Ловушка любви на празднике весны (СИ) [Дарья Ву] (fb2) читать онлайн

Ловушка любви на празднике весны Дарья Ву

Глава 1. Побег

В вечер, который ничем не должен был отличаться от других, я сбежала из дома.

Отец вернулся из долгой поездки, чтобы отправиться в новую следующим днём, и огорошил тем, что всего через месяц меня ждало знакомство с женихом. Всего месяц на то, чтобы попрощаться с городом, в котором я только-только находила радости жизни. Один крохотный месяц перед разлукой с недавно обретённой подругой и отъездом в чужое государство. Вот, в общем-то, и всë, что мне удалось узнать.

В тот день он позвал меня в свой кабинет. Однако, кажется, не ожидал, что я явлюсь так скоро.

Три отмеренных удара костяшками пальцев о дверь и предупредительное: «Я вхожу». Отец не сразу заметил, что он в комнате не один. Склонился над листом и быстро строчил письмо, роняя кляксы чернил.

Я подскочила к его столу и заглянула в письмо. Успела прочесть, что он согласен с какой-то сделкой и с нетерпением ждëт приезда. Вот только чьего? И что за сделка?

Отец вздрогнул и убрал недописанное письмо в ящик стола. Поднял на меня усталое лицо. Серые глаза смотрели с толикой печали и негодования. Папа откопал из груды документов конверт с печатью моего училища. Я непроизвольно вжала голову в плечи, едва завидев табель. Под шуршание бумаги сглотнула и закрыла глаза, стараясь дышать медленно. Он зачитал отметки вслух, называя и предметы, за которые я их получила. Прозвучало лишь одно «отлично», по гимнастике.

— Что скажешь?

— Я всегда была гибкой.

— Я не о том, Олли. Меня просят перевести тебя на домашнее обучение, или в другое заведение. Знаешь, я подумал, что смогу и сам научить тебя чему-то новому. Не всему, но основам семейного дела точно. Не станешь грустить по учащимся? — ласковый голос обещал что-то хорошее, таким отец бывал редко.

— Ни капельки, — я приободрилась. Видать, сделка очень хорошая, раз и оценки не злили.

— Вот и славно. Завтра уезжаю по делам. Не очень важным в основном, разве что только одна встреча… Но не о том сейчас, — резко прервал себя отец и хлопнул ладонью по конверту школьного письма. — Скоро ты переедешь.

Я моргнула. Отец выглядел уставшим, сонным. И он, будто закончив со мной, вернулся к бумажной работе. Я сидела и ждала продолжения, но отец не обращал на меня внимания.

— Ты о чём?

— Через месяц ты переедешь, — буднично повторил он. — Так что, если хочешь, можешь учёбу забросить. Не рассержусь.

Ноги и руки мои вдруг потяжелели, а голова, как будто, взбухла. Мысли потекли вяло. Ободряющая улыбка отца не помогла. И, под чирканье пишущего пера по бумаге, я села на край стола.

— Пап, куда я переезжаю?

— К мужу, — не отрываясь от работы.

— К чьему?

— К своему.

— Но у меня нету! — взвизгнула я, начиная соображать, что происходит.

— Теперь будет, — спокойно произнëс отец и, отложив бумаги, посмотрел мне в глаза. — Ты выходишь замуж через месяц. Это хорошая сделка. Он сильный маг из очень уважаемой семьи.

— Не решай за меня. Я ни за кого замуж не пойду! Я его даже не знаю!

— Я сказал, ты выйдешь замуж и будешь делать то, что тебе говорят, — хлопнул отец по столу ладонью, чем окончательно вывел меня из равновесия.

— Я уже не маленькая!

— Поэтому и выйдешь замуж, — припечатал он.

— Ни за что! — резко вскочила я со стула, отчего он крякнул и завалился набок.

Щёки пылали, руки сами собой сжимались в кулаки.

— Олли, не кричи. Лучше иди спать. Завтра проснёшься, всё обдумаешь и поймëшь, что ничего плохого не происходит.

— Не буду я ничего обдумывать и уезжать не собираюсь!

— На новом месте и друзей новых заведёшь. Иди спать.

Я дышала неровно и не спешила уходить. Отец вновь погрузился в работу, а в его кабинет зашëл наш дворецкий с какими-то ещë письмами на подносе.

— Сопроводи Олли в еë комнату, — потребовал отец, забрав почту.

Тогда я не сопротивлялась. Поднялась к себе и улеглась в постель, но не заснула. Беспомощно захлопала глазами, стараясь не расплакаться. Закрыла лицо руками, отчего металлическое солнышко с браслета на руке кольнуло щëку. Сколько бы друзей ни появилось в будущем, я не хотела расставаться с Мией. И тем более не собиралась выходить замуж не пойми за кого.

Я неподвижно лежала в постели и прислушивалась к своим ощущениям.

За что отец так со мной? Хочет, чтобы уехала? Хорошо, решила я. Уеду. Вот сегодня и уеду!

Села и прислушалась к звукам дома. Тишина. Отец уже отправился по делам. Я вытянула из-под кровати старенький чемодан на колёсиках, мой верный спутник в каждом путешествии. На дне лежала такая же старенькая тряпичная кукла. Мама купила еë на ярмарке в честь Харутте — праздника весны и начала нового года, когда мне было десять лет. В том же году она умерла.

Ниточки волосы свалялись, сарафанчик поблек, а одного глазика-пуговки не хватало. Я сложила вещи прямо на неë.

Дело оставалось за малым: незаметно спуститься с чемоданом по лестнице и покинуть дом. Я захватила семейную печать, но понимала, если воспользуюсь ей, отец вычислит, куда сбежала. Получалось, расплачиваться печатью можно лишь в крайнем случае. Я закусила нижнюю губу, понимая, что поступаю плохо. С другой стороны, он вряд ли заметит исчезновение наличных из шкатулки в столовой?

Деньги выгребала, шепча в пустое помещение извинения и обещания вернуть всё до последнего рона.

Я ещë раз прислушалась и по отдалëнноу храпу поняла, прислуга спит. Прекрасный момент, чтобы заскочить в кабинет отца и узнать, кому меня отдают.

Не подумав о том, что отец алфавитному порядку предпочитал творческий беспорядок, полагала, сумею разобраться в его документах. Они лежали тремя покосившимися стопками. Письма покоились в выдвижных ящиках стола. Я начала с верхнего. Схватилась за круглую ручку и потянула на себя, но ящик заело. Дëрнула сильнее. Ничего. Пообещав ящику расправу, потянула в третий раз. Костяшки побелели от натуги. С визгом он поехал на меня. Щëлкнули полозья, и ящик слетел. Я не удержалась на ногах. Разноцветные конверты из вылетевшего ящика разлетелись по кабинету.

Приведя дыхание в норму, прислушалась. Храп не прекратился. Выдохнув, я зарылась во вскрытые конверты. Там были письма как на нашем языке, так и на саадском. Не новость. У отца много сделок зарубежом. Я не сдавалась, пробежалась глазами по первым строчкам писем и поняла, вновь выудила не то.

Наконец, выдвинув и третий ящик стола, я нашла перемотанную кучку писем. К сожалению, они хранились без конвертов, и понять, кто их написал, возможности не было. Зато одно из них начиналось с требования живого гаранта. В груди кольнуло. Я инстинктивно напряглась, готовясь к защите. Гарант — это явно про меня. Ну кто ещë мог бы стать гарантом отцовских сделок, помимо единственной дочери?

Потом разберусь, кто отправитель, и что ещë он написал отцу. Сейчас главное захватить письма с собой и изучить.

Запахнув кардиган, я заперла за собой дверь и опустила ключ в кармашек. С гордо поднятой головой покатила чемоданчик по каменистым улочкам города. Чемоданчик подпрыгивал на неровных камнях и крякал от ударов.

Я шла из северного района на юго-восток, в обитель нелюдей. Потому что моя лучшая подруга Мия жила и работала там. Будучи полукровкой, она всë же причисляла себя к мэо, остроухому народу, способному к магии, хотя сама ею не обладала.

Я нуждалась в еë помощи, в подсказке, в месте, где смогла бы переночевать недельку другую.

Утреннее солнце слепило глаза. Мелкие птицы взгромоздились на деревья, только начавшие покрываться листвой, и верещали свои противные песенки, будто насмехаясь надо мной. Они веселились и радовались жизни. Ничего, я тоже скоро порадуюсь. Обязательно.

Колёса чемоданчика жалобно поскрипывали — вот-вот отвалятся. Из булочной, попавшейся на пути, повеяло свежей выпечкой. Слюна заполнила рот, а я поняла, что забыла позавтракать. Ничего, у Мии что-нибудь найду. Только бы добраться до Винного района. Он отделён от основной части города кирпичными домами, выстроенными людьми в массивную стену. В некоторых местах у них отсутствовали первые этажи, создавая арочные проходы в совершенно другой мир! В начале пути прошлого правителя Саада Винный район отдали им в знак дружбы, заключённой между нашими народами. Район должен был стать доказательством того, что мы можем жить вместе, но лишь подчеркнул вражду. Перестроенная новыми жильцами архитектура сильно отличалась от другой части города. А чего только стоила стена из цветных кирпичных домов, выстроенная людьми!

Белокаменные и яркие здания остались позади. От алого кирпича веяло холодом, а брусчатка под ногами разразилась грохотом, пока я шла под одним из домов. Впереди ждали улицы с земляными дорожками, по краям украшенными низенькими цветочками. Передо мной красовался деревянный домик пряничного цвета в два этажа, окружённый сливовыми деревьями. Я поторопилась к входной двери. Магический светильник над ней среагировал на моё приближение. Я занесла руку, позвонить в невесомый колокольчик над дверью, но передумала. Мия, вероятно, уже на работе.

Я оглядела свой чемоданчик и поискала в крохотном саде перед домом укромное местечко, так как таскать за собой скрипящее чудо природы не хотелось. Того и глядишь, колёсики отвалятся. Одно подозрительно болталось.

Книжный дом, в котором работала Мия, мне нравился. Я всем сердцем понимала, отчего подругу так туда тянуло. Привлекательность его начиналась ещё у крыльца, венчавшегося треугольной крышей из красных черепиц. Сам дом был выстроен в один этаж, деревянный, местами словно бы из бумаги, на саадский манер. Летом Мия вместе с двумя еë работниками разбирала переднюю стену, состоявшую из съëмных ширм, впуская внутрь воздух. На золотого цвета цепи в виде раскрытой книги закреплена вывеска с названием. Вдоль стен расставлены ящики с яркими приземистыми цветочками. А как внутри книжного уютно! Словами не передать.

Только сдвигаешь дверь, а колокольчик над ней уже возвещает о твоём приходе. Веточки хвои, расставленные по углам, наполняют помещение прекрасными лесными ароматами, как после летнего дождя. Высокие стеллажи заполнены аккуратно расставленными на них книгами. Есть даже место для читающих — небольшой уголок с диванчиком и зелëными креслами без ножек, а перед ними круглый столик на трёх ножках. Всегда найдётся какая-нибудь пожилая дама, которая устроится там с томиком в руках. Такая сидела и сейчас, поэтому я постаралась прошмыгнуть к прилавку побыстрее и потише.

Мия протирала пыль и мычала что-то себе под нос, а на еë запястье болтался металлический полумесяц. Увидев её, я улыбнулась. Побарабанила по столешнице, привлекая к себе внимание.

— Привет, полный день?

— Нет, сегодня только до полудня, — отозвалась подруга и улыбнулась в ответ. — Привет, Лели.

Лели, так меня звала только Мия.

— А что такое?

— В гости хотела зайти, — я уставилась на прилавок и тряпку в еë руках.

— Предупредила бы, я б чего прикупила к чаю.

— Да я и сама приготовлю. Дашь ключи? И тебя к приходу будет ждать замечательный лимонный пирог!

— Всё в порядке?

Ворсинки тряпки были практически чисты, хотя Мия уже закончила с уборкой.

Я набрала побольше воздуха в лёгкие и медленно выдохнула, прежде чем посмотреть в глаза подруге. Обернулась на пожилую даму, убеждаясь, ей нет до нас дела. И всё же я оперлась обеими руками о деревяннй прилавок, навалилась поверх, наклонившись к Мие. Тихонько прошептала:

— Я сбежала из дома.

Глаза Мии округлились.

— Обещаю всë объяснить.

— И только попробуй не объяснить, — наказала Мия. — К часу пирог должен быть готов.

На столешницу плюхнулся округлый ключик с кулончиком зайкой.

Глава 2. Знакомство с Мией

После работы Мия спешила вернуться домой. К её приходу я заварила чай, испекла обещанный пирог и накрыла стол. Подруга смеясь обещала, что я могу жить у неё сколько душе угодно. Мия откусила от своей порции лимонного пирога и запила чаем. Посмотрела на меня долгим немигающим взглядом. Ждала, наверное, объяснений.

— Да не бойся, Лели. Что-нибудь придумаем.

Я кивнула и положила перед собой другой кусочек пирога. Пока Мия хвалила готовку и рассказывала, как хорошо всё получится, я бездумно ковыряла вилкой в тарелке. Есть не хотелось, пить тоже. И ещё мне совсем не хотелось рассказывать Мие о помолвке неизвестно с кем. Ещё неофициально, но уже без возможности отказаться. Только сбежать, никогда не возвращаясь. Почему-то казалось, будто это могло разрушить нашу дружбу. А ведь познакомились мы с Мией недавно. Совершенно случайно.

В замечательный солнечный день я прогуливалась после занятий и ненароком забрела в Винный район, в народе называемый Нелюдским.

Внимание на то, куда попала, обратила тогда же, когда заметила приятную глазу архитектуру. Деревянные домики с ширмами-дверьми и треугольными черепичными крышами окружили меня со всех сторон. У многих домиков были открытые крылечки. Над дверьми раскачивались на ветру вывески заведений и невесомые колокольчики. Помню, прошла главную площадь Винного, украшенную фонтаном и заставленную по краям лавочками, и очутилась на базарной улице. Громкой и оживлённой. Остроухий, а порой и рогатый народ переходил от одной лавки к другой. Кто-то торговался, дети бегали между взрослыми весело гогоча. За спиной шуршал и плескался фонтан, а ветер приносил ко мне приятную прохладу. Распустив каштановые волосы, я прикрыла круглые человеческие ушки. Если в основной части города люди смотрели на магический народ сверху вниз, то в Винном всё было наоборот. Да и выглядел этот район как город в городе.

Я лавировала между лавками, наслаждаясь нежными ароматами духов и сладкими, манящими вкусами свежей выпечки. В одних продавалась еда, в других одежда, и все они беспорядочно соседствовали друг с другом. Наконец, моему взгляду попалось что-то интересненькое. Небольшая лавочка предлагала украшения: серьги, браслеты, колье и разномастные заколки для волос. Меня привлекли парные браслеты. Один белый с золотым месяцем, другой чёрный с белым солнцем. Их сцепляли застёжки и один на двоих ценник. Я протянула руку, надеясь взглянуть поближе, пощупать материал. Схватила чёрный браслет и дёрнула на себя, не заметив, что в тот же миг чужая рука ухватилась за белый. Мы ойкнули и остановились, когда цепь браслетов опасно натянулась.

Мой взгляд проследовал по руке цвета топлёного молока до лица её обладательницы. Выше меня на голову, девушка с яркими зелёными глазами и окрашенными в пшеничный цвет волосами смущённо улыбнулась. Несмотря на полноту, Мия показалась мне тогда очень красивой девушкой. Я позавидовала её пышной груди и круглым бёдрам. И цвету кожи, такому нежному и тёплому. Только чёрные широкие брови смотрелись неуместно, утяжеляя добродушный облик.

Я улыбнулась в ответ, но браслет не отпустила. Как и Мия. Ни одна из нас не отводила взгляда от другой, улыбки становились натянутей, на лицах проскакивало недовольство. Каждая хотела браслеты.

— Послушай, — начала я, — меня интересует только чёрный.

— Отлично. Мне солнца не надо, лишь полумесяц.

— Есть и вторая пара, — заверил лавочник, подскочив к нам. — С вас по сорок ронов.

— Сорок? — заголосили мы разом.

За такую безделушку цена казалась завышенной.

— Вы не поняли, мне нужен только один браслет, — сказала Мия лавочнику. — Я дам вам двадцатку.

— Они продаются парно. Это символ единения. Солнце и месяц не могут друг без друга. Их судьбы неразделимы и дополняют друг друга. Один следует за другим и всё такое. Как Яри и Ëми. Свет и Тьма.

— Двадцать и у меня есть, — сказала я больше для Мии, чем для лавочника.

Мы повторно улыбнулись друг другу. Да так, будто у нас уже была одна тайна на двоих, и полезли за деньгами. Каждая в свою сумку. Так получилось, что мы надели браслеты, не отходя от лавки. Я застегнула на левой руке, Мия — на правой. Она отметила, что солнце мне шло. Дневное светило смотрелось ярче на загорелой коже, а чёрная бархатка сидела на запястье идеально. Я поблагодарила и тоже ответила комплиментом.

Тогда мы разошлись. Я не вспоминала о Мие до вечера, когда сидела у фонтана и жевала булочку с корицей, а ко мне пристали двое местных парней.

Один подсел рядом, другой встал напротив. Я опустила руки с булочкой на подол и сузила глаза.

— Привет, милашка, — мурлыкнул усевшийся и закинул руку на спинку лавочки так, чтобы она оказалась у меня за головой. — А что это ты совсем одна?

— Не ваше дело.

— Ой, а крошка кусается, — хихикнул второй, нагло улыбаясь.

Первый сказал ещё что-то о моей дерзости, когда попросила их удалиться, и погладил меня по волосам, отчего выглянуло округлое ушко.

— Фу, человек, — тут же отсел он подальше в притворной тошноте.

— Ну и валите, — процедила сквозь зубы. — Раз противно.

— Наоборот, интересно, — заявил второй. — Говорят, ваши девицы весьма яркие кошечки. Проверим?

Я поёжилась. На улице почти не было прохожих, а те, кто проходили мимо вряд ли обратили бы на нас внимание и уж тем более помогли мне. Я рыскала взглядом по мимо проходящим, не удосуживая вниманием нелепые шуточки приставучих парней. Среди одиноких прохожих шла полная девушка. У запястья блестел полумесяц, а в пальчиках она сжимала плетёную корзинку. Девушка остановилась и обернулась, посмотрев мне в глаза. Нахмурилась и твëрдо пошла к фонтану.

Корзинка опустилась на голову одному из нагловатых пареньков. Второй получил увесистый подзатыльник. Я напряглась и забыла про булочку, боясь, что из-за меня Мие попадёт, но лица пареньков вдруг удивлённо и испуганно вытянулись. Они извинились перед ней, назвав юной госпожой.

— И перед девицей тоже, — наказала Мия, сложив под пышной грудью руки.

Моя булочка упала под ноги, когда юные задиры принялись наперебой извиняться. Они переборщили, вдруг рассыпаясь в комплиментах к людям. Мия во второй раз огрела парней корзинкой.

Так мы подружились, а парни чуть не потеряли работу в книжном доме.

— Олейна, — медленно повторила Мия моё имя. — Старомодное. Прямо как у дочки банкира Карэ.

— Не знала, что у него есть дочь.

Я чувствовала, как блуждал пытливый взгляд по моему лицу, задержавшись на серых глазах.

— Недавно переехала? Я тебя раньше не видела. Меня Мия звать.

— Я тут с десяти лет, — замялась, — только не в Винном живу.

Вопреки моим опасениям Мия легко отнеслась к моей фамилии: фом Эллерт. Её не заботило, что перед ней представитель клана Ворона. Хотя каждый в городе слышал, большинство наших семей холодны к магическому народу. Только мой отец исключение, но об этом мало кто знал.

Разговорившись, мы нашли много общего. Например, мать Мии, как и моя, никогда не выходила замуж. Только если я до смерти мамы жила то с ней, то с папой, регулярно путешествуя через всë государство, Мия о том, кто еë отец, не подозревала. Знала только, он человек. Подозревала, потому мать за него и не вышла. Когда подруга поделилась этим, я рассказала об Оливере. Моëм брате. Он, как и Мия, полукровка, только не мэо. Его отец тенери — представитель рогатого народа, берущего свою энергию из мира теней и подпитывающегося за счëт других. Некоторые говорили, что он вельможа, другие — нет. Я не знала. Лив тоже. Мама нам не рассказывала. И узнать мы не могли, так как брат был старшим, но не помнил, чтобы когда-то видел своего отца. Мы из-за этого даже иногда ссорились. Мой-то появлялся с завидной частотой.

Мия в моëм рассказе куда больше внимания обратила на то, что мама была целительницей, то есть лекаршей с магическими способностями, и заведовала собственным госпиталем. Мия мечтала стать лекаршей, только для этого необходимо отучиться десять лет и разрешение от тëтушки. Новая подруга посетовала, что та живëт далеко и категорически против. Тем более, что кто-то обязан следить за книжным домом. Раньше им владела миена мама, теперь же он перешëл к подруге.

— Неужели без разрешения? — спрашивала я.

Мия угрюмо пожимала плечами и отвечала, что могла бы выйти замуж. В таком случае опекунство над девушкой перешло к её избраннику.

Как удостовериться, что муж одобрит обучение, ведь тогда о детях в первое десятилетие брака не могло быть и речи? Какой мужчина согласился бы на такое?

— Любящий, — сказала я, задумавшись об отце.

Он любил маму несмотря ни на что. Она и замуж не хотела, и была целительницей. И погибла из-за своей горячо любимой работы. Отец хотел жить вместе. Предлагал маме переехать к нему, но она не оставляла госпиталь. Даже во время вспышки Чёрной мама не покидала госпиталя, а наоборот, полностью погрузилась в работу. Она спасала других, но не себя.

Каждый выходной я шла к Мие. Мы, не сговариваясь, носили браслеты с полумесяцем и солнцем. Папа не обращал внимания на то, где я находилась, и на безделушку, с которой не расставалась.

Всë это шло мне на пользу, ведь папа никогда бы не искал меня в Винном. И, если бы не любовь Мии к праздной жизни, я бы с радостью завернулась в пледик на месяц и время от времени пекла пироги в знак благодарности за приют. Но нет, подруга подобного образа жизни не ценила.

Не стоило удивляться, что спустя неделю просиживания дивана, Мия отобрала у меня книгу. Она прижала томик к боку, даже не взглянув на обложку, и строго посмотрела на меня. Мия любила проводить свободное время вне дома и каждый вечер старательно уговаривала меня на прогулку. Я отказывала. Терпение подруги кончилось.

— Завтра начинаются приготовления к Харутте, — сказала Мия. — Я наняла временных помощников, чтобы не работать до конца праздника.

— Им можно доверять?

— Да, они у меня время от времени подрабатывают. Ты их даже знаешь… Но сейчас не об этом!

— А о чëм? — насторожилась я.

— Пришло время подготовки к Харутте.

— Это праздник твоего народа, а не моего, — облегчённо выдохнула я.

На праздник в честь нового года и начала весны, называемого в народе Саада Харутте, стекались маги теней и не только. Реже можно встретить зелëных магов. Ещë реже его посещали алхимики. Человека же без магических сил вроде меня там встретить и вовсе практически невозможно. Так меня учили.

— Ну да, ну да. А ещë пить молоко по утрам вредно, а на ночь нельзя есть мучное.

— Это твоя тëтушка так говорит? — улыбнулась я, прекрасно зная, что та безуспешно боролась с полнотой племянницы.

Мия фыркнула, но тоже улыбнулась.

— Ты меня поняла, Лели. Приход весны дозволено отмечать любому желающему. Надо только наряд прикупить подходящий.

Я натянуто улыбнулась и обняла декоративную подушку, прижав её к животу.

Ясно было, подруга не отступится и затащит на праздник любой ценой.

Мия лучилась счастьем, но ждала протестов. Мы проходили через это каждый раз. Она предлагала пойти на ночное выступление, а я говорила, что не могу покидать дома после заката. Тогда я возвращалась домой на цыпочках, под утро. Мия звала в бар, а я отвечала, что воспитанные девушки по таким местам не ходят. Мы расходились подвыпившими. Другими словами, Мия любила яркие развлечения и находила своим долгом брать меня с собой.

Я ещё помнила, как в детстве мама уходила гулять целыми днями, скрывая себя за магической маской. Детям путь на праздник был закрыт. Вернее, днём на улицах полно детишек, но без масок. Зато всë настоящее веселье начиналось после заката. И мать никогда не возвращалась к ночи, оставляя меня на бабку-помощницу. Иногда я, по утрам, когда мама отсыпалась, надевала её маску и попискивала от восторга. Маска не изменяла возраста или расы, но скрашивала внешность. Изменялся цвет волос и глаз, преображался оттенок кожи. Из зеркала на меня всегда смотрела совсем другая девочка. Как-то мама проснулась и по-доброму засмеялась. Подозвала меня к себе, сняла маску и поцеловала в лоб. Назвала меня самой красивой на свете, ведь не передала мне в наследство её белых будто снег волос и бледных глаз.

Глава 3. Магазин в подвале

— Идём за покупками? — голос Мии выдернул меня из воспоминаний.

— Почему этот праздник так важен? В прошлом году ты не ходила.

— Не на кого было оставить магазин! Вечерами я гуляла.

— А ночами?

Мия покраснела и посмотрела на меня с укоризной:

— Ты прекрасно знаешь, что в прошлом году мне, как и тебе, не было двадцати.

— Пропустила бы и в этом. Не последнюю весну живëм.

— Мама встретилась с папой на празднике Харутте. Она сама мне говорила.

— Ты же мечтала отучиться на лекаря!

— Не ты ли говорила, что любовь не преграда? Вот твой отец не бросил твою же мать, а она и вовсе целитель. Ещё и хозяйка в госпитале была!

— Это скорее исключение, — буркнула я в сторону.

У нас с Мией было столько общего! Вот только я знала своего отца, а она могла лишь догадываться о том, что еë был человеком. А иначе почему Мия единственная в своей семье не способна к магии?

Мы иногда гадали: отчего он не попросил руки и сердца своей возлюбленной, как это сделал мой? Мия предполагала, что её отец погиб, обязательно свершая какой-то героический поступок. Я надеялась, что если он и выжил, то мама Мии сама отговорила его появляться перед её семьёй, зная, ничем хорошим это не закончится.

Как бы там ни было, мы мечтали во время Харутте встретить истинную любовь. Только Мия, не стесняясь, говорила об этом, а я помалкивала.

Возможно, сказке подруги предстоит сбыться, но не моей. Я дочь клана Ворона. И если об этом хоть кто-то узнает, а для того достаточно продемонстрировать семейную печать, я окажусь в беде. В лучшем случае мне попадётся некто такой же, как Мия, тогда я просто прекращу общение со встреченным юношей. В худшем случае за меня попробуют заполучить выкуп.

Не то, чтобы мой клан был всеми нелюбим. Нет, скорее нас считали ценными. Папа, например, мастерски придумывал новые противоядия. Увы, и яды тоже. Иногда, когда я задумывалась над спецификой его работы, в мыслях зарождался противный червячок, повторяющий: «Потому-то отец и полюбил мать. Одного поля ягоды!».

Бродя по украшенным цветами улочкам Винного вместе с Мией в поисках масок, я уже знала, ни за что не сниму свою перед юношей, с которым познакомлюсь. Не сообщу ему настоящего имени. И вообще, ничего о себе рассказывать не стану!

— А ещё знакомиться будешь лишь с круглоухими, — хихикнула подруга, когда я твёрдо сообщила о решении держаться скрытно. — И какие же имена мы придумаем?

— Ещё не знаю.

— Что, если меня назовём Леей, а тебя Лели?

— Издеваешься?

— А что? Будем, как две сестрёнки.

— Ты меня и в обычной жизни зовёшь Лели.

— Зато никто не догадается, что это от Олейны.

Я вздохнула, вынужденная согласиться.

Первый день бродилок за покупками подходил к концу, а мы так и не нашли подходящих масок. Все хорошие, как правило, заказывали заранее. Осталась дешёвая ерунда, либо слишком дорогие экземпляры. Зато нашли слëзы фей в огранке. Такие чудесные камни лазурного цвета носили нелюди, чтобы обрести человеческую внешность и скрыть истинный облик.

— Смотри! — Мия вытянула руку вперёд, выпятив указательный палец.

Перед нами стоял двухэтажный домик, выбивающийся из атмосферы Винного. Каменный, раскрашенный в жёлтый и красный. На первом этаже за большущими окнами в ярком свете красовались праздничные платья по невероятно высоким ценам. Второй этаж отличался окнами зеркальными, так, что невозможно было увидеть, кто или что находилось внутри. Мию, конечно, заинтересовала подвальная часть. Над узенькой каменной лесенкой красовалось объявление, начертанное от руки о продаже праздничных масок по сниженной цене. Я не ожидала ничего нового, но деваться было некуда. Мия тянула внутрь.

В магазинчике пахло пылью и влажностью. Полы под ногами скрипели, а единственный магический огонёк почти не давал света. Благо, в узкие окна под потолком попадали лучи закатного солнца, разливаясь красным по прилавку, за которым спал хозяин. Вокруг лысины, за ушами и под затылком, блестели засаленные седые волосы. На горбатом носу крепко держались круглые очки с заплаткой на переносице и у левой дужки.

Мия ласковым голоском разбудила старикашку. Он сонно оглядел нас, кустистые брови удивлённо поползли вверх. С трудом продавец поднялся на ноги и спросил:

— Что вас привело, юные леди?

— Объявление над дверью, — дружелюбно сообщила подруга. — Можно посмотреть маски?

— Разумеется. Правда, немного осталось, — произнёс старикашка.

Прихрамывая он вышел из-за прилавка и поднял в углу деревянный ящик. Водрузил его на столешницу. Со щелчком крышка откинулась назад, а внутри оказался десяток масок мужских и женских. И муха. Чёрное жирное насекомое с жужжанием взмыло под потолок да так там и осталось. Вернув взгляд к ящику, я рассмотрела содержимое. Маски казались необычными, даже странными. У нескольких прорезь была лишь для одного глаза. Какие-то выглядели совсем простыми, похожими на ленты с дырочками либо с полупрозрачными сеточками для глаз. Штуки три выглядели вроде ничего. Одна пепельно-фиолетовая с нарисованными на ней цветочками. Смущало только, что походила маска на запечённую глину, это добавляло ей хрупкости.

Мия уже примеряла простую белую маску. Как и другие, сделанные для Харутте, она закрывала лишь область глаз. Хотя в стареньком ящичке я увидела и одну мужскую, прятавшую всю правую часть лица.

Маска оказалась неудачной, она усиливала те черты Мии, которые еë не устраивали. Придала яркости широким бровям, добавила складки на запястья и шею. Покрыла пятнами веснушек оголëнные участки плеч. Подруга скривилась и отняла маску от лица, потянулась за чёрной бархатной с ажурным покрытием. Её Мия передала мне.

Маска преобразила меня в блондинку с яркими васильковыми глазами. Я усмехнулась, синий цвет был любимым у Мии. Грудь как была плоской, так такой и осталась. Ноги и руки казались тоньше и ухоженней. Губы пухлее.

— Думаю, тебе она больше подойдёт, — передала я маску обратно.

Я всё выбирала, какую из немногих представленных масок надеть. Керамическая не давала покоя. Она оказалась очень лёгкой, я испугалась, что разобью маску, если слишком сильно сожму. Воодушевлённая детскими воспоминаниями, встала с ней в руках перед напольным зеркалом в полный рост. Надела и ждала. Поначалу казалось, что ничего не изменилось. Цвет и волнистость волос осталась прежними, как и глаза. Потом я обратила внимание на то, что чуть сузился нос и заострился подбородок. Исчезли родимые пятнышки и немногочисленные веснушки. Скрылись за магической пеленой, оставшиеся с детских времён, шрамы на коленках и локтях. И прибавилось объёма в груди. Я постояла, надеясь разглядеть что-то ещё, но больше изменений не обнаружила. Видимо, подумалось мне, за хорошими мы опоздали, надо было заказывать заранее!

— Пожалуй, выберу эту.

— Так и знала! — ухмыльнулась Мия, примеряя чёрную. — У кого-то комплекс на уровне рëбер.

— А ты? Или дальше пойдём?

— О, нет. Мы никуда не пойдём, — довольно сообщила Мия.

Я только теперь посмотрела на подругу. Она надела чёрную маску и не прогадала. Светлым волосам добавился жемчужный блеск. Яркие голубые глаза глядели лукаво из прорезей в чёрном. Пухлые красные губы идеально смотрелись на светлой бархатистой на вид коже. Руки и ноги выглядели изящно, а вот размер груди и бёдер ничуть не изменился. Последняя часть тела даже стала чуть шире и округлей. Я хихикнула:

— Может мой и на уровне рëбер, зато у тебя пониже поясницы.

— Только, — вмешался старикашка, — вынужден предупредить, есть у них один минус. Если слишком долго не снимать чёрную маску, может закружиться голова. Пепельная же скрывает не только изъяны, но и раны. Если порежетесь, не увидите, пока кровь не капнет на землю.

Мы заверили продавца, что не намерены ни драться, ни ходить в масках круглосуточно. И купили их по смехотворно низкой цене за магические предметы, что приятно радовало. По выходу из магазинчика у нас осталось куда больше наличных, чем рассчитывали.

Время было позднее, а спать совсем не хотелось. Да и народ в Винном почти не расходился, разве что дети. И те покидали улицы неохотно. Один малыш бил своего родителя руками и ногами, громко крича, что спать он не будет. Однако же всего через несколько мгновений, его голова упала на плечо отца, а глазки малыша плотно сомкнулись. Я не сдержала смеха.

Пожалуй, важные для подготовки к Харутте покупки меня взбодрили. Я видела, что и Мия тоже полна сил. Поразмыслив, я так и не придумала, чем бы заняться, а потому поинтересовалась у подруги.

Глаза Мии в момент загорелись, улыбка засияла на её лице.

— Есть замечательное заведеньице «Северный ветер». Слышала? Там каждый вечер приглашают музыкантов и расчищают нижний уровень от столиков для танцев. Заканчивается всё под утро. На входе, на левом запястье записывают время, во сколько пришли, а при выходе оплачиваешь часы, проведённые внутри. Ну и выпивка с едой за отдельную плату, но такие дешёвые! Я один раз туда ходила. Готова?

Что-то такое я и ожидала. Мне вдруг стало страшно от мысли, что там будет много народа. Я быстро затолкала противное ощущение тревоги поглубже и согласно закивала.

— Веди.

— Вот это я понимаю! — одобрила Мия.

Мы заскочили домой к Мие, чтобы положить покупки и переодеться. Оказавшись в тишине и уюте, я передумала. Зачем идти куда-то посреди ночи? Лучше спать лягу.

— Готова?

Я обернулась к Мие, виновато улыбаясь. Уголки губ подруги поползли вниз. Брови сдвинулись ближе к переносице. Я сжалась.

— Лели, так не пойдëт! — она понимала меня без слов. — Ты пойдëшь со мной.

— Мне нечего надеть.

Мия с укоризной взглянула на нераспакованный чемоданчик. Он стоял возле входа в комнату. Подруге достаточно было наклониться, чтобы открыть его, тогда как мне необходимо проскочить через всю комнату, чтобы еë остановить. Мия присела с быстротой стихийного змея и щëлкнула застëжками. Я побежала к ней и ухватила чемодан за ручку.

— Не смей! — пискнула и потянула на себя.

Мия не отпустила. Хлопнули ремешки. Собранная одежда показалась в раскрытом чемодане, но не этого я боялась. Перемотанные письма лежали сверху.

— Не читай! — гаркнула я и прижала стопку к груди.

— Любовные? — глаза подруги загорелись.

— Хорошо, я пойду с тобой! Только не читай. Ну, пожалуйста.

— Ага, — пообещала Мия, не отводя взгляда от писем в моих руках.

Мы вместе подобрали мне наряд. Подруга частенько поглядывала на стопку, и я решила письма перепрятать.

Пока сама не узнаю, что внутри, Мия к ним не подойдëт!

Глава 4. Первая встреча

Зато она подошла к «Северному ветру», а я вместе с ней. Им оказалась питейная. Тряпичная вывеска над входом утверждала, что перед нами именно она. Здание находилось на спуске в овраг. Если подойти к «Северному ветру» сбоку, можно заметить, что и он спускался вниз, будто вход вовсе не на первом этаже, а на втором. Так и вышло. Если со стороны входа деревянный дом выглядел одноэтажным, то внутри имелся обещанный подругой нижний уровень.

Когда мы зашли, каждой шлëпнули по циферблату на запястьях с помощью зачарованной печати. Пока я разглядывала, как самая тоненькая стрелочка неспешно обходит круг, Мия потянула за собой. На втором этаже у входа располагалась гардеробная. Чуть дальше барная стойка и, вдоль невысоких перил, низенькие столики с диванчиками без ножек. Внизу тоже была стойка, а ещё сцена и широкое круглое пространство для танцев.

Музыканты уже выступали. Их стиль отличался от того, что любил послушать папа на домашнем проигрывателе. Он бы ужаснулся от скорости здешнего ритма и завывающего голоса солиста.

Веселящиеся безудержно скакали под музыку. Под потолком летали магические светлячки разных цветов, создавая какофонию в освещении. Ещё там скручивалась в забавные кольца сигаретная дымка от завсегдатаев с верхнего уровня.

Мы спустились на нижний, и нас в один миг поглотила разношёрстная толпа. От неё несло потом и весельем. Одним словом — свободой. Мия протискивалась к стойке, а я топталась за ней.

Определённо, когда вокруг столько танцующих, можно считать себя в одиночестве. Никому нет дела до того, как ты двигаешься, и двигаешься ли вообще.

Я уселась на высокий крутящийся стульчик и без страха выпила коктейль, протянутый Мией. Подруга у меня молодец, порой безбашенная, она уважала мои предпочтения. Принесла пряный молочный коктейль со взбитым желтком.

Давно у меня не было таких весёлых вечеров! Мы танцевали и в перерывах шли к барной стойке. Я пила безалкогольные напитки, тогда как Мия всё чаще заказывала себе что-нибудь под градусом. Мне только не нравилось, когда подходили знакомиться подвыпившие юноши и даже совсем взрослые мужчины. Да, мы красивые, но не ветреные. Я отправляла каждого куда подальше. Мия, чем пьянее становилась, тем сильнее обижалась на меня. И я полегоньку, потихоньку упрашивала её отставить очередной бокал.

— Ты права, — пролепетала подруга заплетающимся языком. — Чего это я?

Она покрутила в руке наполовину полный бокал на длинной ножке.

— Может, это из-за Кая? — сказала я и прикусила изнутри щеку.

Мия помрачнела. Две недели назад её бросил парень, с которым она мысленно уже воспитывала внуков. Подруга даже несколько раз оставалась у него с ночёвкой и приглашала к себе, а он в один день заявил, что ему нравится другая. И что раньше он не знал, что девушки могут быть такими активными, не то что Мия. Мягко говоря, подруге было обидно. Я понимала отчего она так хочет новых отношений, но сама, хоть у меня никогда никого не было, боялась.

Нет, я влюблялась. Давно, когда была совсем маленькая и глупая. Мама тогда взяла меня с собой в госпиталь. Мне вот-вот должно было исполниться десять. Я носилась по коридорам и не вписалась в поворот. Зато влетела в высокого юношу с маленькими витыми рожками на голове. Не помню, как точно он выглядел, только яркие синие глаза миндалевидной формы. Очень красивые. Тогда, с высоты своих лет, я на него накричала.

А что он, в самом деле, встаёт где не надо? Мог бы и в другом месте поотдыхать.

К тому же он курил на территории госпиталя, что запрещено.

— Простите, юная леди, я обещаю так больше не делать, — юноша шутливо поклонился. — И позвольте узнать ваше имя?

— Олли, — успела сказать я, а потом меня спешно увела мамина помощница, по пути извиняясь перед незнакомцем.

Я злилась и выбивалась, оглядывалась. Негодяй вновь закурил и улыбнулся мне своими прекрасными глазами. Потом я видела его во внутреннем саду.

Тогда я через небольшое оконце выбралась на крышу госпиталя. Рассматривала мамины владения и не только. Юноша с перебинтованным, заляпанным запёкшейся кровью торсом размахивал мечом тренируясь. Мама выбралась ко мне и уселась рядом.

— Подглядывать нехорошо, — пожурила смешливо.

— Я и не подглядываю, — ответила, не отрываясь от его прекрасного танца. — Кто это?

— Один вельможа, — фыркнула мама. — Кстати, мне доложили о твоём героическом поступке. Ты молодец, курить нельзя.

— Аннета сказала не так. Она меня ругала.

— Аннета его боится.

— Почему?

— А ты приглядись внимательней, — мама поцеловала меня в макушку и погладила по волосам. — Мне пора возвращаться к работе.

Она влезла обратно в квадратное оконце. Я слышала, как мама отряхивает запылившуюся юбку и недовольно бурчит.

Меч, рассекая воздух, пел. Юноша кружился по пустынному саду, запрошенному опавшей листвой. Собирался дождь. И я решила, что мне тоже пора под крышу. Поднялась и повернулась слишком резко. Старенькая черепица под ногой треснула, а я с визгом соскользнула. Зажмурилась, но вместо кустов или каменной дорожки, ударилась о тёплые и сильные руки. Я больно приложилась подбородком к плечу, пахнущему потом и мокрым деревом.

— Ш-ш-ш, — раздалось у уха. — Всё хорошо.

Распахнув глаза я встретилась с непроницаемым синим взглядом.

— Как ты, маленькая?

— Спасибо.

— Видимо, всё хорошо, — он бережно опустил меня на землю. — Будь осторожней.

Сердце от страха билось бессовестно часто, почти полностью заглушая мужской голос. Я опиралась о заборчик и наблюдала за тем, как вельможа подбирал меч, убирал в ножны. Уходил в госпиталь, под крышу.

Там он остановился и позвал меня за собой. Дождь успел промочить одежду и волосы, но я поспешила к юноше. Тогда мы вместе дошли до покоев, отданных ему для восстановления. Он узнал мой возраст, а я, что незнакомец пострадал в битве. Аннета принесла ему лекарственный настой. Раскрыла рот увидев меня, но, поглядев затравленно на вельможу, ничего не сказала. И я ещë немного посидела в его комнате, хвастая новой куклой. И совершенно ничего о нëм не узнала. Даже имя спросить не додумалась.

Потом гордо сообщила маме, что когда вырасту, то выйду за него замуж!

Это был первый и последний раз, когда мама ударила меня. Я не поняла, когда она успела занести руку, но как со стороны слышала: раздался шлепок, а щека загорелась. Из глаз брызнули слёзы. Мама, удивившись не меньше моего, упала на колени и прижала меня к себе.

— Больше никогда не говори так, — звонко попросила она. — Я люблю тебя, Олли, и я не позволю тебе разрушить свою жизнь.

Тогда я думала, всё дело в том, что маминым отцом был вельможа, а бабушка моя обычная служанка. Разумеется, счастливой сказки не получилось. И если отец Лива тоже из знати, то мама вдвойне знала, о чëм говорила.

* * *

Громкая музыка и активные танцы разнесли нас с Мией по разные стороны заведения. Я не видела подруги. Даже подпрыгивала, силясь разглядеть её, но, несмотря на средний рост, разглядеть её не получалось. Тусклое освещение совсем не помогало. В конце концов, я плюнула на безуспешные попытки и проторила себе дорогу к барной стойке.

Посижу, может, перекушу чего, а Мия сама подойдёт, когда устанет.

Вместо подруги рядом со мной образовался подвыпивший юноша около двадцати пяти лет. Его причëска походила на заснувшего прямо на голове ежа. Под стать тёмным волосам юноша нацепил чёрную рубашку со рваными рукавами и брюки. На шее болталась серебряная цепочка.

— Приветик, — рот растянулся в улыбке, отчего редкие усики выглядели комично. — Как твоё имя?

Я решила проигнорировать нового соседа.

— Эй, красавица, чего такаямолчаливая? — он пододвинул свой стул ближе к моему. — Давай повеселимся.

Я вздохнула и попросила его поискать радости с другой девушкой.

— Да ладно, — ухмыльнулся юноша. — Хочешь, я тебя угощу?

— Не хочу.

Но он не отстал. Протянул ко мне руку, погладил по пальцам. Я отдёрнула кисть, но юноше было плевать. Он то ли не видел, то ли не хотел замечать моего нежелания общаться с ним. Я думала, это будет продолжаться вечно. Уже искала в толпе Мию, чтобы сбежать вместе с ней из «Северного ветра», но к нам подошёл ещё один мужчина.

— Не мучай девушку, — устало вздохнул мужчина.

Его голос показался знакомым. Я посмотрела на мужчину, но увидела со спины. Мне вдруг стало жаль новопришедшего. Казалось, он не в первый раз за сегодня пытался удержать подвыпившего друга в рамках приличия. Хотелось увидеть лицо мужчины, понять, где и когда его слышала раньше.

— Я и не мучаю.

— Уйди.

Строго, но без повышенных нот. Я вздрогнула и вцепилась пальцами в барную стойку. Ого! А он ещё и приказывать умеет. Ну, да. Богатей, не иначе. Носитель ёжика прошипел нечто нечленораздельное и ушёл куда-то вглубь толпы.

— Извините за него.

Я хотела ответить, что всё нормально, но забыла, как говорить. Вельможа, удостоивший меня виноватого поклона головы, смотрел на меня яркими синими глазами. Он не ждал ответа и исчез в толпе следом за своим знакомым, оставив меня в растерянности. Его глаза, его лицо. Всë было до боли знакомо. Я знала, что тенери стареют куда медленнее нас, но, всë равно, не ожидала. Вельможа, извинившийся передо мной, вполне мог оказаться тем самым. А мог быть и кем-то другим, капелька в капельку похожим на мою первую любовь.

Немного погодя подруга подошла ко мне, счастливая и раскрасневшаяся, как на сильной жаре. Мия выглядела слегка возбуждëнной и полной энергии, в отличие от меня.

— Лели, обиделась?

Я в удивлении уставилась на неё.

— Ну, что я там веселюсь, а ты здесь сидишь. Одна.

— Нет, что ты.

— Тогда почему ты не с нами?

— Э, — я заглянула за спину Мии, чтобы понять, кто такие «мы». — Я просто устала.

«Нами» оказалась компания мэо, среди которых были и девушки, и парни. Они посматривали на нас и общались между собой. Наши ровесники.

— Хочешь домой?

— Тебе не обязательно идти со мной, — пообещала я на радость Мие. — Но ты уверена, что хочешь остаться?

В ответ она обняла меня. И я поняла, что впереди ждала одинокая прогулка по предрассветным улочкам Винного.

Пока я шла домой, то разглядывала запястье, с которого постепенно сходила магическая печать «Северного ветра». Одна за другой пропадали чëрточки, отмеряющие время.

Я шла медленно и не заметила, как пропустила нужный поворот. Вместо красивой и ухоженной улицы, попала в бедный район. Двухэтажные домики смотрели на меня тёмными окнами. В некоторых жилищах вместо входных дверей использовались плотные шторы, а может и длинные коврики. Дорога покрылась ямками, а газончики потеряли ухоженный вид. Улица спала, хотя от каких-то жилищ доносились тихие голоса, либо слабые ароматы готовящейся еды. Я могла расслышать собственное дыхание, а ещё чей-то отдалённый храп. По черепицам крыш носилась кошка, но её прыжки звучали гармонично, не рискуя встревожить чей-либо сон. Я шла неспешно, надеясь проскользнуть тёмную улочку насквозь и выйти к знакомым домам. Хотелось скорее вернуться на главную улицу и там дойти, наконец, до дома Мии. Я мечтала, как сварю горячего шоколада, зажую кренделёк и после лягу спать. О, если бы ещë Мия вернулась домой тихонько и не потревожила моего сна!

Ночную тишину разорвал топот бегущих ног. Он приближался. Я поторопилась отойти на край дороги, но опоздала.

Глава 5. Оливер

Парень сшиб меня прежде, чем я успела отскочить. Мы упали зеркально друг другу и одинаково уставились первый на второго. Синхронно прозвучали наши голоса:

— Оливер?

— Олейна?

Сильно удивилась — это не то. Я вовсе не ожидала увидеть брата в Лодде. Мы не виделись вот уже несколько лет. Оливер жил далеко, учился в закрытой военной академии. Я была уверена, что если на праздник весны брата и отпустили, то в ближайшее к учёбе поселение. И всë же он сидел передо мной. Такой же удивлëнный, как и я. И такой же непохожий на меня, как я на него. Юный тенери, отличавшийся от меня не только светлыми волосами и глазами, а ещё и небольшими рожками на голове и когтями вместо ногтей на руках.

Волосы его были засалены, лицо исхудавшее, а одежды поношенными.

Оливер поднялся на ноги и протянул мне руку. Ухватилась и, поднявшись, поняла, что Лив за время нашей разлуки подрос. Стал на целую голову выше меня. Наверное, со стороны мы смотрелись забавно. Брат с улыбкой оглядел меня и обнял, прижался сильно-сильно.

— Хочешь зайти?

— Ты остановился тут?

— Я всë расскажу. Идëм!

Мы не покинули бедного района. Поднялись по внешней лестнице на второй этаж одного из доходных домов. Там находилось по четыре квартирки на каждом из обоих этажей. Вход в каждую располагался с улицы, поэтома на втором этаже оказался открытый коридор. И возле каждой двери красовалось по небольшому оконцу.

Покопавшись в карманах, Лив выудил ключ и всунул его в ржавую прорезь под ручкой облупившейся красной двери.

На стенах квартирки, в которую привëл меня Лив, облезла краска. По затёртому столу ползали муравьишки, перетаскивая куда-то крошки еды. Грязные простыни свалялись на матрасе, лежащем прямо на полу. К стене прибиты кривые гвоздики, а одежда была развешана прямо на них либо валялась грудой по полу. И самое обидное, Оливер называл это убожество чудесной квартиркой.

