Отчаянно ищу Сюзанну (ЛП) [Элизабет Мичелс] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Содержание
Обложка
Два
Три
Беглый взгляд на Как потерять Лорда за 10 дней или меньше
Один
Торрент-холл, к северу от Брайтона
15 марта 1816 г.
“За кого ты себя выдаешь?” Спросил Холден, поправляя наброшенную на плечо звериную шкуру и пытаясь поудобнее устроиться в кресле.
“Я, конечно, Елена Троянская”, - заявила его кузина Эйприл, расправляя складки юбок на ногах. “Я просто обожаю одеваться к ужину, а ты?” Когда она выпрямилась, ее взгляд стал серьезным, и она, прищурившись, посмотрела на него. “А кто ты, в конце концов?”
“Гунн Аттила, хотя в данный момент я сожалею о принятом решении”.
Только семья Ратледж могла придумать такой план для вечера его возвращения домой — исторический ужин с костюмами, не больше меньше. Он наконец отодвинул меха, пожав плечами. Он носил эту проклятую штуковину весь ужин; конечно, теперь он мог снять ее без проблем. “Я полагаю, было бы диковинно одеваться как мы и говорить о сырой английской погоде”.
“Действительно, было бы”. Эйприл отступила в притворном смятении, наткнувшись при этом на одну из своих сестер, сидевших на диване рядом с ней, что вызвало звон чашек и визг.
Холден усмехнулся, взглянув на тетю Пенелопу и дядю Джозефа, которые сидели и болтали в углу гостиной, казалось, не замечая шума девичьих голосов вокруг них.
Было приятно вернуться. Ему нравились знакомые виды и звуки Торрент-холла, даже если иногда ему приходилось надевать нелепый костюм. Это была цена, которую он был готов заплатить, потому что это было самое близкое место к дому и семье, которое он когда-либо знал. Он ухмыльнулся и сделал еще глоток своего напитка.
Стопки книг выстроились вдоль стен гостиной, сложенные так высоко, что комната казалась сшитой из лоскутного одеяла из кожи. Брошенные вышивки, краски и канцелярские принадлежности покрывали боковые столики, оставляя лишь небольшие промежутки, где было видно полированное дерево.
Как это часто бывало, комната зазвенела от смеха, когда Эйприл попыталась драматично взмахнуть рукой, указывая на чайный поднос. Это была бы убедительная имитация Елены Троянской, если бы один из ее браслетов не слетел с руки и не ударил дядю Джозефа по голове.
“Прости, папа!” Эйприл поспешила по толстому ковру за потерянными украшениями, ее ярко-розовое платье развевалось вокруг нее при каждом движении.
“Ничего страшного, дорогая”, - ответил Джозеф, потирая лысеющую голову и сдвигая при этом венок из листьев Цезаря набок.
Холден не смог сдержать смешка над нарядом Эйприл теперь, когда он по-настоящему посмотрел на нее. Она воспользовалась своим историческим статусом, чтобы надеть все украшения, которые были у семьи. Ее руки были увешаны драгоценностями. Жемчуг лежал поверх бриллиантов, окруженных сапфирами, все переливалось серебром и доходило ей до локтей. Неудивительно, что она теряла их с каждым движением рук.
С каким джентльменом она связала бы себя в этом сезоне? До сих пор ее больше интересовало бальное платье, которое на ней было, чем джентльмен, с которым она кружилась в танце. Скоро это изменится. С темными волосами Ратледжей и экзотическими глазами она была слишком хороша, чтобы долго оставаться незамужней. Ему придется присматривать за ней, пока он в Лондоне — за всеми своими кузенами, на самом деле. Не то чтобы он был против окружить себя своими очаровательными кузенами. В конце концов, Холдена Эллиса, виконта Стилингса, всегда окружала красота. Красивые дамы, красивая одежда, прекрасно обставленный городской дом. Он был известен этим.
Всегда была женщина, жаждущая оказаться под его рукой и связать свое имя с его именем на время, во всяком случае, на короткое время. Его мысли вернулись к настоящему, когда послышался лай щенка, с которым Джен играла на полу, ее темные локоны блестели в свете камина. По крайней мере, ему не нужно будет беспокоиться о ее присутствии в обществе еще несколько лет. У него будут заняты руки всего с тремя леди Ратледж в Лондоне.
“Мэй, ты не входишь в роль. Жанна д'Арк никогда бы так не сказала”. Джун поправила очки повыше на переносице, чтобы должным образом взглянуть на сестру.
“Я только попросила еще чая. Ты когда-нибудь носила доспехи? Они ужасно тяжелые. У меня прямо пересохло в горле от усилий”. Мэй сдвинула свой нагрудник в сторону и глубже погрузилась в кресло.
Глаза Джун пробежались по одежде сестры, прежде чем пожать плечами. “Я просто не представляю Жанну д'Арк любительницей чая. И тебе нужно, по крайней мере, говорить с французским акцентом, если ты не собираешься попробовать настоящий язык.”
“Ты тоже не вписываешься в образ, Джун”, - ответила Мэй, наконец бросив доспехи на пол и потянувшись за чайником на столе. “Может, на тебе и постельное белье, но ты еще не сказала ничего глубокого и умного”.
“Я Сократ!” Возразила Джун. “Я совершенно уверена, что он был самоуверенным”.
“Да, и он высказывал свое мнение на латыни”, - ответила Мэй с усмешкой.
“Это мертвый язык”.
“Именно”. Мэй улыбнулась и отвернула темноволосую голову от сестры.
Внимание Холдена переключилось на Эйприл, когда она спросила: “Мама, все ли запланировано для бала успели сделать?”
Глаза тети Пенелопы наполнились счастьем от возможности участия ее дочери. “Всегда есть чем заняться, если ты свободна”.
“Нет”, - ответила Эйприл немного поспешно, прежде чем улыбнуться матери. “Я спросила только для того, чтобы начать выбирать платье. Я хочу сочетаться с декором, но не сливаться с ним”.
Он услышал, как Мэй пробормотала что-то в свою чашку с чаем. “Почему это имеет значение? Оно будет выглядеть так же, как и все остальные твои платья — розовым”.
Тетя Пенелопа нахмурилась в ответ, прежде чем снова повернуться к Эйприл. “Ты будешь прекрасно выглядеть, моя сладкая. Только не забудь надеть маску”. Она просияла и сложила руки вместе. “Я уже попросила Сару подготовить мою к этому мероприятию”.
“Значит, в этом году будет бал-маскарад?” - Спросил Холден, не подозревая об изменении планов, поскольку прибыл в Торрент-Холл только этим утром.
“Да, я забыла упомянуть об этом факте? Я очень надеюсь, что у тебя есть с собой маска. Если нет, мы можем найти для тебя какую-нибудь другую”.
“Так получилось, что я захватил с собой одну”. Он давно обнаружил, что, оставаясь у Ратледжей, стоит быть готовым ко всем неожиданностям с гардеробом.
“О, прекрасно!” Тетя Пенелопа вскрикнула, подпрыгнув, отчего ее костюм Клеопатры отразил свет лампы и разлил зеленые искры по комнате. Она замерла, наблюдая за Холденом, заставляя его напрячься в ожидании того, что может произойти. “У меня такое чувство, будто я забыла тебе кое-что сказать ...”
Тетя Пенелопа часто так делала. Она была умной женщиной, хотя ее мысли часто блуждали в двух направлениях одновременно. На одном пути лежали блестящие маскарадные маски, а на другом - ее мнение о том, как Холдену следует жить своей жизнью. Он не возражал. На самом деле было приятно, когда о нем беспокоились. Он ждал, возвращая ей пристальный взгляд. Что будет на этот раз? Его светлые волосы отросли слишком длинно для моды? Ему нужно было как следует питаться или меньше пить?
“Леди Райтуорт заходила вчера на чай, пока тебя не было”.
“Райтуорт”, - повторил он, пытаясь вспомнить имя. “Это та, с крючковатым носом?”
“Нет! Она довольно красива, но это ни к чему”. Тетя Пенелопа отмахнулась от комментария тыльной стороной ладони. “Она спрашивала о тебе, хотела знать, будешь ли ты посещать лондонское общество в этом году, раз уж вернулся в страну. Я заверила ее, что ты так и сделаешь”.
“Зачем ей знать мое расписание? Я даже не совсем уверен, о ком мы говорим”.
“Я думаю, она положила на тебя глаз из-за своей дочери. В этом году она представляет ее обществу. Эванджелина, я полагаю ”.
Мэй ахнула. “Это ужасно несправедливо с ее стороны. Она должна сосредоточить свои усилия на Сью, которая и так почти на полке. Теперь, когда дебютирует Эванджелин, у Сью не будет ни единого шанса.”
Эйприл набросилась на сестру с надменным видом “Я намного старше и мудрее тебя”. “Мэй, ты не можешь заставлять джентльменов танцевать с такой очевидной простушкой, как Сью. Знаешь, некоторых леди вполне устраивает жизнь старой девы. Леди Райтуорт не может сделать из своей старшей дочери бриллиант первой пробы так же, как я не могу превратить муку в пирог.
“Ты когда-нибудь ходила на кухню и пыталась испечь торт? Что прекрасно доказывает мою точку зрения, просто чтобы ты знала.” Мэй скрестила руки на груди и нахмурилась.
Тетя Пенелопа вмешалась до того, как кто-то подрался, что она делала так часто, чтобы не расстраиваться из-за этого. “Девочки, не наше дело вмешиваться в то, что происходит в доме Гринов. Леди Райтуорт может заниматься своей семьей, как ей заблагорассудится. Я заговорила об этом только для того, чтобы сообщить Холдену, что о нем говорили вчера за чаем. ”
Холден наклонился вперед, чтобы привлечь внимание своей тети. “С чего бы ей интересоваться мной? Я никогда не встречался ни с одной из ее дочерей”.
“Холден, ты достигаешь возраста ...”
“Двадцать девять лет - это возраст, все верно. Тридцать, сорок и пятьдесят - тоже возраст, и я планирую увидеть их всех без ножных кандалов, спасибо ”.
Дядя Джозеф вмешался в разговор, его тога свисала с подлокотника кресла. “Не оправдывайся, Холден. Твоя тетя всего лишь пытается помочь. Возможно, сейчас самое подходящее время ознакомиться с доступными дамами.”
“Дядя, я изучаю дам при каждом удобном случае. Просто меня больше интересуют молодые вдовы, не заинтересованные в браке”.
Тетя Пенелопа ахнула и бросила на него неодобрительный взгляд. “Холден! Не говори о таких вещах в присутствии семьи”.
“Мои извинения, тетя Пенелопа. На данный момент я даже не уверен, как долго пробуду в Англии. Эта поездка была довольно внезапной ”.
“Говорить о чем в присутствии семьи?” Спросила Джен со своего места на полу перед камином. “Что сказал Холден? Это было умно? Что я пропустила?”
Холдену нужно было сменить тему на что-нибудь далекое от темы его брачных перспектив. Он взглянул на свою младшую кузину, которая сидела, свернувшись калачиком, на полу в костюме Леонардо да Винчи и играла со своей новой собакой. “Да Винчи убивал щенков ради развлечения”.
“Он этого не делал!” Джен крепче прижала к себе щенка, сидевшего у нее на коленях, чтобы защитить его от вреда.
“Ты права. Он предпочитал убивать щенков только коричневых с белыми лапами ”. Холден рассмеялся в ответ, когда только что описал меховой комочек, который держала Джен.
“Холден”, - пробормотал его дядя, когда разговор вокруг них зашел о новом питомце Джен.
Холден повернулся к нему лицом.
“Я понимаю твои сомнения в отношении брака. Каждый мужчина испытывает свободолюбие молодого человека, но как насчет одиночества старика? Посмотри на все, что у меня есть ”. Он улыбнулся своей семье, разбросанной по комнате. “Я хочу такого же счастья для тебя. Я только прошу тебя подумать об этом”.
Холден кивнул своему дяде, поджав губы, прежде чем вернуть свое внимание к Джен и ее щенку. Ему не потребуется много времени, чтобы обдумать вопрос женитьбы. Вот. Он обдумал это. И этому никогда не суждено было случиться. Этого не могло быть.
***
Сью обвела взглядом сад в поисках движения. Все оставалось по-прежнему. Только легкий ветерок шелестел в кронах деревьев за каменными стенами. Они были в безопасности.
Выпрямившись, она начала закрывать створку окна. Скрип! Она съежилась от этого звука, хотя стадо кошек за ее спиной в темном коридоре производило гораздо больше шума, чем могло произвести любое окно. Так она их называла, потому что именно так они и вели себя — всегда прихорашивались, расхаживали с важным видом и требовали внимания, плывя по жизни с улыбкой и застенчивым взглядом. Они также были известны как ее сестра и двоюродные сестры-близнецы. Сью закатила глаза и одним быстрым движением захлопнула окно.
Она повернулась, бросая одинаковые взгляды на своих одинаковых кузин сквозь дырочки в своей темной маскарадной маске. “Тссс ... нас всех поймают, если вы двое не перестанете спорить. Действительно ли имеет значение, почему она наступила тебе на ногу, Виктория?”
“Для меня это очень важно”, - фыркнула Виктория, поправляя ярко-зеленую маску, украшенную драгоценными камнями, повыше на скулах, отряхивая платье в тон и драматично отходя от сестры.
“Ради всего святого! Изабель не хотела повредить тебе палец на ноге”. Сью ускорила шаг, чтобы догнать свою сестру, таща за собой Изабель, когда та прошипела через плечо другой своей кузине: “Было темно, и она вылезала через окно”.
“Она сделала это нарочно”, - заявила Виктория, вздернув подбородок, выглядя как экзотический павлин, чтобы походить, перья, вплетенные в ее волосы, дрожали от возмущенного высокомерия.
“Я этого не делала”, - возразила Изабель со стороны Сью, ее желтая маска сдвинулась, когда она сморщила нос.
Они прошли уже половину коридора. Чем дальше они отходили от окна, тем больше Сью расслаблялась — а это было совсем немного. Это была ужасная идея. По крайней мере, она была совершеннолетней, но ее сестра и двоюродные сестры-близнецы еще даже не были представлены ко двору и не имели какого-либо представления об обществе и его правил. Это был всего лишь вопрос недели, так как через несколько дней они уедут в Лондон, но если их поймают на балу-маскараде, Сью точно знала, кто возьмет вину на себя.
Она сказала "нет", когда девочки впервые предложили ей прийти сегодня вечером. И все же, учитывая участие Эванджелины и Виктории, Сью знала, что они пришли бы в любом случае. Ей всегда приходилось быть адекватным голосом разума. Разумная, простая Сью Грин. Она закатила глаза. Неудивительно, что она все еще искала мужа после четырех неудачных сезонов. Кто захочет жениться на такой, как она?
Она посмотрела в сторону, наблюдая, как один из светлых локонов Изабель спадает ей на щеку идеальными волнами при каждом шаге. Она будет обручена в течение месяца. И, конечно же, у Эванджелины не возникнет проблем. У известных красавиц редко возникали проблемы с привлечением внимания джентльмена.
Эванджелина вытянула руку, останавливая их путешествие по затененному коридору. Сью врезалась в сестру, уткнувшись носом в спинку темно-синего платья Эванджелины.
Сью провела пальцами по своей маске, проверяя, нет ли вмятин, и огляделась вокруг сестры, чтобы увидеть, что остановило их продвижение. “Что? Ты что-то слышала? Кто-то идет?”
“EEEEE!” Эванджелина взвизгнула, повернувшись к ним лицом. “Я слышу музыку из бального зала!”
Сью толкнула Эванджелину в плечо за то, что у нее остановилось сердце, пусть и ненадолго. “Конечно, ты слышишь музыку из бального зала! Мы пробираемся на бал”.
Виктория подошла к ним и заглянула через их плечи, чтобы посмотреть, почему они остановились. “Мне нужно найти зеркало, чтобы взять себя в руки. Я не могу показаться на людях с листьями на юбках”.
Изабель напряглась рядом со Сью. “Я извинилась. Мне показалось, что я увидела приближающегося слугу”.
“Я не понимаю, каким образом, столкнув меня в кусты, можно было бы спасти твою шкуру, даже если бы в саду патрулировал лакей”, - ответила Виктория.
“Клянусь, я все же видела, как он двигался”. Глаза Изабель под маской расширились, когда она слегка покачала головой.
“Изабель, это была статуя, точная копия Давида. Собирался ли он бросить камешек, который держал в руке, и изгнать нас с территории? На самом деле, ” огрызнулась Сью.
С нее было достаточно. Почему она не осталась подальше от выходок стада этим вечером? Она могла бы вернуться в дом своей кузины, рисовать, спать — что угодно, только не слушать эту непрекращающуюся перебранку. “Перестань спорить! Виктория, мы найдем место, где починить твое платье. Изабель, перестань вздрагивать при каждом скрипе половицы. Эви, если ты еще раз завизжишь, да поможет мне бог, я тебя убью. Мы леди, и нам нужно слиться с толпой, иначе нас выставят за дверь ”.
“Сью, успокойся”, - ответила Эванджелина с легким смешком. “Мы в масках. Конечно, мы смешаемся с толпой. Как мы можем не слиться? Пойдемте.”
Эванджелина прошла по коридору, попробовав две двери, прежде чем обнаружила, что одна не заперта, и проскользнула внутрь. Она рассмеялась и развернулась, распахнув дверь, чтобы впустить Сью и ее кузин. Похоже, это была частная гостиная. Лампы были приглушены до мерцающего свечения, которое Виктория быстро усилила, пробормотав: “Надеюсь, хозяйке этой гостиной нравятся розовые розы, потому что в противном случае она бы убежала в ужасе”.
Ярко-розовый. Каждая поверхность в поле зрения была вымыта им, задрапирована им или иным образом покрыта им. Сью удивленно моргнула. Розовые шторы, розовые стулья, даже ковер с изображением розовых роз украшал пол. “Это, должно быть, принадлежит Эйприл Ратледж. Никто другой не потерпел бы такого богатства одного цвета”.
“Ты ее знаешь?” Спросила Изабель.
“Только при виде ее розовых ансамблей узнаю ее”, - ответила Сью. “Это ее цвет. Я думаю, эта комната принадлежит ей”.
Изабель подошла к боковому столику, задрапированному бледно-розовой тканью. “Смотри! Здесь даже две бутылки шампанского”.
Виктория присоединилась к своей сестре, подняв одну бутылку для исследования. “Как предусмотрительно со стороны нашего любезного хозяина снабдить нас шампанским, пока мы приводим себя в порядок”.
“Я не думаю, что нам следует...” Слова Сью потонули в хлопке пробки и трех вскриках. О чем она думала, когда соглашалась прийти этим вечером? Она была уверена, что их поймают. Если не из-за пропажи шампанского, то визги восторга наверняка выдадут их. Был ли какой-либо смысл пытаться остановить их действия? Ее семья была непреодолимой силой. Она плюхнулась в розовое кресло, чувствуя себя протухшим товаром с распродажи в своем темно-розовом платье и тонкой накидке.
“О, я в таком беспорядке”, - воскликнула Эванджелина, глядя в позолоченное зеркало, стоявшее в углу комнаты. Она ущипнула себя за розовые щеки и легким движением пальца водрузила на место бледно-голубую маску.
Сью фыркнула. “Не думаю, что я когда-либо была настолько близка к совершенству, что щипок за щеки мог бы сделать что-то еще, кроме увеличения прыщей”. Она склонила голову набок, наблюдая, как прихорашивается ее младшая сестра. Временами было трудно поверить, что они родственники.
Виктория пригладила локоны на голове и прикоснулась пальцем к губам, прежде чем заявить, что готова, и потянулась за бутылкой шампанского, которую держала Изабель. Передавая бутылку своей сестре-близняшки, Изабель на мгновение разгладила юбки, прежде чем посмотреть на Сью со смесью жалости и решимости. О дорогая. “В последний раз, когда у тебя был такой взгляд, у меня была бахрома волос вокруг лица, на отрастание которой ушло больше года”.
Изабель фыркнула в ответ, ее глаза по-прежнему были прикованы к Сью. Она хотела как лучше; просто, казалось, Сью никогда не играла в пользу того, что она принимала участие в планах своей кузины.
Сью отвела взгляд, глубже погружаясь в кресло. Возможно, если бы она не смотрела прямо на Изабель, ее кузина отвлеклась бы. Она могла надеяться.
“Сью”. Версия Изабель о дерзком объявлении войны прозвучала у нее в ушах как раз в тот момент, когда ей в руку вложили бутылку шампанского.
“Да, Изабель?” Невинность сочилась из ее голоса, как горячий воск.
“Выпей немного этого. Тебе это нужно”.
Сью вздохнула. “Я полагаю, если мы собираемся быть пойманными на незаконном проникновении, то можем с таким же успехом насладиться шампанским, прежде чем нас уведут в цепях”. Сказав это, она сделала большой глоток, позволив пузырькам скатиться вниз по горлу. Она почувствовала, как часть напряжения покидает ее тело, уступая место теплому шипению шампанского.
“Моя маска в порядке?”Спросила Эванджелина.
“Да. Ты выглядишь идеально”, - сказала Сью, не глядя. “Вы все выглядите прелестно. Теперь мы можем идти?”
“Сью, а как насчет твоей внешности?” Голос Изабель был тихим и окутанным нежностью, которой ее властная сестра никогда не могла достичь.
“А как же моя внешность?” Сью оторвала ноги от пола и вытянула их, чтобы как следует рассмотреть свое платье. Она выглядела прекрасно. Она всегда выглядела прекрасно. "Хорошо" - это не так уж плохо. В прекрасном не было ничего плохого.
“Ну, ты немного выглядишь"… Эванджелина, можно мне забрать брошь, которую ты сняла?”
“Конечно. В любом случае, это никак не повлияло на этот ансамбль”. Она порылась в ридикюле, достала брошь и протянула ее Изабель.
Изабель жестом попросила Сью встать. Вряд ли ее можно было отвлечь от очевидного плана превратить Сью в экзотическую красавицу. Не видя выхода, Сью поставила шампанское и встала - и в этот момент Изабель запустила руку прямо в грудь Сью.
“Что ты делаешь?” Сью ахнула.
“Сделай еще глоток шампанского и доверься мне”, - приказала Изабель, собирая ткань между грудями своей кузины и закрепляя ее брошью.
Сью никогда в жизни не обнажала так много кожи. Ее глаза расширились, но прежде чем она смогла заговорить, Виктория сунула бутылку обратно ей в руку. Сью сделала еще глоток.
“Вот. Возьми эти перья и воткни их ей в волосы. Я все-таки не собираюсь ими пользоваться. ”Эссенция из перьев" - это все, что мне нужно сегодня вечером". Виктория вздернула подбородок и запрокинула голову, чтобы продемонстрировать перья, которые остались у нее на голове.
“О, ты не обязана...” Слова Сью потонули в море приказов пить.
“Виктория, ты привезла румяна, которые купила в городе на прошлой неделе?” Спросила Изабель, вставляя перья в волосы Сью.
“Румяна? О нет!” Сью попыталась отстраниться, но Изабель удержала ее на расстоянии вытянутой руки.
“Тебе нужно немного подрумянить щеки, Сью. И что-нибудь на губы не помешало бы”.
“Я не хочу выглядеть как женщина легкого поведения, Изабель”.
“Ты будешь выглядеть соблазнительно. Просто сиди тихо и выпей еще для уверенности”.
“Жаль, что у нас нет ленты. Этому платью не помешало бы немного ленты здесь, там и, возможно, немного здесь”. Изабель схватилась за ткань своего платья, собирая ее в складки и при этом обнажая треугольники более темной нижней юбки.
“У меня есть немного черной ленты”.
Сью начала терять равновесие, когда три пары рук принялись за работу, придавая ей презентабельный вид. Каждый раз, когда она жаловалась, они говорили ей сделать еще глоток шампанского, что, скорее всего, усиливало окружавшее ее неприятное ощущение.
Она не могла перестать смеяться над Викторией и Изабель, пока они работали. Они были близнецами. Близнецы были забавными. Она не знала почему. Затем Эванджелина нанесла что-то на ее губы и сказала ей сжать их вместе. Почему у нее онемели губы? “Онемели”. Это было забавное слово. Онемевшие губы и близнецы, онемевшие близнецы. Она фыркнула про себя. Через несколько минут Изабель отступила.
“Сью, я думаю, ты готова к балу”.
“Я почти боюсь смотреть”. Сью протолкнулась сквозь свою семью, чтобы подойти к зеркалу в углу. Мгновение она изучала свое отражение, не узнавая того, что было перед ней. Никогда прежде она не выглядела так скандально, как сейчас. На самом деле, она не верила, что это возможно. Даже ее невзрачный оттенок светло-каштановых волос, казалось, искрился в мерцающем свете свечей. Она прикоснулась к губам, пораженная тем, как эффектно красный смотрелся на ее бледной коже. Должно быть, именно так чувствовала себя красавица.
Ее простое розовое платье было присборено местами по юбкам и на плечах черной лентой, завязанной в аккуратные маленькие бантики. Широкая лента теперь стягивала пояс на высокой талии платья, что только привлекало внимание к скандальному количеству обнаженной кожи в области декольте.
“Я не похожа на Сью. Нет, дамы”. Она повернулась с улыбкой. “Сегодня я Сюзанна!”
“Сюзанна?” Эванджелина выгнула бровь в ее сторону.
Сью развернулась к двери, черные ленты, скреплявшие ее платье, развевались вокруг нее, как струйки дыма в ночи. “Да, она необузданна и неотразима для всех джентльменов, которые положат на нее глаз”.
Изабель хихикнула. “Ах. Тогда она твой злобный близнец”.
“Почему это всегда злой близнец?” Виктория усмехнулась. “Меня, например, возмущает такой намек. Я не злая, Изабель. Я просто более внимательная, чем ты.”
Эванджелина встала между ними с улыбкой, адресованной Сью. “Я думаю, нам пора спуститься вниз и устроить наше торжественное появление”.
Возможно, сегодняшний вечер, в конце концов, не будет таким катастрофическим. Звуки музыки плыли в воздухе вокруг нее, убаюкивая своим очарованием. Идя по коридору, словно во сне, она чувствовала пульсацию мелодии в своих венах. Было ли это из-за шампанского или наркотического эффекта от ощущения себя по-настоящему прекрасной? Сью не хотела знать ответа. Она знала только, что сегодняшний вечер был особенным.
Сегодня вечером может случиться все, что угодно. Сегодня вечером она, наконец, присоединилась к рядам своей кошачьей семьи.
“Сегодня вечером мир принадлежит нам! Принесите шампанское на серебряных блюдах! Приведите красивых джентльменов — тоже на серебряных блюдах!” Она захихикала, даже не обращая внимания на болтовню своей семьи. Ничто не могло сравниться с этим волшебным чувством, когда они приблизились к верху лестницы.
Торрент-Холл был грандиозным поместьем, построенным на склоне холма, который спускался к ряду озер, видимых с террасы и южной лужайки. Дом принадлежал одной семье на протяжении нескольких поколений и с годами пристраивался в различных стилях. В результате получилось хаотичное поместье с поворотными коридорами и множеством лестниц, соединяющих коллекцию комнат, из которых состоял дом.
Они проникли через окно со стороны верхних садов, ближайших к границе нового поместья кузин Сью. Бальный зал был спрятан в задней части дома, на один уровень ниже, в очень нетрадиционном стиле — очень похожем на обитателей дома, если верить слухам. Двух старших девочек в семье она знала в лицо, но не более. Они выглядели нормально, но о семье постоянно говорили.
Эванджелина разгладила юбки и посмотрела на свою кузину, стоявшую рядом с ней. “Изабель, одерни немного платье, и ты обязательно привлекешь внимание джентльмена с этим вырезом”.
“Как тебе мой вырез?” Виктория опустила взгляд в глубокий, отделанный кружевом вырез своего платья.
“Виктория, если ты спустишь платье еще ниже, оно окажется у тебя на коленях”.
“Эванджелин, я не показываю ничего такого, чего не следовало бы показывать на балу-маскараде. В твоих устах это звучит так безвкусно! Между тем, ты показываешь больше кожи, чем все мы вместе взятые ”.
Сью повернулась, бросив свирепый взгляд на свою семью, которая остановилась в коридоре. “Дамы, если вы хотите показать кожу, Сюзанна покажет вам, как это делается”. Она повернулась, бросив через плечо то, что, как ей казалось, было знойной улыбкой, и ступила на верхнюю ступеньку затемненной лестницы, ведущей в бальный зал на втором этаже.
Ухватившись рукой за перила, она подобрала юбки и подняла один острый носок к колену, прежде чем выбросила ногу в ударе, обнажив обтянутую чулком ногу до бедра. Сделав шаг вниз, она покачала грудью на пустой лестнице и выбросила другую ногу. Повернувшись, подобрав платье в руках на талии, она поцеловала воздух перед своей сестрой. Наслаждаясь окружающим смехом, а также действием шампанского, она сделала еще несколько шагов вниз по лестнице.
“Сделай пинок еще раз!” Сказала Изабель между смешками.
“Да, ты должна!” Эванджелина подбадривала, вытирая то, что, должно быть, было слезами от смеха, прежде чем они упали на ее маску.
Сью улыбнулась, поспешила на площадку, где лестница поворачивала налево, и развернулась лицом к своей семье. Она держалась за перила за спиной и позволила своим рукам соскользнуть в стороны, когда выгнула спину и бросила соблазнительный взгляд через плечо в темноту. Девочки засмеялись, когда Виктория крикнула: “Сюзанна, ты похожа на женщину легкого поведения!”
Еще раз подобрав подол своего платья, Сью опустила одну ногу на следующую ступеньку, как будто пробовала прохладную воду в пруду. Затем она закинула ногу на другую ногу и начала брыкаться при каждом шаге вниз по лестнице. Она останавливалась каждые несколько ступенек, чтобы потрясти грудью на радость своей семье. Они все еще смеялись, когда она приблизилась к подножию лестницы. Она подняла юбки до неприличия и закинула ногу так высоко, как только позволяла, пытаясь изящно завершить свой танец.
Только когда носок ее расшитой бисером туфельки наткнулся на что-то твердое, она остановилась и тут же с глухим стуком упала обратно на ступеньку позади себя.
Ее глаза расширились под маской, когда она посмотрела на фигуру в черном у подножия лестницы. Его золотисто-светлые волосы были единственным пятном цвета, сияющим в тусклом свете лампы, отбрасываемом единственным настенным бра. Его голова была наклонена в сторону от нее, так что она не могла видеть его лица. Кого она ранила? Он видел, как она танцевала? Ее даже не должно было быть здесь. О, что она натворила?
Два
“Ты сломала мне нос!” Его низкий голос был приглушен рукой.
“О ... я ... я не ... ну”. Она попыталась собраться с мыслями, в то время как ее сердце учащенно билось о боже, о боже, о боже. “Если бы ты не прятался в тени, наблюдая за моим танцем, развратный мужчина, этого бы не случилось!”
“Это что ли моя вина, не так ли?” Он прорычал этот вопрос, вытаскивая из кармана носовой платок и закрывая им лицо.
Услышав его повышенный голос, ее семья протиснулась мимо нее с Эванджелиной впереди, убегая от опасности и оставляя ее убирать ... кровь? У него шла кровь? Этого не могло быть. Услышав последний шорох платья Изабель за углом, ведущим в бальный зал, Сью еще глубже опустилась на деревянную ступеньку за ее спиной. Если бы она захотела достаточно сильно, смогла бы она просочиться сквозь древесную балку и приземлиться в луже под домом — одна? Она закрыла глаза, но когда открыла их, она все еще была там, на лестнице, с истекающим кровью мужчиной. Она вздохнула.
Она должна найти какое-нибудь оправдание тому, что причинила ему боль. И все же, впервые в жизни она изо всех сил пыталась заставить слова сорваться с ее губ. Она никогда раньше не пыталась подобрать слова. Болтливость была одним из ее лучших качеств, хотя ее мать сказала бы совершенно обратное. Она открыла рот и, наконец, пробормотала: “Знаешь, я не знала, что у меня есть аудитория. Я только... Она махнула рукой в сторону лестницы у себя за спиной. “А потом ты появился из ниоткуда”.
Теперь его голова была запрокинута назад, когда он пытался остановить кровотечение. “Я направлялся в свою спальню в доме моей семьи. Что ты здесь делаешь?”
Она напряглась. “Вламливаюсь в твой дом” было первой мыслью, пришедшей в голову, но, возможно, лучше было сохранить эту информацию в тайне. Воспоминания о ее скандальном появлении, однако, укрепили ее решимость. В конце концов, если она пережила вторжение в его дом и выходки своей семьи этим вечером, она наверняка переживет этого человека. “Я ... спускалась по лестнице, как ты мог ясно видеть”.
“Я был свидетелем множества спусков по нескольким ступенькам, и я никогда не видел ничего подобного”. Он указал головой на лестницу позади нее, его светлые волосы отразили тусклый свет от движения.
“Полагаю, я приму это как комплимент”. Она смотрела, как пряди укладываются идеальной массой вокруг темно-зеленых глаз. Носовой платок закрывал остальную часть его лица, но эти глаза с лихвой компенсировали потерю. Искрясь каким-то невыразимым внутренним теплом, его пристальный взгляд опустился, оценивая ее. Она сделала неглубокий вдох и вздернула подбородок.
У него на лбу появилась небольшая складка, которая только притягивала его пристальный взгляд. “Кто ты?”
Она дернулась под его взглядом, время, казалось, растянулось в одну бесконечную секунду. Затем он моргнул. Длинные ресницы на мгновение прикрыли жесткую зелень, словно смотришь сквозь высокую траву на опушке зачарованного леса. Черт возьми, он был великолепен.
Из всех джентльменов, которых она могла ранить и с которыми проводила время в темном коридоре, почему это должно было быть это богоподобное создание с идеальными блестящими волосами и завораживающими глазами? О, нет. Не с ее везением. С каким-нибудь джентльменом средней внешности у нее, по крайней мере, был бы шанс использовать ситуацию в своих интересах, увеличив свои шансы на замужество. Но этот мужчина, без сомнения, остановил бы кровотечение, а затем оставил бы ее сидеть на ступеньке, в то время как сам в чрезвычайной спешке пошел бы приглашать на танец такую леди, как Эванджелина.
Такой человек, как он, никогда бы не посмотрел в сторону такой, как она.
Ее взгляд опустился к юбкам, окружившим ее ноги. Она потянулась, чтобы расправить их, готовясь встать и оставить его, когда ее рука задела кусок ленты. “Я Сюзанна”, - прошептала она в неподвижный воздух лестницы. Это было скорее напоминанием о том, как она была одета и что она сделала, чем указанием на ее личность, но он все равно услышал ее.
“Сюзанна”, - повторил он. “Я бы сказал, что рад познакомиться с вами, но должен признаться, несколько минут назад я думал о большем удовольствии, чем сейчас, с тех пор как вы ударили меня по лицу”. Он отвесил ей поклон со всей возможной грацией, прижав одну руку к носу. “Я Холден Эллис, лорд Стилингс”.
За эти годы она слышала, как несколько дам вздыхали при имени “Стилингз”, но никогда не встречала джентльмена, о котором идет речь. Говорили, что он жил в Париже в окружении театральных деятелей — она была совершенно уверена, что это был хороший способ сказать "ночные дамы Франции". Должно быть, он вернулся на сезон. И вот теперь она сломала ему нос.
“Могу я кое-что сделать? Я имею в виду, с твоим носом?”
“Ты недостаточно сделала?” Он изогнул бровь в ее сторону.
“Ты должен позволить мне как-то загладить свою вину”.
Он проигнорировал ее, поправляя носовой платок у носа.
Она подалась вперед на ступеньке, выгнув шею, чтобы еще раз привлечь его внимание, и добавила: “Я хочу помочь тебе. Пожалуйста”.
Его пристальный взгляд вернулся к ней, как будто его ударили. Почему ее предложение помощи так подействовало на него? Ее глаза сузились, глядя на него из-под маски, пытаясь понять его действия.
“Очень хорошо”, - ответил он, протягивая руку, чтобы помочь ей подняться на ноги. Он улыбался под этим носовым платком? Что он сейчас нашел такого забавного? Ради всего святого, он был ранен.
Она секунду рассматривала его, прежде чем вложить свои пальцы в его ладонь. Его хватка была твердой, когда его длинные пальцы обвились вокруг ее. Он двинулся, чтобы поднять ее на ноги, что явно не потребовало сил, которые он выделил для движения, потому что она врезалась в его широкую грудь. Ее рука поднялась, чтобы удержать ее от движения вперед, и опустилась ему на живот. Его мышцы напряглись под ее пальцами.
Она услышала, как он тяжело вздохнул. “Черт возьми, ты маленькая”. Его голос грохотал в ней, заставляя все ее нервы напрячься.
Она попыталась отстраниться от него. Однако край нижней ступеньки был прямо у нее за спиной. Желая увеличить расстояние между ними, она убрала руку с его тела и встала как можно прямее. Но его рука все еще сжимала ее руку, и некуда было пошевелиться, она обнаружила, что теперь смотрит прямо ему в грудь, ее груди задевают ткань его сюртука при каждом прерывистом вздохе.
Почему его теплая рука все еще сжимает ее? И почему он не отошел от нее ни на шаг? Она никогда не была так близка к джентльмену, как сейчас. Было ли это похоже на танец вальса с мужчиной? Четыре сезона, а у нее никогда не было такого опыта.
“Как кто-то такой маленький смог причинить мне столько вреда?” Его слова теплым танцем прошлись по ее макушке, щекоча пряди волос, пока он говорил.
“Я действительно стараюсь жить больше своего размера. Возможно, в этом случае я немного перестаралась”. Ее голос перешел в нервный писк. Он был так близко, такой красивый, такой высокий и, очевидно, так расстроен из-за нее.
Затем он начал смеяться. Это был привычный смех, который снял напряжение с ее плеч. Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Он был все еще близко, все еще красив и все еще намного выше ее, но теперь, когда смех смягчил его глаза, он больше не пугал ее. Конечно, это открыло дверь для других, более опасных эмоций, которые она предпочла не называть, находясь в темном коридоре с мужчиной, о котором шла речь. Ее ладонь начала потеть под его хваткой, и она высвободила ее прежде, чем он заметил.
“Мое зрение немного затуманено. Не могла бы ты подняться со мной по лестнице, чтобы я мог привести себя в порядок?”
“Конечно, милорд”.
“ Холден. Я полагаю, мы обошли формальности, когда ты показала мне свои нижние юбки и сломала мне нос ”.
Она рассмеялась, повернулась и поставила ногу на первую ступеньку. “Наверное, ты прав. Я прошу прощения. Для меня все это довольно ново”.
“Ах, значит, ты не бродишь по сельской местности в поисках носов, которые можно расквасить”.
“Нет, только твой”.
“Я чувствую себя таким особенным”.
Она протянула ему руку, чтобы он мог удержаться на ногах по пути наверх; однако это явно было не то, что он имел в виду, поскольку тяжесть его руки легла ей на плечи. Он обхватил рукой обнаженную кожу на ее шее. Его тепло окутало ее, заставив вздрогнуть. Не говори глупостей, Сью. Ты всего лишь помогаешь джентльмену, которого ранила.
“Ты не могла бы обнять меня за спину? Лестницы - штука ненадежная”. В его голосе были дразнящие нотки, которых она не поняла.
Лестницы были опасны. Многие люди получали травмы на лестницах. Она не увидела юмора в ситуации, но он не стал дальше объяснять свое веселье. Она скользнула рукой ему за спину, при этом прижимаясь к нему всем телом. “Конечно. Так лучше?” спросила она, взглянув на него, когда они вместе сделали еще один шаг.
“Да, вполне”. Его ухмылка под платком стала шире. Она видела, как это отразилось в его глазах. Он переместил руку на ее шею, когда они сделали еще один шаг. Его большой палец нежно коснулся ее шеи сбоку.
У нее перехватило дыхание. Это была явная попытка крепче обнять ее, чтобы не упасть. И все же, даже зная это, она боролась с собой, чтобы не поддаться его прикосновениям. Что было не так с ее помутившимся рассудком?
Они сделали еще один шаг. Трение его сюртука о ее кожу и тяжесть его руки начали сказываться на ее способности говорить. Только вместо того, чтобы утомить ее, они создавали внутри нее энергию, которая молила о свободе. У нее пересохло во рту. Облизнув губы и попробовав их цвет языком, она спросила: “Куда я тебя веду?”
“В мою спальню”.
Оначуть не пропустила следующий шаг, и ей пришлось крепче ухватиться за его талию, чтобы не споткнуться. “В твою... ох”.
“Не волнуйся. В данный момент у меня нет грязных намерений”. Однако, судя по выражению его глаз, это чувство не совсем соответствовало действительности. В нем было что-то такое, чего она никогда раньше не видела.
Что происходит? Она знала, что его мотивы не могли быть грязными - по крайней мере, с ней. Она заставила свой разум работать, чтобы разобраться в своей ситуации. “Я не предполагаю, что твои намерения были менее чем благородными. Меня беспокоит только то, как это может выглядеть для других”.
“Ты имеешь в виду друзей, которые бросили тебя, когда ты ранила меня? Они подумают, что ты заботишься о бедном джентльмене, которого ранила”. Он остановился наверху лестницы и посмотрел на нее сверху вниз. Его пальцы бездумно чертили круги на ее плече, пока он говорил. “Кто еще может знать?”
Никто не узнает. Их было только двое, и она уже зашла так далеко невредимой. “Да, я полагаю, ты прав. Кто еще может знать?” Она расслабилась и улыбнулась ему. “Какая дверь твоя?”
“Вон там, налево”. Хотя они уже поднялись по лестнице, он не отпускал ее. Он крепко прижимал ее к себе, пока они не переступили порог его апартаментов. Дверь за ними закрылась. Он закрыл дверь? Это было ни в малейшей степени неуместно.
Она сделала неглубокий вдох. Его рука отпустила ее только для того, чтобы подкрутить лампу, которую он оставил гореть на столе сразу за дверью. Когда он пересек комнату, чтобы зажечь еще одну, она обернулась, чтобы оценить его спальню. По спальне можно многое рассказать о человеке, и ей было более чем любопытно узнать о Холдене.
Комната утопала в роскошной зелени поверх коричневых парчовых настенных панелей. Тяжелая мебель, украшенная замысловатыми завитушками и листьями, заполняла пространство на полу поверх толстого ковра. Ее взгляд переместился на камин у дальней стены.
Однако ее взгляд остановился на картине над камином.
“Это прекрасно, не правда ли? Я нашёл это в магазине, когда был в Лондоне с визитом несколько лет назад, и заказал привезти сюда. В этом художнике что-то есть. Способ, которым он улавливает свет… Его личность остается загадкой. Я хотел заказать больше работ, но владелец магазина не захотел передавать свою информацию об художнике. SAG - это все, что кто-либо знает ”.
Она сглотнула. Холден Эллис, лорд Стилингс, купил ее сельский пейзаж недалеко от ее дома? Она удивленно покачала головой, открыв рот. Несколько лет назад она начала продавать некоторые из своих картин владельцу магазина, с которым подружилась в Лондоне. Она знала, что ее картины проданы, но увидеть одну из них здесь, сейчас, в его спальне, было более чем неожиданно.
“Да. Я знакома с работами этого художника”, - уклончиво ответила она.
“Ты? Любитель искусства?”
“Можно и так сказать”. Она сглотнула, сплетая пальцы перед собой, чтобы чем-то занять руки.
“У меня дома в Лондоне есть еще несколько работ этого художника”.
“Неужели?” Она оторвала взгляд от картины, чтобы посмотреть на него. У него были еще ее картины?
“Может быть, ты сможешь как-нибудь прийти и посмотреть на них”. Он наблюдал за ней, когда начал затягивать узел своего галстука.
“Возможно”. Она должна была отвести от него взгляд. Это было опасно. Она знала это, но не могла заставить себя сдвинуться с места, чтобы уйти, и не могла отвести взгляд от него. Он держал ее там, пленницу своих прекрасных чар.
Наконец, он прервал связь, когда нырнул за кожаную ширму, установленную в углу, чтобы исправить повреждения, которые она нанесла его лицу. Его сюртук вылетел и приземлился на стул мгновение спустя. Он раздевался вместе с находящейся в комнате Сью.
Она покраснела и искала, что бы сказать, чтобы не думать об этом дальше. “ Значит, это не единственный твой дом? Она помолчала, прежде чем добавить: “Ты упоминал дом в Лондоне”.
Рубашка, которая была на нем, перелетела через ширму и приземлилась рядом с его сюртуком. “Вообще-то, это дом моего дяди. Но он позволяет мне жить здесь уже много лет”.
“Ох. Это довольно мило”. Она отвернулась, пытаясь сосредоточить свое внимание на чем угодно, только не на полуобнаженном мужчине за ширмой в углу. Ее взгляд упал на шкаф рядом с ней. “Мне особенно нравится, гм, резьба на мебели”.
“Спасибо. Это французское. Я нашел его, пока был в отъезде, и заказал доставку сюда. Мне это очень нравится. ”Звук плещущейся в тазу воды подчеркнул конец его заявления.
Прекрасно. Теперь она представляла себе тело, к которому случайно прикоснулась ранее, покрытое капельками воды.
Заметив графин с какой-то жидкостью в другом конце комнаты, она подошла, чтобы налить себе выпить. Ее нервы были на пределе из-за событий этого вечера, и действие шампанского начало проходить. В данный момент ее не волновало, что было в этом графине; она только знала, что это нужно ей для укрепления сил, если она хочет выбраться из всего этого без последствия. Налив полный бокал ликера, она опрокинула его в рот, его тепло обжигало ей горло. Она поставила бокал. Возможно, напиток был ошибкой. Ее внутренности словно горели.
Ее глаза шарили по комнате в поисках воды, пока она пыталась подавить кашель. Найдя вазочку с конфетами на столике рядом с массивной кроватью с балдахином, она отправила одну в рот и села на край кровати. Когда вкус клубники наполнил ее рот, тепло ликера начало растекаться по всему телу. Она провела рукой по изумрудному постельному белью. Постель Холдена была довольно мягкой. Она положила в рот еще одну конфету и откинулась на кровать. Он казался из тех, кто тратит час на завязывание галстука, так что она могла с таким же успехом наслаждаться ожиданием в комфорте.
“Я никогда не была во Франции”, - крикнула она, чтобы он мог услышать ее из-за ширмы на другом конце комнаты. “Это кажется прекрасным местом. Я, конечно, насмотрелась на их модные наряды на всю жизнь, а также я слышала, что у них есть отличная и вкусная еда. Я представляю кондитерские на каждом углу ... шоколатье вдоль улиц ”. Она помахала рукой над головой в сторону невидимой парижской дороги. “Пожалуйста, не говори мне, что я ошибаюсь, или я буду ужасно разочарована”.
Краем глаза она уловила движение. “ Я бы не хотел тебя разочаровывать. ” Его голос был близко, слишком близко.
Ее голова дернулась в сторону в тот же момент, когда она попыталась сесть на его кровати, приземлившись, опираясь на локоть, в растянутом положении поверх толстых одеял. И вот он, без рубашки, в ногах кровати.
Стройные мышцы обвивают длинные конечности в самом ослепительном расположении. Никогда она не видела такого зрелища и даже не представляла, что именно это скрывается под всеми этими рубашками и сюртуками в городе. Его талия сузилась там, где дорожка светлых волос исчезала за поясом черных бриджей, низко сидящих на бедрах. Она моргнула, не зная, что сказать в этой ситуации. “Я... я думала, ты приводишь себя в порядок”.
“Да. Я храню свои рубашки в шкафу”. Он сделал нерешительный жест в сторону предмета мебели в углу. “Я думал, ты восхищаешься моей обстановкой”.
“Я. Ты.…Я имею в виду, что у тебя есть красивый ... потолок ... над твоей кроватью”. Она отвела от него взгляд, устремив его прямо над головой. Она проглотила конфету и перекатила ее во рту языком. Жар темно-розового румянца пополз вверх по ее шее, когда она продолжила хриплым голосом: “Я просто любовалась ...”
“Мои конфеты?”
Она перевела дыхание, чтобы подумать. Конфеты с блюда. Должно быть, он видел, как она брала конфеты. “Ну да. Я вижу разложенные конфеты и чувствую свою ответственность попробовать одну. Что, если это ужасные конфеты? Совершенно несъедобные? Я бы не хотела навязывать тебе это. ” Она снова повернула к нему голову, и ее взгляд мгновенно упал на его обнаженную грудь.
“Благодарю тебя за твою службу. Ты находишь это ужасным?”
“Нет. Это завораживает. Я никогда не видела ничего настолько...”
“Конфету?”
“Что?” Она оторвала взгляд от его груди, подняла его на сильные плечи и остановилась на его лице. Его лицо. Единственной отметиной на нем была маленькая темная линия под одним глазом. По крайней мере, она не нанесла непоправимого ущерба такому прекрасному образцу человечества. Она смотрела, как его губы, сжатые в крепкую челюсть, приподнялись, обнажая яркую улыбку. Предполагалось, что она заговорит? Кто мог уследить, когда он стоял там, выглядя как полуодетый бог, низвергнутый с небес за плохое поведение?
“Мы обсуждаем конфеты”.
“О, да. Я имею в виду, нет, на самом деле они довольно милые. Хочешь одну?”
“Возможно, через минуту”. Его глаза скользнули по ней, в его взгляде веселье боролось с любопытством. “Сюзанна, кто ты?”
Она напряглась на долю секунды, прежде чем ее губы изогнулись в том, что она приняла за чувственную улыбку. “Тебе не кажется, что это немного неспортивно - спрашивать леди в маске, кто она?”
“Полагаю, что так”. Он оперся одной рукой о столбик в ногах кровати, наблюдая за ней с кривой усмешкой. “Тогда как насчет спортивной игры?”
“Что за игра?” Ее глаза сузились под маской. Это могло быть еще опаснее. Во что она ввязалась? Но тогда эта ситуация больше никогда не повторится. Без маски и влияния ее семьи он никогда бы не посмотрел в ее сторону. Таких вечеров, как этот, в ее жизни не существовало. Какой-то тихий голос внутри нее кричал бежать — голос, который она упорно игнорировала.
“Я задам тебе два вопроса, и ты можешь задать то же самое мне”. Он посмотрел на нее небрежным, несущественным взглядом, который, она была уверена, не мог быть дальше от истины.
После ее паузы он добавил: “Мой нос уже искривился, так что не обижай меня еще больше, Сюзанна”.
“Я могу спросить тебя о чем угодно?”
“Конечно”.
“Я принимаю твой вызов”. Она улыбнулась. Насколько вообще опасными могут быть вопросы? И она могла бы узнать о нем больше в процессе. “Ты женат на ком-нибудь?”
“Никогда не был. Твой вопрос слишком прост, Сюзанна. Теперь моя очередь”. Он обогнул угол кровати и сел на краешек лицом к ней. “Я никогда не видел тебя здесь раньше. С кем ты пришла на этот бал?”
“Фэрлины, твои новые соседи. Ты тоже задаешь слишком простой вопрос, и теперь у тебя остался только один”.
“Ах, это было постыдно, не так ли?” Он откинулся назад и лег поперек кровати рядом с ней, заложив руки за голову.
“Ужасно. В конце концов, это твоя игра”. Она усмехнулась, глядя на него. “А теперь моя очередь”. Она приложила руку к своей маске, чтобы убедиться, что она все еще на месте.
У нее было множество вопросов, которые она могла бы ему задать. Она могла спросить его, что он думает о ее картинах, о том, что ему нравится больше всего в жизни, или даже о его целях относительно того, каким он хотел бы видеть свою жизнь. И все же единственный вопрос, который сорвался с ее губ, был: “Можно мне прикоснуться к тебе?” Черт возьми, неужели она сказала это вслух? Она сжала губы, боясь того, что сорвется дальше.
Он ничего не сказал, но его глаза стали настороженными, когда он посмотрел на нее. Медленными движениями, как будто он боялся напугать ее, он перекатился на бок и оперся на одно предплечье над ней. Ее трясло. Это была худшая и в то же время лучшая идея, которая когда-либо приходила ей в голову. Она высвободила руку из-за головы и упала на спину, мягкая кровать убаюкивала ее, когда она посмотрела в его горячие зеленые глаза. Она попросила разрешения прикоснуться к нему, но ее рот казался более дерзким, чем руки. Она не знала, что сказать или сделать. Молчание, казалось, растянулось между ними.
“Это моя игра. И ты так мило попросила. Тогда продолжай”.
Когда она подождала еще мгновение, он провел рукой по ее животу и поднял ее руку, направляя к своей груди. Его кожа была теплой. Она провела пальцами по его напряженным мышцам, чувствуя, как они напрягаются под ее прикосновением. Его сердце учащенно билось глубоко в груди.
Его рука опустилась на ее бедро, когда она провела пальцами вниз к его животу. Он лежал совершенно неподвижно, если не считать руки на ее бедре. Каждый раз, когда она опускала руку ниже, на его живот, его хватка усиливалась, прежде чем снова ослабнуть. Пока она не сделала то, что хотела сделать, и не провела тыльной стороной пальцев по волосам там, где они исчезали под его бриджами. Его рука сильнее сжала ее бок, когда он прерывисто вздохнул.
Сделала ли она что-то не так?
Она посмотрела ему в лицо и увидела, что его глаза потемнели. Его губы были совсем близко. Каким он был бы на вкус? Какими были бы его губы на ее губах? Ни один из них не осмеливался пошевелиться ни на секунду. Должна ли она что-то сказать? Ее разум лихорадочно искал тему; однако единственным, о чем она думала, был Холден. Его губы были вне пределов ее досягаемости. Тепло его тела рядом с ней. Его рука покоится низко на ее бедре.
“Полагаю, теперь моя очередь”.
“Да”.
Его губы накрыли ее губы в нежном поцелуе — таком, о каком она мечтала. Мягкий и ищущий, но не подавляющий. Но когда он немного отстранился, она почувствовала потерю, даже разочарование. Это все, что было между леди и джентльменами? Из-за чего был сыр-бор? Затем он придвинулся ближе. Его губы снова накрыли ее губы, но на этот раз все было по-другому. На этот раз он, казалось, требовал от нее ответа.
Ее рука скользнула по его боку к спине, притягивая его еще ближе. На мгновение она отвлеклась на твердость, теперь прижатую к ее бедру, но была втянута обратно в поцелуй, когда его язык скользнул мимо ее зубов и переплелся с ее языком. Вкус клубники, который все еще наполнял ее рот, растаял от его теплой мужской пряности, создавая восхитительную смесь, которой она не могла насытиться. Она повторила его действия и попробовала его на вкус. Гортанный, почти животный звук вырвался из глубины его горла, когда он придвинулся к ней.
Он просунул одно мускулистое бедро между ее, заставляя ее всхлипнуть и ухватиться за его спину. Поцелуй между ними стал еще глубже. Его рука обхватила ее грудь, и она выгнулась навстречу его объятиям. Она хотела большего. Ее не волновало, что она выглядела распутной шлюхой. Скорее всего, это был ее единственный шанс испытать страсть, и она не хотела, чтобы это заканчивалось. Он прикусил ее нижнюю губу дразнящими движениями, прежде чем позволил своему рту скользнуть по ее подбородку к шее. Он проложил дорожку поцелуев вниз к ключице, задержавшись, чтобы запечатлеть губами ее бешеный пульс.
Она запустила руку в мягкие светлые волосы у него на затылке, чтобы прижать его к себе. Не уходи, подумала она, не уверенная, произнесла ли это вслух или только про себя. Но его голова опустилась лишь до ее груди, которая в какой-то момент обнажилась. Когда он успел стянуть с нее платье? Мысль исчезла, когда он провел языком по тугой розовой серединке ее груди. Поймав ее зубами, он вырвал судорожный вздох у нее изо рта.
Он посмотрел на нее и улыбнулся дьявольской усмешкой. Он точно знал, что делает. Сколько раз он делал это? Без сомнения, это было большое количество, потому что он точно знал, где прикоснуться к ней, когда и как. Мучительными медленными движениями его рот вернулся к ее шее. Только когда она почувствовала, как его пальцы прослеживают линию по внутренней стороне ее ноги, она поняла, что он задрал ее платье, двигаясь над ней. Ей следовало бы бежать от него, но вместо этого она обнаружила, что ее нога раздвинулась, чтобы предоставить ему больше доступа к ее коже, когда ее глаза встретились с его глубоким зеленым взглядом.
Он снова поцеловал ее с еще большей настойчивостью, заявляя права на ее рот как на завоеванную территорию. Она была так сосредоточена на ощущении его губ, когда они касались ее, и мягкого завитка его волос, когда она обвивала пальцами его затылок, что подпрыгнула от прикосновения его пальцев, когда они задели ее интимные места. Она не должна была позволять ему этого, но как она могла не позволить? Тыльные стороны его пальцев нежно поглаживали верхушку ее бедер, успокаивая ее реакцию и разгорячая кровь. С каждым прикосновением его пальцев она боролась с желанием извиваться под его вниманием.
Его руки не должно было быть там, и все же сейчас она хотела его прикосновения там больше, чем когда-либо. Она не понимала, что он с ней делал, но ей также было все равно. Потребность в нем, в большем количестве его, вытеснила все мысли из ее головы. Она положила руку ему на лопатки в попытке притянуть его ближе и удовлетворить это желание, которое она не могла объяснить. Но это был не контакт с его кожей, о котором кричало ее тело; это был контакт с его дьявольской рукой.
Он рисовал костяшками пальцев маленькие круги, которые заставили ее издать приглушенный крик, захваченный его ртом. Она выгнула бедра навстречу его прикосновениям, когда он скользнул пальцем в ее влажный жар. Казалось, что он разрывает ее на части каждым движением, каждым щелчком пальцев. Что-то нарастало внутри нее. Она не знала, к чему это привело, только знала, что хотела этого больше, чем воздуха. Он прервал их поцелуй, чтобы посмотреть ей в лицо со слишком невинной улыбкой. “ Я остановлюсь, если ты этого захочешь.
“Нет!” Слово вырвалось из ее горла хриплым воплем. “Не останавливайся. Никогда не останавливайся”.
По довольной ухмылке на его лице она поняла, что именно такой ответ он и ожидал услышать. Он играл на ней, как на инструменте, на котором тренировался всю свою жизнь, и ей было все равно. Он снова погрузил в нее пальцы. “Ты такая красивая, Сюзанна”.
Комната накренилась, когда она потеряла последний контроль над своим телом. Напряжение и настойчивость внутри нее внезапно усилились и превратили ее в дрожащую массу в объятиях Холдена.
“Красивую, просто красивую”. Он поцеловал ее в лоб и отдернул руку с последней лаской.
Она провела пальцами по капелькам пота, собравшимся у него на лбу. До сих пор никто никогда не говорил ей, что она красива. Этот мужчина, этот великолепный мужчина, интересовался ею. Он считал ее красивой. В этот момент она поняла, что сделает все, о чем он ее попросит.
Скользнув руками вниз по его животу, она потянула за пояс его бриджей. Одна золотистая бровь взлетела вверх, когда он быстро расстегнул планку, чтобы помочь ей. Когда его твердый член высвободился, она моргнула. Она хотела доставить ему то же удовольствие, что и он ей. Но как? Она коснулась его гладкой кожи робким движением пальцев. Он позволил себе это лишь на мгновение, прежде чем убрал ее руку и переместился поверх нее, оказавшись между ее ног. Она почти чувствовала его прикосновение к себе. ДА. Он мог бы заполучить ее. Она была прекрасна и принадлежала ему.
“Черт возьми! Проклятый окровавленный нос!” Он зарычал, слезая с нее, натянул бриджи и прошелся по комнате, изрыгая череду ругательств, прикрывая лицо одной рукой. Она вытерла единственную капельку крови, которую он оставил на ее обнаженном плече. Все, что она могла делать, это смотреть, как он уходит, когда она села и одернула платье до колен — одинокая и прекрасная.
***
Воспаленный нос и подбитый глаз того стоили. Он привел себя в порядок и вернул маску, за которой отправился в первую очередь, пока Сюзанна приводила в порядок прическу и разглаживала складки на платье. Ее блестящие золотистые волосы были скручены в замысловатый узел на макушке и заколоты перьями, когда он впервые заметил ее на лестнице. Теперь пряди волос упали на ее закрытое маской лицо, напоминая ему о том, как она выглядела, растянувшись поперек его кровати.
Холден улыбнулся, глядя в запрокинутое лицо Сюзанны, и закружил ее по танцполу. Она идеально вписывалась в его объятия, даже если ей время от времени приходилось делать дополнительный шаг, чтобы поспевать за его широким шагом во время танца. Она была маленького роста, но ее тело было пышным, со всеми правильными изгибами. То, как она целовала его своими полными красными губами и привлекала его внимание, погубило его. Ему не следовало позволять событиям заходить так далеко, но какой здравомыслящий мужчина остановился бы с желанной дамой в маске в своей постели?
Они не смогли завершить то, что начали сегодня вечером, но он был уверен, что для этого еще будет время. Она никуда не собиралась уходить. Его рука скользнула ниже по ее спине, увлекая ее за пределы того, что было бы приличием, если бы они танцевали вальс в любом типичном лондонском бальном зале. Но они были за городом и носили маски, которые каким-то образом делали их поведение приемлемым.
Да благословит Господь изобретение бала-маскарада. Холдена всегда забавляли вольности, которые приличная леди позволила бы себе, просто прикрыв скулы. Сюзанна еще не сняла свою черную маску, отделанную кружевом, но она ей почему-то шла. Ее глаза цвета опадающих осенних листьев, казалось, светились в тени маски.
“Что ты находишь такого забавного?” спросила она.
“Тебя”.
“Неужели?”
“Ты, кажется, удивлена?”.
“Я — немного”.
“Тебе не следует этого делать. Это, безусловно, самый запоминающийся бал-маскарад, который я когда-либо посещал ”.
“Я полагаю, что большинство балов-маскарадов не включают в себя получение пинка в нос при торжественном появлении леди”. Она рассмеялась, звук напомнил ему капли дождя, падающие на металл. Откуда взялась эта восхитительная женщина? Насколько он мог судить, она была наполовину леди, наполовину ангелом, наполовину похабной соблазнительницей. Он не знал, что подобная комбинация когда-либо использовалась на английской земле раньше.
“Нет, я верю, что ты уникальна в этом отношении, Сюзанна”. Он рассмеялся и размашисто развернул ее в сторону комнаты, как только музыка закончилась.
Она перестала кружиться и посмотрела на него снизу вверх со смехом, застывшим на ее губах. Она была опьяняющей. Ее маленькие пальчики все еще были переплетены с его после их танца. Он не был склонен отпускать ее, и она, казалось, не возражала. Казалось, никто не заметил их связи из-за довольно большой давки в бальном зале. Тетя Пенелопа была бы довольна, и с Сюзанной в его руках он тоже был доволен.
“Хочешь выпить? Скоро произойдет разоблачение, и тогда шампанского будет не хватать”. Выпивка, а потом они ускользнут от всех — в сад или обратно в его постель? Ему придется подождать и посмотреть, как она отреагирует на шампанское. Он улыбнулся и сжал ее руку. Это был действительно интересный вечер. И дальше все будет только лучше.
“Выпить было бы чудесно”.
“Тогда очень хорошо. Подожди здесь, у этого ...” — он изогнул бровь, глядя на скульптуру, возле которой они стояли, прежде чем снова повернуться к ней. — “поистине отвратительного греческого мужчину. Я вернусь через минуту.”
***
Холден отсутствовал всего несколько минут. И все же танцы, игравшие в бальном зале, казалось, длились вечно в его отсутствие. Сью переплела пальцы и притворилась, что ей интересно танцевать. Однако в глубине души она снова была наверху под тяжестью его тела, с его руками на себе и его ртом — она покраснела.
Мимо промелькнули Эванджелин и Виктория, когда они двигались по танцполу в сопровождении джентльменов, цепляющихся за каждый взмах их юбок. Изабель была на противоположной стороне бального зала и смеялась над каким-то замечанием джентльмена, стоявшего рядом с ней. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как Сью спускалась по лестнице со своей семьей. Так много всего произошло. Сам воздух вокруг нее был новым и живым. Теперь она уже никогда не будет прежней, и она была счастлива этому.
Чья-то рука обхватила ее за плечо, разворачивая к дверям задней террасы. Хотя рукопожатие было немного крепким и в нем не было теплоты предыдущих прикосновений Холдена, она обернулась к нему с улыбкой.
“Так скоро вернулся?” Улыбка сползла с ее лица.
“Вернулся? Кого ты ожидала, Сью? Я не уверена, что хочу это знать, как ты одета?”Тонкие губы ее матери неодобрительно сжались в прямую линию, когда ее взгляд скользнул по волосам Сью, затем вниз по ее лицу, остановившись на присборенном вырезе платья.
“Мама”.
“Да, это я. Кто, однако, ты? Ни одна моя дочь не должна быть здесь, замаскированная под какое-то отвратительное создание полусвета”.
“Я совсем не так одета. Я пришла сюда только потому, что...”
“Я не желаю слушать твои оправдания”, - прошипела ее мать. “Ты пойдешь со мной”.
Ее длинные тонкие пальцы обхватили запястье Сью, подталкивая ее к ближайшим дверям на террасу. Сью осмелилась бросить только один взгляд через плечо в поисках Холдена, но он все еще был в соседней комнате за напитками. Он не знал, куда она ушла. Как она могла сообщить ему? Этот вопрос вылетел у нее из головы, когда мать потащила ее в темноту. Свежий ночной воздух ударил Сью в лицо, когда она выходила из бального зала, смывая все тепло и счастье, которые она там нашла.
Ее внимание вернулось к матери, когда маску сорвали с ее лица и бросили на каменный пол. Сью моргнула от прилива прохлады, коснувшейся ее кожи.
“Позор”. Ее мать вытащила носовой платок из-за края перчатки и зажала лицо Сью двумя пальцами, зажатыми у нее на подбородке. Затащив ее в прямоугольник света, падающего из окна, ее мать начала растирать румяна на ее щеках. Грубое полотно терлось о ее кожу, оставляя после себя ожоги на щеках.
“Мама, мне больно”.
“Как и должно быть. Мне больно, что наша семья представлена таким образом на балу у друзей ”.
Как только щеки Сью покраснели, а ее мать осталась довольна своей работой, она начала стирать румянец с губ Сью. Казалось, что весь вечер был стерт. Скраб. Поцелуи Холдена. Скраб. Ее улыбки. Скраб. Их смех. Она сморгнула выступившую на глазах влагу.
“Теперь бы избавиться от этих перьев. В самом деле, Сью. Такой избыток. Эванджелине, может быть, и можно носить такое украшение, но не тебе. У тебя нет ни ее стройной грации, ни ее лица ”. С этим объяснением ее мать вырвала перья из волос Сью и бросила их в ближайший куст.
Затем пошли ленты. Искусные банты были сняты с ее платья, высвободив складки ткани вокруг нее. Должно быть, таково это - быть упаковкой посылки. Она была простой бумагой, в которую когда-то был завернут изысканный подарок, а теперь ее оставили горничным, чтобы они избавились от нее. Когда были развязаны последние ленты и платье распустилось по плечам растянутой тканью, Сью посмотрела на брошь, застегнутую у нее на груди. Проводя пальцем по темному камню в центре, она наслаждалась его твердым существованием. Уголок ее рта приподнялся. Последняя частичка Сюзанны и этого волшебного вечера все еще хранилась в ее сердце.
“Эта брошь тебе не принадлежит. Ты взяла ее бес спросу?”
“Нет, я этого не делала”. Все другие слова, которые она могла бы сказать, были вырваны у нее вместе с брошью.
“Сью Грин, ты немедленно вернешься в дом своей кузины. Мы с твоим отцом скоро приедем. Если я найду тебя где угодно, но не в твоей постели, когда приеду туда, тебя отправят обратно домой, в то время как остальные члены семьи отправятся в Лондон. Это то, что мудрость уже подсказывает мне сделать. И все же я всепрощающая мать, даже при таких ... — она высокомерно посмотрела на Сью, как будто что—то отвратительное витало в воздухе, - обстоятельствах. Мне придется подумать, что с тобой делать. Мы обсудим это завтра.”
