Встреть меня на полпути [Лилиан Т. Джеймс] (fb2) читать онлайн

Лилиан Т. Джеймс Встреть меня на полпути

Больше переводов в телеграм канале: BOOKSHELF

Мэдисон

Гаррет

Глава 1

Я закрываю рукой его лицо, размахивая ею вверх-вниз, чтобы закрыть ему глаза в последнюю секунду в попытке заставить его упасть.

— Ты не можешь! Я тебе не позволю! — Я взвизгнула, но он поднырнул под мою руку, полный решимости оставаться на дороге. Я отдернула ладонь и сжала предмет, лежавший у меня на коленях, обеими руками.

— Нет! — закричал он. — Остановись!

Я проигнорировала его, усилила хватку и сосредоточилась, раскачиваясь взад-вперед, как будто мои движения могли поспособствовать его кончине.

— Ты не всегда будешь побеждать меня, пришло время тебе узнать, каково это — страдать. Я собираюсь станцевать над твоим трупом! — я была так близка. Так чертовски близко. Только один раз. Все, что мне было нужно, — это один раз выйти на первое место.

Я чувствовала себя хорошо, под кайфом от адреналина из-за надирания задниц, когда он ударил меня прямо в спину, отчего я потеряла контроль и врезалась в стену.

И вот так просто я снова оказалась в проигрыше. Тот же результат, но в другой день.

— Черт возьми, Джейми! — закричала я, роняя свой контроллер и вскидывая руки в знак поражения. — Красная ракушка? Действительно? Как долго ты держался за это?

Он пересек финишную черту, безумно смеясь — глубокий, пугающий звук злого гения. Или настолько близко к этому, насколько мог быть близок его тощий, препубертатный голос.

— Я унаследовал свои навыки от своего дяди. Тебе никогда не победить меня. — Он отложил свой контроллер, улыбаясь мне и делая вид, что хрустит костяшками пальцев. Я практически чувствовала запах самодовольства, исходящий от его кожи.

— Как скажешь, чувак. Я доберусь до тебя в следующий раз.

— Ты говоришь это каждый раз.

— Да, но на этот раз я говорю серьезно.

Мы оба захихикали, обматывая шнуры вокруг наших контроллеров и устанавливая их поверх игровой системы, которая стояла на полу рядом с нашим жалким подобием телевизора.

Это был наш ритуал. Каждый вечер, когда я была дома, мы играли в три раунда скачек, и тот, кто проигрывал, должен был убирать гостиную. «Кто бы то ни был» всегда подразумевает меня. С таким же успехом я могла бы легально сменить свое имя с Мэдисон Хартленд на Лузер Никогда-не-выигрывает. Парень был безжалостен в своих выходках.

— Ладно, приятель, ты знаешь правила, иди почисти зубы и умойся, пока я приберусь.

Он немедленно встал и зашаркал в направлении коридора прямо за нашим диваном. От его отсутствия жалоб или закатывания глаз у меня мгновенно защекотало в ушах.

— Это значит, что тебе действительно нужно пойти в ванную, — крикнула я через плечо, даже не потрудившись обернуться.

— Фу, откуда ты всегда знаешь?

— Глаза у меня на затылке. — я усмехнулась, услышав, как он что-то проворчал себе под нос, прежде чем включился кран и заглушил его. Я на это не купилась и на сто процентов собиралась понюхать его дыхание, прежде чем он ляжет в постель.

В свои восемь лет он ни капельки не был похож на меня. Его грязно-светлые прямые волосы и глаза цвета морской волны были полной противоположностью моим темно-каштановым вьющимся волосам и шоколадным глазам. Честно говоря, неудивительно, что люди принимали меня за его няню.

Однако его личность с таким же успехом могла бы быть точной копией моей. Он был хитер, как лиса, и упрям, как бык. Большую часть дней мне хотелось рвать на себе волосы, и винить в этом можно было только себя. Господь свидетель, моя мать нашла это веселым и именно тем, чего я заслуживала.

Но каким бы упрямым он ни был, он был милым ребенком. Ему нравилось ходить в походы и исследовать окрестности, но он не был грубым. Он был так же счастлив есть овощи со мной дома, как и тусоваться с друзьями в школе. Я считала, что мне невероятно повезло.

Ползая на четвереньках, я пересекла нашу маленькую гостиную, собирая подушки, которые мы разбросали по полу. Перед нашим матчем мы приняли участие в предматчевой эпической битве не на жизнь, а на смерть за последнюю упаковку мармелада. Возможно, он и спасся, но я выиграла эту битву.

Он учился в начальной школе? Да. Неужели он был мне только по плечо ростом? Ага. Неужели я была с ним помягче из-за этого? Ни единого шанса. Сладости были редкостью в нашем доме. Он знал, каковы ставки.

Я как раз закончила смахивать крошки с нашего журнального столика из искусственного дерева и поправлять ковер, когда он открыл дверь и вышел.

— Это было быстро. Ты умылся?

Выразительно закатывает глаза. Мне даже не нужно было видеть его, чтобы понять, что он это делает.

— Да, — сказал он, вытягивая конец слова, как змея.

Я подняла взгляд, прищурившись. Его кожа не выглядела влажной, и на щеках не было ни малейшего намека на румянец. — Ты уверен?

Он смотрел на меня еще секунду, прежде чем, не говоря ни слова, повернулся и потопал обратно в ванную.

Дети.

Я откинулась на пятки, поднимаясь с колен, чтобы встать. — Давай, пора на горшок, — сказала я накрытому холмику рядом со мной. Ничего. Покачав головой, я приподняла одеяло с черноволосой собаки, спрятавшейся под ним в виде сосисочного рулета. — Не смей меня игнорировать.

Упомянутый сосисочный рулет уставился на меня, и я поклялась, что если бы она могла говорить, то послала бы меня на хуй. По тому, как она себя вела, можно было подумать, что ей семьдесят, а не шесть. Если речь не шла о еде, ей было неинтересно.

Это была короткошерстная миниатюрная такса, и когда мы ее купили, она была щенком не больше моей ладони. Тогда я вспомнила, что она была у нас всего несколько дней, и, хоть убей, я все еще не могла подобрать имя. Итак, как гениальная женщина, которой я была, я решила позволить своему двухлетнему сыну дать ей имя.

— Что тебе больше всего нравится?

— Ковер!

— Ладно, а какая твоя вторая любимая вещь?

— Штаны!

И таким образом, Рэгпентс (прим. пер. в оригинале Rugpants, совместили слова ковер и штаны) получила свое имя. Действительно, я гениальная женщина. Я подтолкнула локтем ее обмякшее тело: «Давай, Рагси, двигайся, пошли».

Она скатилась с дивана, как картофелина на детской площадке, и потрусила своими коротенькими ножками к двери во внутренний дворик. Это было буквально в двух футах от нее, но она все равно нашла время потянуться и зевнуть по дороге.

Дернув за ручку, я заставила дверь приоткрыться настолько, насколько могла, пока она сопротивлялась мне. Я вздохнула, мысленно добавив "позвонить домовладельцу, чтобы починил дверь во внутренний дворик" к своему бесконечному списку дел.

Пенси посмотрела на меня снизу вверх, в ее выпученных глазах читалось неподдельное нахальство. — Не смотри на меня так, дальше она не откроется. Ты сможешь поместиться, — я подтолкнула ее к выходу, оставив дверь приоткрытой, чтобы она могла войти, когда закончит.

Пятясь, я плюхнулась на диван, закрыв глаза и слушая, как цикады поют мне серенаду через отверстие, и молясь, чтобы комары не воспользовались моей ленью.

Джейми мог вернуться с книгой в любую минуту, и я боялась этого. Не потому, что мне не нравилось читать с ним, мне нравился его интерес к книгам, а потому, что время для чтения означало ночное время, а ночное время означало школьные занятия. Как бы я ни старалась наслаждаться ими, вечера никогда не были достаточно долгими.

Я позволила себе еще одну минуту пожалеть себя, а затем села, глубоко дыша и хлопая в ладоши. — Пора спать, пошли!

Я услышала слабый стук чего — то в ванной — я даже не хотела знать, что там делал восьмилетний мальчик, — прежде чем раздался скрип двери, и он метнулся в свою комнату.

— Мы читаем здесь или там?

— Сюда! — крикнул он.

Конечно, так оно и было. Ленивый бездельник. Хлопнув ладонями по дивану, я приподняла задницу и поплелась в первую спальню в коридоре, прямо напротив ванной.

Мы переехали на прошлой неделе, и Джейми был так рад иметь свою собственную спальню и ванную комнату. Мне стоило больших усилий не разрыдаться от его волнения по поводу того, что он всегда заслуживал иметь.

Я забралась в постель рядом с ним, просунув пальцы ног под его ноги, чтобы согреть их, и сдержала смех, когда он зашипел и шлепнул меня. Мы не помещались на его двойном матрасе, но я продолжала втискиваться, пока он мне позволял.

— Мне нужно прочитать несколько глав для занятий позже, так что ты не против почитать большую часть сегодня вечером?

Он пожал плечами. — Конечно.

Я устроилась поудобнее, положив голову ему на плечо и слушая, как он читает роман о драконах. В настоящее время мы работали над третьей книгой продолжающейся серии, и ему они нравились.

Когда я росла, я взяла за правило читать ему каждый вечер, несмотря ни на что. Когда он, наконец, стал достаточно взрослым, чтобы читать самостоятельно, мы начали читать по очереди, и это, безусловно, было моей любимой частью каждого дня.

Я заметила, как его глаза начали опускаться, когда подошла моя очередь, и улыбнулась. Он становился таким большим, но иногда я все еще мельком видела моего маленького мальчика, прячущегося под ним, — Давай закончим на этом. Тебе завтра в школу, а мне нужно заняться собственным чтением.

— У тебя будет тест?

— К счастью, не сегодня, просто немного почитаю. — Я положила его книгу на тумбочку и встала, накинув одеяло ему на голову.

— О чем? — спросил он, даже не потрудившись сдвинуть его с места.

— Ну, один из них — это обзор результатов исследования, касающегося сотрудников автомоек, ворующих мелочь из автомобилей. Я должна написать отчет с указанием любых проблем, связанных с достоверностью.

Я смотрела, как его пальцы медленно выползают наружу и натягивают одеяло ему на лицо. Его нос был сильно сморщен, — Это звучит ужасно.

— Это будет абсолютно, без сомнения, ужасно, — я рассмеялась, выключая его фонарик. — Спокойной ночи, приятель.

— Спокойной ночи, мам.

Я закрыла его дверь, повернувшись и уставившись на свою собственную спальню. Я практически слышала, как простыни выкрикивают мое имя. Вероятно, они были ледяными и фантастическими. Черт, я устала. Откинув голову назад, я вздохнула, поворачиваясь и направляясь на кухню, расположенную в углу нашей гостиной.

Двадцать пять, и вот я здесь, провожу ночь, готовя чашку кофе из магазина «Все за доллар», в спортивном костюме, разномастных носках и с кудрями, уложенными на макушке, как ананас. Я была антонимом сексуальности.

Добавив в свой кофе больше сахара, чем рекомендовалось в моей суточной норме, я убедилась, что Рэгпенс вернулась в дом, а затем тяжело захлопнула дверь и неторопливо направилась в свою комнату.

Дуплекс был самым большим помещением, которое я когда-либо едва могла себе позволить. "Едва ли" — это ключевая деталь. С тремя кроватями и двумя ванными комнатами здесь было больше места, чем у нас когда-либо было в нашей предыдущей квартире с одной кроватью и одной ванной.

Главная спальня была такого же размера, как и другие спальни, но мне не пришлось делить ее, так что она стала победителем в моей категории. Я поставила кружку с надписью “Лучшая проститутка в мире”, подаренную мне подругой, на прикроватный столик и опустила задницу на свой дешевый трехдюймовый матрас, рядом с четвероногим ребенком, который уже заполз внутрь.

— Поехали, — пробормотала я, хрустнув шеей. Я поставила свой ноутбук на скрещенные ноги и вошла на веб-сайт университета. Как только он был загружен и мой ежедневник разложен рядом со мной, я быстро вызвала своего ночного спутника: потоковую музыку.

Я не могла позволить себе бесплатную коммерческую версию, но вы бы не услышали от меня жалоб. Это было единственное, что не давало мне спать по ночам. Даже реклама средств по уходу за глазами была более занимательной, чем молчание.

Я вытащила отчет, который мне поручили, — исследовательский проект, проведенный одним из моих профессоров. Он поручил это классу, замаскировав под практическое задание, в то время как на самом деле он использовал нас, чтобы мы находили ошибки в его работе за него.

Я была почти уверена, что это считается крайне неэтичным, но не важно. Настроив музыкальную станцию на лучшие хиты, я расправил плечи и принялся за работу.

Я выстрадала весь отчет и подводила итоги своим выводам, когда раздался стук во входную дверь. Я вздрогнула, выпрямляясь и проливая большую часть своего кофе на блузку. Выругавшись, я соскочила с кровати и попыталась утихомирить лай Пенси, пока она пыталась выпутаться из-под одеяла.

Кто, черт возьми, это мог быть? Я ставлю кружку на стол, бессмысленно вытирая мокрую грудь, мое сердце уже колотилось где-то в животе. Я никого не знала в этом городе, кроме своих родителей, и они не стали бы стучать в мою дверь так поздно ночью.

Я выскользнула из своей комнаты, закрыв за собой дверь, чтобы запереть сосисочную задницу, чтобы она, надеюсь, не разбудила Джейми. Часть меня вообще не хотела открывать дверь, но что, если это была чрезвычайная ситуация? Я лучше других знала, что чрезвычайные ситуации могут произойти в любое время ночи.

Я прошла по коридору и пересекла гостиную. Мне не потребовалось много времени, чтобы пересечь дом площадью в тысячу квадратных футов, и я поймала себя на том, что жалею, что не шла немного медленнее.

Я привстала на цыпочки и заглянула в маленькое окошко на двери, нервы пронзали мои конечности, а пальцы дрожали. Там никого не было. Я сделала паузу, отказываясь моргать, ожидая, что кто-нибудь появится в поле моего зрения. Но ничего не произошло.

— Не открывай ее, — сказал я себе. — Вероятно, это кто-то, поджидающий в стороне, готовый похитить тебя и приковать цепью к стене подвала, — я уставилась на дверную ручку. — О боже, я идиотка, — пробормотала я, отпирая дверь и приоткрывая ее на дюйм.

— Да? — Никто не ответил. Ни шарканья, ни стрекота сверчков. Ничего.

Я приоткрыла дверь пошире, собрав в кулак ту малую толику храбрости, которой, как я сама удивилась, на самом деле обладала. Но я быстро вернулась к своей трусости, когда краем глаза заметила движение.

Я сильно вздрогнула, ударившись затылком о дверной косяк, и издала недостойный вопль. Тяжело дыша, я схватилась за грудь, уверенная, что у меня вот-вот разорвется аневризма.

Это был вырванный листок из записной книжки. Маленький квадратик серой ленты вверху указывает на то, что он, вероятно, был прикреплен к моей двери до того, как я так элегантно появилась.

Медленно наклонившись, на всякий случай, если на меня что-нибудь набросится, я схватила его со своего крыльца и поднесла к свету, чтобы прочитать надпись на клочке бумаги: «Некоторые из нас взрослые люди, у них есть работа, и им нужен сон. Будьте более внимательны и выключите свою музыку».

Мое лицо вспыхнуло, и я с тревогой огляделась по сторонам. Я никого не видела, но это не означало, что кого-то там все еще не было. Прошла всего минута или две с тех пор, как я услышала стук. Этот кто-то, очевидно, был соседом, с которым я делила стену.

Переехав в дуплекс всего неделю назад, я до сих пор не встретила человека, который делит со мной здание, он же мой сосед по стене. Однажды я мельком увидела мужчину, сидящего в зеленом "Шевроле Нова", припаркованном у входа, но на этом все. Я даже не знала, жил ли там кто-нибудь, кроме него, и действительно ли он был тем человеком, который жил напротив меня.

Внезапный хруст слева от крыльца привлек мое внимание, и я резко повернула голову в сторону, вглядываясь в темноту.

— Алло? — позвала я, крепче сжимая записку в руке и ожидая, но больше ничего не увидела и не услышала.

Держа спину прямо, я попятилась, позволив заду открыть подпертую дверь, чтобы я могла проскользнуть обратно внутрь, не поворачиваясь спиной к тени.

Я была смущена. Я знала, что обстановка на другой стороне дуплекса, скорее всего, такая же, что означает, что моя комната будет иметь общую стену с другой главной комнатой, но я никогда особо не задумывалась об этом. Я, конечно, не думала, что моя музыка такая громкая. Ради бога, Джейми спал дальше по коридору, я не прибавляла громкость на максимум.

Я попыталась отмахнуться от этого. Сосед, или кто бы там ни жил, был тем, кто не давал себе уснуть, написав чертово письмо и подкрадываясь к моей двери посреди ночи. Это была шутка с его стороны.

Погруженная в свои мысли, я обмахивалась бумагой взад-вперед, от этого движения большое влажное пятно на моей груди похолодело и заставило меня вздрогнуть. Я бессознательно вытерла его только для того, чтобы замереть, когда задела свой сосок.

Я в ужасе посмотрела вниз, мои глаза остановились на затвердевшем выступе под моими пальцами. Это было совершенно очевидно сквозь мокрую ткань моей белой пижамы. Стоя под фонарем на крыльце, я с таким же успехом могла бы видеть неоновую стрелку, указывающую прямо на него. Приходите один, приходите все на шоу сосков.

Я застонала, мое смущение возросло до уровня унижения. Все было в порядке, там никого не было. Звук, который я услышала, был либо кошачьим, либо мое иррациональное беспокойство сыграло со мной злую шутку. Вероятно, последнее.

Все, что я знала наверняка, это то, что я слишком устала для этого дерьма. Расстроенная, я швырнула бумагу на стойку, звук раздался громче, чем я ожидала, и снова вызвал невыносимое тявканье Рагси.

— Тише! Ложись! — шепотом закричала я, убегая по короткому коридору. Едва я открыла свою дверь и толкнула ее тело назад, как позади меня со щелчком открылась другая дверь.

— Мама?

Я вздохнула; такими темпами я никогда не закончу свое задание. — Извини, приятель, я знаю, что мы поднимаем шум. Я заставлю ее замолчать, обещаю. Возвращайся в постель.

— Что у тебя на рубашке? Здесь кто-нибудь есть? — спросил он, потирая глаза тыльной стороной ладони.

Я скрестила руки на груди. — Кроме существа под твоей кроватью? Нет.

Он опустил руки, свирепо глядя на меня. — Его там больше нет, я проверил, — его голос был хриплым ото сна.

Усилие сдержать улыбку на моем лице было настоящим сражением. — Да? Как ты думаешь, куда он делся? Может быть, чтобы найти ребенка, у которого на костях побольше мяса?

— Нет, — сказал он, переступая порог своей комнаты, — я почти уверен, что видел, как клоун в твоем душе съел его.

Потеряв дар речи, я еще мгновение смотрела на его закрытую дверь. Это был визуальный образ, который запомнился мне на некоторое время. Слава богу, я не планировала спать еще несколько часов.

Я совершила ошибку, рассказав ему о первом фильме ужасов, который я когда-либо смотрела, и о том, как я была на вечеринке с ночевкой и мне пришлось лежать в кромешной тьме в комнате, когда экран телевизора был выключен, но включен объемный звук. Я была вынуждена засыпать, слушая крики умирающих детей. Пятнадцать лет спустя мне все еще снились кошмары об этом.

Дрожа, я вернулась в свою комнату, достала футболку из шкафа и надела свой отвратительный топ. Остаток моего кофе к этому моменту был ледяным, не говоря уже о том, что теперь мне придется заниматься в тишине. Здорово.

Я прислонила подушки к стене и уютно устроилась поудобнее, покачав головой, когда Рагси мгновенно снова зарылась под одеяло у моих ног. Я никогда не узнаю, как она дышит там, внизу.

Так было у нас заведено каждый вечер, или, по крайней мере, каждую ночь с понедельника по четверг. Я поступила в местный общественный колледж, когда мне было около двадцати, думая, что останусь там на два года и придумаю что-нибудь, что поможет мне устроиться на работу. Я получила достаточно федеральной помощи, чтобы оплатить это, так что это могло только помочь, верно?

Спустя три года и четыре диплома младшего специалиста я все еще ждала, что это поможет мне найти работу на полный рабочий день, а не на неполный рабочий день, который у меня был в настоящее время. Моей мечтой было работать непосредственно с подростками-правонарушителями в исправительном учреждении для несовершеннолетних, но вместо этого я вынуждена был зарабатывать минимальную зарплату, делая копии и подавая еду.

Я окончила школу с баллом 4,0 и была так горда, пока не поняла, что больше никому нет до этого дела. Если это не было, по крайней мере, степенью бакалавра, мой средний балл не имел значения для работодателей. Точка.

Итак, я подала заявку на несколько стипендий и перевелась в университет в соседнем городе. В настоящее время я училась на последнем курсе очных онлайн-курсов по уголовному правосудию, и у меня начинали заканчиваться деньги.

Результаты исследований и судебные решения было скучно читать днем, но ночью это было ужасно скучно, до зевоты. Но я все равно пыталась, полна решимости закончить и сохранить свой средний балл.

Дело в том, что беременность в шестнадцать лет означала, что мир перестал что-либо от меня ожидать. Вероятно, я сидела дома со своими семью папочками-младенцами, доя систему, в то время как отказывалась устроиться на настоящую работу. Я имею в виду, это то, что делали все матери-одиночки, верно?

Мой сосед только еще больше подтвердил эту узкую точку зрения своим комментарием, намекающим на то, что я не “взрослый человек с работой”.

Я много лет была матерью-одиночкой и привыкла к этому. Я собиралась окончить университет с отличием, даже если это убьет меня. Не потому, что мне нужно было что-то доказывать миру — взгляды общества на матерей-подростков никогда не изменятся, — а потому, что я была полна решимости доказать это самой себе.

Через три часа и еще несколько заданий я была мертва. Я мотала головой сильнее, чем эмо на концерте, и почти уткнулась лицом в экран. Я закрыла компьютер и взглянула на свой будильник, внутренне плача.

Пять часов. Если бы я заснула прямо сейчас и пропустила утренний душ, я могла бы поспать пять часов. Я подняла руку, принюхиваясь. В нос мне ударил аромат ванили и клубники. Я определенно могла бы справиться с одним пропущенным душем. Прелесть.

Убедившись, что мой будильник включен, я забралась в постель, усмехнувшись, когда Рагси, шаркая ногами, забрался ко мне на колени и свернулась калачиком. Это затруднило бы поворот, но я не сдвинула ее с места. Джейми перестал обниматься со мной много лет назад, так что в эти дни я получала только собачьи ласки на коленях.

Слава богу, завтра у меня была только одна шестичасовая смена. Это был один из моих легких дней, и я была безмерно благодарна. Большинство людей ненавидели понедельники, считая дни до следующих выходных, но для меня будни были перерывом.

Только в этом году. Мне просто нужно было закончить этот последний год учебы, и тогда я была бы свободна, чтобы найти работу получше. Одна работа.

Я лежала там, скрестив пальцы на руках и ногах, и засыпала. Если вы достаточно сильно желали и усердно трудились, в конце концов это обязательно сбудется. Я должна была в это поверить.

Глава 2

Запрокинув голову, я прищурилась на потолок в виде попкорна и попыталась разглядеть очертания, как будто я была астрологом. Потололог. Потоастролог? (прим. пер. Мэдисон соединила слова астролог и потолок — до меня тоже не сразу дошло)

— Мэдисон, ты меня слушаешь?

Я застонала, закрывая глаза, — Да, папа, я слушаю.

— Вы здесь уже несколько недель, и нет никаких причин, по которым посудомоечная машина все еще может быть сломана. Когда ты в последний раз звонила ему?

Я наклонила голову вперед, позволив ей упасть, и представила, как погружаюсь в раковину, полную мыльной воды. — Я звонила на прошлой неделе. Ничего страшного, я не возражаю против мытья руками. В любом случае, у нас не так уж много посуды.

— Это большое дело, это его собственность. Это его работа — поддерживать его в рабочем состоянии. Ты платишь за это более чем достаточно, — возразил он, прислоняясь к стойке рядом со мной. Поняв, что он не собирается оставить эту тему, я отложила тряпку и посмотрела вверх.

Джон Хартленд был крупным мужчиной, ростом шесть футов два дюйма и весом более двухсот фунтов. Он мог выглядеть чертовски угрожающе, когда хотел, пока вы его не знали. Для меня он был просто здоровенным лысеющим плюшевым мишкой.

Я изогнулась всем телом, обвивая руками его талию и обнимая его, небрежно вытирая руки о его рубашку сзади. Его прищуренный взгляд сказал мне, что я не такая подлая, как думала.

— Все в порядке, папа, я обещаю. Я позвоню снова завтра, если ты сядешь на место и расслабишься.

— Я просто забочусь о тебе.

— Я знаю, — я улыбнулась, отступая назад и поворачиваясь, чтобы доесть несколько блюд, которые мы сделали на ужин. Пару раз в месяц мы ужинали с моими родителями, по очереди принимая гостей. Сами по себе мы с Джейми с удовольствием ели спагетти без мяса или слоеный картофель фри, но я использовала наши гостевые вечера как предлог, чтобы попробовать новые блюда. Мне действительно нравилось готовить, когда у меня была такая возможность.

Из комнаты моего сына донеслись громкие возгласы, заставившие нас обоих рассмеяться. Моя мать в данный момент играла там в карты, и она была похожа на меня в том смысле, что не собиралась щадить его. Она была порочной. Не думаю, что я когда-либо играла в игру, в которой она не выбрасывала стопку диких символов и не заставляла меня брать больше карт, чем я могла удержать.

Мои родители растили меня на Среднем Западе вплоть до окончания средней школы, в том числе помогали мне с Джейми в последние годы жизни. Но потом мой отец получил более высокую руководящую должность в своей компании, и они переехали сюда, в Северную Каролину.

Я должна была переехать, когда они это сделали. Трудно представить, чем могла бы закончиться моя жизнь, если бы я переехала к ним, а не к нему. Но я предполагала, что мы все делаем глупый выбор. Сейчас я ничего не могу с этим поделать.

Мы с Джейми жили здесь уже несколько лет, и хотя пару раз переезжали, всегда оставались в том же городе, в котором жили мои родители.

Я выросла в небольшом кругу семьи, а у Джейми уже была только моя сторона семьи, которую он знал, поэтому я хотела убедиться, что он оставался как можно ближе к своим бабушке и дедушке.

— Какие-то глубокие мысли вертятся у тебя в голове.

Я моргнула, осознав, что уже несколько минут стою у раковины, держа в руках одну тарелку, — Извини, просто немного отключилась.

— Ты выглядишь усталой, тыковка. — он пересел за кухонный стол и допил, принесенный с собой, сидр. Тот факт, что он мог видеть оттуда мои темные круги, заставил мою и без того страдающую самооценку сдуться, как воздушный шарик, но быстрее. Больше похоже на подушку-вупи.

Чтобы дополнить самоуничижительный образ гибели моей самооценки, который я мысленно создала, я сделала длинный протяжный вздох. Я плюхнулась в кресло напротив него, пренебрежительно махнув рукой, — Это именно то, что каждая женщина хочет услышать.

Он даже глазом не моргнул. Он слишком хорошо знал меня, чтобы понять, когда я пытаюсь уйти от темы. — Ты знаешь, что я имел в виду. Ты слишком много работаешь, Мэдисон.

— Я в по…

— Не трудись говорить, что с тобой все в порядке. Мы все знаем, что ты делаешь слишком много, когда в этом нет необходимости, — эстафета перешла к моей матери, которая вступила в разговор в самый нужный момент.

Я подняла глаза и увидела Бет Хартленд, стоящую в коридоре и насмешливо сверлящую меня взглядом. Но даже суровое выражение лица не могло притупить ее красоты. С лицом в форме сердечка и высокими скулами, подчеркнутыми светло-каштановой прямой стрижкой, у нее был тот тип лица, который мгновенно заставлял вас полюбить ее.

Она уже некоторое время пыталась убедить меня взять у них деньги. Я знала, что они просто хотели помочь и не заботились о деньгах, но я заботилась. Вся эта идея задела меня.

Я оплачивала свои счета и кормила нас. У меня не было никаких причин принимать от них деньги, кроме уменьшения количества отработанных часов. Я не была настолько упряма, чтобы не взять деньги, если бы внезапно потеряла работу и не смогла сводить концы с концами, но, к счастью, сейчас в этом нет необходимости.

— Как Бренден? — спросила я, понимая, что мой очевидный поворот разговора никого не обманет.

— Расслабься немного, Мэдисон. Позволь себе сосредоточиться на окончании школы. Тебе вредно продолжать делать то, что ты делаешь. Ты прошла через достаточно…

Я подняла руку, прерывая ее, когда встретилась взглядом с мальчиком, стоящим позади нее. Его брови были нахмурены, а губы поджаты.

— Эй, приятель, бабушка с дедушкой скоро уезжают, почему бы тебе не пойти вперед и не запрыгнуть в душ, пока я не надрала тебе задницу на сегодняшних гонках?

Он переступил с ноги на ногу, переводя взгляд с одного на другого: «Да, хорошо».

Наблюдая, как он уходит, я встретилась взглядом с мамой. Я знала, что она больше ничего не скажет по этому поводу, пока он рядом. Она была твердой и самоуверенной, когда мы были вдвоем, но она никогда не унижала меня и не читала нотаций в присутствии Джейми.

— Я знаю, ты любишь нас, мама. Я тоже тебя люблю. Но у нас все хорошо. На самом деле мы здесь очень счастливы. Там просторнее, и соседи тихие, — хотя, возможно, они и не сказали бы того же обо мне, подумал я.

Она грустно улыбнулась мне, подходя, чтобы поцеловать в макушку.

— Итак, на самом деле, как дела у Брендена? — спросила я, вставая и провожая их к двери.

— Он — отлично. Отыграл еще несколько концертов и чувствует себя довольно хорошо. Он делал звук для мероприятия на какой-то спортивной станции, тебе придется спросить его об этом.

— Черт возьми, это круто, — сказала я, искренне веря в это, но зная, что не стала бы ему звонить. Я любила своего брата и восхищалась тем, как усердно он работал ради работы своей мечты, но мы просто не были очень близки.

Бренден был на три года старше меня и жил в Лос-Анджелесе. Он учился в киношколе, и как только окончил ее, сразу же переехал на западное побережье, чтобы пробиться наверх. Он еще не добился больших успехов, но у него появилось несколько связей, и я гордилась им.

Мы поболтали еще несколько минут, прежде чем они ушли, и мой папа пообещал приготовить мое любимое блюдо в следующий раз, если я пообещаю позвонить хозяину. Мне не нужна была никакая другая мотивация, кроме этой. Жареный картофель был ключом к моему сердцу.

Наблюдая, как они выезжают с моей подъездной дорожки, я заметил что-то на земле рядом с почтовыми ящиками отеля. Как будто кто-то выбросил кучу мусора из окна их машины, когда они проезжали мимо. Раздраженная, я спустилась по ступенькам, осторожно обходя на цыпочках природные конфетти. Последнее, что мне было нужно, — это палка, протыкающая мои ярко-оранжевые носки.

Это была соседская почта. Крышка его почтового ящика была опущена, и его почта была разбросана по земле под ней. Либо этот человек редко опустошал свой почтовый ящик, либо он был большим получателем предложений по кредитным картам и рекламных листовок о распродажах продуктов, потому что их было чертовски много.

Я склонила голову набок, уставившись на него. Для любого, кто наблюдал за мной, я, вероятно, выглядела как идиот, который никогда раньше не видел письма, но мне это показалось странным. Я была уверена, что нет ничего необычного в том, что почтовый работник не закрывает коробку до конца, но, чтобы все это выпало?

Я оглянулась на его сторону дома. Я понятия не имела, дома ли он. Его машина была припаркована перед домом, но я не знала, есть ли у него другая машина или сосед по комнате, с которым он мог бы гулять. Я не видел никаких признаков горящего света, но, с другой стороны, я никогда этого не делала. Он либо был вампиром, либо у него были действительно хорошие затемняющие шторы.

Должна ли я постучать в его дверь и сообщить ему об этом? Я прикусила губу, мысль о том, чтобы постучать в его дверь после его записки, вызывала у меня отвращение. Я усмехнулась, может быть, я бы сама оставила записку по этому поводу. Так ему и надо было поступить.

Вздохнув, я выбросила эту мысль из головы. Я была не таким человеком, независимо от того, насколько он этого заслуживал. Я подошла к его будке, ворча про себя, когда мне пришлось сойти с подъездной дорожки на траву.

Я присела на корточки, хватая каждый кусочек и стараясь не рассматривать ни один из них слишком пристально, когда складывала их на бедра. Большинство не одобряло возню с почтой, и я не хотела, чтобы кто-нибудь обвинил меня в том, что я копаюсь в чьем-то дерьме.

Это не заняло у меня много времени, но я почувствовал, как холодная сырость травы пропитывает мои ноги. Прекрасно, — Прощайте, красивые пушистые носочки. Я думаю, этому не суждено было случиться сегодня вечером.

— Ты что, сама с собой разговариваешь?

— Черт! — я подпрыгнула вверх из своего изящного приседания, отправив идеально сложенную почту обратно на землю. Сердце у меня чуть не подскочило к горлу, я обернулась и посмотрела на женщину, стоявшую прямо через дорогу, — О Боже, вы меня напугали.

Она вообще не потрудилась извиниться или ответить. У нее было острое лицо с заостренным подбородком и более длинным носом. Ее волосы были собраны сзади в тугой пучок, а над каждым глазом виднелись яркие сливовые тени для век, которые гармонировали с брючным костюмом, в котором она была потрясающе одета.

Она жила в доме на одну семью через дорогу, так что я видела ее раньше, но это был первый раз, когда она заговорила со мной. Насколько я поняла, она жила там со своей второй половинкой и двумя детьми. Ее губы сжались, и когда она приподняла бровь, я поняла, что она задала мне вопрос.

— О, да, наверное, так оно и было, — я выдавила из себя смешок, проводя ладонями по бедрам, — Я Мэдисон, мы переехали сюда несколько недель назад. Приятно с вами познакомиться.

Она не двинулась с места, чтобы подойти ко мне, и я, конечно же, не собиралась переходить улицу в мокрых носках, чтобы пожать ей руку.

— Кэти Ньюман. Я планировала приехать поприветствовать вас по-соседски, но не знала, в какие часы работает ваш муж, и не хотела навязываться.

Все мое тело напряглось, и мне пришлось сделать глубокий вдох. Я не могла сказать, говорила она искренне или нет, но у меня было ощущение, что она ловит рыбу, пытаясь понять, почему она до сих пор не увидела здесь мужчину.

— Здесь нет мужа, здесь только мы. Я много работаю, но большую часть будних вечеров мы проводим дома. Всегда пожалуйста, заходите, — предложила я, стараясь держать свое стервозное выражение лица под контролем.

— Это позор. Он часто ездит по работе?

Моя маска сползла с лица, когда она сжала губы и сморщила нос, но я заставила себя улыбнуться. Можно подумать, я уже привыкла к таким предположениям. Это твой младший брат? Вы няня?

— Я имела в виду, что я вообще не замужем.

— Это только ты?

— И мой сын, да, мэм

— О, — повторила она, крепче сжимая свою сумочку и делая шаг назад, как будто думала, что мой незамужний статус может отразиться на ней, — Он, должно быть, выглядит старше, чем есть на самом деле.

Сука.

— Нет, ему столько лет, на сколько он и выглядит. Его зовут Джейми, и ему восемь лет.

— И он твой?

Словно гребаный оборотень, моя вымученная улыбка исчезла, превратив меня в десять оттенков раздражения. Конечно. Как глупо с моей стороны было предполагать, что она подумает, что ребенок, живущий со мной, на самом деле мой собственный ребенок. Господь свидетель, было более правдоподобно, что я вышла замуж за парня постарше с ребенком, чем мысль о том, что он был у меня самой.

Я выпрямилась, скрестив руки на груди и даже не пытаясь казаться вежливой, — Я высунула его большую головку из своей вагины, так что да, я почти уверена, что это делает его моим.

Нужно ли мне было рассказывать это незнакомому человеку? Нет. Но выражение ужаса, которое я мельком увидела на ее лице, прежде чем она повернулась обратно к своему дому, стоило того во всех отношениях.

За последние восемь лет меня стыдили больше раз, чем я могла сосчитать, и в девяноста девяти процентах случаев это делали женщины. Сестринский кодекс действует только в том случае, если вы соблюдаете их правила и взгляды. Переступи черту, и женщины превратятся в гребаных стервятников.

Я фыркнула, как бык, мысленно называя ее сукой во всех известных мне смыслах. У нее был мальчик примерно того же возраста, что и Джейми. Было неприятно сознавать, что она, вероятно, никогда не позволит своему сыну поговорить с моим.

Я попыталась отмахнуться от этой встречи, снова присев на корточки, чтобы во второй раз забрать почту. Я собрала красивую стопку, самую большую снизу, самую маленькую сверху, и начала аккуратно складывать ее в виде тетриса, чтобы положить в почтовый ящик, когда поняла, что владелец этой стопки теперь стоит на крыльце. Уставившись на меня.

Ну, черт возьми. Это выглядело плохо.

Должна ли я продолжать то, что я делала, и объяснять? Или хорошенько оттолкнуть его и убежать? Я уставилась на него, вытаращив глаза и застыв.

Должно быть, он понял, что у меня развился комплекс горгульи, потому что сошел со своего крыльца и сделал несколько больших шагов ко мне, — Я могу вам чем-нибудь помочь? — его голос разнесся вдалеке, глубокий и хриплый.

Пытаясь не обращать внимания на мгновенный спазм в животе, я прижала стопку к груди, убедившись, что закрыла его коробку, прежде чем подойти, глядя себе под ноги. — Извините, я была на улице и заметила, что ваш почтовый ящик открыт. Я пыталась сложить все это обратно, чтобы их не унесло ветром.

Я остановилась в нескольких шагах от него, прежде чем осмелилась поднять глаза и встретиться с ним взглядом, и, боже, это было ошибкой. Мужчине на вид было лет тридцать с небольшим, и он был абсолютно великолепен. Несомненно, самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо видела.

Его каштановые волосы цвета эспрессо были коротко подстрижены по бокам, но на макушке были лохматыми и непослушными, и в нескольких местах они торчали так, словно он только что провел по ним одной из своих гигантских рук. Я откровенно пялилась в этот момент, и его брови опустились над парой ярких карих глаз, обрамленных длинными ресницами.

Святые яйца.

Было нетрудно быть выше моих пяти с половиной футов (167,5 см), но этот мужчина возвышался надо мной. В нем должно было быть по меньшей мере шесть футов три дюйма, шесть футов четыре дюйма (примерно 195 см). И если этого было недостаточно, ширина его плеч была практически вдвое больше моих, и они спускались к тонкой талии.

На нем были грубые джинсы, обтягивающие бедра, похожие на стволы деревьев, и облегающая черная рубашка "Хенли" с длинным рукавом, которая оставляла воображению и его бицепсам очень мало места.

Мне потребовалась минута, прежде чем я поняла, что полные губы, лежащие над его квадратной челюстью, двигаются, — Прости, что? — я несколько раз моргнула, выводя себя из состояния ползучести.

— Я сказал, что то, что мой ящик открыт, не объясняет того, почему у тебя моя почта, — он приподнял одну густую бровь, как будто я была пиратом на крыльце, и он ждал, что я, запинаясь, пробьюсь сквозь экстравагантную ложь.

— Это было рассыпано по всей земле? Я просто пыталась вернуть её на место для тебя. Вот, — я протянул ему стопку. Может быть, он воспримет это как предложение мира и простит меня и за то, что я обнимала его почту, и за весь инцидент с музыкой.

— Как бы все это выпало наружу?

Я серьезно никогда не встречала никого с таким низким, мужественным голосом. Я могла поклясться, что чувствовала, как он обволакивает меня, когда он говорил.

— Э-э… я не знаю, — я покачала рукой вверх-вниз: «Ты сможешь это взять?»

Он мгновение пристально смотрел на меня, прежде чем разжать свои мускулистые руки и выхватить у меня стопку. Он засунул её под мышку, склонив голову набок и оценивающе глядя на меня. Его взгляд блуждал от моих пушистых ступней вверх по пижамным штанам и слишком большой футболке. Он прищурил глаза, явно разочарованный своими выводами.

Я сдержал вздох. Сексуальным он был, дружелюбным — нет, — Послушай, я не рылась в твоей почте. Я случайно оказалась снаружи и заметила её на земле. Я живу по соседству с тобой, меня зовут Мэдисон.

Он кивнул, то ли потому, что поверил мне, то ли просто признавая, что услышал меня, я понятия не имела. Когда он не представился в ответ, я засунула руки в карманы и покачалась на пятках. — Ладно, что ж…

— Гаррет, — буркнул он, хотя и неохотно.

Я изобразила улыбку: «Приятно познакомиться с тобой, Гаррет».

Едва его имя слетело с моих губ, как он повернулся обратно к своему крыльцу. Ну, отлично. Я смотрела ему вслед, совершенно не замечая его идеально подтянутую задницу, когда он поднимался по лестнице и входил в свою парадную дверь.

Честно говоря, я не была уверена, что мне с собой делать. К таким людям, как Кэти, я привыкла, но это? Он только что отмахнулся от меня, как будто я вручила ему брошюру о моем Господе и Спасителе, а не его собственную чертову почту.

Отвергнутая двумя соседями за один день. Это может стать новым рекордом.

Я направилась обратно в дом, стягивая с себя испорченные носки в ту же секунду, как переступила порог. Я не слышала, как шумит душ, так что Джейми был готов выйти в любую минуту.

Я схватила новую пару с комода и открыла ежедневник, намечая свои задания на ночь. Сегодняшняя ночь была бы не так уж плоха, я действительно могла бы хоть раз поспать шесть часов.

Я направлялась обратно по коридору, когда из кухни донесся звук моего телефона. Предположив, что это звонит моя мать, чтобы закончить наш разговор, я, не торопясь, подошла и подняла трубку.

Идентификатор вызывающего абонента: «Не отвечать».

Мои пальцы сжали телефон так крепко, что костяшки пальцев побелели, и каждый мускул в моем теле напрягся. Я уставилась на два слова, которыми заменила его имя, больше не слыша звонка. Зачем он звонил? Чего он хотел?

Я не была уверена, как долго я стояла там, уставившись на экран телефона, еще долго после того, как он перешел на голосовую почту, прежде чем голос Джейми вывел меня из оцепенения, — Мама?

Покачав головой, я подняла глаза и увидела, что вокруг него клубится пар, словно сцена на кладбища в старом фильме ужасов, — Извини, приятель, я отключилась. Ты готов играть?

— Ты имеешь в виду, готов ли я уничтожить тебя? Да.

— Давай посмотрим, коротышка.

Глава 3

— Ладно, есть Книга Бытия, Исход, Левит, Числа, Второзаконие…

— Второзаконие?

— Верно, Второзаконие, Иисус Навин, Судьи, Руфь, первый и второй Самуил…”

Я включилаповоротник, слушая, как Джейми перечисляет остальные книги, стараясь не хихикать над его произношением Экклезиаста. Он все утро переживал из-за контрольной по математике, поэтому, чтобы отвлечь его, я предложила ему посмотреть, сможет ли он вспомнить все книги Ветхого Завета в хронологическом порядке.

Его школа заставила его выучить их еще в детском саду, и я, честно говоря, была впечатлена тем, что он до сих пор их знает. Хотя, по правде говоря, я их не знала, так что, если бы он напортачил, я бы не узнала.

— Видишь, я же говорил тебе, что знаю их.

Я бросила взгляд через плечо, — Да, да. Знаешь, количество случайной информации, хранящейся в твоем мозгу, честно говоря, вызывает тревогу, — я едва помнила подробности судебного дела через час после прочтения, а тут он вспоминает бесполезные имена, которые выучил наизусть много лет назад.

Джейми был студентом частной христианской академии в нескольких минутах езды на другом конце города, но не потому, что мы посещали церковь. Мы не были нерелигиозны; мы просто также не были набожными. Все свое детство я была воспитан католичкой, но нога моя не ступала в церковь с тех пор, как я окончила среднюю школу. Единственная причина, по которой его туда записали, заключалась в том, что это была лучшая школа в округе, если не считать ни одной другой.

Я вспомнила, как была в восторге, когда Джейми исполнилось пять и он наконец-то стал достаточно взрослым, чтобы пойти в государственную школу. Я была совершенно не готова экономить сотни долларов, которые ежемесячно тратила на детский сад, но школьный округ, в котором мы жили, находился в опасной части города. И я не имею в виду "немного подозрительной", я имею в виду, что в какой-то момент мне позвонили и сообщили, что мужчина с пистолетом заставил полицию гоняться за ним по игровой площадке.

Нет, спасибо.

Итак, я зарегистрировала его в академии, заплатила невозвратный вступительный взнос, подумывала продать свою левую грудь, чтобы позволить себе это, и отдала его в частную школу. На самом деле это была главная причина, по которой я работала так много часов. Одно только ежемесячное обучение стоило больше половины моей арендной платы. Но я не могла пожалеть о своем выборе.

Я заехала на стоянку, объехала ее спереди, мысленно радуясь, что на полосе для автогонщиков не было длинной очереди, — Удачи тебе с тестом, приятель. Я знаю, ты можешь это сделать, и, несмотря ни на что, ты потрясающий!

— Спасибо, мам. Пока, — он схватил свою сумку и выпрыгнул из нашего старого белого джипа, захлопнув за собой дверь.

Я тут же опустила стекло со стороны пассажира, — Я люблю тебя!

Его плечи сжались вокруг ушей, и он медленно повернулся, чтобы посмотреть на меня широко раскрытыми глазами, как будто я не делала этого с ним регулярно. Быстро пробормотав: «Я тоже тебя люблю», он удалился быстрой походкой, которая соперничала с походкой бабушек, совершающих обход торгового центра.

Я усмехнулась, нисколько не чувствуя вины за то, с чем я заставляю мириться своего ребенка. Он не побоялся швырнуть это в меня. Я выключила музыку оркестра, которую он слушал, и бесцельно переключала станции, прежде чем выключить радио. Я не была поклонником утренних шоу, и было почти невозможно найти станцию, на которой в такое раннее время дня играла бы только музыка.

К счастью, мне не потребовалось много времени, чтобы добраться до своей будней работы. Жизнь в городе с населением около 21 000 человек имела свои преимущества. Я вообще не желала заторов и уличного движения в большом городе.

Я припарковалась рядом со своим боссом, сделала глубокий вдох и задержала его так долго, как только могла, прежде чем выдохнуть. На самом деле мне очень нравилась эта работа, и я любила Эвалин, моего босса, но офисная работа была трудной, когда ты мало спала.

Я достала туфли на каблуках из-под средней консоли, сменив туфли на плоской подошве, которые были на мне. Выпрыгнув из джипа, я поправила свою черную юбку-карандаш, одернув ее и убедившись, что все прикрыто и на месте.

Моя белая блузка на пуговицах была немного помята, но я могла выглядеть и хуже. Было почти невозможно уберечь свою одежду от помятости, когда мне приходилось ездить в прачечную и у меня не было утюга. Эвалин привыкла к этому.

Я работала в отделе безопасности дочерней компании. Одна сторона занималась охраной, частными расследованиями и проверкой личных данных, в то время как другая сторона занималась домашней и служебной сигнализацией. На нашей стороне как раз шел ремонт, так что мне пришлось воспользоваться дверью со стороны сигнализации. И я возненавидела это.

— Доброе утро, Мэдисон, дорогая, как у тебя дела сегодня?

Подавив тревогу, которую я всегда испытывала, проходя мимо них, я улыбнулась семидесятилетней седовласой женщине, которая любила красную помаду и работала на стойке регистрации.

— Доброе утро, Рут.

Рут проработала в компании последние тридцать лет, но недавно перешла на неполный рабочий день. Она еще официально не объявила об этом, но намекнула, что готова уйти в отставку. Я чуть не заплакала, зная, что они заставят меня занять ее место, а не нанять кого-то нового.

Мне нравилось работать на Эвалин, но она была близким другом семьи человека, возглавлявшего «Alarm side». Так что она без колебаний делилась со мной и все еще ожидала, что я буду продолжать в том же духе с моими нынешними обязанностями. Ее вера в мои способности на сорок процентов успокаивала, на шестьдесят процентов разочаровывала.

— Как поживает малыш? — спросил она.

Я улыбнулась, мне нравилось, что Рут по-прежнему называет моего сына маленьким. Было приятно сознавать, что кому-то еще не нравилось, как он рос. — С ним все в порядке, спасибо.

Я прошла через вестибюль, внутренне съежившись от перспективы пройти мимо определенной стойки, выходящей окнами в холл. Единственный коридор, ведущий в мою часть здания.

Я завернула за угол и даже не попыталась скрыть свой тяжелый вздох, когда увидела, что стол пуст. Мое облегчение было ошеломляющим. Но я все равно постаралась ускорить шаг, воспользовавшись его отсутствием. У него никогда не было выходного, так что он прятался где-то здесь. У меня не было намерения сталкиваться с ним, если бы я могла этого избежать.

Бросив сумочку под стол, я вошла в свой компьютер, бесцельно кружась на стуле, пока ждала, когда он зарегистрирует меня.

— Мэдисон, это ты? — раздался мягкий голос с легким южным акцентом.

— Да, мэм.

— Ты не могла бы прийти и помочь мне кое с чем по-быстрому?

— Дайте мне секунду, чтобы записать свое время, и тогда я сразу приду! — я вытянула ногу, чтобы остановить движение стула, и села прямо, подтягивая к себе бланк табеля учета рабочего времени. Дважды щелкнув по значку моей электронной почты далее, я съежилась от количества непрочитанных уведомлений.

— Как прошел твой вечер? — спросила я, направляясь к ее кабинету. — Хочешь, я сначала приготовлю кофе?

— Да, пожалуйста! Ты не возьмешь мои распечатки, пока будешь там?

— Конечно, — здесь были только мы с Эвалин, но было три офиса, так что мы потратили день на то, чтобы превратить офис между нами в нашу официальную комнату отдыха. Я принесла мини-холодильник, который был у меня со школьных времен, а она — модную кофеварку.

Она не могла предложить мне больше тридцати часов в неделю или платить больше минимальной заработной платы, но я все равно считала, что мне повезло. Иногда, когда у нас не было загрузки, она даже смотрела в другую сторону и позволяла мне заниматься.

Вдыхая аромат готовящегося кофе, я схватила со стола апельсин, вынула бумаги из принтера и направилась в ее кабинет.

— О, милая, эта юбка тебе идет.

— Спасибо! Я нашла её в комиссионном магазине в центре города на прошлой неделе. Я зацепила колготки, когда забиралась в свою машину этим утром, но мне не хотелось возвращаться, чтобы переодеться в брюки.

— Если кто-нибудь когда-нибудь придумает, как сшить дешевые колготки, которые не рвутся при каждом моем чихании, я умру счастливой женщиной.

Я рассмеялась, опускаясь на стул и протягивая ей распечатанные документы. Эвалин была сумасшедшей, но я обожала ее. Такая белокурая, какой только могла быть, и ростом едва ли в пять футов (прим. 153 см), она была миниатюрной женщиной во всех отношениях. Если бы я поискала слово “деликатный” в словаре, я была бы почти уверена, что Эвалин Грейсон была бы синонимом.

— Чем я могу тебе помочь сегодня утром?

— Мне нужна помощь, чтобы разобраться, как создать учетную запись на веб-сайте, но мы вернемся к этому через секунду. Вообще-то я хотела тебе сказать, мы с Джимом разговаривали сегодня утром, и у него есть несколько новых заданий, которые он хотел бы, чтобы ты выполнила.

Я как раз чистила апельсин, но остановилась, услышав имя. Джим был мужем Эвалин, и так случилось, что он возглавлял службу безопасности компании, — Что ему нужно, чтобы я сделала?

— Ты помнишь то крупное дело, которое мы расследовали на прошлой неделе?

— То, что касается всех заявлений о мошенничестве с кредитными картами в ресторане быстрого питания?

— Да, оно. Джим и Тони, наконец, закончили все интервью вчера, и он хотел бы, чтобы ты их расшифровала, — она поправила очки повыше на носу, на ее лбу появились морщинки беспокойства, как будто она действительно думала, что я могу сказать «нет».

— Я не знаю, насколько хорошо у меня это получится, но я могу это сделать. И это все? — я выбросила кожуру в мусорное ведро и, оторвав несколько кусочков от фрукта, сунула их себе в рот.

— Он хочет, чтобы ты подала заявление на получение лицензии «Невооруженного охранника» на этой неделе, чтобы ты могла взять несколько смен в местном колледже.

Я поперхнулась, обжигающий цитрусовый сок ударил мне прямо в нос. Я ахнула, похлопывая себя по груди и смаргивая слезы.

— Что?

— Мы подбираем компании быстрее, чем люди подают заявки. У нас не хватает персонала, и он надеется, что ты сможешь иногда подрабатывать в выходные.

— Но я-то? Как… серьезно, я? Он хочет, чтобы я заступила на смену охранника в колледже? — я не была пугающей женщиной. Я убегала от пауков и описалась, когда увидела змею. Я ни в коем случае не была создана для того, чтобы быть охранником.

— У тебя есть образование, позволяющее претендовать на это, и это произойдет только тогда, когда у нас не будет другого выбора, — она улыбнулась мне, но это было вымученное выражение, и было ясно, что она не совсем согласна со своим мужем по этому вопросу.

— Ладно, я думаю. Но я свободна только на дневную смену в субботу.

— Это совершенно нормально. Я сообщу ему твой ответ и пришлю информацию для получения лицензии позже сегодня днем.

Я знала, что все еще корчу гримасу, когда мы обсуждали расписание на оставшуюся часть дня, обсуждая крайние сроки для клиентов и задание по транскрипции. Моей основной обязанностью было проверять биографические данные, но к нам приходило так много новых клиентов, что я задавался вопросом, как я смогу вписаться во что-то еще, когда я работала там всего тридцать часов в неделю.

Я начинала, останавливала, перематывала и воспроизводила интервью около часа и старательно концентрировалась, когда пальцы сомкнулись на моем плече, а теплое дыхание защекотало затылок. По моей коже побежали мурашки, и не самые приятные. Больше похоже на то, что бывает перед появлением злого духа.

Я сидела, сгорбившись над клавиатурой и скрестив ноги на стуле, поэтому, когда я врезалась в спинку стула, то ударилась коленями о нижнюю часть стола и чуть не опрокинулась. По иронии судьбы, именно медвежья хватка, все еще крепившаяся к моему плечу, удерживала меня на ногах.

Его дыхание коснулось моей шеи, и я медленно опустила наушники и посмотрела на мужчину, стоящего позади меня. На несколько дюймов выше шести футов, Роб Спенсер возвышался над моей сидящей фигурой, как гребаный небоскреб на стероидах. Охранники и техники безопасности, которые иногда заходили в офис, даже дали ему прозвище в честь знаменитого лысого борца.

После десяти лет службы в армии Роб по-прежнему носил высокую и тугую стрижку и всегда чисто выбривал свою острую челюсть. Ему было тридцать восемь, и он мог бы быть привлекательным мужчиной, если бы не был таким чертовым мерзавцем. Просто нахождение с ним наедине в моем кабинете вызывало у меня всевозможные неприятные ощущения.

— Я могу вам чем-нибудь помочь, мистер Спенсер?

— Как бы мне ни нравилось слышать, как ты произносишь мое имя таким образом, дорогая, я сто раз говорил тебе называть меня Робом, — он улыбнулся мне, и у него хватило наглости погладить большим пальцем верхнюю часть моей руки. Я посмотрела вниз на его руку и снова на него.

— Роб. Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Много чем, — он ухмыльнулся, и меня слегка вырвало, — Но сегодня я действительно здесь, чтобы помочь тебе.

Я отодвинулась от него достаточно далеко, чтобы подать ему сигнал опустить руку.

— Что?

— Твоя лицензия Невооруженного охранника.

— Ой, — я отвернулась, вытаскивая случайные справочные запросы из стопки на моем столе и просматривая их, хотя я уже закончила с ними. Этого не могло быть на самом деле. Я не хотела, чтобы он был здесь. Знала ли Эвалин, что он здесь? Она знала, что я к нему чувствую.

Он обошел меня кругом, усаживаясь своим большим телом на дешевый деревянный стул перед моим столом и закидывая лодыжку на колено. Он выглядел готовым устроиться здесь на некоторое время, и у меня заурчало в животе.

Я никогда не забуду свой первый рабочий день, как он подошел ко мне сзади точно так же, как только что подошел, и я улыбнулась ему, напевая от волнения, что начинаю свою первую работу в сфере уголовного правосудия.

Я помню, как моя улыбка дрогнула, когда он вторгся в мое личное пространство, помню, как я пыталась забыть о своих личных проблемах и оставаться вежливой. Я представилась, но вместо того, чтобы пожать мне руку, он поцеловал ее. И не какое-то прикосновение губ. Он действительно оставил мокрую пленку на моих костяшках пальцев. И когда он повернулся, чтобы уйти, то промурлыкал мне на ухо. Черт возьми, мурлыкал.

С тех пор каждая встреча только повышала его самоуверенность. Глядя на него сейчас через стол, у меня возникло внезапное желание швырнуть степлер ему в лицо.

— Это для меня? — спросила я, наконец, заметив бумаги, которые он держал в своей не-беспокоящей меня руке.

Он протянул их мне, и я позаботилась о том, чтобы наши пальцы были как можно дальше друг от друга, когда брала их. Это был пакет с заявкой на получение лицензии.

— Я предлагал потренировать тебя, но Джим сказал, что ты можешь работать только по субботам. Его губа скривилась с одной стороны.

Слава богу, по выходным Роб подрабатывал в хозяйственном магазине.

— Я ценю ваше предложение. Итак, это все? — спросила я, вертя в руках приложение.

— Да, дорогая, это все, что тебе нужно сделать. Пришли электронное письмо, когда закончишь, и я подумаю, с кем я могу назначить тебя в пару, — он поднялся с колен и встал, перегнувшись через мой стол.

Я отпрянула, но он продолжал тянуться и нежно потянул за один из моих локонов.

— Хорошего дня.

Едва дверь в холл закрылась, как я ворвалась в кабинет Эвалин.

— Прости, Джим попросил тебя сделать что?”

Я вздохнула, прекрасно зная, как пойдет этот разговор. Мой отец лично знал Джима Грейсона. Он был тем, кто познакомил меня с Джимом в первую очередь.

Компания моего отца была клиентом, и несколько лет назад я наняла у них охранников. Я была бы удивлена, если бы Джим не проснулся утром от резкого электронного письма от моего отца.

— Он хочет отодвинуть меня на второй план, чтобы я могла подменять его, когда у них больше никого нет. Просто дневные обходы в местном колледже по выходным, когда там никого нет.”

— В этом нет никакого чертова смысла, Мэдисон. Что, черт возьми, ты должна делать, если обнаружишь, что мужчина врывается в одно из зданий? Ты не приспособлена для того, чтобы справляться с подобными ситуациями.”

— Ну и дела, спасибо, пап. Это совсем не звучало сексистски.

— Не умничай со мной. Ты знаешь, что я имел в виду. Ты не должна ставить себя в такую ситуацию. — Его строгий голос эхом раздавался из динамиков моего джипа, пока я направлялась к школе Джейми.

— Я буду не единственной женщиной-охранником, работающей у них на службе.

— Они не мои дочери. Мне на них наплевать. С твоей историей…

— Пожалуйста, не продолжай… — перебила я его через десять секунд, до того, как повесила трубку. Я позвонила, как только ушла с работы, чтобы поговорить с мамой и узнать ее мнение по поводу дополнительной смены в выходные, но трубку взял мой папа.

— Мне нужно идти, папа, я почти добралась до школы Джейми. Просто скажи маме, что я звонила, и пусть она перезвонит мне позже, если у нее будет время.

— Да, да, я скажу ей, но мы с тобой поговорим об этом подробнее в следующий раз, когда ты придешь на ужин.

— Люблю тебя! До встречи!

— Я тоже тебя люблю.

Я включила музыку погромче, пытаясь заглушить мысли, проносящиеся у меня в голове, но безуспешно. Не то чтобы я хотела работать еще в одну смену. Суббота была единственным днем за всю неделю, когда я не работала днем. Я и так достаточно уставала.

Но хуже всего было то, что я бы пожертвовала еще большей частью своего времени с Джейми. Я знала, что он поймет, но я ненавидела это больше, чем могла выразить словами. И кто будет с ним, пока меня не будет? Я не могла продолжать отсылать его к своим родителям. У них тоже была своя жизнь и работа на полный рабочий день. Они заслужили перерыв на выходные.

Я крепче вцепилась в руль, медленно выдыхая, но чем больше я думала об этом, тем сильнее это густое, удушающее чувство разливалось по моим конечностям, придавливая меня. Как бы усердно я ни пыталась, мне никогда не удавалось вытащить себя из этого состояния настолько, чтобы не позволить ему засосать меня обратно.

Я почувствовала предательский прилив слез и быстро заморгала, чтобы сдержать их. Последнее, что мне было нужно, так это чтобы Джейми увидел, что я плакала. «Держи себя в руках, Мэдисон».

Но в тот момент, когда скатилась первая слеза, я потерял полный контроль над ними всеми. Они бесшумно стекали по моему лицу, ни в малейшей степени не заботясь о туши, которую они наверняка испортили бы.

Я знала, кому мне нужно позвонить. Кто сказал бы мне правду и мог бы помочь мне взять себя в руки. Единственный человек, который мог бы. Не позволяя себе сомневаться в этом, я включила свой Блютуз и набрала голосовой номер.

— Ну, привет, мамочка.

— Эй, я скоро подъеду к школе Джейми, так что не смогу долго говорить, но у тебя есть минутка?

— Кого мне нужно избить? Я могу отправиться в путь завтра с утра.

Я рассмеялась, вытирая лицо. Предоставьте моему лучшему другу мгновенно узнать, как вывести меня из ступора.

— Положи нож, Джетро. Сегодня никаких убийств.

— Почему это звучит так, будто ты плакала?

Конечно, она бы сразу же поняла это. Я знала Лейлу с тех пор, как нам исполнилось десять. Мы видели друг друга в наших худших фазах, в наших неловких фазах и в фазах, когда мы были слишком пьяны, чтобы функционировать.

Она была единственной, кто держал меня за руку четырнадцать часов, пока я рожала. Она знала, как у меня звучал голос, когда я кричала, когда я смеялась, когда я плакала и когда я ходила в туалет. Она знала все. Поэтому я завернулась в уют нашей дружбы и позволила себе немного развалиться на части.

— Неужели я плохая мама, раз меня так часто не бывает? — я судорожно вздохнула, не обращая внимания на машину, остановившуюся рядом со мной на светофоре. Одному Господу известно, какой невменяемой я выглядела.

— Что? Нет. Кто тебе сказал, что ты плохая мать из-за работы?

— Никто, — я шмыгнула носом, вытирая его. — Эвалин попросила меня занять другую должность, которая заставила бы меня работать несколько случайных суббот, и я сказала «да». Не то чтобы у меня был большой выбор в этом вопросе.

— Ты отказалась от своего единственного дня с Джейми?

— Да, — прошептала я, ненавидя признавать это вслух.

— Кто будет с ним тусоваться?

— Я пока не уверена, наверное, мне придется спросить своих родителей, — как бы мне не хотелось просить, я знала, что они это сделают. Возможно, они и не были счастливы, когда я забеременела в шестнадцать лет, но они любили его каждой частичкой своего сердца.

— Сучка, я же говорила тебе, что перееду туда и помогу тебе. Ты знаешь, что я так и сделаю.

— Я знаю, — на линии на минуту воцарилась тишина, если не считать того, что она перекладывала телефонную трубку.

— Ну, я подъезжаю к школе Джейми, так что мне пора. Мне просто нужно было словесно выразить свои эмоции”.

— У тебя все еще есть свободная комната?

— Да.

— Идеально. Позвони мне позже, и мы обсудим детали, но я уже еду. Даже не пытайся спорить со мной. Прямо сейчас меня здесь не удерживает ничего важного. Это вдвое сократит наши арендные платежи, и я смогу помогать присматривать за нашим сыном.

Я фыркнула через нос: «Лейла Дэвис, я не…»

— Что это ты сказала? Ты видишь, как Джейми идет к машине, и не можешь возразить? Не волнуйся, я позвоню тебе позже, пока! — она выкрикнула все это на одном дыхании, а потом эта сучка повесила трубку.

Я присела на корточки, чтобы достать из-под раковины новый дозатор мыла, когда услышала звон посуды, поставленной на столешницу. Я повернулась, чтобы посмотреть через плечо: «И что же, по-твоему, ты делаешь?»

Его лицо сморщилось, как будто он засунул в рот целый лимон, и он со стоном откинул голову назад.

— Я не хочу мыть посуду сегодня вечером. Отсутствие посудомоечной машины — отстой.

— Ты знаешь, на что сейчас похож твой голос? — спросила я, прищурив глаза.

— Неблагодарность.

— Неблагодарность, — я согласилась. — У тебя есть посуда. У тебя есть еда. У тебя есть водопровод.

Он посмотрел на свои ноги, переминаясь с ноги на ногу. Я знала, что он не это имел в виду, он был просто ребенком, который не хотел выполнять домашнюю работу, но я также не хотела, чтобы он рос, не ценя всего, что у нас было.

— У тебя есть два варианта, приятель, ты можешь помыть посуду или прибраться в своей комнате. Когда я заходила туда в последний раз, я наступила не менее чем на четыре строительных блока.

— Я приберусь в своей комнате, — сказал он через меня, уже наполовину выйдя из кухни. Посмотрев на кучу в раковине, я решила, что он сделал правильный выбор.

Я тяжело вздохнула, мне тоже не хотелось мыть эту чертову посуду. Пообещав себе, что сделаю это перед сном, я решила воспользоваться тем, что Джейми был занят, и налила себе бокал вина из полупустой коробки в холодильнике. Закрыв дверь так тихо, как только могла, я вышла на крыльцо.

— Оставь меня, черт возьми, в покое.

Слова были произнесены так резко, что я попятилась, прижимаясь спиной к входной двери. Я стояла как вкопанная, сжимая в руке чашку, обшаривая глазами темноту в поисках источника звука.

— На самом деле мне, блядь, все равно, Кортни.

Именно тогда я заметила маленький красный огонек сигареты на подъездной дорожке соседа и разглядела очертания его тела, расхаживающего взад-вперед возле своей “Новы".

— Мне. Плевать. Живи хорошо или не живи. Предпочтительно последнее, — он оторвал телефон от уха и глубоко затянулся сигаретой.

Я даже не была той женщиной, на которую он кричал, но я чувствовала себя такой же маленькой и беззащитной, как если бы это было так. Что такого было в мужчинах, что заставляло их верить, что их размер дает им право так разговаривать с женщинами?

Как только я подумала об этом, я прищурила глаз, отчитывая себя. Я не знала ни его, ни эту женщину Кортни. Насколько я знал, она была чокнутой сестрой или убийцей с топором.

Внезапно он резко повернулся ко мне, и я запаниковала, широко раскрыв глаза, испугавшись, что случайно высказала свои мысли вслух. Он уставился на меня, дым ровным облаком валил у него из носа.

Сделав несколько больших шагов ко мне, он вошел в ореол света, отбрасываемого фонарем на крыльце, и я смогла разглядеть, что на нем темная рубашка с логотипом на груди, который я не смогла толком разглядеть. На днях я подумала, что его руки выглядели мускулистыми, но в футболке безупречные, четко очерченные изгибы его бицепсов и предплечий были полностью видны.

Его губы были сжаты в прямую линию, а брови низко нависли над глазами. Он выглядел взбешенным. Свободной рукой я вслепую потянулась назад, нащупывая дверную ручку. Он только открыл рот, чтобы заговорить, когда я нашла её. Не дожидаясь, пока он накричит на меня за то, что я подслушивала, я распахнула дверь и вбежала внутрь.

Я заперла дверь и развернулась, чувствуя себя так, словно мне снова пятнадцать, и меня поймали, когда я тайком выбиралась из дома посреди ночи. Подняв глаза, я заметила голову Джейми, выглядывающую из его комнаты: «Ты снова пролила на себя свой напиток?»

Да, да, я это сделала.

Глава 4

Через неделю после моего телефонного разговора с Лейлой я каким-то образом оказалась в маленьком самолете в пять часов утра в субботу, направляясь в свой родной штат. Это действительно было безумие, как жизнь могла измениться за один день.

Лейла позвонила мне на следующий день после моего мини-срыва и потребовала, чтобы она переехала жить к нам, не принимая отказ в качестве ответа. Мы заключили сделку: она переедет в Северную Каролину при условии, что я полечу к ней и совершу с ней поездку по пересеченной местности.

