Околдованная [Джессика Соренсен] (fb2) читать онлайн

Оригинальное название: «Entranced», Jessica Sorensen

Название на русском: Джессика Соренсен, «Околдованная»

Серия: Академия Стражников #1

Переводчики: Ксения Житник (1–9 главы), Леруся Нефедьева (с 10 главы)

Редактор: Диана Литаш

Вычитка: Ольга Зайцева

Обложка: Екатерина Белобородова

Оформитель: Юлия Цветкова

Переведено специально для группы:

https://vk.com/book_in_style

Любое копирование без ссылки на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Внимание!

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим Вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Глава 1

Я единственный человек в этом клубе.

Всё хорошо, если не считать моего кузена Джейса Хэйла, который по совместительству является ещё и моим лучшим другом. Хотя людьми нас назвать можно только с натяжкой, ведь по нашим венам течёт кровь Стражников. По крайней мере, я так думаю.

Фактически, я ещё не получила метку Стражников как у Джейса. Огненное кольцо проявилось у него около года назад, когда ему стукнуло шестнадцать. Его родители, моя тетя Эйслин и дядя Лэйнен, были в полном восторге от того, что он унаследовал нечеловеческую силу. Это очень удобно и полезно, как, например, сегодня, когда почти каждое создание, окружающее нас, обладает невероятной силой и может легко убить обычного человека.

Мои родители, Алекс и Джемма Эйвери, постоянно мне говорят, что это дело времени, рано или поздно метка проявит себя. Мои мама, папа, да и всё мое огромное семейство носят метку Стражников — бойцов, защищающих человеческую расу от всех ужасов, проявляющих себя в ночи. Эти вещи люди обычно не замечают и не верят в то, что такое вообще существует. Поверьте мне, это всё не выдумки. Большое спасибо Стражникам, которые надирают задницы и рискуют своими жизнями каждый день. Благодаря им большинство людей никогда не сталкивались с вампирами, оборотнями, феями и остальными, как людям кажется, вымышленными существами.

В то время, как я нахожусь в помещении, кишащим ими.

«Чёрная Темница» — один из многих клубов в городе, созданный специально для любителей окунуть свои ноги, клыки, третьи глаза и остальные конечности на тёмной стороне. Чтобы попасть в это заведение, нужно соблюдать дресс-код: одежда тёмных оттенков. Поэтому сегодня я надеваю чёрные джинсы, обтягивающую чёрную водолазку и ботфорты, которые делают мои ноги визуально длиннее. Кроме того, чтобы попасть в клуб, нужно быть обладателем метки Бессмертных. Джейс и я не бессмертны, но благодаря Блэр, младшей сестре Джейса, владеющей чёрной магией, мы получаем временные метки на предплечье — обычную иллюзию, созданную магией. Неземные фиолетовые глаза являются моей изюминкой — удивительное наследие моей семьи. Такие же глаза ещё у моей мамы и дедушки Джулиана.

— Что именно мы ищем? — спрашивает меня Джейс, пока мы танцуем.

Огоньки мерцают вокруг нас, а блёклый туман обволакивает мои ноги, будто я постепенно захожу в море. Большинство из присутствующих выглядят как люди, пока не приглядишься. Тогда-то и замечаешь светящиеся глаза, чешуйчатую кожу и когти на руках.

— Мы ищем кое-кого. Я же тебе сказала.

Он скрывается за туманом, покашливая, когда тот касается наших лиц.

— Ты продолжаешь говорить про этого «кое-кого», но так ничего и не объясняешь.

Он делает шаг назад, и его ярко-голубые глаза сияют в изумлении. Как и я, он полностью одет во всё тёмное, в его ремень вдеты ножны, а на запястьях браслеты, делающие его образ более нахальным. Он похож на плохиша, однако ярко-синие глаза и светлые волосы добавляют некой слащавости в его внешний вид.

— Алана Эйвери, в какие неприятности мы влезли на этот раз?

— Если я тебе расскажу, обещаешь не читать мне длинную лекцию о том, как не принимать плохих решений?

Его губы изгибаются в усмешке.

— Ну, если бы ты не принимала столь дурацких решений, в этих лекциях не было бы необходимости.

— Да, или ты бы мог смириться, что твоя изумительная лучшая подруга иногда творит безумные вещи, и, заметь, мы всегда остаёмся безнаказанными.

— Однажды нам несдобровать.

— Если ты так переживаешь, может, не будешь за мной таскаться?

— Только представь, сколько неприятностей ты найдёшь на свою задницу, если я перестану это делать, — говорит он, изгибая бровь.

— Я могу позаботиться о себе, — я смотрю на огоньки, которые двигаются в такт музыке. — Все думают, что я не смогу о себе позаботиться, потому что у меня до сих пор нет метки. Я знаю, что делаю, и я не слабачка. — Все почему-то забывают, что я тоже часть этого мира. С самого рождения.

Черты его лица становятся мягче.

— Никто не считает тебя слабой. Ты ещё тот крепкий орешек. Просто мы забоимся о тебе. Столько всего может произойти с тобой, пока метка не проявила себя.

Я заправляю прядь моих длинных каштановых волос за ухо.

— Я понимаю, прости, что ною. Просто иногда это сводит меня с ума.

Он пододвигается ближе ко мне и шепчет:

— Поэтому мы здесь? Ты просто хочешь доказать, что в состояния позаботиться о себе?

— Меня иногда пугает, насколько хорошо ты меня знаешь, — вздыхая, говорю я.

— Кем бы я был, если бы не понимал тебя. Я к тому, что мы лучшие друзья с пелёнок. А это чертовски долго!

Я согласно киваю.

Наши родители — лучшие друзья, а его мама — сестра моего отца. Нам предназначено быть лучшими друзьями. Думаю, что это даже к лучшему. Я — любитель безумств и приключений, а Джейс не теряет голову и всегда за мной приглядывает. Мне кажется, у него даже развилась чуйка на тот момент, когда я собираюсь искать приключения на свою задницу.

Главная причина, по которой я решила пойти в «Чёрную Темницу», — информация о том, что здесь будет Анастасия. Благодаря огромному количеству человеческих жизней на своём счету у неё высокий статус в вампирской иерархии. Хранители давно уже следят за ней, но пробраться к вампирше из-за её отменной интуиции и охраны, которая выдает её присутствие, практически невозможно.

— И всё-таки кого ты тут выискиваешь? — спрашивает Джейс, двигаясь ко мне ещё ближе из-за надвигающейся на нас толпы.

Я делаю виноватое лицо и, толкая кого-то только что врезавшегося в меня, сообщаю имя Джейсу.

Его глаза расширяются.

— Пожалуйста, скажи, что ты шутишь. Не говори мне, что пришла сюда попытаться казнить… — в панике он оглядывает толпу, затем приближается ко мне. — Мы никогда не сможем убить её. Она слишком могущественна.

— У нас есть шанс застать её одну, — бормочу я. — Она такая сильная только благодаря своим охранникам. Убери их, и она обычный старый вампир.

— Не просто вампир… — его голос полон сомнений. — Даже если получится выловить её, охрана никуда не денется.

— Не совсем. Я точно знаю, что где-то около полуночи она одна поднимется на крышу.

— Откуда ты знаешь?

— Нууу… — я виновато закусываю губу. — Может быть, меня предупредил кое-кто из тех, кто видит будущее.

— Ты разговаривала с Эллиотом? — он сжимает челюсть. — Ты же знаешь, он не самый надёжный Провидец. Скорее всего, он надул тебя, чтобы подставить.

— Джейс, он бы не поступил так со мной… я знаю, что многие недолюбливают Эллиота, но он правда неплохой парень. И ошибся лишь раз, но никто не может его за это простить.

— В тот раз он слишком налажал. И пытался менять увиденное будущее, зная, что это запрещено. Из-за него мог настать апокалипсис. И этого не произошло только потому, что его вовремя поймали.

— Это было очень давно, тогда он ещё учился управлять своими способностями. Даже ты делал ошибки во время учебы. Джейс, мне правда жаль, но я обязана это сделать. Ты понимаешь, как давят мои родители. Они постоянно говорят о моей метке и спрашивают, не проявилась ли она. Говорят, что, если она не появится, меня отправят куда-то в безопасное место. Знаешь, как это меня беспокоит?

Он удивлённо смотрит на меня.

— Они хотят тебя увезти?

Я киваю.

— Они подумывают отправить меня в какую-нибудь школу-интернат на другом конце страны. До выпуска.

— Но тебе нельзя уезжать, — он грустно улыбается. — Без тебя моя жизнь будет отстойной.

— То есть ты мне поможешь, да? Помоги доказать, что я сильнее, чем все думают, — я сжимаю его руки. — Джейс, пожалуйста, скажи «да».

Он виновато смотрит на меня.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала, но и не могу позволить тебе пойти на самоубийство. Это слишком опасно. Извини, но я вызову поддержку.

Я открываю рот, начиная говорить, но он перебивает:

— Я не хочу ругаться. Не могу позволить тебе рисковать своей жизнью.

— Мы постоянно рискуем. Этот раз ничем не отличается.

— Взяв Анастасию на себя, — он понижает голос и достает телефон, — ты подписываешь себе смертный приговор. — Он набирает что-то на экране. — Мы придумаем другой способ не допустить твоего переезда, хорошо?

И опять получается, что я слабая и непослушная. После вызова подмоги тут появится миллион Стражников и перетянет одеяло на себя.

— Они не запрещают тебе помогать, — он пытается меня успокоить.

Я выдавливаю из себя улыбку.

— Да, конечно.

Однако, он не прав. С тех пор, как мои родители заняли высокий статус среди Стражников, все знают меня. Так же, как и то, что моя метка до сих не проявила себя. Это означает, что мне нельзя работать со всеми.

Он прячет телефон в задний карман.

— Они уже в пути. Мне нужно следить за обстановкой, пока они не появились. — Хочешь домой?

Я трясу головой.

— Нет, только скажи, мои родители тоже в этом подкреплении?

Он смотрит за мое плечо.

— Не думаю.

— Надеюсь, что они не приедут, иначе мне конец. Тогда мы даже не увидимся до моего отъезда. — Я проглатываю ком в горле.

Знаю, что веду себя как ребенок, но мысль о том, чтобы уехать от семьи и Джейса и покинуть мой привычный мир, сводит с ума. Я надеялась, что сегодняшние события помогут мне остаться. И этот шанс ускользает от меня.

Всё не должно было обернуться таким образом. Обычно Джейс поддерживает меня, даже если это опасно. Хотя, в последнее время он стал серьёзнее и ответственнее. Я виню во всём метку. Она изменила его, и он стал больше похож на других Стражников.

В день, когда его метка проявилась, у меня возникло чувство, что я потеряла своего друга. Я всё ещё до смерти люблю Джейса и сделаю для него всё, что угодно, но между нами возникла стена, и теперь мы видим всё по-разному.

Я скучаю по своему старому лучшему другу, который плевал на всё и был готов нырнуть вместе со мной в любую опасность с закрытыми глазами.

Если бы только эта дурацкая метка проявилась. Тогда бы всё было по-другому.

Как будто прочитав мои мысли, что-то так прожигает мою шею, словно мне набивают татуировку. Это оно — метка проявляется! Конечно, мне надо проверить самой, прежде чем заявить это во всеуслышанье.

— Мне нужно в туалет. — Я кричу Джейсу, чтобы он услышал.

Он смотрит сначала на часы, а потом с сомнением на меня.

— Уже почти полночь. Уверена, что ты идешь в туалет, а не на крышу?

Я подношу руки к груди, делая вид, что оскорбилась.

— Думаешь, я бы стала врать своему лучшему другу?

Он смотрит будто сквозь меня.

— Мне стоит отвечать на этот вопрос?

— Ой, ладно, я врала тебе пару раз, но только, чтобы защитить тебя. — Я отхожу от него и пихаю кого-то локтями. — Я правда не лгу. Мне действительно нужно пописать. — Я мило улыбаюсь какому-то парню с золотистыми волосами, который смотрит на меня с отвращением. — Что? Не притворяйся, будто ты этого не делаешь.

Может, он и правда не ходит в туалет, всё зависит от того, кто он. С такими блестящими волосами и сияющей кожей он может быть Пикси.

Пикси закатывает глаза и поворачивается к женщине с белоснежными волосами, с которой он танцевал до этого.

Горделиво улыбаюсь Джейсу.

— Видишь? У меня есть опыт выходить из разных ситуаций.

Он слегка улыбается.

— Иди уже в туалет и возвращайся к бару.

Я разворачиваюсь и проскальзываю через толпу в сторону туалета. Когда я прохожу мимо громилы в кожанке, он хватает меня за талию и прижимает к себе. Его руки двигаются вверх по моему телу, и меня почти выворачивает.

Я оттесняю его, толкая плечом в грудь.

— Чувак, я не любитель вампиров. Извини.

Его клыки поблескивают.

— Спорим, я изменю твое мнение. — Он пододвигается и делает вид, что сейчас укусит меня.

Я провожу пальцами по его лицу, потом отталкиваю.

— Ни за что. Этого никогда не произойдёт.

Он шипит на меня, и моё сердце готово выпрыгнуть из груди. Но, несмотря на то, что вампиры легко могут оторвать голову, если нужно, я выгляжу спокойной.

Расправляя плечи, я прохожу мимо него и отталкиваю, когда он снова влезает в моё личное пространство. Он рычит, но, к счастью, не идет за мной.

Я отдаляюсь от танцпола, и ближе к столикам дым рассеивается. Я не смотрю в глаза тем, кто зажат по углам вампирами, присосавшимися к шеям людей, хоть мои руки и чешутся от желания достать нож и швырнуть в сердце каждого из них. Если бы я была уверена, что метка точно проявилась, то уже сделала бы это. Вместо этого я сжимаю кулаки и продолжаю идти по коридору к туалету.

Как только дверь за мной закрывается, начинает мигать лампочка. Я переживаю, что она может полностью погаснуть, прежде чем я увижу метку.

Однако лампочка не гаснет. Я подхожу к умывальнику, чтобы оказаться ближе к зеркалу. Проверяю, чтобы кроме меня тут больше никого не было, ведь последнее, что мне нужно, чтобы кто-то лишний узнал, кто я.

Когда я уверена, что тут никого нет, то разворачиваюсь к зеркалу спиной, оттягиваю волосы в сторону и мгновенно хмурюсь.

— Проклятье. — Единственное, что выделяется на моей шее, — это красное пятно, которое, вероятно, появилось, когда фея ударила меня своим крылом по шее.

Я позволяю своим волосам упасть обратно на плечи и хватаюсь за умывальник передо мной. Понимаю, что не конец света, если я не стану Стражником, но это будет означать, что я и моя семья с друзьями будем принадлежать разным мирам. Это уже начинает отдалять нас друг от друга. Так я стану обузой для всех, кого люблю, и глубоко внутри я понимаю своих родителей и не виню их за то, что они хотят уберечь меня от этого мира и стиля жизни. Они хотят защитить меня, я понимаю. Но это всё равно отстой.

Вдруг дверь открывается, и заходит низкая фигуристая женщина с огненно-рыжими волосами. Следы засохшей крови на её лице и выпирающие клыки указывают на то, что она вампир.

Видно, что она под кайфом от выпитой крови, но при виде меня её глаза тускнеют. Она осматривает меня, и её ноздри подрагивают, выдавая, что она пытается понять, что я. Но она не поймёт этого благодаря магии от временной метки Бессмертных.

Я тоже смотрю на неё, ожидая, пока она заговорит со мной, попробует выпить моей крови, или что там творится в её голове. Мои руки по бокам, готовые в любой момент вытащить нож из сапог и защищаться. Однако, она сдаётся и идёт в кабинку туалета.

Я расслабляюсь и невольно выдыхаю.

Проверяю время на телефоне — почти полночь.

— Чёрт. — В темпе я выхожу из туалета и из-за спешки врезаюсь в кого-то.

— Аккуратнее, — говорит парень в тот момент, когда я пытаюсь избежать столкновения, из-за чего ударяюсь локтем о стенку.

Отличный ход, Алана. У тебя все шансы выдать себя за неуклюжего обычного человека.

Аромат одеколона, мыла и чего-то лесного мне знаком. Я поднимаюсь на ноги, и до меня доходит. Этот парень — оборотень.

Несмотря на его хмурый вид, не могу не признать, что он милашка. Ладно, он чертовски горяч. Кажется, он на пару лет старше меня, высокий, у него светло-каштановые волосы с причёской в стиле творческого беспорядка. Замысловатые татуировки покрывают руки и шею, а его невероятные серебристые глаза просто поразительны. Я таких раньше не видела. Хотя этот цвет действительно кажется необычным, учитывая, что серебро — это криптонит оборотней, и у большинства из них золотисто-коричневые или ярко-жёлтые глаза.

Парень-оборотень продолжает смотреть на меня.

— Сделай одолжение этому миру — научись уже ходить.

Так, он уже теряет пару очков за эту фразу.

— Прости. — Мой голос сладкий, как сахар. — Я столько раз пыталась сдать экзамен по хождению, но мой инструктор меня заваливает, потому что я постоянно врезаюсь в каких-то задумчивых типов, которые не смотрят, куда идут. Серьёзно, думаю, я проклята.

Он смотрит на меня, не впечатлённый моим ответом. Его руки скрещены на груди.

— Я не задумчивый, просто спешу кое-куда.

Я показываю ему, что он может уже идти.

— Тогда тебе стоит поспешить, вместо того чтобы терять время со мной, рассказывая о моей некомпетентности в хождении.

Когда я понимаю, что он не двигается с места и всё ещё продолжает на меня смотреть, то изгибаю бровь.

— Что? Тебе до этого никто не дерзил?

— Не-а, но если бы кто-то и рискнул, то сразу бы об этом пожалел. — Его взгляд падает на отметины на моей руке, а затем он наклоняет голову. — Я вот думаю, стоит ли мне учить тебя держать рот на замке.

Я продолжаю спокойно стоять, хотя у меня внутри всё застывает. Он смотрит на метку Бессмертных. Интересно, он понял, что это фальшивка?

Я выталкиваю эту мысль из головы. Нет, если бы он понял, что я человек, то я бы уже была мертва. Вообще не все оборотни плохие, особенно в человеческом облике, но оборотни, посещающие подобные места, как правило, ищут проблем.

— Что? Язык проглотила? — ухмыляется он. — Или мне зарычать?

Я закатываю глаза.

— Какой отстой. Серьёзно, это хоть на ком-то сработало?

Он улыбается ещё шире.

— Ты занервничала, разве нет?

Снова закатываю глаза.

— Ладно, было, конечно, приятно в тебя врезаться, но там ещё целая очередь из таких, как ты.

Начинаю уходить и машу ему, но он хватает меня за руку, прижимает к себе, и я чувствую его дыхание на своей шее.

— Не делай так, — шепчет он, предупреждая меня. — Такими темпами тебе осталось недолго.

— Ты о чём? Я всего лишь собиралась уйти. — Я пытаюсь вытянуть свои руки из его хватки, но он сжимает их еще сильнее.

Я с угрозой шепчу ему:

— Отпустил. Меня. Быстро.

— Не приближайся к Анастасии, Алана, — он почти рычит. — Потому что, если ты встанешь на моем пути, у меня не будет выбора, и мне придется убить тебя, что будет огромной потерей, учитывая, что ты первый оскорбивший меня человек, которого я отпускаю.

Проведя пальцами по моей шее, он бормочет:

— Интересно, — после этого отходит от меня.

Я разворачиваюсь, касаясь своей шеи.

— Не нужно так беспокоиться, — он проходит дальше по коридору в противоположную сторону от танцпола, пряча руки в карманах джинсов. — Обещаю, мы скоро снова увидимся. Надеюсь, к тому времени ты научишься ходить.

После этого он открывает дверь в конце коридора с табличкой «НЕ ВХОДИТЬ».

Я продолжаю пялиться на дверь с отвисшей челюстью. Что только что произошло? Откуда он знает, зачем я здесь? Откуда он знает меня? И самое главное, с чего вдруг он решил, что мы снова встретимся?

Глава 2

Когда я в конце концов добираюсь до бара, толпа Стражников уже на месте. Они не стоят друг около друга, а распределяются по всему клубу.

Подхожу к бару и вижу Джейса, который разговаривает с барменом. Он выглядит веселее, чем раньше: смеётся над шутками девушки с противоположной стороны бара. Над вид она на несколько лет старше него, возможно, из-за этого красного оттенка её рыжих волос. Судя по его чарующей улыбке — он с ней флиртует.

В любой другой раз я бы поддразнила его, но сейчас в большей степени обеспокоена знакомством с парнем-волком.

Когда Джейс замечает меня, его лицо тускнеет.

— Что случилось? — он изучает моё лицо.

— Ты выглядишь бледной, у тебя жар? — он прикладывает свою руку к моему лбу, а я отодвигаюсь.

— Прекрати себя так вести, — я пытаюсь контролировать своё дыхание и осматриваюсь. — За нами наблюдают, — присаживаюсь за барную стойку.

— Кто? — он садится обратно, продолжая встревоженно смотреть на меня, будто я сделана из стекла и вот-вот разобьюсь.

Я наклоняюсь к нему.

— В коридоре я натолкнулась на оборотня. Откуда-то он знает, зачем я пришла сюда.

Он выпрямляется, по его глазам я вижу, что Джейс начинает беспокоиться ещё сильнее.

— Необходимо всех предупредить.

— Джейс, я не думаю, что…

Но, не дослушав меня, он спешит к Стражникам на танцполе.

Вздыхая, я направляюсь предупредить Хранителей возле ресепшена.

Сегодняшний вечер оказывается полным кошмаром. Я покинула дом, преисполненная надеждой доказать, что являюсь бойцом, как и все они, даже без метки. Вместо этого я всех подставила, теперь мы в опасном положении.

Я предупреждаю Стражников и предлагаю им уйти, однако их это только раздражает.

— Лучше не вмешивайся, глупая девчонка, — говорит один из них, смотря на меня. — Без метки ты — никто, кем бы ни были твои родители. Хочешь, чтобы из-за тебя погибло много людей?

Когда остальные кивают в согласии, я еле сдерживаю злость, переполняющую меня. Но, не смотря на всю злобу, я понимаю, что они правы.

Не в состоянии больше их терпеть, я разворачиваюсь к выходу из клуба.

Выбравшись наружу, я решаю подождать Джейса около входа. На небе светит полная луна. Стоящую вокруг тишину нарушает только шум проезжающих машин. Привыкая к одиночеству в этом странном месте, я прокручиваю слова оборотня в своей голове.

Как правило, оборотни не имеют способностей читать мысли. Чаще всего это присуще ведьмам и Ведающим. Так как он понял, зачем я сюда пришла? Может, он услышал мой разговор с Джейсом? Но я так и не могу припомнить кого-то рядом с нами.

И вдруг тишину пронзает крик, прерывающий мои размышления. Мой взгляд поднимается вверх, и как раз вовремя, потому что я замечаю фигуру, падающую с крыши.

Перебегаю на другую сторону улицы, а тело падает как раз на то место, где я только что стояла.

— Вот чёрт! — прерывисто дышу я, смотря на упавшее тело.

Вытаскивая нож из своих сапог, я решаю подойти к телу и разобраться, кто или что это.

Затаив дыхание, я наклоняюсь, чтобы рассмотреть её. Я и раньше видела трупы, но никогда такие искалеченные: кожа разорвана, в животе зияют дыры, будто от неё откусывали огромные куски. Однако, несмотря на всё это, мне хочется продолжить осмотр и понять, что же произошло. Она точно не умерла от падения, а эти ранения были нанесены раньше.

Я аккуратно переворачиваю её на спину и перестаю дышать. Это Анастасия.

— Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Какого хрена? Неужели один из Стражников решил осуществить мой план? Точно нет, они бы оставили от неё один прах. Причина смерти… раны от когтей и укусов, и это может означать только одно.

Вой, который я слышу на крыше, подтверждает мои догадки. Я отхожу от мёртвой вампирши и смотрю туда. Серебристые сияющие глаза смотрят прямо на меня.

— Я знаю тебя, — говорю. — Ты тот парень из коридора, так ведь?

Волк снова завывает, поднимая морду к небу, затем отходит от края крыши и растворяется в темноте.

— Отлично, ничего плохого не случилось, все уже расходятся, — говорит Джейс, выходя из клуба. — Давай убираться отс… — он затихает, останавливаясь. — Какого хрена? — он трясёт головой и смотрит то на меня, то на Анастасию. — Алана, что ты натворила?

Я на мгновение задумываюсь, стоит ли мне воспользоваться положением и сделать вид, что это моих рук дело. Но я не найду себе места от вины, если совру Джейсу, поэтому решаю признаться.

— Я ничего не делала, — говорю ему, снова взглянув на крышу.

Он не верит моим словам.

— Тогда какого чёрта мёртвая Анастасия лежит у твоих ног?

— Будь это я, тела бы не осталось.

— Это не единственный способ убить вампира, ты знаешь это. Ты могла отравить её или обезглавить. — Его взгляд снова проходится по телу. — Голова вроде на месте.

Я вздыхаю и коротко рассказываю о произошедшем.

— Так ты думаешь, это тот же оборотень, которого ты сегодня встретила? — спрашивает Джейс после моего монолога.

Я пожимаю плечами, возвращая нож на место.

— У них обоих серебристые глаза, но он был в волчьем обличии, поэтому я не уверена на все сто.

Джейс трёт подбородок, задумчиво переводя взгляд с крыши на женщину.

— Думаю, нам нужно позвонить Хранителям, попросить их взглянуть на неё.

Я инстинктивно морщусь. Хранители — ищейки, расследующие убийства в паранормальном мире. У них особый склад ума, они очень занудны и всегда задают слишком много вопросов. На мой взгляд, это один из худших титулов, который может получить человек, и многие Стражники со мной согласятся. Проводить время, исследуя трупы и ни с чем не сражаясь, — никто бы не захотел этим заниматься. Во всяком случае, никто в здравом уме.

— С чего ты так уверен, что она убита? — спрашиваю Джейса. — Она могла первая напасть на оборотня, а он просто защищался.

Он смотрит на меня тем взглядом, который говорит, как ему со мной тяжело, но он пытается не реагировать слишком бурно. Я понимаю, что Хранители никому не нравятся, но мы должны следовать протоколу.

— Но ты ведь знаешь, какие они. Они будут задавать вопросы, пока не вытащат всё возможное и невозможное из меня. У меня нет на это времени, — пытаюсь объяснить ему. — Утром я с дедушкой иду на стрельбу из лука, буду с ним соревноваться. Победитель получает сто долларов, я хочу выиграть, а сейчас так устала, что еле держусь на ногах.

— Алана, ты знаешь правила. Это выглядит как убийство, мы обязаны их вызвать, — он вытаскивает телефон и набирает номер.

— Как скажешь, но чисто к сведению, я скучаю по-прежнему Джейсу, который нарушал правила, — говорю ему, пока он ходит туда-сюда.

— Да, но ты всё ещё любишь меня, — отвечает он, ухмыляясь.

Я закатываю глаза, но не спорю с ним, ибо он прав. Я всегда буду любить Джейса, он всегда будет моим лучшим другом, даже если я проиграю эти сто баксов.

Глава 3

Стрела вылетает из моего лука и с громким звуком попадает, а, точнее, не попадает в цель. Я подавляю зевок и пытаюсь скрыть свою сонливость, чтобы никто не догадался, насколько я уставшая.

Я была права насчёт Хранителей. Время близилось к рассвету, когда я закончила отвечать на их вопросы. Кажется, я поспала всего лишь пару часов перед тем, как отправиться с дедушкой Джулианом, отцом моей мамы, потренироваться в стрельбе.

— Выглядишь уставшей, — замечает дедушка с победоносной улыбкой. Как и я, он очень любит соревнования и не собирается мне поддаваться только потому, что я его внучка. — Поздно вернулась?

— Как будто ты не знаешь, — передразниваю его я. Пусть мои навыки стрельбы из лука сегодня и полный отстой, момента подшутить над дедушкой я не упущу, потому что он один из самых дорогих мне людей на всём белом свете. — Я в курсе, что родители тебе всё рассказали о моей ночной вылазке. Думаешь, вы говорили тихо, но мой подростковый слух получше, чем твой старческий.

Он шутливо хмурится.

— Эй, я не настолько стар. — Он поднимает лук с натянутой стрелой и попадает прямо в центр мишени, затем ухмыляется мне, ведь он только что победил в нашем соревновании. — Я могу надрать твою подростковую задницу в стрельбе.

Ставлю лук на землю, прислонив его к ноге, и стягиваю сетчатую перчатку со своей руки.

— Ты выиграл только потому, что я с ног валюсь.

— Успокаивай себя этим, — говорит он, снимая свои перчатки.

Делая грустные щенячьи глазки, я говорю:

— Ты правда хочешь забрать у меня сотню долларов? Это почти всё, что у меня есть.

Его брови взлетают вверх.

— Ты бы заставила заплатить тебе, если бы я проиграл?

Я трясу головой.

— Конечно нет! Я слишком милая и добрая, чтобы так поступить.

— Ты в этом уверена?

— Нет.

— Значит, ты не думаешь, что будет честно, если ты заплатишь?

— Полагаю. — Я поднимаю свой лук и перчатки с земли и направляюсь в сторону каменного замка, принадлежащего Стражникам. Хоть я и не называю это место домом, но здесь я провела большую часть своей жизни.

Дедушка спокойно идет по направлению к дому, пока я пробираюсь сквозь давно некошеную траву около озера. Когда мы подходим ко входу, он останавливает меня.

— У меня для тебя есть новая сделка. В нашу следующую встречу мы удвоим ставку: всё или ничего. Просто имей в виду, ты будешь должна мне двести долларов, если проиграешь.

Моё настроение улучшается.

— Серьёзно?

Он кивает.

— Только постарайся выспаться в следующий раз. Никаких тусовок или безумных вылазок.

Я киваю, а затем бросаюсь в его объятия.

— Спасибо, дедушка. Ты лучший.

— Помни об этом, когда я надеру твою задницу на следующих выходных, — похлопывая меня по спине, передразнивает он.

Смеясь, делаю шаг назад.

— В твоих мечтах, старик.

Мы продолжаем разговаривать ни о чем, направляясь в сторону библиотеки, где мои родители занимаются своими делами. На моё удивление, их там нет.

Мы осматриваем весь дом, но никого из Стражников не находим.

— Странно, — говорю я, когда мы спускаемся вниз. — Они предупреждали, что куда-то собираются?

Он качает головой, на его лице застывает недоумение.

— Вообще-то они хотели со мной о чём-то поговорить, когда мы вернёмся. Наверное, их вызвали на работу.

Я кидаю взгляд на стену с часами.

— В самый разгар дня?

Обычно Стражники идут на миссии после заката, так как большинство существ невосприимчивы к солнцу.

— Знаю, — с каждой ступенькой его замешательство усиливается.

Я иду за ним, почесывая шею. Она сводит меня с ума весь день, я просто готова её разодрать. Я уже начинаю беспокоиться, что меня могло что-то ужалить прошлой ночью.

— Дедуль, есть ли существо, которое заставляет кожу чесаться после прикосновения или царапины? — спрашиваю его, когда мы оказываемся внизу.

— Таких существ много, но, как правило, это заканчивается очень плохо, — он останавливается, взволнованно глядя на меня. — Почему ты спрашиваешь? Кто-то ужалил тебя?

Я собираю свои волосы вперед, открывая шею.

— Не уверена, но прошлой ночью моя шея начала гореть, и я решила, что метка наконец проявилась. Но когда я пошла проверить, то на коже было всего лишь раздражение, да и чесалось немного. Сейчас же это сводит меня с ума — ужасно чешется. Фейри задел меня, но не думаю, что они жалят, или я ошибаюсь?

Он трясет головой.

— Дай мне глянуть.

Я поворачиваюсь к нему спиной и завязываю волосы в хвост.

Он молчит какое-то время, и потом я слышу:

— Нееет.

— Что такое?

— … ты получила свою метку.

— Правда? — в одно движение я пробираюсь к зеркалу.

— Подожди! — кричит дедушка.

— Я просто хочу посмотреть, — я торможу около небольшого овального зеркала в конце коридора, убираю свои волосы, продолжая улыбаться. Однако моя улыбка быстро гаснет, когда я вижу свою метку.

Вместо пламенного кольца Стражников я вижу чёрный компас со стрелами, направленными к краям, и странными извилистыми символами внутри.

— Этого не может быть… какого хрена? — хотя, я уже знаю ответ. Просто не хочу себе в этом признаваться.

Он смотрит на меня полным раскаяния взглядом.

— Мне очень жаль, Алана, но ты только что стала Хранителем.

Глава 4

Я трясу головой, наверное, уже в тысячный раз.

— Нет, это не может быть правдой. Я должна быть Стражником. Все, кого я знаю, — Стражники. Со стороны Лукасов и Эйвери не было Хранителей. Это какая-то ошибка.

— Ты же знаешь, что это так не работает, — он бросает мне сочувствующий взгляд. — Иногда дело не в крови, метка сама избирает тебя.

— Таких случаев один на миллион. Почему это произошло со мной? Что со мной не так, раз я не могу пойти по стопам своих родителей?

— Так бывает. — Он пожимает плечами. — Мне жаль, что это расстроило тебя, но всё не так плохо, как тебе это сейчас кажется. У Хранителей, как и у Стражников, есть миссия.

Знаю, что не нужно быть столь драматичной, но у меня ощущение, что я подвела свою семью. С самого детства все говорили, как однажды я стану Стражником. Особенно отец. Он подарил мне мой первый меч и учил меня им пользоваться. И Джейс… У нас было столько планов на тот момент, когда мы оба будем обладать метками Стражников. Мы хотели сражаться плечом к плечу, защищая этот мир. Теперь этому не бывать.

— Я вообще ничего не знаю о том, как распутывать преступления, — я сглатываю образовавшийся в горле ком. Соберись, Алана, прекрати уже жалеть себя. У каждой проблемы есть решение. — Я умею только сражаться. Интересно, как мне это поможет?

— Это всегда может пригодиться. Ты всё равно будешь участвовать в войне, просто на небольшом отдалении.

— Что? Дедушка, о чём ты? Какая война?

Его глаза смотрят вдаль, и он погружается в один из своих трансов. Обычно у него такой взгляд, когда он смотрит в хрустальный шар.

Что-то не так.

— Дедушка, ты в порядке? Ты выглядишь… я не знаю… будто у тебя видение.

Его взгляд становится прежним, он выдавливает из себя улыбку:

— Забудь, что я сказал, хорошо? Я просто старик с причудами.

Я изучаю его и понимаю, что он обеспокоен.

— Ты видел что-то… видение? Я уверена.

Он смеётся.

— Солнышко, ты же знаешь, у меня нет способностей к ви́дению.

— Да, я знаю, но…

— Никаких «но». Я сказал тебе — забудь это, — его тон сбивает меня с толку.

— Ладно, — тихо отвечаю ему.

От его раздражения нет и следа.

— Извини, я не знаю, что нашло на меня, — он обхватывает свою голову руками. — Похоже, это из-за бессонницы.

— Может, тебе лучше прилечь? — предлагаю ему. — Я тоже прилягу отдохнуть. И, когда я проснусь, это всё окажется просто моим сном.

Он отказывается.

— Мы должны найти твоих родителей и рассказать им новости. К тому же, нужно отпраздновать появление метки.

Я касаюсь её.

— Не думаю, что они захотят это отпраздновать. Стражники не рады, когда проявляется иная метка.

— Думаю, ты будешь удивлена их реакцией, — говорит он, идя к выходу. — И помни, что они любят тебя любую, несмотря ни на что.

— Я знаю, — очень надеюсь, что они не разочаруются так же сильно, как я.

Глава 5

Когда мои родители возвращаются в замок со спонтанного рейда на логово вампиров, мы едем домой, после чего вчетвером собираемся за кухонным столом поесть мороженое, где мы с дедушкой делимся новостями.

Дедушка оказывается как всегда прав. Родители рады за меня, хотя папа выглядит немного разочарованным.

— Ты уверена, что проявилась только эта метка? — спрашивает он.

— Уверена, — говорю я, помешивая ванильно-карамельное мороженое, к которому еле прикоснулась. — Поверь мне, я проверила везде, где только возможно.

Мой отец хмурится, добавляя сливочную помадку в свою миску ванильного мороженого, но быстро натягивает улыбку, замечая, что я наблюдаю за ним.

Моя мама грозно и взволнованно смотрит на отца.

— Милый, наша единственная дочь только что получила свою метку. Давай не будем заострять внимание на том, что это не метка Стражников, и, наконец, отпразднуем то, что теперь её жизнь не будет постоянно подвергаться опасности. Может, это даже и к лучшему.

Отец проводит руками по волосам и тяжело вздыхает.

— Я знаю. — Его глаза вдруг проясняются, он смотрит на меня. — Эй, все те криминальные сериалы и передачи, что мы смотрели, наконец-то смогут пригодиться.

Я отодвигаю от себя миску с мороженым, так как больше не голодна, и откидываюсь на стуле.

— Да, надеюсь, мой желудок выстоит от вида и запаха мёртвых тел. Я с трудом сдержала себя прошлой ночью.

— Быть Хранителем — это не только изучать мёртвые тела, Алана, — рассеянно говорит дедушка, смотря в никуда.

— А что ещё? — давлю я на него, замечая, что последние пару часов он ведёт себя странно.

— Это… — он моргает и смотрит на меня, я замечаю, как туман рассеивается в его глазах, и они снова становятся фиолетовыми. — Ну, узнаешь, когда начнёшь учебу в Академии.

Я выпрямляюсь.

— В Академии? Ты о чём?

Дедушка кривится и кидает на маму взгляд а-ля «вот чёрт».

— Джемма, я думал, ты рассказывала ей про Академию.

Мама пронзает дедушку взглядом, говоря:

— Мы с Алексом ждали подходящего момента, чтобы рассказать… когда она не была бы такой расстроенной.

— Может кто-нибудь мне объяснить, что тут происходит, до того, как мой мозг взорвётся? — спрашиваю я.

Родители переглядываются, прежде чем мама говорит:

— Милая, знаю, что это тяжело для твоего восприятия сейчас, но, помни, что главное — это мыслить позитивно, договорились? — она ждет моего кивка, затем берёт мою руку и поглаживает её. — Каждый, кто получает метку Хранителя, обязан посещать Академию для обучения.

Я тяжело сглатываю.

— И где эта Академия?

Мама сжимает мою руку сильнее.

— В Вирджинии.

— Но это на другом конце страны! — мой голос дрожит.

— Это всего на один год, ты даже не заметишь, — говорит папа. — А потом ты можешь сама решить, где будешь жить.

Мои глаза полны слёз.

— То есть я просто должна собрать свои вещи и переехать туда?

— Милая, ты всё равно планировала переезжать, — напоминает мама. — Ничего не изменится, кроме того, что у тебя теперь другая метка.

— Я никогда не хотела переезжать, — говорю я. — Я делала всё возможное, чтобы этого избежать.

Эмоции зашкаливают так, что я слышу шум крови в своих ушах.

Я трясу головой. Даже не знаю, стоит ли мне злиться или плакать. Я не готова сейчас покидать свой привычный мир. Поскольку слишком привязана к этим людям, к месту, к нашему устою.

— Когда я должна уехать?

— Уже завтра, — отвечает дедушка. — Тебя встретят в аэропорту.

Я отрицательно качаю головой.

— Нет, нет, нет! Мне нужно больше времени! Я ещё не готова уехать от вас!

— Тебе лучше оказаться там пораньше… это ради твоего же блага. — Дымка снова появляется и исчезает в глазах деда. — Там ты будешь в большей безопасности.

— В безопасности? А что мне угрожает? — спрашиваю я, меня уже откровенно тревожит его странное поведение.

Он игнорирует вопросы.

— Тебе пора собирать свои вещи, чтобы ты могла уехать без заминок.

Нет. Я не готова оставить свою семью в прошлом. А как же Джейс? С самого рождения мы проводили вместе каждую свободную минуту. К тому же, он мой единственный друг. Конечно, у меня есть другие знакомые и приятели, но мне трудно сближаться с людьми. И неудобно общаться незнакомцами, обычно я веду себя странно, и другие не понимают моих шуток.

— Может, мы можем что-то придумать? — умоляюще смотрю на родителей. — У вас же так много связей… Может, вы позвоните кому-то и скажете, что я не могу поехать? Что я нужна вам тут? Может, если подождать немного, то и другая метка появится, как у Остин Эйслин.

Никто мне не отвечает, и я шепчу:

— Пожалуйста, не отправляйте меня.

— Пойми, мы бы сделали так, чтобы ты осталась, если бы в твоем отъезде не было необходимости, — говорит мама, которая тоже уже вся в слезах. — Но мы должны следовать правилам. Это то же самое, если бы дочь Хранителей получила метку Стражников. Они обучаются у нас. Если бы не было обучения, то ни бойцы, ни Видящие, ни Хранители не существовали бы, было бы некому защищать этот мир.

— Я и не буду защищать этот мир, — я выпрыгиваю из-за стола. — Я просто обязана ждать, пока не случится что-то плохое, и меня не вызовут разобраться с этим мусором.

Мама тоже вскакиваетиз-за стола.

— Ты будешь помогать находить убийц.

— Да, полагаю, что так, — я всё ещё не согласна с ними и с радостью бы сбежала, пока это не уляжется, но от дедушки не скрыться, поэтому не имеет смысла даже пробовать.

Мне нужно побыть одной и подышать свежим воздухом, поэтому я ухожу с кухни.

— Ты куда? — мама выходит из-за стола и идёт за мной.

Я вытягиваю руку, сигнализируя, чтобы меня не трогали.

— Хочу попрощаться Джейсом. — От того, что я произношу это вслух, слёзы льются с новой силой, но я пытаюсь их сдержать.

Она с неохотой, но отпускает меня.

— Напишешь мне, когда будешь там?

Киваю ей на ходу. Как только я выхожу, то начинаю рыдать, и бегу со всех сил через поляну, которая располагается между нашими домами.

Когда я добегаю до его дома, то уже почти задыхаюсь. На автомате стучу прежде, чем войти. Это привычка, ведь я всегда так делаю. Внизу свет выключен, значит, его родители скорее всего не дома, а на очередной миссии Стражников.

Я лечу по лестнице вверх, скрещивая пальцы в надежде, что Джейс дома и не пошел с ними. До проявления метки он не часто уходил с ними, но теперь почти не бывает дома.

Когда я вбегаю в его комнату, то понимаю, что она пуста. Мне кажется, будто что-то тяжёлое падает на меня и придавливает к земле. Я понимаю, насколько всё изменилось.

И ещё больших изменений мне не избежать.

Я опускаюсь в кресло возле окна, пишу маме, что добралась до Джейса, а затем обнимаю свои коленки.

Мне хочется быть сильной. Чёрт, я из семейства Стражников и Видящих, к тому же немного ведьма, поэтому выше этого. Мне нужно встретить все эти неприятности и перемены с высоко поднятой головой. Но тут, сидя в комнате Джейса, я чувствую себя одинокой и напуганной, будто жизнь ускользает от меня.

Глава 6

Оказалось, что я так и уснула в кресле, пока меня не разбудил Джейс, аккуратно тряхнув за плечо.

— Привет, — говорит он, когда я открываю глаза.

Я присаживаюсь, потягиваясь после сна, и смотрю в окно на восходящее солнце.

— Который сейчас час?

Он кидает взгляд на часы.

— Шесть с небольшим.

Я замечаю, что его одежда грязная, есть следы крови и царапины на руках — типичные метки после вылазок Стражников.

— Ты только что вернулся с миссии?

Он кивает и заваливается от усталости на кровать.

— Это была безумно длинная и утомительная ночь, — он протирает глаза руками. — Нам, кстати, пришлось зайти в логово.

Мои глаза расширяются от удивления.

— С каких пор вы, ребята, залезаете в логово посреди ночи? Значит, мои родители тоже вчера там были. Да и откуда их стало так много в последнее время? Раньше было четыре-пять в год, а теперь что изменилось?

— Мы стали находить больше. А то, что мы нападаем на них ночью… Это вышло случайно. Нас что-то затолкнуло туда, мы не могли выбраться.

— Есть предположения, кто мог вас там запереть?

Он отрицательно качает головой, проведя пальцами по своим ранам.

— Нам вообще повезло, что мы выбрались, — он немного нервно проводит рукой по волосам. — Я люблю то, что мы делаем, но иногда это пугает и выматывает.

— Но это так круто, что ты спасаешь столько людей, убиваешь вампиров… Только представь, сколько жизней ты уже спас и ещё сможешь спасти!

Он внимательно смотрит на меня.

— Ты выглядишь грустной.

— Кое-что произошло прошлой ночью… — делаю глубокий вдох. — Моя метка проявилась.

Он радостно подскакивает, будто только что не валился с ног.

— Это правда? Это же чертовски изумительная новость, Алана! Теперь мы сможем работать вместе! — он пересекает комнату и крепко меня обнимает.

Видя его радость, я понимаю, что мне ещё тяжелее с ним прощаться. Я так боялась потерять его, но никогда не задумывалась, как это ударит по нему. То же самое и с моей семьёй. Вместо того, чтобы побыть с ними в свою последнюю ночь, я сбежала.

— Это не метка Стражников, Джейс, — с трудом шепчу я.

Он недоумённо отодвигается.

— В смысле?

— Метка проявилась, но не та, которую мы ждали. Это другая метка… я не Стражник.

— Тогда что там?

Вздыхая, я поворачиваюсь к нему спиной и открываю шею.

Он молчит какое-то время.

— Знаю, ты не любишь Хранителей, но уверен, что всё будет лучше, чем ты думаешь.

— Я должна уехать, Джейс… в Вирджинию. Там есть Академия Хранителей, я обязана быть там, — я снова смотрю в окно, так как не могу вынести его взгляда. — Я буду жить на другом конце страны.

— Когда ты должна уехать? — спрашивает он, подходя ко мне ближе.

Я слепо смотрю на туман, покрывающий поляну и дом, в котором росла.

— Сегодня.

— Ты же понимаешь, что я буду постоянно к тебе приезжать? Если понадобится, то я уговорю перенести свои миссии на Восточное побережье.

Я заставляю себя ему улыбнуться. И Джейс, и я понимаем, что он слишком молодой и неопытный Стражник, его никуда не пустят.

— Я буду скучать, — я в последний раз смотрю на его спальню, в которой хранится столько воспоминаний: тут мы первый раз смотрели ужастики втихаря от взрослых; в этой комнате мы пытались колдовать, когда он украл у мамы книгу; тут мы поклялись быть лучшими друзьями, несмотря ни на что… — даже не представляю, что я буду делать без моего соучастника в преступлениях.

— Мы все ещё будем постоянно видеться, — он пытается поднять мне настроение. — Я лично прослежу за этим.

Надеюсь, он прав, действительно надеюсь, но мое предчувствие подсказывает, что мы с Джейсом ещё не скоро увидимся.

Глава 7

Утро я провожу с Джейсом и его семьёй, завтракая и предаваясь воспоминаниям. Очень хочется остаться здесь подольше, но мама пишет, что пора собирать вещи.

Джейс провожает меня к моему дому, я пытаюсь быть сильной и стараюсь не плакать, но пара предательских слезинок всё-таки появляется. Раз за разом всплывают воспоминания: как мы встречаемся на этой поляне, чтобы найти приключения на свою задницу, и это, как правило, ночью. Скорее всего это больше никогда не произойдет.

Мне хочется верить, что наши шалости и приключения ещё в будущем, но пока я возвращаюсь домой, то всё яснее понимаю, что жизнь больше не будет прежней. Я просто знаю это. Даже до того, как я получила метку Хранителей, мы с Джейсом уже отдалились друг от друга.

— Ты уверен, что не сможешь задержаться подольше?

— Извини. Мне бы очень этого хотелось, но… — он поджимает грубы и засовывает руки в карманы.

— У тебя сегодня миссия Стражников, да? — предполагаю я, видя его виноватое лицо. — Не нужно нянчиться со мной. Ты Стражник уже около года и раньше никогда ничего не скрывал от меня.

— Да, но я чувствую себя такой сволочью даже упоминая про работу.

— Всё будет в порядке… да, мне грустно, но это не означает, что я не хочу знать про твою жизнь.

— Дело не только в этом… я… — он тяжело вздыхает и избегает моего взгляда, осматривая деревья вокруг. — Теперь, когда ты стала Хранительницей, мне нельзя рассказывать тебе о наших миссиях и планах.

Я подавляю вздох. Обычно так всё и начинается. Я знала, что это произойдёт. Просто не думала, что это будет так больно.

— Мне так жаль. — Джейс смотрит на меня краем глаза. — Мне бы хотелось поделиться с тобой, но…

— Это не твоя вина, прошу тебя, не переживай так из-за этого, — твердо смотрю на него. — А, вообще, пообещай мне, что будешь получать удовольствие от жизни и станешь самым главным хулиганом среди Стражников.

Он опять выдавливает улыбку.

— Хорошо, только при одном условии. Обещай, что будешь писать мне каждый день.

И вот мы подходим к моему дому, я уже стою на крыльце, но не могу пойти дальше. Я не готова попрощаться с ним.

— Конечно, я буду писать! — говорю я. — Только помни, что, когда ты устанешь от меня и моих сообщений, ты сам попросил меня об этом.

— Договорились, — он обнимает меня и одаривает самой грустной улыбкой, что я когда-либо видела.

— Надери пару задниц вместо меня, хорошо? — говорю я, когда он отходит от меня. — Но не переусердствуй, ты выглядишь ужасно уставшим последнее время.

Он сжимает губы и переводит взгляд на раненую руку.

— Да, прошлая ночь была жёсткой, — он смотрит с напряжённой улыбкой. — Не будь строга к себе. Не нужно выходить за рамки, только чтобы кому-то что-то доказать, потому что у тебя не метка Стражников, — его глаза наполняются надеждой. — Эй, может, и метка Стражников тоже себя проявит, тогда ты вернёшься домой.

— Может быть, — но чем ближе я приближаюсь к новой жизни, тем больше понимаю, что не буду Стражником или кем-либо ещё.

Это то, кем я являюсь. Я чувствую это каждой крупицей своего тела. Нравится мне это или нет, но моё будущее уже выбрано за меня.

***

Несколько часов спустя я упаковываю большую часть своей одежды и всё остальное барахло, которое только могу запихнуть в два чемодана.

— Ты взяла всё, что тебе понадобится? — спрашивает мама. Она похожа на грустную панду из-за потёкшей от слёз туши. — Не хочу, чтобы ты что-то забыла.

Я хватаюсь за ручку чемодана, бросая последний взгляд на свои фиолетовые стены, увешанные плакатами и фотографиями, на кровать и лужайку за окном.

— Кажется, да.

Кончиками пальцев она вытирает глаза.

— Нам пора идти. Мы должны встретиться с твоим сопровождающим в аэропорту через час.

— Хотелось бы, чтобы дедушка это предвидел, — я хочу оглянуться на свою комнату, но понимаю, что не стоит, так как опять начну реветь. — Я никогда ещё не летала.

— Всё будет в порядке, — пытается успокоить меня мама, пока мы спускаемся вниз. — Хранители не любят использовать вещи, не принадлежащие миру людей.

Мое настроение портится ещё больше.

— Людской транспорт? Это ужасно.

— Всё не так плохо, — она собирает свои длинные каштановые волосы в хвост. — И тебе будет полезно попробовать что-то новенькое без использования магии.

— Звучит не очень, — говорю я, спуская чемоданы вниз по лестнице.

Дедушка и папа ждут нас возле двери, о чём-то тихо перешёптываясь. Но, замечая нас с мамой, сразу замолкают.

— Не всегда веселье сопровождает тебя по жизни. — Она достает ключи от машины из кармана джинсов.

— Не совсем. — Папа улыбается. — Всё в твоих руках.

— Неужели ты цитируешь бабушкины мотивирующие книги? — подкалываю его, чтобы поднять настроение.

Он усмехается, но всё ещё выглядит встревоженным.

— Ладно, ты подловила меня. Если ты думаешь, что повеселишься, то так оно и будет, — он кладёт руку мне на плечо и смотрит на меня, давая понять, что всё будет хорошо. — Не унывай, Алана, всё будет на высшем уровне.

Я очень надеюсь, что он прав, но прямо сейчас мне так не кажется.

— А где бабуля? — спрашиваю я дедушку. — Она же должна была прийти ещё прошлым вечером.

— Прости, её напрягли кое-чем, поэтому её не будет дома несколько дней, — он лезет в карман плаща и вытаскивает небольшой серебряный кинжал с зазубренным лезвием. — Она хотела, чтобы он был у тебя.

— Папа, я не думаю, что это хорошая идея, — мама перебивает его. — По правилам Академии нельзя везти оружие без их одобрения.

— Мне плевать, какие у них правила. Я не отпущу свою любимую внучку без оружия в место, где нет Стражников, — говорит дедушка. — Я читал свод их правил, Джемма. Хранители не гарантируют защиту внутри стен Академии, при этом там находятся вампиры, оборотни и феи.

— Подожди, что? — застываю я, неуверенная, правильно ли его расслышала.

— Эти существа и есть защита Академии, — объясняет мама. — Каждый человек, который там находится, получает себе в партнёры вампира, оборотня, фею или ещё кого-нибудь для защиты. Кроме прочего, эти существа отличные ищейки.

— Я сильная, — как факт говорю я. — И ищейка из меня тоже отличная.

— Не все ученики происходят от Стражников, — папа смотрит на маму. — Думаю, ей стоит взять кинжал на всякий случай. Мы не можем предугадать будущее.

Она вздыхает, понимая, что проигрывает спор.

— Ладно, но, если её поймают, вы оба пойдёте к Хранителям объяснять, почему у неё с собой кинжал.

— Без проблем, — говорит мой папа и берёт мой чемодан.

— Её не поймают. Этот кинжал… я наложил на него заклинание, никто и ничто не почувствует его. Конечно, со временем магия выветрится, но пока что Алана может его спокойно везде носить с собой, — дедушка вкладывает кинжал в мои руки. — Используй его только в случае крайней необходимости и прячь получше.

Я рассматриваю кинжал, что он мне даёт, и замечаю фиолетовые нити, пронизывающие серебряную рукоять кинжала. — Вообще-то, я сомневаюсь, что у меня будут там какие-то неприятности.

— Ты всегда должна быть готова к худшему, — заявляет дедушка.

На мамином лице появляется недоумение.

— О чём ты говоришь?

— Береги себя, Алана. — Дедушка игнорирует маму, сжимая меня в объятиях на прощание. — И звони, если что-то понадобится.

Я киваю, обнимая его в ответ.

— Дедушка, ты уверен, что с тобой всё в порядке? Ты со вчерашнего дня ведёшь себя странно.

Фальшиво улыбнувшись, он машет рукой.

— Со мной всё в порядке, просто немного грустный, ведь я буду ужасно скучать по нашим спорам и соревнованиям, — но я уверена, что он что-то скрывает.

— Я тоже.

Но у меня нет времени проанализировать его подозрительно странное поведение, поскольку мама говорит, что пора выдвигаться. Прощаюсь с дедушкой ещё раз перед тем, как сесть в машину.

Я пытаюсь сдержать слёзы, мама плачет на протяжении всей поездки в аэропорт, а папа не проронил ни слова.

Полностью запутываюсь в своих мыслях и даже не успеваю понять, как мы оказываемся в аэропорту. Папа открывает мне двери, я отстегиваю ремень безопасности и выхожу к нему.

Пока мы идём от парковки к входу, все молчат. Когда мы подходим к дверям, мама останавливает меня, придерживая за плечо.

— Я рассчитывала на ещё один год, прежде чем ты покинешь нас.

— Мамочка, всё будет хорошо, — пытаюсь успокоить её. — Я вернусь, а ты даже не заметишь моего отсутствия.

Её глаза снова блестят от слёз.

— Ты справляешься с этим намного лучше, чем я думала. После твоей вчерашней реакции я боялась, что ты сбежишь.

— Я правда думала об этом, — говорю, входя в здание аэропорта. — Но поняла, что не сделаю этим лучше. Ты бы использовала дедушкин дар предвидения, чтобы найти меня, или тетя Эйслин использовала бы заклятие слежения.

— Ты права, но я всё равно рада, что ты поступила как взрослая, — говорит мама.

Только ради неё я пытаюсь выглядеть сильной и спокойной, но паника немного накрывает меня.

— Где мы встречаемся с сопровождающим? — спрашиваю, когда понимаю, что мы идём в противоположную сторону от стойки, где продают билеты. — Разве мне не нужно купить билет?

— Ты не летишь обычной авиакомпанией, — объясняет мама и идёт в сторону эскалатора. — У Академии есть личный самолёт.

— Это точно безопасно? — я ступаю на эскалатор около родителей. — Лететь таким способом, я имею ввиду.

Мама вопросительно на меня смотрит.

— Алана Эйвери, ты что, боишься летать?

— Нет, — но мысленно смеюсь с того, какая я врушка. До этого я и не задумывалась, что от мыслей о полёте мне становится плохо. — Как я могу бояться летать, если видела вещи и пострашнее?

— Это нормально — бояться простых вещей, — говорит она. — Иногда обычное пугает больше, если ты с этим не знаком.

Я хочу показать, что не боюсь, прикинуться храброй, но отвлекаюсь на парня в чёрных брюках и футболке. Он стоит наверху около эскалатора.

Взгляд его серебристых глаз останавливается на мне, когда мы подходим ближе.

Какого хрена.

Парень-волк из клуба смотрит на меня. Замечаю, как он серьёзен, и понимаю, зачем он тут.

— Да ты, блин, издеваешься, — ворчу себе под нос, когда замечаю метку Хранителя на его руке.

Как будто прочитав это по моим губам, он ухмыляется.

— Придурок, — бормочу я.

— Алана, следи за языком, — ругается мама, когда мы сходим с эскалатора.

Волчонок ухмыляется. Я уже планирую смыть эту ухмылку с его лица, как папа протягивает ему руку для приветствия.

— Джексон, рад снова встретиться. Кажется, не видел тебя вечность.

— Разве? — отвечает волчонок-Джексон, пожимая руку папе. — Пожалуйста, просто Джекс. Меня так все называют.

Что-то я не поняла, они знакомы?

— Откуда ты, чёрт подери, его знаешь? — спрашиваю я папу. И с каких это пор мой отец пожимает руки оборотням?

— Алана, будь умницей. — Папа бросает мне предупреждающий взгляд. — Тебе повезло, что именно он сопровождает тебя в Академию.

— Как же здорово, я прям счастливица, — говорю саркастически, бросая гневный взгляд в сторону Джекса.

Он может притворятся кем хочет, но я знаю, что он из себя представляет: существо, которое в состояния убить вампира, при этом угрожающее мне смертью на случай, если решу помешать ему.

Он подмигивает мне, прежде чем повернуться к отцу.

— О, я не просто сопровождающий, сэр. — Да, он действительно так обратился к папе. Отличный способ лизнуть задницу, волчонок. — Я буду её напарником.

Я сжимаю челюсть. Какое странное совпадение. Я оказываюсь напарницей оборотня, который каким-то образом знал о моём плане убить Анастасию, угрожал мне, а потом убил её сам.

— Отличные новости! — папа впервые искренне улыбается мне с тех пор, как узнал, что я теперь буду Хранителем. — Теперь мне спокойнее за тебя, я знаю, что ты будешь в хороших руках.

— Я думала, ты не переживал за меня, — напоминаю папе.

— Конечно, я беспокоился. Ты моя единственная дочь, я люблю тебя до смерти. К тому же, ты магнит для неприятностей. Раньше ты всегда была с Джейсом, а мысль, что ты будешь одна, волновала меня… — он трясёт головой. — Скажем так, я рад, что ты не будешь одна.

Я смотрю на Джекса, чьё внимание переключается на ресторанчики в стороне, и подхожу ближе к папе, понижая голос:

— Может, этот парень ещё более безумный, чем я… ты же знаешь, что он оборотень, да?

— Я знаю про тот несчастный случай, что произошёл с ним. Не нужно поднимать эту тему. Отец Джекса — хороший человек, который не один раз помогал мне.

— Алана, прошу тебя, будь душкой с Джексом, — говорит мне мама, подходя ближе. — Будет легче, если у тебя в школе будет хотя бы один друг. Я знаю, как тебе тяжело сближаться с людьми.

Я вроде бы и хочу рассказать им про знакомство с Джексом, чтобы они поняли, что мы с ним не будем лучшими друзьями, но решаю, что лучше не волновать их лишний раз. Всё равно мне придётся ехать в Академию. Если я притворюсь, что буду дружить с Джексом, им будет легче меня отпустить. Кроме того, если это Джекс убил Анастасию, то я просто обязана узнать причину. Сама.

Мама принимает моё молчание как знак согласия. Она поворачивается к Джексу, одаривая его теплой улыбкой.

— Рада познакомиться с тобой, Джекс. Мой муж мне рассказывал много хорошего о твоей семье.

— Не сомневаюсь в этом. — Джекс тоже улыбается моей маме, но выглядит встревоженным. — Мне бы не хотелось вас торопить, но нам уже пора выдвигаться. Мы вылетаем, — он смотрит на свои часы, — меньше, чем через час.

— О, да, конечно, — мой папа передает мои вещи Джексу и провожает нас к раздвигающимся дверям.

Мама придерживает меня за плечо, пока мы идем туда. Она продолжает говорить мне, что всё будет хорошо, мы проходим мимо охраны и подходим к небольшому самолёту, остановившись около него.

— Звони мне каждые день и ночь, — она обнимает меня, прижимая к себе так сильно, что чуть ли не ломает грудную клетку.

— Обязательно, — обещаю ей, сдерживая слёзы.

Я отхожу от неё и прощаюсь с папой. Он заставляет меня обещать то же самое, что я уже пообещала, а затем отпускает меня. Я поднимаюсь по лестнице и машу им рукой, прежде чем зайти внутрь.

Самолет оказывается меньше, чем я ожидала. Там всего десять мест, три из которых заняты мужчинами в чёрных костюмах и женщиной в спортивном костюме. Они все смотрят на меня с раздражением.

— Отлично, именно то, что мне было нужно, — говорит женщина мужчине, сидящему напротив неё. — Стражник едет портить Академию.

Мужчина бросает на меня убийственный взгляд, когда замечает, что я подслушиваю.

— Я могу вам помочь?

— Да, вы можете перестать оскорблять мою семью, — я не собираюсь бояться парня, который, наверное, даже ни разу не дрался в своей жизни. — Если вы думаете, что у вашей Академии проблемы, то вряд ли это вина Стражников.

— Ты много говоришь о тех, к кому больше не имеешь отношения, — женщина вызывающе смотрит на меня. — Алана Эйвери, тебя ведь так зовут? Дочь Алекса и Джеммы Эйвери, насколько я осведомлена, они занимают высокие должности, внучка Джулиана Лукаса, одного из самых сильных провидцев.