“Да, мэм”. Сью взглянула на свое помятое простое розовое платье и повернулась, чтобы уйти. В бальном зале началось разоблачение. Раздались взрывы смеха, когда она пробиралась сквозь толпу. Она протиснулась мимо группы дам, стараясь, чтобы на нее не наступили, когда она спешила уйти. По пути к двери, которая вела к каретам снаружи, она приблизилась к статуе, где должна была встретиться с Холденом. Его там не было.
Она остановилась на мгновение, отчасти для того, чтобы в последний раз мельком увидеть его, отчасти для того, чтобы вновь ощутить радость, которая царила в ее сердце всего за несколько мгновений до приезда матери. Если бы она стояла на этом самом месте, нашла бы ее радость снова, как если бы она оставила ее на полированном деревянном полу?
“Простите меня, мисс”. Кто-то толкнул ее в плечо, и она повернулась, глядя в зеленые глаза Холдена.
“А, ты нашел шампанское”. Она улыбнулась, глядя в его лицо без маски. Она начала поднимать руку, чтобы взять свой бокал, но ее рука была только на полпути к нему. Она задержала руку в воздухе на мгновение, ожидая, что он посмотрит на нее — по-настоящему посмотрит на нее.
Он поднял бокалы повыше, так, чтобы она не могла до них дотянуться. “Да, я нашел лакея с бутылкой в соседней комнате. Прошу прощения, я не могу сейчас болтать. Я здесь кое с кем встречаюсь.”
“О”. Это слово было скорее звуком, вырвавшимся из ее сердца, чем внятным ответом. Он не узнал ее. Ее рука опустилась, сжавшись в кулак, чтобы унять дрожь. Она вглядывалась в его лицо, но его взгляд не задерживался на ней. Теперь он осматривал комнату в поисках Сюзанны. Неужели она так изменилась? Она была прекрасна в его объятиях.
Но сейчас…
Она отвернулась, когда комната начала плыть сквозь ее непролитые слезы. Она была всего лишь Сью. Это было все, чем она когда-либо будет. Ей нужно было уйти. Ей было не место здесь, среди красоты бала-маскарада. Она отвернулась от Холдена, не то чтобы он заметил ее уход.
“Сью, что случилось?” Спросила Эванджелина, ее рука обвилась вокруг локтя Сью.
“Мама здесь. Тебе следует уйти”. Сказав свое предупреждение, она вырвалась из объятий Эванджелины и побежала в главный зал. Слезы начали обжигать ей глаза, и в следующий момент их было уже не сморгнуть. Он не узнал ее. Его взгляд был холоден, когда он отпускал ее. Переведя дыхание, она оттолкнулась от перил главной лестницы и вернулась в толпу людей на маскараде.
Ее ноги сами собой двинулись к двери, не думая о том, с кем она столкнулась и как теперь выглядит, слезы катились по ее ободранным щекам, капая на ужасно помятое платье. Они все равно не могли ее видеть. В конце концов, Сью Грин была невидимкой.
Три
Вопреки здравому смыслу Холден поднял руку и постучал в парадную дверь соседнего особняка Фэрлинов. Его бесконечно раздражало, что Сюзанне удалось ускользнуть прошлым вечером. Он отлучился на одну чертову минуту, и девчонка исчезла. И теперь он был здесь, гоняясь за ней, как какой-то глупый школьник.
Ищет ее на следующий день после их встречи? Он никогда в жизни не опускался так низко. Женщины бегали за ним, а не наоборот! Он провел рукой по волосам и посмотрел через лужайку в том направлении, откуда пришел. Ему следовало уйти. Сделав шаг назад, он уже собирался повернуться и отказаться от этой злополучной идеи, когда дверь открылась.
“Да, милорд?” - раздался голос дворецкого.
Поняв, что бежать было слишком поздно, Холден повернулся лицом к мужчине. “А, я виконт Стилингс. Я здесь, чтобы обратиться к ...” Его слова были заглушены звонким голосом молодой леди, находившейся в доме.
“Кардуэлл, у нас гость? Пригласи нашего посетителя войти, ладно?”
“Да, мисс Фэрлин”. Дверь была широко открыта, за ней оказался большой, гулкий холл - на удивление пустой холл.
Холден вошел внутрь, оглядывая большую комнату, лишенную какой-либо мебели. В замкнутом воздухе густо пахло свежей краской. Неужели они не знали, как открыть окно? Это для Сюзанны. Ты терпишь это ради Сюзанны. Он вздохнул и, проходя мимо, одарил дворецкого приятной улыбкой.
Тетя Пенелопа упоминала о новых соседях, но до сих пор он не осознавал, насколько новых. В последний раз, когда он переступал порог этих стен, ему было не больше одиннадцати. Комнаты были до отказа набиты иностранными артефактами — очень похоже на дом его друга Торнвуда, только здесь всего было в избытке. Он помнил, как беспокоился, что саркофаг может упасть на него и раздавить. Новые соседи, похоже, согласились с его взглядами на декор, поскольку все предметы обстановки бывшего дома были убраны, оставив после себя пустую оболочку.
Его взгляд упал на даму, стоявшую у двери, ведущей в гостиную, если он правильно помнил. Он готов был поспорить, что ей не могло быть больше восемнадцати. Она была красива в традиционном английском стиле — со светлыми локонами, обрамляющими бледную кожу, и голубыми глазами. Вчера он подумал бы, что она прекрасна, но это было до того, как миниатюрная леди со всеми правильными изгибами пробила себе дорогу в его жизнь.
“Добро пожаловать, господин...”
“Стилингз”, - подсказал он, делая шаг к ней и двери гостиной за ее спиной. Могла ли Сюзанна быть в гостиной? Его сердце забилось быстрее при этой мысли. Возможно, это окажется проще, чем он ожидал. Он найдет ее в гостиной, и они закончат то, что начали, к вечеру. Великолепно!
“Я Изабель Фэрлин”. Она присела в хорошо отрепетированном реверансе. Ее розовые щеки с ямочками подмигнули ему, когда она улыбнулась. “Я полагаю, мы соседи, не так ли? Во всяком случае, я слышала, как упоминалось ваше имя”.
В любой другой день он нашел бы ее очаровательную компанию, если быть честным, но не сегодня. Сегодня она замедляла его путь к Сюзанне. Он стиснул зубы в улыбке. Он никогда не был недобр ни к одной леди и не собирался начинать сейчас. В конце концов, это подруга Сюзанны. “Приятно познакомиться с вами, мисс Фэрлин. Я провожу много времени со своими кузенами в Торрент-холле, поэтому от их имени позвольте мне поприветствовать вас в этом районе.”
“Торрент-Холл кажется прекрасным поместьем. Вашим кузенам, должно быть, нравится там жить”. Она оглянулась на дворецкого, прежде чем добавить шепотом: “Бал прошлой ночью был очаровательным”.
“Да, маскарад был прекрасным вечерним развлечением. Моей тете будет приятно услышать о том, как вам понравилось. Я обязательно передам вам вашу признательность”.
“Нет!” Она рванулась вперед с неистовством повелителя, ее пальцы вцепились в ткань его пальто. Затем, казалось, взяв себя в руки, она разжала объятия, выпрямилась с застенчивой улыбкой и сцепила руки перед собой. “Я имею в виду, в этом нет необходимости, лорд Стилингс. Почему бы нам не перейти в гостиную, где не так ужасно ... шумно? Не хотите ли чаю?”
“Боюсь, я могу остаться всего на минуту. Я не хочу отнимать у вас слишком много времени”. Это была правда. Что там было насчет маскарада? Что-то было не так с мисс Изабель Фэрлин, и ему не особенно хотелось бездельничать за чаем, чтобы выяснить, что бы это могло быть. Если бы не перспектива увидеть Сюзанну за дверью гостиной, он бы сбежал. “На самом деле, я здесь, чтобы навестить вашу подругу Сюзанну. Полагаю, она ваша гостья?”
“Сюзанна? О, Сюзанна”. Она рассмеялась натянутым хихиканьем, и ее искренняя улыбка мгновенно сменилась улыбкой, которая выглядела так, словно ее слишком долго сушили на проволоке и запекали на солнце. Она обошла его и толкнула в спину, когда он вошел в гостиную. “Конечно. Вы должны пройти в гостиную. Я настаиваю”.
Это было, мягко говоря, странное поведение. Его глаза обшаривали комнату в поисках блестящих золотых волос и пышных изгибов, но ее нигде не было видно. Да и в поле зрения почти ничего не было, если уж на то пошло. Он прошел в скудно обставленную комнату, обойдя одно из двух кресел перед камином, но не задерживаясь, чтобы присесть. Вместо этого он стоял, опершись локтем на спинку стула, собираясь быстро выйти, как только найдет Сюзанну. После минутного молчания он, прищурившись, посмотрел на мисс Фэрлин. Его терпение подходило к концу.
Он наблюдал, как она устроилась в кресле напротив, расправляя юбки там, где они ниспадали до лодыжек. Наконец она подняла глаза, поймав его взгляд с мягкой улыбкой. Собиралась ли она заговорить? Когда-нибудь? Он задал ей вопрос! Он перевел дыхание и попробовал снова. “Не будете ли вы так любезны сообщить Сюзанне, что я здесь?”
“Ах, это. Ну, я не могу”.
Не могу? Почему, черт возьми, нет? Он улыбнулся. “ Ей нездоровится?
“Нет, она ... покинула поместье”.
“Покинула... поместье”.
“Да”. Она сделала глубокий вдох, который, казалось, был вздохом облегчения. “Она ушла рано утром. Так что ее здесь нет. Нет, здесь нет никого, кто откликнулся бы на имя ‘Сюзанна’. В этом я уверена.”
“Не могли бы вы сообщить мне, куда она могла пойти?” В какой-то момент его рука сжалась в кулак на спинке кресла. Он не был уверен, хотел ли он ударить что-нибудь, схватить Сюзанну или кого-нибудь придушить. Он заставил свои пальцы расслабиться, изучая женщину напротив себя. Что-то затевалось. Она была нечестна; об этом он мог только догадываться. Правда о ситуации и то, почему она прятала Сюзанну, оставалось загадкой. Дверь гостиной с грохотом распахнулась, прервав его размышления. И Боже милостивый, теперь их было двое. Он был обречен.
“Изабелла? А, вот и ты, - заявила другая мисс Фэрлин, поспешив в комнату. Когда ее взгляд остановился на Холдене, она замедлила шаг и остановилась. “И ты с гостем”.
“Виктория, это лорд Стилингс. Лорд Стилингс, моя сестра, мисс Виктория Фэрлин”.
“Мисс Фэрлин”, - предложил Холден, слегка кивнув головой.
Виктория скользнула дальше в комнату, вздернув подбородок, напоминая лебедя, пересекающего пруд. Она одарила его улыбкой, от которой у большинства джентльменов подкосились бы колени, но Холдена это только насторожило. “Лорд Стилингз, очень приятно, что вы пришли к нам сегодня. Не присядете ли?”
Изабель прочистила горло, чтобы привлечь внимание своей близняшки. “Здесь лорд Стилингз, спрашивает о Сюзанне”.
“А, понятно”. Сестры обменялись взглядами. Что это значило? Как будто у них был свой собственный язык, на котором все говорили с поднятыми бровями и поджатыми губами.
Изабель продолжила: “Я только что сказала ему, что она ...”
“Нездорова”. Виктория прервала его, улыбнувшись в ответ Холдену. “Она в постели, настолько больна, насколько это возможно, бедняжка”.
“Она уехала”, - сказала Изабель, многозначительно взглянув на сестру.
“Далеко?” Виктория отвернулась от Холдена.
“Да, ты помнишь, сестра? Она собрала свои вещи и уехала сегодня утром”.
“О. Вот почему она в отъезде. В отъезде,да. Далеко,очень далеко”.
“Путешествует и болеет. Сюзанна действительно кажется сегодня очень занятой”, - вставил Холден, зная, что они обе лгут ради своей подруги. Почему она не хотела его видеть? Не зашел ли он с ней слишком далеко в их первую ночь вместе? Не ошеломил ли он ее? Если да, то это не причина избегать его. Он мог немного замедлить ход событий. Он мог бы дать ей еще один вечер, чтобы привыкнуть к его присутствию, прежде чем позволить их отношениям развиваться дальше. Но он не мог даже оказать ей эту любезность, если она не хотела его видеть.
“Заболела в дороге? О нет, она, должно быть, чувствует себя намного лучше”. Изабель бросила взгляд на Викторию, который настаивал на ее согласии.
“Я рад это слышать”. Холдену нужны были ответы. Факты! Правда! “Вы знаете, куда она направлялась сегодня утром? Я хотел бы выразить свою признательность за танец прошлым вечером”.
Изабель открыла рот, чтобы заговорить, но снова закрыла его с едва слышным всхлипом.
Холден ждал. Его взгляд обратился к Виктории.
Она на мгновение задумалась о нем, прежде чем закрыла дверь гостиной. Возвращаясь к их разговору, у нее был вид делового человека, разбирающегося в большой стопке бумаг. “Я уверена, Сюзанне будет приятно узнать, что вы искали её”. Ее голос был ровным, когда она говорила. Без сомнения, это был тот смазанный тон, который она использовала, чтобы заманивать беспомощных мужчин в какую-нибудь ловушку. “Вы знаете, лорд Стилингс, наша Сюзанна иногда бывает немного застенчивой. Я не сомневаюсь, что именно нервозность заставила ее уйти сегодня. Однако мы с сестрой хотели бы помочь вам ”.
“Мы бы хотели?” Спросила Изабель.
“Да, Изабель, конечно, мы бы так и сделали”, - увещевала Виктория с фальшивым смехом.
“О. Да, мы бы так и сделали”, - согласилась Изабель, кивнув головой, отчего ее локоны запрыгали вокруг нее.
“Я уверен, что мне не нужна ваша помощь”. Он ни в коем случае не хотел быть вовлеченным в эти два идентичных кошмара. Он мог найти Сюзанну самостоятельно. Это будет трудно, но и общение с этими дамами оказалось таким же трудным занятием. Он воспользуется своим шансом.
“Мы знаем расписание Сюзанны на сезон”. Она подняла руку и начала загибать пальцы. “Какие балы она посетит, вечеринки и сборища, где ее можно найти, даже платье какого цвета на ней будет надето. Вы уверены, что вам не требуется наша помощь?”
Черт. Ему действительно нужна была их помощь. “Почему вы предлагаете это?”
“Для Сюзанны. Видите ли, Сюзанна оставила после себя ... вереницу джентльменов. Она всегда так желанна — как вы хорошо знаете, — но, увы, она убегает, когда дела становятся серьезными ”.
“Я не имел в виду, что это было, милорд, просто мы хотим видеть ее счастливой. И когда она убегает, когда такой добрый и уважаемый джентльмен, как вы, проявляет интерес ...” Она в отчаянии покачала головой, искусно поджимая губы. “Я уверена, вы понимаете проблему. Что нужно Сюзанне, так это чтобы ее ... заставили оставаться на месте, преследовали, когда она попытается сбежать ... поймали в ловушку, если хотите. ”
“В ловушку?" Но Виктория...” Изабель бросила потрясенный взгляд на свою сестру, который Виктория быстро проигнорировала.
Его реакция была почти такой же, как у Изабель. Почему подруга Сюзанны пожелала ей такого? Однако, если у Сюзанны была история бегства от джентльменов, он мог видеть проблему в этом, предполагая, что эти девушки хотели видеть свою подругу замужней. Но все же, в ловушке?
Он покачал головой. “Я не хочу заманивать ее в ловушку”.
Возможно, это было не самое честное заявление, которое он когда-либо делал. Прямо сейчас, когда воспоминания о ней все еще были на его коже, он действительно хотел заманить ее в ловушку — только не в том смысле, который представляли себе эти дамы. Женские представления о ловле в ловушку обычно включали в себя какие-нибудь ножные кандалы, что было далеко не так весело, как то, что он имел в виду.
“Тогда поймать? Найти?” Виктория нетерпеливо взмахнула рукой в воздухе. “Какую бы терминологию вы ни пожелали использовать, милорд, мы можем помочь вам достичь этой цели”.
Он должен сказать "нет", черт бы все побрал. Он не доверял этим дамам, особенно Виктории с ее хитрой усмешкой и глазами людоеда. Однако они знали, как найти Сюзанну. И он даже не знал ее фамилии. “Очень хорошо”.
Виктория всплеснула руками. “Прекрасно! Она будет в нашей компании на балу у Диллсуортов на следующей неделе в Лондоне. Я очень надеюсь, что вы будете присутствовать ”.
“Конечно. Мне пора уходить”. Сделки с дьяволом всегда вызывали у него желание поскорее уйти - не то чтобы он заключал много сделок подобного рода. Или это зависело от точки зрения человека на то, что представляет собой сделка с упомянутым дьяволом? В любом случае, он хотел убраться из этой гостиной — сейчас. Он улыбнулся леди Фэрлин. “Мне бы не хотелось больше отнимать у вас время в этот прекрасный день”.
Виктория рассмеялась. “О, вы не отнимаете у нас много времени. Я получила огромное удовольствие от нашей небольшой беседы”.
“Да, это было очень поучительно. Увидимся с вами обеими в Лондоне. До встречи ”. Он отвесил дамам легкий поклон и направился к двери. Завернув за угол в холл, он услышал их голоса, эхом отдающиеся в почти пустой комнате позади него.
“Что это было?”
“Я просто делаю наш сезон в Лондоне немного интереснее”.
Холдена беспокоил именно “интересный” сезон. Он поморщился и вышел через парадную дверь. По чьему-либо определению, это квалифицировалось как сделка с дьяволом.
***
Чай остыл, пока мать инструктировала одну из служанок, пришивавших булавки к платью Эванджелины. Сью вздохнула и поставила свою чашку на маленький столик рядом с собой, который уже был заставлен стопками модных журналов. Каждая поверхность маленькой гостиной, которую им предоставили во время их пребывания у Фэрлинов, была увешана образцами тканей, лент и эскизами платьев для дебютного сезона Эванджелины.
Сью содрогнулась при мысли о том, что подумал бы любой мужчина, столкнувшись с таким проявлением женственности. Но это вряд ли было проблемой, поскольку единственными мужчинами поблизости были лакеи, которые были вынуждены терпеть такой хаос; ее дядя, который охотился за чем-то на своих новых землях; и отец, который постоянно оставался запертым в библиотеке.
В обычной ситуации она бы сидела взаперти в своем комнате и рисовала во время чаепития, а не мучилась из-за очередной примерки Эванджелины - но не сегодня. Ей было приказано оставаться рядом с Эванджелиной до дальнейших распоряжений. Сью предположила, что ее мать хотела, чтобы частичка ее сестры передалась ей, как зелень мокрой травы у нее на коленях, когда она рисует на улице — только Эванджелин каким-то образом могла сделать ее чистой и совершенной. Хa! Она фыркнула и заглушила звук кашлем. Ее сестра и двоюродные сестры-близнецы, предположительно, ускользнули с бала прошлой ночью без последствия, им повезло, что они были кошачьими.
Сью не могла знать. Прошлой ночью она сразу после возвращения удалилась в свою спальню, хотя вообще не могла спала. Ее глаза даже сейчас жгло от слез. Она закрыла глаза и долго моргала, наслаждаясь темнотой. Но когда лицо Холдена всплыло в ее мыслях, она резко открыла глаза. Усталые глаза были лучше, чем снова видеть его лицо. Сегодня она отказывалась думать о нем хоть секунду. Все было кончено.
Откусив большой кусок хлеба, она позволила теплу растаять у нее на языке и скользнуть по горлу. Это был первый кусочек еды, который ей когда-либо разрешили съесть, не выслушав взамен нотацию. Она слизнула крошку с губ и поудобнее устроилась на подушках кресла, поджав под себя ноги. Она годами голодала, съедая половину того, что разрешалось Эванджелине.
Всего несколько месяцев назад ее мать отругала Сью, выхватив у нее из рук торт и отдав его Эванджелине. “Эванджелина на голову выше тебя, Сью. Ей нужно больше средств к существованию. Кроме того, ты можешь немного похудеть примерно в середине, если захочешь когда-нибудь привлечь чье-нибудь внимание.”
Сью вспомнила, как опустила глаза и провела руками по талии, произнося: “Да, мама”. Она была не в состоянии смотреть, как Эванджелина ест последнее пирожное к чаю с таким пустым желудком.
“Жаль, что тебе не посчастливилось обладать фигурой твоей сестры. В этом она похожа на меня.” Ее мать приподняла подбородок Эванджелины длинным пальцем, улыбаясь ей в запрокинутое лицо. “Когда ты была еще ребенком, я знала, что ты будешь особенной”.
Очевидно, “особенной” означало обладать безупречной красотой и делать то, что тебе говорят. Сью отбросила это воспоминание, закатив глаза, и посмотрела в окно, наблюдая, как ветерок колышет деревья за ухоженной лужайкой Фэрлинов, и улыбнулась, слизывая крошку с пальца.
Печальная правда заключалась в том, что каждый кусочек, отвергнутый Сью, был равнозначен пиршеству для ее длинноногой сестры. Она годами проклинала свой невысокий рост и соблазнительное тело. Если бы она была похожа на Эванджелину, тогда, возможно, все было бы по—другому - возможно, прошлая ночь закончилась бы при более счастливых обстоятельствах. Ее горло сжалось, и она стиснула зубы, сдерживая эмоции.
Увы, она пошла в сторону отцовской семьи, которые управляли миром благодаря хитрости и фамильным титулам, не так, как ее мать и сестра, которые могли получить все, что хотели, с улыбкой. Не было смысла расстраиваться из-за давно известного факта; Сью была некрасива.
Она проигнорировала голос в своей голове, называющий ее красивой — голос, который звучал глубоким голосом Холдена. Она шмыгнула носом, чтобы снова не расплакаться. Он не нашел ее красивой без маски. Он даже не узнал ее. Боль от этого превратилась из острой в тупую, разрывающую ее сердце каждый раз, когда она думала об этом. Итак, она больше не будет думать об этом.
До сих пор ее усилия были совершенно безуспешными, но она пыталась стараться еще больше. В конце концов, у бала-маскарада были свои цели, потому что теперь ей впервые в жизни разрешили поесть. Ее новообретенная свобода досталась ценой того, что мать в конце концов отказалась от нее. Хотя в этом происшествии была доля печали, было и облегчение.
Она потянулась за другим куском хлеба, наблюдая, как ее мать инструктирует Мэри воткнуть побольше булавок в платье Эванджелины. Наблюдая за горничной, пока та натягивала ткань между пальцами, ее мать затем потянула платье до тех пор, пока оно нетронутыми складками не упало с худых плеч Эванджелины. Затем она оттолкнула руки Мэри, уронив ткань, и предприняла еще одну попытку добиться совершенства.
“Нет, нет, нет! Так не пойдет! Эта модистка может претендовать на французскую кровь, но ее навыки примерки отвратительны ”.
“По-моему, оно выглядит идеально”, - сказала Сью, не понимая, почему ее мать так расстроена. Платья Сью сидели прекрасно и были убраны с глаз долой несколько недель назад. “И, возможно, после девяти часов, которые мы провели в ее магазине, примеряя платье за платьем, она немного устала к тому времени, как добралась до этого конкретного ансамбля”. Кто мог винить бедную женщину? Через несколько минут Сью это наскучило.
Сегодня днем, казалось, ей следовало держать свое мнение при себе, потому что ее мать бросила на нее мрачный взгляд с другого конца комнаты. Возвращаясь к своей работе, она бросила: “Ты считаешь это идеальным только потому, что у тебя нет никакого представления о моде, дорогая”.
Эванджелина беззвучно рассмеялась, потому что леди не фыркают вслух. Прошептав “бедняжка”, она приложила руку ко рту, чтобы сдержать улыбку.
Сью слушала, как они хихикают, с уколом раздражения. Она отправила в рот последний кусочек хлеба, ища утешения в его мягкости.
Мать отпустила горничную и попятилась от Эванджелины, оценивая ее работу и говоря громким голосом. “Конечно, с ансамблем, в котором я застала Сью вчера вечером, она была бы желанным дополнением к любому борделю”.
Эванджелина замерла. Ее взгляд метнулся в сторону Сью в зеркале. Эванджелина знала, что это была ее идея прийти на бал, но она никогда бы не сказала ни слова поддержки Сью в присутствии их матери. Сью знала, что пожалеет о посещении того бала. Какое-то время, пока она была там, она думала иначе. Как же она ошибалась. Холден Эллис, лорд Стилингс, был развратным повесой, и она влюблялась в каждую строчку его прозы. Идиотка! Она обвинила во всем шампанское ... и свою сестру. Похоже, теперь она должна заплатить за свои преступления. Она ответила на взгляд своей матери таким взглядом, словно наблюдала за готовящимся к нападению диким зверем.
“Сью, нам действительно нужно обсудить твои действия прошлой ночью. Мы с твоим отцом обсудили этот вопрос и приняли некоторые решения от твоего имени”.
“Да, мама”. Сью приготовилась к словесной взбучке, которая должна была последовать. Конечно, это все, что было. Это все, что когда-либо было. Несколько минут того, каким разочарованием она была как дочь, и все будет кончено. Только ... “решения от ее имени” действительно звучали довольно зловеще. Ее пальцы сжались в комочки, когда она обхватила себя руками в ожидании.
Ее мать придвинулась ближе, делая медленные шаги, не сводя глаз со Сью. Вихри темно-синего платья ее матери надвинулись, как грозовые тучи, когда она обрушила на Сью ливень неодобрения. “Я думала о твоих перспективах в этом сезоне”.
Сью не знала, что у нее есть перспективы. Она села немного прямее на своем стуле. Возможно, это было бы не так ужасно.
“Давай поговорим откровенно, дорогая. Вряд ли ты найдешь мужа в этом году”.
Сью снова опустилась на стул. “Это немного чересчур открыто, если я могу говорить прямо и на эту тему”.
“Я давно надеялась, что мы сможем найти тебе пару в этом году. Пожилой джентльмен, больше нуждающийся в опекунше, чем в жене, или джентльмен с какой-то ненормальностью ... возможно, даже чей-то обездоленный четвертый сын к концу сезона. Она вздохнула. “Однако, увидев тебя одетой так, как ты была прошлой ночью...”
“Разве мы не можем выйти за рамки этого? Я думала, мы должны обсудить мои перспективы”. Сью попыталась убедить свою мать прервать ее разглагольствования обсуждением предстоящего сезона. Это был разумный план, если бы она могла контролировать свой язык, чего она не могла. “И это был маскарад. Я была одета соответственно случаю. Маска, бальное платье, танцевальные туфельки ...”
“Ру-уге?”
Как ей удалось превратить один слог в четыре? Эта способность всегда впечатляла Сью.
Сью вздохнула. “Даже сейчас, мама. Там было много других людей, одетых в похожие наряды. Мне особенно понравились украшения из лент. Можно подумать, вы были бы не рады моему вновь обретенному интересу к моде.”
Ее мать в ужасе отшатнулась, ее темные глаза стали круглыми, как блюдца. “Женщины, одетые подобным образом, принадлежали к полусвету. Легкие юбки. Любовницы”.
“Это не значит, что я легкомысленна”. Сью проигнорировала жар румянца, вспыхнувший у нее на шее, потому что именно такой она была в объятиях Холдена.
“Ты определенно была одета для этой роли, Сью Грин”. Ее мать положила руки ей на талию, постукивая ногтями по затянутому в корсет животу, пока говорила. “На балу, когда ты должна была быть дома. Позоришь фамилию своих кузин, когда они новички в этой местности. Я не потерплю, чтобы моя дочь, похоже, погружалась в жизнь с дурной репутацией. ”
“Это очень хорошо, поскольку у меня нет желания пополнять ряды представителей полусвета. Я хочу выйти замуж, мама.” Наверняка для нее нашелся какой-нибудь джентльмен, даже если он был стар и у него было настолько слабое зрение, что он не мог разглядеть ее за своим большим животом. Найдите ей этого джентльмена. Он бы подошел.
“Не имеет значения, чего ты хочешь от жизни, Сью. Мы должны разыгрывать карты, которые нам раздают. К сожалению, этот покрытый крошками, прискорбно посредственный фасад - твоя рука ”.
Сью пыталась не обидеться на слова матери. Что-то сжалось внутри нее. Было ли это из-за ее разбитого сердца или из-за ее решимости? В любом случае, это заставило ее сжать кулаки, оставив на ладонях вмятины в форме полумесяца. “Это действительно имеет значение, чего я хочу. Это важно для меня”.
“Желания джентльмена - это все, что имеет значение в этой жизни, дорогая”. Губы ее матери скривились в гримасе отвращения. “Чувство, с которым ты, казалось, была хорошо знакома прошлым вечером. Именно поэтому твой отец принял решение отправить тебя к тете Милдред в конце этого сезона. Ей нужна компаньонка, и ты не сможешь разрушить респектабельность фамилии, живя в глуши Шотландии.”
В комнате воцарилась тишина; даже шелест платья Эванджелины прекратился.
Сью отпрянула, как будто ее ударили, и, честно говоря, ей показалось, что так оно и было. Мать хотела, чтобы она отказалась от мечты о замужестве и стала компаньонкой двоюродной бабушки Милдред? Она, моргая, вгляделась в суровое лицо матери, ища понимания в тонких морщинках в уголках ее глаз. Когда Сью наконец заговорила, ее голос был таким же тихим и незначительным, какой она всегда была в глазах своей матери. “Ты хочешь отослать меня в Шотландию за то, что я однажды вечером неподобающе оделась?”
“Я думаю, мы обе знаем, что это не результат одного вечера. Маленькая выходка прошлой ночи просто обострила нашу с тобой проблему. Правда в том, что эта семья не может приютить, прокормить и одеть тебя вечно, и тетя была так добра, что некоторое время назад сделала это предложение. Она покачала головой и посмотрела на Сью сверху вниз. “Твой отец надеялся, что ты найдешь себе пару, но мы не можем позволить тебе опозорить семью. Я уверена, ты понимаешь”.
Голова Сью раскалывалась от попыток понять что-либо из этого. “Ты хочешь для меня такой жизни?”
“Боже, нет, Сью. Я хочу, чтобы ты вышла замуж”, - беззаботно сказала ее мать, небрежно махнув рукой.
Сью почти расслабилась, но она знала лучше, когда дело касалось ее матери. Вместо этого она сидела и ждала неизбежного противоречия, доказывающего, почему у нее не может быть той жизни, о которой она так мечтала. И сегодня ей не пришлось долго ждать.
“Но поскольку на данный момент это кажется маловероятным, мы должны принимать трудные решения”.
Вот оно: правда о ее ситуации, по словам ее матери. Она попыталась вздохнуть. Сохраняй спокойствие, Сью. “Решения отослать меня жить к двоюродной бабушке Милдред. Это она терпеть не может сладкое, не так ли?”
“У нее нетерпимая натура, это правда”.
“Шотландское нагорье в компании всего лишь пожилой леди, которая нетерпима к обществу?”
“Да, но постарайся не говорить ей лишнего”. Глаза ее матери сузились, глядя на Сью. “Я знаю, как это может раздражать”.
Всю жизнь без приличных разговоров и сладостей? Сью могла только моргнуть в ответ.
“Это всего лишь повод для размышлений" к такому повороту событий нужно привыкнуть, если ты не добьешься успеха в этом сезоне”.
Комната поплыла у нее перед глазами. Неужели это происходит наяву? Она моргнула, глядя в лицо матери. “Я не могу в это поверить”.
“Я тоже не могу, дорогая. Но до прошлой ночи я не могла представить, что ты привлекаешь к себе достаточно внимания, чтобы опозорить нашу семью. Полагаю, мы обе были неправы ”.
“Это не совсем то, что я имела в виду. Мама, ты не можешь так думать. Двоюродная бабушка Милдред ужасна. Я объясняю ее неприятный темперамент явным отсутствием шоколада в ее распорядке дня. Ее можно потерпеть всего один день не больше.”
“О, моя дорогая Сью”. Ее мать смотрела на Сью сверху вниз, как на полуголодную собаку на улице, мокрую и жалкую. “Возможно, ты сможешь угостить ее сладостями, которые ты так обожаешь, когда станешь ее компаньонкой, и вы двое будете вполне счастливы вместе”.
“Ты действительно отсылаешь меня прочь?” Голос Сью дрогнул, слова вырывались из ее горла. Она попыталась сглотнуть и, наконец, закончила шепотом: “Этого не может быть”.
“Не раньше конца сезона, дорогая, так что нет причин беспокоиться”.
“Нет причин волноваться”, - одними губами повторила Сью, хотя движение не сопровождалось ни звуком. Ее взгляд опустился в пол. О, никакого беспокойства; было только небольшое неудобство из-за того, что ее вышвырнули из дома. Она сглотнула и подняла глаза на свою мать, которая, по-видимому, все еще говорила.
“Тебе придется оставить все тонкости, к которым ты привыкла, вроде рисунков и тому подобного. Я совершенно уверена, что тетушка не допустила бы таких излишеств. И тебе не понадобятся твои бальные платья. Конечно, твои бальные платья изначально тебе не подходили, судя по тому, как ты украсила себя прошлой ночью. Этот ансамбль больше подошел бы кому-то другому ... ” Она улыбнулась, ее тонкие губы изогнулись в острые уголки. “... Кто-то вроде Сюзанны?”
Откуда она узнала? Взгляд Сью метнулся к Эванджелине. Она увидела, как румянец залил лицо сестры, и отвела глаза в зеркало, теребя складку на платье. “Мама, эти булавки вонзаются в меня”.
“О, да, моя драгоценность. Я не хотела так зацикливаться на твоей сестре. Давай снимем с тебя это платье”.
Сью, разинув рот, смотрела на удаляющуюся фигуру своей матери. После четырех неудачных сезонов она либо найдет поклонника в этом году, либо ее отправят прочь от всего, что она знала, чтобы составить компанию двоюродной бабушке Милдред ... на всю оставшуюся жизнь?
Она опустила взгляд на крошки, покрывавшие ее выцветшее муслиновое дневное платье. Это правда, что у нее не было перспектив выйти замуж. Казалось, у нее было не так уж много вариантов, кроме того, что предложила ее мать. Она, конечно, не могла вечно оставаться незамужней и со своей матерью — по сравнению с этим будущим, то, что она проведёт с двоюродной бабушкой, выглядело довольно мило.
Было ли то, что она будет платной родственницей озлобленной старой женщины, лучшим, на что она могла надеяться в жизни?
Она смахнула пальцем крошку со своего колена, наблюдая, как она падает на брошенный рисунок бального платья, лежащий на полу. Ее семья, безусловно, считала ее достойной этой профессии. Или, возможно, какой-нибудь очаровательный джентльмен выбрал бы ее в этом году, но она знала, что этого не случится — не с ней. Уголок ее рта приподнялся в кривой улыбке. Ее последний сезон. Она попытается насладиться этим последним летом, зная, что в конце концов уедет. Навсегда.
Четыре
Убежище Брук Хаус, Лондон
27 марта 1816 г.
Прохладный ветерок развевал ее распущенные волосы и прижимал тонкое платье к телу, когда она выскользнула из-за угла в переулок. Генриетта потеряла счет годам, которые провела взаперти в этих стенах. Она оперлась рукой о кирпичи сбоку от себя, чтобы не упасть. Стена была теплой. Она повернулась, щурясь от послеполуденного солнца. Она пробыла внутри так долго, что забыла, каково ощущать солнечный жар на своей коже.
“Тепло”, - прошептала она. Большая часть ее жизни была размытой, как будто она видела годы сквозь густой туман, но она знала одно: она никогда не вернется в приют Брук Хаус.
Входная дверь приюта со скрипом отворилась, и по каменным ступеням послышались шаркающие шаги. Кто-то, должно быть, заметил ее отсутствие. Генриетта прижалась спиной к кирпичам, у нее перехватило дыхание, когда она крепко прижалась к стене.
“Генриетта Эллис не обнаружена в здании”. От резкого тона доктора Монро у нее по спине поползли мурашки, отчего волосы на затылке встали дыбом.
“Она не прошла мимо меня, Док. Даю вам слово”, - прогрохотал по улице голос охранника.
“Если она не проходила мимо тебя, то где, как ты думаешь, она прячется?”
“В прошлый раз она была на кухне. Я полагаю, могла пойти туда снова. Или был случай с кладовкой для метел или с калиткой за конюшнями”.
“Наглец ...” Остальная часть оскорбления доктора Монро была заглушена звуком колес кареты, катящейся по улице.
Стук лошадиных копыт становился все громче по мере того, как экипаж приближался к выходу из переулка. Если бы она смогла добраться до экипажа, то могла бы навсегда оказаться вдали от этого места. Сможет ли она добраться до задней части экипажа до того, как охранник или врач доберутся до нее? Она перевела дыхание и посмотрела вниз на свои ноги в тапочках. Не было никакой надежды дойти пешком. Возможно, в юности она могла бы бежать за свободой, но не сейчас. Ее ноздри раздулись, когда она попробовала свои ноги, на мгновение качнувшись в сторону, прежде чем рвануть вниз по переулку.
Она двигалась в лучшем случае медленно, пытаясь догнать экипаж до того, как он проедет мимо. Колеса повернулись перед ней, когда она остановилась рядом с ним, готовясь прыгнуть за багажником в задней части экипажа и своей единственной надеждой на жизнь.
“Вот она, Док!”
“Схватите ее!”
Она протянула руки к экипажу, готовясь взобраться на насест сзади, как это делали молодые грумы в ее юности.
“Нет, Генриетта! Ты не можешь уйти”.
Она потянулась к задней части экипажа, поскользнувшись на уличной грязи, но изо всех сил стараясь удержать свободу, которая была так близко от нее. Ее пораженные возрастом пальцы обхватили железную пружину, когда она оперлась верхней частью тела о багажник. Улыбка осветила ее лицо, когда она подняла ноги и вцепилась в карету. Она была свободна.
“Ты больна!Этим ты подвергаешь себя опасности!”
Генриетта оглянулась на доктора и охранника, которые теперь стояли посреди улицы и становились все меньше и меньше вдали. Она сделала это. После всех этих лет она уезжала. Она не знала, куда направляется эта карета и где будет ее окончательная остановка, но где бы это ни находилось, она должна быть ближе к ее сыну, чем она была, пока жила в стенах приюта.
Воспоминание о лице ее сына запечатлелось в ее сердце. Он был ее первой мыслью каждое утро и последней мыслью каждую ночь. И теперь она могла бы быть с ним вечно, только вдвоем. Так и должно было быть. Холден был бы так доволен.
Пять
Мать Сью забралась в карету напротив Сью и Эванджелины и села с раздражением, от которого задрожал весь экипаж. Ее глаза были прикованы к Эванджелине, когда она говорила. “Ты можешь себе представить? Укладывать твоё шелковое платье персикового цвета вместе с вещами Сью? Наглость у этой горничной!” Для пущей убедительности она стукнула по полу декоративной тростью, которую держала в руке. “Оно бы превратилось в помятое месиво, если бы я ее не остановила. Попомни мои слова, она дважды подумает, прежде чем снова прикоснется пальцем к твоему наряду, Эванджелина. Вы можете быть уверены в этом факте.”
Бедная Мэри. Фэрлины сделали все возможное, предложив Гринам воспользоваться одной из своих горничных на время их пребывания. Однако маме этого было недостаточно. Она оскорбляла бедную женщину на протяжении всего их визита. Мэри, скорее всего, вздохнула с облегчением теперь, когда они ехали по дороге в Лондон. И все же Сью чувствовала, что должна хотя бы попытаться навести порядок с горничной. Она не хотела, чтобы кто-то потерял работу из-за нелепых требований ее матери.
“Мама, мой чемодан был почти пуст. Это я предложила Мэри пустое место в нем для платья. Она была расстроена тем, что все платья Эванджелины не поместились в чемоданы для нашего путешествия. Я надеюсь, ты не была слишком строга к ней. Она всего лишь пыталась помочь.”
“Я не хочу, чтобы платья Эванджелины были упакованы вместе с твоими”. Ее мать отшатнулась, перья на ее шляпке затрепетали от возмущения. “Твои вещи всегда покрыты краской и грязью с какого-нибудь поля. Это сезон дебюта твоей сестры. Все должно быть идеально. Разве это ничего не значит для тебя?”
“Конечно, имеет. Я хочу, чтобы Эванджелина нашла счастье в жизни”.
“Спасибо тебе, Сью”, - поблагодарила Эванджелина, изучая свои руки в перчатках, сложенные на коленях.
“Аккуратно отглаженные, чистые платья принесут Эванджелине счастье. Не так ли, дорогая?”
“Да, мама”. Но в глазах Эванджелины это чувство не совсем соответствовало действительности. Печаль омрачила кристально-голубые озера. Эванджелина избегала Сью с тех пор, как та предала ее на прошлой неделе. Сью так надеялась на будущее своей сестры, что где-то глубоко внутри Эванджелин, казалось, испытывала какое-то ноющее чувство сожаления из-за того, что рассказала их матери о Сюзанне и предрешила судьбу Сью на всю оставшуюся жизнь.
Мать, казалось, не заметила перемены в Эванджелине. Она была слишком сосредоточена на бальных платьях и планировала, какого лорда она могла бы привлечь в семью. “Как только мы приедем в город, наши графики будут довольно плотными. Сью, у нас не будет времени на твои глупости с этими твоими рисунками. Я не могу допустить, чтобы тебя видели в городе с такими-то пятнами на руках. Это то, что заставило меня уехать ... ”
“Лорд Амбершталл. Я в курсе, мама”.
“Что ж, стоит повторить. Эванджелина, я составила список доступных джентльменов, которые бы тебе подошли”.
“Ты тоже составила для меня список, мама?”
“У меня просто не было на это времени, Сью. Ты же знаешь, нужно было сделать так много приготовлений”.
“Понятно”. Сью сосредоточилась на проплывающем пейзаже, пытаясь не обращать внимания на обсуждение перспектив замужества Эванджелины.
“Эванджелина, посмотри на этот список и запомни имена”. Мать протянула Эванджелине лист пергамента и откинулась на спинку стула. “Когда будут представляться, я хочу, чтобы ты уже знала их положение в обществе, родословную и интересы. У нас достаточно времени на поездку в Лондон, поэтому давайте начнем с моего первого выбора для тебя.”
“Да, мама. Первым в списке стоит…Лорд Стилингс”.
Сью поперхнулась. Прочистив горло, она обернулась и увидела паническое выражение на лице сестры. Она должна была знать, что это был мужчина у подножия лестницы. Она должна была знать, что они танцевали вместе. Теперь он будет встречаться с Эванджелин?
“Ах, да. Он идеальный выбор для тебя, Эванджелина. Сейчас он всего лишь виконт — титул учтивости, ты же знаешь.” Мать брезгливо сморщила нос. Ей был нужен только такой граф, как отец. “Однако, когда его отец умрет, он станет маркизом! Его кузены - новые соседи Фэрлинов. Поэтому, конечно, только ради тебя, дорогая, я встретилась с его тетей и упомянула о тебе, когда мы были в гостях. Я бы не сомневалась, что в ближайшие несколько недель его внимание будет обращено на тебя. ”
Она улыбнулась, разглаживая складки юбки, явно довольная своими приготовлениями. “Я знаю, что титул виконта не самый высокий в стране, но его отец занимает довольно выгодное положение. И я слышала, что его поместье действительно отличное. Говорят, там есть места для прогулки на природе и озеро. Как раз то место, где моя дорогая дочь однажды сможет устраивать вечеринки. Ты можешь себе представить? ”
“Мама, я ... гм ... не хотела бы провести остаток своих дней в таком поместье. Я ... мне не нравится вода”. Слова Эванджелины вырвались сами собой, выдавая маленькую ложь в ее рассуждениях.
“Не заикайся, Эванджелина. Ты знаешь, как я это презираю. Но что касается твоего возражения, я слышала, что лорд Стилингс почти никогда не навещает своего отца. И как только ты переедешь туда, великолепие с лихвой компенсирует любые сомнения по поводу наличия воды. У тебя все будет хорошо, моя девочка. ”
“О. Я рада, что ты так думаешь”. Руки Эванджелины на коленях сжались в кулаки.
“Давайте перейдем к интересам лорда Стилингса”.
Сью не хотела больше ничего слышать. Она отвернулась к окну. Какое прекрасное ... поле. Оно было таким ... зеленым. И смотри, там каменная стена. И еще одно... поле. Ах, дерево — как мило.
Несмотря на все ее усилия, голос матери все еще проникал в ее мысли. “Насколько я понимаю, он очень интересуется путешествиями и...”
“Французских шлюшках”, - пробормотала Сью себе под нос, сосредоточившись на проплывающем пейзаже.
“Сью Грин! Мы не говорим о таких вещах! Возможно, он провел некоторое время за границей, но сейчас он дома, и мы не будем говорить о прошлом джентльмена, который вполне мог бы вскоре стать твоим шурином. ”
Сью повернулась, бросив свирепый взгляд на свою мать. “Они еще даже не встретились, мама”.
“Сью, я больше не хочу слышать от тебя ни слова, иначе конец твоего сезона начнется довольно скоро”. Тонкие брови ее матери поднялись до самой линии роста волос, из-за чего ее глаза стали навыкате.
“Да, мэм”, - выдавила Сью сквозь сжатые челюсти.
“Итак, на чем я остановилась? Ах да, интересы лорда Стилингса. По словам его тети, он очень интересуется антиквариатом и имеет значительную коллекцию произведений искусства ”.
“Тогда не был бы он более подходящим для Сью? Учитывая интерес к искусству и все такое”, - тихо предложила Эванджелин, заставив Сью резко повернуть голову, чтобы посмотреть на сестру.
“Боже, нет. Сью никогда не смогла бы привлечь его внимание. Знаешь, он довольно красив. Я познакомилась с ним несколько лет назад и с тех пор положила на него глаз ради тебя ”.
“Понятно”. Эванджелина сглотнула, мышцы ее тонкой шеи напряглись — единственный признак ее эмоций.
“И он тоже увидит в тебе отличную жену, моя прекрасная девочка. Если ему нравится искусство, он будет обожать тебя. Твоя красота затмевает любой мазок краски”.
Сью перевела дыхание, которое задерживала, и попыталась разжать узел в животе. Холден собрал не просто капли краски. Он владел ее картинами. Она снова взглянула на сестру, сидящую рядом с ней, и утреннее солнце поблескивало в ее темных волосах. Она действительно затмила Сью - во всех мыслимых отношениях.
“Спасибо тебе, мама”, - сказала Эванджелина с естественной грацией. Она посмотрела на свои колени и продолжила: “Могу я спросить, когда я встречусь с лордом Стилингзом?”
“Я уверена, что его пригласили на бал к Диллсвортам. Ты знаешь, там каждый год настоящая давка. Сью, безусловно, в курсе этого. После четырех неудачных сезонов она должна быть, в любом случае ”.
Сью не ответила. Возразить было нечего. Это была правда. Она приехала в Лондон и четыре года подряд не могла найти мужа. Теперь, похоже, ей придется не только снова увидеть Холдена, но и наблюдать, как он ухаживает за ее сестрой. Ее последний сезон в Лондоне окажется довольно унылым опытом. Возможно, так жизнь готовила ее к тому, что должно было произойти. Она моргнула от слабого утреннего солнца.
Или, возможно, это был ее последний шанс повеселиться в обществе перед тем, как начнется другая жизнь. Она попыталась улыбнуться, но губы отказывались шевелиться. Одно было ясно наверняка: она будет держаться как можно дальше от Холдена Эллиса, лорда Стилингса.
***
Холден многого не знал о жизни в целом на тот момент, но он знал одно: ему нужно выпить.
Действительно ли он изменил свои планы, чтобы вернуться в Лондон к балу у Диллсуортов? Да, изменил. Неужели он, находясь в здравом уме, отменил свои договоренности с хорошо обеспеченной рыжей девушкой в таверне возле Торрента? Да, отменил. Неужели он проделал весь этот путь обратно в город, услышав от девчонки, едва вышедшей из класса, что Сюзанна будет сегодня вечером на балу? Он провел рукой по волосам с тихим стоном. Да, действительно, он это сделал.
Он распахнул дверь джентльменского клуба Уайтса и вдохнул сладкий запах дыма и спиртного. Здесь пахло свободой — свободой от дам с их ложью, насмешками и исчезновениями. Улыбка расплылась по его лицу, когда он направился к бару.
“Стилингз!”
Холден обернулся на знакомый низкий гул голоса своего друга. Девон Грей, герцог Торнвуд, был единственным, кто мог хоть на секунду оторвать его от успокаивающего действия напитка. Он широко улыбнулся в знак приветствия, проходя мимо группы джентльменов, чтобы присоединиться к своему другу.
Они быстро подружились в школьные годы, начиная с той ночи, когда он ускользнул в деревню, чтобы встретиться с местными девушками, а Девон последовала за ним. Посмеиваясь над старым воспоминанием, он обогнул столик и кивнул проходившему мимо джентльмену. С той ночи он проводил каникулы в поместье Торнвуд и умудрялся поддерживать связь со своим старым другом даже в последние годы, когда Торнвуд уехал из страны в свои исследования, а Холден остался во Франции — по крайней мере, так все думали.
“Я думал, ты собирался пробыть в деревне несколько недель. Так скоро вернулся?”
“Моя поездка была прервана. Это довольно длинная история о том, почему ”. Он действительно не хотел объяснять, что преследовал одну женщину по совету двух других. Это было остроумное оружие, которое не следует дарить другу, если только это не неизбежно. “Я просто скажу, что я вернулся. Рад видеть тебя, Торнвуд. Не хочешь чего-нибудь выпить?”
“Конечно”, - ответил Торнвуд, хлопнув Холдена по спине. “Я ищу любой предлог, чтобы в данный момент не бывать дома”.
“Ее светлость в городе?” Спросил Холден, выдвигая стул из-за ближайшего стола, чтобы сесть.
“И сеет хаос в моем здравом уме. Она вбила себе в голову, что именно в этом году убедит меня подчиниться ее воле и жениться. Она считает, что мое решение устроиться пойдет на пользу Розалин в следующем сезоне. Я продолжаю говорить ей, что этого не произойдет, но слушает ли она?” Торнвуд покачал темноволосой головой и уселся в кресло напротив Холдена, его большие размеры никак не вязались с маленьким столом.
“Слушает ли кто-нибудь из женщин, когда мы провозглашаем, что есть истина?” Мать Торнвуда сравнивалась с сильным штормом на море как по воздействию на маленькие лодки на ее пути, так и по социальному поведению в обществе. На ней даже фирменные пронзительные серые глаза семьи смотрели так, словно могли разорвать человека надвое — но Холден знал лучшее. Несмотря ни на что, она была заботливой матерью и за что у Холдена заслужила уважение на протяжении многих лет. Он всегда любил ее.
Они прервали свой разговор, чтобы подать сигнал, чтобы к их столику принесли напитки. Наконец-то, хоть что-то, что могло бы заглушить унижение от того, что их хитростью вынудила вернуться в город группа дам. Холден вытянул перед собой свои длинные ноги и улыбнулся в предвкушении приятной беседы со старым другом и предстоящей ночи, в течение которой он, наконец, найдет Сюзанну.
“Какие у тебя планы на вечер?” Лениво спросил Торнвуд, откидываясь на спинку стула.
“Я сопровождаю своих кузин на бал к Диллсвортам”. Затем он отведет Сюзанну в какой-нибудь отдаленный уголок и найдет там облегчение от мучений, которые она воспламенила в нем. Он не смог удержаться от улыбки, приподнявшей уголки его рта. - Ты тоже будешь там? - Спросил он.
“Черт возьми, нет”. Торнвуд отпрянул, его брови озабоченно сошлись на переносице. “Это тот самый бал, на который моя мама настойчиво призывает меня пойти. Откажись от своих кузин, и мы напьемся до бесчувствия.”
“Ни единого шанса”, - заявил Холден, его мысли были сосредоточены на предстоящей победе.
Его друг издал нечленораздельный звук и наблюдал за ним так, как он всегда делал, когда ему было что-то интересно.
Черт возьми, неужели Холден так явно говорил о других причинах посещения бала? Он попытался невинно пожать плечами, но, судя по прищуренным глазам Торнвуда, это явно не попало в цель.
После долгого пристального взгляда его друга Холден вздохнул и оперся локтем о стол. Он не собирался уклоняться от этого разговора, не рассказав о своей позорной прогулке по сельской местности — в этом можно было быть уверенным. Понизив голос, чтобы его не услышали, он начал: “Видишь ли, есть одна чрезвычайно неприятная женщина”.
“Она всегда есть”.
“Да, говорят, что именно эта неприятная особа будет присутствовать на балу этим вечером”. Он попытался оставить все как есть, но Торнвуд был чертовски проницателен, как обычно.
После очередной порции свирепых взглядов Холден стиснул зубы и признался: “На самом деле, именно из-за нее я так скоро вернулся в город”.
“Почему я думаю, что сейчас услышу длинную историю, которую ты забыл рассказать мне о своем поспешном приезде?”
“Я бы не осмелился утомлять тебя подробностями. Я ограничусь этим: меньше недели назад в поместье моего дяди был маскарад. Я, конечно, был вынужден присутствовать. У меня было типично скучное время, когда ... появилось это видение в ”Темной розе". " Он удержался от того, чтобы не рассказать все, хотя видение Сюзанны на лестнице, а затем на его кровати было теперь на переднем плане его сознания. Нет необходимости вдаваться в подробности. Его подбитый глаз зажил, и он не собирался ни с кем делить этот танец вниз по ступенькам. Это было его и только его.
Он прочистил горло и сделал глоток бурбона, чтобы успокоить свои разгоряченные мысли. “В общем, мы вместе потанцевали, посмеялись, среди прочего, а потом девчонка исчезла. Пропала, вот так просто. ” Он для пущей убедительности щелкнул пальцами в воздухе.
“Я разыскал ее подругу по маскараду, которая сообщила мне о ее присутствии в Лондоне и балах, которые она собирается посетить. Сегодня вечером я найду ее ”. Он ухмыльнулся, уже представляя себе эту сцену. Он бы заметил ее. Она бы непреднамеренно отступила в темный угол. Он бы украл ее в ночи. Они закончат то, что начали. Все просто. Ее бледная кожа будет в его руках, ее полные красные губы под его губами, ее блестящие золотые волосы упадут вокруг них, когда они…
“Боже мой, ты сражен наповал!” Глаза Торнвуда сузились. “Я с трудом могу в это поверить! Кто эта искусительница, которая заманила тебя?”
“Ее зовут Сюзанна. Прелестно, не правда ли?” Холден вздохнул, изобразил улыбку и сделал еще глоток своего напитка.
“И это все, что ты о ней знаешь?”
“Ну, да. Видишь ли, она исчезла. Ты не представляешь, как это бесит, когда девчонка исчезает таким образом. Я только хочу увидеть ее еще раз. Возможно, это всего лишь подходящее завершение того, что я ищу сегодня вечером. Или подходящее начало… Он снова выпил, благодарный за то, что отвлекся от допроса своего друга.
“Исчезающие дамы, мягко говоря, раздражают”. Торнвуд провел рукой по волосам, и мрачное выражение его серых глаз, казалось, указывало на то, насколько серьезно он относится к своим словам. “Она исчезла у тебя на глазах. Она могла убегать от чего угодно. Она могла быть воровкой. Ты проверял свои карманы после того танца?”
“Воровка? Какого дьявола ты так подумал?”
Все общество называло его друга Безумным герцогом Торнвуд, и в данный момент он действовал в соответствии со своим именем. Однако Холден никогда не считал своего друга сумасшедшим. Поговаривали, что старый герцог был сумасшедшим и передал болезнь своему сыну — идея, в которой Холден был совершенно уверен, была вздорной. Но с момента своего возвращения в страну в прошлом году Торнвуд стал отшельником от общества, поглощенный своими интересами в области судоходства и немногим другим. В течение нескольких месяцев он прятался в своей библиотеке, окруженный картами, торговыми маршрутами и экзотическими растениями. Сегодня все было по-другому. Что-то помимо личности Сюзанны беспокоило его друга. Действительно, воровка. Холден прищурился, глядя на мужчину напротив, пытаясь прочесть его мысли или просто заставить перестать обвинять его Сюзаннув воровстве.
“Это возможность, которую следует рассмотреть. Я уверен, что такое иногда случается”. Торнвуд наклонился вперед из своей прежней непринужденной позы, его широкие плечи нависли над Холденом, что было непросто, учитывая рост Холдена. В данный момент он был очень благодарен за маленький столик между ними. Почему Торнвуд был так расстроен? В конце концов, они обсуждали Сюзанну. Он даже не знал ее.
“Вряд ли леди стала бы красть у меня в доме моего дяди”. Холден наблюдал за Торнвудом, и в его глазах промелькнула дикая ярость, почти скрытая темными волосами, падающими на лицо. В этом свете он определенно выглядел сумасшедшим. К сожалению, Торнвуд никогда бы не раскрыл, что на самом деле у него на уме. Холден многое знал о своем друге. И все же он спросил: “Что на тебя нашло?”
Выражение озабоченности, запечатлевшееся на лице Торнвуда, расплылось в легкой улыбке, когда он снова откинулся на спинку стула. “Ничего страшного. И я передумал. Думаю, сегодня вечером я приду на мероприятие в Диллсворт. Я должен встретиться с этой загадочной леди, из-за которой ты гоняешься за ней по всей округе. ”
“Потрясающе!” Холден был, мягко говоря, удивлен такой переменой, но, во всяком случае, доволен. “Я действительно не рассчитывал провести весь вечер в компании своих кузин. Они, как правило, визжат. На самом деле это довольно раздражает. Но когда ты будешь рядом, я смогу легко ускользнуть. Холден расслабился на своем месте, с каждой минутой предвкушая вечер все больше и больше.
“Я полагаю, если это убережет тебя от нежелательных отношений, ты можешь использовать мой печально известный характер во благо сегодня вечером”.
“Ей должно найтись хорошее применение. Ты, конечно, в последнее время ею не пользовался, сидя за работой в своей библиотеке, не имея времени ни на дам, ни на развлечения. Действительно, это сработает идеально. Мои кузены и так тебя боятся. У меня будет целый свободный от них вечер, чтобы найти Сюзанну. И ты, наконец, покинешь свой дом, чтобы пообщаться со мной. Кто знает, возможно, ты даже станцуешь. Холден ухмыльнулся, зная, что его социально вспыльчивый, задумчивый друг никогда бы не ступил ногой на танцпол.
“Ах, но теперь я буду дразнить тебя за то, что ты выставляешь себя дураком перед леди. Да, развлечения этого вечера звучат все заманчивее с каждой секундой. Но танцев не будет. Торнвуд встал с мрачной улыбкой и кивнул Холдену, когда тот обходил стол. “Увидимся там. Сначала мне нужно уладить несколько дел. С этими словами он распахнул дверь и ушел, оставив Холдена с пустым столом, пустым стаканом и мыслями, полными предвкушения предстоящей ночи.
“Мне нужно еще выпить”, - пробормотал он, глядя на столешницу. Четыре часа. Это стоило каждой секунды ожидания, потому что сегодня вечером он найдет Сюзанну.
***
Холден со вздохом склонился над своей кузиной, чтобы продолжить разговор, который они начали на крыльце дома Диллсуортов. “Мы могли бы быть здесь еще час назад. Ты в курсе, что для платьев доступны другие цвета, кроме розового.”
“Да”. Эйприл вздернула подбородок, демонстрируя улыбку двум дамам, проходящим мимо них по коридору.
Холден кивнул в их сторону, прежде чем продолжить: “И ты можешь приобрести ткани синего, зеленого, желтого цветов ...”
“Ужасно скучные цвета, все они”. Она остановила свое продвижение по коридору, подняв на него глаза, чтобы спросить: “Почему я должна хотеть быть скучной, Холден?”
“Я полагаю, ты бы не стала”. Он покачал головой, удивляясь упрямому характеру Эйприл. Перед каким-нибудь джентльменом встала бы сложная задача. Он улыбнулся ей сверху вниз, наблюдая, как она вертит веер в пальцах из сложенного в полуоткрытый, а затем полностью раскрытый, наблюдая за своим отражением в ближайшем зеркале. “Ради ясности, ты полагаешь, что мой синий жилет ...”
“Скучный”, - предложила она, тряхнув головой, вызвав смех у своих сестер.
Вместе со своими кузинами, тетей и дядей они создавали настоящую толпу в зале. Другие завсегдатаи вечеринок вытягивали шеи, чтобы осмотреться, в то время как некоторые проталкивались мимо, направляясь в бальный зал. Холден уже осматривал окрестности в поисках Сюзанны, но ее здесь не было. Ему нужно было ускользнуть. И в этом коридоре было слишком людно, чтобы чувствовать себя комфортно. Сопротивляясь желанию ослабить галстук на шее, он подошел ближе к стене за своей спиной, пытаясь оттащить свою семью с дорожки.
Тетя Пенелопа вмешалась в их разговор, ее изысканное платье заполнило пространство в коридоре, только что созданном Холденом. “Эйприл, неприлично оскорблять одежду джентльмена, даже если этот джентльмен твой кузен”. Глаза тети Пенелопы с нежным блеском остановились на Холдене. “Я думаю, ты неплохо выглядишь, Холден”.
“Ты тоже прекрасно выглядишь этим вечером, тетя. И я рад, что кто-то здесь оценил мою прекрасную внешность”, - сказал он с дразнящей интонацией в голосе, которая заставила Эйприл закатить глаза.
“Всегда, дорогой”. Она притянула Джун ближе, чтобы двое джентльменов могли пройти мимо, прежде чем снова повернуться к Холдену. “Ты мог бы присоединиться к нам в экипаже, ты знаешь. У нас было место для тебя. Я не знаю, почему ты всегда настаиваешь ...”
“Спасибо, тетя Пен. Однако, как ты знаешь, я предпочитаю пользоваться собственным транспортом”. Он снова огляделся. Ее нигде не было видно. Ему нужно было двигаться дальше. Что, если она уехала раньше из-за головной боли? Что, если ее танцевальная карточка заполнена? Он вздохнул и снова переключил внимание на тетю, которая все еще твердила о его приезде верхом.
“Я знаю, ты так говоришь, но...”
“Всюду в этой стране, куда стоит отправиться, можно добраться верхом”.
“Все-таки на бал? Правда, Холден”.
Джун подошла ближе и поправила очки повыше на носу. “ Я согласна с мамой. Это совершенно неприлично, кузен.
“Приношу свои извинения за то, что вел себя неподобающе”.
Мэй подтолкнула сестру под локоть и, улыбнувшись Холдену, вставила: “Я думаю, путешествовать верхом - это круто и романтично”.
“Я бы так и сделала”, - увещевала Эйприл.
“Полагаю, я мог бы дойти пешком”. Холден вставил это утверждение в разговор в основном для того, чтобы исключить риск ссоры между братьями и сестрами посреди главного зала Диллсуортов.
Тетя Пенелопа ахнула. “Пешком? Ты не можешь прийти на бал пешком”.
“Видишь? Моя лошадь выглядит лучше с каждой секундой”. Он ухмыльнулся и кивнул джентльмену, который проходил мимо по направлению к комнате для игры в карты. Холдену тоже нужно было спешить. Вот только его путь не приведет его в сторону карточных игр и джентльменов. Не сегодня.
Когда его двоюродные сестры были отвлечены прибытием другой семьи, его тетя потянула его за руку и добавила: “Тебе действительно нужно иногда следовать правилам общества, Холден, иначе люди могут начать болтать”.
Она не собиралась оставлять эту тему без внимания, не так ли? “Ты хочешь сказать, что всегда выступаешь за приличия? Ты? Одна из печально известных Ратледжей?” Он усмехнулся, наблюдая, как его дядя продвигается ближе сквозь толпу, наконец догнав их после разговора с хозяином вечеринки. Возможно, он мог бы извиниться и уйти сейчас, когда его дядя будет рядом, чтобы взять под контроль группу женщин.
“Я в курсе позиции нашей семьи по отношению к нормальной жизни. Тем не менее, мы не должны поощрять разговоры, когда можем избежать их, Холден ”.
“Я буду иметь это в виду. Я бы не хотел разжигать болтовню на балу. А теперь, если ты меня извинишь, мне нужно пойти и встретиться с Торнвудом”.
“Безумный герцог? Ты действительно не заботишься о своем добром имени?”
“Конечно, нет. Я общаюсь со многими из вас, не так ли?”
Дядя Джозеф присоединился к своей жене, положив ее руку себе на плечо и одарив Холдена улыбкой. “Увидимся в карточной комнате позже вечером?”
“Джозеф! Танцевальные карточки наших дочерей вполне могут быть заполнены сегодня вечером. Разве ты не хочешь проследить за тем, чтобы нежелательные джентльмены не уделяли им излишнего внимания?”
“Они переживут Холдена. Конечно, они смогут постоять за себя на переполненном танцполе ”. Он послал Холдену дразнящую усмешку.
“Я уверена, что они смогут, но ты все равно останешься?” Тетя Пенелопа взмолилась. “Мы могли бы потанцевать. Ты не хочешь составить мне компанию?”
“Холден, объясни своей тете, что джентльмену нужно проводить время в обществе других джентльменов”.
“О, нет. Я бы не осмелился вмешиваться в такую опасную тему, как танцы против карт. Приятного вечера. Я ухожу искать Торнвуд ”.
“Торнвуд, да? Спроси о его кораблях для меня, хорошо?”
“Конечно, дядя. Я не знал, что тебя интересуют исследования, помимо чтения о них”.
Он лукаво ухмыльнулся тете Пенелопе. “Я чувствую, что если не буду проводить время с джентльменами, обсуждая мужские темы, то скоро, возможно, начну вышивать подушки и составлять букеты. Месяцы за границей на корабле - это как раз то, что мне нужно ... или я мог бы просто пойти сыграть партию-другую в карты. ”
“Очень хорошо. Иди и кури эти мерзкие сигары, о которых, как ты думаешь, я не знаю, и проигрывай деньги, которые ты сунул себе в карман, когда думал, что я не смотрю. Я буду в бальном зале присматривать за нашими дочерьми.”
“Идеально!” Дядя Джозеф отвесил поклон с усмешкой.
“Хм”. Удар тетушкиного веера был быстрым и окончательным по рукаву дядиного сюртука.
“Я оставлю вас двоих ... уладить или обсудить ... да. Что ж, увидимся позже”. Холден с улыбкой повернулся и покинул неорганизованную группу, задержавшуюся в коридоре.
Прокладывая прямой путь к столику с закусками, он протолкался через переполненный коридор. Ему требовалась еда, если он хотел провести надлежащие поиски Сюзанны. Завернув за угол в менее людную гостиную, он заметил это — стол, уставленный пирожными, фруктами и сырами. В ответ у него заурчало в животе. Как раз в тот момент, когда он закрывал щель между своим ртом и восхитительно выглядящими чайными пирожными на высокой витрине в конце стола, он услышал свое имя.
“Стилингз, вот ты где. Я боялся, что мне придется найти кого-нибудь другого, чтобы помучить вечером”, - сказал Торнвуд, хлопая Холдена по спине в знак приветствия.
“Мне бы не хотелось разочаровывать тебя, Торнвуд. Меня задержала какая-то чрезвычайная ситуация, связанная с платьем моей кузины. Можно было подумать, что миру приходит конец, и все из-за какой-то пропавшей бусинки. Были слезы и причитания. Он вздрогнул. Эйприл временами бывала такой эмоциональной, особенно когда дело касалось ее нарядов и возможности надеть вместо них совершенно прелестное голубое платье своей сестры. Он отогнал воспоминания.
“Звучит как довольно драматичное начало вечера. Хотя я ненавижу, когда они воют. Как нам с этим справиться? Где ты их оставил?” Торнвуд бросил взгляд за спину Холдена, но там никого не было, за исключением нескольких джентльменов, увлеченных беседой.
“Я извинился в коридоре. Теперь, когда ты здесь, я должен начать поиски Сюзанны”. Он в предвкушении потер руки.
