Високосный год: Повести [Евгений Федорович Богданов] (fb2) читать постранично, страница - 119

уравновешенности завклубом иной раз даже завидовал несколько нервозный Кутобаев, а директор совхоза подтрунивал: «Не успеешь и сапог износить, Чижов сделает все, как надо».

Нельзя сказать, чтобы от этой медлительности Владислава страдали дела: в клубе всегда был порядок, показывали вовремя кино, шли танцы, работали разные кружки. Владислав сам был режиссером драматического кружка, не забывал уроков, полученных в областной культпросветшколе.

Однако он делал ровно столько, чтобы петровчане могли сносно проводить досуг, а начальство не было в претензии. Порой его неудержимо тянуло на озеро с ружьем, и он, оставив клуб на попечение Вали Ниточкиной, пропадал там с ружьем и спиннингом целые дни. За это его слегка журили, но Чижов отделывался шутками и умел ладить с совхозным начальством.

Он связался по телефону с Антрушевым и на его традиционные вопросы сообщил, что в Петровке проведено собрание лекторской группы с участием Ишимовой и при клубе теперь будет работать постоянно действующий лекторий.

— Хорошо, — похвалил Антрушев. — Только смотри, чтобы этот лекторий не был постоянно бездействующим! Готовься к отчету. Через месяц пригласим для обмена опытом. А Ишимова где? В Васильково не собирается?

— Вчера потопала в Лебяжку со Штихелем. Старину смотреть. Сегодня обещала вернуться.

— Старину? Со Штихелем? Гм… Ты позвони, когда она соберется в райцентр. Ну, действуй, информируй! Пока…

«Вот деятель, все ему надо действовать», — усмехнулся Чижов и пошел в читальню.

Там никого не было. В широкие окна заглядывало солнце, его лучи сочными мазками ложились на свежевымытый пол. На столе раскинут исписанный плакатными перьями лист полуватмана. «Валентина-таки поработала вчера. Молодчина!» — одобрил он старания библиотекаря.

Это был план лектория на квартал. Владислав вспомнил, как вчера Журавлев с неприступно строгим видом велел его вывесить в понедельник на самом видном месте.

Галя вернулась в Петровку, заглянула в клуб и, увидев план, вывешенный в фойе, одобрительно сказала:

— Дела идут на лад. Лед тронулся!

— Десятого и двадцатого числа каждого месяца — лекционные дни, — уверенным тоном обнадежил ее Чижов. — А где Штихель?

— Он уехал в колхоз «Красный партизан». Мы расстались на большаке… У околицы, — вспомнила Галя нужное слово и улыбнулась. — Он проголосовал встречному грузовику и уехал.

— Понравилось вам в Лебяжке?

— Да, хорошо там. Природа чудесная. Только в ней пусто. Люди не живут, одни старушки.

Чижов снисходительно улыбнулся и сказал:

— Старушки тоже люди. Мы теперь ориентируемся на единый хозяйственный и культурно-бытовой центр здесь, в Петровке. Прежней разбросанности карликовых деревень надо положить конец. Лебяжка — это уже прошлое.

— Вы сказали нечто новое для меня, — отозвалась Галя.

— Приезжайте к нам почаще, увидите, как все переменится.

— Хорошо. Постараюсь.

Видя, что Ишимова собралась уезжать в Васильково, Чижов стал к ней подчеркнуто внимателен. Сводил в столовку, накормил на дорогу обедом, организовал машину и тепло попрощался с референтом.

…Опять дорога полями, перелесками, дремучим бором. В Грязях грузовик, в кабине которого ехала Галя, конечно, забуксовал, и шофер, чертыхаясь вполголоса, чтобы не расслышала пассажирка, рубил топором еловый лапник, собирал чурки, доски, выбитые из колеи предыдущими машинами, совал все это под скаты. Потом садился за руль, отчаянно газовал и все же выбрался из топкого места. Водитель на этот раз попался молчаливый, он только крутил баранку, изредка курил и что-то бормотал себе под нос.

Отдохнув с дороги в гостинице, Галя оставшееся время посвятила встречам с районными работниками, прочла лекцию в Доме культуры и собралась ехать домой.

Поезд должен прибыть через полчаса. На маленькой станции Сергунино, на перроне, в его ожидании скучали редкие пассажиры. На лужайке перед вокзалом бродили куры, опекаемые большим белым петухом с роскошным малиновым гребнем. Петух ходил возле них бочком, косил на кур настороженным круглым глазом, время от времени мощно взмахивал крыльями и кричал свое «ку-ка-ре-ку». В окно служебного помещения было видно, как возле своих аппаратов сидел дежурный по станции. Два рабочих-железнодорожника в брезентовых робах и желтых жилетах курили на скамейке и сетовали меж собой на плохой урожай грибов нынешним летом.

Галя пошла вдоль путей к полосатому шлагбауму у переезда, чтобы скоротать время.

Солнце спряталось, его прихватило краем надвинувшееся облако. Галя посмотрела в небо и ощутила на лице капли дождя. Побежал ветер, дождик усилился, его косые нитки секли листья ольхи под насыпью, и они вздрагивали от ударов. Галя хотела повернуть к станции и там спрятаться от дождя. Но он тотчас убежал дальше. Теперь на болотистом лугу за железнодорожным полотном ветер тормошил кусты, и мутная сетка дождя явственно различалась там. Галя утерла лицо платком и