— Предложить тебе чаю?

— Не стоит. Лив, давно ты в городе?

Он пожал плечами и покачал головой.

— И ни единой весточки! Ты мог бы прийти. Если нужна помощь, — я поёжилась, всматриваясь в окружение, — мы с папой всегда помогли бы тебе!

— Да? — ухмыльнулся братец. — С чего это мне нужна помощь?

Я обвела взглядом единственную в квартирке комнату, вместившую в себе и спальню, и кухню, и прихожую. Хотя, нет, прихожую от остальной части жилища отделяла перегородка в мой рост высотой.

— Здесь даже уборной нету!

— Олли, какая ты неженка. Туалет во внутреннем дворе, а в Винном хорошие и дешёвые бани. Если бы ты знала, каково приходится в военке, то порадовалась за брата.

— Даже представлять не хочу. Невозможно попасть в условия хуже этих.

— Ещё как возможно. Итак, чаю? Есть зелёный, цветочный, со специями…

— Лив, нет, ну, правда, — перебила его. — Почему ты не пришёл?

— Я приходил.

— Но папа не сказал мне ни слова. А он бы сказал! — Я вдруг ощутила, как сильно выдохлась за день и плюхнулась на продавленный матрас, больно ударившись попой.

— Да что ты говоришь! — ухмыльнулся Лив. — Вскипячу воду.

Я молча проследила за его нехитрыми манипуляциями. Братик, набрав воды в обычную кастрюльку, у него даже чайника не имелось, уселся рядом со мной и погладил по голове.

— Думаю, он не хотел тебя расстраивать. Ты же уезжаешь скоро, а я только приехал.

Я кивнула, не задумавшись: откуда брат знает про мой отъезд?

— Да, подумать только. Мама совсем не этого для нас хотела, — он улыбнулся чему-то в своих мыслях. — А теперь её нет.

— Её нет, — закивала я. — Лив, а почему ты в городе? Как же учёба?

— Меня попёрли.

Я устало зевнула. Братишка улыбался, а я не понимала, в чём подвох.

Оливер всегда был оболтусом: не слушался маму, прогуливал занятия в приходской школе, водился с плохими ребятами, но он грезил военной академией с детских лет. Особенно глубоко в сердце брата укоренилась эта мечта после встречи с синеглазым вельможей.

Тогда юноша почти излечился и был готов покинуть госпиталь. Вернее, мама его прогоняла. Я ещё сильно удивилась: почему? Да, он курил на территории, но других грехов за ним не замечала. Я принесла маме обед, но у порога её кабинета остановилась, услышав ругань. Заглянула в щель для ключа и увидела его. Мне вдруг показалось, что я ошиблась, и синеглазый вельможа не взрослый, а такой же ребёнок как я, которого ругает женщина в возрасте. Да, мама отчитывала его и просила уехать скорее.

— Чтоб я больше никогда ни тебя, ни твоих братьев не видела! — зло кричала она.

Синеглазый вельможа слушал её с опущенной головой, покорно кивал и просил прощения за какого-то «Сешалина», или как-то так.

В тот же день мы с Оливером встретили вельможу в нашей деревне. Он закупался всякой снедью в дорогу. Брат увидал на его поясе меч и подбежал с вопросами: служит в саадской армии или в нашей? Наёмник? А какой магией обладает помимо теневой?

Брата интересовало всё, а юноша усмехался и уклончиво отвечал на вопросы, пока не заметил меня.

— А, это моя сестрёнка, Олейна, — представил братик.

— Олейна? — удивлённо переспросил вельможа, и я вновь поняла, что он совсем юн.

— А я Оливер, — добил незнакомца брат.

— А…

— А вот и мама! — Лив сдал почти всё наше семейство с потрохами, указывая длинным пальцем на маму, которая громко ругалась с продавцом рыбы поодаль.

— Эстер? — голос вельможи осип.

— Ага, — горделиво заулыбался брат.

Несколькими мгновениями позже и мама заметила нас. О, как она ругала вельможу! Кричала на весь базар! Но всё это было так давно.

Теперь мы с Оливером сидели в убогой квартирке и общались под звуки прыгающей на кастрюле крышки. Затушив огонь на плите, брат разлил воду по чашкам, не забыв насыпать в них сушёные листики чая. Где-то за окном орали кошки, им подпевал какой-то пьяница, а разъярённая женщина верещала во всю глотку, что ночь на дворе, что хочется тишины.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — спросила я брата.

— Ну, что было, не исправишь. Вообще, мне дали неплохие рекомендации. Попробую поступить в другую, в следующем году.

Оливер рассказывал мне ещё что-то за чаем. В основном байки из академии. Я кивала, иногда улыбалась, но всё чаще зевала. Лампа потрескивала. Брат ходил по комнате, будто маятник. Я всё медленнее откликалась на вопросы и почти не вставляла согласного мычания в паузах. Даже не заметила, как уснула.

Разбудили меня шуршание и тихие ругательства — это Оливер куда-то собирался.

— О, ты спи, спи, — проговорил, успокаивающе помахав рукой.

Это не подействовало. Я села, спина болела из-за неудобного лежака. Ноги затекли, и теперь их будто пронзали маленькие иголочки. Во рту было сухо, а из единственного окна струился слабый солнечный свет.

— Сколько? — прохрипела я.

Брат улыбнулся и сообщил, что уже почти девять утра. Сонливость мигом сошла, я подскочила и похлопала себя по щекам. Ноги занемели, но я старательно топталась на месте, пока покалывание не прошло.

Оливер разрешил позавтракать, чем захочу, а сам пообещал вернуться около пяти. Горделиво задрав подбородок, братик заявил, что устроился в службу доставки. Там, конечно, удивились, когда в посыльные заявился рогатый, но обрадовались. Лишних ног не бывает. Я похвалила брата, а потом сказала, что должна спешить к Мие.

— Ого, у тебя появились друзья?

— Только одна, — улыбнулась смущëнно. — Я вас обязательно познакомлю. На празднике.

— Буду рад.

Лив на прощание чмокнул меня в лоб, а я крепко обняла его и побежала к Мие.

Глава 6. В преддверии праздника

«Мия, должно быть, беспокоится обо мне», — так я думала. Винила себя за то, что уснула у Оливера, не дойдя до дома подруги. Корила и наспех придумывала, какой выпечкой извиняться. Может, опробовать рецепт какого-нибудь тортика? Торты я ещё не готовила…

Тихонько, на цыпочках, я просочилась в дом. Осторожно заперла за собой дверь и прокралась на второй этаж. Сердце колотилось в груди, отдаваясь удушающим эхом в горле. Дверь в спальню была приоткрыта. Тонкой линией по полу из неё разливался солнечный свет. Я схватилась обеими руками за ручку и потянула на себя, ещё не понимая, что изнутри доносилось безмятежное сопение.

Мия дрыхла в обнимку со скрученным валиком одеялом, закинув на него одну ногу. В комнате стоял затхлый воздух, и я не побоялась раздвинуть створку окна, впуская с улицы свежий.

С постели донёсся неразборчивый возглас. Затем Мия заворочалась, разомкнула сонные глаза и вопросительно уставилась на меня. Перевела взгляд на валик и испуганно завизжала, отстраняясь от него.

— Эй! Ты чего? — пришлось прикрикнуть на подругу.

Протерев глаза кулачками, Мия, наконец, поняла, что рядом с ней обычное скатанное одеяло.

— Это ты зачем мне подложила? — обиженно выдала подруга.

— Я?

— А кто?

— Сама его обнимала и тискала.

— Это не ты со мной спала?

Я отрицательно мотнула головой и рассмеялась. Немного погодя, сначала тихонько и смущённо, а потом и во весь голос, ко мне присоединилась Мия. Я не сказала ей, что ночевала у брата. Зато подружка перегрузила меня рассказами о том, как замечательно провела ночь в «Северном Ветре» и как жаль, что я ушла так рано.

Позже мы готовились к празднику, выбирая наряды для дней обычных, если их можно так назвать, и для особых. Последних насчитывалось три, они, скорее, были особыми ночами, но веселье начинались после обеда, а заканчивались к утру.

Первый называется Цукитте. В этот день отдают дань прошлому году. Мэо считают, что раз в их родных краях сходят снега, а день удлиняется, значит, уходит и тьма, давая дорогу светлому добру и Яри. Они готовят много мясных блюд, ведь тёмная Ёми питается жизненной силой, а значит и задобрить её можно через блюда из всякой живности. Ведь наевшись тьма обязательно отступит, так? Ранним утром же выпускают в небо жёлтых птиц, дабы разнесли они весть о приходе тепла и победе дня над ночью.

Для Цукитте мы подобрали белые наряды с жёлтыми украшениями. Цукитте наступал уже на первый день праздника, собственно, с него Харутте и начинался.

Второй важный день — Ханитте. Он объединяет в себе окончание первой недели и начало второй. Это день любви и нежности, праздник девочек и девушек, ещё не вышедших замуж и не обзавёдшихся женихами. Говоря проще, наш день! Улицы украшают нежными цветами. Девушка может пригласить на свидание всякого мужчину по собственному усмотрению. Для этого достаточно повязать на него розовую ленту. Конечно, он может и побрыкаться, но напрямую отказывать нельзя.

Мы выбрали платья нежных розовых цветов для Ханитте. Лиф моего состоял из ажурных цветов, а юбка из лёгкой полупрозрачной ткани струилась до пола.

И, наконец, последнее важное событие Харутте приходится на последнюю, завершающую ночь. Так и называется: Харутте, что на языке Саада означает «Праздник весны». В этот день считается, зима окончательно ушла. Готовятся только лёгкие овощные и фруктовые блюда. Мэо и тенери разжигают костры, плетут венки из первых весенних цветов.

Раньше именно в Харутте скрывались за масками. Это был тот самый день, когда все равны. Всего пятьдесят лет назад владыка Саада переиначил праздник, чтобы его народ обе недели ходил под масками и общался друг с другом на равных, невзирая на статус в обществе.

Так зародился обычай отдельного ночного гуляния у тенери. Там бывают и мэо, но только приглашённые кем-то из них. Говорят, развлекаются в эту ночь и ведьмы.

Я не знала, чем они там занимались, но заинтересовалась.

Мия грустно вздохнула, она сказала, что тоже не слышала о том, как проходит последняя ночь. Поэтому наряды мы подбирали под обычные, вечерние гуляния. Выбрали парные платья с короткими пышными юбками. Моё красное и расшито серыми нитями, у Мии — наоборот.

Когда мы закончили с примерками и подборами, развесили всё в гардеробе по порядку, я не чувствовала ни ног, ни рук. Голова словно разбухла, а Мия, ничего, всё щебетала и мечтала о романтической встрече с чудесным юношей.

Я и сама уже думала, было бы здорово познакомиться с кем-нибудь на празднике! Доказать отцу, что у меня уже есть возлюбленный, и избежать брак по договорëнности. Нет, уходить к кому-то как гарантия долгосрочной сделки, совсем неприятная участь!

Может, и правда, стоило познакомиться с магом и закрутить с ним роман?

— Разумеется стоит! — поддержала Мия, чем ввела меня в ступор.

— Я, что, опять?

— Вслух, Лели, вслух.

До празднования Харутте оставался день. Не знаю почему, но я решила потратить его на чтение отцовской переписки. Вернее, только еë половины. У меня были письма потенциального мужа, но не отца. Лишь несколько черновиков случайно затесались в стопку.

Если они оказались у меня, значит, отправили что-то другое.

Семья фом Эллерт издавна славилась целительскими снадобьями, однако, мы и яды создавали. И чем больше я читала отцовскую переписку, тем лучше понимала, сделку заключили на поставку ядов и их противоядий. Вернее, ещë не заключили. Отец только планировал вместе с неизвестным мне магом наладить поставки в Саад.

Я злилась на неизвестного мужчину за то, что тот не подписался нормально ни единого раза. Как так можно? Понятно, что на конверте стояла печать его семьи, но и в письме можно хоть именем обмолвиться. Нет, он только ставил двойную «Р». Причëм вторая буква пряталась под первой, словно тень.

Из его писем я понимала, что он жаждет сделки не меньше отца, но условия мужчина ставил умопомрачительные. То запрещал сделок с кем-либо кроме него самого, то требовал полного контроля над созданием ядов. И так от одного наглого заявления к другому. В одном из писем вдруг спросил: «Твоя дочь, какая она?». И сразу следом: «Возможно и соглашусь». Меня аж передëрнуло от прочитанного. Слишком прямо и неприкрыто. Я почувствовала себя зверьком на ярмарке.

И, конечно, большая часть отцовских черновиков оказалась посвящена моему описанию. Самое короткое звучало совсем не мило:

«Олейна (Олли) фом Эллерт, дата рождения: 17.02.1487. Место рождения: полуостров Камней, город Лодд. Внешность: серые глаза и каштановые волосы. Рост средний. Обучена грамоте и основам этикета.»

Вот это досье! Обучена я, значит, грамоте.

Скомкав бумагу, выбросила её в ведёрко под письменным столом.

— Да уж, — сказала Мия, — если бы я тебя описывала, то это звучало совсем не так сухо. Например: тихий омут, который лучше не трогать. Ведь тебя с детства учили, как держаться в обществе. Плюс ты из клана Ворона, а это значит, что за себя постоять сможешь. В твоём роду все сильные маги, хотя и люди. Ой, прости, Лели! Я забыла, что ты не способна к магии. Зато ты хорошая подруга. В досье стоит дописать, что немного знаешь саадский язык. Ну и, конечно, я бы добавила, что ты и стройная, и плоская.

— Ну тебя!

— И обидчивая. Хотя, довольно тихая. Что будем делать? И что это за груда?

— Давно ты здесь? — до меня только дошло, краткое описание читала вместе с подругой.

— Только зашла. Чай принесла, а ты не реагируешь, вот я и подошла, — она развела руками. — Это те самые письма?

— Те, — кивнула я и закусила нижнюю губу, размышляя.

Мия села рядом и наклонилась ко мне, выжидая. Я решила, что ничего не теряю и рассказала подруге про договорëнность отца. Подруга первым делом спросила имя будущего мужа, а я призналась, что не додумалась уточнить и теперь сама не знала.

— А отец твой уже вернулся, верно?

— Должен был, — я в уме посчитала, сколько дней нахожусь у Мии. — А что?

— Можно было бы у него спросить, — медленно проговорила подруга.

— Ни за что! Я не вернусь.

— Хорошо, — нарочито серьëзно покивала Мия. — Понимаю. Особенно после такой подачи.

Я фыркнула, но возразить было нечем. День прошëл не очень. Зато в относительном спокойствии. Мия предложила сжечь письма в ведëрке на заднем дворе, что мы и сделали. Под потрескивание бумаги, щурясь от едкого дыма попрощались с несостоявшимся браком.

Перед сном я твëрдо заявила, что намерена познакомиться на празднике с каким-нибудь юношей. Можно даже с мэо. Главное найти того, кого смогу представить отцу на замену непонятному жениху. Мия поддержала:

— Верное решение. Когда он увидит, что у тебя уже есть избранник, обязательно смягчится.

Я засомневалась.

Ещë я думала об Оливере. Пять лет прошло с прошлой нашей встречи. Как сильно он успел измениться? Я — очень. От маленькой и глупой девочки ничего не осталось. Давно в прошлом верящая в сказки малышка. В ещë большем прошлом та, кто призналась синеглазому красавцу в любви. Какая же глупая я была!

Да, мамина пощёчина ярко дала осознать, как сильно я тогда ошиблась. Её нежелание подпускать меня к больным я сочла за дополнительную кару. Не понимала, что неподалёку от нашей цветущей и жизнерадостной деревни шла война и бушевала Чëрная. В госпиталь день за днём привозили новых больных. Раненых мужчин, а иногда и женщин, настоящих воинов и воительниц. Их боялись, держали в разных краях госпиталя, в зависимости от цветов одежды, в которых те поступали, чтобы не возникало драк. Мама принимала всякого, вне зависимости от того, на чьей стороне тот бился.

Я, как это всегда бывало в свободное от приходской школы время, блуждала по территории госпиталя. Аннета доверила мне важную взрослую работу! С какой гордостью я повязала фартук, натянула рукавицы, запрятала волосы под косынкой, а на нос и рот натянула толстую тряпичную маску! Мне поручили оттащить в подвал грязные простыни. Корзина оказалась неподъёмной, поэтому я пятилась к лестнице, ухватившись обеими руками за одну из ручек.

— Позволь, помогу, — со смешком сказал синеглазый вельможа.

Забрал мою ношу и с лёгкостью поднял её. Я повела мужчину в подвал, мимо пугающей меня комнаты, от которой веяло холодом. По узкому коридорчику в подсобку для стирки. На обратном пути, когда вельможа нёс уже пустую корзинку, из страшной комнаты выскочила кошка. Я взвизгнула, оступилась и упала, сильно разодрав коленку.

Мы вернулись в подсобку. Вельможа осмотрел мою царапину и промыл чистой водой. Промокнул сухой тряпкой и сказал, что скоро всё пройдёт.

— Вы лекарь?

— Нет, — он улыбнулся мне своими чудесными глазами. — Я воин.

— Сильный? И умный? И красивый.

Покивав на первые два вопроса, он ухмыльнулся из-за последующего утверждения. Погладил меня по волосам и назвал юной красавицей.

— Я вам нравлюсь? — приободрилась я.

— Ты очень хорошенькая. Думаю, вырастешь красавицей.

— Тогда, когда вырасту, я стану вашей женой.

Не знаю, что мной тогда чувствовалось сильнее: смущение, от произнесённого вслух, или обида, за его реакцию. Вельможа смеялся до слёз.

Однако, всë это осталось в далëком прошлом. Да, внезапная встреча всколыхнула всякие воспоминания, но нынче меня заботило совсем иное.

Пришëл первый день праздника Весны.

Глава 7. Ëми и Яри

Поначалу мы с Мией долго собирали в сумочки всякую мелочёвку, которая могла бы пригодиться. Потом на дно своей я положила семейную печать. Поразмыслив, что сумку могут и украсть, прицепила печать к ленте и повесила на шею. Хорошенько спрятала под одеждой.

Облачившись в праздничные наряды мы заплетали друг другу причёски, предвкушая нечто сказочное, волшебное и восхитительное! И я, и Мия возлагали на праздник слишком много надежд. Хотя для меня это всё ещё был лишь способ забыть о желании отца использовать родную дочь как гарант сделки. Ведь в душе я понимала, что после праздника придётся вернуться домой. Хочу я того или нет. Возможно, получится убедить папу не отдавать меня неизвестному мужчине. Главное, найти кого-то другого. Кого-то, кого отцу придëтся признать.

Покончив с шевелюрой Мии, я уселась на её место и надела маску. Подруга наморщила переносицу и закусила кончик расчёски, раздумывая над тем, что сотворить с моими волосами.

Она запустила руки в мои локоны и для начала решила поднять их наверх. Заколола гребнем основную массу и наклонилась набок. В зеркале я видела, как удивлённо раскрываются глаза подруги. Она удивлëнно распахнула рот, и из него вышел звук наподобие длинного «ао».

— Что случилось? — я обернулась к подруге, но что-то в отражении привлекло моё внимание.

Уши. Они заострены, но этого не может быть! Ни одна маска не способна изменить расы. Достаточно только вспомнить мою маму. Каждый год она отправлялась на праздник весны в новой маске, и всякая оставляла еë уши округлыми. Не изменяла разреза глаз. И, конечно, ни одна маска не превращала человеческие ногти в когти.

Подозреваю, что, когда глаза тенери темнеют от истинного голода, маска позволяет увидеть и это.

— Невозможно, — одновременно произнесли мы.

— Или нет? — пустилась Мия в рассуждения. — Оба твои родителя маги. К тому же мама была целительницей. Точно, ты — Источник!

Источник! Человек, имевший больше жизненной силы, чем необходимо. Источник, так иногда называли ведьм. Источник способен к природному волшебству, пропускает Силу через себя и питает других, почти не теряя сил сам.

Как только подруга могла подумать такое!

Нет, я потрясла головой, словно это могло изменить уши на нормальные. Пускай мама была прирождëнной целительницей, а у такой женщины мог родиться Источник.

— Я не источник. Я не владею магией, — сказала я серьëзно, глядя в зеркало на отражение Мии.

— Тебя проверяли?

— Нет. Какой в этом смысл? Источник без магии встречается куда реже, чем обычный ребëнок в семье магов.

Мия неохотно согласилась. Она уговорила меня оставить остренькие уши открытыми. Собрала мои волосы в высокий пучок, нарочно выбив несколько прядей.

— Теперь мы готовы, — Мия улыбнулась. — И нас можно принять за сестëр! Я проверила, рогов маска тебе не добавила, когтей, как ты видишь, тоже. Нас обеих можно принять за мэо. Мэо без магии.

Она рассмеялась, и мы отправились на улицу. День стоял солнечный и обещал быть необычайно тёплым.

Забавно было смотреть, как на одних домах в качестве украшений выступали серебристые и чёрные нити, тогда как на других белые и золотистые. Таким образом часть домов отдавала дань Ëми в её лунном образе и детях её — тенери. Другие взывали к солнечному светилу — Яри, давая ему дорогу в наш мир.

Не сговариваясь мы взялись за руки. Стукнулись друг о друга маленькое белое солнышко и золотой полумесяц на наших браслетах. На базаре ещё только открывались первые палатки, а возле фонтана уже собирались детишки всех возрастов. Они рассаживались на скамейках перед кукольным театром. Основное празднество для взрослых традиционно начиналось ближе к ночи, а у детей сказка уже начата. Возможно, и моя добрая сказка вот-вот начнëтся?

— Вокруг столько всего интересного, а она хочет в кукольный театр, — бурчала подруга, усаживаясь возле меня.

Зашуршали обёртки от мясных и картофельных пирожков. Один Мия передала мне.

— Тихо! — пискнула девочка с переднего ряда, зло глянув на нас, чем вызвала улыбки.

Медленно разъехались шторки, предъявляя тряпичного рассказчика. Он начал издалека, от сотворения мира. Я поняла, что попала не на обычную сказку, а устроенную местной каминной. Уж очень их выступление напоминало один из тех рассказов, которые зачитывали в приходской школе.

— Встретились однажды свет несущий Яри и Ëми, известная также как Тьма, — говорил рассказчик, а прочие куколки показывали. — И испугались друг друга боги. Долго бились они, не признавали силы соперника своего да в ход магию пускали сильнее и сильнее.

На этом моменте под лëгкие хлопки полетели с разных сторон цветные ленты. От Яри золотые, красные и оранжевые, а от Тени ленты серые, белые и чёрные. И под кряхтящий голос рассказчика ленты смешались в клубок, а из него выглянул первый росток древа Мудрого.

— Так и зародился наш мир. Каплями с древа слетали звери и птицы, рыбы и насекомые.

Конечно, показывали нам куда меньше, чем рассказывали.

— И, наконец, под деревом зародилось три зерна. Одно лелеяла Ëми, о другом с нежностью заботился Яри, а третье зерно затухало. Из первого родился могучий тенери.

Он получился больше птицей, чем человеком. Это показывал и клюв его, и когтистые четыре лапы, покрытые чёрными и серебряными перьями. И, разумеется, широкие крылья. На голове же ветвились рога.

— Смотри-ка, они объединили тенери и гарпий, — шепнула Мия.

Из второго зерна вылупилась юная красавица, которую от человека отличали ну очень длинные острые уши. Мия даже шепнула мне на ухо, что это какое-то издевательство. Где они, вообще, видели хоть кого-то с ушами длиной с локоть?

Из-за неосторожности юной мэо, пролившей живительной воды мимо древа, ожило третье зерно. Из него вылупился мохнатый уродец, названный первым человеком.

Стоило тенери во время охоты увидеть добрую мэо, заботящуюся о древе Мудром, как он полюбил её. Мэо крылатого рогатика испугалась и вскарабкалась на ветки прячась. Тогда недотенери-недогарпия нашёл способ избавить её от страха. Он напал на первого человека и выпил его жизненную силу.

— Что ж, — шепнула я Мие, глядя, как тряпичный тенери трясся якобы вгрызаясь в тело нечта, больше похожего на бесхвостую обезьянку, нежели на человека. — Хоть где-то они ушли недалеко от правды.

— Тихо! — на нас обернулась девочка из первого ряда.

Она обиженно зашипела, а я только сейчас обратила внимание на еë рожки, спрятанные под пушистыми волосами, и пожалела о своих словах. Передо мной восторженно слушала сказку маленькая тенери. Её личико ещё не успело вобрать в себя всю хищность её расы, но звериные когти яростно, после моего замечания, вцепились в скамейку.

Мия покачала головой и дала мне лёгкий подзатыльник.

— Уж кто бы шутил, — назидательно произнесла она, забыв про собственные высказывания.

А игрушечный недотенери напился человеческой крови и скинул птицеобразный лик. Так, похоже, в сказке вымерли ныне живущие гарпии. О том, что тенери помимо крови питаются ещё и через любовные утехи, в детской сказке тактично раскрывать не стали.

Красавица мэо заботилась о древе, когда перед ней появился преображëнный тенери в обличии привлекательного ушастика с рогами, который прятал за спиной когтистые руки. И так дочь Яри влюбилась в сына Ëми. И любовь их прекратила борьбу между давно враждующими богами. Что стало с человеком? Как так получилось, что вид его выжил? Об этом сказка тоже умолчала.

Дальше рассказывали о том, почему новый год принято отмечать весной, а не в другое время года и прочую ерунду.

После поведанной сказки тряпичные герои пообещали поведать новые, но мы с Мией ушли на поиски развлечений по возрасту. Подруга тащила меня за собой, цепко ухватив за руку. Мне хотелось увидеть всё и сразу, хотя до настоящего, взрослого праздника время ещё оставалось. Я по-доброму посмеивалась над подругой, но не отставала, заглядываясь на всякие побрякушки.

Ближе к вечеру, когда солнце склонилось к горизонту, мы с Мией присоединились к сгущающейся на площаде толпе и нетерпеливо ждали запуск цветных шаров. Все только готовились. Юные маги, ведь взрослые подобной ерундой вряд ли бы занимались с таким энтузиазмом, тренировались. Шутливо обстреливали друг друга мелкими магическими шариками. С громким шипением заряды врезались в цель и разлетались яркими искрами. Маги хохотали. Звонко веселились и оставшиеся на улице дети. Солнце утонуло за домами, и раздался первый свист. Я с замиранием сердца наблюдала за огненным шариком, который полетел вверх. На безопасном от народа расстоянии он разделился на восемь, а те с хлопками взрывались сотнями разноцветных искр. Я восторженно взвизгнула в унисон с маленькой тенери, которая ещё днём шипела на меня из-за болтовни во время представления.

Многие на площади аплодировали и радостно кричали в такт разноцветным взрывам. Для детей вечерний фейерверк оказался завершением дня. Для взрослых — началом.

За первым шаром полетели остальные. Мы веселились, как малышня, визжа и высоко вскинув руки. Бегали по площади ловя опускающиеся остатки магических огоньков.

Потом вдруг фонтан, стоявший в центре площади, раскрасился яркими красками: красный, зелёный, золотой, синий! Цветные волны воды шипели, идя одна за другой, подсвечиваясь. Заиграла музыка, лавочники всë активней зазывали в свои палатки, а юные маги, оповестившие о начале карнавала, продолжили своё представление.

И только дети не радовались. Матери, нянечки или бабушки повели малышей по домам. Началось время взрослых. Мия смотрела на меня улыбаясь во весь рот. Она предвкушала этот момент всю свою жизнь. И я не могла упрекнуть еë за ожидание чуда.

Сердце бешено колотилось, разгоняя по венам жгучий азарт. Часть меня подсказывала, что неспособному к магии человеку тут не место, другая негодовала и требовала веселья. Глаза разбегались, ноги не знали, в какую сторону ступить. Мы с Мией крутились на одном месте и нервно кусали губы.

— Погоди, — я засмеялась и ухватила растерявшуюся Мию за руку. — Праздник будет две недели? Тогда мы всё успеем. Давай начнём по левую сторону от главной улицы, а затем и на правую. Куда не заглянем сегодня…

— … успеем завтра! — весело подхватила подруга.

Мы ходили от лавки к лавке. Играли в закидывание колец, вылавливание рыбок и стрельбу из рогатки по бутылям. Угощались бесплатным жареным, вяленым, или печёным мясом. Снова играли и ели. И в один прекрасный момент я заметила, как Мия зазевалась. Она соображала всё медленнее, выглядела сонливее.

Где-то в окрестностях города должно было быть что-то интересное. То, ради чего на самом деле стоило не спать всю ночь, иначе к чему разгонять детей по домам?

И мы искали. Я видела, что народ совсем не убывал. Во всяком случае тенери никуда не расходились, ведь они нуждались во сне куда реже нас.

— Были бы мы алхимиками, — задумчиво сообщила Мия, — придумали бы какой-нибудь эликсир против сна.

— Не изобретай шарики Фишера. Их придумали задолго до нас.

— Точно! Как думаешь, в Винном можно прикупить такие?

Я покачала головой. Ход мыслей мне понравился, но шарики Фишера продавались лишь в основной части города. И купить их можно только расплачиваясь семейной печатью. Абы кому не продают.

— Обойдëмся без них, — зевнула я. — Надо только найти Оливера.

Мия споткнулась и развернулась ко мне лицом. Она много слышала о моëм брате и хотела познакомиться с ним. Лив не интересовал еë как парень. Просто Мия хотела увидеть нас вместе. Посмеяться. Похвалиться перед друзьями, что знает столь непохожих друг на друга брата и сестру.

— Как он выглядит?

— Ну, белобрысый дылда.

— Под маской, Лели! Как Оливер выглядит на празднике?

Я моргнула и приоткрыла рот. Пожала плечами.

— Балда, — ласково обозвала подруга. — Имя жениха не спросила. Как брат нарядится не узнала. Мы его никогда не найдëм.

— Может, он найдëт нас.

— Ага, будет он человечка среди мэо разглядывать. Да Оливер никогда в жизни не поверит, что ты — это ты.

Пришлось согласиться, что подруга права. Мысли о поиске брата я отложила на потом. Приду к его квартире и постучу, но не сегодня. Мия тянула к саду. Там многие отдыхали прямо на траве, а юные маги устраивали в небе шоу не слабее того, которое мы уже посмотрели на площади.

Полумесяц висел высоко. Одинокие облака медленно проплывали по чëрному небу. Мия то и дело прикрывала глаза.

— Иди домой, — посоветовала я мягко.

— А ты?

— Хочу ещё погулять.

— Сама же говорила, успеем. Впереди…

— … две недели. Помню. Но всё такое красивое!

— Эй, не ты ли не хотела идти на праздник? — пожурила подруга, улыбаясь и совсем не злясь.

Мия хихикнула и чмокнула меня в щеку на прощание. Она пошутила, что какая-то магия в празднике точно есть, раз мы поменялись местами. И теперь она ложилась рано, а я гуляла ночь напролёт.

Когда Мия ушла, я осталась сидеть на заборчике и разглядывать счастливые лица за масками. Заглядывалась на разноцветные фонарики и магические шарики, развешанные и парящие на домах и деревьях. Бродила по украшенным аллеям, представляла, как бы сложилась моя жизнь, если бы мама согласилась выйти за папу и переехала в этот чудесный город! Представляла её в маске и не заметила, как сошла с громкой улицы на тихую аллею. Под ногами шуршала примятая трава.

Как подошли двое незнакомцев, я осознала тоже лишь в последний момент.

Глава 8. Спаситель

Первый окликнул меня, второй схватил за руку. Один навязчиво предлагал меня проводить. Другой не отпускал, мягко подсказывая, что отказ не принимается. Они были выше и сильнее, и нахальнее. Я ощутила в горле ком, а в животе зародилась тягучая тошнота. Вроде они ничего и не делали, хотя отпускать не собирались. Я сжалась. Тело болезненно напряглось, но я не находила сил закричать и обратить чужое внимание на нас.

Ещë решат отвести всю компанию в отдел охраны порядка. Там попросят снять маску. Оно мне надо?

Совсем неподалёку кто-то проходил, но не смотрел в нашу сторону. Шаги и голоса доносились до слуха будто в насмешку. Весёлые, беззаботные, не замечающие того, что творилось совсем неподалёку, в тени деревьев и кустов. И я понимала, помощи ждать не придётся. Надо действовать самой.

— Не отпустите меня, пожалеете, — икая пообещала негодяям.

Они лишь ухмыльнулись. И я попробовала незаметно дотянуться до сумочки, висящей на высоте бедра. Не получалось. Единственное, что могла использовать в свою защиту — флакон с духами. Как-то раз мне в глаза случайно попала парочка капель, и я прекрасно помнила, какое это ужасное чувство.

Один из мужчин погладил меня по шее, а второй назвал хорошенькой и притянул за талию.

— Не хочешь, значит, чтобы мы тебя провожали? — спросил он.

— Совсем, — ответила я.

— Ну, тогда не будем.

Что? Так просто? Но я промолчала, подозревая, что они всё равно не отпустят. И на свой страх оказалась права. Мужчины потащили в темноту кривоватых деревьев и пообещали перерезать глотку, если закричу. Я молчала. Грудь будто сдавило, а закричать без их шипения не смогла бы. Горло перехватило от страха. Один мужчина схватил меня за руки и завёл их за спину, второй принялся поднимать мою юбку. Я содрогнулась и заплакала. Взбрыкнула ногами, надеясь попасть по кому-нибудь из напавших.

— Какая прыткая, — сказал один и перехватил мои запястья так, чтобы было удобно держать их одной рукой, а второй полез под лиф, выуживая печать, — а что у нас здесь?

— Не ваше дело, — раздался холодный голос позади.

Втроём мы посмотрели на подошедшего мужчину. Длинные чёрные волосы собраны в высокий хвост. На лице маска, будто полупрозрачная. Из-под неё смотрели два тёмных, не разобрать цвета, узких глаз. Над ней в волосах виднелись небольшие витые рога. Резкие черты лица придавали мужчине хищности.

— Отпустите девушку, — попросил он, как бы невзначай опуская правую руку на рукоять тонкого меча и смыкая на ней когтистые пальцы.

Я вздрогнула и испугалась не меньше мужчин, напавших на меня. Даже больше. Ведь один из них, кажется, страха не ведал вовсе.

Он выкрикнул ругательство и с ножом в руке рванулся к тенери. Лезвие описало дугу перед лицом ухмыльнувшегося противника. Нападавший резанул сверху вниз. Снова промах! Тенери увернулся вполоборота. Ударил нападавшего локтем в живот. Второй удрал, а я упала на сырую и холодную землю. Вздрогнула, услышав хруст и одновременно с ним крик. Не знаю когда, но тенери успел сломать руку неудачливому негодяю и выбить из неё нож. Тот рванулся, а мой спаситель ударил его по голове. Негодяй рухнул лицом вниз.

— Ты в порядке? — спросил меня тенери, который так и не обнажил меча.

— Д-да, — я кивнула, не сводя взгляда с поверженного. — А он?

— Беспокоишься? — удивление в его голосе не скрылось от меня. — Всего лишь без сознания.

— И что с ним станет?

— Стражи порядка решат, — пожал плечами. — Меня больше беспокоишь ты.

Я удивлённо посмотрела на него. Из-под маски меня изучали холодные тёмные глаза. Тенери снял расшитый золотыми нитями кафтан и накинул на меня. Тепло, сохранившееся в его одежде, окутало меня. Я вдруг поняла, как сильно этому рада. И только теперь заметила, что подрагивала от прохладного ветра. Спаситель же внимательно осматривал меня, ища ушибы или ссадины.

— Спасибо, — я опустила взгляд, кутаясь в кафтан.

— Не стоит. Где ты живёшь? Я провожу.

— О, нет нужды.

— Очень даже есть.

От удивления я икнула. Для незнакомца он излишне беспокоился обо мне. Это странно нервировало.

— Я не маленькая и сама доберусь! — грозно, как могла, пискнула я и скинула кафтан под ноги удивлëнного спасителя.

Развернулась, не думая прикрывать порвавшуюся до середины бедра юбку. Гордо зашагала прочь, понятия не имея, в какую сторону идти. За спиной послышался удручённый вздох. Потом меня поймали за локоть.

— Не глупи, — настоятельно попросил он, возвращая на мои плечи кафтан. — Ты шокирована и сбита с толку.

— Спасибо, что спас, но я бы и сама справилась, — ответила, разозлившись ещë больше. — В подачках не нуждаюсь.

Я вскинула подбородок и скрестила руки, притопывая одной ногой. Он насильно укутал меня в кафтан и спросил, где живу, таким тоном, словно перед ним пятилетка-потеряшка.

В ответ обиженно надулась.

— Ладно, давай так, — предложила я, — скажи во сколько и где завтра можем встретиться. Верну кафтан. Идёт?

— Да, — он задумчиво кивнул. — Приходи в «Лакрицу» к трём пополудни.

Выдохнув, согласилась и повернулась на свет от каких-то фонарей. Я шла медленно, чтобы великоватый кафтан не подумал съехать и обнажить рваное платье.

— Как твоё имя? — крикнул мне вслед.

На что я обернулась и показала язык. Мужчина, казалось, всё ещё надеялся, что я представлюсь. Что же, вполне возможно, но не сегодня. Когда окончательно определюсь с именем для праздника, тогда и назовусь.

— Ну же, как мне тебя называть? — настойчиво спросил мужчина.

— Да хоть зайцем, только не стреляй, — обнаглела я и ускорила шаг.

Мимо проносились магические светлячки, проходили воркующие парочки. Я слышала весëлые голоса и лëгкое поцокивание женских каблуков.

Людей почти не осталось, мэо тоже были в меньшинстве. Празднующие веселились, наслаждались началом двухнедельного отдыха. Большинство взяли отгулы на весь праздник, только торговцы и лекари продолжали работать, и стражи порядка. Последние тоже встречались на моём пути, они ходили в основном по двое, но бывали и одиночки. В чёрных строгих плащах и того же цвета обуви. С нашивками на груди и дубинками упоясов. Проходя мимо них, я чуть ускоряла шаг и проверяла иногда рукой: скрыта семейная печать, или выпала из декольте?

Я переживала и ждала нового дня. Позабыла о том, что хотела посмотреть утром на запуск птиц, поучаствовать. Мысли о напавших мужчинах, о спасшем меня темноволосом тенери и о незнакомой «Лакрице» затмили все остальные. Про последнее я надеялась узнать у Мии и не заметила, как провалилась в сон. В нëм спасший меня тенери оказался тем самым вельможей из детских воспоминаний.

Поднял меня противный треск. Он ворвался в голову и вытеснил образы ватных облаков. Треск нарастал, угрожал и злил. Становился всё сильнее, сильнее, сильнее! И прекратился. Не веря ушам, я открыла глаза и приподнялась на локтях. За окном стояла темень. Бодрая Мия потягивалась и велела мне вставать.

— Зачем?

— Покажем Яри дорогу к нашему городу, — заявила подруга и выскользнула за дверь. — Тебе чай или кофе?

— Шоколад, — прохрипела я спросонья.

Спустя час мы кутались в жёлтые шали на площади перед фонтаном. Мия в белом платье, а я в бежевом. Вокруг нас толпились другие празднующие. Кто-то снимал покрывала с клеток, пробуждая маленьких желтопёрых пташек. Они чирикали и пели, прыгали по прутьям и забавно вертели крохотными головами. Рядом со мной группа мэо затянула какую-то народную песню, весёлую и звучную. К ним присоединились новые голоса. Вдруг совсем близко раздался очень звонкий и знакомый контральто. И я улыбнулась, оглядываясь на подпевающую подругу. Песня была мне незнакома, но мотив её наполнял светом и уютом.

Скрежетнули крышки клеток. Зашуршали крылья. Я восторженно ахнула и как многие другие, подняла руки к небу, провожая стайки выпущенных птиц. Когда последняя взлетела ввысь, площадь оглушило хлопками и радостным свистом.

Сон ушёл. Наступил второй день праздника весны. Мия потянула меня обратно в дом, переодеваться.

— Тебе может и не надо, — сообщила подруга, — а зря. Птиц надо в белом выпускать.

— Кто-то оделся в жёлтое.

— Или так, но не в бежевом, — покачала она головой. — Где твоё платье?

— Порвала.

— Как? — Мия резко остановилась, и я ткнулась в неё.

— Упала, — я отвела взгляд и виновато пожала плечами.

Дома у Мии меня ждал разнос. Увидав то, как сильно порвалось платье, Мия слов не сдерживала. Казалось, модницу вот-вот хватит удар, но я ошибалась. Вот когда на краю моей кровати Мия увидела мужской белый кафтан, пошитый на саадский манер, тогда-то я и познакомилась со многими новыми для меня выражениями. От таких крепких слов уши и щёки зарделись, а в горле встал ком, и взгляд опустился в пол, пристально рассматривая незамысловатый деревянный узор. Это я про себя, конечно. Подруга оживилась пуще прежнего.

— Кстати, его же надо вернуть, — пискнула я и осмелилась взглянуть на Мию, неловко улыбнуться. — Он предложил встретиться в «Лакрице» сегодня.

— Где? — голос подруги звучал так, что я засомневалась, а существует ли это заведение вообще?

И потому менее уверенно повторила название, внимательно наблюдая за Мией. В её глазах отразился то ли ужас, то ли неверие. Лицо побледнело, а секундой позже покрылось румянцем. На губах расцвела хитрая улыбка, озорство передалось взгляду.

— И где ты его подцепила? — лукаво промурлыкала подруга.

— В аллее, когда упала.

Мия выпытывала подробности, но я не хотела рассказывать о приставании. Зачем зря беспокоить? Всё же обошлось.

Хотелось как можно скорее вернуть кафтан и навсегда забыть о молодом мужчине. Поэтому, стараясь хоть как-то умерить пыл подруги, я рассказала, что он тенери.

— Ещë он, скорее всего, воин. Не знаю, в армии служит или наёмник.

— Тенери? — похоже, Мия после этого слова ничего не слышала. — Ну, тогда всё ясно! Нет, Лели, твой наряд не подходит.

Я обессилено плюхнулась на кровать. Подруга копошилась в вещах и напевала. Иногда оборачивалась на меня, затем погружалась в разглядывание и ощупывание одежд. Спустя некоторое время из шкафа было выужено элегантное белоснежное платье с глубоким декольте.

— Нет, — отрезала я.

— Но почему?

— Ни за что! Я пойду в этом, — провела руками вдоль собственной талии, указывая на простое бежевое платье, надетое с утра.

— Ты же понимаешь, что договорилась о встрече с представителем тенери? Да ещё и в «Лакрице». Не с человеком, не с мэо. Отказы не принимаются! — крикнула Мия и вдогонку притопнула ногой.

Она ошибалась.

Глава 9. «Лакрица». Часть 1

Аккурат в три часа мы стояли перед самым дорогим рестораном в Винном. Мия надела костюм с юбкой-карандашом до колен и блузой с баской. Ступни упрятала в лаковые туфельки на низком и широком каблучке и с круглым носком. Мия обижалась и дулась, она весь путь утверждала, что я их позорю. Дело было в том, что я отстояла своё решение и не переоделась. В квадратной сумке лежал кафтан. Мия, как могла, одёжной щёткой вычистила его от земли.

Волновалась ли я? Немного. С папой мне приходилось посещать дорогие заведения, но не в Винном. Здесь всё было иначе. Маска скрыла мою расу, что удивительно, но ощущение нахождения не на своём месте она не убрала. Я прекрасно помнила, кем являлась и переживала, что об этом могли узнать другие. Особенно о моей семье, но печать на груди успокаивала, и снимать её я не хотела.

В конце концов, у мэо и тенери тоже есть семейные печати, которыми они расплачиваются.

Я медленно дышала, глядя на одноэтажное здание с широкими окнами и двойными дверями, перед которыми гостей встречали местные работники в дорогих отглаженных костюмах. Через окна я видела, что каждый столик покрыт скатертью. Внутри сидели мужчины и женщины в праздничных нарядах и в масках. Только работники не скрывали своих личностей.

Из объяснений Мии вышло, что в обычные дни столики в «Лакрицу» заказывали за неделю, а то и за две. Как правило посетители относились к народу тенери и редко захаживали мэо. Людей в «Лакрицу» не пускали принципиально. Это добавляло моему сердцу настойчивости, отчего оно колотилось тем быстрей, чем ближе к ресторану я находилась.

И вот, на время праздника, предварительные заказы отменены. Посетители могут приходить день в день, только цены остались прежними. И отношение персонала тоже.

Например, мужчина на входе осмотрел нас весьма скептично. Словно раздумывал: стоит ли впускать подобное отребье? «Стоит, дяденька, стоит», — мысленно повторяла я. А он, тонкий мужчина с горбатым носом и моноклем в золотой оправе на правом глазу, педантично выспрашивал о причине нашего визита.

— Поесть хотим, — ответила я.

Меня смерили оценивающим взглядом.

— Нас ждут, — добавила уверенно.

— Имя? — он картинно кашлянул в худой кулак, вспоминая, что гости на время праздника себя не называют и поправился. — Столик?

Я попыталась заглянуть за спину мужчины, но он быстро перешагнул со своего места, загораживая вид. Тогда я посмотрела на растерянную Мию. Да, дела… Встречающий повторно кашлянул, призывая, подталкивая к ответу.

— Должен был быть мужчина с чёрными волосами, который нас ожидает. Ну, меня точно, — подумав, произнесла я. — Или такой ещё не приходил?

— Точнее, дамы, мне надо знать больше. Или вы думаете, мы обслуживаем всяких проходимцев?

От тона встречающего я испытала ощущение, как от пощёчины. Подобного отношения я не приемлю. И плевать, кто он такой, и где мы! Ещё я заметила, как поблескивали глаза Мии, а расстраивать подругу уж точно никому не позволено.

— Пойдём! — скомандовала я, ухватила Мию за руку и каким-то чудом проскочила вместе с ней внутрь, обогнув встречающего.

Едва перешагнув порог, мы остановились. Я почти забыла о том, что проникла в «Лакрицу» без разрешения. Помещение казалось непривычно дорогим даже для меня.

Внутри нас встретила приятная медленная музыка, она раздавалась изо всех углов. Видимо, там спрятали в напольных вазах с цветами магические усилители для проигрывателя. С потолка свисали чудесные бумажные светильники нежных розовых оттенков. Посетители не обратили на нас ровным счётом никакого внимания. Только один поднялся из-за своего стола у стены. Сзади нас уже возник встречающий. Несколько безмолвных приказов, и к нам пошла охрана. Мия сильнее вцепилась в меня, ведь она не знала, что нужный нам тенери уже здесь. И он казался взволнованным, поймав на себе мой обозлённый взгляд. Мне даже показалось, мой спаситель сглотнул, будто чем-то ненароком поперхнулся.

Просачиваться там, куда не пускают, я научилась ещё в детстве. С моей мамой иначе было нельзя, к тому же перед глазами имелся и другой прекрасный пример для подражания — Оливер. Братишка ни раз ускользал из-под маминого внимания, несмотря на многие её запреты. Он даже учителей умудрялся провести вокруг пальца, а потом и никто и обвинить его ни в чём не мог.

Вот и сейчас я быстро оценила положение. По охраннику с двух сторон зала и встречающий за спиной. Вельможа в полупрозрачной магической маске стоял впереди. Он сделал шаг, а я уже, расслаблено и спокойно, махнула ему рукой и выкрикнула дружеское приветствие прежде, чем со спины на плечо моё опустилась рука худощавого мужчины с горбатым носом. Краем глаза я заметила, как он и охрана замерли. Вельможа улыбнулся мне и извинился, что забыл упомянуть о том, что ожидает не одну, а двух девушек. Хотя он, конечно, этого знать не мог.

— Достаточно было сказать этому снобу, про то, что я че… Что девушки не из тенери, — язвительно сообщила я и притворно закашлялась. — Нас не хотели впускать!

— Прости, — вельможа поклонился, весь его вид говорил о том, что он раскаивался за свою оплошность.

После того как вопрос с персоналом уладили, тенери предложил остаться и поесть. Мия тихонько настаивала на том же. А я хотела сбежать. Не из вредности, просто испугалась. Слишком порывисто протянула сумку с кафтаном мужчине, который сегодня был одет в лёгкие светлые одежды, а волосы закрутил в тугой узел на макушке, оставив слишком длинную чёлку обрамлять вытянутое треугольное лицо по бокам. Он спокойно закинул сумку в угол диванчика и, верно расценив, с кого начинать, взял Мию под локоток, помогая ей сесть за столик. Потом протянул руку мне, но я отмахнулась и плюхнулась рядом с забившейся во всё тот же уголок подругой. Получалось так, что и с моей, и со стороны Мии было свободное место. Напротив возвышались над столом две резные спинки стульев. Вельможа сел рядом со мной, на диван.

— Как мне называть вас? — спросил он после того, как разносчик принёс дополнительные меню.

— Лея, — сообщила Мия, хотя мужчина смотрел на меня. — Она Лели. А вы?

— Рю. Очень приятно.

— Рю? — я скептически взглянула на мужчину, имя уж больно короткое.

Но что, если он не вельможа, а такой же как Оливер? Хотя, конечно, это не так. Я осмотрела зал и нашего спутника. Он идеально вписывался в «Лакрицу». Точно вельможа.

— Ты имя только что придумал?

— Не совсем. Лели тоже ведь выдуманное? Мэо редко носят человеческие имена.

Я покачала головой и промолчала, открыв, наконец, меню. Цены кусались, а половина названий звучала незнакомо. И, как назло, под ними не прописали ингредиенты блюд. Мия тоже взглянула в меню, даже сквозь маску было заметно, как распахнулись её глаза. Рот приоткрылся в тихом вдохе-прощании с двухнедельным заработком за единственный вечер.

— Угощаю, — успокоил Рю. — Чего желаете?

— Как любезно с вашей стороны! — мгновенно просияла подруга.

Как раз вовремя подошёл разносчик с блокнотиком и пишущим пером в руках. Мия тыкала в названия пальчиком и указала сразу несколько блюд, потом вдруг смутилась, но Рю улыбнулся ей, подбадривая. Подруга просияла и заказала вдобавок какой-то неизвестный мне напиток. Разносчик обернулся ко мне.

— То же самое, — пролепетала я, гадая, что такое мы заказали?

Рю пытался разговорить меня, а Мия не могла вытерпеть тишины и отвечала на каждый вопрос мужчины. Довольно быстро она перестала выдерживать паузу. Рю быстро переключился на подругу. Он не спрашивал ничего серьёзного, в основном: какие планы на праздник? Только его тихий вопрос о том, какие ощущения оставил первый день, заставил меня вздрогнуть, но разносчик со сменой блюд на сладкие помог развеять страхи. И, конечно, не замолкающая Мия, расписывающая свои чудесные и восторженные воспоминания от первого в её жизни праздника весны.

— Нет, ну, я, конечно, и раньше была, но без масок, — хихикнула она, не понимая, что выдаёт Рю слишком много, в частности, подсказывает наш возраст.

Ещё Мия спрашивала Рю о нём: что ждёт от праздника? Бывал ли в «Северном ветре»?

— Я не очень люблю активную музыку и танцы.

— Как можно не любить танцевать? — искренне удивилась подруга.

— Наверное, это просто не моё.

— Не умеешь? — вставила я свои пол рона.

— Ну, почему же, научили, — Рю улыбнулся.

— Меня тоже многому учили, — продолжила я беседу, удивляя подругу многословностью, — но это не значит, что я всё могу.

— Например?

— Ну, — я сморщила носик и отвлеклась на ореховое пирожное, пожалев, что заказала всё то же, что и Мия.

Мия покусывала губы и смотрела на меня, пытаясь угадать, замолчала я совсем или продолжу. А я перебирала в голове, что можно ему рассказать? О том ли, как Оливер водил меня на рыбалку, а я зацепила крючком его штанину и порвала? О том, как наставник каллиграфии около полугода бранил меня и уверял, что искусству красивого письма способен научиться каждый, но в итоге подошёл к отцу заявлением об увольнении? О том, как мама записала нас с братцем на народные танцы, откуда меня выгнали? Пожалуй, последнее подходило лучше.

— Танцевать учили и меня. Только я в такт не попадаю до сих пор.

— И это ей ничуть не мешает! — радостно вклинилась Мия. — О, видели бы вы, как она танцует! Кстати, сходим сегодня вместе в «Северный ветер»?

— Боюсь, ночью я буду занят. Как и сейчас. Видишь хмурого? Мой друг.

Я повернулась по направлению его взгляда, ко входу в ресторан. Там в белоснежной маске стоял мужчина в простой серой рубахе и того же цвета брюках, заправленных в сапоги с высоким голенищем. Каштановые вьющиеся волосы собраны в короткий хвост на затылке. Он шёл в нашу сторону.

— В другой день я бы назвал это двойным свиданием, — тихо пошутил Рю, а потом добавил громче, что ещё полчасика он уделит нам обязательно, но после ему пора уходить.

— Это Сир, — представил он подошедшего.

— А ты тогда? — сморщил нос тот присаживаясь.

— Рю, — словно бы извинился мой спаситель. — Это Лея и Лели, хотя вторая просила называть еë Зайцем. Кажется, они сëстры.

Глава 10. «Лакрица». Часть 2

Я почувствовала, как краснею. Сир же улыбнулся на озвученную просьбу. Сир — имя богатому тенери не подходящее, а он выглядел именно таким. Хотя смотрелся проще спасшего меня. Ещё Сир почти всё время молчал. Он словно бы скучал, но ухмылялся каждый раз, когда Мия называла моего спасителя: Рю.

— Рю, разве вы не могли взять отдых на праздник? — посочувствовала Мия.

Подруга никак не хотела переходить на «ты» и продолжала выкать.

— В госпитале много выходных не наберёшь.

— Вы лекарь? — оживилась подруга, и, кажется, впервые за проведённые в ресторане часы, по настоящему заинтересовалась. В то же время голос её звучал удивлённо донельзя.

Я тоже удивилась, ведь он без труда справился с напавшими на меня мужчинами. Не думала, что лекарю такое по силам.

Рю не уклонился от ответа, как это постоянно делал Сир, если разговор заходил о его работе. Честно признался, что трудился в местном госпитале и не видит в этом ничего дурного. Мия, мягко говоря, была поражена.

— А что такого? — спросил вдруг Сир.

— Нет, ничего, — Мия опустила глаза в тарелку.

— Её тëтка, — я запнулась, — она говорит, что это грязная работа. И учиться на сестру милосердия не разрешает.

— А на лекаря не хочешь пойти? — спросил Рю.

— Женщина лекарь? — натурально удивилась Мия, а потом виновато посмотрела на меня. — Это возможно, только если она родилась с даром целителя. Я им обделена.

— И эта девушка говорит, что хочет спасать жизни, — беспощадно сдала я её. — А сама только читает в книжном о лекарственных травах и атласы тела.

— Ты местная? — больше заключил, чем спросил меня Рю. — Не бывала на севере? И родители твои, Лели, отсюда, верно? Тогда всё понятно. На полуострове проще взгляды на всё. А ты Мия откуда?

— Я тоже отсюда, вернее, родилась здесь, но вот росла… — она замолчала.

— Понимаю, — ободряюще заметил Рю.

Дальше он объяснял скорее для меня, чем для кого бы то ни было ещё.

Я никогда раньше не сталкивалась с тем, чтобы к целителям было какое-то особое отношение, кроме уважения. Именно оно проглядывалось в общении деревенских с мамой. Но, как оказалось, не всё было так солнечно в больших городах. Там в лекари шли только бедняки, потому как работа считалась грязной и могла занести хворь в дом. Ни одна семья не хотела бы навлечь на себя подобную участь. Да, богатые часто содержали госпитали, вот и маме кто-то помогал, но не деньгами, а инструментами и тканями. Я помнила, что иногда приезжала повозка для госпиталя от какого-то мецената. Мама благодарила, но всякий раз в сердцах посылала доброжелателя куда подальше и просила ему это передать.

Иногда дети с даром целителя рождались в богатых семьях, тогда малышей часто отдавали на воспитание к монахиням, где они заодно получали приходское образование. Семьи, которые придерживались кланового образа жизни, часто оставляли особенного ребёнка при себе. Такие целители зарабатывали в разы больше обычных лекарей, и их не боялись.

Целитель никогда не подхватит хвори, если только не заберёт её на себя сам. Как мама когда-то пожертвовала собой ради меня.

С того момента, как я рассказала о желании подруги работать в госпитале, её с Рю разговор лишь набирал обороты. Казалось, они нашли друг друга. Я со спокойной душой отдалась пирожным и травяному чаю, которые заказали после прихода Сира. Он молча наблюдал за мной и иногда вступал в разговор между нашими друзьями. Время текло незаметно быстро, забирая остатки дня.

— К сожалению, мне скоро пора, — заметил вдруг Рю, и в тоне его на самом деле звучало сожаление.

Рю расплатился, и мы вышли на улицу. Вслед нашей компании чопорно попрощался встречающий. Я сделала глубокий вдох, и прохладный ветерок приятно обдул моё тело. Прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной, и медленно открыла. Мия уже что-то заговорила, продолжая спорить о лекарственных травах с Рю. Тонкий полумесяц серебряной лентой повис над крышами домов. Солнце почти полностью скрылось, окрасив небеса в цвета крови. И запоздалая реакция на вчерашнее, наконец, пришла.

Дыхание перехватило. На глаза навернулись слёзы, размывая улицу. В груди заклокотало, а в ушах поселился нарастающий звон.

Со мной всегда так было. Ещё в детстве я пугалась, если неожиданно встречалась на прогулке с выскочившей из кустов собакой или птицей, да и в тот памятный день, когда свалилась с крыши госпиталя, я боялась. Пугалась, порой даже плакала, а после быстро отходила. И только ощутив себя в полной безопасности, когда, казалось, всё должно было забыться, воспоминания нахлёстывались беспокойными волнами, поглощая с головой. Треск юбки, на который не обратила вчера внимания, запах алкоголя и табака, прикосновения шершавых мужских рук…

Голова закружилась. И я упала бы, если б меня не поймали. Рю? Я вцепилась в мужчину, не слыша ничего, кроме звона в ушах. Тёплая ладонь коснулась лба и погладила, снимая боль и напряжение. Слёзы скатились из глаз, прочертив полосы по щекам и позволив мне увидеть спасителя.

Сир. Он обеспокоенно вглядывался в моё лицо и что-то спрашивал. За ним взволнованно переминалась с ноги на ногу Мия. И со спины кто-то, вероятней всего, Рю, поддерживал меня одной рукой, а второй предлагал ресторанный стакан.

— Это вода, выпей, — ласково попросил Рю.

Я выхватила холодный стакан и в два глотка осушила его.

— Ей надо присесть, — отдавал распоряжения Сиру мужчина и тут же отвернулся к Мие. — Часто с ней такое?

— Впервые.

— Ты как? — возле уха прошелестел голос Сира.

Я кивнула, не выпуская из рук стакана. Меня усадили на лавку под деревом. Я дрожала, но не от холода. И всё же, меня укрыли белым кафтаном, в который завернули вчера. Это оказалось последней каплей. Я до неприличия громко всхлипнула и разрыдалась, цепляясь за обескураженного Сира.

Мужчина искренне не понимал, почему я всё никак не останавливалась, трясясь и плача.

Рю и Мия куда-то делись, а мы остались вдвоём. Я обрывистыми движениями стянула кафтан и сунула его Сиру. Попросила передать вещь хозяину.

Забрав кафтан, мужчина внимательно в меня вгляделся.

— Получше?

Я сдержанно кивнула и хотела стереть слёзы тыльной стороной ладони, но не успела. Сир протянул мне платок и нежными движениями вытер мокрые дорожки со щёк. Вручил платочек мне. Скомкав его, я не задумываясь запихнула ткань в сумочку.

— Тогда будь добра объясни, что это было?

— Не знаю, — я не рискнула поделиться переживаниями.

Всё же сейчас всё хорошо. Страшное было вчера, пусть там и остаётся. Рю меня спас. Сир не виноват, что его оставили наедине со мной.

— Спасибо.

— Несложно, — ответил Сир. — Не последний платок в Лодде.

— Она думает, я упала и разодрала юбку. И что Рю проходил мимо и дал мне кафтан.

— А как было на самом деле, Зайка? — Сир дружелюбно улыбнулся.

— Неважно. И не надо меня так звать, — я смутилась.

— И Лея поверила? Где-то ты явно соврала.

Я фыркнула. Только где-то? Боюсь, Сир сильно ошибался на мой счёт.

Мужчина молчал. Я заглянула в его глаза, спокойные и весёлые. Мы сидели на лавочке и молчали. Над головой шелестела молодая листва, со стороны дорожек шуршали длинные юбки и стучали каблучки, раздавался смех и голоса. Из ресторана доносилась спокойная музыка и звон бокалов. Сир откинулся на спинку скамьи, а мне захотелось положить голову на его плечо. Оно было близко, будто специально. Немного подумав, я устроилась поудобнее, поближе к мужчине, и положила на него голову.

Сир на мгновенье замер, а потом пересел так, чтобы мне стало комфортней. Правая моя рука оказалась между нами. Покрутила ею и положила к себе на колени, но рука казалась лишней. Повернула вверх ладонью, вниз. Сир хихикнул и взял мою кисть в свою. Его ладонь оказалась шире и длинней, чем я предполагала. И мягче. Даже колкость почерневшего к кончику когтя на большом пальце почти не смущала. Он поглаживал меня по тыльной стороне ладони и указательному пальцу, иногда легонько касаясь когтями. Прикосновение напомнило об Оливере. Я заёрзала.

— Смущаю? Ты такая тихая, а была разговорчивой.

Я удивлённо отсела от Сира. Когда это я разговорчивой была? С Мией спутал. Только хотела ему ответить, но забыла, каким именем представилась подруга.

— Можешь не отвечать, — будто пошутил мужчина и наклонился.

— Ты тоже лекарь?

— Нет, — он улыбнулся. — Не спрашивай, всë равно не скажу.

— Но у тебя сегодня работы нет.

— Надеюсь, весь праздник не будет. Не каждый день удаëтся познакомиться с такой милой Зайкой.

— Не надо меня так звать.

Его глаза, слегка потемневшие, оказались очень близко. Я чувствовала, как жар расползался по щекам и молила, чтобы он не увидел. И чтобы отсел, и прекратил. Уши горели, а мужская рука вдруг дотронулась до моего лица. Приятное прикосновение, но по злой иронии судьбы всколыхнувшее в памяти вчерашний вечер.

Внутри меня сжималась некая пружинка.

Коготь большого пальца ласково прошёлся по щеке к виску. Безымянный и мизинец прикоснулись к подбородку и шее. Дыхание мужчины опаляло моё лицо. Его губы оказались непозволительно близко.

Пружинка запылала и разлетелась, больше не в силах сдерживать напряжения. Я подскочила на ноги и чуть было не упала носом в дорожку. Сир схватил меня за руку, но после его приближения словно для поцелуя, во мне было только одно желание: оттолкнуть мужчину. И я, на свою беду, именно это и сделала. А он выпустил мою руку. Левая нога подкосилась. В лодыжке заныло. До слуха донёсся стук, потом уже я ощутила боль в коленках. Ладони горячо проехались по мелким камням на дорожке. И я остановилась в миллиметре от земли перед носом.

Поднявшись на ноги я обиженно взглянула на Сира. Он сидел слегка наклонившись, словно хотел меня поймать, но не стал! От обиды я демонстративно отвернулась и неловко поднялась на ноги. Только захотела язвительно поблагодарить Сира за его невмешательство, как до меня донёсся голос Мии.

— Уф! Это было сложно! — она стремительно приближалась, глядя на скамейку. — Мы с Рю обошли несколько аптек, перед тем как отыскали открытую! Всё-таки уже поздно. Он, кстати, сказал, что ему в госпиталь пора и ушëл.

Подруга отдышалась и взглядом нашла меня, стоявшую рядом со скамьёй. Мия протянула мне два бутылька.

— С синей этикеткой успокоительное, а под серой прячется снотворное. Но я думаю, оно нам не пригодится, — весело сообщила подруга. — И я спросила Рю, надо ли вам передать что-либо, но он сказал нет. Сам с вами завтра обещал связаться. Так что, я тут подумала, а не пойдёте ли вы с нами в «Северный ветер»?

— С удовольствием, — улыбнулся Сир.

Мия выглядела счастливой, тогда как мне идти на танцы совсем не хотелось. К тому же с ним.

Глава 11. Сир

Мне так сильно хотелось увильнуть от похода в «Северный ветер», что подумалось: что пора навестить брата. Праздник уже начался, а мы так и не увиделись! Чтобы не гадать, под какой маской прячется Оливер, я придумала заглянуть к нему домой.

Но не слишком ли явным получится побег?

К тому же если б я после подружкиного предложения тут же слиняла, она не одобрила. Обиделась бы. Я переводила взгляд с умоляющего вида Мии на ожидающего Сира и обратно. Подруга чуть не прыгала, в мольбе сложив ладошки друг с дружкой, и я сдалась.

По пути в «Северный ветер» Мия рассказывала о том, как там замечательно, какое веселье нас ждёт впереди! Я её интереса не поддерживала, потому как очень устала, а ещё нервничала в присутствии Сира. И подруга лишь подкидывала дров!

— Вот и твой шанс избежать замужества, — шептала она. — Кто может конкурировать с тенери?

— Маг-человек.

— Какая ты скучная! Тенери не бывают без магии, к тому же красавчик.

— Под маской.

Мия вздохнула и шепнула, что никто не мешает мне сейчас познакомиться с Сиром и в будущем узнать, каков он без маски. Сама она обещала на него не претендовать, хотя и я не собиралась.

В питейной наша группа разделилась на два лагеря. Мия отправилась танцевать, быстро потерявшись из виду. Она даже не выглядела особенно обиженной, когда и я, и Сир предпочли подвижному веселью мягкий и уютный диванчик на втором этаже. Мы сели рядом с невысокой перегородкой, чтобы всегда было видно танцующих. Мия тоже могла видеть нас.

Я мысленно поблагодарила Сира за этот диванчик. Устроившись на мягком сиденье я сладко зевнула и, скрестив под грудью руки, прикрыла глаза. Сир наклонился к моему уху и сказал, якобы слышал, будто сахар помогает сохранить ясность ума.

— Да? Закажешь для меня килограммчик?

— Кое-что получше, Зайчик, — пообещал мужчина и попросил никуда не уходить, а сам поднялся из-за стола.

Я повторно зевнула и расслабилась. Огляделась. Вокруг сидели парочки. Я гадала, кто из них познакомился до праздника, а кто во время? И кто из них продолжит общаться друг с другом после?

Вот Сир, наверняка, не собирался общаться с нами после. Он, скорее всего, исчез бы и сегодня, если б не Мия. Нет. Ну правда, зачем ему тратить время на меня, если не для того, чтобы повеселиться на празднике? А как развлекаются взрослые мужчины?

Сир вернулся. Аккуратно снял с подноса и водрузил на стол блюдце с треугольником шоколадного пирожного, покрытого тягучей начинкой, и стеклянную чашку на широкой ножке. От содержимого её веяло пряностями и шоколадом. Сладкую массу покрывала густая белая пена, присыпанная солёной вафлей и лимонной крошкой. Слюни заполнили мой рот от одного только вида угощения.

— Это всё мне?

— Не совсем, — со смешком произнëс Сир и поставил перед собой вторую тарелочку с таким же пирожным. — Приятного аппетита.

С воодушевлением я принялась за шоколадный десерт, в котором чувствовалась пряная пропитка, пока Сир задумчиво наблюдал за танцующей толпой. Там кружилась Мия, позабыв про нас. Мужчина ел десерт, а мне вдруг захотелось подшутить. Отец как-то сказал Оливеру: «Где это видано, чтобы серьëзный мужчина уплетал сладости будто девица?».

— Теперь вечер нравится тебе больше? — поинтересовался Сир.

— Определённо.

Сир улыбнулся и как бы невзначай дотронулся до моей руки. Я нахмурилась и посмотрела ему в глаза. Он не смутился. Смотрел в ответ, глаза его улыбались. Пальцы беззастенчиво гладили кончики моих.

— Ты всегда такой наглый?

— А ты всегда такая недотрога?

Отдëрнув руку, я нахмурилась. И только подумала, чтобы такого ему сказать, как Сир, словно ничего и не было, убрал свою руку со стола. Он вновь погрузился в созерцание танцующих, потеряв ко мне интерес.

Поев я и впрямь чуток проснулась. Нехватало лишь хорошенько умыться холодной водой для полного счастья.

— Скоро вернусь.

— Сбегаешь от меня? — безобидно поинтересовался мужчина.

Отойдя от столика на пару шагов, я обернулась и скорчила рожицу. Сир усмехнулся, а я пошла дальше.

В женской комнате народу оказалось не сильно меньше, чем на танцполе. Желая остаться наедине с собой, пробралась в кабинку. Уселась на стульчак просто для того, чтобы побыть во мнимой тишине и одиночестве. Указательными и средними пальцами массировала гудящие виски. Мне пришлось засесть в кабинке, чтобы никто не увидел ненароком без маски.

Да, день получился насыщенным!

— Слышала? Говорят, Сейшелин в городе! — донёсся голос от зеркал. — И он приехал со своим братом.

— Правда? С которым?

— Вот этого не знаю, да и какая разница? Вот бы заболеть.

— Ты дурочка?

— А как ещё мне с ним встретиться? О, а может это ты заболеешь? А я буду тебя в госпитале навещать.

— Ты дурочка.

Они захихикали.

Как в основной части города девушки вздыхают по власть имущим, так и здесь. Только тут воздыхают на семейство Рюгамине. Сейшелин сын владыки Саада — белокурый целитель, третий из пяти сыновей. Старший Арон наследник рода — говорят, что он жестокий, как и их отец. Второй Руон — правая рука Арона, хорош в экономической сфере. Затем идут близнецы, один из которых жрец, а второй служит в армии. Я помнила, что они от другой жены правителя, но имëн их не знала. Конечно, не было ничего удивительного в том, что девушки Винного мечтали о братьях. Насколько мне известно, все отпрыски семейства Рюгамине холосты. Однако я не питала желания повстречаться с кем бы то ни было из названных. Зато подумала о том, чтобы рассказать об услышанном Мие. Она поклонница Сейшелина, в основном потому что мечтала работать в госпитале, но и не только.

Я подождала, когда хихикающие девицы покинут туалет. Натянула маску обратно и вернулась к Сиру. Он огорошил меня запиской от Мии. Подруга расстроилась, что мы не разделяли её веселья, очень извинялась, но предпочла нам другую компанию. И пошла веселиться дальше.

— То есть, она просто ушла? — я не желала верить, что записка, написанная почерком подруги, принадлежала ей.

Хотелось отвесить Мие такой поздатыльник, чтоб навек запомнила, нельзя оставлять друзей неизвестно с кем!

Неизвестно кто предложил проводить меня до дома, чтобы не бродила в одиночку. А я вдруг почувствовала себя такой разбитой, что вовсе не сопротивлялась. Хотя, конечно, надо было, ведь так он мог узнать, где дом Мии.

Нет, не узнает, остановила я себя, отчего мужчина в меня чуть не врезался.

Он удивлённо приподнял брови и хотел что-то спросить, но я без предупреждения поменяла направление. Подумала, что смогу зайти к Оливеру прямо сейчас.

— Слушай, а тебе совсем всё равно, с кем проводишь время? — спросила я по пути.

— Харутте на то и существует, чтобы надеть маски карнавальные и сбросить обыкновенные, — заметил Сир.

Я оглянулась на него, но ничего не сказала. Фраза показалась мудрёной.

Мы почти дошли до дома Оливера. Я заметила, что Сир остановился и посмотрел куда-то вдаль. Проследила за его взглядом и обнаружила открытый в столь позднее время оружейный магазин. Вздохнула.

— Пожалуй, пора попрощаться, — промолвил Сир не глядя на меня.

— Ага. Прощай.

— Прощай? Праздник только начинается.

— И тебе будто хочется провести его со мной?

— Буду рад, Зайка. Ты забавная.

Я хмыкнула. Новенький арбалет в витрине, пусть и не такой забавный, явно заинтересовал его больше.

— Удивительно, — произнëс мужчина повернувшись ко мне и усмехнулся, — что ты совсем не боишься оставаться наедине с малознакомым мужчиной, Зайка. Будто напрашиваешься.

Мы замерли в молчании. Я обдумывала услышанное и гадала, стоит ли обижаться? Сир откланялся и пошëл к магазину. Я честно, так и не поняла, что это такое было? Однако руки так и чесались залепить Сиру пощёчину.

В одиночку я дошла до дома брата. Поднялась по металлической лестнице, но встретилась лишь с запертой дверью. Постучалась. Никто не ответил. Заглянула в оконце, но разглядеть ничего не вышло. Кусая губы от недовольства я выругалась и пошла обратно. Медленно. Сама того не замечая дошла до места, где разделилась с Сиром. Я прошла чуть вперëд аккурат в тот момент, когда мужчина, довольный, выходил из магазина со свëртком в руках.

— За мной вернулась, Зайка? — съехидничал Сир.

— Не надо меня так называть.

— А как? Лели ведь явно не твоё имя.

— Как и Сир — не твоё.

Он слегка поклонился и развёл руки в стороны, принимая поражение. И подошёл совсем близко. Мой взгляд упёрся в выбритый подбородок. Я запрокинула голову.

— На самом деле я уже устала. Так что иди дальше. Ладно?

— Иди сама, раз так хочешь, — улыбнулся, обнажая заострённые зубы.

— Ты воин? — я посмотрела на свёрток. — Что там?

— Всё-то тебе надо знать. Давай лучше ещё немного развлечёмся, раз так устала, что гуляешь.

— Нет, спасибо. Я пойду домой.

Я смотрела в весёлые глаза. Они на меня. Никто не двигался с места. Я вздохнула. Сир победно улыбнулся и протянул ко мне раскрытую руку.

— Погуляем, Зайка?

— Нет, — сказала я, а про себя подумала, что лучше уж под землю провалиться, чем шататься с этим любителем заек.

Сир не настаивал. Пожелал мне интересной ночи и пошëл в лишь ему известном направлении, а я смотрела на него. Может, Мия права? Стоит узнать его лучше? Он тенери, а значит маг. Может позволить себе поход в «Лакрицу», следовательно, живëт в достатке, но…

И это самое «но» зарождало сомнения.

— Не-ет, — протянула я вслух и поёжилась.

Почти скрывшись за домами Сир обернулся проверить, наблюдаю ли за ним. Я ощутила, как жар расползся по лицу и быстро отвернулась. Вернее, хотела, но запуталась в собственных ногах и упала. Со злости на себя я долбанула кулаком по дорожке, но добилась лишь резкой боли в запястье и громко охнула от неожиданности.

Добравшись до дома подруги я заснула как убитая.

Будильник, выставленный Мией на жёлтых пташек, затрещал и на следующее утро. Борясь с желанием выключить его о стену, нажала сверху на шарообразный прибор, заткнув. Рядом зашуршала одеялом Мия. На неё тоже ужасно хотелось что-нибудь опустить, но я лишь недовольно зафырчала.

На сегодня много планов: выспаться, встретиться с Оливером, познакомиться с нормальными юношами вместо Сира и Рю и, наконец, насладиться праздником.

Глава 12. Вечер в яблоневом саду

Планы рушились с утра. После будильника заснуть так и не удалось, потому я спустилась на первый этаж. Забралась в прохладный душ, а после достала из шкафа одежду, подготовленную Мией на третий день весны, но надевать её не стала. Взгляд зацепился за белый сарафан. И я решила остановить выбор на нём.

Подруга безмятежно дрыхла, храпя на весь дом. Я, не торопясь, собирала волосы в высокий хвост. Оставалось дождаться пробуждения подружки, и можно было выходить. Я не сомневалась, что брата найду. К тому же подруга поможет.

К Ливу мы пошли в середине дня. По пути Мия отпросилась в лавку со сладостями, и мы договорились встретиться возле фонтана.

Брата я увидела не доходя до бедного района. Чудо, что был без маски!

Лив безуспешно знакомился со смеющимися девушками. Я гадала: знает ли брат, что смеются над ним, а не над его шутками? А потом мне стало его жаль. Я стряхнула с подола несуществующую пыль. Поправила причёску и выпрямила спину.

Шаг, ещё один. Растягиваю губы в улыбке и стараюсь, чтобы счастье сверкало в глазах. Походка успешной девицы: лёгкая и воздушная. Такая красавица может подойти только к очень удачливому юноше. Такая подскочит к нему со спины и накроет глаза руками.

— Угадай кто? — весело крикнула я и тут же, обняла за шею.

Я отпустила его прежде, чем Оливер успел ответить. Обошла и остановилась прямо перед удивлëнным братом. Продемонстрировала ему своë солнышко, которое никогда не снимала. Да и внешность моя не сильно менялась под маской, не считая ушей.

— Лели, — представилась и чуть не рассмеялась. — Угадал, братик.

Он хотел было что-то сказать. Однако, я подхватила Оливера за руку и повела к отставшей Мие. Братец сразу натянул свою маску и мгновенно изменился. Он больше не был бледным юношей, зато стал смуглым и темноволосым. Его взгляд то и дело скользил по моим открытым ушам.

— У меня вопрос, — начал братец.

— А у меня желание. Хочу познакомить тебя с Мией.

Узнав, куда идëт, Лив обрадовался, особенно после того, как я добавила, что парня у подруги нет.

— И красивая у тебя подружка?

— Губу закатай, — усмехнулась я. — Красивая.

Никогда бы не подумала, что Мия и Лив найдут общий язык так быстро. Минут через десять знакомства они болтали без умолку и громко смеялись. В основном смеялась Мия. Над его шутками.

Лив во всех красках рассказывал, какой он молодец и как здорово учился в военке.

Я видела, Мия хотела что-то предложить, но не успела. Сегодня с нами был Оливер, и он позвал в яблоневый сад на окраине города. Пообещал воздушное представление и знакомство со своими друзьями.

Сад заполонили отдыхающие с расстеленными под деревьями пледами и корзинками еды. Со всех сторон доносились весëлые голоса и ароматы всяческой снеди. Тень от едва зацвëтших растений прятала от жаркого солнца. Здесь развлекались молодые маги, которые участвовали в открытии праздника. На этот раз они не запускали цветные шары в воздух, но устраивали целые огненные и водяные представления. Смотрелось завораживающе. Даже шипение и периодически отлетающие нетуда вспышки вовсе не отвлекали.

— Всё занято, почти не протолкнуться, — заметила Мия, оглядывая сад.

— Всё в порядке, — подмигнул ей Оливер.

Братик повёл нас к группке юношей и девушек, устроившихся под и на ветках крупной засохшей яблони. Лив поздоровался со своими друзьям и представил им нас как Лели и Лею.

Из разговоров я поняла, что некоторые из ребят работали вместе с братом, а другие пришли за компанию, подобно нам с Мией. Группа собралась разношёрстная, зато интересная. В основном наши ровесники. Я расслабилась, отдалась беседе и принесённой еде.

Молодой маг с громким шуршанием и лязгом устроил огненный танец. Он взял в руки две цепи, на концах у которых горело разноцветное пламя, и закружил с ними под звуки крупных барабанов из бычьей кожи. Искры разлетались и шипели. Отдыхающие вскрикивали и аплодировали. Маг вертелся и пригибался, прыгал и подбрасывал цепи высоко в почерневшее вечернее небо. Вскинул обе руки вверх и отпустил огонь. Тот оглушительно вспыхнул и поглотил мага. Мы испуганно закричали, но уже в следующий миг пламя стихло и пропало вовсе. Маг, нетронутый, раскланивался и лучезарно улыбался из-под маски на пол-лица. Довольные овации публики почти оглушили меня.

— А это Лоран, думаю, он тебе понравится, — проговорил прямо в моё ухо Лив и призывно помахал магу рукой.

Лоран, рыжеватый огненный маг со светлыми серыми глазами, внешне мне понравился. К тому же он был человеком, что имело большой вес для отца, как мне думалось. Юноша оказался на удивление галантен, а ведь он приятель моего брата. Да, я судила его друзей по нему самому и ожидала встретить ребят, смеющихся над низкими шуточками и способных без зазрения совести почесать зад в самый неподходящий момент.

Лоран не был таким. Он выгодно выделялся на фоне собравшейся компании. Кажется, брат познакомился с магом через знакомых своих друзей. Тот учился в местной магической академии на третьем курсе. Так, во всяком случае, сказал сам Лоран. Магией юноша владел хорошо, а даже если соврал про академию, во время Харутте такое проверять неприлично.

И всё бы ничего, да только Лоран выглядел скучающим, а помимо меня ему хотели понравиться ещё две девушки как минимум. В итоге я флиртовать с магом не пыталась. Не верила в успех даже после того, как он накинул на меня свой чёрный плащ. Увидел, что замëрзла.

Мы сидели под яблоней, угощались сладкими пирогами и сочными ягодами. Крупные, в толстой красной кожуре, а внутри белые и невероятно мягкие, они таяли во рту и растекались по рукам. Лив предупредил, чтобы не ели много этих ягод, но я не послушалась. Хотелось ещё и ещё! И никто за мной особо не следил.

Какие-то маги ещё давали представление, я восторженно наблюдала за их игрой, хлопала в ладоши и смеялась. Всё было просто чудесно, а потом мне понадобилось отойти. Предусмотрительные организаторы празднества выстроили у входа в сад деревянные кабинки, вокруг них стояли широкие урны, чтобы отдыхающие не вздумали бросать мусор на траву.

Встав, я с трудом удержала равновесие. Трава закружилась, земля ушла из-под ног, а звуки со всех сторон в разы усилились. Я покачалась и заметила, как плавно всë возвратилось в норму. Несмотря на состояние, я как дурочка улыбалась. Произведённый эффект понравился, и я захватила горстку ягод в дорожку. Жевала мякоть, а прозрачный сок струился по губам и подбородку. Меня шатало. Меня смешило! Яркость травы била по глазам и заставляла щуриться. И тем не менее я стоически добрела до кабинок и дажесумела справиться с неподатливым крючком, который никак не хотел цепляться за петлю и закрывать дверцу. О, как забавно она скрипела, когда я возила ею туда-сюда, намертво вцепившись в круглую ручку. Я хихикала и развлекалась, пока какая-то женщина меня не поторопила.

Стоило вернуться в сад, как свет фонариков ослепил. Громкие расплывчатые голоса резали слух. Трава плясала и шелестела под ногами. Я не помнила, куда идти, но ничего другого, кроме как спросить дороги, не оставалось.

— Вы видели Лива? — спросила у кого-то.

В ответ получила звание пьянчужки.

— Здесь должны быть мои друзья, подскажите где?

— А мы не подойдём? — посмеялся надо мной кто-то другой.

Я смерила взглядом расплывчатые фигуры. Нет, мотнула головой, не подойдут. Совсем на Мию с Ливом непохожи, но вслух этого не сказала. Мне было их искренне жаль. Совсем, ну, совсем непохожие!

— Здесь девушка была, с бровями! — обратилась я к женщине на пледе и для пущей убедительности приложила руки к своим бровям, растопырила пальцы. — Вот с такими. Видели?

Женщина выпучила глаза.

— Да не с глазами, — пыталась объяснить, но язык не слушался.

— Пойдём, Лели, ты совсем плоха. Прошу прощения, — бархатный мужской голос обволакивал, а руки обнимали за талию и разворачивали.

— А ты кто? — я поднялась на цыпочки, разглядывая вьющиеся каштановые волосы, и дёрнула за забавно болтающуюся прядь. — А я тебя знаю, наглая морда.

Сир почему-то не ответил. И я накрутила его волосы себе на палец.

— Прекрати, — попросил он и наклонился ко мне.

— Но я тебя не отблагодарила!

— За что же?

— За угощенье вчера.

— Выдёргивая волосы?

— А как? — я высвободилась из его рук и встала перед Сиром, положила ладошки на его грудь, так устоять оказалось полегче. — Хочешь, поцелую?

— Не сейчас, — он сощурил глаза и покачал головой, неблагодарный!

Но я же не такая, я благодарная. Вот и тянулась к нему, отблагодарить. Сир наклоняться ко мне категорически не желал, невзирая на то, что я на цыпочках не держалась, а на полной стопе до него не дотягивалась. Эх, зря туфли без каблука надела! Вот и приходилось тянуть за волосы. Мужчина ловко уворачивался, пресекая все потуги. И куда-то уводил.

Сир усадил меня на ворсистый серый плед. Наигравшись с пушистыми ниточками я огляделась, но поняла, что мы тут одни. И мне стало жалко мужчину, ведь он пришёл на замечательное представление совсем один! Без друзей и близких.

— Ш-ш-ш, не плачь, Зайка, — он взял мои запястья одной рукой и уселся за моей спиной. — Посиди так. Впервые съела арго?

— Что?

— Ягоды, — пояснил мужчина, всё ещё держа меня. — От тебя сильно пахнет ими.

Его голос приятный, низкий. Я кивнула и облокотилась о Сира.

— С кем пришла? С Леей?

— С какой ещë Леей?

— С вами были ещё друзья? — мне казалось, Сир посмеивался.

— Угу.

— Где они?

— Позовём сюда?

— Отведу к ним.

— Не хочу, — я заёрзала, выбирая позу поудобнее.

Слышала, как тихо хихикал Сир, пока я устраивалась в его объятиях. Он сказал что-то про то, что я совсем как ребёнок. Тогда я обиделась и огрызнулась:

— А ты прям сильно старше? Вот что бы делал, будь я ребëнком? — рычала на него, обернувшись и вглядываясь в светлые за маской глаза.

— В столь поздний час уложил тебя спать. Спеть колыбельную? — насмехался и раскачивал баюкая.

— Я не ребёнок! — взбрыкнула я и хотела вскочить на ноги, но его руки удержали. — Хватит надо мной издеваться!

— Я не издеваюсь, Лели.

— Врёшь, — буркнула и ещё раз рванулась.

Без толку! Только рассмешила державшего меня Сира. Он предложил посидеть так, сказал, что поможет разыскать друзей, когда оклемаюсь. И я, от нечего делать, спросила, где его приятели?

— Заняты, — признался Сир. — Я тоже весь день работал, а теперь вот решил отдохнуть.

Он погладил мои запястья большим пальцем.

— Я думала, у тебя весь праздник нет работы.

— Увы, немного навалилось. Зато я встретил одну Зайку.

— И Зайка всё испортила?

— Ну почему же? Наоборот, повеселила.

Я замолчала, и Сир не произнёс ни слова. Грудь его мерно вздымалась в такт дыхания, а я расслабленно полулежала на пледе и опиралась на мужчину. Головокружение постепенно проходило, с ним, увы, исчезало хорошее настроение. Сир гладил мои запястья и наблюдал за представлением водного мага. По небу резвились полупрозрачные иллюзии морских рыб и коньков. Чем яснее становилась моя голова, тем сильнее укреплялась в ней неловкость. Я стыдилась обернуться и посмотреть на Сира, отчётливо помня, что пыталась его поцеловать совсем недавно. Тенери, казалось, не решался пошевелиться и спугнуть меня.

— Тебе не одиноко? — наконец, решившись заговорить, спросила я.

— Из-за чего?

— Ты совсем один.

— Уже нет.

Я опять замолчала, покусывая губы. Сир гладил мои запястья, но мне не хотелось останавливать его.

Впереди, ближе к представлению, раздались восторженные вздохи. Я посмотрела в небо и увидела, как маги сотворили блестящих сирен. Две обнажённые красавицы с рыбьими хвостами плавали вокруг друг друга, танцевали, и иногда одна касалась другой. Прозрачные руки из воды путались в волосах друг у друга, обнимали за талии, прочерчивали когтистыми пальцами по спинам. Я чувствовала, как румянец заливал моё лицо, но не могла отвернуться от завораживающей картины. Первая сирена потянулась ко второй, хвосты их свились в один. Моё дыхание сбилось. Увидеть такую иллюзию я никак не ожидала. Когда водяная сирена выгнула спину, я опустила голову, закрыла глаза. Заёрзала, и вдруг ощутила, что Сир придвинул меня ближе к себе.

— Ты чего? — спросили мы одновременно.

Мужчина наклонился так, чтобы его лицо оказалось на уровне моего, а я слегка обернулась. Светлые глаза так близко, с интересом рассматривали мои, вероятно, испуганные и смущённые.

— Помнится, ты хотела меня поцеловать, — шепнул Сир без насмешки.

Я попыталась отвернуться, но взгляд скользнул на иллюзию сирен, и повернула голову к Сиру. Он оказался ещё ближе. Наши губы встретились, а я встрепенулась в руках мужчины, будто маленькая жёлтая птичка. Моя клетка оказалась закрыта. Ладонь легла на моë лицо, успокаивая, поглаживая. Его губы не отпускали мои, но двигались с нежностью и осторожностью. Я сжалась, не понимая, что делать. Попытаться ли оттолкнуть его и тем привлечь к нам внимание? Я вовсе не хотела, чтобы все оборачивались на нас. Вторая рука Сира погладила меня вдоль позвоночника, сверху вниз и обратно. Я охнула, широко раскрыв глаза. Сир на миг отстранился и поцеловал вновь, теперь одной рукой держа меня у щеки и подбородка, а пальцами второй перебирая мои волосы на затылке.

Голова опять кружилась, но вовсе не пьяно, как от ягод. Это было нечто иное, разносящее по телу жар. Правая рука мужчины мягко прошлась по моей шее вниз, переместилась на плечо. Я только теперь поняла, что он развернул меня и укладывал спиной на плед, покрывая короткими поцелуями лицо: щёки, брови, лоб.

— Не надо, — попросила я дрогнувшим голосом.

Сир замер, склонившись надо мной. Он напрягся и отстранился.

— Если не хочешь, чтобы я трогал тебя, прекрати вести себя так, — не глядя на меня, проговорил Сир слишком спокойным голосом.

Глава 13. Приглашение

Его слова ударили как пощёчина. Я поднялась на окаменевших ногах. От слишком резкого движения трава перед глазами поплыла, а голоса на секунду показались оглушительными. Я подождала, когда это прекратится, и пошла прочь. Сейчас, когда разум слегка прояснился, а радость испарилась, я без труда нашла нужный плед. Ребята отдыхали, одни дремали, другие восторгались дельфинами и их создателями. Лоран уверял, что может куда лучше и, прочитав недлинное, но переполненное согласными звуками заклинание, создал на ладони маленькую саламандру.

Саламандра бегала по его руке от локтя к кисти и обратно. Она смешно высовывала раздвоенный язычок и похлопывала хвостиком, выбивая огненные искры.

— Вот, моя ящерка ничуть не хуже.

— А огненный поток был просто замечательным, — без тени ехидства произнесла я и уселась рядом.

— Долго бродила, — заметил юный маг.

— Наткнулась на знакомого.

— И он важнее новых друзей, — с пониманием закивала Мия.

Я криво улыбнулась и скорчила недовольную рожицу.

Ближе к утру почти все разошлись. Я, как и остальные, боролась с сонливостью, но верила, что смогу ещё повеселиться, если предложат.

Лоран звал нас с Мией на завтрак в маленькую кафешку на окраине города. Лив пошёл с нами. Остальные разбрелись по домам.

Мия обещала, что во время Ханитте обвяжет Оливера лентой, если не удастся сделать этого с Рю. Подруга также интересовалась, кого обвяжу я?

— Сир? — предположила она. — Мы видели, как вы целовались под деревьями.

— Это он меня поцеловал, — обиделась я, понимая, что подруга за нами наблюдала, но не подошла. — Подожди! Мы?

— Я и Лоран. Он, кстати, симпатичный. Лоран. Из простой семьи. Может, его обвяжешь?

Я взвыла. Захотелось спрятаться или сбежать.

Мы шли на некотором расстоянии от парней, слегка отставая. Я была уверена, что они не слышат, а потому сумела успокоиться. Мы с Мией обсуждали планы на седьмой день праздника, Ханитте.

— Я его не знаю! — шипела на подругу, нафантазировавшую мне с Лораном пятерых деток.

— Так у нас ещë три дня. Успеешь.

— Не думаю, что я ему нравлюсь.

— Ага, как же, — Мия фыркнула и потянула меня за всё ещё одалживаемый чёрный плащ. — Он забеспокоился, что тебя долго не было. И очень расстроился, увидев с Сиром. Точно нравишься!

Я закуталась пуще прежнего и буркнула, что Лоран воспитанный, и всё. Нечего обсуждать. К тому же я сомневалась, что он согласится встречаться со мной после вчерашнего. Щёки и уши горели.

— Согласится, — протяжно произнесла Мия. — Вы ж оба человеки.

— Только он этого не знает.

— И Сир не знает. А интересно, он бы продолжил за тобой ухаживать, если б знал?

Кафешка, в которую пригласил Лоран, оказалась крохотной. Старенькое деревянное здание. Помещение рассчитано на редкое посещение небольшими компаниями вроде нашей. Мия зевала, Лоран из общительного стал молчаливым, лишь иногда угукая и кивая невпопад. Вскоре Мия извинилась и сказала, что уже засыпает. Оливер тут же вызвался еë проводить. Я скинула плащ и вернула хозяину. Поблагодарила. Заверила, что Лив проводит нас обеих.

— Ещë увидимся? — неуверенно спросил Лоран.

Мия ткнула меня локтем в бок и заверила спросившего, что мы с юношами обязательно ещë встретимся. Праздник-то только начинается!

На всякий случай мы договорились о посидеть вместе вечером. Поздним вечером. В наших планах перед новой встречей были сон и традиционная для Харутте уборка, а ещë сон.

Мой отдых оказался короче подружкиного, а потому, пока Мия дрыхла громко храпя, я потерянной душонкой скрипела полами её дома. На первом этаже потопчусь, на втором. Потом снова спущусь, противно проскрипев половицами.

Я читала книгу, пока подруга отсыпалась, и гадала: придëт брат до или после еë пробуждения?

Ближе к обеду в дверь постучали.

Отложив книгу, я встала и подошла к входной двери. Спросила, кто за ней, и открыла Оливеру. Едва предупредила, что Мия ещë спит, как брат сообщил, что он ко мне.

— Эллерт вернулся, — поделился Лив. — Я с ним пересëкся, когда ходил в городскую библиотеку.

— И что же?

— Он злился. Сказал, ты куда-то делась ничего не сообщив.

— И что же? — повторила я.

— Ничего, — Лив пожал плечами.

Он прошëл на кухню и попросил чая, а я набрала в чайник воды и поставила его на плиту.

— Читала когда-нибудь труды Огневаго? — задумчиво спросил брат, внимательно глядя на меня.

— Это какие? — Оливер никогда не предлагал мне книг напрямую, но всегда настойчиво уговаривал прочесть их подобным образом.

— «О жизни в Сааде» тысяча сто двенадцатого года.

— Тогда она хорошо так устарела, — улыбнулась я, разливая воду по чашкам. — Полагаю жизнь в Сааде за четыре столетия успела поменяться.

— Не так сильно, как ты думаешь.

— Хорошо, поищу в книжных после праздника.

— Она есть в городской библиотеке. Я сегодня проверял.

— А взять не мог? — я подула на горячий чай в своих руках.

— Возьми сама.

— Хорошо.

— Пообещай, — серьëзно проговорил брат и повторил название с именем автора.

— Обещаю, я возьму и прочту эту твою жизнь. Ты лучше скажи, что там с моим отцом?

— Всë с ним в порядке. Я его успокоил, — брат отставил свою чашку. — Сказал, ты на празднике вместе со мной. Обещал сопроводить домой, как отгуляем.

От услышанного я пошатнулась. Плакал мой побег! Чашка упала и разбилась. Оливер заметил неладное и подхватил меня под локотки. Вместе мы дошли до дивана и плюхнулись на него.

— Ты чего это?

— Я не вернусь, — замотала головой.

— И куда же денешься?

— Не знаю, но я не вернусь, — сказала твëрже. — Ты знаешь, что он меня замуж отдаëт?

— Знаю, — обыденно ответил брат. — И что? Не ты первая, не ты последняя, кому подбирают мужа по статусу.

— Не по статусу! — взвизгнула от злости. — Он меня продать хочет, за какую-то нелепую сделку!

— Олли, сестрëнка, не всë так плохо, — начал брат.

Договорить я ему не дала. Заорала во весь голос!

— Не я, так кто-нибудь другой притащит тебя к Эллерту, — в итоге пообещал Лив.

— Что тут происходит? — вмешалась прибежавшая на шум подруга.

Я упала обратно на диван и разрыдалась. Конечно, Мия проснулась от нашей ругани. Выслушав сначала Лива, а после меня, Мия сообщила, что наши споры не важны. Единственное важное — навести уборку и заклеить окна от злых духов.

— Ты слышала, что он сказал? — взвизгнула я.

— Пусть лопочет, что хочет. У нас две недели впереди, тогда и разберëтесь! А теперь, Лив, марш за швабру! Лели, ты поможешь мне заклеивать окна. Мы должны покончить до вечера, чтоб не опоздать к Лорану, или он уже снят со счетов?

— Лоран вам не подходит. Слишком простой, — заметил брат.

— И кто же подойдёт? — я спросила с издёвкой, а вот Мия с неподдельным интересом.

— Кто-то достаточно богатый и со связями в Сааде, — задумчиво и медленно ответил брат.

— Найдём, — заверила Мия.

Я покраснела как самое спелое яблоко. Оливер послушно поплëлся набирать воду в предоставленный тазик, а мы взялись за окна. Традиционная весенняя уборка помогла поостыть. Лив несколько раз пытался заговорить со мной о папе, но Мия пресекала каждую попытку.

К заходу солнца домик блестел от чистоты, а в воздухе стоял аромат надушенной воды. Мия заварила всем по чашечке шоколада и выудила откуда-то ягоды арго.

Я закатила глаза и принялась отнекиваться, чем вызвала дружный смех. Лив оказался прощëн. Вернее, я сделала вид, что простила его. И вместе мы пошли на новую прогулку. Вчетвером. Развлечения были простыми: закидывание колец на специальные столбики, вылавливание шустрых рыбок из бочки голыми руками, собирание большой мозаики с завязанными глазами.

Завершали веселье отправившись в местный храм Ëми и преподнесли богине мясные дары. Когда я возложила кусочек мяса на специальный столик из камня и собиралась отойти, заметила у другого такого же столика Сира. Мужчина оставлял подношения, а ещë шептался с какой-то красавицей. Быстро же он!

Обиженно надувшись, я позабыла, что следовало бы отойти и пропустить следующего желающего оставить символический кусочек мяса. Всë смотрела на мужчину, а он вдруг повернул голову в мою сторону и кивнул в знак приветствия.

— Лели, пойдëм? — подошëл Лоран и осторожно коснулся моего локтя.

Сир улыбнулся, видимо, приняв меня за ветренную. Я поспешно отдëрнула руку, но поздно. Сир не увидел, а Лоран удивился.

— Ой, я тебя не признала, прости, — улыбнулась юноше, мысленно себя ругая.

— Всë в порядке, — сказал он так, будто понимая, что ничего не в порядке.

Из храма мы выбрались совсем поздно и сразу же встали в другую очередь. Теперь нас ждала покупка фруктов и овощей для Яри.

