Янтарный плен [Александра Фольданова] (fb2) читать онлайн

Александра Фольданова Янтарный плен

Глава первая

Белая роскошь

Какой он счастливый конец? Когда у тебя есть всё! И всё любимое! Друзья, семья, работа, деньги, парень… Почти муж. Но когда собираешь фул-хаус в странной игре с названием жизнь никто не выдаёт дополнительно самый бесплатный ресурс на свете. Время.

Мне снился бал. Пары кружились. Платья девушек сияли белизной. Я стояла посередине роскошного зала и моё платье менялось каждую секунду. Менялся цвет. Менялся материал. Оно было то бумажным, то металлическим, то стеклянным…

Но тут звонок телефона расколошматил моё спящее сознание. Я открыла глаза и упёрлась взглядом в трещины на потолке. Шея отчаянно ныла. Комната для посетителей в офисе нашей компании Арт-и-cool была единственной, где можно прикорнуть. Но вот диван… Стильный, серый и катастрофически короткий! Его выбирал Дэн. Денис. Мой жених.

Телефон продолжал самозабвенно исполнять когда-то любимую, а ныне не вызывающую ничего кроме тошноты мозга, мелодию. Я нащупала трубку. И поморщилась от увиденного. Звонок не предвещал ничего хорошего.

Девушка на фото была красивой. Не просто красивой. Она была совершенством. Длинные чёрные волосы, карие глаза, идеальная поза. Не очень естественное, с тонной фоторетуши, но всё же совершенство.

Иногда я думаю, может и мне заменить кнопку конопатого носа на произведение античного гения? Из улыбки достойной Джокера распустить цветок «возвышенной психотрии». Оттопыренные уши подрезать до формы идеальных раковин. Интересно, можно ли зашить человеку рот. Мне бы точно не помешало. По многим причинам. Для полноты образа хорошо бы мою конскую гриву цвета облезлого весеннего пейзажа затенить до воронова крыла. Мы и так почти как сёстры. А стали бы близнецами.

Я как-то спросила об этом подругу, звонком разрывавшую трубку в данный момент. Её ответ был краток. «Жить хочешь?» И больше мы на эту тему не разговаривали.

— Алло. — мой сонный голос отзвуком раздавался в больной голове. Но это было ничто по сравнению с потоком сознания обрушившимся на меня дальше.

— Ты в своём уме?! Какого чёрта! Я в салоне платьев уже битый час торчу! Это твоя свадьба или моя?! Я тут вытрясаю душу из всех, кто попадёт под руку! Мне уже привезли целую кипу каталогов из архивов с платьями лучших дизайнеров двух веков! А ты непонятно где! Хоть бы сказала, что хочешь: с оборками, в греческом стиле, шелковое, с кружевами, может вообще комбинезон?! Такое тоже есть, к твоему сведению!

«Жанна из тех королев, что любят роскошь и ночь». Это было про неё. В прямом смысле. Отец любил эту песню, мама не любила лезть в не важные вопросы, типа выбора имени для ребёнка. То ли дело, скажем плитка в ванной! Их ванна была покрыта изразцами. Каждая клеточка с индивидуальным узором. И вот кто должен был сидеть в дизайнерском бюро днями и ночами утверждая эскизы?! Конечно я. Как всегда, я. А кто же ещё? Но мне это нравилось. К тому же в те незапамятные времена я ещё не была так сильно загружена.

Ассоциация с «Улицей роз» аукнулась моей лучшей подруге позже в школе. Когда неожиданно выяснилось, что корни этой песни уходят глубоко к первой древнейшей профессии. В любом вербальном соревновании победить Жанну было невозможно, а в драку она кидалась с яростью тасманийского дьявола. Как ни странно, дальше подпольной клички «шип» дело не зашло. Так что можно смело сказать что девушка отстояла своё доброе имя. Её папа умудряется до сих пор свято верить, что его любимое творение его юности посвящено Жанне Д’арк.

У меня имя не столь поэтичное имя. Но мне нравится. Мама хотела назвать меня Ангелиной или Анжеликой. Но папа разразился бесконечной тирадой об ангелах и их месте в пищевой цепочке. По его словам, эти бессердечные ублюдки плевать хотели на всех и всё кроме собственного превосходства, что не большое-то достижение если равняться на нас тараканов. Таким образом получается любой человек в результате жизненных перипетий может стать в сотню раз круче любого ангела. Так что уважать эти антропоморфные фантазии орнитолога абсолютно ни к чему. Тем более в честь них дочь называть. Так я стала Ликой. Коротко и ясно. Вроде даже мило. Мои родители крепко увязли в кинематографической среде. Мама — известная актриса, а папа не столь известный, но не менее востребованный оператор.

— Больше всего я хочу стильный комбинезон. Но видишь ли, я планирую на свадьбе пить.

— Главное не спейся раньше выноса торта!

— Я не про то.

— Ты долго болтать будешь? Руки в ноги и сюда! — первые пузырьки её кипучего характера уже забурлили.

— Сейчас вызову такси. Тебе там очень скучно?

— Мне тут слишком весело!

— Боюсь даже представить, насколько весело всем остальным.

— Ничего они закалённые! Давай быстрее.

Связь прервалась.

Салон располагался в престижном районе Москвы. Был у них филиал и в ГУМе, но крохотный. Даже несколько невзрачный. Существовал он, как мне думалось, только для проформы, ибо во всём уступал великому старшему брату.

Высокие окна, приветствовавшие посетителей снаружи, внутри представляли собой частицу зеркального каскада. Зеркальные манекены, зеркальные стены… Не зеркальной была только колоссальная люстра из последней коллекции текучей световой моды. Люстра менялась каждый год. Казалось где-то на окраинах должен был располагаться габаритный «музей бывших люстр». Вот такими знаниями и фантазиями можно обзавестись, если ты регулярно с очередной подругой, знакомой (или знакомой знакомых) выбираешь очередное же платье. Мой необъятный опыт в поисках эксклюзивного в дорогостоящем и неуёмные повадки Чипа с Дейлом в одном лице сделали из меня всеобщего «помогателя» в определённых кругах. Обычно я выбираю маленькие уютные магазинчики и большие облезлые здания бывших заводов, где всегда располагается всё самое интересное, но не в этот раз. Здесь и правда было собрано всё лучшее, что есть на свете. Если подопечная не могла себе позволить это вычурное по всем статьям заведение мы всё равно ехали сюда и делали несколько фото, после чего перенаправлялись в моё любимое ателье где копировали всё что угодно. От вечерних туалетов до нижнего белья. Именно напрочь выломанная ещё при рождении фантазия хозяйки не позволяла ему перерасти в собственный бренд. Так что халява моя в этом плане жила и процветала. Вот так мы с некоторыми будущими жёнами становились благородными пиратами. Я настаивала именно на этом варианте и для себя. Но куда там…

Жанна из тех королев, что ненавидят самопал.

Выпрямившись во весь рост, изящно дополненный обувью стоимостью в половину моего гардероба, она выглядела монолитной Афиной. Прекрасной и воинственной. Только вместо копья она потрясала над головой своей бесценной добычей. Прошедшими строгий конкурс настоящими бумажными каталогами. Горячая кровь бурлила в жилах, не давая очеловеченному вихрю электроэнергии, сделать хотя бы секундный перерыв. Она была прекрасна, довольна, увлечена, а главное при деле. Что бывало не часто. Но в такие периоды от неё глаз не оторвать.

Хотя я и смотрела на неё сверху вниз. В прямом смысле.

Мне с моим ростом мода на кроссовки была очень в тему, а любовь к оляпистым дешёвым кедам не выжигалась даже калёным железом. Я любила простую одежду.

— Ты в чём припёрлась? Это между прочим приличное заведение!

На ней было красно-чёрное облегающее платье, идеально подчёркивавшими очень дорогую фигуру. Бог даст и она никогда не узнает где я его заказала.

— «Жизнь сурова, но её озаряет свет Вечности»? Кант?

— Нет, Дали! У меня ещё 5 таких маек. В смысле, с разными его цитатами. — я так обрадовалась смене темы, что не заметила, как возродила её обратно.

— Вот именно! У тебя новый муж! Свеженький, можно сказать. Ты должна выглядеть как графиня!

Ну конечно, королева у нас одна, да я, впрочем, и не претендую. Не люблю руководить большими коллективами. Хотя покомандовать…

— …даже дома в шелковом халате! А это что? Твоя личность? Да кому она нужна? Мужики не настолько умные, поверь мне… Что бы сами о себе там не думали и нам про это не заливали!

— Ну какой он новый? Три года уже — наши отношения скоро в садик пойдут. Правда мы видимся раз в две недели по праздникам. Я всё время торчу «на базе», а он в разъездах… Погрустила бы по этому поводу, но мне банально некогда!

— Ладно. Сначала надо тебя сбагрить за этот… замуж! А там разберёмся. С таким союзником как Дэн, точно сделаю из тебя человека! На выход он тебя отлично одевает.

Денис и правда перед каждым мероприятием насильно протаскивал меня по магазинам первой линии.

— Ну вот видишь. Я могу выглядеть нормально, когда надо.

— Выглядеть нужно всегда, а не «когда надо»! Я же целый набор для укладки тебе на день рождения подарила! Спорим на нём слой пыли больше, чем в нарко-притоне!

— Дэн иногда им пользуется.

— Не стыдно, когда у жениха причёска лучше, чем у тебя? Интересно сколько бабла он оставляет в барбер-шопе. Да и шмотки у него из весьма занятных коллекций. Смотрится простенько, а этикетки выглядывают правильные. Уж я-то в этом понимаю. Да… Красавчика ты зацепила. Заведу себе мужа и отправлю к твоему на перевоспитание. Надо было так с моим последним сделать. Может и не расстались бы…

— Что ж ты его бросила раз он такой правильный, умный и обеспеченный? — я начинала огрызаться.

— А кстати, чем, вообще, твой суженый на жизнь зарабатывать собирается? — Жанна не осталась в долгу — Арт-и-cool, понятно. Но, я так понимаю, под залогом дом ТВОИХ родителей, пашешь круглыми сутками ТЫ! А он что? Просто катается от праздника до праздника и болтает со всеми подряд?

— Ай, дом… — Я скорчилась, как от жгущего осиного укуса. — Если я правильно всё поняла инвестиции уже позволяют нам закрыть кредиты, но там надо ещё всё посчитать, свести какие-то балансы. Как же я ненавижу бесполезное человечество, которое обложилось по самую макушку непонятными текстовыми клочками, дабы запутать само себя.

Здорово, что всё закончилось. Если бы только папа с мамой спросили меня, когда брали заём! Но теперь уже не важно. Всё обошлось. Бюрократия — это зло! Дэн вернётся и во всём разберёмся. Я сама не найду даже где расписаться в свидетельстве о браке.

— Ну раз от этого лентяя есть хоть какой-то толк… — Жанна продолжала гнуть свою линию.

— Лентяй, говоришь?! А кто направил всё свой время на реализацию моих идиотских идей? Кто нашёл всех наших инвесторов? Кто ночами со мной сидел? За уши вытаскивал меня из истерик и депрессий?! Каждый раз не давал остановиться и всё бросить, особенно когда было поздно отступать?! Кто постоянно в поисках новых мест для продвижения. У него шкаф с папками размером с дом уже! И только сейчас, когда мы через столько прошли вместе, убедил меня, что мы настоящая семья, и пора уже это оформить, пышно и законодательно.

— Да, конечно! А его хулиганская моська и подкаченный торс «совсем ни при чём». — она даже не пыталась скрывать иронию — Брось. Я видела его на пляже. У тебя просто вкус на мужиков, как будто ты после концерта любимой поп-группы вчера первый раз поцеловалась! Признай всё дело в его большом члене, да?

— Ты мне до конца моих дней это припоминать будешь?

— Естественно. Хочешь избежать подколов — держи свою личную жизнь при себе. Не переживай! С новым статусом это будет звучать не так забавно. Но я всё равно считаю, что надо было его засадить за изнасилование!

— Да не было никакого изнасилования! Спасибо, ещё, при Дэне ничего из этого не ляпнула!

— Только потому, что ты попросила. Хотя, думаю, он был бы горд, что слава о его знаменитом приборе и первобытной страсти переросла пределы вашей кровати!

— Подумать боюсь насколько переросла.

— Что поделать женщины хранят секреты только сообща! Для надёжности! Потому, что мы очень дружные и доверчивые по природе.

— Особенно когда речь идёт о чужих половых органах.

— Если ты хочешь всю жизнь прожить с членом, проще это сделать, когда он искусственный и не пристёгнут к примату, которого надо будет обслуживать! Надо выбирать мужчин, которые обхаживают тебя, а не ты их!

По вышколенным лицам толпы сотрудников начинала скользить едва заметная недовольная гримаса. Наш разговор немного затянулся… Я тоже это понимала.

Время уплывало сквозь пальцы. Мне и так срочно требовались 3–4 запасных часа в сутках и одолжить у ближайшего дельфина мозг, чтобы мои полушария спали посменно. Пора было закрывать кротовую нору в поплывшем графике.

— Ты знаешь, как выбирать! Вот ты и выберешь! — лаконичность спартанского воина и снайперский взгляд, не позволяли усомниться в твёрдости моих намерений.

— Мужа?

— Да нет! С этим я как-нибудь сама справлюсь. Платье конечно!

Повисшую тишину при желании можно было потыкать пальцем.

— Я? — она пребывала в растерянности. Необычное зрелище.

— Именно.

Прекрасное лицо жестоко омрачилось мыслительным процессом. Последний раз я видела подобное, когда пятеро из тринадцати претендентов на роль сопровождающих выгодно оттеняли её фигуру. А выпускной был только один. Предполагаю, в тот момент просчитывались все варианты, где можно взять ещё четыре мероприятия.

— Знаю! Вот как мы поступим! — Жанна вернулась к жизни. — Ты сейчас отметишь всё что тебе нравится на картинках, а я из этого выберу. Смотри подороже. Мелочиться у меня в планах не было, так что моего бюджета вполне хватит. Как раз хотела, чтобы подарок был для обоих. Ты наденешь, он снимет. — круто развернувшись она уставилась на консультантов — Давайте маркер!

— Может у них карандашик есть? Жалко такую красоту портить.

— Уважаемый обслуживающий персонал! — разумеется она не удостоилась осведомиться как кого зовут — Нам жалко портить каталоги?

— Нисколько. У нас достаточно экземпляров. К тому же ластик всё равно оставит следы и материал будет испорчен. — последнее было сказано явно из вредности. Рискуют. Ох рискуют. Повезло им, что мы с Жанной уже разносили макулатуру на отливающем серебром столике в пух и прах. Когда моё участие сошло на нет пришло время тихо смыться…

На улице стоял погожий летний денёк. На меня повеяло прохладным ветерком. До слёз было обидно, что вся эта красота не для меня.

Я достала из кармана телефон.

— Паш? Ты можешь сейчас сорваться? Мне очень нужен трезвый человек.

Мы с Пашей основали Арт-и-cool. Нашу мечту. Единую площадку свободного творчества. Жанна часто обращала упоминала, что у нас слишком близкие отношения. И рекомендовала изобразить более прохладное отношение к этому персонажу. Ревность Дэна уже и так сквозила из всех щелей. Паша, она же Прасковья всей душой ненавидевшая своё полное имя, очень любила его сокращение. На возмущения о нестыковке имени с полом всегда отвечала, что с возрастом это пройдёт. По её мнению, с годами она эволюционирует до «бабы Паши». После чего все претензии отпадут и звукосочетание приобретёт наконец гармонию с образом. Она была больше похожа на миловидного парня, чем на девушку. Имея ровные приятные и очень женственные черты лица, питала неизменную любовь к стильным мужским стрижкам штанам с кучей карманов, идентичным жилеткам, тяжеленым ботикам и вытянутым майкам-алкоголичкам. Даже зима не могла её переубедить. Просто сверху этого пейзажа появлялась необъятная куртка с огромным капюшоном. Не портить же «классную укладку тупыми шапками». Сейчас её волосы были кислотно-оранжевыми.

Мы встретись около цветочного магазинчика на самом Севере Москвы. Из окошка на нас смотрели точно сложенные, собранные цветочек к цветочку, идеально подобранные по цветовой гамме, похожие на мазки картин Кузнецова, идеальные букеты и корзинки. Они располагались на антикварной вертикальной деревянной полке.

— Что стряслось? Так-то я люблю погонять. У нас пожар? Или как? — Паша всегда говорила чётко и отрывисто.

— Это я горю! Не моя вина, что этот «весь из себя идеальный» особняк будет свободен через полторы недели и никак иначе. Я бы в нормальном режиме и пригласительные сделать не успела. А еще флористика, меню, торт, несовместимые гости! Да там только монограмм десять вариантов! Шесть из них можно собрать в один приличный.

— А просто напечатать Лика и Денис?

— В таком порядке?

— Только! В таком порядке.

— Хорошо. Просто напечатать. Но на чём?! — я достала из льняной сумки пробники дизайнерского картона — С этой только криминалистам отпечатки пальцев снимать! По этой можно подумать, что стриптизёрша женится на единороге! Эту что? Из коробок от пиццы нарезали?! Ааа… — я протяжно завыла от безысходности.

— А вот — сиреневенькое.

— А мы что уже отправили девятьсот девяносто девять прекрасных оттенков в мусор, и решили, что наш фаворит именно сиреневенький? Тогда надо поставить мой гимнастический мяч посреди зала! Он того же цвета!

— Не быть тебе организатором свадеб. Не хочу быть организатором похорон.

Я демонстративно хныкала.

— Давай просто распечатаем на офисном цветном принтере. У нас же есть штатный дизайнер. Будет просто и со вкусом. Допустим, ты нарисуешь шедевр на небоскрёб корпорации. Чтобы он тупо мялся в карманах. Никто не будет его разглядывать и восхищаться. Люди так не делают! Это так же верно, как то, что никто не смотрит на рекламные щиты!

— Я смотрю!

— Хорошо. Никто кроме тебя. Ты у нас…это… Особенная!

— В смысле долбанутая?

— Ну да. Так точнее.

— А как же общее впечатление? Ты хоть представляешь какое влияние рекламные щиты оказывают на массовое подсознание!

— И какое влияние на подсознание ты собралась оказывать приглашениями?

— Положительное! Вот какой цвет нужно выбрать, чтобы создать атмосферу благородного позитива…

— Этот! — она протянула мне мятый бирюзовый прямоугольник. — Под цвет глаз.

— У меня глаза болотные. — Да и не существует такой вещи как цвет глаз! Это просто количество меланина — чистой воды иллюзия! Чтобы яркость взгляда проявилась нужно создать правильное цветовое оформление и тогда в кадре…

— С папулей общалась?

— Да.

— Заметно.

— У меня не бирюзовые глаза. А на цвет лягушки в обмороке в качестве основного я под страхом смерти не соглашусь!

— Спорить будешь?

Это словосочетание означало «если ты сейчас не послушаешь, я больше с тобой не конфликтую и выхожу из разговора. Но тебе же потом будет хуже.» Проверено временем.

— Нет, не буду. Тогда основной цвет № 327. Значит гамма для цветочных композиций может быть любая. Это удобно. — пантонный веер к тому моменту уже был извлечён мной на белый свет.

— Да я так и хотела. Наверное. Заходим?

И мы зашли.

Всё помещение занимала белая громадина из лилий, хризантем, роз и всего что только можно найти в природе из белого.

— Может мне просто заказать такое же?

— У вас тоже похороны?

Хозяин магазина лучезарно улыбнулся.

— О! Вот и отлично! У меня скоро труп на руках будет! Твой кстати! — Паша так обрадовалась этому совпадению, что разжилась улыбкой на миллион.

— И что ты предлагаешь?

— Ткни в букеты, которые тебе нравятся.

Я ткнула.

— Сиреееневенькие… — она демонстративно растягивала гласные.

— Издеваешься?

— Нет.

— Предлагаешь? — я демонстративно развела руками, как бы готовясь к приёму идей.

— Да. Делаем такие только большие. И всё?

— Но…

— Спорить будешь?

Второй раз подряд? Это был рекорд. Выражение она использовала только в самых критических ситуациях. Не думала, что всё настолько плохо.

Я уже пошла оформлять заказ, когда у Паши зазвонил телефон.

Серия коротких ответов и она мгновенно оказалась у меня за спиной.

— Женя звонил. Наше программное обеспечение не вывозит задачи. Надо ехать.

— Спасибо. Правда. Спасибо. Я бы без тебя…

— Не надо. Сама держись. И поспи уже, ладно. — её голос звучал непривычно нежно.

Тепло обняв её на прощание, я вернулась к заказу. Паша устремилась к выходу.

Я запрограммировала себя не думать и максимально чётко исполнить инструкцию Паши. Наверное, мне просто не хватало пинка в нужном направлении. Довольно быстро я снова оказалась на улице. А там лето дышало полной грудью. Сейчас бы в парк… А не вот это всё.

Звонок телефона уже не раздражал. Я даже подпела на радостях первые строчки. Тем более что такие люди как Антон всегда приносят радость одним своим появлением.

— Привет! Ты там ещё жива?

— Мы с Пашей разобрались с цветами! И меня распирает от гордости!

— Наконец-то и она для тебя что-то сделала. А то вечно ты мотаешься с её шпицами по ветеринаркам.

— Да ладно тебе. Не так уж и часто. Ты о моём самочувствии побеспокоиться звонишь?

— Да нет. Просто освободился и готов на трудовые подвиги. Я с тобой ещё за свой день рождения не рассчитался. Банкет будем заказывать где обычно?

— Конечно! У меня под каждую задачу своё предприятие. Пока они окончательно не испортятся, я менять ничего не буду.

Огромный аквариум отбрасывал голубые отблески не тонкие черты лица Антона. Высокий, долговязый парень с длинными светло-русыми волосами был одет как всегда несколько потрёпано. Что традиционно диссонировало с утончёнными чертами лица и изящными жестами длинных пальцев. Мы присели за столик, заказали кофе и вызвали менеджера. Было ясно, что ожидание займёт какое-то время.

— Может, пока выдалась минутка, ты объяснишь зачем себя так изматывать. Не проще доверить всё профессионалам?

— Уже пыталась, и они предложили ананасы с шоколадом!

— Вроде неплохое сочетание.

— Кола с чипсами неплохое сочетание! Но это не значит, что надо класть их в один стакан! Стоп… А это идея!

— Что ещё за идея? Заказать на ужин в особняке чипсы с колой? — Кажется он уже готов был поверить во что угодно.

— Я хочу отменить свадьбу.

— И что привело тебя к этой мысли?

— То есть не свадьбу! Церемонию. Банкет. Торт. Шикарный зал! К чёрту всё это!

— Тааак. Допустим.

— Ну вот смотри. Зачем вообще нужен старинный особняк, когда у нас прекрасный дом?

— Хороший вопрос. Продолжай!

— Сделаем маленький праздник только для своих. Отнесём лишние вещи из комнат в гараж и оборудуем дом под игровую зону. Арендуем бильярдный стол и аэрохоккей. В спальне чемпионат по Мотал Комбат. А на лужайке сделаем зону барбекю. За ту кучу денег, которую мы вбухаем можно нанять классных шеф-поваров под это дело.

— Звучит здорово.

— А знаешь, что самое главное? Никуда не надо спешить. Я возьму на эту историю два месяца и спокойно всё организую.

— Если так, то, пожалуй, тихо поплачу в углу от счастья. А хотя нет. Плакать от счастья лучше тебе. Я ведь подарок к кануну свадьбы принёс.

Он протянул голубую коробочку. В ней оказался янтарный кулон в форме сердца с застывшей внутри бабочкой.

— Янтарь?! Ты серьёзно?! Кто угодно только не ты!!!

— Погоди кипятиться! Это подарок со смыслом!

— Да иди ты со своим смыслом! Мне только трупа на шее нехватало!

— Я этого не планировал, но пусть труп будет символом старой жизни. С одной стороны, ты с ней прощаешься, с другой, она никуда не девается. А вообще значение у подарка было другое. Ты очень болезненно относишься к предстоящему событию. Я как никто это понимаю. Вот, например. Я знаю о твоей ненависти к янтарю. И знал, что ты негативно отреагируешь. Но ведь это же не ваза, вызывающая у тебя приступы смеха сквозь слёзы. Сам янтарь ни в чём не виноват.

— К чему ты клонишь?

— К тому что я могу его сдать.

— Нет, если ты так ставишь вопрос, получается мне не за что злиться на кулончик и бояться его тоже незачем. Спасибо за подарок и за совет!

Глава вторая

Затонувшие звёзды

Жизнь не справедлива по своей природе. Как иначе объяснить, что счастье ускоряет время до скорости света, а неприятности замедляют до состояния улитки. Спящей. Больной. И пьяной. А может это неорганизованная гаденькая человеческая натура, сжирает самое вкусное залпом, даже не пытаясь растягивать момент, и не думая ничего оставлять на потом. Для меня недели и месяцы летели так быстро, что за это время можно было успеть максимум чихнуть! Трудно поверить, что с того дня прошло три года.

Это была грандиозная вечеринка, на которой толком никто никого не знал. Кажется, день рождения дочери знакомых родителей Жанны. Эти знакомые вообще с трудом поддаются идентификации в силу их неумеренного количества и безупречного качества. Людей было много. Они выглядели и вели себя безупречно. Но претенциозность мероприятия меня откровенно угнетала. Фуршет с безумно дорогими и абсолютно безвкусными деликатесами ласкал глаз, но не вкус. Стильные неоновые огни. Футуристическая и абсолютно неудобная мебель. Даже представлять не хочу сколько стоят эти куски пластика. Огромные лаконичные скульптуры, как будто сошедшие со страниц учебника по геометрии. Радовали, пожалуй, только искусные альпийские горки и кусты с деревьями совершенных форм, выстроенные вдоль симпатичных запутанных дорожек.

Лица, проносившиеся мимо, казались смутно знакомыми по киноэкранам… Но этой смутности было более чем достаточно, чтобы Жанна испарилась из зоны моего внимания, как лужа на солнцепёке. Почему-то я почувствовала себя одинокой мухой на вечерней поляне среди закрывающихся цветов.

Когда ты с парнем, всё ощущается по-другому. Мир распахивается иначе. Цвета пестрят мазками сумасшедших красок. Реальность превращается в радужное полотно. События приобретают значимость и загустевший оттенок приторного благодушия. Но почему же так не на долго. Последние попытки наладить личную жизнь с треском проваливались одна за другой. Не доходя даже до интима. Моя верная защитница Жанна помогала раскусить в два счёта умелых и не особо авантюристов-игроков, чьим джек-потом был одноразовый секс с обязательной возможностью раствориться в рассветных лучах и взять телефонный номер, чтобы звонить по пьяни в надежде ещё разок-другой воспользоваться выигрышем в сложнейшей партии «дай — не дам». Думать не хочу, какую цену ей пришлось заплатить за эту кладезь полезной информации.

Дела на сайтах знакомств шли удивительно паршиво. Вроде, что может быть проще, ты ищешь любовь, человек, который тебе понравился тоже ищет любовь. Вы проверили заранее, что хорошо друг друга понимаете. И всё. Живите долго и счастливо. Но не тут-то было. Сначала на меня обрушилась настоящая волна фотографий членов всех возможных размеров форм и конфигураций. Неделю прибывала в затяжном шоке от пережитого ужаса. Яростным любителем порно я никогда не была. Да и как им стать в семье оператора, чьей непосредственной умелой рукой сняты многие культовые кино-сцены. Я не понимала, как можно искренне наслаждаться игрушечной карикатурой процесса человеческого размножения. То ли дело красивая эротика. Правильно выстроенное сочетание музыки, света, антуража, истории, неуловимой химии между персонажами, превращает всё пространство вокруг зрителя в один большой взрыв. А лучше вообще без всех этих телесных трений. Экранные отношения совершенны в своей невесомой первозданности. Достаточно взгляда героев друг на друга, и ты уже понял, что произошло, когда кадр ушёл в затенение и за эту секунду прокрутил всю обуявшую их и тебя вместе с ними непреодолимую чувственность. Но к этой секунде готовила огромная история, старательно всасывающая тебя тягучими минутами ожидания, обволакивающая фактами, разговорами, событиями, волшебными местами действия, погружая в настоящий фейерверк чужих выдуманных чувств, которые так и хочется присвоить себе и сделать настоящими. Вот чего я ждала. Как же всё это не вязалось с отвратно снятыми абсолютно неэстетичными органами цвета сырого мяса, к виду которых в таком количестве моё хрупкое сознание явно готово не было. Единственным светлым пятном на этом фестивале неразбавленного безумия был Антон. Сложно было не заметить его профессиональные модельные снимки. Жанна права — у меня ужасный вкус. Вечную любовь я так и не нашла. Зато нашла человека, на которого всегда можно положиться, надёжного и верного, предлагающего бонусом бесконечное количество общих тем для разговора. Сайты знакомств — натуральная свалка разбитых человеческих душ. Решив, что нарытого алмаза волне достаточно для прекращения раскопок, я перестала надеяться.

Почему-то самые желанные вещи происходят, когда их по-настоящему не ждёшь.

Вокруг творилось истинное пиршество для глаз. У оформителей этого мероприятия было развито чувство прекрасного. И даже переразвито. Но мой взгляд упёрся в полупустой бокал шампанского… Я уставилась на непомерно большой пузырёк застрявший на самом дне. Что за сила удерживала его в дорогущем пьяном пространстве? Как он туда попал? Почему не вырвется на свободу вместе с такими же как он прозрачными шариками, которым явно тут не место. Ничего ведь не мешало ему взлететь наверх. В родную среду, где он исчезнет навсегда, рассеется, но наконец-то будет дома. Как же я в тот момент его понимала.

— Как ты вырвалась из башни? — весёлый бойкий голос раздался прямо перед моим носом.

— Из какой башни? — Я подняла глаза.

— Сказочным принцессам не место в обыденной реальности. Они не тянут шампанское на претенциозных мероприятиях между напыщенных гостей. И не таскают канапешки с улитками. — я брезгливо повертела в руках стильную композицию, нанизанную на зубочистку, которая больше была похожа на арт-объект, нагло испорченный моим неровным надкусом. — Они сидят в башнях и ждут, когда очередь из принцев спасёт их от смертной скуки. Вон то помещение явно похоже на замок больше, чем на дом. И башня в нём наверняка есть. Пойдём поищем?

Хитрая полу-улыбочка, непослушная прядь медных волос на пути озорного взгляда глубоких карих глаз, удивительно тёмная щетина на подбородке, которая, впрочем, ничуть его не портила, стильная рубашка сливового цвета. Контуры нового человека в моей жизни прочно отпечатались в сосредоточенном сознании. Хотелось бы и дальше тупо изучать предлагаемые возможности. Но время вышло и надо было что-то отвечать.

— И почему бы мне не тусоваться на балу, раз я принцесса?

— Потому что принцесса, на которую ты похожа сидела в башне. А знаешь кого ещё ты мне напоминаешь…

— Маму. Я тебе напоминаю мою маму. Которую очень хорошо снимал мой папа. Рот и уши от него достались. — я хотела сменить тему как можно быстрее, хотя и не совсем понимала зачем, вообще, это ляпнула — И за что же меня надо запереть в башне? Что я такого плохого натворила?

— Нууу… Я бы хотел, что-нибудь плохого с тобой натворить.

— Неужели я выгляжу настолько пьяной? Тут полно девушек, которые сделали из официанта с этим (я покрутила хрустальную ножку бокала) подобие лошадки на карусели, столько кругов вокруг некоторых здешних Золушек он уже навернул. Подойди к ним после 12-ти. Может их кареты как раз станут тыквами, и ты подвезёшь кого-нибудь туда, где сможешь сам превратить шикарное платье в лохмотья. А я вернусь в свою башню. Мне ещё до утра волосы расчёсывать… а завтра на учёбу… К тому же, твоё предложение мне банально не интересно.

— Это мы ещё посмотрим.

Я снова осталась наедине с неоновыми огнями, лазерными проекциями и удовлетворённо-апатичными лицами, снующими вокруг. Странно. Эти люди вроде бы должны быть счастливы. У них есть то, что хотят все. Но почему-то в этом обществе я замечала не так уж и много смен настроений. Брезгливое, обречённое, официальное, и вот это: правильное. Этакий лёгкий кивок: мол, придрался бы. Если б было к чему. Но своим высочайшим велением так и быть утверждаю: проверка на соответствие моей утончённости пройдена успешно.

Огромные композиции, вазы и арки со всевозможными белыми цветами легко впитывали кислотные цвета стилизованного освещения и эффектно отражались в бассейне. Играла модная музыка. Гости делали вид, что общались.

Когда я уже выучу: фраза «да ты просто не понимаешь, кто там будет» — святая истина. И надо уже признать, что да. Не понимаю! И даже когда увижу этих «кого» всё равно не пойму. Актёр — это сложнейшая профессия, требующая многолетней подготовки. Вокал — это безумный ежедневный труд. Не думаю, что степень осведомлённости, о том, что на самом деле значит «петь» и «играть» у этих людей превышала мои знания по ядерной физике. Зато они знали, как себя подать, как правильно встать перед камерой, как вписаться в общество и, главное, смогли найти какой-то странный способ заниматься тем, что делать не умеют, но очень хотят.

Большой пузырёк оторвался от дна и полетел наверх — к свободе. «Пора и мне» подумала я. Однако, совершать безрассудный побег на голодный желудок — последнее дело. Нужен был план. И я уверенно направилась к стойке, оформленной ледяными драконами, переливающимися в лазерных лучах. Судя по всему, они охраняли еду. Думается, от недостаточно пафосных персонажей. Но не на того напали! Нет страшнее дракона, чем голодная девушка!

Тарелка с тигровыми креветками пришлась мне по вкусу. Осталось только избавиться от зубочисток. Предназначенный для них соус тоже пошёл в дело. На блюде с лимонами обнаружилась вполне приличная вилка для соскребания наиболее удачных канапе в уже вполне сформировавшийся салат. Я так увлеклась процессом, что не заметила, как, титаническим трудом достигнутое, соответствие претензиям на идеальность начало сползать с особо впечатлительных мордашек. Самое ужасное — такое неблагодарное внимание могло помешать нам с ужином наслаждаться обществом друг друга. И я поплелась по извилистым дорожкам скульптурного парка искать, где можно без свидетелей объединиться в одно целое с плодами моей преступной деятельности.

В самом дальнем углу сада красовалась удивительная беседка. Целые куски флористической композиции были нещадно выдраны. Оставшиеся цветы лохмотьями свисали с её опор. И только одна последняя часть тщетно пыталась кричать о труде неведомого флориста, описывая как выглядело всё творение до разгрома. Ну да, после того, что я натворила — тут мне и место. Развалила такую идиллию. А ведь кто-то старался. Атмосферу создавал. Правила прописывал. Другим их навязывал. И тут мы такие неправильные с урчащим желудком. Не даём правильным людям «апатично удовлетворяться».

Салат оказался прямо-таки отличный! И главное — большой. Столь кропотливый труд просто обязан был увенчаться успехом!

Послышались шаги. Я застыла от удивления. Может какая-нибудь парочка ищет укромный уголок. Хотя. Здесь? Врят ли.

Он был один. Последняя выжившая композиция, установленная на беседку, с треском сдалась под натиском сильных рук. Я просто не могла упустить такой момент. Синдром слишком долгого нахождения в интернете вынуждал меня комментировать всё, что вижу. Особенно, если это что-то настолько выбивается из моих представлений о нормальном человеческом поведении.

— Ты знаешь, что воровство цветов запрещено кодексом лесных фей? Там серьёзная статья. Можешь задохнуться пыльцой или просидеть в дупле до конца своих дней.

Уже знакомый плечистый парень с идеальной стрижкой в фиолетовой рубашке вздрогнул в поиске источника звука и внимательно вгляделся в тёмное пространство между увесистыми колоннами.

— Вот ты-то мне и нужна! Я планировал заниматься твоими поисками весь остаток вечера. Но, кажется сегодня мне везёт! Идём!

Он сделал два шага вперёд и обернулся. Я всё ещё сидела в беседке.

— Я бы взял тебя под руку, но как видишь занят! Пошли. Я не хочу выбрасывать свою добычу и тащить тебя силой, тем более, что она мне нужна.

— Нужна больше, чем я?

— Вы обе нужны.

— Во-первых, я ем. Во-вторых, тебе не говорили, что угрозы не лучший способ завоевать сердце девушки. Цветы — неплохой, но тебе они, очевидно, нужнее. Правда вот не пойму зачем… Ты научился добывать из них эликсир бессмертия? Или просто гей?

— Если я гей, то зачем ты мне сдалась? Логично? Ну хватит. Бери свою тарелку и пошли. Хотя… Есть способ от меня отделаться. Признай, что тебе ни сколечко не любопытно, при этом не соврав.

— Любопытно. А что собственно говоря ты собрался делать?

— Пойдём — узнаешь.

— Ладно. Явно ведь не изнасиловать и не убить. Здесь темно и тихо. Там музыка орёт — никто не услышит. Зачем меня для этого куда-то вести?

— Убить чем? Охапкой цветов? Сама поняла, что сказала? Пошли уже. Больше повторять не буду!

Я отправила последнюю порцию салата в рот и бросила тарелку на скамью.

Мы молча побрели по петляющим дорожкам, пока не показался ярко освещённый лентами мелких жёлтых лампочек пляж на берегу озера. Мой взгляд невольно упёрся в лодку, полностью утонувшую в белых цветах. Как я не обратила внимания. Тёмные джинсы моего кавалера вымокли по колено. Он уверенно зашёл в воду и закрыл изящной охапкой оставшуюся пустоту.

— Ну вот и всё. Поплыли!

— Куда?

— Увидишь!

— Ладно. Явно тут намечается что-то романтичное. Удивительно! И не лень же было!

— Для тебя мне ничего чужого не жалко! Хотя почему чужого? Это ведь для гостей? А я кто?! Так что это всё тебе лично от меня!

— Хорошо. Поплыли!

Я взяла в руки балетки, подтянула длинную юбку лёгкого красного платья и уверенно вошла в воду.

От лампочек, желтеющих гирляндами светлячков на берегу разливались янтарные дорожки. Легкий ветер обдавал весенней свежестью. Звёзды россыпью моргали на бархатной черноте неба. Я молча наслаждалась пейзажем.

— Такую красоту не каждый день увидишь.

— С языка сняла! Тоже самое я хотел сказать о тебе.

— Куда мне до этих огней, звёзд, воздуха…

— В этом платье ты настоящее пламя, походка у тебя воздушная, а глаза блестят ярче тысяч звёзд…

— Палку не перегибай. Я намёки с первого раза понимаю. Ты меня хочешь. Это очевидно.

— Ну почему сразу хочу? Может быть просто любуюсь? Как произведением искусства?

Мой смех растекался по водной глади, пока до меня не дошло.

— А плавать вот так ночью не опасно? Мы на берег-то вернуться сможем?

— Там такая иллюминация, что не заблудишься. И потом! Сюда же я как-то приплыл.

— Ты приплыл на вечеринку С ОЗЕРА?

— Ну да. На самом деле я морской царь! Просто у них тут лучшие устрицы. Вот и решил заскочить на огонёк. У моего дома есть причал. Вон там — смотри. — Он показал на тусклый огонёк вдалеке.

— Можно спросить?

— Давай. Но учти. Если будешь осведомляться о моём благосостоянии, личной жизни и социальном статусе, я пойму, что ты меня домогаешься и замкнусь в себе с испугу!

— О! Тогда: Ты женат? Шутка. У меня другой вопрос. Зачем это всё? Лодка, цветы, меня ещё притащил…

— Первое: Нет, не женат. Девушки нет. Даже не влюблён. Как раз сейчас нахожусь в поиске. Я сегодня щедрый. Так что, отвечу и на второе: Ты ходишь одна в театр?

— Нет, но это же не театр! И, кстати, не ответ!

— А почему не ходишь?

— Потому что всякие шоу принято смотреть в хорошей компании. Может впечатлениями потом обменяться. А может чтобы чувствовать надёжное плечо друга, когда тебя пытаются затянуть в чужую фантазию. Или просто человек существо коллективное… Не знаю. Да и вообще причём тут это?

— Первое.

— Что первое?

На секунду он бросил взгляд в телефон. Краем глаза я заметила мигнувшие на нём большие цифры.

— Шоу принято смотреть в хорошей компании!

— Ты считаешь, что прямо сейчас под водой рыбий хор исполняет серенаду о трагической судьбе лосося, идущего на смертельно опасный нерест ради любви? Или может звёзды нам станцуют?

— Да!

— Что да?

— Звёзды нам станцуют!

— Ну что ж! — я уставилась в небо — Я готова! Других зрителей нет! Можно начинать.

Я, выдерживая долгую драматическую паузу, демонстративно уставилась в небо.

Раздался свист и первый залп.

Мириады искр расплескались, затмив собой сверкающую пустоту. Разноцветные струи разбегались, закручивались в спирали, образовывали знакомые лаконичные формы. Взрывались россыпью огней, мерцали в дыму оставленном их предшественниками прямо у нас над головами. Каждый отблеск оставлял немыслимые блики на водной глади, раскрашивая сию секундную реальность умелой кистью гениального импрессиониста.

Когда наше личное взбесившееся небо наконец успокоилось, мы снова погрузились в звенящее безмолвие. Не хотелось прерывать такой момент. Я ждала, когда глаза снова увидят рассыпанные блёстки ночного шёлка. Но ослеплённые, они, никак не хотели воспринимать пусть и волшебную, но всё-таки обыденность после такого буйства света и красок. А может просто густой дым никак не желал рассеиваться.

Мы обсуждали вечеринку и гостей. Я попросила дать мне вёсла. Но гребцом я оказалась паршивым. Какое-то время мы просто плыли молча, наслаждаясь ночным воздухом.

Я очнулась только когда поняла, что мы причаливаем!

— Эй! Это не тот берег!

— Да не переживай. Я сгоняю за чаем и вернусь. Что ты хочешь?! Меня продуло! Тебя наверняка тоже! А там в стаканах льда больше, чем всех слоёв приторных сиропов с алкоголем вместе взятых. Сейчас приду!

— Стоять! Я не останусь ночью в озере!

— Тогда идём со мной!

— А давай ты отвезёшь меня назад, а потом вернёшься за чаем? — жалобно проскулила я.

— Не-а.

Мы долго молча смотрели друг на друга.

Крыть было нечем. Хотя ситуация была на редкость дурацкая. И не понятно к чему вела. Мне всё это категорически не нравилось. Раньше надо было думать! Когда в клумбу для русалочек лезла. Проще было уступить.

— Ладно, идём!

На причале стояли два уютных плетёных кресла с подушками и маленький стеклянный столик.

— Жди здесь.

— А у меня есть выбор?

Я забралась с ногами в кресло. И вдохнула ночную прохладу. Чем бы всё это ни закончилось, грех было упускать такой момент. Вся атмосфера была пропитана умиротворением. Вдалеке мигали огоньки странного места, по которому я точно не собиралась скучать. Луна вышла из-за деревьев и отбрасывала сияющую серебристую дорожку.

Послышался глухой стук стекла. Две чашки. Огромные. С имитацией шерстяной вязки заняли место на столе. Он снял с руки необъятный мягкий плед и аккуратно укутал меня. Я не сопротивлялась.

— Надеюсь ты любишь жасмин?

— Сейчас я всё люблю. Меня и правда немного продуло. Становится прохладно.

Я заранее съёжилась, предвкушая что-то вроде: «Так я сейчас согрею!», «у меня там такая тёплая кровать!» или «дома есть батарея, пошли, покажу!». После череды бестолковых свиданий я могла составить полный словарь из переиначенных предложений немедленно заняться сексом. Да и не переиначенных тоже.

Но ничего такого не последовало.

Мы молча отхлёбывали чай и пялились куда-то в темноту. Он начал почти шёпотом. Монотонно. Как будто боялся спугнуть каких-то незримых ночных духов.

— В такие моменты, я никак не могу понять. Зачем всё это? Вот бегаем мы суетимся, кому-то что-тодоказываем. А вокруг леса, небо, океаны. Они были до нас и останутся после. И им наплевать что мы после себя оставим, кто и какими нас запомнит. Получается жизнь нужна только нам самим. И нет ничего кроме этой минуты.

— Думаешь мы живём только для себя? А мне кажется, человек не может быть счастливым, если не приносит счастья другим.

— Ну вот видишь. Из этого следует, что это он тоже делает для себя. У кого есть «зачем» жить сумеет выдержать почти любое «как». И это «зачем» должно исходить от тебя в первую очередь. Если ты сам не понимаешь, чего хочешь — ты никому не будешь нужен. «Просто будь тем, кто ты есть.»

— Кажется нам придётся подраться. Мне совсем не нравится Ницше. А если мы все детали одного слаженного механизма судьбы. Стоит сломаться одной шестерёнке и весь замысел полетит к чертям?

— Кому нужны такие непредсказуемые шестерёнки?

— А может наоборот слишком предсказуемые?

Мы проговорили до самого рассвета. Когда над озером поднялся розовый туман, в округе защебетали птицы и первые солнечные лучи озарили нашу осмысленную реальность.

Мы говорили обо всём на свете. О кино, о политике, о музыке, о религии, и о чём говорят малознакомые люди не опасаясь, что потом им это припомнят на регулярном ужине в тесной компании.

— Ты не проголодалась?

— Ещё как. А у тебя что-то есть?

— Кусок вчерашней пиццы подойдёт?

— Если только завёрнутый в микроволновку.

— В ней подать?

— Обойдусь. Без микроволновки, а не без пиццы.

— Я мигом.

Это было по-настоящему сказочное утро. Персиковые отблески играли на всех поверхностях, создавая настроение неуловимой, слегка печальной невесомости.

— То, что надо. — я пыталась изобразить бурную радость от нагретой пиццы, но её скомкал увесистый зевок. Глаза слипались. Я постепенно уплывала в никуда. Резкий звук вернул меня обратно в мир живых.

— Эй! Если я понесу тебя в кровать на руках — ты точно начнёшь обвинять меня домогательствах! А я не хочу портить такую чудесную ночь и не менее чудесное утро. Пошли. Поспишь на диване, потом я отвезу тебя куда скажешь. Если хочешь, могу предложить свою кровать.

— Не надо кровать… дивааан… — я протяжно зевнула — хорошо…

Плотнее закутавшись в плед я беззвучно, как приведение поплелась за ним.

Изображение уже плыло перед глазами. В мыслях промелькнуло: «О! Диван!»

— Погоди, не засыпай. — сейчас бельё принесу.

Дождаться обещанных изделий текстильной промышленности оказалось не так-то просто. Я держалась из последних сил. Диван оказался необъятным. Настолько, что моё беспомощное тело на краешке никак не могло помешать его застилать. А кстати. Кому не мешало?

Он победоносно поднял заправленное одеяло.

— Всё! Ложись!

Я заползла на подушку. Он заботливо накрыл меня и бережно подоткнул края. Его тёмные внимательные глаза. Нежная, проникновенная улыбка. Тёплые ладони.

— Спасибо.

— Не за что.

Расстояние между нами испарилось. Сильные руки невесомыми движениями прижали к горячему телу. Его поцелуй был лёгким, дразнящим. Он скользил по моим губам, прижимаясь плотнее и плотнее, как будто хотел выпить меня без остатка. Язык уверенно и спокойно проник в мой рот, ласкал меня изнутри. Сонная, я уплывала в густой туман объятий незнакомца. Его рука медленно поднималась к затылку. Я почувствовала, как сильно он напрягся, впиваясь в меня жёстче. Руками, губами, языком. Мы застыли так, пока моё тело не обмякло в его объятиях. Распухшими от царапин жёсткой щетины губами я с надеждой прошептала.

— Спокойной ночи?

— Спокойной ночи. — Его голос обволакивал умиротворением, а довольная улыбочка и цепкий взгляд обещали скорейшее продолжение. Но меня уже почти не было.

— Можно вопрос?

— Хорошо. — его улыбка пронизывала до самой души.

— Как тебя зовут?

— Денис. Или Дэн, как тебе больше нравится.

Глава третья

Пенные облака

Денис и Лика. Лика и Денис. Пусть я согласилась распечатать приглашения на офисном принтере, выбросить все наработки по монограммам я бы не смогла даже под страхом смерти. Слишком много труда и времени я в них вложила. У меня рябило в глазах. Графичные, стильные с вензелями и инверсиями… Как будто не одноразовую бумажку для мусорного ведра делаю, а логотип корпорации разрабатываю! Постельное бельё с этим шедевром заказать что ли? Или хотя бы майку? Отправлю итог Антону с этими пожеланиями. Чтоб с подарком не мучился.

Взгляд невольно блуждал по имеющемуся в моём распоряжении пространству. Не такой уж глобальный обзор открывался с кровати. Узоры на стене в виде объёмных треугольников, занавески с разлетающимися одуванчиками, прорисованные тонкими белыми линиями. Элегантные красные торшеры. Мой вклад в наше серое идеально-линейное помещение. Я судорожно надеялась найти там ответ. Большое зеркало. Лысый ковёр. И ни одной чёртовой монограммы! Телефон настойчиво завибрировал, оповещая о новом сообщении.

— Как там проводит ночь моя принцесса?

— Для тебя у окна со спущенной косой. На случай твоего внезапного возвращения.

