Хроники Талийской войны [Олег Мушинский] (fb2) читать онлайн

Хроники Талийской войны

Предисловие редактора

Представляя уважаемым читателям второе издание "Хроники Талийской войны", мы прежде всего хотели бы внести некоторую ясность в полемику, поднявшуюся после выхода первого издания.

Целью перевода и издания "Хроники…" ни в коей мере не было переписывание истории. Более того, подобная мысль даже не приходила нам в голову. О каком переписывании истории вообще может идти речь, когда автор "Хроники…" повествует о тех же самых событиях и дает им практически те же самые оценки, что и наши уважаемые историки?

Да, иногда автор незаслуженно возвеличивает отдельных талийцев, ставя во главу угла их личностные качества, а не таланты полководцев или государственных деятелей. Однако тем и ценны "Хроники…", что они показывают нам действующих лиц этой войны как реальных людей со своими достоинствами и недостатками, где бездарный полководец может оказаться отважным воином, а политик может поддаться эмоциям и поступить совсем не так, как ему диктуют ситуация и здравый смысл.

Кроме того, историю, как известно, пишут победители. На самом деле, так оно и должно быть. В мемуарах побежденных слишком велико желание оправдать свои неудачи, свалить свои просчеты на суровую природу или происки глупых и завистливых коллег. Разумеется, такие труды тоже представляют определенный интерес для историка, но только как дополнительный материал, когда основная канва событий уже ясна и вымысел автора не внесет искажений в общую картину.

Однако предлагать подобные мемуары неподготовленному читателю совершенно недопустимо. Вот это и было бы настоящее переписывание истории! Не имея опыта и подготовки настоящего историка, читатель получил бы совершенно ошибочное представление об истории и это ошибочное представление надо будет еще потрудиться изъять из его головы, ведь, как известно, первые впечатления самые стойкие.

Именно по этой причине, а вовсе не ради сокрытия какой-то там подлинной "правды", труды побежденных так редко включаются в подборки исторических материалов. К сожалению, это также приводит к тому, что история обычно освещается несколько "однобоко", и это вновь возвращает нас к ценности "Хроники…".

Во-первых, ее автор дает возможность взглянуть на конфликт глазами талийцев, но при этом он не политик, не полководец, даже не солдат - он рядовой военный специалист, и ему не в чем оправдываться. Во-вторых, и это особенно важно, "Хроники…" написаны не после войны, а непосредственно во время ее - когда многим, включая даже таких признанных специалистов, как военные аналитики Олимпа, было далеко не ясно, кому в итоге придется оправдываться в мемуарах - и это позволяет читателю не только узнать о событиях тех дней, но и погрузиться в их атмосферу, пройдя вместе с автором "Хроники…" весь путь от пограничной крепости Ихи до берега Каледонии.

Война!

Война! Она всё-таки началась. Нам пока еще ничего не объявили, но когда ночью по тревоге поднимают весь пограничный корпус разом, то это уж точно не простой налет.

Святые небеса, да я вообще не припомню случая, чтобы мы когда-либо выдвигались в полном составе! Хотя, казалось бы, на месте не сидели. У нас вся южная граница - сплошные пустоши, откуда в любой момент и хаоситы налететь могли, и просто бандиты. Вот только чтобы шугануть эту публику, хватило бы и батальона. Максимум – еще эскадрон легких трайков, чтобы те отрезали банду от пустошей и не дали им уйти.

А корпус – это четыре полноценных пехотных батальона на черепахах и два эскадрона трайков. Видели бы вы эту мощь, когда мы выдвинулись!

То есть, как именно выдвигались - видеть как раз не обязательно. Наша черепашка – это вам не портовый грузовичок-недомерок, это настоящая бронированная крепость на гусеницах в два этажа высотой. В ней, помимо оборудования и экипажа, запросто умещалась сотня пехотинцев или же столько воинских припасов, что можно было с боями аж до полюса дойти. Такая туша даже в городские ворота едва протискивалась.

И вот представьте себе: у нашей тушки аккурат в воротах полетела гусеница! А Мелеагр – это город-крепость, там всего один вход, он же выход. Безопасность, знаете ли. Я уж думал, нас сейчас на месте расстреляют! Как выбирались из ворот и потом в спешке меняли гусеницу, а командир орал на механиков, заглушая рев моторов – всё это хочется забыть как страшный сон.

Лучше представьте корпус уже на марше. Колонна из двадцати мобильных крепостей, блистая броней в свете бортовых фонарей и ощетинившись стволами бластопушек, под рёв моторов на полном ходу двигалась сквозь ночную мглу. На поверхности Марса нет дорог, есть лишь направления, и я, пожалуй, не буду дописывать, куда они все вели согласно армейскому юмору, однако колонна выстроена в безупречную линию.

На флангах, тоже сияя фонарями, стремительно проносились трайки. Это не те расфуфыренные бронепузаны, которых вы видели на параде, а легкие одноместные машинки, где всё, что только можно, принесено в жертву скорости. Даже пилот наполовину торчал из корпуса, а сам корпус заметно сужался к носу, и там уже попросту не оставалось места для орудия. Бластопушка размещалась на телескопической мачте на корме. Видели небось такую хрень, похожую на механическую цаплю сразу за спиной пилота? Вот это она и есть.

Примечание редактора: под "бронепузанами" автор несомненно подразумевает квады – двухместные ударные бронемашины, которые в талийской модификации имели полукруглый защитный экран в передней части корпуса. Современная классификация боевых машин тогда еще только формировалась и, хотя термин "квад" уже существовал, автор по старинке именует эти машины тяжелыми трайками. В тех случаях, когда речь в тексте однозначно идет о "тяжелых трайках", они будут указаны как "квады".

Запись для истории: вся эта мощь выдвинулась на оперативный простор примерно в час тридцать 15-го Майя 512 года.

В час сорок мой командир затребовал прогноз погоды над Ихой на утро, и я погрузился в увлекательный мир таблиц, погодных сводок за прошлые года и показаний приборов. Увлекательный, кстати, без кавычек. На самом деле, работа военного синоптика – занятие не только важное и нужное, но еще и довольно интересное. Если, конечно, вы любите головоломки.

Суть их сводилась к тому, чтобы сопоставить показания за прошлые годы и найти в них максимальное в целом соответствие. Один в один показания редко сходились, поэтому надо еще учитывать, что на что влияло и каким боком могло вылезти.

Вот, к примеру, сейчас температура воздуха за бортом +16 градусов. Теплая ночка выдалась. Давление в норме, псионический фон порядка 0.5 (отдельные всплески к единице на экране псиографа – это наши телепаты разгоняли), влажность воздуха - 54, это чуть выше среднего, на небе – ни облачка, ни всполоха. Можно написать: чисто, без осадков. Хотя ощущается легкий ветерок. Очень легкий, но нам до Ихи часов пять катить, а ветер с северо-востока, то бишь – с залива.

Немного поколебавшись, я всё же запросил у связистов сводку погоды с Аудеманса. Это потухший вулкан в заливе, как раз напротив Ихи. Там у монахов своя метеостанция и, кстати, работает в автоматическом режиме, так что никого мой запрос не напряг бы. Ну, за исключением наших связистов.

Штатный телепат кратко ответил, где он видел меня и мой запрос. Даже образ прислал. Да уж, такая картина могла родиться только в воспаленном мозгу человека, напрочь лишенного человеколюбия. Нет, я понимаю, у связистов наверняка запарка, информация для штаба корпуса потоком шла, ну так я тоже не для себя спросил! Ладно, для начала я залез в архив и пролистал старые записи. Ага, в 507 году был ровно такой же расклад. Прямо один в один – температура, влажность, давление, псионика, состояние неба. Можно брать и переписывать. Скажу по секрету, обычно мы так и делали.

Однако тут пришла сводка погоды с Аудеманса. Этическая, между прочим, дилемма возникла: сказать телепату "спасибо" – отвлеку от важных дел, не сказать – получится: не поблагодарил. Написал благодарственное письмо с пометкой "обычное". Такие они обычно не читали, но телепат должен был почувствовать, что я ему благодарен. Надеюсь.

Итак, сводка: "Во имя дома и неба… бла-бла-бла, монахи есть монахи… так, вот: температура воздуха +12, влажность 70, псионический фон – единица… это монахи намолили, можно считать за ноль… ветер с северо-востока умеренный, небо ясное, чистое". Вот теперь точно можно писать: без осадков. Температура упадет градуса на два – обычное утреннее похолодание. В 507-м тоже на утро +14 было, но там не было ветра, а холодный ветер с залива – это почти наверняка туман. "Почти" в армии не котируется, пишу: туман.

Едва закончил работу и скинул прогноз командиру, как он сам заявился. Лично! Я, между прочим, сидел на крыше, в башне синоптика – это называется она так, а по факту башенка одноместная, где из-за оборудования и не повернуться толком – а у него была каюта на первом этаже. В руках он держал рабочий планшет. Между прочим, с экраном вдвое больше моего. Я сразу разглядел на нем мой прогноз.

- Туман будет? – спросил командир.

Примечание переводчика: в хрониках времен войн Маринера нет прямой речи. Вместо нее использовались традиционные обороты повествовательной формы: "он сказал, что…", "я ответил, что…" и т.п. Такая форма изложения акцентировала внимание читателя исключительно на происходящих событиях, где суть сказанного считалась важнее, чем точное воспроизведение слов говорящего. Например, последняя фраза в хронике была записана так: "Командир сказал, что он хочет знать, действительно ли будет туман". Для удобства современного читателя эти сложные обороты переведены как прямая речь.

- Холодный ветер с моря, командир, - ответил я. – А на берегу тепло и влажно…

- Детали оставь себе, - перебил меня командир. – Меня ждет с докладом генерал. Туман будет? Да или нет?

Генерал – это глава пограничного корпуса пред-герцог Франк Талийский, старший сын нашего герцога и без пяти минут сам герцог. Наш-то старик, по слухам, совсем уже на ладан дышит. В общем, второе лицо государства будет строить план военной кампании – ну, пусть только часть плана – опираясь на то, скажу я "да" или "нет"! И лучше бы мне не ошибиться. Характер у пред-герцога был крутоват. Да и у моего командира он тоже, прямо скажем, не сахарный.

Я еще раз прокрутил в голове все признаки и сказал, что да.

- Я тоже так думаю, - сказал командир. – Молодец, Грибов! Следи за небом.

Ха! Так он, оказывается, помнил, как меня звали. Ах, да! Позвольте представиться. Марк Грибов, военный специалист-синоптик 2-го ранга, на армейском сленге: спец вторанга или просто спец. Собственно, ко мне так все и обращались: спец. Я уже сам начал забывать, как меня зовут.

Командир глянул еще раз на экран планшета, кивнул и ушел. Я тоже машинально глянул. На экране был не только мой прогноз. Командир обычно требовал отдельный отчет от каждого синоптика, а потом выводил среднее с поправкой на свой собственный опыт. Выглядело так, будто бы я один предсказал на утро туман. Как бы не промахнуться!

Я всю дорогу с этой мыслью не расставался. Следил за небом и думал о том, как бы мне не промахнуться. С небом, кстати, тоже промахнуться никак было нельзя. Это вторая часть работы синоптика, менее интересная, но, пожалуй, даже более важная. Плюс-минус пару градусов тепла для бойцов в броне не так критично, а вот марсианское солнце ошибок не прощало.

В лучшем случае буря всё внешнее оборудование пожжет, а про худший и думать не хочется. Трупы умерших от лучевой болезни выглядели, скажем так, не слишком благообразно. Недаром военных синоптиков сразу после присяги вели в крепостной морг и кому в записи, а кому и на реальном примере демонстрировали цену ошибки.

Мне, кстати, в свое время на примере выпало. Банда хаоситов угодила под солнечную бурю. Они и при жизни-то были ребята малосимпатичные, мутанты через одного, а уж после того, как их солнце обработало – такие страхолюдины, ни в одном кошмаре не приснится. Я потом неделю нормально есть не мог. Как вспомню, так кусок в горло не лезет.

Ладно, я на самом деле про войну хотел запись сделать. Для истории, так сказать. Аналитики предрекали ее еще с прошлого года, но им мало кто верил. Или, скорее, многие не хотели верить. Война шла где-то там, на юге, за добрую тысячу километров от нас. Империя сирен продвигалась на восток, чтобы столкнуться и надолго увязнуть в борьбе с эонийцами.

Примечание редактора: здесь автор очевидно имеет в виду Икарийскую кампанию 510-511-го годов. Тут надо сразу отметить, что Империя Сирен ни тогда, ни сейчас не планировала каких-либо военных действий против дружественной Эонийской империи!

Единственной целью кампании было уничтожение икарийского рынка наемных солдат – несмотря на отдельные военные успехи, задача, увы, не решенная и по сей день. Заинтересованного читателя мы отсылаем к подробному труду Ореста Мутного "Сражения наемников под южным небом" (также впервые переведенному и опубликованному нашим издательством).

А кроме того, у нас же протекторат от самого Олимпа!

Да, протекторат есть, но есть и давний конфликт между Олимпом и сиренами, который, кстати, обычно именно в протекторатах и разворачивался. Сирены поколачивали подопечных олимпийцев, те – подопечных сирен, причем зачастую не своими руками. Политика.

Интересно, кстати, кого на нас натравили? Лишь бы не хаоситов. В бою-то они мало от простых бандитов отличались, но, если прорвутся в поселение – пиши пропало. Всех перебьют. В позапрошлом году, помнится, хаоситы взяли штурмом Аэлиту. Подмога подоспела буквально через час, так они за этот час половину города вырезали.

А ведь это не какая-нибудь занюханная ферма на краю пустыни. Это полноценный и весьма богатый, кстати, город. Нормальным бандитам там было бы чем заняться вместо резни населения. Да и ненормальным тоже: там же вода! Аэлита стояла на берегу затопленного кратера Толстого, а это - целое озеро пресной воды.

Вот, кстати, из-за чего еще к нам могли пожаловать. Океанская вода – соленая, а подземные источники бурить надо. Уж не знаю, кем был этот Толстой – поговаривали, будто бы вообще хаоситом, хотя вряд ли – но сейчас кратер его имени снабжал водой все побережье. Да и пустоши на самом деле большей частью у нас отоваривались. Только не признаются они в этом никогда, они же голодранцы гордые.

Примечание редактора: личность графа Толстого, к сожалению, остается загадкой. Известно лишь, что жил он задолго до Раскола и носил титул - Красный граф, отчего озеро в кратере в некоторых источниках именуется Краснографским.

Действительно, красный цвет – цвет хаосов. Однако же у их обитателей клановая система общества, и во главе клана стоит выборный военный вождь. Благородная субординация современного цивилизованного общества им чужда, и наша история по настоящее время не знает ни одного графа-хаосита. Неизвестно также ни одного по-настоящему благородного графа, который по какой-либо причине примкнул бы к хаоситам.

Здесь можно предположить, что до Раскола красный цвет принадлежал некоему благородному дому, не пережившему Раскол, либо же – что, с учетом графского титула, более вероятно – граф Толстой носил два цвета и второй цвет попросту затерялся в веках.

Впрочем, это тема отдельного исследования.

Аэлиту мы прошли в пятом часу. Домчали, можно сказать. С городской башни нам просигналили, что у них всё в порядке и пожелали удачи. Да уж, лишней она точно не будет. Как, кстати, и туман. Причем желательно чтобы это была не легкая дымка, а густая белая стена, в которой уже вытянутой руки не видно.

За Аэлитой наша колонна свернула на юг, к Ихе.

Враг

Иха прикрывала проход между заливом и кратером Толстого. Это была старинная крепость, построенная еще во времена, когда весь залив Маринера был объединен под золотым знаменем Торгового консорциума.

Между прочим, одно из немногих древних государств, переживших Раскол. Но, увы, не переживших того, как господа негоцианты делили прибыли. Теперь на его месте было десять независимых герцогств под протекторатом или Олимпа, или амазонок, или вообще в долговом рабстве у Солисийского концерна. За это ли боролись, господа негоцианты?

Но это я опять отвлекся. Итак, крепость Иха стояла в самом начале прохода, фактически уже в пустошах. От залива до кратера там было порядка полусотни километров. Сама крепость перекрывала из них километров пять, поэтому бандиты обычно просто проносились мимо. Особым шиком у них считалось проскочить в пределах дальности стрельбы крепостных орудий. Проскакивали не все, и обугленные остовы машин с торчащими из них скелетами служили наглядным ориентиром для следующих лихачей.

После каждого серьезного налета поднимался вопрос: а не построить ли нам стену, однако всякий раз находились дела поважнее. Военные периодически насыпали валы или копали рвы, но ветра быстро ровняли пустошь до прежнего состояния, да и привычная к бездорожью техника легко преодолевала подобные препятствия. У тех же трайков не только три гусеницы, но и четыре цепкие лапы. Они – при должном мастерстве пилота, разумеется – могли и по отвесной стене подняться.

Мы вышли к Ихе к рассвету и первое, что увидели – стену!

Нападавшие не теряли времени даром и возвели на нашем пути полноценную циркумвалационную линию из бронированных секций. Перед ней был выкопан ров, а позади возвышались орудийные башни. Высланные вперед разведчики обнаружили, что стена широким полукругом закрывает от нас крепость Иху и лагерь осаждающих. Над лагерем развивалось сине-зеленое знамя дедалийских наемников.

Но самое главное – со стороны залива на берег наползал туман! Густой, молочно-белый, да таким широким фронтом, что половину прохода грозился накрыть.

Меня по такому случаю вызвали в штаб. Причем не по связи, а велено было явиться лично. Хорошо хоть, колонна остановилась. Штабная черепашка у нас была не та, в которой я сидел, а соседняя. Для начальства, понятное дело, есть курьерские трайки, а нашему брату приходилось перебираться своим ходом. Как говорило то же начальство: "солдат должен быть бодрым и подвижным". Знать бы еще, какая зараза это придумала!

Примечание редактора: фраза приписывается наемному полководцу Асмодею Гесперийскому, который прославился успешными рейдами во время второй войны за залив Исиды (эта война также известна как Кровавый прилив из-за огромного количества жертв с обеих сторон; продолжалась с 361 по 364 год). Казнен восставшими солдатами в 363 году.

В штабном модуле собрались все наши командиры во главе с самим пред-герцогом Франком. Надо сказать, за оперативным столом он не выглядел так монументально, как на трибуне. Хотя там пред-герцог выступал в парадном черно-золотом доспехе, а тут был в пилотском мундире.

От штатного он отличался только курткой. У нас была желтая кожанка с черными регланами, а пилоты трайков носили помпезный доломан с черными обшлагами рукавов, стоячим воротником и шнуровкой на груди. Некоторые заменяли половину шнуров на золотые, но у пред-герцога они были чисто черные. Строго по уставу. А в остальном: всё то же: желтые штаны, заправленные в высокие, до колен, черные сапоги и перчатки на поясе. На столе рядом с пред-герцогом стоял золотой шлем с черным гребнем. У меня он просто желтый с черными наушниками.

На том же столе отображалась карта предстоящего поля боя с Ихой в самом центре. Наши силы в виде двадцати черно-золотых ромбиков выстроились в две шеренги у правого края. За стеной укрывались шесть сине-зеленых прямоугольничков. Это шесть батальонов пехоты. Предсказанный мной туман пунктирной линией нависал над берегом.

Пред-герцог первым делом объявил мне благодарность за точное предсказание, после чего потребовал сообщить, что туман планирует делать дальше. Они тут, видите ли, целую стратегию вокруг него выстроили, и им только ответственного за поведение тумана не хватало. Так и подмывало сказать, что я синоптик, а не оракул, но, когда всё начальство разом смотрит на тебя, как портовые коты на крысу, говорить такое слишком опрометчиво. А что-то говорить было надо.

В голове со страху все таблицы с цифрами сами всплыли. Они наложились на облако, которое нарисовали разведчики, и какая-то очень приблизительная картинка у меня сложилась.

- Если ветер не изменится, господин пред-герцог, - доложил я. – Туман доползет примерно вот до сюда.

Я провел пальцем по столешнице. За пальцем оставался белый след. Он захватил большую часть вражеского лагеря.

- А если изменится? – тотчас спросил женский голос.

Он принадлежал леди Анне Талийской. Это наша самая знаменитая воительница и, скажу вам по секрету, первая красавица.

Примечание редактора: далее следуют пять абзацев, воспевающих красоту леди Анны, которые вполне можно опустить без ущерба для повествования. Достаточно отметить, что леди Анна – второй ребенок и единственная дочь герцога Михаила Талийского. На начало Талийской войны она командовала 1-м батальоном пограничного корпуса в чине капитана и действительно считалась первой красавицей не только пограничного корпуса, но и всего побережья. Ряд источников отмечает, что и первое, и второе – вполне заслуженно.

- Направление ветра поменяется вряд ли, леди Анна, - сказал я. – А сила, возможно, упадет до слабого, и тогда туман доползет примерно досюда, - я провел пальцем вторую линию по центру вражеского лагеря. – В любом случае через два часа он начнет рассеиваться.

Хотя бы в последнем я был уверен точно. Недаром в портовом городе вырос.

- Ага, - констатировал пред-герцог, глядя на стол. – Значит, гарантированно туман накроет только эту область, - он обвел рукой на столе пространство от центра лагеря до берега залива. – И продержится порядка двух часов. Что ж, это нам на руку.

Не успел я робко возразить, что ничего тут не гарантировано, за исключением двух часов, как меня уже оттеснили от стола. Места в модуле было не так много, а народу хватало.

- Все равно это бред! – заявила леди Анна. – За два часа мы не успеем разобрать стену.

Так они собирались разобрать стену?

- Успеем, моя леди, - возразил начальник саперов. – Даже в один час уложимся.

- Погода теплая и влажная, - заявил долговязый тип в балахоне. – Башни будут настороже.

Наверное, это был командир псимариков, но под капюшоном лица не видно, а вглядываться я, конечно, не стал. Телепаты вообще народ нервный, а уж боевые телепаты и подавно.

Примечание переводчика: название "псимарики" было изначально заимствовано из флотского лексикона, где телепаты четко разделялись на тех, кто работал с оборудованием на корабле, и тех, кто шел в атаку, поддерживая абордажные команды непосредственно в бою - псимариков. Позднее название распространилось на всех телепатов, кто так или иначе действовал в общих войсковых порядках.

В настоящее время "псимарики" и "боевые телепаты" – практически синонимы, однако во времена "Хроник…" еще существовало разделение на тех, кто прошел военное обучение и тех, кого судьба занесла на поле боя, так сказать, внепланово (например, телепаты-связисты). И те, и другие именовались псимариками, однако первые также считались боевыми телепатами, тогда как вторые – просто телепатами.

- Нанесем отвлекающий удар! – сказал на это пехотный офицер; в лицо я его не знал, но по нашивкам это был капитан второго батальона. – И дополним обстрелом артиллерии соседних участков. Это создаст нужный фон.

Он быстрыми жестами набросал на столе план маневра. Условные значки наших сил выдвинулись на позиции. Желтые стрелки обозначили направление ударов. Тонкие красные линии очертили сектора обстрелов. К сожалению, на наших черепашках не было осадных орудий, ну так и стены перед нами были не капитальные. Эти бронеплиты примерно того же уровня, что и броня мобильных крепостей.

- Бред! – снова заявила леди Анна.

- Надеюсь, наши враги думают так же, - отозвался пред-герцог.

Остальные тоже на это надеялись, а когда псимарик, основательно подумав, кивнул, так и вовсе уверовали в успех. Офицеры говорили все одновременно, привычно рисуя на столе схемы боя. Леди Анна стояла молча, скрестив руки на груди и так же молча выслушала указания пред-герцога, когда совещание закончилось.

Я едва успел добежать до своей черепашки, как весь корпус пришел в движение. Нас вместе еще с тремя черепахами отправили на правый фланг. Там четыре крепости выстроились в цепь и остановились, ощетинившись стволами бластопушек и псионными излучателями. Вокруг них развернулась рота охраны: солдаты в черно-желтой броне, техники со своим оборудованием, псимарики в балахонах с развернутыми знаменами.

Вперед выдвинулся отряд разведчиков. Вместо брони они носили поверх мундиров широкие плащи песчаного цвета. Наружу только стволы бластеров торчали. Кстати, никогда не мог понять: почему разведчики всегда ходят с бластером наизготовку, если сражаются мечами, а стрельба у них вообще считается чем-то неприличным?

Не успели разведчики скрыться в предрассветном сумраке, как следом выступила рота саперов. На этих было столько всего навьючено, что бедняги сгибались почти до земли. Туман, кстати, пока не подводил. Наползал уверенно и половину стены точно должен был затянуть. Башни за стеной беспокойно поводили стволами туда-сюда. Ну да у разведчиков наверняка есть свои псимарики, должны укрыть наших. Иначе вся эта авантюра вообще не имела никакого смысла!

Центр наших позиций занимали десять черепах в два ряда, изображая непоколебимую мощь и готовность отразить любой удар. Остальные шесть выстроились уступом на левом фланге. Противник наверняка наблюдал за нами и с его стороны выглядело так, будто мы готовились к планомерной осаде. Что, на мой взгляд, было бы вполне разумно.

На востоке разгорался рассвет. Пылающий диск солнца поднимался над кратером Толстого. Туман полз ему навстречу. Когда он скрыл половину стены, левый фланг талийского войска медленно выдвинулся вперед и с максимальной дистанции начал не спеша выбивать башни.

С каждой черепахи стреляли лишь по два самых тяжелых орудия – тяжелых в сравнении с остальными, так-то по классификации они проходили как средние бластопушки – зато легкие башенные орудия не могли достать их в ответ. Вскоре заполыхала одна башня. За ней полыхнула следующая и тотчас взрыв буквально разорвал ее в клочья. Третья башня в бессильной злобе начала плеваться яркими разрядами, но все они погасли, не достигнув цели. А вот ей в ответ с нашей стороны очень удачно прилетело под козырек, первым же попаданием выбив пушку.

Достаточно быстро перед дедалийцами обозначился малоприятный выбор: либо сидеть и ждать, пока мы сбреем им первую линию обороны, либо выходить в атаку на укрепленные позиции. Техники на левом фланге даром времени не теряли и уже развернули перед черепахами полноценные редуты. Там занял позиции весь 3-й батальон.

Да и сами черепахи не просто так именовались мобильными крепостями. На каждой – десяток орудийных башен. Восемь - с парой легких бластопушек, и две - с орудиями средней мощности на тот маловероятный случай, если у бандитов найдется что-то потяжелее трайков. Кстати сказать, за время моей службы ни разу не нашлось.

Дедалийцы выбрали пойти в атаку. Из-за стены выступила колонна солдат в сине-зеленых доспехах и решительно двинулась на наш левый фланг. Навскидку их было порядка батальона, но, понятное дело, это только передовой отряд. Псимарики в балахонах размахивали сине-зелеными флагами, вдохновляя бойцов и усиливая их таланты. Скорее всего, улучшали точность.

Ну да, так и есть. Первые ряды дедалийцев открыли огонь еще метров за двести – это практически максимальная дальность для пехотного бластера – и у нас сразу же появились потери. Наши им, конечно, тоже всыпали как следует, но, к сожалению, дедалийцы – это наемники, а наемники – это прежде всего стойкость. Они и без псимариков готовы маршировать в полный рост на бластеры, поэтому их телепаты могли полностью сосредоточиться на боевых качествах солдат. Они сосредоточились. Яркие пурпурные искры мне даже отсюда было видно.

Дедалийцы сходу потеряли не меньше роты, но даже не думали останавливаться. Они прорывались к нашим позициям, на ходу расстреливая укрывшихся там солдат, и гибли сами. Дедалийские техники установили тяжелый бластер на треноге прямо перед черепахой и успели раздолбать ей две орудийных башни, прежде чем их самих смело бластерным огнем. К другой черепахе подобрался вражеский сапер. Самого его я не видел, но видел, как рвануло. Рвануло знатно. Орудийная башня взлетела вверх, перевернулась в воздухе и рухнула обратно, смачно жмякнув по корпусу.

В черном небе стремительно пронесся метеор и распался на три части, сгорая в атмосфере. Вообще, шанс получить метеоритом по голове довольно призрачный – хотя, конечно, случалось, Марс богат неудачниками - но синоптики всё равно их отслеживали. Мало ли что на нём прилетит из космоса! Про эпидемию в Кассие, небось, все слышали. Вот, там прилетело. Но этот метеор точно сгорит подчистую, так что я быстренько сделал пометку в рабочем планшете и вернулся к наблюдению за полем боя.

Вслед за первой дедалийской колонной из-за стены выступила вторая. Тоже в батальон численностью. Справа от пехоты в атаку двинулся эскадрон синих квадов. Я увеличил мощность бинокуляров, чтобы лучше разглядеть цвета. Вообще, это не приветствовалось, в модуле цветности использовался живой мозг – пусть и от простой лягушки, но они тоже денег стоили – и перенапряжение не шло ему на пользу, однако тут был случай особый.

Да, так и есть. Броня атакующих квадов была выкрашена в ярко-синий цвет без малейшего намека на зелень. А синий – это сирены. Сиренская империя собственной долбанной персоной!

Примечание переводчика: следующий абзац был написан в сильном эмоциональном волнении и не несет никакой полезной информации – если только вы не коллекционируете ругательства прибрежного диалекта – поэтому он при переводе пропущен.

На перехват квадов бесстрашно ринулся наш 1-й эскадрон трайков. Его вел в бой лично пред-герцог. Боевые машины стремительно проносились мимо друг друга, обмениваясь выстрелами. Наши пушки с этими новыми зарядниками стреляли вдвое чаще, зато у сиренских квадов было по два орудия. То тут, то там машины сталкивались, сминая корпуса и выбивая пилотов из кресел. Те, кто после такой встряски еще держались на ногах, выхватывали сабли и сходились врукопашную. Впрочем, были и те, кто на ходу размахивал холодным оружием. Сабли, в отличие от мечей, на то и рассчитаны.

В это время мимо нас промаршировали плотной колонной два батальона: 1-й пехотный и 2-й пехотный. Леди Анна шла во главе с неизменной алебардой на плече. На древке развивались две ленты – черная и золотая. Туман поглотил голову колонны, но тотчас опал, и я вновь увидел леди Анну. Она взмахнула алебардой, призывая воинов следовать за ней. Рядом с ней шагали лейтенант с мечом в руке и псимарик с флагом. Вокруг флага весело плясали пурпурные искры. Затем туман снова скрыл их всех, да так хорошо, что даже бинокуляры не помогали. Хотя тут, возможно, уже псимарики старались, отводили глаза всем вокруг.

На левом фланге наши трайки опрокинули сиренские квады и отбросили их назад. Уцелевшие синие машины, огрызаясь из бластеров, поспешно отходили под защиту второй колонны дедалийцев. Из-за стены показались вражеские черепахи. Их броня тоже была исключительно синего цвета. Я насчитал три штуки. Меж них мелькали солдаты в синей броне, но не больше роты. Скорее всего, просто охранение для защиты от вылазок саперов.

Медленно наползая на поле боя, синие черепахи обрушили на наши трайки шквал бластерного огня. Эскадрон держался стойко, отвечая меткими выстрелами. Пред-герцог бесстрашно расхаживал между разбитых машин, саблей указывая тем, кто еще оставался на ходу, цели для атаки. Дюжина наших трайков промчалась по фронту, раздавая бластерные выстрелы дедалийцам, но тотчас попала под плотный обстрел.

Туман еще поредел, и я смог разглядеть широкий проем во вражеской стене. Саперы умудрились полностью разобрать две секции под самым носом у врага, и теперь через них маршировали наши солдаты. Пара ближайших башен, словно проснувшись, развернулась к ним, и тотчас исчезла в облаках разрывов. Путь к вражескому лагерю был свободен!

Эх, кто-то сейчас получит по тылам! Я откинулся в кресле, машинально-привычно бросив взгляд в ночное небо, и обомлел. Желтоватый всполох промелькнул, и тотчас угас. Но он был! За ним последовал второй, потом третий. Блеклые, едва заметные, они были первыми предвестниками солнечной бури.

Крепость Иха

- Буря! – объявил я по общей связи. – Идет солнечная буря!

Приборы показывали "четверку". Это ориентировочно и это я захватил бурю в самом начале, то есть можно смело заявлять пятый уровень. Я заявил. Внутри черепахи завыла сирена. Снаружи в небо ударил желтый луч прожектора. Сигнал тотчас подхватили на соседних черепахах. Сверху я видел, как с корпуса спешно снимали оборудование. Пехотинцы из охранения отступили к входным люкам, готовые по первому же сигналу нырнуть внутрь.

На левом фланге продолжался бой, но и там желтые лучи вспыхнули одновременно с нами. Приятно отметить, что даже в горячке боя наши синоптики не дремали.

На синих черепахах тоже включили сигнал тревоги, однако дедалийцы продолжали идти в атаку. Остатки первой колонны всё еще штурмовали наши позиции и заодно отрезали от них вырвавшийся вперед эскадрон, на который широким фронтом наступала вторая колонна. Залпы бластерного огня сверкающими волнами обрушивались на трайки. Ответные выстрелы были точными – сложно промахнуться в развернутую по фронту колонну – но больно уж редкими.

В небе продолжали плясать яркие сполохи, но пока отдельные и чисто желтые, без ядовито-зеленого отлива. Еще как минимум четверть часа у них было. Потом солнце вынудило бы дедалийцев убраться, но четверть часа под таким огнем – это, знаете ли, целая вечность. Что к тому времени останется от эскадрона?

Кстати, нашим батальонам, которые ушли за стену, тоже пора было возвращаться. Я на всякий случай запросил связистов, отправили ли им предупреждение о буре? Впереди над крепостью тоже сияли желтые лучи, но в тумане наши могли и не разобрать. Связист в ответ сообщил, что связь полностью задавлена врагом, поэтому придется мне бежать лично.

Вообще-то, я синоптик, а не связист. На что связист, увы, резонно заметил, что это и есть работа синоптика – предупреждать о буре. Курьера к пред-герцогу отправили, если он сочтет нужным отозвать батальоны – он их отзовет. Если к тому времени будет кого отзывать. На пятом уровне леди Анна и ее солдаты попросту сгорят!

А без приказа… Без приказа тут мог выдвигаться опять же один только я. Пока мое начальство недоступно, формально я сам себе голова. Эх, если это моя последняя запись, считайте меня сумасшедшим героем.

Реквизировав курьерский трайк, я рванул к проему в стене. У "курьера" одно достоинство – скорость! По сути, это просто труба на гусеницах. Сверху к ней приделаны прозрачный экран, руль и седушка без спинки, по бокам – выдвижные лапы, в трубе – турбина. Воет как одержимая, и носится так же. Я по молодости участвовал в гонках на курьерах вокруг порта, дважды стал чемпионом и трижды чуть не убился.

Примечание редактора: нигде по тексту автор прямо не указывает свой родной город, именуя его просто порт, однако эта оговорка позволяет нам предполагать, что вырос он в Корибанте.

Гонки на трайках – любимое развлечение марсиан, однако только в Корибанте возможно сделать полный круг вокруг порта, проехав часть пути по защитному молу и перепрыгнув с него на узкую каменную косу, которая полностью обнажается только во время отлива. Корибантские гонки славятся своей зрелищностью и, увы, количеством жертв.

Если автор действительно был дважды чемпионом Корибантских гонок, "сумасшедшим героем" его можно считать независимо от того, что запись оказалась не последней.

Курьерские трайки нашего корпуса оказались поустойчивее на повороте, но и не такие шустрые. У них в задней части была установлена пара дисковых компенсаторов. С такими и ребенок справился бы, не говоря уже о старших офицерах.

До стены я долетел в один момент. Саперы не только разобрали стену, но и сложили секции в ров, присыпав землей с вала, так что получился настоящий мост. Даже лапы выдвигать не пришлось. За стеной лежала пустошь. Вражеский лагерь был разбит немного правее. Дедалийцы оказались настолько самоуверенны, что даже не обнесли его дополнительной стеной. Легкие сборные конструкции стояли ровными рядами. Меж ними метались одинокие фигурки в сине-зеленой броне. Небось, только что заметили талийские батальоны. Эх, как же не вовремя эта буря!

Капитана 2-го батальона я успел предупредить. Тот глянул в небо, помянул его недобрым словом и спросил, что теперь делать. Святые небеса, а я-то откуда знаю?! Кто тут офицер? Лично я помчался дальше, предупредить леди Анну.

1-й пехотный батальон уже ворвался в лагерь и вступил в бой с врагом. У дедалийцев при входе стояла черепаха. Наши саперы ее тотчас взорвали. Больше ничего серьезного не наблюдалось, и наши солдаты, перестреляв охрану, начали уничтожать постройки. Леди Анна с первой ротой ушла вперед, и я потратил минут пять на ее поиски среди полыхающих домиков. Встречные псимарики только разводили руками, мол, вообще никакой связи нет, а уйти без леди Анны, естественно, никто не представлял возможным.

А солнце-то ждать не будет! За туманной дымкой уже отчетливо просматривались зеленые разводы вокруг сполохов. В верхних слоях атмосферы бушевала буря, и скоро она должна была обрушиться на поверхность.

Я нашел леди Анну, как и ожидал, на самом острие атаки. Или, скорее, уже обороны. Дедалийцы опомнились и ринулись отбивать лагерь, пока наши его целиком не спалили. Навскидку два батальона против нас бросили. Точнее оценить было сложно, дедалийцы продвигались вперед небольшими отрядами, стремясь занять ключевые позиции.

Одной из таких позиций оказался контрольный пункт на пересечении двух "улиц". Фактически, это был обычный полевой редут с башней, плюс караульное помещение. Его недавние защитники были аккуратно сложены рядком в проходе. Теперь в самом редуте и в ближайших домиках обосновалась почти вся первая рота во главе с леди Анной. С востока на них напирали дедалийцы, да так, что схватка то и дело доходила до рукопашной.

- Леди Анна! – воззвал я. – Надвигается солнечная буря! Пятый уровень!

Леди Анна нахмурилась и спросила:

- Где подкрепление?

В моем личном деле точно вместо синоптика вписали оракула! Пришлось признать, что про подкрепление я вообще ничего не знаю, но если речь идет о 2-м батальоне, то я их уже предупредил насчет бури и по-хорошему они уже должны были вернуться на черепахи.

- Зря, - сказала леди Анна.

Это вместо спасибо. А я, между прочим, тут не только жизнью рисковал. Пред-герцог, конечно, одобрял инициативу, но только разумную. Степень разумности он определял на глаз, и я бы, кстати, свой поступок разумным не назвал.

Подходящих укрытий поблизости не наблюдалось. Вполне возможно, что генератор защитного поля был на башне, но сейчас от нее остался лишь обгорелый остов. Леди Анна с явным сожалением приказала отступать.

Рота отходила "волнами". Вначале половина отряда отбегала назад и занимала позиции, потом сквозь них отступала вторая половина, а первая их прикрывала. Дедалийцы не отставали. Увидев, во что превратилась половина их лагеря, они впали в ярость и бросались на наших солдат, как одержимые. Небось, вокруг нас полыхали склады с чем-то очень ценным.

Примечание редактора: на самом деле талийцы уничтожили одну мобильную крепость, пятую часть всех построек и значительное количество военного снаряжения, однако ничего действительно ценного среди этого снаряжения не было. Ярость дедалийцев, скорее всего, была вызвана большими потерями в живой силе.

Суммарно в лагере – включая роту охранения, которая запоздало подошла к проему в стене и была уничтожена отступающими талийцами – было убито и ранено до 500 солдат и военных специалистов, включая шестерых офицеров. Сами же талийцы потеряли при этом убитыми, ранеными и пленными не более сотни бойцов.

Несмотря на последующие заявления командира наемников генерала Штиля, будто бы он специально "подпустил поближе" талийцев для мощной контратаки, очевидно, что налет застал дедалийцев врасплох и, если бы не буря, урон был бы еще большим. Справедливости ради это всё-таки был единственный случай в военной истории Марса, когда атакующие сумели незаметно разобрать часть циркумвалационной линии и провести за нее значительные силы. Хотя, конечно, тот факт, что им это удалось, нисколько не красит караульных.

У проема в стене шел бой. Дедалийцы пытались перекрыть нам путь к отступлению. У них это плохо получалось. К проходу уже успели подойти две роты из 1-го батальона и теперь решительно размазывали противника по этой стене. Выглядело так, будто бы они непременно прорвутся, если только мы не притащим на хвосте еще дедалийцев.

Последнее – не моя идея. Ее высказала леди Анна. Из сказанного следовало, что остатки 1-й роты не последуют за своими товарищами. С другой стороны, задерживаться здесь тоже не следовало. Горящий лагерь буквально взывал к дедалийцам об отмщении, да и желто-зеленое сияние в небесах означало, что счет пошел на минуты.

- Может, в крепость? – предложил я.

- Идея стоящая, - сказал псимарик с флагом.

Имени его я так и не узнал.

- Спасибо, Грибов, - сказала леди Анна, после чего велела мне отправляться в крепость и предупредить, что 1-я рота отходитк ним.

Теоретически решение верное – я там был единственный на трайке, но практически оно не учитывало, что все входы и выходы блокировались отрядами дедалийцев. На мое счастье, с крепости наблюдали за нашими успехами и сделали вылазку. Как потом выяснилось, они, собственно, и так собирались ее сделать – успели согласовать план с пред-герцогом до того, как мы остались без связи – однако притормозили, заметив начало бури.

Защитники крепости отбросили противника от ворот, и заняли позиции на подступах. Леди Анна со своими людьми отступила к ним. На тот момент у нее оставалось всего человек сорок. Плюс я. Дедалийцы обрушились на нас как штормовая волна, но их порыв разбился о железную стойкость талийских солдат. Потеряв порядка полуроты, дедалийцы откатились обратно, а мы, наконец, смогли укрыться за стенами крепости.

Еще пара минут, и началась буря. Над крепостью включилось защитное поле. Оно сразу стало мутным, словно туман, вот только туманы на Марсе белые, а этот переливался всеми цветами радуги, хотя заметно преобладали желтый с зеленым. Магнитное поле останавливало радиоактивные частицы, и они исчезали в крошечных вспышках, но как же их было много! По защитному полю целые сияющие волны прокатывались.

Вражеский лагерь все еще горел. В клубах дыма мелькали отдельные фигурки храбрецов, спасавших припасы от огня. Хотя, возможно, это были лишь тени – через марево защитного поля было сложно что-то толком разглядеть. По словам защитников крепости, 2-я и 3-я роты сумели пробиться через дедалийцев к нашим черепахам и укрыться в них до начала бури. Наемники сражались до последнего и все полегли. Если кто и выжил, его прикончила буря. Приборы в крепости уже показывали четверку на пике.

На левом фланге бой закончился, увы, не в нашу пользу. 1-й эскадрон трайков был разгромлен полностью. Защитники крепости видели, как дедалийцы захватили пред-герцога в плен. Остальные пилоты погибли, защищая его. Противнику победа обошлась в батальон солдат и сорок квадов – это чуть меньше половины эскадрона. С учетом того, что им еще удалось вывести из строя две наших черепахи, да и сколько-то талийских солдат погибло из охранения – это был их несомненный успех.

- А вы почему не помогли?! – возмущенно спросила леди Анна.

Вместо ответа защитники предложили ей самой взглянуть на пустоши с южной стены. Я тоже взглянул. Святые небеса и Юнона-защитница! С юга надвигалась целая армия. Перед крепостью разворачивался огромный полевой лагерь, куда нескончаемым потоком вливались колонны синих черепах. Сквозь два защитных поля они казались пульсирующими синими кляксами, по которым растекались многоцветные разводы.

Вся эта цветная вакханалия продолжалась минут двадцать, после чего быстро пошла на спад. Солнечные бури редко длились больше получаса, хотя рекорд, если мне не изменяет память, составлял аж трое суток. Еще несколько минут буря угасала и, наконец, защитное поле стало почти прозрачным. Кое-где расплывались мутные пятна, но это уже просто ветер набрасывал песок.

Затем поле погасло. Отряды уборщиков в защитных костюмах тотчас принялись драить все открытые поверхности. Какое счастье, что я нынче не в их команде. В этом костюме даже зимой недолго свариться. Четверть часа поработал, и уже пот глаза заливал. Но иначе тоже никак. Радиация – штука серьезная и наплевательского отношения не прощала.

Сирены вон у себя в лагере тоже первым делом прибрались – уверенно, обстоятельно, показывая нам, что им спешить некуда! – и только потом пошли на штурм.

Тяжелые бластопушки палили прямо из их лагеря, поддерживая наступление. Сияющие шары били по верхам стен, сбивая ограждение и солдат, но куда чаще перелетали через стену и падали внутри крепости. Кое-где вспыхивало пламя, но пожарные команды не дремали и ни одного пожара так и не разгорелось. Да и защитники крепости, сбитые с ног близким разрывом, поднимались на ноги и вновь занимали свои позиции. Псимарики размахивали флагами, воодушевляя бойцов.

Меня тоже захватило всеобщее воодушевление. Укрывшись за каменным зубцом, я был готов схватиться хоть с дюжиной врагов. По крайней мере, готов морально. У меня ведь ни брони, ни меча, да и курьерский трайк остался в ангаре. Бластер – и тот легкий, с тремя зарядами. Военные такие стрелялки называют пистолями. Это даже не оружие толком, а элемент мундира – не может же солдат быть безоружным. Я из него всего раз стрелял на полигоне прошлым летом. Если интересно: из трех выстрелов попал один, правда, в соседнюю мишень. Инспектор покривил физиономию, но поражение цели засчитал.

Хотя тут можно было палить вообще с закрытыми глазами. Сирены наступали четырьмя пехотными колоннами. Между колонн промчались трайки. Они не полезли на стены, а стали носиться взад-вперед под стенами, обстреливая защитников. Наши в ответ стреляли по ним. Штук пять выбили точно. Я тоже палил, но, похоже, лишь зря потратил свои три заряда.

Затем подошла пехота и сплошной синей волной хлынула на стены. Одни развернули приставные лестницы и полезли наверх, другие снизу палили по защитникам. Наши, конечно, отвечали, но не так плотно.

Пехотный бластер даже в самых умелых руках делает лишь один выстрел в пять секунд. Так сиренские солдаты выстроились в пять шеренг и били залпами каждую секунду, тогда как защитники крепости располагались всего в одну линию. Во-первых, лишь одну линию можно было надежно укрыть за зубцами на стене, а главное – не так уж много их было. Вскоре на стенах уже вовсю кипела рукопашная.

Наша рота получила приказ занять одну из внутренних башен – считалось, что мы в резерве – но бой и до нас докатывался, и тогда леди Анна бесстрашно сражалась в первом ряду. Ее алебарда с легкостью пробивала синие доспехи.

Примечание редактора: в первом издании эта фраза часто вызывала недоумение у наших читателей, далеких от реалий воинской службы. Стандартные доспехи сохранили свое название с древних времен, однако уже к 500-м годам броня фактически превратилась в полевой мундир, который был достаточно легок, чтобы не стеснять движения в бою, и в первую очередь защищал от энергетического оружия и неблагоприятной окружающей среды – т.е. от тех опасностей, с которыми солдат сталкивался чаще всего. До рукопашной схватки дело доходило сравнительно редко, а уж алебарда к началу войн Маринера и вовсе превратилась в церемониальное оружие. Достаточно сказать, что во всей талийской армии лишь одна леди Анна умела обращаться с алебардой.

Тем не менее, это были отдельные вырвавшиеся вперед отряды, и в перерывах у меня была возможность наблюдать за ходом сражения. Основной удар пришелся на центральный сектор. Оборона там едва держалась. Артиллерия сирен взяла прицел еще выше и теперь ее заряды падали только внутри крепости. А вот в восточном крыле сиренские солдаты беспрепятственно вливались в открытые ворота.

Нас, как резерв, немедленно отправили остановить врага, но какое там остановить! Фактически полурота против батальона пехоты с трайками и саперами. Минут десять мы сдерживали сирен на стыке секторов, после чего остатки полуроты откатились к ангару.

В пустом помещении одиноко притулился в уголке мой "курьер". Седой сержант приказал мне готовить технику к экстренной эвакуации. Проще говоря, пора было удирать и желательно - на максимальной скорости! Пока я спешно снимал компенсаторы – спасибо, хоть какие-то инструменты нашлись – остальные отбивались от наседавших сирен и убеждали леди Анну, что удирать надо ей. Дочь герцога не должна попасть в плен.

Она отвечала, что не бросит своих и вообще не умеет толком водить трайк, но свои без нее становились куда менее лакомой целью, а пилот для трайка у них есть – это я. Кое-как уговорили. Я запрыгнул на сиденье. Мрачная, как сама смерть, леди Анна села сзади, обхватив меня одной рукой. Я попросил ее держаться покрепче.

- Удержусь, - ответила она.

Двое солдат открыли перед нами вторые ворота, и мы помчали. Эх, давненько я не катал девчонок на трайке! А уж о такой, как леди Анна, не смел даже и мечтать.

Врагов на улице было больше, чем зрителей на чемпионских гонках. Северные ворота захватили дедалийцы. Там вообще целая колонна внутрь топала. Мы развернулись у них перед самым носом. Леди Анна на ходу снесла одному наемнику голову. Жаль, что не офицеру, это был какой-то неосторожный разведчик. Остальные открыли по нам огонь, но я уже увел курьера в боковой проход, а оттуда – на стену. Проезд по ней был шире, чем узенькие улочки крепости, а мертвых тел на пути оказалось примерно столько же. За стеной скучали без дела наемники на трайках. Я погнал дальше.

Впереди выросла каменная башня. Я выдвинул лапы и повернул руль вправо. Курьер на полном ходу вылетел со стены. Я откинулся назад, на леди Анну, и вместе с ней мы сместили центр тяжести на кормовую часть. Курьер задрал нос к небу. Лапы растопырились, и вцепились стальными когтями в камень. Управляющий мозг у "курьера" от береговой ящерицы, а у тех инстинкт мгновенно зацепиться хоть за что-нибудь вшит на уровне рефлексов. Пока будешь думать – волной унесет!

Инерция и масса тянули нас вниз, но ящерка не подвела и уже на полпути к земле "курьер" вполне уверенно держался на стене. Леди Анна не менее уверенно держалась у меня за спиной. Только прижалась покрепче. Я дал задний ход. "Курьер" сбежал вниз. К нам тотчас устремилась добрая дюжина сине-зеленых трайков.

Ладно, погоняем! Проход в стене мог быть перекрыт, поэтому я направился к заливу. Туман уже почти рассеялся. Сторожевые башни распознали во мне врага и открыли огонь, но я бросал "курьер" из стороны в сторону, сбивая им прицел и почти не теряя в скорости. Хотя мог бы и не стараться. Точность у башен оказалась просто аховая. Святые небеса, они даже одного из преследователей умудрились подстрелить!

Остальные подотстали, а на берегу я и вовсе оторвался. Тут даже рассказывать толком нечего. Если бы эти олухи заявились на гонки, они бы вылетели на первом же круге. Это если бы их вообще допустили. Не звери же в отборочном комитете сидят. Когда я добрался до позиций пограничного корпуса, никого из них даже не было видно. Как и никого из нашего корпуса.

Аэлита

Как оказалось, в пограничном корпусе сочли битву проигранной и отступили. Молодцы, что тут можно сказать!

Нет, битву с дедалийцами из-за этой гребанной бури мы действительно проиграли. Хотя и без нее один корпус вряд ли одолел бы всю сиренскую армию, но, разгромив дедалийцев, мы с опорой на Иху могли бы дать им бой.

Примечание редактора: здесь автор повторяет талийскую пропаганду, которая обвиняет в поражении исключительно некстати начавшуюся солнечную бурю, хотя даже из текста "Хроники…" очевидно, что главной причиной неудачи была слабая организация талийской армии.

Прежде всего, не была проведена полноценная разведка. При этом вместо общего руководства корпусом пред-герцог геройствовал на фланге и, к слову сказать, именно возглавляемый им 1-й эскадрон понес наибольшие потери, фактически перестав существовать. Все остальные талийские подразделения действовали в бою сами по себе. Да, у них был общий план, однако, когда обстановка изменилась – а это могла быть не только буря, но и куда более вероятный подход подкреплений - пред-герцог из гущи боя попросту не имел возможности оперативно оценить ситуацию и отдать новые указания.

При подготовке "Хроник…" к изданию мы обратились к экспертам и те отметили, что если бы пред-герцог вместо своей атаки отправил на помощь левому флангу 4-й пехотный батальон, то он позднее вполне мог использовать один или даже оба эскадрона трайков для поддержки своей пехоты, отступающей от лагеря дедалийцев. Разрозненные отряды наемников вряд ли смогли бы оказать им серьезное сопротивление и были бы попросту перебиты, а трайки вполне успевали отступить под защиту своих мобильных крепостей или даже захватить укрепленную часть лагеря и переждать бурю там.

Крепость тоже пала. По словам леди Анны, у нее не было не единого шанса против такой армии. Тем не менее, наши черепахи могли хотя бы подождать тех, кто подобно нам, сумел выбраться из крепости. Тут, между прочим, до ближайшей фермы было километров тридцать по прямой, а до Аэлиты – все шестьдесят. И до Близнецов – не ближе. И это - шестьдесят километров по марсианской пустоши под нашим августейшим солнышком, которое когда хотело – припекало, а когда хотело – зажаривало до хрустящей корочки с ядовито-зеленым отливом.

Хорошо хоть, черепахи оставляли четкий след. Мы помчались по нему и вскоре нагнали отступающую колонну.

Далее у леди Анны состоялся напряженный разговор с начальником артиллерии, который в отсутствие пред-герцога возглавлял наши силы. Леди Анна указала ему на допущенную ошибку. Начальник в ответ напомнил ей, что она хоть и дочь герцога, но всего лишь капитан батальона и не ей решать, как правильно поступать в данной ситуации.

Встреча закончилась полным взаимным неудовольствием, но десяток трайков на спасение отставших нам всё-таки выделили. Нам – потому что я тоже оказался включен в спасательный отряд. Формально – как синоптик, фактически – как личный ездовой леди Анны. Мой начальник был достаточно разумен, чтобы не спорить с дочерью герцога, а мне посоветовал почаще поглядывать на небо, по сторонам и вообще не зевать.

Какое-то время мы метались по пустоши, собирая бредущих на север солдат, и свозили их на ближайшую ферму. Наших, к сожалению, спасли всего троих, зато из гарнизона крепости – почти полсотни. Когда на горизонте появились передовые разъезды сирен, спасательную операцию пришлось свернуть.

Примечание переводчика: в данном случае под словом "наших" подразумевается талийский пограничный корпус. Автор употребил слово "фратрум" из старомарсианского прибрежного диалекта, которое обозначало некую общность людей, объединенных общими целями и действующих совместно. Нередко его переводят как "община", "братство", а в случае с военными организациями более ранних времен как "орден" или "команда", если речь шла об экипаже крупного корабля. Вероятно, наиболее точным термином будет слово "сослуживцы", однако оно не несет в себе такого эмоционального заряда, как слово "фратрум" или современное слово "наши".

Мы направились к Аэлите. Трайки – своим ходом, а спасенные вместе с фермерами уехали на гусеничной цистерне. Вражеские разведчики видели наш караван, но не преследовали.

В Аэлиту мы прибыли вскоре после полудня. Там выяснилось, что пограничный корпус уже ушел в Близнецы. Это два городка неподалеку. Они выстроены по одному проекту и вдобавок соединены крытым переходом. По слухам, изначально их строили с прицелом на вторую линию оборону со стороны Пустошей, но, по правде говоря, до сегодняшнего дня им ни разу не приходилось принять удар на себя. Если какие-то серьезные банды и прорывались мимо Ихи, то их прежде всего влекла богатая Аэлита.

Это был самый старый город на всем побережье. Он был основан еще до Раскола и с тех самых пор бесперебойно снабжал чистой водой все окрестные территории, отчего даже самые неистовые завоеватели относились к нему бережно. За исключением, понятное дело, хаоситов. Эти дикари себе голову отрежут, если будут уверены, что голова упадет и зашибет кого-нибудь.

О разгроме под Ихой в Аэлите уже знали, но горожане были спокойны. Сирены – не хаоситы, город не сожгут. Если возьмут, конечно. Город спешно готовился к обороне. Собранные нами солдаты из Ихи пополнили местный гарнизон, да и добровольцев в ополчение хватало. Нам же следовало бы догонять корпус, однако леди Анна предпочла вначале переговорить с герцогом, а сразу связаться с ним не удалось. Поэтому теперь леди Анна нетерпеливо мерила шагами коридор в центре связи, а ее "свита" оккупировала угол в ближайшей таверне и коротала время там.

Таверна называлась "Элита". Название сияло большими синими буквами над входом, а над ним горела красным здоровенная буква "А".

Надо заметить, это "А" была тут повсюду. На зданиях, на транспорте и трубопроводах, даже на одежде. Не удивлюсь, если местные дамы и на нижнем белье ее носили. При этом что она означала, никто уже не помнил. Я для истории поспрашивал, большинство местных просто пожимали плечами. Хозяин таверны сказал, что раз "А" – первая буква алфавита, то и понимать надо, как А-элита – первейшая из марсианских элит. Ну-ну. Как говорят на побережье: "бесконечны только океан и понты".

Еще какой-то пьянчужка пытался мне продать за кружку пива версию, будто бы эта "А" якобы происходит от имени Толстого, как-то на "А" его звали, и, стало быть, Аэлита – это элита Толстого. Его, конечно, подняли на смех, мол, такой бредятины тут с основания города не слышали, но мне версия понравилась, так что свое пиво он получил.

Пиво местное мне, кстати, наоборот, не понравилось. На побережье его варили на меду, отчего оно получалось светлым и сладковатым на вкус, а тут оно было темное и слегка горчило. Хотя пьянчужка выхлебал свою кружку, будто там был нектар. Наверное, дело вкуса. Себе я взял нашего, тут оно именовалось как "Прибрежное", и занялся приведением в порядок своих записей.

В этом деле у меня нашелся неожиданный помощник - псимарик Барс. Барс - это прозвище. По традиции псимарики отказывались от личных имен, заменяя их прозвищем, которое наиболее подходило их характеру. Это позволяло им лучше настраиваться на нужный лад. Мой новый знакомый действительно напоминал пустынного кота: поджарый, ловкий и с цепким немигающим взглядом. Обычно псимарики держались особняком и общались только со своими, но сегодня он тут был один в балахоне, а выговориться хотелось.

Поговорить ему, увы, было о чем. Этим же утром, еще до начала бури, сирены взяли крепость Тускуб. Она находилась восточнее кратера Толстого и, так же, как и Иха, прикрывала наши водные запасы от удара из пустошей. За Тускубом начинался Восточный водный путь, по которому вода поступала нашим соседям – Уранийскому герцогству. Теперь этот водный путь контролировали сирены. Подозреваю, что это обстоятельство сильно помешает уранийцам прийти нам на помощь.

- Не придут, - уверенно заявил Барс.

Те солдаты, кто сидел рядом и прислушивался к нашему разговору, с ним согласились. Уранийцы всегда были себе на уме. Если не видели прямой выгоды, запросто могли забыть обо всех договоренностях, а уж когда сирены взяли их за глотку – и вовсе сделают вид, что ничего не было. Вот только сирены – это не бандиты из Пустошей, они, если победят, то уже не уйдут.

А пока что они уверенно побеждали. Причем разгром под Ихой вышел еще так себе. Будучи связистом у разведчиков, Барс перехватил отчет сирен и там на круг выходило, что мы неплохо им наподдали. Он задиктовал мне отчет, добавив, что в историческом труде самое важное – имена, даты и цифры.

Примечание редактора: подробный отчет перегружен малозначимыми деталями и именами военнослужащих со стороны талийцев, многих из которых автор "Хроник…" знал лично. Здесь он приводится в сокращенном виде. Приведенные автором цифры соответствуют оценкам современных историков.

15-го Майя 512 года в битве за Иху сирены потеряли одну мобильную крепость, тысячу дедалийских наемников, сорок квадов и три сотни своих солдат (включая экипажи разбитых квадов). Талийцы потеряли две черепахи, сотню трайков и порядка шестисот человек (включая сюда и гарнизон крепости). Ну и саму крепость тоже. Кроме того, во время рейда леди Анны сгорело немало военного имущества, но сирены компенсировали потери трофеями.

Крепость Тускуб – того же размера, что и Иха, но построенная не так давно, и обустроенная по последнему слову фортификационной науки – с гарнизоном в триста человек обошлась сиренам всего в сотню убитыми и ранеными. Такой успех во многом объяснялся тем, что, как и в случае с Ихой, ворота крепости гостеприимно распахнулись навстречу атакующим колоннам.

Измена? Думаю, не меня одного посетила эта мысль.

Примечание редактора: увы, это распространенное заблуждение - если Сиренская империя так много сил вкладывает в пропаганду, она, мол, непременно опирается на изменников. Вовсе нет! Мало того, что предатели ненадежны по определению, работа с ними также бросает пятно на репутацию того, кто снизошел до этого сброда, а во главе Сиренской империи стоит благородный дом Сиренитов. Это не какие-нибудь выскочки-полководцы, а один из древнейших правящих домов Марса.

На самом деле, ворота крепостей открыли отряды разведчиков, сумевшие еще ночью тайно проникнуть за стены и уничтожить защитников.

Первым эту мысль озвучил кто-то из спецов, но судя по тому, как она быстро разлетелась по таверне – она и без того витала в головах. Две крепости, выстроенные с прицелом держаться против превосходящих сил до подхода подкреплений, пали в одно утро. Как это еще объяснить? С другой стороны, и в такое количество изменников в наших рядах тоже верилось слабовато.

Затем пришла леди Анна и свернула наше импровизированное расследование. Трайки отправились в Близнецы. Как оказалось, пред-герцог Франк сумел ловко ускользнуть от пленивших его солдат – хоть одна хорошая новость – и должен был возглавить оборону Близнецов. У него даже была какая-то идея на этот счет. Как сказала леди Анна: такая же потрясная, как и предыдущая. Прозвучало так, будто бы она идею не одобряла.

Зато наш герцог одобрил, а он на войне собаку съел. Нам же под руководством леди Анны предстояло организовать оборону Аэлиты. Поскольку город приграничный, оборону тут выстроили уже давно и без нас, поэтому фактически оставалось только ждать, пока прибудут подкрепления. Они, по словам леди Анны, были уже в пути. Кстати, о подкреплениях она говорила с тем же сумрачным видом, что и о новой идее пред-герцога Франка.

Как бы то ни было, сирены не торопились. Я оказался предоставлен сам себе, и большую часть времени зависал у здешних синоптиков. Видели бы вы, какое у них тут оборудование! У меня в башне на черепахе в сравнении с ними был даже не вчерашний день – позавчерашний.

Особенно впечатлил меня их телескоп. Это была настолько мощная и сложная система, что ею управляли целых три мозга. И как язвительно заметил заведовавший этим хозяйством профессор Баякин, это не были мозги его подчиненных. Впрочем, я не первый день знал профессора – в бытность мою учеником он читал у нас лекции по климату – и он всегда был ворчуном.

Мозги на телескопе были от береговых ящериц-луноловок. Их так прозвали из-за привычки замирать, уставившись вверх, когда в небесах пролетали Фобос с Деймосом. Никто так и не понял, чего они там высматривали – интересно, а занимался ли кто-нибудь вообще этим вопросом? – но мозг луноловок был идеален для устройств, требующих четкого позиционирования по звездам. И, между прочим, стоил каждый экземпляр куда дороже моего гоночного трайка.

К счастью, профессор тоже помнил лучшего ученика в нашей группе и допустил меня к этой прелести. Под своим присмотром, разумеется, но всё же. Из его подчиненных половина так и вовсе даже на порог башни не допускалась. Строчили отчеты в своих каморках и проклинали тот день, когда выбрали стезю синоптика. А теперь еще и завидовали, как я вознесся. Вознесся, кстати, буквально. Телескоп стоял на самой высокой башне в куполе.

Днем профессор наблюдал оттуда за солнцем. Есть теория, будто бы вспышки на нем приводили к солнечным бурям. Наши ученые умы еще спорили, так оно или нет, но профессор был убежден, что связь есть.

- Связь есть, Грибов! – восклицал он с такой горячностью, будто бы я лично эту теорию отвергал. – Связь есть!

Я, разумеется, не спорил. Хотя связь точно есть только с солнечными сияниями. Там да, вспышка на солнце, и строго через 12 с половиной минут – сияние в небе. А буря может произойти и через три дня после вспышки, и через четыре, и вообще не случиться. У профессора был огроменный архив по теме и там таких случаев – хоть лопатой отгружай. Вот только обратных случаев, когда была буря, а вспышки, наоборот, не было – в его архиве не отмечено вообще ни разу. Это за триста лет наблюдений!

Примечание редактора: в настоящее время считается, что вспышки на солнце действительно напрямую связаны с солнечными бурями. Случаи, когда после вспышки нет бури, так называемый парадокс Баякина, объясняются большими расстояниями космоса, в которых вспышка полностью рассеивается, не достигая Марса. Причины рассеивания нам пока неизвестны.

Под утреннюю бурю тоже, оказывается, вспышка была. Полыхнуло в ночь на 12 Майя. Профессор, кстати, мог бы и предупредить родные вооруженные силы, что под вероятную бурю выезжаем, но он, видите ли, пока не уверен. Впрочем, с практической точки зрения разброс в целые сутки, да еще и без гарантии, что точно полыхнёт, всё равно превращал прогноз в нечто умозрительное, а военные всегда любили точность.

А еще ранним утром через телескоп можно было увидеть Землю. Пока она была еще далековато, но с такой техникой это не проблема. Устраиваясь в кресле, я не удержался от популярного вопроса:

- Есть ли жизнь на Земле?

- Нет, - сразу и уверенно ответил профессор.

- А как же световые пятна на ее ночной стороне? – тотчас парировал я.

- А что световые пятна? – тут профессор уже говорил спокойно, как на лекции. – Свет – еще не признак жизни. Вот посмотри сюда, Грибов.

Он вывел на экран архива фотографии Земли. Экран у него тут тоже, кстати, был шикарный. Размером с полстены и с потрясающей четкостью изображения. Живут же коммерсанты! На таком экране было отлично видно, что на самом деле световые пятна не однородны, а состоят из множества светящихся точек. Я даже навскидку не брался предположить, сколько их там. Очень много.

Однако профессор обратил мое внимание не на эти точки, а на координатную сетку.

- На всех фотографиях пятна находятся на одном и том же месте, - говорил он, тыкая пальцем в экран и пролистывая фотографии с такой скоростью, что я едва успевал хоть что-то разглядеть. – Будь это животные со свойством биолюминесцентности, вроде наших медуз, такие огромные стада вряд ли смогли бы ночь за ночью выдерживать столь строгий порядок. Стало быть, мы, скорее всего, имеем дело с каким-то природным явлением. На Земле, Грибов, гравитация выше в два с половиной раза и вдвое плотнее атмосфера, поэтому многие процессы могут протекать не так, как у нас на Марсе.

- А может, там у них города, - не сдавался я.

Эту теорию я слышал от монаха с Аудеманса. У него вообще всё интереснее выходило: мол, в стародавние времена земляне посещали Марс и даже были чуть ли не нашими предками, но во времена Раскола все доказательства оного куда-то пропали. Насчет предков он, конечно, загнул, но могут же у нас быть братья по разуму!

Примечание редактора: разумная жизнь на Земле – это, конечно, же миф. Считается, что вера в так называемых землян зародилась в последние годы Раскола как протест против экологической катастрофы. Гораздо приятнее верить, что это не мы сами так изгадили родную планету, что под открытое небо нельзя выйти без брони, а мифические земляне пытались перестроить Марс под себя.

- Такие большие города требует наличия разумной жизни, Грибов, - ответил профессор. - И даже не просто разумной жизни, а цивилизации. А что такое цивилизация? Это прежде всего способность делиться знаниями, то есть связь, а псионическое излучение Земли близко к нулю.

Ну не ноль же!

- Вот возьмем, к примеру, нашу Аэлиту, - продолжал профессор. - У нас тут населения тысяч десять с хвостиком, а сколько огней на куполе? Двести сорок восемь, из них двести навигационных. Допустим, что световое пятно – это не купол, а целый комплекс куполов вроде нашей Талии и погода суровее нашей, то есть навигация значительно усложнена. Пусть даже в десять раз! И сколько у нас получается землян?

Он вывел на экран фотографию светового пятна на берегу океана. На полях красным цветом было отмечено, что пятно состоит из двухсот тысяч фрагментов.

- Миллион? – спросил профессор, и тотчас сам же ответил. – Миллион. И как можно управлять движением таких масс народа без телепатии? У нас вон посмотри. Почти двойка без всяких дополнительных воздействий, и то без аварий ни один год не обходится.

Псиометр, скромно примостившийся в углу, действительно показывал 1.8. Насчет "без дополнительных воздействий" я бы поспорил, когда город готовился к обороне, телепаты работали вообще без продыху, но в целом профессор был прав.

Разве что у них там на Земле совсем ни движения, ни войн нет. Но это вряд ли. Монах, наоборот, рассказывал, будто бы земляне как раз от войны бежали. Не поубивали же они там друг дружку в конце концов. Хотя кто этих землян знает!

Близнецы

К Близнецам армия вторжения подошла вечером 18 Майя. Разведчики сообщали, что по проходу между кратером и заливом двигались исключительно синие войска. Дедалийцы остались зализывать раны в Ихе и встречать всё прибывающие подкрепления сирен. Говорят, там был просто нескончаемый поток.

А вот ту армию, что встала лагерем перед Близнецами, посчитали точно: шесть батальонов пехоты и полтора эскадрона квадов. Приползло всё это воинство аж на тридцати черепахах. Впрочем, в отличие от наших, восемнадцать из них были простыми транспортами. С другой стороны и опять же в отличие от нас, еще шесть черепах были укомплектованы мощными дальнобойными орудиями.

Еще одна сиренская армия – та, что захватила крепость Тускуб – обогнула кратер Толстого с востока и вышла к Аэлите. В городе поднялась тревога. Защитники заняли свои позиции, одним глазом наблюдая за врагом, а другим высматривая обещанное подкрепление. Оно, увы, не спешило появиться. Впрочем, и сирены не ринулись сходу на штурм, а лишь осадили город, отрезав его от Близнецов.

Леди Анна, пользуясь своим новым статусом главы гарнизона, реквизировала телескоп для наблюдения за противником. Наблюдать посадила, естественно, меня. Профессор был страшно возмущен. Не моим назначением, его-то он как раз одобрил, а тем, что пришлось свернуть наблюдение за небом.

Труба телескопа поворачивалась медленно, мы ее на вражеский лагерь добрый час наводили, хотя часть этого времени ушла на то, чтобы снять затемняющие стекла, и ни о каком "быстренько глянуть на солнце" не могло быть и речи. А это значило, что прерывалась трехсотлетняя серия непрерывных наблюдений. Трагедия для науки, что и говорить, но с леди Анной не больно-то поспоришь.

- Наука нам этого не простит, - с горечью в голосе ворчал профессор.

Мы, конечно, сделали между делом пару снимков неба над горизонтом. Я за них схлопотал выговор, профессор – обвинение в непатриотизме, но мировую науку мы, надеюсь, спасли. Не думаю, что еще через триста лет кто-то будет разбираться, почему за одни дни снимки под одним углом, а конкретно сегодня – под сильно другим. Для разнообразия!

Во вражеском лагере перед Аэлитой, кстати, тоже разнообразия хватало. В основном, конечно, это были дедалийские наемники. Навскидку мы насчитали порядка трех батальонов. Плюс эскадрон трайков в красно-белой раскраске. Это полары – обитатели южного полюса Марса. Говорят, хорошие вояки, но жадные до славы и трофеев, как хаоситы – до крови.

Но, что хуже всего, мы заметили и саперов в угловатых доспехах Солисийского концерна. Нет, бойцы из солисийцев, как из дерьма – меч, недаром их цвет – коричневый, но как инженеры они – первые на всем Марсе. Как саперы, кстати, тоже, но главное – они ведь нам и подземный комплекс под Талией строили, и укрепления Близнецов, и модернизировали фортификацию Аэлиты. И если это не просто отдельные желающие подзаработать, то перспективы у нас вырисовывались не самые приятные.

Примечание редактора: к чести Солисийского концерна следует отметить, что они никому не продают чертежи построенных ими крепостей и укреплений.

Ночь прошла в тревожном ожидании. Казалось, сама природа замерла. Ни дуновения ветерка, ни метеора в небе, ни единой вспышки бластера на земле. А вот едва только солнце показалось из-за горизонта – мы всё-таки сделали снимок половины диска – началось!

Сиренские войска вышли из лагеря перед Близнецами, и талийский пограничный корпус выдвинулся им навстречу.

Примечание переводчика: здесь автор вновь использует термин "фратрум". Поскольку в обороне Близнецов участвовали только пограничный корпус и два батальона ополченцев городских сил самообороны, о которых сказано позднее, можно смело утверждать, что вне городских стен сражались именно пограничники. Источники Сиренской империи обычно не разделяют талийские подразделения, указывая только их общую численность.

Осаждающие Аэлиту войска не трогались с места, так что нам тут выпала роль зрителей, благо с высокой башни да через телескоп у нас все поле боя было как на ладони.

Близнецы, если посмотреть на них сверху, были похожи на огромную гантель. По краям – два круглых купола, обнесенных каменной стеной, а между ними широкая перемычка с покатой крышей и такими же каменными стенами. Меж двух куполов, опираясь тылом о перемычку, развернулись двенадцать черепах и два батальона пехоты. Саперы спешно возвели полевые укрепления. На стенах куполов расположились бойцы из местной самообороны. У них вместо брони были обычные полевые комбинезоны с черно-желтыми накидками и гербом Близнецов на груди - опрокинутой на бок золотой восьмеркой на черном фоне.

Напротив талийских сил выстроилась линия из синей пехоты с легкой артиллерией. У сирен была какая-то модификация "Скорпионов" - то ли сверхтяжелые бластеры, то ли сверхлегкие пушки. Нечто переходное, в общем. В линии было примерно на батальон солдат, но военных спецов – раза в два больше, чем положено по штату. Еще три батальона выстроились в атакующие колонны сразу за ними. Левый фланг сирен составляли шесть тяжелых мобильных крепостей. На правом разместился полуэскадрон квадов.

"Скорпионы" сирен первыми открыли огонь. Серия разрывов прокатилась по нашим позициям, но какого-то заметного ущерба не нанесла. Затем в атаку на наш центр двинулись квады. Одновременно пришли в движение колонны синей пехоты. Мобильные крепости начали обстрел купола перед ними. Мощные заряды прожигали многослойное покрытие насквозь.

Тем временем квады помчались вперед на полной скорости, стреляя на ходу. Талийские пограничники подпустили их поближе и встретили дружными залпами. Броня у сирен хорошая, но пару машинок им всё-таки выбили. Остальные развернулись и рванули прочь, а вместо них на талийские позиции двинулась синяя пехота. Трюк на самом деле довольно старый. Его суть – развлечь пехоту противника ложной атакой, пока свои пехотинцы выходили на позицию для атаки. Они вышли, и началась настоящая битва.

Три колонны словно три тарана врезались в центр наших позиций. Талийская пехота стойко выдержала первый удар, завалив телами в синих доспехах все подступы, но враг постепенно продавливал нашу оборону. Едва сирен отбрасывали в одном месте, как, глядишь, они уже продвинулись на соседнем участке.

Псимарики так разошлись, что там не пурпурные искры, там уже фиолетовое марево дрожало над полем боя. Представляю, какая каша сейчас была в головах у солдат! С одной стороны тебе внушают метко стрелять и стойко держать позиции, с другой – не видеть врага и вообще валить из этого кошмара пока цел, причем в мозги это вливается не двумя потоками, чтобы хотя бы различать, где свой поток и где вражеский, а сплошным фоном, когда хор призрачных голосов беззвучно орёт на тебя, и каждый – о своём. Нет, солдат, конечно, тренируют сражаться в таких условиях, но это реально ужас-ужас.

- Они справятся, - уверенно и спокойно сказала леди Анна.

Она вместе с нами наблюдала за сражением. Часть ее спокойствия передалась и мне, хотя леди Анна – не псимарик. Вообще дар телепатии у них в семье есть, но почему-то проявился он только у самого младшего из детей герцога – лорда Понтия.

Солдаты в первых рядах уже яростно рубились врукопашную. Меж них как-то прорывались саперы. Даже тех, что в синей броне, сразу можно было узнать по приметному рюкзаку со взрывчаткой и, если вблизи, по целеустремленности, граничащей с безумием. Хотя, если сапер повернется к врагу спиной с полным рюкзачком и словит в него заряд – он прибудет в ближний тыл быстрее ветра и по частям. Поэтому они шли строго вперед к своей цели, и на сегодня целями вражеских саперов были наши черепахи.

Один за другим гремели взрывы, срывая башни и листы брони с корпусов. При этом синие саперы больше стремились "ободрать" черепахи, закладывая взрывчатку под башни и бронелисты, а коричневые, даже не притормозив, с разбегу ныряли в пробоины. Надеюсь, их там встречали сразу на входе. Хотя у одной черепахи полыхнуло аж на корме! Взрыв вымел наружу часть двигателя. Следом из пробоины хлынуло пламя, поджаривая навесную башню.

И всё-таки пограничники не только держались, но и постепенно начали теснить сирен назад. Квады снова развернулись и вновь помчались между колонн на наши позиции. Им тоже досталось на орехи.

- Грибов, передвиньте телескоп на наш правый фланг, - спокойно приказала леди Анна.

Я закрутил ручки настройки. На нашем правом фланге творился полный ужас-ужас без всяких псимариков.

Ужас обеспечивали мобильные крепости сирен. Они продолжали расстреливать стены купола и укрывшихся на них защитников. Заряды выжигали подчистую целые сектора. Двое псимариков на стене размахивали черно-золотыми флагами, вдохновляя ополченцев проявить стойкость. В одного на моих глазах прилетел заряд. Человек просто исчез, оставив после себя лишь черную тень на обшивке купола. Ополченцев это не вдохновило. Некоторые уже бросали посты и бежали к шлюзам.

Леди Анна нахмурилась, но ничего на их счет не сказала. Хотя что тут скажешь? Пока сирены не пошли в атаку, большого смысла изображать мишени в тире тоже не было. Леди Анна приказала сфокусировать изображение на нашем левом фланге, но тотчас отменила приказ.

Из-за правого купола показалась колонна пехоты в черно-золотых доспехах. Ее вел лейтенант 1-й роты из батальона леди Анны. Она его сразу узнала. Тоже, стало быть, уцелел в Ихе.

Лейтенант взмахнул мечом, и колонна ускоренным шагом двинулась прямо на мобильные крепости сирен.

- Куда?! – закричала на всю обсерваторию леди Анна. – Стоять!

Гневно топнув ногой, она вихрем вылетела прочь. Меня с собой не позвала. Стало быть, понеслась к связистам, а не на поле боя. Хотя кто ее знает! На всякий случай выглянул. Кабина лифта остановилась на втором уровне. Леди Анна выскочила из нее и бегом помчалась по мостику к башне связи. Я вернулся в обсерваторию.

Батальон под командованием лейтенанта всё еще шел в атаку. Мобильные крепости так увлеклись обстрелом, что, казалось, не замечали их. Однако сирены не дремали. Со стороны залива появился эскадрон синих квадов. Развернувшись широким фронтом, они ринулись в атаку на наш батальон.

А тот хоть бы что! Идет себе в атаку. Хотя, казалось бы, не заметить целый эскадрон квадов на фланге было просто невозможно. Тем более, таким ясным днем как сегодня. Тут уж и мне захотелось заорать вслед за леди Анной: "поверните головы, болваны! Вас же сейчас сметут!"

Не смели. Когда казалось, что волна синих машин вот-вот обрушится на фланг наших пехотинцев, им самим во фланг влетели наши трайки!

Вот, стало быть, какой сюрприз приготовил наш пред-герцог. Он наверняка просчитал, что на перехват атакующих пехотинцев сирены бросят квады, и те попались на наживку. Причем у синих квадов пушки были нацелены по ходу движения, и даже заметив несущийся на них талийский эскадрон, они не успели толком развернуться. А у наших трайков пушки располагались на вращающейся турели, позволяющей вести огонь в любом направлении.

Промчавшись сквозь вражеские ряды, трайки всаживали во врага заряд за зарядом, пока эти синие бочонки неуклюже крутились на месте, пытаясь поймать в прицел юркие машинки. Будь у наших еще и пушки помощнее… Хотя тогда они бы не были столь быстрыми. Но и так неплохо потрепали врага, а там и наши пехотинцы развернулись и присоединились к веселью.

Примечание редактора: квады Сиренской империи времен начала войн Маринера были спроектированы так, чтобы сконцентрировать всю мощь по ходу движения машины. Это связано с тем, что основным тактическим приемом для эскадронов квадов был мощный таранный удар.

Реалии маневренной войны с бандами хаоситов привели прибрежных инженеров к созданию более легких многоцелевых трайков, которые бы имели куда большую свободу маневра на поле боя, чем более тяжелые квады. К началу войн Маринера талийцы имели несколько эскадронов таких машин и наработанную тактику их применения. Машинерии Сиренской империи пришлось перенимать их опыт буквально на ходу.

Разумеется, это не означает, будто бы талийские пилоты доминировали на поле боя. Так, в сражении за Близнецы на левом (для талийцев - правом) фланге Сиренская империя потеряла семьдесят восемь машин, тогда как талийцы, даже имея все преимущества, потеряли более сорока трайков и до полуроты пехотинцев.

Синие мобильные крепости не могли поддержать квады из-за опасения попасть по своим, и на помощь влипшему эскадрону из лагеря выступил батальон пехоты, однако всё выглядело так, что сирены сегодня останутся без машинерии. В центре квады тоже несли потери, а там изначально всего-то пол эскадрона было.

На купол на нашем левом фланге вообще одна пехота наступала. "Скорпионы" сирен накидывали заряды на стены, но это и близко не сравнится с тем кошмаром, что творился на другом куполе, так что поначалу мне казалось, что ополченцы справятся. В теории батальон ополченцев на укрепленной позиции примерно равен регулярному батальону в чистом поле. В теории…

На практике сирены едва подступили к стене, со снайперской точностью расстреливая засевших там ополченцев, как на стенах началась паника. Наверняка ее еще и синие псимарики разогнали, но факт остается фактом.Редкие выстрелы со стен даже не проредили колонну сиренских солдат. Те на ходу развернули приставные лестницы, влезли по ним на стену, где имела место чисто символическая рукопашная, и вскоре ворота купола распахнулись.

Синяя колонна хлынула внутрь, выплеснулась изнутри на стену и вскоре все укрепления купола перешли в руки врага. Сиренские техники развернули за укреплениями тяжелое вооружение и открыли огонь по нашему центру. К сожалению, ближайшая к куполу талийская черепаха уже полыхала вовсю и не смогла ответить. Вот когда сирены от избытка наглости начали и на перемычке разворачиваться, по ним тоже хорошо прилетело. Тяжелый бластер вместе с обслугой разнесло в клочья. Однако на круг всё выглядело не очень радостно.

Отброшенные было по фронту сирены перегруппировались и устремились в новую атаку, а с купола палили во фланг. Нашим солдатам пришлось отступить за горящую черепаху. Сирены тотчас вновь продвинулись по перемычке. Их снова отбросили. На этот раз полурота солдат из пограничного корпуса атаковала прямо по крыше.

Однако и пограничники попали под обстрел с купола, а на перемычке не было никаких укрытий, кроме павших товарищей. Остатки полуроты отступили, а сирены снова продвинулись вперед и снова, разместившись на краю крыши, открыли огонь по талийцам внизу. Прогремел мощнейший взрыв – даже здесь, в обсерватории было слышно – и пограничный корпус лишился еще одной черепахи, а сама она полностью лишилась кормовой части.

Между прочим, это была та самая черепаха, на которой размещалась моя рабочая башня. Что тут можно добавить? Со вторым днем рождения, спец вторанга Марк Грибов. Нет, пожалуй, уже с третьим. Второй был в том году, когда мы загоняли банду разбойников и нарвались на приличные силы хаоситов. Такая драка была, что даже спецы в рукопашной поучаствовали. Я тогда заработал длиннющий шрам над левой бровью и убил своего первого врага – спихнул хаосита с лестницы, и он себе шею свернул.

Когда леди Анна, проклиная всех и вся, примчалась обратно, уже можно было докладывать, что у центра дела плохи. Враг, поддавливая с фланга, уверенно отъедал у нас позицию за позицией. Наши солдаты отходили к куполу на правом фланге, который продолжали расстреливать сиренские мобильные крепости.

Преуспели мы только с квадами. Их эскадрон был полностью разгромлен, а наши трайки с пехотой устремились в атаку на мобильные крепости врага. Однако там уже успел окопаться батальон сирен. Синие солдаты, ранее развернутые по фронту, подтягивались туда же.

Наши трайки промчались вдоль фронта, уничтожая "скорпионы" и солдат противника. Одновременно из-за купола выплыл наш последний резерв – четыре черепахи. Мобильные крепости сирен перенесли огонь на них. Если бы наши черепахи подползли на дистанцию выстрела, то перебили бы всё охранение. Оно и так еле сдерживало натиск наших бойцов.

К крайней справа мобильной крепости прорвались наши саперы и вывели ее из строя. Сами крепости за это время расстреляли две наших черепахи. Две другие начали отползать.

Из вражеского лагеря одна за другой выкатились еще шесть синих черепах, и начали разворачиваться по фронту. Наши трайки промчались у них под самым носом, добивая то, что успели, и пред-герцог скомандовал отход. Сам он с дюжиной трайков задержался, прикрывая огнем отступление остатков 1-го батальона, после чего рванул следом. Леди Анна высказалась кратко и афористично.

Сирены не преследовали отступающих. Мобильные крепости снова сосредоточили огонь на куполе и пробили стену. В пролом ринулись синие солдаты. Внутри, должно быть, стало жарко. К сожалению, ненадолго. Не прошло и часа, как над куполом взвился синий флаг. Эх, если бы только обещанные подкрепления прибыли вовремя!

Запись для истории: Битва за Близнецы началась утром 19 Майя и закончилась к полудню. Близнецы пали. Талийский пограничный корпус был уничтожен.

Примечание редактора: здесь автор излишне пессимистичен. Да, потери талийцев были велики, однако им удалось сохранить две черепахи и полуэскадрон трайков. Кроме того, из выживших солдат вместе с примкнувшими к ним ополченцами пред-герцог сумел позднее сформировать новый пехотный батальон.

Дорога на Кандалон

Талийцы сдали Аэлиту без боя. После падения Близнецов сирены вышли на связь и предложили нам почетную капитуляцию. Леди Анна, разумеется, ответила гордым отказом, но затем сам герцог приказал ей сдать город. Мол, они с сиренским главнокомандующим обо всем договорились. Сирены обещали ему сохранить подачу воды из Аэлиты, а нам – предоставить почетный выход с оружием.

Если подумать, с тремя батальонами ополченцев, кое-как разбавленных солдатами из пограничных крепостей, нам город действительно было бы не удержать. Однако и эти договоренности с врагом вовсе не радовали. Здесь воюем, здесь сделки заключаем – так Торговый концорциум и развалился. Но приказ есть приказ.

Большинство ополченцев предпочли сложить оружие. У них тут оставались дома, семьи, и они были готовы биться за них, но коли герцог сдавал их, значит он их всех сдавал. Как заявил один бородач:

- Герцог сам сказал, что мы ему не нужны.

- Но вы нужны Талии! – тотчас горячо возразила ему леди Анна.

Да что там, она целую речь произнесла на главной площади, призывая жителей не опускать руки, а всех, кто способен держать в них оружие, следовать за ней в Кандалон, где сейчас собиралась талийская армия. Если бы она так обращалась ко мне, я бы за ней последовал даже на северный полюс. Да хоть в космос, если бы туда можно было как-то добраться!

А вот местные жители не слишком воодушевились. Я, стоя в толпе, то и дело слышал вздохи:

- Да, постарел наш Волк! Постарел!

Волком Пустошей прозвали нашего герцога, между прочим, хаоситы. У них этот зверь – волк, а не наш герцог – в большом почете. Ну и герцог Михаил, соответственно, тоже. А волк не договаривался с врагом. Он стремительно атаковал, и не останавливался, пока враг не падет или же не покинет его владений. Так и наш герцог всегда бил тех, кто без спросу заявлялся к нам из Пустошей. А теперь – постарел.

Примечание редактора: волк пустошей для обитателей хаосов – это, фактически, тотемное животное. Его уважают и ставят в пример, но не поклоняются ему, как это происходило бы в более примитивных культурах. Даже напротив, каждый красный вождь носит в качестве отличительного знака череп волка, убитого собственноручно.

Эх, как бы это его старение не отозвалось нам приветом из Пустошей, где только покажи слабину! Я, кстати, как-то по случаю говорил с пленным хаоситом - он тоже был синоптиком, и я пытался выспросить у него, как хаоситы предсказывали погоду без приборов, по одним только приметам – и тот сказал, что леди Анну они очень уважали, мол, настоящая волчица, а пред-герцога Франка почему-то ни в грош не ставили.

Хотя того хаосита, кстати, эскадрон пред-герцога захватил. Но хаосит тогда, помнится, лишь пожал плечами и сказал, что таково военное счастье и это, мол, не считается. А наш герцог, стало быть, считался. Если считаться перестанет, то к нам ведь потянутся все окрестные головорезы, а в Пустошах кого только нет, да и Приют Отшельника на Длинном острове давно пора бы переименовать в Притон.

Думаю, жители Аэлиты всё это тоже понимали, и оттого не горели желанием оставлять свои дома. Как леди Анна не убеждала их, а в итоге мы вместе с солдатами из крепостей едва-едва батальон добровольцев наскребли. Это из полных трех батальонов, которые составляли нынешний гарнизон Аэлиты. И тут, кстати, еще я провел разъяснительную работу, убеждая талийцев не отпускать дочь герцога одну без охраны. Сама леди Анна, разумеется, о таком попросить не могла. Хотя, может, и зря. В Талии пока еще не забыли традиции рыцарства.

Запись для истории: мы выступили из Аэлиты утром 20 Майя 512 года. Это был крайний срок, установленный сиренами. Леди Анна до последней минуты убеждала горожан присоединиться к армии, или хотя бы поддержать тех, кто присоединился. С последним, кстати, у нее получилось лучше. Припасов нам в дорогу собрали - словно снаряжали экспедицию на полюс. Причем северный.

Я за это время постарался составить максимально точный прогноз. В целом, погода радовала, за исключением малость завышенного псионического фона. Почему-то он с рассветом разогнался аж до 3.2. Не смертельно, конечно, но неприятно. К ночи голова будет трещать как с перепою, только без винных паров в голове. Я украдкой опрокинул пару кружечек пива покрепче. Вообще не положено, но очень уж помогало.

Профессор тем же временем проштудировал свои наблюдения и заверил меня, что новых вспышек на солнце не наблюдалось, а значит в ближайшие три-четыре дня солнечная буря нам не грозила. По крайней мере, согласно его теории.

Хорошо бы он оказался прав. Наша колонна состояла из дюжины легких водовозов и двух десятков разномастных трайков. На них едва уместилась половина батальона, и это нам еще повезло, что у этих водовозов крыша плоская. Второй половине пришлось топать пешком, а до Кандалона порядка полусотни километров через пустоши. Мы, конечно, на один водовоз погрузили переносной генератор защитного поля, но как под ним будет прятаться три с лишним сотни человек ежели грянет буря – мне даже представить было страшно.

Сирены пропустили нас. Не то чтобы я всерьез опасался от них какого-то подвоха - данное слово в Пустошах даже хаоситы держали – однако наемники всё же вызывали сомнение на этот счет. Кстати, не у меня одного. Первые километров десять нашу колонну сопровождал отряд синих квадов. Они двигались параллельно нам на некотором удалении, а когда красный песок сменился коричнево-серыми пустошами - просто ушли.

Тем не менее, остановившись на ночь, мы выставили удвоенные посты. Поясню для гражданских: удвоенные посты – это не просто два постовых вместо одного, а второй пост неподалеку от первого, чтобы постовые могли постоянно видеть друг друга. Если кто захотел бы незаметно снять охрану, ему пришлось бы одновременно убить сразу двух часовых, а это, как пояснил мне знакомый разведчик, даже не вдвойне, а втройне сложнее, чем справиться с одиночкой. Надо напасть на обоих строго в один момент и так быстро, чтобы даже заметивший неладное часовой не успел среагировать.

Ближе к утру кто-то действительно кружил вокруг лагеря, но были ли это разбойники или волки – никто толком разглядеть не смог. Ночь на поверхности – это вам не под куполом с его постоянным освещением. Она как черный туман, в котором видно только небо и звезды. Ну и метеоры, куда ж без них. Кстати, один метеорит километрах в пяти от нашего лагеря упал, малость напугав непривычных к походной жизни новобранцев. Хотя, надо признать, бахнуло громковато. Наверное, в скалу угодил. Когда метеорит в песок прилетал, наоборот, удар был глухой, зато пыль – столбом.

Какое-то освещение в ночи появлялось только когда на небе всходили спутники Марса, причем по отдельности света от них было - кот наплакал, особенно с Фобоса, и что-то можно толком разглядеть только когда в небе сразу оба, а это раз на раз не приходится. Фобос, к примеру, крутился как крыса в колесе, за семь с половиной часов полный оборот вокруг всего Марса делал. Только взлетел на западе, уже ищи его на востоке. Деймос, напротив, полз неспешно и вальяжно, обращаясь аж за тридцать с четвертью часов, а у нас их в сутках, между прочим, всего двадцать четыре. Проще говоря, Деймос каждую следующую ночь на шесть с лишним часов запаздывал.

И вот конкретно в эту ночь под утро в небе были только звезды. Мы, конечно, прожекторы включили, но они больше наш лагерь освещали.

Утром леди Анна приказала мне прокатить ее вокруг лагеря. Я, конечно, рад стараться. Свежих следов от гусениц или механических лап мы не нашли, однако потом псимарик Барс утверждал, что как только мы выехали, он поймал пси-отсвет чьей-то передачи. Расшифровать, или как говорят псимарики – развернуть, Барс ее не смог, но был готов поклясться, что это не простой эфирный всплеск. Леди Анна поверила ему на слово.

Примечание переводчика: старомарсианское слово "аперта" многозначно. Оно может означать " открыть", "распаковать", "развернуть" и еще целый ряд близких по смыслу синонимов. Однако современные псимарики используют именно термин "развернуть".

Это связано с особенностями телепатической передачи данных. Псимарики передают данные в виде единого образа, поскольку человек быстрее и точнее воспринимает именно зрительную информацию. При этом, в отличие от боевого воздействия, образ перед отправкой нередко "сворачивают", т.е. преобразуют так, чтобы он был как можно меньше. Этим снижается нагрузка на псионическое поле, что в свою очередь снижает помехи, а также защищает образ от уже имеющихся в поле помех. Телепат, поймавший сообщение, соответственно, проводит обратную операцию – разворачивает образ. Разумеется, для этого он должен знать последовательность, в которой следует это делать.

Свернув лагерь, мы двинулись дальше. Или, лучше сказать: поползли. Многие новобранцы не привыкли к долгим переходам по пустошам, а вчера мы отмахали километров двадцать пять. Леди Анна сказала, что позади почти полпути, но за эти полпути новички себе все ноги сбили. Некоторые еще и натерли мозоли. В общем, на второй день пути наше бравое воинство еле ковыляло. На водовозах люди сидели везде, где только можно и даже там, где нельзя, время от времени меняясь местами с теми, кто уже совсем не мог переставлять ноги.

То один, то другой новобранец попросту садились на камни, махнув рукой. Мол, дальше без меня. Ну а куда без него? Его тут в лучшем случае сирены нагонят, в худшем – волки. Или дождется-таки бури! Нет, с таким же успехом мы могли сразу пристрелить бедолагу.

И вот наши трайки, вместо того чтобы следовать дозором вдоль колонны, возвращались за каждым отставшим и подвозили до ближайшего водовоза, где находилось свободное место. Потом сообразили увозить уставших новобранцев немного вперед. Там они отдыхали и дожидались подхода основных сил. Заодно в теории и врага высматривали, но на практике проку от такого дозора оказалось ровно ноль.

К полудню одолели всего километров десять. Хотя десять - это если по прямой, а вообще нам пришлось еще расщелину обойти. Я бы на трайке запросто перепрыгнул ее, но водовозы, да еще и с людьми на борту, не рискнули. Тем более что расщелина оказалась настолько глубокой, что во тьме не было видно ее дна.

Леди Анна сидела на крыше кабины первого водовоза. Там, под сенью развернутого черно-золотого знамени, она, конечно, выглядела солиднее, чем вторым номером на курьерском трайке. Слева по курсу сверкнула вспышка, и бластерный заряд прилетел леди Анне прямиком в шлем.

Хвала Юноне-защитнице, прилетел на самом излете! Заряд оставил на шлеме черную отметину. Леди Анна только покачнулась, да и то больше от неожиданности.

Наши трайки во главе со мной помчались на поиски стрелка. По правде говоря, я оказался во главе случайно – просто мой курьер куда быстрее городских машинок, да и в повороте шустрее. Однако даже я, домчавшись до скалы, откуда стреляли, не обнаружил там и следа несостоявшегося убийцы. С бластером наготове я дождался остальных, и мы вместе обшарили все окрестности. Убийца как сквозь землю провалился!

В такой ситуации самым разумным было бы отправить леди Анну вперед на водовозе под защитой наших лучших солдат. Трайк, увы, отпадал сразу. Стрелок, влепивший заряд в шлем с двухсот метров – это слишком хороший стрелок. Тем более что стрелять ему пришлось по движущейся цели и без накачки псионика. По крайней мере, Барс утверждал, что накачку на таком расстоянии он бы точно почувствовал.

Примечание переводчика: накачкой на военном сленге именуется направленное воздействие псимарика на одного конкретного солдата. Это многократно повышает (или понижает в случае отрицательного воздействия) "накачиваемую" характеристику, однако требует предельной концентрации самого псимарика и считается более сложным и вместе с тем менее эффективным воздействием, чем генерация псионического поля, в котором одновременно может "вариться" (еще один сленговый термин) целый батальон.

В общем, на трайке – слишком рискованно. А вот в кабине водовоза, да прикрытая щитами, леди Анна доехала бы в целости и сохранности. Из штаба герцога, кстати, едва прослышали про покушение, именно это и приказали, однако в этот раз леди Анна уперлась намертво.

- Я своих людей не оставлю! – заявила она.

Я сам это слышал. Барс отправил ее ответ в штаб. Там какое-то время пытались переупрямить леди Анну - Барс не меньше дюжины приказов принял - но абсолютно безуспешно. Наконец, в штабе сдались, приказали нам усилить дозоры – интересно, кем? – и двигаться дальше. Дозоры мы организовали из пары десятков самых опытных солдат, которые шли параллельно колонне, и поплелись дальше, гадая, какая сволочь подослала убийцу.

Сирены? Вряд ли. Нет, я не думаю, что они настолько благородны, что не могли послать вслед за нами убийцу – в конце концов, они обещали нам лишь безопасный выход из Аэлиты на вчерашний день и весь тот день не тревожили нас – но они бы скорее тогда прислали эскадрон квадов. Если за нами следили, то не могли не заметить, в каком состоянии наше воинство. Шансов на победу в открытом бою у нас практически не было.

С куда большей долей вероятности нас могли настигнуть наемники. Впрочем, и им куда как выгоднее было бы не убивать леди Анну, а захватить ее живой. Это и слава, и деньги в качестве выкупа, да и славу наемники уверенно конвертировали в те же деньги, повышая цены на свои услуги. Нет, наемники, если подумать, тоже отпадали. Как, впрочем, и бандиты из Пустошей. Слава им не нужна, никто эту шантрапу не нанял бы даже за гроши, а вот от хорошего выкупа за пленника они точно не отказались бы.

Разве что какой-нибудь хаосит. Для них слава убийцы дороже денег. Вот только откуда он здесь взялся? По большому счету, мог, конечно, забраться в надежде поживиться военными трофеями, но чуяло мое сердце, что здесь что-то было нечисто.

Как бы то ни было, убийца больше не пытался добраться до леди Анны. По крайней мере так, чтобы мы это заметили. Конечно, теперь мы были настороже, но хаосита бы это не остановило. Скорее, даже раззадорило бы. Тем более что дальше наш путь пролегал по скалистой пустоши. Скалы там – одно название, нет ни одной выше двух метров, скорее просто каменюки здоровые и с острыми вершинами, которые какая-то сила поломала в незапамятные времена, но они вполне сошли бы за укрытие.

Пустоши тянулись километра на три, а там, где вновь начиналась красная пустыня, нас уже поджидали транспортные черепахи из Кандалона. Было бы, конечно, намного лучше, если бы они двигались пошустрее и еще утром добрались бы до нашего лагеря. Леди Анна тоже так считала, однако, как заявил командир прибывшего конвоя, наш отряд находился под негласной защитой, а транспорты, видите ли, рисковали.

Разъезды сирен уже под самым Кандалоном видели. Хотя с таким охранением, скажем прямо, рисковали они не сильно. Конвой сопровождал целый эскадрон бронепузанов плюс несколько патрулей на трайках. Чтобы бросить им вызов, нужно было нечто посерьезнее разъездов, в которых максимум десяток трайков.

Примечание редактора: здесь автор ориентировался на стандарты талийской армии, которая предпочитала действовать единым кулаком, высылая лишь ограниченные силы для ближней разведки. Разъезды Сиренской империи могли включать в себя до полуэскадрона боевых машин и действовать на значительном удалении от основных сил, и не только проводить разведку, но и наносить серьезные удары по коммуникациям противника.

Вскоре мы уже были в Кандалоне. Вокруг города раскинулась целая сеть военных лагерей, куда стягивались наши силы. В основном под черно-золотыми флагами, на многих из которых сияли эмблемы их городов. Это ополчение. Понятное дело, разнородное: от добровольцев, у которых за плечами ничего кроме верности Талии, до ветеранов множества военных кампаний, которые с легкостью заткнут за пояс и кадровых военных. Кроме того, над одним из лагерей развивались бело-голубые знамена икарийских наемников. Обещанные подкрепления начали-таки прибывать.

Нас встретили как героев: салютом и сиянием прожекторов. Впрочем, начальство нисколько не обольщалось на наш счет, и черепахи прямиком отправились в самый дальний лагерь. Наш отряд был зачислен в резерв армии. Резервом командовал лорд Понтий, младший сын герцога Михаила. Первое, что он сделал – отстранил леди Анну от командования за неподчинение приказу.

Икарийцы и дедалийцы

Лорд Понтий назначил леди Анну флаг-офицером. Звучит статусно и пафосно, но не зря армейцы называют такого офицера просто флагом. "Флаг" представлял Талию в отрядах наемников. В данном случае – икарийских.

Как воевать – наемники знали не хуже нас, за это им и платили; где и с кем – это им сообщал сам командующий; но поскольку они сражались под нашим флагом, то "флаг" этот флаг и символизировал. Раньше, когда наш флаг реально развивался рядом с наемным, хоть какой-то смысл в этой должности был. В задачу "флага" входило спасти знамя при поражении. Читал я как-то про похождения флаг-офицера Муара, там у него вышла целая эпопея.

Примечание редактора: автор, вероятно, имеет в виду лейтенанта Роберта Муара, флаг-офицера Эонийской армии, который спас знамя во время войны "Кровавого прилива". Его воспоминания легли в основу так называемой "Кровавой летописи" (подлинное название книги утрачено вместе с титульным листом единственного сохранившегося экземпляра), которая считается одним из немногих достоверных источников о событиях на берегах залива Исиды.

Полный перевод "Кровавой летописи" планируется к выходу в нашем издательстве в недалеком будущем. Следите за новостями.

Теперь же, когда для демонстрации флага достаточно присутствия офицера соответствующего ранга, на эту должность обычно назначали самого представительного из самых бесполезных офицеров. Леди Анна, понятное дело, была в ярости, и дошла до самого герцога Михаила, но тот отказался отменить назначение.

Флаг нам предстояло демонстрировать в лагере икарийских наемников, куда леди Анна и приказала ее отвезти. Как-то незаметно я из синоптика переквалифицировался в адъютанта, а это, знаете ли, не только катать самую красивую девчонку побережья на своем трайке. Хотя леди Анна оказалась дамой самостоятельной, я ей был нужен почти исключительно как возница. Ну и как сопровождающий, всё-таки благородной даме путешествовать в одиночку не по статусу.

Из-за этого нового статуса у меня чуть было трайк не отобрали. Мол, не представительно дочери герцога на таком кататься, ей нужен бронепузан в золотых завитушках. А у него скорость вдвое меньше и маневренность никакая. К счастью, Леди Анна, будучи сильно не в духе, быстро прояснила тем, кто излишне пекся о ее представительности, что при желании она вполне может стать ближе к простому люду и изъясняться с ним на одном языке. У оного люда уши на ходу отсохли!

- Поехали отсюда, Грибов! – в завершение своей речи сказала мне леди Анна.

И мы уехали. Я особо не гнал – ни к чему рисковать, да и ей остыть надо было – однако добрались до лагеря сравнительно быстро.

Если принять за центр нашей позиции город Кандалон, то лагерь икарийцев располагался на самом левом фланге. От городских стен до отдаленной фруктовой фермы протянулась цепь небольших лагерей и отдельных редутов под черно-золотыми флагами. Саму ферму защищали ополченцы из числа тамошних фермеров, а спереди и слева от нее ровными рядами выстроились бело-голубые постройки икарийцев. Со стороны пустошей они были прикрыты полевыми укреплениями.

Главное, не забывать, что они именно голубые. Не дай Юлий сказануть "синие"! Неприятности обеспечены, и дело тут было вовсе не в сиренах. Синий цвет присутствовал на флаге дедалийцев, а икарийцы их на дух не переносили. У них, мол, нет ничего общего, а кто чего-то общее увидел – тому несдобровать. Хотя вообще-то и те, и другие – обычные наемники. Только тс-с-с!

Примечание редактора: Дедалийское и Икарийское плато издревле служили крупнейшими рынками наемных солдат на всем Марсе. При этом икарийцы поставляли легкую маневренную пехоту и эскадроны трайков, тогда как дедалийцы – тяжелую пехоту в броне и пилотов для машинерии (собственные квады Дедалийского плато редко отвечали всем требованиям заказчиков). Подобное "разделение труда" теоретически должно было бы привести к мирному сосуществованию, однако на практике между двумя плато шла непримиримая вражда.

Икарийцы уже прослышали, как мы громили дедалийцев под Ихой, и встретили леди Анну как героиню, со всем уважением и полностью развернутыми знаменами.

С последним тут такое дело: все знамена на Марсе - вертикальные, то есть в высоту они больше, чем в длину, причем в разы, но если у нормальных людей эти разы – три-четыре, то у наемников – нередко все десять. А древко, оно, знаете ли, максимум метра три, а обычно еще короче, и потому края у такого длинного флага волочились по песку. Ну и чтобы они не обтрепались, наемники свои знамена частично подворачивали. Цвета-то на всех флагах читались слева-направо, там и по первому метру видно, чье знамя. На всю длину наемники разворачивали полотнище только в самых особых случаях: перед серьезной битвой или при встрече особо почетного гостя.

Обычного же "флага" в лучшем случае встречал десяток солдат. Форма у них, понятное дело, под цвет своего знамени, и, соответственно, якобы считалось, что цвета их флага встретили цвета нашего, ну и, стало быть, все формальности соблюдены. Что до самого "флага", то он и такой чести не заслуживал. А вот для леди Анны целую роту почетного караула выстроили и три знамени – всего корпуса, от встречающего батальона и собственно ротное – до самого песка развернули.

Мой курьерский трайк тоже не разочаровал икарийцев. Они сами на трайках, и всё, что их заинтересовало – это характеристики машины, а у курьера они на высоте. Идеальный трайк для настоящих героев. По крайней мере, с точки зрения икарийцев. Пока было спокойно, они даже устроили гонки вокруг лагеря. Небось, хотели показать нам с леди Анной какие у них лихие гонщики. Ну да, неплохие, но я всё равно пришел первым.

Примечание редактора: в отсутствие значимых событий автор далее подробно описывает быт икарийцев, который мало отличается от образа жизни других военных, за исключением ставок на гонки и азартных игр, которые у икарийцев разрешены.

Играли они в "подкер". В этой игре использовались шестигранные каменные кубики, на каждой стороне которого было выгравировано число от 1 до 6. Каждый игрок бросал пять кубиков. Все возможные сочетания значений имели своё название и ранг. Если игроку не понравилось выпавшее сочетание, он мог перебросить некоторые кубики, но не больше четырех. В следующий переброс – только три, потом два, а потом и вовсе только один кубик. Побеждал тот, у кого в итоге получилось самое высокоранговое сочетание.

Как правило, икарийцы играли на деньги, реже - проигравшие должны были исполнить какую-то работу по лагерю. Впрочем, денежные ставки были скромные. У икарийцев категорически запрещено играть в долг. Говорят, будто бы за принятие долговой ставки расстреливали перед строем всех участников игры, но я за три дня ни одного расстрела не видел, а играли тут чуть ли не на каждом углу.

Сирены не спешили. В скалистых пустошах перед Кандалоном отряды разведчиков охотились друг на друга, но до нас даже отсветы выстрелов не долетали. Лишь время от времени в лагерь доставляли павших – раненых отправляли в Кандалон, где у нас приличный госпиталь – да разлетались слухи об особо славных или трагичных стычках. Если хотя бы четверть из рассказанного было правдой, ни у нас, ни у врага уже бы не осталось в строю ни одного солдата.

- Сирены воюют от обороны, - сказал на совещании икарийский генерал Джакомо. – Вначале закрепятся на захваченных позициях, и только потом протянут лапу за следующей целью.

Если подумать, это было разумно. Собственно, я бы на месте сирен, получив без боя Аэлиту с кратером Толстого, и вовсе бы остановился на достигнутом. Ничего более ценного у нас всё равно не было, а неприятностей они могли огрести полной мерой. Среди наемников ходили слухи, будто бы в Элафосе то ли высадилась, то ли собирается высадиться целая армия олимпийцев. Впрочем, леди Анна в этом сразу усомнилась и напомнила всем первый принцип Олимпа: гора не движется!

А вот сиренская армия, увы, пришла в движение. Запись для истории: 24 Майя 512 года сирены выступили на Кандалон. Передовые части появились под городом уже к вечеру. Кое-где вспыхивали редкие перестрелки. По сообщениям разведчиков, сирены и их союзники разворачивали свои лагеря в двух-трех километрах от наших позиций. На совещании леди Анна предложила немедленно атаковать.

- Этого от нас и ждут, - ответил ей генерал Джакомо. – Но, если таков приказ, мы готовы к бою.

Леди Анна решила довериться его опыту. Весь вечер наши передовые дозоры перестреливались с вражескими. Те были в сине-зеленой броне, что вызвало мрачное оживление в икарийском лагере. Отложив игры, наемники готовились к бою. Прогноз обещал легкое похолодание, ясное небо и сильный восточный ветер. Хорошо хоть влажность высокая, не будет сильно пыльно, однако, если бы речь шла о гонках, я бы сказал, что погодка не располагает. Но то гонки.

Ранним утром 25 Майя дедалийцы атаковали наш лагерь. Разведчики сообщали то о четырех, то о пяти батальонах противника.

Примечание редактора: силы дедалийских наемников были объединены в 5 батальонов. В бою приняли участие 4 батальона.

Икарийцы имели в своем распоряжении три батальона пехоты, эскадрон трайков и две батареи "Митральез" – это пушки-недомерки вроде "Скорпионов", только без магазинов, зато аж с шестью стволами в два ряда. Надо для них, что ли, отдельный подкласс создать, а то даже непонятно, как их записывать. Дедалийцы, понятное дело, запишут как две батареи полевых орудий, а вот мне-то как?

Примечание переводчика: в ходе военной реформы 594 года для этого типа оружия предлагался термин: "полупушки", по аналогии с армейскими полуротами и прочими "половинными" подразделениями, однако к тому времени общее увеличение мощности зарядов и скорострельности оружия привело к тому, что новые модели тяжелых бластеров полностью вытеснили "полупушки" с поля боя, а для устаревшего вооружения вводить новый класс сочли нецелесообразным.

Разведчики вовремя предупредили о выдвижении противника, и 1-й батальон икарийцев незамедлительно занял позиции на укреплениях. За ним развернулась батарея "Митральез".

- Может быть, усилить позицию? – предложила леди Анна.

- Да мы ее всё равно не удержим, - ответил генерал Джакомо.

Оптимистичненько, ничего не скажешь! Однако он прав. Батальонная колонна – это, по сути, мощный живой таран, а когда солдаты в хорошей броне и с псимариками – это очень мощный таран.

- Их надо бить по флангам, - добавил генерал Джакомо.

На левом фланге икарийцы выстроили трайки, 2-й батальон солдат и вторую батарею "Митральез". Трайки у них были без бортового вооружения, зато двухместные. Причем сидящему вторым пехотинцу не приходилось прижиматься к пилоту, как на курьере, и он мог свободно палить из бластера.

Леди Анна не могла оставаться в стороне, и мы примкнули к эскадрону трайков. Кажется, мне предстояло еще раз переквалифицироваться, теперь - в телохранителя. Хотя, конечно, рыцарь-защитник прекрасной дамы звучит лучше ездового. Главное – не зевать, а то как бы прекрасной даме не пришлось спасать рыцаря. Выражаясь высоким стилем, может получиться не куртуазно.

Дедалийцы, особо не мудрствуя, наступали плотными батальонными колоннами. Икарийцы ждали. Их передовые заслоны, сделав буквально пару залпов, спешно откатились к основным силам.

Затем заговорили "Митральезы" 1-й батареи. Сразу шесть зарядов с каждой – это, знаете ли, серьезно. Залп удачно накрыл две шеренги дедалийцев и там легли все разом. К сожалению, после выстрела каждый ствол "Митральезы" надо было перезаряжать отдельно, а враги на месте не стояли.

Собственно, для этого и были нужны мы. Эскадрон трайков, прихватив с собой одну роту пехоты, атаковал первую колонну во фланг развернутым строем. Когда мы подлетели на дистанцию выстрела, наши пехотинцы дали залп. Я, по правде говоря, ожидал большего, хотя пехотный бластер – не та тяжелая модель, что установлена на талийских трайках. Впрочем, сколько-то дедалийцев мы подстрелили. Колонна развернулась к нам, что, как я понимаю, и было целью нашего налета.

Дедалийские псимарики уже постарались, и ответный залп вышел стройным и чуть ли не лучшим, чем наш. Однако икарийцы незамедлительно вернули должок. Трайки, ссадив пехоту на песок, рванули за следующей партией. Поскольку леди Анна тоже спешилась, мне пришлось остаться.

Какое-то время наемники перестреливались друг с другом. "Митральезы" снова проредили ряды дидалийцев, а затем примчались трайки со второй батареей. Артиллеристы шустро развернули свои орудия и тотчас грянул залп. Вот это я понимаю – врезали! Дедалийские солдаты падали, как кегли. Я видел, как подстреленный псимарик рухнул лицом вперед, успев махнуть в нашу сторону флагом. Икарийский солдат рядом со мной отчаянно завопил, сжимая голову руками. Ему попросту дали прикладом по затылку и унесли в тыл.

- Идут! – раздался крик.

Как оказалось, вторая колонна дедалийцев вышла из общей линии и устремилась прямо на нас. Целый батальон против роты легкой пехоты. Икарийцы не стали строить из себя сумасшедших героев, и быстро отступили. Трайки умчали прочь "Митральезы" и раненых. Хотя "Митральезы" – только до ближайшей скалы. Укрывшись за ней, артиллеристы спешно перезаряжали своё оружие. Псимарик в бело-голубом балахоне негромко напевал что-то ритмичное, задавая темп. Я потом поймал себя на том, что переключал тумблеры в том же ритме, хотя отъехал уже далеко и не мог его слышать.

Дедалийцы тем временем снова двинулись в атаку на лагерь, снова получили стремительный удар во фланг, снова выстояли и отбросили икарийцев. Те легко отбросились, оперативно перегруппировались и снова заехали во фланг атакующим колоннам. Я делал отметку каждый заезд, чтобы не сбиться со счета, и вечером, когда я пишу эти строки, у меня перед глазами ровно тридцать отметок.

Такой безумной гонки я ни на одной охоте за хаоситами не видел. Подскочить, ударить, отскочить, не прозевать ответный удар! Один раз, кстати, прозевали, и рота дедалийцев прорвалась к нашим "Митральезам". Икарийский лейтенант словил заряд в голову и свалился замертво.

- За мной! – воскликнула леди Анна, увлекая пехотинцев в контратаку.

Одного врага она застрелила, второму снесла голову алебардой. Икарийцы взвыли, точно стая голодных волков, и ринулись на врага. Дедалийцы отступили, но успели вывести из строя пару "Митральез". Пришлось их бросить, и снова: подскочить, ударить, отскочить, не зевать! Пехотные роты икарийцев сменяли друг друга, а резервных трайков у нас не было.

Несмотря на все наши усилия, атакующие колонны добрались-таки до лагеря. Защитники стояли насмерть, но сине-зеленый "таран" продавил через укрепления и добрался до батареи. Там мы сходу потеряли одну "Митральезу". Здоровяк с молотом в один момент заплющил все шесть стволов. Резервный батальон икарийцев нанес встречный удар. Дедалийцы попятились, а тут и мы снова во фланг зашли. Это для них оказалось уже слишком. Отстреливаясь на ходу, дедалийцы откатились.

Какое-то время и мы, и они переводили дух. Затем дедалийцы построились уже в две параллельные колонны, и снова двинулись в атаку. Левая колонна приняла на себя наши фланговые удары, а правая устремилась прямиком к лагерю. Ее встретили залпы бластерного огня. Дедалийцы прошли сквозь них, и на укреплениях снова закипела яростная схватка.

"Митральезы" палили не переставая. После боя артиллеристы перебрали сгоревшие стволы, так годных хватило на одно орудие. И всё же оборона опять дрогнула. Генерал Джакомо лично вел своих бойцов в контратаки на самых угрожаемых участках, но едва икарийцы отбивали одно укрепление, как теряли другое.

Тем временем левая колонна тоже начала двигаться в сторону лагеря. Позднее, разбирая бой, леди Анна сказала:

- Это была их главная ошибка. Правильнее было бы оставаться в пустошах, отражая наши атаки и давая время второй колонне занять укрепления.

Конечно, с таким же успехом можно было бы советовать рыбаку в океане не обращать внимания на укусы акул и спокойно грести к берегу! К тому времени мы уже раздергали колонну на отдельные роты, которые яростно огрызались на каждый наш выпад, а в это время их товарищи продвигались вперед и, казалось, помоги им чуть-чуть, и вот она – победа.

Вначале одна, а потом и вторая рота направились к лагерю. Третья рота дедалийцев, напротив, встала намертво, прикрывая уходящих. Проносясь мимо, я ловил транслируемые их псимариками образы несокрушимой скалы, о которую разобьется любая волна. Может быть, они и правы, но кто им сказал, что волна будет одна?

Икарийцы наскакивали на них снова и снова, каждый раз вырывая из строя по несколько человек, а тем временем артиллеристы подтянули "Митральезы" поближе и залпом в упор разнесли "скалу" вдребезги. Тех немногих, кто еще оставался на ногах, смела последняя волна.

Связной-псимарик доложил, что помощь уже в пути. Лично меня это вдохновило куда больше, чем все усилия псимариков. Впрочем, они больше на неустанность налегали. И вот мы неустанно устремились вслед за ушедшими вперед дедалийцами. Те уже добрались до укреплений и тут мы ударили им в тыл.

Дедалийцы дрались отчаянно. Я много раз слышал, что наемники двух плато настолько ненавидели друг друга, что даже не брали пленных, но это была настоящая резня до полного истребления. Святые небеса! Они не щадили вообще никого. Раненых добивали на месте, да и сами они не просили пощады, а так и норовили пальнуть или ткнуть мечом в ногу.

Псимарики с обеих сторон добавляли озверения. Я старался по возможности держаться от них подальше, но и не отставать от леди Анны, а ее ведь постоянно нелегкая заносила в первые ряды. Как верный оруженосец, я перезаряжал ее бластер, пока она размахивала алебардой, и следил, чтобы никто не разрядил свой бластер в нее или в меня. Подстрелил одного мерзавца, который в нее целился. Увы, леди Анна этого даже не заметила.

Когда дедалийцы дрогнули, от их воинства уже мало что осталось, и еще меньшему числу удалось вырваться и бежать прочь. Их не преследовали. Икарийцы тоже понесли серьезные потери, да и на горизонте показались красно-белые трайки поларов. Впрочем, и к нам подошел эскадрон черно-золотых квадов.

Полары крутились неподалеку, прикрывая отход дедалийцев, но в драку не лезли. Мы тоже не были готовы к еще одному раунду. Квады построились в атакующую колонну, но противник просто отступил перед ними. У сине-зеленых даже хватило духу подобрать по пути раненых и тела офицеров.

После боя генерал Джакомо в своем рапорте указал, что мы полностью разгромили четыре батальона врага и уничтожили больше тысячи солдат и офицеров. Потери икарийцев оказались вдвое меньше. В том числе за счет выживших раненых, которых в потери не включили.

Примечание редактора: это обычная практика среди наемников, поскольку за каждый бой они, как правило, получали дополнительное вознаграждение, которое выплачивалось только живым. При этом всю сумму получал командир наемников, который сам решал, как ее распределить.

Как оказалось, это был единственный серьезный бой за сегодня. Сирены выдвинули свои силы против талийского левого фланга, но ограничились перестрелкой с дальней дистанции. Небось ждали, когда дедалийцы сокрушат наш лагерь, а те еле ноги унесли. После их разгрома сирены отступили.

Воины ночи

Тем же вечером икарийские наемники получили приказ отступить в тыл. За день наши войска успели укрепить ферму, и теперь ей предстояло стать опорой левого фланга. Леди Анна получила новое назначение. Оно ей не понравилось еще больше, чем нынешнее.

Впрочем, это никому не понравилось. Даже икарийцам. Конечно, лорд Понтий – человек штатский и тонкостей воинского этикета не знает, но, поглоти его Харон, должен же он был понимать, что отзыв "флага" – это отзыв флага!

В пику лорду Понтию икарийцы простились с леди Анной максимально уважительно, всем составом пройдя мимо нее торжественным маршем с развернутыми знаменами, а талийские войска вообще проигнорировали. Последнее было невежливо, но понять их можно.

- Едем в Гор, Грибов, - сказала мне леди Анна. – И как можно быстрее.

Гор – это небольшой городок на северо-западе от Кандалона. Причем, больше на западе, чем на севере. По прямой до него километров семьдесят, но по прямой – слишком рискованно. Тем более ночью. Гор куда ближе к Близнецам, чем Кандалон, и в округе уже наверняка действовали разведчики сирен. Я честно предупредил леди Анну, что идея не лучшая, и услышал в ответ, что идея вообще отвратительная, поэтому поехали уже.

Мы поехали. В ночи и без эскорта. Формально, конечно, у леди Анны был телохранитель и сопровождающий в моем лице, но для дочери герцога в военное время – это несерьезно. Даже для настоящей воительницы вроде леди Анны.

Поначалу я двигался позади линии наших лагерей, а потом всё же взял чуть севернее. В небе висел один лишь Фобос, поэтому я включил бортовые огни, а их же в ночи издалека видать и ни с чем не перепутать. Думаю, леди Анна сразу раскусила мой маневр, но ничего по этому поводу не сказала. Мы передвигались от фермы к ферме, спрашивая, не видел ли кто в округе людей в синей броне. Нам подносили чашку воды, сообщали, что ночью все кошки серы, и мы мчались дальше.

Примечание редактора: "водная чаша"- это давний и один из самых почитаемых обычаев Пустошей. Страннику, который просит о помощи, первым делом поднесут чашку чистой воды. Отказаться от нее – смертельная обида, но и подмешать что-либо в нее – настолько тяжкий грех, что совершивший его немедленно становится изгоем – "внезаконником". От него отрекаются родные и клан (в случае с хаоситом), на него не распространяются законы и обычаи Пустошей, и любой встречный может его убить и ограбить совершенно безнаказанно – более того, за смерть внезаконника категорически запрещается мстить. Единственный шанс для внезаконника уцелеть – это бежать в город, где примут человека с подобной репутацией. Таких городов на Марсе немного.

Надо также заметить, что на вторую чашку все эти правила уже не распространяются.

До Гора мы добрались без приключений, однако на месте выяснилось, что нам нужен был вовсе не город, а точка в окрестностях, где мы и встретим своих подопечных. Причем мы уже опаздывали. Леди Анна сообщила мне об этом без недовольства, но так демонстративно посмотрела на часы, что я понял – надо поднажать. Глянул на небо: Фобосу до горизонта оставался едва ли час пути.

Ну и что это за союзники, которых нельзя встретить днем на главной площади?! Нет, мне это уже категорически не нравилось. И я даже не особенно удивился, когда увидел прямо по курсу отсветы бластерных выстрелов. Множество отсветов бластерных выстрелов.

Плюс яркие вспышки световых гранат. Днём от них проку мало, а вот ночью, когда глаза привыкли к полумраку, такие гранаты запросто могут ослепить. Временно, конечно, но под огнем успевали прозреть далеко не все. Мы эти гранаты частенько использовали против хаоситов в ночных рейдах. Хотя, конечно, не в таких количествах. Там, наверное, рубились батальона три, никак не меньше.

- Непохоже на тайную встречу, - заметил я.

- Непохоже, - согласилась леди Анна. – Вперед!

Мы двинулись вперед и вскоре перед нами словно бы из-под земли вынырнули три темных фигуры с пехотными бластерами в руках. В свете бортового фонаря я разглядел легкие черные доспехи под черными плащами и черные шлемы с характерными узкими визорами. Святые небеса! Это были нокты. И, как оказалось, наши новые союзники.

Неужели наши дела были настолько плохи, что нам нужны эти мрачные сектанты?

Примечание переводчика: в старо-марсианском языке слово "секта" имеет два значения: обособленное религиозное течение и ересь. После Раскола марсиане особенно стремились к объединению, возникали многочисленные общественные движения и культы, ставившие своей целью единение всех жителей Марса. Некоторые из них в немалой степени поспособствовали созданию нынешних империй. Те же немногие группировки, что стремились обособиться, воспринимались крайне негативно, а на всем Марсе нет и, пожалуй, не было более обособленного сообщества, чем Нокты.

Тем не менее никаких еретических учений Нокты официально не исповедуют. Да и не еретических тоже. Их демонстративное поклонение Плутону, который является одним из древнейших богов старо-марсианского пантеона, носит, скорее, культурный, чем религиозный характер, и служит всё тому же дистанцированию ноктов от других народов Марса – других культов поклонению Плутону на планете давно нет. Это обособление породило множество легенд, которые, однако, никогда не подтверждались фактами.

- Мы ждали вас, леди Анна, - сказал один из ноктов. – Но ждали только вас.

Голос у него был тихий, но он произносил каждое слово раздельно и очень отчетливо.

- А кто еще пожаловал? – спросила леди Анна.

- Синие, - ответил нокт.

Синие – это сирены. Один Харон знает, кто их пригласил, однако они заявились на место встречи и, в отличие от нас с леди Анной, без опоздания. По словам ноктов, сирены прибыли минута в минуту, то есть прекрасно знали: где, когда и даже кого они там обнаружат. Тут нюанс в том, что будь на месте ноктов кто-то другой, сирены могли бы устроить засаду, но вот конкретно с ноктами даже не стоило и пытаться. По части засад они - первые на всем Марсе.

Другое дело - три батальона тяжелой пехоты, развернутые широким фронтом, которые загребали всё на своем пути, словно рыбаки своим неводом. Загребли они в итоге батальон ноктов. И нас бы с леди Анной загребли, если бы мы не задержались. Хвала Юноне-Защитнице, ну и немножко лично мне! Как чувствовал.

Сейчас нокты с боем откатывались на север. Несколько групп выдвинулись нам навстречу, чтобы успеть перехватить леди Анну до того, как это сделают сирены. За это им спасибо. Нокты сообщили своим, что леди Анна здесь, и мы тоже стали откатываться на север. Очень своевременно, кстати. На нас вышли сирены.

Их было порядка полуроты, растянутой зубчатой цепью.

Примечание редактора: зубчатой цепью в те времена называли построение цепью, при котором впереди двигались одиночные разведчики – т.н. "зубы". Обычно "зубами" назначали самых внимательных и храбрых из молодых солдат.

Нокты укрылись за каменной грядой. Это был неровный ряд валунов высотой примерно с мой трайк. Подпустив врага поближе, нокты разом высунулись и дружно выстрелили в ближайшего зуба. Тот упал. Началась стрельба, однако нокты уже вновь укрылись за камнями и, ни секунды не задерживаясь там, ползком дали деру. Со стороны в лунном свете они казались здоровенными змеями. Даже, скорее, тенями змей, так беззвучно они двигались. Если бы не свет от Фобоса, я бы вообще ничего не заметил, даже точно зная, куда смотреть. К тому времени, когда сирены, осторожно заходя с флангов, добрались до гряды, от ноктов уже и след простыл.

В целом мне их тактика напомнила икарийцев – ударить и отскочить, только вместо стремительного налета нокты предпочитали бить из засады. Сирены в ответ засыпали каждый подозрительный участок местности потоком разрядов и световых гранат. Нередко только для того, чтобы увидеть, что там никого нет.

Наш отряд то прирастал встречными воинами, то вновь распадался на группы. Похоже, у ноктов не было какой-то строгой организационной структуры, и кто подходил для текущей задачи, тот и вступал в группу. Причем задачей всякий раз оказывалась засада на сирен, и как нокты понимали, который из бойцов лучше подойдет прямо сейчас – это было выше моего понимания. Тем более что сами засады тоже разнообразием не баловали. Нокты рассредоточивались на местности и, подпустив врага поближе, встречали его дружным залпом, после чего немедленно отходили.

Вскоре сиренам надоела эта игра. Синее воинство сдало назад, да не тут-то было. Отряды ноктов устремились за ними и, улучив момент, отстреливали отстающих. Любое лежащее тело в синей броне тоже тотчас получало пару-тройку выстрелов в бок.

- Добивать раненых недостойно воина, - строго заметила леди Анна, когда мы впервые увидели такое.

- Так, леди, откуда мы знаем, ранен он или притворяется, - со всей вежливостью в голосе отозвался только что стрелявший. – Мы подойдем ближе, а он как вскочит и убьет нас всех.

Надо признать, своя логика в этом была, но, по-моему, паранойи в этом было куда больше. К тому же вспышки выстрелов выдавали наши местонахождение. Сирены несколько раз угостили нас залпами издалека. Я указал на это ноктам, и услышал в ответ, что вот поэтому мы постоянно перемещаемся. На месте мы действительно не стояли.

Ночь то и дело озарялась вспышками выстрелов. Затем к ним добавились лучи прожекторов. Это подошли синие квады и одновременно к нам на выручку примчался на трайках летучий отряд из Гора. Машинерия тоже немного поиграла в догонялки, и на этом враждующие стороны разошлись окончательно.

В ходе ночного боя нокты потеряли порядка сотни бойцов. Сами они утверждали, что настреляли не меньше, но проверить это было затруднительно. Сирены унесли с собой всех, кого смогли. На поле боя осталось порядка двух десятков убитых, да еще дюжину сирен захватили в плен. К сожалению, среди них не оказалось ни одного офицера.

Леди Анна поверила ноктам на слово. Возможно, из дипломатических соображений.

Примечание редактора: потери Сиренской империи в этом бою действительно оцениваются примерно в сто человек (включая попавших в плен), из которых более 50 - убитыми и умершими от ран. Столь высокий процент погибших объясняется тактикой ноктов, которые концентрировали огонь всей группы на одной цели, и – в куда большей степени - их жестоким обычаем добивать поверженного врага.

Автор не акцентирует на этом внимание, но пленные, скорее всего, были захвачены бойцами горского гарнизона.

Формально нокты были нашими соседями. Формально – потому что тут были свои нюансы. Владения ноктов лежали за заливом, на запад от Талийского герцогства. То есть, общей границы у нас не было, но и никакого государства между нами опять же формально тоже не было. Тем не менее в том же заливе – и между прочим аккурат на запад от герцогства! – находился вулканический остров Аудеманс. На острове стоял монастырь и там жили монахи. Поэтому можно было трактовать это и так: монахи были нашими соседями, а нокты – соседями монахов.

Иногда, кстати, так и трактовали. А иногда – эдак. Всё-таки как ни трактуй, а часть залива у нас общая и как-то с соседями уживаться надо. Хотя ноктов в заливе редко видели, и на том спасибо!

Впрочем, их вообще редко видели. Их владения – это огромная изломанная пустошь, известная как Лабиринт ночи. Вообще изломанные пустоши на Марсе именовались хаосами, однако Лабиринт ночи – это не просто сильно изломанная пустошь. Это была самая мегаизломанная пустошь на всем Марсе. Там такие разломы, что даже тяжелая черепаха в них скорее заблудится чем застрянет!

Заблудиться, кстати, можно запросто. Туманы там бывали так же часто, как рассвет, и это не метафора. Вечером и ночью западные склоны каньонов аккумулировали водяной пар и, когда поутру солнышко пригревало, то пар испарялся, образуя туман. Пара там много. Лабиринт ночи не зря еще называли землей гейзеров. К полудню туман оседал, после чего запросто мог зарядить дождь. Облака тоже массово формировались над Лабиринтом ночи. Потом экваториальные ветра влекли их на запад, растаскивая по всей планете, но всё то, что они не успели растащить, проливалось дождем обратно в Лабиринт. Интересно, кстати, как они предсказывали солнечные бури, когда неба-то толком не видно?

В общем и целом, по части погодных явлений Лабиринт тоже был самым-самым на всем Марсе. Было бы любопытно там побывать, но пока там жили нокты – это сродни самоубийству. Чужаков там не любили. Настолько не любили, что могли и убить. В порту поговаривали, что якобы нокты хранили какие-то древние знания, которые ни в коем случае не должны были попасть в чужие руки, но по мне так они просто параноики.

Наших параноиков возглавлял капеллан Дарик. Это был высокий и худой старикан в потертой броне. Из-под шлема торчали седые лохмы. Небось ту еще гриву отрастил. В руках капеллан держал крепкий посох, который венчала квадратная икона. На ней на фоне черного космоса с крошечными серебряными звездочками был изображен Плутон. Говорят, нокты ему поклонялись как хозяину ночи. На иконе Плутон выглядел как волосатый череп, за которым, словно нимб, сияла одноименная планета. Металлические буквы по краям обещали, что "тьма укроет всех". Под иконой свисал вниз черный флаг.

- Вас предали, леди Анна, - уверенно заявил капеллан.

- Или вас выследили, - парировала леди Анна.

- Могли, - сказал капеллан. – Но на нас бы напали раньше. Здесь не лучшее место для засады.

- Возможно, сирены просто не так хорошо разбираются в засадах, как вы.

С этим утверждением капеллан не стал спорить, но определенно остался при своем мнении. Учитывая события недавних дней, я был с ним полностью согласен. Улучив момент, я поделился с леди Анной своими опасениями, но она лишь холодно поблагодарила за заботу о ее безопасности и велела заниматься своими делами. Что ж, мое дело теперь – забота о ее безопасности!

В отчет о ночном сражении леди Анна вовсе не включила наши опасения, однако в штабе и сами сразу сообразили, что тут у нас к чему. Лорд Понтий, как говорят, пропесочил всех сверху донизу и поручил проверить каждого, кто мог знать о новом назначении леди Анны – от высших офицеров до последнего техника и уборщика. Это он, кстати, верно подметил. Простые солдаты нередко многое знали о своих командирах. Командиры-то, они большей частью командовали, а их решения проводили в жизнь рядовые.

Ну а мы тем временем отправились в Гор, и прибыли туда без дальнейших злоключений. При ближайшем рассмотрении это оказалась огромная рисовая ферма. Размером с город. Под Гором выходили на поверхность подземные ключи, но вода в них была грязная и мутная. Пить ее нельзя, зато для риса оказалось в самый раз. Местные похвалялись, будто бы кормят рисом всё побережье. На самом деле рис у нас не слишком-то популярен, так что, быть может, действительно хватало на всех любителей, но в основном он шел на экспорт.

Горожане встретили леди Анну с огромным уважением, ее вообще у нас любили – что и не удивительно! – а вот наши спутники взволновали население. Как разглядели в свете прожекторов чисто черную броню, так чуть ворота перед носом не закрыли. Пришлось леди Анне оперативно вмешаться и напомнить горожанам о гостеприимстве.

- Может, нокты и хреновы сектанты, - сказал она. - Хотя прямо сейчас они – наши союзники в борьбе с коварным врагом. Но мы то, забери вас всех Харон, талийцы! Для нас законы гостеприимства святы.

Ну, в общих чертах. Пусть у них тут и мегаферма, но по духу обитатели Гора всё-таки уже горожане. В городах к странникам вообще более настороженное отношение, хотя, казалось бы, это в Пустошах жизнь намного опаснее. Там, бывало, такой народец встречался, какого под куполами днем с фонарем не сыщешь. Насмотрелся за время службы. А уж чего фермеры насмотрелись за всю свою жизнь, даже знать не хочу. И тем не менее наши фермеры не оставили бы странников за дверью.

Горожане, конечно, тоже не оставили, но выглядело так, что без леди Анны – вполне могли. Она потом еще весь остаток ночи вместо отдыха проводила разъяснительную работу и убеждала горожан поверить новым союзникам. Горожане мялись, вздыхали и обещали хотя бы попробовать.

Начинаю понимать, почему лорд Понтий назначил леди Анну "флагом" к ноктам, но с икарийцами всё равно некрасиво получилось.

Рейд в тыл врага

Запись для истории: 26 Майя 512 года сирены приступили к осаде Кандалона. Их передовые отряды уже возвели перед городом полевые укрепления, которые теперь стремительно превращались в настоящую крепость. Это был огромный полукруг, своей вогнутой частью обращенный в сторону Кандалона.

В самом центре своей крепости сирены установили батарею их дальнобойных орудий и начали обстреливать город. На наше счастье, чем мощнее была пушка, тем реже она стреляла. Эти орудия вообще делали по одному залпу в час, однако уж когда прилетало - так прилетало. Мощные заряды прошивали укрепленный купол насквозь, учиняя внутри пожары и разрушения.

Пред-герцог Франк с эскадроном трайков предпринял лихую атаку на батарею, однако талийцы попали под перекрестный огонь и были вынуждены отойти, потеряв не меньше двадцати машин с их пилотами.

Примечание редактора: сиренские источники заявляют о полусотне уничтоженных машин, однако обе стороны не приводят никаких документальных подтверждений точного числа потерь талийской машинерии. Достоверно известно лишь то, что успеха атакующие не имели.

Тем же днем нокты получили задание уничтожить батарею. Час спустя мы уже были в пути. К сожалению, мой курьерский трайк пришлось оставить в гараже, поскольку, по мнению ноктов, он нас слишком демаскировал, так что потопали пешком. Впрочем, за время службы в пограничном корпусе мне доводилось не только в башенке сидеть, а уж леди Анна и вовсе всю службу на ногах. Нокты задали хороший темп, но мы сумели не отстать, хотя на третьем часу марша я уже почувствовал глубокую тоску по моему трайку.

Построение ноктов заметно отличалось от того, что принято в талийской армии. У нас основные силы двигались колонной с охранением на флангах. Наши же новые союзники разбились на небольшие отряды, в которых бойцы шли цепочкой друг за другом. Нокты называли такие отряды "змейками". Мне же они больше напоминали муравьев. Такие же безликие и целеустремленные. Каждая "змейка" шла сама по себе, но не теряла из видимости ближайших соседей. Впереди широким веером двигались разведчики.

Офицеры у ноктов не возглавляли отряд, а находились в самом его центре, образуя не "змейку", а, скорее, эдакое ядро. Однако тут было свое основание: командиры решали многие вопросы буквально на ходу, а обсуждать что-то проще, когда собеседник рядом, а не где-то впереди, скрытый парой-тройкой широких спин охранников. Мы – точнее, большей частью, конечно, капеллан с его офицерами и леди Анной – обсуждали, как выполнить наш откровенно самоубийственный приказ.

- Что у нас с погодой? – спросила леди Анна, повернув ко мне голову.

Я, как и положено сопровождающему, шел справа на шаг позади нее, и, между прочим, не тащил с собой походную метеостанцию. Хорошо хоть, утром по привычке глянул, что день грядущий нам готовит, да основные таблицы были всегда в планшете под рукой. По всем прикидкам нас ждала прохладная и ясная ночь, причем в первую ее половину будут светить и Фобос, и Деймос. После полуночи Фобос умчится за горизонт, но Деймос будет в небе почти до самого утра.

Капеллан сказал, что это очень кстати. Вначале я подумал, что это он о потемнении к утру, когда, на мой взгляд, и следовало совершить нападение на батарею, но, как оказалось, это было бы слишком разумно, поэтому нокты планировали ударить до полуночи.

- Главное в партизанской войне, спец Грибов, - сказал мне капеллан таким тоном, будто лекцию кадетам читал. – Не делать того, что от тебя ждут.

Про эффект неожиданности я и без него знал, не первый день в Пустошах, но что мы будем делать, когда он себя исчерпает и мы окажемся посреди вражеского лагеря при полном освещении? Ни облаков, ни тем более тумана ждать не приходилось. В Пустошах южнее Близнецов почти постоянно дул сильный восточный ветер, теплый и очень сухой. Уранийцы понастроили у себя ветряных ловушек и вылавливали из воздуха каждую каплю влаги.

- И как мы при свете незаметно подберемся к пушкам? – спросила леди Анна.

- Никак, - спокойно и уверенно ответил капеллан. – Тот, кто хочет погубить вас, имеет возможность узнавать о наших планах. Он предупредит сирен о нашем приходе.

- Но мы должны уничтожить эти пушки! – сказала леди Анна.

На это капеллан ответил, что как раз уничтожить-то – дело плевое, на Сирийском плато они и не такие трюки проворачивали. Другое дело, уйти потом оттуда, но, поскольку идем без предварительной разведки, то с этим пунктом придется разбираться уже на месте. К сожалению, этот пункт беспокоил леди Анну меньше всего, тем более что у капеллана всё же была какая-то идея.

Что ж, Сирийское плато – это показатель. Сирены там уже третий год воюют. Начали-то они не менее бодро, чем у нас, и буквально за месяц заняли все города на южной части плато, а вот на севере у них неувязочка вышла. Причем вышла она во многом благодаря помощи ноктов.

Официально об этом нигде не сообщалось. Всё-таки союз с сектантами – это не то, чем следовало бы гордиться. Однако слухи разлетелись быстро. Особенно среди армейцев. Нокты развязали на путях снабжения сирен полномасштабную партизанскую войну, вынудив тех бросить на их защиту практически все наличные силы. Да и их оказалось недостаточно. До нас то и дело докатывались слухи об очередной успешной операции ноктов. Хаоситы, паршивцы, даже пытались копировать, но им не хватало выдержки. Тем не менее, пограничному корпусу пришлось, как говорится, держать руку на пульсе.

А теперь вот талийский "флаг" в одной команде с чисто черным, и выглядело так, что это уже нам, а не хаоситам, предстояло перенимать полезный опыт.

Перенимать нам его предстояло в Пустошах между Близнецами и новой крепостью сирен. Сиренская империя бросила против Талийского герцогства порядка тридцати батальонов пехоты и десять эскадронов машинерии, плюс наемники и спецы с их техникой. На круг получалась армия в пятнадцать тысяч человек, и все они, как сказал капеллан, хотели жрать, причем желательно – каждый день. Поэтому за армией ползла огромная паутина сетей снабжения, сгребая все припасы на своем пути и переправляя их на передовую. То есть именно туда, куда нам надо было попасть.

Примечание редактора: при чтении этих строк у неискушенного читателя может возникнуть впечатление, будто бы система снабжения Сиренской империи занималась мародерством на завоеванных территориях. Это, разумеется, не так. Все припасы, реквизированные у местного населения, оплачивались. При этом практика выдачи расписок об оплате после победы, традиционная для многих наемных армий, в вооруженных силах Сиренской империи была не только категорически запрещена, но и строго наказывалась. Офицеры-закупщики всегда расплачивались имперской валютой.

Нашей первой целью стали синие фуражиры. У них была транспортная черепаха гражданского образца – эти модели не такие высокие и более вытянутые в длину. При взгляде сверху – с очень большой высоты – она, скорее, походила не на черепаху, а на таракана. Вместо усиков вперед торчали стволы двух легких пушек. Помимо них, на борту размещались три десятка солдат с псимариком. Этого было вполне достаточно, чтобы отбиться от отряда разведчиков или припугнуть несговорчивых фермеров, но против двух рот ноктов у них изначально не было ни единого шанса.

Нокты захватили черепаху в мгновение ока. Тут даже и рассказывать толком нечего. Тем более что когда мы – в смысле, командирское ядро – подошли к месту событий, все события уже случились. Черепаху захватили, охрану перебили, экипаж взяли в плен. На самом деле нокты и их хотели расстрелять, но леди Анна не позволила и их заперли в трюме.

Я полагал, что мы въедем на ней в крепость, однако это опять же было слишком разумно. Если только псимарик не спал на посту, то он наверняка успел сообщить о нападении. Псионический фон с утра был ниже единицы, так что на помехи не стоило и надеяться.

Собственно, на это нокты и рассчитывали. Теперь сирены знали, что у них увели черепаху. Зная о нашей цели, они наверняка сложили одно с другим, и теперь ждали, что мы попытаемся проникнуть в крепость под видом фуражиров. На самом же деле нокты отогнали черепаху за скалы и бросили там вместе со всеми пленниками. Не знаю, что с ними потом стало.

Примечание редактора: брошенную черепаху на следующее утро обнаружили разведчики Сиренской империи. Пленники были освобождены. Командир черепахи за отсутствие должной бдительности на марше был разжалован в сержанты и переведен в строевую часть.

Мы же без промедления двинулись дальше и к заходу солнца уже добрались до крепости сирен. Пока разведчики изучали стены, нам удалось немного отдохнуть. Точнее говоря, лежа поизучать издали те же стены в бинокль. Разведчики-то чуть ли не на них залезли.

Стены крепости со стороны Близнецов оказались обычными полевыми укреплениями. По контуру выстроились бронированные секции вроде тех, что мы видели перед пограничной крепостью Ихой. За ними виднелись охранные башни, но их было немного и они стояли далековато друг от друга. Перед стенами, особенно ближе к воротам, сирены возвели пятиугольные редуты. Местность там изломанная, скалистая, хотя ветра заметно сгладили всё, что торчало из песка, но сирены ее заметно подрасчистили. Кое-где даже взорвали скалы.

Ворота были открыты нараспашку. Черепахи постоянно то въезжали, то выезжали из них. Пара самых ушлых ноктов подобралась поближе, но внутрь им удалось только заглянуть. Охрана там была серьезная. У них бы и мышь незамеченной не прошмыгнула! Вернувшись назад, нокты доложили капеллану, что внутри вдоль стены расставлены наблюдательные посты и ходят патрули.

С севера, со стороны Кандалона, раздавались звуки битвы. Палили там знатно, раз уж здесь слышно было, но с тыла сиренская крепость жила как ни в чём не бывало. Солдаты спокойно стояли на своих постах и тщательно проверяли каждый въезжающий транспорт. Пожалуй, даже если бы враг и не знал о наших планах, просочиться мимо, лишь только нацепив на себя синюю броню, было бы затруднительно.

После захода солнца стрельба стихла. Забегая вперед, добавлю, что серьезных успехов сирены за день не добились. Несколько синих батальонов пытались потеснить талийцев на правом фланге. Их атаку поддерживали своим огнем боевые черепахи, однако сирены слишком боялись попасть под удар талийской машинерии и потому даже если где-то и намечался успех, то синие солдаты так медлили, что наши успевали перегруппироваться и вновь сомкнуть ряды. В итоге шуму вышло больше, чем проку, и, разрушив несколько редутов, сирены отступили.

Примечание переводчика: фраза "забегая вперед, добавлю" является традиционным оборотом для хроник времен войн Маринера, обозначающим позднюю вставку, в которой автор излагает события, которые произошли в будущем или (что бывало значительно чаще) о которых он узнал в будущем, но которые имели непосредственное отношение к описываемым событиям. В таком случае автор мог счесть целесообразным не следовать хронологическому порядку записей, а вернуться по тексту назад и добавить запись максимально близко к этим событиям.

Как правило, такие вставки не превышали по размеру один абзац, излагая саму суть события. Если же предполагалась более развернутая запись, то она делалась уже в хронологическом порядке, а вставка с краткой сутью заканчивалась еще одним традиционным оборотом "о чем будет (подробно) рассказано позднее/в свое время".

Лунный свет был куда слабее солнечного и в крепости зажгли огни. Капеллан сказал, что пора выдвигаться.

Нокты уже разведали проходы к стене. Точнее, к тому месту, которое не просматривалось с ближайших редутов. Вначале вперед прошмыгнул отряд самых ловких разведчиков. Они беззвучно, словно тени, взлетели на стену и скрылись на той стороне. Остальные ждали. Минут через десять один из разведчиков вновь появился на стене, сделал знак рукой и опять исчез.

"Змейки" ноктов тотчас пришли в движение. Нам с леди Анной выделили в помощь брата Аварика. Брат у них – это как у нас рядовой или специалист 3-го ранга. По части скрытного перемещения мы, если так можно образно выразиться, были и сами не промах. В Пограничном корпусе эту науку вдалбливали основательно. Когда имеешь дело с хаоситами, иначе никак. Однако нокты превратили ее в подлинное искусство. Когда "змейка" переползала от укрытия к укрытию, казалось, будто это тень огромной змеи стремительно перетекала по земле.

У нас получалось не так ловко, но всё же достойно. Аварик лишь шепотом подсказывал, когда замереть, а когда двигаться дальше. Он-то успевал и вперед проползти, и по сторонам оглядеться. На стену мы влезли по канатам.

- Не поднимайтесь над ней, - шепотом наставлял нас Аварик. – Перетекайте поверху, как вода.

У меня, скорее, получилось как застывающая паста из тюбика, но никто, кроме Аварика, этого не видел. Леди Анна была слишком занята изображением перетекающей воды с алебардой, а сиренские постовые по ту сторону стены спали мертвым сном в тени. Их сменили двое ноктов в трофейной синей броне. Остальные рассеялись меж построек, укрываясь в тенях. На всё про всё ушло минут десять. За это время на территорию крепости просочилось две полные роты бойцов. Наверное, всё-таки хорошо, что нокты на нашей стороне, пусть они и сектанты.

- Батарея в той стороне, - доложил один из разведчиков. – Удобный подход – слева через склады.

Они, оказывается, успели и здесь пошарить. Это не люди, это просто метеоры какие-то! Или же слухи об их секретных умениях – не просто слухи? Надо будет повнимательнее понаблюдать за ними.

Пока же мы двинулись в указанном направлении. Перебегая из тени в тень, я время от времени натыкался на трупы сирен, аккуратно сложенные в самых темных углах. По крайней мере, слухи о том, что нокты могут на время становиться тенями – действительно пустой слух. Они, конечно, мастера маскировки, но путь себе расчищали, как и все прочие диверсанты, ножом и бластером.

Батарея осадных орудий размещалась на квадратной площадке неподалеку от внешней стены. Впереди выстроились шесть тяжелых пушек, позади громоздились штабеля ящиков с припасами. Около пушек до сих пор копошилась обслуга. Небось, собирались и ночью палить, раз уж за день пристрелялись. Вокруг стояла охрана. Причем солдат было столь много, что даже у ноктов не было ни малейшего шанса подобраться к пушкам незамеченными.

- Отвлечем их внимание? – шепотом спросил я и не удержался, чтобы не поддеть: - Или это слишком разумно?

- Да, это разумно, - ответил капеллан. – Вы начинаете постигать искусство, спец Грибов.

- Но мы должны подобраться к пушкам! – заявила леди Анна. – Вы сказали, это будет просто.

- Да, леди, - сказал капеллан. – Мы просто атакуем и перебьем всех. Здесь порядка сотни синих, а нас вдвое больше плюс преимущество внезапности на нашей стороне.

Да уж, менее разумный план трудно было даже представить.

- Но ведь это поднимет тревогу, - сказал я.

- Взрыв этих орудий всё равно не останется незамеченным, - ответил капеллан.

Не успел я указать, что это прозвучало слишком разумно – на общем фоне – как леди Анна заявила, что ей план нравится и она его всецело поддерживает. Капеллан отдал приказ, и его воинство скрытно развернулось для атаки. Я вздохнул, и вытащил свой бластер. Всё ж таки я теперь еще и телохранитель.

Сигналом к атаке стал резкий кошачий мяв. С таким обычно портовые коты начинали беседы о справедливом разделе охотничьих угодий. Ближайший к нам охранник тотчас повернул голову на звук, и словил бластерный разряд прямо в лицо.

В считанные секунды половина охраны была перебита. К чести сирен надо признать, что остальные тотчас перегруппировались и бесстрашно приняли бой. Даже спецы с легкими бластерами бросились на защиту своих орудий. Впрочем, этих перебили сразу же. К орудиям выдвинулась целая полурота ноктов с саперами. Пока те устанавливали бомбы, остальные расправились с защитниками.

Леди Анна, как всегда, сражалась в первых рядах. Мы с Авариком прикрывали ее с флангов. Я, как доверенный телохранитель, еще и на ходу перезаряжал ее бластер. Только этим, фактически, и занимался. Аварик всаживал по паре выстрелов в тех, кто подбирался к ней слишком близко. Один заряд – в атакующего, и второй – в упавшее тело. Вот так у ноктов работали телохранители.

Затем инженеры подали сигнал к отступлению. Мы откатились назад, и шесть мощных взрывов разнесли батарею в клочья. Буквально. У меня над головой оторванный прицел пролетел.

Нокты, подбирая на ходу своих раненых и бросив убитых, скрылись среди построек. Бой стих, чтобы тотчас вспыхнуть в новом месте. Полурота ноктов выдвинулась к стене, обращенной в сторону Кандалона, и уничтожила охрану. Вот только перебраться через стену и уйти к своим опять же было слишком разумно. Нокты бесшумно отступили обратно в крепость и укрылись в складских постройках. Нам с леди Анной досталось хранилище старых доспехов и прочего хлама. Пованивало там знатно, однако, как сказал Аварик:

- Вряд ли в ближайшие часы синим это понадобится.

Сирены, похоже, купились на наш трюк. Даже выслали в погоню эскадрон трайков. Тот вернулся с пустыми руками и не в полном составе. Интересно, сколько сирен мы сегодня уничтожили?

Примечание редактора: в ходе ночного рейда ноктов на крепость погибло порядка двухсот солдат и специалистов, включая также пилотов трайков, которые устремились в погоню за ложной целью и попали под атаку талийской машинерии. Все шесть сверхтяжелых пушек были уничтожены. В настоящее время эта операция изучается в военных академиях Сиренской империи, и нашему издательству пришлось приложить ряд усилий, чтобы получить разрешение опубликовать главы, включающие в себя уникальные описания тактики ноктов.

Битва за Кандалон

По плану капеллана мы должны были выждать пару часов, пока сирены сочтут нас сбежавшими и успокоятся, после чего нам следовало тихо уйти как пришли. Однако в сложившейся ситуации это было слишком разумно. Наверное, поэтому и не сработало.

Сирены не успокоились. Как только тревога улеглась, весь лагерь пришел в движение. Это движение было неспешным и упорядоченным, где каждый знал, куда и зачем он шел, и что ему там делать. Любому, кто хоть немного знаком с армейскими порядками, сразу бы стало ясно: сирены готовились к бою. Причем не одним-двумя батальонами, а всеми наличными силами. Похоже, мы ненароком спровоцировали генеральное сражение.

Впрочем, на талийских позициях было достаточно солдат, чтобы принять бой. После разгрома Пограничного корпуса у нас еще оставался Столичный корпус и меньший по численности Портовый корпус, что, вместе с ополченцами и наемниками позволяло выставить порядка десяти батальонов. Да, втрое меньше, чем у сирен, однако считалось, что на укрепленных позициях обороняющийся имел трехкратное преимущество, то есть на круг силы были примерно равны.

Примечание редактора: здесь и далее автор описывает бой более отстраненно, регулярно используя термин "талийцы" вместо "фратрум" - "наши". Это связано как с тем, что остатки Пограничного корпуса в бою участия не принимали, так и с тем, что сам автор находился в этот момент в отряде ноктов и, очевидно, хотел избежать какого-либо разночтения. Заявления некоторых исследователей о том, будто бы здесь автор начал разочаровываться в талийской армии совершенно не состоятельны.

Запись для истории: битва за Кандалон началась 27 Майя 512 года с первыми лучами солнца. Мы с леди Анной больше слышали, чем видели ход боя. Основную информацию приносили нокты. Несколько их бойцов в трофейной синей броне ошивались прямо на стенах, изображая усиление охранения.

Звучит казенно, как и многие армейские термины, а суть проста: позади линии охранения разворачивались небольшие отряды солдат, готовые прийти на помощь первой линии. Серьезную атаку они, конечно, отбить не могли, но их главной задачей было удержать позиции до подхода подкреплений, в качестве каковых, кстати, могли выступить и соседние отряды из усиления.

Вот пару таких отрядов нокты и организовали. Интересно, как бы на это отреагировали сирены, если бы узнали.

Примечание редактора: после того, как были обнаружены записи спеца Грибова, уставы постовой службы были в очередной раз отредактированы. В борьбе с ноктами это, увы, постоянный процесс, который продолжается и по сей день.

Для первого удара сирены сформировали три штурмовых колонны. В каждую колонну входили три батальона тяжелой пехоты, полуэскадрон квадов и четыре черепахи. Пехоту сопровождали, понятное дело, псимарики с саперами и спецы с тяжелыми бластерами. Стандартный для сирен мощный кулак.

При этом если против правого фланга сирены выставили обычных черепах с множеством легких пушек, то против города и левого фланга развернулись тяжелые мобильные крепости.

Примечание редактора: следуя принятой в 500-е годы классификации, автор подразделяет мобильные крепости (в просторечии: черепахи) на легкие и тяжелые согласно установленному на них вооружению, что может породить некоторую путаницу в головах читателей (и, как показало первое издание, иногда порождает).

В отличие от пехоты, для которой определение "тяжелая" подразумевает усиленную броню, все боевые черепахи изначально - бронированные мобильные крепости. Различие по "тяжести" определялось исключительно главным калибром. На тяжелых мобильных крепостях были установлены мощные дальнобойные орудия, на легких - батареи легких скорострельных пушек. Поскольку все орудия размещались в стандартных башнях, то даже в условиях полевого ремонта можно было легко и сравнительно быстро поменять артиллерию мобильной крепости. Т.о. одна и та же черепаха могла выступать как легкая, так и как тяжелая боевая машина.

Центральная колонна нацелилась на Кандалон. Две другие - на укрепленные фланги талийской армии.

Сам город был довольно крупный, раза в два больше Аэлиты но из-за удаленности от границы куда хуже укреплен. Стена, конечно, имелась, но это больше от марсианского климата, чем от врагов. Фортификация Кандалона создавалась чуть ли не во времена Раскола, когда главным врагом был этот самый климат - сейчас-то он заметно мягче! - и главной ее целью было дать возможность защитникам отсидеться в укрытии, а не задать жару врагам.

За последние дни на стене смонтировали кое-какие укрытия для пехоты, но по факту они мало чем отличались от полевых. Разве что наличием под ними двойных каменных стен со встроенными в них башнями. Сверху город прикрывал многослойный купол с армированием. Защитники располагались поверху за парапетом и во внутренних коридорах с узкими бойницами. К последним без тяжелых орудий, способных пробивать стены, толком не подступишься, но и сами они не могли эффективно поражать врага. Хотя там держали оборону ополченцы, на них в любом случае особо рассчитывать не стоило.

Фланги талийских позиций представляли из себя полосу усиленных земляных валов и отдельных редутов, за которыми развернулись укрепленные лагеря. Левый фланг упирался в ферму, за которую не так давно сражались икарийцы. Его защищал портовый корпус.

Это три батальона легкой пехоты, весь боевой опыт которой сводился к редким стычкам с пиратами. Сзади их подпирали три транспортные черепахи, спешно переделанные в боевые машины. Орудия на них не размещались на башнях, а были приварены прямо на корпус. Сектор обстрела получался так себе, зато можно было обойтись без профессиональных артиллеристов, которых, к слову, у портовиков не было.

Правый фланг широкой дугой загибался назад, к северу, а за ним был разбит укрепленный лагерь, над которым развивалось знамя столичного корпуса. Помимо полотнища, на древке была повязана широкая черная лента. Мол, наш цвет! Хотя и желтый, и черный - оба наши, но желтый достался нам в наследство от Торгового концорциума, тогда как черный выделял именно нас из осколков былой империи. На правом фланге наблюдатели ноктов насчитали только два батальона, но вооружение у них было потяжелее.

Леди Анна металась по тесному помещению склада, как волчица в клетке, изнывая от невозможности хоть как-то помочь нашим. Капеллан время от времени заверял ее, что мы уже сделали всё, что могли. Я в углу записывал донесения наблюдателей и старался не отсвечивать.

Сирены по своему обыкновению начали мощную фронтальную атаку. Все три колонны выдвинулись одновременно. Пехота и черепахи двигались неспешно, поливая позиции талийской армии бластерным огнем. Вперед сразу вырвались синие квады, наскакивая на талийские позиции и тотчас откатываясь назад. Мобильные крепости в центре били по стенам, сжигая укрепления и укрывавшихся за ними бойцов.

С талийских позиций велся ответный огонь. Наши наблюдатели заметили несколько попаданий по черепахам, но основной мишенью была сиренская пехота. Согласно военной науке именно пехота занимала вражеские укрепления, поэтому обороняющиеся стремились в первую очередь выбить именно ее. Синие черепахи на правом фланге также заливали беглым огнем позиции талийской пехоты, а не пытались вывести из строя стоящие позади них боевые машины. В общем, как в старые рыцарские, но не рыцарственные времена, когда бои нередко сводились к истреблению на скорость вражеской пехоты.

А вот на левом фланге всё обстояло совсем иначе. Мобильные крепости сирен сразу же взяли на прицел черепахи талийцев. Других достойных целей для них там и не было, однако нашим следовало бы сразу задуматься: а за каким кадавром они вообще туда потащились с их сверхтяжелыми орудиями? Эти пушки - те еще проглоты, на каждую столько энергии надо - хватит запитать полноценную батарею легких пушек. И эта батарея успеет дать несколько залпов, пока одно тяжелое орудие перезаряжается.

Но это я пишу уже вечером, зная, как всё обернулось, а тогда-то никто не сообразил, что это не спроста. Даже леди Анна не обратила на это внимания! Хотя тогда она так себя накрутила, что не до того было. Мы едва убедили ее не устраивать бесполезную вылазку. Сирены в лагере продолжали подготовку к бою, формируя вторую волну атакующих, и мы бы выскочили прямиком на готовых к битве солдат.

Когда бой разгорелся по всему фронту, эскадрон красно-белых трайков атаковал укрепленную ферму. С нее грянул залп, но большая часть разрядов ушла в песок. В юркий трайк на полном ходу вообще попасть не так-то просто, да и шли они рассыпным строем. Причем у поларов рассыпной строй - это вообще какое-то рассеивание на местности, а в единый кулак они собирались перед самым ударом.

Вот и тут они собрались перед самой стеной и дали залп, после чего внезапно не умчались прочь, а резко затормозили, подняв тучу пыли. К счастью, утро выдалось влажным и тяжелая пыль быстро оседала. И когда она осела, наблюдатели с удивлением увидели, как полары, побросав свои трайки, с саблями и пистолями (прим. ред.: легкими трехзарядными бластерами) в руках пошли на штурм главных ворот фермы.

Штурмовых лестниц у них не было, но у фермы и стены не высоки. Полары подсаживали друг друга и с плеч товарищей взбирались на самый верх. Там их встречали меткими выстрелами талийцы. Полары падали, но их место тотчас занимали новые бойцы. Эффект неожиданности сыграл свою роль, и нападающим удалось занять площадку над воротами.

Долго бы они там не продержались. У пилотов и вооружение полегче солдатского, и подготовка нацелена вовсе не на позиционные бои. Однако на помощь поларам уже мчался целый эскадрон синих квадов. Залп из двух сотен стволов обрушился наферму, сметая со стен защитников и подвернувшихся под удар поларов. Последних, к сожалению, смели далеко не всех, и уцелевшие открыли ворота.

Синяя машинерия вошла в ферму как меч в тело. Какое-то время внутри сверкали выстрелы, но это уже была агония. Ополченцы пытались разбежаться, но их со стен перестреляли полары. Сирены тем временем подняли на стены свои квады, и открыли огонь во фланг талийским позициям. И пусть их пушки были не так мощны, как орудия мобильных крепостей, но свою лепту они вносили.

Из-за Кандалона тотчас выдвинулся талийские резервы.

- Зря, - хмуро сказала леди Анна, когда наблюдатели доложили об этом. - Этого они и ждут.

Капеллан лишь кивнул в знак согласия. Мол, слишком разумно. И предсказуемо.

Мобильные крепости сирен тотчас перенесли огонь тяжелых орудий на резервы. Такие пушки были не только мощными, но и достаточно дальнобойными.

Возглавляли резервный отряд две черно-золотых черепахи. Одну накрыли первым же залпом. Черепаха встала и загорелась. Вторая упрямо ползла вперед под градом разрядов. Тоже далеко не уползла, а сирены тем временем выдвинули на поле боя свой резерв: еще четыре мобильных крепости с тяжелыми орудиями. Они выползли на левый фланг, причем из боковых ворот - так ближе - у которых и стояли с самого начала. Похоже, сирены действительно ожидали выхода талийских резервов, причем именно здесь. Как говорит капеллан, это было предсказуемо.

Огонь уже с восьми мобильных крепостей стал просто убийственным. Мощные разряды пробивали целые бреши в пехотных колоннах талийцев. По словам наблюдателей, это были ополченцы. Они быстро смешались и отступили, оставив на песке не меньше сотни тел.

Развивая успех, сирены бросили против талийского левого фланга еще шесть батальонов пехоты с двумя эскадронами квадов. Мобильные крепости продолжали методично разрушать полевые укрепления. Синие войска волнами накатывались на талийские позиции. Тут и там гремели взрывы. То, что не снесли тяжелые орудия, взрывали саперы. Некоторые редуты по нескольку раз переходили из рук в руки, прежде чем сиренам удавалось там закрепиться. И всё же это им удавалось.

Не удивительно, с таким-то перевесом. Портовый корпус, напомню, это всего-то три батальона легкой пехоты. Противник наверняка приплюсует к ним и полуроту фермеров-ополченцев, но, по правде говоря, проку от них оказалось немного.

Примечание редактора: на самом деле о присутствии на ферме столь значительного числа ополченцев сиренское командование узнало лишь из записей спеца Грибова, из чего можно сделать обоснованный вывод, что проку от фермеров действительно было немного.

В общем, вскоре весь левый фланг талийской армии трещал по швам. Резерв поспешил ему на помощь, и на этот раз его вел лично пред-герцог Франк.

Леди Анна высказалась на его счет резко и некорректно, но ее можно понять. Мы сидели в самом сердце вражеской армии, и ничего не могли сделать! А тот, кто мог, выстроил, скажем так, не самую оптимальную стратегию.

Теперь талийские резервы прикрывали четыре черепахи - две боевых и две транспортных, которые, по сути, выступали в роли щитов от огня мобильных крепостей. Свою роль они исполнили, и остались дымящимися остовами на поле боя. Одну боевую черепаху талийцы тоже потеряли на полпути. Еще одна доползла до линии укреплений и обрушила свою мощь на синюю пехоту, но вскоре заполыхала и она.

Правда, за это время талийские саперы малость подровняли счет. Черно-золотые квады устремились в атаку и напрочь смели охранение синих черепах. Сирены бросили против них свою машинерию, но наши саперы успели вывести две мобильные крепости из строя, а еще одну - уничтожить полностью.

Рвануло знатно! У нас на складе пол под ногами вздрогнул. С полок посыпались детали доспехов. Мы замерли. А ну как кто-то зайдет навести порядок. К счастью, сиренам было не до того. Как потом доложили наблюдатели, взрыв буквально вывернул корпус мобильной крепости наизнанку, а ее двигатель отлетел назад на полсотни метров и даже кого-то придавил.

Однако затем синие квады отбросили талийскую машинерию обратно к укреплениям. Тут, скорее, уже следует писать, к остаткам укреплений. Часть из них уже была разрушена, часть - захвачена пехотой сирен. Талийские войска, оттесненные от укрытий и расстреливаемые с фронта и фланга, начали отступать. Пред-герцог раз за разом собирал разрозненные отряды и бросал их в контратаку, но эти удары лишь сдерживали наступление сирен и позволяли отступающим отходить в относительном порядке.

Сирены упрямо двигались следом, явно нацелившись зайти правому флангу в тыл и окружить город. Разгромленные резервы уже ничем не могли им помешать.

К следующему докладу наблюдателей талийцы уже отступали по всему фронту. Позиции на правом фланге заняли сирены, но дальше уже не двинулись. Небось, совсем выдохлись. Перед теми позициями осталось лежать не меньше батальона синей пехоты вперемешку с разбитыми квадами. Над ними символом стойкости талийской армии возвышалась дымящаяся черепаха.

Ополченцы в городе продержались еще около часа. Отсветы бластерного огня под куполом быстро смещались на север, но окончательно угасли только к полудню. Тем же вечером наш отряд скрытно покинул крепость противника. Мы ушли на юг.

В дороге псимарикам ноктов удалось перехватить и частично расшифровать победную реляцию сирен. В ней те похвалялись, будто бы талийская армия потеряла до тысячи человек убитыми, ранеными и пленными, причем большая часть раненых тоже, увы, попала в плен. Кроме того, сирены заявляли дюжину уничтоженных боевых черепах. На самом же деле, даже если считать с транспортами, получалось только десять.

Примечание редактора: в отчет как боевые были включены три переделанных транспорта. Кроме того талийцы потеряли четыре боевых машины на левом фланге и две - на правом. Еще одну черепаху солдаты Сиренской империи сожгли в городе. Также их трофеями стали две боевых черепахи, стоявшие на ремонте, но командир подразделения предпочел взорвать обе. Позднее он обосновал свое решение постоянными контратаками талийцев, которые могли отбить черепах и использовать их как укрепления.

Отдельно командующий сиренской армией отметил потери талийской машинерии. Суммарно на поле боя осталось два эскадрона квадов. У Столичного и Портового корпусов их было всего три, плюс отдельные роты эскорта. Стало быть, там осталась половина нашей тяжелой машинерии.

Свои потери сирены оценили в восемь сотен убитыми и ранеными. Полностью уничтоженными считались только две черепахи. Еще трем требовался серьезный ремонт. Это дело долгое, так что можно и их засчитать в потери. Из машинерии полары потеряли дюжину трайков, а сирены - почти сотню квадов. По словам ноктов, в последнем пункте сиренский командующий заметно поскромничал, но, возможно, речь шла опять же только о полностью уничтоженных машинах.

А еще мы узнали имя нашего врага. Сиренскую армию возглавлял генерал Браун.

Талийская пустошь

Заняв Кандалон, сирены тем же вечером разобрали свою крепость и возвели из нее полукруг, который прикрывал город с севера от возможного контрудара талийских войск. Между старой и новой стеной выстроились боевые черепахи. С охранением, естественно. Это не помешало ноктам там всё разведать, однако без взрывчатки мы всё равно не смогли бы учинить серьезную диверсию.

Кроме того, сирены укрепили потрепанную в боях ферму, заменив ее узорные угловые башенки на боевые черепахи. Это были те машины, которые талийцы сумели лишь повредить. Практично получилось. Пока техники их ремонтировали, черепахи не простаивали в ангаре, а служили укрепленными артиллерийскими позициями. На самой ферме обосновались два батальона солдат с целым эскадроном квадов. Они прикрывали Кандалон со стороны Мелеагра.

К сожалению, там у нас оставался лишь штатный гарнизон в батальон пехоты да летучий отряд трайков, не дотягивавший по численности даже до полуэскадрона. Ну разве что дополнить его крепостными "курьерами". Однако летучий отряд - это в любом случае была не полноценная машинерия, а, скорее, пехота на трайках. Их даже тренировали не как пилотов, а как отряд быстрого реагирования. Вряд ли они могли отбить Кандалон без поддержки основных сил, но, видать, сиренский генерал Браун решил не оставлять нам вообще ни малейшего шанса.

Основные силы талийской армии отступили в Капрос. Это уже был по настоящему крупный город. Во времена Торгового концорциума там располагалась региональная штаб-квартира, отчего Капрос иногда называли старой столицей, хотя таковой, насколько я знаю, он никогда не был. К тому времени, когда господа негоцианты окончательно разругались, уже была основана Талия и наш первый герцог Олег Талийский правил оттуда.

Примечание редактора: вице-король Торгового концорциума, позднее принявший титул герцога Талийского, действительно сразу же перенес столицу своих новых владений в Талию, однако перенос состоялся уже после раздела территорий. Таким образом, формально Капрос был столицей Талийского герцогства в течении нескольких часов.

Известный археолог Ян Батист Зор оценивает это время в три с половиной часа, основываясь на найденных им дневниковых записях адъютанта Олега Талийского, однако подлинность дневника в настоящее время оспаривается рядом исследователей. В любом случае это время не превышает семи часов - это период с двенадцати часов дня (когда был подписан меморандум о разделении территорий) до семи часов вечера, поскольку достоверно известно, что администрация покинула Капрос еще засветло.

Вслед за ушедшими на север талийцами сирены незамедлительно отправили эскадрон синих трайков. Забегая вперед, добавлю, что они лишь вели наблюдение. Пред-герцог Франк несколько раз отправлял против них талийскую машинерию, но сирены всякий раз уклонялись от боя.

Нашему отряду поступил приказ из штаба армии двигаться в Адерфию. Это город к северо-западу от Капроса, столь же древний, но поменьше размерами. Нокты разделили свои силы надвое. Одна рота с нами (мной и леди Анной) ушла вперед. Все раненые и несколько сопровождающих покрепче остались во второй.

- Они будут нас задерживать, - пояснил капеллан Дарик.

Леди Анна от такого пояснения нахмурилась. Выглядело будто бы раненых попросту бросили, чего талийцы никогда себе не позволяли, но это оказалось не так. Отряды ноктов постоянно оставались на связи друг с другом, а когда вокруг второй роты крутился разъезд поларов, что-то, видать, заприметивший, мы тотчас отвлекли внимание на себя.

Отвлекли в стиле ноктов - устроив засаду на другой разъезд, который проезжал неподалеку от нас.

Кстати, вычислить маршрут поларов было не так уж и сложно. Кто хоть раз катался на трайке по пустошам, знает как его мотает вверх-вниз по ухабам, когда идешь на гусеницах. Лапы-то хоть как-то эти перепады высот амортизировали. Поэтому если есть выбор, любой пилот выбирал дорогу поровнее. Пусть даже она не вела прямиком к цели, трайк с лихвой компенсировал лишние метры своей скоростью. А уж разъезд, который не мчался куда-то сломя голову, а патрулировал на местности, выбирал более ровную дорогу вообще не задумываясь, на автомате.

Дюжина ноктов залегла на песке прямо на пути поларов. Присыпав черную броню красноватым песочком, они стали неотличимы от всех прочих холмиков, невысоких и продолговатых. Погода, хвала Юноне, оказалась в тот день на нашей стороне. Ночью был туман, который осел и полностью рассеялся на рассвете, а влажный песок несколько темнее сухого и если где-то сквозь него проглядывала черная броня, она не так бросалась в глаза. Кроме того влажный песок еще и тяжелый, по нему от души не погоняешь.

Надо сказать, что хаоситы, бывало, так же подлавливали пограничников. У нас в корпусе, конечно, проводились тренировки и читались соответствующие лекции, но когда ты в дороге много часов и голова занята другим - всё равно нет-нет да и заедешь куда не следует.

Примечание переводчика: здесь автор употребил выражение "заедешь в ноль", которое может быть непонятно читателям, далеким от истории мира гонок.

Круг, по которому двигались трайки, условно подразделяется на полосы, которые нумеруются начиная с внешней стороны. Во времена войн Маринера первая полоса имела номер "ноль", и обычно служила для остановки поврежденных трайков, которые сходили с дистанции. Сейчас для этого вдоль трассы располагаются специальные карманы.

Во время гонок нулевая полоса, или по простому "ноль" - обычно была свободна, и как "резерв" для сходящих с дистанции, и потому что внешняя полоса в круге - самая длинная, а на гонках дорога каждая секунда.

Однако время от времени некоторые трайки всё равно вылетали на пустую полосу. Да, она чуть длиннее, но на ней не нужно бороться с другими гонщиками и можно разогнаться во всю мощь двигателя. Формально правилами это не запрещалось. Вот только разогнавшиеся трайки нередко на всем ходу влетали в сходящие с дистанции машины, пилоты которых тоже рассчитывали на пустую полосу и не всегда смотрели по сторонам.

От таких столкновений и родилось выражение "заехать в ноль", которое означало - погнаться за легкой дорогой, да наскочить на неприятности.

Разъезд поларов включал в себя десяток трайков. Над одним из них развевалось знамя псимарика. На красно-белом фоне грозно скалился бело-красный лев. Его белая часть располагалась на красном фоне, а красная, соответственно, наоборот.

Такой двойственный лев символизировал притязания поларов на оба полюса Марса. Иногда, когда их особенно заносило, это дополнялось притязаниями и на все территории от полюса до полюса. Полары обосновывали это тем, что якобы первые люди на Марсе появились именно на полюсе, а стало быть, их потомки, по прежнему прозябающие на полюсе, имели права на весь мир.

Кажется, про бесконечность понтов я уже писал ранее.

Примечание редактора: в основе "притязаний" поларов лежит старинная легенда о первопроходцах-землянах, которые якобы впервые высадились не близ Олимпа, как гласили более поздние сказания, а именно на полюсе, где рассчитывали найти большие запасы пресной воды. Однако, надо заметить, что в легенде речь шла конкретно о северном полюсе, а вовсе не о южном, где обитают полары.

За подробностями я отсылаю любопытного читателя к работе Краба Верховецкого "Земляне: миф или реальность?", также вышедшей в нашем издательстве.

Когда полары подкатили к месту засады, нокты разом поднялись на колени и выстрелили в псимарика. Тот вместе с флагом вылетел из седла и грохнулся на песок. Один разряд угодил в турбину, и она полыхнула ярким пламенем. Горящая машина подскочила на ухабе и кувырнулась вперед, чуть не снеся одного из ноктов. Трайк грохнулся прямо рядом с ним. Торчащие вверх гусеницы еще крутились, швыряя в бойца красный песок. Я видел, как он потом счищал его с визора.

Остальные полары на скорости пролетели мимо, но тотчас развернулись поквитаться за товарища. В этот момент основные силы ноктов выдвинулись из-за скал, и дали по ним залп. Поток сияющих разрядов уничтожил пару трайков. Еще один пошел юзом и завалился на бок. Пилот вылетел из седла и покатился по песку. Его тотчас застрелили.

Уцелевшие трайки быстро рассредоточились, но не удрали, как я от них ожидал. Всё-таки порядка сотни стволов против шести - это не тот расклад, в котором можно на что-то рассчитывать. А уж на что рассчитывал тот полар, который помчался в атаку с саблей наголо, вообще было выше моего понимания. Его, разумеется, сразу застрелили. Полар из последних сил швырнул в ноктов саблю. Клинок вонзился в песок, и там остался.

Остальные трайки, выписывая зигзаги по песку, палили по ноктам. Одного бойца им удалось подстрелить, после чего полары, наконец, сочли месть свершенной и дали деру. Уйти удалось всего троим, да и тех отпустили, чтобы они подняли тревогу.

Наш подстреленный боец был, по счастью, только ранен. Пока медик оказывал ему первую помощь, я осмотрел уцелевший трайк. Внешне поларская модель мало отличалась от нашей. Тот же треугольный корпус поверх турбины, крохотная кабина, куда едва втискивалась нижняя половина пилота, и руль с двумя рукоятками.

Пушка у них крепилась не на выдвижной штанге, как у нас, а располагалась в крохотной башенке перед пилотом. Так пилот мог управлять пушкой вручную, для этого в задней части башенки была отдельная рукоять со спусковым крючком, но когда вы несетесь по бездорожью, вам нужны обе руки для управления трайком, и нажать на крючок вы сможете разве что зубами. Кстати, дотянуться действительно можно. Но если серьезно, то использовать эту пушку вручную можно было разве что остановившись.

Зато наша модель могла вести огонь на ходу на все 360 градусов, а вот эта башенка, развернувшись назад, упиралась стволом прямиком в грудь пилота. Шикарный способ застрелиться! Кстати, в горячке боя, когда ствол крутится туда-сюда, а машину бросает на ухабах из стороны в сторону, застрелиться можно и не имея к тому желания. Нет, тут у нас явно было сделано лучше.

А вот что мне понравилось у поларов, так это встроенные по бокам от кабины два бронированных кармана для снаряжения. В правом покоился пистоль. Карман был сделан аккурат под него, так чтобы рукоятка оружия находилась у пилота под рукой. У нас же карманы навесные. Они здорово болтаются на ходу, поэтому некоторые пилоты возят личное оружие прямо на коленях. При серьезной тряске тоже может случиться всякое.

К сожалению, одиночный трайк принес бы нам больше хлопот, чем пользы, поэтому мы взорвали машину и ушли на север. Следующие пару дней мы укрывались в пустошах от многочисленных патрулей. Стало быть, клюнули. Из второй роты сообщили, что они благополучно вышли из опасного района и полары их больше не преследовали. Теперь они преследовали нас.

Мы шли скрытно, но не ночами, как было бы разумнее, а днем, выдвинув вперед и на фланги наблюдателей. Заметив врага, они подавали сигнал, и мы тотчас прятались. В путь нокты выступали с первыми лучами солнца, и начинали со стремительного марш-броска, постепенно переходя к более медленному и осмотрительному продвижению. У них не было приборов и погодных таблиц, и погоду на день они предсказывали по приметам.

Например, поутру, пока отряд был еще в лагере, синоптики перекрывали поступление воздуха в яму, где горел костер, и смотрели на дым. Если тот поднимался строго вертикально - ожидали похолодания, а если изгибался - усиления ветра и потепления. Точных цифр никто из черных синоптиков мне назвать не брался, но они им и не требовались. Практичных ноктов интересовало только: будут ли бойцы мерзнуть в пути и следует ли им шагать быстрее, чтобы согреться, или же припечет солнце и люди под открытым небом будут страдать от жажды.

Если сновавшие тут и там рыжие ящерки рылись в песке, словно бы купаясь в нем, ожидали бурю. Кстати, действительно через пару часов поднялась песчаная буря, да такая, что вытянутой руки не видно. А вот с росой поутру на скалах нокты промахнулись. Они считали, будто бы ее отсутствие предвещало осадки, но на самом деле это предвещало фермы с ветряными ловушками, которые высасывали из воздуха всю влагу.

К одной такой ферме мы вышли в полдень 32 Майя. К сожалению, к тому времени от нее остались лишь стены со следами копоти. Думаю, спалили ее пару дней тому назад. Разгромили так, словно тут порезвилась целая банда хаоситов. Вот только хаоситы непременно бы выложили тела убитых на виду, чтобы все сразу видели, какие они кровожадные мерзавцы. Наверно, ферму сожгли полары или сирены. Мы похоронили убитых фермеров на заднем дворе, и двинулись дальше.

Примечание редактора: армия Сиренской империи всегда строго следовала обычаям и правилам войны. К сожалению, того же нельзя сказать про некоторых из ее союзников, а уж "мародеры" и "наемники" во все времена считались практически синонимами. Разумеется, офицеры Сиренской империи строго пресекали мародерство, но нередко отряды союзников и наемников действовали независимо на отдельных направлениях.

Также нельзя полностью сбрасывать со счетов банды из Пустошей, которые быстро подтягивались на любой театр военных действий и охотно грабили побежденных.

Что до солнечных бурь, то тут нокты, как и все прочие, следили за небом, а если его не видно - надеялись на лучшее. Но всегда были готовы к худшему.

Худшее наступило ближе к вечеру 32 Майя. В небесах сверкнула ядовито-зеленая молния.

- Буря! - по привычке громко объявил я.

- Видим, - вдвое тише отозвался идущий рядом со мной брат Аварик.

Нокты прямо на ходу уже разворачивали генераторы защитного поля. Это были сборные компактные модели. Генератор состоял из восьми частей, каждую из которых мог унести один человек. Удобно. Опять же, малые поля не так заметны, как развернутый полноценный купол. Да если и заметили бы, вполне могли принять за каких-нибудь бродяг. В пустошах без защиты от солнца шлялись только хаоситы, да и у тех рассудок иногда просыпался.

Однако и укрыться под таким куполом смог бы едва ли десяток человек. Кроме того, достаточно потерять в походе всего одну деталь, и весь генератор становился бесполезным хламом, а солнце шутить не любит!

Вот только вместо того, чтобы понатыкать отдельных куполов и попрятаться под ними словно в палатках, нокты собрали из них целый комплекс. Если где и потерялась деталь, ее тотчас заменяли аналогичной из соседней сборки. У всего отряда была одна и та же модель генератора.

Мы остановились в проходе между скалами и всю эту сборку подняли на выдвижных мачтах. Когда поле включилось, оно походило на призрак лоскутного одеяла, однако накрывало вполне приличную область, где целая рота разместилась со всеми возможными в полевых условиях удобствами и пребывала там в полной безопасности.

Буря продолжалась около получаса. Она была слабенькой, максимум на двоечку, но под открытым небом и такая могла попортить здоровье. Едва она стихла, нокты свернули лагерь. На очистку время не тратили. Спецы быстро разобрали всю конструкцию, отключая генераторы последовательно, начиная с самых дальних. Защитное поле пропадало постепенно и если какая-то зараза всё еще оставалась в воздухе, она оседала туда, где уже никого и ничего не было. Интересно, кстати, как бы нокты провернули тот же трюк в условиях сильного ветра?

Пока одни спецы выносили генераторы, другие оперативно разбирали их на части и распределяли груз между бойцами, так что к тому моменту, когда первые закончили свою работу и очистили броню - отряд был уже готов выступить в путь.

Адерфия

Запись для истории: в Адерфию мы прибыли ранним утром 35 Майя всё того же 512 года. Могли бы и ночью, но ночью все входы-выходы были закрыты, да и охрана, как выразился капеллан Дарик, могла быть излишне настороже. То есть вначале стреляли, а потом смотрели, кто там во тьме шарахался.

Да не будь с нами леди Анны, небось, и днем бы пальнули, увидев ноктов. Всё-таки не популярны у нас чисто черные доспехи. Собственно, эти бравые сектанты вообще были мало где популярны. Не то чтобы их не любили, скорее, просто боялись. Слухи-то ходили по побережью самые зловещие. Однако, как совершенно правильно говорила леди Анна: лучше, чтобы те, кого все боятся, сражались на нашей стороне. Тем более что в эффективности наших черных союзников я убедился лично.

Примечание переводчика: говоря о слухах, автор использует слово "малефициум", которое не имеет однозначного перевода со старомарсианского и означает как делание зла, так и черную магию (что, в каком-то смысле, тоже творение зла). Обычно оно использовалось в значении - творить зло с помощью темных ритуалов. Как правило, речь шла о кровавых жертвоприношениях.

Примечание редактора: подобная практика действительно существовала среди некоторых примитивных культов во времена Раскола, когда захваченных в бою пленников приносили в жертву божествам, однако, как известно, нокты не брали пленных. Раненых они добивали на месте, либо же, если не считали их опасными для себя, оставляли на поле боя.

Кстати, о союзниках. Они всё-таки прибыли! Днем раньше (то есть 34 Майя) в Адерфию вошел ударный корпус амазонок.

Формально Амазония была независимым государством под протекторатом Олимпа, навроде нашего Талийского герцогства. У них было свое правительство, гордо именуемое Дом моря. Эдакий совет адмиралов во главе с гранд-адмиралом. Амазония - это прежде всего флот, причем флот огромный. Если брать в расчет только океан, то, наверное, половина кораблей там ходила под зеленым флагом.

Примечание редактора: и тогда, и теперь далеко не все корабли под зеленым флагом принадлежат к амазонскому флоту. Многие малые государства, так сказать, арендуют у амазонок право плавать под зеленым знаменем, что обеспечивает им определенную защиту - немногие пираты осмеливаются атаковать амазонские корабли, и те, кто осмеливаются, обычно долго не живут. Амазонский военный флот всегда славился своей эффективностью и, надо заметить, всяким отсутствием гуманизма.

Однако фактически всем в Амазонии заправлял Олимп. Вот такой вот углубленный протекторат. Благодаря ему у Олимпа был самый большой флот на планете, и формально никакой ответственности за то, чем этот флот занимался.

Если морячки что-то начудили - все претензии к Амазонии, а тем на них плевать, потому что они под защитой сильнейшего государства на Марсе! Нет, я не хочу сказать, будто бы амазонки бессовестно пиратствовали на торговых путях. Совсем наоборот! Вот только в погоне за пиратами они регулярно позволяли себе лишнее, включая захват морских портов, где, скажем так, излишне лояльно относились к пиратским кораблям.

Впрочем, Талия никогда не привечала разбойников.

Примечание редактора: за исключением ноктов.

Прибытие амазонок, конечно, здорово подняло моральный дух горожан, однако, как я уже писал ранее, Амазония - это прежде флот. Дарёной ящерице, конечно, хвост не замеряют, но сведенные в батальоны абордажные команды - это вовсе не то же самое, что батальоны тяжелой линейной пехоты.

Впрочем, собственные наши силы вообще состояли из пары батальонов местных ополченцев, да отдельной "знаменной" роты. По уставу последние - это рота почетного караула, прикрепленная к конкретному флаг-офицеру. В данном случае, к леди Анне.

Она так и оставалась "флагом", хотя, на мой взгляд, штабу уже пора было бы переподчинить ей войска в Адерфии. Всё равно, не считая ополченцев, здесь у нас одни союзники. А сейчас получалось, что у амазонок свой командир, у ноктов - свой капеллан, у ополченцев двоевластие в лице двух капитанов и даже знаменная рота формально не была полностью в распоряжении леди Анны.

Да и кто должен был распоряжаться во всем этом бардаке - тоже оставалось под вопросом. Формально всеми резервами командовал лорд Понтий, однако если сирены не двинутся прямиком на Капрос, а обойдут его с западной стороны, где местность заметно ровнее, то мы окажемся на правом фланге талийской армии и тогда командовать должен был пред-герцог Франк.

Леди Анна по этому поводу даже переговорила с самим герцогом Михаилом, но, судя по тому, насколько раздраженной она выглядела, когда покинула центр связи - разговор не задался.

- Идем, Грибов, - сказала она мне. - Сирены уже подходят к Адерфии. Надо оценить наши силы.

Забегая вперед, добавлю, что на самом деле к Адерфии подошли лишь разъезды сирен на трайках общей численностью до эскадрона. Для штурма города даже с налету этого, конечно, маловато, однако, понятное дело, за трайками двигались и основные силы сиренской армии. Как и следовало ожидать, они обходили Капрос с запада.

Мы отправились в казармы. В Адерфии это целый комплекс из дюжины зданий со своим куполом. Отстроили его, конечно, не из заботы о военных. Тут размещался наземный порт (прим.ред.: перевалочная база). Солдаты в нём и службу гарнизонную несли, и грузы охраняли.

Ноктам выделили в казармах отдельное крыло, но там мы застали всего человек сорок. Все они собрались в общем зале, где то ли молились, то ли слушали лекцию. Толком я не разобрал. Капеллан Дарик немедленно прервал мероприятие, чтобы достойно поприветствовать леди Анну. Остальные нокты, как оказалось, отправились встретить отставшую вторую роту и провести ее в город. По словам капеллана, они должны были вернуться где-то через день.

Леди Анна со всей дипломатичностью - когда надо, она это умеет - спросила, кто санкционировал эту операцию.

- Лорд Понтий лично, леди, - ответил капеллан. - Он распорядился вытаскивать раненых в первую очередь и даже не спрашивать разрешения.

Леди Анна кивнула. Да, пустоши - не место для раненых. Там и здоровым-то по хорошему делать нечего. Но ведь можно же было сообщить об этом! Если бы леди Анна не затеяла инспекцию, мы бы и не знали, что у нас отсутствовала целая полурота матерых диверсантов!

Талийские ополченцы упражнялись на плацу. Здесь тоже был явный "некомплект", однако капитан Ромов, который тут командовал, сообщил, что остальные стояли в карауле на городских стенах. Знаменная рота располагалась в башне близ городских ворот, но у них хотя бы хватило соображения оставить леди Анне псимарика для связи. Это был мой знакомый Барс.

- Отлично, - сказала леди Анна, и тотчас приказала ему отправить сообщение пред-герцогу Франку.

Тот ответил, что тоже пока не в курсе распоряжений Понтия. Леди Анна вслух выразила свое неудовольствие, после чего приказала узнать у герцога Михаила, кто же здесь, поглоти их всех Харон, командует. Барс послушно сосредоточился. Леди Анна нетерпеливо прохаживалась туда-сюда по коридору, как волчица в клетке.

Вообще псимарики могли обмениваться сообщениями и на ходу, и даже с поля боя, но чем меньше отвлекающих факторов, тем четче получился бы образ сообщения, а сообщения для герцога, понятное дело, должны быть настолько аккуратны, насколько это вообще возможно.

Ответа долго ждать не пришлось.

- Командуют Франк и Понтий, - сказал Барс. - Простите, леди Анна, так в сообщении.

По крайней мере, было ясно, что ответил лично герцог, а не кто-то по его поручению. Чиновник не осмелился бы опустить титулы. Леди Анна недовольно фыркнула, и быстро зашагала по коридору. Мы с Барсом едва поспевали за ней.

Несмотря на внутреннее раздражение, в казарму амазонок леди Анна, как всегда, вошла образцом спокойствия и дипломатии. Союзниками командовала леди-капитан Катарина - высокая статная женщина с алыми, как пламя, волосами. Даже формально у амазонок был матриархат, и женщин в корпусе, в том числе на командных должностях, было побольше, чем мужчин.

Корпус состоял из четырех батальонов легкой пехоты с тяжелым вооружением. Если у нас в пехотном батальоне на триста солдат приходилось порядка полусотни спецов, то у амазонок на двести пятьдесят солдат их было аж сто двадцать! Для городских боев - то, что нужно, но вот как раз до боев в городе доводить бы не хотелось. Это же всё-таки наш город.

Впрочем, на Олимпе, небось, понимали что к чему, и корпус амазонок был усилен полноценным батальоном тяжелой пехоты. Его бойцы носили черно-зеленую броню Ордена Медузы Венерианской (которая также известна как Медуза Афрельская).

Это военно-религиозный орден под протекторатом уже Амазонии. О самой Медузе мало что известно, кроме ее очевидной связи со вторым месяцем года, а вот ее последователи прославились на весь Марс использованием в бою всевозможных ядов. Поговаривали, будто бы они и радиацией баловались, но доказательств этому я не видел, да и верится в такое с трудом. Одно дело таскать с собой герметичный контейнер, наполненный ядом, и совсем другое - фонящий смертью блок с изотопами.

Примечание редактора: подобные слухи и сейчас встречаются. Перед публикацией "Хроник…" мы обратились за консультацией в центр военной медицины Сиренской империи. Профессор Смит пояснил, что существует целый ряд ядов, отравление которыми имеет симптомы, схожие с лучевой болезнью. При этом воздействие этих ядов отличается от радиационного заражения, и ошибка в диагностике может дорого обойтись пациенту.

У медуз стояло на вооружении шесть "штурмовых транспортов". Это такие черепашки-недомерки с отличной броней и кое-какой артиллерией. Выпускать их в лоб против тяжелых пушек, пожалуй, было бы всё же самонадеянно, но в целом они смотрелись очень неплохо.

Пока леди Анна инспектировала технику, я успел перекинуться парой слов с Барсом. Как оказалось, их рота - это всё, что осталось от того батальона, который вышел с нами из Аэлиты.

Во время битвы за Кандалон батальон находился в охране резервного лагеря. В хаосе отступления им не успели вовремя передать приказ об отходе и они храбро, но недолго сдерживали натиск сирен. Даже успели взорвать кое-что из брошенного снаряжения, чтобы оно не досталось врагу. Затем выжившие долго выходили через пустоши. В итоге уцелевших свели в одну роту, да и на ту едва наскребли!

За проявленный героизм рота получила имя собственное - "Аэлитская", и новое назначение в качестве знаменной роты леди Анны. По словам Барса, многие солдаты считали последнее даже более почетной наградой, чем имя. Как я уже отмечал, леди Анну у нас любят. Хотя, увы, и не все ее ценят столь высоко, как она того заслуживает.

Когда мы покинули амазонок, леди Анна через Барса доложила герцогу положение дел и сообщила, что готова возглавить оборону города. На это, увы, последовал отказ. Мол, всей нашей армией командует пред-герцог Франк, и ей это хорошо известно. Леди Анна заверила герцога, что вовсе не планировала свергать брата, а лишь хочет ясности в вопросе: кто и за что отвечает.

- Пока я жив, я за всё отвечаю, - ответил герцог. - Я - ваш герцог!

Затем он вновь напомнил леди Анне, что непосредственное командование возложено на его детей - пред-герцога Франка и лорда Понтия. Леди Анна в свою очередь напомнила герцогу, что детей у того вообще-то трое.

- Но только двое сыновей, - ответил на это герцог. - Ты мою корону не унаследуешь, а им еще править Талией.

- Как они управляют, скоро править нечем будет, - резковато парировала леди Анна.

Наверное, зря она погорячилась. Всё-таки герцог Михаил - прежде всего воин, а не дипломат. Он тоже вспылил, и даже псимарик, привыкший отрешенно служить транслятором сообщений, явно смущался, донося до леди Анны волю герцога без искажений.

Вкратце суть его неудовольствия сводилась к тому, что его дочь, унаследовав все лучшие черты своего отца, не унаследовала самое главное - его пол. Справедливости ради надо заметить, что правила позволяли женщине наследовать не только титул, но и корону, однако наш герцог был в этом вопросе, как он сам выразился, строгим традиционалистом. Традиции - это святое. Но за леди Анну мне всё равно стало обидно.

Тем более что традиции, или, если говорить точнее, "порядок наследования короны" времен до реформации, не исключали женщин полностью. Корона передавалась лучшему воину и полководцу, поскольку только такой правитель мог защитить свой народ. Да, как правило, это был один из сыновей правителя, которого с детства готовили к этой роли, однако бывало, что корону совершенно законно наследовала и дочь правителя, доказав свое право на нее на поле боя, как, например, знаменитая Сола Киммерийская.

Так что если следовать традициям, то леди Анна была более чем достойным претендентом на герцогскую корону Талии. А возможно даже - первым претендентом.

Примечание редактора: последнее предложение было позднее подчищено, возможно, самим автором. Тем не менее, оглядываясь на весь ход Талийской кампании, с ним сложно не согласиться.

В финале беседы герцог распорядился, чтобы к завтрашнему дню леди Анна была готова достойно представлять флаг Талии на поле боя. Леди Анна раздраженно поинтересовалась, когда это она представляла его недостойно. Тут, даже на мой верноподданный взгляд, герцога немного занесло на повороте. Думаю, он и сам это понял. Ответа на последний запрос не последовало. Разговор был окончен. Нам предстояло готовиться к бою.

Леди Анна приказала мне подготовить прогноз погоды. С местным оборудованием это не составило никакого труда. Утром температура воздуха ожидалась в районе +18 градусов с постепенным повышением до +21. Тепловато, но не спаримся. Псионический фон - порядка 0.1, это вообще почти ничего, утром будет отличная связь. Днем, понятное дело, псимарики нагонят. Давление чуть ниже нормы. Ветра пока не было, но с пониженным давлением - будет. Влажность воздуха близка к 40. Проще говоря, будет сухо и пыльно.

- Идеальная погода для тяжелой машинерии, - так сократила леди Анна мой доклад.

По существу, верно. Квадам пыль нипочем. Трайкам, если умеючи, тоже, но у нас же ополченцы. Сколько из них настоящих гонщиков?

Городское ополчение у нас формировалось из добровольцев. Его ядром выступал отряд городской стражи - это те самые крепкие ребята, что ловили на улицах преступников и раздавали тумаки всяким бузотерам во время беспорядков. К ним присоединялись все желающие сразиться с врагом и более-менее умеющие это делать. Причем чем дальше от границ с Пустошами, тем "более" перетекало в "менее".

Всю эту компанию вооружали из городского арсенала чем Юнона-защитница послала. Опять же, чем дальше от границы, тем она была менее щедра, поэтому многие являлись на сборный пункт со своим оружием и снаряжением. С одной стороны, свое обычно было лучше казенного, с другой - получался тот еще винегрет. Особенно по части машинерии. Ее даже в отдельный эскадрон не выделяли, а прикрепляли к батальону тех же ополченцев в качестве летучего отряда.

Хотя по большому счету там весь батальон - летучий отряд. Вооружение - разнородное, численность - как карта ляжет, спецов нет, а если и есть - у них, как правило, ничего толком нет, ну и, скажите мне, что можно планировать с таким воинством, кроме как срочно заткнуть ими какую-нибудь дыру в обороне? Спросите, почему же их тогда вообще призывали? Да потому что когда собирали ополчение, уж чего-чего, а недостатка в дырах в обороне уж точно не было.

Однако нам с ними предстояло не обороняться, а наступать!

- Генерал Браун допустил серьезную ошибку, разделив свои силы, - сказал по связи пред-герцог Франк. - Мы должны атаковать немедленно, пока он не догадался ее исправить.

Да, это был наш шанс.

Генеральное сражение

Мы выступили утром 36-го Майя с первыми лучами солнца. Мы - это корпус амазонок, батальон наших ополченцев и знаменная рота с леди Анной во главе. Одновременно из Капроса выступила талийская армия.

Армия сирен располагалась лагерем в Пустошах к югу от нас (и, соответственно, к западу от Капроса). Разведчики сообщали о двенадцати синих батальонах и одном батальоне дедалийцев. У нас на круг пехоты было побольше, однако у сирен сплошь линейные части в броне. Тут я бы сказал, что по пехоте мы были примерно равны.

Примечание редактора: талийская армия состояла из восьми батальонов пехоты, из которых три значились как городское ополчение. Ее сопровождали восемь транспортных черепах с легкими пушками. Талийская машинерия под личным предводительством пред-герцога Франка следовала отдельно, обходя лагерь с юга.

Кроме того, сирены за ночь выстроили кое-какую оборону, однако ею уже занимались выступившие в ночи нокты.

Главной же проблемой, по мнению леди Анны, должна была стать тяжелая машинерия. Сирены были готовы выставить против нас четыре эскадрона квадов. На равнине им будет где развернуться! А у нас квадов оставалось на пару эскадронов, причем столичные нигде, кроме парадов, раньше толком и не участвовали. Пред-герцог Франк, конечно, рассчитывал на наши трайки, благо их у нас было вдвое больше, чем у противника, но леди Анна его оптимизма не разделяла.

- Барс, отправьте сообщение ноктам! - приказала она псимарику. - Пусть смотрят в оба и особенно следят за квадами.

Тот на ходу переслал приказ. Нокты тотчас ответили, что будет сделано, а еще через несколько минут сообщили, что эскадроны сирен построены к бою позади их лагеря. Никаких шансов оперативно устроить серьезную диверсию нет. Разве что подстрелить кого-то из офицеров, но это ж не хаоситы! В любом приличном эскадроне командование передается буквально на лету.

Вскоре мы увидели лагерь сирен. Точнее говоря, целых три походных лагеря, расставленных в виде равностороннего треугольника. Из укреплений там были разве что земляные редуты, однако позади них возвышались мобильные крепости. По сообщение ноктов, на круг у сирен было две дюжины черепах. Три из них были заминированы. С остальными нам предстояло разбираться самостоятельно.

- Леди Анна, пред-герцог Франк сообщает, что его силы заняли исходную позицию, - доложил Барс. - Нам приказано действовать согласно плану.

На западе показались колонны черно-золотой пехоты, над которыми возвышались корпуса черепах. Они на ходу перестраивались из походного порядка в боевой. Я бросил долгий взгляд на небо. Чисто, и никаких сполохов. Надеюсь, Юнона-защитница будет милостива и бури не случится. Нам очень нужна эта победа.

- В атаку! - скомандовала леди Анна, взмахнув алебардой. - За Талию!

Ополченцы нестройно подхватили, однако в атаку первыми двинулись медузы с амазонками. Впереди шли шесть штурмовых транспортов. Часть медуз разместилась на их броне, остальные шли следом, укрываясь за машинами. Получился эдакий единый бронированный кулак.

На флангах, но всё же несколько отставая, построились две колонны амазонок по батальону в каждой. Спецы сгибались под тяжестью своей амуниции. Псимарики размахивали флагами. Вскоре со знамен уже фиолетовые искры посыпались.

Над позициями сирен тоже полыхало псионическое зарево. Солдаты в синих доспехах готовились к бою.Стало быть, сирены. Сине-зеленых нигде не было видно.

Примечание редактора: батальон дедалийских наемников находился в западном лагере, на который наступала талийская армия.

Леди Анна, понятное дело, была среди медуз. Знаменная рота несла флаг, место которого - во главе атакующих сил, а место "флага" - рядом с флагом. Не перед транспортами, конечно - это было бы не храбростью, а просто безумием, но сразу за ними, да еще так близко, чтобы быть по сути вместе с ними.

Оставшиеся два батальона амазонок во главе с леди-капитаном Катариной шли во втором эшелоне.

Примечание переводчика: автор использует старый термин "флуктус" - "волна" который имеет то же значение, что и современный "эшелон" - тактическое разделение отряда на несколько частей, которые идут в атаку одна за другой, подобно волнам, набегающим на берег.

Наши ополченцы прикрывал правый фланг. Фактически они служили живым щитом от атаки сиренских квадов. Я уже говорил, что ополченцы зачастую затыкали собой дыры в обороне? Вот это оно и есть. Самой дыры, правда, пока нет, но четыре эскадрона машинерии проделали бы ее в один момент. Еще момент у них ушел бы, чтобы смести с дороги ополченцев. Вряд ли больше, а потому нам надлежало взять укрепленный лагерь сирен сходу, пока квады не подошли. Я начинал понимать, почему леди Анна сочла план битвы авантюрой.

Однако отступать было уже поздно. Уже засверкали первые вспышки бластеров, и тут же прогремели два мощных взрыва. Позиции сирен прямо перед нами подпирали четыре черепахи, и парочка слева превратилась в груды дымящегося железа. Причем хорошо так дымящегося, и горящего не хуже. Из трещин в броне то и дело вырывались языки пламени. Клубы маслянисто-черного дыма поднимались в небо, сбиваясь там в единую тучу.

Вдали эхом отозвался третий взрыв. Надеюсь, там рвануло не хуже.

Примечание редактора: Во всех трех черепахах нокты сумели заложить взрывчатку в топливную систему. Взрывы были более эффектны, чем эффективны (баки с топливом являются целью номер один для вражеских саперов, и потому боевые машины Сиренской империи проектируются так, чтобы возможный взрыв был направлен вовне, а не внутрь черепахи), однако начавшийся следом пожар полностью уничтожил машины изнутри.

Сирены явно растерялись от такого поворота событий, и тут наш бронированный кулак обрушился на их головы. Штурмовые транспорты двигались так быстро, что мы за ними почти бежали. Десант спрыгнул на песок, и правильно сделал! Две оставшиеся черепахи открыли по транспортам беглый огонь. Однако те и были рассчитаны на подобный теплый прием. Они упорно ползли вперед, а их пушки, в свою очередь, молотили по позициям синей пехоты.

Жахнули бомбарды, установленные на крышах транспортов. В сирен полетели ядра, оставляя за собой светящийся ядовито-зеленым след. Они разорвались на передовых позициях и окутали их зеленоватым туманом. Впрочем, он быстро рассеялся, и я не заметил каких-то серьезных потерь у противника. Всё-таки солдатская броня - это не лохмотья хаоситов. Однако какое-то время сиренам там было не до нас.

- Штурм! - прокатилось над рядами медуз. - Штурм!

Псимарики замахали флагами, и солдаты в черно-зеленой броне устремились в проходы между транспортами. Леди Анна, понятное дело, была вместе с ними. Ее алебарда с черно-золотыми лентами заметно опередила официальное знамя. Наши, конечно, старались не отставать, но медуз пропустили вперед. Всё-таки по плану это они должны были идти первыми, но у леди Анны все союзники - "наши" (примечание переводчика: здесь автор вновь использует старомарсианское "фратрум", подчеркивая единство талийских и союзных им сил в глазах леди Анны), и нам с Барсом только что и оставалось - прикрывать ее по мере возможности.

Медузы шли в атаку не традиционными для континента колоннами, а зубчатыми цепями, где каждым зубом выступал не отдельный боец, а целый десяток; который зачастую включал в себя не только стрелков, но и спецов с тяжелым вооружением, и саперов с их смертоносным грузом. Ударная мощь у цепи, конечно, меньше чем у колонны, зато она позволяла давить сразу во множестве мест. И они давили!

Сирены держались. Солдаты палили друг в друга и то и дело сходились в яростной рукопашной. Ярость разгоняли псимарики с обеих сторон. Спецы устанавливали тяжелое вооружение прямо на земляных брустверах и палили практически в упор. Транспорты, опасаясь попасть по своим, сосредоточили огонь на башнях сиренских черепах. Те же, напротив, взялись за черно-зеленую пехоту.

- Вперед! - восклицала леди Анна, снося синих своей алебардой.

Следуя за ней, мы заняли один из редутов. Вышвырнули оттуда сирен, потом они вышвырнули нас, потом снова мы их, и позиция осталась за нами. Правда, на тот момент от самой позиции мало что осталось. Разве что трупы, обозначавшие где шел бой за нее.

Медузы без лишних сантиментов установили прямо на телах пару тяжелых бластеров и открыли огонь по соседней позиции. На нас обрушился огонь с черепахи. Полыхнуло прямо у меня перед носом, да так, что я через забрало шлема жар почувствовал. Барс помог мне подняться на ноги. Как оказалось, мы потеряли тяжелый бластер, двух техников и немалый процент от моей нервной системы. Затем к черепахе прорвались саперы, и повзрывали ей все орудийные башни. Дымящаяся машина начала отползать назад.

Одновременно раздался боевой клич амазонок, больше похожий на оглушительный визг, от которого еще долго потом звенело в ушах - не иначе, псимарики постарались! - и сразу две зеленых колонны врезались во фланги вражеских позиций. Амазонки сходу заняли угловые укрепления, и сирены начали откатываться назад.

Последняя синяя черепаха, прикрывая отступавших, стояла до последнего. Когда саперы снесли ей все башни, экипаж продолжал вести огонь через щели из личного оружия. Две амазонки забрались на броню. Одну тотчас подстрелили. Другая заложила небольшой заряд, и тихий - на общем фоне - взрыв сорвал броневой лист с двигателя. В него тотчас полетел заряд помощнее, а сама амазонка шустро соскочила на песок.

Вот тут рвануло как следует. В небо ударил столб пламени, за которым лениво поползли клубы дыма. В машине начался пожар, но и это не уняло засевших в ней сирен. Медузы взорвали борт, вырвав еще пару бронелистов. В образовавшийся проход полетели гранаты, а потом устремились стрелки. Последние, впрочем, не менее резво выскочили обратно. Внутри бушевало пламя, и оно поглотило всех, кого не застрелили во время штурма.

Позади сгоревших черепах начинались лагерные постройки. Сирены зацепились за них, а мы развернулись вдоль черепах, перестреливаясь с врагом и переводя дух.

Линию земляных укреплений мы практически сравняли с землей. На разрушенном редуте горел штурмовой транспорт с развороченным бортом. Должно быть, до него добрались синие саперы. Остальные транспорты доползли до сгоревших черепах и встали с ними в линию. Техники спешно выгружали из их трюмов бронелисты и возводили полевые редуты. По всем правилам военного искусства с минуты на минуту должна была последовать мощная контратака. Конечно, толку возвращать земляные укрепления нет никакого, но если не врезать по нам, то мы сейчас подтянем батальоны второго эшелона и врежем по ним, а там уже лагерные постройки, припасы и оборудование.

Но пока было тихо, я со своими бинокулярами осторожно взобрался на корпус черепахи и осмотрелся. Надо же для истории прояснить картину, да и леди Анна очень хотела знать, что вокруг происходило. Псимарики так фон разогнали, что сообщения если и доходили, то настолько излохмаченные, будто это они с боем прорывались. Пока я наверх карабкался, Барс как раз пытался развернуть очередное послание и поминал всех богов.

Талийская армия ворвалась в соседний лагерь и тоже теснила врага. Там пылали постройки и взорванные черепахи. Последние, к сожалению, не только синие. Талийцы потеряли как минимум две черепахи: одна горела еще на подступах к лагерю, другая, как и у нас, чадила на позициях. Обычно там саперы технику и жгут, подбираясь к ней в хаосе боя под прикрытием простых стрелков.

Вдали, за третьим лагерем сирен, висело огромное облако пыли. В нем сверкали вспышки выстрелов и мелькали темные силуэты квадов и трайков. Я подкрутил мощность бинокуляров до максимума. Намного лучше не стало. Впрочем, основную канву событий я представлял вполне отчетливо.

Пред-герцог попросту обошел вражеский лагерь, и у синей машинерии выбор оказался небогатый: или атаковать самим, или принять в поле удар талийской машинерии, а у нас всё-таки два эскадрона квадов. Машины сошлись лоб в лоб, однако наши трайки перед сшибкой вырвались вперед и дружно пошли юзом, поднимая пыль. Этот трюк регулярно использовали против нас хаоситы, чтобы за пылевой завесой провернуть заранее намеченный маневр. Судя по тому, что я мог наблюдать, трайки орудовали на флангах, пока квады перемалывали друг друга в лобовом столкновении.

- Выглядит так, будто мы побеждаем, - доложил я, спустившись вниз.

- Вот это меня и тревожит, - хмуро ответила леди Анна. - Это было слишком легко. Похоже на западню.

- Похоже, - отозвался командир медуз. - Но пусть попробуют вынуть нас из этой крысоловки.

Это был высокий мужчина в черно-зеленом мундире, худой и гибкий, точно змей. Я надеялся узнать его имя для своей хроники, но не удалось, а спросить прямо я не решился.

- Если это западня, - сказала леди-капитан Катарина. - То остальную часть лагеря мы возьмем без серьезных проблем.

Мне понравилось ее умение видеть во всем что-то хорошее. Лагерь мы, кстати, заняли довольно быстро. Сирены всерьез цеплялись только за "ворота" - это был въезд в лагерь, обозначенный парой орудийных башен. Подступы к нему прикрывали пятиугольные редуты как с наружной, так и с внутренней стороны. Вот там была драка. Мы трижды в атаку ходили, причем всякий раз доходило до рукопашной. У медуз действительно клинки были чем-то намазаны. В рукопашной валили сирен сразу и наповал, но те дрались до последнего. Во всех смыслах. Когда пал последний защитник ворот, все прочие сирены из лагеря уже убрались.

Талийская армия тем временем взяла второй лагерь. Далее, согласно плану, нам надлежало совместно атаковать третий лагерь сирен. Там укрепления выглядели поосновательнее, однако не такими уж непреодолимыми. Навскидку мы потеряли на штурме первого лагеря порядка батальона солдат, и столько же оставили здесь сирены. Если во втором лагере картина была аналогичная, то соотношение сил по-прежнему позволяло нам рассчитывать на успех.

По крайней мере, пока вражеская машинерия была занята борьбой с нашей и не могла вдарить по нашим флангам. Это также означало, что хорошо бы нам поторопиться с захватом третьего лагеря.

- Надо укреплять позиции и готовиться к обороне, - решительно заявила леди Анна.

Амазонки чисто для проформы напомнили, что это не по плану, после чего их спецы приступили к возведению укреплений. А вот капитан ополченцев Ромов чуть не взбунтовался. Мол, какая оборона?! Побеждать надо! Тем более что и от талийской армии пришло сообщение, что они уже выступают на штурм третьего лагеря. Капитан Ромов призывал немедля догонять, а то без нас победят, и заявил, что лично он со своими людьми выступает немедленно. Формально-то он леди Анне не подчинен.

- Тогда идите первым, - спокойно сказала ему леди Анна.

Полагаю, капитан хотел сказать что-то еще, возможно даже что-то дерзкое, однако вовремя вспомнил, что говорит с дочерью герцога, и молча ушел. Леди Анна отправила талийцам сообщение через Барса, что третий лагерь, возможно, западня, но ответа не получила. Достучаться до пред-герцога Франка и лорда Понтия тоже не удалось.

Я уж начал опасаться, что леди Анна отправит меня с донесением в тыл, и мне придется оставить ее тут, но она вызвала пару курьеров из знаменной роты и поручила им любой ценой добраться до капитанов талийских колонн и предупредить их о возможной засаде. Те умчались прочь. Следом мимо нас промаршировала колонна ополченцев с развернутыми знаменами.

Примечание редактора: далее автор излишне многословно излагает душевные терзания леди Анны, общая суть которых выражена следующей фразой:

Леди Анна разрывалась между пониманием, что талийцы лезут в ловушку и невозможностью отпустить их туда одних.

А там, похоже, действительно было не всё чисто. Вот записываю эти мысли, и вспоминаю, что и в крепости Иха, и под Близнецами с Кандалоном сирены всегда действовали решительно. Едва закрепившись, они немедленно переходили в наступление, а тут при равенстве сил сидели и ждали, пока мы их по частям сожрем.

Амазонки с ее одобрения отправили в поддержку талийцев медуз с их транспортами, а сами формально остались в резерве, и спешно укрепляли захваченный лагерь. Сомнения уже не меня одного одолели.

- Леди Анна! - обратился Барс. - Срочное сообщение от ноктов. Еле пробилось.

И еще хорошо, что черный псимарик догадался не сворачивать сообщение. По словам Барса, оно прибыло по частям и все части были основательно растрепаны.

Нокт сообщал открытым текстом, что с юга спешно идет колонна сирен: восемь мобильных крепостей и двадцать транспортных черепах. Пехота даже на бортах сидит. Значит, внутри от бойцов не протолкнуться. Эх, вот сейчас бы солнечную бурю! Да пожестче, в компенсацию, так сказать, за Иху.

Однако в небе плыли одни только клубы дыма. Барс добавил, что в колонне также следовали пять эскадронов квадов, плюс до эскадрона трайков в охранении. Похоже, сирены собрали все свои ударные силы, и эти силы должны были обрушиться на нас максимум через час.

Генеральное сражение (продолжение)

Леди Анна тотчас приказала отправить предупреждение всем нашим силам. Барс исполнил, но ответа не получил. По его словам, псимарики так разогнали фон, что почти без шансов.

Я тотчас получил ответственное задание доставить сообщение всем нашим силам, включая машинерию. Амазонки где-то раздобыли курьерский трайк с отстрелянной лапой. Бедняга! Да, синий, но любую машину надо любить, и она обязательно ответит взаимностью. Трайк же не виноват, что на нем до меня катался какой-то синий ротозей, умудрившийся потерять машину практически на ходу. Ну да, без лапы, но, простите, а на кой она ему в ровных пустошах сдалась? С кочки на кочку со всем изяществом перепрыгивать?

Примечание редактора: здесь автор, вероятно, намекает на "балет на трайках" - художественные представления, в ходе которых множество трайков - или, что значительно реже, квадов - синхронно совершают маневры, образуя, при взгляде на них издалека, сложные фигуры. В среде т.н. настоящих гонщиков участие в подобных мероприятиях всегда считалось крайне предосудительным, а намек на то, что оппонент в них участвует - прямым оскорблением и основанием для вызова на дуэль.

Эх, ладно, выпустил пар, пока спецы для баланса откручивали остальные лапы, и погнал на подвиг. Машинка, кстати, отличная оказалась. Потяжелее моего курьера и баланс немного иначе раскидан, так что разгоняется помедленнее, но устойчив при маневрах даже без компенсаторов.

Капитан Ромов от меня только отмахнулся. Мол, Талия наступает и он с ней. Талийцы, кстати, уже не наступали. Сирены знатно окопались, и стояли насмерть. Солдаты из второй линии то и дело совершали вылазки, а через их головы по талийцам лупили мобильные крепости. Четыре черно-золотых черепахи уже дымились. Медузы тоже один транспорт успели потерять. Там вообще одни гусеницы остались, остальное по частям собирать можно было, чем медузы, кстати, и занимались - какое-никакое, а всё укрытие.

Офицеры от моего сообщения малость опешили, и стали думать, что им теперь делать, а я дальше помчался, в обход сиренского лагеря. По мне стреляли, но, хвала Юноне, ни разу даже близко не попали.

К сожалению, найти в хаосе боя и облаках пыли пред-герцога Франка мне так и не удалось. Тут уже всё смешалось. Машины и люди, кто еще на ходу, со всем жаром истребляли друг друга. В центре, где сошлись квады, был вообще полный кошмар. Машины поливали друг друга выстрелами из бластеров и с грохотом сталкивались. Повсюду валялись мятые прожженные корпуса, и тела пилотов. Шансы уцелеть в кваде повыше, чем в трайке, но те, кто сумел выбраться из разбитой машины, упрямо продолжали сражаться, стреляя из легкого бластера по пролетающим мимо машинам или гоняясь с саблей за пилотами врага - и погибали.

Не иначе личной милостью самого Юпитера я отыскал командира эскадрона. Он вывел свой квад из гущи боя и пытался руководить талийскими силами. Не уверен, что у него получалось, но, по крайней мере, он имел общее представление о происходящем. Представление было безрадостным. Талийцы не отступили только потому что дай они задний ход - сирены увяжутся следом и на прямой дистанции просто перемелют всех, кого догонят, а это как минимум все наши квады. Поэтому командир, конечно, очень хотел знать: когда талийская армия разгромит третий лагерь и придет на помощь своей машинерии?

Я честно отрапортовал, что шансы на скорое взятие третьего лагеря призрачные, и вообще всё это - ловушка, которая захлопнется гораздо раньше, чем наши додавят третий лагерь. Ответ командира я здесь приводить не буду, но в целом он был сильно огорчен.

- Отправляйся к медузам, спец, - приказал он мне. - И постарайся убедить их выдвинуться со своими машинами на левый фланг и прикрыть наш отход. Леди Анна там?

- Никак нет, - ответил я. - В лагере с амазонками.

Командир был огорчен еще сильнее - всё-таки леди Анна с ее талантом к дипломатии справилась бы лучше - и сказал, что у меня порядка получаса на то, чтобы спасти остатки талийской машинерии.

Я помчался обратно, мысленно прикидывая, как мне убедить медуз совершить самоубийство. Наши своих не оставили бы, да и наемникам репутация дороже жизни, но эти-то - союзники!

Примечание редактора: как видит читатель, пред-герцог Франк так и не сделал выводов из разгрома под Ихой. Части талийской армии по-прежнему действовали самостоятельно в рамках первоначального плана, по мере необходимости договариваясь о поддержке между собой. Подобная практика, оставшаяся со времен раннего феодализма, в период машинных войн уже была безнадежно устаревшей.

Хвала Юноне, медузы согласились прийти на помощь талийской машинерии. Как сказал их командир:

- Мы здесь затем, чтобы помочь.

Черно-зеленые транспорты сдали назад. Пехота откатилась следом. Сирены, наверное, вообразили, будто бы они отступают и немедленно атаковали, однако тотчас получили во фланг от талийской пехоты. Дело быстро дошло до рукопашной. Насколько я успел разглядеть, наши победили.

Тем временем медузы отступили до второй волны, и передвинулись на левый фланг. Там их транспорты выстроились в линию, а пехота заняла позиции между ними. На этом моя миссия была выполнена, но оставить медуз в такой момент было бы неправильно.

Талийская машинерия рванула так, что пыль столбом. Им маскировка, а нам все глаза запорошило. Навскидку мимо нас промчалось не больше эскадрона, причем это считая квады вместе с трайками. Некоторые машины вывозили уцелевших пилотов, но их было немного.

За ними мчались синие квады. Они палили на ходу, а у наших бронепузанов сзади броня слабовата. Раньше считалось, что показывать врагу спину недостойно настоящего воина, потом - что для маневренного боя квады вообще не годились и их можно полностью заменить новыми трайками, а теперь сирены без зазрения совести лупили им в спину и вышибали наших пузанов одного за другим.

Медузы обрушили на сирен поток бластерного огня. У синих квадов морда крепкая, и большая часть разрядов лишь оставила на ней темные отметины, однако на транспортах пушки помощнее, да и простые бластеры свой шанс имеют. Крошечный, конечно, едва ли один из десяти, но когда в морду летит залп под сотню разрядов, там этот шанс может и не по разу выстрелить.

Я сам видел два квада, опрокинутых пехотными залпами. Из одного потом выполз пилот. Судя по золотым эполетам на плечах и шлему с лазурным гребнем - какой-то офицер. Только он выпрямился, как его тут же подстрелили.

Примечание редактора: скорее всего, автор упоминает капитана Сэма Смита, командира второго эскадрона, чье прозвище "Последний рыцарь", конечно, хорошо знакомо всем любителям истории по Киммерийским войнам. Талантливый пилот, он был одновременно новатором, активно внедрявшим тактические и технические новшества в свою машинерию, и ретроградом, недооценивавшим возросшую роль пехоты на поле боя. Для капитана Смита она так и оставалась живой опорой для машинерии, которая одна, по его мнению, могла доставить победу.

Недооценка пехоты как самим капитаном, так и его пилотами в итоге дорого обошлась Сиренской империи.

Сирены развернулись на нас. Я, честно говоря, полагал, что они пролетят мимо. Да, так медузы постреляли бы им и в куда менее прочный борт, и в корму на прощание закинули бы несколько залпов, но машин у сирен было много, могли себе позволить. Хотя, конечно, мне легко сейчас об этом рассуждать, а когда сам сидишь в седле, эти несколько залпов предстают совсем в ином свете.

А, быть может, сирены рассчитывали смести нас одним ударом и, не теряя темпа, продолжить погоню. Так сказать, двоих одним ударом. Надо признать, когда эта стальная волна ринулась на нас, выглядело так, будто бы у них это получится. Даже под воодушевлением от псимариков мне было жутко.

Я едва успел проститься с жизнью, как сирены обрушились на нас. Это вам не мерное наступление пехоты, это раз, и вот уже синие квады врезались в наши позиции. Некоторые врезались буквально, сшибая корпусом пехотинцев или впилившись с разгону в транспорт. Последние, думаю, случайно. Всё-таки такую махину даже квад разве что поцарапает. Другие же машины, жахнув в упор из бластеров, ушли в стороны.

Однако медузы устояли. Солдаты перехватили тех, кто через них проехать пытался. Они выстрелами и всем, что под руку подвернулось, разбивали квадам ходовую часть. Один сапер закинул под машину свой рюкзачок, так там всю нижнюю половину в клочья разнесло. Мне, кстати, отлетевшим осколком шлем поцарапало. Пилотов обездвиженных машин тотчас добивали.

Добивали, кстати, с куда большим ожесточением, чем тех, что о транспорты разбились или которых подстрелили во время атаки. По тем тоже стреляли, если пилот выбирался, но без особого энтузиазма. Кое-кто из сирен даже сумел ухромать прочь, причем таких, заметно подраненных, по-моему, просто отпускали. А вот тех, кто влетел в ряды пехоты и не сумел вырваться - перерезали всех.

Затем синие квады обрушились на нас снова, и с тем же результатом. Когда они вновь откатились, нашу миссию можно было считать выполненной. Талийская машинерия оторвалась от преследования. Медузы начали отходить, но медленно, и останавливаясь всякий раз, когда сирены вновь наскакивали на нас.

Они упрямо наскакивали, хотя, казалось бы, смысла в этом уже не было. То есть, медузы, конечно, несли потери, сирены даже спалили один транспорт, но им и самим всякий раз хорошенько доставалось. Стоило ли оно того?

Талийская пехота тоже отступала. Синие квады и на них наскакивали. Тоже без особого успеха, благо у наших еще пара черепах была на ходу - они и палили по врагу, и наших прикрывали. Серьезный успех у сирен обозначился лишь на правом фланге, где ополченцы Ромова отдельно от всех строили из себя героев. Синие квады просто смели весь батальон с разгону.

Из третьего лагеря выступила колонна сине-зеленых дедалийцев. По ним и талийцы стреляли, и медузы во фланг, но те упрямо топали за нами до второго лагеря, стреляя на ходу. Сам лагерь талийцы сожгли сразу после штурма, однако подбитые машины послужили неплохим укрытием. Наши объединенные силы за ними закрепились и заставили дедалийцев сдать назад.

Понятное дело - ненадолго. Наемники вообще народ упрямый, а тут позади них целая армия строилась для боя. Выглядело так, будто бы наши дела плохи и надо отходить.

Однако если в прошлый раз леди Анна была против наступления, то теперь она столь же категорически возражала против отхода. По ее мнению, на открытой местности нас попросту сметут синие квады. Своя логика в этом была, но с таким же успехом сирены могли перемолоть нас прямо здесь. Правда, здесь им для этого потребовалось бы куда больше усилий, и талийцы начали спешно укреплять сожженный лагерь.

Сил для обороны у них хватало, и медуз отправили на помощь к амазонкам. Отправили не совсем удачно по времени. Сирены как раз начали наступление, и эскадрон квадов налетел на нас уже на половине пути. Медузы не успели развернуться, и удар пришелся во фланг. Пехота успела укрыться за транспортами.

Борта у них почти такие же крепкие, как и морда, всё-таки рассчитаны не только на взлом вражеской обороны, но и на прорыв дальше, однако сирены это, конечно, знали, и сосредоточили огонь на одном транспорте. Сожгли его с первого же захода. Со второго - сожгли второй транспорт, и мы какое-то время, укрывшись за ним, отстреливались.

При этом синие квады мчались по большому кругу, а мы постоянно перебегали, чтобы между нами и врагом был горящий корпус транспорта. Эдакие яркие гонки, где зрители подбадривают отстающих пилотов не возгласами, а меткими выстрелами из бластеров. Интересное шоу, кстати, могло бы получиться.

Закончилось оно тем, что амазонки развернули на фланге ряд тяжелых бластеров и хорошенько прошлись по пролетавшим между нами и ими синим квадам. Сиренам хватило одного раза, стоившего им, кстати, дюжину машин. Квады отступили, а мы смогли перебежать в лагерь.

Амазонки за время боя сумели превратить его в полевую крепость, ощетинившуюся стволами тяжелых бластеров. Как я уже отмечал, у амазонок их вообще много, да они еще и трофеями не погнушались. Всё, что можно было починить - амазонки снесли в центр лагеря, где их техники уже устроили настоящую ремонтную мастерскую. Рядом был развернут госпиталь. От батальона медуз к тому времени осталась едва ли половина, и треть прибывших тотчас отправилась в него. Остальные заняли позиции в центре.

Синие колонны двинулись на штурм. Первый натиск мы отбили сравнительно легко. Вот только за ним последовал второй, третий… Десятый… Потом я сбился со счета, а заметок по ходу дела не вел. Не до того было.

Сирены обступили наш лагерь с трех сторон. Пехота постоянно атаковала, а мобильные крепости издалека расстреливали наши позиции через головы солдат. Между штурмующих колонн волнами проносились синие квады, обрушивая на нас залпы бластерного огня. Горело, казалось, всё, что в принципе могло гореть. Дошло до того, что рукопашная воспринималась как передышка! Я носился как очумелый от одного командира к другому с приказами и докладами. Приказы в основном сводились к: "держаться до последнего!" с уточнением, кому из соседей срочно надо помочь, если есть таковая возможность. Обычно ее не было, но амазонки как-то ее изыскивали.

Девицы в зеленой форме с визгом обрушивались на прорвавшихся сирен и выметали их с такой яростью, что я, насмотревшись, пожалуй, в пираты точно не пойду. Это ж не воины, это какие-то фурии Харона. Те самые, что разрывали в клочья души закоренелых грешников, которым не было места в царстве мертвых. Не будь у противника подавляющего численного преимущества, мы бы с такими фуриями точно победили. А так мы, увы, едва держались.

Талийцы окопаться не успели, так они построили из уцелевших транспортов каре и под его прикрытием начали отползать в сторону Капроса. Сирены бросили против них машинерию, но наши успешно отбились и продолжили отход. Какое-то время противник разрывался между двумя целями, затем махнул на уходящих рукой. А у нас стало совсем жарко!

Мой трайк подстрелили. Хорошо я пилот бывалый, а новичок на моем месте свернул бы себе шею. Я отделался вывихом плеча. К счастью, хотя какое уж тут счастье, амазонок теснили по всем направлениям и бегать с приказами приходилось всё ближе и ближе. Иногда и вовсе получалось просто докричаться.

Леди Анна была дважды ранена, но упрямо оставалась на центральной позиции. Хотя нас к тому времени уже здорово потеснили и медику было быстрее сбегать к ней, чем ей доковылять до госпиталя. Леди-капитан Катарина так и вовсе погибла, возглавляя очередную контратаку.

От полного истребления нас спасла ночь. Она выдалась темная, и сирены временно прекратили штурм. В лагерь тотчас пробрались нокты, и доложили, что они проработали за день пути отхода.

- Отступаем, - устало скомандовала леди Анна.

Мы разбились на группы и скрытно оставили лагерь. Сирены, конечно, что-то подозревали. Эскадроны квадов с включенными фарами патрулировали вокруг, однако нокты свое дело знали. Мы вышли почти без потерь. Чего, кстати, нельзя сказать о сиренах. Один эскадрон синих квадов вырвался далеко вперед, и ему во фланг внезапно ударила талийская машинерия. Половину эскадрона перебили, остальные едва сумели удрать.

Примечание редактора: на самом деле было потеряно порядка сорока машин и двадцать восемь пилотов.

К утру остатки корпуса амазонок вернулись в Адерфию. Остатки (считая тех раненых, что мы вынесли с собой) состояли из двух батальонов амазонок и полуроты медуз. В строю оставалась где-то половина от этого числа. Раненым оказали необходимую помощь и немедленно отправили в Элафос - это порт на берегу залива. Из батальона капитана Ромова не вернулся никто. Нокты сообщили, что кого-то из ополченцев взяли в плен, но, по их словам, в таком состоянии, что спасать их не стоило.

Примечание редактора: принято считать, что в сражении под Капросом (также известном как битва в Талийских Пустошах) победу одержала Сиренская империя. Поле боя осталось за ней, а талийцы с союзниками в беспорядке отступили. Тем не менее ни одна армия не добилась поставленной перед ней задачи: полного разгрома сил противника. Кроме того, успешные действия леди Анны Талийской значительно повысили ее авторитет среди военных - и без того достаточно высокий! - что во многом предопределило дальнейший ход кампании.

Главной же нашей потерей стал пред-герцог Франк. Уже раненый, он продолжал командовать нашей машинерией и погиб в ночной стычке с синими квадами. Тело вытащили нокты, и передали талийцам.

Битва за Адерфию

Настроения в городе были, понятное дело, не праздничные, однако и не подавленные. Да, мы не побили сирен, но и они нас - тоже. В смысле, не совсем чтобы разгромили. У нас еще оставались силы и, главное, стремление сражаться с врагом.

Горожане даже сформировали три новых пехотных батальона в помощь гарнизону. Толку с них, правда, почти никакого. Штатские на современном поле боя пригодны только вдали от него - пострелять издалека или изобразить наличие войск там, где их нет. И дело вовсе не в армейском высокомерии, а в развитии военных технологий.

В поле ополчение утратило боевое значение с появлением тяжелой машинерии, попросту сметавшей с пути отряды неподготовленной пехоты. Тем не менее ополченцы еще долгое время пополняли городские гарнизоны. Укрываясь в зданиях и за стенами, они какое-то время вполне могли противостоять даже профессиональным солдатам, особенно если те заметно уступали им числом.

Окончательно время ополчения ушло с расцветом псионики. Ученые умы говорят, будто это уже второй расцвет, первый еще до Раскола был, но те знания во многом утрачены, так что в зачёт идет только нынешний расцвет, который расцвел до того, что всего пара опытных псимариков могла разогнать целый батальон ополченцев. Более-менее эффективно ополчение сражалось лишь при поддержке регулярных войск, либо когда надо было дать отпор каким-нибудь бандитам или хаоситам, у которых банально нет нормальных псимариков.

Примечание редактора: на самом деле у хаоситов есть свои псимарики, псионический дар отмечен у обитателей всех регионах Марса, однако помимо самого дара требуется серьезное обучение. Например, в академиях псионики Сиренской империи оно занимает шесть лет. Многие другие государства выпускают псимариков за пять лет, что не вполне соответствует высоким стандартам качества Сиренской империи, однако зачастую вполне достаточно для ведения боевых действий.

Псимарики хаоситов обучаются исключительно на практике, нередко погибая еще в процессе обучения. Выжившие же, не имея должной теоретической базы, вынуждены тратить годы на постижение того, что студенты академии проходят за один месяц. Тем не менее, надо отметить, что подобная жесткая "система обучения" хаоситов, если ее можно так назвать, создаёт в итоге невероятно мощных псимариков. На счастье всех народов Марса, создает в очень ограниченных количествах.

Тем не менее, все в городе были готовы сражаться. Мы даже получили небольшое подкрепление. В город прибыли боевые монахи Аудеманса. Немного, всего около роты, но в оборонительных боях им нет равных. Впрочем, ни в какие иные стычки они и не ввязывались. Монахи в оранжевых одеяниях приходили на помощь только тем, кто сражался за свой дом, и уже нередко выручали нас, помогая фермерам отбиться от тех же хаоситов.

Утром пришло сообщение для леди Анны. Лорд Понтий, как новый командующий армией, отзывал ее с должности флага и приказывал ей немедленно следовать в столицу, где она будет в полной безопасности. Леди Анна довольно резко ответила, что она в полной безопасности здесь, среди храбрых воинов.

Кроме того, сирены вряд ли напали бы на Адерфию. Да, этот город служил ключом сразу к двум портам Талийского герцогства - Элафосу и Каледону, однако сиренам порты ни к чему. Своего флота у них всё равно не было. Помешать же высадке наших союзников они не могли в любом случае - амазонки способны высадиться даже на скалы, а уж на пологий берег за Элафосом любой мореход спокойно выгрузит даже мобильную крепость. Про тренированных амазонок и говорить нечего!

В общем, не нужно быть гением стратегии, чтобы понимать: сирены сейчас сосредоточатся на штурме Капроса, который откроет им прямую дорогу на Талию. Однако тут же выяснилось, что Капрос они уже взяли. Точнее, талийцы сами его сдали, без боя отступив к Талии, о чем лорд Понтий уже уведомил всех командиров союзных сил.

Леди Анна высказалась по этому вопросу максимально простонародно, и в таком же духе составила обращение к герцогу. Когда Барс передавал сообщение, у него на лице открытым текстом было написано: "меня точно расстреляют!"

Ответ герцога был предельно краток:

- Приказы Понтия подтверждаю.

Надо признать, теперь для леди Анны задерживаться в Адерфии действительно было бы небезопасно. Заняв Капрос, сирены отрезали нас от основных сил талийской армии. Вот только личная безопасность для нее никогда не была на первом месте.

Когда леди Анна продиктовала Барсу первую версию своего категорического отказа, на псимарика было больно смотреть. Мысленным взором он, небось, уже видел расстрельную команду. Леди Анна сжалилась и перефразировала текст в более дипломатичных выражениях. Герцог не ответил. Он, конечно, прекрасно знал свою дочь и смог "развернуть" ее оригинальный посыл из вороха дипломатичных экивоков.

А сирены даром времени не теряли, и уже к полудню 37 Майя их передовые разъезды появились под стенами Адерфии. За стенами тем временем кипели страсти. Их подогревал отход талийской армии.

Монахи, амазонки и даже нокты - все они задались вопросом: за каким Хароном им сражаться за тех, кто не желает сражаться сам за себя? Задались вслух и, надо заметить, излишне громко, что привело еще и к конфликтам с горожанами, которые сражаться как раз не отказывались.

Леди Анна металась из одного "лагеря" в другой, где лестью, уговорами, а местами и угрозами, убеждала всех встать единым фронтом на защиту города. Я всюду следовал за ней, и пару раз переговоры доходили до такой точки, где мне из сопровождающего приходилось переквалифицироваться в телохранителя. Никого не убил. Хотя хотелось. К вечеру леди Анна едва держалась на ногах, однако наши спорщики всё же заняли позиции. В выработке плана обороны она, кстати, также приняла самое деятельное участие.

Всё прибывающие силы сирен охватывали город полукольцом и определенно готовились к штурму. По науке им разумнее было бы немедленно выдвигаться на Талию, наша столица наверняка не готова к обороне, но, должно быть, сирены опасались пропустить хороший удар по тылам. Леди Анна с ее кипучей энергией и ноктами в союзниках вполне могла это устроить.

С другой стороны, талийская армия могла вернуться и, миновав Капрос, обрушиться с тыла на осаждающих. Из этого следовал неутешительный вывод: если сирены беспокоились о своих тылах, то им следовало как можно скорее взять Адерфию и полностью разгромить ее гарнизон. То есть нас.

Примечание редактора: деморализованная армия Талийского герцогства на тот момент не представляла серьезной угрозы и штурм Адерфии преследовал всего одну цель - захватить ту, что могла вернуть боевой дух талийцам. Аналитики Сиренской империи уже в те времена понимали, что захват подлинных лидеров врага - это отнюдь не пережиток феодального периода Марсианской истории, а верный способ победить с минимальными жертвами с обеих сторон.

Штурм Адерфии начался утром 39 Майя. Мобильные крепости сирен быстро разрушили старые стены города, однако мы и не думали за них цепляться. Отправив жителей города на нижние этажи, мы развернули сеть опорных пунктов поверху.

Старые города обычно основывали в кратерах, что позволяло незадорого возводить сложные многоэтажные конструкции. Со дна и до самого купола поднимались многочисленные башни, соединенные между собой сетью переходов. Последние могли быть как узкими транспортными тоннелями, так и по сути горизонтальными башнями, в которых размещались жилые секции или вспомогательные помещения.

На первом этаже, как говорят горожане: "на дне", обычно располагались производственные мощности. Говорят, это потому что оборудование слишком тяжелое, лучше его размещать на фундаменте города, однако просторные и хорошо вентилируемые цеха также служили надежным укрытием при штурмах или катастрофах.

Наши боевые подразделения заняли верхние этажи башен и пересечения тоннелей. Если бы сирены пожелали захватить город, а не разрушить его - такая возможность у них, увы, имелась - то им бы пришлось наступать по узким коридорам или переходам поверх тоннелей, последовательно выбивая узлы обороны. Они пожелали.

Первыми в город вошли дедалийцы. Они без каких-либо сложностей выбили ополченцев на воротах и заняли входную башню. Через нее штурмовые колонны хлынули в город, и начались перестрелки в коридорах. Сирены не спешили, не рискуя понапрасну и аккуратно выдавливая нас с позиций. Нам это было на руку: мы всё еще верили в подход талийской армии и ее удар по вражеским тылам, а потому не столько отражали штурм, сколько выигрывали для наших время.

К сожалению, сирены почти полностью подавили связь, и мы не могли согласовать наши шаги с талийской армией. Оставалось только надеяться. И молиться, но это к монахам. У них это лучше налажено.

Монахи держали оборону по центру. Вопреки традиционному образу бойцов ближнего боя в просторных оранжевых одеяниях, все они были вооружены вполне современными бластерами. Были даже спецы с тяжелыми бластерами и несколько саперов. Хотя их знаменитые посохи, конечно же, тоже были в наличии - в чехлах за спиной.

На флангах разместились амазонки с ополченцами. Нокты прикрывали тыл и готовили пути к отступлению. Они нам вскоре понадобились. Как и следовало ожидать, боевой дух ополченцев быстро рассеялся под напором синих псимариков. Целый батальон оставил позиции, а затем и вовсе взбунтовался. Мол, зря мы тут погибаем. Ну и разбегались бы, чтоб не мешаться под ногами, но нет. Эти бестолочи надумали сдаться и для полной уверенности, что они кому-то нужны по ту сторону, задумали арестовать леди Анну!

Разумеется, знаменная теперь уже полурота - даром что тоже на треть состояла из ополченцев, но ополченцев из пограничья! - с легкостью подавила их жалкий бунт и отогнала мерзавцев, даже не отвлекаясь от отражения очередной вылазки дедалийцев - сине-зеленые пытались пройти по верху тоннеля и зайти через технический люк нам в тыл, но мы, конечно, были начеку.

Вот только на фоне такого экзерсиса амазонки тоже начали оставлять позиции.

Примечание переводчика: под словом "экзерсис" во времена автора подразумевался комплекс упражнений, призванный привить фехтовальщику необходимые навыки и укрепить мышцы. В реальном бою подобные приемы никогда не использовались и, более того, выглядели бы просто нелепо, отчего термин и приобрел современное значение как "нечто странное и неуместное".

Монахи держались стойко, но когда сирены обойдут их с флангов, то попросту задавят числом. Тем не менее леди Анна не сочла возможным оставить наших, как оказалось, самых стойких союзников. Какое-то время мы уверенно удерживали центр города. Затем сирены зашли сразу с трех сторон, и нашего потрепанного отряда стало заметно не хватать на все направления.

То тут, то там сирены прорывались к нашим позициям. Вот тогда посохи и пошли в дело. Кстати, весьма эффективная штука оказалась. Монах одним ударом по шлему укладывал синего отдохнуть и, насколько я видел, ни один из них потом не поднялся. Эх, будь у нас корпус таких бойцов…

Когда дела стали совсем плохи, на нас буквально с потолка свалились брат Аварик и еще пара ноктов, имена которых я так и не узнал. Они по приказу своего капеллана разведали для нас пути отхода. Монахи, понятное дело, оставались на месте. У них ведь как: сегодня отступишь от Дома, а завтра - от Неба. Ересь, стало быть. Однако леди Анну надо было выводить отсюда.

К счастью - уж не знаю, уместно ли здесь "к счастью"? - именно в этот момент вражеский сапер подобрался к нашим позициям. Взрыв отправил двух монахов прямиком на Небеса, и оглушил леди Анну,а эвакуировать раненного офицера с поля боя можно и без его согласия.

Не скажу, что это было легко. Сирены плотно нас обложили. Местами приходилось пробиваться с боем. Местами нокты вели нас такими путями, что я бы предпочел пробиваться с боем. У меня нет страха высоты, но пробегать под обстрелом по узкой стальной жердочке без перил, которая раскачивается под ногами и под которой такая бездна, что дна не видно - сомнительное удовольствие. Один неверный шаг, и конец. Несколько человек на моих глазах так сорвались. Я видел, как они падали вниз и просто таяли во тьме.

И это еще спасибо монахам, которые прикрыли наш отход. Сирены когда поняли, что добыча может ускользнуть, как с цепи сорвались, и если бы не яростная контратака монахов - наверное, мы бы даже с ноктами не выбрались. Собственно, и с ними-то вышли только мы с Барсом и леди Анной, да и из черных один Аварик остался. Остальные отстали или погибли.

Примечание редактора: после выхода первой редакции "Хроник…" мы получили немало писем от наших читателей, которые искренне возмущались, что такие стойкие враги Сиренской империи, как монахи Аудеманса, до сих пор свободно ходят по городам империи. Самые горячие головы даже предлагали выслать их всех прочь. По этому поводу нами уже был выпущен специальное разъяснение, но не будет лишним повторить здесь его основные положение.

Главное, монахи вовсе не являются врагами империи и никогда ими не были. Да, их вера требует помогать каждому, кто сражается за свой дом, и в период активного расширения империи монахи действительно зачастую оказывались на стороне наших противников, однако с такой же стойкостью и неистовостью они сражались и на нашей стороне против хаоситов. Многие имперские жители пограничья именно им обязаны своим спасением.

Более того, если же вдруг - не приведи Юлий, конечно! - Сиренская империя подвергнется нападению могущественного врага, то проживающие на нашей территории монахи будут сражаться за наши города, как сражались за Адерфию.

Мы же вышли к старому ангару. Сирены здесь уже прошли, но не оставили гарнизон, поскольку охранять тут было нечего. То есть, это они так считали. Нокты укрыли среди обломков пару квадов. Один сирены всё-таки нашли и взорвали, а вот второй был относительно целый (если не считать того, что он тут лет пять пылился без должного обслуживания). Мне удалось его запустить.

К сожалению, квад был двухместный, и в его тесной кабине при всем желании не нашлось бы места для третьего пассажира. Разве что по частям. В принципе, третьего можно было усадить на броне, однако с его стороны было бы безумием соглашаться на такое.

- Я выберусь, - сказал брат Аварик. - Спасайте леди. Сирены ищут ее.

Мы уложили леди Анну на место второго пилота. Барс добровольно вызвался прокатиться на броне. Разумнее ему было бы выбираться вместе с Авариком, но нам могла потребоваться связь.

Из города мы выехали сравнительно легко. Сирены обстреляли квад со стен, но особо не усердствовали. Даже маневрировать толком не пришлось. Думаю, нас приняли за простых беглецов.

Беглецами у сирен занимались трайки. Они патрулировали вокруг города, перехватывая тех, кто пытался выбраться. Или те, кто пытался выбраться, перехватывали их. Тут раз на раз не приходилось. Мы тоже парочку перехватили.

Я уж думал, выбрались, когда два синих трайка увязались за нами. На кваде от них не уйти. Я развернул машину, и сказал Барсу, что попробую отбиться.

- Я помогу, - пообещал он, и забормотал что-то на своем, псионическом.

На кваде была установлена пара легких пушек с сектором обстрела в пятнадцать градусов. Если надо больше, приходилось поворачиваться всем корпусом. Едва я развернул машину, как трайки разошлись в разные стороны. Так я мог нацелиться только на одного. Я наугад выбрал правого. Барс продолжал бормотать свои заклинания. Ритмичные звуки идеально ложились на мои действия. Или это я подстраивался под Барса? С псимариками в этом вопросе не в чем нельзя быть уверенным.

Зрение точно подстраивалось под Барса. Прицелы пушек были выведены на лобовое стекло, и стоило мне взглянуть на них, намеченная цель стала быстро приближаться, словно бы у меня поверх перекрестья на стекле появились невидимые бинокуляры. Причем весьма мощные.

Если бы на обычных так мощность выкрутил, там бы и мозг погорел, и мне бы выговор потом от начальства прилетел. Я отчетливо видел лицо пилота: хмурое, скуластое, со шрамом под правым глазом; при этом оно стремительно и плавно перетекало вперед-назад, подсказывая где оно сейчас и где будет, когда до него долетит разряд. Я остановил квад, выжидая, пока трайк выскочит на линию огня, и дважды выстрелил. Оба разряда влетели прямо в хмурое лицо.

Второй трайк развернулся и дал деру. Барс перестал бормотать. Эффект бинокуляров пропал, зато заболела голова. Обычный побочный эффект от псионики. От него хорошо помогает пиво, но, увы, посреди пустоши его не подавали. Я взял курс на север. Начинало темнеть, и у нас был неплохой шанс затеряться.

Уранийцы вступают в войну

Мы сумели затеряться в ночи, да так удачно, что сами заблудились, и к утру были уже на полпути к Каледонии. Леди Анна пребывала в подавленном настроении. Барс сканировал псионическое поле в поисках сигналов. Чем дальше от города, тем чище было поле, но, к слову сказать, лучше бы оно оставалось столь же непроницаемым.

Первой новостью, которую услышал Барс, было падение города-крепости Мелеагр. Случилось это еще 37 Майя и, по всей видимости, послужило причиной отступления талийской армии к столице. От Мелеагра до Талии по прямой - километров полтораста, и практически никаких укреплений на пути.

Гарнизоном в Мелеагре стоял худший батальон Пограничного корпуса. По крайней мере, худший гарнизон предыдущего месяца. Уже давно - говорят, еще при деде нынешнего герцога - сложилась такая традиция, что каждый месяц подводились итоги кто как службу нес, и на самый проштафившийся батальон возлагалась обязанность несения гарнизонной службы на весь следующий месяц. Это и стимулировало солдат, и развлекало в какой-то мере. Соревнования у нас любят. И конкретно этот пятый батальон проигрывал состязание заметно чаще остальных.

Тем не менее, в укрепленной крепости даже они могли бы продержаться подольше. Однако за первой новостью последовала вторая: в войну вступило Уранийское герцогство. Соседи досидели почти до последнего. И я не слишком удивился, узнав, что выступили они не на нашей стороне. Леди Анна так и вовсе лишь хмуро кивнула.

Прикинувшись союзниками, уранийцы сумели захватить главные ворота Мелеагра. Наши забаррикадировались в казармах и удерживали их еще несколько часов, пока уранийцы не сумели взорвать стену и прорваться внутрь.

Единственное, что послужило нам утешением - уранийцам город в итоге так и не достался. Подошли сирены и попросили новоявленных союзников проследовать вон! Не очень-то они их ценят. Впрочем, такие союзники лучшего и не заслуживали.

Примечание редактора: формально Сиренская империя и Уранийское герцогство не заключали военного союза. Они сражались против общего врага, однако уранийцы действовали самостоятельно и официально не подчинялись генералу Брауну, хотя, с учетом соотношения сил, не позволяли себе игнорировать его пожелания.

Леди Анна категорически запретила выходить на связь - если подумать, это было довольно благоразумно в нашем положении - но слушать псионический эфир не запрещала, да псимарик и не мог не слушать. Как пояснил мне Барс, это как стоять в толпе на рынке. Голоса окружали его со всех сторон. Псимарик мог по своему желанию прислушаться к каким-то разговорам, поймать пролетающее мимо письмо и развернуть его, но не слышать общий хор он не мог.

Поэтому пока я медленно, чтобы не стряхнуть ненароком нашего псимарика, вел квад через пустоши, он сидел на броне и слушал. Услышанное не радовало.

От Мелеагра уранийский корпус двинулся на Талию. Думаю, это и послужило основной причиной для отхода талийской армии. Странно, однако, что об этом сразу же не объявили открыто. Всё-таки столица, многие бы из наших союзников, особенно монахи Аудеманса, поняли бы необходимость прикрыть Талию от удара. Впрочем, время поколотить сирен у наших еще оставалось.

На пути к Талии стоял небольшой городок Линкей. Фактически это была мегаферма, вроде Гора, которая могла бы послужить отличной базой для уранийских войск. Вот только, в отличие от Гора, Линкей в основной массе населяли отставники из пограничного корпуса, и тамошнее ополчение, как вы понимаете, было уровнем куда выше среднего. Ветераны-пограничники были обучены противостоять воздействию вражеских псимариков, да и собственные псимарики среди них тоже были в наличии.

Численность линкейского гарнизона была порядка четырехсот человек - это чуть больше батальона пехоты со спецами, но, увы, почти полностью без серьезного снаряжения. "Почти" - потому как городок всё-таки стоял на границе. Пусть и с формально союзным Уранийским герцогством, но граница есть граница, да и союзнички тоже были те еще. Если уранийцы могли что-то урвать - они не колебались ни секунды. Такое чувство, что они унаследовали от Торгового концорциума всю его жадность!

Вот и теперь, едва Талийское герцогство дрогнуло под ударом сирен, тотчас примчались поживиться. И по той же самой причине они просто не могли пройти мимо Линкея.

После захвата Мелеагра маленький городок наверняка казался уранийцам легкой добычей, однако тут они просчитались. Захватить Линкей с налета им не удалось. Гарнизон отбил плохо организованный штурм, причем с большими потерями для нападающих. Усеяв трупами в сине-золотой броне все подступы к городу, уранийцы откатились на исходные позиции.

Однако чего им не занимать, так это упорства. Получив по носу, они старательно перегруппировались и приступили к осаде уже по всем правилам. Мобильные крепости с безопасного расстояния обрушили на город град разрядов. Уранийцы не спешили и полностью разрушили не меньше половины городских стен. Пробитый во многих местах купол обрушился вниз.

Уранийцы сочли гарнизон похороненным под обломками и вечером того же 38 Майя с развернутыми знаменами двинулись на новый штурм, рассчитывая красиво вступить в Линкей. Не тут-то было! Гарнизон отсиделся на нижних этажах, и встретил сине-золотые колонны метким огнем практически в упор. Уранийцы снова откатились, причем защитники сумели захватить два сине-золотых знамени. Это уже был полный позор.

Всю ночь и весь следующий день сине-золотые бомбардировали Линкей, а тем временем им на помощь подошел столичный корпус Уранийского герцогства. Два корпуса против одного городка с гарнизоном в батальон ополченцев! И даже с таким перевесом уранийцы решились на решительный штурм лишь 40 Майя.

Битва была яростной, но, увы, чуда не произошло. Под прикрытием черепах сине-золотые колонны ворвались в город сразу в трех местах. Талийцы постепенно отходили к центру. Уранийцам удалось отрезать от центра часть гарнизона, и уничтожить ее. Центр продержался еще порядка часа. Затем город пал.

Взбешенные уранийцы перебили всех. Лишь несколько талийцев сумели выбраться из Линкея через старый водопровод. Бывший с ними псимарик составил серию подробных отчетов о сражении, которые разослал открытым текстом во все стороны. Думаю, это задело уранийцев не меньше, чем потери.

Кстати, о потерях. Псимарик оценивал суммарные потери уранийцев не меньше чем в тысячу солдат и спецов. Возможно, немного и преувеличил, но досталось врагу знатно.

Примечание редактора: потери войск Уранийского герцогства при штурме Линкея составили порядка 600 человек убитыми и примерно столько же раненными (уранийцы не включили в число потерь легкораненых бойцов, которые могли продолжить несение службы после оказания им медицинской помощи). Основные потери пришлись на два первых штурма, где самонадеянность и беспечность атакующих позволила защитникам дважды в упор расстрелять развернутые колонны из имеющегося тяжелого вооружения.

Фактически, пограничный корпус Уранийского герцогства прекратил свое существование как боевая единица. Остатки пехоты встали гарнизоном в развалинах Линкея, превращенными во временный госпиталь для многочисленных раненных, тогда как машинерия была переподчинена Столичному корпусу.

Главный же удар пришелся по репутации. Отчет талийского псимарика разошелся широко, однако, в отличие от "Хроник…", там не было указано, что гарнизон Линкея состоял не из рядовых ополченцев, а из ветеранов Пограничного корпуса Талийского герцогства и дело выглядело так, будто бы два корпуса уранийцев два дня осаждали какую-то ферму-переросток с гарнизоном из батальона обычных ополченцев, да еще и понесли при этом огромные потери. Такая победа сродни поражению.

Кроме того, героическая оборона Линкея подняла упавший дух талийцев и морально настроила их сурово отомстить вероломным соседям. Собственно, отголоски Линкея прослеживаются в отношениях талийцев и уранийцев до сих пор. До вражды, подобной той, что лежит между Дедалийским и Икарийским плато, не дошло, однако и добрососедскими нынешние отношения назвать никак нельзя.

Сиренская империя в целом осталась в выигрыше, но об этом, как пишут в хрониках, будет рассказано в свое время.

- Сволочи, - равнодушно сказала на всё это леди Анна, и приказала нам двигаться дальше.

До Талии мы добрались утром 1 Гермеса. В мирное время попали бы на ярмарку. Причем на открытие, а столичная ярмарка открывалась парадом и праздником на весь день. По большому счету, в первый день толком и не торговали, разве что всякой мелочёвкой. Пиво лилось рекой, но для гонщиков действовал сухой закон. Вечером - Башенные гонки.

Они назывались так, потому что проходили вокруг города, и его башни служили контрольными точками. Трасса на самом деле довольно простенькая, новичковая, как говорят гонщики, поэтому участников обычно было много. Да и основной принцип опять же был "не победа, а участие", и большинство гонщиков вместо удобного облегающего костюма облачалось в нечто яркое и пышное. Можно даже сказать, что Башенные гонки были вторым парадом в честь ярмарки.

Однако сегодня вокруг города кружили разве что разъезды трайков - разведчики сирен да наши охотники на них. Мы по дороге наткнулись на сожженную машину. Краска выгорела подчистую, но судя по обводам корпуса - не наша. Затем впереди показался талийский патруль. Я выехал навстречу. Нас узнали и проводили до самых ворот.

Должно быть, лорду Понтию - я не слышал, чтобы его официально провозгласили пред-герцогом - доложили о прибытии леди Анны, поскольку он встретил ее буквально в воротах.

Встреча брата с сестрой прошла довольно холодно. Однако лорд Понтий - видимо, чувствуя свою вину перед ней - немедленно назначил леди Анну командиром гарнизона. Столичный корпус оставался под его руководством, однако леди Анна могла в любой момент затребовать его поддержку там и тогда, когда она сочтет целесообразным. Таким образом пост командующего армией лорд Понтий оставил за собой, но фактически с этого момента командующим Талийской армией стала леди Анна.

Если мне позволено будет высказать свое мнение, это было его первое абсолютно правильное решение.

Леди Анна с порога развернула бурную деятельность, реорганизовывая нашу армию для обороны столицы. Лорд Понтий действовал по шаблону, разместив остатки Столичного корпуса на стенах и прилегающих казармах, а гарнизон с ополчением - в центре города, в качестве резерва. Леди Анна перебросила на стены ополченцев, а более опытные войска собрала в единый кулак.

Противник же пока этого не сделал. По данным разведки, сирены развернули лагерь в двадцати километрах к юго-западу от Талии и спешно превращали его в неприступную крепость.

Это вполне вписывалось в их концепцию постепенного продвижения. Когда сирены обретут опору в относительной безопасности, они выдвинутся к Талии и развернут под стенами цепь из полевых укреплений, откуда в случае неудачи всегда смогут отступить в основной лагерь. Правда, наши силы пока не выглядели так, будто могли выйти в поле и обеспечить им эту неудачу. Разве что союзники еще раз придут на помощь.

С юго-востока подступали уранийцы. Без боя заняв пограничную крепость Ясон (ее гарнизон по приказу лорда Понтия отступил в столицу), они, похоже, вознамерились обойти Талию с востока и отрезать нас от ближайшего порта - города Корибант.

- Это они зря, - сказала леди Анна, и приказала готовиться к бою.

К востоку от Талии пустошь изрезана трещинами. Иногда - небольшими, иногда -весьма впечатляющими. Ученые говорили, будто бы это следы какой-то давней катастрофы. Собственно, если верить им, весь залив Маринера - такой след. Прилетело из космоса нечто покрупнее метеорита да и пропахало поверхность Марса с востока на запад. Ну а разломы у Талии - это от того нечто отвалилось нечто поменьше, хотя тоже от души шандарахнуло.

Главным следом той трагедии стала широкая трещина, протянувшаяся, как и весь залив, с востока за запад. Она подходила почти к самым стенам Талии, но попасть по ней внутрь, конечно, не было никакой возможности.

Уранийцы перебросили через трещину два моста, и начали переправлять войска на ее северный берег. Оттуда они продвигались вперед километра на два, захватывая по пути мелкие фермы. Сами фермеры оттуда успели убежать, прихватив всё, что только смогли. Что не смогли - разграбили уранийцы. Ополченцы, среди которых были и те самые фермеры, с возмущением наблюдали, как над разрушенными строениями поднимались столбы черного дыма.

Позволив уранийцам переправить три батальона, леди Анна скомандовала атаку. Погода благоприятствовала вылазке: безветрие, умеренная влажность - не будет пыли - на небе ни облачка, и, что гораздо важнее, ни единого сполоха. Впрочем, если бы началась буря, мы всегда могли отступить обратно в город.

Наши основные силы развернулись севернее и широким фронтом двинулись на врага с прицелом оттеснить уранийцев обратно к трещине. Одновременно вся наша машинерия атаковала колонной вдоль северного берега. Ее целью были мосты. Сама леди Анна в этот раз не геройствовала, а, как и положено старшему офицеру, руководила операцией с городской башни.

Уранийцы, понятное дело, понимали важность мостов и выставили у них охрану. Даже кое-какие укрепление собрали. Однако эта охрана была рассчитана максимум на вылазку трайков, либо же на неспешную атаку пехоты, когда есть время запросить подкрепления, которые и без того сплошным потоком двигались сразу по двум мостам.

Колонна наших квадов попросту смела прочь всё это охранение вместе с подвернувшимся под горячую руку подкреплением.

Мчавшиеся следом трайки привезли наших солдат и спецов с тяжелыми бластерами. Все они развернулись перед мостами и немедленно открыли огонь. Уранийцы, застигнутые врасплох на мостах, уже отступали, а тут и вовсе обратились в бегство. Не далеко, правда. На южном берегу к трещине подползали сине-золотые черепахи, и уранийцы поспешили укрыться за ними. Кто успел, конечно.

Тем временем наша пехота начала теснить уранийскую. Та, осознав, что ее отрезали, не очень-то упорствовала, однако отступала в полном порядке. Отступала к мостам, за которые уже разгорался жестокий бой. Уранийцы с южного берега обстреливали наших бойцов, тогда как небольшие группы пытались прорваться через мосты. Наши отстреливались. Саперы дважды пытались взорвать левый мост, но, к сожалению, только сильно повредили полотно.

Впрочем, к месту боя уже катили три черно-золотых черепахи, обшитые дополнительной броней. Как только они займут позиции, мосты будут наши окончательно. Уранийцы это понимали, и усилили натиск.

Одновременно отступающие, оставив всего батальон для прикрытия, бросились в атаку на засевших у моста талийцев. Двойной удар вполне мог раздавить наш отряд, однако в этот момент на отступающих обрушилась вся мощь талийской машинерии. Квады буквально разорвали пехотные порядки, расстреливая и давя уранийских солдат. Те, кто уцелел, начали разбегаться, пытаясь укрыться в разрушенных фермах, а квады преследовали наиболее крупные группы, рассеивая и уничтожая их.

Победа была полной! Не прошло и часа, как все три батальона уранийской армии были наголову разгромлены. Уцелевшие сдались, и ни одному не удалось ускользнуть. Наши потери составили порядка двухсот солдат, и около десятка трайков и квадов.

Уранийцы на южном берегу отступили, и наши саперы без помех взорвали мосты. Хотя, думаю, это была напрасная трата взрывчатки. Уранийская армия больше не представляла серьезной угрозы.

Судьба Талии

Первой безоговорочной победе радовались все, кроме леди Анны. Она продолжала хмуриться, даже когда лорд Понтий публично поздравил леди Анну, и признал, что недооценивал ее военный талант. Чуть позже вышел указ герцога Михаила, в котором он благодарил доблестных талийских воинов и отдельно отметил свою дочь, доказавшую на поле боя, что она - истинная воительница. Казалось бы, вот оно - признание. Однако леди Анна лишь еще больше нахмурилась.

Вечером у нас с ней состоялся разговор, который я теперь задним числом отмечу как судьбоносный.

- У меня к тебе просьба, Грибов, - сказала леди Анна.

- Жду приказа, леди Анна, - по уставу ответил я.

- Нет, - сразу сказала она. - Это просьба, Грибов. Но очень важная для меня. А возможно, и для всей Талии.

Было видно, что просьба давалась ей нелегко. Я заверил леди Анну, что ее просьба для меня сродни приказу, и сразу спросил, в чем она заключалась. Как оказалось, леди Анну обуревали сомнения относительно нынешней войны. Мне надлежало пробраться во дворец, и изложить их герцогу. Естественно, от ее имени, но если леди Анна ошибалась - нам обоим не поздоровится, причем мне, пожалуй, даже больше, чем ей.

- Переживу, - сказал я.

- Не факт, - ответила леди Анна.

Мысли о предательстве ее посещали еще с битвы под Ихой. Не ее одну, надо заметить, мы с бойцами и в Аэлите толковали о том же самом. Слишком уж гладко выходило всё у сирен. Да, талийцы раз за разом задавали им жару, но в конечном итоге результат оказывался в пользу неприятеля, и это можно было бы списать на его многочисленную армию, если бы сирены столь же регулярно не демонстрировали, что им известны наши замыслы. Причем на самом высоком уровне. Одна засада близ Гора на леди Анну чего стоила!

Разумеется, наши контрразведка проверила всех, кто мог знать о планах и приказах командования, но безуспешно.

- Не всех, - сказала леди Анна. - Есть еще один человек, который всё знал и которому не нужен связной, чтобы передать информацию врагам.

О ком идет речь, я догадался сразу, но озвучить это не решился.

- Это мой брат, - сказала леди Анна. - Лорд Понтий.

Поэтому-то ей и потребовался гонец. Сама леди Анна не могла покинуть командный пункт так, чтобы это тотчас не стало известно лорду Понтию, а за мной наверняка следили менее бдительно. Точнее говоря, до меня, похоже, вообще никому дела не было. Спец в чем-то подобен мистическому гремлину, в которых верят наши фермеры - шуршит себе потихоньку по хозяйству, и пока всерьез не накосячит, никто и не заметит, что он вообще существует.

Примечание переводчика: гремлины - древние мифологические существа, чье происхождение теряется во временах до Раскола. Считается, будто бы эти крошечные существа ответственны как за исправную работу домашних механизмов, так и за их сбои (гремлины бывают добрые и злые). Злых гремлинов принято задабривать мелкими подношениями, а добрых - поощрять. В качестве подарков обычно используются леденцы, которые можно оставлять гремлинам в укромных местах не позднее полуночи. Последнее, вероятно, связано с традиционным для древних культур иррациональным страхом перед темнотой и теми, кто может таиться в ней.

Леди Анна передала мне планшет, на котором были подробно изложены ее соображения, сомнения и подозрения. Все они вели к лорду Понтию. Мне надлежало максимально скрытно от всех доставить планшет герцогу Михаилу и вручить его исключительно ему в руки, поскольку леди Анна не была уверена - кому во дворце еще можно доверять. Тут, наверное, она переборщила с осторожностью, но ведь речь шла о безопасности гонца. То есть, меня…

Во дворце мне доводилось бывать всего один раз, во время присяги, однако общее расположение помещений я представлял. У нас все командные центры были выстроены по одному стандарту, и различались только в размерах. Стандартом, понятное дело, служила штаб-квартира герцога.

Вспомнив наставления ноктов, я сделал то, чего никто не ждал от того, кто лезет куда не положено - спокойно вошел через служебный вход. Допуск у меня проверили всего один раз, да и то на внешнем кольце охраны, а там что толку проверять? Я - спец Пограничного корпуса, который ныне стоял в городском гарнизоне, да еще и официальный сопровождающий леди Анны. Думаю, с последним статусом меня бы и через парадный вход внутрь пропустили, но я решил всё же не наглеть. Мало ли, бдительность у кого взыграла бы. А тут идет человек в форме - значит надо ему. Куда не надо, всё равно внутренняя стража не пропустит, а так - пусть себе идет.

О внутренней страже я думал всё то время, пока шагал по дворцовым переходам. Я же всё-таки не нокт, и прошмыгнуть мимо бдительной охраны у меня шансов мало. Вот только, как оказалось, я зря волновался на этот счет. У тронного зала охраны вообще не было!

Скажу честно, я опешил. Не ожидал от наших такой безалаберности. Еще хвала Юлию, что нокты на нашей стороне, а то ведь с их умением просачиваться даже на охраняемые объекты они бы тут вообще шастали как у себя дома. Впрочем, и у сирен, как говорили, очень сильная разведка.

Обуреваемый самыми дурными предчувствиями, я поспешил к дверям тронного зала. Двери оказались заперты. Электронный замок подмигивал красными огоньками. Ну как замок? Даже для простого спеца вроде меня пять минут возни плюс пару упоминаний Харона. Обученный разведчик вообще бы зашел как в открытую дверь.

В тронном зале тоже никого не было. Я прикрыл за собой дверь и осмотрелся. Следов боя не наблюдалось, однако в воздухе витал едва уловимый аромат смерти. В книгах его описывали по разному, самым распространенным, на мой взгляд, был сладковато-зловещий. Мне он показался, скорее, гнилостным. Так пахли мертвецы. Я хоть и спец, но пограничник и этот запах, увы, был мне знаком.

В стене за троном располагалась приоткрытая дверь. Полагаю, она вела во внутренние покои. За дверь лежали два трупа в черно-золотой броне. Их застрелили и, пожалуй, сделали это несколько дней назад. Точнее не скажу, я не эксперт.

Короткий коридор привел в небольшую комнату. Вдоль стен выстроились старинные доспехи. Все, разумеется, черно-золотые. На полу лицом вниз лежали еще три тела. Двое были в такой же броне, как и те, у двери. Третий был в черном костюме, богато отделанном золотом. Я перевернул его. Это был герцог Михаил.

Всех троих застрелили в спину. Герцогу влепили два выстрела, его охранникам - три. Думаю, убийц было несколько и, похоже, это были те, кто составлял свиту герцога. Странно, что они не спрятали тела. Побоялись, что их заметили бы с трупом правителя на руках? Тогда получалось, что охрана не на стороне предателя. Уже легче. Осталось поднять тревогу, но этого я сделать не успел.

Из тронного зала донеслись голоса и звуки шагов. Я осторожно выглянул. В зал вошел лорд Понтий с группой охранников. Он сел на трон. Охрана выстроилась вдоль стен. Лорд Понтий явно нервничал, и постоянно барабанил пальцами по каменному подлокотнику. Спустя несколько минут в зал вошла леди Анна. Ее сопровождал один только Барс.

- Не рановато ли ты примерил свой зад на отцовский трон? - строго спросила леди Анна у лорда Понтия.

- Самое время, - ответил лорд Понтий, и вскинул руку.

Охрана вдоль стен тотчас вкинула оружие. Барс с силой толкнул леди Анну в спину. Она упала на пол, и тотчас началась стрельба. Барса уложили сразу.

- Сюда, леди Анна! - крикнул я из дверей, и пальнул из своего пистоля по ближайшему охраннику.

Не попал, но на какое-то время сумел их заинтересовать. Следующий залп пришелся в мою сторону. Все разряды влетели в дверь, но я успел отпрянуть, и они разбились о дальнюю стену. Леди Анна за это время успела опомниться и рванула вперед. Когда она проскочила мимо трона, охрана замешкалась, опасаясь подстрелить лорда Понтия. Леди Анна метнулась ко мне, и буквально рухнула через порог. Разряд попал ей в левое плечо. К счастью, она была в броне и отделалась ожогом, хотя и серьезным. Я тотчас закрыл дверь.

С той стороны ее тотчас начали взламывать. Я подпер леди Анну под правое плечо, и мы шустро заковыляли прочь. Она отлично ориентировалась во дворце, а я, на ходу припоминая уроки ноктов, пытался оторваться от преследователей. Не всё получалось гладко, но основную их идею я всё же уловил: в спешке люди часто действовали по шаблону, и более того - ждали того же и от других. Разумеется, заметив, что я отклонился от шаблона, они начинали искать повсюду, но вот этот первый импульс позволял нам всякий раз выиграть немного времени.

На охрану рассчитывать не приходилось. Я сам слышал, как офицер выкрикивал приказ задержать леди Анну. Солдаты явно были потрясены таким приказом, но дисциплина у нас всегда на высоте. Выполнили бы.

Мы с леди Анной не предоставили им такой возможности. Спустившись на нижние этажи, куда тревога не докатилась, мы вышли через ангар и затерялись в городских переходах.

Не зная, кому можно доверять, мы провели ночь в промышленном секторе. Наша столица - это на самом деле целых четыре города, выстроенных на близлежащих кратерах и соединенных столь широкими переходами, что в них размещались полноценные улицы. Промышленным сектором именовался город к северо-западу от Талии. Местные жители называли его Провалом - под ним располагался самый глубокий кратер во всем герцогстве. На мой взгляд, не самое подходящее название для сосредоточения всех производственных мощностей столицы, но так исторически сложилось.

Люди в военной форме здесь никого не удивляли. Когда сирены пойдут на штурм, они, понятное дело, первым делом попытаются занять эти присоединенные города. Это позволит им наступать на центральный сектор не только по простреливаемым пустошам, но и по переходам.

Оставив леди Анну в каком-то закутке, заставленным старыми и ржавыми механизмами - толстый слой пыли недвусмысленно намекал, что это место давно уже посещалось разве что кошками да крысами - я отправился на разведку. Промышленный сектор никогда не спал. Это было нам на руку. Я не только раздобыл противоожоговую мазь, но и послушал, о чем люди говорят.

Про переполох во дворце я не услышал ни слова, как и об усилении патрулей. Уж последнее-то не ускользнуло бы от внимания тех, кто работал в ночное время. Тем не менее лорд Понтий определенно не собирался отпускать ситуацию на самотек. Случайный курьер поведал, будто бы Столичный корпус блокировал и разоружил два батальона из городского гарнизона. Якобы за нелояльность. Подозреваю, что ровно наоборот.

На мой взгляд, всего два батальона - это маловато, но леди Анна по этому поводу заметила, что она всегда была популярнее в пограничье. В столице правил бал лорд Понтий, у которого, конечно же, везде были свои люди. Иначе бы он ни за что не решился на убийство герцога.

Примечание редактора: в настоящее время принято считать, что герцог Михаил Талийский был убит группой уранийских разведчиков, которая была позднее полностью уничтожена дворцовой охраной. Запись о стычке с разведчиками сохранилась в учетных записях дворца. После выхода первой редакции "Хроник…" многие поспешили возложить вину на лорда Понтия, однако автор "Хроник…" не приводит никаких доказательств этого. Из текста очевидно лишь то, что лорд Понтий знал о смерти герцога.

Кроме того, в городе поговаривали, будто бы в Каледонии высадились новые войска союзников, но мне в это слабо верилось.

Примечание редактора: на самом деле источником слухов послужили остатки корпуса амазонок, отступившие после разгрома в Каледонию.

Тем не менее, это был наш лучший шанс. Я раздобыл пару фермерских костюмов и купил самый простецкий трайк с двойным сидением. Утром мы запланировали выбраться из Талии.

А поутру по городу объявили, что война окончена. Точнее говоря, с сиренами было заключено перемирие, но сразу же поползли слухи, будто бы их делегация уже прибыла на подписание мирного договора. Многие полагали, будто бы на сирен произвела впечатление победа леди Анны над уранийцами. Сомневаюсь. Скорее всего, лорд Понтий пошел на серьезные уступки. Единственное, что радовало: по словам техника, который якобы сам видел, в составе делегации были только синие мундиры.

Впрочем, в нашей с леди Анной ситуации это мало что меняло. Разве что надо было бы поспешить, пока союзники не отчалили обратно. Военную форму, оружие и армейский планшет придется спрятать здесь. Потом постараюсь за ними вернуться.

Запись для истории: утром 2 Гермеса 512 года война закончилась. Объявили официально.

Примечание редактора: это последняя запись в "Хрониках…"

Послесловие редактора

2 Гермеса 512 года Талийская война закончилась заключением мирного договора. Талийское герцогство признало над собой протекторат Сиренской империи, и предоставило империи город-крепость Мелеагр в бессрочную аренду для размещения там своих вооруженных сил.

Уранийское герцогство также перешло под протекторат Сиренской империи, передав ей ряд своих крепостей, поскольку его собственные силы были серьезно подорваны. Надо заметить, что несмотря на очевидную вынужденность такого решения, уранийцы более тепло приняли у себя армию Сиренской империи, чем талийцы. Это показывает, что генерал Браун верно оценил настроения бывших граждан Торгового консорциума.

Герцог Понтий Талийский исправно выполнял все положения мирного договора, однако Каледонское восстание, продолжавшееся более трех лет, наглядно показывает, что он, скажем так, недостаточно твердо держал в руках бразды правления.

Леди Анна Талийская и ее спутник пропали без вести в районе берега Каледонии. Сейчас считается, что они погибли в пустошах во время знаменитой солнечной бури 3 Гермеса. По разным оценкам буря достигала 7 или даже 8 баллов, и доставила немало бед даже тем, кто укрылся под куполами. Десятки ферм по всему Марсу были буквально сожжены.

Ряд исследователей допускает вероятность их спасения, однако они опираются исключительно на косвенные доказательства.

Так, указывается на сходство стиля изложения Марка Грибова и архивариуса Приюта Отшельника. Однако следует иметь ввиду, что Грибов писал в традиционном для своего периода стиле, сам подстраиваясь под известных авторов хроник. Также, в составленной архивариусом подробной "Истории Талийского восстания" ни разу не упоминается леди Анна, что весьма странно, учитывая то внимание, которое автор уделил ей на страницах "Хроник…"

В ходе восстания действительно периодически появлялись воительницы, именовавшие себя леди Анной, однако все они - таковых известно пятеро - были арестованы, разоблачены как самозванки и казнены. Воительница ноктов по прозвищу Черная волчица, которая доставила немало неприятностей силам Сиренской империи во время окончательного завоевания Сирийского плато и которую некоторые исследователи отождествляли с леди Анной, опять же ни разу, насколько это известно, не пользовалась холодным оружием, тогда как настоящая леди Анна была признанным мастером боя с алебардой.

В общем, следует признать, что в данном случае, скорее, желаемое выдается за действительное. До нас дошли упоминания о встрече некоего фермера по имени Артур с леди Анной и ее спутником на ферме неподалеку от Каледонии, где собирались беженцы из Адерфии в ожидании, пока им предоставят приют в городе. Это последнее более-менее достоверное известие о леди Анне и авторе "Хроник…". Также достоверно известно, что большинство беженцев погибли во время солнечной бури 3 Гермеса, что и позволяет сделать неутешительный вывод.

Планшет с записями Марка Грибова пролежал нетронутым в тайнике без малого триста лет, прежде чем был случайно обнаружен талийскими техниками. Те передали записи в Талийскую академию, и "Хроники…" еще на сотню лет упокоились в архивах, прежде чем вновь всплыли в результате очередной инвентаризации, были тщательно изучены и представлены научному сообществу, а теперь и вам, уважаемые читатели.

Приложение 1. Карта Талийского герцогства

Карта Талийского герцогства, 512 год.

Границы на Марсе - условное понятие, и потому не обозначаются на карте. Государство контролирует не территории, а поселения. При этом каждое поселение контролирует территории вокруг себя в тех пределах, в которых способно обеспечивать безопасность. Совокупность этих территорий - плюс те земли, которые лежат в окружении поселений одного государства и не могут быть заняты кем-то еще - и считается территорией государства.

Приложение 2. Календарь

Марсианский календарь

Старый сезонный календарь делил год по сезонам Марса в южном полушарии. Поскольку сезоны на Марсе неравномерны, продолжительность календарных сезонов разная: весна - 142 дня; лето – 155 дней; осень – 194 дня; зима - 177 дней (в високосный год 178 дней). Дата записывалась как сезон и номер дня в сезоне, например: Весна 14-е.

Помимо этого, использовалось традиционное разделение на периоды по 7 дней – т.н. "неделя" – которые не прерывались с окончанием года и служили, вероятно, для удобства учета рабочего времени, поскольку включали в себя 5 рабочих дней и два дня отдыха.

Марсианский год начинался в первый день сезона Весна. Неделя начиналась с понедельника, и заканчивалась воскресеньем.

Новый галинийский календарь

В новом календаре год разделен на 16 месяцев по 42 дня (за исключением последнего месяца). Каждый сезон включает в себя 3 полных месяца, и еще по одному месяцу приходится на так называемое "межсезонье", в который входят крайние дни из соседних сезонов. Так, 4-й месяц включает в себя 16 последних дней весны и 26 первых дней лета.

Начало года – первый день первого весеннего месяца.

Деление на недели используется по-прежнему, при этом благодаря продолжительности месяца в 42 дня (ровно 6 недель) в течение всего года одни дни недели приходятся на одни и те же числа во всех месяцах, что хорошо видно по приведенным ниже таблицам:

Первый весенний месяц назван в честь самого Марса, два следующих – в честь его ближайших космических соседок. Это планета Афродита, также известная как Венера, и Майя, в старинных хрониках именуемая также Гайя или Земля.

Месяц Гермес, который также неофициально называют месяцем Пролетия – первый межсезонный месяц, который включает в себя 16 последних дней весны и 26 первых дней лета. Назван в честь планеты Гермеса, также известной как Меркурий.

Месяц Юнон посвящен Юноне-защитнице и спутнице Юпитера. Это первый месяц, который прямо не отождествляется с конкретной планетой, хотя некоторые исследователи относят его, пусть и косвенно, к планете Юпитер, либо (что более вероятно) к одному из спутников этой планеты.

Следующий месяц - Юлий назван в честь самого Юпитера, крупнейшей планеты нашей системы. Ряд исследователей полагают, что Юлий есть личное имя мифического божества Юпитер, однако большинство сходятся во мнении, что Юлий всего лишь сокращение от архаичного названия планеты Юпитер – Юпитерий.

Месяц Август также не имеет однозначного соответствия на марсианском небосклоне, хотя есть версия, что имя Август, которое означает "божественный" или "величественный", является иносказательным указанием на солнце.

Второе межсезонье – период между летом и осенью носит название самого популярного марсианского растения - медоносного Вереска. С ним ассоциируется также астероид Веста, названный в честь богини Вест, которая в ранней марсианской мифологии считалась покровительницей этого растения. Хотя Вереск включает в себя только 3 дня лета, иногда он бывает не менее теплым, чем летние месяцы.

Самый продолжительный сезон на Марсе приходится на осень, тогда как в северном полушарии, которое почти полностью покрыто океаном, напротив, начинается весна.

Нептун – 8-я планета нашей системы и небесный покровитель океана как бы заявляет своим приходом, что теплые дни надолго уйдут в его царство. Следующий месяц Тритон – назван в честь спутника Нептуна и его мифического оруженосца. Изначально он воплощал в себе дух морских сражений, однако позднее стал покровителем всех мореходов. Мрачный Уран завершает линейку осенних месяцев. Как и Нептун, он считается ледяной планетой, которая забирает тепло у марсиан.

Третье межсезонье – между осенью и зимой, включает в себя 29 дней осени и 13 дней зимы. Кольца Сатурна символизируют теплые убежища, в которые следует укрыться, ибо уже наступает холодная марсианская зима.

Этимология названия месяца Бармин марсианской науке не ясна. Это имя неоднократно фигурирует в ранней марсианской мифологии, однако ни его значение для марсиан, ни какие-либо атрибуты, увы, не сохранились. Ряд исследователейсоотносит его с астероидом Владбармин, считая, что первая часть названия попросту затерялась в веках, однако и влияние Владбармина на марсианскую культуру так же остается загадкой, как и причина, по которой составитель календаря связал тринадцатый месяц года именно с этим персонажем.

Двуликий Янус не имеет прямого соответствия на марсианском небосклоне, однако, поскольку согласно мифологии, он уступил небесный трон Юпитеру, с ним обычно ассоциируют пояс астероидов, или точнее ту планету, которой он когда-то был.

Месяц Плуто назван в честь самой далекой планеты нашей системы – Плутона, и он же завершает список месяцев последнего марсианского сезона.

Четвертое и последнее межсезонье включает в себя лишь 38 (в високосный год 39) дней зимы, на чем марсианский год завершается. Назван в честь небесного и мифологического спутника Плутона.

Существует целый ряд красивых сказаний о том, как и куда Харон задевал четыре дня весны, однако все они в настоящее время признаны не имеющими под собой никакой реальной подоплеки. Скорее всего, решение составителя было сугубо практичным: чтобы начало года традиционно приходилось на первый день весны, а дни недели в течение года приходились всегда на одни и те же числа в каждом месяце.

Оглавление

Предисловие редактора

Война!

Враг

Крепость Иха

Аэлита

Близнецы

Дорога на Кандалон

Икарийцы и дедалийцы

Воины ночи

Рейд в тыл врага

Битва за Кандалон

Талийская пустошь

Адерфия

Генеральное сражение

Генеральное сражение (продолжение)

Битва за Адерфию

Уранийцы вступают в войну

Судьба Талии

Послесловие редактора

Приложение 1. Карта Талийского герцогства

Приложение 2. Календарь