Я киваю, не понимая, к чему она ведёт. По её усмешке осознаю, что ни к чему хорошему.

Она наклоняется ко мне.

— Раскрою тебе маленький секрет. Это всё, конечно, классно, но в Академии всем плевать из какой ты семьи. Лучше бы тебе помалкивать о том, кто ты, — она откидывается на спинку и скрещивает ноги. — Стражники — варвары, которые сначала бьют, а потом думают. Хвастовство семьёй делает тебя ещё более нелепой, — и она теряет интерес ко мне, начав обсуждать с мужчиной, где им перекусить после полёта.

Удивлённая ее грубостью, я решаю сесть подальше от их неприятного общества. Всегда знала, что отношения между Стражниками и Хранителями были натянутыми, но я никогда не слышала, чтобы Хранитель так откровенно ненавидел Стражников.

Занимая свободное место, я пристёгиваю ремень безопасности и смотрю в окно на своих родителей, возвращающихся обратно в аэропорт. Уже чувствую себя одиноко, а мы ещё даже не взлетели. Насколько хуже мне будет?

— Скоро будет легче, — Джексон плюхается на сиденье рядом со мной.

Моргаю, отвлекаясь от окна.

— Легче что?

— Легче от того, что оставляешь свою семью, — говорит он, пристёгивая ремень безопасности. — Полагаю, это первый раз, когда ты уезжаешь из дома?

— Мне всего семнадцать. Большинство ребят моего возраста всё ещё живут с родителями.

Улыбка, которую он мне дарит, заставляет меня почувствовать себя маленькой.

— Но не Хранители. Большинство из нас покидают семьи в возрасте около пятнадцати-шестнадцати лет, чтобы учиться в Академии.

— Сколько тебе было, когда ты туда попал?

— Четырнадцать.

— Всего четырнадцать? Это… очень грустно.

Он пожимает плечами.

— Моя метка проявилась в четырнадцать лет. В нашем мире это частое явление.

Я напрягаюсь при упоминании «их мира».

— Ты немного поздно получила свою метку, — он протягают руку к моей шее и касается её пальцами, в ответ на это моя кожа покрывается мурашками.

Его губы изгибаются в улыбке, а я отодвигаюсь.

— Ладно, раз нам придется быть напарниками или как там, надо придерживаться кое-каких правил, — я игнорирую изумление в его серебристых глазах. — Первое, что ты должен знать обо мне, — я не люблю, когда вторгаются в моё личное пространство и касаются меня без разрешения. Уяснил?

Он кивает, и его улыбка становится шире.

— Если это то, чего ты хочешь…

— Да, хочу, — мой голос полон сомнения. — Второе — мне надо знать, что ты делал прошлой ночью, — я разворачиваюсь на сиденье, поджимая ногу под себя. — И откуда ты знал о моём плане устранить Анастасию?

Его челюсти сжимаются, он больше не улыбается.

— Как я мог не знать об этом, когда ты со своим дружком болтали об этом так громко, что, вероятно, слышала вся комната?

— Неправда, мы говорили очень тихо, плюс музыка была очень громкой, даже для волчьего суперслуха. И вы не умеете читать мысли, так как ты узнал?

Его бровь поднимается.

— С чего ты решила, что я не умею читать мысли? Может во мне есть наследие Викка? Не думала об этом?

Я внимательно осматриваю его, но мне доступны только его руки и шея.

Он откидывается назад и с весельем в глазах наблюдает за мной.

— Могу снять рубашку, если хочешь рассмотреть меня получше.

Я закатываю глаза.

— Или ты можешь просто сказать мне правду.

Он выжидает какое-то время, прежде чем сдаться.

— Слушай, я не ведьмак, понятно? И не подслушивал вас, но сказать, откуда узнал о вашем глупом плане, не могу.

Я смотрю ему в глаза.

— Это было не глупо. Я все продумала.

— Ты не Стражник, не волк, не вампир, поэтому было глупо думать, что ты сможешь убить такого сильного вампира, как Анастасия, — говорит он как факт.

По моим венам течёт ярость.

— Не притворяйся, что остановил меня, потому что я слабая. Ты это сделал, чтобы убить её самостоятельно. Только я не могу понять, зачем Хранителю убивать Анастасию. Никогда не думала, что вы убиваете, но я была свидетелем преступления.

Он хмурится.

— Ты о чём? Я не убивал Анастасию.

— Ага, конечно, не ты. Я видела тебя на крыше, точнее, твою волчью часть.

— Ты ошибаешься.

— Ну, тогда это был волк, у которого по случайному стечению обстоятельств оказались такие же серебристые глаза, как и у тебя.

Его губы тонко сжаты, он больше не выглядит раздраженным, скорее, разочарованным.

— Возможно, ты видела волка с серебряными глазами, но это был не я.

Вытаскиваю одну из сумок, которую засунула под сиденье.

— Тогда кто это был?

Он пожимает плечами.

— Мне-то откуда знать?

— Выглядит так, будто знаешь, — я открываю сумку, чтобы взять немного лакрицы. — Кто бы это не сделал, ты выглядишь разочарованным в нём.

— Уверена, что ты не только Хранительница? — с подозрением спрашивает он. — Кажется, ты знаешь больше, чем должна.

— Разве я когда-нибудь говорила, что являюсь только Хранительницей? — я откусываю лакрицы и улыбаюсь ему, видя, что он мне не верит. — Спокойно, волчонок, — я вытягиваю свои ноги вперёд. — Я не Видящая. Хотя мой дедушка один из них, причём он частенько мне помогает, это тебе так, на будущее, если решишь мне соврать.

Он долго молчит, и я уже решаю, что победила в нашем споре, но затем он злобно усмехается.

— Прежде чем ты начнешь так переживать о моей скромной личности, я бы задумался, почему Вивиан Монарель так интересуется тобой.

Я доедаю свою лакрицу и спрашиваю:

— Кто это?

Он кивает в сторону носа самолета на женщину, которая меня оскорбила. Она наблюдает за нами, не скрывая этого, и, когда я смотрю на неё, не отводит взгляд.

— Она отвечает за всех новеньких в Академии, и ведёт некоторые предметы. Я бы посоветовал не портить с ней отношения. Но, судя по тому, как она смотрит на тебя, уже поздно, и хороших отношений вам не видать. Так что… удачи, — он встаёт и пересаживается на сиденье передо мной.

Я поворачиваюсь к окну, но всё ещё чувствую взгляд Вивиан на себе. Когда мы начинаем взлетать, я слишком обеспокоена, чтобы думать ещё и о ней.

Раньше я путешествовала с дедушкой через хрустальный шар, а благодаря тёте могу читать заклинание транспортировки по памяти. Я даже однажды провалилась через портал, который младшая сестра Джейса устроила для нас в качестве ловушки, когда мы разозлили её, в итоге я приземлилась на дереве за пределами замка Стражников. Ни один из этих видов «передвижения» не пугал так, как полёт по небу на самолёте, управляемым человеком.

Мои ногти впиваются в подлокотники, когда самолёт дёргается, я так напряжена, что всё тело болит.

— Это твой первый полёт? — Джекс пересаживается ко мне спустя полчаса после взлёта.

Отрицательно мотаю головой.

— Сколько ещё до посадки?

— Ещё примерно шесть часов. — Он достает чипсинку из маленького пакетика, который принёс с собой, и кладет её в рот.

— Ещё целых шесть часов? — я прикусываю губу, когда самолёт снова трясёт. — И всё это время нас будет так трясти?

— Всё может быть. Зависит от того, кончится ли шторм.

Я тяжело вздыхаю.

— Это будут самые длинные шесть часов в моей жизни.

Джекс о чём-то думает, затем уходит, оставляя меня паниковать в одиночестве. Минуту спустя он возвращается с бутылкой воды.

— Сделай глоток, тогда ты сможешь проспать весь полёт.

— Что это? — смотрю с отвращением. — Водка или что-то другое?

— Глоток водки не вырубит тебя, Алана, — он кладёт бутылку мне на колени. — В этом напитке есть отиум.

Я беру бутылку и подношу ближе к лицу, чтобы получше рассмотреть. Вблизи я вижу маленькие хлопья лаванды, плавающие в прозрачной жидкости.

— Отиум, правда? — я смотрю на него. — Откуда это у тебя?

— Моя бабушка — ведьма. Она научила меня варить некоторые зелья, — отвечает он, пожимая плечами. — Всегда беру с собой на всякий случай, когда предстоит долгий перелёт.

— Откуда мне знать, что это отиум? Вдруг ты пытаешься меня отравить?

— А зачем мне это делать?

— Не знаю, — у меня перехватывает дыхание, когда самолёт снова дергается. — Чтобы не говорить мне о том, что я видела в «Чёрной Темнице».

Он ловит мой взгляд и приближается ко мне.

— Клянусь, я не пытаюсь отравить тебя, просто хочу помочь спокойно перенести полёт.

Не похоже, что он врёт, но я всё ещё не уверена, хочу ли выпить лекарство Викка, которое погрузит меня в такой глубокий сон, что ничто не разбудит, пока оно не исчезнет из моего организма. Но, когда самолёт снова дергается, и капитан просит всех пристегнуть ремни безопасности, я быстро откручиваю крышку и делаю глоток.

— Спасибо… — удаётся выдавить, прежде чем я отрубаюсь.

Глава 8

— Алана, ты слышишь меня? — сквозь тьму звучит голос дедушки. — Пожалуйста, скажи, что слышишь меня. Мне нужно с тобой поговорить… Боже, надеюсь, это сработало.

— Я слышу тебя, — думаю про себя. — Но где ты?

— Алана, — зовёт он, его голос эхом отдаётся вокруг меня. — Пожалуйста, ответь мне.

— Я здесь. Гхр, — рычу в недоумении. У меня не получается ничего сказать вслух, как бы я ни пыталась. Где я, чёрт подери? Ничего не вижу, не чувствую свои ноги, руки, рот… может, в этом и проблема.

— Я думал, это сработает, — бормочет он. — Не понимаю, что не так.

Глубоко вздыхая, я слепо пытаюсь шагать в темноте.

— Дедушка, — я пытаюсь говорить. — Я… здесь…

— Слава Богу! — с некоторым облегчением говорит он.

Я слышу топот шагов, приближающихся ко мне. Не вижу его, но чувствую, когда он приближается.

— Я рад, что смог тут тебя встретить, — говорит он, и я понимаю, что он совсем рядом.

— Что это за место?

— Мы в одном из твоих снов.

— В моём сне? — изумление отходит на второй план, когда я вспоминаю, кто мой дед. — Это какой-то новый трюк Видящих — попадать в чужие сны?

— Вообще-то нам не стоит этого делать, — признаёт он. — Но мне пришлось рискнуть.

— Почему?

— Потому что мне нужно рассказать тебе кое-что очень важное.

— Знаешь, можно было скинуть мне сообщение, это менее странно и точно легально.

— Такое я не могу отправить сообщением… не могу оставлять следы, которые приведут к тебе, — звучит пугающе. — Если кто-либо узнает… — он затихает.

— Дедушка, ты пугаешь меня, — признаю я. — До моего отъезда ты вёл себя странно, и этот сон сейчас… прошу, скажи мне, что происходит!

— Ты в опасности, — шепчет он, и его голос начинает отдаляться. — О, нет… мне нужно… больше времени…

— Почему я в опасности? — когда я не слышу ответа, меня разрывает от слёз. — Дедушка, мне страшно. Пожалуйста, скажи мне, что это за опасность.

— Потому что… они… — его голос то появляется, то исчезает. — Идут… за тобой… прости меня.

— Дедушка! — кричу я, мой голос отдается эхом, пока я бегу в темноте. — Пожалуйста, скажи, кто это?

Я не слышу и не чувствую его, паника начинает накатывать. Уже не понимаю, сколько я тут нахожусь. Кажется, что я застряла тут навсегда. Но вот я ощущаю, что медленно возвращаюсь в реальность. Точно, я сейчас проснусь. Чувствую что-то холодное, касающееся моей ладони, а ещё шёпот, пробирающийся в мою голову.

Элект.

Глава 9

Я с усилием поднимаю свои тяжёлые веки и моргаю, пытаясь сориентироваться в пространстве. Я всё ещё в самолёте, но тряска уже прекратилась, поэтому смотрю в окно на темноту, окутывающую аэропорт, а затем на пустые места вокруг меня. Мы уже приземлились, все покинули самолёт, включая Джекса.

— Ммм, спасибо, что разбудили меня, — я вытягиваю руки над головой и зеваю, затем беру свою сумку из-под сиденья и поднимаюсь.

Мысли об этом странном сне не выходят из моей головы, пока я следую по проходу и выхожу из самолета. Виню в этом отиум, ведь я впервые его пила, а ведьминские зелья часто имеют последствия, например, в последний раз мы с Джейсом случайно съели присоски его мамы с примесью Rabidus Primula, обычно используемые для миссии Стражников. В итоге мы потеряли связь с реальностью и десять часов подряд бегали взад и вперед по полю, пока ни потеряли сознание.

Пока я ищу вход в аэропорт, меня не отпускает мысль, насколько сон был реальным, будто мой дедушка и правда появился, чтобы предупредить меня об опасности. Но что может мне угрожать? Элект? Никогда не слышала о них раньше, хоть и выросла со Стражниками, которые охотятся на всех паранормальных существ.

Может, это и не существо, но что тогда…

Пока я жду свой чемодан на ленте, отправляю сообщение дедушке, чтобы успокоиться. Аэропорт маленький, а время приближается к десяти утра. Зал пустует, поэтому я приземляюсь на пол, пытаясь найти на просторах интернета хоть что-то об Электах, но остаюсь ни с чем.

— Ты поедешь в Академию со мной. — Джекс появляется из ниоткуда.

— Где все?

— У них срочная встреча, они уже уехали.

— Ладно, — я не боюсь с ним ехать и даже рада, что Вивиан не будет нас сопровождать.

— И, к твоему сведению, ты говоришь во сне, — говорит Джекс. — Тебе, похоже, снятся очень странные сны.

Я возвращаю телефон обратно в карман джинсов.

— Буду иметь ввиду.

Он садится рядом со мной и перебирает свои кожаные браслеты на запястье.

— Мне заранее жаль твою соседку по комнате.

Я хмурюсь.

— У меня будет соседка?

— У всех новеньких есть. — Он поднимается на ноги, когда гудит конвейерная лента, и тянется за большой спортивной сумкой. — У меня был сосед, когда я только начал учебу в Академии.

— Как долго ты посещал Академию? — я тянусь к одному из своих чемоданов.

Он перекидывает сумку через плечо.

— Почти пять лет.

— То есть, тебе уже почти девятнадцать. — Разочарование заполняет меня. — Как долго длится обучение? Я думала, это только на год.

— Всё зависит от того, кем хочешь стать. Если хочешь заниматься расследованиями, то нужно долго учиться. В противном случае тебе придётся подчищать следы за другими, что отстойно.

— Действительно отстойно. — Я съёживаюсь от мысли, что мне придётся убирать мёртвые, искалеченные тела. — Так вот в чём заключается твоя работа? Ты следователь?

— Ещё нет. Вообще-то, я взял небольшой отпуск. — Он хмурится и быстро откашливается. — Но да, теперь я вернулся и работаю на тем, чтобы стать следователем, и моё обучение начинается с… твоей подготовки. — Он жестом показывает мне следовать за ним к дверям.

Я замечаю, как легкомысленно он отнёсся к моему вопросу о том, что он делал в «Чёрной Темнице». Возможно, он думает, что я об этом забуду, но это ошибка.

— С моей подготовки? — я стараюсь не отставать, когда он выходит из здания. — Я думала, мы партнёры.

— Я сказал это в присутствии твоего отца, чтобы его не расстраивать. — Его взгляд скользит по дороге перед нами и по парковке справа от нас, прежде чем он поворачивает налево по тротуару. — К тому же, я знаю, что, как Стражник, он будет гордиться тобой, если узнает, что я твой партнёр.

Я тащу свои сумки за собой, пока мы идём к чёрной машине, припаркованной у тротуара.

— Значит, я не твой партнёр.

— Технически, я думаю, да, но это не то же самое, как если бы мы с самого начала работали вместе. Я имею в виду, что ты будешь работать со мной и всё такое, но только для того, чтобы всему научиться.

— Звучит здорово, — безразлично говорю я, дергая чемодан, когда его колёсико застревает в выбоине.

Он обходит чёрную машину сзади и похлопывает её по багажнику. Мгновение спустя он распахивается.

— То, что мы делаем, требует большой умственной работы, Алана. — Он бросает свою сумку в багажник, затем выхватывает у меня мою. — Дело не только в том, чтобы научиться драться и прыгать. Ты должна запомнить информацию о каждом существе, об их привычках и слабостях, чтобы знать, что искать на местах преступлений.

Что-то осеняет меня. Джекс много знает о разных созданиях. Возможно, он в курсе, что означает «элект».

Он запихивает мои чемоданы в багажник, затем идет к машине, запрокидывая голову, чтобы взглянуть на кусочек луны в небе.

— Залезай. До Академии примерно час езды.

Я открываю дверь, чтобы залезть на заднее сиденье автомобиля.

— Эй, Джекс, можно задать тебе вопрос?

Он бросает на меня настороженный взгляд.

— Ты можешь спросить, но не факт, что я отвечу.

Я вздыхаю и спрашиваю:

— Ты когда-нибудь слышал термин «элект»?

— Зачем тебе это?

— Однажды я услышала это слово и не знала, означает оно что-то или нет, — отвечаю я как можно небрежнее. — Ты только что упомянул, как много Хранитель должен знать о существах, на которых мы охотимся, поэтому и решила спросить.

— Откуда ты знаешь, что это существо?

— Всего лишь предположение.

— Ну, ты ошиблась, на твоём месте я бы забыл это слово. — Он ныряет на заднее сиденье машины и захлопывает дверцу.

Я отрицательно качаю головой. Почему везде сплошные угрозы? Я являюсь частью мира Хранителей всего лишь двадцать четыре часа, а меня уже дважды предупреждают, чтобы я держала рот на замке. Так вот каким будет этот год? Боже, надеюсь, что нет.

Тяжело вздыхая, я забираюсь на заднее сиденье. Как только пристегиваю ремень безопасности, водитель, пожилой мужчина с поразительными серебристыми волосами, едет вперёд, начиная очень длинную и сумасшедшую поездку.

Джекс явно расстроен из-за моего вопроса, он выглядит загруженным. Я пытаюсь отвлечься с помощью телефона, но чем дальше мы едем, тем хуже становится сигнал.

Примерно через полчаса ошеломляющей тишины я пододвигаюсь к водителю и говорю:

— Чувак, я просто хочу сказать, что у тебя потрясающие навыки вождения. Когда ты повернул на скорости шестьдесят… это было впечатляюще.

Он сдерживает улыбку.

— Я просто делаю свою работу, мэм. Мне приказано доставить вас в Академию к половине двенадцатого, и ни минутой позже.

— А что будет, если я опоздаю? — с любопытством спрашиваю я.

— Тогда я потеряю работу, — отвечает он, переключая передачу.

— Это безумие, — говорю я. — То есть, что такого, если я опоздаю на несколько минут?

Он пожимает плечами, вцепившись в руль.

— Вот так работает всё вокруг. Хранители любят, чтобы всё происходило своевременно.

— Тогда я им не очень-то понравлюсь. — Я подпираю подбородок кулаком. — Я всегда опаздываю по крайней мере на пять минут. Называйте это проклятием. Или ленью. Но я никак не могу избавиться от этой привычки.

— К концу обучения у тебя получится, — перебивает Джекс. — Либо так, либо тебя здесь не будет.

Я поворачиваюсь к нему.

— Почему? Меня могут выгнать за опоздания?

— Ну… такое случалось несколько раз.

— Тогда я буду стараться делать это изо всех сил.

— Ты ведёшь себя так, будто хочешь, чтобы тебя отсюда выперли.

— Я просто хочу домой, — я пожимаю плечами. — И вернуться к своей жизни.

Он скользит вперёд по сиденью, приближаясь ко мне так близко, что его колено прижимается к моему бедру.

— Я знаю, ты не хочешь этого слышать, но это больше не твоя жизнь. По крайней мере, всё, что было доАкадемии.

— Никогда не просила о такой жизни. Я должна была быть Стражником. Это та жизнь, которую я всегда планировала для себя, так что потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть ко всей этой истории с Хранителями.

— Тебе нужно это пережить. Теперь ты принадлежишь Хранителям.

Я открываю рот, чтобы сказать ему, что никому не принадлежу, но моя челюсть буквально отвисает, когда машина въезжает на огороженную территорию вокруг красного кирпичного здания, которое, кажется, простирается на мили.

— Это совсем не то, чего я ожидала, — говорю я, когда фары освещают цветы, украшающие грязную подъездную дорожку, и баннер с надписью «Добро пожаловать, новые студенты» над толстыми двойными дверями в передней части здания. — Это больше про «присядь и выпей чаю», чем про «мы изучаем мёртвые тела».

— Алана, это школа, а не морг. — Джекс открывает дверь, когда машина останавливается. — Мы здесь не изучаем трупы. — Он опускает голову, чтобы выпрыгнуть, ухмыляясь мне через плечо. — Мы будем делать это в здании у кладбища на заднем дворе. Мы используем то место для поддержания низкой температуры, чтобы тела были красивыми и свежими, не вымораживая школу.

Я морщусь от отвращения, а он смеётся, выпрыгивая из машины и оставляя меня гадать, шутит он или нет.

После того, как мы забираем наши сумки из багажника, я прощаюсь с водителем и следую за Джексом в школу.

— Здесь тихо, — замечаю я, когда мы идем по пустынному коридору, уставленному стеклянными витринами.

— Это потому, что ты приехала одной из первых. — Он достает телефон из кармана и смотрит на экран, прежде чем убрать его обратно.

Я замечаю, что внутри ящиков лежат тонны газетных вырезок в рамках с заголовками о раскрытых убийствах.

— Из каких это газет? — удивляюсь я. — Не из мира людей, верно?

— Как и Стражники, люди ничего не знают о нашей жизни, — говорит Джекс, открывая тяжелую дверь в конце коридора. По другую сторону двери ещё один длинный коридор, вдоль которого выстроились ещё двери.

Джекс позволяет мне войти первой, а затем быстро возникает впереди, как человек на задании. Я тащу за собой чемоданы, пока ползу за ним. Мы проходим мимо нескольких закрытых дверей и, наконец, останавливаемся перед предпоследней с надписью «Эйвери/Кларкфорд».

— Твоя соседка по комнате будет здесь не раньше понедельника. — Он бросает сумку на чёрно-белый клетчатый пол и тянется ко мне.

Вздрагивая, я отступаю от него. Он бросает на меня раздражённый взгляд и хватает за руку. Когда его пальцы обхватывают мое запястье, я снова вздрагиваю от его прикосновения, а затем качаю головой от своей реакции. Что, чёрт возьми, со мной не так? Серьёзно, это выглядит так, будто ко мне никто никогда не прикасался. Хотя я несколько раз даже целовалась.

— Зачем тебе моя рука? — спрашиваю я. — Ты, конечно, симпатичный и всё такое, но всё же слишком угрюмый и не в моём вкусе.

Я чувствую себя идиоткой, когда он прижимает мою ладонь к маленькому выступу над дверной ручкой. Он загорается, а потом дверной замок со щелчком открывается. Он отпускает мою руку, берёт свою сумку и пятится по коридору.

— Мы оба знаем, что я в твоём вкусе. Вот почему ты продолжаешь со мной флиртовать.

— Я никогда с тобой не флиртовала, — возражаю я, но он просто смеётся и поворачивается ко мне спиной.

Превосходно, Алана. Никогда не называй самодовольного парня милым. Теперь он никогда не оставит это просто так.

Я выдыхаю, прежде чем толкнуть дверь и войти в тёмную комнату. Включаю свет, но не вижу в ней ничего, кроме двух деревянных комодов, двух одинаковых металлических кроватей и маленького окна.

— Эта комната такая… депрессивная, — говорю я сама себе, закрывая дверь.

Не распаковывая вещи, я сажусь на кровать, чтобы написать Джейсу и дедушке. Когда никто из них не отвечает сразу, я ложусь и скрещиваю пальцы, чтобы поскорее заснуть. Часть меня надеется, что мой дедушка снова навестит меня во сне. Тогда, возможно, я смогу спросить его, что, чёрт возьми, означает слово «элект». То есть, если он умеет проникать во сны. А тот сон не был просто обычным сном. Хотя, мне так не кажется.

В тот момент, когда я кладу голову на подушку, мои чувства гудят, а мысли разбегаются. К тому времени, как я засыпаю, солнце поднимается над холмом, и я проваливаюсь в очень дезориентирующий сон, но мне удаётся поймать несколько его обрывков.

— Пожалуйста, Алана, — умоляет дедушка. — Пожалуйста, не дай им найти его, даже после того, как я уйду. Береги его. Вот почему я отдал его тебе: потому что знаю, что с тобой он в большей безопасности, чем где-либо ещё.

Глава 10

Через пару часов после того, как я заснула, меня будит жуткое жужжание.

— Пора вставать, Алана. — Женский голос, который потрескивает в домофоне, похож на Вивиан. — Через тридцать минут ознакомительная экскурсия с гидом. Если опоздаешь, я без колебаний отошлю тебя после уроков.

Ворча, сбрасываю с себя одеяла и заставляю свою задницу подняться с кровати. Смутные воспоминания о том, как мой дедушка Лукас умолял сохранить то, что он мне подарил, эхом отдаются в мыслях. Единственное, что у меня осталось от него, — это кинжал. До сих пор не знаю, был ли этот сон реальным, я настолько параноик, что достаю кинжал из своего чемодана и прячу его за потолочными плитками.

После того, как вставляю плитку на место, я надеваю шорты, чёрную майку и завязываю клетчатую рубашку на талии. Затем заплетаю волосы в косу, надеваю ботинки и отправляюсь осматривать место, которое станет моим новым домом на следующий год.

На середине экскурсии я замечаю, что мне не хватает Джейса, в основном потому, что мой гид — капризная старуха, от которой разит виски. Что ещё хуже, каждый раз, когда задаю вопрос или отпускаю шутку, у неё такой вид, будто она хочет поколотить меня своей тростью.

— Не понимаю, почему вы задаёте так много вопросов, — говорит она, когда мы подходим к двери, ведущей на задний двор школы. — Обычно дети просто стоят там и слушают или погружены в свои телефоны.

Мы проходимся в стольких направлениях, осматриваем столько комнат, офисов и библиотек, что я уже не могу вспомнить, в какую сторону идти — налево или направо, или даже вверх или вниз. Я до такой степени запутана, что мне кажется, словно голова идёт кругом.

— Я хочу узнать о многих вещах. — Я надеваю солнцезащитные очки, когда мы выходим на улицу на солнечный свет.

Поскольку сейчас начало августа, температура выше девяноста, и становится влажно. Майка и шорты — идеальное сочетание для такой погоды.

Когда гид начинает монотонный рассказ о каменной скамейке у линии забора, я решаю последовать её совету и проверить свои сообщения. Я до сих пор ничего не слышала ни от моего дедушки Лукаса, ни от Джейса, хотя написала им обоим вчера вечером. У меня есть одно сообщение от мамы.

Мама: Привет, милая, просто интересно, как проходит твой первый день.

Я: Сейчас я на экскурсии. Занятия ещё даже не начались. На самом деле, я здесь практически одна. Большинства не будет до понедельника, до момента официального начала занятий в школе.

Мама: Возможно, это и к лучшему, что ты приехала пораньше. Ты узнаешь, где что находится, прежде чем остальные присоединятся.

Я: Думаю, да. Только не понимаю, почему я не могла провести там с вами ещё пару дней, мам.

Мама: Дедушка подумал, что будет лучше, если ты приедешь туда немного пораньше.

Я: Да, хотя последние пару дней он вёл себя действительно странно. Он случайно не с тобой сейчас, а? Я написала ему вчера вечером, но он так и не ответил.

Мама: Вообще-то, он в городе Кристал на пару дней, так что может быть какое-то время вне зоны доступа.

Я: Что он там делает?

Мама: У Провидцев было срочное совещание по какому-то поводу.

Я: В последнее время они довольно часто встречаются.

Мама: Иногда такое происходит, но я обязательно передам ему, чтобы он написал тебе, как только вернётся.

Я: Спасибо. И передай Джейсу то же самое. Я от него тоже ничего не слышала.

Когда она не отвечает сразу, то я начинаю немного волноваться, что что-то не так. Что, если что-то случилось с Джейсом? Мне противно находиться от них так далеко и в полном неведении.

Я: Всё в порядке?

Мама: Да, извини, твоему отцу нужна была помощь с грилем, и под помощью я подразумеваю тушение пожара.

Я хихикаю, отвечая:

Я: Папа и его потрясающие кулинарные способности. Я буду скучать по этому.

Мама: Это ты сейчас так говоришь, но когда не съешь ни одного из его печально известных обугленных бургеров в течение нескольких месяцев, то запоёшь по-другому.

Я: Ни за что. Я буду скучать по всему, включая подгоревшие бургеры.

И снова она отвечает не сразу, и я начинаю чувствовать это расстояние между нами.

Мама: Прости, милая, мне правда нужно пойти помочь твоему отцу, пока он не сжёг дом. Созвонимся вечером?

Я: Да, пожалуйста. Могу я спросить тебя ещё кое о чём? Это вроде как важно.

Мама: Конечно.

Я: Дедушка когда-нибудь путешествовал во сне?

Ей требуется мгновение, чтобы ответить.

Мама: Почему ты спрашиваешь?

Я: Кажется, он приснился мне прошлой ночью, но это было как наяву.

Мама: Я сомневаюсь, что это был он, так как Провидцы давным-давно запретили путешествовать во сне, но я могу спросить его, когда он придет. Что именно ты видела?

Я: Он предупредил меня о приближающейся опасности. На самом деле, это было очень пугающе. Поэтому я спросила. Просто хочу убедиться, что с ним всё в порядке.

Мама: Уверена, что это, скорее всего, был просто сон, но я постараюсь дозвониться до него и сообщу тебе вечером. Ты же знаешь, как это тяжело, когда он в городе.

Я: Спасибо. О, и ещё, мама, ты когда-нибудь слышала о термине «элект»? (От лат.: Electi — полный Electus: избранный)

Мама: Возможно, но не могу сразу сообразить, что это. Я постараюсь вспомнить. Это тоже было в твоем сне?

Я: Да, дедушка сказал мне это. Не знаю, что это значит.

Мама: Ну и ну, уже пытаешься разгадать тайну.

Я: Ха-ха, однако это не тайна убийства. Просто сумасшедшие старые дедушкины штучки.

Мама: Я во всем разберусь и позвоню тебе вечером, хорошо?

Я: Хорошо. Спасибо, мам.

Мама: Не за что, милая. Я люблю тебя.

Я: Я тоже люблю тебя.

Я кладу телефон в карман шорт и плетусь за экскурсоводом, пока она ведёт меня к кладбищу. Значит, Джекс не лгал. Это заставляет меня задуматься, не шутил ли он о том, что здесь есть здание, в котором хранятся мёртвые тела.

— Здесь мы хороним большинство Хранителей. — Экскурсовод достает из кармана рубашки серебряную фляжку, отвинчивает крышку, а затем вытряхивает из неё всё дерьмо. — Мне нужно долить. Постарайся затеряться, пока меня не будет, чтобы я могла закончить эту экскурсию и отправиться домой. — Она бросается обратно к школе, прежде чем я успеваю вымолвить хоть слово.

Я прижимаю кончики пальцев к переносице, чувствуя, как начинает болеть голова.