— Моего возвращения лучше ждать со спущенными джинсами. Я слишком давно тебя не видел. И нашей встречи они могут не пережить.

— А я переживу?

— Дааа… Ты мне ещё понадобишься.

— Я очень соскучилась.

— Знала бы ты как я сейчас хочу тебя. Вспоминаю твою нежную кожу, сочные губы, тонкую талию. Как же сейчас хочется схватить её руками и посадить тебя сверху. А может и насадить…

— Ммм… я может и не против. Но тебе не кажется, что я до тебя не допрыгну?

— Ничего, я представлю, как задираю твою ночнушку… Помнишь у тебя была такая белая шелковая? Под ней каждый изгиб твоего тела видно, как будто на тебе ничего нет…

— Я сейчас в ней.

— Расскажи мне. Хочу представить всё. Что на тебе?

— На мне белые кружевные тонги. И твоя любимая ночнушка.

— Я бы хотел легко приподнять её, отодвинуть кружево белья, засунуть в тебя два пальца… И ласкать ими там… Так долго, как смогу… Чувствовать, как они становятся мокрыми. Ты хоть знаешь какая там нежная?

— Я тоже хочу этого.

— Хочу увидеть, как ты откидываешь назад свои шикарные волосы, изгибаешься, стонешь…

— Думаешь, я бы долго так продержалась?

— Это уже не тебе решать. Я бы ласкал тебя пальцами сначала аккуратно. Проникаясь моментом… Смотрел как, ты заводишься. А потом увеличил бы напор.

— Я уже хочу!

— Тогда представь, как он плавно заходит в тебя. Мне совсем не хочется торопиться.

— А у тебя сейчас… стоит?

— Я ласкаю его и думаю о тебе. Как он скользит у тебя внутри, как набухает ещё сильнее. Становится твёрже.

Я решила собрать волю в кулак и поддержать разговор.

— Я ласкаю себя пальчиками и представляю, что это твои.

Ничего подобного я делать естественно не собиралась. Интересно кто-нибудь пытался представить себе девушку «ласкающую себя» при этом сосредоточенно набирающую об этом сообщение?

— А я бы проводил по твоей груди ладонями, сжимал соски, покручивал их… чувствовал бы как ты откликаешься каждым движением, как твои стоны отдаются в ушах…

— Ммм…

На трёх одинаковых буквах моя фантазия скончалась в муках.

— А потом схватил бы тебя за бёдра. Грубо. И просто начал драть. Жестко. Загонять его в тебя со всей силы. Смотреть как ты падаешь на него и входить снова и снова. Сильнее и сильнее. Хочу, чтобы ты кричала в голос!

Нет… Ну человек явно старался. Надо было и мне напрячься в устном изложении.

— Я хочу, чтоб ты трахал меня… Хочу чувствовать твой горячий член у себя внутри, хочу чувствовать тебя всего…

— Я сейчас кончу! Хочу тебя видеть! Пожалуйста! Так хочу! Помоги мне!

Я начинала заводиться. Причём в самом грустном смысле этого слова. Как же он с этим достал! Ну вот что тут делать. Разумеется, никакой ночнушки на мне не было. Моё одеяние представляло собой безразмерную мятую футболку, да ещё и с пятном от сока. Бесшовные хлопковые трусы тоже доверия не внушали.

— Подожди секунду

Я кинулась к шкафу, вытащила треклятую ночнушку и комплект кружевного белья. Судорожно напялила это всё, поправляя грудь поближе друг другу, чтоб не разбредались, выгнулась в адски неудобной позе, художественно приподняла шелковую ткань и щелкнула телефоном. Лицо было таким сосредоточенным, что хоть плач. Ладно, кажется, как раз лицо на том конце связи никому было не нужно. И то радует. Но ноги! Они выглядели короткими, плечи огромными, а на животе, поперек всех усилий пролегла предательская складка! Следующая попытка позировки для одного зрителя, кажется, вывихнула мне спину! Зато фигура наконец-то смотрелась так как надо! Скрюченное выражение мимики, мне на радость полностью закрывали волосы.

— Ну же! покажи мне себя! Ты даже не представляешь, как мне сейчас это нужно. Он сейчас такой твёрдый… Как жаль, что не хочешь увидеть.

Вставший член на фото мне видеть решительно не улыбалось. Ещё больше мне не хотелось опять корчиться у зеркала изображая чудеса растяжки. Но мой следующий снимок улетел по адресу.

— Тебе нравится? Фотографировать себя для меня?

Честный ответ было подобрать очень сложно. Но я справилась.

— Мне нравится, как ты на меня смотришь

— Я сморю на тебя, как на свою женщину. Которую хочется снова и снова. Хочу увидеть тебя без одежды. Сними её. Для меня.

Сознание ныло: «ну за что мне всё это?!» Я снова поплелась к зеркалу, проклиная весь белый свет. Ночнушка полетела куда подальше. Грудь уже успела разъехаться, как будто между ними шла гражданская война. Я собрала их одной рукой в кучу втянула живот, так, что дышать стало нечем, прогнула спину отвела руку с телефоном, чтоб попасть целиком кадр и следующее фото полетело по адресу.

Телефон пиликнул.

— ЕЩЁ!

Это было уже слишком! Я уже проклинала себя за то, что вообще в это ввязалась. После всех моих мучений и это был весь ответ. Мне казалось, что он просто издевается. Хоть бы смайлик поставил!

— Я уже кучу раз говорила, что чувствую себя некомфортно обнажённой перед камерой, не мучай меня, хорошо? А вдруг кто-то увидит!

— Но это же только для меня…

Я часто велась на уговоры, но каждый раз покрывалась холодным потом, представляя, что снимки случайно или специально привлекут ненужное внимание. Того хуже, если они уйдут в сеть… Да, на них не было моего лица. Но даже мимолетная мысль, что это может оказаться на каком-нибудь сайте, была моим самым страшным кошмаром, пусть даже я никогда об этом не узнаю. О том, что будет если узнаю, я старалась не думать, чтобы не сойти с ума.

— Я не могу

— Знаешь, как мощно от этого можно кончить? Дай мне увидеть тебя. Раскрытую… Смотрел бы снова и снова

— Приедешь — посмотришь!

— Ладно, не злись, моя хорошая… Может продолжим там, где остановились… Как я ласкал тебя, как трахал, как чувствовал тебя изнутри…

— Давай ты всё увидишь и почувствуешь, когда приедешь!

— Хорошо. Прости. Я всё испортил.

— Ничего, всё нормально, просто надо немого подождать и как только ты приедешь сразу компенсируем все бесцельно прожитые дни.

Телефон молчал. Сообщение оставалось непрочитанным.

Дэн просто обожал дразнить меня в текстовом формате. Иногда это даже заводило, но он всегда хотел большего, что сильно сбивало и раздражало. Какие-то его сообщения здорово смущали, а некоторые вызывали настоящую волну, накатывающую изнутри. Он хотел меня всегда. При любой возможности. Уставший, засыпающий и только проснувшийся. С учётом того, как редко мы виделись, наверное, это было закономерно. Но всё же ничто не могло сравниться, с тем парнем, который увёз меня в ночное озеро.

А потом были…

Разговоры. Поцелуи. Кофе. Завтрак. Такси. Первое свидание. Парк. Кафе. Кино. Выставка.

Объятия. Прикосновения. Опять поцелуи. Почему-то в тот момент даже самые обычные вещи казались такими смешными и вызывали необъяснимую бурю радости. Может он стал моим личным наркотиком.

Дэн много раз приглашал меня зайти под разными предлогами.

Я много раз отказывалась.

Делала всё возможное, чтобы не оставаться с ним наедине.

Достаточно констатировать факты такими как они есть, без романтичной обёртки, как вся атмосфера рушится и ответ становится очевидным.

— Хочешь зайти на чай?

— Хочешь, чтобы я пила чай, пока ты будешь меня трахать?

— Можно без чая.

— Ты предлагаешь пойти потрахаться?

— Ты предложила потрахаться — я только чай.

— Я уточнила.

— Так что зайдёшь?

— На чай или потрахаться?

— На чай.

— Я чай не хочу.

— А трахаться хочешь?

— Нет!

— Почему?

— А ты хочешь?

— Я да! Удивляюсь, как стояком тебя не проткнул, пока мы целовались!

— Так ты потрахаться предлагаешь?

— Да!!!

— Не пойду.

— Женская логика убивает.

Следующий текст я выпаливала, вдохнув побольше воздуха, на максимально возможной скорости.

— А вот нечего обвинять весь женский пол, что, якобы, мы намёков не понимаем! Видишь, как отвратительно звучат без намёков ваши предложения? Мало того, что вы сами сознательно стремитесь к обману, в полной мере понимая его заведомую бесполезность, сами настаиваете, чтоб вам в этом подыгрывали, а завуалированный отказ участвовать в вами же придуманном фарсе принимаете за чистую монету! Или же искренне оскорбляетесь нормальным человеческим решением на свободу волеизъявления! Кто ж после такого будет с вами честно разговаривать? Конечно всему разумному населению проще участвовать в проверенном спектакле по сценарию…

Зная, что конца мини-лекторию имени меня не существует, он был готов на что угодно лишь бы я заткнулась.

Получалось у меня виртуозно.

А между тем время перемежающее словесные баталии текло удивительно приятно.

Больше всего на свете мы любили кино. После того, как нас пару раз пытались выгнать из зала, как ни странно, не за страстные поцелуи на заднем ряду, а за несдержанные комментарии, которые, впрочем, иногда имели успех, началась великая эпоха. И имя ей авто-кинотеатр. Лучше места и придумать было нельзя. Во-первых — наконец-то можно было во весь голос обсуждать всё происходящее на экране. Во-вторых, в просторном салоне машины были только мы. И третье. Самое интересное! Можно было притащить любую еду. Хоть из шикарного ресторана. Хоть из фаст-фуда. Я даже придумала какое-то подобие переносных столиков!

— Лика, ты что жрать сюда приехала?

— У меня есть еда. И я определённо приехала сюда. По всему выходит, что так.

— А как же прикоснуться к высокому? К искусству кинематографа?

— Так у меня и глаза и уши свободны будут. Только рот занят.

— Дайка посмотреть! — он развернул моё лицо к себе. Пригляделся, слегка прищурился…

— Да нет. Пока свободен. — Его глаза смотрели с хулиганским интересом. — Сейчас исправлю.

Губы прильнули к моим. Он впивался в них, ласкал языком, покусывал, вжимался со всей силой и снова отпускал. Затем собрал мои волосы в хвост и легонько потянул вниз. Шея выгнулась ему навстречу. Губы и язык терзали меня пока руки сжимали талию. Ласки продолжались долго. Он изучал меня. Чуткими ушами ловил каждый стон. Его тяжёлое дыхание обжигало кожу. Он скользнул лицом в декольте. А рука поползла мне под кофту.

Я резко рванула от него.

— Ты что-то перепутал. Это мои сиськи! И я тебе их не предлагала.

Вид у него был как у человека, на которого опрокинули ведро холодной воды.

Он вдохнул полные легкие воздуха. И медленно сквозь зубы выдохнул.

— Ладно. Раз собственный секс мне сегодня не светит, постараюсь не пропустить хотя бы чужой. Надеюсь у них с этим всё будет в порядке.

Какой же тирадой о несправедливости жизни и угнетении его слабых беззащитных братьев он разразился, когда захватывающее начало эротической сцены в фильме было нагло прервано ворвавшимися бандитами!

Так продолжалось раз за разом. С каждым новым свиданием его прикосновения были грубее и настойчивее. А после очередного решительного отказа, он становился всё угрюмее. Последний раз было совсем плохо. Когда мы перебрались на заднее сиденье (из-за раздельных кресел, мешавших наслаждаться друг другом) и продолжили начатое, он взял в тиски мои запястья и впился зубами в шею, оставив значительный след. Перехватил мои руки одной ладонью, и рванул кофту на себя так что она треснула по шву. Отбиваться в тот вечер от него не пришлось. Он сам медленно отпустил меня. Пересел на место водителя и молча отвёз домой, так и не проронив ни слова.

Казалось он свирепел с каждым днём. Иногда было страшновато, но меня накрыл какой-то подростковый азарт и прекращать эту сомнительную игру совершенно не хотелось.

Но в одно отвратительно-великолепное утро меня выдрал из блаженной дрёмы раздражающе-бодрый и обескураживающе-весёлый голос.

— Просыпайся, соня! Один замечательный человек, напрочь обделённый чувством прекрасного, без твоей помощи сейчас обустроит худший домашний кинотеатр за всю историю открытого космоса! От этого Вселенское равновесие пошатнётся. Чтобы восстановить баланс, придётся создать целую расу совершенных существ, которые поработят человечество, и мы все умрём! И всё из-за тебя! Не стыдно?

— Дэээн. Ну какооой ещё конец света? — спросони я сильно тянула слова — Ты что несёшь с утра пораньше?

— Вставай, давай! Стонать потом будешь. Я помогу! А сейчас одевайся! Можешь сильно не стараться! Это не свидание! Я уже к тебе еду — через пол часа заберу.

Не стараться?! Ага! Как же! Естественный макияж делать не проще, чем вечерний. Нарисовать натуральное лицо поверх своего собственного, куда сложнее, чем расписать, как ёлочную игрушку! Плюс самое страшное. Расчесаться. Моя неисполнимая мечта — короткий ёжик. Но мольбы всех друзей и родственников, вместе взятых, каждый раз берут своё. «Делай что хочешь, только не трогай волосы!»

Пол часа. Ну и ладно! Я твёрдо решила, что успею, и не подведу сама себя!

Он ждал у машины. Идеальная стрижка, тёмно-синяя рубашка-поло и дизайнерские джинсы с брендовыми нашивками. Я решительно не понимала за что мне такое счастье.

— Я тебя уже тридцать пять минут жду! И через каждые 3 ты говорила, что выходишь! Тебе столько времени надо чтоб из-под одеяла вылезти?

— Думаешь меня не стоило ждать? — Он внимательно обвёл наглым взглядом узкие легинсы, приталенную спортивную кофту. Задержался на лице.

— Стоило! Хотя могла бы просто прыгнуть из кровати ко мне в машину.

— Спорим ты бы предпочёл обратный вариант.

— А можно?

— Нет, не можно!

— Ладно, тогда за дело! По дороге всё объясню!

За окном мелькали аккуратные домики с уютными садиками. Я же пыталась победить дремоту, что в огромном сидении его джипа было не так уж и просто.

— Давай рассказывай, что за апокалипсис у тебя там случился? Пока я не заснула так глубоко, что никакой поцелуй не поможет.

— Тут не поцелуями будить надо, а в башню по косе залезать! Объясняешь, объясняешь! А ты никак не запомнишь!

— Ну и зачем я тебе такая бестолковая?

— За неимением полного отсутствия бестолковости выбирают минимальную. В данном случае — твою. Ты заметила, что у меня нет телика?

— Ну… Ноут есть. Как у всех нормальных людей!

— А если я хочу посмотреть эпичный фильм, в котором кроме картинки больше ничего нет?

— Сходишь в кинотеатр — меланхолично протянула я.

— А если он там уже не идёт?

— Пойдёшь… — я сладко зевнула — к друзьям… с теликом…

— А если я хочу сам быть другом с теликом?

— Купишь телик.

— Какая ты у меня догадливая!!!

— А я думала бестолковая.

— В процентном отношении.

— Я всё… — новый зевок — поняла. Мы едем. Выбирааать… Тееелик…

— Эй! Да проснись ты уже! Не надо ничего выбирать! Мне надо понять, что с ним теперь делать! Куда поставить, как оформить пространство, как подключить.

— Рядом… с диваааном. Диван… клааасный. — я попыталась свернуться калачиком на сидении. Получалось не очень.

— ЛИКА! Хватит спать! Мы почти на месте!

— Вопишь, как моя любимая мамочка. А мы точно не в школу приехали?

Знакомый газон. Знакомая плиточная дорожка. Знакомый минималистичный дом с огромными окнами и просторной верандой.

— Ещё в прошлый раз хотела спросить. Птицы не бьются?

— Бьются! Вон братская могила! Жалко, конечно! А что прикажешь делать!

— Диски повесь.

— Какие ещё диски?

— Обычные CD. На верёвку привяжи.

— Как скажешь, моя госпожа. Слушаюсь, и повинуюсь. — он картинно сложил руки и поклонился.

Прохладный ветер окончательно привёл меня в чувство. Я засучила рукава и упрямо шагнула навстречу новому тех-заданию.

— Показывай свой недоделанный кинозал!

И мы принялись за дело. Огромная часовая стрелка на всю светло-серую стену явно играла со мной в прятки. Стоило отвернуться, как эта подлая деталь времяизмерительного механизма перемещалась на пару делений, не спросив ни у кого разрешения. По квартире раз за разом разносились вопли.

— Нет! Поставь на место! Эта колонка останется тут! Ты что тренажёры не заметила? Она здесь по делу!

— Тут грузчики нужны!

— Да не переживай ты! Он разборный!

— Чего сидишь в телефоне? Тебе заняться нечем! Ну так стойку протри!

— Мы же договорились — комод! Ты сам сказал, что он там не нужен! А я нормальные колонки ищу! Вот — есть! Через час привезут!

— Я один это не потащу!

— ДЭН! У тебя тут за диваном разумная форма жизни из пыли мегаполис строит! И требует объявить его суверенным государством!

— Ты чем пол моешь?

— Вот тряпку нашла!

— Да это не тряпка! Это футболка! Я её стирать отложил!

— Под кровать?

— Значит скинул, когда спать ложился!

— Она дырявая!

— Я заплатку … НЕТ… Положи ножницы! СТОЙ!

— Да куда ты поднимаешь! Я же ещё не схватилась! Убить меня решил???

— Сколько можно возиться?

— Ага сама попробуй! Думаешь понятно куда это совать?

— Ну сунь уже куда-нибудь!

— Я тебе сейчас суну!

— Ага разбежался!

— Ты разобрался куда провод тянуть?

— Не тянуть, а прокладывать!

— Вокруг твоей шеи проложу — будешь знать!

— Да держи ты его!

— Рука устала.

— Держись боец! Война ещё кончена!

— А теперь что? Эта колонка не такая, и ты ищешь новую? Или филонишь, пока тут люди работать пытаются!

— Нет! Сюда нужен ковёр! Не спорь — это подарок! Тебе понравится! Тут у тебя просторная студия в светло-серых тонах. Вот. Смотри шикарный шерстяной ковёр с длинным ворсом! Чёрно- белый… с вытянутыми треугольниками! То, что, надо! И срочная доставка не дорого!

— Ты богиня гармонии?! Признавайся!

— Я богиня интернета! Вот решила пост занять, пока другие не подсуетились!

— Отвёртку дай!

— Их тут пять!

— Ну какую-нибудь дай!

— Вот!

— Да это вообще не отвёртка!

— Я больше не могу убей меня!

— Вставай с пола!

— Нееет! Он чистый! Я его мыыыла!

— Моей любимой майкой!

— Моей любимой тряпкой!

— Ковёр привезли!

— Стой! Я открою! Вдруг не тот! Ещё вернуть можно!

Планета уже окончательно отвернулась нами от своего светила, когда диванная кино-зона засверкала новоиспечённым великолепием.

— Картины не хватает. Каркасной. Из пяти элементов. Лучше выбрать абстракцию, чтоб со стыками не считаться. Цветную. А то от серого тошнит уже. Сейчас закажу!

Я рванула за телефоном, но не успела. Дэн свистнул его раньше и схватил меня в охапку не давая пошевелиться.

— Ты больше ничего не закажешь, не переставишь и не переподключишь! Поняла?

Он смотрел внимательно, как будто старался разглядеть что-то одному ему известное.

— Ты сокровище! Знаешь об этом? — Проворная ухмылка, уже до боли привычная, сверкнула на его лице. Невозможно было не поддаться. В окутавшей тишине мы молча изучали друг друга, утопая во внезапно нахлынувшей теплоте. Он откинул прядь моих волос. Провёл рукой по щеке. И прошептал, слегка шелестя по коже.

— Ты прелесть…

Его губы прильнули к моим, слегка касаясь. Они были лёгкими, невесомыми. Он ласкал меня медленными движениями. Осторожно. Как будто боялся спугнуть. Руки обхватили талию, прижимая ближе. Упругим языком он провёл по моим губам. Обхватил нижнюю, аккуратно посасывая и снова впился в меня. На это раз сильнее и настойчивее. Ладони сжали бёдра. Крепко.

Я отпрыгнула, оттолкнувшись кистями от его груди.

— Прости… прости меня… я… — он был сильно смущён.

— Да нет. Тут дело не в этом…

Не думаю, что он правильно понял причину моего рывка. А дело было в том, что от нежного аромата духов после сегодняшних подвигов не осталось и следа. Мне и думать не хотелось, что там осталось.

— Я… мне надо в душ!

Брови на сосредоточенном лице поползли вверх, постепенно собираясь в выражение искромётного понимания. Он расхохотался. Я недоумевала, что его так развеселило.

Он наконец отсмеялся, поднял на меня искрящиеся глаза и рванул в ванную с криком:

— Обойдёшься!

Дверь захлопнулась.

Я так и осталась стоять с разинутым ртом и вытянутой рукой. Кажется, я собиралась что-то возразить.

«Так ну что. Ситуация обостряется. Пора вызывать такси. А где мой телефон… Стоп!»

— Дэээн! — я колотила дверь в ванную! — Отдай телефон, сволочь! Быстро!!!

— Не могу! Я голый! Я стесняюсь!

— Только выйди оттуда!

— И что ты мне сделаешь?

— Урою!

— Хорошо!

— Что хорошо?!

— Не буду выходить!

Я изо всех сил лупанула по двери.

— Ауч. — удар оказался сильнее, чем я думала — Больно!

— Так тебе и надо! Нечего в чужие ванны врываться!

— В них мой телефон!

— Следить надо за вещами!

— Ты ВОР!

— А ты растяпа!

Продолжать разговор было бесполезно. Мой парень произвёл успешную оккупацию ванной комнаты и теперь вовсю наслаждался отвоёванным трофеем!

Мой парень.

Странно. Я впервые так о нём подумала. Может совместные бытовые катастрофы каким-то мистическим образом объединяют людей.

И что теперь делать. Можно дайджесты полистать. Рука инстинктивно дёрнулась к карману.

— Ай, да чтоб тебя!

Ну и ладно! Я плюхнулась с пультом на диван. Зря что ли весь день эту конструкцию сооружали! Не одному Дэну наслаждаться победой! Это была война! И мы победили! Под моим чутким руководством!

Шла уже третья серия познавательной программы.

— Что смотришь?

— Да тут про романтичную парочку преступников передача. Я так поняла, в криминале они были не сильны, но стали первыми в истории, как бы это сказать с учётом минувшей эпохи… Они фотографировались больше чем грабили. В общем они были первыми звёздами соц. сетей.

Я обернулась.

В полосатом пушистом халате и тапочках с мышатами он смотрелся более чем забавно. И как-то… уютно.

Заметив, как я вылупилась он решил дать объяснение.

— Друзья на день рождения подарили. С открыткой «это тебе крысёныш». Ну они реально удобные! Я же не виноват!

В кармане халата я заметила знакомые прямоугольные очертания. Теперь была моя очередь.

Я выдавила самый соблазнительный взгляд, на который только была способна.

«Так соберись тряпка! Ты богиня! Ты королева! Ты его хочешь!» — настраивала я себя — «Поехали!» Я придвинулась ближе. Положила руки на его сильную грудь. Заинтересованная улыбочка поползла вверх. Он качнул грудными мышцами, брови инстинктивно дёрнулись, выражая максимальную степень самодовольства.

«Ну держись!» Я поглаживала его стоя почти вплотную, уставившись прямо в глаза. «Только бы не спалиться!» Начала спускаться ниже. Кажется, моя жертва старалась не дышать.

Я выхватила телефон и со всех ног забежала в ванную, дернула ручку на себя до звонкого хлопка и защёлкнула замок! Снаружи послышался раскатистый смех.

— Фух!

Я развернулась, облокотившись спиной на дверь.

Моему взору открылась огромное стильное помещение в центре которого примостился громоздкий параллелепипед. Но шокировало не это. А необъятное облако, клубящееся над ним! Пенная шапка, парившая сверху конструкции, занимала чуть ли не такой же объём, как сама ванна. А может и больше. По комнате парил терпкий аромат миндаля…

Вот это сюрприз так сюрприз! Ради такого стоило подождать!

Я с радостью сбросила в угол грязную одежду, подобралась поближе к краю серого плиточного гиганта, чтоб не испортить красоту. И начала медленно заползать под пену. Я устроилась поудобнее, одним щелчком отправила резинку для волос в кучу одежды и наконец расслабилась. Гаркнув во всё горло, воодушевлённое «спасибо» (чтоб наверняка слышно было создателю сего шедевра) я погрузила голову в горячее небытие, и закрыла глаза. Вода окутывала всё тело, против воли заставляя парить над землёй. Мне стало хорошо и тепло. Кожа чувствовала, соприкосновение пены и воды. Оно было удивительно гладким. Хотелось в нём утонуть. Вовремя сообразив, что мимолётное идиотское желание начинает сбываться я резко подняла голову и распахнула глаза.

Зрелище, открывшееся мне этот момент, вызвало такую волну возмущения, что я как пойманная рыба могла только беззвучно открывать и закрываться рот, бесполезно хватая воздух совершенно неподходящий для моих жабр.

Этот… Этот! (слов у меня не было, чтоб его назвать) включал стиральную машинку!!!

На полу покоилась только резинка для волос.

— Ты… Ты как… Ты что… Ты зачем… Да ты!!!

— Уо-уо-уо! Сколько вопросов… Давай по порядку. Да, я. Я здесь живу. У меня есть ключ от этой защелки. Мне и без тебя её часто приходится снаружи открывать. Постоянно заедает! Что делаю? Стираю твою одежду. Затем, что ты чистая — одежда чумазая. Влезешь в неё — и все труды насмарку. И кто я после этого? Я — Молодец! К тому же — я тут по делу!

— Какое у тебя дело может быть кроме очередного воровства!

— Не воровства, а принудительной прачечной! Специально для всяких грязных девчонок!

Я скорчила обиженную моську, нагребла в руки увесистую кучу пены и фыркнула на неё во всю ничтожную мощь своих легких. Беспомощная попытка имеющимися средствами осуществить кровную месть.

— Эй! Это что за метеорологические эксперименты в моей собственной ванной! — он был в белой крошке с ног до головы — Теперь ты себя снежной королевой возомнила?

— И правильно! Сейчас как заставлю тебя Вечность из осколков собирать! Будешь знать!

— У меня есть идея получше!

Он придвинул табурет с сел сзади меня. В его руке уже была открытая бутылочка. В ноздри ударил приятный запах кокоса. Я почувствовала мягкие массирующие прикосновения к голове…

Силы, так необходимые на злость растворялись в мыльной ароматной пене и нежных поглаживаниях. Когда вся моя голова превратилась в пушистое облако, он пересел к другому краю, вытащил мою ногу из-под воды и положил себе на колено. Благо длина ноги позволяла. Его ухоженные руки, слегка разбухшие от воды, прошлись по моим ступням.

— Ммм… как хорошооо…

— У тебя такие узкие стопы.

— Ты хотел сказать длинные?

— Я хотел сказать изящные. Он вытащил встроенный душ согнул ногу в колене, и прошёл по ней тёплыми струями.

— Ты мне пену сбиваешь!

— Я её взбил! Я её и собью!

— В смысле как взбил?

— Руками! Вот этими! — Он надавил пальцем в центр стопы. И перешёл к пальцам.

Я застонала.

— Держи себя в руках. — лёгкая улыбка успокаивала — Если будешь так стонать, окажешься в моих.

— Ты классный массажист.

— Это мокрое дело, амиго! Но я возьмусь за него — его голос звучал хрипло. Он старательно парадировал матёрого преступника. Получалось скорее забавно, чем угрожающе. Он посмотрел на меня внимательно. Изучающе. Его пальцы двинулись вверх по ноге. Уголок губ дрогнул.

Я резко отдёрнула ногу, так, что брызги полетели по комнате и зарылась в пушистые мелкие пузыри, если бы могла, с головой. Обхватила руками колени. Глядя в угол, где одиноко лежала резинка я поджала губы.

Дэн подошёл ближе, присел на колени, опёр локти на край ванной и положил на руки подбородок. В таком положении его лицо было совсем рядом с моим.

— Что происходит, Лик? Ты самое прекрасное создание на свете. Лучшее из всех, что я встречал. Я готов ждать сколько надо. Но мне надоело прикидываться идиотом.

Я не шелохнулась.

— Можно я скажу, как есть? Ты же не любишь враньё и романтизацию?

Я кивнула, не переводя взгляд. Он говорил осторожно вкрадчиво, но чётко. С паузами, призванными удостовериться, насколько хорошо его поняли. Как будто охотился на зазевавшегося дикого зверя и пытался подползти к нему поближе.

— Я абсолютно уверен, что, если, пока целую тебя на прощание, насильно раздвину эти роскошные ноги и засуну в тебя палец по самое не могу, а я очень хочу это сделать. И, не поверишь, могу. То вытащу его вот таким.

На тыльной стороне фаланги проступали изощрённые узоры искажённой мокрой кожи.

— Скажи, что я не прав, не соврав. И мы больше не вернёмся к этому разговору.

Я молчала

— Я спрашиваю, как есть. Без разукрасок. Ты не хочешь меня?

Ответа не было.

— Это простой вопрос. И мне правда нужно это знать.

Я отодвинулась к противоположному борту и сжалась ещё сильнее. Лицо Дэна выражало… Не то чтобы ужас. Скорее испуг.

— С тобой что-то случилось? Что-то плохое?

Я резко замотала головой.

— Ты боишься? Что я тебя брошу? Что воспользуюсь тобой и уйду? Что поменяю к тебе отношение? Перестану восхищаться? Наобещаю с три короба, а поступлю как все и даже не замечу, что изменилось? Все девушки этого боятся. В этом дело, да? — Он приобнял меня за плечо.

— пси… хо… лог… хре… нов… — я всхлипывала и сжималась ещё сильнее. Из глаз потекли слёзы.

— Да в чём же дело! Чёрт тебя дери!!!

— Я… я… я… не… — я силилась преодолеть рыдания. Но ничего не получалось.

— ДА ГОВОРИ УЖЕ!!!

— я… ни…. ког… да… не…

Он осел на пол и хлопнул себя по лбу. Меня по-прежнему трясло. И тут дамба рухнула…

— Ты не поймёшь! Не сможешь понять! Все давно уже!!! ВСЕ. Ты хоть представляешь, как мне приходится выкручиваться! Типа моя личная жизнь тайна за семью печатями и не вашего носа дело! Я задолбалась делать вид, что понимаю, на чём весь мир свихнулся! Я как сливной бачок самых извращенных подробностей траха всех без исключения!!! ДА ПОЧЕМУ Я-ТО?! Потому что мне ответить нечего что ли?! Слушаю, не перебивая? Со своим мнением не лезу? А откуда оно у меня возьмётся? Я не виновата, что так получилось! Оно просто так вышло САМО!!! Я-то что могу изменить? Да я понятия не имею что делать! Не хочу быть бревном или….. или…. Не знаю кем!!! Никем не хочу быть! И всё испортить! И утром никого не найти! И на такси выпроваживаться не хочу!!! И боль ещё там какая-то непонятная должна быть!!! И последней дрянью себя чувствовать НЕ ХОЧУ!!! Ничего не хочу!!! Ты… смеёшься?

Он по-прежнему сидел на полу, сжимая в кулаке чёлку. Сначала его плечи просто подрагивали, но мне было не до этого. Нервный смешок пронзил глухую тишину. Он запрокинул голову и расхохотался в голос. Я задохнулась от возмущения.

— Лик! Ты дура! Полная, беспросветная дура! А я конченный идиот! И мы прекрасная пара!!! — он не просто хихикал, а заливался натуральным хохотом, так, что, наверное, соседи на том конце озера слышали.

Я почему-то тоже прыснула и шмыгнула носом.

Наконец его отпустило.

— Так тунеядец! Тебе не понять, а у меня тут незаконченное дело! — он вскочил одним движением поставил табурет на его законное место у моих (как он сказал… шикарных?) ног. И взял вторую стопу в свои умелые руки.

Я была похожа на суслика. Чуткого. Готового забиться в своё убежище при малейшем намёке на опасность. Навострила уши. Взгляд исподлобья. Захваченная в плен нога напряжена до предела. Пытаться её расслабить было занятьем чуть менее, чем бесполезным.

— Так! Сейчас слушаешь меня очень внимательно! — твердая поставленная речь внушала уверенность.

— От тебя требуется две вещи: кивать и мотать — он доходчиво продемонстрировал как именно надо «кивать» и «мотать». — Поняла?

Кивок.

Голос стал тихим и осторожным. Ещё не шепот. Но уже где-то на тонкой грани.

— Тебя это правда беспокоит?

Кивок.

Он вздохнул.

— Кто-то кроме меня об этом знает?

Замотала головой.

— Ты сама хочешь?

Я пожала плечами.

— Сейчас самое важное. Ответить нужно честно.

Кивок.

— Ты сама что-то пробовала?

Я замерла без движения.

— Кивать или мотать.

Кивок получился слегка дерганый.

— Игрушки?

Я опустила глаза.

— И я знаю только одного человека, который мог подбросить тебе вибратор… Я прав?

Кивок.

— Что ж Жанна, с меня причитается… — его слова тянулись задумчиво, как в тумане.

Он выдохнул. И облегчённо улыбнулся.

— Фуф! Это была лучшая новость за сегодняшний день. — его голос стал увереннее.

Так! — Обычный наглющий позитив вернулся туда, где ему и положено быть. — Слушай сюда! Теперь вытирай сопли и соображай! Мы с тобой сегодня проделали огромную работу! В зале стоит абсолютно шикарный кино-дром только для нас двоих! И больше не придётся сосаться на последних рядах кинотеатра, под пристальными взглядами ответственных работников увеселительного заведения, которые только и ждут, когда мы наконец делом займёмся. А я не люблю разочаровывать людей! Так что целоваться под кино без всяких мерзостей мы можем теперь тут. В машине слишком тесно и тебе не удобно от меня отпрыгивать. А теперь смотри какой простор! Нам будет лучше здесь. В созданном величайшей богиней интернета нашем личном мире.

— Хорошо — я шмыгнула носом.

— Вопросы есть?

— Есть…

— Ну?

— Что ты подумал… ну… про меня… почему я…

— Да понял я, понял. Но не скажу. Твоя нога слишком близко от моего носа. А он мне ещё пригодится.

— Я обещаю, что сразу забуду.

— Никогда не верь обещаниям женщины, которой нужна от тебя секретная информация и мужчине, которому нужно от тебя конкретное действие.

— Тогда я скажу, что чувствую… к тебе…

— Валяй.

— Ты первый.

— Хорошо. Уломала. Я думал, что ты набиваешь себе цену! Типа правильная такая, а на деле оторва каких поискать. Ты умничка, что всё мне рассказала. Ещё немного и я бы просто кинулся на тебя, хоть на улице, хоть где. Разодрал одежду… И… В общем натворил бы дел. Которые… Эм… Вообще не представляю как потом разгребал бы.

— Джинсы бы не разорвал!

— Поспорить хочешь?

— Не уверена.

Слова давались ему с большим трудом.

— А если бы ещё и паникнул… после… и… блин, даже думать об этом не хочу! Я… понимаешь… уже из последних сил держался… и… Просто… Хорошо, что всё обошлось! В общем… Я рад, что всё вышло, как вышло! Но всё равно. Посмотри на меня.

Я нехотя подняла глаза.

— Пообещай мне одну вещь? Хорошо?

Кивок.

— Я для тебя безопасен. Теперь. Но на будущее. Никогда не дразни зверя к клетке, если не уверена в её прочности.

Он очень внимательно посмотрел на меня, как бы проверяя. Услышала я его или нет.

— Хорошо. Теперь твоя очередь.

— Когда ты целуешь меня… когда прикасаешься… Я хочу… но не совсем понимаю… чего конкретно… И все эти непонятные органы на фотографиях, которые мне присылали… Фу. Ужасно просто. И ещё мне страшно. Я правда не знаю.

— Значит так. — он сделал паузу. — если ты уже сама… скажем так… как-то с собой разбиралась, то ничего нового для тебя не будет. А сейчас мы идём смотреть кино. И всё. Я принесу тебе самый большой и пушистый халат на свете! И самые домашние в мире шерстяные носки! Я не такой извращенец, чтоб домогаться к куче меха. Хорошо?

— Давно пора. А то пены почти не осталось. Кинь одежду за дверь и не подглядывай! — интонация вышла как у капризного ребёнка, получившего отказ в шоколадке, но всё ещё на что-то надеющегося.

— Отдыхай. Сейчас всё принесу.

Все обещания были выполнены.

Я устроилась у него на груди. Он нашёл идеальный фильм. Хоть и старый, но невероятно красочный. С душещипательной историей, пробирающей до слёз. У меня уже не было сил сопротивляться эмоциональному накалу. Подушка, которую я обнимала промокла, хоть выжимай. Дэн пошевелился всего один раз, чтобы принести салфетки. Сказал: «иначе ты тут всё соплями зальёшь.»

Фильм закончился.

— Смотри какой канал я нашёл! Давно такой хотел!

На огромном телевизоре последней модели под ненавязчивую музыку сменялись красочные картины природы. Ручьи. Водопады. Пустыни. Горы. Как будто летишь сверху над всем этим великолепием.

После 5 минут прекрасного зрелища я начала уплывать в ласковых ладонях. Он посадил меня на колени и нежно поцеловал. Его губы скользили по моим, языки соприкасались. На какое-то время мы стали одним целым. Он шептал мне на ушко «милая, красивая, любимая, я хотел тебя с того момента как увидел, ты просто не понимаешь, насколько сексуальна, как сложно удержаться…» Покусывал мочку уха, впивался губами в шею. Его губы и руки гладили всё моё тело. Я растворялась в этой ласке. Халат сполз вниз. Дэн проходил по плечам, животу, облизывал и покусывал соски обхватывал грудь легко… без нажима… Полёт длился вечность.

Всё произошло слишком быстро.

Халат распахнулся. Мою ногу как пёрышко закинули на плечо, а язык уже бесцеремонно исследовал меня там, где я меньше всего ожидала… Глаза широко открылись, руки, сковало до полного обездвиживания. Вырвавшись как из глубоко забвения, я не могла понять ни где я, никто, ни что вообще творится…

Влажный язык всей поверхностью проходил по клитору и обратно. Не уверена, что можно расширить глаза ещё сильнее, но кажется, мне это удалось. Я забыла, что умею дышать, а когда вспомнила, сделала резкий вдох. Цепкие пальцы держали мои бёдра, не давая ни единого шанса на сопротивление. Внутри чувствовалось странное томление, усиливающееся с каждым его движением. Какое-то звенящее ощущение… настолько приторное, что абсолютно не понятно, чего хочется, то ли усилить его ещё больше, то ли срочно прекратить… Беспредельно приятное, но совершенно невыносимое. Я хватала ртом воздух пока из него не вырвался громкий открытый стон. Я думала всё закончилось, когда он сильно надавил ладонями на мои ноги раздвигая их, впился в меня губами и засунул язык так глубоко, как только смог. От неожиданности я… Заорала в голос! Он вылизывал меня как будто невыносимая жажда накрывала его с головой, а желанное спасение было там… где-то на самом дне… Жёсткими влажными проникающими движениями рушилась вся моя реальность. Мир уплывал от меня. Пульсация внутри… внизу… становилась ещё сильнее, когда он ускорил темп до предела. Каждая мышца в теле напряглась я сжалась как пружина, готовая рвануть наружу и распасться на искры в густом тумане властных прикосновений.

Я отчаянно пыталась отдышаться, всё ещё пребывая в шоке. Он подполз выше. Смотрел на меня с нескрываемым любопытством. Как будто пытался угадать что ему теперь за это будет.

— Ты вкусная.

— А… Ты! Сво… лочь! Произносить звуки окаменев в полнейшей беспомощности было настоящим испытанием.

— Ууу… Ты со мной разговариваешь? Это прогресс! Я думал молчанку объявишь. Ну! Тогда, раз уж мы не поссорились, пожалуй, продолжу.

Его лицо. Грудные мышцы. Моё тело. Кожа. Всё мерцало в моргающих цветовых бликах яркого монитора. Он смотрел на меня, не отрываясь, пока руки исследовали мои плечи, шею, талию, бёдра, внутреннюю сторону ног. Аккуратными скользящим движениями его пальцы двигались по груди, соскам ни на чём не задерживаясь на долго. На третьем круге он бережно сжимал грудь, так что сосок попадал ровно в центр ладони. И снова зашелестел по нежной коже. Я улетала куда-то, где больше не было мыслей, беспокойства, даже эмоций. Только чувства обнажённые и неприкрытые. Рука скользнула ниже. Он водил пальцами по половым губам снаружи по всем изгибам, но внутрь не проникал. Маршрут кончиков пальцев шёл от клитора вниз и обратно. С каждым переходом снизу-вверх один палец слегка проникал в меня, пока он не положил ладонь на клитор вытянул указательный палец и мизинец вдоль моего тела, а средний и безымянный начал постепенно проталкивать в меня лёгкими движениями. Я всё ещё была скованна. Могла только нервно глотать воздух и едва постанывать. Он подполз повыше и прошептал в самое ухо:

— Расслабься… Всё хорошо… Тебе нравится?

Чувствуя, как его пальцы делают лёгкую волну у меня внутри я несколько раз кивнула. Ноги совсем обмякли.

— Давай попробуем третий? Хорошо? Тихонечко… Осторожно… Вот тааак…

он едва прикоснулся губами к щеке…

— Расслабь ножки… — поцеловал в нос

— Давай… тише… тише… Ради меня…

Он проталкивал руку по миллиметру, расширял меня.

— Вот тааак… теперь войдёт… Закрой глазки.

Тут я поняла, что он всё ещё был в трусах.

— Закрывааай… всё хорошо… бояться нечего…

Его рука продолжала хозяйничать у меня внутри. Я закрыла глаза и почувствовала, как пальцы очень медленно выскальзывают. И. Очень сильный объёмный упор. Прямо в меня. На том месте, которое они освободили… Он водил членом вниз и вверх по поверхности, не проникая внутрь. В ушах отдавался шепот о том какая я красивая, нежная, божественная, влажная, горячая… Я снова почувствовала упор. По миллимертру он проталкивал его в меня, натягивая до предела. Натяжение было очень мощным. Я замерла. Он проникал глубже. Я чувствовала его так сильно, что хотелось взорваться. Но потом…

— Ай!

Он замер.

— Очень глубоко!

— Хорошо… Остановимся здесь…

Я во все глаза уставилась на его лицо, освещённое поблёскивающим экраном. Он навис надо мной опираясь на руки. Каждая его мышца была напряжена. Он так сжал свою нижнюю губу зубами, что казалось сейчас прокусит насквозь. На меня смотреть ему было как-будто невыносимо. Он отвернулся, зажмурив глаза. С каждым сдавленным вдохом грудная клетка поднимала и опускала всё его тело. Он держался. То, что, его душило рвалось наружу. Но он замер под натиском раздирающих его желаний, не давая им взять контроль. Его член, упирался в меня очень глубоко… Дальше мне казалось он проткнёт меня насквозь. Но он был во мне не весь… Далеко не весь.

— Всё… в… порядке? — процедил он сквозь зубы. На напряженном лице блестели капли пота…

— Да.

Сделав глубокий вдох и очень медленный выдох, поправив волосы, перекрывшие обзор, он немного отстранился, опираясь на одну руку. Меня уже толком не видел. Пелена невыносимого желания застилала ему глаза. Во взгляде читалось одно невыполнимое решение «не сорваться». Средний палец одёрнул мой торчащий сосок. Ещё раз. Ещё… и ещё… Быстрее. Перешёл на другую грудь… Каждый щелчок отдавался там, где абсолютно неподвижный член силой воли его владельца на последнем издохе пытался не порвать меня в клочья.

Я чувствовала его внутри так остро, что в какой-то момент бедра конвульсивно задёргались от удовольствия. Мне хотелось ещё. Знакомая ладонь, оторвавшись от сосков, переместилась и нежно поглаживала бёдра.

— Прошу тебя… пожалуйста… расслабь их… Ты же хочешь… Хочешь глубже…

Тело слушалось его ласковых команд беспрекословно. Мои бедра уже ходили ходуном. Каждое движение стоном отдавалось в горле. Я хотела больше. Хотела, чтобы он двигался внутри… трахал в конце концов! Но он только по чуть-чуть продолжал погружаться в меня растягивая дальше… сжимал соски… сильнее… слегка подкручивал их… оттягивал… Я насаживалась на него насколько могла, он легонько подталкивал мою задницу на себя.

— Ну же… ты всё ещё слишком напряжённая! Давай… ты знаешь, что мне нужно…

Он протолкнул ещё немного и…

— Ай! — Я снова сжалась. Он не терял достигнутую глубину и снова замер. Прикоснулся губами к шее, к губам, к щекам… Поцелуи были нежными, что так не вязалось с его окаменевшим телом. Когда неприятное ощущение прошло, и внутри всё застонало с новой силой я конвульсивно задвигалась вверх и вниз. Его уже трясло. Он судорожно втягивал воздух сквозь сжатые зубы. Звуки, вырывавшиеся из его горла, напоминали то ли рык то ли уже рыдания, когда он наконец взвыл…

— Прости меня. Прости… Я хочу… Я хочу ПО-ДРУГОМУ!!! — Он задыхался.

В его взгляде было столько гневной безысходности. Он бросил мне в лицо не разжимая зубов.

— НО! Я! НЕ МОГУ!!!

И загнал его со всей накопившейся яростью в меня до самого конца.

Мне показалось, что в живот на огромной скорости въехал поезд. Только изнутри. Ещё один рывок. Ещё более сильный.

Тяжёлое тело навалилось на меня, руки стиснули в стальных объятиях. Движения не прекращались. Они были всепоглощающими, как землетрясение и такими же разрушительными. Трудно назвать это болью… но…. Ощущения, настолько мощные, размозжили всё, что когда-то было мной. Внизу ныло до беспредела. Меня била крупна дрожь. Я уже не стонала, а орала в голос! Ногти импульсивно впились в абсолютно мокрую спину. Он нервно вздохнул. И в этот момент. Когда его пальцы резко сжали мою задницу почти до боли, прямо в моём ухе. Одними губами… четким…. Без единого изъяна шепотом. Прозвенело.

— Какая же ты. Горячая сучка.

И он вдолбил со всей силой. С сокрушительной мощностью перфоратора.

Координаты исчезли. Я рассыпалась на куски. Внутри всё сжало так сильно, что натяжение стало совершенно невыносимым. Меня колотило. Тело забилось в конвульсиях. Я кончала так мощно, что всё мироздание вокруг меня взорвалось, исчезая бесследно. Я отключалась. Он резко вытащил, схватил его рукой и брызнул на меня покрывая молочными каплями всё тело до самого подбородка и рухнул, вдавив в матрас всем весом.

В ушах звенело. Внизу живота всё пульсировало. Тело продолжало безвольно подрагивать. Обрушившийся на меня вес вдавливал в кровать, но я этого не замечала. Я провалилась в никуда.

Не скоро я смогла пошевелиться, тут же беспомощно стала толкать его плечи ослабленными кистями. Он попробовал приподняться, но снова рухнул на меня. Вторая попытка оказалась более успешной. Дэн опрокинулся на спину и снова обмяк. Тяжелая рука опустилась на мой живот. Внизу неприятно заныло, как от тупого удара. Я собрала последние силы, чтобы скинуть его руку, поймать край одеяла и дёрнуть на себя. На остальное было уже плевать. Я провалилась в темноту. И.

Проснулась на его мощной груди. Он нежно обнимал меня за плечи и не собирался просыпаться. Хотелось понежиться так подольше. Но положение надо было менять. Стоило мне пошевелиться как довольный, протяжный голос простонал где-то надо мной:

— Ммм… какое прекрасное утро. — он погладил меня обеими руками и ещё крепче прижал к себе. Я невольно мурлыкнула. В его крепких объятьях, чувствовала себя такой маленькой и такой защищенной. Меня окутывало нежностью. Солнечные зайчики давно скакали по стенам сообщая, что все нормальные люди давно уже вышли им навстречу. Одни мы тут бессовестно валяемся.

— Ты была великолепна… просто великолепна… мне никогда так хорошо не было… — он бурчал сквозь сон, явно визуализируя что-то приятное в своём сознании.

Я попыталась развернуться, слегка приподнялась и…

— Ай! — внизу живота неприятно заныло. Не то чтобы сильно, не то чтобы больно, но довольно ощутимо.

Его сознание включилось как от резкой пощёчины.

— Лика! Господи! Девочка! Что я натворил!!!

В его глазах читался натуральный ужас.

— Да всё хорошо. Мне даже понравилось. Просто. Просто… У тебя очень большой. Был бы он поменьше…

Его глаза расширились от удивления…

— Поменьше…. Поменьше?! Я не ослышался?!