Билет в один конец оказался на удивление доступным, так что, если честно, я не стала сильно возражать против этой идеи. Она была моей лучшей подругой, и я чертовски скучала по ней каждый день.

Итак, я сидела, раздавленная на среднем сиденье между двумя подлокотниками, на своем стыковочном рейсе в Канзас. К счастью, часовой пояс вернулся назад, так что я выиграла несколько дополнительных часов во время поездки и прибыла к одиннадцати часам. Я не могла позволить себе брать отгулы больше чем на два дня ни на одной из своих работ, а мои родители все равно не могли присматривать за Джейми по будням.

Лейла заберет меня из аэропорта, и мы сразу отправимся за грузовиком. В этот момент мы как можно быстрее загружали ее коробки и немедленно отправлялись в двадцатичасовую поездку в Северную Каролину.

Мы планировали ехать прямо, чтобы я успела на работу вовремя в понедельник, но в нашей жизни было так много ночных дежурств, что я верила, что у нас все получится. Пока мы работали по очереди, это было не так уж сложно.

Я поерзала на стуле, теребя браслет с надписью «Я люблю мамочку», который Джейми сделал мне несколько лет назад. Я не была уверена, что заставило меня принять решение надеть это, но, собирая вещи, я внезапно почувствовала необходимость взять с собой частичку его личности.

Мы так долго были только вдвоем, что, наверное, мне просто нужно было немного успокоиться. Было странно осознавать, что я буду в другом месте, не со своим ребенком. Я никогда не делала этого раньше, и это казалось каким-то неправильным, как будто я бросила его.

Рациональной частью своего мозга я понимала, что эти ядовитые мысли не были точными. Но когда вы проводите годы, подвергаясь насмешкам и критике за каждый родительский выбор, который вы когда-либо делали, трудно не присоединиться и не осудить себя вместе с ненавистниками.

Джейми знал, что я еду в Канзас навестить Лейлу, но он думал, что у меня «девичий отпуск». Он не знал, что она вернется со мной, и мне не терпелось увидеть его лицо. Он был влюблен в нее с тех пор, как научился говорить.

Когда ему было около пяти лет, Лейла привела своего тогдашнего парня, и Джейми разрыдался, потому что хотел на ней жениться. У меня было такое чувство, что она с нетерпением ждала возможности подразнить его по этому поводу.

Отказавшись от выпивки у стюардессы, я достала маркер и один из трех учебников для колледжа, которые мне удалось втиснуть в свою ручную сумку. Раскладывая его на своем опущенном подносе, я молилась, чтобы мне удалось заниматься без того, чтобы движение самолета вызывало у меня тошноту.

— Ты училась во время всего полета?

— А что еще мне оставалось делать? Вязать крючком?

— Спать, Мэдс, ты должна была спать.

Я пожала плечами. Мне так редко удавалось выкроить дневное время для учебы, и у меня не будет времени во время нашего обратного путешествия. Я чувствовала, что было бы вполне логично воспользоваться преимуществами перелетов. В любом случае, я сомневаюсь, что смогла бы уснуть на среднем сиденье. У меня было бы постоянное желание проснуться от того, что я прижимаюсь к плечу незнакомого человека.

Когда я приземлилась, Лейла ждала меня в кафе аэропорта. Одетая в мешковатый свитер и леггинсы, она не заметила меня, когда я только появилась. Она склонилась над книгой, на ее усыпанном веснушками носу сидели большие квадратные очки. Ее распущенные волосы доходили примерно до середины талии и были сногсшибательного ярко-синего цвета. Я могла бы выбить из нее всю любовь до чертиков.

Поскольку мне не нужно было сдавать чемодан, нам не потребовалось много времени, чтобы добраться до гаража и втиснуться в ее крошечную "Миату". Я приземлилась рано днем, так что, пока не было никаких проблем с арендой грузовика или упаковкой ее вещей, мы неплохо выглядели, чтобы оставить позади несколько миль до наступления темноты.

— Итак… — начала она, выезжая на шоссе, и я уже знала, к чему приведет этот разговор, — встречала каких-нибудь горячих парней в последнее время? Может быть, новый охранник на работе или симпатичный, неряшливый служащий заправочной станции?

Я закатила глаза. Лейла уже много лет уговаривала меня вернуться туда. Она знала меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я одинока, но она также знала меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что у меня не было ни времени, ни желания встречаться.

По моему опыту, мужской вид человечества преуспел только в четырех вещах: сдавать сперму, преувеличивать количество получателей, которым они сделали пожертвование, хвастаться тем, где была сдана сперма, и исчезать в тот момент, когда эта сдача достигла своей цели.

Я сказала ей об этом.

— Ты слишком молода, чтобы быть такой чертовски циничной, Мэдс.

Я ощетинилась от ее неодобрительного тона. — Это правда, и ты это знаешь. И это при том, что я даже не упоминаю мужчину номер два, который пришел после этого.

— Ты действительно самый пессимистичный человек, которого я когда-либо встречала.

Я поджала губы, делая вид, что обдумываю это, затем пожала плечами и кивнула головой. Она была права, я была чертовски пессимистична. Жизнь позаботилась об этом.

— Кстати, о мужчине номер два… Когда ты в последний раз звонила ему?

Все мое тело напряглось, ее слова вызвали во мне реакцию «дерись или убегай». И поскольку безопасного способа летать не существовало, я выбрала первый вариант.

— С чего бы мне ему звонить? — я потребовала, — я не звонила ему с того дня, как был оформлен развод.

Она метнула на меня пристальный взгляд, ее глаза сузились, а губы изогнулись вниз, — И когда он в последний раз звонил тебе?

— Разве это имеет значение?

— Это было недавно, да? Что за гребаный придурок. Серьезно, я надеюсь, что кто-нибудь насрет ему в выхлопную трубу.

Я вздохнула, протягивая руку, чтобы потереть виски. Было слишком рано начинать поездку, чтобы уже затрагивать наболевшие темы.

— Он звонил мне несколько раз, но это всегда было случайно и разрозненно, — я сделала паузу, сложив руки на коленях. — Он звонил на прошлой неделе, поздно вечером. Не смотри на меня так, я не ответила.

— Хорошо. Я бы, блядь, кастрировала тебя, если бы ты это сделала. Вероятно, он был пьян.

Я кивнула в знак согласия, но внутренне содрогнулась. Ее заявление не должно было задеть, но все равно задело. Когда мы были вместе, Аарон заботился обо мне только тогда, когда был трезв. Как только мы расстались, его это волновало, только когда он был пьян.

Полчаса спустя мы въезжали на посыпанную гравием парковку… компании? Где, черт возьми, мы были?

— Лейла, ты уверена, что это то самое место? Оно выглядит как-то подозрительно.

— Да, это адрес, который дал мне парень, и смотри, вон там припаркован грузовик с прицепом, — она выключила свою "Миату", но никто из нас не пошевелился, когда мы огляделись по сторонам с одинаковым выражением опасения на наших лицах.

— Окей. Тогда давай покончим с этим. Держи свой ключ между пальцами.

Она пронзила меня косым взглядом, распахнула дверцу и выпрыгнула наружу. Но когда мы обогнули машину, я увидела ключ, торчащий между ее сжатыми в кулак пальцами.

Двое чумазых мужчин, какие-то подозрительно помятые документы, и час спустя мы выезжали со стоянки.

— Ладно, ты была права, это место было чертовски сомнительным, — сказала она.

Я ответила преувеличенным кивком с широко раскрытыми глазами. Это было подходящее место, у них были готовы документы для нас и все такое, но это был самый неловкий опыт, который у меня был за последнее время.

Эти двое мужчин даже не помогли нам погрузить машину Лейлы в трейлер. На самом деле, они вели себя так, как будто никогда в жизни этого не делали, так что нам пришлось разбираться в этом самим. Это заняло больше времени, чем мы хотели, и теперь мы отставали от графика.

— По крайней мере, это было дешево.

Мы приехали в квартиру, которую она снимала с подругой по колледжу. Мы обе умирали с голоду, но ни одна из нас не чувствовала себя уверенно, пытаясь перекусить на скорую руку в грузовике с прицепом.

Нам бы повезло, если бы мы проделали всю поездку без того, чтобы где-нибудь застрять. Нашими навыками вождения было нечем похвастаться даже в лучшие дни.

Но спустя два часа, будучи двумя парами ноющих, трясущихся рук и парой потных ягодиц и сисек, мы закончили собирать вещи.

— Почему у тебя так много вещей? Куда мы собираемся все это поместить? — спросила я, прислоняясь к водительской двери. Мысль о том, чтобы поднять свои руки-лапшу, чтобы держать руль в течение следующих нескольких часов, казалась ужасной.

— Их не так много, как кажется. В основном это одежда. И туфли, — сказала она, в последний раз направляясь к двери квартиры.

Я фыркнула от смеха. Мое чувство моды, как правило, было «шикарным в комиссионном магазине», в то время как у Лейлы было «приди и сделай меня сексуальной». У нее всегда был самый потрясающий гардероб.

— Я действительно не думаю, что все твои украшения для спальни и музыкальные принадлежности поместятся в комнате, Лейла. Комнаты маленькие.

— Эх, я запихну все это в гараж, раз ты им не пользуешься. Акустика там все равно будет потрясающая, — она исчезла в квартире, чтобы в последний раз оглядеться и взять своего мехового малыша.

Я обошла вокруг и взялась за веревку, чтобы закрыть раздвижную дверь, разглядывая клавиатуру Лейлы и звуковую систему. Она пела и выступала с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы держать в руках гитару, и не было буквально никого, кто мог бы сравниться с ней. Банджо, скрипка, электрическая, двенадцатиструнная — она умела играть на них всех.

В средней школе она даже добавила в свой микс фортепиано. Я просто терпеливо ждала, когда она станет знаменитой и будет поддерживать меня всю оставшуюся жизнь, как надежный папочка, которым она была.

Убедившись, что задняя дверь заперта на защелку и не распахнется, я только начала поворачиваться, когда что-то врезалось мне в колени, отбросив меня вперед и впечатав лбом в грузовик.

— Какого черта, Сэйди? — крикнула я, бросив свирепый взгляд на мокрый нос и высунутый язык, уставившиеся на меня снизу вверх. Это очаровательное личико молча наблюдало, как я потираю лоб, в то время как ее попка двигалась со скоростью мили в минуту, — Да, да, и тебе привет, дворняга.

Сэди была помесью питбуля и золотистого ретривера, и в свои всего несколько лет она была столь же милой, сколь и буйной. Мы уже засунули ее гигантскую кровать между капитанскими креслами в кабине грузовика, и я открыла дверь, позволяя ей запрыгнуть внутрь.

— У нас все готово? — я обернулась и увидела, что Лейла запирает входную дверь, изо рта у нее торчит лакричная палочка.

— Ага. Давай отправимся в путь, сучка!

Вино хлынуло у меня из носа, посылая пламя по носовым пазухам и вызывая слезы в уголках глаз. Я замахала руками перед лицом, кашляя и хрипя. — Скажи мне, что ты этого не делала.

— Я так и сделала.

— В один и тот же уик-энд? — каким-то образом прохрипела я в разгар приступа кашля. Я закрыла глаза и сжала переносицу. Вино будет плескаться у меня в мозгу по крайней мере неделю после этого.

Она продолжила, ничуть не смущенная моим предсмертным переживанием рядом с ней, — я имею в виду, я бы проголосовала за то, чтобы мы все объединились, но, к сожалению, они не были готовы скрестить мечи. Жаль, но, я думаю, мы не можем получить все это целиком.

Я опустила руку, прищурившись, чтобы посмотреть на нее, — Ты шутишь.

Она расхохоталась, протянув руку, чтобы похлопать меня по бедру, — Да, ты, бедняга, я по уши в дерьме. Я не люблю делиться, ты же знаешь.

Покачав головой, я сделала глоток — на этот раз тщательно контролируемый — своего розового вина. Это было вечером в четверг, через пять дней после того, как мы с Лейлой устроили ее жизнь.

Мы прибыли полумертвые, но невредимые в дуплекс поздно вечером в воскресенье, и это уже была одна из лучших недель, которые у меня были за последние годы. Я и не подозревала, насколько одинокой я была, насколько лишена общения со взрослыми, не связанного с работой.

Реакция Джейми была как глазурь на торте. Мы забрали его у моих родителей в понедельник утром, и он так много болтал, что ему потребовалось целых две минуты, чтобы понять, что она сидит впереди со мной. Возможно, он действительно перестал дышать на мгновение.

Его глаза напоминали пару сияющих глаз из аниме, а его голос пронзительно воскликнул: «Что?!», когда она сообщила ему, что переехала к нам.

С тех пор каждый день был потрясающим. После работы в понедельник я действительно смогла принять душ перед сном, не чувствуя вины за то, что пожертвовала Джейми и своей вечерней игровой сессией. Лейла так много говорила о том, как победила его, что он предложил ей занять мое место.

Она повернулась и подмигнула мне, когда он бросился запускать систему, кивнув головой в сторону двери моей спальни. Я почти поцеловал ее.

Во вторник я забрала Джейми и, придя домой, обнаружила, что ужин приготовлен; блюдо, приготовленное в мультиварке, от которого по всему дому разнесся запах осени. Отсутствие необходимости готовить еду дало мне целый дополнительный час на учебу, что, в свою очередь, означало, что в ту ночь я получила целый дополнительный час сна.

Вчера я вошла в парадную дверь и обнаружила, что она складывает нашу свежевыстиранную одежду, в то время как наши щенки борются на полу у ее ног. Я не знала, куда она пошла их стирать, но она могла бы постирать их в реке, и мне было бы все равно. Это была еще одна рутинная работа, вычеркнутая из моего нескончаемого списка.

Конечно, я знала, что все изменится, когда она начнет работать, но я собиралась воспользоваться ее помощью, пока могла.

Теперь мы были на улице, сидели, ссутулившись, на белых пластиковых стульях, которые она купила вчера в долларовом магазине, и пили. Не желая совершать многочисленные походы внутрь и рисковать разбудить Джейми, мы взяли с собой весь ящик вина. Добавьте полную миску попкорна и наши самые удобные свитера и леггинсы, и мы будем здесь жить своей лучшей жизнью.

Лейла достала свой телефон, чтобы включить музыку, но я извинилась, сказав, что хочу насладиться тишиной и покоем. Если бы я рассказала ей о записке, оставленной моим соседом, она бы только потребовала включить музыку еще громче. Она не терпела ничье дерьмо.

Было известно, что я кусаюсь, когда меня провоцируют, обычно из-за таких людей, как соседская стерва Кэти, но мне это не нравилось. Конфронтация вызывала у меня зуд.

— А если серьезно, Мэдс, чем ты занимаешься ради развлечения? Если бы у тебя вдруг был целый уик-энд оплачиваемого отпуска, а твои родители смотрели за Джейми, что бы ты сделала? — она взяла огромную пригоршню попкорна, запихнула все это в рот и посмотрела на меня, как на сумасшедшего бурундука.

— Спала.

— Отвали, я серьезно.

Я потянулась за вином и налила еще один бокал. Нужно ли мне это было? Нет. Но мне предстояли выходные, заполненные двойными сменами, поэтому я была полна решимости насладиться своим последним вечером дома на этой неделе.

— Я тоже серьезно. Я бы даже не знала, что еще можно сделать. Те несколько раз, когда я расслабляюсь с Джейми и не занимаюсь, я строю с ним поезд или смотрю анимационные фильмы.

Я пожала плечами, делая паузу, достаточную для того, чтобы отправить в рот несколько кусочков намазанного маслом лакомства, — Даже мысль о том, чтобы пойти в бар или провести выходные на пляже с сексуальным, кареглазым, темноволосым, мускулистым незнакомцем, наполняет меня тревогой. Я официально разучилась общаться.

Ее бокал, который она подносила к лицу, застыл в дюйме от ее рта. Тревожная ухмылка украсила ее губы, а брови были ближе к линии роста волос, чем глаза, — Это довольно специфическое описание незнакомца, моя дорогая Мэдисон.

Я легкомысленно махнула рукой, отметая ее наблюдательное — и раздражающе правильное — предположение. Я ни за что не собиралась рассказывать ей о Гаррете, моем грубом, но чертовски симпатичном соседе по стене. — Это был просто пример.

— Очень точный ответ. Какое у тебя, должно быть, богатое воображение. — она пошевелила бровями. — Я полагаю, когда единственное, что тебя заводит — это твои руки и воображение, у тебя нет выбора, кроме как хорошенько… — она пригнулась, хихикая и уворачиваясь от моей попытки шлепнуть ее.

Я покачала головой, невольно рассмеявшись. Это была правда, прошли годы с тех пор, как кто-то, кроме меня, прикасался ко мне. Обычно я не возражала, но определенно были дни, когда я жаждала ощутить, как мужские руки скользят по моей коже, прикосновение губ к моей шее и порхание бабочек во время захватывающего поцелуя.

Но я не позволила тем дням обмануть себя, заставив думать, что мне нужен мужчина. Не нужен. Мы с Джейми прекрасно справлялись, и, как бы Лейла ни любила шутить, мои рука и воображение работали намного лучше, чем у любого мужчины.

— Шутки в сторону, Мэдс, тыдействительно не заинтересована в том, чтобы снова встречаться?

— Я не знаю. Отношения требуют времени, а у меня нет его, чтобы отдать кому-то прямо сейчас. Не говоря уже о том, что если я не встречу парня на кассе в продуктовом магазине, который не насмехается над моей картой EBT¹, или какой-нибудь милый отец-одиночка не запишет своего ребенка в класс Джейми, я никуда не пойду, чтобы с кем-то познакомиться.

Она откинула голову назад, обдумывая это.

— А как насчет онлайн-знакомств? Так я познакомилась с Сэмом, — сказала она, имея в виду своего бывшего парня.

Она внезапно села, все больше возбуждаясь по мере того, как проговаривала свои мысли вслух. — На самом деле, это идеально тебе подходит. Ты можешь написать правду о своей ситуации, чтобы с тобой связались только те, кому это безразлично, и тогда ты сможешь отсеять их оттуда.

— Я не думаю, что мужчины нашего возраста пользуются этими сайтами. Они просто подбирают женщин в центре города, рядом с колледжем.

— Вот почему тебе нужно поискать мужчину постарше.

Мои мысли мгновенно переключились на Гаррета, как будто за ниточку дернули и швырнули меня к его ногам. Я отогнала от себя образ его точеных черт и мускулистых бицепсов, занимаясь тем, что счищала кусочки косточек с колен.

— Могу я вписать «ищу папочку» в свою биографию?

Она развела руки в воздухе, подражая плакату: «У тебя должен быть большой член и глубокие карманы».

Я допила остатки своего вина, — если я не могу залезть к нему в карманы, значит, он мне не нужен. Мы пытались сохранить невозмутимые лица, но потерпели неудачу, разразившись смехом.

— И они сказали, что романтика умерла.

Я замерла при звуке этого голоса. Знакомый скрежет, который пронесся в воздухе и заплясал по моей коже. Наклонившись вперед, чтобы заглянуть за боковые перила крыльца, мои глаза зацепились за захватывающий, почти навязчивый вид его владельца.

Оставленный в основном в тени, с фонарем на крыльце, освещавшим его лицо, как маяк, Гаррет стоял в футе от перил, глядя прямо на меня. Его руки были засунуты в карманы, рукава закатаны, обнажая предплечья, а во рту торчала сигарета.

Он выглядел неприкасаемым. Недостижимым. Тот мужчина, о котором предупреждала тебя твоя мама, но ради которого ты все равно охотно поползла бы на четвереньках. Он был одет только в простую белую рубашку и черные спортивные штаны; его босые ноги ступали по цементу. Было очевидно, что он не планировал приходить сюда. Скорее всего, он просто вышел на улицу покурить, когда подслушал наш незрелый разговор.

Я потеряла дар речи, но Лейла не сбилась с ритма, — Нет ничего плохого в том, чтобы прямо сказать кому-то, чего ты добиваешься. Честность — всегда лучший способ начать отношения, не так ли? — она растянула последнее слово, протянув руку и наклонив голову в явном намеке на то, что она ждала его имени.

Он не назвал ее ей.

Он просто продолжал смотреть на меня с тем же бесстрастным выражением лица, и я могла поклясться, что под ним скрывался намек на разочарование. Моя кожа зачесалась, и мне захотелось опуститься на стул и спрятаться за ногами.

Гаррет вынул сигарету изо рта, из носа у него повалил дым, — честно ли сидеть здесь, объективируя мужчин из-за их банковских счетов и размеров члена, зная, что завтра ты будешь первой, кто высмеет мужчин онлайн за то, что они объективируют женщин из-за размера их сисек или статуса домохозяйки?

Мне показалось, что мои глаза вот-вот вылезут из орбит, и я вдруг пожалела о лишнем бокале вина. Я не смогла придумать ни одного достойного ответа, — Мы просто пошутили, — сказала я, надеясь, что его лицо не станет еще более сердитым. Это привело к обратному результату.

— Если бы мужчина сказал это, ты бы назвала это оправданием и посоветовала ему поступать лучше.

Я двинулась, чтобы возразить, но остановилась, позволив своему рту на секунду отвиснуть, как у рыбы, прежде чем захлопнуть его. Он вел себя по этому поводу как придурок, но я могла понять его точку зрения. Если бы я вышла из своего дома, чтобы немного отдохнуть, и подслушала разговор двух мужчин о том, что ценность женщин зависит от их телосложения и статуса занятости, я бы обиделась.

Поэтому вместо того, чтобы накричать на него, я собирался извиниться и сказать ему, что он был прав. То есть до тех пор, пока его следующий комментарий не засосал слова обратно мне в глотку.

— Неудивительно, что ты ни с кем не встречаешься. Такие женщины, как ты, создают женщинам повсюду дурную славу. Ничего, кроме пиявки, завернутой в красивую упаковку, ищущей папочку, который позаботился бы о тебе, пока ты сидишь дома, пьешь вино и ходишь по магазинам, — каждое слово вырывалось сильнее, чем предыдущее, его гнев, наконец, вырвался наружу.

Он подошел прямо к моему крыльцу и затушил сигарету о перила, насмешливо глядя на меня снизу вверх. Я уставилась прямо на него в ответ, отказываясь первой отвести взгляд. Я знала, что все мое лицо покраснело, а уши горели так, словно сам Аид дышал им в рот. Я не знала, что делать со своим телом, не говоря уже о лице.

Я не была новичком в том, что люди осуждали меня. В шестнадцать лет мне дали «алую букву» и назвали шлюхой больше раз, чем я могла сосчитать, вместе со всеми возможными синонимами этого слова.

Но это было еще хуже. Это напомнило мне о том случае, когда коллега студенческого возраста подошел ко мне, когда я была беременна, и предложил заплатить мне за секс. Мой округлившийся живот, очевидно, кричал: «Я Мэдисон, и со мной легко. Тебе даже не нужно заворачивать это, потому что я уже беременна. Наслаждайся поездкой без риска.»

Я все еще жила дома и ходила в школу, но мне нужно было платить за детский сад, и я не могла позволить себе уволиться, так что мне приходилось продолжать встречаться с этим мудаком каждую смену.

Это было очень похоже на то. Он фактически назвал меня подлой золотоискательницей, и не имело значения, что я знала, что это неправда. Точно так же, как тот парень тогда, я застряла рядом с ним, не в силах уйти и никогда больше его не увидеть.

Мои глаза горели, и я заерзала на своем месте, признавая поражение и отводя взгляд. Я скорее почувствовала, чем увидела, как Лейла выпрямилась во весь свой пятифутовый рост, напрягая спину для боя. Она знала меня лучше, чем я сама, и, вероятно, могла почувствовать мое быстро растущее беспокойство.

— Ну, ты можешь сразу же отвалить. Если ты хочешь распускать язык, иди и делай это у себя дома. Ты не мог бы сделать это более очевидным, ты ее совсем не знаешь.

Он издал сухое подобие смешка, — А мне это и не нужно.

Ой.

Он повернулся, это движение привлекло мое внимание и заставило меня поднять глаза, но только для того, чтобы попасть в ловушку его обвиняющего взгляда. Он оглядел меня с ног до головы, а затем повернулся ко мне спиной, широкими шагами возвращаясь к себе.

Лейла вскочила со стула, схватив свой бокал и почти пустую коробку с вином. Я практически слышала, как она скрипит зубами, и на секунду мне показалось, что я увидела настоящий огонь в ее глазах.

Обхватив пальцами свой бокал, я, неспеша, последовала за ней внутрь, стараясь уделить себе каждую возможную секунду, чтобы выдержать бурю, которую она собиралась обрушить на меня.

Замок даже не успел полностью закрыться на ночь, когда ее ногти впились мне в плечо, резко развернув меня, — Я так и знала, ты, маленькая грязная шлюшка!

Это было совсем не то, чего я ожидала. — Подожди, что ты знаешь? — спросила я, законно сбитая с толку.

Она наклонилась к моему лицу, подняв обе руки и произнося в воздухе цитаты: «Кареглазый, темноволосый, мускулистый незнакомец?». Как удобно, что мужчина, который только что подошел к твоему дому, как будто он уже близок с ним, просто так выглядит. Выкладывай.

— Я не уверена, что на это ответить. -

Она снова схватила меня за плечи, тряся, как тряпичную куклу. — Выкладывай!

Я отступила назад, хлопнув ее по рукам: «Он не близок со мной, если только не знал жильцов до меня. Я видела его всего несколько раз и разговаривала с ним только один раз до этого. Все прошло ненамного лучше».

— Он чертовски горяч.

— Да, — согласилась я. Не было никаких причин пытаться отрицать это. Он был горячей моделью календаря. Я бросилась лицом вниз на диван. Сегодня вечером у меня не было ни малейшего шанса заняться какой-либо учебой.

Лейла села на меня сверху, ссутулившись и устраиваясь поудобнее, — Однако, он также гребаный, склонный к суждениям мудак.

— Похоже на то.

Она пососала свои зубы, — Держу пари, он быстро попадает в цель. Стыд. Эти руки восхитительны.

— Осторожнее, — сказала я, мой голос был приглушен подушкой, прижатой к моему лицу, — Ты объективируешь его.

Она засмеялась, шлепнув меня по заднице. — Он действительно наш ближайший сосед?

— Ага, — сказала я в диван.

Она скривила губы в сторону: «Я не знаю, что я чувствую по этому поводу».

— Я тоже.

Глава 5

Мы собирались опоздать. Из-за вина и драмы — честно говоря, почти из-за всего, что произошло прошлой ночью, — я впервые за много лет забыла завести будильник.

К счастью, мое тело настолько привыкло к минимальному сну, что сон приравнивался всего к дополнительным получасам. Однако, когда вы даете себе всего один час на то, чтобы проснуться, собраться, отвезти ребенка и отправиться на работу, это становится проблемой.

Я была наполовину во сне, когда у меня внезапно появилась та интуиция, которая поражает тебя, когда ты просто знаешь, что что-то не так. Мои глаза распахнулись, за ними быстро последовал рот, когда я выкрикнула ругательство, я молилась, чтобы Джейми не услышал.

Так и было. Этот благословенный мальчик уже встал и ел миску хлопьев, когда я выбежала. Его светлые волосы торчали во все возможные стороны, но, по крайней мере, он был на ногах и в брюках.

Схватив баллончик с распылителем со столика в ванной, я окатила его волосы брызгами, отчего он скривился и молоко потекло по подбородку, прежде чем надеть ему на голову шапку. Это должно было сработать.

Пять минут спустя я выбежала обратно, на ходу заправляя блузку в брюки. Мой галстук был зажат в руке, а туфли засунуты подмышку. — Ты готов, приятель?

— А ты как думаешь?

Я оторвала взгляд от своих штанов и увидела Джейми, стоящего в дверях в ботинках и с рюкзаком, перекинутым через плечо. Он высунул язык и скосил глаза.

— Ладно, я это заслужила, — я усмехнулась, хватая свои вьющиеся локоны третьего дня и собирая их в пучок на макушке. На мне не было ни капли косметики, и моя голова уже давала мне понять, что ей не нравится отсутствие утреннего кофе, — Я готова, пошли.

— Рагси выглядит так, словно ей нужно в туалет. Кроме того, у тебя нет с собой сумочки.

Я не собиралась ругаться. Я не собиралась ругаться.

— Давай, пристегнись на своем месте, я выйду через секунду, — сказала я, вручая ему ключи и бегом хватая свою сумочку из своей комнаты.

Лейла приоткрыла дверь, когда я проходила мимо, ее полуприкрытые, размазанные тушью глаза наблюдали за мной. — Я разберусь с Рагси, а ты иди. — Ее голос был хриплым со сна, и я мгновенно почувствовала себя виноватой за то, что разбудила ее.

— Ты уверена?

— Я планировала сводить Сэйди в парк для собак, который нашла. Я возьму с собой Рагси. Все в порядке.

— Ей бы это понравилось. — я снова пошевелилась, затем остановилась, оглядываясь на нее, — Ты все еще согласна потусоваться с Джейми сегодня вечером, или мне следует отвезти его к моим родителям?

— Нет, у нас все в порядке. А теперь иди, пока тебя не уволили и тебе не пришлось наниматься на работу, чтобы оплачивать счета.

Я побежала к двери, откидывая ее голову обратно в комнату.

— Прошло много времени с тех пор, как я видел тебя с поднятыми вверх волосами. Я почти забыл, какие у тебя милые ушки.

Я закрыла глаза, глубоко вздохнула и помолилась всем божествам всех религий, чтобы они дали мне терпения разобраться с этим дураком сегодня. Я терпеть не могла, когда кто-то говорил о моих ушах, но особенно когда это делал он.

Мои уши ни в коем случае не были большими, но они скорее торчали из головы, чем лежали ровно. Раньше меня это не волновало, пока у моего бывшего не вошло в привычку называть их ручками. У меня было предчувствие, что Роб был бы из тех людей, которые поступили бы так же.

В данный момент я стояла у копировального аппарата на его стороне здания, потому что на нашей стороне еще не было машины, способной копировать несколько листов одновременно. Я умоляла Эвалин купить такой, чтобы мне не пришлось приходить сюда, но она не хотела этого делать, пока не будет закончено все строительство.

Стоя спиной к Робу, я продолжала работать, надеясь, что, если проигнорирую его, он поймет намек и уйдет. Единственным моим утешением было то, что мы стояли посреди коридора, так что, по крайней мере, он не пытался ко мне прикоснуться. Должна ли я была знать лучше в этот момент? Возможно.

Его толстые пальцы скользнули по раковине моего правого уха, и меня мгновенно охватила паника, заставив меня отпрянуть и повернуться к нему. Его глаза вспыхнули, рука все еще была протянута.

Черт, я ненавидела так реагировать на людях, это заставляло меня чувствовать себя слабой и глупой. И если и было что-то, что я не хотела показывать перед кем-то вроде Роба, так это слабость и глупость.

Ощущение отсутствия контроля над своим телом или эмоциями было одним из самых унизительных и изнуряющих переживаний. И один из самых трудных для преодоления.

— Пожалуйста, не трогайте мои уши, мистер Спенсер, — вернувшись к копировальному аппарату, я схватила свои страницы и сложила их в аккуратную стопку. Я еще не закончила, но остальное я просто сделаю по одному на нашем маленьком принтере.

— Я просто дурачился, дорогая. Я не хотел тебя напугать. — Он улыбнулся мне, как будто моя реакция на его прикосновение была восхитительной.

— Я бы предпочла, чтобы вы не прикасались ко мне.

Его улыбка погасла, и он немного отстранился, поджав губы и натянуто кивнув мне.

— Хорошо. Что ж, у меня в кабинете есть твоя форма охранника. Джим забыл спросить твой размер, но я почти уверен, что заказал правильный.

Потому что это не было чертовски жутко или что-то в этом роде, — Мне нужно закончить то, над чем я работаю, не могли бы вы положить её в мою коробку, и я заберу всё позже?

Его челюсть напряглась, а кожа вокруг глаз собралась в складки. Он хотел возразить, я видела это в каждом дюйме его позы, но кто-то, где-то улыбнулся мне сверху вниз, — Конечно. Заскочи и поговори с Джимом по пути вниз, он хочет, чтобы ты была на смене в субботу.

Я крепче сжала страницы, впиваясь краями в ладони. — В эту субботу?

— А что, у тебя есть планы?

Я повернулась, игнорируя его вопрос: «Я поговорю об этом с Джимом, спасибо». Он пробормотал что-то в ответ, но я была уже на полпути по коридору.

Убедившись у Джима, что он действительно хочет, чтобы я взяла шестичасовую тренировочную смену в субботу, я рискнула вернуться в охраняемую часть здания в стиле ниндзя и нашла форму, засунутую в мою коробку. Взяв её в ванную, я примерила, чтобы сообщить ему, если это не сработает. Я не могла решить, удобно это или неприятно, что она идеально сидит.

После обеда мой день резко улучшился. Я закончила все, что было в моем календаре, выполнила тест во время обеденного перерыва, и, поскольку Эвалин днем не было в офисе, ни одна душа меня не побеспокоила. Иногда одиночество было ключом к моему сердцу.

Ровно в три часа я выезжала со своей рабочей парковки, напевая не в такт радио и пытаясь развеселить себя из-за своей ночной смены официантки.

Мой график был безумным, но последовательным. С понедельника по пятницу я работала на Эвалин с восьми утра до трех часов дня. С вечера пятницы по вечер воскресенья я работала в ресторане в городе, известным своими куриными крылышками и пивом. Мои смены там начинались около четырех вечера и заканчивались всякий раз, когда мы закрывались, обычно около полуночи или часа ночи.

Час между сменами дал мне как раз достаточно времени, чтобы забрать Джейми из школы, отвезти его к родителям и переодеться, прежде чем отправиться обратно.

Воскресным утром я отработала еще одну шестичасовую смену в транспортной компании у человека по имени Кен, заполняя табели учета рабочего времени водителей и обрабатывая платежную ведомость за неделю. Все это в сумме составило более шестидесяти часов. Это не принимало во внимание любые смены охраны, которые я могла бы иногда подхватывать.

Я была еще в нескольких минутах езды от школы, когда мой телефон зазвонил от входящего вызова. Я взглянула на экран, чтобы увидеть идентификатор вызывающего абонента, показывающий школу Джейми. Дерьмо.

Я заехала на стоянку, втиснув свой джип в тесное парковочное место. Звонила секретарша и просила меня зайти в офис за Джейми, а не звонить по телефону из машины. При мысли о том, что он был ранен, мой желудок сжался, посылая тошнотворное ощущение вверх по груди и к горлу.

Она заверила меня, что с ним все в порядке и что миссис Брюгер просто нужно поговорить со мной. Учитывая, что миссис Брюгер была директором, я не могу сказать, что это заставило меня почувствовать себя намного лучше. Я выдернула резинку из волос, собрав их в более тугой, более презентабельный пучок, и взглянула на себя в зеркало. Поди пойми, это был бы тот день, когда я не пользовалась косметикой.

Я разочарованно взглянула на часы. Если бы я не поторопилась, то опоздала бы на работу во второй раз за один и тот же день. Снова надев каблуки, я направилась в школу, стук моих туфель по линолеуму отдавался эхом, как неизбежный обратный отсчет взрыва бомбы.

Мои встречи с директором никогда не заканчивались так, как начинались. Мы начинали с того, что обменивались натянутыми улыбками, и каждый садился, сжимая в руках метафорический предмет — я — спичку, а она — зажигалку. Затем она наклонялась вперед, медленно, вежливо, и поджигала его, все время улыбаясь мне. Я начинала потеть, наблюдая, как крошечное пламя все ближе и ближе подбирается к моей коже. И как раз в тот момент, когда я думала, что мне повезло, и все начинало угасать, она поливала это чертовым бензином.

Миссис Брюгер, возможно, и разрешила Джейми посещать школу, но только потому, что у нее не было реальной причины отказывать ему. Мои деньги были ничуть не хуже, чем у кого-либо другого, и она презирала и их, и меня. Она не всегда так делала. Она нахмурилась в первый день Джейми, когда я объяснила, что я его мать, но на этом все закончилось.

И вот однажды я совершила ошибку, забыв положить на свой банковский счет плату за месяц, и мне пришлось оплачивать обучение Джейми в основном единицами и пятерками. Если бы я принесла труп, она не выказала бы такого ужаса и отвращения, как при виде этих денег.

Она предполагала худшее и с тех пор ненавидела меня.

Секретарша провела меня в кабинет миссис Брюгер, сказав, что она собирается забрать Джейми из его класса и попросить его подождать меня.

— Добрый день, мисс Хартленд, — я посмотрела на темноволосую женщину, сидящую за столом, не упустив из виду, как она подчеркнула слово «мисс».

Я села напротив нее, одарив ее обычной натренированной улыбкой, и откинулась на спинку стула, скрестив ноги. Офис был маленьким, и я всегда чувствовала себя в ловушке.

— Добрый день.

— Я сделаю это быстро. Кое-что, связанное с Джейми, было доведено до моего сведения, и я считаю благоразумным обсудить это

— Хорошо, — я сцепила руки на коленях, уже желая придушить ее за один только тон.

— Его учительница, миссис Ренер, сказала, что Джейми не выполнял задания и лгал о…

— Мой сын не лжет.

— … о том, что он их сдал.

— Если Джейми говорит, что он что-то сдал, значит, так оно и было. Он сидит за нашим столом несколько вечеров в неделю и выполняет задания.

Полностью игнорируя меня, она продолжала писать, перекатывая ручку взад-вперед между большим и указательным пальцами, — Миссис Ренер также сказала, что он регулярно игнорирует ее лекции и читает книги у себя под столом.

— Значит, ему скучно.

Она открыла рот, но я продолжила, — послушайте, я не говорю, что для него нормально игнорировать урок, это не так, и я поговорю с ним об этом. Но у него пятерки по каждому предмету, так что он понимает, чему его учат, просто не очень хорошо с этим справляется.

Она отложила ручку, наклонилась вперед, опираясь на локти, и подперла подбородок сложенными домиком пальцами. — Происходит ли в его жизни что-нибудь такое, что могло бы объяснить его внезапную незаинтересованность в школе? Какие-нибудь изменения?

Я заслужила награду за то, что сдержал закатывание глаз. Она откровенно игнорировала все, что я говорила, — Мы переехали из нашей квартиры в новый дом несколько недель назад.

— А, — сказала она, как будто это все объясняло. — Наверное, так оно и есть. Внезапное появление новой кровати и новых людей вокруг — это много для ребенка его возраста.

Мои руки стиснули друг друга с такой силой, что хрустнули костяшки пальцев. — Мы ни к кому не переезжали. Здесь по-прежнему только мы, и он спит на той же кровати, что и всегда.

— Есть ли в его жизни мужские фигуры, которые приходят и уходят из неё?

— Извините? — мое лицо вспыхнуло, в ушах по обе стороны от головы бушевал ад. Она что, блядь, серьезно?

— Я просто пытаюсь выяснить, не происходит ли чего-нибудь такого, что могло бы вызвать у него беспокойство и ощущение, что он должен сбежать в вымышленный мир, мисс Хартленд.

— У меня нет мужчин, которые входят в мой дом и выходят из него, миссис Брюгер, и я не ценю ваши намеки на то, что я это делаю.

— Мои извинения. Полагаю, с моей стороны было самонадеянно обвинять тебя в том, что ты позволяешь своим кавалерам встречаться с ним. — В ее голосе совсем не было извинения. Ее голос звучал так, словно она была настолько набита дерьмом, что оно набилось ей по самые гланды.

— Я не хожу на свидания.

— Его отец…

Я резко встала, стул заскрежетал по полу, как гвозди по классной доске. — Если это все, миссис Брюгер, мне нужно идти. Я бы предпочла не приходить на работу позже, чем это необходимо. Я отправлю электронное письмо миссис Ренер, чтобы извиниться и обсудить предоставление Джейми работы более высокого уровня. Я также поговорю с ним сегодня вечером о его поведении в классе.

Ее рот приоткрылся, как будто она была искренне шокирована тем, что я прервала ее и собиралась уйти.

— Да. Пожалуйста, сделай это.

Я была в ярости, практически с пеной у рта, когда вернулась в главный офис. Джейми вскочил со своего места, широко раскрыв глаза и сжимая свою сумку так, что побелели костяшки пальцев. Я не обратила внимания на секретаршу и выбежала вон. Я не могла. Я была в десяти секундах от взрыва.

Бегая трусцой, чтобы не отстать от меня, Джейми не сказал ни слова, пристегиваясь на своем сиденье, но я чувствовала на себе его взгляд. Я сорвала каблуки, бросила их на пассажирское сиденье и смотрела, как они отскакивают от пола. Я вцепилась в руль железной хваткой, быстро моргая и пытаясь прояснить зрение настолько, чтобы отвезти нас домой.

— Мама? Ты злишься на меня?

Потрясающе. Превосходное воспитание, Мэдисон. Встреться с директором школы твоего ребенка, а затем уйди в ярости и не говори ему ни слова. Это совсем не натолкнет его на ложную мысль.

Моя голова наклонилась вперед, чтобы упереться лбом в руль. Жжение в моих глазах наконец утихло, когда слезы выиграли битву и потекли по моим щекам.

— Нет, приятель. Я не сержусь на тебя, — я похвалила себя за то, как гладко прозвучали эти слова, даже когда моя душа раскалывалась изнутри.

— У меня неприятности?

Откинувшись назад, я тщетно вытерла глаза и заставила себя дать джипу задний ход и покинуть игровую площадку Сатаны, — Твой учитель разочарован отсутствием у тебя интереса к занятиям. Она сказала, что ты игнорируешь уроки и читаешь книги. Я согласна с ней в том, что такое поведение является неуважительным. Тебе виднее. Но нет, у тебя не будет неприятностей, пока ты обещаешь больше так не делать.

— Тогда почему ты грустишь?

Его вопрос заставил меня почувствовать себя еще хуже, чувство вины пересилило гнев. Воспитывать детей было чертовски тяжело. Черт возьми, взрослеть, в общем-то, было тяжело. Моя мама предупреждала меня, но она предупредила меня недостаточно.

— Я не грущу, я злюсь., - и унижена Уязвима. Оскорблена, — но к тебе это не имеет никакого отношения. Прости, что побеспокоила тебя.

Я сделала глубокий вдох, мысленно шлепая себя, чтобы взять себя в руки. Все, что дали мне слезы — это забитый нос и расстройство моего ребенка. И Господь свидетель, я бы не получила никаких чаевых сегодня вечером, если бы появилась с опухшим лицом.

Я позвонила в ресторан, как только мы подъехали к дому, сообщив им, что мне нужно было в школу и я опоздаю. Затем я вылезла, обошла машину, чтобы открыть пассажирскую дверь и найти брошенные каблуки.

Я только наклонилась, как мою кожу покалывало, а волосы на затылке встали дыбом. Я повернула шею и, оглянувшись через плечо, увидела Гаррета, стоящего посреди своего двора с газонокосилкой.

Его взгляд, который был прикован к моей заднице, метнулся к моему лицу. Я нахмурилась, выпрямляясь и засовывая туфли под мышку, прежде чем закрыть дверь.

Его пристальный взгляд остановился на моем лице и задержался на нем. Он двигал челюстью взад-вперед, слегка прищурив глаза, прежде чем они, наконец, опустились на ребенка, стоявшего рядом со мной. Джейми уставился на него в ответ с вызывающим выражением на лице, и я увидела, как Гаррет выгнул бровь, прежде чем он отвернулся, фактически отпуская нас. Меня это устраивает.

Я проводила Джейми в дом, услышав урчание заводящейся газонокосилки, когда закрывала дверь.

— Что, черт возьми, произошло? — Лейла бросилась ко мне, как бык, заметивший красный флаг.

Я многозначительно откашлялась, переводя взгляд с Джейми на меня и обратно, — Ничего. Мы поговорим позже, но мне нужно идти, — бросив сумочку на стойку бара, я побежала в свою комнату, сбрасывая одежду и натягивая униформу. Пять минут спустя на мне был самый слабый макияж, и я выбегала обратно с туфлями и фартуком в руках.

— Еще раз спасибо, что останешься с ним. Постарайтесь не разрушить дом, вы двое.

Лейла не пошевелила ни единым мускулом. Она разглядывала мое лицо прищуренными глазами, пока я засовывала ноги в туфли. Скрестив руки на груди, она сказала: «Я ничего не могу обещать».

Я громко, чмокающе поцеловала Джейми в щеку, которую он тут же начал тереть.

— Веди себя прилично, люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Выпрямив спину, я вышла, приготовившись к еще одному пристальному взгляду Гаррета, но ни его, ни газонокосилки нигде не было видно.

Глава 6

Прошел час моей смены, а у меня уже появилось новое пятно на голенищах брюк. Я застонала, испытывая искушение топнуть ногами. Однотонно-черные и облегающие во всех нужных местах, они были моей самой удобной парой рабочих штанов. Пойди разберись.

Я вытерла руки о футболку, не заботясь о том, что испачкаю ее, и начала брать тарелки с крылышками, нюхать их и раскладывать по порядку вдоль руки. Я проработала в ресторане достаточно долго, чтобы определить вкус каждого соуса для крылышек только по запаху. Это значительно облегчило мою работу, поскольку у поваров все равно была привычка не маркировать их.

Повернувшись, я толкнула бедром вращающуюся дверь, выбегая к назначенному получателю каждого блюда, улыбаясь и заново наполняя напитки, прежде чем вернуться на кухню, чтобы сделать все это снова.

В целом, я была не против поработать официанткой. Это не всегда было легко, но сами задачи были довольно простыми, и это не давало мне скучать. Единственное медленное время, которое у меня когда-либо было, было в начале моей смены, во время затишья перед ужином.

Вот почему мой босс и глазом не моргнул, когда я опоздала. Он был моложе меня и большую часть времени был под кайфом, так что вел себя довольно непринужденно. Опоздание беспокоило меня больше, чем его.

Я переживала из-за этого всю дорогу сюда, решив, что начну брать свою форму в офис, чтобы переодеться, чтобы я могла высадить Джейми и сразу же отправиться обратно. Лейла скоро должна была приступить к своей новой работе, и мне все равно пришлось бы снова подвозить его к моим родителям. Имело смысл сократить как можно больше потраченного впустую времени.

Примерно в середине моей смены у меня наконец-то освободились столики. В такие моменты я завидовала курильщикам, у которых был предлог выйти на задний двор передохнуть. Если бы у меня были лишние деньги, я бы купила пачку, закурила и держала ее в руках, просто чтобы присоединиться к ним.

Проверив нескольких посетителей, которые у меня были, я убедилась, что они немного посидят, а затем направилась к бару. Нейт всегда работал в те же ночи, что и я, и он был моим любимым человеком здесь. — Привет, Нейт.

— Эй, Кудряшка, где твоя милая попка была всю ночь?

— Работала. Мы все не можем бездельничать, вертя большими пальцами за стойкой бара. — я ухмыльнулась ему.

Нейт был чертовски хорошим барменом, и у него была огромная банка чаевых, чтобы доказать это. Примерно одного роста со мной, у него были зачесанные назад черные волосы, татуировки, покрывающие каждый дюйм его рук, и большие зеленые глаза, которые действовали как заклинание, когда ему что-то было нужно. От него исходила таинственная и опасная атмосфера, но внутри он был мягкотелым занудой.

Он также оказался рогатым псом с твердой верой в открытые отношения и групповую деятельность. Я потеряла счет тому, сколько раз он пытался убедить меня попробовать изменить свой образ жизни. Не с ним, а вообще.

Мой ответ всегда был одним и тем же. Нет, спасибо. Обратные гаремы были сексуальны в книгах, но женская анатомия могла выдержать только это. Я могла поклясться, что мое влагалище сжалось от одной мысли о том, что за двадцать четыре часа на меня забрался не один чувак.

— Думаю, после закрытия я буду слишком занят, чтобы приготовить тебе что-нибудь выпить.

Отшатнувшись, я схватилась за грудь и приоткрыла рот. — Ты бы не посмел. — он просто указал на меня, заставив усмехнуться.

Я постучала ладонями по стойке, собираясь вернуться, чтобы проверить наличие столиков, когда знакомое лицо привлекло мое внимание. Я замерла, несколько раз моргнув, не уверенная, действительно ли это он или нет.

Одетый в джинсы, туго обтягивающие бедра, и темно-зеленую куртку "Хенли", Гаррет сидел, взгромоздившись на табурет в дальнем конце бара. Он стоял, наклонившись в сторону, опершись одним локтем на стойку, в то время как другой рукой сжимал бутылку пива, лежавшую у него на коленях.

Он был не один. Рядом с ним, одаренная его безраздельным вниманием, сидела женщина. Я предположила, что она могла бы быть незнакомкой, но его поза была расслабленной, а на лице отсутствовало напряжение, которое, как я начала думать, было постоянной чертой. Казалось, он знал ее, она ему нравилась.

Мне было интересно, что именно в ней привлекало его, что он предпочитал в своих женщинах. Внешность часто бывает обманчива, но на вид ей было чуть за сорок, с пышными формами и длинными медными волнами, ниспадающими на плечи. Она была великолепна.

Мне нравилось думать, что у меня приличная задница, но в моих бедрах не было ничего соблазнительного, и никто не стал бы сочинять баллады о моей груди с чашечкой "Б". Прикусив губу, я заставила себя прийти в себя. Кого волновало, что он в ней нашел? Не то чтобы я хотела его внимания.

Прежде чем я смогла заставить свое тело пошевелиться, его глаза скользнули поверх головы женщины и остановились прямо на мне, почти незаметно расширившись. Я могла бы посмотреть вниз и увидеть снайперскую точку у себя на груди, и это не заставило бы мое сердце остановиться так сильно, как от его взгляда.

Мне следовало уйти прямо тогда. Я ничего ему не была должна. Я знала это, но какая-то добрососедская часть меня хотела устранить пропасть между нами и хотя бы поздороваться.

С каждым шагом, который я делала в его направлении, его лицо, казалось, вытягивалось все больше и больше, пока, наконец, не приняло то безжизненное выражение, к которому я привыкла. Его спутница, почувствовав, что его внимание больше не принадлежит ей, посмотрела на меня через плечо. Ее брови приподнялись, а взгляд метался между нами.

В идеальной манере Мэдисон я неловко помахала ей рукой, а затем снова посмотрела в недружелюбное, но все еще глупо привлекательное лицо Гаррета, — Привет, Гаррет. Как у тебя дела?

— Хорошо.

Он отхлебнул пива, его тон был достаточно резким, чтобы вырвать из меня кусок, если я подойду слишком близко, и я не могла не почувствовать раздражения. Он никогда не собирался видеть во мне ничего большего, чем золотоискательницу. Мне пора было смириться с этим и перестать тратить свое время впустую. Я была не такой, так что его мнение не имело значения.

Несмотря ни на что, я отказывалась позволять ему думать, что его отношение повлияло на меня. Изобразив свою самую широкую улыбку официантки, я сказала: «Приятно это слышать. У меня есть столы, которые мне нужно проверить, так что я—…»

— Я думал, ты занимаешься чем-то другим по работе.

— Эм… — я замерла, гадая, к чему он клонит. И его тон, и изгиб губ сказали мне, что он считает, что я говорю урывками. Он пытался намекнуть, что на самом деле я здесь не работаю? Ради его интеллекта я искренне надеялась, что нет. Черт возьми, на мне был фартук.

— Так и есть.

Он хотел задать еще один вопрос. Я видела это по тому, как он постукивал пальцами по своей полупустой бутылке, по тому, как на его лбу появились складки, а язык прижался к внутренней стороне щеки. В конце концов, его желание спросить победило желание игнорировать мое существование.

— Тогда почему ты здесь работаешь?

Этот ублюдок действительно думал, что я вру о чем-то. Был ли он настолько туп или просто убежден в собственном превосходстве, что не мог смириться с мыслью, что ошибался насчет меня? В любом случае, я винила свой сдерживаемый гнев из-за дневных дерьмовых взаимодействий, которые подлили масла в огонь, в том, что я сделала дальше.

Одарив его самым неискренним выражением лица, на какое только была способна, я вошла в его личное пространство, чуть постеснявшись сесть верхом на его колено. Кончик моего мизинца коснулся его ладони, когда мои пальцы обхватили его кружку с пивом.

Я вырвала ее из его рук, запрокинув голову и одним глотком осушив недопитую бутылку. Приблизив свое лицо на несколько дюймов к его, я провела языком по нижней губе, его глаза проследили за этим движением.

— Потому что мне еще предстоит найти папика с достаточно большим… — я бросила пустую бутылку прямо ему на колени, задержав на ней взгляд, — карманом.

Выражение лица Гаррета стоило каждой сокрушительной волны беспокойства, от которой я неизбежно буду страдать позже, вероятно, когда попытаюсь заснуть. Я отступила назад, не сводя глаз с его удивленных глаз, и позволила своему лицу превратиться в мою лучшую сучью рожу, — Спокойной ночи, Гаррет.

Я направилась обратно на кухню, игнорируя попытки Нейта привлечь мое внимание. О чем, черт возьми, я только думала? Я понятия не имела, видел ли это кто-нибудь, кроме Нейта и компаньона Гаррета, но я могла только надеяться, что ответ будет отрицательным.

Мне бы хотелось сказать, что я высоко держала голову и обходила стороной своего соседа-мудака, но я этого не сделала. Следующий час или около того я избегала бара как чумы, зайдя так далеко, что подкупила другого коллегу, чтобы тот доставлял алкогольные напитки на мои столики.

Только когда Нейт наконец нашел меня и сказал, что Гаррет ушел, я перестала прятаться, как маленькая сучка. Может, у меня и нет проблем с тем, чтобы показывать клыки, когда мне угрожают, но готова поспорить на свою задницу, что я подожму хвост и убегу, как только станет безопасно.

К тому времени, когда последний отставший гость ушел на ночь, и мы заперли бар, чтобы приступить к закрытию, было уже где-то за полночь. К сожалению для меня, ничто так не помогало моему мозгу вспоминать вещи, которые я предпочла бы забыть, как монотонная, скучная работа по дому.

Заправлять контейнеры для приправ? Я думала о том, как хорошо Гаррет выглядел в своих любимых "Хенли". Мыть пол? Я вспоминала, как наши руки соприкоснулись и как я обхватила губами ту же бутылку, что была у него несколько минут назад. Протирать ванную? Я физически съеживалась от того, что сказала и сделала.

С таким же успехом я могла бы вырыть яму, добровольно залезть в нее и начать копаться в грязи. Если раньше он думал, что я шлюха, ищущая папика, то теперь он определенно в это поверил. Я не знала, почему это так сильно меня беспокоило. Может быть, потому, что у нас была общая стена, и пока я там жила, я регулярно виделась с ним. Наверное, просто было бы неплохо поладить.

— Ты уже готова, Кудряш?

Я подняла глаза от стола, за которым сидела, и увидела Нейта в куртке, притопывающего ногой. Я подсчитывала свои наличные и отключилась. Я даже не осознавала, что мы были единственными, кто остался, — Да, мне просто нужно очень быстро обналичить деньги.

— Хочешь, как обычно?

— Пожалуйста.

Он одарил меня озорной улыбкой, и я знала, что он ждал, чтобы подтолкнуть меня к моей встрече с Гарретом, как только мы выйдем на улицу.

И действительно, как только моя задница приземлилась на сиденье, и я поджала под себя ноги, он протянул мне клюквенный сок и ром и сразу же принялся за допрос.

— У тебя есть какие-нибудь горячие планы на вечер?

То, как он преувеличил слово «горячий», заставило меня прищурить глаза. — Нет.

— Кудряшка, учитывая то напряжение, которое исходило от тебя и твоего таинственного мужчины, я был уверен, что ты купишь себе что-нибудь после работы. Я подумал, что, может быть, он был новым бойфрендом, и вы играли в какую-нибудь ролевую хрень”.

Если бы я пила, это попало бы прямо в мои легкие, — Господи Иисусе, Нейт. Нет.

— Я не знаю, у меня было такое чувство, будто я смотрю сцену прелюдии в порнофильме. Было жарко.

Я ставлю свою чашку на стол, закрываю лицо руками и качаю головой, — О Боже мой, тебе нужна помощь.

— И тебе нужно заняться с собой сексом.

Я изучила содержимое своего бокала, делая глоток и искоса поглядывая на Нейта, — Здесь и близко не хватит алкоголя для этого разговора.

Было почти два часа ночи, когда я въехала на свою подъездную дорожку. Я была измотана, но, по крайней мере, мне не нужно было учиться. В целом, будни мне нравились больше. Я всегда предпочитала тусоваться с Джейми и учиться, чем работать в две смены, но сегодня мой мозг был благодарен, что ему не нужно было работать в академическом режиме.

Вынув ключи из замка зажигания, я посмотрела в сторону Гаррета. За его "Новой" была припаркована неизвестная машина, и я могла только предположить, что это была женщина, которую я видела с ним. Мой желудок сжался, и внутри меня появилось маслянистое ощущение. Ревность.

Не потому, что она была с ним, а из-за простого факта, что у двух взрослых людей была возможность и желание наслаждаться обществом и телами друг друга. И я была бы здесь, постоянно возвращаясь домой одна, как делала это годами.

Может быть, я бы сегодня поспала на диване. Мысль о том, чтобы услышать, как Гаррет трясет простынями в качестве награды за то, что он шествует по жизни как мудак, была выше моих сил. Особенно когда я, скорее всего, прижималась бы к подушке просто для того, чтобы почувствовать, что кто-то спит рядом со мной. Может быть, я бы толкнула Лейлу и переночевала в ее комнате.

— Привет, мама-медведица.

Я вздрогнула, выронив ключи, которые выдернула из замка. Лейла лежала поперек дивана на животе, согнув колени и перекрещивая ступни взад-вперед. Она смотрела на меня поверх очков для чтения, держа перед собой блокнот и ручку. Ни одной собаки поблизости не было, вероятно, они свернулись калачиком на одной из наших кроватей.

— Я не думала, что ты все еще не спишь, сейчас два часа ночи. С Джейми что-нибудь случилось?

— Да, его комната загорелась, и пока мы выбегали на улицу, чтобы спастись, медноголовый укусил его за лодыжку. Кроме того, у него мононуклеоз. Я просто подумала, что лучше не звонить и не рассказывать тебе ничего из этого.

Я закатила глаза к небу, моля созвездия на потолке о терпении. Этой женщине повезло, что я была у нее в долгу, иначе я бы села прямо ей на лицо. — Так почему ты все еще не спишь? Музыкальная муза?

— Что-то в этом роде. — она поиграла ручкой, ритмично нажимая кнопку окончания, — Я немного поспала, но проснулась голодной. Я зашла сюда за печеньем Oreo, и меня осенила идея для песни. Итак, мы здесь.

— Все это из-за печенья.

— Фу, ты такая мама”.

Я плюхнулась на пол, откинув голову назад, чтобы упереться в ее бедро, и тяжело выдохнула, я была так готова потерять сознание. — Но на самом деле он хорошо себя вел?

— Да, конечно. Мы отлично провели время. Но он скучал по тебе. Он побил какой-то рекорд по времени на Рейнбоу-роуд и повернулся, чтобы сказать тебе, прежде чем вспомнил, что тебя нет дома.

Мое сердце упало, прямо сквозь ноги, пол, землю, саму чертову планету. Лейла могла бы выстрелить в меня, и это не проделало бы зияющую дыру в моей груди так жестоко, как эти слова.

Это был не первый и не последний раз, когда я разочаровывала его. Теперь, когда он стал старше, он научился лучше скрывать это, но я знала, что он хотел бы, чтобы я была дома по выходным.

Что бы я ни делала, какой бы выбор ни делала, я всегда проигрывала. Если бы я работала только на одной работе, мы были бы бездомными. Если бы я работала на двух работах, мы бы снова делили квартиру с одной спальней. Если бы я работала на трех работах, я могла бы, наконец, обеспечить своего ребенка домом, но ценой нашего совместного времени.

Иногда я задавалась вопросом, знал ли когда-нибудь человек, который первым сказал, что за деньги нельзя купить счастье, каково это — быть бедным. Бороться. Приходилось ли ему или ей когда-нибудь брать с собой в магазин калькулятор только для того, чтобы найти способ позволить себе продукты на месяц?

Вдохновляющие цитаты были написаны не для тех из нас, кто живет на самом дне. Они были созданы для того, чтобы люди наверху лучше относились к своим привилегиям. Чтобы подразнить нас, обитателей дна, тем, что если бы мы старались усерднее, достигли большего или просто научились ценить то, что имеем сейчас,а не то, что могли бы иметь, мы могли бы быть такими же счастливыми и довольными, как они.

Это была чушь собачья, завернутая в причудливые слова и цветистый фон, чтобы заглушить вонь. Мир создан не для того, чтобы мы, неудачники, побеждали. Лучшее, что мы могли сделать, — это просто закончить игру невредимыми.

Глава 7

Я сошла с ума. Я стояла перед зеркалом, разглядывая свое тело. Серая рубашка, заправленная в черные брюки, и огромный безвкусный значок службы безопасности смотрели на меня в ответ. Мне даже дали фонарик и перцовый баллончик, чтобы прикрепить к поясу. Долбаный перцовый баллончик.

Единственное, что заставило меня почувствовать себя немного лучше, — это то, что, хотя я, возможно, была достаточно глупа, чтобы согласиться на эту работу, Джим Грейсон был еще более глуп, предложив мне это. Ничего не имею против женщин-охранниц, женщины могут сделать все, что им взбредет в голову. Я просто не была одной из тех женщин.

Накинув свитер поверх униформы, я схватила потертые черные туфли, в которых была накануне вечером, и, спотыкаясь, вышла из своей комнаты. Субботнее утро было единственным днем на неделе, когда мне удалось поспать, но из-за этой тренировочной смены мне удалось выкроить всего четыре жалких часа. Переход на эту смену заставил меня усомниться во всех своих жизненных решениях.

К счастью, из-за стены моей спальни не доносилось никаких стонов, так что я, по крайней мере, смогла переночевать в своей комнате. Они либо уже закончили свои дела к тому времени, как я упала лицом на свой матрас, либо особенно хорошо умели хранить молчание. Тем не менее, я чувствовала себя раздраженной.

Я сделала пит-стоп у двери Джейми, приоткрыла ее и заглянула внутрь: «Тсс, Джейми». Я легонько постучала костяшками пальцев по дереву, — Доброе утро, вставай и сияй, — зашуршали простыни, и я смогла разглядеть его тело, извивающееся на кровати. Он пробормотал какую-то бессвязную фразу.

— Извини, приятель, у меня сегодня работа. Вставай побыстрее, если хочешь позавтракать, — приглушенный стон был единственным ответом. Достаточно хорошо. Я закрыла его дверь так тихо, как только могла, стараясь не разозлить Сэйди в соседней комнате.

Лейла все еще была разбита и пробудет в таком состоянии еще несколько часов. Сегодня она встречалась с каким-то парнем, чтобы поиграть с ним в музыку. Она столкнулась с ним в городском кафе, и они поладили после того, как обнаружили свою общую любовь к гитарам Martin.

Часть меня опасалась, что она встретится с кем-то, кого мы не знали, но другая часть меня была рада за нее. В последнее время я беспокоилась, что она пожалеет о том, что переехала сюда жить, но если она начнет встречаться, то, надеюсь, пустит несколько корней и тоже поселится здесь.

Царапающий звук привлек мое внимание, и я посмотрела направо, чтобы увидеть Рагси, танцующую перед дверью во внутренний дворик и поскуливающую, — Я знаю, я иду.

Сбросив туфли, я навалилась всем весом на дверь, распахивая ее так сильно, как только могла, и зашипела, когда холодный утренний воздух ударил в меня, — Сделай это побыстрее, сосисочный рулет, здесь холодно.

Я оставила ее заниматься своими делами, скользя ногами в носках по кухонному полу и целясь в кофейник. Было много вещей, от которых я отказалась за эти годы, чтобы сэкономить деньги, но кофе никогда не входил в их число. Я бы прирезала сучку, если бы кто-нибудь попытался отобрать у меня кофеин.

Я напевала себе под нос случайную детскую песенку и зачерпывала гущу со вкусом ирисок. Я пополняла запас воды, когда услышала, как дверь во внутренний дворик открылась и заскрипела, и отступила назад, заглядывая через стойку бара, чтобы увидеть Джейми, — Ты закрыл ее до конца?

— Да. — Он потер глаза, поправил свои покоробившиеся пижамные штаны и протопал своими большими ногами на кухню. Я была ничуть не счастливее от того, что не сплю в обычный выходной, чем он, поэтому решила не обращать внимание на его плохое настроение.

Бросив несколько рогаликов в тостер, я начала взбивать большой стакан шоколадного молока, чтобы поднять ему настроение, — Лейлы не будет дома, так что сегодня ты останешься на ночь у бабушки с дедушкой.

Он опустился в кресло, скрестив руки на столе и положив на них голову, — Я знаю, она мне сказала.

Я слегка улыбнулась, надеясь, что он не слишком разозлился из-за того, что нас с ней не было в день нашей тусовки. — Это будет случаться не часто, я обещаю. Мне просто нужно сегодня пойти на тренировку.

Рогалики подскочили, и я вытащила их, бросила на прилавок и отправила в рот полуобгоревшие пальцы, — Тебе будет весело, а я постараюсь заскочить к тебе перед тем, как уеду сегодня вечером.

Он кивнул поверх своих рук, но ничего не сказал, и чувство вины, которое снедало меня прошлой ночью, снова обрушилось на меня, как несущийся бульдозер. Я проглотила это, изобразив на лице улыбку и сказав себе, что поступаю правильно.

Я протянула ему шоколадное молоко и яблоко, чувство вины, которое я чувствовала, было сильнее, чем начинка для его рогалика, — Обычный сливочный сыр или клубничный?

Полчаса спустя я выпроводила его за дверь, пораженная тем, что нам удалось уйти вовремя. Мы оба бездельничали, мечтая о своих подушках, вместо того чтобы активно готовиться.

Мы застегнули куртки и вышли на улицу. Технически у нас был гараж на одну машину, но дверь скрипела, как стадо бегущих динозавров, и я боялась, что она сломается и моя машина окажется внутри, поэтому мы им не пользовались.

— ….так мило. Я бы хотела, чтобы ты почаще куда-нибудь выходил, тебе не обязательно все время сидеть дома.

Моя голова повернулась в сторону при звуке женского голоса. Мы с Джейми остановились на полпути, глядя на трех человек, тоже выходящих из соседнего дома.

Гаррет был одет в серые спортивные штаны, которые свисали с его бедер так, что казались неприличными, и черную майку, подчеркивающую каждую складку мышц вплоть до плеч. Было несправедливо, что он был таким привлекательным, даже не пытаясь этого делать.

Его волосы были взъерошены, как будто он только что вылез из эротической мечты каждой натуралки, и когда мой блуждающий взгляд наконец добрался до его лица, эти карие глаза были прикованы ко мне.

Я была права, машина принадлежала женщине, которую видела прошлой ночью. Она стояла рядом с ним в той же одежде, что была на ней прошлой ночью. Обычно это указывало бы на то, что у них была связь на одну ночь, но третий мужчина сбил меня с толку.

Он был старше Гаррета, где-то около пятидесяти с небольшим. У него было то, что общество назвало бы «папочкиным телом», с бородой цвета соли с перцем и такими же волосами, собранными сзади в конский хвост. Он стоял с таким же видом, как у Гаррета, и обнимал женщину за плечи.

Неужели они все провели ночь вместе? Мои глаза расширились сами по себе. Я ни черта не слышала, и колесики моего разума работали сверхурочно. Как можно незаметно заняться сексом втроем?

Не обращая внимания на продолжающего пялиться Гаррета и на две дополнительные пары глаз, устремленные на нас, я открыла пассажирскую дверь, положив свою сумочку и дорожную сумку Джейми на сиденье.

— Ты направляешься на работу?

Глубокий, хрипловатый голос скользнул вверх по моему позвоночнику, останавливаясь у основания шеи. Я обернулась и увидела, что он стоит на несколько шагов ближе, скрестив руки на груди, и так пристально смотрит на мои брюки и рабочие ботинки, что я подсознательно отступила назад.

Это был всего лишь один шаг, одно маленькое, необычное движение, но с таким же успехом я могла бы дрожать как осиновый лист и махать белым флагом моему наблюдательному, чрезмерно заботливому сыну. К тому времени, как я закончила одинокий шаг, Джейми встал передо мной, скрестив руки на груди и имитируя позу Гаррета.

— Кто вы такой? — спросил он.

О мой Бог. Бросившись вперед, я обхватила его руками за плечи, притягивая его обратно к себе.

— Это Гаррет, он живет в другой половине дуплекса, — лицо Джейми не расслабилось. Во всяком случае, он нахмурился еще сильнее.

Обращаясь к сердитому мужчине, я ответила: «И да, я сегодня работаю».

Я украдкой оглянулась на джип, собираясь потащить Джейми к его двери, когда женщина протянула руку и ударила Гаррета по затылку, — Приведи в порядок свое лицо.

Смешок попытался вырваться наружу, и я поспешно втянула его обратно, из меня вырвался сдавленный, хрипящий звук. Он не вздрогнул от ее родительского нападения, его глаза просто прошлись по моему телу, прежде чем он перевел свой сердитый взгляд на нее.

Я выдохнула, чувствуя, что снова могу дышать. Женщина, ничуть не смущенная его раздражением, цыкнула на него и покачала головой. Подойдя ко мне, она махнула рукой в его сторону и сказала: «Не обращай на него внимания».

Она протянула мне ту же руку и продолжила, — мы познакомились вчера. Вроде того, — она рассмеялась, как будто воспоминание о прошлой ночи было сокровищем, которым она наслаждалась, — Итак, вы наша соседка. Я Сара, невестка Гаррета.

Пытаясь скрыть свое удивление, я потянулась мимо Джейми, который неподвижно стоял передо мной, как статуя, и взяла ее за руку, — Да, это я. Я Мэдисон Хартленд, приятно с вами познакомиться.

Сара улыбнулась, и это осветило все ее лицо. Щеголяя в мятой одежде и размазанном макияже, она каким-то образом все еще была великолепна. Она указала наманикюренным большим пальцем через плечо на мужчину, который обнимал ее, — Это мой муж, Гарольд.

Гарольд издал раздраженное ворчание, от которого она разразилась хихиканьем, и я подумала, не была ли она все еще немного навеселе. Если не считать неудачливого шурина, я решила, что она мне нравится, и я знала, что Лейле определенно понравилась бы.

— Он бы предпочел, чтобы ты называла его Гарри, — ее глаза блеснули, и я не смогла удержаться от ответной улыбки.

Опустив взгляд на Джейми, она спросила: «А кто этот рослый молодой человек перед тобой?»

Я была готова к этому вопросу и немедленно положила кирпичи на стол, возводя свою защитную стену со сверхчеловеческой скоростью, чтобы мое разочарование ее ответом не отразилось на моем лице. Мне не было стыдно за Джейми, ни капельки, но это не означало, что мне всегда было легко принимать ответы с улыбкой на лице.

— Это мой сын, Джейми, — я легонько похлопала его по плечу и ждала этого — легкого изгиба носа, который большинство людей делают, даже не осознавая этого. Но этого так и не произошло. На самом деле, она вообще никак не отреагировала, кроме как протянула ему руку для пожатия.

Мой взгляд привлек Гаррет. Его двойной удар был настолько тонким, что я бы подумала, что мне это почудилось, если бы не его лицо. Это было похоже на то, как если бы я сказала ему, что земля квадратная.

Его глаза расширились, на лбу появились глубокие складки, а брови приподнялись. Его руки безвольно упали по бокам, и он переводил взгляд с Джейми на меня и обратно.

Я могла бы слово в слово угадать, что творилось у него в голове. Он подсчитывал, складывал и вычитал наш кажущийся возраст, пытаясь выяснить, выгляжу ли я моложе, чем была на самом деле, или Джейми выглядит старше.

— Гаррет, почему ты не сказал мне, что у тебя такой красивый сосед? — спросила Сара, подмигивая Джейми, и на моем сердце потеплело от открытой улыбки, которой он одарил ее. Она скрасила весь его день одним этим замечанием, и у меня возникло искушение обнять ее.

Гаррет вздохнул так, как вздыхают все люди, когда их братья и сестры становятся чертовски надоедливыми. Он посмотрел на Гарри в поисках помощи, но Гарри только усмехнулся, явно не испытывая ни малейшего желания помогать ему.

Признав поражение, Гаррет прошел вперед, пока не поравнялся с ней, и посмотрел сверху вниз на Джейми, — Приятно познакомиться с тобой, Джейми.

Затем он улыбнулся — слегка, не более чем изгибом губ, — но это изменило все его лицо, смягчив резкие черты и обнажив едва заметный намек на ямочки.

Я схватила Джейми за плечи, чтобы удержаться от того, чтобы в оцепенении шагнуть вперед. Улыбка Гаррета была подобна гребаному солнцу, втягивающему меня в свое гравитационное притяжение против моей воли. Я была почти уверена, что мои трусики распались на месте. У этого мужчины были гребаные ямочки на щеках.

Оглядываясь назад, я понимаю, что мне следовало бы знать лучше и уделять больше внимания своей реакции. Джейми, более осведомленный, чем я когда-либо хотела, воспринял мою крепкую хватку как знак того, что мне неловко. Ухмылка, которой он одарил Сару, исчезла, и он открыто уставился на Гаррета, пробормотав самое недружелюбное приветствие, когда-либо выпущенное на свет.

Но вместо того, чтобы выглядеть оскорбленным, Гаррет смерил его оценивающим взглядом. Он задумчиво скользнул глазами по лицу, и я заерзала, гадая, что же он увидел. Мог ли он видеть напряжение, исходящее от маленького тела Джейми, реакцию борьбы, вибрирующую прямо под его кожей?

Глаза Гаррета, наконец, чуть дрогнули, а затем он перевел взгляд на меня. Впервые с момента нашей встречи он, казалось, увидел меня, и ощущение трепета, возникшее у меня в животе в ответ, было четким признаком того, что пришло время уходить.

Я посмотрел на Сару, которая наблюдала за нами с дьявольской ухмылкой на лице, и кивнула в сторону своей машины, — Было действительно приятно познакомиться с вами, но нам нужно уходить.

Ее рука прижалась к груди, морщинки беспокойства прорезали ее лицо, — Я болтушка, мне так жаль, надеюсь, я не заставила тебя опоздать.

Я легонько подтолкнула Джейми, прошептав ему, чтобы он пристегнулся. — Нет, нет. Сегодня утром у меня нет определенного времени, мне просто нужно успеть за необходимое количество часов, и я не могу позволить себе опоздать сегодня вечером.

Рот Гаррета открылся, а затем резко закрылся, мышцы на его челюсти напряглись, когда он снова скрестил руки на груди.

— Ладно, тогда пока, — я помахал рукой, обошла джип и забралась внутрь. Зная, что Джейми наблюдает за мной, я подавила естественное желание вцепиться в руль и выехала задним ходом с дороги.

Я терпеливо ждала мини-взрыва, который должен был произойти, и мне не пришлось долго ждать. Мы едва успели доехать до конца нашей дороги, когда он взорвался.

— Почему он заговорил с тобой?

— Ты не думаешь, что люди захотят поговорить со мной? Я в порядке. — да, я уклонялась, как будто это был вышибала.

— Нет. Он был слишком любопытен. Ему не следовало спрашивать о твоей работе.

Я бросила взгляд в зеркало заднего вида. Он смотрел в окно, стиснув руки на коленях, и его лицо было напряженным, — Он живет по соседству, приятель, он пытался быть дружелюбным.

— Он не выглядел дружелюбным.

— Честно говоря, я думаю, что это просто его лицо. Знаешь, как Лейла говорит мне, что я всегда выгляжу сердитой, когда отключаюсь? Я думаю, мистер Гаррет страдает от того же.

Я снова подняла глаза, но он даже не улыбнулся, — Тебе не следовало ничего ему говорить. Тебе следовало сказать ему, чтобы он побеспокоился о себе, как ты постоянно говоришь мне.

Тошнота скрутилась у меня в животе. Я медленно зашивала все дыры, которые Аарон проделал в сердце Джейми, успокаивала его стресс и избегала вещей, которые выводили его из себя, но моя безответственность и реакция на Гаррета снова все разорвали.

Я не винила Гаррета; это была не его вина, что его размеры и общая атмосфера были пугающими. Единственным человеком, который заслуживал этой вины, был Аарон.

— Да, может быть, ты и прав, но он не был злонамеренным. Они с Сарой просто разговаривали и вели себя по-соседски. Всегда полезно познакомиться поближе со своими соседями в случае чрезвычайной ситуации.

Наконец он повернулся, на мгновение встретившись со мной взглядом через зеркало., - Для этого мы есть друг у друга, и Лейла.

Я вздохнула, жалея, что сижу за рулем и не могу сесть рядом с ним и заставить его обнять меня, — Мы не можем бояться каждого мужчины, который с нами заговорит, приятель. Это не так, как я хочу жить, и это не так, как я хочу, чтобы ты жил. Мы заслуживаем большего, тебе не кажется?

Он тяжело вздохнул, и его голос прозвучал резко и сердито: «Я его не боялся. Мне просто не понравилось, что он так на тебя смотрел».

Решив не раздувать пламя, я подняла свой невидимый флаг. — Самое классное в выборе, приятель, это то, что он за тобой. Тебе не обязательно должен кто-то нравиться, если ты этого не хочешь. Ты никогда не должен быть грубым без причины, но ничто не говорит о том, что тебе должен нравиться мистер Гаррет.

— Я просто не думаю, что он должен тебе нравиться.

Я подавила смешок. Честно говоря, я понятия не имела, что чувствую к нашему соседу, от горячего до холодного.

После того, как Джейми вбежал в дом моих родителей с криком «До скорого!», я несколько минут постояла на улице, болтая с мамой. Она запланировала для них несколько дел на выходные, и я была в восторге. Основательный отвлекающий маневр — это именно то, что ему было нужно.

Я заскочу повидаться с ним перед работой сегодня вечером, и я планировала проснуться пораньше, чтобы увидеть его завтра утром, прежде чем я закончу свою смену по выплате заработной платы, но в остальном он проведет с моими родителями все выходные.

Я понятия не имела, как бы мы справились без них, как любая мать-одиночка, подросток или нет, смогла бы справиться без чьей-либо помощи. Ожидалось, что родители-одиночки будут работать полный рабочий день, но при этом оставаться дома со своими детьми, получать образование, но при этом не злоупотреблять федеральной помощью, и каким-то образом самостоятельно оплачивать аренду, счета, еду, одежду и бензин.

И не дай бог, нам когда-нибудь понадобится задерживаться в очереди на регистрацию, чтобы получить чек WIC².

Я знала, без тени сомнения, что никогда бы не довела нас с Джейми до того комфортного состояния, в котором мы находились, если бы мои родители не были рядом, чтобы присматривать за ним, пока я работала, и, если бы я не была готова принять эту помощь. Не всем в моей ситуации так везло.

Я кивнула, взволнованная тем, что Джейми сможет с ними сделать. Он был бы в восторге, а моя мама всегда умела делать много снимков, когда они что-то делали без меня.

— Хорошо, я собираюсь уходить, но от меня требуется быть тенью охранника всего шесть часов, так что у меня будет время заскочить сегодня вечером. А завтра утром я буду здесь ни свет ни заря, чтобы приготовить завтрак для всех.

— Я не могу обещать, что мы встанем.

Я закатила глаза. Она и мой отец были воплощением «утренних людей». Они бы точно встали. Джейми, с другой стороны, мне пришлось бы ударить подушкой.

Прогулка по кампусу общественного колледжа была сумасшедшим ощущением. Я не ступала на него ногой с тех пор, как окончила школу, и теперь мне доверили его охранять. Я не обязательно боялась того, что что-то произойдет на самом деле, это был скорее страх разочаровать людей.

Когда люди поверили в меня, я хотела показать им, что они были правы. Я была мотивирована и полна решимости, и когда я ставила перед собой цель, я ее достигала. Но я не чувствовала никакой такой уверенности в этой работе, и это то, что напрягало меня больше всего.

Потянувшись к ручке, ведущей в здание, я дернула. Не сработало. Я надавила. Не сработало. Сбитая с толку, я стояла там, хмурясь достаточно сильно, чтобы образовались новые морщины, прежде чем обойти здание в поисках другого входа. Ничего.

У меня не было номера офиса охраны, только сотовый Джима. Роб тоже дал мне свой, но я отключила электронное письмо и отказалась сохранять его, как мелкая стерва, какой я и была.

Подойдя обратно к двери, я трижды сильно постучал по стеклу и, ерзая, огляделась. Спустя, как мне показалось, десять минут и еще несколько стуков дверь, наконец, распахнулась.

Мужчина, стоявший с другой стороны, был одет точно так же, как и я, но у него определенно получалось лучше. От него исходила атмосфера сержанта из голливудского буткемпа, за исключением десятиваттной улыбки, которой он сейчас одаривал меня.

— Вы, должно быть, Мэдисон. Я надеюсь, вы не долго здесь стоите. Я сидел в офисе и ждал, когда ты позвонишь мне и сообщишь, что приехала. — он отступил в сторону, чтобы дать мне пройти.

— Нет, сэр, всего несколько минут. На самом деле у меня нет номера офиса, так что я бы наделала кучу звонков, — я негромко рассмеялась, — хотя сейчас я с радостью возьму этот номер.

Мне не потребовалось много времени, чтобы начать чувствовать себя более комфортно на этой работе. Мой тренер, казалось, понимал мои опасения и знал, что сказать или сделать, чтобы показать мне, как я могу выполнить задание.

Моей основной задачей было бы объехать периметр кампуса на автомобиле компании «Suburban», а затем припарковаться и начать пешее патрулирование. Он провел меня по каждому зданию, показывая, где горит свет, и объясняя, что мне нужно проверить. Как только все это было сделано, я могла спокойно сидеть в офисе до тех пор, пока не должен был начаться следующий раунд наблюдения.

В целом, это значительно помогло развеять мои страхи и заставило меня почувствовать себя намного более подготовленной и способной. Я все еще нервничала по поводу того, как буду обращаться с любым, кто будет настаивать на том, чтобы находиться в кампусе, но я предполагала, что перейду этот мост, если когда-нибудь дойду до него.

К тому времени, как я добралась домой, я еле тащилась. К концу шести часов я уже начала уставать, и это было еще до того, как я поехала к родителям. Работа официанткой требовала приличного количества прогулок, а иногда и безумного количества вечеров. Но многократное патрулирование вокруг, внутрь и через каждое здание в кампусе колледжа требовало много ходьбы пешком и подъема по лестницам.

Потом, когда я заскочила повидаться с Джейми, он попросил меня побросать с ним его новый бумеранг. К тому времени, как мы вернулись в дом, чтобы съесть немного шоколадного печенья, у меня болели ступни.

И вот теперь я сижу на подъездной дорожке, ничего так не желая, как свернуться калачиком и уснуть, прекрасно понимая, что завтра, проснувшись, буду чувствовать себя еще хуже. Но мне нужно было двигаться, у меня было всего пять минут, чтобы переодеться и выехать задним ходом.

Вытаскивая свою жалкую задницу из машины, я громко стонала и что-то бормотала, когда на меня нахлынуло ощущение, что за мной наблюдают. Волосы у меня на шее встали дыбом, и воздух вокруг меня, казалось, почти уплотнился, давя на меня. Я уже знала, кто это был. Единственный человек, у которого был достаточно пристальный взгляд, чтобы чувствовать его на расстоянии.

Гаррет приподнял капот своей "Новы" и склонился над ним, перекинув через плечо тряпку. На нем были его обычные джинсы и белая рубашка с длинным рукавом. Рукава были закатаны, и его мышцы напряглись, когда он вытянул руки по обе стороны от себя и перенес свой вес.

Он смотрел прямо на меня, внимательно изучая. Мне должно было бы взъерошить перья, когда мужчина откровенно пялился на меня безразлично, но я делала с ним то же самое. Я никогда не увлекалась автомобилями, я не могла отличить одну машину от другой, но, увидев его, перегнувшегося через переднее сиденье мне захотелось купить фотокалендарь… или гаечный ключ с плоскогубцами.

Его взгляд оторвался от моего лица, блуждая по моему телу, как будто он ожидал, что я появлюсь со сломанной ногой или что-то в этом роде. Как только он удовлетворился своими выводами, его взгляд вернулся к моему, и на секунду мне показалось, что он вздохнул с облегчением. Но это было там и исчезло в мгновение ока, сменившись его обычными сжатыми губами.

Я молча кивнула ему в знак приветствия и умчалась прочь, теперь у меня оставалось всего три минуты на переодевание.

К сожалению, для моего рассудка, но, к счастью для моих глаз, он не сдвинулся ни на дюйм за те несколько минут, что я была в своем доме. Мне пришлось выпустить собак пописать, и это заняло у меня несколько лишних минут, поэтому я выбежала, роясь в сумочке в поисках ключей.

И как будто я жила в чертовой комедии, когда мои пальцы, наконец, сомкнулись вокруг них и выдернули их, я двигалась слишком быстро и бросила их на землю. Невнятные ругательства, слетавшие с моих губ, ни в малейшей степени не были изящными или привлекательными.

Я схватила их с асфальта, поворачиваясь, чтобы добраться до своего джипа, но резко остановилась, когда заметила, что Гаррет придвинулся ближе, засунув руки в карманы и наблюдая, как я копошусь.

Я неловко поздоровалась, а затем заставила себя не обращать внимания на его властное присутствие и забралась в машину. Он все еще стоял в той же позе, наблюдая за мной с той же жуткой пристальностью, сдвинув брови, когда я выезжала задним ходом с подъездной аллеи.

Я понятия не имела, в чем заключалось его поведение, но я действительно надеялась, что он скоро разберется в своем дерьме и перестанет пялиться на меня, потому что, очевидно, я понятия не имею, как вести себя как разумный человек, когда он это делал.

Глава 8

Я была права. После сна я почувствовала себя еще хуже. Я не могла понять, как кто-то может пробегать несколько миль каждый день. Все, что я сделала, — это прошла больше, чем обычно, плюс лестница, так много ступенек, и все болело. Мои кости, мой мозг, мои глаза. Я могла поклясться, что даже жир, обтягивающий мое тело, подергивался.

Моя смена прошлой ночью была безумно загруженной из-за игры, и я принесла домой больше чаевых, чем за долгое время.

Бывали случаи, когда пьяные посетители забывали давать чаевые, но чаще всего они давали гораздо больше, чем им было нужно. Обычно потому, что их было слишком много, чтобы сосчитать, или потому, что они хотели залезть ко мне в штаны.

В любом случае, это было полезно для моего кармана, но это также означало, что я работала после часу ночи.

Когда я написала Лейле, чтобы сказать ей, что у меня было предчувствие, что ночь будет поздней, она предложила забрать Джейми этим утром, чтобы я могла поспать лишний час. Да благословит Господь эту женщину, мне это было нужно. Я была должна ей настоящую бутылку вина… и, возможно, мужчину-стриптизера. Она была именно таким партнером, в котором нуждался каждый родитель.

Плюхнувшись на лежащую в коме таксу под моим одеялом, я скатилась с кровати, скуля всю дорогу. Если бы это не было моим признаком того, насколько сильно я была не в форме, я не была уверена, что бы это могло быть.

Я добралась до своей ванной, как комок дурацкой замазки, включила душ и легла поперек стойки, ожидая, пока он нагреется.

Сбросив пижаму, я залезла под горячие струи, надеясь, что температура, подобная температуре сауны, вернет немного жизни как в мою душу, так и в мое лицо. Круги под моими глазами официально указывали на постоянное место жительства до такой степени, что я подумывала о том, чтобы дать им название.

Проведя целых пять минут неподвижно под душем, я приступила к своим обычным делам. Для кудрявой девушки процедура выглядела примерно так: приведение в порядок, еще раз приведение в порядок, еще немного приведения в порядок, готово.

Это отнимало много времени, но много лет назад я поняла, что потратить несколько лишних минут на то, чтобы поухаживать за своими кудряшками — это разница между «Да, девочка, поработай над этим» и тем, чтобы животные преклонялись передо мной как перед своим новым королем.

Завернув свою мокрую гриву в футболку на макушке, я направилась к шкафу, чтобы переодеться, и натянула облегающее черное платье длиной до колен.

Практически вывихнув плечо, я потянулась назад и застегнула молнию, прежде чем застегнуть узкий белый пояс вокруг талии и взять желтый кардиган для пущего эффекта. Пошарив по полу, я нашла свои любимые черные балетки. Моя больная задница ни за что не хотела сегодня надевать каблуки.

Моя мама учила меня, что если ты когда-нибудь почувствуешь себя дерьмово, обязательно хотя бы оденься дерьмово мило, потому что намного легче чувствовать себя ужасно, если ты так же выглядишь. Итак, я позаботилась о том, чтобы потратить необходимое время на то, чтобы должным образом высушить волосы и нанести макияж, чтобы убедить себя в обратном.

Я уставилась на себя и попыталась изобразить улыбку типа «Я могу это сделать», но она быстро исчезла. Даже я не поверила в это, и я была рада, что Джейми не было дома, чтобы увидеть усталость, которую не мог скрыть мой макияж.

Я старалась, чтобы он никогда не увидел, насколько я на самом деле устала, но иногда это было действительно чертовски тяжело. Не говоря уже о том, что попытки притвориться, что я чувствую иначе, часто заставляли меня чувствовать себя еще более подавленной.

Непросто сохранять маску рядом с людьми, которых ты любишь. Один из самых трудных уроков, который я усвоила, заключался в том, что, если кто-то, о ком ты заботишься, легко скрывает свои эмоции рядом с тобой, значит, он не был так увлечен отношениями, как пытался заставить тебя поверить.

Каждый в тот или иной момент скрывал боль, но главное заключалось в том, как часто и насколько легко и последовательно кто-то мог что-то скрывать от вас.

Заперев за собой дверь, я спустилась по лестнице, плотнее запахивая кардиган и жалея, что на нем нет пуговиц, когда ветер хлестал меня по лицу. Скоро мне придется потратить немного денег на покупку пальто, поскольку мое предыдущее наконец-то встретилось со своим создателем, но я разберусь с этим вопросом в другой раз.

Я еще не отошла достаточно далеко, чтобы заглянуть на крыльцо Гаррета, когда поняла, что он был снаружи. Я была поглощена своими мыслями и не сразу заметила это, но у него играло что-то похожее на софт-рок. Когда я, наконец, подошла к своему автомобилю и мне открылся прямой вид на его входную дверь, он был там.

Он сидел на ступеньках своего крыльца, наклонившись вперед, положив локти на согнутые колени, тяжело опустив голову между ними, одной рукой придерживая затылок, в то время как незажженная сигарета лениво свисала с другой. Он выглядел таким же измученным, как и я.

Его музыка не гремела, но, очевидно, заглушала мои шаги, и он, казалось, не замечал, что я нахожусь снаружи. В кои-то веки я была тем, кто проводил тщательное расследование.

Разумной идеей было бы запрыгнуть в свой джип и добраться до работы вовремя, не сталкиваясь с плохим настроением Гаррета, но я колебалась. Сколько раз я сидела на улице в те тяжелые месяцы, мечтая о друге, с которым можно было бы поговорить? Желая, чтобы кто-нибудь — хоть кто-нибудь — увидел, что я нуждаюсь в помощи, и предложил ее?

Положив сумочку на капот, я подошла к нему, остановившись в нескольких футах от его ног, — Гаррет?

Его голова вскинулась с такой скоростью, что я инстинктивно отступила назад, споткнувшись, и чуть не упала на задницу. Когда я выпрямилась, мои щеки залились краской, и я ждала, что он нахмурится или хотя бы скажет мне, чтобы я убиралась восвояси, но он не сделал ни того, ни другого.

Его глаза, которые сначала остановились на моем лице, опустились, лаская каждый изгиб моего тела, а затем задержались на моих ногах. Он втянул нижнюю губу в рот, не торопясь, пока эти карие глаза медленно поднимались вверх.

Тепло разлилось у меня внутри, не вяжущееся с холодным ветром, бьющим по щекам, и я вздрогнула. Мурашки покрыли каждый дюйм моего тела, но это было не от холода.

Судорожно вздохнув, я попробовала еще раз, — Эй, извини, что беспокою тебя. Я знаю, мы не друзья или что-то в этом роде, но я направлялась на работу и увидела, что ты сидишь здесь. Я просто хотела убедиться, что все в порядке.

Удивление промелькнуло на его лице и тут же исчезло, но он ничего не сказал. Он просто перекатывал сигарету взад-вперед между пальцами, наблюдая за мной. Я практически могла видеть мысли, проносящиеся за этими полными губами, но понятия не имела, что это было.

Я переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя глупой и раздраженной. Одно дело — не искать меня или быть болтуном, но игнорирование меня в лицо, когда я пытался быть порядочным человеком, выводило меня из себя.

Я слишком долго терпела то, что мужчина так обращается со мной, и, черт возьми, уверена, что не стала бы продолжать так поступать.

— Послушай, если у тебя проблемы со мной, скажи мне об этом в лицо. Игнорировать меня — это ребячество, и в том возрасте, в котором ты кажешься, мне хотелось бы думать, что ты более зрелый, чем это. Я не неряшливая женщина, я всего лишь пыталась быть милой. Ты меня не интересуешь, и это включает в себя как твой член, так и твои карманы.

Его губы приоткрылись, и язык скользнул по внутренней стороне щеки. Я не была уверена, действительно ли он слушал, или я просто выводила его из себя, но я еще не закончила.

— Я пришла сюда без приглашения, так что это моя вина. Поверь мне, это больше не повторится. Но вся эта осуждающая чушь, которую ты несешь, на меня не действует. Я получаю достаточно этого от всех остальных, мне это не нужно в моем собственном чертовом доме.

Я скрестила руки на груди: «Мы можем либо быть вежливыми все время, либо вообще не разговаривать, но ты должен прекратить эту игру в горячо-холодно, которую ты затеял. Будь вежлив или отвали совсем…и как мы поступим?

Все мое лицо вплоть до шеи покраснело, а грудь тяжело вздымалась. Но какую бы реакцию или ее отсутствие я ни ожидала от него, я не ожидала, что он бросит сигарету и практически спрыгнет с крыльца.

Только что я смотрела на него сверху вниз, уперев руки в бедра, а в следующую секунду он был всего в футе от меня, возвышаясь надо мной. Адреналин пронесся по моим венам, и я попятилась, борясь с желанием отступить на несколько шагов.

Вместо этого я стояла на своем, наклонив голову, чтобы сохранить зрительный контакт, но он не смотрел мне в лицо. Его глаза сфокусировались на моей шее, его челюсти сжались, прежде чем они разжались, заставив меня замереть на месте.

— Ты права.

Я опустила взгляд на его рот, подтверждая, что он действительно открылся, чтобы заговорить со мной, — Что?

— Ты права. Я вел себя как осел.

Я была заворожена этими гребаными губами, наблюдая, как изгибаются уголки, создавая подобие ухмылки, и совершенно не обращала внимания на свой собственный рот, — Могу я получить это в письменном виде? Может, повесишь милую записку на мою дверь?

Он усмехнулся — мрачный рокочущий звук, который, казалось, исходил прямо из его груди. Этот звук еще даже не закончил ласкать мои уши, как мне уже захотелось услышать его снова.

— Прости, что обвиняю тебя…

— В том, что я безработная, привилегированная, требующая большого ухода стерва? — я улыбнулась, хлопая ресницами и надеясь, что он не слышит неровного биения моего сердца.

Он поджал губы, наклонив голову. Я могла поклясться, что его глаза загорелись, и, если бы я не знала его лучше, я бы сказала, что он изо всех сил старался не улыбаться.

Я протянула ему руку. — Вот, я пойду тебе навстречу. Я обещаю не трахать тебя за деньги, а ты обещай перестать пялиться на меня так, словно надеешься, что я загорюсь.

В ту секунду, когда я произнесла эти слова, мне сразу же захотелось отмотать время назад и вернуть их обратно. Удерживая улыбку на лице, я молилась, чтобы мои глаза не выдали мою внутреннюю ладонь на лице.

Он приподнял одну бровь, схватив мою протянутую руку и накрыв ее своей. Его хватка была крепкой, и легкое царапанье мозолей по моей ладони вызвало покалывание прямо у меня внутри.

— Тебе не нравится греться, Мэдисон?

Черт возьми.

Я была почти уверена, что, возможно, испытала мини-оргазм от того, как его глубокий голос ласкал слоги моего имени, и это было, мягко говоря, шокирующе. Я не могла вспомнить, когда в последний раз мужчина вызывал у меня физическую реакцию до такой степени, что я начала думать, что со мной что-то не так.

Я занималась сексом, когда этого хотел мой бывший, и мне это нравилось, но я никогда не испытывала того прилива возбуждения или удовольствия, которые описывают люди. После этого мне всегда приходилось ускользать и заканчивать работу самой. Но я не могла отрицать, что жар разлился внутри меня от его слов и того, как он смотрел на меня.

Я поджала губы, делая вид, что обдумываю его вопрос, — о, мне это нравится, но я обнаружила, что лучшее тепло исходит от моего собственного огня, а не от мужского.

Его ноздри раздулись, его рука крепче сжала мою, и на долю секунды мне показалось, что он подался вперед. Я выдернула свою руку из его хватки, лед мгновенно заменил тепло.

Поддразнивающие комментарии были забавой и игрой, но было бы неправильно заставлять его поверить, что это нечто большее, особенно когда я только что убедила его, что я не золотоискательница.

Правда заключалась в том, что меня не интересовали отношения с кем бы то ни было, и я не вела себя непринужденно. Надежно засунув руки под мышки, я поплелась обратно, — Что ж, было приятно официально познакомиться с тобой, Гаррет…?

— Роу.

— Гаррет Роу. Но мне действительно нужно приступать к работе. Друзья?

Он проследил за моим отступлением, опустив сжатый кулак и склонив голову в полупоклоне в знак согласия.

— Друзья.

Глава 9

Поход за продуктами был любимым занятием дьявола. Это было похоже на мой личный ад, скрытый музыкой в лифте и коробками из-под хлопьев. Если бы кто-нибудь сказал мне, что ему это нравится, я бы сразу, без колебаний, предположила, что он тайный серийный убийца.

Я страстно ненавидела это, и эта ненависть только усилилась, когда я съехала сама и мне пришлось обратиться за помощью. Поскольку не имело значения, насколько хорошо я одевалась или какой милой была, в ту секунду, когда я вытаскивала свою карточку EBT, манеры людей менялись.

Это было унизительно и расстраивало. Покупаете замороженные продукты, потому что они стоят меньше пяти долларов? Я ленивый родитель. Обратиться за помощью, чтобы купить ингредиенты для домашнего блюда? Я злоупотребляю системой. Будь я проклята, если сделаю это, и будь я проклята, если не сделаю.

Итак, достаточно сказать, что к тому времени, когда мы с Джейми загрузили джип и покинули магазин, я была близка к тому, чтобы потерять самообладание. Сделав громче его музыку — это был оркестр, игравший какую — то песню на тему видеоигры, — я сосредоточилась на затяжном эхе невежественных взглядов и комментариев. Я позволила себе целых шестьдесят секунд напрячься, проанализировать и переосмыслить себя, а потом выкинула это к чертовой матери из головы.

Подъезжая к дому, я взглянула в зеркало заднего вида, собираясь спросить Джейми, какие гарниры он хочет сегодня на ужин, но была встречена запрокинутой головой и разинутым ртом. Парень был в отключке. Я припарковалась, открыв дверь так тихо, как только могла.

Джейми перестал дремать много лет назад, поэтому, если он заснул, просто проезжая через город, он, должно быть, сильно устал. Надеюсь, он сможет вздремнуть еще несколько минут, пока я разгружу джип.

Лейла скоро должна будет вернуться домой, и у нее не было бы проблем подколоть его и поднять ему настроение. В последнее время ее часто не было, она играла музыку с парнем, с которым «не встречалась», так что Джейми был бы в восторге от того, что мы обе были дома.

Я была взволнована предстоящим вечером, потому что за прошедшую неделю я продвинулась в своих занятиях, и сегодня вечером мне нужно было всего лишь прочитать несколько статей. Я смогла бы расслабиться и просто наслаждаться общением.

Я открыла задний люк, украдкой приподняв его, и надулась от количества сумок, уставившихся на меня. У меня не было времени ходить по магазинам еженедельно, поэтому я всегда покупала продуктов на несколько недель, как только поступали деньги. Было удобно сходить туда всего один или два раза, но, конечно, было неприятно все это откладывать.

Сделав единственный логичный выбор, я схватила столько сумок, сколько смогла, и сложила их в охапку, как ленивцев в конге. Я глубоко вздохнула, вскинула руки и быстро пошла к двери, бормоча что-то вроде «блядь, гребаный трах», когда почувствовала, что пакеты пронзают мои кости.

Я бросила их у двери так осторожно, как только могла, прежде чем вернуться ко второму раунду, придерживая свои томатно-красные предплечья. Осталось всего полдюжины сумок. Ничего особенного.

— Тебе нужна помощь?

Я изогнулась, ударившись головой о боковую раму люка. Мои глаза увлажнились, и я потерла голову, когда посмотрела в пару удивленных глаз. Я не видела Гаррета и не разговаривала с ним почти неделю с момента нашего прекращения огня, и при виде его меня пробрала дрожь. Он стоял в нескольких футах от меня, засунув руки в передние карманы джинсов, и выглядел неоправданно хорошо в черной толстовке с капюшоном.

— Ой. Нет, я справлюсь. Но все равно спасибо.

— Ты уверена? Похоже, твой помощник выбыл из строя.

Я улыбнулась, глядя на очертания бесчувственного тела Джейми. Я всегда завидовала тому, насколько крепко он спал.

Гаррет проследил за моим взглядом. — Сколько ему лет?

Я напряглась. Я ничего не могла с собой поделать, такая реакция была моей второй натурой, — Ему восемь.

— Он кажется хорошим парнем, — сказал он, беря по несколько пакетов в каждую руку.

— Он… Эй, тебе действительно не нужно этого делать, — я подняла руки, отмахиваясь от него, как от бездомного кота, — я обещаю, все в порядке.

— Я знаю, что все в порядке, вот почему я это делаю, — обогнув меня, он направился к моей входной двери, крикнув через плечо, — я веду себя по-соседски, Мэдисон, тебе действительно следует прекратить эту игру в горячо-холодно, которую ты затеяла.

Я сморщила нос, приподнимая губы, чтобы встретиться с ним взглядом. Думаю, мне больше нравилось, когда он молчал. Преисполненная решимости не позволить ему сделать все это, я схватила столько сумок, сколько смогла, и решительно направила свою задницу к крыльцу со всей дерзостью, на какую была способна.

Он покачал головой, но у него хватило ума не сказать ни слова. После последнего захода я снова попытался отмахнуться от него, но упрямый мужчина отказался сдвинуться с места, — давай я помогу тебе занести их внутрь.

Он выглядел таким серьезным, стоя там, держа в руках чертову тонну моих продуктов, но меня и раньше обманывало красивое лицо и добрые жесты. Я прекрасно понимала, что если я приглашу его внутрь, то ни одна живая душа не услышит моих криков, если только Джейми не проснется и не войдет.

Должно быть, мои мысли отразились на моем лице, потому что выражение его лица смягчилось, — я просто пытаюсь быть вежливым,никаких скрытых мотивов. Я тоже не золотоискатель.

У меня вырвался сдавленный смешок, и, несмотря на мою нерешительность и общий здравый смысл, я поникла, признавая свое поражение, — хорошо, но не обращайся ко мне за помощью, если Рэгпентс отгрызет тебе ногу.

— Какой ковер? (прим. пер. Игра слов, ведь, как вы помните, собаку зовут буквально Коверштаны=Рэгпентс)

Отперев свою дверь, я распахнула ее, войдя внутрь, чтобы щелкнуть ближайшим выключателем, прежде чем снова подхватить свои сумки и повести Гаррета Роу в свой дом.

Сэйди первой выскочила из-за угла спальни Лейлы, а я отпрыгнула в сторону, едва избежав столкновения с ней. Она перешла к Гаррету, обнюхивая его ноги и виляя перед ним задницей, пока он пытался поставить пакеты на стойку, не споткнувшись о нее.

Высвободив руки, он наклонился, чтобы почесать ее в затылке: «Это приятель Раг?»

В ту секунду, когда его голос украсил воздух, из моей спальни донеслось приглушенное тявканье, и я хихикнула, — Рэгпентс, и нет, это Сэйди.

Тявканье перешло в рычание, когда моя собака вошла в холл, ее короткие лапы усердно тащили ее к незваному гостю, — это Рэгпентс.

Он наклонился, чтобы погладить ее так же, но она зарычала, и шерсть у нее на спине встала дыбом. Я шагнула вперед, чтобы извиниться и схватить ее, хотя и сказала ему, что не буду этого делать, но он удивил меня, усмехнувшись. — У моей бабушки была длинношерстная такса. Они дерзкие твари.

Я подняла ее, прижимая ее разгневанное тело к своей груди, — да, она только лает, но не кусается. Давай, Сэйди, — положив Рагси к своим ногам, я с трудом распахнула боковую дверь и вытолкала их обоих наружу. Она все еще лаяла, но, по крайней мере, это было немного менее оглушительно.

Когда я обернулась, его глаза изучали мою дверь во внутренний дворик, прежде чем медленно осмотреть гостиную, — тут мило.

Я жестом указала ему обратно на дверь за остальными пакетами, — это то же самое, что и у тебя, только напротив, я полагаю.

— Так и есть, но здесь, мне кажется, уютнее.

Я старалась не показывать этого, но его комментарий согрел мое сердце. В течение многих лет я ничего так не хотела, как дать Джейми дом. Услышав, что кто-то другой думает, что я преуспела, я почувствовала, что внутри меня восходит само солнце. — Спасибо.

Он кивнул в сторону корзины с пряжей и наполовину готового одеяла у дивана. — Ты вяжешь?

— Вязание крючком, но да. Хотя сейчас не так часто, как раньше.

Он хмыкнул в знак согласия, и я могла поклясться, что уголок его губ дернулся, — почему бы тебе не пойти вперед и не разбудить его, а я начну разгружаться.

— О, нет, все в порядке…

— Я знаю, Мэдисон. Я знаю, ты можешь сделать это сама, но я здесь, и мне больше нечего делать. Дай мне закончить помогать, и тогда я от тебя отвяжусь.

Я потерла затылок. Мне нужно было остыть. Он был другом, вероятно, пытаясь загладить свое прежнее идиотское поведение. Мне нужно было перестать быть такой пессимистичной и предполагать от всех самое худшее. Он знал, что у меня есть соседка по комнате, а мой сын был прямо за дверью. Он не собирался ничего делать.

— Хорошо, спасибо.

Он посмотрел на меня поверх коробки с макаронами, — это было так сложно?

Я бросила на него равнодушный взгляд. Он понятия не имел. Я ненавидела признаваться, когда нуждалась в помощи, — Я сейчас вернусь.

Джейми выскользнул из джипа, как слизняк, волоча ноги рядом со мной, пока мы шли. Он не был утренним человеком, и это общее описание было верным и после дневного сна, — почему ты чувствуешь себя таким опустошенным, приятель? Тяжелый день?

— Не совсем. Просто плохо спал прошлой ночью.

Я нахмурилась. Этим утром он ни о чем не упоминал. Раньше его мучили кошмары сразу после того, как все случилось с Аароном, но я думала, что они у него были уже давно. Я взглянула на него, желая спросить, но зная, что он будет отрицать и уклоняться. В этом он был очень похож на меня.

Поэтому вместо этого я решила подбодрить его. — Лейла будет дома с минуты на минуту. Мы устроим вместе какой-нибудь ужин, а потом устроим незабываемый игровой вечер. Звучит неплохо?

Мы вышли на крыльцо, и я почувствовала на себе его взгляд, — как долго ты сможешь играть?

Я подмигнула, придерживая дверь открытой, — сколько захочешь, приятель. Мне не нужно заниматься сегодня вечером.

Он уронил свой рюкзак на пол, раскачиваясь передо мной с сияющими глазами, — Действительно?

— Обещаю, — я посмотрела поверх его головы на Гаррета, который как раз закончил опустошать все пакеты. Он наблюдал за нами с той секунды, как мы вошли, и встретился со мной глазами.

— Эй, приятель, ты помнишь нашего соседа Гаррета?

Джейми резко обернулся, лихорадочно глядя туда, куда я указала, и, заметив крупную фигуру мужчины на нашей кухне, прижался своей маленькой спиной ко мне спереди.

— Почему ты в нашем доме? — это было сформулировано как вопрос, но то, как он этого потребовал, больше походило на скрытый приказ Гаррету уйти.

— Он увидел, как я борюсь с продуктами, и предложил помочь, — я обошла его, чтобы видеть его лицо. Он выглядел разъяренным, но под этим скрывалась тревога.

— Это то, для чего есть я.

— Ты прав, мне жаль. В следующий раз я разбужу тебя, — я запечатлела громкий, чмокающий поцелуй на его лбу, — но просто знай, я заставлю тебя нести все сумки.

Я вошла на кухню, Джейми следовал за мной по пятам, и наклонила голову, чтобы посмотреть на Гаррета. Я бы не стала смущать Джейми, извиняясь за его грубый вопрос, но я надеялась, что Гаррет поймет, что он не хотел причинить вреда.

Его глаза искали мои собственные, ища ответ, который я не знала, как дать. Когда он наконец открыл рот, чтобы заговорить, это было обращено не ко мне. — Я заметил вон там твою игровую систему. У тебя все хорошо?

Джейми усмехнулся, в его голосе слышалось высокомерие, — да.

Ничуть не смущенный очевидной неприязнью моего ребенка к нему, Гаррет кивнул, — На моей стороне есть несколько систем, но не эта. Я не видел ничего подобного с тех пор, как был маленьким.

Я должна был отдать должное этому человеку, он знал, что нужно сказать. Глаза Джейми загорелись, возбуждение и интерес боролись с его решимостью продолжать злиться. Джейми нравилось все, что связано с видеоиграми.

У моего отца было несколько систем, и они всегда играли или смотрели пошаговые видео, когда он приходил в гости. Он хотел спросить о том, что есть у Гаррета, слова практически слетали с его губ, пытаясь вырваться наружу.

Каким-то образом Гаррету удалось не рассмеяться над выражением, похожим на запор, на лице парня, и он сжалился над ним. Он прислонился к стойке бара, рассказывая Джейми все о своем игровом притоне и о том, во что он играл.

Я начала раскладывать продукты, слушая их болтовню и улыбаясь, пока Джейми неохотно оттаивал и расспрашивал нашего соседа о деталях. Закончив, я направилась посмотреть, готовы ли собаки вернуться внутрь, когда входная дверь распахнулась.

— Девка! Я голодна, где мой — ох. Что ж, всем привет, — глаза Лейлы расширились, и она поджала губы, пинком захлопнув за собой дверь, — Мэдс, в доме мужчина.

Я выдохнула, надув щеки, — Да, это Гаррет. Ты встречалась с ним раньше.

Она подняла руку, останавливая меня. Бросив сумку у двери, она сбросила туфли и указала на него пальцем.

— Погоди, это не он назвал тебя пиявкой, спрятанной в красивой обертке, или еще каким-нибудь дерьмом? — она съежилась, ее глаза впились в Джейми, — я имею в виду еще какой-нибудь всякой всячиной.

Я бросила на нее раздраженный взгляд и боковым зрением заметила, как Гаррет дернулся, когда Джейми снова посмотрел на него, прищурившись.

Проигнорировав ее вопрос, я скрестила руки на груди, запрокинув голову и обращаясь к потолку, — Гаррет, это Лейла.

— Ее жена. Сладкая мамочка, если хочешь.

Гаррет выпрямился, принимая ее вызов. — Ты часто называешь свою жену «девкой», Лейла?

Она ухмыльнулась, опустив ресницы на глаза и затрепетав ими, — у меня есть много ласкательных имен для нее, но не все можно озвучить в нынешней компании.

— Ласкательные клички ничего не значат, если ты не наденешь ей на руку кольцо. Он многозначительно посмотрел на меня, и я с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть.

— Кольца материалистичны и лишены уникальности. Домашние клички и привязанность — это нечто специфическое и личное, — возразила она, — я убирала ее рвоту, вытирала ее слезы, спала с ней в одной постели и держала ее за руку, пока она вытаскивала арбузную башку этого ребенка.

Гаррет поднял руки в знак поражения, и намек на улыбку тронул его губы, — Достаточно справедливо.

— У меня нет головы как у арбуза, — Джейми стоял в стороне, сердито глядя так, словно получил худшее оскорбление в мире. Учитывая, что он был влюблен в Лейлу, вероятно, так оно и было. Я не смогла удержаться от смеха, взъерошив ему волосы, проходя мимо него на кухню.

— Если ты закончили со своим состязанием, мне нужно приступить к приготовлению ужина. Не хочешь остаться и поесть, Гаррет? — я посмотрела на него поверх стойки бара, одарив самой дружелюбной улыбкой, на какую была способна.

Он уже смотрел на меня до того, как я заговорила, и, если уж на то пошло, в его взгляде, казалось, загорелся мой вопрос. Нейт был моим единственным другом-мужчиной, и я вдруг задалась вопросом, не перешла ли я черту. Неужели он думал, что я заигрываю с ним?

Мое лицо вспыхнуло от его внимания. — Ничего особенного, я готовлю спагетти и тушу овощи. Но я, как правило, всегда готовлю слишком много, так что, пожалуйста, оставайся.

Он перенес вес тела, опершись локтями на стойку, — Не думаю, что я когда-либо знал кого-то, кто не готовил бы слишком много спагетти.

Я усмехнулась: «Верно».

Он наблюдал, как я расхаживаю по маленькой кухне, расставляя кастрюли и ингредиенты. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Нет, я справлюсь, почему бы тебе не пойти и отдохнуть. У нас нет кабельного телевидения или каких-либо потоковых сервисов, но в шкафу для одежды есть контейнер с фильмами.

Он сделал паузу, проводя языком по внутренней стороне нижней губы, — Ты не возражаешь, если я сыграю с Джейми?

— Это прекрасно… — начала я, но замолчала, увидев два дюйма плоского живота, который приветствовал меня, когда Гаррет снял толстовку через голову. Он повесил его на спинку барного стула, и я быстро отвела взгляд, пока он поправлял рубашку, надеясь, что он не заметил, как я на него пялюсь.

К счастью для меня, мой маленький подслушиватель услышал вопрос Гаррета и покачивал головой вверх-вниз рядом с соседом, который, как он поклялся, ему не нравился. Я закатила глаза и указала на него пальцем, — Убедись, что ты надрал ему задницу.

Парень серьезно кивнул, — Я так и сделаю.

Усмехнувшись и отослав парней прочь, я подняла брови и посмотрела на Лейлу, которая наблюдала за всем происходящим с выражением «сука, ты должна мне что-то сказать» на лице.

— Иди сюда и помоги.

Она прикусила язык, уперев руки в бедра. — Ты только что сказала ему, что у тебя все под контролем.

— Да, так и есть, потому что ты будешь нарезать овощи для меня.

Как лев на охоте, Лейла промаршировала на кухню, загнав меня в угол, когда я была по локоть в воде для мытья посуды и не могла убежать. По блеску в ее глазах я поняла, что мне не понравится то, что она собиралась сказать.

Пока мы готовили, она рассказала мне больше о Рике, музыканте, с которым, как она наконец призналась, встречалась, и я была счастлива, что она нашла кого-то, кроме меня, с кем ей нравилось проводить время.

Проблема была в том, что она использовала свои новые отношения как предлог, чтобы подколоть меня по поводу моей собственной жизни на свиданиях, снова пытаясь убедить меня попробовать онлайн-знакомства. Я отмахнулась от этого, сказав: «Я подумаю об этом».

По большей части, мне удавалось возвращать разговор к ней в течение всего вечера и получить небольшую передышку, пока мы все ели. Мы сидели за столом, болтали о пустяках и поддразнивали Джейми за то, что он наконец-то увлекся своей игрой.

Я улыбнулась, вспомнив, каким потрясенным выглядел Гаррет, когда я зачерпнула спагетти и намазала их на ломтик хлеба с маслом. Я позаботилась о том, чтобы установить прямой зрительный контакт, когда отправляла его в рот. Я серьезно относилась к своей еде, и бутерброды со спагетти были основным блюдом в моем доме.

В целом, это был замечательный вечер, но как только Джейми запрыгнул в душ, Лейла извивалась, подыгрывая мне. Гаррета все еще не было, но он был в гостиной, сворачивал контроллеры и убирал систему. Я сказала ему не беспокоиться об этом, но он только посмотрел на меня, как на идиотку, и все равно сделал это.

— Итак.

Продолжая тереть сковороду руками, я спросила, — Ну и что?

Она застонала, хлопнув ладонью по столешнице, — онлайн-знакомства! Ты сказала, что подумаешь об этом.

— И ты мне поверила? — я рассмеялась, наклоняясь в сторону, пытаясь удержать ополоснутую сковороду над раковиной, одновременно потянувшись за полотенцем, которое я по неосторожности оставила возле плиты.

В поле моего зрения появилась большая рука, схватила его и протянула мне из-за стойки. Я одарила его взглядом, который был наполовину улыбкой, наполовину гримасой, благодарной и одновременно желающей, чтобы он вернулся в гостиную, чтобы не слышать наш разговор.

Преисполненная решимости довести дело до конца, Лейла переключила свое внимание на него. — Сколько тебе лет, Гаррет?

— Тридцать шесть.

— Ладно, значит, немного старше. А ты когда-нибудь встречал кого-нибудь онлайн?

— Один раз.

— И что?

Он хмыкнул. — И что?

— Ты хотя бы переспал с кем-нибудь?

— Господи, Лейла, не спрашивай его об этом, — мне не нужен был мысленный образ тела Гаррета, занимающегося сексом с какой-то другой цыпочкой. Подожди, другой? Нет, любой. Любой цыпочкой

Она пожала плечами. Мы с ней никогда не смотрели на секс одинаково. Она рассматривала это как простое занятие для взаимного удовольствия, в котором каждый может и должен участвовать, когда захочет. Я воспринимала это как нечто личное. У меня никогда не было секса на одну ночь. На самом деле, я спала только с двумя мужчинами, и это были серьезные отношения.

— Я просто говорю, что для тебя это беспроигрышный вариант. Может быть, ты встретишь мужчину своей мечты, а может, и нет. Но ты могла бы, по крайней мере, хорошо провести ночь. Господь свидетель, твоей натянутой заднице это нужно.

Я свирепо посмотрела на нее, швырнула полотенце обратно на стойку и потянулась за последней кастрюлей, — Точно пас.

Она застонала, — твоя вторая половинка, возможно, ждет тебя прямо сейчас, а ты даже не подозреваешь об этом.

Это заставило меня расхохотаться, — ни один мужчина не будет ждать этого горячего взбалмошного экспресса. У моего багажа есть багаж. У меня есть чемоданы и ручная кладь, рюкзаки и сумочки. Весь гребаный самолет битком набит. Если бы человек попытался подняться на борт, мы бы упали с неба.

Она вытянула руки вперед, широко растопырив пальцы, четко выговаривая каждое свое слово, — вот почему онлайн-знакомства идеально подходят для тебя. Скажи прямо, что у тебя есть ребенок и ты много работаешь. Только те парни, которые принимают все это, отправят тебе сообщение.

— Плюс те, кто хочет пригласить меня на свидание с намерением подсунуть мне «крышу», — я выдавила из себя смешок, который не совсем соответствовал моим глазам, но Лейла не приняла белый флаг, которым я явно размахивала. Она знала, что я пытаюсь уйти от разговора, и решила, что больше не играет.

— Ты не можешь вечно бояться мужчин.

Чувствуя, что взгляд Гаррета прожигает дыру в моей голове, я повернулась к ней лицом. — Я не боюсь мужчин, Лейла. Я просто не заинтересована в свиданиях. Я и так на пределе.

— Прошли годы, Мэдс. Мы социальные существа, нам не суждено быть одинокими.

— Я не одна, — сказала я, но это вышло отрывисто и оборонительно. Вернув себе прежний тон, я сказала, — я довольна тем, как обстоят дела.

Она покачала головой, пятясь из кухни, — нет, Мэдс, это не так. Ты просто решила, что проще позволить ему победить, — она подняла руку в знак прощания с Гарретом и повернулась к коридору. — Я собираюсь украсть твой душ, раз уж Джейми в этом. Спокойной ночи, Гаррет.

Я наблюдала, как она исчезла в своей спальне, Сэйди следовала за ней по пятам. В доме внезапно стало слишком тихо, единственным звуком был шум душа Джейми. У меня защипало глаза, и я не знала, что делать со своим лицом.

Лейла была жестокой и честной, и она могла быть настоящей сукой, но она редко ошибалась на мой счет. Я чертовски любила ее, но иногда ненавидела за то, какой прозрачным я была для нее.

— Я собираюсь выйти покурить, прежде чем отправлюсь домой. Выходи, похоже, тебе не помешает подышать свежим воздухом.

Я перевожу взгляд на Гаррета, изучая черты его лица и позволяя ему сделать то же самое со мной. Я не была уверена, откуда он узнал, но это было именно то, что мне было нужно, — конечно. Дай мне секунду, я схожу и сообщу Джейми, где я буду.

Он мог бы пойти дальше и выйти, но он этого не сделал. Он ждал меня с рюкзаком в одной руке и толстовкой в другой. Открыв дверь, он отступил в сторону, пропуская меня.

Обойдя стулья — потому что я не была уверена, что тонкий пластик выдержит вес Гаррета, — я опустилась на ступеньки, подтянув колени к груди и вдыхая свежий восточный воздух.

Он опустился со значительно большей грацией, чем я, и сел рядом со мной. Он не настаивал, и я была благодарна ему за это. Мы сидели в дружеском молчании, каждый погруженный в свои собственные мысли.

Я не была уверена, как долго мы там пробыли, но я была возвращена в настоящее, когда что-то накрыло мое лицо. Я запаниковала, позвоночник выпрямился, прежде чем я внезапно снова смогла видеть.

Рядом со мной раздался хриплый смешок, и я посмотрела вниз, чтобы понять, что Гаррет натянул на меня свою толстовку.

— Ты дрожишь так сильно, что сотрясаешь цемент.

— Придурок, я этого не делаю, — но я рассмеялась, натягивая её до конца и засовывая в неё ноги, как в маленький кокон. Она была теплой от того, что лежала у него на коленях, и пахла им. Когда он, наконец, встал и пожелал мне спокойной ночи, я смотрела ему вслед, чувствуя себя странно расслабленной.

Только позже после того, как я почитала Джейми и забралась в постель, мне стали ясны две вещи. Во-первых, мне нравилось спать в мужской одежде гораздо больше, чем следовало бы, а во-вторых, за все время, пока мы сидели на улице, он ни разу по-настоящему не закурил сигарету.

Глава 10

Я вскочила с кровати, напугав Рагси до полусмерти, и резко повернула голову, чтобы посмотреть на свой будильник.

— Черт. Черт, черт, черт!

Раскрытый учебник, лежавший рядом со мной, рассказал мне все, что мне нужно было знать. Я случайно уснула, прежде чем завести будильник. Снова. Дерьмо!

Одетая только в позаимствованную толстовку большого размера и нижнее белье, я в спешке чуть не упала на пол, распахнула дверь своей спальни и помчалась в комнату Джейми. Я приоткрыла дверь достаточно, чтобы заглянуть внутрь, и, вспомнив, что Лейла отключилась в соседней комнате, шепотом крикнула: «Вставай, приятель, мы так сильно опаздываем!»

Увидев, что он вздрогнул и проснулся, я помчалась обратно в свою комнату, глядя на себя в зеркало. Да поможет Бог всем, кому пришлось бы взглянуть на меня сегодня, ибо их глаза действительно были бы наказаны. Мои волосы были в растрепанном состоянии, больше завивались, чем вились, так что наверху они были собраны в тугой пучок в стиле библиотекарши.

Я решила полностью отказаться от макияжа, вместо этого сбросила с себя одежду и надела первое попавшееся рабочее платье. Юбка-карандаш длиной до колен, по крайней мере, придала мне некоторую форму, а топ с оборками и леопардовым принтом придал мне столь необходимый колорит. Я бы даже надела туфли на каблуках. Это должно было сработать.

Следуя за ковыляющей Рагси, я направилась в гостиную и снова постучала в дверь Джейми.

— Джейми, одевайся, нам нужно идти!

Его дверь распахнулась: «Я готов. Что случилось?»

— Извини, я заснула за чтением и забыла завести будильник. Я думаю, у нас еще осталось несколько фруктовых пирожных на скорую руку. Иди, проведи щеткой по волосам и зубной щеткой по зубам, а я принесу тебе перекусить.

Я проверила время на своем телефоне. Он опаздывал в школу по меньшей мере на целых пятнадцать минут, а это означало, что на работу я приду еще позже. Я выругалась, набирая номер Эвалин, чтобы сообщить ей об этом.

Она прищелкнула языком, — никаких проблем, милая, я все равно просто сижу здесь и покупаю новые офисные стулья в Интернете.

Конечно, так оно и было. — Спасибо, Эвалин, скоро увидимся.

Повесив трубку, я схватила свою сумочку и надела туфли на каблуках. Я чувствовала, что начинаю терять ту крепкую хватку, которой держалась за свою жизнь и все, что в ней было. Раньше я никогда не опаздывала, а теперь мне казалось, что это становится обычным явлением. Следующее, что случится, — я буду пропускать задания. От одной этой мысли меня затошнило.

Мы выбежали к джипу, как хаотичные создания, какими и были, и я никогда еще не была так благодарна, что не столкнулась с Гарретом. Прошло несколько дней с тех пор, как я пригласила его к себе домой, и я бы солгала, если бы сказала, что с тех пор не надевала его толстовку перед сном каждую ночь. Не потому, что я была одиноким социальным созданием, нуждающимся в мужчине для свидания, а потому, что от Гаррета потрясающе пахло.

Одна быстрая поездка — всего лишь небольшое превышение скорости — и несколько злобных взглядов от школьных служащих позже, я заехала на свою рабочую парковку. Опоздала на полчаса.

Я вздохнула, кладя голову на руль и тратя еще одну минуту на то, чтобы отдышаться. Я могла бы это сделать. Плохое начало дня не означало, что он будет плохим в целом.

Это было бы прекрасно.

Перетасовав бумаги, я переставила их, чтобы сделать еще один набор копий. Мне действительно нужно было воспользоваться принтером большего размера, но я уже сбросила каблуки, и мне не хотелось снова надевать их, чтобы перейти на другую сторону. Я могла только представить лицо Джима, если бы он застал меня расхаживающей по зданию в одних чулках, прикрывающих ноги.

Добавив самый новый набор к стопке на столе рядом со мной, я нахмурилась, услышав, как открылась и закрылась дверь в холл. Эвалин была на еженедельном ланче со своими дочерями в гольф-клубе и должна была отсутствовать несколько часов. Может быть, Джим что-то проверял?

Я уже собиралась окликнуть его, когда ко мне приблизился тяжелый, знакомый топот сапог. Почему? Почему я? Почему именно сегодня? Я съежилась, прислушиваясь к тому, как шаги становятся громче и замирают у двери в мой кабинет. Секунду спустя они снова послышались, ближе к средней комнате, в которой я находилась.

Я представила себе, что именно так могли бы чувствовать персонажи фильма ужасов, если бы они могли услышать тревожную музыку, которая играла для зрителей прямо перед тем, как им неизбежно отрубали головы. Было что-то еще более тревожное в ситуации, когда ты знал, что это надвигается, но не мог этого избежать.

Шаги снова приостановились, но я не прекращала того, что делала, продолжая по одной подавать бумаги в принтер. Я отказалась повернуться или поздороваться с ним, надеясь, что он поймет мое сообщение и уйдет обратно. Это была не его часть компании. Если у него возникнут вопросы, он легко может позвонить либо мне, либо по прямому номеру Эвалин.

Ему не было никакой необходимости находиться на этой стороне здания.

Конечно, он не понял мою неоновую вывеску. Я чувствовала его липкое присутствие позади себя, он наблюдал, но ничего не говорил, как будто наслаждался представившейся возможностью. Жуткий засранец.

Разумным решением было бы сообщить ему, что я знаю о его присутствии, достаточно было бы простого «Привет, Роб». Следующим разумным решением было бы убраться к черту отсюда и не оставаться с ним наедине в этом крыле здания. Но я этого не сделала.

Что-то в этом человеке заставило меня вернуться к худшей версии себя, к той версии, которая перевернулась на спину и заткнулась. Я знала это, видела это. И все же, казалось, я не могла это остановить.

Версия запугивания Роба отличалась от версии Гаррета. Гаррет был устрашающим в своей сильной, молчаливой манере, как телохранитель. Роб был пугающим в том, как он давил на меня, просто чтобы чувствовать себя хорошо. Ему нравилось смотреть, как я извиваюсь. С таким же успехом я могла бы оказаться загнанной в угол в комнате с Аароном, и именно это привело меня в ужас.

Его одежда зашуршала, когда он переступил с ноги на ногу и сделал еще один шаг. Он все еще не произнес ни слова, и мне пришлось проглотить неприятное чувство, подступившее к моему горлу, как густой осадок. Ирония в том, что это была охранная компания, но у нас не было камер наблюдения на этой стороне здания, не ускользнула от меня.

Сделав небольшой вдох — когда мне действительно захотелось вздрогнуть, — чтобы он не увидел моей растущей паники, я, наконец, повернулась к нему лицом, выбрав разумный вариант номер один. — Привет, Роб.

— Доброе утро, дорогая, — был полдень, — ты сегодня выглядишь потрясающе.

Мой нос скривился. Не низкая самооценка заставляла меня не соглашаться с ним. Сегодня я действительно выглядела ужасно, а это означало, что он имел в виду исключительно форму моего тела в платье. Я никогда не пойму нахальства таких людей, как он. Действительно ли у него не было стыда, или социальные сигналы были просто настолько трудны для него?

Решив проигнорировать его комментарий, я спросила, — я могу Вам чем-нибудь помочь? Эвалин скоро должна вернуться с обеда. Извините, если вы позвонили кому-то из нас, я застряла на несколько минут, делая копии.

— Я знал, что Эвалин нет на месте, — его взгляд скользнул по моему телу, и я инстинктивно отступила на шаг, наткнувшись на принтер и отодвинув его на дюйм с пронзительным визгом.

— Ладно, что ж, я сама скоро собираюсь пойти пообедать, так что мне нужно закончить с этим. Оставьте на моем столе записку обо всем, что вам понадобится, и я вам перезвоню.

— Позволь пригласить тебя на ланч.

— О, — ни единого шанса в аду. — Нет, спасибо. Я планировала отправиться домой сегодня во время обеденного перерыва. — я не планировала. Мне потребовался бы весь перерыв, чтобы съездить домой и вернуться обратно.

— Тогда поужинаем. — он сократил расстояние еще на фут, и теперь моя паника сжимала меня, сдавливая горло.

— Я не могу. В течение недели у меня занятия по вечерам, а по выходным я работаю по ночам. — мой внутренний голос кричал мне, чтобы я просто сказала ему «нет», мне это не интересно и никогда не будет интересно, — мне жаль.

Он нахмурился, — где еще ты работаешь?

Нащупав стопку бумаг рядом со мной, я подняла их, прижимая к груди, как щит. — Я работаю в нескольких местах. — я выдавила из себя смешок, — я просто очень занята, так что еще раз извини.

Я двинулась, чтобы обойти его, но он вытянул руку, преграждая мне путь, — Я хочу видеть тебя вне работы, Мэдисон. Скажи мне, в какой день, и я сделаю так, чтобы это произошло.

Мое тело было так напряжено, что я бы разбилась вдребезги, если бы упала. — Я не могу, Роб. Не могли бы вы, пожалуйста, пропустить меня?

Его глаза сузились, глядя на меня, как будто я каким-то образом вводила его в заблуждение., - У тебя есть парень? Из-за этого? Я никогда не слышал, чтобы ты упоминал об этом.

— Я не знаю. Я же говорила вам, я много работаю.

Он наклонился, его одеколон ударил мне в ноздри, заставляя задержать дыхание. — я отведу тебя в одно милое местечко. Ты можешь принарядиться с распущенными волосами и в красивом платье.

Неужели он действительно думал, что это заставит меня передумать? Все, что мне показалось, было чертовски большой работой. И ради чего? Бесплатная еда и достойный прикола секс на одну ночь? Ну уж нет.

— Нет, спасибо. Пожалуйста, пропустите меня, мне нужно закончить с этим перед уходом.

Я подтолкнула свою стопку бумаг к его руке, мысленно умоляя его подвинуться. Он регулярно выходил за пределы моей зоны комфорта, но всегда отступал, прежде чем дело заходило так далеко. Это вызвало у меня нехорошее предчувствие, и я готова поспорить на свою зарплату, что Джима тоже не было в здании.

Он опустил руку, но вместо того, чтобы пропустить меня, заменил ее своей грудью, разбив мой личный пузырь на миллион осколков. Мои глаза расширились сами по себе, и звук, который я издала, был тем, что я буду помнить еще долго после того, как этот кошмар закончится.

— Я знаю, женщинам нравится изображать из себя недотрогу, но я должен сказать, Мэдисон, я не впечатлен.

Я крепче обхватила себя руками, впиваясь ногтями до тех пор, пока не порвала кожу. — Я не пытаюсь произвести на вас впечатление; я пытаюсь уйти. Вы ставите меня в неловкое положение.

— Я знаю, что ты хочешь меня.

— Извините?

Его рука метнулась вперед, обхватывая мою задницу и сжимая, притягивая меня к себе. — Ты бы не надела эти короткие сексуальные платья, если бы не пыталась привлечь мое внимание.

Мои платья даже не были короткими. У меня не было ни одного, которое поднималось бы больше чем на дюйм выше моих коленных чашечек. В любом случае, это не имело бы значения. Я могла бы надеть кожаную мини-юбку, и это все равно не означало бы, что я прошу, чтобы ко мне прикасались. Я одевалась, чтобы чувствовать себя красивой, а не для того, чтобы понравиться самоуверенным, эгоцентричным мужчинам.

Его губы прошлись по моему уху, его дыхание оставляло за собой влажную пленку. — Ты нарочно дразнила меня. Ты не можешь предложить десерт на блюдечке с голубой каемочкой, а потом отказаться от кусочка.

Ощущение его языка, скользящего по мочке моего уха, должно было преследовать меня, и мои плечи поднялись, чтобы загородить его. Мой разум раскололся, прошлое и настоящее смешались в ядовитую комбинацию и послали черные пятна в мое зрение. Я почувствовала вкус желчи.

— Отпусти.

— Перестань лгать себе, дорогая.

Он прижался своим ртом к моему, проводя языком по стыку моих губ, пытаясь заставить их раскрыться. Я повернула голову, вслепую пиная его по лодыжкам. Я хотела бороться, молотить, шлепать и царапаться, но мои руки были прижаты ко мне, бумаги врезались в нежную кожу с внутренней стороны моих рук.

Он не сдавался. Он застонал, как будто моя драка была всем, что он когда-либо представлял, как будто я играла прямо в его фантазии. Он прижался ко мне, бугорок в его брюках впился мне во внутреннюю поверхность бедра.

Я не могла пошевелиться, не могла сопротивляться. Я даже не могла открыть рот, чтобы закричать, без того, чтобы его язык не просунулся внутрь. Поэтому вместо этого я поступила наоборот.

Я отключился.

Я забралась в темный уголок своего сознания, в тот, куда мне годами не приходилось убегать, и остановилась. Я перестала извиваться. Я перестала сопротивляться. Я перестала думать. Я. Просто. Остановилась.

Если и была какая-то суровая правда, насильно вбитая в мою голову за мои двадцать пять лет, так это то, что некоторым мужчинам нравятся их женщины, готовые, а некоторым — не желающие. Но очень немногим нравилось ощупывать бескостную скорлупу.

В безопасном своем углу я свернулась калачиком в позе эмбриона, бушевала и рвала на себе волосы. Но снаружи я была неподвижна, мои глаза были широко открыты, я смотрела поверх его плеча на точку на стене. Я позволяю ему лапать себя, отказываясь доставлять ему удовольствие наблюдать еще одну секунду моих эмоций.

Сначала он увеличивал свои попытки, и каждое действие становилось все более диким и отчаянным, чем предыдущее. Он сжал мою задницу так сильно, что остались синяки, и когда это ничего не дало, он прикусил мою губу.

Только тогда, когда я по-прежнему никак не отреагировала, он отстранился. Я не отводила глаз от пятна на стене, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не вытереть капли слюны на губах и подбородке.

Стараясь говорить как можно ровнее и спокойнее, я спросила, — есть ли что-нибудь, связанное с работой, в чем я могу вам помочь?

Его голова откинулась назад еще на дюйм, брови нахмурились, а губы сжались. Он отпустил меня, опустив руки по швам. Он уставился на меня с напряженным выражением лица, и на мгновение показалось, что он нервничает. Но он стер это с высокомерной ухмылкой. Он поднял руку, вытирая большим пальцем рот.

— Нет, это не связано с работой.

— Тогда мне нужно идти, — сказала я, переставляя свою охапку согнутых страниц. — Извините меня.

Он отступил в сторону, и на одно восхитительное мгновение я подумала, что он действительно пропустит меня, не сказав больше ни слова, но он крепко схватил меня за локоть. — Не превращай это в то, чего не было. Никто не должен знать, чем мы занимаемся наедине.”

Пытался ли он убедить меня или самого себя? Если он думал, что я побегу в офис Джима, чтобы сообщить о нем, то он ошибался. Зачем мне тратить свое время впустую? Я несколько раз устно жаловалась на Роба Эвалин и Джиму, но так ничего и не было сделано. Роб просто проявлял дружелюбие.

