Герои на все времена [Татьяна Апраксина] (fb2) читать постранично, страница - 4

милицию, адвокатуру…

Жил в Петербурге замечательный и, без сомнения, «нелишний» человек Артемий Николаевич Котельников, памяти которого посвящен один из рассказов сборника. Потомственный дворянин (прадед — предводитель Черноярско-Енотаевского и Царевского дворянства, дед — редактор петербургской газеты «Наша жизнь», дважды привлекался к судебной ответственности вместе с Куприным за пренебрежение требованиями цензуры), Котельников в детстве пережил голод Поволжья, а его юность совпала с войной. Выпускник артиллерийско-минометного училища принял боевое крещение на Курской дуге. Затем в составе Двенадцатой Киевской ордена Суворова, Богдана Хмельницкого, Кутузова Краснознаменной минометной бригады Первого Украинского фронта прошел от Белгорода до Берлина и Праги. После войны гвардии лейтенанта более чем настойчиво оставляли в армии, но он предпочел военной карьере юридический факультет ЛГУ. Был и прокурором, и следователем, и юрисконсультом, пока наконец не понял, что его призвание — ЗАЩИЩАТЬ, и не ушел в адвокатуру. Котельников работал до последнего своего дня, уже в больнице беспокоясь о том, что в Думе готовят подрывающий российское правосудие закон. И еще ему очень не нравилось то, что людей упорно приучают к грязи: «Именно утверждение «берут все», «все жулики, дураки и сволочи» толкает людей, особенно молодых, на нечестные поступки. Народ не верит в силу закона, а верит в силу взятки. Почему журналисты (писатели, к сожалению, тоже) всегда готовы написать про проворовавшегося чиновника или милиционера, а про то, как другой чиновник, не бывший три года в отпуске, упал с инфарктом на рабочем месте, а милиционер в одиночку пошел против четырех обкурившихся подонков с ножами, ни слова? Почему черное смакуется, а белое игнорируется? Когда-то в СССР «не было» проституции, наркомании, стихийных бедствий, а были только победы, победы и победы. Это неумно и недальновидно, но нынешняя тенденция к тотальной «чернухе» не менее порочна».

Ну что ж… Эпоха постмодернизма достигла своего зенита, уже предыдущие поколения властителей умов ниспровергли все, что могли и до чего дотянулись, вплоть до того что создали свой канон. Нынешнее поколение имеет право на свое видение и, вероятно, в состоянии поспорить с очередным сложившимся стереотипом. «Народ, забывший свою историю, обречен пережить ее вновь» — так и есть, и, наверное, помнить надо дольше и глубже. И шире, вероятно. «Популярная» история помнит единиц, и порой эти единицы более чем деструктивны. Но — ярки. Ярок был огонь Герострата. Поджигатель добился своего — его имя уцелело в веках, а многие ли знают имена строителей Парфенона? О да, покопавшись в справочниках, мы найдем Калликрата, Иктида… Более-менее начитанный человек еще припомнит Фидия, занимавшегося, говоря нынешним языком, художественным оформлением. А вот Герострата назовет практически каждый — его «самопиар» оказался действеннее. Справедливо? — Не очень. То есть совсем несправедливо на самом деле.

Бывают мирные эпохи без полководцев. Бывают спокойные эпохи без великих открытий. Бывают неяркие эпохи без взрывных, переворачивающих мир талантов. Не может быть эпохи без людей, делающих дело. Вернее, может, только эта эпоха надолго не затянется, ее сменит другая, в сравнении с которой любая постапокалиптика покажется идиллией.

И нынешний конкурс — дань чувству справедливости, попытка хоть как-то изменить баланс литературных весов в пользу тех, кто создает и хранит.

Открывает сборник городская фэнтези. Наше время, наша страна, наши люди и не только люди. Название раздела «Ангел-хранитель» говорит само за себя, только — ангел ангелу рознь, да и внешность у ангела может оказаться такой, что коллеги не упадут в обморок лишь по причине форс-мажора: некогда падать — хранить надо. И хранят в меру сил и способностей.

Разные они, эти хранители, — и профессии у них разные, и рабочий инструмент. Три добрых молодца из трех не самых добрых миров («Ангел-хранитель»), столкнувшись под московскими елками, действуют по обстановке, превращая в оружие все, что под руку подвернется. Подозрительный тип Вовка и заподозривший его участковый («Заступник») лезут к черту в зубы с «АКСУ», мечом и святой водой. Таинственный Степан («Дворник на радуге») больше надеется на метлу, ведь он в самом деле работает дворником и убирает мусор. Не только тот, безобидный, что заметен каждому. Ну а что делать простому российскому оборотню («Песец для котенка»)? У бедняги в волчьей ипостаси только и есть, что зубы, нюх и… совесть, которая и вынуждает его нарушить обязательные для