— Ну да. Я и говорю. Будь он у тебя поменьше…

— А вот это я слышу впервые… Меня много в чём обвиняли, конечно… Но чтоб такое…

— А сколько у тебя? В сантиметрах?

— Не знаю.

— Ой, да брось. Все знают. Не кокетничай.

— Ладно 19… наверное… Вообще-то бывают и больше…

— Ну было жестковато… Как-то… Но мне всё равно понравилось. Это было… Как бы это сказать… Да. Было мощно. Тут не поспоришь.

— Я бы хотел, чтобы всё было по-другому. Знай я заранее, что ты… кхм… Я бы вёл себя осторожнее. Постарался бы так сильно не заводиться, сделал всё красиво. Ну там отель дорожку из лепестков роз. Свечи. Шелковое бельё. Я и вчера пытался… Но так долго в напряжении и без разрядки… В общем. Прости меня. Я сорвался.

— А что тебе мешало разрядиться.

— С кем интересно?

— Ну… самому…

— Нет, милая… Это совсееем другое. Вырастешь — поймёшь! Тут живая женщина нужна. Эта подруга не прокатит. — Он поднял кисть правой руки. — Хотя её я тоже здорово переутомил из-за тебя! — он демонстративно погладил руку — Бедненькая! Устала, наверное! Всё из-за вон той злой тёти — но ты уж на неё не обижайся, ладно?

— Мы могли снять тебе проститутку! Не люблю, когда люди мучаются! Я бы помогла выбрать — у меня хороший вкус! Мы бы тебе самую красивую нашли!

Он не верил своим ушам. Его накрыл глубокий шок. Когда усилием воли он вернул сознание на место и на всякий случай потрогал мне лоб, наконец уточнил, прерывая каждое слово попыткой переварить новую информацию.

— Ты? Хочешь? Выбрать? Мне? Проститутку?

— Нет, ну теперь-то уже не надо. Я, вроде дальше сама справлюсь…

— Ты меня до инфаркта доведёшь.

— Но если бы мы так сделали? То было бы по-другому?

— В гипотетической Вселенной? Где такое считают нормальным?

— Ну да.

— В этом долбанутейшем мире… В той временной линии, где я знал, что у тебя первый и сбрасывал напряжение, которым ты меня награждала с выбранными тобой же прекрасными женщинами низкой социальной ответственности, наклеивая им на лицо твоё фото. Хм… Ну я бы ласкал тебя в машине не переходя границ. Целовал так нежно, как только возможно. Обсуждал бы с тобой все твои опасения и старался успокоить и убедить, что я хороший. Потом делал бы тебе куни, пока тебе не надоест. И когда мы оба точно поймём, что ты готова устроил бы тебе лучшую ночь на какую способен.

— А такое как вчера… Ну… Такое… Жесткое… Оно бы тоже было… Ну… потом… Когда-нибудь.

Он снова обнял меня захватив полностью в свои руки.

— Такое как вчера…

— Да!

— Такого, кажется в принципе не бывает… У меня точно не было! А у тебя?

— Издеваешься?

— Да нет… Просто тебя так трясло… ну… знаешь… в конце… Ты всегда так мощно кончаешь?

— Вообще не так. Ну то есть. Похоже, как когда ты меня… языком… там…

— Куни?

— Ну да… Когда я сама… Было чем-то похоже… Но слабее… намного… А такого как в конце… Я сама не совсем поняла, что это было…

— Я бы тоже не понял… И умер бы от страха на месте скорее всего. Если бы об этом не читал. Возможно я ошибаюсь… Но, кажется, у тебя был множественный оргазм… Я думал это выдумка, чтоб порно эпичнее смотрелось. Вот уж не думал, что сам такое увижу когда-нибудь.

Он выглядел задумчивым и погружённым в какие-то явно расходящиеся с его представлениями о действительности воспоминаниями.

Я стала устраиваться на нём поудобнее. Закинула ногу и внутренней стороной почувствовала его возбуждение он резко втянул носом воздух.

— Лик. Осторожнее. Ты один раз уже доигралась. Если не будешь хорошо себя вести сейчас будет второй.

— Я… я… больше не смогу. — низ живота предательски завыл. — давай… давай ты просто… напряжение скинешь… И мы снова сможем спокойно валяться.

— А можно? — он нервно усмехнулся — Блин! Я не знаю, как это спрашивать…

— Ты спроси, как есть.

— Я хочу гладить тебя. Там трогать не буду — клянусь. Я постараюсь быстро.

— Как ты говорил? Не верь мужчине, которому от тебя что-то надо?

— Ну я же не садист. Просто так будет и быстрее, и приятнее. Ты очень красивая, когда натраханная. Совсем другое лицо.

— У тебя тоже.

Он аккуратно поцеловал меня, затем погладил грудь осторожно кончиками пальцев. Руки скользнули на живот, а губы прижались к соскам. Он свёл грудь с двух сторон ладонями и очень осторожно стал посасывать торчащие под его прикосновениями, твердеющие соски. Он проводил по ним зубами, чуть-чуть прикусывал и сразу обводил кругами языком. Это продолжалось очень долго, потом он отодвинул в сторону мою ногу и прижался губами к внутренней стороне бедра. Покрыл её легкими поцелуями. Я слегка сжалась, испугавшись, что он нарушит обещание и всё начнётся снова. Но он отстранился. Удерживая ногу за колено обвёл внимательным взглядом всё моё тело. И второй рукой взялся за упругий ровный набухший член со легка увеличенной головкой. Я удивлённо заметила: «мне нравится смотреть на него». Это уже не было противным куском чужого тела. Это было самое яркое доказательство того, как мой мужчина хочет меня. Об этом говорили и скованные стальные мышцы, и напряжение в лице. И искусанные губы… Я смотрела во все глаза и не могла оторваться. Я… Я его хотела. Я понимала это так ясно, чувствуя пульсацию во всём теле. Я просто не отрываясь смотрела на его руку, скользящую по жёсткому члену и не могла отвезти взгляд. Он смотрел на меня. Прямо между раздвинутых ног. Я каменела под этим взглядом не в силах пошевелиться… Он раздвинул мои губы внизу средним и указательным пальцем. Его тело дрожало. Рука задвигалась по члену с какой-то немыслимой скоростью. Ещё секунда — и по мне снова пролегла дорожка из белой густой жидкости.

— Уууф…. — Он перевёл дыхание — Теперь ты точно в безопасности… — И снова уставился на меня в самом раскрытым месте. Ногу он отпускать не собирался — А знаешь, там ты ещё прекраснее, — Нырнув вниз он легонько, прикоснувшись одними губами поцеловал меня в раскрытые губы — Всё ещё пытаясь отдышаться, Дэн уже выглядел вполне бодрым и очень весёлым. Он тряхнул головой, как будто пытаясь сбросить утреннюю дремоту. — Ух! Я сейчас.

Новое ощущение накрыло меня с головой. Это было разочарование. Пульсация внизу требовала немедленного удовлетворения. Ну и куда её теперь было девать.

С немыслимой скоростью он вылетел из ванной забрался под одеяло и прижал меня к груди.

— Ты совсем меня заляпал!

— А нечего быть такой красивой! У нас знаешь ли на красоту одна реакция. — Он провёл рукой по липкому телу. — Я тебя не… не обидел?

— Нет, всё хорошо.

Идиллия продолжалась в тишине пока моё любопытство на разрушило её на корню.

— У меня есть вопрос.

— М?

— Почему я?

— В смысле?

— Ну тогда на вечеринке. Там было полно куда более доступных девушек. Почему я.

— А зачем мне доступные девушки? Доступные они всем доступны, не только мне.

— И всё же. Ты как будто вцепился в меня ещё толком ничего обо мне не зная. Странно это как-то… Я давно хотела спросить, но… Случая не было что ли…

— Увидел и влюбился с первого взгляда! С кем не бывает?

— Дэн! За кого ты меня принимаешь!

Густые брови удивлённо дернулись вверх. Озорные черты плавно собрались в выражение искреннего недоумения. Повисла пауза. Слишком долгая даже для создания драматического эффекта.

— Ты правда думал, что меня устроит такой ответ? Во что ты там влюбился? В тёмный силуэт?

— А тебе как всегда надо честно?

— Брось! Не так плохо ты меня знаешь! Я не имею привычки сама напрашиваться на враньё. И умею воспринимать правду во всём её отвратительном великолепии без последствий для отношений. Мог бы уже догадаться.

— Правду, значит…

Воздух бесшумно гулял по комнате, слегка побеспокоенный его тяжёлыми вздохами.

— НУ!

— А что по-твоему делают молодые, здоровые и в целом ничего такие парни на вечеринках с самыми красивыми девушками нашей убогой реальности?

— Ищут этих самых красивых девушек. Чтобы провести с ними самую красивую ночь! Я-то тут причём.

Он снова тяжело вздохнул и задумался. Время тянулось слишком медленно и напряжённо.

— Хорошо, допустим. Перед тобой четыре красотки, увлечённые А: интересным разговором, Б: зажигательным танцем, В: собой в зеркале, Д: нетронутым бокалом. Вопрос на миллион: к кому ты подойдёшь?

— Допустим. Но когда ты понял, что я не та, кого ты ищешь? Почему не продолжил поиски.

— Хах. Да что за нелепый допрос, и где хороший полицейский?

— Не увиливай! Я хочу знать!

— Меня не так часто отшивают безупречные, а главное свободные, создания. Да ещё не без удовольствия сканирующие меня сверху донизу. И я… Пошёл на принцип. А потом… Всё было так красиво, что я просто не захотел портить себе волшебный вечер пощёчиной и убитым настроением. Ещё и после всех усилий. Да парни тоже бывают романтичными.

— О, мой рыцарь! Благодарю, что спас меня от своей постной рожи украшенной алым следом моей ладони. И что, ты отказался от затеи затащить меня в постель?

— Почему же отказался. Как раз наоборот. Решил довести начатое до конца. Не люблю бросать свои затеи на пол пути. Я знаешь ли вообще очень терпеливый!

— Ага. Заметила я какой ты терпеливый! Ну что ж. Вот и вся история о вечной любви с первого взгляда. Ладно. Спасибо, что рассказал всё как есть. Для меня это важно.

— Не делай поспешных выводов. Это не всё. Я сразу заметил, что ты особенная. Ты очень выделялась в этой странной компании. Мне и правда стало жаль, что такая девушка оказалась одна. Совершенно очевидно — сама бы ты туда не пришла, бросалось в глаза, что мероприятие не в твоём вкусе. А значит кто-то тебя привёл. Но если бы я подошёл с фразой: «мадмуазель! Вас, кажется, бросили и вы явно скучаете! Готов предложить свои услуги по устранению сего прискорбного факта!» куда бы ты меня послала?

— Ну потом же всё равно послала.

— Ты очень любопытная. Тебе было интересно. Я сам ляпнул лишнее. И просто обязан был это исправить, или хотя бы узнать, что будет дальше. А главное — ты была там самой красивой.

— Да ну? Когда врёшь, делай это хоть немного правдоподобно!

— А вот тут ты не права. Куклы без малейших признаков интеллекта и миловидности на лице, безусловно хороши. Для фото. Но у них нет твоих натуральных роскошных волос, длиннющих стройных ног. Искренней улыбки. Открытого детского взгляда…

— Ладно-ладно! Я всё поняла!

— Я не мог отвести от тебя глаз. Ты была как ангел, спустившийся с небес в райский сад, но не нашедший там божественной благодати. Я долго любовался тобой. Твоей фигурой, окутанной невесомой красной тканью. Шикарной грудью, роскошными ногами. Твой силуэт завораживал. А уставшее, но при этом одухотворённое лицо давало надежду, что не всё ещё потеряно в этом свихнувшемся мире. Если бы ты тогда сказала что-то вроде: «без тебя знаю, как я хороша», или «ой, ну что вы меня тут смущаете», а может начала тонко выяснять какая может быть выгода от знакомства, я бы разочаровался в своём предположении. Но ты оказалась именно такой, как я себе представлял. Даже ещё лучше. Умная. Острая на язык. Тобой невозможно было не любоваться. Даже отшила меня так, что я понял: сегодня иду до конца! Стоило рискнуть одним вечером своей жизни, чтобы попытаться. Не находишь? Я не настолько дорожу временем. Этого добра у меня навалом. И, знаешь, что? Если бы я выбирал как провести тот вечер. С тобой на пирсе или с тремя моделями в постели. Я бы всё равно выбрал первое. И уж точно я ни о чём не жалел. Скорее наоборот.

Запел невесть откуда взявшийся будильник.

— Тебе пора.

Я похолодела. По спине побежали мурашки. Неужели он собирается меня выпроводить?!

— Ванна готова. Тебе надо смыть с себя…. Хм… как бы это корректнее сказать… меня.

— Ты про колоссальную армию микроскопических половин людей, обломавшихся с забегом не на жизнь, а на смерть, за право стать человеком, бьющихся в предсмертной агонии по всему моему телу?

— Рад, что ты снова в порядке. Полежи в ванной. Живот пройдёт.

В этот раз облако пены было куда скромнее. Ну конечно. Куда этой жалкой струе из крана соревноваться с объёмом взбитым личными руками моего домашнего Титана. И тем не менее горячая вода действительно приводила в относительную норму взбунтовавшийся против такого наглого внедрения организм. Пузырьки из-под воды так же приятно поглаживали кожу. Телефон, который я листала в не особо сознательном состоянии требовательно зазвонил. Это была Жанна. Ну, конечно. Кто же ещё.

— Лик! Не забыла про наш поход по магазинам? Таких скидок больше будет. Всё как ты любишь. Я уже вытрясла из папули кредитку! Можешь выбрать по такому случаю подарок на грядущий день рождения! Мой ты всё равно забракуешь, а свои от меня обычно до дыр занашиваешь! Так что…

— Я не смогу — я прошептала это в трубку смутно надеясь, что быстро удастся закончить разговор.

— Никаких возражений! Я уже выезжаю!

— Прости, я не дома.

На том конце трубки наступило безмолвие. Может обойдётся…

— А где?

Не обошлось.

— У Дениса.

Визг на том конце трубки плавно переходящий в неразборчивый набор слов наконец затих.

— И как он?

Как же она была не вовремя с этим вопросом. Или наоборот вовремя. Так или иначе, эмоции, колотившие меня вместо боксёрской груши всё это время, прорвали дамбу и ринусь в поток бесконечного монолога, затапливая по дороге все встречные леса, города и равнины. И только один факт я намеренно упустила. Что он был первым.

— Я его засажу!!!

— Что?

— Этот сукин сын тебя изнасиловал! Он у меня в тюрьме до скончания дней гнить будет!!!

— Таких сроков не существует. И сажать его не за что.

— Я придумаю!!! Что значит не за что! Он клялся, что не тронет! А сам насквозь тебя проткнул!

— Ну… Я сама его не остановила… И… Он не специально проткнул… У него просто очень большой…

На том конце трубки после непродолжительной паузы раздался смех.

— У него там что? Пожарный шланг? Или анаконда?

— Да нет… Он нормальный… Наверное… Но мне было… большевато…

— А он ему ходить не мешает?

— Да нет вроде… Ну он же большой, только когда стоит. Да вроде он сказал, что я первая кто…

— А он, когда на животе спит, над кроватью не левитирует?

Это была роковая ошибка, последствия которой растянулись на годы безбожных и бестолковых отсылок к этому знаменательному моменту.

Долго ещё после этого я пыталась убедить Жанну, что 19 сантиметров, это считается в пределах нормы, хоть сама так и не думала, но было уже поздно. Бык был взят за рога. Упускать эту важнейшую информацию из вида она больше не собиралась. Никогда.

Чистая и благоухающая, я выпорхнула из ванной. У Дэна оказался на удивление мощный фен, целая коллекция средств для укладки и расчёсок. Зачем они все ума не приложу. Сама обхожусь одной, зато идеальной. Остальные доставляют мне кучу проблем. Но я как-то справилась.

Ноги по-прежнему были ватными. Выбираться из кровати в жестокий мир планов не было.

— Я пиццу заказал.

Он протянул открытую изрядно опустевшую коробку.

— Кто ты священный дух, исполняющий желания? И куда ты дел моего трахаля?

— Быстро ты адаптировалась к новым реалиям, как я посмотрю.

— уа-аие-ао-а.

— Не говори с набитым ртом. В детстве не учили?

— Дай поесть спокойно.

— Там ещё латте есть. В смысле был латте. Теперь думаю просто кофе.

— аи-ои-о

— С тобой одно удовольствие иметь дело. Ты лучший собеседник на свете. Будем считать, что это было «спасибо». Мне так точно понравится больше, чем «сам пей свою холодную дрянь».

— Ну что ты. Я сказала, благодарю тебя покорно, о великий доставщик сей амброзии в наш бренный мир живых!

— А звучало короче.

— А я умею коротко выражать мысль.

При первой же возможности я юркнула обратно под пушистое одеялко. Дэн, выбравшись из душа вскоре присоединился ко мне. Обнял со спины. Крепко прижался.

— Мне очень хорошо с тобой — прошептал он прямо в ухо.

Я развернулась, проводя всем телом по мощному торсу и поцеловала его. Он медленно скользил искусанными губами по моим изрядно уставшим, разгорячённым за ночь. И отстранился.

— Опять нарываешься? Девочка, после вчерашнего тебе нужен отдых. Ну ничего я умный. Что-нибудь придумаю.

Он раскладывал моё тело по кровати, как марионетку. Ласковыми движениями раскинул ноги и руки во все стороны. Проводил по мне пальцами, гладил ладонями по всему телу. Я улетала в облачную безбрежность, где не было больше ничего кроме этих прикосновений. Он целовал меня, облизывал самым кончиком языка… Он был бережным и осторожным. Так, как он и хотел вчера. Его руки, губы, язык исследовали каждый мой изгиб. Он ловил каждый мой стон, в точности повторяя вызвавшее его движение, не усиливая, не ослабляя… снова и снова… пока я не затихала. Он слушал меня внимательно. Как эхо-локацию, направлявшую его движение в море моего наслаждения. Проведя по внутренней стороне ног, он прижался губами, и провёл расслабленным языком до самого клитора. Это было совсем не таким, как вчера. Его язык был широким и слегка упругим. Он проходил им снизу-вверх, немного проникая внутрь. Снова и снова. Поймав темп по моим вскрикам, удерживал его с удивительной точностью, унося моё сознание в какой-то совершенный мир бескрайнего блаженства. Мелкими круговыми движениями, он обходил клитор, пока два пальца, ладонью наружу, медленно, раздвигая меня не вошли внутрь. Он старался протолкнуть их поглубже, а когда они вошли до самого конца, стал манящими движениями понемногу нажимать на меня изнутри. Как будто подзывал к себе поближе. Я почувствовала, как внутри всё сжалось. Это было так нестерпимо сладко, что из горла вырвался протяжный стон. Я задохнулась от новых ощущений и обмякла, провалившись в небытие.

— Ммм… Какая же ты сочная! День и ночь бы тебя вылизывал.

Он опёрся на локоть и посмотрел на меня с интересом. Как на какую-то диковинную зверюшку.

— Ну как тут не влюбиться?

Блаженная улыбка гуляла по моему лицу. Дэн смотрел на меня как-то по-новому. Заворожённо.

— У тебя глаза светятся.

— У тебя тоже)))

— Потому что ты со мной.

Глава четвёртая

Ледяная заря

Никогда после той ночи я больше не испытывала ничего подобного. Мне хотелось снова увидеть его таким. Диким зверем, готовым разодрать на куски. Почувствовать, что его желание больше всех опасностей и преград. Чтобы он протыкал меня насквозь, а мне было плевать на всё, даже на боль. Не сказать, чтобы жесткого секса не было совсем… Но чего-то не хватало. Какой-то первобытности ощущений, накрывающих с головой и не оставляющих вокруг никакой реальности. Когда его нет рядом, я лежу одна в пустой кровати, закрываю глаза, часто хочется вспоминать именно это. Его напряжение. Его стойкие, и всё равно жалкие попытки задушить жажду обладания мной. Его обессиленное тело, рухнувшее на моё, выпустив на свободу всех демонов, раздавив меня всей массой. Жаль, что тогда мне нечем было оценить весь беспредел охватившего нас желания. И не с чем было сравнивать. А как он ласкал меня потом, когда испугался, что сделал больно. Как будто я самый нежный на свете цветок, а он сорвал меня и теперь сожалеет об этом. Может я когда-нибудь подумаю о периодических намёках Дэна разнообразить нашу интимную жизнь. Но не сейчас.

Сейчас мне хотелось думать о чувстве стабильности и защищённости. О родных людях. О поддержке и готовности всегда прийти на помощь.

На листе бумаги наконец появилось идеальное изображение. Я скруглила верхнюю часть буквы Д и вписала в неё изящную «Л». Один символ обнимал другой. Был для него опорой и защитой. Я была счастлива. Телефон пиликнул.

— Прости, милая, кажется я отключился. Твои фото — это что-то. Ты богиня, ты знаешь об этом?

— Ты сейчас свободен?

— Да. А что случилось?

— Я позвоню?

Раздался звонок на телефоне. Монитор засветился озорной ухмылкой.

— Привет. — я решила перейти сразу к делу. — нам надо поговорить.

— Звучит так, будто ты составила опись моих любовниц и хочешь внести уточняющие коррективы в картотеку с моей помощью, чтобы определить степень тяжести пыток за это злодеяние. — он усмехнулся в трубку.

— Дэн! Ну какие любовницы не отвлекай меня! Я решила перенести свадьбу!

— Но как? Неужели особняк освободился на другое время? Когда я договаривался, ближайшая запись была только через год.

— Да нет! К чёрту особняк! У меня идея на миллион!!! Мы справим свадьбу дома!

— Погоди, погоди… А почему ты сначала со мной не посоветовалась?

— Потому что была уверена в твоём нескончаемом экстазе! Да брось, кто любит скучные официальные церемонии?! Так что хватит строить из себя обижашку и начинай вопить от восторга!

— Я должен тебе кое-что рассказать.

— Ты беременный?

— Это очень важно для меня. Так что постарайся выслушать серьёзно. Хорошо?

— Ладно. Я уже под стеклом в музее, с табличкой «Серьёзность. Единственный образец»!

— Лика! Да послушай ты меня, наконец!

— Хорошо. Слушаю. Говори.

— Когда я тебя увидел. Первый раз. Ещё там на озере, я смотрел на тебя в отблесках салюта, утопающую в белых цветах и тогда, в ночной дымке в голове промелькнула странная мысль мне стало интересно… Какой ты будешь невестой. Восхитительной принцессой в прекрасном бальном зале великолепного дворца. Я увидел эту картину как на яву. Пусть на одну секунду. Но я её запомнил, как озарение. Видение сразу вылетело из головы, но потом оно начало мне сниться. И я вспомнил, что всё это уже видел. Мы с тобой танцуем перед кучей изумлённых гостей. Ты в роскошном свадебном платье. Играет настоящий оркестр. Вокруг море белых цветов, таких же как в нашей лодке. Самое удивительное, произошло, когда я вошёл в старинный особняк… Я узнал этот зал. Он был такой же как во сне. И волшебная картина снова накрыла меня с головой. Теперь ты понимаешь, почему меня как молнией поразило, когда выяснилось, что наш дворец свободен через две недели. Сама судьба хочет, чтобы мы быстрее стали мужем и женой. И потом. Я очень боюсь. Правда боюсь, что мы с нашими делами просто забегаемся, будем всё время откладывать, и в итоге, когда правнуки начнут донимать нас вопросами о разных фамилиях, прошепелявим им: «вот щерез мещац вщё подготовим и швадебку шыграем.» Разве такого ты хотела? То, что место из моего сна не просто оказалось настоящим, а ещё и так подстроилось под наше желание быть вместе, это знак! Символ! Какие-то высшие силы знают нас слишком хорошо, чтобы нам доверять. А этот дворец не даст нам растянуть время до бесконечности. Ты принцесса, Лика. Настоящая сказочная принцесса. Достойная настоящего сказочного замка. И я хочу, чтобы ты стала моей королевой! И чем быстрее, тем лучше.

Я не знала, что сказать.

Он говорил тихо. Вкрадчиво. Как добрый волшебник, читающий непоседливым детям книжку на ночь. Но как на такое реагировать меня в школе не учили.

— Скажи хоть что-нибудь.

— Для тебя правда это так важно?

— Да. Очень.

— Ладно. Но я не понимаю, как мы всё успеем?

— Я вернусь уже завтра и буду полностью свободен. Вместе мы всё сможем. Попробуем вот что. Нужно обзвонить все компании, которые мы выбрали. Узнать, кто из них может работать с нами ночью. За отдельную плату, разумеется. Ограниченность рабочего дня замедляет все процессы как минимум в два раза. А то и больше. Всё будет вовремя.

— Ты приедешь завтра?

— Да.

— Хорошо, мне с тобой будет спокойнее. Наверное, ты прав. Вместе мы всё сможем.

— Ты же наверняка сегодня уже продвинула этот бульдозер к финишной прямой гораздо дальше, чем тебе кажется. Правда ведь?

— Погоди! Сейчас пришлю!

Я сбросила ему монограмму.

— Боже! Я всегда знал, что ты гений! Но это просто великолепно! Ты сама до этого додумалась? Стильно, но так грамотно передаёт суть отношений! Если бы наша семейная жизнь была предприятием, я бы сделал это логотипом! И не надо думать чьё имя писать первым. Здорово!

— Я вспоминала нашу первую встречу, первую ночь и на меня нашло вдохновение. Рада, что тебе понравилось. А на остальных плевать. Пусть себе критикуют!

— Ну как можно так зависеть от чужого мнения. Да кто вообще думает, как выглядит монограмма на свадебном приглашении, кроме тебя! Это гостям бояться надо! Что их наряд к цвету гобелена не подойдёт. Успокойся и делай то, что считаешь нужным. И ни о чём не переживай. Если хочешь, пусть обязательным условием дресс-кода станет заклеенный рот!

— Да ладно тебе! Просто подошьём слегка, если кто-то слишком широко разинет.

— А на какой бумаге ты хочешь нанести монограмму? И каким способом.

Новый поток информации снёс все планы Дэна быстро от меня отделаться, если таковые имелись. Он узнал о бумагах всё, чего в жизни знать не хотел.

— … фольга будет смотреться как на шоколадке! Но на пустом тиснении надпись не будет видно. Паша вообще предлагает распечатать на офисном принтере на обычной бумаге…

— Но ты столько сил в это вложила. Неужели ты выбросишь весь свой труд?

— Ладно. Я попытаюсь. Сейчас ещё раз переберу пробники.

— Хорошо. Будем прощаться до завтра?

— Целую тебя нежно. До завтра.

Он чмокнул губами. Экран погас. Я глубоко зевнула, выползла из-под ноутбука. Поставила его на зарядку на столик, рядом положила монограмму. Маркер к тому времени уже занял законное место на прикроватной тумбочке. Маркеров много не бывает. Дэн много раз пытался организовать для них единое пространство, особенно, когда поскользнулся на одном. Но они всё равно расползались по всему дому как мои навязчивые идеи по бестолковой голове.

Я спустилась на кухню. Заварила чай вместо кофе, ибо твёрдо намеревалась спать крепким сном через 5 минут. И с криком «на абордаж!» ринусь к пирамиде Хеопса из листов дизайнерского картона.

Прошло три часа.

Я сидела на небольшом обитаемом острове, посреди кухни-студии с чашкой чая в руке, пытаясь не утонуть в океане макулатуры.

Вот эта. Всё я уверена. Под пальцами шелестела бумага, похожая на лепесток чайной розы.

Тиснение. Матовое. Бирюзовое.

Всё.

— О! Чёрт!!!

Завтра (уже сегодня?) встреча с моей бандой! Паша закопает меня заживо прямо под фундаментом офиса, если я опоздаю! Нужно было прописать план работы для создания алгоритмов поиска и автоматической фильтрации. А ещё создать списки исключений, список вопросов к тестовым группам, список платформ, с которыми собирались сотрудничать… Или хотя бы список списков! Почему-то я предполагала, что будет именно последнее, хотя бывало по-всякому. Главное мы отлично понимали, как всё будет выглядеть в конце. Только почему-то маршрут от точки А, где мы непосредственно находились до точки Б, где наш проект работал на полном ходу, не выстраивался прямой линией, как ему было положено. Он пролегал через весь алфавит, большая часть которого и вовсе сбежала с границ листа с обозначенным планом, на пол, потолок, за город. А пока мы их всех пытались найти парочка открыла портал в параллельное измерение.

Паззл из частей моей жизни никак не хотел складывать в единую картину. Создавалось впечатление, что кто-то спёр пару деталей или знатно подточил имевшиеся. Но с этой дурацкой свадьбой с горячо любимым мной Дэном, с горячо любимым Дэном треклятым особняком я совсем выбилась из графика. Личная жизнь с работой оказались совершенно не совместимыми. Паническая атака проходила под чётким стратегическим руководством умелого военачальника, ведущего свою разгромную армию к победе над моим опухшим мозгом. Мне нужен был хоть кто-то чтобы не сойти с ума прямо сейчас. И такой человек был только один. Я решила позвонить в надежде что он ещё не лёг.

В трубке раздались гудки. Сонный голос на одной ноте пробубнил мне в ухо:

— Желаю от всего сердца удобно устроиться в позорной яме на прогнивших брёвнах, вкусно свариться в самом закопчённом котле ада с протухшими яйцами…

— Алло… Антон? Ты в порядке?

— Получить престижную работу в офисе, заполненном нашатырём с навозом в равных пропорциях, найти общий язык с полчищем пауков-птицеедов в твоей кровати…

— Антон!

— А?..

— Ты что сейчас сказал?

— Что?

— Ты проснулся?

— Ударяться об тумбочку, путать горячий кран с холодным, терять ключи и телефоны и всё это по сто раз на дню ближайшую тысячу лет.

— Люди столько не живут.

— А ты будешь жить столько…

Пауза затянулась.

— ПРОСЫПАЙСЯ СРОЧНО!!! И хватит слать на меня проклятья. Святой водой мыться замучаюсь.

— Я тебя сейчас ещё не так прокляну. Ты понимаешь вообще сколько времени… — протянул несчастный измученный голос.

— Ага значит я правильно всё поняла.

— Куда поняла?

— Кофе наливай!

— Нет… кофе… — слушая его уханье в трубке, я начинала понимать почему на самом деле этих людей называют совами.

— Кому ты голову дуришь! У тебя кофе-машина чуть ли не под подушкой стоит! Садись! Наливай! Слушай и помогай! И не вынуждай меня приезжать!

— Не надо… приезжать…

Несколько секунд слышалось жужжание аппарата.

— Антон! Ночь на дворе! Ты-то почему спишь, совушка?!

— Утро…

— Какое утро?

— На часы посмотри! — он выдохнул явно после очередного глотка.

— А чего трубку брал?

— Сто раз объяснял. Я не могу выключить телефон. На него могут позвонить по работе. Ты единственное существо без души и сердца способное позвонить в такое время. И за это будешь проклята. Ты твои дети, твои собаки.

— У меня нет детей и собак. Есть Пашины шпицы и родители.

— Нет их не надо они клёвые. И все меня любят. В отличие от тебя. Все пятеро.

— Раз ты уже умеешь считать можно приступать к делу.

— Я ещё не закончил. Ты, твой президент…

— А его-то за что?

— Потому что он твой.

— И твой тоже.

— Вот тем более. Мой президент. Как хочу так проклинаю.

— Вот на этом и закончим. Мне надо поговорить про свадьбу.

— Ты меня со своей свадьбой… Как бы это сказать покрасивее…

— Утомила?

— Щас… Перезасовокупляшнула. Во! Что бы это ни значило, но возведи в абсолют! Поэтому стоя на коленях тебя прошу! От…

— Вяжись?

— Стань! Стань человеком! И завязывай выносить мозг и себе, и мне, и людям!

— А сейчас я кто?

— Тварь безбожная, напрочь лишенная совести и сострадания!

— Да ты даже не знаешь о чём я хочу поговорить.

— Да ладно! Это я-то не знаю? А давай угадаю! Лилии занимают максимальный объём, но отвратно пахнут, а если удалить тычинки, то куда девать бутоны? Хризантемы недостаточно изящны? Шёлк слишком скользкий, хлопок слишком простой, лён слишком шершавый?! Белый слишком белый, синий слишком синий, жёлтый слишком жёлтый?! Богом клянусь — я приду на твою свадьбу в платье подружки, только для того, чтобы пронести достаточное количества тротила для стирания всего этого кошмара навечно! Вплоть до последних следов от воспоминаний о самом знаменательном событии твоей жизни!!!

— Да нет. Пока всё нормально. Ты мне очень нужен как человек, который всегда меня слушает и понимает. Ты только что это исчерпывающе подтвердил.

— Давно хотел признаться! Я глухой! Спокойной ночи!

— Погоди.

— Ну что ещё.

— Дело в Дэне. Он настаивает на особняке, а я не могу ему отказать.

— Это решать только тебе.

— Я уже всё решила. Выдержу, справлюсь и всё успею.

— Рад за тебя. Я пошёл?

— Постой. Понимаешь из-за свадьбы я совершенно забросила наш проект. Я вот что думаю. Мне всегда хватало времени, только потому, что он постоянно в разъездах. А если кончатся его командировки, что тогда? Я не могу выбирать. Но ребята постоянно говорят, что всё держится только на мне. Стоит мне пропустить всего одну встречу, потом пол дня уходит на срач, что всё надо переделывать. А после ещё пол дня, чтобы осознать, что всё и правда надо переделывать. И неделя, чтобы переделать. А когда я из медового месяца вернусь? Что там будет? А если дети? Может остановить всё это пока не слишком поздно? Это я бабочка в янтаре. Раньше я бездумно и беззаботно порхала по жизни. А сейчас как в плену. Я просто вязну в этой смоле. Я ведь сама не хотела ни проект, ни команду, ни спонсоров, ни даже свадьбу. А теперь просто не представляю себя без этого всего…

— Я правильно понял? Ты боишься, что не сможешь совмещать работу с семьёй?

— Знаешь, Дэн недавно сказал, что у нас достаточно денег чтобы всё бросить и сбежать на край Земли. Как романтичная парочка преступников.

— Ты ему сказала, что это не может хорошо кончиться? Они обязательно свалятся.

— Откуда?

— С края Земли!

— Да мне не до этого было. Я орала так, что не понятно каким потоком его быстрее сдуло. Воздушным, звуковым или матерным. Это ведь просто невинная шутка. А меня чуть пополам не разорвало. А знаешь почему? Я представила ребят. Одних. Брошенных. Без меня. Без мечты. Без даже минимальной возможности сделать мир чуточку лучше. Паша, конечно — то ещё стенобитное орудие. Но этого недостаточно. Иногда чтобы что-то сделать кто-то должен понимать, что шёлк слишком скользкий, лилии слишком вонючие, а белый слишком белый. Я хочу не нестись из дома каждый день в студию. Я хочу отстроить заново личную жизнь с мужем. С настоящей всепоглощающей страстью. Я не хочу клепать детей по автоматической программе. Но так не получится. Придётся выбирать. И если Дэн будет давить. Я… я ведь его брошу.

— Лика. Шёлк бывает вообще не скользкий. Есть сорта лилий без запаха. А белый… Да не бывает никакого белого. Его вообще не существует. Ты никогда его не видела. Только теоретически знаешь, что он есть. Просто занимаешься самообманом честно считая, что смотришь на него. А на самом деле это просто светло-какой-то. Слишком светлый, чтобы разобрать светло-какой.

— Ты хочешь сказать, что жизнь не идеальна и всегда найдутся варианты? Даже в самой безвыходной ситуации. Главное просто шевелить мозгами и не сдаваться?

— Я сказал только то, что сказал. Выводы ты сама сделала. Иди спать уже? А? И мне дай!

— Если я ещё раз позвоню ты закажешь киллеру мои голосовые связки во фритюре на ужин?

— Конечно нет, ты же знаешь… Возьму трубку буду сочувствовать сквозь толстый слой необъятноговозмущения. Как, впрочем, и всегда.

— Да. Знаю. Спасибо! Даже думать не хочу, чтобы я без тебя делала)))

— Пожалуйста. Спи давай. А то колыбельную петь приеду!

— Уж лучше киллера!

— Вот именно! Со мной шутки плохи! Я знаю свои сильные стороны!

— Клянусь всеми святыми покровителями всех свадеб мира, что пойду спать!

— То-то же!

Святые покровители в этот момент должно быть, торжественно издохнув, бухнулись прямо в праздничные торты подопечных лучащимися ликами, ибо сразу после вечной клятвы я тут же начала делать наброски громоздкого кондитерского изделия.

Антон был чем-то вроде лотоса. Не пойми каким образом, выросшим на болоте словесных и визуальных испражнений приложений для знакомств.

По началу, я совершенно искренне отвечала всем, что не собираюсь:

Присылать свои обнажённые фото.

Включать какое бы то ни было видео.

Мастурбировать на присланные мне фото и видео, отправляя результат в виде фото и видео.

Принимать у себя в гостях.

Ехать к кому-то в гости.

Ехать куда бы то ни было. И на Мальдивы тоже не собиралась.

Вступать в половые связи с незнакомым человеком, отвечая фразами типа «Нет мы не познакомились, нет и завтра не познакомимся. И потом, если со мной немного поговорить, тоже не познакомимся.»

Обилие данных, о которых я точно знать не хотела, свалилось на меня из Глобальной Информационной Бесконечности. Сокращённо ГИБ. Потому что ГИБлое это место! Ощущение было такое, как будто ковш экскаватора вывалил на меня целую гору членов, засыпавшую меня с головой. Не самый приятный из возможных опытов.

Дальше я честно старалась найти логику в новой ячейке данных, которую я совсем не хотела иметь у себя в сознании.

Удивительно было, что все требования ко мне полностью исключали все обязательства с той стороны. При этом после непродолжительного интервью, оказывалось, что после первого «привета» я уже автоматически обязана дать только им. И больше никому никогда не давать ни до, ни после. Аргумент в защиту этой теории был один на всех «Это же я!»

Привыкнув к новым обстоятельствам, было принято решение использовать такое непаханое поле абсолютно серьёзных и очень обидчивых людей для тренировки своих саркастических навыков.

Предложения заняться сексом на ветке дерева, под музыкальные композиции, состоящие из матерных слов, в самой грязной подворотне, или пока я во всё горло буду декламировать стихи об ужасах войны воспринимались с потрясающим моё воображение энтузиазмом. Даже заверения, что я лучший фоторедактор на белом свете, не помогали ни грамма.

И каждый отказ от абсолютно идентичных предложений наталкивался на стену одного и того же вопроса.

— Почему?

И я честно пыталась на него ответить. Наставить этих людей на путь истинный. Но любые мои аргументы разбивались о совершенно абсурдные и одинаково безвыходные контраргументы. Причём работавшие в одну сторону.

Например, если мы жили в разных городах, то «надо будет — приедешь!». И подробный рассказ: как мне найти в интернете экспресс, на котором добраться.

И это было ещё не самое худшее. Дальше на меня понеслись потоки информации, как свобода выбора портит людей, и что мы все на сайтах знакомств, проходим мимо своего счастья. А ведь именно это счастье в мужском обличии сейчас нам и пишет. И счастье это предпочло бы, чтобы это у него была свобода выбора, а не у нас. И оно (счастье) с положением вещей, где выбирают его, а не оно, категорически не согласно! Вот и приходится нам объяснять, какие мы умом обделённые и не расторопные!

Люди, у которых на фотках были машины и часы… Ну, видимо, потому, что у них есть машины и часы… Считали своим долгом устроить мне натуральный допрос с пристрастием. Только что лампой в лицо не светили и детектор лжи не подключали. А выяснить следовало вот что: а не шлюха ли я часом… Не самый увлекательный вид досуга, зайдя в чат с порога начинать оправдываться. «Простите, господин полицейский, нету у меня татуировок, да не беру я денег у мужчин за интим-услуги, а фотка в купальнике в совершенно другой соц. сети, не призвана продать, то что на ней изображено.

Бывало и наоборот. То есть желающие меня приобрести тоже имелись в большом количестве.

А некоторые писали настоящие любовные романы с моим и человека на фото участием. Причём за любым: «Здорово», «да у тебя талант!», «какой ты молодец» следовала ещё тонна, о ужас! Набираемая вручную!

Не сказать, чтобы все первобытные самцы были абсолютными буйно-помешанными питекантропами. Разумные люди среди них тоже попадались. Только вот и те не далеко ушли от своих собратьев.

Тесты на сообразительность оказались не многим лучше тестов на анти-шлюшие.

Как только выяснялось, что я не знаю имя третьего барабанщика, обсуждаемой группы, предпочитаю импрессионизм классицизму, или не дай бог перепутаю «эскападу» с «экзальтацией» (хотя я до сих пор не до конца понимаю в чём разница), мне ставился неутешительный медицинский диагноз об отсталости в умственном развитии.

А если музей с идентичным названием, посмел находиться в нескольких городах одновременно, я обязана была предвидеть, что мой куратор говорил о главном музее, а остальные не считаются. В противном случае я могла прослыть невежественной… как не сложно догадаться кем… ну конечно же! Шлюхой! Которая, впрочем, вполне годится, для прямых обязанностей.

Особое удовольствие мне доставляли индивидуумы, которые сразу начинали разговор с оскорблений. Мол «жопа у тебя толстая, ноги кривые, рожа как перепелиное яйцо, но я-то красавчик, до тебя, так и быть снизойду». Удовольствие было весьма извращённым, ибо стоило только упомянуть о собственных недостатках недосягаемых для меня мужчин, как волны нескончаемой боли выливались в душещипательные монологи, несколько напоминавшие по структуре: «а ты… а ты… а сама ты такая! вот ты кто!». Казалось, на том конце разговора кто-то натурально рыдает.

Были и полностью пустые диалоги. Тогда начинала работать печатным бульдозером.

Я устроила суровый мозговой штурм, на тему, как продолжать разговор после закрытой фразы. Но это не помогало. После пяти попыток я тоже отвечала пару раз «ясно» и «хорошо». А на следовавшее за этим «Давай встретимся?» — решительное «нет».

Потом, как честный человек, стала предупреждать, что выхожу из чата. С неизменным «Почему?» и аргументами, о срочной необходимости отказаться от этого решения.

Вообще все мои попытки выяснить, чем отличается этот человек от миллиона таких же, сводились к одной исчерпывающей фразе: «давай я объясню, как тебе сделать так, чтоб мне было удобно».

Особенный тупик вызывал у меня вопрос: «чем занимаешься?». Что значит, чем? Тебе пишу.

Некоторые предлагали сразу встретиться, не общаясь. Обычно те, кто старше меня.

Не то чтобы удачных свиданий не было совсем. Иногда мне казалось, что я влюбилась. Но после сильных ощущений эмоциональные качели с той же силой отбрасывали меня в депрессию. А плохо всё кончалось всегда. Особенно когда выяснялось, что к интиму я переходить не спешу.

Читала я и некоторые самоучители по знакомствам в интернете. Но быстро поняла, что не могу относиться к парням ни как к животным, ни как к роботам, ни как к мебели.

Я же продолжала верить, что все люди разные и все личности. Просто каждому нужна возможность проявить и выразить лучшее, что в нём есть.

В саду было тихо и тепло. Такой роскошной осени, закутанной в парчу с красными узорами, украшенную невероятными клумбами, не пойми как дотянувшими до холодов, я не помнила давно.

Жанна проверяла мои сообщения хуже нашего учителя по литературе, отличавшегося не только высоким ростом и интересной внешностью, подчёркнутой изящными очками без оправы, но и на редкость сварливым характером.

— Лика, ты совсем дура? — господи даже интонации те же! Может эти двое всё-таки переспали? И она чем-то заразилась? Ладно, не будем завидовать. Первая любовь не проходит. Пришлось смириться с этим молча.

— У курицы мозгов больше, чем у тебя! Ты чё творишь?

— Это они творят! А не я!

— Зачем ты, вообще, с ними разговариваешь? Это же не люди. Это пустые телесные оболочки с торчащими на перевес елдаками, самомнением размером с космос и обидами на весь белый свет, чего их таких замечательных никто не любит, и не желает под них подстраиваться и подстилаться. Да им психиатр нужен, а не женщина! Лика? Ты психиатр?

— Ну… Я же помогаю им понять, почему им не отвечают…

— Да тебе самой психиатр нужен!!! Единственное, что они хотят понять, это какую кнопку на чём нажать, чтоб им фотку ню прислали. Не обязательно свою, кстати. И больше ничего. Это всё, что они хотят знать о женщинах. Да никогда они нас не поймут!

— А я как буду знакомиться, если не разговаривать?

— Отсев! Безжалостный, беспощадный, разгромный отсев. И запомни!!! На всю жизнь запомни!!! НИКОГДА НИЧЕГО НЕ ОБЪЯСНЯЙ ТЕМ, ЧЬЕЙ ЦЕЛИ МЕШАЮТ ТВОИ ОБЪЯСНЕНИЯ!

— Я просто хочу, чтобы они поняли, что я ищу, а потом уже определили устраивает их моя версия дальнейшего развития событий или нет. Что в этом плохого? Я же их не держу. Они могут просто отказать и искать дальше.

— Ну как так можно! — Жанна то ли всхлипывала сквозь смех, то ли смеялась сквозь слёзы — да ты натуральный супергерой! Человек-оправдание! Мне самой уже кажется, это читая, что ты готова дать всем, кто хорошо попросит. Что у тебя вместо мозга? Слезная жидкость?

— А что же тогда делать.

— Я совсем забыла. Знать тебя столько лет и не понять одну элементарную вещь! ТЫ ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕШЬ, ЧТО ЗНАЧИТ МОЛЧАТЬ!!!

Список правил я решила законспектировать. Признанному эксперту в области, где я понимала, только то, что уже ничего не понимаю, приходилось верить на слово.

Итак, отвечать было нельзя на:

Любые «детки», «малышки», «барышни» и другие нестандартные обращения. И вообще на всё, что хоть немного режет слух.

Прекращать разговор после любого «почему?».

Ни в коем случае не заигрывать с больными людьми, какой бы формой сотрясения мозга они не страдали.

Любая закрытая фраза, любые три вопроса подряд без единого ответа, любой намёк на встречу у тебя…

Перечень был таким длинным, что казалось чаты существуют только для того, чтобы их игнорировать. До меня начинало доходить. Читая список, я разом вспомнила всё пережитое в бессмысленных попытках найти любовь. Несметной кучи приступов тошноты, головокружение, отчаянье, безысходность. А в конце искромётное понимание людей, желающих избить любого, у кого имеется член.

— Жанна…

— Что?!

— А они все… такие?

— А ты такая? Она повернула на меня телефон с открытыми переписками.

— Наверное нет…

— Ну вот и они нет. Наверное… Или, может, я просто не хочу в это верить.

Мы долго молчали, уставившись на клумбы и фонтанчик, сидя на кованных стульях в потрясающем воображение саду, созданном в заботе и любви любимой мамы Жанны. Возможно, самой счастливой женщиной на всём белом свете. По крайней мере она не давала ни одного, даже миллисекундного повода в этом усомниться.

Отбор не прошёл даром. Общение не клеилось. Но времени стало уходить в разы меньше. Меня ломало, трясло, но я брала себя в руки и без дополнительных размышлений удаляла все диалоги, попавшие в чёрных список Великого Гуру знакомств в интернете. Сама же она не нашла ни парня, ни даже постоянного любовника.

Лучом Света в Тёмном царстве, Ангелом в беспросветном аду, светом в конце туннеля был Антон. Первые же его сообщения пролили целительный бальзам на мою израненную кромешным бредом голову:

— Тут написано, что ты не просто любишь кино. А прямо истинная фанатка этого удивительного искусства?

— А почему оно кажется тебе таким удивительным? Каждый выражает свой внутренний мир, имеющимся у него способом. Через картины, одежду, текст. Да хоть лепкой тарелок из глины!

— Потому что кино — это возможность оказаться в чужой фантазии, заботливо созданной колоссальной командой людей по уши влюблённых в своё дело. И побывать там не просто на правах гостя. А жить по-настоящему. В реальности, где никогда не бывает скучно.

Мне было всё равно откуда он выцепил эту фразу. С человеком, который понимает, что сейчас выдал, мне всегда будет о чём поговорить. Позже выяснилось, что Антон написал её в момент нашего знакомства и ни секундой ранее. Он утверждал, что волны моего сознания уже тогда сбили его с ног.

Иногда мы спорили до пены у рта. Он был одним из немногих кому удавалось меня переубедить:

— Да ты просто не понимаешь! Фильмы-ребусы с переменой временных линий очень сложны в создании.

— Что сложного, отснять плёнку, кинуть её в блендер и нажать на пуск?! Да так только бездарности делают!

— Сложно создать интригу, сделать зрителя полноценным участником! Дать возможность почувствовать себя детективом!

Я тоже была готова отстаивать своё мнение:

— Он гений!

— Почему? Только потому, что эстеты, покручивая бокал с вискарём, так сказали?

— Потому что он изобрёл способ передачи сверхъестественного с обыденном!

— Он не способ изобрёл! Он накурился! Или ещё что потяжелее!

— Тогда объясни, почему создатели твоего любимого сериала, который ты позиционируешь как вечную классику вдохновлялись его работами!

— Докажи!

— Во-первых они сами так сказали! Во-вторых, вот смотри, сравним постановку кадров….

Иногда мы были согласны:

— Да не проблема сделать сильного женского персонажа!

— Конечно не проблема. Надо только делать его по канонам создания любого сильного персонажа!

— Вот именно!

Иногда понимали друг друга с полу слова:

— Нет хуже впихивания морализаторства и политики!!!

— Так и хочется сказать, ты чего мне своё мнение в глотку суёшь! Расскажи историю! Я сам разберусь, какие выводы из этого делать!

— Французское кино о любви?

— Французское кино о любви!

Иногда просто не знали, как относиться к просмотренному:

— Да это какая-то претенциозная чушь! Столько хороших актёров… А в итоге…

— Я не могу назвать этот фильм плохим, просто с первого раза не въехала, что смотреть надо было не на персонажей, а на их историю. Они проживают одно и то же. И все делают выбор в пользу иллюзий. Получается, что у героев концовок нет, а у мысли, которую они иллюстрируют — есть.

— И фильм от этого становится легче смотреть? Когда это понимаешь?

— Не-а.

— Ну получается я прав.

— Всё равно нет. Мысль-то правильная.

— Сложно тут что-то однозначное сказать… Да и актёры тоже вроде стараются…

Иногда он менял своё мнение:

— Тут главное химия между персонажами!

— Не-а! Освещение!

— Причём тут освещение в классической эротике?

— Возьмём вот эту культовую сцену! Что ты видишь?

— Силуэт!

— А эту?

— Кусок льда!

— Ни хрена! Ты видишь блики в куске льда! И отражение этих бликов в талой воде и на коже!

— А… Ну… Может быть…

Иногда я:

— Она дура.

— Это почему?

— Она влюбилась и решила, что от этого теперь весь мир должен построиться! А что в итоге? Развалилось целое государство.

— А… ну да… она дура…

Наше личное знакомство оказалось столь увлекательным, что просто не могло никак не отпечататься в моей биографии.

В одно ясное морозное утро (а для Антона это было именно утро) пришло неожиданное сообщение:

— Сегодня потрясающе пустой день!

— У меня тоже.

— Так может встретимся, наконец?

— Вообще… На улице и правда такая красота!

Предложение меня обескуражило. За то время, пока мы общались я успела привыкнуть, что в моём телефоне живёт человек в текстовом формате. Только так его и воспринимала. Сам факт обретения им плоти и образа казался каким-то неправильным что ли.

— А как мы поедем? Движение на дорогах парализовано из-за оледенения.

— Общественный транспорт ходит.

— Там толпа, наверное!

— Давай встретимся тут (он скинул точку на карте).

— Я оденусь как снеговик! И тебе советую!

На улице творилось натуральное пиршество света. Яркое Солнце на пронзительно голубом небе освещало толстенные ледяные глыбы! Они были везде. Свисали с крыш до самой земли, опутывали провода, окаймляли массивные трубы. Город звенел сияющей чистотой.

— Ты тот самый снеговик, которого я ищу?

Парень с растрёпанными волосами до плеч и лиричным взглядом серо-голубых глаз, видимо и являлся тем самым, уже горячо любимым на тот момент, киноманом. Узкая шапка, огромная куртка потёртые штаны, которым на вид было лет сто, полностью убивали модельный вид его фотографий. Однако было в его внешности нечто классическое. Тонкие аккуратные черты лица, гордый профиль, объёмный шарф и какое-то неуловимое изящество движений и мимики. Пожалуй, он мог бы мне понравиться, но ощущения эротического характера от его присутствия были абсолютно нулевые. К тому моменту этот человек уже успел стать мне другом. И моё сознание наотрез отказывалось воспринимать его как-то иначе. Я просто ужасно рада была его увидеть, и чуть не бросилась на шею, как к старому знакомому.

Он заметил этот мой вовремя остановленный импульсивный порыв. Растянул по лицу идеально симметричную улыбку, по которой при желании можно было проверить уровень, и слегка приобнял длиннющими руками.

— Рад тебя наконец увидеть. Кажется, мы уже вечность знакомы!

— У тебя красивые фотографии.

— На что ты намекаешь?

— На то, что ты фотогеничен!

— И что это значит?

— Это значит, что на фото ты лучше, чем в жизни.

— Ты считаешь это комплимент?

— Однозначно!

— Тогда ты тоже!

— А вот я могу и обидеться!

— Если тебе приятно находиться в этом состоянии — я не возражаю. Прежде чем пойдём я бы хотел уточнить один момент.

— Давай.

— Надеюсь это нам не помешает?

— Ну!

— Это не свидание.

У меня прямо-таки от сердца отлегло!

— Какое счастье!

— Отлично, что мы так быстро это выяснили, и мне не нужно оправдываться.

— Моя подруга говорит, что оправдываться нельзя по определению. Это неуважение к собеседнику. Ты отнимаешь у него право на личное мнение! И скорее всего он не захочет его отдавать.

— Твоя подруга очень мудрая.

— Я бы сказала, скорее, наблюдательная. Но может и мудрая. По сравнению со мной.

— Итак! Идеи?

— О, да! — следующее я выпалила на одном выдохе — Здесь недалеко находится начало монорельсовой дороги, которая идёт прямо в новый строящийся район с целой кучей всяких, задуманных, как оригинальные, развлечений. Там планируется огромный океанариум, парк аттракционов, интерактивный выставочный центр и много чего, я всё не помню… Ничего этого пока нет. Но дорога проходит высоко над землёй, и как я поняла, раз мы на первой остановке, то можем занять места у панорамного окна в начале состава.

— А машинист?

— Там нет машиниста чистая автоматика!

— А по дороге что-то есть? Может где-то выйдем?

— Вроде есть какой-то торговый центр… Но я так поняла большую часть пути мы будем ехать мимо строек. Так что не обольщайся! Ну всё я готова! Погнали. Тут пешком придётся немного пройти. Минут 20 не больше если быстрым шагом. Мы вроде не хотели лишний раз в давку лезть.

— Если на меня когда-нибудь налетит ураган я назову его Лика.

— А я Жанна. Не спрашивай — это личное.

— Ты хочешь сказать, бывает хуже?

Я медленно кивнула многозначительно выпучив глаза. — Видимо мудрость в этом и выражается. В степени ураганности.

Мы взяли по вкусному Моккачино. Я настояла, что угощаю и это даёт мне право лишить выбора кофейного реципиента. Антон уже понял, что проще смириться.

Я шла как ниндзя на боевом задании. Только вместо секретного документа у меня в руках был бесценный бумажный стаканчик.

— Ты передвигаешься странно. — Он отхлебнул из стаканчика и усмехнулся. Он даже кофе держал с какой-то неуловимой лёгкостью. Большой и средний пальцы удерживали стакан, указательный отведён в сторону, безымянный слегка согнут. Пожалуй, если бы кто-то захотел слепить статую «юноша с кофе» его руку можно было использовать в качестве натуры

— Не двойной экспрессо, конечно, но для разнообразия, интересно. Правда больше на детский коктейль похоже, чем на кофе. Ну и ладно. Главное горячий!

— Тебе совсем жизнь не дорога? Мои боевые навыки позволяют не только донести божественный напиток до места назначения в целости и сохранности, но и жестоко отомстить его обидчикам!

— Да нет, вкусно, правда — его улыбке сложно было не поверить. Она была чистой, открытой. И было в ней что-то… Как из другой эпохи! Наверное, так улыбались рыцари своим дамам сердца, отправляясь на подвиги с их благословения.

Наш футуристический транспорт будущего наконец-то прибыл. Времени прошло недостаточно, чтобы сбить пену. Антон рванул занимать нам места, пока я церемонно, не дыша, несла своё сокровище в направлении кресел. Панорамное окно воистину впечатляло, обещая грандиозную демонстрацию города, погружённого в лёд, во всей его первозданной красоте! Только бы солнце не ушло! По небу плыли облака, но слепить нас отражаясь во всех поверхностях единственному имевшемуся в нашем распоряжении светилу это пока не мешало.

После посадки к нашим услугам были маленькие столики, специально для кофе. Я бы не заметила, но Антон после серии возмущений: «почему столы есть у всех кроме нас» — устроил ревизию прилегающего пространства и методом дедукции пришёл к тому, что наши подлокотники отличаются по форме. Так, на новоиспечённом столе образовались не менее новоиспечённые круассаны с миндальным кремом или сыром, завёрнутые в одноразовые тарелки и пакет.

Антон пялился на это представление иллюзиониста во все глаза.

— Ты всегда такое с собой носишь?

— Нет. Только по праздникам!

— Сегодня праздник?

— Ну, во-первых, это наша первая встреча.

— Ну да, вполне себе праздник. А во-вторых?

— А во-вторых, мама испекла круассаны! Это тоже праздник.

— Что ж ты сразу не сказала? Раскладывай.

Круассаны были мятыми, холодными, но удивительно вкусными… Поезд взмыл над городом открывая со всех сторон умопомрачительную панораму хрустального города.

— Как жаль, что у меня нет зелёных очков! — Я глотнула, стараясь, захватить и кофе и, с таким трудом доставленную, пену.

— Чтоб попасть в изумрудный город одним движением руки?

— А с другой стороны может так и лучше? Сразу без иллюзий наслаждаться бесцветным великолепием?

— Я сегодня читал, такое последний раз сто лет назад было.

— Даааа…. Такое бывает точно раз в сто лет.

Скованный искрящимся льдом пейзаж не так часто прерывался строительными площадками, как мы предполагали. Дорога была по-настоящему изумительной.

— Я бы хотела работать в кино-индустрии. Восхищаюсь родителями. Хотела стать оператором, но папа меня отговорил. Поэтому методом исключения пошла на режиссёрский. А ты чем занимаешься?

— У меня… странная работа. — Он замолчал. Лицо превратилось в каменную маску. Я поняла, что продолжать этот разговор бесполезно.

— Ну ладно — я замялась — А что ты делаешь на сайтах знакомств? Кого там ищешь? — кажется я опять попала не туда. Антон уставился остекленевшим взглядом в какую-то одному ему известную картину. После затянувшейся паузы он, наконец, выдавил хоть что-то.

— А что там искала ты? Ну не меня явно!

— Нормальных отношений!

— Экзотика. — он едва заметно хихикнул — И как ты думала их там найти?

— Ну — мне пишут «привет», я «привет»! А дальше как у нас тобой, только не про кино, а про меня. Про мои мечты, интересы, хобби, может. А некий мифический персонаж про свои. Ну дальше по проверенному сценарию. Свидания — поцелуй — секс — знакомство с родителями — семья — дом — дети…

— Думаешь, так бывает? Тебе не кажется, что всё касаемое тел и чувств людей слишком легко покупается и продаётся. — Его глаза стали похожи на льдинки за окном.

— Ты что-то об этом знаешь?

— Я знаю, что это есть. А ты что думаешь по этому поводу.

— Я думаю, что нельзя оставить себе то, что ты продал.

— Это как?

— Если ты продал тело, то оно не будет принадлежать тебе до конца. Если ты продал душу, она останется у того, кому ты её продал.

— А может сдал в аренду?

— Ну начнём с того, что условия сделки не всегда оговариваются. И потом. Разве арендованные вещи могут принадлежать сами себе?

— Но люди ведь не вещи.

— Я часто замечала, что у людей, которые продали себя что-то ломается. В линии поведения, взгляде, речи. Они становятся как будто пустыми. Призраками что ли. Или големами.

Он молча кивнул. Но я не унималась.

— Сейчас совсем не о проституции. Вопрос в том продаёт человек себя или продукт своего труда. Мне кажется, это огромная разница.

— Что думаешь о людях, которые продают волю? — Антон выглядел грустным.

— Волю? Это как? Волю к жизни? Или волеизъявление? Разве её можно продать? Я, думаю, её можно потерять. Или можно ей не воспользоваться…

И снова повисла неловкая пауза.

Да что ж такое!

— Мне кажется я продал свою…

Хорошо, что я не зажевала этот странный неловкий разговор шедевром кулинарии имени любимой мамочки. Тем более, что он у меня остался один! Больше к вопросу его работы мы никогда не возвращались.

Фотографироваться на фоне кристаллического безумия, пролетающего в окнах было куда веселее и полезнее.

Я щёлкнула телефоном и пристально всмотрелась в результат с максимальной степенью критичности. Изучая его возвышенное лицо невольно хотелось узнать, о чём он думает, какую тайну скрывает. Небрежная поза идеально вписывалась в кадр дополняя общее впечатление. Я перелистнула фотографию. На ней была я. В той же позе. В том же поезде.

— Да как так-то! Ты что душу дьяволу продал?! Познакомь меня с ним! Я тоже хочу такую сделку! Нахрен душу! Хочу нормальные фотки! — я буянила.

Клуша с перекошенным лицом (в тот момент я как раз пыталась объяснить, с какого ракурса лучше снимать). Я перелистнула. «Нету у меня никакого второго подбородка!» Дальше. «Отлично теперь я пингвин!» Камера была ко мне беспощадна. Один кадр, хоть и засвеченный Солнцем выдался хоть немного похожим на то, что я обычно вижу в зеркале. Он был достоин немедленной публикации.

Моя модель, тем временем, уплетала круассан за обе щеки, не оставляя в образе даже тонкого намёка на аристократическую загадочность своего пиксельного двойника. Но тут моему взору открылось нечто куда более интересное.

— Смотри!!!

В далеке из ниоткуда возник величественный хрустальный подвесной мост над рекой! Казалось, он нежно мерцал всеми цветами радуги. У меня аж дыхание перехватило!

— У тебя какое приближение?!

— Да вроде неплохое. Думаешь надо это снять?

— Спрашиваешь! Да я в жизни такого не видела! Как думаешь? Мы там поедем?!

Я немного подпрыгивала на кресле от нетерпения.

— Судя по всему, мы вон там делаем крюк. И, да, кажется мы там проедем. — Он открыл карту.

— Вот здесь наша дорога сходится вот с этим… и уходит… Да. Уходит прямо на мост!

Я уже ни о чём другом и думать не могла! Только, что трясти Антона, с какого ракурса меня снимать и как надо заранее включить телефон, чтобы не опоздать… Он оказался на удивление терпеливым парнем.

Но по мере приближения к мосту энтузиазм мой вместе с настроением стремились к нулевой отметке. Небо слишком быстро затягивали тучи. Пейзаж вызвавший у меня целый шквал буйного детского восторга погас. Стал будничным… унылым… И каким-то промозглым. Как любил говорить папа. «Всё зависит только от света, иногда от преломлённого.» Сейчас света не было. Никакого. Только противная чёрная туча, за считанные минуты заполонившая всё небо! Эх, если бы только мы выехали чуть пораньше! Ожидание чуда, как это всегда и бывает сменилось горьким разочарованием. К мосту мы подъезжали уже без волшебства и настроения. Антон пытался меня подбодрить:

— Да не сошёлся свет клином на проезде правильно освещённого моста! К тому же снимок издалека намного лучше! В него влезает весь объект целиком, а не его жалкие ошмётки.

Но до точки назначения мы доехать так и не успели…

Ураганный ветер налетел неожиданно как звонок будильника в 6 утра. Вагон ощутимо потряхивало от воздушных порывов. Сосульки, покачивались, на проводах, канатах и креплениях. С грохотом летели вниз, рассыпаясь ледяными массивными осколками. Поезд остановился. И это была лучшая из новостей. Не хотелось бы застать это обрушение на самом мосту!

Мысли в голове шелестели, как крылья мелких противных насекомых, вроде и безобидных, но в навыке портить отдых на свежем воздухе им не откажешь. С каждым разом градус их абсурдности стремился к небесам.

«Надолго ли это? Что будет дальше? А вдруг вагон размагнитится и свалится вниз? Или его ветром с рельс сдует? А если когда мы подлетим к земле я подпрыгну, может не разобьюсь? А ураган может атаковать нас сосульками и разбить вдребезги?»

Мы стояли. Никто из пассажиров вагона не смел даже вдохнуть. Когда оцепенение начало сходить Антон шепнул: «Думаю, произошло повреждение линий электоропередач.». Голову неприятно сдавило. Интуиция говорила, что дело дрянь. Где она была, когда надо было предотвращать неизбежное? «Бухала. Точно. Бухала. Вовремя же она протрезвела… Ничего не скажешь…»

Антон придвинулся ко мне. К самому уху и тихо, чтобы никто не услышал спросил:

— Ты в порядке?

Я еле заметно помотала головой.

— Тебе страшно?

Я кивнула. По спине пополз скользкий как гигантский слизняк мерзкий холод…

— Ты понимаешь, что у нас нет выхода. Если ты не настроишься на меня и не подхватишь моё состояние, мы можем закончить свою жизнь настолько глупо, что просто стыдно. Это крайне маловероятно, но возможно. Ты должна действовать как при самом худшем сценарии. Но дело даже не в этом.

Я нервно сглотнула.

— Видишь этих людей?

— Д..дааа…

— А вон ту малышку?

— Угу.

— Представь её на Земле с разбитой головой. Ты хочешь, чтобы это случилось?

Я втянула воздух чтоб заорать на весь вагон, но он успел перекрыть рот рукой. Я судорожно мелкими вздохами хватала воздух. Вагон продолжал дрожать под порывами ветра. Наконец мне милосердно вернули способность разговаривать.

— Ты вообще не помогаешь! — оказалось я умею орать шепотом.

Казалось, мои внутренности перемещались внутри организма движимые единой волей подступающего ужаса.

— А теперь слушай внимательно. Либо ты сейчас выбрасываешь к чёрту своё мнение и включаешь голову. Либо сидишь как все и выполняешь команды, как хорошо выдрессированная собака. В обоих случаях всё будет хорошо. Поняла?

Я начала закипать! Да от собаки сейчас будет больше пользы, чем от овоща, в который я превратилась! Ну уж нет! Да я на своих плечах весь поезд вынесу если понадобится!

Я почувствовала, как начинаю наливаться силой. Антон смотрел на меня жестко. Безапелляционно. Страх сменялся бешенством. Нежеланием мериться с судьбой, с погодой, с собственными ошибками в конце концов! Я обязательно расплачусь! И разорусь! Но потом! Когда всё закончится! Я заряжалась его спокойствием как от бесконечной дзен-батарейки. Его тёплые руки лежали на моих. Он смотрел, не отрываясь и казалось не моргая.

— Что ты решила?

— Я с тобой. — фраза легла увесистым булыжником, закрывшим проход всем возможным эмоциям до востребования. Теперь я чётко понимала, что нужно делать. Меня больше не было. Остался только набор знаний, и безграничная готовность выдрать из самых дальних закоулков памяти, всё, что понадобится.

— Такой ты будешь полезна. Знаешь, что делать?

— Да.

— Тогда понеслась.

Его вдох был очень глубоким, кисть сильнее сжала мою.

— Нужно звонить в службу спасения. — Сказал он чётким поставленным голосом. Все как по команде дёрнулись к телефону!

— Стоп! — Гаркнула я. Адреналин ударил током от кончиков пальцев ног до самой макушки. Все замерли.

— Он позвонит. — я невежливо ткнула пальцем в прямо Антон в нос — Посмотрите вокруг себя. Кто видит номер технической поддержки этого транспортного средства?

Людей в вагоне было немного. Несколько мужчин, парень в спортивном костюме, две женщины среднего возраста. Девушка в юбке и тёплых колготках. Женщина с пятилетней девочкой в розовой куртке и штанах в цветочек, влюблённая пара на свидании (девушка была одета со вкусом, да и парень явно хотел не отставать). И ещё бабушка, которой всё происходящее было явно до лампочки. Вот и весь наш боевой отряд.

— Здесь! У меня! — Бородатый мужчина в расстёгнутой куртке и свитере грубой ручной вязки, указывал на табличку над головой. Голос у него такой, что он мог поговорить с роднёй в соседнем городе без помощи телефона.

— Диктуйте номер! Я его наберу! Всем лучше застегнуться! Скоро здесь может похолодать! — отрапортовала я, всё ещё слегка подрагивая, молясь про себя, чтоб этого никто не заметил.

Антон уже во всю описывал ситуацию службе спасения. Наше негласное руководство было воспринято с молчаливой благодарностью. Всем хотелось просто сидеть и ждать помощи: молча или истерично, с юмором или бухтя себе под нос о превратностях судьбы. Тут уж каждому своё.

Карем глаза мы с Антоном как коты за мячиком, метнули взгляд в дальний угол вагона! Там что-то отчаянно искрило! Неприятности и не думали заканчиваться! Эти сволочи явно любят дружные тёплые компании и по одиночке ходить боятся!

Запахло жжёной резиной… Девочка взвизгнула. Все повскакивали с мест. Сердце отчаянно колотилось, руки дрожали, но мне было всё равно. Я чувствовала надёжное плечо. И знала одно. Сейчас я киборг в боевом режиме, и ничто этого не изменит!

— Спокойно! Все замерли! — Антон говорил ровным, но очень громким голосом. Быстро закройте лица! Вода есть?

— Парень рюкзаком протянул спортивную бутылку.

— Пропустите, мне надо намочить шарфы! Всем оставаться на местах! Не отвлекайте!

Антон прошёл по вагону смачивая шарфы водой.

— Закройте лица.

Я метнула взгляд с сторону главного фактора неопределённости в нашей, и так висящей на волоске организованности.

— Займись ребёнком. Это может стать проблемой. — шепнул Антон, когда я проходила мимо него. — Справишься?

— Ну что милая, страшно? Всё будет хорошо. Слушай взрослых дядей и тётей. Ты же большая и очень умная! Ты справишься лучше всех правда? — Заплаканная девочка кивнула. — Держи вот так. И злой дым тебя не тронет. Хорошо? — она старалась всё делать правильно. Миссия была выполнена. Её мать слегка мне улыбнулась и последовала примеру дочери.

Едкий запах дыма становился всё сильнее.

— Я нашел молоток! — голос Антон сорвался на крик.

— А огонь от ветра не разгорится?

— Выбора нет.

— Кто может разбить стекло?

— Я попробую — спортсмен с лёгкостью выбил стекло.

— Вроде его можно было просто выдавить.

Все были заняты делом. Молоток был у нас. Мужчины пытались открыть двери. Их заклинило.

— Вышибай окно! У меня есть идея! — если вихрь имени меня запущен, то его уже ничем не остановишь!

— А идея не слишком… кхм… — Антон бросил взгляд сквозь дымовую поволоку в сторону малышки и явно заменил слово на более культурное — опасная?

— Быстро! Вышибай!

Осколки полетели далеко в сторону земли.

Мы болтались в маленькой хрупкой скорлупке на несколько метров выше, чем нам бы того хотелось. На наше счастье, хотя бы ветер стих и кабину не так трясло.

— Бородатый мужчина! Быстро сюда! — Обращение так себе. Но приходилось выкручиваться хоть как-то. Он в припрыжку подбежал к окну, рядом с которым стояла я. Вагон покачнулся.

— Видишь работников строй площадки?!

— Да — пробасил он.

— Привлеки их внимание! Их кран может достать до нас!

— А что кричать?

— Кричи: эй там на стройке! Мужчины в оранжевых жилетах и касках! Строители!

Он прокрутил по кругу мой экспромт несколько раз, щедро разбавляя своей импровизацией, впрочем, не менее абсурдной. Строители обернулись.

— Ори «помогите»! Во всю глотку!

И он заорал…

Внизу началось шевеление и мельтешение. Ни одни мы поняли, что кран идеально подходит для нашего спасения.

И тут до меня дошло, что обшивка одного из кресел загорелась. Мы с Антоном не сговариваясь скинули куртки и попытались закрыть источник пламени. Антон зажал их руками пытаясь перекрыть доступ кислорода. Неподвижная сцена застыла на какое-то время. Девушка прижалась к своему кавалеру, малышка тихо пискнула, спортивный парень зачем-то принял боевую стойку. Мы же просто пытались отдышаться. А потом снова принялись за дело. С трудом, но спортсмену удалось открыть дверь.

Антон при моём активном участии определил порядок выхода. Спорить с нами никто не стал. Явно посланный нам провидением и могучими воплями грубого мужского баса подъёмный кран, приблизился вплотную к вагону, и операция по спасению наших жалких пропахших горелой резиной шкурок началась. Мы с Антоном сползали последними. Хоть и замёрзли вдребезги. Кто-то должен был следить за порядком очереди, и чтобы никто не вывихнул мешающиеся части тела, тормозя наше общее движение к свободе. Особенно нас беспокоила старушка. Но общими усилиями мы вытолкали и её, хотя для этого пришлось чуть ли не поднять грузное тело в воздух. Чего с испугу не сделаешь.

Оставалось только сообщить о развитии событий везде, куда мы успели дозвониться. Я считала, что так правильно. Суперкомпьютер, работающий на мандраже в тысячу вольт, в который превратился мой мозг функционировал по-прежнему исправно. Пока ему не дадут сигнал «всё закончилось» и он сможет уйти в длительную перезагрузку системы.

Строители были нашими героями. Отблагодарить их хоть как-то было не меньшим вопросом жизни и смерти, чем выбраться из горящего ледяного безумия. Мы хотели всем вагоном скинуться и заплатить им за наше спасение, но они наотрез отказались. Тогда мы отправились в магазин. Там не было света, что не помешало нам скупить все готовые блюда в коробочках. Деваться было некуда. Не одни мы оказались в морозном капкане. День заканчивался довольно странным пикником посреди холодного магазина в тёплой компании трёх продавщиц, четырёх строителей и нескольких, возможно спасённых, а может просто напрасно потревоженных жизней… Как знать. Но мне нравилось думать, что именно первое. И что мы с Антоном оказались отличной командой. Проверенной в боевых условиях. Свет дали. Но расходиться мы не спешили. Во-первых, мы только начали согреваться. Во-вторых, неожиданно начался длиннющий стэн-ап монолог всех участников.

— И главное эта пигалица мне вопит: Ори! — А я знаю, что орать? — Она: Мужики в жилетах! — Я как опешил и заорал на всю глотку! Брата в деревне так к обеду не звал…

Истерика сделала своё дело, осознавая весь абсурд пережитого мы ржали до слёз, над тем, что у других не вызвало бы даже лёгкого подобия улыбки.

— Я куртку кинул. Только потом сообразил! Я-то нахрена её кидаю!!! Мог бы в куртке остаться. Одна уже есть!

Наибольший успех имел рассказ строителей.

Он звучал ещё более странным, чем всё наши вместе взятые.

Но мы-то не знали, что творилось у них.

И потом, их глаза лучились неприкрытым героизмом. А мы как могли поддерживали огонь, хлеставший из неравнодушных сердец.

К несчастью, мне удалось выяснить, что мои самоотверженные визгливые, а главное сработавшие, попытки рулить ситуацией были приняты как должное скорее от шока, чем из уважения. А вот Антон с их ракурса выглядел настоящим бравым героем, прошедшим ни одну заварушку и точно знающим как себя вести, когда всё катится к чертям. Наверное, со стороны виднее.

Когда мы вылезли из магазина наглое солнце выглядывало из-под туч окрашивая реальность красными лучами. Мост сверкал во все стороны ярко-розовыми бликами.

— Ты это хотела увидеть?

— Фоткай меня!

Так появилась одна из моих любимых фотографий. Я в строительной куртке на фоне моста из сказочной страны, а позади расстелившееся до горизонта как маковое поле, бесконечное алое небо. Она не была безупречно красивой. Она была удивительной. И хранила историю, которую я не забуду уже никогда.

В тот день я заснула совсем рано. Приключения — невероятно утомительная штука. Почему Мир устроен так, что самые сложные в плане выживания ситуации потом наиболее интересно вспоминать и приятнее всего рассказывать. Уже с утра моя вольная интерпретация событий начала распространяться со скоростью ракеты. Мне же удалось выяснить, что нам круто повезло. Хроникой несчастных случаев пестрили все новостные ленты. Имели место даже летальные исходы. В основном аварии, но были и более экзотические. У нашего маленького приключения были все шансы пополнить их ряды. Непонятно почему, но эти известия вызывали у меня прямо противоположную реакцию, чем того требовали правила приличия. Несмотря на ужас родителей я была в восторге.

— Ух ты! Так мы вляпались не потому что безмозглые придурки! Получается, что наоборот, мы молодцы! Мало того, что выжили, так ещё и сами справились!

Жизнь приобретает совершенно другую ценность при достоверных доказательствах её хрупкости.

На улице я с удивлением и некоторым разочарованием обнаружила, что снег примялся, стал ровным и даже не пытался сверкать всеми цветами радуги. Пыльный город и не собирался хранить мой ледяной дворец до бесконечности. Сияющие глыбы разбились. Теперь они казались какими-то облезлыми и, в основном, валялись бестолковыми блеклыми камнями по всей округе. Голые ветки деревьев безжалостно посбрасывали сверкающее одеяние. И даже прозрачные лучи солнца, с усилием пробивавшие тонкий слой облаков, совершенно не спасали ситуацию.

Может я вчера была слишком счастлива, чтобы замечать недостатки. Может мне очень сильно хотелось верить в чудо, и я видела то, чего на самом деле не было. А может сказка просто не может длиться вечно.

Глава пятая

Дорогие подарки

На листе бумаги красовался кривой набросок торта в виде замка снежной королевы. Главным его украшением должен был стать сияющий мост с сахарными сосульками.

— К чёрту всех! И всё! Я сплю! Пусть сами будят кому надо! Если смогут!

Одно печалило в этом идеальном плане. Паша точно сможет. Притащит мой холодный труп в офис за шкирку, если сочтёт необходимым. И сделает это одним пальцем. Причём средним.

Некоторые люди приносят в жизнь невыносимый сумбур. Но они же по странным законам мироздания и наполняют её смыслом. К тому же я сама нашла этот источник постоянного напряжения. И потратила на эти поиски невообразимое количество времени, усилий и нервов. Грех было пенять на такой тщательный выбор. Жанна советовала охладить наши с Пашей тёплые отношения во имя прочности будущего брака. Но Жанна ведь далеко не всегда права. Например, она говорила, чтоДэн никак не относится к осуществлению моей заветной мечты. А ведь именно он чуть ли не силой заставил преобразовать мои пространные рассуждения о «зле, добре, несовершенствах с ужасами бренного мира и главное, как всё по моему высшему разумению быть должно» в абсолютно конкретные действия. Кто бы мог подумать, что самая отвратительная выставка тошнотворных инсталляций может так изменить всё. Сила искусства в действии!

— … обычные горы мусора, склеенные в рандомном порядке! То, что ими тошнит… и их, простите, испражняют фигуры свиноподобных людей из прозрачного пластика внутри которых тот же мусор не делает эту свалку произведением с глубокой философией! А интервью автора гудящее из мигающего кислотой силуэта? Да у меня чуть эпилептический припадок не начался! Как может гигантское помойное ведро стоить таких безумных денег? И это ещё ничего! Парень хоть что-то! Хоть из чего-то! Хоть как-то! Но слепил! И хоть какую-то пусть и примитивную мысль передал. «Вы все свиньи, я пророк!» Но ведь идея же! И я её поняла! И все поняли! Всем правда на неё плевать, но поняли же! А в соседнем зале что? Стеклянный шар в наклейках от жвачки. И подписано. «Стеклянный шар в наклейках от жвачки». Высохшее яблоко в шурупах! И подписано. «Высохшее яблоко в шурупах!» Чёрно-белый кубик-рубика! Угадай как называется?

— Даже не знаю. Может «чёрно-белый кубик-рубика»? — щеке Дэна подпёртой увесистым кулаком почти удалось заползти на полузакрытый глаз. Но мне было всё равно. Тирада и не собиралась устремляться к логическому завершению.

— Это в то время как реальные люди чьи таланты и трудолюбие просто не укладываются ни в какие понятия о разумном сидят себе по домам и тихо клепают абсолютно гениальные вещи за совершенно разумные деньги. Мёрзнут под открытым небом, продавая за какие-то смешные суммы то, что должно и обязано висеть в музеях. Радуются своим горсткам подписчиков, потому что у них банально нет ни возможностей себя раскрутить ни понимания как это сделать! Я знаю о чём говорю!

— Ты о везучих подругах твоей мамы, получающих на праздники, то сумки ручной работы, которые больше похожи на скульптурные композиции, то гигантские картины из кофейных зёрен, то столики из морских раковин, то ёршики для унитазов с ручками в виде фарфоровых статуэток на заказ? То, что ты на поражение этой толпы бесстыдно дорогих женщин почтенного возраста тратишь половину своей жизни — это я уже понял. Но разве все эти вещи не стоят таких же неадекватных бюджетов, как скажем вазы и скульптуры, которые получаешь от них ты?

— Да в том-то и дело, что нет!!! — мой крик души разносил пространство в клочья.

А боль моя заключалась в том, что я абсолютно замучилась постоянно вытирать пыль с подаренных предметов интерьера. Например, со статуэтки, состоящей из брендовых кристаллов. Перегнутая во все стороны, нарушая все законы физики дизайнерская стекляшка была в этом смысле не лучше. И многое другое в том же духе.

Но главный бич, конечно, чёртовы янтарные вазы!

Первая из них была безумной красоты. На ней были изображены танцующие пары. Она прямо-таки излучала совершенство. Я целую неделю рассказывала свои впечатления всем, кого знала. Это было роковой ошибкой. Её братья и сёстры куда худшего исполнения размножались в доме хуже плесени на завалившемся под кровать куске сыра. Эта чума зацепила и Дэна. Он преподнёс мне наиболее точную копию незабвенного презента моей тёти, только на ней были выточены картинки безмятежного счастья идеальных влюблённых в разные моменты времени. Круг замыкала пара с ребёнком, на следующей композиции весело резвились мальчик и девочка. Вот бы и круг порочных ваз наконец замкнулся и канул в небытие. Если пересобрать всё это янтарное безобразие в один большой купол в него запросто можно поймать человека.

Для таких подарков нужны громоздкие тумбы, специально-обученные люди для их чистки и куча никому не нужного пространства в доме, чтобы благородное сияние ничего не заслоняло. Денег на достойный ответ у меня, разумеется, не было. А праздники всё не кончались. Зато полёта фантазии хоть отбавляй.

— У меня просто своя система поиска исполнителей. Она не так уж легко мне далась. Просто все эти люди дарили настолько эксклюзивные подарки! Мне банально нечем было им ответить! Методом проб и ошибок я поняла, что могу! Могу вытаскивать истинных гениев из тёплых кресел и заставлять на меня работать. Я умею ориентироваться по портфолио, стилю речи, детализации работ. Умею отличать рекламные трюки от продукта на картинке. А, вообще-то, поражать тонкие натуры маминых подруг в самое трепетное сердечко — давно уже не моя работа. Эту должность ты у меня бессовестно отнял!

— Это не сложно, быть любимым гостем в домах, где презенты твоей подружки висят на самых почётных местах, к которым в первую очередь ведут посетителей дома.

— Ага! Конечно! «Боже! Я утонул в алмазных гранях ваших звёздно-подобных очей как в омуте озёр с резвящимися лесными нимфами в лучах закатного Солнца, упавшего за горизонт в обмороке от вашей несравненной красоты!»

— Я не так говорил.

— Но похоже!

— Вообще не похоже!

— Но смысл этот?

— Смысл да. Скажи лучше вот что. Откуда взялись такие странные отношения? У тебя с этими людьми разница в поколение. Но относятся они к тебе как к лучшей подружке. Хотя нет. Как успел заметить, как раз с подружками у них всё куда сложнее обстоит.

— Дело в операциях.

— Ты что болеешь? Или они? В каких ещё операциях? Ты вообще о чём?

— В пластических.

— Час от часу не легче.

— Понимаешь, люди почему-то относятся к пластическим операциям не как к обычным, когда сочувствуют жалеют, переживают. А пластика… Считается, что человек сам виноват. Что это совершенно необязательные игрушки. А ощущения-то у них те же. Им от того, что они «сами напросились» меньше больно? Или не так опасно. А если результат окажется неудачным? Кто-нибудь скажет: «ах ты бедный несчастный как же ты теперь?», как если бы человек ногу сломал? Нет. Сам дурак — сам виноват. Если у кого-то генетические недостатки — принимай себя как есть. А если он сам себе лицо нарезал и остался доволен или не доволен — то он придурок. Не понимаю почему так. Я вот не считаю, что эти люди не достойны элементарной человеческой поддержки, когда им трудно. Хотя бы потому, что нечто подобное рано или поздно может понадобиться мне.

— Лучше поздно, чем рано. А теперь, попробуй объяснить, как всё это связано с тёплой компанией, очевидно порезанных с разной степенью тяжести ликов этих прекрасных женщин.

— Началось всё с тёти. Я не отходила от её кровати после очередного вмешательства. В гости пришла её близкая подруга и чуть не заплакала. Когда сама проходила через весь этот ад, у неё такого ухода и доброго отношения не было. И после липосакции позвонила маме, со слезами на глазах умоляя меня «одолжить». Мама пыталась объяснить, что я не вещь и «одалживать» меня нельзя. Но я подслушала разговор и приехала к ней сама. В общем я попала в липкий клубок связей, превратившись в бесплатную сиделку, для бесстрашных, но израненных борцов со старостью…

— Теперь ясно.

— Да ничего тебе не ясно! А потом начались эти ужасные подарки!

— И просто принять их как должное после оказанной помощи, было никак нельзя? Ну да. Ты же всех должна переплюнуть. Даже если тебе банально не на что. Понимаю!

— Но я ни о чём не жалею! Я узнала столько прекрасных умелых людей! Научилась отковыривать настоящие алмазы в бесполезной и бесконечной руде глобальной сети.

— Ты жадная и ленивая!

— Это я ЖАДНАЯ И ЛЕНИВАЯ?! Ты сам понял, что сказал?! — Я начинала закипать. Одно не верное слово после такого заявления и в кого-то точно полетел бы стул!

— Всё верно. Ты поняла всю несправедливость распределения денежных средств. Научилась находить уникальных исполнителей и не хочешь делиться этим открытием ни с кем. Так сказать, ни себе ни людям!

— И как ты предлагаешь спасать самых гениальных людей нашей с тобой эпохи?

— Никак, если ты не желаешь работать!

— А что я должна сделать? На свете целая уйма удивительных талантов, которые сидят по норам и боятся даже нос показать! И такая же куча компаний и заказчиков, вынужденных работать с бездарностями за совершенно сумасшедшие деньги! Есть где-то даже паранормальные парламентёры, которые смогли бы примирить тех и этих, чтоб все друг друга поняли и не переубивали! Но как их всех соединить???!!! ЭТО ЖЕ ПРОСТО…

— То чем ты и займёшься!

— Я?!

— Да ты!

— Я одна не могу. Тут нужен человек, разбирающийся в поисковых системах, программист… Да Бог знает кто ещё!!!

— А кто у нас богиня интернета? Ты умеешь искать исполнителей. Вот и найди, тех, кто тебе нужен.

— Но я…

— Погоди. Кто сказал, что это нужно завтра? У тебя на это бесконечное количество времени. Как я понял, твой метод проб и ошибок работает. Разве ты чем-то рискуешь, ковыряясь в свободное время в интернете в поисках партнёров?

— Н-неее…т…

— Вот именно.

— Ты хоть понимаешь сколько такое может стоить?

— А вот это, милая, я возьму на себя.

— Это интересно как ты на себя возьмёшь? Банк ограбишь?

— Ты хоть отдалённо понимаешь какой ресурс у тебя в руках? Ты же самая въедливая заноза из всех, кого я знаю. Кроме, разве что, твоего отца. Ты знаешь об своих привередливых друзьях всё! Какую музыку они слушают, какое у них хобби, что предпочитают в искусстве, какой породы их домашние питомцы, какую еду любят, а какую открыто презирают…

— Ну конечно… это же нужно, чтобы подобрать…

— Ключ. Это всё нужно, чтобы подобрать ключ к их сердцам. А человек с открытым сердцем легче согласится поддержать нашу задумку. Тем более, что она будет и прибыльной, и благородной! Все в выигрыше!

— Моих отношений с ними достаточно максимум на «какая ты молодец, у тебя всё получится, мы в тебя верим!» Но как мы уговорим кого-то поддержать нас материально, ума не приложу!

— Ничего. Это моя основная специальность. Я умею оформлять проекты для презентаций и искать инвесторов.

— И где ты их собираешься искать.

— А ты не думала, что у твоих подружек есть мужья и отцы. А некоторые из них сами дадут фору этим болванам с яйцами.

— У тебя есть какой-то план.

— План у меня был изначально. Просто именно сейчас он оформляется в понятную форму, приемлемую для конкретных действий.

— Я пока поняла только то, что мне нужно искать… Ну, получается, какого-то мега-спеца по разработке сайтов или приложений и пиару в интернете… И с ним вместе решать, кто нам нужен ещё. А потом опять искать…

— Нет сначала ты со мной сядешь, пропишешь план. Подумаешь, как эти сайты знакомств для клиентов и исполнителей должны выглядеть. А может не сайты, а может ещё что-то… И самое важное мы вместе начнём ходить на все возможные мероприятия, как бы тебя от них не тошнило и искать правильные связи, которые могут принести нам инвестиции. А я постараюсь оформить несвязный бред, который ты несёшь в понятный проект.

— Ты знаешь, что я люблю тебя.

— Конечно знаю!

Я демонстративно нахмурила брови.

— Я тоже тебя люблю. Иначе зачем мне всё это затевать? Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

Но мой розовый мир с пушистыми пони пасущимися на облаках, мирно пожёвывая радугу без жалости резала на мрачные куски суровая реальность. В своих фантазиях мы с готовой командой уже сидели за большим столом и обсуждали как будем менять мир! У нас брали интервью как у самой быстроразвивающейся компании! А для писем с благодарностями пришлось создать целый отдельный ящик на почте.

Куда там! В первую неделю рысканья в интернете, единственным достижением стало осознание, что моя идея абсолютно бесполезна. Таких сайтов уже целая тонна и найти на них подходящего специалиста не многим проще, чем на сайтах знакомств, как любила повторять Жанна «Даже любовника! Даже одноразового!». Нечего сказать! Богиня интернета! Если бы я нашла себе мужика на сайтах знакомств, у меня был бы неопровержимый аргумент, что я познала суть виртуальной реальности!

Я прорыдала целый день. Дэну пришлось вести меня в парк и кормить мороженным, чтобы хоть как-то успокоить.

Первая встреча с потенциальным партнёром состоялась только через месяц. Он разнёс мою идею на корню понятно и аргументированно объяснив, почему этот бред ни в жизни не будет работать. Потому что отличный специалист с первого раза распознает заведомый провал! Умею выбирать нечего сказать! Он был убедителен. Уверенность, в прекращении бурной деятельности пока она окончательно не вышла из-под контроля, накрыла с головой.

Больше всего бесило, что у Дэна дела шли более чем замечательно. Весь наш широкий круг знакомых уже гудел новостями о том, что мы вот-вот перевернём мир! Его дар убеждения действовал как гипноз. Не на всех конечно.

Первыми под шквал его обаяния попали те самые подруги мамы, пропуск в дом которых, у нас в силу обстоятельств уже имелся. От них нужна была в первую очередь информация. Я понятия не имела какая именно. Зато Дэн имел. Доходы, свобода и самостоятельность в распоряжении капиталами, кто ищет куда вложиться, кто и с кем связан тесными отношениями, кто к чьему мнению прислушивается, а кого стоит сторониться, потому как его не воспринимают всерьёз. Как ему удавалось замаскировать этот допрос с пристрастием под обычные сплетни одному Богу известно. Он умел слушать:

— Да они только строят из себя богатых! Давно уже увязли в кредитах, и только стараются делать вид, что ещё на плаву! Бриллианты и те на прокат берут!

— Уважает? Эту шлюху? Да он её как собачонку на поводке держит!

— Типичный подкаблучник! Все его, так называемые капиталы принадлежат семье его жены. Он у них так! Для мебели!

— Ну разумеется подделка! Она носит только точные копии своих же украшений! Над настоящими трясётся больше, чем над собственными детьми! Паникёрша!

Дэн сопереживал с такой искренностью, как будто родился в этом курятнике.

— Просто не понимаю, как можно так зависеть от мнения брата.

— Я абсолютно уверен, что равные по статусу люди должны и вести себя как равные!

— Неужели такой заядлый азартный игрок? Я знаю хорошую клинику, где довольно эффективно лечат от этой пагубной привычки! Но ведь человек должен сам захотеть снова стать полноценным членом общества.

— В жизни бы не подумал, что у неё такая бурная личная жизнь! А как скромно выглядит! Сущий ангел!

— Надо же какая всепоглощающая любовь к детям! Но ведь они так ничему не научатся, если потакать им во всём…

В непонятных ситуациях, когда мнения двоих присутствующих противоречили друг другу, он применял свой бесконечный цитатник. Особенно хорошо помогала латынь. Ни у кого не хватало духу открыто спросить, как это переводится. Пока все многозначительно кивали головами он умело подбрасывал новую тему.

Он постепенно узнавал, какие люди могут быть полезными и через кого можно до них добраться. Первые представляли его вторым, вторые третьим…

Особенно хорошо ему удавалось обращать внимание собеседника на его достоинства. Не в лоб, а как бы, между прочим.

— Наверное многое нужно пройти чтобы так хорошо разбираться в людях.

— Хотел бы я так же тонко чувствовать душу Японского Фарфора!

— Сколько труда и времени надо вложить, чтобы дети стали такими успешными. Мне есть чему у вас поучиться.

— Ваше мнение — это просто готовая политическая программа. Ваши бы слова, да нашим правителям в уши.

И, конечно, моё любимое. Случайно обронённое в разговоре «всё началось не со зла, всё началось как игра…». Так изящно и в тему ввернуть строчку из «Улицы роз» надо ещё постараться. Больше было похоже на заготовленный туз в рукаве, чем на удачную импровизацию. Мне кажется папа Жанны достался ему слишком легко.

О том, чем занимаемся мы, Дэн упоминал только в контексте и по ситуации. Особенно он любил участвовать в разговорах, куда стоит вложиться чтобы не прогадать.

Бесценную информацию нам предоставляли удивительно легко. Особенно, если учесть, что к непосредственному «дайте денег» он переходить как будто не собирался вовсе. Говорил, что пока не создаст достаточную интригу и известность нашему проекту, даже бровью не поведёт. Хотя предложения о финансировании поступали уже тогда. Сложнее, как он неустанно повторял, не сбавлять оборотов и закидывать новые и новые вводные, создавая умелую иллюзию, что за этими фактами скрывается нечто ТАКОЕ, что никому и во сне не снилось. В подтверждение этому нас с Дэном стали замечать в избранных кругах в компании всё более влиятельных людей. И это работало. Очень эффективно это работало на круг ниже того, где мы вращались. Те, кто хотел оказаться поближе к людям, с которыми у нас начинали складываться доверительные отношения предлагали свои услуги и помощь сами. А уж Дэн знал, что нам можно предложить. Он не был похож на хищника. Скорее на умелого рыбака, отлично разбиравшегося в приманках, спиннингах, блёснах, лесках, эхолокаторах… И никогда не ходившим на разную рыбу с одним и тем же набором.

Мне же регулярно доставался целый трактор претензий как я должна выглядеть, как разговаривать, как краситься. Даже что и при ком есть! Он лепил из меня натуральную куклу с автоматическими текстовыми заготовками. Интонацию, с которой их произносить я тоже выбирать не могла. Ведение светской беседы мне категорически не давалось.

— Это надо произносить мягко, вежливо, но чётко и уверенно, не заискивающе и не визгливо!!! Что тут сложного?! Твоя мать — гениальная актриса. У тебя в генетике всё записано! На уровне подсознания. — Дэн явно злился.

— Что ты от меня хочешь?! Это твоя затея, не моя! Люди ходят на эти мероприятия отдыхать! А не слушать наше с тобой беспардонное враньё!

— Они туда ходят слушать враньё друг друга! А кто выл, что владельцы больших денег тратят их на дорогущую херню! Думаешь, только у твоих драгоценных творцов проблемы? Им таким классным никто платить не хочет? Думаешь богатым и знаменитым легко? Думаешь они знают, как сориентироваться в бесконечном множестве предложений при максимальной перекошенной человечеством системе ценностей! Мир спасаешь! Хочешь быть героем? Придётся чем-то жертвовать! По-другому не бывает! А ты даже свои капризы на алтарь положить боишься!

— Хорошо, я попытаюсь — простонала я, почти рыдая — но я не хочу играть в эти дурацкие игры. Я хочу быть собой.

— Нарушая правила, нельзя победить в игре. То, что ты их игнорируешь, не значит, что ты не участвуешь. Это значит, что ты проиграешь.

Я не хотела его подводить. Он так старался. И постоянно давил, что теперь отступать уже поздно и мы просто не можем облажаться!

После всех этих бесконечных фуршетов мне необходима была разрядка.

Её обеспечила компания друзей сформировавшаяся в институте.

Мы собирались на квартирах. Играли в настольные игры или приставку, где после всех мучений я с особой жестокостью рвала врагов на куски, в бешенных конвульсиях стуча по всем кнопкам без разбора. Один знакомый даже уговорил меня походить с ним на бокс. Поединки меня не прельщали. Но избивать грушу представляя постные рожи, от которых к горлу подкатывал ком было настоящим удовольствием.

— Ну разумеется! в Швейцарии! лучшие производители сыров! Нашим бездарям! и пытаться не стоит! с ними тягаться! … Нет! никаких! сомнений! 16-ый раритетный автомобиль станет лучшим! Украшением! вашей знаменитой коллекции! … Конечно! Я знаю! Как! Утомляют! Фанаты! Они! Такие! Докучливые! Настырные! И! Совсем не хотят! Уважать! Ваше! Право на! Личную жизнь! — под жесткие удары по невинному кожаному противнику этот текст казался мне гораздо уместнее. Я повисла на груше и обессиленно стукнулась в неё лицом, прошипев сквозь зубы — Да кто вы все чёрт побери такие…

Моя задача была не такой уж и сложной, если вдуматься. Отрешенно наблюдать со стороны и усердно делать вид, что мы тут свои. А главное, понимаем, как здесь выглядят и разговаривают. «Своих» и «чужих» в этом тесном мирке чуяли на уровне инстинкта. Манера речи, бренд одежды, общее впечатление… Я знала всё это с детства, но никогда не хотела быть частью этого спектакля. Как и мама. Может поэтому она и предпочла другой путь. Сейчас она успешно играла в театре, полностью отказавшись от кинокарьеры.

То ли дело мой мужчина. Его задача была куда филиграннее. Ни к одному человеку он не подходил одинаково. Всю интересующую информацию узнавал заранее и готовился как к экзамену. Круг его знакомств расширялся до невообразимых пределов.

Чем лучше шли дела у Дэна, тем хуже они шли у меня.

Мы сутками на пролёт кричали друг на друга, пытаясь составить концепт того, как наш проект должен выглядеть. Оформление презентаций Дэн взял на себя. Я была нужна для другого. Кроме лица проекта я была его сутью и содержанием. Кнут, пряник, аргументы, игнор… Он использовал всё. Лишь бы я не сдавалась.

Мозги плавились, глаза не спасали от красноты даже капли, встречи проваливались одна за другой… А Дэн как ни в чём ни бывало продолжал свою деятельность достойную иллюзиониста-виртуоза, попутно вытирая мне сопли. Он не давал ни наложить на себя руки, ни бросить учёбу. Да. Экзамены я сдавала на тройки. И то с трудом. Голова была занята совсем другим.

Когда было совсем тяжко Дэн тащил меня в парк проветриваться. Журчание воды, шелест листвы, запутанные дорожки, неизменная вредная еда из ларьков и пустая болтовня всегда оказывали на меня некое магическое влияние.

Глава шестая

Ажурный огонь

Но благоприобретённый энтузиазм таял со скоростью свечей в канделябрах на королевском балу.

И когда погасла последняя для меня наступила чёрная полоса. Тот самый момент, когда любой человек способный складывать причинно-следственные связи в понятную картину видит: его действия не приносят никакого результата. Может поэтому дураки добиваются большего. Они-то как раз могут проделывать одно и то же действие бесконечное количества раз, пока одно из них совершенно случайно не даст нужный результат. А если ещё учесть сколько их таких замечательных, то все вопросы на тему «почему какой-то недочеловек получает всё и занимается тем, о чём даже приблизительного понятия не имеет» отпадут сами собой. Просто статистически. Дураков больше, и они настырнее. Вот и всё. Биться об стену, пока её не пробьёшь — никогда не было моим стилем. И поэтому весь Мир просто обязан был погибнуть в муках под управлением безруких идиотов. А виновата во всём была бы я.

Та встреча меня размазала. Из всех слов моего собеседника я поняла только «что», «как» и «если». Слэнг доступный только программистам полностью выбил меня из колеи. Остальные термины я не смогла даже идентифицировать, не что расшифровать. Женя был гением. Это я поняла сразу. Но как мне разговаривать с тем, кто мне нужен, когда я не знаю языка. Создание сайта или приложения — задача для человека, владеющего пониманием информационных технологий. Или хотя бы обладающего задатками для этого понимания. Описание кого угодно только не меня.

Я лежала на диване в кухне-студии и пялилась в потолок. Дай мои возможности цирковому шимпанзе он бы уже заправлял собственным бизнесом и сидел в огромном крутящемся кресле, покуривая сигару и поглаживая большого персидского кота. Единственное что от него требовалось — это вовремя гонять помощников за фруктами, иметь два выражения лица — одобрительное и негодующее и кидаться отходами жизнедеятельности во всех, кто, по его мнению, не прав. Он бы не думал, а просто делал. А я думала. Думала достаточно, чтобы ничего не делать. Все расчёты возможного будущего говорили о провале и вреде любой гипотетической деятельности. Всё было бесполезно. Нет. Бесполезной была я сама.

Телепатическая связь мыслительного процесса с потолком выдала единственное правильное решение. Я попробовала. И у меня не получилось. Это надо признать и жить дальше. Если я сейчас не остановлюсь, то буду сидеть в особом заведении под шорох листьев, человека, утверждающего, что он дерево и тихое бульканье, считающего себя чайником. А чем я собственно от них отличаюсь? Тем, что возомнила себя главой несуществующей корпорации? Никакой разницы.

Тишина вокруг меня была почти осязаемой, густой, тёмной, мутной, как вода в заросшем пруду. Я уходила глубоко в себя. Я выворачивалась наизнанку под весом собственных переживаний, превысивших гравитацию, превращаясь в бездонную чёрную дыру. Мир стал чужим и незнакомым. У меня больше не было цели. Я не справилась. Провалилась. Жить дальше не было смысла.

В прихожей послышались знакомые шаги. Дэн зашёл, насвистывая себе что-то под нос.

— Ты не поверишь, кого я встретил в автосалоне! Вовсе не обязательно покупать эксклюзивную тачку, чтобы послушать драгоценные советы, какая из этих бесполезных железяк и правда бесполезна. Так что завтра мы играем в теннис! Пара на пару! А теперь угадай с кем!

— Ничего не выйдет. Теперь я чётко это поняла. Все мои жалкие попытки сделать хоть что-то будут и дальше упираться в тупик. Я придумана не для этого. Для чего-то ещё. Пока не знаю для чего. Может чтобы просто ничего не делать и жить в удовольствие. Но не мне реализовывать свои же идиотские идеи. Я сдаюсь.

— Ты не можешь сдаться! Я столько сил потратил…

— Могу. Ещё как могу. Это твои связи. Сам ими воспользуешься. Я тебе уже не нужна. Ты разберёшься. — мой голос звучал глухо. Как из пещеры.

— Я понял — последнее он произнёс неожиданно спокойно — ты просто бесхребетная дура, которая пищит от каждой неудачи и…

— Да. Всё верно. И я это поняла.

— Я хотел сказать и просто не хочет использовать все подарки судьбы, которые сыпятся на неё стоит только подмигнуть…

— Да. Любой на моём месте смог бы. Но не я.

— Он присел на краешек дивана и приобнял меня.

— Послушай. Я никогда не видел более талантливого человека, чем ты. Твои идеи по-настоящему революционные и они…

— … пришли не в том месте. Не в то время. И не в ту голову.

Дэн осторожно погладил меня по плечу. Я не шелохнулась.

— Тебе нужно отдохнуть. Подумать о чём-то другом…

— Ты всё слышал. Я сдаюсь. И другого не будет.

Он слегка поднял бровь.

— Ладно. Как скажешь.

Я продолжала пялиться в серую пустоту. Звуки его голоса доносились как будто сквозь толщу мутной воды. Шаги. Поворот замка. Жужжание двигателя за окном. Шуршание ворот. Тишина.

Слёзы наконец-то полились из глаз. Теперь я осталась одна. Совсем.

Одиночество пронзило всё существо. Я проиграла этой опасной тварью. Хорошо, когда есть человек всегда готовый его прогнать. Даже в неравном сражении с ним. Мне было некого умолять оставить меня в покое. Одно дело: отстаивать право рыдать в одиночестве; требовать, чтобы с тобой перестали обращаться как с ребёнком; захлёбываться рыданиями, вытирать мокрые щеки о привычную рубашку; выкидывать в другой конец комнаты мокрые, кстати появившиеся салфетки… Мне оставалось изучать скрипучую душевную боль, ползущую по телу. Секунды тянулись долго, противно, вязко. Бездушная стрелка уже не могла их измерить. Слёзы предательски заливались в уши. А громкие всхлипы никто не слышал. Не стучал в дверь. Не распахивал её даже будучи посланным куда угодно. Не говорил, что я самая лучшая, умная, красивая. Что ужасы мироздания всегда заканчиваются, а сейчас надо просто посмотреть хороший фильм и отвлечься. Всё кончено. Я бездарность. Я умру одна. Я никогда не реализуюсь. Я всегда буду жить за чужой счёт. Я никому не нужна. Лучше бы меня совсем не было. Никогда…

Моё сознание окончательно отключилось. Серость потолка накрыла с головой и поглотила все попытки вернуться к жизни.

Не знаю сколько я пролежала. Два часа? Три? Больше? Солнце было ещё на небе.

Звук отъезжающих ворот. Машина загудела и остановилась. Ключи. Дверь. Шаги. Руки.

Потолок поехал.

Я болталась у него на руках как сломанная кукла.

Дверной проём. Облака.

Я сощурилась от яркого света. Глаза наотрез отказывались признавать его существование.

Он опустил меня на ноги рядом с машиной и обхватил за плечи чтобы я не упала.

Свободной рукой открыл заднюю дверь.

— Залезай и ложись. Там продолжишь мрачные мысли в небо запускать.

Выбора не было. Оказалось, я вполне способна на минимальные движения. По крайней мере вернуть предыдущее положение тела на новом месте.

Потолок изменился. Стал мягче и светлее. Звон ключей. Шаги. Хлопок двери. Зажигание. Шорох колёс. Ворота. Подскок на лежачем полицейском. Остановка. Краем глаза я увидела светофор… Мысли были отрывистыми. Паузы между ними тянулись вечность. «Красный. Стоят обычно, когда красный. Зелёный. Опять поехали. Долго едем…» Раздался голос с переднего сидения. Не для меня.

— Мы будем минут через 40. Да. Я помню, что ещё надо пройти — вы говорили…

Я поднялась на сидении пытаясь вспомнить, а как собственно поворачивают голову. Получилось. Деревья. Мы ехали. «А зачем? И… Куда… Надо… Что надо сделать… Спросить… Куда…»

— Куда мы едем? — прошептала я побелевшими губами.

— А! Очнулась наконец! О, да ты уже почти вертикально! Прогресс на лицо!

— Куда мы едем? — тон звучал увереннее. Я уже примерно понимала кто я и где нахожусь.

— Приедем — узнаешь. Раз уж ты в сознании, можешь посмотреть во что ты себя превратила. Он протянул зеркало и пачку с салфетками для снятия макияжа.

В отражении был человек-зебра. Щёки пестрели черными полосами. Я принялась удалять подтёки с опухшего лица.

— Приехали. Идти довольно прилично. Надеюсь ты в состоянии.

— Да, кажется.

— Мы приехали. Ты сказал я узнаю куда.

— Да. Узнаешь. Мы на месте.

— Но я всё ещё не знаю где мы.

— Мы здесь. И приехали сюда. — Дэн передал мне куртку.

— Отличный ответ. Ладно идём.

Любопытство заявляло свои права на рассудок. Тело всё ещё слушалось плохо, но вполне достаточно, чтобы идти по протоптанной пешеходной дорожке через милый, хоть и слегка диковатый садик. Сознание было счастливо вырваться из личного ада куда угодно, и предложенные обстоятельства его вполне устроили. Да и сил продолжать самобичевание, честно говоря уже не оставалось.

Вдалеке, на холме замаячили очертания отеля, оформленного под старинный замок.

— Мы идём туда?

— Не совсем.

Мы свернули к огромному пруду, заросшему кувшинками. По его поверхности тут и там болтались утки, деловито покрякивая. На небольшом островке для них чьей-то заботливой рукой был построен маленький домик. Но самое удивительное было не это, а деревянный помост, на котором был накрыт шикарный стол. На столе было около пяти небольших блюд, шампанское и несколько свечей в стеклянных шарах. Деревянные стулья накрыты широкими пушистыми пледами.

— У меня дежавю? Мне кажется, или всё это уже было.

— Нет, просто я умею путешествовать во времени. Ну и слегка корректировать, то что было сделано не совсем правильно. Вот решил исправить нашу первую встречу.

— Ладно. Ты прав. Здесь и правда здорово. — я слегка улыбнулась.

— Так-то лучше. Тебе тоже надо вернуться в прошлое. Раз настоящее тебе не нравится. Пусть сегодня будет день, когда мы познакомились. Хорошо?

Он посадил меня за стол и укрыл пледом.

— Хорошо.

Демоны, терзавшие меня весь день, растворялись в вечерней прохладе. Ярко-желтые полосы расчерчивали горизонт.

К нам подошёл мужчина в рабочей одежде и… Отвязал мост, на котором мы сидели, слегка подтолкнув его вперёд. Тот в свою очередь не хотел стоять на месте и поплыл куда-то к середине озера.

— Вот это дааа…

— Не ожидала?

— Здорово!

Ужин оказался удивительно вкусным. Хоть и остывшим. Сырный суп, шашлык из морепродуктов, ризотто с рыбой, салат с киноа и что-то вроде мини-сендвичей…

— Я бы хотел приплыть с тобой именно сюда в нашу первую встречу. И угостить чем-то таким вместо куска засохшей пиццы.

— А мне она показалась очень вкусной! Знаешь, всему своё время.

— Я до сих пор благодарен другу, пославшему меня на то странное мероприятие. А я ведь не хотел идти. Ничего интересного там для меня не было. Но я очень рад, что вечер был свободный. Да и экзотический способ добраться туда мне понравился. Приключения на задницу искать — это по моей части.

К нашему ужину прилагался корм для уток. Мы весь растратили на маленьких утят, забавно встряхивающих пушистыми головами.

— Тебе только дай меня в воду затащить.

— Отсюда убежать сложнее.

— Да никуда я не убегу.

— Знаешь, когда я первый раз тебя увидел, сначала заметил твою точёную фигуру. Так и хотелось провести по ней рукой и почувствовать эти изгибы сквозь ткань…

Я тихонько хихикнула.

— Хорошо, что я тогда об этом не знала.

— А сейчас?

— А сейчас продолжай.

— У тебя была такая открытая улыбка. Мне хотелось тебя изучать. Было невероятно интересно какая ты на ощупь… — Он смотрел на меня не отрываясь. Легкая полуулыбка блуждала по лицу. — Было так сложно смотреть тебе в глаза, я просто заставлял себя из последних сил. Хотелось тебя разглядывать. Рассмотреть всю, до кончиков пальцев. Если бы можно было прикоснуться к тебе я бы прошёл по всему твоему телу, не пропуская ни миллиметра… Тогда было нельзя. Но сегодня-то меня ничего не останавливает… Я обещал, что всё исправлю? Как думаешь? Сегодня?

Желтые полоски раскрашивались в бледно розовые тона

— Подходящее время?

Я хитро улыбнулась.

— Я долго ждал возможности переделать наш первый раз. Хочу, чтобы он был таким, какой ты заслуживаешь. Разве не лучший момент, когда ты меньше всего ожидаешь?

— Хорошо. Только сегодня у тебя ничего не выйдет. Я вымотана. Как будто мешки с цементом весь день кидала.

— Ну разумеется — он улыбнулся ещё шире — Я всё равно рад, что мы здесь. Что могу смотреть на тебя настоящую. Что скоро увижу твоё тело. Хочу понежиться с тобой в постели. Прикасаться к тебе. Мне хочется продлить этот момент… Твои волосы в лучах закатного Солнца. Твою нежность. Твоё любопытство. Мне хорошо сейчас, но я хочу остаться с тобой наедине. Выбросить всё, что может нам помешать. И ласкать тебя всю. Так как ты только захочешь.

Когда окончательно стемнело, наш импровизированный плот подтянули к берегу привязали обратно к твёрдой земле, и мы побрели в сторону тяжёлых стен старинного замка.

Фигурные кусты и раскидистые, не сильно затронутые цивилизаций, розарии с потёртыми скульптурами мифических богов провожали нас в недолгом путешествии к грозным воротам.

В большой комнате с необъятным громоздким камином был накрыт чай с десертом. Это было очень кстати. Хотелось отогреться. Раритетный фарфор подчёркивал атмосферу. В дальнем углу большого зала играл пианист и скрипач.

— А это зачем? Ещё двух мужиков позвал? Решил, что сам не справишься?

— Это входило в стоимость! Не выбрасывать же! И потом. Мне показалось романтичным.

— Да нет. Всё замечательно! Правда! Очень мило. И играют здорово. Только вот… — я запнулась — Нам обязательно сидеть за столом? А нельзя как-то поближе к огню подобраться?

Я всё ещё куталась в объёмный плед.

— Подожди секунду.

Через какое-то время для нас поставили большие кресла с резьбой, обитые красной тканью с золотым узором и маленький столик. Так было гораздо удобнее чем сидеть вдвоём за необъятным столом по скромным подсчётам человек на 20. Для пущего трагизма орать друг-другу с разных концов. Мы устроились поудобнее и продолжили грубо оборванный разговор.

— Знаешь. А мне ты показался просто нахалом, который ищет развлечение на одну ночь.

— Ну почему сразу на одну. С такой как ты за ночь не разберешься.

— И сколько ночей надо чтобы со мной разобраться?

— Зависит от того сколько у меня в запасе осталось.

Нервный срыв вымотал меня так сильно, что хотелось рухнуть в кровать и больше ни о чём не думать.

— Я согрелась. Может уже будем закругляться? Темно уже. А нам ещё домой ехать.

— Утром поедем.

Моему счастью не было предела! Скоро можно будет вытянуться как следует!

Просторная комната была обставлена довольно симпатично. Её убранство приятно отличалось от давящей атмосферы большого зала. Особенно выделялся балдахин из красного бархата обрамлявший кровать. Из-под него выглядывал ещё один из тонкого кружева. Был здесь и маленький диванчик с гнутой спинкой и массивный шкаф из красного дерева, украшенный резьбой и много других приятных глазу мелочей.

Здесь тоже был камин. Не такой большой, но гораздо более уютный. Безграничный меховой ковёр устроился у огня. Не смогла отказать себе в удовольствии взгромоздить на него свою обессилившую телесную оболочку.

Я вытянулась у огня, оперев голову о руку. Пламя исполняло свой бессменный неповторимый танец, потрескивая поленьями в такт. Искры летели к свободе. Мерцали красными переливами угли. От камина шло такое первобытное тепло, что хотелось в нём растаять, как забытое на солнцепёке мороженное.

Дэн тоже завалился на пушистое безумие и заложив ладони за голову вытянулся во весь рост. Я прильнула к нему, не отрывая взгляд от оранжевых метущихся всполохов. Он обнял меня за плечи и прижал к груди.

Все недавние переживания сгорали без следа в костре ещё теплящейся надежды, что всё будет хорошо. Нет. Что уже хорошо. Здесь. Сейчас.

Мы молча валялись, наслаждаясь моментом.

Рука уверенно легла мне на талию. Второй он потянул мой подбородок поближе к себе и накрыл своими губами мои. Он прижимал их медленно. Как будто пил меня маленькими глотками. Пальцы прочерчивали неровную дорожку по спине едва касаясь, и зарылись в волосах на затылке. Он слегка раскрыл губы. Мои открылись в ответ, ожидая привычной ласки. Но ничего не произошло. Он продолжал целовать меня бережно, как будто делает это первый раз. Мой язык оказался первым. Я проникла в его рот скользящими движениями проходя по губам, зубам, языку. Он протяжно застонал, слегка покусывая меня у себя во рту. Потом не выдержал и перехватил инициативу. Его ласки были гладкими и бережными. Руки гуляли всему телу. Плечам, бёдрам, талии. Залезали под огромный свитер поглаживая по спине. Он играл языком, не отпуская мои губы ни на секунду и даже не думал останавливаться. Я изогнулась, подставляя ему шею. И он впился в неё долгим поцелуем, пошел от ключицы к мочке уха. Моё дыхание сбилось, и я прижалась к нему сильнее, почувствовав, как он меня хочет. Он резко втянул воздух через зубы. Его руки прощупывали меня через одежду пока не легли на грудь, круговыми движениями поглаживая меня без намёка на грубость. Потом засунул кисти в задние карманы моих брюк плотнее прижимая меня к своему возбуждённому члену. Он был очень твёрдый. Дэн перекатился на спину и уставился на меня с интересом, прищуриваясь и улыбаясь половинкой губ. Как будто ожидая, что я буду делать дальше. Я залезла на него, обхватив бёдрами и укусила за шею, заглаживая следы укуса языком, как делал когда-то он сам. Потом сползла ниже и потянула зубами край рубашки чтобы пуговица расстегнулась остальные в это время вынимала из петель руками. Дэн откинул голову назад и тяжело выдохнул. Я выпрямилась, прижала его ладони к краю свитера и вытянула руки. Он не задумываясь дернул его вверх, захватив спортивный лифчик и отбросил к дивану. Мне хотелось пройти ноготками по стальному прессу, мышцам на груди, покусывать его соски. Я себе ни в чём не отказывала.

— Ммм… Что ты со мной делаешь?

Он перевернул меня на спину, но не навалился сверху, как я ожидала. Вместо этого опустился на колени, просунул руки под спину и ноги. Затем поднял меня в воздух, вставая с пола. Таким я хотела его ещё больше. Растрёпанного. В желтых неровных огнях. В криво болтающейся рубашке. Здорово подогревало и знание, что ширинка его джинсов вот-вот лопнет.

Он бережно уложил меня на кровать, принимаясь ласкать меня с новой страстью. Развёл мои руки так широко, как смог, возвращаясь кончиками пальцев от запястий до плеч.

— Лежи так, хорошо?

— Угу… — я растекалась в его объятиях и уплывала, окутанная нежной мелодией прикосновений. Он обводил языком соски, сжимая грудь ладонями, покусывал живот, широким движением облизывал мои губы от уголка к уголку. Ещё раз провёл пальцами по плечам.

— Тебе хорошо?

— Угу… — я сонно кивнула.

Хотелось, чтобы это длилось вечно.

Он стянул с меня брюки вместе со всем, что могло помешать. Больше на мне ничего не осталось. Поглаживая бёдра, прошёл по ним языком, затем оставил пунктир большими пальцами легко массируя.

Ногам досталось столько внимания и времени, что я растворилась в волнах наслаждения. Он гладил каждую по отдельности, облизывал внутреннюю сторону бедра, покусывал… Я чувствовала его дыхание и с нетерпением ждала, когда он снова вылижет меня всю. Но приближаясь туда, куда мне больше всего хотелось, он снова возвращался к ногам. Раз за разом. Пока не разложил их на кровати насколько позволяла растяжка.

— Так удобно? Не очень широко?

— Хорошо… — Я тяжело выдохнула, ожидая продолжения. Шевелиться было не охота, но хотелось большего.

Его горячие ладони бродили по всему телу, заставляя каждую клеточку расслабиться и отдаться наслаждению.

— Я хочу там… пожалуйста…

— Хочешь?

— Да! — я выкрикнула не в силах больше держаться.

— Тише, тише… ещё рано… не надо так напрягаться, расслабься…

Он снова погладил ноги по внутренней стороне совсем близко от губ. Провёл кончиком среднего пальца, слегка заходя внутрь, и тут же вынул, заскользив им вокруг, там становилось очень влажно.

— Ты хочешь. Очень хочешь…

— Да… да… хочу… — я уже задыхалась от желания. Мне хотелось сжаться в клубок от напряжения, но он снова положил меня в прежнюю позу разводя руки и ноги.

Он прижался губами и начал водить языком там, где только что был палец, но внутрь не проникал. Изучал каждый изгиб плотными, скользящими движениями. Он был слегка напряжённый, но такой нежный.

Внутри всё завистливо заныло, ожидая проникновения.

Но его по-прежнему не было.

Я начала стонать.

На сей раз недовольно.

— Хочешь, чтобы я вошёл?

Я недовольно пискнула.

— И как ты хочешь, чтобы я это сделал? Может так? — Он быстрым движением засунул в меня язык на всю глубину, но тут же вынул. — Или так?

Два пальца изящно скользнули внутрь и так же ровно выскользнули обратно.

Я потянулась рукой к его ширинке, пытаясь приподняться. Он навалился сверху, разводя руки в стороны, туда где они лежали раньше.

— Нееет… Сегодня ты отдыхаешь… Раскидываешь ножки и наслаждаешься… Хочешь его внутри? Да? Знаешь какой он сейчас твёрдый? Понимаешь, как сильно я тебя хочу? — он теснее прижался бёдрами, всё ещё затянутыми в узкие джинсы. Член был почти каменный. Он раздвинул съехавшиесяноги, лаская их губами и пальцами.

— Не нужно напрягать. Если хочешь, чтобы я вошёл, пусть всё лежит там куда я положил. –

Кончиками среднего и указательного пальца слегка проникал внутрь и снова вытаскивал круговыми движениями смазывая губы внизу.

— Ммм… ты готова так сильно, что только этого и ждёшь, да? Знаешь какая ты там влажная? Чувствуешь? — он протолкнул пальцы глубже — Чувствуешь? — его ладонь стала мокрой.

Он немного отстранился, слез с кровати и снял, всё что мешало.

Затем отошёл, подкинул дрова в затухающий камин. Порылся немного в рюкзаке в поисках контрацепции и залез обратно в кровать. Задёрнул балдахин. В блеске разгорающегося пламени, отбрасывающего кружевную тень на наши тела, я увидела, как его член упирается в живот ровной вертикалью. Я попыталась приподняться. Но всё повторилось. Сменить положение мне не дали. Он раскладывал меня как тряпичную куклу, не давая даже шанса на малейшее напряжение. Мы предохранялись свечами, и он как всегда взял этот несложный процесс на себя. Казалось, что ласки длились бесконечно. Опираясь на локти, он просунул в меня два больших пальца, чуть надавив ими в разные стороны. По ногам текло. Вытащив их, он одной рукой раскрыл губы средним и указательным пальцем и аккуратно уперев в меня член скользнул внутрь.

Я вскрикнула от удовольствия. Он проталкивал его в меня небольшими гладкими движениями, но стоило мне сжать ноги, как он резко выходил и проделывал очередной ритуал разводя ноги на максимальную ширину. Член заходил с каждым разом всё легче. Он ходил внутри как поршень, глубже и глубже. Он уже не казался мне таким большим, как в первый раз. Он трахал расслаблено, только порывистое сбитое дыхание говорило о его наслаждении.

— Хочешь ещё?

— Ещё?

— Да. Глубже?

Я замялась, не зная, что ответить.

— Хочу войти в тебя весь. Ты ведь тоже хочешь. Тебе понравится.

Он закинул мои ноги себе на плечи, вытащил его почти целиком, оставив внутри только головку и снова вошёл, раздвигая влажные стенки, но только на половину. Он скользил вперёд и назад с каждым движением проникая всё дальше. Я стонала кричала, извивалась, насколько возможно в таком положении. Он не сдавался. Глядя на моё лицо с высока, покрываясь потом он продолжал прорываться в меня пока не соприкоснулся со мной бёдрами. Натяжение внутри было почти невыносимым, но мне хотелось этого. Я чувствовала его целиком. Он продолжал трахать меня плавно доходя до точки. Я больше не могла сдерживаться. Не хотела. Я почти всхлипывала:

— Я хочу быстрее… пожалуйста… хочу быстрее…

Чувствуя, что вот-вот взорвусь дёрнула бёдрами ему на встречу. Но он замер.

— Хочешь быстрее? — дьявольская ухмылка пробежала по лицу. — будет тебе быстрее.

— Хочешь, жестко да?

Руки сильно сжали бёдра.

— Будет жёстко.

Хитрый прищур и уверенный тон не давал усомниться в его словах.

Он вошёл на максимальную глубину и внимательно посмотрел на меня. Рыкнув что-то себе поднос, он отвёл взгляд. Зажмурился как бы прислушиваясь.

Когда он снова повернулся ко мне от озорства не осталось и следа. И после тяжёлой паузы процедил сквозь зубы. Чётко и уверенно. Слабым шепотом. Как будто не хотел, чтобы я заметила. Но я расслышала каждое слово, словно они звучали над самым ухом.

— Хочешь, чтобы я тебя оттрахал, как сучку? Да?

Я кивнула на автомате, не до конца понимая, что делаю.

Проникновения стали резкими. После каждого следовала пауза на передышку. Он был очень глубоко. Паузы исчезли. От каждого рывка я рассыпалась на части. Кричала в голос. Дрожь била меня снова и снова, пока сознание не отключилось.

Дэн знал эту мою особенность и аккуратно положил в удобную позу. Он не кончил. Это успело слегка огорчить меня пока я не перестала соображать.

Когда я снова пришла в сознание, резко села на кровати. Дэн тяжело дышал. Я дернулась рукой к его члену, но он перехватил мою руку тихо спросил:

— Можешь ещё?

Я молча залезла на него сверху. Он согнулся, прижав губы к соскам. Впился в них, всасывая, покусывая и успокаивал, облизывая по всей окружности.

Он уперся ногами в матрас и вдолбил со всей силой. Я совершенно не была готова к такому повороту событий, но быстро освоилась, падая на него снова и снова.

Он сжал руками задницу раздвигая её, пальцы впились мёртвой хваткой в мягкую кожу и начал драть так мощно, что я заорала в голос. Было действительно жестко и я не могла больше сдерживаться. У меня заложило уши, а тело мешком готово было грохнуться в небытие. Он почти больно обхватил меня за талию приподнял и резко бросил на себя. Сдавленный рык вырвался из его горла. Я обмякла, рухнув на него. Тяжёлая голова легла на плечо, разметав спутанные волосы по всей кровати. Он откинул их со своего лица. Дыхание было тяжёлым порывистым. Он судорожно глотал воздух. Постепенно всё успокоилось, но я не могла шевельнуться. Да и не хотела. Мы так и заснули в объятиях друг друга.

Я открыла глаза. Чёрное пространство без единого намёка на контур неласково встретило меня, окутав мрачным пологом. Может сон ещё продолжается? А открыла ли я их вообще? Попытка оглядеться потерпела сокрушительное фиаско. На кровати это точно. Немного попозлзав, выяснилось: кончаться матрас не планирует. События прошлой ночи возвращались с неторопливостью старой черепахи. «Вчера. Точно! Вчера. Вчера был ужин в замке с Дэном. А сейчас? Что сейчас? В кровати точно никого.»

— Дэн! Ты тут?!

Тишина.

— Телефон? Где может быть телефон? Вот чёрт!

Я тщетно пыталась сообразить куда ураган необузданной страсти занёс мои брюки, где в кармане мирно покоился кратчайший путь к спасению?

"Ну ничего. Скоро глаза привыкнут. И можно будет различить хотя бы контуры."

Я откинулась на подушки.

"Красивый был вечер. А зачем мы сюда приехали. Успокоить меня? Да, всё правильно. Чуть не забыла. Я же ни на что не способный бесполезный кусок живого мяса. И не более. Не мудрено забыть про такое, когда любимый мужчина, сговорившись с силами природы и со всей Вселенной заодно, пытается убедить тебя в обратном. Ну допустим что-то из этого получилось. Но я по-прежнему не понимаю, как жить дальше. Куда я влезла? Чем занимаюсь? Ни что вообще происходит? Прямо как сейчас."

До меня наконец дошло, что поглотившая меня чернота никуда не делась. Дружелюбный замок, приветствовавший меня всем сердцем отблесками громоздких каминов — это одно. А сидеть посреди огромной комнаты, пытаясь выловить смутные черты помещения из сонной памяти, как единственный сомнительный способ сдвинуться с места — совсем другое.

Паника подбиралась тихонько, как маленький пушистый хищник, решивший пока только поиграть с добычей. Её мягкие лапы нежно подкрадывались к самому горлу. Я нервно сглотнула. Ступор. Какое-то время я сидела неподвижно, слушая, как где-то между корнями всклокоченных волос ползает липкая неизвестность. Можно было и дальше сидеть так. Но ванная сама себя не найдёт. А в силу ряда причин найти её придётся.

Выскользнув из-под одеяла я выбрала направление наугад. Ползти в никуда на четвереньках совершенно обнажённой, то ещё удовольствие. Но другого выхода не было. Что-то шершавое коснулось лица. Я вздрогнула и отпрыгнула назад, едва вскрикнув. Рука нащупала кружевную ткань. — Балдахин! Точно!

Навернув пару кругов по кровати, я окончательно разочаровалась в попытке найти пробел в пологе. Зато нащупала бархатную оборку. Пойдём для начала вбок. Кажется, дверь была справа. Соскользнув с кровати, я задрала кружево и вылезла навстречу поискам… Двери? Выключателя? Брюк? Чего угодно кроме мебели. Отягощали ситуацию абсолютно ватные ноги держаться на которых уже было испытанием. Сколько шагов я прошла, ощупывая враждебный воздух трясущимися руками? Можно было уже дойти пешком как минимум до дома.

— Ай!

Нога встретила первое препятствие. Удар был неожиданным, как будто меня выдрали из глубокого сна. Я изучила, как могла, драчливый предмет. Вроде диван. Присесть отдохнуть? И здесь же умереть. Как-нибудь в другой раз. Собрав собственным телом ещё несколько предметов, каждый из которых был для меня сюрпризом (а говорят человек ко всему привыкает) я решила перейти на четвереньки? «Да. Так безопаснее.»

— Чёрт!

Следующий удар пришёлся на голову. Безрадостное открытие. Вот бы жертва была не напрасной. Наконец, удалось идентифицировать большую деревянную поверхность. «Дверь!!! Плевать что я голая! Главное свет! Хоть какой-то!» Я потянула не без труда обнаруженную ручку на себя. И… Ничего. Я шагнула вперёд. «Отлично! Ещё синяк! Мало мои ноги настрадались.» Кажется, внизу была ступенька. А вдруг это коридор? Такой тёмный? «Ладно!» Я шагнула, врезалась головой в какие-то трещотки. И упёрлась в стену…

— Шкаф!!!

В сказках шкафы часто используют как портал в сказочный мир полный приключений. Даже в нём, даже в таком виде было бы безопаснее. Хотя приключений мне хватало и так. Не таких красивых. Да вообще не красивых. Примитивных и бытовых. Однако со вскинутым мечом созерцая несущуюся мне навстречу армию разношерстной нечисти, мне точно было бы спокойнее.

Шкаф меня разочаровал. Я всё ещё была в треклятой комнате и теперь надо было вылезать ещё и отсюда. Слегка пригнувшись я попыталась ощупать ногой пол. Его не было. Я дёрнулась. Вешалки грохнули над головой. «Нужно опереться рукой о стену и тихонечко сползать.»

Фокус удался. Новообретённая опора не могла не радовать. «Идти дальше. Ничего другого не остаётся. А если я правда найду дверь? О чём я думала? Надо хотя бы в простыню завернуться. Будем искать обратный путь.» Более уверено я двинулась в обратном направлении.

Нескончаемый поток мата заполнил комнату до краёв.

На последнем шаге стопа провалилась в пустоту, кисти рук рванули в стороны, врезаясь в непонятно что, вполне пригодное, чтобы в него вцепиться, лодыжка подвернулась ударом о твёрдую поверхность, но нога удержала опору. В эту секунду у меня жизнь перед глазами пронеслась. Я мёртвой хваткой держала (наверное) деревянный столбик, стоя одной ногой на ступеньке. Тупая боль возвращала в беспросветную реальность. «Висеть дальше? Усесться прямо здесь и ждать помощи? А мне есть от кого её ждать? Искать обратный путь? Начинать всё сначала? Если бы я знала, что происходит. Хоть малюсенький лучик света. Хоть что-то…» Пальцы начинали подрагивать. Я не знала за что ухватилась. Наступать было сложно, но в целом терпимо. Не понятно было, что это за ступенька и откуда она взялась. На моей памяти ничего похожего не было.

«Или…» мысль была пугающей, но это был единственный путь вперёд. «Или раз уж я оказалась слепым кротом, достойно закончить путь в неизвестность. Дурацкая идея.» Я нашла вторую ступеньку. Это точно была лестница. «А если там погреб? А если я потеряю дверной проём? Здесь я хоть что-то помню? А там? Что там?» Во мне начала закипать злость. На себя, на ситуацию, на собственную беспомощность, на Дэна, на замкнутое пространство, поймавшее меня в ловушку. На весь мир. «К чёрту! Что бы со мной не случилось — плевать! Здесь я не останусь! Где угодно! Любой выход! Любой! Но не здесь!»

Я двинулась вперёд. Осторожно. Шаг за шагом. Деревянные столбики перешли в каменную стену. Я наплевала на боль, твёрдо решив, что разберусь с этим позже. «Это не может длиться вечно! Сколько я уже спускаюсь? Наверное, так выглядит лестница в ад.» Бесконечная, тёмная, прожорливая неопределённость поглощала меня целиком. Мою личность, мысли, всё что занимало меня до этого. Властную спокойную пустоту пробивала только одна упрямая цель. Выбраться любой ценой. «Нет спасителя, который придёт и всё исправит. Нет никого. Только я.» Шершавая поверхность камня сменилась гладкой плиткой. Ожидая привычную ступеньку я резче, чем хотелось бы, столкнулась с полом. Стены с обеих сторон заканчивались углами. С самого низа до самого верха я обшарила поверхность, стараясь не упустить ни миллиметра.

Щёлк.

Свет ворвался в мой мир куда резче чем хотелось бы.

Зрелище, открывшееся после противной адаптации, заставило глаза распахнуться, челюсть отвиснуть, а лёгкие прокачать небывалый объём кислорода.

Роскошная ванная. Абсолютно новая. С кучей зеркал, каменными раковинами, полками из грубого дерева… Можно было бы назвать её перегруженной, но это было последнее, что меня волновало. Я выдыхала так медленно и долго, что можно было надуть воздушный шар.

«Всё. Всё закончилось. Душ! Туалет! Полотенца!» Кто же знал, как мало оказывается нужно для счастья!

Я наскоро разобралась с насущными потребностями то ли отягчающими, то ли украшающими простую человеческую жизнь. Последний опыт слишком яростно поддерживал обе теории, чтобы выбрать одну.

Теперь, когда пробивающийся свет делал место моего давешнего заточения обозримым, оно казалось совсем другим. Небольшая лесенка в подвал окруженная деревянными перилами вывела в симпатичную комнату. Она уже не казалась такой огромной. Выключатель нашёлся без труда. Тяжёлые плотные шторы легко распахивались, запуская целый парад солнечных зайчиков. Стёкла с фацетом отбрасывали на пол радугу.

Перила, ограждающие вход на нижний этаж, закрывал диванчик. Разборки с одеждой и поиск телефона тоже не составили проблем, но чистый гостиничный халат вызывал куда больше доверия. Чего нельзя сказать о волосах. После вчерашнего они были похожи на стог прогнившей соломы. Резинка в кармане позволила превратить их в подобие птичьего гнезда, но тягостные мысли о литрах бальзама для волос, как о единственном спасении настроения не поднимали. К тому же руки по-прежнему подрагивали от пережитого стресса. Идеальный аккомпанемент для торжественного возвращения к Дэну. «Я его убью!».

Найти зал, где мы вчера ужинали среди красных ковров, увитых рельефом виноградной лозы перилл и рыцарских доспехов было не сложно.

Дэн стоял, оперевшись на каминную полку. Тощий блондин уточнял скучные подробности нашего отъезда. Пора было прекращать эту идиллию.

— Денис! Ты! СВОЛОЧЬ!

— Что случилось, моя хорошая? Ты уже проснулась? Странное какое-то у тебя «доброе утро». Ты ничего не хочешь объяснить?

— Нет это ты мне объясни! Как ты вышел из комнаты?

— Спокойно… А что не так с комнатой? И почему из неё надо как-то особенно выходить? Дверь была не заперта…

— Там было темно! Абсолютно! Беспросветно! Темно! Как ты нашёл дверь?!

— Ааа… — его глаза осветила какая-то явно новая мысль.

— Только не злись!

Дэн начал пятиться в безопасный угол. Его собеседник, кажется тоже предпочёл бы испариться.

— Слушай внимательно! Или ты тянешь интригу, и я превращаю тебя в местное приведение! Или выкладываешь всё как есть и проживёшь на пол минуты дольше!

— Я… — он глубоко вздохнул — В общем, я задёрнул шторы.

Сжав кулаки я вихрем полетела в его сторону. Но он успел перехватить и с разворота прижал меня к холодной стене. Быстрым движением глаз он подал знак блондину: мол, сваливай. Тот в свою очередь был только рад выбраться из щекотливой ситуации.

— Ты же понимаешь, что это бесполезно?

Я извивалась, дёргалась, пока не сообразила наступить ему на ногу. Он стиснул зубы и только крепче вжал меня в стену.

— Хватит. Избиением ты ничего не добьёшься. Я всё равно не понимаю, что с тобой произошло.

Я попыталась протиснуть колено между его ног, но это движение он успел пресечь.

— Не думаешь, что это тебе ещё пригодится? Вчера кто-то умолял засунуть его в тебя поглубже. Тебе ведь нравилось. С чего бы вдруг ты решила избавиться от такого удовольствия. — Дэн шептал в самое ухо. Пальцы сдавили запястья над головой. Я рыкнула и вцепилась зубами в его плечо. Он дернулся, вырываясь, но руки не отпустил.

— Я бы на твоём месте так не делал. Здесь никого нет. Только мы.

Дэн резко повернул меня вокруг оси. Пояс халата развязался. Махровая ткань от разворота сбилась складками на одну сторону.

— Мало ли что может прийти мне в голову.

Он заломил запястья мне за спину, обхватил их одной рукой. Действия второй руки привели меня в ступор. Ярость улетучилась. Меня парализовало. На какое-то мгновение я даже перестала дышать. Он прижал ладонь к мягкой округлости, куда у него теперь был полный доступ, оттянул её в сторону и прижал пальцы к губам внизу.

— А знаешь… Так даже лучше…

— Ещё одно движение, и ты пожалеешь. Не думай, что это шутка. — звуки были похожи скорее на шипение змеи.

Только попробуй. — я пыталась сделать голос максимально угрожающим, хотя внутри всё похолодело.

— Тебе понравится. Я буду осторожным. Ты просто чуть-чуть успокоишься, и мы как уравновешенные люди всё обсудим.

Он просунул палец в меня, и тут произошло непоправимое. Я сжалась в пружину и что есть силы двинула затылком ему в нос. Дэн отпрянул назад. По руке, прижатой к лицу потекла кровь.

— Дэн… — что произошло до меня доходило постепенно. А когда дошло не желало укладываться в голове. — Что я наделала?!

«Что теперь делать?! Лёд? Полотенце? Что-нибудь… Как это починить?! А одежда?!»

— Всегда знал, что ты бешенная сучка.

Он… Улыбался. Весь в крови, еле дыша от боли и всё равно улыбался… Одним уголком рта. Как будто ничего не случилось.

— Ну? Чего рот разинула. Зови давай кого-нибудь. Сами мы тут не разберёмся.

Переполох. Все носились по многочисленным лестницам как ужаленные. Кровь остановили льдом. Рубашку уже было не спасти. Кто-то из персонала даже предложил ему свою, но как ни странно мой необъятный свитер пришёлся как раз в пору. Я не задумываясь забрала халат, напялив его прямо поверх брюк. От поездки в больницу Дэн отказался. Я беспокоилась за него.

— Не думаю, что ты сможешь ехать.

Он усмехнулся.

— А ты за меня не думай. Разберусь как-нибудь без припадочных. — слова были резкими, но звучали на удивление мягко. Даже ласково. — Поговорим по дороге. Ладно? Нам многое надо обсудить. И я не об этом. — он ткнул пальцем повреждённый нос. — Тут как раз всё понятно.

Я невольно фыркнула. «Ещё бы!» Чувство вины боролось с осознанием вопиющей несправедливости. «А может я во всём виновата сама? Да, нет. Точно нет.»

Вещи собраны, формальности улажены. Машина тронулась с места.

— Я примерно понял, что случилось…

— Да ни черта ты не понял! Я проснулась в полной темноте! Испугалась до жути! Никого нет! Чуть не рухнула в дырку в полу! Еле из шкафа выбралась!

— Бедная моя! Не задалось утро, да?

— И сарказм тут не уместен! Не чего было лезть куда не просили!

— Кстати об этом…

— Вопрос закрыт! Никогда больше так не делай! А теперь объясни, как это всё вышло. Вот ты проснулся. Дальше что?

— Увидел, что ты спишь. Не стал будить. Задёрнул шторку, чтоб тебя не слепило…

— Ах, ты мой заботливый!

— А сарказм тут неуместен. — отомстил-таки гадёныш — Я правда хотел, как лучше. Собирался закрыть счёт, заказать завтрак и прийти за тобой. Вот и всё. Меня не было-то всего ничего.

— Да тебя вечность не было! Хотя… Мне и лесенка показалась километровой. Наверное, и правда всё как-то искажённо воспринималось. Я между прочим ногу вывихнула! Правда она уже прошла.

— Больно было? Да? — ехидную интонацию трудно было пропустить.

— Между прочим — да! И вообще во всех сегодняшних несчастьях виноват ты! Штору задёрнул ты! Непотребства в общественном месте учинил ты! Даже притащил нас сюда ты!

— Прости. — на этот раз он сказал это спокойно и твёрдо. Без намёка на иронию. — Но ведь я привёз тебя сюда не просто так. И судя по твоему состоянию своего добился. Оно того стоило. Даже такой ценой.

— И чего же, интересно ты добился?

— С тобой снова можно разговаривать.

— Ну хорошо! А что за беседа заставила тебя так выложиться?

— Послушай меня до конца. Не перебивая. Хорошо? Потом подумай. Не отвечай сразу. Тебе не кажется, что я заслужил хотя бы это?

— Угу.

— Мы оба с тобой знаем, что мир сходит с ума. Знаем, насколько неправильно он устроен. И только ты понимаешь, что с этим делать.

— Да я не…

— Ты обещала.

Я молча кивнула. Он опять принялся за своё. В конце концов он может говорить что угодно. Решать всё равно мне.

— Так вот. Тебе не обязательно делать всё самой. Достаточно только объяснить общую идею и нанять тех, кто её осуществит на каждом этапе.

Я приложила все усилия, чтобы максимально доходчиво втолкать в жалобный взгляд следующее: «Те, кого я понимаю, не могут понять меня. А те, кого я не могу понять… Как я пойму справятся они или нет?»

— Лика, подумай вот о чём. Я начал привлекать инвестиции. Как думаешь? Почему нам вдруг так легко стали предлагать деньги на продукт, которым рынок и так перегружен?

Драматическая пауза слегка затянулась.

— И почему?

— Я много узнал об этих людях. И у них есть одна общая забота. Их дети. Ты — слабый луч надежды. Пока слабый. Но если у тебя всё получится ты станешь подтверждением. Прецедентом, если хочешь. Что не обязательно человек, у которого всё есть, не будет стремиться к большему. Что если жизнь удалась, не обязательно её прожигать. Они все мечтают о твоём успехе. Хотят видеть живое доказательство, что это возможно. Не нужно колотить человека всю жизнь, чтобы выбить из него желание не сдаваться, добиваться цели, менять мир к лучшему.

— Они просто поверили твоим байкам.

— Это не просто слепая вера, Лик. Не просто восклицания, которые ты слышала раньше вроде «давай, ура, молодец!». Это не пустые слова. Целая куча людей готова пожертвовать реальный эквивалент своего труда. Труда, которому они посвятили жизнь. На твою мечту, которая стала и их мечтой тоже. Эти люди ценят деньги больше всего на свете. Знают им цену. И они ставят на тебя. Не просто так. Значит у них есть на это веские причины. И многие — это твои близкие и их друзья. У меня всё.

Остаток дороги мы ехали молча. Я обещала подумать. Он был прав. Мне было о чём поразмыслить.

Глава седьмая

Встреча в подземелье

Хорошо, что у меня ещё оставался спасательный круг. Антон. Он стал тылом, стеной и самым надёжным человеком в моей жизни. После утомительных перебранок в любое время суток мне обычно не к кому больше было обратиться. К родителям я не могла. Именно на маминых связях держалась вся наша затея. А папа… А папа сказал бы «сама на придумывала — сама и выкрутишься…» Жанна? Она бы чётко разъяснила куда мне послать всех, кто портит нервы, и где их законное место. В максимально красочных выражениях. Антон же никогда не отказывал в поддержке. Тащил меня подальше от проблем в любой день недели. Ехал на край света, чтобы забрать заказы, или привести расходники, когда я не успевала. Я продолжала практиковаться на подарках. Теперь они стали не просто моим хобби, а натуральной работой. Одно дело угодить близкому человеку, которого знаешь с детства. И совсем другое не ударить в грязь лицом перед совершенно незнакомыми, знающими себе цену людьми. Особенно, если учесть, что, на мой взгляд, цена эта была сильно завышена.

Огромные деревянные качели у пруда с живописным мостиком были любимым местом наших с Антоном бесед. Вернее, моего бесконечного нытья и его усиленных попыток найти, где перекрывается этот кран.

— Я не понимаю. Ты хочешь, чтобы у вас всё получилось? Или чтобы от тебя все отстали?

— Чтобы получилось. И чтобы отстали. А вместе нельзя?

— Ты можешь привлечь инвестиции без Дэна?

— Я без него не могу вообще ничего.

— То есть без него нельзя?