— Здесь что, все вокруг идиоты?

— Не принимай это на свой счёт. Хранители немного вспыльчивы. Можешь считать это проклятием работы.

Неожиданный звук голоса Джекса заставляет меня подпрыгнуть.

Он стоит у входа на кладбище, прислонившись к железным воротам, одетый в чёрные джинсы и толстовку с капюшоном, натянутым на голову.

— Так вот почему ты всё время такой раздражённый? — спрашиваю я, пробираясь к нему по траве.

Он прижимает руку к груди, притворяясь обиженным.

— Я всегда спокоен. На самом деле, всё совсем наоборот.

— Ха, ну да, точно. — Я останавливаюсь, не доходя до него. — Крэнки — твое второе имя.

Его губы изгибаются в игривой улыбке.

— Ни за что. Моё второе имя определенно обаяшка-очаровашка.

— Скорее, стервозная обаяшка.

Он хихикает, выпрямляясь.

— Хотя я полностью наслаждаюсь этим игривым недоразумением с очень красивой девушкой, важно заметить, но мне любопытно, почему ты считаешь меня мудаком.

— Эм, с чего бы начать? — я постукиваю пальцем по губам. — Ты был довольно раздражительным с тех пор, как мы впервые встретились. Ну, за исключением того случая, когда дал мне отиум. По правде говоря, это было очень мило с твоей стороны.

Он размышляет о чём-то, пока его взгляд скользит вверх и вниз по моему телу. Мне неприятно это признавать, но моё сердцебиение учащается от внимания, пульс бьётся в самых странных местах и самым странным образом.

— Расскажи мне. — Он делает шаг ко мне, сокращая расстояние. — Кроме того, что оскорбил тебя, я сделал что-нибудь ещё? — от него пахнет иначе, чем обычно, меньше от волка и больше от одеколона с примесью чего-то сладкого. Он протягивает руку и накручивает прядь моих волос на палец, не отрывая взгляда от моих губ.

— Например, скажи, целовались ли мы? Я вот не уверен, поскольку очень чопорный, но, возможно, ты просто слишком красива, и я мог не устоять.

Мой шок быстро сменяется замешательством.

— Хм?

— Оставь её в покое, Дэш. — Доносится знакомый голос из-за моего плеча.

Я резко оборачиваюсь и вижу Джекса, шагающего к нам по траве, засунув руки в карманы джинсов, а его серебристые глаза сверкают гневом.

— Что за чёрт? — я оборачиваюсь к парню, которого Джекс назвал Дэшем, и прищуриваюсь, глядя на него.

Он выглядит виноватым.

— Прости. Мне просто было любопытно.

— Что это значит? — я складываю руки на груди и поднимаю брови, ожидая его ответа.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но Джекс перебивает его.

— Не приставай к новым ученикам, — рычит он на Дэша.

— Я не приставал к ней, — невинно отвечает Дэш. — Мы просто мило болтали о тебе и о том, почему она считает тебя таким придурком.

Я перевожу взгляд с одного парня на другого. Они одинакового роста и имеют одинаковое худощавое телосложение, а черты лица поразительно похожи.

— Вы…? — мой взгляд мечется между ними. — Близнецы?

Джекс скрежещет зубами.

— Нет, хотя было бы проще, если бы это было так. Тогда у меня было бы оправдание каждый раз, когда он облажался и вёл себя как придурок. — Джекс свирепо смотрит на Дэша, затем обхватывает меня и стягивает толстовку с головы. — Алана, познакомься с Дэшем, моим очень надоедливым братом.

Без толстовки я вижу разницу между ними двумя. В то время, как волосы Джекса светло-каштановые и уложены в причёску «ястреб», у Дэша они намного темнее и короче. И, в отличие от серебристых глаз Джекса, только один глаз Дэша серебристый, а другой ярко-бирюзового оттенка.

— Брат-близнец, да? — спрашиваю я Джекса. — Ты не мог сказать об этом раньше?

— Я надеялся, что он не появится в этом году. — Он пристально смотрит на своего брата. — Но, видимо, он решил пойти против воли нашего отца.

— Папа не может указывать мне, что делать, — шутливо замечает Дэш. — Кроме того, кто-то должен присматривать за тобой и быть уверенным, что ты не заработаешься до смерти.

Джекс возражает:

— Я не загоняю себя до смерти. Это называется быть ответственным.

— Это называется быть выпоротым нашим отцом. — Дэш пытается издать щёлкающий звук хлыста, который в итоге больше напоминает рычание разъяренной кошки.

Я прикусываю губу, давясь смехом.

Пристальный взгляд Джекса останавливается на мне.

— Не подыгрывай ему. Это только раззадорит его.

Я пожимаю плечами.

— Извини, но звук хлыста сумасшедшего кота был довольно забавным.

Дэш обнимает меня за плечи, и меня окутывает аромат сахарного печенья.

— Видишь? Она считает меня забавным. Ты бы тоже так считал, если бы папа не промыл тебе мозги.

Джекс продолжает смотреть на меня, выглядя почти разочарованным.

— Я должен был взять тебя с собой сегодня, так что бери свои вещи, и встретимся у входа через двадцать минут.

Я хочу спросить его, куда мы идем, что будем делать, и почему он так зол на своего брата, но не хочу злить его ещё сильнее, особенно если придётся провести с ним весь день.

— А как насчёт остальной части моего тура? — спрашиваю я.

— Ты можешь закончить все свои дела позже, — говорит он.

Я высвобождаюсь из-под руки Дэша.

— Было приятно познакомиться с тобой, Дэш. — Я машу ему, когда иду обратно к школе. — Уверена, ещё увидимся. — Холодный взгляд Джекса останавливается на мне. — Может быть.

— О, мы обязательно ещё встретимся, милашка, — кричит Дэш с многообещающей улыбкой. — Ты слишком хорошенькая, чтобы я мог оставить тебя в покое.

Я фыркаю от смеха, крутанувшись на каблуках. Когда спешу по траве, то слышу, как Джекс перешёптывается с Дэшем. Я не могу расслышать всего, но удается уловить, как он говорит: «Что ты творишь? Ты же знаешь, что с ней лучше не разговаривать».

Это заставляет меня задуматься, пытается ли он держать Дэша подальше от меня или наоборот.

Глава 11

— Куда едем? — спрашиваю я Джекса после того, как мы садимся в его машину, сине-чёрный полосатый Pontiac GTO 1967 года выпуска.

— В морг, — говорит он, направляя машину по грунтовой дороге к главной.

— Серьёзно? — я съёживаюсь, когда он кивает. — Значит, за школой нет здания, в которое вы, ребята, складываете трупы?

— Почему же, есть. — Он опускает козырёк, когда мы отъезжаем всё дальше от деревьев и школы, и солнечный свет заливает салон. — Но большинство тел, которые там хранятся, предназначены для классных занятий. — Он бросает на меня косой взгляд. — Может, успокоишься? Поначалу это покажется грубым, но со временем ты к этому привыкнешь.

Я качаю головой.

— Да, но не уверена, что это когда-нибудь произойдёт.

«Never Giving Up» группы Mice&Men звучит из стереосистемы, заполняя тишину между нами.

— Я тебя не понимаю, — наконец говорит он. — Ты из семьи Стражников, поэтому я уверен, что ты раньше видела мёртвые тела. Ты также была в «Чёрной Темнице», чтобы убить Анастасию, и, если бы ты пошла на этот шаг, то тебе пришлось бы увидеть её труп. Я знаю, что ты видела её сразу после падения с крыши, по крайней мере так сказано в отчёте.

— Анастасия была бы моей первой жертвой, — со стыдом признаю я, пожимая плечами, когда он изумлённо смотрит на меня. — Я пару раз была на заданиях, но по большей части родителям не нравится, когда я ввязываюсь в это. Они всегда были слишком обеспокоены тем, что, не имея метки, я в итоге умру. Хотя они всё равно не были в восторге. Я знаю, что не такая суперсильная или что-то в этом роде, но могу постоять за себя в бою. В этом был своего рода смысл убийства Анастасии. Я хотела показать им, какая я крутая. — вздыхаю. — Я отказалась от этой идеи. Мой друг уже отговорил меня от этого, прежде чем ты решил угрожать мне.

— Я сделал это для твоего же блага, хотел быть абсолютно уверенным, что ты не доведёшь дело до конца. — Он притормаживает, когда мы подъезжаем к знаку с надписью: «Добро пожаловать в долину Мэйпл Спринг». — Анастасия свернула бы тебе шею, как прутик, в тот момент, когда ты ступила бы на ту крышу.

— Да, но я не куплюсь на это. Мне кажется, что за этим кроется нечто большее.

Он стучит костяшками пальцев по рулю.

— Думай, что хочешь. Я знаю правду. Это всё, что имеет значение.

Я проверяю сообщения, примерно в десятый раз за сегодняшний день, и разочаровываюсь, когда не вижу ничего нового.

— Почему Академия вообще заботится о ком-то вроде Анастасии? Она убила по меньшей мере сотню человек, пока была жива.

Джекс тяжело вздыхает.

— Только потому, что она убивала людей, не значит, что нам не нужно расследовать её убийство. Каждое дело об убийстве, даже когда Стражник убивает кого-то, должно быть расследовано, чтобы мы могли следить за происходящим, убедиться, что ситуация не выйдет из-под контроля.

— Что именно ты подразумеваешь под «выйти из-под контроля»?

— Допустим, что тот, кто убил Анастасию, был частью более масштабного плана по уничтожению всех вампиров, включая тех, кто за всю свою жизнь не убил ни одного смертного. Если бы мы узнали, кем был этот человек, то могли бы в конечном итоге спасти невинные жизни.

— Считаешь вампиров невиновными?

— Те, кто никогда никого не убивал, невиновны, независимо от того, во что тебя учили верить, — холодно говорит он. — Иногда с невинными людьми случаются дерьмовые вещи, в которые они хотели бы никогда не попадать, этого не изменить. — Он паркуется перед причудливым сувенирным магазином, расположенным на углу небольшого торгового центра. — Но люди делают всё возможное, чтобы извлечь выгоду из дерьмовой ситуации.

Я с трудом сглатываю, чувствуя себя самой большой дурой на свете. Хотя я не уверена на сто процентов, что Джекс непричастен к смерти Анастасии, не хочу, чтобы он думал, что я считаю его монстром.

— Я не имела в виду, что все вампиры злые. Просто никогда не слышала, чтобы кто-то называл их невинными.

— Это потому, что ты жила в мире, где сначала убивают, а потом расследуют. — Он вынимает ключи из замка зажигания и открывает дверь. — А теперь, пожалуйста, может закроем эту тему? Дело об убийстве Анастасии всё ещё не раскрыто, я потратил столько времени на изучение её файлов, что мне начали сниться кошмары. — Он не дожидается моего ответа, прежде чем выйти из машины.

Я выскакиваю и встречаюсь с ним у передней части машины, разглядывая сувенирный магазин.

— Думала, мы едем в морг.

— Так и есть. — Зевая, он потягивается. — Морг за магазином.

Я мельком замечаю мускулы, скрытые под его футболкой, и не могу удержаться, чтобы не разинуть рот. Ладно, возможно, я лгу, когда говорю, что он не в моём вкусе. С точки зрения внешности — точно нет, но физически… что ж, всё, что я хочу сделать, это протянуть руку и провести пальцами по его мускулистым рукам.

Когда он замечает, что я пялюсь на него, то ожидаю, что он бросит это мне в лицо, но, к удивлению, Джекс лишь прислоняется спиной к капоту и вопросительно поднимает бровь.

Я поворачиваю голову и закатываю глаза.

— Зачем ты скрываешь морг? Не думаю, что люди собираются красть тела.

— На самом деле, такое часто случается. — Он отходит на обочину, направляясь к магазину. — Нам пришлось несколько раз менять местоположение, чтобы не дать ворам проникнуть внутрь.

Я следую за ним к входной двери.

— Зачем кому-то понадобилось красть труп?

— Причин много. — Звенит колокольчик, когда он открывает дверь. Парень придерживает её для меня, позволяя войти первой. — Подумай о том, какие сильные существа приходят сюда, — говорит он, когда дверь за нами захлопывается. — Колдуны, пикси, феи. Однажды у нас даже была нимфа, а ты знаешь, как ценна их кровь. Существует целый чёрный рынок, сосредоточенный именно на этом.

— Ладно, кажется, я поняла твою точку зрения, но это всё равно отвратительно. — Я оглядываю полки на стене, уставленные безделушками, футболками, картами и всеми другими сувенирами, о которых только может мечтать турист. — Итак, где находится этот скрытый морг?

Джекс улыбается мне, огибая прилавок сзади, жестом предлагая следовать за ним, когда он ныряет за занавеску из бисера. Я прохожу и попадаю в подсобку, полную рядов книжных полок, расположенных под углом во всех направлениях.

— Боже, здесь как в лабиринте… — я замолкаю. — Джекс? — я на дюйм продвигаюсь к полкам. — Джекс, я не вижу, где ты…

Твёрдая грудь прижимается к моей спине, а тёплая рука прикрывает мой рот. Секундой позже меня уволакивают назад. Я ожидаю, что мы врежемся в стену, но каким-то образом мы исчезаем в стене. Я выхожу из себя на две с половиной десятых секунды, готовясь к атаке, пока волчий запах Джекса не ударяется мне в нос. Хотя я и не собираюсь спускать ему это с рук, сдерживаюсь, не желая причинить ему боль.

По крайней мере, пока.

Хватая его за запястье, я слегка выкручиваю и тяну, одновременно поднимая ногу и отталкивая его назад. Поражённый, он быстро отстраняется.

— Чувак, что за внезапное нападение? — спрашиваю я, упирая руки в бока.

— Я пытался затащить тебя внутрь, не показывая, как попасть сюда… технически, мне пока запрещено показывать тебе это место. — Он потирает запястья, тихо посмеиваясь. — Чёрт, ты намного сильнее, чем кажешься.

— Помни об этом в следующий раз, когда попытаешься схватить меня сзади, — говорю я с ухмылкой.

Он сжимает губы, изо всех сил стараясь подавить смех.

Я сдерживаю улыбку.

— Перестань смотреть на меня таким похотливым взглядом.

— Ты сама это сказала. — Он опускает руку, и мы стоим как идиоты, глупо улыбаясь друг другу.

Пару дней назад я думала, что больше никогда не буду смеяться или улыбаться. И хотя охотиться на вампира совсем не весело, я не выкалываю глаза от скуки, как думала.

Может быть, вся эта история с Хранителями, в конце концов, не так уж и плоха.

Как только эта мысль приходит мне в голову, я остро ощущаю, как холодный воздух проникает под кожу. Я скольжу взглядом по металлическим стенам вокруг себя, понимая, что мы у холодильных камер морга.

Я морщу нос.

— Значит, именно здесь происходит вся магия?

— Не совсем. — Джекс закатывает рукава своей рубашки с капюшоном, берётся за ручку одной из камер средней секции и открывает её, вытаскивая объёмный мешок для трупов. — Если ты в конечном итоге станешь детективом, то, вероятно, не будешь здесь проводить много времени. В основном будешь выезжать на места происшествия, — он тянется к молнии на мешке, пока я борюсь с рвотным позывом, — опрашивать свидетелей и оформлять кучу гребаных бумаг. Иногда, однако, тебе придется приходить сюда, чтобы проверить некоторые факты.

Я прикрываю рот рукой, пока он расстёгивает молнию. Зловоние поражает меня ещё до того, как он открывает его полностью. В нос ударяет запах тухлых яиц и рвоты.

— Что, чёрт возьми, там внутри?

— Зомби, — говорит он, выглядя совершенно равнодушным к зловонию.

— Пахнет ужасно. Как…

— Как гниющая смерть? — в его глазах пляшет веселье. — Ты привыкнешь к этому.

— Ты всё время это говоришь.

— Потому что это правда. — Он наклоняется над зомби, осматривая гниющую плоть, отслаивающуюся от некогда человеческого лица. — Многие Хранители похожи на тебя, когда только начинают. — Его лоб морщится, когда он изучает левую щёку трупа. — Находиться рядом со смертью у тебя в крови, даже если ты думаешь, что это не так; иначе ты бы не получила метку.

Я рассеянно касаюсь метки на шее.

— Сколько человек в твоей семье были Хранителями?

— Мои родители и сестра, — говорит он, убирая волосы с глаз и наклоняясь ближе к зомби. — Дэш… тоже такой, но он… — Джекс замолкает, прочищая горло. — Ну, он немного меньше вкладывается, чем остальные члены семьи.

Я хочу спросить его, является ли Дэш чем-то большим, чем просто Хранителем. Не знаю, почему считаю, что он может быть кем-то ещё, кроме странного приторного запаха, исходящего от него. Не знаю ни одного существа, которое пахло бы сахаром, кроме Духов, но это потому, что они сладкоежки. Дэш не может быть Духом, поскольку они не принимают человеческий облик.

Прежде чем успеваю спросить Джекса об этом, он жестом подзывает меня к себе.

Я отступаю на дюйм.

— Нет, спасибо. Мне и здесь хорошо.

Он снисходительно смотрит на меня.

— Алана, я просто хочу тебе кое-что показать. Клянусь, тебе не нужно к этому прикасаться.

Я неохотно подхожу на дюйм ближе, потирая нос, когда зловоние обжигает мои ноздри.

— Видишь вот здесь? — он указывает на едва различимую последовательность символов, вырезанных на левой щеке зомби.

Я киваю.

— Похоже на бирку экспериментального центра по паранормальным явлениям.

Стараюсь не вздрагивать. Экспериментальные объекты с паранормальными явлениями ещё хуже. Они похищают всех, у кого в крови есть магия, включая Стражников, запирают их и проводят над ними всевозможные эксперименты.

Его брови сходятся на переносице.

— Откуда ты знаешь о метках?

Я пожимаю плечами.

— Мои родители иногда говорят об этом. С ума сойти, сколько объектов для паранормальных экспериментов им пришлось снести.

— Да, они тоже набирают обороты.

— Серьёзно?

Он кивает, протягивая руку, чтобы застегнуть молнию на мешке.

— В последнее время я замечаю много меток. — После того, как молния была застегнута, он запихивает мешок обратно в камеру. — И не только на зомби. На вампирах, феях, — его голос становится тише. — Оборотнях. — Он прочищает горло. — Но в любом случае, я изучал это, и думаю, что они могут быть как-то связаны друг с другом. Я просто не знаю, кто всем заправляет.

— Этим ты занимаешься? — спрашиваю я скептически. — Выясняешь, кто ставит метки?

— Я говорил тебе, что в нашей работе есть нечто большее, чем поиск мёртвых тел. — Он подходит ко мне, одергивая рукава своей рубашки. — А теперь закрой глаза.

Я смотрю на него с недоверием.

— Зачем?

Он смотрит пустым взглядом.

— Потому что я собираюсь засунуть тебя в мешок для трупов вместе с зомби. — Когда я закатываю глаза, его губы кривятся. — Мне нужно, чтобы ты закрыла глаза, а я мог вытащить нас отсюда так, чтобы ты не запомнила входы и выходы из этой комнаты.

— Ладно. — Я драматично вздыхаю, притворяясь, что это важнее, чем есть на самом деле.

Как только закрываю глаза, он направляет меня куда-то, обхватив пальцами мои плечи и прижавшись грудью к моей спине. Я пытаюсь дышать ровно, но по какой-то причине дыхание выходит резкими, неровными толчками. Мне становится труднее набирать воздух в лёгкие, когда он кладёт руки мне на талию, его пальцы касаются моей обнажённой кожи.

Я чувствую, что должна что-то сказать, напомнить ему о моём правиле «без рук». Я имею в виду, ради Бога, мы только что провели время с зомби. Я не должна хотеть, чтобы он прикасался ко мне.

Но это немного приятно.

Ладно, очень приятно.

Слава Богу, он наконец-то останавливается; иначе я могла бы сделать что-нибудь глупое, например, сказать то, о чём думаю или прикоснуться к нему в ответ. Учитывая, что он мой наставник, или как там, чёрт возьми, его называют. Я всё ещё не совсем уверена в этом. Не думаю, что было бы разумно увлекаться им.

Его пальцы напрягаются на секунду, прежде чем опуститься с моей талии. Я делаю глубокий вдох и открываю глаза, вздыхая с облегчением, когда вижу, что снова стою в центре сувенирного магазина. Я вдыхаю свежий воздух, в котором нет аромата зомби, и улыбаюсь, радуясь, что выбралась, наконец, из морга. Но когда вижу Джекса, уставившегося в свой телефон, замечаю, что его кожа бледна, как у призрака, улыбка на моих губах гаснет.

— Что не так? — спрашиваю я. — Почему у тебя такой вид… ну, как будто ты только что осмотрел труп зомби?

Он моргает, глядя на меня, бледнея ещё больше.

— Нам нужно вернуться в Академию.

— Что-то случилось?

— Мы… меня вызвали по делу. — Его кадык дёргается вверх-вниз, когда Джекс с трудом сглатывает. — Алана, имя, указанное в материалах дела… это Джулиан Лукас.

Глава 12

Джекс начинает объяснять мне, что произошло, но я настолько сильно шокирована, что едва слышу, что именно он говорит.

Мой дедушка Лукас мёртв?

Его убили?

О, Боже мой. Я никогда больше его не увижу.

Я обхватываю живот рукой, слёзы льются из глаз.

После этого Джекс затихает и ведёт меня к машине. Он почти ничего не говорит по дороге обратно в Академию, позволяя мне выплакаться. Я продолжаю думать о своём сне и о том, как взволнованно он звучал, каким обеспокоенным выглядел за день до моего отъезда. Я знала, что что-то не так, но ничего с этим не сделала.

Я должна была что-то сделать.

Я должна была помочь ему.

— Всё будет хорошо, — говорит Джекс после того, как паркует машину в гараже рядом с Академией.

— А мои…? Мои родители уже знают? — я задыхаюсь от слёз.

— Не думаю, — говорит он. — Хранитель должен отправиться к ним домой, чтобы рассказать, но это может занять некоторое время… — он, кажется, в чём-то не уверен. — Ты можешь позвонить им, хотя… тебе виднее.

Мои глаза наполняются слезами, когда я киваю и выхожу из машины.

Мы идём в тишине, пересекая грунтовую дорогу, и направляемся в школу. Всё, что мне хочется сделать, это пойти в свою комнату, позвонить маме и папе и выплакаться, но Джекс мягко касается моей руки, останавливая меня.

— Я знаю, ты, наверное, хочешь спрятаться в своей комнате, — говорит он извиняющимся тоном, — но сначала я должен отвести тебя в кабинет Вивиан.

Последнее, что мне хочется делать, это с кем-либо разговаривать. Но я слишком эмоционально истощена, чтобы спорить, поэтому сдаюсь и следую за Джексом в кабинет Вивиан, расположенный прямо посреди лабиринта коридоров.

Он стучит в дверь, затем поворачивается ко мне, выглядя встревоженным.

— Я могу подождать тебя, если тебе это нужно.

— Я в порядке. — Мой голос едва слышно.

Он продолжает стоять на месте.

— Уверена? Потому что я могу задержаться. По крайней мере, пока ты не закончишь с ней разговаривать.

— Со мной всё будет в порядке. Спасибо за предложение.

С недовольным выражением на лице он направляется по коридору.

Когда наступает тишина, мой разум включается. Я начинаю думать обо всём, когда всё, чего хочется, — это ни о чём не думать. Я собираюсь позвать Джекса, чтобы он отвлёк меня от боли, но дверь передо мной открывается.

Вивиан стоит там с волосами, собранными в тугой пучок, и чересчур дружелюбным выражением лица.

— Алана, пожалуйста, входи.

Я вытираю слёзы, прежде чем войти в её кабинет.

Она закрывает дверь и жестом указывает на стул перед письменным столом из красного дерева.

— Пожалуйста, присаживайся.

Когда я опускаюсь в кресло, она садится за свой стол и некоторое время молча изучает меня.

— Ты похожа на него. — Она произносит фразу так, будто этот факт вызывает у неё отвращение.

Я сжимаю руки в кулаки.

— Поэтому я здесь? Или ты действительно была права?

Гнев вспыхивает в её глазах, когда она откидывается на спинку стула, скрещивая ноги.

— Знаешь, мне стало немного жаль тебя, когда я впервые услышала эту новость, но теперь, когда ты здесь, демонстрируешь это высокомерное отношение Стражника, я думаю, что часть меня получит удовольствие, рассказав тебе это.

— Насчёт чего? Что мой дедушка умер? — твёрдость в моём голосе даёт трещину. — Джекс уже сказал мне.

Её глаза темнеют, а губы изгибаются в улыбке.

— Он сказал тебе, почему его убили?

Я не знаю, как и что ей ответить. Возможно, он сказал мне об этом в какой-то момент, но я была просто слишком не в себе, чтобы его слушать.

— Твой дедушка был беглецом и укрывал Кинжал Конспекту. И по тому, как побледнело твоё лицо, предполагаю, ты знаешь, про что идёт речь. — Она пододвигается вперёд, выглядя немного довольной моей болью. — Мы обе знаем, что у него не должно было быть этого кинжала. И ни у кого другого. Вот почему он спрятан под семью замками в хранилище.

— Не понимаю, о чём ты говоришь. Я никогда не слышала ни об этом кинжале, ни о Хранилище, — вру я ровным тоном.

Технически мне не положено знать, что это за Хранилище, но я случайно подслушала, как мои родители шептались о том, что Стражи прячут там всё мощное оружие, которое накапливается во время обысков. Оружия так много, что стены пропитаны всевозможными магическими отпугивателями, чтобы никто не смог проникнуть внутрь. Если бы кто-нибудь всё-таки добрался до чего-то из спрятанного там, то мог бы начаться глобальный апокалипсис.

Что касается кинжала, я никогда раньше о нём не слышала, но почти уверена, что речь о кинжале, спрятанном в потолке моей спальни.

— Ты уверена в этом? — просто спрашивает она. — Потому что у меня есть источник, который утверждает, что твой дедушка, возможно, успел сказать тебе, куда он спрятал кинжал.

Мои ладони покрываются потом, но, слава Богу, голос звучит ровно.

— Зачем ему мне это говорить? Я всего лишь его внучка.

От мрачного выражения её лица у меня мурашки бегут по спине.

— Он нарушил закон, когда украл кинжал. И любой, кто помог ему и знает, где кинжал, но ничего не говорит — может быть привлечен к ответственности за содействие.

Слова моего деда эхом отдаются у меня в голове.

— Пожалуйста, Алана, — умоляет мой дедушка. «Пожалуйста, не дай им найти его, даже после того, как я уйду. Береги его. Вот почему я отдал его тебе: потому что знаю, что с тобой он в большей безопасности, чем где-либо ещё».

Был это сон или нет, я не собираюсь ничего рассказывать этой женщине, пока не выясню, что происходит, и кто они такие.

— Тогда хорошо, что я не знаю, где это, а?

Моё сердце бешено колотится в груди, но я отказываюсь отводить от неё взгляд.

Она выглядит так, словно хочет свернуть мне шею.

— Не глупи, Алана. Твой дедушка из-за этого погиб, но ты можешь избежать этого. Всё, что тебе нужно сделать, это сказать мне, где он спрятан.

— Не могу, потому что не знаю.

В её глазах вспыхивает ярость, когда она сжимает руки в кулаки.

— Отлично. Тогда ты свободна, — выпаливает она. — Но если передумаешь, то ты знаешь, где мой офис.

Мои ноги дрожат, когда я встаю и направляюсь к двери.

— И, Алана, у тебя будет отработка, когда ты вернёшься с похорон, и ты проведёшь её здесь, со мной. — Кажется, она в восторге от этой новости.

Я смотрю на неё через плечо.

— За что?

— За сокрытие информации о деле, — говорит она, открывая ящик своего стола. — Потому что я вижу, что ты знаешь больше, чем говоришь. Это мой дар. Я вижу, когда люди лгут. Именно поэтому и возглавляю отдел допросов.

Скрипя зубами, открываю дверь и выхожу из её кабинета. Я иду по коридору, планируя забежать в свою комнату и позвонить родителям, рассказать им обо всём, что произошло, но вздрагиваю, когда замечаю Джекса, прислонившегося к стене.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, вытирая вспотевшие ладони о шорты.

Кажется, он в что-то не договаривает.

— Я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке… Знаю, Вивиан может быть немного напряжённой и безжалостной.

— Я справлюсь с Вивиан, — говорю я, — но спасибо за заботу.

— Тебе что-нибудь нужно? — он запускает пальцы в волосы. — Можем пойти выбить всё дерьмо из боксёрской груши, или что-то в этом роде? Это поможет отвлечься, пока мы не посадим тебя на обратный рейс домой.

— Разве ты не должен был работать над делом моего дедушки? — спрашиваю я, мой голос прерывается, когда слёзы снова щиплют глаза. Однако я отказываюсь плакать. Не раньше, чем доберусь до сути и оправдаю имя моего дедушки.

Вивиан может считать его вором, но я знаю своего дедушку. Если он украл кинжал, то на это была веская причина.

— Я могу остаться на пару часов, если тебе это нужно.

— Могу я…? — Господи, не могу поверить, что спрашиваю об этом, но если собираюсь получить какие-либо ответы, то лучше это сделать прямо сейчас. — Можно пойти с тобой?

Его глаза расширяются.

— Пойти со мной куда? На место преступления?

Я киваю, проглатывая подступающую к горлу тошноту.

— Я хочу помочь найти убийцу своего дедушки.

— Не думаю, что это хорошая идея… обычно мы не позволяем людям вмешиваться в дела, с которыми они эмоционально связаны.

— Пожалуйста, Джекс, — умоляю я. — Мне нужно что-то делать, кроме как сидеть сложа руки или выбивать дерьмо из груши. Мне нужно чувствовать, что я помогаю ему.

Он раздумывает, выглядя неубеждённым. Я уже уверена, что мне придётся встать на колени и умолять. Затем он потрясает меня до чёртиков, когда кивает.

— Если ты захочешь пойти со мной после того, как всё уберешь и вернёшься обратно в школу, тогда пожалуйста, но если в какой-то момент покажется, что ты вот-вот распадёшься на части, то будешь отстранена от дела.

Я втягиваю воздух. Убрать? Типо… тело моего дедушки?

— О-окей, звучит справедливо.

— Тебе лучше поторопиться собрать свои вещи, — говорит он, когда мы идем по коридору. — Я только что проинформировал мисс Феллингфорд, секретаршу, и она пытается как можно скорее отправить тебя назад домой.

Якиваю и снова благодарю его, даже обнимаю. Сначала он напрягается, когда я делаю это, но в конце концов расслабляется и обнимает меня в ответ.

— Спасибо за помощь… и за то, что вернулся, чтобы убедится, что со мной всё в порядке.

Слёзы застилают глаза, когда я спешу в свою комнату.

Я сразу пытаюсь позвонить маме, а затем папе, но ни один из них не отвечает. Либо они на задании, либо в доме находится Хранитель, сообщающий им новости.

Я звоню Джейсу, мне нужно с кем-нибудь поговорить, с кем-нибудь из родных, но он тоже не отвечает.

— Где ты? — я оставляю голосовое другу. — Я пыталась дозвониться тебе раз двадцать… случилось что-то плохое, Джейс. Ты мне нужен. Пожалуйста, перезвони мне.

Ошеломлённая, я начинаю собирать чемодан, запихивая внутрь свою одежду. Затем я запираю дверь и осматриваю комнату, прежде чем отодвинуть потолочную плитку в сторону и достать кинжал.

Не знаю, какая в нём сила, или почему мой дедушка прятал его, но я не собираюсь оставлять это здесь, чтобы кто-нибудь нашёл его, пока меня не будет. Я буду защищать его ценой своей жизни, пока не выясню, что, чёрт возьми, происходит.

Глава 13

Когда я росла в семье Стражников, смерть случалась часто, но никогда не была так близка к сердцу, пока я не потеряла дедушку.

Смерть — это жестоко. Смерть — это боль. Смерть заставляет задуматься обо всём, что ты хотел бы сделать и сказать, но уже никогда не сможешь. Смерть — это конец чьей-то жизни и начало твоей жизни без него. Смерть невозможно принять, поэтому сейчас я целенаправленно живу в отрицании.

Я уже четыре дня дома, а не в Академии, и не проронила ни одной слезинки. Я заглушаю свою боль часами занятий кикбоксингом, фехтованием и самообороной. Понимаю, что перетруждаю себя, но, если остановлюсь, боль обрушится на меня, словно яростная волна. В конце концов, мне придётся остановиться и почувствовать её, но не сейчас. Мне просто нужно ещё немного времени на передышку.

Мама, напротив, плачет уже несколько дней. Мы с папой постоянно хотим её утешить, но она всегда перестаёт плакать, как только мы пытаемся это сделать, и придумывает отговорку, что ей нужно что-то сделать, например, помыть посуду, и поспешно выходит из комнаты.

— Я беспокоюсь за неё, — говорю я отцу, проходя в гостиную и опускаясь в кресло напротив него.

Он отвлекается от меча, который точит, и смотрит на меня.

— Должно пройти некоторое время, Алана. В конце концов, она придёт в себя. Твоя мама сильная.

Я откидываюсь на спинку кресла, обессиленная.

— Я просто хочу, чтобы она с кем-нибудь поговорила. Она почти ничего не говорит с тех пор, как я вернулась домой.

— Она разговаривает со мной каждый вечер. — Он кладёт меч на кофейный столик. — Думаю, она просто осторожничает рядом с тобой.

Я собираю свои длинные каштановые волосы в хвост и закрепляю его резинкой.

— Почему? Я в порядке.

— Неужели? — он оглядывает мои штаны для йоги, кроссовки и майку, от которых воняет потом. — Тогда к чему все эти безумные тренировки?

Я пожимаю плечами, ковыряя в полуночно-синий лак на ногтях.

— Решила воспользоваться шансом, прежде чем вернуться в Академию и променять силу на мозги.

Он хмурится.

— Я вижу, когда ты врёшь.

Я гримасничаю.

— Отлично. Занятия, тренировки… Это отвлекает меня, ясно?

Выражение его лица смягчается.

— Я знаю, что ты скучаешь по дедушке. Вы двое были близки, но рано или поздно придётся с этим смириться.

— Я ещё не готова к этому… — я сдерживаю слёзы, горящие в моих глазах, едва выдерживая пристальный взгляд отца, но в конце концов поднимаюсь с кресла. — Пойду проверю, дома ли Джейс.

Он открывает рот, чтобы позвать меня обратно, но я уже спешу к выходу.

Облака в небе сгущаются, обещая дождь, а я бегу трусцой по сухому полю к дому Джейса. По дороге отправляю ему сообщение, надеясь, что он уже добрался до дома.

После того, как узнала о смерти дедушки, я три дня подряд писала ему, не получая ответа. Вчера вечером он, наконец, ответил мне и сказал, что находится в горах, где почти нет сигнала, но сегодня он будет дома. С тех пор от него не было никаких вестей, и я всё больше беспокоюсь, что он не успеет вернуться к похоронам сегодня вечером.

В голову закрадывается мысль. А что, если Джейс специально меня игнорирует? С тех пор, как моего дедушку Лукаса обвинили в краже Кинжала Конспекту, Стражники ведут себя очень сдержанно. Мои родители спорят со всеми о его невиновности, а у меня не хватает духу сказать им, что кинжал сейчас спрятан у меня в комнате, потому что дедушка попросил спрятать его.

Я качаю головой и пытаюсь успокоить себя вслух.

— Нет, Джейс придёт на похороны. Он же мой лучший друг.

Когда дохожу до ровного участка поля, я ускоряю шаг. Ближе к границе участка тучи исполняют свое обещание, и с неба льёт дождь.

Пока капли дождя хлещут по моей коже, я вспоминаю, как дедушка впервые взял меня пострелять из лука. Мне было шесть, и я понятия не имела, как держать лук.

— Теперь осторожно подними его вверх, — сказал он, — пока наконечник стрелы не будет направлен на мишень.

— В какой цвет надо попасть? — спросила я, прищурившись на мишень.

— Красную.

— Красную…? Но она такая маленькая. Попасть в неё будет очень сложно.

— В этом-то и смысл. Ничего так просто не получается. И тебе необязательно попадать в красный цвет. Давай просто поработаем над тем, чтобы стрела летела вперёд, хорошо?

Я кивнула, натянула тетиву и пустила стрелу вперёд. Она пролетела около пяти футов, прежде чем нырнуть носом в грязь.

Он усмехнулся и сказал, что всё в порядке, что я должна гордиться собой за то, что стрела пролетела так далеко. Потом он заставил меня попробовать ещё раз, и я провалилась не менее пятидесяти раз. К тому времени начался дождь, но я отказывалась идти в дом, пока не попаду в мишень.

— Я должна это сделать, дедушка, — решительно сказала я. — Всего раз. Тогда я зайду внутрь.

— Ну и ладно, — вздохнул он, но в его фиалковых глазах зажглась улыбка. — Но, если твои родители спросят, мы зашли в дом, как только начался дождь.

Я кивнула, и он стоял со мной, пока мне не удалось попасть в мишень. Он никогда не расстраивался и не торопил меня. А был счастлив видеть целеустремлённость на моём лице, и благодаря ему я стала потрясающе стрелять из лука.

Боже, как же я по нему скучаю.

Когда добираюсь до крыльца дома Хейлов, дождь успевает пропитать всю мою одежду.

Я стучу по двери, прежде чем броситься внутрь.

— Алана, милая, что такое? — говорит моя тетя Эйслин, когда я, спотыкаясь, вхожу в гостиную, дрожа от холода, нервов и всего прочего.

— Джейс дома? — спрашиваю я сквозь болтовню.

Она поднимается со стула, на котором сидит, и бросается ко мне.

— Ещё не вернулся, но могу попробовать позвонить ему и узнать, где он.

Я вытираю капли дождя со щёк рукавом рубашки.

— Я пыталась написать ему, но он не ответил.

— Он может быть в пути или ещё не спустился с гор. Уверена, он придёт… он должен. — Но она, кажется, беспокоится, что он может не ответить.

— Где именно он находится? — спрашиваю я, обнимая себя руками.

Она поджимает губы, колеблясь.

— О, точно не знаю. Где-то… в горах.

Когда откуда-то из дома доносится гул, она напрягается. Она слишком уклончива. Происходит что-то странное.

— Что это было? — спрашиваю я, внимательно наблюдая за её реакцией.

— Ничего, — говорит она, вздрагивая.

— А где дядя Лэйнен? — я оглядываюсь через плечо на лестницу, затем на кухню справа от меня, прежде чем перевести взгляд обратно на неё.

— Он… — она сжимает в руках подол своего цветочного платья, разглаживая невидимые складки на ткани. — Думаю, он поехал встречать Джейса из аэропорта.

— Но ты только что сказала, что не знаешь, когда Джейс вернётся домой. И с каких это пор Стражники летают на самолетах?

Еще один стук, на этот раз из подвала.

Её глаза расширяются, когда я поворачиваюсь и бегу к двери в подвал, расположенный на кухне.

— Алана! — она бежит за мной, её каблуки цокают по деревянному полу. — Пожалуйста, не ходи туда.

Я подбегаю к двери в подвал и обхватываю пальцами дверную ручку.

— Ты что, не слышишь? Там что-то есть.

— Да, но это пустяки. — Она останавливается рядом со мной. — Наверное, кошка залезла. Ты же знаешь, каким странным может быть твой дядя Лэйнен. Постоянно оставляет окна открытыми.

Я бросаю на неё сомневающийся взгляд.

— Тогда, наверное, нам лучше пойти и вытащить её оттуда.

— Алана, не надо, — умоляет она, когда я открываю дверь.

Жужжание… Жужжание… Не слушай голоса… Отгородись от них… Будь сильной…

— Что это, чёрт возьми, такое? — кричу я, затыкая уши руками.

Лицо Эйслин бледнеет, когда она переводит взгляд с дверного проёма подвала на меня. Её губы шевелятся, но я не могу понять, что она говорит.

Не слушай голос… Не поддавайся… Борись… Борись…

Мир кружится, когда я отшатываюсь в сторону, а моя голова пульсирует от звука голоса.

Когда жужжание овладевает моими мыслями, Джейс внезапно появляется в дверном проёме и уводит меня в темноту.

Глава 14

— Алана, ты спрятала его? — спрашивает мой дедушка сквозь туман, окутывающий меня. — Ты спрятала кинжал?

— Он у меня… в моей комнате… Я не хотела оставлять его в Академии. — Я изо всех сил пытаюсь снова открыть глаза, отчаянно желая увидеть его, но мои веки не поддаются.

— Молодец. Но я думаю, тебе следует найти тайник получше. Где-нибудь в безопасном месте, где никто не сможет его найти, — говорит он. — Ты кому-нибудь говорила, что он у тебя?

— Ещё нет… Я собиралась рассказать маме и папе, но… Ну, мама была очень подавлена с тех пор, как ты умер. Она убеждена, что ты невиновен. Боюсь, что, если скажу ей, что ты украл кинжал, она может не выдержать.

— Я рад, что ты ей не сказала. Не хочу, чтобы она знала об этом. Обещай, что не скажешь ей, пока моё имя не будет очищено.

— Но все думают, что ты украл его, и это вроде как правда, не так ли? — я чувствую себя ужасно, когда говорю это, но мне нужно понять, почему он взял кинжал. — Все называют тебя вором и предателем и говорят, что ты взял его, потому что планировал использовать для чего-то ужасного.

— Ты веришь в то, что все говорят?

— Нет… но я бы хотела, чтобы ты сказал мне, зачем это сделал.

Он замолкает.

Я пытаюсь снова открыть глаза, но эти чёртовы штуковины не открываются. Мне хочется плакать. Кричать! Выплеснуть весь гнев и боль, которые держала в себе.

— Почему я тебя не вижу? — в отчаянии спрашиваю я.

— Тебе лучше не смотреть на меня, — просто отвечает он.

— Почему?

— Это только всё усложнит. — Он вздыхает. — Алана, знаю, это тяжело, но ты должна меня отпустить.

— Но я не уверена, что смогу, — шепчу я. — Каждый раз, когда думаю о том, что тебя больше нет, мне кажется, что я вот-вот развалюсь на части.

— Ты сильнее, чем думаешь. И справишься с этим. — Слёзы жгут мне глаза. — Ты всегда была слишком уверена во мне.

Ну же, открой глаза. Пожалуйста, Алана.

— О, нет, у нас мало времени, — в панике говорит мой дедушка.

— Мне столько всего нужно тебе рассказать.

Реальность просачивается сквозь трещины в моём сознании.

— Пожалуйста, дедушка, скажи мне, зачем ты украл кинжал.

— Потому что грядет война… — его голос постепенно отдаляется.

— Какая война? Та, о которой ты говорил перед моим уходом в школу? — когда он не отвечает, я умоляю. — Пожалуйста, не уходи. Я не готова отпустить тебя. У меня так много вопросов. Например, что такое «элект»? Молчание — единственный ответ.

— Дедушка, пожалуйста!

— Элект… Держись подальше… Ты должна быть сильной… чтобы выжить в этой войне…

Глава 15

— Алана, проснись!

Вода выливается мне в лицо, и я резко просыпаюсь, хватая ртом воздух. Свет жжёт глаза, и я часто моргаю, пытаясь привыкнуть и прийти в себя.

Я лежу на кафельном полу на кухне тети Эйслин, а Джейс склоняется надо мной с чашкой воды в руке.

Минутку… Джейс?

— Какого чёрта? — начинаю садиться, хотя у меня чертовски кружится голова.

— Господи, ты меня до смерти напугала. — Джейс садится на корточки, освобождая мне место, и ставит стакан с водой на пол.

Я хватаюсь за пульсирующую голову.

— Что случилось?

Он прерывисто вздыхает, проводя пальцами по своим светлым волосам.

— Видимо, ты упала в обморок.

Я вспоминаю, как тётя Эйслин взбесилась, когда я попыталась открыть дверь, голос, который я услышала прямо перед тем, как потерять сознание…

Я оглядываю пустую кухню.

— Где твоя мама?

Его взгляд падает на дверной проём.

— Она… она пошла наверх за туалетными принадлежностями, чтобы мы могли тебя разбудить.

Я вижу, что он лжёт. Это написано у него на лице.

Мой взгляд падает на закрытую дверь подвала.

— Там, внизу, что-то было. Я слышала… И пошла по наитию. Не уверена, чего именно хотела, но мне казалось, что я определённо чего-то хочу.

Он сжимает челюсти.

— Не уверен, что именно ты слышала, но там, внизу, ничего нет.

Я выпрямляюсь и тру глаза руками.

— Джейс, я знаю, что ты лжёшь, так признайся наконец.

Его кадык дёргается, когда он с трудом сглатывает.

— Я ненавижу лгать тебе, но не могу сказать правду.

— Нет, можешь. Мы всегда всё говорили друг другу.

— Не в этот раз. — Его голос напряжён. — Пожалуйста, просто оставь это, ладно?

Страх в его тоне заставляет насторожиться. Мои руки падают на колени.

— У тебя какие-то неприятности?

Он колеблется, явно растерявшись.

— Я…

На лице Джейса отражается облегчение, когда его мама входит в кухню с небольшим пакетом сухих лепестков.

— Ладно, у меня осталось немного «Ориунтуры» (лекарственная трава)… — она замолкает, когда её взгляд останавливается на мне. — О, хорошо, что ты проснулась. — Она роняет пакет с засушенными цветами, кладёт лепестки на стол, приседает передо мной и прижимает ладонь к моему лбу.

— Что вы делаете? — спрашиваю я, когда она осторожно берёт меня за запястье, прижимая два пальца к моему пульсу.

— Просто проверяю, всё ли в порядке с твоим состоянием. — Она тихонько считает биение моего пульса.

Я бросаю на Джейса вопросительный взгляд «что, чёрт возьми, происходит?», но он избегает мой взгляд.

— Мне нужно принять душ перед похоронами, — он поднимается. — Ты хочешь встретиться со мной у себя дома или в городе?

Он холоден, я ненавижу это. Я ждала, когда он вернётся домой, потому что обычно он может подбодрить меня, когда у меня возникают проблемы с чем-то. Но сейчас чувствую себя хуже, чем до того, как упала в обморок.

— Это потому, что я Хранитель? — я с трудом поднимаюсь на ноги. — Так вот почему вы что-то скрываете от меня?

Эйслин встаёт и нервно смотрит на Джейса. Они обмениваются взглядами, прежде чем Джейс незаметно качает головой.

— Никто ничего от тебя не скрывает. — Тон Джейса резкий. — Так что забудь об этом.

Я поджимаю губы, борясь со слезами. Не могу этого вынести прямо сейчас. Мне нужен мой лучший друг, а не этот Стражник, стоящий передо мной.

— Прекрасно. Увидимся на похоронах. — Я пробегаю мимо него, направляясь прямиком к выходу, когда боль, которую я прятала, вырывается наружу.

— Алана, — кричит Эйслин мне вслед.

Игнорируя ее, я выскакиваю наружу. Слёзы застилают глаза, когда я сбегаю по ступенькам крыльца и вслепую бегу через поле, пока на меня льёт дождь.

Я не могу видеть, думать, дышать. Просто хочу понять, почему это произошло. Почему он умер. Почему у него был кинжал. Почему? Почему? Почему?

— Алана! — кричит Джейс у меня за спиной.

Я ускоряю шаг.

— Оставь меня в покое!

— Подожди, чёрт возьми, минутку! — кричит он, его шаги приближаются. — Мне нужно с тобой поговорить!

Я пытаюсь обогнать его, но секунду спустя он хватает меня за руку, и я неуклюже останавливаюсь.

Чёрт бы побрал его и его дурацкую нечеловеческую скорость Стражника.

Я вырываю свою руку из его хватки и разворачиваюсь к нему лицом.

— Чего тебе?

— Я… — он смотрит на деревья вдалеке, напряжённо потирая затылок.

— Ты права. Я кое-что скрываю от тебя, но… — он смотрит на меня, его глаза безмолвно умоляют меня понять. — Я не могу тебе сказать. Хочу, но я… — он с трудом сглатывает. — Пожалуйста, не злись на меня.

Я хочу злиться на него. Злиться легче, чем грустить, но грусть становится невыносимой. Я больше не могу сдерживаться.

Рыдание вырывается из моей груди, когда я падаю на колени в грязь.

— Я просто скучаю по нему.

— Я знаю. — Он опускается передо мной на колени. — Прости, что накричал на тебя. В последнее время я был дерьмовым лучшим другом.

Я всхлипываю.

— Неправда, ты просто был… рассеянным.

— Знаю. — Он не приукрашивает, не спорит. И не говорит, что станет лучше. Просто сидит со мной под дождем, пока я плачу. На мгновение всё снова кажется нормальным, как тогда, когда мы были детьми, и жизнь не была такой сложной. В конце концов, дождь прекращается, мои слёзы высыхают, и Джейс снова начинает нервничать.

— Мне нужно вернуться. — Он поднимается на ноги. — Увидимся вечером, хорошо?

Я киваю, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Он бросает на меня извиняющийся взгляд и убегает, оставляя одну в поле.

Я смотрю ему вслед, беспокоясь, что между нами уже ничего не будет как прежде.

Глава 16

Вернувшись домой, я мчусь в свою комнату и переодеваюсь в сухие спортивные штаны и майку. Затем забредаю в кабинет отца, чтобы украсть несколько книг об идентификации потусторонних существ и их особенностях, решая, что исследования могут меня немного отвлечь. С тех пор, как я вернулась домой, прочитала уже три книги в поисках какой-либо терминологии, связанной со словом «элект». Пока, однако, я ничего не нашла.

— Привет, милая, — говорит мама, когда мы пересекаемся в коридоре. Её взгляд перемещается на книги в моих руках, и она морщится. — До сих пор пытаешься найти информацию об «электе», да?

Я прижимаю книги к груди.

— Это было последнее, что сказал мне дедушка, я чувствую, что должна продолжать изучать это, пока не пойму, что это значит, даже если в итоге ничего не получится.

На её лице появляется понимающее выражение.

— Мне правда жаль, что не получилось спросить его об этом раньше… — она прочищает горло, её фиалковые глаза наполняются слезами. — Тебе нужна помощь с чем-нибудь? Может, я могла бы поговорить об этом ещё с несколькими Стражниками. — Она хмурится. — Хотя, вся эта история с твоим дедушкой и кинжалом может немного усложнить получение прямого ответа от кого бы то ни было.

Я выдавливаю из себя улыбку.

— Всё в порядке, мам. Думаю, пока ограничусь книгами. Кроме того, я даже не уверена, слышали ли об этом Стражники. Возможно, это даже не существо.

Честно говоря, самый простой способ докопаться до сути — это вытянуть правду из Джекса с помощью небольшой пытки. Но, поскольку он наполовину оборотень, а наполовину Хранитель, не уверена, что моя сила устоит против его невероятно мощных волчьих повадок.

Моя мама о чём-то размышляет, накручивая прядь своих длинных каштановых волос на палец.

— Может быть, я могу спросить твою бабушку, знает ли она что-нибудь об «электе», и не странствовал ли твой дедушка во сне. — Она со вздохом отпускает прядь волос. — Я бы хотела подождать несколько дней, если ты не против. У неё сейчас трудные времена с… — она прерывисто вздыхает. — Ну, ты знаешь.

Я киваю, мысленно приказывая слезам отвалить к чёртовой матери. Последнее, что мне нужно, — это сломаться перед мамой.

Я обнимаю её.

— Спасибо, мам.

Она обнимает меня в ответ.

— За что?

За то, что выслушала меня. За то, что не солгала мне. За заботу. За всё.

— За то, что ты такая хорошая мама. Мне кажется, что я недостаточно часто это говорю.

— Спасибо тебе за то, что ты замечательная дочь. — Её руки дрожат, когда она крепче прижимает меня к себе. — Я люблю тебя, милая.

— Я тоже тебя люблю. — Я делаю несколько размеренных вдохов, прежде чем отстраниться. — А знаешь? Если ты действительно хочешь помочь мне разобраться с этим, — я похлопываю по книгам, которые держу в руке, — я была бы очень благодарна. Я люблю читать и всё такое, но эти книги такие же скучные, как учебник по математике.

На её губах появляется намёк на улыбку.

— Я только с удовольствием.

Следующие пару часов мы проводим за просмотром каждой книги в кожаном переплёте. Около часа дня мама выходит из моей комнаты, чтобы подготовиться к похоронам. Поскольку они начнутся только через несколько часов, я остаюсь на кровати, поглощая страницу за страницей, пока не начинают болеть глаза, а буквы не сливаются воедино.

— Это бесполезно. Здесь ничего нет… Может быть, это всё-таки был лишь сон… — я закрываю книгу, отодвигаю её в сторону и откидываюсь на подушку.

Я пытаюсь заснуть, надеясь перенестись в страну грёз, где мой дедушка будет ждать меня с ответами. С другой стороны, единственный раз с тех пор, как он умер, дедушка приходил ко мне во сне, когда я услышала этот голос у Джейса и упала в обморок. Возможно, это как-то связано с этим, но даже не знаю, что это был за голос.

Я смотрю на стопку книг рядом с собой, задаваясь вопросом, может ли какая-нибудь из них помочь мне понять, что это был за голос. Тут же морщу нос при мысли о том, чтобы прочитать больше монотонных сведений о каждом существе, которое когда-либо существовало на земле.

— Эй, книга, мне нужно найти лучший способ получить ответы на некоторые вопросы, — бормочу я. — Должен же быть более быстрый способ сделать это… — я бросаю взгляд на свой телефон на прикроватной тумбочке.

Х-м-м… Я могла бы позвонить Джексу. Возможно, он что-то знает об этом голосе. И перед тем, как я покинула Академию, он дал мне свой номер и сказал, что я могу позвонить ему, если понадобится. Но сказал бы он мне, если бы что-то знал? Джекс наотрез отказался отвечать мне, когда я спросила его о слове «элект». С другой стороны, попробовать не помешает.

Я сажусь, беру телефон и набираю номер.

— Привет, — он отвечает после четырёх гудков, в его голосе слышится явное замешательство.

— Эм, привет, это я. — Когда в трубке воцаряется тишина, я добавляю: — Алана… Эйвери.

— Спасибо, что добавила фамилию, иначе я бы никогда не узнал, какая именно Алана. В моей жизни их слишком много.

После долгих дней, наполненных скорбью и плачем, его сарказм подобен глотку свежего воздуха.

— Ну, иногда ты немного медлителен, — шучу я, облокачиваясь на спинку кровати, — поэтому решила облегчить тебе задачу.

— Как великодушно с твоей стороны, — отвечает он лёгким, почти игривым тоном, который звучит странно неуместно для него.

— В тебя, случайно, никто не вселился, пока меня нет?

— Нет. Почему?

— Потому что у тебя сейчас странно счастливый голос.

— А как именно звучит «странно счастливый» голос?

— Когда ты счастлив, как сейчас.

— То есть, ты хочешь сказать, что это странно, когда я счастлив? — в его тоне слышится веселье.

Я вытягиваю ноги, подавляя зевок.

— Да. Обычно ты всё время угрюмый и в плохом настроении.

— Эй, не всегда, — возражает он. — Только большую часть времени.

— Хорошо, тут ты прав.

— Боже, спасибо. Теперь я чувствую себя таким особенным.

— Всегда пожалуйста.

Широкая улыбка на моём лице совершенно неожиданна и заставляет меня чувствовать себя виноватой. Могу ли я улыбаться? Мне не кажется, что я должна волноваться, особенно учитывая, какой расстроенной выглядела моя мама, когда выходила из комнаты.

И тут моя улыбка угасает.

— На самом деле, я позвонила, чтобы попросить об одолжении, — я быстро меняю тему, пока не заплакала.

— Ладно… что случилось? — он, кажется, сопротивляется.

— Ничего особенного. Мне просто нужна информация о том, что произошло сегодня, — говорю я и вкратце рассказываю ему о том, что произошло у Джейса.

— На что был похож голос? — спрашивает он, когда я заканчиваю.

Я грызу ноготь большого пальца.

— Честно говоря, это звучало как-то механически, словно в записи.

— Скорее всего, это была просто запись, — уклончиво предполагает он.

— Но я слышала его только в своей голове, — замечаю я. — Всё было у меня в голове.

— Может быть, это игра твоего сознания, или твоя вторая сущность, — весело говорит он.

Я закатываю глаза.

— Советуешь мне меньше есть сладкое? Потому что единственное, чего мне сейчас хочется, — это шоколад и кикбоксинг.

— Кикбоксинг? Серьёзно?

— Что? Это помогает мне опустошить мозг, ясно?

— Хорошо. — Повисает долгая пауза, прежде чем он снова заговаривает, в его тоне слышится осторожность:

— Как ты?

Я хмурюсь от такого поворота разговора.

— В порядке, наверное.

— Хорошо. — Похоже, ему так же неуютно, как и мне. — Ты…? Тебе что-нибудь нужно?

Я сжимаю губы и глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться.

— Да, скажи мне, что, по-твоему, может означать этот голос.

Он вздыхает.

— Я уже высказал тебе несколько идей, и, кроме этих, у меня нет никаких предположений.

— Ты же знаешь, что я в курсе, когда ты врёшь, да?

— Чушь собачья. — В его тоне слышится веселье, смешанное с раздражением. — Ты знаешь меня всего неделю. И понятия не имеешь, лгу я или нет.

Я переворачиваюсь на живот.

— Не хочу тебя расстраивать, но ты как открытая книга.

Он фыркает от смеха.

— Большинство людей обычно говорят обо мне обратное.

— Ну, у большинства людей нет дара чтения людей вроде тебя.

— Или, может, ты просто издеваешься надо мною прямо сейчас.

— Возможно. А может и нет. Может, я вас всех раскусила.

— Никто меня не раскусил, — бормочет он скорее себе под нос.

В трубке повисает тишина.

— Хорошо, — сдаётся он, и на моем лице появляется улыбка. — Но ты уверена, что хочешь знать, что, по-моему мнению, это был за голос? Потому что всё действительно плохо. — От его зловещего тона по моему телу пробегает холодок.

— Насколько плохо? — спрашиваю я.

— Типа, жизнь меняется очень быстро и круто, — отвечает он.

— Для меня?

— Нет, для твоей тети или двоюродной сестры. Всё зависит от того, для кого был предназначен этот голос.

Я проглатываю подступающую к горлу тошноту. Смогу ли я вынести ещё какие-нибудь плохие новости? Боль в груди и жжение в животе умоляют повесить трубку, не слыша ответа, но я никогда не относилась к тем, кто убегает от правды. Хорошо это или плохо, я предпочитаю знать, чем жить в мире, сотканном из лжи.

— Скажи мне, что, по-твоему, это такое, — шепчу я.

Он разочарованно вздыхает.

— Сгустки энергии. По сути, они сдерживают человека от превращения.

Я сглатываю.

— Как именно это работает?

— Возьмём, к примеру, ситуацию, когда кого-то укусил оборотень, и он хотел сделать всё возможное, чтобы не поддаться всепоглощающему гневу и не захотеть убивать. У него может быть этот сгусток, который поможет ослабить жажду. — Резкость в его тоне заставляет меня задуматься, не пользовался ли он этим.

Я тереблю уголок книги.

— Эта штука, сгусток — существо? Или какая-то программа? Потому что это похоже на самоучитель.

Он глухо смеётся.

— Это определённо более агрессивно, чем книга.

— Так это существо?

— Нет, не совсем.

— Ладно… теперь я ничего не понимаю.

— Это трудно объяснить. — Между нами ненадолго повисает тишина, прежде чем он продолжает: — Это похоже на тень того, кем человек был раньше… похоже на его сознание до превращения.

— Почему я никогда не слышала об этом раньше?

— На самом деле о них мало кто знает, и их чертовски трудно достать, но, поскольку твоя тётя ведьма, она могла бы использовать заклинание слежения, чтобы найти их.

Мой мозг перегружен, я почти сгораю от мыслей о том, кто пользуется подобными сгустками, и во что они превращаются. Это почти невыносимо.

Я изо всех сил стараюсь говорить ровным голосом.

— Но раз я это слышала, получается: либо моя тетя, либо Джейс во что-то превращаются.

— Похоже на то. — Его голос мягкий, осторожный.

Чёрт возьми! Всё так запуталось. Я просто хочу, чтобы всё вернулось на круги своя до того, как я получила свою метку Хранителя. Мой дедушка был бы жив, а мы с Джейсом всё ещё были бы достаточно близки, чтобы он просто рассказал мне, что происходит.

Я зажмуриваюсь и скрещиваю пальцы, чтобы проснуться. Но когда открываю глаза, то по-прежнему лежу на кровати с телефоном, прижатым к уху, и огромной пустотой в сердце.

— Как понять, обращается ли кто-то в другую форму? — спрашиваю скорее саму себя. — И во что они превращаются?

— Они не делали ничего странного в последнее время? Например, превращались в зверей в полнолуние? Пили кровь? Отрастили рога и чешую?

— Рогов и чешуи нет, но, честно говоря, я понятия не имею об остальном… в последнее время мне было не до этого.

— Всегда можно проверить.

— Как?

— Облей их святой водой. Прикоснись к ним железом. Проткни их кожу серебром и посмотри, не появится ли ожёг. — Гнев, ощущаемый в его тоне, заставляет меня задуматься, не проверяет ли его кто-нибудь.

— Это звучит ужасно по отношению к тому, кто мне дорог, — говорю я, садясь на кровати.

— Ты будешь удивлена, узнав, скольким людям наплевать на то, что они причиняют боль тем, кто им дорог.

— Ну, я бы лучше не причиняла боль своей тете или Джейсу. В конце концов, они расскажут мне, что происходит. — Я должна верить, что они расскажут, потому что правду слишком тяжело вынести — они никогда не расскажут мне, потому что не доверяют.

Ему требуется некоторое время, чтобы ответить:

— Ты не такая, какой я тебя себе представлял.

— А какой, по-твоему, я должна быть? Бессердечной и подлой?

— Менее сострадательной и больше похожей на Стражника.

Я морщусь, думая о Вивиан с её настроем против Стражников и о том, что, когда вернусь в Академию на следующей неделе, мне придётся провести с ней отработку.

— Не все Стражники бесстрастны.

— Но многие, — отвечает он как ни в чём не бывало. — Я видел, как они убивали людей, основываясь исключительно на том, кто они такие, а не на том, совершали ли они преступления.

Я хочу возразить, но есть Стражники, которые будут пытать тех, кого любят, если им покажется, что они превращаются во что-то нечеловеческое. Они могут даже подумать о том, чтобы убить их, посчитать, что их души умерли вместе с человеком, которого они когда-то любили.

— Ну, я не такая, — это правда. — Как и моя семья.

Проходит пара секунд, прежде чем он говорит:

— Я надеюсь на это, ради твоей тёти и кузена. Но на твоём месте я бы держал этот наш маленький разговор при себе, по крайней мере, до тех пор, пока ты не разберёшься, что происходит.

