Линия соприкосновения [Вера Анатольевна Павлова] (epub) читать постранично

Книга в формате epub! Изображения и текст могут не отображаться!


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]


Линия соприкосновения. Вера Павлова. Иллюстрация 1

Линия соприкосновения. Вера Павлова. Иллюстрация 2

№ 32

Вера Павлова

Линия

соприкосновения

Стихи 2020–2023 годов

Freedom Letters

Нью-Йорк

2023


I


Довоенные стихи

Шторы врозь — и ахнуть: белый свет.

И подметить, с памятью сверяясь:

первый снег, как истинный поэт,

повторяется, не повторяясь.

Первая любовь. За годом год,

первенство вторым не уступая,

он идёт, идёт, идёт, идёт, идёт, идёт...

Дождь — тебе, мне — первый снег, Даная.

Гололёд? Гололедица?

Поэтесса? Поэт?

Снегом улица светится.

Белый свет. Белый свет.

Все надежды просрочены.

Все мечты позади.

Строчка льда вдоль обочины:

разбегайся, лети.

В пуховике убелённом

крохотный имярек,

сняв рукавицу, с поклоном

трогает первый снег —

липкий! И с тающим сердцем

лепит, белоголов,

снежную бабу с младенцем,

ангелов и пастухов.

В зеркале — мнимо реальное

тело мемориальное:

рёбра — покинутый храм,

рот — поцелуев шрам,

лоно — забытые пажити.

Изнемогая от тяжести,

(thirty-four triple D) волоку

памятник молоку.

Где оно, где ты? Ау, ку-ку!

Ни гу-гу. Но потом

верное слово встаёт в строку

с характерным щелчком

кнопки на платье. Ещё точней —

на портфеле замка.

Сделано дело. Куда ты? Эй,

помнишь меня, строка?

Нож эскулапа.

Деньги в конверте.

Снежная баба,

где твои дети?

Деда Мороза

шутки-ужимки.

Бабушка Роза

забеременела в 1942-м, когда дедушка Федя приехал на побывку. Аборты в то время были запрещены. Пьяный хирург, оперировавший на дому, использовал в качестве подколенников

две швейные машинки.

— Я больше не буду, —

сказал ребёнок.

И больше не был.

Вниз по склону, по суглинку...

На далёком берегу

вижу каждую былинку,

наглядеться не могу.

Высь бездонна. Папа весел.

Опускается весло.

Брат туда недавно съездил.

Говорит, всё заросло.

Ночь. Больничный неуют.

Окна. Фары. Фонари.

Как стремительно сдают

бывшие богатыри!

Баю-баюшки-баю.

Мене, текел, упарсин.

Я гостиницы достаю.

Он целует апельсин.

Полив, протёрла каждый лист.

Неужто все усилья зря?

Чего ты ждёшь, мой декабрист, —

двадцать шестое декабря?

Бутонов — три, четыре — пять.

Шестой засох — не повезло.

Проснитесь, время восставать,

пора цвести зиме назло.

Плыть в оцинкованном корыте,

лететь у папы на руках,

в пелёнках корчиться: пустите!

ползти в нарядных ползунках,

идти на поводу у речи,

бежать на шпильках на убой...

Всё это было ради встречи

с тобой.

— Поспи, дорогóй, дорóгой,

измучен...

— Потом отосплюсь.

Я в самолёте — потрогай! —

побрился. Совсем не колюсь.

Погладь. Поцелуй. Не колко?

Разлука тянулась века! —

Потом любились так долго,

что стала колючей щека.

Любо (свитер-то сними!)

днями ветреными

друг на друга лечь костьми

тазобедренными.

Альтруисту альтруизм

не понадобится —

организму организм

не нарадуется.

Усадила тебя в кресло,

погасила всё, кроме ёлки,

оседлала твои чресла

грациозней юной креолки,

обняла, обвилась лианой

и спросила, целуя в ресницы:

Что ты чувствуешь, мой желанный?

— Вес.

Патриотизм — атавизм.

Но испытывает организм,

одичав от покоя и воли,

ностальгии фантомные боли.

Там, за морем, под сенью осин —

продовольственный магазин,

у прилавка — душа-полукровка,

на весах —

«Белочка», «Мишка на севере», «Мишка косолапый», «Красная шапочка», «Алёнка», «Ну-ка, отними», «Осенний вальс», «Птичье молоко», «Грильяж», «Батончики Рот-фронт», «Вдохновенье», «Коровка».

Татуировки, синяки

печатей в загранпаспорте.

Скоро увидимся, земляки!

На погосте, на паперти,

на концерте. Аэропорт —

неприкаянных вотчина.

Поспешим. Объявят вот-вот,

что посадка окончена.

Утро туманно, озёрно.

Только у берега лёд.

Облако обло, озóрно

яблоко солнца грызёт.

Я исполняю по нотам

оду уснувшей воде.

Счастье моё, с новым годом,

часом, минутой вот э-

той.

Оперные соперницы:

меццо и сопрано.

Преданные наперсницы.

Тенора-тирана

ре-бемоль. Голосá на вес

золота. Ариозо

умирания. Занавес.

Слёзы.

Прошлое — на просушку,

на перетяжку струну.

Переверну подушку,

с чистой страницы усну.

Сон: ансамбль желторотых

невылупившихся птенцов.

Только паузы в нотах.

Забыла, как звать отцов.

Под голубыми небесами

прямоходящий имярек

секундомеряю шагами

траву, брусчатку, глину, снег.

Легка походка. Вечер светел.

В краю иллюзий и химер

меня подбадривает ветер

и одобряет шагомер.

Колокольни. Колодцы.

Веры