Так что нет, я бы не побежала к Джиму. Я собиралась вернуться к себе в кабинет, сесть за стол и закончить подготовку списка, который обещала Эвалин.

Только тогда я бы обратилась к проблеме в письменном электронном письме, отправленном непосредственно через сеть компании. Надеюсь, на этот раз он наконец-то отнесется ко мне серьезно.

Я спокойно отцепила его пальцы от своего локтя, зная, что мне это удалось только потому, что он позволил мне, и вышла из комнаты. Он последовал за мной, остановившись в дверях моего кабинета и наблюдая за мной.

Меня это не беспокоило; я все еще была надежно спрятана в своем углу. Поэтому я проигнорировала его, придвинула свой стул к столу и занялась своей работой. Он что-то сказал перед уходом, но я больше не слушала.

Вокруг меня бушевал ураган, обломки падали к моим ногам, волосы хлестали по глазам, но я выстояла, подписывая свое имя на документе за документом. Все было прекрасно.

Все было хорошо.

— Уходи.

— Я не могу уволиться. Это мой основной источник дохода.

Из динамиков моего джипа донеслась череда ругательств Лейлы, — Если они не уволят его до того, как ты появишься завтра, увольняйся, черт возьми, Мэдс.

— Он будет уволен.

— Лучше бы так оно и было.

Я была уверена, что они уволят его. Скорость, с которой Джим появился у дверей моего офиса еще до того, как закончился его обед, превзошла даже то, что я ожидала. Мое электронное письмо к нему было коротким, но ясным.

Мистер Грейсон:

В приложении вы найдете таблицу, документирующую каждое взаимодействие, которое произошло между мной и Робом Спенсером с момента моего первого приема на работу. В нем указана каждая дата, происшествие в деталях и то, обращалась ли я к вам или миссис Грейсон.

Список обновлен, включая сегодняшнее событие. Я хотела бы назначить встречу в ближайшее удобное для вас время.

С уважением,

Мэдисон Хартленд

Кое-что еще, чему я научилась в жизни, между колледжем и жестоким обращением, заключалось в том, что написанные записки с датой — это все.

Наша встреча была короткой. Все, что нужно было сказать, было задокументировано в моем электронном письме. Он рассыпался в извинениях и был непреклонен в том, что Робу больше не будут рады в компании. Хотя я почувствовала облегчение от того, что он не пытался обвинить меня, я отказалась благодарить его за то, что он предпринял действия только после того, как меня к этому вынудили.

Джим не был ужасным человеком, и в целом он не обязательно был плохим работодателем. Просто до сих пор он не воспринимал мои жалобы всерьез. Он попал в длинный список людей, которые отмели «безобидные» обвинения в домогательствах, вошедшие в поговорку. «Просто он такой» или «Он просто флиртовал». Я даже не разозлилась, только разочаровалась.

Сразу после этого Джим отправил меня домой, пообещав заплатить за остаток дня, и я позвонила Лейле, как только завел машину.

— Ты хочешь, чтобы я вернулась домой?

Я свернула на подъездную дорожку, ничего так не желая, как поскорее закончить этот день. Но эй, стакан наполовину полон, по крайней мере, у меня появилось несколько часов, чтобы побродить по дому, прежде чем мне нужно будет забрать Джейми.

— Нет, наслаждайся своим времяпрепровождением с любовником после работы. Я, наверное, приму душ и отдохну.

— Нет, ты этого не сделаешь. Ты бы продержалась одну минуту, прежде чем взяться за чертов учебник.

Я рассмеялась, звук казался чужим в моей хриплой груди. Она знала меня слишком хорошо. — Я вешаю трубку.

— Люблю тебя, девчонка.

Я выключила зажигание и вышла на подъездную дорожку, болтая каблуками в руке. Что-то выглядело по-другому. Я наклонила голову, разглядывая дом, пытаясь точно определить, что это было. Мои брови сошлись на линии роста волос. Мой двор был подстрижен, а забор… белым.

С того дня, как мы въехали, он был почти сплошной зеленью из-за огромного количества пыльцы, которая каждый год насыщала воздух. Домовладелец так и не вышел, чтобы что — то сделать — привет, сломанная посудомоечная машина, — а у меня не было на это средств. У меня даже садового шланга не было.

Я позволила своему сердцу немного взволноваться. Конечно, он должен был позвонить, прежде чем появиться, но если он сделал это, то, возможно, он действительно починил и посудомоечную машину. Я скрестила пальцы, надеясь, что это знак того, что жизнь собирается дать мне передышку.

— Мэдисон?

Мое сердце упало, возбуждение угасло быстрее, чем возникло, и чистая, нефильтрованная паника заполнила мою грудную клетку там, где оно обычно находилось. Этого не могло быть. Не сегодня. Не после всего, через что я только что прошла. Должно быть, мне это почудилось. Лейла пошутила, что моя карма проклята, но даже это давило на нее.

— Мэдисон.

Блядь. Я бы узнала этот голос где угодно. Я знала, как он звучал, когда шептал нежные слова, как понижался до хриплого тона, когда он скользил руками по моей коже, так же хорошо, как я знала, как это звучало, когда он кричал и плевался в меня.

Всей душой я не хотела оборачиваться, зная, как больно будет взглянуть на него. Я была настолько эмоционально опустошена встречей на работе, что не смогла вынести еще одной. Оставшуюся часть пути я разлеталась в щепки и застревала на четвереньках, отчаянно собирая осколки.

Но продолжать стоять к нему спиной, когда я не могла предугадать его движений, было бы еще хуже. Я обернулась, встретившись взглядом с парой зеленых, как мох, глаз с золотыми крапинками, которые появлялись в некоторых из моих самых счастливых и худших воспоминаний.

Я не видела его в глаза три года, и он выглядел таким же, но в то же время другим. Его волосы все еще были красивого каштанового оттенка, но он отрастил их после военной стрижки, которая была обязательна тогда. Они мягкими волнами ниспадали ему на уши, подчеркивая его глаза.

Он похудел, бледное угловатое лицо смотрело на меня вместо полных мальчишеских щек, которые у него были раньше. Он никогда не был тем, кого общество сочло бы великолепным, но в нем было что-то такое, что притягивало меня все эти годы назад. Это продолжало притягивать меня к себе, даже когда должно было оттолкнуть.

Тяги больше не было. Ничего, кроме холода кафельного пола и пульсации невидимых синяков. — Что ты здесь делаешь, Аарон?

Его улыбка дрогнула, став менее расслабленной. — Ты игнорируешь мои звонки.

Я медленно вдохнула и выдохнула, сжимая ремешки на каблуках до тех пор, пока ногти не впились в ладони полумесяцами. Мы были на улице, на людях. Он не прикоснулся бы ко мне. — Откуда ты знаешь, где я живу?

— Лейла дала мне твой адрес, хотя из-за отсутствия номеров на доме подтвердить его было немного сложно. Мне пришлось просмотреть почту, чтобы выяснить, в какой из них ты была.

Ужас пронзил меня насквозь. Он сказал это с такой гребаной гордостью, как будто это показывало, насколько он был предан, а не психован. Именно он просматривал почту Гаррета в тот день; он знал, где я был все это время.

— Ты лжешь.

— Может быть, немного. — его ухмылка снова расплылась, и он двинулся вперед. — Она действительно дала его мне, но, возможно, я ввел ее в заблуждение, а возможно, и нет. Она была более чем счастлива поделиться, когда подумала, что я твой заботливый брат, пытающийся отправить подарок-сюрприз своему племяннику.

Гребаный ублюдок. Связаться с Лейлой, чтобы узнать мой адрес, было именно тем, что сделал бы мой брат, чтобы избежать долгого разговора с нашей матерью. Аарон всегда был хитрым; это была его специальность. Хитрая лиса в пушистой овечьей упаковке.

— Что ты здесь делаешь? — повторила я.

Я не купилась на его кокетливые взгляды и слова. У меня не было никакого желания играть в какую бы то ни было игру, и он, должно быть, увидел это на моем лице, потому что его улыбка полностью исчезла. — Нам нужно поговорить.

— Нет, не нужно. Я не хочу, чтобы ты был здесь.

— Почему тебе всегда приходится драматизировать? Я просто хочу поговорить. Если бы ты отвечала на мои телефонные звонки, мне бы не пришлось искать тебя.

— Ты не можешь сказать ничего такого, что я хотела бы услышать. Пожалуйста, уходи.

— Я имею право поговорить с тобой. — он сократил расстояние между нами, остановившись всего в нескольких футах от меня. При росте пять футов семь дюймов он не возвышался надо мной, но от этого было еще хуже. Мне никогда не давали такой свободы, чтобы кто-то кричал на меня с высоты фута надо мной. Нет, он делал это нос к носу.

Он поднял руку — чтобы обнять меня, схватить, кто знал, — и я сильно вздрогнула, моя собственная рука поднялась, чтобы закрыть лицо. Усмешка искривила его рот, когда он опустил протянутую конечность. — Не делай этого, черт возьми, Мэдс, я ненавижу, когда ты так делаешь.

— Я почти уверен, что она попросила тебя уйти.

Мы синхронно повернули головы, глядя на человека, стоящего на другой стороне подъездной дорожки.

Голова Аарона резко повернулась ко мне, ярость омрачила его черты, превратив их во что-то отвратительное и слишком знакомое. — Ты не хочешь объяснить, кто это, черт возьми, такой?

У меня не было возможности ответить. Гаррету потребовалось меньше времени, чтобы ответить, чем Аарону, чтобы закончить обвинение, которое он вложил в свой вопрос.

— Тебе пора отправляться в путь. Она выразиласьпредельно ясно.

Глаза Аарона так пристально сверлили меня; мне бы повезло, если бы у меня не осталось вмятин на лице. Опустив взгляд на его ноги, я обхватила себя руками, даже не зная, когда сбросила туфли. — Пожалуйста, Аарон. Просто уходи.

— Нет, ты ведешь себя нелепо.

Теплые пальцы коснулись моей руки, лежащей прямо над согнутым локтем, и я вскинула голову. Взгляд, которым Гаррет одарил меня, был недалек от того, каким смотрел на меня Аарон, и это должно было напугать меня. Но этого не произошло.

Его прикосновение было нежным, и его гнев успокоил существо, притаившееся в уголке моего сознания. Потому что он не сердился на меня. Он был зол не на меня.

— Иди внутрь. Приготовь кофе и надень пару тех сумасшедших носков, которые тебе нравятся.

Я тупо кивнула; мое внимание было приковано к большому пальцу, нежно скользящему по моей коже, прежде чем он опустил руку. Я отвернулась, отказываясь оглядываться на своего бывшего. Я не хотела видеть выражение его лица. Я уже знала, что оно будет полно ненависти, подпитываемой его собственным горьким страданием.

Я дошла до того, что открыла входную дверь, все еще без обуви, прежде чем Аарон, наконец, понял, что я действительно не собираюсь с ним разговаривать. Он сломался, набросившись в последний раз. — Да пошла ты, Мэдисон!

Переступив порог, я обернулась и мельком увидела Гаррета, стоящего над Аароном и смотрящего вниз, прижав кулаки к бокам. Он что-то говорил, но я не могла разобрать, что он говорил, прежде чем захлопнула дверь.

Я машинально заварила кофе и направилась в свою спальню. И только когда я потянулась назад, чтобы расстегнуть молнию на своем платье, она, наконец, щелкнула. Я сорвала его, поцарапавшись при этом, но мне было все равно.

Слезы навернулись у меня на глаза, когда я скомкала одежду и с мучительным воплем швырнула ее через всю комнату. После сегодняшнего я бы никогда больше не смогла его надеть. Я бы сожгла его в огне, если бы могла.

Я натянула пару мягких шорт и остановилась, обнаженная выше пояса. Нахуй. Я нуждалась в утешении. Я схватила толстовку большого размера и накинула ее через голову, так что подол достал до шорт. Я уже чувствовал себя лучше.

В просторной мешковатой одежде было что-то такое, что заставляло меня чувствовать себя в безопасности. Похоже на то, что вы чувствовали в детстве, когда натягивали одеяло на голову, чтобы спрятаться от воображаемого монстра в своей комнате. Казалось, ничто не могло коснуться тебя, когда ты был окутан теплом.

Стоя в центре своей комнаты, я уставилась на маленький картотечный шкафчик, который держала в углу. Я подвинулась к нему, чувствуя, как тошнота скручивается в моем животе, когда я открыла его и вытащила потрепанную стопку пластинок, засунутую сзади. Сообщения, фотографии, скриншоты и медицинские заключения.

Всегда. Мне всегда приходилось вытаскивать их, когда я думала об Аароне. Всегда приходилось напоминать себе о том, что жило глубоко в его сердце, что ползало и рыскало под его кожей, ожидая, чтобы съесть меня живьем. Присев на край кровати, я уставилась на первую страницу, не двигаясь с места, чтобы пролистать их.

Впервые с тех пор, как я ушла от него, я не чувствовала в этом необходимости. И это был самый освобождающий момент в моей жизни. Я плотнее прижала толстовку Гаррета, вдыхая его слабый запах, все еще исходящий от нее, и бросила бумаги в тумбочку.

Подойдя к своему комоду, я открыла верхний ящик и уставилась на яркие неоновые цвета. Гаррет не просто встал на мою защиту; он также каким-то образом узнал две вещи во всем мире, которые помогали мне расслабиться: кофе и пушистые носки. Я вытащила пару, сжала их в руке, и странное ощущение разлилось у меня в груди.

Несколько минут спустя я стояла на кухне, добавляя сливки в свой кофе, когда раздался резкий стук в мою входную дверь. Я застыла, у меня пересохло в горле. Я должна была догадаться, что он вернется. Аарон никогда не сдавался, когда его подталкивали. Во всяком случае, это только подтолкнуло его к еще большему сопротивлению.

Крепко сжимая свою кружку, я чуть не выронила ее от облегчения, когда сквозь дерево донесся голос Гаррета. — Мэдисон.

Я ставлю кружку на стойку, шаркающей походкой подхожу и отпираю дверцу. Распахнув ее, я смущенно спряталась за ней. Я знала, что рано или поздно мне придется поблагодарить его; я просто не представляла, что это произойдет прямо сейчас.

Он снял обувь, не сводя глаз с моего лица, выглядывающего из-за края. — Это нормально, что я здесь?

Я кивнула, обойдя дверь, чтобы закрыть ее. — Да. Я приготовила кофе, хочешь немного? — я смотрела, как он ставит свои ботинки — и мои — на пол и заламывает руки, понимая, что выгляжу еще хуже, чем тем утром. Эта мысль была удручающей.

Когда он не ответил, я подняла глаза, беспокоясь, что он уже сожалеет о том, что ввязался в мою историю. Его взгляд был прикован к моим обнаженным ногам, а губы сжались в тонкую линию, когда он перевел взгляд на мое лицо. Он откашлялся: — Он с алкоголем?

Это вызвало смех у меня в горле. Этому человеку никогда не удавалось застать меня врасплох. — Я бы хотела. Обычно выпивка выходит за рамки моего бюджета, но после всего, что произошло сегодня, я могла бы сделать исключение. — я неуверенно улыбнулась ему, возвращаясь на кухню.

Он прочистил горло во второй раз, отводя глаза. — Кофе был бы великолепен.

Благодарная за то, что есть чем заняться, я схватила вторую кружку и налила ему большую чашку. Он выглядел смущенным, и у меня возникло ощущение, что это было связано с моим выбором одежды и тем фактом, что она принадлежала ему. А почему бы и нет? Я практически открыла дверь, выглядя голой под его толстовкой.

Хорошая работа, Мэдисон. Теперь сосед думает, что ты расхаживаешь голышом в его одежде. Идеально.

— Итак, ты собираешься рассказать мне, что это было?

Я протянула ему кофе, пододвинув к нему сливочник.

— Ничего особенного. Мне жаль, что тебе пришлось с этим столкнуться. Обещаю, обычно у меня не бывает драм. — по крайней мере, больше нет.

— Мне нужно, чтобы ты сказала что-то получше этого. Он сказал мне, что он твой муж.

С таким же успехом он мог бы ударить меня.

— Нет! Я имею в виду, раньше он им был. Но мы в разводе уже около трех лет, так что я не знаю, зачем он тебе это сказал.

Я чувствовала пристальный взгляд Гаррета, как будто он уютно устроился у меня в груди, чувствуя себя как дома и ища ответы. — Ты рассказала не обо всем, что произошло сегодня. Что еще случилось?

— Просто что-то случилось с одним засранцем на работе.

— Что ты имеешь в виду? Что он сделал?

— Решил, что имеет право на то, чего у него не было. — я взмахнула запястьем. Роб определенно не был тем, во что я хотела бы вникать прямо сейчас. — Все в порядке, об этом позаботились. — Его челюсть сжалась. Он хотел спросить еще что-то. Итак, я сделала то, что у меня получалось лучше всего. Я стерла страдальческое выражение со своего лица, сменила его на что-то спокойное и сменила тему.

— Ты видел хозяина, когда он выходил сегодня?

Он нахмурился: «Нет, но я был на работе большую часть утра. Почему он приходил?»

Я сделала глоток кофе, перегнувшись через стойку и скользя ногами в носках взад-вперед по кафелю, как конькобежец.

— Честно говоря, я не уверена. Я отправляла квитанции на ремонт моей посудомоечной машины и двери во внутренний дворик, а он так и не появился. — я пожала плечами, поднимая взгляд как раз вовремя, чтобы поймать его взгляд, метнувшийся обратно к моему лицу, откуда бы он ни был.

— Тогда откуда ты знаешь, что он был здесь?

— Он почистил мой двор и покрасил забор.

— Хм. — выражение его лица стало подозрительно нейтральным.

— Я подумала, что, возможно, он сделал это, пока чинил посудомоечную машину, но, похоже, это не так.

— Что не так с твоей посудомоечной машиной?

Я махнула рукой: «Понятия не имею. Я посмотрела несколько обучающих видеороликов, чтобы попытаться починить это самой, но в итоге всегда пялюсь на это, как олень на свет фар». Я рассмеялась.

Он поставил свою почти полную кружку на стойку, — я посмотрю на неё.

— Нет, все в порядке. Я не пыталась вызвать у тебя чувство вины, чтобы ты посмотрел на неё. Не обращай на меня внимания, я иногда немного рассеянная.

— Я не возражаю, мне нравится все чинить, — он пожал плечами, намек на ухмылку появился на его губах почти быстрее, чем я успела заметить, и я внезапно поняла, что означал его предыдущий взгляд.

У меня неприятно пересохло во рту, когда я спросила, — Хозяин не заходил, не так ли?

Он не ответил, обошел барную стойку и прошел на кухню, остановившись прямо передо мной.

— Мэдисон.

Я вытянул шею назад, — Гаррет.

— Дай мне взглянуть.

Глава 11

— Переверни его еще дальше на свою сторону.

— Я не могу, оно свисает до пола и загораживает дверной проем.

— Ну, здесь он не останется, стул слишком высокий. Одеяло соскользнет, все это рухнет на нас сверху, и один из нас подавится попкорном и умрет. Что важнее, дверной проем или жизнь?

Стоя на подлокотнике дивана, я недоверчиво уставилась на Лейлу. — Мы не собираемся задыхаться и умирать от того, что на нас упадет одеяло.

— Это говоришь ты. Это плотное стеганое одеяло класса А. Если оно ударит тебя по лицу во время страшной сцены, и ты засосешь косточку прямо себе в горло, я не буду разыгрывать над тобой Геймлиха³.

Я могла разобрать приглушенное хихиканье Джейми из-под нашей импровизированной палатки.

— Прекрасно, несчастная ты женщина. — я натянула одеяло, накинула его на диван и обеденный стул, насколько смогла, прежде чем спрыгнуть вниз. Поправив толстовку, которую я надевала каждый вечер поверх леггинсов, я уперла руки в бедра и полюбовалась нашим творением.

Честно говоря, я чертовски гордилась нами. У нас было не так уж много одеял, и наш диван был таким крошечным, каким только мог быть — колени Гаррета практически касались его груди в ту ночь, когда он играл в игры с Джейми, — но форт был достаточно большим, чтобы мы втроем могли втиснуться в него. Останется ли это после того, как мы выпустим собак из комнаты Лейлы, — это уже другая история.

— Тебе лучше не есть весь попкорн, чувачья морда, — я наклонилась, просунув голову под край одеяла, и поискала в темноте его лицо.

— Я не даю обещаний.

Смеясь, я поднялась и подошла к нашему DVD-плееру, чтобы запустить фильм. Большинство людей сочли бы отсутствие подставки для телевизора дерьмовым, но наличие телевизора прямо на полу было невероятно удобно для вечеринок кино.

Лейла ночевала у своего парня, но когда Джейми попросил ее соорудить палатку и посмотреть с нами фильм, она и глазом не моргнула. Она позвонила Рику и предупредила, что задержится. Я улыбнулась ей, чувствуя, что мне чертовски повезло, что она стала образцом для подражания для моего ребенка.

Открыв газировку, которой я нас угощала, мы уютно устроились на полу, повсюду были разбросаны подушки. Мы запихивали попкорн себе в лицо, вероятно, размазывая масло по подбородкам, и смотрели фильм на Хэллоуин о доме, пытающемся съесть детей. Это было именно то, что мне было нужно, чтобы оправиться от абсолютного ада на этой неделе.

Прошло три дня после неудачи с Робом и Аароном, и с тех пор я почти не спала. Работа шла нормально, руководители с обеих сторон компании заглядывали, чтобы убедиться, что у меня все в порядке, но я не могла избавиться от напряжения в плечах.

Я все ждала, что Роб появится где-нибудь и накажет меня. Идея была нелепой, реальность заключалась в том, что я, вероятно, никогда больше его не увижу, но мое воображение не слушалось.

И я не услышала ни звука от Аарона. Ни смс, ни звонка, ни случайной машины на улице. Ничего. Я должна была бы испытывать облегчение, но мой уровень стресса был единственным, что было высоким.

Хотя я никогда бы не призналась в этом вслух, мне было нелегко. Я не могла заставить себя сосредоточиться на чем-либо так, как мне было нужно, но я также не могла расслабиться. Я застряла в порочном круге проигрышей, и, честно говоря, я была катастрофой, ожидающей своего часа.

Но, лежа на полу в гостиной, в окружении двух моих лучших друзей, я на мгновение смогла вздохнуть и забыть обо всем, что находится за пределами нашей палатки счастья.

Когда фильм закончился, и мы все выбрались из домика, я уставилась на этот беспорядок. Обычно я была помешана на уборке и всегда заставляла Джейми помогать, но в тот момент мне было все равно.

— Эй, мам?

— Да?

— Как ты думаешь, я мог бы записаться на футбол?

Я повернулась, чтобы уделить ему все свое внимание, и увидела, что Лейла делает то же самое. Джейми редко просил о чем-то, что не было связано с видеоиграми или книгами. Спорт обычно не был его коньком. — Что заставило тебя захотеть попробовать себя в футболе?

Он опустил глаза, нервно постукивая носком ботинка по ковру. — Мне всегда нравился футбол. Я играю в него со своими друзьями каждый день на переменах, и мой учитель физкультуры считает, что мне следует записаться.

Мои брови нахмурились, — Всегда? Не пойми меня неправильно, я думаю, что это потрясающе, приятель, но я ни разу не слышала, чтобы ты говорил об этом. У нас даже футбольного мяча нет.

Он еще немного пошевелил пальцами ног, не встречаясь со мной взглядом. Тихо, почти шепотом, он сказал: «Я не хотел, чтобы тебе пришлось искать другую работу, если я попрошу поиграть».

Мои руки безвольно повисли по бокам. Мое сердце сильно сжалось, останавливая циркуляцию крови по телу и посылая холод по телу.

— Что?

Он взглянул на Лейлу, прежде чем посмотреть на меня.

— Школьная лига стоит дорого. Я не хотел, чтобы тебе приходилось больше работать, чтобы заплатить за это. — он поднял руки, как будто боялся, что я соглашусь и прекращу разговор. — Но мой учитель физкультуры сказал мне, что есть форма, которую ты можешь заполнить, чтобы тебе не пришлось платить за мое вступление. Тебе придется заплатить только за форму.

Я сглотнула. А потом еще раз. Он хотел заниматься спортом. Он всегда хотел заниматься спортом, но скрывал это от меня, потому что, черт возьми, я собиралась его потерять. Трещины в плотине били фонтаном и осыпались, и я ничего не могла поделать, кроме как держаться изо всех сил и надеяться добраться до безопасного места до того, как она рухнет полностью.

— Да, приятель, — мой голос дрогнул, и мне пришлось проглотить комок в горле, — ты можешь присоединиться. Когда состоится регистрация?

Его глаза загорелись, как будто это было рождественское утро. — На следующей неделе.

— Хорошо. Иди приведи себя в порядок и готовься ко сну. Мы поговорим об этом подробнее завтра и решим, что мне нужно сделать.

Он развернулся, обходя груду одеял, но остановился у входа в коридор. Повернувшись, чтобы посмотреть на меня через плечо, он сказал, — Я люблю тебя, мама.

Я смотрела, как он исчезает в ванной, когда первая слеза скатилась в уголке моего глаза. Мое время истекло.

— Продолжай. — Лейла похлопала меня по руке и указала на входную дверь. — Иди, сломайся, все в порядке, мама-медведица. Я почитаю с ним сегодня вечером. Ты хочешь, чтобы я осталась дома?

Я задохнулась, слеза потекла по моему лицу, когда еще больше влаги скопилось и обожгло глаза.

— Нет, со мной все будет в порядке.

Она одарила меня легкой улыбкой, которая не соответствовала ее глазам, — Да, ты всегда такая. А теперь иди.

Я практически побежала, моей единственной целью было выбраться наружу до того, как Джейми вернется и увидит, что я разваливаюсь на части. Моя задница только коснулась цемента, когда слезы полились по-настоящему, оставляя горячие дорожки на моих щеках и капая с подбородка на одежду.

Я свернулась калачиком, уткнув голову в колени и подняв руки, чтобы обхватить себя сзади за шею. Моя грудь вздымалась, когда я делала большие глотки воздуха, тихие слезы текли по моим бедрам.

Я перепробовала все, считая в обратном порядке, перечисляя информацию о судебном деле, которую мне нужно было проверить, щипая себя и задерживая дыхание. Но слезы продолжали литься, и теперь мне отчаянно хотелось высморкаться. Блядь. Почему мне казалось, что каждый раз, когда я поднималась на дюйм выше, что-то пинало меня в лицо, пока я не откатывалась назад на фут?

Мое сердце болело; физическая боль, которая не уменьшалась, как бы сильно я ни старалась. Ничто не могло заставить меня чувствовать себя хуже, чем осознание того, что я не знала, что мой ребенок хочет чего-то такого простого, как занятия долбаным спортом, потому что он слишком нервничал, чтобы сказать мне об этом. Ничего.

— Эй, все в порядке?

Но это может быть очень близко к истине.

Я вскинула голову, мои опухшие глаза и влажный нос были полностью выставлены на обозрение мужчине, который не мог бы выглядеть лучше. Я натянула рукава до запястий, вытирая глаза и изо всех сил жалея, что у меня нет мантии-невидимки, которую я могла бы накинуть на себя.

Гарретт стоял в нескольких футах от моего крыльца, казавшийся тенью в своих черных спортивных штанах и футболке. Он, должно быть, замерз, и от внезапного осознания того, что на мне была его толстовка, мое лицо воспалилось. Так что теперь я была мокрой, опухшей и с ярко-красной задницей, используя его одежду в качестве своей личной салфетки. Идеально.

Я подумала о том, чтобы солгать и сказать, что со мной все в порядке, но это только выставило бы меня глупой. Я явно была не в порядке. Отрицать очевидное было бы бессмысленно.

— Нет. Не совсем.

— Да, это был глупый вопрос.

Я поморщилась, незаметно вытирая нос о колено и плотнее подтягивая ноги к груди.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

Он переступил с ноги на ногу, засунув руки в карманы. — Я шел к своей машине, и мне показалось, что я что-то услышал.

Я взглянула на его ноги, мои глаза сузились, что было не так уж и много, поскольку они были практически закрыты. Я и не думала, что произвела какой-нибудь шум.

— Ты собирался куда-то пойти без обуви? — я икнула, отчего мои слова прозвучали пискляво и жалко.

Его язык высунулся наружу, прежде чем он втянул нижнюю губу в рот. Я подсознательно крепче сжала бедра, приковав взгляд к его рту по причинам, которые я не хотела исследовать.

— Я… искал кое-что.

— А

Он вытащил руку из кармана, указывая на мое крыльцо. — Не возражаешь, если я присяду?

Немного, да. Я вышла на улицу, чтобы избежать зрителей, наблюдающих за моим срывом, а не афишировать это самому сексуальному мужчине, которого я когда-либо видела. Но я перенеслась в тот день, когда нашла его в похожем положении — без пятен от слез.

— Конечно. Я имею в виду, конечно, как будто все в порядке, — я снова икнула и опустила голову, отводя наши взгляды. Почему я была такой, какой есть? Если бы у неловкости было имя, оно было бы моим.

Гаррет поднялся, медленно сгибая свои длинные, толстые ноги, чтобы сесть рядом со мной. Нас не разделяло и фута, и его тепло и запах окружали меня даже сильнее, чем толстовка, и это каким-то образом успокаивало меня и будило одновременно.

Только когда я почувствовала настоящий запах, я поняла, что его толстовка с капюшоном давным-давно перестала пахнуть им самим. Я слишком много раз надевала её в постель, покрывая своим собственным, менее сексуальным ароматом. По крайней мере, так было бы легче убедить себя вернуть её. Что я бы сделала… как только он бы ушел.

— Ты хочешь поговорить об этом?

— Ничего особенного. Мне просто нужна была минутка.

— Это не выглядит как «ничего особенного», и я хороший слушатель.

Новые слезы потекли по моим щекам. Теперь, когда я начала, мне казалось, что я не могу это прекратить. — Все в порядке.

Он наклонился вперед, уперев руки в бедра и искоса поглядывая на меня. — Это из-за твоего бывшего мужа?

Я резко вдохнула, подавившись собственной слюной, и у меня начался легкий приступ кашля. — Нет, — прохрипел я.

— Ты уверена? Я всегда могу пойти и сломать этому ублюдку нос, если это вызовет улыбку на твоем лице.

Тогда я рассмеялась, громко и от души. Это было шатко и совсем не привлекательно из-за моего заложенного носа, но я почувствовала освобождение. Несколько кирпичей, которые лежали у меня на сердце, отвалились.

Его голова повернулась в мою сторону, и он уставился на меня так, что я не совсем поняла, но это заставило меня почувствовать, что он что-то ищет. Я снова вытерла лицо руками, беспокоясь, что размазала сопли или еще что-нибудь ужасное. — Я возьму это на себя в другой раз.

Он не настаивал, казалось, понимая, что мне нужна тишина, чтобы собраться с мыслями. Я села прямо, вытянув ноги вниз по лестнице и борясь с иррациональным желанием положить голову ему на плечо.

— Джейми хочет присоединиться к футбольной команде. Очевидно, он уже давно этого хотел.

Гаррет откинул голову назад, нахмурив брови, услышав объяснение моих слез. — И это плохо?

— Я не знала. Он сказал, что каждый день играет с друзьями, а я даже не знала, что ему это нравится. Он не хотел говорить мне из-за денег. Он боялся, что мне придется искать другую работу. Как будто он думал, что не будет этого стоить.

Я судорожно вздохнула, стиснув руки на коленях и мысленно поклявшись, что больше не начну плакать. Черт возьми, я была взрослой.

Он согнул одну ногу, повернувшись, чтобы поставить ее на крыльцо и повернуться ко мне. — Сколько у тебя рабочих мест?

— Три.

— Ты просто… что делаешь? Меняешь их местами, чтобы они соответствовали полной занятости?

Я глухо рассмеялась. — Нет. Я работаю по одному и тому же графику каждую неделю, обычно от шестидесяти до шестидесяти пяти часов.

Он попятился назад, едва удержавшись от того, чтобы не удариться головой о перила. Его глаза были такими широкими, какими я их когда-либо видела. — Ты делаешь дохрена.

— Просто так сложилось.

— Каждую неделю?

— Каждую неделю.

Он уставился на меня так, словно у меня выросла не только третья голова, но и голова волшебного единорога. — Ты не получаешь никакой помощи от своего бывшего? — он подвигал челюстью, глядя на дорогу, — извини, это не мое дело.

Я проигнорировала намек на то, что Аарон был отцом Джейми. Большинство людей так и предполагали, а я была слишком эмоционально истощена, чтобы выложить всю свою заплесневелую историю.

— Все в порядке. Нет, я не получаю алиментов на ребенка или что-то в этом роде. Я пыталась в течение многих лет, но он берется за работу, за которую платят из-под полы, так что этого никогда не случалось.

Мне не нравилось думать о том, насколько проще могла бы быть наша жизнь, если бы донор спермы просто захотел помочь с ребенком, которого он помог произвести на свет.

Язык Гаррета скользнул по внутренней стороне его щеки, и по тому, как он смотрел на меня, я поняла, что он хотел спросить что-то еще, но промолчал. — Итак, твой сын пожертвовал чем-то, что ему нравится, пытаясь облегчить вам жизнь?

Мое лицо сморщилось, слезы снова потекли ручьем. Говорить об этом таким образом чертовски больно. Моя грудь наполнялась кровью из ножевой раны, которую Гаррет только что любезно нанес мне.

— Да, — всхлипнула я, — наверное, да.

— Ты, должно быть, чертовски хорошая мама, раз этот мальчик так сильно тебя любит.

— Нет, он просто удивительный ребенок сам по себе. — я шмыгнула носом, подтягивая ноги к груди, как младенец.

Он наклонился ко мне, и я замерла, но он всего лишь стряхнул комара с моего запястья. — Мои родители развелись, когда я был немного старше Джейми. Мой папа…он не был хорошим человеком. Моей маме потребовалось больше времени, чем следовало бы, чтобы обрести достаточную уверенность, чтобы уйти от него.

Он замолчал, достал из кармана пачку и достал сигарету. Я не могла говорить; я, черт возьми, не могла дышать. Я знала, как разворачивались эти истории, как это происходило не только со мной, но и с Джейми. И мое сердце болело за ребенка, которым был Гаррет, и за то, чему он, возможно, стал свидетелем.

— В любом случае, я хочу сказать, что могу гарантировать без тени сомнения, что я не стал бы и вполовину таким хорошим, как был, если бы мне пришлось жить со своим отцом. Ребенок может родиться счастливым, но именно любовь, которую он получает, учит его сердце быть нежным.

Он взглянул на меня, и легкий румянец окрасил его щеки, когда он увидел, что я откровенно пялюсь на него. В этом человеке было гораздо больше, чем я могла предположить после наших первых нескольких встреч. Я мельком увидела булочку с корицей, скрывающуюся под его сексуальной, стоической глазурью, и мне это понравилось.

Я улыбнулась и поддалась своему порыву, склонив голову ему на плечо. — Спасибо.

— Я ничего не делал, — сказал он грубым голосом, но не отстранился.

Наконец-то испытав чувство удовлетворения, я наблюдала, как его пальцы перекатывают сигарету взад-вперед. — Знаешь, не хочу быть мамой или что-то в этом роде, но тебе действительно не следует курить.

Он фыркнул, сжимая её в кулаке. — Я не зажигал ни одной почти две недели.

Я предположила, что это объяснило бы незажжённую сигарету прошлой ночью. — Помогает ли держание одной из них справиться с желанием?

Он пошевелился, и моя голова поднялась и опустилась от легкого движения его плеча. — Это дает мне повод посидеть снаружи.

Я кивнула в ответ, но не была уверена, что он имел в виду. Зачем кому-то нужен предлог, чтобы выйти на улицу? Если только то, чего этот кто-то на самом деле не хотел, не было предлогом посмотреть, нет ли его соседа снаружи. Я отогнала эту странную мысль. Эта идея была нелепой.

Мы сидели так, не чувствуя необходимости разговаривать, пока звук открывающейся входной двери не заставил меня вскочить. Это была всего лишь Лейла. Она вышла, резко остановившись, когда увидела нас на лестнице, и ее брови сошлись на линии роста волос.

Увидев, что Гаррет встал и протянул руку, я взяла ее, позволив ему поднять меня на ноги.

— Я лучше пойду внутрь. Вот… — я схватила край его толстовки, стянула ее через голову, прежде чем сложить пополам и протянуть ему. Оставшись на свежем воздухе в одном лишь тонком топе, я поежилась. — Спасибо, что одолжил мне её. Прости, что я размазала по ней свои слезы.

Он мгновение смотрел на нее, прежде чем протянуть руку и взять. Его взгляд опустился туда, где я беспечно пыталась спрятать свои торчащие соски, и его кулаки сжались вокруг ткани.

— Нет проблем. — слова прозвучали резко, как ругательство, и я нахмурилась. Почему он выглядел сердитым?

— Что ж, тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Мэдисон.

Я смотрела, как он уходит, чувствуя за спиной требовательный зад Лейлы. Стряхнув с себя внезапную перемену в поведении Гаррета, я повернулась и увидела, что она пишет сообщение.

— В чем дело? — спросила я.

Она бросила на меня сердитый взгляд. — Я сказала Рику, что все-таки не смогу прийти. Я собираюсь купить немного вина. Заходи внутрь и сядь своей задницей на диван. Ты можешь налить чай.

Глава 12

Если есть что-то, чего вам не следует делать, когда вы устали, так это играть в Морской бой. Буквально ничто не вырубает вас быстрее. Я уставилась на красные и белые метки, все вокруг двоилось, поскольку мое зрение стало расфокусированным.

— Я думаю, вы потопили мой последний корабль, но, честно говоря, я больше не могу разобрать ряды, так что я не уверена.

— Это просто еще один способ сказать, что ты отстой в этой игре.

Я выгнула бровь, глядя на Джейми поверх игры. — Уважай свою мать, я могу всё.

Он хихикнул.

— Поверь мне, приятель, если и есть что-то, кем твоя мама не является, так это лузером.

Я моргнула, медленно, как в фильме ужасов, поворачивая голову к своей лучшей подруге, которая в данный момент свернулась калачиком на диване с собаками и бренчит на гитаре.

Взяв морковную палочку из нашей миски для закусок, я бросила ее ей в лицо — промахнувшись полностью. — Ты делаешь достаточно этого для нас обеих.

— И это великолепно! — она всплеснула руками в воздухе, напугав обеих собак и разбудив их.

Джейми оторвал взгляд от своей доски, — почему быть неудачником должно быть восхитительно? Я ненавижу быть плохим в чем-то.

Я расхохоталась, заппоминая момент радости, чтобы потом насладиться им. — Никогда не взрослей, приятель. Ты идеален именно таким, как есть.

— Окей.

— Идеально! — я захлопнула свою игровую доску, или настолько захлопнула, насколько это было возможно, когда фигуры все еще были на своих местах. — А теперь давай поиграем в Твистер или еще во что-нибудь.

Он скрестил руки на груди и нахмурился. — В прошлый раз ты раздавила меня до смерти.

— Но ты же не умер? — потянувшись и застонав, я перекатилась на спину, чтобы сесть, но в итоге осталась лежать, как нарисованный мелом силуэт мертвого тела.

— Мама. Ну же. Еще одна игра.

— Я устала. Кроме того, я приложила немало усилий, чтобы записать тебя сегодня на футбол, так что на сегодня я выполнила свои родительские обязанности. Сейчас я заявляю, что заболела — я плюхнулась на бок, медленно принимая сидячее положение, как полумертвая русалка.

Он закатил глаза, поворачиваясь к любви всей своей жизни, — Лейла, не хочешь поиграть в морской бой?

— Зависит от того, хочешь ли ты плакать? — она одарила его ухмылкой, которую я могла бы охарактеризовать только как хищную, когда встала и заняла мое место.

Был четверг, мой последний свободный вечер перед адскими выходными, и мне ни капельки не было стыдно за то, что я схватила одеяло и выскользнула на улицу. В эти выходные у меня не только были мои обычные двойные смены, но и в субботу была моя первая смена охраны, и я была официально перегружена.

Я подумывала о том, чтобы позвонить в ресторан, так как знала нескольких девушек, которые хотели получить дополнительные смены. Поскольку Лейла оплачивала часть арендной платы и коммунальных услуг, я опережала счета и могла позволить себе сократить расходы по крайней мере на один уик-энд.

Забравшись на один из стульев на веранде, я проигнорировала тот факт, что его нужно было вытереть, и откинула голову назад, уставившись в ночь. Мне нравилось, как здесь было тихо. Не так тихо, как в доме моего детства, где мы жили в нескольких милях дальше по грунтовой дороге, но здесь было намного тише, чем в любом из мест, где мы с Джейми жили раньше. Особенно военная база.

Ветерка почти не было, это была самая теплая ночь за последнее время. Осень здесь никогда нельзя было назвать теплой, но, по крайней мере, не было холодно.

Решив воспринять это как положительный знак, я сдернула свое одеяло и вытащила его на небольшой участок двора рядом с подъездной дорожкой.

Расправив его, как гигантское прямоугольное облако, плывущее по траве, я скинула мокрые носки и прыгнула вниз. Без одеяла на крыльце было немного прохладнее, но я зашла так далеко, что была полна решимости довести дело до конца.

Я вытянула конечности, как морская звезда, и посмотрела в чистое ночное небо в поисках созвездий. Когда я была моложе, я иногда тайком выбиралась ночью, просто чтобы посмотреть на звезды и посмотреть, смогу ли я найти Большую Медведицу.

Небо было одной из вещей, по которым я больше всего скучала, живя на Среднем Западе. Местность, где я жила, была плоской, как блин, так что звезды простирались настолько далеко, насколько хватало глаз. Любой, кто назвал бы Средний Запад уродливым, никогда не видел восход солнца в Канзасе.

Знакомый запах вырвал меня из тумана, в котором я бездельничала, ударил в нос и вызвал покалывание до самых пальцев ног. Я повернулась к нему, свернувшись калачиком и жалея, что не могу забраться внутрь и потереться им о себя. Мне нравился чертов запах этого мужчины.

Подождите.

Мои глаза резко открылись, я несколько раз моргнула, чтобы избавиться от пятен, но обнаружила рядом с собой руку. Руку, к которой я только что прижималась лицом. Я резко вскочила, сбросив флисовое одеяло, которым была укрыта.

— Привет.

Я потерла глаза, пытаясь понять, что я вижу. Гаррет. Гаррет был рядом со мной, он лежал на спине, одна рука — моего приятеля по обнимашкам — была вытянута вдоль тела, а другая подложена под голову. Его ноги имитировали руки: одна была вытянута, а другая согнута в колене. Он выглядел чертовски уютно.

— Привет, — поздоровалась я в ответ.

Он рассмеялся, глубокий звук вырвался прямо из его груди, который оставил странное теплое ощущение у меня внутри. — Видела бы ты сейчас свое лицо.

Я провела руками по глазам и по щекам, полностью выпрямляясь. — Я немного сбита с толку.

— Я тоже испугался, когда вышел на улицу и заметил твое бесчувственное тело, распростертое во дворе. У меня чуть не случился сердечный приступ, прежде чем я заметил преднамеренно, идеально расстеленное одеяло под тобой.

Я покраснела, — о Боже, прости меня. Как долго я здесь нахожусь? — я сжала флисовое одеяло, перекатывая его взад-вперед между пальцами.

— Не уверен, как долго ты была здесь, прежде чем я тебя заметил, но я здесь уже около двадцати минут. Я не хотел тебя будить, но я также не хотел оставлять тебя одну, — он наклонил голову, глядя на меня из-под опущенных бровей. — Небезопасно спать посреди своего двора.

— Спасибо, папа.

Его глаза опустились еще ниже, — я ненамного старше тебя.

Я сжала губы, борясь с улыбкой, и посмотрела на ночное небо, — ты что, на двадцать лет старше?

— Одиннадцать, — прорычал он.

Я усмехнулась. — Серьезно, спасибо тебе за то, что принес одеяло и убедился, что я в безопасности. Я не планировала засыпать, я просто хотела посмотреть на звезды и подышать минутку.

— Да, ты выглядишь не так уж сексуально.

— Спасибо.

Он напряг живот, плавно садясь, и указал на мое лицо, — я имел в виду, что ты выглядишь усталой.

Обычно моя чувствительная задница чувствовала бы себя дерьмово, если бы горячий парень указал на это, но я этого не сделала. Я устала. — Ты всегда такой вкрадчивый собеседник?

Теребя рукав своей рубашки, он неловко поерзал, как будто ему действительно было неловко.

— Я шучу. Я выгляжу полным дерьмом, все в порядке, ты можешь это сказать.

Он тихо рассмеялся, скосив глаза в мою сторону, — я тоже не всегда хорошо сплю. Я провел много лет в Корпусе морской пехоты, несколько из них провел в боях, и это сказалось на моей способности спать восемь часов подряд. Итак, я понимаю.

Его признание пробудило мой интерес, разбудив меня на оставшуюся часть времени. Я чувствовала, что должна был догадаться, но, как бы СМИ ни пытались изобразить всех военнослужащих стереотипными «головорезами», это редко имело место. Не всегда можно было сказать наверняка.

— Как долго ты служил?

— Всего пару лет, хотя кажется, что больше.

Я кивнула, у меня не было опыта того, каково это — быть завербованным, но я жила на армейской базе. Я слышала, как люди говорили о том, как трудно было вернуться к гражданской жизни. — Ты служил где-то поблизости или переехал сюда позже?

— Большая часть моей службы в армии прошла здесь, но я из Калифорнии.

Я поджала губы, наблюдая, как шевелятся мои пальцы на ногах передо мной, — это большая перемена по сравнению с Калифорнией, — я хотела спросить, почему он решил остаться здесь, а не вернуться после того, как отслужит, но он и так выглядел достаточно неуютно.

Он закашлялся, потирая затылок и слегка съеживаясь. — Итак, что насчет тебя? Что не дает тебе спать по ночам, Мэдисон?

Я сжала ноги вместе, прикусив нижнюю губу, чтобы на моем лице не отразились иррациональные мысли, которые его голос посылал в мою голову. Я могла поклясться, что то, как он произнес мое имя, было похоже на порно с ушами. Я взглянула на него как раз вовремя, чтобы заметить, как слегка раздулись его ноздри.

— Школа, — выпалила я. Наклонившись над одеялом, я понизила голос. — Я посещаю онлайн-курсы в университете.

Его брови взлетели вверх, карие глаза в сгущающемся вечернем свете казались еще более карими. — Что-то вроде административных курсов для твоей работы или…?

— Нет, я зачислена на полный рабочий день. У меня есть несколько дипломов младшего специалиста, с которыми я перевелась, но сейчас я сосредоточена на получении степени бакалавра. Честно говоря, это не ужасно, я просто делаю это по ночам из-за своего рабочего графика.

— Ты мама, — он покачал головой, испустив тяжелый вздох. — Господи Иисусе, блядь, Мэдисон.

Прежде чем передумать, я протянула руку и похлопала его по колену, — на самом деле все не так плохо, как кажется.

Его взгляд метнулся вниз, сосредоточившись на том месте, где я прикоснулась к нему. Чувствуя, что пересекла невидимую черту, я отдернула руку, но его взгляд по-прежнему был прикован к колену.

— Теперь я понимаю, почему ты сказал Лейле, что не…

Пронзительный рингтон моего телефона заполнил тишину, прервав его и заставив меня подпрыгнуть. Я свернула одеяло и бросила его ему на колени, поднимая ноги и ища телефон, спрятанный где-то подо мной.

Вероятно, это звонила Лейла, наблюдая за нами из окна гостиной, как вуайерист. Я бы ответила, и она, скорее всего, поприветствовала бы меня непристойным комментарием в адрес Гаррета. Я уже посмеивалась над воображаемым разговором, когда обнаружила устройство.

Идентификатор вызывающего абонента: «Не отвечать».

Мои пальцы непроизвольно сжались на экране, а тело напряглось. Сколько лет мне потребуется, чтобы перестать так реагировать? Сколько лет прошло вдали от него, прежде чем мысль о его голосе перестала ввергать меня в нисходящую спираль ненависти к себе?

Я закрыла глаза, желая прогнать это, но когда открыла их, имя контакта все еще было на моем экране, смеясь надо мной. Я знала, что его молчание не будет длиться вечно. Почему он просто не мог оставить меня в покое? Забыл меня? Это было несложно, донор спермы Джейми доказал это.

Разозлившись на себя за неспособность не зацикливаться на прошлых ошибках, я нажала на кнопку включения сильнее, чем было необходимо, чтобы заставить его замолчать, и посмотрела на Гаррета. — Извини за это. Что ты там говорил?

Но он не смотрел на меня. На самом деле, я бы вообще не назвала то, что он делал, «разглядыванием». Он смотрел на телефон в моей руке с такой яростью, что я законно задалась вопросом, может ли он поджечь устройство одним лишь пламенем своих глаз. Он выглядел разъяренным, и это мгновенно заставило меня отступить.

— Прости, мне не следовало пытаться отвечать на звонки, пока ты разговаривал, это было невежливо с моей стороны.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, пытаясь придумать, что сказать или сделать, чтобы ослабить внезапное напряжение между нами. Я не была уверена, когда мой разум решил считать этого человека своим другом, но это произошло.

Он медленно, неохотно поднял на меня глаза, как будто боялся, что мой телефон может подпрыгнуть и вонзиться мне в грудь, если он отведет от него взгляд. Он выдохнул через нос, сжимая флисовое одеяло в руках, как будто хотел, чтобы это была чья-нибудь шея.

Я нахмурилась, глядя на беспомощную ткань. Был ли он зол из-за того, что я прервала его, чтобы он взял мой телефон, или из-за того, кто звонил? Это не могло быть последнее. Даже если он и видел контакт, это было не имя. И вообще, почему его это должно волновать?

Чувствуя себя сбитой с толку, я пробормотала, — ладно, ладно, мне пора возвращаться в дом. Я удивлена, что они до сих пор не пришли меня искать. — я слегка улыбнулась ему, давление в моей груди ослабло, когда его лицо на мгновение расслабилось.

— Ты мог бы… — я колебалась, не уверенная, можно ли пригласить его внутрь. Кроме Нейта, которого я никогда не видела вне работы, у меня не было друга-мужчины со времен старшей школы. У меня не было опыта в том, где проходят границы в дружбе мужчины и женщины. — Я чувствую, что это все, что я когда-либо предлагала тебе, но я планировала приготовить свою пятидесятую чашку кофе за день. Не хочешь немного?

Он хмыкнул, и я решила воспринять это как молчаливое согласие. Хлопнув себя по бедрам, я сказала, — пошли, здесь холодно.

Встав, я толкнула его ногой. В то время как мне пришлось оттолкнуться от колен и подтянуться, он поднялся одним плавным движением. Его восхитительно толстые бедра делают всю работу.

Боже милостивый, что со мной было не так? Подобные мысли определенно переходили грань дружбы. Я схватила одеяло и встряхнула его, чтобы отвлечься, прежде чем направиться к дому.

Обе собаки мгновенно бросились на него, одна в возбуждении, другая в яростном негодовании. Я закатила глаза, направляясь к своей маленькой семье, которая пересела за стол и теперь играла в игру «Угадай, кто».

— Дитя мое, разве тебе уже не пора готовиться ко сну?

— Я собирался выйти на улицу и спросить тебя, не могли бы мы сыграть еще в одну игру, но Лейла сказала мне не беспокоить тебя. Она сказала, что у тебя психический кризис, и ты вернешься, когда закончишь просить небо дать ответы на вопросы о жизни.

Я перевела взгляд на женщину, стоявшую за этим заявлением. Я собиралась ударить ее по яичникам, когда она меньше всего этого ожидала. Я открыла рот, но не успела сделать выговор ни одному из них, когда прямо за моей спиной раздался раскатистый смех Гаррета, от которого у меня по спине пробежали мурашки.

Я оглянулась, но он стоял так близко, что я видела только его грудь. Подняв лицо, я прищурила глаза, но это только заставило его смеяться еще громче.

— Звучит примерно так, Джей-приятель.

Я вскинула руки в знак поражения. — Я надеюсь, что у всех вас возникнет синдром беспокойных ног в ту же секунду, как вы попытаетесь заснуть. Кстати, о сне, тебе серьезно нужно закончить и подготовиться, приятель. Тебе давно пора спать, а завтра тебе в школу.

Он проворчал, сбрасывая оставшиеся пластиковые фигурки и убирая игру обратно в коробку. Я смотрела, как он шаркает к себе в комнату, Сэйди следует за ним по пятам. В последнее время она стала спать с ним, и, хотя он не признавался в этом, ему это нравилось.

— Тебя все еще устраивает кофе, Гаррет? Я также могу приготовить чай или стакан воды? — он посмотрел на меня сверху вниз, достаточно близко, чтобы я могла почувствовать жар, исходящий от его груди, и я боролась с желанием прижаться к нему своим замерзшим телом, чтобы согреться.

— Кофе — это прекрасно.

Я показала ему большой палец, принимаясь за работу и болтая с ним и Лейлой об их планах на выходные. Лейла, казалось, была единственной, с кем происходило что-то захватывающее.

— Ты уверена, что тебе не нужно, чтобы я осталась дома и присмотрела за Джейми в субботу?

Я помахала рукой у себя над головой. — Нет, мои родители рады провести с ним немного больше времени. Вы с Риком идите иповеселитесь. Поход, жуткие судороги в ногах, обильное потоотделение, привлечение комаров и все такое прочее, что доставляет удовольствие на свежем воздухе.

Она бросила на меня равнодушный взгляд. Они с Риком ни в коем случае не были любителями активного отдыха. Они, вероятно, остались бы дома и писали бы новую, потрясающую музыку весь день.

Гаррет подошел к бару, чтобы понаблюдать за моей работой. Он выглядел так неуместно со своим огромным телом, пытаясь устроиться поудобнее на нашем дешевом барном стуле. — Какой работой ты занимаешься по выходным?

Схватив готовый кофейник, я разлила его по двум разномастным кружкам, которые достала.

— Платежные ведомости по воскресеньям и работа официанткой каждый вечер. Хотя, честно говоря, я думаю, что могла бы позвонить из ресторана. Кто-то недавно сказал мне, что я выгляжу ужасно, поэтому я думаю, может быть, мне стоит немного отдохнуть.

Я подмигнула ему через плечо и могла поклясться, что его глаза вспыхнули в ответ. Но к тому времени, как я повернулась, чтобы передать ему кружку и сливочник, к нему вернулось его обычное, стоическое выражение лица.

— На самом деле я начинаю работать на новой должности в субботу.

Он обхватил чашку своими длинными пальцами, и мой взгляд был прикован к его полным губам, когда он поджал их, чтобы подуть на крышку. — Еще одна?

— Вроде того. Я всего лишь замена, ничего постоянного. — я откинулась назад, подчеркнуто махнув рукой в сторону своего тела, — вы смотрите на недавно лицензированного невооруженного охранника. В субботу моя первая самостоятельная смена.

Его кружка с резким стуком ударилась о стойку, заставив мою голову откинуться назад. Я практически видела, как гнев сочится из его пор. В один прекрасный день настроение этого человека могло нанести мне серьезный удар.

— Ты издеваешься надо мной.

Я поморщилась, не зная, что делать с непримиримой дерзостью, которой он щеголял передо мной.

— Нет.

— Ты не можешь быть охранником.

— Извини? — он был прав на сто процентов, потому что я была совершенно напуганной кошкой. Но я была чертовски уверена, что не собиралась соглашаться с ним в лицо. Не после того, как он только что положил мою гордость на бревно и ударил по нему долбаной кувалдой.

— Ты не хочешь объяснить мне это? — я крепче сжала свою кружку, стараясь говорить тихо, чтобы Джейми не выбежал из своей комнаты.

Гаррет не отступал. — В тебе сколько, пять футов три дюйма? За тридцать баксов максимум?

— Вообще-то, пять футов пять дюймов, — как будто эта крошечная деталь имела хоть какое-то значение.

— Где? — это слово было окутано агрессией, и от этого воздух вокруг нас сгустился до почти невыносимого уровня. Мои плечи расправились, и боковым зрением я увидела, как Лейла вытянулась по стойке смирно.

Борясь с условной реакцией моего организма на разъяренных мужчин, я сделала дрожащий глоток кофе. Оно все еще было слишком горячим и обжигало мой язык, но я проигнорировала боль, отказываясь показывать ему, насколько сильно его тон выбил меня из колеи. — В местном колледже.

— И что именно ты будешь делать?

— Патрулировать территорию кампуса.

— Одна.

Это не было вопросом, но я все равно ответила так, как будто это был вопрос. — Да.

— Безоружной, — еще одно заявление.

— Я возьму Мейса, — отрезала я. Он подчеркивал каждую неуверенность, которая у меня уже была в связи с работой, и это выводило меня из себя. Мне не нужно было напоминать, что я делаю то, для чего, по моему мнению, недостаточно квалифицирована.

— Мэйс, — усмехнулся он, спрыгивая со стула и направляясь ко мне из-за стойки. Я отступила на шаг, сердцебиение участилось, но он продолжал подкрадываться ближе, пока мы не оказались грудь к животу, моя спина прижалась к холодильнику.

— Продолжай, Мэдисон, — его лицо нависло в нескольких дюймах над моим собственным, — достань воображаемую дубинку, которая лежит у тебя на боку. Давай посмотрим, сможешь ли ты это сделать, прежде чем я выведу тебя из строя.

Моя грудь начала вздыматься, кровяное давление подскочило до нездоровой отметки, и злые слезы защипали уголки моих глаз. Я отвела одну руку в сторону, подняв ладонь, чтобы остановить Лейлу, которая, казалось, была готова кастрировать мужчину передо мной.

Не отводя от него взгляда, я двинулась вперед, но я не стремилась ни к чему воображаемому. Я резко подняла руки вверх, обхватила их по бокам его головы и надавила большими пальцами на его веки — не настолько, чтобы причинить боль, просто чтобы подчеркнуть, что я могла.

Его руки сжали мою талию, не давая возможности отстраниться. Я врезала коленом ему в бедро, чуть сбоку от паха, и он застонал.

Скользнув руками еще выше, я схватила его за волосы двумя пригоршнями и дернула его голову вниз. Несколько беззвучных слез скатились по моим раскрасневшимся щекам, но я все еще смотрела ему прямо в лицо. Его хватка на моей талии немедленно ослабла, став нежной.

— У меня такое чувство, что мы уже были здесь раньше, — прошептала я, делая противоположное ему и усиливая хватку, — когда ты что-то обо мне предполагал и выглядел как мудак.

Я наклонила голову, посасывая свои зубы. — Ты прав, я не ровня мужчине твоего роста, который действительно хочет причинить мне вред, но у меня есть когти. Может, я и не выиграю, но тебе лучше поверить, что сейчас я дам отпор.

Потекло еще больше слез, из-за того, что я наклонила голову, они потекли по моим губам, и его глаза вспыхнули, зациклившись на моих губах. — Мэдисон…

Нас внезапно отбросило в сторону, когда чье-то тело врезалось в его, застав нас врасплох и отшатнув его. Он едва успел выровняться, удерживая меня в вертикальном положении вместе с собой, когда то же самое маленькое тело протиснулось между нами, изо всех сил упираясь в грудь Гаррета.

— Ты отойдешь от нее!

Я метнулась вперед, схватив Джейми за дергающиеся конечности и обхватив его сзади руками.

— Остановись! Остановись, Джейми! Он не делает мне больно.

Его руки опустились, и я обняла его крепче, стараясь не разрыдаться от дрожи, которую я чувствовала, пробегающей по его телу. — Я в порядке. Я обещаю, со мной все в порядке.

Разжав объятия, я повернула его, положив ладони ему на щеки и заставляя встретиться со мной взглядом. — Гаррет не пытался причинить мне боль. Я в безопасности, ясно? Ты в безопасности.

Он кивнул, но я могла сказать, что он не совсем поверил мне, когда он обхватил меня руками в удушающем объятии.

Движение над его головой привлекло мое внимание, и я подняла глаза, чтобы увидеть Лейлу, провожающую Гаррета к двери. Его лицо замкнулось, на нем появилось его фирменное бесстрастное выражение. Я встретилась с ним взглядом и беззвучно произнесла одними губами, — Все в порядке.

Я еще долго стояла там после того, как они ушли, обнимая своего ребенка и глядя на брошенные кофейные кружки на стойке бара, жалея, что не могу стереть все плохие воспоминания из его головы. Каждое сердечное страдание, каждый страх, каждую боль. Все это. Я хотел написать книгу с идеальным, волшебным миром и перенести его туда, где ничто и никогда не могло бы причинить ему боль.

Нет ничего более жестокого, чем хотеть отдать кому-то все и знать, что ты не можешь. Зная, что ты с самого начала был обречен на неудачу, но все равно изо всех сил стараешься добиться успеха.

Глава 13

Я волновалась без всякой причины. Патрулирование кампуса было, безусловно, одной из самых легких работ, которые у меня когда-либо были. Мне казалось, что мне платят за то, чтобы я была в отпуске. Никто не разговаривал со мной, не прикасался ко мне и не задавал вопросов. Я не училась, и в качестве бонуса я делала зарядку.

Это было потрясающе.

Очевидно, существовал шанс, что что-то может пойти не так. Кампус был закрыт, если не считать пары рассеянных профессоров, так что да, могли появиться незваные гости и вызвать проблемы, но я решила хоть раз увидеть стакан наполовину полным. Я была полна решимости наслаждаться небольшим количеством солнечного света, которым небо наконец-то одарило меня.

День выдался на удивление спокойным, восточный бриз на время затих. Надев шапочку и тонкую черную куртку поверх униформы, я чувствовала себя тепло и комфортно, когда направлялась к следующему зданию.

Единственная ужасающая вещь, которая произошла со мной до сих пор, произошла во время моего обхода второго здания. Я случайно стояла рядом с подсобным помещением, когда включился обогреватель, и чуть не выпрыгнула из ботинок, так быстро я бежала. А когда у тебя появляется ребенок, бояться — это не шутка. Я чуть не описалась.

Мысли о Джейми испортили мне настроение. Прошлая ночь была тяжелой, но в некотором смысле важной. Когда мы наконец покинули кухню, то свернулись калачиком на моей кровати и поговорили о том, что он увидел и что это заставило его почувствовать.

Я объяснила, что Гаррет просто беспокоился о моей безопасности и поступил неправильно, но это не означало, что он хотел или когда-либо причинил бы мне боль.

Признать это было не так-то просто, потому что, судя по всему, на самом деле я не так уж хорошо знала своего соседа. Я не знала его прошлого, кроме военной истории и того немногого, что он рассказывал о своих родителях.

Но что запомнилось мне больше всего, так это то, что он не касался меня руками, кроме как для того, чтобы поддержать. Он не тряс меня и не требовал, чтобы я не уходила, хотя, возможно, ему этого хотелось. Он просто метафорически подтолкнул меня к тому, чтобы я сама увидела правду.

Это был идиотский ход, и, в конце концов, в нем не было необходимости, так как я уже сомневалась в смене, но я поняла намерение, стоящее за его методом, каким бы глупым он ни был. Надеюсь, в любом случае, скоро это не станет проблемой.

У меня не было никакого желания часто дежурить в карауле. Я могла бы воспользоваться дополнительным доходом, но мне это было не нужно, чтобы выжить. Мне просто нужно было прожить каждый день до окончания учебы, когда я, надеюсь, смогу устроиться на работу на полный рабочий день и уволиться со всех этих других.

Боже, я не могла дождаться окончания школы. Более высокооплачиваемая работа не была данностью, я это знала. Я также знала, как трудно женщинам получить работу в моей области. Но я была полна решимости, и у меня была склонность доказывать людям, что они неправы.

Закончив пеший патруль, я побродила по заброшенному двору, направляясь к зданию с офисом охраны, чтобы обыскать несколько торговых автоматов. Но когда я приблизилась к парковке у здания, я нахмурилась.

В целом, в кампусе было не так уж много транспортных средств. Помимо автомобилей, принадлежащих колледжу, я видела только одну или две другие машины. Итак, когда я заметила грузовик, припаркованный посреди пустой стоянки, это привлекло мое внимание. Когда я поняла, что к ней прислонился мужчина, я остановилась на полушаге.

Моим первым побуждением было продолжить свой путь к зданию. Это было первое правило из руководства «Женщина одна на парковке 101», которое мы вдалбливали в себя с рождения. Моим вторым побуждением было выругаться и напомнить себе, что это буквально моя работа — идти на расследование.

Господи, я не была создана для этого. Пересекая двор здания, я молила Бога, чтобы этот человек воспользовался удобным расположением кампуса только для того, чтобы с кем-то встретиться. Предпочтительно не связанное с наркотиками.

Незнакомец был одет в бейсболку, толстовку с капюшоном и джинсы, и он стоял, прислонившись спиной к борту грузовика, наблюдая за мной. Я чувствовала себя безумно беззащитной, идя к нему посреди пустой стоянки.

Когда я была в нескольких ярдах от него, он оттолкнулся от грузовика, вытащив руки из карманов, чтобы снять шляпу и провести пальцами по своим темным волосам. Это действие молнией пронзило меня насквозь.

Я знала эту манеру поведения, и я знала это лицо. Наклон головы, очертания подбородка и даже непослушные волосы, которые, казалось, всегда выглядели сексуально, несмотря ни на что. Это прочно засело в моем сознании. Когда я приблизилась на большее расстояние, то узнала черную толстовку с капюшоном, в которой ложилась спать неподходящее количество дней.

Гаррет.

Не сводя с меня глаз, он бросил свою бейсболку в открытое окно грузовика. — Я задавался вопросом, собираешься ли ты когда-нибудь вернуться этим путем.

Я моргнула. — Я работаю.

— Я вижу это, — его взгляд опустился на мою униформу. Смотреть было особо не на что, униформа не принесла мне никакой пользы.

Я не ответила, но мои мысли, должно быть, ясно отразились на моем лице, потому что выражение его лица дрогнуло, на самую короткую секунду промелькнуло беспокойство. — Послушай…

Я подняла руку. — Если ты собираешься извиняться, в этом нет необходимости. Я не сержусь. Я пришла к выводу, что ты чаще склонен ошибаться, будучи пещерным человеком больше, чем нужно.

Его губы дрогнули. — Возможно, я не самый лучший в общении, — предположил он.

Я хлопнула себя ладонью по груди, резко вдохнув. — Да ну. Ты?

Он закрыл глаза, качая головой, и моя улыбка сползла с лица.

— Со всей серьезностью, я ценю, что у меня есть друг, который достаточно заботится о моей безопасности, чтобы высказать свои мысли и рассказать мне.

Его глаза встретились с моими, и что-то вспыхнуло в их глубине. — Значит ли это, что я могу оставить себе обед, который принес тебе?

Приободрившись, я огляделась вокруг в поисках пакета с вкусностями. — Ты пытался заслужить мое прощение через мой желудок?

— Зависит от того, сработало бы это?

Мой желудок выбрал этот момент, чтобы издать глубокое, нескончаемое урчание, и я прищурила один глаз, скорчив гримасу. — Я чувствую, что любой комментарий, который я сейчас сделаю, был бы довольно бессмысленным.

Мрачный смешок сорвался с его губ, разнесся в осеннем воздухе и поднял мне настроение. Он повернулся назад, просунул руку в открытое окно и вытащил белую сумку с красно-желтым логотипом.

Сглотнув скопившуюся у меня во рту слюну, я склонила голову набок, разглядывая сумку, как гребаный хищник. — А что, если я скажу, что мне не нравится их еда?

— То ты бы солгала. А теперь скажи мне, ты можешь поесть или тебе нужно вернуться к работе?

Я вытащила свой телефон из кармана, проверяя время. — У меня есть время поесть. В любом случае, я уже направлялась в офис на обеденный перерыв. Хотя это лучше, чем шведский стол в торговом автомате, десять к одному.

— Идеально. — он обошел свой грузовик спереди и грубо хлопнул по капоту. — Тебе помочь подняться или твои короткие ножки сами справятся с прыжком?

Я прищурилась, решив проигнорировать его комментарий во имя новой дружбы и вкусных бутербродов с курицей. — Я даже не знала, что у тебя есть грузовик. Я видела только твою «Нову».

Он пожал плечами, с легкостью запрыгивая на капот. — Это мой рабочий грузовик. Обычно я не езжу на нем вне работы, но «Нова» в магазине.

— Я чувствую себя немного неловко из-за того, что даже не знаю, чем ты зарабатываешь на жизнь.

— Я скажу тебе, как только ты перестанешь быть слабачкой и поднимешься сюда поесть.

Я превратилась из хищника в дракона за две с половиной секунды, раздув ноздри и положив ладони плашмя на капот. Оттолкнувшись со всей грацией, на какую была способна, я потянулась и изогнулась, с полным намерением приземлиться на задницу и самодовольно уставиться в его глупое, идеально пропорциональное лицо.

На полпути к повороту яркая пряжка безопасности на моем ремне зацепилась за решетку, сбив мой импульс и заставив мои пальцы скользить по гладкой поверхности. Я упала вперед, уткнувшись лицом прямо ему в колени.

Я замахала руками и попятилась назад, твердо решив убежать в здание и никогда больше с ним не разговаривать. Но его руки уже схватили меня за талию, подняли и усадили рядом с собой.

Устроившись поудобнее, я сложила руки на коленях, глядя куда угодно, только не на мужчину, к промежности которого я только что прижималась лицом.

— Знаешь, у тебя краснеют уши, когда ты смущаешься.

Я заерзала, все еще не глядя на него. — Они краснеют, когда я чувствую любую эмоцию, кроме апатии. Я знаю. Я прожила с ними двадцать пять лет.

— Это чертовски мило.

Мой взгляд метнулся к нему, мое лицо, шея и уши покраснели теперь совершенно по другой причине. Он протянул завернутый в бумагу сэндвич, игриво встряхнув его. Я приняла его предложение мира; я была смущена, но не сошла с ума.

— Ладно, я здесь, наверху. А теперь расскажи мне, чем ты зарабатываешь на жизнь, — размашисто развернув свой подарок, я откусила кусочек, застонав от великолепия, которым была смазана булочка.

Я посмотрела на Гаррета, собираясь рассыпаться в сердечных благодарностях, как только проглочу, но остановилась на середине пережёвывания, заметив мрачный взгляд, который он бросил в мою сторону. Набив рот, я пробормотала непривлекательное, — что?

Он уставился на свои колени, стряхивая воображаемые крошки. — Я выполняю контрактные работы с турбинными двигателями, — его лицо смягчилось при виде моего непонимающего выражения, и он усмехнулся, — Для вертолетов и небольших самолетов. Это, более или менее, то же самое, что я делал в морской пехоте, только теперь на гражданских самолетах.

— Это довольно круто. Ты когда-нибудь хотел заняться чем-то другим, или тебе это нравится?

— Мне это нравится. Когда я рос, я хотел стать пилотом, главным образом потому, что хотел иметь возможность отвезти свою мать куда-нибудь в хорошее место, — он выпятил челюсть, как будто сказал что-то, чего не хотел. — В любом случае, это постоянная работа, и я в ней хорош.

С такими руками, держу пари, он был хорош во многих вещах. — Что ж, я рада, что тебе нравится то, что ты делаешь, это всегда хорошо.

Он кивнул, все еще глядя на меня. Я подтянула ноги, намазывая яблочное пюре крест-накрест, и снова погрузилась в еду, стараясь не обращать внимания на то, что он наблюдает за тем, как я ем.

— Сара и Гарри придут в гости сегодня вечером.

Моему мозгу потребовалась секунда, чтобы уловить слегка знакомые имена и случайный поворот разговора. Он говорил о своем брате и невестке?

— Они останутся на ночь, если ты захочешь заскочить и поздороваться. Я почти уверен, что Сара влюбилась в тебя в тот момент, когда увидела тебя в ресторане, — он замолчал, откусив чересчур большой кусок от своего бутерброда.

Приподняв брови в ответ на его странное поведение, я издала смешок. — Я бы хотела встретиться с ними более официально. Вообще-то, сегодня утром я приготовила в мультиварке немыслимое количество чили, если вы все хотите прийти на ужин.

Ему, похоже, стало не по себе от моего предложения, но у меня было ощущение, что это из-за идеи накормить всех, а не из-за самого приглашения.

— Обычно нам приходится есть это целую неделю подряд, так что ничего страшного в этом нет. Это зависит от тебя, их будет предостаточно, если ты передумаешь.

Он мгновение рассматривал меня, прежде чем наклонить голову, и мы погрузились в дружеское молчание, пока ели.

Как только мы оба покончили с картофельными дольками, я выпрямилась и посмотрела на него снизу вверх. Я была почти уверена, что знаю ответ на свой вопрос, но все равно хотела услышать, как он это скажет.

— Правда или ложь. Ты пришел сюда с извинениями в качестве уловки, чтобы проверить и убедиться, что я все еще жива.

Его взгляд был прикован к моей руке, когда я поднесла ее ко рту и слизнула соль с подушечек пальцев. Он отвернулся от меня, выдыхая и засовывая руки в передний карман своей толстовки.

— Правда.

Я могла бы привыкнуть к этому. Был еще ранний вечер, и у меня было время принять душ, высушить волосы, найти что-нибудь приличное из одежды, слегка накраситься и приготовить закуски к тушеному чили.

Я чувствовала себя неловко, когда позвонила в ресторан, но не могла утверждать, что не наслаждалась каждой секундой своего свободного субботнего вечера. В кои-то веки я почувствовала себя настоящим человеком, и это было приятно.

— Ты не достанешь мою шипучку из холодильника и не бросишь ее мне?

Я оторвала взгляд от плиты, — нет, но я могу дать твою газировку, если хочешь (прим. пер. тут игра со словами pop — содовая или шипучка, и soda — аналогичный напиток, просто в разных частях/штатах США по-разному их называют). Я ухмыльнулась, когда Лейла подняла руку и послала меня. Шипучка, содовая, кошелек, записная книжка. Я пробыла на восточном побережье достаточно долго, чтобы привыкнуть к разнице в местных словах по сравнению со Средним Западом, но Лейлу это сводило с ума. У меня вошло в привычку раздражать ее ими до чертиков при любой возможности.

Она и ее бойфренд Рик в данный момент сидели, обнявшись, на диване и смотрели какой-то научно-фантастический фильм, который он принес, пока я заканчивала ужин. Я выключила плиту и открыла холодильник, чтобы взять ее напиток. Пара огромных глаз уставилась на меня с центральной полки, и я выругалась.

— Серьезно, Лейла? В холодильнике? — ведьмин смех донесся до моих ушей, и я уставилась поверх стойки, запустив в нее игрушкой.

Несколько лет назад мы с ней завели коллекцию этих жутких плюшевых игрушек с выпученными глазами. Однажды мы случайно нашли один на заправке и обе продолжали их покупать. Я не могла вспомнить, кто это начал, но вскоре после того, как она переехала, мы превратили это в игру — прятать их по всему дому, пугая ими друг друга до усрачки. В последнее время она была на голову выше меня.

Я покачала головой, в сотый раз оглядываясь на свою входную дверь. Я не знаю, почему я так нервничала из-за новой встречи с семьей Гаррета, но я нервничала. И, честно говоря, я была более чем немного взволнована тем, что придут люди. Я не могла вспомнить, когда в последний раз тусовалась с группой людей, которые не были членами семьи — или старше восьми лет.

Одетая в потертые джинсы, которые сидели на мне как вторая кожа, и свободный свитер с открытыми плечами, я не чувствовала себя перегруженной работой мамой. Я чувствовала себя самой собой. И я действительно скучала по себе.

Два сильных удара в дверь привлекли мое внимание таким образом, что должны были бы смутить меня. Я пулей вылетела из кухни, бросив банку на колени Лейле и приглаживая свои непослушные кудри в тщетной попытке привести их в порядок. — Я нормально выгляжу?

Лейла, прищурившись, посмотрела на меня через плечо Рика, — и на кого же ты производишь впечатление сегодня вечером, и почему я об этом не знаю?

— Невестка Гаррета, Сара. Она замужем, но я надеюсь добиться ее расположения и заменить твою ноющую задницу.

Она поджала губы, опустив голову в молчаливом жесте «достаточно справедливо», прежде чем снова прижаться к Рику. Неприятное чувство поднялось в моей груди при виде того, как они практически трахаются в обнимку на моем диване, но я проглотила его, заставив подступить к горлу, как неприятный привкус. Ревность никому не идет на пользу.

Глубоко вздохнув, я открыла дверь, но тут ко мне подошло то, что я могла бы описать только как щенка в человеческом обличье. Она вошла прямо ко мне без всяких предисловий, сбросив туфли и заключив меня в гигантские объятия.

— Так приятно снова видеть тебя, Мэдисон. Я чуть не описалась, когда Гаррет сказал нам, что ты пригласила нас всех на ужин.

Она была примерно моего роста и была одета в темно-бордовый комбинезон и кремовый кардиган длиной до пола. Ее волосы были уложены в тот идеальный беспорядочный пучок, который способны создать люди с прямыми волосами, и он защекотал мне лицо, когда она прижала меня к себе.

Отпустив меня, она обвела взглядом дом, приземлилась на две фигуры на диване и направилась прямо к ним, ее рот уже шевелился в приветствии. Я наблюдала за ней в шокированном молчании, все еще застыв на том месте, где она обратилась ко мне.

— Пожалуйста, извини мою жену, возможно, она немного навеселе.

Гаррет усмехнулся, — пьяная, ты имеешь в виду. Возможно, она немного пьяна.

Увидев двух мужчин, стоящих рядом друг с другом при приличном освещении, я смогла разглядеть в них явное сходство, которого не смогла разглядеть в первый раз. Гаррет был на дюйм или два выше, а его брат набрал несколько лишних фунтов в районе талии, но их позы, то, как они оба стояли прямо, скрестив руки на груди, были почти одинаковыми.

Я придерживалась своей первоначальной оценки, что Гарри было около пятидесяти с небольшим, может быть, под сорок. Хотя его лицо было не таким высеченным из камня, как у его брата, он также был невероятно привлекательным. Я переводила взгляд с гладкого лица Гаррета на подстриженную бороду Гарри, пытаясь решить, какой образ мне больше нравится.

Словно почувствовав мое внимание, взгляд Гаррета встретился с моим, пригвоздив меня к месту, прежде чем опуститься на плечо. Его челюсть сжалась, движение было более сексуальным, чем оно имело право быть, и я немедленно получила ответ.

— Так ты на самом деле хочешь сказать, что Сара здесь побеждает, а остальные из нас отстают? — крикнула Лейла с дивана, отвлекая меня от моих мыслей.

— О, она мне нравится. Но не волнуйтесь, мы пришли с подарками. Гарри, где наш подарок?

Сара вернулась к своему мужу, забрав у него сумку, которую я не заметила, и привстав на цыпочки, чтобы крепко поцеловать его. Сунув руку в сумку, она вытащила большую бутылку с янтарной жидкостью. — Кто хочет поиграть в игру?

Лейла и Рик одновременно вскрикнули, причем последний крепко шлепнул первую по заднице, когда они спрыгнули с дивана. Я неловко переступила с ноги на ногу, внезапно переосмыслив, к чему клонится этот вечер.

— Может быть, нам стоит сначала съесть то, что для нас приготовили? — Гаррет обратился к Саре, но его глаза все еще были прикованы ко мне.

— Наверное, так будет лучше всего, — пропела Лейла, проходя мимо меня, чтобы проскользнуть на кухню и злобно ухмыльнуться, — Мэдс быстро пьянеет даже на полный желудок. Вы же не хотите увидеть, что будет с ней, если она не поест?

Я нахмурилась, — Я не так уж и быстро пьянею, — я просто редко пью спиртное. Я была не против потягивать вино или пиво, но от спиртного мне становилось не по себе. Я ненавидела чувство, что не могу полностью контролировать себя. Некоторым людям нравилось это ощущение выхода из тела, но я его ненавидела. Это никогда не приводило ни к чему хорошему.

Посуда со звоном падала со стойки, когда Лейла расставляла миски для всех, смеясь при этом. — Позволю себе не согласиться. Помнишь тот раз, когда ты пришла в школу пьяной, и в итоге тебя вырвало на учителя, а потом ты разбила нос об унитаз, когда потеряла сознание из-за этого?

Все головы повернулись в мою сторону. Сара разразилась хихиканьем, в то время как Гарри и Рик оба сдерживали улыбки. Гаррет просто приподнял бровь, ожидая, что я это подтвержу или опровергну.

Кинжалы, которыми я выстрелила в Лейлу, повергли бы в ужас женщину поменьше. — Я выпила стопку Everclear⁴, и мне было пятнадцать.

Рик поставил свою полную миску на стол и, проходя мимо, сочувственно похлопал меня по спине. Учитывая его образ жизни, он, вероятно, на собственном опыте убедился в том хаосе, который мог создать Everclear.

Он мог быть немного несносным, но в целом я не возражала против этого парня. Я одарила его благодарной улыбкой, но она погасла, когда по моей шее сзади пробежали мурашки. Я оглянулась через плечо и увидела две щелочки карих глаз, смотрящих на меня.

Я нахмурилась, гадая, что я сказала не так. Может быть, он просто не нашел мою историю такой забавной, как остальные члены его семьи? Я наклонила голову в безмолвном вопросе, но он отвернулся, сопровождая своего брата на кухню.

— Ладно, итак, игра проста, каждый из нас по очереди говорит что-то, чего, по нашему мнению, никто никогда не делал. Если вы делали это, вы пьете. Если никто этого не делал, то человек, который задал вопрос, пьет. Но не нужно задавать скучных вопросов… Я смотрю на тебя, Гаррет.

Я прикусила внутреннюю сторону губы, слушая, как Сара оживленно перечисляет инструкции. Я играла в эту игру много раз раньше, когда была недостаточно взрослой для этого, но не с тех пор, как у меня появился Джейми. На самом деле, я вообще много лет не играла в выпивку.

Я подняла руку, помахав ею над головой, — Я собираюсь пересидеть это, так как я единственная, кто работает по утрам.

Мы все сложили посуду в работающую посудомоечную машину — спасибо Гаррету — и теперь втиснулись вокруг моего стола. Мужчины прихватили несколько дополнительных стульев из дома Гаррета, пока Сара расставляла бутылку виски, литр содовой и стопку красных пластиковых стаканчиков.

Само это зрелище отправило меня назад во времени. Я снова почувствовал себя подростком, стоящим посреди пшеничного поля и зачерпывающим пунш из холодильника, в то время как из пикапа доносится музыка.

Лейла толкнула меня локтем в плечо, — Не будь такой мамой, Мэдс. Ты можешь повеселиться. Это разрешено.

— Ты буквально только что назвала меня легковесом, а теперь хочешь, чтобы я пила Джек с колой меньше чем за сутки до того, как мне нужно будет на работу, — я сжала губы, подперев подбородок ладонью.

Она опустила голову, — Туше. Ладно, тогда можешь выпить вина, — она вскочила, и через тридцать секунд передо мной стоял бокал белого вина.

— Вот так. А теперь давайте поиграем. Я буду первой, — она практически подпрыгнула на своем месте, когда взглянула на меня, и я поняла, что независимо от того, что было у меня в бокале, она поставила перед собой задачу напоить мою «взвинченную задницу».

Она ритмично постукивала кончиками пальцев по своей чашке, и каждый щелчок ее ногтей заставлял меня все больше опасаться того, что она скажет.

— Я никогда не выталкивала полноценного человека из своего тела.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной? — рявкнула я, сильно толкнув ее в плечо.

Она только захихикала, как взбесившаяся гиена, и указала на мой стакан. Я схватила его, раздраженно делая глоток. Я была надоедливой пьяницей, и меня легко рвало, так что я понятия не имела, почему она решила, что это пойдет мне на пользу.

Только когда я поймала ее осторожный взгляд на Гаррета, я поняла, в чем заключался ее истинный план игры.

Эта сучка не хотела, чтобы я напивалась просто так, черт возьми. Нет, она хотела напоить меня, чтобы я захотела потрахаться. Что ж, она была бы глубоко разочарована, потому что этого не произойдет.

Следующим был Рик, сидевший справа от нее, и его вопрос был именно таким, какого я от него ожидала. — Я никогда в жизни не готовил грибы, — никто не сдвинулся с места, если не считать преувеличенного закатывания глаз Лейлой, заставившей его сделать глоток.

Следующим был Гаррет, он сидел прямо напротив меня. — Меня никогда не останавливали. — неудивительно, что все за столом подняли свои бокалы. Я поймала его взгляд, но он быстро отвел глаза.

Игра продолжалась, каждый вопрос был нелепым, но безобидным. Воровство, купание нагишом и уклонение от ареста. Потом все вернулось к Лейле. Эта красивая, раздражающая женщина, которая принимала мои интересы близко к сердцу, но нуждалась в том, чтобы, черт возьми, успокоиться, пристально посмотрела на Гаррета, прежде чем перевести взгляд на меня и выпалить, — Никогда за последние пять лет я ни с кем не трахалась.

Сара и Гарри поставили свои чашки на стол, смеясь так, словно это был самый нелепый вопрос, который им задавали за весь вечер. Но именно от пары горящих глаз, которые я чувствовала на своем лице, мое сердце забилось быстрее, а по шее пополз румянец.

Стараясь сохранять невозмутимое выражение лица, я выпила слишком много вина.

Рик кашлянул, его глаза комично расширились. — Подожди, я думал, ты развелась всего три года назад?

— Я так и сделала.

— Что, ты просто не спала со своим мужем два года? — он спросил.

— Мы были разлучены на некоторое время, прежде чем я, наконец, смогла подать на развод.

Сара уставилась на меня так, словно у меня выросла еще одна голова, и она была не единственной. — У тебя серьезно не было секса пять лет? — она указала на своего мужа, — Я бы, черт возьми, взорвалась, если бы мы не спали так долго, и, очевидно, не в хорошем смысле этого слова.

Гарретт поморщился при виде своей невестки, которая ему явно не понравилась, но он смотрел прямо на меня, — Ты сказала, что наконец-то смогла подать заявление. Почему ты не могла подать заявление раньше?

Моя хватка на чашке усилилась, и я выругала себя, когда его глаза уловили это движение. Одарив его натренированной улыбкой, я сказал, — игра устроена не так, и сейчас не твоя очередь.

Лейла наклонилась вперед. — О, перестань. Ему просто любопытно, потому что ты сексуальна, как грех, и все это не имеет смысла.

Я открыла рот, чтобы оправдаться, но она продолжала, — Она оставалась замужем и хранила верность тупой заднице Аарона в течение двух лет, потому что его отправили на фронт. Чушь собачья, если хотите знать мое мнение. Если кто-то и заслуживал того, чтобы его втоптали в грязь, так это этот ублюдок.

Я наклонилась, ущипнув нежную плоть ее бедра. Она взвизгнула, отпрянув от меня. Я буквально чувствовала, как Гаррет оценивающе смотрит на меня, и встретила его взгляд, вложив вызов в свой собственный. Его рот приоткрылся, но Рик заговорил первым.

— Никогда в жизни я не занимался анальным сексом.

Я никогда не была так благодарна перемене темы разговора и чуть не расхохоталась, когда Гарри многозначительно посмотрел на свой нетронутый напиток и вздохнул, прежде чем перевести взгляд на свою жену.

Решив, что это не могло быть более неловким, чем то, в чем я уже призналась, я потянулась вперед, полностью намереваясь допить остатки своего вина и послать к черту последствия. Я знала, что Гаррет наблюдает за мной, он никогда не останавливался, и жар распалял меня.

Я осмелилась взглянуть, чувствуя, как мое сердце учащенно забилось, когда его глаза проследили за моим движением. Поднеся чашку к своим губам, я совсем не была готова к тому, что он протянет руку и возьмет свою собственную чашку. Святой гребаный ад. Означало ли это, что он сделал это с кем-то другим или…

Люди вокруг нас исчезли, я даже не знала, взял ли бокал кто-нибудь еще, чтобы выпить. Мужчина напротив поймал меня в ловушку, и я чуть не забилась в конвульсиях на своем месте, когда расплавленная лава хлынула в мое нутро. Паутина, которая покрывала мое либидо, давно исчезла, сгорела, как будто ее никогда и не существовало.

Он ни разу не прервал зрительный контакт со мной, когда мы оба откинули головы назад. Движение его горла, когда он сглотнул, было, возможно, одной из самых эротичных вещей, которые я когда-либо видела, и мне внезапно стало слишком жарко в собственной шкуре. Если бы он смог прикоснуться ко мне, всего лишь одним прикосновением, я могла бы кончить прямо там, за столом.

И по тому, как раздулись его ноздри, он понял это.

Блядь.

Глава 14

Я была смертью.

Я могла бы, если бы смерть выглядела как куча собачьего дерьма, которую переехал гольф-кар, полный потных мужчин в поло, прежде чем ее подобрали и бросили в яму с лавой.

Я проснулась не с похмелья. На самом деле у меня была лишь небольшая головная боль, что стало для меня сюрпризом века, но я почти не сомкнула глаз. Я потеряла сознание через несколько минут после того, как легла, но вскоре проснулась с мозгом, который отказывался отключаться.

Прошло несколько часов, а я уже чертовски задолбалась. Мне пришлось принять обжигающий душ и выпить две большие чашки кофе, чтобы найти в себе силы одеться на работу. Теперь я сидела, развалившись на диване, и слушала лекцию о неэффективности школьных программ по борьбе с наркотиками, одновременно работая над вязаным детским одеяльцем, чтобы не заснуть за полчаса до того, как мне нужно будет уходить.

Пока все шло хорошо. Мне пришлось всего три раза повторять лекцию, когда я не понимала ни слова, и пять раз повторять один и тот же ряд стежков, когда я сбивалась со счета.

Я, наконец, отказалась от лекции и уставилась на наполовину законченное одеяло, лежащее у меня на коленях, когда раздался стук в дверь. Я вскинула голову, гадая, кто мог быть здесь в такую рань. Рик и Лейла были без сознания в ее комнате, и мои родители еще не привели бы Джейми обратно.

Дверь со скрипом открылась, и у меня язык застрял в горле при виде Гаррета в толстовке и спортивных штанах, держащего тарелку с булочками с корицей. Если бы существовал восхитительный вид, то это был бы именно он. На его подбородке лежала легкая тень, а волосы были взъерошены невероятно милым образом.

— Привет.

— Доброе утро.

Его полуприкрытые глаза окинули взглядом мою рабочую одежду, прежде чем взглянуть на меня.

— Ты собиралась уходить?

Я покачала головой, открывая дверь достаточно широко, чтобы он мог войти. — Нет, у меня еще есть несколько минут, прежде чем мне нужно будет уходить. Как дела? Кстати, я отчаянно надеюсь, что эти божественно пахнущие кусочки для меня.

Он ухмыльнулся, передавая мне тарелку. — Сара приготовила их сегодня утром. Она практически выгнала меня из моего собственного дома, чтобы я принес их тебе перед твоим отъездом в качестве благодарности за ужин. Она просила передать тебе, что ничто так не сочетается с чили, как булочки с корицей.

Я наполовину рассмеялась, наполовину взвизгнула. — Больше никто на этом побережье так не делает! Боже, Гарри лучше быть готовым к драке, потому что я могу украсть его жену.

— Ты поклонник полигамии? — он ковырялся, облокотившись своим красивым задом на барный стул, пока я выкладывала рулеты на чистую тарелку и ставила их в микроволновку.

— Не особенно. Я просто собиралась заменить Лейлу на нее. После вчерашнего вечера, я уверена, ты можешь понять почему. — я занялась тем, что взяла бумажное полотенце, мысленно похлопав себя за то, что вспомнила предыдущую ночь.

— Она очень дерзкая.

— Так оно и есть.

Доставая свой приз из микроволновки, я даже не заботилась о том, что у меня есть зрители, когда набивала рот вкуснейшим завтраком.

Его глаза заискрились, в их глубине прятался смех, но он повернулся, указывая на беспорядок из моих вещей, разбросанных по гостиной. — Так вот что ты делаешь, когда тебе следует спать?

— Ревнуешь? — спросила я, засовывая большой палец в рот и обсасывая глазурь, как обжора, которой я и была.

Его веки опустились, — Да. Прочистив горло, он встал, подошел к дивану и оперся задом о край.

— Твое свободное время выглядит положительно волнующим.

Я присоединилась к нему, закрыв свой ноутбук и отодвинув его в сторону, чтобы он мог сесть. — Не отбрасывай это, пока не попробуешь.

Он поднял глаза к потолку, шевеля губами, как будто либо молился о терпении, либо разговаривал с потолком.

— Я вижу, что я не единственный потололог (прим. пер. вспоминайте 2 главу)

Его голова откинулась назад, брови сильно нахмурились, — Что?

— Э-э… — почему я никогда не думаю, прежде чем заговорить с этим человеком? Я могла поклясться, что мои социальные сигналы полностью отключались, когда он был рядом. — Ничего. Я взяла свой вязальный крючок, поигрывая кончиком.

Он уставился на меня еще на мгновение, вероятно, смирившись с тем фактом, что я действительно была чертовски странной. Никакого осуждения. Я была.

— Над чем ты работаешь? — спросил он.

Я посмотрела вниз на мягкий моток розовой и белой пряжи, чувствуя себя неловко. — Детское одеяльце.

— Ты тетя? — спросил он.

— Нет. У меня действительно есть брат, но у него нет детей. Я шью одеяла для пожертвований.

Он продолжал наблюдать за мной в своей обычной молчаливой манере, задавая вопросы, на самом деле их не задавая. Я вздохнула, зная, что у этой темы нет причин смущать меня.

— Есть удивительная местная организация, которая помогает матерям-подросткам. Я жертвую им детские одеяльца.

Его челюсть задвигалась, и он опустил глаза на одеяло, наблюдая за моими руками, когда я складывала его и аккуратно укладывала в холщовый мешок.

— На самом деле это та организация, в которой я хотел бы когда-нибудь работать или даже возглавить. Многие матери-подростки прибегают к наркотикам или алкоголю, чтобы справиться со стрессом. Программа, направленная на поддержание их в чистоте, могла бы принести столько пользы, — я прикусила губу, осознав, что только что сказала ему то, о чем еще не говорила ни Лейле, ни своей семье.

— В любом случае, я отстаю от того, сколько обычно зарабатываю… — я замолчала, не уверенная, почему болтаю о том, что его совершенно не интересовало. Какой взрослый мужчина захотел обсудить вязание крючком?

— Я никогда так не ошибался ни в ком, как в тебе, — сказал он.

Я поднял глаза, улыбаясь, — я не знаю. Если бы богатый пожилой парень предложил купить мне дом в обмен на несколько снимков сисек в месяц, я бы, возможно, сказала «да».

Я хотела пошутить, но его глаза потемнели, опустились на высокий воротник моей блузки, прежде чем снова подняться. — И это все, что для этого потребуется?

Мое дыхание участилось. Ему нужно было перестать так на меня смотреть. Я не знала, как пользоваться своим ртом или своими гребаными конечностями, когда он так на меня смотрел.

Я облизнула губы, посмотрев на часы, которые стояли у телевизора. — Я имею в виду, я бы также попросила, чтобы мои счета были оплачены. Как ты знаешь, я бы предпочла ходить по магазинам и пить вино, чем работать.

Его хриплый смешок ласкал мою кожу, зажигая меня изнутри. Он проследил за моим взглядом, посмотрел на часы и встал. — Позор. Все, что я могу предложить, — это булочки с корицей.

Я смотрела, как он уходит, восхищаясь тем, как его спортивные штаны облегают задницу. — Ты даже не готовил их.

Он подмигнул через плечо, открывая дверь, — и ты не смыла всю глазурь со своего подбородка.

Джейми не переставал болтать с тех пор, как я забрала его после работы, но я впитывала каждую его частичку. Как бы ни было приятно отдохнуть от родительских забот на ночь, я скучала по нему.

— Знаешь ли ты, что крысиный яд настолько эффективен, потому что грызуны не способны вызывать рвоту?

— Хм. Полагаю, в этом есть смысл.

— Да, хотя это немного подло. Знаешь ли ты, что ленивцы иногда ошибочно принимают свои руки за часть дерева и в конечном итоге падают и разбиваются насмерть?

Я отвела взгляд от дороги достаточно надолго, чтобы снова посмотреть на него, но все, что я смогла увидеть, это его лоб, нависший над раскрытой книгой о животных. — Есть липричина, по которой все эти факты касаются смерти?

— Ну, следующий факт после крыс был о том, что у самок коал больше одной вагины, но я подумал, что ленивец тебе понравится больше.

Я заморгала, глядя на дорогу. — Не стесняйся, приятель, смыть это с моих ушей другим фактом.

— Нет, я думаю, что оставлю тебя с этим. — он хихикнул, когда мы свернули на нашу подъездную дорожку, но его смех оборвался, когда он выпрыгнул из джипа и заметил Гаррета справа от нас, прислонившегося к своему рабочему грузовику с телефоном у уха.

В ту же секунду, как Гаррет увидел Джейми, он быстро пробормотал, — Я тебе перезвоню, — и повесил трубку. — Эй, Джей-мэн, ты хорошо провел время в доме своих бабушки и дедушки?

Я обошла машину как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джейми пинает ногой какой-то рыхлый гравий, опустив голову и крепко обхватив руками книгу. Он не смог бы выглядеть более застенчивым, даже если бы попытался. — Да.

Гаррета это не смутило, а от того, как он улыбнулся моему ребенку, у меня внутри что-то зашевелилось, очень похожее на несварение желудка.

Джейми открыл рот. Закрыл его. Затем повторил это действие во второй раз. На его лице появилось решительное выражение, и он кивнул, почти самому себе. Он протянул мне свою книгу и направился прямо к нашему соседу, протягивая ему руку.

— Прости, что накричал на тебя. Моя мама сказала мне, что ты ее друг и просто пытался ей помочь.

Лицо Гаррета смягчилось, когда он пожал руку моему ребенку и наклонился, — Никогда, и я имею в виду никогда, не извиняйся за то, что защищал свою маму. Ты был прав, что накричал на меня.

Я заставила себя промолчать и позволить им разобраться во всем, когда мне действительно хотелось вмешаться и высказать свое мнение. Джейми выглядел намного старше своих восьми лет, когда стоял там и смотрел в глаза взрослому мужику.

— У нас все хорошо, Джей-мэн?

Он серьезно кивнул, — Я бы не возражал, если бы мы были друзьями.

— Да? — улыбка Гаррета зажгла мое сердце, заставив это чувство несварения желудка сильно сжаться.

— Да. — Джейми отпустил его руку, шагнув ко мне, чтобы взять свою книгу. — Но только если ты пообещаешь больше не доводить ее до слез.

Улыбка Гаррета погасла, его лицо окаменело, когда он встретился со мной взглядом. — Я обещаю.

Его слова добрались до моего сердца и ткнулись в него, ища выхода. Я уже давно не доверяла ни одному мужчине. Доверять кому-то означало подставлять себя под удар, а я сделала этого достаточно, чтобы хватило на всю жизнь. Но я верила ему, и от осознания этого меня бросало в пот.

— Круто. Итак, ты хочешь прийти на мой футбольный матч в следующее воскресенье?

Я подавилась смехом, прижимая пальцы к векам. Каким бы заботливым ни был этот парень, он в то же время был совершенно бесхитростным.

Гарретт провел языком по внутренней стороне своей щеки, и на его губах появилась довольная усмешка. — Если ты будешь играть в футбол хотя бы вполовину так же хорошо, как в игры, я буду там.

— Да, в принципе, я самый лучший.

Я рассмеялась, хватая его за плечо и разворачивая к двери. — Ладно, горячая штучка, пора заходить внутрь.

Он раздраженно проворчал, — хорошо, — прежде чем добавить: «Моя мама сообщит тебе время и место, если ты захочешь пойти». Он метнулся прочь, избегая игривого шлепка, который я нацелила ему в затылок.

Я вернула свое внимание к Гаррету, чувствуя, как участился мой пульс, когда он сократил расстояние между нами, чтобы прислониться к борту моего джипа. — Не позволяй ему мучить тебя чувством вины, тебе не обязательно идти в воскресенье.

Его лицо казалось задумчивым, когда он засунул руки в карманы и посмотрел поверх моей головы в сторону дома. — Ты работаешь, не так ли?

Я опустила глаза, поправляя ремешок сумочки на плече. — Да, это в одиннадцать утра, то есть в середине моей смены.

— Я пойду.

— Тебе не обязательно…

Он снова прервал меня, выпрямившись во весь рост и вторгшись в мое личное пространство, пока мне не пришлось запрокинуть голову, чтобы сохранить зрительный контакт.

— Напиши мне адрес. Я пойду. Я даже потом приведу его домой. Не то чтобы мне было не по пути, — он медленно улыбнулся, и это было грешно.

Мои легкие забыли, как работать, и мне пришлось сглотнуть, прежде чем я смогла ответить. — У меня нет твоего номера.

— Дай мне свой телефон.

Что мне следовало сделать, так это сморщить нос и сказать ему, что я не подчиняюсь приказам мужчин, возвышающихся надо мной. Чего мне не следовало делать, так это вдыхать его чистый мужской аромат и отдавать свой телефон, не сказав ни слова.

Через несколько секунд из заднего кармана его джинсов донесся звон, и он улыбнулся. Я потянулась, чтобы забрать свой телефон обратно, но он проигнорировал меня, наклонившись вперед и затолкав его в мою сумочку. То, как его лицо склонилось над моим, в то время как его пальцы просунули устройство в открытую щель между ремешками моей сумочки, не должно было заставлять меня сжимать бедра вместе, но мое тело официально обладало собственным разумом.

Чувствуя, что нахожусь слишком далеко от дома, и внезапно нуждаясь в холодном душе, я отступила в сторону, создавая между нами столь необходимое пространство. — Я лучше пойду проверю Джейми, он, наверное, набивает себе морду закусками и портит себе ужин.

Его взгляд опустился к моей шее, затем поднялся к ушам, прежде чем снова остановиться на моих глазах. Я отступила еще на несколько шагов, внезапно занервничав, мои мысли были написаны на моем лице.

— Спокойной ночи, Мэдисон.

— Да, тебе тоже, — я вышла, шагая быстрее, чем было необходимо, пока не закрыла дверь, эффективно отрезав его от безжалостного взгляда. Я упала на пол, мой пульс участился.

Жужжащий звук привлек мое внимание, и мое глупое, идиотское сердце учащенно забилось. Сжимать свой телефон в руках почему-то казалось интимным и грязным после тех мыслей, которые у меня были по поводу его обращения с ним.

Я разблокировал свой экран и тут же расхохоталась, напугав собак, которые вышли поприветствовать меня. Джейми высунул голову из своей комнаты, но я продолжала улыбаться в свой телефон, шире, чем когда-либо за долгое время. Я знала, без тени сомнения, что у меня большие неприятности.

Он записал себя в моем телефоне как Папочка.

Глава 15

Прижимая к груди два завернутых в фольгу хот-дога и два дымящихся стаканчика из пенопласта, я поднялась по ступенькам на трибуну, изо всех сил стараясь не споткнуться в юбке и на каблуках. Если бы я знала, что буду здесь сегодня, я бы надела тот чертов брючный костюм. Или плотные джинсы и дополнительный свитер. Оглядываясь назад — это было ужасно.

Я пропустила всю начальную половину первой игры Джейми, но, по крайней мере, прибыла вовремя ко второму тайму. Мой босс заключил со мной сделку. Он позволил мне улизнуть, как только я закончила расчет заработной платы, и заплатил мне за полный рабочий день, взамен взяв обещание, что через пару недель я бесплатно посижу с его внучкой.

Было ли это этично? Наверное, нет, но я согласилась не задумываясь. Я была чертовски рада сделать Джейми сюрприз.

Я осмотрела окрестности в поисках своих родителей, зная, что они должны быть где-то здесь, и обнаружила их сидящими на раскладных походных стульях ближе к полю. Но, словно чертова планета, притягивающая меня своей гравитацией, мои глаза были прикованы к трибунам.

Несколькими рядами выше, прямо над группой знакомых мне школьных мам, сидела знакомая черная толстовка с капюшоном, облегающая тело, которое я не смогла бы не заметить, даже если бы попыталась. Судя по тому, как женщины перед ним оглядывались назад, они тоже этого не упустили.

На нем было что-то похожее на серую шапочку, натянутую на голову, и он сидел, наклонившись вперед, уперев локти в бедра и потирая руки друг о друга, чтобы согреться. Я и не подозревала, как сильно скучала по встрече с ним. Я видела его лишь мельком на прошлой неделе, и он не ответил на мое сообщение, когда я сообщила ему местоположение поля.

Увидев его, я почувствовала, что внутри меня словно засияло солнце. Этот человек понятия не имел, что я буду здесь, и все же он появился. Для Джейми. Я прижала свою горсть вещей к груди, пытаясь ослабить неприятное давление там, и начала подъем.

Добравшись до его ряда, я пролезла мимо нескольких длинных ног с угловатыми коленями, стараясь не врезаться пятками в пальцы ног и не опрокинуть напитки. Порыв ветра налетел на меня, дергая и отбрасывая распущенные кудри мне на лицо. Занятая делом, я ограничилась тем, что покачала головой и, чертыхаясь, сдула несколько прядей с носа.

Голова Гаррета резко повернулась в мою сторону, и он привстал, глаза загорелись, когда на его губах появилась медленная, растапливающая трусики улыбка, а ямочки на щеках стали видны во всей красе.

Мамы, которые наблюдали за ним так, словно он был игрой, а не их настоящие дети, открыто разинули рты. Я разрывалась между половиной себя, полностью понимающей, в то время как другая, иррациональная половина, хотела столкнуть их с трибун.

Гаррет выпрямился, превратившись в лесоруба шести футов ростом, когда я направилась к нему. Его взгляд скользнул от моих каблуков к юбке-карандаш и задержался на сиреневом свитере.

Либо он был тайным ценителем моды, разбиравшимся в находках из комиссионных магазинов, либо оценил полдюйма видимой ложбинки между грудями, которую демонстрировал мой свитер с круглым вырезом.

По тому, как потемнели его глаза, я была почти уверена, что это было последнее. Я подавила трепет, вызванный этой мыслью. Он не обязательно пялился на меня, сказала я себе. Гаррет Роу был просто любителем груди. Мысль о том, что ему может понравиться кто-то другой, раздражала, но я отбросила и это. Все мои идиотские мысли могли бы устроить чертову вечеринку у меня под ложечкой.

— Я пришла с подарками.

Его глаза снова опустились, а уголки губ приподнялись. На мгновение мне показалось, что он собирался отпустить грязную шутку о том, какие у меня подарки, но он воздержался. Вместо этого он снова сел, забрав у меня чашки и поставив их с другой стороны от себя, подальше от прохода.

— Горячий шоколад и хот-доги? — он приподнял бровь, и я усмехнулась, неаккуратно плюхнувшись на задницу рядом с ним.

— У них закончился кофе, и ты выглядел замерзшим. — я развернула свой обед в фольге и посмотрела на поле, пытаясь разглядеть Джейми.

Наступила пауза молчания, прежде чем он коснулся моего плеча своим и сказал: «Спасибо».

В ответ я протянула руку, чтобы «чокнуться» его завернутым в фольгу хот-догом кончиком своего собственного. Откусив огромный кусок эластичной, еще не разогретой пищи, я отчаянно пожалела, что у меня нет немного горчицы и приправ, чтобы заправить его.

Я жевала, наблюдая, как миниатюрные человечки гоняются за мячом. Я понятия не имела, каковы были правила, и кто выигрывал. Честно говоря, я вообще не увлекалась спортом. В детстве я участвовала только в школьной танцевальной команде, а мой брат занимался кроссом по пересеченной местности, так что футбол был за пределами моего кругозора.

— Он действительно хорошо справился.

— Хм?

— Джейми. До сих пор он отыграл почти всю игру, и у него все хорошо получилось. Он хороший командный игрок, что, я сомневаюсь, является обычным явлением в этом возрасте.

Я улыбнулась, довольная своей едой, но это чувство длилось недолго.

— Рада, что ты смогла принять участие в первой игре Джейми, Мэдисон. Ты чуть не пропустила это.

Комментарий пришел от Тристан, женщины, сидящей в центре трио мам перед нами. Я сталкивалась с ними несколько раз раньше, и они не были моими поклонницами.

Они были из тех людей, которым нравилось использовать свою религию для привлечения внимания и гламура, но они были первыми, кто закрывал глаза и игнорировал все, во что, по их утверждению, они верили, когда это было удобно для них самих.

Отмахнувшись от ее пассивно-агрессивного тона и пропустив его мимо ушей, как будто я была чертовым речным камнем, я отвела взгляд от поля, чтобы ответить ей. — Спасибо, Тристан, я рада, что тоже смогла прийти.

Я не знала точного возраста Тристан, но знала, что ей около тридцати пяти. Она была хорошенькой на манер победительницы конкурса красоты в маленьком городке. Волнистые, объемные светлые волосы, голубые глаза и яркий, экстравагантный макияж. У нее было худощавое лицо с прямыми квадратными зубами, и она всегда наряжалась в вещи известных брендов, начиная от пальто и заканчивая туфлями.

Похлопав ресницами в сторону Гаррета, она улыбнулась ему, — приятно наконец-то познакомиться с тобой. Какое-то время мы все думали, что ты воображаемый, — она хихикнула, и у меня возникло неприятное желание вылить свой напиток ей на голову.

Он опустил глаза, одарив ее тем ровным, незаинтересованным взглядом, жертвой которого я уже была раньше. — Должен ли я знать, кто ты такая?

Я закашлялась, подавившись наполовину прожеванным куском, и он тут же наклонился, протягивая мне один из напитков, продолжая смотреть на Тристан сверху вниз. Если бы холодный, как камень, гранит был человеком, это был бы долбаный Гаррет Роу.

Она отстранилась, яростно моргая от обиды. — Я руковожу ВОМ в школе вашего сына. В этом году я даже разработала дизайн футбольной формы для мальчиков, — она поджала губы, как будто униформа второго класса была воплощением хорошо прожитой жизни.

— Ха, — это было все, что он сказал, прежде чем отпустить ее и снова посмотреть на поле. Никаких объяснений, никакого отрицания, никакого «он не мой ребенок». Ничего. Я уставилась на него, сбитая с толку. Я не знала ни одного мужчины, который не поправил бы красивую женщину по поводу своего родительского статуса.

Она нахмурилась, или, по крайней мере, мне так показалось. Это было трудно сказать с ее идеальным лицом, покрытым ботоксом. — Как долго ты пробудешь в городе?

Он, не спеша, оторвал взгляд от поля, давая понять, что она перебивает. — Я здесь живу.

Ее губы сложились в идеальное «о», а глаза метнулись ко мне, что-то прикидывая. Я вздохнула, ставя чашку на стол и напрягая спину. Я могла бы заполнить целую записную книжку всеми причинами, по которым мне не нравилась эта женщина.

— Тристан, это мой сосед, Гаррет. Джейми пригласил его на игру, — «вот почему мы пытаемся смотреть это, ты, шлюха-сплетница», — мысленно добавила я.

Ее звонкий смех ударил мне в уши, отдавшись в барабанных перепонках и заставив меня вздрогнуть. Две другие женщины — Кэролин и Лара, если я правильно помню, — засмеялись вместе с ней, как будто все они каким-то образом знали одну и ту же шутку. От этого мгновенно зазвенели тревожные колокольчики, присоединившись к все еще звенящему звуку ее смеха.

— Приношу свои извинения, Гаррет. В этом гораздо больше смысла.

Я втянула губы в рот, пытаясь пропустить замечание мимо ушей. То же самое дерьмо, но в другой день. Мы разговаривали всего несколько раз, но она всегда находила способ оскорбить мой статус родителя-одиночки. Вдох, выдох. Ее комментарии не имели значения. Она не имела значения. Я была гребаным речным камнем, и я была здесь ради Джейми.

— И почему это так? — вопрос вырвался из широкой груди рядом со мной, и я повернула голову в его сторону, но он не смотрел на меня. Если Тристан и хотела его безраздельного внимания, то теперь оно было у нее.

Она снова захлопала ресницами, и я представила, что, если бы они были еще длиннее, она бы улетела. Развернувшись более полно, она имела наглость положить руку ему на колено. Ее очень замужнюю руку.

— Я имела в виду это как комплимент. Ты не похож на человека, у которого был бы ребенок от ребенка, — она снова рассмеялась, — но это то, что я получаю за предположения.

Скрытое оскорбление пронзило меня насквозь, и я поставила свой пенопластовый стаканчик, чтобы удержаться от того, чтобы не разломать его пополам и не швырнуть в ее улыбающееся лицо.

Я ждала его ответа, услышала, как он сбивает ее с толку или одаривает равнодушным выражением лица. Но он этого не сделал. Он просто уставился на ее руку, лежащую у него на колене, мышцы на его подбородке напряглись.

Холодное, резко опускающееся чувство в моем животе определенно не было разочарованием или смущением. Нет. Вероятно, я просто слегла с внезапным заболеванием гриппом.

Подавив чувство, что я ухожу неназванной, я нацепила на лицо свою самую лучшую улыбку в сфере обслуживания клиентов, придав ей оттенок презрения.

— Спасибо тебе, Тристан.

Она оглянулась, приподняв брови, ее рука все еще лежала на колене Гаррета. — За что?

— За то, что всегда напоминаешь мне, какой я была маленькой, когда рожала. Можно подумать, я все помню, потому что именно я пролежала там четырнадцать часов и вытолкала его тело из своей вагины, но иногда это так трудно. Вероятно, потому что мой мозг еще не полностью развился. Так что, спасибо тебе.

Я подняла свою улыбку на ступеньку выше, из уголков ее сочилась сладость. Я надеялась, что она, черт возьми, утонула в этом.

Она усмехнулась, наконец-то убрав руку с моего соседа, чтобы ткнуть в меня длинным наманикюренным ногтем. — Я бы сказала, что удивлена твоим грубым, юношеским комментарием, но ложь — это грех.

— Ах, да, мы бы не хотели, чтобы Иисус думал, что ты кто угодно, только не добропорядочная христианка.

Ее челюсть выпятилась, и она громко фыркнула. — Не всем из нас так комфортно плевать на наши ценности и убеждения, как тебе, Мэдисон.

Я сжала кулаки, чтобы они не дрожали так заметно. Было физически больно сохранять нейтральное выражение лица, когда мое сердце бешено колотилось, а шея и уши покраснели.

— Повернись и посмотри на своего сына, Тристан. Я бы хотела посмотреть, как играет мой, поскольку, как ты любезно заметила, я уже пропустила первый тайм.

Презрение наполнило ее глаза, губы скривились, образуя яд, который, я чувствовала, вот-вот должен был извергнуться. — Твоего сына даже не было бы здесь, если бы не плата за обучение, которую платят такие родители, как мы, — она указала на себя и мам по обе стороны от нее.

Я могла бы многое проигнорировать, но намекать на то, что мой сын не имел права на образование, было жестоко. Заставив себя разжать челюсти настолько, чтобы заговорить, я сказала, — я плачу за обучение столько же, сколько и ты.

У нее вырвался звонкий смех, но он был испорченным, больше не беззаботным. — Пожалуйста. Вы получаете финансовую помощь, и все здесь это знают. Как, по-вашему, твой сын смог присоединиться к команде? Ты думала, это бесплатно?

Мое лицо вытянулось, и она усмехнулась. — Такие люди, как вы, любят работать в системе, и вместо того, чтобы быть благодарными, вы разворачиваете свой жадный зад и влезаете в наш круг общения, как будто вам здесь самое место.

Ее голос стал громче, и люди, сидевшие вокруг нас, теперь наблюдали за моим унижением, истекая слюной, как стервятники, кружащие над гниющей тушей. Я слышала свой пульс в ушах, а глаза начинали гореть.

Я шмыгнула носом, быстро моргая, не позволяя упасть ни единой капле. Я привыкла к этому. Я могла бы с этим справиться. Все было прекрасно. Все было прекрасно.

— Ты права, Тристан. Я не платила за то, чтобы Джейми был в команде, но не потому, что не хотела платить. Однако я плачу за обучение столько же, сколько и каждая здешняя семья, и делаю это самостоятельно. Я встаю и иду на работу каждый день, чтобы заработать своему сыну место здесь. И как безработная мать, чей муж работает, чтобы оплатить место ее ребенка, ты не имеешь права комментировать это.

— Ты, из всех людей, собираешься осуждать меня за то, что я мать-домохозяйка? Как неудивительно лицемерно с твоей стороны.

Я скользнула потными руками вниз по бедрам и обхватила колени. Я чувствовала жар в глазах каждого, и тошнота подкатила ко мне.

— Ты вкладываешь слова в мои уста, чтобы манипулировать ими, превращая себя в жертву. Я не буду играть с тобой в эту игру. Мой сын здесь, потому что он этого заслуживает и потому что я работаю ради этого. Конец истории.

Кэролин и Лара обе хлопали ее по плечам, говоря, чтобы она бросила это, но она была диким огнем, пылающим, не заботясь о том, кого или что она поджигает. — Ты можешь сколько угодно сидеть там в своем подержанном костюме секретарши, но мы обе знаем, что единственная работа, для которой ты подходишь, не требует одежды.

Я вздрогнула, мой щит рассыпался под сочетанием ее яда и продолжающихся взглядов. Скатилась одинокая слеза, и я смахнула ее всего на секунду, чтобы быстро последовать за ней. Я встала, намереваясь убежать и разрыдаться в уединении своего автомобиля, но крепкая хватка на моем запястье остановила меня.

Я посмотрела вниз, моргая, чтобы разглядеть что-нибудь сквозь пелену в глазах. Гаррет обнимал меня рукой, но он не смотрел на меня. Он пристально смотрел на Тристан, и от него исходила ярость.

— Возможно, вас не волнует, что ваши дети на самом деле делают то, что им нравится, но мы здесь для того, чтобы наблюдать за игрой. Убирайтесь, чтобы мы могли это сделать.

Она отстранилась, выдохнув, как будто не могла поверить, что он действительно сказал ей уйти. Но Гаррету было наплевать. Во всяком случае, его взгляд стал еще жестче, когда он наклонился вперед.

— Сейчас.

Идиотка все еще выглядела готовой к драке, но Кэролин внезапно толкнула ее в плечо, пробормотав бог знает что ей на ухо. Тристан позаботилась о том, чтобы бросить на меня последний осуждающий взгляд, но она послушалась, встала и неторопливо удалилась, задрав нос.

Для меня не имело значения, ушла она или нет. Я больше не хотела там находиться, но рука на моем запястье отказывалась ослабевать, таща меня обратно к трибуне.

— Мне жаль, Мэдди.

Я повернулась к нему так быстро, что была удивлена, что не получила травму. Никто не называл меня Мэдди. Я потребовала, чтобы моя семья перешла на Мэдс еще в средней школе, потому что думала, что Мэдди звучит как детское имя. Так почему же из уст Гаррета это прозвучало как гребаный секс на палочке?

— Что? — я сглотнула, вытирая еще больше непрошеных слез. — За что ты, возможно, должен извиняться? Я та, кто смутил тебя.

Он скользнул рукой с моего запястья на ладонь и переплел свои пальцы с моими. Его глаза все еще горели гневом, когда он посмотрел на мое залитое слезами лицо.

— Я должен был остановить это до того, как все стало настолько безобразным, — он выругался, крепче сжимая мою руку. — Я боялся сказать этой женщине что-то, чего не смог бы взять обратно, и еще больше боялся, что сделаю что-то, что плохо скажется на тебе или Джейми в школе.

В тот момент я едва дышала, глядя ему в глаза и теряясь в осознании того, что он чувствовал то же самое из-за меня. Мысль о том, что кто — то — особенно он — будет рядом со мной, опьяняла.

— Чего ты боялся, что сделаешь с ней? — прошептала я.

Он наклонился так низко, что мы почти дышали вместе, — Честно? Мне хотелось влепить ей пощечину своим хот-догом.

Я моргала, потеряв дар речи, пока он медленно не поднял свободную руку. Я посмотрела вниз, чтобы увидеть все еще завернутый в фольгу хот-дог, сплющенный так, словно он выжал из него все, что мог, и потеряла самообладание. Я смеялась так сильно, что у меня вырвалось пронзительное поросячье фырканье, а мышцы моего живота протестующе заныли. И тут ко мне присоединился баритонный смех Гаррета.

Мы сидели там, и кто знает, сколько людей наблюдало за нами, умирая из-за того, что он раздавил свою сосиску, пытаясь не ударить ею женщину.

Еще больше слез потекло по моему лицу, и мне стало хорошо. С каждой упавшей слезой, вызванной смехом, мои легкие расширялись все больше, а сердце успокаивалось. Глядя на этого человека снизу вверх, каждый из нас изо всех сил старался держать себя в руках, я не могла вспомнить, когда в последний раз смеялась так сильно, что могла заплакать.

Мы сидели плечом к плечу, все еще держась за руки, и смотрели последнюю четверть игры. Это не казалось странным или романтичным, просто удобным, и ноющий шепот в глубине моей головы говорил мне, что я могу к этому привыкнуть.

— Она часто тебя беспокоит?

— Нет. Из-за моего рабочего графика я никогда не могу посещать школьные мероприятия, поэтому редко вижусь с ней или с кем-либо из других родителей. Но чтобы ответить на следующий вопрос, который, я уверена, ты хочешь задать, да, она всегда такая, когда я это делаю. Хотя обычно она придерживается пассивно-агрессивных комментариев. Возможно, я сегодня немного поворошила угли.

— И все потому, что она не одобряет твой возраст? Разве это не религиозная школа?

— И да, и нет. Возраст, в котором я забеременела, беспокоит всех родителей, которых я встречала, но это в сочетании с тем, что я не только не замужем, но и одинока и разведена. Это три удара, и ты выбываешь из клуба, так что я даже не прошла инструктаж, — я пожала плечами.

По прошествии восьми лет мне все еще иногда было трудно выносить осуждающие комментарии людей, но я также знала, что ничего не теряю, будучи исключенной из их круга. В любом случае, у меня не было никакого желания дружить с такими людьми.

— Могу я задать тебе личный вопрос?

— Ты только что сказал мне, что хочешь хорошенько выпороть даму. Я думаю, мы прошли тот момент, когда нам нужно разрешение, чтобы задавать вопросы.

Он рассмеялся, глубоко и раскатисто, и бабочки разлетелись во все гребаные стороны, отчего у меня закружилась голова. — Замечание принято, — посерьезнев, он спросил, — что заставило вас с отцом Джейми развестись?

Я напряглась, моей немедленной реакцией было спрыгнуть с корабля и не отвечать. Но мы, по сути, просто обменялись воображаемыми браслетами дружбы, так что он заслужил правду. Я убрала руку, стараясь не придавать слишком большого значения тому, как его пальцы сжали пустой воздух.

— Мой бывший муж Аарон, с которым ты встречался? Он не отец Джейми.

Его брови взлетели вверх, не обязательно от шока, скорее от легкого удивления, чего я и ожидала. Он уже однажды намекнул, что, по его мнению, это одно и то же лицо.

— Когда мне было шестнадцать, я встречалась с парнем, который был на четыре года старше меня. Мы были вместе меньше года, прежде чем расстаться, а потом я узнала, что нахожусь на девятой неделе беременности. К тому времени, когда я родила, мне было семнадцать. Ему был двадцать один год. В штате Канзас я была совершеннолетней, чтобы дать согласие, но, очевидно, это не очень понравилось моей семье.

Я невесело рассмеялся, наблюдая, как мой сын гоняется за мячом и успешно отбивает его у соперника.

— Он всегда контролировал меня, говорил, что надеть, как себя вести, заставлял поправлять волосы и наносить определенный макияж. Но он стал противным во время моей беременности, начал повсюду преследовать меня и навязчиво звонить на мой телефон, — я посмотрела вниз, отвлекаясь на то, чтобы отодвинуть кутикулу.

— В конце концов, мои родители пригрозили наложить на него судебный запрет, и меня положили в больницу под анонимным именем. Мы даже пытались лишить его родительских прав. В этом было отказано, но суд постановил, что он должен посещать занятия по воспитанию детей и управлению гневом, прежде чем сможет посещать Джейми без присмотра.

— И он это сделал? — спросил он, и его тон свидетельствовал о том, что он уже знал ответ.

— Нет. Вскоре после этого он исчез, когда понял, что не имеет никакого контроля ни надо мной, ни над Джейми. С тех пор я ничего о нем не слышала. Я ни о чем не жалею, потому что это дало мне Джейми, но этот парень был всего лишь безымянным донором спермы. Ничего больше. И я, наконец, нахожусь на том этапе своей жизни, когда меня это устраивает.

— Это очень тяжело пережить в таком юном возрасте.

Я рассеянно кивнула, покусывая внутреннюю сторону губы и чувствуя себя неловко. — Как бы то ни было, я уже знала своего бывшего мужа через общих друзей во время всего этого, и в конце концов мы сбежали, когда мне исполнилось 18. Остальное ты знаешь.

— Черт.

— Да, — согласилась я. — Как я уже сказала, мой самолет битком набит, — я встала, собирая свою сумочку и мусор. — Пошли, похоже, игра окончена.

Мне стало стыдно за то, как мало я на самом деле уделяла внимания. Если бы не табло, я бы даже не узнала, что они выиграли. Но когда все было сказано и сделано, это уже не имело значения. Выражение лица Джейми, когда он увидел нас с Гарретом, стоящих рядом с полем, было самым прекрасным зрелищем, которое я когда-либо видела. Он обнял меня так крепко, что у меня чуть не лопнули яичники, но я обняла его в ответ, поздравив с победой команды.

Когда я обернулась, Гаррет подошел к моим родителям и пожимал руку моему отцу, представившись. Мое вовремя подоспевшее несварение желудка подняло голову при виде этого зрелища.

Кто-то потянул меня за руку. — Дедушка сказал, что мы могли бы сходить за замороженным йогуртом после игры.

— Ах, он так сказал?

Я должна была сказать «нет». Никто из нас сегодня не употреблял ничего, хотя бы отдаленно напоминающего здоровую пищу, но я решила, что нужно есть по-крупному или идти домой, верно? В конце концов, Джейми выиграл свою игру. Возможно, я не обратила внимания, но победа есть победа, и мы могли бы ее отпраздновать.

Обернувшись и увидев, что мой папа и Гаррет смотрят на нас, я глупо улыбнулась. — Судя по всему, мы собираемся купить замороженный йогурт, не хочешь присоединиться к нам, Гаррет?

Он улыбнулся, засовывая руки в карманы. — Кто-нибудь когда-нибудь отказывался от замороженного йогурта?

— Нет, — сказала я, отчетливо произнося это слово. — Это был риторический вопрос. Приводи свою задницу в порядок, и поехали.

Глава 16

Я стояла на крыльце и смотрела, как Джейми с криками гоняется за Гарретом по нашему двору. На следующий день после его первой игры мы пришли домой и обнаружили, что на крыльце его ждет новенький футбольный мяч. Джейми мгновенно бросил свою сумку на цемент и схватил его, проводя по нему руками, как будто нашел сердце океана.

Я почувствовала Гаррета еще до того, как увидела его, это знакомое покалывание пробежало у меня по затылку. Но меня беспокоило именно то чувство, которое пронзило мою грудь.

Он стоял, прислонившись к своей «Нове», которую наконец-то вывезли из мастерской, и наблюдал за нами с выражением, которому я не могла дать названия. В низко надвинутой на голову бейсболке и кожаной куртке, надетой поверх толстовки с капюшоном, он выглядел самым соблазнительным образом.

Быстрое биение моего сердца, когда его глаза встретились с моими, заставило меня усомниться в том, насколько разумно было продолжать нашу дружбу. Он не подошел и не сказал ни слова. Он просто подмигнул мне, отчего у меня пониже живота пробежала дрожь, и оттолкнулся, направляясь в свой дом.

И вот мы здесь, несколько дней спустя. Гарретт был на улице, когда мы с Джейми вернулись домой, и парень и глазом не моргнул, когда попросил его погонять новый мяч. Гарретт усмехнулся, отпустив какой-то шутливый комментарий о том, что он размажет его по земле, и они затеяли соревновательную игру один на один.

Непрекращающийся скулеж позади меня потребовал моего внимания, и я вернулась внутрь. Обе собаки стояли у двери, вне себя от желания пойти поиграть. Лейлы не было дома весь вечер, и ни одной из них не понравилось, что их оставили одних.

Достав пакет с угощениями, которые мы держали на кухне, я бросила по одному каждому, прогоняя их, прежде чем залезть в холодильник за ужином.

Я услышала смех Джейми еще до того, как прозвучал щелчок открывающейся двери, и это был один из лучших звуков в мире. Как бы сильно я ни переживала из-за своих растущих чувств к Гаррету, я никогда не могла пожалеть о том, что еще один человек уделял моему ребенку время и привязанность, которых он заслуживал.

Я высунула голову из-за стойки, сморщив нос при виде их раскрасневшихся лиц. — Вам лучше не быть потными и грязными.

На лице Гаррета появилась ухмылка, и я поняла, что лучше не позволять ему отвечать. — Неважно, не отвечай на этот вопрос. Иди умойся, приятель, ужин будет готов, как только сварится картошка.

— Хорошо! — он удалился, удовлетворение исходило от него такими волнами, что я не смогла удержаться от улыбки.

— Гаррет, ты хочешь печеную картошку или сладкий картофель? Я готовлю по две штуки каждого, и могу съесть и то, и другое.

Он стоял на коленях и массировал Сэди живот, но на мой вопрос поднял голову. Я поняла, что даже не спросила, не хочет ли он остаться на ужин, просто предполагая, что он останется.

— Ты не обязан…

— Сладкий картофель, — он встал, не сводя с меня глаз, и медленно стянул кофту с плеч. Под ней было еще два слоя, но движение было непреднамеренно соблазнительным, и мне пришлось отвернуться к плите, чтобы скрыть жар, поднимающийся по моей шее.

Час спустя я свернулась калачиком на диване. Все еще незаконченное детское одеяльце лежало у меня на коленях, а в кулаке я сжимала крючок для вязания, но я ни на чем не сосредоточилась. Мои глаза были слишком заняты наблюдением за тем, как напрягаются мышцы спины под белой футболкой, пока Гарретт ходил по моей кухне, убирая ужин.

После того, как мы все уничтожили свою еду, он отодвинулся от стола, схватил каждую из наших тарелок и чуть ли не велел мне проваливать. Я спорила, требуя, чтобы он был моим гостем, и я могла сама мыть посуду, но он устремил на меня этот пристальный, немигающий взгляд, пока я не уступила.

— Иди расслабься, Мэдди. Я серьезно. Никакой домашней работы. Никакой уборки. Иди надень свою пижаму и свернись калачиком. Я держу тебя.

Итак, я была здесь, свернувшись калачиком на диване, «расслабляясь», в то время как мужчина занимался уборкой. Это напомнило мне о моих родителях. Сколько я себя помню, мой папа всегда говорил, что если моя мама готовит, то он будет убирать. Наблюдая за тем, как Гарретт делает то же самое, я чувствовала себя как дома. Но более того, это казалось нормальным и правильным. И это напугало меня до чертиков.

Я не была уверена, как долго я смотрела на его рабочую форму, но в конце концов он повернулся, чтобы посмотреть на меня, с полотенцем, перекинутым через плечо. — Как долго, по-твоему, ты будешь работать над этим?

Я нахмурилась, глядя на нетронутый проект у себя на коленях. — Я не уверена. Вероятно, до тех пор, пока Джейми не ляжет спать, поскольку ты не оставил мне особого выбора, — я многозначительно приподняла бровь. — Тогда мне придется учиться. На этой неделе у меня контрольная.

Он кивнул, свернул полотенце в прямоугольник, который оценил бы любой перфекционист, и повесил его на ручку плиты. Я подвинулась, чтобы освободить больше места на диване, но он не подошел ко мне. Он подошел к двери и сунул ноги в развязанные ботинки.

— Подожди… Ты уходишь? — почему в моем голосе была заминка? У этого человека не было причин оставаться, мне повезло, что он пробыл так долго и помог навести порядок.

— Я просто собираюсь кое-что взять. Я сейчас вернусь, — и с этими словами он выскочил за дверь, его уход вызвал порыв холодного воздуха в гостиной и заставил меня вздрогнуть.

Дверь Джейми мгновенно открылась. — Гарретт ушел? — он попытался задать этот вопрос небрежно, но я расслышала легкое разочарование в его тоне.

— Нет, он сказал, что ему нужно кое-что взять. Ты закончил убирать в своей комнате?

Он уставился на меня, вздохнул и, не сказав ни слова, вернулся в свою комнату. Я все еще посмеивалась, когда Гарретт ввалился обратно через парадную дверь, неся пакет с продуктами и отключая мою пушистую охранную сигнализацию.

Слегка подтолкнув Рагси ногой, он неторопливо направился ко мне, и если бы я не знала его лучше, то сказала бы, что он нервничает.

— Пожалуйста, скажи мне, что это десерт.

Он застыл, глядя на пакет в своей руке. — Я могу сходить за десертом, если хочешь.

— Нет, спасибо, меня гораздо больше интересует то, что есть у тебя, — я улыбнулась ему, и румянец окрасил его щеки, что только заставило меня улыбнуться шире. — Давай, покажи мне.

Я похлопала по подушке рядом с собой, и он упал на нее с такой силой, что я подпрыгнула. Он почесал подбородок, царапая ногтями щетину. — Это не идеально.

— Хорошо.

— Второе получилось лучше.

Я толкнула его в плечо, что скорее отбросило меня назад, чем сдвинуло его с места. — Боже мой, Гаррет, просто покажи мне.

Бросив еще один взгляд в мою сторону, он развязал пластиковые ручки и сунул руку внутрь, вытаскивая голубой сверток и протягивая его мне.

— Это… детское одеяльце? — я положила его плашмя на колени поверх своего собственного. Хотя оно не было идеальной формы из-за нескольких неправильных стежков в средних рядах, это определенно было одеяло.

Он потер затылок, — Я же говорил тебе, что это плохо.

Я прижала одеяло к груди, широко раскрыв глаза. — Ты сделал это?

Он кивнул, вытаскивая второе, частично законченное, того же цвета. — На этот раз получилось лучше. Это намного сложнее, чем ты себе представляешь.

Я крепче сжала первое, прижимая его к хаотично бьющейся грудной клетке, пытаясь успокоить непослушный орган. — Что заставило тебя решить научиться вязать крючком?

Он толкнул мое колено своим, и на его лице появилась полуулыбка. — Организация важна для тебя, и ты, казалось, была расстроена тем, что жертвуешь меньше, чем обычно. Я подумал, что мог бы помочь.

— Почему ты одинок? — вопрос вырвался у меня с такой силой, что я была удивлена, что не выкрикнула его. Но даже в этом случае я не смогла бы подавить порыв спросить, даже если бы попыталась. Для этого мужчины не имело никакого смысла быть одиноким. Абсолютно.

Сначала он не ответил, откинувшись на подушки и вытащив из сумки прикрепленный моток и крючок. Он намотал хвост пряжи на пальцы и вытянул петлю, начиная медленный, слегка неустойчивый ряд одиночного вязания крючком.

Наблюдать за тем, как его пальцы вводят крючок в стежки и вынимают его, было порнографично, и мне пришлось проверить себя, чтобы убедиться, что у меня не текут слюни.

— Я был помолвлен.

Желание пристально смотреть на него и видеть едва уловимые изменения в его лице было почти изнурительным, но я знала, как трудно обсуждать прошлое, когда кто-то изучает тебя.

Заставив себя взяться за свой собственный проект, я сказала, — Ты не обязан говорить мне, если не хочешь.

— Я хочу, — его голос был грубым и твердым, но он продолжал работать над этим мягким одеялом с напряженной сосредоточенностью. — Мы были вместе всего полгода, когда я сделал ей предложение. Я влюбился быстро и сильно и уже собирался на службу. Мое желание, чтобы кто-то скучал по мне, ввело меня в заблуждение, заставив думать, что она могла бы сыграть эту роль.

Я знала эту историю, или, по крайней мере, очень похожую. Живя на военной базе, я видела, как несколько парней женились на девушках, которых они едва знали только потому, что их отправляли на службу. Редко такие сценарии работали в долгосрочной перспективе.

— Что случилось?

Он глубоко вздохнул, затягивая хвостик пряжи, пока я не убедилась, что его стежки будут в два раза меньше, чем нужно. — Через несколько недель после моего восемнадцатимесячного пребывания на службе, во время одного из наших телефонных звонков, она сказала мне, что находится на третьем месяце беременности.

Я сглотнула, волна тошнотворного беспокойства захлестнула меня при мысли о том, к чему клонилась эта история. Учитывая, что Гаррет был один и никогда не упоминал о ребенке, это не могло быть ничем хорошим. Но я спокойно слушала, пока он продолжал.

— Я был расстроен. Не потому, что она была беременна, а потому, что никто из нас не заметил этого до моего отъезда, и я собирался все это пропустить. Я всегда хотел быть отцом, хотел видеть женщину, которую я любил, беременной моим ребенком.

Он прочистил горло. — Я звонил так часто, как только мог, расспрашивал ее о назначенных встречах и новостях, следил за тем, чтобы у нее было достаточно денег, чтобы купить все, что ей нужно.

— Быть на службе — это то, что ты должен испытать, чтобы понять. Это ужасно. Но я и представить себе не мог, как тяжело ей было жить одной, вынашивая ребенка от мужчины, которого не было рядом и который редко мог позвонить. Все это время я чувствовал себя виноватым. Каждый месяц, каждую неделю, каждый гребаный день.

Он бросил одеяло себе на колени, сжав поверх него кулаки, и мое сердце перестало биться. Мне хотелось взять его за руки или наклониться и положить голову ему на плечо. Что-то. Что-нибудь.

— Я вернулся домой, ожидая застать свою невесту с почти годовалым сыном. Дэвином, — он остановился, уставившись на свои руки.