— Получается нет.

— И делать как он говорит ты тоже не хочешь?

— Не хочу, но он прав.

— А чего хочешь?

— Найти первого и ключевого партнёра и убедиться, что моя система работает.

— Когда последний раз твой подарок на праздник был встречен хотя бы прохладно?

— Никогда.

— Значит твоя система работает. И ты её можешь использовать.

— Я сама знаю, что я могу! Ты лучше скажи, что мне делать?!

— Никто никогда не скажет, что тебе делать. Важно понять, чего ты хочешь.

— Партнёра.

— Какого?

— Достойного, профессионального, готового идти до конца, понимающего риски, настойчивого, уверенного в себе, усидчивого…

— А ты сама? Сможешь соответствовать своим требованиям?

— Я тебя поняла. Спасибо. Ты как всегда прав.

— Пожалуйста. Хочешь сделать мне приятное, больше не обращайся. Ладно?

— Вообще не ладно!

— Так знал. Совсем меня не ценишь!

— Я ценю. Просто не всё понимаю.

— Пойми главное. Твои эмоциональные перегрузки только мешают делу. А помогает элементарное сидение за компьютером, которое надо останавливать с первыми признаками усталости.

— Ты не понимаешь! Когда начинаешь дело, уходит куча времени, чтобы в него въехать! А потом, ещё куча, чтобы перестать о нём думать и вернуться к бытовухе. А когда работаешь подряд, время экономится!

— И чего ты добилась таким способом?

— Переутомления. И нулевого результата.

— Сколько сидит твой обожаемый Дэн за презентациями?

— Два часа в день. Иногда час. И… Не каждый день, а когда свободен.

— И как его результаты?

— Презентации можно показывать даже в таком виде. Хотя из них понятно только то, что ничего не понятно. Но выглядит очень круто!

— Ты можешь назвать по пунктам, что нужно для реализации твоей идеи?

— Не очень.

— Так может тебе посвятить время тому, чтобы разобраться досконально в вопросе? А потом уже приступать к конкретным действиям?

— Я попытаюсь… Можно я буду тебе звонить, когда пойму, что не получается?

— Конечно нет!

— Я всё равно позвоню.

— Не сомневаюсь…

После этого разговора до меня кое-что дошло. Я стала спокойнее. Договорилась с Дэном, что он будет полностью готовить мне рабочее место и удобную домашнюю одежду. Мы расписали график работы. Я больше не спорила по поводу посещений вечеринок. Старалась как могла соответствовать его требованиям. Но и список границ неприкосновенности обозначила чётко. Переговоры начали давать результаты. Я находила потенциальных сотрудников. Но главного. Пинка для окончательного оформления идеи и как следствие регистрации предприятия всё ещё не было.

Дни и ночи я сидела в интернете изучая вопрос со всех сторон. Пока совершенно неожиданно наткнулась на нечто удивительное. Информацию. Чётко, ясно и понятно даже орангутангу были прописаны сложнейшие принципы работы поиска, пиара в социальных сетях, тегирования, составления описания потребителя, рекламы. Сайт был настолько далеко от начала моих поисков, что, казалось, его не существовало вовсе. Ссылку я нашла в комментариях к видео «мерч по онлайн-играм для собак». До сих пор не пойму, как я там оказалась, но сайт, на который я перешла подробно разжёвывал простым языком абсолютно недоступные человеческому сознанию формы компьютерной жизни. В ту секунду, окончательно осознав, ЧТО я сейчас прочитала, я сказала себе: «нет на свете такой силы, которая сможет помешать найти того, кто это написал!»

Но это не потребовалось. Ответ на письмо, ушедшее с моего адреса на смешную почту pasha_dragon_fighter пришёл довольно быстро. В нём был список более, чем толковых уточняющих вопросов. Я немедленно принялась заполнять мудрёную анкету. Это оказалось сложнее чем я думала. Звучало всё просто. Например, какова наша целевая аудитория. Но! В максимальных подробностях. Вплоть до того, как, где и с кем ест, отдыхает, работает и спит. Потом. Какими словами мы описываем предлагаемый продукт и что бы я набрала сама если бы хотела найти наш ресурс. Различие этих формулировок до меня доходило постепенно. Чем больше я думала, тем больше понимала. У меня нет достойных ответов. Как меня ни перетряхивало с каждого нового пункта, а сдаваться я не собиралась. И уже к следующим суткам без сна и отдыха, сразу после моего письма, получила приглашение о встрече. Надо отдать должное Дэну. Его презентации и аккуратная подшивка конспектов наших мозговых штурмов с распечатками всего, что казалось нам более-менее подходящим, здорово помогали.

Я уже час сидела в одном из самых странных ресторанов, где мне когда-либо приходилось быть. Так боялась опоздать, что выехала заранее. Сильно заранее. И, как выяснилось, не прогадала. Вопрос моей пунктуальности был одним из самых критических для работы.

Мало мне было того, что заведение находилось, в глубоком подвале за огромной деревянной дверью с кованными элементами. Внутри меня ждала настоящая пещера со светящимися прожилками между камнями. Интерьер максимально напоминал средневековый. А по всем потолкам были развешаны неведомые мне ранее чудища. Судя по обилию дорожек из разноцветной краски, идущих от подвешенных, тел, предполагалось, что монстры уже мёртвые. Следовательно, бояться их не надо. Чего нельзя сказать о гигантском пауке на всю стену в конце зала. Он довольно правдоподобно двигал лапками с примотанными толстыми канатами. Столик прямо под его… как это назвать… желваками (гугл подсказывал, что они назывались хелицеры), был максимально удалён от основной массы. Остальные столики, тоже были придвинуты к каким-то жутким созданиям. Максимально привлекательной мне показалась женская фигура, объятая языками пламени, роль которых выполняли причудливые светильники. Под ней я и расположилась. К тому же это было одно из немногих мест, где можно ещё раз перечитать подготовленные бумаги. Там было довольно светло.

Отдельного внимания заслуживали официанты. В экзотической броне, с мечами, в гриме… Женская часть состава обслуживающего персонала выглядела так, что неподготовленный человек мог с лёгкостью принять заведение за сказочный бордель. Меню произвело на меня не менее сильное впечатление. Что значат эти буквы вместе мне даже в голову не приходило! Единственным понятным словосочетанием был невесть откуда взявшийся среди всей этой жарено-вяленной нечисти «омлет с грибами». Ну омлет с грибами я и дома поесть могла.

А вот гребешок кровавого дракона и салат с обжаренными плодами баллисы, точно нигде больше не попробую! Это было очевидно!

Заказанное мной с испугу зелье, оказалось чем-то вроде латте-чая. С определением цвета того, что мне принесли так же были проблемы. Неоновое освещение некоторых предметов интерьера даже мои руки делало фосфоресцирующими. Не говоря уже о зубах моих соседей. Люди здесь были совершенно разные. И всё же я как-то неуловимо от них отличалась. Всё это было ужасно интересно, но пора было браться за дело. Я больше не собиралась терять ни секунды на разглядывание пещеры тёмного фэнтези. Когда почти голая эльфийка в броне-лифчике принесла последнюю часть моего заказа я уже ушла с головой в документы, которые предусмотрительно захватила с собой. Без фонарика в телефоне обойтись не удалось. Через час ко мне подсела девушка с подбритыми висками, в порезанной футболке, кожаном жилете с кучей мелких карманов и несколькими амулетами на шее, висящими на разной высоте. От фаланг пальцев до самой шеи красовалась громоздкая татуировка.

— Ты Лика?

— Да… — я замялась, пытаясь взвесить насколько уместно будет спрашивать, а она собственно кто…

— Просковья. Если ты себе не враг называй меня Паша. — рукопожатие хрупкого создания было более, чем увесистым, даже слегка болезненным. — А чего под арахнидом не села? Смотри там ещё свободно! Пошли!

Когда до меня дошло, что сидеть нам придётся под тем самым пауком, если определение вообще подходит к этому гиганту, пока он будет болтать верёвками над самой моей макушкой — сердце почти остановилось. Но возражать было некуда. Ни сейчас. Ни когда-либо после.

— Ген! Перетащи нас! — голос был грудной и низкий. Таким тембром лучше всего звать товарищей в атаку. Стало понятно, что я нашла именно то, что искала. Но было не понятно, как она определила, что под маской тролля с непропорциональными клыками скрывается именно Гена… По телосложению Гена мог перетащить к арахниду нас обеих, а не только мой недоеденный гребешок дракона, который по факту оказался обычным гребешком.

— Итак! — из-под стола вырвались клубы синего дыма. Я вздрогнула — Где твой ноут? Тут удобно работать. Везде есть розетки. — свой Паша как раз распаковывала на массивном деревянном столе.

— Да… Я принесла бумаги…

— Из какого ты века, будущая повелительница интернета?

Не то чтобы всё шло отлично, но разговор был начат.

Первое что сделала Паша, как следует выпотрошив моё сознание, запорола все мои наработки и заставила показывать, как я ищу то, что мне самой надо. Потом внимательно выслушала полную историю моих идей.

— Если я правильно всё понимаю, нам нужно выделить коэффициенты по трём параметрам. Скорость, качество и цена. Но чтобы, поднимая один параметр, сползал другой и в поиске и на основе отзывов. Ты хочешь заставить заказчиков определиться с приоритетами. Следующее. Люди не обязательно должны контактировать напрямую. Нужны ещё мастера по поиску исполнителей под задачу. При этом нам надо придумать, как ограничить фактор их личной выгоды. Ещё ты упоминала о переговорщиках, способных переводить с человеческого языка на профессиональный и обратно.

— А ещё кто сможет оформить бесплотную фантазию заказчика в тех. задачу для исполнителя.

— Да это всё понятно, но ключевой вопрос: Закрытая система у нас должна быть со своими проверенными в определённых отраслях специалистами или открытая. Возможно и так, и так… Далее: будем ли мы пытаться объединить уже существующие страницы пользователей или предлагать свой формат. Я правильно тебя понимаю? Ты хочешь развернуть сознание людей на выбор по качеству исполнения, а не по тому, как продаваемый объект оформлен или каким брендом представлен. Хочешь противопоставить малый бизнес монополиям и призвать к самостоятельному мышлению общество потребления? И это всё с учётом того, что само существование таких сервисов построено исключительно на рекламе… Как ты собираешься остановить монстра человеческой жадности своей хрупкой тушкой, хотелось бы мне знать? Но наблюдать за твоими жалкими попытками настолько интересно, что ради этого я готова даже пожертвовать своим личным временем. А как собственно ты хочешь заставить человечество потреблять качественный продукт, если по сути большинство людей предпочитает говно? Ты тренды видела?

— Но должен же быть какой-то компромисс между массовым потреблением и хорошим продуктом.

— Хорошим для кого?

— Ну… для всех!

— Конкретнее.

— Я не знаю…

— А что ты вообще знаешь?

— Я знаю, что нужно пробовать.

— Что попробовать? Я бы ответила исходя из названия. Но его нет.

— Я хочу давать дорогу в жизнь чему-то очень крутому! Истинному искусству! — Я набрала побольше воздуха чтоб затянуть любимую песню.

— Cool art?

— Art and Cool?

— And? Звучит как конец.

— Ой смотри как смешно! Артикул. Art-и-cool

— Артикул? Цифровое обозначение товара. В этом что-то есть. Сделать реальное виртуальным.

— Думаю, это идея!

На одной из следующих встреч мы заговорили о ресурсах. Паша обрисовала ситуацию.

— Во-первых у нас есть забавный хомяк. То есть ты. Второе твой придурок, у которого классно получается доить третье. Третье твои связи. Если я правильно понимаю хороший бюджет на изменение мира у нас будет. Четвёртое я. Но у меня условие. Счёт должен быть открыт на твоё имя. И больше ни у кого доступа к нему быть не должно. Только у меня. Это понятно?

После этого разговора я долго пребывала в замешательстве. Решать всё равно пришлось. Дэн, в свою очередь категорически забраковал возможность доступа Паши к счёту. Но и от своих претензий на деньги после трёхсторонних напряженных переговоров всех участников отказался. Так главным казначеем оказалась я.

Первые пробы социальной сети и приложения выглядели довольно сыро. Но Дэн уже мог привлекать инвестиции. Женю (того самого программиста, с которым мы говорили на разных языках) мы взяли сразу. Они с Пашей образовали первую ячейку предприятия. Предыдущие наработки помогли быстро нанять сотрудников и людей на одноразовые конкретные задачи, мы смогли запустить сначала демоверсию, а потом и осуществить мою мечту. Приложение для создателей и потребителей эксклюзивных вещей. А привлечь обеспеченных клиентов и тех, с кем они предпочитали работать (например, архитекторов, оформителей и прочих) в качестве заказчиков оказалось самым простым делом. Настолько хорошо была подготовлена почва. И главное ресурс не предусматривал рекламу.

С Пашей мы сдружились. С ней было сложно, но я, кажется, справлялась. Особенно после моего знакомства с тремя любимцами Паши. Разноцветными шпицами — белым, рыжим и чёрным. Они делали этот мир чуточку лучше. Она называла их единственным светлым пятном в наши тёмные времена. Собаки всегда были довольны жизнью и готовы круглосуточно делиться своей бесконечной и беспричинной радостью с окружающими. Только в их присутствии всегда суровая боевая единица превращалась в осколок абсолютного детского счастья.

Но главным поводом для счастья был наш проект. Он шёл отлично. У нас получалось всё. Кроме прибыли. Мы работали в убыток.

На меня постоянно давили инвесторы. Убеждали, что такие ресурсы окупаются только с рекламы. Но это убивало всю идею. Сотрудникам нужно было чем-то платить. Выбранный путь вёл к неминуемому банкротству. На одном из собраний мы подняли вопрос какой вид творчества способен при правильном подходе покрыть все наши расходы и вывести в уверенный плюс. И пришли к выводу, что самые большие деньги крутятся в киноиндустрии. Но как связать нашу идею и кинематограф я понятия не имела.

Глава восьмая

За зеркальной дверью

Не хватало ещё одного мнения. Чёткого. Жёсткого. Самого страшного для меня. И, увы, мне готовы были его предоставлять круглыми сутками. Бесплатно и безо всякой просьбы с моей стороны. Именно поэтому я обычно старалась пореже видеться с папой. Но это было неизбежно.

Не успели мы доехать до места предполагаемых переговоров, а я уже начала ворчать.

— Тебе не кажется, что деньги, которые улетели на бензин, чтоб сюда доехать, можно было потратить рациональнее? Чем плох, скажем, ужин в хорошем рыбном ресторане?

Дьявольские брови взметнулись вверх, перетянутая улыбка широченного рта, так «удачно» доставшегося мне по наследству испарилась в миг.

— Ничего ты не понимаешь в шашлыках. А эта ваша дрянь подводная — вообще не еда. Я вам что, каракатица, это жрать?

Мы сидели в придорожной шашлычной с широкими красными кожаными потёртыми диванами в заплатках.

На скатерть в оранжево-синюю клетку легла грузная рука уставшей официантки лет 50-ти.

— Есть будете или так сидеть?

— Конечно же есть, красотуля. Причём за обе щеки!

Женщина растаяла.

— Нам два фирменных шашлыка, две порции жаренной картошки и ваш домашний кетчуп.

— А мне овощной салат!

— А тебе второй шашлык с картошкой, я всё равно два не съем.

Я вложила в свой взгляд максимум неприкрытой враждебности.

Папа театрально развёл руками.

— Ну хорошо! И салат!

— И всё это в сухомятку? — пробурчала под нос официантка.

— Ну что вы, как можно. Кувшин лимонада.

— И латте! — мой обычный напиток. Рассчитывать здесь на сиропы не приходилось.

— Латте нет. Аппарат сломался. Могу просто кофе в чашку заварить.

— Ладно. Пусть будет просто кофе. В просто чашке.

Наконец все формальности были улажены, и мы с папой остались наедине.

— И что же интересно заставило нашу бизнес-леди вспомнить, про немощного старика?

— Ну пап, не начинай. Мне нужен твой совет.

— О-па. Какая неожиданность!

— Нет, я не могу так разговаривать.

— И не надо. Я сюда вообще пожрать нормально приехал. За твой счёт. Твоя мать опять на диете. А я, значит — моральная поддержка! Моральная означает ментальная! А никак не желудочная. Но кто будет объяснять это очень голодной и очень злой женщине? Правильно! Не я!

Мысли в голове оформлялись в задачу: «Надо собраться. Если не сформулирую чётко зачем припёрлась, он просто задушит меня авторитетом.»

— Мне нужен человек, который разбирается в масштабных кинопроектах.

— Угу. А на хрена?

— Посоветоваться.

— И насколько масштабных?

— Максимально.

— А я тут при чём?

— У тебя нет связей?

— Ну… У меня-то нет… Но кое у кого кое-какие имеются.

Мы оба знали о ком идёт речь. Папиным лучшим другом был культовый кинорежиссёр. Многие говорили, что кинематограф умер только потому, что они больше не работают вместе. Папина знаменитая Золочёная статуэтка за лучшую операторскую работу в его фильме до сих пор пылится в гараже. Но не мамина. Мамина стоит в специальном стеклянном шкафчике, сделанном на заказ. Мой подарок.

У этого друга связи были. Он продолжал работать с крупнейшими киностудиями.

— Пап…

— А?

— Почему вы больше не работаете вместе?

— Его испортила свобода.

— Не понимаю…

— Ты не поверишь. Но когда его ограничивали во всём, чихнуть не давали в ту сторону куда он хочет, все его ресурсы уходили на борьбу со страшными бессердечными боссами. И на дурь просто не хватало сил. Он был так занят проталкиванием главной идеи. Пусть завуалированно, пусть не так как представлял в порывах творческого идиотизма. Но в итоге оставалось только самое главное. А теперь что? У него имя. Ему слова поперёк никто не говорит. И? И дурь вырвалась на свободу. А я слишком стар, чтоб позволять себе оставлять в живых мудаков, которые учат меня как работать.

— Погоди, но, если б ты ему это ляпнул, вы бы точно подрались. Ты же не говорил ему это в лицо?

— Да нет. Специально точно нет.

— И даже пьяный?

— Когда я пьяный, он тоже пьяный. А когда он пьяный — потом ничего не помнит.

— Ты думаешь, свобода враг гениальности? То есть гениям нужны препятствия? Создать шедевр можно только пытаясь перепрыгнуть через стену? Типа… в процессе самого прыжка?

— Ну загнула! Я не рассуждаю. Просто говорю, что знаю. А я знаю, что и с какого ракурса выглядит хорошо, а что выглядит плохо с любого ракурса. Это моя работа.

— Так ты позвонишь?

Изогнув рот немыслимой кривой, он достал телефон. Я слышала только папины отрывистые реплики.

— Привет.

— Поговорить надо. Я быстро.

— Нет трезвый. Пока.

— Ну так поэтому и быстро.

— Не надо в долг. Но я запомнил. Слушай. У меня дочь есть…

— Что значит откуда? Жена залетела!

— Нет аборт делать поздновато.

— Так вот. Ей нужен какой-нибудь студийный босс. Ну чтоб прям большая шишка.

— Да не шишка босса! А босс с шишкой! Тьфу ты, чтоб босс-шишка!

— Нет не актриса.

— Нет не замуж.

— Просто поговорить.

— Да не подложить, а поговорить! Посоветоваться. Она молодая, горячая. У неё проект. Не понимает с какой стороны подступиться. Я хотел узнать насколько это сложно.

Молчание тянулось долго.

— Ладно понял. Неотвлекаю. Жду сообщение.

— Ну что! Нам крупно повезло! Можно сказать, джек-пот сорвали. В общем есть один заносчивый хрен. А наш всеми обиженный творец уже согласился с ним работать. Гонорар немереный. Торговаться бессмысленно. Но подписывать бумаги сразу никак нельзя. А то решит, что ему всё можно и совсем распоясается. Надо паренька прогнуть. Причём не просто прогнуть. А какой-нибудь максимально идиотской просьбой. Чтоб прям до зубной боли унизительной. Вот ты как раз подойдёшь. Эта заноза будет твоим личным консультантом и ответит на все вопросы. Телефонный номер такого человека, роскошь, конечно, нам простым смертным неведомая. Но время встречи и адрес офиса считай у нас в кармане. Только уж и ты не подкачай. Устрой ему такой допрос, чтоб уши задымились. И не бойся говорить глупости. Напротив, — он картинно вытаращил глаза — Вывали на него всё! С пристрастием! И не давай зарываться! Иначе ты нас подставишь. А то знаешь. Ещё подумает, что он самый умный и выкрутился! В общем на тебя вся надежда! Договорились?

Папа заговорчески подмигнул.

— Я в деле! Судьба на нашей стороне!

— Заказ принесли. Судьба постаралась. Ты же не думала, что я буду портить себе обед твоими проблемами?

С первым же куском, извлечённым с надтреснутой зелёной тарелки я осознала — любые самые абсурдные траты времени стоят того, чтобы оправдать понимание моего отца о том, что такое «вкус». А оно у него всегда было безупречным.

Вышколенная до тошноты секретарша проводила меня в… как бы это получше назвать? Зал ожидания?

— Лев Юрьевич примет вас чуть позже назначенного времени. Предыдущая встреча ещё не закончилась. Подождите пока здесь. Можете присесть где вам удобно.

Улыбке сорокалетней блондинки в дизайнерских очках, позавидовал бы самый совершенный механизм. Кажется, кнопка переключения мимики таилась где-то под огромным планшетом в её тщательно наманикюренных руках.

Я думала, что буду выглядеть очень по-офисному в строгом сером костюме с юбкой-карандаш. Но на фоне местного персонала я казалась скорее молью в шкафу миллиардера. И это было печально. План по разносу крутого мужика сыпался уже на первом этапе.

Огромная зеркальная дверь закрылась за сотрудницей.

«Интересно. Пора качать права или ещё нет? Судя по оживлённым голосам, доносящимся из кабинета… Пока не пора.»

В необъятной переговорной, где вся моя коллекция бесполезных громоздких сувениров могла бы с легкостью затеряться где-то в стыках подсвеченных стеновых панелей, было необычно пусто.

Стеклянный стол занимал центральное положение. Пластмассовые прозрачные стулья располагались с миллиметровой точностью по периметру.

«Интересно? И где же мне удобно?»

Я сразу приметила диван у самой двери. Он вполне располагал уютно развалиться с телефоном.

Гулкая речь из-за стены звучала фоновым шумом. Не разобрать ни слова.

«Не вовремя я. Ох, как не вовремя.»

Тяжёлая дверь распахнулась. Один шаг. Точный. Без намёка на суетливость.

Деловая стрижка. Тёмно-синий костюм.

«Хм… Интересно. Он актёр? Да нет… Актёры обычно какие-то более показушные что ли…»

Мне почему-то стало не по себе.

«А вдруг это и есть Лев Юрьевич? Только не это! Дайте кого-нибудь другого! А то я всё дело запорю!»

Камера телефона точным движением направленная на меня щёлкнула.

Возмущение рванулось гейзером быстрее, чем я успела хоть что-то сообразить.

— Ты чё делаешь? Это как понимать вообще? Да кто тебе разрешил ходить тут и фоткать всех подряд? Эй! Я с кем разговариваю?

Я вскочила с насиженного места.

Ответа не было. У него что? Своя акустическая зона? Или как?

Он развернулся одним движением.

Голос был тихим, но удивительно внятным. Думаю, его слышно было в конце зала, не хуже, чем под самым ухом.

Но он обращался не ко мне. А к тому, кто за дверью.

— Знаешь. Я тут подумал. А мы, пожалуй, ещё не договорили. Не стоит прерывать такие важные разговоры на столь эмоциональной ноте. Нам обоим надо ещё раз взвесить все за и против. Спокойно. Только по фактам.

Но дверь хлопнула очень неспокойно. Настолько неспокойно, что отлетела назад, не успев защёлкнуться.

Через оставшуюся щель было слышно каждое слово.

Мне не хотелось шевелиться. Не хотелось дышать. Но больше всего мне не хотелось вникать в происходящее. Но было поздно.

— В твоих рассуждениях слишком многое упущено. — незнакомец продолжил так будто его монолог и не прерывался вовсе.

После долгой паузы наконец раздался напряжённый ответ.

— Я же сказал. Твои. Условия. Неприемлемы.

— А я вспомнил, что не уточнил одну важную деталь. Кроме меня ведь есть ещё другие. И пока мы друг друга хорошо понимаем они тут не появятся. И у этих других свои методы… Скажем так. Переговоров. Впрочем, Кому я это рассказываю. Ты же не вчера родился.

— Ты мне угрожаешь?! — Голос хозяина кабинета стал похож на отрывистый рык.

Ох… Не хотелось бы мне там оказаться. Да и тут тоже не хотелось бы.

Тишина.

— Ну почему же. Разве можно простой акцент на лояльности моих условий считать угрозой?

— Лояльности? Утвердить мне без кастинга весь актёрский состав будущего фильма. Чтобы там были одни любовницы и дети? Другими словами, всё к чему имеет отношение достоинство определённых людей? Так вот, для твоего сведения. Понятия о достоинстве у нас с ними разные.

— Зачем так грубо? Нам ещё вместе работать. Портить отношения с партнёрами? Плохая почва для сотрудничества. — в тоне незнакомого собеседника сквозили змеиные нотки.

— Ты прав. Я не вчера родился. Я знаю на что иду, послав тебя ко всем чертям. В этот раз у меня есть страховка.

— Даже так. Очень интересно. Страховку я разумеется проверю. И если она не окажется достаточно надёжной, то мы продолжим нашу мирную беседу. Мне нравилось с тобой работать.

— Наша работа закончилась.

— Мне два раза повторять не нужно. Так что до выяснения обстоятельств с надёжностью твоей… Страховой компании. Я удаляюсь. Поэтому последний вопрос. Это кто?

Пауза длилась одну маленькую вечность. Он ответил чётко. Отчеканивая каждое слово как собственный профиль на золотой монете.

— Это очень хорошая девочка. Из очень хорошей семьи. У которой всё очень хорошо. И чтоб ты знал моя личная страховка распространяется на её автономность в полной мере.

— Что ж не смею больше задерживать такое бесценное внимание на свое скромной персоне.

Я успела подумать: «Это не я. Вообще не я. Это другая девочка. Этот стрёмный мужик сфоткал меня просто так. Подрочить тихими вечерами. А у меня всё хорошо. Всё очень хорошо.»

Луч света из дверного проёма расширился. На сей раз медленно. Он вышел.

На какое-то время я остолбенела.

Когда очнулась, он уже исчез.

Из кабинета тихо прозвучало:

— Да кого там ещё черти принесли. — и громче — Заходите прошу вас.

Я зашла. Такой же стол, но поменьше. Прозрачный, без единого пятнышка на стеклянной поверхности. Обычный рабочий разгром неуютно диссонировал с вычурной лаконичностью ослепительного помещения. Посреди стола из бумаг выглядывал чёрно-белый кубик-рубика на подставке. Как ни странно, это придало мне уверенности в собственных силах. А то что мой невольный консультант на грани нервного срыва. Что ж. Это мне даже на руку. У меня миссия в конце концов!

Я встряхнулась. Настроилась. И даже попыталась натянуть на лицо робо-улыбку идеальной секретарши. Вдруг здесь так принято?

— Здравствуйте. Вы, как я понимаю, Лика. Чем я могу Вам помочь?

Как же он подчеркнул это «Вам». Если бы вежливостью можно было убивать, я бы, наверное, не выжила.

— Только очень прошу вас. Изложите всё конструктивно, лаконично и по порядку. Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, но мне будет гораздо легче, если они будут внятно сформулированы. Надеюсь мы поняли друг друга.

Кончики его губ на последних словах чуть не достигли ушей.

У генерального директора компании Line-pictures были нордические черты лица, фигура грозного воина, и растрёпанные волосы, до мультяшного рыжие. Буйная грива явно игнорировала все попытки своего владельца управлять ею, даже находясь в его нераздельной собственности.

Льва Юрьевича веснушки не украшали. Они покрывали все открытые части его тела неоднородным слоем, лишающим всякой надежды назвать одним словом цвет его кожи. Он спокойно мог бы затеряться где-то посреди апельсиновой плантации.

— Да. — голос сорвался. Я слегка откашлялась. — Так вот у меня на флэшке есть презентация кажется, в конференц-зале, имеется проектор — Я ткнула большим пальцем за спину, обернувшись назад.

Методы Дэна — самые лучшие методы!

— Спасибо вам большое за это предложение. Скажите только, верно ли я расценил цель нашего общения. Что вы ни в коем случае не хотите предлагать мне участвовать или инвестировать в ваш проект? Ведь в противном случае наша встреча, увы, никак не могла состояться. Речь шла о моей — он немного замялся — услуге. Как консультанта.

Последнее слово он проговорил очень мило, но не разжимая зубов.

— Всё верно.

Нить разговора начала отчаянно уплывать от меня. Я искала её везде. На стенах, потолке, под столом… Благо вид сквозь стекло отлично просматривался. На самом столе… И вдруг меня осенило!

— А вы знаете что это такое? — Я указала на кубик посреди стола.

— Это? Это очень ценное коллекционное приобретение.

Он опёр большой палец о щёку, а указательным перекрыл рот, как бы выражая глубокое сомнение, в том, что я вообще достойна слов.

И зря! Ох зря он это сделал! Потому что на этом месте меня понесло.

— Вот! Вот об этом я и говорю! Вы все! Вы — зажравшиеся придурки! Покупаете хрень, которую пятилетний ребёнок сделает за час! В то время как в глухих деревнях сидят настоящие творцы, которые могут годами делать всего одну работу продавая её за совершенно смешные деньги.

Добродушная маска сползала медленно, уступая место глубокому удивлению, затем плавному осознанию, что ЭТО происходит именно с ним, кажется он даже попытался незаметно себя ущипнуть — проверить, что не спит. Указательным и большим пальцем потёр надбровные дуги, уставившись куда-то вниз. И это было последнее, что я ещё успела запомнить из перемены в облике моего подневольного слушателя. Моя речь становилась всё более проникновенной и возвышенной. В какой-то момент я взяла курс на эпичную, как мне тогда казалось, кульминацию. Все невысказанные за время блуждания по вечеринкам мысли рвались наружу уже давно, и наконец нашли выход!

— …поэтому и невозможно найти хороших исполнителей ни в одном роде деятельности! Потому что Вы! Те, кто распоряжается огромными капиталами их не ищут! Вы идёте только проверенными тропами. Берёте имена, буквы, за которыми ничего не стоит. Которые никогда не дадут и не смогут дать вам гарантии качества, потому что всё быстротечно и меняется! Ни один человек не работает на одинаковой планке! Поиск — это труд. Это труд в настоящем моменте времени! А вы все просто ленивые задницы, уверенные, что люди — детальки от конструктора, которые достаточно сложить в том же порядке, чтоб получить тот же результат!

Дыхание прерывалось. Воздуха не хватало. Пламенное выступление, щедро разбавленное истеричными воплями, выжало из меня все силы. Лицо горело. А стиснутые до боли кулаки чуть подрагивали.

Рука моего собеседника закрывала половину лица. Он не мигающим глазом смотрел куда-то мимо меня. Судорожно вдохнул воздух. Я на всякий случай приготовилась бежать. Медленный-медленный, выдох был таким мощным, что, даже стоя на приличном расстоянии ощущались колебания воздуха. Его ладонь снова оживилась. Начала очерчивать плавные беспорядочные линии на лице, и наконец остановилась в той же позиции с которой начался мой непростой монолог.

— Хотите я покажу?!

Я метнулась к нему с телефоном и открыла свою страницу с «избранным» в нашем приложении.

Скульптуры из тончайшей паутины стекла. Невесомые парящие ангелы из проволоки. Портреты, собранные по песчинке. Обсидиановые ножи. Были в ней и ювилирные изделия с потрясающей детализацией.

— Вот видите! Видите! — я не унималась — А у вас на столе стоит вот это! И сколько оно стоило? Хотите я вам 20 таких же сделаю?!

Видел ли ошарашенный человек экран. Мог ли сфокусировать взгляд. Ясно было одно моя манера речи привычной для него не являлась.

Я, совершенно довольная собой, плюхнулась на широченное белое кресло посреди кабинета.

И показала руками, что, теперь его очередь.

Какое-то время мы так и смотрели. Я на него. Он в никуда.

Наконец Лев Юрьевич смог воспользоваться благоприобретённой способностью двигаться. Он с тяжёлым вздохом сцепил руки перед лицом.

— Итак.

— Итак! — бодро подтвердила я.

— Скажите мне вот что. Я так понял у вас элитный сервис для украшения домов богатых людей. А как обеспечивается финансовая состоятельность сервиса? Самое логичное. С вашего разрешения, осмелюсь предположить. Дорогостоящая система регистрации на этом ресурсе. Ну и разумеется реклама самих производителей и расходников при поиске.

— Да вы что совсем меня не слушали?! Или вам всем просто мозгов не хватает понять! Это же как раз ОНО И ЕСТЬ! То, что убивает всё стоящее на виртуальном рынке! Нельзя рекламу! Нельзя платную регистрацию. Это же опять люди, заработавшие РАНЬШЕ. А чтоб было хорошо, нужно качество СЕЙЧАС! Будет тоже самое! ОПЯТЬ! Те, у кого уже есть деньги, но нет достойного продукта будут продавать свои услуги таким как вы. А те, кто, разбирается в пиаре, а не в ремесле будут зарабатывать больше всех! И опять вкладывать, и подсовывать вам же…

Большой босс уже осознал, что я надолго и показательно-отстранённо пялился в окно. Он уже знал вопрос, на который я не могла ответить. Знал на него точный ответ. И ждал. Ждал, когда сможет выполнить свою часть договорённости, чтоб больше никогда меня не увидеть.

— …я же вам объясняю, что надо по-другому! А вы опять за своё! Я вам про творчество! А вы мне про деньги! Про дурацкие деньги, которые всё! ВСЁ портят!!!

— Послушай, девочка. — он сделал долгую нарочито-эффектную паузу.

Я успела взглянуть в телефон, и нажав пару кнопок, вклиниться.

— Семь лет!

— Какие ещё семь лет — он жалобно застонал.

— Вы на семь лет меня старше. Или тут дело не разнице в возрасте, а в панибратском обращении. Тогда я тоже могу называть вас мальчиком?

Лев Юрьевич завис. На сей раз оцепенение сошло мгновенно, а показушная доброжелательность вернулась на прежнее место.

— Если Вам будет угодно, уважаемая Лика. Я продолжу. Как хорошо вы знаете своего клиента? Массового клиента? Эксклюзивного клиента?

— Я знаю, что все хотят самое лучшее! Просто не могут его отличить!

— Конечно — он смотрел на меня с безграничной любовью хищника к своему обеду. — А готовы ли потребители элитных товаров добровольно расстаться с теми самыми деньгами, к которым вы испытываете предвзято негативное отношение, абсурдно противоречащее вашей же системе ценностей, где достойный труд оплачивается максимально. Расстаться ради непроверенного качества и неизвестного имени? А готовы ли ваши творцы, будущие пользователи вашего продукта, делиться доходом, полученным благодаря вашим усилиям? Отказаться от своей доли, не для того, чтобы получить новых клиентов, и, следовательно, ещё больший приток. Другими словами, купить себе клиентов у вас же по принципу: «кто больше заплатит?». А просто так. Чтобы достойно окупить ваш благородный труд по устройству их жизней? Хоть кто-нибудь?

Я вслушивалась в гул машин за окном.

— Молчите. Не удивительно и вполне ожидаемо. А всё почему. Необходимо отобрать у людей то, что они ценят больше всего, как единственное средство своего не разумного существования. Я сказал отобрать, а не попросить. Хотите добиться успеха. Поставьте свою аудиторию в рамки, из которых они не смогут выкрутиться. Перекройте способы соскочить. Давайте им то, что заставит их забыть о проблемах. Не то что им нужно, чтобы восхищаться красотой мира, это они прекрасно найдут и сами. Благо, эпоха позволяет. Уберите их боль, потакайте их безграничной лени и посадите на иглу, без которой они уже не смогут или не захотят жить. Расскажите, что им нужно хотеть. Дайте попробовать, а затем отберите. Разумеется, чтобы вернуть, но уже на своих условиях. Тогда все деньги, которые прокрутятся через ваш ресурс, окажутся в вашей банковской ячейке. И уже на них, следуя заведённым правилам, будет расти ваш бизнес. До тех пор, пока компания, которая уже нашла эту самую иглу давным-давно не захочет вас купить за ту сумму, на которую можно основать благотворительный фонд, помогающий так называемым гениям. А пока вам не на что даже заниматься благотворительностью.

Дальнейшее он произнёс с искренним участием. Я даже почти поверила.

— Вы были бы прекрасным директором такого фонда. Я просто убежден, что среди друзей ваших родителей, есть тот, кто мог бы в этом поспособствовать.

Он взял в руку кубик похожий на иррациональную шахматную доску.

— А это прямое доказательство, всего, что я потрудился ради вас сформулировать. Признак статуса, отсев ценителя. К тому же, отлично вписывается в интерьер. Разумеется, вы можете сделать такой же. И это будет дешёвая подделка, которую легко различит любой эксперт.

Рука переместилась на прежнее место, небрежно прикрыв рот. После недолгих размышлений вернулась на колени.

— Ну а, что нужно массам, оставьте решать нам — это прозвучало как «мне» — Мы сможем и определить это за всех, и в доступной проверенной поколениями форме донести и укрепить.

— Вот что я скажу! Я докажу, что люди могут, умеют и должны выбирать сами! Себе, вам. всем, если понадобится. Я хочу, чтобы вы знали одно! Из-за таких как ВЫ мир и катится к чертям!

— Я ответил на ваши вопросы?

— Нет! — я понимала, что после всего, что наговорила у меня оставался последний шанс сформулировать зачем я пришла — Как можно связать то, что мы делаем с кинематографом? Может мы могли бы предоставлять декораторов, дизайнеров или костюмеров? Мультипликаторов?

— Никак. Кинематограф — это работа огромного конгломерата людей. И у этого конгломерата должно быть единое начало. Сами по себе люди не объединяются.

— И их объединяют такие как ваш предыдущий посетитель? Что он кстати от меня хотел.

— Что хотел — вполне очевидно. Но моё слово закон. Если я сказал, что ты не будешь иметь к этой грязи никакого отношения, значит так и будет. То есть Вы. Конечно… Вы.

— Но талантливые люди должны объединиться.

— И лишить меня работы? У меня есть очень хорошая новость. Для меня, конечно. Творческие люди без жёсткой руки передерутся быстрее голодных обезьян за вкусный кусочек.

— Значит вот как вы к ним относитесь?

— Пока они не работают на меня. Вам не кажется, что я уже выполнил свою задачу и мы просто переходим на личности?

Разговор был окончен. Но не для меня.

— Я докажу, что это не так.

— Когда докажете, обязательно приходите снова. Я готов заключить пари на своё личное участие в вашем балагане, если вы сможете довести начатое до конца. Чего вы добьётесь вашим кружком рукоделья? Какого максимума? Не утруждайтесь. Будет так. Парочка особо удачливых творческих личностей станут богатыми и угробят деньгами весь свой талант. Вся монетизация разлетится по их карманам. А в вас наиграются и скоро забудут.

— Вы ошибаетесь.

Чтобы не ляпнуть лишнего и исчерпывающе выразить свою тяжёлую мысль Лев Юрьевич перед каждой репликой брал время на размышление. Более чем достаточно, чтоб звучно хлопнув дверью, удалиться оставив последнее слово за собой. Что я с гордостью и проделала.

Предательская дверь снова отскочила от проёма оставив просвет. Оттуда донеслось.

— Меня что? Кто-то проклял? Надо загуглить, как снимают порчу.

Глава девятая

Стеклянные лепестки надежды

После этого разговора прошло два дня. Папа забрал честно заработанную бутылку коллекционного коньяка.

Я же ушла в глухую молчанку.

Мне нужно было подумать.

Дэн задействовал весь свой арсенал, чтобы вернуть меня в нормальное состояние. В его понимании это означало полный контакт с его персоной. Он уговаривал, критиковал, шокировал, выжидал удобного момента, даже пролил на меня сок. Как мне показалось специально. Видимо, был уверен, что я точно сорвусь и это можно будет считать началом разговора.

Я молча переоделась и кинула спортивные штаны и футболку с цитатой Дали «это всё что я тебе должен», на принте которой красовалась белая перевязанная подарочной лентой баночка, в стиральную машинку. Эту майку я надевала только дома и только когда злилась. Нажав на мою любимую кнопку, которую называю «просто постирай одежду и отвали со своими подробностями», я поняла, что совершила роковую ошибку.

Теперь Дэн знал, что я умею стирать.

С корзинкой-само-стиркой, в которую я обычно скидывала грязные вещи с того рокового дня пришлось попрощаться.

У меня появилась навязчивая идея и я не собиралась от неё отказываться: Что-то дельное может родиться только в тишине.

Но чем громче тишина, тем она бесполезнее.

Тишина должна быть настоящей.

И такой большой, чтобы в ней хватило места для зарождения совершенно новой мысли.

Особенно если эта мысль отвратительная, омерзительная, тошнотворная.

И совершенно верная.

«Лев. Был. Прав.»

Не во всём, конечно.

Но в одном точно. Я понятия не имела на чём мы будем зарабатывать.

Для того чтобы обработать эту мысль мне требовался мощный процессор вместо мозга. А ему нужно было достойное питание.

Кулинарные шедевры Дэна я игнорировала из принципа.

Существо, похожее на хрумкающего печеньки капуцина, никак не вязалось с образом воинственной волевой женщины, принимающей единственно верное решение в своей жизни. Но что поделать. Я так и застыла с добычей в зубах, когда кухню вошёл Дэн в смокинге и с новым голубым платьем в пайетках.

— Ты едешь со мной. Можешь не разговаривать. Да и вообще. Можешь съесть собственный язык со следующей вкусняшкой, если угодно. Он тебе как я понимаю, больше не нужен. Но ты одеваешь вот это и едешь со мной. Объяснять ничего не собираюсь. Увидишь всё на месте. Всё равно если будешь упрямиться любопытство тебя сожрёт.

Он как всегда был прав. Я всё так же молча побрела одеваться. Размыкать уста для чего-то кроме еды я не собиралась.

Я дала себе слово, что не заговорю пока не решу, как мне быть.

Мы приехали к большому белому современному зданию. Полукруглый фасад украшали окна разного размера. На парковочных местах примостились чудесным образом гармонирующие друг с другом автомобили. Особенно замечательно они сочетались по цене. По лестнице гордо проплывали празднично одетые люди.

Ну и зачем было тащить меня на очередное помпезное мероприятие? Опять искать спонсоров на мои финансово провальные идеи. Но чтобы возмутиться пришлось бы открывать рот. Дэн весело смотрел на моё недовольное лицо и явно наслаждался происходящим. Он вышел из машины. Галантно открыл мою дверь и жестом предложил взять его под локоть. Я выдохнула сквозь сжатые зубы, но приняла правила игры. Ставить машину пришлось довольно далеко от входа, и у меня было время всё обдумать до того, как мы попадём внутрь. У нас был договор. Заставить меня участвовать в очередном балагане он не посмеет. А если попробует у него всё равно ничего не выйдет. В решении позориться и портить своему мужчине все планы я была уверена твёрдо. В крайнем случае жестом покажу, что у меня болит горло, тем самым поставив уверенный мат в этой партии по попытке вернуть мне голос. Над входом висела огромная вывеска. «Стеклянные лепестки надежды». На афише красовалось что-то вроде пёстрой рыбы. Точнее сказать было трудно. Дополнительно подвешенная лента гласила, что сегодня открытие и вход только по пригласительным. Заметив моё оцепенение при взгляде в пространство над главным входом Дэн достал из кармана два ламинированных листка не уступающих по пестроте баннеру.

— Об этом задумалась?

Я только хмыкнула.

Найти по указателям вход в зал, где шло главное действо было не сложно. Гардероб мы миновали без приключений. То, что предстало моему взгляду дальше, полностью сломало мой боевой настрой.

По всему помещению были развешаны скульптуры от двух до пяти метров. Они состояли из маленьких прозрачных цветных чешуек. Карп, кит, тигр в прыжке… Они казались легкими и невесомыми. Я с интересом разглядывала карпа, изображённого на афише. Яркий свет медленно погас. Над творениями плавно завращались небольшие лампы направленного света, отбрасывая на пол разноцветные блики, кружащие по полу в такт лёгкой музыке, загущавшей воздух по своему ритму. Дав налюбоваться танцем, освещение возвращалось к привычному режиму, позволяя рассмотреть фигуры во всей красе. Посредине стоял фонтан в виде дерева с сияющими цветами. Я так и застыла, разглядывая игру теней в каплях воды.

Дэн шепнул на ухо:

— Лепестки из которых состоят скульптуры вырезаны из использованных пластиковых бутылок.

Освещение успело смениться два раза прежде чем меня грубо потащили за руку в непонятном направлении. Я уже набрала воздуха в грудь чтобы возмутиться, но вовремя опомнилась и прикусила губу. Дэн тащил меня в сторону скопления людей, где периодически мигали вспышки фотоаппаратов. Даже не в сторону, а прямо сквозь него. Он прошел ледоколом в толпу, протащив меня на буксире. При этом я ничего не могла сделать. Его рука держала меня мёртвой хваткой. В центре круга скромно потупив взгляд стоял хрупкий молодой человек в смешных очках. Костюм смотрелся на нём несколько мешковато, и как мне показалось, неуместно. Чего нельзя сказать о человеке, находившемся справа от него. Представительный мужчина уверенно отвечал на вопросы о выставке и выглядел уверенно. Он был явно в своей стихии. Протиснувшись к ним, Дэн громогласно объявил.

— Это Лика. Основатель Aрт-и-cool.

После чего буквально втолкнул меня в свободное пространство вокруг этих двоих. Я впала в ступор. Время остановилось. Щёлкнула вспышка. Молодой человек в очках мило подёргал за рукав дававшего интервью. У них завязалась беседа. Я не слышала ни слова. Так и стояла не дыша. Вдруг они оба развернулись. Уверенный твёрдой походкой направился ко мне, тихий посеменил следом за ним.

— Вы не против пройти с нами на небольшой разговор? Это большая честь для нас принимать вас в гостях. Но как видите здесь слишком шумно. Иван будет очень расстроен, если вы уйдёте, так и не поговорив с ним.

Я кивнула. Мужчина обратился к слушателям.

— Прошу прощения, но нам нужно не на долго отлучиться. Вам будут предложены напитки и небольшое угощение. Мы вернёмся в самом скором времени. А пока не будем отвлекать Вас от возможности насладиться шедеврами выставки своим навязчивым присутствием. — следующее обращение было уже ко мне. — Вы позволите?

Пробираться сквозь толпу в этот раз не пришлось. Перед нами расступились, и мы спокойно направились… Только вот куда мне ещё предстояло разобраться. Спустя несколько лестниц и коридоров мы оказались в небольшом кабинете. Он был выдержан в стиле хай-тэк. В кабинете царил идеальный порядок. На чёрных полках удобно устроилось целое собрание папок и каталогов. На антигравитационном столе стояли часы в форме кристалла. Стены были плотно завешаны самыми разными совершенно не подходящими друг к другу картинами. Мягкое кресло с гранёными формами, которое мне предложили оказалось удивительно удобным.

— Меня зовут Роман Павлович. Я директор этой галереи.

— Ваня. Просто Ваня. — протянул мне руку второй собеседник. После чего разместился на небольшом диванчике.

— Судя по вашему удивлению вы не совсем понимаете, что происходит. — представительный мужчина был предельно вежлив. — Но, видите ли без вас эта выставка просто не могла состояться.

— Я… я сам. — было очевидно, что это решение далось Ване непросто. — Я должен сам. Этот разговор. Он очень важный.

— Как вам будет угодно. Тогда если не возражаете, я откланяюсь. Нехорошо оставлять гостей одних. Ключи от кабинета вернёте позже.

Мы остались вдвоём.

— Дело в том. Я хотел сказать, что… Что без вас выставки бы не было.

И что на такое принято отвечать. Я медленно вдохнула, глядя на одну из картин в стиле «кубизм». И ляпнула первое что пришло в голову. Зато уверенно и глядя прямо в глаза.

— Это большая честь. Вы невероятно талантливый автор. Образы, которые вы создаёте при всей массивности настолько лёгкие, воздушные, летящие. А блики это просто отдельное световое шоу.

— Если бы не вы. Не ваш сервис. Моя жизнь… Я бы сейчас работал там, где совсем не нравилось. В юридической компании отца. А теперь я могу делать то. То, что вы видели.

— Здорово. — невольно вырвалось у меня. За этим заявлением явно стояла целая история. Но мне не хотелось мучить парня подробностями. Тем более что мне и так уже было всё понятно. Оставалось только небольшое уточнение.

— Это было ваше хобби?

— Да. И я не мог сделать это работой. Никак не мог. Если бы не вы. Спасибо.

Повисла долгая пауза. Когда я наконец смогла выдавить.

— Пожалуйста.

— Я могу вас отблагодарить? У вас большой дом? Тогда можете взять скульптуру. Какую хотите. Правда некоторые уже купили…

— К моему огромному сожалению не настолько большой. Да и к ним нужны специальные лампы. Просто идите к своей мечте и не останавливайтесь. Я буду счастлива.