— Спасибо. Договорились. И спасибо за помощь. Ты только что сэкономил мне кучу времени на чтении занудных книг.

— Да, понимаю. Почти каждое новое дело требует небольшого изучения книг, в некоторых случаях больше, чем в других. Это та ещё заноза в заднице.

— Готова с тобой поспорить. — Я делаю паузу, раздумывая, спрашивать или нет. К чёрту. С таким же успехом можно рискнуть. — Ты, случайно, не хочешь сэкономить мне ещё несколько часов и рассказать, что значит «элект»? В противном случае мне придётся снова взяться за книги.

— Ты не найдёшь про них ни в одной книге… а я, кажется, просил тебя забыть об этом. — Тон его голоса мгновенно меняется на холодный. — Мне нужно идти, ладно? Прости. Увидимся на следующей неделе, когда ты вернёшься.

Он вешает трубку, прежде чем я успеваю вставить хоть слово.

Я вздыхаю, нажимаю отбой и отбрасываю телефон в сторону.

— Он знает, что это такое, — бормочу я, поднимаясь с кровати. — Мне лишь нужно найти способ вытянуть это из него.

Интересно, почему Джекс рассказал мне о сгустках энергии, но замалчивает всё, что касается термина «элект». Это должно быть что-то ужасное, например, очень-очень ужасное, чтобы тебя убили из-за разговоров об этом.

Начинаю готовиться к похоронам и надеваю самое красивое чёрное платье, какое только могу найти, и пытаюсь придумать план действий на тот момент, когда вернусь в Академию: не только выведать у Джекса информацию об «электе», но и держаться как можно дальше от Вивиан. Избежать встречи с начальником отдела допросов и женщиной, которая, по сути, руководит Академией, будет нелегко, особенно когда она думает, что я прячу кинжал, что да, технически так оно и есть, но я никогда не скажу ей об этом.

С тяжёлым вздохом застегиваю молнию на платье. Возвращение в Вирджинию через пару дней погружает в депрессию, но в то же время какая-то часть меня хочет уехать.

Ненавижу ли я расставаться со своей семьей, ненавижу ли то, что буду жить на другом конце страны в школе, которой руководит злобная женщина, ненавидящая всю мою семью? Чёрт возьми, да. Но также я помогу раскрыть убийство моего дедушки, а сейчас я больше всего на свете хочу поймать того, кто лишил его жизни. Надеюсь, я смогу помочь оправдать его имя, потому что, что бы там ни говорили, я знаю, что мой дедушка украл этот кинжал по уважительной причине.

Я лишь надеюсь, что смогу понять почему, прежде чем кто-нибудь узнает, что он у меня.

Глава 17

Все похороны Пророков проходят в Городе Кристалл. Основным способом перемещения в город является сам Пророк, который, по сути, засасывает вас в хрустальный шар. Это очень странное ощущение: будто все конечности отделяются от тела, ты летишь по кажущемуся бесконечным туннелю, пока, наконец, не оказываешься в огромной хрустальной пещере, которая сверкает и переливается от куполообразного потолка до стеклянного пола.

Когда дедушка привозил меня сюда, к моменту приземления на моём лице всегда появлялась улыбка, в основном потому, что это напоминает катание на сломанной карусели. Сегодня я чуть не разрыдалась от знакомых воспоминаний. Однако держу свои эмоции под контролем, пока вместе с родителями иду к Стеклянному морю сущностей, которое вскоре станет последним пристанищем моего дедушки.

На похороны почти никто не пришел, кроме моей семьи, семьи Джейса, моей бабушки и нескольких Пророков. Даже Эллиота — Предсказателя примерно моего возраста, которого дедушка взял под своё крыло и обучил, — нет.

Джейс отказывается смотреть мне в глаза, когда мы приближаемся к морю, не отрывая взгляда от своих ног. Я подумываю о том, чтобы подойти и заговорить с ним, может, он проговорится и даст мне несколько подсказок о том, что с ним происходит, но решаю, что сейчас не самое подходящее время.

— Где все? — спрашиваю маму, оглядывая небольшую толпу, стоящую полукругом вокруг кварцевого берега.

Фиалковые глаза моей мамы смотрят на серебристое море, простирающееся перед нами.

— Некоторые посчитали, что приезд сюда… выражение почтения ему… не в их интересах, учитывая… — она прикрывает рот рукой, сдерживая рыдания.

Я обнимаю её, пытаясь успокоить, пока мой отец не подходит и не притягивает её к себе. Он проводит рукой по её спине, говоря:

— Всё будет хорошо, милая. Просто дыши, ладно?

— Это так несправедливо, — хрипло шепчет она. — Он неплохой человек, каждый, кто с ним встречался хотя бы раз, должен это знать.

— В глубине души все знают, — пытается успокоить её папа. — Люди просто погрязли в драме и сплетнях.

Она прижимается щекой к груди отца.

— Не может быть, чтобы он украл этот кинжал… мне бы хотелось доказать это.

— Мы справимся, — клянётся отец.

— Как ты сохраняешь спокойствие, милая? — бабушка появляется рядом со мной и грустно улыбается.

— Разве не я должна задавать тебе этот вопрос? — спрашиваю я, замечая её измученный вид.

Она проводит большим пальцем под покрасневшими глазами, прежде чем заправить несколько прядей своих длинных седых волос за ухо.

— Я в полном порядке. — В её глазах вспыхивает ярость. — Я должна. Опускать руки — это не выход.

— Бабушка, никто не будет думать о тебе хуже, если ты заплачешь.

Её взгляд скользит по мне.

— Может, тебе стоит последовать собственному совету?

— Я плакала. — Я отворачиваюсь, чтобы посмотреть на морскую рябь. — В одиночестве.

— Какое совпадение. Я тоже. — Её тон подразумевает, что я говорю неправду.

Я вздыхаю.

— Я хочу оставаться сильной ради мамы. Ей не нужно видеть, как я разваливаюсь на части… Она и так с трудом держится.

— Мы с тобой так похожи, что иногда это пугает. — Моя бабушка притягивает меня к себе, чтобы обнять, и, поскольку я примерно на шесть дюймов выше её, мне приходится немного наклониться, чтобы обнять её в ответ. — Может, после похорон мы сможем сесть и поплакать вместе.

— Звучит немного странно, — говорю я беззаботным тоном, стараясь держаться как можно бодрее, — но я согласна.

Она смеётся, не отрывая взгляда от моря.

— Только ты могла заставить меня смеяться в такой момент.

Я собираюсь сказать, что училась у лучших, когда в толпе воцаряется тишина. Несколько мгновений спустя сквозь толпу проталкивается шеренга Провидцев, одетых в свои церемониальные одежды — серебристые длинные плащи до пола. Их предводитель ведёт всех к берегу, сжимая в пальцах светящийся лавандовый шар, оттенок которого поразительно напоминает цвет моих глаз и глаз моего дедушки.

Я поджимаю губы, зная, что внутри шара находится сущность моего дедушки, его сила предвидения и всё то, что делало его таким хорошим и добросердечным человеком, каким он был. Шар будет помещён в воду, и его сила, по сути, будет передана морю вместе с остальными умершими Пророками.

Никто не произносит ни слова, пока самый главный Пророк приседает на корточки и опускает шар в воду. Вместо того, чтобы пойти на дно, как ожидалось, шар плывёт, покачиваясь на волнах, пока свет внутри не угасает.

Исчез. Совсем как мой дедушка.

Клянусь Богом, я слышу, как мой дедушка шепчет: я всё ещё здесь. Но это может быть ветер или слабая надежда во мне, что каким-то образом он всё ещё рядом.

Пожалуйста, не уходи.

Душераздирающий всхлип эхом разносится по пещере, и в это же время толпа ахает. Мне требуется секунда, чтобы осознать, что рыдание исходило от меня.

Горячие слёзы текут по моим щекам, когда я падаю на колени.

Бабушка опускается на землю рядом со мной, обхватывая меня руками.

— Всё будет хорошо, — шепчет она сквозь слёзы. — Так и должно быть. Однажды всё вернется на круги своя. Этого бы хотел твой дедушка.

Я качаю головой, но только для того, чтобы успокоить её. В глубине души понимаю, что наша жизнь уже никогда не будет прежней. Слишком многое изменилось.

И будет только хуже, — звучит в голове голос моего дедушки.

Я напрягаюсь в объятиях бабушки, но она, кажется, не замечает, продолжая разваливаться на части в моих объятиях.

— Всё пропало, — задыхается она. — Шар потух… этого не должно было случиться…

Я отстраняюсь и смотрю на серебристое море, которое резко превращается в тёмно-серое, а затем на испуганное выражение лица лидера Провидцев.

— Если шар не должен был потухнуть, то что же тогда должно было произойти? — спрашиваю я.

— Свет должен был соединиться с морем… и его сущность освободилась бы… но он сгорел… — её плечи дрожат, когда она борется со слезами. — Всё сгорело.

В воздухе витает чувство страха.

— Прости, бабушка, но я всё ещё не понимаю, почему это плохо.

Она несколько раз качает головой, глядя на море.

class="book">— Потому что это значит, что в шаре не было сущности твоего деда. Это значит, что его сущность исчезла.

От шока моё тело немеет.

— И куда же?

Но каким бы ни был ответ, ситуация по-прежнему из ряда вон выходящая. Сущность подобна духу или душе человека. Без неё живой человек может стать злым. Когда человек умирает без души, он никогда по-настоящему не обретёт покоя в загробной жизни.

— Даже не представляю… Я не могу в это поверить… Я просто не понимаю, — бормочет она себе под нос. — Он потерял свою сущность до или после смерти? Если раньше… — её голос понижается, когда она смотрит на огненно-золотую метку Стражника на своей руке. — Возможно, именно поэтому он совершал все эти ужасные поступки. Скорее всего, он не осознавал, что делал.

— Ужасные поступки? Их так много? Я думала, он только украл кинжал. — В моей голове царит смятение. — Что ещё он натворил?

— О, Алана. — Слёзы градом катятся по её щекам. — Кое-что из того, во что он ввязался прямо перед тем, как… — она прерывисто вздыхает. — А люди, с которыми он общался… Я люблю своего мужа и сделаю всё, что в моих силах, чтобы оправдать его имя, но кое-что из того, что он делал… Что ж, мне предстоит долгий и трудный путь, чтобы доказать его невиновность.

Я начинаю расспрашивать её о подробностях, но она отмахивается, поднимаясь на ноги.

— Я знаю, что у тебя на уме, и сейчас не время и не место говорить об этом. — Её взгляд устремляется к толпе, а выражение лица становится суровым. — Значит, они решили закончить пораньше? Всё понятно.

Я хмуро смотрю на уходящих людей, шепчущихся и сплетничающих о том, что они не собираются задерживаться, чтобы отдать дань уважения человеку, который, вероятно, променял свою сущность на кинжал. Даже один из самых близких друзей моего дедушки присоединяется к сплетникам, и я смотрю на него так, что ему становится не по себе.

Может показаться, что мой дедушка и обменял свою сущность на кинжал, но я знаю его лучше. Он никогда бы не отдал свою сущность добровольно.

Нет, кто-то или что-то, должно быть, украло её у него.

Моя бабушка внезапно застывает рядом со мной.

— Что, чёрт возьми, происходит?

Я прослеживаю за её взглядом до восьми фигур, у всех одинаковые впалые черты лица и костлявые тела. Изношенная тонкая ткань покрывает их тела и развевается позади них, как ленты на ветру. Я понятия не имею, кто или что это такое, но все, кто уходил, обернулись и в ужасе уставились на людей, похожих на скелеты.

— Кто они? — шепчу бабушке.

Она с трудом сглатывает.

— Водяные Феи.

Стеклянный пол у меня под ногами чуть не трескается от моей упавшей челюсти. Водяные феи? Дерьмо.

Водяные Феи — это что-то вроде стражей порядка в нашем мире, что может означать только одно. Кто-то совершил преступление и вот-вот сядет в тюрьму. Но главный вопрос в другом…

— С каких пор они могут подниматься на сушу? И как, чёрт возьми, они попали в Хрустальный город? Потому что мне всегда казалось, что они обитают исключительно на озере перед замком Стражников.

Обычно, когда кто-то совершает преступление, Стражник забирает пленника и бросает его в озеро, чтобы Водяные Феи утащили его в Подземный мир. Они никогда не поднимаются на сушу.

— Понятия не имею. — Она недоверчиво качает головой, уставившись на Фей.

— Джослин Лукас, — говорит моей бабушке один из Водяных Фей, останавливаясь перед нами. Остальные следуют его примеру и медленно останавливаются прямо за ней.

— Королева хочет поговорить с вами.

Королева Подземного мира. Ни за что на свете моя бабушка не пойдёт с Водяными Феями, чтобы поговорить с королевой. Она — настоящее зло.

Я становлюсь перед бабушкой и вмешиваюсь.

— Зачем? Она ничего не сделала.

Водяной смотрит на меня так, словно я — отбросы на его костлявой ноге.

— А ты кто ещё такая?

— Это, чёрт возьми, не твоё дело.

Моя бабушка встаёт передо мной, закрывая меня от Фей.

— Она здесь ради меня.

Водяной Фей сердито смотрит на неё.

— Я прекрасно понимаю, ради кого я здесь.

Моя мать проталкивается сквозь толпу, в её глазах пылает ярость.

— А вы в курсе, что женщина, которой вы приказываете идти с вами, тоже Стражница, и, следовательно, вы не имеете права забирать её или указывать что-то?

— Я здесь не для того, чтобы выносить приговор, — отвечает Водяной Фей, раздражённо хмурясь на мою маму. — Я здесь лишь для того, чтобы передать сообщение о том, что королева просит её переговорить с ней.

— Вы же понимаете, что Стражница ни за что добровольно не войдёт на территорию королевы, — огрызается моя мама, дрожа от ярости.

Фей с прищуром смотрит на мою бабушку.

— Королева согласится спуститься на землю, если это будет необходимо.

— Но королева может умереть в мире смертных. — Моя бабушка подозрительно смотрит на Водяных Фей. — Зачем ей рисковать своей жизнью, чтобы просто поговорить со мной?

— Её жизнь всё равно в опасности, — спокойно отвечает он. — Возможно, разговор с вами — единственное, что может её спасти.

Моя бабушка долго обдумывает просьбу.

— Можно ли Стражникам присутствовать при разговоре с Королевой?

— Если вы не хотите оставаться наедине с королевой, я могу разрешить паре Стражников сопровождать вас, — коротко отвечает он. — Но нам нужно немедленно уходить. Время пребывания королевы на суше ограничено.

Моя бабушка кивает один раз, затем поворачивается к моей матери, которая, похоже, более чем готова остаться с бабушкой и пойти с ней.

— Я бы хотела, чтобы это была не ты, — говорит она моей маме с надеждой во взгляде. — Я позвоню кому-нибудь другому и попрошу встретиться со мной на озере.

— Мне всё равно, что ты хочешь. — Моя мама отказывается сдвинуться с места. — Я не позволю единственному оставшемуся у меня родителю отправиться без меня на переговоры с королевой, которая известна своей тактикой пыток.

Моя бабушка устало вздыхает.

— Понимаю, но я буду чувствовать себя плохой матерью, если хотя бы не попытаюсь отговорить тебя от этого.

— Я тоже поеду с тобой. — Мой отец подходит к маме и кладет руку ей на плечо.

— А что насчёт меня? — спрашиваю я. — Можно с вами?

— Нет, — говорят они все трое одновременно.

Да, я знала, что так и будет, но я была бы не я, если бы не попыталась.

— Возвращайся домой к своим тете и дяде, — говорит мне мама. — И жди там, пока мы не вернёмся. — Когда я открываю рот, чтобы возразить, она обрывает меня. — Я не собираюсь спорить на эту тему. Мне нужно знать, что ты в безопасности, пока нас не будет.

Обеспокоенный, почти страдальческий взгляд на её лице заставляет замолчать. Я киваю и смотрю, как моя семья уходит с Водяными Феями, гадая, всё ли с ними будет в порядке. Гадая, о чём, чёрт возьми, королева хочет поговорить с моей бабушкой. В опасности ли они, и увижу ли я их когда-нибудь снова.

Глава 18

После того, как моя бабушка и родители покидают Хрустальный город вместе с Водными Феями, Пророк предсказывает, что я, мои тетя, дядя и очень тихий Джейс вернёмся домой. Как только мы все оказываемся в гостиной Хейлов, Пророк уходит, а мы вчетвером устраиваемся перед камином с горячим шоколадом и печеньем в очень напряжённой, тревожной тишине.

— Я уверена, что всё обойдется, — бормочет тетя Эйслин над потрескивающим огнём.

Я держу в руках нетронутую кружку с горячим шоколадом.

— Как, по-твоему, Водяным Феям удалось выбраться на сушу? Предполагается, они должны быть только в озере, верно?

— Может быть… не всегда. — Брови дяди Лэйнена сходятся на переносице, словно он сам понимает меньше, тем самым сбивая с толку меня.

— Как это понимать? — я выпрямляюсь на стуле и ставлю кружку на кофейный столик. — Дядя Лэйнен, хочешь сказать, что знаешь, что они выходят на сушу?

Он что-то обдумывает, покусывая нижнюю губу.

— Если бы королева работала с кем-то, кто мог бы вернуться в прошлое и изменить то время, когда Стражники изгнали Водных Фей в озеро… — он бросает на меня обеспокоенный взгляд, прежде чем перевести его на огонь.

— То есть, если кто-то был, допустим, из Пророков и изменил видение, то этот кто-то — мой дедушка? — Я не уверена, злиться ли мне на моего дядю Лэйнена за то, что он предполагает такое, или беспокоиться, что он может быть прав.

— Я не говорю, что это был твой дедушка, — быстро добавляет он. — Это мог быть кто угодно из Провидцев.

— Эллиот, например, — говорит Джейс впервые с тех пор, как мы приехали к нему домой.

— Зачем Эллиоту освобождать Водяных Фей? — спрашиваю я. — У него нет причин для этого.

— У него не было причин делать многое из того, что он делал. — Его взгляд прикован к камину. — Например, пытаться подделать видения.

Джейс и многие Провидцы не доверяют Эллиоту. Да, он совершал сомнительные поступки, но никогда никому намеренно не причинял вреда. Кроме того, он всегда был добр ко мне, поэтому я обычно защищаю его, но, поскольку его не было на похоронах моего дедушки, мне не хочется искать для него оправданий. И всё же, я не думаю, что это мог быть он.

— Сомневаюсь, что Эллиот достаточно силен, чтобы изменить видение и сохранить его так, чтобы мы всё ещё помнили об изгнании, — говорю я. — Это достаточно затратное занятие, которое потребует много сил. И для начала должна быть веская причина, чтобы освободить Водяных Фей. — Я потираю шею, пытаясь размять её. — Смею предположить, это как-то связано с моей бабушкой.

Джейс переводит взгляд на меня, и на долю секунды, клянусь, его глаза вспыхивают красным. Всё происходит так быстро, что я не могу с уверенностью сказать, не кажется ли мне это.

— Думаешь, твоя бабушка имела какое-то отношение к их освобождению? — вопрошает он, приподнимая бровь.

— Я не утверждаю, что она помогла освободить их или что-то в этом роде. Бабушка была удивлена, как и все остальные, когда они появились, — говорю я. — Но они обратились к ней, так что она должна быть причастна к их освобождению.

— Возможно тот, кто освободил Фей, сделал это для того, чтобы поговорить с твоей бабушкой, — предполагает Джейс. — Имею в виду, твоя бабушка никогда бы не спустилась в Подземный мир, чтобы поговорить с королевой. Любой знает, что это — самоубийство. Даже королева.

— Но что такого важного могло случиться, чтобы кто-то рискнул освободить Водяных Фей, чтобы у них появилась возможность поговорить с моей бабушкой? — я тянусь за своей кружкой. — Потому что, если они стёрли момент своего изгнания, то теперь могут бродить по миру, а это, если я правильно помню из своих уроков истории, означает, что они будут пытать людей.

Джейс пожимает плечами.

— Возможно, мы ошибаемся. Может, ведьма или что-то в этом роде наложило на них временное заклинание, позволившее им вернуться на землю.

Я делаю глоток горячего шоколада.

— А ведьмы на такое вообще способны?

Мой дядя Лэйнен, Джейс и я ждём ответа от Эйслин.

Она, кажется, застигнута врасплох, прижимая руку к груди.

— Я не слышала ничего, что указывало бы на это, но также мало что знаю о чёрной магии, а чтобы снять заклинание изгнания, потребуется огромное количество именно её.

— Значит, это реально осуществить. — Возможно, я наивна, но пока не готова принять теорию о том, что провидец может изменить своё видение. В конце концов, если эта теория окажется верной, то я знаю, что мой дедушка в конечном итоге станет подозреваемым.

— Не знаю, Алана. — Она наклоняется вперёд, чтобы взять печенье с тарелки на столе. — Думаю, может, нам стоит перестать беспокоиться об этом. Уверена, мы получим ответы на некоторые вопросы, когда вернутся твои родители и бабушка.

Я смотрю на часы. Прошло уже больше трёх часов с тех пор, как они ушли с Водяными Феями, и с каждым тиканьем часов нервничаю всё больше. Что, если моё беспокойство оправдано? Что, если они не вернутся?

— Ты не могла бы расслабиться, Алана? — от холодного тона Джейса у меня мурашки бегут по спине. — Я начинаю нервничать, просто смотря на тебя.

Я отрываю взгляд от часов и сосредотачиваюсь на друге. Он снова смотрит на пламя, его глаза темнеют на фоне отблесков, губы сжаты в тонкую линию.

— Прости. — Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Но мои нервы на пределе, и я едва могу усидеть на месте. — Просто трудно расслабиться, когда моя семья с Водяными Феями и королевой, известной своими пытками.

Стискивая зубы, он вскакивает на ноги.

— Мне нужно идти. Сегодня вечером у меня задание. — С этими словами он выбегает из комнаты, бросая через плечо: — Мне жаль, Алана. Честно. Пожалуйста, прости за всё.

Больно видеть, как он уходит, но это также вызывает у меня подозрения, что сущность была для него. Я вспоминаю, что Джекс говорил о проверке теории, и на долю секунды теряю рассудок, думая о том, чтобы догнать Джейса и потыкать его железом, осыпать солью, поставить крест на его коже, но потом прихожу в себя.

Что бы ни происходило с Джейсом, он всё равно остаётся моим лучшим другом на протяжении семнадцати лет. Меньше всего на свете я хочу причинить ему боль.

— В последнее время он очень много работал, — бормочет тетя Эйслин, когда Джейс выскакивает за дверь. — Думаю, это отнимает у него много сил.

— Но с ним всё в порядке, верно? Я имею в виду, он… — я не уверена, что именно сказать. — Он выглядит очень уставшим.

— Он плохо спит. — Дядя Лэйнен и сам выглядит измученным. Под его налитыми кровью глазами залегли мешки, и он продолжает зевать каждые несколько минут. — Прости, Алана.

Не совсем понимаю, почему все продолжают передо мной извиняться. Не то, чтобы Джейс сделал мне что-то плохое, просто держался немного отстранённо.

— Может, вы, ребята, перестанете извиняться? Я в порядке. Клянусь.

Эйслин ковыряет уголок своего печенья.

— Ты хороший друг. Я знаю, в последнее время Джейс стал каким-то отстранённым… Пожалуйста, просто не разочаровывайся в нём. Он может и не показывать этого, но ты ему сейчас очень нужна.

— Я и не планирую этого. — Я смотрю, как от моей кружки поднимается пар, кружась в воздухе, словно по волшебству. — Но с ним всё в порядке, правда? Если не считать недосып и большое количество работы… — я поднимаю на них взгляд. — Больше ничего не случилось?

Они обмениваются встревоженными взглядами, прежде чем Эйслин кладёт печенье на тарелку и поворачивается ко мне.

— Если честно, я думаю, тебе нужно поговорить с ним об этом, — говорит она мне. — Это не наше дело — говорить тебе или кому-либо ещё, если уж на то пошло.

Я перевожу взгляд с одного на другого.

— Но с ним что-то происходит, не так ли?

Она кивает.

— Да… вот почему он так изменился в последнее время.

— Но с ним всё будет в порядке? — Боже, я надеюсь, что с ним всё хорошо.

Она колеблется, её глаза наполняются слезами.

— Мне кажется, что после того, как он привыкнет, всё будет хорошо.

Лэйнен протягивает руку и сжимает её.

— Дорогая, всё будет замечательно. Мы справимся с этим.

— Надеюсь. — Она промокает глаза платочком. — Я просто очень волнуюсь за него.

— Может, мне стоит догнать его и поговорить с ним, — предлагаю я, уже поднимаясь на ноги.

Тук. Тук. Тук.

— Подожди секундочку. — Эйслин вскакивает на ноги и выбегает из комнаты.

Я опускаюсь обратно на диван и достаю телефон из кармана своего кардигана, чтобы написать Джейсу.

Я: Привет, я просто хотела убедиться, что с тобой всё в порядке… Ты так быстро убежал.

Джейс: Всё нормально. Прости, что бросил тебя. Я знаю, что был тебе нужен. Я просто… есть кое-что, что я должен уладить.

Я: С тобой всё в порядке, правда? Твоя мама сказала, что у тебя были трудности.

Джейс: Да, но это не оправдание. Последние пару недель я был действительно не лучшим другом.

Я: Это потому, что я Хранитель? Поэтому ты не говоришь мне?

Джейс: Нет… Я не говорил, потому что мне стыдно.

Я: Джейс, ты же знаешь, я бы никогда тебя не осудила.

Джейс: Знаю, я скажу тебе, но не через смс. Лучше лично. Может, встретимся утром на нашем месте?

Я: Если только с моими родителями и бабушкой всё будет в порядке.

Джейс: Хорошо. Напиши, когда что-то прояснится. Я должен идти. Прости.

Я: Хорошо. И тебе не за что извиняться. У нас всё хорошо. Честное слово.

Я убираю телефон как раз в тот момент, когда мой папа и тетя Эйслин входят в гостиную. Я вскакиваю на ноги, проверяя, нет ли у папы травм. Если не считать того, что он выглядит немного измотанным, с ним, кажется, всё в порядке.

Слава Богу.

— Где бабушка и мама? — я огибаю кофейный столик и направляюсь к нему.

— Они дома, отдыхают, — говорит он. — С ними всё в порядке, просто устали.

— Что случилось с Водяными Феями и королевой? — спрашиваю я его. — И вы выяснили, как им удалось выбраться на сушу?

— Всё так запутано. Даже не знаю, с чего начать. — Он проводит пальцами по волосам, напряжённо выдыхая. — Алана, я никогда не хотел, чтобы ты плохо думала о своём дедушке, но вот что я расскажу… — он садится в кресло и качает головой. — Просто помни, что нам до конца ещё ничего не известно. Возможно, у него была веская причина для того, чтобы сделать то, что он сделал.

Я в оцепенении присаживаюсь на край кофейного столика.

— Он освободил Водяных Фей, не так ли?

Он бросает на меня полный раскаяния взгляд.

— Он вернулся в то время, когда они были изгнаны, и стёр этот момент из истории. Ну, не столько изменил, сколько освободил их, изменив видение. Вот почему мы до сих пор помним об изгнании.

Тетя Эйслин, задыхаясь, опускается на диван рядом с дядей Лэйненом.

— О, Боже… Не могу поверить, что он мог это сделать… Должно быть, это ошибка.

У меня сводит живот.

— Зачем ему делать что-то подобное?

— Мы точно не знаем, — говорит отец, его взгляд скользит по нам троим. — Те Феи и королева были довольно расплывчаты. Но они сказали, что со временем мы всё узнаем. Что бы, черт возьми, это ни значило.

— Так теперь Феи на свободе? — спрашивает дядя Лэйнен. — Они могут бродить по нашему миру когда и где захотят?

Мой отец кивает, откидываясь на спинку стула.

— Получается, да, а это значит, что нам нужно подготовиться. Стражники назначили встречу на завтрашнее утро, чтобы выработать план. Надеюсь, у тебя всё получится.

Дядя Лэйнен закидывает ногу на колено и беспокойно покачивает ею вверх-вниз.

— Конечно. Мы говорим о Водяных Феях. От таких созданий одни неприятности. Нам нужно изгнать их обратно в озеро.

— Мы этого и хотим, — соглашается мой папа. — Боже, я до сих пор не могу поверить в то, что королева сказала Джослин, а потом у неё хватило наглости попытаться убедить нас, что всё будет хорошо.

— Постойте. Почему королева захотела поговорить с бабушкой? Предполагаю, это было не только ради того, чтобы рассказать ей о том, что сделал дедушка. — Мой желудок сжимается при мысли о том, что мой дедушка освободил Фей.

Должна быть веская причина, пытаюсь я убедить себя. Он никогда бы не сделал этого без веской причины.

— Похоже, твой дедушка заключил сделку с королевой. — На лице моего отца появляется разочарование. — И королева взяла с него обещание передать Джослин, что она не должна искать сущность твоего дедушки.

— Но зачем Джулиану освобождать Фей только для того, чтобы королева могла передать это послание? — задаётся вопросом Эйслин, сжимая лунный кулон на своём ожерелье. — Это не имеет никакого смысла.

— Это была не единственная причина, по которой он их освободил, — объясняет мой папа. — Королева постаралась, чтобы мы всё поняли, но не объяснила, для чего. Она продолжала говорить «всему своё время», пока мы не расстроились настолько, что ушли.

— Может ли она теперь остаться на земле? — спрашиваю я. — Королева.

Мой отец быстро качает головой.

— Ей пришлось вернуться в Подземный мир, иначе её королевство рухнет. Но она всё ещё может время от времени навещать нас, так что нам нужно найти способ снова изгнать её и её Фей-стражников в Подземный мир.

— Почему бы просто не сделать так, как в прошлый раз? — предлагаю я. — Это кажется самым простым способом, разве нет?

— Всё не так просто. В книгах по истории много написано об изгнании, но нет никаких конкретных подробностей о том, как вообще была создана печать. — Папа наклоняется вперёд и похлопывает меня по колену. — Я не хочу, чтобы ты беспокоилась об этом. Это проблема Стражников.

— Я хочу помочь, — говорю я. — Пожалуйста, позволь мне помочь в этом, папа.

— Ты можешь помочь, вернувшись в Академию и продолжив обучение, — говорит он мне. Когда я начинаю протестовать, он поднимает руку, заставляя меня замолчать. — Там ты будешь в безопасности. И это именно то, чего сейчас хотят все — чтобы ты была в безопасности и подальше от всех слухов о твоём дедушке. Я хочу, чтобы ты держалась как можно дальше от этого хаоса и помнила своего дедушку таким, каким он был, а не таким, каким его все называют.

Я киваю, хотя и не планирую оставаться в стороне от этого. Да, я вернусь в Академию, но теперь ещё больше замотивирована расследовать смерть своего дедушки и выяснить, кто украл его сущность. Моим родителям не нужно об этом знать, иначе они попытаются остановить меня.

Королева, возможно, и предупредила мою бабушку, чтобы она не искала сущность дедушки, но это не значит, что этого не буду делать я.

Глава 19

Остаток ночи я готовлюсь к завтрашнему возвращению в Академию. Предполагалось, что я не вернусь туда ещё несколько дней, но мой отец договаривается о моём более раннем возвращении, желая, чтобы я как можно скорее уехала и не мешала им.

Я решаю не брать кинжал с собой. Здесь будет гораздо безопаснее. Итак, пока все на кухне обсуждают, что произошло на похоронах дедушки, я краду горсть волшебного пепла из маминой заначки, чтобы закопать его вместе с кинжалом, так как это должно помочь скрыть его местонахождение. Затем я пробираюсь в наше с Джейсом место — маленькую пещеру на склоне холма, расположенного посреди леса.

