Том 1 : Стихотворения. Путь воды. Поэмы. Переводы [Вера Михайловна Инбер] (pdf) читать постранично, страница - 2

искусства». Это были годы реакции, когда, по словам Веры
Инбер, «целое поколение интеллигенции потягивало действитель­
ность сквозь соломинку и в таком виде находило ее сносной.
В литературе это проявилось в любви к вещам, которые украшают
жизнь, в какой-то болезненной праздничности, в упадочной пыш­
ности образов и сравнений».
Эти строки написаны в 1926 году. Они выражают критическое
отношение поэта к своему прошлому. Однако самое понятие ве­
щей, украшающих жизнь, здесь еще связано с тем пониманием
«красоты», которое Вера Инбер в той же статье характеризует
как «некий суррогат... красивость, иными словами — эстетизм».
«Красивые стихи рождаются не часто, как очень редкие,
но странные цветы»,— писала в те годы Инбер. Изобретательность
вдохновения направлялась на то, чтобы сделать эти цветы еще
более редкими и странными... «Моя душа давно была маркизой,
она любила тонкие духи, улыбки, маскарады, менуэты...», «Там
рос тюльпан и все мечтал о чайке, в которую влюбился из капри­
за...», «И юноша-Весна склонился над фонтаном, держа цветок
в зубах». Мало того, что весна-красна окажется под пером рус­
ского поэта французским юношей (по-французски слово весна—
le printemps—мужского рода), но и цветок в его зубах будет,
конечно, не скромным подснежником, а изысканной «лиловой
анемоной». Пригоршнями можно черпать из стихов сборника
примеры образов столь же причудливых, сколь и далеких от греш­
ной действительности, насквозь литературных, подражательных.
В «Печальном вине» — все в пределах красивых уютов. Стих
7

сладкозвучен, завораживающе хрупок, но редко-редко проблеснет
здесь животворный луч не костюмированного человеческого
чувства. Все маркизы да рабыни, цикламены и анемоны, и вдруг
«Моя девочка» — лирический перл, полный жизни, где так нераз­
делимо слились нежность и ирония, улыбка и грусть, стихотво­
рение, которое невозможно пересказать,— так тонко, сложно вы­
раженное в нем чувство. Одна ласточка не делает весны, и сти­
хотворение «Моя девочка» не определяло лица книжки. Но его
присутствие обнадеживало.
В то время Иванов-Разумник метко назвал свою рецензию
на сборники «Четки» Анны Ахматовой и «Печальное вино» Веры
Инбер — «Жеманницы». Не отрицая несомненного художествен­
ного таланта молодой поэтессы, он как признак ее стихов отметил
«игрушечную жеманность». В форме ее стиха, писал критик, как
бы отражается и «растерянность душевная», и выражал надежду,
что, отдав дань в первой своей книжке малому кругу пережива­
ний, «Вера Инбер сумеет выйти в иные области жизни».
Поэтическое жеманство пронизывает «Печальное вино», ко­
торое вовсе не так уж печально. В стихах нет прямой на­
смешки ни над султанами, ни над пажами, все писалось всерьез,
и все странно не гармонирует с гривуазностью, игривостью, с
какою рассказывается о приближении собственной смерти или
о возлюбленном, столь покорном, что в ожидании любимой он
«затеплит лампадку, как в детской». Маска-то маска, но она вроде
бы немного сбита набок, нет-нет да выглянут из-под нее какие-то
лукавые рожки. Поэзия малых чувств, выдуманной жизни? Не­
сомненно. Однако лишенная того истерического надрыва, с ко­
торым иные декаденты ухитрялись свои ничтожные чувства под­
нимать до вершин «мировой скорби».
С легкой руки самого автора, критика обычно говорит о пер­
вых сборниках Инбер скопом, равнодушно смешивая стихи пер­
вого со стихами второго и третьего, находя своего рода общий
делитель для предреволюционного творчества поэта. А между
тем как раз общность этих сборников весьма относительна.
В сборнике «Горькая услада», вышедшем в 1917 году, мы,
конечно, еще встретимся с отзвуками прежних настроений, с
вычурными образами, с невыполненными желаниями, но не они
составляют душу книги.
Освежающей струей влились в нее стихи о родном русском
пейзаже. Природа, присутствовавшая в «Печальном вине» в
облике «классических садов великого Ленотра», в которых, соб8

ственно говоря, от природы мало что оставалось, в ее второй
книге проступает во всей ее первозданной красоте, зарисован­
ной живописно, точно, красочно. Прочтите такие стихи, как
«Ты представить себе не можешь...», «Шелестя сухими злаками...»,
«Уж виноградари прошли с корзинами...», всмотритесь, как четок
рисунок, как прозрачны и нежны краски, вслушайтесь в звуко­
вой аккомпанемент стиха и подивитесь не только тонкости чув­
ства, но и мастерству:
... А на яблоне — светлое облако, пух ли?
И высокое море синей стеною
Обвело весь город, от солнца алый...
Первая строка воздушна и невесома, а звучание гласных в
двух последующих строках словно открывает перед нами необоз­
римый простор. «В такие дни возможно, мнится, простыми сред­
ствами создать прекрасное». Простыми средствами/ Но о них
и речи не было в первой книге, где идеал поэта — редкое, экзо­
тическое, странное. И вот уже появляется в