Затем мы вновь встречали рассвет за магическими представлениями, только в этот раз Лоран не выступал, а сидел с нами. И всë было бы хорошо, если б я как дурочка не выглядывала среди других отдыхающих Сира с его девицей. Бестолку.

— Всë хорошо? — поинтересовался Лоран.

Он казался потерянным, и я почувствовала себя виновато.

— Да, прости, — следовало завязать разговор, но о чëм?

— Лея говорит, это первый Харутте для вас. Для меня тоже, — щëки Лорана порозовели.

Я не ответила, отвлëкшись, наконец, от выискивания наглого любителя зайцев.

— Скажи, у тебя уже кто-то есть?

Я вновь промолчала, ощущая теперь, что и мои щëки покрылись румянцем. Сказать, что у меня никого? А как тогда объяснить поцелуй с Сиром? Но ведь у меня никого нет! И как теперь выпутываться и не выглядеть при том ветренной?

— Понятно, — шепнул Лоран и отвернулся.

— Что это тебе понятно? — в груди у меня загорелось от обиды и злости.

— Что ты занята.

— Я что, табуретка, чтоб меня занимать? — мой голос прозвучал резче, чем хотелось бы.

Глаза Лорана расширились. Он приоткрыл рот, но ничего не произнеся, закрыл.

— Что у вас тут происходит? — к нам потянулся Оливер.

— Недопонимание, — первой нашлась я. — Лоран решил, будто у меня кто-то есть.

Только в глазах юноши загорелся огонëк надежды, как Оливер чуть не затушил его одной совершенно неуместной фразой:

— А, ну так ты ж… — начал брат, но я заткнула его, ловко пихнув в открывшийся рот пригоршню ягод.

— Недавно рассталась, — на ходу придумала я. — Так что я не табуретка… Я хотела сказать, буду рада прогуляться с тобой… То есть, если ты хочешь, то я… Ну, ты понял.

— Понял, — радостно сообщил Лоран и тут же смутился. — Встретимся завтра в том же кафе? А то мне надо сегодня на работу.

Его приглашение звучало как нельзя кстати.

Глава 14. Встреча перед встречей

— Праздник на дворе, — жаловалась подруга и вертела в руках записку от своих работников, — а они вдруг затребовали моей помощи! Ты представляешь?

— Что надо то?

— Разобраться с поставщиком. Пишут, затягивает с поставкой книг. И это сейчас!

— А когда ж ещë? Харутте.

— Но он-то человек!

Мия уронила голову на стол, но ненадолго.

— Ты, кстати, придумала, кого обвяжешь?

— Некого обвязывать, — вмиг смутилась я.

— А вот это неправда, — Мия помахала перед носом вилкой с кусочком мяса. — Я договорилась с Рю встретиться сегодня. И знаешь что? Он обещал взять с собой Сира. Лив ведь сказал, нужен кто-то богатый! К тому же они тенери, а все тенери родом из Саада.

— Особенно Лив, — буркнула я.

— Сегодня я очарую Рю, как ты очаровала Сира!

— Он вовсе мной не очарован, — вздохнула я. — Можно мне не ходить?

Мия нахмурилась, отчего еë бровки сошлись над переносицей, а кончик носа чуть вздëрнулся. Во взгляде ясно читалось: «Нельзя!». И тогда я пошла на хитрость, сообщив, что планировала закупиться для нас шариками Фишера сегодня.

— Что ж, — задумчиво произнесла Мия, — успеешь. Иди сейчас, как поешь, а потом приходи вот сюда.

И она нацарапала на бумажке место встречи.

Никакие уговоры и мольбы на Мию не действовали. Я безрезультатно кусала губы, гадая, чтоб ещë сказать такого, во своë спасение.

— Сир уже нашëл себе спутницу. Я видела его с женщиной в храме. С красивой.

— И что? Сир привлекателен и в поиске. Конечно, на него вешаются все подряд. Тенери на дороге не валяются! Да ещë и такие красавчики. Да что там тенери, ты и сама общаешься с Лораном.

— Вот!

— Не вот, — подруга скрестила руки под грудью и состроила строгую гримасу. — Вы оба выбираете, но скоро поймëте: сама судьба свела вас вместе.

Я хохотнула, но вовсе не весело. Мия твердила о предстоящей встрече, не видя или не желая замечать моего отношения. Я и сама не пойму как, но ей удалось меня уговорить.

— А как же твой магазинчик? — последней попыткой отвертеться я напомнила о работе.

— Не сегодня, — фыркнула подруга. — Пошли, лучше, переоденемся.

Для прогулки я выбрала платье с длинными рукавами, одним оголëнным плечом и невероятно короткой юбочкой. Настолько короткой, что в ней было бы страшно наклоняться, если б я не додумалась натянуть под неë плотные хлопковые панталоны.

Я когда-то купила их на спор. Мия заверяла, что если я осмелюсь приобрести панталоны посадки «а-ля бабушка» да ещë и разрисованные рыбками, то неделю будет угощать меня мороженым. Неделя стояла жаркой. Я с лëгкостью согласилась и под внимательным взглядом подруги подошла к продавцу, указывая на невероятное нечто. Тогда мы не договаривались, что их ещë и носить придëтся.

Сегодня же я радовалась их наличию. Во-первых, они были незаметны под платьем, а во-вторых, в них я чувствовала себя увереннее.

Распрощавшись с Мией я отправилась в основную часть города. В моих руках была маленькая сумочка на твëрдом каркасе, чтобы безопасно донести шарики. Тяжеловата, зато украшена изображениями цветов и диковинной птички с длинным, тонким клювом. В ней удобно поместились ключи от дома Мии с брелоком зайкой и моя печать.

Раз я больше не сбежавшая особа, то и появиться в Лодде могу безнаказанно. И спокойно расплатиться печатью.

«Я совершеннолетняя», — успокаивала себя, — «мне продадут». Я волновалась, но не о том.

Пушистые облака медленно путешествовали по голубому небу. Летали птички. Я прикрыла глаза и шла расслабленно. Волновалась о возможности встретить отца, но вновь переживания оказались излишними.

Дойдя до границы Винного, спрятала маску в сумке. Всё казалось простым, пока я не дошла до родительского дома. Особняк возвышался одинокой тенью, обнесённой высоким забором, за который не пройти постороннему без приглашения.

Вокруг то и дело среди людей мелькал кто-то остроухий. Иногда я замечала мужчин и женщин со слëзами фей на шеях. Некоторые дети Тенери своей сути не скрывали. Они спокойно шли по улицам, пока люди перешëптывались и глазели на их небольшие рожки и чернеющие к когтям пальцы рук. Раньше их так много в основной части города не было, но нынче был Харутте.

Вскоре я перестала обращать на них внимания. Шла медленно, витая в своих мыслях и прогоняя злость на Мию за предстоящую встречу. Чуть не пропустила необходимый мне магазинчик, но всё обошлось, и на обратном пути я с удовольствием прижимала к себе сумочку, хранящую шарики Фишера.

День заиграл новыми красками, ясное солнышко согревало и ободряло. Деревья и кусты, покрывшиеся первыми бутончиками, наполняли Лодд прекрасными ароматами. Я вдыхала чистейший воздух и улыбалась. Каблучки моих туфель отстукивали в ритме танца по каменным дорожкам.

С другой стороны улицы, среди прочего народа, шëл юный мужчина с тëмными волосами до плеч и слезой феи, болтающейся на цепочке прямо под яремной ямкой. Мужчина, как и я, не особо наблюдал за дорогой. Я витала в своих мыслях. Он же… понятия не имею, куда были направлены его думы и взгляд.

Прикрыв глаза и наслаждаясь приятной погодой, я не подозревала о скором столкновении.

Ни одного знакомого. Я сияла. Напевала и улыбалась, слегка помахивая сумочкой в руках. А может не слегка.

Вперëд-назад покачивалась сумка. Ещë немного, и я узнаю, что происходит на празднике по ночам. Вперëд-назад. Я взяла больше, чем две штуки. Осмелела и попросила шесть штук — по три мне и Мие. Вперëд, удар.

— Смотри, куда прëшь, — прошипел мужчина, получивший женской сумочкой аккурат между ног. — Ты, мелкая.

Он недоговорил, замерев и с интересом всматриваясь в моë лицо. Я тоже замерла и схватила ручку сумки обеими руками, прижимая еë к животу.

— Простите, — пролепетала тихо.

Он провëл свободной рукой по своим волосам ото лба к затылку, убирая чëлку с лица.

— Будь осторожней, — уже спокойнее проговорил мужчина с яркими синими глазами.

Обошëл меня, а я обернулась ему вслед. На мгновение мне показались маленькие витые рожки на мужской голове. Стоило моргнуть, как они исчезли.

Не подумав, только так я могла решиться на то, что сделала. Развернувшись на пятках, пошла за мужчиной, подозрительно похожим на вельможу из детских воспоминаний.

Я видела, как он зашëл в квартал магов, и остановилась. Зачем тенери к человеческим магам? Для чего пошëл туда, где работал отец?

Я замялась. Дыхание сбилось, а мысли, как туманом заволокло. Соображала я долго и, наконец, решила, что там мне точно делать нечего! Уж лучше пойти в библиотеку и взять предложенную братом книгу.

Неподалëку от входа в библиотеку возвышался стенд с указателями. Приложив палец к надписям, я нашла отдел, в котором следовало искать необходимую книгу. Прошла туда и подивилась, как мало людей ходят в библиотеку. Помимо меня в этот день пришло человек пять или шесть. Возможно, правда, дело в том, что пришла я в первой половине дня.

Без труда отыскала на полках необходимый талмуд, зато долго не решалась подойти к библиотекарше и отметиться. Поэтому присела за стол в читальном зале и положила книгу перед собой. Думала, она окажется ужасно большой и тяжëлой, но размеры книги выглядели весьма средне. Открыла, полистала и прочла предисловие. Из него выходило, что автор писал исключительно на собственном опыте. Некогда он прожил целых полгода в Сааде при очень влиятельной семье Сагамия. Книга походила на дневниковые записи, которыми, скорее всего, и являлась.

Я сжимала в кулачке семейную печать и глядела на библиотекаршу. Рядом со мной на столе лежала книга. К ней изнутри был приклеен корешок о датах выдачи и возврата. Заметила, книгой уже давно никто не интересовался, но это меня не волновало. Корешок означал, что книгу можно выносить.

Всего-то подойти к библиотекарше и приложить семейную печать к специальному документу. Услышать, что книгу необходимо вернуть спустя луну. Готово!

Так бы и стояла в отдалении с книгой наперевес, но библиотекарша сама меня заметила. Подозвала. Отметила название. Протянула бланк для заполнения. Я стукнула печаткой, схватила талмуд и выскочила наружу. Шла быстро, словно ребëнок, стащивший карамельное яблоко.

Хотелось успеть занести приобретение в дом Мии перед предстоящей прогулкой. И на прогулку, если честно, попадать не хотелось. Я всë думала: чего желаю больше? И если правда, что сильные желания сбываются, то Сира я видеть не хотела никогда. Иначе с чего бы мне встретился отец?

— Олли, — сказал он не то устало, не то разочарованно.

— Папа, — шëпотом ответила я, прижав к себе потяжелевшую сумку с шариками и книжкой.

— Ты могла предупредить меня, что собираешься на этот глупый праздник? — раздражëнно. — Я, конечно, позволил тебе отдохнуть, но надо же предупреждать!

Я выдохнула и расслабилась. Устал на работе, не злится.

Папа подошëл ко мне и спросил, собираюсь ли я домой? Я пожала плечами и замялась с ответом, но он, как оказалось, не был нужен.

— В понедельник у нас встреча в особняке Ганзо. Приходи к трëм часам пополудни.

— Зачем? — напряглась вновь.

— За всем. Олли, ну зачем ты присутствуешь на встречах? Слушать, учиться, запоминать новое.

— И подносить напитки с едой, словно прислужница.

— Не фыркай, доча. Нельзя, чтобы на наших встречах присутствовали непроверенные люди, вот и приходится просить о таком учеников. Ты же моя наследница, к тому же не только еду подносить надо, но и документы разные. И знакомства новые, чем плохо?

Я гадала, сказать ли, что всем? Смолчала. Привыкать прислуживать магам города, пока те рассуждали о скучном, не приходилось. Просто не хотелось пропускать ничего интересного. Мия обещала, вторая неделя всегда насыщеннее первой. Так что я лишь спросила отца о том, как много времени займëт встреча, уточнила, какой необходим наряд и, убедившись, что ничего сложного от меня не ожидают, согласилась.

Грегори не настаивал на немедленном возвращении домой. Только не довольствовался тем, что его не предупредили.

— Скажи, — перед расставанием решилась спросить я, — а с мамой вы как познакомились? На празднике?

— Нет, что ты? Она, конечно, любила встречать весну маскарадом, но я, если честно, не очень люблю всякие такие праздники. Мы встретились на лекции Геллерта. Твоя мама ради встречи с ним приехала в Лодд, так что познакомились мы здесь. На соседней улице, — улыбнулся воспоминаниям отец.

Мы распрощались. Он взял с меня слово не опаздывать на встречу с магами, а я побыстрее побежала домой к Мие, чтобы прийти вовремя на встречу совсем другую.

Глава 15. Пьеса

— Не думаю, что Сир придëт, — предполагала я и этим пыталась себя успокоить.

— Если не придëт, найдëм кого-нибудь другого. Как тебе, кстати, вон тот белобрысый? Ай, нет, — протянула Мия и покачала головой, — уже занятый.

— Мия! — пожурила я. — Нельзя же так просто подходить к незнакомцу и хватать его в оборот.

— Почему? Раньше так на Ханитте и делали. Можно было подойти к любому. Уверена, и сейчас можно, — задумалась подруга. — Жаль, нельзя обвязать заранее. Надо будет договориться с Рю о встрече вечером перед Ханитте и удержать его до полуночи, чтоб другая не успела вперëд меня.

— А как же Лив?

Мия виновато глянула на меня. В еë глазах братишка проигрывал. Оно и понятно.

Я вздохнула. Во всяком случае ещë оставалась надежда на то, что Рю придëт один. Тогда бы я могла тихонько свалить под несуществующим предлогом и оставить их хоть до полуночи, хоть до утра.

— Смотри, смотри! — Мия заулыбалась, демонстрируя зубки и приветственно замахала рукой. — Идут.

И правда, шли. Я плотно сжала губы. Следом за Рю, который тоже заметил нас и улыбнулся в ответ, плëлся сонно-задумчивый Сир. Однако, оглядев нас, на мгновенье улыбнулся и он. Вот только улыбка Сира больше походила на оскал и ничего доброго не обещала.

— Знаешь, я тут вспомнила, — непроизвольно попятилась я, на ходу придумывая предлог. — Я совсем забыла об этом, а теперь вспомнила. В общем, мне пора.

— Никуда ты не пойдëшь, — схватила меня за руку Мия в безобидном со стороны жесте, но до боли сильном.

— Леди, рад снова видеть вас, — Рю был галантен. — Выглядите восхитительно.

Поздоровавшись в ответ, я кляла богов, чтобы эти двое, пока шли к нам, не расслышали нашего перешëптывания. Мия же благодарила и хвалила наряд Рю.

— Здравствуй, Лея, — сдержанно поздоровался Сир с Мией и повернулся ко мне.

Он ничего не сказал, просто шагнул мне навстречу и обнял. Мия охнула. Рю, кажется, тоже был несколько сбит с толку. Я посмотрела в чуть потемневшие глаза Сира.

— Здравствуй, Зайка, — шепнул так, чтобы слышала только я. — Помнится, я просил держаться подальше, если только ты не передумала.

Сир выпустил меня из объятий. Я ошарашенно смотрела на мужчину. Рю тоже посмотрел на своего друга. Сир лишь пожал плечами: мол, а что такого?

— В театре сегодня обещали показать Вилетту, — заговорил Рю. — Предлагаю сходить на неë.

— Серьëзно? — скривился Сир.

Я его понимала, «Сказ о Вилетте», которую в народе просто звали по имени, вряд ли мог заинтересовать Сира. Слишком много там было нежных и светлых чувств, преодоления препятствий ради любви и благородства. Сиру, мне казалось, больше бы понравилось, если б Ромун обманул Вилетту, затащив еë в постель, и бросил, чем полюбил всем сердцем.

— Я считаю эту историю показательной, — выкрутился Рю. — Что скажете, леди?

Мия согласно закивала. Я поддержала просто ради того, чтоб понаблюдать во время пьесы за Сиром: как долго смог бы высидеть спокойно и не пытаясь удрать?

Когда мы дошли до кассы, там извинились и сказали, что четырëх мест подряд не осталось. Зато, добавил кассир, места на две пары есть, но далеко друг от друга. Рю спросил Мию: не против ли она? Подруга радостно согласилась и умоляюще поглядела на меня.

Так мы и уселись на разных концах театральных стульев. С нашего места Мию и Рю даже видно не было.

— Сегодня твоя дама занята? — попыталась съехидничать я.

— Да, — уверенно ответил он. — Пьесой.

— Она здесь?

— Сидит слева от меня.

— Я про ту, с которой в храм ходил, — потупилась я.

— Она не моя.

Сир хмыкнул и вроде бы задумался. Спокойный и излучающий непонятную силу. Я глядела на его волнистые волосы и гадала, какие они на самом деле? Каков Сир?

Его глаза были прикрыты. Нос ровный, чуть вздëрнутый на конце. Губы тонкие и светлые, но тем не менее притягательные. Я видела его левое ухо, острое и светлое. И над ним средь волос небольшой витой рог. Сир поставил локоть на подлокотник, упëр щеку в кисть. Длинные, тонкие пальцы закрывали мужскую щеку с высокой скулой. Даже короткие чëрные когти вызывали у меня странные приятные эмоции. Я всë смотрела и смотрела на Сира. Хотелось потянуться к нему. Дотронуться.

Я пересела так, чтобы удобнее было глазеть на мужчину. Он не повернулся, но посмотрел на меня. Во взгляде Сира я заметила лукавую улыбку. Мужчина отнял руку от своего подбородка и коснулся подушечкой указательного пальца моих губ. От неожиданности я охнула.

— Ш-ш-ш, — призвал к тишине. — Всë хорошо.

Свет в зале погас. Сир наклонился ко мне. Портьеры разъехались. Погладил меня по приоткрытым губам. Появились первые актëры. Медленно, не торопясь, лизнул мои губы и, отстранившись, погрузился в наблюдение за пьесой.

Я дышала прерывисто. Щëки горели. Что он творит?

Мне хотелось сбежать. Я уже пожалела, что пошла с Мией. Вдох, выдох. В душе ругала себя за то, что согласилась сидеть вместе с Сиром. Вдох, выдох. Я постепенно успокаивалась. В висках гудело. Вдох, выдох. Жар отпускал. Я старательно смотрела на сцену. Медленный вдох и такой же выдох. Я молодец. Я отвлеклась.

Коленку слегка придавило чем-то тëплым. Борясь с нарастающим смущением, я опустила взгляд и увидела на своей ноге руку Сира. Он поглаживал ногу, поднимаясь до середины бедра, туда, где заканчивалась короткая юбка, и возвращаясь к колену. Дрожа всем телом от стыда, я посмотрела на мужчину. Он на меня не смотрел! Казалось, Сир поглощëн игрой актëров, а его рука зажила собственной жизнью.

Вокруг сидели другие зрители. Я вертела головой, боясь, что кто-то ещë заметил непристойное поведение моего спутника. Никому не было дела до нашей пары.

Рука Сира медленной улиточкой проскользила между моих колен. Я сжалась и непроизвольно свела ноги вместе. Он хмыкнул и освободил зажатую руку. Жар вернулся. Я зажмурилась и опустила голову. Над ухом вновь послышалось утешающее пошикивание. Сир наклонился и теперь дышал мне в ухо. Медленно, глубоко, а моë сердце бухало в груди так, что остальные звуки исчезли.

Казалось, прошла вечность, пока мужчина развлекался, доводя меня до потери пульса неожиданными прикосновениями. Я каждый раз благодарила богов за то, что Сир останавливался, не смея зайти слишком далеко. Однако и его касаний до обнажëнной руки или ноги было достаточно. Я то сжималась, то прерывисто дыша цеплялась руками за уголки сиденья.

Закрыв глаза, я ощущала, как он пропускает мои волосы сквозь пальцы и дует на прядки. Вдруг Сир отстранился. Я ожидала продолжения жестокой игры и не смела расслабиться, но он словно позабыл обо мне. Наконец, набравшись храбрости, я взглянула на него. Облизнула пересохшие губы. Сир улыбнулся, хотя смотрел за пьесой вроде бы. Сидел неподвижно и расслабленно.

— Почему ты остановился? — глупо спросила я, словно хотела продолжения.

Свет зажëгся. Сир наклонил голову набок. Объявили антракт.

— Ты слишком громкая для этого.

Я подскочила со своего места. Сбивчиво объяснила, что надо отойти. Сир словно не заинтересовался, но мне чудилось хищное веселье в его тëмных глазах.

Вода из крана била сильной струëй. Я стояла в дамской комнате, опустив голову в раковину и держа в руке маску. Было плевать, какое впечатление произведу, когда вернусь с мокрыми волосами. Другие посетительницы туалета смотрели на меня с неприкрытым ужасом.

Прозвучал звонок об окончании антракта. Я выключила воду. Второй звонок, скоро начнëтся представление. Я смотрела на своë отражение. Третий звонок, должно быть, свет погасили. Вытерла ладошками воду с лица и отжала волосы. Надела маску и пошла обратно.

Сир ничего не сказал.

Я уселась рядом с ним и сжалась. Актëры бегали по сцене, но я не могла сосредоточиться на их истории. Рука Сира легла мне на затылок и погладила по мокрым волосам. Я опустила голову. Закрыла глаза. Он гладил меня по голове, как будто так и надо. Сначала я побаивалась. Потом сжимала зубы от раздражения. После успокоилась, расслабившись, и вновь подняла голову, взглянула на сцену. Рука Сира задела завязки моей маски. Лишь тогда я вцепилась в его руку, отводя еë в сторону.

Сир не сопротивлялся. Только перехватил державшие его руки. Он взглянул на солнышко, висевшее на левом запястье, и поцеловал кожу возле ленты. Сир рассматривал острые лучики и, видимо, отпускать меня не собирался. Пришлось повернуться лицом к мужчине. Теперь он смотрел мне в глаза. Внимательно, даже выжидательно.

— Проведëшь со мной Ханитте?

Я вздрогнула. Отвела взгляд. Заморгала. Он гладил пальцем по моим костяшкам.

— Неужто больше никто не соглашается?

— Никому другому я не предлагал.

— Ты вообще не должен предлагать такого. Ты не девушка и…

— Можно потише? — обернулся к нам мужчина с переднего ряда.

Я сипло попросила прощения. Посмотрела на Сира и в полумраке заметила, он улыбается ласково.

— Так что? — спросил одними губами.

Я кивнула, надеясь, что Сир не видит румянца на моих щеках.

Когда пьеса закончилась, а в зале зажгли свет, мои волосы высохнуть не успели.

— Э, Лели, всë в порядке? — поразилась Мия, когда мы встретились возле выхода из театра.

Она моргала и странно косилась на меня. Рю непонимающе уставился на Сира. Мужчина хозяйски приобнял меня за талию.

— Лели замутило от духоты. Я предложил ей умыться.

— И окатил из ведра? — предположил Рю, косясь то на меня, то на друга.

Сир пожал плечами и хмыкнул.

Глава 16. В лавке предсказательницы

Увы, вечер у Рю вновь оказался занят. Я же буравила Сира таким взглядом, что у него не осталось никаких сомнений, что и его вечеру лучше оказаться занятым.

— Ну вот, — вздыхала Мия, когда мы остались одни, — так хорошо же было.

Я не отвечала, всë ещë внутренне сгорая со стыда. Почему позволила Сиру так себя вести? Как так вышло, что он сам пригласил меня на Ханитте? Какого лешего я согласилась?

— Лели, — протянула подруга, для верности ткнув меня пальчиком в плечо. — Так почему ты вся мокрая?

— Умывалась.

— М-м-м… — неопределëнно протянула Мия. — Давай лучше развеемся.

Мы шли и посмеивались, общаясь о всякой ерунде, как вдруг подруга схватила меня за руку и развернула.

— Пойдëм? Ну давай сходим!

Возле базара стояла будка прорицательницы. Мия потащила меня к шатру. Препираться не было смысла.

Внутри стояла духота и сильный запах трав. Невесомый дымок окутывал маленькое пространство. Всë было занавешено тканями, даже стол, на котором покоились все атрибуты провидиц, и два стула для посетителей. На столе лежали связки сушëных трав, свечи разных размеров и цветов, кости мелких птиц с острыми, как когти, клювиками и, конечно же, хрустальный шар с рассыпанными вокруг картами. На картах я разглядела невиданных существ, одни из них пугали, а другие завораживали. И первые, и вторые ужасали детальностью прорисовки и жестокостью изображений.

На краю стола в отдалении от магических атрибутов стояла самая обычная плетëная корзинка. К ней тонкой нитью пришили лоскут с расценками. Так предсказание о празднике стоило пятнадцать ронов, о любви двадцать, а о будущем на год вперëд целых семьдесят.

Мия закинула двадцать под внимательным взглядом провидицы. Женщина сидела по другую сторону стола. На каждом пальце у неë блестели широкие кольца. Платье провидицы украшали драгоценные камни. На шее висели всевозможные амулеты. Мочки совершенно человеческих ушей были оттянуты тяжëлыми серьгами. Яркие волосы с проседью неуклюже прятались под старой выцветшей косынкой, местами рваной.

— Не он первый, не он последний, — начала провидица, не дав Мие времени задать волнующий вопрос. — Этот мужчина не для тебя, но ты уже встретила того, кто будет мил.

— Как это? — растерялась Мия.

— Скоро узнаешь, — пообещала провидица, — не успеет окончиться праздник, а он раскроется тебе как должно.

— И тот, который мил?

— Женится на тебе, — прервала подругу провидица. — И поможет устроиться в госпиталь.

— А выглядит он как?

Провидица недовольно подняла взгляд на напряжëнную Мию. Подруга вся обратилась во внимание, даже ротик приоткрыла от волнения.

— Ты поймëшь. Очень скоро. Едва жар обдаст тебя со всех сторон.

Провидица замолчала, и сколько бы Мия ни ждала, продолжать не собиралась. Подруга перевела на меня растерянный взгляд.

— А что беспокоит тебя? О, вижу, что многое, — повернулась ко мне старая женщина, но тут же выжидательно посмотрела на корзинку и замолчала.

Поразмыслив и покопавшись в сумочке, я выудила семьдесят ронов. Провидица довольно кивнула. Она сгребла птичьи черепки, потрясла в костлявых крючковатых пальцах и выкинула на стол.

— Перед тобой тяжëлый выбор. От него зависит слишком многое, деточка.

— И что же мне выбрать? — я подалась вперëд, пытаясь тоже высмотреть что-то в белых костях.

— Всë. Всю твою жизнь. И жизнь твоей семьи. И новой семьи тоже, — кивала провидица. — Скоро ты войдëшь в непростую семью. Дай руку.

Она взяла мою ладонь и повернула тыльной стороной вниз. Схватила одну из связок трав, подожгла над свечой и покружила над моей рукой. Дым щекотал ноздри.

— Будь осторожна. Он тëмен и опасен.

— Кто?

— Ты знаешь.

Я поёжилась. Знала. Не понимала откуда, но чувствовала, женщина говорит о будущем муже. Мне ещë больше расхотелось выходить за него, о чëм я и сообщила, надеясь услышать подсказку: как избежать нежелательной свадьбы?

— Этого не получится, — удручающе сообщила провидица. — Но тебе решать: по собственной воле лечь на брачное ложе или нет.

— Нельзя выдавать замуж насильно! — вмешалась Мия.

— Насильно нельзя, — медленно согласилась провидица, словнозадумалась, — можно даже выбрать за кого.

Провидица потянулась к картам. Собрала их и перетасовала. Разложила в шесть стопок и попросила меня собрать их в единую колоду. Затем выложила восемь карт обложкой вверх и попросила меня назвать порядок, в котором их переворачивать.

— Ты можешь стать властительницей, а можешь слугой. Решать тебе.

— А как не ошибиться? — меня вдруг пробрало от холода, хотя вокруг горели свечи.

— Поддайся веселью.

На этом странном и абсурдном предложении провидица закончила. Я пыталась понять, что она хотела сказать, но мысли путались. Как можно быть осторожной, но поддаться веселью?

Мы поднялись в тишине. Мия первой выскользнула из палатки. Я хотела пойти следом, но провидица схватила меня за запястье. От удивления я даже вскрикнуть не смогла.

— Поддайся веселью, — ещë раз попросила она. — Следуй за тенью.

Когда мы отошли, Мия подметила, что провидица показалась ей странной. И вряд ли, по мнению подруги, женщина была здорова головой. Я поддакивала, но в провидицу поверила. Хотелось верить, что выбор за мной. Осталось только понять, какой лучше. Пойти за неведомого жениха, или отыскать нового на празднике.

Мы всë шатались туда и сюда, когда меня вдруг осенило, что так и не поделилась с Мией образовавшимися планами на Ханитте.

— Знаешь, — неловко начала я, — Сир пригласил меня, вроде как, на свидание.

— Здорово! — хлопнула в ладоши Мия, но тут же остановила саму себя, так и не позволив улыбнуться. — А что делать с Лораном? Ты с ним завтра, получается, не увидишься?

— Ой! — после пьесы я и сама о нëм позабыла. — Увижусь. Сир предложил встретиться в Ханитте.

Ох, лучше бы я это так не говорила. Глаза Мии то округлялись, то сужались. Рот еë растянулся в какой-то совершенно незнакомой мне доселе улыбке, не предвещающей ничего разумного. Еë пальцы переплелись, а ладошки плотно прижались друг к другу.

— О-хо-хо, — то и дело повторяла Мия, поглядывая на меня так, словно это я всю пьесу совращала Сира.

И мне в голову уже пришли нехорошие мысли о том, за какой тенью предлагала следовать провидица. Щëки горели, но маска, на моë счастье, это скрывала. Мия всë о-хо-хокала. Я же растеряла желание к ночным прогулкам и всеми силами уговаривала подругу вернуться в дом. Когда увещевания и нытьë не сработали, я пошла с козырей.

— Мне нехорошо.

— Не наговаривай, — помахала пальчиком подруга.

— Мне, правда, плохо. Я сегодня встретила отца, — и я поведала о том, как бездумно согласилась прислуживать на встрече в понедельник.

После такого заявления подруга согласилась, что следует хорошенько отдохнуть, дабы выкинуть из головы дурные мысли. Вот только еë способ отдыхать от моего разнился. И, обсуждая планы на ближайшие дни, мы направились в «Северный ветер».

Там было шумно и полутемно, а под потолком образовалось туманное облако из табачного дыма. Яркая мелодия то ускорялась, то замедлялась. Толпа внизу танцевала, задевая друг друга. Наверху же сидели на мягких диванчиках за столиками, общались и отдыхали. Всë как обычно.

Мия схватила меня за руку и собиралась уже вести на танцпол, но я мотнула головой в сторону барной стойки. С коротким: «Ну уж нет», — Мия потащила меня танцевать и отсидеться не позволила.

Сначала я почти не двигалась, но одна мелодия сменялась другой. Никто не обращал на меня внимания, погружëнный в ритм. Музыка кружила голову, а я всë охотнее ей поддавалась. Пахло потом, чьими-то духами и дымом. Я закрыла глаза и танцевала, не пытаясь попадать в такт. Лишь чудом не сталкивалась с другими, почти позабыв об их существовании.

Устав от бесконечного движения, я плюхнулась на полукруглый диванчик. Мия нашла меня и завалилась рядом, закинув ноги на подлокотник. Мы смеялись сами не зная над чем. За соседним столиком сидело несколько девушек мэо и тенери. Обсуждали братьев Рюгамине. Услышав имя Сейшелина, Мия приложила палец к губам и шикнула на меня. Я закрыла рот ладонями и тоже прислушалась.

— Я его видела, — мечтательно произнесла девушка из-за соседнего столика. — Даже в праздник, да ещë и в чужом городе, Сейшелин остаëтся верен себе.

— А то ты видела, какой он на родине!

— А видела его брата? С кем приехал?

— О-о-о, — восхитилась мечтающая. — Он невероятный красавец!

— Они все такие, — промурлыкала ещë одна.

— Но у этого такие глаза! Такие! — девушка прижала кулачки к подбородку.

— Как и у второго, вероятно, — хихикнула одна из них.

Девушки гадали, который из близнецов приехал с Сейшелином.

Меня же это не заботило. Зато Мия уселась прямо, она была вся внимание. Аж смешно! Подруга скорчила недовольную гримасу в ответ на мои хохотки. Девушки за соседним столом мечтали обратить на себя внимание Рюгамине.

— Мне и одного вечера будет достаточно, — мечтательно проговорила одна из них.

Сдерживать смех становилось всë сложнее. Я согнулась, безрезультатно зажимая рот ладошками.

— Хватит уже, — попыталась Мия утихомирить меня.

Вместо желанного Мия сама захихикала, а после разразилась громким хохотом. Слëзы текли из глаз, а живот болел.

Слëзы от хохота ещë не высохли, но наши силы почти иссякли. Мы валялись на диванчиках, Мия покачивалась в такт музыке. Я примкнула к стакану со сладкой водой. Было хорошо.

Глава 17. Простая прогулка

Серая блуза, бежевая юбка. Волосы собраны в два низких хвоста, перевязанных толстыми блестящими лентами под цвет блузы. Оценив себя в отражении и упаковав ступни в тряпичную обувь на мягкой подошве, я отправилась на свидание с Лораном.

— Он же не подходит, — напомнила Мия перед выходом.

Вздохнув, я не ответила. Захватила сумочку, с которой ходила вчера, чтобы с ней упорхнуть на улицу.

— Оливер, вроде, тебе тоже не подходит, — лукаво заметила я.

Уж не знаю, когда Мия успела, но договорилась прогуляться с моим братом. Мы планировали как бы случайно встретиться и в случае необходимости помочь друг дружке улизнуть. Оливер и Лоран о нашей задумке не подозревали.

Мы разделились возле фонтана. Мия направилась к базару, а я в кафе, где сидели с мальчишками в прошлый раз. Они должны были прогуляться мимо и заметить нас сквозь окно. Так что я старательно подбирала столик, мысленно примеряясь, с какого лучше видно.

— В глубине есть места, — подсказал Лоран, ходя за мной следом.

— О, мне нравится здесь, — и улыбнувшись я плюхнулась под подоконник.

Юному магу ничего не оставалось, как сесть подле меня в ожидании разносчей.

Пока я спрашивала юношу о том, как прошëл его день, всë шло хорошо, но вот внятно ответить на его такой же вопрос у меня не вышло. Я всë лепетала про пьесу, мысленно кланяясь богам за особенность моей маски скрывать заалевшие лицо и шею. Надеюсь, из моего сбивчивого рассказа Лоран не понял, что помимо Мии была и другая кампания. В любом случае вскоре мы заказали по тарелке мяса с рассыпчатой кашей и тушëными овощами, и разговор сошëл на нет, сменившись жеванием.

На моë счастье, в окно постучали до того, как пришлось возвращаться к беседе.

Лоран удивился, я сделала вид, что тоже. Мия уверенно шагнула внутрь и заняла место за нашим столом, велев Ливу подтащить четвëртый стул.

Мия долго в тени оставаться никогда не любила, а потому быстро завязала разговор в нужном ей русле. Поначалу бранилась на своих работников, а после на начальство мальчишек за то, что не даëт им полноценного двухнедельного отпуска. Парни живо поддержали тему, а я заняла привычную молчаливую позицию и медленно ковырялась вилкой в заказанной сладости. Мия лишь изредка косилась в мою сторону.

— О, ты тоже слышала, что двое из их четы в городе? — спросил Лоран.

Я свела брови, пытаясь понять, о чëм разговор, но Мия так заулыбалась, что всë сразу встало на свои места. Оливер от живости подружкиного голоса даже недовольно запыхтел.

— Да-да, вчера услышала. Сейшелин, — при этом имени глаза Мии особенно заблестели, а голос зазвучал приторно мило, — приехал с одним из близнецов.

— Или с обоими, — заметил Оливер, дуясь на еë восторг.

— Рëмине самый младший из братьев, редко появляется при дворе, — проговорил Лоран. — Я слышал, он не любит официальные приёмы. Вряд ли с Сейшелином приехал он.

— Да-да, — закивала Мия. — Должно быть, Сейшелин приехал с Немуре. Но зачем им понадобилось в Ллод?

— К магам? — призадумался Лоран.

Я вздрогнула и покосилась на Оливера. Брат что-то жевал, опустив голову почти к тарелке, отчего. Глянула на Мию. Подруга столь живо развивала беседу, что не заметила моего замешательства. Лоран рассказывал про её кумира в среде лекарей. И пока они обсуждали Сейшелина и его способности, я задумалась о книге, посоветованной братом. И о том, что письма отец писал саадской вязью явно не с проста. Лоран восхищался магией, Мия врачеванием. Оливер старательно и медленно жевал морковную палочку, макая еë в чесночный соус. Я сверлила его взглядом. Брат явно что-то знал, а мне не договорил.

— Я слышал, что в Рëмине нет магии.

— Ну да? — нервно спросил Оливер, всем своим видом показывая, с каким нетерпением он ожидает смены темы разговора.

— Ага, — продолжал ничего не замечающий Лоран. — Говорят, это из-за его матери.

— А что с ней? — подивилась я.

— Она едва вынесла беременность и умерла вскоре после родов. Еë жизнь поддерживали магически всë то время, что она носила близнецов. Вроде как, для еë сохранности случайно даже их силы задействовали, — лекторским тоном пояснил Лоран.

— Да, Лели. Это известный факт, — подтвердила Мия.

— Она, говорят, умерла в родах, или сразу после них, — Лоран отчаянно пытался вспомнить, ведь его судя по всему радовало, что я включилась в беседу. — Как раз когда близнецов и рожала. До того у неё были лишь дочери. И, наконец, родился сын, да целых два! Но она умерла, а Рëмине украли.

— Погоди, — я потрясла головой, пытаясь уложить в ней новые знания. — Если Рëмине украли, откуда он взялся?

— Сейшелин вернул брата, когда тому стукнуло пятнадцать. Я слышал так.

— А я слышал, что он родился больной и слабый, поэтому его растили вдали от замка. Никто не верил, что младший сын выживет, — вставил Оливер. — Никто его не крал. Он воспитывался в собственном имении Сейшелина. Кому как ни семейному лекарю доверить такого ребëнка?

Меня нагружали рассказами о семье Рюгамине. И пусть в этих сведениях я не видела ничего для себя важного, но они навели на мысли одновременно занимательные и неправильные. Если мой будущий муж из Саада, если он как-то связан с правящей семейкой, то Лоран мне на замену определëнно не подходил. И тут весьма кстати Сир пригласил меня на Ханитте. Как только убедиться, что он не потеряет желания общаться со мной после праздника?

Со временем я расслабилась, наблюдая за спором брата и Лорана о младшем из сыновей Рюгамине. То ли он учëный, то ли ученик целителя, то ли вовсе подался в религию, а какие ещë варианты у сына без магии?

Версии его взросления у них кардинально отличались, но идти на компромисс никто не желал. Их перепалка веселила и забавляла. Аргументы сыпались один красноречивее другого и тем безумнее. Мы с Мией тихо хихикали над мальчишками и уплетали по второй порции сладостей.

Потом парни переключились на другую тему, их разговоры уходили всё дальше от нас и сегодняшнего дня. Мие это надоело.

— Оливер, — обратилась она к моему брату. — Если я правильно понимаю, то у нас сегодня свидание. Так?

Она ноготком прошлась по его руке от локтя к запястью.

— Я хочу танцевать. Куда же подевался мой кавалер? — Мия смотрела сквозь Оливер.

— Да здесь я, — отозвался он и безнадёжно вздохнул. — Здесь не танцуют.

— Мы можем перейти в другое место.

И не успела подруга озвучить название известной и полюбившейся ей питейной, как Лоран хлопнул в ладоши, словно о чëм-то вспомнил.

— Точно! Возле реки украшают сцену к Ханитте, а совсем рядом уже готово поле для танцев. И сегодня там обещали начать выступления. Пойдëм?

Он протянул ко мне руку ладонью вверх. Улыбнувшись, я подальше запихнула мысли о Сааде и в нëм живущих.

— С удовольствием, — я вложила свою руку в его.

Вчетвером мы отправились на окраину. Там развешивали украшения. Ленты и корзины с цветами, бутоны, переплетëнные с лентами в гирлянды, а ещë бумажные фонари, много-много. Мы шли на звуки флейты, барабана, какого-то струнного инструмента и женского пения.

Я уже практически полностью расслабилась, заулыбалась даже. Довольно осмотрела место, куда нас привëл Лоран. Мельком глянула на отдыхающих, задержала взгляд на выступающих. У одного из музыкантов на коленях лежал восьмиструнный инструмент, по которому беспрерывно танцевали его пальцы, потягивая то за одну, то за другую струну. Вокалистка пританцовывала и улыбалась. Красивая, тонкая, уверенная в себе, она показалась мне знакомой. Высокая блондинка с длинными распущенными волосами не прятала лица за маской. Еë витые рожки смотрелись изящно, а зелëные глаза лучились от удовольствия. Она то и дело улыбалась одному из зрителей, который стоял неподалëку и посылал ей ответные улыбки.

От лицезрения этой морды я непроизвольно скрежетнула зубами. И поспешила спрятаться за Лораном.

Храм. Я видела еë в храме.

— Не понравилось? — растерялся юный маг.

— Ох, всë прекрасно, — глухо отозвалась я в поисках куда бы сесть, — но я, кажется, переела. Живот разболелся. Давай посидим?

Я нашла чудесное место за кустами, под раскидистым цветущим деревом. С нашего места хорошо просматривались танцующие Мия и Оливер. И Сир. Он тоже просматривался хорошо, но сквозь листву. Лоран же, посидев немного со мной, предложил купить сока и оставил одну.

Сир всë играл в гляделки с вокалисткой, а та завершала песнь. Белокурая красавица спустилась с деревянной сцены прямиком в его руки. Сир что-то шепнул девушке, и она рассмеялась, а затем отстранилась. Теперь она что-то сказала негодяю, и он согласно последовал за ней, а ведь ещë вчера предлагал мне вместе провести Ханитте.

Я без зазрения совести наблюдала за мужчиной, который, судя по всему, успевал флиртовать в нескольких направлениях. И раз уж одним из его направлений оказалась я, то и возмущение моë весьма оправдано. Я то уже поняла, что Лоран не подходит, и просто гуляла с ним. Да, это вовсе не свидание. Просто прогулка. Не свидание. Просто прогулка.

— Жаль.

Я отскочила от куста и виновато подняла взгляд. Лоран держал в каждой руке по стаканчику. Один протянул мне. Затем, помявшись, всë же опустился рядом и вздохнул.

— Ты так уверена, что это просто прогулка?

Спрашивать, произнесла ли я последнее вслух, нужды не было. Я лишь потупилась и тихонько попросила прощения.

— Нет, конечно, — захотелось оправдаться мне. — Ты очень хороший и интересный, но видишь как. Мне совсем хреново, — на этом я пригубилась к стакану, надеясь, что разговор завершëн.

— Да всë в порядке, — ласково убедил Лоран.

И едва я облегчëнно вздохнула, как поперхнулась от его новой фразы:

— Я же не тороплю ни с чем. Я знаю, что такое лунный цикл. У меня несколько сестëр. Вира в эти дни даже с кровати встаëт с трудом, у неë очень обильные. Почти неделю приходится перестилать еë постель ежедневно. И так каждый месяц. Хочешь, принесу тебе шоколада? Ей помогает. Ненадолго, правда. О, ещë хорошо приложить грелку к животу и пояснице, а Мика в лунный цикл любит горячие ванны…

Лоран столь воодушевлëнно рассказывал про способы, которыми его сëстры облегчали себе жизнь, что не заметил, как заговорил громче. И теперь, когда на нас обратили взоры случайные прохожие, а одна добродушная женщина подошла и шëпотом сказала мне, что при ней есть запасная тряпица, совершенно чистая и новая, не разу не пользованная, так что мне можно забрать себе, то я уверилась: Лоран не для меня.

Глава 18. Воспоминания

Мои ноги были тяжëлыми, будто весь день я бегала, а не сидела на пледике. Расставшись с мальчиками возле дома Мии, мы устало переступили порог. Подруга светилась от счастья, явно довольная прошедшим днëм. Я же еле стояла на ногах, причëм больше от обиды, чем от усталости. Пока Лоран нагружал меня жизненными премудростями своих сестëр, я не находила в себе смелости прервать его. К тому времени, когда в моей сумочке поселилась чужая новенькая тряпица, от которой я тоже не знала как оказаться, а Лоран затих, исчерпав объëмные познания о лунном цикле, Сир и блондинка куда-то пропали.

— Хорошо погуляли!

— Ага, — ответила я устало и, услышав, что Мия ставит чайник, тут же добавила, — мне шоколад!

Пока подруга что-то напевала на кухне, готовя напитки и высыпая сладости в вазочку, я лежала на постели лицом в подушку. Снизу поднимались ароматные запахи, и живот ответно заурчал, но сил подняться я не находила.

Лоран хороший парень, но не мой. С ним оказалось скучно. Я вовсе не ожидала, что день пройдëт подобным образом. И теперь у меня, похоже, отбирали выбор на свободу. Я то ожидала хорошенько отдохнуть, развлечься, провести день в веселье и лëгких беседах. Лоран же… Исчерпав советы от сестëр, вновь вернулся к политике, что меня совсем не интересовало. Я попыталась перевести тему разговора на праздник, поделилась, как мне нравятся убранства. Юный маг, каким-то непостижимым образом, превратил разговор о бумажных фонариках в философский трактат.

— Он мне и так не подходил, — проныла в подушку, но не помогло.

Лоран ведь хороший. И совсем не виноват, что скучный, что если пришëл к какому-то выводу, то его не остановить. Я вздыхала в подушку, даже когда Мия снизу позвала на сладкий перекус.

Выбор мой вдруг сузился до замужества, или… Без или. Слишком уж расслабленно Сир общался с блондинкой, а искать кого-то нового не хотелось. Времени-то всë меньше! Может, сбежать?

— Опять за своë? — Мия поднялась в комнату с широкой вазой в одной руке и двумя чашками в другой. — Освободи столик, поставлю тут. Ушки. Уже неделю лежат, но им ведь не страшно, да? Там ещë изюм в глазури. Поищи на дне.

— Как скажешь, — насилу поднявшись, я села в обнимку с подушкой. — Думаешь, не выйдет?

— Ты не сможешь.

— Почему это? Папа в полной уверенности, что я отдыхаю и вернусь по окончанию маскарада. Брат мне тоже доверяет.

— И я тебе доверяю, — посмеялась Мия. — Ты ж хорошая. Никогда против отца не пойдëшь. Только если силком тащить. И то, даже у меня не всегда выходит.

— Не правда.

— Не бурчи! Это даже здорово. Как бы мы познакомились, если б ты не была такой послушной?

Мия права. Если бы папа тогда меня не увëз, неизвестно как бы сложилась моя жизнь.

Тогда брат сбежал. Я не видела от него ни слëз, ни злобы, ничего. В один день он померк, словно духи вытянули из Оливера все чувства и эмоции. Пришëл домой. Обнял меня и держал так долго долго.

— Неужели? — взмолилась бабка, сидевшая со мной, и еë голос разбил окружившую нас тишину.

— Да, — с трудом протолкнул из себя брат и сжал меня пуще прежнего. — Всë.

Бабка заплакала. Брат отпустил меня, прошëл в свою комнату и закрылся. Вечером оказалось, что он собрал вещи в сумку и покинул дом через окно. Лишь тогда бабка подошла ко мне, взяла за руку и сказала, что я должна быть сильной, что скоро приедет мой отец, что мамы больше нет.

Воздух вокруг меня словно потяжелел. С трудом я пропускала его через ноздри. Воздух жëг глаза, оставляя за собой полосы слëз. Грудь сдавило, как если бы я попыталась влезть в наряд меньшего размера и вдобавок затянуть его тугим корсетом.

Я не понимала. Не хотела понимать. Даже, когда через два дня приехал отец и самолично завернул маму в серые ткани. Еë глаза закрылись, но спутать со сном еë было нельзя. Некогда пухлые щëки впали, челюсть опустилась, провалилась куда-то вниз. Грудь мамы не вздымалась от мерного дыхания спящего. Кожа окрасилась в болезненную серость.

Отец возложил еë на соломенную постель последнего сна и поджог. Он стоял возле меня и медленно гладил по голове, больно нажимая ладонью на макушку. Его жëсткие касания не успокаивали. Они будто раз за разом напоминали — мамы больше нет.

— Собирай вещи, — непреклонно сказал отец на новый день. — Мы уезжаем в Лодд.

Не помню, почему я тогда не хотела. Хотя, если задуматься, то понять можно.

В деревне я всë знала. Каждую улочку, каждое деревце. У меня были знакомые и друзья. А что предлагал папа?

Он хотел увезти меня неизвестно куда. В далëкий Лодд, где я была лишь пару раз и ничего не знала. В каждый прошлый приезд меня закрывали в доме, не выпуская дальше двора. Я почему-то полагала, что и теперь будет также. Отец запрëт меня, а сам с утра до вечера окажется занят. Ни мамы, ни брата, ни друзей.

Я плакала, кричала и била папу кулаками. Он позволял мне всë, стойко снося всплески безумных эмоций. Только остаться не дал. Когда огонь обиды затух, схватил в охапку и занëс в экипаж. Но когда мы добрались до отцовского дома, лучше не стало.

