2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
присутствующих, изловчился и протиснулся во главу стола.
— Эй, корчмарь! — крикнул он, едва успев сесть.
На крик отозвались дверные петли, и в зал вошел громадный кривой человек.
— Это, что ли, твоя красавица? — шепнул я Кальману, когда одноглазый великан вышел под лампу, на свет.
— Скажешь тоже. Это ее отец! — ответил Кальман.
Очень нас развеселило, что вместо шестнадцатилетней девушки явилось к нам этакое чудище; а пока мы смеялись, господин Капдошка заказал две бутылки вина и принялся угощать всех подряд. Он бойко наливал в стаканы, а я тем временем оглядывал посетителей. Все, сколько их ни было в той гирлянде вокруг стола, явно были людьми простыми и бедными. Лишь один из них, мой сосед справа, казался человеком бывалым, позже мне представился случай убедиться в своей правоте, когда я узнал, что этот Фюгеди дослужился в армии до сержанта. Сидевший напротив меня наверняка был кузнецом: засученные рукава рубашки открывали его мускулистые руки и кожа лица продубилась от жара и копоти.
Признаться, чувствовал я себя в такой компании неплохо.
Потихоньку завязалась беседа, и даже нам, младшим, удавалось изредка вставить слово; все же общего веселья не получалось, хотя время от времени то один, то другой оживлял застолье острым словцом. Перелом наступил, лишь когда Фюгеди, который сержантом служил, завел речь о войне. Тут Янош Капдошка перебил его и с ученым видом стал рассуждать о том, какое нынче хитроумное и тонкое бывает оружие; мол, люди такими рождаются, что им обязательно войну подавай и убийство без всякой причины.
— А вот мы все людьми родились, да только не такими! — возразил кузнец.
— И войны случаются не оттого, — вставил Фюгеди, — что люди от рождения плохи. Просто есть среди них некоторые, что считают, будто сами порох выдумали.
Любой мог догадаться: Фюгеди намекал на Капдошку.
— Ах, некоторые?! — взвился тот.
— Да, и среди них один особенно, — ответил Фюгеди.
Все от души расхохотались, потому что прямо видно было, как господин Капдошка распаляет свои мозги и оттачивает, готовя к бою, злые слова. Усидеть на месте ему становилось невмоготу, он то и дело дергался, привставал, проворные глазки, сверкая, метались из угла в угол, будто начиненные взрывчаткой. Казалось, он и думать о чем бы то ни было, кроме пороха, позабыл, оттого и речь скороговоркой повел все о нем, стал рассказывать, как изобрели порох в древнем Китае еще задолго до рождества Христова. Делают порох из серы, древесного угля и селитры, причем рассчитать надо таким образом, чтобы селитры в смеси было как можно больше: в ней-то и заключается злость пороха. Он точно наяву смешивал перед нами этот состав, затем нагрел его до четырехсот градусов и пустил в размол в особую мельницу с бронзовыми шарами, а после стал сжимать получившийся порошок в стальном прессе под ужасным давлением.
Мы слушали его затаив дыхание.
— Бах-бабах! — крикнул вдруг кто-то.
Все ощутили такое потрясение, будто и вправду порох взорвался. Сержант Фюгеди на это «бах-бабах» вскочил в таком отчаянном порыве — ну прямо хоть сейчас же на фронт отправляй.
Этого-то как раз и добивался господин Капдошка, стараясь распалить своих слушателей, окутать их едким вонючим дымом. Потому что в таком запале легко науськать людей друг на друга, скрыв при этом под копотью злые намерения.
— Сядьте-ка! — резко сказал он Фюгеди.
— С какой это стати я должен садиться?! — огрызнулся тот.
— Просто извольте сесть!
— Вот еще! А кто в артиллерии служил: вы или я?
Янош Капдошка выбросил руку вперед и стал толчками опускать свою сухую ладонь, словно вгоняя Фюгеди в землю.
— Сядьте-сядьте! — повторил он надменно. — Здесь вам не тайное сборище!
— О каком это вы таком сборище? — напряженно прищурился Фюгеди.
— Ладно уж, чего там… — отвечал Капдошка. — Какие могут быть от меня секреты, покуда я с кузнецом вожу дружбу?
— Про что это вы могли от меня узнать? — удивился кузнец.
— Ох, худо, когда у такого богатыря память девичья.
— Да я с вами, уважаемый, и не разговаривал вовсе!
— Как же, не разговаривал! — продолжал давить Капдошка. — А молотилку, про которую давеча хозяева толковали, я, что ли, собирался к рукам прибрать? Или все-таки вы? Неужто откажетесь?!
Люди за столом переглядывались.
Дело в том, что в последнее время в деревне действительно ломали голову, как бы всем сообща обзавестись молотилкой, чтобы не зависеть больше от господина Капдошки, который год за годом грабил народ.
Взгляд Фюгеди, ядовитый и злой, безжалостно впился в кузнеца.
— Значит, ты всех нас предал?
— Ни слова я ему не говорил! — защищался тот.
— Продал наизлейшему врагу!
— Ты же слышишь: не говорил я ему ничего!
Янош Капдошка смеялся, точно сам дьявол, между тем соображая, что сейчас самое время топить кузнеца: еще чуть-чуть — и тот захлебнется, а сам он, Капдошка, избавится от призрака общественной молотилки.
Последние комментарии
2 часов 42 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад