Прекраснейший текст! Не текст, а горький мёд. Лучшее, из того, что написал Михаил Евграфович. Литературный язык - чистое наслаждение. Жемчужина отечественной словесности. А прочесть эту книгу, нужно уже поживши. Будучи никак не моложе тридцати.
Школьникам эту книгу не "прожить". Не прочувствовать, как красива родная речь в этом романе.
Интереснейшая история в замечательном переводе. Можжевельник. Мрачный северный город, где всегда зябко и сыро. Маррон Шед, жалкий никудышный человек. Тварь дрожащая, что право имеет. Но... ему сочувствуешь и сопереживаешь его рефлексиям. Замечательный текст!
Первые два романа "Чёрной гвардии" - это жемчужины тёмной фэнтези. И лучше Шведова никто историю Каркуна не перевёл. А последующий "Чёрный отряд" - третья книга и т. д., в других переводах - просто ремесловщина без грана таланта. Оригинальный текст автора реально изуродовали поденщики. Сюжет тащит, но читать не очень. Лишь первые две читаются замечательно.
не принявший участия ни в одном крупном сражении, был назначен в бункер с производством в офицеры просто потому, что больше было некого, а у мальчишки имелся диплом с отличием об окончании военной академии. Отто подозревал, что о назначении похлопотал кто-нибудь из родственников Фридриха, надеясь спрятать парнишку в бункере от передовой. И был практически уверен, что в случае серьёзного штурма офицер обделается и решит сдаться на милость победителю. Самое же поганое, что кроме них офицеров у Пройсса не осталось, да и солдат было не больше двух десятков.
Очередное попадание засыпало штукатуркой уже командующего укрепрайоном. Отто выругался на чём свет стоял и принялся отряхивать форму. Из соседней двери показалась Мария. В запачканном кровью и гноем халате врач прошла мимо оберштурмбаннфюрера, тяжело опустилась на ящик от мин и опрокинула в себя добрую треть бутылки шнапса за одно дыхание, после закурила. Пройсс качнулся на каблуках и обратился:
— Как оно?
— Йозеф уже на небе, Гельмут будет там к вечеру. У Германа и Людвига есть шанс встать в строй более-менее уже завтра, остальные ещё дня три будут лежать, хорошо, если не помрут. И у меня осталось морфия на семь раз, так что теперь только при тяжёлых операциях, остальное пусть терпят.
— Чёрт бы побрал их всех!
Мария ничего не ответила и продолжила курить. Она практически не спала вот уже два дня, с момента поступления в бункер взвода раненых после боёв с чешскими партизанами. Подразумевалось, что полурота должна была усилить собой укрепрайон, но она попала в засаду. В итоге, вместо полуроты подкрепления бункер получил взвод раненых, на которых пришлось тратить медикаменты. Из поступивших только пятеро оказались боеспособны, ещё двоих Мария подлатала и собиралась выписать завтра с утра. Остальные наполняли бункер стоном и ругательствами, соперничая по шуму с беспрерывным артогнём.
— Мария, Вы умеете танцевать?
Неожиданный вопрос командующего вырвал женщину из задумчивости.
— Простите, оберштурмбаннфюрер?
— Вы умеете танцевать, Мария? Раньше все девушки любили танцы, но я давно далёк от молодёжи...
— Да, умею, смотря что... Вы это к чему?
Оберштурмбаннфюрер грустно улыбнулся, как будто чему-то своему. Качнулся на каблуках, заложив руки за спину, и продолжил:
— Да так. Интересно стало... Вы умеете танцевать танго?
— Танго? Это же «дегенеративное искусство», нельзя...
— К чёрту рассуждения партийных крючкотворцев об искусстве! Ответьте уже на вопрос: Вы умеете танцевать аргентинское танго?
Женщина глубоко затянулась и задумалась. Танго... Кажется, когда-то выпускница Лейпцигского медицинского Мария Хиль любила танцы. На танцах она познакомилась со своим мужем, будущим героем битвы за Сталинград. Там, под Сталинградом, он и остался зимой сорок третьего. После года хаотичного отступления по проклятой «руслянд» медсанчасть, в которой служила Мария, переформировали, а её саму назначили в данный укрепрайон. Тогда ей это казалось неплохим тихим местом, которое уж точно останется за Рейхом. Можно было не бояться за свою жизнь и не хоронить каждый день мальчишек младше неё. Но достаточно быстро всё изменилось, и передовая вернулась к Хиль...
— Я... Я не знаю. Я не помню.
— Как это — Вы не помните?
— Когда-то, до войны, я вроде бы танцевала. В том числе и танго, если мне не изменяет память... Но это было в другой жизни.
Офицер ничего не ответил. Качнулся ещё раз на каблуках, почесал шрам над правой бровью. Потом неожиданно для себя самого протянул врачу руку, силясь улыбнуться:
— Мария, а если я предложу Вам танец — порадуете старого вояку?
— Вы сейчас серьёзно?
— Абсолютно. Я не танцевал четыре года, но сегодня утром наконец починил патефон и хочу успеть напоследок насладиться танго.
Женщина посмотрела на оберштурмбаннфюрера совсем иначе, чем обычно. Представила, как Отто был ещё молод и танцевал танго со своей возлюбленной где-нибудь в прекрасном Берлине двадцатых, как мечтал о чём-то большем, чем пережить очередную бомбёжку... Как же много всего произошло ужасного, что идейный доброволец и путчист превратился в матёрого офицера СС и вешателя партизан...
Врач докурила, потушила окурок о стену. Ещё раз долго и внимательно посмотрела на Пройсса, попробовала улыбнуться в ответ:
— Мне надо переодеться.
— Вам хватит минут пятнадцати?
— Давайте лучше полчаса.
Оберштурмбаннфюрер кивнул, отсалютовал и отправился в свой кабинет, прихрамывая. Мария поспешила к себе...
Через полчаса в дверь к Отто Пройссу тихонько постучали. Офицер отворил и замер в изумлении на пороге. Перед ним в элегантном чёрном платье стояла роскошная фрау с неярким макияжем. Мария как будто помолодела сразу лет на семь и даже постройнела. Изящным жестом врач протянула руку для поцелуя — Отто задержался дольше положенного, наслаждаясь запахом фиалок, который смог перебить даже ароматы крови и гноя,
Последние комментарии
13 часов 51 минут назад
1 день 11 минут назад
1 день 12 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 22 часов назад