Поначалу я закрылась сама. Да, сейчас, вспоминая первые дни с папой, я понимаю, что он пытался вытянуть меня из ракушки, но я упорно заползала всë глубже.

— Олли, дорогая, открой дверь, — молил папа из коридора, его тень закрывала свет в тоненькой линии под дверью. — Я хочу поговорить.

Зарывшись в одеяло, я заткнула уши и отвернулась. Зажмурилась.

— О маме, — не сдавался папа.

Он терпеливо приходил изо дня в день, но я не открывала. Даже еду мне оставляли на подносе возле двери, позволяя самой подкрадываться к двери и в тишине пустого коридора втаскивать съестное в комнату.

Папа был терпелив. Издалека он наблюдал за тем, как постепенно я выбиралась из своей ракушки. Время от времени делал шаг в мою сторону, но вновь и вновь сталкивался с молчанием в ответ.

Постепенно, уподобясь котëнку, привезëнному в новый дом, я всë дальше отходила от выделенной мне комнаты, пока не осмелела в конец.

— Где ты была? — устало спрашивал папа, приняв строгую позу: сведя брови, наклонив голову, скрестив руки и выпрямив спину.

— Гуляла, — пищала в ответ, пряча руку с солнышком на запястье за спиной.

Отец неспешно перевëл взгляд серых глаз на спрятанную руку. Он будто видел меня насквозь.

— Что у тебя там? — в голосе его прозвучало любопытство, но и строгость осталась.

— Ничего!

— Покажи, — попросил почти ласково.

Протянув руку вперëд, я сжалась, скукожилась будто. Отец тогда не обратил внимания на новое украшение. Он расслабленно выпустил воздух. Его плечи слегка опустились, а на губах заиграла улыбка. Глаза, уставшие серые омуты, глядели на меня с любовью. Он сам держал что-то в руке.

— А я вот, — сказал тогда ласково, — нашëл у себя в ящике.

Он протянул мне фотокарточку. На ней улыбались двое: мама и папа. Брат стоял чуть в стороне. Мама держала его за руку, не позволяя удрать от фотографа. Второй рукой она накрывала чуть вздувшийся живот. Поверх еë пальцев лежали папины.

— Хочешь, оставь себе.

Я улыбнулась воспоминаниям. Сжала покрепче опустевшую чашку, не заметив, что выпила уже весь шоколад, и пригубила.

— Ты права, — проговорила тихо. — Я не могу подвести папу.

— Выйдешь замуж?

— А что остаëтся? Лоран, он… Хороший, конечно, парень, но как друг.

— А Сир? — Мия проказливо заулыбалась.

— А он падла, — и я рассказала о блондинке, с которой заметила сегодня негодяя.

— Но, может, я смогу уговорить папу? — добавила погодя. — В понедельник пойду к нему и обо всëм расспрошу. Не может же он без причины меня замуж отдавать.

Глава 19. Ханитте. Часть 1

С раннего утра Мия копошилась в вещах, выуживая нежные платья. Она пообещала помочь мне развеяться перед сложным днëм и позабыть Сира с Лораном. Заставила переодеться и долго кружила надо мной, сотворяя поистине чудесный облик.

Мои волосы были завиты и приподняты при помощи шпилек. Несколько прядей остались в свободном полёте. Невзирая на то, что мне предстояло облачиться в маску, Мия хорошенько постаралась и над макияжем глаз, делая их ярче благодаря подводке и блестящей туши.

В заключении Мия повязала мне на запястье розовую ленту для так называемой охоты на мужчин. Подруга точно знали, с кем проведëт вечер. Рю. Сир предложил мне встречу сам, но теперь я сомневалась, что мужчина придëт.

Как удивительно порой бывает, выбирая платье для Ханитте, я радовалась ажурному лифу и полупрозрачной струящейся юбке. Мне она казалась такой невесомой и элегантной, красивой, нежной и дерзкой одновременно. Я ждала именно этот день праздника, веря, что к его наступлению найду интересного юношу, на которого повяжу свою розовую ленту. И вот, теперь, когда я думала о предстоящей встрече, на которой мне необходимо прислуживать, то всякое желание к веселью пропало.

— Как думаешь, Рю не будет против, если я попытаюсь его обвязать? — вдруг занервничала Мия.

Я улыбнулась подруге и взяла еë за руку, слегка сжав.

— А ты обвяжи Сира.

— Я даже не знаю, придëт ли он.

— Да куда он денется? Это просто праздник.

— Да. Где мы встретимся?

— На окраине города, возле реки. Вчера проходили мимо. Ну, идëм. Я только загляну всë ж в книжный. Подождëшь на улице?

Винный подготовился к концу первой недели. Мимо пробежала стайка из троих детей. Они вопили, что домой не пойдут. Следом бежала уставшая женщина и уверяла их: пора обедать. Я посмотрела, как веселится малышня, сбегая от, вероятно, матери, и подошла к ближайшему газону. Села на траву. Согнула ноги и положила лоб на поднятые колени. Закрыла глаза.

Мама больше жизни любила своих детей. Она всегда говорила, что нас у неë трое: Оливер, Олейна и госпиталь. Такая вот невесëлая шутка.

Когда вельможа с синими глазами ещë не выписался, в госпиталь привезли первую подозрительную больную. Она харкала кровью, с трудом передвигалась и быстро худела. При этом еë состояние сильно отличалось от любых болезней, с которыми ложились другие. Вскоре появились и новые больные, похожие на ту женщину. И, что пугало меня больше, лекари подхватывали странную хворь. Она косила одного за другим. Меня и Оливера мать к госпиталю не подпускала. Даже гулять по улице запретила, но разве мы слушались?

Оливер сбегал с друзьями. Я от брата сильно не отставала. Много раз удирала из дома, и всегда мы оба возвращались здоровые.

Как-то раз мама пришла домой совсем усталая. Она поцеловала меня и Лива, переоделась, сложила на своëм столе травы, мази и капсулы. Мама ходила по дому, погружëнная в свои мысли, а когда ушла обратно в госпиталь, я заметила, что травы остались. Надо же принести!

Завернув в тряпицу, я побежала с сушëными травами по пути, который знала с детства. В госпитале было необычайно много заболевших. К своему ужасу я видела на койках тех, кто в нëм работал. Я бежала по коридорам под звуки кашля и рвоты. И добралась до маминого кабинета. Еë на месте не было, но я чувствовала себя так неуютно, что не стала дожидаться. Положила травы на мамин стол и побежала домой.

На следующий день мне стало плохо.

Вскоре на одной из коек лежала я. Мама сумела поднять меня на ноги, но заразилась сама. Ей повезло меньше.

Зато, говорил папа, она нашла способ помочь другим. Мама сумела вылечить не только меня. Вот только ей новое лекарство не помогло. Без мамы госпиталь чуть не закрыли. Тогда папа увëз меня. Помню, он ходил мрачнее некуда. И напрягался от каждого моего чиха.

Я не знала, как отец сохранил третьего маминого ребëнка при жизни. И никогда не спрашивала. Я вообще мало интересовалась папиной работой. И не только ей, как оказалось. Ведь папа заботился и обо мне, и о госпитале, и даже об Оливере. Всë это из-за любви к маме.

Какая же я дура! Почему раньше не понимала, как ему тяжело? Никогда не пыталась помочь, а только добавляла забот.

Отныне же приняла решение, что всегда буду всë узнавать. И на встречу схожу, и вести себя там буду как положено. Вот только замуж не выйду! Придумаю: как, почему и зачем. И сумею донести до отца своë желание. Я обязательно его переубежу!

— Кого? — Мия склонилась надо мной и непонимающе заморгала.

— Отца, кого ж ещë.

Мы лавировали по Винному, ловко обходя влюблённые парочки. Таких сегодня гуляло особенно много. Довольные девушки и женщины жались к обвязанным лентами юношам и мужчинам. Я теребила ленту на своей руке и подумывала о том, чтобы выбросить её в ближайшую урну.

До вечера ещë оставалось время. Мия говорила: Рю с Сиром обещали подойти ближе к закату. Она предлагала до того времени развлечься какой-либо игрой. Потащила меня к столпившимся перед колышками парочкам. Там юноши и девушки старались закинуть как можно больше колец на выбранный колышек, чтобы выиграть сладкий подарок. Подруга вызвалась соревноваться, а я отнекалась и обещала посмотреть со стороны. Попятилась. Споткнулась и плюхнулась на попу, под собственный смех.

— А ты падаешь чаще, чем готова признать, — донёсся до меня знакомый весëлый мужской голос.

Я подняла взгляд на улыбающегося Сира и мысленно пожелала ему повторить мой пример. Пятая точка болела.

— Не поможешь?

Мужчина наклонился и аккуратно подхватив под мышки поставил на ноги. Осмотрел и потрепал по волосам, будто маленькую девочку.

— Я освободился пораньше, но всë равно опоздал к веселью, — посетовал Сир, наблюдая за Мией.

— А Рю?

— Ещë работает, но обязательно придëт. Хочешь поесть?

— А ты? — спросила я и в ответ получила взгляд, каким обычно смотрят на непонятливых детишек.

Я взглянула на Мию. Подруга высунув язычок прицеливалась, зачем-то встав на одну ногу. Сир наклонился ко мне и заговорщически предложил сбежать. Впрочем, ответа он не ждал. Подхватил меня под локоток и настойчиво утянул за собой.

Перед лавкой выстроилась нестройная дорожка покупателей. У хозяина можно было приобрести пирожки с копчёностями, острые салаты и пышные варëные булочки, но большая часть покупала запечённое мясо в хрустящей лепёшке, сдобренное перцем, луком и капустой.

— Хочу это, — указала я на медленно вращающийся вертел, с которого лавочник срезал румяное мясо и укладывал в раскрытую лепёшку.

— Не боишься подхватить заразу?

Я фыркнула. Сир пожал плечами и купил две лепëшки. Мы уселись на заборчик, и я потянулась за своей порцией.

— Погоди есть, — он передал мне обе лепёшки. — Я куплю нам чего-нибудь запить и вернусь.

— Учти, я голодная. Долго не бегай.

Спустя совсем немного времени мы наслаждались жирной пищей и травяным чаем. Я ела беззастенчиво, наклонившись вперёд, чтобы капли соуса падали наземь, а не мне на юбку. Слизывала, стекающие по пальцам жирные линии, и наблюдала за своим спутником. Мне почему-то казалось, что он заворчит: чего это есть прямо на улице и без столовых приборов? Пачкаться?

Улыбочка просилась на лицо первые мгновения, а потом я поняла, что ждала напрасно. Сир потерял ко мне интерес на время трапезы. Держал лепёшку на вытянутой руке, стараясь защитить одежду от жирных пятен, однако вгрызался как самый обычный паренёк из какой-нибудь небогатой семьи. Иногда прихлёбывал чай.

За время перекуса я основательно осмотрела Сира. Сегодня его вьющиеся волосы были собраны в высокий и густой пучок. На правую сторону лица падала косая чёлка. В ушах серёжки в виде красных точек.

Рубашка тоже была красноватой. Точнее тëмного багряного цвета. Брюки кофейного цвета. Ещë я заметила, что на шее у Сира виднелась цепочка, а что болталось на ней, нет. Что-то там было, но пряталось под рубашкой. Я вытянула шею.

— Сначала доешь, а после можем и уединиться, — хищно улыбнулся Сир.

Я вздрогнула и отвернулась.

— Что, блондинка оказалась против уединений? — высказала я и тут же прикусила язык.

Поздно. Сир на мгновенье замер и хитро посмотрел мне в глаза. Губы его дрогнули в улыбке.

— Эва предпочитает уединяться со своим мужем, — нежным тоном пояснил Сир, словно нависая надо мной. — Так что я весь твой. Так, чего ты хочешь?

— Может на стрельбище? — пискнула, прижав к себе лепëшку.

— Умеешь? — недоверчиво выгнул бровь мужчина.

— Спрашиваешь!

Не дожидаясь Сира, я почти что побежала к ограждëнному участку с деревянными цилиндрами, расставленными на разных расстояниях и высоте. Игрокам выдавали маленькие наручные арбалеты. В качестве призов обещались сладости.

Я деловито надела арбалет на правую руку. Сир встал рядом и вперился в меня взглядом. Уголки его губ поползли вверх, а клыки обнажились. Я сглотнула. Не смотреть на мужчину, только на цели! Сир подошëл ближе и встал за мной. Да так близко, что бëдрами я чувствовала, как он в меня упирается. Ладони мужчины легли на мои бока.

— Твои руки трясутся, — посмеиваясь шепнул мне на ухо и легонько дунул.

Я вздрогнула, а руки на самом деле затряслись. Ладошки вспотели. Я забыла как правильно дышать.

— Медленнее, — издевался Сир. — Смотри внимательно.

Подняв руку, я не справилась. Одна за другой, упустила все положенные мне попытки.

— А теперь смотри, как это делается, — Сир мягко отодвинул меня в сторонку.

Ухмыльнулся. Надел арбалет и сбил пять из пяти деревянных цилиндров. Выиграл палку сладкой ваты, которую отдал мне. Потом мы наблюдали за народными танцами, где к нам присоединились Мия и Рю. Бродили среди палаток и ели на ходу вплоть до начала танцев.

Да, рядом с рекой, прямо на берегу, устроили деревянный настил с фонариками и лентами. Там выступали музыканты, а мэо, тенери и люди танцевали. Мия, конечно, утянула Рю в самую гущу. Мы с Сиром остались одни. Я неловко переминалась с ноги на ногу. Мужчина, казалось, потерял ко мне интерес, изучая окружение. Я последовала его примеру и засмотрелась на парочки, которые беззастенчиво и открыто кружились на деревянном настиле.

— Только посмотри на них, — добродушно засмеялся Сир и кивнул в сторону Рю и Мии.

Я взглянула на подругу и заулыбалась. Она достала розовую ленту и, пока Рю рассматривал магические светлячки, быстрым движением обвязала его запястье. Ни разу не дрогнула еë рука. Только затянув тугой узел Мия опустила смущëнно голову. Рю обернулся к ней. Поднял и оглядел свою руку. Этой же рукой он погладил девушку по волосам и что-то ей сказал. Красная лицом и ушами Мия посмотрела на Рю. Он нежно еë поцеловал.

— А ты не хочешь? — лукаво потянулся ко мне Сир.

— Целоваться? — я захлопала ресничками.

— Повязать ленту.

— Надо подумать, — нахмурилась почти искренне.

— Подумай, — подбодрил мужчина и схватил меня за руку. — А пока пойдëм.

Сир утащил меня танцевать. Мы кружились, и в этот миг я позабыла всë, что терзало. Не было проблем отца и семьи. Только Сир и я. Он улыбался, кружа меня под звуки флейты и барабанов. Прижимал так близко, что я ощущала мужской жар. Обвила руки вокруг его шеи. Смотрела в глаза.

Мужчина подался ко мне, а я к нему. На этот раз Сир целовал ярче. Это нельзя было назвать нежным и осторожным прикосновением, как то было на пледе. Сейчас Сир требовательно прижимался ко мне, заставляя отвечать и терять голову. Его руки жадно вцепились в мою талию. Я отклонялась назад, надеясь поймать ртом хоть немного воздуха. Сир не отпускал, наклоняясь за мной. Жар от него согревал и меня, податливо расползаясь от шеи вверх и вниз, колючими разрядами заполняя всë тело до кончиков пальцев.

Музыка не успела завершиться, когда Сир подхватил меня и варварски закинул себе на плечо. Я взвизгнула и в притворном испуге заколотила по его спине кулаками. Сир в ответ хлопнул меня раскрытой ладонью по заднице и засмеялся в голос.

Он унëс меня от развлекающихся и усадил на берегу неширокой реки. Над нами раскинулось широкое дерево. Листва шелестела в ночном ветерке. Сир сел рядом со мной и с мурлычущим звуком чмокнул в открытое плечо.

— Зачем мы здесь?

— Подожди, Зайка. Скоро увидишь.

— Мне так хорошо с тобой, — неожиданно для самой себя сказала я.

— И мне.

Сир смотрел на реку, а я на него. Мужчина улыбался, замечая мой взгляд. Он кивнул и сказал, что началось. Я моргнула и повернулась к реке. Мимо нас один за другим поплыли одинокие бумажные кораблики. Их становилось всë больше. Красные, зелëные, жëлтые, казалось, здесь собрались все возможные цвета. Первые кружились, столкнувшись со вторыми. Какие-то тонули, другие покачивались и держались на волнах. Я видела, как застревали некоторые в зарослях камыша. А потом кораблики и воду озарили маленькие жëлтые огоньки. Я подняла голову, ожидая увидеть магические шары и восторженно ахнула. В небо ускользали бумажные фонарики. Они были жëлтыми все до одного, а ещë на них тëмными силуэтами нарисовали птиц. Зрелище показалось мне столь завораживающим, что я совсем не замечала, чем занят Сир.

Глава 20. Ханитте. Часть 2

Вдруг мужчина тихонько захихикал. Я обернулась и увидела у него в руках брелок-зайку с ключами. Моя сумка раскрытая лежала между нами.

— Эй! Нельзя лазить по чужим сумкам!

— А я и не лазил. Зайчик свисал здесь, — с улыбкой он показал на угол сумочки. — Я просто потянул его за лапку.

— Всë равно, — я отобрала ключи и положила в сумочку, застегнула еë.

— Зайка любит заек, — промурлыкал Сир.

— Дурак!

Раскрытой ладонью я хлопнула его по груди. Сир пожаловался и подивился одновременно, чего это такая колючая? Он взял меня за руку, провëл пальцем по острым лучикам солнышка, изучая подвеску. Потянул меня за запястье, притягивая к себе.

— И кто же носит второй браслет? — серьëзно и строго, даже глаза его будто потемнели.

— Мия, — пискнула в ответ от удивления и набежавшего вдруг страха.

— Ты понимаешь, Зайка, что парные браслеты носят пары?

Я заморгала в ответ, а Сир лишь вздохнул. Погладил меня по щеке, провëл подушечкой большого пальца по нижней губе. Смотрел на меня с таким вожделением, что я ощущала, как от одного лишь взгляда горит моя кожа. Сначала уши и щëки, затем и шея, а после мне стало так жарко, что я вовсе не заметила, как он приблизился. Его губы были слегка приоткрыты.

— Зачем запускают фонари и кораблики? — пискнула я, смутившись и желая отвлечь мужчину от себя.

— Фонари с пожеланиями здоровья близким. Со внутренней стороны корабликов пишут свои желания, — нисколько не отвлëкшись, мягко проговорил он низким голосом и невесомо коснулся моих губ.

— Интересно, — протянула я отстраняясь. — Неужели все они сбываются?

— С этой ночи начинается пора магии, но нет, не все, нависал Сир надо мной, а я всë отползала.

Мужчина хмыкнул и откинулся на траву. Положил одну руку под голову, а второй держал меня, переплетая наши пальцы.

— Я бы хотела, чтобы праздник не заканчивался, — призналась честно.

— Я тоже.

— Почему?

— Всë-то тебе расскажи.

— Только про праздник.

— Харутте даëт свободу, Зайка. Мы можем делать и предлагать другим то, что не всегда осмелимся в обычной жизни. Например: станешь моей?

Мои щëки опалило жаром. Мужчина схватил меня и повалил на траву, подгребая под себя. Я сжалась и напряглась, но Сир ничего не делал. Только смотрел и ждал. Когда я успокоилась, заговорил тихо и ласково.

— Зайка, не сбегай от меня.

— Хорошо, — сглотнула. — Сегодня не убегу, но при одном условии, — я сощурила глаза, надеясь напугать его своим грозным видом.

— Каком?

— Сначала запустим кораблики!

Сир криво улыбнулся, но отстранился.

— А ты, — я отвела взгляд, не найдя в себе смелости смотреть в его глаза, — про праздник или нет?

— О чëм? — его дыхание коснулось моего уха.

С трудом произнося слова, повторила предложение стать его. Сир тихонько хихикнул и погладил меня по щеке.

— Если захочешь, то и после тоже.

С этими словами мужчина поднялся с примятой травы и пошëл обратно к громкой музыке, разноцветным фонарикам и празднующими. Слегка запоздало я тоже поднялась и догнала Сира по пути.

Нам удалось найти бумагу для корабликов и цветные карандаши. Сир старательно что-то выводил на листе, а после быстро-быстро сложил в кораблик. Я не торопилась. Задумалась. Засмотрелась на Сира. Он пошëл к реке, но остановился, поджидая меня.

И тогда я поняла, какое желание хочу загадать. Пусть не сбудется. Пусть глупость. Если Сир позволяет себе быть ребëнком, позволю и я.

«Пусть моим женихом окажется Сир», — чëтко вывела я и сложила кривоватый кораблик. Мы вместе запустили припозднившиеся судна. Я хотела спросить: что Сир загадал?

Захотела повязать ленточку на его запястье.

Сир смотрел на воду, а я неуклюже потянулась к его руке. Пальцы не слушались, пока обвязывала ленту. Сир терпеливо ждал. Вовсе не вскоре на его запястье образовался розовый бантик, кривой и перекошенный. Мужчина повертел запястьем, разглядывая труды моего творения, и я закрыла глаза, ожидая услышать какое-нибудь колкое замечание.

— Вот вы где! — к нам подошëл Рю. — Прости, Лели, но я его забираю.

— Сейчас? — Сир нахмурился.

— Да.

Сир выругался. Извинился передо мной и пошëл следом за Рю.

— Так просто уйдëшь? — расстроилась я.

Сир развернулся. В два шага возвратился и заключил моë лицо в свои ладони. Он целовал страстно, ярко и горячо, прикусывая губы. И прошептал мне в приоткрытый рот:

— Ты моя.

И побежал за Рю, который, казалось, ждать не собирался. Обида и приятная нега смешались, отчего меня одновременно одолели мурашки и неприятная тяжесть в животе.

Отвернувшись к реке я зажмурилась. Открыв глаза, разглядела наши кораблики. Медленно они покачивались на воде, отдаляясь от берега.

Тогда я не думала, как выгляжу со стороны. Кто бы о таком задумался?

Лезла в воду прямо в одежде. Платье мешало, путалось, утяжеляло. Я не сдавалась. Вода становилась всë глубже. Мягкое, илистое дно расползалось под ногами, не давая опоры. Кораблик Сира маячил прямо перед глазами, но дотянуться до него не получалось. Я поплыла. Кораблик застрял в тине. Протянула руку к намокшей бумаге. Схватилась и от радости забыла, что оказалась на глубине.

— Да! — вскрикнула я и ушла под воду.

К берегу торопилась как никогда. Старательно держала кораблик повыше. Очень уж не хотелось, чтобы бумага слиплась между собой.

На берегу мне было плевать на то, что платье вымокло и провоняло тиной. Неважно, что в волосах что-то запуталось. Я медленно, осторожно разворачивала кораблик. Вгляделась в написанное и взвыла от разочарования.

Ну конечно! На каком ещë языке Сир будет писать своëжелание? Саадская вязь. Я закрыла глаза и открыла. Мало того что язык сложный, так ещë и знаки поплыли.

Смяв бывший кораблик в комок, швырнула обратно в воду и плюхнулась под деревом. Хотелось тоже сжаться в комок. К лицу прилипли водоросли. Ночной ветерок проказливо задувал под одежды. В носу засвербило.

Спустя время я неохотно поднялась из-под дерева и пошла к танцующим. Мия сидела на скамье и что-то жевала. На меня она смотрела широко раскрытыми глазами.

— Сир выкинул тебя в реку.

— Сама упала.

— Надеюсь, когда он ушëл? — осторожно поинтересовалась.

— После, — успокоила подругу.

Без лишних слов Мия передала мне свою тарелку. В ней лежали нарезанные фрукты с каким-то сладким соусом. Мы общались и наблюдали за танцующими парами. Мия хвасталась своей смелостью. Я поделилась своей. Рассказала о ленте.

— Здорово! — порадовалась Мия. — Ты молодец, Лели. Он богатый и вообще.

— Мия! — укоризненно покачала я головой и полезла в сумочку за платком. — Мне его деньги не нужны.

— Зато твоему отцу понадобятся. Думаешь, отдаст единственную дочурку за непойми кого?

Я промолчала, ведь, по сути, Сир неизвестно кто.

Мы макали фрукты в соус и веселились, обсуждая танцующих.

— Лели и Мия. Мия и Лели, — прозвучал за спиной отдалëнно знакомый голос. — Какие занятные имена.

Мы обернулись и увидели подвыпившего юношу мэо в злëной маске. Он выглядел незнакомо. Может, просто услышал наши имена и так пытался познакомиться?

— Занято, — отрезала Мия и отвернулась.

— Так ты со мной, да? — обиделся юноша. — Не узнала?

Он обошëл нашу скамейку и встал перед нами.

— Это же я, — развëл руками в стороны, отчего покачнулся и чуть было не упал. — Кай!

Мия аж задохнулась. Я подавилась кусочком фрукта. Кай покачиваясь подошëл к нам и сжал в объятиях. От него несло алкоголем. Мы же переглянулись, явно обе думая о том, как избавляться от старого знакомого.

Избавиться не вышло. Рю и Сир ушли, а больше никто бы нас не защитил. Устраивать скандал не хотелось. Вот и пришлось общаться.

Кай горевал, что совершил ошибку. Клялся Мие в вечной любви. Жаловался на свою судьбу и верил, что его примут с распростëртыми объятиями. Он совсем не ощущал вины и не осознавал, что ему не рады.

— Если бы ты вернулся через неделю как ушëл, — насупилась подруга, — я бы, может, и задумалась.

— Я люблю тебя, детка, — стенал Кай. — Ты должна вернуться ко мне.

— Я вернуться? Это ты меня бросил!

— Эта стерва вскружила мне голову. Она играла со мной, — злился и хныкал Кай.

— Знаешь что? Мы очень устали и хотим домой, — вмешалась в разговор я, пытаясь донести до неудачливого ухажëра, что мы уходим.

Он не понял. Увязался следом и осыпал незнакомую мне девушку обвинениями и оскорблениями. Плакался. Поделился тем, как новая девушка ему изменила. Молил Мию вернуться к нему. Повторял, как скучал по ней и мечтал все эти дни вновь увидеть. Потом злился. Уверял, уговаривал, угрожал. Мия влепила Каю пощëчину и, едва сдерживая слëзы, сбежала. Я погналась следом. Так и ушли.

Кай за нами тогда не пошëл. Мы обрадовались, а зря.

Вернувшись к Мие я понимала, что не засну и гадала, чем бы таким заняться? Только собралась предложить подруге шарик Фишера и продолжить прогулку, как обратила внимание, что вновь не закрыла сумочку.

Не знаю почему, но мне захотелось проверить содержимое. Ключи с брелком-зайкой были на месте, а вот семейной печати не хватало.

Глава 21. Неожиданная встреча

Спрашивать у Мии смысла не было. Либо я выронила печать, когда уходила от реки, либо Сир вытащил. Я зажмурилась и хлопнула себя по щекам. Сир же никак не изменился после того, как брелок заметил, значит, не врал, в сумку не заглядывал. Покусывая губы почëсывая щеку, я расхаживала по первому этажу, не в силах успокоиться.

На всякий случай я ещë раз пошарила в сумочке. Высыпала всë содержимое и тщательно оглядела пол прихожей. Вышла на крыльцо и прищурилась. На улице оказалось вовсе не темно. Магические шары летали над дорожками, а на некоторых домах теперь висели бумажные фонарики, некоторые из них поднялись и медленно перемещались над Винным.

Прислушавшись к тишине дома, я убедилась, что Мия заснула, и вышла. Медленно повторила путь до реки, присаживаясь и шаря в траве руками, но ничего не нашла. На берегу я понадеялась, что печать утонула. По пути назад молила Яри и Ëми, чтобы нашедший отнëс печать в отдел городской стражи. В центральный отдел, где живут люди, а не мэо и тенери.

Возвратившись в дом подруги, медленно прикрыла за собой дверь. Не зная, что делать, я стащила с лица маску и положила еë на тумбу возле входа. Массируя уставшие виски направилась в душ. Спать не хотелось и хотелось одновременно. Я устала, ноги болели, а руки с трудом поднимались, но где-то в Винном валяется моя печать. И неясно, надо ли искать? Никто ж не видел, что она моя, значит, всë в порядке.

А как сказать отцу о потере? Заругает, отчитает, и, возможно, накажет.

Покусывая нижнюю губу, я поудобнее устроилась на диване в гостинной, предварительно заварив себе чай и нарезав бутербродов. Но так ни к одному и не притронулась, накрывшись пледом по плечи и опустив подбородок к груди.

— Лели, Лели, — тянула Мия моë имя всë громче. — Помнится, у тебя какие-то планы на сегодня.

— Я больше не пойду никуда с Лораном, — ответила сонно.

— Ах, так не с Сиром, — посмеялась подруга и легонько дëрнула меня за мочку уха. — А к отцу своему пойдëшь?

— Зачем?

— На повинную, — рассеялась Мия. — Работать, дурëха. У ваших сегодня встреча какая-то, разве нет?

И тут я бы подскочила, будь персонажем книги. Но вместо этого лишь неохотно открыла глаза и сразу же об этом пожалела. Яркий солнечный свет мгновенно ослепил. Потягиваясь и неспешно выбираясь из-под пледа, я, зевая, опустила ноги с дивана и села. Размяла шею и плечи.

— Завтрак? — поинтересовалась Мия, скрываясь на кухне.

Поглядев на часы, я согласилась. Как всегда, забыла узнать с кем встреча и сколь долго продлится. Лучше, на всякий случай, поесть. Бывало, встречи проходили лишь сорок минут, но порой они затягивались часа на четыре. И тогда, конечно, гостей угощали, но мне, как прислужнице, не доставалось ничего.

Надев простые одежды: широкие брюки в пол и свободного кроя рубашку, я собрала волосы в объëмную косу, прикрыв верхушки ушей. Маску с собой не брала, сумку тоже.

На встречу я пришла заранее, когда к приходу гостей ещë готовились. Как и положено, отец и ещë двое глав семей Воронов уже присутствовали. Поприветствовав их, я собралась на кухню, но отец остановил.

— Олли, сегодня ты будешь в зале. Следи, чтобы у гостей было всë желаемое. Это очень важно. Покажи себя с лучшей стороны, — наставлял отец, а я слушала вполуха.

Войдя в зал, где будет проходить будущая встреча, я напряглась. Комната сочетала в себе смесь стилей характерных для полуострова Камней и для Саада. Кресла и диваны стояли без ножек, разделял их невысокий и широкий стол, какие можно было встретить в Винном. Высокие окна занавесили тяжëлыми шторами, а между ними возвышались вазы с засушенными цветами, обычными для Лодда. Вдоль стен также стояли весьма обычные для местных приземистые тумбы и высокие в потолок буфеты с застеклëнными дверцами.

На столе же ожидали кушанья, явно закупленные в Винном, и несколько чайничков с длинными узкими носиками.

— Сегодня будут важные персоны, — набравшись смелости, поинтересовалась я у одной из прислужниц, молча ставящих сладости.

— Братья Рюгамине, — подтвердила та мои худшие опасения.

Всë расставляли, поправляли, перепроверяли. Затем уже вносили документацию, раскладывали отдельными стопками, для каждого, кто будет присутствовать на встрече. И, незадолго до приезда Рюгамине, я подошла к отцу. Схватила его за манжету. Сглотнув, тихонько спросила, правда ли, что будут сыновья владыки Саада.

— Да, — кивнул отец. — Ты должна показать, что тоже достойна носить это имя.

— Ты, ты же говорил, я свободна, пока праздник, — первое, что сумела выдавить из себя.

— Так и есть, Олейна, — подтвердил отец. — Но неужели ты думала, что я не позволю тебе хоть раз увидеть жениха до свадьбы?

— Жениха?

— Конечно, он старше, — неверно оценил мою интонацию отец, — но Сейшелин и не человек.

За целителя. Ну, конечно. Этот Сейшелин наверняка и сам изучает яды ничуть не менее рьяно отца. И поэтому-то брат советовал почитать труды Огневаго, а я книгу хоть и взяла, но так и не открыла.

Оставшееся до встречи время я пробыла как в тумане. Слегка отрешëнно стоя то там, то тут. Мельком заметила, как помимо кресел внесли твëрдые подушки для того, чтобы можно было сидеть на них. Кто-то поинтересовался, придут ли братья одни или с охраной. И, наконец, спустя какое-то время, объявили о прибытии Рюгамине.

Внутри меня что-то сжалось с их приходом. Первым вошëл светловолосый тенери. Весь его облик выражал спокойствие и собранность. поклонился и, чинно поприветствовав присутствующих, Сейшелин сел в одно из кресел. Следом скучающе зашëл младший брат. Он молча опустился на плоскую подушку возле кресла, подобрав ноги под себя, распрямил спину. Чëрные как смоль волосы, яркие синие глаза, подëрнутые тьмой магического истощения, голода, всë в его облике оказалось до боли знакомым. Сейшелин представил его именем Рëмине.

Я порывисто вдохнула и отвернулась к окну.

Белая деревянная рама смотрелась так, словно еë недавно подкрашивали, причëм поверх старой краски. Местами белый смотрелся ярче и выпуклее. По стеклу с внешней стороны полз маленький рыжий жук. Он быстро перебирал лапками.

— Убери, — спокойный голос вновь привлëк моë внимание.

Рëмине свëл брови над переносицей, скривил уголки губ, но спрятал сигарету по велению брата. Однако, пока один из магов выступал с начальной речью, чтобы напомнить всем тему собрания, а ей, кто бы мог подумать, оказалось подписание контракта на совместную разработку магического оружия, Рëмине потянулся за сигаретой и даже успел воткнуть один кончик себе в рот.

— Здесь не курят, — строго высказалась я, удивив и себя, и не только.

Лишь теперь, похоже, меня заметили гости. Сейшелин прошëлся по мне поверхностным взглядом, но признал.

— Госпожа фом Эллерт, — склонил голову в приветствии, — рад нашей встрече.

Рëмине следов приличного воспитания не предъявил. Хмыкнув, он вынул сигарету, но заулыбался и слегка склонил голову набок, как делают коты, разглядывая что-либо.

— Юная Эллерт, — протянул хищно, — почему стоим?

И впрямь. Все успели рассесться. Видно было, как некоторые из магов с трудом пристроили ноги, явно недовольные получившейся позой преклонения колен. На ногах остались лишь помощники да прислужники.

Посмотрев на отца, я надеялась, что он предложит сесть возле него, но нет. Не успел.

— Иди к нам, — весело предложил Рëмине, пересаживаясь с подушки на пол и хлопая по освободившемуся месту. — Ну же, красавица.

— Прости его, — ровным тоном вмешался Сейшелин, из-за чего улыбка на устах Рëмине застыла. — Если не против, я буду рад твоему присутствию.

И всë же он тоже приглашал сесть между ними.

Ещë раз с надеждой глянув на отца, я не нашла в нëм поддержки. На негнущихся ногах обошла мужчин позади. Порадовалась, что надела штаны, а не юбку, и опустилась на колени между братьями Рюгамине.

Мне вовсе не хотелось присутствовать на встрече. Сердце беспорядочно билось в груди. Пусть обо мне позабыли, едва усадив, я напряглась так сильно, что болели плечи и руки, а ещë колени, в которые упëрлась ладонями.

Общение началось с классических вопросов ни о чëм. Отец расспросил их об успехах в каком-то саадском походе, пожелал долгих лет правления их отцу, а уж после перешëл к сути дела. Всë это время Сейшелин сосредоточенно и доброжелательно общался с ним, тогда как Рëмине в обсуждения никак не встревал. Он, усевшись расслабленно и опëршись одной рукой о пол, беззастенчиво осматривал меня. Сосредоточенно даже. Из-за этого и я, ощущая на себе взгляд, то и дело посматривала на него в ответ. Так, за нашими гляделками, я вовсе не заметила, как Сейшелин и главы магических семей что-то подписали. И пусть время от времени я всë же прислуживала братьям Рюгамине, подливая им напитки и подавая закуски, момент, когда было решено устроить перерыв, проморгала.

Почти все покинули комнату. Осталась одна прислужница, охранник в дверях, я и братья Рюгамине. Осознав, в каком я положении, испуганно перебирала в голове варианты для вменяемого побега

— Не бойся меня, — произнëс вдруг Сейшелин расстроенно. — Я никогда тебя не обижу.

Не зная, что ответить, лишь сдавленно кивнула. Я ощущала на себе изучающих взгляд, но не рисковала поднимать взора в ответ.

— А меня можешь бояться, — смешливо предложил Рëмине, наклонившись почти к моему уху.

— Прекрати поясничать, — попросил Сейшелин.

— Я-то? Она ещë Аро не встречала.

— Рë-ми-не, — в интонациях старшего брата появился оттенок раздражения.

И я не сдержала вдруг нахлынувшего смеха. Заткнула себе рот ладонью. Попыталась извиниться, но икнула от страха и лишь зажмурилась, не имея возможности спрятаться.

— Что ты наделал, — тëплая ладонь целителя легла мне на лопатки, делясь теплом и расслабленностью.

Жар сосредоточился между лопатками, но ощущался приятно. Плечи и руки потяжелели. Я вздрогнула, как бывало, когда после холодной улицы попадала в нагретую камином комнату. И за накатившей вдруг сонливостью едва разбирала голоса. Рëмине, кажется, обвинял Сейшелина в излишней усердности. Тот и сам подивился чему-то. А потом меня стало клонить. Упëршись руками в колени, я старалась удержаться.

— Сейчас, — прошелестел чей-то голос, а на лоб опустилось нечто прохладное. — Прости, Эллерт.

— У меня есть имя.

— А она ничего, — посмеялся кто-то.

Перед глазами всë плыло, но теперь я могла сидеть ровно и различать, кто говорит. Хотя, если, вдруг, в разговор одновременно вступало несколько голосов, они смешивались. Зато я поняла, что перерыв завершился. Обсуждение продолжалось. И теперь, когда маги заговорили об условиях, вступил Рëмине. С колкостью, но верностью, он пресекал любые попытки магов извлечь побольше выгоды от сделки. Для меня же самым важным оставалось то, что никто не заметил моего странного состояния. Мысли спутывались, как в тумане, но сидеть ровно удавалось. Хотя, наверное, лучше бы я вникала в разговоры, тогда бы не вздрогнула, когда поверх моей ладони легла мужская.

— Конечно, вы можете быть в этом уверены, — спокойно проговорил отцу Сейшелин, а я гадала, на что же он отвечал.

Однако, момент, когда в комнате остались представители лишь двух семей: Рюгамине и Эллерт, я заметила. Похоже, вот уже некоторое время обсуждалась помолвка. Я мелко дрожала и в какой-то момент ощутила успокаивающее тепло на своей руке, но Сейшелин резко остановил сам себя. Он нахмурился, похоже, вспомнив, как я отреагировала на его магию в прошлый раз. Тепло вернулось. Однако, теперь оно шло тонкой, едва заметной струйкой. Меня не сморило, лишь растеклось успокоение. Я даже, наконец, вычленила кто что говорил. Но мне это не понравилось. Там промелькнула не только сегодняшняя сделка, а также забота о мамином госпитале. И пока отец и Сейшелин говорили о маме, первый напрягся. Потом они возвратились ко мне. Обсуждали дату отъезда и официальной передачи из одной семьи в другую. Сейшелин от себя обещал достойный выкуп за невесту. Отец, следуя традициям, отказался. Сейшелин, ведомый ими же, настоял.

Вроде говорили про моë будущее, а вставить ни слова не позволяли.

— Позволите нам пообщаться? — попросил Сейшелин.

— Конечно, конечно, — заторопился подняться отец.

— Нет нужды. Здесь душно. Пойдëм во двор? — предложил мне Сейшелин, но ответить не дал.

Потянул за собой, крепко, но безболезненно сжимая мою руку. Видя, что встаю, Сейшелин отпустил. Покачнувшись, я случайно чуть не упала на Рëмине. Поспешно извинилась, в смущении прикрыв лицо ладошками. Рëмине не ответил. Он как-то странно посмотрел на меня, будто в замешательстве.

Опустив голову, я покорно пошла следом за Сейшелином. Рëмине, который до этого скучал, последовал за нами, вдруг заинтересовавшись.

— Погоди-ка, погоди.

— Оставь нас, — велел Сейшелин брату.

— Э, нет, — рыкнул вдруг Рëмине. — Она ж тебя всë равно не интересует.

Старший брат нахмурился и быстро заговорил с младшим на саадском. Столь беглого общения мне прежде слышать не доводилось. Я разобрала лишь несколько отдельных слов. Зато обратившись ко мне Сейшелин в первую очередь извинился, на саадском.

— Ты понимаешь меня? — спросил он медленно.

— Немного, — также медленно ответила я.

Всë же писать и читать проще, чем говорить. Бурча под нос, Рëмине нас оставил.

Во дворе стояли широкие каменные скамьи. В центре возвышался ступенчатый фонтан, а вокруг него благоухали приземистые цветы. Сейшелин предложил сесть на одну из скамеек. Я вновь сжалась, а он погладил меня по голове, успокаивая.

— Не бойся меня, Олейна. Я никогда ни к чему тебя принуждать не стану.

— Вы знали маму? — словно проталкивая нечто, застрявшее в горле, проговорила я.

— Знал, — ласково произнëс Сейшелин. — Твоя мать была чудесной целительницей. Мы обучались у одного наставника, а потом она заявила, что откроет свой госпиталь.

— Мама была в Сааде?

— Да. Она пришла в госпиталь к наставнику сама и неделю ежедневно доказывала, что достойна обучаться у него. Ценави был поражëн еë настойчивостью. В итоге Эстер стала одной из лучших.

— Я совсем не такая. Во мне магии ни капли.

— Это не так, — уверенно произнëс Сейшелин. — Магия есть в каждом.

— Но пользоваться ей могут не все.

— Это не страшно, — он вновь погладил меня по голове.

Я сжалась, не зная, что сказать. И надо ли? Я всë слышала. Гарант не столько для сегодняшней сделки, сколько для продления жизни маминого госпиталя. Предложил меня отец, а выбрал не Сейшелин. За него тоже решили.

— Ваш брат сказал, я вам не интересна, — произнесла зачем-то. — У вас кто-то есть?

Я сжалась, закусила нижнюю губу. Вот только Сейшелин на мой вопрос отреагировал спокойно. Покачал головой и сообщил, что отношений не имеет.

Разговор не клеился. Мы посидели молча. Затем Сейшелин откланялся, уточнив, не надо ли меня проводить. А я была рада остаться одна. И только провожая его взглядом до выхода со двора заметила, что Рëмине всë это время ждал снаружи, недовольно наблюдая за нами.

Глава 22. Пожар

После встречи в глазах попеременно темнело. Я уселась прямо на газон, хотя в основной части города такое поведение порицалось. Поджала ноги и обняла колени руками. Опустила голову, спрятав лицо, и прикрыла глаза.

— Олейна, что ты тут делаешь? — спросил мастер Райс.

Он преподавал политологию и дружил с моим отцом. Пришлось поздороваться и натянуто улыбнуться. Меня сразу же приняли за заболевшую. От мастера Райса, увы, отвертеться я возможности не видела. Оставалось уповать на то, что у отца ещё есть работа, ведь учитель хотел во что бы то ни стало отвести меня к нему.

— Идëм, дорогая. Ты вся бледная и в поту!

Переживающий пожилой мужчина понятия не имел о сегодняшней встрече. Он кудахтал над ухом всю дорогу. Я же угукала в подходящий момент и виновато понурила голову. Меня обвиняли в безответственном отношении к собственному здоровью, а заодно припомнили все прогулы и прочие ошибки.

Мастер Райс, увы, не оставил меня у порога. Он заявил, что как раз собирался встретиться с моим отцом и, не дожидаясь приглашения, вошëл в дом. Я с удивлением обнаружила, что прислуги нет.

Отца дома тоже ещё не было, но Райс лишь махнул на это рукой. Честно признался, что пришёл слегка заранее. Уселся на диване в гостиной и стал ждать. Закусив нижнюю губу, я поставила чайник на плиту, а пока вода в нëм закипала, поискала закуски. Без прислуги приходилось самой обслуживать гостей. Это я умела, но не любила.

Нарезала сыр и мясо, выложила в стеклянную пиалу печенье и заварила крепкий чай. Расставила всë на деревянном подносе, рядом с чашкой установила два блюдца с сахаром и мëдом. Всë по правилам. Поднесла мастеру Райсу. Извинилась за скудность угощений.

Убедившись, что Райса всë устраивает, я отправилась на кухню и выдвинула ящичек с лекарствами. Среди них с лёгкостью нашлись травы против головокружения и тошноты. Я смешала их с сушёными кусочками лимона и яблока, заварила подобно чаю.

— Лоранс! — это отец вернулся домой и довольным голосом приветствовал старого друга. — Как ты вошëл?

— Твоя дочурка впустила.

— Олейна?

— Есть другая?

— Нет, я просто, — отец замялся, — думал, она ещë гуляет.

— Да, на улице еë и встретил.

Не желая подслушивать их разговор, я наспех поздоровалась с отцом и убежала наверх.

Не знаю, сколько времени я провела в комнате, но, похоже, задремала. Во всяком случае отец, зашедший после ухода Райса, накрыл меня одеялом. Я заворочалась и открыла глаза.

— Молодец, что вернулась. Думал, будешь гулять до конца праздника.

— И буду, — я перевернулась на живот и обняла подушку.

Отец вздохнул. Он сжал пальцы на ручке двери и замер. Я смотрела за его рукой, она медленно расслаблялась.

— Твоя мать тоже любила веселиться.

— Мама? — я помнила еë исключительно как невероятного лекаря.

— Потому так и не вышла за меня. А может, может она не могла забыть отца Оливера, своего прошлого возлюбленного, — горько усмехнулся папа.

— Ты ревновал? — спросила я, хотя на самом деле меня больше интересовало, знал ли отец, кто родитель Оливера?

— Пожалуй, да. И сильно, — он натянуто улыбнулся, отчего в уголках глаз появились морщинки. — Олейна, когда праздник весны закончится, я надеюсь на тебя. Ты перейдëшь в семью Рюгамине.

— Понимаю, — спустя паузу выдохнул отец. — Это пугает. Но, поверь, он далëк от своей семьи. Да, Сейшелин сын их царя, но в первую очередь он целитель, живущий вдали от столицы. Твоя жизнь будет тихой и спокойной. И, вполне возможно, мы сможем уговорить его просто взять тебя в семью, под опеку. Не более. Тогда, спустя время, ты сможешь вернуться.

— Мы? Вполне возможно? — я постепенно обретала голос, и он звенел всë громче. — Чем ты думал, когда соглашался на это!

— Молчи, неблагодарная! — щёки отца вдруг пошли красными пятнами. — Я говорю, что передам тебя под опеку семьи Рюгамине, а ты в ответ кричишь? Это лучшая партия, которая только возможна, — отрезал отец и вышел хлопнув дверью.

Подушка полетела следом и врезалась в дверь. Она упала на пол, а я взвыла от обиды.

Оставаться до утра больше не хотелось. Я поднялась с постели, умылась и покинула дом так громко, как только могла. Волшебный фонарь над входом даже замерцал от стука хлопнувшей двери.

Подойдя к Винному, нацепила маску и вдохнула поглубже, словно готовилась нырнуть. День уже сменился ночью. Винный район оживал, просыпался и загорался яркими праздничными огнями. Я шла к Мие с надеждой, что подруга либо гуляет, либо уже спит.

Ни то, ни другое.

Ещё на подходе я заметила свет из кухонных окон. Может, выключить забыла? Но нет. Открыв дверь, я услышала голоса. Мия и брат беседовали и смеялись, словно старые друзья. Стянув маску и распустив уставшие волосы, я зашла к ним и помахала рукой.

— Давно сидим? — улыбнулась натянуто.

— Ничего себе ты припозднилась! Как прошло? Шоколад? — затараторила Мия.

— Чай, — попросила я и села за стол напротив брата.

Он выжидательно смотрел на меня. Надо, надо почитать рекомендованную им книгу. И стоит что-то придумать для Мии. Не говорить же, что я выхожу замуж за мечту всей её жизни? Тогда как моя детская мечта рискует стать мне названным братом.

— Я после зашла к папе, поэтому так поздно. И встреча была долгой. До вечера. Очень скучная и нудная. У меня даже голова разболелась.

— Скучная? — еле слышно повторил брат.

Мои кулаки сжались. Пока Мия заливала чайные листья кипятком, я буравила брата. Он старательно отводил взгляд.

— Завтра парад змеев, — первым не выдержал Оливер, — а я работаю. Так обидно.

— Парад только вечером, — подбодрила Мия.

— А я заканчиваю в десять, — упал лицом на стол Лив.

— Бедняжка, — подруга пододвинула к нему корзинку с конфетами. — Я завтра тоже работаю. И лишь духи знают, сколь много времени это отнимет. Надо идти в книжный, проверять поставки, гонять мальчишек. Совсем разленились. Они и так на время праздника всего по два часа работают.

— Разве ты их не отпускала?

— Ну, — неопределённо протянула подруга. — Они сами попросились. Заработать хотят. А ты, Лели, чем планируешь заняться?

— Отосплюсь и обожрусь.

* * *

Парад змеев — чудное событие. Последователи культа Ёми и Яри создавали бумажных и тряпичных змеев, подобных стихийным, и прячась под ними выходили на улицы. Они танцевали и пели, шествую от одного края города до другого, ну, или района одного определённого города, отгородившегося от них каменной стеной. Здесь присутствовал и водяной змей, чей основной цвет синий, и ветренный — серый, и земляной — чёрно-красный, и лесной, причудливый из-за своих особенно длинных усов, зелёный змей. И, конечно, самыми красочными змеями, которых сооружали особенно долго, а воплощали в движение аж по десять человек, тогда как для остальных хватало трёх-четырёх, были змеи солнца и луны, золотой и серебряный.

Я хорошо помнила, как в детстве бегала по улицам нашей деревеньки за бумажными змеями и хватала тряпичные усы, чтобы не затеряться и поспевать следом. То были чудесные воспоминания.

Конечно, в двадцать лет хватать змеев за усы я не хотела, а ещё больше мне не хотелось бы встретить змеев настоящих. Детёныши их, говорили, были около метра в длину, тогда как взрослая особь могла вырастать до пяти. Я радовалась, что десятиметровые лунный и солнечный змеи, лишь фантазия. Ведь каждый ребёнок знал, сколь опасны стихийные ящеры. Длинные, с вытянутыми мордами, они всё же имели короткие, но сильные лапы.

Однако, до парада было ещё далеко. Сама не знаю для чего, а проснулась я до полудня. Мия уже ушла, оставив записку о том, чтоб не ждала её на параде. И всё же обещала, что если освободится пораньше, то сама найдёт меня. На эту часть записки я фыркнула, прекрасно понимая, что Мия никогда не восхищалась танцующими змеями и вряд ли будет так стараться поглазеть на них, как, скажем, я.

Натянув сарафан с невесомой юбкой, защитилась от ветра чудом швейной мысли — панталонами с рыбками. Пусть ветер развлекается, даже если задирёт мне юбку, никто ничего лишнего не разглядит.

Но как бы я ни настраивалась на предстоящий парад змеев, как бы усиленно не думала об ожидаемом веселье, всë ещë чувствовала себя весьма странно, к тому же предательницей. Мия не поняла, почему ничего не рассказала ей после вчерашней встречи. Хотя, подруге не до магических сходок. Зато мне… Ой, как мне было до этой встречи хорошо. Оказывается. Легко так жилось. Не то, что после.

Одно радовало, в одиночестве бродя по Винному на новый день, я заметила знакомую морду. Даже две.

Рю и Сир ходили по базару и о чëм-то беседовали, пока ни остановились возле лавки со статуэтками и свечами. Рю попрощался и ушëл, а вот Сир остался. Он рассматривал костяные статуэтки, крутил в руках и о чëм-то раздумывал.

— Привет, — бодро произнесла я, подойдя к нему. — Кого-то ждëшь?

Вместо ответной улыбки, мужчина насупился. Повëл глазами и хмыкнул.

— Сир?

— Только честно, у тебя кто-то есть?

Его вопрос не то, чтобы смутил. Скорее подивил.

— А у тебя? — я всë ещë улыбалась.

— Я предложил тебе стать моей, а это, — он сжал челюсти и аккуратно водрузил статуэтку на место, пока не сдавил, — этого я бы не предложил, будь у меня пара. Ну а ты? Ты сказала, что готова быть моей. Верно?

Глаза Сира почти полностью сделались чëрными. Скулы его заострились, клыки будто слегка удлинились. Сжавшись, я непонимающе глядела на него. Да что случилось-то?

Мужчина в свою очередь, похоже, тоже осознавал, что что-то попутал. Его рычание тем больше походило на дыхание, чем дальше я отступала.

— Да чтоб тебя! — выдал Сир и сжал указательный с большим пальцем на переносице сразу под маской.

— Ну, в общем, — не понимая за что оправдываюсь, начала я, — никого у меня нет. Вроде.

Из Сира вырвался недоверчивый смешок.

— Я же говорила, второй браслет носит Мия.

— Лея, — со вздохом поправил Сир. — Так она представилась в первый раз.

Я отвела взгляд в сторону, желая куда-нибудь уйти. Не важно, куда, лишь бы подальше от базара, где на нас уже поглядывали. И пока я думала о том, как вежливо попрощаться, Сир спросил моë имя. Настоящее. Сглотнув я взглянула на него. Мужчина, вроде, успокоился. Подошëл ко мне и ласково коснулся моего запястья, предлагая перейти в менее людное место.

— Ты читаешь мысли? — улыбнулась я.

— Нет, — смягчившимся голосом проговорил он, поглаживая мою ладонь.

— Олейна. А тебя?

— Красивое. Тебе идëт.

— Ты меня не видел, — усмехнулась, на что и он криво улыбнулся. — Так, как тебя-то зовут?

— Для тебя готов вечно оставаться Сиром. Не дуйся, красавица. Проведëшь со мной последнюю ночь, тогда и покажусь.

Взглянув в мои глаза Сир рассмеялся. Он придвинул своë лицо к моему. Его губы оказались непозволительно близко, и потому тепло его дыхания обжигало.

— Я про завершение праздника, дурашка. Харутте.

Смутившись я промямлила, что так его и поняла.

Мы отправились в городской сад. Уселись под деревом, предварительно набрав еды в местных палатках.

Сир задумчиво и расслабленно наблюдал за парочками на траве. Его правая рука при этом держала мою левую. Поглаживала костяшки, щекотала запястье.

— Что тебе нравится в Харутте? — набравшись смелости, спросила я.

— Ничего.

— Зачем же ты здесь?

— Отдыхаю, веселюсь. Отвлекаю Рю от привычной жизни.

— Ты мог бы делать это и ещë где-то. Необязательно на Харутте.

— Ошибаешься, красавица, — Сир ткнул меня кончиком когтя в нос. — И вопросы ты задаëшь неверно. Стоило бы спросить: что нравится мне здесь.

— В саду? — не поняла я.

— В Лодде.

— Да что здесь может нравиться?

— Отсутствие запретов. Посмотри на них! Все такие свободные и простые. Ты когда-нибудь видела Харутте в Сааде?

— Я там и в другое время не бывала.

— Успеешь, — расслабленно.

— И что же там?

— Там, — он прикрыл глаза и запрокинул голову, — беда. На празднике, конечно, все равны, но, по сути, это ложь. Сложно скрыть себя, расслабиться и повеселиться от души.

— Все так стремятся скрыть себя?

— Сказала девица в волшебной маске.

— А не во время Харутте? Каково жить в Сааде?

Сир задумался. Я уже решила, не ответит.

— Зависит от статуса и пола. Моя жизнь интересна, относительно свободна, но во многом ограничена ожиданиями семьи.

Сир сжал губы. Встряхнул головой и подсел ближе. Он взял меня за подбородок и приподнял так, чтобы мы встретились взглядом. Рассматривал, словно пытался узнать, какая я на самом деле, но маску не снимал.

— Ты голоден, — вдруг поняла я, вспомнив, что раньше глаза его были светлее. — Как… Как ты предпочитаешь питаться?

— Как и все. Супами, кашами, бутербродами разными.

— Вовсе не смешно. Я серьёзно.

— Я тоже.

— Ну, — я закусила изнутри губу, на удивление для самой себя, заинтересовавшись. — Как восстанавливаешь магическую силу?

— А, ты об этом? — протянул, будто раньше звучало неясно. — Очень просто. Достаточно найти ту, которая согласится поделиться энергией, вот и всё. Вот ты бы, к примеру, вряд ли согласилась.

Звучало как вызов. Я напряглась и обернулась. Другим отдыхающим до нас дела не было, а на входе в сад появился первый бумажный дракон. Лапки его болтались по бокам, зато из живота торчало несколько пар мэовских ног, а может и человеческих.

Облизнув губы, я сказала:

— А если ты ошибаешься?

Он рассмеялся и потрепал меня по волосам, пожелав потом не пожалеть.

— А можно что-то взамен?

— И отказаться тоже можно, — ласково проговорил мужчина. — Но разве ты не сама предложилась?

— Просто кое-что взамен.

— Я весь внимание.

Сир притянул меня ближе, усаживая на свои колени. Поза была до абсурдности неприличной, но во время Харутте кому какое дело?

Он прислонился спиной к дереву, а я уселась лицом к Сиру, на его ногах. Руки мужчины не позволяли отстраниться, приходилось сидеть невероятно близко к ремню его брюк. При этом Сир смотрел на меня так, словно это для него обычное дело. Он ждал, а я собирала разбежавшиеся мысли в кучку.

Сир был так близко. Он казался свободным, чтобы ни говорил о непонятных стеснениях из-за семьи. И я невольно задумалась: а так ли важен мамин госпиталь без неё?

— Забери меня с собой после праздника, — проговорила быстро.

Сир коснулся моей щеки кончиком носа и потëрся о неë.

От смущения я опустила голову, положила лоб на тëплое и твëрдое плечо мужчины.

— Это всё? — его голос шелестел возле уха, а дыхание щекотало шею.

— Что скажешь? — уточнила тихо-тихо.

Вместо ответа Сир медленно убрал пряди волос с моей шеи. Погладил пальцем от подбородка к ключице. Бережно коснулся губами.

— Нервничаешь, красавица?

— Немного, — хотелось встрепенуться, оттолкнуть Сира и сбежать.

Он как-то странно улыбался и смотрел на меня.

— Может, раньше никто моей крови не пил, — выпалила я.

— Остановиться?

— Нет.

Сир подул на мою шею. Его рука гладила по волосам. Прошёлся тёплым, влажным языком. Пропустил пряди сквозь пальцы. Поцеловал возле ключицы. Сжал волосы в кулак, оттягивая мою голову так, чтобы посмотреть в глпаза. На его лице не было и тени прежней улыбки. Только непонятное звериное желание.

Я сжалась и упëрлась ладонями в его грудь. Сир взял мою руку в свою. Он поднёс её к губам и поцеловал запястье со стороны ладони. При этом внимательно наблюдал за моим лицом, отслеживая всю гамму проявившихся эмоций. Я же наблюдала за его губами на моей руке. Сир вонзил в запястье зубы.

Я вздрогнула, но боль исчезла также быстро и неожиданно, как появилась. Зато еë место заняло жжение. И оно нарастало по мере того, как Сир, прикрыв глаза, пил. Наверное, нормальный человек должен этого бояться, а я только смотрела на его длинные пушистые ресницы и завидовала, не понимая, для чего мужчине такие. В пальцах начало покалывать, а потом холодок прошёл по руке к локтю. Сир пил, иногда прикусывая руку, а мне хотелось узнать его настоящее имя.

Сир на миг приоткрыл опьянëнные глаза.

Мысли путались. Из покалывающего холода зарождалась ноющая боль. Я пыталась отвлечься, но не могла отвести взгляда от мужчины. Он вновь прикусил, а я всхлипнула.

И только тогда Сир отпустил. Он слизал кровавые капли, прочертившие дорожку от ранок, и удивлëнно посмотрел на запястье. Места укуса видно не было. Любопытства ради Сир сжал мою руку, вызвав удивлëнный и болезненный возглас. На гладкой коже без каких-либо царапин выступили новые капли крови. Сир приподнял мою руку, уже собирался вонзить рядом с венкой коготь, когда я возмущëнно выкрикнула его имя.

— Прости, — виновато улыбнулся мужчина необычно растягивая гласные и отпустил руку. — Странное свойство у твоей маски.

— Знаю.

— И у твоей… — прервал сам себя. — Больно?

Я задумалась, прислушиваясь к собственным ощущениям и рассматривая посветлевшие глаза мужчины. Закусила губу, понимая, что они могли стать ещë светлее или ярче, если б Сир питался несколько иначе или совместил оба способа.

— Уже нет.

Едва я это сказала, как Сир притянул меня к себе. Слишком быстро, чтобы я успела как-то среагировать. Он впился в мои губы, а в его поцелуе чувствовался привкус моей же крови. Я вздрогнула. Сир отпустил.

Но мы не встали. Я даже с колен его не слезла и ощущала поглаживания по спине. Сир заинтересованно всматривался в меня, а на его лице расцветала привычная улыбка. Я знала, он ждал, пока я сама поднимусь, и не желал помогать. А я боялась шелохнуться, не удержать равновесия и рассмешить. Вот и сидели. Мои ладошки вспотели, а во рту пересохло. Необходимо срочно придумать, на что бы отвлечься.

— А что ты скажешь о книге «жизнь в Сааде» или как-то так? Еë написал, кажется, — я задумалась, вспоминая автора.

— Огневаго? — недовольно уточнил Сир. — Что же, я надеялся, этот талмуд тебе неизвестен.

— Значит, тебе он точно знаком. Итак, мысли?

— Плохие. Вынужден признать, щепотка правды есть. Ладно, Лели, пойдëм поглядим на драконов.

Я поднялась слишком быстро. Не удержалась. Покачнулась и повалилась на спину, ногами к Сиру.

Рассмеявшись, мужчина встал на четвереньки, нависая надо мной. Склонился к уху, чтобы сказать, что на мне ему нравятся и рыбки, и бесформенные одежды.

От обиды я толкнула его в грудь, но Сир лишь жизнерадостнее рассмеялся, сжав меня в объятиях. Пришлось напомнить про парад драконов, чтобы сдвинуться, наконец, с места.

Так и не встретившись с Мией на параде змеев и попрощавшись с Сиром, я тихонько шагала по мощёной камнями дорожке на встречу подруге, когда заметила нечто странное. Книжный дом изнутри освещался танцующим пламенем, а входная дверь снаружи заблокирована метлой.

Глава 23. Одиночество

— Яри, помоги, — осипшим голосом произнесла я и кинулась к двери.

В панике не сразу справилась с метлой. Она застревала и цеплялась за ручку. Я звала Мию, но она не отзывалась. И как назло, рядом никого не было. Когда же я справилась с метлой, руки болели. Словно горели кончики пальцев, но мне было не до того.

Закрыв нос рукавом, я зашла в книжный. Помогло не сильно. В нос и глаза ударило резким, едким запахом. Позвала Мию. Не откликнулась. Глаза слезились из-за дыма. В лёгких покалывало. Книги одна за другой легко подхватывали огонь, разнося его по всему помещению.

Из-за прилавка виднелся каблук. Вместо того чтобы рвануть к нему, я замерла. Ведь оттуда же поднимался дым и раздавалось характерное потрескивание. Горло перехватило. Руки задрожали. Отрывая ноги от пола я двинулась вперёд, с каждым шагом повторяя: «Мия».

Подруга лежала лицом вниз. Рядом с растрепавшимися волосами блестела кровь. Блузка догорала.

Что было дальше, я помнила с трудом. Меня как подменили. В одну секунду я оказалась на коленях перед Мией, голыми руками туша её одежды, глупыми похлопываниями. Потом тянула девушку, ухватив за запястья и согнувшись так, что спина заболела. На улице я никого не звала. Даже не пыталась просить о помощи. И не знаю, откуда у меня нашлись силы подхватить Мию на руки, но именно так еë в госпиталь и принесла.

Едва зайдя внутрь, я упала и уронила подругу. Однако одних нас не оставили. От входа же ко мне подбежали двое врачевателей, девушка и мужчина. Они забрали из моих рук Мию, переложили на каталку и повезли за внутренние двери. Я хотела побежать следом, но ещë одна женщина меня остановила, грубо ухватив за руку.

— В маске нельзя!

— Я хочу быть с Мией!

— Снимай маску и проходи.

— Нет! Я должна быть с ней!

— Без маски, девушка!

Покачнувшись, я упала на колени и разрыдалась. Снимать маску я не хотела, но оставаться в неведении казалось ужасным. Я стояла на четвереньках и отказывалась расстаться с магическим украшением, но просилась к Мие. Меня не пускали.

Вскоре женщина махнула на меня рукой и вернулась к работе. Зато спустя какое-то время ко мне подошëл светловолосый тенери. Он мягко взял меня под локти и поднял на ноги.

— Что с ней случилось? — спокойно спросил мужчина.

— Пожар.

— Где?

— В книжном доме.

— Кто-то ещë пострадал?

— Нет.

— Как зовут девушку? И сколько ей лет?

— А вам зачем? — отшатнулась я и насупилась.

— Чтобы оформить еë, — мягко пояснил мужчина. — Родственница?

И только теперь я заметила, кто передо мной. Такой же спокойный, как на встрече с магами. Сейшелин внимательно выслушивал меня и терпеливо ждал, похоже, не понимая, кто перед ним.

— Нет, — мотнула я головой и, помявшись, рассказала про Мию.

— Кто из еë родственников есть в городе?

— Здесь никого. Еë тётка далеко живëт.

— А вы ей кто? — мужчина потянулся к углам моей маски, намереваясь снять.

— Подруга! — пискнула я и ударила его по рукам, отшатнулась.

— Итак, как я могу к вам обращаться? — невозмутимо спросил Сейшелин.

— Лели, — буркнула в ответ. — Когда я смогу увидеть Мию?

— Когда снимете маску.

— Я не сниму!

— Тогда я вас не пущу.

— А какое вы имеете право? Вы здесь что, главный?

— Нет, в этом госпитале я временно. Однако…

— Нет, нет! — перебила мужчину. — Вы с меня и имя требуете, и маску снять, и родственников!

— Только родственников пострадавшей, — голос Сейшелина всë ещë звучал дружелюбно. — Вы можете остаться в маске, а когда наберëтесь смелости, то снимайте еë и проходите к вашей подруге.

— Могу я хотя бы узнать, как она?

— Утром. Простите, но я должен идти.

Сейшелин скрылся в тех же дверях, куда увезли Мию. Больше на меня никто не обращал внимания. Уходить я не желала, но и сидеть спокойно не могла, а потому мерила шагами приëмную. Иногда мимо кто-нибудь проходил. Время шло, но ничего не менялось.

Спина болела, плечи казались невероятно тяжёлыми. Пальцы жгло. Я спросила, можно ли в туалет, если в маске? Та женщина, которая подошла ко мне вначале, не разрешила, но вскоре она ушла, а еë сменщица оказалась немного добрее. Пусть она не пустила к палатам, но разрешила зайти в туалет.

Заперевшись в кабинке, я сделала то, чего не отважилась при других. Сняла маску. И взглянула на свои руки. На запястье правой всë ещë виднелся слабый след от укуса, но теперь он мало меня интересовал. Половина ногтей оказалась сломана. На пальцах и кистях рук появились ранки и пузырьки. Сжав кулаки и расслабив пальцы, я почувствовала, как натянулась кожа. Пальцы окрасились красными блестящими пятнами.

Зажмурившись, я закусила нижнюю губу. Все мышцы лица напряглись. Меня била дрожь, а по щекам потекли слëзы. Оставшись одна, я поддалась страху и боли. Заплакала и сползла на пол. Я сидела на корточках, упираясь плечом в унитаз, а горло сжималось от всхлипов.

Не знаю, как долго я просиделатам, но выглянула из кабинки только убедившись, что в туалете никого. Быстренько умылась и пронаблюдала за порозовевшей водой. Жжение в руках отступило. Я повязала маску и вернулась в приëмную. За окном совсем стемнело.

Усевшись прямо напротив надписи, запрещающей посещения госпиталя в маске, я расслабилась. В палату не пустят, но и отсюда не прогонят, решила я.

Рюгамине Сейшелин, переодетый в обычную одежду, прошëл мимо меня к выходу, но остановился. Замялся, решая, что делать.

— Я закрываю двери, — сказал громко. — Ещë немного, и вам придëтся сидеть здесь до утра.

— А я так и хочу. И буду здесь сидеть, пока Мия не придëт в себя.

Сейшелин замер. Прикрыл глаза. Шагнул, протягивая ко мне руку с раскрытой ладонью.

— Ваша подруга поправится, позвольте снять ваше напряжение, — вежливо сказал он, кладя руку мне на плечо.

Но я скинула её, памятуя о том, как чуть не потеряла сознание в прошлый раз. Мужчина замер, не зная, что делать.

— Ты ещë здесь?

От знакомого голоса я сжалась. На пороге госпиталя появился Рëмине. Он не заметил меня и сетовал, что брат слишком много работает, когда положено отдыхать.

— Я как раз уходил.

— И почему тогда ты ещë здесь? — протянул младший.

Сейшелин кивнул в мою сторону.

— А что с ней? — Рëмине, казалось, хотел шагнуть ко мне, но остановился, а голос его звучал уже не так спокойно.

— Ждëт вестей о подруге, — выдохнул Сейшелин. — Сегодня к нам поступила девушка, пострадавшая в пожаре. Сейчас она, кстати, спит. За еë жизнь можете не беспокоиться.

Последнее Сейшелин явно говорил для меня, но я смотрела на его брата, не в силах отвести взгляд. Да и Рëмине, хоть и говорил с братом, тоже смотрел на меня.

— Ого, а ты как о ней узнала? — спросил он.

— Эта девушка еë принесла.

— Сама? — глаза Рëмине расширились. — Как это?

— Я еë вынесла из дома. Из книжного дома.

— И ты не пострадала? — Рëмине подошëл ко мне и опустился на колени. — Как так она пострадала, а ты еë вынесла и цела?

— Как-то так, — я инстинктивно сжала руки и прижала их к животу, будто пряча.

— Оставь девушку. Пора идти.

— Да, — Рëмине не шелохнулся и не отвëл взгляда. — Ты прав.

Теперь уже Сейшелин ждал брата, но по какой-то причине не торопил. Я сжалась, поглаживая солнышко на запястье. Рёмине перевёл взгляд с моего лица на руки.

— Твоя подруга поправится. Знаешь, кто этот целитель? — его голос зазвучал весело, как если бы взрослый пытался утешить и одновременно отвлечь дитя. — Это сам Рюгамине Сейшелин! Он лучший в своём деле. И если он говорит, что твоя подруга поправится, так и будет. Иди домой, отдохни, поешь сладкого и ложись спать. А утром приходи, навестишь подругу. Но не ранним утром, а ближе к полудню, когда закончат с обходом. Хорошо?

Он легонько ткнулся когтем указательного пальца в кончик моего носа и приветливо заулыбался.

— Хорошо? — повторил спустя время.

И я еле слышно повторила за ним. Видимо, оставшись довольным результатом, Рёмине поднялся с колен и протянул ко мне руку раскрытой ладонью.

— Пошли, пошли на воздух, — вдруг потянул меня за собой.

— Оставь, — тихо, на саадском, попросил Сейшелин.

— Чего это?

Сидя напряжённо и неподвижно я наблюдала за братьями Рюгамине. Сейшелин чуть ли не за ручку уводил младшего брата из госпиталя. Они оставили меня одну в коридоре. Свет приглушили. Ночь заполнила госпиталь. Добрая женщина в униформе принесла мне стаканчик с зеленоватой жидкостью, ярко пахнущей травами. Она мягко настояла на том, чтобы я выпила успокоительное, а у меня не было причин отказывать.

Ночь прошла тихо. Никого нового не привели. Я даже задремала на какое-то время, но чуть не упала из-за этого со скамьи. Утро тоже началось довольно тихо. Я ещë раз попросилась к Мие, мне вновь напомнили про маску.

— Да что ж вы за люди такие! — в сердцах произнесла я, за что заработала укоризненный взгляд немолодой мэо. — Пустите всего на минуточку. Давайте вместе пойдëм, если одной нельзя.

— Попробуй ей записку написать, — предложила ночная дежурная, собираясь домой со смены. — Айя передаст. Только вежливо попроси.

— Передадите? — не веря спросила я.

— Передам, — буркнула Айя.

Я заметалась в поисках бумаги. И здесь помогла девушка с ночного дежурства. Дала мне и лист, и пишущее перо.

Спустя некоторое время мы с Мией перекинулись, наверное, десятью записками. Место на листе заканчивалось. Пожелав подруге спокойного дня, я, успокоившись, пошла домой.

Из общения я узнала, что Мия ещё раз встретилась с Каем. Они поругались, когда тот без предупреждения ввалился в книжный. Он ударил еë, а дальше Мия ничего не помнила. Видимо, ублюдок подумал, что случайно убил еë и решил скрыть своë присутствие устроив поджëг.

Я знала, что к Мие сегодня же заглянут стражи порядка и расспросят о поджоге, а потому со спокойной душой пошла домой. Заперлась и сняла маску. Подробно оглядела себя. Больше всего болели кисти рук. И немудрено! Пальцы на фалангах потрескались. Я выглядела так, словно копошилась в свежекупленной тушке цыплëнка и забыла помыть руки после разделки. Ноги выглядели лучше, но тоже болели. Не помню когда и где, но судя по свежим синякам и ссадинам, падала на колени. Я заметила, как странно топорщатся местами волосы.

Подумав немного, решительно обрезала их до подбородка.

Заснуть не получалось. Разогрев на сковороде еду, достала книгу про жизнь в Сааде и раскрыла на случайной странице. Подобрав ноги под себя и затолкав еду в рот, принялась читать.

Глава посвящалась женскому образованию. Оно не сильно отличалось от нашего, если не обращать внимания на то, что девушки всегда учились на дому, либо в чисто девичьих пансионатах. Их обучали читать и писать, считать. Они музицировали и обязательно занимались физическими упражнениями. Танцевали чуть ли не с пелëнок, а ещë изучали историю своего государства и обряды культа Ёму и Яри. Многие умели шить или вышивать, кто-то писал портреты или пейзажи. Вот иностранные языки женщины знали плохо. Также дочерей высшего общества никто не обучал готовке и заботе о доме, зато матери наставляли дочерей в том, как вести себя с прислугой.

Я заметила совсем немного различий с нашими обычаями, кроме одного, ярко бросившегося в глаза. Если у нас мужчины имели немного больше прав, нежели женщины, то в Сааде девушка без мужчины жить практически не могла. Чуть ли не на каждый шаг необходимо получать одобрение и разрешение главы семьи. И этот глава всегда мужчина.

Жизнь в Сааде прельщала всë меньше. Это туда меня хотел отправить отец?

— А собирается ли Сир в Саад? — вслух спросила пустоту, задумавшись, что ждёт, если решить быть с ним.

Я скривилась и захлопнула книжку как что-то противное. Отпихнула еë на дальнюю от себя часть стола и полностью переключила внимание на еду.

В доме было скучно, так что спустя время я вновь уселась на диван.

Завернулась в плед, словно за окном не весна а поздняя осень, откусила кусочек от пирога и запила глотком обжигающего шоколада. На этот раз открывала с первой страницы.

Начало казалось прекрасным, но вскоре еда не лезла в горло. Я уже знала, что в Сааде ниже людей никого нет, но такого поворота не ожидала.

Автор книги описывал свой ужас, когда ему пришлось присутствовать на охоте среди вельмож Саада. Она отличалась добычей. Ею являлись не птицы и не животные, а провинившиеся люди либо мэо. Те, кому была положена смертная казнь, получали шанс на выживание.

Вельможи, кто имел связи и деньги, получали кровавое развлечение.

Первым даже разрешали вооружиться перед тем, как загоняли в лес. Им давали фору, но мало кто из добычи выживал в итоге.

Я несколько раз проговаривала фразу: «обречëнные на смертную казнь», но даже это не оправдывало такую жестокость.

Автор писал, что охотники больше игрались, чем охотились. Подолгу загоняли выбранных жертв и никогда не убивали быстро. Наслаждались мучениями тех, кому якобы давали шанс на выживание. Ведь тем, кто выживет до истечения времени, обещали исполнение желания от семьи Рюгамине. Можно было попросить у представителя правящего семейства всë, что хотелось. Главное — выжить и осмелиться.

Я сомневалась, что кто-то выживал. Ужасалась описанным, но читала неотрывно, пока в дверь не постучали, нарушив моё одиночество.

Глава 24. Обман. Часть 1

— Кто? — подошла настороженно.

Почему-то я ожидала встретить Кая. Боялась даже, наверное, потому и встала у двери с деревянным черпаком в руках.

— Леший, — раздалось с крыльца голосом брата. — Мия уже встала? — добавил он, пока я открывала дверь.

Брат пришёл вместе с Лораном. Оба в лёгких одеждах, расслабленные и весёлые, они уставились на меня замершими взглядами. Лицо брата побледнело. Лоран шумно втянул воздух.

— Боги всемогущие, — сипло произнёс юный маг, и я поняла, что встретила их без маски. — Как ты?

— Что случилось?

Пригласив парней в дом и устроившись с ними в кухне, я рассказала про поджог.

— И как Эллерт?.. — начал брат.

— После встречи, — перебила его. — Папа не знает.

— Твой папа фом Эллерт? Тот самый фом Эллерт? Из Воронов?

Мы с Ливом одновременно замерли и как по команде посмотрели друг другу в глаза. Нам повезло, что Лоран из магов и в его вопросе звучало скорее восхищение, нежели неприязнь, однако ж мне стало неуютно. Так что я с большой охотой вернула разговор к Мие и её несчастье, убедив парней, что мне-то уже не больно.

Это не так. Я всё ещё с трудом держала что-либо в руках. Каждое сгибание, каждое разгибание пальцев отдавало жгучими покалываниями. И поясница ныла, словно всю ночь таскала мешок с песком с одного конца города на другой.

На мою радость парни сразу же согласились отнести Мие вещи и проведать её. Я-то не хотела снимать маску, а под ней в палаты не пускали. До госпиталя мы отправились вместе. На стойке брат с Лораном сняли свои маски и расписались в бланке для посетителей. Они пообещали передать от Мии вести и рассказать, как она, вот только сделали куда больше.

Пока я ходила туда-сюда по первому этажу и глядела на снующих посетителей, вовсе не заметила, как из дверей отделения вышли трое. Оливер придерживал дверь, а Лоран Мию. Как всегда весёлая, опираясь на юношу, она медленно шла ко мне. На её левой ноге расцвёл огромный синяк, руки покрылись ссадинами, а лицо покоилось под лечебными повязками. При этом подруга улыбалась и оживлённо общалась, хотя видно было, наступать на левую ногу тяжело.

Лоран подвёл её ко мне. Бережно усадил её рядом, пока Лив переступал с ноги на ногу, явно не зная, на что отвлечься.

— Как ты? — спросила я.

— Мне пора, — одновременно со мной произнёс братец. — Простите.

— Ну так иди, — махнула подруга. — Как я могу быть? Кровати твёрдые, еда безвкусная. Меня кормят одними пюрешками! А какой ущерб получил книжный? Сколько мне его потом восстанавливать? Да я месяца три работать в минус буду! — с этими словами Мия театрально опустила лицо в ладони, но тут же зашипела от боли и смачно выругалась. — И не пошевелиться нормально. Нет, они, конечно, ни шрама на мне не оставят, но, Лели! Лели, мне сказали, понадобится неделя! Разве я могу так долго тут пролежать?

— Можешь, — строго вмешался Лоран. — Мия, ты обязана слушаться лекарей.

— А книжный? Ты хоть представляешь, как сложно одной тянуть магазин?

— Скажи, что делать, мы поможем. Я возьму выходные на неделю.

— Ты ж не мог.

— Уволюсь.

Мы с Мией удивлённо воззрились друг на друга. Грудь Лорана угрожающе вздымалась вместе с плечами при каждом вздохе. Юноша настроился решительно и приготовился записывать объём навешанных на него дел. и Мия, довольно улыбнувшись, не преминула этим воспользоваться.

Закидав юного мага поручениями и попрощавшись с ним, Мия повернулась ко мне. Оставшись относительно вдвоём, мы перешли на более спокойные темы. Для начала подруга мурлыкала о том, что ей занялся сам Сейшелин, но тут же обиженно надулась. Мужчина, выполняя свою работу, отказывался от пустых разговоров. Затем она всеми словами ругала Кая за тупость и жестокость, обещала ему расплату. Я же, набравшись смелости, спросила подругу о последней ночи праздника.

Всë оказалось проще некуда. В последнюю ночь отдавали дань Ёми. Богине приносили в жертву какой-нибудь скот. Кровью окропляли камни и выглядывающие среди них корни особого дерева, а тушку зажаривали и раздавали всем пришедшим. Играли музыканты, бард воспевал Ёми и плоды еë. Гости ели мясо и фрукты, сыры и ягоды, пили горькое вино, которое тоже смешивали с кровью. Мия говорила, что последняя ночь немного походила на замысловатый пикник, но до конца и она не понимала, ведь не бывала раньше на празднике.

Я мысленно проговаривала всë, что рассказала подруга, и подумывала найти сведения о празднике в книге.

И только вернувшись в дом подруги и опустив ключи обратно в сумку, вспомнила, что потеряла семейную печать.

Как можно так сглупить? как можно о таком забыть?

С криком я выпустила скопившееся в груди напряжение, а на смену ему пришла странная лёгкость, как если бы пересидела на солнце и резко попала в темноту. В глазах словно плясали блики. В мыслях засело нечто неприятное, но ещё неосязаемое.

Задачи книжного дома Мия спихнула на подставившегося Лорана, братец удрал, а я осталась совсем одна. Голова побаливала, но оставаться в четырёх стенах я желания не находила.

Умывшись вновь нацепила маску и вышла. Народ отдыхал так, будто ничего не произошло. Впрочем, для них так и было. Не их лучшую подругу подожгли, не они тащили её на себе до госпиталя, и не им предстояло понять, что важнее: мамин госпиталь или свобода. Бездумно бродив по Винному, я ощущала, как нарастала тяжесть. Она появилась в ногах, прямиком над ступнями, но с каждым новым шагом расширялась, и вот уже даже колени наполнились ею. Усталость утяжелила голову, надавила на плечи и спину. Руки, прямо над запястьями, словно обросли камнями. В висках что-то сжималось.

Не выдержав нагрузки я рухнула в траву. Знала, прохожим не будет дела до меня. Многие отдыхали на траве, я не исключение. Улëгшись на спину, закрыла глаза. Так сильно вдруг захотелось спать. Просто прилечь, отдохнуть. Губы сами собой раскрылись в зевке. Потянувшись, устроилась поудобней, но едва успела расслабиться, как негу мою прервали. Нахально. Резко. Мне на грудь кинули маленькую твëрдую вещицу. Я недовольно скривила рожицу и открыла глаза, а рукой потянулась к упавшему на меня предмету.

Это оказался полупрозрачный фиолетоый камушек. Таким целители избавляют от хандры и головной боли.

— И зачем он мне? — нехотя села и прищурилась из-за яркого света.

— Какая-то ты уставшая, — Сир загородил собой солнце, окутав меня приятной тенью. — Как ты?

Он сел рядом со мной, как-то по особому разглядывая моё лицо, словно хотел разглядеть в нём эмоции и чувства. Справившись с желанием расплакаться и поделиться всем, что наболело, я стиснула лечебный камень в кулаке.

— Спасибо. — ответила хрипло.

И Сир почему-то не удивился.

— Свободный сегодня?

— Как видишь. Развлечёмся, или не до праздника?

Я поглядела в лицо мужчины. Какой-то он сегодня странный. Смотрит без улыбки, спрашивает с беспокойством, что ли. Будто у него что случилось, решила я. Надо поддержать.

— И какие предложения?

— На твой выбор, Зайка.

— Не поверю, что у тебя не было планов.

— Были, — сказал в сторону. — Но твоë общество кажется привлекательней.

Склонив голову я поинтересовалась, какие планы готовились к отмене. Сир махнул рукой и сообщил, что незначительные, но я настаивала.

— Стрельба. Думаю, тебе такое неинтересно.

— Почему же? Я люблю тиры.

— Не в тире. Есть другое место, где за хорошую стрельбу можно получить куда больше, чем в тире. И оружие там настоящее.

— Ну, я бы посмотрела, — решилась я, всë равно заняться больше нечем.

Сир задумался. Он словно сомневался и не хотел брать меня с собой, а после бросил что-то на своëм родном языке, да так быстро, что я не разобрала ни слова.

Какого же было моë удивление, когда мужчина согласился и повëл за собой.

Как оказалось, не сильным. Ведь, когда я поняла, что мы идём в какой-то подвал, на входе в который Сир заплатил за посещение, я подивилась куда сильнее.

Обстановка напоминала бар. Весьма специфический бар.

— Ты сама захотела, так что не смущайся особо, — сообщил с усмешкой Сир, вставая у входа так, чтобы я осмотрела помещение.

Девицы разносчицы поражали смелостью своих нарядов. Короткие топы едва скрывали грудь, а пышные юбки смотрели скорее вбок, нежели вниз. Из-за чего девушкам никак нельзя было наклоняться, если они не хотели, чтобы посетители разглядели трусики. Разносчицы явно хотели. Ещё они будто хвастались ажурными ремешками для чулок. Туфли на высоких шпильках казались неудобными, однако разносчиц не смущало и это. Они улыбались, сверкая светлыми зубками. Девицы, кстати, тоже были в магических масках, одинаковых. И оттого сами очень походили одна на другую. Пшеничного цвета волосы, высокие и с пышными округлостями повыше и пониже тонких талий.

Посетители же были всякие. Все скрывали себя настоящих. Совсем не новость для праздника, но закрадывалось у меня такое ощущение, что в этом баре маски носили даже вне Харутте.

Возможно, так казалось из-за того, что многие посетители смахивали на любителей ввязаться в драку. Возможно из-за того, что Сир меня скрыл, ловко отвернув, проводя за один из круглых столиков.

Однако я успела разглядеть. Возле изрешечённых ударами стен стоял человек. Он был прикован, но на лице читалось удовольствие. Единственный без маски. Со следами от ударов и укусов.

— За что его? — дрогнувшим голосом тихонько спросила я.

— Мало ли, — пожал плечами Сир. — Такое здесь не каждый день.

— А где каждый?

— Нигде, — мужчина ласково накрыл мою ладонь своей и погладил большим пальцем. — Ты сегодня грустная.

— Не переводи тему.

— Я этого и не делал. Не будь такой понурой и смотри на меня, а не на кого-либо другого.

— Зачем? Развеселишь?

Сир улыбнулся. Я вовсе не хотела говорить даже не знаю о чём. То ли о Мие, то ли о встрече с Рюгамине. О втором вот точно рассказать не решилась бы, а потому спросила, собирался ли Сир меня чем-нибудь угостить, или хотел уморить голодом? Он рассмеялся и попросил подождать пару мгновений. Подозвал разносчицу и, не спрашивая моего мнения, сам сделал заказ, а я вернулась взглядом к измученному мужчине. Он повис на цепи, сковавшей его руки и не позволявшей упасть. Его глаза закрылись, но грудь неровно вздымалась при дыхании.

Сир хлопнул в ладони. Я вздрогнула и посмотрела на него. Внимательный, какой-то на удивление осторожный.

— Что-то случилось?

— Ну, тот мужчина. Меня смущает, что с ним так.

— Его скоро уберут, не волнуйся.

— Звучит так, словно о мусоре.

Сир виновато улыбнулся. И меня передёрнуло.

— Ну, — протянул он, поглаживая мою руку. — У каждого свои развлечения. Я точно пришёл не за этим. Скоро начнётся соревнование. Будешь за меня болеть?

И не успела я спросить, что за соревнование, как помещение заполнил громкий и уверенный голос:

— Господа! — сообщил некто под чёрной маской и в чёрном костюме тройке. — Рады приветствовать вас сегодня! С удовольствием хочу сообщить, что сегодня мы разыграем чудесный ручной арбалет нового образца…

Он говорил ещё что-то, описывая все прелести оружия. Даже продемонстрировал арбалет. Его на подушечке вынесла одна из разносчиц. Я сильно сомневалась, что мужчины смотрели на оружие, а не в глубокое декольте. Девушка улыбалась. Положила подушечку на стойку и взяла арбалет в руки, показала застëжки и рычажки. Новая модель, но я такую уже видела. Даже опробовать успела. Стоящий приз.

— За него соревнуются? — понимающе сказала я, разглядывая миниатюрное лëгкое оружие.

— Подарю его тебе.

Мои щëки заалели. Я закусила нижнюю губу в тщетной попытке сдержать улыбку. Отец учил меня стрелять из арбалета с малых лет. Сначала по неподвижным целям, а как подросла, брал с собой охотиться на птиц. Арбалеты мне всегда нравились больше других стрелковых орудий.

По залу пронесли лист записи. В нëм каждый желающий отмечал свой псевдоним. Девушка, положившая лист и перо на наш стол замешкалась, заметив меня. На мгновение мне захотелось вписать своë имя, но я, смутившись, отказалась.

— А почему? — беззаботно спросил Сир и следом за своим праздничным псевдонимом написал «Лели».

Я улыбнулась и ещë раз обвела взглядом помещение. Вряд ли у меня был шанс выиграть у местных завсегдатаев. Хозяева заведения расставили несколько целей возле стены, где совсем недавно был прикован мужчина. Закусив изнутри щеку, я понадеялась, что Сир не заметил моего волнения и страха.

— Итак, отчего грустишь? Ты что, испугалась?

— Просто задумалась. Что ты спросил?

— Лели, что-то случилось? — Сир вновь накрыл мою ладонь своей да ещë и пододвинулся ближе. — Можешь рассказать мне. Обещаю, я ни с кем делиться не стану.

Закусив нижнюю губу, я уставилась на наши руки. Сир осторожно касался моей, поглаживал. Он словно подбадривал на открытый разговор. Подняв взгляд и встретившись с его внимательными глазами, подумала, что могу поделиться злоключениями Мии. Вдохнув и на мгновенье задержав дыхание, тщательно подбирая слова, рассказала, что подруга больше не появится на Харутте.

Я волнуюсь. Переживаю. Боюсь за неë.

Пальцы Сира не останавливались. Он гладил меня и слушал, не перебивал. Попытался уточнить, что же такое с ней приключилось, но не получив ответа, не настаивал. Лишь пожелал ей скорейшего выздоровления.

Объявили начало соревнований. Я дëрнулась от неожиданности, а Сир ласково мне улыбнулся. Хозяева заведения объяснили, что одновременно соревноваться будут по трое. Всего записалось двенадцать желающих. Мы с Сиром оказались в последней тройке.

На кирпичной стене повесили три круглые мишени как для стрелковых занятий. Они выглядели далеко не новыми. К каждой прикрепили по три маленьких шарика, заполненных цветной жидкостью. Первой тройке участников выдали метательные ножи, а мишени раскрутили. Что бы Сир ни говорил про разницу с игровым тиром, выглядело по-детски. Картину портили лишь тëмные пятна на полу, но кто на них смотрел?

Лишь я.

Глава 25. Обман. Часть 2

От центра зала до стены убрали все стулья и столы. Первые участники вышли на середину, готовые в любой момент начать. Если в праздничном тире метание проходило с расстояния около двух метров, то здесь его увеличили вдвое. Победителем считался проткнувший большее число шариков на своей мишени.

Наблюдая за первыми тройками я жалела, что вписала своë имя. Будущие противники выглядели меткими. Во всяком случае второй, ведь он сумел проткнуть все шарики. Первый же прострелил лишь два. И когда настала очередь последней тройки, я потеряла веру в себя. Хотелось отказаться, но я смутилась. Не хотелось выглядеть ребëнком, струхнув не попробовав.

— Смотри на это, как на отдых, — посоветовал Сир.

Он уверенно занял место в центре зала. Я встала по правую его руку, а слева от Сира приготовился запустить первый нож какой-то юноша. Друзья его пошутили в мою сторону, но посоветовали парню не расслабляться, ведь бороться ему не только с девицей. Один из них даже сообщил, что соревнование нечестное, ведь в Сире видна армейская выправка.

— Зато в моих противниках выправки никакой. Прекрасное равновесие, — усмехнулся Сир.

Я фыркнула.

По команде хозяина мишени с новыми шариками раскрутили. Сир метнул один нож за другим, едва отдали команду. Я замешкалась, глядя на него. Руки вспотели, но я швырнула свои ножи. Один даже попал в мишень. Второй звонко ударился о стену, а третий до неë вовсе не долетел.

От обиды прикусила нижнюю губу. Глаза защипало от обиды. По макушке меня похлопали.

— Молодец, — ободряюще заметил Сир. — Разок попала. Смотри-ка, в шарик.

Я сощурилась и посмотрела на мужчину, но он, кажется, действительно не желал обидеть.

— Нечестно! — выкрикнул юноша, когда понял, что проиграл моему спутнику. — Да кто ты такой? А ну, снимай маску!

Обиженный подошëл к нам. Собрал левую ладонь в кулак и замахнулся на Сира. Мужчина правой рукой оттеснил меня себе за спину и выставил вперëд ступню. Юноша споткнулся. Я выдохнула, но Сиру показалось мало. Он резко согнул ногу в колене, ударив парня немного пониже живота. Бедолага согнулся, но и здесь Сир не позволил противнику упасть ухватив за волосы и приподняв. Юноше пришлось подняться на носочки, а обеими руками он вцепился в державшую его кисть.

Кто-то одобрительно свистнул. Несколько мужчин оттеснили друзей юноши, запрещая вмешиваться в разборку. Я наблюдала неподвижно, удивлëнная и онемевшая от поведения разошедшегося Сира.

— А давай маску снимешь ты, недомерок? — прошипел мой спутник.

— Нет! — властно крикнул хозяин заведения. — Никто не смеет заставлять наших посетителей раскрывать себя без их на то согласия.

Рука Сира не дрогнула, но остановилась прямо перед маской соперника. Губы мужчины скривились в недовольстве. Помедлив, он отпустил юношу и взглянул на меня. Нахмурился, вероятно, пытаясь понять мою реакцию, но попросил выполнить его желание, если выиграет арбалет.

— А какое, — подходя ко мне и понижая голос произнëс он, — узнаешь после.

Сир уверенно и мягко приподнял моë лицо, взяв за подбородок, и коснулся моих губ в нежном поцелуе.

Я содрогнулась. Только что Сир наслаждался дракой, а теперь вдруг предложил мне нежность.

Коготь большого пальца невесомо коснулся и прочертил линию от кончика моего подбородка до ключицы. Я почувствовала, как от этого движения и уверенного взгляда потемневших глаз в моих груди и животе разошëлся жар. На мгновенье захотелось потянуться за новым поцелуем, но в лице Сира мелькнуло нечто хищное, и я отстранилась. Сжалась, опустив голову и прикрыв глаза. Сир вздохнул. Вновь потрепал меня по голове. Притянул к себе и чмокнул в макушку, пока мишени смешались на новые.

Мне захотелось уйти. И прикосновения Сира не успокаивали. Я вдруг осознала, что никогда не задумывалась об особенностях тенери. О свойственной им хищности.

Я отошла в сторонку, убедившись, что проигравший юноша и его друзья ушли из бара. Сир и двое других прошедших в последний раунд стояли в центре зала. К стене подошла девушка. Улыбаясь она развесила на тонких цепях груши и встала так, что оказалась ими окружена. Один фрукт болтался в нескольких сантиметрах над белокурой головы, ещё два чуть сбоку от её рук.

— Проткните груши и не заденьте мою помощницу, — попросил хозяин. — Кто справится, тому и достанется арбалет. У каждого будет лишь по три болта. По одному на грушу. Начнëм!

От предложения хозяина я опешила. С одной стороны, участники уже доказали свою меткость, с другой — ожидался подвох.

— Всë так просто? — поинтересовалась я тихо у Сира.

— Нет, конечно, — расслабленно ответил он и указал мне рукой на столик, где что-то лежало под плотным полотном. — Подозреваю, оружие нам достанется из худших.

Не успела я спросить: «Как это?», а полотно сняли. Там оказалось три арбалета. Старые, потрëпанные, но не это самое важное. Они все были сбиты. Это значило, что прицелиться ровно на них невозможно. Причëм нельзя было высмотреть у своего противника в какую сторону сбит прицел, ведь каждого игрока ожидало разное оружие.

— Это же опасно.

— Вовсе нет, — не успокоил меня Сир своей жестокой беззаботностью. — От повреждений руки девица не умрëт.

— И тебе её не жалко?

— Ей хорошо платят за игры.

В горле словно образовался ком, который хотелось чем-то запить. Сир же и бровью не повёл.

Первому участнику выдали арбалет с трещиной в основании. Он без страха нацелил его на первый фрукт. Я уткнулась лицом в Сира и пожалела, что не могла заткнуть уши. Гомон стих. Все слышали, как под щелчок спускового механизма натянулась и ослабла тетива. Примерно в это же время я ощутила поглаживание на пояснице. Сир притянул меня ещë ближе. Девушка удивлëнно и весело взвизгнула, а я слегка расслабилась. В неë он явно не попал. Как и во второй раз, как и в третий. Я слышала, первый участник ругался, а значит промазал мимо груш. Посмотреть и проверить я боялась. Несчастный арбалет полетел на пол, подсказав о моей правоте. Дерево хрустнуло. Я пожалела невиновное оружие и оглянулась. Первый стрелок попал лишь в одну грушу из трёх.

Сир обнял меня обеими руками и потëрся щекой о мои волосы.

— Как ты сегодня вкусно пахнешь, — шепнул на ухо.

Я замерла, совсем не ожидая от него подобного поведения. Уж точно не в подобной ситуации.

Второй стрелок получил свой арбалет. Осмотрел его и выругался, но прицелился. На этот раз я решилась смотреть на девушку, которой заменили всего один фрукт. Она улыбалась и облизывала пересохшие губы. Еë глаза блестели. Казалось, девушке нравится такая игра. Первый болт прорезал воздух и попал в грушу над левой ладонью.

— Вот как надо стрелять! — похвастал второй участник.

Он уверенно запустил второй болт и резанул грушу возле левого локтя, но сразу после недовольно цыкнул. Болт явно врезался выше, чем хотелось. Третий прошëл мимо. И пусть стрелок злился, он уже попал в две, а значит в большее число груш, чем его предшественник. Остался последний фрукт. Зрители подбадривали на новый выстрел. Я прижалась спиной к Сиру, ощущая, странную взволнованность. Попадёт или нет?

Сир отвлëк меня прикосновением губ к мочке моего уха, развлекая себя совсем другой игрой. От этого щëки горели, и я сжала пальцы на обнявшей меня за талию мужской руке.

Девушка вскрикнула. Я вздрогнула. Груша покачнулась на своей цепи. Причёску девушки подпортила стрела. И пока она с искусственной улыбкой на губах подрагивала, проверяя, не задета ли голова, тот, кто стрелял, лишь разозлился, что не попал в последний фрукт.

Никто не переживал о несчастной, преодолевшей дрожь у кирпичной стены.

Сир чмокнул меня в щеку и выпустил. Я даже не повернулась взглянуть на него.

Неужто никому не было дела, что девушке могли пробить голову?

На мягких ногах я кое-как повернулась к выходу, боясь упасть в любой момент. Запинаясь о собственную обувь вышла на улицу и глупо опустилась прямо на каменистую дорожку. Я растирала руки вмиг замëрзшие от холода. Смотрела на небо и гадала, как поступить. Ждать Сира или сбежать? А надо ли ждать того, кто развлекался в столь жестоких играх?

Розовые облака медленно проплывали по небу. Солнце ещë не скрылось, но уже разукрасило полотно розовыми тонами. Звëзды появлялись одна за другой.

«Обидится, — подумала я устало, опускаясь на траву в парке и прикрывая глаза. — Ну и пусть».

Медленно я вдыхала прохладный воздух. В голове мешанина. Явь смешивалась со сном, как вдруг что-то отскочило мне по носу. От неожиданности я распахнула глаза и вздрогнула.

— Не благодари, — сообщил бывший Мии.

От его вида я вмиг напряглась и села. Рукой схватила штуковину, упавшую в меня, и поднесла к глазам. Крышка от моей печати.

— А где?..

— Не буду же я расхаживать с подобной вещицей по Винному, — недовольно бросил Кай, на меня не глядя. — Хочешь свою печать? Пошли за мной.

Наглец решил меня не дожидаться. Отвернулся, будто и не со мной общался.

Переварив презрение, я пошла за ним. Солнце уже полностью скрылось, а небо затмили яркие звёзды. Отдыхающих прибавилось.

Сначала Кай вилял по Винному, мы даже прошли мимо здания, в подвал которого меня привёл Сир, но с каждым шагом всë ближе подходил к стене из домов, отделяющих эту часть города от основной.

— Мы уходим?

— Тебе нужна печать?

Я обиженно сжала челюсть. Под одной из арок Кай остановился и потребовал, чтобы я сняла маску.

— А это ещë для чего?

— Сама знаешь. Там никто масок не носит.

— Мию поджог, — сказала я, но к завязкам потянулась, — а со мной что придумал сделать?

— Это несчастный случай, — сквозь зубы процедил юноша.

— Это был ты, — уверенно произнесла я, ощущая тяжесть в груди.

— Я не виноват, что книжный дом такой горючий, — оскалился в ответ. — Ничего я с тобой делать не стану. Только приведу к месту, где печать положил, и всë. Я вовсе не хотел её поджигать.

— И убивать тоже, — остановилась я.

— Представляешь себе! Она ж жива? Жива. Вот и не лезь ко мне. Я, может, извиниться хочу.

— Мог бы принести печать к дому Мии, раз хорошим быть захотелось.

— Слушай! — вспылил Кай. — Я мог тебе не помогать! Но я знаю, кто ты. И я нашëл твою печать. Так будь добра, иди за мной в безопасное место.

— А там что?

— Уйду я там. Веришь?

— Нет.

Мы стояли неприлично близко друг к другу. Кай, казалось, вот-вот задымит. Его грудь быстро вздымалась и опадала, а лицо выглядело напряжëнным. Я старалась показаться ему сильной и бесстрашной. И ещë сделать вид, что верю в его байки про несчастный случай. Вот только для начала надо получить печать, а уже после можно придумать, как заставить Кая говорить правду.

— Так куда мы?

— Здесь недалеко. На окраине города.

— Так недалеко или…

— Заткнись, Лели!

— Олейна.

Кай нахмурился и надулся. Он ускорил шаг, а мне ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Я едва поспевала и по пути наблюдала за Каем. Он выглядел напряжëнным. Всë время оглядывался на меня. А мне всë чаще хотелось отстать и сказать, что сделаю себе новую печать, а о той сообщу отцу. Я уже придумала, как именно сказать Каю, что дальше не пойду, когда юноша остановился проверить, не отстала ли. А я заметила впереди вельможу с синими глазами. Рёмине облокотился спиной о кирпичную стену и завязывал ремешки на высокой перчатке. Я остановилась и вперилась в него взглядом. Глупая. Конечно же он почувствовал, что на него так беспардонно смотрят, и посмотрел на меня в ответ. Мне показалось, что тенери улыбнулся, но лишь на миг. Заметив рядом со мной Кая, он приподнял левую бровь.

— Ты чего? — ойкнул Кай, почувствовав, как я неожиданно для самой себя сжала его руку.

— Д-далеко ещë?

— Нет, уже близко.

Кай зашагал спотыкаясь. Он вряд ли ожидал, что я почти что повисну на нëм. А я ещë и оглядываться додумалась. Глупая.

Представляю, какой затравленный вид у меня был. Даже Рëмине, покончив с перчаткой, слегка напрягся и нахмурился.

Поспешно отвернувшись, я зашагала наравне с Каем.

И так злилась на себя за то, что привлекла внимание Рюгамине, что почти забыла, зачем вообще иду с Каем и куда.

— Где твоë близко? — разозлилась на парня. — Неужели нельзя было просто взять печать с собой? Я полгода хожу в Винный, и пока ещë мне никто не навредил.

— Это потому что ты ей не светишь.

— И тебя никто не заставляет!

Я с подозрением посмотрела на Кая, но вряд ли он мог угрожать. Этот парень трус, решила я, чтобы напасть повторно.

И ошиблась.

— Сюда, — он толкнул от себя деревянную дверь одноэтажного дома и пропустил меня вперëд.

Я обернулась. Рёмине уже исчез. Небось, пошёл докладывать брату, что невеста бродит непонятно с кем. Ещё и под ручку. Какой стыд!

В общем, я не сильно обращала внимание на то, куда шла.

Едва переступив порог, слишком поздно услышала треск пола. Недостаточно скоро заметила руку, взметнувшуюся надо мной. В висок прилетело кулаком. Кай втолкнул со спины внутрь.

Дура! Чему удивляться? Я даже испугаться не успела, лишь рассердилась ещё больше. А потом была гудящая боль. И голову, и колени саднило. Зудело в ладонях, отдавалось в локтях.

Меня дёрнули за волосы и протащили скулящую подальше от входа.

Сквозь звон в ушах я слышала, как Кай пересчитывал деньги. Он кинул мне под ноги мою же печать, но не для меня. Доказательство моей принадлежности к Воронам.

— Поганец! — крикнула я и получила по спине, после чего вскрикнула ещë громче.

— А ты заткнись! — рявкнула на меня женщина.

Она смотрела со злобой, но не это привлекло моё внимание. За юбку её держался малыш не старше пяти лет. Он, как и женщина, выглядел излишне худым и с синяками под глазами, словно долго голодал.

— Не держи её в этом доме, — презрительно глядя на меня произнесла женщина.

— Не говори мне, что делать! — рявкнул в ответ мужик и отпустил меня. — Я лучше твоего понимаю.

— Как вызвать на себя гнев?

— Как вернуть деньги!

— Я-я у вас точно ничего не брала. — заикаясь я вклинилась в их разговор.

Женщина лишь плюнула в мою сторону и потащила мальца куда-то из дома, приговаривая, что ему ещë рано в таком участвовать. Кай на мои слова не среагировал вовсе. Мужик же горько усмехнулся.

— А кто, как не Вороньё установили дополнительные платы за вывоз заряженных камней и требуют с нас по три десятка документов?

Ему поддакнули ещё голоса, и я обернулась, заметив в помещении ещё одного мужчину. Мэо смотрели на меня, а я на них. Надо было что-то делать, что-то предпринять, как-то убедить их отпустить меня.

— Знаете, — начала я, придумывая на ходу, — ведь мой отец всего-то травник, он вряд ли вам поможет.

— Всего-то? — насмешливо переспросил Кай. — Твой отец — Грегори фом Эллерт! Он не какой-то травник, а один из ведущих магов.

— Но он точно не решает подобные вопросы, а вот… — меня пнули под живот до темноты в глазах.

— Всë он решает, — плюнул мужик, который прежде тащил меня за волосы. — Если хочет, чтоб его дочурка осталась жива, точно решит. Свяжи еë, — велел он второму и кинул в него верëвкой. — И заткни ей рот. Мы добьëмся справедливости и достойного отношения.

— Не помешаю?

В дверях стоял Рëмине. Скучающе он осмотрел помещение, скользнув по мне взглядом, но не заострив внимания. Однако в руке держал кинжал, вынутый из ножен. Дыхание подозрительно ровное. Улыбка на губах слишком уж дикая. Дрожь прошла сквозь меня словно от холода, которого я вовсе не ощущала.

— Вывеска над входом гласит, что здесь можно как купить новый кинжал, так и заточить имеющийся.

— В-вывеска с другой стороны, — слегка заикаясь начал мэо. — Это вход д-для работников.

— Это повод отказать мне? — Рëмине перестал улыбаться и состроил гримасу разочарования. — Деньги есть, а до этого чуда, — покачал пальцем в мою сторону, — мне дела нет. Хотя, если она на продажу?

— Нет, — поспешно ответил Кай, который, похоже, медленно приходил в себя. — Должница.

— Удивительно, — Рëмине пошëл к нам, всë ещë держа кинжал на изготовке. Он случайно пнул печать передо мной да так, что та перевернулась семейным знаком кверху. — Не знал, что местные маги закупаются в подобных местах. Разве у людей не своя торговля?

— Послушайте, не знаю, кто вы, — заговорил мэо, выпрямляясь и вставая передо мной, — но мы сегодня закрыты.

— Знаешь, — выдохнул Рëмине. — Или почему так заинтересовался моим оружием?

Мне очень хотелось попросить о помощи, но я молчала. Сжалась и теперь разглядывала кинжал в руках мужчины. Я лишь сейчас заметила украшение на рукояти. Переплетение чëрного с серебряным змеем — символ семьи Рюгамине.

Рëмине подошëл к мэо. Встал рядом со мной и убрал кинжал в ножны. Мэо отослал Кая за какими-то коробками и схватил верëвку.

— Я скоро подойду к вам, господин. Можете пройти под шторкой, за ней большой выбор оружия. Осмотритесь пока, — мужик боязливо зыркнул на своих и загородил меня.

— Конечно, — спокойно кивнул Рёмине.

Другой мэо поднял с пола верëвку и накинул на меня, но неожиданно сам навалился сверху. Я дëрнулась, отскочила. Рёмине оглушил второго мужика. Кай стрелой выбежал из дома.

— Вставай давай. Хорош притворяться статуей, воронëнок, — обратился Рëмине ко мне.

— Спасибо, — просипела, всë ещë сидя на полу.

— Серьëзно? Поднимайся, пока придурок не привели подмогу. Так себе ты парня нашла?

— Кого? — моргнула, с лёгкостью поднятая мужчиной на ноги.

— Сбежавший. Твой?

— Нет! — взвизгнула обиженно.

— Отлично, тогда пошли.

Он потянул меня за локоть, но я отдëрнула руку. Наклонилась за своей печатью и только после пошла.

Удивительно, но рядом с тенери я постепенно успокаивалась. И даже не задумывалась о том, куда меня уводил Рюгамине. Не задумывалась, пока районы не стали уж очень знакомыми. Мы всë приближались к улице, на которой находился отцовский дом.

— Подожди, — пугливо попросила я. — Спасибо, что помог, дальше я сама.

— А смысл? Доведу до дома, — вдруг развеселился Рёмине и наклонился ко мне. — Или ты живёшь где-то ещё?

— Нет, конечно.

— Может, у своего парня? То-то брат повеселится.

— Я… У меня…

— Никого нет? — кисло уточнил Рёмине.

— Ну, вообще-то… — я покраснела, но сумела остановить саму себя.

— Хорошо, — отчего-то слово это звучало одобрительно. — Будь осторожней, Воронëнок.

— У меня есть имя.

— Знаю.

Мы стояли напротив друг друга. Никто не спешил идти первым. Уголки губ молодого мужчины слегка дëрнулись вверх. Я упорно ждала. Молча. Он тоже.

— Так, ты пойдëшь? — вдруг спросил он, и что-то в этом вопросе звучало знакомо.

— Пойду, — ответила со всей серьëзностью.

— Ну, вперëд.

Смешливо поклонившись, он указал раскрытой ладонью направление к моему дому. Я кивнула, но с места не сдвинулась. Рëмине неприкрыто улыбался, лукаво склонив голову набок.

— Олейна, — тихо и мягко вдруг обратился по имени, — чего же ты ждëшь?

Ощутив, как жар растекается по щекам и ушам, я шумно вздохнула.

— Ничего!

И обогнула мужчину, двинувшись вовсе не к отцовскому дому.

Оборачиваться я боялась, хотя его шагов за собой не слышала. Прислушивалась. И потихоньку то успокаивалась, что он не остановил и не пошëл следом, то дрожала от осознания, что Рëмине мог мне вовсе не встретиться.

Слëзы подкатывали к глазам. Рëмине мог меня не спасти. Мог уйти ещë тогда, как не пошëл теперь.

Ускорив шаг, я обняла себя и поспешила к Винному. От слëг покалывало в глазах. Дыхание сбивалось. Дурацкая печать! Дурацкий Кай! Попав под каменную арку, я споткнулась и грохнулась коленями на кирпичи. И разрыдалась.

Глава 26. Первые звоночки

Не знаю, спустя сколько времени я, наконец, поднялась и, нацепив маску, двинулась дальше. Не к дому Мии, и не к госпиталю. Просто бродила по праздничному району, ощутиввдруг, что ни одно из городских украшений больше не радует. В пальцах правой руки я всё ещё сжимала печать. И как же мне хотелось самой зашвырнуть её куда подальше! Может, и впрямь выкинуть в реку?

— Чего плутаешь, как неприкаянная? — спросил невесть откуда взявшийся Сир.

Голос его на удивление не звучал насмешливым. Наоборот, в нëм словно появились нотки беспокойства. За меня? Неужто даже в маске я выглядела так плохо?

— Не молчи, Зайка.

— Когда ты уезжаешь?

— В этом дело? — самодовольно фыркнул негодяй. — Не волнуйся, лишь после праздника.

— А если бы я попросила уехать до его окончания? — оставаться в Лодде мне больше не хотелось.

— Не смогу, — развëл он руками. — Не возьму в толк. Ты хочешь от меня избавиться или поскорее увидеть красоту весеннего Саада?

— Наверное, второе.

— О! Поедешь со мной? — подивился Сир и подошëл поближе, так, чтобы при желании можно было взять меня за руку.

— Я хочу знать, что меня ждëт, если соглашусь поехать.

— Мои внимание и любовь.

Я хотела было назвать его вруном. Уж очень не верилось, что за несколько встреч он успел в меня по уши влюбиться. Сир с улыбкой смотрел на меня. Я смотрела на витые рожки на его голове. Это же кость, вдруг дошло до меня. И, закусив нижнюю губу, я беззастенчиво на них пялилась.

— А что будет, если дотронуться до рогов?

— Попробуй, — Сир наклонил голову, чтобы мне легче было дотянуться.

Я потянулась обеими руками и коснулась сначала кончиков. Затем провела по шероховатым завиткам к голове. Пальцы коснулись тëмных волос.

— Должно быть, тебе сложно расчëсываться.

Сир расхохотался и притянул меня к себе. Его пальцы сомкнулись на моей талии, а губы замерли в миллиметре от моих.

— Вовсе нет, — выдохнул он и поцеловал меня. — Ты кажешься грустной.

— Вовсе нет, — повторила за ним, вглядываясь в глаза за прорезью маски.

Я наблюдала за Сиром.

— А что с твоей подругой? Почему не гуляете вместе?

— Это сложно. Могу я не рассказывать?

Подумав немного, Сир дал добро. Он пригласил меня погулять и пообещал познакомить с ещë одним своим другом. Предупредил, правда, что тот может показаться мне странным. Я заверила, что тоже знакома со странными личностями. «Ты, например,» — хотелось уточнить в шутку. Таким меня не напугать. Я ведь не знала, что под странным подразумевалось: высокомерный, избалованный и не принимающий нового.

Мы отправились в «Лакрицу». Сели в глубине зала, спрятанные со всех сторон растениями. Первым подошëл Рю. Он остановился и нахмурился, завидев меня. И, как мне показалось, одарил Сира слегка обвиняющим взглядом. Мы поздоровались и заказали еду. Сир и Рю обсуждали новости. Сир жаловался на приближение окончания праздника и шутил. Сначала я участвовала в их беседе, но когда мужчины заспорили о лошадях, замолкла, так как не отличала копытных друг от друга и названий разновидностей не знала.

— А вот и Сэй, — улыбнулся Сир и махнул рукой своему другу. — Познакомься, эту красавицу зовут Лели.

— Всего одна? — заметил подошедший.

У него была короткая стрижка. Чуть вздëрнутый нос и взлохмаченные пшеничные волосы. Мужчина был приземист, но двигался с той же лëгкостью, что и Сир. Я сразу признала в нëм воина. Невоспитанного вояку, вернее сказать.

Сэй плюхнулся напротив и беззастенчиво меня осмотрел. Захотелось спрятаться. Закутаться посильнее в одежды. Зажмуриться. Сир пришëл на помощь, сжав под столом мою ладонь в своей и погладив запястье большим пальцем. Я вдохнула поглубже и прикрыла глаза.

— Уже слышали про гарпий? — заговорил Сэй.

— Они всë время кипишатся, не стоит волнений, — отмахнулся Рю.

— О, нет. Не в этот раз! Поговаривают, гарпии прут в северные земли. Недовольные отказом, хотят резни.

— Каким отказом? — встряла я.

— Не перебивай, — сощурился Сэй.

— Я и не перебивала.

— Тогда заткнись, — напутствовал Сэй.

— Спокойней! — примирительно, но громко потребовал Рю.

— Они потребовали от Саада отдать им северные острова, но владыка отказался, — пояснил мне Сир. — Теперь крылатые недовольны. Считают, якобы нам острова ни к чему, а вот их выводку пригодятся.

— Просто так отдать? — засомневалась я.

— Что она лезет?

— Лели родом с полуострова, — слишком ровным тоном пояснил Сир своему другу. — Это тебе не Саадская птичка.

Под столом я потянула Сира за руку. Мужчина улыбнулся мне и чмокнул в висок. Он шепнул, что всë пояснит и попросил не обижаться на Сэя. Тот, мол, раньше Саад не покидал и потому манеры его далеки от идеала.

— Обычно мы стараемся, чтоб Сэй молчал, но время от времени и ему надо выговориться, — усмехнулся Сир.

— Я не понял, что это за намëки?

— Не нападай на девушку, — попросил Рю. — Мы же на празднике.

Я так и не сумела расслабиться. Мужчины обсуждали гарпий, торговлю и оружие. Я молчала. Разглядывала блестящие люстры. Слушала плавную музыку и наблюдала, как пылинки витают в воздухе, оседая на листьях. Иногда Сир вспоминал про меня и пояснял что-то из разговора. Я кивала и делала вид, что слушаю. Пылинки, такие маленькие, едва заметные кружили, иногда поднимались к потолку и исчезали в тенях. Музыка струилась плавно, как вода в ручейке. Блики света напоминали солнечных зайчиков. Будто сам Яри убаюкивал меня, поглаживая по руке и напевая колыбельную.

Не помню, когда я заснула. Не знаю, как долго просопела, лëжа на коленях у Сира. Голова моя покоилась на ногах Сира. Тело устроилось на диване. Рука мужчины поглаживала меня по позвоночнику, иногда приятно задевая когтями. Убаюканная и расслабленная, я закрыла глаза, едва открыв их.

Волосы упали на лицо, прикрыв меня словно шторкой. Забавно, ведь в детстве я специально пряталась так ото всех.

Да, в детстве я часто пряталась за волосами. Просто наклоняла голову вперёд, а они защищали меня тёмной стеной. Глупо конечно, но тогда казалось, никто меня за ними не увидит. Мама всегда подыгрывала. Брат по настроению. Иногда он смеялся и кричал: «Вижу!», а папа устало вздыхал и пускался на поиски своей дочурки.

Как-то раз, однако, когда я так сидела, сжавшись на широком парапете, то не произошло ничего из привычного. Мужские руки осторожно раздвинули мои волосы словно портьеры. Заправили пряди за уши. Я надулась и обиженно глянула на посмевшего потревожить мой покой. Вельможа улыбался, а я в очередной раз позавидовала глубине синевы его глаз.

— Будешь и дальше так сидеть, заснёшь и промокнешь, — мягко проговорил он. — Тучи собираются.

— И пусть!

— Я уезжаю.

— Как?

— А вот так. Восстановился, — ухмыльнулся вельможа, чей торс всë ещë прятался за бинтами. — Передавай мою благодарность прелестной Эстер.

Да, вот так просто, он потревожил меня лишь для того, чтобы тут же уйти. Испугавшись, что иначе не успею, я твëрдым голосом сообщила, что обязательно вырасту в красавицу, и тогда он от меня уезжать не захочет. Вельможа остановился. Лицо его на долю мгновения исказило удивление, а после он разразился привычным уже смехом.

— Посмотрим, но твоей матери об этом не скажем.

— Почему? — спросила я, но тут же вспомнила о пощëчине.

— Потому что у неё в арсенале все лекарские инструменты. И, боюсь, за такое Эстер отрежет мне кхе-кхе, — ненатурально закашлялся он.

Тогда я лишь наклонила голову набок. Пыталась понять, что же такое мама ему отрежет? Сейчас вспоминала нашу последнюю встречу с улыбкой.

Голоса компании звучали дружно, куда более расслабленно, чем до моего засыпания. И ещë они звучали на Саадском. Плавно, мелодично. И очень быстро. Я вдруг поняла, что не так уж и хорошо знаю этот язык, пусть мама учила ему с детства. Да и жизнь на границе помогала запомнить некоторые устоявшиеся фразы. Вот только теперь, как бы красиво ни звучал родной язык Сира, я с грустью понимала, что не поспеваю за ним и его друзьями. И всë же я старательно вылавливала отдельные фразы. Всë о том же: гарпии, торговые сделки, оружие, какие-то яды.

Вот последние в новинку. Прислушалась:

— … Смазывают наконечники болтов и стрел… Возможно у нас просто не растëт необходимых растений… Скоро ли погуляем на свадьбе?

— Да пошли вы, — рыкнул Рю. — Больно мне хочется.

— Может и не придëтся, — заметил Сир.

— Как же.

— Поживëм, увидим.

— Говорят, так себе девица, — оценил кого-то Сэй.

— Врут, — заметил Сир, не переставая меня поглаживать. — Очень даже привлекательная.

Пальцы Сира переместились на моë ухо. Поглаживали и массировали. Он задел когтем висок, отчего я дëрнулась.

— Ох, прости, — виновато перешëл Сир на мой язык. — Не хотел будить.

Я потëрла глаза и перевернулась на спину. Встретилась с его тëплым доброжелательным взглядом. Села. И подивилась.

Мне приветственно улыбнулась девушка, отдалëнно показавшаяся знакомой. Где я еë видела, вспомнить не удалось.

Девушка представилась именем Эва. Она была мила и воспитанна. Удивительно, но Эва промолвилась, что Сэй еë муж. Я даже вперëд подалась, не веря своим ушам. Уже хотела спросить, как могло произойти подобное, как к нам подошëл разносчик. Он опустил на стол поднос с кувшином и пятью чашами.

— Лели? — Сир схватился за кувшин и наполнил свою чашу, замер над моей. — Это сливовая настойка. Пьянит, зато какой вкус.

Я кивнула, и золотистая струйка заполнила мою чашу.

— За то, что мы, наконец-то, собрались и отдыхаем! — проговорила Эва.

Все поднесли свои чаши к середине стола, а Сир легонько пихнул меня в бок. И тогда я неуверенно присоединилась к общему веселью. Позже мы пили за приятное знакомство всех со мной и моё со всеми, за чудесный праздник, за красоту дам. И я вспомнила, где видела Эву. Это же с ней Сир ходил в храм, она пела, пока Сир улыбался ей неподалёку от реки.

Холодный напиток с лёгкой кислинкой казался приятным, но после нескольких тостов я поняла, что больше никогда такое пить не стану. Потом мне всё отчётливее на языке ощущался привкус мёда, а мысли в голове туманились и уплывали. Я упокоила голову на плече Сира.

И вновь заснула под звонкий голос Эвы.

* * *

Меня укачивало и баюкало. Я словно плыла на волнах, но понимала, те не могли быть такими твëрдыми и тëплыми. Раскрыв глаза же поняла, что нахожусь на руках. Над головой проплывали облака. Тоненькие, короткие и длинные. Я наблюдала за блеском рога, который, словно ракушка, местами выглядел более гладким и будто покрытым перламутром. Прекрасное сочетание с вьющимися волосами своего хозяина, который улыбнулся, заметив моë пробуждение.

Не заставляя просить Сир опустил меня на ноги. Я же поинтересовалась, куда он намеревался меня украсть.

— Как грубо, — повеселел мужчина ещë больше. — Намеревался? Что за чушь! Я самым настоящим образом тебя уже украл. Скажи, Зайка, узнаëшь ли эти места?

Оглядевшись, я поняла, что места не знакомы, и нервно хохотнула. Мы стояли на холме, ещë не добравшись до его вершины. Неподалëку паслись козы. Внизу виднелся Лодд. Отсюда он был прекрасен. Я видела возвышающиеся над другими районами домики городских магов и знаменитую на всю округу библиотеку, в которой хранилось множество книг, но не ко всем из них у обычных горожан имелся доступ. Виделся мне и Винный в низине. Отсюда я с горечью заметила, какое ужасное месторасположение отведено его жителям. Возле дикого леса, ниже всяких холмов, из которых, казалось, состояло всë вокруг.

— Нет, здесь я раньше не бывала.

Мы поднялись на самый верх, раскрашенный множеством полевых цветов. Сир уселся прямо на траву, а я, не дожидаясь приглашения, плюхнулась возле него и уложила голову на мужское плечо.

— Ещë спать?

— Нет, что ты. Я достаточно выспалась.

— Расскажи, почему ты грустила? — посерьëзнел Сир.

— Зачем? Ты мне не поможешь.

— Кто знает. Ну же, Зайка, доверься укравшему тебя тенери.

Я рассмеялась, хотя в глазах застыли слëзы. Мне хотелось сжаться клубочком и спрятать лицо. Распушив волосы, наклонила голову.

— Хорошо, раз ты меня украл, то тебе и с проблемами моими справляться.

— Да ты наглеешь, — усмехнулся Сир. — ну, какие страсти происходят в заячьей жизни? Морковки не досталось? Капуста твëрдая?

Я уже хотела толкнуть его в плечо, когда Сир добавил:

— Вороны клюют?

Я всмотрелась в его лицо. Оно, казалось, полнилось сочувствием. И на мгновенье мне показалось, он знает, кто я. Мотнув головой, отбросила глупую мысль. Сир даже не подозревает, что рядом с ним человек. И всё же, и всё же, что-то в его взгляде было. И в движениях.

Полуразвернувшись ко мне, Сир протянул к моему лицу руки, развёл мне волосы в стороны и заправил за уши. Я со свистом втянула воздух, а он рассмеялся и подался ко мне. его лоб коснулся моего. Сир прикрыл глаза, и мне тоже захотелось. Такой расслабленный, спокойный, он сидел молча, касаясь моего лба своим.

— Я дурак, — вдруг произнёс тихо, обвинительно.

Сглотнув, я молчала. Ждала, что ещё скажет Сир, но и он не торопился. Лишь коснулся моей щеки шероховатой подушечкой большого пальца и погладил.

— Какой же я дурак, — со вздохом проронил мужчина и отстранился, но лишь для того, чтобы легонько чмокнуть меня в кончик носа. — Но ты не виновата.

Теперь я непонимающе заморгала и посмотрела на него. Нахмурилась, пытаясь разобрать, а он молчал, совсем не помогая. Только смотрел в сторону, на коз.

И тут до меня дошло!

— Нет, ты не дурак. Просто, ты прав был, — затараторила я, — к такому стрельбищу я была не готова. Прости, прости. Я должна была предупредить, что уйду. Так на воздух захотелось, а там я вовсе забылась. Всё хорошо, правда.

— Конечно, — криво улыбнулся мужчина, и на долю мгновенья я засомневалась, что мы думаем об одном и том же. — Стоило предупредить.

Сир взял мою руку и поднëс запястье ко рту. Его губы оставили тëплый след. Коза изучающе уставилась на нас. Приблизилась.

— Кажется, — не в силе удержаться от шутки выпалила я, — тебя приняли за своего.

Сир рыкнул, напугав и козу, и меня. Только если рогатая ускакала обратно к стаду, то мне возможности сбежать не дали. Мужчина схватил меня за бока и, повалив на траву, принялся безжалостно щекотать.

И когда я уже не могла ни плакать, ни смеяться, Сир сжалился. Он всë ещë сжимал меня в крепких объятиях, когда улëгся сверху и беззастенчиво поцеловал в губы. В ответ я обвила его шею руками. Погрузила пальцы в волосы. Одна из рук мужчины скользнула под мою кофту. Ласково она коснулась груди.

— Какая нежная, — выдохнул мне в губы, чтобы вновь накрыть их своими.

Не знаю, как далеко мы могли бы зайти, если б козы вновь не заинтересовались нами. На этот раз рогатая пришла вовсе не одна. Медленно пожëвывая траву, они окружали нас. Одна особо бесстрашная особь просунула морду к нашим головам, готовая попробовать на вкус волосы.

Не знаю что именно, но явно весьма грубое слово произнëс Сир. Он угрюмо застонал и отстранился.

Глава 27. Первые догадки

Козы блеяли и паслись вокруг. Облака мерно плыли по небу. Я подсчитывала, который сегодня день и хмурилась. Сир же смотрел на меня, и в его глазах проглядывала улыбка, которая, однако, не касалась губ.

— Теперь ты недовольна, — заключил он, разглаживая морщинку на моей переносицей.

— Довольна, всё в порядке, — отмахнулась от его руки и села. — Просто, не знаю, что делать.

— Хотел бы и я сказать так же. Поделись, вдруг, помогу?

— Зачем? Сам только что сказал, тебе есть, чем заняться.

— И всё же?

— Как тебя зовут? — решила перескочить на другую тему. — Меня, например, Олейна.

— Я уже понял, — улыбнулся и рассмеялся наблюдая, видно, как округлились мои глаза.

— Как?

— Ты представилась как Лели, логично, что полное имя — Олейна.

— А вдруг выдуманное? — сощурилась. — А вдруг я Элла, или Лель, или Оливия, или, или…

— Хольга? — подсказал мужчина, забавляясь. — Какая разница, какое имя полное, Зайка? И, к слову, ты уже представлялась мне.

— Правда? Ой… Ну, а твоё какое? — надулась и прижала колени к груди.

— Длинное, — усмехнулся и потянулся губами к моему уху. — Приходи со мной на последнюю ночь. Я тебе и имя своё расскажу, и облик истинный покажу.

— А сейчас?

— А сейчас мне пора. Да и осталось чуть больше дня. неужто не потерпишь?

Зажмурившись, я загибала пальцы, высчитывая, сколько же времени прошло и который нынче день. Сир вздохнул, поясняя, что не врал о том, что ему есть, чем заняться. Извинился. На прощанье предложил встретиться возле фонтана, как освободится. Всего через четыре часа. И я согласно закивала, решив, что наступило подходящее время для похода в госпиталь.

По пути заглотнула шарик Фишера, расценив, его время пришло. Подумать только! От этого дня остался лишь вечер, потом ещё день и всё! Ещё бы Сир собирался уезжать до окончания праздника, когда осталось всего ничего. да, дела, качала я головой, дивясь собственной глупости. Это ж надо было так запутаться во времени!

Дойдя до госпиталя, я, не снимая маски, попросила позвать ко мне Мию. В ответ услышала, что у неё посетитель. Подивившись, передала ей записку, в которой сообщила, что жду внизу, и уселась на одну из скамей. Я напряжённо смотрела на двери, боясь, что вместо Мии выйдет Сейшелин. Эх, как же рассказать ей о том, за кого отец хочет выдать меня замуж? И надо ли, если я решила, что госпиталь мамы без неё не так уж и важен?

И пока я гадала, как будет правильней, двери к палатам раскрылись, а в проёме показались Мия под ручку с Лораном. Причём они так смотрели друг на друга, что выглядели куда ближе, нежели обычные друзья. Мои губы сами собой расползлись в дурацкой улыбочке, а все гнетущие мысли покинули голову.

— А вы ничего не хотите мне рассказать? — поинтересовалась я, беззастенчиво пихая подругу в бок.

— Хотим, — довольно кивнула она, влюблённо глядя на юного мага.

Кто бы мог подумать! Пока я ушатывала своё здоровье, забывая про сон и подставляясь под всякие глупости в лице Сира и опасности в лице Кая, Мия не только выздоравливала, а ещё и охмуряла Лорана. Улыбаясь до ушей и хихикая подобно подростку, Мия по секрету поведала мне, что гадалка не врала. И вот он, тот самый, кого Мия хотела видеть рядом с собой, Лоран, сам пришёл к ней и поддержал во всём. Взял на себя заботу о восстановлении книжного дома и дважды в день заглядывает к ней, принося вкусности.

— А ты как? — нахмурилась Мия, припомнив, что и мне гадалка предсказала будущее. — Готовишься замуж?

— Нет, — покачала головой и закусила нижнюю губу. — Готовлюсь узнать, кто такой Сир.

— А как же брак?

— Ну, — я сглотнула, потому как мой официальный жених как раз прошёл мимо нас и скрылся в стороне палат, — кажется, он согласится не жениться на мне.

— Погоди-ка. Ты, что же, знаешь, кто жених? Говори! — глаза подруги загорелись, подсказывая, что отделаться от разговора можно лишь побегом.

Обведя глазами комнату, смущённо улыбнувшись и тихо попросив прощения, я сообщила, что договорилась с Сиром о встрече. Для верности поглядела на часы и заверила Мию, мне пора бежать. И на ходу пообещала заглянуть, едва освобожусь.

Подруга грозно смотрела мне вслед, но на прощанье прикрикнула:

— Если освободишься слишком рано, я тебе не подруга.

С таким вот напутствием, задержаться подольше, я вернулась к Сиру. Он сидел на краю фонтана с прикрытыми глазами. Вода шуршала у него за спиной. В ней весело игралась ребятня, сражаясь на палках и изображая бравых воинов, вышедших на битву против стихийного змея. Роль змея досталась мальчонке, накинувшим на голову материнскую шаль. Он громко шипел и топал босыми ножками, создавая дополнительные брызги. Часть летела в Сира. Он будто бы не замечал.

— Охлаждаешься? — я наклонилась к его лицу.

Сир не ответил. Лишь криво улыбнулся и встал, да отряхнул одежды. Как и я, он не переоделся. Его взгляд внимательно меня осматривал, а я хотела то ли отвернуться, то ли отвернуть его. Уж очень смущал.

— Шумно, — выдохнул Сир.

Его голос звучал столь недовольно и устало, что я, сама того не осознавая, ляпнула первое пришедшее в голову:

— У меня никого и тихо.

Конечно, я имела ввиду дом подруги. Разумеется, без какой-либо подоплёки. Вот только взгляд, которым наградил меня Сир, прожёг насквозь и заставил поперхнуться, а также пожелать возвратить время вспять.

— Веди.

Дети у фонтана резвились всё ярче. Прохладные брызги долетали до меня. Мимо сновали мэо и тенери, а также люди, которым отнюдь не было дела до нарастающей между нами неловкости. Я стояла неподвижно, смотрела в веселящиеся мужские глаза и думала над сказанным.

— Куда идти, Зайка? — для верности он повертел головой влево-вправо. — Или лучше, Олейна?

От звуков своего имени, произнесённого Сиром, захотелось прыгнуть к ребятне в фонтан.

Думай, думай! — велела себе, и придумала! Спасение пришло, откуда не звали. Я вспомнила, что в самом начале знакомства уже чуть не привела Сира к квартирке Оливера, и, поразмыслив, решила поступить сегодня также.

Мягкие фонари освещали улицы. Родители и нянечки потянули детей по домам. Мы же прошли мимо знакомого уже оружейного магазинчика и свернули с главной улицы в бедный район. Сир помалкивал, словно что-то обдумывал, не замечая, куда его ведут, или, наоборот, запоминал дорогу.

Здесь не ощущалось праздника. Разве что мимо мелькали жители в волшебных масках. Одна такая компания шумной стайкой проскользнула мимо, громко обсуждая финальную ночь.

— Рюгамине в городе, а значит, они точно будут там!

— О, так с Сейшелином Немуре прибыл? Да?

— Кажется, не он.

— Я бы приняла чашу из его рук, — хихикнула девица.

— А, вдруг. мы их уже встречали? Так много красавцев на празднике!

— Глупости, разве можно их с кем-то спутать?

Их голоса стихли. едва дружные девушки и юноши свернули за угол какого-то дома и направились в сторону более оживлённой улицы.

— А ты хотела бы принять чашу из рук Сейшелина?

Я остановилась и глупо уставилась на Сира. Почему в его интонации слышалось скорее неприятие, нежели насмешка?

Не понимая, что он имел ввиду, я лишь переспросила.

— Чашу напитка жизни, — пояснил Сир и видя, что я всё ещё ничего не поняла, продолжил, — которую подают в последнюю ночь. Ты совсем ничего не знаешь? И зачем же пришла на праздник, юная, — провёл указательным пальцем по краю моего уха, — мэо.

Тут моё сердце ухнуло вниз. Он же понятия не имеет, что я человек!

— Это напиток из арго, лекарственных трав, сока древа и крови правящего рода. Питает магическую энергию, физическую и неплохо возбуждает. Уж получше, чем шарики Фишера.

— О! Так ты про это, — нервно хихикнула я.

— Так что, приняла бы?

— Я б не отказалась, — ответила, покачав головой.

Лишь леший откажется от столь чудодейственного настоя. И то потому, что болезни да усталость ему не ведомы.

Сир наградил меня осуждающим взглядом. Хмыкнул, но ничего не сказал. Только потрепал по голове, а когда я совсем растерялась из-за его переменчивости и решила скинуть странности на реакцию магического голода, весело произнёс:

— Дойдём ли сегодня, Зайка?

Смущённо кивнув, я повела его к дому брата. Мы не сразу поднялись наверх. Остановились у подножия лестницы. Сир озирался по сторонам, нахмурился, видать, такой район был неприятен. Я же вспоминала график брата, высчитывала и пришла к мысли, что не заявится. Кивнув себе, шагнула на нижнюю ступень.

— Ты разве живёшь здесь? — недоверчиво уточнил Сир, но последовал за мной.

— А где же? — беззаботно спросила, опустив ладонь на перила и бодро поднимаясь.

— Ну там, в основной части города? — явно забавлялся мужчина, в чей голос, наконец, вернулись смешинки. — На среднем холме?

Я споткнулась и чуть не упала. Сир поймал. Средний холм, в основном, занимали семьи магов.

— Или в более ухоженном районе?

— Ха-ха! Пришли.

Мы остановились перед обшарпанной дверью. Я наклонилась и выудила запасной ключ из щели на подоконнике. Сир пытливо уставился на меня.

— Учти, местечко из простых, — назидательно предупредила я, будто он и сам этого ещё не понял.

Я повернулась спиной к двери, держась одной рукой за её ручку. Сир напротив меня, с нежной улыбкой на лице. Была не была! Под гул в ушах я опустила ручку. На дворе ночь, а дверь скрипнула, будто нарочно, так, словно её петли никогда в жизни не смазывали. Я ступила в квартиру, половицы под ногами протяжно захрустели. Чем сильнее старалась идти тихо, тем больше звуков меня окружало. В конце концов даже дыхание подвело, как я ни старалась, а оно звучало всё громче.

Я прошла в спальню. На самом деле, это единственная комната в квартире, и от кухни она отделялась лишь ширмой. На полу старый матрас, подушки и одеяло сбиты в кучку, простынь съехала. Невысокий столик у импровизированной постели заставлен немытыми чашками.

Я запомнила квартиру более чистой. Ойкнула и покраснела, всё ещё радуясь, что маска это скрывает. Пожалела, что привела Сира сюда, а не к Мие.

Как же странно было видеть его здесь. С интересом оглядывающего крохотную квартирку. Яркие тёмные глаза не упускали ни единой детали, а Оливер, падла этакая, оставил на спинке стула свои трусы.

Как бы Сир ни подумал про меня плохого.

Пока мужчина разглядывал картину на стене, я шустро шмыгнула мимо него, схватила нижнее бельё и зашвырнула в открытую корзину для грязных вещей.

— У тебя кто-то есть, — сказал строго.

Я сжалась и отрицательно замотала головой.

— Здесь маловато места для двоих, не находишь?

Я обернулась и столкнулась лицом с его тёплой ладонью. Длинные тонкие пальцы ласково коснулись моей щеки. Зато в глазах мужчины появился холод.

О, если Сир меня не прибьёт, я укокошу Оливера за свинарник!

— Позволишь? — кажется, он уже спрашивал это ранее.

— Да, — шепнула, готовясь к тому, что вечером Лив найдёт в своей квартире мой хладный труп.

Надеюсь, что Мия, если ему в голову придёт её спросить, не расскажет, с кем я проводила праздник. Да и если расскажет, он никогда не найдёт моего убийцу.

Сир провёл большим пальцем по моей нижней губе.

Я удивлённо смотрела на него, не зная: плакать или радоваться?

— Кто он?

Я закусила губу. Плакать.

— Чьё исподнее ты так поспешно спрятала?

— Оливера, — заметил, значит.

Сира повторил имя брата вопросительно, затем утвердительно. И следом рассмеялся, не отнимая руки от моего лица.

Я отступила, споткнулась о ком одеяла и полетела на матрас. Для начала шлёпнулась одним местом, но едва порадовалась, что лишь села, как приложилась о матрас ещё и головой.

Сир, видимо, нашёл момент весьма подходящим. Он опустился передо мной на колени. Его губы накрыли мои, а руки уверенно, но совсем не больно надавили на живот, повалив навзничь.

— И тебе не интересно? — между поцелуями спрашивала я. — Не спросишь. кто такой Оливер?

— Какая разница, — Сир лежал поверх меня. — Парень с таким именем просто не может быть твоим парнем.

— Это ещё почему? — моё рука упёрлась в мужскую грудь.

— Даже звучит смешно, — Его ладонь оказалась на внутренней стороне моего бедра.

— Нормальное имя! — пуговицы на его рубашке не поддавались.

— Чудесное, — его губы коснулись моих, не позволяя продолжить разговора.

Сир целовал так, словно это в последний раз. И я прижималась к нему в ответ. Его левая рука легла мне под голову. Я прикусила его губу. Он потёрся о кончик моего носа своим. И его маска слегка съехала. Всего на мгновенье. Я как раз прикрыла глаза.

И когда я открыла их, то заметила лишь потемневшие волосы. И слегка заострившиеся черты лица. Большего в тёмной комнате, куда сквозь грязное окно почти не попадало света от магических фонарей снаружи, было не разглядеть. И потому, когда Сир потянул завязки моей маски, я не сопротивлялась. А может, надеялась, что и он вот-вот снимет свою.

Глава 28. Вечер перед прощанием с маской

Я всё ещё не верила в свой порыв. В то, что только что произошло. Пусть в доказательство всё ещё ощущала приятные покалывания, а Сир касался моего тела своим, обнажённым. Лежала, едва дыша. Левая кисть мужчины покоилась в моих волосах, лениво перебирая пальцами пряди. Я смотрела на его профиль, всё, что позволяла разглядеть сгустившаяся темнота. Острый кончик носа, контур губ и гладко выбритого подбородка. Мы молчали, и каждый думал о чём-то своём. Я, например, гадала, нормально ли будет поделиться столь интимными подробностями с Мией? Или это уже перебор? Она со мной делилась, не описывая, конечно, что да как, но намекая, что оставалась у юноши, или он у неё.

Нет, замотала головой и спрятала лицо в ладошках. Такое рассказывать нельзя, даже лучшей подруге. Слишком личное. Да, да.

Сир повернулся на бок. Раздался его смешок. Потом коготь прошёлся по моей переносице к кончику носа.

— Красавица, — выдохнул тихо.

Не верилось, что в такой темноте он что-то видел, но и отрицать я не собиралась. Хотелось увидеть его. Таким. Без маски.

Перевернувшись на живот я нашарила свою одежду и, усевшись, старательно натянула.

— Ты ведь не здесь живёшь, — его пальцы прошлись по моему позвоночнику, из-за чего я вмиг покрылась мурашками.

Пересиливая себя, признала, что он прав. Разумеется я бы не стала ютиться в подобном месте, где даже ванны нет, а для похода в туалет необходимо спускаться во внутренний двор. И рассказала, что Оливер — мой брат, а квартирка его. Сир подсмеивался надо мной. Представлял, сколько бы свободного места осталось, внеси я сюда все свои вещи. Из его слов выходило, что нисколько. Я слышала, как мужчина сел. Зашуршали его одежды. И нащупала лампочку, но зажечь не успела.

Рука Сира схватила мою и отвела в сторону.

— Хочу заварить чай.

— Не сейчас.

— И куда делась лампа?

— Зачем тебе?

— Темно же!

— А будет ярко. Зайка, не надо.

— Но не видно же ничего.

— Только тебе, — усмехнулся.

— К яркости быстро привыкнешь, — заканючила, но Сир моих рук не выпускал.

— Не хочу. Я уже привык к темноте.

Мы препирались ещё какое-то время, пока я не уговорила его доказать, что всё видит. И вот уже в полной темноте мужчина едва слышно поднялся, и, после нескольких щелчков, на плите зажёгся круг слабого огня. Мужская фигура, обращённая ко мне спиной, отбрасывала пляшущие тени. Широкие плечи и сильная спина привлекали взгляд. Мягкий свет огня играл на его руках. Подчёркивал изгибы мускулов. Сир надел лишь брюки.

Я всё ждала, когда мужчина обернётся, продемонстрировав своё истинное лицо. Не решалась подняться и даже дышала с осторожностью.

— Чайник где?

— А его нет.

— Сиди, — пресёк попытку подняться. — Я сам. Чай вижу.

Я так и сидела, глядя на него. Понять цвет волос не удалось. Лица Сир не показал, так ни разу, пока вода закипала, не обернувшись. И каждый раз, стоило лишь начать подниматься, шикал на меня, веля оставаться на месте. А я слушалась, заворожённая танцующими тенями на обнажённой мускулистой спине и руках.

Подобрав ноги под себя, я наблюдала за Сиром. За миг до того, как он потушил огонь на плите, я заметила в груде одежды небольшой коробок и потянулась к нему.

— Ты что, куришь? — спросила я, и свет в комнате исчез.

— Нет, — ответил без запинки.

— Тогда зачем носишь с собой?

— Привычка, — в полной темноте он протянул мне чашку ароматного чая.

Ухватившись я, ненароком, пролила часть напитка. Он посмеиваясь опустился возле меня. Недвижимый, во тьме наблюдая за мной, всё же заставил меня смутиться и сжаться.

Едва чашка опустела, а на плечо упала незамеченная последняя капля, Сир притянул меня к себе. Его губы повторили дорожку, оставленную чаем, а руки опрокинули меня обратно на матрас. И если в первый раз всё вышло сумбурно, в этот мужчина будто опомнился. Замедлился, плавно спускаясь всё ниже.

Сквозь негу с трудом разбирала его слова.

В сонливость обещала прийти завтра вечером к реке.

Напоследок отказалась от уговоров больше не есть шарики Фишера, но это, наверное, мне уже приснилось. Потому что откуда бы Сир узнал, что я один приняла?

* * *

— Проспалась? — раздалось раздражённо, едва я зашевелилась под одеялом.

Высунув голову сощурилась от яркого света, а попривыкнув заметила оседлавшего стул брата. Руки его покоились на спинке, во взгляде сквозило неодобрение. Поза же полнилась пружинистой напряжённостью.

— Привет, — просипела в ответ и скривилась от неприятного ощущения во рту.

Ужасный вкус, даже не знаю, с чем сравнить. На языке ощущался горький осадок, словно от кофе, но не это самое неприятное. Если бы кто-то сказал, что ночью я набросилась на местную аптекарскую лавку и в одиночку съела все хранящиеся в ней травы без разбора, я бы не отрицала. Хотелось запить всё это поскорее и избавиться от ощущения невероятной смеси во рту.

Сразу вспомнился вкрадчивый голос над самым ухом:

— Больше никогда не ешь… — всё же мягко говорил Сир.

— Что ты творишь? — в голосе же брата не было и намёка на заботу. — Сегодня же отправишься к Эллерту. Это ж надо! Ты помолвлена, Олли, забыла? Какого придурка ты привела… ко мне. Ко мне! — он периодически срывался на крик, а светлые обычно глаза потемнели от злости.

— Никого я не приводила, — на всякий случай заглянула под одеяло и спокойно выдохнула, убедившись, что одета. — Дай воды.

— Ну, спасибо, что не приводила? Это ты хочешь услышать? Кто он?

— Кто? — я скинула одеяло и поднялась. — Не хочу я ничего слышать.

Я глазами искала кувшин.

— А то ты не знаешь? — почти выплюнул. — Тот, кто оставил тебе вот это. Не пей из горла!

Поморгав секунду другую, я попыталась осмотреть себя, но ничего лишнего не заметила. Всё та же одежда, в которой и была. Сир не кусал, такое бы не забыла. Прошлый след уже незаметен. Побарабанила ногтями по кувшину в руках. Повертевшись и так и сяк ничего лишнего не нашла и вопросительно уставилась на брата, переливая воду в стакан. Лив в ответ запыхтел. Я даже заподозрила, что он вернулся до того, как ушёл Сир. Не зная как, но захотела оправдаться и, для начала, приветливо улыбнулась. Заприметила возле матраса свою маску. Наклонилась за ней, слегка отвлёкшись. Отряхнула.

— Засос, — холодно сказал Оливер. — На твоём плече.

Он сверлил меня столь недовольным взглядом, что я безошибочно приложила ладонь к месту над ключицей с левой стороны от шеи. Оливер кивнул, подтверждая.

Нервно хихикнув, я повязала маску на затылке и улыбнулась шире.

— Теперь нету.

— Идём, — братец поднялся так резко, что опрокинул несчастный стул. — Отведу тебя к Эллерту.

— Лив, — простонала я.

— Ты вот-вот выйдешь замуж!

— Не выйду!

— Выйдешь, — рыкнул и схватил меня за руку.

Брат так разозлился, что даже на запирание двери не отвлёкся. Хлопнул посильнее, вдруг сама защёлкнется. Сжимая мою руку над запястьем, он вёл меня по лестнице. Я ругалась и кричала на него. А прохожие, как это часто бывает, делали вид, что не заметили ссору. Зачем вмешиваться в чужие разбирательства?

Хорошо хоть, я вышла в маске. Жаль, это не спасало от взбесившегося брата.

Я пыталась не идти, но он не тормозил. Била его свободной рукой по пальцам, не разжимал. Ругалась, не слушал. Взмолилась, заругался в ответ. Укусила.

— Тебе совсем плевать, что от мамы ничего не останется?

— Но это…

— Госпиталь на грани разорения!

— Это не…

— Без поддержки его не станет!

— Это не мама! — взвизгнула так сильно, что на нас, наконец, обернулись с интересом. — И маму это тоже не вернёт!

По моим щекам потекли слёзы. Не знаю, то было от обиды, боли или страха. Рука Оливера на мгновенье сжалась ещё сильнее. Я охнула и согнулась.

— Прости, — сбиваясь с дыхания произнёс брат. — Не вернёт, но оставит память. Пошли.

— Нет! — взвизгнула я и топнула ногой. — Это не правильно. Не честно.

Он потащил меня дальше, пропуская нарастающие всхлипы мимо ушей. К каменной арке, оттеняющей проход из цветущего Винного района в основную часть Лодда. Я плелась следом, глотая слёзы. Оливер больше не ругался. Я тоже. Он твёрдо шёл вперёд, я понуро семенила следом.

— И память дороже живой сестры? — спросила хрипло.

— Нет, — отчеканил.

— Тогда отпусти.

— Завтра тебя передадут жениху, и чтобы…

— Завтра, — перебила я и остановилась, не желая двигаться дальше. — Не сегодня. Это же просто праздник! Всего лишь развлечение? Завтра я приду, — почти взмолилась, надеясь, что поверит.

Оливер запыхтел громче прежнего, но хватку ослабил. Он хмурился и недоверчиво сопел.

— Я тебя сам найду, если обманешь. И тогда ты мне не сестра, — пообещал Оливер обиженно.

На беду братца, подобные обещания я из его уст я слышала не впервые, а потому вовсе не испугалась. Только обиделась. За то, что госпиталь ему дороже, и за запястье, которое нещадно болело после его хватки. Однако, я была готова последнее простить, когда отпустит.

Я кашлянула. Оливер держал.

— Олейна, я не шучу. Эта свадьба очень важна.

— Быть может, если бы вы с папой не сговорились у меня за спиной, я бы с вами и согласилась.

Мы бы препирались и дальше, но к нам подошли стражи порядка. Всё же, если грубо удерживать девушку на оживлённой улице и орать друг на друга, внимание привлечёшь.

Поспешно извинившись за своё поведение и заверив, что всё в порядке, мы сумели отделаться простым предупреждением.

— Ты меня поняла, — бросил брат.

— Я приду, — сказала в ответ и поспешила убраться подальше, пока Оливер не передумал.

Мало ли, прозвучало неубедительно? В конце концов, я и сама не верила своим словам.

Оставив Оливера позади, побрела к центру Винного, к фонтану. По пути, на собственный ужас, осознавала, что близился вечер. Потому не стала заходить переодеться к Мие домой, зато поторопилась в госпиталь, узнать, как она сама. Но и там я не сразу попросила позвать подругу, а для начала скрылась в местной уборной. Сняла маску и с негодованием осмотрела свежий синяк, оставленный братом. Перевела взгляд на своё растрёпанное отражение и безнадёжно вздохнула. Вот такой я пойду к Сиру? С нечёсанными распущенными волосами, в мятой одежде, с синяками под глазами и с жутким запахом изо рта.

— Не пойдёт, — решила твёрдо и приготовилась умываться.

Хорошо хоть, синяки он за маской не увидит, как и следы, удивительно похожие по цвету. Один от брата на запястье, а второй, небольшой и овальный оставил сам Сир. Я едва коснулась засоса кончиком пальца и погладила, ощущая дрожь и смущение. Затем нацепила маску, расчесала волосы руками и пошла к местной работнице, просить Мию.

Подруга пришла ко мне скоро. На ней почти не осталось бинтов, а места ожогов можно было спутать с аллергией. Я была рада увидеть, что она идёт на поправку. Мия же меня видеть, словно, рада не была.

— Лели, тебя нельзя оставлять без присмотра, — покачала подруга головой и сложила руки под грудью. — Ты совсем себя запустила!

Глава 29. Последняя ночь Харутте. Часть 1

Мия уверенно собирала мои волосы, параллельно рассказывая про то, как хорошо Лоран справляется с книжным домом. Она словно бы гордилась юношей, но и меня не забывала спросить: как прошло свидание с Сиром?

Я вздыхала, лучше бы послушала, когда Мию выпишут и про то, как подруга рада появлению Лорана в её жизни. Свидание-то, вроде, хорошо прошло. Весьма. весьма. Если б ещё Оливер не гудел после. Смущаясь и отводя взгляд, я откашлялась, прочищая горло. Мия уселась на скамью возле меня, недовольная результатом своих трудов, но признавая поражение — на большее без дополнительных заколок, резинок и расчёски, она не способна.

— На улице как-то шумно было, — промямлила я. — Мы хотели побыть вдвоём.

— Понимаю, — со знанием дела кивала Мия.

— И побыли, — уверена, на моих щекам можно зажарить яичницу. — Так что, в общем, всё хорошо.

— Уверена? — глаза Мии сузились.

— Нет, — выдохнула, опустив голову и глядя на запылившуюся обувь. — Я недавно встретила Оливера. Он понял, что у меня кто-то есть. И, кажется, расскажет об этом отцу. Точно расскажет. Мне надо уйти, как можно скорее. Знаешь, — я совсем поникла, — ведь завтра меня должны передать жениху.

— А Сир знает?

Я покачала головой. Пришёл черёд Мии безнадёжно вздыхать. Мы на пару придумывали, как мне увидеться с Сиром и убедить его покинуть праздник до наступления утра.

Просидев с подругой аккурат до часа, в котором договорилась встретиться с Сиром, я хоть немного, а расслабилась. Не скажу, что набралась смелости, зато успокоилась после вынужденного общения с братом. Мия напутствовала позабыть о семье и договорённостях. И попрощалась.

Вздрогнув, я остановилась.

— Нет-нет, так не пойдёт, — твёрдо заявила подруга. — Иди давай.

— Но… — я не нашлась, что сказать, вдруг осознав, что в любом случае мы свидимся не скоро, если свидимся.

— Всё хорошо. Смотри, моя тётка живёт здесь, — написала она адрес. — Я ей напишу, что ты, возможно, приедешь. Она тебя примет. Женщина строгая, скажу сразу, ленивых не принимает, но и голодной из-за стола не выпустит. В тех краях тебя искать не будут. А если повезёт, то напиши мне с другого какого адреса, — широко заулыбалась Мия и прищурила глаза. — Заодно расскажешь, как он без маски выглядит да кем работает.

— Мия!

— Ну всё, иди, — она крепко меня обняла, словно не желала выпускать.

— Мы не прощаемся.

— Свидимся, — шепнула мне в волосы и на мгновенье сильней сжала объятия. — Кстати! — вдруг громко произнесла Мия, — ко мне стражи наведывались. Они поймали Кая. И, представляешь, этот болван сам признал вину! Уж не знаю, на что рассчитывал, но теперь ему предстоит выплачивать мне кругленькую сумму за поджог имущества и возмещать за лечение. О, как!

Нехотя попрощавшись, я вышла из госпиталя.

Теперь, когда пора бы было поспешить, я шла расслабленно и медленно. Осматривала Винный и с восхищением замечала, он стал ещё краше. С краёв крыш свисали цветочные и ягодные гирлянды, в которые вплели атласные ленты — алые. На фонарных столбах расцвели яркие красные цветы, а их пряное благоухание окутало улочки. И пусть в этот день подавались лишь фрукты да овощи, гуляющие и улицы окунулись в красный. Я вспомнила про парные платья, которые мы подобрали с Мией. Посмотрела на алое солнечное зарево, закатлишь начался, и побежала к дому подруги.

Наспех я скидывала запылённую одежду, оставляя валяться дорожкой по полу. В комнату добралась лишь в исподнем и распахнула шкаф. Миено платье серое с красным, моё — наоборот.

Я не заботилась о красивых туфлях, влезла в телесного цвета босоножки на мягкой подошве. Кое-как сама затянула шнурки на корсете платья. Причёску оставила ту, что сотворила Мия, а макияж не накладывала вовсе.

Знала, Сир уже ждёт у фонтана. Бежала.

Подходя к центру Винного, я замедлилась, надеясь успеть отдышаться. Сир сидел на том же месте, где и вчера, только теперь вокруг него не прыгали детишки. Он тоже нарядился. Собрал волосы в низкий хвост бордовой лентой. Сочетание свободно надетой чёрной рубашки брюк того же цвета, сужающихся к низу и имеющих накладные карманы с внешних сторон бëдер удивительным образом придавало его образу изящества. Широкие плечи и руки с закатанными до локтей рукавами подчёркивали силу и аристократичность. Глядя на эти руки я неволько краснела, вспоминая прошлый вечер. И Сир, будто заметив моё замешательство, как в насмешку провёл длинными тонкими пальцами по своим губам. И облизнулся.

Я встала как вкопанная, прижала руки к бокам.

— Добрый вечер, Зайка, — поднялся с бортика фонтана.

Уверенно он подошёл ко мне. Я засмотрелась на блестящие губы и спешно опустила взгляд. Не полегчало.

— Ну надо же, ты и раньше хорошо подбирала наряды, а сегодня так и вовсе выглядишь прелестно, — улыбнулся Сир.

Я кивнула и выдавила ответную улыбку.

Мы встретились, когда луна начала свой восход, а солнце почти полностью закатилось за горизонт, но мужчина не проронил ни слова о моём опоздании.

Мужчина склонил голову набок, разглядывая меня сквозь волшебную маску. Осмотрел лицо и руки, но ничего не заприметил, спасибо особенностям моей маски. Только нахмурился на миг, когда я закрыла правой ладонью левое запястье, пряча и без того невидимый синяк.

Если я выглядела уставшей и слегка потрёпанной, то Сир казался полным энергии. Его миндалевидные глаза выглядели невероятно ярко и притягательно. В них отражался свет магических фонарей. Ничто в образе мужчины не говорило о хищной натуре, присущей всем тенери. Даже черты лица смотрелись более плавными, нежели в прошлую встречу. Никакой резкости. Лишь армейская выправка, да и та придавала его образу притягательности и дерзости.

— Нравлюсь? — наклонился ко мне с улыбкой.

Я смущённо отвела взгляд, прекратив его рассматривать.

Казалось, в последний вечер влюблённых даже больше, чем в Ханитте. То тут, то там раздавались довольные голоса. Мужчины и женщины, юноши и девушки гуляли чёрно-красными парочками. В воздухе смешались ароматы алых цветов и женских духов, нежные и пряные, яркие и слабые.

Начинающаяся ночь окутала город мягкой прохладой. Весенний ветерок играл с распущенными волосами и смешивал пряный воздух со свежестью.

Сир взял меня за руку, переплетая пальцы, и прогулочным шагом повёл на окраину города, к той части речного берега, на которой раскинулось древо, особый вид деревьев с широкими стволами и пышными кронами. В отличии от других деревьев, эти зимой листья не сбрасывали, лишь окрашивали в тёмно-красный, а по весне, когда зарождались новые бутоны, ничуть не высохшие, прежние шестипалые листья опадали на землю. Считалось, что такие деревья зародились одними из первых, что великое древо жизни выглядело именно так. Правда это или нет, решать не мне, но то, что их густой сладкий сок помогал справляться с лёгкими хворями, сомнению не поддавалось.

Весной же древо напоминало магический факел. Сквозь тёмно-красные листья, что время от времени опускались на землю, проглядывала свежая листва цвета огня.

На берег сходились отдыхающие под волшебными масками. Они занимали места на траве в полукруг перед древом. Одни садились прямо на траву, другие расстилали для себя небольшие пледы.

Журчание реки смешивалось с голосами влюблённых и смехом. Свежесть ветерка приносила с собой пряные ароматы цветов и трав. Ночь полнилась магией и страстью.

— Где твои друзья? — завертела я головой, пытаясь прогнать странное наваждение.

— Сегодня мы вдвоём.

— И даже без Рю?

— Особенно без него, — кивнул Сир и повёл меня в пока ещё пустующее местечко и не на окраине, и на расстоянии пары рядов отдыхающих от древа.

Ночь походила на групповой пикник. Барды расположились на самом берегу, а их музыка заполнила собой всё пространство. Иногда быстрая и весёлая, как резвящиеся дети, иногда медленная и страстная, словно уединившиеся влюблённые.

Я поражалась окружавшей меня обстановке. Смотрела то туда, то сюда, пока не заметила увесистый каменный стол перед древом. На нëм ничего не стояло кроме тяжёлой на вид металлической чаши, инкрустированной драгоценными камнями каплевидной формы. Она сияла в свете луны и фонарей, словно наполнилась магией.

— Это для жертвоприношения.

— Правда?

— Не пугайся так, Зайка. Видишь, там на привязи ягнëнок? Вот его кровь и пустят для чаши очищения.

— О, — выдохнула я и мысленно себя поругала. — А чаша, которая вторая?

— Она же, — кивнул. — Кровь смешанную с соком ягод выльют на корни древа, а после наполнят для всех присутствующих напитком жизни.

— И все будут пить из одной чаши? — я поняла, что главу про культ Ёми из книги не стоило пролистывать, не прочитав. — И никто не боится заразиться чем-то?

— А кто-то здесь похож на человека? — усмехнулся Сир, как-то особенно внимательно меня разглядывая.

— Н-нет, — пискнула я, гадая, заметил ли он прошлой ночью чего странного в моей внешности.

— Уверенна? — шепнул тихо, в самое ушко и беззастенчиво его лизнул. — Тебе нечем заражаться от меня. Обещаю.

Заметил.

Я смущённо глянула в его глаза, но взгляд сам собой перебежал на приоткрытые губы.

— Что за цветы развешаны по Винному? — я часто заморгала.

— О, это чудесное растение называется негаифлора.

Я глупо повторила за ним. Сир похвалил, поглаживая меня по спине. Я потянулась к мужчине, ухватив его за плечи.

— Он растёт на юге Саада и цветёт лишь по весне. Говорят, если оказаться на поляне, заполненной негаифлорой, но не сорванной, а растущей, можно позабыть обо всём на свете. На твоём языке его зовут, — сказал Сир, когда мои губы едва касались его, — цветок желания.

— Какого? — не поняла я.

— Самого потаённого, — кажется, он надо мной посмеивался.

Однако, мне было не до этого. Я прижалась к его губам. Сжала пальцы на его плечах. Наш поцелуй был неторопливым. Сир нежно поглаживал мои волосы, а его губы, такие тёплые и мягкие, согревали прикосновениями. Я задрожала в его руках. Из моего рта вырвался тихий стон.

Пряный аромат от цветов проникал в каждую клеточку моего существа. Ускоряющаяся музыка разжигала что-то внутри меня. Да, конечно, это они, а не я. Всё барды и цветы, особенно цветы. Эти негаифлоры действовали на меня весьма странно. Я не причём.

— Совершенно не причём, — повторил Сир, прижимая меня сильнее. — Какая же ты нежная.

Сквозь музыку и песни доносились отголоски чужих разговоров. Одни задумывались над тем, почему не видать нигде служителей Ёми? Другие гадала, может, кто из братьев Рюгамине проведёт обряд, двое же в городе. Третьим было не до обряда, они принесли с собой настольные игры.

Сир расслабленно наблюдал за танцовщицей, которая гибкостью уступала разве что атласной ленте. Я разминала подол, не понимая, как стоит себя вести. Вроде вокруг много народу, а вроде и каждый сам по себе. Кто с кем сел, тот с тем и общался, лишь иногда оглядывая остальных.

— Скучаешь? — потянулся ко мне Сир. — Подожди чуток. Когда луна достигнет своего пика, придёт время обряда.

— И кто же его проведёт?

— Я? — улыбнулся Сир и рассмеялся, видя, как я округляю глаза. — Расслабься.

Глава 30. Последняя ночь Харутте. Часть 2

Он поцеловал меня в макушку и погладил по спине, а я решила, что мужчина пошутил. С чего бы обряд проводить ему? Отстранилась, попыталась вспомнить, что же вчера видела в его фигуре, какие изменения, но лишь ощутила, как жар побежал по щекам и шее, спускаясь всё ниже и ниже. Прямо как Сир вчера чертил дорожки поцелуями от шеи к животу и ниже.

Мои ноги непроизвольно сжались.

Бледная луна источала нежный свет. Конечно, его не доставало, а потому над поляной плыли магические огоньки, а по реке спустили бумажные фонари, чей свет мягко отражался от водной глади. Город спал, но не собравшиеся отдыхающие на берегу реки. Одни погрузились в танцы, другие в разговоры, третьи достали откуда-то настольные игры, собрав вокруг себя дополнительных зрителей, словно устраивая собственное шоу. Четвёртые, вовсе, окунулись в реку, сбросив большую часть одежд на берег. Их фигуры то исчезали под водой, то появлялись, являя себя без тени смущения и стыда.

Я же засмотрелась на опасную игру, развернувшуюся на соседнем пледе. В ней подкидывали нож и ловили на ладонь. Побеждал тот, кто сумел его удержать вертикально. Дерзкая забава привлекала взгляды. И я, поглощённая ей, не заметила бы, как поднялся Сир, если б он не потрепал меня по макушке.

— Никуда не уходи, я скоро, — ласково проговорил он слегка изменившемся голосом, отчего у меня по спине пробежали мурашки.

Я застыла, глядя на нож у незнакомки на руке. Из-за спины Сир позвал меня Зайкой. Попросил что-то подержать. Нехотя я обернулась и увидела, как мужчина потянулся к завязкам своей маски. Игра с ножом потеряла своё очарование. Каштановые волосы Сира, в которых отражались всполохи магических светильников, стремительно темнели от корней к кончику хвоста. Распрямлялись лёгкие завитки чёлки, падая остроконечными прядями на мужской лоб. Кожа мужчины едва посветлела в свете луны. Только улыбка осталась прежней, но это было не важно.

Я забыла, как дышать, не способная отвести взгляда от открывшегося мне облика. Он, не разнимая пушистых чёрных ресниц, передал свою маску мне в руки. Моргнул. Я сипло выдохнула. Мужчина подался ко мне.

— Всё хорошо, Зайка. Ты можешь остаться в маске.

Он поднялся и пошёл, а я всё не находила сил пошевелиться. Звуки его шагов потонули в поднимающейся волне голосов. Мужчины и женщины выкрикивали приветствия одному из сыновей Рюгамине.

Сглотнув и мысленно досчитав до пяти я сжала мужскую маску в ладони, ощущая её холодное прикосновение, а после вперилась взглядом в мужчину у каменного стола перед древом. Рюноске посмотрел на меня с ответной улыбкой. После подозвал к себе помощника с ягнёнком.

Пришло время главного обряда Харутте, которого так все ждали.

С высока луна глядела за обрядом. Мужчины и женщины, мэо и тенери как одно единое существо завели песнь на саадском языке. Я ощущала скопление магической энергии в их пении, видела, как чаша засветилась в ответ на зазвучавшую мелодию.

Рюгамине Рюноске, извинившись за то, что при нём не оказалось ни Немуре, ни другого божественного служителя, взял на себя роль того, кто поделился со всеми собственной кровью. Его движения были точными и уверенными. И, окропив древо кровью ягнёнка и соком ягод, замешал всё в ту же чашу новый кровавый напиток. Водняв в правой руке всё тот же кинжал, надрезал свою левую ладонь, как если бы мужчине не впервой было пускать себе кровь на глазах у всех. Он что-то говорил, а отдыхающие вторили. И только я, казалось, сидела безмолвно и неподвижно, будто каменное изваяние. Я не верила.

Не хотела верить в происходящее.

Нет, нет, нет.

— Не стоит так рьяно отказываться, — в уголках его глаз заискрились смешинки, — даже не попробовав.

Я не поняла, когда он подошёл ко мне и опустился рядом, протягивая чашу. Край её коснулся моих губ.

— Всего глоток, — попросил Рюноске.

Он слегка наклонил чашу, и я ощутила на губах вязкую, пряную жидкость, так похожую по консистенции на мёд. От неё в груди зародился жар и разбежался по всему телу, отдаваясь покалываниями в пальцах. Голова на миг потяжелела, дыхание сбилось.

— Как странно.

— А теперь передай дальше, — произнёс повелительно, но тихо.

Мои руки подрагивали, наверное, поэтому он обхватил их своими и вместе со мной передал чашу жизни следующему. Я дрожала, возможно, из-за этого Рюноске усадил меня к себе на колени и обнял, поцеловав в висок. От него исходило приятное тепло и сладкий аромат с медовыми нотками.

— Ш-ш-ш, — слышалось над ухом баюкающее шиканье. — Всё хорошо, Зайка.

— Я…

— Тише, Олейна.

— Но…

— Всё потом, — вновь перебил меня мягко и коснулся лбом моего.

Такой горячий.

— Какая я дура.

— Не ты. Я дурак, — усмехнулся Рюноске. — Ты-то не знала, с кем общалась.

— Давно? — сглотнула я и сжалась в его объятиях.

— Понял не сразу, — потёрся носом о мою щеку. — Но, знаешь, что забавно, Сейшелин так ничего и не заметил. Полнейший слепец в делах, которые ему не интересны.

Задумавшись над его словами, я осмелилась уточнить: когда и как? Рюноске, не переставая развлекаться поглаживаниями и лёгкими прикосновениями губ то о мою щеку, то о висок, то о шею. Сказал, что меня сдал браслет в виде солнышка. Да и не слишком я под маской отличаюсь от себя настоящей. И даже моя кровь подсказала, что перед ним не абы кто, а источник. Такое дитя, говорил Рюноске, могло родиться лишь у целителей, а моя мать ею и была.

На нас смотрели, но это, хоть и не оставалось незамеченным, совсем не мешало. Могло ли сейчас что-то помешать? Я испуганно сжалась, наблюдая, как то тут, то там отдыхавшие перешёптывались и указывали на нас. Одни радовались увидеть представителя Рюгамине столь близко, другие гадали: кто его спутница? В этот момент казалось, все собрались вокруг нас.

Я не гадала ни о чём. От цветочного аромата и вкуса напитка жизни в моей голове всё смешивалось и казалось неважным. Даже то, что я сидела на коленях у синеглазого вельможи, а он наблюдал за мной как за приятной диковинкой, почти не пугало.

Ощущая горячие покалывания, что приятными мурашками разбегались по спине от прикосновений мужчины, я отчаянно пыталась собрать в кучку и мысли, которые также не желали выстраиваться в ряд. Моё тело послушно отвечало на его нежные прикосновения.

— Сир, — проронила, прикрыв глаза, — что не так с этим напитком жизни?

— А что тебе не нравится? — в его голосе звучали привычные смешинки.

Меня баюкало, но что-то внутри не давало отключиться. И я точно знала, дело не в шарике Фишера, его действие на себя перенял Сир. Иначе бы я в ту ночь не заснула. Внизу живота разгоралось приятное тепло. Меня тянуло к мужчине, а он дразнил, легонько царапая открытые руки когтями. Поглаживал мои коленки и шептал в самое ухо про напиток жизни. Мои уши, щёки и шея предавались жару, осознавая, какое желание нацелен пробуждать напиток. Да, часть компонентов помогала справиться с лёгкими недомоганиями, восстанавливала магические силы, но смешанные между собой в определённых пропорциях ингредиенты превращались в поистине жгучий напиток, не оставляющий спокойным никого.

— Особенно женщин, — лукаво мурлыкнул мужчина. — Потому подобный напиток, но без крови, подают невестам в день свадьбы.

Замечая, как пронеся чашу по кругу, остальные мало помалу отвлекались от окружения, погружаясь в свои мысли и, теперь я была уверена, желания, я расслаблялась. Чужое внимание рассеивалось. Про нас забывали. И мне показалось, что это всё. Мы будто остались одни. Я наслаждалась близостью ярких синих как само небо глаз, пока не заметила, что Сир едва сдерживал смех.

Он смотрел с такой нежностью, что моё сердце начало биться ещё быстрее. Казалось, он скрывал что-то, что я пока ещё не понимала, и это пробуждало во мне интерес.

Мужчина скользнул ладонью по моей щеке, словно легким пером, и его улыбка стала шире. Нервничая, я заёрзала. Сир охнул, и я замерла, понимая, что творю. Но вот в его синих глазах вновь заискрились смешинки, а губы растянулись в манящей улыбке, и я заканючила.

— Вспомнил нечто забавное, — отмахнулся мужчина, сжимая пальцы на моих боках. — Ничего важного.

Но я не отставала, захотев во что бы то ни стало выведать, что его так смешило. Ой, зря. Сир не долго отнекивался, чем лишь подогревал моё любопытство.

— Как-то раз, — посмеиваясь начал он и медленно выдыхая между словами, дабы не сбиться, — одна маленькая девочка сообщила, что, когда вырастет, то выйдет за меня. А потом выяснилось, что её мать — Эстер. Эстер, я знал это, но понял лишь сегодня, твоя мать?

— И теперь ты выросла, — отсмеявшись шёпотом, так чтоб нас никто не подслушал, продолжил он, а в его взгляде проскользнуло недовольство, — но помолвлена не со мной, а с моим братом. и замуж выходить должна не за меня, а за Сейшелина.

— Я не хочу, — из глаз брызнули слёзы.

Всё моё тело будто свернулось в пружину, готовое в любой момент дёрнуться. Руки мужчины сильнее сжались на моих.

— Ш-ш-ш.

Не помогло. Я дёрнулась, желая высвободиться из его рук.

— Не говори так!

На мой крик обернулись те, кто сидел ближе. Рюноске покачал головой и вздохнул, не выпуская.

— То не мои слова. Не перебивай, — левая ладонь опустилась на мой затылок. — Лучше скажи, ещё хочешь стать моей?

Я ощутила холод, коснувшийся моего локтя. Рюноске выпустил мою руку. Я качнула головой назад, и пусть упёрлась в мужскую ладонь, но поняла, что не удержит. Он даже не пытался. Пытливо смотрел на меня и ждал ответа, не важно словесного или телесного. Я могла как произнести своё намерение, так и показать.

До меня вдруг дошло, Рюноске позволял сбежать. И это подействовало лучше всяких слов. Сжав в пальцах его рубашку на плечах, я закрыла глаза и задумалась.

Внутри меня боролись два внутренних голоса. Один шептал о безопасности, о том, что лучше уйти, уберечь себя. Другой, напротив, говорил о смелости, о том, что, возможно, этот выбор изменит всё. Мгновенья тянулись как часы, а Рюноске все ждал, не произнося ни слова. Не поторапливая.

И вдруг, как яркий образ, перед глазами мелькнула палатка для гаданий. Я вспомнила ведьму с тонкими костлявыми пальцами и вкрадчивым хрипловатым голосом. Её наставление последовать за мужской тьмой. Её уверенность в том, что именно этот путь окажется верным. Эта уверенность, ранее непонятная, неожиданно поселилась и во мне, помогая выбрать.

Мои пальцы слегка расслабились на его рубашке, и я медленно открыла глаза.

— Хочу быть только твоей.

Глава 31. Утро после праздника

Явно удовлетворённый таким ответом, Рюноске схватил меня с новой силой. Надавил на затылок, притягивая к себе и поцеловал, прикусывая.

— Тогда пойдём, — со мной на руках он вдруг поднялся.

От неожиданности я пискнула и обхватила его шею руками. Чмокнув меня в висок, мужчина направился прочь от древа и отдыхающих.

Небо за рекой постепенно светлело, словно озарялось небесными огнями, разгоняя не только тьму, но и ощущение чего-то таинственного. Розоватые всполохи отражались на водной глади, а над травой вырастал белесый туман, прохладный и освежающий.

По улочкам Винного никто не гулял. Солнечные всполохи расцветали над спящим городом. С первыми лучами, нежные розовые и лавандовые оттенки растворялись в небе.

Праздник, хоть и подошёл к концу, всё ещё оставался в воздухе, словно последние ноты мелодии, затухая.

Шаги Рюноске едва шелестели по каменным дорожкам, пока он уверенно двигался к знакомому мне двухэтажному зданию, выбивающемуся из атмосферы Винного. Каменный, раскрашенный в жёлтый и красный. Первый этаж заняли широченные витрины, от пола до потолка, которые заполнили нарядными платьями, будто живописными картинами. В зеркальных окнах второго этажа отражался едва зародившийся рассвет, тянущий свои лепестки по всему городу, перетекающий с крыши на крышу.

И, конечно, в этом здании был подвальчик, спуск в который оформляла самая простая, едва заметная устаревшая вывеска магазинчика магических товаров по сниженным ценам.

Вспомнив, как мы с мией спускались туда за масками, я заливисто рассмеялась. Вдруг Рюноске подцепил зубами низ моей маски и потянул вверх.

— Что ты делаешь?

— Такой ты мне нравишься больше.

Моя маска упала на дорожку. Рюноске мягко спустил меня с рук, поставив на ноги.

— Я снял комнатку наверху, когда только приехал Лодд. Пойдём?

Взяв меня за руку, он повёл в тот самый двухэтажный дом. Мы зашли рядом со входом в магазин одежды и по устланной ковром лестнице поднялись на второй этаж. На одной из стен расползся чёрный гобелен с призрачным белым оленем. Ветвистые рога его заполняли половину картины, а вокруг них сияли мелкие звёзды. Рюноске провёл меня к дальней двери. Сунув руку в карман брюк, он ловко выудил открывающий камень. приложил к замку, и внутри двери раздался щелчок. Мужчина с лёгкостью толкнул дверь и отступил в сторону, пропуская меня вперёд.

Комната оказалась небольшой, но очаровательной. В ней была двуспальная кровать, покрытая пушистым покрывалом и две прикроватные тумбы по обе стороны от изголовья. На тумбочках находились лишь небольшие светильники сферической формы. Напротив постели на стене висела картина утреннего пейзажа. В уголке комнаты имелась дверь в уборную. Она была открыта, и до меня доносился равномерный стук падающих на кафель капель. Рюноске обогнул замершую меня и захлопнул дверь, затем запер, чтобы нам не помешали. Воздух в комнате стоял затхлый, и потому я подошла к окну, приоткрыть. За спиной я слышала, как мужчина опустился на постель. Ощущала его наблюдающий взгляд.

— И что мы будем делать? — приоткрыв одну створку, обернулась я к нему.

— Ждать.

Я растерялась и замерла в нерешительности. Мужчина похлопал ладонью по матрасу возле себя, приглашая присоединиться. Не зная, как лучше поступить, я всё же подошла к нему и села. Разувшись подняла ноги на постель и отползла к подушкам.

Мягкий рассвет добрался до комнаты. Плавно он заполнял её, освещая мелкие пылинки, летающие в воздухе. Солнечные струны вытягивались по полу и подползали к постели. Рюноске предложил заказать в комнату еду. Я согласилась, и он оставил меня на некоторое время одну.

В комнате, постепенно заполняющейся свежим прохладным воздухом, я с успокоением понимала, что жар отпускает. Голова успокаивалась, но сонливость ещё не одолела тела. Рюноске вернулся, а вскоре после него к нам пришла женщина в длинном, но простом платье в пол и чепце. Она принесла на подносе разнообразные фрукты, ягоды арго и кувшин с двумя глиняными чашами. Помимо фруктов и травяного напитка, на подносе находились кусочки белого хлеба и плошка с мёдом. Поклонившись, женщина покинула комнату, оставив нас вдвоём.

Мы наслаждались спокойствием и тишиной прохладного утра. Ленивые лучи солнца проникали сквозь полуоткрытое окно, распространяя мягкое свечение по комнате. Они прикасались к длинным шторам, играя светом и тенями.

Сир предложил закрыть окно, заметив, как я прячу ступни под пушистым пледом, но я лишь отмахнулась. Мне нравилась прохлада, а вот от еды я бы не отказалась.

Сир взял в руку маленький кусочек оранжевой мякоти нарезанного кубиками фрукта, погружая его в мёд с легкой улыбкой. Поднёс блестящий кусочек к моим губам, и я приоткрыла рот, принимая угощение.

— Знаешь, Зайка, а мне нравится вот так встречать новый день.

Я смущённо улыбнулась в ответ. Прикрыла рот ладошкой.

За завтраком завязалась плавная, ни к чему не обязывающая беседа. Мы просто наслаждались едой и обществом друг друга, когда дверной замок щёлкнул, нарушив мгновения спокойствия.

В комнату вошел старший брат Сира, Сейшелин. Его глаза расширились от изумления, когда он увидел меня. Мужчина остановился на пороге, словно вкопанный, а его лицо выражало смесь удивления и недовольства.

Расслабленная атмосфера мгновенно сменилась напряжением.

Вряд ли Сейшелин ожидал встретить здесь меня. Во всяком случае имя моё произнёс сипло и удивлённо. Рюноске лишь отмахнулся. По его словам выходило, что мы пересеклись случайно. Под утро. Так он сказал и потрепал меня по волосам. Я же воззрилась на него, растеряв способность говорить от возмущения. Сейшелин тоже заподозрил неладное в словах своего младшего брата, потому извинился передо мной и уволок его в противоположный край.

— Ты уверен, что не украл её? — спросил на саадском.

— Даже если и так? Она всё равно поедет с нами. Да не переживай, шучу.

— Она не должна быть здесь.

— Её передают нам сегодня, так что плохого?

— Поставь завесу, — насупился Сейшелин.

— Ничего личного, — произнёс на местном наречии Рюноске и щёлкнул пальцами.

Я удивлённо ахнула, впервые воочию увидев, как ставят теневую завесу, а после недовольно выдохнула, поняв, что больше подслушать не выйдет. Вот вроде мужчины со мной в одной комнате. Разговаривают друг с другом явно не шёпотом, а, судя по выражению лица Сейшелина, на повышенных тонах. И только мне не слышно ни звука.

Сначала я пыталась разобрать, о чём они говорили. Пристально наблюдала, как закипал Сейшелин, как в его лице проступали резкость, а глаза темнели тем сильнее, чем дольше Рюноске что-то говорил ему с полуулыбкой на губах. Затем, отчаявшись хоть что-то разобрать, я вернулась на кровать, подтащила к себе поднос с остатками нарезанных фруктов и принялась за перекус. Наконец, братья сняли завесу, и до меня донеслись их голоса, звучащие на саадском. Я вздохнула. Сейшелин говорил слишком быстро, чтобы со своим уровнем я сумела разобрать.

— Нам пора собираться, — нахмурился Сейшелин и посмотрел на меня. — Тебе необходимо уйти раньше.

— Вовсе нет. Мы можем прибыть вместе с ней.

— Не можем! — зашипел Сейшелин на брата. — Она должна быть там до передачи.

— Не обязательно, — спокойно продолжил Рюноске. — Я уже отправил посыльного Воронам. Они знают, что Олейна фом Эллерт уже с нами. Остались одни лишь формальности. Приедем, подпишись бумажки, и можем возвращаться домой.

— Ты… — задохнулся Сейшелин, но продолжать препираться не стал.

Вместо этого он несколько раз медленно-медленно вдохнул и выдохнул через нос и закрыл глаза.

Глава 32. Прибытие в Саад

Сейшелин и Рюноске спорили почти всю дорогу, пока мы не прибыли. Рюноске заверял, что его выбор осознан и обоснован не только чувствами. Сейшелин проговорился, что то же самое его брат говорил и о прошлой своей возлюбленной. Рюноске вспыхнул и, посмотрев на меня, сообщил, что в этот раз он старше, а я подхожу ему куда больше той девушки. Их ругань походила на отчитывание взрослым подростка. Вот только не взрослый, а занимаемый роль подростка заботился о том, чтобы слова не ранили невольную слушательницу. Он несколько раз порывался увести Сейшелина и продолжить разговор один на один, но старший брат отказывался покидать комнату. Тогда, после долгих препирательств, придя к более менее шаткой договорённости, Рюноске попросил Сейшелина оставить нас вдвоём.

Едва за целителем закрылась дверь, Рюноске утонул в пояснениях и извинениях за представшую моему взору картину.

— Извини, что ты увидела это. Я не планировал, даже не предполагал, что всё выйдет так, — начал он.

Я слушала его, понимая, что вот-вот расплачусь. Ловила ускользающий, виноватый взгляд синих глаз. Молча кивала, когда он гладил меня по волосам и обещал всегда поддерживать и защищать. Мужчина словно пытался успокоить меня таким жестом. его движения были плавными и нежными, а голос ласковым и вкрадчивым.

— Я люблю тебя, — произнёс он так, что в его искренности невозможно было усомниться. — Ты готова идти?

— Да, только, я хочу кое куда заглянуть.

Рюноске и Сейшелин не противились. Они спокойно отпустили меня домой к Мие, где я в спешке поднялась на второй этаж и распахнула свой чемоданчик. Под грудой одежды и писем там хранилась всего одна действительно важная вещь. Маленькая, потрёпанная временем тряпичная кукла — последний подарок от мамы.

С замиранием сердца я последовала позади двух братьев в особняк Ганзо. Сейшелин вызвал экипаж, чтобы не идти по городу пешком. Внутри мне повторно наказали молчать. Сейшелин заверил, что при любом исходе, со мной всë будет хорошо. Рюноске парировал, исход лишь один, он меня никому не отдаст.

Я ощущала, как снова и снова накалялась обстановка между братьями. Один с жаром прижимал меня к себе, второй устало взирал в небеса, словно надеялся, они подскажут верный способ образуметь Рюноске.

Было странно прийти для передачи меня под опеку семьи Рюгамине не с отцом, а с представителями этой самой семьи.

Сейшелин являл собой образец спокойствия. Никто бы не поверил, если бы я рассказала, что всего пару часов назад он рвал и метал, ставя под сомнение мыслительные способности своего младшего брата. Рюноске напротив выглядел беззаботным, как если бы готовился ко встрече с давними знакомыми и заранее скучал. Разве можно догадаться, что перед выходом из экипажа шепнул мне довериться и в разговоры не встревать таким тоном, словно балансировал между просьбой и приказом.

Когда мы зашли, взгляды собравшихся на миг устремились ко мне. Было очевидно, что для всех, кроме отца и братьев Рюгамине, моё появление вместе с последними оказалось неожиданностью. И теперь маги молчаливо переводили возмущённые взгляды с меня на моего отца, а он стоически делал вид, что так изначально и было задумано.

Медленно дыша, под озадаченный взгляд отца, я села на подушку между двумя братьями и опустила взгляд на собственные колени. Сжала руки в кулаки до боли в ладонях от впившихся ногтей и принялась слушать, что же за будущее меня ждёт.

Братья Рюгамине предупредили, они не скажут ничего нового. Сейшелин обещал так, потому что, я понимала, надеялся, Рюноске одумается и откажется от своих желаний.

Мы собрались в самом просторном зале особняка Ганзо. На столе лежали документы и пишущие перья.

Магов было не много, лишь те, кто работал вместе с отцом. Собравшись с мыслями, отец кашлянул в кулак и завёл приветственную речь, официальную и до скуки стандартную. Вскоре все понемногу расслабились от потрясения и вернулись к обычному своему поведению. Меня обсуждали так, словно я отсутствовала. Сейшелин обещал, что дом Рюгамине позаботится обо мне. Он намеренно не говорил: «я» и опускал тему предстоящей свадьбы. Рюноске помалкивал, будто ему не было дела до происходящего, но то и дело поглядывал на сжавшуюся меня.

Когда все бумаги оказались подписаны, а договорëнности повторно оговорены, маги стали расходиться. Остались лишь отец и мастер Райс. Они проводили Сейшелина, Рюноске и меня за город. К тем самым холмам, на которых паслись козы. Там нас ожидало два скакуна на привязи.

Лошади спокойно паслись, когда Рюноске пошëл отвязывать их и подвëл к нам. Вместе с Сейшелином он поглядел на небо и заключил, погода для перехода порталом подходящая, а, значит, часть пути можно сократить.

— Можно, — тихо попросила я, шагнув к отцу.

Сейшелин кивнул, позволив обнять папу на прощанье и перекинуться с ним несколькими прощальными фразами.

Выбросив амулет вправо и немного вверх, Сейшелин отступил на два шага. В воздухе сверкнуло, как от фейерверка, и вместо амулета на запылённой знакомой дороге, передо мной показался разрыв портала. По ту его сторону виднелась дорога, похожая на местный тракт, но окружённая не домами, а густым лесом.

Сейшелин прошёл первым, его фигура бесстрашно растворилась в сверкающей ауре портала. Затем Рюноске подтолкнул меня, а после зашёл в портал сам. От перехода меня слегка замутило, но Сейшелин тут же приложил к моему лбу ладонь и передал немного целительской энергии. Мутить перестало, зато повело в сонливость.

Мир медленно покачивался перед моими глазами, и я ослабела, почти потеряв равновесие. Но две пары рук поддержали меня, снова установив на ноги. Это были Сейшелин и Рюноске.

— Я сам, — вторили они друг другу.

Сейшелин недовольно отпустил и отступил.

Поддерживаемая Рюноске, я потихоньку приходила в себя и осматривалась. Мы оказались на лесном тракте. Сквозь нежную листву то тут, то там алели кроны потомков древа жизни. Я слышала певчих птиц сквозь шелест листьев. Воздух наполнялся ароматами лесных трав и цветов, предвещая близкую перемену в погоде.

Над головой собирались тучи, и я чувствовала, как влажность в воздухе нарастала. Характерный запах дождя наполнил наши ноздри, а первые, едва слышные раскаты грома раздались вдали.

— Здесь можно и разойтись. Я отвезу её к себе, — сказал Рюноске. — Всё равно отец про Олейну ещё какое-то время не вспомнит.

— А потом? Будешь её прятать? — недоверчиво спросил Сейшелин, словно страшась ответа.

— Зачем? — он притянул меня к себе. — Женюсь, и дело с концом.

— До развода, — сипло подала я голос.

— У нас запрещены разводы, — мрачно поведал Сейшелин.

— И для нас исключений не сделают. Так что расслабься, Зайка. Рано или поздно отец примет мой выбор. А не примет, так мы и без его поддержки проживём.

Я видела, как Сейшелин поджал губы, глотая невысказанные слова. Я понимала его волнение за младшего брата, но часть меня вновь вспомнила, что стоит последовать за его тьмой. Потому, наверное, я улыбнулась в ответ на нежный взгляд синих глаз.

— Видишь, я не врала. Выросла в красавицу и выйду за тебя.

— Слышишь, она согласна, — довольно произнëс Рюноске.

Сейшелин лишь покачал головой в ответ. Однако, мы не расходились. И, только когда Рюноске подхватил меня под мышки и вознамерился усадить на одну из лошадей, Сейшелин его остановил.

— Нам надо всем показаться. Так что с Олейной еду я. Отправляемся в столицу, а после, если так хочешь, увоз еë. Только не тяни.

Воздух накалился, но новой ругани не последовало. Рюноске смотрел на брата, сузив яркие синие глаза и глубоко дыша.

— Хорошо, — сказала я раньше, чем они бы снова начали ругаться. — Мне нужно что-то знать о том, как можно говорить, а как нет?

Обрадовавшись, что рядом есть хоть кто-то разумный, именно так выглядело со стороны выражение лица Сейшелина, он сел на лошадь позади меня и принялся пояснять, как принято вести себя при дворе. Рюноске, негодующе вскарабкавшись на второго скакуна, поделился со мной кратким описанием каждого из пока незнакомых мне братьев, предупреждая, у кого характер попроще, а с кем лучше не пересекаться.

Наши лошади медленно покачивались под нами. Я чувствовала тепло Сейшелина за моей спиной. Рюноске ехал рядом, его голос звучал нежно, словно музыка, когда он делился воспоминаниями о местах, которые мы проезжали.

К вечеру мы приблизились к столице, и моё сердце забилось сильнее, будто предвещая, что наша история только начинается.

С воодушевлением я рассматривала местную архитектуру. Величественные дома венчали крыши, покрытые цветной черепицей, а глиняные стены, окрашенными в яркие краски. Некоторые здания украшали высокие башни с позолоченными шпилями, а стены их были украшены тончайшей резьбой.

Прохладный дождик едва моросил. Распушил мои волосы и намочил одежду. Окрасил крыши и дорожки блеском мелких капель.

Улицы в основном были узкими, мощёными камнями и выложенными узорами из цветного стекла. Магические фонари, висящие на высоких деревянных столбах, излучали мягкий и приглушенный свет, создавая атмосферу уюта и тепла.

Местные жители, которых мы встречали, были в свободных одеждах. Девушки вплетали в причёски веточки с цветами и блестящие под закатным солнцем ленты. Все они склоняли головы и приседали, пока мы неспешно проезжали мимо.

В столице Саада царила атмосфера спокойствия и неторопливости. Я воодушевлённо озиралась по сторонам, наслаждаясь всей этой красотой, и прижимала к груди тряпичную куклу. Сейшелин ехал, погружённый в свои мысли. Рюноске же, заметивший мой детский восторг, рассмеялся, пообещав показать мне места действительно красивые и притягательные, получше населённого города.

— Что-то вроде этого? — восхищённо проговорила я, глядя на показавшийся дворец.

— Гораздо лучше, — без тени насмешки произнёс Рюноске.

Мы спешились. Сейшелин напомнил, чтобы ни с кем не заговаривала первой, и двинулся внутрь. Я семенила следом, всё сильнее сжимая куклу, будто она могла напитать меня хоть толикой уверенности. Рюноске расслабленно шёл следом, замыкая процессию.

Мои ладони вспотели, а в груди что-то сжалось. Шаги казались слишком громкими, слишком быстрыми.

О нашем прибытии доложили правящей семье. Один из слуг довольно сообщил, что мы весьма вовремя. Все собрались на праздник, и разъехаться пока не успели.

— Готова? — спросил Сейшелин и, не дожидаясь ответа, приложил к моему лбу тёплую ладонь, наполняя меня спокойствием. — На этот раз не перестарался, — кивнул он.

Нас провели во внутренний двор. Деревянный стол, за которым сидели мужчины и женщины, был действительно внушительным — он был длинным и широким, искусно вырезанный с множеством декоративных узоров и резных украшений. Вокруг стола стояли стулья без ножек, зато с высокими спинками и мягкими подушками.

Во главе стола величественно восседал правитель государства и отец Рюноске. Его одежда оказалась расшита золотыми и серебряными нитями, а в иссиня чёрных волосах поблёскивали драгоценные камни, вплетённые при помощи золотых нитей.

Подле него сидела белокурая женщина в великолепном красной платье, которое придавало её образу воздушности и чувственности. Её волосы были аккуратно уложены, а ювелирные украшения на ней сияли яркими мерцаниями. Женщина внешне очень походила на Сейшелина, подсказывая, в кого он родился со столь светлыми волосами. Женщина влюблённо ворковала со своим супругом.

По бокам стола расположились сыновья владыки.

Арон, чья внешность полностью соответствовала описанному Рюноске характеру. Он был высок и мускулист, в его зелёных как ледяные кристаллы глазах просматривалась уверенность и холодная решимость, а чёрные волосы оказались коротко стрижены. Он был одет в строгий тёмный костюм.

Чёрные глаза Руона внимательно осмотрели вновь прибывших, а на лице промелькнула самодовольная ухмылка. Он казался гибким, подобно стихийному змею. В противовес старшему брату он имел длинные, распущенные волосы и оделся в яркие, но элегантные одежды.

Немуре выглядел точь в точь как Рюноске, только на его лице не просматривалось ни тени озорства и лукавости. Наоборот, он излучал спокойствие и умиротворённость. Его одежды оказались на удивление простыми для сына правящей семьи.

Глядя на них я понимала, что впереди ждут не только радости, но трудности, которые невозможно преодолеть поодиночке.

Оглавление

Глава 1. Побег

Глава 2. Знакомство с Мией

Глава 3. Магазин в подвале

Глава 4. Первая встреча

Глава 5. Оливер

Глава 6. В преддверии праздника

Глава 7. Ëми и Яри

Глава 8. Спаситель

Глава 9. «Лакрица». Часть 1

Глава 10. «Лакрица». Часть 2

Глава 11. Сир

Глава 12. Вечер в яблоневом саду

Глава 13. Приглашение

Глава 14. Встреча перед встречей

Глава 15. Пьеса

Глава 16. В лавке предсказательницы

Глава 17. Простая прогулка

Глава 18. Воспоминания

Глава 19. Ханитте. Часть 1

Глава 20. Ханитте. Часть 2

Глава 21. Неожиданная встреча

Глава 22. Пожар

Глава 23. Одиночество

Глава 24. Обман. Часть 1

Глава 25. Обман. Часть 2

Глава 26. Первые звоночки

Глава 27. Первые догадки

Глава 28. Вечер перед прощанием с маской

Глава 29. Последняя ночь Харутте. Часть 1

Глава 30. Последняя ночь Харутте. Часть 2

Глава 31. Утро после праздника

Глава 32. Прибытие в Саад