“Ах да, таинственную Сюзанну. Как выглядит эта лисица?”
Холден глубоко вздохнул, воспоминание о Сюзанне на мгновение окутало его. “Это было на маскараде, но я узнал бы ее где угодно. Она была чуть выше пяти футов, волосы цвета полированного золота ...”
“Полированное золото?” Торнвуд рассмеялся, чуть не выплюнув ликер, который только что влил себе в рот.
Небольшая часть Холдена желала, чтобы его друг подавился своим алкоголем. Ее волосы были цвета полированного золота. Если бы Торнвуд увидел ее, он не был бы в таком насмешливом настроении. Ему следовало помалкивать о своем интересе к этой леди, потому что теперь он расплачивался за это. Когда дело касалось джентльменов, это была цена дружбы. Он вздохнул. “Очень хорошо, блондинистая-шатенка, если это тебе больше нравится”.
“Нет, думаю, я предпочитаю ‘полированное золото’.” Торнвуд снова усмехнулся. “Хотя я не вижу этого цвета в этой боковой гостиной. Возможно, нам стоит поискать в главном бальном зале?”
“Да”. Холден бросил последний мимолетный взгляд на столик с закусками, прежде чем снова повернуться к своему другу. С едой придется подождать. “Нет ли здесь двери, которая примыкает к комнатам вон за той пальмой в горшке?”
“Действительно. Я помню, как однажды воспользовался этим проходом, когда мисс Рашингс много лет назад взяла меня на прицел. Это позволило своевременно ретироваться ”.
“Морда у этой лошади и задние конечности под стать”, - размышлял Холден, пока они направлялись к двери.
“На самом деле, это немного любезно с точки зрения этой конкретной леди”. Смешок Торнвуда потонул в звуках бального зала. Болтовня из всех углов комнаты, оркестр, исполняющий кадриль с балкона, и заливистый смех десятков молодых девушек, учащихся флиртовать, эхом отражались от кремовых стен.
Холден последовал за Торнвудом через маленькую боковую дверь. Взглянув вверх, он обратил внимание на стеклянный потолок в центре бального зала. Это явно было сделано для того, чтобы произвести впечатление, и Холдену пришлось признать, что семья Диллсворт знала, как бросать мяч. От обилия роз до обилия лакеев с подносами шампанского этот бал был тем, что светское общество сочло бы удачной вечеринкой.
Толпа была густой, и где-то в этой массе элиты общества стояла Сюзанна. Его взгляд скользнул по танцполу в поисках невысокой леди. На ум пришла фраза “иголка в стоге сена”. Но он пришел сюда, чтобы найти ее — и найдет.
“Здесь более сотни дам, и большинство из них передвигаются туда сюда. Это может занять весь вечер”, - пожаловалась Торнвуд, когда мимо проходила группа дам, среди которых не было Сюзанны.
“Ты ведешь себя так, словно мгновение, проведенное в бальном зале, отравит тебе жизнь”, - ответил Холден, не отрывая взгляда от танцпола. “Это будет просто. Я найду ее в течение нескольких минут. Не успеешь оглянуться, как ты снова будешь пить в одной из тех милых лачуг, которые тебе так нравятся. ” Он на мгновение оторвал взгляд от своего занятия, чтобы ухмыльнуться своему другу.
“Очень хорошо. Ты сказал, чуть больше пяти футов? Ты не мог искать высокую девушку. Нет, это должна быть крошечная, которую трудно найти ”.
Холден определил, что ее нет на танцполе, всего через несколько минут. Ему придется поискать под балконом. Благодаря своему росту, он выглянул из-за океана голов, окружавших его. Там, сразу за главными дверями, ведущими в холл, стояли Фэрлины. Беспокойные девчонки. Лучше бы они были правы относительно местонахождения Сюзанны, потому что он нигде не видел Сюзанну рядом с ними.
Он обернулся, на его лице все еще была насмешка. “Я заметил ее друзей у первой колонны возле главного входа. Она должна быть где-то поблизости. Давай пойдем в том направлении”.
“У первой колонны, ты говоришь?” Торнвуд поставил свой бокал на пьедестал, на котором стояла большая ваза с розами, и двинулся следом. Лично Холден придерживался противоположного мнения. Он схватил бокал шампанского у проходившего мимо лакея и осушил его одним глотком. Передав пустой бокал другому лакею, он завернул за угол танцевальной площадки.
Леди Попенсфорд преградила ему путь с застенчивой улыбкой и покачиванием головой, украшенной драгоценностями. “ Добрый вечер, ” сказал он, пытаясь пройти мимо нее.
“Лорд Стилингз, как чудесно видеть вас в этом сезоне. Вы знаете, я уже не в трауре”.
“Я вижу это. Синий, безусловно, ваш цвет, миледи. Покойный лорд Попенсфорд, без сомнения, завидует моим глазам этим вечером, упокой господь его душу”.
“О, мой лорд, вы действительно знаете, как польстить леди”. Она стрельнула глазами в его сторону, явно желая продолжения их разговора.
Он этого не сделал. Не сегодня вечером. Не с Сюзанной где-то в комнате. Кивнув головой, он двинулся дальше, посмеиваясь над едва слышным женским неодобрительным хмыканьем у себя за спиной. Однако продвижение в такой толпе было медленным. Без паузы проскользнув мимо группы молодых леди, он заметил леди Мосли. Он уже собирался нырнуть в сторону, чтобы не быть замеченным и не провести следующий час в разговоре, от которого не мог сбежать, когда она увидела его. Он склонил голову в поклоне, скрывая этим движением гримасу раздражения.
К тому времени, когда его глаза снова встретились с ее, на его лице появилось приятное выражение приветствия. “Миледи, вы хорошо выглядите”.
“Лорд Сти-и-линг, я так рада видеть вас сегодня вечером”. Как этой женщине удалось вытянуть одно предложение, которого хватило на всю жизнь? Его цель этим вечером могла прямо сейчас танцевать с кем-то другим. Или она могла уйти раньше, и он снова потерял бы ее.
“Взаимно, миледи”. Он оглянулся, чтобы посмотреть, следует ли Торнвуд все еще за ним сквозь толпу, и увидел, что тот тоже прервался на разговор. Холден вздохнул и одарил леди Мосли очаровательной улыбкой.
“Я искала тебя, когда была в Париже в прошлом году. Это было странно; никто из моей компании не смог тебя найти”.
“У тебя должна была быть хорошая компания и без меня”.
“Конечно”.
“Я же знаю Париж гораздо интереснее в темное время суток”.
“Ты плут”. Она со смешком ударила его веером по руке. “Боже мой, ты знаком с леди Тоттингс?” Взмахом веера она указала на даму, стоявшую рядом с ней.
Либби — он узнал бы эти губы где угодно. Неужели прошло уже четыре года? Жаль, что ситуация с Сарой и Эмили положила этому конец. Хотя он бы все равно скоро покончил со всем этим. Она хорошо постарела. Он склонился над ее рукой. “ Конечно. Мы познакомились некоторое время назад. Леди Тоттингс, как всегда, восхитительна.
“Лорд Стилингз, мне очень льстит, что ты помнишь нашу...” Она сделала паузу, чтобы прочистить горло. “Дружбу. Это было несколько лет назад. Это было так давно, что я едва помню это. Румянец на ее щеках говорил об обратном.
“Правда? Я помню это довольно отчетливо”. Холден усмехнулся ее смущению.
Когда она в ответ издала лишь тихий звук тревоги, а леди Мосли отвлеклась на то, что она покраснела, решив, что она перегрелась, Холден увидел возможность ускользнуть. “Прошу прощения, дамы. Есть кое-кто, с кем я должен пойти и поговорить.”
Леди Мосли оторвала взгляд от энергичного обмахивания лица подруги, чтобы кивнуть на прощание. “Очень хорошо. Оооочень скоро приходите на чай, милорд”.
“Я так и сделаю”. Он уже двигался навстречу обещанию Сюзанны, если бы только мог добраться до нее. Другая дама пыталась поймать его взгляд, когда он проходил мимо. “Прекрасный бал, но не такой прекрасный, как вы сегодня вечером”, - бросил он, не задерживаясь ни на секунду, чтобы услышать ее ответ. Он был почти на месте.
Когда еще одна женщина увидела его приближение и попыталась преградить ему путь, он выругался себе под нос. Сколько дам было в этом проклятом бальном зале? Неужели в лондонском сити не осталось ни одного мужчины? Быстрым движением он обошел ее, крикнув через плечо: “Леди Ченнингс, прошли годы. Мы должны как можно скорее возобновить знакомство”. Скоро, но не сейчас, закончил он про себя, возвращаясь к своей миссии.
Расталкивая собравшихся группками болтающих светских матрон, он направился к Фэрлинам. Что он скажет, когда доберется до них? Он предположил, что может потребовать встречи с ней, в вежливой форме, конечно. Но что тогда он скажет Сюзанне, когда увидит ее? Он почти повернулся, чтобы обдумать это, но все же он зашел так далеко, чтобы сейчас отступить.
В этот момент толпа расступилась настолько, что он смог разглядеть людей, собравшихся у основания колонны с Фэрлинами. Похоже, это была целая армия юных леди. Близнецы, которых он знал. Затем были высокая блондинка, высокая брюнетка и маленькая леди, которых он смутно узнал по разоблачению маскарада.
“Черт возьми”, - услышал он голос Торнвуда рядом с собой.
Он бы спросил, что заставило его друга ругаться посреди бального зала, но был слишком занят, оглядываясь в поисках Сюзанны. Где она? Здесь чертовски неуместно воспринимать чувства своего друга и экстраполировать их. Затем его взгляд остановился на маленькой леди в бледно-розовом платье, леди, которая побелела как полотно, увидев его. Та самая леди, которая сейчас смотрела на него с ужасно виноватым видом. Он начнет с нее. Она приведет его к Сюзанне. Он знал это.
С улыбкой при мысли о том, что, несомненно, ждало его впереди этим вечером, он поклонился в знак приветствия даме в розовом.
Шесть
“Мама, я буду в бальном зале с Викторией и Изабель, если я тебе понадоблюсь”. Сью, не дожидаясь ответа матери, ушла. Дверь в комнату отдыха с грохотом захлопнулась за ней. Картины и дверные проемы дома Диллсвортов проносились мимо размытым пятном насыщенных цветов, поскольку она старалась, чтобы между ней и матерью было как можно больше пространства.
Если бы ей пришлось выслушивать еще более напряженные дискуссии о том, какое ожерелье Эванджелине надеть этим вечером, был ли это лучший выбор ожерелий, или размышления о том, достаточно ли блестит выбранное, она, вполне вероятно, задушила бы свою мать этим ожерельем.
Сью завернула за угол бального зала, замедляя шаг до женственной походки. Пытаясь успокоить дыхание, она вдохнула побольше ароматного воздуха. Успокаивающие вдохи должны были успокоить человека, не так ли? Она должна была знать, что не будет спокойной этим вечером. Не здесь. Спокойствие и первый большой бал в ее прошлом сезоне не сочетались. Свет тысячи свечей отражался от потолка со стеклянными панелями, проливаясь крошечными звездочками на всю лондонскую светскую элиту внизу.
Протиснувшись мимо группы пожилых джентльменов, обсуждавших политику, она обогнула две группы дам, прежде чем нашла свободное место возле колонны. Где были Изабель и Виктория? Поднявшись на цыпочки, она оглядела комнату. Она никогда не найдет их в этой давке, не говоря уже о попытках найти джентльмена, который спасет ее от разочаровывающего будущего. Она не видела никаких вероятных кандидатов на этой стороне бального зала.
Оглянувшись на пожилых джентльменов, она оглядела их в поисках потенциальных мужей. Только у одного был монокль. Он был ее лучшим выбором из-за плохого зрения. Ее мать всегда говорила, что она должна найти мужа, которого не смущала бы некрасивая внешность, так что может быть лучше, чем полуслепой мужчина? Как раз в этот момент к нему неторопливо подошла дама в темно-малиновом платье и обхватила его за руку. Она со смехом вскинула голову, демонстрируя блеск бриллиантов на своей шее. Просто Сью не повезло — забрали даже старых, дряхлых. Она была обречена.
Она предполагала, что это будет последний раз, когда она посетит это мероприятие. К следующему сезону она уедет, чтобы провести вечность с двоюродной бабушкой Милдред. Обратив свое внимание на танцпол, она смотрела, как мимо проносится водоворот красок, на самом деле ничего не видя. Возможно, где-то на этой танцплощадке был холостой мужчина, ищущий себе жену. Конечно, если он был на танцполе, то танцевал с другой леди. Эта леди, скорее всего, обладала красотой и большим приданым. У Сью не было ни того, ни другого. Но наверняка здесь должен был быть какой-нибудь титулованный, но без гроша в кармане, или нетитулованный, но богатый джентльмен, который женился бы на ней просто потому что…
Он не обратил бы внимания на ее внешность, чрезмерную болтовню и небольшое приданое, потому что… Потому что… “Черт бы все побрал”. Он бы этого не сделал.
Она только что выругалась вслух? Кто-нибудь это слышал?
Она огляделась, чтобы увидеть, какую матрону она сейчас оскорбила, и увидела высокую, гибкую фигуру, парящую возле ближайшей колонны. Женщина явно не слышала, потому что не обернулась и даже не вздрогнула. Конечно, она, возможно, не была способна вздрогнуть с такой прямой спиной. Ее светлые волосы были собраны в слишком тугой узел на затылке. Действительно, заколки для волос, должно быть, причиняли боль. Могла ли она моргать, или ее глаза были постоянно открыты?
Сью вытянула шею, чтобы увидеть лицо леди. Именно тогда она поняла, что знает эту леди. “Лилиан?”
Сью сделала шаг ближе, ожидая, что ее подруга повернется в ее сторону. “Лилиан! Я знала, что это, должна быть, ты! Прошла целая вечность!”
“Сью!” Воскликнула Лилиан, ее ярко-голубые глаза блеснули в свете бального зала. “Ты не представляешь, как я рада видеть здесь сегодня дружелюбное лицо. Прошла целая вечность, не так ли? Мы должны наверстать упущенное!”
“Да, мы, конечно, должны! Разве этот бал не восхитителен?” Сью улыбнулась, стараясь не думать о перспективе найти здесь поклонника или о своей неминуемой гибели в конце сезона. “Я всегда люблю бывать на мероприятиях Диллсворта. Ты уже пробовала пирожные в гостиной? Они никогда не хранятся долго, особенно с клубничным джемом ”.
Это, безусловно, будет следующей остановкой Сью, потому что она ничего не ела весь вечер, а пироженое в данный момент казалось божественным. Она двинется в этом направлении через несколько минут, когда закончит болтать со своей старой подругой. “Можно подумать, что из года в год они осознают популярность тортов и готовят все меньше. Но, увы, мы вынуждены кричать из-за единственного стола со сладостями, как только приходим за ними. С кем ты здесь?”
“Два моих брата здесь в качестве моих сопровождающих. Один приносит мне выпить, а о другом я предпочитаю не думать”. Глаза Лилиан сузились при упоминании ее брата. “Кто с тобой сегодня вечером?”
“Моя семья. Ты помнишь мою сестру Эванджелину. В этом году у нее выход в свет. В данный момент она прихорашивается в дамской комнате наверху. Ты, наверное, помнишь, какая она, по сей день неспособная отойти от зеркала больше чем на два шага. Это довольно раздражает, если быть честной ”, - закончила со смехом Сью.
Было приятно смеяться и быть честной. Что-то внутри нее расслабилось. Возможно, она не найдет здесь мужа. Возможно, ей придется переехать в Шотландию и жить без шоколада до конца своих дней. Но сегодня вечером она хотела бы побыть в вместе с Лилиан. Сегодня вечером она будет смотреть, как танцуют пары, пока она ест пирожные. Сегодня вечером она будет жить полной жизнью. Голос Лилиан вернул ее в настоящее.
“Я думаю, Эванджелине было лет десять, когда я видела ее в последний раз. Я не хочу думать о том, какими молодыми мы были. Означает ли это, что ты еще не замужем?”
Мечтания Сью о моменте ее свободы закончились этим напоминанием. “Это мой пятый сезон, если ты можешь в это поверить. Если мне придется вернуться домой со своей матерью в конце еще одного года, я могу умереть ”. Она не могла сказать Лилиан правду — не тогда, когда правда была такой ужасной. “И учитывая все внимание к выходу Эванджелины, очень вероятно, что я встречу эту судьбу через несколько месяцев”. Сью сделала режущее движение поперек горла и скорчила гримасу неподдельного ужаса. Несомненно, это добавило необходимую игривую нотку в ее рассказ, чтобы предотвратить нежелательные вопросы.
“Ты не должена заканчивать все это, когда мы только что снова встретились после стольких лет. Если тебе от этого станет легче, подумай, что это мой первый сезон и я на год старше тебя. ” Лилиан слегка улыбнулась, накручивая жемчужное ожерелье на палец, прежде чем отпустить нитку и проделать это снова. Она выглядела обеспокоенной — и не из-за угрозы Сью перерезать горло.
“Что заставило тебя так долго отсутствовать? Я уже много лет мечтала увидеть тебя в Лондоне. Каждый год я искала тебя, а также некоторых других девочек из школы, но я потеряла надежду увидеть тебя снова.”
Когда Лилиан рассказывала Сью о своей недавней жизни, она опустила взгляд на свои руки, и ее лицо вытянулось в глубокой задумчивости, предположительно о своих братьях, которые звучали довольно мерзко.
Лилиан, казалось, нуждалась в поддержке этим вечером не меньше, чем Сью. Возможно, это был способ судьбы оказать ей небольшую услугу в жизни, когда она приближалась к концу сезона, — подругу на оставшееся время ее пребывания в обществе. Она усмехнулась. “Потеря Уитби - моя выгода этим вечером, Лилиан. Я очень рада, что есть с кем поговорить, кроме Эванджелин и моих кузин-близнецов. О, теперь они все здесь ”.
Толпа людей у двери расступилась, пропуская Эванджелину в бальный зал, а Изабель и Виктория следовали сразу за ней. Все повернулись, да и как могло быть иначе, когда три самые красивые леди высшего общества ворвались в двери первого бала сезона? “Лилиан, ты помнишь Эванджелину. А это Изабель и Виктория, мои кузины”.
“Лилиан, как хорошо, что ты здесь. Я с нетерпением жду встречи с тобой”, - произнесла Эванджелин хорошо отрепетированным голосом.
“Я тоже с нетерпением жду этого”, - ответила Лилиан с искренней улыбкой.
Сью подняла глаза, когда к ним присоединился высокий джентльмен с двумя бокалами в руках. “ Вот твое шампанское, дорогая, ” сказал он Лилиан, протягивая ей бокал. “ Кажется, ты уже нашла друзей. Это великолепно.”
Это, должно быть, один из братьев Лилиан. Он был красив в своем хорошо сшитом костюме. Почему она никогда раньше не видела его в бальном зале?
“Мы только начинаем заново знакомиться. Мой брат, мистер Филлипс, это мисс Грин; ее сестра, мисс Эванджелина Грин; и ее кузины, мисс Фэрлин”.
“Добрый вечер”, - сказал мистер Филлипс, слегка поклонившись в их сторону, прежде чем снова переключить свое внимание на Лилиан. “Поскольку ты нашла друзей, не возражаешь, если я найду нескольких своих приятелей?”
Лилиан некоторое время поговорила приглушенным голосом со своим братом и вскоре он ушел, и она вернулась к группе. Она сделала крошечный глоток шампанского как раз в тот момент, когда Эванджелина исчезла в растущей толпе на танцполе с молодым темноволосым мужчиной. Виктория и Изабель были следующими, кто уходили под чью-то руку, оставив Сью и Лилиан позади. Группа вокруг них теперь поредела, поскольку пары вышли на танцпол для танца кадрили. Именно тогда она увидела его. Холден Эллис, лорд Стилингс, шел прямо к ней.
“Сью? Ты в порядке?” Спросила Лилиан.
“О, да. Вполне”, - пробормотала она. Она знала, что он будет здесь. Почему для нее было таким потрясением увидеть его сейчас? Она сглотнула.
“Ты выглядишь так, словно увидела привидение”.
“В некотором смысле, я думаю, что да”. Он все еще шел к ней. Что ей сказать? Узнает ли он ее сейчас? Или Сюзанна навсегда останется ее тайной, которую придется нести в одиночку? Ее сердце бешено колотилось, но кровь не поступала в мозг. Возможно, ей следует уйти ... куда? Куда она могла пойти? Почему он смотрит на нее таким пронзительным взглядом?
“Очевидно, тебя что-то огорчает”, - заявила Лилиан.
“Расстроена" было не совсем подходящей эмоцией, но Сью предпочла пока не подбирать подходящее слово, поскольку боялась, что это будет больше похоже на "панику”.
“Я могу что-нибудь сделать? Тебе нужно выпить? Шампанское значительно укрепило мои нервы”. Лилиан сделала еще глоток, словно в подтверждение своей правоты.
“Нет, спасибо. Хотя, возможно, мне не помешало бы подышать свежим воздухом”. Ее голос звучал немного небрежно. Ее глаза были сосредоточены на Холдене. Ей нужно было отвести взгляд. Почему она не отводила? Ей нужно было уйти. Сейчас. “Ты меня извинишь?”
“Конечно”, - ответила Лилиан.
Однако Сью сделала всего один шаг в сторону, когда остановилась. Теперь он был слишком близко. Она не могла уйти. Ей просто придется…
“Добрый вечер, леди”, - сказал Холден, не сводя глаз со Сью.
Она на мгновение отвела взгляд и увидела рядом с ним крупного темноволосого мужчину, который, казалось, сердито смотрел в сторону Лилиан.
“Я не думаю, что мы были официально представлены. Я лорд Стилингс, а это герцог Торнвуд”.
Услышав затянувшееся молчание Лилиан, Сью откашлялась и сказала: “Я мисс Грин”.
Еще одно мгновение прошло в тишине, прежде чем герцог натянуто произнес: “Рад познакомиться с вами, леди”.
Сью скользнула взглядом по Лилиан, стоявшей рядом с ней. Ее рот был плотно сжат, а широко раскрытые глаза смотрели на герцога. Очевидно, она была поражена таким печально известным человеком высокого ранга. В конце концов, она была новенькой в городе. Сью почувствовала, что ей нужно что-то сказать, чтобы заполнить ужасное молчание. “Ваша светлость, милорд, позвольте представить вам мою подругу детства, мисс Филлипс. Она из Уитби и только недавно впервые приехала в город. Не так ли, мисс Филлипс?”
“Мисс Филлипс из Уитби”, - с любопытством ответил герцог Торнвуд, изучая каждую черточку ее лица. “Вы впервые в нашем прекрасном городе?”
Лилиан прочистила горло, прежде чем тихо пробормотать: “Да, да, это так”.
Сью снова обратила свое внимание на Холдена, когда он заметил: “Похоже, ваша семья бросила вас здесь с мисс Филлипс”.
“Похоже на то. Я полагаю, соблазн кадрили просто слишком велик ”.
“Значит, все, кто сопровождает вас этим вечером, прямо сейчас на танцполе?”
“Ну, нет. Моя мать ушла искать подругу, а отец играет в карты”.
“Ах, но вся ваша женская компания на танцполе?” Он уже вытягивал шею, чтобы посмотреть в другой конец зала.
“Да, это они”, - ответила она с горечью в голосе. Почему он был здесь и разговаривал с ней, когда его явно интересовала только ее сестра? Вот он снова стоит перед ней и все еще не узнает ее. Или он уже потерял интерес к их совместной ночи? Так быстро? Ее сердце сжалось, но она отказалась распадаться на части. Этим вечером у нее были дела поважнее, например, поиск мужа.
Холден снова переключил свое внимание на нее, чтобы спросить: “Мисс Грин, не хотели бы вы потанцевать? Если, конечно, вы свободны. Мне интересно услышать о благополучии вашей семьи с тех пор, как я в последний раз видел их в стране. ”
Она натянуто пробормотала: “Конечно”. Он, конечно, захочет узнать об Эванджелине. Мать все устроила и предсказала; Сью просто не хотела в это верить. Затем она повернулась к Лили с натянутой улыбкой. “Я надеюсь, ты выдержишь общество герцога несколько минут”.
“Я уверена, что со мной все будет в порядке”, - уверенно сказала Лили, хотя ее глаза говорили совсем другое, когда она теребила свое жемчужное ожерелье.
“Да, у меня такое чувство, что она вполне может постоять за себя”, - сказал герцог Торнвуд с чем-то средним между очарованием и рычанием.
Сью не была так уверена в способностях своей подруги, но в данный момент она ничего не могла сделать, чтобы помочь ей. Не тогда, когда Холден улыбался ей и протягивал руку, чтобы она обняла его. Легким, как перышко, прикосновением Сью обхватила рукой шерсть его сюртука. Она не хотела чувствовать мускулы под его рукавом, не хотела снова ощущать его в своих пальцах.
Она смотрела прямо перед собой, как будто шла навстречу безвременной кончине. Она поклялась, что они больше не прикоснутся друг к другу. Конечно, она также поклялась, что никогда больше не заговорит с ним, и она уже нарушила это обещание. Вздохнув, она взглянула на него, пока они шли. Казалось, на него не повлияло ее присутствие, судя по скучающему выражению, промелькнувшему на мгновение на его лице, прежде чем он заметил, что она смотрит, и улыбнулся.
Ее пальцы дрогнули на его руке. Ей хотелось отойти от него, увеличить расстояние между ними, но она не могла. Ей нужно было просто вести себя так, как будто ничего не случилось. Танцы скоро закончатся. Он не узнал ее без маски на прошлом балу и не узнает сейчас. Однако провести весь танец, держась за руки и прижимаясь к ней всем телом, было немного неприятно. Не говоря уже о том, что он мог узнать ее по манере танцевать. Она прерывисто вздохнула. Риск был слишком велик. “Я бы предпочла перекусить, чем танцевать, если вы не возражаете”, выпалила она без предисловий.
“Думаю, я бы тоже предпочел это. Танцы в стиле кантри в любом случае не лучший способ встретиться с кем—то - все эти кружения и смена партнеров ”. Он улыбнулся ей сверху вниз, и она почти растворилась в деревянной доске пола под своими атласными туфельками.
“Я не знаю. Я никогда ни одного не танцевала”.
“Правда? Тогда вы уверены, что не хотите этого сейчас?”
“Нет. Если быть до конца честной, я умираю с голоду”.
“Могу я тоже быть честным?” Он наклонился и добавил мягким урчанием: “Я умираю с голоду”.
“Вы пробовали здешние пирожные к чаю?”
“Нет, но я видел их несколько минут назад”.
“Пойдемте со мной. Мы должны попробовать их вместе”. Прежде чем она осознала свои действия, она тянула его сквозь толпу к буфету, подальше от танцпола и возможности ощутить его руки на своем теле.
“Возможно, из-за того, как вы тащите джентльменов через весь зал, ваша танцевальная карточка так и остается пуста”. Холден поддразнил.
“Этого я тоже никогда раньше этого не делала”.
“Мисс Грин, вы вообще жили до этого вечера?”
“Возможно, однажды”. Ночь, которую они провели вместе, казалась полной жизни, во всяком случае, в ее памяти. Для него это был обычный четверг, но не для нее. Для нее это был… Она покачала головой. Неразумно было думать о таких вещах сейчас.
“Один раз в жизни”, - сделал он выговор. “По-моему, этого недостаточно для жизни”.
“Я уверена, что нет, судя по тому, что я о вас слышала”. Она потянула его за дверь в боковую гостиную, улыбаясь при виде башни из пирожных.
“Что именно вы слышали?” спросил он, когда они приблизились к столику с закусками.
“О, просто кое-что здесь и кое-что там”. Она взяла со стола два маленьких пирожных и повернулась к нему. “Попробуйте это”.
Она протянула ему одно пирожное двумя пальцами, чтобы он взял. Он взял его, просто не так, как она себе представляла. Одним плавным движением он поднял ее руку за запястье и взял зубами пирожное. Она ахнула. Его пальцы всего на мгновение коснулись пульса на ее запястье, но он должен был почувствовать, как бешено колотится ее сердце. Она не могла пошевелиться, не могла дышать.
“Мммм”. Звук вырвался из глубины его груди. Она наблюдала, как он слизнул немного глазури с губы.
Ей нужно было отвести взгляд. Однако в данный момент ее глаза не слушались. Имел ли он хоть малейшее представление о том, насколько ошеломляюще красивым выглядит в вечернем наряде? Скорее всего, так и было. И теперь, когда его губы были сладкими от съеденного торта, она не могла думать ни о чем другом, кроме как целовать его. Сью, возьми себя в руки. Он даже не видит тебя.
Она моргнула и слегка отвернулась, изображая интерес к портрету пожилого джентльмена в другом конце комнаты. “Еда на этом балу восхитительная. Вы так не думаете? Так часто на подобных мероприятиях подают только разбавленный лимонад и мясо, которое слишком долго оставалось лежать. Она отправила в рот еще одно пирожное, наслаждаясь сладким вкусом клубники.
“Думаю, у меня будет еще одно приятное развлечение сегодня. Я был рад видеть вашу семью этим вечером”.
“О?” Ее семью. Вот почему он хотел потанцевать с ней, узнать, свободна ли Эванджелин, какие у нее могут быть интересы и как она пьет чай. Она приготовилась к долгому обсуждению всего, что касается Эванджелины.
“Да, и вы состоите в родстве с семьей Фэрлин, не так ли?” - спросил он, поднося ко рту еще одно пирожное.
“Да. Они мои двоюродные сестры”. Так что его интересовала не ее сестра; нет, это были ее двоюродные сестры . Это была неожиданная перемена. Однако в данный момент она тоже не хотела обсуждать своих кузин, по крайней мере, с ним.
“Их владения граничат с владениями моего дяди. Я познакомился с ними совсем недавно”.
“И вы захватили меня, чтобы расспросить об Изабель и Виктории”, - парировала она, беря со стола еще одно пирожное. “Знаете, моя мама будет очень разочарована”.
“Нет, это не так"… Почему ваша мать должна быть разочарована?”
“Из-за моей сестры”.
“Кто ваша сестра?” Его взгляд сосредоточился на ней. Все в нем выглядело так, как будто он собирался наброситься на пойманную добычу. “Она вашего роста? Волосы...”
“Нет. Эванджелина высокая и прекрасно сложена”. Сью подавила желание закатить глаза.
“Эванджелина”. Казалось, он сдулся при звуке этого имени. Он глубоко вздохнул и взял со стола еще одно пирожное. “Моя тетя недавно рассказывала о ней. Кажется, наши семьи хотят найти там пару.”
“Ну что ж. Я надеюсь, что у всех участников все получится”. Сью сунула в рот торт, который держала в руке, чтобы не продолжать разговор.
“Что получается? Совпадение?” Он усмехнулся и покачал своей золотистой головой. “Я спрашиваю оподруге ваших кузин- Сюзанне”.
Она подавилась тортом и, наконец, заставила себя проглотить его с серией кашлей. Он спрашивал о Сюзанне. Страх боролся в ее груди с возбуждением. Почему она вообще думала, что та ночь станет быстро забытым приключением?
“Ваши кузины сообщили, что она будет присутствовать этим вечером. Я знаю, что это за гранью безвкусицы - спрашивать о другой леди, когда ешь с другой пирожные. Однако я подумал ...”
“Сюзанна”, - повторила она, ее губы приоткрылись в ответ на какой-то неизвестный вопрос, пока она искала ответы в его глазах. “Вы спрашиваете о Сюзанне. Тогда вы не заинтересованы в ухаживании за Эванджелиной”.
“Я вообще встречался с Эванджелиной?”
“Я уверена, что если бы вы это сделали, вы бы так легко не забыли ее”. Она не могла остановить быстрый вздернутый подбородок и раздувающиеся ноздри в обвиняющем жесте, да и не особенно хотела этого.
“Мисс Грин”, - начал он, медленно произнося слова, явно осознавая, что больше не может уверенно вести беседу. “Я только хочу знать, где Сюзанну можно найти сегодня вечером. Я оставлю вас в покое, как только увижу ее.”
“Сюзанны нет здесь”.
“Ее здесь нет ”. Он вздохнул и сделал шаг назад, проводя рукой по волосам. Обернувшись, он спросил: “Где тогда она?”
“Не здесь, милорд”.
“Я в курсе этого. Я спрашиваю, была ли у нее какая-то предварительная встреча этим вечером. Или она нездорова?”
“Она дома”.
“Ваши кузины рассказали мне о дилемме Сюзанны. Все в порядке, будьте честной со мной ”.
Она замерла. Как ее кузины узнали о решении ее родителей относительно ее будущего? Эванджелина, должно быть, рассказала им. И они рассказали Холдену за ее спиной? Ее сердце упало от предательства. “Ее дилемма?” Голос Сью дрожал. “Какая это была дилемма?”
“Проблема, с которой она сталкивается по отношению к джентльменам ...”
“Я не знала, что вы знаете о ее ситуации. На самом деле, я даже не думала, что мои кузины знают”. Они не присутствовали при обсуждении двоюродной бабушки Милдред. Знали ли Виктория и Изабель, что это был ее последний шанс найти мужа? Ее глаза сузились, глядя на него.
“Как они могли не знать? Они были рядом с Сюзанной достаточно, чтобы знать правду”.
“Так вы согласен с ними? Тогда, возможно, вам стоит жениться на ней”. Она выплюнула эти слова, затем вдохнула, пытаясь вернуть их обратно.
“Это, конечно, на этот раз удержало бы ее на одном месте, но я этого не предлагаю”.
“Это то, что вы бы сделали? Держали ее на месте, взаперти, чтобы ее не видели?” Она вздохнула и отвела взгляд. Она была бы все равно что заперта в Шотландии до конца своих дней. “Возможно, это то, чего она заслуживает. И, похоже, у нее в любом случае нет особого выбора”.
“Мы оба говорим о ее склонности убегать, когда к ней приближается джентльмен?”
“Она ... да, конечно, мы”. Сью попыталась рассмеяться, но для ее ушей это прозвучало неубедительно. “Эта глупая Сюзанна. Всегда в бегах”.
“Значит, вы поможете мне найти ее?”
“Конечно”. Она улыбнулась сквозь панику. Как она могла помочь ему найти ... ну ... себя? Это была катастрофа.
“Где она остановилась?”
Сью запаниковала. Она не могла сказать ему этого! Что она могла сказать? Она могла сообщить ему ложную информацию или… “Я не собираюсь раскрывать вам ее личную информацию. Вдруг вы окажетесь убийцей или вором.”
Он покачал головой. “Как странно. Ранее этим вечером кто-то обвинил ее в воровстве”.
“Сюзанна не воровка! Она добрый человек. Возможно, у нее проблемы с джентльменами, но это не имеет значения. Одно можно сказать наверняка — она никогда бы не украла, милорд ”.
“Я не хотел обидеть вашу подругу”.
“У вас есть прекрасный способ показать это”.
“Послушайте, я...” Он отвел взгляд и провел рукой по волосам. “Вы со всеми джентльменами спорите?”
“Нет, только с вами”.
“Я чувствую себя таким особенным”. Он вздрогнул, словно удивленный какой-то мыслью, затем отбросил ее.
Ее глаза сузились, глядя на него. О чем он думал?
“Этот вечер прошел не так, как я планировал. Обычно я очарователен”.
“Правда? Я не смогла бы сказать этого”.
“Можем мы начать сначала? Я готов поклясться на этом вкуснейшем кексе к чаю, что я здесь в дружеском качестве”.
“Тогда ладно. Клянусь все тем же вкуснейшим кексом к чаю, что я здесь также в дружеском качестве ”.
Она смотрела, как он разломил маленькое пирожное на две части и съел половину. Он протянул ей вторую половину, его пальцы зависли в шаге от ее губ. Она замерла, глядя ему в лицо. Она же не могла есть из его рук, не так ли?
“Вы должны съесть торт, или клятва дружбы недействительна. Это записано в великом законе о клятвах на сладостях”. Он улыбнулся и бросил на нее взгляд, говорящий “Я осмелюсь”.
После еще одного секундного колебания и оглядев комнату, чтобы убедиться, что они действительно одни, она наклонилась вперед, чтобы взять торт из его протянутых пальцев. Только он шевельнул рукой, заставив ее податься вперед. Она сердито посмотрела на него, когда он убрал торт вне пределов ее досягаемости.
“О, моя ошибка. Раз мы скрепляем свой договор клятвой на кексе, давай перейдем на ты”. Он снова протянул торт и подождал, пока она возьмет его. Затем снова со смешком отдернул руку.
“Хорошо, я буду играть честно”. Он ухмыльнулся и подошел, чтобы покормить ее тортом, прежде чем снова отобрать его.
Прищурившись, она протянула руку и схватила его за запястье, на мгновение оторвавшись от земли, ее атласные туфельки закачались в воздухе.
Его мышцы напряглись под ее хваткой. “О, кто теперь играет нечестно? Я же не могу позволить тебе упасть на задницу, не так ли?”
“Это то, на что я рассчитываю”, - с трудом выдавила она, пытаясь дотянуться губами до его руки.
Она добьется своей цели и заберет у него кусок пирога. Он выиграл в их последнюю встречу и больше не выиграет. Она в последний раз потянулась и поймала торт губами, высунув язык, чтобы слизнуть глазурь с его ладони. В этот момент он отпустил ее.
Ее колени подогнулись, и она приземлилась на пол в ворохе бледно-розовых юбок. Боль в заднице стоила того, чтобы увидеть ошеломленный взгляд Холдена. Она все еще смеялась, слизывая с губы кусочек клубничной начинки.
Он медленными движениями опустился на колени рядом с ней. Прежде чем она поняла, что происходит, его рука обхватила ее подбородок. Смех слетел с ее губ, когда она посмотрела ему в лицо. Узнал ли он теперь? Неужели ее смех выдал ее секрет? Ее губы приоткрылись, чтобы что-то сказать, хотя она и не знала, что сказать. Жар прилил к ее щекам. Он был слишком близко к ней, слишком далеко.
Его большой палец коснулся уголка ее рта. “ Ты пропустила крошку. Он улыбнулся ей сверху вниз.
“О”.
“Я должен отвести тебя обратно в бальный зал, пока кто-нибудь не обнаружил нас и у него не сложилось неверного впечатления”.
“Да, это было бы ужасно”.
“Я знаю”. Он повысил голос, подражая то ли пожилой леди, то ли какому-то женоподобному троллю, чтобы сказать: “Когда я нашел их, они валялись на полу и поедали кексы к чаю от Диллсвортов. Как будто они присутствовали на каком-то скандальном пикнике. Возмутительно! ”
“На самом деле это звучит довольно мило - я имею в виду горы пирожных”.
Он поднял ее на ноги и отставил от себя. Схватив со стола последнее пирожное, он отправил его в рот и кивнул в сторону двери, ведущей обратно в бальный зал.
“Мисс Грин?”
“Да?” Она положила руку ему на плечо и позволила вывести себя из комнаты.
“Если мне не разрешат навестить вашу подругу, не могли бы вы хотя бы сказать мне, на какое мероприятие она собирается в следующий раз? Я бы очень хотел ее увидеть”.
“Ей бы это тоже понравилось”, - ответила Сью, печально нахмурившись, затем добавила: “Я бы подумала. Сюзанна будет на балу у Геддингсов”.
“Ты уверена?”
“Даю тебе слово”. Неужели она только что дала ему слово, что Сюзанна будет на балу у Геддингсов? О чем она только думала? Сюзанна не могла пойти на бал!
“Благодарю вас, миледи, за помощь и угощение”. Он быстро поклонился ей через руку и ушел.
Она смотрела вслед его удаляющейся фигуре. Ей действительно следовало избегать этого человека, когда это было возможно. Но почему-то она не думала, что это будет той легкой задачей, на которую она надеялась.
Семь
Холден протолкался сквозь толпу и выскользнул через парадную дверь бала, его шаги по каменным ступеням звучали для его ушей как барабаны войны. Близнецы солгали. “Она будет на балу у Диллсуортов”, - насмешливо бросил он в гулкую пустоту ночи. Он прошел мимо ряда экипажей к железному ограждению, где была привязана его лошадь.
“Они солгали, Мьюли. Поиски продолжаются, старина”. Он ласково похлопал своего скакуна по щеке и сделал шаг к стремени. “Но зачем они заманили меня сюда, если Сюзанны не должно было быть на приеме?” Он оглянулся через плечо. Должен ли он вернуться внутрь?
Он мог бы допросить их, спросить, почему они солгали ... или, возможно, это была обычная путаница. Сюзанна могла быть на другом конце города, страдая кашлем, прямо сейчас. Он вздохнул и вскочил на коня. По крайней мере, он узнал, что она будет на балу у Геддингсов. Она не могла убегать от него вечно.
По мере того, как он набирал скорость по тихой улице по направлению к дому, он начал расслабляться. С каждым порывом ветра в лицо его волнение от того, что он не нашел свою добычу этим вечером, улетучивалось. К тому времени, как он завернул за угол к конюшням позади своего дома, он чувствовал себя совершенно спокойно.
На самом деле, единственной мыслью, оставшейся у него в голове, был странный разговор с мисс Грин. В ней было что-то знакомое, как будто они были друзьями много лет, но было в ней что-то еще. Был какой-то таинственный элемент, который завладел его разумом и не отпускал.
Он не мог точно сказать, что в ней его беспокоило. Она не была восприимчива к его обаянию — это было правдой. Его глаза вспыхнули в темноте, и он покачал головой. Каждая леди находила его милым и веселой компанией, каждая леди, за исключением мисс Грин. Он приблизился к конюшне и слез с Мьюли, похлопав лошадь на прощание. Бросив поводья груму, Холден быстро кивнул в знак благодарности, прежде чем вернуться по садовой дорожке к своему дому.
Мисс Грин, однако, не соглашалась с каждым его заявлением. Мягко говоря это раздражало. Проблема заключалась в том, что, несмотря на все это, какая-то часть его хотела поговорить с ней снова.
Она лизнула его. Что за леди ведут себя подобным образом? Он провел большим пальцем по дорожке, оставленной ее ртом на его руке, когда шел через сад к своему дому. Был момент на полу в буфетной.… Он покачал головой. Последнее, что ему было нужно, это еще одно отвлечение; он и так был отвлечен достаточно. И он приближался к источнику этого отвлечения — Сюзанне. До бала у Геддингов оставалось всего несколько дней. Скоро он найдет ее. Он ухмыльнулся в ночь. Скоро.
Он достал из кармана ключ и открыл дверь, как часто делал поздно ночью, чтобы его дворецкий мог заслужить столь необходимый отдых. Фезавальд был предан своей работе в качестве руководителя своего персонала. Все горничные видели в нем своего дедушку, и Холден в какой-то степени тоже. Возможно, это был просто возраст мужчины, который привлек внимание домочадцев, или тот факт, что он всегда держал в руках идеальный образец мудрости, аккуратно сложенный, подаваемый к чаю и с готовностью преподносимый на полированном серебряном блюде.
За годы совместных путешествий они пришли к пониманию, что Фезавальд ложился спать, когда Холдена не было дома по вечерам. В свою очередь, дворецкий не разрешал горничным наверху приступать к своим обязанностям до тех пор, пока Холден не проснется по утрам.
Он поднялся по ступенькам к двери, горя желанием сесть в кресло и поднять ноги на несколько минут, выпить бокал бренди и, возможно, полистать книгу перед сном. Размышляя о том, какую книгу ему следует прочесть, Холден распахнул дверь и резко остановился на пороге.
Он моргнул, вглядываясь в абсолютную темноту своего дома. Сегодня вечером Фезавальд не оставил лампу гореть. Он никогда раньше этого не забывал.
Бросив шляпу на столик у двери, Холден порылся в маленьком ящичке в передней части, нащупывая один из маленьких кусочков дерева, которые использовались для зажигания свечей. Ему потребовалось три попытки окунуть дерево во флакон с кислотой в полной темноте, чтобы, наконец, добиться своего. Как только появилось пламя, он снял лампу с бра на стене сбоку от себя и зажег свечу в стакане.
Он вздохнул, когда маленький круг света упал на полированный деревянный пол вокруг него. Он на мгновение прислонился бедром к столу, заставляя себя сфокусировать взгляд. Он моргнул, оглядывая большой зал вокруг себя, разглядывая свою коллекцию произведений искусства на стенах. Все было так, как и должно быть, за исключением отсутствия свечей, оставленных зажженными для него. Вытянув руку перед собой, он освещал путь в кромешной тьме.
Когда он достиг подножия лестницы, там, где она огибала заднюю часть комнаты, он посмотрел вверх. На лестнице тоже не горело ни единой свечи.
Что-то было не так.
Возможно, Фезавальд заболел. Нужно ли было посылать за врачом? Он был всего в нескольких шагах от лестницы, направляясь на кухню посмотреть, не спит ли еще кто-нибудь из домочадцев, когда увидел это. Отблеск света заплясал на ковре перед ним. Его голова дернулась вправо. В камине гостиной горел огонь. Он шагнул к двери как раз в тот момент, когда Фезавальд выходил, чуть не столкнувшись с чайным подносом в руках дворецкого.
“Фезавальд, я боялся, что ты заболел. Почему в доме темно? Где свечи?”
“Со мной все в порядке, милорд, спасибо, что спросили. Однако мне действительно нужно поговорить с вами по довольно срочному делу”.
“Хорошо, но можно нам немного света, чтобы обсудить домашние дела?”
“Это лишь малая часть того, что я должен вам сказать, милорд. Видите ли, мы...”
“Кому, черт возьми, ты подаешь чай глубокой ночью?” Холден прервал его, глядя на чайный сервиз в руках своего дворецкого.
“В нашей компании пополнение, милорд”.
“В какой компании?”
Заметив нерешительность Фезавальда, Холден протиснулся мимо мужчины и вошел в гостиную.
Она сидела к нему спиной перед его камином. Языки пламени прыгали вокруг ее силуэта, очерчивая маленький пучок волос на самой макушке, танцуя на ее вязальных спицах и отбрасывая тени от ее тонких рук на остальную часть комнаты. Ее свободное серое платье висело у нее на плечах и ниспадало на пол у ее ног.
Повернувшись обратно к Фезавальду, Холден одними губами произнес: “Кто она?”
Его доверенный дворецкий и друг ответил, приподняв бровь, но Холдену не нужен был ответ на его вопрос. Он знал.
У него остались лишь смутные воспоминания о ней — о ее улыбке и разрезе глаз, — как будто он давным-давно запомнил портрет. Но все же он знал, кем была эта женщина. Тихое пощелкивание ее вязальных спиц прекратилось, когда она посмотрела в сторону комнаты.
Холден напрягся. Знала ли она о его присутствии? Он не мог вспомнить, разговаривал ли с ней в прошлом, хотя был уверен, что когда-то слышал. Однако он знал, что не был готов сделать это сейчас. Но и уйти он не мог.
“Тебе не нужно задерживаться у двери”. Ее голос был хриплым, как будто отсутствие использования и возраст стерли всю мягкость, которая когда-то существовала. “Огонь теплый. Войдите.” Ее голова снова склонилась к вязанию, снова послышалось щелканье спиц. “Я рада, что нашла тебя. Это было нелегко, учитывая, что ты не живешь в семейном доме на другом конце города.”
Холден откашлялся и шагнул в комнату. “ Я никогда не жил в Пембертон-Хаусе. Он наблюдал, как отблески камина пляшут на ее лице. Она многого не знала, он многого не знал… “Как ты сюда добралась?”
“Экипаж”. Мускул на ее щеке дернулся, когда она заговорила.
“И ты…хорошо себя чувствуешь ?”
“Полагаю, настолько хорошо, насколько можно было ожидать”. Она впервые повернулась, чтобы посмотреть на него, ее глаза были того же темно-зеленого цвета, который он помнил со времен своей юности, но ее кожа постарела, а в некогда темных волосах теперь виднелись серебряные пряди. “Ты вырос. Ты похож на Монти в тот день, когда я его встретила. Он был таким красивым ”. Воспоминание, должно быть, стало неприятным для нее, потому что она на мгновение уставилась на него, прежде чем снова переключить внимание на свое вязание.
Он повернулся к Фезавальду, который топтался у двери, все еще держа в руках чайный поднос. Шепотом он спросил: “Ее кто-нибудь ищет?”
“Насколько мне известно, нет, милорд. Она прибыла пешком несколько часов назад в ... весьма плачевном состоянии. Служанки приготовили ей ванну, привели в порядок волосы и нашли для нее вязанье. Это, казалось, немного успокоило ее. Условия, из которых она, должно быть, вышла ... Фезавальд покачал головой.
Холден понимающе кивнул. Возможно, она была не в своем уме, но он не мог отправить ее обратно в место, которое превратило ее в такое плачевное состояние. О чем думал его отец, принимая такие меры? Двадцать пять лет. Он поставил свечу, которую держал в руке, пересек комнату и опустился на колени рядом с ней. “Ты можешь остаться здесь на некоторое время. Но я должен попросить тебя оставаться в этом доме и в саду за домом и больше некуда ни выходить.”
“Все, что угодно, ради тебя, Холден. Я знала, что ты будешь заботиться обо мне так же, как я когда-то заботилась о тебе”.
“Конечно”. Он сделал паузу, следующее слово застряло у него на языке с какой-то чужеродностью, которая заставила его сделать небольшой вдох, прежде чем оно могло быть произнесено. “Мама”.
***
Бал у Геддингсов. Даю тебе слово. Сюзанна Сью Сью закатила глаза и покачала головой, жалея, что не может вернуться на вчерашний бал, подобрать слова и засунуть их обратно в рот. О чем она думала? В этом была проблема с ее болтливостью. Иногда целые предложения слетали с ее губ прежде, чем она осознавала, что думает о них. Что же ей теперь оставалось делать? Сюзанна не могла появиться посреди бального зала Геддингов. И что еще хуже, чем эта незначительная проблема, теперь она должна снова увидеть Холдена, возможно, даже поговорить с ним.
Она опустила взгляд на шляпу в своих руках. Нежные цветы персика по краю теперь были раздавлены с одной стороны из-за ее беспокойной хватки. Ее глаза расширились. Бросив шляпу обратно на прилавок, она повернулась и сделала большой шаг прочь от нее. К счастью, владелец магазина был слишком занят, хлопоча о своей сестре, чтобы заметить уничтожение своего товара. Отряхнув руки, Сью присоединилась к своей семье, но ее мысли были заняты шляпками и лентами, окружавшими ее.
Прошлой ночью у нее был план, и она с треском провалилась в достижении своей цели. Ей нужно было найти мужа, а не проводить половину вечера за столиком с закусками, болтая с Холденом. Действительно ли он чуть не поцеловал ее там, на полу закусочной, или ей это показалось? Не то чтобы ее это волновало, потому что совершенно точно не волновало. Черт бы побрал этого проклятого мужчину, ей нужно сосредоточиться на поиске мужа. И ее поиски начнутся заново прямо сейчас ... во второй раз.
“Мы тоже возьмем желтую”, - заявила ее мать, возвращая мужчине в фартуке шляпу, похожую на большую желтую птицу.
Эванджелина оторвала взгляд от изучения простой серой шляпки, которая, по иронии судьбы, была в стиле, который она никогда бы не надела. “У меня уже есть желтая шляпка, мама”.
“Ни одной, украшенной перьями. На самом деле, Эванджелина, у тебя не может быть слишком много шляп. Никогда не знаешь, какой может возникнуть случай, когда понадобится желтая шляпа с перьями ”.
“Я полагаю”. Она положила серую шляпу на стол и провела пальцем по ободку, прежде чем отойти.
“Мама, разве эта зеленая шляпка не прелесть?”
“Это ужасно, Сью. Немедленно положи это. У тебя полно шляп”.
Сью подняла зеленую шляпу, которую держала в руке, чтобы рассмотреть поближе. Она была яркой, но она бы не назвала ее ужасной. “Я думала, что она другая”.
“Так и есть, дорогая”, - заявила ее мать, вздернув нос, когда снова повернулась к владельцу магазина. “Пусть это пришлют нам домой”.
“Да, миледи”.
“Я леди Райтуорт из Райтуорт-хауса”. О боже. Теперь, как обычно, мама улучит минутку, чтобы сообщить совершенно незнакомому человеку о титуле отца, их земельных владениях и своем положении в обществе. Сью бросила шляпу на стол и направилась к двери.
“Да, миледи”.
“Это в Мейфэре”, - добавила она.
“Да, миледи”.
“Ты же знаешь, мы соседи маркиза Эландора”.
“Да, миледи”.
“Тогда очень хорошо. Пока вы знаете. Пойдемте, девочки”.
Сью закатила глаза к оштукатуренному потолку и открыла дверь. Выйдя на теплое послеполуденное солнце вслед за своей семьей, она вдохнула свежий воздух. Это было не так сладко, как деревенский воздух, но все же лучше, чем в любом магазине на Бонд-стрит. Они проходили мимо витрины с ассортиментом ювелирных изделий, когда сбоку от нее раздался крик ее матери, заставивший Сью подпрыгнуть.
“Лорд Стилингс! Лорд Стилингс, это вы?” Ее мать вскинула руку в воздух и начала махать, пробираясь сквозь толпу.
Сью застыла. Она не была готова увидеть его. Не сейчас. Пока нет. Она только что возобновила свои попытки найти мужа. Он отвлекал. Привлекательное развлечение, но это только сделало его еще более раздражающим отвлечением.
Он замедлил шаг и со вздохом, заметным по тому, как он пожал плечами, обернулся. “ Леди Райтуорт, я полагаю. Он кивнул головой и улыбнулся улыбкой, которая не совсем коснулась его глаз. Его глаза…он выглядел обеспокоенным. Или это была усталость от поздней ночи на балу?
“Лорд Стилингз, так приятно встретить вас сегодня днем”.
Это больше походило на погоню за ним по улице, чем на случайную встречу, чтобы поговорить. Ей пришлось отвести взгляд, чтобы не захихикать над запечатлевшимся в ее сознании образом ее матери, которая набрасывается на проходящих мимо джентльменов и валит их на землю в попытке найти поклонника для Эванджелины.
“Да, сегодня прекрасный день для покупок”.
“Совершенно верно, милорд. Хотя сейчас довольно тепло. Мы как раз собирались купить мороженое. Вы не проводите нас? Вам, должно быть, тоже тепло на таком солнечном свете”.
“Я, скорее, наслаждаюсь солнечным светом. Вообще-то, я вышел прогуляться”.
“Тогда вам, конечно, не помешает немного освежиться после физических нагрузок”.
“На самом деле, я ...” Он огляделся, явно ища какой-нибудь предлог, чтобы уйти от них, но со вздохом вернулся к нему. “Я бы с удовольствием отведал мороженого в вашей компании”.
“О, замечательно! Это моя дочь, мисс Эванджелина Грин. Я уверена, что вам больше всего понравилось бы ее общество. Пойдем, Эванджелина. Лорд Стилингз хочет пригласить тебя на мороженое.”
“Я не думаю, что это то, что он имел в виду, мама”. Румянец осветил скулы Эванджелины, как будто их нарисовал художник.
“О, Эванджелина, всегда такая скромная! Разве она не прелестная леди, милорд?”
“Мама!”
“Что? Лорд Стилингз распознает красоту, когда видит ее, дорогая. Не так ли, милорд?”
Холден прочистил горло, на мгновение прикрыв рот кулаком. Это была улыбка, которую он прятал? “Я был бы очень рад всей вашей компании за мороженым. Зачем отказывать себе в удовольствии побеседовать с большим количеством прекрасных дам, чем с одной сегодня днем?”
“О, милорд, вы умеете льстить, негодяй”.
“Я должен удержать светских матрон на своей стороне, не так ли?”
Ее мать радостно хихикала, когда они шли по Бонд-стрит к экипажу. Когда они подошли к экипажу, леди Райтуорт спросила: “Милорд, вы тоже оставили свой экипаж в этом районе?”
“Я пришел пешком”.
На мгновение леди Райтуорт показалось, что у него выросло две головы, но она быстро пришла в себя с улыбкой, которая говорила, что ей только что подарили большую партию конфет. “Почему бы вам не поехать с нами, лорд Стилингз?”
“Только если ваш кучер не возражает против компании. Я обнаружил, что мне нравится свежий воздух сегодня днем”.
“О, да!…свежий воздух исцеляет душу, не так ли?”
Сью недоверчиво посмотрела на свою мать. Она никогда не слышала, чтобы та произносила подобную фразу. Это была та самая женщина, которая отказывалась выходить из дома, когда был дождь, и жаловалась на насекомых на пикнике. Должно быть, она действительно хочет, чтобы Эванджелина вышла замуж за Холдена. У Сью перехватило горло при мысли о нем как о члене семьи — всегда рядом и выглядит привлекательно. Конечно, к тому времени ее либо отправят в Шотландию, либо, если повезет, выдадут замуж.
Он усадил их в экипаж и сам сел рядом с кучером. Ей показалось странным, что он был титулованным лордом и все же предпочел ехать с кучером. День был прекрасный, но она никогда не видела лорда, едущего рядом с кучером кареты — никогда. Действительно ли он так рассуждал, или он не хотел проводить в ее обществе ни секундой дольше, чем необходимо? Если это было так, то чувство было взаимным.
Сью была не из тех, кто заключает пари, но если бы ей пришлось поставить на то, по какой причине он сел с кучером, это было бы не в пользу солнечного дня. Она переживала из-за того, что он избегал ее всю поездку по оживленным улицам, в то время как Эванджелина и ее мать обсуждали шляпы и то, как, должно быть, чувствует себя лорд Стилингс в стихиях природы. К тому времени, как они добрались до чайной Гюнтера на Беркли-сквер, она пришла к двум выводам: во-первых, она ненавидела шляпы, и, во-вторых, ей хотелось, чтобы дождь упал ему на голову.
Ее мать и Эванджелина вышли из экипажа, как птицы, взлетающие с поля, легкий ветерок теребил их искусно подобранные шляпки и развевал платья у них за спиной. Сью была рада, что не споткнулась и не упала в грязную лужу. Она старалась не думать о руке Холдена, обхватившей ее, когда он опускал ее на землю. Она пыталась, но безуспешно. Проклятый мужчина.
К тому времени, как они сели за каменный стол в парке напротив чайной, она посылала ему беззвучные проклятия, прикрытые приятными улыбками. Черт бы побрал его золотистые волосы. Черт бы побрал его приятную речь и обаяние. Черт бы побрал его зеленые глаза, от которых можно упасть в обморок. Черт бы все побрал. Ей нужны сладости, иначе она наверняка не переживет этот день.
Поэтому, когда к ним подошел персонал чайной, Сью и Холден оба открыли рты, чтобы заговорить. “Я буду цветок бузины ...” Они замолчали, глядя друг на друга. И порази его вкус к сладостям.
Холден взглянул на официанта. “Похоже, мы с леди будем мороженое с цветами бузины”.
“С добавлением еще немного меда поверх моего”, - добавила Сью.
Ее мать издала цокающий звук с другого конца стола. “Как ты можешь выносить такую сладость, я никогда не пойму, Сью. Положительно отвратительно. Действительно, слишком много меда”.
Холден бросил на леди Райтуорт дерзкий взгляд и сказал: “Мне тоже побольше меда. Спасибо”.
Ее мать кашлянула в носовой платок и пробормотала: “Мы обе будем есть ваниль в форме роз”.
“Да, миледи”, - сказал мужчина, уходя.
“Лорд Стилингз, ваша тетя сказала мне, что вы интересуетесь антиквариатом. У нас дома неплохая коллекция. Как-нибудь вам необходимо приехать и взглянуть”.
“Да”. Он отвернулся в сторону чайной. Казалось, он пытался заставить их мороженое прибыть побыстрее, чтобы он мог уйти. Он вздохнул и повернулся к ее матери. “Мне нравятся коллекции интересных предметов. В последнее время я сосредоточена на своей художественной галерее ”.
Эванджелина наклонилась вперед, чтобы присоединиться к разговору. “О? Вы знали, что Сью тоже интересуется искусством?”
“Эванджелина, он и слышать не хочет о маленьких рисунках твоей сестры. Я уверена, что он хочет больше узнать о твоих интересах. Не так ли, лорд Стилингз?”
Они прервали свой разговор, когда принесли мороженое. Это был неловкий момент “О, спасибо" и “Как мило”. Молчание затянулось, пока каждый из них откусывал по кусочку.
Эванджелина наконец положила ложечку на край блюдца и посмотрела на их мать, прежде чем сказать: “Мама, ваниль была отличным выбором, совсем не слишком сладкая ... оооооо!”
Сью наблюдала, как покрытый медом лед рассыпался по плечу Эванджелины.
“Сью Грин! Как ты могла? Все платье твоей сестры? Мы сейчас вернемся, милорд”. Бросив последний свирепый взгляд на Сью, ее мать потащила Эванджелину в чайную Гюнтера, чтобы почистить ее платье.
Как это случилось? Только что она ковырялась в своем блюдце со льдом, а в следующую минуту… Она покачала головой. “Я не хотела этого делать. На самом деле, я не совсем уверена, как мне это удалось. ” Сью уставилась на ложку в своей руке, как будто в ней были ответы. Она повертела ее в пальцах. Возможно, она щелкнула запястьем в самый неподходящий момент.
Затем она услышала это, раскат сдавленного смеха с противоположной стороны каменного стола. Когда она подняла взгляд, в уголках глаз Холдена появились веселые морщинки, и он откинулся на спинку своего сиденья. Вскоре он не смог сдержать своего веселья и разразился таким искренним смехом, что, казалось, задрожал клен над ними.
Она уставилась на него, не в силах поверить в его смелость. “Ты сделал это?”
“Как будто ты этого не хотела сделать”.
Бедная Эванджелина. Возможно, это был первый раз, когда такая мысль пришла ей в голову, и все же ей было жаль свою сестру с большим пятном на дневном платье. Мать, скорее всего, уже нуждалась в нюхательной соли из-за всей этой трагедии. Сью ухмыльнулась, не в силах сдержаться. “Это ни к чему”, - возразила она без особой убежденности.
“Ах, но твоих матери и сестры, устраивающих сватовство, сейчас тоже нет ни здесь, ни там, так что я могу спокойно насладиться днем”. Он с усмешкой откусил большой кусок мороженого из цветов бузины.
Сью поерзала на каменной скамье. “Ты хочешь, чтобы я тоже ушла?”
“Ты собираешься попытаться выйти за меня замуж?”
Сью чуть не подавилась мороженным, который был у нее во рту. Когда-то она думала об этом, но теперь ... “Нет”. Слово сорвалось с ее губ. Не сказала ли она “нет” слишком быстро? Знает ли он о ее прошлых мыслях на этот счет?
“Тогда ты можешь остаться”. В его голосе звучало легкомысленное пренебрежение.
Он не заметил, и почему-то это раздражало ее даже больше, чем если бы заметил он. Половина ее хотела, чтобы он понял, кто она такая, а другая половина хотела убежать от него так далеко, как только могла.
“Как великодушно с вашей стороны”, - ответила она, ее челюсти сжались, когда она положила в рот кусочек мороженого.
“Я никто иной, как джентльмен”.
“И коллекционера произведений искусства”, - размышляла Сью, пытаясь сложить кусочки головоломки в каком-нибудь логическом порядке, который позволил бы собрать образ этого человека.
Она наблюдала, как он соскреб весь мед со своего блюдца и откусил большой кусок, его взгляд смягчился от наслаждения сладким вкусом. Он сглотнул, мускулы на его загорелом горле были едва заметны над галстуком. “ Я так понимаю, ты тоже интересуешься искусством?
Она оторвала взгляд от его шеи и посмотрела в его зеленые глаза, что было ошибкой, поскольку теперь она не могла отвести взгляд. Он спрашивал ее о чем-то. Что это было? О, искусство — вот оно. Она собралась с мыслями настолько, чтобы пробормотать: “Можно и так сказать”.
Он замер, его глаза сузились, глядя на нее. “ Очень интересно."
На мгновение между ними повисла тишина. О чем он думал? Она сказала что-то не то? Она сделала неглубокий вдох, ожидая. Наконец он покачал головой, отбросив свои золотистые волосы на солнце, и отложил ложку.
Напряжение, казалось, спало, но ей нужно было заполнить молчание между ними. Было слишком тихо, и только отдаленное птичье чириканье нарушало тишину. “Я немного рисую ... и делаю наброски. В основном пейзажи…Мне нравится запечатлевать неожиданное, держать что-то дикое на ладони”. Она протянула руку, глядя на нее так, словно там можно было найти какое-то великое сокровище. Опустив кулак обратно на колени, она улыбнулась ему. “Ты понимаешь, что я имею в виду? Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшей. Однако я вижу величайшую красоту в...”
Она огляделась в поисках примера природы и махнула рукой в сторону низко нависшей рядом с ними ветки дерева. “Этот лист, падающий с дерева, подхваченный ветром, переживающий последние дни своей жизни в чистой свободе. Это намного прекраснее, чем любая драгоценность или любое платье, найденное в бальном зале.”
“Где ты рисуешь, находясь в Лондоне? Полагаю, в парке, поскольку ты предпочитаешь естественную обстановку”. Он оперся локтем о стол, наблюдая за своей ложкой, пока вертел ее между пальцами на блюдце.
“Ох. Я…” Ее взгляд остановился на руке, безвольно лежащей у нее на коленях. “ Вообще-то мне запрещено рисовать, пока я в городе. Она слегка раздраженно вздернула подбородок. “Кто-нибудь может увидеть меня с краской на руках, и тогда семья станет темой последних новостей”.
Он посмотрел на нее с ухмылкой, его светлые волосы упали ему на лицо. “Ужас”.
“Да, я уже вижу заголовки газет"… ‘У мисс Дж., возможно, незапятнанный имидж, поскольку она остается в кресле у стены в каждом бальном зале, но ее руки определенно испачканы — красным!”
“Красным?” Он изогнул золотистую бровь в ее направлении.
“Да, так гораздо драматичнее, потому что это может быть кровь. Ты же знаешь, им приходится продавать большой тираж газет”.
“А, понятно. Итак, ты либо художник, либо убийца. Лондонское общество, возможно, никогда не узнает правды”. Уголки его рта приподнялись в изумлении.
“Нет, пока они не купят другое издание и не узнают”.
“Кто ввел это логичное, но неудобное правило насчет рисования в городе?”
“Кто же еще? Моя мать”.
“Ах, да, она, кажется, правит железной рукой. Это обычная проблема матерей”.
“Что с твоей матерью? Она правит вашей семьей?”
Что-то промелькнуло на его лице на мгновение, а затем исчезло. Сожаление? Неуверенность? Ужас? Он отвел взгляд, а когда его взгляд вернулся к ней, его глаза были прикрыты, а улыбка застыла. “Моя мать скончалась много лет назад”.
“О. Милорд, я ужасно сожалею, что спросила… Как невнимательно с моей стороны”.
“Не бери в голову. Это было давно. Мой траур уже давно закончился ”. Он ткнул пальцем в свой стакан со льдом таким тоном, который указывал на то, что он все еще держал в себе некоторую злость по этому поводу.
Она мгновение наблюдала за ним, задаваясь вопросом. Сколько ему было лет, когда умерла его мать? Плакал ли он? Она не могла представить, чтобы мужчина, подобный тому, что сидел напротив нее, когда-либо плакал из-за чего-либо. Он был слишком самоуверен и весел для этого. Возможно, если бы она спросила подробнее, он рассказал бы ей об этом. “Моя мама говорит, что твой отец остается в деревне. Ты когда-нибудь видишь его?”
“Нет ... Я ...” Он посмотрел на нее, его огорчение по этому поводу было заметно, когда он говорил. “Можем мы не обсуждать это?"… Мисс Грин, мороженое вот-вот потечет по вашему...”
“Аааа!” Леденящая ложка мороженого из цветов бузины коснулась ее кожи прямо над кружевной отделкой у выреза платья. Она наклонилась вперед и потянулась за ним дрожащими пальцами в перчатках. Слишком поздно. Липкий кусочек льда скользнул между ее грудей и приземлился в корсете. “Ахх. Это довольно холодно”.
“Ммм-ммм, мороженное известен прежде всего своей холодностью. К тому же он довольно скользкий. К тому же он тает на теплой коже”.
Когда она подняла глаза на его дразнящее заявление, то увидела, что его взгляд прикован к ее груди. Взглянув вниз, чтобы увидеть, что привлекло его внимание, она поняла, что наклоняется вперед, и капля меда исчезает на ее платье. Ее груди были практически выставлены напоказ, и теперь она застыла в этой позе, склонившись над ним. “Я прошу прощения, милорд”.
“Холден”.
“Прости?”
Его глаза скользнули вверх по ее шее и встретились с ее пристальным взглядом. Зеленый. Такой зеленый. Он моргнул. “ Можешь называть меня Холденом.
Ее губы шевельнулись, но с них не сорвалось ни звука. Холден. Она говорила это раньше. Но это было слишком больно, чтобы сказать это снова после того, что произошло между ними, а затем было утеряно. Она сжала губы. Она не сказала бы этого, даже если бы у нее было на это его разрешение. Не сегодня. Возможно, никогда. Как часто она в конце концов будет оставаться с ним наедине? Это больше никогда не повторится. Это действительно не имело значения, если она смотрела на это в таком свете. Он все еще смотрел на нее. Ждал ли он, что она назовет его имя? Потому что она этого не сделает. “Сью”, - услышала она свой голос.
“Это сокращение от чего-нибудь?”
“Нет”. Она снова села на каменную скамью. “К сожалению, просто Сью”.
“Что ж, Сью, было приятно поболтать с тобой. Однако твои сестра и мать возвращаются, и я чувствую, как петля священника затягивается на моей шее с каждым их шагом. Итак, если ты меня извинишь, я, пожалуй, пойду.”
“Спасибо и тебе за приятную компанию. Я наслаждалась мороженым, все, кроме кусочков, которые попали на мое платье ”.
“Правда? Эта часть нашего совместного времяпрепровождения была моей любимой”. Он все еще смеялся, когда уходил, исчезая среди кленов.
В тот момент, когда ее мать подошла к столу, ее взгляд упал на Сью, как у разъяренной кошки, которой отказали в свежей мыши. “Что ты сказала, что заставило его сбежать, Сью?”
“Я ничего не говорила”. Улыбка сползла с ее лица по мере того, как Холден удалялся все дальше и дальше.
“Ты сидела молча? Неудивительно, что он так быстро ушел”.
“Я кое-что говорила. Мы обсуждали искусство и ... наших матерей”.
“Ты упомянула в разговоре его мать? Ты не можешь упоминать мертвых в разговоре, Сью”.
“Она мертва уже некоторое время. Он не казался обезумевшым от горя”.
“Конечно, она уже некоторое время мертва. Все это знают. Но тебе не следует упоминать мертвых в разговоре во время употребления сладостей. Это тоже все знают. Или ты думала, что так можно делать”.
“Очевидно же, что я это сделала не намеренно”.
“Ясно. Что ж, теперь наш холодный десерт растаял. Лорд Стилингс сбежал от нас, и это полностью твоя вина. Давайте вернемся к нашим покупкам, девочки. Эванджелин сейчас нужно купить новое дневное платье.”
“Да, мэм”, - сказала Эванджелина, направляясь к экипажу.
“Сью, не отставай”.
“Но это всего лишь кусочек мороженного. Конечно, это платье можно почистить”. Сью потерла липкое место на коже, где ее собственный кусочек мороженного попал в корсет.
“Испорченная внешность сохраняется всю жизнь”.
Испорчена на всю жизнь — Сью предположила, что это подводило итог. Со вздохом она двинулась вслед за матерью обратно к экипажу.
Восемь
“А потом она спросила: ‘Как тебе удается сохранять свои волосы такими?’ Мама, сколько бы раз я ни слышала эту историю, я не могу не испытывать некоторой жалости к насекомому, которое связалось с бедной леди Дафтерли. Он никогда не просил о подобном обращении. Я думаю, настоящая история кроется в бедственном положении бедняжки баг, а не в прическе леди Дафтерли. ”
“Именно поэтому ты не женишься, дорогой. Никто не хочет слышать твое мнение или твои мысли ни в каком качестве. Посмотри на свою сестру. Посмотри, как она улыбается джентльмену, с которым танцует. О, теперь она хихикает над какой-то его шуткой, когда они в унисон скользят по танцполу. Она подбирает слова для обсуждения?”
“Похоже, что это не так”. Сью наблюдала, как ее сестра сделала еще один поворот по бальному залу Геддингов.
“Она формирует свое мнение и высказывает его на всеобщее обозрение?”
“Нет. Но тогда Эванджелина способна сформулировать свои собственные мысли, помимо того, какая лента подчеркнет ее волосы?” Как только эти слова слетели с ее губ, она поняла, что зашла слишком далеко. Но она снова заговорила раньше, чем подумала. Ейдействительно нужно было поработать над этим вопросом.
“Сью Грин, считай, тебе повезло, что мы находимся в переполненном бальном зале — на бал, который я любезно разрешила тебе посетить”.
“Да, мама”. Ее челюсть сжалась при напоминании о ее приближающемся будущем. “Действительно, очень повезло. Да, мне очень повезло в этом сезоне. Пожалуйста, извини меня, я пойду поищу, за кого мне выйте замуж. Она могла бы сказать еще много чего, но это было бы неразумно. На этот раз ей нужно было держать рот на замке. Возможно, это был способ справиться со слишком большой болтовней — просто уйти, когда возникнет искушение заговорить.
Она услышала, как ее мать выдохнула, пробираясь сквозь толпу. Возможно ли было потеряться на балу и никогда больше о ней не услышать? Она была занята тем, что улыбалась при мысли о том, что ее матери приходится вести себя так, как будто ей небезразлично, что ее старшая дочь пропала, потому что за этим наблюдал высший свет. Это был забавный сон, пока она не наткнулась на что-то твердое. Сделав шаг назад и потирая лоб, она посмотрела Холдену в лицо.
Конечно, это мог быть он. Высокомерие, облаченное в вечерний наряд, не должно было так хорошо сочетаться с этим, что она ударилась об него лбом. И теперь, когда она смотрела, его глаза, казалось, сверкнули, глядя на нее. Но эти глаза сверкали для всех дам, так что она не была особенной. Тот момент на балу у Диллсуортов был только в ее воображении, а вчерашнее мороженое ... ну, это ничего не значило.
“Лорд Стилингз, как ... приятно видеть вас сегодня вечером”.
“С тобой все в порядке?” Он поднял руку, чтобы поддержать ее, но она упала обратно, когда она отошла за пределы его досягаемости.
“Да. Простите меня, милорд. Я не смотрела, куда иду”. Конечно, нет, потому что она столкнулась с тем самым мужчиной, которого надеялась избежать этим вечером. Ей нужно было искать желательного джентльмена для замужества, а не тратить время на болтовню с лордом Стилинг.
Он склонился над ней и мягким голосом сказал: “Я думал, мы решили покончить с благородными приветствиями, Сью”.
“Да, я полагаю, что так и было. Прости меня. Моя мама немного взволновала меня этим вечером. На самом деле, я должна пойти посмотреть ...” Она попыталась проскользнуть мимо него, но он повернулся вместе с ней, продолжая их разговор на ходу.
“О? Как ей удалось тебя расстроить? Ты же не красила холсты в красный цвет, не так ли?”
“Нет, это не так скандально, как кажется. Только постоянное напоминание о надвигающейся гибели в конце сезона, реализованный самый страшный ночной кошмар леди и смена бального платья в последнюю минуту, потому что я была одета в тот же цвет, что и моя сестра. На самом деле беспокоиться не о чем.”
“Я не уверен, как помочь с надвигающейся гибелью. Однако я мог бы отвлечь тебя от мыслей танцем. Немного помочь тебе жить?”
Она не должна была хотеть танцевать с ним, и все же она хотела. “Я бы хотела этого, но...”
“И ты сможешь помочь мне найти Сюзанну. Она здесь, не так ли?”
“Конечно, она где-то тут”. Сью подавила зарождающийся внутри нее истерический смех от его вопроса, а также разочарование от осознания того, что на самом деле ему нужна была только информация, а не танец с ней.
“Ты знаешь, какого цвета платье на ней?”
“Я не могу вспомнить”. Ей нужно было уйти. Глядя в сторону, она искала предлог, чтобы избежать его вопросов. Тут уже ничем нельзя было помочь, поскольку она видела только группу хихикающих леди, наблюдающих за Холденом. Следовали ли за ним дамы, куда бы он ни пошел? Ему, вероятно, это нравилось. Она закатила глаза.
“Где ты видела ее в последний раз?” Спросил он, вытягивая шею и разглядывая группу дам. Он улыбнулся и кивнул в их сторону, прежде чем снова повернуться к Сью.
Он был невыносим. Вот он, ухмыляется другим женщинам и спрашивает о той, кого считает совершенно другой женщиной, и все это время разговаривает с ней. Она действительно была последней в длинном списке дам, которые приходили до нее, и этот список будет продолжаться и после нее. Она была номером один. И подумать только, что ей нравилось в его компании за мороженым! Ей нужно было вспомнить его истинную природу. Ее губы скривились от волнения, когда она ответила: “Я увидела ее, когда впервые приехала”.
“Она сказала, где ее можно найти?”
“Нет. У нас ... не было времени поговорить”. Когда он потеряет интерес к Сюзанне и перейдет к какому-нибудь другому завоеванию? Определенно, казалось, что у него было из чего выбирать.
“Очень хорошо. Насчет того танца...”
“Прошу прощения, я отойду на минутку? Мне нужно пойти... поговорить кое с кем”.
“Следующий танец вальса- наш. До тех пор”. Он склонился над ее рукой.
Целый танец, на котором ей будут задавать вопросы о Сюзанне в быстрой последовательности, все время позволяя рукам Холдена касаться ее? Она посмотрела в его презрительные зеленые глаза и сказала "да". “Я такая чертова идиотка”, - пробормотала она, отворачиваясь. “Глупая, глупая, глупая”. Что ж, если он не сможет найти ее, когда придет время для деревенских танцев, тогда ему придется продолжить мучить какую-нибудь другую бедную леди, а Сью сможет вернуться к поискам мужа.
Ранее она заметила джентльмена, который едва умещался на единственном стуле в углу, и еще одного в главном зале, который, казалось, постоянно обильно потел. Оба были отличными кандидатами в мужья. В отличие от мистера Кантри Дэнс с глазами, который искал всего лишь ночных развлечений и отнимал у нее слишком много времени. Его моменты дружеской беседы были всего лишь тщательно продуманными попытками найти Сюзанну. Ей нужно было не думать о нем, потому что у нее была работа по поиску мужа.
Музыка сменилась, и она подпрыгнула, нырнув за большую выложенную плиткой вазу с деревом. Это не был их тандем? Она вздохнула при звуках кадрили и встала из своего согнутого положения. Она сорвала лист с кроны дерева и выглянула наружу, чтобы убедиться, что она одна. Из своего укрытия она изучала комнату, высматривая несчастных на вид лордов. Однако, казалось, что в данный момент вокруг было не так уж много джентльменов. Даже вспотевший мужчина, казалось, исчез.
Она уронила смятые кусочки листа, которые держала в руке, и направилась к столику с закусками. Если она собиралась найти мужа сегодня вечером, ей нужно было что-нибудь выпить, и если в этом году у них была клубника в шоколаде, как и в прошлом, ей определенно нужно было что-нибудь из этого. Она мельком увидела Холдена в другом конце комнаты, смеющегося с еще одной дамой. Определенно ей нужно две клубники в шоколаде.
Огибая край танцпола, она почти миновала толпу людей у двери, когда заметила Лилиан. “Лилиан, я так рада, что ты приехала. Я думала, мне придется весь вечер болтать с мамой. Ты знаешь, я люблю поболтать со своей мамой. Ее слова сочились сарказмом. “Но кто захочет терпеть такое унижение на балу? Не я.” Сью просияла, схватив Лилиан за руку в перчатке и потащив ее по полу к столику с закусками.
“Я всегда рада помочь. Могу я спросить, куда мы направляемся?” - Крикнула Лилиан, когда Сью потянула ее через зал.
“Я заметила, как лорд Стилингз входил в бальный зал” — больше похоже было, что она ударилась о него головой, но Лилиан не нужно было знать этих подробностей — “так что мы оставляем это место. Не сбежать ли нам на террасу, или в коридор, или, может быть, в дамскую комнату отдыха? Да, это как раз то место. Ты так не думаешь? Он вряд ли сможет найти нас там. Можешь ли ты представить выражение лиц дам, если бы джентльмен вошел в дамскую комнату отдыха?”
“Или мы могли бы проскользнуть в эту гостиную”. Лилиан указала на дверь, мимо которой они проходили, длинным взмахом руки.
Идеально! Он никогда не найдет ее здесь. Придет время танцев, и он будет бродить по балу один. А она будет здесь, потягивая лимонад с дамами, по крайней мере, в три раза старше ее. Она улыбнулась великолепию этого плана.
“Почему ты не хочешь видеть лорда Стилингса?”
“Его непрекращающиеся вопросы, его раздражающее чувство юмора, его внешность...” Сью загибала пальцы, перечисляя причины, когда они вошли в боковую гостиную и прошли мимо нескольких видных матрон, которые смотрели на них так, словно они вышли на сцену для представления.
“У него плохое чувство юмора?” Спросила Лилиан, сдвинув брови, пытаясь понять.
“Нет, но это не имеет к делу никакого отношения”.
“О”. Лилиан замолчала, что было к лучшему, потому что меньше всего Сью хотела обсуждать лорда Стилингса.
Они нашли два кресла у дальней стены и сели, пытаясь слиться с океаном седеющих волос и изысканных платьев. Сью всегда казалось странным, что чем старше становится дама в свете, тем больше драгоценностей и перьев она должна носить. Ее взгляд остановился на хрупкой женщине в углу, спина которой, казалось, округлилась, а голова стала намного ниже, чем была раньше, Сью была уверена. “Скорее всего, это из-за веса ее ожерелья. Позор, вот что.”
“Что за позор?” - спросила высокая худощавая женщина рядом с ней.
“О. Я не осознавала, что говорю вслух”.
“Не волнуйся, дорогая. Я слышу голоса, которые не слышны большинству”.
“Это интересная способность”. Сью повернулась, чтобы посмотреть на леди, сидящую рядом с ней. Ее седые волосы были собраны в тугой узел на самой макушке, который оттягивал уголки зеленых глаз. В ее лице было что-то знакомое. Встречались ли они раньше? Возможно, на каком-то балу прошлого сезона?
“К сожалению, это связано с тем, что я прожила двадцать пять лет в сумасшедшем доме”.
Сью задумчиво склонила голову набок. Каким оригинальным чувством юмора обладала эта леди. Поистине сумасшедший дом. Она улыбнулась. “Мне ужасно жаль это слышать. Иногда мне тоже кажется, что я живу в сумасшедшем доме.”
“Все в порядке. Я сбежала, чтобы навестить своего сына. И теперь я здесь, болтаю с тобой ”.
“Посещение семьи может стать приятным отдыхом от повседневной жизни. Последний месяц я провела в компании своих двоюродных сестер, и это было чудесно. Конечно, мои ближайшие родственники тоже присутствовали, но ничто не может быть идеальным. Сью усмехнулась.
“Это от нее ты убегаешь этим вечером? От своей семьи?”
“Нет, не в данный момент. Есть один джентльмен ...”
“Всегда есть. Все дамы твоего возраста озабочены поиском мужа”. Лицо пожилой женщины исказилось при какой-то горькой мысли на эту тему. И когда она назвала свой дом сумасшедшим домом, Сью не могла ее винить.
“Я надеюсь однажды обрести счастье в браке”. Сью опустила взгляд на свои руки, лежащие на коленях. Такая судьба казалась маловероятной, но она никогда бы не отказалась от мечты о муже.
“Я уверена, что ты это сделаешь, дорогая. И когда ты это сделаешь, будь настороже. Однажды ты поверишь, что влюблена, а на следующий день он предаст тебя. Единственная настоящая любовь, которая у тебя будет в жизни, - это твои дети. Защити их любой ценой. ”
“Я буду иметь это в виду, миледи”.
“Меня зовут Генриетта, и я говорю это только исходя из жизненного опыта”.
“Спасибо за мудрость, Генриетта. Я Сью Грин”.
“Очень приятно, Сью. Просто помни, никогда не доверяй своему будущему мужу. И от твоей прислуги не будет никакой помощи. Избавься от них, говорю я. И держи своих детей поближе. Живи по этим правилам, и все наладится.”
“Что ж, это... интересный совет. Я запомню это”.
“Посмотрим, все ли у тебя получится”. Пожилая женщина вернулась к потягиванию своего лимонада.
Что за странная леди. Сью повернулась на стуле, чтобы сосредоточить свое внимание на Лилиан, только чтобы увидеть лорда Стилингса, входящего в комнату. Он выглядел обеспокоенным. И он смотрел в ее сторону. Неужели она уже пропустила их танец? Неужели пропущенный танец действительно способен так волновать его? Но как только она заметила свирепый взгляд в его глазах, он исчез, сменившись улыбкой. Хотя она не совсем доверяла этой улыбке.
Его взгляд скользнул в сторону, остановившись на Генриетте. “ Миледи, вы выглядите переутомленной. Вы должны позволить мне проводить вас до экипажа.
Сью ахнула. Что делал Холден? Говорить даме, что она выглядит усталой, никогда не было хорошей идеей. Она не была уверена почему, но была совершенно уверена, что этого делать не следует.
“Со мной все в порядке, спасибо”, - заявила Генриетта, вздернув подбородок.
“Я не согласен”. Он уставился на нее, ожидая ответа.
Они знали друг друга? Глаза Сью сузились, глядя на Холдена. Вся эта встреча была, мягко говоря, странной.
Генриетта поглубже устроилась в кресле, бросая вызов высокомерному мужчине. “Я останусь здесь на некоторое время. Тем не менее, спасибо вам за вашу заботу”.
Челюсть Холдена на мгновение отвисла, прежде чем он оглядел комнату и вздохнул. Переключив свое внимание на Сью, он поклонился и также кивнул головой в сторону Лилиан. “Мы снова встретились, мисс Грин”.
Сью бросила быстрый взгляд на Генриетту. Все, что произошло всего минуту назад, казалось, было забыто всеми - кроме нее. Она наблюдала за Холденом, который попытался принять непринужденную позу перед ней, но потерпел сокрушительную неудачу, мускул на его щеке все еще подергивался от волнения. “Уже пришло время для нашего танца?” спросила она.
“Скоро”. Его ответ прозвучал скорее как угроза, чем обещание.
Что в их ситуации, или, точнее, в женщине рядом с ней, так выбило его из колеи? Сью была не настолько глупа, чтобы поверить, что его раздражение как-то связано с пропуском танца. Она изучала выражение его лица в поисках подсказки, когда услышала голос, раздавшийся рядом с Лилиан.
Хорошо одетая леди, украшенная драгоценностями, стоявшая рядом с Лилиан, заявила: “Лорд Стилингз, не делайте вид, что не видите меня здесь только потому, что я с этими двумя привлекательными молодыми леди. Знаешь, ты не слишком стар для того, чтобы я могла взять тебя в руки.”
“Ваша светлость”, - предложил он с элегантным поклоном. “Мне и в голову не пришло бы оскорбить вас таким образом. Я был лишь временно отвлечен вашим обществом этим вечером. Я очень надеюсь, что костяшки моих пальцев останутся целыми.”
“Пока ты держишься подальше от моего чайного печенья, твои пальцы в безопасности”.
“Леди, герцогиня Торнвуд известна тем, что стучит по костяшкам пальцев, если вы выставляете один палец ноги за линию дозволенного. Будьте осторожны, особенно если вы собираетесь прокрасться и съесть ее сладости ”. Он рассмеялся, в уголках его глаз появились морщинки, весь его гнев, который был несколько мгновений назад, растаял вместе с действием. “Или стук костяшками пальцев предназначен только для озорных мальчишек десятилетнего возраста?”
“Дорогой мальчик, в последние годы я видела тебя недостаточно часто”, - увещевала она. “Ты должен навестить меня сейчас, когда я в городе. Ты видел моего сына сегодня вечером? Он утверждал, что будет присутствовать, и это показалось мне очень интересным.”
“Я его сегодня еще не видел. Я не видел Торнвуда несколько дней. Он сказал, что придет сегодня вечером? Это любопытно ”.
Эта женщина была матерью Безумного герцога Торнвудского? Она казалась вполне вменяемой, в отличие от леди по другую сторону от нее. Сью мысленно пожала плечами. Вы бы никогда не могли сказать, что происходит под поверхностью с членами общества. Она предположила, что именно поэтому все с таким удовольствием обсуждали погоду и текущую моду; это позволяло скрывать еще больше секретов. К сожалению, у Сью не было возможности часами обсуждать сырую английскую погоду, чтобы не заснуть.
“Действительно”. Герцогиня бросила взгляд на Лилиан. “Дорогая, ты немного порозовела. Ты не перегрелась в этой теплой комнате, не так ли?”
“Нет, ваша светлость. Со мной все в порядке. Хотя, возможно, немного свежего воздуха пошло бы мне на пользу. Если позволите.” Лилиан встала, чтобы уйти. “Сью, я иду на террасу. Не хочешь пойти со мной?”
Она действительно выглядела раскрасневшейся. Лилиан танцевала с безумным сыном этой леди на последнем балу. Возможно, она была недовольна тем, что ее связывают с ним. Сью могла понять колебания своей подруги. Она уже собиралась согласиться уйти с ней, когда ее прервали.
“Я шел забрать мисс Грин для наших танцев”. Холден протянул ей руку, не допуская никаких возражений.
“Ступай, Лилиан. Я догоню тебя позже”. Сью посмотрела, как Лилиан уходит, прежде чем встать, чтобы присоединиться к Холдену. “Было приятно поболтать с вами”, - сказала Сью Генриетте, положив ладонь на руку Холдена. Она почувствовала, как его рука напряглась от ее прикосновения. Взглянув на него, она увидела в его глазах что-то похожее на беспокойство.
Когда они отошли от гостиной, он остановился и повернулся, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. “ Ты разговаривала с той женщиной?
“Ту, которую ты оскорбил без причины? Да, мы разговаривали”.
Его челюсти сжались, и он на мгновение отвел взгляд, прежде чем снова посмотреть на нее. “О чем вы говорили?”
“Какое тебе до этого дело?”
“Это не так. О чем вы говорили?”
Почему его это волновало? И, более того, почему она должна оправдываться перед ним за свои разговорные действия? Властный… “У меня сложилось впечатление, что ты должен был играть красивого и обаятельного повесу. Что ж, ты определенно не очарователен, если тебе интересно. И я не желаю танцевать с тобой.”
Он удивленно отшатнулся. “Я не задавался вопросом, но почему ты так говоришь?”
Действительно ли он настолько не отдавал себе отчета в своих действиях? “Потому что вы...” — она гневно фыркнула, прежде чем продолжить, — “Вы, милорд, так же тупы, как и слепы. Я бы предпочла, чтобы меня ударили столовыми приборами по голове, чем танцевать с тобой. ”
“Столовые приборы?”
“Да, вилки и все такое. Ты знаешь определение столовых приборов”.
“Да”. Теперь он ухмылялся. Ухмылялся! О, этот приводящий в бешенство мужчина ухмылялся, когда она пыталась оскорбить его. “Прости, я просто удивляюсь, зачем тебе вообще понадобилось, чтобы тебя осыпали вилками и ложками”.
“Потому что тарелки тяжелые. И как бы сильно я не хотела танцевать с тобой, я не хочу умирать из-за этого решения”.
“Тогда почему не подушки?”
“Ну, да. Оглядываясь назад, подушки были бы лучшим вариантом. Я бы хотела ударить тебя подушкой или двумя ”. Она стиснула зубы. Как этот разговор мог пойти не так как должен ? Ложки и подушки? Она прочистила горло и на секунду отвела взгляд, прежде чем снова повернуться к нему. “Еще раз, что мы обсуждали?”
“Я понят только, что ты только что вызвала меня на бой подушками”. Он начал смеяться глубоким раскатистым смехом, который снял напряжение с ее костей.
“Черт бы все побрал. Если моя мать считает, что обсуждение умерших родственников неприличны, мне страшно представить, что бы она подумала сейчас ”.
Он засмеялся громче и покачал головой. “Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но признаю, что нахожу это забавным”.
“В этом весь ты”, - проворчала она сквозь улыбку.
“Ты понимаешь, что мы пропустили танцы, на которые я тебя пригласил”.
“Правда?” Хорошо! Она слегка удовлетворенно кивнула головой.
“У нас это становится чем-то вроде привычки. Однажды я потанцую с тобой, Сью Грин”.
“Вы, милорд, слишком много на себя берете. У меня нет желания танцевать с вами”. Вот. Она это сказала. Она была сильной. У нее был план, и он не включал танцы с Холденом.
“Я думал, ты шутишь. Мне еще никогда не отказывала леди”. Он задумчиво провел рукой по подбородку. “Полагаю, я не думал, что это возможно”.
“Другие дамы находят тебя очаровательным”.
“Но ты этого не делаешь. Я полагаю, мы установили этот факт. Тогда почему ты стоишь здесь и разговариваешь со мной? Ты могла бы уйти раньше, если я тебе так не нравлюсь”.
Сью открыла рот, чтобы возразить, но на ум не приходило никаких слов. Почему она здесь, разговаривает с ним? Это было именно то, чего она поклялась не делать. И она считала себя сильной. Она совсем не была сильной. Ей следовало бы искать мужа. Вместо этого она была в затененном углу бального зала, смеясь с единственным мужчиной, которого ей следовало избегать. “Я сейчас ухожу”.
Он выглядел так, словно собирался что-то сказать, затем замолчал, наблюдая за ней сузившимися глазами. Мгновение тянулось между ними, они не были до конца уверены, что сказать или как уйти. Когда он, наконец, заговорил, это были медленные, обдуманные слова. “Я должен отвести тебя обратно к твоей семье”.
“Я могу найти их сама”.
“Я уверен, что ты сможешь”.
Сью одарила его мимолетной улыбкой, повернулась и помчалась так быстро, как только позволяли ее ноги, в переполненный бальный зал.
***
Это было глупо. Ему были знакомы затененные уголки террас, и он видел больше садовых скамеек, чем хотел бы признать, но ждать в одиночестве в библиотеке леди, которую он даже не видел этим вечером? На этом балу не было никого, кто был бы похож на его воспоминания о Сюзанне.
Лишь горстке людей не хватало ее роста, и из них только Сью была близка к ней по цвету кожи. Но Сью никогда не смогла бы стать такой бесстыдной соблазнительницей, какой была Сюзанна. При этой мысли из его горла вырвался хриплый смешок. Этого просто не могло быть. Дело в том, что Сюзанны сегодня не было было здесь.
И все же он стоял здесь.
Он покачал головой и снова посмотрел на записку в своей руке. Ему не следовало снова доверять близнецам Фэрлин.
Приди и найди меня. Я буду в библиотеке во время ужина, в темноте и одиночестве. —Сюзанна
P.S. Свечи зажигать запрещено.
Последняя строчка была написана другим почерком, и ни одна из них не была написана размашистым почерком, который он представлял для Сюзанны. Конечно, откуда ему знать о ее почерке? Он закатил глаза от своего болезненного отчаяния из-за этой леди и задул свечу рядом с собой одним быстрым вдохом воздуха. Это была плохая идея.
Он должен уйти.
Он потянулся к двери, когда она открылась. Свет из коридора пролился в темную комнату, очертив ее пышные формы и узкую талию. У него на секунду перехватило дыхание. Ее лицо было в тени, но волосы за спиной в свете лампы казались сделанными из упавших звезд. Он наконец-то нашел ее.
“Изабел? Ты здесь? ” спросила она в тишине библиотеки, делая шаг вперед и отпуская дверную ручку. “Виктория сказала, что ты...”
“Сюзанна”, - прозвучал его голос грубым шепотом. Он был достаточно близко, чтобы услышать ее вздох, и от этого по его телу пробежала волна осознания.
Она отступила в сторону, подальше от него, но также и от двери. “Ты не Изабель”.
“Насколько я знаю, нет”. Он ногой захлопнул дверь и сделал шаг в ее направлении. Он не собирался терять ее снова. На этот раз от него не убежишь.
“Она здесь, с тобой?” Она сделала еще один шаг от него, отступая к стене с книгами.
Ему пришлось мысленно встряхнуться, чтобы уследить за тем, о чем она спрашивала. Кто был здесь с ним? Он понятия не имел, но точно знал, что они были одни. “Нет, но ты здесь”.
“Вы должны меня извинить”. Она попыталась пройти мимо него, но он преградил ей путь.
“Ни за что”. Он подошел к ней ближе, усмешка тронула его губы, когда он увидел, как она сделала еще один шаг назад от него, ее силуэт двигался в темноте. Она думала, что сможет снова ускользнуть? Маловероятно.
“Я должна пойти проведать Изабель. Я получила сообщение, что ей стало плохо в библиотеке и она нуждается в моей помощи. Если ее здесь нет ...” Ее голова повернулась к закрытой двери.
“Полагаю, с вашей подругой все в порядке. Меня тоже заманили сюда запиской. Только моя записка правдива”. Он победоносно скомкал записку, которую крепко сжимал в руке, прежде чем опустить ее в карман.
Она наткнулась на ручку кресла и заметалась вокруг него. Очевидно, она думала, что кожаное кресло остановит его. Она ошибалась. “Что говорилось в этой записке?”
“Что я смогу найти тебя здесь”. Он одним быстрым движением обошел кресло, приближаясь к ней с каждым вздохом.
“О”.
“Сюзанна, почему ты ушла? Подожди.” Он вскинул руку. “Не отвечай на этот вопрос. Я не хочу знать. Меня волнует только то, что ты сейчас здесь”.
“Я не должна была этого делать”, - пробормотала она, склонив лицо на уровень его галстука.
“Я слышал, что лорд Геддингс гордится своей книжной коллекцией почти так же, как своими охотничьими трофеями. Так много острых углов ...” Он услышал, как ее спина с негромким стуком ударилась о книжную полку. “Не такая, как ты. Мягкая. Красивая”, - закончил он шепотом про себя, но знал, что она услышала его.
Он преодолел последний разрыв между ними, опершись одной рукой о полку над ее головой. Тома в кожаных переплетах зашевелились под его пальцами, когда он навис над ней. Она была так близко. Ее волосы пахли сладостями, украденными с кухни. Он вдохнул, но ее запаха было недостаточно. Ему нужно было прикоснуться к ней, но он подождал, чтобы не спугнуть ее — не в этот раз.
“Я не должна ...” - начала она, но слова потерялись, прильнув к ее губам, полным губам, которые он хотел поймать в ловушку своими.
“Я тоже не должен. И все же мы здесь, вместе”. Он нащупал кружевную отделку на плече ее платья и повертел ее в пальцах.
“Действительно”.
Еще больше склонившись над ней, он провел костяшками пальцев по линии кружева там, где оно соприкасалось с ее кожей. Вверх по небольшой выпуклости ее ключицы и через плечо, он провел линию к ее шее. “Я жаждал прикоснуться к тебе с той самой ночи”.
Она сглотнула и прерывисто вздохнула. “Правда?” Слово было произнесено только наполовину.
“У тебя были сомнения?” Его пальцы скользнули вверх по ее шее, приподнимая подбородок. Наконец-то она была в его власти. Ее нежная кожа горела под его прикосновением. Тень ее губ приоткрылась, когда она посмотрела ему в лицо.
Темнота окутала их, но он все еще мог видеть очертания ее рта, мягкие и зовущие его. “Я думала...”
“И теперь ты здесь”. Его рука провела по линии ее подбородка, заставив ее прерывисто вздохнуть, когда его пальцы скользнули вверх, обрамляя ее лицо.
“Да”, - прошептала она.
Они на мгновение замолчали, слившись в обещании чего—то - поцелуя? Возможно, большего. Темнота больше не имела значения, потому что она была здесь, с ним.
Когда он больше не мог ждать и встретился с ее губами, она всхлипнула и обвила его руками. Она притянула его к себе своим клубничным ртом и маленькими ручками на его спине. Он не мог подойти к ней достаточно близко. Со стоном он оторвался от ее губ, обхватил руками ее талию, приподнял и прижал к стопкам томов в кожаных переплетах. Ее руки обвились вокруг его шеи, когда одна из книг с полки со стуком упала на пол.
Ее пальцы зарылись в его волосы как раз в тот момент, когда он начал завладевать ее ртом. Ее сладкий рот, о, как он скучал по нему. Каково было бы чувствовать, как ее губы обхватывают его по всей длине? При этой мысли он сильнее прижался к ее бедрам. Ее язык переплелся с его языком с настойчивостью, которой он не помнил раньше. Она хотела его. И на этот раз она никуда не денется.
Он скользнул руками по ее бедрам, удерживая ее в своих ладонях. Словно прочитав его мысли, она обвила ногами его талию. Ее большие груди прижались к его груди с мягкостью, которая почти заставила его застонать. Он хотел ее обнаженной, хотел попробовать ее на вкус — всю ее. Охваченный потребностью погрузиться в нее и поглотить, он притянул ее еще ближе. Он хотел кувыркаться с ней несколько дней, пока, наконец, не насытится ею.
Пройдясь с ней, обнявшей его, он сумел найти кресло и опустился на него. Их поцелуй на секунду прервался, когда она устроилась у него на коленях. Она сидела верхом на его бедрах, ее мягкий вес покоился на его коленях.
“Жаль, что здесь так ужасно темно. Я бы хотел насладиться видом тебя на мне. Такая милая”. Он скользнул руками вверх по внешней стороне ее грудей и по обнаженной кремовой коже на ее шее, притягивая ее ближе. “Эти губы”. Он поцеловал ее в пухлые губы, прежде чем закончить: “Я бы узнал эти губы где угодно”.
Она со вздохом отстранилась, толкая его обратно в глубину кресла ладонью. Ее губы были приоткрыты, но в вопросе, а не в приглашении.
Он погладил ее по боку, пытаясь снова привлечь к себе. “Сюзанна? Я сказал что-то не то?”
“Да. Я имею в виду, нет. Дело только в этом.… Что я делаю?” прошептала она, начиная сползать с его колен, борясь со своими юбками, чтобы сделать это. “Я должна уйти”.
“Подожди. Не уходи!” Он потянулся к ней, но она исчезла, как дым в ветреный полдень. Остались только следы ее запаха. “Пока рано”, - пожаловался он.
“Я должна”. Болезненный шепот донесся из темноты. Послышался шелест юбок и скрежет, когда стул заскользил по деревянному полу, сопровождаемый бормотанием: “Черт бы все это побрал”.
Затем наступила тишина.
Его пальцы все еще хватались за воздух перед собой, когда хлопнула дверь в библиотеку. Он встал, чтобы броситься за ней, но, черт возьми, девчонка сделала его твердым как камень.
Он откинулся на спинку кресла, чтобы на несколько минут охладить кровь - и не по своей воле. Оскорблять половину посетителей вечеринки не годилось, а учитывая его состояние, они наверняка обиделись бы. Он снова позволил ей ускользнуть. И после такого поцелуя… Он выругался длинной чередой ругательств, которые, он был уверен, оскорбили бы другую половину общества, присутствовавшего этим вечером.
Наконец, он встал, чтобы присоединиться к компании, и направился через темную библиотеку к двери. Если Сюзанна все еще здесь, он найдет ее и завершит то, что они начали ... дважды.
Девять
Сью все еще кипела от негодования, когда обнаружила свою мать на краю бального зала, наблюдающей за танцем Эванджелины. Я узнал бы эти губы где угодно. “Задница слепой лошади”, - пробормотала она, схватив бокал шампанского с подноса проходящего мимо лакея и осушив его.
“Ты что-то сказала, Сью?”
“Ничего, мама”. Она смотрела на движение вокруг, когда все возвращались из буфета в столовой, на самом деле никого не видя. Его губы. Его руки. И все же он не знал ее. Ее оттащили в сторону, когда Эванджелина появилась под руку с джентльменом. Ей было все равно. Они могли повалить ее на пол, пока занимались этим. Ее участь не могла стать хуже. Какое это имело значение? Он снова увидел ее, на этот раз без маски, и он все еще не знал ее. Конечно, там было довольно темно ... но на самом деле, насколько глупым он был, чтобы не узнать ее? И она сделала именно то, чего поклялась не делать, и упала прямо в его объятия. “Черт возьми, надеюсь, что этого больше не повториться”.
“Что это было, дорогая?”
“Ничего, мама”.
Она прикоснулась кончиками пальцев к губам. Почему она позволила этому мужчине снова прикоснуться к ней пальцем? Как бы она ни старалась, ее планы, казалось, рассыпались в прах всякий раз, когда он был рядом. Словно призванный ее мыслями, он снова был перед ней.
“Я вижу, вы нашли свою семью раньше и без проблем, мисс Грин”.
“А это вы? Как видите мне это удалось. Шокирует?”.
Его голова склонилась набок, когда он рассматривал ее, его светлые локоны отражали свет свечей сверху. “Я вас чем-то обидел, мисс Грин? Мне показалось, что сегодня вечером мы неплохо ладим.”
“Вы ошибаетесь. Похоже, это обычная проблема у вас”.
“Неужели? Мне придется приложить усилия, чтобы исправить свою ошибку ”.
“Точно. О, смотрите, вот моя прекрасная сестра. Я полагаю, вы следующий в ее танцевальной карте. Я уверена, вы не захотите ошибиться на этот счет. Знаете, она идеальна. Некоторые говорят ‘незабываемая”.
“Да, я полагаю, пришло время для нашего танца”. Он протянул руку смущенной Эванджелине и увел ее прочь.
Сью задержалась недостаточно надолго, чтобы увидеть их на танцполе. Наблюдать, как они скользят прочь вместе, выглядя идеальной парой, было достаточно тяжело. Мама, конечно, сияла от гордости. Пробормотав извинение и пожаловавшись на головную боль, Сью вышла за дверь и села в их экипаж еще до того, как заиграла музыка. Она даже не была уверена, из-за чего она так расстроена. Список становился слишком длинным, чтобы за ним можно было уследить: ложь Виктории, близнецы, заманившие ее в библиотеку, напоминания матери о том, где, без сомнения, закончится ее сезон, Холден, еще раз оглядывающий ее после их поцелуя. Тот поцелуй…
Она глубже вжалась в сиденье экипажа, как будто кто-то мог увидеть ее в окне и догадаться, что у нее на уме.
***
Едва вальс подошел к концу, как Холден вернул младшую мисс Грин ее матери. Она была достаточно хорошенькой, но соглашалась с ним по любому поводу до раздражающей степени, в отличие от своей сестры, которая, казалось, постоянно сердилась на него. В данном случае он предпочел гнев. Что с ним было не так? Он покачал головой.
В прошлом экзотические красавицы, которые смеялись над его шутками, всегда дольше всего привлекали его внимание. Конечно, это длилось недолго, но это был первый раз, когда он был рад, что танец с самой красивой леди в зале закончился. Возможно, именно интерлюдия в библиотеке выбила его из колеи этим вечером. Должно быть, в этом и проблема — Сюзанна снова ускользнула из его рук. Его разум упорно избегал ужаса при виде своей “покойной” матери, беседующей со Сью ранее. Он вздохнул и потянул за манжету своего сюртука, хотя оно уже идеально сидело на его плечах.
Его мать ранее ясно дала понять, что ее нельзя увести с этого бала без сцены, привлекая еще большее нежелательное внимание, чем если бы он оставил ее здесь. Он предположил, что у него не было выбора, кроме как поступить именно так и надеяться, что никто не узнает ее личность. Где она вообще нашла бальное платье? Ему нужно будет поговорить с Фезавальдом, когда он вернется домой. Его подчиненные должны быть более бдительными, если он хочет спрятать свою мать в Лондоне. Держать ее при себе было опрометчиво, но такими были многие его действия в эти дни. Он почти усмехнулся. Ни из одной сферы его повседневной жизни не могло выйти ничего хорошего, и он знал это.
Сегодня вечером у него больше не было настроения танцевать и болтать о погоде, и он направился к двери. Там, рядом с огромным растением в горшке у подножия главной лестницы, он заметил единственного человека, который мог сделать уход еще более трудным — его мать.
“Миледи, почему бы мне не проводить вас до вашего экипажа”, - сказал он, схватив ее за локоть и потащив через главный зал.
“Да, мне пора возвращаться. Я довольно устала от всех этих волнений”.
“Если ты так считаешь, то, возможно, тебе не стоило приходить”. Как я и просил тебя, закончил он про себя. Однако он прикусил язык. Если бы они поссорились на балу, половина общества узнала бы о ее существовании уже завтра. Он нацепил вежливую улыбку. “Должен признать, я удивлен видеть вас здесь этим вечером”. Почти так же удивлен, как он был удивлен, увидев ее у себя дома.
“Я польщена, что ты вообще обратил на меня внимание, учитывая то, как ты суетился вокруг той девчонки Грин”.
“Не впутывай ее в это”, - отрезал он, прежде чем изобразить на лице тщательно продуманную улыбку. Когда он увидел, как его мать разговаривает со Сью ранее,… Он отогнал эту мысль. Сейчас было не время зацикливаться на содержании этого короткого разговора.
“О, я тебя расстроила? Она тебе интересна? Похоже, она не в твоем вкусе, Холден”.
“Я не такой, и откуда тебе знать о моих интересах?” он зашипел на нее, когда лакей подал ему шляпу и пальто.
“И то хорошо. В твоей жизни все равно нет места для леди, поскольку я только недавно приехала, и нам нужно заново познакомиться”. Она протянула руку и погладила его по щеке, прежде чем он успел отойти за пределы ее досягаемости. “Как я скучала по тебе, мой дорогой мальчик”.
“Да, все это так ... мило”. Он отстранился от нее и одним быстрым движением вытолкнул за дверь. Кто-нибудь видел, как она прикасалась к нему? Он повел ее прочь от входа к веренице экипажей, все дальше скрываясь под покровом темноты.
Как только они оказались за пределами слышимости за дверью, он добавил: “Но ты знаешь, что не можешь оставаться со мной вечно. Это только временно, пока я не смогу что-нибудь устроить”.
“Я не знаю об этом. Я и забыла, как сильно скучала по обществу”. Мягкая улыбка осветила ее лицо, когда она посмотрела на него. Конечно, она не собиралась повторять этот вечер, но по тому, как она сжала челюсти, он мог видеть, что это действительно так.
“Мама, ты не сможешь прийти на другой бал. Я приношу свои извинения, но ты просто не можешь”.
“Такой сильный, сын мой. Когда ты вырос и научился так разговаривать со своей матерью?”
“Я был вынужден достичь совершеннолетия намного раньше положенного мне срока, и это было много лет назад”.
“Тем больше причин для меня остаться. Мы можем сделать все то, по чему я скучала все эти годы. С чего нам начать?”
“Мы можем начать с того, что поедем домой и больше не будем посещать балы”. Он повел ее вдоль вереницы экипажей, пока не заметил свой экипаж.
“Звучит идеально! Мы можем остаться дома и болтать по вечерам ...”
“Меня там не будет. Ты останешься дома. А я пойду куда-нибудь, мне нужно выпить”.
“Ты оставляешь меня? Одну? С этим твоим дворецким? Я ему ни капельки не доверяю, Холден. В нем есть что-то неприятное и я его боюсь”.
“Ему восемьдесят два! Даже если бы в его теле были неприятные косточки, которых у него нет, у него не хватило бы сил воспользоваться этим”.
“Возможно, мне нужно кое-что исправить для тебя в твоем доме и навести порядок среди твоих слуг. Тебе нужна женщина, которая справится с этими делами. Меня не было здесь, как следовало быть, мой дорогой”.
“Оставьте в покое моих сотрудников”, - заявил он тоном, который нельзя было понять неправильно. “Они моя семья”.
“Я твоя семья. Только я”.
“Мама...” Он отвернулся, проведя рукой по волосам. Он не мог обсуждать ее будущее здесь, на подъездной аллее Геддингсов. Ему нужен был воздух, и, очевидно, его не было, даже на улице в такую морозную ночь, как эта. Повернувшись, он помог ей подняться в экипаж. “Добрый вечер. Я вернусь поздно”.
Она ахнула, когда он захлопнул дверцу экипажа, оставив ее в темноте, а сам ушел. Удержит ли это ее подальше от следующего мероприятия, которое он посетит? Скорее всего, нет. Он медленно выдохнул и отошел от вереницы экипажей, наблюдая, как его карета отъезжает. По всей длине палисадника тянулся длинный ряд кованых железных оград, и он уперся в них руками за спиной.
Закрыв глаза, он ждал, что в голову придет какой-нибудь ответ, но его не последовало. Он никогда не понимал, почему отец отослал его мать. Даже сейчас это казалось суровым наказанием. Но его отец был суровым человеком. Если бы он услышал, что Холден позволил своей матери остаться с ним хотя бы на одну ночь, его отец был бы в ярости. Поэтому он не должен узнать. Звук лая собак заставил Холдена открыть глаза.
Неужели охотничьи собаки лорда Геддингса поднимали такой шум? Он хвастался их превосходной дрессировкой перед всеми, кто был готов слушать, но, конечно же, он не хвастался ими посреди бала. Холден вздохнул, прислонился спиной к ограждению и посмотрел в безоблачную ночь.
Учитывая драму, когда его мать появлялась на балах, возможно, ему следует отказаться от идеи разыскивать Сюзанну. Все это было немного чересчур, и он в любом случае выглядел довольно отчаявшимся.
Неужели она всегда будет убегать от него? Ему нужно было либо отказаться от охоты, либо получить больше информации от коварных близнецов, которые привели его сюда для начала. Каким бы запутанным ни был его разум, сейчас было не время принимать решения. И лакеи начнут болтать, если он задержится здесь еще немного. Оттолкнувшись от забора, он направился к улице.
“Стилингз!”
Холден обернулся и увидел своего друга, выходящего из дома Геддингсов. “Торнвуд. Как раз тот человек, в котором я нуждался этим вечером”.
“О? Тебе что-нибудь нужно?” Герцог замедлил шаг, приближаясь к Холдену.
“Нет, в основном тот факт, что ты не женщина, говорит в твою пользу сегодня вечером”.
“Ах. Я полностью согласен с твоим мнением. В дополнение к отсутствию женщин, мне необходимо выпить чего-нибудь покрепче”.
“Как и мне. Что за сумбурный вечер”. Холден покачал головой.
“Стая собак? А я подумал, что мой вечер был более интересным. Кажется, я пропустил настоящее волнение вечера ”. Они направились вниз по улице к центру города.
“Действительно. Я расскажу тебе об этом за большим стаканом виски, и ты сможешь рассказать продолжающуюся сагу о том, как ты избежал ножных кандалов ”.
“Никаких ножных кандалов не будет, никогда. Просто чтобы внести ясность”.
“Нет. Конечно, нет. Пойдем выпьем”. Торнвуд ухмыльнулся.
***
Виктория расправила юбки на одеяле в Гайд-парке. “Я всего лишь пыталась немного оживить твой сезон, Сью. Нет причин злиться”.
“Ты сказала мне, что Изабель была больна и нуждалась в помощи в той библиотеке. Ты знала, кто будет ждать меня вместо больной кузины”. Сью взяла тарелку холодного цыпленка из рук горничной своей кузины и прислонилась к дереву, щурясь от солнечного света.
День был ясный, необычный для Лондона, который обязательно нужно было отметить пикником. По крайней мере, так она думала. Эванджелина была заперта дома, чтобы защитить свои щеки от веснушек. Но с ней были Виктория и Изабель, и им нужно было кое-что обсудить. А именно, выходку с библиотекой на балу у Геддингов.
“Мое участие никогда не подвергалось сомнению, Сью. Конечно, я заманила тебя в библиотеку. Должна ли я теперь чувствовать себя виноватой? Потому что я этого не чувствую.” Виктория отправила в рот кусочек яблока.
“Как ты можешь не чувствовать себя виноватой? Я могла быть скомпрометирована. Он мог бы ...”
“Это было так? Я хочу подробностей. Он поцеловал тебя?”
“Это не важно”. Сью сосредоточилась на кусочке хлеба у себя на тарелке, чтобы избежать взгляда кузины.
“Он это сделал! Ты должна сказать нам!”
“Я не буду!” К ее щекам уже прилил румянец, выдавая ее секреты.
Изабель практически подпрыгивала от возбуждения, когда вмешалась: “Но разве ты не понимаешь, Сью? Это замечательные новости. Теперь он знает, кто ты. После того, как он проделал весь путь до нашего дома, чтобы найти тебя, затем последовал за тобой в Лондон, теперь он нашел тебя. Вы можете быть вместе. Держу пари, он скоро договорится с дядей. О, Сью! Ты выходишь замуж! И за такого красивого джентльмена.”
“События развивались не совсем так, Изабель. Сейчас я не ближе к замужеству, чем была неделю назад, даже больше, потому что балов стало на два меньше”.
“Он не женится на тебе? Распутник!” Губы Изабель от шока сложились в идеальную букву “О”.
“Мы никогда не обсуждали брак, Изабель”.
“Но он поцеловал тебя”. Изабель в смятении покачала головой.
Виктория закатила глаза. “Изабель, иногда я задаюсь вопросом, как мы можем быть связаны”.
“Мы близнецы”, - ответила Изабель, как будто это решало все вопросы.
“Спасибо за напоминание”. Виктория вздохнула. “Я имела в виду, как ты можешь быть такой ужасно наивной?”
“Я не такая! Я верю в лучшее из людей. В жизни повсюду есть добро. Ты просто отказываешься это видеть”.
“Доброта повсюду вокруг нас?” Виктория со смехом откинула голову назад. “Я полагаю, что у всех джентльменов есть честь, радуги украшают небеса, а полевые цветы расцветают у твоих ног”.
“У всех джентльменов есть честь. Папа сказал мне, что позаботится об этом”.
“Ты не заметила, как он чистил свое охотничье ружье, когда говорил это?”
Сью встала и отряхнула юбки. “Вы не возражаете, если я ускользну на несколько минут? Мне нужно пройтись, чтобы прояснить мысли”.
“Я уверена, что так оно и есть после вечера в объятиях лорда Стилингса”.
“Я не была...”
“Не лги, Сью. Ты знаешь, что ты ужасная лгунья”.
“Я…Я не ...” Сью фыркнула и пнула одеяло там, где оно запуталось у нее в ноге, затем зашагала прочь по траве.
Виктория была права. Она была ужасной лгуньей. Так почему же сейчас ей казалось, что все ее существование было ложью? Она пошла по тропинке за поворотом, где большая поляна становилась более лесной. Она замедлила шаг, пиная палки носками своих полусапожек. Слова Изабель все еще звенели у нее в ушах: Ты выйдешь замуж. Если бы только.
Казалось, что даже нежелательные мужчины в городе были на расхват. А что касается некоего красивого джентльмена, это было невозможно. Странно, что она подумывала о браке, когда они впервые встретились на маскараде, но с тех пор это не приходило ей в голову. Он никогда не женится на ней. Если только на Эванджелине? Если мать добивалась своего, тогда да. Но не на ней. Он не хотел узнавать ее. Он не хотел, чтобы мечта о Сюзанне разбилась вдребезги, и он остался только со Сью. Она не могла винить его; она бы тоже не хотела, чтобы ее оставляли с ней.
Достав из кармана маленький блокнот, она села на скамейку и начала рисовать. Ничто так не успокаивало ее разум, как погружение в картину на несколько минут. Разве не было бы прекрасно, если бы во всех жизненных проблемах можно было ориентироваться так же легко, как в линиях на бумаге? Сью вздохнула и погрузилась в свой рисунок.
Она провела углем линию по странице своего маленького блокнота, наблюдая, как дерево в Гайд-парке оживает на пергаменте. Сью улыбнулась блокноту у себя на коленях, довольная собственной сообразительностью. Кусочек угля из камина в гостиной, спрятанный в кармане, и блокнот, достаточно маленький, чтобы поместиться в кармане ее мантии, и она могла делать наброски, когда мамы не было рядом. Блестяще! Это было не то же самое, что рисовать весь день, но это помогало ей сохранять рассудок, пока она была в городе.
Наклонившись ближе, она начала придавать четкость нескольким листьям. Именно тогда она почувствовала это — тепло, пробежавшее по ее спине, как огонь. Кто-то наблюдал за ней.
Прежде чем она успела повернуть голову, она услышала раскатистый голос Холдена, склонившегося над ее скамейкой в парке. “Ты нарушаешь правила”.
Ее сердце бешено заколотилось, когда тепло его слов окутало ее слух. При звуке его голоса остатки ее гнева на него прошлой ночью улетучились, оставив только воспоминание о его грешных поцелуях. Она повернулась и улыбнулась ему. “Ты ведь не донесешь на меня, правда?”
“Никогда. Можно мне посмотреть?” Он обошел скамейку в парке и сел рядом с ней.
“Это всего лишь мои рисунки, заметки о том о сем...”
Он закончил ее оправдания свирепым взглядом и протянутой рукой.
“Очень хорошо”. Она протянула ему блокнот, пытаясь вести себя так, будто ее не волнует, что он копается в ее мыслях об окружающем мире. Он собирал ее картины, но эти рисунки были грубыми набросками, незаконченными. Сочтет ли он ее бездарной теперь, когда увидел ее работу незавершенной и разрозненной? Ее мышцы напрягались, когда он медленно листал страницы, и она вздрагивала при каждом моргании его глаз.
“Это все из парка?”
“Нет, тут и там есть несколько случайных каракулей из других частей города. В любое время, когда моей матери не было рядом. В основном меня вдохновляют достопримечательности. У меня есть мысли о картинах, чтобы не забыть, забытья делаю зарисовки. Что бы ни было у меня на уме ...”
“У тебя прекрасные наброски”.
Она проглотила комплимент. По крайней мере, одна ее черта показалась ему привлекательной. “ Спасибо. ” Ее голос перешел на шепот.
“Нет, правда. Ты очень талантлива”. Он перевернул еще одну страницу, задумчиво склонив голову набок. “Это шоколадный торт”.
“Я нарисовала торт?” Она попыталась наклониться поближе, чтобы увидеть то, что увидел он.
Он с игривой улыбкой отобрал у нее блокнот.
“Не могу сказать, что я удивлена, но я не помню, чтобы рисовала какие-либо сладости”.
“Нет. Просто ... когда я был маленьким, наша кухарка пекла шоколадные пирожные. Запах наполнял дом. Последний час перед тем, как пирог достаточно остынет, чтобы его можно было есть, я всегда проводил на кухне. Миссис Каппингс — она была нашей кухаркой — рассказывала мне истории о рыцарях и замках. Потом мы вместе ели пирог. Некоторые из моих самых теплых воспоминаний связаны с той кухней. Даже сегодня, откусывая кусочек шоколадного торта, я думаю о миссис Каппингс и о том, как мы сидели с ней на кухне. ”
“Боюсь, я все еще не понимаю”.
“Твои рисунки похожи на шоколадный торт. Они напоминают мне о чем-то, чего я не могу понять, и все же в этих линиях углем есть элемент уюта”.
“Ох. Я думала, они приносят только мне утешение”. Ей показалось или между ними двумя была какая-то связь?
“Нет, Сью. Это не все в твоих мыслях”. Хотя он говорил о ее эскизах, она задавалась вопросом, может ли он прочитать ее мысли о нем, потому что их отношения, казалось, были только в ее мыслях.
Он вернул свое внимание к ее блокноту, перевернул последнюю страницу и вздрогнул от того, что увидел. Что она там нарисовала? Она не могла вспомнить.
Его голос был грубым, когда он спросил нарочитым тоном: “Почему у тебя в блокноте страница, исписанная именем Сюзанна?”
“Я... думаю, это красивое имя. Мне свое никогда не нравилось”. Идиотка, идиотка, идиотка! Когда она успела нацарапать ”Сюзанна"? Она выхватила блокнот из его рук и закрыла его, пытаясь не обращать внимания на то, как ее рука коснулась его руки. Она также пыталась не думать о том, как близко он сидел к ней на скамейке. У нее ничего не получалось, но, тем не менее, она пыталась.
“Итак, ты практиковалась в написании имени Сюзанна?”
“Да. Дамы делают подобные вещи, если хочешь знать”.
“Потренируйся так же подписываться именами и других дам.” Его брови сошлись на переносице, когда его изумрудный взгляд пронзил ее насквозь с яркостью, которая действительно заставила ее насторожиться.
“Отличная идея”, - блефовала она.
“Неужели? Как раз тогда, когда я думаю, что знаю все, что нужно знать о дамах, выясняется какой-нибудь интересный факт”. Его лоб все еще был нахмурен, пока он явно обдумывал правдивость ее утверждений.
“Да, хорошо, я рада поделиться с тобой кое-какой информацией сегодня обо мне”. Ее голос был выше, чем обычно, когда она улыбнулась, чтобы скрыть внезапный приступ нервозности.
“Это ... интересно”. Его губы изогнулись в улыбке. “Спасибо, что поделилась со мной своими набросками. Если я вспомню, что мне напоминают твои рисунки, я дам тебе знать. ”
“Не нужно слишком много думать об этом. Я всегда говорю, тебе не следует зацикливаться на искусстве”. Тебе не следует зацикливаться на искусстве? Это была лучшая история для прикрытия, которую она могла придумать?
“Странно всегда так говорить. Я всегда говорю: зацикливайся на приятных сторонах жизни и делай вид, что остальных не существует. Искусство доставляет удовольствие ”.
“Легко ли это сделать?”
“Думать об искусстве? Да”.
“Притворяться, что неприятных сторон жизни не существует”, - пояснила она.
“Иногда больше, чем другие, но я усердно стараюсь”. Он на мгновение заглянул ей в глаза, прежде чем заявить: “Мне пора идти. До следующего бала”. Он встал и ободряюще кивнул ей головой, прежде чем направиться прочь.
“Следующий бал, на котором я не буду танцевать с тобой?” - крикнула она ему вслед.
Он сделал паузу и бросил улыбку через плечо. “Я с нетерпением жду твоего отказа”, — он усмехнулся, — “действительно, очень. Увидимся там”.
Она все еще улыбалась ему вслед, когда он спускался по тропинке широким, расслабленным шагом человека, полностью контролирующего каждый аспект своей жизни. Его жизнь, казалось, была очаровательной и без малейшего намека на борьбу. Как ему это удавалось? Как она могла попытаться сделать то же самое? Как только улыбка начала сползать с ее губ, она услышала хруст шагов по траве позади себя. Обернувшись, она увидела леди с бала, которая предостерегала ее от замужества. Генриетта? Неужели ее так звали? И почему она, спотыкаясь, выбиралась из кустов?
“Мисс Грин, как приятно видеть вас снова”.
“Взаимно, леди"… Мне ужасно жаль. Кажется, я не расслышала вашего титула, когда мы разговаривали в последний раз.”
“Да, я действительно кажусь такой забывчивой. Леди Пембертон. Впрочем, вы можете называть меня Генриеттой. Я могу сказать, что мы быстро подружимся, даже если я вдвое старше вас.”
“О, конечно, нет. Вы выглядите довольно молодо”, - солгала Сью. Седые волосы Генриетты, собранные в тугой узел на голове, выдавали ее возраст больше, чем морщинки вокруг глаз. Но даже обладая светским обаянием репы, Сью знала, что в этой ситуации нельзя говорить правду.
“Спасибо, дорогая. Вы не могли бы остаться и поболтать сегодня днем?”
“Нет, боюсь, мне нужно встретиться со своими кузинами. Меня и так слишком долго не было”.
“Какая жалость. Тогда вам придется зайти ко мне на чай”.
“Да, это было бы... мило. Доброго дня, Генриетта”.
“Доброго дня, дорогая”.
Сью подобрала юбки и направилась к Изабель и Виктории. Что-то в этой женщине казалось немного не так. Была ли это предполагаемая дружба просто потому, что они разговаривали на балу? Или то, как ее глаза пронзали кожу Сью насквозь? В любом случае, Сью хотела оказаться подальше от Генриетты как можно быстрее, и, если бы этому можно было помочь, она бы не стала пить чай с леди Пембертон. Что там сказал Холден? Притворись, что плохих сторон жизни не существует? Конечно, в жизни Сью, если бы она вообразила все плохое, у нее бы ничего не осталось.
***
“Холден!” Раздался голос тети Пенелопы, когда он вошел в библиотеку. “Я рада, что ты смог прийти сегодня”. Ее глаза были немного чересчур яркими, когда она встала со своего места у камина.
“Извините за задержку. Я был”, — он ухмыльнулся и провел рукой по волосам при мысли о проведенном дне, — “в парке, когда пришло ваше письмо”. И какой это был восхитительный и интересный день. Мог ли он наконец разгадать тайну Сюзанны? Нет, но Сью? Этого не могло быть. Его разум отказывался принимать такой вывод. Почему она скрывала это от него все это время? Ему придется подумать об этом позже, когда тетя не позовет его на чай.
Он закрыл за собой дверь и вошел в комнату. Замедлив шаг, заметив отчаяние в глазах тети, он спросил: “Что-то не так? Это одна из девочек? Нужно ли мне вызывать на дуэль какого-то молодого парня, чтобы защитить ее честь? Вы знаете, что я это сделаю, и я стреляю гораздо лучше, чем дядя Джозеф. Кто он?” Он оценил невидимого врага игривым рычанием в попытке улучшить ее настроение. К сожалению, похоже, это не сработало.
“С девочками все в порядке. Однако тебе нужно сесть”. Тетя Пенелопа указала на один из стульев, прежде чем начать заламывать руки.
“Это не может быть хорошей новостью, если я должен сидеть, чтобы ее услышать”, - предложил он с усмешкой, обходя кресло на своем пути.
“Чаю?” Она присела на краешек стула, как будто заставляла себя оставаться неподвижной. Она всегда расхаживала по комнате, когда была расстроена.
Он приподнял бровь и спросил: “И для этого нужен чай? Что случилось, что привело вас в такое состояние?”
Она моргнула, глядя на него, ее пальцы сплелись в узел на коленях. “Прошлой ночью я видела твою мать”.
“Ах, это”. Черт. Он недостаточно быстро увел ее с бала. Если бы только он мог увести свою мать, когда впервые увидел ее, но не было никакой возможности сделать это. А потом он получил записку от мисс Фэрлин. Черт, черт, черт. Он вздохнул, упал в кресло позади себя и приготовился к словесной взбучке, которую собирался получить.
“Ах, это? Это все, что ты можешь сказать? Холден, все считают, что она мертва. Как правило, умершие люди не посещают балы.”
“Кто-нибудь еще видел ее?”
“Насколько я знаю, нет. Я видела, как она уходила с тобой, Холден”, - пожурила она.
“Прошу прощения?”
“Что нам сказать людям? Что, если кто-нибудь заметил ее присутствие прошлой ночью?” Она прикусила губу и покачала головой.
Холден наклонился вперед и понизил голос. Они были одни, но он всегда был осторожен, всегда. Осторожность была единственной константой в его жизни. “Я справляюсь с ситуацией”.
“Как ты справляешься с этим, Холден? Как? Когда Генриетта посещает балы в городе?”
“Она ... появилась в моем доме несколько дней назад”. Он стиснул зубы, ожидая реакции своей тети, прежде чем добавить: “Я сказал ей, что она может остаться со мной”.
У нее отвисла челюсть, когда она уставилась на него. “ Ты не можешь позволить ей оставаться под твоей крышей! Ты с ума сошел? Она могла причинить тебе боль, Холден. Она нездорова.
“Ей некуда было пойти. Что мне было делать?”
“Я не знаю. Прикажи ей уйти?” Ее слова срывались с языка настойчивым шепотом.
“И куда она пойдет? Обратно в Брук-Хаус?”
“Если это удалит ее из твоего дома, тогда да, пусть возвращается в Брук-Хаус”.
“Посреди ночи?” Он не мог так поступить со своей матерью, и тетя Пенелопа это знала.
Она покачала головой и вгляделась в его лицо в поисках ответов. “Как ей удалось сбежать? Твой отец знает? О, когда он услышит об этом...”
“Он об этом не услышит”.
Тетя Пенелопа вздохнула. “Ты не можешь прожить остаток своей жизни, не разговаривая со своим отцом. В какой-то момент тебе придется...”
“Нет. Я не буду иметь дел с этим человеком. Если он хочет верить, что я шатаюсь по Франции с распутными женщинами и вдоволь выпиваю, пусть так думает. Тем временем мама останется со мной, пока я не найду для нее подходящую жилплощадь. Я бы не отправил своего злейшего врага обратно в это место, не говоря уже о моей семье. ” Прошло несколько дней, а он все еще не мог забыть голодный взгляд, от которого сводило скулы у его матери, когда она впервые появилась в его доме. Он покачал головой. “Отец был неправ, что держал ее там”.
“По-своему, ты знаешь, ему не все равно. Он заявил, что она мертва, и отослал ее, потому что был вынужден, Холден ”. Она некоторое время смотрела на него, прежде чем продолжить. “Каким бы ни было состояние дел между тобой и твоим отцом, я знаю, что он хотел бы знать об этом”.
“Он ничего не захочет, кроме как снова запереть ее”.
“Она не может жить с тобой, Холден”.
“Я знаю это.” Он провел рукой по глазам и откинулся на спинку стула. “Но я не хочу, чтобы отец решал ее судьбу”.
Она налила чашку чая и посмотрела на него поверх края с молчаливым неодобрением, прежде чем спросить: “Тогда что ты будешь делать?”
“Она ушла из моей жизни с тех пор, как я был ребенком. Семья утверждала, что она умерла так долго, что я начал верить этой лжи. И теперь она вернулась ”. Он со вздохом оторвал взгляд от изучения подлокотника своего кресла. “ У вас случайно нет чего-нибудь покрепче чая? Полагаю, мне все-таки нужен алкогольный напиток для этого разговора.
“В графине на столе. Это любимая выпивка твоего дяди”. Она указала на хрустальный сосуд рядом с ним. “Холден, ты не сможешь восстановить утраченные воспоминания за несколько дней пребывания здесь. И уж точно не с такой женщиной, как Генриетта. Это небезопасно ”.
“Сейчас в ее присутствии я в большей безопасности, чем когда был ребенком”, - рассуждал он, наполняя бокал бренди.
“Я понимаю, что она твоя мать. Она моя невестка. Но она также оборвала жизнь твоего брата”.
“Я прекрасно осведомлен. Отец никогда не давал мне забыть об этом. - Он насмешливо заглянул в глубину своего бокала. - Сэмюэль не поступил бы подобным образом. Сэмюэль принял бы правильное решение. Он провел свою жизнь в тени старшего брата, которого едва помнил. Он хотел бы, чтобы Сэмюэль тоже был жив, но у его отца была неудачная манера горевать — обвиняя при этом Холдена.
“Это было ужасное событие”.
“Действительно. В тот день я потерял все”. Он сделал глоток бренди, позволяя ему сжечь свое прошлое.
“И ты думаешь, что сможешь вернуть это, пряча свою ранее кровожадную и в настоящее время больную мать в своем доме”. Это был не вопрос. Она пронзила его взглядом, заставив вздрогнуть.
“Признаю, какая-то часть меня интересуется ею. В конце концов, она моя родственница. Я не позволю ей оставаться со мной вечно. Только ... на время ”.
“Это небезопасно. Она убивала раньше”.
“Я в полной безопасности, тетя Пен. Ее действия в прошлом не имеют значения, не сейчас”.
“Разве нет?” - возразила она.
“Я в порядке. Я сам о себе заботился много лет, и присутствие моей матери не изменит этого факта”.
“Генриетта появляется на светских мероприятиях, и ты не в порядке. Ничто из этого не в порядке ”.
“Все, что мне нужно сделать, это держать ее в секрете, пока она рядом. Не волнуйтесь, тетя Пен. Она останется мертвой, и все пойдет своим чередом, как всегда”. Во всяком случае, он на это надеялся.
“Холден, подумай о своих кузинах”. Она наклонила голову так, что он всегда чувствовал себя как щенок, выпрашивающий объедки со стола. “Если Генриетту узнают в городе, их сезон будет окутан скандалом”.
Он провел рукой по волосам, стараясь не смотреть на нее. “ Я разберусь с этим должным образом. Даю вам слово."
“Возможно, я смогу помочь”. Она прикусила губу, явно обдумывая их ограниченные возможности. “Мы должны сказать Джозефу, что его сестра вернулась. Он, конечно, расстроится, но мы должны. Ты не можешь нести это бремя в одиночку. Лучше всего было бы рассказать твоему отцу, но тебе нужна помощь кого-нибудь из членов семьи. ”
Он отстранился, пораженный ее словами. Это было его бременем, и только его. “Я не могу позволить вам сделать это. Чем меньше людей знают об этом ...”
“Холден, он может помочь тебе. Он уже знает, что произошло много лет назад”, - настаивала она, снова переплетя руки, отчего побелели костяшки пальцев. “Ты не можешь вечно хранить этот секрет. Теперь я это понимаю. Это слишком сложно. Если я расскажу твоему дяде о местонахождении Генриетты, он сможет...”
“Нет! Я могу сделать это один. Никто не должен знать об этом. И никто не узнает”.
“Холден”, - взмолилась она, снова склонив голову набок с выражением, которому Холден не смог отказать. Но на этот раз он должен.
“Тетя Пен, мы не можем допустить, чтобы об этой ситуации узнал даже дядя. Если правда выйдет наружу, каждый салон в Лондоне будет гудеть от семейных секретов. ‘Разве ты не знала? Он утверждал, что его собственная мать умерла. Он должен быть в цепях. А ты слышал о ней? Безумен, как мартовский заяц ”. Он вздохнул, тяжесть положения все тяжелее ложилась на его плечи — шансы его кузин на удачный брак, его собственная репутация… “Я планировал остаться после этого визита, но если об этом узнают, мне придется уехать. Полагаю, обратно во Францию”.
Ха. Франция. Когда-нибудь он действительно посетит эту страну. Шотландию, Бельгию и даже Исландию он знал довольно хорошо. Если здесь что-то произойдет, он просто соберет свои вещи и уедет.
Это было бы легко. Он делал это раньше.
И все же ... и все же он не мог представить, что действительно ступит на борт корабля, направляющегося в чужую страну. Если он это сделает, то пропустит следующее мероприятие в своем расписании, и на этот раз с ним не сможет потанцевать Сью Грин. Перспектива того, что Сью будет кружиться с ним по танцполу и смеяться ему в лицо, заставила его улыбнуться. Он покачал головой.
Он сморгнул ее образ, прошептав: “Я не могу уйти. Не сейчас”.
Кто-то резко втянул воздух напротив него. “Ого, Холден Эллис! Ты кем-то увлечен”.
Он поднял взгляд, заметив внезапную смену ее тона. “ Мы обсуждали довольно важный вопрос, тетя."
Она отмахнулась от этой проблемы тыльной стороной ладони. “Обещай, что ты предоставишь ей надлежащие условия для человека в ее состоянии — в ближайшее время! И что она больше не будет появляться на публике”.
“Я позабочусь о том, чтобы с нами не случилось скандала. Не сомневайтесь в этом”.
“Тогда очень хорошо. Я полагаю, нет смысла спорить. То, что мы будем в ссоре, ничего не меняет в ситуации”. Она со вздохом откинулась на спинку стула, когда дверь из коридора распахнулась. Его кузины ввалились в комнату как раз в тот момент, когда тетя проинструктировала его: “Расскажи мне об особенной леди, которая привлекла твое внимание!”
“О, у Холдена есть особенная женщина?”
“Кто она?”
“Скажи нам! О, ты должен!”
Холден встал и повернулся лицом к своим кузинам. “У меня нет особенной леди!”
“Ты, безусловно, врешь. Твоя улыбка выдает тебя”, - заявила Эйприл.
“Правда”. Он протянул руки, сдаваясь. “Это не то, что ты думаешь. Она...”
“О! Там есть она!” Мэй воскликнула, прижимая руки к сердцу.
Черт. Избежать этого обсуждения было невозможно, кроме как сказать: “Мне пора уходить”.
“И лишаешь нас послеобеденных развлечений?” Пожаловалась Джун, опускаясь на стул рядом с его тетей.
“Как в Древнем Риме в день спортивных развлечений. Я верю, что я буду на своем пути, прежде чем выпустят голодных львов для развлечения толпы, но увы не сегодня”.
Как раз в этот момент вошла Джен со своим щенком на буксире. “Холден! У меня новые кролики! Хочешь с ними познакомиться?”
“Я бы с удовольствием, Джен. Я уйду через сад за домом. Доброго дня, дамы”.
Когда он двинулся к выходу из комнаты, собака Джен ухватила его за ботинок, прежде чем выбежать в коридор. Холден обернулся. “Видишь? Голодные львы. Я так и знал”.
“Береги себя, Холден. И разберись в той ситуации, которую мы обсуждали”.
“Я так и сделаю”.
Когда он провожал Джен из библиотеки, за ним тянулись отголоски “Какой ситуации, мама?” и “Кто его леди?”
Он покачал головой и последовал за кузиной вниз по лестнице, ведущей в сад за домом. Его мысли были заняты тем, что ждало его в ближайшие дни. Ему не хотелось сообщать матери, что она должна вернуться в больницу. Ее действия были немного странными, но была ли она все еще так опасна, как считала его тетя? Конечно, нет. Ему нужно было время, чтобы найти нового врача и частный дом, где ее будут нормально кормить и выдадут подходящую одежду. Ничего из этого нельзя было сделать в течение дня. И его ночи в тот момент были наполнены балами, — он ухмыльнулся.
Пока он будет держать свою мать в стенах своего дома, никто ничего не узнает. Это даст ему время, в котором он нуждался — и время, которого, как ему было стыдно, он желал. Ему просто нужно было быть более осторожным, чтобы она не сбежала, пока он будет во всем разбираться.
“Холден, ты придешь посмотреть на моих новых ангорских кроликов или нет?” Раздался голос Джен, оторвавший его от размышлений. “Это Oryctolagus cuniculus, и они прекрасны!”
Он откашлялся и спустился по оставшейся части лестницы к Джен, которая стояла в свете кухонного камина. Она выглядела воплощением невинности со своей длинной темной косой, спадающей на плечо. Он сдержал проклятие во вздохе, когда приблизился к ней.
При всех своих желаниях относительно своей матери, глядя на Джен, он знал, что его тетя права. Если он не спрячет свою мать навсегда, это на какое-то время вызовет скандал в семье. Даже спустя годы, когда Джен достигнет совершеннолетия, она будет предметом разговоров. Он должен был исправить эту ситуацию. Хотя бы ради Джен. “Да, давай посмотрим на твоих новых питомцев. Сколько это их? Двадцать? Тридцать?”
“Всего девять”.
“И это все?” Он улыбнулся своей младшей кузине, зная, что должен сделать. Он навсегда спрячет свою мать. Она снова будет вычеркнута из его жизни. И он пойдет дальше, не оглядываясь, как это делал его отец. Но он не сделает этого сегодня. В данный момент ему нужно было многое обдумать по самым разным вопросам. Он наконец-то вернул свою мать. И сегодня все были в безопасности. Ему просто нужно было держать все под контролем…пока.
Десять
Холден вошел в свою гостиную. Должно быть, именно там он оставил свою книгу, потому что он определенно искал ее уже везде. Он сомневался, что сможет уткнуться в книгу, чтобы отвлечься от своих круговых мыслей, но он планировал попытаться это сделать изо всех сил. Он замер, услышав скрип стула в углу комнаты.
“Ох. Мама, я не знал, что ты ...” Он наблюдал, как грудь матери поднимается и опускается от сонного дыхания. Ее вязание лежало заброшенным у нее на коленях, когда она дремала в тепле маленькой комнаты.
Он на мгновение задержался у двери, не желая беспокоить ее. Он уже пропустил день с подобными рассуждениями. Скоро он найдет для нее дом и скажет, что она должна покинуть его дом, но не сейчас. Холден провел рукой по волосам и оглянулся через плечо на открытую дверь. Он мог уйти. На самом деле ему не нужно было…
“Я искал книгу”, - прошептал он, делая шаг вглубь комнаты. Хотя он пришел за своим последним чтением, его взгляд не отрывался от ее спящей фигуры в кресле. “Я начал это несколько дней назад, но сейчас, кажется, не могу вспомнить, что это”. Когда она не пошевелилась, он повысил голос до мягкого уровня. “Я полагаю, Фезавальд мог позаимствовать это. Однако я не могу представить, чтобы он интересовался Европой.”
Грудь его матери поднялась, затем опустилась без малейшего движения.
Холден покачал головой. Весь болтающий Лондон, а он здесь разговаривает с дремлющей умершей женщиной. “Я не уверен, зачем я тебе это объясняю, ведь ты спишь. Ты спишь, не так ли?” Тишина в комнате, казалось, распространилась на весь мир, как будто все на свете на мгновение прекратили свои занятия, чтобы прислушаться. Ничего.
“Я так и думал”. Он придвинулся ближе, присаживаясь на край чайного столика рядом с ее креслом. “Знаешь, это действительно очень плохо. Ты так много пропустила в жизни, находясь взаперти. Это то, где ты должна быть, но иногда я не могу не задаваться вопросом…
“Боже! Почему все должно быть именно так? Если бы ты была в здравом уме, все было бы совсем по-другому”. Он опустил голову на руку, пытаясь стереть свои проблемы с висков. “Ты больше не сможешь приходить ни на какие балы, мама. Не знаю, понимаешь ли ты это. Тетя Пен хочет, чтобы я поселил тебя обратно в Брук-Хаус, но я сказал ей "нет". И все же ты не можешь оставаться здесь вечно. Она говорит, что это небезопасно, и я признаю это, когда увидел, как ты разговариваешь со Сью ... Он прерывисто выдохнул.
“Конечно, Сью ничего не заподозрила, но это не имеет значения. Само твое присутствие подвергает окружающих опасности”. Он подумал о Сью и вздрогнул. “Я хотел бы, чтобы ты поняла, в каком положении я нахожусь из-за тебя. Тетя Пен видела тебя прошлой ночью. И если она увидела тебя, то могла бы увидеть и другая женщина, и тогда вся хорошо продуманная ложь, призванная защитить всех, была бы разоблачена.
“Я ошибался, думая, что смогу это сделать, вести такую жизнь. Удержать тебя здесь хотя бы на время. Черт возьми, все мое возвращение в Англию было сплошным хаосом ”. Он обвел рукой комнату вокруг себя, прежде чем снова занять свою позу, положив руку на колено. “Ты не виновата в этом, по крайней мере, не в этот раз. Тетя Пен упомянула о том, что надо связаться с отцом, когда мы разговаривали за чаем, и я обнаружил, что с тех пор мне не по себе. Мы с отцом некоторое время не разговаривали. Я не знаю, знали ли вы об этом. ” Он посмотрел в окно, наполовину ожидая вызвать в воображении этого человека одним упоминанием его имени.
Его мать пошевелилась во сне, и ее вязанье соскользнуло на толстый ковер у ее ног.
Он наклонился и поднял вязанье, отложив его в сторону. “Он считает, что я годами жил в Париже, растрачивая свою жизнь и ресурсы. А правда заключается в том, что я даже никогда не видел Францию. Как только я стал достаточно взрослым, чтобы закончить школу, я пошел в гавань и сел на следующий корабль, выходящий из порта, — рыболовецкое судно, направляющееся в Исландию.”
Он усмехнулся. “Исландия. Ты можешь в это поверить? Именно там я провел первые четыре года своего отсутствия. В конце концов, я накопил достаточно средств, чтобы найти дорогу обратно поближе к Брюсселю. Затем я некоторое время разводил овец в Шотландии. Ирония в том, что я добился довольно большого успеха. По крайней мере, этого достаточно, чтобы меня кормили, одевали и иметь крышу над головой. Я никогда не прикасался к деньгам, которые отец кладет на мой счет — я отказываюсь. Мне не нужна его помощь, финансовая или иная. И все же он все еще видит меня в плохом свете. И поэтому я позволяю ему. ”
Его отец никогда не любил его, и на данном этапе жизни Холдена это чувство было взаимным. Было время, когда он был молод и жаждал одобрения своего отца, но он устал от усилий, когда был еще школьником. В последние годы он держался на расстоянии от этого человека, поощряя слухи, которые распространялись о его собственных безрассудных действиях во Франции. Разговоры о его распутном поведении отдаляли его отца от его жизни — как того хотел Холден. Он фыркнул в тишине комнаты. “В любом случае, теперь я вернулся. И до тех пор, пока ты держишься подальше от посторонних глаз и поскольку мне удается избегать отца, я думаю, что могу остаться ненадолго.
“Я не ожидал этого — ничего из этого. Ты. Сью...” Он вздохнул. “И я не совсем уверен, что делать на этот счет. Я совершенно уверен, что она скрыла от меня довольно большую правду. Пока я не уверен, я не знаю ... и даже если бы я знал наверняка…
“У нее, должно быть, были свои причины играть со мной в эту игру, не так ли? После стольких лет я не хочу ее отпугивать. Я не думаю, что мне следует что-либо говорить, пока она не признает свой обман. Если это действительно обман. Вопрос в том, как я узнаю наверняка.” Все встало на свои места в одно мгновение, заставив его сесть прямо. Был один способ узнать наверняка, была ли Сью всего лишь Сью. Он ухмыльнулся, подумав о губах Сью, обычно таких занятых тем, что ругают его за какую-нибудь неосторожность.
“Спасибо за эту небольшую беседу, мама”. Он встал и вышел из комнаты. Он найдет свою книгу в другой раз. Однако он добрался только до основания лестницы, когда раздался стук в дверь. Он позвал: “Фезавальд, ты здесь?” Но никто не ответил. Пожав плечами, Холден подошел к двери и распахнул ее.
“Отец”, - пробормотал он в знак приветствия, глядя в лицо человека, от которого убегал одиннадцать лет. Он постарел, в его когда-то светлых волосах появилась седина на висках. Холден удивился, увидев, что они одного роста и телосложения. Мужчина, который маячил в его воспоминаниях, теперь был на равных с ним. Он выглядел достаточно хорошо, в прекрасно сшитом пальто, скрывавшем большую часть свидетельств его большого аппетита.
“Так вот где я тебя нахожу”.
“Действительно. Я вернулся в Англию совсем недавно”. Холден сделал шаг на крыльцо, вместо того чтобы позволить мужчине войти.
“Я много чего слышал. Это дом одной из твоих подруг-француженок?” спросил его отец, с насмешкой глядя на фасад дома Холдена.
“Зачем ты пришел сюда, отец?”
“Кем бы она ни была, она следит за тем, чтобы ты был хорошо одет. Конечно, я уверен, что это в ее интересах ”.
“Дом мой, как и моя одежда”.
“Хммм. Когда я услышал, что ты в городе, я подумал, что стоит поговорить. В последнее время в семье возникли некоторые проблемы”.
Холден закрыл дверь за своей спиной и проводил отца обратно по ступенькам в маленький сад. “Проблемы?” Тетя Пенелопа все-таки связалась с ним? При этой мысли Холден стиснул зубы. Он доверял ей.
“Я получил сообщение от врача из Брук-Хауса, что была предпринята успешная попытка к побегу." Он огляделся вокруг, прежде чем сказать: “Твоя мать пропала без вести”.
Холден кивнул. “Спасибо за информацию”. Значит, тетя Пенелопа хранила молчание без всякой на то причины. Этот проклятый доктор.
Его отец неловко кивнул ему головой. Оглядывая сад, он, казалось, подыскивал слова. Когда он наконец снова посмотрел на Холдена, это было для того, чтобы сказать: “Мне пора”.
“Очень хорошо”. Холден скрестил руки на груди.
“Холден, ты можешь остановиться в Пембертон-Хаусе, если захочешь. Если здесь ничего не получится...” Он отвел взгляд.
“В этом нет необходимости, отец. Мне и так вполне комфортно”.
“Ты знаешь, что твоя жизнь позорит семью. Жить за счет благосклонности какой-то француженки - это вообще не жизнь. Ты не обязан...” Казалось, он не в состоянии больше ничего сказать на эту тему.
“Если я увижу маму, я сообщу тебе”.
Его отец кивнул и повернулся, направляясь к садовой калитке. Его рука замерла на щеколде. Обернувшись, он спросил: “Ты не имеешь никакого отношения к недавнему исчезновению в Брук-Хаусе, не так ли?”
“Нет. У меня не вошло в привычку вытаскивать больных людей из больниц. Разве ты не знаешь, что я слишком занят для этого распутными женщинами и выпивкой ?”
В голубые глаза отца вернулось знакомое жесткое выражение. Он повернулся к воротам, распахнул их и, не сказав больше ни слова, сел в свой экипаж.
***
Сью вышла на улицу в еще один прекрасный солнечный день. Какая странность, что два дня подряд стоит идеальная погода! Мэй была права — она определенно не хотела проводить такой день в гостиной, потягивая чай и обсуждая модные вещи. Ратледжи были восхитительной компанией дам, однако ее мать и Эванджелина никогда не позволяли беседе за чаем слишком далеко отклоняться от условностей. Почему-то она подумала, что, если бы ее мать не присутствовала сегодня, чаепитие было бы совсем другим и довольно приятным. Как бы то ни было, Сью весь последний час подавляла зевоту.
Мэй, должно быть, заметила задумчивое выражение ее лица, когда она смотрела в окно, потому что через минуту извинилась и вывела Сью через дверь в сад. “Теперь, когда мы покончили с этим обязательством, не хотела бы ты прогуляться по саду? Я бы показала тебе окрестности, но мне нужно вернуться на конюшню и проверить, как там моя лошадь, пока кто-нибудь не заметил моего отсутствия. Сегодня днем ее должны были подковать. Ты не возражаешь?”
“Вовсе нет. Я прогуляюсь по саду и буду наслаждаться днем. Я просто рада, что не буду обсуждать линии талии на платьях ”.
Мэй рассмеялась. “Я тоже, Сью. Я вернусь через некоторое время. Тебе следует начать с розария за лабиринтом. Это мое любимое место”.
“Спасибо. И не торопись со своей лошадью. Мне и здесь будет хорошо ”.
Мэй улыбнулась и исчезла за решеткой из пурпурных цветущих лоз.
У Сью было предчувствие, что они быстро подружатся. Жаль, что они встретились только во время последнего сезона Сью. Сью вздохнула и ступила на гравийную дорожку. Обогнув лабиринт живой изгороди, она направилась в дальний угол сада.
Войдя в дверной проем, прорезанный в зелени живой изгороди, она была поражена обилием цветов, простиравшихся во всех направлениях. Лилии вперемешку с тюльпанами покоились в тени розовых кустов всех мыслимых цветов. Цветущие деревья склонились над дорожками, словно защищая их любящими руками. Она двинулась дальше вглубь скрытого сада, ее голова кружилась от усилий впитать в себя всю его красоту.
Затем, обогнув поворот тропинки, она остановилась. Он сидел, развалившись, на скамейке. Холден выглядел бы типичным беззаботным повесой, возможно, ожидающим любовной связи, если бы не постукивание носком ботинка по земле и хмурый взгляд. Конечно, он все еще выглядел невероятно красивым, даже с озабоченными морщинами, прорезавшими его лоб.
Она подошла ближе, привлекая его внимание. “Я не знала, что ты будешь здесь”. Он двинулся, чтобы встать, но она остановила его, подняв руку.
Он пожал плечами и откинулся на спинку стула. “Я тоже не знал, что буду здесь”.
Она сделала еще несколько шагов в его направлении, остановившись перед скамейкой, на которой он развалился. “Я пришла выпить чаю с твоими кузинами. Что ж, у нас уже была светская болтовня , и теперь мы перешли к чаепитию. Было довольно скучно со всеми этими разговорами о моде и тому подобном, и мне все равно не разрешили участвовать, потому что мама говорит, что я надоедаю людям. Хотя, честно говоря, я не совсем уверена, как у меня это получается. Я считаю себя отличным собеседником, возможно, временами немного многословной, но никогда не занудной.”
Он приподнял золотистую бровь, но ничего не сказал.
“О нет, теперь я надоедаю тебе разговорами о том, чтобы не быть скучной. Какая ирония. Я не хотела вторгаться в твои ”. Она сделала шаг в сторону, не уверенная, что делать со своими руками, сначала скрестив их, затем переплетя за спиной. “Я пойду”.
“Нет, останься”. Его голос был глубже, чем обычно, с грубостью, которой она никогда раньше от него не слышала. “Мне бы не помешалоотвлечься”.
“Тогда я попытаюсь отвлечь тебя в более приятном смысле этого слова”. Она неуверенно улыбнулась ему, покачиваясь взад-вперед на каблуке одного ботинка. “Это не похоже на насекомое, жужжащее у твоего лица, или на человека, который отчаянно нуждается в ванне, но настаивает на том, чтобы стоять слишком близко на балу. Вместо этого я попытаюсь отвлечься детским смехом или прекрасным видом. Мне сказали, что я очень отвлекаю. Хотя я полагаю, что это заявление могло быть задумано как оскорбление, теперь, когда я думаю об этом. Тем не менее, я все же попытаюсь отвлечь тебя от грустных мыслей. ”
“Я уверен, что это не займет много усилий”. Он почти рассмеялся, но смех так и не коснулся его глаз.
“Цветы сильно отвлекают меня. Я никогда не видела столько цветов на одном розовом кусте. Мэй была права. Это прекрасный сад. Я бы хотела нарисовать это, но мама как раз внутри, так что я не осмелюсь сейчас достать свой альбом для рисования. Я просто должна запомнить это. ”
Она обвела взглядом сад ,вздохнула и попыталась запомнить воспоминания об этом дне. Однако ее глаза хотели запомнить что-то другое, кроме цветов, когда они снова вернулись к Холдену. Его непринужденная поза, когда он развалился на скамейке, вытянув длинные ноги, скрестив руки на широкой груди, отсутствующий взгляд…
“Итак, Мэй была той, кто выманил тебя на улицу. Не могу сказать, что я удивлен. Думаю, она чувствует себя в помещении так же неуместно, как и я ”.
“Ты? Чувствуешь себя не в своей тарелке в помещении? Ты никогда не показываешь этого. Кажется, что ты проносишься по комнатам, командуя всеми и вся на своем пути. Великий лорд Стилингс — предмет зависти джентльменов, ухажер леди, обаятельнейший из всех.”
“Внешность может быть обманчивой”.
“Хa! Очевидно. Он понятия не имел, подумала она, закатывая глаза к небу.
“И я никогда не смогу командовать тобой, но, кажется, ты часто попадаешься мне на пути”. Он выдавил улыбку.
“Мной нелегко командовать”.
“Могу я приказать вам сесть?”
“Только потому, что эта скамейка выглядит удобной, в отличие от моей обуви”.
“Это одна из многих причин, по которой я рад, что родился мужчиной”.
“Должна признать, что ботинки
действительно выглядят удобными. Я мечтаю о туфлях, в которых можно пошевелить пальцами ног. Держу пари, у вас есть такая же роскошь в этих ботинках. А вот в этих...” Она села рядом с ним и приподняла носки своих полусапожек, чтобы он мог видеть их из-под платья. “Я едва могу пошевелить мизинцем. Печальное положение дел, когда ты не можешь пошевелить ни одним пальцем на ноге. Худшие - это танцевальные тапочки. Они сковывают ноги как кандалы. ”
“Правда? Поэтому ты никогда не хочешь танцевать со мной?”
“Нет. Но это было бы отличным оправданием. Мне нужно не забыть воспользоваться им, когда ты спросишь меня в следующий раз”. Она рассмеялась. “Хотя, я полагаю, это было бы не очень-то вежливо”.
“Отказывать мне в танце? Я полностью согласен”.
“Нет, сослаться на боль в ступнях джентльмену. Если подумать, мне не следовало ничего говорить о пальцах ног — шевелении или подергивании. Это было неправильно ”.
“Это неправильно, только если я буду обижен этим. Мне скорее понравилась мысль о том, как ты шевелишь пальцами ног. Скандально! Следующее, что я узнаю о тебе - что ты будешь ходить босиком по траве”.
“Только если ты принесешь немного нюхательной соли для моей матери”.
Он сдержал улыбку, в уголках его глаз появились морщинки, когда он посмотрел на нее. “Должно быть, я оставил их в другом пальто. Рано или поздно она сама очнется, а земля в это время года мягкая.”
“Чтобы зарыться в нее пальцами ног?”
“Чтобы предотвратить травму, когда твоя мать упадет в обморок. Но также и для твоих пальцев на ногах”. Он рассмеялся.
“Я как сейчас слышу свою мать: ‘Я же говорила тебе, никогда не упоминай свою личность или какие-либо болезни, связанные с твоей личностью. А чем ты занимаешься, Сью Грин? Ты обсуждаешь то, что ты босиком выходишь на улицу с джентльменом! Очевидно, я говорю все не то в разговоре. Знаешь, я была рада, что сказала тебе в тот день за мороженым. ”
Он задумчиво наморщил лоб. “ Об искусстве?
“Нет, когда я спросила о твоей матери. А теперь я взяла и снова упомянула ее. Это ужасно с моей стороны. Иногда я говорю вещи, прежде чем успеваю хорошенько обдумать их. Мои извинения. Я действительно буду очень смущена из-за повторения этого проступка.”
“Я никому не скажу. И раньше я не возражал. Насколько я помню, ты спрашивала о моем самочувствии только в связи с ее кончиной. Конечно, это допустимо ”.
“Нет. Ужасно неуместно ... По крайней мере, так мне сказали”.
Он пожал плечами и перевел взгляд на живую изгородь. “Ее не было с тех пор, как я был маленьким ребенком. И, судя по всему, она с самого начала не была матерью”.
После его заявления их окружила тишина. Сью не осмелилась нарушить ее. На этот раз она держала рот закрытым. В его голосе были только следы боли, скрытые годами апатии. Но все же она знала, что ему так глубоко больно, что он никогда никому не позволил бы увидеть это. Кроме как в этот момент. Позволит ли он ей увидеть это?
“Мне всегда было интересно, на что это было бы похоже, жизнь в других семьях”, - размышлял он. “Игры, пикники и тому подобное… Мой отец не любил ничего, что можно было бы считать приятным. Думал, мне нужна твердая рука, жесткая линия и все такое.Мы никогда не сходились во взглядах. После окончания школы я уехал из Англии во Францию и больше никогда его не видел. И мир стал более веселым местом в его отсутствие. Ах, если бы я только мог оставить все как есть. Он издал иронический смешок и покачал головой.
“О”. Между ними повисла еще одна минута молчания, прежде чем она спросила: “Все было так плохо?”
“Франция была прекрасна”. Он криво усмехнулся в ее сторону.
Она заглянула ему в глаза, ища ответы. “Я имела в виду, когда ты был мальчиком. Это было так ужасно?”
“Нет. Только те моменты, когда я был дома. Мои каникулы с друзьями были довольно приятными. И жизнь с тетей и дядей ... ну, ты видишь, где я сейчас нахожусь ”.
“Интересно, твой отец всегда был таким - суровым. Я часто задавалась вопросом, всегда ли мои родители были такими, как сейчас, или я каким-то образом сломала их. ” Она тепло улыбнулась ему, чтобы разрядить напряженность их разговора.
“Я могу вспомнить проблески того, что было до того как не стало моей матери ... до моего брата, но ...” Он покачал головой.
“У тебя есть брат?” Как такая деталь могла ускользнуть от ее матери? “Я никогда не слышала чтобы о нем упоминали”.
“Это потому, что Сэм скончался, когда ему было всего семь лет. Мне тогда было четыре”.
“Это ужасно”.
“Ты даже представить не можешь как”. Он попытался прекратить разговор небрежной улыбкой и взмахом руки.
В Холдене было гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. По его беззаботному виду она никогда бы не догадалась, что у него такое темное прошлое. Она покачала головой. “Он был старше тебя? Должно быть, это сделало получение твоего титула довольно болезненным”.
“Я был молод. Сейчас я стараюсь не думать об этом”. Он смотрел в ее обращенное к нему лицо, заставляя ее сердце биться быстрее. “Я помню, как играл с ним в детской. Он всегда был справедливым, хотя я был моложе. Он был бы хорошим лордом. Честным и благородным. Намного лучше, чем я. Он отвернулся с гримасой.
“Я уверена, что это неправда. Ты весьма благороден. Ну, в основном.”
Уголок его рта приподнялся, когда он посмотрел в ее сторону, и его взгляд задержался там на опасное мгновение.
Теперь ей грозила опасность с головой окунуться в эти зеленые глаза. Она прочистила горло и на мгновение обвела взглядом сад. “Он скончался примерно в то же время, что и твоя мать? Это была лихорадка?”
Холден неловко кивнул. “Что-то вроде того”. Он провел рукой по волосам. “Я помню, как видел его там, на полу гостиной, с моей матерью на руках. В тот день все изменилось. Сэм пропал. Моя мать... Он выругался и отвел взгляд.
“Это, должно быть, было ужасно”.
“Я видел всю сцену. Я не понимал этого в то время, но я наблюдал, как ...” Он поднял голову, чтобы встретиться с ней взглядом. “Я никогда никому об этом не говорил. И я не должен начинать сейчас. Он провел рукой по волосам, взъерошив их, прежде чем опустить руки на колени и резко податься вперед. “О чем это я сегодня болтаю? Я сам не свой. Прошу прощения. Мне пора.”
Он двинулся, чтобы встать, но она остановила его легким прикосновением к его руке. Шерсть его пальто была теплой под ее пальцами, когда она нежно сжала его предплечье. Он взглянул на ее руку, и она почувствовала, как под ее хваткой напряглись его мышцы. Вряд ли эта хватка была достаточно сильной, чтобы удержать его, если бы он действительно захотел уйти, но, казалось, она усадила его обратно на скамейку рядом с ней. Он поднял на нее глаза, в изумрудных глубинах которых боль боролась со смятением.
Когда она открыла рот, чтобы заговорить, ее голос звучал тихо. Как она могла ему помочь? Она была недостаточно большой или величественной для этой задачи, и все же… “Расскажи мне. Пожалуйста, я хочу знать.”
“Ты не хочешь знать обо мне. Не все”.
“Да, хочу”.
Он мгновение изучал ее лицо, прежде чем заговорить. “В четыре года я видел, как мой брат испустил последний вздох”. Его обычно добродушный, глубокий голос был подавлен правдой, которую он сказал. “В тот день он умер из-за меня”.
“Как ты можешь так думать? Ты был ребенком”.
Он кивнул. “Да я был маленьким . И теперь я верю, что именно так это и произошло. Моя мать потеряла ребенка при родах, когда мне было всего три года. Она так и не оправилась от этого. И когда она увидела, как мой брат ударил меня…младшего ее ребенка ... Он пожал плечами и покачал головой. Я не пострадал, но она не захотела слушать”. Он резко выдохнул.
“Ты хочешь сказать, что твоя мать убила твоего брата, пытаясь защитить тебя?”
“Она была больна”.
“Но ты ни в чем не виноват”.
Она не была уверена, в какой момент его рассказа ее рука скользнула вниз по его руке, чтобы обхватить его, но она посмотрела вниз и обнаружила, что их пальцы переплелись. Она должна двигаться. Она должна убрать свою руку из его хватки. Вместо этого она сжала его руку и положила другую руку на его предплечье, пытаясь снять напряжение.
С его историей пришло понимание. Несколько недостающих фрагментов, которые составляли его целое, сложились в ее сознании. Не все, но пока достаточно. “Твой отец не может искренне считать тебя ответственным за такое”.
“Не могу поверить, что рассказал тебе все это. Что в тебе такого?” Он взглянул на их соединенные руки и отстранился, словно обжегшись. На мгновение согнув пальцы, он снова посмотрел ей в лицо с такой интенсивностью, какой она не видела с тех пор, как они встретились на лестнице той ночью.
“Холден”. У нее пересохло во рту, и она облизнула губы. “Вот почему ты пытаешься изображать из себя закоренелого повесу”.
“Можем ли мы вернуться к теме шевеления пальцами ног?” Его дыхание казалось прерывистым, когда он посмотрел на нее.
“Ты хочешь подтвердить предположения твоего отца о тебе. Ты пытаешься оправдать его ожидания. Не могу сказать, что виню тебя. Я полагаю ...”
Неожиданное тепло затопило ее чувства, когда он протянул руку и обхватил ее лицо руками, притягивая ближе. Его поцелуй был грубым, наказывающим, но с отчаянием, которому она соответствовала. Она услышала испуганный всхлип, вырвавшийся из ее горла, когда его губы коснулись ее губ. Ее руки на мгновение взметнулись в воздух, прежде чем опуститься ему на грудь. Он отстранился, наблюдая за ней. В его глазах было понимание, которому она не совсем доверяла, как будто он вспомнил что-то, что давным-давно забыл.
Ее губы приоткрылись в вопросе, но у нее было слишком много мыслей, чтобы задать их. Он отпустил ее губы, но его руки все еще удерживали ее голову. Его большие пальцы коснулись прядей упавших волос у нее на висках.
Моргая, глядя в темно-зеленые глаза и на губы, которые хотела вернуть к своим, она потянула его за лацканы сюртука, пока его рот снова не встретился с ее. Он усмехнулся, грубый звук завибрировал в ней, но был успокоен мягкостью его рта. Его язык прослеживал линии ее губ, пока она не открылась ему, впуская его внутрь. Должно быть, прошло время, но она не осознавала ничего, кроме его губ на своих.
Его руки скользнули к ее затылку, когда он пробовал ее на вкус, его теплая кожа согревала ее сильнее, чем тысяча солнц. Его губы скользнули по ее губам, вытягивая из нее самые сокровенные желания, затем стремясь к большему. Обнаженная, нуждающаяся, она прикусила его нижнюю губу, увлекая его за собой в спираль страстного желания. Словно в битве, где ни одна из сторон не собиралась сдаваться, она повторяла каждое его движение. Она научилась. Знал он это или нет, но он был ее учителем. Теперь ее руки были у него под пальто, распластанные на груди и с каждой секундой все больше обнимающие его.
Близость. Это то, в чем она нуждалась.
Его тело прижалось к ней. Его рука скользнула по ее шее, по спине и остановилась на бедре. Он отстранился с ленивой улыбкой, его взгляд метнулся через сад. “Где спальня, когда она так нужна?”
“Холден, мы не должны”.
“Да, на самом деле я считаю, что мы должны”. Он притянул ее для еще одного поцелуя, оставив взволнованной, смущенной и легкомысленной.
Она прикоснулась пальцами к губам, когда он отстранился. Он поцеловал ее. Не Сюзанну, ее! Сью Грин!
“Для человека, который никогда раньше не танцевал кадриль, ты определенно опытна”, - размышлял он.
“Ты. Только ты”, - прошептала она. Говорила ли она вслух или только мысленно?
“У тебя самый интригующий рот. У меня такое чувство, будто мы целовались много раз, и все же я знаю, что это не так”. Улыбка тронула уголки его рта, когда он заговорил, заставляя ее захотеть поцеловать его снова. “Все в тебе кажется таким знакомым. Хотел бы я знать, что это такое. Как воспоминание о сне, которое исчезает прежде, чем ты успеваешь по-настоящему насладиться им.”
Он помнил ее? Она должна была сказать ему. Хватит секретности и лжи. Ей нужно было сказать ему, что она Сюзанна. “Холден, есть кое-что, что ты должен знать”.
“Я всего лишь пытался заставить тебя замолчать, но я рад, что сделал это. Это было довольно неожиданно, хотя я должен был догадаться. Ты страстный художник, поэтому само собой разумеется, что ты была бы страстной и в других областях ”. Он широко улыбнулся, от чего его глаза осветились и в уголках появились морщинки.
Она толкнула его в плечо и встала, чтобы уйти. “Просто пытался заставить меня замолчать?” Он поделился интимными подробностями своего детства. У них был нежный момент! И он был в настроении сейчас смеяться над ней? Проклятый человек!
“Подожди. Сью, не уходи. Я не имел в виду то, как это прозвучало”.
“Увидимся на вечеринке в саду у Хабернов, где, как ты с облегчением узнаешь, танцев не будет. Я полагаю, тебе придется подождать другого мероприятия, чтобы я отказала тебе еще в одном танце.”
Ее щеки раскраснелись, и казалось, что на них были написаны ее самые темные секреты. Отряхнув юбки, она сделала глубокий вдох. Ему было наплевать на нее. Он показал ей лишь небольшую трещину в своей броне — скорее всего, он даже этого не хотел. Он хотел отвлечься в саду, чтобы улучшить свое настроение, и она была удобна. Она отступила от него на шаг, осмелившись оглянуться лишь для одного быстрого взгляда.
К сожалению, быстрый взгляд превратился в долгий.
Что-то было в его глазах, какие-то эмоции, которые она не могла прочесть. Все, что она знала, это то, что между ними двумя была какая-то связь, думал ли он, что это просто увлечение в саду или нет. “Все равно увидимся на мероприятии у Хабернов”. Она оторвала от него взгляд и выбежала из сада так быстро, как только позволяли ноги.
***
Его утренняя прогулка верхом пока что никак не помогла ему прояснить разум. Возможно, какой-то смысл в конце концов поселится в его голове, но сегодня это явно не произойдет. На данный момент у него было над чем подумать.
Он покачал головой и увеличил скорость, покидая парк. Присутствие его матери угрожало всему, что он построил в Лондоне. Возвращение отца к его жизни натянуло ему нервы. А потом появилась Сью, целующая его так, словно ее обучал весь полусвет, и при этом провозглашающая правду, о которой он подозревал. Последняя фраза произвела на него самое сильное впечатление в данный момент.
Сюзанна была Сью. Сью была Сюзанной. Или Сюзанны никогда не было, а Сью всегда была Сью. Как бы он ни переворачивал информацию, она все равно возвращала его к той же мысли: что ему теперь делать?
Он крепче сжал поводья Мьюли, выезжая из Гайд-парка и направляясь по улице прочь от своего дома. Сью не открыла ему свою тайну, поэтому он пока не мог откровенно поговорить с ней. Поэтому все его вопросы кипели в голове, как плохо сваренный суп.
Она была там. Она была там все это время.
Неудивительно, что Сью так долго злилась на него. Он тоже видел ее той ночью. Он попросил ее найти ... ее. Он прошел мимо нее, чтобы найти ... ее. Затем он отправился к ее кузинам, чтобы найти ... ее. И все это время это была она. Всегда она.
Он погнал Мьюли вниз по улице со скоростью своих мчащихся мыслей. Как он мог когда-нибудь загладить свою оплошность? Мог ли он вообще это сделать? Вот почему она отвергла все его обаяние. И он пошел и повсюду следовал за ней, приглашая на танцы, когда она, должно быть, больше всего на свете хотела, чтобы он ушел. Той ночью он оттолкнул ее с дороги в поисках фантазии. Сюзанна не была реальной. Она никогда ею не была. Сью, с другой стороны…
Он покачал головой. Он снова задумался— что же теперь делать. Возможно, если бы ему удалось вытянуть из нее признание, они могли бы все обсудить. Одну вещь он знал наверняка, так это то, что секреты должны быть раскрыты виновной стороной вовремя. Если секрет будет раскрыт слишком рано, “все рухнет”, - пробормотал он себе под нос.
Он достаточно испытал этот процесс, чтобы знать, что правду нельзя выплеснуть на кого-то, застав их врасплох. Это только заставило бы ее защищаться. Нет, ей нужно было признаться, кто она такая, и он просто должен был предоставить ей достаточную возможность сделать это.
Он притормозил, чтобы пропустить экипаж, и заметил движение сбоку от себя. Оглянувшись, он увидел другого всадника, ожидающего, пока улица освободится.
Ее глаза сверкнули вызовом, когда ее лошадь гарцевала под ней, на которой она сидела верхом в бриджах. “Прекрасное утро для прогулки верхом”, - приветствовала она.
“Так и есть”. Холден был не в настроении болтать с новой знакомой.
Она придержала свою гарцующую лошадь и улыбнулась. “Хочешь, чтобы это было поинтереснее?”
“Я не помню, что мы встречались когда-либо ”. Кто была эта леди? Она не только сидела в мужском седле, но и ее волосы были заплетены в длинную каштановую косу. Он покачал головой.
Как раз в этот момент экипаж проехал мимо, и она умчалась по улице, громыхая копытами. Холдена не интересовало гоняться за леди по улицам Лондона, но и не хотелось, чтобы девчонка превзошла его. Он наклонился к гриве Мьюли и подтолкнул его вперед.
С грохотом копыт по улице он начал сокращать отставание в гонке. Мимо проносились здания, когда они въехали в более тихую часть города. Теперь он поравнялся с леди. Взглянув на нее, он увидел, как она ухмыльнулась и обогнала его. Холден остановился, притормозив Мьюли, наблюдая, как она продолжает скакать по улице. Его обошла девушка. Добавьте это к списку запутанных обстоятельств, которые произошли сегодня.
Он покачал головой и повернул вверх по улице к резиденции Ратледжей. Именно тогда он заметил рыжеволосую всадницу, привязывающую свою лошадь через дорогу от дома дома его кузин. Это был Ормсби-Хаус, где долгое время жила семья Мур. Он знал Тревора Мура со школьных лет, и она, должно быть, его родственница с такими волосами.
Он отогнал от себя образ нетрадиционной родственницы Тревора Мура и спешился. Достав часы, он проверил время. “Как раз вовремя”, - пробормотал он себе под нос. Он заедет с неожиданным визитом позавтракать. Если повезет, сегодня подадут пирожные с черникой к чаю. Если поездка утром не успокоит его, он просто переключится на сладости. И, возможно, когда-нибудь после того, как он съест весь сахар, какой попадется на глаза, он узнает, что будет делать дальше со Сью.
***
Окно рядом со Сью было распахнуто не потому, что на улице был прекрасный день, поскольку на самом деле он был довольно унылым, а потому, что менее чем за пятнадцать минут до этого Изабель уронила на пол флакон духов, разбив его вдребезги. Теперь в гостиной, которую она делила с Эванджелиной, стоял такой сильный запах, что проститутка выбежала бы на свежий воздух.
Сью окинула взглядом комнату и вздохнула. Единственным свидетельством того, что она здесь жила, была небольшая стопка холстов, прислоненных к стене в углу. Остальная часть комнаты представляла собой россыпь шляп, лент, перьев и туфель. Она еще глубже забилась в угол дивана, пытаясь не обращать внимания на чрезмерное прихорашивание, происходящее вокруг нее после обеда.
Виктория, однако, не восприняла позу Сью как знак оставить ее в покое и продолжала разговаривать с ней. “Я не понимаю, почему ты все еще хранишь это в секрете, Сью. Скажи ему правду”.
“Я пыталась сказать ему, что я Сюзанна, только вчера днем в саду Ратледжей”. Сью перевернула страницу в своей книге, сосредоточив внимание на напечатанных изображениях цветов у себя на коленях.
Изабель перестала возиться со своей прической перед зеркалом и плюхнулась на диван рядом со Сью, сунув книгу ей в руки. “ Вы были вместе в саду? Как романтично!
Сью пыталась игнорировать Изабель, которая считала все романтичным. Ее младшая кузина не понимала, насколько все усложнилось и что было поставлено на карту в ее жизни. “С ним трудно говорить о таких вещах”.
Виктория уронила ленту, которую держала в руках, и сердито посмотрела на Сью. “Господи, если ты не можешь поговорить с ним, то никто не сможет”.
Эванджелина прошла мимо, вырывая ленту из пальцев Виктории по пути к креслу у туалетного столика. “Я думаю, это к лучшему. Держись от него подальше, сестра. Он отвлекает тебя от поисков мужа. Она сидела и, поджав губы, прикрепляла ленту к волосам.
“Спасибо за напоминание, Эви. Я забыла, что мне нужен муж. Действительно нужен.” Сью закрыла книгу, лежавшую у нее на коленях, и отложила ее в сторону. Бесполезно. Она посмотрит на это позже, когда ее семья не будет пытаться управлять ее жизнью за нее.
Виктория повернулась к чайному сервизу и наклонилась, чтобы наполнить свою чашку. Очевидно, многочасовое прихорашивание вызывало сильную жажду. “Почему бы не сбежать с лордом Стилингзом, переодевшись Сюзанной? Пройдут дни, прежде чем он узнает правду, а к тому времени будет слишком поздно.”
Эванджелина отбросила ленту в сторону и взяла другую. “Слишком поздно’ - это неприятная часть, Виктория. Она не может рисковать своей добродетелью ради такого, как он”.
“Она уже сделала это. В библиотеке”, - возразила Виктория.
“Она это сделала?” Эванджелина развернулась на стуле, метнув в ее сторону свирепый взгляд. “Сью, ты этого не делала! Ты могла быть беременна!”
“Я всего лишь поцеловала его, и ты не отвечаешь за мои действия. Если я хочу поцеловать красивого джентльмена, то я это сделаю. На самом деле...” В памяти всплыло воспоминание о его губах на ее губах вчера в саду. Его руки на ее коже. Она попыталась скрыть улыбку, тронувшую ее губы, но не смогла.
“Сью Грин! Что ты сделала?”
“Ург, ты говоришь как мама, Эви. Ты знала это? Ты как ее близнец, только моложе”.
“Совсем как я, Эви!” - Воскликнула Изабель, слегка подпрыгнув, что грозило сбросить Сью с дивана.
“Она не это имела в виду, Изабель”. Виктория закатила глаза, достала маленькую бутылочку с чем-то и налила немного в свою чашку. “И не обращай внимания на все это. Я хочу услышать подробности. Сью, ты все еще краснеешь! Что произошло вчера?”
Она вздохнула, вспомнив, как Холден рассказывал ей о своих детских трудностях, но не хотел делиться ими ни с кем. Некоторые слова были слишком личными и драгоценными даже для нее, чтобы обсуждать их. А потом он поцеловал ее. “Ничего особенного. Мы поговорили”.
“Это действительно на что-то похоже”, - сказала Виктория поверх ободка своей чашки.
“Очень хорошо. Возможно, был поцелуй. Но это ничего не значило”, - солгала она. “Теперь все стало так сложно. Он все еще не знает меня. И он совсем не тот человек, за которого я его принимала, закончила она про себя.
“Сью, ты должна сказать ему правду”, - вмешалась Изабель. “Если будешь хранить секреты, у тебя появятся морщины”.
“Это совсем не так”. Сью улыбнулась, подумав о даме, которую она видела на Бонд-стрит неделю назад, с морщинами на лице, каждая из которых выглядела так, словно о ней рассказывали сказочную историю. “И, кроме того, я нахожу морщины довольно милыми”.
Виктория фыркнула в свою чашку. “ Лучше бы ты сделала как мы советуем."
“Что хорошего может получиться, если я расскажу ему правду?”
Изабель сцепила руки под подбородком и, просияв, произнесла: “Он мог бы осознать свою вечную любовь к тебе. Затем вы вдвоем сбежали бы в Гретна-Грин, и ты стала бы леди Стилингз!”
Эванджелина отвернулась от зеркала, вопросительно приподняв изящную бровь. “Изабель, сколько готических романов ты прочла? Ты же знаешь, что настоящие джентльмены не разгуливают в сияющих доспехах, обсуждая бессмертную любовь, не так ли, дорогая?”
“Это могло случиться”, - фыркнула Изабель.
“Что, если я скажу ему, кто я, и он убежит в ужасе от того, что его могла привлечь такая невзрачная леди? Что, если это все? Все кончено. Что, если я закончу свой сезон в одиночестве? Что, если я буду вынуждена ... Она была удивлена, осознав, что худшей частью этого хода мыслей была та часть, где Холдена больше не будет в ее жизни. Когда она успела полюбить этого высокомерного мужчину? Она покачала головой.
“Что, если" кажется довольно пугающей фразой, ” задумчиво произнесла Изабель.
На мгновение в группе воцарилось редкое молчание, прежде чем голос Виктории нарушил тишину. “Сью? Что, если ты ему небезразлична?”
Изабель была права. “Что, если” - ужасающая фраза.
Одиннадцать
Деревянная вывеска с выцветшим изображением ступки и пестика раскачивалась во влажном воздухе, дующем с Темзы. Магазин ничуть не изменился с тех пор, как Генриетта была здесь в последний раз. Двадцать пять лет. Неужели это действительно было так давно? Годы, которые она потратила впустую, запертая в том ужасном месте!
Она оглядела узкую улочку, чтобы убедиться, что она одна, прежде чем распахнуть дверь аптеки. Над ее головой прозвенел маленький колокольчик, и она улыбнулась при воспоминании о том, как много лет назад вошла в эту самую дверь с той же целью. Ничего не изменилось.
Только на этот раз все пойдет по плану. Вдыхая сладкий запах трав, Генриетта прошла дальше в тускло освещенный магазин. Теплые круги света исходили от ламп, висевших на кремовых стенах, освещая сияющую голову лавочника за прилавком. Он поднял глаза в знак приветствия и сдвинул очки еще выше на переносицу. Стряхнув со своего фартука кусочки трав, с которыми он работал, он убрал их в сторону , ожидая ее просьбы.
Жаль, что до этого дошло. Холден обладал таким огромным потенциалом, в отличие от своего брата, который угрожал самой жизни ее милой малышки. Ее нос дернулся при воспоминании о непрекращающемся нытье и вспышках гнева Сэмюэля. Холден, однако, был умен и красив. Он был всем, кем должен быть сын и наследник. Или будет им, когда она снова начнет влиять на его жизнь. Теперь пришло время все исправить.
“Могу я быть чем-то полезен, миледи?”
“Да. Мне нужно что-нибудь довольно деликатного характера”.
“Это ...” — продавец наклонился над длинным деревянным прилавком, чтобы прошептать, — “Проблемы с леди?”
“В некотором смысле, да. Я рада, что мы сходимся во мнениях по этому вопросу, сэр”. Это будет проще, чем она предполагала.
“Такое случается. Дамы вашего возраста и все такое. У меня есть как раз то, что нужно”. Он повернулся и начал рыться в одном из маленьких ящичков, стоящих вдоль задней стены. “Вам нужно смешать это с тоником. Конечно, вы захотите употреблять это с ужином. В противном случае ...”
“Простите, но это не для меня”.
“Верно”. Он подмигнул ей. Какая наглость! “Это для какой-то другой леди, которая, я уверен, намного старше вас”.
Она прищурилась, глядя на него. Почему с мужчинами должно быть так сложно? Со всеми мужчинами, за исключением ее милого Холдена, конечно. “Боюсь, вы все неправильно понимаете. Это не те женские проблемы, из-за которых я здесь.”
“Тогда приношу свои извинения, миледи. Пожалуйста, объясните причину вашего недуга”.
“Как я уже говорила ранее, это не для моего использования. Я обнаружила, что нуждаюсь в ...”
Колокольчик на двери зазвенел, и по магазину пронесся легкий ветерок, когда вошел высокий, широкоплечий мужчина. Она видела его со своим сыном меньше дня назад, без сомнения, наполнив голову Холдена мыслями о том, чтобы снова бросить ее в сумасшедший дом. И разве он не был из тех, с кем можно поговорить, поскольку весь город знал его как Безумного герцога Торнвуда.
“Ваша светлость!” Владелец магазина выпрямился при виде него. “Что я могу предложить вам сегодня утром? Или у вас есть какая-нибудь редкость для меня сегодня? Африканские травы? Чайные листья, которые вы принесли в прошлый визит, заварились довольно необычно.”
Торнвуд подошел к стойке рядом с Генриеттой. - Они произвели желаемый эффект? - Спросил он.
“Да”. Глаза лавочника сверкнули под толстыми стеклами очков. “Действительно. Жена хочет, чтобы я приобрел больше ... для аптекарских исследований, конечно”.
Торнвуд рассмеялся и облокотился на стойку. “Я запомню это, когда в следующий раз отправлюсь в экспедицию. Боюсь, сегодня я с пустыми руками”.
“О? Тогда что я могу для тебя сделать?”
Неужели мужчина совсем забыл, что она здесь? Она прибыла первой, затем вошел Торнвуд, и о ней забыли. Ее челюсти сжались, когда знакомая боль пронзила ее. Торнвуд. Мир тоже был бы лучше без него, но она была здесь не для этого ... Во всяком случае, не во время этого визита.
Он, казалось, не заметил ее пристального взгляда, когда заявил: “Я ищу Дамиану”.
“А, так получилось, что у меня есть кое-что в заднем складе”.
Она откашлялась и поджала губы, чтобы привлечь внимание мужчины. Он больше не будет ее игнорировать.
Он заколебался, бросив взгляд в ее сторону. “Позвольте мне сначала закончить с этой прекрасной леди, если вы не возражаете”.
“Делай то, что должен”. Торнвуд пожал плечами.
“Миледи? Что вам было нужно?”
“Атропин”.
Заметив вопросительный взгляд лавочника, а также повернутую голову Торнвуда, она добавила: “В небольших дозах это успокаивает лихорадку”.
“Я никогда не слышал ничего подобного”. Аптекарь неловко поерзал.
Такая брезгливая. Это была отвратительная черта характера. Иногда в жизни что-то нужно делать, предпринимать действия, и все это ради общего блага. Она вздернула подбородок и посмотрела ему в глаза. “Вы допрашиваете леди с безупречной осанкой?”
“Нет... миледи”.
Он повернулся и начал готовить стеклянный флакон с темно-красным соком, пока она ждала. Почувствовав на себе взгляд Торнвуд, она обернулась. “Да?”
“Вы выглядите знакомо. Не седые волосы или морщины, а ваши глаза. Я видел вас раньше”.
“У меня нет морщин, и мои волосы такие же темно-каштановые, как и всегда!”
Торнвуд поднял руки, сдаваясь. “Не хотел обидеть леди, покупающую яд. Это было бы неразумно ”.
“Я не покупаю яд. Это от лихорадки”.
“Лихорадка”. Он кивнул и снова обратил свое внимание к продавцу, пробормотав: “И они называют меня сумасшедшим”.
“Ваш атропин, миледи”.
“Спасибо”. Она протянула ему несколько монет и повернулась, чтобы выйти из магазина.
Из всех способов, которыми она могла провести свое утро, она не хотела провести еще ни секунды в компании этого мужчины. Он украл бы у нее сына. Она знала это. Она наконец сбежала из больницы и отказывалась снова терять своего драгоценного Холдена. Торнвуд подкидывал ему идеи. Неприятные идеи. Совсем как та девчонка Грин . Но она все исправит. На этот раз у нее все получится. Они с Холденом будут вместе навсегда.
Было почти время обеда. Она направилась вверх по дороги к более оживленной улицы впереди, зная, что ей нужно вернуться, пока ее не хватились. Эти беспокойные слуги постоянно наблюдали за ней, особенно после того, как она украла платье соседки и отправилась на тот бал. Но хорошо, что она ушла, потому что теперь она знала о серьезности положения Холдена. И она справится с этой ситуацией так же, как справилась с поведением Сэма.
Она похлопала по флакону в своей сумочке, успокаиваясь от мягкого звяканья стекла. Это был звук многообещающего будущего. Выйдя на оживленную улицу, она остановила проезжавший мимо экипаж. Холден будет очень доволен, когда ее планы осуществятся. Наконец—то они будут вместе как семья - такими, какими должны были быть всегда.
***
Сью проскользнула за живую изгородь, когда увидела, что ее мать направляется в ее сторону. Выглянув, чтобы убедиться, что та ушла, она увидела, как большая шляпа ее матери с зелеными перьями растворилась в толпе на лужайке Хабернов. Вздохнув с облегчением, она остановилась, наблюдая за вечеринкой из-за кустарника. Сегодня днем в ее голове роилось слишком много мыслей, чтобы пережить встречу с матерью, и она не думала, что ей будет хорошо со случайными знакомыми.
Единственным человеком, к которому сегодня прикован ее взгляд в толпе, был Холден.
Забавно, что она столько времени избегала его только для того, чтобы теперь с трудом найти. Ее ладони в перчатках вспотели, и она на секунду закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Она решила, что сегодня тот самый день. Ее семья была права. Даже если он всего лишь пытался помешать ей заговорить в саду, он не слишком быстро отстранился, когда она замолчала. Или так оно и было? Нет. Она должна оставаться сильной.
Сегодня она расскажет ему правду о бале-маскараде ... и библиотеке. Ей придется многое объяснить, если быть честной. Обмахивая раскрасневшиеся щеки тыльной стороной ладони, она повернулась и врезалась прямо в другую леди. Голубой муслин ее рукава с отворотом прилип к плечу Сью из-за полуденной жары.
На мгновение леди зависла в воздухе, размахивая руками, но еще не падая. Сью, задыхаясь, потянулась, чтобы схватить ее за руку. Девушка отступила на шаг, цепляясь за Сью. Как раз в тот момент, когда Сью подумала, что они обе в конечном итоге упадут на землю, леди выпрямилась.
Ее темные глаза расширились от удивления. Она была сердита? Сью действительно не могла справиться с разгневанной леди сегодня, не сейчас. Ее взгляд скользнул по леди, оценивая ее противника. Ее синее платье свободно висело на плечах, а волосы — темно-каштановые с рыжими прожилками — ниспадали на плечи. Почему она была полуодета, спрятавшись за кустом на вечеринке? Теперь ей приходится иметь дело с разъяренной полуобнаженной женщиной. Сегодняшний день катился под откос довольно быстро. Но как только эта мысль пришла в голову Сью, молодая женщина начала смеяться.
У нее была кривая улыбка, которая одновременно успокоила Сью и заставила ее насторожиться. Или ее настороженность была вызвана тем, что женщина была полуодета и с растрепанными волосами? Сью огляделась в поисках наполовину одетого мужчины, но никого не увидела.
“О! Ужасно сожалею”. Леди все еще хихикала.
“Я не смотрела, куда иду. Я уверена, что это была моя вина”.
“Ничего страшного. Вы не возражаете?” Она повернулась, показывая Сью обнаженную спину. “Кажется, я не могу дотянуться, чтобы снова надеть это чертово приспособление”.
“Конечно”. Сью потянулась к застежкам женского платья. “Я очень сдержанна, просто чтобы вы знали”.
“Это мило”. Женщина слегка пожала плечами.
На мгновение воцарилась тишина. Проклятая тишина. Сью не могла не заполнить ее словами. “Я даже не спрошу вашего имени”.
“Я - Кэти Мур”.
“Я также не буду спрашивать, как вы сняли платье посреди дневной вечеринки в саду, потому что это действительно не мое дело. Понимаете? Сдержанность это все для меня ”. Сью потянула за ткань на спине Кэти, чтобы закончить работу.
“Мне стало ужасно жарко”.
Жарко? Она так и сказала? Сью вопросительно сморщила нос, глядя в спину Кэти. “Жарко?”
“Да, здесь ужасно, ни малейшего дуновения ветерка. И, хоть убейте, я не понимаю, как вы, леди, носите эти вещи”. Кэти приподняла подол своего дневного платья, как будто оно было заражено какой-то болезнью, прежде чем бросить его обратно на землю. “Мне кажется, я не дышала со вчерашнего дня”.
Сью закончила и отступила в сторону, чтобы заглянуть через повернутое плечо Кэти. “Что вы имеете в виду, говоря "вы, леди’?”
“Вы знаете, девушки, которые предпочитают салоны и разного рода оборки”. Кэти повернулась, говоря это, и махнула рукой в сторону кустов, как будто все они были сделаны из упомянутых оборок.
“Я не одна из этих девушек. И раз мы узнали некоторые подробности друг друга давай. Перейдем на ты. Кстати, меня зовут Сью”.
“Огромное тебе спасибо, Сью”. Она хлопнула Сью по плечу, отчего та отшатнулась в сторону. “А теперь, если ты меня извинишь, я, пожалуй, попробую найти потайную дверь в конюшню. Ни у кого не было бы такого большого и совершенно расточительного сада, если бы у них не было еще и конюшен”.
“Я не могу сказать, что знаю, где находятся конюшни. Никто не будет скучать по тебе, если ты уйдешь и отправишься в конюшни?”
Кэти изобразила на лице замешательство и покачала головой. “Отец догадается, что я нашла что-то более забавное, чем букет цветов”.
“Оставайся в своем платье, иначе он подумает, что ты нашла что-то слишком забавное”.
“Свежий воздух и возможность вдыхать его?”
“Нет. Я имела в виду ... неважно. Надеюсь, ты найдешь конюшню”.
“Не волнуйся. Я думаю, они где-то недалеко ”.
“Откуда ты знаешь?”
“Я чувствую запах дерьма. Ладно ... Что ж, приятно проведи время ... Ну, знаешь, потягивая пунш или что ты там делаешь в одном из этих заведений ”.
Сью смотрела ей вслед. Она все еще смотрела вслед молодой девушке, когда Холден вышел из-за дальнего угла живой изгороди, кивнув Кэти, когда она проходила мимо.
“Кто это был?” - спросил он, приблизившись к Сью.
“Очень странная леди, но, по-моему, она мне нравится”.
В волосах Холдена блеснуло солнце, когда он подошел ближе. Сегодня он выглядел невероятно красивым. Черт бы его побрал. Почему он должен все так усложнять? У нее пересохло во рту, когда она посмотрела в его зеленые глаза, в уголках которых появились морщинки, когда он улыбнулся ей. Скажи что-нибудь, Сью. Сейчас у тебя есть шанс. Скажи ему. Скажи ему! Она сглотнула и опустила взгляд на его галстук прямо перед собой. Это помогло. “ Холден ...
“Ты была права”.
“В чем?” Она снова посмотрела ему в лицо — что оказалось плохим решением. Она не могла оторвать взгляда от его губ, изогнутых в легкой улыбке. Два дня назад эти губы были прижаты к ее губам. Возьми себя в руки, Сью. Он поцеловал тебя только для того, чтобы заставить замолчать.
“Нигде не видно оркестра”. Плечи его коричневого шерстяного суртука затряслись от его смешка.
Она попыталась засмеяться вместе с ним, но улыбка получилась кривой. О чем он говорил? Она потеряла контроль над разговором. Он все еще наблюдал за ней. Мог ли он прочитать ее беспорядочные мысли? Если бы он мог, у него, безусловно, было бы преимущество перед ней.
“Твоя привычка отказывать мне в танцах?” он добавил с улыбкой. “Сегодня в этом нет необходимости, поскольку танцев нет ... и теперь, когда я объяснил свою шутку, я успешно убрал все очарование из своих слов”. Он отвел взгляд в сторону и покачал головой, прежде чем снова повернуться к ней. “Конечно, ты все равно никогда ненаходила меня очаровательным, так что, полагаю, это ни к чему”. В его глазах было какое-то необычное выражение. Что это было? Что это значило?
Она смогла лишь нерешительно усмехнуться в ответ, когда посмотрела в эти глаза.
Он прочистил горло, когда она не ответила. “Я заметил несколько минут назад на подносе яблочные тарталетки”.
Она пришла в себя при упоминании еды. Покачав головой и устремив взгляд в зелень кустарника рядом с собой, а не в его проклятые глаза, она возразила: “Яблочный пирог в любой день лучше вальса”.
Он протянул руку, чтобы проводить ее через толпу к буфету, установленному под большим деревом. “Ты не танцевала со мной вальс. Я позорю яблочные пироги”.
Их танец на маскараде навсегда останется в ее памяти. Ему нужно было знать. Она должна сказать ему сейчас. Однако, когда она открыла рот, все, что она сказала, было: “Это будет зависеть от яблочного пирога, о котором идет речь”.
“Ты меня обижаешь, Сью. Да будет тебе известно, что леди с удовольствием танцуют со мной”.
“Если у тебя есть выбор дам в любом бальном зале, почему ты хочешь танцевать со мной?” Вопрос сорвался с ее губ прежде, чем она смогла его остановить. Это была всего лишь мысль, прежде чем она была выпущена в мир. И как только она появилась, она не могла забрать ее обратно. Она не хотела знать ответ на этот вопрос. Или, может быть, так оно и было, но она не думала, что сможет это вынести. Она отвернулась. Ее рот открылся и закрылся, но теперь из него не вылетело ни слова. Ее проклятый рот!
Он провел рукой по волосам, и она почти услышала его собственное ругательство, произнесенное вполголоса. Или ей это показалось? “Прогуляйся со мной? После яблочных тарталеток, конечно - у нас должны быть приоритеты. Кажется, я видел сад скульптур за дальним углом. Я буду вести себя как идеальный джентльмен, и это не танец, так что не нужно отказывать мне из принципа.”
“Очень хорошо. Мне все равно нужно кое-что с тобой обсудить”. Пока они пробирались сквозь толпу на лужайке, она пыталась успокоиться. Все, что ей нужно было сказать, это “Я Сюзанна”. Насколько это было сложно? Она перевела дыхание и, взглянув на него, увидела, что он наблюдает за ней, улыбка тронула уголки его рта.
“Ты тихая. Ты никогда не бываешь тихой - или почти никогда”.
“Я знаю”. Она прикусила губу. “Мне нужно тебе кое-что сказать”.
“Тогда скажи это. Я знаю, что ты не могла хранить какую-то темную тайну ... не так ли?” Он вопросительно поднял бровь. “Я знаю, ты никогда бы ничего от меня не скрыла”.
“И если бы у меня действительно были такие тайны, о которых ты не подозревал ...”
“Нет причин не говорить мне, Сью. Никогда не было”.
“Я...” Она отвернулась, закусив губу.
“Хм, теперь я заинтригован. Могу я разгадать твой секрет?” В его глазах был загадочный блеск, когда он посмотрел на нее сверху вниз.
“Я не уверена, что ты сможешь”. Она чуть не рассмеялась.
“Это не очень спортивно с твоей стороны”.
Ее сердце бешено колотилось. Наверняка, услышав ее следующее заявление, он догадается, что она говорит правду. Это должно случиться, Сью. Она облизнула губы и сказала: “Ты можешь задать мне два вопроса. Разве не так ведется эта игра? По крайней мере, я так помню”. Жар прилил к ее щекам при воспоминании об их игре в его постели той ночью.
Он сделал паузу, в уголках его глаз появились морщинки, он явно наслаждался ее положением. Затем, когда его губы дрогнули, выражение исчезло, сменившись пронзительным взглядом.
Знает ли он теперь? Понял ли он ее намек? Принесло ли это ей облегчение или еще большее беспокойство — она даже не знала.
Он сверкнул улыбкой и спросил: “Ты тайно продаешь свои работы?”
Она сморщила нос в замешательстве. Ее рисунки? Он не помнил их игру? Неужели он забыл о Сюзанне? Это правда, что он не спрашивал о ней несколько дней. Возможно, только она сейчас помнила ту ночь. Там, где должно было быть облегчение, было только разочарование. Возможно, это было не такое ценное воспоминание для него, как она думала. Она сцепила руки перед собой. Ее произведение искусства. По сравнению с этим этот секрет, казалось, больше не имел значения. “Продаю ли я тайно свои работы? Да, да, продаю”.
“Хa! Я был прав. Ты подписываешь контракт на свою работу, не так ли?”
“Да, но ... подожди… Как ты узнал? Полагаю, мне не следует удивляться. Я знала, что ты коллекционировал мои картины. Я просто подумала… Это был альбом для рисования? Я что-то подписывала?”
“Нет, это поразило меня, когда я проходил мимо одной из твоих картин сегодня утром. В них было явное сходство, фамильярность”.
Ирония в том, что он мог связать ее с ее произведениями искусства, но не с женщиной, с которой он находился в своей постели две недели назад, не ускользнула от нее. Возможно, он ее больше не помнил, но она помнила его. Секреты, всегда так много секретов. Она покончила с этим — со всем этим. Она собиралась рассказать ему о Сюзанне и заставить его вспомнить ее. “Кстати, о фамильярности ...”
“Я знаю. Нам нужно поговорить о том, что произошло в саду. Это истинная причина, по которой я захотел прогуляться с тобой сегодня. Сью, я надеюсь, ты сможешь простить меня. Когда я поцеловал тебя...”
“Остановись. Мне нужно тебе кое-что сказать. Сейчас. Это важно. О том, кто я такая”.