— Она никогда не была беременна? — я спросила.

Он рассмеялся, и это был сухой, уродливый звук. — О нет, она была беременна. Оказалось, он просто не был моим.

Это тошнотворное чувство усилилось, подступая к моему горлу. Я отложила свое одеяло в сторону, поворачиваясь к нему лицом. Я больше не могла не смотреть на него, только не с этим измученным выражением, искажающим его лицо. — Мне так жаль, Гаррет.

— Она уже была беременна чужим ребенком, когда я сделал ей предложение, — он усмехнулся, — что имело больше смысла, поскольку я никогда не трахал ее грубо, но я был слишком слеп, чтобы видеть это раньше. Хуже всего было то, что она открыто призналась в этом. Ей даже не было стыдно.

Мои ногти впились в пижамные штаны, и от всего своего злого сердца я пожалела, что не царапаю лицо этой неизвестной бродяги. — Какого черта она сказала «да», если была с кем-то другим?

— Деньги.

Это единственное слово разнеслось по комнате, ударяясь о каждую стену, разбрызгиваясь по потолку и полу, покрывая каждый дюйм отвратительной пленкой.

— Как ее звали? — потребовала я.

Он повернулся, чтобы заглянуть мне в глаза, и я знала, что он мог видеть каждую частичку ярости, которую я не потрудилась скрыть. — Для чего это?

— Потому что я, сука, хочу влепить ей пощечину прямо по ее никчемному лицу.

Его ноздри раздулись, взгляд метнулся к моему рту, прежде чем отвести взгляд, мускул на его щеке дернулся. — Ее звали Кортни, но не теряй из-за этого сна, это случилось много лет назад. Я прошел тест на отцовство, чтобы убедиться, что мальчик не мой, а затем, по сути, сказал ей, что она мертва для меня.

Я узнала это имя. Однажды я подслушала, как он разговаривал с ней по телефону, казалось, целую вечность назад. Удовлетворение пронзило меня, когда я вспомнила, как живо он послал ее на хуй.

— Она часто с тобой связывается?

Он покачал головой, — нет, она позвонила мне только один раз с тех пор, как я уехал, и это было для того, чтобы попросить меня покопаться в каких-то старых страховых документах напредмет чего-то. Я отказался, и она больше не звонила.

Я положила свою руку поверх его, обхватив пальцами его кулак. — Мне жаль.

— Не стоит. Она не стоит твоего времени или гнева, Мэдди.

— Хотя я категорически не согласна с этим утверждением, это не то, о чем я сожалею.

Он повернул свою руку, раскрывая ее, чтобы мои пальцы переплелись с его. — Тогда за что ты извиняешься?

— За разговор, который ты подслушал, когда мы впервые встретились. Я сожалею, что когда-либо шутила об использовании мужчин ради денег. Надеюсь, ты знаешь, я никогда этого не имел в виду.

Он сжал мою руку. — Я знаю, что ты этого не имела ввиду.

Я улыбнулась, убирая руку и пересаживаясь на свое прежнее место, чтобы предоставить ему его личное пространство. Что-то промелькнуло на его лице, но это появилось и исчезло в одно мгновение, и я даже не была уверена, что заметила это.

Снова подобрав одеяло, я спросила, — Так это тогда ты переехал в дуплекс?

Он передразнил меня, хватая свое вязание и откидываясь на подушки. — Да, мне нужно было начать все сначала, и мой брат был здесь, чтобы найти мне работу. Довольно лаконично и сухо.

— Что заставило Гарри переехать сюда?

Он хмыкнул. — Сара.

Это меня не удивило. Любой, у кого были глаза, мог видеть, что этот мужчина по уши влюблен в нее. У меня было такое чувство, что он переехал бы в Антарктиду, если бы она его попросила.

— Как часто вы с Гарри видитесь со своей мамой? Если ты не возражаешь, я спрошу.

Он ответил не сразу, зажав крючок между губами, пока снимал несколько стежков, чтобы переделать. — Обычно летом мы летаем в Кали, чтобы повидаться с ней на неделю или две.

Я собиралась расспросить его подробнее, но закрыла рот, когда дверь Джейми со скрипом открылась позади нас. Мы оба повернулись, уставившись на высунувшуюся взъерошенную голову.

— Я уже могу выйти?

— Ты закончил со своей комнатой?

— В твоей комнате все убрано?

Глаза Джейми расширились, переводя взгляд с меня на мужчину и обратно, когда мы оба заговорили одновременно. Я посмотрела на Гаррета и увидела, как его губы растянулись в улыбке.

Я смягчилась, уступив жалкому щенячьему выражению лица парня. — Хорошо, приходи немного потусоваться, но я ожидаю, что ты закончишь перед сном.

— Договорились, — он выбежал, чуть не споткнувшись о спящую Сэйди на полу. Стоя рядом с телевизором, он хлопнул в ладоши, озорно улыбаясь.

— Итак, кто хочет поиграть первым?

— Что ты только что сказал?

— Я сказал, что твои боевые навыки хуже, чем футбольные!

Я взвизгнула, отскакивая в сторону, когда Гаррет уронил свой контроллер и прыгнул на Джейми, повалив его на землю и дав подзатыльник. — Возьми свои слова обратно.

— Нет!

Боже милостивый. Я встала, сложила почти готовое одеяло обратно в сумку и бросила его в угол. Наблюдать за тем, как они катаются со смеху, было так же весело, как и больно. Это было именно то, чего Джейми был лишен.

Я старалась быть для него всем, эти качества часто присущи как матери, так и отцу, но были некоторые вещи, которые я никогда не смогла бы сделать. Я точно знала, что, учитывая нашу историю, он никогда бы не расслабился и не повалил меня на землю. И часть меня задавалась вопросом, знал ли Гаррет об этом каким-то образом.

Они боролись, вопя еще несколько минут, пока, наконец, не устали и не растянулись на полу, как вялая лапша.

— Ладно, вы, психи, пора спать.

Это было нереально — ходить с Гарретом по гостиной, убирать, пока Джейми переодевался и чистил зубы. Это было еще более сюрреалистично, когда Джейми достал свою книгу, и мы с ним читали на диване, в то время как Гаррет растянулся на полу, закрыв глаза и заложив руки за голову, слушая.

Одна глава и сердце, полное эмоционального трепета, спустя, Джейми был спрятан в своей комнате с Сэди на ночь.

Гаррет зашел в ванную, так что я пошла в свою комнату, чтобы подготовить учебники и ноутбук на ночь. Я просматривала свой ежедневник, когда раздался легкий стук в мою дверь.

— Эй, я собираюсь уходить.

Я занялась тем, что обводила слова в своем ежедневнике, притворяясь, что что-то записываю, чтобы мне не пришлось оборачиваться. Слышать его голос в уединении моей комнаты казалось интимным, и я не была уверена, что смогу скрыть свои мысли, если посмотрю на него. Судя по тому, как я раскраснелась, это наверняка было написано у меня на лице.

— Хорошо.

Я чувствовала, что он стоит в дверях, ожидая, что я скажу что-нибудь еще, и ненавидела себя за то, как нелепо я себя вела. Я вела себя как слабачка и не хотела, чтобы он уходил, не сказав ему того, что я хотела сказать раньше. То, что ему нужно было услышать.

Я обернулась как раз в тот момент, когда он начал пятиться из комнаты. — Гаррет, подожди.

Он остановился; его пальцы обхватили дверной косяк.

— Я просто хочу, чтобы ты знал, твоя бывшая была идиоткой. Она и сейчас идиотка. Мне хотелось бы думать, что большинство женщин не такие. Не позволяй этому мешать тебе быть счастливым. Ты удивительный мужчина, и однажды ты сделаешь какую-нибудь счастливую женщину самым счастливым человеком на свете.

Он толкнул дверь, чтобы вместить его широкие плечи, и я опустила взгляд, наблюдая, как его ноги пересекают пол, пока не остановились прямо передо мной. Еще один шаг, и он бы дотронулся до меня.

Я застыла, уставившись на его ноги в носках и обдумывая свои варианты, когда он запечатлел быстрый, целомудренный поцелуй на моей макушке.

— Спасибо, Мэдди. И не только из-за этого.

Мурашки побежали по моим рукам, и я понятия не имела, что сказать. Не за что? Мой мозг отключился в ту секунду, когда он вошел в мою комнату, и от прикосновения его губ он официально поставил знак «Не работает». К тому времени, как я подняла глаза, он уже закрывал за собой дверь.

Позже той ночью, спустя долгое время после того, как я услышала, как хлопнула входная дверь, я сидела в постели, уставившись в тот же учебник, который держала в руках в течение часа. Все еще чувствуя прикосновение его губ к своей голове, я наконец признала то, в чем боялась признаться даже самой себе.

Гаррет Роу был для меня гораздо больше, чем просто друг. Гораздо, гораздо больше.

Глава 17

Когда я была беременна Джейми, меня рвало по нескольку раз в день в течение первых пяти месяцев. Я похудела и с трудом ходила в школу из-за того, как часто болела. Это было некрасиво. Во мне не было ни единой черты, которая свидетельствовала бы о беременности.

Это было что-то вроде того.

Я проснулась около трех утра, и мне пришлось бежать в ванную, когда пламя охватило мою грудь и вырвалось изо рта, не останавливаясь, чтобы собраться с силами.

Я лежала на полу, свернувшись калачиком вокруг ведра для уборки, которое вытащила из-под раковины, когда у Лейлы зазвонил будильник. Сейчас было шесть. Я пролежала на полу несколько часов, и, казалось, в ближайшее время это не пройдет.

Я не знала, что делать. Я весь прошлый уик-энд не работала в ночную смену. Даже с помощью Лейлы я не могла позволить себе взять отпуск больше, чем на несколько дней.

Я приподнялась, мой желудок сжался, и меня вырвало в ведро. К черту мою жизнь, я никак не могла выйти. Стоя с ведром, прижатым к груди, я вышла из своей комнаты и постучала в дверь Лейлы.

Она открыла её, одетая только в шорты и лифчик, в руке у нее болтались щипцы для завивки волос. Ее глаза расширились, когда она увидела мой растрепанный вид.

— Какого черта, Мэдс?

— Я думаю, у меня может быть пищевое отравление.

— Ни хрена себе. Я же говорила тебе, что салат с тако выглядел чертовски сомнительно. Ты выглядишь так, словно стоишь на пороге смерти. Типа, ты действительно выглядишь ужасно.

Я перевела взгляд с моего нового пластикового лучшего друга на моего старого лучшего друга, сверкая глазами со всей силой, на которую была способна. — Спасибо.

Она положила щипцы для завивки волос на прикроватный столик и схватила топ, чтобы натянуть его на себя. — Ты позвонишь на работу… верно?

— Очевидно, — простонала я, зажмуривая глаза и стараясь не стошнить ей в лицо. — Ты можешь отвезти Джейми в школу по дороге на работу?

— Да, я разберусь с этим, детка, возвращайся в постель.

Ей не нужно было повторять мне дважды. Я скорчилась в позе эмбриона на своей кровати и позвонила Эвалин, чтобы сообщить ей, что у меня ничего не получится.

Прошло почти два часа, прежде чем мой желудок успокоился настолько, что я, наконец, отважилась выйти наружу. Это был либо риск вызвать еще один праздник рвоты, либо умереть от сильной жажды. Я выбрала первый вариант. Ощущение было такое, словно весь мой рот был заполнен колонией ватных шариков.

С водой в руке я доковыляла до дивана, чтобы приподняться, уставившись на пустой экран телевизора и всем сердцем жалея, что у нас нет кабельного телевидения.

Тук, тук, тук.

Я рванулась вперед, опрокинув свое — к счастью, пустое — ведро на землю и чуть не опрокинув стакан с водой себе на колени. От резкого движения перед моим взором заплясали пятна, и волна головокружения захлестнула меня. Мне пришлось зажать голову между колен, чтобы избавиться от всепоглощающего ощущения потери сознания.

Тук, тук, тук.

— Мэдисон? — спросил чей-то голос, приглушенный деревом.

Шея все еще была согнута между моих ног, и я позволила себе на мгновение завыть. Почему я? Прошло несколько дней с тех пор, как он был здесь в последний раз. Почему он выбрал именно сегодняшний день из всех дней? Я могла бы проигнорировать его и притвориться, что меня здесь нет, но мой джип был припаркован у входа. Блядь.

С мучительной медлительностью поднявшись с дивана, я потащила ноги к двери. У меня кружилась голова, но я сделала глубокий вдох и открыла ее. Все, что мне нужно было сделать, это держать себя в руках, пока он не уйдет. Я могла бы это сделать. Я рожала, я могла контролировать позывы к рвоте в присутствии этого мужчины.

— Мэдисон?

— Гаррет.

— Я уже собирался уходить, когда заметил, что твой джип все еще здесь. Все в порядке?

Он наклонил голову, пытаясь разглядеть меня через двухдюймовую щель, которую я открыла. Он был одет для работы, и рядом с ним на крыльце стояло ведро с обедом. Мой желудок скрутило сильнее.

— Да, — односложный ответ. Я могла бы справиться с односложными ответами.

— Что не так?

— Ничего.

Он впился в меня взглядом, и даже сквозь щель это обожгло мою кожу. — Я просто неважно себя чувствую. Что-то, что я съела. Это ерунда, — я положила руку на живот, вдыхая и выдыхая.

Его глаза сузились, опускаясь вниз, прежде чем снова остановиться на моем лице. Он толкнул дверь, и я в ответ оттолкнула его, пытаясь помешать ему войти внутрь. Это было неправильным поступком.

Я посмотрела на него снизу вверх, широко раскрыв глаза и приоткрыв рот от ужаса, прежде чем резко развернуться и помчаться в ванную.

Звук тяжелых шагов был моим единственным предупреждением о том, что жизнь не собирается относиться ко мне легко. Конечно, Гаррет сам напросился внутрь. Конечно, он не остался в гостиной, когда я уткнулась головой в унитаз и волосы прилипли к моему лицу.

Я услышала несколько скользящих звуков, которые не смогла точно определить, а затем снова шаги.

— Надень это и иди в душ.

— Что? — прохрипела я, приоткрывая один глаз и пытаясь сфокусироваться на его лице.

— Ты меня слышала, — что-то мягкое упало мне на бедра, и я посмотрела вниз, чтобы увидеть одежду. Моя одежда. Черная майка и хлопчатобумажные трусы, если быть точным.

— Ты рылся в моем комоде?

— Либо так, либо я вижу тебя голой. Подумал, что тебе так больше понравится.

— Извини меня…”

— Если ты будешь дерзить мне прямо сейчас, Мэдди, клянусь Богом, я раздену тебя догола и брошу туда, когда там все еще будет холодно как лед.

Возможно ли было чувствовать тошноту и недоверие одновременно? — Меня стошнит тебе на спину, — пригрозила я, и это прозвучало далеко не так решительно, как мне хотелось.

— Нет, ты этого не сделаешь. Судя по звукам, у тебя в животе ничего не осталось. Тебя бы просто стошнило, и я должен сказать тебе, детка, что рвотные позывы меня не беспокоят.

Я уставилась на него, его слова повисли между нами с тяжестью, которую я не должна была чувствовать, учитывая текущие обстоятельства.

Он прошел дальше в ванную, отдернул занавеску и включил душ. Повернувшись, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, уперев руки в бока, он спросил, — Так что же это будет? Ты пойдешь мне навстречу, или мне тебя впихнуть?

Я прищурилась, отрывая голову от сиденья унитаза и сжимая одежду у себя на коленях. — Ты собираешься, по крайней мере, уйти?

— Когда ты выглядишь в двух секундах от того, чтобы упасть в обморок? Ни за что. Я буду смотреть в коридор, пока ты переодеваешься, но не смей пытаться перелезть через край ванны без посторонней помощи.

Я пробормотала проклятие ему в спину, отчего его плечи напряглись, но я сделала то, что он сказал. Это заняло у меня больше времени, чем я хотела признать, но он никогда не жаловался и не подглядывал.

— Хорошо, — часть меня понимала, что я стою в своей ванной в одном нижнем белье и тонкой майке, но я не могла собраться с силами, чтобы позаботиться об этом. Я даже не потрудилась сверкнуть глазами, когда он приложил запястье к моему лбу.

— Черт, ты горишь.

— Я думаю… салат тако.

— Что? Знаешь, что, не бери в голову. Давай-ка ты войдешь, — он схватил меня за талию, как будто думал, что маленький шаг через край ванны может привести к тому, что я упрусь лицом в стенку душа, и частично задернул за мной занавеску.

Я стояла под струями с закрытыми глазами, позволяя теплой воде стекать по моему телу и пропитывать одежду. Я подняла руки, чтобы убрать непослушные локоны с лица, но застыла, когда мои пальцы коснулись чего-то твердого. Мои глаза резко распахнулись, из моего рта вырвался надтреснутый писк.

Гаррет стоял всего в нескольких дюймах от меня, одетый только в рубашку и боксеры, его босые ноги почти касались моих собственных. Я не слышала, как он раздевался, не говоря уже о том, чтобы войти. — Что ты делаешь?

— Помогаю тебе.

— Я п…

— Лучше бы слову «прекрасно» не слетать с твоих губ.

Я сжала губы, не желая соглашаться, но также зная, что не смогу оспорить очевидный факт. Я вздохнула, признавая поражение, и снова закрыла глаза. Если бы я не смотрела на него, может быть, я смогла бы обмануть свой разум, заставив его думать, что его там нет. Но меньше, чем через минуту, его руки обхватили меня за плечи.

— Повернись, чтобы я мог вымыть тебе волосы.

Я сопротивлялась его попытке развернуть меня, — Это… — я оборвала себя. Отлично, я никогда больше не смогу произнести это чертово слово. — Мои волосы не нужно мыть.

— Рвота, прилипшая к прядям у твоего лица, говорит о другом, — его глаза опустились, но я отказалась проследить за его взглядом. Если бы я увидела на себе хотя бы намек на рвоту, я бы снова потеряла самообладание.

— Я могу сама вымыть голову, Гаррет. Мои кудри придирчивы, и у меня есть целый распорядок дня, и… Почему ты мне улыбаешься?

Он снова развернул меня, застав врасплох, и поворачивал до тех пор, пока мои плечи не коснулись его груди. — Заткнись и позволь мне позаботиться о тебе. Я знаю, что делаю.

Я наблюдала, как его рука скользнула вниз передо мной, чтобы взять с угловой полки мою бутылочку шампуня без добавок.

— Ты… знаешь?

— Волосы у моей матери светлые и не такие вьющиеся, как у тебя, но они похожи. Из-за этого мой дедушка называл ее своей Ширли Темпл.

У меня вырвался усталый смешок. — Мой отец называл меня так же.

Я не могла его видеть, но каким-то образом знала, что он улыбается, и мне стало интересно, увижу ли я намек на ямочки на его щеках, если оглянусь. Я услышала щелчок открывающейся бутылки, почувствовала прикосновение его руки, когда он вернул ее, а затем его пальцы скользнули по моим волосам.

Он прочистил горло, — Когда я был моложе, я совершил ошибку, рассказав своей матери об изобилии онлайн-уроков по прическам.

Если бы у меня были силы, я бы рассмеялась, зная, что он собирается сказать дальше. Но затем его пальцы начали чертить круги по моей голове, и вместо этого из моего рта вырвался глубокий, неконтролируемый стон.

Его руки приостановили свои действия, ногти на мгновение впились в кожу, прежде чем продолжить свой путь.

— Она заставляла меня сидеть и проигрывать для нее видео за видео, записывая все советы и хитрости.

Я подняла голову, чтобы посмотреть на него, прислонившись затылком к его груди, и уловила краешек ностальгической улыбки.

— В любом случае, я хочу сказать, что я знаю все об ананасах и шлепках (прим. пер. “шлепанец для волос” — это технология сушки без нагревания, при которой для сушки локонов на воздухе используется ткань/ ананас так же используется, как средство для ухода). Он посмотрел вниз, встречаясь со мной взглядом, одновременно проводя руками по бокам моей головы.

Прикосновение его пальцев к кончикам моих ушей вызвало дрожь, пробежавшую по моему позвоночнику, и я закрыла глаза, позволяя себе насладиться моментом слабости.

— Спасибо тебе, Гаррет.

— Не благодари меня, детка. Я держу тебя.

Сознание возвращалось медленно, мягко, прогоняя дремоту моих отяжелевших век и теплых конечностей. Мне было удобно, и я чувствовала себя на удивление хорошо отдохнувшей. Я приоткрыла один глаз, смаргивая сон и сосредотачиваясь на стене напротив меня.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что я нахожусь в своей спальне. В постели. В середине дня. Я приподнялась на локте и потерла лицо. Влажный край скомканной футболки, обернутой вокруг моей головы, заставил утренние события всплыть у меня в голове.

Рвота. Гаррет. Снова рвота. В душе. Черт возьми. Моя липкая кожа подсказала мне две вещи. Во-первых, моя температура, по крайней мере, спала, пока я спала, и, во-вторых, мне пришлось бы снова принимать настоящий душ.

Я покраснела, вспомнив все звуки, которые издавала, когда Гаррет снова окунул мою голову в спрей и выдавил все средство массирующими движениями. Никто никогда раньше не делал этого для меня. Безусловно, это была одна из самых горячих вещей, которые когда-либо случались со мной, и, если бы у меня не было рвотного дыхания и сильной лихорадки, я бы, возможно, взобралась на него, как на дерево.

Все это время он вел себя как джентльмен, ни разу даже не взглянув на соски, которые, как я знала, были видны сквозь мою промокшую майку. Он помог мне выйти и завернул в полотенце, прежде чем исчезнуть, чтобы позволить мне переодеться обратно в пижаму, и вернулся с футболкой, чтобы отжать излишки воды с моих волос.

Он убрал мои мокрые локоны с шеи, уложил меня в постель, накормил с ложечки детским ацетаминофеном и даже принес ведерко, чтобы поставить его на мою прикроватную тумбочку. Я наблюдала за ним все это время, гадая, каковы были его скрытые мотивы. Если они у него вообще были.

Я ничего не могла с собой поделать; у меня никогда не было мужчины, который бы души во мне не чаял, не ожидая чего-то взамен. Но он никогда ни на что не намекал и не выглядел расстроенным, хотя сегодня, должно быть, пропустил работу. На самом деле, казалось, он почти раздражался каждый раз, когда ловил мой широко раскрытый взгляд, как будто мое недоверие раздражало его.

Я приподнялась, облокотившись на подушки, и оглядела комнату только для того, чтобы отпрянуть назад, когда заметила сгорбленную фигуру, сидящую в изножье моей кровати. Я прижала руку к сердцу, надеясь сохранить его там, где ему и положено быть.

— Боже, ты напугал меня.

Его плечи напряглись при звуке моего голоса, но он не поднял головы. Он сидел на краю, свесив руки между колен, опустив шею и закрыв глаза.

— Гаррет? Что случилось?

Тогда он рассмеялся, или то, что можно было бы назвать смехом. Это было больше похоже на сердитое фырканье. Он повернул шею, хрустнув ею, и я поняла, что он что-то держит в руках. Я почти ничего не могла разглядеть за его ногами, но это было похоже на стопку бумаг.

— Лейла заскочила проведать тебя. Она собиралась забрать Джейми и отвезти его куда-нибудь поужинать. Как ты себя чувствуешь? — он все еще не смотрел на меня.

Я проспала весь день? Неудивительно, что я чувствовала себя отдохнувшей. — Я чувствую себя лучше. Почти уверена, что у меня спала температура.

Почему он не смотрел на меня? Черт, кого я обманывала, он пропустил целый рабочий день, потому что боялся оставить меня одну. Конечно, он был раздражен.

— Мне жаль, что тебе пришлось все это увидеть и быть здесь.

Страницы в его руке зашуршали, сопровождая тяжелый выдох. — Знаешь, я думал о том, чтобы пойти домой пораньше, но боялся, что ты снова заболеешь. Итак, я оставил тебя отдыхать, а сам посмотрел фильм в гостиной. Я нашел твой телефон на полу рядом с диваном. Полагаю, ты уронила его, когда я появился.

Он еще сильнее зашуршал бумагами. — Я принес его сюда, чтобы он был у тебя, когда ты проснешься, но я не смог найти твое зарядное устройство.

Я уставилась на его колени, нахмурив брови, пытаясь понять, что он держит в руках и почему расстроен. — Я держу его в своей тумбочке, когда не пользуюсь им, потому что мне приходится использовать ту же розетку для своего ноутбука.

— Я знаю, — отрезал он, — я нашел это.

Почему он был так зол… О. Ой. Я снова посмотрела на страницы в его руках, на стопку, содержащую скриншоты и сообщения, фотографии и визиты к врачу.

Кровь отхлынула от моего тела, а вместо нее лед заполнил мои вены. — Гаррет…

— Что это, черт возьми, такое, Мэдисон?

О Боже. У меня начиналось учащенное дыхание. Он никогда не должен был их видеть. Боже, почему они вообще до сих пор у меня? Мне следовало выбросить их в тот день, когда я поняла, что они мне больше не нужны.

— Это записи.

Он тяжело вздохнул, как будто испытывал физическую боль. — Мэдисон Уолш, — выплюнул он, и я вздрогнула, как будто он ударил меня. — Так зовут этого ублюдка. Аарон Уолш.

В словах было столько ненависти, что я была уверена, если бы слова могли убивать, Аарон бы где-нибудь истекал кровью.

— Да.

— Объясни мне, почему некоторые из них относятся к тому времени, когда вы были вместе, а некоторым всего несколько гребаных лет. Потому что я действительно изо всех сил пытаюсь осмыслить это своим гребаным мозгом.

Я скрестила ноги, подоткнув одеяло вокруг себя в качестве импровизированного щита. Не от Гаррета, а от темы. Я знала, что гнев Гаррета был направлен на мою историю, а не на меня саму, но раскрывать свое прошлое было мучительно.

— Аарон попросил о встрече, когда развод будет завершен, под предлогом того, что отдаст мне кое-что из вещей, которые я оставила. Это были сентиментальные вещи, которые я не могла заменить, как детские фотографии Джейми, поэтому я согласилась. Но он пришел пьяным. Я должна была знать лучше.

Я опустила взгляд на свои колени. Это был не первый раз, когда Аарон убеждал меня сделать что-то, чего, как я знала, лучше не делать, но это определенно был последний раз.

— Вот почему Джейми так чертовски защищает тебя, вот почему он оттолкнул меня в тот день. Он видел это дерьмо, не так ли?

Мурашки покрыли все мое тело от чистого яда, смотрящего на меня из его глаз. Я не могла заставить свой рот произнести ни слова, поэтому кивнула.

Он выругался, опустив голову и схватившись рукой за затылок. — Я убью его, черт возьми.

Я наклонилась вперед, протягивая руку и кладя ее на кровать. — Возможно, Аарон и был тем, кто причинил мне боль, Гаррет, но именно я пригласила его в квартиру, где жил мой ребенок, зная, какой он. Я не говорю, что в том, что произошло, была моя вина. Мне потребовалось много времени, чтобы принять это, но это было так. Но это тоже не делает меня полностью невиновным.

— Этот кусок дерьма знает, где ты живешь.

Я отдернула руку, огрызнувшись, — Я прекрасно понимаю.

Он протянул согнутые листки, — Почему они распечатаны и лежат на твоей чертовой тумбочке, как материал для чтения перед сном?

Я крепко зажмурила глаза, борясь со слезами, которые его вопрос вызвал на поверхность. Он мог бы раздеть меня, и я бы не чувствовала себя такой голой, как в тот момент.

— Я начала регистрировать инциденты и печатать материалы, пока мы были вместе. Кажется, я не могла найти в себе смелости уйти, поэтому попыталась придать себе смелости, манипулируя вместо этого своим страхом, — мой голос дрогнул, и я сделала глубокий вдох, вытирая скатившуюся слезу.

— Каждый раз, когда я сомневалась в себе, я вытаскивала их и напоминала себе, почему мне нужно было уйти. Потому что это было тяжело, Гаррет. Расставание с ним было одной из самых трудных, самых ужасающих вещей, которые я когда-либо совершала.

Он не ответил, но выражение его лица утратило свою суровость. Он выглядел почти потерянным, когда смотрел на меня, и я задалась вопросом, думал ли он о своей матери. Я подвинулась вперед, полна решимости объяснить необъяснимую ситуацию.

— Когда дела шли плохо, они были действительно плохими. Но когда они шли хорошо, все было потрясающе. Со временем я настолько привыкла к плохим временам, что хорошие казались почти эйфорическими, — я уставилась в пространство, обдумывая свои следующие слова.

— Быть с партнером-манипулятором — это как зависимость. Но вместо наркотика ты пристрастился к нему, к тому, чтобы делать его счастливым, потому что это единственное время, когда ты можешь быть счастлив. Ты постепенно привыкаешь к их поведению, пока не привыкнешь полностью. Пока это не перестанет быть худшим днем в твоей жизни, это будет просто понедельник.

— А потом в один прекрасный день они перестают давать тебе твою дозу. Они оставляют тебя корчиться на полу, кричать в пустоту, все время зная, даже несмотря на боль, что ты проснешься и сделаешь все сначала. Вечно стремишься к тому, чтобы сделать их счастливыми.

Теперь слезы текли по моему лицу. Вожжи, которые я держала в своих эмоциях, полностью исчезли. Я была слишком эмоционально истощена и физически истощена с того утра, когда мне пришлось скрывать, как сильно это признание сломило меня.

Гаррет обошел кровать с противоположной стороны и сел, откинувшись назад, пока мы не оказались плечом к плечу. Он положил бумаги между нами, его пальцы дернулись в мою сторону, как будто он почти потянулся к моей руке.

Я уставилась на страницы, которые документировали мою историю. Моя боль. Мое унижение. — Я знаю, что это может не иметь никакого смысла. Это не то, что ты можешь понять, пока не проживешь это сам. Такие мужчины, как Аарон, манипулируют тобой, зажигают газ и изматывают тебя так медленно, что ты этого не замечаешь. Ты даже не осознаешь, что твоя планка опустилась, пока она, блядь, не перестанет существовать.

— Почему они все еще у тебя?

Я вздохнула, проводя кончиками пальцев вверх и вниз по уголкам бумаг.

— Потому что бывали дни, обычно, когда по нашей квартире ползал таракан или когда кто-нибудь унижал меня в магазине за использование EBT, когда я впадала в такую депрессию, что подумывала вернуться к нему. Вернуться в красивый дом в чистом районе.

— А теперь?

Я положила голову ему на плечо, нуждаясь в комфорте и тепле моего друга. — «Сейчас» не существует. Они лежали у меня в ящике стола, потому что я вытащила их в тот день, когда он появился, но я на них не смотрела. Я поняла, что мне это не нужно.

Гаррет положил свою голову мне на макушку и, наконец, потянулся, чтобы взять мою руку в свою. — Ты самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал, Мэдди.

Я шумно выдохнула через нос, но он просто наклонился и поцеловал меня в лоб.

— Так и есть. В мире нет никого, кто был бы похож на тебя.

Глава 18

Я проснулась от того, что что-то толкнуло меня.

Я проворчала, борясь с раздражением. Оно появилось снова, более настойчивое, вонзаясь в плоть моего плеча. Перевернувшись на другой бок, я попыталась не обращать на это внимания, но оно появилось снова, на этот раз у меня на спине.

— Мама!

Мои глаза резко открылись, и я вскочила, поворачиваясь, чтобы посмотреть на ребенка, который стоял в изголовье моей кровати, словно сцена прямо из моих ночных кошмаров. — Ради всего святого, приятель, — я потерла глаза, глядя на часы и пытаясь вспомнить, какой сейчас год. — Почему ты не спишь? Что случилось?

— Кто-то стоит у нашей входной двери.

Я моргнула, пытаясь больше сосредоточиться на том, что он говорил. — Что?

— Кто-то стучит в нашу дверь. Это разбудило меня.

Я передвинула ноги вокруг бесполезной собаки, спящей у моих лодыжек, и опустила ступни на пол. Это не могла быть Лейла. Она взяла Сэйди и пошла сегодня вечером к Рику, и даже если бы она этого не сделала, у нее, очевидно, был ключ. Может быть, кто-то ошибся домом?

Потом я услышала это. Джейми был прав, это был не стук. Кто-то непрерывно барабанил в нашу дверь. Это не был стук кого-то, кто случайно оказался не в том доме.

Неудивительно, что это не вызвало паники, звук был таким резким, что больше походил на дорожное строительство, чем на чей-то стук в дверь. Кто бы там ни был, он был полон решимости разбудить мертвых с кладбища дальше по дороге.

— Хорошо, я пойду проверю это. Возвращайся в свою комнату.

Я схватила свитер из корзины для грязной одежды, накинула его поверх пижамы и направилась по коридору. Стук повторился, почти синхронно с моими шагами.

— Может, тебе стоит позвонить Гаррету?

Я остановилась возле дивана, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Джейми, который совершенно не уходил в свою комнату.

— Я не стану будить Гаррета. Это не его дом и не его проблема, приятель, — я нечасто видела его на прошлой неделе, но все еще был шанс, что это может быть он. Раньше у него никогда не было такого голоса, словно он пытался выломать мою дверь, но и тихим стукачом он определенно не был.

Может быть, с Сарой что-то случилось, и он выпил и не смог сесть за руль, или, может быть, его дом был в огне, или, может быть, он порезал палец, нарезая морковь в полночь. Внезапно я зашагала быстрее. Я даже не потрудилась выглянуть в окно, прежде чем в спешке распахнуть дверь, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

Он не был таким.

И он не был Гарретом.

Аарон стоял передо мной, прислонившись к дверному косяку. Потраченный впустую. Его рубашка насквозь промокла, а голову окружал беспорядочный ореол каштановых волос. Он удивленно моргнул, глядя на меня, его глаза больше походили на стеклянные шарики.

— Вот ты где. Ты заставляешь меня ждать здесь слишком долго, — кислый привкус его дыхания ударил в мои чувства, окутав меня ароматом, похожим на желчь.

Я схватилась за дверь, захлопывая ее так сильно, как только могла, но он бросился вперед, ударившись плечом о дерево и отбросив его обратно ко мне. Звук удара о мое лицо отдался вибрацией по всему телу и вернулся обратно, оставив звон в ушах.

Моя голова дернулась назад, и я попыталась отступить, но преуспела только в том, что в спешке споткнулась о собственные ноги. Крепкая, липкая хватка обхватила мою руку, останавливая мои взмахи и удерживая меня в вертикальном положении.

— А теперь, видишь, посмотри, что ты наделала. Ты причинила себе боль, милая. Вот что ты получаешь за грубость.

Его речь была невнятной, и он попытался притянуть меня ближе, но его пьяное пространственное восприятие было мусором. Все, что потребовалось — это отчаянный рывок с моей стороны, и я отстранилась, дезориентируя его.

— Это был стервозный поступок.

Не обращая внимания на пульсирующую боль в голове, я скрестила руки на груди, чтобы скрыть их дрожь. — Тебе нужно уйти. Ты не имеешь права заходить в мой дом, — мои слова прозвучали убедительно, но внутри у меня все дрожало.

Он провел рукой по губам, оглядывая меня с ног до головы водянистыми, налитыми кровью глазами. — Эта игра в притворство становится все более… неприятной. Этот маленький домик для игр — не твой дом.

Он посмотрел на меня голодным взглядом, как будто у него были все намерения украсть меня и снова запереть в своем доме. Он даже не взглянул на Джейми, и если это не было явным признаком того, что он за человек, то я не знала, что это было.

Я сунула руку в карман своих спортивных штанов, осторожно ища телефон, которого там не было. О Боже, почему я не схватила его, когда выходила? Сколько раз мне приходилось принимать глупые решения в своей жизни, прежде чем я усвоила свой урок? По общему признанию, я многое заработала, но открывать дверь в полночь без телефона под рукой было довольно высоко в рейтинге глупости.

Я отступила назад, развернувшись так, что моя спина оказалась лицом к кухонным барным стульям. Я хотел одновременно следить за Аароном слева от меня и Джейми справа.

Джейми не сдвинулся со своего места между диваном и коридором, и я знала, что, если бы посмотрела на него, мое сердце было бы вырвано из груди и брошено в гнездо гадюк. Я не сводила глаз с Аарона, зная, что несмотря на то, что он был пьян, он был намного сильнее меня.

— Джейми, почему бы тебе не пойти в мою комнату и не посидеть с Рагси, хорошо? — она лаяла как сумасшедшая с той секунды, как голос Аарона прорезал воздух, и это только усиливало мой уровень беспокойства.

— Нет.

Я осмелилась отвести взгляд от своего бывшего ровно настолько, чтобы пригвоздить сына самым пристальным взглядом, который я когда-либо ему дарила, — Иди в мою комнату и закрой дверь. Я не спрашиваю.

Я немедленно оглянулась на угрозу, которая теперь прислонялась к дальней стене бара, и небольшое напряжение покинуло мою душу, когда я услышала звук удаляющихся шагов Джейми. У меня был бы небольшой шанс, если бы мне не пришлось еще и защищать его. Я могла бы это сделать.

На этот раз я могла бы дать отпор.

— Я прощу тебя, Мэдисон. Я обещаю Я прощу все за последние несколько лет. Просто возвращайся домой.

— Я не играю ни в какую игру. Я хочу, чтобы ты ушел.

Его брови опустились, — Нет. Я, блядь, хочу с тобой поговорить. Почему ты всегда пытаешься затеять драку?

Вдох. Выдох. — А я не собираюсь. Я прошу тебя уйти.

Он, спотыкаясь, подошел ближе, и, повинуясь инстинкту, я сделала шаг назад. Я записалась на занятия по самообороне, как только оправилась от прошлого раза, когда разочаровала его, но на самом деле я знала немногим больше того, что сделала с Гарретом. Одно занятие не помогло бы мне выбраться из этого невредимой.

Я была напугана. Я была так напугана, что даже не могла ощутить безопасное место в своем сознании, но у меня все еще были когти. Я бы не стала облегчать ему задачу.

Я буду сопротивляться.

Он продолжал приближаться, выругавшись, когда споткнулся о барный стул. Я оглянулась на холл, собираясь сбегать за телефоном, но мысль о том, что он загонит меня в угол в комнате с Джейми и только с одним выходом, заставила меня хватать ртом воздух, как рыбу, вытащенную из воды.

— Пожалуйста, Аарон, уже поздно. Я обещаю, мы сможем поговорить завтра.

— Ты лжешь, — теперь он был всего в футе от меня, зажав меня между двумя табуретами, продолжая бормотать себе под нос бессвязные слова.

— Нет, — я лгала. — О чем бы ты ни хотел поговорить, я обещаю, мы сможем поговорить завтра, когда ты… когда мы оба почувствуем себя лучше.

— Ложь, — он растянул это слово, покачивая пальцем взад-вперед. — Ты думаешь, я пьян. Ты просто хочешь вышвырнуть меня вон, как сучка, которой ты и являешься.

Он сделал выпад, обхватив пальцами мою шею, и надавил на трахею, пока моя спина не перегнулась через стойку. Он сжал ровно настолько, чтобы давление усилилось, и я сделала первое, что пришло мне в голову. Я плюю ему в лицо.

Он закричал, отшатываясь, и я воспользовалась своим шансом. Вскинув руки, я прицелилась ему в глаза, но прежде чем я успела коснуться его, он упал вперед, врезавшись своим телом в мое. Один из барных стульев рухнул на пол, и моя спина пронзительно закричала, когда край перекладина врезалась мне в позвоночник. Я пыталась, но не смогла сдержать вырвавшийся крик.

Опираясь свободной рукой о барный стул, Аарон наклонился, его горячее, кисловатое дыхание коснулось моей щеки и пробудило воспоминания, которые лучше оставить нетронутыми. Паника когтями пробралась к моему горлу, когда рука, сжимавшая меня, переместилась, чтобы обхватить мою челюсть.

— Ты, маленькая шл…

Моя входная дверь распахнулась, петли протестующе заскрипели, и ледяной порыв воздуха наполнил комнату, представив шестифутового мужчину, стоящего на пороге. Он был практически обнажен, на нем были только клетчатые боксеры, и его широкая грудь вздымалась и опускалась так, словно он выбежал прямо из постели. Его глаза остановились на мне — или, точнее, на руке, все еще сжимающей меня, — и черты его лица стали дикими.

Аарон немедленно ушел, проклиная Гаррета и называя меня шлюхой всеми возможными пьяными, нетворческими способами. Он был похож на неисправную бомбу, пытающуюся взорваться, но не способную никого обезвредить. Его слова отскочили от статуи Гаррета и упали на землю.

В ту секунду, когда Аарон отпустил мою челюсть и повернулся к нему, Гаррет пошевелился. Не было ни остановки, ни паузы, ни мгновения, чтобы моргнуть. В одну секунду он был у двери, а в следующую уже бил моего бывшего кулаком прямо в лицо.

Голова Аарона откинулась назад с такой силой, что я удивилась, как он не сломал себе шею. Он бесформенной кучей рухнул на пол у моих ног, хрипя и вытирая тыльной стороной ладони кровь, хлынувшую у него из ноздрей.

Наклонившись, Гаррет схватил его за воротник и поднял только для того, чтобы во второй раз ударить кулаком в лицо. Я вскрикнула, ударившись о единственный стоящий рядом табурет в попытке сдвинуться с места.

— Гаррет, остановись!

Даже в тумане своего гнева он застыл при звуке моего голоса, встретившись со мной взглядом, в то время как Аарон болтался, как тряпичная кукла, на его вытянутой руке. В его глазах бушевали бури ярости, агонии и отчаяния. Они отпрянули от меня, поморщившись, когда посмотрели на что-то через мое плечо.

Мое сердце упало, когда я проследила за его взглядом и увидела Джейми, стоящего в холле с широко раскрытыми глазами. Его спина была прижата к стене, обеими руками он прижимал мой телефон к груди.

Гаррет позволил бесчувственному телу, которое он держал, упасть на пол, и когда он заговорил, слова были хриплыми. — Ты в порядке, Джей-мэн?

Голова Джейми моталась вверх-вниз, но он не пытался сдвинуться со своего места.

— Я горжусь тобой.

То, как просияло лицо моего ребенка при словах похвалы Гаррета, было одновременно удивительным и опустошающим.

Я ожидала, что Гаррет посмотрит на меня в следующий раз и спросит, все ли со мной в порядке и что случилось, но он этого не сделал. Он даже не взглянул на меня. Он просунул руки под плечи Аарона и начал вытаскивать его тело, как труп.

Я рванулась вперед, переводя взгляд с нездорово выглядящей сцены передо мной обратно на Джейми. — Что ты делаешь? Гаррет!

Он продолжал игнорировать меня, отступая через открытую входную дверь и спускаясь по моему крыльцу, тело Аарона с грохотом неслось за ним. Негодование вспыхнуло во мне, и я погналась за ним, закрыв за собой дверь, чтобы Джейми не последовал за мной.

Было темно как смоль и очень холодно, и я переминалась с ноги на ногу, плотнее запахивая свитер.

— Что ты… о боже мой, что ты делаешь?! — крикнула я, когда он швырнул Аарона на заднее сиденье своей «Новы», как мешок с гнилым мусором, и захлопнул дверцу.

— Гаррет, поговори со мной.

Он хлопнул обеими ладонями по своей машине, наклонившись вперед и положив голову между ними. В таком положении, когда каждый обнаженный мускул его спины и ног был выставлен на всеобщее обозрение, он выглядел как падший ангел, потерявший свои крылья. Это разрывало меня на части. — Мне жаль, что тебе пришлось…

Плоские ладони сжались в кулаки, а плечи напряглись и задвигались. — Не стой там и, черт возьми, не сравнивай меня с ним, Мэдди. Я не он. -

Я развел руками. — О чем ты говоришь, я не он!

— Когда твоя внутренняя реакция заключается в том, чтобы извиняться каждый раз, когда я помогаю тебе, ты сравниваешь меня с ним. Когда ты сомневаешься в том, как я отреагирую, и чувствуешь необходимость пресмыкаться, чтобы заслужить мое одобрение, ты сравниваешь. Прекрати, блядь, извиняться.

Я втянула губы в рот, надавливая до тех пор, пока не почувствовала, что мои зубы вот-вот прорвутся сквозь них. Он не отрывал взгляда от своей машины, но с таким же успехом мог бы уложить меня. Его слова хлестнули меня, как кнут, проникая во все, чем я была, и показывая все трещины.

Я не знала, как перестать слишком много думать и сомневаться. Я не знала, как быть другой.

— Это немного больше, чем починка моей посудомоечной машины или чистка забора, Гаррет. У тебя на заднем сиденье машины лежит труп, и ты явно расстроен из-за меня. Ты даже не смотришь на меня.

Он оттолкнулся, поворачиваясь ко мне со скоростью, которая казалась невозможной. Всего за несколько шагов он оказался вплотную ко мне, кожа его живота прижималась к моему свитеру. Его пальцы погрузились в мои волосы, запутываясь в локонах, когда он схватил меня за затылок и запрокинул его назад.

— Ты хочешь знать, почему я, блядь, не могу на тебя смотреть? Потому что, глядя на тебя, я вспоминаю о том, что ты сказала мне на прошлой неделе. Это вызывает у меня желание вытащить этого ублюдка из моей машины и закончить то, что я начал. Я не могу смотреть на твое лицо, не видя призрачных отпечатков его пальцев и не вспоминая, как они выглядели на тебе, не вспоминая, как ты выглядишь, когда твои глаза затуманиваются от страха. Это будет запечатлено в моей памяти до самой смерти.

Я подсознательно потянулась вверх, положив руки ему на грудь. Его хватка усилилась, потянув за волосы у меня на затылке, но я едва заметила. Черт, я едва дышала.

— Пока этот кусок дерьма находится на расстоянии вытянутой руки от меня, я, блядь, не могу продолжать смотреть на тебя, иначе у сегодняшней истории будет совершенно другой гребаный конец.

Мое сердце заколотилось и остановилось, когда он отстранился от меня, опустив мои руки, которые бесполезно повисли по бокам. — Что ты собираешься с ним сделать?

— Он — не твоя забота, — он повернулся, побежал к своему дому и исчез. Я не двигалась с места, пока он не вернулся. Держа ключи в руке, он только натянул джинсы и ботинки с развязанными шнурками и забрался в свою машину.

— Возвращайся в дом и обними своего сына, Мэдди. Он должен знать, что с тобой все в порядке, — и с этими словами он захлопнул дверцу и задним ходом выехал с подъездной дорожки.

Мне следовало проверить его багажник на наличие лопаты, пока он был внутри.

Когда я вошла в свой дом, моичувства были поражены запахом чистого блаженства. Я подошла к дивану, схватила наброшенное на него одеяло и завернулась в мягкий флис, прежде чем отправиться на кухню. Джейми стоял перед двумя кружками только что размешанного горячего шоколада.

— Я еще не положил в них кубики льда, так что не пей это.

Я неуверенно улыбнулась, решив не указывать на огромные клубы пара, которые уже намекали на этот факт. Вместо этого я открыла морозилку, перевернула противень и аккуратно положила в каждый по несколько кубиков.

— Это была отличная идея, спасибо. Не хочешь пойти посмотреть что-нибудь со мной?

Он кивнул, схватил обе кружки и осторожно понес их к кофейному столику. Он исчез в своей комнате достаточно надолго, чтобы взять дополнительное одеяло, а затем плюхнулся рядом со мной.

Ему нужно было поговорить. Какой ребенок этого бы не сделал? Я все еще решала, должна ли я что-то сказать или позволить ему открыться мне, когда он протянул мне мой телефон.

— Ты злишься, что я позвонил Гаррету?

— Нет, конечно, нет.

Он поиграл бахромой своего одеяла, — Я знаю, мне следовало позвонить в 911, но Гаррет был первым человеком, о котором я подумал. Я обещаю, что в следующий раз позвонил бы в 911, если бы он не ответил.

Я положила свою руку поверх его собственной, останавливая его движения. — Я не расстроена. Ты делал то, что считал правильным, и я горжусь тобой. Я никогда не должна была ставить тебя в положение, когда тебе нужно было делать такой выбор. Я знала, что лучше не открывать дверь, не проверив, кто это. Это было небезопасно.

— Да, это было довольно глупо.

Я послала насмешливый взгляд в его сторону. — Как ты вообще узнал, какой номер принадлежал Гаррету? — я никогда не утруждала себя сменой его контактного имени с «Сладенький папочка».

— Вы с Лейлой много разговариваете. Я обращаю внимание.

Я рассмеялась, наслаждаясь облегчением, которое почувствовала при виде намека на улыбку на его лице. Он справлялся с этим лучше, чем я опасалась, по крайней мере, на данный момент.

Он взял свою кружку, поджав под себя ноги и выпуская пар. — Я думаю, Гаррет любит тебя.

Я поперхнулась, слова Гаррета, сказанные ранее, все еще крутились у меня в голове. — С какой стати тебе это пришло в голову, чудак ты этакий?

Он пожал плечами, осторожно отхлебывая все еще слишком горячий шоколад, прежде чем поморщиться и поставить его обратно. — Он пришел и спас тебя. Он даже не оделся сначала, мам.

— И мои глазные яблоки оценили это, — сказала я, шевеля бровями. Он перегнулся через колени, притворяясь, что его тошнит, и это вызвало у меня еще один смешок, который был чертовски приятен.

— Он просто действительно хороший друг, никаких сердечек и цветов, — но даже когда я это произнесла, у слов был привкус пепла.

Джейми мгновение рассматривал меня, но, казалось, принял мой ответ. Мы выбрали случайный фильм и свернулись калачиком с нашими напитками и одеялами. Час спустя он лежал, обмякнув, с открытым ртом.

Соскользнув с дивана, я схватила свой телефон и набрала номер Гаррета. Я подошла к маленькому окошку рядом с дверью и выглянула наружу, а телефон все звонил и звонил у меня в ухе.

«Вы дозвонились до Гаррета…»

— Черт возьми, — пробормотала я, прослушав остальную часть его автоответчика. Я понятия не имела, что он делает, и была на пятьдесят процентов напугана и на пятьдесят процентов в нерешительности.

— Привет, Гаррет, это я. Я все еще не сплю, — я провела рукой по лицу, съеживаясь. Конечно, я не спала, я звала его. — Джейми сейчас спит, так что я собираюсь немного почитать или что-нибудь в этом роде. Я не могу уснуть. В любом случае, я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

Я закончила разговор, даже не попрощавшись, мысленно ударившись головой о стену. Как так получилось, что я могла совершать деловые звонки каждый день недели, но, отправляя голосовое сообщение, я заикалась в простом предложении?

Сунув устройство в карман, я уставился на входную дверь. Отпирать ее было бы чудовищно глупо, и я бы не стала рисковать, когда Джейми уснул здесь, но я также не хотела, чтобы Гаррет постучал и напугал его до смерти.

Но это при условии, что Гаррет вообще зайдет или вернется. Я прикусила внутреннюю сторону щеки, снова беспокоясь о том, что, черт возьми, он делает.

Ощущение, что мой телефон вибрирует у меня на бедре, заставило меня выпрыгнуть из кожи вон. Я боролась с материалом своих штанов, пытаясь вытащить телефон из кармана.

— Алло?

— Это я. Открой дверь.

Моя голова резко повернулась к двери, как будто я могла увидеть его сквозь нее. Повернув замок так тихо, как только могла, я открыла его, прижав палец к губам. Рагси обязательно залаяла бы, если бы мы заговорили, и последнее, чего я хотела, — это снова разбудить Джейми.

Он понимающе кивнул и шагнул внутрь. Он нашел время заехать домой и переодеться в толстовку с капюшоном и спортивные штаны, прежде чем прийти ко мне, и мое воображение разыгралось от всех причин, по которым ему, возможно, пришлось переодеваться.

Зная, что он последует за мной, я направилась в свою комнату. Я проползла по кровати, просунув руки под одеяло, чтобы достать свою ленивую сторожевую собаку, погладила ее по голове, позволив ей увидеть Гаррета, чтобы она не лаяла.

Он отвел руку назад, стягивая через голову толстовку с капюшоном и обнажая под ней простую белую футболку. Он бросил её на изножье кровати, прежде чем подойти и сесть рядом со мной, любезно погладив Рагси.

— Вы двое в порядке?

Я искоса взглянула на него. — Это зависит от того, что ты собираешься мне сказать, — выражение его лица смягчилось, и я вздохнула, откидываясь на подушку. — У нас все в порядке.

Он потер подбородок, оглядываясь на мое распростертое тело. — Я рад. Я беспокоился о нем.

Я перекатилась на бок. — Мой инстинкт подсказывает мне извиниться за то, что беспокою тебя, но я не буду, — он покачал головой и предпочел не отвечать. — Он сказал мне, что ты был первым человеком, которому он хотел позвонить.

Он прочистил горло, уставившись в стену. — Я рад, что он доверял мне настолько, что позвонил, но черт возьми, если это не уничтожило меня. До конца своей жизни я никогда не забуду, как дрожал голос того мальчика, когда он умолял меня спасти тебя.

Иисус. Я похлопала по месту рядом с собой, пододвигаясь, чтобы у него было место прилечь. Наши колени соприкоснулись, когда он устроился лицом ко мне, подложив руку под голову.

— Я так чертовски боялся того, как я найду тебя, Мэдди.

— Могу я теперь извиниться? — спросила я, глубже зарываясь в подушку. Когда я подняла голову, он свирепо смотрел на меня.

— Тогда, может быть, ты скажешь мне, куда ты ходил?

— Я же сказал тебе, что он — не твоя забота, Мэдисон.

О, мы вернулись к Мэдисон, не так ли? Кто-то действительно не хотел, чтобы я поднимала эту тему.

— Ты хотя бы скажешь мне, нужно ли мне обеспечивать тебе алиби? Я не самый лучший лжец, когда на меня давят. Мне нужно будет попрактиковаться в своем выступлении.

Он щелкнул меня по носу. — И что ты скажешь им, чем мы были заняты в полночь?

Мой пульс участился, и я высунула язык, чтобы облизать губы, внезапно почувствовав, что они пересохли. Он опустил глаза, и его пристальный взгляд проник прямо в мою сердцевину, повернув переключатель в положение «ВКЛЮЧЕНО».

Боже, прошло слишком много времени с тех пор, как у меня было освобождение. Мне нужно было, чтобы он перестал так на меня смотреть, иначе все очень быстро станет по-настоящему неловким.

— Играли в бинго.

— Мое любимое ночное занятие.

Я усмехнулась, поворачиваясь, чтобы перевернуться на спину и уставиться в потолок. Я не могла больше смотреть на него, лежащего рядом со мной. Это заставляло мое сердце совершать глупые поступки. Как будто говорило мне, что хочет видеть его там каждый день, ухмыляющегося мне, даже когда у меня был неприятный запах изо рта и вьющаяся утренняя грива.

Я спрятала ноги под одеяло, чтобы устроиться поудобнее и насладиться теми несколькими часами, которые у меня еще оставались до работы. Зевая во время этих слов, я закрыла глаза и спросила, — Итак, тебе нужно алиби?

Он хмыкнул. — Спроси меня утром.

Глава 19

Я проснулась от того, что что-то толкнуло меня. Снова. Я застонала, приоткрывая один глаз, прежде чем быстро закрыть его снова. Было еще темно, так что мой будильник еще не должен был сработать.

Я вздохнула, решив насладиться последними минутами сна, но то же самое ощущение снова пронзило меня.

Что-то впивалось мне в спину. Рагси часто прижималась ко мне, но обычно она целилась мне в ноги, и это было на нее не похоже. Я медленно убрала руку назад, гадая, не заснула ли я снова с ноутбуком на кровати.

Моя рука наткнулась на что-то теплое и твердое. И слегка округлое? Что за чертовщина? Я изогнулась, скользя рукой вверх в попытке понять, на чем это я чуть не заснула.

— Ты ищешь что-то конкретное? — спросил грубый, скрипучий голос, одурманенный сном.

Я впилась ногтями в ветку, за которую держалась, и мои глаза резко распахнулись. Нога. Я прикасалась к ноге. Колено, если быть точным, и оно мне не принадлежало.

Резко вдохнув, я вспомнила предыдущие часы в мучительно ярких красках. Приходит Аарон, Гаррет избавляется от него или кто там еще знает от чего, и мы вместе ложимся в постель.

Спроси меня утром.

Черт возьми, он остался на ночь. Сознательно и целенаправленно остался. Ну, скорее всего, всего на пару часов, но все равно, он пришел с намерением заснуть.

О Господи, мне нужно было замедлить свой бросок. Он просто был моим другом. Друг, который пожертвовал всей своей ночью, чтобы помочь мне и быть со мной, но все же. Просто друг.

Я перекатилась на противоположное плечо, с болью вспоминая каждое утро, когда просыпалась, и насколько похожей на зомби я всегда выглядела. Я была уверена, что он скоро подожмёт хвост и свалит. С другой стороны, он уже видел, как у меня было мокрое лицо и меня тошнило, так что, кто знал.

Первое, что я увидела, закончив свой улиткообразный поворот, была рука, лежащая поверх одеяла в дюйме от моей собственной. Мои глаза прошлись по всей его длине, заметив со смесью разочарования и облегчения, что на нем все еще была футболка.

Я продолжила чтение, остановившись на неряшливой челюсти и ленивой ухмылке, которая приветствовала меня. Ямочки на щеках, появившиеся в знак приветствия, заставили мое сердце трепетать, но именно пристальный взгляд, прослеживающий каждую черточку моего лица, должен был погубить меня.

— Доброе утро.

— Доброе утро, — прошептала я. — Который сейчас час?

— Около пяти.

Хорошо, у меня еще был час до того, как мне нужно было собираться на работу. Слава Богу, я привыкла жить, почти не высыпаясь. Прежде чем передумать, я тяжело вздохнула, надув щеки.

В тот момент, когда воздух покинул мой рот, я застыла в ужасе, натягивая одеяло, чтобы прикрыть лицо. Утреннее дыхание никому не было другом в хороший день, но я заснула, даже не почистив зубы.

О, черт возьми, нет.

Я рванула вверх, врезавшись в его согнутые колени и практически перелезая через него, чтобы добраться до края и спрыгнуть вниз. Бросившись в ванную, кинув в его сторону только короткое: «Я сейчас вернусь», я захлопывая дверь под его ответный смешок.

Почувствовав себя немного лучше после того, как почистила зубы, я собрала волосы в беспорядочный пучок. Гаррет был в моей постели. Джейми мог видеть его и знал бы, что он остался на ночь. Я закрыла лицо руками, во что я вляпалась?

Я плеснула водой себе в лицо, мысленно подбадривая себя. Я могла бы это сделать. Мне просто нужно было избавиться от него до того, как Джейми встанет. Я открыла дверь, готовясь к приятному для глаз зрелищу Гаррета, развалившегося на моей кровати, но на том месте, где он только что был, было пусто.

— Чувствуешь себя лучше?

Я подпрыгнула, поворачиваясь, чтобы увидеть, что он стоит у края кровати, держа в руках свой телефон. Покраснев на десять оттенков красного, я пробормотала «да» и прошла мимо него, чтобы найти чистый свитер.

Он схватил меня за запястье, когда я проходила мимо, разворачивая лицом к себе. Его пальцы скользнули по изгибу моей челюсти, и мои глаза расширились, пульс эхом отдавался в ушах. Он наклонился, прижавшись губами к раковине моего уха. — Тогда могу я поцеловать тебя сейчас?

Как олень в свете фар, я уставилась на него снизу вверх, разинув рот и совершенно застигнутая врасплох. — Ты хочешь поцеловать меня?

— Я хотел поцеловать тебя в тот момент, когда открыл глаза, и мне пришлось откинуть с лица твои растрепанные волосы, чтобы увидеть, как ты храпишь рядом со мной.

Но почему? Буквально ничего из того, что он только что сказал, не было привлекательным. Он склонил голову набок, его язык скользнул по внутренней стороне щеки, и я поняла, что озвучила свой вопрос вслух.

— Меня сбивает с толку, как такая красивая и удивительная женщина, как ты, может видеть себя при таком плохом свете.

Я нахмурилась. Мне нравилось думать о себе как о хорошей маме, и я определенно усердно работала, но красота и удивительность подталкивали меня к этому.

Его взгляд стал пристальнее, твердея от решимости доказать, что все, что он увидел на моем лице, неверно. — Ты никогда не просыпалась рядом с мужчиной, которому не терпелось прижаться своими губами к твоим? Где один только вид тебя рядом с ним сводил его с ума?

— Нет. Ты первый мужчина, рядом с которым я проснулась, не считая моего бывшего.

Его язык облизал нижнюю губу, и я могла поклясться, что его грудь задвигалась немного быстрее. — Неужели прошло пять лет с тех пор, как к тебе прикасался мужчина? Целовал тебя?

Я ухватилась за подол своей рубашки и кивнула, наблюдая, как его глаза темнеют, словно он хотел поглотить мою душу. Жар вспыхнул у меня между ног, и я почувствовала, как мои соски затвердели под рубашкой.

— За все это время тебе ни разу не захотелось пригласить кого-нибудь домой? Всего одна ночь, чтобы снять весь этот стресс и напряжение, которые я вижу в твоих плечах каждый день?

Сама того не желая, я фыркнула от смеха, и он в ответ приподнял бровь, ожидая моего ответа. — Секс… — как я это объясню? — Секс никогда не был для меня большим средством для снятия стресса. Так что нет, я никогда не хотела приводить кого-то домой.

Хотя, судя по тому, как он смотрел на меня, я сомневалась в его мыслительном процессе.

Он сделал шаг ближе, пока его живот не коснулся моих заостренных кончиков, и мои легкие заработали в два раза быстрее. — Ты вообще не замечаешь, что когда-нибудь нуждаешься в освобождении? Нуждаешься в ком-то, кто помог бы тебе найти это сладкое местечко и нажимать на него снова и снова?

Теперь мои ноги сильно дрожали, и мне пришлось сжать бедра вместе, чтобы унять пульсацию, которая захватывала каждую мысль в моей голове. Намек на ухмылку на его губах дал мне понять, что он не преминул это заметить.

Это не имело значения, мой голос все равно выдал меня секундой позже. — Возможно, в другом мире, если бы кто-нибудь, кроме меня, смог это найти.

Его голова откинулась назад, в глазах появилось недоверчивое выражение. — Подожди, ты же не имеешь в виду… в смысле, никогда?

Я отвела взгляд, зная, что каждый видимый дюйм моей кожи был ярко-красным. Как, черт возьми, мы вообще сюда попали?

— Как и всегда. Наверное, мое тело работает неправильно. Мне очень понравился секс, но позже мне пришлось, знаешь ли, самой во всем разбираться, — я отмахнулась от этого, как будто меня не беспокоило то, что я провела всю свою взрослую жизнь, чувствуя себя сломленной.

Он тяжело вздохнул, проведя подушечкой большого пальца по нижней губе. — Я не могу решить, хочу ли я снова пойти и найти этого ублюдка за то, что он заставил тебя думать, что это было твое дело, или я хочу разложить тебя на этом матрасе и показать, насколько ты чертовски неправа.

Могли бы вы испытать оргазм только от словесной стимуляции? Потому что, если нет, я была бы готова стать первой. Я бы побила все гребаные рекорды. — Ты хочешь заняться со мной сексом?

— Я хочу многое сделать с тобой.

Он потянулся, чтобы обхватить меня руками за талию, но я отступила за пределы досягаемости, наблюдая, как его глаза тут же закрылись.

— Я не знаю, готова ли я к отношениям, Гаррет. В тот день я не лгала Лейле. У меня нет времени, которого заслуживают отношения.

Черты его лица расслабились. — Я знаю, тебе эта идея в новинку, но необязательно состоять в отношениях, чтобы наслаждаться прикосновением к чьей-то коже, Мэдди.

Посмотрев в сторону двери, я потерла ладонями бедра. Когда я начала потеть? — Итак, ты имеешь в виду друзей с привилегиями. Никаких чувств.

Его глаза вспыхнули, когда он снова приблизился ко мне, коснувшись губами моей щеки. — Я обещаю не поддаваться чувствам, если ты этого не сделаешь.

Я вздрогнула, мурашки покрыли мою шею и руки. Мое тело никогда раньше ни на кого так не реагировало, и мысль о том, что этот мужчина прикасается ко мне, вызвала у меня желание забраться на крышу и согласиться во всю глотку.

Я прочистила горло, затем сглотнула. Я открыла рот, чтобы сказать что-то, о чем, вероятно, пожалела бы, но легкий, ритмичный стук в дверь моей спальни вернул меня к настоящему.

Джейми. Мой ребенок был здесь. Вот почему свидания были для меня под запретом. Я не могла думать о груди Гаррета, и бедрах, и о твердости, которую я почувствовала, и о том, черт возьми. У меня было так много неприятностей. Я отодвигаюсь на достаточное расстояние между нашими телами, поворачиваясь на звук.

— Тебе что-нибудь нужно, приятель?

— Я проснулся на диване, а тебя не было.

Я замкнулась в себе. И награда за самое эгоцентричное воспитание достается? — Прости, если я тебя побеспокоила, я собиралась дать тебе поспать, пока я приму душ, — что, по крайней мере, было отчасти правдой.

— Хорошо.

На мгновение воцарилась тишина, а затем я услышала звук открываемой двери. Я вздохнула, потирая переносицу. Когда я подняла глаза, Гаррет улыбался мне сверху вниз, демонстрируя ямочки на щеках, как будто он точно знал, что я собиралась сказать, прежде чем меня прервали.

— Ладно, иди, прыгай в душ и готовься. Я приготовлю кофе и найду что-нибудь на завтрак для Джей-мэна.

Большой палец прижался к моим губам, не давая ответу сорваться с моих губ. Не торопясь отодвигать его, он указал на ванную. — В душ. Я и для тебя что-нибудь приготовлю на скорую руку.

Удовлетворенный моим молчанием, он откинул одеяло и обхватил своими огромными ручищами мою миниатюрную таксу, прижимая ее к груди, и ушел.

Я смотрела, как он неторопливо выходит, и прижала руку к груди, задаваясь вопросом, насколько больно будет этой мечте, когда она рухнет вокруг меня.

Глава 20

Была суббота. Еще один игровой день. Джейми выбежал из своей комнаты в униформе, бутсы свисали с его рук. Я посмотрела поверх его тонкого топа с короткими рукавами и надула щеки.

— Чувак, ты не можешь пойти в этом, ты замерзнешь. Сходи за майкой с длинным рукавом, которую я тебе купила.

Он застонал, запрокидывая голову и извиваясь всем телом, как человек в надувной трубе. Но он послушался, сбросил бутсы на пол и поплелся прочь.

Я покачала головой, поворачиваясь к двум людям, стоящим у двери. Джейми пригласил Гаррета и Лейлу пойти сегодня, так что мы все собрались и направились туда вместе.

Я вполне обоснованно опасалась за жизнь Аарона, когда рассказала Лейле о том, что произошло той ночью. Она чуть не оторвала мне руку в спешке, чтобы выхватить у меня телефон и позвонить ему. Мне пришлось наброситься на нее и пригрозить, что я её убью, прежде чем она признала свое поражение. Эта женщина была сумасшедшей, но я любила ее за это.

Теперь она наклонилась к Сэди, неся какую-то чушь и поглаживая ее по спине. Мои губы приподнялись при виде этого зрелища, но дрогнули, когда я взглянула на Гаррета и обнаружила, что он смотрит на меня. Прошло несколько дней с тех пор, как я просыпалась рядом с ним, и за это время он дважды ужинал с нами.

Однажды вечером я готовила, а в следующий раз он принес китайскую кухню. Его предложение нависло над нами, как слон в комнате — чрезмерно большой слон на шпильках. Каждый раз, когда он произносил мое имя или прижимался ко мне слишком близко, желание сказать «да» шептало мне на ухо.

Он больше не поднимал эту тему, и я тоже, но каждый раз, когда он смотрел на меня, мне казалось, что он раздевает меня. Мое тело напрягалось, сердце бешено колотилось в своей клетке, в то время как воздух вокруг нас сгущался до невыносимой степени. Это было именно то, что происходило сейчас, и это сводило с ума.

— Вы заставляете меня пожалеть, что я направляюсь не к Рику, а на футбольный матч, — Лейла выпрямилась и обмахивалась веером, переводя взгляд с одного на другого. — Священное тайное напряжение.

— О, это не секрет. Она знает.

Если бы я могла быть черепахой, я бы засунула голову прямо в свой панцирь. Они оба смотрели на меня, Гаррет с самодовольным юмором, а Лейла — со злобным восторгом.

— Пойду прогрею джип, — пробормотала я, проскальзывая мимо. Я едва могла справиться с уговорами Гаррета, но если бы Лейла прыгнула в автобус — а она бы прыгнула, — у меня не было бы ни единого шанса.

Примерно через пять минут остальная часть группы забралась внутрь вместе со мной, Гаррет впереди, а двое других сзади. Судя по звукам, Лейла была на середине агрессивной ободряющей речи.

Я закатила глаза, выезжая задним ходом с подъездной дорожки, как только все пристегнулись. Эта женщина была невероятно конкурентоспособна. Джейми повезло бы, если бы в итоге она не вскочила на ноги и не кричала на протяжении всей игры.

Услышав, что Лейла наконец закончила свою речь, я взглянул в зеркало заднего вида. — Ты все это понял, приятель?

— Я думаю, да.

Я подняла большие пальцы за голову, — Круто. А теперь выброси все это в окно и притворись, что ты этого не слышал, потому что, если ты последуешь хоть одному из ее советов, тебя обязательно выгонят.

Гаррет, стоявший рядом со мной, усмехнулся. — Может быть, потребуется совсем немного.

Я показала ему язык, и он подмигнул. Конечно, он бы с ней согласился. Снова оглянувшись, я увидела, что Джейми смотрит на всех нас так, словно мы были бандой неуправляемых сумчатых.

— Могу я просто повеселиться?

Я потерла руки друг о друга, пытаясь согреться. За последнюю неделю температура резко понизилась, но я готова поклясться, что за последний час она упала еще больше. Мне нужно было не забыть взять с собой одеяло на следующую игру или, по крайней мере, позаботиться о покупке нового пальто. Большой термос с кофе тоже не помешал бы.

Поднеся руки к лицу, я сложила их чашечкой и подула между ними горячим воздухом. Эта игра длилась целую вечность, и кофеин на самом деле казался отличной идеей.

— Эй, я собираюсь пойти выпить кофе, кто-нибудь из вас хочет немного?

— Это риторический вопрос? — Лейла даже не потрудилась взглянуть на меня, ее глаза были прикованы к игре, ее бедра постоянно находились в полуприседе над скамейкой запасных.

Я стояла, глядя на Гаррета сверху вниз и указывая на него пальцем, но он покачал головой. — Я в порядке. Ты хочешь, чтобы я прогулялся туда с тобой?

— Нет, все в порядке. Наслаждайся игрой, я быстро.

Я пошаркала вниз по трибунам, радуясь, что сегодня зрителей было довольно мало, и мне не пришлось ни к кому протискиваться. Магазинчик был на дальней стороне поля, но было бы неплохо пошевелить конечностями и разогнать кровь.

Когда я подошла, уже выстроилась очередь из других родителей с такой же идеей, но, по крайней мере, я все еще могла видеть поле. Я заняла свое место, повернувшись, чтобы посмотреть, как меня раскачивает из стороны в сторону.

— Сегодняшний день выдался холодным, не так ли?

Я кивнула сама себе, все еще наблюдая за игрой, соглашаясь с тем, кто говорил.

— Мальчики, сидящие на скамейке, должно быть, замерзли.

Я снова рассеянно кивнула. Я уже думала о том же самом. Большинство мальчиков были одеты в многослойную форму, но мне было холодно под свитером с длинным рукавом, так что я уверена, что их тонкие майки не сильно помогали.

— Ты мама Джейми, верно?

Вздрогнув, я вскинула глаза и обнаружила мужчину, стоящего позади меня и смотрящего на меня.

— Боже, прости, я думала, ты разговариваешь с кем-то другим. Да, он мой.

— О, хорошо, рад, что тогда я не выставил себя дураком, — он рассмеялся, и его улыбка обнажила ряд идеально ровных белых зубов. — Я видел, как ваша группа подошла к нам перед началом игры, и было трудно сказать, кто из вас его родители.

Я помахала рукой взад-вперед, — Да, мы часто это слышим. Другая женщина — что-то вроде его тети, близкая подруга семьи.

Он наклонил голову, взглянув на очередь, и подошел ко мне. Я никогда не видела его раньше, но он был привлекательным мужчиной. Он был не таким высоким, как Гаррет, но на несколько дюймов выше меня, и у него были идеально уложенные светлые волосы. Расслабленные брови нависали над парой поразительно голубых глаз, а подбородок прикрывала подстриженная борода.

— Я Майкл, — он протянул мне руку, и я нерешительно пожала ее, не понимая, почему он так дружелюбен со мной. Никто на школьных мероприятиях никогда не относился ко мне дружелюбно.

— Мэдисон.

Он задержал мою руку на секунду дольше и снова улыбнулся, прищурив глаза. — Приятно познакомиться с тобой, Мэдисон. Моему сыну нечего сказать о Джейми, кроме хорошего. Он кажется замечательным ребенком.

Это заставило меня оттаять, и я не смогла удержаться от ответной улыбки. — Я рада это слышать. Он определенно хороший парень, хотя я могу быть предвзятой, — я взглянула в сторону, заметив, что очередь передвинулась, и, шаркая, двинулась вперед.

— Мы новички в этом районе и в школе. Мой сын, Йен, невероятно застенчив, и ему нелегко заводить друзей, но в первый день он пришел домой, рассказывая о Джейми. Джейми вроде как взял его под свое крыло, я думаю.

На сердце у меня потеплело. — Мы тоже недавно переехали, так что он знает, каково это — быть новичком. Я рада слышать, что они поладили.

— Может быть, мы сможем как-нибудь собрать мальчиков вместе, чтобы они могли потусоваться вне занятий.

Я, конечно, была не против того, чтобы у Джейми был друг вне школы. Я открыла рот, чтобы согласиться, когда что-то дернуло меня за лицо. Я дернулась, отскакивая назад и натыкаясь на что-то твердое.

Руки скользнули по моим рукам, стягивая предмет все ниже, пока он не окутал меня. Я была в двух секундах от того, чтобы прострелить локоть, когда почувствовала это. Этот знакомый мускусный запах я узнала бы, где угодно.

Второй раз в моей жизни мою голову насильно просунули в горловину мужской толстовки с капюшоном, и я снова смогла видеть. Майкл все еще был там и смотрел на меня с веселой ухмылкой.

Я обернулась, чтобы посмотреть через плечо, и втянула в себя воздух. Гаррет стоял прямо позади меня, его глаза были жесткими и горящими, когда они встретились с моими собственными.

— Привет, — прошептала я.

Его полные губы дрогнули. Я почувствовала, как он напрягся, когда посмотрел на Майкла, но он кивнул ему в знак приветствия.

— Майкл, это мой сосед Гаррет. Гаррет, это Майкл. Его сын ходит в школу вместе с Джейми.

Глаза Гаррета метнулись к моим, и взгляд, который он послал мне, прежде чем протянул руку Майклу, заставил меня скривить губы, как ребенка, пойманного на лжи.

Отведя протянутую конечность назад, он обхватил меня обеими руками за плечи и развернул, двигая вперед. Я была следующей и не заметила, как женщина, работавшая за прилавком, уставилась на меня в ожидании.

— Она хотела бы кофе с одним кусочком сахара и тремя сливками.

Я удивленно посмотрела на него, но его руки на моих предплечьях удержали меня от того, чтобы обернуться. — Сделайте это на двоих, пожалуйста.

Он кивнул, протягивая женщине наличные и принимая стаканчики из ее протянутой руки.

Он передал один мне, и я обхватила его обеими руками, отступая в сторону. Я оглянулась через плечо, чтобы попрощаться с Майклом, но твердое давление на мою спину заставило меня быстро помахать рукой и вместо этого направиться к трибунам.

Я прищурилась, глядя на мужчину рядом со мной, чувствуя его горячую руку на своей пояснице.

— Мы могли бы пригласить его туда, где мы находимся, я не думаю, что он здесь кого-то знает.

— Он будет жить, — судя по отсутствию беспокойства в его тоне, мы с таким же успехом могли бы обсуждать погоду или ветви власти.

Я проворчала. Я знала, что Гаррет от природы не был разговорчив, особенно с незнакомцами, но быть новичком — отстой. Это не убило бы его, если бы он был более дружелюбным.

Гаррет вздохнул, и я могла поклясться, что его пальцы скользнули на дюйм вверх по моей спине. — Извини, я поищу его в следующий раз.

Я позволила ему проводить меня обратно к нашим местам, демонстративно закатив глаза, когда Лейла пошевелила бровями, принимая второй кофе от Гаррета. Я уверена, что наблюдение за тем, как Гаррет, как картошку, запихивает меня в толстовку с капюшоном, было самым ярким событием ее дня.

Я устроилась рядом с ней, держа чашку у лица и наслаждаясь паром. Гаррет опустился рядом со мной, и если бы я не знала его лучше, то сказала бы, что он сидел немного ближе, чем раньше.

Мальчики проиграли игру. Я хотела иметь возможность похлопать Джейми по спине и сказать что-нибудь вроде: «Это было так близко!». Но это было не так. Они были полностью разгромлены. Ему было восемь, так что мне было все равно, кто победит. Я просто не хотела видеть его расстроенным.

Лейла, с другой стороны, не умолкала по этому поводу. В данный момент мы с Гарретом переживали окончание ее тирады, стоя на краю поля и ожидая, когда мальчиков отпустят.

— Я имею в виду, честно говоря, если бы они просто… — она замолчала, подтолкнув меня локтем. — Не бери в голову. Приближается.

Я оглянулась, ожидая увидеть Джейми, но то, что я увидела, было отродьями моего личного ада, спускающимися на нас. Иначе известная как Тристан и ее банда.

Ее лицо сморщилось, как будто она съела что — то кислое, а Кэролин и Лара — я все еще не была уверена, что это их имена — обе выглядели смущенными. Тристан смотрела прямо на меня, пока тело Гаррета не придвинулось на полшага ближе. Ее глаза метнулись к нему, и она сглотнула, поворачиваясь и преобразуя свои черты в мега ваттную улыбку.

— Привет, Мэдисон. Как ты?

Я боролась с желанием нахмуриться и показать ей средний палец. Чего хотела эта женщина? — Отлично. Ты?

— Замерзла, как кубик льда, и мне грустно, что ребята проиграли свою игру, но я очень увлечена, — она продолжала улыбаться мне, как будто мы были закадычными друзьями, и я огляделась, задаваясь вопросом, не попала ли я каким-то образом в другое измерение.

— Я хотела сообщить тебе об этом пораньше, поскольку ты всегда…так занята, через пару недель мы устраиваем вечеринку для всей команды. Я пришлю небольшие приглашения на следующую игру, но я надеюсь увидеть вас там!

Я разинула рот, преуспев лишь в том, что кивнула головой. Она, казалось, была удовлетворена ответом и помахала рукой, прежде чем она и ее группа отправились ждать своих мальчиков.

Я медленно повернулась к своим спутникам. — Это было странно, верно? Кому-нибудь еще это показалось супер странным?

Лейла выглядела примерно такой же растерянной, какой чувствовала себя я, но Гаррет был похож на кота, который наконец поймал надоедливую канарейку. Он наблюдал, как женщины уходят, с безмерно довольным выражением на лице.

Я переводила взгляд с него на группу Тристан и обратно. — Гаррет Роу.

— Хм?

— Есть ли что-то, чем ты хотел бы поделиться с классом?

Он приблизил свое лицо к моему, но только постучал пальцем у меня под подбородком и подмигнул. Затем он прошел мимо меня, направляясь навстречу Джейми, которого наконец-то отпустили с поля боя.

Я наблюдала, как он наклонился, чтобы ударить его кулаком, прежде чем сказать что-то, от чего лицо моего ребенка озарилось смехом, достаточно громким, чтобы я услышала его с того места, где все еще стояла.

У них обоих было озорное выражение лиц, и Лейла разразилась хохотом позади меня. — Девочка, у тебя такие большие неприятности.

Определенно. У меня действительно были неприятности. Потому что я была почти уверена, что, возможно, влюблена в этого мужчину.

Глава 21

Комната завертелась, кружась вокруг меня, как калейдоскоп образов. Я не могла не задаться вопросом, было ли это тем, что чувствовали люди, когда говорили, что их жизнь проходит у них перед глазами.

Вращалось ли это вокруг них быстрыми скачками, или время в эти моменты замедлялось и позволяло им наслаждаться этим?

Я закрыла глаза, снова отталкиваясь. Я могла бы обойтись и без того, чтобы видеть, как моя жизнь проносится у меня перед глазами. Кроме Джейми, не было ни одной вещи, которую я хотела бы пережить вновь перед смертью. Я бы умерла в депрессии и стрессе.

Вздохнув, я сделала еще один круг, прежде чем выставить ногу и остановить движение стула.

Я уставилась на часы на своем рабочем столе, больше всего на свете желая заворчать и заползти под стол. Ты знаешь, что это будет долгая ночь, когда ты мечтаешь на работе о жизни и смерти. Я так устала от этого рабочего графика. Когда мне будет тридцать пять, и я буду успешна, я была уверена, что мне, черт возьми, лучше оглянуться назад и гордиться этим дерьмом.

Я закончила заполнять свое расписание и перевела монитор в спящий режим. — Я собираюсь закончить на сегодня, Эвалайн. Тебе что-нибудь нужно, прежде чем я уйду?

— Нет, милая, наслаждайся своими выходными.

Я наморщила нос, что было крайне маловероятно, учитывая мое расписание, игру Джейми и промежуточные экзамены, к которым нужно готовиться, но, тем не менее, это было приятное чувство. Я отодвинула свой стул, схватила сумочку и смену одежды и направилась через офис.

Проходя мимо, я увидела нескольких человек, но большинство лишь быстро улыбнулись или помахали рукой. После фиаско с Робом все стало по-другому. Его не очень любили, так что, казалось, никто не ненавидел меня за то, что его уволили, но они также больше не заводили со мной разговоров. Никто не обязательно был груб; они просто не знали, как вести себя в моем присутствии.

Это было так, как если бы сексуальное домогательство, которому я подверглась, повлияло на них. Встреча со мной только напомнила им о чем-то, что они предпочли бы забыть. Я больше не была просто человеком. Я была таким человеком, и они не знали, что мне сказать.

Я зашла в ванную, быстро сменив свою офисную одежду на униформу официантки, прежде чем выскользнуть обратно и направиться через вестибюль к своей машине.

Я только недавно начала переодеваться здесь, так что могла отвезти Джейми домой, не заходя внутрь. Сначала я чувствовал себя странно из-за этого, но это сэкономило мне время, так что я довольно быстро справилась с этим.

В ресторане не было проблем с тем, что я пришла на несколько минут раньше, а поскольку приближались праздники, мне нужны были все дополнительные чаевые, которые я могла получить.

Честно говоря, у меня тоже было искушение взять несколько дополнительных смен охраны. Джим уже спрашивал меня, буду ли я свободна и готова ли работать по субботам в связи с приближением праздников, чтобы некоторые другие охранники могли провести полноценные выходные со своими семьями.

Ирония не ускользнула от меня, и я как бы просто уставилась на него, прежде чем сделать какой-нибудь небрежный комментарий, сказав, что подумаю об этом. Я все еще не решила.

Когда я вошла, в ресторане было тихо, лишь несколько рассеянных посетителей рассредоточились по залу. Я помахала одной из новеньких девушек, которая бездельничала у стойки администратора, и направилась в подсобку, чтобы зарегистрироваться и сложить свои вещи.

Тишина длилась недолго. К пяти часам у нас был полный зал. Это не был финал Суперкубка, но я была достаточно занята, чтобы время пролетело незаметно. Пять быстро превратились в шесть, а шесть — в семь. Это были мои любимые смены, самые стремительные.

Я улыбнулась малышке, пристегнутой ремнями к стульчику для кормления за одним из моих столиков, которая играла в прятки с моим блокнотом для заказов, ожидая, пока ее отец поищет в бумажнике кредитную карточку.

Она взвизгнула, захлопав в ладоши и показав мне два ряда крошечных зубов. Ее пухлые щеки были измазаны кетчупом, но это было ничто по сравнению с её шариками, которые я видела у нее на коленях. Я усмехнулась, хватая дополнительную стопку салфеток с соседнего столика и протягивая её матери, которая одарила меня благодарной улыбкой.

На все остальные мои столики уже подали еду, и они будут накрыты в течение нескольких минут, прежде чем мне понадобится их проверить, поэтому, как только я закончила обналичивать деньги для маленькой семьи, я направилась в подсобку, чтобы приступить к своим дополнительным обязанностям.

Сегодня вечером я отвечала за повторное наполнение бутылок «ранчо», и мне это не понравилось. Печальная правда о ресторанах — в том числе и об этом — заключалась в том, что они никогда не заменяли контейнеры для приправ, если они не ломались. Они просто заставляли нас ночь за ночью наполнять бутылки, используя контейнеры для массовых грузов. Ни полоскания, ни стирки, ни предварительного выбрасывания старого хлама. Просто заправляешь и используешь снова и снова.

Брр.

Я была на пятом, когда Нейт просунул голову во вращающуюся дверь. — Эй, Кудряшка, у тебя двое за семнадцатым столиком.

Я наклонила голову, показывая, что услышала.

— Я пошел дальше и принял их заказы на напитки, так как они хотели пива, так что заскочи и захвати их по дороге.

— Хорошо, спасибо, Нейт.

— И, может быть, еще немного приведи в порядок свое лицо.

Я резко подняла взгляд, просыпая специи на пальцы. — Почему? Что у меня на лице? — спросила я, вытирая лоб тыльной стороной запястья.

— Ничего, дурашка. Я просто имел в виду, что один из них обжигающе горячий. Типа того горячего, за которого я бы с радостью подставил задницу, крича «спасибо».

— Господи, прекрати. Я никогда не смогу стереть этот образ из памяти. Сожми свой зад и иди приготовь мне напитки, — сказала я, отмахиваясь от него своей рукой, не покрытой специями. Он подмигнул мне, но сделал, как я велела.

Как правило, мне нравилось, когда моим клиентом был привлекательный одинокий мужчина. Я была всего лишь человеком и наслаждалась случайным флиртом не меньше, чем любой другой одинокий человек, но сегодня вечером я обнаружила, что даже отдаленно не заинтересована в нем. На самом деле, я немного боялась выходить туда.

Если бы я хотела получить приличные чаевые, я бы одарила его парой дополнительных улыбок и пару раз зашла поболтать, но от этой идеи у меня во рту появился горький привкус. Конечно, был горячий одинокий мужчина, с которым я хотела бы это сделать, но он не был случайным незнакомцем.

Схватив бумажное полотенце, я вытерла руку и привела себя в порядок, прежде чем вернуться на пол с улыбкой на лице.

Улыбка, которая застыла почти мгновенно.

Ой.

Что ж, Нейт не ошибся, этот мужчина был абсолютно достоин того, чтобы раздвинуть ноги. Прежде чем сидящие за столиком заметили меня, я ретировалась через вращающуюся дверь, обогнула заднюю часть ресторана с другой стороны и бросилась прямиком в ванную.

После того, как я расправила свой грязный пучок — ужасный беспорядок, а не симпатичный вид — и несколько раз ущипнула себя за щеки, я сделала глубокий, успокаивающий вдох. Я могла бы это сделать.

— Привет, ребята, я Мэдисон, и я буду вашим официантом этим вечером. — я поставила два стакана пива, которые держала в руках, на стол, а затем уперла обе руки в бока.

— На твоем бейджике написано «Кудряшка».

Я поджала губы, — Здесь любят прозвища. Ты тоже можешь придумать одно для меня. Вы готовы сделать заказ или вам нужно еще несколько минут?

— Не знаю, как он, но я здесь просто для того, чтобы насладиться напитками и безупречным видом, — он поднес бутылку ко рту, его язык слегка высунулся, прежде чем его губы соприкоснулись, и он сделал глоток, не сводя с меня глаз.

— О, эм. Идеально. Хорошо. А как насчет тебя?

Пожилой джентльмен напротив него сидел, пытаясь спрятать свою дерьмовую ухмылку за меню, и по какой-то причине это заставило меня рассмеяться. У меня было предчувствие, что этим двоим сегодня придется нелегко.

— Нет, но я уверен, что позже мне захочется картошки фри или чего-нибудь еще, — наконец выдавил он.

— Я поняла, — я повернулась, чтобы уйти, но остановилась, когда чьи-то пальцы коснулись моего запястья. Я оглянулась через плечо, приставив нож к своему сердцу и пригрозив ему, чтобы оно успокоилось, черт возьми.

— Я признаю, Кудряшка симпатичная, но, думаю, Мэдди мне нравится больше.

Облизнув губы, я сглотнула, встретившись с ним взглядом, — Знаешь, ты единственный, кто называет меня так.

Глаза Гаррета вспыхнули, а костяшки пальцев побелели, когда он сжал бутылку в руке, — Тогда мне это определенно нравится больше.

Мой рот открылся, но, поняв, что мне нечего сказать, что не выдало бы порхающих внутри меня бабочек, я захлопнула его, кивнула Гарри и быстро вышла оттуда.

Я проверила остальные свои столики, а затем быстро нашла укромное местечко в дальнем конце бара.

Нейт присвистнул. — Этот мужчина смотрел на тебя так, словно ты была закуской, которую он хочет есть три раза в день. Я мог чувствовать напряжение даже отсюда.

Я застонала, опуская голову на руки. Конечно, Гаррет не только появился бы, когда я была не готова, но и накалил бы обстановку менее чем через неделю после того, как я призналась себе в том, что влюблена в него.

Склонив голову набок и пристально глядя на своего друга, я спросила, — Ты действительно его не узнаёшь?

Он приподнял брови, взял покрытую глазурью кружку и налил в нее идеальное количество пива в соотношении к пене. — Нет, а что? Кто он такой?

Я снова застонала, проклиная Нейта и его плейбойскую привычку никогда не запоминать ни одного лица или имени. — Ты помнишь ту ночь, когда я вылила пиво парню на колени?

— Нет. Заткнись. Это тот же самый парень?

Я жалко кивнула, зная, что мне нужно поднять голову и пойти проверить своих клиентов, но пока не хватало смелости сделать это.

— И ты все еще не избавила его от страданий? Кудряшка, этот мужчина хочет тебя.

— Я знаю, —сказала я, стряхивая крошки кренделя, которые, вероятно, выпали у кого-то изо рта. — Он уже пригласил меня сыграть в благотворительную игру.

— А ты отказалась — ладно, ты официально, подтверждённо невменяема, но мы вернемся к этому. Я имел в виду, что этот мужчина хочет тебя, в смысле, хочет тебя во веки веков.

Я оттолкнулась от перекладины, удерживая себя от внезапной потери равновесия. — Нет, он этого не делает, Нат. Он уже сказал мне в лицо, что это будет сделка «без чувств».

Нейт перевернул несколько шейкеров, приготовив какую-то смесь наугад, которая, несомненно, была вкусной. — Тогда еще лучше. Ты все равно всегда ноешь о том, что у тебя нет времени на свидания. Итак, что тебя сдерживает?

Тот факт, что я была влюблена в него, и прикосновение к нему убило бы то, что осталось от моего разбитого сердца? Это была веская причина?

Он снял крышки еще с двух бутылок и подвинул их ко мне, — Сделай что-нибудь безумное, Кудряшка. Ты мама, и замечательная, но не забывай, что ты еще и женщина. У тебя есть потребности, и это тоже важно.

Я поднял их, — С каких это пор ты стал таким философствующим и прочее дерьмо?

Он сделал паузу на середине коктейля, посасывая зубы и прищелкивая языком. — Кудряшка, во мне есть много разных сторон. Как еще, по-твоему, я добиваюсь всех своих свиданий?

Я закатила глаза. Сделать что-нибудь безумное, а? Я не осуждала никого, кто наслаждался связями на одну ночь. Нейт сделал это своей второй профессией, и мне понравилось его лицо. Но могу ли я продвинуть нашу с Гарретом дружбу в этом направлении и не хотеть большего? Вот в чем я не была уверен.

Но когда я подошла к его столику и его взгляд скользнул по моему телу, я чуть не закричала: «Черт возьми, да!» — и потащила его за шиворот в ванную. Так или иначе, я не думаю, что увольнение было тем уровнем безумия, который имел в виду Нейт.

Гаррет наблюдал за каждым моим шагом, как будто для него это была прелюдия, и я внезапно забыла, как говорить. Поставив новые бутылки на стол, я потянулась, чтобы взять его пустую, но он одновременно выдернул руку, обхватив мои пальцы своими. Он дернул бутылку к себе, и меня качнуло вперед, пока я чуть не упала ему на колени.

Я положила руку ему на плечо, поддерживая своим весом, и уставилась на него сверху вниз широко раскрытыми глазами. Поза была странно похожа на ту, когда я в последний раз держала бутылку пива у него на коленях, и взгляд, который он бросил на меня, сказал, что он думает о том же.

Я покраснела, отползая назад и вытирая ладони о бока. Отвернувшись от гребаного солнца, я спросила Гарри, — Ты все еще в порядке?

Гарри наклонился вперед, подперев подбородок ладонью размером с медведя, с подозрительно пустым выражением на лице. — Да, я в порядке.

Я прочистила горло, отказываясь смотреть на мужчину слева от меня, который сверлил меня взглядом. — Хорошо, тогда просто дай мне знать, когда будешь готов к большему.

— Я думал, что уже ясно дал понять, что это так, но я могу повторять тебе столько раз, сколько тебе нужно это услышать, Мэдди.

Мои уши были такими красными, что горели, и я никогда в жизни не вставала из-за стола быстрее. Звуки смеха братьев эхом отдаются у меня за спиной.

Остаток ночи прошел довольно хорошо, учитывая все обстоятельства. Мне не потребовалось много времени, чтобы собрать целую секцию, включая большую вечеринку, так что я была слишком занята, чтобы переоценивать присутствие Гаррета или его дразнящие комментарии.

Он, казалось, тоже это понимал, потому что в ту минуту, когда он увидел, как я сную от столика к столику, он ослабил свое притяжение и расслабился в своей кабинке, болтая со своим братом.

Я помогала другой официантке, и мои руки были покрыты тарелками от локтей и ниже, когда они, наконец, вышли из своей кабинки.

Гаррет встретился со мной взглядом через всю комнату, когда бросал на стол наличные и что-то еще. Затем он тихо вышел вслед за Гарри.

Я не хочу сказать, что я бросилась бежать, как только мои руки освободились, но это было возможно. Под пачкой наличных, которых было слишком много для их общей суммы, была спрятана сложенная, помятая на вид, бумажка. Я схватила ее, как наркоман, принимающий крэк, читала, потом перечитывала.

«Увижу тебя после работы».

То, как эти четыре слова могли одновременно волновать и действовать на нервы, сбивало с толку настолько, насколько это было возможно. Я чувствую, что он одновременно угрожал и дразнил меня, и это заставило меня почувствовать, как в моем животе разгорается огонь, а по коже ползают муравьи. Это было опьяняюще.

Я спрятала записку в карман, бросив взгляд на окно и почти ожидая, что он стоит там и ухмыляется мне, но его там не было.

Тот факт, что я была слегка разочарована, должен был бы меня обеспокоить. Тот факт, что это возбудило бы меня, должен был волновать меня больше.

— Ты собираешься изменить напиток сегодня вечером, Кудряшка? Или просто выпьешь как обычно?

Я задумчиво высунула кончик языка, записка Гаррета прожгла дыру в моем заднем кармане. Он действительно собирался дождаться моего возвращения домой?

— Измени его, но ничего безумного, что помешало бы мне вести машину.

— Понял.

Я оставила Нейта в баре и убрала метлу, которой пользовалась, сменив ее на швабру. Мы закрылись как раз вовремя, и это была последняя рутинная работа в моем списке.

Мой менеджер уже давно перестал проверять мои обязанности по закрытию, поверив, что я действительно их выполняю, поэтому, когда я закончила, я крикнула «до свидания» в сторону его офиса и встретила Нейта во внутреннем дворике.

— Ваш яд, миледи.

Я согласилась, опуская свою уставшую задницу на стул рядом с ним и кладя ноги на перекладины между ножками стола. — О боже мой, что это?

— Всего лишь лимонная капля.

— Господи, это хорошо, — я сделала еще несколько глотков, откинувшись назад и закрыв глаза, наслаждаясь кисло-сладким вкусом, смешивающимся с ночной тишиной. Иногда вы не осознаете, насколько громко вокруг вас, пока, наконец, не наступит тишина.

— О-о-о.

Все еще с закрытыми глазами, я лениво пробормотала. — Что?

— Ты бы сказала, что твой мальчик-игрушка — убийца?

Я приоткрыла один глаз, гадая, к чему клонится его вопрос, но вид его бледного лица заставил меня встрепенуться и резко повернуть голову, чтобы увидеть, на чем сосредоточен его взгляд.

Гаррет стоял по другую сторону ограды внутреннего дворика, его лицо было частично скрыто темнотой, а кулаки сжаты по бокам.

Что, черт возьми, он все еще здесь делает? Я ставлю свой напиток на стол, поворачиваясь к нему лицом. — Гаррет?

Он моргнул, показывая, что услышал меня, но не отрывал глаз от Нейта. Внешне он выглядел холодным и отстраненным, но я знала, что это не так.

— Ей это неинтересно.

Брови Нейта полезли на лоб, — Да, я почти уверен, что даже гребаный Плутон это знает.

— Хорошо.

Я протянула дрожащую руку, чтобы остановить продолжающуюся болтовню Нейта, и постаралась не паниковать. Почему у меня было такое чувство, будто меня только что поймали на жульничестве? — Что ты здесь делаешь?

Кожа вокруг его глаз дернулась, когда он посмотрел на меня, и что-то промелькнуло на его лице. Это было там и исчезло в мгновение ока, но я это видела. Ранимость. — Я же говорил тебе, что буду здесь.

О Боже. Я думала, он имел в виду, что увидит меня в дуплексе, а не то, что он будет буквально ждать, пока я закончу работу. Он сидел и ждал, только чтобы обнаружить, что я встречаюсь с другим парнем, как будто я просто проигнорировала его сообщение. Блядь. Мои следующие слова вырвались из меня, как словесная рвота.

— Нейт — мой друг по работе.

— Приятно это знать. Пошли.

Я прикусила губу. — Мой джип здесь, — неуверенно сказала я.

— Ты была пьяна, ты не сядешь за руль.

— Я даже не допила ни одного бокала. И ты тоже пил сегодня вечером.

— Несколько часов назад. Ты не за рулем. Мы с Гарри заберем его позже, — он ткнул большим пальцем через плечо. — Садись в машину, Мэдисон.

Понимая, что у меня не было особого выбора, если только я не хотела, чтобы меня перекинули через его плечо, я напряженно встала и проскользнула мимо стула Нейта, пробормотав. — Пока.

— Ты готова пойти с ним, Кудяшка? — тихо спросил он.

— Да, со мной все будет в порядке. Спасибо, Нейт.

Он бросил сочувственный взгляд в мою сторону, но больше ничего не сказал ни одному из нас.

Гаррет шел на шаг позади, протягивая руку мимо моего тела, чтобы открыть для меня дверь своей «Новы». Я проскользнула внутрь, разглядывая пластиковый пакет с вещами, лежащий у моих ног. Этот мужчина шил для меня детское одеяльце, пока ждал, когда я вернусь с работы. Боже, я была такой засранкой.

Он сел за руль, не говоря ни слова и не глядя в мою сторону, пристегнулся и выехал со стоянки. Тишина между нами была оглушительной.

Я не знала, что сказать или сделать. Я хотела извиниться за то, что причинила ему боль, но ему не понравились бы мои извинения. Само по себе это действие могло бы только разозлить его.

Я отстегнула ремень безопасности в ту секунду, когда мы въехали на подъездную дорожку, решив, по крайней мере, быть снаружи, когда он накричит на меня, но низкий тембр его голоса остановил меня.

— Не убегай.

— Я не убегаю, я просто выхожу. Мы на месте.

— Ты несчастлива.

Подожди, он беспокоился, что я несчастлива? Это он был в эпицентре вопиющего состязания со своим лобовым стеклом. — Я не несчастлива.

— Не лги мне. Ты паникуешь, потому что думаешь, что я злюсь на тебя. Я могу сказать это по твоему лицу.

— Может быть, ты не так хорошо знаешь мое лицо, как тебе кажется, потому что я в порядке, — отлично, еще один человек, который мог видеть меня насквозь, как раз то, что мне было нужно.

Он сжал руки на руле, запрокинув голову назад. — Господи Иисусе, почему с тобой так сложно?

— Послушай, не кричи на меня, но мне жаль, что я тебя разозлила. Я не бросала тебя ради другого парня или на что бы это ни было похоже. Я думала, твоя записка означала, что ты увидишь меня, когда я вернусь домой. Нейт работает в баре и иногда готовит мне напитки, чтобы успокоиться, но это все.

Мои слова вырвались наружу, как спасательные круги, брошенные тонущему человеку, и звучали в точности так же панически, как он обвинял меня. Но я ничего не могла с собой поделать, я отчаянно хотела, чтобы он понял, что это было не то, на что похоже. Я была не такой.

Но они, казалось, возымели противоположный эффект. Черты его лица исказились, и он глубоко вздохнул, задержав дыхание на несколько секунд, прежде чем тяжело выдохнуть. — Ты знаешь, я продолжаю ждать, когда ты будешь полностью в моем распоряжении, но каждый раз, когда я оборачиваюсь, он всегда здесь, с нами.

Я оглядел машину, как идиот. — Кто всегда здесь?

— Твой бывший.

Я вздрогнул, — А что с ним?

— Я пытаюсь понять, как я избавился от этого сукина сына, буквально окунул его плаксивую задницу в случайный гребаный переносной туалет, и все же он каким-то образом все еще здесь, висит у тебя на плече.

— Подожди, что ты сделал?

— Почему он здесь?

— Что? Ты только что сказал…

— Почему он все еще в твоей голове, Мэдди?

Я прижалась спиной к двери, хватаясь за нее, как будто это могло успокоить мое сердце. Сердце, которое он в данный момент выставлял на всеобщее обозрение. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Я говорю об этом гребаном выражении твоего лица. Как будто ты думаешь, что это только вопрос времени, когда я причиню тебе боль. Как будто ты действительно думала, что я буду кричать на тебя сегодня только потому, что мне было больно, — он вздохнул. — Каждый раз, когда я думаю, что вытаскиваю тебя из твоей скорлупы, ты позволяешь ему вернуть тебя обратно.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — я пошарила рукой за спиной в поисках дверной ручки и дернула, когда нашла ее. Мне нужно было выбраться из этого замкнутого пространства.

Она приоткрылась всего на дюйм, прежде чем он бросился ко мне, захлопнул дверь и наклонился к моему лицу.

— Когда я не могу расстроиться без того, чтобы ты не задавалась вопросом, что я буду делать, ты приглашаешь его сюда, — он ткнул пальцем мне в лоб.

— Когда мы не можем сидеть здесь и разговаривать как нормальная пара, не беспокоясь о том, что я собираюсь накричать на тебя, ты позволяешь этому ублюдку пододвинуть стул и остаться. Ты видишь мои действия и сравниваешь их с его.

Я оттолкнула его руку. — Перестань так говорить. Я знаю, что ты на него не похож.

— Тогда выгони его.

— Я уже.

— Нет, ты этого не сделала. Выгони. Его. Вон.

— Как ты думаешь, чем я занималась последние пять лет? — огрызнулась я.

— Перестань оправдываться и выгони его, Мэдисон. Перестань думать о нем, перестань сравнивать с ним людей, перестань уделять этому ублюдку привилегию своего времени.

— Черт возьми, я пытаюсь!

Его лицо зависло всего в дюйме от моего, мы оба смотрели друг на друга, грудь тяжело вздымалась. Мои глаза защипало, и я судорожно втянула воздух.

— Я же говорила тебе, что у меня есть багаж. Это не была какая-то случайная метафора. Ты нравишься мне, Гаррет, больше, чем следовало бы, но…

Рука, лежащая поперек моего тела, оторвалась от ручки, чтобы обхватить меня сзади за шею, приподнимая мою голову и позволяя его глазам блуждать по моему лицу. Он закрыл их на долю секунды, прежде чем резко распахнуть. — Черт возьми.

Затем он прижался своими губами к моим.

Не было ни мягкого поцелуя, ни колебаний, просто столкнулись две силы. Это было так, как будто он не мог больше ни секунды не знать, каково это — чувствовать его губы на мне. Как будто от этого зависела его жизнь.

Я застыла в шоке, мои руки приклеились к двери позади меня, пока я не почувствовала, как его зубы обхватили мою нижнюю губу, втягивая ее в свой рот. И я растаяла, прильнув к нему, как свечной воск.

Я обвила руками его шею, притягивая его еще ближе, пока вся верхняя половина его тела не накрыла мою собственную. Я приоткрыла рот, позволяя его языку проникнуть внутрь. Я была пламенем, чистым звездным огнем прямо из космоса, готовым взорваться и унести с собой землю. Я впилась ногтями в мышцы его плеч, утопая в ощущении его языка и полных губ.

Он отстранился, ровно настолько, чтобы провести губами вниз по моей челюсти, оставляя на своем пути горячие, обжигающие поцелуи, прежде чем опуститься к моей шее. Он покусывал и посасывал сначала с одной стороны, затем с другой, пока я не превратилась в тяжело дышащее месиво. Затем он снова оказался у моего рта, открывая меня и забирая каждую частичку моей души.

Этого было недостаточно. Я хотела, чтобы его кожа соприкасалась с моей собственной, я хотела услышать, как он стонет мне в ухо, и почувствовать его дыхание на своей коже. И я хотела этого не только сейчас. Я хотела этого каждый чертов день.

Именно эта мысль привела меня в чувство, окатив холодной водой. Я попыталась отстраниться, но рука на моей шее напряглась, удерживая меня на месте.

Я выдохнула ему в губы. — Гаррет.

Его губы снова прижались к моим, потом еще раз, с каждым разом становясь нежнее. Один. Два. Четыре раза. Наконец, он убрал руку с моей шеи, прижался своим лбом к моему и провел ладонями по изгибу моих плеч.

— Я знал, что попробовать твои губы на вкус было бы потрясающе, но если бы я знал, что это чертовски изменит мою жизнь, я бы поцеловал тебя давным-давно.

Я опустила руки, чтобы положить их ему на грудь. — Это ничего не меняет, Гаррет. Это не меняет моего прошлого или моей головы и не означает, что я внезапно исправилась.

Его глаза остановились на мне. — Тебя не нужно чинить. Я не ожидаю, что ты выбросишь свое прошлое из головы, как будто его никогда не было. Я просто не хочу, чтобы это занимало первое место в твоих мыслях, когда мы вместе. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности, сражаясь со мной.

Он покачал головой, прерывая зрительный контакт и уставившись на мои руки. — Ты чертово сокровище, Мэдди. Чертова жемчужина короны, и все, кто тебя встречает, видят это, включая твоего друга по бару. Я увидел, как ты сидишь там сегодня вечером с ним, и моя ревность взяла надо мной верх. Мне невыносима мысль о том, что другой мужчина заявит на тебя права до того, как я смогу сделать тебя своей.

Может ли ваше сердце стать слишком большим для вашей груди? Я подняла руку и коснулась пальцами его щеки, уже желая вернуть его губы к своим.

— У меня нет другого мужчины, Гаррет. Ни вчера, ни сегодня, ни завтра. Мне просто нужно время.

Он закрыл глаза и вздохнул, целуя мою ладонь. — Я не могу обещать, что переживу это, но я отступлю, пока ты не будешь готова. Просто скажи мне, когда, детка, и я буду здесь.

Глава 22

Она уставилась на меня, разинув рот. — Прости, что он сделал?

Я не стала повторять эту историю, вместо этого запрокинула голову, чтобы допить вино. Схватив бутылку, стоявшую рядом с ней, я налила еще один безбожно полный стакан, опустошила бутылку и слизнула капли с горлышка.

Да, я потратилась и купила настоящую бутылку на следующее утро. Что я могу сказать, у меня был кризис.

— И что же произошло потом?

— Мы оба пошли домой. В наши собственные дома. Одни.

Лейла уставилась на меня широко раскрытыми, немигающими глазами. Редко можно было увидеть ее безмолвной. — Он сказал тебе все это, и ты просто пошла домой?

Конечно, это был один из самых трусливых моментов в моей жизни. Я балансировала стаканом между двумя пальцами, вертя его взад-вперед, размышляя, стоит ли мне на самом деле пообедать. — Ага.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Он — находка. Хороший парень, Мэдс. И Джейми любит его. Он всегда говорит о нем и спрашивает, приедет ли он.

Я поставила свой стакан и отодвинула его от себя. Мне нужно было взять себя в руки и стать взрослой. Моя сегодняшняя смена не собиралась пропадать только потому, что я поцеловала мужчину, в которого была влюблена, и решила выпить вина за ужином.

— Я знаю, что это так, но было бы нечестно по отношению к нему или Джейми, если бы я начала, не зная, что все получится.

— Никто не вступает в отношения, уже зная, что из этого что-то получится. В этом буквально смысл всего этого.

Я проворчала, проходя мимо ее места за столом и бросаясь лицом вперед на диван. — Я не знаю, буду ли я когда-нибудь готова к свиданиям, Лейла. Я в полном беспорядке.

Она последовала за мной и плюхнулась мне на задницу. Обе собаки вскочили со своих мест на полу, предвкушая вечеринку в обнимку, но, к счастью для моего лица, она отмахнулась от них. Я не могла удержаться от смешка при виде того, как они оба, казалось, разочарованно фыркнули.

Она хлопнула меня по бедру. — Да, ты в полном беспорядке. Чертовски жаркий беспорядок, если быть точным. Но это не значит, что ты того не стоишь, и не значит, что вам не следует пытаться. Ты была одна много лет, Мэдс. Пришло время рискнуть.

— Мне нужно думать не только о себе. Ты сама сказала, что Джейми любит его. Я не могу так с ним поступить. Я не могу дразнить его мыслью о том, что в его жизни наконец-то появятся две родительские фигуры только для того, чтобы разрушить это, если что-то не получится.

— Тогда просто прощупай почву.

Я бросила в ее сторону свирепый взгляд, хотя она не могла видеть моего лица со своего насеста надо мной. — Я не могу с ним спать. Мы соседи. Если бы между нами в конечном итоге не возникло никакой химии, и он решил бы, что хочет покончить с этим, он бы не смог. Он бы застрял, постоянно видя мое лицо. Удар без возможности броска.

— Итак, ты говоришь, что между вами не было никакой химии, когда он поцеловал тебя?

Даже прижатая к дивану взрослой женщиной, использующей меня в качестве подушки, я покраснела до кончиков пальцев ног, прокручивая в голове поцелуй Гаррета в миллионный раз за это утро. Между нами было нечто большее, чем химия, гораздо большее. Я просто еще не решила, что с этим делать.

Гаррет хотел меня прямо сейчас, но исчезнет ли возбуждение от того, что он был со мной после того, как он наконец трахнет меня? Он утверждал, что готов подождать, пока я не буду эмоционально готова, но как долго он на самом деле готов ждать, прежде чем потеряет интерес? Химия автоматически не приравнивалась к долговременным чувствам.

Не говоря уже о том, действительно ли он обдумал тот факт, что быть со мной означает также быть с моим ребенком? Это было огромное обязательство для любого человека.

Я подумала о моем милом, заботливом, нахальном, чудаковатом ребенке, который в данный момент был в кино со своим дедушкой. Я не могла представить ни одного человека, которому не нравилось бы его общество, но я была немного предвзятой.

Хотела ли я видеть Гаррета каждый день? Да. Я хотела смотреть, как они с Джейми спорят из-за видеоигр и борются на полу, пока Рагси тявкает на них. Я хотела, чтобы он подошел ко мне сзади и нежно поцеловал, пока я готовлю ужин или складываю его одежду. Я хотела души в нем не чаять и быть обожаемой им.

Хотела ли я также раздеть его и посмотреть, сможет ли он подтвердить свое заявление о том, что я впервые увидела звезды? Чертовски остро. Намеренный каламбур.

Но, как я давным-давно поняла, жизнь не часто складывается так гладко, как предполагалось. На самом деле, поезд обычно сходил с рельсов несколько раз в процессе.

Решив, что в моих интересах сменить тему, я перекатилась на бок, пока Лейла не оказалась у меня на бедре, а не сзади.

— Он сказал, что оставил Аарона в переносном туалете.

Она придвинулась ближе к моей голове, заставив меня застонать и вжаться поглубже в диван. — В смысле, усадил его на него сверху или…

— Или.

— О, мой гребаный Бог, вот и все. Он годится в мужья. Я серьезно, я заберу его, если ты этого не сделаешь.

Я оттолкнула ее от себя, смеясь и бросая на нее сверху подушку. — Услышав это, Рик разбил бы себе сердце.

— Уф, — простонала она, сползая на пол, как слизняк. Восприняв это как официальный сигнал, собаки вскочили, наступая на нее всем телом, чтобы прижаться и поцарапать.

Лейла уже несколько дней пыталась мягко порвать с Риком, но бедняга не понимал намека. Она заботилась о нем и наслаждалась воспроизведением музыки как на простынях, так и вне их, но он просто не прошел проверку на наличие родственной души.

Рик признался ей в любви в последний раз, когда она намекнула на то, что они просто друзья, и она отчаянно пыталась не выпустить когти и не оставить шрамы на всю жизнь в его измученном любовью сердце.

Я усмехнулась, не испытывая к ней ни малейшей жалости. Она сделала это с собой, и это было только еще одним доказательством того, что мне не следует бросаться на свидания с Гарретом. Потому что, если бы он порвал с нами, я уже знала, что не оправлюсь.

Правда была в том, что я предпочла бы чувствовать легкую грусть каждый раз, когда смотрела на него, и не могла бы быть с ним, чем идти по жизни с разбитым сердцем.

Прошла целая неделя с тех пор, как Гаррет поцеловал меня, а мы все еще не говорили об этом. На самом деле, мы вообще толком не разговаривали. Он помахал мне рукой и спросил, как прошел мой день, те несколько раз, когда мы сталкивались на улице, но на этом все.

В четверг он даже помог Джейми отрепетировать несколько голов во дворе, но отказал ему, когда тот пригласил его на ужин.

Мне казалось, что, пытаясь спасти нашу дружбу, я уже разрушила ее. Он сказал, что отступится, но, думаю, я не поняла, что он также имел в виду, что мы будем друзьями.

Я поерзала на трибуне, подсознательно потирая грудь, пытаясь унять боль, которая поселилась внутри и никак не хотела уходить. Было позднее утро, и игра Джейми должна была начаться с минуты на минуту. Это было первое мероприятие, на котором мне пришлось присутствовать одной, и мне было немного жаль себя.

В эти выходные Лейла взяла концерт, чтобы послушать музыку на фермерском рынке в соседнем городе, а мои родители были на каком-то сборе средств для работы моего отца. Я ныла по этому поводу еще больше, чем Джейми.

Мы все планировали позже вместе пообедать, чтобы он мог рассказать им, как все прошло. Он уже дважды спрашивал меня, знаю ли я, приедет ли Гаррет. Я не была в состоянии дать ему ответ.

Я потерла сильнее, жалея, что не живу в одном из тех фантастических миров, где люди могут отключать свои эмоции. По сравнению с такими способностями, как полет, суперсила или скорость, я бы каждый раз брала эмоциональный контроль на себя.

Закутавшись поглубже в одеяло, которое я наконец-то вспомнила захватить с собой, я положила ноги на скамейку перед собой и положила голову на колени. Я закрыла глаза и скрестила руки на груди, отгородившись от всего мира.

Любому, кто смотрел на меня, я, вероятно, показалась бы похожей на шерстяной кокон. Жаль, что, когда я выйду, я буду такой же измученной женщиной.

Слева от меня раздался смех, сопровождаемый вибрацией чьих-то шагов по трибуне, на которой я сидела. — Это ты там, внизу, Мэдисон?

Я подскочила, чуть не опрокинувшись назад на пространство для ног позади себя. Одеяло обернулось вокруг моей талии, и я подняла глаза, чтобы увидеть Майкла, улыбающегося мне сверху вниз.

— Ой. Доброе утро, Майкл.

— Холодно? — он подошел ближе, опускаясь, чтобы сесть рядом со мной. Я ухватилась за края одеяла, отодвигаясь в сторону, хотя у него и так было более чем достаточно места, чтобы сесть.

Я выдавила смешок, который, как я искренне надеялась, прозвучал не так фальшиво, как мне казалось. Идея светской беседы уже истощала последние силы, а мы только начали.

— Немного. Просто жду, когда начнется игра.

Он указал на мальчиков, сбившихся в кучу на поле, — Похоже, они сейчас готовятся выбежать вон туда.

Я ограничилась кивком.

— Ты не возражаешь, если я посижу здесь, или ты кого-нибудь ждешь?

Я прикусила внутреннюю сторону щеки от его очевидной рыбалки. С таким же успехом он мог бы размахивать удочкой и червяком, но я не могла его винить. В последний раз, когда мы разговаривали, Гаррет ворвался подобно приливной волне, унося меня прочь.

— Сегодня здесь только я, — я переключила свое внимание на поле. Я все еще не могла назвать себя поклонником спорта, но было что-то такое в наблюдении за тем, как дети бесцельно бегают по полю в течение часа или двух, что почти успокаивало. Все равно что наблюдать за аквариумом или муравьиной фермой.

Боковым зрением я заметила, как Майкл несколько раз взглянул в мою сторону. Он явно хотел что-то сказать или спросить, но не набрался смелости. Часть меня надеялась, что он никогда этого не сделает, какой бы дерьмовой ни была эта мысль. Всякий раз, когда кто-то бросал на меня такой взгляд, он обычно собирался спросить меня о чем-то личном.

— Могу я тебя кое о чем спросить?

Черт.

Я перевела взгляд на него, но он смотрел на свои часы, возясь с циферблатом, поэтому я снова перевел взгляд на поле. — Конечно.

— Ты свободна в следующие выходные? У Йена день рождения, и он хочет пригласить Джейми на пиццу и торт. Я думал…может быть, мы могли бы…

Его заикание прекратилось, и я нахмурилась, поворачиваясь к нему. Он спрашивал о дне рождения ребенка, а не об ужине и походе в кино, так почему же его голос звучал так чертовски нервно? Я открыла рот, чтобы спросить «когда», но другой голос опередил меня.

— В какой день?

Тепло охватило мое плечо секундой позже, когда большая рука обвилась вокруг него, прижимая меня к обтянутой джинсами ноге, стоящей позади меня. То, что его тело лесоруба перебралось через эти шаткие скамейки так, что я этого не заметила, само по себе было подвигом. Этот человек был чертовски скрытен.

Майкл выглядел так, словно проглотил что-то горькое, когда ответил. — В субботу днем.

Руки Гаррета приподнялись ровно настолько, чтобы ухватиться за край моего одеяла и натянуть его повыше на плечи, прежде чем опуститься на мои бицепсы и успокаивающе потереть пальцами вверх-вниз.

— Мы можем свериться с нашими расписаниями. Мэдди работает по субботам вечером, но, если ты не против, я без проблем приведу Джейми, — сказал он, адресуя последнюю часть мне.

Майкл оглянулся, но я изо всех сил старалась сосредоточиться на нем, все еще чувствуя, как слова Гаррета обволакивают меня. Мы. Он сказал, что мы проверим, как будто мы команда, единое целое, формирующаяся семья.

У меня в животе возникло странное ощущение, что либо мое сердце исполняло номер Гринча и росло, либо был шанс, что меня вот-вот вырвет.

— Да, я уверена, что у нас все получится.

Майкл казался менее чем довольным всем этим испытанием. — Хорошо. Это хорошо, — он резко встал, пробормотав что-то о том, что ему нужно в туалет. Я смотрела ему вслед, гадая, знал ли он, что пошел в противоположном от них направлении.

Я развернулась всем телом, оказавшись лицом к лицу с толстым бедром Гаррета. Я скользнула взглядом по его фигуре, приподняв бровь в молчаливом вопросе.

Его глаза скользили по каждому дюйму моего лица, как будто мы были в разлуке несколько месяцев. Ладонь на моей руке переместилась к щеке, на мгновение обхватив ее, прежде чем он отстранился и засунул руки в карманы своей толстовки. — Привет.

Я не смогла скрыть улыбку, которую это единственное слово вызвало на моем лице. — Я не думала, что ты придешь.

Он перешагнул через трибуну и уселся рядом со мной. — Это ничего, что я здесь?

Прежде чем хорошенько подумать об этом, я положила руку ему на ногу. — Конечно, это так. Джейми все спрашивал меня, придешь ли ты. Он будет так счастлив.

Его взгляд задержался на моей руке, прежде чем медленно подняться. — А ты?

— Я тоже рада, что ты здесь, — я неловко рассмеялась. — Я думала, ты наконец-то пришел в себя и избегал меня.

Он нахмурил брови. — Я пытался дать тебе пространство.

Я один раз сжала его ногу, прежде чем усадить самостоятельную конечность обратно к себе на колени. — Мне нужно было уединение от твоих сексуальных глаз, Гаррет, а не от тебя.

Смех вырвался из него, как будто он не был готов к этому, и маленький тлеющий уголек вспыхнул внутри меня. Это был один из самых красивых звуков, которые я когда-либо слышал.

Я уставилась на своего ребенка, сжимая в руке нож, зависший над наполовину нарезанным помидором. — Прости, что ты сделал?

— Я пригласил его на ланч.

Осторожно положив нож, я вытерла руки полотенцем, поворачиваясь лицом к гостиной и своим родителям, которые в данный момент болтали на диване о чем-то, что они прочитали в новостях.

— Сюда, — подтвердила я, указывая на пол.

Джейми открыл рот, но как раз в этот момент раздался стук в дверь, напугавший моих родителей и выведший Рагси из себя.

Я уронила голову на руки, позволив себе на долю секунды взбеситься, прежде чем нашла свои женские яйца и подошла. Гаррет был здесь. Чтобы пообедать с моими родителями. Боже милостивый, они собирались допрашивать меня до чертиков позже.

Открыв дверь, я отступила достаточно, чтобы его крупная фигура могла протиснуться мимо. Он выглядел так, словно собирался одарить меня сексуальной ухмылкой, когда его взгляд метнулся через мое плечо и заметил других обитателей комнаты.

— Привет, Гаррет, — сказал Джейми, появляясь рядом со мной в стиле «Джек из коробки»⁵.

— Привет, Джей-мэн, давно не виделись.

Джейми усмехнулся, глядя на меня с самым странным выражением лица на планете, безмолвно говоря: «Видишь? Все в порядке».

Я вздохнула, положив руку на локоть Гаррета и увлекая его дальше в дом. — Мама, папа, вы помните моего соседа Гаррета.

Его челюсть напряглась, на ней заиграл мускул, но он быстро изобразил на лице улыбку и шагнул вперед, чтобы протянуть руку. — Приятно вас снова видеть. Ваш внук часто говорит о вас.

Это все, что потребовалось моей матери, чтобы растаять. — В самом деле? Это делает меня такой счастливой.

Мой отец взял протянутую руку и крепко пожал ее, прежде чем опуститься обратно на диван. — Итак, Гаррет, ты живешь в этом же дуплексе, верно?

— Да, сэр. По терминологии Мэдисон, мы соседи по стене.

Мой отец усмехнулся, — Терминология Мэдисон. Мне это нравится.

Гаррет отвернулся, чтобы только я могла видеть его лицо, и подмигнул мне, прежде чем уйти. Я все еще смотрела ему вслед, моргая, как идиотка, когда моя мать встала рядом со мной.

Вместе мы наблюдали, как Джейми вприпрыжку побежал на кухню, чтобы разговорить Гаррета, в то время как он начал доставать посуду из шкафчиков, чтобы накрыть на стол.

— Ух ты.

— Ага, — согласилась я.

— Знаешь, можно подумать, что он несколько раз приходил к тебе на ужин, учитывая, как хорошо он ориентируется на твоей кухне.

Я густо покраснела. — Дуплекс симметричен. У него точно такая же кухня, мама.

— Ты знаешь это по собственному опыту, не так ли?

Я обернулась, открыв рот, но она уже неторопливо удалилась, стащив моего отца с дивана, чтобы отправиться на кухню и помочь.

На обед не было ничего особенного, просто простые слайдеры с салатом, но, если Гаррет не будет вести себя как пещерный человек, всего будет вдоволь. Мне не хватало стула, поэтому мы с Джейми разделили его, балансируя на краешке, пока наши локти боролись за свободное пространство.

— Сегодня утром я разговаривал с Бренденом. Он позвонил, когда мы были на сборе средств.

— О? — спросила я, набивая рот листьями салата. Мой брат не был любителем разговаривать по телефону, поэтому я знала, что у моей матери была своя точка зрения, над которой она работала.

Она откусила еще кусочек от своего слайдера, прежде чем ответить, приложив пальцы ко рту и подав мне универсальный знак, означающий поцелуй шеф-повара.

— Он собирается навестить нас на Рождество.

Моя вилка застыла на полпути ко рту, — Правда? Как тебе удалось убедить его сделать это? — мой брат не избегал нас или что-то в этом роде, но его график был изменчивым и обычно увеличивался в праздничные дни, так что он редко успевал.

Она махнула рукой. — У него был отменен какой-то проект, поэтому он решил, что это знак для него наконец-то совершить поездку сюда.

Я повернулась к Гаррету, который запихивал еду в рот, внимательно слушая. — Бренден — мой старший брат. Он работает в киноиндустрии, поэтому его график меняется от месяца к месяцу. Это затрудняет планирование поездок.

Моя мать съежилась. — Кстати, об изменениях в расписании, милая, как ты думаешь, Лейла могла бы завтра потусоваться с Джейми? Конечно, он по-прежнему будет у нас сегодня вечером, но на сборе средств нас попросили посетить другое мероприятие завтра, и было бы трудно взять его с собой.

Мой желудок сжался. — Она не может, она снова выступает на фермерском рынке, — дерьмо. Я не могу взять выходной, буквально некому было подменить меня в ту смену, и это была зарплата. Этого нельзя было не сделать.

— Прости, — сказала она, увидев выражение моего лица, прежде чем посмотреть на моего отца, — Может быть, мы могли бы…

— Я возьму его.

Я повернулась к мужчине рядом со мной, мой рот приоткрылся. — Что? — спросила я, хотя он говорил четко, и я почувствовала, как каждая буква предложения эхом отдается в моей грудной клетке.

— Я возьму его.

Я покачала головой, положив руку на мышцы его бицепса и почувствовав, как они напряглись под моими пальцами. — Нет, все в порядке. Я разберусь с этим.

— Я уверен, что ты могла бы, как и всегда, но я хочу. Мы с ним можем расслабиться и сразиться в каких-нибудь играх, пока Лейла не вернется домой.

— О боже, можно мне, мам? Пожалуйста? — взмолился Джейми, подпрыгивая на своем сиденье.

— Тебе не нужно этого делать, Гаррет, — сказала я, не уверенная, как воспринимать его открытую готовность помочь. Его даже не волновало, что мои родители были здесь и слушали с напряженным вниманием, затаив дыхание, чтобы увидеть, смягчусь ли я.

— Я хочу этого, Мэдди. Джейми — самый классный человек, которого я знаю, мы отлично проведем время.

Я перевела взгляд с его спокойного лица на щенячьи глазки Джейми и сломалась. Проведя рукой по лицу, я пробормотала. — Я уверена, что пожалею об этом.

Гаррет наклонился и похлопал меня по колену. — Только самым лучшим образом.

— Ладно, приятель, ты слышал бабушку, быстренько прими душ и собери сумку. Я подброшу тебя по дороге на работу.

Он застонал, падая навзничь на диван. — Я не понимаю, почему я не могу просто уйти с ними сейчас.

— По двум причинам. Во-первых, потому что тебе нужно смыть с себя футбольную грязь, а во-вторых, чтобы ты мог подольше побыть со мной. Раньше ты хотел потусоваться со мной.

Он сморщил нос, как будто находил эту идею совершенно отталкивающей. — Думаю, я лучше приму душ.

Я запустила подушкой ему в лицо, отчего он захихикал и, вскочив, побежал в ванную.

— Я верну тебя позже, ты, маленькая козявка.

Обернувшись, я встретилась взглядом с Гарретом. Он стоял, прислонившись к стойке бара, и наблюдал за мной с напряженным выражением на лице. Я не была на сто процентов уверена, что это значит, но что-то в этом заставило меня сглотнуть, равная смесь нервозности и тепла разлилась в моей груди.

Мы стояли там, глядя друг на друга с другого конца комнаты, тишину нарушал только звук включающегося душа и Рагси, поправляющей одеяло, под которым она свернулась калачиком.

Мы не оставались наедине с той ночи, когда поцеловались, и, если судить по выражению его лица, он тоже думал об этом.

Я резко выдохнула, прикусила внутреннюю сторону щеки и отвернулась от него в сторону гостиной. Там не было беспорядка, так как мы все это время оставались за столом, но я все равно ходила по комнате, взбивая подушки и расставляя обувь у двери. Я не знала, что сказать или как отнестись к напряжению, повисшему в воздухе, к врожденному желанию схватить его за уши и впиться зубами в его лицо.

Заметив, что не заперла дверь после ухода родителей, я подошла и повернула засов, приказывая себе сказать что-нибудь — что угодно — чтобы нарушить тяжелое молчание.

Почувствовав давление на свою шею, я резко обернулась, едва сдерживая проклятие. Гаррет стоял менее чем в футе от меня, глядя на меня сверху вниз тем же горячим взглядом. Все слова, которые я могла бы сказать, застряли у меня в горле, когда он уперся руками в дверь по обе стороны от моей головы.

— Я чувствую, что нам нужно прояснить несколько моментов, чтобы мы были на одной волне.

Я была фактически заперта со всех сторон, холод двери сталкивался с теплом его тела. Я изо всех сил пыталась найти кислород, убежденная, что все это ушло из комнаты. Склонив голову к изгибу моей шеи, он подул на мою кожу, оставляя за собой дорожку из мурашек.

— Итак, я не должен трахать тебя своими глазами.

Я покачала головой, моя щека соприкоснулась с его щекой сбоку, в то время как некоторые заброшенные части моего тела ожили развевающимися знаменами и гребаными гудками. Когда он был так близко ко мне, его запах наполнял мой нос, я не могла вспомнить, зачем вообще это сказала. Он мог трахать меня взглядом до тех пор, пока я не превращусь в месиво на полу, мне было все равно.

— Но ты хочешь, чтобы я был рядом?

Моя голова кивнула в ответ. Я хотела, чтобы он был рядом каждый чертов день.

— Используй свои слова, Мэдди.

— Да, — прохрипела я, — я хочу, чтобы ты был рядом.

— Почему?

— Ты мой друг.

— Друг, — он издал низкий горловой звук. — И как другу, мне можно прикасаться к тебе? — его руки скользнули вниз по двери, медленно приближаясь все ближе и ближе к моему телу. Я снова кивнула, мои веки затрепетали и закрылись.

— Как насчет того, чтобы поцеловать тебя? — все, что потребовалось бы, — это малейшее движение, и наши губы соприкоснулись бы. Я чувствовала, как его дыхание смешивается с моим собственным, и это опьяняло.

Я втянула губу в рот, прикусывая ее. Была причина не целоваться, не прикасаться друг к другу. Но, черт возьми, я не могла вспомнить, что это было.

— Слова, Мэдди.

Я услышала улыбку в его голосе, и меня прорвало, как плотину. Я подалась вперед, прижимаясь к нему всем телом и запуская пальцы в его волосы. Схватив две пригоршни, я притянула его рот к своему в порочном поцелуе.

В ту секунду, когда наши губы соприкоснулись, его руки уже сжимали мои бедра, как будто они были в состоянии повышенной готовности, просто ожидая зеленого света.

Он крепко сжал меня, как будто боялся, что я исчезну, но в этом не было необходимости. Я никуда не собиралась уходить. Отказаться дышать было бы легче, чем отказать этому мужчине. Его тело взывало к каждой частичке моего собственного естественным, первобытным образом, и я не могла с этим бороться.

Я провела кончиком языка по его губам, и он открылся мне, кружась и лаская в равной мере. Этого было недостаточно. Мое тело кричало, а разум молчал впервые на моей памяти. Я прижалась сильнее, запечатлевая его в своей душе, и втянула его нижнюю губу в свой рот.

Он застонал, поднимая мою ногу и обхватывая ее вокруг своей талии, когда прижал меня спиной к двери и уткнулся в меня. Звуки, о которых я даже не подозревала, что умею издавать, срывались с губ хриплыми вздохами.

Я отпустила его волосы и провела руками вниз по его телу, позволяя себе почувствовать каждый мускул, в то время как он продолжал тереться о мой центр.

Проведя языком по моему рту в последний раз, он отстранился, проводя зубами по моей челюсти и вниз по шее, посасывая и облизывая на ходу.

Впервые в своей жизни я почувствовала, что могу дойти до края, почувствовала, что могу разлететься на миллион осколков от прикосновения, которое мне не принадлежало. И правда была в том, что он едва прикасался ко мне, но я чувствовала, как напрягаюсь, сворачиваюсь, как пружина.

Он трахал меня насухо посреди моей гостиной с включенным светом, прислонившись к холодной двери, и я все еще могла представить, как выкрикиваю его имя.

Я схватила его за плечи, полностью намереваясь поднять другую ногу, чтобы оседлать его в стиле коалы. Мне нужно было, чтобы он отвел меня в мою комнату, и мне это было нужно сейчас. К черту последствия. Но в ту секунду, когда мои пальцы обхватили трапециевидные мышцы его сексуальной попки, дверь в ванную открылась.

Вместо того чтобы оставаться на месте, или оттолкнуть Гаррета назад, или сделать буквально что-нибудь еще, мой мозг выбрал вариант Z.

Пискнув, как мышь в мышеловке, я упала прямо к ногам Гаррета как раз в тот момент, когда Джейми вышел в коридор. Моя задница ударилась о землю, удар отдался эхом от копчика до самого позвоночника. Я вздрогнула, подняв голову только для того, чтобы взглянуть на бедра Гаррета и огромную выпуклость, напрягшуюся там.

— Мама? Что ты делаешь?

— Господи.

— Ты изображаешь Иисуса?

Глубокий, сердечный смех Гаррета ударил мне вуши, и я запрокинула голову, чтобы увидеть, как он зажимает рот рукой, безуспешно пытаясь сдержать его. Это зрелище поразило меня прямо в живот, и я присоединилась к нему, хохоча во все горло, растянувшись у его ног.

— Я не понимаю.

Я потерла глаза подушечками большого и указательного пальцев, прежде чем посмотреть на своего узкоглазого ребенка. — Ничего, приятель.

Он приподнял бровь, тряхнул мокрой головой и направился к нам. — Тогда почему вы на полу?”

Глава 23

Выйти за парадную дверь в то утро было одним из самых трудных поступков, которые я совершала за последнее время. Не потому, что я не доверяла Гаррету с Джейми. Я доверяла. Вероятно, больше, чем следовало бы, учитывая, что я знала его всего несколько месяцев.

Что было трудно, так это признать, что я нуждалась в помощи от кого-то, кого я не считала семьей, и действительно принять эту помощь. Лейла была единственной, кому я когда-либо позволяла таким образом преодолеть свои барьеры, но я знала ее всю свою жизнь.

Принимать помощь от кого-то, особенно от мужчины, который явно был заинтересован в том, чтобы залезть ко мне в трусы, было чертовски тяжело. Очевидно, я считала его больше, чем просто другом, и внутренне я понимала, что, поскольку я не только лелеяла идею о том, что у него есть Джейми, но и допускала это, я доверяла ему больше, чем хотел показать мой разум.

Но как бы я ни старалась, как бы усердно он ни трудился, чтобы доказать, что его мотивы были хорошими, я изо всех сил старалась не подвергать их сомнению. Действительно ли он хотел помочь и наслаждаться компанией Джейми, или он пытался умаслить меня, чтобы залезть ко мне в штаны, разбить мое сердце и никогда больше со мной не разговаривать?

Ладно, это было драматично, но все же. Я стиснула руками руль и несколько раз ударилась о него головой, чтобы высвободить несколько клеток мозга из того места, где они прятались. Мне нужно было взять себя в руки.

Я несколько раз пыталась написать Гаррету во время своей смены, чтобы проверить, как они, но после первых двух раз он фактически послал меня на хуй.

Я: как дела??

Папочка: то же самое, что и в предыдущие 2 раза, когда ты спрашивала.

Я: что вы, ребята, задумали?

Папочка: разве ты не должна работать?

Я: так и есть.

Папочка: тогда сосредоточься на своей работе и дай мне сосредоточиться на моей.

Папочка: если Джейми снова побьет меня из-за того, что я отвлекся, проверяя свой телефон, я тебя отшлепаю.

Возможно, в этот момент у меня перехватило дыхание. На самом деле, я была уверена в этом. Это было единственным объяснением того, почему мой следующий ответ только еще больше подстегнул его к разговору, а не положил ему конец.

Я: …

Я: я убегу.

Папочка: давай, детка, я буду наслаждаться видом.

Папочка: а потом я отшлепаю тебя дважды.

Мне повезло, что у меня не треснул экран, когда я уронила свой телефон.

Несколько часов спустя мне все еще казалось, что мое сердце бьется неправильно. Я открыла нашу переписку, когда ушла с работы, чтобы сообщить ему, что я уже в пути на случай, если Лейла все еще не приехала, но я снова увидела это сообщение и мгновенно закрыла его. Нет. Я официально избавилась от своих плохих сучьих штанов и заменила их на трусливые.

И вот теперь я была здесь, припарковалась на подъездной дорожке и билась головой о руль вместо того, чтобы войти в свой дом. Лейла была дома, ее «Миата» припаркована прямо на улице, у всех на виду, но я понятия не имела, уехал ли уже Гаррет.

Я подумала о том, чтобы написать Лейле и спросить, но она была коварной девчонкой, и если бы он был там, она бы на сто процентов сказала ему, что я прячусь снаружи.

Я взглянула на часы. У меня оставалось совсем немного времени до того, как мне придется возвращаться на свою ночную смену. Мне нужно было зайти внутрь и провести несколько минут с Джейми, прежде чем я снова переоденусь и уйду.

Возможно, я открывала дверь медленнее, чем капает патока, а может, и нет. К тому времени, как я действительно переступила порог, Лейла, Джейми и обе собаки уставились на меня, свернувшись калачиком на диване. Но, слава богу, высокого пещерного человека поблизости не было видно.

Я уронила сумочку на пол, сбросила туфли на каблуках и подтащила к ним свой зад только для того, чтобы рухнуть на пол. Как так получилось, что мой вечер только начинался, а я уже была эмоционально и ментально опустошена? Именно в такие вечера, как этот, я была благодарна, что мне не нужно было пытаться сосредоточиться на какой-либо школьной работе.

— Тебе было весело сегодня, приятель? — с моего места на полу кофейный столик закрывал мне обзор на него, поэтому я просто задала свой вопрос в его общем направлении.

— Это было потрясающе, у него так много классных игр, мама. Если мы когда-нибудь выиграем в лотерею, я хочу PlayStation. О, и он приготовил мне на обед сэндвич с арахисовым маслом и желе с хрустящим арахисовым маслом! И он научил меня, как менять воздушный фильтр в доме, потому что сказал, что наш домовладелец — человек, недостойный кислорода, заполняющего его легкие.

Я моргнула, запрокинула голову, чтобы посмотреть на потолок, и рассмеялась. — Конечно, он это сделал.

Этот мужчина разделял любовь к хрустящему арахисовому маслу, одной из немногих вещей, которые нравились Джейми и которые я отказалась покупать. Игра была окончена. У меня не было ни единого шанса устоять перед мощью поклонников хрустящего арахисового масла.

Лейла навалилась всем весом на кофейный столик, склонив надо мной голову. Ее волосы каскадом ниспадали вниз и щекотали мне лицо, пока она говорила. — Хочу ли я вообще знать, что заставило тебя там хихикать?

Я застонала, массируя пальцами виски. Между Гарретом и Джейми я была почти уверена, что мужчины сведут меня с ума.

— Ты действительно не хочешь знать.

Позади нее раздался голос Джейми. — Держу пари, это потому, что я говорил о Гаррете.

— О-о-о, — пропела она, приподняв бровь, глядя на меня, — Это так?

— Ага, — сказал он. — Я почти уверен, что застал их целующимися на днях.

Я резко приняла сидячее положение, прищурившись на маленького дьяволенка, который удобно прятался за Сэди.

Выражение лица Лейлы было таким легкомысленным, что все, что ей было нужно — это пакетик попкорна для завершения картины. — Целуешься у всех на виду, Мэдс? Так-так.

Джейми притворился, что его рвет, прижав палец к открытому рту. — Это было отвратительно. Он поцеловал ее так сильно, что она упала на землю.

Блеск в глазах Лейлы заставил меня оторваться от земли и убраться в свою комнату.

Кто-то наблюдал за мной. Я могла это чувствовать. Я всегда могла это сделать, словно шестое чувство прикрывало мне спину. Волосы у меня на шее вставали дыбом, и холодный пот стекал по спине, вступая в противоречие с потом, скапливающимся вдоль линии роста волос. Я всегда была предупреждена, что Аарон куда-то последовал за мной и за это придется дорого заплатить.

Я обернулась, как мне показалось, в десятый раз за час, обшаривая глазами каждый уголок ресторана, пытаясь найти источник этого ощущения. Я бы не стала отрицать, что Аарон наблюдал за моим домом и проследил за мной, чтобы узнать, где я работаю. Вот как он действовал. Для него границы должны были быть пересечены, правила нарушены.

Но как бы сильно я ни доверяла этому шестому чувству, которое никогда не ошибалось, моя интуиция подсказывала, что это был не он. Аарон никогда не прятался. Он всегда хотел, чтобы я знала, что он рядом, хотел, чтобы я знала, что он зол, чтобы я могла мучиться от осознания того, что снова разочаровала его.

Итак, я отогнала это чувство, потирая руки вверх-вниз и направляясь к бару, чтобы заказать новую порцию «Маргариты» для вечерней группы девушек за одним из моих столиков. Они были чертовски шумными, и был хороший шанс, что они будут слишком навеселе, чтобы дать хорошие чаевые, но они веселились лучше всех в своей жизни.

— Эй, Нейт, как думаешь, ты сможешь приготовить мне к этому хороший безалкогольный напиток?

— Ради чего, ради бедной, загрязненной Богом земли?

— Трезвый водитель за моим столиком с женщинами выглядит так, словно раздумывает о том, чтобы поваляться в пробке. Такой уровень дружбы заслуживает награды.

Он рассмеялся, поворачиваясь, чтобы взять ананасовый сок и гренадин. — У тебя получилось, Кудряшка.

Пять долларов, которые обошлись мне в выпивку, того стоили, и не только из-за благодарной улыбки, появившейся на лице бедной женщины, но и из-за щедрых чаевых, которые она не забыла оставить на столе. Иногда за доброту в буквальном смысле платили.

Я закончила убирать с их стола, когда снова почувствовала это. Я резко обернулась, заставив посетителей рядом со мной посмотреть в мою сторону, но снова ничего не увидела. Я потерла щеку, чувствуя, что схожу с ума.

Я схватила коллегу за руку, когда она проходила мимо. — Эй, у меня сейчас только два столика, и оба они будут накрыты на некоторое время, так что я собираюсь очень быстро уйти. Ты найдешь меня, если я буду нужна?

— Конечно.

Поблагодарив ее, я пересекла бар и направилась в ванную, решив сначала пописать и плеснуть немного воды на лицо.

Я как раз вытащила бумажное полотенце из изящного диспенсера, когда дверь ванной со скрипом открылась позади меня. Я отступила в сторону, чтобы освободить раковину, и обернулась, мой взгляд упал на мужское тело, стоящее прямо в дверном проеме. Я отпрянула назад, ударившись плечом о раздатчик.

Мое сердцебиение участилось, пока я не убедилась, что это видно, а дыхание стало прерывистым. Я знала, что кто-то наблюдал за мной. Где, черт возьми, он был все это время? Его высокую задницу, обтянутую «Хенли», было не так-то просто скрыть.

Сжимая бумажное полотенце, как мячик от стресса, я попыталась проглотить комок в горле.

— Господи, что с тобой происходит и почему ты пугаешь меня до усрачки? Мужчина твоего роста не имеет права двигаться так бесшумно, как ты.

Гаррет наклонил голову, медленно рассматривая меня.

Я сглотнула, — Ты снова смотришь на меня сексуальными глазами.

Он ухмыльнулся, вынимая руки из карманов и потирая одной о тень, покрывающую его подбородок. — По шкале от одного до десяти, насколько жутко это прозвучит, если я скажу тебе, что пришел посмотреть, как ты работаешь?

— Твердая десятка.

Он сделал шаг вперед. — Что, если я скажу, что пришел посмотреть, как ты работаешь, потому что мне невыносима мысль о том, что я проведу целый день и ночь, не видя тебя?

О Боже. О Боже, о Боже. — Это снизило бы его до шести или семи, может быть, — сказала я, мысленно поднимая руки и крича «Аллилуйя», когда слова прозвучали ровно.

Еще один шаг. — Что, если я скажу тебе, что мысль о том, чтобы ждать всю ночь, чтобы снова попробовать тебя на вкус, была для меня невыносимой? Что я схожу с ума, вспоминая, каково это было — впиваться зубами в твои идеальные губы, пока я втягивал их в свой рот.

Я вдохнула, но это было неуверенно и никак не помогло унять вспыхнувшее покалывание, сосредоточившееся в очень определенном месте. — Три.

Теперь он был прямо передо мной, и я прекрасно осознавала, что в любой момент кто-нибудь может войти и увидеть, как он практически прижимает меня к стене. Вместо того чтобы вызвать у меня панику, как следовало бы, это знание, казалось, только подстегнуло мое возбуждение, позволив ему практически взять верх.

— А если я скажу тебе, что испытываю искушение усадить тебя на этот прилавок, прикрыть твой рот и доказать тебе, что ты создана быть моей, по одному толчку за раз?

— Меня, вероятно, уволили бы.

Он просунул один палец за ворот моей рубашки и потянул, и я, как марионетка, задвигалась вместе с ним. — Дай мне цифру, Мэдди.

Число? Я не могла дышать, не говоря уже о математике.

Его рука поднялась, обхватывая мое горло сбоку. Не сжимая, просто отдыхая, в то время как его большой палец нежно надавливал на нижнюю часть моего подбородка. — Ты можешь притворяться сколько угодно, детка, но я знаю, что ты тоже это чувствуешь.

Он провел большим пальцем по моему подбородку и провел им по нижней губе, приоткрывая ее между зубами. — Твое тело выдает тебя, и я не могу сопротивляться этому.

Он сократил небольшое расстояние между нами, нежно поцеловав в уголок моего рта, затем в другой. Его зубы нежно сжали мою губу, и стон, который я издала, был долгим и хриплым.

Его реакция была мгновенной. Он проглотил этот звук, одной рукой обхватив мой затылок, в то время как другая обхватила мою задницу.

Он поцеловал меня грубо, страстно, перехватив мое дыхание и одарив своим собственным. Я никогда не хотела, чтобы это прекращалось, хотела вечно жить этим моментом, но так же быстро, как он начал, он отстранился. Его глаза были прикрыты, а грудь быстро поднималась и опускалась рядом со мной.

Он не сказал ни слова, когда наклонился вперед в последний раз и запечатлел легкий, как перышко, поцелуй на моем лбу. А потом, просто так, он исчез.

Я смотрела ему вслед, не в силах пошевелиться в течение нескольких минут, утопая в дикой похоти, все еще терзавшей меня изнутри. Я не могла поверить, что позволила этому случиться, но в то же время мои глаза умоляли дверь открыться. Чтобы он вернулся.

К тому времени, как я вышла из ванной, я увидела, что на за моими столиками сидели. Дважды. Официантка, которую я попросила найти меня, проверила, нет ли меня в подсобке, но, очевидно, на этом ее детективные способности закончились. Что, вероятно, было хорошо, учитывая то, что она могла бы увидеть, если бы нашла меня.

Я обошла весь ресторан в перерывах между заказами, высматривая своего соседа, ставшего скрытным преследователем, но его нигде не было видно. Если бы не мой неистовый женский стояк, я бы подумала, что он мне померещился.

Наблюдая, как новая группа юркнула в одну из моих кабинок, я откинула голову назад и вздохнула, игнорируя хихиканье Нейта позади меня. Я была так готова к тому, что эта ночь закончится. Я полезла в правый карман своего фартука в поисках ручки, так как мой предыдущий столик украл мою, когда комочек чего-то на дне коснулся моих пальцев.

Странно. Я держала свои наличные и блокнот в левом кармане, а в правом — только ручки. Я нахмурилась, вытаскивая его. Это был грубо сложенный листок бумаги. Я понятия не имела, что в нем могло содержаться, но только один человек был достаточно близок ко мне, чтобы положить это туда.

Там было всего четыре слова, написанные знакомым корявым почерком.

«Останься со мной сегодня вечером.»

Мой второй заклятый враг этой ночи стоял передо мной, твердый и непреклонный, намеренно преграждая мне путь и смеясь надо мной. Я уставилась на него, стиснув зубы. Я бы пнула его ногой, если бы не думала, что разобью себе коленную чашечку. Ублюдок.

Моего первого заклятого врага победить было легче. Я отправилась домой сразу после работы, пропустив свой обычный коктейль с Нейтом, как никогда благодарная за то, что и Лейла, и Джейми уже были в постели.

Я на цыпочках прошла по дому, не забывая о все еще спящей дворняжке, свернувшейся калачиком в моей постели. Войдя в свою комнату, я сразу же произнесла множество ласковых слов, чтобы она знала, что это я, и именно тогда появилась немезида номер один.

Моя одежда.

Что я должна была надеть? Должна ли я была одеться сексуально, потому что мы оба знали, что произойдет, если я появлюсь? Или это было слишком очевидно? Должна ли я была надеть то, в чем он всегда меня видел, — спортивные штаны и пушистые носки? Или я должна была появиться в своей рабочей одежде?

Я посмотрела вниз, приподнимая рубашку и принюхиваясь к ней. Да, нет, этого не будет. Я пахла, как корзина Буффало картофель фри, смоченная в специях. Восхитительно? Абсолютно. Но не тот вкус, на который я рассчитывала.

Когда мужчина ложится на тебя и срывает с тебя одежду, ты хочешь, чтобы он сказал, что от тебя пахнет цветами, а не гребаным острым чесноком.

В конце концов я решила быстро принять душ, не вымывая голову, и надеть свою обычную одежду для сна — за вычетом пушистых носков. Они не были сексуальными, независимо от того, как ты их носила.

И вот теперь я стояла на крыльце Гаррета, отмораживая задницу в тонком топе и пижамных штанах, и смотрела на его дверь. Я не могла ни открыть ее, ни даже постучать. Я пыталась. По всей моей нервной системе ползали муравьи, а мои конечности, по-видимому, были сделаны из чистого свинца.

По сути, я чертовски нервничала. Итак, поскольку он отказался открывать «Сезам», я застряла, прожигая в ней две дырки, проклиная её, как маленькую сучку, которой она и была.

Это была вибрация моего телефона, которая, наконец, заставила меня отвести взгляд от моего противника.

Папочка: почему ты так пристально смотришь на мою входную дверь?

Я: это издевательство надо мной. Почему ты шпионишь за мной через неё?

Оскорбительная дверь распахнулась, и то, как у меня мгновенно пересохло во рту, заставило меня молча извиниться перед ней, умоляя ее снова закрыться. Прямо с другой стороны, одаривая меня самым пристальным взглядом «трахни меня», который я когда-либо получала, стоял Гаррет. Спортивные штаны свисают с его бедер, босые ноги стоят на полу, одет в белую футболку, Гаррет с растрепанными волосами.

У меня никогда не было ни единого шанса. Я вздрогнула, теребя подол своего топа. — Я пришла.

Карие глаза вспыхнули, и его ухмылка стала шире, но он ничего не сказал, отступив в сторону и пропуская меня внутрь. Я остановилась прямо у входа, скрестив руки на груди и оглядываясь по сторонам, пока он запирал за мной дверь.

— Немного непривычно видеть мой дом, но задом наперед, — это было почти точное отражение моей стороны, но более по-холостяцки. Никаких детских одеял или собачьих кроваток, никаких рам на стенах или стопки использованных кофейных кружек. Там было удручающе пусто от жизни, и я внезапно поняла, почему он однажды сказал, что моя сторона кажется ему родной.

— Для чего ты используешь две другие комнаты?

Он направился к бару, — Одна комната для гостей, а в другой мое спортивное оборудование.

Ах. Это имело смысл, учитывая мышцы, которые он ранее накачал. — Не думаю, что я когда-либо спрашивала, но что заставило тебя решить снять двухуровневую квартиру вместо того, чтобы купить собственное жилье?

— В прошлом я всегда жил на базе морской пехоты. Я никогда раньше не покупал дом. Это казалось слишком постоянным, и я не был уверен, что хочу остаться.

Я кивнула, проходя мимо его дивана и проводя рукой по столешнице. Страх перед необратимыми решениями был тем, чему я могу посочувствовать.

— Ты останешься? — он спросил.

Повернувшись, чтобы посмотреть на него, я нахмурилась. — Сегодня вечером или в таком состоянии вообще?

Еще одна ухмылка, — Последнее кажется немного тяжеловатым, так что давайте начнем с первого.

Я решила набраться смелости и спросить его напрямик. — Послушай, Гаррет, ты уверен, что хочешь этого? Переступить эту черту? Типа, я пойму…

— Детка, я хотел тебя с той секунды, как ты оседлала мои колени и проглотила половину моего пива за один присест. Один только образ твоих губ, обхватывающих эту бутылочку, неоднократно выводил меня из себя.

Я издала тихий смешок. — Тогда я тебе даже не нравилась.

— Мое тело знало то, чего моя голова еще не понимала.

Я снова остановилась, сцепив руки перед собой. — А что, если это разрушит нашу дружбу? Тебе придется все время видеться со мной.

— Мэдди?

Я нерешительно подняла глаза. Несмотря на мои бессвязные страхи, я не знала, что буду делать, если он согласится. Я хотела его. Я хотела его тело, его разум, его сердце, все это. Я хотела его так сильно, что думала, что взорвусь без него.

— Если ты не предпочитаешь пол вместо моей кровати, я предлагаю тебе тащить свою задницу в мою комнату.

Глава 24

Щелчок двери эхом разнесся по тихой комнате, отдаваясь в моем теле. Я чувствовала каждый удар своего сердца, когда оно бешено колотилось в своей клетке.

Я все еще не могла заставить себя поднять голову, нервничая из-за того, что увижу на его лице и как это будет соотноситься с тем, как он может посмотреть на меня после. Вместо этого я наблюдала, как его босые ноги медленно поглощают пространство между нами.

— Смотри на меня.

Моя голова резко поднялась, глаза встретились с его глазами с этим единственным требованием. Когда его голос понизился до этого глубокого, сиплого тенора, я не была уверена, что смогу ему в чем-то отказать. И по ухмылке, изогнувшейся в уголках его губ, я была совершенно уверена, что он это знал.

— Вот ты где.

Он провел рукой по моей челюсти, и от ощущения его мозолей на моей коже у меня в животе запорхали бабочки. Он продолжал, пока его пальцы не добрались до моего затылка, запутавшись в локонах на затылке и нежно потянув.

Моя голова запрокинулась еще больше, горло обнажилось перед ним, мой рот был вынужден приоткрыться под острым углом. Другой рукой он схватил меня за бедро и одним грубым движением притянул меня вплотную к себе.

— Очень похож на пещерного человека? — я попыталась пошутить, положив руки ему на грудь, но почувствовала его твердость у себя на животе, и мой голос выдал меня, выйдя воздушным и тихим.

— Ты бы удивилась, насколько примитивны мои мысли, когда дело касается тебя. — он наклонил голову настолько, чтобы провести губами по моему лбу, вниз по носу, задержавшись на моих губах.

Я облизнула губы, желая сократить дистанцию, но не в силах пошевелить головой. — Это звучит немного доминантно.

Он все еще не поцеловал меня, и я могла поклясться, что чувствовала, как мое здравомыслие дает трещину. Но затем рука на моем бедре ослабила свою жестокую хватку и спустилась вниз по изгибу моей задницы. Медленно. Как будто он запоминал форму. — Тебе бы этого хотелось, не так ли?

Я не смогла сразу сформулировать ответ, мой разум сосредоточился на руке, которая теперь чертила маленькие круги по ткани, прикрывающей верхнюю часть моего бедра. — Каким образом?

— Грубо.

Я чуть не сгорела. Напрягая шею, я снова попыталась наклонить голову вперед, но он держал крепко, его улыбка становилась все более греховной. Его пальцы танцевали взад-вперед по моей ноге, дразня меня, но так и не осмеливаясь подняться выше. Я вращала бедрами, прижимаясь к нему, ища любую форму давления.

Он цыкнул на меня, слегка ущипнув за внутреннюю сторону бедра. — Используй свои слова.

Я посмотрела на него снизу вверх, скручивая пальцы и впиваясь ногтями в его грудь. — Да, я бы хотела, чтобы это было грубо.

— Да?

Он поднял эту дразнящую руку, просунув ее за пояс моих брюк и скользя вниз по моему центру с твердым нажимом, в котором я нуждалась.

— Я верю в это, потому что что-то подсказывает мне, что такой независимой женщине, как ты, не понравилось бы, если бы с тобой обращались так, как будто ты хрупкая.

Он произнес эти слова правильно, когда его пальцы скользнули достаточно низко, чтобы обнаружить очевидное возбуждение, пропитавшее ткань моих трусиков.

Гортанный стон сорвался с его губ за долю секунды до того, как они прижались к моим собственным. Это был не нежный поцелуй и даже не жаркий. Он пожирал меня, одновременно просовывая руку за этот последний барьер, чтобы прижать пальцы к моему клитору.

Я дернулась, мой рот приоткрылся в стоне, и он, не теряя ни секунды, просунул внутрь свой язык. Взяв меня за волосы, он наклонил мою голову, помещая меня именно туда, куда хотел, одновременно опуская пальцы, чтобы скользнуть сквозь меня.

Он шептал грязные слова мне в губы, и я чувствовала их повсюду, распаляя себя еще больше. Я сильнее прижимаюсь к нему. Я никогда раньше не была так близка к оргазму с кем-то, кроме себя, и я жаждала этого опыта. Я нуждался в этом больше, чем в воздухе.

Он остановился, его пальцы прижались к моему входу, а губы зависли над моими, разделяя дыхание. Его глаза искали мои, и на мгновение мне показалось, что он собирается отстраниться от меня.

Мой лоб наморщился, внутри меня бушевало замешательство, я задавалась вопросом, что я сделала не так. Но потом он резко рявкнул, — К черту! — и погрузил в меня толстый палец.

Я вскрикнула, когда он задвигал бедрами в меня, медленно вводя второй палец, пока оба не погрузились в костяшки пальцев. — Ты такая тугая, Мэдди.

Ощущение обжигало, но лишь на мгновение, прежде чем оно было омрачено быстро нарастающим удовольствием, которое он вытягивал из меня. Я не знала, что так может быть с другим человеком. Моему телу казалось, что оно может лопнуть, если я не получу больше его.

Мужчина все еще контролировал мою голову, поэтому я потянулась, схватила его лицо обеими руками и притянула к своему рту, практически нападая на него в своем нетерпении. Он ответил с энтузиазмом, его язык танцевал у меня во рту в такт пальцам, когда он входил и выходил ими из меня.

Мы стояли там, возможно, минуты, часы, дни, впиваясь друг другу в губы, пока он трахал меня пальцами. Мы оба подались вперед, словно хотели влезть друг другу в шкуру, и даже тогда мы все равно никогда не были бы достаточно близки.

— Тебе нужно взять себя в руки, детка, — сказал он, когда наконец отстранился. Его глаза блуждали по моему лицу, отмечая каждую мельчайшую деталь, в то время как он продолжал свою безжалостную пытку, неторопливо выводя пальцы наружу и обводя мой клитор, прежде чем снова погрузиться внутрь.

Я застонала, все еще с закрытыми глазами, царапая его грудь. — Почему?

Он крепче сжал мои волосы, пока я не открыла глаза и не встретила его голодный взгляд. Сильно проведя пальцем вверх по моему центру, он выдернул руку из моих штанов и засунул оба пальца в рот, обсасывая их дочиста.

— Потому что я еще не спустился туда, а ты все это тратишь впустую.

— О Боже.

Отпустив мои волосы, он потянулся, чтобы обхватить пальцами мой подбородок, и наклонился, чтобы прошептать мне на ухо.

— Это твоя единственная халява. Как только я раздену тебя, единственное имя, которое я хочу услышать от тебя — это мое. Тебе нужно вознести молитву, когда я заставляю тебя кричать? Я хочу, чтобы это относилось ко мне.

Он прижался своими губами к моим в еще одном обжигающем поцелуе, обе его руки скользнули вниз по моим бокам, чтобы схватить меня за пояс. Я заскулила, когда он отнял свой рот, но звук превратился в судорожный вздох, когда он опустился на колени, одним плавным движением стягивая с меня шорты и трусики.

Я была полностью обнажена ниже пояса, и он не просто видел меня обнаженной, его лицо было буквально в нескольких дюймах от упомянутой наготы. Я напряглась, сжав бедра вместе, чтобы спрятаться, но это только принесло мне жгучий шлепок по ягодице.

— Ой!

Он обхватил рукой мое левое колено, вытаскивая мою ступню из мятой одежды и закидывая ее себе на плечо. Откинув голову назад, он беззастенчиво рассматривал меня, его глаза были темнее, чем я когда-либо видела их раньше. Казалось, он пытался запечатлеть мой образ в своем сознании, и я никогда в жизни не чувствовала себя более незащищенной — или более возбужденной.

Он обвел мой клитор большим пальцем, наблюдая за движением с той же интенсивностью, с какой делал все остальное. — Это мое.

Обведя в последний раз, он скользнул большим пальцем вниз по мне, пока не встретился с моей попкой, распределяя мою влагу по краю, прежде чем вернуться обратно. Возможно, в тот момент у меня были яркие галлюцинации.

— В следующий раз, когда ты промокнешь надо мной, тебе лучше сесть мне на гребаное лицо, пока я не почувствую, как моя душа покидает тело и выходит наружу, — потом он набросился на меня.

От первого прикосновения его языка мой позвоночник выгнулся дугой, и когда он провел кончиком вокруг моего клитора, моя голова откинулась назад, когда я тяжело задышала. К третьему толчку этого вещества внутри меня я уже не просто видела звезды, я составляла карту целых гребаных созвездий.

Балансируя только на одной ноге, я запустила пальцы в его темные волосы, сжимая их у корней, чтобы не упасть. Казалось, он не обращал внимания на боль. Во всяком случае, он ускорился.

Он снова погрузил в меня два пальца, сосредоточившись на моем клиторе, облизывая и посасывая его, пока мои чувства не смешались, и я не начала слышать запахи и видеть вкусы. — О, черт, я собираюсь…

— Сделай это, — его слова вибрировали у меня внутри, а затем он сильно пососал.

Я сломалась, сжимаясь вокруг него и выкрикивая его имя среди множества бессвязных звуков. Он никогда не прекращал своих ласк, позволяя мне скакать на его лице, как животному, пока я разваливалась на части.

— Срань господня.

— Детка, это было даже не наполовину, — он лизнул меня в последний раз, до упора кончиком языка, прежде чем встать и обнять мою голову.

Я посмотрела в его глаза, и желание, и привязанность, с которыми он смотрел на меня в ответ, заставили меня почувствовать себя сильной. Я протянула руки и обхватила запястья, обрамляющие мое лицо. — Тогда дай мне остальное.

Его ноздри раздулись, и он нежно поцеловал меня в уголок губ. — Я хочу этого. Я хочу тебя так сильно, что мог бы видеть сквозь эти чертовы штаны, но сначала мне нужно убедиться, что ты кое-что поняла.

— Хорошо.

— Здесь я возьму все под свой контроль, потому что мы оба знаем, что тебе это нужно, чтобы отвлечься. Я изучу твое тело лучше, чем свое собственное, и заставлю тебя извиваться и умолять меня о большем.

Он провел большими пальцами по моим щекам и вниз по линии подбородка, чтобы надавить на подбородок, заставляя мои губы раздвинуться. — Но за пределами этой комнаты, Мэдди, я, черт возьми, принадлежу тебе. Я буду поклоняться самой земле, по которой ты ходишь, если ты только позволишь мне.

Сократив расстояние, он поцеловал меня, и это было нежно и основательно. Он прижимался ко мне до тех пор, пока я не почувствовала вкус не только себя на его языке, но и его души.

Он оторвал свой рот только на время, достаточное для того, чтобы стянуть мой топ через голову, а затем снова оказался на мне. Его руки двигались вверх и вниз по моей спине, притягивая меня к себе и прижимая мой живот к твердой выпуклости.

Нырнув под его рубашку, я провела пальцами вверх по его торсу, чувствуя каждую пульсацию мышц, пока поднималась к его груди. Я подняла его рубашку достаточно высоко, чтобы мельком увидеть его соски, ожидая, когда он поднимет руки и позволит мне снять ее полностью.

Но он не сдвинулся с места, помешанный на контроле, очевидно, воспринял его заявление всерьез.

Я надулась. — Я хочу чувствовать тебя.

Когда он все еще не двигался, я прижалась открытым поцелуем к ложбинке между его грудными мышцами, высунув язык, чтобы попробовать его кожу на вкус. Он вздрогнул, его руки опустились на мою голую задницу.

Я отказываюсь быть единственной обнаженной. Продолжая целовать его кожу, я прокладывала себе путь по мышцам, пока не достигла своей цели. Впившись ногтями в его бока, я обвела языком его сосок, прежде чем резко втянуть его в рот.

Он потерял себя. Заведя руку назад, он стянул рубашку через голову, бросив ее на землю. Я скользнула жадным взглядом по его коже, безуспешно пытаясь сдержать улыбку.

— Продолжай дарить мне эту дьявольскую ухмылку, и через минуту ты будешь есть что-нибудь еще.

Мое естество расплавилось, влага скапливалась между моих бедер, умоляя о том, что он мог мне дать. Я прижала их друг к другу, на этот раз не для того, чтобы спрятаться, а чтобы обеспечить себе хоть какое-то трение.

— Обещаешь?

Его руки обхватили мою попку, и он приподнял меня, обхватив мои ноги вокруг своей талии и яростно целуя, пока нес на кровать. Я думала, он уложит меня и переползет через меня, но он этого не сделал. Вместо этого он швырнул меня на матрас, как мешок с мукой, и у меня вырвался испуганный смешок.

Его ухмылка исчезла, и он уставился вниз, как будто только что увидел проблеск рая. — Этот гребаный звук.

Его пальцы потянулись к поясу, и я жадно наблюдала, как он стягивает с ног спортивные штаны и боксеры.

Мои глаза были прикованы к его твердой длине, наблюдая, как она вытягивается во весь рост, когда его одежда падает на пол. Он был огромен. Конечно, у меня было не так много опыта, чтобы сравнивать его, но даже я знала, что он был чертовски великолепным экземпляром.

На кончике его пальца появилась капелька жидкости, и я инстинктивно облизнула губы, задаваясь вопросом, всегда ли он заставлял меня чувствовать себя так. Потому что, видя, как он стоит в изножье своей кровати, восхитительно обнаженный, я не могла представить себе день, когда я не захочу его.

Я поднялась на колени, подползая к нему, пока не оказалась в дюйме от него. Я откинулась на пятки, глядя на него снизу вверх из-под прикрытых век, и обхватила рукой его основание.

Его глаза затрепетали, закрываясь, и он глубоко застонал, покачивая бедрами и медленно трахая мой кулак. — Сожми— да, вот так, детка, черт возьми, это приятно.

— Я обещаю, что мой рот будет чувствоваться еще лучше, — сказала я, сдерживая свои нервы. Я никогда не была из тех, кто говорит непристойности в спальне, и уж точно никогда раньше не хотела делать минет. Но то, как Гаррет прикасался ко мне и смотрел на меня, заставляло меня чувствовать себя сексуальной и живой.

Я хотела, чтобы этот мужчина был у меня во рту, хотела заставить его увидеть золотые ворота и услышать трубы. Честно говоря, он мог бы засунуть член достаточно глубоко, чтобы заткнуть мне рот, и я почти уверена, что поблагодарила бы его.

Его глаза резко распахнулись, а рот приоткрылся. Я отодвинулась назад, опустив голову, но он остановил меня, крепко схватив за челюсть.

— Я же сказал тебе, Мэдди, ты не главная в этой комнате. Ты хочешь, чтобы мой член был у тебя в горле, ты сделаешь это по-моему.

Я прикусила губу, прищурившись, глядя на него и сжимая его член. Со всей притворной сладостью, на которую была способна, я промурлыкала, — Да, сэр.

В одну секунду я стояла на коленях на кровати, обхватив его рукой, а в следующую уже лежала на спине. Схватив меня за ноги обеими руками, он развернул меня так, что мои ступни оказались в центре кровати, а шея свесилась с края, а голова запрокинулась вверх тормашками.

В таком положении, в каком я находилась, его тяжелая длина нависала прямо над моим носом, и я поймала себя на том, что переосмысливаю свое наглое поведение. У меня не было чувствительного рвотного рефлекса, но я также никогда раньше не пытался взять в рот чудовищный член Гаррета Роу.

— Если ты продолжишь так на меня смотреть, я кончу тебе на лицо еще до того, как коснусь твоих губ.

— Ну разве это не было бы позором? — я улыбнулась ему, или, по крайней мере, попыталась это сделать. Я больше ничего не могла видеть, когда его член был у меня перед лицом.

— Открой свой рот.

Я подумала о том, чтобы потребовать от него сказать «пожалуйста», но я хотела этого так же сильно, как и он. Я широко раскрылась, обхватив его руками и подарив себе две пригоршни его округлой задницы.

Он проникал в мой рот дюйм за восхитительным дюймом. Обхватив его губами, я дразнила кончиком языка, пока он медленно входил и выходил. Его стоны смешивались с соленым, мускусным вкусом, как чертов афродизиак.

— Хорошая девочка, черт возьми, вот и все.

По дрожи в его ногах я могла сказать, что он изо всех сил старался сдерживаться, но он продолжал свои уверенные движения, а это просто не годилось. Я обвела языком его кончик, сильно посасывая, и он подался вперед, набирая скорость.

Лежа, положив голову на край кровати, я была полностью в его распоряжении, пока он всерьез трахал мой рот. Я не могла ни притормозить, ни контролировать скорость, я могла только откашляться и наслаждаться поездкой.

Он наклонился надо мной, продолжая свои беспорядочные толчки, и протянул руку, чтобы покрутить один из моих сосков между двумя пальцами, слегка потянув. Мои соски всегда были невероятно чувствительными, и я застонала вокруг его члена.

Он перешел к другому моему соску, и я превратилась в сплошное извивающееся месиво. Я бы умоляла его трахнуть меня, если бы у меня не было набитого рта. Желая воспламенить его так же, как он поступал со мной, я протянула руку, обхватила его яйца и слегка сжала их.

Он дернулся, резко вонзаясь мне в горло и заставляя меня подавиться. — Черт.

Он вышел, мои губы издали хлопающий звук при внезапном прекращении всасывания. Он двигался так быстро, что мой рот все еще был разинут, когда он обхватил одной большой рукой мою шею, а другой под зад и развернул меня к центру кровати.

Он навис надо мной всем своим телом и завладел моими губами в собственническом притязании. Он вторгся в мой рот, посасывая и подметая, как будто потерял всякий контроль. Он маневрировал, пока не уперся в мой вход, и только тогда отстранился, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.

— Скажи мне, что ты хочешь этого.

— Я хочу этого.

— Скажи мне, что ты хочешь меня.

Я на мгновение заколебалась, боясь признаться в этом вслух. Но в данном случае — в чисто физическом смысле — я чувствовала себя в безопасности, признав, по крайней мере, эту истину.

— Я хочу тебя.

Он продвинулся на дюйм, поддразнивая. Я пошевелилась, приподнимая бедра, отчаянно желая, чтобы он заполнил меня.

— Скажи мне, что ты моя.

Я ударила его в грудь. — Просто трахни меня уже.

— Нет.

— Гаррет, пожалуйста.

Он протянул руку, ущипнул меня за сосок и заставил мою спину выгнуться дугой, ища стимуляции. — Скажи мне, что ты моя, Мэдисон.

— Черт возьми, я твоя, я, блядь, твоя!

Одним сильным движением бедер он пронзил меня насквозь. Я вскрикнула, не готовая к внезапному растяжению своих внутренних стен.

Он издал долгий, протяжный стон, прижимаясь своим лбом к моему. — С тобой так чертовски хорошо, детка, ты подходишь мне как перчатка.

Я тяжело дышала, напрягаясь от незнакомого давления. Это был не более чем легкий дискомфорт, и он оставался неподвижным, позволяя моему телу акклиматизироваться. — Ты мог бы сделать это чуть менее по-пещерному.

— Я же говорил тебе, что тебя не сломить, — он пригвоздил меня своим пристальным взглядом. — Ты хочешь знать, почему ни один другой мужчина никогда не мог заставить тебя кончить? Потому что ты никогда не принадлежала им. Ты всегда была только моей. Твоя киска, блядь, была создана для того, чтобы принять меня, — он пошевелил бедрами, вгоняя свой кончик в цель.

— И я собираюсь провести всю ночь, доказывая тебе это. Скажи мне, что ты готова.

Я кивнула, вероятно, выглядя как болван со своим рвением. — Да, я готова.

— Спасибо, черт возьми, — он медленно вышел, наблюдая за моим лицом в поисках каких-либо признаков боли, и когда я ничего не почувствовала, он вошел глубоко, до самой рукояти.

Некоторые люди занимались сексом. Некоторые занимались любовью. Но Гаррет? Он трахался, и трахался жестко. Его хватка на моих бедрах оставляла синяки, и он врезался в меня снова и снова в изнуряющем ритме, превращая зону дружбы в ничто, кроме пыли.

Я извивалась под ним, извиняясь за содеянное, обещая все, что угодно, и умоляя его, пожалуйста, не останавливаться, никогда не останавливайся. Он крепче обхватил мои ноги вокруг своей талии и наклонился вперед, чтобы выцеловать те крохи мозгов, которые у меня еще оставались, из моей головы.

Он снова усилил это покалывание, одним движением, одним толчком, одним кругом бедер за раз. Давление было почти невыносимым, и я задавалась вопросом, как я вообще могла наслаждаться сексом до него. Он играл на моем теле, как на инструменте, наблюдая за моим лицом и корректируя свои движения.

И как раз в тот момент, когда я подумала, что больше не выдержу, его пальцы нашли свое пристанище на моем клиторе, кружа с быстрым, твердым нажимом, пока я не впала в забытье, царапая его спину и кусая за плечо, чтобы заглушить свой крик.

Прежде чем ощущение полностью исчезло, он перевернул меня на живот и приподнял мои бедра, пока я не оказалась лицом вниз и задницей к нему. Обхватив меня двумя руками, он наклонился вперед и провел языком по моему входу, прежде чем подняться и снова войти в меня.

— Прикуси одеяло.

Ему не нужно было повторять мне дважды. Я едва успела уткнуться лицом в кровать, когда он пошевелился, двигаясь позади меня, как сумасшедший. Я вцепилась пальцами в одеяло, держась изо всех сил, пока он уничтожал меня наилучшим из возможных способов. Я начала бояться, что мое тело действительно может сдаться, когда он внезапно вышел, и горячие струи попали мне на поясницу.

Он вышел из игры.

О Боже, я даже не подумала об этом. Мне… мне… мне даже в голову не пришло попросить его о защите или—

Рука скользнула вверх по моей спине, убирая теперь уже завитые локоны с моей шеи. — Я чувствую отсюда, как ты волнуешься, детка. Я знаю, мы немного увлеклись, но клянусь тебе, я чист.

Я прерывисто выдохнула, о чем, черт возьми, я только думала?

Он опустил мои бедра на кровать и быстро поцеловал в центр моей спины, прежде чем исчезнуть в своей ванной. Он вернулся через минуту с влажной тряпкой и осторожно вытер меня, прежде чем заключить в свои объятия.

Никто из нас не произнес ни слова. Я могла сказать, что он хотел этого, но он, должно быть, знал, что в данный момент я была на пределе своих умственных способностей, потому что он просто укрыл нас одеялом и прижался своим обнаженным телом к моему собственному. Прижимает меня к себе.

Да, я запаниковала, но не из-за того, что он подумал. Заниматься незащищенным сексом без предварительного разговора об этом со взрослыми было безответственно и глупо, но я принимала противозачаточные. Я также доверяла Гаррету. Я верила, что он никогда бы не прикоснулся ко мне, если бы был хоть малейший шанс, что он нечист.

Нет, я запаниковала из-за того, какую любовь я испытывала к этому мужчине. Я хотела отдать ему свое сердце, каким бы разбитым оно ни было, и мысль о том, чтобы отдать последний оставшийся кусочек без гарантии, что он будет в сохранности, приводила в ужас.

Я не была уверена, что у меня хватит смелости рискнуть. Итак, я прижалась к нему еще теснее, отчаянно желая насладиться последними каплями эйфории, наслаждаясь ощущением его рук, бегающих вверх и вниз по моей коже.

На случай, если это был единственный раз, когда это случилось.

Глава 25

Тот, кто первым решил, что будильники нужно украсить мини-противотуманными рожками, был дьяволом. Звук был резким игромким для моего уха. Я пошевелилась, ворча и крепко зажмуривая глаза.

Подождите.

Мой будильник был настроен на радио, а не на оглушительные гудки. Я вскочила, распахнув глаза, чтобы метнуться по комнате, которая мне не принадлежала. Я была у Гаррета. Я заснула у Гаррета. О, черт. О черт, о черт, о черт.

Пальцы прошлись вдоль моей спины. — Успокойся, детка, все в порядке. Я поставил будильник на пять, ты не опоздала.

Приходить на работу вовремя было жизненно важно, но совсем не то, что было у меня на уме. Мне нужно было попасть домой до того, как Джейми проснется и заметит, что меня нет. Мне нужно было принять душ, и выпить залпом целый кофейник кофе, и привести себя в порядок, и, о мой гребаный Боже.

Стон, который я издала, был громким и определенно неприличным. Руки Гаррета легли мне на плечи, и он мял их так, что это могло бы быть приятнее, чем его прикосновения прошлой ночью. Ладно, это было неправдой, но святые волшебные пальцы.

— Ты такая напряженная, Мэдди. Все будет хорошо, ты же не так далеко живешь. Мы можем отправиться туда, как только ты будешь готова.

Он был прав, я знала, что он был прав, но мысль о том, что Джейми узнает, что я осталась здесь, мешала мне расслабиться. Большие пальцы Гаррета скользнули вниз, чтобы помассировать мою поясницу, и это заставило меня выпрямиться как вкопанную. Я была голой. Я была голой до задницы.

Высвободившись из его объятий, я спрыгнула с кровати, скрестив руки на груди, в то время как моя голова моталась из стороны в сторону в поисках своей одежды.

— Мэдди.

Я проигнорировала его. Проигнорировала его милое прозвище и сексуальную утреннюю прическу. Если бы я посмотрела на него, я бы растаяла, как всегда, и никогда бы не вышла за дверь. В течение одной ночи я занималась незащищенным сексом и спала в доме мужчины — независимо от того, насколько близко это было, — и сама, не задумываясь дважды, выключила будильник. Я не только могла опоздать на работу, но и оставила бы Лейлу отвозить Джейми в школу.

Найдя свою рубашку, я схватила ее и грубо просунула в нее голову. Вот почему я не ходила на свидания. Мне нужна была структура, мне нужны были границы и правила. Мне больше не шестнадцать, я не могла быть такой безответственной.

— Мэдди, посмотри на меня.

— Я не могу, мне нужно идти. Мне нужно принять душ, собраться и отвезти Джейми в школу.

— Я помогу тебе, только притормози.

Он опустил свои длинные ноги на пол, и я отодвинулась еще дальше, отказываясь позволять себе любоваться его восхитительно обнаженной фигурой. — Мне не нужна помощь; мне просто нужно найти свои чертовы штаны.

Позади меня раздался тяжелый вздох. — Может быть, я ошибаюсь, но тогда, похоже, тебе не помешала бы небольшая помощь.

— Нет, не нужна, — огрызнулась я. Я съежилась, ненавидя себя за то, что вымещаю на нем свое беспокойство. Это не его вина, что я оказалась здесь. Я пошла к нему на двух очень послушных ногах. Но у меня была склонность злиться в качестве защитного механизма, когда я была эмоциональна.

— Ты немного перегибаешь палку, тебе не кажется?

Я не ответила, наконец заметив свое нижнее белье и брюки возле двери, и бросилась за ними. Как мне объяснить, что этот сценарий был именно тем, чего я боялась? Что это было одной из причин, по которой я пыталась держать его на расстоянии?

Я провела всю свою жизнь, отказываясь от чего-то ради других людей, и мысль о том, чтобы зависеть от кого-то, увязнуть так глубоко, что забыть о своих обязанностях, пугала меня.

Я подтянула штаны, уже направляясь к двери, когда чья-то рука обхватила мой бицепс.

— Черт возьми, Мэдди, подожди минутку. Дай мне одеться, и я помогу тебе.

Я повернулась к нему, смаргивая стыд и жжение в глазах. — Мне не нужна твоя помощь, мне просто нужно вернуться домой.

У него был шанс только натянуть боксеры, и он стоял там, уставившись на меня с выражением решимости на лице. Но в глубине души я почувствовала укол разочарования, и мое сердце сжалось.

— Я знаю, что ты этого не делаешь. Ты могла бы захватить власть над миром без малейшей помощи, а я бы наблюдал со стороны, болея за тебя, но это не значит, что ты этого не заслуживаешь. Ты придумываешь оправдания, чтобы снова забиться в свою раковину. Не делай этого, не веди себя так, будто прошлой ночи не было.

Слеза скатилась по щеке, и я сердито смахнула ее. Я ненавидела себя за то, что плакала, когда была подавлена. — Прошлая ночь действительно произошла, и это было потрясающе, Гаррет. Но я не могу относиться к тому типу людей, которые устраивают незапланированную вечеринку с ночевкой, даже не подумав о ребенке, которого мне утром нужно отвезти в школу.

Я смахнула еще одну слезинку, когда они покатились быстрее, заставляя себя поддерживать зрительный контакт, хотя это убивало меня. — Я не могу этого сделать; я не могу быть тем человеком, который снова ставит мужчину и отношения выше себя или своего ребенка. Особенно когда у тебя так много причин уйти.

Он потянул меня за руку, притягивая ближе, и положил ладони мне на щеки. — Я никуда не собираюсь уходить, Мэдди. Я хочу тебя; я хочу в тебе все: и хорошее, и плохое, и чертовски раздражающее, я хочу всего этого.

Я покачала головой, не веря своим ушам. — Что, если плохие стороны затмевают хорошие?

— Я все равно буду хотеть тебя.

— Ты так говоришь, но ты не продумал это до конца. Мое дерьмо не исчезнет в тот момент, когда мы станем официальными. Что, если Аарон снова придет в себя? Это драма, которая тебе не нужна в твоей жизни.

Он фыркнул. — Поверь мне, он этого не сделает. Но я все равно хотел бы тебя.

В своих собственных интересах я решила отложить этот зловещий комментарий, чтобы задать его позже. — А еще есть донор спермы Джейми. В конце концов, мне придется обратиться в суд и попытаться снова лишить его прав, а это еще большая драма, и деньги, и время, и…

— Я буду держать тебя за руку на каждом шагу этого пути и все равно буду хотеть тебя.

Я забормотала; этот человек не мог говорить серьезно. Даже я не хотела встречаться с кем-то вроде себя. Я надавила сильнее, полна решимости доказать, что я была прав.

— Я не могу время от времени оставаться с тобой на ночь, потому что у меня школьные задания, я не могу пойти куда-нибудь поужинать по выходным, потому что я работаю, я не могу ездить в поездки, потому что мне нужно заботиться о ребенке. Черт, у нас даже не было настоящего свидания. Я не подхожу для подружки, Гаррет. Я ходячее бедствие.

Он усмехнулся, его взгляд переместился на то, как он большим пальцем вытирает случайную слезинку с моей щеки. — Да, это так.

Я икнула. — Тогда почему ты настаиваешь на этом? Зачем тебе это нужно? Чтобы я встречалась с тобой? Ты мог бы заполучить буквально любую.

Его глаза в ответ встретились с моими, жар и напряженность впились в меня. — Потому что я люблю тебя.

Я отшатнулась, уставившись на него широко раскрытыми глазами, как будто он сказал мне, что небо сделано из сыра. — Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, я влюблен в тебя, и мне надоело притворяться, что это не так.

— Но ты сказал, что не испытываешь чувств.

— Я солгал, — он пожал плечами, как будто мы говорили о погоде, как будто он только что не уничтожил мой мир и всю сфабрикованную правду, за которую я цеплялась. — И я знаю, что ты тоже это чувствуешь, даже если пока не готова высказать это вслух. Я знаю, что ты любишь меня, и я никуда не уйду.

Я зажмурила глаза, насмехаясь. Конечно, я не была готова. Я еще даже не была в состоянии произнести это вслух в уединении своей спальни.

— Ну и что? Ты просто подождешь, пока я буду готова? Чтобы привести в порядок свое дерьмо и свою жизнь? Независимо от того, сколько времени это может занять?

— Нет, детка, я не буду тебя ждать.

Несмотря на то, что это именно то, чего я ожидала, к чему стремилась, мое сердце все равно дрогнуло, а легкие сдавило, когда я попыталась отстраниться.

Он сжал меня сильнее, впиваясь пальцами в мою шею сбоку. — Ожидание означает, что я охотно наблюдал бы, как ты уходишь, в слепой надежде, что ты вернешься. Я не буду этого делать, -

он запрокинул мою голову назад, заставляя меня встать вплотную к нему. — Но я последую за тобой куда угодно, детка. Я буду участвовать в бесконечной гонке ради тебя. Назови расстояние. Я поеду с любой скоростью, какую ты мне позволишь. Я буду бегать, ходить или ползти, чтобы добраться до тебя. Я никогда тебя не брошу.

Моего сердца больше не было, моя грудная клетка была пуста. Я не была уверена, была ли она сейчас растаявшей лужицей у моих ног или находилась в груди Гаррета Роу. Все, что я знала, это то, что это больше не мое. Я положила свои руки поверх его, поднося их к своему лицу. — Ты сумасшедший.

— Возможно.

Я рассмеялась, звук получился прерывистым и влажным. Наклонившись вперед, все еще держа мое лицо в ладонях, я положила голову ему на грудь. Я впитывала ощущение его кожи и то, как его тело, казалось, одновременно напрягалось и расслаблялось под моими прикосновениями.

— Детка, я не прошу тебя забывать о своих обязанностях или ставить меня на первое место. Я бы не позволил тебе, даже если бы ты попыталась. Вот почему, как только ты вытащишь свою голову из задницы, я собираюсь пойти с тобой и помочь.

Я вздрогнула, вдыхая его запах и анализируя свою ментальную стену, или, по его словам, свою раковину. — Скажи мне еще раз, что ты хочешь этого, Гаррет.

— Я хочу этого.

Я улыбнулась ему, разрушая этот барьер кусочек за кусочком обеими руками. — Скажи мне, что ты хочешь меня.

Он откинул мою голову назад, чтобы я смотрела на него, и ухмыльнулся, огонь лизнул его радужки. — Я хочу тебя. Я буду говорить тебе это каждый гребаный день, если хочешь.

Поднявшись на цыпочки, я запечатлела легкий, как перышко, поцелуй на его губах. — Скажи мне, что ты мой.

— Я твой.

Его голос был низким и хриплым, и он вибрировал на моих губах так, как я никогда не хотела забывать. Я еще не была готова произнести эти три слова в ответ, этот последний кусок стены расшатался, но все еще был на месте. Но я хотела работать в этом направлении. Вместе.

— Я не хочу, чтобы ты устраивал для меня бесконечную гонку. Я не хочу быть из тех женщин, которые ожидают этого. Я отказываюсь делать это с тобой.

У него перехватило дыхание, его руки вцепились в меня, как будто после всего, что он только что положил к моим ногам, он все еще беспокоился, что я уйду от него. — Тогда о чем ты думаешь?

— Что, возможно, мы сможем пойти друг другу навстречу.

Глава 26

Мой отец швырнул в меня ветчиной.

Не нарочно, конечно, но намерение не имело большого значения, когда я смотрела вниз на брызги тушевой жидкости на своей груди, платье и ногах.

В одну секунду он поднимал его со стойки, а в следующую споткнулся и запустил им в меня. Он едва коснулся земли, как он опустился на колени, схватил жирный — вероятно, все еще вкусный — сверток и повертел его, словно проверяя, нет ли повреждений.

Я не пошевелила ни единым мускулом, мои руки все еще были раскинуты по обе стороны от меня. Я пыталась решить, следует ли мне обидеться на возмутительное кудахтанье и фырканье, доносящиеся из моей аудитории, или рассмеяться вместе с ними.

Мой папа перевел взгляд с меня на ветчину, потом снова на меня. — Правило десяти секунд, верно?

Кто-то поперхнулся, и я оглянулась, чтобы увидеть, как Лейла обмахивает лицо веером, вино капает у нее с носа, а моя мать, пошатываясь, тянется через стол за салфеткой.

Позади них, через проем между кухней моих родителей и гостиной, я могла разглядеть моего брата и Джейми, склонившихся над контроллерами, спорящих об игре и совершенно не осознающих, что происходит.

Опустив руки, я выдохнула, надув щеки. Я перешагнула через липкое месиво, оставшееся на полу, и направилась к рулону бумажных полотенец на стойке.

— Не волнуйтесь, все, я в порядке. Мои сиськи все еще целы, а платье лишь наполовину испорчено, но я ценю вашу заботу.

Я сдернула несколько полотенец, прижимая их к груди, пытаясь сделать все, что могла, с тем, что у меня было. Я не могла бы слишком злиться из-за этого; я бы тоже посмеялась. Тем не менее, это платье действительно было одним из моих любимых, поэтому я надеялась, что оно, по крайней мере, отстирается.

— Знаешь, если бы ты хотела, чтобы тебе в грудь бросили мясо, ты могла бы попросить, — слова были прошептаны через мое плечо губами, зависшими на волосок от моего уха. От этого по мне пробежала дрожь, и я не смогла удержаться, чтобы слегка не выгнуть шею, даже когда рассмеялась.

— Как тебе не стыдно, Гаррет Роу, мы на праздничном ужине.

— Мы всегда могли бы уйти, и я бы угостил тебя другим ужином, — его рука скользнула между нами, и я едва сдержала визг, когда он ущипнул меня за задницу.

Я потянулась назад и ударила его по бедру. — Если ты не будешь хорошо себя вести, я отправлю тебя домой вообще без ужина.

— При условии, что я получу десерт, когда ты придешь, — он наклонился, сорвав мой смех обжигающим поцелуем, прежде чем неторопливо удалиться, чтобы помочь моему отцу сделать бог знает что с ветчиной.

Я прочистила горло, разглаживая юбку своего платья и поворачиваясь. И Лейла, и моя мама наблюдали за мной с веселыми улыбками на лицах, и я мгновенно превратилась в помидор.

Не обращая на них внимания, я занялась последними приготовлениями к сервировке стола, отчаянно надеясь, что Гаррет оставит все свои грязные шутки при себе во время ужина.

Мы с Гарретом встречались уже месяц, но договорились не делать ничего официального. Мы просто виделись почти каждый день, и в те дни, когда я слишком много работала, он вместо этого тусовался с Джейми.

Самой долгой разлукой, которую мы провели, была неделя, когда он улетел в Калифорнию с Сарой и Гарри, чтобы провести День благодарения со своей матерью. Он пригласил нас с Джейми присоединиться, но я уже пообещала Джиму, что поработаю в праздничную смену охранником, и мне пришлось отказаться. Я сожалела об этом каждый день, когда его не было.

Но, тем не менее, мы не договаривались ни о каких ярлыках, ни о каких серьезных обязательствах. Конечно, он смерил Майкла презрительным взглядом, когда бедняга попытался застать меня наедине, чтобы поговорить. И, конечно, я была почти уверена, что отрежу язык любой женщине, которая попытается за ним приударить, но, несмотря ни на что. Мы определенно не были официальными.

Я еще не сказала ему, что люблю его, хотя слова слетали с моих губ каждый раз, когда я смотрела на него, и он не повторял мне этих чувств с того самого первого раза. Несмотря на это, я души в нем не чаяла при каждом удобном случае, и он трахал меня так, словно это никого не касалось за закрытыми дверями.

Не официально…совсем.

Гаррет был осторожен в своих словах и поступках в присутствии Джейми, но он считал меня честной добычей перед кем бы то ни было еще. Именно после того, как он посадил меня к себе на колени и прижался ко мне всем телом, чтобы защитить от ветра во время последней игры Джейми, мои родители пригласили его провести каникулы с нами в этом году.

Ладно… возможно, мы были немного официальны.

Ужин прошел гораздо лучше, чем подготовка к нему. Никто ничем не швырялся, и Гаррет больше не делал никаких замечаний, от которых моя мама и Лейла упали бы в обморок.

К счастью для меня, они не смогли увидеть руку, которую он держал на моем бедре почти весь ужин.

Мой брат и Гаррет быстро поладили. Трое с половиной мужчин провели добрую часть вечера, обсуждая видеоигры и новые релизы, в то время как мы, дамы, наслаждались приличным количеством вина. Это был один из лучших вечеров в моей жизни, с окороком и всем прочим.

Мы как раз закончили убирать и раскладывать остатки еды по контейнерам для всех, когда я ускользнула в ванную. Я не смотрелась в зеркало с тех пор, как вышла из дома, и у меня было ощущение, что из-за вина и того, как часто Гаррет играл с моими локонами, я, вероятно, выглядела ужасно.

Я вошла, но едва успела повернуть ручку, как дверь снова распахнулась, едва не увлекая меня за собой. Я метнулась назад, освобождая место для проскользнувшей массы.

Он прислонился к двери, закрывая ее за собой, и все это время ухмылялся мне. — Привет.

— Привет.

— Приятно было встретить тебя здесь.

— Ты чуть не ударил меня по лицу.

Он притянул меня к себе, его руки скользнули вниз по моей заднице, а в глазах зажегся озорной огонек.

— По шкале от одного до десяти, насколько романтично было бы, если бы я сказал тебе, что хочу увезти тебя на ночь?

Я склонила голову набок, сморщив лицо. — Четверка, учитывая, что мы не можем этого сделать, так что ты бы только дразнил меня.

— Что, если я скажу тебе, что твои родители спросили меня, могут ли они пригласить Джейми сегодня вечером посмотреть какой-нибудь рождественский фильм, который показывают по телевизору?

Мое сердце учащенно забилось, пульс забился под кожей. Они спросили разрешения у него, а не у меня, как будто видели в нас равных партнеров. Как будто они знали, что я доверяю ему отвечать от моего имени.

— А что, если я тоже захочу посмотреть этот фильм?

— Мы можем делать все, что ты захочешь, детка. Но я подумал, что мы могли бы заскочить в кофейню за горячим шоколадом, а потом проехаться по шикарным кварталам, чтобы посмотреть на рождественские огни.

Внутри меня был целый калейдоскоп бабочек. Я бы, наверное, воспарила к потолку, если бы он так крепко не держал меня за зад. — А после этого?

— Я возьму тебя обратно к себе и займусь с тобой любовью столько раз, сколько потребуется, чтобы ты промокла насквозь и была блаженно насыщена, — его руки напряглись, а затем он поднял меня и посадил на стойку, мои ноги инстинктивно обвились вокруг него.

Он стоял, прижавшись к моему центру, его большие руки покоились на моих бедрах. — Тогда, после всего этого, я вернусь к своим наклонностям сталкера и буду смотреть, как ты спишь, пока ты прижимаешься ко мне, испуская те сладкие, счастливые вздохи, которые я люблю.

Моя рука скользнула между нами, и я провела тыльной стороной ладони по всей длине эрегированного члена, напрягшегося под его джинсами. — Что, если мне нужно что-то более грубое, чтобы почувствовать блаженное насыщение?

— Тогда я засуну твои трусики тебе в рот, чтобы ты не разбудила Лейлу по соседству, и оттрахаю тебя до беспамятства, где захочешь.

С таким же успехом я могла бы быть шестым Великим озером по тому, как реагировало мое тело. Его слова вызвали в памяти множество образов, которые лучше не вспоминать на семейном собрании, но мой разум все равно ухватился за них с непристойным ликованием.

Оказалось, у Гаррета была склонность погружать свои пальцы в меня в другом месте, пока он трахал меня сзади. Это действие приводило его в отчаянное неистовство, и он вонзался в меня с такой силой, что я была почти уверена, что выучила новый язык. Судя по дьявольскому блеску в его глазах, у меня возникло ощущение, что сегодня вечером это может быть нечто большее, чем просто его пальцы, трахающие меня там.

Я обхватила его бедрами за талию, желая, чтобы мы уже были дома. Обхватив пальцами его голову, я притянула его лицо к себе и потребовала его губ. Он с готовностью подчинился.

Когда мы наконец оторвались друг от друга, этого было достаточно, чтобы я смогла произнести: «девять» прямо ему в губы.

Он усмехнулся, позволяя своим рукам блуждать по моим бокам. — Черт, все еще только девятка? Что нужно для десятки?

— Скажи мне, что ты любишь меня снова.

Его руки продолжали скользить по моим ребрам, и он улыбнулся мне. — Тогда это просто. Я люблю тебя, пушистые носочки и все такое.

Мой ответ вырвался прямо из моей груди, без нервов, без сомнений, без чрезмерных размышлений. Никакой стены. Он был моим. И я всегда буду принадлежать только ему. — Я тоже тебя люблю.

Его голова откинулась назад, а руки взметнулись вверх, чтобы обхватить мое лицо и наклонить его. Его грудь тяжело вздымалась и опадала, прижимаясь ко мне, а глаза были двумя сверкающими ореховыми озерами.

— Скажи это еще раз.

— Я люблю тебя, Гаррет Роу.

Он прижался своим ртом к моему, запечатывая мои слова между нами, как будто ему нужно было попробовать их на вкус у себя на языке. Он произнес в перерывах между поцелуями. — Сначала дом, потом рождественские огни.

Я хихикнула, отталкивая его назад. — Мы оба знаем, что никогда не вернемся посмотреть на огни, если сначала заедем домой.

Дом. Потому что это то, чем он был, наш дом. Наши вещи могли быть разделены стеной, но это была всего лишь стена. Мы бы еще не позволили им встать у нас на пути.

— Черт возьми, — простонал он, помогая мне слезть со стойки и устраиваясь поудобнее. Он выглядел слегка страдающим, когда взялся за дверную ручку. — Встретимся у моей машины через пять минут, или я приду за тобой

— Обещаешь?

Он ухмыльнулся. — Обратный отсчет уже начался, маленькая мамочка. Я предлагаю тебе бежать.

Я никогда не двигалась быстрее.

Эпилог

Подавшись вперед, я выгнула спину, тщетно пытаясь перекатиться в сидячее положение. Я потерпела неудачу и плюхнулась обратно на матрас, когда круглая тяжесть на моем животе стала слишком большой. Я попробовала еще раз, пробормотав проклятие.

— Серьезно, Гаррет, мне так сильно хочется в туалет, пошевеливайся!

Он рассмеялся, и ямочка на его щеке показалась мне из-за того места, где его голова лежала на моем торсе. Он крепче обнял меня и повернулся, уткнувшись лицом мне в колени.

— Если я намочу эту кровать из-за того, что ты не слезешь с меня, я утру тебя в нее носом, как собаку.

Он игриво укусил меня за бедро и засмеялся еще громче, когда я шлепнула его. — Научись сдерживать потребление вина, когда мы устраиваем посиделки, и ты не будешь полночи опорожнять свой мочевой пузырь.

На этот раз я толкнула его головой, брыкаясь и молотя ногами, выворачивая их из-под его веса. Я успела сделать всего фут, прежде чем его руки превратились в тиски, и он перекатился, увлекая меня за собой. Остановившись в центре нашей кровати, он подмял меня под себя, давая мне почувствовать намек на его вес, но удерживая большую его часть подальше от меня.

Рука скользнула вниз по моему боку, обхватив одну из моих ног и обернув ее вокруг его талии. — Ты знаешь, полный мочевой пузырь может усилить удовольствие.

Я сморщила нос, прижимая ладони к его груди. — Это на самом деле правда?

— Я чувствую, что мы находимся в выгодном положении, чтобы выяснить это, — он пошевелил бедрами, вызвав у меня стон.

— Гаррет.

— Мэдди, — я услышала улыбку в его голосе.

Этот мужчина был моим уже больше года, и я не могла прийти в себя от того, какой счастливой я чувствовала себя каждый день, когда мы были вместе. Технически он все еще жил по соседству с нами, но вы бы об этом не узнали, так как он спал в моей постели каждую ночь. Я не возражала против этого. Я никогда не смогу им насытиться.

Я была так же по уши влюблена в него, как и все те месяцы назад. Днем он обращался со мной как с королевой, а ночью — как со своей личной шлюхой, и я никогда в жизни не была так чертовски счастлива.

Но я бы также всадила ему нож в чертову ногу, если бы он поскорее от меня не отвязался.

— Ты не вспомнишь, что такое удовольствие, если не освободишься от меня сверху.

Еще одно движение его бедер, на этот раз тверже. — Детка, я бы хотел увидеть…

Три быстрых стука в дверь моей спальни. — Мама, Лейла дома. Она ждет снаружи и сказала поторопиться, если мы хотим, чтобы нас подвезли.

— Мы идем, приятель! — я ущипнула Гаррета за руку. — Мы опоздаем на наш рейс, ты, пещерный человек с гигантской задницей.

— Если мы это сделаем, будет еще один. Моя семья может подождать, — он поднял руку, обхватив мое лицо и проведя большим пальцем по скуле. Прижавшись своими губами к моим, он прошептал в них. — Ты нервничаешь?

— Насчет того, что я обмочусь? Да.

Он потянул меня за мочку уха. — Насчет встречи с моей матерью сегодня вечером.

Я наклонила голову, позволяя своему взгляду блуждать по его лицу, от резкого очертания его затененной челюсти до темного беспорядка его волос. — Не совсем. Я заставила тебя полюбить себя. Насколько это может быть сложнее?

Он улыбнулся, наконец-то оттолкнув меня и помогая подняться. — Она полюбит тебя. А теперь иди пописай, пока мы из-за тебя не опоздали, — сказал он, шлепнув меня по заднице.

Я все еще свирепо смотрела на него, когда вошла в ванную. Этот человек сводил меня с ума, абсолютно с ума по-дурацки. Но я наслаждалась каждым моментом этого, потому что, сумасшедший он или нет, он был всем, в чем нуждались мы с Джейми.

Жизнь до Гаррета не была идеальной, но я смирилась с этим, и с его помощью я наконец перестала позволять своему прошлому влиять на то, как я вижу себя и свое будущее. Жизнь не должна была быть идеальной. Свеча не может изменить свою форму, не сгорев предварительно. У меня не было бы того, что у меня есть, не было бы того, кто я есть, без моего прошлого.

Я была матерью почти десять лет, и да, восемь из этих лет были действительно чертовски тяжелыми, но что такое восемь лет по большому счету? Я бы выдержала двадцать тяжелых лет, если бы это означало, что после этого у меня будет шестьдесят хороших лет с Гарретом.

Я вымыла руки, вспоминая то Рождество, когда рискнула отдать ему свое сердце. С тех пор столько всего произошло. Я окончила школу с отличием, устроилась на работу в исправительное учреждение для несовершеннолетних в качестве координатора приема и уволилась со всех остальных работ. У меня все еще была мечта помогать матерям-подросткам, но я делала в жизни шаг за шагом.

Я больше не замирала, когда звонил мой телефон, беспокоясь, кто бы это мог быть. Я не заглядывала за углы, гадая, не застанет ли меня врасплох кто-нибудь вроде Роба. Я не работала семь дней в неделю, не засиживалась за учебой полночи, не пропускала мероприятия Джейми и не стеснялась открывать свою душу своему парню.

Люди все еще осуждали меня за мое прошлое, особенно из-за того, что Джейми догонял меня по росту, и мамам в школе я бы никогда не понравилась, как бы сильно Гаррет им ни угрожал, но у меня получалось лучше, когда мне было наплевать. Моя маленькая семья была счастлива, и это было все, что имело значение.

«Долго и счастливо» не всегда означало беременность и кольцо с бриллиантом. Иногда это также означало работать всего сорок часов в неделю и открыть для себя, кем я была как взрослая и как женщина. Кем я была как Мэдисон, помимо того, кем я была как мать и друг.

И меня это устраивало. Более чем.

Даже если вольфрамовое обручальное кольцо, спрятанное в моем чемодане, говорило об обратном.

Выйдя в свою гостиную, я остановилась в начале коридора, наблюдая, как мои мальчики тащат чемоданы к двери. Лицо Джейми просияло, а из его груди вырвался глубокий смех над чем-то, что сказал Гаррет. Любовь всей моей жизни протянула руку и взъерошила волосы Джейми, прежде чем поднять взгляд и подмигнуть мне.

Может, мне и не нужно кольцо для моего «долго и счастливо», но мне действительно нужен Гаррет Роу, и сегодня вечером я собиралась убедиться, что он это знает.

Notes

[←1]

карта, на которую начисляют пособия

[←2]

Чек /ваучер WIC — это специально разработанный чек, совместимый с устройствами для чтения чеков в торговых точках и принтерами.

[←3]

Процедура первой помощи, используемая для устранения закупорки верхних дыхательных путей посторонними предметами, также известна как Приём Геймлиха

[←4]

Ликер из книги рекордов Гинесса. Ликер Everclear — в 1979 году был зарегистрирован в книге рекордов Гинесса как самый крепкий ликер в мире. Его «убойность» измеряется от 75 % до 95 % качественного спирта из пшеницы.

[←5]

Детская игрушка. Внешне выглядит как коробка с ручкой, если покрутить которую, проигрывается мелодия. В какой-то момент у коробки неожиданно открывается крышка, и из неё выскакивает фигурка

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Эпилог