Это место идеально подходит для того, чтобы спрятаться самому или что-то скрыть. Вряд ли кто-то знает о его существовании, кроме моей семьи и Джейса, плюс тетя Эйслин наложила на него кучу волшебных заклинаний. Эти чары не позволяют никому, кроме Хейлов и Лукасов увидеть пещеру. Предполагается, что эта пещера является чем-то вроде укрытия от неприятностей, типа войны, но в итоге мы с Джейсом превращаем его в место, где можно спрятаться.

С фонариком в руке пробираюсь через лес. К счастью, я не боюсь темноты, так как луна и звёзды освещают путь. Свободной рукой я сжимаю телефон на случай, если понадобится позвонить родителям, но, честно говоря, лесная тишина успокаивает меня, по крайней мере, так было раньше. Из-за всего произошедшего — смертей, предупреждений моего деда, того, что Водяные Феи на свободе, — признаться честно, чувствую себя немного неуверенно. От каждого треска ветки или звука животного волосы на затылке встают дыбом.

Я ускоряю шаг, направляясь к холму. Оказавшись в безопасности внутри пещеры, я устанавливаю фонарик посередине, беру маленькую лопату и быстро рою яму под сундуком. Стараюсь не обращать внимания на воспоминания, которые подкрадываются ко мне, но мы с Джейсом проводили здесь так много времени, что я не могу не скучать по былым временам.

— Тогда всё было так легко и просто. — Я вздыхаю, бросаю кинжал в яму вместе с волшебным пеплом, засыпаю то и другое землёй и задвигаю сундук обратно. — Здесь он будет в безопасности какое-то время, — говорю себе, отряхивая руки.

Затем направляюсь к лестнице и карабкаюсь обратно наверх. Как только сползаю с холма, я соскальзываю по грязи вниз. Отряхнувшись, начинаю пробираться обратно через лес, светя фонариком перед собой.

Я проделываю довольно долгий путь, не сталкиваясь ни с какими неурядицами, но кажется, что вокруг меня трещат ветки, а затем откуда-то доносится волчий вой.

Холодок пробегает по моей спине, когда я смотрю на луну.

— Она ещё не полная. Всё под контролем.

Словно желая доказать, что я ошибаюсь, замечаю боковым зрением белую фигуру. Я разворачиваюсь и отскакиваю назад, сердце бешено колотится в груди, когда я направляю на неё свет фонарика. Фигура движется с нечеловеческой скоростью, прячась за дерево. Мне стоит убежать, но глаза незнакомца заставляют меня остановиться.

Они фиолетовые.

— Дедушка? — я осторожно подхожу к дереву, за которым он прячется. — Дедушка, это ты?

Снова ломается ветка. Слышится вой. Затем фигура бросается на меня и заваливает на спину. Фонарик вылетает у меня из рук. Темнота накрывает с головой.

В панике переворачиваюсь на живот и встаю на ноги. Прижимая руки к бокам, вглядываюсь в темноту, дыша так громко, что меня всю передергивает.

— Дедушка, если это ты… Пожалуйста, дай знак.

Единственный ответ, который я получаю, — жуткая тишина, внезапно воцарившаяся в лесу.

Я достаю из кармана телефон и открываю приложение «Фонарик». Оно не такое яркое, как настоящий фонарик, но работает.

Я освещаю фонарём сосны и разросшиеся кусты, но нигде не могу найти никаких признаков фигуры. Однако не сдаюсь.

Я стою там не меньше часа, осматриваясь, прежде чем сдаюсь.

— Видимо, это была просто галлюцинация, — говорю себе.

Но я знаю, что что-то видела: либо дедушку, либо его призрак, либо кого-то, кто был ужасно на него похож.

Глава 20

Перед уходом я проверяю пещеру. Когда убеждаюсь, что кинжал всё ещё в безопасности, то возвращаюсь домой и проскальзываю в свою комнату, чтобы закончить сборы.

Джейс пишет мне, пока я складываю одежду и запихиваю всё в чемодан.

Джейс: Привет, извини, что приходится это делать вот так, но я не смогу встретиться с тобой утром. У меня есть кое-какие дела, а потом я должен быть на собрании Стражников.

Я: Тогда, может, сегодня вечером? Я могу подождать.

Джейс: Извини, я сейчас не дома.

Я разочарованно вздыхаю.

Я: Ты уверен, что просто не оттягиваешь время? Иногда с тобой такое случается.

Джейс: Клянусь, я правда не могу. И чтобы доказать это, я готов поехать в Вирджинию, чтобы мы могли провести там несколько дней и спокойно поговорить.

Я: Когда?

Джейс: Скоро. Обещаю.

Я: Хорошо. Если тебе нужно о чём-то поговорить, я всегда рядом.

Джейс: Я знаю. Ты хороший друг. Хотел бы я быть таким же отличным другом для тебя.

Я: Ты и так хороший друг. И всегда им был.

Джейс: Надеюсь, ты не передумаешь после того, как я тебе всё расскажу.

Я собираюсь написать ему в ответ, что, конечно же, напишу, когда приходит новое сообщение.

Джейс: Мне нужно идти. Я напишу тебе, когда точно буду уверен, что приеду.

Я: Хорошо. ПП (TTYL — talk to you later: поговорим позже).

Убираю телефон и сосредотачиваюсь на том, чтобы закончить сборы.

Бедняга Джейс. Что бы с ним ни происходило, он волнуется, что я каким-то образом осужу его. Я бы никогда так с ним не поступила. Но мне интересно, знает ли об этом кто-нибудь из Стражников. Я сомневаюсь в этом, иначе он не отправился бы на задание. На самом деле, его могут исключить из общества или, что ещё хуже, причинить вред.

— Мне так жаль, что ты не можешь остаться подольше. — Моя бабушка входит в комнату, когда я застёгиваю молнию на своём чемодане. — Но думаю, что это к лучшему. Я знаю, твой дедушка не хотел бы, чтобы ты ввязывалась в эту историю.

— Все так говорят. — Я прислоняю чемодан к изножью кровати. — Бабушка, когда ты сказала, что дедушка перед смертью общался с плохими людьми, кого ты имела ввиду?

— О, милая, я не хочу, чтобы ты думала об этом. — Она убирает волосы с моих глаз, как делала, когда я была ребенком. — Не хочу, чтобы проблемы твоего дедушки становились для тебя обузой.

— Я помогаю с его делом, — говорю я ей. — И всё, что ты можешь рассказать, непременно пригодится.

Она недовольно поджимает губы.

— Уверена, что хочешь этого? Может быть, лучше поручить это кому-нибудь другому.

Я качаю головой.

— Я должна это сделать. Это важно.

Она вздыхает, опуская руку.

— Думаю, что отчасти понимаю, но пообещай, что будешь осторожна. Люди, с которыми он общался… Думаю, они были опасны.

Я плюхаюсь на край кровати и вытягиваю ноги.

— Так ты знаешь, кто они?

Она садится рядом со мной и смотрит на тыльную сторону своих ладоней.

— Я встречалась с ними всего однажды, они никогда не называли имён. Выглядели как обычные люди, но на них была странная метка, похожая на змею, свернувшуюся сзади кольцом.

— Никогда раньше не видела такой, — говорю я. — Но могу поспорить, что в записях Стражников что-то подобное было.

— Я уже проверяла и ничего не нашла. Я случайно подслушала телефонный разговор между этими людьми и твоим дедушкой. Не уверена, о чём именно шла речь, но я чётко слышала, как он упоминал что-то о войне.

Моё сердце бешено колотится в груди.

— Я тоже слышала, как дедушка упоминал о войне. Довольно часто в моих снах.

Её внимание переключается на меня.

— Он приходил к тебе во сне?

— Не уверена, но думаю, да. То есть… Мне казалось, что это происходит наяву. — Я подумываю о том, чтобы сказать ей, что мне показалось, будто я видела его в лесу, но тогда пришлось бы объяснять, что я там делала.

— Я не знаю, что сказать. Хождение по снам запрещено. Если Провидцы узнают… — её плечи опускаются, когда она вздыхает. — Ну, полагаю, это не имеет особого значения. У него и так уже достаточно неприятностей. — Она поворачивается ко мне лицом. — Сколько раз он это делал?

— Пару раз до своей смерти и один раз после. — Я чешу затылок. — Он продолжает предупреждать меня о войне и о чём-то, что называется «элект».

У неё на лбу появляется морщинка.

— Да, твоя мама спрашивала меня об этом. Хотела бы я знать, кто они такие.

— Я не уверена, «кто» это или «что». Он так и не сказал. Только то, что я в опасности, а потом отмахнулся. — Я откидываюсь на локти. — Я тщательно изучила это слово, но ничего не нашла. Почти уверена, что Джекс — мой вроде как наставник в Академии — знает, что это такое, но не говорит. Я найду способ вытащить это из него. Мне просто нужно найти его слабое место.

— Хм… Возможно, я знаю, как это сделать… — не закончив фразу, она встаёт и выбегает из комнаты.

Озадаченная, я встаю и следую за ней в комнату для гостей, где она провела последнюю неделю. Когда вхожу, она роется в верхнем ящике комода.

— Твои родители убили бы меня, если бы узнали, что я отдаю тебе это. — Она бросает на пол несколько рубашек и пар брюк, затем достаёт из ящика коробку размером с кольцо. — Но, учитывая, что ты можешь быть в опасности, — она поворачивается ко мне, сжимая коробку в руке, — я действительно думаю, что ты должна знать, с чем имеешь дело. — Она протягивает руку, призывая меня взять коробку.

— Что это? — я беру коробочку у неё из рук и поднимаю крышку. — Кольцо? Я протягиваю руку, чтобы забрать его, но она отталкивает её.

Затем постукивает по серебряному ободку кольца.

— Не забудь! Прикасаться только к серебряной части, пока не наденешь его на палец. Если прикоснуться к рубину, в конечном итоге раскроешь свои секреты любому, кто согласится выслушать.

— Погоди. — Я ошеломлённо моргаю, глядя на неё. — В нём сыворотка правды?

Она кивает.

— Достаточно провести рубином по коже Джекса, и ты сможешь вытянуть из него всю правду.

Мой желудок сжимается от чувства вины.

— Мне кажется неправильным манипулировать им подобным образом.

— Скажу так, пока ты получаешь от него только то, что тебе нужно, ты не виновата. — Когда я всё ещё не до конца верю ей, она настаивает: — Алана, я никогда не была сторонницей, чтобы лишать кого-либо свободы воли, но пока мы не выясним, что происходит, то никогда не сможем очистить имя твоего дедушки и раскрыть его сущность. К тому же, если он думает, что ты в опасности, нам нужно узнать об этом «электе» как можно больше.

Я понимаю, к чему она клонит, но всё равно чувствую себя немного виноватой, используя кольцо.

— Значит, ты всё равно будешь искать его сущность, даже после того, как королева предупредила тебя не делать этого?

— Разумеется. Твой дедушка был любовью всей моей жизни, я очень надеюсь, что однажды наши души воссоединятся, но этого не произойдёт, если его не похоронят должным образом.

Я захлопываю крышку коробки.

— Хорошо, я сделаю это.

Не понимаю, как сильно она хочет, чтобы я это сделала, пока на её лице не появляется облегчение.

— Ты скажешь мне, если что-то узнаешь? — спрашивает она.

— Я позвоню тебе, как только всё прояснится. — Я засовываю коробочку в задний карман своих полосатых пижамных штанов. — Кстати, откуда у тебя это кольцо? Разве сыворотка правды не редкая штука?

— Я нашла его на днях, спрятанным среди старых хрустальных шаров твоего дедушки. Я не уверена, как давно оно у него и откуда, но подумала, что должна сохранить его на всякий случай. — Она о чём-то размышляет. — Странно, что так быстро нашла ему применение. Словно он знал, что оно нам понадобится.

Я киваю, полностью соглашаясь с ней. И правда, очень странно.

Такое ощущение, что мой дедушка всё ещё где-то рядом, наблюдает за нами.

Глава 21

К тому времени, как забираюсь в постель, я так вымотана, что почти засыпаю ещё до того, как моя голова касается подушки. Втайне надеюсь погрузиться в сон, в котором смогу поговорить со своим дедушкой, но в итоге проваливаюсь в кошмар о том, как Водяные Феи связывают меня и сдирают кожу. Конечно, ненормально, но я легко могу представить, как они делают что-то подобное. На уроках истории я узнала достаточно, чтобы понять, насколько Феи сумасшедшие и извращённые.

Я просыпаюсь вся в поту и, в конце концов, лежу в постели без сна, пока солнце не поднимается над холмами и не окрашивает небо в розовые и оранжевые тона. Поскольку нужно успеть на ранний рейс, я вытаскиваю себя из постели, натягиваю джинсы и футболку, собираю волосы в хвост и спускаюсь вниз со своим чемоданом.

Родители уже на кухне, пьют кофе и обсуждают последнюю экспериментальную установку, связанную с паранормальными явлениями, которую они обнаружили. Я останавливаюсь в дверях, прислушиваясь к их разговору.

— Понимаю, у нас много работы, — говорит мама папе, добавляя ложку сахара в свой кофе, — но нам всё равно нужно найти время, чтобы осмотреть это заведение. И, если потребуется, составить план действий и уничтожить его.

Мой папа отпивает из кофейной кружки.

— В последнее время их было так много. Это не может быть простым совпадением. Они должны быть как-то связаны.

Из-за похорон, этой истории с Джейсом и драмы с Водяными Феями я почти забываю о зомби с меткой, которого Джекс показал мне прямо перед отъездом. Кажется, это было так давно, хотя всего лишь на прошлой неделе. Интересно, узнаю ли я об этом больше, когда вернусь.

Я начинаю моргать от собственной реакции, поражённая тем, насколько комфортно мне стало жить с мыслью о том, что я буду Хранителем.

— Доброе утро, милая, — встречает меня мама с усталой улыбкой. — Ты всё собрала?

— Ага. — Я открываю холодильник, чтобы взять бутылку сока. — Итак, вы, ребята, нашли ещё одно место для экспериментов с паранормальными явлениями, да?

Мой отец откидывается на спинку стула.

— И не один. Целых три. Их число растёт.

— Перед тем, как я покинула Академию, Джекс показал мне зомби с меткой. — Я откручиваю крышку с бутылки сока. — Он сказал, что появилось много мертвецов. И не только зомби. Интересно, почему их так много.

Мой отец бросает осторожный взгляд на маму.

— У нас есть пару предположений.

Я отпиваю глоток сока, прежде чем спросить:

— Какие…?

— Что всеми ими управляет один и тот же человек, — говорит мама. — Мы просто не уверены, кто именно.

— Но зачем кому-то экспериментировать с такими существами, как зомби? — спрашиваю я. — В этом нет никакого смысла.

— Это мы и пытаемся выяснить. — Мой отец поднимается со стула, ставит пустую кружку в раковину и бросает взгляд на мой чемодан, стоящий в дверях. — Ты готова?

Я киваю.

— Да. Во сколько отправляемся?

Папа бросает взгляд на часы.

— Нам, наверное, уже пора. Ещё рановато, но мы должны вернуться к началу собрания.

Моя мама кивает в знак согласия, затем берёт свою сумочку и ключи от машины.

Я прощаюсь с бабушкой, прежде чем сесть в машину, и обещаю, что позвоню ей, как только воспользуюсь кольцом. Затем мы с родителями едем в тишине, и это напоминает о нашей последней поездке в аэропорт. Но тишина нарушается, когда мой папа тормозит и останавливается в конце длинной вереницы машин. Учитывая, что мы живём очень далеко, у чёрта на куличках, пробка в такое раннее время суток совершенно неуместна.

— Что, чёрт возьми, происходит? — спрашивает он, останавливая машину.

Моя мама опускает стекло и высовывает голову, чтобы получше всё разглядеть.

— Похоже, дорога перекрыта.

Папа проверяет время на приборной панели.

— Она опоздает на свой рейс… а мы на собрание.

— Попробуй объехать. — Она машет рукой моему отцу, чтобы он двигался дальше. — Движение в другую сторону тоже, скорее всего, перекрыто.

Он приподнимает бровь, глядя на неё.

— Кто вы такая и что сделали с моей женой?

Я хихикаю, кажется, впервые за долгое время.

— Да, мам, с каких это пор ты стала нарушать правила?

— Я иногда нарушаю правила, — обиженно возражает она.

Папа бросает на меня одобрительный взгляд в зеркало заднего вида, и я прикрываю смех рукой. Моя мама игриво хлопает его по руке с улыбкой на лице. Я тоже улыбаюсь, радуясь, что она снова счастлива.

— Думаю, мама права, пап. Давай объедем эту пробку с другой стороны.

Он усмехается.

— Хорошо, но если меня остановят, я скажу полицейскому, что это не моя вина, и меня вынудила это сделать моя жена, нарушившая правила. — Поднимая брови, он смотрит на мою маму, переключает скорость и выезжает на встречную полосу.

С обеих сторон дорогу перегораживает баррикада. Когда подъезжаем к ней, отец поворачивает руль и выезжает на лужайку. Прямо перед тем, как колёса касаются травы, он нажимает на тормоза.

— Чёрт. Это Хранители. — Он паркует машину на обочине, колёса поднимают облако пыли.

Я подаюсь вперёд на сиденье и вглядываюсь в группу людей по другую сторону баррикады. Все они одеты в чёрные брюки-карго и чёрные футболки, в руках по блокноту, и они обходят что-то на земле.

— Что там? — спрашиваю я. — Мёртвое тело?

Мой отец распахивает дверцу, чтобы выйти.

— Вы двое, оставайтесь здесь. Я пойду посмотрю, что происходит.

— Ни за что. — Я вылезаю вместе с ним, игнорируя недовольный взгляд, которым он меня одаривает. — Теперь это часть моей жизни. Я иду с тобой.

Он качает головой, но не спорит.

— Ты права, но на всякий случай будь рядом.

— На всякий случай, серьёзно? — шучу я, пока мы пробираемся по траве к месту происшествия. — Думаешь, мертвец воскреснет?

Он смотрит на меня снисходительно, но затем на его лице появляется улыбка.

— Я рад, что к тебе вернулся сарказм. Скучал по этому.

Я чувствую себя немного виноватой за то, что улыбаюсь так скоро после смерти дедушки, но в то же время…

— Я тоже.

Однако наши улыбки быстро исчезают, когда мы подходим к баррикаде. С другой стороны на асфальте размазано что-то похожее на красную краску. Но в воздухе витает солоноватый запах ржавчины.

Кровь.

И не просто капля крови, а целая чёртова тонна покрывает землю, близлежащие деревья, кусты и траву.

Когда огибаем баррикаду, вонь становится такой невыносимой, что меня чуть не выворачивает наизнанку.

— Стой здесь, — говорит мой отец, прежде чем мы подходим к мёртвому телу. — Я пойду посмотрю, что происходит. — Он направляется к более высокому мужчине с планшетом в руках, который, кажется, командует всеми присутствующими.

— Похоже, здесь кого-то зверски убили. — Я прикрываю рукой нос и рот, чтобы заглушитьвонь.

— И произошло что-то серьёзное.

Звук голоса Джекса вызывает у меня дрожь, приятную дрожь, которая заставляет мой желудок сходить с ума.

Серьёзно. Что, чёрт возьми, со мной не так? Сейчас совершенно неподходящее время для того, чтобы возбуждаться и желать большего.

Делаю глубокий вдох, прежде чем обернуться, приказывая себе не пялиться на него. Но не могу удержаться и украдкой бросаю взгляд.

Уголок его губ приподнимается в дерзкой полуулыбке.

— Это как-то неуместно — пялиться на меня прямо сейчас.

— Я вовсе не пялюсь на тебя. — Мысленно танцую от счастья! И голос абсолютно ровный! — я разглядывала кровь на твоей рубашке.

— Ну, конечно, — снисходительно говорит он. — И это не кровь. А кетчуп из гамбургера, который я только что съел.

Я морщу нос.

— Ты ел на месте преступления, вот, — я указываю рукой в сторону мёртвого тела, — прямо здесь?

Он поднимает плечо, пожимая плечами.

— Я был голоден, и не собираюсь уходить в ближайшее время.

— Всё равно это отвратительно.

— К этому привыкаешь.

— С трудом. — Я бросаю взгляд на мёртвое тело, накрытое простыней, затем снова смотрю на Джекса. — Ты мог бы предупредить, что работаешь над делом в тридцати милях от моего дома.

— Я приехал сюда около часа назад. На самом деле у меня было не так много времени, чтобы подумать об этом.

Я обхватываю себя руками, когда поднимается лёгкий ветерок.

— Как давно его убили?

Он кивает головой, жестом приглашая меня следовать за ним, и направляется к телу.

— Нам позвонили всего несколько часов назад.

Я внимательно смотрю под ноги, чтобы не наступить на кровь.

— Вы, ребята, случайно не на самолете сюда прилетели?

— Нет, обычно мы не летаем на расследования. — Он надевает солнцезащитные очки на глаза, когда солнечный свет пробивается сквозь облака. — Только когда мы набираем новобранцев.

— Тогда как ты сюда попал?

— С помощью телепортации.

— У тебя есть знакомая ведьма? — не знаю, почему я так удивлена, учитывая, что Академия полна всевозможных существ из другого мира.

Он присаживается на корточки рядом с укрытым телом.

— Есть несколько ведьмочек, которые работают на нас. Они помогают нам с делами, но ты скоро поймёшь это, как только начнешь работать.

Я стою на некотором расстоянии от тела, вонь едва переносима.

— Почему бы тогда просто не использовать телепортацию постоянно? Потому что это кажется намного проще.

— Да, но никогда не стоит слишком полагаться на что-то одно, а полёты полезны лишь для новичков. Это просто и незамысловато. К тому же, Вивиан терпеть не может использовать магию без крайней необходимости, как сегодня, когда нам нужно было быстро добраться сюда. Если бы не было необходимости так быстро добраться до места убийства, мы бы, наверное, всё время летали.

Он поднимает тело, вдыхая зловоние гниющей плоти.

Я сдерживаю рвотный позыв, подступающий к горлу, и заставляю себя внимательно посмотреть.

— Что это было?

Он наклоняется ближе, чтобы рассмотреть безликий череп.

— Мы думаем, это ещё один зомби.

— Ещё один? И многих из них убивают?

— Обычно нет, но за последние пару месяцев — да.

— Но они же и так мертвы. Это бессмысленно.

Он лезет в карман брюк и достаёт пару латексных перчаток.

— Может, это и бессмысленно, но мы здесь для того, чтобы попытаться найти в этом хоть какой-то смысл. — Он шевелит пальцами в перчатках. — И у меня есть теория. — Он поднимает руку и жестом подзывает меня подойти поближе.

— Нет, спасибо. — Я отступаю назад. — Мне и здесь хорошо, я дышу воздухом, чистым от трупного аромата зомби.

Он бросает на меня нетерпеливый взгляд через плечо.

— Не могла бы ты, пожалуйста, перестать быть занозой в заднице? Я пытаюсь научить тебя, как выполнять нашу работу.

Я скрежещу зубами от этого занозистого замечания, но решаю пропустить это мимо ушей.

— Ладно. — Неохотно подхожу ближе и присаживаюсь на корточки рядом с ним.

Его губы дёргаются, когда он пытается сдержать улыбку.

— Неужели это было так трудно?

— Да, если честно.

Он хмурится.

— Тебе нравится быть занозой в заднице?

Я мило улыбаюсь ему.

— Примерно так же, как тебе нравится быть самоуверенным засранцем.

Он качает головой, но я замечаю на его лице тень усмешки.

— Я искал бирку на зомби. Пока не нашёл, но предполагаю, что она где-то должна быть.

Я переминаюсь с ноги на ногу.

— Думаешь, его смерть была связана с другим зомби, которого ты мне показывал?

Он кивает, косясь на лишённую плоти левую щёку зомби.

— Знаю. И думаю, что оба убийства связаны с одной и той же экспериментальной установкой.

— Мои родители думают, что всеми экспериментальными установками руководит один и тот же человек.

Он переводит взгляд на меня.

— Они сказали тебе?

Я качаю головой.

— Я подслушала их разговор сегодня утром. И немного поговорила с ними об этом.

— Я удивлён, что они говорят с тобой о таких вещах. Обычно получить информацию от Стражников — это та ещё задача.

— Да, но они мои родители. Они не будут относиться ко мне как к дерьму, потому что я стала Хранителем.

— Тогда тебе повезло… у тебя хорошие родители. — Его голос звучит искренне, и это сбивает меня с толку.

— Эм, спасибо.

Он небрежно пожимает плечами. Затем, склоняя голову набок, поднимает руку зомби и поворачивает её.

— Я знаю, что где-то должна быть бирка.

— Ты смотрел его ноги?

— Смотрел везде.

— Х-м-м… — я поднимаюсь на ноги и обхожу тело, осматривая его в поисках чего-то, что Джекс, возможно, пропустил.

Я разглядываю под простыней его ступни. Понятия не имею, почему вдруг стала такой напористой, и откуда взялся этот инстинкт, но Джекс, кажется, находит это забавным, наблюдая за мной с весёлыми искорками в глазах.

— Нашла что-нибудь? — спрашивает он, когда я возвращаюсь к нему.

— Нет, но, возможно, у меня есть теория.

— Серьёзно?

Я киваю, заправляя прядь волос за ухо.

— У него было ободрано лицо, верно?

Джекс с любопытством смотрит на меня.

— Мы думаем, его вытолкнули перед движущимся автомобилем, который мчался довольно быстро, а потом его выбросило на тротуар.

Я содрогаюсь от этой мысли.

— Ну, а что, если бирка была на лицевой стороне? Я имею в виду… у другого зомби, которого ты мне показывал, бирка была на щеке.

Он на мгновение обдумывает мою идею, прежде чем его губы растягиваются в улыбке.

— Это довольно хорошая и очень точная теория.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Ты уже думал об этом, не так ли?

— Конечно, думал.

— Тогда почему сразу не сказал?

— Потому что хотел посмотреть, сможешь ли ты додуматься до этого самостоятельно, — просто говорит он. — Ты сделала это быстрее, чем я ожидал. Возможно, в конце концов, у тебя всё получится.

Я скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на него.

— Значит, ты думал, что у меня ничего не получится?

— Поначалу, — говорит он, пожимая плечами. — Но теперь, — он снова пожимает плечами, — я не уверен. Может, ты и не такая неудачница, как я думал.

Ладно, я больше не чувствую себя виноватой из-за того, что собираюсь надеть это кольцо.

— Вот это да, спасибо. — Мой голос сочится сарказмом. — Всегда приятно, когда тебе говорят, что ты не так уж плоха, как кто-то думал.

Его губы кривятся в усмешке.

— Не за что.

Мы обмениваемся вызывающими взглядами, но, признаюсь, я нахожу нашу перепалку скорее забавной, чем раздражающей.

— Итак, что ещё ты знаешь о его убийстве? Я оглядываюсь на другого Хранителя, осматривающего место преступления.

Он приподнимает бровь.

— Мне показалось, или тебе стало любопытно?

— Не знаю. — Я изображаю невозмутимость. — Возможно.

На его лице появляется улыбка, когда он выпрямляет ноги, чтобы встать.

— Пойдём. Покажу тебе, что нам удалось найти.

— Алана, нам пора возвращаться, — говорит мой отец, спеша к нам. — Я поговорил с заведующими, и они разрешили нам проехать по боковой дороге вон там. — Он указывает направо, на деревья. — Там есть проход.

— Мы можем поехать через несколько минут? — спрашиваю я. — Джекс хочет показать мне кое-что.

Мой отец удивлённо смотрит на Джекса, как будто только что заметил его.

— Джекс, рад снова тебя видеть.

Джекс снимает перчатки и пожимает папе руку.

— И я Вас, сэр.

Я закатываю глаза. Поскольку готова побить его за слово «сэр».

— Ты участвуешь в этом деле? — спрашивает мой отец.

Он качает головой.

— Просто помогаю. Официально меня ещё не назначили на это дело, но я надеюсь.

Взгляд моего отца падает на зомби, лежащего на земле.

— В последнее время часто обнаруживают подобные трупы, не так ли?

Джекс кивает.

— Кажется, за последние два месяца мы нашли в общей сложности шестерых.

Мой отец качает головой, о чём-то размышляя.

— Ты нашёл какую-нибудь связь между этими смертями?

Джекс переминается с ноги на ногу, почёсывая затылок.

— Пока не могу предоставить такую информацию.

— Понимаю. — Мой отец ещё секунду смотрит на зомби, прежде чем снова посмотреть на меня. — Нам действительно пора. Твой рейс вылетает через полтора часа.

Не знаю, почему я так расстроена. Мне стоило бы радоваться, что не придётся весь день торчать рядом с разлагающимся трупом. Но почему-то всё наоборот.

— Если вы не возражаете, сэр, она может остаться, — предлагает Джекс, словно чувствуя моё нежелание уходить. — Возможно, ей будет полезно набраться опыта, поскольку она пропустила первую неделю занятий.

Мой отец обдумывает предложение Джекса, сжав губы в тонкую линию.

— А как же самолет?

— Она может телепортироваться вместе со мной. — Взгляд Джекса скользит по мне, и в его серебристых глазах мерцает веселье. — Хотя я знаю, что она будет разочарована тем, что больше не сможет летать. Ей очень понравилось в первый раз.

Я скрещиваю руки на груди и поднимаю брови.

— Так и есть, пока ты не накачал меня наркотиками. — У моего отца отвисает челюсть, когда он бормочет:

— Накачал наркотиками?

— Всё было не так, — в панике говорит Джекс. — Я лишь дал ей немного настойки, чтобы успокоить.

Мой отец всё ещё выглядит раздражённым, поэтому я сглаживаю ситуацию, прежде чем он решит отправить меня в аэропорт.

— Насчет наркотиков просто шутка, папа, — беззаботно говорю я. — Я сильно нервничала, и он дал мне немного отиума, чтобы я успокоилась.

Мой отец немного расслабляется.

— Ну, если ты знала, что принимаешь…

— Я все осознавала, — заверяю его.

Мой отец кивает, но выражение его лица остаётся напряжённым. Тем не менее, он разрешает мне вернуться в Академию с Джексом.

После того, как достаю свой чемодан из багажника, я прощаюсь с мамой и папой.

— И, Алана, — говорит папа, обнимая меня, — не могла бы ты пока сохранить в секрете всю эту историю с Водяными Феями? Стражники пока не хотят, чтобы об этом кто-то узнал.

— Но разве Провидцы не в курсе? — спрашиваю я его. — Они видели их на похоронах.

— Они обещали хранить молчание, пока мы не выясним больше о том, что происходит, — объясняет он, отступая на шаг. — Мы хотим избежать паники. И чем больше людей будет знать, тем больше мы рискуем вызвать всемирную панику.

— Хорошо, я буду молчать, — соглашаюсь я, поднимая с земли свой чемодан.

Он машет мне, прежде чем сесть в машину к маме. Она плачет, когда они отъезжают от места преступления, и я тоже готова расплакаться, но сдерживаюсь.

— В тот раз ты справилась лучше. — Джекс подходит ко мне.

Я отрываю взгляд от дороги и смотрю на него.

— С чем?

Он засовывает руки в карманы.

— С прощанием.

Я громко выдыхаю.

— Я думала, это будет сложнее из-за дедушки, но, думаю, всё оказалось немного проще.

Он смотрит на свой телефон, когда тот вибрирует.

— Может, это всё потому, что начинаешь привыкать к мысли о том, что теперь ты — Хранитель.

