Жанна де Ламот [Михаил Николаевич Волконский] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (91) »
Глава II Желтый
— Однако, — сказал Соломбин, — все мы, насколько мне известно, должны собираться не иначе, как под председательством того, кто объединяет нас всех, то есть все семь цветов, в один — то есть Белый, — пояснил он Люсли. — Ну да, Белый, — утвердительно кивнул головой Люсли и промолвил: — В четверг у нас будет председательствовать новый Белый, присланный нам из Парижа. Соломбин встрепенулся. — Новый Белый? — переспросил он. — Ну да. — Присланный из Парижа? — Да. — Значит, иностранец? — Не знаю. — Наверное, иностранец. Во всяком случае, если он прислан нам из Парижа, то уж не может быть из тех, которые действовали здесь прежде. Я не знаю, насколько это хорошо для нашего дела! По-моему, надо выбирать в качестве руководителя известное в стране лицо, обжившееся там и знакомое с бытом и нравами. Что может сделать тут присланный из Парижа, не только не знакомый, может быть, с Петербургом, но и о России-то ничего не знающий и воображающий, что у нас по улицам бродят белые медведи?.. Я об этом посылал в Париж две мемории… Вы были в Париже? — Я только что оттуда. — Не слышали ничего, как там смотрят на меня? — Нет, не слыхал, да и вообще не желаю и не считаю себя вправе, вступать в какие-нибудь обсуждения по этому поводу, — коротко и сухо проговорил Люсли. — Мне поручено передать вам о том, что вы должны сообщить о собрании Синему, Голубому, Оранжевому и Зеленому, да и сами приехать. А если вы хотите что-нибудь сообщить об общем деле — сделайте это на собрании… И с этими словами Иван Михайлович Люсли встал и, поклонившись, направился к двери. Соломбин не настаивал на продолжении разговора и проводил гостя до самой прихожей. Люсли сел в карету, посмотрел на часы и велел ехать на Гороховую. С Черной речки путь на Гороховую был неблизкий, но отличные лошади бежали быстро, и Люсли, сидя в карете, не выказывал признаков нетерпения. Напротив, покачиваясь на мягких рессорах дорогого экипажа, он смотрел в окно по сторонам с нескрываемой, почему-то торжествующей улыбкой, и ехал по улицам Петербурга с видом победителя. Петербург того времени, то есть самого начала прошлого века, девятнадцатого по счету, не представлял собой еще громады камня и железа, каким он является теперь, а потому не был летом столь душен и тяжел. Сад, давно уже вырубленный и теперь застроенный, свежим дыханием радовал людей, масса зелени позволяла глубоко дышать, а воды Мойки, Фонтанки и каналов не были столь загрязнены и казались прозрачными; вдоль всего Невского проспекта тянулись два ряда деревьев, зеленевших и превращавших тротуары в бульвары… На Гороховой дома тоже перемежались с заборами, из-за которых свешивались ветки, но все-таки улица была пыльная и грязная. Карета Люсли остановилась у двухэтажного дома, низ которого был занят двумя магазинами, а на верхний этаж вела довольно неказистая каменная лестница, заканчивавшаяся площадкой с дверьми, обитыми окрашенным в зеленую краску холстом… У этих дверей на цепочке висела кисть звонка, что было довольно большим новшеством, едва еще перешедшим в Россию из-за границы… Люсли, поднявшись по лестнице, дернул за звонок, подождал и, так как ему не отпирали, позвонил еще и еще раз. За дверью послышались шаги, стукнул засов и перед Люсли появилась заспанная фигурка лохматого подростка — казачка, испуганно смотревшего на посетителя. — Поди доложи Ивану Александровичу, что их желают видеть, — приказал Люсли так грозно, что казачок, видимо, оробел и попятился. Люсли вошел в прихожую. — Кому? — переспросил казачок. — Ивану Александровичу Борянскому, барину твоему, — повторил Люсли. — Барину! — протянул казачок и стал чесать затылок. Он был в полном недоумении, как ему поступить. Ему было приказано говорить, если спросят, дома ли, что «дома нет», так он и говорил до сих пор, но тогда ему еще не приходилось иметь дело с прямым приказанием посетителя «идти и доложить»… — Барина дома нет, — наконец выдавил он. — Да, верно, он еще спит? Барин действительно спал, и потому казачок уже решительно не знал, как ему быть теперь. Между тем Люсли из прихожей уже вошел в первую большую комнату, вроде зала. Трудно- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (91) »
Последние комментарии
2 дней 17 часов назад
2 дней 17 часов назад
2 дней 17 часов назад
2 дней 18 часов назад
2 дней 20 часов назад
2 дней 20 часов назад