“Ты художница. Это все, что ты хотела сказать, верно?” Он отвел взгляд, и ей показалось, что она заметила следы смеха, когда он снова повернулся к ней. “Я никому не скажу, если это то, о чем ты беспокоишься. На самом деле я очень рад узнать, что дружу с художником, картины которого коллекционирую. Такое случается не каждый день ”.
“Друзья”, - повторила она. Он видел ее такой? Неужели все это ничего для него не значило? Даже вчера днем?
“Да. Ты мой друг, не так ли? Когда я сказал, что хочу запереть тебя в саду, я имел в виду это лишь отчасти”.
“Ты это серьезно?” Она скрестила руки на груди и уставилась на него.
“Только частично”. Он рассмеялся, забирая два пирожных у проходящего мимо лакея.
“Тогда, я полагаю, мы отчасти друзья”.
Он повернулся к ней и, наклонившись ближе, прошептал: “Могу я купить вторую половину вместе с яблочным пирогом?”
“Возможно”. Она невольно улыбнулась и взяла у него пирог, откусив кусочек. Она должна сказать ему сейчас. Ее возможность таяла; скоро она ее упустит. В конце концов, он считал их всего лишь друзьями, не более того. Какое это имело значение, была ли она Сюзанной? Это был просто еще один секрет.
В любом случае, их поцелуй, казалось, значил для него не так много, как для нее. Друзья. Будут ли они смеяться над этим позже? Или она возненавидит его и он вычеркнет ее из своей жизни? Кусочек яблочного пирога во рту стал горьким, и ей пришлось проглотить его.
“Ты же знаешь, я никогда не упоминал, какие картины коллекционирую. Мне интересно, что ты предположила, что я коллекционирую твои”.
“Ты упоминал об этом однажды. Я уверена в этом”. Она опустила взгляд на маленькую тарелочку в своей руке, сосредоточившись на крошечных розовых розочках, обвивающих край. Он упоминал об этом. Только это было в ночь бала-маскарада. Это твой шанс, Сью. Скажи ему.
“Правда?” - спросил он, откусывая кусочек пирога.
Она подняла глаза в попытке изобразить невинность, проклиная свои нервы. “О, конечно”.
“Когда?” Настойчивый взгляд в его глазах заставил ее сердце учащенно забиться.
Не в первый раз за этот день она задалась вопросом, знает ли он уже ее секреты. Она моргнула. Ее губы приоткрылись. Ей нужно было только произнести эти слова, но признание отказывалось покидать безопасный рот. Вместо этого она сказала: “Я полагаю, у тебя больше нет вопросов”.
“Ты используешь это как оправдание. Почему, Сью?”
“Еще один вопрос. О, смотри, вот и моя мама”.
“Ты сейчас ищешь свою мать?” Он подтолкнул ее локтем, чтобы она отошла в сторону от вечеринки, где они могли продолжить обсуждение. Его пальцы задержались на мгновение дольше, чем было пристойно, согревая ее кожу. “Неужели моя компания настолько ужасна?”
“Да, но мне это, скорее, нравится”. И в этом проблема, закончила она в тишине, взглянув ему в лицо. Ее сердце стучало у нее в ушах.
“Как и я.” Ему, казалось, было не по себе, когда он переминался с ноги на ногу. “Сью?”
“Да?”
“Причина, по которой я пристаю к тебе с просьбами о танцах — танцах, от которых ты отказываешься, но, тем не менее, танцуешь ...” Его взгляд, казалось, пронизывал ее насквозь. “Мне это нравится”.
“И я отказываю тебе, потому что мне слишком понравился наш танец”, - наконец выпалила она, эмоции захлестнули ее глаза в тот момент, когда она произнесла эти слова. Не плачь, Сью! Ты дурочка!
“Ах, это, должно быть, твой большой секрет… Когда мы танцевали, Сью? Просто скажи, что ты хочешь сказать”.
“Во сне, Холден”. Она шмыгнула носом, сдерживая слезы, и продолжила: “На мне было темно-розовое платье, перевязанное лентами. Видишь ли, я была довольно пьяна ...”
“Сны могут казаться вполне реальными, не так ли? Я пережил ту же необъяснимую фантазию. Продолжай ”.
Он не понял. Он подумал, что она дразнится. Как она могла объяснить? “Той ночью в твоей спальне...” — попыталась уточнить она, - “это была я”. Последние слова она произнесла вслух или только мысленно?
Его лицо было непроницаемым. Как раз в этот момент подошла ее мать, толкая Эванджелину перед Сью, как призового пони на празднике урожая. Ее шанс пришел и она его упустила. Она потерпела неудачу. Почему она была способна сказать все на свете, кроме того, что нужно было сказать? Или она и так сказала слишком много?
***
“Да, погода сегодня теплая”, - согласился Холден с Эванджелиной, обшаривая взглядом сад в поисках сестры девушки.
Когда он вел Эванджелину мимо ряда роз, он заметил Сью, стоявшую у стола, уставленного едой. Ее пальцы замерли над вазой с шоколадными конфетами, когда она делала свой выбор. Она поднесла конфету к губам и отправила в рот.
“Я надеюсь, погода немного остынет, не так ли?” Эванджелина сказала рядом с ним.
“Я полагаю”. Он вытянул шею, чтобы через толпящихся на лужайке людей еще раз взглянуть на Сью. Наконец, он заметил ее. Она лакомилась сладким, в то время как довольный блеск наполнил ее глаза — глаза цвета осенних листьев. Он снова удивился, как он мог быть таким тупым, чтобы не видеть, кто она на самом деле. И теперь он был пойман в ловушку, прогуливаясь по этому саду с ее сестрой, когда Сью всего несколько минут назад почти признала, что она Сюзанна. “Черт бы все побрал”.
“Я знаю. Я тоже нахожу солнце сегодня довольно ярким. И посмотрите на мою сестру ... поднимающую лицо к солнцу и позволяющую себе загореть или, что еще хуже, покрыться веснушками. Что с ней можно сделать? Эванджелина рассмеялась.
“Я обнаружил, что задаюсь тем же вопросом”. Когда они подошли ближе, он заметил выбившуюся прядь волос Сью, развевающуюся на ветру, как флаг, возвещающий о прибытии Сюзанны. “Полированное золото”, - пробормотал он себе под нос.
Сью все это время была права — он был слеп. “Черт возьми”.
“Прошу прощение?”
“Я с такого расстояния ... с трудом могу сказать ... есть ли веснушки у вашей сестры”.
“Я не верю, что у нее есть. Я знаю, что у меня их нет. Мама говорит, что они - признак жизни, прожитой в грязи”.
“А она?” Какой бы оскорбительный комментарий ни последовал дальше, Холден не знал. Он был слишком сосредоточен на собственной глупости, когда дело касалось сестры девушки. Он был так сосредоточен на завершении того, что начал с Сюзанной, что упустил из виду то, что смотрело ему прямо в лицо — Сью.
“Разве это не звучит прекрасно, милорд?”
“Что? О да, действительно”.
“Идеально! Мама будет очень довольна, когда увидит, что мы будем сидеть вместе”.
“Когда?”
“Ужин на мероприятии в Амберстолле? Вы сказали...”
“О, да. Это”. На что он согласился? Он не слушал ни слова из того, что говорила девчонка.
“Это”. Эванджелина захихикала и ударила его веером по руке. “Вы действительно хорошо пошутили, милорд”.
“Так мне говорили некоторые. Тогда, полагаю, увидимся в Амберстолле”.
“Что это?” - перебила ее мать. “Договорились снова увидеться? И всего после одной прогулки по саду”. Она в волнении всплеснула руками. “Это не займет много времени, не так ли, лорд Стилингз?”
“Полагаю, что нет, если кто-то предпочитает шагать, а не прогуливаться. Это можно сделать довольно эффективно ”.
“О, лорд Стилингз, ваше остроумие нельзя недооценивать”.
Черт, вот и началось хихиканье. Он ненавидел это хихиканье. Сью никогда не хихикала. Ее смех был похож на… Он вздохнул. Капли дождя падают на металл. Как он мог быть настолько глуп, чтобы не видеть правду прямо перед собой?
“Вы меня извините?” Ему нужно было поговорить со Сью — сейчас.
“Конечно, милорд. Я с нетерпением жду, когда мы снова увидимся”.
“Я тоже”, - сказал он, не отводя глаз от Сью. Она больше не выскользнет из его объятий. Не сегодня.
Он пробрался сквозь толпу, приближаясь к ее месту под деревом. Он наблюдал, как она отправила в рот еще одну конфету, затем опустила взгляд на свою перчатку, теперь испачканную растопленным шоколадом. Она изобразила беспокойство на лице, посмотрев в сторону, прежде чем ее язык выскользнул изо рта для быстрого облизывания. Она все еще потирала кончики пальцев, когда он подошел к ней.
“Если это не краска, то шоколад”.
“О, Холден. Ты видел? Я…” Румянец разлился по ее шее.
“В последнее время я довольно много вижу, и, должен признать, мне это нравится. Мы так и не добрались до сада скульптур”. Он протянул руку. С чего ему начать? Он так и не принес извинений, а затем попытался сохранить связь с леди, перед которой раньше был в долгу. Все это было в новинку. Они прошли через калитку в маленький сад, отмеченный херувимами, восседавшими на колоннах.
“Холден, ранее я кое-что сказала. Ну, я совершенно уверена, что немного сболтнула лишнего, к чему, я знаю, склонна, но я сказала кое-что конкретное. Во всяком случае, я думаю, что сказала. Я думаю, что сегодня перегрелась на солнце, потому что не могу вспомнить, действительно ли я сказала то, что хотела сказать. Но знай, что моим намерением было сказать это. ”
“Ясно”. Он начал смеяться против своей воли.
“Ты смеешься”. Ее голова склонилась набок, когда она посмотрела на него. “Ты способен когда-нибудь быть серьезным?”
“Только когда проигрываю в карты и целуюсь с дамами”.
“И то, и другое, я уверена, ты часто делаешь”.
“Я неплохо играю в карты, да будет тебе известно”.
“А дамы?”
“Я и в этом неплохо разбираюсь”.
Она бросила на него раздраженный взгляд.
“Я вижу, ты по-прежнему не убеждена”. Он повернулся, чтобы встретиться с ней взглядом, провел пальцами по ее подбородку, прежде чем опустить руку. “Я признаю, что испытываю некоторые сожаления, когда дело касается тебя, Сью”.
Она отстранилась от него, как будто ее ударили. “Это из-за поцелуя в саду, не так ли? Все остальное - просто слова, и, как ты сказал, мы друзья. Хорошие друзья. На самом деле, это все, что могло быть. Ты сожалеешь об этом. Все в порядке. Полагаю, я тоже сожалею об этом. "Она отвернулась и посмотрела в другой конец сада.
Это правда? Она всего лишь хотела его дружбы? Никогда еще он так не ненавидел собственные слова. Он имел в виду, что сожалеет, что не заметил ее на балу-маскараде. Должен ли он держать информацию о своей оплошности при себе и позволить ей обрести счастье без него? Продолжать дружить? И ничего больше? Его грудь сжалась.
Она найдет какого-нибудь другого джентльмена. Она выйдет замуж и родит детей. Что-то внутри него оборвалось. Он наконец нашел ее. Она принадлежала ему. Он провел рукой по волосам и раздраженно выдохнул, прежде чем снова посмотреть в ее сторону. “ Правда? Ты жалеешь, что поцеловала меня?"
Он наблюдал за ней, но ее глаза были устремлены на мраморную статую дамы перед ними, ничего не выражая.
“Конечно”, - выдавила она сквозь сжатые челюсти, прежде чем замолчать, когда обогнула статую, уставившись на белую ткань, ниспадающую с плеча леди.
“Я не знаю как мы дошли до этого”, - заявил он, следуя за ней вокруг статуи.
“Что?” Ее голова резко повернулась, когда она посмотрела на него.
“Поцелуй был не тем, что я хотел обсудить с тобой. Я не жалею, что поцеловал тебя. Я сожалею только об одном поцелуе в своей жизни, и тот был результатом вызова, когда мне было шестнадцать. Она укусила меня.”
“Возможно, я попробую это в следующий раз”.
“Теперь ты предполагаешь, что следующий раз будет?” поддразнил он. “Всего минуту назад ты пожалела, что поцеловала меня. Моя гордость вполне может быть уязвлена, Сью. Неужели у тебя нет сострадания? И откуда ты знаешь, что я, повеса, еще не готов перейти к следующему завоеванию? Я мог бы ввести правило о многократных поцелуях с дамой.”
“Мне кажется, твоя гордость не пострадала”. Ее лицо исказилось от недоверия. “И у тебя нет такого правила”.
“Разве нет?” Он подошел ближе и понизил голос. “И откуда ты это знаешь, Сью?" Что, если ... Я просто не могу выносить дам, которые настолько навязчивы, что идут за мной в темную библиотеку на балу, например, чтобы завязать со мной отношения?”
“Я бы никогда не последовала за тобой в такое тайное место”. Ее взгляд опустился к ее ногам, руки скрутились узлом на талии. “Не говоря уже о том, что если бы я действительно пошла в такое место, то только потому, что меня заманили туда под ложным предлогом”.
“Но ты бы никогда не сделала что-то настолько ... скандальное. Правда, Сью?” Он склонил голову набок, пытаясь разглядеть ее лицо. “Ты, Сью Грин, никогда бы не оказалась в моей постели посреди бала, на который у тебя не было приглашения”. Ему нужно было увидеть ее лицо. Он приподнял ее подбородок легким прикосновением, пока их глаза не встретились. “ Не так ли, Сью? Однако поцелуй на садовой скамейке - это допустимо. Да?
Ее глаза были настороженными, когда она смотрела на него. “Холден...”
Ему нравилось, как двигались ее губы, когда она произносила его имя, словно каждым слогом прося о поцелуе. Он скользнул рукой по ее щеке. “Да, Сью? Или мне следует сказать Сюзанна?”
Она прерывисто вздохнула, прежде чем заговорить. “О том, что ты не хочешь больше никаких секретов ...”
“Думаю, для этого случая я сделаю исключение”.
В теплом послеполуденном воздухе раздался характерный звук откашливающейся светской дамы. “Лорд Стилингз, вы, должно быть, заблудились в этом саду с такими угнетающими скульптурами”. Презрение звучало в голосе матери Сью, когда она подошла ближе.
Его рука отпустила Сью, но он не мог отвести взгляд. Их взгляды встретились, когда вызов встретился со страхом и обернулся желанием. Ему нужно было уйти. В конце концов, ее мать была здесь - ее настроенная на брак мать. Он отступил на шаг с натянутой улыбкой. “Если вы извините меня, леди, я должен идти. Мисс Грин, я с нетерпением жду вашего отказа от моего танца. Поклонившись, он ушел, не оглянувшись.
Двенадцать
Он знал. От неровного дыхания Сью запотело окно кареты, когда она смотрела на здания, мимо которых они проезжали. Он знал о бале-маскараде и библиотеке; он знал, что ее кузины солгали, чтобы спрятать ее. Но что все это значило? Ей нужно было поговорить с ним, объяснить. Или, возможно, это ему нужно было объясниться. Она больше не могла уследить за этим. Все с Холденом стало таким чертовски сложным.
“Я очень доволен твоими сегодняшними успехами, Эванджелина. Лорд Стилингз, безусловно, трудная добыча, но тебе это удалось”.
Голова Сью закружилась с такой скоростью, что боль пронзила шею. “Что случилось?”
“Лорд Стилингз попросил меня поужинать с ним на мероприятии в Амберштоле. Мама вполне счастлива ”.
“А как же твое счастье, Эви? Ты счастлива?” Сью изучающе посмотрела на сестру.
“Конечно, она счастлива, Сью. Не говори глупостей”.
“Глупо ли интересоваться счастьем моей сестры? Я полагаю, да. Обедая с таким джентльменом, как лорд Стилингс, она, должно быть, в восторге ”.
Эванджелина перевела на нее обеспокоенный взгляд. “Сью...”
“Я не совсем уверена, когда он нашел сегодня время, чтобы спросить тебя. Ты, конечно, быстро со всем справляешься, не так ли?”
“Действительно”, - похвасталась ее мать.
Холден и Эванджелина сейчас будут сидеть вместе за ужином. Их имена назовут все присутствующие матроны. А Сью будет наблюдать, как делала всегда. Когда он это устроил? Только что она надеялась на собственное счастье, а в следующую минуту ее сестра снова украла его.
Возможно, это к лучшему. Теперь он знал ее секрет. Она должна быть в состоянии освободиться от своей связи с ним. Она могла двигаться дальше — к чему, она не знала, но, тем не менее, куда-то. И он тоже мог двигаться дальше. Но разве он не говорил, что ему нравится ее общество? Разве в его глазах не было тепла, когда он смотрел на нее? Конечно, ей это не показалось.
Экипаж остановился перед их домом, и лакей помог ей спуститься на землю. Что было реальностью, а что иллюзией? Она начинала понимать замешательство Холдена по поводу ее личности. В конце концов, она тоже не могла уследить за ним. Эванджелина поднималась по ступенькам к дому рядом с ней. Она была совершенством. Сью никогда не могла соперничать со своей сестрой за привязанность джентльмена. Очевидно, союз между Холденом и ее сестрой был желанием матери, и никто не шел против желаний матери — Эванджелин меньше всего. Если бы это было соревнование, Сью проиграла бы. И все же…
И все же что-то мелькнуло в глазах Холдена сегодня, когда он посмотрел на нее. Была ли это надежда? Она не была уверена, но пока там оставалась хоть крупица этого, когда она увидит его в следующий раз, она будет цепляться за это. Она вздохнула и последовала за своей семьей через парадную дверь.
“Тебе, конечно, понадобятся все новые наряды”, - заявила ее мать, снимая шляпку и передавая ее горничной.
Эванджелина бросила извиняющийся взгляд в сторону сестры. “Сью понадобится по крайней мере одно новое платье, тебе не кажется, мама?”
“Сью будет выглядеть прекрасно. Ты будешь той, кто привлечет внимание лорда Стилингса, а не Сью ”.
Сью проглотила эти слова, но они не очень хорошо отложились у нее в животе. Ее глаза сузились, когда она посмотрела на мать, а руки начали дрожать от гнева.
“Он всего лишь хочет посидеть со мной за ужином”, - ответила Эванджелина. “Вряд ли это можно назвать предложением”.
“Это пока не предложение, моя дорогая. Такие вещи требуют времени”.
Что-то внутри Сью хрустнуло, как перегнутая ветка в саду. Она сорвала с себя шляпку и швырнула ее на стол, наслушавшись на сегодня достаточно. “Мама, что бы ты подумала, если бы я попалась на глаза лорду Стилингсу вместо Эванджелины?”
“Ты? Лорд Стилингз никогда бы не взглянул на тебя дважды, дорогая. Он добр к тебе только из-за твоего родства с Эванджелиной”.
“Понятно”. Сью сглотнула, наблюдая, как ее мать снимает перчатки, как будто ничего не случилось, абсолютно ничего.
“Хорошо. Не стоило бы возлагать на тебя большие надежды в этом отношении”.
“И все же Эванджелине полезно ожидать помолвки?” Она взглянула на сестру, которая тщательно изучала содержимое своего ридикюля.
“Эванджелина - это та леди, которую лорд Стилингс ищет в жены. Она дополнит его привлекательную внешность, титул и деньги ”.
“А я бы не смогла?”.
“То, что джентльмен проявляет к тебе доброту, еще не означает, что ты ему интересна”. Ее мать бросила на нее сочувственный взгляд.
“Я так не думаю. Я только...”
“Он выглядел ужасно уставшим от твоего общества, когда я увидела его сегодня”. Мать со вздохом отвернулась от нее и принялась хлопотать над состоянием шляпки Эванджелины. “Вот почему я решила спасти его от неловкой ситуации, показав вам скульптуру. На самом деле, он, казалось, испытал большое облегчение, увидев меня. Вы никогда не понимали, как читать подобные вещи у джентльменов. Это часть твоей проблемы, Сью. Пусть и небольшая часть твоей проблемы, но тем не менее проблема.”
“Спасти его? Он не устал. Я никогда не пойму, мама, как ты считаешь правильным прятать меня, чтобы защитить джентльменов, только для того, чтобы бросить Эванджелину тем же джентльменам ”.
“Ревность тебе не идет, Сью”.
“Как и то, что меня отвергли в пользу моей сестры. Если вы меня извините, я чувствую себя довольно уставшей от этого разговора”.
Сью взбежала по лестнице, не останавливаясь, пока не услышала тихий щелчок двери своей спальни, указывающий на то, что она была одна. Ревнует? Ее мать подумала, что она ревнует? Она не хотела того, что принадлежало Эванджелине, только то, что принадлежало ей. Но должен ли он был принадлежать ей, чтобы потерять это?
Ты? Лорд Стилингз никогда бы не взглянул на тебя дважды, дорогая. Слова отказывались выходить у нее из головы. Она прокручивала их в памяти, как будто репетировала перед одним из страшных стихотворных чтений своей матери. Снова и снова слова звенели у нее в ушах, обжигая каждый раз.
Чувствуя себя совершенно опаленной, она пересекла комнату и подошла к шкафу в углу. Она отодвинула в сторону сорочку и пару перчаток и достала коробку с красками и незаконченную картину из задней части. Мать и ее правила могли прыгнуть с высокого обрыва. Ей нужно было вырваться из сложившейся ситуации, и лучший способ, который она знала, - это искусство. Взглянув на свое платье, она вздохнула при мысли о переодевании. Какая разница, если на ее юбке будет несколько брызг краски? Все равно никто не заметит.
Она открыла свои краски и начала смешивать цвета. Ночное небо в ее текущей работе нужно было закончить. Пурпурные тона смешались с синими, превратившись в шторм тьмы, пойманный в ловушку на холсте. Она остановилась, чтобы посмотреть в окно на сгущающееся вечернее сумерки . Картина должна была быть глубже, чем ночное лондонское небо, достаточно глубокой, чтобы она могла раствориться в его глубине. Она взмахнула кистью длинными мазками. Это должно было быть смело, смелее, чем она когда-либо могла быть. Крупнее, чем она когда-либо могла быть, красивее ... прекраснее. Это слово застряло у нее в животе, как якорь.
Это должно было быть красиво — то, чем она никогда не станет.
Смахнув слезу со щеки тыльной стороной ладони, она еще раз провела кистью по холсту. Холден когда—то считал ее красивой - до того, как увидел, кто она под маской. Сможет ли он снова увидеть ее такой, или этот момент потерян навсегда? Она узнает достаточно скоро.
***
Холден спустился по главной лестнице дома Амберстоллов, все еще застегивая сюртук. Он проделал весь путь сюда с Торнвудом на головокружительной скорости, на которой настаивал его друг. Холден все еще не был уверен, зачем им понадобилось приезжать в такой спешке, но никогда не знаешь наверняка, когда речь заходит об идеях Торнвуда. И все же он был рад, что сегодня ветер дул ему в лицо. Так было до тех пор, пока он не увидел себя в зеркале после прибытия.
Он оставил Торнвуда в конюшне, чтобы самому успеть переодеться перед встречей со Сью. Сью. Что он скажет? Прошло два дня, а он все еще понятия не имел, как с ней поступить. Он только знал, что ему нужно ее увидеть.
Он проскользнул мимо хозяев вечеринки, пока они были заняты приветствием новоприбывшего. Если Сью уже была здесь, она должна быть с другими гостями на террасе. Он прошел через одну из гостиных к стеклянной двери, распахнутой настежь на террасу. Снаружи толпились несколько гостей, жуя сэндвичи. На этот раз он не мог уделить внимания подаваемой еде.
Как только он вышел на солнечный свет, он увидел ее, прислонившуюся к половинке стены с видом на большое пространство травы. Ее голова была запрокинута, когда она болтала со своей подругой. Как звали ее подругу? Филлипс, Лилиан Филлипс — вот и все. Сью снова повернулась к лужайкам перед ней. Сегодня она была похожа на засахаренный лимон в желтом платье с белой каймой, и, как и в случае с любым засахаренным лимоном, он задавался вопросом, будет ли она сладкой или терпкой. Он предположил, что пришло время узнать ответ на этот вопрос. Вздохнув, он сделал шаг ближе. Будь очаровательным, Холден. Ты просто очарователен. Он улыбнулся и встал за спиной Сью, которая все еще болтала со своей подругой и не заметила его прихода.
“Я хотела бы попытаться найти скрытое озеро, которое, как я слышала, было здесь”, - говорила она.
Совершенство! Наконец-то Судьба озарила его! “Тогда я отведу тебя посмотреть на это”.
Сью обернулась на звук его голоса, в ее плечах чувствовалось напряжение. Ее губы приоткрылись, чтобы заговорить, прежде чем снова сомкнуться.
Мисс Филлипс откашлялась. “ Вы очень добры, лорд Стилингс. Однако мы как раз собирались отведать тех замечательных сэндвичей, что стоят на буфете. Я слышала замечательные вещи о бутербродах с огурцом. Вы пробовали их?”
“Да. Ужасно сухо. Но я не хотел бы стоять у вас на пути, если вы хотите попробовать. Пойдемте, миледи. Я покажу вам то скрытое озеро, которое вы хотели увидеть. Я был там много раз. Возможно, "много раз" было преувеличением, поскольку до сегодняшнего дня его нога никогда не ступала на территорию этого поместья, но если здесь есть скрытое озеро, он найдет его. Он невинно улыбнулся, прочитав нерешительность в ее глазах.
“Я не должна идти прямо сейчас”, - поспешила сказать Сью. “Я просто подумала ...”
Он сделал полшага вперед, не сводя с нее глаз. “Завтра все наше время будет распланировано специально для нас, поскольку вечеринка начнется всерьез. Это недалеко”. Он протянул Сью руку и затаил дыхание, надеясь, что она примет ее. Она секунду смотрела на его руку, прежде чем подняла взгляд на его лицо, прекрасные глаза были полны тепла.
“Да, все в порядке”. Она отвела взгляд и бросила прощальную улыбку в сторону подруги. “Лилиан, я скоро вернусь”.
“Я полагаю, прогулка на природу начинается вон там, в той роще”. Он указал на дальнюю точку лужайки, которая казалась подходящим местом для сокрытия водоема.
“И это ведет к скрытому озеру?”
“Я, конечно, на это надеюсь”.
“Ты не можешь вспомнить?”
“Можно и так сказать”. Он ухмыльнулся ей сверху вниз, ведя вниз по каменным ступеням на лужайку.
“Ты не знаешь дорогу, не так ли?”
“Конечно”.
“Ты никогда там не был, не так ли?” Она недоверчиво сморщила носик, когда посмотрела ему в лицо. “Держу пари, ты так же не нашел бутерброды сухими. Ты хотя бы знаешь направление к озеру? Или нам придется ходить кругами, пока не наткнемся на него?”
“Это озеро. Насколько сложно его найти?”
“Мне неприятно напоминать, что это называется ”скрытое озеро’.
“Ах, но утешься тем фактом, что это не называется ‘скрытая грязевая лужа’. Потому что это было бы значительно сложнее ”. Он повел ее в рощицу и с облегчением увидел протоптанную тропинку, ведущую прочь от лужайки.
“Зачем вообще прятать озеро?” - размышляла она рядом с ним, пока они продвигались все дальше в тень леса. “В большинстве поместий владельцы, похоже, гордятся озером не меньше, чем фамильным титулом. Я видела целые дома, расположенные вокруг озера, которое на самом деле больше похоже на пруд, но здесь его прячут и выставляют конюшни на всеобщее обозрение. Ты не находишь это странным?”
Он усмехнулся. “ Ты знаком с Амберстоллом?
“Мы познакомились несколько лет назад”. В ее голосе прозвучали жесткие нотки, которые говорили о том, что между нами было нечто большее, но она не стала вдаваться в подробности.
Он изогнул бровь в ее сторону. “И ты все еще сомневаешься в его гордости за свои конюшни?”
“Я верю, что его гордость не подлежит сомнению. Я просто говорила о мудрости этой гордости ”.
“Еще раз, ты встречала Амберстолла?” Он улыбнулся ей сверху вниз, когда они завернули за поворот тропинки. Перешагнув через корень дерева, раскинувшийся перед ними, он огляделся. По мере того, как они шли, лес становился все гуще, но тропа впереди оставалась. Он почти мог видеть солнечный свет вдалеке, стекающий золотым дождем между листьями наверху. При всех своих недостатках, Амбершталл действительно владел хорошим поместьем. Холден удовлетворенно кивнул, когда они двигались между деревьями.
“Значит, ваше поместье тоже отражает вас?”
Ее вопрос остановил его. Его поместье? Он не был в доме своего детства с тех пор, как уехал оттуда в восемнадцать лет. Как бы оно выглядело сегодня он даже представить не мог.
Он поднял с земли ветку дерева и попробовал использовать ее как трость для ходьбы. Теперь его домом был его дом в Лондоне, а не съемные комнаты в Исландии, не комнаты над магазином в Бельгии, не коттедж в Шотландии и уж точно не Пембертон. Однажды ему придется вернуться туда, но это произойдет не скоро. Сейчас он хотел остаться. Он никогда раньше не пробовал этого — остаться.
Если бы она захотела узнать о его доме, он бы рассказал ей о своем доме в Лондоне. “Я действительно стараюсь содержать дом в порядке. У меня, возможно, слишком много произведений искусства. Мой дворецкий жалуется на беспорядок, но он довольно неприятный с самого начала, так что я не думаю, что он сильно возражает.”
“Почему бы не отпустить его, если он неприятен?”
“Фезавальд - моя семья. Не по правде говоря, но это единственная правда, которую я когда-либо знал ”.
“Ему очень повезло, что у него есть ты. Мать почти еженедельно отсылает слуг чтобы уменьшить затраты. Я никогда не знаю, кто уйдет к утру. Скоро, я думаю, это могу быть я. Она засмеялась, но смех не коснулся ее глаз.
“Однако у тебя есть преимущество перед ней. Разве ты не видишь?”
“Хочу ли я? Как это возможно?”
“Ты маленькая. Ты можешь спрятаться. Она никогда не найдет тебя, чтобы вышвырнуть вон”.
“О!” Она бросила взгляд в его сторону.
“Наверняка здесь есть ящик, в который ты могла бы спрятаться”. Он рассмеялся, когда она толкнула его. “Шляпная коробка? Да ладно. Ты маленького роста. Ты должна это знать. Я не могу пошутить?”
“Зато ты великан, слишком высокий”.
“Это было жалко. Попробуй еще раз”. Он повернулся к ней лицом.
Она на мгновение прикусила губу кончиком пальца, прежде чем опустила руки на талию и удрученно нахмурилась. “Я не могу оскорблять людей по команде”. Она пожала плечами. “У тебя неровно сидят уши на голове”.
“Нет, это не так”.
“Нет ... это не так”. Она изучала его еще мгновение, прежде чем покачать головой. “Твой нос даже не кривой, и я ударила тебя ногой по лицу”.
“Да это ты сделала”. Он начал смеяться.
“У тебя есть недостатки, Холден? Есть ли какая-нибудь скрытая, грязная часть тебя? Знаешь, для леди довольно неприятно находиться рядом с кем-то кто ...”
“Я изрядно запачкался. Моя жизнь из-за этого абсолютно черна”. Но он не хотел говорить ни о чем, кроме них двоих здесь, в этом лесу. Ничто другое не имело значения больше, чем этот день со Сью. Он улыбнулся ей сверху вниз. “И я приехал сюда, так что я совершенно уверен, что половина дороги до Лондона все еще у меня в голове”.
Одним быстрым движением он наклонил голову и отбросил волосы ей в лицо, оторвав ладонь от обнаженной кожи на ее шее. От нее пахло сладким хлебом, выпекаемым на кухне. Он снова вскинул к ней голову, посмеиваясь над ее жалобами.
“Нет!” - передразнила она, со смехом отклонившись от него.
К его удивлению, мгновение спустя ее рука скользнула в его волосы, и пряди упали вокруг ее пальцев. У него перехватило дыхание, когда она коснулась его головы, при этом приподняв волосы на затылке. Он начал выпрямляться, наслаждаясь тем фактом, что руке Сью пришлось спуститься по его груди, чтобы вернуться к ней. То, что минуту назад было смехом, задержалось на ее губах, полных и насыщенных невыразимым удовольствием. “Грязно”, - заявила она.
Он стоял, пристально глядя ей в лицо. Он стоял слишком близко для друзей, как утверждал всего несколько дней назад. Но теперь они были одни, и ему было наплевать на дружбу. Он преследовал ее все лето, и теперь она была здесь. “Я мог бы научить тебя гадостям”.
“Я предполагаю, что ты мог бы”.
И он планировал это, но сейчас было слишком рано. Он притушил пламя, которое она разжигала в нем. Во-первых, ему нужно было уладить кое-какие детали, начиная с обсуждения их совместного прошлого и заканчивая поиском, по-видимому, чертовски хорошо спрятанного озера. Он прочистил горло и посмотрел вниз по тропе. “Возможно. Но прямо сейчас мы должны найти это скрытое озеро и надеяться, что человек, назвавший его, солгал. ”
С минуту они шли молча, держась проторенной тропинки, которая выводила из леса на залитую солнцем поляну. Трава касалась подошв его ботинок, издавая приятный шуршащий звук, но было слишком тихо. А Сью никогда не была тихой.
Он перевел дыхание и окунулся в разговор, которого они оба избегали, словно это была ледяная вода прохладным летним утром. “Я должен был догадаться, что это была ты той ночью на балу-маскараде. Я не уверен, о чем я думал. Сью, прими мои самые искренние извинения. ”
“Все в порядке. Ты ожидал ... кого-то другого. Кого-то вроде Эванджелины, моих кузин, твоих кузин ... кого угодно, только не меня”.
“Я не знаю, кого я ожидал увидеть, но я знаю, что был бы разочарован в ком угодно, кроме тебя, Сью”.
“Тебе не нужно тешить мое тщеславие — у меня его нет”.
Он остановился, повернув ее лицом к себе. “Я не преувеличиваю и не выдумываю истории, чтобы ты почувствовала себя лучше. То, что я сделал, было неправильно, и я должен принять последствия. Но, Сью, я говорю тебе правду, когда говорю, что рад, что это была ты. Никто другой не подошел бы. ”
“Ты это серьезно?”
“Разве я не доказал это, когда поцеловал тебя в саду?”
“А как же тогда твой интерес к моей сестре?” - спросила она в потоке слов, а затем отвернулась от него.
“Какой интерес к твоей сестре?” Он развернул ее лицом к себе. “У меня его нет”.
“Ты сопровождаешь ее сегодня на ужин. Моя мама в восторге”.
“К сожалению, я не совсем доволен”. Он попытался поймать ее взгляд, но она уставилась прямо на его галстук. “Сью, я здесь, с тобой. Приглашение твоей сестры было ошибкой ”. Как он мог заставить ее понять?
“Эванджелина вполне подошла бы любому джентльмену. И ты мог бы заполучить любую леди, какую пожелаешь”.
“Ни с кем”. Он наклонил голову, чтобы встретиться с ней взглядом. “Только с тобой”.
Она покачала головой. “ Я слышала истории о твоих французских возлюбленных.
“Верно”. Он проклял тот день, когда ему показалось блестящей идеей позволить посторонним связать его с Францией. То, что когда-то скрывало его от отца, теперь убивало все, что было между ними. “Многие истории обо мне не совсем соответствуют действительности. Ты должна это знать”.
“В каждой лжи есть крупица правды”.
“Не всегда”. Он покачал головой.
“Ты не должен лгать мне. Мы друзья, помнишь?”
Друзья. Он начинал ненавидеть это слово. “Я вполне осведомлен о нашей дружбе, такой, какая она есть. Скажи мне, Сью. По твоему опыту, друзья прикасаются друг к другу…вот так?” Он переместил руку, проводя пальцами по линии ее шеи.
“Я верю, что так оно и есть”, - пробормотала она, наклонив голову, приглашая его прикоснуться.
“Друзья иногда так поступают?” Он обхватил рукой ее шею сзади, притягивая ближе. Его губы встретились с ее губами в приливе жара и желания. Когда она обвила руками его талию, он прервал их поцелуй, пристально глядя в ее запрокинутое лицо. Его пальцы выписывали маленькие круги на ее затылке. Он не хотел отпускать ее, но если он не остановится сейчас, через несколько минут они окажутся на твердой почве. Сью заслуживала большего. Ему нужно было хотя бы найти мягкую почву. Он улыбнулся, увидев ее ошеломленное выражение лица.
“У меня никогда не было такого друга, как ты”.
“ У меня тоже”.
“Ты думаешь, мы останемся друзьями?”
Он опустил руки и повел ее впереди себя по тропинке, его рука задержалась на ее пояснице. “Пока мы не состаримся и не одряхлеем и покроемся морщинами?”
“Да”.
“Я буду дряхлым стариком с ноющимисуставами, который жалуется на погоду. Тогда ты захочешь меня поцеловать?”
Она рассмеялась. “Конечно. Как я уже говорила, у меня нет тщеславия”.
“Я полагаю, что однажды ваш муж будет не согласен с таким поведением”.
Она фыркнула. “Это, Холден, крайне маловероятно”.
“Ты не планируешь замужество? Зачем ты посещаешь балы и все такое?”
“Мне велели посещать балы, и я посещаю. Я не ожидаю, что из этого что-нибудь получится. На данный момент было бы глупостью думать, что я выйду замуж . Поэтому я продолжу делать то, чего от меня ожидают. Она покачала головой. “Что бы это ни было”.
“В твоих устах это звучит как приговор к тюремному заключению”.
“Иногда мне так кажется. Ты джентльмен, поэтому тебе этого не понять. У тебя есть свобода жить так, как ты выбираешь, без каких-либо тягот ”.
“Действительно. Приятно, что в моей жизни нет ни одной проблемы”.
“Однажды я надеюсь на похожие обстоятельства”.
“Как и я”.
Они завернули за поворот и наткнулись на группу валунов на обочине тропинки. Высокая трава на поляне стала короче, явно ухоженная для пикников и так далее. Должно быть, они недалеко от озера. Он ухмыльнулся озорной идее. “Мы должны остановиться здесь. Я прошу прощения, но это должно быть сделано”.
“Но мы еще не добрались до скрытого озера. Обязательно ли нам возвращаться так скоро? Ты ведь не ранен?” Ее взгляд скользнул по нему.
“Нет. Нам нужно только остановиться на минутку. Сядь. Вон на тот камень”. Он указал на ближайший к ней валун.
“Хорошо. Полагаю, отдохнуть было бы неплохо”.
“Дай мне свою ногу”.
“Что?”
“Твою ногу. Подними ее”.
Она мгновение сидела неподвижно, прежде чем подчиниться. Поймав ладонью каблук ее полуботинка, он начал снимать его.
“Что ты...” Ее голос затих, когда он отбросил ее ботинок в траву и потянулся за другим. “Босиком. Мы не можем, Холден. Что, если нас кто-нибудь увидит? У меня же нет компаньонки.”
“Тссс. Никто не узнает”. Он снял свои ботинки и положил их рядом с ее, куда, как он заметил, она положила и чулки, пока он был занят. Выражение блаженства на ее лице заставило его усмехнуться. “Я полагаю, скрытое озеро находится сразу за следующим поворотом. Недалеко от сюда”.
“Откуда ты знаешь?”
“Закрой глаза и слушай. Ты слышишь это?”
“Нет”.
“Я тоже не могу”.
Она засмеялась и обхватила его руку. Он мог слушать этот смех вечно. Останутся ли они вместе до старости и немощи, как говорил он раньше? Он хотел, чтобы она оставалась в его жизни так долго. Чего она хотела? Со временем ему придется ответить на этот вопрос. Прямо сейчас он знал две вещи: она была с ним, и они были одни. Судьба действительно улыбнулась ему сегодня.
Когда они обогнули холм, Сью воскликнула: “Это прекрасно!”
Он посмотрел вниз на тропинку, которая вилась к краю небольшого озера, покрытого каскадом листвы, спускавшейся к кромке воды. “Я знал, что это в этом направлении”.
“Ты ничего подобного не знал”.
“Ты хочешь сказать, что мое чувство направления основано на удаче?”
“Да. Это именно то, что я предлагаю”. Она рассмеялась и пошла к поросшему травой берегу с видом на воду.
Озеро действительно было скрыто из виду из дома. Как место назначения для природной тропинки, вырубленной в склоне холма, оно было идеально ухожено и спроектировано с валунами, расположенными вокруг в виде сидячих мест. Он снял сюртук, бросил его на один из больших плоских камней и начал закатывать рукава.
“Ты ведь не собираешься пойти поплавать, правда?”
“Я не планировал этого, но меня можно было бы принудить к этому, если ты пожелаешь”.
“Леди не плавают”, - заявила она с отрепетированным качеством своих слов.
“Еще одно из правил твоей матери?”
“Да, хотя я тоже слышала это в школе для выпускников, так что, скорее всего, это правда”.
“Ты когда-нибудь хотела нарушить правила?” Он шагнул в прохладную воду и повернулся к ней.
“Я так и сделала. Однажды, если ты помнишь”.
“Хочешь еще раз?” Он протянул ей руку и увидел, как в ее глазах промелькнула нерешительность. “Возьми меня за руку. На мокрых камнях скользко, и если я верну тебя всю в грязи, люди будут болтать.”
“Действительно”. Ее пальцы скользнули в его, посылая дрожь по его руке. “Ты должен пообещать, что не будешь смотреть на мои лодыжки”.
“Сью, я уже видел твои лодыжки”.
“Полагаю, что да. Как я могу позволить тебе убедить меня нарушить так много правил?”
“Я очарователен, помнишь?”
“Твое обаяние на меня не действует, помнишь?” Она задрала юбки и придержала их одной рукой, открывая ему вид на одну ногу до колена.
“И все же я тот счастливый джентльмен, которому позволено увидеть твои лодыжки”.
Она бросила на него мрачный взгляд в ответ.
“Я буду честен. Даю тебе слово. Это всего лишь лодыжки, Сью”.
“Я забыла, что ты провел так много времени во Франции, привыкая к их обычаям. Лодыжки для тебя ничего не значат, не так ли?” Она задрала юбки и посмотрела вниз на свои шевелящиеся пальцы.
Неужели она должна продолжать упоминать Францию? Страна Франция не имела никакого отношения к его мыслям о дамах. Ему хотелось задрать ее юбки повыше. Терпение, Холден. “Я признаю, что лодыжки - не самая любимая часть моей женской натуры”. Он не мог смотреть, как она гарцует по набережной с голыми ногами, и не прикасаться к ней намного дольше. Он потянулся к ней одним движением, его руки обвились вокруг ее талии. “Ты готова?”
Прежде чем она успела ответить, он поднял ее на ноги и поставил перед собой в прохладную воду.
“О! Здесь холодно! Я представляла себе прохладу, и это, конечно, не разочаровало ”.
“Должен ли я предположить, что ты не хочешь плавать со мной?”
“Я замерзну! А что будет с моим платьем?”
“Это можно исправить”. Он запустил палец в рукав ее платья, приглашающе опустив его на одно плечо.
“Кто-нибудь может увидеть нас. Об этом будут говорить на вечеринке. Я бы ...”
“Сегодня здесь только ты, я и наши грязные пальцы ног. Это все”. Он убрал прядь упавших волос с ее лица. Он ждал, не желая торопить события еще больше, чем уже сделал.
Слегка кивнув и криво улыбнувшись, она приподнялась на цыпочки. Его сердце бешено заколотилось в груди под ее маленькими руками, когда она прижалась своими полными губами к его губам. На мгновение он позволил ей поцеловать себя с медленным, сгорающим желанием поцелуем. Это был сладкий поцелуй. Такой делают молодые девушки за конюшнями, а не для них.
Когда она отстранилась с мечтательным выражением в глазах, он наклонился одним безрассудным движением, притянув ее ближе и прижавшись губами к ее губам. Его язык скользнул мимо ее зубов, чтобы переплестись с ее языком. У нее был вкус клубники, только что сорванной с лозы, теплой от солнца и влажной от сладкого дождя. Он хотел большего. Он прикусил ее нижнюю губу, затем погладил ее языком.
Ее руки скользнули вверх по его шее. Ее груди прижались к его груди. Тихий всхлип сорвался с ее губ, когда она снова открылась ему навстречу, имитируя его поцелуи, и потянула за ворот его рубашки.
Он поднял ее и прижал к своей груди, с ее ног стекала вода по его голеням. Осторожными шагами он двинулся к травянистому берегу. Ее руки обвились вокруг его шеи, поглаживая маленькие круги между лопатками, пока он завладевал ее ртом. Он прервал их поцелуй, чтобы опустить ее на землю в тени дерева. Она потянула его за ворот рубашки, натягивая его обратно на себя.
“Терпение, Сью”, - пробормотал он ей в губы, прежде чем сорвать с себя рубашку и бросить ее на землю. Ему нужно было прикоснуться к ней, чтобы к нему прикоснулись.
Она колебалась под ним, очевидно, не зная, куда приложить руки. Ее розовые губы приоткрылись, чтобы заговорить, но слов не было произнесено. В словах не было необходимости. Вопрос ясно читался в беспокойстве в ее глазах.
“Ты можешь прикоснуться ко мне, Сью. Кажется, я говорил тебе это раньше”.
“Это не так, как было раньше”.
“Потому что ты не одурманена?”
“Потому что ты назвал меня Сью”. Ее глаза были широко раскрыты, когда она легонько, как перышко, положила руки ему на грудь.
Он склонился над ней и пророкотал ей на ухо: “Я хочу тебя, Сью Грин”.
Вызванная ею дрожь пробежала по его позвоночнику и пробрала до костей.
Касаясь легкой щетины на своем лице нежной кожи ее шеи, он нашел место, где ее пульс бился, как барабаны в какой-то чужой стране. Бум-бум. Бум-бум. Улавливая этот ритм своим ртом, он встретил его и бросил вызов.
Она выгнулась навстречу ему, когда ее руки обвились вокруг него, напрягая мышцы. Он провел губами по обнаженной коже над платьем, вдыхая аромат ее кожи. Щелчком пальцев он ослабил застежки ее платья, ослабив хватку желтой ткани на ее теле. Перекинувшись через нее, чтобы зубами стянуть платье вниз, он потянул грубую кружевную отделку на затвердевших вершинах ее грудей. Он усмехнулся ей в кожу, когда она ахнула и крепче обхватила его спину. Он взял в рот ее обнаженную грудь и задрал юбки выше на бедрах.
Отпустив ее грудь, он приподнялся на локте, теперь другой рукой рисуя маленькие круги на ее бедре. Он поцеловал ее в лоб, прежде чем зарыться губами в ее волосы. Его эрекция пульсировала, требуя тепла ее тела. Он прижался бедрами к ее бедрам и сказал в ее волосы: “Ты чувствуешь, как сильно я хочу тебя?”
Ее бедра выгнулись навстречу его для большего контакта, а колени слегка раздвинулись. Ее губы коснулись его плеча, когда она произнесла: “Я хочу прикоснуться к тебе ... там”.
“Тебе даже не нужно просить”. Он расстегнул планку своих бриджей, наблюдая, как ее глаза поглощают его целиком, точно так же, как он жаждал раствориться в ее теле.
Она опустила руку вниз, проведя ногтями по его животу и заставив его мышцы напрячься в ответ.
Ему потребовался весь свой контроль, чтобы оставаться неподвижным, когда ее маленькая ручка обхватила его по всей длине. Она посмотрела ему в лицо, ее мягкие карие глаза округлились от удивления, когда она скользнула рукой вниз к основанию, пробуя силу своего прикосновения.
Его дыхание становилось все более прерывистым с каждым движением ее руки. Когда она провела большим пальцем по кончику, что-то похожее на рычание вырвалось из его горла. “Сью”, - взмолился он, когда его губы встретились с ее в поцелуе отчаяния.
Он нуждался в ней, в большем ее количестве. Он хотел чувствовать, как она извивается под ним от удовольствия. Он раздвинул ее ноги еще шире бедром и погрузил один палец в глубину ее тела, завладевая ее ртом. Уговаривая ее легким движением запястья, он прижал большой палец к центру ее лона. Он поглаживал маленький бутончик там, пока она не выгнулась навстречу его руке, ее хватка на его члене усилилась.
Он засунул в нее еще один палец, погружаясь в ее рот, давление ее руки опьяняло, когда она двигалась по его длине с мастерством, которого, он знал, у нее не могло быть. Его рука прижалась к ее телу с возросшей силой, когда она выгнулась ему навстречу. Он прервал их поцелуй, чтобы посмотреть на нее сверху вниз: раскрасневшиеся щеки под полуприкрытыми глазами, губы, припухшие от его поцелуя.
Он входил в нее снова и снова, наслаждаясь пульсированием ее объятий, пока она получала удовольствие. Она приподняла бедра навстречу ему, выдыхая горячие клубы воздуха. Его тело напряглось от желания, и она, казалось, нуждалась в нем так же сильно, как и он в ней. Он не собирался долго продержаться.
“Кончи ради меня. Ты прекрасна, Сью. Так прекрасна”. Он снова толкнулся в нее, чувствуя, как она напряглась вокруг него.
Она вскрикнула под ним, когда он в последний раз взмахнул рукой, увлекая ее за край в забвение. Он скатился с нее, проливая свое семя на траву, прежде чем снова устроиться рядом с ней.
Она наблюдала за ним с ленивым интересом. “Ты это имел в виду? Насчет того, что я...”
“Красивую? Да, любимая”. Он провел рукой по фарфоровой коже ее живота и остановился на бедре. Он действительно имел это в виду; она была прекрасна. Сью обладала собственной красотой. Он не был уверен, как мог не заметить этого раньше, но был благодарен, что ни один другой джентльмен не раскрыл ее секрет.
“Холден, ты бы не стал лгать, чтобы побудить меня совершать с тобой скандальные поступки, не так ли?”
“Я бы никогда не солгал тебе, Сью”. Он закрыл глаза и откинул голову на мягкую траву, чтобы она не прочитала написанную там правду. Он действительно считал ее красивой, но вся правда, которой он обладал, была давным-давно утрачена и никогда не будет озвучена. “Теперь о том заплыве ...”
Тринадцать
“Ты рисуешь?” Эванджелина закрыла дверь в их спальню и прислонилась к ней. “Если мама увидит тебя...”
“Что тогда, Эви? Она увезет меня из Лондона? Заставит меня служить компаньонкой двоюродной бабушке Милдред до конца моих дней?” Сью оторвала взгляд от маленького холста, который держала в руке, кисть свисала с ее пальцев и грозила закапать изумрудную краску на платье.
“У нее будет припадок. Ты знаешь, что у тебя черная краска на носу? Тебя нельзя видеть в таком виде — не здесь! В конце концов, это будет лорд Амбершталл, которого ты оскорбишь, испачкав краской.”
Сью потерла нос тыльной стороной ладони, стряхнув при этом зеленую каплю с волос. “Черт бы побрал лорда Амберштала и его представления о приличиях среди дам. Я ему не интересна, так почему я должна о нем думать?”
Эванджелина широко раскрытыми глазами смотрела на сестру сверху вниз. “Ты живешь под крышей этого человека, Сью. Мы должны проявить уважение к его положению, иначе мама ...”
Сью снова обратила внимание на картину, которую держала в руках. На нее смотрели крошечные изумрудные глазки. Однако прическе требовалась доработка. “Я устала беспокоиться о том, что подумает мама, Эви. На самом деле, я намереваюсь перестать думать о ней.”
“Как ты можешь это сделать?”
“Кто-то однажды сказал мне: ‘Сосредотачивайся на приятных сторонах жизни и делай вид, что всего остального не существует ’. Живопись доставляет мне удовольствие ”.
“А мамы не существует?”
“Совершенно верно”. Сью положила кисть обратно на маленький поднос рядом с собой и взяла другую, решив запечатлеть блеск в волосах Холдена таким, каким она видела его вчера днем.
“Сью, можно мне присесть?” Спросила Эванджелина, уже подходя к краю кровати. “Я обнаружила, что сегодня утром не в духе”.
“Может, мне послать за горничной? Мы могли бы выпить чаю и чего-нибудь перекусить. Ты ела? Я всегда чувствую себя несчастной, если не поела как следует”.
“Нет, спасибо. Это пройдет. Я в этом уверена”. Она откинулась на спинку кровати Сью, прислонившись головой к большой панели в изголовье, обитой бледно-зеленым шелком. “Скажи мне, Сью. Как ты будешь притворяться, что мамы не существует?”
“Таким же образом она планирует избавиться от меня”.
“Значит, ты планируешь следовать ее идеям относительно своего будущего?”
“Нет. Да. Возможно. Я не знаю. Что я знаю точно, так это то, что я уйду от нее и никогда не оглянусь назад ”.
“Куда ты пойдешь?”
“Это еще предстоит увидеть”. Сью улыбнулась из-за небольшого холста. Куда она пойдет? Она знала, чего хочет, и впервые подумала, что это достижимо. Ее взгляд снова опустился на знакомое лицо Холдена.
“Как ты можешь быть такой бесцеремонной? Твое будущее ужасно неопределенно”.
Что бы Эванджелина хотела, чтобы она сделала? Погрязать в самобичевании, выполняя каждую прихоть матери? Ее жизнь стоила больше, чем то, как мать оценивала ее. Какова бы ни была ее судьба, решать будет она. “Не думай обо мне плохо за то, что я поднялась над материнскими капризами и решила позитивно смотреть на свое будущее”.
“Я не знаю. Я только надеюсь, что однажды смогу быть такой же смелой”.
“Ты всегда смелая”. Она в замешательстве взглянула на сестру. “Ты оборачиваешь взгляды с каждым своим шагом. Смелая и красивая. Это ты”.
“Драгоценности, сделанные из пасты, - это одно и то же”.
“Эви, что-то случилось? Ты не похожа на себя”.
“Со мной все в порядке. Мне пора идти. Мама, наверное, уже ждет меня отремонтированной и готовой к предстоящему дню”.
“Эви”.
“Да?” Ее сестра замерла, взявшись за ручку двери.
“Ты сделана из более прочного материала, чем клейстер. Не позволяй матери уничтожить и тебя тоже”.
Кивнув, Эванджелина вышла из комнаты.
Сью была так же удивлена ее словами о силе, как и ее сестра. Еще больше она была удивлена, обнаружив, насколько правдивы были эти слова. Холден был прав в тот день в парке. Мать слишком сильно контролировала ее жизнь. Она хотела свободы от всего этого, свободы выбирать свое собственное будущее.
Отложив холст, она встала и подошла к тазику в углу, чтобы смыть краску с лица. Ее волосы выбились из прически и прилипли к пятну зеленой краски на лбу. Черный цвет был размазан по кончику ее носа, заставив ее улыбнуться. Впервые в жизни она посмотрела в зеркало и увидела красоту. Возможно, это и не совершенство, но, как и в природе, красота была едина с недостатками.
Она была прекрасна.
Теперь она могла видеть это — то, что Холден должен видеть, когда смотрит на нее. Он был прав; она действительно заслуживала лучшей пищи, чем та, которую подавала ее семья. Она заслуживала счастья. Счастья и любви. Обладала ли она уже и тем, и другим? Она еще не была уверена, но ей нравился путь к поиску ответов.
***
Выставка лошадей. Конечно, это мероприятие, полное чистого обожания лошадей, превратится в скачки. Сью заморгала от яркого послеполуденного солнца, когда вышла из парадной двери Амбер Холла. Приближалось время начала торжеств. Окинув взглядом подъездную дорожку в поисках Лилиан, она вышла на расчищенный гравий. Ее подруга наверняка будет присутствовать, поскольку герцог спровоцировал все это мероприятие. Вчера вечером за ужином Лилиан продолжала смотреть на герцога — смотрела и краснела.
Понимающая улыбка изогнула губы Сью. Она хорошо знала это встревоженное, но взволнованное выражение, потому что в последнее время оно было приклеено к ее собственному лицу. Лилиан никогда бы не призналась, что интересуется мужчиной, но ее действия говорили о многом. Сможет ли ее подруга, наконец, приручить безумного герцога? Надеюсь, Лилиан знала, как контролировать огонь, с которым она играла.
Двое джентльменов прошли мимо Сью, кивнув, когда они шли впереди, обмениваясь деньгами и разговаривая приглушенным голосом. Она пропустила их, двигаясь в направлении паддока, но не очень быстро. Она была уверена, что Лилиан присоединится к ней на выставке; до тех пор она была одна. Эванджелина и мама отказались проводить дополнительное время на солнце, "наблюдая, как животные бегают по грязи”. В этот раз она поняла их точку зрения, но, несмотря на это, покинула комнату. Ей нужно было пройтись, подумать. Будет ли Холден тоже там? В груди у нее все сжалось. Что происходило между ними? Она боялась ответа на этот вопрос так же сильно, как и ожидала его.
Едва палец ноги Сью коснулся травы на дальней стороне подъездной дорожки, как ее потащили вбок через просвет в кустах. Она ахнула, оглянувшись и обнаружив себя на узкой тропинке через розарий — с Холденом.
Она мгновение смотрела на него, стараясь не думать о том, как его пальцы обхватили ее запястье, поглаживая кожу под краем лайковой перчатки. “Я собиралась понаблюдать за лошадьми”.
“Как и я”. Его губы изогнулись в улыбке. “Я просто предлагаю живописную тропинку к загону”.
“Тащить меня через кусты - вряд ли это предложение”.
“Считай это расплатой за то, что ты протащила меня через половину бальных залов Лондона”. Он обхватил ее руку своей и неторопливо зашагал по дорожке.
“Я ничего подобного не делала. Хорошо. Возможно, однажды я тебя немного потянула, но мы собирались поесть пирожных. Знаешь, у меня действительно есть свои приоритеты, и торты стоят во главе моего списка. Особенно те, что были на балу у Диллсуортов. ”
“Я не совсем это имел в виду, но приятно знать, что порядок забот в твоей жизни начинается со сладостей”. Он усмехнулся и легонько толкнул ее локтем в плечо.
“Конечно, имеет. Поедание сладостей - самое большое удовольствие, которое мы получаем в этой жизни. Хм, возможно, не самое большое, но ...” Она покраснела, вспомнив вчерашний день на траве. Она прочистила горло. “ Что ты имел в виду раньше? О том, что тебя таскали по бальным залам?
“Меня не тащили — как будто ты могла меня тащить. Я по крайней мере вдвое больше тебя. Но я имел в виду фигурально ”. Он помолчал, поворачиваясь к ней. Его лоб изогнулся в виде буквы v, когда он посмотрел на нее сверху вниз. “Сью, я следовал за тобой с бала на бал весь этот сезон. Я знаю, что мы начали не на той почве, но я искал тебя с тех пор, как встретил. Это всегда была ты. Всегда. ”
“Холден, я хотела рассказать тебе обо всем. Я...”
“Не обращай внимания на это”. Он протянул руку, чтобы заправить выбившуюся прядь волос ей за ухо, его рука задержалась на ее шее с нежной лаской. “Я просто рад узнать это сейчас. Я рад, что знаю тебя, Сью. Не Сюзанну. Сью. Сью Грин.”
Она не могла дышать. Что он говорил? Его глаза сияли мягкой интенсивностью, которая порождала столько же вопросов, сколько и ответов. Осмелится ли она спросить? И если он ведет к какому-то важному решению, затрагивающему ее будущее, разве он не должен знать, каковы намерения ее семьи на конец сезона? Было бы справедливо сказать ему. “Холден, я не знаю, к чему это ведет, но я должна сказать тебе ...”
“Я тоже не знаю, к чему это приведет”. После едва заметного покачивания головой выражение его лица прояснилось до ленивой усмешки. “Давайте продолжим путь, и мы увидим, когда прибудем туда, куда направлялись в начале. Никогда не знаешь, может быть, мы найдем другое озеро”.
Она почувствовала, как к ее щекам приливает жар. Хотя они были в розовом саду, ей хотелось, чтобы там было другое озеро. Вчерашний день навсегда останется в ее памяти. Запах сладкой травы, его руки на ее теле, его губы…
“Что ты хотела мне сказать?”
Ее разум отказывался функционировать, оставаясь прикованным к вчерашней поляне у озера. Хотела ли она ему что-нибудь сказать? Она взглянула на него.
“ Чьи секреты? Больше никого из моих знакомых ты не знаешь, не так ли? Один из моих многочисленных кузенов?” На его лице отразился ужас. “Торнвуд?”
“Нет. Ничего подобного”. Она покончила с секретами. Ее улыбка погасла. “На самом деле это касается моей семьи”.
“О? Твоя мать установила еще одно правило? Надеюсь, оно не запрещает прогулки по садам с джентльменами”.
“Нет, хотя я уверена, что она бы этого не одобрила”.
“Хорошо. Мне нравится быть средством твоего восстания”.
“Как и мне.” Улыбка на ее лице погасла, когда она сделала еще один шаг. “Холден, у моей семьи есть планы на меня в конце этого сезона. Понимаешь…Я уже несколько сезонов не танцую на балах.”
“Это было твое решение в этом сезоне, Сью”.
“Я знаю”. Она отвела взгляд. “Но в глазах моей семьи я на втором плане. Поэтому мне сказали, что этот сезон будет для меня последним ”.
Теперь он смотрел на нее, но она не могла встретиться с ним взглядом. “Куда ты пойдешь? Обратно жить в поместье и превратишься в чью-нибудь почтенную тетю?”
Она сглотнула и повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Теперь пути назад не было. “Буду отправлена в Шотландию, чтобы доживать свои дни в качестве компаньонки моей двоюродной бабушки, ненавидящей шоколад”.
Он остановился, уставившись на нее на мгновение, прежде чем спросить: “Что?”
“Мама думает, что это единственная жизнь, для которой я гожусь. Она разозлилась, когда однажды увидела меня одетой в ансамбль, который сочла неподходящим”. Она не могла сказать ему, что ночь, проведенная в роли Сюзанны, решила ее судьбу. Он мог поверить, что она манипулирующая распутница, которой, несмотря на оценку ее матери, она не была. “Она давно отказалась от возможности найти мне мужа. И теперь, когда это мой последний сезон, я должна смириться со своей судьбой ”.
Его рука сжала ее там, где она обвилась вокруг его руки, его пальцы сжали ее руку сквозь слои перчаток. “Как они могут даже подумать об этом?”
“Я знаю, это ужасно. Жизнь без шоколада”.
“Я имел в виду бросить тебя в дебрях Шотландии. Я ... был там. Это не место для тебя”.
“И это тоже. Мне говорили, что ни один мужчина в здравом уме не захотел бы меня — во всяком случае, не таким образом”. Она выдавила из себя эти слова, ее челюсти сжались от боли из-за того, что она была такой никчемной в глазах своей семьи.
“Я хочу тебя”. Его дыхание было хриплым, как и его мысли, если судить по предупреждению в его глазах.
“Ты лорд Стилингз, убежденный холостяк и очаровательный повеса из света”.
“Да, я полагаю, что я и есть то самое существо. Точно так же, как ты леди, которая не танцует на балах. Но я все еще хочу тебя. ” Его хватка на ее пальцах ослабла, и он повернулся к ней лицом, притягивая ее ближе.
“О том, куда ведет этот путь ...” - пробормотала она ему в грудь, находя утешение в его ровном сердцебиении.
“Я все еще не знаю, Сью. Но я знаю одно: я не могу стоять в стороне и смотреть, как твоя семья отправляет тебя туда, где я не могу до тебя дотянуться. ” Его руки защищали ее, пока он растирал напряженные плечи.
“Я сказала тебе это не для того, чтобы ты спас меня. Я знаю, что сталкиваюсь с неопределенностью; Я только хотела, чтобы ты знал об этом. Я сама могу найти выход из этой ситуации . Моя цель во всем этом... Она посмотрела ему в лицо. “Я не хочу, чтобы между нами были секреты”.
“Больше никаких секретов”, - повторил он, сжав челюсти при этих словах.
Она вздохнула с довольной улыбкой. “Никаких секретов”.
***
Тихий перестук лошадиных копыт по пыльной дороге превратился в учащенное сердцебиение в ушах Холдена. Вид Сью, лежащей в траве под ним, обжег его разум. Как он вообще мог поверить, что сможет увидеть ее снова и утолить свое желание к ней? Одного раза недостаточно — только не со Сью. Она обладала хорошо сдерживаемой дикостью, которую он хотел выпустить на волю и наблюдать за ее развитием. Ее реакция на него вышла за рамки реакции и перешла в действие. Когда ее руки коснулись его кожи.…
“Я их не понимаю, Стилингз”, - сказал Торнвуд со своего коня рядом с Холденом.
“Кого?” Холден моргнул, бросив на друга растерянный взгляд, и поерзал в седле, чтобы ослабить тесноту бриджей.
“Леди”, - проворчал Торнвуд.
“Хa! И ты думаешь, что я поверю?”
Торнвуд пожал плечами. “Нет, полагаю, что нет. В конце концов, ты так и не нашел свою Сюзанну”.
Холден не смог сдержать усмешку на лице. “Сюзанна, похоже, была иллюзией”. И он никогда не был так доволен секретами иллюзии. Сью была совсем не такой, какой казалась, и всем, чего он хотел. Он взглянул на Торнвуда. Наблюдал ли он своими раздражающе проницательными глазами? Мог ли он угадать мысли Холдена? Но его друг выглядел обеспокоенным, его взгляд был отстраненным. Возможно, он был не единственным, кто шел по следу леди. Холден несколько раз видел, как Торнвуд разговаривал с подругой Сью. Но, в конце концов, это был Торнвуд; он мог бы заявить, что у него нет времени на дам.
Холден прищурился, глядя на него. “Я видел, как ты разговаривал с мисс Филлипс вчера после выставки лошадей”, - начал он, надеясь, что какие-нибудь подробности отвлекут его от воспоминаний о Сью.
“Да, мы с Лили обсуждали...”
“Ах, так теперь это Лили, не так ли? Как интересно”. Холден со смешком поднял бровь, глядя на своего друга.
“В данный момент это не так забавно, если хочешь знать, потому что она сердита на меня”.
Гнев и дамы, похоже, действительно шли рука об руку — или это было только в его отношениях с дамами? Сью, безусловно, проводила много времени, злясь на него. Конечно, в том случае он заслужил ее гнев. “Трудно сделать их счастливыми, не так ли?”
“Кого?” Торнвуд спросила с растерянным видом.
“Леди”, - подсказал Холден.
“Да, вполне”.
Торнвуд явно не желал обсуждать вопросы, касающиеся этой леди. Честно говоря, Холден тоже не хотел обсуждать Сью. На данный момент она была его тайной страстью. Когда он увидит ее в следующий раз? Бал у Пепперсфортов? На самом деле очень жаль, что бала не было этим вечером. Что будет дальше? Будет ли он гоняться за ней с бала на бал, надеясь побыть с ней наедине, до конца сезона? И что потом? Если ее заявление было правдой, она больше не была бы в пределах его досягаемости к концу сезона. Он не мог позволить этому случиться.
Она принадлежала ему. Эта мысль ошеломила его.
Он зажмурился от солнечных лучей, пробивающихся сквозь деревья. Когда он сказал ей вчера, что не позволит увезти ее в Шотландию, он не был уверен, насколько правдивы его слова. В конце концов, как он сможет спасти ее? Но теперь, когда семя мысли пустило корни в его голове, оно не покинет его. Она принадлежала ему.
Теперь все казалось таким простым. Почему он не понимал этого раньше? Она принадлежала ему. Ему не нужно было ждать и надеяться на момент уединения с ней. Она могла быть рядом с ним каждую ночь. Конечно, нужно будет подготовиться, прежде чем он заговорит с ней об этом, но, несомненно, он сможет все уладить к завтрашнему балу. Он направил свою лошадь вперед. У него были планы, которые нужно было выполнить, и до завтра оставалось совсем немного времени. Скоро Сью Грин будет принадлежать ему — навсегда.
***
“Фезавальд, я надеюсь, ты пережил мое отсутствие”. Холден с улыбкой протянул мужчине его шляпу.
“Всего лишь один день прошел , милорд”.
Холден направился к двери библиотеки. Он смоет дорожную грязь и переоденется позже. Прямо сейчас у него было много дел и мало времени. Он повернулся к дворецкому, уже взявшись за ручку двери. “Не мог бы ты послать за моим поверенным в делах? Я обнаружил, что нуждаюсь в новых условиях проживания”.
“О? Мы уезжаем, милорд? Так скоро? Знаете, вам не повредит остаться где-нибудь дольше, чем на две недели. На самом деле конца света не будет, как вы полагаете”.
“Мы остаемся, Фезавальд, чтобы ты мог закончить свою лекцию. Спасибо”.
“Очень хорошо, милорд. Вы знаете, я не люблю собирать вещи”.
Его мать вышла из открытой двери гостиной. “Я не поеду в другую больницу!”
“Мама”, - проскрежетал он, когда она вошла в холл. “Это правда, что ты не можешь оставаться в моем доме вечно. У врача ты получишь гораздо лучший уход, чем я могу обеспечить. Однако я говорил о другом месте жительства здесь, в Лондоне.”
“Я твоя мать! Ты не можешь отослать меня! Ах ты, неблагодарный...”
“Неблагодарный?” он огрызнулся на нее. “За что именно? Разрушение моей жизни?”
“Все, что я когда-либо делала, было для тебя”.
“Нет, ты не станешь предъявлять мне такое обвинение”, - проскрежетал он. Он зашел слишком далеко. Его гостеприимство имело свои границы, и она на несколько шагов перешла эту черту. “Мой собственный отец обвинял меня в твоих проступках всю мою жизнь. Ты появляешься здесь в поисках убежища, а когда я принимаю тебя, ты пользуешься ситуацией, посещая бал? А ты называешь меня неблагодарным.”
Ее глаза сузились, отчего на лице появились глубокие морщины неодобрения. “ Как ты меня разочаровываешь, Холден. Я приехала сюда только для того, чтобы быть рядом с тобой, узнать своего собственного сына."
Он сделал шаг ближе к ней, не сводя с нее глаз. Она отбрасывала мрачную тень на большую часть его жизни, но она больше не будет так поступать. Хватит с него желания понять ее. Это была слишком высокая цена за то, чтобы знать свою мать. “Отец был прав насчет тебя”.
Она сглотнула и отступила от него на полшага. “Я вижу, мне здесь больше не рады”.
“Эта договоренность никогда не была постоянной”.
“Дай мне знать, какой дом ты найдешь для меня, и я начну должным образом укомплектовывать его персоналом. Если ты настаиваешь на том, чтобы отослать меня, полагаю, я подчинюсь, ” ответила она, вздернув подбородок и бросив на Фезавальда полный отвращения взгляд.
“Этот дом не для тебя. У меня есть друг, которому нужны новые апартаменты ”.
Она снова обратила свое внимание на Холдена. “Одна из твоих шлюх?”
Он прижал ее к дверному косяку, удерживая там предплечьем.
“Ты никогда больше не будешь так говорить ни о ком из моих знакомых!”
“О, понятно”. Она улыбнулась. “Это та маленькая девчонка, не так ли? Вот кого ты предпочел вместо своей семье”.
Он отпустил ее и отошел. “Мои кузины - моя семья. Фезавальд - моя семья. Мой персонал - моя семья. К сожалению, от тебя остались только плохие воспоминания ”.
В зале воцарилась тишина, но он знал, что отголоски этого разговора будут ощущаться еще долгие годы. Он не пошевелился. Он сказал то, что нужно было сказать, и тратил на нее драгоценное время — время, которого у него не было.
“Теперь я вижу, что мне здесь не место. Если ты меня извинишь, мне нужно кое-что сделать”.
Впервые в жизни Холден стоял неподвижно и смотрел, как кто-то уходит из его жизни. Ее власть над ним исчезла, и скоро она тоже уйдет.
Четырнадцать
Бал в Пепперсфорте всегда был грандиозным мероприятием, но сегодня Сью не обратила внимания на гирлянды, развешанные по потолку бального зала, едва обратила внимание на оркестровую музыку в воздухе и еще не попробовала сладости в соседней гостиной. Ее взгляд заметался по комнате в поисках светлых волос и грешных глаз. Сью снова разгладила юбки и прикусила губу.
Она не видела Холдена с вечеринки у Амбершталов, а это было несколько дней назад. С тех пор она не спала ночами, одни и те же вопросы крутились у нее в голове и вытесняли все остальные мысли. К чему все шло с Холденом? Любил ли он ее? Имело бы это значение, если бы любил? Даже после того, как она проанализировала ситуацию со всех сторон, она все еще не была уверена в ответах. Она прикоснулась к волосам, чтобы убедиться, что они не выбились из-под заколок с жемчужными наконечниками.
Эванджелина посмотрела в сторону сестры поверх бокала с шампанским. Этим вечером она была рядом со Сью, так как мама была дома и чувствовала себя неважно. “Из-за чего ты волнуешься?”
“Эванджелина, презентабельно ли я выгляжу сегодня вечером?”
“Да. Кремовый шелк действительно немного осветляет твои глаза”.
“Правда?” Сью подняла глаза, поправляя перчатку.
“Почему ты беспокоишься о своем внешнем виде сегодня вечером? Ты бы посещала балы в фартуке артистки, если бы тебе разрешили”.
Сью сложила руки перед собой и снова оглядела комнату. “Без причины”.
“Очень хорошо, храни свои секреты. У меня их и так предостаточно”, - заявила Эванджелина и повернулась, чтобы уйти.
“Я так и сделаю, спасибо. Подожди. Эви, какие секреты у тебя уже есть?” Но она ушла прежде, чем Сью смогла узнать больше.
Она лишь мгновение смотрела вслед удаляющейся фигуре своей сестры, наблюдая, как та завернула за угол в главный зал, прежде чем вернуться на танцпол. Цвета кружились у нее перед глазами, когда дамы кружились по танцполу в поисках какого-то существования помимо своего собственного. Надежда. Это то, что текло по ее венам этим вечером? Возможно. Она улыбнулась танцующим. Может быть, сегодня вечером они все найдут то, что искали.
Тепло разлилось по ее руке, когда кто-то провел пальцами по обнаженной коже над перчаткой. “Я так и думал, что найду тебя здесь”.
Она повернулась и улыбнулась Холдену. Он всегда был потрясающе красив в официальной одежде. “Ну, давай, пригласи меня на танец, чтобы я могла тебе отказать”.
“Я рассчитываю на это. Пойдем на террасу”. Он взял ее за локоть.
“А ты не забегаешь немного вперед?”
Вздохнув, он пробормотал: “Очень хорошо”. Он отвесил ей поклон с дополнительным взмахом руки, очарование которого пропало при закатывании его глаз. “Мисс Грин, могу я получить удовольствие от этого танца?”
Она вздернула подбородок, идеально подражая своей сестре. “Вы кажетесь не очень искренним, милорд. Поэтому я вынуждена отказать вам”.
“Спасибо. Теперь пойдем на террасу”. Он схватил ее за локоть и потащил к дверям.
“Что там на террасе?” - спросила она, поспешая за ним, пытаясь не отставать.
“Мы здесь”. Он ухмыльнулся ей сверху вниз, вытаскивая из дверей в ночной холод.
“Действительно”. Она огляделась, чтобы посмотреть, кто тоже наслаждается воздухом, только чтобы обнаружить, что они были одни. Когда прохладный воздух начал проникать сквозь ее платье, она поняла, почему они были единственными, кто осмелился выйти на террасу этим вечером. Она скрестила руки на груди в попытке согреться.
Холден сбросил сюртук и одним плавным движением накинул его ей на плечи. “ Так лучше? Оно было слишком большим для нее, поглощая ее целиком. Она была окружена его пряным ароматом и теплом его тела. Она медленно вдохнула, пытаясь запомнить этот момент. Свежий ветерок на ее лице, его глаза, устремленные на нее. Она видела напряжение в его мышцах. Сегодня вечером она получит ответы на свои вопросы; она чувствовала это в воздухе.
“Сью, я много думал над проблемой, о которой ты говорила, пока мы были в деревне на приёме ”.
“Ты имеешь в виду небольшую проблему, связанную с тем, что мое будущее разваливается на части в течение нескольких недель?” Ее голос звучал напряженно, но он, казалось, не заметил.
“Да, эта проблема. У меня есть решение”.
“У тебя?” Ее сердце угрожало выскочить из груди. Это было оно. Вся ее жизнь вела ее к этому моменту.
“Действительно. Сью, как я уже говорил, я много думал об этом. Думаю, я знал, что желал этого дольше, чем хочу признать. Правда в том, Сью, что с тех пор, как я увидел тебя той ночью танцующей вниз по лестнице, я хотел, чтобы ты осталась в моей жизни. Сама мысль о том, что ты уедешь, чтобы провести остаток своих дней, болтая с каким-нибудь дальним родственником на севере ... Тревога, смешанная с решимостью, вспыхнула в его глазах. Он подошел ближе, проведя ладонями по ее рукам, словно желая убедиться, что она все еще здесь. “Сью, этого не может быть”.
“О чем ты говоришь?” Она тоже хотела быть в его жизни. Да! Это было все, чего она хотела. Холден, день и ночь, Холден.
“Сью, я пришел, чтобы заботиться о тебе, о твоей постоянной болтовне, о том, как ты видишь красоту во всем”. Его большой палец погладил ее запястье, где с дикой самозабвенностью бился пульс.
Вот и все. Холден предлагал ей выйти за него замуж. Он уже говорил с отцом? Он заботился о ней. Это не было любовью, но, возможно, однажды это станет таковой. Она будет просыпаться каждое утро и засыпать в его объятиях каждую ночь. У них будут дети и совместная жизнь. Она с трудом могла в это поверить.
“Я хочу кормить тебя шоколадом в постели, Сью. Я хочу пойти в театр под руку с тобой. Я хочу лежать на одеялах на траве, пока ты рисуешь на солнце”.
“Да”, - прошептала она.
“Сью, я хочу, чтобы ты была в моей жизни”. Он поднял руку, чтобы заправить упавшую прядь ее волос за ухо. “Я хочу, чтобы все знали, что ты моя. Любая оплошность в отношении тебя в прошлом больше никогда не повторится. Сью, Сюзанна, как бы ты ни хотела, чтобы тебя называли, мне все равно. Я хочу тебя — настоящую тебя, с красной краской на руках и всем прочим. ”
“Да”. Она произнесла всего одно слово, но в этом слове была идея. Она любила его. Она любила этого мужчину. Эта любовь обрушилась на нее, как проливной дождь, или окутала ее со временем, как устойчивый туман? Она не знала, но теперь она знала правду об этом. Она любила его, и они будут женаты.
“Я защищу тебя. Твоя семья больше никогда не причинит тебе вреда. Я купил тебе кое-что сегодня днем в надежде, что ты захочешь этого так же сильно, как и я”.
Она только кивнула, ее глаза наполнились непролитыми слезами.
“Не могу дождаться, чтобы показать тебе все это. Там немного не уютно, но там достаточно места для художественной студии на третьем этаже. Это недалеко от парка и буквально за углом от моего дома. Я смогу навещать тебя так часто, как ты захочешь.”
Его дом? Разве это не был бы их дом? “Мы бы не стали жить вместе?”
“Как бы я ниненавидел условности, жить под одной крышей со своей любовницей просто невозможно”.
“О. Понятно”. Она вырвала свою руку из его хватки. Его любовница? Это то, чего он хотел? Воздух вырвался из ее легких, и она изо всех сил пыталась снова найти для него место. Его любовница. Она думала, что он хотел ... что он собирался спросить…
“Сью, я буду с тобой почти каждую ночь. И ты будешь свободна рисовать в течение дня”.
“Это правда хорошо, но”. Ей нужно было уйти. Она потянула за его сюртук, которое тяжело висело у нее на плечах, шерсть теперь царапала ее кожу. Ночная тьма надвигалась на нее. Ей нужен был воздух. Внезапно ей стало трудно дышать.
“Что-то не так? Я уверен, что, как только ты увидишь дом, тебе станет легче. Я могу отвезти тебя туда завтра. Возможно, даже сегодня вечером?”
“Нет”.
“Хорошо, тогда до завтра. Полагаю, я могу подождать еще день, чтобы побыть с тобой”.
“Нет!” Она услышала, как ее голос пронзил ночь, разрывая осколки ее сердца.
“Нет?”
“Нет”. Она сорвала сюртук со своих плеч. Сказав еще одно “Нет”, она швырнула его ему в грудь. “Нет, нет, нет”, - заикаясь, бормотала она, сердито ударяя кулаком по его руке. Как он мог так поступить с ней? Он видел ее такой? Такой он всегда будет видеть ее? Она была такой дурой. Она повернулась и отошла от него в холод ночи. Теперь слезы текли по ее щекам, оставляя за собой холодные дорожки. Она не потрудилась смахнуть их. Это не имело значения. Ничто не имело значения, потому что все было кончено.
“Сью”, - пробормотал он ей в спину.
Она повернулась к нему лицом в последний раз. Дрожа, шмыгая носом, со слезами, которые непрерывным потоком текли по ее лицу, она заговорила. Ее слова были такими же пустыми, как и ее сердце. “Холден, не так давно было время, когда твое предложение было бы грандиозным, и я думаю, что согласилась бы”.
“Но не сейчас”.
Она покачала головой, чувствуя, как пряди ее волос выскользнули при этом. “ И это твоя вина. Она судорожно всхлипнула. “Ты заставил меня увидеть свою жизнь такой, какая она есть — чем я обладаю и чего заслуживаю. И я заслуживаю большего. Я хочу большего”.
“Я хочу быть с тобой. Я буду приходить к тебе каждую ночь, если ты этого захочешь”. Он шагнул вперед, доставая для нее носовой платок, но она оттолкнула его руку.
“Этого недостаточно, не для меня. Не сейчас. Разве ты не видишь этого?” Ее голос был напряжен сквозь слезы.
“Что я могу предложить тебе, чтобы ты поехала со мной?” Отчаяние отразилось в его глазах, когда он потянулся к ней.
Она отступила от него на шаг. “Если ответ на этот вопрос не ясен, я ничего не могу сказать, чтобы ты понял. Это твоя проблема, ты знаешь. Я хочу замужество !”
“Женитьба? Это то, чего ты хочешь? Я думал, ты отказалась от этой идеи ”. Он в замешательстве покачал головой.
“Похоже, что нет”, - воскликнула она.
Между ними растянулся момент, холоднее, чем ночь вокруг них, и холоднее, чем море зимой. Его лицо было еще холоднее, когда он сказал: “Я не могу жениться на тебе”.
Выхода не было. Пути назад не было. Он не оставил ей выбора. “Тогда я должна уйти”.
“Но мы созданы друг для друга. Ты идеальна, когда ты в моих объятиях. Ты знаешь, что я прав ”.
“Разве я не совершенна такая, какая я есть?”
“Конечно. Я не имел в виду.… Черт возьми, Сью, ты нужна мне”.
“Я не могу!” - воскликнула она, поворачиваясь к двери в бальный зал. Ей нужно было быть подальше от него. Все кончено, и, оставшись еще на минуту, этого не изменишь. Она вся дрожала, когда вошла в теплую бальную залу.
“Сью, подожди. Сью! Сью!”
Она не осталась, чтобы слушать дальше. Она уже бежала.
***
Прохладный воздух отбросил пряди волос Сью ей на лицо и сдул шляпку с головы. Поправив булавку, прикрепляющую украшение в цветочек к волосам, она свернула за поворот тропинки, ведущей обратно ко входу в парк. Она надеялась, что быстрая прогулка и свежий воздух прояснят ее разум, но ее мысли были такими же запутанными, как и раньше.
Она сделала всего несколько шагов, когда увидела знакомую фигуру, неторопливо приближающуюся к ней. Черт бы побрал ее удачу. Это была та сумасшедшая Генриетта. Леди Пембертон, кажется, так ее звали? Почему она думала, что они подруги? С Генриеттой все было в порядке, но что-то было не совсем так. Это было то, что Сью получила взамен за то, что слишком много болтала с людьми, которых не знала. “Добрый день, леди Пембертон. Не ожидала увидеть вас здесь”.
Губы Генриетты растянулись в довольной улыбке, как будто ей только что вручили большой кусок торта. “Тебе не мешало бы быть более наблюдательной. Я вижу тебя здесь каждый день. Ты всегда дважды обходишь дорожку по часовой стрелке, прежде чем вернуться домой пить чай.”
Сью переминалась с ноги на ногу и оглядывалась по сторонам. Это звучало так, как будто женщина следовала за ней, но, конечно же, нет. Она вела себя нелепо. “Генриетта, я нахожу довольно неприятным обнаружить, что я такая предсказуемая”.
“Шаблон и рутина - основы жизни”.
“Я всегда думала, что основой жизни являются искусство и шоколад”.
Генриетта принужденно хихикнула. “Да, тебе нравится рисовать, не так ли? Я видела, как ты делаешь наброски в своем блокноте”.
“А как вы узнали?” Сью посмотрела за спину женщины, преграждавшей ей путь, считая секунды до того, как она сможет уйти.
“О, действительно”. Генриетта цыкнула сквозь поджатые губы. “Ты не помнишь, когда мы в последний раз разговаривали в парке?”
“Конечно, я помню”, - блефовала с улыбкой Сью. “Я просто забыла, что в тот день у меня был с собой альбом для рисования”.
“Увлечение джентльменами производит такое впечатление на леди”.
Развлекаешься? Это прозвучало ужасно. Она, должно быть, имела в виду день с Холденом, потому что ни один другой джентльмен никогда с ней не разговаривал. Однако в тот день она болтала только с Холденом. Конечно, все это больше не имело значения. Она не хотела думать о нем, и уж точно не хотела обсуждать его. “Я совершенно уверена, что не общалась с посторонними мужчинами. И он все равно мне больше не друг.”
“Не так ли? Вы двое выглядели довольно уютно на скамейке в тот день”. Она застенчиво подмигнула Сью, от чего тридцать лет назад на нее повернулись бы головы.
“Это было до ... и много после...” Она не хотела говорить об этом, ни сейчас, ни когда-либо. “Это долгая история с несчастливым концом”.
“Я ни на секунду в это не верю. Я видела, как он смотрел на тебя”. Руки Генриетты были сжаты перед ней так, что побелели костяшки пальцев.
Сью не хотела задавать вопрос, который вертелся у нее на языке. Она не хотела знать. Но она уже заговорила, прежде чем обрела контроль над своим языком. “Как? Как он смотрел на меня?”
“С желанием, конечно”. Она выглядела возмущенной этой мыслью, но с другой стороны, Генриетта была немного не в себе, когда дело касалось темы отношений. “Такое хорошенькое юное создание, как ты, должно привыкнуть к такому вниманию”.
“К сожалению, позже я обнаружила, что желание - это все, что было у этого конкретного джентльмена”.
“Многие браки были построены на меньшем”.
“Если вы не возражаете, можем мы поговорить о чем-нибудь другом?”
Тон Генриетты мгновенно смягчился. “Как невнимательно с моей стороны, дорогая. Ты, должно быть, расстроена. Очевидно, у тебя все еще есть чувства к этому мужчине. И я готова поспорить на воздух, которым ты дышишь, что у него тоже есть чувства к тебе. Ее челюсть изогнулась в улыбке. “Мой дом прямо по улице. Приходи и выпей со мной чашечку чая. После чашки чая ты почувствуешь себя прекрасно.”
“Спасибо, но мне нужно вернуться домой”. Чаепитие с Генриеттой было слишком в такой день, как сегодня. Она действительно не могла представить себе худшей участи в данный момент.
“Твоя мать и сестра проехали мимо в экипаже менее десяти минут назад, направляясь на Роттен-Роу, чтобы их увидели. Дома тебя никто не ждет”.
“Ох”. Взрыв это все. “Я полагаю, что мне нет оправдания, чтобы отказаться от чая ?”
“Мой дом вон там”. Генриетта указала на место за рядом деревьев внутри стены, окружающей парк. “Пойдем”.
Сью плелась рядом с женщиной. Она была не в настроении пить чай, но и не видела способа вежливо отказаться. Это не займет много времени. Одна чашка чая, и она уйдет. Они пересекли улицу сразу за воротами парка и завернули за угол.
Генриетта привела ее к красивому кирпичному дому с отделкой кремового цвета. Аккуратные цветы росли по обе стороны каменной дорожки, ведущей к входной двери. Окна над ними были распахнуты, чтобы впустить солнечный свет внутрь. Почему-то дом не соответствовал ее впечатлению о Генриетте. Это был веселый дом. И если и было что-то, чего не было у леди Пембертон, так это жизнерадостность. Она отбросила эту мысль и поднялась по лестнице к парадной двери.
Войдя внутрь мимо древнего дворецкого, она остановилась и с благоговением уставилась на него. Картины в золоченых рамах самых разных размеров покрывали почти каждый дюйм красной стены над обшитыми темными пятнами деревянными панелями, окружавшими холл. Лорд Пембертон, должно быть, интересуется искусством. Она посмотрела вверх по лестнице, где она выгибалась дугой вдоль задней стены комнаты, и увидела, что картины простираются настолько далеко, насколько она могла видеть.
Она снова повернулась к Генриетте, заметив большую статую греческой дамы за плечом женщины. У нее закружилась голова. По бокам от одной двери стояли урны ручной работы, а в переднем углу, рядом с приставным столиком, стояла еще одна скульптура молодой девушки. Дом был изысканным. Это был наполовину музей, наполовину дом, перемешанный в восхитительную смесь. И снова Сью удивилась, что кто-то вроде Генриетты живет в таком красивом месте. Ее платье было обтрепано по краям, и все же коврик для прихожей был привезен с какого-то экзотического рынка.
“Ты должна извинить за убранство. Это дом моего сына. Он любит картины. Я планирую сделать ремонт для него. Сразу после того, как я избавлю его от назойливой прислуги, - сказала она, бросив многозначительный взгляд на дворецкого.
“Я позову горничную, чтобы она приготовила вам чай”.
“Это было бы чудесно”.
Когда мужчина ушел, Сью повернулась, чтобы спросить: “У вас есть сын?”
“Конечно, есть. Он для меня самое дорогое, что есть на свете. Пойдем в малую столовую. Это лучшее место для нашей приватной беседы, чем главная гостиная, тебе не кажется?”
“Очень хорошо”. Она чуть не прошла мимо. Чуть не пропустила это. Что привлекло ее внимание, так это крошечные точки пасущихся овец на склоне холма на картине, мимо которой она проходила. На освоение этих точек у нее ушло почти две недели. Сердце бешено колотилось в груди.
Как одна из ее картин оказалась здесь?
Холден был не единственным коллекционером ее работ? Были и другие? Она все еще боролась с мыслью, что кому-то понадобятся ее картины. В этом сезоне ее картины, казалось, были в каждом доме Лондона. Возможно, это был знак. Она выживет в жизни художницы. Она не была компаньонкой леди. Она была художницей — возможно, голодающей художницей, но тем не менее художницей. Возможно, прийти сюда сегодня было хорошей идеей. Ей нужно было напомнить, что она может зарабатывать сама. Ей не нужны были крохи, которые предлагал Холден. Ей не нужна была ее семья. Она ни в ком не нуждалась.
“Тебе нравится эта?” - Спросила Генриетта из-за ее плеча.
“Да, как и многое другое в этом доме. Как и где вы на это наткнулись?” Она не могла оторвать глаз.
“О вкусе не спорят, я полагаю. Я уверена, что это из магазина во Франции. Мой сын живет там несколько лет. Он вернулся домой всего несколько месяцев назад. Я очень довольна этим и уверена, вы можете себе представить. Мы были заняты восстановлением знакомства ... ”
Франция. Разум Сью метался, пытаясь догнать стремительный поток ее мыслей. Она повернулась лицом к Генриетте, выпалив единственный вопрос, крутившийся у нее в голове. “Леди Пембертон, кто ваш сын?”
“Холден Эллис, лорд Стилингс, конечно”.
Нет. Сью отступила на шаг, ее взгляд застыл на Генриетте, леди Пембертон. Это был титул его отца? Она не могла вспомнить. Но пронзительные зеленые глаза Генриетты говорили правду.
Правду.
Что она знала о правде? Она знала, что мать Холдена умерла. Он так сказал. Они говорили о ней несколько раз. Во всех случаях она была мертва. Ее мать даже поверила, что женщина мертва. Как могла эта очень живая женщина, стоящая рядом с ней, быть мертвой матерью Холдена? Его мертвая мать стояла здесь с ней в его доме. Он солгал. Другого объяснения не было. Ей должно быть все равно. В любом случае, у них не было совместного будущего. Она никогда не хотела видеть его снова. Но ей было не все равно.
“Ты выглядишь так, словно увидела привидение. Пойдем, выпьем чаю. От чая все станет лучше”.
“Да, чай был бы прекрасен”. Сью опустилась в одно из кресел, расставленных вокруг маленького столика. Чай с мертвой женщиной. Она обнаружила, что эта мысль огорчила ее не так сильно, как угроза снова увидеть Холдена в его доме. И все же не было никакой возможности уйти. Не сейчас.
Старый дворецкий проследил за тем, чтобы чайный поднос поставили на стол перед ней.
“Спасибо, Фезавальд. Я могу позаботиться об этом сама”.
“Очень хорошо, миледи”. Пожилой мужчина окинул ее настороженным взглядом, прежде чем повернуться к двери.
Фезавальд был дворецким Холдена. Она вспомнила это имя. Он сказал правду о своем неприятном дворецком, но солгал о смерти своей матери? Конечно, все это не имело значения. Не для нее. Она никогда больше не свяжется с этим мужчиной.
Генриетта села напротив нее и взяла с подноса чайник. “Сью, ты знаешь, у меня есть самый вкусный ягодный сок, который, как говорят, при добавлении в чай устраняет все твои проблемы с мужчиной”.
***
“Холден”, - поздоровалась тетя Пенелопа, поверх своей книги. “Что ты здесь делаешь в такой ранний час? Боюсь, я единственная компания, которую тебе удалось найти этим утром. Девочки все еще спят, а твой дядя уехал покататься.”
Он закрыл за спиной тяжелую дверь библиотеки. “Я должен уйти”.
“Ты только что приехал. Выпей хотя бы чаю. Я позвоню, чтобы принесли поднос”. Она закрыла книгу и бросила ее на сиденье дивана рядом с собой.
“Я должен уехать из Лондона”. Он отошел от двери и встал в центре комнаты. “Сегодня”.
Она замерла на полпути, ее широко раскрытые глаза не отрывались от него. “Что значит, ты должен уйти?” Она встала, повернувшись к нему лицом. “Ты сказал, что останешься на этот раз. Как насчет ...”
“Я должен. Я не могу здесь оставаться”. Он провел рукой по волосам и отвернулся, не в силах встретить обвинение в ее глазах.
Она повернулась и принялась расхаживать перед камином. - А что с твоей матерью? Я знаю, что она не вернулась в Брук-Хаус. Твой отец рассказал мне об этом. Ты знаешь, что означает присутствие этой женщины для нашей семьи. Она сделала паузу, уперев руки в бедра. “Моя семья будет в опасности если все узнают про неё ”.
Он покрутил большой глобус на столе, наблюдая, как он вращается с максимальной скоростью. “Она тоже уезжает из города”.
“С тобой?” Тетя Пенелопа покачала головой. “Ты тоже сошел с ума?”
“Нет, не со мной. Я совершенно ясно дал понять, что она не может остаться со мной, даже несмотря на то, что она отказалась возвращаться в больницу”.
“Тогда что нам делать? Мы не можем позволить ей разгуливать на свободе в Лондоне”.
Он поднял глаза, наблюдая, как его тетя борется с загадкой, которая не давала ему спать всю ночь. “Тогда пусть она тоже уедет из Лондона”.
“И доверить ей это сделать самой?”
“Если я уйду, она не останется”.
“Отправь ее в Брук Хаус и оставайся, Холден. Она не стоит того, чтобы ты снова ломал свою жизнь”.
“У меня нет выбора. Оставаться здесь и наблюдать, как жизнь продолжается, было бы слишком сложно ”.
Он отвернулся и подошел к окну. “Я разговаривал с мамой этим утром. Она никому не причинит вреда. Даю вам слово”.
“Твое слово. Репутация этой семьи зависит от твоего слова”. Он услышал, как она шмыгнула носом в тишине. “Прости. Я не это имела в виду. Это просто… Холден, ты не можешь уйти, когда Генриетта все еще рядом.”
“И все же я не могу остаться”.
“Почему? Почему ты рискуешь добрым именем нашей семьи?”
“Это не рискованно. Никто не узнает о существовании моей матери, если она уедет из города”.
“Тогда почему ты тоже должен идти?”
“Я и так пробыл здесь слишком долго. Я думал, что на этот раз у меня все получится. У меня своя жизнь”. Он закрыл глаза, все еще видя лицо Сью, блестящее от слез в лунном свете. “Но этому не суждено сбыться”.
“Это из-за леди? Ты рискуешь всем, чтобы убежать от какой-то девушки, у которой на твой счет свои представления?”
“Все не так, тетя Пен”, - выдавил он, наблюдая, как двигается силуэт его челюсти на оконном стекле.
“Тогда скажи мне. Почему ты убегаешь, когда твоя семья здесь, твоя жизнь здесь?”
“Потому что я не могу смотреть на нее”, - сказал он, и стекло запотело от его дыхания.
“Смотреть на кого? Возможно, я смогу помочь”.
Никто не мог помочь. Все было кончено. Он снова потерял Сью. “Вы сделали достаточно, тетя Пен”.
Он чувствовал, как она приближается к нему сзади. Она была ему самым близким человеком, которого он когда-либо знал. Не та женщина на другом конце города, родившая его была матерью, а эта, которая воспитала его. Теперь он знал это, и что он делал? Он обременял ее своим положением. По крайней мере, в конце концов, она была жива и невредима. Если бы его мать узнала о его привязанности к тете Пен, ее убили бы точно так же, как это случилось с его братом. То же самое произошло бы и со Сью. Он ни с кем не мог быть близок. Он был сломлен, и это единственная правда, которую он знал.
“Холден...” Начала тетя Пенелопа у него за спиной.
“Боже! Почему я должен уничтожать все, к чему прикасаюсь?” Он ударил кулаком по оконной раме, наслаждаясь звоном стекла. Может быть, оно разобьется. Все остальное в его жизни разбилось вдребезги; почему бы не разбить и это? Он снова постучал по раме и усмехнулся, увидев, что стекло осталось нетронутым и блестящим.
“Холден, ты хороший человек. Ты просто никому не позволяешь видеть эту свою сторону”.
Он развернулся к ней лицом. “ Но я же не могу бегать по городу, рассказывая правду о своей жизни, не так ли?
“В этом проблема? Твои секреты оттолкнули эту леди?”
“Нет”, - отрезал он. “Я никогда не подпускал ее достаточно близко, чтобы это стало проблемой”.
“Ты мог бы доверять ей”.
“С какой целью?”
“Счастье. Покой. Брак?”
“Я не буду подвергать опасности ее жизнь. Не буду. У Сью чистая душа. Ей лучше без меня”.
“Возможно, она сильнее, чем ты думаешь”, - предположила его тетя с улыбкой.
Она думала, что победила, но не понимала. Он никогда не сможет жениться.
“Достаточно сильная, чтобы выдержать покушения на ее жизнь? Ты знаешь, что это было бы только вопросом времени. Пока жива моя мать, в моей жизни никого не может быть. Это было бы небезопасно для Сью. Мы с ней никогда бы не успокоились, зная, что я стал причиной той опасности, в которой она будет жить. Нет. Это неправильно.”
“Тогда отправь свою мать обратно в больницу, Холден, где ей самое место. Будь счастлив”.
“Даже тогда вы знаете же правду о моей жизни. Возьму ли я ее с собой, когда у меня кончатся деньги и я отправлюсь на поиски работы за границу? Я не могу обеспечить ей жизнь ”.
Тетя Пенелопа бросила на него неодобрительный взгляд при туманном упоминании о его отношениях с отцом. “И что будет с этой леди, если ты уйдешь? Если ты бросишь свою семью, чего это даст ей?”
“Ради нее? Ничего. Но это спасло бы меня от встречи с ней снова. Зная, как близко я был к этому. Как я почти ...” Он почти нашел это. Почти нашел любовь, на поиски которой потратил всю жизнь.
“Холден, дорогой. Ты уже нашел”.
Она была права. Он нашел любовь. Он любил Сью. Потом он разбил ей сердце и наблюдал, как она уходит из его жизни. “Да. Полагаю, что так и есть”.
“Почему бы не остаться? Почему бы не попробовать еще раз?” - умоляла она. Конечно, она хотела, чтобы он остался, но она также всегда поддерживала его во всех его жизненных решениях.
Он отошел от нее, возвращаясь к окну. Это было легче, чем смотреть ей в глаза, когда он прощался. “Я не могу снова потерять Сью. И я предпочел бы потерять ее, как уже потерял, зная, что у нее есть шанс на жизнь и счастье, чем полностью потерять ее как свою жену. Я не могу смотреть, как она живет без меня. Но в тоже время я не могу смотреть, как она умирает вместе со мной.”
Он повернулся и выбил окно сбоку от себя, наблюдая, как его идеальное отражение разлетается на тысячу осколков у его ног. Его тетя ахнула, когда он оттолкнул ее и вышел за дверь.
Пятнадцать
“У меня нет никаких проблем с мужчинами”, - сказала Сью Генриетте.
“Не так ли, дорогая? Я видела, как ты общаешься с моим сыном. Ты ничего не можешь скрыть от меня, ты же знаешь”.
“Похоже, что нет. Однако, поскольку он ваш сын, я не думаю, что с нашей стороны разумно обсуждать это. Чай чудесно пахнет. Вы добавили ягоды, о которых говорили, для заваривания?”
Генриетта прищелкнула языком. “Ты так легко не отделаешься от этой темы, дорогая”.
“Я оговорилась. Прошу меня простить. У меня больше нет проблем с мужчинами. Вот что происходит, когда в твоей жизни больше нет мужчин. Нет мужчин - нет проблем ”. Она сделала паузу, чтобы выдавить из себя смешок, который звучал очень похоже на хихиканье Эванджелины.
“Почему мы с ними миримся? Мужчины - такие приводящие в бешенство существа. Они всю жизнь носят шоры, а потом все равно умудряются все испортить. Нам лучше быть одним. Мне всегда было жаль лошадей, которым приходится носить эти ужасные шоры, вечно маршировать прямо вперед, никогда не останавливаясь, чтобы оглянуться и насладиться видом. Печально, что некоторые лошади всю жизнь живут без ... ”
“Мой сын не приводит в бешенство. Мой сын идеален. У нас безупречная семья”.
Глаза Сью сузились, глядя на женщину. В тот день в саду Холден упомянул, что его мать убила его брата. Это правда? В то время Сью считала честью познакомиться с такими чертами Холдена. Но теперь? Неужели все это было ложью, чтобы подвести ее достаточно близко для поцелуя? Неужели она попалась на уловки повесы? Она знала, что он повеса, но неужели все было ложью, чтобы повлиять на ее действия?
“Хочешь сэндвич, пирожное?”
“Торт, пожалуйста”.
“Ты уверена? Это шоколадный торт. Предупреждаю, в этом доме катастрофически не хватает чего-либо съедобного, но они всегда подают этот шоколадный торт. Я нахожу это утомительным. Повару явно нужно найти другую работу, но он остается ... пока.”
“Я все-таки попробую, если вы не возражаете”. Шоколадный торт. Однажды он сравнил ее рисунки с шоколадным тортом. Была ли эта история правдой? Она больше ничего не знала. Возможно, все это было ложью с иллюзиями дружбы, заботы ... любви?
Генриетта пожала плечами и протянула Сью тарелку.
“Вы так и не ответили на мой вопрос о приготовлении чая, Генриетта. Цветочный аромат восхитителен в этой маленькой столовой”.
“Я еще не добавила свой секретный ингредиент. Это просто купаж чая, который хранится в буфете. Я подумала, что нам стоит еще немного поговорить, чтобы я могла определить, сколько его тебе нужно ”.
“Есть дозировки? Если этот чай лекарственный, мне не следует его принимать. Я не люблю тоники и тому подобное. Моя мама однажды сказала мне, что я ...”
“Ты выпьешь это, когда тебе скажут!” Вена на лбу Генриетты запульсировала от ее слов.
“О боже. Неужели я нарушила этикет, отказавшись от чая? Черт возьми, я сделала это снова. Почему я продолжаю совершать эти грубые ошибки? И я выругалась. О черт. Да. Что ж. Очевидно, что я не умею твердо справляться с любой социальной ситуацией. Возможно, именно поэтому я нахожусь на полке. Похоже, эти вещи важны для всех. Всех, кроме меня. Хотя лорд Стилингс, похоже, не возражал. Конечно, моей ошибкой было спросить о вас, и теперь я понимаю, что он вовсе не горевал о вашей потере, поскольку, скорее всего, в тот день обедал с вами.”
“С чего бы ему горевать о моей потере, даже если бы мы не обедали вместе в тот день?”
“Потому что я думала, что вы мертвы”. Она ахнула и прикрыла рот рукой. Почему она проговорилась об этом? Она что, совсем потеряла рассудок?
“Ты ошибаешься в нескольких вещах, Сью Грин”.
“Очевидно, раз вы здесь и мы пьем чай”.
“Насчет чая. Думаю, пора его подавать. Если позволишь, я заберу его из своих комнат и через минуту присоединюсь к тебе”. Она встала и обошла стол.
“Почему бы не попросить горничную позаботиться об этом? Или оставить горничных в покое и позволить им насладиться днем. Мне действительно пора идти. Я и так отняла у вас слишком много времени”. Это был ее шанс ускользнуть. Она встала и повернулась к двери, но ее остановила высокая фигура Генриетты, загородившая дверной проем.
“У меня полно времени, дорогая”. Бросив последний быстрый взгляд, от которого по спине Сью пробежали мурашки, она ушла. Но только мгновение спустя, когда Сью услышала тихий щелчок ключа, поворачивающегося в замке, она почувствовала настоящую панику. Ей не нужно было дергать дверь, чтобы понять, что она заперта снаружи. Ей это было не нужно, и все же она делала это снова, и снова, и снова.
***
Холден сильнее наклонился к гриве Мьюли, подталкивая его вперед. Булыжная мостовая проносилась мимо, когда он мчался вниз по улице. Ему нужно было оказаться подальше от этого места. Тупая боль в груди наверняка утихнет, как только он окажется за пределами всего знакомого. В соседнем городе не будет ничего, что напоминало бы ему о Сью. Он был уверен, что перестанет думать о ней и снова почувствует себя цельным. Быстрее! Торговец нырнул с его пути, когда он завернул за угол на окраине города. Он даже не взглянул в сторону мужчины, только увидел, как по воздуху полетели кочаны капусты, и услышал проклятия.
У него оставался только один выход — уехать из Лондона. Он бы поехал по Северной дороге к своему коттеджу в Шотландии, но он сказал Амбер-Столлу, бедняге, что тот может оставаться там, пока не поправится. Возможно, Уэльс. Он никогда не был в Уэльсе. Кем он представится на этот раз? Снова владельцем магазина? Ему также понадобится имя. Его челюсти сжались от обещания начать все сначала.
Почему он решил, что сможет остаться на этот раз? Сью. Сью все изменила. Гортанный животный звук вырвался из глубины его груди. Теперь он знал. Он никогда не сможет вернуться и никогда не сможет обладать ею. Его жизнь была впереди — в пути, движение вперед, постоянное движение.
Будущее Сью тоже было впереди — в Лондоне, на следующем мероприятии. Вот где ее место. Присутствие ее в его жизни было всего лишь краткой безумной мечтой. Это было не то место, которому она принадлежала. Не с ним. Она была бы свободна, если бы он ушел. Она нашла бы мужа. Конечно, ее семья не выгонит ее в конце сезона. Во всяком случае, она ясно дала понять свое решение относительно него.
Если это было так ясно, почему его разум продолжал кружить над этим, как хищная птица над своей добычей? Все, что было между ними, было уже мертво и унесено каким-то другим животным. Он знал это.
Все было кончено.
Ситуация не могла быть более окончательной, чем его отъезд из города, оставляющий ее быть счастливой, выйти замуж, прожить свою жизнь рядом с другим, рожать ему детей. Он надолго закрыл глаза, защищаясь от порывов ветра. Образ Сью, держащей на руках маленькую белокурую малышку, запал ему в голову — прекрасное зрелище. Ему захотелось держать ее там, смотреть, как ее губы изгибаются в улыбке.
Он резко открыл глаза и дернул поводьями, чтобы не столкнуться с лошадью.
И тут он увидел "Оленя и лань". Он зашел туда выпить с Торнвудом несколько лет назад во время одного из своих визитов в город. Это была маленькая грязная таверна, но ей каким-то образом удавалось сохранять очарование в своих полуразрушенных стенах и темных окнах. Конечно, прямо сейчас ему было все равно, даже если это грязная дыра в земле, лишь бы там было виски. Чем крепче, тем лучше. Возможно, это утихомирит боль в груди - по крайней мере, на какое-то время. Он натянул поводья и через минуту был уже на земле, привязывая свою лошадь.
Он распахнул дверь, со вздохом вдыхая тяжелый запах спиртного и пыли. Он еще не покинул город, но вот он уже в другом мире, отличном от того, в котором жил. Здесь у него не было ни имени, ни семьи, ни проблем. Он был всего лишь человеком, которому нужно было выпить.
“Бутылку вашего лучшего виски”, - крикнул он бармену, прежде чем упасть на стул.
Мужчина за стойкой мгновение рассматривал его, прежде чем снять бутылку с верхней полки. “Я уверен, что это не та изысканная выпивка, к которой вы привыкли, милорд, но это лучшее, что у нас есть”.
“Это спиртное?” Холден крикнул через почти пустую комнату:
“Да, милорд”.
“Тогда все будет просто замечательно”.
Мужчина обогнул длинную стойку и поставил бутылку с темной жидкостью на стол. Он также предложил маленький бокал, мутный от времени и копоти, но Холден отмахнулся. Возможно, ему нужно выпить и забыться, но он не стал бы пить из чего-то настолько мерзкого, как это. Поднеся бутылку к губам, он позволил огненному напитку большим глотком проскользнуть в горло. Скоро его воспоминания о ней поблекнут. Возможно, сделав еще один глоток, он сможет забыть о ней. Допив еще виски, он остановился, чтобы посмотреть, подействовало ли оно. “Нет”, - пробормотал он, снова поднося бутылку ко рту.
“Милорд!”
Он обернулся и увидел своего дворецкого, входящего в дверь. Что случилось с тем, что его здесь никто не знает, и с его планом отправиться восвояси после выпивки? “Фезавальд, какого дьявола ты здесь делаешь? Ты сюда приходишь в свои выходные? Неудивительно, что тебе нужно так много вздремнуть. Пинком ноги в ботинке он выдвинул стул напротив себя. “Раз уж ты здесь, придвинь стул и выпей”.
Лицо старика окаменело от чувства долга. “Я не могу этого сделать, милорд”.
“Титулы и приличия здесь не существуют, Фезавальд”. Он махнул рукой в сторону, указывая на полуразрушенную таверну. “Никого это не волнует. Присаживайся”.
“Нет, милорд. Я ехал за вами сюда от дома Ратледжей. Я только рад, что вы остановились здесь, чтобы мы смогли поговорить”.
“Мне больше нечего сказать, Фезавальд. Мое утреннее слово остается в силе. Я ухожу. Как всегда, пока меня не будет, ты будешь управлять делами. В любом случае, достаточно долго, чтобы закрыть дом и присоединиться ко мне. Я скоро пришлю за тобой, как только узнаю ... Фезавальд, что с тобой? Прекрати свое адское постукивание пальцами по столу и сядь.”
Фезавальд понизил голос и, перегнувшись через стол, сказал: “В вашем доме есть молодая леди, за которой присматривает ваша мать”.
Боже, нет! Как он позволил этому случиться? Его стул заскользил по полу со скрипом дерева, когда он встал.
“Нужно ли мне сказать больше, милорд?”
“Нет, я думаю, этим все сказано, Фезавальд”. Он уже бросил деньги на стол и направился к двери, прежде чем его дворецкий успел ответить.
***
Сью снова попыталась поднять оконную раму, но безуспешно. Генриетта, должно быть, знала, что окна закрашены и у нее нет выхода. Она толкнула окно, услышав только звон стекла о раму. Через сколько времени кто-нибудь заметит ее исчезновение? Сегодня вечером? Завтра? Она провела прошедший день, запершись в своей спальне. Подумают ли они, что она все еще там? Будет ли им не все равно?
Она опустилась в кресло, чтобы осмотреть обстановку вокруг . Должен же быть какой-то выход из этой передряги. Она побарабанила пальцами по деревянному подлокотнику кресла. В конце концов, Холден вернется домой, не так ли? Или он имеет ко всему этому какое-то отношение? В конце концов, она оказалась в ловушке в его доме. Он подговорил свою мать к этому? Планировал ли он держать ее здесь, пока она не одумается и не будет полностью скомпрометирована, чтобы он мог добиться своего и сделать ее своей любовницей? Она бы не подумала, что это вероятно с его стороны, и все же он так легко солгал.
Его покойная мать была жива. Это была довольно большая ложь. Что еще было ложью? Когда он сказал ей, что она красива? Когда он сказал, что она ему небезразлична? Она больше ничего не знала. Возможно, все это было иллюзией. Одно она знала точно: она не хотела когда-либо видеть его снова. Сидя в этой маленькой комнате, эта перспектива казалась неизбежной. Ей нужно было сбежать.
Она постучала пальцем по подлокотнику кресла, снова рассматривая окно. Затем встала, развернула кресло и подняла его за спинку. Ничего не оставалось, как задержать дыхание и покончить с этим. Холден мог входить в эту дверь тысячу раз, но он не нашел бы ее в пределах этих стен.
Она отшвырнула стул, поморщившись от звона стекла, которое разлетелось вдребезги и упало вокруг нее. Толкнув стул в куст снаружи, она забралась на подоконник.
Ветерок подул через неровное отверстие в стекле, обдав ее щеки сладким воздухом свободы. Пытаясь сохранить равновесие, она одернула юбки там, где они связывали ноги. “Черт побери!” - выкрикнула она, упираясь рукой в расколотое дерево рядом с собой.
“Какой сквернословящий язык, мисс Грин. Вам действительно следует стараться быть более женственной за чаем”.
Генриетта. Рука Сью крепче вцепилась в раму. Стекло, врезавшееся в ее ладонь, вызвало болезненную дрожь в руке.
Что она натворила?
Жар обжег ее ладонь, когда стекло глубже вонзилось в кожу. Теплая кровь потекла по ее руке, когда ее оторвали от подоконника. “Нет! Отпусти меня! Убери от меня свои руки!”
“И выбивать окна в доме хозяйки неприлично на всех уровнях”. Генриетта выволокла ее из комнаты.
“Моя хозяйка должна быть заперта в сумасшедшем доме вместе со своим сыном!”
“Оскорблять хозяйку дома - это действительно плохое поведение”. Генриетта цокнула языком. “Мне придется научить тебя тому, что прилично”.
Дико размахивая руками, Сью пыталась вырваться. Она не знала, куда ее отволокут, и не особенно хотела это выяснять. Она могла видеть входную дверь. Если бы только она могла до нее дотянуться. Дергая здоровой рукой женщину, державшую ее за талию, она попыталась высвободиться.
К сожалению, Генриетта была намного выше Сью и сделана из стали — по крайней мере, так казалось. Рука Сью пульсировала с каждым ударом ее сердца, оставляя маленькие капли крови на полированном деревянном полу.
Ее каблуки соскользнули, когда ее потащили в другую комнату и захлопнули за ней дверь.
“Полагаю, мне придется подержать тебя здесь, где я смогу не спускать с тебя глаз”.
Ее швырнули на пол, и она оцарапала щеку о толстый ковер. Как бы сильно она не хотела снова видеть Холдена, она оглядела комнату в поисках его. Она сморгнула слезы, зная, что осталась наедине с Генриеттой. Где Холден?
Шестнадцать
Бутылка виски в его руке стала горячей. Он не пил с тех пор, как получил новость, но и не оставил ее в сторону. Это может понадобиться ему позже, в зависимости от того, что он найдет у себя дома. Он тряхнул головой, чтобы избавиться от образа Сью в объятиях матери, когда распахивал парадные ворота Пембертон-Хауса.
Взглянув на величественный фасад, он перевел дыхание. Ему придется встретиться с отцом лицом к лицу и все ему рассказать. Он избегал этого так долго, как мог, но он не мог помочь ей в одиночку, не мог столкнуться с этим в одиночку и пережить это. Он знал, что должен сделать, и это началось с того, что он сказал правду. Он постучал бутылкой по входной двери своего отца.
Когда дверь открылась, Холден протиснулся мимо дворецкого, крикнув: “Отец”.
“Милорд, если вы будете так любезны подождать в гостиной, я предупрежу его светлость о вашем прибытии”.
“Простите, но это звучит ужасно сложно и отнимает много времени”. Холден обернулся и снова позвал: “Отец!”
“Холден?” Спросил Монтегю с площадки лестницы. Его глаза сузились при виде бутылки виски в руке сына, когда он направился к лестнице. “Ты пьян. А еще нет даже трех часов дня.”
“Черт бы все побрал! Уже позже, чем я думал”. Холден нетерпеливо шагнул в сторону, прежде чем снова повернуться к отцу.
“Когда ты начал празднование, сегодня?” с усмешкой спросил его отец.
“Я выгляжу празднично?” Возразил Холден.
Его отец спустился по лестнице и быстро кивнул дворецкому. “ Распорядись, чтобы в библиотеку принесли сэндвичи и кофе. Кажется, моему сыну нужно протрезветь.
“Да, милорд”.
“У нас нет времени на сэндвичи”, - заявил Холден, когда дворецкий вышел из зала. “И я не пьян”.
Его отец скрестил руки на груди, наблюдая за сыном. “Тогда почему ты носишь с собой полупустую бутылку виски?”
Холден задумчиво нахмурился, глядя на бутылку в своей руке. “Балласт. Но это не имеет значения. Важна только мама”.
Взгляд его отца заострился. “Ты нашел ее?”
Холден сжал зубы, не желая признавать правду и неизбежную реакцию своего отца. “Я никогда ее не терял”.
Его отец покачал головой и, нахмурившись, посмотрел на Холдена. Часы в другом конце коридора отсчитывали, возможно, последние минуты жизни Сью, пока он ждал проклятой помощи своего отца. “Объяснись”.
“У нас сейчас нет на это времени. Мы должны идти”. Он указал на дверь у себя за спиной.
“Где она? Что ты натворил?”
“Я объясню по дороге”.
Глаза его отца сузились, и в них появился тот же неодобрительный взгляд, который Холден видел на его лице всю свою жизнь. “По пути куда?”
Холден вздохнул и крепче сжал бутылку в руке. “В мой дом, где ты найдешь маму, а также невинную леди, которую я должен защитить”.
***
Холден распахнул дверь своего дома. Тишина. Где Сью? Случилось ли с ней что-нибудь, опоздал ли он…
“Мы найдем ее, сынок. Я даю тебе слово”. Голос его отца заскрежетал приглушенным тоном, когда он обнял Холдена за плечо.
Холден знал, что это всего лишь утешительный комментарий, который ничего не значил, и все же он цеплялся за него. Со Сью, должно быть, все в порядке. Он найдет ее. Все будет хорошо.
В этот момент его взгляд упал на красные капли, растянувшиеся по главному холлу. След вел в гостиную. Кровь. Он не мог дышать. Он повернул голову к отцу как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот указывает на дверь. Холден кивнул, осторожными шагами приближаясь к двери гостиной.
Мысли о зрелище, которое скоро откроется его взору, заставляли его конечности пульсировать от гнева, но ноги приросли к полу.
Его отец ободряюще кивнул ему с противоположной стороны двери, его свирепые голубые глаза сузились в ожидании.
Каждая минута, которую он откладывал, была еще одной минутой, когда Сью пострадает от руки его матери. На полу уже была кровь. Была бы она вообще жива? Он взялся за дверную ручку с последним успокоительным вздохом и распахнул дверь, воскликнув: “Сью!”
Его мать сидела за маленьким столиком в углу комнаты с поднятым в воздух чайником, готовая налить.
“Сью— где она?” Его глаза осмотрели комнату, не видя никого за стенами. “Что ты с ней сделала?”
“Я не знаю, почему ты так расстроен, дорогой мальчик”. Его мать бросила кусочек сахара в свою чашку.
“Сью Грин! Где она?” - Крикнул Холден, еще раз оглядывая комнату.
“Успокойся, Холден. Мы как раз собирались пить чай. Не хочешь присоединиться к нам? И, я вижу, ты привел компанию”. Она посмотрела на мужа, когда он вошел в комнату. В ее взгляде было что-то более угрожающее, чем обычно, когда она произнесла: “Монтегю”.
Холден обошел кресло с высокой спинкой, и именно тогда он увидел это.
По спинке кресла стекала красная капля. Он с ужасом поднял глаза, увидев Сью.
Она лежала, свернувшись калачиком на подушках, такая маленькая, такая хрупкая. Ее щеки были бледными под полуприкрытыми карими глазами. “Что ты сделала?” он накричал на свою мать, склонившись над Сью.
“Сью? Сью, ты меня слышишь?” Холден провел рукой по ее лбу, прежде чем взять за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза. “Теперь я здесь. Она больше не причинит тебе боли, любимая. Сью?”
“Холден, я не очень хорошо себя чувствую”. Ее голос был слабым.
Этого не могло быть. С ней должно быть все в порядке. Он перевернул ее руку и увидел большой осколок стекла, все еще торчавший у нее в запястье. Одним быстрым движением он вынул его, отчего кровь пошла еще сильнее. Его грудь сжалась. С ней должно было быть все в порядке. Вытащив носовой платок, он торопливыми движениями обернул им ее запястье. “Тебе нужно что-нибудь выпить. Ты потеряла много крови”.
Она кивнула, откинув голову на подлокотник кресла.
Он встал, чтобы встретиться лицом к лицу со своей матерью, и направился через комнату к столу в углу, где ее окружали колонны с задернутыми бархатными портьерами. Его кулаки сжались по бокам, чтобы удержаться от того, чтобы броситься на нее и лишить жизни ее.
“Как я уже говорила, мы собирались выпить чаю, когда вы пришли”.
“Чай? Ты пыталась убить ее! Ты собиралась пить чаю, пока она будет покидать этот мир?”
“Я и пальцем не тронула девушку. Я только пыталась уберечь ее от дальнейших травм. Чаю, дорогой?”
“Ты никому не будешь подавать чай, Генриетта”, - заявил его отец, нависая над женой. “Тебе здесь не место”.
“Ты думаешь, что сможешь запереть меня навсегда? Ты не можешь. Я не вернусь!” - закричала его мать.
Холден проскользнул мимо того места, где его отец спорил с женой, чтобы добраться до чайного сервиза. “Сью нужно что-нибудь выпить. Потом мы обсудим дела”. По его мнению, все можно было бы свести к тому, чтобы немедленно отправить ее в больницу, но пока он держал рот на замке относительно этой детали в планах. Он потянулся за чашкой, но ее вырвали у него из рук.
Улыбка расползлась по лицу его матери, превратив ее кожу в резкие морщины. “О, если это для нее, то ты должен угостить ее особым чаем, который я приготовила специально для этого случая”.
“Это не имеет значения. Просто налей что-нибудь”. Поскольку жизнь Сью висела на волоске, Холден терял остатки терпения, которые у него были.
Его мать налила чай из второго чайника на подносе и протянула его Холдену. “Это должно…помочь ей отдохнуть. Ей нужен отдых”.
Его отец повернулся к жене, его лицо исказилось от раздумий. По крайней мере, он мог держать ее загнанной в угол, пока Холден не оживит Сью. Как только она будет в безопасности, он разберется с этой женщиной.
Его отец наклонился над ее стулом, пристально глядя ей в глаза, и задумчиво произнес: “Я не видел, чтобы ты так заботилась о ком-то со времен Сэмюэля”.
“Ты в чем-то обвиняешь меня, Монтегю?”
Холден взял чашку чая и вернулся к Сью. Пусть его родители спорят; ему нужно, чтобы со Сью было все в порядке. Она должна была быть в порядке. Опустившись на колени рядом с ней, он поднес чашку к ее губам. “Выпей чаю, Сью”.
“Не давай ей это пить!” - взревел его отец.
Холден забрал чашку у Сью и поднял глаза. “Что это?”
“Яд”, - заявил его отец, позволив слову повиснуть в комнате, как мерзкой субстанции, которой оно и было.
Холден встал, сузив глаза, глядя на свою мать через комнату. Она пыталась отравить Сью после того, как ранила ее? Она действительно была тем ужасным человеком, в котором ее всегда обвинял его отец. Он швырнул чашку на пол и сделал обвиняющий шаг вперед. “ Ты собиралась ее отравить?
“Не слушай Монтегю! Он никогда не понимал меня!”
“Не так ли, Генриетта?” Губы его отца скривились в гримасе, которая, казалось, выражала неприкрытую ненависть к этой женщине, и Холден обнаружил, что не может винить его. Впервые в жизни он согласился со своим отцом. “Я знаю, что ты делала все прошлые годы . Я знаю, что ты планировала здесь сегодня”.
“Ты ничего не знаешь! Ничего, говорю тебе!”
Холден подошел, чтобы налить Сью чай. Надеюсь,что в этом чайнике не будет яда. Как он позволил этому случиться? Его беспечность чуть не убила Сью. Больше никогда. Он никогда больше не позволит матери манипулировать им. Он никогда больше не будет хранить секреты, которые могут причинить боль другому. Никогда. Его руки дрожали, когда он наливал чай. Он был таким дураком.
“Ты убила нашего сына, и думала сделать то же самое снова сегодня”. От голоса его отца задрожали картины на стенах.
Холден позволил ему кричать. Позволил штукатурке треснуть в гостиной и фарфору загреметь в шкафчиках. Он только хотел, чтобы Сью была здорова, а мать наконец ушла из его жизни. Его отец был прав. Тетя Пенелопа была права. А он был так ужасно неправ. Он с гневом выдохнул, когда пересек комнату, чтобы опуститься на колени рядом со Сью.
Спор за его спиной продолжался, когда он поднес чашку к губам Сью. “Выпей это”.
Она слегка кивнула ему и взяла чашку здоровой рукой.
Его мать все еще кричала ему в спину. “Я сделала то, что было лучше для этой семьи — концепцию, которую ты никогда не сможешь постичь, Монтегю!”
Холден выпрямился при ее словах, поворачиваясь к ней. “Как будет лучше для этой семьи?” он прервал ее. “Как убийство моего брата и принуждение меня расти без матери могут быть лучшими для семьи? Я член семьи, не так ли? Ты знаешь, что я всю свою жизнь брал на себя вину за то, что был не тем сыном, которого оставили позади? Я провел всю свою жизнь, убегая от того беспорядка, который ты устроила в нашей семье! ”
“Сэмюэль собирался причинить тебе боль, Холден. Ты бы видел выражение его глаз”. Она покачала головой. “Ты был моим ребенком”, - прошептала она, вытирая слезу с глаза.
Кулаки его отца сжались по бокам. “Убийство еще одного ребенка не вернет мертворожденного, Генриетта”.
“Мои действия защитили Холдена. Ты не можешь этого отрицать”, - возразила она, глядя на мужа. “Ты запер меня, когда все, что я сделала, это помогла Холдену так же, как не смогла помочь своему идеальному маленькому ребенку”.
“Твоя помощь не понадобилась, мама”, - прорычал на нее Холден.
“Теперь это твое оправдание? Ты думала, что эта бедная девушка убьет Холдена, поэтому решила сначала избавиться от нее?” Его отец поднял руку, указывая на Сью.
“Ты определенно выбираешь злодейских противников — семилетнего мальчика и юную леди ...” Холден с отвращением покачал головой. Как он вообще мог подумать восстановить связь с этой женщиной?
Голос его матери повысился, чтобы соответствовать его собственному гневу. “Эта шлюха собиралась забрать тебя у меня. Я видела, как это происходило прямо у меня на глазах. Ты мой, Холден. Мой.”
“Ты чуть не убила Сью!” - взревел он.
Он услышал, как Сью тяжело вздохнула позади него. По крайней мере, она была достаточно в здравии, чтобы слушать.
“Она уже убила Сэмюэля. Почему не другого? Моего сына, моего наследник”. Слова с трудом вырывались у отца сквозь стиснутые челюсти.
“Я уже потеряла слишком много детей. Я не могу потерять и тебя”. Его мать промокнула еще одну слезу.
“Я думаю, что ты потеряла меня давным-давно, мама. Я просто не осознавал этого до сегодняшнего дня”. Он повернулся к Сью, окинув взглядом ее бледное лицо. Ей нужен был врач. К сожалению, в данный момент у нее был только он. Его брови сошлись на переносице, когда он склонился над ней, схватившись за спинку кресла у нее над головой. Он находил небольшое утешение в том факте, что она все еще дышала. Она все еще была жива.
“Она - причина всего этого?”. Только мягкие слова отца могли отвлечь внимание Холдена от Сью.
Он оглянулся и увидел, что его отец, нахмурившись, делает шаг к нему.
“Иногда то, что мы видим нашими глазами в течение нескольких секунд, требует от наших сердец целой жизни, чтобы осознать”. Он покачал головой и заявил: “Ты не виноват в смерти Сэмюэля”.
“Я должен был остановить ее. Ты всегда так говорил”. Холден бросил обеспокоенный взгляд на Сью, которая сидела в кресле, прежде чем снова повернуться к своему отцу.
“Ты был ребенком”.
“Если бы я был сильнее, как Сэмюэль...”
“Нет. Во всем виновата твоя мать. Я был неправ, возлагая эту вину на тебя”.
Холден проглотил любое возражение, которое мог бы высказать, и посмотрел в глаза своему отцу. Было уже двадцать пять лет с опозданием, но это не имело значения, не сегодня.
“Разве это не прелестная картина семейной жизни”, - усмехнулась его мать из угла. “Ты собираешься снова развалить эту семью, не так ли, Монтегю? Тебе невыносима мысль, что я люблю своего сына так, как не любила тебя. Ты ревнуешь! Ты стремишься занять мое место рядом с ним, не так ли?”
“Тебе нет места рядом со мной, мама. Больше нет. Не после этого. Я думал, что твоя смерть давным-давно была ложью, но теперь я вижу, что это было правдивее, чем я мог себе представить. Кажется, ты прочно засела в моем сознании, и на этот раз ты останешься такой.”
“Неужели ты настолько бессердечен, что причинишь такую боль своей матери? Я люблю тебя, Холден”.
“Твоя любовь сегодня чуть не убила другого человека!” Холден отошел от спорющих, возвращаясь к Сью. Румянец медленно возвращался к ее щекам, но она была далека от выздоровления.
Его отец повернулся, чтобы противостоять матери. “Твои слова таят в себе тот же яд, который ты пыталась использовать сегодня днем, и я не желаю их слышать. Холден, мы должны вызвать власти”.
“Я думаю, что для семьи будет лучше не распространяться об этом”, - сказал он, думая о планах своих кузин относительно замужества.
“Я и не знал, что тебя волнует честь фамилии”, - задумчиво произнес его отец, бросив на Холдена удивленный взгляд.
“Я думаю, ты многого не знаешь обо мне, отец”.
“Похоже на то”, - ответил он, на секунду переведя взгляд на Сью. “Тогда мы можем отправить твою мать обратно в Брук-Хаус. Они оставили ее место свободным для меня на случай, если я найду ее.”
“Она была слишком худой и плохо одетой, когда прибыла сюда, отец. Даже она не заслуживает такого обращения”.
“Что ты хочешь, чтобы я сделал после всего, что она сделала с нашей семьей? Стоять в стороне и позволить ей уйти? Я не могу позволить этому случиться, Холден”.
“Этого я тоже не допущу”. Он совершил эту ошибку и больше не будет таким беспечным. У нее не могло быть свободы бродить по улицам, она была слишком опасна для этого. “Должно быть решение. Мы могли бы отправить ее в Австралию или Америку. У меня есть друг в судоходном бизнесе, который не стал бы задавать вопросов — ну, возможно, не так много вопросов”.
“Возможно”, - ответил его отец.
Холден вздохнул, наблюдая, как его мать сделала большой глоток из своей чашки, осушив ее до дна. Она определенно была тихой для человека с довольно твердым мнением о своем будущем местонахождении. “Но это был бы только вопрос времени, когда она найдет дорогу домой — даже с такого расстояния”. Он не был уверен, откуда ему известно, что это утверждение было фактом, но это было так.
“Я никуда не поеду”, - объявила его мать, перекрывая их приглушенную болтовню.
“Ты отправишься прямиком обратно в Брук-Хаус, если у меня будет какое-то право голоса в этом вопросе”, - парировал его отец.
Она не удостоила своего мужа даже взглядом. Ее зеленые глаза умоляли Холдена, когда ее взгляд пронзал его насквозь. “Дорогой сын, знай, что я сделала это, потому что люблю тебя”. Она начала захлебываться словами, ее лицо исказилось от крика. “Люблю ... тебя”. Чашка выпала у нее из рук, и она упала на пол.
Холден наблюдал за ее падением, зная, что должен испытывать некоторую степень горя, даже облегчения, но он ничего не чувствовал. Он сказал правду, когда сказал, что похоронил ее давным-давно. Теперь она ушла от своей собственной руки. На самом деле было довольно уместно, что после стольких раздоров она выпила свой отравленный чай.
“Столько потерь”, - размышлял его отец, выглядывая из-за стола, чтобы хоть мельком увидеть ее тело. Мгновение спустя он подошел к двери, чтобы позвать на помощь нескольких лакеев, задержавшихся в холле.
Вернувшись, он выглядел усталым и рухнул в кресло напротив Сью. “Ты - все, что у меня осталось, Холден, и ты взрослый мужчина. Полагаю, ты скоро вернешься во Францию. Продолжай ... свою жизнь там.”
Холден сделал паузу. Это нужно сказать. У него была целая жизнь лжи, и он не хотел больше такой лжи. “Я не сказал тебе всей правды, отец”.
“Что ты имеешь в виду?”
Он перевел дыхание. “ Я никогда не жил во Франции."
Жар взгляда Сью согрел его, когда он стоял рядом с ее креслом. Она наблюдала за ним, слушала. Теперь она знала почти все его секреты. Иронично, что ранее на этой неделе он пообещал, что у них больше не будет секретов, без намерения выполнить свое обещание, когда как теперь он обнажил все. Больше никаких секретов. Он повернулся, чтобы взглянуть на нее, прежде чем прислониться к краю стола лицом к лицу со своим отцом.
“Это невозможно”, - пробормотал его отец.
“Это вполне возможно, поверь мне”. Холден потер голову, чтобы привести в порядок разбегающиеся мысли. Он не знал, с чего начать, и не был полностью уверен, что Сью поймет, как только он это сделает. Но теперь она знала о его матери, сегодня она была свидетелем худшей из его лжи, и он больше не мог хранить эти секреты. Он перевел дыхание и впервые в жизни сказал правду.
Семнадцать
У Сью кружилась голова, то ли от того, что она узнала столько лжи, то ли от потери крови, было спорно. Действительно ли этот день был настоящим? К сожалению, он был вполне реальным. Она попыталась глубже погрузиться в кресло. Возможно, из-за шока от смерти матери Холден забудет, что она была рядом. Но она никогда не могла уменьшиться настолько, чтобы Холден не увидел ее. Больше нет.
Последнее, чего ей хотелось, когда она проснулась сегодня, это снова разговаривать с этим человеком. И все же она сидела здесь, слушая воссоединение его семьи, в то время как его мать, обмякнув, лежала на полу. Если бы она только могла встать, она могла бы уйти. Она ушла бы от него и никогда не оглядывалась назад. Она переступила с ноги на ногу и попыталась встать на ноги, но ее голова была совершенно не своя. Продержавшись в вертикальном положении всего секунду, она упала обратно на стул и в процессе привлекла внимание Холдена.