— Может быть, а может, просто привыкаю прощаться.

Он бросает на меня сочувственный взгляд, прежде чем мы идём обратно к зомби, и гравий хрустит под нашими ботинками.

— Кстати, о твоём дедушке, — резко говорит Джекс, засовывая телефон в задний карман своих широких шорт, — подумал, тебе будет интересно узнать, что у нас уже есть список подозреваемых.

— Правда? — я оживляюсь. — Это прекрасная новость. Кто?

Он колеблется.

— Не уверен, что могу сказать тебе прямо сейчас.

Я упираю руку в бедро.

— Почему бы и нет? Ты сказал, что я могу помочь, помнишь?

— Да, но боюсь, ты отреагируешь иррационально и попытаешься наброситься на них и уничтожишь одного за другим.

— Эй! — я обиженно прижимаю руку к груди. — Я никогда никого раньше не убивала.

Он бросает на меня обвиняющий взгляд.

— Но я знаю, что ты думала об этом.

Ладно, подловил.

— Если я пообещаю не убивать их, ты скажешь? — я лишь надеюсь, что смогу сдержать своё обещание, потому что выследить убийцу дедушки и убрать его, звучит довольно заманчиво.

Джекс замедляет шаг, скрещивает руки на своей худощавой груди и оглядывает дорогу и деревья вокруг.

— Вот что я тебе скажу. Если найдёшь подсказку, которая поможет в этом деле, тогда я покажу тебе список.

Звучит достаточно просто. Я протягиваю руку для рукопожатия.

— Да начнётся игра, мальчик-оборотень.

Глава 22

Ладно, я немного переусердствовала с поиском подсказки. Я не только должна быть осторожна на каждом шагу, но мне запрещено что-либо трогать, что, по-видимому, делает невозможным поиск чего-либо.

После того, как меня внимательно осматривают несколько Хранителей, я решаю отправиться в лес на поиски улик и передохнуть от всей напряжённости ситуации. Я иду некоторое время, прежде чем прислониться к толстому стволу дерева, чтобы передохнуть и собраться с мыслями.

Я очень хочу увидеть этот список, но не уверена на сто процентов, что смогу найти ключ к разгадке. Конечно, когда я была маленькой, мы с папой смотрели много детективных сериалов и фильмов о Скуби Ду, но не думаю, что это сработает.

— Это невозможно. — Я раздражённо выдыхаю. — Понятия не имею, что ищу. Серьёзно, я начинаю проникаться безумным уважением к Хранителям.

— Нужна помощь?

Голос Джекса заставляет меня вздрогнуть.

Я задыхаюсь, прижимая руку к груди.

— Господи, чувак. Хотя бы предупреждай, прежде чем подкрадываешься к кому-нибудь в лесу.

Он прислоняется к стволу дерева в нескольких футах от меня, выглядя настолько уютно, насколько это возможно. Интересно, как долго он там стоит. Услышал ли он только что мои слова.

— Если ты мне поможешь, я не выиграю наше пари, да? — Я расправляю плечи и осторожно делаю шаг вперёд, осматривая траву в поисках чего-нибудь необычного. — Можешь уходить. Я справлюсь.

— Ты тоже Хранитель, Алана. — Джекс подходит ко мне сзади, и аромат его оборотня — одеколона, мыла и чего-то древесного — щекочет ноздри. Я стараюсь не вдыхать, но у меня ничего не получается. — Перестань относиться к себе как к чему-то отдельному от нашего общества.

Я беру длинную тонкую палку и с её помощью раздвигаю высокие травинки.

— Сейчас у меня такое чувство, будто я отделена от всех вас. Понятия не имею, что делаю, в отличие от всех остальных.

— Все остальные понятия не имеют, что делают уже очень давно. Ты новичок здесь, но со временем научишься.

— Все ведут себя так, словно я им мешаю.

— Это потому, что новички обычно не берутся за такое серьёзное дело. — Он продолжает вторгаться в моё личное пространство, подстраиваясь под каждый мой шаг.

Я оглядываюсь на него через плечо.

— То есть… Тогда почему мне позволили работать над этим делом?

Он слегка пожимает плечами.

— Потому что я сказал, что ты возьмёшься за него.

Я поворачиваюсь к нему лицом, затем отступаю на шаг, когда понимаю, насколько мы близко. Он так близко, что чувствую тепло его тела и исходящую от него напряжённость.

— Ты настолько важная персона, что можешь это сделать? Я думала, ты сказал, что ещё не стал детективом.

— Я не такая уж важная шишка, как хотелось бы, но да, пока я имею на это право.

— Но ты такой молодой.

— Серьёзно? — в его голосе слышен издевательский сарказм.

Я закатываю глаза.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты кажешься слишком молодым, чтобы просить о таком.

— Я не настолько важный, но у меня есть связи, — говорит он. — В моей семье течет кровь Хранителей, и многие люди уважают нас.

— Да, в моей семье было всё то же самое. — Я вздыхаю и снова начинаю ковырять палкой в траве. — Но после всей этой истории с кражей кинжала дедушки… ну, многие Стражники и Провидцы отвернулись от нас.

— Да, люди отстой. Всегда делают выводы, не выслушав правды, — говорит он, удивляя меня. — Но, по крайней мере, ты знаешь, кто твои настоящие друзья, верно?

— Наверное. Но всё равно это отстой. Я знаю своего дедушку. Если он действительно украл кинжал, как все говорят, то на это была веская причина.

— Знаю, — соглашается он.

Мои глаза расширяются.

— Подожди, ты же не думаешь, что он виновен?

Он качает головой.

— Я работал над его делом, помнишь? И изучил его достаточно, чтобы понять, что он был хорошим человеком. Да, он совершил пару сомнительных поступков, но, думаю, чем больше буду вникать в это, тем больше смогу опровергнуть многие обвинения.

Мне чертовски хочется обнять его, но, решив не выглядеть полной эмоционально сумасшедшей, воздерживаюсь.

— Рада слышать. Ему нужен кто-то на его стороне. — Когда на глаза наворачиваются слёзы, я отворачиваюсь и начинаю осматривать несколько деревьев.

Он даёт мне время собраться с мыслями, прежде чем последовать за мной.

— Знаешь, ты на правильном пути, — говорит он. — Здесь что-то есть. Я чувствую запах.

Я поворачиваюсь к нему лицом, моё любопытство растёт.

— Что значит, ты чувствуешь запах?

Он принюхивается.

— Пахнет кровью.

Я вдыхаю воздух.

— Я чувствую только запах вечнозеленых деревьев.

— Это потому, что у тебя нет чутья оборотня.

Ухмыляясь, он мягко проводит пальцем по моему носу, прежде чем обойти вокруг.

Я снова вздрагиваю от его прикосновения и прихожу к выводу, что Джекс, возможно, привлекает моё тело больше, чем разум. По крайней мере, я пытаюсь убедить себя в этом.

— Куда ты? — я бегу за ним, пока он углубляется в лес.

— Выяснить, откуда этот запах крови. — Он шагает по траве, огибая деревья и кусты, пока, наконец, не останавливается у большого камня. — Кажется, этот запах исходит оттуда.

— Так нечестно, — наполовину ворчу, наполовину шучу я. — Я бы нашла это место первой, если бы у меня было сверхчеловеческое обоняние.

Он одаривает меня ещё одной высокомерной ухмылкой, прежде чем броситься вперёд и запрыгнуть на вершину скалы.

— Ладно, теперь ты просто выпендриваешься, — бормочу я, качая головой. Должно быть, он слышит меня, потому что его улыбка становится шире.

Я ухмыляюсь ему в ответ, прежде чем подойти к скале. Затем хватаюсь за край и легко взбираюсь на вершину.

Затем отряхиваю руки и гордо улыбаюсь, когда он смотрит на меня, разинув рот.

— Что? Я живу с кучей Стражников и поддерживаю форму, ясно?

Он качает головой, ухмыляясь, а затем подходит к центру скалы и наклоняется, чтобы что-то поднять.

Я направляюсь к нему.

— Что это?

Нахмурив брови, он поднимает миниатюрный хрустальный шар, наполненный кусочками мерцающих рубинов.

— Это кристалл для путешествий Провидцев, не так ли? — спрашивает он.

Реальность обрушивается на меня, сдавливая грудь.

— Это моего дедушки.

На лице Джекса отражается недоумение.

— Откуда ты знаешь? Я думал, у каждого Провидца они одинаковые?

Я сглатываю комок в горле, протягиваю руку и провожу кончиком пальца по глубокому сколу на кристалле.

— Я была с ним, когда он уронил его. Мы были на крыше дома, наблюдали лунное затмение, и шар скатился и разбился о бетон. Я сказала ему, что он должен просто починить эту штуку, но он ответил, что хочет оставить всё как есть, чтобы всегда помнить, как мы смотрели затмение вместе.

Наступает тишина, пока я недоверчиво смотрю на хрустальный шар. Почему, чёрт возьми, он должен находиться здесь, неподалеку от места, где только что произошло убийство?

Я выдёргиваю себя из транса.

— Джекс, мы не можем использовать это как улику. У моего дедушки и так достаточно неприятностей, и я уверена, что Вивиан раздует из этого большую проблему. Она считает, что он виновен, больше, чем кто-либо другой.

— Алана, ты представляешь, сколько неприятностей у нас может быть из-за сокрытия улик? — Джекс качает головой. — Мы должны вернуть этот шар. Кроме того, твой дедушка не мог этого сделать. Убийство произошло всего несколько часов назад.

Да, но я почти уверена, что видела его прошлой ночью в лесу возле своего дома.

Но об этом я ему не скажу.

— Мы можем подождать пару дней, пока я разберусь с этим? — спрашиваю его.

Когда он не сдаётся сразу, я сжимаю руки в кулаки.

— Пожалуйста, Джекс. По крайней мере, дай хотя бы шанс выяснить, почему это произошло именно здесь.

Он с опаской переводит взгляд с хрустального шара на меня.

— У тебя неделя. Срань господня! Не могу поверить, что согласился!

— Спасибо. Спасибо огромное. Спасибо! — Я обнимаю его, решая на мгновение рискнуть показаться сумасшедшей.

Он напрягается и неловко хлопает меня по спине.

— Не за что, но, если нас поймают, это будет только на твоей совести.

— Я полностью возьму вину на себя. — Я отодвигаюсь, опуская руки. — Если кто-нибудь узнает, я скажу, что заставила тебя согласиться на мой коварный план.

— Давай не будем перегибать палку, — говорит он, и его губы растягиваются в улыбке. — Никто не поверит, что ты заставляла меня что-то делать, но можешь сказать им, что я не имею к этому никакого отношения.

Обычно я бы съязвила в ответ, но вместо этого просто благодарю его. Тогда я скрещиваю пальцы, надеясь, что действительно смогу понять, какого чёрта дедушкин кристалл делал здесь, всего в сотне футов от места убийства.

Глава 23

К тому времени, как мы возвращаемся в школу, уже далеко за полночь. И к тому моменту, как я добираюсь до своей комнаты, моя новая соседка по комнате крепко спит.

Я прокрадываюсь внутрь и, не переодеваясь, забираюсь в постель, проваливаясь в глубокий сон. Когда просыпаюсь, не могу вспомнить, что мне снилось, но возникает сильнейшее чувство страха, что мой дедушка действительно посетил меня в стране грёз и снова предупредил о надвигающейся опасности.

Я решаю, что мне нужно немедленно воспользоваться кольцом. Согласно инструкциям бабушки, я надеваю его, не прикасаясь к рубину. Затем облачаюсь в чёрную футболку, брюки в тон и ботинки, прежде чем отправиться в кабинет за расписанием занятий.

Когда выхожу из своей комнаты, я пересекаюсь со своей соседкой; невысокой девушкой с вьющимися каштановыми волосами.

— Привет, ты, должно быть, моя соседка по комнате. — Я протягиваю руку. — Я Алана Эйвери.

— Я знаю, кто ты. — Она бросает на меня злобный взгляд, прежде чем протиснуться мимо, зайти в комнату и захлопнуть дверь перед моим носом.

Мой рот приоткрывается от удивления.

— Что, чёрт возьми, это было?

Я скоро и очень болезненно узнаю об этом.

Думала, что, поскольку Джекс не изменил своего отношения ко мне, это не затронет и других Хранителей. Господи, я идиотка. Вся школа официально ненавидит меня.

Я вернулась всего один день назад, а в столовой мне подставили подножку, обозвали и даже разгромили мою комнату. Это отстой, но я не сдамся.

Большую часть жизни я тренировалась, чтобы стать бойцом, и, хотя в итоге не стала Стражником, это не значит, что я не владею хорошим хуком справа. У большинства парней, которые ставили мне подножки, красивые чёрные глаза в тон.

Разумеется, поскольку Вивиан терпеть меня не может, я не очень удивляюсь, когда меня вызывают в кабинет прямо перед тем, как я должна отправиться на урок по выявлению потусторонних существ, и такое чувство, что я вот-вот вляпаюсь по уши в неприятности.

У меня уходит почти десять минут на блуждание по лабиринту коридоров, прежде чем я, наконец, нахожу её кабинет. Как только я добираюсь туда, встречаю Джекса.

— Куда направляешься? — Джекс спрашивает меня, когда я прохожу мимо по пустому коридору. — Разве ты не должна быть на занятиях?

— Меня вызвали в кабинет Вивиан, — неохотно говорю я, глядя на закрытую дверь её кабинета.

Он склоняет голову набок.

— Это странно. Обычно она не вызывает учеников с урока, если только это не что-то серьёзное.

Я кручу кольцо на пальце. Нет, не сейчас. У тебя нет времени слушать ответы.

— Возможно, сегодня за обедом я ударила нескольких парней, и, возможно, ей это немного не понравилось.

— Ты ударила нескольких парней за обедом?

— Эй, они первыми подставили мне подножку и смеялись над моим дедушкой, — возражаю я. — Я должна была постоять за себя.

Он окидывает меня строгим взглядом, но в его глазах искрится улыбка.

— Вивиан очень не любит ссоры. Скорее всего, она продержит тебя в офисе до конца дня и, возможно, заставит убирать в туалетах.

— Какое счастье, — говорю я ровным голосом.

— Я зайду проведать тебя позже, — говорит Джекс, — чтобы убедиться, что ты жива.

— Не беспокойся обо мне. У меня бывали наказания и похуже. — Я улыбаюсь ему. — Пожелай удачи. — Затем поворачиваюсь к двери, в то время как он пытается обойти меня.

В итоге мы сталкиваемся, и рубин на кольце задевает его предплечье.

— Ах, чёрт, — ругаюсь я, отскакивая от Джекса.

Его брови опускаются, когда он переводит взгляд с меня на кольцо на моей руке.

Дважды «ах, чёрт». Он знает, что это за кольцо?

— Мне нужно идти, — говорит он мне, всё ещё выглядя озадаченным. — Поговорим позже.

Он бредёт по коридору, почесывая затылок.

Я открываю рот, чтобы окликнуть его и рассказать, что происходит. Я могу воспользоваться кольцом, но не хочу, чтобы Джекс разгуливал по округе и рассказывал всем свои секреты. Но тут дверь кабинета Вивиан распахивается.

Она выходит со злобной ухмылкой на лице.

— Итак, я слышала, что ты доставляешь неприятности в моей школе.

У меня нет другого выбора, кроме как пройти в её кабинет и сесть.

Она садится за свой стол, поправляет причёску и продолжает ругать меня в течение десяти минут, выглядя довольной каждой секундой. Затем заявляет, что на этой неделе я проведу занятия с ней.

— Только потому, что ты из семьи Стражников, не даёт тебе права применять насилие, — говорит она, одаривая меня надменным взглядом через стол. — Теперь ты Хранитель, веди себя соответственно.

— Я лишь защищалась. — Я сжимаю руки в кулаки, приказывая себе сохранять спокойствие.

— Мне донесли несколько в другой форме. — Она открывает папку и читает лежащий в ней листок бумаги. — У меня есть письменные заявления по меньшей мере десяти студентов о том, что инициатором всех происшествий была ты.

— Значит, они лгут. — Я стискиваю зубы. — Они дразнили меня, говоря, что мой дедушка — предатель, а потом подставили мне подножку. В чём моя вина?

— По-моему, они констатировали факты. — Она закрывает папку и отодвигается от стола. — Здесь ты будешь выполнять свои задания, а также некоторые от меня лично. — Она кладёт передо мной толстую папку с озорной улыбкой на лице. — После того, как прозвенит последний звонок, у меня есть для тебя пара заданий, которые ты должна выполнить вне класса. — Она встаёт, берёт со своего стола связку ключей и пересекает кабинет, направляясь к двери. — Если ты не закончишь всю работу вовремя, я добавлю к твоему наказанию ещё одну неделю.

Она поворачивается ко мне спиной, чтобы открыть дверь, и я показываю ей средний палец. Вот же стерва.

Вздыхая, открываю папку с бумагами и морщусь.

Я ни за что не успею закончить всё это до звонка.

— О, отлично, ты успел до того, как я закрыла, — говорит Вивиан, выходя за дверь.

Я поворачиваюсь на стуле, чтобы посмотреть, с кем она разговаривает, и с ужасом вижу Дэша, брата-близнеца Джекса, стоящего в дверях.

— Я же говорил тебе, что приду. — Непринуждённое поведение Дэша соответствует его тону.

— Да, но с тобой никогда не знаешь наверняка, — холодно произносит Вивиан. — Ты говоришь одно, а имеешь в виду совсем другое. И почти ничего не доводишь до конца.

Он скрещивает руки на груди, его губы кривятся в усмешке.

— Ну, думаю, всё когда-нибудь бывает в первый раз.

Вивиан качает головой.

— Неважно. Просто убедись, что она никуда не сбежит и будет в моем кабинете, хорошо?

— Сделаю всё, что в моих силах, — говорит Дэш с ноткой веселья в голосе.

— Я серьёзно, Дэш. Она может и выглядит невинной, но от неё одни неприятности. — Вивиан находит нужный ключ на связке ключей. — Её родители Стражники, так что ни при каких обстоятельствах не доверяй ей.

— Да, мэм. — В его глазах вспыхивает озорной огонёк, когда он смотрит на меня. — Если она сделает какую-нибудь пакость, я обязательно свяжу её и накажу. — Его глаза темнеют, и он подмигивает мне.

Я цокаю языком, сдерживая смех.

Вивиан, кажется, не замечает дразнящего тона Дэша.

— В наказании нет необходимости. Просто подержи её здесь, пока меня не будет. Я задержусь не больше, чем на час. — С этими словами она выходит из кабинета, закрывая за собой дверь.

Дэш потирает руки с озорной улыбкой на лице.

— Наконец-то мы одни.

Я хихикаю.

— Наконец-то? Ты знаком со мной всего неделю. И разговаривал всего две минуты.

Он обходит стол и садится на стул Вивиан, закидывая ноги в ботинках на стол.

— Да, но с тех пор я скучаю по тебе. — Он закидывает руки за голову и напевает: — Девушка с загадочными фиалковыми глазами. Я не могу выбросить её из головы.

Я смеюсь, качая головой.

Его улыбка становится шире.

— Звучит приятно, согласна?

— Я так и думала, что это песня. — Я достаю первый лист бумаги, чтобы приступить к выполнению заданий.

Он окидывает взглядом огромное количество бумаг в папке.

— Девочка, ты, должно быть, действительно ей не нравишься.

— Да, с первого дня нашего знакомства. — Я достаю ручку из сумки. — Почему ты ей так нравишься?

Он приподнимает бровь.

— Кто сказал, что нравлюсь?

— Это выглядит так, ведь она оставила тебя со мной наедине.

— Только потому, что я связан с ней.

Я прижимаю ручку к бумаге, но останавливаюсь.

— Связан? Как это?

Он пожимает плечами, опуская ноги на пол.

— Долгая история.

Я жду объяснений, но вместо этого он возится с компьютером Вивиан. Я почти ничего не знаю о Дэше, только то, что он не человек, у него странный характер, и он пахнет сахаром. Я понятия не имею, кто он такой. Думаю, я могла бы спросить.

Словно почувствовав, что я собираюсь забросать его вопросами, он включает музыку на такую громкость, что становится трудно поддерживать разговор.

Поэтому я возвращаюсь к заданиям, как ни странно, используя для ответа все свои знания Хранителя. Закончив с первым, берусь за следующее.

Секунду спустя Дэш тоже берёт один из них, ручку из стаканчика на столе и начинает записывать ответы.

— Ты мне помогаешь? — шокированно спрашиваю я.

Он невинно смотрит на меня снизу вверх.

— О чём ты? Ты всё сделала сама.

Я хихикаю, а затем начинаю записывать ответы так быстро, как только могу. Дэш хихикает, когда его рука быстро двигается по странице. Каким-то образом это превращается в гонку.

— Надеюсь, что мы всё сделали правильно, — говорю я, когда мы просматриваем половину стопки бумаг.

— Не знаю, как ты, но я уверен, что моя работа безупречна. — Он зажимает кончик ручки между губами и изучает лежащий перед ним лист бумаги с дразнящей улыбкой на лице.

— Верный способ убить вампира — это поцеловать его, согласна?

Я издаю смешок, похожий на хрюканье свиньи, и его улыбка становится шире.

— Что ж, это было мило, — говорит он, перекрикивая музыку.

Я начинаю язвить в ответ, но дверь кабинета распахивается. Я быстро выпрямляюсь, а Дэш пытается выключить музыку, но останавливается на середине и откидывается на спинку стула с расслабленным выражением лица.

— Джекс, чем мы обязаны такому сюрпризу? — голос Дэша звучит почти насмешливо.

Когда Джекс не отвечает, я откладываю ручку и поворачиваюсь на стуле, чтобы посмотреть на него.

Его волосы растрёпаны, глаза дикие, как будто у него мини-срыв.

— Я не могу выбросить тебя из головы, — говорит он в панике, глядя на меня.

— Эм… — Чёрт. Должно быть, это из-за кольца. Я прикидываюсь дурочкой.

— Наверное, потому, что я слишком надоедливая и раздражаю тебя до чёртиков.

Он качает головой и опускается передо мной на колени.

— Нет, дело не в этом. То есть… Ты раздражаешь, но также ты великолепная, удивительная и по-настоящему сильная. Я завидую твоей силе больше, чем когда-либо признаюсь. Что ж, думаю, с тех пор, как я сказал это, фраза больше не актуальна. — Он делает паузу, и я скрещиваю пальцы, чтобы он замолчал. Вместо этого он вытягивает руку и проводит костяшками пальцев по моим скулам. — У тебя такие красивые глаза.

— Я… — я бросаю взгляд на Дэша, который с удивлением наблюдает за разворачивающейся сценой.

— Боже милостивый, женщина, что ты сделала с моим братом? — говорит он с притворным ужасом.

Я ломаю голову в поисках хорошей лжи, но ничего не могу придумать. Поэтому просто поднимаю руку и показываю ему кольцо.

— Сыворотка правды.

Он приподнимает брови.

— Ты использовала её на нём?

Я киваю.

— Не специально. Хотя, так или иначе, я собиралась им воспользоваться, но случайно столкнулась с ним в коридоре по пути сюда, и вот… — я замолкаю, когда Джекс кладёт голову мне на колени. — Какой кошмар! Я просто хотела узнать, что такое «элект», а не то, считает ли Джекс меня сексуальной.

— Ну, очевидно, что да, — говорит Дэш. — Но я мог бы и сам сказать тебе об этом. Всю неделю, пока тебя не было, он продолжал ныть и надеяться, что у тебя всё хорошо.

— Ладно, это даже мило, — признаю я, но затем быстро качаю головой.

Сосредоточься, Алана, сосредоточься.

— Как и ты, — шепчет Джекс брату. — Хотя моя одержимость ею более очевидна.

— И как ты это понял? — спрашивает Дэш, сдерживая улыбку.

— Потому что я разговаривал с ней больше десяти секунд, — огрызается Джекс. — Но мы оба знаем, чем это обернется. В конце концов, ты очаруешь её своим, «мне-насрать-на-это-всё» отношением и дурацким запахом печенья.

Дэш закатывает глаза.

— Не стоит ненавидеть запах печенья только потому, что от тебя пахнет псиной.

— Мне очень нравится эта песня, — выпаливаю я, когда Джекс издает рычание и начинает поднимать голову с моих колен. — Она прикольная.

— Всё в порядке. — Джекс поднимает голову и смотрит на меня. — Я мог бы смотреть на тебя весь день.

Дэш смеётся, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Перестань смеяться над ним! Это всё твоя вина!

Я рассеянно провожу пальцами по его волосам и, когда он издает стон, отдёргиваю.

— Джекс, что значит «элект»? — я пытаюсь заставить его сосредоточиться на чём-нибудь другом.

Он вздыхает.

— Я же просил не спрашивать об этом… мне нужно защитить тебя. Но теперь чувствую, что должен сказать тебе, и ни к чему хорошему это не приведёт. — Он делает глубокий вдох. — Элект — это люди, которые занимаются паранормальными экспериментами. Предполагается, что о них никто не должен знать, и они убивают любого, кто узнает о них. Я совсем недавно узнал о них, когда расследовал убийство, но думаю, что они связаны ещё с несколькими. Правда, не знаю, почему они убивают так много существ… Они до сих пор не знают, что я в курсе, но не уверен, как долго буду оставаться в тени. И если попадусь, они, вероятно, используют меня для одного из своих экспериментов, поскольку я оборотень… И теперь ты тоже знаешь о них. — Он вздрагивает. — Это плохо.

Это определённо очень плохо. Более чем плохо.

Почему мой дедушка разговаривал с этими людьми перед смертью? Почему он предупредил меня о них?

И если он действительно мёртв, то это они его убили?

Глава 24

Требуется около часа, чтобы действие сыворотки правды закончилось. Всё это время Джекс болтает без умолку и даже пару раз пытается меня поцеловать. В конце концов дело доходит до того, что Дэш привязывает его к стулу и врубает музыку погромче, пытаясь сохранить некоторые из его секретов в тайне, за что я ему благодарна. Меньше всего я хотела бы знать, что Джекса завело моё дерзкое отношение, когда мы впервые встретились в «Чёрной Темнице». Он был так возбуждён, что ему пришлось принять холодный душ после того, как он ушёл.

— Ты в некотором роде сорвиголова, — говорит Дэш, когда Джекс, наконец, замолкает, медленно выходя из своего транса.

— Мне просто нужно было узнать, что такое «Элект», и он знал, но отказался говорить. — Я чувствую себя такой дурой. — Я не думала, что это выйдет из-под контроля.

Он отмахивается от меня.

— Я не имел в виду ничего плохого. На самом деле, это достойно уважения. — Он подмигивает мне, поднимаясь, чтобы развязать совершенно ошеломлённого Джекса. — Я бы сделал то же самое, если бы был на твоём месте.

— Не уверена, воспринимать это как комплимент или нет, — говорю я, записывая последний ответ на последнем листке.

Он ухмыляется.

— Это точно комплимент. Все хотят быть похожими на меня. Клянусь.

— Что, чёрт возьми, здесь происходит? — Вивиан врывается в свой кабинет, перекрикивая музыку. — Дэш, сделай музыку потише.

Он делает, как она говорит, и спешит встать с её кресла.

— Извини, но я ничего не мог с собой поделать. У тебя такой прекрасный музыкальный вкус. — Он пытается очаровать её.

Вивиан колеблется между раздражением и влюблённостью, бросает взгляд на Джекса, который только приходит в себя.

— Почему он здесь? Я же просила никого не впускать.

— Мой брат приходил передать сообщение от родителей, так как я оставил телефон в своей комнате, — с лёгкостью лжет Дэш. — Он плохо выглядел, и я посоветовал ему отдохнуть здесь, прежде чем отправиться на следующее задание.

Вивиан, похоже, это не убеждает, но она всё же отпускает его, говоря, чтобы он уходил и забирал с собой Джекса.

После того, как они уходят, она проверяет мои задания, а затем отправляет чистить туалеты под присмотром уборщика.

— И ещё, Алана, — окликает она меня, прежде чем я ухожу. — Завтра утром ты должна прийти прямо в мой кабинет на ещё один день отработки. На этот раз не под присмотром Дэша, и он не будет помогать тебе с твоими заданиями. — В её тоне слышится предупреждение, дающее понять, что завтра будет намного хуже, чем сегодня.

Я киваю и вместе с уборщиком направляюсь в кладовую за расходными материалами.

Я трачу час на уборку. Всего в школе двенадцать уборных — да, двенадцать, — и мне приходится драить их все. Это не только отвратительно, но и к тому времени, когда я возвращаюсь в свою комнату, уже наступает полночь.

Прежде чем войти, я пытаюсь дозвониться до бабушки, чтобырассказать ей о том, что я узнала, но потом останавливаюсь. Джекс сказал, что эти люди убивают любого, кто узнает о них. Если расскажу бабушке, то подвергну её риску.

Я вешаю трубку, так и не перезвонив. Не могу рассказать ей и подвергнуть её такой опасности, пока не узнаю больше.

Кладу телефон в карман, проскальзываю в свою комнату и с удивлением обнаруживаю, что кровать моей соседки пуста. Комендантский час давно закончился. Интересно, где она может быть.

Но я слишком уставшая, чтобы переживать из-за этого, поэтому переодеваюсь в пижаму и забираюсь в постель.

Ну и первый день. Серьёзно. Надеюсь, так будет не всегда, но у меня такое чувство, что пока Вивиан возглавляет школу, я буду находиться под постоянным наблюдением.

Засыпая, смотрю на луну, думая о Джексе и гадая, насколько он будет зол на меня завтра утром. Наверное, очень, очень зол. Если повезёт, он не вспомнит всего, что наговорил мне.

Мои ресницы опускаются, когда я зеваю и начинаю засыпать.

— Не закрывай глаза, Алана, — шепчет мой дедушка. — Они придут за тобой. За всеми вами. Они хотят заполучить всё живое, какое только смогут найти.

— Зачем? — спрашиваю я. — Дедушка, пожалуйста, скажи мне, почему ты разговаривал с Электами?

— Они хотели, чтобы я был на их стороне… Они хотели, чтобы я помог им создать армию…

— Тебе следовало оставить это в покое, — шепчет кто-то.

Мои веки распахиваются, когда я резко сажусь в постели. Пальцами нащупываю выключатель лампы, а затем мой взгляд лихорадочно скользит по комнате. Кажется, ничего необычного не происходит, за исключением того, что дверь приоткрыта.

Я сбрасываю с себя одеяло, хватаю ближайший предмет, который может послужить оружием — бейсбольную биту моей соседки по комнате — и направляюсь к двери. С поднятой битой открываю дверь, высовываю голову в коридор, и моё сердце бешено колотится в груди.

На кафельном полу нарисована змея, свернувшаяся кольцом.

Я оглядываю коридор, но нигде никого нет.

Почему это здесь?

— Потому что они знают, что ты знаешь, — шепчет мой дедушка у меня в голове. — Будь осторожна, Алана. Будь предельно осторожна. Если они следят за тобой, значит, не хотят тебя убивать. Ты им нужна.

Я думаю о словах Джекса, что Электы не убьют его, потому что он оборотень, но будут проводить над ним эксперименты.

— Но чего им нужно от меня? — спрашиваю я.

Вместо того, чтобы услышать его ответ, где-то с грохотом захлопывается дверь. Я ухожу обратно в свою комнату и запираю дверь, сердце бешено колотится в груди.

Мне нужно разобраться, что, чёрт возьми, происходит. Надеюсь, что смогу это сделать до того, как Электы настигнут меня.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЧИТАЙТЕ В ГРУППЕ BOOK IN STYLE