— У меня есть мечта. — его голос изменился до неузнаваемости. Он говорил чётко, возвышенно. Как будто обращаясь к небесам. — Я никому об этом не рассказывал. Я мечтаю о картинной галерее, где всё можно трогать. Это не сложно. Надо только сделать объёмные гипсовые знаменитые картины. Ну вроде магнитиков на холодильник. И чтобы мазки на них тоже были рельефные. Они могут быть цветные или белые, как древнегреческие статуи. Я думаю лучше цветные. А ещё чтобы они все были такого размера чтоб удобно было трогать. Если оригинал маленький его можно сделать побольше. А большой можно разделить на несколько картин, как на эскизах. Чтобы можно было ощупать лица, например. Здорово же, правда?

— Знаете что! Можно на «ты»?

Ваня кивнул.

— Ты гений. Ты смог собрать из осколков, из того, что уничтожено для всех навсегда, из мусора настоящее искусство. Значит ты сможешь всё. Но есть пути, которые не пройти в одиночку. Мой проект, который ты так хвалишь является фатальнейшим провалом с точки зрения прибыли. Я не хочу, чтобы ты повторял мой путь. Учись на чужих ошибках. Свои ты наделать ещё успеешь.

— Я знаю, что это невозможно. Но разве не для этого нужны мечты?

— Да. Но есть мечты одноместные, а есть… Постой-ка… Ты меня простишь, если мне срочно надо будет отлучиться?

— Конечно. Я и так сказал всё… Вообще-то сильно больше, чем хотел.

— Тогда мне нужно бежать.

— Проводишь обратно в зал?

— Угу.

Ваня запер дверь и скоро мы вновь были в зале.

Народу было много. Мигающие огни совершенно не позволяли нормально осмотреться. Я набрала номер.

— Я у кита. А ты где?

— О! Да мы уже разговариваем!

— Бегом сюда!

Я почувствовала до боли знакомые нежные объятия. И шепот над самым ухом.

— Любимая снова со мной? Да? Значит я опять молодец! И у меня всё получилось.

— Объединения!

— Какие объединения?

— Их нужно объединять! Лев Юрьевич уверял, что мы ни в жизни с этим не справимся. Но кто сказал, что они не смогут объединиться сами. Нужно только создать для этого условия.

— Лик, ты в порядке? О чём ты вообще?

— Ну вот смотри. Вся индустрия массовой культуры захвачена корпорациями. Но что они делают? Объединяют людей.

— Кажется начинаю понимать.

— Мы сделаем площадку где кинематографический продукт смогут делать люди, находящиеся в разных местах…

— Ты знаешь, что ты центр моей вселенной?

Вместо ответа я крепко поцеловала его. Говорить было уже не о чем.

Путь до дома пролетел незаметно. Я не замолкала ни на минуту. На меня нашло вдохновение. Всё было ясно как день. Наконец-то паззл сложился. Ко мне вернулась жажда жизни.

Когда дверь захлопнулась за нами мы кинулись друг на друга прямо в прихожей. Чувства рвались изнутри. Я прижала Дэна спиной к стене и рухнула на колени. Быстрыми движениями освободила его привставший член и впилась в него губами. Мне так сильно хотелось выразить всё что я ощущала в тот момент, и я нашла единственный выход эмоциям. Ласкать его ртом, жестко обхватывать губами, заглатывать его так глубоко, как только смогу. Облизать везде куда дотянусь. Ускориться насколько хватит сил.

— Сейчас ведь не надо сдерживаться, да?

И кончил мне в рот. Секунда ушла на размышления что теперь делать. И тут у меня появилась идея. Я хищно улыбнулась, плавно, прижимаясь к нему всем телом подползла наверх, сжала его рукой собственное горло и проглотила всё было во рту. Он был в шоке.

— Ты с ума меня сведёшь. Ладно теперь твоя очередь. Ночь ещё длинная.

Он взял меня на руки и отнёс по лестнице наверх. Ночь была не только длинная, но ещё и очень бурная.

Глава десятая

Разноцветные шары

Неделю я сидела одна в подобии своего кабинета, ломая мозг, печатая один лист за другим. Идея была понятной, а варианты реализации разрывали мою бедную голову и были один абсурднее другого. Я стирала их, писала новые. Скакала от чувства собственной гениальности, чтобы тут же разрыдаться от непомерной тупости всего придуманного.

Я засиделась до часа ночи. Уже хотелось вытянуться в полный рост. Но Дэн уехал в командировку. В такое время точно не спал Антон. Он ответил на звонок сразу.

— Привет! У меня проблема. Я застряла на работе, а мне бы попасть домой.

— За мной долг за подарок боссу. Ему очень понравился твой набор каменных бокалов. При всём моём желании послать тебя я не смогу. По крайней мере в этот раз.

Офис находился в промзоне на окраине Москвы. Мебель прошлого века, перешедшую к нам по наследству, мы обновили. Перебили обивку кресел, покрыли лаком столы. Стены покрасили, но трещины снова проявились.

— Ты решила здесь поселиться? — ехидство сквозило в голосе Антона.

— Не лучшее место для жизни.

— А моему здесь довольно уютно. Такой винтаж. А почему вы не снимете офис получше?

— И так расходов много. Экономим на чем можем.

— И на еде?

— Ой точно… Я последний раз ела…

— СУШИ!!! — Антон достал огромный пакет из-за спины.

— Спорим это Роллы!

— Да ну тебя, зануда. Радость будет или как?

Я счастливо хоть и немного запоздало взвизгнула.

Дракон, калифорния и ещё какие-то фирменные роллы с непроизносимыми названиями стремительно исчезали из коробочек.

— Ну что, поехали домой?

— Да конечно. Только пару записей доделаю.

Через пол часа Антон больно ткнул меня пальцами под рёбра.

— И долго это ещё будет продолжаться?

— Я заканчиваю!

— Да неужели! Можешь объяснить, чем ты вообще занята.

— Ну вот смотри. Есть задача, для которой требуется большое количество художников. Есть люди, сидящие по отдельности в разных городах. Может даже в разных странах. Но ведь они могут просто объединиться и сделать что-то большое. Полнометражный мультфильм, например.

— Я могу посмотреть, что ты там печатаешь?

— Да всё что в голову придёт! Зачем тебе это?

— Надо! Ты там сварилась уже в одиночку. Судя по твоему состоянию после недельного общения с самой собой ты не самый лучший собеседник. Распечатывай!

Теперь Антон завис над листами, попросив меня не стоять над душой и пойти посмотреть видео с котиками.

— Ты права.

— В чём?

— Бред редкостный!

— Спасибо утешил.

— Но вот это неплохо.

— Может и мне расскажешь, что именно?

— Общие кабинеты для работы с графическими программами.

— Думаешь сработает?

— Думаю стоит попробовать.

Это и стало точкой отсчёта. Вскоре план оформился окончательно. Но на первом же совещании мы поняли: для того чтобы воплотить эту идею в жизнь нам нужна серверная, программы для обработки изображений и видео, базы с клипартами и эффектами, куча сотрудников, специалисты по нейросетям и многое другое. Проект выглядел ошеломляюще дорогим.

Когда я узнала о сговоре Дэна с родителями, то была в бешенстве. Они заложили дом, чтобы дать нам стартовое финансирование. Я чуть не прибила всех участников этой бессовестной интриги! Но потом мы всё-таки собрались на семейный новый год, и спокойно поговорили.

Отвлечь меня пустой ёлкой от разноса всего и всех оказалось проще простого. Мы с папой увлечённо разбирали коробки.

— НЕТ! Нельзя совмещать серебряные и золотые шары! Либо серебряные с белыми и синими, либо классические золотые и красные!

— Это дерево уже ничем не спасти, хоть бриллиантами его завешай. Оно кривое, как суставы моей прабабки за день до смерти.

— Не знаю пап. Мне кажется ёлка идеальная. Она пушистая объёмная и как раз до потолка. Шары только отсортировать. Я так хотела купить нормальную гирлянду с ровным светом. Эта слишком мигает.

— Ну, конечно! Ты что слепая? Не видишь, что это уже не исправить? Хотя, какого проявления вкуса можно ждать от человека, одетого, как пьяный ковбой, вывалившийся от грошовой проститутки с такой скоростью, что даже рубашку заправить не успел. — намёк был на мою полу-выпущенную из-под джинсов ковбойку. — А я хотел сегодня сделать семейный портрет!

— НЕТ! — такому слаженному единодушию трёх из четырёх присутствующих можно было только порадоваться. Особенно если учесть, что в моих планах всё ещё тлела надежда на скандал века.

— А зачем делить шары по цветам? Я бы все повесила! — мама была настроена куда более позитивно и менее критично.

— Я бы доверил это Лике. У вас такая нежная кожа на руках. А ветки такие колючие. Вы же можете поцарапаться! Я, кстати, тоже не собираюсь в это лезть, но по своим причинам.

— Дэн, ты прелесть. Раз уж ты свободен, не хочешь помочь на кухне? — мама с демонстративным кивком зыркнула в мою сторону, твёрдо полагая, что намёк «разберись» заметит только её мужественная вторая половина.

Папа кивнул, а Дэн возобновил декламацию своего бесконечного репертуара.

— Таким женщинам не отказывают. Их боготворят, как и любую возможность исполнить их волю.

— Слышал? Вот как надо! Запиши, если память уже не работает.

Мама, кажется напрашивалась на комплимент. Но вышло иначе.

— Дочь утащил, теперь за жену принялся. Где ты этого лизоблюда откопала на мою голову? — Пронзительные голубые глаза блеснули льдинками, звенящими от холода. Когда он смотрел на меня вот так, казалось, что он сканирует душу. Широкая ухмылка, почти клоунская улыбка поползла вверх, а дьявольски изогнутые брови угрожающе вздёрнулись.

— В болоте нашла. Он там барахтался, а я подобрала.

— Тебе крупно повезло — отозвался звенящий голос из кухни — Трудно, знаешь ли найти мужчину, столь изысканного в высказываниях. Мне, как видишь, не довелось.

— Ну что вы! Богатство чувств чуждается прикрас, лишь внутренняя бедность многословна! — наиграно, как бы в шутку самокритично вторил ей задорный голос моего мужчины. Однако противоречивый смысл цитаты, призванный затушить зарождающийся конфликт потонул в бесконечном продолжении Шекспировской трагедии. Что-что, а «Ромео и Джульетту» некоторые уважающие себя актрисы считают необходимым читать без книги. Причём при любой возможности.

Дэн считал, что после маминого оглушительного успеха, сложно до конца перестроиться на простую тихую семейную жизнь. Хотя обожание зрителей и бывшие поклонники иногда о себе напоминали.

Дэн утверждал, что просто старается воспроизвести то отношение, которое было у него в детстве. Весь его образ при встрече был открытым, полным восхищения. Его неизменно сопровождали красивые слова и море цветов. Без идеальной корзинки в гости не приходили. Я просила его не бесить отца, но сама видела, что-то где в глубине маминого взгляда прячется сожаление о чём-то очень важном, в своё время неоценённом и даже раздражающем, но потерянном навсегда. Когда Дэн рассыпался в комплиментах, читал стихи, заботливо наливал чай, придвигал стул, подавал пальто она снова превращалась в ту грациозную уверенную в себе пантеру, покорившую экраны. Пусть не целиком. Но хотя бы осанкой, манерами и примитивной женской уверенностью, что красивее тебя на свете нет никого. Он давал ей то, что она о себе добровольно забыла. Папа бесился страшно. Но он тоже об этом догадывался. Иначе давно бы уже выбил Дэну пару зубов. В том, что он бы это сделал, если б захотел сомневаться не приходилось.

— Нет, ну ты подумай! Живёшь со своей женщиной столько лет! И тут появляется какой-то хрен с горы! И учит тебя как, оказывается, ты всё это время должен был с ней обращаться! Я вот вчера пытался! Говорю ей: «на тебе даже фокус ловить не обязательно, чтоб из толпы выделить!» А она что? Где хотя бы элементарное «спасибо» за комплимент? У меня нет ни малейшего желания тягаться с этим клопом!

— Он просто хочет сделать приятное. Видишь, какой счастливой она становится. И потом, разве он не прав. Ты бы тоже так себя вёл, если б встретил мечту.

— Мне оно надо. Я и так на ней женат.

Мама и правда была очень красивой. Я абсолютно уверена, что самой красивой в своём поколении. Дэн умел это подчеркнуть. Напомнить какой она была. Копна каштановых волос, роскошное платье с не менее роскошным декольте, красные полные губы, непомерные, пусть и накладные, ресницы. Когда на экране должна была появиться женщина, затмевающая собой любую даже самую шикарную массовку — это была именно она.

Большой дом в самом элитном районе с полным обслуживанием — вот куда делась основная часть былого величия. Сейчас она работала в театре. Спектакли с её участием пользовались неизменной любовью зрителей. Может потому, что имя было на слуху. А может она до сих пор была прекрасной актрисой. Более понятную и размеренную жизнь представить было невозможно.

— Нам нужно поговорить. Присядем?

Папа жестом пригласил к камину в центре зала.

— Я обещал взять этот сложный разговор на себя.

— Ты всегда берёшь на себя всё самое сложное. Хорошо, давай поговорим — процедила я сквозь зубы и набрала побольше воздуха для разноса, готовившегося с тех самых пор, как узнала «прекрасную новость».

— Подожди, не перебивай. Сначала я скажу, а потом ори сколько хочешь. Мы взяли этот займ под залог дома, не потому, что тебя так любим, а потому что у твоего проекта большое будущее. Ты можешь стать одним из по-настоящему значимых людей своего времени. Даже если до этого не дойдёт, ты, кажется, нашла дело своей жизни и смело, и не оглядываясь идёшь за мечтой. Дэн рассказывал, как нелегко тебе давались первые шаги. Показалваши наработки. Но чтобы привлечь серьёзные инвестиции, вам нужно запуститься. Система должна начать работать. А для этого нужны деньги. Это замкнутый круг. И ты сама из него не сможешь вылезти. Мы все трое знали, что ты скорее нас всех переубиваешь, чем разрешишь тебе помочь. Поэтому решили этот вопрос без тебя. Сами. Вопить теперь поздно. У тебя всего одна задача — не подведи нас, хорошо? Мы все в тебя верим.

— Я не подведу.

— А теперь пойдём за стол. Там чем-то вкусным пахнет.

— Я не допущу нового года без ёлки.

— Да кому нужна эта ёлка. Нам ты нужна. И спокойная обстановка. А после ужина мы напялим на несчастное дерево всё, что найдём в коробках.

— ДА ВЫ….

— И никогда больше не спорь с родителями! Поняла?

— Поняла.

Крыть было нечем. Это был их дом. Их ёлка. Их деньги. И в конце концов их дочь.

С того дня ставки сильно поднялись. Единственный реальный аргумент «ты ничего не теряешь и ничем не рискуешь» больше не работал. Я рисковала всем.

Время потекло бурным потоком вместе с инвестициями. Работа захлестнула с головой. И вот, когда проект уже готов был к запуску личная жизнь неожиданно вспомнила, что она существует. Дэн сделал мне предложение. Оно было простым и незатейливым. Шикарный ресторан, преклонённое колено… И, как снег на голову, невыполнимые сроки на организацию события века.

Глава одиннадцатая

Пустые вазы

Из плотной дымки сна меня выдрали самые неожиданные ощущения из возможных. На меня что-то прыгнуло. С большим трудом мне удалось повернуться на спину.

— Ууу — жалобно простонала я, надеясь, что прыжок был откуда-то из обрывка сновидения. Но нет. По мне определённо ходили. Причём в нескольких местах сразу. Сбоку по шее скользнуло что-то мягкое. Шершавый язык лизнул мою щёку. Тут уже глаза сами распахнулись во всю мощь…

— Звёздочка? Что за хрень тут творится? И где я вообще?

Я огляделась. Комната вроде наша. Зеркальный шкаф, тёмно-серый комод, обои с треугольными узорами…

Маленькая пушистая чёрная мордочка радостно тявкнула. Её примеру последовали остальные меховые упаковки чистого счастья белого и рыжего цвета. Это было самое приятное из возможных пробуждений. С огромным трудом мне удалось разлепить глаза, но через минуту я уже кувыркалась по всей кровати пытаясь поймать и затискать до смерти трёх умилительных созданий, благо создания не возражали.

— Эй, морды, вы чего тут забыли. И где ваша хозяйка?

Шестое чувство подсказывало, что где-то рядом. Это было не так уж и плохо. Паша не ударит человека при шпицах.

Снизу послышались голоса. И тон этих голосов мне сильно не понравился. Я аккуратно переместила радостный кусок меха со своего живота на кровать, одним движением скользнула в домашние шлёпанцы и бросилась на первый этаж. На мне была только кремовая шелковая ночнушка до колена, ну и ладно. Между прочим, некоторые считают подобное платьями. Собаки кубарем понеслись за мной. Всё самое интересное ожидало меня на кухне.

Картина, представшая взгляду, заслуживала немедленного увековечивания на холсте. Лучше сразу в музее.

Паша, чьи волосы имели кислотно-оранжевый оттенок, сидела на высоком стуле боком к столу, при этом закинув тяжёлые ботинки на барную стойку. Я бы точно не смогла так вывернуться. Но, кажется, ей было удобно. Сама же стойка была занята рассыпанным пакетом с хлопьями. Там же красовались объёмные, но судя по всему лёгкие свёртки. Их грубая упаковочная бумага не давала никаких подсказок что внутри. В одной руке она держала самый большой нож из тех, что у нас был, в другой целый кусок колбасы. Любой человек разумный предположил бы что нож нужен для того чтобы резать колбасу. Но не тут-то было. Кусок был по-варварски надкусан. Причём со всех сторон.

В дверях стоял Дэн к моменту моего осознания уже окружённый пушистым беспределом.

— … здесь устроила. Я прихожу домой, надеюсь спокойно позавтракать. Меня не было чёрт знает сколько. А тут уже вражеская оккупация! Ну что нельзя было подождать пока Лика встанет?! Она хоть раз тебя голодной оставила? И нахрена тебе нож?

Паша демонстративно поковыряла им в зубах.

— Нет, ну это совсем ни в какие ворота — Дэн, не отходя от шока, медленно провёл пальцами от лба по отросшим волосам, глядя куда-то в угол.

Пора было вмешаться.

— Ну зачем ты так. Не бухти. Это я во всём виновата.

— Виновата?! В чём?! — он сделал вынужденную паузу на переваривание представшего зрелища в виде меня — И на кого ты похожа? Господи! На ЧТО ты похожа! На тебе лица нет! Ты ешь вообще? Или это специально такой прикол, чтоб в платье влезть?!

— Просто иногда не получается выспаться. И пообедать. И поужинать не всегда.

— Сумасшедший дом! Я уставший, голодный! А последние остатки провианта доедают!

— Всё в порядке. Мы должны были встретиться сегодня. А я всё проспала. Пойми, если бы не твой особняк…

— Наш.

— Ну ладно. Наш особняк, я бы так не зашивалась. И потом, тебе что колбасу жалко? Ну хочешь я закажу? А хлопья… давай я их обратно засыплю.

— Ты руки-то после своих зверюг мыла?

Паша утрированно-виновато глянула на Дэна. Верилось в её сожаление не сильно.

— Ладно — он обречённо выдохнул — Кто-нибудь объяснит мне что происходит?

— Я по делу. — низкий полушепот Паши заполнил всю кухню. Кажется, она считала звукобуквенные излишества вредными для здоровья.

— Да это понятно! Я не сомневался!

— Может ты хоть куртку снимешь? — предложила я. — Паш, тебе что-нибудь приготовить? Давай я блины сделаю. — предложение оборвалось моим отчаянным зевком.

— Не откажусь! Валяй!

Я вяло полезла на полку, вытаскивая мягкий блестящий пакет, но сильная мужская рука перехватила его на пути.

— СМЕСЬ ДЛЯ БЛИНОВ??? Ты издеваешься? Ты что не в состоянии смешать яйца с мукой?! Я же тебе сто раз показывал! Где ты опять достала эту гадость?!

— Заказала…

— Так всё с тобой ясно. Иди отдыхай. Жених с дороги приехал уставший и сразу за плиту. Хорошее начало семейной жизни! — продолжал бухтеть под нос Дэн, доставая из холодильника масло, муку, яйца, молоко и всё что считал нужным. — Лик, будь умничкой, забери назад всё, что она натаскала. Хлопья в мусор.

— Хреново ты гостей принимаешь, «Жених».

Хлопья начали поглощаться с удвоенной скоростью, от абсолютного понимания, что их скоро отнимут.

Мне всегда было интересно. Как Паша умудрялась навести шорох одним своим появлением. Другим для этого требовались длинные беспорядочные монологи, суета, хаотичные перемещения, активная артикуляция и открытые конфликты. Она же просто дышала и жила. А по комнате уже носились собаки, пиная гимнастический мяч и катая по полу маркер. Я судорожно очищала стол, Дэн взбил что-то в блендере, потом стал отрезать от колбасы куски грязных надругательств. Последние без сожалений летели на пол и исчезали в повизгивающих алчных пастях, абсолютно не подходящих для устрашения кого бы то ни было.

— Может заберёшь у этой у этой рыжей суки ключи от нашего дома? — он явно намекал на цвет волос Паши.

Я была возмущена до крайней степени:

— Я никогда не давала Рыжику ключи! А вот твой кроссовок у собак и правда лучше забрать. Кажется, ты им нравишься. Они у чужих обувь не таскают.

— Сам заберёт. Раз у них такие фривольные отношения. — на секунду лицо Паши растянулось в улыбке и тут же приняло обычное бесстрастное выражение.

Закончив с поручениями, я схватила в охапку чёрный пушистый комок и завалилась на диван. Звёздочка была моей любимицей.

— Тебе не кажется, что дела могут подождать? — Дэн уже разливал смесь на сковородку. — Дай пожениться спокойно! И вообще. Я давно не видел любимую женщину! Приехал, соскучился. А тут ты со своим выводком!

— Можете трахаться. Я не возражаю. Они тем более. Начинайте.

— Тебе не кажется, что этот процесс для двоих?

— Не-а.

— У тебя вообще есть понятия о том, что такое личная жизнь? Вы на неделю не можете найти себе занятье? И оставить нас в покое?

— Можем.

— Тогда что ты тут делаешь?

— Сейчас Лика оплатит все заказы по моим ссылкам и займётесь, чем хотите.

Перепалка прекратилась. Повисла тишина.

Первой очнулась я.

— По каким ещё ссылкам?

— Всё у тебя на почте.

Дэн тем временем начинал закипать, как соус к блинам на сковородке.

— Это уже ни в какие ворота не лезет! Надо пока подождать с тратами хоть немного. Вы правда думаете, что можно купить всё за один раз.

— Не можно, а нужно.

— Тебе не кажется, что бюджет надо расписать? Сесть всем вместе. Рационализировать расходы…

— Кажется. И это уже сделано. Осталось оплатить.

Пока они препирались Дэн успел всё дожарить, приготовить соус с кусками изуродованной колбасы, завернуть его в блинчики, сложить всё в художественные конвертики и даже скормить нам. Последнее заняло меньше всего времени.

— Я отказываюсь отпускать будущую жену на работу пока она не станет настоящей!

Паша молча встала подняла с пола проносящийся мимо белый вихрь и сунула его мордой в лицо Дэна. Ни один мускул на её лице не дрогнул.

— Ты не можешь отказать Белому волку.

— Ещё как могу.

— Волк отказов не принимает.

— Может предки этого недоразумения и были волками, но сейчас у него с кошкой больше общего.

Пёс весело тявкнул.

— Он с тобой не согласен.

— Так хватит уже вам! — Я открыла письмо. — Иди сюда посмотри сам. Тут всё нужное и мы весь этот список уже по сто раз обсудили и утвердили. И так закупаем оборудование в 10 раз дешевле реальной стоимости. Многое берём б/у и будем сами доделывать. Половину нам вообще Женя из зап. частей соберёт! Дешевле всё равно не будет! Чего тянуть! — я немного лукавила, оборудование было мощное и современное.

— Да тут астрономическая сумма!!! Вы что с ума посходили?!

— Оплачивай. И мы пошли. — Теперь белая морда была у моего лица, и уже успела лизнуть мой нос.

— Завтра. — твёрдый голос Дэна не позволял усомниться в его намерениях.

— Сегодня. Или мы остаёмся. Перенесём пока штаб сюда. Лииика… — она говорила тихо (насколько вообще этот голос можно считать тихим) нарочито растягивая буквы, кончики губ Паши поползли вверх — А ты не забыла, что мы так и не решили, как выстраивать коммуникацию в рабочем пространстве?

— Думаю, нужно сделать приложение для общения в телефоне. Если работа идёт через компьютер или планшет, то взаимодействие может идти параллельно через телефон кому с кем надо.

— А если они будут работать через телефон?

— Ты что не видишь, что она просто тобой манипулирует! — возмущение Дэна начинало переливаться через опасный край.

— Но она же не врёт!

— Конечно не вру. На смотри — скорость с которой она открывает страницы всегда меня поражала. Я бы ещё минут 10 возилась, пока нашла нужную.

Внимательное изучение доказательств преддверия надвигающегося апокалипсиса резко прервал Дэн.

— Оплачивай. — он поджал губы.

Я подтвердила перевод.

— Хорошо. Я поняла твою мысль про коммуникацию, Лик. Обсудим с командой. Теперь по делу. Думаю, на приём оборудования уйдёт как раз неделя. За это время успеешь сменить свою ненавистную фамилию на ещё более идиотскую. Потом заглянешь к нам на денёк, составишь план дальнейших действий и вали уже в свадебное путешествие. Желательно подальше. Ты мне надоела.

— Послушай, Паш!

— Чего тебе, «Невеста»?

— Да, я как раз об этом. Вы точно не хотите прийти?

— Точно.

— Только ты? Или вы все?

— Все. Не хрен работу с личной жизнью мешать. Плохо кончится. Закрыли тему. Я не передумаю.

После того, как все формальности были улажены, мы наконец остались вдвоём. Хотя разноцветную ораву отпускать совсем не хотелось.

Мой взгляд упёрся в плотную обёртку на столе, и я невольно ахнула.

— Она забыла свёртки…

— Думаю не забыла. Она ничего не забывает.

— Всё равно лучше позвонить. — я набрала знакомый номер — Ты у нас кое-что оставила? Или это нам?

— У вас слишком много пустых ваз. — Связь прервалась.

Я аккуратно развернула обёртку. В ней были красные розы с чёрным отливом. Их лепестки были покрыты бархатным налётом. Во второй упаковке лилии, в третьей тюльпаны, в четвёртой белые розы… Цветов было очень много.

— Думаю, можно заполнить все вазы… Будет здорово! Хотя лилии лучше поставить на улицу, у меня точно нет сил возиться с тычинками.

Я превратила барную стойку в операционный стол. Принесла всё, что нужно: большие ножницы, вазы, мусорные пакеты, подтащила всё поближе к раковине, согнулась над столешницей и принялась за дело.

Дэн подошёл сзади и положил тёплые руки на бёдра.

— Эй. Ты чего творишь? Только зашёл ведь!

— Ты неправильно расставляешь приоритеты. Вопрос не в том, когда я зашёл, а сколько меня не было… — он мурлыкал, как мартовский кот.

— Дай мне закончить? Хорошо? Цветы завянут. И мне будет их очень жалко!

— А я тебе не мешаю…

Его руки привычно заскользили по телу.

— Ты продолжай. Не отвлекайся.

Не отвлекаться было очень сложно. Ещё сложнее стало, когда пальцы нырнули под шёлк ночнушки.

Он наклонился ко мне и зашептал в самое ухо.

— Ты совершенно права. Цветы могут завянуть. Работу надо закончить сейчас. Отвлекаться нельзя. Ты же сможешь. Ну давай же. Сосредоточься.

Но руки слушались очень плохо.

— Дэн… Это очень сложно. Может потом? — в голосе звучала мольба, но он и не собирался останавливаться.

— Да? Ты не справишься? Слишком сложная задача для тебя? Не так ли?

Ладони продолжали скользить по всему телу.

«Ах ты гад! Ну подожди! Будешь знать, как меня на принцип брать!»

Я собрала все остатки душевного равновесия и уверенно заявила.

— Хорошо! Мне здесь закончить надо. Вообще-то человек старался. Тащил эти охапки в нашу глушь. А ты делай что хочешь! Мне всё равно! Тоже мне герой-любовник нашёлся.

— Вот и умничка. Как же приятно иметь с тобой дело…

Он поцеловал меня в шею и кончиками пальцев начал водить по соскам сквозь ткань. От его прикосновений каждая клеточка выворачивалась наизнанку.

— Из-за тебя вся Ночнушка в зацепках будет.

— А… Вот в чём проблема… это легко исправить.

Легко скользнув под свободный шёлк, он медленно закручивал соски, и разжимал пальцы. Затем слегка оттянул их и синхронно отпустил. Нежная кожа цеплялась за шершавые подушечки. Повторив несколько раз, чередуя одно и другое он наконец освободил меня из объятий. Облегчение, смешанное с разочарованием, непрошено накатило откуда-то изнутри. Я не отрывала взгляд от цветов. Короткий звук молнии и он резко прижал меня бёдрами к столешнице, задрав короткую ночную рубашку до поясницы. Ах вот зачем была эта пауза. Он облизал пальцы и теперь скользил ими вокруг сосков по сморщенной коже. Долго. Очень долго. Он продолжал лёгкими прикосновениями терзать мою грудь. Я единым усилием воли пыталась сосредоточиться на своём занятии, пока его член прижимался ко мне. Дэн хотел, чтобы я знала, как сильно он меня хочет.

— Сложно? Да? — он говорил так медленно и развязно, что я вспомнила, как сильно злюсь на него за эту выходку.

— Да ничего сложного! Всё элементарно! Смотри-ка! Берёшь и отрезаешь! — кончик стебля покатился на пол.

— Я конечно тебе доверяю. — бархатный шепот звучал так близко к уху, что я почувствовала его дыхание. — Но лучше проверю сам. Так надёжнее.

Рука скользнула ниже. Палец слегка зашёл вовнутрь. И пошёл наверх, образуя влажную дорожку.

— Так и знал. Ну как ни стыдно врать. Ты ведь сейчас только и думаешь об этом? Правда?

Я сосредоточилась. Только бы голос не дрогнул.

— О чём об этом? Что даже наших ваз на эту кучу не хватит?

— А это что? — не меняя тона он провёл влажным пальцем по шее.

— Это — нормальная реакция организма, который ты задёргал! Сам сказал внимания не обращать! — «Получилось! Сама не верю, что получилось!» На самом деле голова шла кругом, а ноги предательски подкашивались. В этот раз самообладание не подкачало (он ведь не первый раз проделывал фокус) и я не рухнула на пол умоляя трахнуть меня. Трахнуть сейчас, жёстко, не раздеваясь… Но это уже было. Я знала, чем такое кончается. Не сегодня Дэн. Не сегодня. Пусть это будет мой звёздный час!

— Ты кем себя возомнил? Лучшим любовником во Вселенной. Ты давай там. Развлекайся как хочешь. А меня не отвлекай! Я занята! — с каждым словом меня раззадоривало всё больше. Управлять телом становилось всё сложнее. Оно как будто онемело до самых кончиков пальцев.

— Ммм… Как хочу? Мне нравится ход твоих мыслей.

Шею накрыл лёгкий поцелуй. Как раз в том месте, где недавно прошёл палец. Язык повторил этот путь целиком.

— Вот что меня интересует сейчас больше всего — одной рукой он раздвинул верхние губы, другой тихонько кончиком среднего нажал на клитор как на кнопку. Ещё раз. И ещё. — Не отвлекаю?

— Ну что ты! Ни сколечко! — слова приходилось распределять в паузы между сбивающимися вдохами. Но ни на ту напал. Я не упаду. Чего бы мне это ни стоило не упаду.

— А так?

Подушечкой он прошёл по клитору. Мелкими щелчками начал отстукивать какой-то одному ему понятный ритм.

— Ничего особенного. –

«Чёрт! Голос всё-таки дрогнул!»

Он облизал пальцы, и вернул их на прежнее место. «Почему же так долго». Движения завораживали. Выбивали почву из-под ног. Пальцы проникали внутрь и снова возвращались к клитору уже намокшими. Никакого давления. Только движения. Внутрь, наружу, вверх, вниз, по кругу. Всё сначала… «Да когда же это кончится!!!»

Взгляд уж не фокусировался. Он тупо блуждал по вазам, планомерно заполняющимися цветами. Но разум уже не фиксировал на что он смотрит и зачем. Какой-то бесполезный кусок сознания истошно вопил: «Я не сдамся! Я закончу! Закончу… Закончу что? Цветы. Немного осталось. Потом упаду. Потом. Не сейчас…»

— Мне так нравится, что тебе всё равно. Что ты так сосредоточена. Такая уверенная. Спокойная. Что можешь указать мне моё место, как бы я ни зарывался. Продолжай в том же духе. У тебя так здорово получается…

— Да пошёл ты — я прошипела это сквозь зубы, яростно разрывая обёрточную бумагу следующего кулька.

Новая ласка заставила-таки выгнуть спину. Но не обращая внимания на её продолжение я вернулась к обрезке.

— Какое самообладание. Какая царственная выдержка. Мне нравится. Продолжай. — в отличие от меня его голос не дрогнул ни разу. Он был удивительно ровным, шуршал каждым предложением как океанская волна.

Пальцы провели линию по животу, и тут же скользнули вниз. Глубже. В меня. Мелкое подрагвание сводило меня с ума. Заглаженное до сладкой истомы место заняла уверенно прижатая ладонь.

Дыхание окончательно сбилось. В глазах потемнело. Ноги дрогнули. Пора сдаться. Или нет?

Стиснув зубы, я процедила.

— Дашь ты мне закончить или нет?

— А что я по-твоему делаю?

Он вытащил пальцы на всю длину и уверенно засунул обратно. Повторяя это движение он взял меня за подбородок и слегка повернув мою голову прохрипел:

— Ты кажется устала.

— Да неужели?

— Ага.

Его движение стали быстрее.

— Скажи мне, чего ты хочешь?

— Чтобы ты от меня отстал!!!

— Как скажешь.

Всё прекратилось. Он отошёл на шаг. Я невольно испустила разочарованный вздох.

— Так и знал. Ладно. Уговорила. Могу и вернуться.

— Стой где стоишь! Ни шагу!

Но он уже прижался сзади, раскрывая меня обеими руками, упираясь головкой члена прямо между набухших губ.

— Ну это я как-нибудь сам решу.

Он водил им вверх и вниз не проникая.

Всё тело сковало, как будто глина, из которой оно было слеплено под умелыми руками начала застывать. Я уставилась в стену не в силах даже перевести взгляд или вздохнуть, когда мне это наконец удалось, я увидела последние цветы, разбросанные по столу. Дрожащими руками я взяла секатор. Хорошо, что бёдра упирались в столешницу. Это придавало очень условную, но всё же устойчивость.

Отметив, возвращение моего самообладания Дэн протолкнул в меня готовый взорваться член немного глубже. Он был такой напряжённый, что, казалось натягивает меня до предела. Меня колотила дрожь. На автомате я продолжала подрезать тюльпаны хотя перед глазами всё расплывалось.

Он засовывал его всё глубже пока твёрдая рука не обхватила меня за волосы, локоть не упёрся в спину, выгибая меня. Член плавно вошёл до самого конца делая натяжение совершенно невыносимым. Руки заскользили по тонкому шёлку, проникая под него, терзая соски, сжимая бёдра. Губы вычерчивали неровные линии по шее.

— Да хватит уже надо мной издеваться!!! — голос сорвался почти на визг.

— Твоё слово закон, принцесса.

Он произнёс это нежно. Без тени сарказма.

Его член вонзился в меня во всю мощь. Он засаживал его с немыслимой силой накопившегося желания. Вдалбливал, разрывая хрупкую ткань мироздания на мелкие куски. Его пальцы впились в задницу почти болезненно.

Я продержалась не долго. Крик вырвался из груди. Что-то рухнуло, валуном, сорвавшимся в бездну. Может я? Может весь мир вокруг. Эту битву я проиграла.

Сильная рука обхватила меня под грудью, и я беспомощно повисла на его предплечье. Вторая, чуть повременив, подхватила под коленями. Я была у него на руках. Обессилившее тело не спешило подавать признаков жизни. Всё что я в этот момент осознавала — это полёт в неизвестность. Мысли безуспешно пытались пробиться в звенящую голову. Пока я не почувствовала под собой мягкую кровать.

С трудом разлепив глаза я увидела, что Дэн держит в зубах три тёмно-алые розы с чёрным налётом. Он разжал рот. Цветы упали на кровать оставляя на губах мелкие царапины.

— Ты меня сильно опередила.

Ехидная усмешка расплывалась по его напряжённому лицу.

— Зачем они тебе?

Я скользнула взглядом по розам.

— А ты бы предпочла, чтобы я накинулся на тебя прямо так? Извини. Некрофилия — решительно не моё. Думаю… Тут нужен творческий подход.

Он уверенно схватил стебель с шипами и оторвал головку цветка, покрывая лепестками почти бездыханное тело.

— Так мы ещё не делали? Правда?

Я только слабо мурлыкнула в ответ.

— Ммм… кажется кого-то надо погладить…

Он всё ещё был в рубашке и брюках. Достав из кармана свечу для контрацепции, он положил её на тумбу.

— Это чуть позже. Положу поближе.

Поверхность лепестка прошелестела по ногам.

Ночнушка поднялась выше груди и бархат заскользил по всему телу покрывая его потусторонней нежностью. Я растворялась в новых ощущениях. После жесткого вторжения это казалось волшебной сказкой. Давящее ощущение в бедрах от грубого обращения и столешницы отступало, само собой. У меня не было сил даже на стоны, только на невнятное бормотание. Его губы следовали за лепестками всюду, где они не проходили. Шея, живот, грудь, бёдра. Снова. Всё сначала. Лепестки сыпались на меня, рисовали плавные узоры по всему телу. Иллюзия, что это будет длиться вечно накрыла с головой.

Но вдруг всё прекратилось. Как всегда, неожиданно. Он отстранился.

Я протестующе застонала.

— Ммм, какие мы недовольные… Потерпи немного. Скоро всё продолжится. У тебя, знаешь ли, есть ещё много мест оставшихся без внимания.

Пуговицы на его рубашке выскакивали из петель одна за другой. Брюки полетели на пол. А в зубах уже красовалась последняя роза.

Он осторожно перевернул меня на живот, стягивая надоевшую ночнушку. Кожей я ощутила холод помятых лепестков. Но мне было всё равно, ведь новая порция бархатных поцелуев и прикосновений заструилась по спине… по ногам… везде, куда можно было дотянуться. Когда его ладони раздвинули ноги, и лёгкие ощущения прошли по их внутренней поверхности, снова приближаясь к самому нежному месту, я невольно застонала.

Зашуршал пакетик и пальцы вернулись на привычное место. С насущным вопросом было покончено. Волны удовольствия накрывали меня одна за другой, когда он тихо и ровно произнёс.

— Кажется пора. Я буду острожен. По крайней мере пока сама не попросишь…

Он не обманул. Его член вошёл в меня медленно, не тревожа расслабленное до предела тело. И так же медленно вышел, оставляя ощущение опустошенности. Он повторял движение вновь и вновь, не меняя ни скорости, ни напора. Мне уже немыслимо хотелось прильнуть к нему самой, но получилось только слегка вильнуть бёдрами, прежде чем снова обмякнуть. Лепесток заскользил по шее. Ухо ласкал еле слышный шепот.

— Тебе не кажется, что пора попросить.

Внутри всё заполнялось, чтобы снова опустошиться. Раз за разом. С той же скоростью. Ничего не менялось. Всё внутри протестовало. Острое желание большего разрывало на куски. «Сильнее… Сильнее!»: отчаянно билось в голове.

— Ты не хочешь озвучить свою просьбу? Или не можешь? А может тебе просто не хватает вежливости?

Голос звучал непринуждённо, но всей кожей я чувствовала, как напряжены его мышцы. Плавные движения продолжались, не давая никакой надежды на разрядку.

«Просить? Может тебя ещё умолять?!»

Я молча закусила руку. Боль немного отрезвила.

— Как хочешь. Я никуда не тороплюсь.

Он опять предлагал какую-то игру, в которой я неизбежно должна проиграть. Не спросив у меня. Просто ставя перед фактом. Ожидая моего неизбежного поражения. Я спиной чувствовала его кривую усмешку.

Он просунул руку под меня руку прикасаясь к набухшему клитору. Кончик пальца уверенно лёг на своё любимое место. Зубы ощутимо впились в шею. Член продолжал изводить меня до дрожи плавно проталкивая член внутрь.

От моего крика зазвенело в ушах.

— Ещё! Сильнее! Я хочу! Ещё пожалуйста!

— Ну наконец-то.

Последние слова он выпалил на одном облегчённом выдохе.

Реальность распалась. Он вдалбливал так сильно, что не хватало ни дыхания, ни крика.

Одна ладонь сжимала плечо, вторая оттягивала задницу, так, чтоб войти как можно глубже. Мир рвался на куски. Меня затрясло. Разум отключился.

Сквозь его стиснутые зубы вырвался стон. Он завалился набок. Я всё ещё дрожала, не сразу заметив, как его пальцы стряхивают сморщенные бурые лепестки.

Тяжёлый сон утаскивал меня как тигр долгожданную добычу.

«Сколько я просплю? У меня нет на это времени… Плевать. На всё. И на всех. И на свадьбу.

Плевать…»

Тихий голос шелестел в ушах. Руки поглаживали бёдра переходя на мягкие округлости. Смысл доходил плохо.

— Знаешь, что я подумал. У нас ведь очень много дел. Наверное, это наша последняя ночь, как любовников. Разве это не повод её запомнить? Может быть сделаем её первой? Ты очень устала. Да и я тебя вымотал… Можно сказать, добил… Нехорошо с моей стороны. А пользоваться ситуацией ещё хуже. Но я не могу не попробовать. Я не сделаю ничего такого, что тебе не понравится. Давай хотя бы начнём… А там посмотрим как пойдёт.

Рука скользнула между ног. Пальцы мгновенно намокли и устремились назад, плавно обводя по кругу плотное кольцо.

В мгновение я вырвалась и вскочила на ноги.

Сердце бешено колотилось, горло сдавило, руки сжались в кулаки приготовившись к атаке.

Еще недавно я сама думала, что возможно стоит попробовать. Как же ясно я сейчас понимала, что поторопилась.

Сон как рукой сняло. Я стояла в полной боевой готовности, ожидая, следующего слова.

Инстинкт самосохранения напрочь затуманил голову.

— Вот и замечательно! — проворковал довольный Дэн поднимаясь с кровати — Я уж думал тебя пушкой не разбудишь. Хотя… Если бы ты так и не пошевелилась, у меня бы всё равно возражений не было. Я в любом случае в выигрыше.

— Ах ты… Ты… Да тебе просто…

— Мне просто очень нравится смотреть как ты каждый раз кидаешься на меня как котёнок на руку в перчатке.

— Я всё равно тебя уделаю! Рано или поздно… — мой оскал не остался незамеченным.

— Меня нельзя победить. Не то, чтобы совсем нельзя. Но ты слишком… Как бы это сказать податливая. Хотя… Будь ты менее упёртой, нам бы и вовсе не пришлось вступать в противостояние. Так сказать, сражались бы на одной стороне. За бесконечные оргазмы. Против ханжества и пуританства. Но ты же не хочешь делать по-моему… По крайней мере не добровольно.

— СВОЛОЧЬ!!!

— Ладно. Остывай и собирайся. У нас дел по горло! Я твёрдо намерен сделать сегодня, всё возможное. Вон та стопка бумаг на столе рядом с ноутбуком. Это твои наброски?

— Да! Там новый дизайн для торта! Он очень подойдёт для особняка! Логотип ты уже видел, ещё я набросала расположение ваз и модель арки для подаренных цветов, чтобы гости могли не совать нам их в руки и не раскидывать по углам! А ещё…

— Всё-всё! Весь день на твоё выступление убьём. Складывай эту кучу в сумку, одевайся, мойся. Не обязательно в таком порядке. Хотя сейчас от тебя всего можно ожидать. Я подстрахую тебя в душе, чтоб ты там не свалилась. Только чур не приставать! Ну всё! Погнали!

— Может хоть вещи разберёшь. Ты так тщательно собирался… Я даже не уверена, что тут рубашка найдётся.

— Потом-потом. Всё потом. Вещи покатаются с нами, не рассыпятся! А сейчас в душ!

В этот раз в нашем купании не было ничего эротического. Скорее уж наоборот. Дэн натирал меня до красноты жесткой мочалкой, приговаривая:

— Ничего-ничего, зато бодрости будет навалом.

Он был настроен решительно в твёрдости намерений выйти, как минимум, через пол часа.

Всего один раз он поймал меня при попытке заснуть, натягивая второй носок. Быстро одел его сам, кинул мне свитер с брюками и отправил собирать наброски.

Через полчаса мотор джипа тихонько заурчал.

Я начала уютно устраиваться на просторном сидении, как в гнезде.

— Первым делом поедем в торты. А пока мы катимся надо простроить дальнейший маршрут. Я так понял, что пока меня не было ты провела серьёзную работу. Расскажи мне во всех подробностях, что у нас готово, что ещё нет.

— ВО ВСЕХ ПОДРОБНОСТЯХ? Тебе совсем жизнь не дорога?

— Я закончил дела. И теперь готов полностью погрузиться в подготовку к свадьбе. Я очень сожалею, что меня не было всё это время. Получается я как будто бросил тебя с этим ужасом наедине. Но сегодня я в деле, и мы попробуем закрыть все вопросы за раз. Я думаю ты сама этого не сделала только потому, что некому было тебя тормозить на одном варианте.

— Но я вчера очень много довела до логического завершения. Например… Ой. А ты уверен, что хочешь именно подробный отчёт о проделанной работе? Просто обычно…

— Уверен. Я весь внимание.

Я напрочь забыла о смертельной усталости. Нам удалось принять окончательные решения почти по всем вопросам по дороге между пунктами следования. После долгого повествования Дэну наконец удалось вставить слово.

— Лика ты герой! Сейчас осталось просто проехать по точкам и оформить заказы. Мы уточним все спорны вопросы у специалистов. Они знают о своём деле куда больше нас с тобой. Как минимум потому что занимаются им с утра до вечера.

— Да они все…

— Лика.

За время поездки он прервал меня первый раз.

— Это нужно сделать. Я договорился, чтоб нас пустили в особняк в любое время. Хотя бы сможем набросать общую планировку. Но будет лучше, если мы сегодня не потеряем ни секунды.

Я достала из бардачка маркеры и блокнот и начала составлять список, попутно сверяясь с картой.

— Воздушные шары. Цветы. Полиграфия. Оформление тканями. Программа праздника. Оборудование.

— У нас получится с кем-то поработать ночью?

Оказалось, есть дизайнер, работающий исключительно ночью. В тканях готовы задержаться с нами допоздна. К музыкантам можно заехать прямо в гараж. Они и сами часто репетируют за темно.

Дэн выглядел невероятно довольным. Я его понимала. Быстро разделаться со всем этим безумием и отдыхать до самого предсвадебного дня. Я о таком и мечтать не могла. «Спать и отмокать в ванной. И расчесать волосы. Всё что мне нужно от жизни! Хотя… Может Дэн немного погорячился насчёт «последнего секса». Тоже неплохой отдых.»

Общаясь с исполнителями Дэн вдруг стал невероятно придирчивым. Он задавал целую кучу уточняющих вопросов. Требовал показать хотя бы наброски, как и что будет выглядеть. Не соглашался с первым предложенным вариантом. Не успокаивался пока сам не услышит, не увидит или не потрогает. Он так переживал обо всех этих свадебных мелочах. Даже больше меня.

Цифры на часах горели красным, показывая 5 утра, когда мы выехали с последней точки

— Домой!!! Спать!!!

— Конечно. Знаешь, а ведь три года нашей прекрасной жизни закончились.

Он сделал театральную паузу.

— Дальше только бесконечная рутина и бытовуха. Ты рада?

— У…

Колеса зашуршали по знакомой площадке перед нашим домом.

— Неси меня. — Голова странно гудела. Мысли пытались ползать привычными маршрутами, но в бесформенных комьях мокрой ваты накрывающих сновидений это было не так-то просто.

— Ага. А дверь кто открывать будет?

Дэн закинул мою руку себе на плечо и, слегка присев чтобы на него удобнее было опираться, потащил домой. Я с трудом передвигала ноги. От порывистого запала, в котором мы провели весь этот бесконечный день не осталось и следа.

Кинув меня на диван, он стал чем-то греметь на кухне.

А мне в это время снился зал вылета. Я разворачивала распаковывала один подарок за другим и складывала их на ленту для досмотра. Микроволновка, чайный сервиз, щенок, вазы… Дэн звонил из самолёта. Они скоро улетают. Время утекало…

— Просыпайся! Осталось ещё одно дело. Открой мне доступ к банку и телефону. Надо заём закрыть.

— Ты же говорил надо всё посчитать.

— Да! Всё уже готово.

Я чётко выполнила инструкции и завалилась на неубранную кровать. Он протянул мне чашку.

— Я тебе чай сделал. После такого перенапряжения тебе надо что-нибудь для здорового сна. У меня самого недосып. Поменьше твоего, но всё же. А надо закончить ещё одно дело.

Его голос звучал раздражающе бодро. «Ненавижу гада».

— Фу! Что это за дрянь?!

— Чай на травах. Ты сильно перенервничала сегодня. Если бы только сегодня. Ты с момента, как мы решились на взводе. До последнего будешь капризничать, как ребёнок? Пей давай. Или я не отстану.

Куда было деваться. «Выбора нет. Да и сил тоже.»

— Теперь ты наконец отвяжешься?

— Теперь отвяжусь.

Вроде бы подушка коснулась головы и что-то необыкновенно уютное накрыто сверху.

Мне больше ничего не снилось…

Я открыла глаза. Голова неприятно гудела. Тусклый свет пробивался сквозь тонкую щель в задёрнутых шторах, освещая расползающуюся по швам комнату. Сколько я проспала. Сейчас день или вечер?

— Дэн! Ты дома?!

Тишина.

Ах да. Он же собирался дальше по делам. Неужели ещё не вернулся.

Куда спешить? Можно ещё поваляться.

Когда это занятье окончательно мне надоело я решила поискать другое. Для начала выяснить — который час. И позвонить Дэну. Дела делами, но он же может упасть прямо посреди улицы. Или того хуже заснуть за рулём. От этой мысли меня слегка затошнило. Почему мне вчера не пришло это в голову? «Действительно… Почему?»

Ноут попался мне на глаза первым. Хоть время посмотрю.

Чёрный экран загорелся тусклым светом. На часах было 14.25.

«Я так мало проспала?! Ничего. Выясню, что с Дэном всё хорошо, заставлю бросить машину где угодно и взять такси домой под страхом смерти! И обратно! Под одеяло!»

Компьютер пиликнул, оповещая о накопившихся письмах. На автомате я открыла почту.

Взгляд привычно побежал по списку.

Последнее сообщение было с до боли знакомого адреса.

Пришло сегодня. СЕГОДНЯ?!

Прошло уже ДВА ДНЯ?!

Какого… Чёрта…

«Привет, милая.

Хочу, чтобы ты знала, какую беспросветную глупость я сейчас делаю. И оценишь мой искренний героизм. Хотя, догадываюсь, насколько трудно для тебя сейчас это будет.

Пойми, для меня было бы гораздо умнее и практичнее просто исчезнуть. Это было самое очевидное решение.

Я очень хотел так сделать, но, к сожалению, не смог. Не смог просто забыть про тебя и пустить ситуацию на самотёк.

Я хочу, чтобы ты знала всё.

Мне очень сложно писать, как есть. Но я должен. Просто потому, что не прощу себе, если с тобой что-то случится. Не смогу.

Денег больше нет. Они у меня. Это мой выигрыш. Я честно его заслужил. Пойми. Забрать у этих зажравшихся людей то, что по сути им никогда не принадлежало, небольшое преступление.

Если бы только твой стартап выстрелил. Я ведь дал тебе шанс. Но твои идеи не приносят прибыль. Я не мог позволить тебе спустить всё что мы заработали с таким трудом. Но тебе верили. Тебе верили люди обладающие бессовестно большими деньгами. Мне жаль, что на месте идеального инструмента оказалась именно ты. По правде сказать, я бы предпочёл кого-то более злобного, жадного и завистливого. Жаль. Но это точно не твоё описание. Хотя, думаю, другому человеку никто бы не поверил. Такому, как я, например.

Конечно, по всем законам добра и порядка во Вселенной плохо, когда хороший человек, оказывается в такой ситуации.

Но с другой стороны я рад что провёл эти три года именно с тобой. Наверное, я просто невероятно удачлив.

В какой-то момент я правда поверил, что ты меня любишь. Что мы с тобой единое существо. Два влюблённых авантюриста против целого Мира. Но ты сама разрушила это слащавое наваждение послав меня куда подальше с моим предложение убежать.

Я правда хотел забрать тебя с собой. Но свои принципы ты всегда любила больше, чем меня. И если я хотел закончить то, что начал — не мог рисковать.

Я не жду, что ты меня поймёшь. И даже не уверен, что поверишь этому письму.

Но это как раз поправимо. В доме не осталось моих вещей.

Лучше тебе возненавидеть меня как можно сильнее. Было бы здорово, если эта ненависть даст тебе силы начать новую жизнь.

Я оказался слабее, чем думал. Не смог оставить тебя с мыслями, что я умер, или пропал без вести. С бесконечными и совершенно бесполезными поисками меня или моего тела. Не смог оставить с вопросами, что делать с гостями, оформителями и куда делись все деньги.

Я хочу, чтобы ты всё узнала, как можно раньше и ничего не могу с этим поделать. Даже рискуя всем.

Я сентиментален. Но у меня есть своя мечта. Не думаю, что ты порадуешься за меня. Порадуешься, что хоть один человек на свете добился того, к чему стремился, как только понял, какой несправедливый мир его окружает и осознал своё место в нём.

Прощения просить не собираюсь. Всё равно не простишь.

Как-то пафосно звучит всё это. Совсем неуместно в данных обстоятельствах. Но может так даже лучше. Я не буду перечитывать. А то ещё передумаю отправлять.

Прощай, принцесса.

Не расстраивайся.

Это жизнь.»

Я ещё раз перечитала письмо. И ещё раз. Бесконечно много раз.

Глаза бегали по строчкам всё быстрее и быстрее. Рот распахнулся. Глаза впялились в экран не моргая. По щекам потоком хлынули слёзы. Руки тряслись над клавиатурой.

Экран погас.

Палец дёрнулся и белый свет монитора снова больно ударил темнеющую реальность.

Мой. Мир. Рухнул.

А потом не стало и меня.

Глава двенадцатая

Репортаж из ниоткуда

Быть ничем в пустоте. Не болтаться там. Не зависать. Не чувствовать, как тебя сжирает бесконечное одиночество. А просто не существовать, как будто никого нет, и не было. А те, кто был давно ушли. И никто уже не вспомнит, когда и куда.

Тело валялось на полу хрустальной куклой. Казалось, если я пошевелюсь, то распадусь на осколки. Время небытия скользкое. Незаметное. Течёт по своим одному ему известным законам. Глухая. Слепая. Немая. Неизбежность существования. И одна притуплённая цель — избавиться от неё навсегда. Кому-то в личной преисподней достаются другие желания. Рвущие на куски. Ревущие. Раздирающие изнутри. Я же тонула в густой мазутной тьме. Как не скоро в вязком тумане, накрывшем меня с головой начали мелькать первые мысли.

«Всё кончено. Я одна.»

Откуда-то из глубины прорывалось что-то, когда-то бывшее мной.

«Нужно встать. Подняться.»

Но зияющая пропасть была неумолима:

«Зачем. Всё потеряно. У меня больше ничего нет. Ничего и никого.»

В отчаянных попытках достучаться до самой себя мои мысли перешли на крик.

«Нужно пошевелиться! Нужно продолжать жить!»

Глухая завеса шептала:

«Зачем жить. Лучше умереть прямо здесь. Нужно только немного подождать. И я обязательно умру.»

Я отчаянно колотила в стену из бронированного стекла, накрывшую всё моё существо.

«От меня слишком много зависит.»

Один удар.

«Я не одна.»

Второй.

«Ещё ничего не кончено.»

Третий.

Мысли о необратимости продолжали скользить по проторенным нейронным цепям, но я усиленно вслушивалась в другие, требующие немедленно подняться, напоминавшие о наличии друзей, родителей, команды, телефона в конце концов.

«Телефона?»

Я из последних проблесков воли уцепилась за это слово.

Повторяла его чтобы не забыть сквозь куда более громкое удушающее шипение:

«Ты никому не нужна. Ты обуза для всех кого знаешь. Им без тебя будет лучше. Всем. Все только вздохнут с облегчением, если тебя не станет. Ты никогда не исправишь то, что натворила. Всё твоё существование — одно сплошное враньё. Таких дур как ты больше нет. Такие как ты не заслуживают жизни.»

Скрипя как ржавые шестерёнки сквозь обволакивающий чёрный поток неистово билось:

«Телефон. Позвонить. Встать. Хотя бы пошевелиться. Двинуть хоть чем-то.»

Рука дрогнула. Я поняла, что могу её согнуть. Поднять наверх. Она была как будто из бездушного металла. Стремилась рухнуть обратно и больше никогда не оживать. Я просто держала её поднятой. Пусть дрожит, пусть наливается свинцом, но под моим контролем. Это было чёрт возьми моё тело. Моё, а не той чёрной дыры, в которую меня одним махом закинул… Да к чёрту кто и как!

Изо всех сил я рванула корпус на разворот. И опёрлась рукой о пол.

И заплакала.

Сквозь всхлипы я поползла на трясущихся руках к кровати. Всего моего самообладания хватило только на то чтобы залезть на неё и продолжить рыдать.

«Что-то должно это прекратить. Хоть что-то.»

Однако ладони уже уверенно прижимались к лицу. Всё что мне нужно было сделать — один звонок. Я сделала глубокий вдох. Медленно выдохнула и вскочила на ноги.

На тумбочке лежал мой телефон.

Я включила его. Секунды тянулись бесконечно.

«Сейчас он загорится. Совсем скоро. Только держаться. Надо немного подождать. Он обязательно включится.»

Как только на экране появилась кнопка набора номера я быстрым движением ткнула на неё.

Гудки. Длинные монотонные. Сводящие с ума гудки.

— Алло. — спокойный и чёткий голос Паши приводил в чувство.

— Ты мне нужна. Ты можешь приехать сейчас?

— Что-то случилось? Что у тебя с голосом?

— Да. Приезжай пожалуйста. Это очень… Очень. Важно.

— Ты можешь рассказать в чём дело?

— Ты нужна здесь. Я не смогу по телефону.

— Хорошо. Я могу освободиться.

Трясущимися руками я набрала два оставшихся номера. Жанны и Антона. Жанна была свободна. У Антона была встреча через два часа, но по окончании он готов был сорваться ко мне. Он обещалвыкрутиться как можно быстрее.

Когда разговор закончился накатила новая волна паники.

Телефон зазвонил.

— Уверена, что ты в порядке? — Антон казался обеспокоенным.

— Нет, я совсем не в порядке. — голос дрожал, как листва под осенним ветром.

— Ты ведь не сможешь рассказать по телефону что произошло?

— Нет.

— Девчонки приедут в ближайшее время, как я понял?

— Да, как только смогут добраться.

— Тогда пока я могу кое-что тебе рассказать. Я расскажу тебе какая ты сильная. Тебе только кажется, что ты сдаёшься при любой возможности. На самом деле на моей памяти ты не сдалась ещё ни разу. Да всегда были внешние факторы. Но разве это важно? Главное, что ты всегда идёшь вперёд и подталкиваешь в спину или тянешь за собой других. И что бы не произошло будешь продолжать это движение.

Это был долгий рассказ. Начался он с нашей первой встречи. Я только изредка давала понять, что ещё на связи. Так продолжалось пока во двор не заехала машина Паши.

Шпицы мохнатым вихрем влетели в комнату. Я не смогла сдержать улыбку. Невозможно было не потрепать меховые загривки.

За шпицами появилась и их хозяйка.

В обнимку с пушистыми комками сквозь мокрую пелену в глазах я выпалила ей всё, что со мной случилось и показала то злосчастное письмо.

Мы вместе проверили, что деньги сняты и убедились, что вернуть уже ничего нельзя.

— Знаешь, ты вообще не в той кондиции, чтобы принимать какие-то решения. — Строгие нотки Паши давали предположить, что у неё есть какой-то план. Она продолжила.

— Ты так долго любила этого человека. А сейчас всё твоё представление о нём рассыпалось. Ненавидишь его?

— Я просто не могу переварить, что всё закончилось. Но я не могу его возненавидеть.

— А стоило бы.

— Он подарил мне мечту. Только благодаря ему существует Арт-и-cool. Ведь люди на этой платформе смогли…

— Стоп-стоп-стоп. Это всё твоя работа.

— Да, но без него ничего этого не было бы.

— Не нужно его благодарить за это. У него на то были свои причины. Он был и останется подонком. Даже не любил тебя никогда.

— Я в этом не уверена…

— У таких людей как он чувства другие. Не такие как у тебя. Ты чистый человек. И тебе кажется, что вокруг все такие же. Ты всех меряешь по себе.

— Может быть. Я бы могла порассуждать обо всём этом. Если бы не дом родителей.

— Тебе нужно им позвонить и обо всём рассказать. Ты сможешь?

Я прижала крепче Звёздочку.

— Я смогу.

Телефонный разговор с родителями был сложным. Паша очень помогла. После первого шока мама с папой решили, что мы всё обсудим позже. Убедили пока прийти в себя. Узнав, что я не одна они попросили время чтобы всё обсудить между собой.

На этой радостной ноте белёсый туман безысходности разорвало голосовой волной прибывшей Жанны. Мне не пришлось объяснять ситуацию. Паша это сделала за меня. Я же только слушала бесконечные вопли. Девушка клеймила последними словами Дэна. Обещала его убить, посадить и найти. Причём именно в таком порядке.

Когда поток слов иссяк воцарилось молчание. Паша на удивление тактично прервала его.

— На самом деле всё не так уж и плохо. Мы ведь успели купить оборудование.

Жанна налетела с новой силой.

— Без бабок проект ничто! Пустышка. Как минимум без рекламы! Это как минимум!

Паша отреагировала на удивление быстро.

— Но есть пользователи Арт-и-cool. Если подумать…

Но тут уже понесло меня.

— Они заняты своими делами. Лев Юрьевич мне всё очень доходчиво объяснил…

Жанна не унималась.

— Так может он нас и прорекламирует раз он такой умный.

Ещё долго мы мурыжили этот бесполезный разговор. Но главное я была жива. Растерзана, разбита. Но жива. Я снова существовала.

Кусочки разорванной картины наконец начали складываться.

Мне нельзя сейчас умирать. Запустимся, потом можно ложиться в гроб и закапываться. И это было реально. Первое, разумеется.

А вот донести до сведения масс чем мы занимаемся вызывало определённые затруднения. Маленькие такие. Размером с крошечный квазарчик.

Антону повезло меньше. Обстоятельное объяснение Паши что произошло ему не светило. Судьба решила, что он будет довольствоваться торнадо из звуко-буквенных сочетаний имени Жанны.

Долго ему пришлось ждать пока в бурной реке текста выдалась пауза. Жанна начала с подробного описания собственных эмоций и планов на будущее. В основном в области расчленёнки. Дальше было не лучше. Но смысл всего, что мы обсуждали в его отсутствие Жанне передать удалось.

— Я никогда не говорил тебе о своей работе. Просто так получилось. Я хорош в том, что ненавижу. Репортажи для популярной скандальной телепередачи. Я работаю за кадром. Когда мы с тобой познакомились я делал репортаж о сервисах интернет-знакомств.

Жанна скоростным поездом налетела на Антона.

— Ты должен сделать программу о том, что у нас случилось!

— Программа может показать ситуацию в не самом приятном свете. Стиль повествования очень нелицеприятный.

— Это всё не важно. Я берусь за это! Мы с тобой вытрясем из этой истории всё нутро! Если мы сможем привлечь хоть какое-то внимание, все поймут, что новый ресурс Лики — это именно то, что нужно! Главное оповестить! Остальное приложится!

— Мы не знаем, как отреагирует аудитория. Я не уверен, что смогу убедить остальных представить ситуацию в нужном нам свете. Хотя я конечно попробую.

— Мне интересно только одно. Историю Лики возьмут в программу?

— Произошедшее так или иначе полностью соответствует нашему формату.

— Тогда больше ничего не говори. Встречаемся завтра.

Тут я не выдержала.

— А меня вы спросить не хотите? Идея просто ужасная.

— Нет. Тебя никто не спрашивает — парировала Жанна.

— Знаешь — вмешалась Паша — Для тебя всегда дело на первом месте. Мы конечно рискуем сделать всё ещё хуже. Возможно я ошибаюсь, и ты не захочешь жертвовать своим образом и впускать в личную жизнь такое количество негатива. Но это определённо шанс.

— Я могу это остановить?

— Нет! — Жанна была непреклонна. — Но ты не особо и нужна. Мы с Антоном разберёмся.

Уходя Паша потребовала у меня все телефоны с кем у нас были договорённости по свадьбе, обещав всё уладить. А Антон сгреб в кучу все мои наброски для свадьбы и вынес из дома, чтобы ничего не напоминало о произошедшем кошмаре.

Дальше события мелькали с частотой смены стекляшек в, без устали вращающемся, калейдоскопе.

Репортаж получился и правда гаденький и был принят не однозначно. Как, впрочем, и предупреждал Антон. Средства массовой информации быстро подхватили эту историю. Было много резких выражений в мой адрес. Но сочувствия тоже хватало.

Мне казалось, что все только и заняты обсуждение самой больной для меня темы. Мне хотелось распасться на атомы. Но мы работали как проклятые, стараясь в минимальные сроки запустить в рамках арт-и-cool общие кабинеты для обработки и создания с нуля видео для специалистов, живущих в разных точках пространства.

Аренда дома где мы жили закончилась, и я переехала к родителям. Они поверили в расширение арт-и-cool и всё это время поддерживали меня всем чем могли.

Неожиданная помощь пришла откуда не ждали.

После репортажа Иван (последний человек на Земле от которого ожидаешь героических поступков) узнав, что со мной случилось поднял целую бурю на форумах в арт-и-cool. После 3-х часового чтения чатов у меня просто кончились слова. Кто-то называл меня мошенницей, кто-то дурой, кто-то несчастной жертвой, бедняжкой и бог знает кем ещё. И только Ваня гнул свою линию. Настаивал, что все должны собраться и помочь. И постоянно призывал перейти во второе обсуждение с конкретным предложением. Предложение у него было давно. Но только тут получило своё название «Трогательная выставка». Тут же нашлись обвиняющие скульптора в наглом использовании чужой трагедии ради своих личных интересов. А идеи тем временем разрастались. Предлагали добавить миниатюры известных скульптур, создавать новые произведения специально под выставку, использовать различные материалы. Были и совсем странные типа сделать реалистичные куклы животных. Поток идей не кончался. Стало очень сомнительно можно ли вообще осуществить подобный замысел.

Но мне было кого подключить для решения этого вопроса. Да. Большинство наших инвесторов оказались для меня вне зоны доступа. Это в лучшем случае. Узнав, что произошло, некоторые требовали срочно вернуть деньги, угрожали. Кроме «завтра-ков» мне нечего было им предложить.

Но было и меньшинство. Некоторые прониклись моей историей и проявили понимание. О деньгах речи, конечно уже не шло. Но они готовы были делиться связями. Этого оказалось достаточно чтобы обеспечить сообществу творцов под началом Вани помещения для выставок. После оглушительного успеха площадки сами стали выходить на связь с Арт-и-cool в целом и с Ваней в частности. Тематических шедевров и идей становилось всё больше.

Финалом стало открытие в Moscow-сити стационарного «Трогательного музея», под который было выделено аж три этажа, где в том числе можно было заказать экскурсию с завязанными глазами с незрячим гидом.

Продажи арт-объектов на выставках работали отлично. Художники и скульптуры предложили отдать мне свои гонорары. У меня поднялась рука забрать только обычный комиссионный процент, этого хватило на выкуп дома.

Самое интересное, что вскоре на мой телефон пришёл неожиданный звонок. Настолько неожиданный, что маковое поле в Антарктиде покажется на его фоне обычной ромашкой на летнем лугу.

— Это Лев Юрьевич. Вы приходили ко мне консультироваться.

— Я вас помню. — сквозь зубы процедила я.

— Мы можем поговорить?

Предложение было сродни ужина щедро политого бензином. И таким же взрывоопасным. Негодование закручивало мысли в бесформенную воронку. «Стоп! Это же моя голова! Моя и только моя! И только я буду решать, что ей думать. Что сделал бы взрослый адекватный человек в такой ситуации? Он бы выслушал! И только потом делал выводы. И я так и сделаю чего бы мне это ни стоило!»

— Алло? Вы ещё там?

— Да. Я вас — мне захотелось с сарказмом выплюнуть «очень внимательно», но я сдержалась и после едва заметной паузы добавила — слушаю.

— Мы… — он замялся — можем встретиться?

— Вам что-то от меня нужно?

— Я думаю нужно вам.

Я зависла. «Да как этот сноб вообще со мной разговаривать решился. Он ненавидит людей, ненавидит меня. Стоп. Если он меня ненавидит. Зачем звонит? Так. Что я там говорила сама себе? Выслушать! Я передумала? Нет. У меня есть вопросы где он мог бы быть полезен? Возможно… Значит надо сказать что?»

— Да. То есть, в смысле… Может быть. Может быть — нужно. А встретиться — да.

— Вы не могли бы приехать ко мне в офис?

— При одном условии.

— Каком же?

— А можно без этих выканий? Я делю людей на тех, с кем знакома и с кем нет. Если мы знакомы, то это одно, если чужие…

— Ты права. Будем знакомы. Лев.

— Лика.

Говорят, что всё повторяется. Я снова сидела в переговорной. На сей раз в спортивном костюме с векторными котиками. Снова не плотно закрытая дверь.

— Твоя позиция по вопросу понятна. Но ты можешь пойти хоть на какие-то уступки?

— Я же сказал. Всё только через общий кастинг.

— Но можно же посмотреть моих подопечных вне очереди?

— Мы тут сработались с одним режиссёром. Если он узнает, кто из претендентов твои подопечные, то завернёт их из принципа. Будь они трижды гении.

Проходившая мимо секретарша закрыла дверь и предложила мне кофе.

Спустя две чашки латте посетитель плавно переместился из кабинета Льва Юрьевича в зал, где устроилась я. Это был мужчина, сфотографировавший меня в прошлый раз. От былой наглости не осталось и следа. Он был насупленный и даже немного жалкий. Мельком вглянув на меня, он демонстративно хмыкнул и насколько это возможно в сутулом положении гордо подняв голову вышел из моей жизни, оставив мелкое послевкусие хоть и чужого, но несколько приятного поражения в неизвестной мне битве.

Я вошла и присела на кресло по другую сторону знакомого прозрачного стола.

— Я позвал тебя чтобы. — он сделал театральную паузу — Извиниться.

Мир вокруг загустел. Мозг отказывался принимать услышанное. Вся логика этого текста разъезжалась на глазах.

— Чё?

— Не чё, а что. Я был не прав.

— Что?

— Объясню по порядку. Я был на пяти «трогательных выставках». Посетил музей. У вас получилось. Вы создали настоящий культурный феномен. И дело не только в этом. Творческие люди, которые и разговаривать-то спокойно не могут даже с нормальными людьми, не что друг с другом. Они объединились сами. И создали нечто по-настоящему уникальное.

Как мне хотелось завопить в этот момент «я же говорила! Не все вокруг такие корыстные сволочи как ты». Меня держало только слово данное себе. Надо было сказать что-то хорошее. Человек идёт мне навстречу. Да он с его наплевательством на весь мир не вызывает у меня ничего кроме праведного гнева. Но зачем на него злиться? Только потому что он не начал превозносить меня и мои идеи сразу как увидел? Так делал Дэн. И чем это закончилось? Я ценю людей готовых меняться. Пусть не меняться. Но хотя бы менять мнение. Даже только в рамках конкретного высказывания.

Лев Юрьевич продолжал делиться впечатлениями от выставок, пока наконец не пришла моя очередь высказаться. К тому времени я была уже готова к тому ответу, каким видела его я, а не табун лошадей, несущихся через голову.

— Я очень благодарна за лестный отзыв. Но лучше адресовать его тем, кто всё это создал и организовал.

— Ты не уловила главного. Ваша идея работает. Насколько я помню ты хотела поговорить насчёт прибыли и как сделать проект окупаемым. Я готов это обсудить. И даже поучаствовать. Мне чужды мечты об идеальном человечестве. Но стало искренне интересно чем у вас там всё закончится.

— Нам и правда нужна кое-какая помощь. Понять откуда берутся деньги, как их распределять, можно ли показывать получившийся продукт в кинотеатрах, если да, то как это организуется…

— Ой-ёй-ёй сколько вопросов. И все на мою бедную голову.

— Я видела, как вы… То есть ты. Я видела, как ты решаешь вопросы.

— Это интересно где?

— Так получилось, что в обе наши встречи к тебе с визитом приходил один и то же человек… И так вышло, что я слышала отрывки и того и другого разговора.

— Ну что за детский сад? Не учили что подслушивать не хорошо?

— Каюсь, но это и правда важно. Во всех видах творчества происходит одно и то же. Можно сказать, что при всех разногласиях мы воюем на одной стороне. Тот человек хотел, чтобы все бюджеты, вся работа огромного коллектива вращалась вокруг бездарного актёрского состава талантливого только способностью правильно рождаться или правильно подкладываться. Я не права? Такие как он… Они же… Пачкают весь кинематограф…

— Не пачкают. Убивают.

— Неужели для человека с такими принципами и с такими деловыми качествами мои вопросы кажутся слишком сложными?

— Вот же подлиза. — он улыбнулся. Открыто. Искренне. Без тени раздражения. — Что если подойти конструктивнее. Я предлагаю своё полноценное участие.

— В смысле войти в долю?

— Я не каждый день пытаюсь устроиться на работу по совместительству.

— Мне нужно обсудить это с командой.

Команда оказалась в восторге от такого предложения. Переговоры были крайне непростыми и затянули открытие кабинетов на три месяца. Зато на подготовленной почве дело пошло семимильными шагами.

Меня поразило и шокировало, что первым мультфильмом, выпущенным на платформе, стала экранизация событий, произошедших со мной в забавной и нестандартной форме. Что-то вроде современной сказки.

Мультфильмы выходили в прокат и транслировались на стриминговом сервисе. Доход превысил все ожидания. Все финансовые проблемы разрешились.

Запереться в гробу я так и не успела. Было не до этого.

Антон полностью перешёл работать к нам. И смог наконец забросить так яростно ненавидимую им деятельность. Мы все сошлись на том что лучшего директора нам не найти.

Лев Юрьевич, хоть и не полностью, а, скорее, набегами тоже присоединился к команде.

Они очень подружились с Антоном. Оказалось, что фильмы, вышедшие под крылом Line-pictures его любимые. И такое знакомство для ценителя кино равно встрече с рок-звездой. У этих двоих было много общих тем для разговоров. Из-за их болтовни даже иногда страдала основная работа нашего консультанта. Дружба привела к тому что Антону достался в подарок чёрно-белый кубик рубика.

А вот с Жанной дела обстояли куда хуже.

Оскорбительные слова сыпались на бедную лохматую голову Льва Юрьевича как дожди в тропиках. «Выкидыш кувырканий капитализма с алчностью» — ещё самое милое из того что ему приходилось слушать. Ответы были хоть и едкими, но тошнотворно культурными. «Как же получилось, что у таких уважаемых родителей дочь получилась удручающе легкомысленной». В тот раз Жанна кинулась с кулаками. С её физическими данными атака была довольно смешной, хотя, как смешной… Вреда она не нанесла так как была перехвачена можно сказать в полёте. А вот оттаскивали мы её уже всем офисом.

Кроме этих постоянных выпадов жизнь встала на уверенные рельсы.

Глава тринадцатая

Новый круг

С того момента прошёл год. Поезд жизни так и нёсся дальше по заданному маршруту. Даже какие-то выходные и отпуска появились. Приближался мой день рождения. Я как раз вернулась с моря, но контраст не так ощущался. Август выдался тёплый.

Жанна упёрлась, что день рождения мы будем справлять в доме её родителей, праздник будет грандиозным и организует его кто угодно только не я.

Утром подруга заявилась ко мне в странном, но шикарном деловом костюме с чехлом для одежды на перевес. С ней были три специалиста по направлениям: макияж, маникюр, причёска.

— А я знаю в чём ты пойдёшь на праздник!!!

— Я уже выбрала брюки и свитер. Из тех что мы покупали с Дэном для произведения достойного впечатления на некоторые зажравшиеся рожи. Не к столу будут все помянуты.

— Ты ослепла? Или глаза вставить забыла, когда просыпалась? — Она потрясла белым чехлом.

— Мне уже не нравится…

— Да кто, когда твоим мнением интересовался. Ты же думать не умеешь. А если не умеешь значит, что…?

— Значит можно отказаться, не думая?

— Значит не стоит и начинать!

После долгих ковыряний она извлекла на свет божий то, что предполагалось как мой праздничный наряд.

Разлетающаяся юбка-брюки кремового цвета со слоем прозрачной ткани, покрытой сетчатым рисунком. Из сложной комбинации тех же тканей был выполнен верх. Выглядело очень дорого.

— И как это понимать?

— Понимать, как бывший комбинезон! Порезанный напополам!

— Ты ничего не хочешь объяснить?

— Давай так. Если тебе не нравится я выставляю это на продажу в интернете и отдам за одну сотую от его цены!

— Ты этого не сделаешь…

Она кинула вешалку на диван и начала демонстративно вытаскивать телефон.

Я вскинула руки вперёд.

— СТОП!

Жанна продолжила медленно перемещать телефон захватывая в кадр произведение дизайнерского искусства замерев всем телом кроме рук искоса глядя на меня. Она явно изображала слоу-мо.

— Я выхватила вешалку и побежала в комнату.

— То-то же! — донёсся из-за двери победоносный возглас.

За нами заехала Паша. Она была одета на удивление парадно во что-то с трудом напоминающее платье. Правда в стиле милитари. Я бы назвала этот образ «попытка защитана». Волосы были под стать ярко зелёными.

В саду перед домом родителей Жанны меня встречал огромный неоновый логотип. До боли знакомый. Л и Д. Д со скруглённым верхом. Логотип, который я рисовала для свадьбы. Лика и Друзья.

Нос предательски защипало.

Я обернулась к Паше и увидела протянутый в мою сторону конверт бирюзового цвета. В полной растерянности дрожащими руками я разорвала бумагу и вынула на свет божий приглашение. Лика и Друзья приглашают Лику на день рождения. Имя вписано вручную. Дизайнерский картон напоминал лепесток чайной розы. Матовое тиснение в цвет конверта. Я сделала глубокий вдох и такой же выдох. Губы затряслись.

Паша нарушила тишину первой.

— Я же говорила, что идея идиотская. Мы её сломали.

Жанна поехала бульдозером.

— Да это от счастья! Для неё же любая работа как собственный ребёнок! Она в любую фигню всю душу вбухивает! Ты хоть представляешь, чего Лике стоило всё это выбросить?!

— Ты права. Я… я… — у меня перехватило дыхание.

— Такие приглашения у всех! Готова идти дальше?

Мы пошли по дорожкам выложенным узорчатой плиткой к дому.

Десять мангалов были во главе картины. Вся лужайка у дома заставлена столиками со стульями. На них уютно лежали мягкие подушки и пледы. Повара суетились у больших столов сзади, ближе в дому. Пространство украшали большие цветочные композиции.

— Сиреееневенькие… — протянула Паша, показывая на них пальцем.

Эпицентром суеты вокруг шашлыков оказались мои родители. Мама подошла первой.

— Твои друзья повесили на нас банкет. — она весело вздохнула. — мы попытаемся пожарить на огне всё, чего душа может пожелать!

Папу оторвать от командованья и притащить ко мне было сложнее. Оба родителя были в сборе.

— Нам с Пашей как единственным мужикам доверили мясо!

— Мы разрешили ему выбирать поваров для работы с мангалами. Из какой подворотни он их достал одному Богу известно. Но мне наотрез запретили протестовать.

Организовать специалистов по провианту оказалось довольно хлопотным делом. Помочь я не могла, а отвлекать не хотела.

Я поблагодарила ребят, что привезли меня раньше остальных гостей. Не хотелось бы мне испытывать все эти эмоции в толпе. Судя по количеству столов, они пригласили армию. Я была очень растрогана.

— А теперь идём в дом! — Жанна потянула меня за руку.

В одной комнате стоял стол для аэрохоккея, в другой пинбол, в кинозале был подключён PlayStation. Бильярдная на третьем этаже и так была сколько я себя помню.

— Это ближе к вечеру — голос Жанны сочился благодушием — Днём у нас другие планы.

— А мы можем завтра прийти и устроить сабантуй для своих? Сомневаюсь, что мы успеем всё опробовать. К тому же поздравления подарки… — надежда в моём голосе передалась Паше.

— Сможем. Оплачу аренду и проведу переговоры. — и демонстративно потянула — Жааанна…

— Да конечно сможем, не сомневайся. Мои родители мне всё простят. И немного потерпят если надо.

— Ну можно теперь вручать подарок? — Паша заговорчески подмигнула.

— Теперь можно! — гордо отсалютовала Жанна.

Мы снова вышли в сад, где на сей раз никого не было. Посредине пейзажа стояла подарочная коробка больше меня размером в голографической плёнке с гигантским бантом.

— И как я это домой повезу?

Паша прыснула, но быстро взяла себя в руки.

— Ладно домой… Открывать это как?

Жанна подергала за язычок на ребре коробки.

Я повторила её жест с заметным усилием. Сторона коробки открылась как дверь.

Внутри стоял Антон. Празднично одетый. С коробкой в руках.

Я заржала.

— Вы нахрена мне Антона подарили? И как мне его доставлять? В багажнике? Куда его дома поставить? И как использовать? Для мытья посуды?

Я ждала что все поддержат веселье. Но все продолжали смотреть на меня.

Антон протянул мне коробку.

И улыбнулся. Нежно, проникновенно. Как он один умеет.

Я открыла.

В небо рванулся вихрь разноцветных бабочек.

Я смотрела на них как завороженная. Он помнит каждое моё слово.

— Бабочка больше не в плену. — тихо прошептала я.

Антон так и стоял с открытой коробкой. Я заглянула внутрь.

В коробке огромными буквами было написано «Выйдешь за меня?». А посередине лежало кольцо. Я взяла его чтобы разглядеть поближе. Из-под прозрачнейшего янтаря без вкраплений сверкали бриллианты. Ими же были украшены крылья бабочки, сидящей сверху. Я завороженно крутила кольцо руках. Его блеск отвлекал меня от катящихся по щекам слёз.

Я подняла глаза.

— Да. — это всё на что меня хватило.

— Юхууу — торжествующий вопль Жанны был слышен в Антарктиде.

Тем же тоном она начала отдавать распоряжения. Принесли небольшой стол. К нам подошла девушка с папкой.

Жанна поставленным голосом провозгласила

— Дорогие брачующиеся…

— Стоп-стоп-стоп — возмутилась я. — Что происходит?

На мои протесты отозвалась Паша.

— Мы заказали выездную церемонию! Спереть твой паспорт — раз плюнуть! Хотя кое-какие связи подключить пришлось…

— Ладно черти! — я хохотала от души — Жените уже.

Жанна снова вступила.

— Так вот я ж говорю! Дорогие брачующиеся! В этот знаменательный день лодка любви с названием «семья»…

В гротескном исполнении Жанны весь этот пафосный текст звучал максимально комично.

Дальше всё прошло по кругу, который проходили все замужние люди. С одной оговоркой. Не было расстояния между предложением и самой свадьбой.

… Можете поцеловать невесту.

Он поцеловал нежно, едва касаясь.

Все недовольно загудели.

— Это всё на что ты способен? — возмутилась Жанна.

— Знаете, что будет, если я начну показывать на что я способен. Приступлю к исполнению супружеских обязанностей прямо здесь.

Он аккуратно приобнял меня и чмокнул в висок.

— Начинай. Мы не против. — Паша скрестила руки на груди.

— Обойдётесь. — фыркнула я.

Моя просьба не говорить многочисленным гостям о свадьбе была встречена положительно. А то будет неудобно, что подарки принесли только мне. Хотя никаких подарков и не было. Но за суетой вечера, поздравлениями, танцами, шоу-программой этот факт как-то затёрся.

Я чуть не потеряла сознание, когда внесли торт. Замок снежной королевы с хрустальным мостом.

Прорыдавшись, я подбежала к Антону. Он стоял под раскидистым клёном со своим куском десерта и явно наслаждался процессом.

— Ты хоть знаешь, что это за торт. С чего я его рисовала?!

— Я думал просто твоё воображение. Я собрал тогда все эскизы и наработки, какие нашёл в доме. Особенно удачно, что итоги твоей колоссальной работы были в одной сумке. Долго пришлось ждать случая всё это применить. Но здесь сама понимаешь работа коллектива. Мне казалось идея торта навеяна белым цветом…

— Глупый! Это же наша первая встреча!

— Ледяной мост? Ты хотела сделать торт для свадьбы с другим мужиком в честь нашей первой встречи? Слава Богу я его подменил.

— Да уж. Кстати о моём нынешнем мужике. У меня накопилось столько вопросов. Я тут потихоньку начинаю соображать… И понимаю, что уже ничего не понимаю.

— Что ж. Придётся начать с самого начала. Прямо с первой переписки. Я тогда собирал материал к репортажу о приложениях для знакомств. Ты свалилась на меня как астероид.

— Может как падающая звезда?

— Звезда может упасть только на другую звезду побольше.

— Ты побольше.

— Как небесное тело на бренную землю — так нормально?

— Сойдёт.

— Но свалилась ты не на всего меня, к сожалению, или к счастью, а только на голову. Каждой новой фразой ты ломала мне мозг. Я был в восторге. Ты меня тормошила, куда-то тащила, постоянно заставляла шевелить извилинами. У тебя никогда не было чувства меры. Но моё существование без тебя было слишком размеренным. С девушками легко встречался, ещё легче расставался. Я не хотел, чтобы ты стала одним из призрачных воспоминаний. Твёрдо верил: если люди расстались предварительно какое-то количество раз потрахавшись, то они больше не встретятся. А если встретятся, то лучше б не встречались. Такой был опыт.

Я держал дистанцию не потому что хотел тебя оттолкнуть. Просто боялся, что исчезнешь. Исчезнет твоя кипучая энергия, наши полночные разговоры, исчезнет радость жизни, которую ты как будто таскала с собой в кармане. А твоё бесконечное нытьё? Только с тобой я всегда чувствовал себя умным, сильным, нужным. Я старался не хотеть тебя. Но каждый раз, даже при самой первой встрече мне было трудно тебя спокойно обнимать. В остальное время твоя болтовня занимала меня целиком и мне было уже не до чего. Ты была частью моей жизни. Куском меня самого. Я не заметил, когда это произошло. Вернее, заметил. Когда тебя отняли. И вот тогда ты и стала настоящим другом. В плохом смысле этого слова. Только тогда я наконец спросил себя, кем же ты была до этого. Но было уже поздно.

— Я слишком много сегодня плачу. Жанна постоянно таскает меня поправлять макияж.

— Хорошо хоть мне глаза подводить не надо.

— А тебе бы пошло. Из тебя получился бы классный готический принц. Только волосы покрасить.

— Такая большая, а всё в сказки веришь. Хотя… Я вообще не против ролевых игр. Парик подойдёт?

— Поверишь тут в сказки после всего что вы тут устроили. Как вы трое вообще пришли к этой идее?

— Четверо. Ещё Лев Юрьевич. Но у него была своя. Особая миссия.

— Сговорись у меня за спиной гады пушистые! — я глупо захихикала.

— Я поймал Пашу в коридоре, когда ты была в отъезде и рассказал ей о своих чувствах. Она производит впечатление надёжного человека.

— А она что?

— Картинно зашла в офис. Там как раз собачились Жанна и Лев Юрьевич и объявила им что я тебя хочу. На что Жанна заявила, что я как честный человек обязан жениться.

Мой смех снова расшевелил пространство.

— Кстати. Я ещё не видела Льва Юрьевича.

— Так вон он. — Антон указал на импровизированную сцену.

Вид такого важного человека поющего лирическую песню о любви вызывал когнитивный диссонанс. И ведь неплохо пел.

После песни он попросил минуточку внимания.

— Я прошу руки и сердца у самой прекрасной девушки на всём белом свете.

Я не знала, что и думать. Может кто-то из гостей его девушка.

— Жанна, ты выйдешь за меня?

Глубокий шок накрыл меня с головой.

— Если кольцо нормальное, то чёрт с тобой, выйду! — громко отозвалась со своего места Жанна.

Он медленно подошёл к ней, достал из кармана коробочку.

— Такое подойдёт?

Судя по страстному поцелую, последовавшему далее, «такое» подошло.

Все зааплодировали.

А я не знала, что и думать. Это событие заслонило даже мою собственную неожиданную свадьбу. Я только и ждала возможности подловить Жанну и хоть что-то выяснить…

Наконец мне это удалось.

— Как-то раз я задержалась в офисе, разбирала варианты интерфейса. Он заехал совсем поздно за оставленными для него документами на проверку. Мы ругались, ругались… И вот доругались.

— И сколько вы уже встречаетесь?

— Полгода. Но я бы не назвала наши отношения… отношениями.

— Зато теперь сможешь называть их семьёй.

— Кстати со всей этой суетой я совсем забыла спросить. Ты так и не поняла, что на тебе надето?

— А что?

— Серьёзно?

— Серьёзно.

— Это твой свадебный наряд! Ты же говорила, что хочешь комбинезон, но он доставляет определённые неудобства. Вот и решение. Я его купила ещё к той проклятой и слава всем святым проваленной свадьбе и сдала перешивать. Решила — пусть ждёт своего часа.

Пара слезинок у меня всё-таки ещё осталась.

Поздно вечером вся наша великолепная пятёрка загрузилась в лимузин.

Я жадно выспрашивала все подробности организации мероприятия.

Кто чем занимался, что где заказывали, как договаривались по спорным вопросам, как проходили переговоры и что происходило всё это время между ними.

— Одно осталось непонятным. Что всё-таки делал Лев Юрьевич. Что ещё за особое задание?

Паша ответила.

— Он занимался подарком.

— Он упаковывал Антона в коробку?

Лев Юрьевич улыбнулся.

— В блестяшку заворачивал. Бантик завязывал…

— А если без шуток.

— Это без шуток. Я занимался подарком. Но не один. Просто я не девушка семиделушка. Могу брать только одну задачу.

И тут я заметила, что мы давно уже едем по Москве.

— Мы не домой. Аааа! Всё, знаю! Я ж замуж вышла! Брачная ночь да? Это подарок?! Я молодец?

— Ты всегда молодец! — он едва заметно обнял меня за талию, а потом сильнее прижал к себе.

Мы затормозили около трёхэтажного здания.

Вышли из машины. И я окаменела. Так и стояла гипсовой статуей, уставившись на вывеску. Огромными буквами над входом значилось Арт-и-cool.

Жанна приняла величественную позу.

— Мы решили использовать твой день рождения чтобы сделать подарок всем.

Паша гордо скрестила руки на груди.

— Это теперь наше.

Лев Юрьевич обнял меня за плечо.

— Подарок.

Антон подытожил.

— Может уже зайдём?

Внутри офисы и кабинеты были оформлены максимально функционально. Было видно, что внимание в первую очередь уделялось комфорту, а не роскоши. При этом все предметы удивительно сочетались друг с другом. На большинстве висели стикеры с именами, фамилиями и наименованием подарка. Я проходила вдоль мебели, читая один за другим. Все эти люди были на празднике. Родители. Друзья по институту. Наши инвесторы и партнёры. Сотрудники арт-и-cool. Мамины подруги и все-все-все.

Антон подошёл вплотную. Внимательно посмотрел мне в глаза.

— Ты готова?

— Нет. Я уже больше ни к чему не готова. Я больше не могу хватит эмоций. Остановитесь уже!

— Переговорную оформлял Лев Юрьевич. Кроме мебели. Тут мы работали с твоими родителями.

Просторная комната была похожа на ту в которой мы впервые встретились с руководителем Line-pictures. Только более уютная. Большой деревянный стол с вставкой из эпоксидной смолы. Удобные мягкие стулья, отделанные кожей. Очень знакомыми показались стеновые панели с нишами. А вот содержание этих ниш было самым интересным.

В стеклянных кубах, расположенных друг на друге, стояли все мои вазы и скульптуры. В вазах были самые разные искусственные цветы. Фарфоровые, вязанные, меховые, каменные, бумажные из полимерной глины, ткани, бисера, страз, металла, проволоки, дерева, перьев, стекла, кожи… Был и шедевр с лепестками, вырезанными из пластиковых бутылок. Стиль узнавался безошибочно. Его я решила забрать домой.

Антон сиял гордостью.

— Твои творцы. Ваня у них теперь предводитель. У него можно сказать своя маленькая армия.

— Я даже не представляла, сколько на свете есть способов сделать цветок. А это из чего?

— Не поверишь! Шелуха от чеснока!

— А это?

— Сушеная кожура апельсина.

— А в этой корзинке на столе какие? И почему они отдельно?

— Они все съедобные!

Я схватила телефон и побежала фотографировать. Каждую вазу с разных ракурсов.

Долго смеялась над чёрно-белым кубиком-рубика идеально примостившимся на футуристичной скульптуре в той же цветовой гамме.

И тут руки с телефоном безвольно повисли. Я наткнулась на вазу Дэна. В этой вазе были таблички на палочках с разными логотипами арт-и-cool. Ещё на заре времён мы с Пашкой выбирали из этих вариантов.

Антон подошёл со спины и нежно прижал меня к себе.

— Хочешь мы её выбросим?

— Нет. Не хочу. Это всё-таки моя история. Наша история.

Паша подошла ближе.

— Я знала, что ты поймёшь.

Жанна засмеялась.

— Ты не поверишь, но из-за этого арт-объекта мы чуть не подрались.

— Я рада что он выглядит именно так.

Мы вытащили все цветы из витрин и устроили с ними импровизированную фотосессию.

Я созвонилась с Ваней и взяла с него слово отправить каждому снимок с его цветком.

Настояв на отправке всем невольным гостям нашей секретной свадьбы мою фотографию со стикером и их подарком, приложив текст с благодарностью, мы принялись за осуществление грандиозного плана. Завершив задуманное, мы наконец поняли, как сильно вымотались.

Лев Юрьевич тяжело вздохнул.

— Ну что? Остались только комнаты.

— Комнаты?

— На третьем этаже есть возможность переночевать и принять душ. Кухня с холодильником тоже имеются. Рассчитано на пятерых.

Антон влез в разговор.

— Да, у нас отель заказан. Надо бы уже закругляться.

— А можно…

— Тебе можно всё.

— Можно мы переночуем здесь?

— С одной стороны бронь отменяется без проблем. С другой ты ведь даже не видела помещения.

— Мне всё равно что там. Это мой барашек. Он совершенен в любом случае. Все носятся с фразой «мы в ответе за тех, кого приручили» и с «розами». А я всегда любила Маленького принца за «барашка в коробке». И знаете что. Я не боюсь её открыть. Я не о спальнях. Я о своём будущем. И его для меня сделали вы. Не просто собрали из кусков, а создали с нуля, украсив и дополнив моим же прошлым. Я хотела просто умереть вместе с ним. И только вы мне не дали. Я хотела выбросить его и забыть навсегда вместе с собственной душой, которую туда вгрохала целиком, думая, что сделаю себе новую. Вы вернули мне меня прошлую и подарили меня будущую. Первую я знаю и помню. И она больше не терзает меня. Столько приятных ассоциаций вы скомбинировали за один маленький день. А вторая уже готова встретиться со мной и обещает только… Да неважно что. Что бы там ни было я готова ко всему. Я знала, что у меня есть вы. Но оказалось, что благодаря вам есть я.

Ребята окружили меня со всех сторон и крепко обняли.

Когда чувства схлынули и мы расформировались Антон нарушил тишину.

— А как вы смотрите если мы вдвоём посмотрим комнаты?

Жанна не упустила шанс.

— Так ну-ка все разошлись быстро. Совсем Ликочку замучили.

И она в самых беспардонных выражениях выпроводила всех из офиса.

Паша успела только брякнуть напоследок.

— Трахайтесь на здоровье. Для этого офис и купили.

Мы взялись за руки и поднялись наверх. Маленькие комфортные спаленки были похожи одна на другую. Мы остановились в последней.

Я без сил рухнула на кровать.

— У меня плохие новости. Я столько раз плакала и смеялась за этот день, что чувствую себя как выжатая половая тряпка.

— Может лимон?

— Нет уж. Лимоны чувствуют себя более сознательными.

— И в чём плохая новость?

— Всё на что я сейчас способна это лечь и заснуть.

— Тогда укладывайся, а я пошёл за вторым одеялом. А то я за себя не ручаюсь.

Когда он вернулся я уже была уложена и надёжно завёрнута в мягкий рулетик.

Он устроился рядом. Я, не обращая внимания на два одеяла разделявших нас, уткнулась ему в плечо.

— Есть один вопрос который мучает меня с тех пор как я увидела надпись с кольцом в коробке. Просто было мягко говоря не до него, но сейчас кажется самое время. Как ты умудрился жениться на мне, не проверив как я в постели.

— Ты мой барашек в коробке.

— Красиво. Но…

— Ты любишь прямо.

— Да.

— Я слишком хорошо тебя знаю. И мне плевать как ты трахаешься.

— А что скажешь насчёт жены с гиперчувствительностью склонной к множественным оргазмам с маниакальной тягой к фелляции?

— Так вот он какой… Счастливый конец!

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвёртая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая