История царской тюрьмы. В пяти томах. Том 3. 1870-1900 [Михаил Николаевич Гернет] (pdf) читать онлайн

М.Н.ГЕРНЕТ

ИСТОРИЯ
ЦАРС КОЙ
ТЮРЬМЫ

М.Н. ГЕРНЕТ

М.Н. ГЕРНЕТ

ИСТОРИЯ
ЦАРСКОЙ
ТЮРЬМ ы
И ЗД А Н И Е Т Р Е Т Ь Е

-МОСКВА

1870 - 1900

1 9 61
И И ,,|М .... .. ‘*"‘^*"~^~,^--ПТГ~ТГПГ1П111111111 I |иЦГ-ПТ1Г-1ГГТШГШГТИШГ1■■■1111

ГОСУДАРСТВЕННОЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ЮРИДИЧЕСКОЙ Л И Т Е Р А Т У Р Ы

______________

' Г ОСУДАР СТВЕННОЕ И З Д А Т Е Л Ь С Т В О
ЮРИДИЧЕСКОЙ Л И Т Е Р А Т У Р Ы

*

Рредисловие автора ко 2-му изданию
I

I

'

>

ТО РО Е издание третьего тома «Истории царской
тюрьмы», как и переизданные два предшествующих тома,
автор пополнил рядом новых документальных данных.
В значительном большинстве случаев они извлечены из
тех архивных дел, которыми автор мог воспользоваться лишь
после того, как были возвращены и приведены в порядок ар­
хивы, эвакуированные на время войны из нашей столицы.
Те параграфы второй главы «Судебная и административная
борьба царизма с революционным движением», которые отве­
дены изучению крупнейших политических процессов семидесятых
годов X IX века, восполнены теперь материалами из делопроизводств особого присутствия правительствующего Сената и воен­
но-окружного суда в Петербурге.
В частности, представилось возможным использовать назван­
ные материалы по судебным делам: «Процесс долгушинцев»,
«Демонстрация на площади Казанского собора», «Процесс
50-ти», «Процесс 193-х», «Южнороссийский союз рабочих».
Вновь написан очерк о «Северном союзе рабочих» и, в частно­
сти, о Викторе Обнорском, одном из организаторов этого союза.
При изложении сведений по перечисленным судебным про­
цессам было обращено особое внимание на таких крупных рево­
люционеров, обвинявшихся по этим процессам, как рабочий
Петр Алексеев и Ипполит Мышкин. В главе «Петропавловская
крепость» в параграф «Трубецкой бастион» включены сведения
о пребывании в этой государственной тюрьме членов «Союза
борьбы за освобождение рабочего класса» Шаповалова и Бау­
мана. Очерк о режиме Шлиссельбургской крепости восполнен
некоторыми сведениями из подлинных писем шлиссельбуржца
М. Р. Попова, не появлявшихся до сих пор в печати.
Менее существенные изменения в тексте не представляется
надобности отмечать в этом предисловии.

В

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К 1-му ИЗДАНИЮ

Предисловие автора к 1-му изданию
ЕРВЫЕ два тома «История царской тюрьмы» охватили
время с середины X V III века до 1870 года. Последние
полвека существования царской тюрьмы (1870 —
1917 гг.) обнимают два периода, различных по продол­
жительности и характеру.
Первый из этих периодов включает последние 30 лет
X IX века, а второй — годы существования царской тюрьмы в
двадцатом столетии.
Хронологически работа полностью охватывает тот истори­
ческий период, когда центральной фигурой революционного дви­
жения был разночинец-народник, и начало нового исторического
периода в истории революционного движения, когда на аван­
сцену политической борьбы выдвигается новый класс — про­
летариат.
В третьем томе мы знакомим читателя с политическими про­
цессами народников-пропагандистов и террористов, с которыми
мы встретимся затем в очерках о Петропавловской, Шлиссельбургской крепостях и других политических тюрьмах царизма ис­
следуемого периода.
Наряду с судебными репрессиями царизм широко применял
к участникам революционного движения и административную
расправу. В 70-х годах узниками царских тюрем становятся от­
дельные представители рабочего класса. Среди них наше внима­
ние привлекли рабочий Потапов, первый развернувший красное
знамя во время демонстрации, организованной на Казанской
площади в Петербурге в 1876 году; рабочий Петр Алексеев,
слова которого о грядущей победе пролетариата, сказанные им
на процессе 30-ти в 1877 году, В. И. Ленин назвал великим
пророчеством и осужденные по делу «Южнороссийского союза

П

1 См. В. И Л е н и н , Соч., т. 4, стр. 346,

рабочих» в 1877 году. Уже в 70-е годы царизм предпочитал
вести борьбу с рабочим движением путем административной
расправы, которую он усилил в 80-е и особенно в 90-е годы.
Для характеристики размеров внесудебной расправы ца­
ризма над тысячами участников рабочего движения мы исполь­
зовали секретные обзоры жандармских управлений по делам о
государственных преступлениях.
Третий том составлен в основных чертах по тому же плану,
как и два первых. Как и ранее, нас интересовала история тюрем­
ного законодательства, история политических, монастырских и
общеуголовных тюрем. В первой главе «История тюремного за­
конодательства» исторический очерк доведен до свержения ца­
ризма. Основанием для этого послужило то обстоятельство, что
царское правительство в начале X X века почти не издало сколь­
ко-нибудь значительных законов о тюрьмах и до последнего дня
царизма продолжал оставаться в силе Устав о содержащихся под
стражею издания 1890 года.
История государственной тюрьмы в Шлиссельбургской кре­
пости и история монастырских тюрем захватывает в нашем из­
ложении также и начало X X века.
Особая глава отведена таким политическим тюрьмам, как
тюрьма III отделения, пересыльные политические тюрьмы, ка­
торжные политические централы (близ Харькова) и Карийская
каторжная политическая тюрьма.
В главе о монастырских тюрьмах мы также ставили своей
задачей выявить не только условия содержания узников, но и те
основания, которые привели их в одиночные камеры нередко на
очень долгие годы.
^ Бесправное положение многочисленных нерусских народно­
стей, превращавшее царскую Россию в тюрьму народов, отра­
жалось и на истории царской тюрьмы. Царизм использо­
вал в борьбе с национальными меньшинствами и местные тюрь­
мы, куда попадали лица исключительно в административном
порядке.
Вместе с тем в главе «Общеуголовные тюрьмы» дана общая
характеристика тяжелого положения представителей националь­
ных меньшинств в местах лишения свободы.
На научных работниках национальных республик лежит
благородная задача использовать местные архивы и выявить во
всей полноте картину бесправного положения в царской тюрьме
тех, кого и на воле делала бесправными принадлежность к на­
циональным меньшинствам.
В главе по истории общеуголовной тюрьмы мы, как и ранее
а двух предшествующих томах, не останавливаемся на истории

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К 1-му ИЗДАНИЮ

ссылки на каторжные работы. Эта обширная тема требует спе­
циального исследования.
Считаю своим долгом принести глубокую благодарность
Главному архивному управлению МВД СССР и архивам Москвы
и Ленинграда за предоставленную мне возможность использова­
ния архивных материалов.
Наименования архивов, из которых я извлекаю материалы
для этого тома «Истории царской тюрьмы», обозначены мною
сокращенно, а именно: Центральный Государственный историче­
ских архив в Москве — ЦГИА в Москве, Центральный Государ­
ственный исторический архив в Ленинграде — ЦГИА в Ленин­
граде, Центральный Государственный исторический архив древ­
них актов в Москве —~ ЦГАДА в Москве, Центральный Госу­
дарственный военный исторический архив — ЦГВИА.

Глава первая
ИСТОРИЯ ТЮРЕМНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
I

§

томе нашего исследования истории царской
тюрьмы нас интересует период начиная с 1870 года.
С этим годом почти совпало важное событие в истории
тюремного законодательства, а именно в 1872 году была
учреждена специальная комиссия для составления «общего систе­
матического проекта тюремного преобразования». Конечно*
нужда в таком проекте или, правильнее сказать, в таком тюрем­
ном преобразовании и в издании нового закона о тюремном
устройстве была велика. Надо припомнить, что первое издание
Устава о содержащихся под стражею было опубликовано за
40 лет перед тем, в 1832 году в X IV томе Свода законов, и пред­
ставляло набор выдержек из ранее изданных законов. Последую­
щие издания вносили поправки, дополнения, но они являлись
как бы заплатами на очень старом платье. От этих заплат тю­
ремный устав не становился лучше.
Учреждение новых судебных установлений и издание Устава
уголовного судопроизводства оказали большое влияние на изме­
нения судебной репрессии и, в частности, на роль тюрьмы как
карательной меры и как средства предупреждения способов укло­
нения от следствия и суда.

Б
*

к»

1. КОМИССИЯ 1872 ГОДА ПО ТЮ РЕМ НОМ У
ПРЕОБРАЗОВА Н ИЮ
ТРЕТЬЕМ

При таких условиях неизбежно вставал вопрос о тюремной
реформе. Поскольку существовавшее до 1872 года тюремное за­
конодательство было не систематизированным сборником прежде
изданных законов, учрежденная в-1872 году комиссия тюремного
преобразования поставила себе задачу выработать «системати­
ческий проект тюремного преобразования».
Однако дело составления нового тюремного законодатель­
ства не пошло дальше работ по составлению проекта. Поэтому
отпадает интерес к подробному ознакомлению с плодами бюро­
кратического проектирования. Для наших целей достаточно вы­
явить основные черты тех предположений, которые сделала
названная нами комиссия, но которые не претворились в дейст­
вительность.
Комиссия рассылала запросы разным учреждениям и ли­
цам, интересовалась мнениями и отзывами, докладами и запис­
ками, присылаемыми в ответ, печатала обширные материалы и
таким образом, подготовляла фундамент для нового тюремного
кодекса.
г
Вся «систематичность» составленного проекта свелась к
очень^ немногому: проект тюремного устава состоял из пяти
частей.
В первой части проводилась классификация мест заключе­
ния. ини разделялись на предварительные и исполнительные,
последние в свою очередь делились на краткосрочные, средне­
срочные и долгосрочные. Авторы проекта, увлекаясь системати­
зацией, делили места заключения на губернские и центральные 1
идно и то же место заключения попадало в группу «исполни­
тельных», «краткосрочных» и «губернских». Очевидно, что эта
«систематика» была хуже всякой бессистемности. Неизвестно
по каким соображениям авторы проекта вспомнили, что в при­
роде существуют сады, и решили «наградить» ими дома судеб­
ного заключения, арестные и смирительные дома, предложив
развести при них сады. Эта маниловщина разводилась авторами
проекта в те самые годы, когда большинство тюрем находилось
в абсолютно антисанитарных условиях (см. главу об общеуго­
ловных тюрьмах).
^
Проект в самой категорической форме объявлял: «Система
общего содержания заключенных на нарах отменяется», но ни­
какой системы общего содержания заключенных на нарах ни­
когда не существовало. Нары же благополучно продолжали свое
существование во многих тюрьмах. Проект проводил в одних
1 См. «Проект положения о тюрьмах»,

ст. 3. Официальное

издание.

тюрьмах одиночное заключение, а в других — лишь разобщение
арестантов на ночь.
Очень «либеральными» казались размышления авторов про­
екта о дисциплинарных наказаниях. Они высказались против
ограничения пищей, против лишения права свиданий, против
денежных штрафов, против «выговоров и оскорбления самолю­
бия», но это не помешало им оставить телесные наказания для
осужденных к каторге, а для всех арестантов — карцер на том
основании, что «на опыте доказано», что карцер внушает аре­
стантам ужас несравненно выше всех других наказаний !. Мы не
удивляемся тому, что внушавшие арестантам ужас карцеры были
сохранены «либеральными» авторами проекта. Предложения ав­
торов проекта отменить все дисциплинарные наказания и оста­
вить из них лишь карцеры и телесные наказания свелись на
практике к тому, что остались все без исключения наказания.
Дальше слов о вреде ограничения пищи, о тягости лишения
права свидания и т. п. дело не пошло.
Вероятно, результатом заграничных командировок чинов
тюремного ведомства явилось предложение переправлять аре­
стантов, если они идут пешком, в особых башлыках с отверсти­
ями для глаз. Здесь комиссия проявляла трогательную заботу
о стыдливости пересыльных арестантов. Добавим, что эти баш­
лыки, плод досужей фантазии комиссии тюремного преобразо­
вания, никогда не существовали в России. Едва ли кто-нибудь
об этом пожалел. Не забывая, что проект тюремного устава
должен отвечать требованиям систематичности, комиссия разде­
лила работы арестантов на «черные», «серые» и «белые». Только
название «черных» работ было общепринятым. Работы же, на­
званные «серыми» и «белыми», никакого отношения к назван­
ным краскам не имели. Работы в тюрьмах были безвозмездные
и платные с возрастающей оплатой. Они должны были произво­
диться по преимуществу артелями и от подрядчиков.
Комиссия по тюремному преобразованию «забыла» предъяв­
ленные к ней требования выработать такую систему тюремного
заключения, «которая, удовлетворяя всем современным требова­
ниям науки и практики, достигла бы этой цели с соблюдением
возможной экономии». Такую забывчивость нельзя поставить в
вину комиссии: переустройство мест заключения на новых нача­
лах не могло происходить под флагом экономии. Сама комиссия
определяла эти начала очень туманно и неясно. Она громко про­
возглашала, что «порядок содержания в местах заключения
1 См. Б н н ш т о к , Материалы для истории русской тюрьмы («Сборник
правоведения», т. III, СПб., 1894, стр. 163).

имеет в своем основании три начала: правосудие, попечительство
и народность». Неизвестно, что вкладывала комиссия в эти три
названных понятия. Напомним только, что, сохранив телесные
наказания, она тем самым нашла, что они отвечают требованиям
«правосудия, попечительства и народности».
Проект положения о местах заключения гражданского ведом­
ства, разработанный комиссией под председательством графа
Соллогуба, был 19 мая 1873 г. по повелению Александра II
передан на рассмотрение особого комитета для окончательного
обсуждения тюремного преобразования под председательством
графа Зубова.
Комитет определил, что на переустройство тюрем потребуется
42 млн. руб. Эта огромная сумма была совершенно непосильна
государственной казне. Проект тюремного преобразования был
передан новой комиссии под председательством Грота (высо­
чайшее повеление 28 февраля 1877 г.).
Эта новая комиссия, считаясь с недостатком денежных
средств, остановила свое внимание на той части проекта, которая
создавала центральный орган управления всеми тюрьмами
империи.
§ 2. УЧРЕЖ ДЕНИЕ ГЛАВНОГО ТЮ РЕМ НОГО
УПРАВЛЕНИЯ
Центральное управление местами заключения находилось
в рассматриваемый нами период в ведении департамента испол­
нительной полиции министерства внутренних дел, хотя на депар­
таменте лежал и ряд других обязанностей. Управление тюрь­
мами составляло только некоторую часть этих обязанностей, и
сами тюрьмы не привлекали к себе того внимания, которого они
заслуживали. Циркуляры департамента исполнительной поли­
ции нередко касались лишь отдельных мест заключения. Цент­
рализация управления тюрьмами почти отсутствовала.
Еще в 1876 году один из высших чиновников, считавшийся
специалистом по тюремному делу, подал Александру II записку
о положении тюремного преобразования в России. В этой запи­
ске он называл каторжные тюрьмы не пенитенциарными учреж­
дениями, а вертепами разврата. О н предлагал признать извест­
ного бельгийского тюрьмоведа Стевенса и с его помощью устро­
ить тюрьму на Ладожском озере, пригласив также и шведского
тюрьмоведа-практика капитана Барга.
Результатом многолетнего проектирования было лишь обра­
зование 27 февраля 1879 г. Главного тюремного управления, ко­

торое было проводником тюремной политики царизма вплоть
до 1917 года. Оно проводило ее в одинаковой мере и состоя в ве­
домстве министерства внутренних дел, и позднее, когда было
передано в ведение министерства юстиции. Сущность реформы
сводилась к следующему: в Петербурге создавался центральный
орган управления тюрьмами. Он включал в себя несколько отде­
лений с различными административными и хозяйственными за­
дачами. В губерниях образовывалась губернская тюремная ин­
спекция. Главные тюремные инспектора из центра ревизовали
губернии. Новая бюрократическая машина немедленно вступила
в действие.
Интересно, что первый начальник Главного тюремного ynравления позаботился с самого начала своей деятельности завя­
зать сношения с иностранными тюремными управлениями, вы­
разившиеся... в обмене фотографиями с главными тюремными
начальниками.
Надо признать, что была работа и другого типа. Она со­
стояла прежде всего в попытке учета тюремного хозяйства, уп­
равления местами заключения и пр. О своей дея^тельности управ­
ление ежегодно издавало отчет. Первый такой отчет охватил
период с 16 июня 1880 г. до конца 1881 года. В этом отчете
вскрывалось хаотическое состояние мест заключения. Общее
число мест заключения, не считая полицейских арестных помеще­
ний, достигало в это время 767. Количество тюремного населе­
ния к январю 1882 года достигало 93 108 человек. Таким^ обра­
зом, новый центральный орган с первых же шагов своей дея­
тельности располагал почти стотысячной армией заключенных.
З а весь же год в тюрьмы империи прибыло 59о 380 мужчин и
женщин и 30 769 детей при них.
В эти печатные отчеты не попадали сведения, которые давали
бы картину действительного состояния тюрем, питания заключен­
ных и пр. Так, например, в 1879 году начальник Главного тю­
ремного управления нашел, что в полицейском доме Коломенской
части города Петербурга вместо приготовления похлебки из
снетков (мелкая рыба), она приготовляется из «какой-то земля­
ной массы и сора, среди которых редко где виднелась сама
рыба» Г Такие факты не включались в отчеты. Мы остановимся
на них позднее, когда будем описывать фактическое состояние
мест лишения свободы в России. Там же нам придется характе­
ризовать деятельность Главного тюремного управления по руко­
водству тюремной политикой.1
1 ЦГИА в Москве, фонд Главного
опись 1, 1879— 1900 гг., дело № 191.

тюремного

управления, № 122,

Возвращаясь к вопросу о тюремном законодательстве, отме­
тим роль Главного тюремного управления в этом вопросе.
Ответ на интересующий нас вопрос мы находим в ежегод­
ных отчетах главного тюремного управления, в Уставе о содер­
жащихся под стражею, в продолжениях Свода законов.
Главное тюремное управление, казалось бы, должно было
быть инициатором по изданию законов, касавшихся устройства
мест лишения свободы, определения условий содержания в них
и выхода из них. Но не только Главное тюремное управление,
но и весь законодательный аппарат царской России не интересо­
вался упорядочением тюремного законодательства. Главное тю­
ремное >правление, находившееся в ведомстве министерства
внутренних дел, было переведено законом 13 декабря 1895 г. в
ведомство министерства юстиции, но эта передача не оказала ни­
какого влияния на пробуждение внимания законодателя к тюрьме.
Главное тюремное управление опубликовало в 1914 году
«Перечень законоположений по тюремной части», последовавших
за время с 27 февраля 1879 г. по 27 февраля 1914 г.1. Этот пере­
чень охватывает 35 лег, и в нем указано около 500 законов по
«тюремной части», но из этого огромного числа законов историк
царской тюрьмы может использовать не более дюжины имею­
щих общеимперское значение. Все же остальные законы касают­
ся тех или других местных тюрем, их открытия или закрытия,
изменения в штатах различных тюрем, вопросов о продоволь­
ствии арестантов в отдельных тюрьмах, об открытии благотво­
рительных комитетов в разных местах и т. п. В частности, во­
прос о форменной одежде чинов тюремного ведомства очень
интересовал законодателя. Характерно, что после перевода Глав­
ного тюремного управления из ведомства министерства внутрен­
них дел в ведомство министерства юстиции первый законода­
тельный акт касался замены пуговиц на форменной одежде.
На этом примере видно, чем интересовалось тюремное управ пе­
ние прежде всего.
Из законодательных актов, имевших общеимперское значе­
ние, следует отметить следующие: 1) 11 декабря 1879 г.— «Об
основных положениях, имеющих быть руководством при преоб­
разовании тюремной части и при пересмотре Уложения о наказа­
ниях», ) 24 апреля 1884 г. «Об отмене заключения в смирительном и рабочем домах, о закрытии сих учреждений»,
'
июня 1885 г.— «Об отмене установленного Уложением о
наказаниях подразделения каторжных работ на рудничные, кресущест^ванн^» Y1879—1^14Дгг1!1ч^ожеш«Р111!еНИЯ “

35

”

постные и работы на заводах», 4) 6 января 1886 г.— «О заня­
тии арестантов работами и о распределении получаемых от сего
доходов», э) 15 июня 1887 г.— «Сокращение сроков наказания
в одиночных тюрьмах», 6) 18 мая 1889 г.— «О некоторых ме­
рах по устройству новых тюрем и усилению тюремного над­
зора», 7) 29 марта 1893 г.— «Об отмене телесных наказаний
для ссыльных женщин», 8) 2 июня 1897 г.— «Об изменении наказуемости малолетних и несовершеннолетних», 9) 12 июня
WUÜ г. «Об отмене ссылки на житье и ограничении ссылки на
поселение», 10) 19 апреля 1909 г,— «О воспитательно-исправи~ х
заведениях для несовершеннолетних», 11) 22 июня
1Q1? Г' ~ »

99

4

99

Я 5„
я 9„
я 10 я
яИ я
я 12 „
я 13 „
я 14 „
я 13 „
я 19 я
я 20 „
я 22 „

- 4

-2 „
2

»

_

я
Я
я
я

1

9

1
1

„

»

я
я
я
я

—7 „
- 3 „

я

я

я
В с е г о

„

.

.

3

.3 2

„
ч ел овек а

Таким образом, из этих 32 узников почти половина, а именно
14 человек, пробыли в крепости более 15 лет. Самые краткие сроки
пребывания в крепости пришлись на осужденных в X X веке.
Единственным освобожденным на первом году пребывания
был Кочура, осужденный за покушение на харьковского гене­
рал-губернатора Оболенского и оказавшийся предателем. На
втором году вышли из крепости четверо осужденных, отправ­
ленных отсюда на Нерчинскую каторгу после закрытия госу­
дарственной тюрьмы в этой крепости. Их перевод из Шлиссель­
бурга был вызван революционными событиями конца 1905 года.
Эти же события дали свободу восьми узникам, трое из которых
пробыли в тюрьме с самого ее основания (Морозов, Фроленко,
Попов Михаил) и пятеро (Нозорусский, Иванов Сергей, Лука­
шевич, Лопатин, Антонов) с 1887 года1. Они вышли на сво­
боду 28 октября 1905 г. по амнистии.
Из общего числа 69 узников, кроме 32 указанных выше, еще
три человека окончили свою жизнь вне Шлиссельбургской кре­
пости. Они были увезены отсюда душевнобольными в психиат­
рические лечебницы.
Половина всех заключенных в Шлиссельбургской крепости
погибла на этом острове. Мы подвели итоги этой страшной ста­
тистике смертности. В крепости погибло 34 человека, из которых
15 было казнено, 4 окончили жизнь самоубийством и 15 узников
умерли «естественной смертью». В действительности это была
смерть не от естественной причины, а убийство, так как они уми­
рали, убитые режимом заточения не только Шлиссельбургской
крепости, но и других тюрем.
1 К р о м е Того, 25 а в г у с т а
крепость С тар одвор ск и й .

1905 г. был переведен в П е т р о п а в л о в с к у ю

Некоторые из них, как, например, Долгушин, Мышкин и
другие, прошли через Петропавловскую крепость, через цент­
ральные тюрьмы близ Харькова, через Карийскую каторжную
тюрьму. Каждая тюрьма уносила годы их жизни. Из 15 человек,
умерших в Шлиссельбургской крепости, четыре умерли в первый
же год прибытия сюда, четыре — на втором году, двое_на
третьем, двое — на четвертом и по одному человеку — на седь­
мом, восьмом и тринадцатом году заточения в Шлиссельбург­
ской крепости.
Для характеристики узников Шлиссельбургской крепости
мы выявили классово-социальный состав всех 69 человек.
Вполне точные сведения, определяющие классовую принад­
лежность каждого заключенного, имеются не о всех узниках
Шлиссельбургской крепости. Так, например, в некоторых слу­
чаях лишь указывалось, что осужденные были детьми военно­
служащих или чиновников. Так как военнослужащие были
в офицерском звании, то мы имели основание причислить узни­
ков Шлиссельбурга из числа военнослужащих или их детей
к лицам дворянского происхождения.
На первом месте среди осужденных оказались дворяне,
военнослужащие и их дети — 24 человека. Объяснение этому
большому числу надо искать в том, что значительная часть тех,
кто попал в Шлиссельбургскую крепость для заточения тамили
для казни, принадлежала к революционерам 80-х годов, когда на
арене политической борьбы революционеры из дворян играли
большую роль. Надо предполагать, что из числа семи человек
детей чиновников были также и дворяне. Принадлежащих к ме­
щанам и детям лиц духовного звания было почти поровну: пер­
вых 7, а вторых — 8 человек. Рабочих оказалось лишь 5, а
крестьян еще менее — 2 человека. Четверо осужденных принад­
лежали к детям лиц купеческого сословия. Звание 12 человек не
удалось выяснить.
В соответствии с таким социальным составом оказались све­
дения об образовательном уровне шлиссельбуржцев. У 42 шлис­
сельбуржцев было или высшее образование или незаконченное
высшее, половина из них во время ареста была студентами.
У 17 человек образование было среднее, низшее — только
у трех. Не оказалось сведений об образовании семи человек.
Итак, в тюрьму Шлиссельбургской крепости были направ­
лены почти исключительно люди с высшим или по крайней мере
со средним образованием. Если припомнить, что многие из них
были во время ареста студентами, то понятен молодой возраст,
которым отличались присланные в Шлиссельбургскую крепость.
Чтобы закончить рассмотрение наших сведений о личном составе

69 человек, присланных в Шлиссельбургскую крепость, добавим,
что среди них было четыре женщины (Фигнер, Волкенштейн,
Гинзбург и Коноплянникова, доставленная в 1906 году для
казни).
Приводим составленный нами список заключенных Г
СПИСОК
ЗАКЛЮ ЧЕННЫ Х В Ш ЛИССЕЛЬБУРГСКУЮ КРЕПОСТЬ
(С 1884 ПО 1906 ГОД)
Фамилия и имя

1. Морозов Николай
2. Фроленко Михаил
3. Тригони Михаил
4. Исаев Григорий
5. Грачевский Михаил
6. Златопольский Саве­
лий
7. Буцевич Александр
8. Попов Михаил
9. Щ едрин Николай
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.

Продолжительность
пребывания

2/УШ 1884 г . - 28/Х 1905 г.
Тогда же — 28/Х 1905 г.
„
„ - 9/П 1902 г.
„
„
„

„ - 23/Ш 1886 г.
„ - 26/Х 1887 г.
„ 2/Х11 1885 г.

„
„
„

„ - 17/У 1885 г.
„ — 28/Х 1905 г.
„ - 2/УШ 1896 г.

Мпнаков Егор
„
„ - 2 1 /IX 1884 г.
ГеллисМ еер
„
„ - 10/Х 1884 г.
Буцинский Дмитрий
4/УШ 1884 г.— 4/УП 1891 г.
Клименко Михаил
Тогда же — 5/Х 1884 г.
Юрковский Федор
„
„ - З/УШ 1896 г.
Поливанов Петр
„
„ - 23/1Х 1902 г.
Кобылянский Людвиг
„
„ - 3/1 1886 г.
Богданович Юрий
„
„ — 18/УН 1888 г.
Арончик Айзик
„
„ - 22/1V 1888 г.

Основание
выбытия •

Освобожден
УУ

Отправлен на
о. Сахалин
Умер
Сжег себя
Умер
УУ

Освобожден
У везен в К азан­
скую психиатриче­
скую лечебницу
Казнен
Умер
УУ

Повесился
Умер
На поселение
Умер
УУ
УУ

При составлении списка заключенных в Шлиссельбургскую крепость
использованы списки, помещенные в работах:
М. В. Н о в о р у с с к и й , Записки шлиссельбуржца, П., 1922.
Д . Г. В е н е д и к т о в - Б и з ю к ,
По казематам Шлиссельбургской
крепости, М„ 1931.
В. С. П а н к р а т о в , Жизнь в Шлиссельбургской крепости, П., 1922.
В последней из названных работ даны наиболее подробные биографиче­
ские сведения о каждом заключенном в алфавитном порядке фамилий. Пер­
вые два автора составили списки в хронологическЬм порядке по времени
вступления в крепость. Новорусский подсчитал для каждого узника продол­
жительность его пребывания в разных тюрьмах; Венедиктов-Бизюк в осо­
бой графе дал сведения, по какому процессу узник был осужден в Шлис­
сельбургскую крепость. Сведения о судьбе заключенных с указанием их
смерти, казни, освобождения и прочие даны всеми названными авторами.

Рис. 9. Петропавловская крепость. Камера Трубецкого оастиона.
Фотография хранится в Музее революции РСФСР в Ленинграде.

19.
20.
21.
22.
23.

4/ЙШ 1884 г. - 26/1 1885 г.
Мышкин Ипполит
Малевский Владимир
„
„ — 16/Ш 1885 г.
Долгушин Александр
„
„ - 30/У1 1885 г.
7/X 1884 г.— 10/Х 1884 г.
Рогачев Николай
Тогда же — 10/Х 1884 г.
Штромберг Алек-

24. Иванов Игнатий
25. Фигнер Вера
26. Волкенштейн Людмила
27. Иванов Василий
28. Аш енбреннер Михаил
29. Тиханович Александр
30. Немоловский Апполон
31. Крыжановский Ника32. Похитонов Николай

V

Продолжительность
пребывания

Фамилия и имя

>

Казнен
Умер
Казнен
Казней

Умер
Выслана в Архангельскую губ.
Выслана на
13/Х 1884 г.— 23/1Х 1896 г.
о. Сахалин
Выслан
Тогда же — 28/1Х 1904 г.
Выслан в Смо14/Х 1884 г . - 28/IX 1904 г.
ленск
Умер
Тогда же - 28/ХН 1884 г.
15/X 1884 г.— 29/Ш 1886 г.
99
Тогда же — 29/Ш 1885 г.
99
12/Х 1884 г.— 21/II 1886 г.
Тогда же — 29/1Х 1904 г.

„

„ — 5/III 1896 г.

33. Суровцев Дмитрий

16/Х 1884 г.— 23/Х1 1896 г.

34. Ювачев Иван

Тогда же - 23/Х1 1887 г.

35. Мартынов Колинник

20/ХП 1884 г.— 23/Х1 1896 г.

36. Ш ебалин Михаил

21/XII 1884 г.— 23/Х1 1896 г.

37. Караулов Василий

24/ХИ 1884 г.— 9/Ш 1898 г.

38. Панкратов Василий

Тогда же — 9/Ш 1898 г.

39. Лаговский Михаил

10/Х 1885 г.— 10/Х 1895 г.

40. Манучаров Иван

29/1 1886 г.— 19/ХИ 1895 г.

41. Варынский Людвиг
42. Янович Людвиг

28/4 1886 г.— 18/П 1889 г.
З/Ш 1896 г.— 23/Х1 1896 г.

43. Андреюшкин Пахо- 5/V 1887 г.— 8/У 1887 г.
мий
Тогда же — „
„
44. Генералов Василий
45. Осипа нов Василий
99
99
99
99
46. Ульянов Александр
99
99
99
99
47. Шевырев Петр
99
99
99
99
48. Новорусский Михаил 5/V 1887 г.— 28/Х 1905 г.
Тогда же — „
„
49. Лукашевич Иосиф
23/VI 1887 г.— 28/Х 1905 г.
50. Антонов Петр
16 М. Н. Гернет, т. 3

Основание
выбытия

Переведен в психиатрическую лечебницу
Выслан на Колыму
Выслан на о. Сахалин
Выслан на Колыму
Отправлен в
г. Вилюйск
Отправлен на
поселение в Крас­
ноярск
Выслан в г. Ви
люйск
Выслан в Сред
нюю Азию
Выслан на о. Са
халин
Умер
Выслан в Ср. Ко
лымск
К азнен
99

„

»
Освобожден
99
99

Фамилия и имя

Продолжительность
пребывания

Основание
выбытия

Освобожден
Переведен в К а­
занскую психиатри­
ческую лечебницу
Освобожден
- 28/Х 1905 г.
53. Лопатин Герман
П ереведен в П е­
54. Стародворский Нико­ 23/VI 1887 г.- 25/УШ 1905 г.
тропавловскую кре­
лай
пость
Выслан в Сибирь
18/Ш 1890 г.— 8/1 1898 г.
55. Оржих Борис
Зарезалась
1 /XII 1890 г.— 7/1 1891 г.
56. Гинзбург Софья
Переведен в
30/1У 1901 г.— 30/1 1906 г.
57. Карпович Петр
Нерчинскую
ка­
торгу
Казнен
2/У 1902 г.— З/У 1902 г.
58. Балмашев Степан
Переведен в пе­
19/У1П 1902 г.— 3/1 1905 г.
59. Чепегин Никита
ресыльную тюрьму
П ереведен в П е­
60. Кочура Фома (Кочу- 31/1 1903 г.— 19,/УН 1903 г.
тропавловскую кре­
ренко)
пость
Выслан в Нер­
20/1У 1904 г.— 30/1 1906 г.
61. Мельников Михаил
чинску]» каторгу
31/УШ 1904 г.— 30/1 1906 г.
То же
62. Гершуни Григорий
24/1 1905 г.— 30/1 1906 г.
63. Сазонов Егор
К азнен
64. Васильев Александр 19/УШ 1905 г.—20/УШ 1905г.
НерВыслан
24/1 1905 г.— 30/Т 1906 г.
65. Сикорский Шимель
чинскую каторгу
К азнен
9/У 1905 г.— 10/У 1905 г.
66. Каляев Иван
19/УШ 1905 г.—20/УШ 1905г.
67. Гершкович Гирш
Казнена
68. Коноплянникова Зи ­ 14/УШ 1906 г.—28/УШ 1906г.
наида
Казнен
18/1Х 1906 г.— 19/1Х 1906 г.
69. Васильев-Финкельштейн Яков

51. Иванов Сергей
52. Конашевич Василий

23/VI 1887 г.—28/Х 1905 г.
„
„
- 2 / VIII 1896 г.

§ 43. Ж ЕНЩ ИНЫ В Ш ЛИССЕЛЬБУРГСКОЙ КРЕПОСТИ
Говоря о режиме Шлиссельбургской крепости, мы уделяем
особый параграф узницам этой крепости.
Во второй половине X IX века было совершенно бесспорным
принципом размещать заключенных мужчин и женщин раз­
дельно. Для заключенных того и другого пола строились особые
тюрьмы, или, по крайней мере, мужчины и женщины размеща­
лись в изолированных помещениях тюрьмы.
Отступление от этого правила рассматривалось как мало
терпимое отступление от требований тюремной политики. Так
было с общеуголовными преступниками.
Иначе обстояло дело с узниками Петропавловской и Шлис­
сельбургской крепостей. В них в одиночных камерах за долгий

период существования этих тюрем находили себе «приют» не
только мужчины, но и женщины, боровшиеся против само­
державия.
Когда Александр III в начале 80-х годов воздвигал новую
страшную тюрьму в Шлиссельбурге, русская женщина уже при­
нимала широкое участие в революционном движении. Строители
новой тюрьмы это прекрасно знали. Но эта тюрьма, управление
ею, ее режим, ее исключительно мужская администрация не учи­
тывали различия пола «государственных преступников» и созда­
вали одинаково жестокие условия заключения для всех. На
практике тюремный режим становился для женщин еще более
тяжелым, чем для мужчин.
За период 1884— 1906 гг. в Шлиссельбургскую крепость во­
шли четыре узницы. Две из них отсюда не вышли: одна окон­
чила жизнь самоубийством, а другая погибла от руки палача.
Эти четыре женщины были: Вера Фигнер, Людмила Волкенштейн, Софья Гинзбург и Зинаида Коноплянникова. Первая
пробыла в крепости 20 лет, вторая— 13 лет, третья — немного
более месяца, а четвертая — всего 56 минут. Софья Гинзбург
сама сократила срок своего пребывания в тюрьме, окончив
жизнь самоубийством, а Коноплянникова была привезена сюда
для казни.
В условиях заточения каждая из этих узниц проявила осо­
бенности своего характера. При этом сказались влияние и раз­
ница в сроках поступления в крепость, пребывания в ней,
и характер самих заключенных женщин. Но эти особые черты
развивались на одном и том же фоне — на фоне шлиссельбургского заточения.
Вера Фигнер — живая скрижаль Шлиссельбургской кре­
пости за двадцать лет. Опубликованный ею «Запечатленный
труд» поведал читателям о той борьбе, которая велась внутри
стен крепости, в одиночных камерах тюрьмы. «Запечатлен­
ный труд» навсегда сохраняет в памяти читателя эту вели­
кую борьбу.
В архивных документах, а именно в отчетах тюремной адми­
нистрации, Вера Фигнер была на плохом счету: часто встре­
чаются отметки о ее столкновениях с администрацией. Поведение
ее было стойким, и ничто не могло сломить ее верности принци­
пам революционной этики. Мы говорим о ней в параграфе «Жен­
щины в Шлиссельбургской крепости», а между тем при своей
удивительной женственности она всегда вела себя в тюрь­
ме с чисто мужской решительностью, непоколебимостью и
твердостью.

Трудно и даже невозможно передать короткими словами
страницы «Запечатленного труда». Мы берем из них лишь неко­
торые факты, характеризующие положение Фигнер в крепости.
Присужденная к смертной казни, замененной пожизненными ка­
торжными работами, она была доставлена в Шлиссельбургскую
крепость, как и мужчины, в кандалах. 1 ак же, как и мужчин,
ее не столько вели, сколько несли под руки на пароход, а потом
и в крепость.
В приемной комнате тюрьмы в присутствии врача какая-то
женщина раздела ее догола. Фигнер вспоминала: «Несколько
минут — и я стою голая. Было ли мне больно — нет... Было ли
мне стыдно — нет... Мне было все равно. Душа куда-то улетела,
ушла или сжалась в совсем маленький комочек. Осталось одно
тело, не знавшее ни стыда, ни нравственной боли. Доктор встал,
обошел вокруг меня и что-то записал. Затем вышел. Меня при­
везли сюда навсегда... я не должна была выйти отсюда, но все
же, все же надо было меня оголить, надо было записать в книгу,
есть ли особые приметы на моем теле или нет...»1. ^
С этого эпизода началась двадцатилетняя жизнь Ьеры Фиг­
нер в крепости. Из отдельных эпизодов этой жизни напомним
прежде всего ее заключение в карцер в старой тюрьме. У словия
этого заключения нисколько не были смягчены для же^нщин. Ьй
не было дано постельных принадлежностей, и на второй же день,
когда койка была заперта, ей пришлось лежать на грязном
асфальтовом иолу, подложив под голову свою обувь.
Но и сама Фигнер, как ни тяжело было карцерное заключе­
ние, не допускала никаких облегчений по отношению к сеое, если
они не были применены к другому заключенному в соседний
карнер — Попову. Между тем, конечно, ей, женщине, приходи­
лось гораздо тяжелее, чем мужчине. Она вспоминала, что, когда
ей принесли постель и чай, не предоставленные Попову, она от­
казалась от постели, а чай выплеснула под ноги смотрителю.
Только услышав от смотрителя, что Попову дана постель, она
также ее приняла, и, по ее словам, «была пора: в ушах стоял
непрерывный звон и шум; в голове было смутно, точно не
спишь и не бодрствуешь».
Во время этого заключения в карцер у Фигнер созрело
решение «терпеть в том, что можно стерпеть, но когда предста­
вится случай, за который стоит умереть, протестовать и проте­
стовать на смерть» 2.
■ В. Н. Ф и г н е р , Полное собрание сочинений т И. «Запечатленный
труд» ч. 2, «Когда часы жизни остановились», М., 1 * « . стр. О.
2 Т а м ж е , стр, 51,

Такой случай представился через два года, а именно осенью
1889 года, когда из тюремной библиотеки крепости бы \ изъят
целый ряд книг, которыми дорожили заключенные. Фигнер была
горячей сторонницей протеста в виде голодовки и провела ее
решительно и дольше всех остальных заключенных, а именно
в течение девяти дней. Она прекратила голодовку только под
угрозой двоих товарищей, что они лишат себя жизни в случае ее
смерти. Таким образом, она оказалась более стойкой, чем ктолибо из мужчин.
Такой же она оказалась и в 1902 году, когда начальство
крепости решило восстановить старую тюремную инструкцию,
очень тягостную для заключенных. Все узники находились
в страшной тревоге. Восстановление этой инструкции после того,
как она фактически была отменена уже несколько лет, грозило
заключенным смертью или безумием.
Протестуя, Вера Фигнер сорвала у смотрителя погоны с
мундира. Все заключенные ждали самого худшего конца. На
этот раз дело закончилось необычно и совершенно благополучно
для Фигнер. Она не подверглась никакой репрессии. Часть тю­
ремной администрации была заменена другими лицами, и завое­
ванные дорогою ценою «вольности» заключенных не были
отменены.
Поистине этой женщине принадлежит честь спасения всех
узников Шлисселъбургской крепости от возобновления в X X веке
того страшного режима, с которого начался 13 лет назад послед­
ний период в жизни этой царской твердыни.
Отметим, что в одном из протоколов по делу об указанном
событии 1902 года подчеркнуто самым решительным образом то
«большое уважение и почтение», с которыми все заключенные
относятся к Фигнер. В этом факте надо искать объяснение бла­
гополучного исхода такого важного проступка узницы, как сры­
вание погон с плеч смотрителя тюрьмы. Несомненно, что репрес­
сии по отношению к Вере Фигнер вызвали бы страшный про­
тест всей тюрьмы.
Выше мы выяснили лишь те особенности заключения, кото­
рые выпали на долю Фигнер как женщины. Она не ставила
своей задачей подчеркивать их, потому что у нее на первом ме­
сте всегда стояло не личное «я», а прежде всего верность своим
идеалам.
Вторая названная нами узница Шлиссельбургской крепости,
Людмила Волкеншгейн, была осуждена по процессу 14-ти вме­
сте с Фигнер. Приговоренная к смертной казни, она вместо этого
наказания была отправлена в Шлиссельбургскую крепость, где
и прсвела 13 лет. Она поступила сюда в октябре 1884 года и

оставила записки о своем заточении в этой тюрьме. Эти записки,
как и воспоминания В. Фигнер, интересны для нас тем, что
подчеркивают особенности режима заточения женщин в
этой тюрьме.
Не случайно Вера Фигнер и Людмила Волкенштейн были
размещены в тюрьме по камерам, не только не смежным между
собою, но даже расположенным на противоположных концах ко­
ридора. Это исключало возможность общения между ними.
Яркий свет на отношение тюремной администрации к узни­
цам проливают те строки, в которых Волкенштейн вспоминает
производство личного обыска в ее камере:
«Эти обыски — ужасная вещь: они бессмысленны, грубы до
цинизма, мучительны. Во время обыска ирод без всякого стес­
нения следил в «глазок» за происходившим в камере. Когда жен­
щины заметили это и подняли крик, ирод ответил: «Что же мы
не видали голых женщин — вот пустяки выдумали» 1.
Таким образом, хотя обыск и личный осмотр узниц произ­
водился женщиной, но под наблюдением смотрителя тюрьмы.
Волкенштейн отмечает, что женщин не били и не связы­
вали, однако «нечаянно» толкали и отправляли в карцер. По ее
словам, с женщинами были «менее грубы,— вернее, реже грубы».
Может быть, это объясняется опасением того сильнейшего про­
теста всех заключенных, который неизбежно в таких условиях
вспыхнул бы в тюрьме.
Мы указывали выше, что Волкенштейн и Фигнер были
размещены в разных концах коридора. Впервые им удалось уви­
деть друг друга только в январе 1886 года, когда им были раз­
решены совместные прогулки на тюремном дворике. Эго разре­
шение было дано, когда тюрьма пережила уже несколько смер­
тей узников. Свидания доставляли обеим женщинам великую
радость и утешение.
Строки, посвященные Верой Фигнер описанию переживаний
обеих узниц при взаимном общении, исполнены неописуемой
теплоты. Тем не менее обе эти женщины отказались от свиданий
друг с другом на целые полтора года в виде протеста против не­
справедливого лишения других заключенных права таких совме­
стных прогулок. В самой тюрьме заключенные мужчины расце­
нивали эту форму протеста различно, и многие из них не после­
довали примеру женщин.
Ни Фигнер, ни Волкенштейн ничего не говорят в своих
воспоминаниях о тех настоящих страданиях, на которые они сами
1 Л. В о л к е н ш т е й н , 13 лет в Шлиссельбургской крепости, нзд.
«Новый мир», год издания не обозначен, стр. 31.

себя обрекли в борьбе за улучшение общего положения узников
в Шлиссельбургской крепости. Но говоря об узницах Шлиссель­
бургской крепости, мы не должны забывать этого факта: каза­
лось бы, пассивное сопротивление не было героическим поступ­
ком, но в действительности оно вырастало до гигантских разме­
ров и должно было оказать влияние на исход той борьбы,
которая велась в Шлиссельбургскойкрепости с тюремным
режимом.
Шлиссельбуржец М. Р. Попов вспоминает в своей статье, по­
священной Л. А. Волкенштейн, какое горячее участие прини­
мала эта узница в борьбе с тюремной администрацией. Ее не пу­
гали дисциплинарные наказания. Ее стойкость приводила жан­
дармов в бешенство. Они, по словам Попова, ругали ее и даже
плевали в «глазок» ее камеры. Смотритель тюрьмы Соколов,
зная, что заключенная не выносит высокой температуры, нака­
ливал печь в карцере Волкенштейн, и карцерное заключение
становилось настоящей пыткой, но ничто не могло сломить энер­
гии и бодрости этой женщины.
В сентябре 1896 года Волкенштейн была вывезена из
Шлиссельбургской крепости на остров Сахалин. Тогда же она
со свойственной ей смелостью описала режим Шлиссельбургской
крепости. Ее воспоминания были одними из первых, которые по­
знакомили широкие круги читателей с режимом этой крепости,
и в этом большая заслуга Волкенштейн перед историей цар­
ской тюрьмы.
Ни Вера Фигнер, ни Людмила Волкенштейн не знали, что
одновременно с ними в Шлиссельбургской крепости находилась
еще одна осужденная — Софья Гинзбург. Она была достав­
лена в старую тюрьму 1 декабря 1890 г. и была последней пред­
ставительницей партии «Народная воля», заключенной в
эту тюрьму.
Никто из узников не знал об этой новой обитательнице
тюрьмы, никому не удалось подметить этого пребывания в тече­
ние тех 37 дней, которые Гинзбург прожила здесь в заточении.
Даже трагическая смерть ее, когда эта молодая женщина окон­
чила жизнь самоубийством, осталась тайной для узников
новой тюрьмы. Правда, в старой тюрьме в то время содер­
жались Щедрин и Конашевич, однако оба они были душевно­
больными и не могли обратить внимания на вновь прибывшего
товарища.
Так как последние 37 дней жизни Софьи Гинзбург при­
вели ее к самоубийству, то я изложил то, что нам известно о
последнем месяце жизни Гинзбург в ее одиночной камере,

на страницах, посвященных самоубийствам в Шлиссельбургской крепости.
Я лишь отмечу здесь жестокость помещения Гинзбург
з старую тюрьму, изолированно от прочих узников в
новой тюрьме. Несомненно, что сношение с товарищами, хотя
бы путем перестукивания, возможно, спасло бы эту молодую жизнь.
Тяжесть пребывания Гинзбург в старой тюрьме возрастала
от присутствия там двух душевнобольных узников. Их вопли
причиняли узнице настоящие мучения. Напоминаю, что департа­
мент государственной полиции не обратил внимания на просьбу
Гинзбург перевести ее в другую тюрьму. Он не обратил внима­
ния даже и на предупреждение коменданта крепости, что Гинз­
бург тяжело переносит заключение. При таком положении
самоубийство Гинзбург превратилось в ее убийство тюремным
режимом.
О пребывании в крепости четвертой женщины — Зинаиды
Коноплянниковой — ничего неизвестно. Доставленная сюда
после приговора к казни по делу об убийстве «усмирителя» мо­
сковского восстания— командира Семеновского полка Мина,—
она оставалась в крепости в ожидании казни всего 56 минут.
Никаких других заключенных в крепости не было. Коноплянкикова унесла с собой в могилу тайну своего пребывания в тюрьме.
Но о ее казни до нас дошли сведения, и мы передадим их позд­
нее, когда будем говорить о казнях в Шлиссельбургской крепости.

§ 44. ТЮ РЕМ Н Ы Й РЕЖИМ 1884— 1906 ГОДОВ
Режим в тюрьме Шлиссельбургской крепости в период
1884— 1906 гг. определялся не только уже известными нам ин­
струкциями 1884— 1897 гг. Он определялся и самою практикою
и в особенности, как мы указали выше, результатами той борьбы,
которую вели узники с тюремной администрацией. Режим
тюрьмы познается не только из содержания инструкции и пра­
вил тюремных уставов. Он определяется также условиями при­
менения этих инструкций и правил. В особенности это верно
в отношении Шлиссельбургской крепости.
Тюрьма, устроенная за высокими стенами на недоступном
острове, была совершенно изолирована от всего внешнего мира.
Окутывавшая ее тайна и подчинение непосредственно мини­
стру внутренних дел открывали для тюремной администрации
возможность широкого произвола по отношению к узникам. Но

узники не отличались покорностью и готовностью без борьбы
стать жертвами гнусного тюремного режима.
В то время как местная тюремная администрация прилагала
свои старания к тому, чтобы еще более усилить предписанные
инструкцией тяжелые условия режима, узники этой крепости
были преисполнены решимости вести борьбу с тюремным бытом
до конца, т. е. до своей смерти или до победы.
Не текст инструкции, а больше всего воспоминания бывших
заключенных и архивные материалы обрисовали перед нами ре­
жим Шлиссельбурга и историю его изменения, Ашенбреннер,
Волкенштейн, Морозов, Новорусский, Панкратов, Попов, Фиг­
нер, Ювачев и другие напечатали свои воспоминания о Шлис­
сельбурге, неизгладимо врезывающиеся в память читателя. А р­
хивные материалы, использованные нами в подлинниках и
появившиеся в печати и в особенности в ценном труде
Е. Е. Колосова, знакомят нас с бытом Шлиссельбургской кре­
пости 1884— 1906 гг.
Мы уже знаем, что 2 августа 1884 г. из Алексеевского
равелина в крепость были доставлены первые одиннадцать
узников.
Их принимал в новой тюрьме тот же самый Соколов-ирод,
который стерег их в равелине. Он прекрасно знал их, так же
как они знали его. Однако он и здесь предупреждал, входя к ним
в камеру: «Так как ты лишен всех прав, то буду говорить на
«ты»». Это предупреждение раздражало заключенных.
Заключенные были одеты в серые куртки с черными рука­
вами и с черным тузом на спине. Даже женщины носили такие
мужские куртки с бубновым тузом на спине, а на голове серые,
как у мужчин, с черным крестом по верху шапки. Только позд­
нее шапки для женщин были заменены серыми суконными плат­
ками. Летом выдавалась одежда из белого холста.
Так началась «жизнь» в Шлиссельбургской крепости. Для
тех заключенных, которые были переведены сюда из Алексеев­
ского равелина Петропавловской крепости, она была продолже­
нием режима этого равелина.
Строжайше преследовали всякие попытки заключен­
ных к общению посредством перестукивания. Мертвая тишина
Шлиссельбургской крепости не должна была быть нару­
шаема ничем.
Вера Фигнер считала тюремную тишину «самым страшным
орудием пытки». По ее словам, тишина являлась «наиполней­
шим выражением тюремной дисциплины, сковывающей узника»
«Тюрьма должна быть мертва, мертва, как могила, мертва
день и ночь». В своих воспоминаниях Фигнер отмечала особую

изощренность слуха узников одиночных камер, в особен­
ности в тех случаях, когда звук достигал значительной силы
или повотроялся.
Болезненнее других относился к шуму Грачевский. Может
быть, не без умысла его поместили в камеру над подвалом с
дровами и каменным углем, где происходила топка всего здания.
Доносившийся оттуда постоянный шум доставлял Грачевскому
настоящие страдания. Соколов-ирод, заметив это болезненное
состояние слуха Грачевского, закрывая дверную форточку, на­
меренно несколько раз хлопал ею. В ответ на требование Грачевского прекратить это хлопанье ввиду того, что его это раз­
дражает, Соколов заявлял: «Ты раздражаешься. Ну, и я тоже
раздражаюсь... Хлоп, хлоп...».
Для сохранения мертвой тишины в тюрьме жандармы но­
сили мягкую обувь. Они старались неслышно подкрадываться
к двери тюремной камеры для наблюдения через «глазок» за
узником. Это наблюдение очень раздражало заключенных и за­
трудняло их перестукивание. Однако потребность в общении
была настолько велика, что перестукивание происходило при
малейшей возможности. Посредством стуков, при содействии
заключенных в промежуточных камерах, сносились между со­
бой товарищи, даже разделенные несколькими камерами. До
какого совершенства дошли в искусстве перестукивания шлис­
сельбуржцы, видно, например, из того факта, что заключенные
передавали друг другу этим способом даже свои стихотворные
произведения. Таким же способом они вели и споры на разнооб­
разные темы.
Жандармы для воспрепятствования перестукиванию на­
рочно нарушали тюремную тишину шумом. По словам Ашенбреннера, жандармы пускали в раковину пустой камеры
струю воды из открытого крана, и шум такой струи мешал пере­
стукиванию.
Шлиссельбуржцам удалось некоторое время сноситься при
помощи живой речи. Для этого они использовали раковину
судна. Трубы судна, освобожденные от воды, пропускали чело­
веческий голос, и несколько заключенных могли разговари­
вать одновременно. Администрация вскоре произвела, как мы
указывали выше, какое-то переустройство в канализации,
и шлиссельбуржцы лишились возможности разговаривать
между собой.
Никакие взыскания не в силах были прекратить перестуки­
вание, потому что без него шлиссельбуржцы не могли жить. Это
был единственный способ поделиться мыслью и словами участия.
Вот почему стучали даже больные и умирающие товарищи.

Позднее, когда шлиссельбуржцы завоевали себе различные
льготы и возможность живого общения, в перестукивании ис­
чезла потребность. Однако из памяти шлиссельбуржцев никогда
не исчезло воспоминание об азбуке перестукивания. Мне приш­
лось говорить на эту тему с В. Н. Фигнер через двадцать лет
после ее выхода из крепости. Она продемонстрировала передо
мною перестукивание, и я поражался той быстроте, с которой
она выстукивала большие фразы.
Перестукивание было использовано в тюрьме не только для
разговора, но и для игры в шахматы. Заключенные делали себе
шахматные фигуры из мякиша черного и белого хлеба и чертили
себе доску на столе. Позднее, после получения возможности ра­
ботать на токарном станке, шлиссельбуржцы сами изготовляли
шахматные фигуры из дерева.
Увлечение шахматной игрой было одно время таким, что
двое заключенных за время заточения сыграли более десяти
тысяч партий.
В условиях тюремной жизни следует искать объяснения и не­
которым формам умственного труда, пока не было завоевано пра­
во на разнообразные, и в том числе научно-исследовательские,
работы в разных специальных областях. Это произошло в те
годы, когда узники завоевали себе право на кое-какие занятия,
но и тогда еще оставалось много свободного времени. Например,
один из заключенных переписал для себя огромный англо­
русский словарь Александрова, другой — руководство по
ботанике.
Переписка словаря и руководства по ботанике стала возмож­
ной после выдачи узникам бумаги. Предоставлению бумаги пред­
шествовал долгий период полного запрета всяких письменных
принадлежностей, сменившийся периодом выдачи узникам лишь
грифельных досок.
В более ранний период бумагу широко использовали для
перевода с иностранных языков, переводили целые тома различ­
ных сочинений, например, английского историка Маколея. На
этой перемене в условиях тюремного быта и умственной жизни
в крепости мы остановимся позднее.
Тюремный режим, запрещая всякое общение заключенных
между собой, тем более не допускал никакого общения с внеш­
ним миром.
Тюрьма на острове Шлиссельбурге была изолированным
пунктом, доступ в который для свидания с заключенными был
совершенно закрыт.
Шлиссельбургская крепость была тюрьмой заживо погре­
бенных. Это прекрасно отметила В. Фигнер как основную черту

тюремного режима. С глубоким основанием она дала своим шлиссельбургским воспоминаниям заглавие «Когда часы жизни оста"
новились». Она так характеризовала эту сторону быта крепости:
«Со всех сторон нас обступала тайна и окружала неизвестность,
не было ни свиданий, ни переписки с родными. Ни одна весть не
должна была ни приходить к нам, ни уходить от нас. Ни о ком и
ни о чем не должны были мы знать, и никто не должен был знать,
где мы..., что мы...»1.
«И шел день, похожий на день, и проходила ночь, похожая
на ночь. Приходили и уходили месяцы, приходил и прошел год —
год первый и был год, как один день и как одна ночь».
Фигнер, характеризуя эту сторону тюремного быта, сооб­
щила жестокие слова одного сановника на просьбу ее матери дать
ей свидание с дочерью. Сановник ответил: «Вы узнаете о вашей
дочери, когда она будет в гробу» 2.
Тюремная администрация постоянно помнила, что узники
должны быть совершенно изолированы от внешнего мира, что
они являются только арестантами под тем или другим номе­
ром, Фигнер отметила, что за 20 лет ее пребывания в крепости
она ни разу не была названа никем из тюремного персонала
по имени.
В первые годы за перестукивание подвергали дисциплинар­
ным взысканиям: так Фигнер и Попов были заключены в карцер.
В качестве карцера использовались камеры в старой тюрьме. По
описанию Фигнер, это были сырые и холодные камеры, койки
были железные, без матрацев и без всяких постельных принад­
лежностей. Кормили в карцере черствым хлебом с плесенью, не
давая соли. При попытках Фигнер и Попова к переговорам жан­
дармы начинали стучать поленом в дверь карцера. Тогда тюрем­
ная тишина сменялась громом бешеных стуков.
Из дисциплинарных наказаний наиболее сильное было при­
менено к Мартынову, когда за плевок в смотрителя он в кандалах
был заключен в карцер.
В самом неудовлетворительном состоянии в течение первых
шести — семи лет после открытия тюрьмы было питание заклю­
ченных. Будучи недостаточным и однообразным, оно было при­
чиной болезней и ускоренной смерти заключенных. На обед
подавалось два блюда, из которых первое в виде какого-нибудь
жидкого подавалось и на ужин. Вторым блюдом за обедом чаще
всего была каша — пшенная или гречневая.

Шлиссельбуржцы отмечали в своих воспоминаниях прогорк­
лое масло, наличие червей в грибном супе, непропеченный хлеб
и пр. Только позднее* стали выдавать, кроме черного, и белый
хлеб. В эти же годы выдавали два раза в день по две кружки чаю
с куском пиленого сахара. В воскресные дни питание было лучше,
но оно не было способно поддержать слабевшие силы заключен­
ных, тем более, что оно было особенно недостаточно по средам и
пятницам, когда выдавалась постная пища. В 1890 году на не­
удовлетворительность питания было обращено внимание высшего
начальства тюремным врачом. Улучшение последовало со времени
отпуска на довольствие 23 копеек вместо прежних 11.
После же того как шлиссельбуржцы развели свои парники и
огороды, ягодные кусты и яблони, питание стало отличаться не­
которым разнообразием. Представилась возможность еще более
улучшить его ассигнованием на питание части тех средств, кото­
рые начали зарабатывать шлиссельбуржцы своим трудом.
Немалое влияние на улучшение питания, после того как были
пережиты тяжелые годы, оказало избрание узниками из своей
среды товарища, который специально заботился о составлении на
каждый день меню с учетом пожеланий узников и существовав­
ших возможностей,
Колосов привел официальные сведения из архивных
материалов о низкой температуре в камерах, в некоторых она
спускалась даже до восьми градусов. При этом надо иметь в
виду наличие среди узников больных различными болезнями, и
в том числе легочными1.
Панкратов, характеризуя режим Шлиссельбургской крепости
за первые годы после открытия тюрьмы, считал, что этот режим
целиком был перенесен из Алексеевского равелина: « I а же стро­
гость, та же пища плохая и скудная; та же коротенькая ежеднев­
ная прогулка от 20 до 30 минут, тот же категорический отказ до­
пустить какую-либо переписку с родными, пользоваться своими
вещами и деньгами; то же, наконец, постоянное подсматривание
за каждым движением как в камере, так и на прогулке» .
Изолированность от внешнего мира доходила до того, что
узники в своих одиночных камерах с матовыми стеклами в про­
должение двенадцати лет не видели ночного неба и звезд.
Очень мало могли видеть узники также и днем, во время прогулок. На прогулку каждый заключенный выводился в особое,
уже ранее нами описанное место. Жандарм, наблюдая с вышки,
1 См. Е. Е. К о л о с о в , Государева тюрьма — Шлиссельбург, П., 1924,

1 В. Н. Ф и г н е р , Запечатленный труд, «Когда часы жизни останови­
лись», т. II, М„ 1933, стр. 17— 18.
2 Т а м ж е, стр. 100.

СТО.

86.

„

,д л л

2 В. С. П а н к р а т о в , Жизнь в Шлиссельбургской крепости, 11,
етр.' 14.

£

Г

не допускал никаких попыток заключенных к общению. Только
через девять месяцев после прибытия в крепость некоторым за­
ключенным были разрешены совместные прогулки попарно. Надо
вспомнить эволюцию процесса вывода на эти прогулки. Перво­
начально, пока Соколов-ирод оставался на службе в крепости, он
лично сопровождал каждого заключенного на дворик для про­
гулки. Он открывал шествие, а за ним шел жандарм, позади
которого шагал заключенный, а шествие замыкал второй жан­
дарм. Преемник Соколова отказался от такого сопровождения
каждого заключенного, наблюдая за выводом во дворе. Позднее
заключенных стал сопровождать лишь один жандарм, а еще позд­
нее жандармы стали наблюдать за прохождением заключенных,
сидя на какой-нибудь скамейке во дворе.
Дворики для прогулок были окружены стенами 4-аршинной
высоты. Стены были из досок в два ряда, один из которых шел
горизонтально, а другой — вертикально. Вследствие такого
устройства стен луч солнца не мог проникнуть на дворик. На
двориках появилась позднее куча песку с деревянной лопатой.
Заключенные, лишенные всякого физического труда, пересыпали
эту кучу с места на место. Чтобы хоть сколько-нибудь осмыслить
эту работу, Ювачев рассыпал этот песок по дворику, изображая
из него различные географические карты, Новорусский делал из
этого песка фигуры.
Стоит ли говорить, что прогулка в таком дворике вносила
очень мало разнообразия в жизнь заключенных, в особенности
пока не было допущено совместное пребывание двух заключенных
на прогулке.
Другим нарушением тюремного однообразия были периоди­
ческие выводы заключенных для принятия ванны. Принятию
ванны предшествовала стрижка головы, совершавшаяся так безо­
бразно, что на голове то оставались клочья волос, то получались
лысины З а процессом принятия ванны наблюдали два жан­
дарма. В то время, пока заключенный принимал ванну, в его
камере производился тщательный обыск.
Авторы воспоминаний отмечают искусство жандармов нахо­
дить при этих обысках даже такие мелочи, как щепочку, припря­
танную в какую-нибудь щель в качестве зубочистки. В первое
1 В. С. Панкратов в своих воспоминаниях описывает свои переживания
при стрижке волос: один из жандармов «берет громадные ножницы и на­
чинает рвать волосы, не заботясь не только об эстетике, но даже и це­
лости кожи. «Осторожней!» — вскрикиваешь, когда ножницы задевают
кожу, но не столько от боли, сколько от оскорбления, которое испытываешь
при этом. Все время сидишь, как на иголках, и еле сдерживаешься, чтобы
не дать пощечины», «Жизнь в Шлиссельбургской крепости», П„ 1922.
стр. 25.

время, кроме обысков в камере, производился и личный обыск за­
ключенного, для чего его раздевали догола. Узники испытывали
от этого чувство унижения.
Разнообразие в тяжелую жизнь могло бы внести чтение книг
из тюремной библиотеки, но и книги выдавались лишь в награду
за хорошее поведение.
История Шлиссельбургской крепости знает смертную казнь
в связи с борьбой за право чтения... Это была казнь Минакова
21 сентября 1884 г.— через месяц и три недели после открытия
новой тюрьмы. Он заявил два требования: первое — выдать ему
для чтения книги не духовного содержания и второе — разре­
шить курить табак; так как эти требования не были выполнены,
он провел недельную голодовку.
Своим товарищам он передал, что умрет, но не откажется от
своих требований. Поскольку он требовал книг не духовного со­
держания, можно предположить, что ему предоставлялись для
чтения какие-то книги духовного содержания. По словам спе­
циального рапорта доктора, Минаков заявил ему: «Читать, о чем
и как молиться»,— он не может.
Неизвестно, какая именно книжка и когда была выдана ему
для чтения. Во всяком случае поведение Минакова квалифици­
ровалось как «плохое», так как было отмечено нарушение «поряд­
ка криками».
Один из заключенных вспоминал пение Минаковым в камере
его любимой песни:
Я вынести могу разлуку,
Грусть по родному очагу,
Я вынести могу и муку —
Жить в вечной праздной тишине,
Но прозябать с живой душой,
Колодой гнить, упавшей в ил,
Имея ум, расти травой,
Нет,— это выше моих сил!

При таком поведении Минакова Соколов-ирод, очевидно, не
был склонен удовлетворить его требование о предоставлении книг
для чтения. Тогда Минаков решил привести в исполнение свои
слова о смерти. Утром 24 августа он ударил по лицу доктора в
расчете, что будет расстрелян. Он так и объяснил свой поступок
Соколову1.
1 Материалы дознания об этом напечатаны в статье Б. Н-ского «Скорб­
ные страницы Шлиссельбургской крепости», «Былое»
1918 г. № 13,
стр. 34— 90.

После нанесения удара на Минакова была надета смиритель­
ная рубашка. О дальнейшем известно очень мало. Минаков почти
перестал перестукиваться. По повелению Александра III Мина­
ков был предан суду и 7 сентября приговорен к расстрелу.
Волкенштейн в своих воспоминаниях рассказывала, как Со­
колов в день казни предложил Минакову подписать какую-то бу­
магу, говоря: «Подпиши, ничего не будет». Минаков ответил отка­
зом. Заключенные снова услышали голос Соколова: «Ну так
пойдем. Халата не нужно, шапку можно оставить». Его повели,
и затем до заключенных донесся залп со стороны большо­
го двора !.
Колосов опубликовал в своей книге показания свидетелей
при дознании о поступке Минакова, а также и протокол допроса
самого Минакова. Следует признать правильным предположение
Колосова о невменяемости Минакова в момент нанесения им
оскорбления доктору. Без достаточных оснований заключенный
предполагал, что доктор использует какой-то яд, чтобы побудить
его прекратить голодовку. Неизвестно, чем была вызвана за­
держка казни в течение двух недель после вынесения приговора.
Заключенные рассказывали, что Минаков при уводе его на казнь
крикнул: «Прощайте, товарищи! Меня ведут казнить!»
Поразительно, что никто не крикнул ему ни слова в ответ.
Сами заключенные не могли объяснить себе этого молчания. И не
могли его себе простить.
Так погиб Минаков. Был ли он вменяем или нет, неизвестно,
но несомненно, что эту смерть вызвал тюремный режим Шлис­
сельбурга. Это была первая смерть в новой тюрьме. Вслед за ней
начался длинный ряд других смертей. И каждая из них тяжело
нарушала однообразие тюремного режима.
Казнь Минакова была первой в стенах Шлиссельбургской
крепости, а вслед за ней, в период до 1906 года включительно,
было совершено еще 15 казней. О некоторых из них сохранились
официальные донесения, по большей части не содержащие в себе
подробностей.
~~
Так, о казнях Минакова, Штромберга, Рогачева и Мышкина
известно лишь время исполнения казни, и при этом выяснилось,
что вопреки обыкновению более поздних годов казни Минакова
в 1884 году, Мышкина в 1885 году были совершены в 8 часов
утра. Часы казни Штромберга и Рогачева в 1884 году и пятерых,
осужденных по делу 1 марта 1887 г., остались неизвестны.
В X X веке смертные приговоры в Российской империи приводи­
лись в исполнение по ночам.
5 См. Е, Е. К о л о с о в , Государева тюрьма — Шлиссельбург, П , 1924.

Рис. 17. Камера в Шлиссельбургской новой тюрьме.
Снимок сделан после революции 1917 г. и хранится
в Музее революции СССР в Москве.

1

Рис. 18. Государственная тюрьма Шлиссельбурга 1902—1917 гг. Старая тюрьма.
Фотография хранится в Музее революции СССР в Москве.

Рис. 19. Шлиссельбургская крепость 1905 г. Огороды.
Фотография хранится в Музее революции СССР в Москве.

Официальные донесения определенно указывали час казни:
Балмашева — в 4 часа ночи, Каляева — в 3 часа, Гершковича и
Васильева — в 4 часа. Казнь Минакова была совершена посред­
ством расстрела, а все остальные осужденные к казни были по­
вешены. Но о казнях в крепости мы скажем ниже.
Прошло две недели после расстрела Минакова, и снова
смерть посетила новую Шлиссельбургскую тюрьму. И на этот
раз смерть была неестественной: 5 октября 1884 г. кончил жизнь
самоубийством Клименко. З а две недели перед тем залп солдат­
ских ружей, который слышали в своих камерах товарищи Мина­
кова, прервал жизнь революционера. Теперь жизнь другого ре­
волюционера была прервана его собственной рукой в петле ве­
ревки, сделанной им из подкладки кушака от халата.
По делу 17-ти террористов Клименко был приговорен к
смертной казни, замененной бессрочной каторгой. Он не вы­
нес режима Шлиссельбургской тюрьмы, прожив в ней всего
два месяца.
Официальные документы описывают лишь внешнюю сторону
этого события и ни одним словом не говорят о мотивах самоубий­
ства, но они не вызывают сомнения: тяжелый режим Шлиссель­
бурга превзошел то, что в течение двух лет перед тем выносил
Клименко в Алексеевском равелине. Комендант крепости сооб­
щил об этом случае в министерство внутренних дел, а министр
донес царю.
В телеграфном донесении сообщалось, что Клименко пове­
сился на вентиляторе. Еще до получения подобного донесения
министром было сообщено царю, что для этого был употреблен
шнур вентилятора. В действительности же, как сказано выше,
была употреблена подкладка от пояса.
Разумеется, самоубийство заключенного было следствием не­
досмотра тюремной администрации. Она своим режимом изо дня
в день убивала заключенного, но узник не должен был по соб­
ственной воле прервать свои страдания в тюрьме.
Было отдано распоряжение принять меры предосторожности
на будущее время, и вследствие этого дверцы вентиляторов были
устранены. Вентиляторы находились в углу камер над стульчаком
клозета. Этот угол оставался недоступным для наблюдения через
«глазок» двери.
Позднее углы одиночной камеры, как мы указывали выше,
были заложены кирпичом. Самоубийство через повешение
на вентиляторе стало невозможным. Но режим в тюрьме, по
признанию авторов воспоминаний, у многих из них вызывал
мысль о самоубийстве. Еще двое из заключенных покончили
с собою. Это были Грачевский и Софья Гинзбург.

Самоубийство Грачевского последовало 26 октября 1887 г.,
т. е. через три года после самоубийства Клименко. Этот узник
прибег к страшно мучительному способу самоубийства — само­
сожжению1. Он облил керосином свои портянки и, раздевшись
догола, положил одну из них себе на спину, другую на грудь. Он
зажег их от лампы, лежа на койке. Дежурный увидел, как
Грачевский поджигал себя. Жандарм немедленно начал вызывать
смотрителя Соколова, у которого были ключи от камер.
В официальном докладе сообщалось, что Соколов прибежал
через 3—4 минуты, но этому нельзя поверить: в такое короткое
время Соколов не мог прибежать из квартиры комендата крепо­
сти, где он находился, а заключенный не мог в эти короткие ми­
нуты задохнуться от дыма и погибнуть от ожогов.
В то время в старой тюрьме, где произошло самоубийство,
находились заключенные Волкенштейн и Попов, и оба они вспо­
минают это самоубийство: «По коридору,— рассказывает
Попов,— донесся запах гари...». Оба узника до этого слы­
шали разговоры Грачевского с жандармами, требовавшего
себе казни.
Известно, что он нанес удар врачу в надежде быть казнен­
ным, но не был предан суду вследствие душевной болезни. Об
этой болезни не один раз сообщалось Александру III. Но царь
предпочитал держать и душевнобольного врага в своей «госу­
даревой» тюрьме.
Важным последствием этого самоубийства была отставка
смотрителя тюрьмы Соколова.
Первое описанное нами самоубийство Клименко в Шлиссельбургской крепости было совершено при помощи веревки. Грачев­
ский сжег себя. Третий самоубийца — Софья Гинзбург окон­
чила жизнь в Шлиссельбургской крепости, вскрыв себе сонную
артерию при помощи тупоконечных ножниц. Таким образом,
способы самоубийства в Шлиссельбургской крепости во всех
трех случаях были различные.
Софья Гинзбург, осужденная к смертной казни, замененной
вечной каторгой, по уже известному нам делу народовольческой
организации, была узницей Шлиссельбурга всего один месяц и
семь дней. Это — самый короткий срок пребывания в крепости за
все время ее существования, если не считать привозимых сюда
для казни. Эта узница за короткий срок пережила такие страда­
ния, которых не смогла вынести.

Софья Гинзбург после заключения ее в Петропавловской
крепости и в Доме предварительного заключения была переведена
1 декабря 1890 г. в старую тюрьму Шлиссельбурга. В целях пол­
ной изоляции этой узницы отсюда были выведены мастерские, где
работали заключенные, но оставлены сошедшие с ума Конашевич
и Щедрин. Они нарушали тишину тюрьмы своими криками и
безумными воплями.
Заключенная очень тяжело переносила свое одиночество,
разлуку с матерью. В своем прошении она писала: «Умоляю ваше
превосходительство назначить мне другое место для отбывания
каторги, где допускается переписка с матерью и где не приходит­
ся быть в одиночном заключении». Она указывала, что полтора
года была в одиночном заключении, никого не видя, ни с кем не
говоря, так как не имела даже свиданий, и добавляла: «Заклю­
чение в Шлиссельбург мне невыносимо».
Начальник жандармского управления крепости, посылая это
прошение, писал; «Одиночное заключение производит на нее,
видимо, подавляющее и весьма сильное впечатление».
Гинзбург была оставлена в крепости. Единственное облегче­
ние, данное ей, было разрешение заниматься шитьем. Для этого
ей были даны, между прочим, тупоконечные ножницы, которыми
она 7 января 1891 г. перерезала себе сонную артерию.
Гинзбург вела в тюрьме записи в тетради. Из них видно, что
заключенная очень страдала от тех издевательств, которым над­
зиратели подвергали двух безумных заключенных. Она записала
в своей тетради: «Обращаю внимание начальства тюрьмы на
положение сумасшедшего заключенного. Жандармы для время­
провождения останавливаются у его дверей и начинают всячески
издеваться над ним, доходя до невероятной животной гнусности.
Я два раза останавливала жандармов, но такое обращение к их
нравственному чувству было недостаточно и лишь угроза пожа­
ловаться начальству заставила их отказаться от этого дикого раз­
влечения» Г
Таким образом, эта уходившая из жизни женщина прояв­
ляла трогательную заботу о судьбе душевнобольных товарищей,
ставших жертвами тюремного режима. Такою же жертвою стала
и сама Гинзбург.
Замаскированным самоубийством была смерть Мышкина от
руки палача. Он отдал свою жизнь, чтобы добиться улучшения
положения товарищей по заключению. Он пошел тем же путем,

1 См. Е. Е. К о л о с о в , Государева тюрьма — Шлиссельбург, 1930,
стр. 170 и дальше, где приведен ряд официальных документов об этом само­
убийстве.

ЦГИА в Москве, архивное дело № 85 штаба отдельного корпуса
жандармов по канцелярии штаба. «Дело с рапортами Шлиссельбургского
жандармского управления». Начато в 1891 и окончено в 1893 году на
213 листах.

что и Минаков. После казни Минакова 21 сентября 1884 г. проб­
ыло всего три месяца. Вся тюрьма еще жила кошмарами этой
преждевременной смерти. Мышкин решил, что теперь пришла его
очередь.
В первый день рождества, 25 декабря 1884 г., Мышкин
бросил в вошедшего в его камеру Соколова медную тарелку, но
промахнулся. Комендант крепости в докладе министру внутрен­
них дел высказал мнение, что если бы тарелка попала в голову
смотрителя, то он мог бы быть убит или получить тяжелое ране­
ние. На Мышкина была надета смирительная рубашка. Показа­
ниями Мышкина и воспоминаниями его товарищей доказывается
жестокое избиение Мышкина жандармами даже после того, как
он был связан. В доказательство насилия над его личностью
Мышкин представил клок волос, выдранных жандармами из ехо
бороды во время избиения. Избиение Мышкина жандармами вы­
звало бурные протесты заключенных, и комендант крепости
испрашивал у министра разрешения на применение розог или
кандалов, но не получил на это никакого ответа.
Из протокола показаний Мышкина видны мотивы его по­
ступка. Он хотел для себя смертной казни, чтобы добиться более
гуманного отношения к другим заключенным. Но вместе с гем
он указывал и на другие поводы. Ему приходилось слышать на­
смешки надзирателей, что казнь Минакова будто бы устрашила
его, Мышкина. Его также беспокоили мысли об ухудшении поло­
жения его товарищей на Каре после попытки его побега оттуда.
Наконец, по его словам, он хотел показать и «резкое противоре­
чие между требованиями христианской нравственности и отноше­
нием к политическим заключенным». Несомненно также, что
Мышкин сильно страдал от того, что он, как и другие заключен­
ные, не ответил Минакову на его прощальный крик перед уводом
на казнь. Об этом писали в своих воспоминаниях шлиссельбурж­
цы. Мышкин много говорил об этом, перестукиваясь с Поповым.
Жизнь в тюрьме стала после этого еще тягостней.
По признанию Мышкина Попову, у него не было сил кончить
жизнь самоубийством. Он хотел бы совершить какой-нибудь акт
насилия над более высокопоставленным лицом, чем ничтожный
Соколов-ирод. Но такого лица пришлось бы ждать, может быть,
годы. Угрозы Соколова применить розги за перестукивание уско­
рили решение Мышкина. После допроса его в конце декабря он
еще перестукивался с Поповым.
Так как прошло уже более двух недель после нанесения
оскорбления Соколову, то шлиссельбуржцы предположили, что
суда над Мышкиным не будет. Однако 15 января 1885 г. Мышкин

был уведен из тюрьмы и больше в нее уже не возвращался. Он
был приговорен военным судом за оскорбление должностного
лица при исполнении служебных обязанностей к расстрелу. При­
говор был утвержден 18 января 1885 г. и приведен в исполнение
26 января.
Таким образом, Мышкин провел время с 15 января по
26 января вдали от товарищей, в одной из камер старой тюрьмы.
О последних днях жизни Мышкина никаких сведений не сохра­
нилось. Но Колосов привел некоторые сведения из официальных
документов о предсмертном письме осужденного к матери.
О том, что казнь была совершена в 8 часов утра, что
Мышкин «приобщался и вел себя спокойно», было официаль*
но сообщено в министерство внутренних дел. Труп его по
распоряжению товарища министра внутренних дел предан земле
на острове.
Колосов, сообщивший различные официальные документы по
делу о смерти Мышкина, сообщил также интересную подроб­
ность, остававшуюся неизвестной. После приговора к казни Мыш­
кин через защитника обратился к коменданту крепости с прось­
бой о разрешении написать письмо к матери. Комендант получил
на это разрешение из департамента полиции при условии пере­
сылки письма в департамент после казни Мышкина. После при­
ведения приговора в исполнение комендант крепости переслал в
министерство внутренних дел два письма Мышкина, из которых
одно адресовано матери, другое— брату. Последовало распоря­
жение о пересылке их по назначению. Но вслед за тем вспомнили
политическую неблагонадежность брата Мышкина, и письмо
Мышкина к брату было уничтожено.
Письмо же к матери было переслано через Новгородское
жандармское управление. При этом было сделано распоряжение
вызвать ее в это управление, «объявить ей осторожно о последо­
вавшей смерти ее сына» и передать письмо, потребовав, чтобы
«она не предавала его гласности и чтобы оно отнюдь не могло бы
служить для агитационных целей или быть напечатанным в ка­
ком-либо подпольном издании». В случае неисполнения этого ей
угрожали строгим административным взысканием.
Бросается в глаза показная заботливость об этой несчастной
матери: предлагалось «осторожно» осведомить ее о казни того
самого сына, которого в течение долгих лет держали в жестоких
условиях Петропавловской крепости, Центральной Новобелго­
родской каторжной тюрьмы, Карийской каторги и Шлиссельбургской крепости. Его убивали изо дня в день жестоким режимом,
не считаясь ни с чем и в том числе с его душевным расстрой­
ством. З а время пребывания в централе он официально был

признан невменяемым. Но вопрос о назначении медицинской
экспертизы в Шлиссельбургской крепости даже не возникал.
К сожалению, нет никаких сведений о суде над Мышкиным.
Смерть Мышкина была четвертой за полгода. Легко себе
представить, как переживали остальные заключенные эти четыре
смерти. Но тяжелые переживания не прекращались: смерть ко­
сила свои жертвы в новой тюрьме.
В декабре 1884 года умер естественной смеотью Тиханович.
В 1885 году умерло пятеро: в январе — Мышкин, в марте —
Малевский, в мае — Буцевич, в июне—-Долгушин, в декабре —
Златопольский. В 1886 году умерло также пять человек, и в пер­
вые четыре месяца этого года смерть посещала тюрьму ежеме­
сячно: в январе умер Кобылякский, в феврале — Иванов, в мар­
т е— Исаев, в апреле — Немоловский и в октябре — Геллис.
В 1888 году умерли в апреле — Арончик, в июле — Богданович.
В 1889 году в феврале — Варынский и в 1891 году в июле —
Буцинский.
Наши сухие подсчеты смертности в Шлиссельбургской тюрь­
ме скрывают за собою глубоко трагические переживания шлис­
сельбуржцев. При оценке этих переживаний надо помнить ту
близость, которая существовала между всеми узниками. Это были
большей частью люди одной и той же политической партии, рабо­
тавшие на воле рука об руку, пережившие тяготы подпольной
борьбы, готовые для поддержки друг друга на любые жертвы.
Каждая смерть была тяжким ударом для всех остальных и не­
вольно заставляла гадать, кто стоит теперь на очереди. Для
оценки этой смертности надо также помнить молодой возраст
умиравших: тюрьма безжалостно обрывала жизнь большей ча­
стью в возрасте до 30 лет.
Фигнер описывает переживания шлиссельбуржцев в связи со
смертью товарищей. Она вспоминала: «Смерть Исаева была едва
ли не самой тяжелой из всех смертей в Шлиссельбурге... Пред­
смертные страдания Исаева были ужасны. У него была, кажется,
самая тяжелая агония из всех, которые пришлось пережить.
Мертвая тишина стояла в тюрьме... Все мы притаились, как будто
сдались, и с затаенным дыханием прислушивались к полному
затишью... Не было ни звука... И среди напряженного состояния
внезапно раздавался протяжный стон, скорее похожий на крик...
Тяжело быть свидетелем расставанья человека с жизнью, но еще
тяжелей и страшней быть пассивным, замурованным в каменный
мешок слушателем такого расставанья» *.

Бесконечно тяжело было умирать в одиночной камере, не
имея подле себя никого из дорогих и близких. Тяжесть еще более
увеличилась, когда администрация начала переводить умиравших
в старую тюрьму. Узники подметили это и понимали, что перевод
больного в старую тюрьму предвещает его скорую смерть. Не­
удивительно поэтому требование товарищей прекратить эти пред­
смертные переселения из новой тюрьмы в старую. Впоследствии
заключенные добились разрешения ухаживать за больными това­
рищами. Так было, например, в 1891 году при смертельной бо­
лезни Буцинского. Накануне своей смерти Буцинский попросил
допущенного к нему товарища пропеть «Не белы снеги...». То­
варищ не мог отказать в этой просьбе, но волнение мешало ему
петь. Умиравший успокаивал его и просил продолжать пение. На
утро он скончался.
В 1896 году Юрковский попросил разрешения проститься
перед смертью с Верой Фигнер и Людмилой Волкенштейн. «Эту
просьбу исполнили, и он простился с нами в полном сознании,
хотя совсем уже задыхался. Через два часа он умер» 1.
Это право проститься перед смертью с друзьями было не
актом милости тюремного начальства, а завоеванием заключен­
ных после долгой и упорной борьбы во всех областях тюремного
быта. Но ни один из умиравших в крепости и ни один из тех,
кто вышел оттуда живым, никогда не имели свиданий в тюрьме
с родными. Этого права на свидание не давали никакие сроки,
проведенные в Шлиссельбургской крепости. В этом заключалась
одна из очень тяжелых сторон заточения в этой тюрьме.
Тяжесть полной разлуки с родными еще более увеличивалась
ограничением переписки с ними. Первоначальное полное запре­
щение этой переписки было заменено через несколько лет пере­
дачею заключенным так называемых памятных листков с тремячетырьмя строками сообщения о здоровье родных и другими
краткими сведениями самого скудного содержания. Эти выписки
делались в канцелярии тюрьмы из присланных узникам писем.
Передача писем была разрешена только через 13 лет— в 1897 го­
ду. Объем писем не был ограничен, но содержание их подверга­
лось строжайшей цензуре.
Полученные от родных письма сообщали лишь семейные но­
вости, сведения об урожае хлеба, фруктов и т. п., сведения о по­
годе: засуха, грозы и пр. Разрешалось писать лишь два письма
в год и столько же получать. Письма на руках у адресатов не
оставлялись.

1 В. Н. Ф и г н е р , Запечатленный труд, «Когда часы жизни останови
,*ись», т. II, М . , 1 9 3 3 , стр. 2 7 — 2 8 .

1 Л. В о л к е н ш т е й н ,
«Новый мир», стр. 68.

13

лет в Шлиссельбургской крепости, изд.

Рис. 21. Шлиссельбургская крепость.
Рис. 20. Шлиссельбургская крепость.

С рисунка заключенного П. В. Карповича, 1901.

С рисунка заключенного П. В. Карповича, 1901.

В печати появились те письма, которые Морозов писал род­
ным из Шлиссельбургской крепости. Ознакомление с их содер­
жанием показывает, каких вопросов мог касаться заключенный в
этих своих письмах.
Письма Морозова1 охватывают период с 1897 года до осво­
бождения его в 1905 году. Они очень большие по объему. Во
всех письмах наибольшее место уделено воспоминаниям, начиная
с самого раннего детства. Он подробно останавливается на
описании различных эпизодов из своей жизни, вспоминает
обстановку совместной жизни с родными, прогулки с ними, раз­
говоры и т. п.
Следующее место в письмах Морозова занимают сообщения
о научных занятиях и, в частности, о ходе работы о строении
вещества. В очень небольшом объеме удавалось Морозову давать
сведения о жизни в тюрьме, и притом, если они были положи­
тельногохарактера. Так, он сообщал об использовании им обшир­
ной научной литературы, не исключая новейшей на иностранных
' См. М о р о з о в
сти, СПб., 1910.

Николаи,

Письма из Шлиссельбургской крепо­

языках, из которых итальянский, испанский и польский языки
он изучал уже будучи в тюрьме. Из письма Морозова мы узнаем,
что в 1898—1899 гг. он давал уроки английского и немецкого
языков одному из товарищей, с которым они сходились вместе
в камере.
Морозов сообщил родным о занятиях в тюрьме огородниче­
ством и цветоводством, разведением кроликов и кур. Ему удалось
отметить, что в первые годы заточения он был так изолирован,
что почти разучился говорить и не узнавал собственного голоса.
Очевидно, это сообщение было пропущено только потому, что
относилось к далекому прошлому.
Об интенсивности научных занятий Морозова в крепости
можно судить из его письма к родным с сообщением, что он пе­
реплел собранные им материалы в 13 томов, каждый объемом
в 300—800 страниц. Впоследствии он прибавил к ним еще
два тома.
Переписка с родными сопровождалась присылкой последни­
ми их фотографий и снимков дома и сада в имении Морозовых.
Но позднее это было запрещено министром Плеве. В фотографи­
ровании самого Морозова было отказано, и департамент полиции
переслал матери Морозова его фотографию, снятую жандармами

вскоре после его ареста. Политические темы в переписке совсем
не затрагивались. Лишь один раз Морозов коснулся политиче­
ской темы, затронув вопрос о происходившей тогда англо-бурской
войне. Много места в письмах было уделено сообщениям о со­
стоянии здоровья.
Таково в основных чертах содержание писем Морозова из
Шлисеельбургской крепости. Оно очень бедно, несмотря на то,
что томики с письмами содержат сотни страниц, но вина в этом
не автора писем, а условий тюремного режима Шлисеельбург­
ской крепости. С этой точки зрения переписка заключенных и
представляет интерес.
Подтверждением правильности нашей мысли, что скудость
содержания писем узников Шлисеельбургской крепости объяс­
няется условиями жизни в этой крепости, является переписка
шлиссельбуржца М. Р. Попова. Я имел возможность познако­
миться со всеми его двадцатью письмами, отправленными из кре­
пости за тот же период 1897— 1905 гг., за который писал свои
письма Н. А. Морозов.
Письма Попова не появлялись в печати. Они, как и письма
Морозова, были адресованы к своей матери. Сходство этих обеих
переписок заключается и в том, что оба автора писем писали их
в далеком от молодости возрасте к своим матерям-старухам. Они
писали их после того, как в течение очень долгих лет были сов­
сем оторваны от семей, родных.
Попов, вспоминая прожитую жизнь, писал в своем письме,
втором по счету, отосланном 26 февраля 1897 г.: «Предо мною
стоит, ровно гигантским ножом отрезанный, полный жизни и
живых впечатлений 1880 год, а за ним 17 лет, ровно поверстые
столбы, бог знает зачем и для кого расставленные в окутанной
мраком пустыне» *. Это были 17 лет заточения. Срок очень боль­
шой, но жизнь была так же однообразна, как пустыня.
В письмах Попова не один раз мы встречали указания на
отсутствие материала для переписки. Так, в письме № 7 от
28 марта 1899 г. он писал: «О себе что же я могу написать, кроме
того, что я живу по-старому, и по-старому занимаюсь тем же,—
что я уж и писал в прежних письмах. Нового, право, ничего не
выскребешь из 4-х стен моей квартиры». Этот же мотив звучит
и в последнем, двадцатом письме, отправленном из крепости:
«Я раз и два и много раз опущу перо в чернильницу и выну от­
туда, как будто в надежде почерпнуть из чернильницы материалы1
1 М. Р. П о п о в , Рукопись: Письма к матери.
Приношу благодарность племяннику М. Р. Попова профессору А . М. Ла­
дыженскому и сестре М. Р. Попова С. Р. Поповой за предоставление мне
этих писем.

для моего письма. Это вам может показаться странным, но стран­
ного в этом, право, ничего нет».
В письмах Попова, как и в письмах Морозова, больше всего
внимания уделено воспоминаниям жизни в семье. С некоторыми
членами семьи он расстался, когда они были подростками и
детьми. В стенах Шлиссельбурга он именно такими мысленно ви­
дит их перед собою, когда прочитывает их письма, когда смотрит
их фотографические карточки.
Вопросы политики совсем не находят места в письме этого
революционера.
В большей степени, чем Морозову, удавалось Попову упоми­
нать об условиях содержания в крепости. Уже в письме от
12 сентября 1897 г. он писал матери о том, что даже и осень в
крепости совсем особенная: «Здесь уж осень, только не та наша
осень, которую вы, мама, любите, а серая, ровно кто застлал
небо солдатской или арестантской шинелью, мокрая, грязная,
с болотным запахом,— кратко,— скверная, чухонская осень. Т а­
кая скверная, что даже мы, которым камера, казалось бы, должна
представляться самым худшим из всего худого,— мы не всегда
охотно меняем ее на свежий воздух под таким скучным небом».
Сравнение серого неба над Шлиссельбургским островом с арес­
тантской шинелью не встретишь нигде ни в поэзии, ни в прозе,
но оно удачно звучит в устах обитателя Шлисеельбургской тюрь­
мы. В одном из своих писем Попов, не имея права касаться своих
тюремных переживаний, дал своим сестрам указание, как можно
познакомиться с его тюремной психологией. Он советовал им
прочесть роман Диккенса «История двух городов» и добавил, что
описанные в романе переживания доктора Манета, узника бастилии, напоминают переживания Попова; читая Диккенса,
он часто говорил себе: «Да, совершенно верно, и со мною
так бывает».
Однако на психологии одиночного заключения специально
остановился уже после освобождения из Шлиссельбурга Моро­
зов. В частности, он остановился на душевных заболеваниях в
крепости. Такие заболевания были у многих узников. По пра­
вильному объяснению Морозова, психические расстройства были
неизбежным следствием всего тюремного режима для тех заклю­
ченных, кто, по словам Морозова, не имел возможности зани­
маться трудом.
Такая участь постигла Щедрина, Конашевича и др. Щедрин
ревел медведем и другими звериными голосами и бил кулаками
в железную дверь камеры. Этот звериный рев совмещался
у Щедрина с изображением себя всероссийском императором.
Конашевич, считавший себя гетманом, распевал романсы.

Душевными заболеваниями страдали Похитонов, Минаков,
Мышкин, Поливанов и др. Вопли, дикие крики и стуки в дверь
этих больных разносились по всей тюрьме и причиняли всем
узникам много страданий.
Н. А. Морозов, указывая на истребление народовольцев пра­
вительством в тюрьме, где они умирали голодной смертью, верно
указывал и на другое средство их истребления: режим тюрьмы
ставил своей целью «убивать и калечить душу» узников. Указан­
ный автор дал описание душевных заболеваний в крепости. Нет
надобности воспроизводить его, подчеркнем только, что и другие
авторы воспоминаний отмечали широкое распространение душев­
ных заболеваний в крепости*.
Таковы тяжелые условия режима в крепости. Борьба с ним
узников закончилась победой заключенных и постепенным улуч­
шением их положения.
§ 45. И ЗМ Е Н Е Н И Е РЕЖИМ А В Ш ЛИССЕЛЬБУРГСКОЙ
КРЕП ОСТИ
До сих пор мы писали о том, как в Шлиссельбурге убивали,
как в этой тюрьме умирали, как там шла борьба за жизнь. Но
всех не убили. Нам предстоит ознакомиться с тем, как Шлиссельбургская крепость постепенно оживала.
В нашем дальнейшем изложении мы отметим поистине огром­
ные завоевания заключенных в результате их борьбы. Никогда
не надо забывать, ценой каких великих жертв были достигнуты
эти завоевания. Между тем в записках Новорусского описания
достигнутых результатов заслонили собой тяжесть смертельной
борьбы за них. Поэтому правильным является замечание
Н. А. Морозова, что по описанию Новорусского может пока­
заться, что последние 15 лет пребывания в Шлиссельбургской
крепости были «тихой работой в каком-то культурном уголке,
тогда как на деле узники находились в самой глубине самодер­
жавного пекла». Морозов называет такие описания «серебряной
парчой на гробах заживо погребенных людей» 12.
Было бы ошибочно объяснять, изменение тюремного режима
Шлиссельбургской крепости лишь борьбой самих заключенных
внутри тюремных стен Шлиссельбурга. На смягчение тюремного
1 См. Н. А. М о р о з о в , Тени минувшего. Опыт психологической ха­
рактеристики народовольцев Шлиссельбургской крепости, Сборник III, под
ред. Якимовой-Диковской, Фроленко и др., М., 1931, стр. 4 1 —44. См.
также Н. А. М о р о з о в , Повести моей жизни, т. Ill, М., 1947.
2 Н. А . М о р о з о в , Тени минувшего, стр. 41.

режима оказывало большое влияние и общее положение внутри
всей страны. Начиная с 90-х годов, царизм все более и более
чувствовал рост оппозиционных настроений в обществе, рост
рабочего движения в стране. Под ногами царского правитель­
ства почва не была так тверда и крепка, как в 80-е годы, после
победы над народовольцами.
Оппозиционные настроения в самых разнообразных формах
сказывались в широких слоях интеллигенции, в особенности сре­
ди студенчества. Еще более обращало на себя внимание прави­
тельства разраставшееся рабочее движение с его забастовками,
маевками, с его массовым характером, организованностью откры­
тых выступлений, с успехами тайной пропаганды. 1 аким обра­
зом, смягчение режима в Шлиссельбургской крепости обязано
своим происхождением развитию революционной борьбы внутри
страны. Этого не следует забывать при оценке каждого измене­
ния шлиссельбургского режима в сторону смягчения.
Когда оглядываешь путь, пройденный Шлиссельбургской
крепостью за период с 1884 по 1906 гг., то ясно видно, что самым
крупным завоеванием заключенных была полученная ими воз­
можность физического труда на огородах. Именно из этого труда
постепенно развились другие формы облегчения положения уз­
ников в государственной тюрьме.
Напоминаем, что первой формой труда в новой тюрьме было
пересыпание с места на место кучи песка летом или снега зимой.
Это было весьма бессмысленное занятие. Узники пытались ос­
мыслить его, делая из песка или снега географические карты или
какие-нибудь фигуры. Конечно, после того как такого оригиналь­
ного «чертежника», «географа» или «художника» уводили с дво­
рика, жандармы тщательно уничтожали эти произведения ис­
кусства.
Но однообразие тюремного уклада нарушило не столько это
занятие безрезультатным трудом, сколько разрешение совмест­
ной прогулки одновременно двоим заключенным. По-видимому,
первое такое разрешение последовало летом 1885 года, когда на
один и тот же дворик были приведены Ювачев и Морозов. Такие
попарные прогулки были разрешены не всем заключенным одно­
временно, это видно из слов В. Фигнер, получившей подобное
разрешение на совместную прогулку с Волкенштейн лишь 14 ян­
варя 1886 г.
Занятие продуктивным трудом началось в 1886 году, ког­
да были устроены 12 огородов, разделенных между собою вы­
сокими деревянными заборами. Заключенным были розданы же­
лезные лопаты, семена и предоставлены баки с водою для по­
ливки. Большинство заключенных совсем не было знакомо с

огородничеством. Но это обстоятельство не останавливало рве­
ния работников и не уменьшало радости труда.
Мы не будем останавливаться на описании переживаний уз­
ников, когда некоторые из них увидели друг друга и получили
возможность разговаривать друг с другом, слышать живую речь
вместо прежнего стука через стенку. Мы не будем также оста­
навливаться на влиянии творческого труда на психологию за­
ключенных после ряда лет полного бездействия, но скажем
только, что эти великие радости не сломили упорства з борьбе
узников за общее дело в тюрьме. Так, например, когда выясни­
лось, что совместные прогулки и занятия на огородах предостав­
лены не всем заключенным, пятеро заключенных — Фигнер,
Волкенштейн, Шебалин, Попов и Богданович — отказались от
работы на огородах и от совместных прогулок, пока эти льготы
не были предоставлены всем товарищам.
Полтора года длилась эта героическая борьба и закончилась
победой узников. Для того чтобы оценить всю тягость этой
борьбы, надо припомнить весь ужас одиночества и всю важ­
ность физического труда для заключенных. Значение огородов
для сохранения здоровья и жизни шлиссельбуржцев было
очень велико.
У них появилось много новых интересов: они выбирали рас­
тения для разведения. Самый выбор растений и выращивание их
для разведения были не легким делом, но перед трудностями не
останавливались. По воспоминаниям Новорусского, шлиссельбургские садоводы развели за разное время более 175 родов са­
довых растений (не считая видов).
Допущение работы на огородах было важно и по тем послед­
ствиям, которые оно за собой повлекло. Первоначально работа
на огородах производилась в одиночку, а затем и совместно
несколькими заключенными. Этого требовал в некоторых случаях
самый характер труда. Успех огородничества потребовал и
продления времени пребывания узников на огородах. Они там
стали бывать с 8 часов утра до 6 час. 30 мин. вечера (при
коменданте Гудзе).
Первоначально огородники, работавшие в соседних между со­
бою огородах, могли видеть друг друга лишь через щели, обра­
зовавшиеся со временем в заборах. Позднее доски в верхней ча­
сти заборов были заменены деревянными решетками под пред­
логом доступа солнца на огороды. Узники устраивали у этих
заборов скамьи и, становясь на них, могли видеть друг друга.
Весной 1903 года при новом коменданте были вновь введены
заборы без решеток. Протест заключенных привел лишь к устрой­

ству этих решеток на высоте четырех аршин, что затрудняло об­
щение заключенных.
Впрочем, к этому времени узники Шлиссельбурга завоевали
себе право общения в широких размерах. Этому способствовали
работы в мастерских.
После же разрешения работы в мастерских шлиссельбуржцы
устроили, по воспоминаниям Новорусского, на своих двориках бе­
седки из хмеля, а потом дощатые навесы, чтобы укрываться от
дождя. Там ставили столики, шкафчики, полки, скамьи
или кресла.
Открытие первой мастерской — столярной — последовало
в 1889 году. Под мастерские были отведены камеры в ста­
рой тюрьме, коридор в которой был завален всяким материалом.
Работа в ней была предоставлена одному Варынскому. Следую­
щей мастерской была сапожная, в которой начал работать Новорусский. Затем были открыты переплетная мастерская, токар­
ная и развились другие ремесла. Была открыта в 1900 году и
кузница Г Всем этим видам труда заключенные обучались само­
стоятельно, но достигли больших успехов.
Работа в мастерских разбивала строгости тюремного режима,
гак как требовала общения заключенных между собой для обмена
инструментами или для помощи в работе. Показателем стремле­
ния администрации не допускать этого общения служит следую­
щий факт: сначала требование инструмента у товарища проис­
ходило лишь через жандарма, позднее — путем передачи това­
рищу соответствующей записки и затем, наконец, путем живого
непосредственного общения. При некоторых работах взаимная
помощь была неизбежна.
Заключенные работали в мастерских для своих собственных
нужд и по заказам местной тюремной администрации, начиная
от старшей и кончая жандармами, но последним затем было за­
прещено делать эти заказы, очевидно, из боязни, что они, как
и низшие чины тюремной администрации, могут быть подкуплены
работой заключенных.
При оценке достижений заключенных как в мастерских, так
и на огородах не следует забывать, что и здесь ничего не далось
без борьбы. Во многих случаях администрация продолжала
крепко держаться за те или другие ограничения, несмотря на их
полную нелепость. Например, узники оставались запертыми в
1 Подробные ежемесячные сведения о выполненных каждым заключен­
ным работах даны в архивных делах ЦГИ А в Москве, дело штаба отдель­
ного корпуса жандармов, № 102, 1895, с рапортами по Шлиссельбургской
тюрьме. См. также в том же архиве дело департамента полиции, V дело­
производство, № 5213, отчеты доктора и о работах за 1890— 1895 гг.

одиночных мастерских, но общались через окошко в двери этих
одиночек. Так, Вера Фигнер преподавала переплетное мастерство
одновременно двум товарищам через оконце своей одиночной
мастерской. Ограничение встреч между собой в мастерских было
гем более нелепым, что заключенные уже общались свободно
между собой на огородах. Тем не менее приходилось в течение
долгого времени терпеть эти стеснения, прежде чем удалось про­
бить в них брешь. Труд в мастерских был таким же средством
спасения физического и духовного здоровья заключенных, как и
работа на огородах.
Оригинальный и увлекательный для заключенных вид труда
появился в 1897 году, когда при содействии коменданта крепости
Гангардта и при помощи крепостного доктора Безродного начали
изготовлять различные коллекции для Подвижного музея учеб­
ных пособий в Петербурге. Из представленных музеем материа­
лов изготовлялись разнообразные коллекции по минералогии, гео­
логии, кристаллографии, зоологии и ботанике. Но шлиссель­
буржцы и сами занимались собиранием материалов для этих
коллекций в пределах тюрьмы на острове, не выходя за стены
новой и старой тюрем. Для коллекций по минералогии удалось
получить материалы с Урала и даже из-за границы.
Занятие оформлением коллекций для Подвижного музея
учебных пособий дало возможность узникам не только заполнить
свою жизнь^ новыми и притом очень большими интересами, но
и расширить круг своих знаний. Другую такую возможность рас­
ширения умственного кругозора дала переплетная мастерская.
В ней переплетались книги из тюремной библиотеки, а затем и те,
которые передавались комендантом крепости и жандармами.
Среди этих последних книг оказались и журналы прежних лет,
но далеко не того содержания, которое удовлетворяло бы спрос
шлиссельбуржцев.
Стоит вспомнить историю развития права чтения в Шлиссельбургской крепости. Полный запрет доступа туда всякой науч­
ной и беллетристической литературы постепенно сменился до­
ступом в той или другой степени книг серьезного научного содер­
жания. Насколько медленно присходил этот процесс, видно из
факта первоначального допущения сюда книг по истории, не
позднее чем за X V III век. В 1892 году были впервые допущены
сюда разные журналы за прошлый год: «Нива», «Звезда»,
«Исторический вестник», «Живописное обозрение», «Природа и
люди», сатирические журналы — «Будильник», «Стрекоза» и др.
Была прислана «Нива» за 5—6 прошедших лет. Но уже в
1890 году был выдан и свежий журнал «Паломник» издания
духовного ведомства.

Заключенные буквально набросились на журнал, так как у
всех было страстное желание узнать что-нибудь о современности.
В переплетную мастерскую поступало большое число книг и
журналов уже с 1892 года. Это дало возможность некоторого
выбора книг для чтения. В 1894 году была разрешена выписка
«Вестника финансов», а в 1896 году разрешено чтение всех жур­
налов за прошлый год. В 1898 году удалось получить разрешение
на выписку еженедельной газеты «Восход». Следующая памятная
дата— январь 1900 года, когда были выданы разрозненные но­
мера газеты «Новое время» за прошлый год.
В 1900 году доктор Безродный достал для чтения даже та­
кие журналы, как «Начало», «Жизнь», «Новое слово», «Образо­
вание». Он передавал их переплетать как свои.
Из повседневной печати в Шлиссельбургской тюрьме полу­
чали в 1899— 1900 гг. газету «Сын отечества».
Каждый из заключенных жаждал поскорее получить свежие
журналы и новые книги. Заключенными была выработана такая
система распределения этих книг, которая удовлетворяла всех чи­
тателей. Особое значение получила доставка книг из Подвижного
музея: библиотека музея не только присылала свои новинки, но
и делала подбор книг, удовлетворяя спрос читателей Шлиссель­
бургской тюрьмы. Таким образом, создалась возможность более
или менее систематического чтения.
Подробнее всех других шлиссельбуржцев о составлении кол­
лекций говорит в своих воспоминаниях Новорусский. Когда мы
прочитываем соответствующие страницы этих воспоминаний, пе­
ред нами встает картина огромнейшего и разнообразнейшего
труда шлиссельбуржцев. В перечне изготовленных Новорусским
коллекций названы даже тысячные цифры. Например, были из­
готовлены тысячи листов гербария. Но эти цифры еще не гово­
рят о всей грандиозности работ, выполненных шлиссельбуржца­
ми для Подвижного музея. Они оформили огромное число
коллекций по разным вопросам специальных разделов естество­
знания. Для того чтобы составить себе хоть некоторое представ­
ление о размерах произведенных работ, воспроизведем следую­
щий, сделанный Новорусским перечень коллекций по ботанике:
огородных гербариев— 14, систематических гербариев — 21 (из
них один в 470 видов), гербариев по органографии — 7, герба­
риев бесцветковых растений — 10, коллекций плодов и се­
мян— 4, пластинок по органографии цветка— 14. Для того
чтобы оценить эту работу шлиссельбуржцев, надо иметь в виду
еще и то, что во многих случаях они производили оформление
коллекций по узко специальным вопросам. Так, например, было
оформлено 15 коллекций птичьих лапок.
18 М. Н. Гернет, т. 3

Процесс оформления коллекций требовал разнообразной под­
готовительной работы в виде изготовления различных пластинок,
листов, альбомов, футляров, коробок, ящиков и пр. Шлиссель­
буржцы делали все это сами. Стоит ли говорить, что оформление
коллекций требовало и больших научных знаний.
Так трудились узники, запертые в государевой тюрьме на
Шлисоельбургском острове.
Напомним и ту тяжелую борьбу, которая дала в руки шлис­
сельбуржцев новые книги и новые журналы. В 1889 году дирек­
тор департамента полиции Дурново, случайно увидавший в ка­
мере одного из заключенных разрешенную цензурой книгу по
истории французской революции, приказал исключить из биб­
лиотеки тюрьмы, по словам Новорусского 20 книг, а по словам
В. Фигнер,— 35. Этот приказ вызвал голодовку заключенных,
продолжавшуюся девять дней. Протест не имел успеха, книги
были возвращены в библиотеку только через три года.
Точно так же потерпела неудачу попытка коменданта Гангардта в 1894 году брать для заключенных книги из частной
библиотеки.
Выписка новых книг по заказам шлиссельбуржцев встречала
иногда ничем не объяснимые препятствия. Так, были допущены
II и III тома «Капитала» Маркса, а запрещено сочинение либе­
рального буржуазного экономиста проф. Янжула. Получе­
ние книг через Подвижной музей школьных пособий и при со­
действии доктора Безродного было неофициальным и скоро
оборвалось.
Путь, пройденный узниками в области права чтения и вообще
занятий умственным трудом, был тернистый и долгий, но привел
к победе. Минаков заплатил своей жизнью за право узников
получать книги не только духовно-религиозного содержания.
В последние же годы существования «государевой тюрьмы» ее
заключенные получали даже иностранные журналы.
Продолжительный перерыв в получении журналов и газет
произошел в период 1902— 1904 гг. Прекращение выдачи газет
и журналов последовало в начале 1902 года с установлением но­
вого курса политики министром Плеве. Перестали выдавать даже
журнал «Хозяин», календари, кроме отрывных, «Известия книж­
ного магазина Вольфа», а из иностранных научных журналов
вырывали страницы со всякими объявлениями.
Насколько тщательно охраняли Шлиссельбургскую тюрьму
от доступа политических новостей, видно из того факта, что о на­
чале войны с Японией узники узнали лишь случайно из подбро­
шенного кем-то обрывка газеты. С ноября 1904 года начали вновь
выдавать периодическую печать (за исключением газет), но лишь

за предшествующий год. Узники читали «новости» хроники теку­
щих событий лишь через 11 месяцев. О первом месяце войны,
таким образом, было прочитано только тогда, когда пали Мукден
и Порт-Артур.
Даже в революционный 1905 год из текущих журналов за­
ключенные получали лишь «Известия книжного магазина Воль­
фа». Номер «Правительственного вестника» с положением о
булыгинской думе был выдан только по особой просьбе за­
ключенных.
Однако возникает вопрос, почему не была ими развернута
прежняя борьба за допущение текущих журналов. Объяснение
следует искать в изменении условий их жизни. От прежних
строгостей одиночного заключения осталось мало. Много было
разнообразных интересов. С утра до вечера жизнь шла в не­
прерывном труде. Таким образом, отсутствие свежих журналов
переносилось менее тяжело. Прибывшие в тюрьму как раз за эти
годы новые осужденные сообщали вместе с тем и новости, кото­
рых не давала периодическая печать.
В воспоминаниях шлиссельбуржцев находятся указания
на огромное количество печатного материала, прочитан­
ного ими.
Новорусский предполагает, что ими было прочитано в
тюрьме так много, как едва ли многими на свободе. Переплетная
мастерская особенно расширяла возможность такого чтения.
После разрешения общения чтение производилось даже и в ком­
пании: занимались ручным трудом под чтение вслух. Более
серьезные же книги читали большей частью в своих камерах.
Прочитанное становилось нередко предметом горячего обсуж­
дения и споров. В 1896— 1898 гг. предметом такого спора был
вопрос об общине. Некоторые из шлиссельбуржцев, осужденные
как члены партии «Народная воля», пришли за эти годы к убеж­
дениям противоположного характера и причисляли себя к марк­
систам. Новорусский называет, кроме себя, также Морозова,
Яновича, Лукашевича и Шебалина. Он вспоминал, что вместе с
некоторыми товарищами «приветствовал капитализм как силу,
не только организующую рабочих и составляющую революцион­
ные кадры, но и создающую промышленное богатство страны»,
а остальные товарищи «предавали капитализм проклятию как
причину обезземеления и обеднения народов»1.
1 Н о в о р у с с к и й , Записки шлиссельбуржца, 1920, стр. 190.
В библиотеке тюрьмы были даже юридические книги, например, А н д ­
р е е в с к и й , Государственное право; М ы ш, Положение о земских учреж­
дениях и Городовое положение; П у х т а, Римское гражданское право; Т а-

Эти идейные политические споры вспоминает и Фигнер. Она
связывает их начало с получением от коменданта Гангардта для
переплета в 1895—1896 гг. журнала «Новое слово». Она сравни­
вает впечатление, произведенное этим журналом, с действием
«идейной бомбы», неожиданно взорвавшейся в среде заключен­
ных. Горячим спорам не было конца. Политические разногласия
внесли свежую струю в жизнь тюрьмы Г
Шлиссельбуржцы не раз делали попытки издания своих
журналов. На содержании этих журналов сказывалось полити­
ческое разномыслие их издателей. Так, например, идейными со­
перниками были журналы, один из которых издавался Новорус­
ским и Лукашевичем, а другой — С. Ивановым, Лаговским и По­
повым. Попыткой объединить враждовавшие лагери явился
журнал «Паутинка», редакторами которого были Новорусский,
Лукашевич и Фигнер. Впрочем, эти и другие попытки издания
журналов не шли дальше выпуска одного или двух номеров.
Издание журналов открывало простор для творческой мысли
заключенных. В них были статьи публицистического, научного
характера, а также беллетристика, стихи и пр.
Творческая работа началась в Шлиссельбургской крепости
лишь через три года после открытия тюрьмы. Возможность для
такой работы создавалась после выдачи заключенным бумаги и
письменных принадлежностей. При выдаче бумаги последовало
предупреждение о сдаче написанного администрации. Это озна­
чало, что все написанное пойдет в департамент полиции.
Первой формой творчества были стихи, писанием которых за­
нялось большинство заключенных. Фигнер насчитала 16 но­
воявленных поэтов в Шлиссельбургской тюрьме, которую она
шутя назвала «Парнасом». Так как передача написанного друг
другу была невозможна, то, как мы указали выше, оно переда­
валось стуком через стенку.
Работа мысли не могла остановиться только на поэтическом
творчестве. Высокое интеллектуальное развитие большинства
шлиссельбуржцев и большие знания многих в различных обла^
стях науки неудержимо влекли их к более глубокой умственной
работе. С тех пор как библиотека тюрьмы пополнилась разно­
образной литературой, началась научная и литературная работа1
г а н ц е в , Уголовное право; К о р к у н о в , Теория права^ Т ь е р , О собст­
венности; Л о х в и ц к и й , Обзор современных конституции; И е р и н г, Цель
в праве и др., «Бм\ое», 1906, кн. 6, стр. 27.
^
1 Об идейных «порах вспоминает и Новорусскии в статье « И з размышчений в Шлиссельбурге» («Минувшие годы» 1908 г. № 3 — 4 ) . В 1902 году
он, полемизируя с Фигнер, написал статью об экономическом базисе движе­
ния 70-х годов.

шлиссельбуржцев. Именно здесь, в тюремных стенах, были со­
зданы работы, явившиеся вкладом в науку.
Здесь же были написаны воспоминания, беллетристические
очерки, стихи, позднее появившиеся в печати. Здесь Лукашевич
написал несколько томов своего труда: «Элементарное начало
научной философии». З а опубликованные им после выхода из
тюрьмы две части этого исследования («Неорганическая жизнь
земли») он получил золотую медаль от Географического обще­
ства и премию от Академии наук.
При выходе из тюрьмы шлиссельбуржцы уже имели возмож­
ность вывезти с собой свои рукописи и материалы, собранные за
годы заточения.
Говоря об умственной жизни в Шлиссельбургской крепости,
следует иметь в виду некоторые характерные особенности. С од­
ной стороны, узники стремились пополнить свои научные знания
путем самообразования, а с другой— употребляли все усилия
помочь друг другу в культурном развитии.
Почти все они изучили за время пребывания в крепости ино­
странные языки. По словам Ашенбреннера, почти все свободно
читали на двух и даже на трех языках, а некоторые изучили еще
большее количество языков, и в том числе такие, знакомство с
которыми было мало распространено в России. Например, Фиг­
нер изучила итальянский язык; Поливанов — итальянский, ис­
панский и польский; Лопатин — латинский и греческий и т. д.
Знающие иностранные языки широко делились своими познани­
ями с товарищами, делая для них переводы не только статей
из журналов и газет, но и монографий. Некоторые капиталь­
ные сочинения были переведены даже дважды. Кроме науч­
ных сочинений, делались переводы иностранных беллетристов
и поэтических произведений. Переводчики-шлиссельбурж­
цы были воодушевлены сознанием, что труд их обогащает
познания товарищей.
Стремление поделиться знаниями и желание приобрести но­
вые знания привели к организации лекций, чтению докладов,
к устройству практических занятий при помощи микроскопа и к
работам лабораторного типа, например, по химии. Лекции и до­
клады в более поздние годы читались под открытым небом во
время пребывания на огородах. Шлиссельбургская крепость сде­
лалась, таким образом, своего рода университетом. Это ясно
видно из литературной и общественной деятельности узников
после освобождения из крепости.
Морозов, Фигнер, Ашенбреннер, Новорусский, Панкратов,
Попов, Лукашевич и другие дали русскому читателю и русской

науке так много, как нельзя было ожидать от людей, вырванных
царизмом на долгие годы из жизни.
Научное творчество давало большое нравственное удовлет­
ворение узникам. Но ни эта творческая работа, ни занятие
физическим трудом не могли погасить интереса к политиче­
ской жизни за стенами тюрьмы. Поступавшие в тюрьму книги,
журналы и газеты удовлетворяли эти запросы только
частично.
Политические споры между заключенными порождали ряд
вопросов, ответы на которые не могло дать подцензурное печат­
ное слово, живого же слова о новостях революционной борьбы
узники в Шлиссельбургской крепости не слышали в продолжение
многих лет. В период 1891 — 1900 гг. новых осужденных в Шлиссельбургскую крепость не поступало. У ее узников зарождались
подозрения, не заглохла ли революционная борьба.
В 1901 году в жизни шлиссельбуржцев произошло событие
первостепенной важности. В тюрьму был доставлен новый за­
ключенный. Это был Карпович, осужденный на 20 лет каторж­
ных работ за убийство министра народного просвещения
Боголепова.
Так как комендант крепости ставил препятствия к общению
прежних заключенных со вновь прибывшим и не разрешал Кар­
повичу занятий в мастерских, последний провел 11-дневную го­
лодовку, закончившуюся его победой.
Он изучил в тюрьме переплетное дело, столярное, сапожное,
кузнечное мастерство, огородничество и пр.
Общение Карповича с узниками внесло в их жизнь небыва­
лое оживление. Он передал им подробности революционной борь­
бы в России, рассказал о рабочем движении, о стачках многих
тысяч рабочих, об уличных демонстрациях, о студенческих волне­
ниях. Обладая прекрасной памятью, он ознакомил их с про­
граммами революционных партий, содержанием нелегальных из­
даний, резолюциями партийных съездов и пр. Из бесед с ним
шлиссельбуржцы узнали о развитии революционного движения
в родной стране. Карпович предсказывал скорое наступление
революции.
Таким образом, прибытие Карповича в Шлиссельбургскую
крепость восполнило то, чего более всего не хватало узникам
этой крепости— знания о развивающейся революции.
Через три года после прибытия Карповича в крепость в
тюрьме произошло крупное событие. З а двадцать лет существо­
вания новой государственной тюрьмы на острове Шлиссельбурге
никто из посторонних лиц не имел в нее доступа. Ее периодически
посещали лишь различные чины министерства внутренних дел

в качестве ревизоров. Эти посещения, особенно в первые годы,
оставляли у заключенных тяжелое впечатление. Например, один
из посетителей при осмотре камер позволил себе громко говорить
о том, что в заключенных уже по физиономиям можно узнать
террористов и что их надо бить плетьми. Эти посещения сановни­
ков не только оставляли тяжелое впечатление, но и приносили
новые стеснения. Одним из наиболее тяжких стеснений было
отобрание в 1889 году из тюремной библиотеки, как указыва­
лось выше, книг. Высшие чины министерства внутренних дел
входили в камеры, окруженные свитой и надежным конвоем.
Никто из них не решался остаться наедине с заключенными и
спросить об их нуждах. Узники предпочитали не вступать в раз­
говоры с этими представителями власти1.
Так наступил 1904 год. В конце этого года комендант кре­
пости сообщил заключенным о желании одной «высокопостав­
ленной дамы» посетить тех заключенных, которые на это
согласны. В начале июля камеры Веры Фигнер, Морозова и
Новорусского посетила княжна Дондукова-Корсакова. Она вхо­
дила к заключенным одна, но ее беседу с ними подслушивал
комендант. Эти визиты повторились, и Дондукова-Корсакова
посетила и других заключенных.
Вскоре заключенных посетил петербургский митрополит Ан­
тоний, предварительно испросив на это согласие узников. Шлис­
сельбуржец Попов указывает в своих воспоминаниях, что посе­
щения Дондуковой и митрополита, разрешенные министром внут­
ренних дел Плеве, имели целью заглянуть в душу узников.
Визиты Дондуковой и митрополита, конечно, входили в про­
грамму действий министра Плеве, не в обычаях которого было
смягчать участь политических врагов царизма. Указанными визи­
тами не ограничивались «новшества» в режшле Шлиссельбург­
ской крепости. Комендант крепости довел до сведения всех за­
ключенных о разрешении директора департамента полиции вести
свободную переписку с митрополитом Антонием. При этом было
разъяснено, что письма заключенных могут быть запечатаны сур­
гучной печатью и не будут просматриваться департаментом поли­
ции. Староста заключенных отвечал коменданту, что письма его
товарищей не будут содержать каких-либо секретов.
Четверо шлиссельбуржцев написали письма митропо­
литу. Морозов просил доставить ему книги для его труда
1 ЦГИА в Москве, фонд Шлиссельбургской крепости, дело № 89,
1901. В октябре 1902 года один из великих князей собирался посетить
Шлиссельбургскую крепость. Департамент полиции рекомендовал комен­
данту «постараться отклонить посещение великим князем тюрьмы». Посе­
щение ограничилось лишь крепостью, без захода в тюрьму (л. 3).

«Откровение в грозе и буре». Только он и получил ответ митро­
полита на свое письмо.
Остались без ответа два других письма. Автор одного из
этих писем доказывал бесцельность наказания в борьбе с теми,
кто действует из идейных побуждений. Автор другого письма
просил митрополита содействовать получению шлиссельбуржцами
заказа на экспонаты для музея.
Кроме названных писем, было еще одно письмо митрополиту.
Автор его, Стародворский, заявлял о своем желании пойти до­
бровольцем на фронт в войне с Японией. Это письмо имело своим
последствием явление, небывалое в истории Шлиссельбургской
крепости: Стародворский, проведший безвыходно на острове
Шлиссельбурге 18 лет, был вывезен из крепости к директору
департамента полиции. Последний говорил Стародворскому
о ближайшем окончании войны с Японией, а потому об опоздании
его заявления пойти на фронт, вместе с тем этот сановник, либе­
ральничая, говорил о бездарности русских генералов, об ошибках
правительства, мало обращавшего внимания на экономическое и
культурное положение крестьянства. Он интересовался и полити­
ческим мировоззрением Стародворского, его отношением к со­
циал-демократам и пр.
Впоследствии стало известно, что Стародворский тайно от
товарищей по Шлиссельбургу подал просьбу о помиловании с
выражением раскаяния в своих заблуждениях. В результате
этого 25 августа 1905 г. он был переведен из Шлиссельбургской
крепости в Трубецкой бастион. Он подал свое прошение в полный
разрез с революционной этикой, за два месяца до того дня
(28 октября 1905 г.), когда первая революция заставила царизм
освободить из Шлиссельбургской крепости ее узников и закрыть
эту государственную тюрьму.
К этому времени, т. е. к началу первой революции, небольшое
число шлиссельбуржцев, остававшихся в тюрьме, было спаяно
между собой готовностью вести борьбу за то исключительное
положение, которое было завоевано дорогой ценой здоровья и
жизни заключенных.
Такая их организованность вырабатывалась из года в год и
вылилась в своеобразные формы. Поразительным является тот
факт, что заключенные в одиночные камеры с запрещением, по
инструкции, всякого общения между собой добились образования
своеобразной артели заключенных. Они широко применяли вы­
борное начало для несения разнообразных обязанностей в инте­
ресах правильного удовлетворения своих потребностей.
Для сношения с администрацией была создана должность
старосты. Конечно, инструкция о Шлиссельбургской крепости

такой должности не предусматривала. Однако она была настоль­
ко необходима после введения труда на огородах и в мастерских,
что комендант крепости и смотритель тюрьмы начали свои сно­
шения с заключенными через их старосту. В старосты избирали
товарищей, которые умели устранять трения с начальством и
добиваться новых льгот в жизни заключенных.
Кроме старосты, были и другие должности. Так, после того,
когда были разрешены совместные прогулки в одиночных двори­
ках по два человека одновременно, один из товарищей был занят
составлением списков очередей для прогулок таким образом,
чтобы заключенные могли прогуливаться в парах, составленных
по их желанию.
Напомним также, что работа на огородах и в мастерских вы­
зывала необходимость сношений с администрацией и между са­
мими заключенными, и здесь на помощь являлась организован­
ность шлиссельбуржцев.
Описанные нами завоевания шлиссельбуржцев, изменившие
условия тюремного быта в крепости, давали заключенным воз­
можность жить, не ведя прежней напряженной борьбы. Конечно,
борьба окончательно не прерывалась, но она не брала все силы
узников и касалась вопросов более мелкого значения.
Но такому «мирному житию» неожиданно был нанесен силь­
ный удар. Это случилось 2 марта 1902 г. Смотритель тюрьмы,
обходя камеры заключенных, объявил каждому из них о пред­
стоящем введении тюремной инструкции, фактически не приме­
нявшейся много лет. Исполнение этого означало возврат к страш­
ному режиму первых лет существования новой тюрьмы в
Шлиссельбургской крепости.
Лишь позднее выяснился повод к такому распоряжению: По­
пов пытался переправить письмо к матери через солдата крепости.
Об этом узнал комендант крепости, который сообщил о поступке
Попова начальству, распорядившись одновременно применять
тюремную инструкцию.
Фигнер, опасаясь приведения в исполнение распоряжения ко­
менданта крепости, написала письмо матери с просьбой обратить­
ся в министерство внутренних дел о производстве расследования.
Комендант отказался переслать письмо. При объявлении
смотрителем отказа Фигнер сорвала с него погоны. Этот
поступок грозил ей смертной казнью. Фигнер готова была уме­
реть в борьбе за сохранение достигнутых облегчений тюремного
режима. Для ее товарищей настали дни томительной тревоги. Из
департамента полиции прибыла ревизия и следователь для произ­
водства расследования. Сверх всякого ожидания Фигнер не
была предана суду и не была подвергнута дисциплинарному

наказанию. Но целый ряд изменений произошел в тюремном
режиме. Они были вызваны рапортом ревизора об установив­
шихся порядках в тюрьме.
Из Петербурга последовало распоряжение (от 23 марта
1902 г.) не допускать арестантов друг к другу и «поставить аре­
стантов № 3 (¡Карпович) и № 11 (Фигнер) в полное разобщение
с другими арестантами», не тушить ночью свет в камерах, не
занавешивать окна одеялами, отобрать керосин, лампы, стеклян­
ные предметы и жидкости.
Надо признать, что распоряжение из Петербурга об устране­
нии допущенных отступлений от инструкции не отличалось той
решительностью, которойможно было бы ожидать. Но начальник
жандармского управления Шлиссельбургской крепости Обухов и
смотритель Гудзь были уволены1.
В жизни заключенных началась новая полоса стеснений. Они
были связаны с решением царского правительства снова сделать
Шлиссельбургскую крепость местом казней для осужденных за
государственные преступления. Следует вспомнить, что привезен­
ные для казни помещались в старой тюрьме. Но теперь эта
тюрьма была занята мастерскими, а на дворе ее были парники,
сад, огороды, кузница и пр. Заключенные свободно ходили в
тюрьму и на ее двор. Ввиду предстоявших казней всему этому
был положен конец. Об этом подробно вспоминает Ашенбреннер2. Мастерские были переведены из старой тюрьмы в новую.
Была отнята кухня при этой тюрьме, где заключенные нередко
приготовляли себе сами кушанья. Кузница была перенесена в
один из огородов.
Тюрьма готовилась к казни, заключенные, конечно, этого
не знали. В архивном деле имеется такая телеграмма от 3 мая
1902 г.: «Приговор исполнен сегодня в четыре часа утра. Пол­
ковник Яковлев». Это было сообщение о казни Балмашева. Она
была совершена на малом дворе старой тюрьмы. Балмашев был
осужден за убийство министра внутренних дел Сипягина. Пред­
шествующие казни были совершены в Шлиссельбургской крепо­
сти в 1887 году, но о них мы скажем ниже. Комендант Яковлев
в добавление к телеграмме послал шефу жандармов отказ Балма­
шева принять священника и дать какие-либо показания товарищу
прокурора. По словам рапорта, Балмашев отказался приложиться
к кресту у эшафота, сказав священнику: «С лицемерами дела
1 ЦГИ А в Москве, фонд Шлиссельбургской крепости. «О Шлиссель­
бургской тюрьме и о допущенных в ней послаблениях по отношению содер­
жавшихся арестантов», № 89, 1901.
2 См. А ш е н б р е н н е р , Шлиссельбургская тюрьма за 20 лет, «Бы­
лое» 1906 г. № 1, стр. 94.

не желаю иметь». Рапорт добавлял, что осужденный «оставался
не снятым с петли 25 минут», после чего его тело было положено
в гроб. Комендант извещал, что казненный будет вечером предан
погребению на месте казни.
В акте об этой казни записано, что при исполнении казни
присутствовал городской голова города Шлиссельбурга. Ника­
ких других подробностей об исполнении приговора неизвестно.
Но из сухого официального донесения коменданта видно герои­
ческое поведение Балмашева перед смертью и его презрение
к палачам 1.
Из воспоминаний узников мы знаем, что от их внимания
не ускользнула казнь Балмашева, фамилию которого они узна­
ли лишь позднее. В то время стекла тюремных окон уже не
были закрашены, и через них из некоторых камер видны были
ворота крепости и путь от них в канцелярию.
Утром 2 мая заключенный Антонов увидел группу людей,
направлявшуюся от ворот в канцелярию, и в середине ее моло­
дого человека в нагольном полушубке. Этот молодой человек,
увидев здание тюрьмы, приветственно махнул в направлении
его шапкой. Это приветствие обреченного на казнь старым ре­
волюционерам было выражением глубокого уважения нового
борца революции к ее старым борцам.
Заключенные установили наблюдение за канцелярией. Они
проследили приход туда священника и некоторых других лиц,
3 ранним утром 3 мая вывод оттуда обреченного на казнь и пе­
реход участников казни из канцелярии к зданию старой тюрь­
мы. Несколько позднее они увидели и возвращение их оттуда.
Совершив свое постыдное дело, эти исполнители и свидетели
казни набожно крестились на церковь. Не было никаких со­
мнений: казнь была совершена2. Фигнер описала безмерную
тяжесть переживаний по этому поводу.
Первыми осужденными, привезенными специально в Шлис­
сельбургскую крепость для казни, были Штромберг и Рогачев.
1 ЦГИ А в Москве, фонд Шлиссельбургской крепости. «О Шлиссель­
бургской тюрьме», № 89, 1901, листы 47 и 48.
Л. Мелыиин при посещении в 1906 году временно закрытой Шлис­
сельбургской крепости услышал там подробности о казни Балмашева. Палач
Филипьев, войдя в камеру осужденного и объявив Балмашеву, что должен
связать ему руки, спросил его, будет ли он сопротивляться. «Нет не буду»,—
отвечал Балмашев и, отвернувшись к окну, спокойно заложил руки за спину.
Палач приблизился и связал их. («Раскрытый тайник», статья в «Русском
богатстве» 1906 г. № 7, стр. 125.)
2 См. об этом подробнее В. Н. Ф и г н е р , Запечатленный труд, «Когда
часы жизни остановились», ч. II, М., 1923, стр. 204— 220; П о п о в , Мечты
о свободе, М., 1929, стр. 39— 41; К о л о с о в , Государева тюрьма — Шлио
сельбург, 1930, стр. 203— 205.

Они были казнены 10 октября 1884 г., подробности их казни
неизвестны.
Следующими привезенными сюда для казни были пригово­
ренные по делу так называемого «второго» «первого марта»
(1887 г.). Пятеро студентов — Александр Ульянов, Андреюшкин, Генералов, Осипанов и Шевырев, готовившиеся бросить
бомбы в Александра III, были казнены 8 мая 1887 г. на боль­
шом дворе старой тюрьмы. Об этой казни комендант крепости
Покрошинский донес начальнику штаба корпуса жандармов
с такой подробностью, которая не понравилась этому началь­
нику. В рапорте сообщалось: «При возведении палачом осуж­
денных Андреюшкина, Генералова и Осипанова на эшафот,
первый из них произнес слабым голосом: «Да здравствует на­
родная воля!», второй только успел сказать: «Да здрав­
ствует...», а последний: «Да здравствует исполнительный ко­
митет...»
Против этих слов начальник штаба корпуса жандармов на­
писал на полях: «Зачем нам эти подробности». Очевидно, ему
не понравилось сообщение о мужественной смерти осужденных.
В архивном деле имеется черновик заготовленного выговора
Покрошинскому за излишнее многословие с угрозой отнести на
его счет стоимость телеграммы. Впрочем, дело ограничилось
устным выговором Г В рапорте также сообщалось об отказе
всех пятерых приговоренных принять священника.
Обращает на себя внимание упоминание о возведении на
эшафот троих осужденных — Андреюшкина, Генералова и Оси­
панова. В этом факте мы видим подтверждение правильности
корреспонденции, напечатанной после казни во французской га­
зете «Cri du Peuple». В ней сообщалось об устройстве виселицы
для одновременной казни лишь троих осужденных. Корреспон­
денция сообщала, что в то время, когда вешали Андреюшкина,
Генералова и Осипанова, двое других осужденных стояли тут
же в ожидании своей очереди: «В продолжение получаса у них
перед глазами было потрясающее зрелище троих повешенных
на концах веревок в мучительных конвульсиях...» i23.
Почти через три года после казни Балмашева, 10 мая
1905 г., в крепости была произведена казнь Каляева, осужден­
ного за убийство великого князя . Сергея Романова. В рапорте
коменданта об исполнении приговора не содержится никаких

подробностей. Каляев отказался от напутствия священника,
ограничившись разговором с ним.
Явившийся в крепость защитник Жданов не был допущен,
несмотря на полученное им в Петербурге разрешение видеться
с Каляевым. Департамент полиции секретно распорядился не
допускать Жданова, несмотря на это разрешение.
Известно, что Каляев в день казни много писал, но пере­
дал лишь письмо для матери. В нем он, между прочим, писал:
«Итак, я умираю. Я счастлив за себя и с полным самооблада­
нием могу отнестись к моему концу. Пусть же ваше горе, доро­
гие мои все: мать, братья, сестры, потонет в том сиянии, кото­
рым светит торжество моего духа. Прощайте. Привет всем, кто
меня знал и помнит» Г
Присяжный поверенный Жданов возвращался с острова
Шлиссельбурга на одном пароходе с жандармским полковником
бароном Медемом, распоряжавшимся казнью Каляева. Этот
жандарм вез с собой часть веревки, на которой был повешен
осужденный. Он вез ее с собой на счастье. Так, Каляев в пред­
смертном письме писал о своем счастье
об ожидающей его
смерти, а жандарм запасался «для счастья», по народному по­
верью, веревкой с виселицы.
Никаких подробностей не содержат сообщения о казнях
20 августа 1905 г. Гершковича и Васильева.
В 1906 году в Шлиссельбургской крепости были совер­
шены две казни: 29 августа была казнена Зинаида Коноплянникова, осужденная военно-окружным судом за убийство пол­
ковника Мина, усмирителя Московского восстания 1903 года.
В списке казненных в стенах Шлиссельбургской крепости «не
хватало» женского имени. Коноплянникова заполнила этот про­
бел. Она была доставлена в эту крепость в 8 час. 30 мин. утра,
а казнена в 9 час. 26 мин. утра 29 августа .
Об ее казни было напечатано короткое сообщение офицера,
присутствовавшего со взводом солдат при исполнении казни .
Менее чем через месяц — 19 сентября 1906 г.— была со­
вершена казнь Васильева-Финкельштейна, осужденного за тер­
рористический акт. Он ошибочно убил генерала Козлова, при­
няв его за генерала Трепова. Это была последняя казнь, совер­
шенная в стенах Шлиссельбургской крепости.
i М. Л. М а н д е л ь ш т а м ,

1 См. В. Н-ской, Скорбные страницы Шлиссельбургской крепости,
«Былое» 1918 г. № 13, июль.
2 Сообщил А . С., К истории покушения А. И. Ульянова и других
1 марта 1887 г., «Красный архив» 1926 г., т. II ( 15) , стр. 222— 223.

1905 год в политических процессах, М.,

19312 Ц Г И А 8в Москве, дело департамента полиции, V II делопроизводство,
№ 7934. «Об убийстве свиты его величества генерал-майора Мина», л.
Подробнее см. в IV томе «Истории царской тюрьмы».
3 Н., Казнь Коноплянниковой, «Былое» IV lo г. JN- э.

Эти казни 1906 года в стенах Шлиссельбургской крепости
завершили историю государственной тюрьмы за период 1884—
1906 гг.
Мы выше указывали, что с 1902 года режим Шлиссель­
бургской крепости резко ухудшился. Так продолжалось до
1904 года. Поражения в войне с Японией, следовавшие одно за
другим, и рост революционного движения в России отразились
на тюремном режиме. Новорусский вспоминает, что еще в
1896 году шлиссельбуржец Янович в докладе товарищам о по­
литическом и экономическом росте Японии предсказывал ее
войну с Россией.
Тюремная администрация не допускала в 1904 году к уз­
никам никаких известий о начале войны и о ее ходе. Из писем
к узникам цензура вымарывала всякие сообщения о войне.
Однако заключенным удалось прочесть под замаранными сло­
вами указания на войну. Как мы уже знаем, был подброшен
газетный обрывок с соответствующими сообщениями о войне.
В 1905 году в тюрьму был допущен журнал текущего года
«Известия книжного магазина Вольфа». В журнале сообща­
лись названия новых книг и брошюр. Узники Шлиссельбурга
увидели, что политическая литература издается в большом ко­
личестве.
Наконец, была предоставлена возможность ознакомиться с
текстом закона о Государственной думе по проекту Булыгина.
Шлиссельбуржцы ознакомились с этим текстом и поняли, что
он не удовлетворит народ. Морозов в шуточных стихах писал
тогда:
Скоро, скоро куртку куцую
Перешьют нам в конституцию;
Будет новая заплатушка
На тебе, Россия-матушка*.

Между тем события на воле быстро разрастались. В день
опубликования указа об амнистии 21 октября 1905 г. и в после­
дующие дни шлиссельбуржцы не были осведомлены о проис­
шедшем. Лишь 26 октября все одиннадцать заключенных были
собраны вместе на огороде № 1. Здесь комендант крепости про­
чел им указ об освобождении из крепости восьмерых узников,
содержавшихся в новой тюрьме. Это были: Морозов, Лопатин,
Фроленко, Лукашевич, Попов, Антонов, Иванов и Новорус­
ский. Остальные узники, содержавшиеся в новой тюрьме, по­
лучили сокращение срока заключения, а именно: Карпович на­
1 Н. В. Н о в о р у с с к и й , Выход из Шлиссельбурга
нувшие годы» 1908 г. № 12, декабрь.

на волю, «Ми­

половину, а Мельникову и Гершуни бессрочная каторга заме­
нена срочной на 15 лет.
Амнистия была применена также к Сазонову и Сикорско­
му, находившимся в старой тюрьме. Немедленному освобожде­
нию подлежали лишь восемь названных узников. Комендант
высказал предположение об их ссылке в Иркутскую губернию,
так как получил предписание снабдить их теплой одеждой.
З а год перед этим освободили из этой тюрьмы Веру Фиг­
нер. В своих воспоминаниях она отметила, что в день отъезда
ее впервые назвали в канцелярии Верой Николаевной и пред­
ложили чашку чаю, от которой она отказалась.
Возвращаясь к последнему дню пребывания восьми узни­
ков в крепости (28 октября 1905 г.), отметим, что более под­
робное описание этого дня оставил Новорусский.
Начались поспешные хлопоты по сборам в дорогу. Было
разрешено взять с собой рукописи, книги, разные коллекции и
пр. У Новорусского было до 30 ящиков коллекций. Ожидая
просмотра рукописей, узники многое сожгли в кузнице и потом
жалели об этом, так как никакого просмотра не было произве­
дено. Происходило свободное общение всех одиннадцати за­
ключенных.
Ночь под 28 октября была последней, проведенной восе­
мью узниками в Шлиссельбургской крепости. Новорусский
вспоминает, что эта ночь у него была последней из 7000 ночей,
проведенных в этой тюрьме. Перед выходом из тюрьмы все со­
брались на огороде № 1. Здесь Гершуни сказал прощальное
слово, упомянув, что восемь отъезжающих товарищей провели
в заточении почти 200 лет.
Освобожденные разместились по четыре человека на двух
пароходиках в сопровождении восьми жандармов на каждую
четверку. Администрация извинялась за необходимость этого
конвоирования. Пароходы отошли от острова.
В мою задачу не входит описывать переживания бывших
узников, которые много лет не видали простора. Скажу лишь,
что, по признанию Новорусского, он едва не потерял сознания,
когда увидал за воротами тюрьмы открывавшийся перед ним
простор.
Их привезли в Трубецкой бастион Петропавловской кре­
пости. Отсюда вместо Сибири они скоро уехали в разные горо­
да к родным на поруки. Некоторые из них дожили до сверже­
ния царизма и до победы пролетариата.

Г лава пят ая
ТЮРЬМА III ОТДЕЛЕНИЯ, КОЛИТИЧЕСКИЕ,
КА ТО РЖ Н Ы Е И П ЕРЕС Ы Л ЬН Ы Е Ц ЕН ТРА ЛЫ
И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЮРЬМА НА КА РЕ
§ 46. ТЮ РЬМ А III О Т Д ЕЛ ЕН И Я
Шлиссельбургская крепости на­
чали свою службу царизму в борьбе с его врагами, начи­
ная с X V III века. Первая из названных тюрем несла эту
службу без всякого перерыва, а вторая — с коротким
перерывом в период между 1870— 1884 гг. Мы уже знаем, что
тюрьмы Сибири и монастырские на Соловках и в Суздале были
также местом заключения политических и религиозных узни­
ков, но этот перечень не исчерпывал всех мест заключения, че­
рез которые проходили названные нами группы заключенных.
После временного закрытия на десять с половиной лет
тюрьмы в Шлиссельбургской крепости в распоряжении прави­
тельства оставалась Петропавловская крепость. Рост революци­
онного движения и увеличение числа осужденных к каторжным
работам за революционную пропаганду привели в половине
70-х годов к открытию центральных каторжных отделений для
политических в Новоборисоглебской и Новобелгородской тюрь­
мах близ Харькова. Эти тюрьмы по их режиму были как бы
филиалами Петропавловской крепости, и их история не может
быть обойдена молчанием.
етропавловская и

П

Наконец, в 70—80-е годы специально политической ка­
торжной тюрьмой стала и тюрьма на Каре, в которой перебы­
вали многие революционеры, и поэтому эта тюрьма также тре­
бует внимания историка. Эту тюрьму можно считать последней
специально политической каторжной, так как, начиная с 1893
года, правительство решило покончить с термином «по­
литические арестанты» и влить их в общую арестантскую мас­
су. Поэтому не приходится отделять политическую каторгу от
общеуголовной.
Со второй половины X IX века начало свое существование
кШ отделение собственной его императорского величества кан­
целярии». Нам неизвестно, с какого года оно обзавелось соб­
ственной тюрьмой. Конечно, специальные камеры для кратко­
временного содержания доставленных в III отделение должны
были иметься там довольно рано. Указания на это встречаются
в воспоминаниях некоторых узников. Эти воспоминания отно­
сились к описанию комнат в самом помещении III отделения,
в которых содержали арестованных. Однако здесь имелось и
специальное тюремное здание.
К сожалению, все наши поиски в архивах каких-либо све­
дений о времени открытия этой тюрьмы, о ее узниках, о ее исто­
рии не увенчались успехом.
Сведения, изложенные ниже, взяты из воспоминаний неко­
торых бывших заключенных этой тюрьмы и из единственной
статьи, автору которой посчастливилось ознакомиться с жур­
нальной книгой о поступлении сюда арестантов. Все сведения
относятся к периоду после 1870 года (и этим объясняется, что
мы знакомим читателя с этой тюрьмой лишь в третьем томе
«История царской тюрьмы»).
Наиболее подробное описание тюрьмы III отделения дал
революционный деятель второй половины 70-х и позднейших
годов Н. С. Тютчев. Тюрьма эта находилась в Петербурге на
Пантелеймоновской улице во дворе дома № 9. Это было здание
в три этажа, в нижнем из которых помещалась кордегардия,
а во втором и третьем — камеры для заключенных. Ход в эту
тюрьму был через массивную дверь из решеток. В 70-х годах,
когда сюда был заключен Тютчев, камеры были больших раз­
меров и каждая с двумя окнами, стекла которых были зама­
заны белой краской ’. Форточка была ограждена металлической
сеткой, чтобы помешать заключенному выбрасывать что-либо
во двор. Стены камеры были окрашены желтой краской с
1 См. Н. С. Т ю т ч е в ,
Революционное движение 1870— 1880 гг,
Статьи по архивным материалам, М„ 1925, стр. 78— 101.

19 м. Н.

Гернет, т. 3

черным бордюром внизу. Обстановка здесь была обычная тю­
ремная и состояла из деревянного стола и стула и металлической
кровати с волосяным матрацем, двумя подушками, двумя про­
стынями и одеялом. Отступлением от общего типа было уст­
ройство двери в тюремной камере: вся верхняя часть ее была
застекленная. Прогулок в этой тюрьме не производилось. Пись­
менных принадлежностей не полагалось. Тюремная библиотека
была очень скудна по содержанию. Что же касается питания, то
автор воспоминаний считал его «сносным». По утрам камеры
заключенных обходил жандармский офицер. Таковы сведения
о тюрьме III отделения, сообщенные Тютчевым Ч
Значительно интереснее обработанный этим же автором
архивный материал в виде списка арестованных за период —
с мая 1880 года по май 1883 года. Это были как раз годы раз­
вития деятельности партии «Народная воля» и борьбы с нею
царизма. Поэтому в книге записи арестованных находятся имена
крупнейших революционеров того периода и в том числе Желя­
бова, Перовской, Кибальчича, Фроленко, Штромберга, Веры
Фигнер и др. В общей сложности за три года через тюрьму
прошло 84 человека, но некоторые из них по два, по три раза.
Они размещались в 13 одиночных камерах.
Среди арестованных было 14 женщин. Срок пребывания в
этой тюрьме большинства из них был два-три дня, но те не­
многие, которые давали откровенные показания, будучи аген­
тами тайного сыска или предателями, оставались здесь неде­
лями и месяцами.
Наиболее продолжительный срок содержался в тюрьме III
отделения Стефанович. Он поступал в эту тюрьму трижды и со­
держался в ней в один из этих трех раз даже более 8 месяцев.
Автор воспоминаний об Алексеевском равелине Поливанов,
также побывавший в тюрьме III отделения, рассказывал, что
камера № 1, соседняя с его, была запечатана сургучной печа­
тью, которая снималась при посещении камеры жандармами и
затем вновь запечатывалась. Заключенный этой камеры не от­
вечал на попытки Поливанова завязать сношения посредством
перестукивания. В настоящее время выяснено, что в запечатан-1
1 Побывавший в тюрьме III отделения Н. А. Морозов находился в
камере не с двумя окнами, как Тютчев', а с одним окном, стекла которого
были также замазаны белой краской. У дверей камеры при ее уборке вста­
вал жандарм с саблей. По коридору все время прохаживался часовой. Мо­
розов вспоминал о питании в этой тюрьме, которое было лучше обычного
тюремного. (См. Н. А . М о р о з о в , Повести моей жизни, т. III, 1918.)
В. Г. Короленко провел в тюрьме III отделения в 1878 году одну ночь
и часть дня («История моего современника», т. II, стр. 349— 350).

ной камере содержался Стефанович, писавший для III отделе­
ния историю революционного движения в России. Книга записи
арестованных устанавливает, что Стефановичу были предостав­
лены собственные вещи, почти всегда отбиравшиеся у других
заключенных. Бессрочные каторжные работы были сокращены
Стефановичу до четырех лет. Это заставляет предполагать! что
царское правительство оценило услугу, оказанную ему Стефа­
новичем
^
Другим^ заключенным тюрьмы III отделения, содержав­
шимся в ней также продолжительное время, был обвинявшийся
в террористических актах Златопольский. Он доставлялся в эту
тюрьму трижды^ и был занят здесь писанием записок «Идей­
ные люди» и «Основание рациональной системы общественноэкономической деятельности». Но этот автор не оправдал ожи­
дании полиции, не дал «откровенных показаний», а потому и не
получил никакой «награды».
В книге записей арестованных указывались день и час при­
бытия арестованного в тюрьму, место, откуда он был доставлен,
куда и когда он был отправлен из тюрьмы III отделения В осо­
бой графе перечислены принадлежавшие заключенному вещи
отобранные у него при поступлении в тюрьму. Из этих записей
видно, что наибольшее количество заключенных поступало
в тюрьму из Дома предварительного заключения в Петербур­
ге, но были поступления и из других мест, начиная с Петропав­
ловской крепости и кончая тюрьмами Сибири. Наиболее часто
из тюрьмы III отделения заключенных отправляли в Петропав­
ловскую крепость и в Дом предварительного заключения
Из книги записей видно, что доставка Желябова и Перовской
арестованных по делу 1 марта о покушении на Александра I I ’
Ьыла произведена штабс-капитаном Соколовым, прославившимся на постах смотрителя Алексеевского равелина и новой тюрь­
мы в Шлиссельбурге.
Тютчев определил число камер в тюрьме III отделения
цифрою 8, но по книге записей арестованных установлено, что
количество камер было 13. Он затруднялся определить, где же
находились остальные пять камер. Можно предположить, что
Ф. П о к р о в с к о м у удалось найти ё рукописном отделе Академии
наук записку Стефановича, которую он писал в тюрьме III отделения в
1882 году- ° на передана в Историко-революционный фонд. Записка о рус­
ской революционной эмиграции писана для Плеве. Она обрисовывает £ » фановича как прислужника III отделения. Он иронически относится к эми­
грантам и как предатель называет ряд фамилий. (См. «РмсскаГреволюпионная эмиграция», Записки Я. В. Стефановича со вступительной за м е^ ой
Ф. Покровского, «Былое» 1921 г № 16; К а н т о р , К х а р « т е р и с ™ Г с ™ фановича, «Красный архив», т. 29, стр. 209— 210.)
я«* эристике ^те

они находились в самом помещении III отделения у Цепного
моста. Во всяком случае имеются прямые указания на сущест­
вование особых комнат для арестованных в этом отделении. Эти
камеры по своей обстановке походили на комнаты в гостинице.
В таком виде описал комнату в этой тюрьме для арестованных
Чарушин, проведший здесь короткое время в 1874 году 1.
Мы воспроизведем сведения из книги с фамилиями аресто­
ванных в тюрьме III отделения, относившиеся к некоторым из
заключенных. В числе этих заключенных, как говорилось выше,
были арестованные по делу 1 марта 1881 г. Желябов, Перов­
ская, Кибальчич, Рысаков. Как ни кратки о них записи в книге
арестованных, они представляют интерес.
В III отделение ранее других из первомартовцев был до­
ставлен Рысаков. Как известно, он был арестован на месте
взрыва 1 марта и отвезен в Петропавловскую крепость. Отсюда
он был доставлен в тюрьму III отделения 2 марта в 4 часа дня
и увезен отсюда обратно 4 марта в 11 часов 45 минут вечера.
Вторично он был возвращен в тюрьму III отделения 12 марта
в 3 часа ночи и оставлен здесь до 4 часов ночи 24 марта, когда
•был переведен в Дом предварительного заключения.
Откровенные показания Рысакова привели к переводу
-в III отделение 3 марта в 3 часа 45 минут ночи Желябова. Он
содержался в камере №> 4 до 11 часов 15 минут вечера 4 мар­
та. В графе книг о вещах арестантов значится отметка о пере­
даче Соколову серебряных часов Желябова.
10 марта на Невском проспекте была арестована Перов­
ская и 11 марта ночью, в 4 часа, была помещена в камеру № 1.
iB списке вещей Перовской перечислены: пальто, золотое коль­
цо, пенснэ, запонки к рукавчикам, 5 копеечных серебряных мо­
нет и воротниковая маленькая вуалька. Эти вещи были выданы
матери Перовской. Вечером того же дня Перовская почти на
три часа была вывезена для каких-то надобностей в Петропав­
ловскую крепость. Из тюрьмы III отделения она была переве­
дена в Дом предварительного заключения 24 марта в 3 часа
25 минут дня. Таким образом, она и Рысаков, а также Кибаль­
чич содержались до суда одновременно в тюрьме III отделения,
но сноситься между собой не могли, так как в камере каждого
из них днем и ночью находились часовые.
Кибальчич содержался в камере № 2 рядом с Перовской
с 6 часов 30 минут вечера 20 марта до 10 часов 30 минут:
24 марта, когда был переведен в Дом предварительного заклю­
чения. Очевидно, в целях безопасности первомартовцев пере1 См. Н. А . Ч а р у ш и н , О далеком прошлом, М., 1926.

вели из одной тюрьмы в другую, хотя и в один и тот же день,
но в разные часы.
По словам Тютчева, содержавшийся в то время в Петро­
павловской крепости народоволец Клеменц рассказывал ему
о предъявлении ему для опознания в III отделении головы мо­
лодого человека, хранившейся в банке со спиртом. Клеменц ото­
звался незнанием. Это была голова Гриневицкого, убитого бро­
шенной им 1 марта бомбой.
З а указанные годы через тюрьму III отделения, кроме на­
званных, прошли будущие узники Алексеевского равелина,
Шлиссельбургской крепости, Карийской каторги и других тю­
рем, а также и те, жизнь которых была прервана рукой палача.
В числе этих узников были Штромберг, Рогачев, Пресняков,
Ширяев, Клеточников, Тригони, Фроленко, Баранников, Щед­
рин, Вера Фигнер, Елизавета Ковальская и др.1.
§ 47. ПЕРВЫЕ КА ТО РЖ Н Ы Е П ОЛИТИЧЕСКИЕ
Ц ЕН ТРА Л Ы
В русской криминологической литературе совсем нет све­
дений о первых политических каторжных и пересыльных тюрь­
мах, возникших во второй половине 70-х годов X IX века и про­
существовавших очень короткие сроки: каторжные централы
всего 5 лет, а пересыльные — лишь 3 года. Несмотря на крат­
кость существования этих политических централов, история
царской тюрьмы не может обойти их молчанием.
Разные причины объясняют организацию, с одной сто­
роны, каторжных политических централов, а с другой — пере­
сыльных тюрем, которые были предназначены для временного
содержания в них административных политических ссыльных.
Впрочем, бывали случаи, когда в пересыльные централы на­
правляли на короткие сроки и приговоренных к каторжным
работам.
До образования в середине 70-х годов каторжных полити­
ческих централов осужденные за государственные преступления
на каторжные работы обычно направлялись в Сибирь на Кару,
где для них имелась каторжная тюрьма. Некоторые из осуж­
денных, признанные особо опасными, оставлялись в Алексеевском равелине Петропавловской крепости или в Шлис­
сельбургской крепости. Напоминаем, что секретная тюрьма1
1 Список всех заключенных приведен Тютчевым. См. «Революционное
движение 1870— 1880 гг.» ч. I, М„ 1925, стр. 83.

Алексеевского равелина содержала 19 одиночных камер, а старая
тюрьма в Шлиссельбурге, рассчитанная на 10 заключенных,
была в 1870 году временно, до 1884 года, закрыта.
Отправка политических каторжан в Сибирь, усилившаяся
уже в 60-е годы, не вполне удовлетворяла правительство. Оно
предпочитало содержать наиболее опасных своих врагов ближе
к себе под непосредственным наблюдением. После закры­
тия Шлиссельбургской крепости в 1870— 1884 гг. администра­
ция располагала, как уже сказано, всего 19 камерами в Алексеевском равелине. Однако почти все эти камеры, за исключением
трех или двух, оставались незанятыми. Царизм предпочитал
отправлять менее опасных своих врагов до половины 70-х годов
на Кару. Оставление в столице, хотя бы и в Алексеевском ра­
велине, членов противоправительственных партий представля­
лось небезопасным ввиду наличия в столице других, нераскры­
тых членов этих партий.
По-видимому, известную роль в открытии каторжных поли­
тических централов в 1875 году в Харьковской губернии сыгра­
ло недовольство шефа жандармов Мезенцова режимом полити­
ческой каторги на Каре в 60-е и 70-е годы. Этот режим был
значительно смягченным, а шеф жандармов был сторонником
наиболее суровой расправы с участниками революционного дви­
жения. Предпочитая пока не предпринимать мер к изменению
этого режима, Мезенцов создал каторжные политические цент­
ралы, в которых и установил на правах полного хозяина особый
режим по образцу режима Алексеевского равелина.
Ближайшим поводом к открытию политических централов
послужило событие, описанное нами в главе о политических
процессах: напоминаем, что при исполнении обряда публичной
казни над Папиным и Плотниковым, осужденными по делу Дол­
гушина, Плотников с эшафота пытался вести революционную
пропаганду. Министр внутренних дел по соглашению с мини­
стром юстиции в целях отягчения наказания Папину и Плот­
никову испросил у Александра II разрешения заключить обоих
заключенных в какую-либо центральную тюрьму вместо ссыл­
ки их на Кару. Царь, конечно, дал такое разрешение, добавив,
чтобы осужденные были заключены в различные тюрьмы. По
неизвестным причинам все пятеро осужденных по процессу
Долгушина (Долгушин, Гамов, Папин, Плотников и Дмоховский) были направлены в две временные каторжные тюрьмы
в 40 и 60 верстах от Харькова, а именно в Новобелгородскую
и Новоборисоглебскую (Андреевская и Печенежская) тюрьмы.
О предстоящем их прибытии в Харьков стало известно в
городе, и в ожидании их на вокзале собралась толпа народа.

Это было совсем нежелательное для жандармов событие, при­
чинившее им беспокойство.
Кроме долгушинцев, узниками первых политических ка­
торжных централов в период 1875-1880 гг. были наиболее вы­
дающиеся революционеры того периода, осужденные по процес­
су 50-ти 1876 года, по процессу о демонстрации перед казан­
ским собором в 1876 году, по процессу «Южнороссииского
союза рабочих» в 1877 году, по процессу 193-х в 1877 году.
Среди узников этих централов были, кроме Долгушина и его
товарищей, также рабочий Петр Алексеев, Ипполит Мышкин,
СажичГВойнаральский, Ковалик, Рогачев, Муравскии, Виташевский, студент Боголюбов, Бочаров, Чернявский, Кравченко,
Ребицкий и др.
Некоторые из этих заключенных оставили свои воспомина­
ния о пребывании в централах. В воспоминаниях мы нашли
описание обоих централов.
Подробное описание Новоборисоглебского централа дал
Сажин, осужденный по процессу 193-х Г Под тюрьму было за­
нято помещение бывшей казармы аракчеевских военных поселе­
ний Огромная площадь была обнесена высокой каменной сте­
ной со всех четырех сторон. В одной из стен были ворота, а
около них снаружи небольшой дом для стражи. 11осредине пло­
щади внутри тюремных стен было большое здание, рассчитан­
ное на 600 арестантов, но в 1878 году, к которому относится
описание Сажина, их содержалось здесь около 900, осужден­
ных за уголовные преступления. На этом же тюремном дворе
были другие каменные здания, в которых были размещены ма­
стерские для починки арестантского платья и обуви, кухня,
баня, лазарет. Позади главного центрального здания, в правом
углу, находился двухэтажный корпус с одиннадцатью одиноч­
ными камерами в каждом этаже. Этот корпус и был отведен
для политических каторжан. По словам Сажина, уголовных за­
ключали сюда очень редко.
„
й
О диночная камера в Н овоборисоглебскои тю рьме бы ла не­
б о л ь ш и х р а з м е р о в . С а ж и н о п р е д е л я л р а з м е р ы к а м е р ы всего
в 1 к в а д р а т н у ю с а ж е н ь ; к о гд а он л е ж а л на тю р е м н о й койке
с в ы т я н у т ы м и ногам и и за к и н у т ы м и за го ло ву рукам и , то у п и ­
рал ся ногам и в одну стену, а рук ам и в другую , п р о т и в о п о л о ж ­
ную . У и з го л о в ь я к стене б ы л а п р и б и т а доска, с л у ж и в ш а я сто ­
ком В к а м е р е б ы л у ш а т - « п а р а ш а » и ж е с т я н ы й т а з д л я у м ы в а ­
н и я . Н и к а к о й д р у г о й м еб ел и , в т ом чи сл е и т а б у р е т к и , не бы л о .1
1 См. М. П. С а ж и н
1925, стр. 109.

(Арман Росс), Воспоминания, 1860— 1880 гг.,

На нарах не было ни одеяла, ни подушки, а лишь войлок, обши­
тый дерюгой. Сажин пользовался вместо подушки свернутыми
штанами, а укрывался курткой. Администрация требовала,
чтобы арестанты на ночь раздевались. При таких условиях они
очень страдали от холода.
Одиночные камеры в Новобелгородской тюрьме также ско­
рее напоминали карцер. По описанию бывшего узника Джабадари, длина камеры была 4 аршина Обстановка камеры состоя­
ла из коики, стола в виде доски, вделанной в стену, табуретки,
прикрепленной неподвижно, и «параши». Небольшое окно было
под самым потолком, и его нижние стекла были окрашены ли­
ловой краской, а потому в камере был всегда полумрак. На кой­
ке не было ни матраца, ни одеяла, ни подушки, был лишь один
лоскут холста, а узник прикрывался на ночь своими штанами.
Заключенный вспоминает: «Ночью — мучительный сон на го­
лых досках; скорченные, спутанные цепями и одеревяневшие от
холода члены — и ни клочка, хотя бы соломы, какая всегда
найдется к услугам последней бездомной собаки» 1.
Сходными чертами описал камеру в Новобелгородском
централе Виташевский, помещенный в эту тюрьму 4 августа
1878 г., т. е. на год позднее, чем Джабадари.
Виташевский дал некоторые сведения и о самой тюрьме. На
обширном участке земли, обнесенном стенами, было размещено
несколько зданий. В центре участка в каменном корпусе в об­
щих камерах были заключены уголовные каторжане. Кроме
этого центрального здания, было несколько других — каменных,
в которых находились мастерские, кухня, прачечная, баня, боль­
ница, и по обе стороны центрального здания — два кор­
пуса с одиночными камерами. Сюда и помещались осужденные
за государственные преступления. Из уголовных же здесь
иногда содержались приговоренные за отцеубийство и кро­
восмешение.
Камеры были расположены в коридоре по обе его стороны.
Двери этих одиночек снаружи и внутри были окованы железом.
В каждой двери была форточка для подачи пищи, «глазок» —
для наблюдения за арестантом и над форточкой отверстие для
помещения на ночь керосиновой лампочки. Автор этих описа­
ний поясняет, что койка и столик были на шарнирах и могли
быть поднимаемы и опускаемы. Небольшое же окно под потол­
ком составляло часть прежней большой рамы, заложенной кир­
пичом, от подоконника к верхней части рамы отвесно так, что
не было никакой возможности, при отсутствии подоконника,
' И . С. Д ж а б а д а р и , В неволе, «Былое» 1906 г, № 5, стр. 157.

удерживаться на покатой поверхности, заложенной кирпичами.
Так как оба здания с одиночными камерами находились на од­
ном общем тюремном дворе с другими зданиями, то в одиноч­
ках не было мертвой тишины: с тюремного двора и из сада при
тюрьме, из центральной уголовной тюрьмы доносились голоса
и различные звуки 1.
Таково описание политических централов и одиночных ка­
мер в них. По-видимому, за 5 лет существования этих центра­
лов никаких изменений в их устройстве не произошло, за иск­
лючением одного: в последний год неподвижный табурет, при­
крепленный к полу, был заменен подвижным. Общее же состоние этих полутемных небольших камер было охарактеризовано
посетившим их в 1879 году харьковским губернатором, который
назвал их карцерами.
Обращаясь к ознакомлению с режимом этих политических
централов, надо иметь в виду, что он, оставаясь все время не­
обычайно жестоким, был особенно суровым в первые два года.
Некоторое смягчение режима было результатом долгой борьбы
заключенных с тюремной администрацией.
Никакого закона и никакой общей инструкции о режиме
политических централов при их открытии и позднее не было
издано. Казалось бы, что отсутствие специальных узаконений
должно было быть истолковано в том смысле, что режим дол­
жен был определяться существовавшим тогда законом. В дей­
ствительности этого не произошло, а в роли законодателя вы­
ступил шеф жандармов Мезенцов. Он не постеснялся издать
распоряжение, противоречившее закону и превращавшее поли­
тические централы в филиалы Алексеевского равелина и сек­
ретной тюрьмы Шлиссельбурга.
Приговоренные к каторжным работам должны были, по
закону, содержаться в камерах общего заключения. Но уже при
отправке долгушинцев в эти централы царь распорядился со­
держать их в одиночных камерах «под строгим присмотром».
Этим распоряжением и было положено начало той полной изо­
лированности заключенных друг от друга и от внешнего мира,
котбрая напоминала режим Алексеевского равелина. В то время
как закон предоставлял уголовным каторжанам право регуляр­
ных свиданий с их родными, Мезенцов запретил такие свида­
ния для политических каторжан. Только в виде исключения,
после долгих хлопот, он разрешил матери одного из заключен­
ных и жене другого свидание в Новобелгородской тюрьме.
1 См. Н. А . В и т а ш е в с к и й ,
стр. 107— 135.

Централка, «Бы\ое»

1906 г. № 7.

Позднее обе женщины были высланы из Харьковской губернии
по подозрению в нарушении правил свидания. На такой же
точке зрения полного запрещения свиданий стоял и харьков­
ский генерал-губернатор князь Кропоткин.
Составив 27 июня 1875 г. инструкцию смотрителя цент­
ральных каторжных политических тюрем, этот губернатор на­
ходил свидания вредными для тюремной дисциплины и откры­
вающими возможность подкупа тюремных сторожей. В назван­
ной инструкции он в первом же пункте выставил требование
не допускать общения между заключенными, перечислил лиц
тюремной администрации, которым дал право входить в оди­
ночные камеры, приказал обращаться к политическим узникам
на «ты», высказался за необходимость вооружения револьве­
рами не только старших, но и младших надзирателей .
Шеф жандармов Мезенцов установил режим более стро­
гий, чем эта инструкция. Гак, например, инструкция pa3pej
шала политическим
каторжанам пользоваться тюремной
библиотекой, а Мезенцов разрешил получение оттуда лишь ре­
лигиозных книг. Такое ограничение чтения было отменено
нескоро.
Запрещение умственного труда в одиночных камерах было
тяжким лишением для заключенных.
Другим таким лишением для политических каторжан было
запрещение всякого физического труда. Это совершенно проти­
воречило закону, требовавшему занятия каторжан работами.
Такой режим, установленный Мезенцовым в политических
централах, нашел справедливую резкую оценку у председателя
комиссии тюремного преобразования Г рота. Осмотрев полити­
ческий Новобелгородский централ, он написал 11 октября
1887 г. министру внутренних дел письмо. Грот подчеркивал,
что «в то время, как уголовные каторжане содержатся в общем
заключении, имея возможность общения между собой, лица, со­
держащиеся за государственные преступления в Новобелгород­
ской тюрьме, все без изъятия находятся в одиночном заключе­
нии... Тюремный надзор,— по словам автора письма, стре­
мится лишь к одной цели — замыкания накрепко в тесные ка­
меры преступников, частью закованных в кандалы, предостав­
ляя им затем оставаться по целым длинным дням почти без
занятий, наедине с самими собой». Грот отметил, что лишь
очень незадолго до его посещения заключенные впервые полу1
ЦГИ А в Москве, Главное тюремное управление, фонд 122, опись 1,
дело № 61, 1879— 1881 гг. «О порядке исполнения наказания над государ­
ственными преступниками».

чили возможность брать книги из тюремной библиотеки, а тю­
ремному начальству дано разрешение предоставлять узникам
«ручные производства» в одиночных камерах. Последствием
такого режима явились, по указанию Грота, заболевания и
смерть заключенных. З а два с половиной года из 13 человек
двое умерли (один из них сошел с ума), а пятеро находились
под угрозой заболевания чахоткой. Это дало Г роту право на­
звать последствия тюремного режима «истребительными и ги­
бельными». Он предупреждал о возможности открытого непо­
виновения людей, поставленных в такие условия.
Грот предлагал разобщать политических каторжан лишь на
ночь, а в течение дня содержать их по нескольку человек вме­
сте. Мезенцов был сторонником строжайшего одиночного за­
ключения и не пошел ни на какие смягчения режима. Наобо­
рот, совершенно игнорируя закон, он потребовал оставления
в одиночных камерах центральной тюрьмы даже тех заключен­
ных, которые после отбытия установленной части срока были
переведены в разряд исправляющихся.
По закону же такие осужденные переводились на житель­
ство вне тюремных стен.
Вообще Мезенцов не считался с законом в борьбе с рево­
люционным движением. Так, например, в рассматриваемое
нами время он требовал заковывать в ножные кандалы полити­
ческих арестантов, не обращая внимания на их принадлеж­
ность к тем сословиям, привилегией которых было избавление
от оков. Он же выступил с предложением устройства в желез­
нодорожных вагонах одиночек, по образцу тюремных, для пере­
возки в них политических арестантов в условиях полного раз­
общения. Мезенцов мотивировал все это тем, что осуждение
вызывает в пропагандистах не святое подчинение воле закона,
а еще большую энергию к сопротивлению.
После смерти Мезенцоза харьковский губернатор, подводя
итог оценке режима, установленного в централе, употребил та­
кие выражения, которые не встречались нам в других офици­
альных документах. Он писал министру внутренних дел: «Нрав­
ственная пытка, выносимая политическими арестантами от оди­
ночного заключения, так велика... что я не могу не высказаться
против продолжения содержания их в одиночном заключении» Г
Автор указывал на протесты заключенных, распростране­
ние среди них душевных заболеваний и считал, что у тюремной1
1 ЦГИ А вМоскве, Главное тюремное управление, фонд 122, опись I,
дело № 61 (1 8 7 9 — 1881 гг.). «О порядке исполнения наказания над го­
сударственными преступниками», л- 94, оборот.

администрации при таком строгом режиме нет никаких средств
поддерживать дисциплину. Тюремный режим был сам по себе
сплошным наказанием, так как камеры не отличались от карце­
ров, кандалы носили почти все, а пищу принимали мало и не­
охотно. В своем донесении от 11 июля 1879 г. губернатор назы­
вал эту пищу «чрезвычайно плохой и недоброкачественной».
На основании своего ознакомления с политическими цент­
ралами он доносил харьковскому временному генерал-губерна­
тору о «разрушительном действии» режима этих тюрем на фи­
зическое и психическое здоровье заключенных.
Душевные заболевания в централах начались уже на пер­
вом году пребывания в них узников. Осужденный по делу Дол­
гушина Гамов, покушаясь на самоубийство, нанес себе в голову
четыре раны. Только после этого он был доставлен в психиа­
трическую больницу, где его видел известный психиатр проф.
Ковалевский. Последний был поражен внешним видом Гамова.
Черный, как трубочист, Гамов был покрыт густым слоем сажи,
которую не могли с него отмыть даже после пяти ванн. Оказа­
лось, что печь в одиночной камере Гамова страшно дымила, и
узник был прокопчен заживо. Он умер в больнице в состоянии
полного паралитического слабоумия 5 апреля 1876 г.1.
III отделение не торопилось с освидетельствованием заклю­
ченных даже и в тех случаях, когда об этом просила тюремная
администрация. Так, например, просьба об освидетельствова­
нии четырех психически заболевших узников Новобелгородско­
го централа осталась совсем без ответа.
Из общего числа 35 узников обоих централов за 5 лет пси­
хически заболело 7. В этом числе были переведенные в 1880 го­
ду в Казанскую психиатрическую лечебницу Плотников, осуж­
денный по процессу Долгушина, и Боголюбов, осужденный по
процессу демонстрации 6 декабря 1876 г. в Петербурге на пло­
щади перед Казанским собором. Это был тот Боголюбов, кото­
рый при посещении тюрьмы петербургским градоначальником
Треповым отказался снять перед ним шапку и был за это высе­
чен. Как душевнобольной он был переведен в лечебницу города
Казани.
Во время пребывания его здесь выяснилось, что его настоя­
щая фамилия Емельянов. Просьба его стариков-родителей об
отдаче им на поруки больного сына была поддержана админи­
страцией больницы, но министерство внутренних дел отказало
1
См. «Смерть Д. И. Гамова», из архива В. Я. Богучарского «Каторга
и ссылка», кн. 31, стр. 98— 100. Смерть Гамова отмечена еще в 1878 году
Долгушиным в брошюре «Заживо погребенные», переизданной Госиздатом,
П„ 1921.

в ее удовлетворении Г Только повторные ходатайства брата
больного были, наконец, удовлетворены.
Через несколько лет больной умер в доме брата; по сло­
вам последнего, Боголюбов с горечью вспоминал в светлые про­
межутки то величайшее издевательство, которое было совер­
шено над ним по приказу генерала Трепова2.
Режим политических централов приводил не только к ду­
шевным заболеваниям узников, но и к разнообразным их про­
тестам, как индивидуальным, так и коллективным. Из проте­
стов отдельных заключенных выделился протест Мышкина.
В 1880 году он во время службы в тюремной церкви нанес удар
по лицу смотрителю тюрьмы. При производстве расследования
пн пояснил, что этим своим действием, за которое ему угрожала
смертная казнь, он рассчитывал обратить внимание общества
на положение узников в политическом централе. Это положение
тяжелее смертной казни. Есть основание предполагать психиче­
ское заболевание Мышкина в то время. Еще несколькими меся­
цами ранее психиатрическая экспертиза признала Мышкина
душевнобольным 3. Эта экспертиза была произведена по случаю
обнаружения попытки побега Мышкина из централа посред­
ством подкопа, который он предполагал совершить при помощи
гвоздя, кусочка железа и деревянной штукатурной лопаточки.
При этом он изготовил себе костюм из коленкора, полученного
для подклейки географических карт, изготовление которых в то
время ему было разрешено. При расследовании дела о нанесен­
ном оскорблении Мышкин, между прочим, давал довольно
странные объяснения своего поступка: он желал умереть вне
тюрьмы, хотя бы и от руки палача, чтобы быть похороненным
в земле, так как «трупы умерших в тюрьме арестантов отдают­
ся на съедение свиньям».
Вследствие ненормальности Мышкина наказание для него
было ограничено наложением оков и заключением в карцер на
6 суток. Напоминаем, что менее чем через 5 лет после этого со­
бытия Мышкин был казнен в Шлиссельбургской крепости за
оскорбление действием смотрителя тюрьмы. Он совершил это
действие из желания, как и ранее в Новобелгородском централе,
* ЦГИА в Москве, Главное тюремное управление, фонд 122, опись I,
дело № 802. «По ходатайству священника Степана Емельянова об отдаче
ему на поруки сына».
2 См. Я. Е м е л ь я н о в , Воспоминания о брате, «Каторга и ссылка»
1930 г. № 11.
3
ЦГИА в Москве, Главное тюремное управление, фонд 122, опись 65.
1879— 1880 гг. По представлению С.-Петербургского губернатора о госу
дарственном преступнике И. Мышкине, листы 22— 24 и др.

своей смертью обратить внимание общества на тяжелое положе­
ние заключенных в крепости.
Из коллективных протестов заключенных в Новобелгород­
ской тюрьме наиболее сильные были в июле и в августе
1878 года, когда заключенные стучали кулаками и ногами в
двери своих камер, требовали книг для чтения и физического
труда и провели голодовку, заявив, что своей смертью хотят
обратить внимание общества на свое тягостное положение. В от­
вет на это последовали наказания карцером и другие дисципли­
нарные наказания 1.
Режим политических централов стал известен и за их пре­
делами. О тюремных бунтах и голодовках было осведомлено
III отделение, но и оно продолжало вести прежнюю политику.
После убийства шефа жандармов Мезенцова и харьковского ге­
нерал-губернатора князя Кропоткина этот режим еще более
был отягчен, но узники продолжали вести борьбу и достигли
некоторого успеха. Удалось добиться права получать для чте­
ния книги научного содержания, работу внутри тюрьмы и на ее
дворе, куда иногда допускали того или другого узника для пил­
ки дров в паре с уголовным арестантом под наблюдением тю­
ремного надзирателя. Такое смягчение режима произошло в
Новоборисоглебской тюрьме. Оно было более заметно, чем в
Новобелгородской, в которой была сосредоточена большая
часть политических каторжан. Так, например, 31 октября
1878 г., когда в Новобелгородском централе содержалось 28
политических каторжан, в Новоборисоглебском их было всего 5.
З а 5 лет существования централов (1875— 1880 гг.) в них
было заключено 35 осужденных по различным политическим
процессам. В печати был воспроизведен полный список этих
заключенных с указанием, в какой из двух тюрем они содержа­
лись, времени содержания, политического дела, по которому по­
следовало осуждение, и сведений о судьбе некоторых из этих
заключенных. Мы уже говорили, что все политические процессы
пропагандистов второй половины 70-х годов дали в эти тюрьмы
своих представителей. Добавим, что сюда же были направлены
и осужденные за вооруженное сопротивление при аресте в Одес­
се в 1878 году.
Среди заключенных находились также осужденные и по
одиночным процессам, когда правительство принимало решение
1 ЦГИ А в Москве, Главное тюремное управление, I делопроизводство,
1879, № 68, л. 8. «О беспорядках, произведенных государственными пре­
ступниками, содержащимися в Новобелгородской каторжной тюрьме». См.
также Б е к к е р , Долгушинцы в Новоборисоглебской тюрьме, «Каторга и
ссылка» № 38, стр. 91— 114.

особенно отягчить участь приговоренного к каторге, учитывая
и его прошлую революционную деятельность. Среди таких осу­
жденных был, между прочим, участник Парижской Коммуны
Елецкий, который умер в Новоборисоглебском централе, и ра­
бочий-поляк Соколовский, участник Польского восстания 1863
года, сошедший с ума и отправленный в конце 1880 года из
тюрьмы в больницу. Назовем также среди жертв жесточайшей
расправы слесаря Малиновского, который был осужден за про­
паганду среди рабочих на семь лет каторжных работ и поме­
щен в Новобелгородский централ в 1876 году, где очень ско­
ро и умер *.
Лучшими показателями тягости режима первых политиче­
ских каторжных централов явилась статистика душевных забо­
леваний и смертности там. Сошедших с ума было 7, а умерших
во время отбытия наказания 8 человек. Это позволяет сказать,
что каменные стены централов были пропитаны кровью
узников.
Закрытие централов (ноябрь 1880 г.) произошло по ини­
циативе Лорис-Меликова. Им руководили не соображения гу­
манности, а опасения близости нахождения обоих централов от
города Харькова с его большим числом учащейся молодежи,
которая постоянно интересовалась судьбой политических узни­
ков. Было решено перевести всех заключенных централов
в Мценскую политическую пересыльную тюрьму для последую­
щей отправки их в каторжную тюрьму на Каре.
§ 48. П ОЛИТИЧЕСКИЕ ПЕРЕСЫ ЛЬНЫ Е ТЮ РЬМЫ
В ноябре 1878 года в небольшом уездном городе Тверской
губернии в Вышнем Волочке и уездном городе Орловской гу­
бернии Мценске в самом срочном порядке были открыты тюрь­
мы для приема политических заключенных. Они предназнача­
лись для временного содержания в них тех, кого правительство
отправляло без суда в административную ссылку.
Тюрьмы были открыты тогда, когда не было уже в живых
шефа жандармов Мезенцова. Однако возникновение обеих тю­
рем связано с именем этого жандарма. После убийства 4 авгу­
ста 1878 г. Мезенцова совет министров 8 августа 1878 г. под
1 См. Ч е р н я в с к и й , Ипполит Никитич Мышкин, «Каторга и ссыл­
ка» 1924 г. № 12, стр. 30— 48. Автор этой статьи был узником Новобо­
рисоглебской тюрьмы по процессу демонстрации 1876 года на Казанской
площади в Петербурге.

председательством самого царя принял ряд решений о расши­
рении административной внесудебной борьбы с революционным
движением. Среди этих мер было намечено и открытие тюрем,
специально предназначенных для помещения в них ссылаемых
по политическим делам в административном порядке.
Надо предполагать, что открытие таких тюрем вызывалось
двумя обстоятельствами. С одной стороны, должно было про­
изойти значительное увеличение количества административных
политических ссыльных, а с другой стороны, признавалось не­
желательным допускать в тюрьмах общение таких «политиче­
ских неблагонадежных» с другими заключенными.
Политические пересыльные тюрьмы были, таким образом,
открыты в то самое время, когда правительство было преиспол­
нено решимости применить в борьбе с революционным движе­
нием административный произвол еще шире, чем прежде. Это
обстоятельство оказало свое влияние и на режим политических
пересыльных тюрем.
Выбор Вышнего Волочка и Мценска для устройства поли­
тических тюрем не был случайным. Еще до убийства Мезенцова III отделение было озабочено подысканием тюрем для
размещения в них «государственных преступников».
Чиновник министерства внутренних дел Власов, команди­
рованный для отыскания таких помещений, остановил свой вы­
бор на тюрьмах в указанных выше городах. Предложение это
было принято, и уголовные арестанты этих тюрем переведены
в другие здания в тех же городах. В освободившихся тюрьмах
был произведен ремонт, и вместимость Вышневолоцкой тюрьмы
определилась в 90 человек, а Мценской — в 70 человек.
Начальник III отделения требовал открытия обеих тюрем
как можно скорее, мотивировав это имевшимися у него сведе­
ниями о предстоящем «наплыве темных злонамеренных пропа­
гандистов, от коих необходимо освободить столицу» *1.
Организация пересыльных политических тюрем в двух не­
больших уездных городах невольно вызывает вопрос, почему
уездные захолустья были избраны местом устройства этих тю­
рем. Надо думать, что управление политическим сыском в Рос­
сии рассчитывало при этом на очень определенную цель —
избежать того общественного внимания к политическим заклю­
ченным, которое было для него совсем нежелательным, но кото­
рое было бы неизбежно в губернских и столичных городах.
1 ЦГИА в Москве, Главное тюремное управление, фонд 122, опись I,
I делопроизводство, № 212. «О командировании Власова в некоторые гу­
бернии для подыскания тюремных помещений к заключению государствен­
ных преступников», л. 36.

Вновь открытые политические тюрьмы были созданием
III отделения и потому явились отражением картины произво­
ла, наиболее характерного для этого учреждения.
Вышневолоцкая и Мценская политические тюрьмы не име­
ли предшественниц, явившись учреждением совершенно нового
типа. Известная в истории царской тюрьмы Московская пере­
сыльная тюрьма в то время еще не имела отделения для поли­
тических заключенных и пересыльных: оно, как мы увидим
ниже, было организовано в конце 1878 года. Казалось бы, учре­
ждение таких тюрем нового типа требовало определения усло­
вий их режима. Но III отделение не было склонно стеснять
себя созданием какого-либо закона или даже инструкции. Оно
желало оставаться полным и единственным хозяином этих тю­
рем. Поэтому оно предпочло разрешать вопросы, возникавшие
на практике пересыльных тюрем, посредством своих приказов
и ответов на запросы, обращаемые к нему особенно часто твер­
ским губернатором.
Отсутствие какого-либо закона или общей инструкции о ре­
жиме политических пересыльных тюрем привело к установле­
нию режима, неодинакового в обеих названных тюрьмах. Выс­
шее руководство Вышневолоцкой тюрьмой было поручено
тверскому губернатору, а Мценской — орловскому. Особенно ре­
тивым в своем служебном рвении оказался тверской губернатор.
В ответ на его запросы, а частью и по собственной инициативе,
III отделение предписало не разрешать политическим чая, хотя
бы собственного, не вводить никаких занятий для политических
узников, не допускать чтения книг, кроме книг духовно-нрав­
ственного содержания, не дозволять арестантам ношения своей
одежды, получения передач и свиданий с родными без специ­
ального разрешения губернатора. Такой режим в политических
пересыльных тюрьмах под «контролем» фактически ничем не
ограниченного губернатора являлся полным попранием сущест­
вовавших законов о тюремном заключении.
Для того чтобы полнее проводить свои беззакония, мини­
стерство внутренних дел позаботилось устранить от вмешатель­
ства в управление новыми тюрьмами прокуратуру. Органы про­
курорского надзора, обязанные наблюдать за местами заклю­
чения, даже не были осведомлены об открытии новых тюрем.
Когда представитель прокурорского надзора из Твери попы­
тался осмотреть Вышневолоцкую пересыльную тюрьму, смо­
тритель тюрьмы не пропустил его, указав на соответствующее
распоряжение губернатора. Двери тюрьмы не открывались пе­
ред прокуратурой, несмотря на все ее протесты. Не только не
удалось добиться привлечения к ответственности виновных

в недопущении прокурора в тюрьму, но шеф жандармов объ­
явил, что циркуляр Главного тюремного управления от 24 июля
1879 г. № 1204 в отношении Вышневолоцкой тюрьмы изме­
няется и прокуратура лишается права просматривать бумаги,
писанные политическими заключенными, издавать распоряже­
ния об устранении замеченных неправильностей и может лишь
доводить о них до сведения губернатора Г Так прокуратура как
орган наблюдения за законностью была посрамлена и постав­
лена в зависимость от административного произвола.
Подобно тому как комендант Петропавловской крепости
представлял царю списки политических заключенных в крепо­
сти, тверской губернатор ежемесячно доставлял в министерство
внутренних дел списки узников Вышневолоцкой тюрьмы с ха­
рактеристикой каждого из них. В этих характеристиках он был
очень краток, но безапелляционно решителен. Например, об
одном заключенном он писал: «грубый и сердитый», о дру­
гом
»хитрыи и раздражительный», о третьем — «тихий и по­
рядочный». Кстати, таких «тихих» из 17 узников оказалось
всего 4. Преобладают характеристики вроде следующих: «раз­
дражительный и отчаянный», «сомнительный», «опасный ме­
ланхолик».
Г\/1 ы уже говорили, что заключенные Вышневолоцкой тюрь­
мы не имели права даже пить чай, хотя бы за собственный
счет. Это запрещение является ярким показателем материаль­
ных условий существования заключенных в Вышневолоцкой
тюрьме. Уже известный нам чиновник Власов, тот самый, по
предложению которого в Вышнем Волочке и Мценске были от­
крыты политические тюрьмы, вскоре после открытия этих тю­
рем посетил Вышний Волочек. Он нашел здесь питание заклю­
ченных в самом неудовлетворительном виде. Поэтому он про­
бил увеличить расход на питание арестанта с 7 до 12 ко­
пеек, разрешить им пить чай и улучшать пищу за свой счет,
а для борьбы с цингою курить табак и распространить это
также и на Мценскую тюрьму. III отделение дало на это
разрешение.
В то время из 13 заключенных 6 были больны туберкуле­
зом, кроме того, были больные цингой. Увеличение расходов на
содержание арестанта с 7 до 12 копеек мало помогло. Один из
заключенных писал по этому поводу в своем заявлении, что из
12 копеек должны быть покрыты расходы и на лекарства, а ни
один аптекарь в мире не может изготовить за такую сумму ле­
* ЦГИА в Москве, Главное тюремное управление, фонд 122, опись I
I делопроизводство, дело № 110, 1879.
^
'

карства: «Дать 6 коп. на пищу и 6 коп. на лекарство чахоточ­
ному человеку — это не дешевое остроумие, а злое издеватель­
ство над личностью человека...» Г
Политические заключенные упорно вели борьбу за улучше­
ние своего положения в тюрьме. Для них было особенно дорого
получить право чтения научных книг и право заниматься ре­
меслами. Насколько трудна была эта борьба, видно из того
факта, что разрешение на чтение книг было дано первоначаль­
но лишь относительно сочинений по медицине и языковедению.
Лишь в 1880 году было позволено заниматься в камерах тюрь­
мы такими работами, для которых не требовалось инструмен­
тов. К этому 1880 году относятся воспоминания о Вышнево­
лоцкой тюрьме писателя В. Г. Короленко I12. В этих воспомина­
ниях автор описывал тот смягченный тюремный режим, кото­
рого добились узники.
Кроме Короленко, узниками Вышневолоцкой политической
тюрьмы были и другие литераторы, а именно: Анненский, Марк
Волохов и известный издателй Павленков. Но только Королен­
ко оставил подробное описание условий жизни в названной
тюрьме.
В то время среди заключенных были не только интелли­
генты, но и рабочие.
Жизнь всех проходила в общих камерах, и заключенные
развлекали себя подвижными играми, литературными соб­
раниями.
В этой тюрьме Короленко написал рассказ: «Чудная». По
словам одного из авторов воспоминаний о пребывании Королен­
ко в этой тюрьме, рассказ «Чудная» был прочитан автором в
общей камере в присутствии всех заключенных и произвел на
них сильнейшее впечатление. Автор названных воспоминаний
рассказывает, что Короленко «писал среди сутолоки и шума,
сидя с ногами на кровати, прижавшись в угол так, чтобы мож­
но было писать на развернутой книге, положенной на согнутые
колени» 3.
Сам Короленко вспоминал с большим юмором, как
ему вместе с Анненским удалось выкрасть чернила из тюрем­
ной канцелярии, тайно получить карандаш на свидании с род­
ными в тюрьме. Он же рассказывает и о коллективном писании
1 ЦГИ А в Москве, Главное тюремное управление, фонд 122, опись I,
I делопроизводство, дело № 212, 1887.
2 См. В. Г. К о р о л е н к о ,
История моего современника, М., 1948,
*тр. 86— 143.
3 С. П. Ш в е ц о в , В. Г. Короленко и Вышнем Волочке, «Каторга н
ссылка» № 37, стр. 159— 166

2Q*

несколькими заключенными романа очень легкомысленного со­
держания, с иллюстрациями, пока один из заключенных, блю­
ститель строгих нравов, не уничтожил его Ч
О пребывании Короленко в Вышневолоцкой тюрьме имеет­
ся материал, опубликованный В. С. Нечаевым 12. В тюрьму Ко­
роленко прибыл 21 февраля 1880 г. и пробыл в ней до 17 июля
того же года, когда был отправлен в Сибирь. Из акта, состав­
ленного смотрителем Лаптевым о прибытии Короленко, видно,
что у вновь прибывшего заключенного оказалось всего 5 ко­
пеек денег.
Во время пребывания Короленко в тюрьме на свидание
с ним приезжали дважды его мать и сестры. Из посылавшихся
ему родными посылок к нему не доходили книги, которые, впро­
чем, были возвращены матери. Видимо, строгости с допуском
книг заключенным продолжались и в 1880 году. Но эти строго­
сти не помешали, как рассказывал Короленко, получить одному
из заключенных в тюрьме «Капитал» Маркса. Эта книга про­
сматривалась смотрителем тюрьмы Лаптевым, который сво­
бодно пропустил ее, заявив, что она ему известна и является
полезным практическим руководством 3.
Из опубликованных писем В. Г. Короленко, которые он пи­
сал в разных тюрьмах и из ссылки, можно видеть, что он вел
очень интенсивную переписку, но в своих письмах почти совсем
не касался условий тюремного быта и своего времяпрепровож­
дения. Лишь очень бегло он указывает на недостаточность пи­
тания, на педагогические занятия с менее образованными това­
рищами и на изучение им учебников по медицине, по-видимому,
с практическими целями — для использования этих знаний
в ссылке 4. Скудость сообщений в письмах В. Г. Короленко
о тюремном быте восполнена его воспоминаниями в «Истории
моего современника».
О пересыльной политической тюрьме в Мценске официаль­
ных сведений немного. Орловский губернатор не был склонен
вести об этой тюрьме такую обширную переписку с министер­
ством внутренних дел, какую вел тверской губернатор о Выш­
неволоцкой.
1 См. В. Г. К о р о л е н к о , История моего современника, т. Ill, М,,
1948, стр. 111— 112.
2 См. В. С. Н е ч а е в, В. Г. Короленко в Вышневолоцкой тюрьме,
«Каторга и ссылка» № 37, стр 189— 200.
3 См. В. Г. К о р о л е н к о , История моего современника, т. Ill, М.,
1948, стр. 106.
4
См. В. П. К о р о л е н к о, Письма из тюрем и ссылок 1879— 1885 гг..
Горький, 1935 (письмо от 4 июля 1880 г.).

Мценская тюрьма была отремонтирована для приема поли­
тических ссыльных 17 ноября 1878 г. Мы имели очень подроб­
ные сведения о ней лишь за последние полгода ее существова­
ния, когда в эту тюрьму были переведены, по распоряжению
Лорис-Меликова, политические каторжане из закрытых в ноябре
1880 года Новобелгородского и Новоборисоглебского политиче­
ских централов. Описание режима в ней дал один из переведен­
ных сюда заключенных — Н. А. Виташевский Г
Недаром автор этих воспоминаний назвал Мценскую
тюрьму того времени «Мценской гостиницей». И в самом деле,
условия пребывания здесь заключенных были мягче обычных
тюремных условий. Переведенные сюда каторжане были осво­
бождены от оков, носили собственное платье, имели в течение
всего дня свидания с родными и т. д. Такие тюремные условия
были совершенно исключительными во все время существования
царских тюрем и явились коротким эпизодом в жизни «центра­
листов» на пути их из страшных каторжных политических
централов на Карийскую каторгу.
В заключение приведем некоторые цифры о количестве за­
ключенных в названных нами пересыльных тюрьмах. Наиболь­
шее количество узников бывало перед началом навигации, так
как для пересылки в Сибирь пользовались и водным путем. Из
обеих названных тюрем в навигацию 1879 года было отправлено
всего шесть партий численностью от 8 до 22 каждая. К началу
навигации 1880 года в Мценской тюрьме было 42 человека, из
которых отправлено в Сибирь 34. Ко времени открытия нави­
гации 1881 года в Мценской тюрьме было 40 человек, а в Выш­
неволоцкой— 12. Летом 1881 года в Мценской тюрьме был все­
го один заключенный 2.
В виде исключения в 1880 году в конце декабря из Петер­
бургского Дома предварительного заключения были доставлены
в Мценскую пересыльную тюрьму две женщины — Евгения
Фигнер (родная сестра Веры Фигнер) и Грязнова, осужден­
ные к ссылке на поселение по процессу 16-ти, где они содер­
жались в одиночных камерах3. Однако Главное тюремное уп1 См. Н. А . В и т а ш е в с к и й , В Мценской гостинице «Былое»
1917 г. № 4.
2 ЦГИ А в Москве, Главное тюремное управление, фонд 122, опись I,
дело № 649, 1881. «Об упразднении Мценской и Вышневолоцкой полити­
ческих тюрем», листы 1— 8.
3 ЦГИА в Москве, дело III отделения, 3 экспедиция, 1880, № 75,
на 207 листах. «О предании военному суду в С.-Петербурге 16 человек,
обвиняемых во взрыве в Зимнем дворце, на Московско-Курской ж. д., в
убийстве князя Кропоткина и других преступлениях», ч. I.

равление очень скоро перевело обеих женщин в Московскую
Бутырскую тюрьму, указав, что Мценская тюрьма не приспо­
соблена для содержания женщин.
Не следует думать, что в эти годы вообще было мало поли­
тических ссыльных. Наоборот, число их было очень велико. Н а­
пример, в 1879 году в одном Красноярске их скопилось около
300 человек.
Небольшое количество узников Вышневолоцкой и Мценской пересыльных тюрем объясняется тем, что перевоз сюда
революционеров из разных городов империи стоил больших
денег и хлопот по организации конвоя для каждого пре­
провождаемого сюда арестованного. Тем более нелепым было
положение с арестованными в Москве: Главное тюремное управ­
ление указывало на лишние расходы по пересылке тех, кто снова
возвращался из Вышнего Волочка в Москву для формирования
партий ссыльных. Поэтому уже через два с половиной года
в Главном тюремном управлении возник вопрос о закрытии
пересыльных тюрем в Вышнем Волочке и Мценске; 8 августа
1881 г. этот вопрос был окончательно разрешен положительно.
Кроме финансовых и технических затруднений, на закрытие
тюрем в Мценске и Вышнем Волочке оказали свое влияние
также и политические соображения. Из них, между прочим,
исходило и Главное тюремное управление. Оно получило из
Мценска описание препровождения из пересыльной тюрьмы
партии политических пересыльных на вокзал железной дороги
Эти препровождения превращались, по словам корреспондента,
в торжественные шествия. На проводы выходили не только го­
рожане, но и семьи тех крестьян из соседних деревень, которые
поставляли подводы в тюрьму. Для правительства это «торже­
ственное шествие» имело нежелательный характер и превраща­
лось в своего рода политическую демонстрацию.
Из закрытых Вышневолоцкой и Мценской пересыльных тю­
рем находившиеся там немногие заключенные были переведены
в Московскую Бутырскую тюрьму. В том же самом 1878 году,
когда министерство внутренних дел открыло специальные пере­
сыльные тюрьмы для политических в двух названных нами горо­
дах, оно (31 июля 1878 г.) подняло вопрос об устройстве
особого отделения с одиночными камерами для содер­
жания политических заключенных в Московской Бутырской
тюрьме.
Первоначально предполагалось устроить одиночные камеры
в самом помещении Бутырской тюрьмы. Однако для такого
устройства встретились затруднения технического характера. Из
этих затруднений легко вышли, решив отвести для содержания

политических заключенных камеры в тех башнях тюрьмы, кото­
рые были известны — одна под названием Пугачевской, а дру­
гая — Полицейской. Было отведено для одиночного заключения
з обеих башнях 29 камер, из которых в Пугачевской— 14
и в Полицейской —- 15. Известно, что из 14 камер Пугачевской
башни 4 было темных, а 10 считались светлыми. Название
камер «светлыми» ни в какой степени не отвечало действи­
тельности. Дневной свет мог проникать в камеры лишь очень
слабо, так как на небольших оконцах были устроены не только
внешние и внутренние металлические решетки, но и проволочные
сетки и зонты.
Толстые стены были пропитаны сыростью, а вентиляция
совершенно отсутствовала. Этажи башен соединялись узкими
винтовыми лестницами. Эти одиночные камеры для поли­
тических в башнях напоминали своим общим видом средневеко­
вые места заключения.
«Честь» приспособления башен для содержания политических
арестантов принадлежит начальнику Главного тюремного управ­
ления Гроту \ осматривавшему Московскую Бутырскую пере­
сыльную тюрьму в 1881 году. Он отметил пригодность Пугачев­
ской и Северной башен для целей заключения политических
ссыльных. К этому времени Часовая башня приспосабливалась
для общего заключения политических в трех камерах, на 9 чело­
век каждая; эта башня предназначалась для размещения в ней
административных политических ссыльных. В 1881 году
Пугачевская башня была отведена для содержания в ней
до ссылки в Сибирь женщин, осужденных за государственные
преступления в каторжные работы и на поселение. В этой
же башне содержались в не запиравшихся на день камерах жен­
щины по обвинению в государственных преступлениях в адми­
нистративном порядке.
Как видно из сообщения московского губернатора в Главное
тюремное управление, в марте 1882 года политические заключен­
ные были размещены по четырем башням Бутырской тюрьмы,
а именно: в Пугачевской содержалось 9 женщин, в Полицей­
ской — 5 мужчин, в Северной — 16 мужчин и в Часовой —
25 мужчин.
Сведений о режиме в первые годы организации заточения
политических узников в башнях Бутырской тюрьмы имеется
1 ЦГИ А в Москве, дело Главного тюремного управления, фонд 122,
опись I, I делопроизводство, 1881, № 653, на 87 листах. «Об устройстве
при Московской пересыльной тюрьме особых помещений для обвиняемых в
государственных преступлениях».

очень мало и притом лишь официального характера. Так, гу­
бернский тюремный инспектор доносил о таких «вольностях»
узников, как покупка ими вскладчину огромного самовара и рас­
пивание чая, а также общение между собой. Однако были
«вольности» и другие, а именно сношение с товарищами на сво­
боде и получение от них литературы. Донос об этом не замед­
лил последовать в Главное тюремное управление. Внезапный
обыск в камерах дал администрации богатую добычу. Среди
найденной литературы упомянуты труды Маркса на рус­
ском и немецком языках. Заключенные оказали физическое
сопротивление при отобрании книг, но сила была не на
их стороне.
Условия содержания политических заключенных в Бутыр­
ской тюрьме были определены особой «инструкцией для вре­
менного содержания политических заключенных в Московской
центральной политической тюрьме». Она была утверждена
31 октября 1881 г. и делилась на две части, из которых первая
распространяла на заключенных, приговоренных к каторжным
работам или на поселение, соответствующие узаконения о со­
держании каторжников и поселенцев. Вторая же часть содер­
жала уже известные нам правила о содержании административ­
но-заключенных и ссыльных от 7 июля 1880 г.
Башни Бутырской тюрьмы продолжали оставаться местом
заключения политических перед ссылкой в Сибирь до конца
царизма. Увеличение числа ссыльных в административном по­
рядке с конца X IX века и осужденных судами после первой
революции влило этих узников в общие корпуса Бутырской
тюрьмы, частично превращенной во временную каторжную цен­
тральную тюрьму, без различия для приговоренных за полити­
ческие и общеуголовные преступления.
§ 49. КАРИЙСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКА Я К А ТО РЖ Н А Я
ТЮ РЬМ А
История Карийской политической каторжной тюрьмы охва­
тывает очень небольшой период (1873— 1890 гг.). Как известно.
70-е годы были временем наибольшего развития революционной
пропаганды, а 80-е — индивидуального террора. Оба эти течения
в истории русской резолюции дали на Карийскую каторгу наи­
более крупных своих представителей. Но Карийская политиче­
ская тюрьма представляет еще и другой интерес. Она является
совершенно исключительной по тому режиму, которого смогли
добиться для себя заключенные этой тюрьмы, пока в 1890 году

царское правительство не перевело отсюда 13 оставшихся поли­
тических каторжан в Акатуй в условия общей каторги, чтобы
расправиться там с ними обычным порядком.
Карийская политическая тюрьма начала свое существование
в 1873 году всего при двух каторжанах, а кончила его в
1890 году при 13. Но в промежуточные годы число политических
каторжан возрастало до 100 и даже несколько более. Всего за
18 лет через Карийскую политическую каторжную тюрьму про­
шло 211 приговоренных к каторжным работам и в том числе
32 женщины. Это были большей частью очень стойкие рево­
люционеры, которые всегда были готовы продолжать борьбу
в стенах самой тюрьмы и умереть там в этой борьбе. Самоубий­
ством шести из них в 1889 году после телесного наказания поли­
тической каторжанки Сигиды и закончилось существование Ка­
рийской политической тюрьмы.
В печати появилось несколько воспоминаний о Карийской
политической тюрьме. Эти воспоминания были написаны узни­
ками различных годов и различного политического направления.
Однако все они сошлись в оценке общей артельной жизни со
многими ее положительными сторонами, которой они здесь до­
бились.
Один из авторов, член партии «Черный передел», осужден­
ный на десять лет каторги за пропаганду, так характеризовал
тюремное общежитие на Каре: «Во всяком случае это было наи­
более совершенное общежитие, какое только могло возникнуть
под замком и за высокими забайкальскими «палями». При
данных условиях его могли создать только авангардные
отряды целых революционных поколений, разбитые и заброшен­
ные в долину Карийских золотых россыпей кабинета его
величества...»
В создании условий тюремного быта Карийской каторги
и в защите своих завоеваний приняли участие осужденные к ка­
торжным работам по многим политическим процессам 70-х и
80-х годов. Среди этих осужденных оказались приговоренные
нечаевцы, долгушенцы, участники демонстрации на площади
перед Казанским собором осужденные по делу «Южнороссий­
ского союза рабочих», по процессу 30-ти, по делу о пропаганде
в войсках, по процессу 193-х по Чигиринскому делу, по делу
польской социалистической партии «Пролетариат» и по це­
лому ряду других процессов о террористах, участвовавших в
] Г е к к е р, Политическая тюрьма на Каре, «Былое» 1906 г. № 9,
стр. 69. Автор поступил в Карийскую тюрьму в 1884 году, а в 1888 году
переведен в вольную команду.

посягательствах на жизнь царя, высших представителей адми-,
нистрации, предателей и провокаторов.
„ Следующие цифровые данные покажут поступление в Ка­
рийскую политическую тюрьму осужденных за государственные
преступления.

ЧИСЛО ВНОВЬ ПОСТУПИВШИХ В КАРИЙСКУЮ
ТЮРЬМУ
З А 1873—1890 ГОДЫ
Число
поступивших

Годы
1873
1875
1877
1878
1879
1880
1881

.
.
.
.
.
.
.

.
.
.
.
.
.
.

.
.
.
.
.
.
.

.
.
.
.
.
.
.

Число
поступивших

Годы
1882
1883
1884
1885
1886
1888
1889

.
.
.
.
.
.
.

.
.
.
.
.
.
.

.
.
.
. . . .
. .................
. . . .
.

Всего

л
7
3

. . . 211 человек

Эти сведения о годах поступления политических осужден­
ных на Кару мы взяли из статьи Осмоловского \ который дал
о каждом карийце краткие биографические сведения, и в том
числе сведения об их возрасте, сословии, революционной дея­
тельности, судебном приговоре и пр.
Из этих сведений видно, что осуждение следовало почти
всегда в молодом возрасте, чаще всего на третьем десятке лет
жизни. Сроки каторжных работ были большей частью продол­
жительными. По нашему подсчету выяснилось, что из 179 муж­
чин, поступивших в Карийскую тюрьму, 25 человек были осуж­
дены в бессрочные каторжные работы, большей частью взамен
смертной казни, 22 были приговорены на срок в 20 лет, один —
на 18 лет, 6 человек на срок от 10 до 15 лет включительно,
42 человека — от 5 до 9 лет включительно и 23 человека на
сроки ниже 5 лет. Таким образом, по срокам осуждения поли­
тические каторжане в Карийской тюрьме представляли собою
! См. О с м о л о в с к и й ,
Карийцы (материалы для статистики рус
ского революционного движения), «Минувшие годы» 1908 г. № 7.

яркое доказательство жестокой расправы царизма с револю­
ционерами. Отметим, что к указанным нами срокам каторжных
работ были добавлены у некоторых еще новые сроки за попытки
побегов с пути на Кару или за какие-либо новые выступления
и действия. Так, например, Мышкин, осужденный по процессу
193-х и за попытку освобождения Чернышевского на 10 лет
каторги, получил добавочно 21 год за речь над гробом Дмоховского и за побег из тюрьмы.
В Карийскую политическую тюрьму некоторые узники были
переведены из других тюрем уже после отбытия ими части
назначенного срока. В числе их были «централисты» (Долгушин,
Джабадари, Войнаральский, Свитыч, Виташевский, Мышкин
и многие другие) из политических каторжных централов в Новобелгороде и в Новоборисоглебске. Точно так же на Кару из
Александровского завода в 1875 году был переведен соучастник
Каракозова Ишутин. Одновременно с ним с того же завода
переведен на Кару нечаевец Успенский. Основанием для пере­
вода на Кару «централистов» послужило закрытие централов.
Основания же перевода сюда других заключенных неизвестны.
По-видимому, администрация хотела собрать политических ка­
торжан по возможности в одну тюрьму.
З а 18 лет пребывания политических каторжан на Каре они
•находились не в одной и той же тюрьме. Речка Кара, приток
шилки, впадающей в Амур, протекала между сопками на протя­
жении 25—30 верст. По словам Феликса Кона, эти сопки «мрач­
ные и молчаливые, словно кандальным кольцом» охватывали
тюрьму. По берегу Кары было несколько тюрем. У устья Кары
находилась женская каторжная тюрьма с пошивочной мастер­
ской, а у истока Кары помещалась тюрьма, носившая название
Амур. Между этими двумя тюрьмами были расположены еще
несколько других и в том числе верстах в 15 от устья Кары
находилась так называемая Нижняя Кара с комендатурой ка­
торги. Между нею и Усть-Карийской женской тюрьмой, в
11 верстах от последней, находилась так называемая Новая
тюрьма, а в четырех верстах за Нижней Карой — Средняя Кара
с горным управлением, в четырех верстах выше этой тюрьмы —
Верхняя Кара.
При некоторых из этих тюрем были поселки с домиками
частных владельцев. В поселках жили и те заключенные, кото­
рые были отпущены в вольную команду. В названных тюрьмах
было до 2000 уголовных каторжан. Во главе управления катор­
гой был комендант, проживавший на Нижней Каре. Здесь же
находились, кроме уголовной тюрьмы, больница, приют для
арестантских детей и офицерская военная гауптвахта. Эта

гауптвахта служила, по-видимому, первой по времени политиче­
ской тюрьмой на Каре.
Ранее других описал ее осужденный по процессу 193-х Ча­
рушин, помещенный в нее в 1878 году. Здесь он нашел шесте­
рых политических каторжан, из которых четверо попарно зани­
мали две комнаты в левой части здания, а в правой части
помещались в комнате, перегороженной на две части легкой пе­
регородкой, двое других. С одним из этих заключенных и поме­
стился Чарушин. Один из товарищей — седьмой — жил при дет­
ском приюте, которым он заведовал. Кроме того, в то время
политические содержались на Верхней Каре и по одному в Сред­
нем стане и на Амуре.
Второй по времени политической тюрьмой на Каре явилась
тюрьма на Средней Каре (с конца 1880 года), когда число по­
литических каторжан уже достигло нескольких десятков. Для
них была освобождена тюрьма, занятая уголовными. В этой
тюрьме было всего две больших камеры со сплошными нарами
вдоль стен. Тюрьма одной своей стороной выходила на улицу*
а с трех других была окружена изгородью.
С ноября 1881 года политические каторжане были переве­
дены отсюда в специально для них отстроенное здание на рас­
стоянии версты ниже Нижней Кары. В этом здании, кроме
больничной камеры, было четыре, предназначенные для поли­
тических каторжан. Каждая из этих камер с тремя большими
окнами была предназначена человек на 23 заключенных. Сна­
чала она не была обнесена изгородью, но позднее была окружена
палями по требованию генерал-губернатора, сказавшего, что
«тюрьма
не дворец» !. На дворе этой тюрьмы находилось
здание с кухней и баней, а позднее было устроено здание оди­
ночной тюрьмы с двенадцатью небольшими одиночными каме­
рами. У ворот за стенами тюрьмы помещался дом караула и
небольшие мастерские. После побега в 1882 году политических
каторжан указанные выше четыре камеры' в здании общей
тюрьмы были разделены каждая на три камеры, человек на 7—8
каждая. Впрочем, к концу 80-х годов эти перегородки были
устранены. Таково было устройство тюрем для политических
каторжан на Каре.
Одиночная же тюрьма, по-видимому, использовалась для
помещения в ней лишь летом, притом, по желанию самих заклю­
ченных, для работы и занятий в камере днем.
Но не устройство политической тюрьмы на Каре, а режим
в ней представляет особый интерес. В истории тюремного быта
! Дж. К е н а н н, Сибирь и ссылка, П., 1906.

на Каре надо различать два периода, гранью между которыми
было 11 мая 1882 г.— день начала расправы с политическими
заключенными за побег восьми из них, которые, впрочем, были
все пойманы.
Из приведенной нами статистики о времени прибытия в К а­
рийскую тюрьму заключенных мы уже знаем, что до 1878 года
сюда прибыло лишь 11 человек. О режиме тюрьмы и о ее суще­
ствовании за эти первые 5 лет в печати не было опуб­
ликовано сведений. Наиболее ранние подробные сведения
были даны Чарушиным, поступившим, как уже сказано, в эту
тюрьму в 1878 году.
Во время прибытия на Кару Чарушина комендантом Ка­
рийской каторги был с сентября 1873 года полковник Кананович. По общему отзыву политических каторжан, пребывавших
на каторге при Канановиче, его отношение к ним было исклю­
чительным,— такого не знала история царской тюрьмы. Это был
гуманный человек, не боявшийся нарушать жестокие требования
закона о каторжном режиме. Его фигура резко выделяется
среди общей массы начальников каторжных тюрем, исправитель­
ных арестантских отделений и исправительных тюрем царской
России.
Было бынесправедливо не упомянуть об этом человеке,
которому политические каторжане обязаны «человеческим» к
ним отношением, который, по мнению его высшего начальства,
сам был достоин тюрьмы за его отступление от жестоких пра­
вил царской тюрьмы и ссылки. Он допустил установление та­
кого режима политических каторжан на Каре, в создании кото­
рого приняли участие сами узники. В узниках Кананович видел
не преступников, а людей, заслуживающих внимательного и бе­
режного отношения. До какой степени было исключительно
заботливым отношение этого коменданта каторги к заключен­
ным, видно из такого факта. Доставленного к нему жандар­
мами Чарушина с добровольно с ним последовавшей женой К а­
нанович ввиду позднего времени оставил переночевать у себя в
кабинете, предварительно пригласив закованного в кандалы
узника ужинать вместе с ним в столовой.
Его служба на Каре прекратилась в августе 1881 года.
В своем письме к министру внутренних дел он не побоялся
назвать несправедливым и жестоким требование центральной
власти вернуть в тюрьму политических каторжан, переведенных
из тюрьмы в вольные команды, где они жили на своих кварти­
рах. Это требование центральной власти в конце 1881 года вы­
звало на Каре самоубийство двух вольнокомандцев. Кананович
был переведен на другую службу. При его проезде через Иркутск

генерал-губернатор сказал ему: «Полковник, человек с вашими
взглядами, конечно, не может занимать места на Каре. Сомне­
ваюсь даже, чтобы он вообще мог служить на государственной
службе» 1.
В самом деле, для управления царской тюрьмой, а тем бо­
лее для заведования каторгой требовалась звериная жестокость.
В бытность Канановича комендантом Карийской каторги былск
перехвачено письмо политического каторжанина Бобохова.
В этом письме Бобохов, характеризуя Канановича, выражал
удивление, что не всякий русский полковник является живот­
ным. Генерал-губернатор потребовал от коменданта объяснений.
Лишь при личном свидании с губернатором на его устный во­
прос Кананович с достоинством ответил: «Не мог же я изви­
ниться, что меня назвали человеком, а не животным». История
царской тюрьмы показывает нам, что политические заключенные
находились во власти именно животных. Историк царской,
тюрьмы должен отметить единственное в своем роде исключение
в лице Канановича, тем более замечательное, что оно имело ме­
сто в те годы, когда революционное движение вызвало жесто­
чайшую борьбу с ним царского правительства,
В камерах офицерской гауптвахты, где, как сказано выше,
были помещены первые политические узники, они могли сво­
бодно общаться друг с другом. В то время их было семь чело­
век, и они уже образовали небольшую артель. Они получали,
на руки продукты и сами готовили себе пищу. В их распоря­
жении были книги и журналы. Два раза в неделю приходили
к ним на свидание в камеры жены, и эти свидания принимали
характер общих бесед всех заключенных. Никаких каторжных
работ не было. На прогулки выводили за стены тюрьмы под
конвоем.
1 акая жизнь продолжалась до второй половины марта*
1879 года, когда все политические каторжане из тюрьмы были
переведены в так называемую вольную команду и расселились
по частным квартирам. Для политических заключенных пребы­
вание в вольной команде не было связано с обязанностью ка­
торжного труда, а общий режим их жизни давал им возмож­
ность заниматься различными работами по собственному жела­
нию, общаться друг с другом и выходить за пределы поселка.
С 1880 года число политических каторжан на Каре сильно
увеличилось. В указанном году прибыло 56 человек. Теперь они
были размещены в тюрьме на Средней Каре, ранее занятой
: Ч а р у ш и н , О далекЬм прошлом на Каре, М., 1929, стр. 79.

уголовными. Здесь было тесно, но заключенные поддерживали
чистоту, тюрьма хорошо отапливалась. Однако эта политическая
тюрьма заслуживает быть отмеченной больше всего вследствие
ее внутреннего быта. Ее узниками были передовые люди того
времени, люди большой силы воли, отличавшиеся инициативой
и творческой энергией. Уже в 1880 году в Карийской политиче­
ской тюрьме жизнь била ключом.
Политические каторжане Кариискои тюрьмы построили
свою жизнь на основах крепко спаянной самоуправляющейся
артели. Все суммы, как поступавшие на имя отдельных заклю­
ченных, так и на содержание всей тюрьмы, составляли единую
общую кассу. Из этой суммы часть выделялась на общее пита­
ние заключенных, и притом улучшенное для больных това­
рищей, а часть выделялась на культурные и некоторые
другие нужды. Б1аконец, оставшаяся небольшая сумма распре­
делялась поровну между всеми заключенными, и тем самым
каждому узнику предоставлялась возможность производить за­
траты на удовлетворение своих личных потребностей. Некото­
рые из заключенных даже отказывались в общую пользу от
присланных лично им предметов одежды и обуви. В таких случаях
эти вещи разыгрывались между нуждавшимися. Присланные же
продукты поступали для распределения между всеми.
При пополнении библиотеки новыми книгами руководство­
вались не только общим желанием, но и индивидуальными за­
просами. Таким образом, образовалась очень хорошая библио­
тека, находившаяся под заведованием выборного библиотекаря
По воспоминаниям Феликса Кона, находившегося на Карийской
каторге в период 1886— 1890 гг., в тюремной библиотеке были
работы Маркса и Энгельса. Труд Маркса был замаскиро­
ван обложкой сочинения Чичерина «Государственное право».
Другой заключенный того же времени, Дейч, отметил в своих
воспоминаниях получение нелегального журнала «Социалдемократ».
Библиотека в этот период получала газеты и такие жур­
налы, как «Вестник Европы». Политические каторжане поль­
зовались этой библиотекой. В воспоминаниях бывших карийиев
нет указании на просмотр книг тюремным начальством. Наобо­
рот, встретилось указание, что каторжане посылали родным
книги, используя их даже для тайной переписки. По словам
Чарушина, переписка велась через тех женщин, которые прихо­
дили на свидание в тюрьму и уходили со свидания, не подвер­
гаясь обыскам. Несколько таких женщин — родственниц осуж­
денных, прибыло в 1880 году, когда в Карийскую политическую
тюрьму было прислано, как мы знаем, несколько каторжан.

Прибытие в 1880 году на Кару политических каторжан не
заставило Канановича изменить тюремный режим. Он не отяг­
чил его, несмотря на то, что среди вновь прибывших было не­
сколько вечников и долгосрочников. Так, например, среди 28
вновь прибывших в марте 1880 года было 5 вечников, 4 осуж­
денных на 20 лет и 3 — на 15. Политические каторжане посни­
мали с себя кандалы, которые надевались лишь при выходе из
тюрьмы и при посещении тюрьмы начальством, в том числе
и Канановичем, который знал, конечно, что кандалы надеваются
только в таких случаях.
В самой тюрьме жизнь проходила разнообразно, насколько
это было возможно. Заключенные вели между собой полити­
ческие споры и издавали свой рукописный журнал под назва­
нием «Кара и кукиш», а позднее еще и шуточный «Листок объ­
явлений».
Несомненно, что льготный режим был обусловлен лич­
ностью коменданта Канановича. Про него нерчинский исправник
говорил: «Я отправил бы Канановича в Якутск с бубновым ту­
зом на спине» К В августе 1881 года Кананович оставил службу
на Каре. Конечно, тюремная служба прошла для Канановича
совсем не гладко.
В одном архивном деле за 1880 год имеется обширный
донос на Канановича с сообщением, что политические катор­
жане живут, кроме двух, на частных квартирах, носят свою
одежду, от кандалов освобождены, каторжными работами
не заняты, двое преподают в школе и т. п. Канановичу при­
шлось оправдываться, опровергать обвинение. Но последовал
приказ не допускать проживания каторжан на частных кварти­
рах и не снимать кандалов с политических каторжан. Это пред­
писание из Петербурга не могло не быть исполнено Кананови­
чем, пережившим его с волнением не меньшим, чем сами заклю­
ченные. Мы уже знаем, что после этого Кананович решил
оставить службу по тюремному ведомству12.
Через месяц после ухода Канановича в сентябре 1881 года
политические каторжане были переведены во вновь отстроенную
для них тюрьму.
Возвращение их из вольной команды, с частных квартир
снова внутрь тюремных стен. подействовало на них самым
1 Ч а р у ш и н , О далеком прошлом на Каре, М., 1931, стр. 92, ЦГИА
в Москве. Главное тюремное управление, I делопроизводство, № 198, 1880.
«О допущенных послаблениях в содержании государственных преступников
на Карийских промыслах».
2 Мы имеем сведения, что Кананович не оставил службу по тюрем­
ному ведомству, но остался по-прежнему гуманным в отношении заключен-

удручающим образом. При таких условиях еще более
должна была окрепнуть мысль о побеге, никогда не умираю­
щая в тюрьме.
Несмотря на льготные условия тюремного режима, полити­
ческие каторжане рвались на свободу к революционной работе.
С переводом их в здание тюрьмы было решено приступить
к подготовке побега. Был разработан план побега через подкоп
из помещения тюрьмы за тюремную ограду. Длина подкопа
должна была быть саженей в десять. Оказалось, что уже на
глубине полутора сажен был вечно замерзший слой земли. Ра­
ботать приходилось лишь по ночам в очень неудобном положе­
нии, лежа на животе. З а час работы в замерзшей земле углуб­
ление производилось только на полвершка. До марта 1882 года
подкоп проделан был на пять или шесть саженей. В этом месяце
в тюрьму прибыла новая партия политических каторжан, в том
числе бывшие узники первых политических централов и среди
них Мышкин, Войнаральский, Долгушин, Минаков и др. Мыш­
кин выдвинул новый проект побега, а именно из мастерской,
находившейся за тюремной оградой.
План побега состоял в следующем. В расстоянии пяти или
шести саженей за тюремной стеной находилось небольшое строе­
ние мастерской без крыши с потолком, засыпанным землей
вершка на полтора. Через пролом этого потолка и было предпо­
ложено совершать побеги. В здание мастерской заключенных
водили иод конвоем и по счету. По счету же и впускали обратно
в тюрьму. Было решено проносить беглецов в мастерскую спря­
танными внутри ремонтируемых ящиков, которые имелись в
каждой арестантской койке для хранения имущества. Побеги со­
вершать попарно ночью через пролом потолка. Спуск с этого
потолка на землю мог быть совершен при помощи веревки.
Трудность побега осложнялась присутствием часового, ходив­
шего на пространстве тридцати саженей вдоль тюремной стены
и мимо мастерской. Ежедневная поверка утром и вечером про­
изводилась в тюрьме не поименно, а лишь по счету и при этом
не поднимали лежавших на койках. Для маскировки отсутство­
вавших при поверке и для обмана стражи были сделаны чучела,
которые укладывались на койки.
Первым удачно перенесли Мышкина. В компании с товари­
щем он благополучно выбрался ночью из мастерской. Для того
ных. Писатель А. П. Чехов, посетивший в
встретился там с Канановичем, являвшимся
торги. А. П. Чехов Очень хорошо отзывается
х о в , Полное собрание сочинений и писем, т.
1894 гг., стр. 26.)

90-х годах остров Сахалин,
начальником Сахалинской ка­
о Канановиче. (См. А . П. Ч еX , «Остров Сахалин», 1891—

чтобы дать возможность беглецам подальше уйти от тюрьмы,
было решено вторую партию беглецов в количестве четырех че­
ловек перенести в мастерскую лишь через две недели после по­
бега двух первых товарищей. До истечения этого срока Карий­
скую тюрьму посетил приехавший из Петербурга начальник
Главного тюремного управления Галкин-Врасский. Его сопро­
вождали местные губернатор, прокурор и целая свита. Возникло
опасение, что посетители обнаружат отсутствие двух беглецов,
но все прошло благополучно, и состоялся побег еще четырех
узников, а затем и еще двоих. Эта последняя пара была заме­
чена часовым, который открыл стрельбу. Вскоре беглецы были
пойманы. Попались в руки администрации и все ранее бежав­
шие, в том числе и Мышкин. Все они были возвращены в Ка­
рийскую тюрьму.
Режим в тюрьме был резко изменен. Заключенные решили
сопротивляться всеми силами ухудшению условий их содержа­
ния. Подготовлявшееся физическое сопротивление было преду­
преждено. Заключенных разместили по соседним тюрьмам, и
после переделки прежней тюрьмы снова вернули в нее. Ряд
репрессий обрушился на политических заключенных. О них
заявил Мышкин от имени 54 узников, уже проведших восемь
дней голодовки. Письменное заявление Мышкина помечено
19 июля 1882 г. и обращено к коменданту тюрьмы. В числе
репрессий Мышкин перечислял: заковывание некоторых в руч­
ные кандалы, бритье головы, лишение свиданий и переписки
с родными, прогулок, книг, возможности заниматься физическим
трудом и права закупки продуктов за свой счет. Автор заявле­
ния отмечал очень тяжелое положение голодавших. Заявление
написано с достоинством и в решительных выражениях Г
Голодовка, о которой сделал заявление Мышкин, продолжа­
лась 13 дней. Участник голодовки Богданович оставил воспоми­
нание об этих очень тяжелых временах Карийской политической
каторги. Голодавшие, закованные в ножные, а некоторые и в
ручные кандалы, лежали совершенно истощенные на нарах в
ожидании наступления смерти. Было решено скорее покон­
чить жизнь самоубийством, нежели допустить искусственное
питание. По словам автора воспоминаний, даже солдаты и
офицеры конвойной команды выражали сочувствие узникам.
Комендант тюрьмы Хартурин был сторонником беспощадной
расправы с протестующими. Однако угроза смерти массы
заключенных оказала свое влияние, и в камеры было принесено1

прежнее белье, возвращена теплая одежда и выдана часть тю­
ремной библиотеки. Было обещано не производить бритья голов
впредь до получения распоряжения из Петербурга и восста­
новить получасовые прогулки. Голодовка закончилась победой
заключенных.
Но, по словам того же автора, уже менее чем через две не­
дели тюремная администрация начала восстанавливать прежние
репрессии Г
Стеснения заключенных сказывались во всем. Была запре­
щена переписка с родными. Вместо посылки писем администра­
ция тюрьмы послала родным открытки краткого содержания:
«Ваш сын здоров, просит прислать денег». Наступило резкое
ухудшение питания. Развилась цинга. Политические заключен­
ные не^ прекращали начатой борьбы. В их рядах произошел
большой урон. Были увезены в Петербург в Петропавловскую
крепость несколько товарищей, которых администрация считала
наиболее опасными, в том числе Мышкин, Минаков, Долгушин,
Юрковский, Щедрин, Малевский и др.
Не останавливавшаяся борьба постепенно дала заключен­
ным прежние условия пребывания в тюрьме. По воспоминаниям
Дбича, поступившего в Карийскую каторгу в декабре 1885 года,
тюремная община ко времени его прибытия на Кару была уже
полностью восстановлена, камеры по-прежнему не запирались.
Происходили усиленные занятия различными науками, чтением,
пением, разведением огородов и цветников. Развлекались игрой
в шахматы, в городки, а зимой катанием с гор. Иногда летом
устраивали чаепитие на дворе за общим столом 2.
В новой тюрьме, расположенной, как сказано выше, в одной
версте от Нижней Кары, заключенные распределились в четы­
рех камерах по собственному желанию. Заключенные поддержи­
вали установившийся ранее режим. По воспоминаниям Виташевского, осужденного за вооруженное сопротивление и поступивше.г° 8 ЭТУ ТЮРЬМУ вместе с другими «централистами»
в
году, тюрьма жила прежней артелью 3. Узники не носили
оков, не были заняты каторжными работами.
®
же тонах обрисовал режим Карийской каторги за
период 1886— 1889 гг. Феликс Кон. Он отметил, что в тюремную
общину принимали даже и тех, кто запятнал себя на процессе
, НнскойС” , 1о ^ " 1 Т 2 Г с т р П7 |- 9 " 0беГа' Сб'
стр. 2 5 ^ и с ! е Й Ч ’

1 Полный текст этого заявления напечатан
тюрьмы Нерчинской каторги», 1927, стр. 98— 99.

в сб,

«Кара

и другие

16

л ет

в С ибири’

втр 1 1 0 - 1 4 7 И Т а Ш е В С К И Й ’ ^
21 *

ИЗД.

"КаРа

Н.

" ДР5ТИ' 1ЮРЬМЫ Нер-

Г л а го л е в а ,

^ аре’ « М и н у в ш и е г о д ы »

С П б .,
1914

и зд.
г.

2 -е,

№ 8,

откровенными показаниями и подавал прошение царю о помило­
вании. Подача прошения о помиловании вызывала осуждение
товарищей. Феликс Кон писал об этом: «Социализм, ради ко­
торого пало уже много жертв, был для нас не только делом
убеждения... Он был для нас всем по тогдашним понятиям: ве­
рой, религией, священной мученической смертью погибших на
виселицах. И потому отступление от знамени, обагренного му­
ченической кровью борцов, было преступлением, которое им
простить не хотели и не могли» Г
Во второй половине 80-х годов политические каторжане на
Каре могли с гордостью указывать на свою библиотеку, на
«рабочую академию» с научными занятиями и лекциями по
разным отраслям знаний, на свой хор, который пел хоровые
партии из опер, на сохранение своего человеческого достоинства.
Велика была сила коллектива, сломившая волю тюремного на­
чальства.
Такому существованию Карийской политической каторги
положило конец событие, известное под названием Карийской
трагедии 1889 года.
«Карийская трагедия» произошла на женской политической
каторге, но отразилась самым сильным образом и на мужской.
Политическая женская каторга на Каре возникла несколько
позднее мужской. Ее режим в основных чертах не отличался от
режима мужской тюрьмы. По словам Дейча, условия заключе­
ния в ней были лучше, чем в мужской, Число политических
каторжанок, одновременно пребывавших в ней, было невелико
(в 1885 году— 10). Здание этой тюрьмы находилось в УстьКаре, но короткое время (1881 г.) политические каторжанки
содержались в бывшей офицерской гауптвахте на Нижней Каре.
Побег мужчин в 1882 году не повлек за собой особо тяжелых
последствий на женской каторге, но тяжелые события произо­
шли на женской каторге в Усть-Каре в 1888 и 1889 гг.
В августе 1888 г. приамурский генерал-губернатор барон
Корф посетил женскую политическую Карийскую тюрьму. При
его входе в коридор тюрьмы политическая каторжанка Коваль­
ская отказалась встать перед ним, заявив, что не встанет перед
представителем власти, которую она не признает. Генерал-губер­
натор приказал коменданту каторги Масюкову перевести Ко­
вальскую в тюрьму города Читы.
Приказание генерал-губернатора об отправке Ковальской
в другую тюрьму было выполнено в очень грубой форме. Об
этом и последовавших за этим событиях теперь известно из
•Феликс

Кон,

З а 50 лет, М., 1932, стр. 300,

архивных документов и из воспоминаний Ковальской и других
карийцев1.
Жандармы и надзиратели вошли ночью в камеру Коваль­
ской. Неодетую женщину завернули в одеяло, заткнув ей рот
куском одеяла, вынесли на руках из женской тюрьмы и
увезли на подводе в земскую избу, где переодели в арестант­
ское платье. При переодевании присутствовали два уголовных
арестанта и смотритель Усть-Карийской каторжной тюрьмы
Бобровский, которому Ковальская, по ее словам, успела нанести
удар по щеке.
Так как отправкой политической заключенной распоряжался
комендант тюрьмы Масюков, то против него и был направлен
протест остальных заключенных женщин. Три из них подали
письменное заявление с требованием уволить Масюкова от за­
нимаемой должности. Вместе с тем женщины объявили о своем
решении не подчиняться распоряжениям коменданта и о начале
ими голодовки. Об этой голодовке и о насилии над Ковальской
появились соответствующие объявления на телеграфных столбах
в селении Усть-Кара... Губернатор на сообщение ему о голо­
довке ответил: «Если не хотят есть, пусть не едят, только чтобы
нища была ежедневно приносима». С разрешения Масюкова по­
литический арестант Калюжный посетил свою сестру, проводив­
шую голодовку в женской тюрьме. По его уговору голодовка
была временно прервана. Департамент полиции, узнав об этом,
признал действия Масюкова, допустившего уговоры полити­
ческим заключенным его сестры прекратить голодовку, совер­
шенно неправильными. Жандармы предпочитали голодную
смерть узниц.
В сентябре 1888 года волнения передались также в муж­
скую каторжно-политическую тюрьму, заключенные которой по­
дали письменный протест против насилий при увозе Ковальской
из тюрьмы. Так как приезд в феврале 1889 года жандармского
начальства не привел к увольнению Масюкова, то волнения
в женской тюрьме возобновились, и в мае началась голодовка
заключенных. Один из официальных документов — протокол
врача — сообщил администрации о тяжелом состоянии голодав­
ших женщин. В ответ на телеграфное сообщение о голодовке
в женской и мужской тюрьмах губернатор телеграфно распоря­
дился: «Администрации безразлично, будут ли они есть или
не будут. Продолжайте поступать, как приказано».•
• См. «Кара и другие тюрьмы Нерчинской каторги. Сборник воспоми­
наний, документов и материалов», редакция А . Диковской-Якимовой и
В. Плескова, с предисловием Ф. Кон, М., 1927. См. статью Ф о м и н а
«Карийская трагедия», стр. 120 и сл.

Частичное прекращение голодовки не изменило в скольконибудь значительной степени настроения в женской тюрьме.
Проявлением этого настроения было то, что заключенная Сигида
31 августа 1889 г. оскорбила действием коменданта тюрьмы
жандармского подполковника Масюкова. Сигида была помещена
в секретную камеру. Три голодавшие женщины были переве­
дены в уголовную тюрьму с применением к ним различных
ограничений. Так нарастали события. Генерал-губернатор, жан­
дармы и тюремная администрация довели все это дело до страш­
ного конца.
Губернатор распорядился 10 октября 1889 г. наказать
ссыльнокаторжную государственную преступницу Сигиду 100
ударами розог.
Высшее начальство предвидело, что политические заклю­
ченные не перенесут без протеста этот акт величайшего насилия,
и потому предписывало принять меры предосторожности. Но
вместе с тем приказало прочесть до приведения в исполнение
телесного наказания инструкцию генерал-губернатора для поли­
тических заключенных.
Каждая строка этой инструкции была вызовом и оскорбле­
нием для политических заключенных. Она была прочитана
26 октября перед всеми заключенными Г В ней предписывалось
наказывать политических телесно «без малейшего послабления»
и употреблять вооруженную силу, не стесняясь последствий.
В целях предосторожности на время прочтения этой инструкции
были введены во двор тюрьмы вооруженные солдаты.
По воспоминаниям Феликса Кона, распоряжение генералгубернатора вызвало среди заключенных ряд предложений.
Было предложено, не дожидаясь приведения в исполнение
угрозы о телесных наказаниях, покончить с собою посредством
самоубийства. Но это предложение было отклонено, так как ре­
шили первоначально сделать письменное обращение к обществу
и администрации 121.
7 ноября 1889 г. помощник начальника тюрьмы Бобровский
привел в исполнение приказ о наказании Сигиды 100 ударами
розог. Опозоренную женщину доставили после порки в общую
камеру женской уголовной тюрьмы, где находились политические
заключенные Калюжная, Смирницкая и Ковалевская. Все че->
тыре женщины приняли яд и умерли. Сигида умерла первая
в ночь на 8 ноября в общей камере. Три последние женщины
1 См. Ф о м и н, Карийская трагедия, стр. 130.
2 См. И в а н о в с к а я , Документы о смерти Сигиды,
ссылка» 1929 г. № 1 1 (6 0 ), стр. 126.

«Каторга

н

были доставлены в лазарет еще живыми. По словам автора
воспоминаний, умиравшая Смирницкая подползла с помощью
сиделки к кровати очень страдавшей Калюжной, гладила ее по
голове и целовала, пока та не успокоилась Г
Одновременно дважды выстрелил в себя политический из
вольной команды Геккер, произошли массовые покушения на
самоубийство в мужской каторжной политической тюрьме. Ре­
шили покончить с собой 14 человек, приняв яд по заранее
условленному сигналу (пения в одной из камер) после вечер­
ней поверки.
Очевидец и участник всех этих тяжелых событий Феликс
Кон оставил описание переживаний политической каторги в эти
страшные дни. Яд не подействовал, но на следующий день 9 че­
ловек повторили попытку самоубийства и двое из них умерли
(Калюжный и Бобохов).
В архиве города Читы были найдены различные документы,
относившиеся к «Карийской трагедии». Среди этих документов
оказались протоколы опроса шестерых политических заключен­
ных, покушавшихся на самоубийство. Опрошенные должны
были объяснить причины, побудившие их к покушению на само­
убийство, и указать, какой яд они приняли и откуда его полу­
чили. Ответы на вопросы о причинах покушения на самоубий­
ство представляют выдающийся общественный интерес.
Различие ответов свелось к той форме, в которую облекли
опрошенные свою основную мысль: лучше смерть, чем телесное
наказание. Так, например, Диковский, приговоренный в
1880 году Киевским военно-окружным судом за принадлежность
к террористической партии на 20 лет каторжных работ, пока­
зал, что уже после приговора он решил покончить с собой, если
ему будет грозить телесное наказание. В 1882 году политиче­
ские заключенные в Карийской тюрьме провели 12-дневную го­
лодовку, когда возникло опасение телесного наказания одного
из них. Первый случай применения этого позорного наказания
к Сигиде был в 1889 году. Это наказание ускорило решение
Диковского совершить самоубийство. Он говорил: «...мне оста­
валось только одно — умереть, потому что ни мое воспитание,
ни тем более сильно развитое чувство человеческого достоинства
не позволяло жить мне под такой вечной угрозой страшного
для меня позора и унижения. В моей смерти я видел два мо-<
мента: во-первых, протест против применения телесного нака­
зания к кому бы то ни было из государственных преступников,
1 См. К о н и А. М и х а й л о в ,
ссылка» 1929 г. № 1 1 (6 0 ), стр. 126.

Карийская

трагедия,

«Каторга

и

во-вторых, своей смертью я хотел избавиться от ужасного те­
лесного наказания» Г
Член Киевского и «Южнороссийского рабочего союза», осу­
жденный на 20 лет каторги и за два побега еще на 35 лет ка­
торги, Павел Иванов, также покушавшийся на самоубийство,
называл телесное наказание Сигиды квалифицированным убий­
ством. Власти избрали это наказание, несмотря на то, что су­
ществует много других видов наказания, как, например, цепи,
приковывание к тачке, медленная смерть голодом и смертная
казнь. Иванов добавлял, что, покушаясь на самоубийство, имел
отдаленную надежду помочь этим уничтожению телесного нака­
зания в России.
СР. Кон называл наказание Сигиды «самой жестокой смерт­
ной казнью путем надругательства над человеком». В самоубий­
стве он видел единственное возможное средство протеста.
Сходные показания дали и остальные покушавшиеся на са­
моубийство. Они приняли большие порции морфия, который не
подействовал, вероятно, вследствие давнего его хранения
(с 1882 года). Он привел к смерти лишь двух из покушав­
шихся на самоубийство.
Военный губернатор, ознакомившись с этими показаниями,
нашел их недопустимыми и потребовал передопроса заключен­
ных, но последние от этого отказались. Администрация не решилась возбуждать обвинения против допрошенных, назвавших
}биицами представителен власти, применивших телесное нака­
зание. Она готовила расправу с политическими узниками в
тюрьме Акатуя, куда намеревалась перевести их.
Тем временем происходила расправа над Ковальской, пере­
веденной в Верхнеудинскии тюремный замок. Уже в августе
1888 года приамурский генерал-губернатор барон Корф совер­
шенно секретно издал инструкцию об условиях содержания Ко­
вальской в названной тюрьме 2. Было предписано поместить ее
в секретную комнату под названием «секретной арестантки №? 3»,
и при этом даже смотритель тюрьмы не должен был знать ее
имени, «не допускать с ней, помимо лично себя, никаких сноше­
нии ни с кем, даже с чинами надзора, никогда не вступать с ней
в какие бы то ни было разговоры», не допускать никаких книг,
кроме евангелия, в соседние камеры никого не помещать, осо­
бенно государственных преступниц . В камеру заключенной
могли входить лишь военный губернатор, областной прокурор
1 Ф о м и н , Карийская трагедия, стр. 134.
тт
2 См-оВ- П л е с к а * И э недр архива, сб. «Кара и другие
Нерчинскои каторги», 1927, стр. 192__193.

тюрьмы

и с его разрешения товарищ прокурора и лица, командирован­
ные для этого генерал-губернатором.
1ак отомстил генерал-губернатор Ковальской за отказ
встать перед ним,
Ковальской удалось завязать сношения с уголовными
арестантками, которые, по ее словам, доставляли ей через
окно пищу, а также передали револьвер. Она готовилась
совершить покушение на жизнь барона Корфа при посещении
им тюрьмы, но посещение не произошло. З а неудавшуюся по­
пытку к побегу из секретной камеры Верхнеудинской тюрьмы
Ковальская была переведена в Горный Зерентуй.
Здесь ее принимал в тюрьму тот самый Бобровский, кото­
рый приводил в исполнение телесное наказание над Сигидой.
Ковальская бросилась на него с кинжалом, но была схвачена.
По требованию Бобровского об этом покушении не было состав­
лено протокола. Вскоре после этого он умер от чахотки. Коваль­
ская слышала от фельдшера, дежурившего при больном Бобров­
ском, что в бреду он кричал: «Я подлец, Ковальская была
права, она должна была меня убить» Г Так осудил себя
сам Бобровский. Общественное же мнение и история осуди­
ли не только Бобровского, исполнителя воли высшей адми­
нистрации.
Ковальская дожила до свержения царизма, и ее воспоми­
нания вписали строки в обвинительный приговор свергнутому
политическому строю.
Ковальская была первой из политических узников, вывезен­
ной из Карийской каторги. В 1890 году барон Корф снова по­
явился в Карийской мужской тюрьме. В ней в то время насчи­
тывалось 33 заключенных, из которых 20 человек подлежали
переводу в вольную команду. Он торжествовал: почти 20-летняя
борьба политических заключенных с тюремной администрацией
заканчивалсь полной победой последней.
Генерал-губернатор объявил узникам о предстоящем пере­
воде их в тюрьму Акатуя, где они будут размещены вместе
с уголовными и уравнены с ними в условиях питания, работы
и наказаний. Тогда Якубович (будущий автор знаменитой книги
«В мире отверженных») предупредил Корфа, что политические
предпочтут смерть позору телесного наказания. Генерал-губер­
натор имел дерзость ответить, что политических телесно не нака­
зывали и не будут наказывать. Он говорил это, когда еще не
зажили те глубокие раны, от которых страдала Карийская1
1 Е. К о в а л ь с к а я ,

В Горном

Зерентуе

90-х годов,

и другие тюрьмы Нерчинской каторги», 1927, стр. 153.

сб. «Кара

тюрьма после наказания Сигиды. Заключенный Дейч и на­
помнил ему об этом. Губернатор оправдывался тем, что Сигида
первая нанесла удар. Он говорил: «Нас бьют, а мы будем мол«*
чать» Г Очевидно, все события «Карийской трагедии» еще бо-*
лее озлобили этого сатрапа.
Осенью 1890 года 20 узников Карийской политической
тюрьмы были переведены в вольную команду, а 13 человек от­
правлены за 300 верст в Акатуй. Они оставляли тюрьму, через
которую за 18 лет прошло 211 человек, огромное большинство
которых не уронило высокого звания революционера. Тем из
них, которых переводили в Акатуй, предстояла жизнь, полная
борьбы и лишений.
Угроза уравнять политических с уголовными была выполз
йена. История особой политической каторжной тюрьмы на Каре
закончилась. История каторги на Акатуе должна войти в исто-*
рию царской каторги.
•Дейч,

Г лава шестая

16 лет в Сибири, СПб., изд. 2-е (год не указан).

МОНАСТЫРСКИЕ ТЮ РЬМЫ
§ 30 СТРО И ТЕЛЬСТВО СУ ЗДА ЛЬСКО Й
И СОЛОВЕЦКОЙ М ОН А СТЫ РСКИ Х ТЮ РЕМ
АРХИВЕ Спасо-Евфимьевского монастыря в Суздале
нам попалось дело 1870 года 1 с описью всех зданий,
находившихся на обширной площади, занятой этим мо­
настырем^; его церквями, часовнями, жилыми и другими
зданиями. В этой описи даны соответствующие сведения и об
арестантском отделении монастыря. К описи приложен рисунок
в красках с изображением всех зданий монастыря, в том числе
и монастырской тюрьмы.
Из описи видно, что арестантское отделение занимало пло­
щадь размером около одной десятины в северной части мона­
стыря. Этот участок обнесен высокой стеной, а в центре его
находится церковь Николая-чудотворца и примыкающие к ней
два здания. Одно из них двухэтажное, а другое, примыкающее
к нему, одноэтажное. Двухэтажное здание названо в описи быв­
шим больничным. В верхнем его этаже было 7 комнат с двумя
окнами каждая, а в нижнем — две. В первом и втором этажах,
кроме того, было пристроено еще по одной камере. Все окна

Б

Ц Г А Д А В Москве, архив Суздальского Спасо-Евфимьевского мона­
стыря, делЬ № 4, опись Владимир. Епархии Суздальского Спасо-Евфимьев­
ского первоклассного мужского монастыря, составленная в 1870 году.

были за железными решетками. В одноэтажном здании было
25 одиночных камер с одним окном каждая и особая комната
в два окна для тюремной стражи. Двери камеры, снабженные
форточкой и задвижками, выходили в коридор с 21 окном. Полы
в камерах были деревянные, а в коридоре каменные. Кухня
с двумя печами для приготовления пищи и для печения хлеба
находилась в двухэтажном здании тюрьмы. При тюрьме нахо­
дились различные служебные здания (погреба, сараи). В описи
указаны и размеры одноэтажного здания тюрьмы. Его длина
определялась в 45 сажен, а ширина — в 16 аршин.
По-видимому, в последней четверти X IX века никаких круп­
ных изменений в тюремном здании не произошло и капи­
тальных работ по его ремонту не производилось. Это можно
предполагать не только по отсутствию соответствующих дел в
архиве названного монастыря, но и по тому состоянию разруше­
ния монастырской тюрьмы, в котором она оказалась в первом
году X X века. Именно к этому 1901 году относится архивное
дело о ремонте Суздальской монастырской тюрьмы Е
Приходится особенно подчеркнуть состояние полного разру­
шения монастырской тюрьмы в Суздале в то самое время, когда
сам монастырь обладал большими богатствами и отличался осо­
бым «благолепием». Тюрьма разрушалась изнутри и снаружи.
Можно сказать, что она разваливалась. В ее стенах зияли такие
трещины, что их пришлось заливать цементом. В состоянии пол­
ной негодности оказалась над всем зданием железная крыша, ко­
торая потребовала не только ремонта, но частью покрытия ее
заново. Если оказалось негодным железо на крыше, то тем более
пришли в состояние разрушения во всем здании черные и белые
полы, которые были заменены новыми. Тюремные камеры отап­
ливались пятнадцатью печами, но половина из них была негодна,
их пришлось снести и сделать заново, другая половина печей
потребовала фундаментального ремонта. Прогнили оконные рамы
и вместо них были сделаны новые, створчатые. Стены были ошту­
катурены и окрашены в желтую краску. В камерах поставили
новые кровати и табуреты. В буфете был поставлен котел для
воды, а в уборной — умывальник на пять кранов. Для библи­
отеки были сделаны новые шкафы, а в тюремной церкви позо­
лочены и посеребрены ризы на образах.
Приведенные мною сведения о ремонте монастырской
тюрьмы красноречиво говорят о том, в каких тяжелых санитар­
ных условиях содержались заключенные в этой тюрьме в послед­
ней четверти X IX века.
1 Ц Г А Д А в Москве, фонд Суздальского монастыря, дело № 6, 1901.

Что касается Соловецкой монастырской тюрьмы, то она
фактически к моменту интересующего нас периода существовала
всего 13 лет.
Описание камер монастырской тюрьмы на Соловках за инте­
ресующий нас период оставил писатель Немирович-Данченко, по­
сетивший Соловецкий острог в середине 70-х годов. Мы воспро­
извели его описание в первом томе нашего исследования. Напо­
минаем, что в двухэтажном здании постройки подвальный этаж
был приспособлен под тюрьму в 1789 году, а второй этаж — в
1828 году, и, наконец, в 1842 году был надстроен третий этаж.
З а последние 13 лет существования тюрьмы (1870—1883 гг.)
заключенные содержались в третьем этаже. Никаких указаний
на переустройство одиночных камер за эти годы в Соловецкой
тюрьме мы не встретили.
Поскольку к половине 1880 года по распоряжению великого
князя Владимира Александровича, посетившего Соловки, аре­
стантов в остроге не содержалось, военный караул при остроге
был снят (1885 г.). В 1903 году здание тюрьмы было передано
монастырю для устройства здесь больницы 1, а здание, занятое
ранее квартирами караула, было приспособлено под помещение
аптеки и квартир врача и фельдшера.
После Великой Октябрьской революции были приняты меры
к образованию в Соловецком монастыре исторического музея и к
сохранению памятников, имевших историческое значение, в том
числе и по истории Соловецкого монастырского острога.
Таким образом, история Соловецкого монастырского ост­
рога, как и история Трубецкого бастиона Петропавловской кре­
пости, закончилась созданием в этих тюрьмах исторических му­
зеев. Эти музеи являются для нас памятниками величайшего
произвола царизма и местом, освященным страданиями борцов
из среды русского народа за свои политические и религиозные
убеждения.
§5 1 . РЕЖИМ ТЮ РЬМЫ СУЗДА ЛЬСКО ГО М ОНАСТЫ РЯ
Обращаясь к ознакомлению с режимом Суздальской мона­
стырской тюрьмы, мы не находим изменений сравнительно с уже
известными нам условиями содержания заключенных в этой
тюрьме за третью четверть X IX столетия. По-прежнему сюда по
1 Пругавин в статье «Конец Соловецкой тюрьме» в книге «Монастыр­
ские тюрьмы» сообщает имена заключенных почти исключительно только
до 1880 года.

решению Синода направлялись без суда за те или иные проступки
или за отступление от правил православного вероучения лица*
принадлежавшие к духовенству. Среди таких заключенных ока­
зывались в большом числе виновные в «нетрезвой жизни». Сюда
же направлялись, как и ранее, сектанты и душевнобольные духов­
ного звания.
Такой пестрый состав заключенных был известен Синоду не
только из периодических ведомостей игумена Суздальского мона­
стыря, но и из посещений этой тюрьмы его членами. Так, в
1878 году Суздальскую тюрьму осматривал известный впоследст­
вии реакционер, душитель свободной мысли, обер-прокурор Си­
нода Саблер. Неизвестно, принесло ли это посещение заключен­
ным какое-либо облегчение их участи. В архиве сохранилось офи­
циальное описание этого посещения. Один из заключенных, дья­
кон Николай Добролюбов, присланный сюда в 1877 году за
«крайнюю нетрезвость и буйство», выступил перед Саблером
с приветственной речью в стихах, в которых, между прочим, во­
спевал этого палача свободы совести.
Очень велогласно восклицаем
И колено перед вами преклоняем.

Эти стихи не помогли поэту-дьякону. Он был оставлен
в тюрьме и вышел из нее в 1904 году. Таким образом, он провел
в тяжелом заточении 27 лет за пьянство и буйство, которые, по
законам, влекли за собой лишь кратковременный арест
Возможно, что в данном случае именем «буйство» духовная
власть прикрыла религиозную неблагонадежность дьякона
Добролюбова.
Если в 1878 году стихи арестанта-дьякона не дали желанных
результатов, то еще большая неудача постигла арестантов Суз­
дальской монастырской тюрьмы в 1878 году. После покушения
Соловьева на жизнь Александра II заключенные этой тюрьмы
написали «адрес» императору и направили его владимирскому
губернатору, который вернул его обратно настоятелю Суздаль­
ского монастыря, признав этот адрес «неудобным», так как в нем
вместо верноподданнических чувств заявлены просьбы самих
заключенных. При этом губернатор подчеркнул, что в адресе
государю ставятся «условия».
Я привожу текст этого адреса потому, что он хотя и кратко,
но довольно ярко говорит о настроении узников: «Всемилостивейший государь, царь наш возлюбленный! Господь бог избавил
тебя от трех смертей, а ты избавь нас живых сущих во гробах,
заключенных уже много лет. Ежели же ты окажешь нам твою
1 Ц Г А Д А в Москве, дело Суздальского монастыря, № 8, 1878.

отеческую милость, то мы будем вечно молить бога за тебя и за
весь твой царствующий дом, как искренние верноподданные твои.
В суздальской крепости арестанты 1879 года апреля
12 дня» Г
Итак, арестанты Суздальской монастырской тюрьмы сравни­
вали свою судьбу с судьбой царя: в то время, как он трижды
избавился от смерти, они, живые, находятся в гробах. Тюремные
камеры открыто именуются гробами. Неизвестно, сознательно
или лишь вследствие неудачного выражения ставили монастыр­
ские узники царю условие молиться за него, если он окажет им
милость.
В режиме Суздальской тюрьмы за последние 25 лет
X IX века не произошло существенных изменений. Режим опре­
делялся прежними правилами. Заключенные размещались по
одиночным камерам. Настоятель монастыря назначал каждому
узнику особого духовника для воздействия на него. Условия
пребывания здесь заключенных были неодинаковы. Более со­
стоятельные имели возможность улучшить за собственный счет
свое питание. Не все камеры были на постоянном запоре. Неко­
торые из арестантов общались между собой, а других не выпу­
скали из камер. Церковная служба совершалась в тюремной
церкви, но известно, что некоторых арестованных допускали
и в общемонастырскую церковь. Труд по-прежнему не был орга­
низован. Полное физическое бездействие было, как и раньше,
характерной чертой тюремного режима. При тюрьме была своя
библиотека, конечно, из книг духовного содержания. Однако нам
не удалось найти каталога этой библиотеки. Можно предполо­
жить, что последователи различных сект едва ли охотно обраща­
лись к чтению этих книг.
Одной из самых тяжелых сторон режима было содержание
в тюрьме в одиночных камерах душевнобольных, их буйство и
крики доставляли заключенным не только беспокойство, но и му­
чения. Никакой постоянной врачебнойпомощи не существовало.
Настоятелю монастыря принадлежала очень большая власть
над узниками. От его отзывов о заключенных зависела их даль­
нейшая судьба; не следует забывать, что срок заключения обычно
не определялся заранее и зависел от признания заключенного
«исправившимся».
Из дел об отдельных узниках монастырской тюрьмы мы, да­
лее, узнаем, что духовная администрация продолжала заключать
в тюрьму монастыря и содержать там заключенных даже в
X X веке.
1 Ц Г А Д А в Москве, фонд № 172, опись 3, дело № 25, 1879.

Прежде чем говорить об отдельных узниках этой тюрьмы,
мы отметим поступление в конце X IX века в монастырь мало­
летних преступников.
Роль монастырей как мест заключения была расширена
законом 2 июня 1897 г. об ответственности малолетних. Этот
закон допустил возможность направлять малолетних преступни­
ков для содержания в монастыри. Монастыри были совершенно
не приспособлены и не подготовлены для этой роли. Это осо­
бенно ясно видно из архивного дела монастырской тюрьмы
в Суздале. По-видимому, первый случай направления малолет­
них преступников в Суздальский монастырь произошел лишь
в 1901 году. Настоятель этого монастыря сообщил во Влади­
мирскую консисторию о присылке к нему в монастырь по рас­
поряжению суздальского городского судьи двух малолетних
преступников для содержания их впредь до особого распоряже­
ния. Настоятель монастыря описывал, что оба мальчика были
приведены полицией, связанные веревками и почти голые, не­
смотря на холодное время. Настоятель поместил их обоих в аре­
стантское отделение монастыря.
Консистория разъяснила ему его обязанность принимать
таких малолетних в монастырь по распоряжению судебных
и следственных властей. Вместе с тем было разъяснено, что
помещение в монастырскую тюрьму малолетних является пре­
вышением власти, так как малолетние должны содержаться среди
монастырской братии 1.
В архивном деле, из которого взяты приведенные выше све­
дения, имеется указ Синода по вопросу о заключении в мона­
стырь малолетних преступников. Из этого указа видно, что мо­
настыри встретили закон 2 июня 1897 г. резко отрицательно.
Они не справлялись с малолетними преступниками, которые
своим поведением в монастыре вызывали жалобы мирян на мона­
стыри. Синод решил ограничить число монастырей, в которые
можно было направлять малолетних преступников. Однако под­
робности режима не были разработаны. Так, например, в Суз­
дальском монастыре в период 1901— 1903 гг. содержалось до
суда всего пятеро малолетних.
Духовная администрация крепко держалась за сохранение
монастырской тюрьмы. В 1902 году возник вопрос, следует ли
сохранять на будущее время арестантское отделение при Суз­
дальском монастыре и не следует ли передать его гражданским
властям. Такое предположение взволновало местного епископа.
1 ПГА Д А в Москве, фонд Суздальского Спасо-Евфимьевского мона­
стыря. «О содержании малолетних преступников», дело без номера и без года.

Он счел необходимым обратиться в Синод с мотивированным
ходатайством сохранить арестантское отделение по-прежнему в
духовном ведомстве: без арестантских отделений «епископам
будет труднее управлять епархиями», и потому он «всеусерднеише»просит от себя и за других епископов не закрывать аре­
стантское отделение Суздальского монастыря» *. Синод отказался
расстаться с тюрьмой в Суздальском монастыре.
Крепко держался за сохранение тюрьмы при монастыре и на­
стоятель монастыря. Войдя целиком в роль начальника тюрьмы,
он даже ходатайствовал о введении для заключенных его тюрьмы
в монастыре особого арестантского платья 2. Однако гражданские
власти разъяснили, что в тюрьме монастыря содержатся не осуж­
денные, а потому невозможно ввести для них особое арестантское
платье. На эту точку зрения встал и Синод, и заключенные не
испытали тяжести облачения их вместо ряс в арестантские
одежды.
Приближавшаяся первая русская революция 1905 года поло­
жила конец Суздальской монастырской тюрьме. Указ 1904 года
привел к освобождению из арестантского отделения содержав­
шихся в нем последних узников этой тюрьмы. В архиве
монастыря мы не нашли никаких документов об этом знамена­
тельном явлении в истории русской общественности; можно
предположить, что настоятель монастыря, а вместе с ним и на­
чальник тюрьмы не испытывали особой радости от этого зна­
менательного события. Припомним, что менее чем за три года до
этого духовная администрация отстаивала необходимость сохра­
нения монастырской тюрьмы.
Таким образом, освобождение заключенных проходило как
вынужденное, как уступка революции. Мы нашли в архиве мона­
стыря лишь один документ, относящийся к прекращению сущест­
вования монастырской тюрьмы в Суздале. В 1905 году настоя­
тель монастыря получил запрос от исправника, освобождены ли
из тюрьмы заключенные. Настоятель ответил, что 5 марта 1905 г.
освобождены из крепости монастыря и содержащиеся среди бра­
тии 6 человек °. Настоятель добавлял о нахождении среди осво­
божденных безумного арестанта, который во все горло кричит на
дворе и кощунствует.
5
Дело канцелярии Синода № 4366 за 1902— 1908 гг., листы 121 —
122. Цитировано по книге Д. Венедиктова «Попы-провокаторы, тюремщики,
погромщики», М., 1930, стр. 70.
2 Я.м- Д* В е н е д и к т о в ,
Попы-провокаторы, тюремщики, погром­
щики, М„ 1930, стр. 49.
1
Ш А Д А в Москве, фонд Суздальского Спасо-Евфимьевского мона­
стыря, из связки без номера, 1903, л. 131.

22 М. Н. Гернет, т. 3

Этот «безумный арестант» подтверждал нахождение в монастыр­
ской тюрьме тех, кому надлежало быть в психиатрической лечеб­
нице. Только после этого сообщения была произведена психиат­
рическая экспертиза, и больной был отправлен в дом для
душевнобольных. Этот эпизод красочно завершил историю Суз­
дальской тюрьмы при Спасо-Евфимьевском монастыре. Из наше­
го дальнейшего очерка об отдельных узниках мы узнаем, что этот
случай содержания душевнобольного в арестантской камере
был не единственным даже в конце X IX и начале X X веков.
§ 52. У ЗН И К И СУ ЗДА ЛЬСКО Й М ОНАСТЫ РСКОЙ
ТЮ РЬМЫ
З а последний интересующий нас период существования мо­
настырской тюрьмы в Суздале мы нашли в архиве статистические
ведомости лишь за очень немногие и при этом разрозненные годы.
Поскольку число узников в этой тюрьме в период 1870—•
1905 гг. оставалось почти совсем неизвестным, мы приведем най­
денные нами цифры.
Нопрежде чем привести эти цифры за отдельные годы, отме­
тим, что мы нашли перечень фамилий заключенных в арестант­
ском отделении Суздальского Спасо-Евфимьевского монастыря
с X V III века и до 1901 года включительно. Из этого списка
видно, что в архиве библиотеки монастыря хранились дела о 160
заключенных, поступивших в монастырскую тюрьму в период
1870— 1901 гг. Из означенного числа в тюрьму поступили:
в 1870
в 1880
В 1890
в 1900

г,— 1879
г.— 1889
Г,— 1899
г,— 1901

г...............................................................48
г............................................................... 54
Г ...............................................................52
г................................................................. 6

чел.
чел.
чел.
чел.1

Что же касается общего числа арестантов тюрьмы за отдель­
ные годы, то эти сведения нам удалось найти лишь за некото­
рые годы.
Статистические ведомости о заключенных в арестантское от­
деление монастыря указывали количество узников на май месяц
каждого отчетного года. Мы нашли следующие сведения: в
1872 году в монастырь было заключено 7 человек, и все ду­
ховного звания, в 1877 году— 9 человек, в 1883 году — 9 чело1 Ц Г А Д А в Москве, фонд Суздальского Спасо-Евфимьевского мона­
стыря, пачка 135, дело 45. Опись архива библиотеки Суздальского СпасоЕвфимьевского монастыря. Реестр дел архива монастыря с X V III века по
1901 год, Первые арестантские дела относятся к 1766 году.

век, в 1887 году— 11 человек, в 1889 году— 11 человек,
в 1891 году — 9 человек, в 1892 году — 7 человек, в 1895 году —
7 человек, в 1898 году— 12 человек по сообщению Пругавина,
число узников в монастырской тюрьме в 1901 году было 9 че­
ловек, а в 1902 году— 12 человек.
В составе узников монастырской тюрьмы за последний пе­
риод ее существования наблюдается изменение: узниками тюрьмы
большей частью являются лица духовного звания, а представи­
тели сектантства встречаются реже. Так как среди заключенных
нет таких, имена которых вошли в историю сектантства, то нет
интереса приводить здесь поименной список заключенных, од­
нако, некоторые из узников должны быть отмечены, поскольку
нам известны основания их заключения в монастырскую тюрьму
и условия их пребывания там.
Некоторые из узников содержались в тюрьме в интересую­
щий нас период такое время, которое превышало сроки наказа­
ний, установленных уголовным законодательством за самые тяж­
кие преступления. В этом отношении монастырская тюрьма до
конца своего существования продолжала, как и ранее, походить
на политические тюрьмы. В виде примера можно указать на
священника Золотницкого, который содержался в арестантском
отделении с 1863 года до дня смерти в 1897 году. Этот срок за­
точения 34 года был наивысшим. Униатский священник Ленчевский, заточенный в 1853 году, встретился нам в списках заклю­
ченных в 1877 году. т. е. через 24 года. Дьякон Добролюбов про­
вел в тюрьме, как мы указывали выше, 27 лет. Этот последний
был узником монастырской тюрьмы с 1877 по 1904 гг., т. е.
почти весь исследуемый нами период.
Эти длительные сроки заточения превращают узников мона­
стырской тюрьмы в мучеников. Одни из них страдали за предан­
ность сектантству, другие — за расхождение по некоторым вопро­
сам с учением православной церкви или за так называемое «не­
благопристойное поведение» 2. На грани X IX и X X веков,
в 1900 году, Синод направил в Суздальскую монастырскую
тюрьму крестьянина Федосеева за то, что он «жил в пещере и
своей лицемерной праведностью привлекал к себе массы
1 Ц Г А Д А в Москве, фонд Суздальского Спасо-Евфимьевского мона­
стыря, № 167, дело № 7, ч. III, 1870.
2 Так, например, настоятель монастыря писал в 1899 году в кон­
систорию, что иеромонах Кириак содержался в арестантском отделении с
1887 года в течение 12 лет «не за какие-нибудь безнравственные преступ­
ления, а за болезненную раздражительность». Он переведен в братию мона­
стыря лишь в 1900 году. (Ц Г А Д А в Москве, фонд Суздальского мона­
стыря, пачка 195, дело № 15. Дело о иеромонахе Кириаке.)

1 «Самарские епархиальные ведомости» 1901 г. № 16, стр. 886. Ци­
тировано по статье А . С. Пругавина «Монастырские тюрьмы», юридиче­
ская газета «Право» 1902 г. № 48.
2 Ц Г А Д А в Москве, фонд Суздальского монастыря, дело крестьянина
Харьковской губ., Ахтырского уезда, села Простянца Василия Подгорного,
вязка 179, часть II, дело № 16, 1892— 1893 гг.

С фотографии из ЦГАДА в Москве, опись монастыря, 1870 г»

Рис, 22, Общий вид Спасо-Евфимьевекого монастыря с корпусом для арестантов в 1870

простого народа» *. Здесь не было никаких признаков преступ­
ления, но Синод переселил Федосеева из пещеры в одиночную
камеру тюрьмы.
Исследователь монастырских тюрем Пругавин познакомил
русскую общественность с тремя заключенными Суздальской
монастырской тюрьмы конца X IX и начала X X века. Это были
Подгорный, Рахов и Цветков; последний
был заключен
в 1901 году за отрицание авторитета Синода и власти обер-прокурора Синода и требование созыва вселенского собора. Цвет­
ков высказывал это свое мнение в письменных обращениях
к различным представителям верховной власти. Этого было
достаточно для заточения его без суда. Но более значительный
интерес представляли дела Подгорного и Рахова. В архиве Суз­
дальского монастыря сохранились оба последних названных нами
дела, представляющих большой общественный интерес.
Из трех названных нами узников крестьянин Василий Под­
горный был заточен в тюрьму ранее других, а именно в
1892 году.
Несмотря на то, что он был узником не только конца X IX ,
но и начала X X века, его дело носит на себе те черты произвола
и расправы без суда, которые уже известны нам из всей предше­
ствующей истории монастырского тюремного заточения. В про­
должение многих лет Подгорный взывал из тюрьмы о своей
невиновности, но власти долго оставались глухи к воплям уз­
ника. Только через десять лет наступило облегчение участи этого
невиновного старика.
Особый интерес приобретает дело Подгорного потому, что
он без суда был заточен в монастырскую тюрьму за такие при­
писанные ему действия, которые, по закону, составляли тяжкие
уголовные преступления. Эти действия описал Синод в своем
указе 1892 года. Синод писал, что Подгорный «под личиной
внешнего благочестия распространяет среди темных и легковер­
ных людей лжеучение, подрывающее основы семейной жизни,
погрязая в чувственном разврате..., растлевает женщин и де­
виц» 12. По представлению Синода и повелению Александра III
Подгорный был заточен в Суздальскую монастырскую тюрьму.
В одном из своих прошений в Синод Подгорный отрицал
свою виновность в половых преступлениях, невозможную уже в

силу его старческого возраста. Он особенно подчеркивал, что ему
не было предъявлено произведенное духовными властями дозна­
ние и, таким образом, он был лишен всякой возможности оправ­
даться. Он объяснял преследование его завистью местного духо­
венства ввиду расположения к нему населения, для которого он
строил училище, мастерскую с благотворительными целями, для
предоставления работы нуждающимся, странноприимный дом,
церковь и организовал общину. Крестьяне просили его быть
священником в этой церкви, но он не согласился. Мы нашли в
архивном деле анонимное письмо с обвинением Подгорного в том,
что его община с шестьюстами женщин являлась его гаремом.
Казалось бы, что уже эта громадная цифра должна была бы вы­
звать сомнение в правильности обвинения. Казалось бы также,
что на месте, легко было бы найти доказательства неправильно­
сти предъявленного ему обвинения, но это не было сделано.
О пребывании Подгорного в монастырской тюрьме имеется
в архивном деле несколько документов. Настоятель монастыря
давал самые лучшие сведения о поведении Подгорного, говоря,
что он служит примером для других. Не раз возбуждался вопрос
об освобождении Подгорного из монастырской тюрьмы и о пере­
воде его в число братии. Однако высшая духовная администра­
ция не менее шести раз предъявляла требования усилить надзор
за Подгорным и отягчить условия его содержания. Только 25 ок­
тября 1901 г. было повелено произвести новое жандармское рас­
следование дела о Подгорном. Жандармский полковник не нашел
препятствий к освобождению Подгорного из тюрьмы. В 1903 году
17 января последовало разрешение царя на освобождение Под­
горного из монастырской тюрьмы и пострижение его в монахи
этого же Суздальского монастыря. Это произошло в феврале
1903 года. Таким образом, эта жертва церковного произвола
провела в тюрьме 11 лет.
Еще через два года последнее уведомление о Подгорном со­
общало в консисторию, что он часто болеет и слаб здоровьем и
что надзор за ним продолжается.
Через три года после заключения в тюрьму Подгорного,
4 января 1895 г., был заключен крестьянин Василий Рахов. Он
был новой жертвой произвола церковной администрации.
О деле Рахова под живым впечатлением этого вопиющего
случая беззакония не один раз еще при царизме сообщал в пе­
чати Пругавин1. Широкая русская общественность получила
1 А. С. Пругавин опубликовал документы по делу Рахова в брошюре
«Вопиющее дело» (1 9 0 6 г.) и в книге «Монастырские тюрьмы», изд. 2-е,
дополненное.

тогда возможность увидеть, до каких невероятных пределов мог
развиться произвол тех, кто стоял на страже интересов право­
славной церкви.
Пругавин, получивший возможность извлечь из секретного
дела сведения о Рахове, показал, что этот узник не выпускался
из монастырской тюрьмы, несмотря на полную неосновательность
его заключения. Мы воспроизведем здесь лишь основные
моменты этого дела.
Василий Рахов, сын довольно состоятельных родителей из
крестьян, проживал с ними в Архангельске, где служил в одной
иностранной фирме. На 22-м году жизни в нем произошел нрав­
ственный перелом. Он оставил службу и переехал в деревен­
скую глушь. Здесь он начал обучение крестьянских детей гра­
моте, читал крестьянам религиозные книги, вел борьбу с пьян­
ством. Однако вскоре эта его деятельность возбудила подозрение
местного священника и урядника, и Рахов был вынужден вер­
нуться на родину.
По-видимому, политические мотивы были чужды деятель­
ности Рахова. Он был весь проникнут желанием облегчить поло­
жение бедноты. Во время пребывания его в Одессе, когда он
совершал странствование на Афон и в Палестину, он выступил
в Одесском театре во время антракта с горячим призывом к пуб­
лике. Он указывал на тяжелое положение одесской бедноты,
среди которой он поселился на окраинах города. З а это выступ­
ление он был арестован и выслан в Архангельск.
После возвращения на родину, в Архангельск, Рахов широко
развернул благотворительную деятельность среди городской бед­
ноты. Не жалея ни средств, ни сил, он открыл здесь ночлежный
дом, детский приют на сорок человек, мастерскую для заработка
нуждающимся и в голодные 1892— 1893 гг. две столовые, более
чем на сто человек каждая. В столовых он читал вслух еванге­
лие, жития святых и прочие просмотренные цензурою книги. Он
сопровождал чтение разъяснениями. Местное духовенство уви­
дело в Рахове конкурента. Рахов был предан суду по обвинению
в распространении штундизма, но был оправдан.
Несмотря на оправдание Рахова судом, местный архиерей,
обвиняя Рахова в штундизме, просил Синод сослать оправдан­
ного в Суздальский монастырь. Выбор Суздальского монастыря
вместо ближайшей тюрьмы в Соловецком монастыре мотивиро­
вался опасением влияния Рахова на окрестное население, которое
знало его. Синод удовлетворил это ходатайство, и царь утвердил
такое решение.
Архимандрит Суздальского монастыря получил от архан­
гельского губернатора уведомление о направлении Рахова в

монастырскую тюрьму как штундиста, призывавшего народ
«не ходить в церковь, не почитать святых икон, не принимать в
дом священников и не слушать их наставлений о вере». Все эти
обвинения ни в какой мере не соответствовали действительности.
Рахов стал жертвой самой черной неправды.
В невиновности Рахова архимандрит Суздальского мона­
стыря мог убедиться с первых же дней пребывания узника
в тюрьме. Через три месяца пребывания Рахова в тюрьме архи­
мандрит донес в консисторию об отсутствии каких-либо религи­
озных заблуждений в этом новом обитателе его тюрьмы. Сам
Рахов в особом прошении писал о своей невиновности. Отец
Рахова обращался за справедливостью к царю, указав на оправ­
дание его сына судом. Все оставалось без результата, и невинов­
ный по-прежнему содержался в монастырской тюрьме.
Игумен монастыря Досифей, по словам Пругавина, опытный
и суровый тюремщик, все время давал хорошие характеристики
Рахову и в 1898 году определенно высказался за освобождение
его. Однако Рахов был лишь переведен из тюрьмы в келью под
надзор монастырского начальства. Новая просьба об освобожде­
нии Рахова в 1899 году была оставлена без удовлетворения на
том основании, что для испытания требуется, по церковным
правилам, 10-летний срок. Новый архимандрит трижды безус­
пешно заявлял в консистории, что в Рахове не было и нет ника­
ких религиозных заблуждений, что он покорнейший, любве­
обильнейший, чистосердечный сын православной церкви1, что
он в своем горячем стремлении помочь нуждающимся и стражду­
щим братьям не встретил должной поддержки со стороны духов­
ных лиц. Только четвертое ходатайство игумена от января
>902 года об освобождении Рахова из .монастыря было, наконец,
удовлетворено. К этому времени его отец уже умер; здоровье
этого невольного обитателя монастыря более чем за семь лет
пребывания там совершенно расстроилось. Его энергия была
разбита, и семейная жизнь разрушена.
В деле Рахова особенно знаменательно то, что он был зато­
чен в монастырь после оправдательного приговора суда, что два
настоятеля монастыря считали его невиновным и просили о его
освобождении. Потребовалось более семи лет содержания чело­
века в монастыре и в том числе два с половиной года в одиноч­
ной камере, чтобы, наконец, освободить его, и все это соверша­
лось в самом конце X IX и начале X X века. Те, которые
посылали узников в эту страшную тюрьму, существовавшую
! См. А . С. П р у г а в и н, В казематах, СПб., 1909, стр. 262.

с половины X V III века, продолжали жить традициями давно
минувших лет.
Исключительный и своеобразный интерес представляет
дело еще одного из узников монастырской тюрьмы — Федора
Ковалева.
Федор Ковалев был убийцей 25 человек и в том числе своих
малолетних детей, жены и матери. Сам убийца и убитые им
двадцать пять человек были жертвам» беспросветной темноты
и религиозного фанатизма, развившегося в условиях того тяже­
лого положения, в котором находились в России сектанты даже
в конце X IX века. Царизм не пожелал гласного суда по этому
делу по вполне понятным причинам: на скамье подсудимых рядом
с убийцей оказался бы весь политический строй царской России.
Царизм предпочел заключить Ковалева без суда в монастырскую
тюрьму.
В 1896 году происходила первая всеобщая перепись населе­
ния империи. По словам обер-прокурора Синода Победоносцева,
некоторые сектанты отнеслись к этой переписи отрицательно,
видя в ней насилие над их верою и считая ее средством занести
их в списки с печатью антихриста. Были употреблены различные
средства избежать этой переписки вплоть до намерения подвер­
гнуть себя самосожжению. На этой почве религиозной нетерпи­
мости и народного невежества и произошел страшный случай
погребения заживо раскольников с их согласия последним их
единоверцем Федором Ковалевым.
Обер-прокурор Синода Победоносцев, излагая дело Кова­
лева, отнюдь не склонен был вскрывать те социальные условия,
на почве которых сделалось возможным совершение массового
убийства с согласия самих жертв преступления 1. Однако факти­
ческая сторона этого преступления такова, что сама по себе
производит потрясающее впечатление и едва ли нуждается в
объяснениях.
На Тираспольских хуторах Херсонской губернии проживала
раскольничья монахиня Виталия, имевшая большое влияние на
старообрядцев. В организованной в 1896 году переписи населе­
ния она видела приближение конца мира, страшного суда и по­
пытку занести верующих в списки антихриста. Она учила, что
лучше умереть, нежели быть занесенным на переписные листки.
Под влиянием ее проповеди обитатели хуторов решили принять
мученическую кончину, но остаться верными своей религии.
1 См. «Всеподданнейший отчет обер-прокурора Синода К. Победонос­
цева по ведомству православного исповедания за 1897 год», СПб., 1899,
стр. 130— 131.

23 декабря 1896 г. девять сектантов приготовили себе яму и от­
пели над собой «чин погребения». Когда они легли в яму, старо­
обрядец Федор Ковалев, как каменщик, по их просьбе, заложил
яму кирпичом. В числе заживо погребенных были, между про­
чим, его жена и двое малолетних детей.
Все заживо погребенные и сам Ковалев были убеждены, что
эта смерть приведет их в «царство небесное». Через четыре дня
после этого были заживо замурованы еще шесть человек. Об
этих погребениях полиция еще ничего не знала. В день переписи
Виталия вместе с некоторыми другими единоверцами отказа­
лась дать сведения переписчикам. Она и пять других сектантов
были заключены в тюрьму, но после 3-дневной голодовки
освобождены.
В феврале 1897 года Федор Ковалев похоронил заживо
в два приема еще десять человек и в том числе Виталию и 60летнюю старуху Ковалеву. Таким образом, общее число заживо
погребенных достигло 25 человек. Раскрытие этого страшного
дела привело к аресту Ковалева и заключению его в тюрьму.
Однако правительство предпочло не раскрывать перед обще­
ственным мнением подробности этого преступления, порожден­
ного невежеством и угнетением раскольников.
Нет ничего удивительного, что министр юстиции испросил у
царя разрешение на прекращение этого дела, позорного, прежде
всего и больше всего, для самого царского правительства. Царь
согласился с предложением министра направить Ковалева бес­
срочно в один из православных монастырей по усмотрению Си­
нода. В этом повелении было указано отправить Ковалева именно
в монастырь, а не в заточение при монастыре. Синод пошел
дальше и направил Ковалева в арестантское отделение при СпасоЕвфимьевском монастыре в Суздале.
Федор Ковалев был заключен в арестантское отделение
22 февраля 1898 г. и помещен в отдельную камеру под строгий
надзор монастырского начальства. Найденное нами архивное
дело монастыря содержит ряд сведений о пребывании Ковалева
в течение семи лет в монастырской тюрьме, затем о переводе
его в келью монастыря.
В продолжение всего этого времени Ковалев находился под
самым строгим присмотром монастырского начальства, оставаясь
среди узников монастырской тюрьмы. Уже через несколько ме­
сяцев после заточения Ковалева в тюрьму игумен монастыря
спешил уведомить консисторию о достигнутых им успехах: старо­
обрядец Ковалев пожелал присоединиться к православной церк­
ви. Однако игумен поторопился: Ковалев отказался от своего
намерения под предлогом, что оскорблен высказанным кем-то

предположением о корыстных мотивах его перехода в правосла­
вие. Впрочем, позднее такой переход состоялся. После этого
последовали просьбы игумена монастыря о переводе Ковалева
из тюрьмы в монастырскую келью. Эти просьбы трижды встре­
чали отказ со стороны консистории, указывавшей на тяжесть
преступления Ковалева, которое должно было влечь, по закону,
бессрочную каторгу. Игумен монастыря мотивировал свою
просьбу об освобождении Ковалева указанием на опасность воз­
действия на него других узников-еектантов.
В обследованном нами архивном деле имеется копия письма
Ковалева к сестре. В письме он сообщал о своем примирении
с жизнью арестанта: он прожил в этой «коробке» семь лет, но
даже если проживет здесь до 70 лет, не будет просить о своем
освобождении.
Когда в 1904 году последовал указ консистории о переводе
Ковалева из тюрьмы в монастырь, с него была взята подписка,
что он не будет иметь никакого общения с бывшим заключенным
священником Цветковым. По-видимому, игумен опасался влияния
других заключенных на Ковалева. Вместе с тем Ковалев мог
выходить из монастыря лишь при крайней необходимости и
с разрешения игумена. Вся переписка его должна была прохо­
дить через монастырское начальство. Он должен был ежедневно
посещать церковную службу и пр.
Старания игумена превратить Ковалева в монаха не увенча­
лись успехом, и 2 марта 1905 г. он оставил монастырские стены,
вернувшись на родину. Мы знаем из архивного дела, что пере­
воспитание его не шло дальше предоставления ему для чтения
религиозных книг, посещения церковной службы и т. п. Даль­
нейшая судьба Ковалева неизвестна.
2
марта 1905 г., день освобождения Ковалева из монастыря,
было последним днем существования тюрьмы при Спасо-Евфимьевском монастыре в Суздале. В течение полутораста лет
существования этой тюрьмы в нее было прислано 350 человек,
из которых 63 были заключены до 1800 года, а остальные в те­
чение X IX и первого пятилетия X X века. Через тюрьму прошли
присланные сюда по делам веры, по политическим делам, по де­
лам о неблагопристойном поведении лиц духовного звания и ду­
шевнобольные, за уголовные преступления. Многие из них здесь
и умерли.
Самой характерной чертой в истории этой монастырской
тюрьмы было заточение сюда без судебного разбирательства.
Направлял сюда узников произвол светской или духовной вла­
сти. К тяжелым условиям физического существования присоеди­
нялись еще более тяжелые моральные условия: насилие над

совестью, над убеждениями человека. Полтораста лет существо­
вания монастырской тюрьмы доказали ее бессилие в огромном
большинстве случаев сломить нравственные убеждения узников.
Навсегда опустевшие в 1905 году одиночные камеры монастыр­
ской тюрьмы остались памятником ее бессилия и великой силы
человеческого духа.
§ 53. ЗА К Л Ю Ч ЕН Н Ы Е М ОНАСТЫ РСКОЙ ТЮ РЬМЫ
Н А СОЛОВКАХ
Тюрьма Соловецкого монастыря в последние годы ее суще­
ствования, начиная с 1870 года, потеряла свое прежнее значение.
Среди ее узников уже не встречаются такие крупные представи­
тели различных религиозных направлении, как это было в пред­
шествующий период. Острог при Соловецком монастыре пере­
стал быть местом заточения и для политических узников. По­
следними заключенными за политические убеждения в этой
монастырской тюрьме были двое молодых рабочих, осужденных
в 1877 году за демонстрацию в Петербурге на площади перед
Казанским собором.
Это были Яков Потапов и Матвей Григорьев. Первый из
названных нами вошел в историю русского революционного дви­
жения как активный участник политической демонстрации в Пе­
тербурге, организованной Плехановым, во время которой он
впервые развернул боевое красное знамя революции. Яков По­
тапов был, таким образом, первым по времени знаменосцем ре­
волюции. Следует особенно подчеркнуть, что этим первым
знаменосцем оказался рабочий, несмотря на то, что огромное
большинство участников демонстрации, а вместе с тем и всего
революционного движения того времени было из числа уча­
щейся молодежи. Яков Потапов и Матвей Григорьев были аре­
стованы на месте демонстрации. Особое присутствие Сената
приговорило обоих рабочих вследствие их несовершеннолетия к
содержанию в отдаленных монастырях сроком на пять лет
каждого.
Яков Потапов был направлен в Вологодский Спасо-Камен­
ный монастырь 1. Вологодскому епископу был послан указ, чтобы
за Потаповым было установлено строжайшее наблюдение в це­
лях наставления осужденного в верности христианскому и верно­
подданическому долгу. Вместе с тем было предложено принять
меры к устранению возможности побега. Уже через полгода во­
логодский епископ просил Синод перевести Потапова в другой
См. Д . В е н е д и к т о в , Палачи в рясах, Л., 1923.

монастырь, так как сам он не располагает средствами предотвра­
тить побег Потапова, который ведет переписку с неизвестными
лицами, отлучается из монастыря и старается посеять раздоры
между монахами. Очевидно, игумен монастыря опасался пропа­
ганды этого рабочего, осужденного за участие в политической
демонстрации. Синод сообщил обо всем в III отделение.
По распоряжению из Петербурга Потапов был переведен
в Соловецкий монастырь, где был незаконно заключен 22 июня
1879 г. в одиночную камеру острога. Кто-то донес в III отделе­
ние, что Потапов пользуется в монастыре льготами и общается
с богомольцами. Начальник III отделения уведомил об этом про­
курора Синода, но последний, запросив игумена монастыря,
отверг правильность доноса.
Через год после заточения в монастырь Потапов сделал по­
пытку побега из острога. Взломав решетку в окне своей камеры,
он спрыгнул с третьего этажа на монастырскую стену и спу­
стился за монастырскую ограду. Он был в одном белье. В мо­
настыре было много богомольцев. Потапов думал найти у них
защиту и помощь, но был схвачен и снова заключен в острог.
Условия его содержания здесь были очень суровы. Несмотря на
просьбы, его не выпускали на прогулки и в монастырскую цер­
ковь. Измученный таким режимом, Потапов решил обратиться
к архимандриту. 19 марта 1881 г., после панихиды по импера­
торе Александре II, допущенный на эту службу Потапов подо­
шел к архимандриту, когда тот выходил из церкви. Подойдя
к нему под благословение, он просил его облегчить тяжелые
условия своего заточения. В ответ на это архимандрит приказал
солдату увести Потапова в его камеру. Тогда выведенный из
терпения Потапов ударил игумена по лицу Г
З а этот поступок Потапов был приговорен 4 сентября
1881 г. к ссылке на поселение в отдаленнейшие места Сибири и
в 1882 году отправлен в Якутскую область. Такой дорогой ценой
он добился своего освобождения из монастырской тюрьмы на
Соловках.
Другой осужденный по процессу о демонстрации на площади
перед Казанским собором — Матвей Григорьев — был направ­
лен в Николаевскую пустынь Астраханской епархии. Такие же
меры, какие были предписаны Синодом в отношении Потапова,
были предписаны и в отношении Григорьева. Настоятель мона­
стыря донес в Астрахань начальству о той пропаганде, которую
1 См. М. К о л чин , Ссыльные и заточенные в острог Соловецкого
монастыря в X V I—X IX вв., Исторический очерке предисловием А . С. Пругавина, М., 1908, стр, 150— 153.

повел ссыльный рабочий среди монахов и среди посетителей мо­
настыря, а также среди крестьян. Этот настоятель донес также,
что Григорьев, узнав о неудачном выстреле Соловьева в царя
5 апреля 1879 г., сказал: «Дурак,— взялся стрелять, но не умел
попасть в цель». Жандармы увезли Григорьева из монастыря,
и по повелению царя он был отправлен в 1879 году в Соловец­
кий монастырь. Отсюда он был освобожден в 1882 году и сослан
под надзор полиции на родину Г
Потапов и Григорьев были превращены волею игумена мона­
стыря из сосланных под надзор в узников монастырского ост­
рога. Это яркое доказательство беспредельно широкой власти
местной духовной администрации в те годы. Еще дальше зашел
произвол этой власти в отношении присланного сюда в середине
70-х годов на жительство в кельях монастыря магистра богосло­
вия иеромонаха Серафима. Об этом возмутительном случае рас­
сказал как очевидец Колчин.
Причина ссылки Серафима в Соловецкий монастырь досто­
верно неизвестна. Как развитой человек, интересовавшийся усло­
виями монастырского быта на Соловках, этот магистр богосло­
вия тайно пересылал корреспонденции в столичные газеты и
в том числе об эксплуатации монастырем бого.мольцев в каче­
стве рабочей силы. Он вел откровенные беседы с посетителями
монастыря на темы о .монастырской жизни. По донесению игу­
мена с жалобой на иеромонаха Серафима, Синод предложил
игумену взять с Серафима подписку о прекращении сношений с
богомольцами. Игумен предпочел заточить иеромонаха в специ­
ально для него устроенную камеру в нижнем этаже архиманд­
ритского корпуса. С помощью четырех человек иеромонах Сера­
фим насильно был заключен в эту камеру и при этом жестоко
избит. Его камера была под постоянным замком, пища пода­
валась ему через форточку в двери.
Колчин в качестве фельдшера получил возможность подойти
лишь к этой форточке и выслушать жалобы и просьбу Серафима.
Колчин видел через форточку опухшую от побоев шею иеромо­
наха Серафима, который просил его: «Если я не вынесу этого
заключения и умру здесь, то передайте миру все то, что со мной
проделали. Пусть знают, что инквизиторы еще не перевелись.
Соловецкий настоятель ставит себя выше закона, и для произ­
вола его нет границ».
Сообщая этот случай, Колчин отмечает в своих воспомина­
ниях, что иеромонах Серафим содержался в полной темноте
в долгую полярную зиму. Его никуда не выпускали. К нему ни1 См. Д. В е н е д и к т о в , Палачи в рясах, Л., 1923, стр. 142— 145.

кого не пропускали. Он был лишен книг и возможности писать.
Только в мае 1884 года по распоряжению Синода он был пере­
веден на жительство в Архангельский монастырь. Здесь он не­
медленно заявил о своем решении снять с себя монашеский сан.
Увещания не привели к цели. Иеромонах перенес слишком
много несправедливого за время своего монашества. Расстрижение дало ему одновременно и свободу от монастырского заточе­
ния, так как он был прислан в монастырь как монах 1.
Из узников, заключенных за религиозные убеждения, сле­
дует отметить Адриана Пушкина. Он был заключен в монастырь
в 1867 году и пробыл в остроге до 1882 года. Основанием зато­
чения его в тюрьму было образование им секты, вероучение ко­
торой разошлось с догматами православной церкви. Однако нет
никаких сведений, что пропаганда Пушкина доставила ему по­
следователей. Бывший крепостной, а затем управляющий име­
нием, частный поверенный2, он после нервного заболевания
страдал галлюцинациями. Он проповедовал предстоявшее новое
появление Христа для водворения среди людей мцра и уничто­
жения эксплуатации. Свои писания на эту тему и рисунки он
посылал различным лицам, а также в Сенат и Синод. Результа­
том всего этого были арест и заключение его в Соловецкий .мо­
настырь. Здесь он пробыл 16 лет и был переведен в город А р­
хангельск, где некоторое время содержался в больнице для
душевнобольных, и уже больной умер в кругу своей семьи.
Душевная болезнь этого человека привела его в суровую
тюрьму Соловецкого монастыря только потому, что духовная
власть считала его религиозный бред опасным для господство­
вавшей церкви.
Колчин указывает 1883 год как последний год существова­
ния Соловецкой монастырской тюрьмы, а последними узниками
этого острога называет Давыдова и Аеонтьева. Первый из них
был заключен в Соловецкий острог по требованию духовной вла­
сти, несмотря на то, что был оправдан судом по обвинению
в скопчестве. Второй содержался за распространение ереси хлы­
стовского характера и оскорбление архиерея. Освобожденные из
тюрьмы в 1883 году для проживания среди братии, Давыдов и
Леонтьев в 1887 году были снова заключены в острог в виде
меры дисциплинарного наказания и оставались в остроге около
года. Такое долговременное содержание под стражей как мера
См. М. К о л ч и н , Ссыльные и заточенные в острог Соловецкого
монастыря в X V I—X IX вв. Исторический очерк с предисловием А. С. Пругавииа, М., 1908, стр. 153— 156.
2 См. т а м ж е, стр. 147— 150.

дисциплинарного наказания было назначено за оскорбление
ими начальства.
lío свидетельству Колчина, 1883 год был первым годом за
время существования монастырской тюрьмы на Соловках, когда
в местах лишения свободы при монастыре не было узников. Т а­
ким образом, указанный нами год фактически является послед­
ним годом существования Соловецкой монастырской тюрьмы.
Среди последних узников этой тюрьмы, кроме упомянутых
нами, назовем еще двоих, а именно: бывшего артиллерийского
капитана Николая Ильина и крепостного крестьянина Антона
Димитриева. Первый из них был заключен в монастырь в
1оби году за основание братства, отрицавшего всякую религию.
После 15-летнего пребывания в Соловецком остроге Ильин был
переведен вследствие душевного заболевания в тюрьму Суздаль­
ского монастыря и отсюда больным освобожден в 1879 году. Что
касается другого названного нами заключенного, Антона Дими­
триева, то 62 года его жизни прошли в одиночной камере Со­
ловецкого острога. Он был заключен сюда в 1818 году и умер
з 1880 году. Он был заключен за самооскопление и за оскопле­
ние своего господина графа Головкина с согласия последнего.
К сожалению, мы не знаем, что пережил за эти 62 года
в стенах острога Соловецкого монастыря Антон Димитриев.
Во всяком случае он очень дорого заплатил за свою темноту и
религиозное изуверство, жалкой жертвой которого он был. Он
умер не раскаявшись. За долгие годы жизни его в остроге через
одиночные камеры этой монастырской тюрьмы прошли много­
численные, такие же как он, жертвы народной темноты, рели­
гиозного и политического гнета. Лишь в редких случаях мона­
стырь и острог выходили победителями. В большинстве случаев
они были бессильны сломить волю узников. Фактическое пре­
кращение существования монастырской тюрьмы на Соловках
в i88^ году и закрытие ее законом в 1905 году были признанием
со стороны правительства бессилия монастырской тюрьмы
в борьбе за интересы господствовавшей церкви.

Г лав а^седьмая
ОБЩЕУГОЛОВНЫЕ ТЮ РЬМЫ
§ 54. СО СТО ЯНИ Е ТЮ РЕМ В РОССИИ В 70-Е ГОДЫ
АЧИНАЯ с 7 0 - х годов X IX века и кончая ниспроверже­
нием царизма, материалы о состоянии общеуголовных
тюрем достигают значительных размеров. Они состоят,
во-первых, из официальных печатных отчетов, обзоров,
докладов по тюремному делу в России и т. п., во-вторых, из
научно-публицистической литературы и из воспоминаний за­
ключенных, особенно многочисленных после Великой Октябрь­
ской революции, и, в-третьих, из неопубликованных дел раз­
личных архивов. Материалы первых двух видов составляют
особенность этого последнего интересующего нас периода в ис­
тории царской тюрьмы, так как за более ранние годы они пуб­
ликовались лишь в редких случаях.
Мемуарная литература исходит большей частью от быв­
ших политических узников и, к сожалению, в незначительной
степени обрисовывает положение общеуголовных тюрем за по­
следнюю четверть X IX века. Нам придется воспользоваться
описаниями этого периода лишь немногих авторов. Наоборот,
такая литература разрослась за последние полтора десятка лет
царизма, когда политические заключенные в огромном числе
стали узниками различных тюрем.
Среди опубликованных официальных материалов первое
место по обилию занимают ежегодные (с 1879 года) отчеты

Н

Главного тюремного управления, его обзоры и разные докумен­
ты, значительная часть которых печаталась с 1893 по 1917 год
в специальном органе этого ведомства — «Тюремном вестнике».
З а последние годы существования царизма ценные материалы
можно найти в докладах и стенографических отчетах Государ­
ственной думы.
К опубликованным официальным материалам тюремного
ведомства надо относиться с большой осторожностью: места ли­
шения свободы за их высокими стенами и дверями с крепкими
запорами совсем не представлялись такими, чтобы правда
о них опубликовывалась для всеобщего сведения. Обычным яв­
лением было затушевывание темных сторон тюремного дела.
Если мы, тем не менее, встречаемся с сообщениями о тяжелом
положении заключенных, то следует помнить, что в большин­
стве случаев в действительности оно было еще более тяжелым.
Примером описания состояния мест лишения свободы является
«Обзор деятельности Главноготюремного управления за
1879— 1889 гг.», опубликованный в 1889 году.
В названном обзоре помещен «Очерк положения тюремной
части в конце 70-х годов», а в действительности в нем даны
сведения о положении русской тюрьмы в течение всего этого
десятилетия. Так как этот десяток лет непосредственно пред­
шествовал началу деятельности Главного тюремного управле­
ния, то последнее не было заинтересовано особенно скрывать
состояние переданных ему тюрем, не сообщая, конечно, всей
правды. С такими оговорками именно с этого «Очерка положе­
ния тюремной части» мы и начнем наше ознакомление с со­
стоянием тюрем в 70-е годы X IX века.
В названном очерке мы находим следующую характеристи­
ку общего состояния тюрем в России в 70-е годы: «Не говоря
уже о том, что часть тюрем была устроена в наемных домах,
дурно или совсем не приспособленных к размещению арестан­
тов, или же в казенных зданиях, сооруженных для иных по­
требностей, даже специальные тюремные здания в большинстве
своем отличались ветхостью, сыростью, недостатком света и
воздуха, неудобством внутреннего устройства помещений, от­
вратительным состоянием отхожих мест»1. К этой характери­
стике нужно прибавить признание самого ведомства, что неко­
торые тюрьмы находились в состоянии полного разрушения,
отсутствовали бани, кухни, прачечные и пр.
1 «Обзор деятельности Главного тюремного управления
1889 гг.», СПб, 1889, стр. 7.

за

Тюремное ведомство говорило здесь совсем не обычным
для него языком, но и в данном случае действительность, по­
вторяем, была еще хуже: надо помнить, что в этих развали­
вающихся зданиях без бань, без кухонь, без прачечных про­
живала голодная, раздетая, разутая арестантская масса неред­
ко в количестве, намного превышающем установленные нормы.
В некоторых случаях даже и после начала деятельности Главно­
го тюремного управления на одно арестантское место приходи­
лось более 5 человек. К концу 1881 года на 76 090 арестантских
мест приходилось 94 796 содержащихся. Таким образом, пере­
полнение тюрем было очень значительным.
Эта переполнявшая тюрьмы арестантская масса содержа­
лась без разделения по категориям, и следственные были в од­
них камерах с осужденными, приговоренные к кратковременно­
му аресту — вместе с каторжными.
Все арестантское население находилось под властью тю­
ремных смотрителей и надзирателей, получавших ничтожную
заработную плату, без казенного довольствия одеждой и пи­
щей. Ревизия обнаружила случай, когда тюремный надзиратель
оказался за неимением собственной одежды в арестантском ха­
лате с бубновым тузом на спине и шашкой через плечо1. При
таких условиях развивались всякие злоупотребления со сторо­
ны тюремной администрации, воровство, взяточничество; смот­
рители клали в свой карман заработок заключенных.
прочем, труд в местах заключения почти отсутствовал и
большей частью ограничивался хозяйственными работами по
самой тюрьме, т. е. уборкой двора, помещений, колкой дров и
пр. Кое-где занимались сапожным мастерством и портняжниче­
ством, но не обслуживая даже и тюремного населения. «Боль­
шинство же арестантов губернских и уездных тюремных замков
проводило^ время в убыточной для казны и нравственно рас­
тлевающей праздности, которая стала самым характерным при­
знаком тюремной жизни».
Общих правил относительно питания арестантов не суще­
ствовало. Б одних тюрьмах кормовые деньги выдавались за­
ключенным на руки, а в других было организовано приготовле­
ние пищи в самой тюрьме.
Постельные принадлежности, по общему правилу, отсут­
ствовали. Б разных тюрьмах была различная форма арестант­
ского платья. В некоторых тюрьмах этого платья совсем не
было, а в других были накоплены запасы его на несколько лет.

1879—1889 ггС>>!' С Г ? б !Т 8 8 9 ^ Т р ЬТзС.ТИ ГлаВНОГО ТЮремного управления
23*

1879—

С фотографии из Музея В. И. Ленина в Москве.

предварительного заключения, открытый в С.-Петербурге в 1875

Таков был тюремный хаос, из которого Главное тюремное
управление взялось создать «тюремный порядок». Мы увидим
позднее, что этот «порядок» нередко оказывался для заклю­
ченных много тяжелее хаоса.
Водворение порядка Главное тюремное управление начало
с устройства зданий для тюрем, с приспособления для этой же
цели других зданий и ремонта старых. Недостаток денежных
средств не давал возможности расширить деятельность так, как
это следовало бы.
Самой капитальной, а вместе с тем и показной работой
было начало устройства в С.-Петербурге одиночной тюрьмы на
1150 арестантов.
Для столицы сооружение такой тюрьмы было необходимо
не только вследствие большого числа заключенных, но и пото­
му, что прежняя тюрьма была «совсем неприлична» для сточ
лицы: устроенная в 60-х годах на Выборгской стороне в здании
бывшего винного склада времен Анны Иоанновны, краткосроч­
ная тюрьма пришла в совершенную негодность, хотя и была
кое-как отремонтирована в 1883 году.
Новая одиночная Петербургская тюрьма с ее различными
служебными зданиями должна была «поразить» посетителейиностранцев усовершенствованием тюремной архитектуры. Так
было в столице. В прочих же местах, по словам самого Глав­
ного тюремного управления, оно не пренебрегало никакими
зданиями, лишь бы они представляли малейшее удобство
для приспособления их под тюремные помещения. Что ка­
сается одиночных камер, то за отчетные десять лет (1879—
1889 гг.) эти камеры были возведены в новых тюрьмах в
количестве 1568.
Это был один из видов того нового «порядка», который
для заключенных оказался тяжелее самого худшего тюремного
«хаоса».
Тюремная часть в общей смете государственных расходов
всегда вызывала попытки навести экономию именно за ее
счет. Потребности в расходах возрастали, а ассигнования из
года в год уменьшались. Так, например, в 1875 году на тюрем­
ные расходы требовалось 500 313 руб., а было отпущено
300 000 руб., в 1879 году — 737 000 руб., а отпущено —
177 505 руб.
Казалось бы, что часть расходов по тюрьме должна была
покрываться доходом от труда заключенных. Из двух пред­
шествующих томов «Истории царской тюрьмы» нам известно,
что никакой организации труда в местах заключения не было:
арестанты изнывали от безделья. Однако Главное тюремное

управление выдвинуло этот вопрос лишь в 1882 году, а зако­
нодательное разрешение он получил только 6 января 1886 г.
Но на этом вопросе мы остановимся позднее.
Значительно дальше, чем отчет Главного тюремного управ­
ления, в описании отрицательных сторон русской тюрьмы 70-х
годов идут авторы мемуаров и немногих статей научного или
публицистического' содержания.
Воспоминаний о пребывании в тюрьмах за 70-е годы не­
много, а в некоторых случаях такие воспоминания появились в
печати сравнительно поздно.
В этой литературе есть одна общая черта: для обрисовки
состояния мест заключения в России — были ли это поли­
цейские арестные дома, тюремные замки или каторжные
тюрьмы — у всех авторов нет другой краски, кроме черной.
Иногда очень резко различается стиль авторов— то ирони­
ческий, то негодующий, то критический, но мы имеем всегда
налицо самую отрицательную оценку состояния тюрьмы
в 70-е годы.
В оценке тюрьмы сходятся такие контрасты, как, напри­
мер, прокурор, а позднее — министр юстиции Муравьев1, и те,
кого прокуроры сажали в тюрьмы, как, например, писатель
В. Г. Короленко.
Муравьев, описывая состояние тюрем за 1877 год, считал,
что они, за все время их существования в России вплоть до
указанного года, находились в первобытном состоянии. Не при­
ходится «искать ни цельности, ни единства, ни проведения ка­
кой-нибудь одной руководящей мысли». Говоря о тюремном слу­
жебном персонале, этот блюститель «законности и порядка»
писал: «По исстари сложившимся и крепко всосавшимся в рус­
скую жизнь понятиям, ни малейшим общественным уважением
и сочувствием они не пользуются; никакого почти образова­
тельного ценза, а тем более каких-либо специальных сведений
от лиц, их занимающих, не требуется, а в довершение всего
вознаграждение они получают самое ничтожное, доходящее
чуть не до смешного».
Такая характеристика тюремного персонала не мешала
этому прокурору Еверять тюремной администрации огром­
ную массу заключенных. Они попадали в тюрьмы «старой,
первобытной, традиционной и дореформенной формации».
Здесь они заболевали физически и морально и преждевре­
менно гибли.
1 См. Н. М у р а в ь е в , Наши тюрьмы и тюремный вопрос, «Русский
вестник», 1878, апрель.

Описание тюремных замков, подследственных камер и поли­
цейских участков, сделанное Муравьевым, совпадает с описанием
их В. Г. Короленко. Разница только в том, что Муравьев был
одним из хозяев этих тюрем, а Короленко на самом себе испы­
тал их тяжесть.
В 1932 году была опубликована «Записная книжка»
В. Г. Короленко за 1879 год Г Эту «Записную книжку» автор
вел в местах заключения, через которые ему пришлось пройти.
Это интереснейший, единственный в своем роде документ. Он
важен для нас особенно потому, что автор зарисовал с натуры
значительное количество тюремных камер, полицейских участ­
ков и, таким образом, дал нам возможность наглядно ознако­
миться с полицейскими камерами, их обстановкой и пр. Так,
им даны рисунки Спасской части Литовского замка, Рогож­
ской части в Москве, камеры тюремного замка в Костроме
и Вятке.
В. Г. Короленко называет камеру Рогожской части «короб­
кой»: «Весьма странная коробка. Все как-то выведено неровно,
неуклюже. Все обмызгано, исцарапано, заплевано. «Парашка»
представляет крайнюю степень деградации: это уже просто
банная шайка, ничем не прикрытая и остающаяся в камере
весь день».
Наиболее подробное описание камер при полицейских уча­
стках в Петербурге опубликовал в 1871 году В. Н. Никитин2.
Он обследовал их при всех 12 полицейских участках столицы
и нашел их отвратительными. Грязь толстым слоем покрывала
пол, на сплошных нарах не было ни матрацев, ни белья. Обыч­
ным явлением было переполнение камер: от 600 до 700 аре­
стованных проводило время в этих вертепах в полном
безделье.
Здесь находились задержанные за пьянство, подследствен­
ные, осужденные на краткие сроки мировыми судьями, беспас­
портные, заблудившиеся малолетние и не имеющие приста­
нища. В холодных карцерах был даже снег. Случайно попав­
шие сюда обкрадывались профессиональными ворами. Поисти­
не это были настоящие притоны разврата, и все это имело ме­
сто в самой столице.
Ни Главное тюремное управление в отчетах за первые де­
сять лет его существования, ни Муравьев в приведенной выше
1 См. В. Г. К о р о л е н к о , Записная книжка, Горький, 1932; см. также
Историю моего современника, 1948, т. II, стр. 462—480.
2 См. В. Н. Н и к и т и н , Жизнь заключенных. Обзор петербургских
тюрем, СПб., 1871, стр. 7.

статье, ни автор монографии по тюремной статистике Юферов 1
не касались вопросов тюремного режима и дисциплинарных на­
казаний. Эти вопросы были для них слишком щекотливы. Их
нельзя обойти молчанием, тем более, что непосредственно вслед
за «эпохой великих реформ» в тюрьме совершались невероят­
ные зверства. Мы черпаем эти сведения из воспоминаний быв­
шего заключенного, осужденного за воинское преступление2.
Воспоминания воскрешают перед нами картины «Мертвого до­
ма» Достоевского.
Два десятилетия, протекших с того времени до 70-х годов,
к которым относятся воспоминания, не изменили отвратитель­
ного, жестокого быта русского острога. Автор описывает же­
стокую систему дисциплинарных наказаний, которые применял
начальник тюрьмы. В один и тот же карцер он набивал по 10
человек заключенных. Для порки употребляли розги, размо­
ченные в воде, а во время самого наказания смотритель, поку­
ривая сигару, вел счет ударам. Даже тяжелая болезнь не из­
бавляла от порки. Однажды смотритель подошел к умираю­
щему и сказал: «Жаль, братец, на тот свет унесешь должок,
не расквитавшись». З а курение табака было наказание, не пре­
дусмотренное никакой тюремной инструкцией: провинившегося
ставили на колени на камни на сквозном ветру на два часа, и
и «после пытки никому не удавалось сразу встать, для этого
требовалось страшное усилие».
У смотрителя этой тюрьмы была большая возможность
выбора арестантов для издевательств, так как вместо установ­
ленного комплекта в 250 человек в тюрьме содержалось до 400
человек 3*5. При таком превышении нормы не приходилось искать
соответствующих санитарных условий; смертность в тюрьмах
достигала 30% в год. Не обогревавшее тело платье было рас­
считано на глумление: куртка была серого цвета, а рукава чер­
ные, арестантская шапка серого сукна была украшена по верху
черным крестом. Оригинален был и труд: в зимнее время одни
1 См. Ю ф е р о в , Материалы для тюремной статистики России, СПб.,
1873.
2 Л., Одна из наших временно-центральных каторжных тюрем, «Рус­
ская речь» 1881 г. № 1.
3 Сведения о переполнении тюрем 'за 70-е годы дал Юферов в книге
«Материалы для тюремной статистики России», СПб., 1873. Это первая по
времени работа по тюремной статистике. В ней приведены цифры тюрем­
ного населения по специальным однодневным переписям в 1871 году. Так,
5 января 1871 г. оказалось 62 410 мужчин и 6625 женщин при вместимо­
сти на 63 613 арестантских мест. Тюрьмами было занято 663 здания, не
считая большого числа полицейских арестантских помещений, этапных тю­
рем и арестных домов.

заключенные сгребали снег, а другие его-разбрасывали. Таким
образом, в этой тюрьме все от начала до конца было пропи­
тано жестокостью, причем формы ее проявления удивительно
разнообразились. Конечно, такая тюрьма была не единственной
в России, но из официальных отчетов читатель не узнавал
о существовании таких тюрем.
Ко времени учреждения Главного тюремного управления и
начала его строительной деятельности в Петербурге, кроме из­
вестной нам тюрьмы Трубецкого бастиона, существовала еще
одна тюрьма новой постройки. Это был Дом предварительного
заключения, открытый 1 августа 1875 г. Огромное шестиэтаж­
ное здание содержало 63 камеры по системе общего заключе­
ния и 317 одиночных камер, из которых 285 для мужчин и 32
для женщин. Постройка здания стоила по тому времени очень
большой суммы — около 800000 рублей. Показателем того, на­
сколько непрочно оно строилось, служит происшедший при по­
стройке обвал и пролом потолков во всех этажах до подваль­
ного. Новая тюрьма была очень обширной и рассчитана на со­
держание 700 заключенных1. Воздвигнутая в столице, она
должна была служить и для показа иностранцам. Следуя ино­
странным образцам, строители тюрьмы воздвигли на дворе
тюрьмы одиночные дворики для прогулок. Однако фактически
здесь не проводилось того строгого и полного разобщения за­
ключенных, которое проводилось в Трубецком бастионе.
Мы имеем описание одиночной камеры в Доме предвари­
тельного заключения политического заключенного Синегуба,
сделанное им в год открытия этой тюрьмы. Он указывал на
очень малый размер камеры, загроможденной несколькими
предметами, а именно: кроватью, прикрепленной к стене, ра­
ковиной умывальника, стульчаком судна, табуреткой, столиком,
трубой отопления и полками для посуды. Для того чтобы хо­
дить по камере, приходилось откидывать к стене кровать, та­
буретку и столик. Окно в камере было с матовыми стеклами
в двойной железной раме, верхняя часть рамы могла быть при­
открываема на длину очень короткой цепочки 2.
Кроме приведенного описания одиночной камеры этой ги­
гантской новой тюрьмы, до нас дошло также описание одного
из ее карцеров. Описание было сделано тюремным врачом, по­
сетившим этот карцер в июле 1877 года, когда в нем находился
политический заключенный.
1 См. В. Н. Н и к и т и н , Тюрьма и ссылка, СПб., 1880.
2 См. С и н е г у б, Записки чайковца, М.—Л., 1929, стр. 171— 172.

Карцер был помещен рядом с машинной топкой и потому
в нем была нестерпимая жара. Расположенный в нижнем эта­
же, он перед этим в течение некоторого времени служил отхо­
жим местом для дворников. Введенный сюда врач 1 рассмотрел
при свете огарка^на черном асфальтовом полу кучки человече­
ских испражнений различной давности. Среди них в абсолют­
ной темноте лежал наказанный. Большие белые черви кишели
на свежих испражнениях. Заключенный, проведший здесь уже
почти сутки, находился в состоянии, близком к безумию. Он
вышиб в двери форточку и выбрасывал через нее испражне­
ния в коридор, запачкав ими пол и стенку. Доктору удалось
перевести этого наказанного из смрадного и удушливого кар­
цера в больницу.
Об ужасном карцере было доведено до сведения председа­
теля комиссии тюремной реформы (Грота), который и посетил
карцер. Но к его посещению все было вычищено, вымыто, про­
ветрено, продезинфицировано и поставлено жестяное ведро с
крышкой, Всё оказалось в должном порядке. Только термометр
показывал 2 / по Реомюру, но на это не было обращено вни­
мания. Все сошло для тюремного начальства благополучно.
но могло и впредь пользоваться этим местом дисциплинар­
ного ^наказания^в новой усовершенствованной тюрьме.
1 ежим этой тюрьмы определялся особой инструкцией. Она
предоставляла заключенным привилегированных сословий пра­
во получать вместо пищи натурой ее стоимость и расходовать
вместе со своими деньгами на улучшение питания. Но инструк­
ция не освобождала никого от обязанности убирать свою камеру, и эюг параграф инструкции вызывал негодование защит­
ников интереса привилегированного класса. Один из них про­
сил читателя представить себе картину унижения, когда лицо
привилегированного сословия, вооруженное шваброй или мо­
чалкой, убирает камеру.
Внутренний распорядок в этой тюрьме учитывал, что в ней
содержатся еще не осужденные, а потому допускал несколько
шире, чем обычно, свидания, переписку и, при желании, заня­
тия трудом^. Своеобразным пунктом инструкции был пункт, за­
прещающий брить усы и бакенбарды тем, кто их имел, или от­
ращивать их тем, кто их не имел.
Относительно режима в этой тюрьме за 70-е годы имеются
указания в виде воспоминаний политических заключенных. Это
были годы разбирательства нескольких крупных политических
« см '
Г ер ц е и ш т е ин, Тридцать лет тому назад (из воспоми­
нании доктора), «Былое» 1907 г. № 6, стр. 248__249

процессов и в том числе процесса участников демонстрации на
площади перед Казанским собором, процесса 193-х, процесса
50-ти и др. Многие из участников этих судебных процессов,
заключенные в одиночные камеры Дома предварительного за­
ключения, вели упорную борьбу с тюремным режимом и, в пер­
вую очередь, стремились установить между собой общение.
Большое число заключенных, их солидарность и энергия и
самая новизна начатой борьбы приводили тюремную администрацию в состояние нерешительности. Опасение еще более
крупных нарушений тюремной инструкции и общих волнений в
тюрьме заставляло мириться с происходившими нарушениями
правил тюремной дисциплины. Нарушение же тюремных пра­
вил фактически упразднило разобщение арестованных.
Так, например, Синегуб1, привлекавшийся по процессу
193-х, вспоминал, как заключенные, выставив оконные рамы,
устраивали митинги, слушали певцов и вели общие разговоры.
Кроме того, они соединили одиночные камеры между собой бе­
чевками, протянутыми по наружной стене между окнами оди­
ночных камер. Они переправляли по этим бечевкам друг другу
различные предметы. Тюремная администрация оказывалась
бессильной воспрепятствовать этому. Но арестованные пошли
еще дальше. Размещенные в одиночных двориках для прогу­
лок, они перелезали через стену этих двориков и сходились вме­
сте на общем дворе. Стража не могла им помешать.
Цитированный нами автор описал способ общения аресто­
ванных через канализационные трубы, когда могли разговари­
вать узники двенадцати камер. Таким образом, одиночная
тюрьма была превращена в общую. Синегуб отметил еще одно
важное послабление тюремного режима в это время: свидания
заключенных с родными и близкими происходили наедине в
одиночных камерах.
В такой обстановке «тюремных вольностей» 13 июля 1877 г.
в этой тюрьме произошло событие исключительной важности.
По распоряжению петербургского градоначальника генерал-май­
ора Трепова, как мы уже знаем из второй главы, был высечен
розгами студент Боголюбов (Емельянов), содержавшийся в
Доме предварительного заключения. Это возмутительное собы­
тие не только потрясло население тюрьмы, но и глубоко взвол­
новало широкие общественные круги. Оно вызвало покушение
Веры Засулич на жизнь этого царского сатрапа (см. выше,

§ 15).
1 См. С и н е г у б,

Воспоминания чайковца, «Былое»

1906 г. № 10.

*
Очевидцем этого события был Синегуб, описавший его не­
много иначе, чем выяснилось на суде. Находясь на подоконни­
ке в своей камере, он видел, как во двор тюрьмы, во время на­
хождения там политических, вошел градоначальник Трепов.
Среди прогуливавшихся находился также Боголюбов, осужден­
ный в каторжные работы по делу о демонстрации на площади
перед Казанским собором. Трепов подошел к Боголюбову и с
криком: «Как ты смеешь стоять передо мной в шапке!»— уда­
ром кулака сбил шапку с его головы. Сидевшие на подоконниках
заключенные видели это и слышали крики Трепова. Из окон
тюрьмы понеслись крики по адресу Трепова: «Палач! Мерза­
вец! Трепов! Вон, подлец!». К окнам подбежали остальные за­
ключенные. Негодующие крики достигли огромной силы. По
словам автора воспоминаний, Трепов, когда шум несколько стих,
крикнул помощнику начальника тюрьмы, указывая на Боголю­
бова: «Увести его и выпороть!». После этого шум еще более уси­
лился. До трехсот арестованных стучали в двери своих камер во
всех шести этажах, кричали, ломали, что можно было сломать в
их одиночках. Помощник начальника тюрьмы вскоре нагло объ­
явил сидевшим заключенным во втором этаже, что приказание
Трепова выполнено и наказанный получил 13 ударов розгами.
По словам другого свидетеля, тюремного врача Герценштейна, явившегося в тюрьму в самый разгар протеста узников, на­
казание розгами было произведено в коридоре близ камеры Бо­
голюбова. Этот автор полагает, что заключенные в камерах этого
коридора должны были слышать весь процесс этого грубейшего
надругательства над политическим осужденным 1.
Доктор Герценштейн вспоминал, какой невероятной силы
достиг протест заключенных. В женском отделении эти про­
тесты сопровождались истерическими рыданиями и обмороками.
Некоторые из узниц видели пучки розог в руках полицей­
ских, которые, смеясь, знаками показывали им, что произво­
дят порку...
В тюрьму была введена полиция. Синегуб описал картину
избиения полицейскими заключенных. Их били кулаками и топ­
тали ногами. Избитых волокли за ноги в карцер. Некоторых из­
битых пришлось поместить в больницу. Избиение стало изве­
стно в самых широких кругах Петербурга. Доктор Герценштейн,
оказывавший помощь избитым, был немедленно уволен за выра­
женную им готовность выступить свидетелем насилий, совер­
шенных полицейскими. Конечно, полицейские дознания и

I

Рис. 24. Камера полицейской Спасской части в С.-Петербурге в 1879 г.
С рисунка В. Г. Короленко.

1 См. Н. Г е р ц е н ш т е й н , Тридцать лет тому назад (из воспоми­
наний доктора), «Былое» 1907 г. № 6, стр. 243— 250.
Рис* 25. Вход в камеры^Рогожской части в Москве в 1879 г.
С рисунка В. Г. Короленко.

следствия ни к каким результатам не привели: не в интересах ад­
министрации было раскрыть совершенное безобразие.
Долго продолжавшиеся тюремные волнения закончились ре­
шением некоторых из революционеров совершить посягательство
на главных виновников насилия и в первую очередь на Трепова.
Скоро известие о таком же решении пришло и с воли. Через
полгода после нанесения удара Треповым Боголюбову и нака­
зания последнего розгами — 24 января 1878 г.— раздался вы­
стрел Веры Засулич в Трепова. Через два месяца — 31 марта
1878 г.— суд присяжных вынес ей, как мы уже знаем, оправда­
тельный вердикт. Этим самым приговором был заклеймен по­
зором 1 репов и тот политический строй, который создал Трепоза. Знаменательно, что громовыми аплодисментами и криками
«ура» были прерваны слова защитника подсудимой, когда он
говорил о раздавшемся стоне Боголюбова: «...этот стон раз­
дался, то не был стон физической боли — не на нее рассчиты­
вали: то был мучительный стон удушенного, униженного, по­
руганного, раздавленного человека. Священнодействие соверши­
лось, позорная жертва была принесена...»
Председательствовавший на этом процессе А, Ф. Кони вспо­
минал, как публика встретила оправдательный вердикт: «Крики
несдержанной радости, истерические рыдания, отчаянные апло­
дисменты, топот ног, возгласы: «Браво! Молодцы! Вера! Ве­
рочка!»— все слилось в один треск, стон и вопль. Многие кре­
стились; на верхнем, более демократическом отделении для пуб­
лики, обнимались» 12. Еще более бурно была выражена радость
на улице.
С состоянием некоторых провинциальных мест лишения
свободы в 70-х годах нас довольно подробно познакомил офи­
циальный источник. Он относится к тюрьмам губернского го­
рода Пскова3. Конечно, официальное происхождение этого
источника должно было наложить свой отпечаток, выставив
вперед положительные стороны и, наоборот, скрыв отрицатель­
ные черты состояния мест лишения свободы. Однако и в этом
официальном описании не удалось их полностью скрыть.
В эти годы в Пскове существовало три тюрьмы: арестный
дом, городской тюремный замок и временная каторжная тюрьма.
1 А. Ф. К о н и , Воспоминания о деле Веры Засулич, 1935,
стр. 179— 180.
2 Т а м ж е, стр. 213— 214.
У Т У
Н ' М - Тюремная стаРина- Псковские места заключения 70-х годов Л 1Л века, «1 юремныи вестник», 1906, стр. 656 и сл.

Название «арестный дом» совсем не подходит к помещению,
носившему это название: оно находилось в подвальном этаже
одного из зданий, принадлежавших земству. В пяти камерах
подвала можно было разместить 30 человек, из них одна была
отведена для женщин, другая для дворян и три камеры — для

Рис. 26. Камера в Костромской тюрьме в 1879 г.
С рисунка В. Г. Короленко.

арестантов непривилегированного звания, кроме того, здесь на­
ходился и темный карцер. Питание заключенных было поручено
жене смотрителя «арестного дома» с ассигнованием по 15 ко­
пеек на арестованного. Из этого краткого описания видно,
что Псковский арестный дом не отличался от таких же домов,
известных нам из описаний Никитина и Короленко.
Тюремный замок в Пскове был расположен в центре го­
рода, за каменной стеной. Общая вместимость его была рассчи­
тана на 161 человека. Они размещались по четырем каменным
зданиям с общими и одиночными камерами. В этом тюрем­
ном замке арестанты привилегированного звания также были

выделены особо в «дворянское отделение». В четырех башнях, на
стенах тюрьмы, находились кухня, баня, прачечная, пекарня и
мастерская. Само официальное описание в скромных выражениях
признавало санитарное состояние их мало удовлетворительным,
а между тем врачебного персонала при замке не было и забо­
левших арестантов переправляли в земскую больницу. Занятия
трудом в замке не были организованы, и заключенные отпуска­
лись на работы к частным лицам вне тюрьмы.
Третьей тюрьмой в Пскове в эти годы была временная ка­
торжная тюрьма, расположенная за городом. Она находилась
за каменной стеной, в каменном трехэтажном здании. Каждый
этаж с широким коридором был разделен на две половины с ка­
мерами для арестантов и помещениями для различных надобно­
стей. В нижнем этаже находились караульная, мастерские на
50 человек, столовая, пекарня и пять карцеров.
Больные размещались в камерах второго этажа, а для за­
разных имелась камера на 10 человек в особом здании. В каж­
дом этаже была устроена умывальная комната. Спали арестанты
на нарах в два ряда. Кроме общих камер, было пять одиночных,
но в них помещалось по 6—8 человек арестантов, приговорен­
ных к вечной каторге, или совершавших побеги, или отличав­
шихся буйным поведением. Одна из этих камер была снабжена
синими стеклами в окнах: синий свет будто бы оказывал бла­
гоприятное влияние на буйных арестантов. При тюрьме были
баня, библиотека и школа, в которой обучалось 20 человек.
Врачебный персонал состоял из врача и фельдшера. Ка­
торжных работ не производилось, общими работами было занято
всего 70 человек и 78 человек — домашними работами. Таким
образом, наибольшая часть арестантов находилась в полном
бездействии. Казалось бы такое официальное описание состоя­
ния тюрьмы давало основание отнести ее к числу тюрем, нахо­
дившихся в лучшем положении. Но в полном противоречии
с таким состоянием тюрьмы находилось санитарное состояние:
здесь было большое число больных и высокая смертность.
В 1876 году на 385 арестантов было 189 человек больных, а
среди заболевших смертность достигала 10%. Эти последние
цифры показывают, что Псковская каторжная тюрьма не выде­
лялась из ряда всех остальных мест лишения свободы.
Наряду с этими сведениями официального характера о поло­
жении тюрем в губернском городе, мы имеем исключительно ин­
тересный документ о состоянии тюрьмы за те же 70-е годы
в уездном городе Илецке. 13 февраля 1878 г. на стенах домов
в городе Костроме были найдены три прокламации, все содер­
жание которых сводилось к описанию ужасов тюрьмы города

Илецка. Прокламации были написаны от руки полууставом. Вос­
произведем из них лишь некоторые места.
Прокламация начинается так: «Городские работники и кре­
стьяне. Послушайте, что делается на земле русской. В Оренбург­
ской губернии в Илецком городе есть тюрьма; в этой тюрьме
потолок готов обрушиться, пол провалился, стены от сырости
покрыты густым слоем слизи, залиты кровью и поддерживаются
подпорками. В больнице 5 кроватей, и больные валяются на
полу рядом с мертвыми, уже начинающими гнить...».
Далее прокламация говорит о смотрителе тюрьмы. «Вот что
он проделывает с арестованными: на площади среди большого
собрания народа их так били, что народ крестился и плакал;
бьют, пока память потеряют, тогда обольют водой и снова начи­
нают бить, чем попало: замками, кандалами, ружейными при­
кладами; на том месте, где били, столько крови, точно скотину
кололи. Потом их связывали всех одной веревкой и за ноги во­
локли по земле в тюрьму. Несчастные представляли окровавлен­
ные массы синей опухоли так, что нельзя было различить одного
от другого. Обыкновенное наказание — привяжут ремнями к ко­
быле и секут колючими розгами, размоченными в соленой воде,
нанося от 25 до 135 ударов».
Мы не знаем другого случая, когда описание тюремных по­
рядков развешивалось бы по улицам в виде прокламации в це­
лях политической пропаганды. Неизвестно, в какой степени все
описанные факты соответствовали действительности: по существу
они не новы, ново лишь то открытое наказание заключенных на
площади города, о котором говорится в прокламации. Прокла­
мация приведена лишь в меньшей ее части.
Прокламация справедливо подчеркивала общеизвестные
факты вроде приказания арестантам снимать шапки даже при
прохождении мимо дома смотрителя тюрьмы или вроде следую­
щих: «Человека ни в чем не повинного закуют в кандалы, поса­
дят в острог и сидит он там, ждет суда. Вот он высидит два
года, а то и больше, суд его оправдает (и то редко), ступай, мол,
ты теперь волен, иди... умирай. И умрет потому, что входит
в тюрьму краснощекий, здоровый, а выходит — в чем душа дер­
жится» 1.
Совершенно неизвестно, кто был автором этой проклама­
ции. Также неизвестно, какое она получила распространение и
какое впечатление она произвела на прочитавших ее, но для нас
важен этот факт апеллирования к «городским работникам и
^ ^
24

1 Неизвестный отклик на процесс 193-х, «Красный архив», т. X X V II,
М.

Н.

Гернет, т. 3

крестьянам», этот протест на жестокость тюремного режима
тюрьмы города Илецка.
В связи с ростом революционного движения во всей импе­
рии общеуголовные тюрьмы с конца 70-х годов становились в не­
которых случаях местом заключения для политических.
В этих случаях устанавливался испытательный по своей
тяжести тюремный режим. Так было, например, в 1879 году в
Тобольской тюрьме, куда был переведен из Одесской тюрьмы
Фомин-Медведев, осужденный за попытку освобождения рево­
люционера Войнаральского. Опасаясь побега осужденного, адми­
нистрация поместила его в изолированную одиночную камеру.
Тобольский губернатор в своем донесении генерал-губернатору
описал тюремные условия содержания Фомина. Перед окнами
камеры был поставлен забор, рядом с камерой арестанта посто­
янно находился тюремный стражник. Узник содержался в кан­
далах и на прогулки не выпускался. Его не водили в баню,
устраивали вместо бани ванну в его камере1. Когда его пребыва­
ние стало известно другим заключенным, он в 1881 году был
переведен в Омскую тюрьму и содержался там в таких же тяже­
лых условиях. На этом не закончилось путешествие Фомина по
тюрьмам, и в 1883 году он был переведен в Петропавловскую
крепость. На этом примере видно, что режим провинциальной
тюрьмы для отдельных заключенных не отличался от тягчайших
условий содержания в центральных политических тюрьмах 2.
С другой стороны, мы знаем, что сам закон предписывал
помещать уголовных арестантов привилегированного класса
в особые камеры арестных помещений и создавал им льготные
условия содержания. Практика шла дальше закона и распростра­
няла эти льготы и на представителей крупного капитала. Так,
например, в интересующие нас 70-е годы петербургский мил­
лионер купец Овсянников, обвинявшийся в поджоге мельницы,
содержался в то время, пока шло предварительное следствие
(1879 г.), не в Доме предварительного заключения, а в Коло­
менской части, в большой и светлой камере, где ему было раз­
решено поставить свою мебель3.
Эти льготы мотивировались возрастом Овсянникова, но мы
не знаем, чтобы другие старики-арестанты получали в тюрьмах
свою собственную мебель. Надо предполагать, что миллионерарестант получал и другие льготы от тюремной администрации.

В то время, когда на стенах домов в Костроме расклеива­
лись описанные нами прокламации, в России, как мы уже знаем,
вступало в жизнь новое центральное бюрократическое учрежде­
ние— Главное тюремное управление, учрежденное 27 февраля
1879 г. Оно начало свое существование с обращения к Главным
тюремным управлениям Англии, Франции, Польши, Италии и
Швеции, в котором просило «в интересах прогресса» пенитенци­
арной реформы в России помощи старых заграничных учрежде­
ний более молодому учреждению в России.
Вслед за этим последовал обмен фотографиями (как мы ука­
зывали в первой главе) начальника Главного тюремного управ­
ления Галкина-Врасского и главного директора тюремного управ­
ления Швеции Алквиста. Непонятно, в какой степени отвечал
требованиям прогресса пенитенциарной реформы в России этот
обмен портретами1.
Состояние мест заключения России в эти годы привлекло
к себе внимание заграничной печати, что совсем не понравилось
царскому правительству. Пришлось завести в министерстве внут­
ренних дел специальное дело «Об отзывах иностранных газет о
тюремных порядках в России»2. В 1884 году секретарь Велико­
британского общества уголовных реформ имени Говарда пере­
слал в Главное тюремное управление в Петербурге письмо с при­
ложением газетных вырезок о состоянии различных мест заклю­
чения в России. В своем письме он сообщал, что в английской и
американской печати появляется много таких сообщений о же­
стокости режима в русских тюрьмах и не может быть, чтобы все
эти сообщения были ложны. Он выражал надежду, что русское
правительство примет какие-либо меры к тому, чтобы тюремная
система не навлекала бы, «как ныне, на Ваше государство стыд
и позор перед всем цивилизованным миром...».
Как видно из этих строк, Великобританское общество уго­
ловных реформ не особенно стеснялось в выражениях при ха­
рактеристике тюремного дела в России. Но оно пошло еще
дальше, когда писало, что не удивляется августейшей жестокости.
Цитированное нами письмо заканчивалось выражением уверен­
ности, что положение тюремного дела будет изменено, если будет

В. Г. Короленко описал условия заключения Фомина (История
моего современника т. III, 1948, стр. 137).
2 См. В. Н и к о л а е в с к и й , Новое о прошлом, «Былое» 1920 г. № 15.
3 См. А . Ф. К о н и, На жизненном пути, т. I, 1913, стр. 19.

1 Ц Г А Д А в Москве, I делопроизводство, фонд 122, опись I, дело
№ 148, 1879. «По переписке с тюремными управлениями иностранных го­
сударств», л. 18.
2 Т о т ж е архив, т о т ж е фонд, JM
s 1046, 1884. «Об отзывах иност­
ранных газет о тюремных порядках в России».

1

§ 55. СОСТОЯНИЕ ТЮ РЕМ В РОССИИ
В 1880— 1890 ГО ДАХ

устранен невыносимый полицейский деспотизм, если будут уста­
новлены конституционный строй и свобода печати.
Но наряду с этим говардовское общество, членами кото­
рого были квакеры, не преминуло рекомендовать распростране­
ние в России книг священного писания. Последний совет был
излишним. Конечно, распространение священных книг отвечало
программе царского правительства больше, чем введение сво­
боды печати.
В архивном деле с приведенными нами выше сведениями
имеется и черновик ответа начальника Главного тюремного
управления. В этом ответе подчеркнуто, что недостаток русских
тюрем — не в суровости режима, а в слабости его. По словам
автора ответного письма, в английских тюрьмах суровая дисцип­
лина не отвечает требованиям правосудия. Наконец, автор ответа
признал совершенно неуместными выражения о его «обожаемом
государе» и о политическом строе России. К этому свелся весь
ответ начальника Главного тюремного управления ГалкинаВрасского.
В своем ответе Галкин-Врасский не опровергал фактической
стороны обвинения, выставленного против царской тюрьмы. Ему
и трудно было отрицать это, так как тяжелое состояние мест
заключения, не исключая даже тюрем столицы, было изве­
стно ему.
Плохое санитарное состояние русских тюрем вызвало уже
в 1872 году появление в печати статьи доктора медицины
М. Шмелева 1. Он справедливо указывал, что санитарное состоя­
ние тюрем мало обращало на себя внимание, и подробно выяс­
нил различные недостатки устройства тюрем и тюремного быта.
В частности, он перзый познакомил русских читателей с ино­
странной литературой по вопросам гигиены и санитарии в
тюрьме, но его голос остался «гласом вопиющего в пустыне».
С состоянием общеуголовных тюрем в начале 80-х годов
широкие круги русских читателей познакомил писатель В. Г. Ко­
роленко. З а отказ дать присягу в 1881 году новому императору
Александру III Короленко был отправлен в административном
порядке в Якутскую область. Его везли туда жандармы через
ряд сибирских губерний, останавливаясь по пути в различных
тюрьмах. О пребывании в некоторых из этих тюрем и оставил
свои воспоминания В. Г. Короленко в «Истории моего современ­
ника». Автор не ставил своей задачей дать описание этих тюрем
1 См. М. Шмелев,
Тюрьмы и системы наказания в гигиеническом
отношении, «Знание», 1872, март — апрель.

и режима в них. Он обратил свое внимание на встречи в этих
тюрьмах с различными политическими осужденными. Однако
у него имеются различные замечания и о состоянии тюрем в То­
больске, Томске, Красноярске, Иркутске и Якутске. Впечатление
от этих замечаний одно и то же: везде грязь и полное отсутствие
сколько-нибудь удовлетворительных санитарных условий.
В Тобольской тюрьме смотрителем был тупой и жестокий
человек. Из холодного карцера этой тюрьмы «наказанных уко­
сили прямо в больницу». В этой тюрьме автору воспоминаний
удалось вступить в переписку с секретно содержащимся участни­
ком процесса 193-х Фоминым, как уже говорилось, осужден­
ным за попытку освобождения Войнаральского.
В Томске тюрьма представляла собой дряхлое здание без
ограды, «как-то цинично глядевшее решетчатыми окнами прямо
на улицу». По словам писателя, он никогда не Еидал «такой
оборванной тюрьмы». Арестанты ходили в каких-то фантастиче­
ских лохмотьях, и нижнее белье «не всегда прикрывало наготу».
Здесь Короленко был заключен в одну камеру с сумасшедшим,
испытав всю тяжесть совместного с ним пребывания. Губерна­
тор в ответ на жалобы арестантов заявлял, что он верит не им,
преступникам, а царским слугам — чиновникам. В Красноярской
тюрьме смотрителем оказался бывший арестант этой тюрьмы.
Он был известен как «самодур и человек жестокий к аре­
стантам».
Короленко был посажен в одиночную камеру с выбитыми
стеклами и страшную для арестантов тем, что здесь содержался
и повесился тюремный палач. В этой тюрьме Короленко встре­
тился с Долгушиным, уже известным нам по процессу, носящему
его имя, и впоследствии умершим в Шлиссельбургской крепости.
Вскоре после того как Короленко оставил эту тюрьму,
в тюрьме была сделана неудачная попытка побега политическим
каторжанином Малевским, а Долгушин нанес удар по щеке смот­
рителю за грубое отношение к женщине. Оба эти узника полу­
чили добавочно по 15 лет каторги.
В Иркутской тюрьме Короленко встретился со многими по­
литическими осужденными и в том числе с Мышкиным, Коваликом, Войнаральским, Сажиным и др. Именно в этой тюрьме, уже
не раз упоминавшийся нами, Мышкин произнес в тюремной
церкви у гроба умершего товарища свою известную речь, за ко­
торую получил добавочно 15 лет каторги. Короленко рассказы­
вал, что эта речь заканчивалась словами: «На почве, удобренной
нашей кровью, расцветет могучее дерево русской свободы!».
В ответ на эти слова рассерженный и испуганный священник

крикнул: «Врешь, не вырастет, врешь, не вырастет!»1. Мы уже
знаем, что жизнь Мышкина — этого узника самых страшных
политических тюрем — прервалась петлей палача в Шлиссельбургской крепости.
Воспоминания Короленко о сибирских тюрьмах ценны для
нас тем, что они вышли из-под пера этого борца противдеспо­
тизма, великого писателя, вписавшего свое имя в историю рус­
ской общественности.
В числе очень немногих описаний состояния тюрем за 80-е
годы особый интерес представляет статья Птицына, который
зимой 1883 года подробно изучил положение тюрем по Якут­
скому тракту на протяжении более тысячи верст от Иркутска до
Киренска и далее до селения Чичуйского. Это единственное опи­
сание, знакомящее нас с большим числом этапных тюрем и в том
числе расположенных по реке Лене. Нам неизвестно, на каких
основаниях автор имел возможность ознакомиться с описанными
им тюрьмами, но он оставил для истории царской тюрьмы неза­
бываемые описания, которые воспроизводят перед нами картины
как будто не последней четверти X IX века, а середины X V III
столетия.
Нет надобности воспроизводить описание всех осмотренных
автором тюрем, похожих одна на другую. Они отличались между
собой лишь степенью ветхости, разрушения, грязи и пере­
полнения. Большинство из них представляло собой небольшие
избы с отделениями для подследственных в виде одиночных ко­
нур и общей камеры для пересыльных. В общих камерах были
битком набиты мужчины, женщины и дети, а размер одиночных
камер доходил даже до двух квадратных аршин. Оконные
рамы представляли собой какие-то узкие щели. Размер этих
рам был, например, в два вершка высоты и четыре или восемь
вершков длины.
Несмотря на сибирские стужи, вторые рамы отсутствовали
и не везде были печи. В некоторых тюрьмах отопление произво­
дилось маленькими переносными железными печками. В одной из
тюрем автор нашел кирпичную печь без вьюшек, и арестанты
угорали здесь до потери сознания. Температура спускалась до
3 тепла. Даже в тех тюрьмах, где оконные рамы были побольше
размером, они не пропускали в камеры света, так как стекла
были заменены слюдой.
В городе Киренске тюрьма носила название «тюремного
замка». Она была обнесена частоколом. Ветхость этого «замка»
1 В. Г. К о р о л е н к о ,
стр. 406.

История моего

современника,

тт. III— IV,

доходила до того, что стены держались лишь подпорками, уста­
новленными снаружи и внутри тюрьмы. Бревна до того сгнили,
что в них легко можно было воткнуть палец. Тюрьма была рас­
считана на 50 человек, а при посещении автора в ней находи­
лось 86 человек. Но кроме срочных постоянных арестантов, сюда
помещали еще до 100 человек пересыльных. Автор застал среди
них семь тифозных больных. Он посетил городскую больницу,
куда переводили заболевших арестантов. Здесь было холодно
даже в шубе. Больные без различия пола лежали на полу. В ка­
мере вместе с мужчинами и женщинами — сифилитиками нахо­
дились дети. Пол в коридоре, где была уборная, был покрыт за­
мерзшей жидкостью из этой уборной.
Питание во всех тюрьмах было голодное. Заключенным
давали лишь хлеб. Совершенно открыто арестанты занимались
прошением милостыни. В некоторых случаях этот сбор мило­
стыни по избам происходил под охраной тюремного стражника.
Тяжелое материальное положение пересыльных доходило до
того, что они оказывались без обуви и без платья, почти совсем
голыми. Это были те, кто пропили или проиграли свою одежду
в пути. Таких «голышей» крестьяне, на которых лежала обязан­
ность давать подводы для арестантов, препровождали до бли­
жайшей тюрьмы в своих шубах *.
Автор описания тюрем по Якутскому тракту добавляет, но
в очень неопределенной форме о некотором улучшении тюрем
после 1885 года.
К сожалению, мы не знаем, к какому времени относится по­
стройка этих мест лишения свободы, но надо предполагать, что
они простояли не один десяток лет.
Таково было состояние тюрем на Севере, на огромном про­
странстве Якутского тракта. Неудовлетворительным оно было и
на юге России, а именно на Кавказе и в Закавказье. Об этом
свидетельствуют официальные документы. Мы приведем из этих
документов два. Комитет министров в январе и феврале 1885 года
рассматривал доклад главноначальствующего на Кавказе Дондукова-Корсакова. В этом докладе сообщалось, что осмотренные
докладчиком тюремные помещения в крае были найдены им
«в самом безотрадном положении». Все принятые для исправле­
ния тюрем меры оказались совершенно недостаточными и необ­
ходимой является поездка на Кавказ начальника I лавного тю­
ремного управления. Царь дал согласие на такую поездку.
В маршруте был указан осмотр тюрем Севастополя, Ялты,
1 См. В. П т и ц ы н ,
Тюрьмы Приленского края (путевые наброски),
«Северный вестник» 1889 г. № 12, стр. 85 101.

Феодосии, Керчи, Новороссийска, Сухума, Поти, Кутаиса, Тиф­
лиса, Карса, Эривани и пр.121.
^ ачальник Главного тюремного управления в том же
1о85 году совершил поездку по Кавказу и осмотрел тюрьмы во
многих городах. Не останавливаясь на описании тюрем в от­
дельных городах, укажем, что начальник Главного тюремного
управления пришел к выводу, сходному с заключением Дондукова-Корсакова. Он нашел всюду тюрьмы не только перепол­
ненными, но и «не удовлетворяющими самым скромным требо­
ваниям санитарии».
Несмотря на такое состояние тюрем на огромном простран­
стве Кавказа, комитет министров вследствие недостатка денеж­
ных средств высказался (31 декабря 1885 г.) лишь за приспо­
собление под тюремные помещения различных других зданий 2.
Тюремные же здания оставались по-прежнему занятыми заклю­
ченными, среди которых распространялись эпидемии.
Для характеристики состояния тюрем на пространстве всей
империи имеется материал в тех архивных делах Глазного тю­
ремного управления, в которых сообщалось об осмотре тюрем
начальником Главного тюремного управления в первые годы
после учреждения этого управления. В виде примера укажем на
Одесскую тюрьму, где заключенные сидели месяцами в перепол­
ненных камерах без прогулок, без бани, в грязном белье, среди
зловония от ретирад. В Туле тюремный замок прогнил; полы,
балки и потолок угрожали разрушением и всюду была непролаз­
ная грязь. В Харьковских тюрьмах была обнаружена среди за­
ключенных большая заболеваемость цингой и огромная смерт­
ность, достигавшая 50%.
В Симферопольской тюрьме стирка белья производилась в
коридоре, а в одной из камер заключенные татары варили себе
пищу в жаровне на деревянном полу.
В таком положении находились тюрьмы больших губернских
городов, а в уездных городах состояние их было еще хуже. Од­
нако Главное тюремное управление замалчивало в своих печат­
ных отчетах эти вопиющие факты.
Впрочем, описанное состояние тюрем в Сибири по Якут­
скому тракту, на Кавказе и других местах не расходится с той
общей оценкой состояния тюрем, которую дало Главное тюрем­
ное управление, как мы видели в начале этой главы, еще за пер1 ЦГИ А в Москве, Главное тюремное управление, фонд 122, опись I,
I делопроизводство, № 1211, 1885. «По поездке начальника Главного
тюремного управления по Кавказу и Закавказскому краю».
2 ЦГИА в Москве, Главное тюремное управление, фонд 122, № 724,
1881— 1886 гг.

вые десять лет своего существования. Поэтому оно и поставило
своей задачей тюремное строительство. В этих целях уже в
1881 году оно решило командировать за границу для изучения
тюремного дела трех лиц и в том числе академика архитектуры.
В обширной инструкции командированным было рекомендо­
вано: «Тюрьма должна быть построена прочно и удобно, но со­
вершенно просто, без всяких лишних украшений и роскоши, не­
редко допускаемых в западных государствах и столь нежелатель­
ных для России, где предстоит построить значительное количе­
ство мест заключения» Г
Недостаток денежных средств не позволил в первые 20 лет
существования Главного тюремного управления производить тю­
ремное строительство в широких размерах. В 1879— 1895 гг. было
выстроено 25 небольших тюрем и три больших (две в Петер­
бурге и одна в Одессе).
С состоянием тюрем за 70—80-е годы мы знакомы из нашего
предшествующего описания.
Для характеристики состояния тюрем за 90-е годы мы имеем
официальный материал в виде ежегодных отчетов Главного тю­
ремного управления. Гак как шло уже второе десятилетие суще­
ствования специального центрального органа по управлению
тюрьмами империи, то не в интересах этого управления было
раскрывать недостатки в состоянии тюрем. Этим объясняется,
что в отчетах нет даже строк, знакомящих читателя с положе­
нием тех тюрем, которые ни в какой степени не отвечали тре­
бованиям санитарии. Вместо этого подробно описывается, на­
пример, вновь отстроенная тюрьма в Одессе, так как можно было
похвастаться тюремным строительством.
Эта тюрьма была отстроена в 1894 году и рассчитана
на 681 арестанта, из которых свыше трехсот должны были
содержаться в одиночных камерах. Мужское отделение тюрьмы
занимало огромное четырехэтажное здание, а женское — здание
в два этажа. На огромном участке при тюрьме были устроены
разнообразные служебные здания. Было установлено водяное
отопление. Довершала устройство этой тюрьмы тюремная цер­
ковь внутри главного здания.
В 1892 году была окончена постройка одиночной тюрьмы на
1150 человек в Петербурге. В 1894 году была закончена по­
стройка Петербургской пересыльной тюрьмы на 700 человек.
Постройка нескольких новых тюрем мало меняла картину
общего состояния мест лишения свободы. Доказательством этого
1 ЦГИ А в Москве, фонд 122, 1881, №
границу для изучения тюремного дела».

688

. «О командировании за

является устойчивость процента заболеваний и смертности в
тюрьмах. Так, например, заболеваемость колеблется за 1891 —
1898 гг. в пределах 7—12% населения тюрем, а смертность 0,4—■
0,6%. Упорно свирепствовали в тюрьме сыпной, брюшной тиф,
а также тиф неопределенной формы. З а каждый отчетный год
сыпной тиф встречался более, чем в ста тюрьмах (например,
в 1893 году, в 1898 году). Яркий показатель плохого тюремного
питания — цинга — была распространена в еще большем количе­
стве тюрем (в 1893 году — в 290 местах, в 1898 году — в 223 ме­
стах). Конечно, эти статистические сведения о болезнях ниже
действительных, так как постановка медицинской статистики не
отвечала современным требованиям.
Главное тюремное управление было вынуждено признать
ужасным состояние тюрем даже в конце X IX века, когда перед
ним встал вопрос о подготовке мест лишения свободы ввиду
утверждения в 1903 году проекта нового Уголовного уложения.
Впрочем, сведения о состоянии мест заключения в различных
городах были опубликованы не Главным тюремным управлением^
а особой комиссией, образованной для разработки мероприятий
в связи с изданием названного уложения.
Надо полагать, что опубликование сведений о состоянии тю­
рем предназначалось не для широких слоев населения, а лишь
для надобности различных ведомств.
Мы приводим в сокращенном виде описание лишь некото­
рых тюрем за 90-е годы. Бакинская губернская тюрьма была
предназначена для содержания 267 человек, а между тем здесь
содержалось в среднем ежедневно 679 человек и наивысшее число
заключенных достигало даже 771 человека. Камеры этой тюрьмы
отличались, по признанию акта осмотра, «большим недостатком
света» и малыми размерами. Полы во всем здании сгнили и во
многих местах были изъедены крысами. Сгнили также и балки
полов, а потолки во многих камерах осели.
Штукатурка обвисла и отвалилась. Все печи перегорели и не
держали тепла. Асфальтовые полы в отхожих местах были про­
питаны мочой. Крыши проржавели и всюду текли. Никакой вен­
тиляции в тюрьме не оказалось. В таких антисанитарных усло­
виях находились заключенные, число которых намного превы­
шало установленные нормы. Здесь были неизбежны заболева­
ния, и в особенности эпидемические.
В другой большой губернской тюрьме в г. Екатеринославе
прогнившие потолки поддерживались установленными прямо на
полу колоннами и грозили падением. При тюрьме не было места
для прогулок арестованных и особого отделения для содержания
женщин.

В уездном городе Кинешме Костромской губернии потолок
тюрьмы держался на прогнивших балках, а стены, «составленные
из частей, заплаток и кусков, во многих местах прогнили на­
сквозь...», дверные и оконные косяки и подоконники пришли в
окончательное негодное состояние и железные решетки свободно
вынимались.
Пензенский губернатор описал состояние тюрьмы в г. Ки~
ренске. Она была устроена еще в 1819 году в самом сыром ме­
сте — на базарной площади и притом там, куда был сток воды со
всех сторон. В этом здании тюрьмы были сквозные трещины.
Можно себе представить, насколько ветхо было это здание, как
там было сыро и холодно.
Еще в более отвратительном состоянии была тюрьма в
г. Виннице Подольской губернии, построенная в 1822 году из не­
обожженного кирпича и без соблюдения элементарных правил
санитарии. Вместо 43 человек здесь помещалось 130—140 заклю­
ченных. Эта тюрьма была рассадником тифа. Дважды происшед­
шие в этой тюрьме роды окончились смертью обеих женщин. З а
недостатком места в переполненной тюрьме арестованных поме­
щали в предбаннике и в бане.
Мы не будем воспроизводить описаний многих других тю­
рем. Некоторые из них находились в состоянии еще более зна­
чительного разрушения, чем перечисленные выше. Переполнение
или ветхость и сырость были отмечены не только в уездных
тюрьмах, но и в местах лишения свободы в таких губернских
городах, как Харьков, Оренбург, Воронеж, Киев и др. Не при­
ходится этому удивляться, так как к началу X X века из 601
тюрьмы почти шестая часть, а именно 90 тюремных зданий,
была построена до 1825 года.
В особенно плохом состоянии находились арестные помеще­
ния. К концу X IX века их было более 700, а число заключенных
в них превышало 15 000. Использованный нами официальный
источник должен был сам признать, что заключенные в арестном
помещении испытывали такие лишения, каких нет и в тюрьмах,
или, наоборот, пользовались незаконными льготами. З а полным
недостатком места размещали арестованных даже в квартирах
надзирателей арестных домов. «В весьма многих» из этих домов
не приготовлялось горячей пищи 1.
Все сообщенные выше сведения относились к тюрьмам за
90 -е годы. В 1891 году общее число различных тюрем достигало
1 «Высочайше»
учрежденная Особая комиссия разработки меро­
приятий, вызываемых изданием нового Уголовного уложения, «Тюремное
преобразование», 1905, стр. 55 (см. описание тюрем, стр. 159— 207).

8/5, и в этом числе было 32 исправительно-арестантских отде­
ления, 11 каторжных тюрем и 6 пересыльных. К 1 января 1891 г,
во всех местах заключения империи было 108 169 арестантов, из
них под следствием и судом — 23 756 человек, срочных — 59 668,
ссыльных— 15 318, пересыльных — 6 293, прочих администра­
тивных и добровольно следующих — около 3000. В 1891 году
прибыло 71 900 человек. А всего перебывало в тюрьмах 827 170,
в том числе в каторжных — 13 957, в исправительно-арестантских
отделениях— 17 576, в тюрьмах общего устройства — 634 620.
В X X век i лавное тюремное управление вступило с
895 тюрьмами Г Отчет этого управления за 1900 год включал
сюда 718 тюрем «общего устройства», к которым он отнес
тюрьмы губернские, областные, уездные, окружные, тюрьмы
градоначальств, тюрьмы следственные, срочные, С.-Петербург­
ский дом предварительного заключения, Московскую исправи­
тельную тюрьму, полицейские арестантские помещения и воен­
ные гауптвахты. Кроме того, в подсчет входило 132 тюрьмы Привислянского края, 31 исправительно-арестантское отделение,
шесть каторжных тюрем, восемь пересыльных тюрем.
Во всех этих местах заключения содержался к 1 января
1900 г. 90 141 человек, в течение года поступило 586 549 чело­
век, а с присоединением к этой цифре указанного числа арестан­
тов, содержавшихся к началу этого года, в тюрьмах империи пе­
ребывало в 1900 году 686 690 человек.
Для характеристики состава заключенных мы приведем све­
дения о них на 1 января 1901 г. Среди общей массы арестантов
наибольшую часть составляли приговоренные к лишению сво­
боды, а именно 55,15%. Следующее место принадлежит след­
ственным и подсудимым, процент которых равнялся 27,36. На
третьем месте стоял процент ссыльных (8,36), на четвертом —
пересыльных (6,44). Заключенные в административном порядке
и прочие составляли 2,76%.
В среднесуточном составе заключенных за 1900 год мужчины
составляли 90,54%, а женщины — 9,46%.
З а названный год в местах заключения, кроме тюрем на Са­
халине, полицейских арестных помещений и арестных домов,
было мест в общих камерах на 93 591 человек и в одиночных —
на 6 206 человек. При наивысшем переполнении тюрем около
13 000 человек содержалось сверх комплекта.
Закон 10 июня 1900 г. об отмене ссылки на житье и об огра­
ничении ссылки на поселение по судебным приговорам вызвал
необходимость расширения тюремного строительства. Оно было

направлено в первую очередь на расширение исправительно­
арестантских отделений, которые должны были заменить ссылку.
О дисциплинарных наказаниях никаких сведений в этом первом
отчете Главного тюремного управления X X века, как и ранее,
не было дано: ведомство предпочитало хранить молчание. Оно
хранило его до последнего дня своего существования.
Тяжелые условия реакции в последней четверти X IX века
не позволяли в печати касаться применения телесных и других
наказаний в местах лишения свободы. Только после Великой
Октябрьской революции 1917 года можно было ознакомиться
со страшным режимом царской тюрьмы. Характерно, что Глав­
ное тюремное управление и не собирало таких сведений, в чем
убедили тщетные поиски в архивах.
Кроме официальных материалов о тюрьмах за 90-е годы, мы
имеем воспоминания бывших заключенных. Таких очерков очень
немного. В числе их имеются описания Петербургской одиночной
тюрьмы, постройка которой, как указано выше, была окончена в
1892 году. Она составляла гордость тюремного ведомства. Иначе
это расценивали сами заключенные.
Петербургская одиночная тюрьма получила в народе назва­
ние «Крестов». Она была названа так ввиду того, что состояла
из двух корпусов, пересекающихся в центре в виде огромного
креста. В пяти этажах, по длинным коридорам в четыре яруса,
были расположены одиночные камеры. Один из заключенных в
эту тюрьму, Тан, писал, что название тюрьмы «образцовой»
является насмешкой и кощунством. «Камера тринадцати футов
в длину и восемь в ширину. Железная койка, лампочка, потолок
сводом». «В углу камеры параша вонючая. На тысячу камер ты­
сяча грязных параш... Окошко вверху. Почему не посередине, как
строится искони даже в скверной курной избушке» !.
В таких же тонах описывал эту «усовершенствованную»
тюрьму и М. Ольминский (Александров), заключенный сюда в
1896 году в административном порядке на три года за пропа­
ганду среди рабочих. На железной кровати, которая на день по­
дымалась к стене, лежал соломенный тюфяк и такая же подушка.
В камере были полки с медной посудой, которую заставляли
каждый день чистить кирпичом, заставляли также каждое утро
вытирать асфальтовый пол тряпкой. Узники были заняты в своих
одиночках ткацкой работой и картонажными изделиями, а также
некоторыми другими несложными ремеслами, кто их знал. Еже­
дневные прогулки, во время которых арестанты были обязаны1
1

1

См. «Отчет Главного тюремного управления за 1900 год», СПб., 1902.

Т а н, Тюремные мысли, «Вестник Европы» 1911 г., ноябрь, стр. 113.

ходить один за другим в определенном направлении, происходили
во дворе.
В эти годы политическим заключенным удавалось не допу­
скать обращения к ним тюремной администрации на «ты». Режим
политических заключенных не отличался от условий содержания
осужденных за уголовные преступления, но политических не до­
пускали к типографским и переплетным работам. Разрешалась
покупка книг и в очень ограниченном размере— продуктов
питания.
Ольминский отметил смягчение режима на второй год пре­
бывания в тюрьме. Было более широко разрешено получение
съестных продуктов. Вместо четырех писем в месяц позволяли
посылать шесть писем. Еще ранее вместо грифельной доски до­
пустили бумагу. Ольминский мог вести научную работу. Он даже
получал здесь ежедневную газету Министерства финансов. По
его словам, в этой тюрьме в те годы было мало политических,
и с двумя из них ему удавалось сноситься записками.
По отношению к уголовным арестантам ругань надзирателей
была обычным явлением К Петербургские тюрьмы были, конечно,
в лучшем состоянии, чем провинциальные.
§ 56. «ПРОСВЕТИТЕЛЬНАЯ» Д ЕЯ ТЕЛ ЬН О С ТЬ
В ТЮ РЬМ А Х З А 1870— 1900 ГОДЫ
Отчеты Главного тюремного управления за первую четверть
века существования этого управления хранят молчание о так
называемой культурно-просветительной деятельности в тюрьмах.
Архивные материалы обнаруживают самую жалкую поста­
новку в местах лишения свободы какой бы то ни было просвети­
тельной работы. Иначе и быть не могло в стране, где правитель­
ство менее всего занималось просвещением народа.
Главное тюремное управление понимало под просветитель­
ной деятельностью в первую очередь требование исполнения
обрядов по правилам господствовавшей православной церкви.
В архивных делах Главного тюремного управления имеется
немало примеров того, что именно так понималась просветитель­
ная работа. С одной стороны, правительство простирало свои
«заботы» на обслуживание только православных, в том же самом
духе, как это совершалось и во всей империи: дело не шло дальше
совершения религиозных обрядов в установленные дни. С другой
См. М. О л ь м и н с к и й (Александров), Три года в одиночной
тюрьме, М.—П., 1923 (2-е изд. несколько сокращенное — «В тюрьме»,
«Молодая гвардия», 1934).
1

стороны, заботы правительства о религиозно-нравственном вос­
питании давали возможность различным администраторам пока­
зать свое рвение и понимание того, чего желает от него правит&льство. Примером сведения всего дела «перевоспитания» к ис­
ключительно внешней, обрядовой стороне служат ответы, полу­
ченные Главным тюремным управлением на его циркуляр, разо­
сланный 14 октября 1884 г. по 97 губерниям и областям Г
Циркуляр запрашивал, «совершаются ли требы и богослуже­
ния, есть ли церкви при тюремных замках» и пр.
Такой запрос должен был служить кнутом, который подо­
гнал бы «религиозно-нравственное» воспитание. Ответы губер­
наторов удивительно однообразны: начальники губерний изо
всех сил стараются показать, что не оставили без внимания ин­
тересы церкви во вверенных им местах заключения.
Но более значительный интерес представляют те случаи,
когда местные администраторы доносили в Петербург о своих
«подвигах» в деле нравственного перевоспитания арестантов.
Так, воронежский вице-губернатор сообщал о своем превращении
в лектора на политические темы для заключенных. Из приложен­
ных к докладу брошюрок видно, что вице-губернатор воспевал
самодержавие и православие. Он растолковывал такие изрече­
ния, как «бога бойтеся, царя чтите», «повиноваться государю
нужно не только из-за страха, но и по совести» и т. д. В одной
из бесед он обрушивался на «политических преступников», дока­
зывая уголовным заключенным, что политические — «подонки
русского народа, что они радуются всему плохому: неурожаю,
болезни и т. д.». Он выражал надежду, что правительству в ско­
ром времени «окончательно удастся отделить хорошее население
от позорящих его народных подонков». Беседа явно ставила
своей задачей настроить уголовных арестантов против политиче­
ских заключенных. Делалось это в грубой, неприкрытой форме.
Главное тюремное управление благодарило его и просило
прислать несколько экземпляров этих брошюрок для распростра­
нения в петербургских тюрьмах. Мы не будем воспроизводить со­
держания этих бесед. Сам вице-губернатор высоко расценивал
достигнутые им результаты, но это утверждение остается на его
совести. Для нас важно подчеркнуть на этом ярком примере ха­
рактер «религиозно-нравственного» воспитания заключенных,
когда сановный лектор выступал в роли клеветника на политиче­
ских борцов 12.
1 ЦГИ А в Москве, фонд Главного тюремного управления, № 122,
опись I, I делопроизводство, дело № 1137, 1884— 1885 гг.
2 ЦГИ А в Москве, фонд Главного тюремного управления, № 122,
опись I, I делопроизводство, дело № 938, 1883— 1884 гг. «О беседах во-

Надо признать, что такие примеры «религиозно-просвети­
тельной» работы в тюрьме были единичными. Поэтому Главное
тюремное управление особенно дорожило ими. В большинстве
же случаев все дело «религиозного воспитания» не шло дальше
раздачи арестантам книг и брошюр религиозного содержания.
1 акая раздача производилась, между прочим, не русской орга­
низацией, а Великобританским библейским обществом. Послед­
нее имело своих специальных представителей в России.
Агенты общества раздавали по тюрьмам тысячи экземпля­
ров евангелия и других книг священного писания на русском и
иностранном языках под непременным условием, чтобы они хра­
нились на полке под иконой. Посещение тюрем членами библей­
ского общества не всегда проходило благополучно для них. Гак,
один из них был обокраден в Москве, причем вор похитил у него
и разрешение на посещение тюрем. Во всяком случае эта велико­
британская организация была активней, чем какая-нибудь рус­
ская. В Лондоне была даже созвана конференция по раздача книг
в русских тюрьмах Г Так обстояло дело в середине 80-х годов
X IX века.
Позднее раздача по тюрьмам книг, напечатанных в Лондоне,
встретила препятствия со стороны Синода, который исходил при
этом из опасений цензурного свойства. Высшее католическое
начальство в России опередило в этом отношения православное
на несколько лет, приказав отобрать от католиков-арестантов все
книги, изданные в Лондоне, и уничтожить их. В случае же отказа
арестантов вернуть книги — не давать им «разрешения от гре­
хов». Так в русских тюрьмах происходила борьба из-за религи­
озной пропаганды.
Вообще же религиозно-просветительная «деятельность» в
тюрьме давала возможность «просветителям» добиться тех или
других выгодных для себя последствий. Генерал-майор Богдано­
вич, он же староста Исаакиевского собора, стяжал себе извест­
ность своими брошюрами, с ним конкурировал один из членов
С.-Петербургского комитета духовной цензуры. Но их всех зат­
мил директор Пермского тюремного комитета протоиерей Попов.
Он специализировался на издании книг под таким названием:
«Молитвенник для заключенных» (1881 г.), «Руководство узнику
в молитве» (1878 г.), «Беседы с заключенными». Этот автор,
ронежского вице-губернатора с арестантами местного тюремного замка», на
39 листах.
_ 1 ЦГИА в Москве, фонд Главного тюремного управления, дело № 1276,
1885— 1886 гг. «О доставке сведений о числе книг священного писания
для тюрем, пожертвованных Великобританским библейским обществом».

пользовавшийся покровительством высшего начальства, преду­
смотрительно просил у местного тюремного комитета выдачи ему
аванса, несмотря на протесты значительного числа членов этого
комитета, считавших, что этот «просветитель» будет таким обра­
зом получать жалованье, запрещенное законом.
Прежде чем покончить с характеристикой такой литературы
для арестантов, добавим несколько слов из отзывов о ней.
Журнал духовного ведомства «Церковный вестник» считал
молитвенник Попова «небывалым явлением в литературе», а ар­
хиепископ казанский называл его «хлебом насущным для еже­
дневного питания души этих бедных существ» (т. е. арестантов).
В то время как арестанты получали эту пищу для души, ав­
тор этой книги хлопотал об авансе на ее переиздание. Несомнен­
но, он остался в большем выигрыше, чем его читатели.
Автор молитвенника для заключенных сообщил Главному
тюремному управлению, что передает 50 000 экземпляров этого
молитвенника в его распоряжение и просит раздать их ко дню
коронования Александра III Г Неизвестно, почему заключенные
должны были стать обладателями этой книжки со дня корона­
ции. Очевидно, здесь сказывались верноподданнические чувства
автора, который преподнес экземпляр самому императору и по­
лучил от него выражение «высочайшего благоволения».
Таким образом, протоиерей Попов за свой молитвенник по­
лучил не только гонорар, но и те выгоды, которые были сопря­
жены с выраженным ему «благоволением».
Не знаем, как отнеслись к этому молитвеннику сами заклю­
ченные и избег ли молитвенник столь обычного в тюрьме исполь­
зования на «цигарки». Есть основания предполагать, что боль­
шая часть экземпляров молитвенника не попала в тюрьмы. Автор
его писал в 1884 году в Главное тюремное управление, что отпе­
чатанные в 1881 году 30 000 экземпляров этой книжки продол­
жают оставаться в Московской типографии, подвергаясь порче,
а 2000 экземпляров уже сделались негодными к употреблению.
По-видимому, и это обращение протоиерея не имело успеха. Глав­
ное тюремное управление предложило тюремным комитетам вы­
писывать за 5 руб. другое сочинение того же автора по догмати­
ческому богословию. Оно заботилось не о просвещении арестан­
тов, а о материальных интересах самого автора.
В то самое время, когда тюремное начальство, духовенство и
губернаторы занимались религиозной пропагандой и шли к1
1 ЦГИА в Москве, фонд Главного тюремного
управления, № 122,
опись I, дело № 584. «О рассылке книг духовного содержания», 1879.

2 5 М. Н . Г е р я е т , т. 3

заключенным с лицемерными словами утешения, сам по себе ре­
жим тюрьмы со всеми его несправедливостями и тяготами воз­
буждал в заключенных чувства, далекие от смирения.
Выше мы говорили, что просветительная работа в тюрьмах
сводилась к религиозному воздействию на заключенных посред­
ством распространения среди них книг соответствующего содер­
жания. В программе деятельности тюремного ведомства стоял во­
прос и о тюремных библиотеках. Нам попалось архивное дело
1882 года об устройстве тюремных библиотек. Настоящей иро­
нией являются размеры этого дела (семь листов). Из дела видно,
что Главное тюремное управление обратилось в Комитет грамот­
ности с просьбой о присылке ему каталога книг для тюремных
библиотек.
В ответ он получил список в 122 названия на сумму
в 33 р. 43 к. Почти 25% из них составляли книги религиозного
содержания, но в списке были указаны отдельные рассказы Г ригоровича, Толстого, Гоголя, Тургенева. Были разделы по геогра­
фии, истории, гигиене и естественным наукам. Из дела не видно,
было ли что-нибудь выписано. Можно предположить, что указан­
ный список произвел на Главное тюремное управление не осо­
бенно благоприятное впечатление, и переписка Главного тюрем­
ного управления с Комитетом грамотности оборвалась Г
Создание при тюрьмах библиотек за первые годы существо­
вания Главного тюремного управления не продвинулось. Впрочем,
оно дало сведения о постановке этого дела в своем отчете лишь за
1904 год, т. е. накануне первой революции. В названном отчете
око объявляло, что одной из главных его забот постоянно было
«нравственное перевоспитание арестанта путем укрепления в нем
религии, положительных душевных качеств» -л Вместе с тем Глав­
ное тюремное управление признавало, что просветительное дело
в тюрьмах еще не поставлено на должную высоту. Снабдить
тюрьму библиотекой было труднее, чем розгами.
С целью замаскировать действительное состояние библиотек
в тюрьмах отчет сообщал сведения о них не по отдельным тюрь­
мам, а сразу по губерниям и областям. Так, например, было ука­
зано, что наибольшее число библиотек, а именно 15, оказалось
в Харьковской губернии, а окраинные губернии и области, на­
пример, Сибирь и Кавказ, по большей части вовсе не имели12
1 ЦГИА в Москве, фонд Главного тюремного
управления, № 122,
опись I, I делопроизводство, дело № 822, 1882. «Об устройстве тюремных
библиотек».
4 no ^
n n r
-ton/
2 «Отчет Главного тюремного управления за 1904 год», 0116., 1 Уио.

тюремных библиотек. В виде исключения были даны сведения
о количестве книг в библиотеках 13 тюрем, в которых число книг
оказалось наивысшим. На первом месте оказалась библиотека
с.-петербургского Дома предварительного заключения с 7316 то­
мами. Конечно, она была создана в значительной части усилиями
самих заключенных. Библиотеки, занимавшие по численности
книг места, следовавшие за названной, содержали в себе от двух
до трех тысяч книг.
Относительно состава библиотек отчет не дал сколько-нибудь
подробных сведений, ограничившись указанием, что 10% всех
библиотек содержали исключительно религиозные книги. При
этом отчет отметил явное предпочтение арестантами книг бел­
летристического содержания.
В отчете помещена таблица с указанием года открытия пер­
вой тюремной библиотеки в той или другой губернии или области
и с обозначением наибольшего и наименьшего числа книг в тюрем­
ных библиотеках каждого района. Выяснилось, что до 1860 года
библиотеки существовали только в двух тюрьмах, а именно:
в Пензе с 1801 года и в Харькове с 1839 года. З а 60-е годы были
открыты первые библиотеки в неизвестных нам тюрьмах четырех
губерний. Места лишения свободы во всех остальных губер­
ниях не имели библиотек до конца 60-х годов. З а 70-е годы тю­
ремные библиотеки были открыты в отдельных тюрьмах десяти
губерний.
Даже после образования Главного тюремного управления
первые тюремные библиотеки были организованы при некоторых
местах заключения лишь в 17 губерниях, в 1890— 1891 гг.-—
в 31 губернии и в первое пятилетие X X века— в 11 губерниях.
Итак, начало некоторого развития библиотек в местах лишения
свободы пришлось лишь на последнее десятилетие X IX века.
Из общего числа 652 тюрем, приславших в 1904 году отчеты
о библиотеках, одна треть, а именно 220 мест лишения свободы,
должна была признаться в полном отсутствии у них библиотек.
Число книг спускалось даже до 10, а в среднем составило 308.
Эти цифры настолько ничтожны, насколько огромно количество
арестантов, проходивших через тюрьмы. Книга могла попасть
к тюремному читателю лишь в виде исключения.
Не лучше обстояло дело и со школьным обучением в тюрьме,
За 13 лет до свержения царизма из 668 тюрем только в 120 были
постоянные школы с преподавателями в лице священника и пса­
ломщиками редко со штатными преподавателями. Состав преподавателей определял и объем преподавания, которое сводилось
к обучению закону божьему, чтению и письму.

§ 57. ТЮ РЕМ НЫ Й ТРУ Д (1870— 1900 ГОДЫ)
История организации труда в царской тюрьме охватывает
очень небольшой по продолжительности период. Поскольку ссыл­
ка и каторжные работы не входят в область нашего исследова­
ния, мы может сказать, что лишь закон 6 января 1886 г. впервые
организовал постановку работ в местах лишения свободы различ­
ного типа.
В основание этого закона легли такие положения, как
обязательность труда для различных категорий заключенных,
некоторые денежные вознаграждения за произведенную работу
в зависимости от вида лишения свободы, материальная заинте­
ресованность тюремной администрации в работе.
Введение труда в местах лишения свободы представляло на
практике очень большие затруднения. В тюремных зданиях со­
вершенно не было помещений, приспособленных для того или
другого вида труда. Не было никакого предшествующего опыта,
отсутствовали инструменты и сырье, не было спроса на арестант­
ский труд. Поэтому неудивительно, что первоначально работа
заключенных свелась к таким занятиям, которые не требовали
для их выполнения особых помещений, сложных инструментов и
предварительной подготовки — к очистке улиц города, отхожих
мест, пилке дров и пр. Работы внутри тюрьмы почти отсутство­
вали и сводились к занятиям мастерствами: сапожным, порт­
няжным, столярным и пр.
При таком небольшом числе ремесел в стенах тюрьмы су­
ществовали ограничения права выбора того или другого вида
труда. Права выбора труда не имели осужденные за преступления
против собственности и за прошение милостыни. В этом сказы­
вался классовый характер тюремного законодательства. В виде
исключения из общего правила о необязательности труда для
подследственных закон объявил обязательную работу в тюрьме
для обвиняемых в преступлениях против собственности, если они
ранее были осуждены за преступления имущественного харак­
тера. Этим самым закон выявлял свой особый взгляд на охрану
собственности и на установление более сурового режима в тюрьме
для тех преступников против собственности, которые еще не
были осуждены.
В отчетах о деятельности тюремного ведомства за 80-е годы
нет почти никаких сведений о тюремном труде. 1 ак, например,
в отчете за 1885 год постановке тюремного труда уделено всего
десять строк.
Отсутствие внутри тюрем помещений для арестантских
работ привело к изданию циркуляра о развитии внешних

работ. Однако, по признанию самого центрального тюремного
органа, эти внешние работы свелись первоначально к очистке
улиц. Поэтому были изданы циркуляры: 1) сузить внешние ра­
боты; было рекомендовано выводить на эти работы осужден­
ных к лишению свободы на сроки не свыше 6—8 месяцев; 2) за­
претить работу в одиночку или малыми партиями на огородах и
на дворах у частных лиц; 3) установить круговую поруку аре­
стантов за побеги с работы.
Итак, после этого ограничения внешних работ арестантов
произошло некоторое развитие внутренних работ самого неслож­
ного характера.
Введенная законом 1886 года плата за арестантский труд
вызвала у заключенных спрос на работу, несмотря на всю
мизерность платы. Однако спрос на арестантский труд в боль­
шинстве тюрем отсутствовал.
Главное тюремное управление в обзоре своей деятельности
за 35 лет (1879— 1914 гг.) привело таблицу с цифрами о сумме
заработка от тюремного труда. Таблица составлена с явным
намерением затушевать действительное положение тюремного
труда. В ней не указан средний заработок заключенного и не
указано, в каких тюрьмах был заработок и в каких его не было.
В год введения нового закона общий заработок арестантов
составлял всего 345 000 рублей. В следующем 1887 году он
повысился до 539 000.
Если принять заработок этого года за единицу, то, увели­
чившись вдвое в 1894 году, в следующие три года он снижал­
ся: в 1896 году до 1,62, и снова возрос с некоторыми перерывами
в последующие годы. Обзор указал, что число работавших
в 188/ году составляло 21 000 при общем числе рабочих дней
в 5 миллионов. Эти цифры лишены всякого значения, поскольку
не указано число арестантов, оставшихся без работы, и не сооб­
щена цифра миллионов дней, проведенных без работы. Зная об­
щую сумму заработка — 539 тысяч, мы определили, что каждый
арестант получил в среднем за весь год всего 25 рублей. Соста­
витель обзора предпочел обойти это молчанием.
В отчете за 1887 год было отмечено введение в отдельных
тюрьмах ткацкого и прядильного производств, переплетного,
столярного и других видов мастерства. Эти краткие сведения
отчетов за 80-е годы очень отрывочны и не дают полной картины
тюремных работ *.
' О п о с т а н о в к е р а б о т в тюрьме см. с т а т ь ю М. А . К е с с л е р а « Т р у д в
царской тюрьме» в сб. «Тюрьма капиталистических стран», М., 1957.

Отчеты Главного тюремного управления за 1890— 1В99 гг,
отмечали улучшение постановки тюремных работ. Однако
средний заработок арестанта был определен самим Главным
тюремным управлением за 1899 год всего в 10 р. 68 к. в год, а в
Иркутской тюрьме он был всего 26 коп. за год. Некоторое разви­
тие тюремного труда произошло в последнее десятилетие X IX ве­
ка в крупных административных центрах. Тюремная адми­
нистрация использовала труд заключенных во многих тюрь­
мах з самых простых, несложных формах и предпочитала
заводить ассенизационные обозы, нежели вводить механиза­
цию труда.
Скудность сведений Главного тюремного управления о тю­
ремном труде навела проф. Гогеля на мысль обратиться к неопуб­
ликованным отчетам губернаторов о работах в тюрьмах различ­
ных губерний в середине 90-х годов. Автор нарисовал гнетущую
картину тюремного безделья, когда заключенные при большом
желании работать изнывали от безделья. Гогель определил, что
даже в исправительных арестантских отделениях половина тю­
ремного населения не была занята трудом и средний зарабо­
ток арестанта за год не превышал 3 руб. Это составит менее
копейки в день.
В губернских тюрьмах за 1894 год процент занятых ра­
ботой был всего 28, а в уездных—-20. При оценке этих цифр
следует иметь в виду стремление тюремной администрации по­
высить искусственно число арестантов, занятых работами.
Следует также иметь в виду низкий уровень производитель­
ности труда и крайнюю ограниченность его видов. Преобладали
такие работы, как пилка дров, очистка улиц от снега и мусора,
вывоз нечистот.
Внутренние работы сводились к сапожничеству и портняж­
ничеству по индивидуальным заказам. Массовое производство
выливалось в самые примитивные формы. Гак, например, в
14 тюрьмах занимались выделкой папиросных гильз и раз­
ными картонажными работами, 6 тюрем были заняты выделкой
спичечных коробок. Редким исключением были такие работы,
как изготовление веялок.
В качестве вывода из своего изучения положения тюремного
труда Гогель отметил крайне плохую постановку этой отрасли
тюремного хозяйства. Он считал, что вследствие тюремного без­
делья места лишения свободы являлись «рассадником порока
и преступлений, источниками нравственной заразы» Г
1 С. К. Г о г е л ь ,
дения, СПб., 1906.

Вопросы уголовного права, процесса и тюрьмове-

Неудивительно, что Главное тюремное управление давало
в своих отчетах за первую четверть века своего существования
скудные сведения о тюремном труде: для этого было слишком
мало положительного материала. Оно в самых широких размерах
эксплуатировало каторжный труд в Сибири и на Сахалине до по­
следнего дня царизма и притом в особенно усиленных размерах
в X X веке, но оно было бессильно организовать труд арестантов
в огромном большинстве уездных и губернских тюрем. Ему была
непосильна конкуренция с частными предпринимателями. Под­
рядная система и продажа продуктов арестантского труда част­
нымипредпринимателями развивались лишь в наиболее крупных
центрах.
Это произошло главным образом в X X веке, когда в круп­
ных городах были выстроены тюрьмы, рассчитанные на боль­
шое число заключенных, и когда явилась возможность вве­
дения механизации труда. Тогда Главное тюремное управление
развернуло эксплуатацию арестантского труда до небывалых
размеров. Арестанты превращались в рабов.
Дисциплинарные наказания, вплоть до розог, кулачная
расправа широко применялись к рабочим-узникам в интересах
предпринимателей.
§ 58. ЗА К Л Ю Ч ЕН Н Ы Е
Н А Ц И О Н А ЛЬН Ы Х М ЕНЬШ ИНСТВ,
Н ЕС О В ЕРШ ЕН Н О Л Е ТН И Е И ЖЕНЩ ИНЫ
В ТЮ РЬМ А Х
Мы ознакомились в нашем предшествующем изложении с об­
щим состоянием тюрем за последние 30 лет X IX века. Наша ха­
рактеристика состояния царской тюрьмы за этот период была бы
неполной, если бы мы не остановились на положении в царской
тюрьме заключенных, принадлежавших к национальным мень­
шинствам, к числу малолетних и к женщинам.
Режим царской России, в основе которого лежало угнетение
народностей, не принадлежавших к господствующей, находил
свое отражение в тюремной политике. Здесь он отражался в са­
мой откровенной и ничем не прикрытой форме.
Цинизм законодателя доходил в этом отношении до пря­
мого запрещения матерям-еврейкам брать с собой в ссылку
детей там, где это разрешалось женщинам других народно­
стей. 1очно так же запрещалось мужу-еврею следовать за ссы­
лаемой женой.

При тех «законных» ограничениях, которые были установ­
лены в Своде законов для нерусских народностей, тюремная
практика еще шире раскрывала свой произвол по отношению
к заключенным из угнетенных национальностей.
Когда после Великой Октябрьской революции в печати по­
явились воспоминания бывших заключенных, в частности, о ши­
роком применении в тюрьме розог, были указаны возмутитель­
ные факты применения розог к евреям только потому, что это
были евреи.
По стопам начальников тюрем, издевавшихся над узниками,
принадлежавшими к нерусским национальностям, помощники
начальников и надзиратели шли так же усердно, как шли на­
чальники по стопам своего правительства. В результате такой
национальной политики евреи, латыши, поляки, армяне, грузи­
ны и др., кроме наказания в местах лишения свободы, перено­
сили еще тяжелые и унизительные моральные мучения.
Положение заключенных в тюрьмах на национальных окраи­
нах становилось еще более тяжелым от русификаторской поли­
тики: чины тюремной администрации набирались не из пред­
ставителей местной народности, а из лиц, принадлежавших
к господствующей народности, часто даже незнакомых с языком
данной народности.
В особо тяжелых условиях оказывались южане: кавказские
горцы, грузины, армяне и пр. Для отбывания наказания, связан­
ного с лишением свободы на длительные сроки, их направляли
в губернии с холодным климатом, где им грозило заболевание
туберкулезом.
В таких случаях тюрьма для них становилась замаскиро­
ванной смертной казнью.
Устав о содержащихся под стражею ни в какой степени не
считался с бытовыми особенностями заключенных, совершенно
их игнорируя. Циркуляры Главного тюремного управления также
не учитывали этих особенностей, поэтому условия содержания
в тюрьме заключенных нерусских национальностей были осо­
бенно тягостными.
В исследуемый нами период тюрьма являлась основным
средством борьбы не только с преступностью взрослых, но также
несовершеннолетних и малолетних. В местах заключения можно
было видеть в общих камерах со взрослыми арестантами также
и детей в возрасте до 10 лет.
Это явление не было изжито царизмом до последнего дня
его существования, ибо число исправительных заведений
для малолетних почти не возрастало (к концу 1901 года оно
достигло 41).

По признанию Главного тюремного управления, даже за по­
следние годы царизма (1911 — 1915 гг.) через тюрьмы прошло
до 7000 детей, не считая содержащихся в арестных помещениях,
через которые прошло в 1914 году — 7346, а в 1915 году —
5251 детей.
Между тем через исправительно-воспитательные заведения
для юных преступников проходило в среднем за год около
4300 человек.
За последнюю четверть X IX столетия тюрьма занимала
в борьбе с преступностью малолетних наиболее видное место.
Так, например, Тарновский определил, что из каждой сотни
осужденных в возрасте до 17 лет общими и мировыми судами
в 1891 — 1893 гг. было приговорено к тюремному заключению
81,9%, а в исправительный приют — только 5,9% (остальные
были приговорены к другим видам наказания или отданы родст­
венникам на исправление).
Эти цифры показывают, что почти вся осужденная моло­
дежь шла в тюрьмы. В период 1896— 1900 гг. число осужденных
в возрасте до 17 лет по всей России исчислялось каждый год
тысячами, как это видно из приводимой таблицы.
Надо иметь в виду, что русская уголовная статистика соби­
рала сведения об осужденных мировыми судами лишь за те пре­
ступления, которые влекли за собой наказание тюремным заклю­
чением.
ОСУЖДЕНО В В О ЗРА С Т Е ДО 17 ЛЕТ ВКЛЮ ЧИТЕЛЬНО 1

Мировыми судами

Общими судами

Годы

1896
1897
1898
1899
1900

..........................
..........................
. . .................
. .....................
..........................

Количество
осужденных

1670
1573
1252
1514
1521

Количество
осужденных

Годы

1895
1897
1898
1899
1900

......................
......................
......................
......................
......................

5523
5145
4342
4424
4768

/

1 3 а к,
Характеристика детской преступности, сб. «Дети-преступни­
ки», М., 1912, стр. 90. См. также Т а р н о в с к и й , Преступность малолет­
них и несовершеннолетних в России, «Журнал министерства юстиции»
1899 г. № 9, стр. 10 и сл.

Приведенные нами цифры в их наибольшей части отно­
сятся к подросткам, попавшим в растлевающую обстановку
тюрьмы.
Большое количество малолетних в тюрьмах объясняется
в значительной степени постановлениями русского дореволю­
ционного законодательства. По этому законодательству не при­
влекались к уголовной ответственности лишь не достигшие 10-летнего возраста. Относительно обвиняемых 10— 17 лет в общих
судах ставился вопрос, действовали ли они при совершении пре­
ступления с разумением или без разумения. Даже при отрица­
тельном ответе на этот вопрос подростки 14— 17 лет могли быть
направлены в особые помещения при тюрьмах и арестных
домах на сроки по определению суда, но не долее как до на­
ступления 18-летнего возраста (ст. ст. 137 и 137-в Уложения о
наказаниях).
В особые же отделения при тюрьмах или арестных домах
могли быть направлены на срок от двух до пяти лет 14-летние
подростки, действовавшие с разумением при совершении ими
преступлений, за которые закон угрожал смертной казнью, катор­
жными работами и ссылкой на поселение. Срок заключения
в названных особых помещениях устанавливался от одного ме­
сяца до одного года, если совершенное малолетним преступление
каралось по закону исправительными арестантскими отделениями
или тюрьмой с лишением всех особенных, лично и по состоянию
присвоенных прав и преимуществ.
Подростки 14—17 лет, совершившие преступление с разуме­
нием, подлежали заключению в тюрьму на срок от 8 до 12 лет,
если закон грозил за это преступление смертной казнью,— ка­
торжными работами на срок 15—20 лет или без срока.
Вместо каторжных работ на другие сроки и вместо поселе­
ния несовершеннолетние заключались в тюрьмы на срок от трех
до восьми лет.
Вместо исправительных арестантских отделений и тюрьмы
с лишением всех особенных прав и преимуществ они заключа­
лись в тюрьму на уменьшенные сроки, смотря по обстоятель­
ствам дела.
Они могли быть заключены в особые помещения при тюрь­
мах или при арестных домах за совершение преступлений, за ко­
торые взрослые карались тюрьмой с лишением некоторых прав
и преимуществ или без такого лишения, но срок лишения сво­
боды уменьшался.
З а все прочие, менее тяжелые, преступления несовершенно­
летние 14— 17 лет наказывались, как взрослые, но с уменьшением
размеров наказаний.

Такая система наказания детей и подростков сложилась
лишь к концу 90-х годов, после введения закона 2 июня 1897 г.,
а до этого закона заключение малолетних и несовершеннолетних
в тюрьмы допускалось еще в более широких размерах.
Упоминаемые в законе особые помещения для несовершенно­
летних при тюрьмах и при арестных домах почти нигде не были
открыты.
Так, например, к концу интересующего нас периода —
з 1900 году — несовершеннолетние до 17 лет содержались в
особых помещениях или в отдельных камерах лишь в коли­
честве 2837 человек, а кроме того, в арестные дома поступило
1613 человек, которые в 61 тюрьме содержались вместе со
взрослыми.
Совместное пребывание несовершеннолетних и взрослых
арестантов в одних и тех же камерах приводило к самым тяже­
лым последствиям. Если царская тюрьма была и для взрослых
преступников местом не исправления, а дальнейшего развраще­
ния, то она становилась для несовершеннолетних настоящей
школой порока. Уже известное нам переполнение тюрем и
их антисанитарное состояние отражались на физическом со­
стоянии детей и подростков еще сильнее, чем на взрослых.
На молодом подрастающем организме пагубно отражались
холод, недоедание, недостача воздуха. Они должны были ста­
новиться еще скорее, чем взрослые, жертвами эпидемических
заболеваний.
Еще большая опасность грозила детям и подросткам со сто­
роны нравственной. Взрослые преступники, особенно профессио­
налы и рецидивисты, проводили время тюремного безделья в рас­
сказах о «подвигах» на пути преступлений и разврата. Во главе
преступного мира стояли наиболее закоренелые преступники.
При таких условиях заключенные в тюрьму дети и подростки
становились учениками и послушным орудием этого преступ­
ного мира1.
Эти страшные последствия совместного заключения подрост­
ков и взрослых должны были быть еще более тяжелыми до закона
2 июня 1897 г.
Тарновский сообщил результаты специальной обработки
статистики наказаний несовершеннолетних от 10 до 16 лет
включительно за 1891 — 1893 гг. Оказалось, что общие суды
из каждой сотни осужденных этого возраста приговаривали к
каторжным работам и на поселение — 3,3%, в арестантские
1 См. Н. В. В с е с в я т с к и й , Несовершеннолетние в тюрьме, Статья
в сб, «Дети-преступники», под ред, М. Н, Гернета, М., 1912, стр. 420.

отделения и в тюрьму— 55,2%, к аресту— 12,7%. Прочие
заключенные приговаривались к другим мерам взыскания.
Итак, основная масса осужденных несовершеннолетних на­
правлялась в места лишения свободы, не исключая каторжных
тюрем.
Такова была репрессия по приговорам общих судеб­
ных мест.
Мировые суды за тот же период направили в тюрьму 88,4%
осужденных в возрасте до 17 лет.
Итак, лишение свободы применялось до закона 2 июня
1897 г. особенно интенсивно-, но, как мы видели, и после издания
этого закона оно применялось достаточно широко.
В результате такого применения к подросткам лишения сво­
боды и особенно содержания их в тюрьмах совместно со взрос­
лыми развился рецидив среди юных преступников. Специальное
исследование 1 показало, что каждое новое заключение малолет­
него в тюрьму заставляло предполагать совершение им в бли­
жайшем будущем преступного деяния вновь. В условиях царской
тюрьмы нельзя было ждать других результатов.
Общее положение женщины в царской России отражалось
и на положении ее в тюрьме. Оно было еще более тяжелым и
бесправным, чем положение российского подданного мужского
пола; и особенно тяжелым оно было в исследуемый нами период
последних 30 лет X IX века.
Царское уголовное законодательство беспощадно, жестоко
карало женщину за специфически женские преступления. Так,
например, за детоубийство внебрачного ребенка, совершенное ма­
терью из стыда, виновная могла быть приговорена даже к катор­
жным работам, а за плодоизгнание наказание могло доходить
до заключения в тюрьму сроком от четырех до пяти лет с лише­
нием всех особых прав и преимуществ. В то же самое время пре­
ступления мужчины, направленные против половой чести жен­
щины, влекли за собой нередко сниженную репрессию. Харак­
терно, что похищение женщины влекло за собой менее суровое
наказание, чем конокрадство и похищение крупного скота. Зако­
нодатель шел на помощь хозяину-мужчине даже в области супру­
жеских отношений, грозя тюрьмой от 8 месяцев до одного года
4 месяцев жене за то, что она покинула мужа, дав свое согласие
на похищение (ст. 1582 Уложения о наказаниях). Система на­
казаний для женщины лицемерно устанавливала как будто бы
1 См. статью «Рецидив
детской преступности»
ники», под ред. М. Н. Гернета, М., 1912, стр. 330.

в сб. «Дети-преступ

смягчение наказаний. Так, например, вместо исправительных
арестантских отделений женщина подлежала заключению
в тюрьму.
Однако самое суровое лишение свободы — каторжные работы
назначались женщине так же, как и мужчине. Беременность жен­
щины лишь временно приостанавливала исполнение над ней
смертной казни.
Статья 182 Устава о содержащихся под стражею очень не­
твердо рекомендовала содержать («буде можно») беременных и
кормящих грудью матерей в помещениях, «где бы они имели
лучший воздух».
Только лицемерие законодателя могло считать смягчением
дисциплинарного наказания заковывание каторжанки в ножные
кандалы сроком до одного года в тех случаях, когда мужчина
подлежал содержанию в одиночном заключении сроком до 50
дней. Почти в течение всего исследованного нами периода дис­
циплинарное наказание розгами могло быть применено и к осуж­
денным женщинам. Лишь закон 28 марта 1893 г. отменил нака­
зание женщин розгами. Эта отмена состоялась после массового
протеста против розог, примененных в 1889 году на Карийской
каторге к политической каторжанке Сигиде. Мы уже говорили
выше, что наказание розгами вызвало самоубийство самой Сигиды и пятерых других ее товарищей и покушение на самоубий­
ство 14 человек.
Тяжесть положения осужденной женщины в различных ме­
стах лишения свободы увеличивалась еще и потому, что тюрем­
ная администрация в исследуемый нами период, как правило,
набиралась из мужчин. Становились возможными половые по­
сягательства на женщину-арестантку.
По общему правилу, в местах лишения свободы, полной изо­
ляции женщин от заключенных мужчин не было. В редких слу­
чаях для женщин были устроены специальные тюрьмы (в Петер­
бурге, Москве, Риге, Варшаве, Симбирске). Обычно женщины
помещались в отдельных коридорах и камерах, и такое раз­
мещение женщин не исключало возможности общения полов
между собой.
К сожалению, в русской литературе почти совсем не появи­
лось воспоминаний о тюремном заключении, написанных женщи­
нами.
Цитированная нами книга Марии Шеффер принадлежит
к числу немногих таких работ. Она показывает полное бесправие
арестантки в тюрьме и беззащитность ее в половом отношении.
Некоторые же из женщин использовали такое свое положение

в целях облегчения тюремного режима: в таких случаях тюрьма
сближалась с публичным домом. Сделанная нами характеристика
положения женщины в царской тюрьме приобретает особое зна­
чение, если мы вспомним, что за каждый год много десятков
тысяч женщин поступали в места лишения свободы. Так, напри­
мер, за 1882 год в места лишения свободы империи поступило
5.30 707 мужчин и 66 073 женщины. Эти цифры относятся к са­
мому началу введения отчетности Главного тюремного управле­
ния. З а последний же год исследуемого нами периода, а именно
за 1900 год, в места лишения свободы поступило 523 984 муж­
чины и 72 565 женщин.
Таким образом, число женщин, поступивших в тюрьму,
к концу исследуемого нами периода возросло, а число мужчин
уменьшилось. Это показывает, что проблема положения жен­
щины в тюрьме получила еще большее значение, чем в первые
годы взятого нами периода.
Приведенные цифры относятся к женщинам, находившимся
под следствием и судом и уже приговоренным к различным ви­
дам лишения свободы.
Несмотря на то, что десятки тысяч женщин поступали еже­
годно в царские тюрьмы, законодательство совсем не знало
«женского вопроса» в местах лишения свободы. Не занималась
этим вопросом и русская литература.
Историку царской тюрьмы остается лишь отметить, что
уравнение в тюрьме мужчины и женщины в действительности
создавало для женщины новые, добавочные тяготы.
Вопрос о выработке особых правил содержания женщин
в тюрьмах был поставлен в программу и обсуждался на Париж­
ском тюремном конгрессе в 1895 году. По этому вопросу были
представлены доклады двумя женщинами: д'Аббади д’Арра и
Дюпуи.
Обе докладчицы, исходя из особенностей физиологии и
психологии женщины, требовали и особого отношения к ней
в тюрьме при организации ее труда, при дисциплинарных наказа­
ниях, питании и вообще при установлении всего тюремного
режима.
Гаковы были условия пребывания представителей нацио­
нальных меньшинств, несовершеннолетних и женщин в общеуго­
ловных тюрьмах за последние 30 лет X IX века на всем про­
странстве Российской империи.
С наступлением X X века это положение не улучшилось,
Увеличение количества исправительных заведений для несовер­
шеннолетних не успевало за ростом преступности в России среди

подростков. Увеличение женской преступности вследствие тяже­
лого положения женщины приводило к заполнению мест лише­
ния свободы арестантками, но еще более возрастало число за­
ключенных в центральных и местных тюрьмах из представителей
национальных меньшинств: это было результатом национального
гнета, развития национального самосознания и революционной
борьбы угнетенных народностей.
Поистине два последние десятилетия существования царской
тюрьмы были годами, когда происходила небывалая по своей
силе и по своей ожесточенности борьба царизма со всем русским
народом и больше всего с революционным пролетариатом за свое
существование.

V.

Рис.
Рис.
Рис.
Рис.
Рис.

ПЕРЕЧЕНЬ ИЛЛЮСТРАЦИЙ
Рис. 1.
Рис. 2.
Рис. 3.

Бритье голов и заковка в кандалы в Московской Бутырской
тюрьме. Фотография хранится в Музее революции СССР в Москве
Каторжник, прикованный к тачке. Фотография хранится в Музее
революции СССР в Москве
Ножные^ кандалы. И з Сборника циркулярных распоряжений и инструкций по тюремной части, изданных Министерством внутренних дел с 1859 по 1879 гг., изд. Главного тюремного управления,
L.116., 188U г.

Рис. 4.

Ручные ^скрепы. Из Сборника циркулярных распоряжений и ин­
струкций по тюремной части, изданных Министерством внутренних
с Joon ПО
гг-’ ИЗД- Главного тюремного управления,
L.116., 188U г.

Рис. 5.

Петропавловская крепость. Ворота Трубецкого бастиона. Фотогра­
фия хранится в Музее революции РСФ СР в Ленинграде
Петропавловская крепость. Трубецкой бастион. Фотография хра­
нится в Музее революции СССР в Москве
Петропавловская крепость. Внутренний двор Трубецкого бастиона.
Фотография хранится в Музее революции СССР в Москве
Петропавловская крепость. Коридор тюрьмы Трубецкого бастиона
Фотография хранится в Музее революции РСФСР в Ленинграде
Петропавловская крепость. Камера Трубецкого бастиона. Фотогра­
фия хранится в Музее революции PC(J)CP в Ленинграде
План второго этажа Трубецкого бастиона. Фотография из Музея
революции РСФСР в Ленинграде
План Алексеевского равелина. И з книги П. С. Поливанова
«Алексеевский равелин», Ленинград, 1926 г.
План Шлиссельбургской крепости 1881 г. Из дела ЦГИА
в Москве, фонд Шлиссельбургской крепости, № 76, 1882 г.
Шлиссельбургская крепость в 1881 г. План старой тюрьмы для
политических заключенных. И з дела ЦГИ А в Москве
План Шлиссельбургской крепости в 1905 г. И з книги М. В. Ново­
русского «Записки шлиссельбуржца»
Вход в Шлиссельбургскую крепость. Из книги М. В. Новорусского
«Записки шлиссельбуржца»
лгт
Шлиссельбургская крепость. Новая народовольческая тюрьма,

Рис.

.

6

Рис. 7.
Рис.

8

.

Рис. 9.
Рис. 10.
Рис.

11.

Рис.

12.

Рис. 13.
Рис. 14.
Рис. 15.
П_
л
Рис. 16.

Рис.

Рис.
Рис.
Рис.
Рис.

26

второй этаж — коридор. С фотографии из Музея революции
СССР в Москве
17. Камера в Шлиссельбургской новой тюрьме. Снимок сделан после
революции 1917 г. и хранится в Музее революции СССР в Москве
18. Государственная тюрьма Шлиссельбурга 1902— 1917 гг. Старая
тюрьма. Фотография хранится в Музее революции СССР в Москве
19. Шлиссельбургская крепость 1905 г. Огороды. Фотография хранит­
ся в Музее революции СССР в Москве
20. Шлиссельбургская крепость. С рисунка заключенного П. В. Кар­
повича, 1901 г.
21. Шлиссельбургская крепость. С рисунка заключенного П. В. Кар­
повича, 1901 г.
2 2 . Общий вид Спасо-Евфимьевского монастыря с корпусом для аре­
стантов в 1870 г. С фотографии из Ц Г А Д А в Москве, опись мо­
настыря, 1870 г.
23. Дом предварительного заключения, открытый в С.-Петербурге
в 1875 г. С фотографии из Музея В. И. Ленина в Москве
24. Камера полицейской Спасской части в С.-Петербурге в 1879 г.
С рисунка В. Г. Короленко
25. Вход в камеры Рогожской части в Москве в 1879 г. С рисунка
Н. Г Короленко
26. Камера в Костромской тюрьме в 1879 г. С рисунка В. Г. Короленко

М. Н . Г epi ’.ет, т. 3

А р о н ч и к,
Айзик
Борисович
(1 8 5 9 — 1888) — 109,
111,
153, 154, 188, 235, 240,
262
А р с е н ь е в , Алексей Александро­
вич (род. в 1849 г.) — 97
А ш е н б р е н н е р , Михаил Юлье­
вич
(1 8 4 2 — 1926) — 115,
116, 241, 249, 250, 277, 282

Б
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН1
А л к в и с т — 371

А

А н а н ь и н а (по мужу Дейч), Ма­
рия Александровна (1 8 4 9 —
1899) — 125

д’А б б а д и д’А р р а — 398
А д а м о в — 59
А к и м о в а , Таисии

Михаиловна

(1 8 7 4 — 1957) — 135,
164, 172, 173

163,

А л е к с а н д р 1 1 (1 8 1 8 — 1881) —
63, 69,
101,
102,
105,
109, 114, 119, 120, 144,
154, 155, 158, 190, 193, 194,
197, 291, 294, 334, 349
А л е к с а н д р Ш (1 8 4 5 — 18 9 4 )—
108, 109, 121, 127, 156, 158,
161, 162, 165, 179, 197,
212, 216, 220, 243, 256, 258,
284, 340, 372, 385

Ананьина
(по мужу Бороздич), Лидия Ивановна (род.
В 1862 Г.) — 124
Ананьин,
Николай Иванович
(род. В 1873 Г.) — 122
Андреев,
(род.
198

Николай
в
1851

Андреевич
г.) — 160,

А н д р е ю ш к и н , Пахомий Ивано­
вич
(1 8 6 5 — 1887) — 121,
125, 162, 241, 284
Анна

Ивановна
1740) _ 3 5 6

(1 6 9 3 —

А л е к с а н д р о в , Владимир 1Пет­
рович (1 8 5 7 — 1910) — 75

А н н е н с к и й , Николай Федоро­
вич (1 8 4 3 — 1912) — 307

А л е к с а н д р о в а (по мужу На­
тансон), Варвара Ивановна

А н т о н и й (1 8 4 6 — 1912) — 279

(1 8 5 2 — 1924) — 75

Алексеев,

Петр

Алексеевич

(1 8 4 9 — 1 8 9 1 )— 5,
75, 76, 77, 295

6,

74,

1 Составлен А . В. Г е р не т.

Антонов,
Петр
Леонтьевич
(1 8 5 9 — 1916) — 120,
238,
241, 283, 286
А н т у ш е в с к и й , Василии Яков­
левич (род. в 1873 г.) — 136
Аптекман,
Осип Васильевич
(1 8 4 9 — 1926) — 155

Б а к у н и н , Михаил Александрович
(1 8 1 4 — 1876) — 62, 80
Б а л а н д и н — 157
Б а л м а ш е в , Степан Валерьяно­
вич
(1 8 8 2 — 1 9 0 2 ) — 242,
257, 282, 283, 284.
Б а р а н н и к о в , Александр Ивано­
вич
(1 8 5 8 — 1885) — 109,
110, 111,
153, 154, 188,
204, 293
Б а р д и н а , Софья Илларионовна
(1 8 5 3 — 1 8 8 3 )— 75, 76, 77
Б а у м а н , Николай
Эрнестович
( 1 8 7 3 - 1 9 0 5 ) — 5, 169, 170,
171, 172, 173
Бахарев
(умер в 1895 г.) —
163, 164
Б е з р о д н ы й , Николай Сергеевич
(род. В 1857 Г . ) — 272, 273,
274
Б е й д е м а н , Михаил Степанович
(1 8 4 0 — 1 8 8 7 )— 187,
189
191, 199
Бекетов,
Андрей Николаевич
(1 8 2 5 — 1902) — 177
Б е с п а л о в а (по мужу Дубров­
ская), Надежда Васильевна
(род. В 1861 Г . ) — 160
Б и л ь ч а н с к и й , Осип (1 8 5 8 __
1879) — 101

Б о б о х о в, Сергей Николаевич
(1 8 5 8 — 1889) — 318, 327
Б о б р о в с к и й — 325, 329
Б о г д а н о в и ч , Евгений Василье­
вич (род. в 1832 г.) — 384
Б о г д а н о в и ч , Юрий Николае­
вич
(1 8 4 9 — 1888) — 113,
114, 189, 205, 235, 240, 262,
270, 322
Б о г о л е п о в , Николай Павлович
(1 8 4 7 — 1901) — 278
Б о г о л ю б о в , Архип Петрович —
74, 95, 96, 98, 295, 300,
301, 363, 364, 366
Б о г о р о д с к и й — 148, 159
Б о р е й ш о,
Антон
Степанович
(род. в 1859 г.) — 115
Б о х а н о в с к и й , Иван Василье­
вич (1 8 4 8 — 1917) — 114
Б о ч а р о в , Евгений Константино­
вич (1 8 5 5 — 1880) — 73, 295
Б у б н о в , Владимир Александро­
вич (род. в 1858 г.) — 160
Б у л и ч,
Александр
Петрович"
(1 8 5 3 — 1884) — 104
Б у л ы г и н , Александр Григорьевич ( 1851— 1 9 1 9 ) — 286
Бух,

Николай

Константинович

(род. в 1853 г.) — 104, 146,

149
Б у ц е в и ч, Александр Викентье­
вич
(1 8 4 9 — 1885) — 114,
189, 205, 234, 240, 262
Б у ц и н с к и й , Дмитрий Тимофее­
вич
(1 8 5 5 — 1891) — 234
237, 240, 262, 263

В
В а н е е в , Анатолий Александро­
вич (1 8 7 2 — 1899) — 136

Б о р о в с к и й , Вацлав Вацлавович
(1 8 7 1 — 1923) — 139

Г
Галкин - Врасский
371, 372

— 322,

Г а м о в,
Дмитрий
Иванович
(1 8 4 7 — 1876) — 68, 69, 294,
300
Г а и г а р д т, И. И.— 272, 274, 276

В и л ь я м с ---212

Г а р ф и н к е л ь— 157

В и т а л и я — 345
В и т а ш е в с к и й, Николай Алек­
сеевич (1 8 5 7 — 1918) — 85,
295, 296, 309, 315, 323
Владимир
Александро­
в и ч (род. в 1847 г.) — 119,
333

Г е й е р, Иван Иванович — 120

В л а с о в — 304

Г е л ь ф м а н , Геся Мировна или
Мироновна (1 8 5 2 — 1882) —
105, 107, 156, 157, 158

В о й н а р а л ь с к и й,

Порфирнй

Иванович
(1 8 4 4 — 1 8 9 8 )—
295, 315, 321, 370, 373
В о й н и ц к и й ---218
В о л к е н ш т е й н , Людмила Алек­
сандровна (1 8 5 7 — 1 9 0 6 )—
115, 116, 160, 164, 240, 241,
243, 245, 246, 249, 258,
263, 269, 270
Волков,
Василий
Сергеевич
(1 8 5 9 — 1887) — 132, 133
Волохов,
Петр
(псевдоним
Марк) Михайлович (род. в
1853 Г.) — 307
Волохов,
Степан Александро­
вич (род. в 1866 г.) — 125
В о л о щ у к , Капитон Мартынович
(род. в 1844 г ) — 87
В о л ь и о в (Иванов-Вольнов), Ва­
силий
Иванович (род. в
1858 г.) — 120

Г е к к е р,
Нахман
Левикович
(1 8 6 2 — 1920) — 327
Г е л л и с,
Меер
Янкелович
(1 8 5 2 — 1886) — 189,
205,
234, 240, 262

Г е н е р а л о в , Василий Дмитрие­
вич
(1 8 6 7 — 1887) — 121,
125, 162, 241, 284
Г е р ц е н ш т е й н , Н. — 364
Гершкович,
Гирш
(Хаим)
(1 8 8 6 — 1905) — 242,
257,
285
Г е р ш у и и, Григорий Андреевич
(1 8 7 0 — 1 9 0 8 )— 242, 287
Г и н з б у р г, Софья Михайловна
(1 8 6 3 — 1891) — 127,
128,
' 130.135,162,240,242,243,
247, 248, 257, 258, 259
Г о б с т, Арон-Янкель
1879) — 101

(1 8 4 8 —

Г о в а р д , Джон (1 7 2 6 — 1790) —
371

Г о л о в к и п ---352
Г о л ь д е н б е р г , Г ригорий Дави­
дович (1 8 5 5 — 1880) — 102,
151
Г о р е м ы ки н , Иван Логгиенович
(1 8 3 9 — 1 9 1 7 ) — 233
Г о р к у н,
Петр
Степанович
(1 8 6 6 — 1905) — 121,
122,
125
Г о р с к и й , Платон Г ригорьевич
(1 8 5 1 — 1879) — 101
Г ра н е в с к и й , Михаил Федоро­
вич (1 8 4 9 — 1887) — 113,
114, 115, 160, 189, 205,
211, 234, 240, 250, 257,
258
Г р и г о р ь е в , Матвей Г ригорьевич
(.род. в 1859 г.) — 348, 349,
350
Г р и н б е р г , Христина Григорьевна (род. в 1857 г . ) — 115
Г р и н е в и ц к и й , Игнатий Иокимович (1 8 5 5 — 1 8 8 1 )— 293
Грот,
Константин Павлович —
12, 15, 298, 299, 311, 362
Г р я з н о в а (по мужу Слонова),
Мария
Васильевна— 104,
149, 150, 309
Г у д з е (Г у д зь )— 282
Г у р к о,
Иосиф
Владимирович
(1 8 2 8 — 1901) — 118
Гюг о,
Виктор (1 8 0 2 — 1885) —
156

Дейч,

Лев Григорьевич (1 8 5 5 —
1941) — 114, 160, 323, 324,

330
Д е м б о,
Исаак
Вульфович
(1 8 6 5 — 1889) — 128
Д е м б с к и й , Александр Ипполи­
тович (род. в 1857 г.) — 128
Д ж а б а д а р и , Иван Спиридоно­
вич (1 8 5 5 — 1913) — 75, 77,
296, 315
Д з в о н к е в и ч , Николай Нико­
лаевич (1 8 4 2 — 1909) — 113
Д и к о в с к и й , Сергей Дорофеевич (1 8 5 7 — 1 9 0 9 ) — 327
Д и м и т р и е в , Антон — 352
Д м о х о в с к и й , Лев Адольфович
(1 8 5 1 — 1881) — 68, 69, 294,
315
Добролюбов,

Николай — 334

Д о б р у с к и н а (по мужу Михай­
лова), Генриетта Николаевна
(род. в 1862 г.) — 120
Д о л г о р у к о в а (по млчку Ши­
ряева), Анна Дмитриевна
(род. в 1857 г.) — 151, 202
Д о л г у ш и н , Александр Василье­
вич (1 8 4 8 — 1885) — 66, 67,
68, 69, 72, 187, 235, 236,
237, 239, 241, 262, 294,
295, 300, 315, 321, 323, 373
Д о н д у к о в - К о р с а к о в , Алек­
сандр Михайлович (1 8 2 0 —
1893) — 375, 376

Д

Дондукова
- Корсакова»
Марна Михайловна ( 1828—
1909) — 279, 375, 376

Д а в и д е н к о , Иосиф Яковлевич
(1 8 5 6 — 1879) — 101
а в ы д о в — 351
е г а е в,
Сергей
Петрович
(1 8 5 4 — 1908) — 115,
116,
119, 158

Д р а г о м а н о в , Михаил Петрович
(1 8 4 1 — 1895) — 92

ta ta

В а р ы н с к в й,
Людвиг-Фаддей
Северинович (1 8 5 6 — 18 8 9 )—
118, 241, 262, 271
Васильев,
Александр — 242,
257, 285
Васильев,
Ананий
( род. в
1855 г . ) - 6 8
Васильев
Финкельш т е й н , Яков — 242, 285
В е р е в к и н — 172
Ветрова,
Мария
Федосеевна
(1 8 7 0 — 1897) — 174,
175,
176, 177, 178

Д о с и ф е и — 344

Д р е й, Михаил Иванович (род. в
1860 г.) — 113

Д р е й е р — 63, 64, 97, 110, 123,
124
Д р е н т е л ь н , Александр Романо­
вич
(1 8 2 0 — 1888) — 196,
199

Дриго,
(род.

Владимир
В

1849

Васильевич

Г.) —

Ю З,

Дурново,
Петр
Николаевич
(1 8 4 4 — 1915) — 274

Д у ш е в с к и и , Петр Г ригорьевич
(род. в 1865 г.) — 128
Д ю п у и — 399

Е

И в а н о в , Павел Осипович (1 8 5 3 —■
1 8 9 4 )— 328
Иванов,
Сергей
Андреевич
(1 8 5 9 — 1927) — 120,
238,
242, 276, 286

3
Запорожец,
Петр
Кузьмич
(1 8 7 2 — 1905) — 136
З а с л а в с к и й , Евгений Осипо­
вич (1 8 4 7 — 1878) — 86, 87,
88, 89, 90
З а с у л и ч , Вера Ивановна (1851 —
1919) — 9 5 , 96, 97, 98, 99,
141, 231, 363

И в а н о в а (по мужу Борейшо),
Софья Андреевна (1 8 5 6 —
1927) — 104
И в а н о в с к а я (по мужу Воло­
шенко), Прасковья Семенов­
на (род. в 1853 г.) — 114,
115
И л ь и н , Николай — 352

З д а н о в и ч , Георгий Феликсович
(1 8 5 5 — 1917) — 75, 77

Е в р е и н о в — 59
Е в с е е в , Николай Петрович (род.
в 1861 г.) — 1 1 2
Иванович —<

Е л е ц к и й — 303
Е л ь к о, Петр Андреевич — 120
Е к а т е р и н а II (1 7 2 9 — 1796) —
63, 190
Е м е л ь я н о в , Иван Пантелеймо­
нович (1 8 6 0 — 1916) — 109,
1 1 1 , 153
Е м е л ь я н о в , Алексей Степано­
вич (род. в 1852 г . ) — см.
Б о г о л ю б о в Архип Пет­
рович — 300
Е м е л ь я н о в , Степан — 301
Е р г и н, Александр Александро­
вич (род. В 1868 г.) — 136

З н б о л ь д ---175
З л а т о п о л ь с к и й , Лев Соло­
монович
(1 8 4 7 -1 9 0 7 ) —
109, 111, 153

Ж д а н о в , Владимир Анатольевич
(род. в 1869 г.) — 285

!

Исаев,
Григорий Прокофьевич
(1 8 5 7 — 1886) — 109,
111,
153, 154, 188, 203, 234,
240, 262
И ш у т и н, Николай Андреевич
(1 8 4 0 — 1879) — 315

З л а т о п о л ь с к и й , Савелий Со­
ломонович (1 8 5 5 — 1 8 8 5 )—
113, 114, 115, 189, 205, 234,
240, 262, 291
З о л о т н и ц к и й ---339

К

З у б к о в с к и й , Афанасий А нд­
реевич (1 8 5 5 — 1921) — 104,
149

К а л ю ж н а я, Мария Васильевна
(1 8 6 4 — 1889) — 160,
326,
327

З у б о в , Петр Алексеевич (1 8 1 9 —
1880) — 12
З у н д е л е в и ч , Аарон Исаакович
(1 8 5 4 — 1923) — 104,
149,
151
З ы б и н — 59

К а л ю ж н ы й , Иван
(1 8 5 8 — 1889) —
327
Каляев,
Иван
(1 8 7 7 — 1905) —
284, 285

И

Ж

Иванович — 61,

И в а н о в , Игнатий Кириллович
(1 8 5 9 — 1886) — 160,
188,
204, 205, 236, 241, 262

104,

149
Д у б р о в и н , Владимир Дмитрие­
вич (1 8 5 5 — 1879) — 156

Егоров,
Михаил
160, 163

И в а н о в , Иван
62, 63

Ж е л в а к о в , Николай Алексеевич
(1 8 6 0 — 1882) — 112
Желябов,
Андрей
Иванович
(1 8 5 0 — 1881) — 85,
104,
105, 106, 107, 156, 290, 291,
292

Иванов,
Василий Г ригорьевич
(1 8 5 9 — 1917) — 115,
116,
241

г

Васильевич
115,
325,
Платонович
242,
257,

К а м а р н и ц к и й,
Сигизмунд —
160
К а м и н с к и й — 160
Ка н а н о в и ч — 317, 318,
320,
321
К а н ч е р , М. II.— 121, 122, 125

К а р а к о з о в , Дмитрий Владими­
рович (18 4 0 — 1866) — 119,
315
К а р а у л о в , Василий Андреевич
(1 8 5 4 — 1910) — 117, 241
К а р д а ш е в , Степан Мартынович
(род. в 1852 г.) — 75
К а р п о в и ч , Петр Владимирович
(1 8 7 4 — 1917) — 242, 278,
282, 286
Квятковский,
Александр
Александрович
(185 3—
1880) — 104, 105, 150
К е н н а н,
Джордж
1924) — 135

(1 8 4 5 —

Кибальчич,
Николай Ивано­
вич
(1 8 5 3 — 1881) — 105,
107, 108, 109, 290, 292
К л е м е н ц, Дмитрий Александро­
вич (1 8 4 8 — 1 9 1 4 ) — 92, 293
Клеточников,
Николай Ва­
сильевич
(1 8 4 7 — 1 8 8 3 ) —110, 111, 153, 154, 188,
203, 204, 293
К л и м е н к о , Михаил Филимоно­
вич
(1 8 5 6 — 1884) — 115,
187, 235, 240, 257, 258
К о б ы л я н с к и й , Людвиг Алек­
сандрович (1 8 5 7 — 1 8 8 6 )—
104, 149, 150, 235, 240, 262
Ковалев,
347

Федор — 345,

346,

К о в а л е в с к а я (урожд. Ворон­
цова),
Мария
Павловна
(1 8 4 9 — 1889) — 326
К о в а л е в с к и й , Михаил Евгра­
фович (1 8 3 0 — 1 8 8 4 )— 97
К о в а л е в с к и й , Павел Иванович
(1 8 4 9 — 1923) — 300

К о в а л и к, Сергей Филиппович
(1 8 4 6 — 1926) — 85,
295,
373

К о ч 5' р а (Кочуренко), Фома Кор­
неевич (род. в 1877 г.) —
238, 242

К о в а л ь с к а я , Елизавета Нико­
лаевна (1 8 5 2 — 1933) — 293,
324, 325, 328, 329

К р а в ч е н к о , Федор Иванович
(род. в 1852 г.) — 87, 90,
295

К о г а н - Б е р н ш т е й н , Лев Мат­
веевич (1 8 6 2 — 1889) — 160

К р е ч е т о в , Федор — 190

К о з л о в — 285
К о л о д к е в и ч , Николай Нико­
лаевич (1 8 5 0 — 1884) — 104,
109, 111, 153, 154, 156,
188, 203
К о л ч и н, М.— 350, 351, 352
Ко н , Феликс Яковлевич (1 8 6 4 —
1941) — 103, 118, 315, 319,
324, 326, 327, 328
К о н а ю е в и ч , Василий Петрович
(18 5 9 — 1915) — 119,
120,
242, 247, 259, 267
Кони,
Анатолий
Федорович
(1 8 4 4 — 1927) — 58, 59, 60,
71, 78, 96, 97, 366
Коноплянникова,
Зинаида
Васильевна (1 8 7 9 — 1906) —
240, 242, 243, 248, 285
Корба-Прибылева,
Анна
Павловна (род. в 1849 г.) —
113, 115, 147, 148, 159
К о р о л е н к о , Владимир Галак­
тионович
(1 8 5 3 — 1 9 2 1 )
307, 308, 358, 359. 367, 372.
373, 374
К о р о л е н к о , Макар Романович
(род. в 1956 г.) — 87, 89
К о р ф,
Андрей
Николаевич
(1 8 3 1 — 1 8 9 3 )— 324,
328,
329
К о т л я р е в с к и й — 124

Кржижановский,
симилианович
1959) — 136

Глеб Мак­
(1 8 7 2 —

К р о п о т к и н , Дмитрий Николае­
вич
(1 8 3 6 — 1879) — 101.
102, 104, 116, 298, 302
К р о п о т к и н , Петр Алексеевич
(1 8 4 2 — 1921) — 92,
141,
142, 143, 144, 156
К р у п с к а я , Надежда Константи­
новна (1 8 6 9 — 1939) — 136
К р ы ж а н о в с к и й , Никанор Ф е­
дорович (1 8 5 9 — 1885) — 241

Л а и г а н с,

Вильгельм-Мартын

Рудольфович
(1 8 5 2 —
1883) — 111, 153, 154, 188,
204, 205
Л а п т е в — 308
Л е б е д е в а , Татьяна Ивановна
(1 8 5 0 — 1887) — 109, 1 1 1
Ленин
(Ульянов),
Владимир
Ильич (1 8 7 0 — 1 9 2 4 )— 47,
56, 76, 100, 128, 131, 133’
136, 137, 167, 170, 173
Л е н ч е в с к и й — 339
Л е о н т ь е в — 351
Лепешинский,

Пантелеймон

Л у ч и н с к и й — 40,

Л ю б а т о в и ч , Вера Спиридонов­
на (1 8 5 5 — 1907) — 75
Л ю б а т о в и ч (по мужу Джабадари), Ольга Спиридоновна
(род. в 1854 г.) — 75, 152
Л ю с т и г, Фердинанд Осипович
(род.
в
1854 г.) — 111,
153
Л я х о в с к и й (Ляхович), Митро­
фан
Яковлевич
( род.
в
1848 г.) — 87

м
М а й е р, Самуил Владимирович
(род. в 1858 г.) — 113

Л е с н и к — 149, 172
Ливадии

I

Л у щ е н к о, Степан Дмитриевич
(род. в 1838 г.) — 87

Николаевич (1 8 6 8 — 1 9 4 4 ) _
136
Л е с е р е н де К и р в и л и — 160
В. В__ 120

Л и з о г у б, Дмитрий
(1 8 5 0 — 1879) —

4

Андреевич
101

М а к а р о в — 110
М а л е в с к и й , Владимир Евгенье­
вич— 187, 235, 241, 262, 323,
373

К у з и н , С. Е. — 120

Л и и II о м а н — 160

К у з н е ц о в , Алексей Кириллович
(1 8 4 5 — 1928) — 62

Л и с о в с к а я , Антонина Игнать­
евна
(1 8 5 8 — 1885) — 114,
115

М а л и н о в с к ий , Марк Прохоро­
вич (1 8 5 1 — 1877) — 303

Л о б а с, Н. С.— 397

М а л ч е н к о, Александр Леонтье­
вич — 136

К у з ь м и н — 153
Кузьмин,
Павел
Алексеевич
(1 8 1 9 — 1 8 8 5 )— 117
Куперник —

68

К у р г а н с к и й , Михаил Фомич
(род. в 1849 г.) — 87
Л
Л а в р о в (Митров), Петр Лаврович (1 8 2 3 — 1900) — 72, 80,
119, 135
Л а г о в с к и й , Михаил Федорович
(1 8 5 6 — 1903) — 164,
241,
276

Л о п а т и н , Герман Александро­
вич
(1 8 4 5 — 1913) — 118,
119, 120, 238, 242, 277,
286
Л о п у х и н ---60
Л о р и с - М е л и к о в , Михаил Тариелович
(1 8 2 5 — 1 8 8 8 ) —
101, 104, 303, 309
Л у г о в с к и й, Л. М.— 160
Л у к а ш е в и ч , Александр Осипо­
вич (род. в 1855 г.) — 75
Л у к а ш е в и ч , Иосиф Дементье­
вич
(1 8 6 3 — 1928) — 123,
124, 125, 162, 238, 241,
275, 276, 277, 286

Манучаров
(Манучарьян),
Иван
Львович
(1861 —
1909) — 164, 241
М а р т ы н о в , Николай Федулович
(1 8 5 5 — 1903) — 117,
241,
252
М а р ты н е в с к и й , Сергей Ива­
нович (1 8 6 0 — 1926) — 104,
147, 148, 149, 151, 159
М а с ю к о в — 324, 325, 326
М е д е м — 285
М е з е н ц о в , Николай Владими­
рович
(1 8 2 7 — 1 8 7 8 )— 70,

84, 97, 101, 109, 110, 294,
297, 298, 299, 302, 303,
304
М е л ь н и к о в , Михаил Михайло­
вич (род. в 1878 г.) — 242,
287
М е р к у л о в — 99
М е р к у л о в, Василий Апполопович (род. в 1860 г . ) --- 1 1 0 ,

111, 112
Ми н ,

Георгий
Александрович
(1 8 5 5 — 1906) — 248, 285

М и н а к о в,
Егор
Иванович
(1 8 5 4 — 1884) — 189,
205,
227, 234, 235, 240, 255, 256,
257, 260, 268, 274, 321, 323
М и р с к и й,
Леон
Филиппович
(1 8 5 9 — 1920) — 185,
187,
188, 196, 197, 199, 200, 201
М и х а й л о в , Александр Дмитрие­
вич
(1 8 5 5 — 1884) — 109,
111, 153, 154, 188, 203,
204, 205
М и х а й л о в , Тимвфей Михайло­
вич
(1 8 5 9 — 1881) — 105,
106, 107, 108
М и х а л и н, Николай — 170
Мицкевич,
Сергей Иванович
(1 8 6 9 — 1944) — 135
М л о д е ц к и й , Ипполит Осипо­
вич (1 8 5 5 — 1880) — 101
М о и с е е н к о , Петр Анисимович
(1 8 5 2 — 1923) — 132, 133
М о р е й н и с, Фаина Абрамовна
(по мужу Муратова) (род. в
1859 г.) — 113
Морозов,
вич
109,
188,

Николай Александро­
(1 8 5 4 — 1946) — 104,
111, 153, 154, 161,
234, 238, 240, 249,

264, 265, 266, 267, 268,
269, 275, 277, 279, 286
М р а ч к о в с к и й , Виталий Яков­
левич (род. в 1855 г.)— 87
М у р а в с к и й , Митрофан Данило­
вич (1 8 3 7 — 1879) — 85, 295
М у р а в ь е в , Николай Валерья­
нович (род. в 1850 г.) —
106, 109, 358, 359
М ы ш к и н,
Ипполит
Никитич
(1 8 4 8 — 1 8 8 5 )— 5, 60, 81,
82, 83, 84, 85, 145, 189,
205, 227, 235, 239, 241, 256,
260, 261, 262, 268, 295,
301, 315, 321, 322, 323
373, 374

н
Н а г о р н ы й,
Осип
Иванович
(1 8 5 7 — 1914) — 112
Н а д д а ч и н, Николай Борисович
(род. в 1852 г.) — 87
Наумов,
Степан
Степанович
(1 8 4 9 — 1905) — 87

Н и к и т и н , Александр
вич — 136

Н и к и т и н а , Екатерина Дмитри­
евна (1 8 8 5 — 1943) — 129,
130
Н и к о л а е в , Николай Николаевич
(род. в 1850 г . ) — 62
Николай
190

I (1 7 9 6 — 1855) — 63,

Нечаев,
Сергей Г еннадиевич
. (1 8 4 7 — 1 8 8 2 )— 61, 62, 63,
64, 65, 6 6 , 67, 72, 97, 110,
130, 141, 142, 145,
184,
185, 187, 189, 190,
191,
192, 193, 194, 195,
196.
197, 198, 199, 200, 201,
202, 203

О л о в е н н и к о в а , Елизавета Ни­
колаевна (род. в 1858 г.) —
152
Ольминский
(Александров),
Михаил Степанович (1 8 6 3 —
1933) — 381, 382
О р ж е в с к и й — 124,
233

217,

231,

(1 8 6 8 — 1918) —

О р ж и х, Борис Дмитриевич (род.
В 1864 Г . ) — 126, 127, 242

Николай Николаевич Р о м а н о в
(1 8 5 6 — 1929) — 144

Орлов,
Павел
Александрович
1857— 1890) — 153

Новиков,
Николай Иванович
(1 7 4 4 — 1818) — 57, 63, 190

О р о ч к о, Алексей Венедиктович
(род. в 1866 г.) — 128

Н о в и ц к и й, Митрофан Эдуардо­
вич
(1 8 5 4 — 1920) — 112,
159

О с и п а н о в, Василий Степанович
(1861 — 1887) — 121,
125,
162, 241, 284

Николай
II
135, 163.

Н о в и ц к и й Н. --- 117

,

Новорусский,
Михаил Ва­
сильевич
(1 8 6 1 — 1925) —
124, 125, 162, 211, 221, 225,
237, 238, 241, 249, 254,
268, 270, 271, 273, 274,
275, 276, 277, 279, 286, 287
Н о в о с е л ь с к и й — 59

Н е м и р о в и ч - Д а н ч е н к о , Ва­
силий
Иванович
(1 8 4 4 —
1936) — 333
Н е м о л о в с к и й, Апполон Иринеевич (умер в 1886 г.) —
115, 116, 241, 262

Федоро­

п
П а в л е н к о в, Флорентий Федо­
рович (1 8 3 9 — 1900) — 307
П а л е н,
Константин
Иванович
(род. в 1833 г . ) — 60, 71,
84, 97, 98

О

П а н к р а т о в , Василий Семенович
(1 8 6 4 — 1925) — 117,
241,
249, 253, 277

О б н о р с к и й , Виктор Павлович
(1 8 5 2 — 1920) — 5, 87, 91,
92, 93, 94, 95, 132

П а п и н , Иван Иванович (род. в
в 1849 г.) — 6 8 , 294

Оболенский,
сандрович
60, 238

Дмитрий Алек­
(1 8 2 2 — 1881) —

Ильич

Перовская,
Софья Львовна
(1 8 5 3 — 1881) — 85,
105,
107, 108, 290, 291, 292

О б у х о в — 282
О в с я н н и к о в ---370
О к л а д с к и й , Иван
(род. В 1858 Г . )
149, 150, 152

Пашковский,
Тит
(1 8 5 7 — 1895) — 125

—

Федорович
103, 104,

П е т е р с — 83, 84, 97
Петерсон,
Петр
Николаевич
(род. В 1851 Г . ) — 91, 94

Петр

1 Великий
1725) — 213

(1 6 7 2 —

П е т р о в с к и й , Ефим Иванович
(род. в 1863 г.) — 126
П и л с у д с к и й , Бронислав — 125
П л е в е , Вячеслав Константинович
(1 8 4 6 — 1904) — 198,
265,
274, 279
П л е х а н о в , Георгий Валентино­
вич ( 1856— 1 9 1 8 ) — 72, 73,
74, 83, 92, 95, 348
П л о т н и к о в, Николай
Алек­
сандрович (1 8 5 1 — 1886) —
67, 6 8 , 69, 70, 294, 300

п Об е д о н о с ц ! г в,
Петрович
345

п о д горный,

Константин
(1 8 2 7 — 1907) —

Василий —-3 4 0 ,

342

п о д р е в с к и й - 172, 175
п о к р о ш и н с к и й --- 185,

218,

220, 284

п о л Иванов,

П о т а п о в , Яков Семенович (род.
В 1860 Г . ) — 6 , 73, 74, 348,
349, 350

Р о г а ч е в , Николай Михайлович
(1 8 5 6 — 1884) — 115,
116,
235, 241, 256, 283, 293, 295

П о х и т о н о в , Николай Данило­
вич
(1 8 5 7 — 1897) — 115,
116, 241, 268

Р о м а н е н к о , Герасим Григорьевич (1 8 5 5 — 1918) — 160

ГI р е й м, Семен — 112
П р е с н я к о в , Андрей Корнеевич
(1 8 5 6 — 1880) — 104, 105,
149, 150, 293
П р и б ы л е н , Александр Василье­
вич (род. в 1957 г.) — 115
П р и б ы л е в а , Р. Л. — 115
П р о к о п е н к о , Павел Васильевич
(род. в 1845 г.) — 141
П р о х о р о в ---113
П р у д о н , Пьер Жозеф
1865) — 67

Попов,
Евгений
Алексеевич
(1 8 2 4 — 1888) — 384, 385
П о п о в , Макар Павлович (род. в
1862 г.) — 1 2 0

Рыбицкии
(Ребицкий, Рывицкнй), Иван Осипович (род.
В 1849 г.) — 87, 90, 295
Рысаков,
Николай
Иванович
(1 8 6 1 — 1881) — 105,
107,
108, 292

Прыжов,
Иван
Гаврилович
(1 8 2 8 — 1885) — 62

С

Пугачев,
Емельян
Иванович
(1 7 4 2 — 1775) — 72

С а б л е р ( Десятовский), Влади­
мир Карлович — 334
С а б л и н , Николай Александрович
(1 8 4 9 — 1881) — 156

Сер: еевич

(1 8 5 9 — 1905) — 1 1 2 ,
159,
160, 187, 188, 204, 206,
208, 2 1 2 , 213, 214, 215,
235, 240, 268, 277, 290

Р о ш ф о р , Анри (1 8 3 0 — 1913) —
156

( 1809—

П у ш к и н , Адриан — 351
Петр

Р о м а н о в , Сергей Александрович
(1 8 5 7 — 1 9 0 5 )— 284

Р
Р а д и щ е в , Александр Николае­
вич (1 7 4 9 — 1802) — 57, 63,
190
Р а з и н , Степан Тимофеевич (умер
в 1671 г.) — 72
Р а п п о п о р т , Шарль
1865 г.) — 163

( род.

в

Попов,
Михаил
Родионович
(18 5 1 — 1909) — 5, 188, 204,
234, 238, 240, 244, 247,
249, 252, 258, 260, 266,
267, 270, 276, 277, 279,
286

Р а х о в , Василий — 340, 342, 343,
344

П о п о в , Моисей Степанович (род.
В 1855 Г . ) — 113

Р о г а ч е в , Дмитрий Михайлович
(1 8 5 1 — 1884) — 85

Р а с п у т и н , Иван— 135, 163, 164

Р е п п е н к а м п ф , Павел Карло­
вич (1 8 5 4 — 1918) — 200

С а ж и н,
Михаил
Петрович
(1 8 4 5 — 1934) — 85,
295,
296, 373
Сазонов,
Егор
Сергеевич
(1 8 7 9 — 1910) — 242, 287
С а л о в а, Неонила Михайловна
(род. в 1860 г.) — 1 2 0
С в и т ы ч , Вера Павловна — 315
С е р а ф и м — 350
С е р д ю к о в , Анатолий Иванович
(1 8 5 2 — 1878) — 91

С и г и д а (Малаксиано), Надежда
Константиновна
(1 8 6 2 —
1889) — 126, 127, 313, 326,
327, 328, 329, 330, 397
С и к о р с к и й , Симон Вульфович
(1 8 8 3 — 1928) — 242, 287
С и л е н к о,
Петр
Максимович
(род. в 1851 г . ) — 87
С и н е г у б,
Сергей
Силович
(1 8 5 1 — 1 9 0 7 ) — 79,
143,
145, 361, 363, 364
С и п я г и н, Дмитрий Сергеевич
(1 8 5 3 — 1902) — 282
Скверн,
Михаил
Петрович
(1 8 5 6 — 1924) — 87
С м и р н и ц к а я , Надежда Семе­
новна (1 8 5 2 — 1889) — 115,
160, 326, 327
С м и р н о в, Яков Петрович — 91,
94
• ло в ,
Матвей
(род
1834 Г.) —• 180, 183,
209, 2 1 0 , 2 1 1 , 2 1 2 ,
214, 215, 2 2 1 , 249,
254, 255, 258, 260,
291, 292

в
204,
213,
250,
261,

1л

о в,
Федор
Денисович
(род. в 1840 г.) -- 8 7

1л

о в с к и й — 303

С о л л о г у б , Владимир Александ­
рович (1 8 14 — 1882) — 12
С о л о в ь е в , Александр Констан­
тинович
(1 8 4 6 — 1 8 7 9 )—
101, 155, 156, 334, 350

С е р д ю к о в а , Анна — 125

С п а н д о н и-Б а с м а н д ж и, Афа­
насий Афанасьевич (18 5 3 —•
1906 г.) — 115, 116, 160

С и г и д а,
Аким
Степанович
(1 8 6 3 — 1888) — 126

С п а с о в и ч , Владимир Данилович
(1 8 2 9 — 1906) — 6 8 , 115

Старков,
Василий Васильевич
(1 8 6 9 — 1925) — 136

Т а р а н е н к о , Г ригорий Никифо­
рович (род. в 1840 г.) — 87

Стародворский,
Николай
Петрович (1 8 6 3 — 1908) —
119, 120, 242, 280

Геллалов,
Петр
(1 8 5 3 -1 8 8 5 ) 115
Т е л ь е — 160

С т а х о в с к и й , Василий Аполло­
нович ( 1851— 1 9 1 7 ) — 79
С т е п а н о в а , Евгения — 113
С т е ф а н о в и ч , Яков Васильевич
(18 5 3 — 1915) — 114,
115,
290, 291
С т о я и о в с к и й, Михаил Василь­
евич (род. в 1870 г.) — 128
С т р е л ь н и к о в , Ф. Е. (умер в
1882 г.) — 1 1 1 , 1 1 2 , 113
С у б б о т и н а , Евгения Дмитриев­
на (род. в 1853 г.) — 75
Субботина,
Надежда
Дмит­
риевна (род. в 1855 г.) — 75
С у д е й к н н , Григорий Порфирьевич (умер в 1883 Г.) — 115,
119, 201
С у р о в ц е в , Дмитрий Яковлевич
( 1 8 5 2 - 1 9 2 5 ) - 115,
116,
164, 241
С у х а н о в , Николай Евгеньевич
(18 5 3 — 1 8 8 2 ) - 109,
110
111, 153

Абрамович
113,
114,

Т е р е н т ь е в а , Людмила Демен­
тьевна (1 8 6 2 — 1883) — 110
153
Тетерка,
Макар
Васильевич
(1 8 5 3 — 1883) — 109,
111,
153, 188, 204, 205
1 изенгаузен,
Виктор Алек­
сандрович (род. в 1840 г.) —
78
Т и м о ф е е в, Василий Тимофеевич
(род. В 1853 Г.) — 73, 74
Т и х а н о в и ч , Александр Пахомович (1 8 5 6 — 1884) — 115,
116, 235, 241, 262
Т и х о м и р о в , Василий Александ­
рович (род. в 1845 г.) — 6 6
Т и х о м и р о в , Лев Александрович
(1 8 5 2 — 1929) — 104
Т и х о н о в,
Яков
Тихонович
(1 8 5 1 — 1 8 8 3 )— 104,
149,
150
Т к а ч е в , Петр Никитич (1 8 4 4 —
1885) — 141

Ф и г н е р (по мужу Сажнна), Ев­
гения Николаевна (1 8 5 8 —
1 9 3 1 ) — 104, 149, 150, 309

Т рин и т а т с к а я ,
Екатерина
Михайловна (1 8 5 3 — 1890) —
126

Ф и г н е р (по мужу Стахевич),
Лидия Николаевна (18 5 3 —
1920) — 75

Т ю т ч е в,
Николай
Сергеевич
(1 8 5 6 — 1 9 2 4 ) — 289,
290,
291, 293

У
Ульянов,
Александр
Ильич
(1 8 6 6 — 1887) — 121,
124,
125, 160, 162, 241, 284
У л ь я н о в а (по мужу Елизаро­
ва),
Анна
Ильинична
(1 8 6 4 — 1935) — 124, 125
У л ь я н о в а , Мария Александров­
на (1 8 3 5 — 1916) — 123, 124
У с и е н с к и й , Петр Г аврилович
(1 8 4 7 — 1 8 8 1 ) — 62, 315
У т и и, Евгений Исаакович (1 8 4 3 —
1 8 9 4 ) — 68

Т о л с т о й , Дмитрий Андреевич
(1 8 2 3 — 1889) — 119

С у щ и н с к и й , В. Г__ 171

Т о л с т о н о с о в ---8 8

Федоров,
Анисим
Арон) — 101

Т о п о р к о в , Лев Александрович
(род. в 1847 Г . ) — 141

Ф е д о р о в а , Устинья Николаевна
(род. в 1867 Г.) — 126

Т о п о р к о в а (по мужу Горева),
Анна Григорьевна (род. в
1854 Г . ) — 75

Ф е д о с е е в — 339, 340

Т а л а п и н д о в , Николай Степа­
нович (род. В 1835 Г . ) — 160
1 а н - Б о г о р а з , Владимир Германович (18 6 5 — 1936) — 381
Т а р а к а н о в а — 190

Т р е п о в,
Федор
Федорович
(1 8 0 3 — 1889) — 95, 96, 97,
98, 285, 300, 301, 363, 364,
366

Фомин
(Медведев),
Алексей
Александрович
(род.
в
1858 г.) — 160, 161, 370,
373
Фрейфельдт,
вич (род.
128

Лев Владимиро­
в 1863 г.) —

Ф р и д е н с о н , Григорий Михай­
лович (1 8 5 4 — 1912) — 111,
153
Ф ри h i,
Эдуард
Васильевич
(1 8 3 3 — 1 9 0 7 ) - 59
Ф р о л о в ---105
Ф р о л е н к о , Михаил Федорович
(1 8 4 8 — 1938) — 109,
110,
111, 153, 154,
188, 203,
206, 207, 212, 214, 234,
238, 240, 286, 290, 293
Ф у к с , Эдуард Яковлевич (18 3 4 —
1909) — 106

Ф

С у х о м л и н , Василий Иванович
(род. в 1860 г.) — 1 2 0

т

272, 274, 276, 277, 279,
281, 282, 283, 287, 290, 293

Т р и г о н и, Михаил Николаевич
(1 8 5 0 — 1917) — 109,
111,
112, 152, 153, 154, 188,
203, 206, 207, 212, 214,
234, 240, 293

(Гобст

Николаевна
Вера
и е р,
(1852 — 1942) — 76, 77, 108,
115, 116, 155, 160, 161,
241, 243,
2 1 0 , 2 1 1 , 240,
244, 245, 246, 249, 251,
252, 262, 263, 269, 270,

X
Х а л т у р и н , Степан Николаевич
0 8 5 6 — 1882) — 92,
104,
112, 132
Х а л т у р и н — 322
Х в о с т о в , Александр Алексеевич
(род. В 1857 г . ) — 37, 58
Х о р ж е в с к а я , Александра Сер­
геевна ( 1 8 5 3 - 1 8 8 6 ) - 7 5

и

Ч у й к о, Владимир
115, 116

Иванович —

Э л л и с , А . В— 164, 166, 175

Ц в е т к о в — 340, 347
Ц в ц и а н о в, Александр Констан­
тинович (1 8 5 0 — 1885) — 75,
77, 160
Ц у к е р м а н , Лейзер Иосифович
(1 8 5 2 — 1887) — 104, 149

Ш
Ш а п о в а л о в , Александр Сидорович
(1 8 7 1 — 1942) — 5,
166, 167, 168, 169, 170, 173
Ш а т а — 136
Ш а х о в а — 175

Ч
Ч а р у ш и н , Николай Апполонович
(род. в 1851 г.) — 292, 316,
317, 320
Ч е м о д а н о в а, Любовь Василь­
евна — 115, 116
Ч е п е г и н, Никита
Г.) — 242

( род. в 1*82

Ч е р к е з о в , Варлаам Николаевич
(1 8 4 6 — 1925) — 92
Ч е р н о в , Александр (Виталий)
Васильевич (род. в 1862
г.) — 126
Ч е р н ы ш е в с к и й , Николай Гаврилович (1 8 2 8 — 1 8 8 9 ) — 63,
72, 81, 145, 190, 315
Ч е р н я в с к и й , Иван Николаевич
(род. в 1850 г . ) — 83, 295
Ч е р н я в с к и й , Иван Николае­
вич (род. в 1850 г.) — 83,
295
Ч е х о в , Антон Павлович (1 8 6 0 —
1904) — 321

ИХ в е ц о в, Сергей Порфирьевнч
(1 8 5 8 — 1930) — 307
Ш е б а л и н,
Михаил
Петрович
(1 8 5 7 — 1937) — 117,
164,
241, 270, 275
НХ е в ы р е в,
Петр
Яковлевич
(1 8 6 3 — 1887) — 121,
122,
123, 125, 162, 241, 284
Ш е п е л е в , Сергей Н .— 160
Ш е с т о п а л о в — 137
Ш е ф т е л ь, Фелиция Исааковна
(род. в 1860 г . ) — 73
Ш и р я е в,
Степан Григорьевич
(1 8 5 6 — 1 8 8 1 )— 104,
149,
150, 151, 188, 196, 202,
293
Ш м и д о в а,
Ревекка
на — 125

Абрамов­

Ш т р о м б е р г, Александр Павло­
вич (1 8 5 4 — 1884) — 115,
116, 160, 235, 241, 256,
283, 290, 293

Ч е ч у р и н а — 137
Ч и к о и д з е, Михаил Николае­
вич (1 8 5 3 — 1897) — 75, 160
Чубаров,
Сергей
Федорович
(1 8 4 5 — 1879) — 101
Ч у д н о в с к и й , Соломон Лейзерович (1 8 4 9 — 1912) — 145

в

Щ
Щедрин,
Николай
Павлович
(1 8 5 8 — 1919) — 188, 204,
212, 213, 234, 240, 247,
259, 267, 293, 323

ю
Ю в а ч е в, Иван Павлович (род. в
1850 г.) — 115, 116, 241,
249, 254, 269
Ю р к о в с к и й , Федор Николае­
вич
(1 8 5 1 — 1896) — 235,
240, 263, 323
Ю ш к о в а , Мария Александров­
на — 115

Я
Я к и м о в а (по мужу Диковская),
Анна Васильевна (1 8 5 6 —
1942) — 78, 79, 109, 111,
153, 155
Я к о в л е в — 108, 212, 282
Я к у б о в и ч (псевдоним Л. Мельшин),
Петр
Филиппович
(1 8 6 0 — 1911) — 120, 329
Я н о в и ч , Людвиг Фомич (1 8 5 9 --1902) — 118, 164, 241, 275,
286

лишения свободы. Управление тюрьмами на местах. Порядок содержа­
ния заключенных в различных местах лишения свободы. Значение
классового момента в размещении заключенных. Полицейский арест.
Тюрьма
Исправительно-арестантские
отделения.
Продолжение
т. X IV Свода законов. Дисциплинарные наказания для заключенных.
Общая характеристика Устава содержащихся под стражею. Содержа­
ние устава о ссыльных. Проект преобразования каторжных тюрем . 17
§ 4. ЦИРКУЛЯРЫ ГЛАВН ОГО ТЮ РЕМ НО ГО УПРАВЛЕНИЯ З А ПЕРИОД
1879—1917 ГОДОВ

ОГЛАВЛЕНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА КО 2-МУ И З Д А Н И Ю .....................................................................
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К 1-МУ И З Д А Н И Ю .........................................................................

Глава первая
ИСТОРИЯ ТЮРЕМНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
§ 1. КОМИССИЯ 1872 ГОДА ПО ТЮ РЕМНОМУ П РЕОБРАЗОВАНИ Ю

Учреждение комиссии для составления «общего систематического
проекта тюремного преобразования». Причина постановки этого во­
проса. Издание устава уголовного судопроизводства. Собирание мате­
риалов для составления нового тюремного устава. Сложная и путаная
классификация тюрем по проекту. Дисциплинарные наказания по
проекту. Проектирование башлыков-капюшонов и арестантских работ
«черных», «серых» и «белых». Основные начала реформы по проекту.
Нежизненность проекта. Прекращение работ к о м и с с и и ..................... 9
§ 2. УЧРЕЖДЕНИЕ ГЛАВН ОГО ТЮ РЕМ НОГО УПРАВЛЕНИЯ

Записка о положении тюремного преобразования в России. Соз­
дание в 1879 году Главного тюремного управления. Первый его от­
чет за период с 16 июня 1880 г. до конца 1881 года. Обход в отче­
тах темных сторон тюремного дела. Незначительная инициатива
Главного тюремного управления в издании законов о тюрьме. Зако­
нодательные акты общеимперского значения по тюремному делу. По­
пытка расширения одиночного заключения. Закон 11 июня 1885 г.
об упразднении трех видов каторжных работ. Закон 24 апреля 1884 г.
о закрытии рабочих и смирительных домов. Закон 6 января 1886 г.
о труде арестантов. Циркуляры об арестантских р а б о т а х ..................... 12
§ 3. У СТАВ О СОД ЕРЖ АЩ ИХСЯ ПОД СТРАЖ ЕЮ 1886 И 1890 ГО ДСВ

Новое
издание
в
1886 году
Устава
о содержащихся
под стражею и последнее его издание
1890 года.
Четыре
группы мест лишения свободы. Разнообразие наименований мест

5
6

Огромное число циркуляров за 1879— 1917 гг. Бедность их со­
держания. Сокрытие циркулярами отрицательных сторон состояния
тюрем. Циркуляры о так называемой «просветительной» работе
в тюрьмах. Усиление роли православного духовенства. Запрет до­
ступа к ссыльным периодической печати. Циркуляры об употреблении
огнестрельного оружия. Отношение тюремного управления к розгам.
«Предупредительные связки». Кандалы. Циркуляры о тюремном ре­
жиме накануне революции 1905 года и в период реакции. «Правила
содержания политических арестантов в губернских и уездных замках
и пересыльных тюрьмах» 1886 года. «Правила о содержании в тюрь­
мах гражданского ведомства политических арестантов» 1904 года.
Циркуляр 1908 года о голодовках. Циркуляры о санитарии, неосу­
ществление их на практике. Игнорирование защиты труда заключен­
ных. Секретные циркуляры. Общая характеристика циркуляров . . 25
§ 5. ОБЩ АЯ ТЮ РЕМНАЯ ИНСТРУКЦИЯ гв^ДЕКАБРЯ 1915 ГОДА

Применение проекта тюремной инструкции с 1 марта 1912 г. Ли­
цемерное упоминание о гуманности. Роль православного духовенства.
Запрещение организации заключенных. Дисциплинарные наказания
по инструкции. Проповедь темного карцера. Обучение военному строю.
Прогулка. Попрание инструкцией человеческого достоинства узников.

37

§ 6. УСТАВ О ПРЕДУПРЕЖДЕНИИ И ПРЕСЕЧЕНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Применение лишения свободы без суда. Переиздание в 1876 году
Устава о предупреждении и пресечении преступлений. Отражение на
нем внутренней политики царизма. Раскрытие простора для полицей­
ского произвола. Предупреждение преступлений против веры. Преду­
преждение преступлений против общественного порядка. Предупрежде­
ние преступлений против личной безопасности и против имущества.
Переиздание Устава в 1890 году. Положение о мерах к охранению
государственного порядка и общественного спокойствия 1881 года .
§ 7. ПРИМЕНЕНИЕ ЛИШ ЕНИЯ СВОБОДЫ ПО УГОЛОВНОМУ
ЗА К О Н О Д А ТЕЛ Ь СТВУ

Роль наказания лишением свободы в уголовных кодексах ца­
ризма. Размах царизма в угрозе тюрьмою за преступления религиоз­
ные. политические и общеуголовные. Таблица: виды лишения свободы

42

§ 12. П РОЦ ЕСС 50-ти

и их сроки по главнейшим кодексам. Применение лишения свободы по
Уставу уголовного судопроизводства. Характеристика В. И. Лениным
роста р е п р е с с и й .....................................................................................................

Пропаганда среди рабочих. Перечень заводов, где велась пропа­
ганда. Архивное дело по дознаниям и обыскам у Петра Алексеева.
Приговор Сената. Речи Петра Алексеева и Бардиной на суде. Воспо­
минания осужденного Джабадари о процессе. Протокол заседания
Сената. Воспоминания А . Ф. Кони о пристрастии судей в этом
процессе
................................................................................ 74

Глава вторая
СУДЕБНАЯ И АДМИНИСТРАТИВНАЯ БОРЬБА ЦАРИЗМА
С РЕВОЛЮЦИОННЫМ ДВИЖЕНИЕМ (1870—1900 ГОДОВ)

§ 13. П РО Ц ЕСС 193-х

§ 8. ХА РА КТЕРИ СТИ КА СУ Д ЕБН О Й БОРЬБЫ ЦАРИ ЗМ А С РЕВОЛЮЦИОННЫМ
ДВИЖЕНИЕМ

Увеличение числа политических процессов в 1870— 1880 гг. Пе­
редача политических процессов в особое присутствие Сената и в воен­
ные суды. Рассмотрение дел при закрытых дверях. Лицемерие классо­
вой юстиции царизма в политических процессах. Характеристика,
данная А. Ф. Кони членам политических судилищ царизма. Взгляды
столичной аристократии и бюрократии на борьбу с политическими
преступлениями. Отзыв революционера Мышкина о сенаторах . . .

Аресты пропагандистов по городам империи. Длительность до­
знания. Пропаганда в деревнях. Характеристика пристрастности об­
винительного акта. Материалы из архива с показаниями Ипполита
Мышкина. Судебное рассмотрение — поединок суда и революционеров.
Воспоминания Г. В. Плеханова об этом процессе. Приговор Сената .

§ 14. П Р О Ц Е С С „Ю Ж Н О РСССИ Й СК О ГО С С Ю З А РАБО ЧИ Х“ И „СЕВЕРН О ГО
С О Ю ЗА Р У С С К И Х РАБО ЧИ Х“

57

§ 9. П РОЦ ЕССЫ НЕЧАЕВЦЕВ_И НЕЧАЕВА

Процесс 84 нечаевцев в 1871 году. Политические идеи нечаевцев. Приговор судебной палаты. Выдача Сергея Нечаева швейцарским
правительством — царскому. Неисполнение царизмом условий выдачи.
Суд над Нечаевым в Москве. Позиция Нечаева на суде. Осуждение
Нечаева. Нечаев у позорного столба. Незаконное изменение царем при­
говора по делу Нечаева. Заключение Нечаева в Петропавлов­
скую
крепость
.....................................................................................................

Дело «Южнороссийского союза рабочих» — первый судебный
процесс против рабочих. Деятельность Заславского с начала 1870 года.
Устав «Южнороссийского союза рабочих». Влияние Коммунистического
манифеста на устав. Предание суду 15 человек. Невызов на суд
доносчика. Обвинительный акт. Судебное заседание. Приговор Сената.
Осуждение больного Заславского. Неправильная судебномедицин­
ская экспертиза. Смерть Заславского.
Новый процесс в военно-окружном суде о рабочей организации.
Обвинительный акт по делу Обнорского. Сведения о личности обви­
няемого. Неопубликованные показания Обнорского 1879 года. Про­
летарский характер организаций. Воспоминания Г. В. Плеханова. Про­
грамма «Северного союза русских рабочих».
Приговор
воен­
ного суда 1880 г о д а ................................................................................................85
§ 15. П РО Ц ЕСС ВЕРЫ ЗА С У Л И Ч

§ 10. П РО Ц ЕСС Д О ЛГУ Ш И Н Ц ЕВ

Общественное значение процесса Веры Засулич. Мотивы выступ­
ления Веры Засулич. Наказание полицмейстером Треповым Бого­
любова розгами. Возмущение этим актом русской передовой общест­
венности. Предание Веры Засулич суду присяжных. Воспоминания
А. Ф. Кони о давлениях правительства на суде. Оправдание Засулич.
Архивное дело о покушении Засулич. Изъятие после оправдания
Веры Засулич подобных дел из ведения суда присяжных и передача
их военным с у д а м ................................................................................................95

Пропагандисты — учащиеся высших учебных заведений. Прокла­
мации: «К интеллигенции», «К русскому народу» и др. Каторжный
приговор. Осужденные у позорного столба. Демонстрация при испол­
нении гражданской казни. Пропаганда с эшафота и проекты борьбы
с нею. Применение в процессе долгушинцев закона о замене предва
ригельного следствия жандармским д о зн а н и ем ...........................................

§ 11. ДЕМ ОНСТРАЦИЯ НА ПЛОЩ АДИ К А ЗА Н С К О ГО СОБО РА
§ 16. СТАТИ СТИ КА III ОТДЕЛЕНИЯ ПО ДЕЛАМ ПРОПАГАНДИСТОВ

Описание демонстрации 6 декабря 1876 г. Суд над 21 обвиняе­
мым. Неисполнение судом законных требований защиты. Заявление
одного из подсудимых о недобросовестности составителя обвинитель­
ного акта. Приговор Сената. Оценка приговора Г. В. Плехановым . .

78

71

Статистика III отделения по делам пропагандистов за 1873—
1877 гг. Недостатки этой статистики. Сведения об исходе этих дел,
о возоасте привлекавшихся и пр.........................................................................

§ 17. СУ Д ЕБН Ы Е П РО Ц ЕССЫ О ТЕРРОРИСТАХ

Переход от пропаганды к террору. Воронежский съезд. Осужде­
ние В. И. Лениным тактики индивидуального террора в революци­
онной б о р ь б е ............................................................................................................1 0 0
§ 18. П РО Ц ЕСС О ПОКУШ ЕНИ И НА ЖИЗНЬ ЛОРИС-МЕЛИКОВА

Покушение Молодецкого 20 февраля 1880 г. Заключение его
а крепость и казнь 2 2 ф ев р а л я ..................................................................... 1 0 1
§ 19. П РО Ц ЕСС 16-ти ТЕРРОРИСТО В

Заседание военно-окружного суда в октябре 1880 года. Обвине­
ния в покушениях на Александра II и в других террористических
актах. Предательства Гольденберга, Окладского и Дриго. Пребывание
их в крепости. Попытка выведать сведения от приговоренных
к казни. Речь Ширяева на суде. Казнь Преснякова и Квятковского в крепости
.......................................................................................... 1 0 2

§ 25. П РО Ц ЕСС 14-ти В 1884 ГОДУ

Дело военной организации партии «Народная воля». Список
обвиняемых. Обвинительный акт. Предательство Дегаева. Незаконные
действия судебных властей. Приговор к казни Веры Фигнер и других.
Направление осужденных в Ш лиссельбург..................................................... Н 5
§ 26. П РОЦ ЕСС 12-ти В КИЕВЕ В 1884 ГО ДУ

Действия генерала Новицкого по созданию этого процесса, Реп­
рессия против председателя военного суда за мягкость приговора. З а ­
ключение в Шлиссельбург четырех осуж денны х...........................................117
§ 27. ПРОЛЕТАРИАТЦЫ В 1885—1886 ГОДАХ

Военно-окружной суд в Варшаве в 1885 году. Указания Ф е­
ликса Кона на использование прокуратурой провокаторов и шпи­
онов. Приговор с у д а .......................................................................................... 117

§ 20. П РО Ц ЕСС ПО ДЕЛУ 1 МАРТА 1881 Г.

Суд над шестью народовольцами. Протест Желябова против со­
става суда. Стеснения на суде подсудимых и их защитников. Речи
обвиняемых. Приговор к казни. Казнь на Семеновском плацу 3 апреля
1881 г. Письмо Кибальчича накануне казни . . . . . . . . .
105
§ 21. П РО Ц ЕСС 20-ти Н АРОДОВОЛЬЦЕВ В 1882 ГОДУ

Этот процесс 1882 года дал наибольшее число узников в Алексеевский равелин и Шлиссельбургскую крепость. Обвинение в терро­
ристических актах, распространении агитационной литературы, в со­
вершении вооруженных сопротивлений и др. Стеснение защиты.
Расстрел Суханова ................................................................................................ 109
§ 22. П РО Ц ЕСС ПО ДЕЛУ ОБ У БИЙ СТВЕ ГЕНЕРАЛ А
СТРЕЛЬН ИКОВА И Д Р У ГИ Е П РОЦ ЕССЫ В 1882 ГОДУ

Процесс об убийстве Стрельникова в Одессе. Дело об убийстве
шпиона в Петербурге. Дело о попытке освобождения Новицкого
из Саратовской т ю р ь м ы ...........................................................................~
Ш

§ 28. П РО Ц ЕСС 21-го В П ЕТЕРБУ РГЕ

Привлечение к дознанию до 300 человек. Административная
расправа над большинством обвиняемых. Главный обвиняемый Л о­
патин. Роль Судейкина в политическом сыске. Предательство Дегаева
и убийство им Судейкина. Участие Лопатина на суде. Приговор суда.
Заключение пятерых в Шлиссельбургскую крепость................................ 118
§ 29. П РО Ц ЕСС 1 МАРТА 1887 г.

Архивный документ с перехваченным письмом участника заговора
Андреюшкина. Аресты на Невском. Аресты 74 человек. Предание
суду 15-ти. Архивные дела по этому процессу. Приговор Сената.
Его конфирмация. Административная расправа над прочими при­
влеченными
...........................................................................................1 2 0
§ 30. П РОЦ ЕСС ОРЖИХА, СИГИДЫ И ДРУГИХ В 1887 ГОДУ

§ 23. СТРЕЛЬН ИКОВСКИЙ П РО Ц ЕСС 23-х В О Д ЕС С Е В 1883 ГОДУ

Описание в печати незаконных действий судебных властей по
этому процессу
................................................................................................Ц 2
§ 24. П РО Ц ЕСС 17-ти В 1883 ГОДУ

Арест пяти членов центрального исполнительного комитета пар­
тии «Народная воля». Шесть разделов обвинительного акта. Обви­
нение в покушении на Александра II (Чигиринское дело). Речи под­
судимых. Приговор С е н а т а .....................................................................
ЦЗ

Предание суду восьми обвиняемых в принадлежности к партии
«Народная воля», издании революционной литературы и пр. З а ­
ключение Оржиха в Шлиссельбургскую к реп ость ..................................... 126
§ 31. П РО Ц ЕСС СО ФЬИ ГИ Н ЗБУ РГ В 1890 ГОДУ

Образование в Швейцарии революционного кружка. Выезд Софьи
1 инзбург в Россию. Арест Гинзбург и других лиц. Суд над ними.
Заключение Гинзбург в Шлиссельбургскую крепость. Судебный про­
цесс по делу Гинзбург — последний крупный процесс X IX века . . 127

§ 32. ИТОГИ П РОЦ ЕССО В О ТЕРРО РИ СТА Х 1880—1890 ГОДОВ

Негласное рассмотрение судами политических процессов 1 8 8 0 —■
1890 гг. Статистическая обработка политических народовольческих
процессов. Репрессия по этим процессам. Сословная принадлежность
осужденных. Общая характеристика приемов следствия и суда по по­
литическим процессам этого п ер и о д а ................................ ............................... 128
§ 33. АДМИНИСТРАТИВНАЯ БО РЬБА Ц АРИ ЗМ А С РЕВОЛЮ ЦИОННЫМ
ДВИЖЕНИЕМ В 90-е ГОДЫ

Передача исключительно административным органам расправы
с участниками революционного движения в 90-е годы. Широкое при­
менение такой борьбы по более ранним революционным выступлениям.
Пример административной расправы при национальных восстаниях.
«Россия — тюрьма народов». Развитие рабочего движения в России.
Слова Ленина о значении 90-х годов в истории русской социал-демо­
кратии. Внесудебная расправа с участниками рабочего движения. Рас­
права со стачечниками в 1881 — 1886 гг. Судебно-административная
расправа с участниками стачки в Орехово-Зуеве в 1885 году. Ленин
об административной борьбе царизма с рабочим движением. Обзоры
важнейших жандармских дознаний, производившихся в жандармских
управлениях. Статистика административно-осужденных 1893— 1899 гг.
Жандармские отчеты о создании «Союза борьбы за освобождение
рабочего класса». Аресты организаторов этого союза. Внимание обзо­
ров жандармских дознаний к рабочему движению и, в частности,
к «Союзу борьбы за освобождение рабочего класса» в конце 90-х го­
дов. Лишение свободы как мера пресечения и как наказание по жан­
дармским отчетам. Признание автором секретного исследования со­
циально-революционного движения в России
бессилия
царизма
в борьбе с рабочим движ ением ...........................................................................130

Глава третья
ПЕТРОПАВЛОВСКАЯ КРЕПОСТЬ (1871—1900 ГОДЫ)
§ 34. ТРУ БЕЦ К О Й БАСТИО Н

Размещение арестованных по куртинам крепости до открытия
тюрьмы Трубецкого бастиона. Описание Трубецкого бастиона. Наи­
более ранние описания бастиона в 1870-е годы Сичегубом, Кропот­
киным, Чудновским. Описание тюрьмы 1 8 8 0 .года. Узники крепости по
народовольческим процессам. Самоубийство Г ольденберга. Заключе­
ние некоторых узников в Екатерининскую куртину. Обнаруженные
после Октябрьской революции 45 неотправленных писем узников Тру­
бецкого бастиона. Архивное дело 1881 года по поискам подкопов
в Петропавловской крепости. Пребывание Веры Фигнер в Трубецком
бастионе в 1883— 1884 гг. Пребывание в крепости «первомартовцев». Судьба приговоренной к казни Гельфман. Заключение в кре­
пость в 1881 году 22 жандармов. Воспоминания Поливанова 1882 года.

Рапорты коменданта крепости об обысках, заболеваниях, покушениях
на самоубийств^. Увеличение числа узников в 1887 году. Воспомина­
ния Лукашевича. Заключение в крепость Софьи Гинзбург. Уменьше­
ние числа заключенных в 90-е годы. Вопрос о закрытии тюрьмы
в бастионе. Заключение в крепость Распутина, Акимовой, Егорова
в 1896 году по ^елу умысла на цареубийство. Поступление в кре­
пость борцов за рабочее дело. Пребывание в крепости Шаповалова
и Баумана. Самоубийство Ветровой. Таблица сроков пребывания узни­
ков в Трубецком бастионе 1873— 1917 гг.................................................... 141
§ 35. СВЕДЕНИЯ О СТ РО И ТЕЛ ЬСТВЕ А Л Е К С Е Е ВС К О ГО РАВЕЛИНА

Отсутствие крупных ремонтов Алексеевского равелина за иссле­
дуемый период. Опись инвентаря 1880— 1882 гг. Закрытие равелина
в 1884 году. Перевод узников в Шлиссельбургскую крепость. Опись
переданного имущества. Состав библиотеки Алексеевского равелина.
Подвальные казематы в р а в е л и н е .....................................................................179
§ 36. У ЗН И КИ А Л Е К С Е Е ВС К О ГО РАВЕЛИНА

Список узников. Характеристика состава заключенных . . . .

186

§ 37. НЕЧАЕВ

Значение процесса Нечаева в истории царского правосудия и цар­
ской тюрьмы. Инструкция содержания Нечаева в равелине. Ежене­
дельные рапорты о содержании Нечаева. Времяпрепровождение Н е­
чаева в камере. Отобрание у него книг и рукописей. Голодовка. Про­
паганда Нечаева среди сторожей и жандармов равелина. Связь его
с центральным комитетом партии. Предательство заключенного
Мирского. Осуждение 24 человек охраны равелина. Смерть Нечаева
21 ноября 1882 г........................................................................................................ 189
§ 38. МИРСКИЙ

Покушение Мирского на шефа жандармов. Приговор Мирского
к смертной казни в 1879 и в 1906 гг. Раскрытие предательства Мир­
ского. Льготные условия пребывания его в равелине . . .
. . 199
§ 39. НАРОДОВОЛЬЦЫ В АЛ ЕКСЕЕВСК О М РАВЕЛИНЕ

Архивные дела о пребывании узников в Алексеевской равелине.
Дело Ширяева 1880 года и 10 других узников 1882 года. Доставка
с Кары в равелин трех узников. Узник Щедрин, прикованный к тачке.
Прибытие Поливанова. Смерть пяти узников в 1883 году. Душевное
заболевание Иванова. Перевод в 1884 году семи заключенных Тру­
бецкого бастиона. Материальные и моральные условия режима
1880— 1884 гг. Воспоминания Фроленко, Тригони, Поливанова.
Смотритель равелина Соколов-«ирод». Врач равелина Вильямс. Сы­
рость в равелине. Перестукивание. Прогулки. Болезни и смерть
в равелине. Перевоз узников в Шлиссельбургскую крепость . . . . 201

§ 45. ИЗМ ЕН ЕНИЕ РЕЖИМА В Ш Л И С С ЕЛ ЬБУ РГС К О Й КРЕП О СТИ

Глава четвертая

Возражения Морозова против описания Новорусским пребывания
в крепости за последние 15 лет. Влияние общего положения в стране
на режим крепости. Начало работ на огородах. Первоначальные
формы работ в крепости. Общая борьба узников за продуктивный
труд. Работы в мастерских. Изготовление коллекций для школ. Зн а­
чение переплетных работ. Умственная жизнь в крепости. Прибытие
Карповича в крепость. Посещение крепости в 1904 году. Прошение
Стародворского. Введение в 1902 году прежней инструкции. Поку­
шение В. Фигнер. Казнь Балмашева. Предшествующие казни в кре­
пости в 1884, 1887 гг. Казнь Каляева в 1905 году и других. Казнь
в 1906 году 3 . Коноплянниковой. Освобождение узников из кре­
.......................................................................... 268
пости 28 октября 1905 г.

ШЛИССЕЛЬБУРГСКАЯ КРЕПОСТЬ
§ 40. СТ РО И ТЕЛ ЬСТВО Ш Л И ССЕЛ ЬБУ РГСК О Й КРЕП ОСТИ

Архивное дело о постройке новой тюрьмы в Шлиссельбурге. З а ­
писка Оржевского. Три проекта постройки тюрьмы. Устройство
двухэтажного корпуса с 40 одиночными камерами. Юридическое
оформление управления новой тюрьмой. Набор штата. Включение
в штат Соколова-«ирсда» и надзирателей Алексеевского равелина.
Описание Иоворусским старой Шлиссельбургской тюрьмы. Назначе­
ние этой тюрьмы с 1884 года. Ремонт в 111лиссельбургской крепости
перед переводом сюда заключенных. Постройка одиночных двориков.
Описание Новорусским новой тюрьмы. Изменения в устройстве
новой т ю р ь м ы .......................................................................................................... 216

Глава пятая
ТЮРЬМА III ОТДЕЛЕНИЯ, ПОЛИТИЧЕСКИЕ, КАТОРЖНЫЕ
И ПЕРЕСЫЛЬНЫЕ ЦЕНТРАЛЫ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЮРЬМА
НА КАРЕ

§ 41. ИНСТРУКЦИИ

Изменения инструкции в борьбе заключенных с режимом. Крат­
кая инструкция 1884 года, вывешенная на стенах камер. Инструк­
ция 4 августа 1884 г. Героическая борьба узников приводит с рас­
ширению библиотеки и к предоставлению письменных принадлежно­
стей; допущение работ в м а с т е р с к и х ..................... .....................................226

§ 46. ТЮ РЬМ А III ОТДЕЛЕНИЯ

Первые сведения об этой тюрьме за 1870 гбд. Воспоминания об
этой тюрьме Тютчева. Книга записей арестованных 1880— 1883 гг.
Сроки пребывания в тюрьме. Стефанович. Выписки из книги аресто­
ванных ................................. ...............................................................................
_ 288

§ 42. У ЗН И КИ Ш Л И С С ЕЛ ЬБУ РГС К О Й КРЕП ОСТИ 1884—1906 ГОДОВ

Первые одиннадцать узников крепости. Прибытие новых узников.
Список узников за 22 года. Материалы для составления этого
списка . ........................................................................................... I . . .
. 234

§ 47. ПЕРВЫЕ КАТОРЖНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЦЕНТРАЛЫ

Причины образования каторжных централов в Европейской
России. Узники Новоборисоглебского и Новобелгородского централов.
Описание этих централов бывшими узниками. Режим централов.
Роль Мезенцова в выработке режима. Душевные заболевания. Проте­
сты против режима. Пребывание Мышкина в тюрьме. Перечень узни­
ков централов. Закрытие централов в 1880 г о д у ..................................... 293

§ 43. ЖЕНЩИНЫ В Ш Л И С С ЕЛ ЬБУ РГС К О Й КРЕПОСТИ

Принцип пенитенциарии второй половины X IX века о разобщении
заключенных мужчин и женщин в тюрьмах. Игнорирование этого
принципа в русских государственных тюрьмах. Пребывание в крепости
Веры Фигнер, Людмилы Волкенштейн, Софьи Гинзбург. Самоубий­
ство Гинзбург. Казнь Зинаиды Коноплянниковой..................................... 242

§ 48. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПЕРЕСЫЛЬНЫ Е ТЮРЬМЫ
§ 44. ТЮ РЕМНЫЙ РЕЖИМ 1884—1906 ГОДОВ

Шлиссельбургская тюрьма открывала простор произволу. Воспо­
минания бывших узников. Режим Шлиссельбурга — продолжение ре­
жима Алексеевского равелина. Мертвая тишина в крепости. Пересту­
кивание. Борьба за книги и за бумагу. Запрет общения с внетюремным
миром. Заключение в карцер. Недостаточное питание. Температура.
Прогулки в одиночных двориках. Стрижка. Обыски. Казнь Минакова.
Самоубийство Клименко. Самоубийство Грачевского. Самоубийство
Гинзбург. Казнь Мышкина. Огромная смертность в крепости. Пере­
живания узников. Переписка заключенных. Письма Морозова и Попова

.

;

Открытие их в 1878 году в Вышнем Волочке и Мценске. Расши­
рение в 1878 году административной внесудебной борьбы с револю­
ционным движением. Вместимость обеих пересыльных тюрем. Причины
открытия этих тюрем в небольших уездных городах. Роль тверского
губернатора в установке режима Вышневолоцкой тюрьмы. Борьба
заключенных против режима. Писатель Короленко в тюрьме. Пребы­
вание в Мценской тюрьме арестантов из каторжных централов. Ста­
тистика заключенных в пересыльных политических тюрьмах. Закры­
тие этих тюрем. Оборудование для пересыльных башен Бутырской
гюрьмы в Москве. Режим в первые годы существования этой тюрьмы. 303

§ 49. КА РИ Й СКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ КАТОРЖ НАЯ ТЮРЬМА

История этой тюрьмы 1873— 1890 гг. Воспоминания бывших
каторжан. Состав заключенных. Таблица поступлений заключенных
на Кару. Сроки приговоров. Описание тюрем. Комендант Кананович.
Жизнь в тюрьме в 1880 году. Тюремная артель. Библиотека. Руко­
писные журналы. Побег Мышкина и др. Изменение режима. Голодовка.
Воспоминания Виташевского и Феликса Кона. Женская Карийская
каторга. Увоз Ковальской из тюрьмы. Карийская трагедия 1889 года.
Самоубийство Сигиды и др. Воспоминания Ковальской. Перевод узни­
ков Кары в Акатуй. Выполнение угрозы уравнять политических
с уголовными а р е с т а н т а м и ................................................................................

Глава шестая
МОНАСТЫРСКИЕ ТЮРЬМЫ
§ 50. СТРО И ТЕЛ ЬСТВО СУ ЗД А Л Ь С К О Й И СОЛ ОВЕЦ КОЙ МОНАСТЫРСКИХ?
ТЮ РЕМ

Архивное дело с описью 1870 года Суздальского монастыря.
Описание тюрьмы. Состояние тюрьмы в 1901 году. Описание Соло­
вецкой тюрьмы Немировичем-Данченко. Передача здания тюрьмы
в 1903 году под больницу. Образование исторического музея на Со­
ловках после Октябрьской р евол ю ц и и .......................................................... Зс

§ 51. РЕЖИМ ТЮ РЬМ Ы С У З Д А Л Ь С К О Г О МОНАСТЫРЯ

Кто направлялся в Суздальскую тюрьму. Посещение тюрьмы ре­
визором. Условный адрес заключенных царю в 1878 году. Безумные
в тюрьме. Малолетние преступники. Отстаивание духовенством мона­
стырской тюрьмы в 1902 году. Конец существования этой тюрьмы 333

§ 52. У ЗН И КИ С У ЗД А Л Ь С К О Й М О Н АСТЫ РСКОЙ ТЮРЬМЫ

Число узников 1870— 1901 гг. Изменение состава узников. От­
дельные узники тюрьмы. Сектант Ковалев, заживо замуровавший
25 единоверцев. Число узников Суздальской монастырской тюрьмы за
150 лет. Бессилие монастырской тюрьмы в достижении поставленных
ею целей . . . .
................................
..................................... 338

§ ’ 53Л ЗА К Л Ю Ч ЕН Н Ы Е'М О Н А СТЫ РСК О Й ТЮРЬМЫ НА СОЛОВКАХ

Изменение состава заключенных в остроге Соловецкого мона­
стыря. Рабочие Потапов и Григорьев — участники демонстрации
в Петербурге 1877 года. Другие узники острога. Последние узники
1883 года. Антон Димитриев, проведший в остроге 62 года
(18 1 8 — 1880 гг.). Закрытие тюрьмы в 1905 г о д у ................................ 348

Глава седьмая
Ü

ОБЩЕУГОЛОВНЫЕ ТЮРЬМЫ
§ 54. СО СТО ЯН И Е ТЮРЕМ В РОССИ И В 70-е ГОДЫ

У

Официальные материалы по тюремному вопросу. Мемуарная ли­
тература. Обзор
деятельности главного тюремного управления
1879— 1889 гг. Труд и питание заключенных. Постройка в С.-Петер­
бурге одиночной тюрьмы. Характер описаний тюрем в литературе
1870— 1880 гг. Министр Муравьев. Писатель Короленко. Книга Ни­
китина. Первая монография по тюремной статистике. Воспоминания
заключенного о жестокостях в тюрьмах. Открытие в Петербурге
Дома предварительного заключения в 1875 году. Различия в содер­
жании по сословному моменту. Воспоминания о пребывании в этой
тюрьме бывших ее заключенных. Телесные наказания студента Бого­
любова. Состояние в 70-х годах некоторых тюрем (Псков, Илецк).
Политический осужденный Фомин в общеуголовной тюрьме. Миллионер Овсянников в полицейском арестном д о м е ...........................................
§ 55. СО СТО Я Н И Е ТЮ РЕМ В РОССИ И В 1880—1890 ГОДАХ

Описание состояния русских тюрем за этот период в зарубеж­
ной печати. Полемика Главного тюремного управления. Воспомина­
ния писателя Короленко о различных тюрьмах. Описания Птицыным
этапных тюрем по Якутскому тракту. Ревизия тюрем в 1885 году
по Кавказу и Закавказскому краю. Тюрьмы в Одессе, в Симферополе.
Постройка новых тюрем. Устойчивость процента смертности и забо­
леваемости в тюрьмах. Состояние тюрем в различных городах им­
перии в 90-е годы. Статистика тюрем разного наименования к концу
X IX столетия. Статистика заключенных на 1 января 1900 г. Воспоминание о Петербургской столичной тюрьме в 1896 году Ольминского. >71
§ 56. «П РО СВЕТИ ТЕЛЬН АЯ» Д ЕЯ ТЕЛ ЬН О СТЬ В ТЮ РЬМАХ З А 1870—1900 ГОДЫ

Отсутствие просветительной работы в местах лишения свободы
объясняется отношением царизма вообще к просвещению народа.
Сведение просвещения к поддержанию православия. Архивные дела
о такой деятельности Главного тюремного управления. Специальный
«молитвенник для заключенных». Жалкое состояние тюремных библи­
отек. Анкета 1904 года о тюремных библиотеках. Ничтожное число
школ при тюрьмах. Постановка преподавания в них псаломщиками
г
а т. ................................................................................................................................. 38^
§ 57. ТЮРЕМНЫЙ ТРУ Д (1870—1900 ГОДЫ)

Отсутствие постановки тюремных работ до закона 1886 года.
Причины отсутствия работы в тюрьмах. Классовый характер тюрем­
ного законодательства о труде. Обзор деятельности тюремного управ­
ления со статистикой тюремного труда. Средний заработок заключен­
ных 1890— 1899 гг. Низкая производительность труда заключенных
и ограниченность его видов. Подрядная система и продажа рабочих
арестантских рук частным предпринимателям................................................

§ 58. ЗА К Л Ю Ч ЕН Н Ы Е НАЦИОНАЛЬНЫХ М ЕНЬШ ИНСТВ,
Н ЕСО ВЕРШ ЕН Н О ЛЕТН И Е И ЖЕНЩИНЫ В ТЮРЬМАХ

Царская политика угнетения народностей, не принадлежавших к
господствующей. Тяжелое положение заключенных из национальных
меньшинств в центральных тюрьмах и на окраинах. Игнорирование
бытовых условий нерусских национальностей в тюрьме. Роль тюрьмы
в борьбе с преступностью малолетних. Таблица о малолетних преступ­
никах за 1896— 1900 гг. Постановление русского законодательства
о малолетних правонарушителях. Результаты совместного пребывания
взрослых и малолетних в тюрьмах. Рецидив малолетних преступников.
Бесправное положение женщины в царской России отражалось на ее
положении в тюрьме. Заковывание женщин в кандалы. Мужская адми­
нистрация в женских тюрьмах. Парижский тюремный конгресс
о женских тю рьм ах................................
391
П ЕРЕЧЕН Ь И Л Л Ю С Т Р А Ц И Й ...................................................................................................

401

У К А З А Т Е Л Ь ИМЕН

403

Г е р н е т Михаил Николаевич
„ИСТО РИ Я Ц А РС КО Й ТЮ РЬМ Ы“

Т о м III
Редактор Т . А . П о м ы к а е в а
Художники-оформители Е . Б . Б е л ь с к а я
и В . И . Б ельский
Художественный редактор И . Ф . Ф е д о р о в а
Технический редактор А . Н . М а к а р о в а
Корректоры А . Г . М у р а ш е в а , М . И . Б у л а н о в а
Сдано в набор 20/Х 1960 г. Подписано в печать 17, VIII
1961 г. Формат бумаги 60Х 921/ 1 6 . Объем: физ. печ. л.
27,63; уел. печ. л. 27,63; учетно-изд. л. 33,29.
Тираж 18 000. А-01991. Цена 1 р. 82 к.
З ак . 1066
Госюриздат—Москва, Б—64, ул. Чкалова, 38—40.
Отпечатано

с

набора

Пой

Образцовой

типографии

в 8-ой типографии Мосгорсовнархоза,

Москва, 1 -ый Рижский пер., 2. Зак. 973