Он опустился перед ней на колени, обхватив ее запястье руками с нежностью, о которой она и не подозревала. Как он мог подумать прикоснуться к ней после того, как вся его ложь была раскрыта? Без единого извинения? Он провел свою жизнь, живя во лжи, и не испытывал угрызений совести из-за этого.
Она вырвала свою руку из его хватки, стараясь не прочесть боль в его глазах из-за ее реакции на его прикосновение.
“У тебя идет кровь, Сью. Довольно обильная, если быть честным — к чему я сегодня прилагаю все усилия”. Он попытался улыбнуться, но его брови были озабоченно сдвинуты.
“Тогда очень хорошо”. Со вздохом она протянула ему свою поврежденную руку.
Он вынул платок у нее из рук и отбросил в сторону. - Как это случилось? - спросил он.
“Это была неудачная попытка покинуть твой дом”. Она хотела покинуть его дом прямо сейчас.
“Через удобную дверцу, сделанную из ножей, которые у меня есть? Сью, эти порезы довольно глубокие”.
Она пожала плечами. Его там не было; он сделал бы то же самое. “Окна вашей столовой были закрашены краской”.
“Ах. Эта комната все равно нуждалась в ремонте. Пока раны я перевяжу как можно лучше, а потом вызовем доктора”.
Она кивнула, наблюдая, как он затягивает узел галстука, срывая его с шеи. Обернув ткань вокруг ее руки и запястья, он перевязывал ее раны, пока все, что она могла видеть, не стало белым. Ткань все еще была теплой от его тела, черт бы его побрал. И, скорее всего, она тоже пахла им, но она не будет нюхать ее — никогда. Она поблагодарила бы его, вернулась домой и быстро сняла бы эту повязку
“Я никогда не хотел, чтобы ты была втянута во все это”, - сказал он, не отрываясь от своей работы. “Приношу свои извинения за ту боль, которую она тебе причинила”.
Вялые извинения — за ее близкую смерть, а не за его ложь. Ее челюсть сжалась при ответе. “Ты имеешь в виду мать, о которой ты мне сказал, что она умерла? Ты имел в виду ее?" "Да, ее. Как ты себя чувствуешь ?”
“Я в полном порядке, спасибо, что поинтересовался”. Она попыталась вырвать свою руку из его хватки, но он крепко сжимал ткань ее бинта в своих руках.
“Сью”. Его глаза встретились с ее на секунду, когда он, казалось, обдумывал свои слова, прежде чем снова опустил взгляд на узел, который завязывал на ее руке. “Я не тот, кем кажусь”.
“Я заметила. Здесь все не то, чем кажется”.
“Могу я открыть тебе секрет?”
“Разве у тебя их больше не осталось ?”
Он поднял к ней лицо. Он был слишком близко. “Я даже не был во Франции. Хотя ничего так не хотел бы, как когда-нибудь туда съездить”.
“Ты даже никогда там не был?” Была ли его ложь бесконечной? Знала ли она этого человека вообще? Всего несколько дней назад она была так уверена. “Где ты жил?" Тебя не было много лет, не так ли?”
“Я несколько лет был рыбаком в Исландии. Это более прибыльная, чем ты можешь себе представить, но довольно вонючая работа. Как только я скопил достаточно средств, я поехал в Бельгию. У меня был магазин на площади в Брюсселе. Я жил наверху, ел слишком много шоколада из соседнего магазина и продавал антиквариат.”
“Рыба и древности. Знаю ли я о тебе что-нибудь правдивое?”
По его жесткому взгляду и молчанию она догадалась о его ответе.
Хотела ли она узнать больше? Будь проклята ее рука; ей нужно было уйти. “Ну что ж. Если мы здесь закончили, мне нужно вернуться домой”.
“Совсем недавно я приехал из Шотландии, где у меня есть коттедж”.
“Не Францию”, - уточнила она.
“Нет.” Его глаза искали ее, ища что-то, чем она не знала, обладала ли она еще.
Все было ложью? Его истории, все творения, которые он придумал? Каждое слово о том, кем он был, выдумка? “Было ли что-нибудь из этого правдой?”
“Кусочки. Кусочки, которые были мной, были правдой”.
“Как я могу найти эти фрагменты в этой куче лжи, Холден?”
“Доверяй тому, что ты знаешь обо мне”.
“Что я знаю о тебе, Холден? Что я вообще могу знать?”
“Я хотел сказать тебе. Я хотел быть честным”.
“Тогда почему ты этого не сделал? Все это было грандиозным обманом, не так ли? О, у тебя всегда есть свои причины, но это обман”.
“У меня были причины. Сью, ты должна понять”.
“Почему?” Она снова попыталась вырвать у него руку, но он держал концы ткани, привязывая ее к себе.
“Потому что мне нужно, чтобы ты поняла”.
“Это ничего не меняет. Даже если бы я понимала, я бы не приняла твое предложение, сделанное прошлой ночью”.
“Но это действительно меняет дело. Я никогда не хотел причинить тебе боль, Сью”.
“Ты солгал мне. Вся твоя жизнь - сказка, которая, как ты думал, будет звучать потрясающе для окружающих. Откуда мне знать, что реально?” Она должна была спросить его. Ей нужно было знать, даже если она не могла доверять ответам. Она понизила голос до шепота. “ Когда ты сказал, что я тебе небезразлична? Когда ты сказал, что я красивая?
“Все это правда , Сью. Все”.
“Я хочу тебе верить”.
“Но ты этого не делаешь”.
“Как я могу верить всему, что ты мне говоришь?” Одна слеза чуть не скатилась по ее щеке, но она сморгнула ее, шмыгнув носом.
“Ты меня знаешь”.
“Нет”. Она вырвала свою руку из его и встала. “Я не хочу”. Она отошла от него, остановившись у двери. Повернувшись к нему, она проглотила каждую клеточку желания в своем теле и сказала: “Пожалуйста, пришли за экипажем. Я бы хотела вернуться домой”.
***
“Знаешь, я могла бы воспользоваться твоим экипажем и без твоей компании”, - заявила Сью, вцепившись одной рукой в сиденье фаэтона.
“После того, что ты пережила сегодня? Либо это, либо я мог бы взять тебя с собой верхом”. Он ухмыльнулся в ее сторону, но ее глаза были сосредоточены на улице впереди. “Я подумал, ты предпочтешь это”.
“Мне следовало воспользоваться наемным экипажем ”, - проворчала она.
Как будто он позволил бы ей забраться в наемный экипаж после того, как ее жизни угрожали. Он скорее донес бы ее домой на своей спине, чем позволил бы такое. Не говоря уже о том, что он хотел провести с ней еще несколько минут. Мог ли он заставить ее понять? О прощении на каком-либо уровне не могло быть и речи? “Сью...” начал он.
“Я бы предпочла мисс Грин, если вы не возражаете”.
“Не могла бы ты простить меня? Сью, я знаю, что отношения между нами стали напряженными ...”
“Ты так это называешь? Напряженными?”
Между ними повисло молчание, которое угрожало задушить его. Этим утром он думал уехать и никогда больше ее не видеть. Почему он не мог позволить ей уехать сейчас? Она явно не хотела больше иметь с ним ничего общего, но он не мог удовлетворить ее желания. Он нуждался в ней. Он посмотрел в сторону. Она была отвернута от него настолько, насколько позволяло сиденье скамейки, выбившаяся прядь ее блестящих золотых волос была прижата к шее ветерком. Он не мог представить, что никогда больше не прикоснется к ней или, что еще хуже, никогда больше не посмеется с ней.
Она должна понять причину. Он не мог жить дальше, не наладив отношения с ней. Он не мог. Он любил ее и никогда не перестанет пытаться вернуть ее сердце. “То, где я жил, и обстоятельства моей жизни не меняют того, кто я есть, Сью”.
“Ты прав. Ты лгал мне с самого начала. Должен ли этот факт заставить меня пересмотреть решение стать твоей любовницей? Разве не поэтому тебя волнует, что я о тебе думаю? Потому что ты хочешь, чтобы я пересмотрела твое предложение? Я не буду.”
Он кивнул, не сводя глаз с улицы перед собой. Он был таким чертовым идиотом. Ему не следовало делать ей предложение таким образом. Конечно, ее ценность была выше, чем ценность любовницы. Он должен был это знать. Как-нибудь он найдет способ все исправить, но этот день явно был не сегодня. “Кажется, мы у тебя дома”. Он остановил фаэтон и спрыгнул на землю. Обойдя экипаж, он помог ей спуститься на землю.
Она выскользнула из его объятий и начала подниматься по ступенькам. “Тебе не обязательно провожать меня до двери”.
“Я все равно это сделаю”.
Дверь открыл пожилой дворецкий, чьи глаза на мгновение вспыхнули при появлении Сью, прежде чем он исчез из поля зрения, когда дверь открылась шире. Холдену не следовало заходить внутрь, но и уходить он не хотел. Он переступил порог, делая вид, что не замечает свирепого взгляда Сью, брошенного в его сторону.
Ее мать остановилась на нижней ступеньке большой лестницы, когда увидела их в дверях. “Сью! Что с тобой случилось?”
Она сняла шляпку и бросила ее на стол, как будто сегодня не произошло ничего важного. “Я ... упала в парке. Лорд Стилингс был достаточно любезен, чтобы прийти мне на помощь и вернуть меня домой. Он как раз уходил.”
“Ерунда. Он должен зайти на чай”. Ее мать улыбнулась в его сторону, оставив его чувствовать себя мышью, приглашенной на обед к кошке.
“Я не могу остаться, миледи. Я только хотел проводить мисс Грин в целости и сохранности”.
“Действительно. Мы бы не хотели, чтобы она снова упала. Кто-нибудь мог ее увидеть”. Она взглянула на Сью, отвращение было написано на ее лице так ясно, как если бы оно было нарисовано у нее на щеках. “У нее нет той природной грации, которой обладает моя другая дочь”.
“Миледи, при всем моем уважении, вы не узнаете природной грации, даже если она укусит вас за задницу”. Он сделал паузу, услышав ее вздох, позволяя его словам осмыслиться. “Вы хоть понимаете, какой у твоей дочери талант к рисованию? Каким прекрасным образом она видит мир? А вы относитесь к ней с презрением. Вам должно быть стыдно за себя, леди Райтуорт, за попытку спрятать такое сокровище и лишить мир возможности увидеть такое великолепие.”
“Я никогда!” - проревела она, прежде чем повернуться к Сью. “Ты подговорила его на это, презренная маленькая...”
“Мое мнение - это мое личное мнение, миледи. А теперь, если вы меня извините, я уверен, что сейчас мое присутствие необходимо дома ”. Он предложил Сью руку для прощания, приподняв шляпу и улыбнулся, надеясь, что она найдет это милым. “Доброго дня, мисс Грин”.
Когда он повернулся, чтобы уйти, он услышал, как она тихо пробормотала: “Доброго дня”.
В этой крохотной фразе он нашел надежду.
***
Они стояли, замерев в тишине, пока входная дверь не закрылась и дворецкий не вышел из комнаты. Как только они остались одни, ее мать повернулась к ней. “Мнение джентльмена никогда не бывает его собственным. Что ты такого сказала, что так изменило его взгляд на нашу семью?”
Холден был прав. Ее матери должно быть стыдно за свои действия. Сью не должна была стоять здесь и выслушивать оскорбления. Она пережила покушение на свою жизнь сегодня, и она переживет это. “Я верю, что ты сама изменила его мнение о нашей семье, мама”.
“Не будет ли для него шоком, когда тебя отправят в Шотландию, и он будет вынужден общаться с нашей семьей без твоего влияния. Что он тогда подумает о нашей семье?”
“Я уверена, что очень мало”.
“Я никогда не допущу этого!” - воскликнула она, отстраняясь от Сью.
“Тебе действительно следует поработать над своими разговорными навыками, мама. Общество ожидает, что ты произнесешь больше двух слов в дискуссии. Я совершенно уверена, что это одно из твоих правил”.
“Сью Грин, ты скоро покинешь этот дом, и я, например, с нетерпением жду этого дня”.
“Это напомнило мне кое о чем, мама. Я должна сообщить тебе, что в конце сезона я не буду жить с двоюродной бабушкой Милдред. Я планирую поехать в Париж, продавать свои картины на улицах и рассказывать всем, с кем разговариваю, что вы, леди Райтуорт из Райтуорт-Хауса, моя мать. Вот как я горжусь тобой и твоим отношением ко мне ”.
Она наклонила голову и широко улыбнулась матери. “А теперь, если ты меня извинишь, у меня был тяжелый день, и я бы хотела принять ванну и съесть кекс к чаю — возможно, не в таком порядке”.
Она оставила свою мать глазеть на нее в холле, когда поднималась по лестнице. Эта женщина больше никогда не сможет контролировать ее действия. Она сбежит во Францию, чем продолжит жить под властью своей матери после окончания сезона.
***
Сью закончила одну картину и перешла к наброскам кусочков жизни за окном своей спальни на другом холсте. Если бы она продолжала двигать руками, создавая, у нее не было бы времени думать обо всем, что произошло вчера. Это был ее план. Она вздохнула, затемняя линию на бумаге. Ее план, по общему признанию, не сработал, поскольку она не могла заставить себя не возвращаться к Холдену снова и снова.
Раздался легкий стук в дверь ее спальни. “Сью?”
“Входи”, - позвала она Эванджелину, когда оторвала взгляд от своего наброска.
Ее сестра вошла в комнату с коробкой в руках и закрыла дверь за своей спиной, озорная улыбка появилась на ее лице.
“Что это?”
“Это пришло для тебя”. Глаза Эванджелины вспыхнули ликованием, когда она поставила коробку на маленький столик, где стоял забытый утренний чай Сью. “В таком настроении, в каком сейчас мама, я боялась, что она разобьет его, прежде чем отдаст тебе”.
Сью отложила альбом для рисования и пересекла комнату, ее сердце бешено колотилось. Она больше не могла выносить никаких сюрпризов, особенно после вчерашнего дня. Открыв крышку коробки, она затаила дыхание, заглядывая внутрь. Темные завитки глазури, посыпанные белым сахаром, были заключены в идеальное кольцо из крошечных конфетных цветочков.
Шоколадный торт. Черт бы его побрал. Она сморгнула выступившие на глазах слезы и вдохнула воздух с ароматом шоколада.
“Никакой записки не было, только инструкции доставить ее тебе. Кто мог прислать тебе такой подарок?” Спросила Эванджелина, заглядывая Сью через плечо.
Сью улыбнулась сестре, прежде чем снова перевести взгляд на торт. “Тот, кто любит шоколадный торт”. В этом было небольшое зерно правды. Он любил торт. Она нахмурилась и покачала головой. Каким-то образом эта правда значила больше, чем существование его матери или то, где он жил последние одиннадцать лет.
Ее рука вцепилась в край стола рядом с коробкой, когда она погрузилась в свои мысли. Он жил во многих местах, всегда в бегах.… Свобода. Это было то, что он искал? Холден бежал из страны, чтобы освободиться от своего прошлого. Он хотел жить так же, как она. И она ругала его за это. Она отпрянула от укола вины, который захлестнул ее при этой мысли.
Его мать явно была неуравновешенной. Она убила его брата и пыталась убить ее. Конечно, он солгал. Он солгал, чтобы защитить свою семью от скандала. Он бы защитил ее? Заботился ли он о ней?
Он…любит ее?
Я не могу жениться на тебе. Его слова хлынули обратно в ее разум с силой бушующей реки. Он не сказал: “Я не хочу”. Он сказал: “Я не могу”. Возможно, он всего лишь пытался оградить ее от своего прошлого, от своей жизни. Он предложил ей стать его любовницей не потому, что не видел в ней ценности, он предложил все, что мог, учитывая его обстоятельства. Но вчера днем его обстоятельства изменились, не так ли? Если бы он только защищал ее от тайны своей больной матери, тогда, возможно,… Она не осознавала, что плачет, пока не почувствовала свои мокрые щеки. “Шоколадный торт”, - прошептала она себе под нос.
Она действительно знала его. Она знала его сердце. Все бессмысленные слова в мире не могли скрыть правду о его сердце.
“Эви, я думаю, что совершила ужасную ошибку”. Она смахнула слезы тыльной стороной ладони.
Эванджелина обняла ее за плечи. “Ужасные ошибки иногда могут привести к счастью, не так ли?”
“Я надеюсь на это”, - пробормотала она, склонив голову на плечо сестры.
Он хотел жениться на ней той ночью на террасе; она была уверена в этом. Продолжает ли он желать этого? После всего, что произошло вчера? Возможно, был небольшой шанс, что, несмотря на все это, она была ему небезразлична.
***
Холден вошел в гостиную Торнвуда, комната была украшена множеством цветов в честь недавнего праздника герцога. Он был здесь, чтобы поздравить своего друга с недавно приобретенными ножными кандалами, но его глаза уже обшаривали комнату в поисках Сью. Прошло несколько недель с тех пор, как он оставил ее злой, раненой и помятой в главном холле ее дома. Он был занят тем, что заново знакомился со своим отцом, договаривался о посещении Пембертон-Холла и гостил у своих кузин, но его мысли никогда не были далеки от Сью.
Он слышал, что она присутствовала на балу по случаю помолвки мисс Филлипс, но он ее там не видел. Конечно, в ту ночь у него было полно дел, он избивал брата мисс Филлипс и удерживал ее жениха, в то время как Торнвуд занял его место. Теперь Торнвуд был женат. В это было трудно поверить, но все равно имело смысл. Его друг только что был в другом конце комнаты, болтая со своей матерью, но его взгляд едва отрывался от своей молодой жены. Брак. Несмотря на то, что джентльмены убегали от этого, с этого ракурса это не казалось таким уж ужасным.
Обойдя джентльмена, беседовавшего у двери, он увидел ее. Ее голова запрокинулась от смеха, когда она потянулась за тортом с буфета у стены. Отвечая, она повернулась к младшей сестре Торнвуда, Розалин. Он не мог расслышать ее слов, но они все равно заставили его улыбнуться. Она сияла в золотистом платье почти под цвет своих волос. Когда она увидит его, перестанет ли она улыбаться? Он на мгновение сдержался, запоминая радость в ее глазах на случай, если его присутствие разрушит ее.
Его пристальный взгляд, должно быть, предупредил ее о его появлении, потому что секунду спустя она обернулась. Затем, как он и опасался, улыбка сползла с ее лица.
Пересекая комнату, он приблизился к ней. Что бы он сказал? Он все это время держался в стороне, чтобы дать угомониться ее гневу на него, но, возможно, это был неправильный подход. Только этим утром он репетировал слова перед зеркалом, но тщательно отточенные извинения испарились в ее присутствии, как вчерашний дождь теплым днем.
Ему нужно было поговорить с ней, попытаться еще раз все объяснить. Ничего не оставалось, как начать. “Мне нужно поговорить с тобой”.
“Это звучит довольно зловеще”.
“Это не столько зловеще, сколько вызывает раскаяние”.
Ее грудь поднималась и опускалась от неглубоких вдохов, когда она посмотрела на него. “Раскаивающийся. За это?” Она подняла свою недавно поврежденную руку. “Теперь все почти зажило, так что нет необходимости ...”
“Нет, в прошлом”. Он отвел ее подальше от скопления людей, чтобы они могли поговорить. “Я оскорбил тебя, Сью. Хотя это никогда не входило в мои намерения”.
“По какому случаю?”
“Возможно, все они”. Он усмехнулся, когда она кивнула в знак согласия. “Я вижу, вы не собираетесь разыгрывать застенчивое "О, ваши действия совершенны, милорд’.
“Я этого не планировал. Если честно, я скорее наслаждаюсь твоим дискомфортом”. Она улыбнулась ему. “Ты не часто испытываешь угрызения совести, не так ли? Ты, кажется, отвыкаете от практики.”
Он покачал головой и отвел взгляд, прежде чем снова встретиться с ней взглядом. “Возможно, это первый раз, когда я выражаю истинное раскаяние, теперь, когда я обдумал это”.
“Я могу сказать. Тебе действительно следует начать с объяснения своего ненадлежащего поступка”.
“Вот тут-то все и усложняется. Сью, я никогда не хотел вводить тебя в заблуждение. Большую часть своей жизни я жил, прикрываясь ложью. Когда я встретил тебя...” Как ему было это объяснить? Возможно, не было никакого способа объяснить это. Он вздохнул. “Прости. Я должен был быть честен с тобой с самого начала или, по крайней мере, с середины”.
“В конце концов, я приму честность”.
“Ты сможешь?” Его грудь сжалась, когда она слегка пожала плечами. Означало ли это, что она была готова простить его?
“Сью, ты заслуживаешь большего, чем мое предложение стать моей любовницей. Я бы обеспечил тебе комфортную жизнь, но в жизни есть нечто большее, чем комфорт. Я годами чувствовал себя комфортно, не живя по-настоящему. Теперь я это понимаю. Ты помогла мне это увидеть. Все, что я мог тебе тогда предоставить, - это свою защиту, какой бы она ни была.”
“А теперь?” Ее челюсть сжалась при этих словах.
“Мои обстоятельства изменились”.
“Как и мои”.
“Неужели они хотят отправить тебя не дожидаясь конца сезона?” Его сердце остановилось. Ее отправят в Шотландию? Он опоздал?
“Да. На следующей неделе я уезжаю в Париж. Я собираюсь начать все сначала, стать художником. Я больше не хочу прятаться за инициалами. Ты помог мне увидеть это.”
Он кивнул и перевел взгляд на соседнее окно. Он не мог потерять ее снова. Повернувшись к ней, он спросил: “Ты не возражаешь, если в твоем путешествии тебя будет сопровождать друг?”
“Думаю, мне бы этого очень хотелось. Ты знаешь такого человека или предлогаешь себя на эту роль?" Румянец пополз вверх по ее шее, окрашивая щеки в розовый цвет.
“Хотя, возможно, "друг" - неправильное слово. Я чувствовал это в течение некоторого времени ”.
“Да. Но какое слово ты бы использовал?”
Муж. Это слово всплыло в его голове с такой силой, что заставило его моргнуть. Получит ли она его? Он должен был попытаться. Если бы он этого не сделал, то всегда задавался бы вопросом и сожалел. “Это еще предстоит выяснить. Сначала нужно кое-что понять и решить несколько вопросов ”.
“Какого рода вопросы?”
“Если, во-первых, ты готова выйти за меня замуж. И во-вторых будешь ли ты мне доверять всегда ”.
Она замерла на мгновение, прежде чем ее губы разомкнулись, произнося осторожные слова. “Ты всегда будешь говорить мне правду? Даже когда я буду выглядеть отвратительно в платье?”
“Этого никогда не случится. Ты так же прекрасна в платьях, перевязанных лентами, как и в краске. На самом деле, я думаю, что предпочел бы, чтобы ты была покрыта краской — влажной, скользкой краской по всей твоей коже, когда ты скользишь ...”
“Холден!” - воскликнула она громким шепотом, толкая его.
Улыбка, которую он не смог скрыть, появилась на его лице. - Это означает “да”?
“Да”. Она улыбнулась ему.
Он притянул ее за руку к себе. ДА. Она сказала "да". “Пойдем сейчас”.
“Сейчас?”
“Сью, я следовал за тобой через всю Англию, по бальным залам, по садам, и я с радостью последую за тобой в Париж. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни. Но я хочу, чтобы ты стала моей женой — сейчас ”.
“Что с оглашением? Моя семья? Твоя семья?”
“Мы прожили достаточно своей жизни, думая о наших семьях. Ты действительно хочешь продолжать в том же духе еще три недели, пока будет объявлено о запрете?”
Ее лоб изогнулся в линию, которую ему захотелось стереть поцелуем. “Нет, но...”
“Пойдем со мной, Сью. Будь моей женой”.
“Гретна-Грин, как это делали наши друзья?”
“В Кале, на пути в Париж. Сначала заедем домой”.
“Зачем нам нужно заезжать к тебе домой?”
“Наш дом. Теперь это будет и твой дом тоже. И мы не можем начать наше совместное путешествие, не говоря уже о нашей жизни, не захватив предварительно ланч для поездки или, возможно, просто большую корзину сладостей. Он обхватил ее руку своей. Наконец—то она была там, где ей было место - рядом с ним, где он никогда больше не потеряет ее.
Он посмотрел на нее сверху вниз, и в его голове остался только один вопрос. Как ни странно, затронуть эту тему было сложнее, чем женитьбу. Он позволил себе расслабленную улыбку, которой не чувствовал на своем лице. Скоро он расскажет ей о степени своих чувств к ней. И скоро он узнает, чувствует ли она то же самое.
***
Они вломились в дверь спальни под звук рвущегося платья и осознание того, что ей было абсолютно все равно. Цель их остановки дома изменилась, как только они оказались в комнате вместе — наедине. Она рассмеялась ему в губы, когда он попытался пинком захлопнуть дверь, в то время как она прикусила его нижнюю губу зубами. Потянув за узел его галстука так, что он свободно повис у нее в пальцах, она провела пальцами по теплой коже его шеи. Грубая мужская кожа с легким намеком на щетину оцарапала ее ладонь. Она вдохнула пряный аромат его мыла для бритья, когда его губы снова встретились с ее губами.
Прохладный воздух ласкал ее кожу, когда он рванул ее платье дальше, и оно упало на пол вокруг нее грудой шелка. Он взглянул вниз со смешком, который пробежал рябью по ее телу. “Я куплю тебе другое”.
“Или мы могли бы оставаться обнаженными на все время нашего брака”. Она с усмешкой стянула с его плеч сюртук.
“Это можно устроить”. Он поднял ее с земли, обхватив руками ее ягодицы, чтобы притянуть ближе к себе.
Ее ноги обвились вокруг его талии, а руки погрузились в его волосы. На мгновение их взгляды встретились. В этот момент они оба замерли. Она не могла поверить, что это реально. Думал ли он о том же? Мысль исчезла, когда его губы коснулись ее губ с голодом, который она тоже почувствовала. Его губы скользнули вниз по ее шее, и она со стоном откинула голову назад, когда ее пальцы сильнее вцепились в его волосы.
Пронеся ее через комнату к кровати, он усадил ее на край и снял рубашку через голову, развязанный галстук все еще висел у него на шее. Полоска белой ткани легла на крепкие мышцы его груди и привлекла ее взгляд к другой линии — маленькой полоске золотистых волос, исчезающей под бриджами. Без паузы она обхватила пальцами концы ткани и притянула его к себе.
Его губы встретились с ее в голодном поцелуе, требуя, чтобы она соответствовала каждому его движению. Мгновение спустя ее груди освободились, когда он расстегнул ее корсет без ее ведома. Он прервал поцелуй, чтобы опуститься на колени на кровати над ней, глядя на нее сверху вниз. “Прелестно, абсолютно прелестно”, - размышлял он.
Когда она снова попыталась стянуть его за фалды галстука, он остановил ее прикосновением руки и лукавым блеском в глазах. Схватив отрез ткани, он размотал его у себя на шее и положил ей на живот.
“Что ты делаешь?”
“Ты начала эту игру первой”.
“Я боюсь твоих игр. Они всегда заканчиваются тем, что я оказываюсь вкомпрометирующем положении”.
“Вот именно”, - улыбнулся он. “Ты мне доверяешь?”
“Да. Полностью”. Она моргнула, глядя ему в лицо, зная, что это правда.
“Тогда дай мне свои руки”.
Когда она подчинилась, он слегка сжал ее пальцы. Перевернув ее руки, он увидел красные шрамы от травмы, нацарапанные на ее ладони и идущие неровной линией вверх по запястью. Наклонившись, он коснулся губами ее едва зажившей кожи. В его нежном поцелуе было невысказанное обещание, что это никогда не повторится. Ему не нужно было произносить эти слова; она знала, что это правда. Он выпрямился, сжимая ее запястья вместе и перевязывая их своим галстуком. Склонившись над ней, он уперся коленом ей в бок и приподнял ее, пока она не легла по диагонали поперек его большой кровати.
Ее сердце стучало у нее в ушах. Что он делал? Неужели именно такая деятельность происходила за закрытыми дверями спален в другом конце Лондона? Все эти годы, а она понятия не имела…
Его руки скользнули вниз по ее рукам, остановившись на ее ладонях. Их взгляды на мгновение встретились, когда она едва заметно кивнула ему. Очевидно, это было то, чего он ждал, потому что в следующее мгновение она осознала, что ее руки были привязаны к одному из высоких столбов над головой. Когда она откинула голову назад, чтобы посмотреть, ткань натянулась на ее запястьях, пригвоздив ее к кровати.
Кончик его подбородка защекотал ее кожу, когда он проложил губами дорожку вниз по внутренней стороне одной руки. Он скользнул через ее плечо, остановившись, чтобы прикоснуться губами к мочке ее уха. Ее тело выгнулось навстречу ему, и она сходила с ума от потребности прикоснуться к его коже, почувствовать его, прижаться к нему. Он двинулся вниз по ее телу, осыпая поцелуями каждый дюйм ее кожи, пока жалобный звук не вырвался из ее горла.
Он не изменил темпа, только довел ее еще больше до грани безумия, когда втянул кончик ее груди в рот, рисуя там круги языком. Его зубы задели затвердевшую вершинку, и он сверкнул улыбкой, прежде чем двинуться дальше вниз по ее телу. Он намеренно сводил ее с ума — этот раздражающий мужчина. Она еще раз потянула за веревки, но узел не сдвинулся с места. “Мне нужно прикоснуться к тебе”.
“Ш-ш-ш, тебе нужно только чувствовать. Поверь мне.” Он сбросил бриджи и сапоги и опустился перед ней на колени, как коварный греческий бог, взирающий сверху вниз на мир и гадающий, где он в следующий раз посеет хаос.
Она вздрогнула под его пристальным взглядом, обнаженная перед ним. Она облизнула губы, во рту у нее внезапно пересохло. Но, когда он прикоснулся рукой к ее бедру, она успокоилась. Он раздвинул ее ноги толчком бедра и лениво провел рукой вверх-вниз по ее боку, пока она не расслабилась.
Она хотела, чтобы его руки были на ней. Она хотела, чтобы к ней прикасались повсюду. Она хотела его. “Холден”. Прошептанная мольба повисла в воздухе между ними, когда она посмотрела на него.
Он склонился над ней, целуя ее, и скользнул пальцем в ее лоно. Она выгнулась навстречу ему, ее груди задели затвердевшие мышцы. Он снова коснулся ее рукой, и она изогнулась от его прикосновения, ее колени поднялись, чтобы коснуться его боков. Мгновение спустя он оторвался от их поцелуя, убрал руку от ее лона и заменил своим достоинством , но не зашел далеко, поскольку оперся на локоть, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. Вся его длина застыла у входа в нее.
“Это может быть немного больно, но я обещаю, что больше никогда не будет больно”. Он дрожал от желания, когда его горячая кожа накрыла ее.
В ответ на ее кивок он повернул ее бедра и вошел в нее одним длинным движением. Он принял ее крик своим ртом, когда замер, позволяя ей расслабиться вокруг него. Она чувствовала себя наполненной, восхитительно наполненной, когда Холден придавил ее своим весом. Затем он пошевелился. У нее перехватило дыхание, когда он вышел и снова скользнул в нее. На этот раз не было боли, только нарастающая, мучительная потребность в чем-то, что, как она знала, только он мог дать. Его руки блуждали по ее телу, пока он входил в нее. Подтянув ее колени кверху, он снова скользнул в нее, входя все глубже.
Ее глаза закрылись, когда она начала подниматься к освобождению, не похожему ни на что, что она испытывала раньше в его объятиях. Его руки сжались на ней, когда скорость момента возросла. Еще, еще, ее тело пело, пока она не закричала, ее глаза открылись, чтобы увидеть Холдена, когда она потеряла контроль и приземлилась обратно в его постель. Его тело изогнулось над ней, когда он вошел в нее в последний раз.
Он отстранился от нее и потянулся, чтобы отвязать ее руки от столбика кровати, прежде чем рухнуть рядом с ней. Она стряхнула путы со своих запястий и прижалась к нему, положив голову ему на грудь и проводя ногтями по линиям его мышц. Наконец-то она была свободна и могла прикоснуться к нему. Он обнял ее, нежно поглаживая по спине.
После нескольких минут молчания она спросила: “Холден, ты действительно отвезешь меня в Париж?”
“Мы можем уехать первым делом утром. Ну, возможно, не первым делом. Звучит рановато для вечера, который у нас впереди”.
“Еще? Но все еще день”.
Он поднял голову. “Ты жалуешься на мое внимание?”
“Никогда. Я хочу проводить все свои вечера вот так, в твоих объятиях”.
“Сью?” Он притянул ее к себе на грудь, чтобы они могли видеть друг друга. Его брови озабоченно сошлись в линию. “Я должен признаться, у меня действительно есть один последний секрет”.
Ее сердце бешено колотилось. Она почти не хотела знать — почти. “Что это?”
Он убрал упавшие волосы с ее лица. Она могла прочесть напряжение в его глазах, страх. “Я люблю тебя”. Он вздохнул, его взгляд смягчился. “Я люблю тебя с той ночи, когда ты ударила меня по носу, и я буду любить тебя до конца своих дней”.
Он любил ее? Ее глаза горели, когда она смахнула слезы и улыбнулась ему сверху вниз. “Честно говоря, между нами, у меня есть похожий секрет. Я люблю тебя, Холден”.
Он вздохнул с облегчением и улыбнулся ей, при этом притягивая ее ближе.
Она положила руку на его сердце, чтобы почувствовать, как оно колотится под ее ладонью. “Больше никаких секретов. Я не хочу, чтобы между нами снова встала ложь”.
“Миледи, я вообще ничего не хочу между нами”. С этими словами он перекатился с ней через кровать и продолжил показывать ей, что именно он запланировал на оставшуюся часть этого вечера и каждый последующий вечер до конца времен.
Насладитесь очередным выступлением Элизабет Майклз в стиле Регентства.
Как потерять Лорда за 10 дней или меньше
Эндрю никогда не видел, чтобы кто-то так явно чувствовал себя неловко в платье. Он улыбнулся ей, помогая выйти из открытого экипажа. Хотя он не хотел, чтобы она испытывала такой дискомфорт, в каком-то темном уголке своего сознания он был счастлив не быть одиноким в своем горе. Он усадил ее на землю и забрал трость, прежде чем снова повернуться к ней с ухмылкой.
“Что тут смешного? Это мое платье, не так ли?” Она потянула за отделанный кружевом вырез и одернула юбку там, где она ниспадала на бедра. “Я выгляжу нелепо. Я знал, что так и сделаю.”
“Кэти”. Он задержал ее руки в своих. “Ты прекрасна”. Казалось, это заявление шокировало ее так же сильно, как и его, но это была правда. Она сияла в светло-зеленом платье. Ее светлые глаза были видны в угасающем свете дня. Ее волосы были наполовину связаны, и лишь несколько огненных локонов падали на одно плечо. Он задержал свои руки на ее ладони на секунду дольше, чем было уместно, прежде чем отстранился, чтобы предложить ей сопроводить в Торнвуд-Мэнор.
“Красив в этом? Вряд ли”, - пробормотала она, кладя руку ему на плечо.
“Уверяю вас, это вполне вероятно”. Он кивнул в сторону входной двери, где их ожидал дворецкий. “Давайте закончим с этим вечером, хорошо?” Он вздохнул, глядя на темное каменное строение, нависающее над ними с властным высокомерием, как и был склонен делать его владелец.
Она наклонилась к нему поближе и прошептала: “Я верю, что ты так же взволнован этим вечером, как и я тем, что надела это чертово платье”.
Он приподнял бровь. “ Ты знаешь, что ты единственная из моих знакомых леди, которая не любит одеваться?
“Из-за тебя кажется, что я хожу голый”. Она сморщила нос, отчего ее веснушки заплясали.
“С таким же успехом ты мог бы. Эти бриджи вообще ничего не скрывают”.
“Правда?” Она замедлила шаг. “Я не заметила. Возможно, мне следует надеть юбки”.
“Нет!” Он прочистил горло и снова обратил свое внимание на дворецкого, ожидавшего их у двери. “Я бы не хотел, чтобы вы переодевались в одежду, которая вам не идет”.
“Платья, увесистые драгоценности и вызывающие зуд кружева мне не идут, это правда”.
Эндрю опустил взгляд на ее обнаженную шею. На ней не было никаких украшений, за исключением маленьких овалов из черного гагата в каждом ухе. Она была такой необычной.
Его мать была близка к тому, чтобы отправить его отца в долговую тюрьму из-за своего пристрастия к роскоши, когда он был мальчиком. Ее жадность вынудила Эндрю в возрасте десяти лет стать коневодом, и все ради того, чтобы оплачивать ее привычки ходить по магазинам. Напряжение, вызванное этим, убило его отца на несколько месяцев раньше, чем он успел увидеть в идеях и упорной работе Эндрю первый намек на успех. Даже если бы его отец не скончался в долговой тюрьме, его мать оборвала его жизнь и попутно оторвала его от Эндрю.
Было довольно приятно найти леди, которая не желала тратить все свои деньги на пустяки.
Его глаза сузились, глядя на нее. У Кэти, должно быть, другие интересы, на которые тратятся все средства ее отца. В конце концов, ее коттедж был до отказа набит такими вещами. Но ... наверняка ее краски, книги и музыкальные инструменты стоили не так уж много. Наличие интересов не было таким уж преступлением.
Он привел ее в Торнвуд-Мэнор. Дворецкий ушел, забрав их шляпы и тому подобное, и отправился на поиски хозяев вечера. Эндрю повернулся к Кэти. Неважно, сколько он узнал о ней, он все равно хотел узнать больше. Он провел рукой по волосам, убирая их с лица.
Все в жизни должно быть легко разложено по категориям, чтобы их можно было аккуратно разложить по полочкам. Кэти была леди, но она пренебрегала всеми правилами женского убеждения и отказывалась, чтобы ее куда-либо складывали. Поэтому она осталась сидеть на столе в его сознании, незаписанная, без рубрикации. Во всяком случае, так он решил прошлой ночью, когда лежал без сна. Это объяснило бы, почему он продолжал думать о ней — она была незаконченной работой, проектом, до завершения которого оставался день.
“Почему ты так на меня смотришь?”
“Я не осознавал, что смотрю на тебя каким-то особенным образом”.
“Ты хмуришься”.
“Был ли я?”
“Действительно”.
“Должно быть, все дело в здешней атмосфере”, - проворчал он, отводя от нее взгляд.
“Я всегда думала, что Торнвуд-Мэнор неправильно понимают”. Она улыбнулась, проведя пальцем по резьбе на лестнице из темного дерева, ведущей на верхние этажи. “Это место кажется унылым, но в нем есть сдержанная приятность”.
“Довольно сдержанно”, - пробормотал он, оглядываясь на портреты сердито выглядящих предков Торнвудов, украшающие стены.
Пройдя дальше по главному залу, он прищурился на тяжелый деревянный потолок, когда услышал смех, доносившийся из комнаты дальше по коридору, когда распахнулась дверь. Лилиан Филлипс — или теперь ее светлость, предположил он — вышла поприветствовать их. Она не выглядела так, будто он ее помнил, но все равно он знал ее. Ее волосы больше не были завязаны так туго, что казались болезненными. Теперь в ее улыбке появилась легкость, которой у нее не было раньше. Сможет ли она быть счастлива с Торнвудом? Должно быть, он сильно недооценил ее год назад, если это было правдой. Он покачал головой и кивнул ей.
“Лорд Амбершталл, мы были так рады услышать, что вы находитесь по соседству”, - поприветствовала она, подходя ближе.
Последний раз, когда он видел ее, был в день той проклятой выставки. Она рассматривалась на роль его жены. Казалось, что трофеи достаются победителю. Это было к лучшему; у него не было истинного желания жениться помимо долга перед своим титулом, и спешить с этим не стоило.
“Ваша светлость”. Эндрю склонился над ее рукой.
“Пожалуйста, входите”. С улыбкой она указала на открытую дверь позади себя. “Все собрались в гостиной”.
“Какие замечательные новости”, - пробормотал он, когда Кэти еще крепче обхватила его руку и слегка сжала.
***
Это была ужасная идея. Энди двигался рядом с ней, как один из крошечных солдатиков, с которыми играли ее братья в детстве, — деревянный, с нарисованной улыбкой. Торнвуду, скорее всего, будет не менее некомфортно, и его бедным гостям, лорду и леди Стилингз, придется стать свидетелями всего происходящего. Хуже всего было то, что проклятая кружевная отделка на ее платье чесалась. Она заерзала, пытаясь не прикасаться к нему своей кожей, что было совершенно безнадежно, поскольку оно облегало шею и закрывало короткие рукава.
“Кэти? Кэти Мур?” - спросила дама, проходя через комнату.
Они знали друг друга? У нее были каштановые волосы, и она не была красивой в обычном смысле этого слова, но привлекательной в другом смысле. Кэти не могла вспомнить ее, но знала, что видела эту маленькую леди раньше.
“Мы познакомились в Лондоне на вечеринке в саду”, - с улыбкой сообщила она. “Сью Грин, хотя вскоре после того дня я стала леди Стилингз. Впрочем, вы можете называть меня Сью”.
“О, да! Ты помогла мне снова надеть платье”.
“Почему ты была без платья? Или, возможно, мне даже не стоит спрашивать”, - сказал Энди.
“Было жарко”, - объяснила она, пожав плечами. Она на секунду перевела взгляд с Энди на Сью. Предполагалось, что она должна была их представить? Подобные детали всегда сбивали ее с толку. Она получила лишь самую базовую подготовку в обществе, но поскольку это ее особо не интересовало, она быстро забыла все до последнего слова, уезжая из Лондона. Предполагалось, что Энди должен был представлять их друг другу, потому что он был мужчиной? Возможно, это была Сью, поскольку она была самой высокопоставленной дамой в разговоре ... “Вы ведь знаете друг друга, не так ли?” - наконец выпалила она.
Сью улыбнулась и присела в легком реверансе. “Лорд Амбершталл, мы были удивлены, услышав, что вы оказались поблизости”.
“Это, конечно, не было запланированной остановкой в моем путешествии, но мисс Мур была идеальной хозяйкой”.
“Правда?” Она подняла бровь в его сторону. Он слишком много жаловался для того, кто считал ее идеальной в любом отношении.
Его улыбка на секунду стала искренней, прежде чем он окинул взглядом комнату, и она сползла с его лица. “Если вы меня извините, мне нужно пойти поприветствовать нашего хозяина. Леди Стилингз, - предложил он, кивнув.
“Это Сью. Я сказала это всего минуту назад, не так ли? Я никогда не понимала, почему мы не можем говорить более открыто среди друзей. Это правда, что я всегда был сторонником болтовни, некоторые даже думают, что я говорю слишком много, но я всегда думал ...” Она продолжала говорить о разговорах, но мысли Кэти были заняты джентльменом, который только что ушел от нее.
Кэти смотрела, как Энди уходит. Он либо помирится с Торнвудом, либо ковер в этой гостиной навсегда останется в пятнах их крови — покажет только время.
“Кажется, с ним все в порядке”, - задумчиво произнесла Сью, снова привлекая внимание Кэти.
“Ты так думаешь?” Она с беспокойством оглянулась на Энди. “Мне он кажется довольно бледным”.
“Торнвуд тоже”, - прошептала она.
Кэти улыбнулась ей. “Полагаю, ты права”.
“Я так рад видеть тебя снова. Когда я встретил тебя, я понял, что мы могли бы стать друзьями. В тот же день я рассказала своему мужу; ну, в то время он не был моим мужем, но сейчас он ...”
Кэти посмотрела мимо Сью туда, где мужчины собрались у камина. Торнвуд действительно выглядел немного бледным этим вечером. Ей хотелось бы уметь читать по губам и понимать, что говорят. Ей придется поработать над этим. Конечно, она могла бы научиться читать по губам так же, как научилась бросать горшки, играть на большинстве музыкальных инструментов и рисовать фрески. Конечно, как только они войдут в столовую, она будет не так далеко от Энди и сможет слышать, о чем говорят двое мужчин.
Увидев, что Лили возвращается в комнату, Кэти ухватилась за свой шанс. “Я умираю с голоду! Разве ты просто не умираешь с голоду?” Кэти довольно громко обратилась к Сью, из-за чего все разговоры в комнате на секунду смолкли, и все повернулись, чтобы посмотреть.
“Не могу не согласиться”, - вмешался Торнвуд. “Хватит этих ужасных любезностей. Давайте перейдем в столовую”.
Лили скрыла свое удивление резкой переменой легким кивком. “Да, я думаю, все готово. Только, ты видел ...”
“Без меня? Торнвуд, дорогой, где твои манеры?” Вдовствующая герцогиня ворвалась в комнату, хмуро глядя на сына.
“Мои манеры испортились, пока ты целый час приводила в порядок свою прическу ... и для меня она все еще выглядит так же. Лили, прическа моей матери изменилась с сегодняшнего дня? Ни одна прядь не сдвинулась с места ”.
Лили бросила на мужа прищуренный взгляд в ответ, в то время как вдовствующая герцогиня повернулась спиной к сыну, чтобы поприветствовать их нового гостя. “Лорд Амбершталл, как приятно видеть вас снова. Твоя мать будет очень завидовать, что я смог поужинать с тобой этим вечером.”
“Ваша светлость”. Он склонился над ее рукой. “Приглашение было очень любезно с вашей стороны”.
“Теперь мы можем пообедать?” Спросил Торнвуд, явно раздраженный задержкой.
“Конечно, дорогая. Показывай дорогу”, - предложила пожилая женщина, махнув рукой.
Энди пристроился позади Стилингса и Сью. Кэти некоторое время стояла, наблюдая за суматохой, прежде чем заметила, что Энди протянул руку, чтобы проводить ее.
“Я могу дойти до столовой пешком. У меня есть трость, и это не так далеко”, - пожаловалась Кэти.
“Я не хотел оскорбить твои способности”, - он наклонился ближе, чтобы прошептать. “Я должен проводить тебя в столовую”.
“Почему?”
“Потому что таков порядок вещей. Это то, что ты делаешь”.
“Возможно, это то, чем ты занимаешься”, - пробормотала она себе под нос.
“Вместе с остальным благородно воспитанным обществом”. Он переплел свои пальцы с ее и положил их на свою руку.
“Это кажется глупым, когда я прекрасно могу найти столовую самостоятельно. Знаешь, я уже бывал там раньше”.
“Тогда ты можешь мне помочь”. Он улыбнулся ей сверху вниз и легонько похлопал по руке.
Закатив глаза, она двинулась по коридору вслед за остальными. Видя, что нести ее бессмысленно, она оставила свою трость прислоненной к дверному косяку в коридоре и обхватила другой рукой руку Энди.
“Знаешь, ты практически висишь у меня на руке. Я думал, ты можешь идти сама”.
“Я думала, ты сильный, но вот ты жалуешься на вес женщины у тебя на руке”, - парировала она.
“Я не жалуюсь”. Он опустил взгляд на обе ее руки, прежде чем снова перевел взгляд на ее лицо так, что она покраснела. “Это просто неприлично”.
Она крепче сжала его руки, притягивая ближе к себе, пока они шли к двери столовой. “Я веду себя неподобающе”.
“Я заметил”, - прогрохотал его низкий голос у самого ее уха.
Она подняла взгляд, ожидая увидеть хмурое выражение на его лице, но была встречена теплой улыбкой, осветившей его золотистые глаза. У нее перехватило дыхание, и она не была уверена почему. Она на мгновение остановилась в дверях столовой, не в силах отвести взгляд от его взгляда. Остальная часть их компании продвинулась вперед и уже подходила к своим местам, когда она, наконец, высвободила руки из его объятий и перебежала на другую сторону стола.
Что за чары он накладывал на нее своими пылкими взглядами и дразнящими ухмылками? Она нашла свое место рядом со Сью и плюхнулась на него, чувствуя, как все еще учащается ее пульс. Она несколько минут изучала свою пустую тарелку, не доверяя тому, что увидит в глазах Энди, если поднимет взгляд.
“Лорд Амбершталл, я правильно слышала, что все это время вы были в Шотландии?” спросила вдовствующая герцогиня с дальнего конца стола.
“Да, ваша светлость. Стилингс был достаточно любезен, чтобы одолжить мне свой тамошний коттедж”.
“Вы жили в коттедже? Правда, Амбершталл”. Смятение, написанное на лице вдовствующей герцогини, было сродни тому, как если бы он обнаружил, что жил с семьей диких джунглевых кошек.
“Что такого ужасного в том, чтобы жить в коттедже?” Спросила Кэти, пытаясь поправить платье так, чтобы кружева не касались ее, и наклонившись вперед на своем сиденье.
Вдовствующая герцогиня бросила на нее строгий взгляд поверх края своего бокала с вином. “Ты знаешь, что я думаю по этому поводу, дорогая”.
“Возможно, слово "коттедж" в данном случае вводит в заблуждение. У Стилингса есть пригодный для жилья дом с двумя слугами”. Энди бросил понимающий взгляд на Кэти через стол.
Ее ложка для супа со звоном упала на стол. Обычно у нее были такие проворные пальцы. Что с ней не так этим вечером? Она покачала головой и взяла ложку, прежде чем кто-либо успел прокомментировать ее неуклюжесть.
“О, возможно, нам стоит навестить ее во время путешествия”, - предложила Сью со стороны Кэти. “Я бы хотела увидеть земли моего мужа. И я никогда не была в Шотландии”.
“Все, что пожелаете, миледи”. Стилингз ухмыльнулся своей жене.
“О, Сью, ты же не можешь захотеть отправиться в такую сырую и враждебную среду”, - возразила вдовствующая герцогиня. “Без обид, Стилингз”.
“Ничего страшного, ваша светлость”.
“Я думаю, это было бы прекрасно. Иногда самые суровые условия вдохновляют нас, хотя бы для того, чтобы просто насладиться теплом огня. Ты так не думаешь?”
“Но там ничего нет, дорогой. Лорд Амбершталл, расскажи ей правду о Шотландии. Чем ты заполнял свои дни? Год в таком месте, я не могу себе представить ”.
“Остальное было необходимо”, - ответил Энди, уставившись в тарелку с супом.
“Сколько отдыха человек может выдержать?”
“Мама”, - предупредил Торнвуд, вызвав отчетливую тишину за столом.
“Надеюсь, в Шотландии все было в порядке, Амберстолл?” Спросил Стилингс, наконец переводя разговор в другое русло. “Овцы были там, где я их оставил?”
Энди поднял взгляд на Стилингса, задумчиво нахмурившись. “Теперь их стало еще несколько”.
“А они есть?”
“Я уверен, что ваш управляющий вскоре сообщит вам подробности. Я внес довольно много улучшений, компенсированных увеличением поголовья ваших овец, конечно”.
“Ты настолько устала от достопримечательностей? Ты же знаешь, что поблизости есть небольшая гостиница с приличным светлым пивом и брюнеткой-барменшей, которая ...” Стилингз замолчал, робко взглянув на свою жену.
“О, не останавливайся из-за меня. Пожалуйста, продолжай свой рассказ”.
“Она приносит к вашему столу светлое пиво и поет песни о святости брака”, - с улыбкой заключил Стилингс.
“Я не думаю, что ты говоришь всю правду, дорогая”.
“Ты прав”. Стилингс рассмеялся, делая глоток вина.
“В самом деле, Стилингз”, - увещевала вдовствующая герцогиня, когда Торнвуд усмехнулся во главе стола.
Видя, что пожилая женщина продолжает хмуриться, Кэти подумала, что пора сменить тему. “Амбершталл довольно хороша в наблюдении за улучшениями. Он уже провел несколько ремонтных работ в моих конюшнях.”
“Это было ерундой”. Он покачал головой. “Ты присматриваешь за моей лошадью. Это меньшее, что я могу сделать”.
“Мы слышали о трудностях, которые у вас возникли с вашей лошадью, Амбершталл”, - сказала Лили, глядя на сидящих за столом с сочувственной улыбкой.
“Да, "Свет тени” сильно пострадал".
Торнвуд наклонился вперед, встречаясь взглядом с Энди. “Если тебе нужно продолжить свое путешествие быстрее, чем сможет исцелить Свет Тени, ты можешь воспользоваться одним из наших конюшен”.
“Нет!” - одновременно сказали Кэти и Энди. Они обменялись виноватыми взглядами, затем оба снова сосредоточились на еде.
“В этом нет необходимости”, - добавил Энди через мгновение. “Тем не менее, спасибо вам за предложение”.
Кэти взглянула через стол туда, где сидел Торнвуд, выглядевший чем-то ужасно удивленным.
“Амбершталл, теперь, когда ты вернулась в деревню, увидимся ли мы с тобой в Лондоне?” - спросила вдовствующая герцогиня с радостным блеском в глазах, которому Кэти не совсем доверяла.
“Да, я должен уладить дела в своем поместье к сезону”. Он попытался улыбнуться, но улыбка не коснулась его глаз. Он, должно быть, сосредоточен на управлении своим поместьем, а не на лондонской жизни. Она чувствовала то же самое по отношению к Лондону, что было немного иронично.
“Идеально! И Кэти, я полагаю, вы тоже вернетесь в город?” - спросила вдовствующая герцогиня.
Вопрос застал ее врасплох. Кто-нибудь ожидал, что она совершит еще одну поездку в Лондон? Конечно, не сейчас. Ее дом был на землях Ормсби, в ее коттедже. Она хромала. Это должно было уберечь ее от подобных вещей. “Я не планировал этого, ваша светлость”.
“Не говори глупостей, конечно же, ты приедешь в Лондон. Если твой отец не планирует присутствовать, ты можешь поехать с нами. К тому времени Розлин будет дома, и я уверен, что она захочет посетить город.”
“Я не думаю, что мне следует...”
“Конечно, ты должна, дорогая. И я уверен, что Амберштал захочет возобновить с тобой знакомство. Не так ли, Амберштал?”
“Конечно”.
“Ты продолжишь традицию вечеринки в Эмбер Холлоу?” Спросила Сью.
“Я не уверен, что должен делать это при данных обстоятельствах”, - уклонился от ответа Энди.
Лили закашлялась, подавившись глотком супа, который только что сделала.
“Какой позор. У нас с лордом Стилингсом теплые воспоминания о последнем собрании там ”.
“О, перестаньте, лорд Амбершталл, вечеринка всегда оказывается интересной”, - сказала вдовствующая герцогиня, взглянув на Лили, которая все еще пыталась прийти в себя после супа. “И, очевидно, ее светлость согласна со мной”.
“О, действительно”, - сумела выдавить Лили.
“Степень развлечения - вот что меня беспокоит”.
“Я нашла это довольно забавным”, - задумчиво произнесла Сью, явно не поняв, что имеет в виду Энди.
Энди сжал свой бокал с вином, грозя разбить хрусталь, но когда он поднял глаза, на их лицах была приятная улыбка. “ Вы ожидаете суровую зиму здесь, на вересковых пустошах?
Вдовствующая герцогиня поджала губы и, делая глоток, изучала Энди поверх края своего бокала. Она может позволить теме вечеринки умереть на данный момент, но она была далека от завершения. Кэти уже видела этот взгляд в глазах этой женщины раньше, и он никогда не предвещал ничего хорошего получателю.
“Очень надеюсь, что нет”, - ответила Лили. “Я уже с нетерпением жду возможности поработать в розовом саду, когда потеплеет”.
Когда лакеи подошли, чтобы забрать блюдо с супом, Кэти откинулась назад, чтобы дать ему место взять свою тарелку со стола. Но когда она пошевелилась, кружевная отделка на затылке царапнула кожу, заставив ее поежиться под платьем. Это был бы последний раз, когда она позволила бы миссис Хэппстингс выбрать для нее вечернее платье. Она выгнула спину, пытаясь найти утешение в своей одежде, при этом ударившись головой о руку лакея.
Она ахнула и подняла глаза, надеясь, что остатки супа не попадут ей на волосы. Молодой человек неловко пытался вернуть контроль над серебряным блюдом. Но как только он сделал легкий кивок, ее ложка соскользнула с края тарелки.
Раздался звон фарфора о серебро, когда лакей попытался схватить посуду до того, как она упадет. Ее глаза закрылись в безмолвной тоске, когда ложка с гороховым супом скользнула по ее спине, застряв в зудящем платье.
Лакей ахнул и потянулся за ним. Его пальцы были в шаге от того, чтобы дотянуться до ее платья сзади, когда он, должно быть, передумал и отдернул руку.
“Все в порядке?” Спросила Лили с другого конца стола.
“Все в порядке”. Кэти повернулась и посмотрела на лакея. “Все в порядке”, - повторила она.
Его лицо было ярко-красным, когда он остановился рядом с ней, явно не желая отходить от нее, когда у нее в платье была грязная ложка.
Ее глаза вспыхнули в безмолвной мольбе о том, чтобы он ушел, прежде чем окончательно покинет комнату с блюдом в руках.
Кто-нибудь видел, что произошло? Ее взгляд скользнул по столу. Только Энди смотрел на нее широко раскрытыми от ужаса глазами. Конечно. Он должен был быть единственным, кто узнал бы, что сейчас она сидит с грязной ложкой за пазухой платья. Она прикусила губу и опустила взгляд на стол. Она поступила правильно, не так ли? Она не могла раздеться, чтобы достать ложку из-под платья посреди столовой Торнвуда.
Подали следующее блюдо как раз в тот момент, когда Сью наклонилась поближе и прошептала: “Ты знаешь, что у тебя под платьем есть суповая ложка, не так ли?”
“Правда?” Кэти одарила ее невинной улыбкой.
“По крайней мере, суп теплый”, - прошептала она. “Однажды я пролила лед из цветов бузины себе на платье. Я не рекомендую его — знаете, довольно холодный”.
“Лед, как правило, бывает холодным”. Кэти было трудно поддерживать пустую болтовню в данных обстоятельствах
“Возможно, я смогу помочь”, - предложила Сью.
“Я знаю, что раньше распускала платье на публике, но я бы действительно предпочла не ...”
“Знаете ли вы, ” объявила Сью, привлекая всеобщее внимание, “ что во Франции принято разминать ноги между блюдами?”
“Нет, это не так”, - возразил Торнвуд.
“О да, это действительно так. Стилингз, скажи им, дорогой”. Она посмотрела на мужа с выжидающей улыбкой.
Стилингс некоторое время изучал свою жену, прежде чем сказать: “Французы придерживаются промежуточных блюд, как и утверждает моя жена”.
“Что?” Торнвуд прищурился, глядя на своего друга.
Сью откашлялась и встала. “Итак, в честь нашего недавнего возвращения из Франции, я думаю, нам всем следует встать. Я чувствую себя отдохнувшей и готовой к следующему блюду”.
Со скрежетом отодвигаемых от стола стульев все встали. Только ложка все еще торчала из корсажа Кэти у нее за спиной.
“У французов такие интересные идеи”. Вдовствующая герцогиня усмехнулась, вставая и оглядывая всех за столом. “Standing...it это так загранично!”
“Где вы ели во Франции, где это делали?” Торнвуд спросил Стилингса, наконец поднимаясь на ноги.
“Вопрос в том, где вы ели то, чего не ели они?” Стилингс бросил вопросительный взгляд на свою жену, но все равно поддержал ее ложь.
“Это не работает”, - прошептала Кэти Сью, еще сильнее покачиваясь.
Сью на мгновение поджала губы, прежде чем объявить: “Во Франции, когда устраивают по-настоящему обильное застолье с любимыми друзьями, они также hop...to выражают свою благодарность за гостеприимство. Я благодарна за компанию этим вечером”. Она вскочила на ноги. “Ты не довольна сегодняшней едой?” Она посмотрела на Кэти.
Кэти вскочила на ноги, пытаясь выбить ложку. “Я очень благодарна за гостеприимство, как вы можете видеть”. Ее глаза вспыхнули, когда она посмотрела через стол на Энди в поисках поддержки.
Он слегка покачал головой, прежде чем, наконец, закатить глаза и подпрыгнуть на цыпочках. “Я тоже рад быть здесь”.
“А меня они называют сумасшедшей...” Торнвуд размышлял, сидя во главе стола. “Французы не подпрыгивают и вообще не перепрыгивают между блюдами”.
Лили наклонилась к мужу. “Если наши гости говорят, что это французский обычай, значит, так оно и есть”.
“Если бы Стилингс сказал вам, что море разлилось в большую чайную чашу на горизонте, вы бы ему поверили?” Торнвуд проворчал в ответ.
“Это не так, просто чтобы вы знали”, - вмешался Стилингс. “Тот бизнес с чайными чашками был ерундой, но успех во Франции - факт”.
“Спасибо за твою честность”, - ответила Лили, прищурившись и глядя на мужа.
Кэти все еще подпрыгивала и ерзала на своем месте за столом. Проклятая ложка! В последний раз встряхнув корсаж и откидываясь на спинку стула, ложка с громким стуком упала на пол. Она улыбнулась Сью. “Я думаю, теперь мы можем сесть”.
“Да, давайте присядем. Мы бы не хотели, чтобы наша еда остыла”.
“О, это было весело. Я должна поехать во Францию — там такие праздничные люди”, - сказала вдовствующая герцогиня с улыбкой, садясь.
Энди изучал еду на своей тарелке, отказываясь встречаться взглядом с Кэти, хотя его плечи сотрясались от беззвучного смеха. Что ж, по крайней мере, ее дискомфорт этим вечером послужил какой-то цели. Она вздохнула и откусила кусочек от своей еды.
“Я так рада, что мы снова встретились”, - сказала Сью со смешком.
“Мне все еще трудно поверить, что ты помнишь меня”.
“Некоторые люди незабываемы”.
“Я согласен”, - добавил Энди с улыбкой.
Стилингс поднес бокал к губам и, нахмурившись, посмотрел на нее через стол. “Я думаю, мы тоже встречались однажды в Лондоне. Дом вашей семьи в городе находится через дорогу от Ратледж-Хауса, не так ли?”
“Так и есть”. Кэти наклонила голову, изучая лицо Стилинга. Он действительно выглядел смутно знакомым — высокий, худощавый, но не слишком, с темно-зелеными глазами. Она где-то видела его раньше. “Мы там встречались?”
“Ты действительно здорово победил меня в импровизированных скачках по улице”.
Торнвуд разразился громким смехом на другом конце стола.
“Она что?” Спросила Энди, смерив ее взглядом через стол. “Ты мчалась по улицам Лондона?”
“Да”. Она опустила взгляд в свою тарелку. “Это было до того, как...”
“Она била тебя, Стилингз?” Торнвуд все еще смеялся.
“Продолжайте и смейтесь. Мисс Мур - талантливая наездница”.
“Была”, - поправила она, поднося бокал вина к губам дрожащей рукой.
“И однажды будет снова”, - добавил Энди. Он наблюдал за ней в той напряженной манере, которая у него была, которая заставляла ее извиваться сильнее, чем могло бы сделать любое кружево, вызывающее зуд.
Она не знала, что сказать. Она не могла спорить с ним, когда на них смотрело столько соседей и гостей. Она чувствовала, как к ее щекам приливает жар, и все взгляды были устремлены на нее, оценивая ее травму, оценивая ее саму. Она посмотрела на еду у себя на тарелке и сделала единственное, что пришло ей в голову. Откусив большой кусок говядины, политый густым сливочным соусом, она воскликнула: “Ммм ... это восхитительно!”
“Это и мое любимое блюдо”, - ответила Лили с улыбкой.
“Знаешь, я мог бы снова помочь тебе ездить верхом, если хочешь”, - заявил Энди, явно не смущенный ее сменой темы.
“Я не желаю”. Она встретила его взгляд через стол с молчаливым вызовом. Ее сердце бешено колотилось. Казалось, в его взгляде было что-то похожее на надежду, но она давным-давно отказалась от таких бесплодных эмоций.
Его челюсть сжалась, когда он сказал: “Еда довольно вкусная, Торнвуд. Я рад, что смог присутствовать на этом вечере. Возможно, есть причина для наших жизненных путей, причина, по которой Свет Тени пострадал именно здесь. Он поднял бровь, глядя на нее.
Он имел в виду, что был здесь, чтобы снова научить ее ездить верхом? Что за высокомерный вздор! “Или, возможно, ваш визит - чистое совпадение. С таким же успехом тебя могли вышвырнуть из "Шедоуз бэк" в соседнем городе, где ты бы ужинал с местной знатью. Кэти подняла свой бокал за него и допила остатки вина.
“В любом случае, мы рады, что вы какое-то время будете жить по соседству. Хотя, я думаю, тебе лучше здесь, чем с семьей Данли по соседству — невыносимые люди, - сказал Торнвуд без своего обычного непочтительного тона.
Энди кивнул Торнвуд с мрачной улыбкой, прежде чем снова повернуться к Кэти. Казалось, он подначивал ее сделать ход, как будто это была игра в шахматы.
Черт, это было что-то еще, что ей нужно было включить в свой список занятий — шахматы. Не то чтобы это помогло в данных обстоятельствах. Тем не менее, должно было быть что-то, что она могла бы сделать. Поднеся нож к губам, она высунула язык и сделала огромный глоток. “Восхитительно”, - заявила она, слизывая маслянистый соус с уголка рта.
С довольной улыбкой она наблюдала, как лицо Энди исказилось от шока, смешанного с какой-то другой эмоцией, которую она не распознала. Все, что она знала, это то, что от этого взгляда его глаз тепло разлилось по ее телу и проникло в кости. Как раз в тот момент, когда она была уверена, что победила, у нее возникла странная мысль, что, по правде говоря, она проиграла.
Должно Быть, Люблю герцогов
Светские хитрости
автор : Элизабет Майклс
Она не может устоять перед вызовом
Лилиан Филлипс и представить себе не могла, как ее тихая, простая жизнь дошла до такого. Безумный герцог Торнвуд шантажировал ее, заставляя соглашаться на одно безумное дерзновение за другим…и все из-за карманных часов. Отчаявшись вернуть заложенные часы своего любимого отца, Лили совершила нечто безрассудное, опасное и восхитительное — нечто, что привело к ночи, которую она никогда не забудет.
У него скандальная репутация
Когда Девон Грей, герцог Торнвуд, сталкивается с завораживающей, опьяняющей, вороватой женщиной, которая буквально украла из его спальни его новые карманные часы, Девон замышляет месть. Если дерзкой девчонке нравится играть в игры, он рад услужить. В конце концов, какой смысл быть Безумным герцогом, если ты не можешь немного повеселиться? Но последний смех может быть за ним.…
Как потерять Лорда за 10 дней или меньше
Светские хитрости
автор : Элизабет Майклс
Их любовь вспыхивает в конюшнях
После долгих лет вдали от дома Эндрю Клифтон, лорд Амберстолл, подвергается нападению наемного убийцы на обратном пути в Лондон. Но с раненой лошадью и без крова Эндрю становится невольным гостем семьи Мур.
Но это наверняка будет неровная дорога
Кэти Мур всегда можно было найти в конюшне — до несчастного случая с верховой ездой. Теперь она запирается от общества, стесняясь своих травм. Пока Кэти ухаживает за лошадью Эндрю, эти двое расходятся во всем, кроме своих чувств друг к другу и опасности, которую они вот-вот обнаружат на предстоящей дороге…
:
Много шума из-за Джека
автор Кристи Инглиш
Как стать самой печально известной вдовой Лондона:
1. Поклянись НИКОГДА не вступать в повторный брак
2. Владей собственным кораблем и стань сказочно богатым
3. Надевайте самые модные вещи вашего фирменного цвета
4. НЕ заводите связь во дворце принца-регента с военно-морским капитаном, чьи широкие плечи и зеленые глаза заставляют вас забыть Правило №1
Анжелика Бошан, овдовевшая графиня Деверо, дважды сгорала от любви, и она уверена, что ни один мужчина больше никогда не тронет ее сердце. Но это не значит, что она не может немного побаловать себя — и было бы трудно найти более идеального партнера, чем лихой капитан Джеймс Монтгомери.
После короткого, но бурного романа Джеймс пытается забыть Анжелику и свою неоспоримую жажду большего. Соблазнительная леди совершенно ясно дала понять, что их связь была временной. Но впервые соблазн моря оказывается недостаточно сильным, чтобы удержать его на расстоянии…
Последние комментарии
10 часов 52 минут назад
15 часов 7 минут назад
17 часов 25 минут назад
19 часов 15 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад