Сказки и мифы папуасов киваи [Автор неизвестен - Народные сказки] (pdf) читать онлайн

i r
О
S

^

и
ш

с

Я
С

I
S

сказки и

МИФЫ

ПАПУАСОВ КИВАЙ

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

Ф

ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»

сказки и мисры

папуасов
кивай

Из собрания Г. ЛАНДТМАНА

ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА 1977

и
С42
Редакционная коллегия серии
«СКАЗКИ И МИФЫ НАРОДОВ ВОСТОКА»
И. С. БРАГИНСКИЙ, Е. М. МЕЛЕТИНСКИЙ,
С. Ю. НЕКЛЮДОВ (секретарь), Д. А. ОЛЬДЕРОГГЕ (председатель),
Э. В. ПОМЕРАНЦЕВА, Б. Л. РИФТИН, С. А. ТОКАРЕВ, С. С. ЦЕЛЬНИКЕР
Составление, перевод с английского
и пиджин инглиш и примечания
Р. Л. РЫБКИНА
Ответственный редактор и автор предисловия
Б. Н. ПУТИЛОВ
В оформлении книги использованы работы художников-оформителей
новогвинейского литературного журнала
«Kovave» (1970, № 2; 1971, № 2).

Сказки и мифы папуасов кивай (из собрания Г. ЛандтС42 мана). Составление, пер. с англ. и пиджин инглиш
Р. Л. Рыбкина. Отв. ред. и автор предисл. Б. Н. Путилов.
М., Главная редакция восточной литературы издательства
«Наука», 1977.
328 с. («Сказки и мифы пародов Востока»).
Публикация повествовательного фольклора папуасов Новой
Гвинеи. Сопровождается предисловием и примечаниями. Сборник
рассчитан на взрослого читателя.

©

Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука», 1977.

И

ПРЕДИСЛОВИЕ
Река Флай, одна из самых больших на Новой Гвинее, впадает в за­
лив Папуа на западной его стороне. Низкие заболоченные ее берега
покрыты густыми зарослями мангровых. В часы прилива мощный мор­
ской поток с огромной силой устремляется вверх по реке. Флай обра­
зует глубокую дельту с несколькими сравнительно крупными островами
и множеством мелких. Один из них — Кивай, длиной около 50 и шири­
ной от 3 до 6 км, получил широкую известность благодаря побывав­
шим там в разное время путешественникам и ученым. Жители острова
и нескольких прибрежных деревень составляют одну этнографическую
и языковую группу — кивай. На Новой Гвинее, где господствует этни­
ческая и языковая дробность, подобных групп (иногда их по традиции
называют не вполне обоснованно племенами) известно великое множе­
ство. Впрочем, исследования недавнего времени показывают, что среди
папуасов существуют более или менее крупные группы родственных
племен, внутри которых отсутствуют серьезные языковые барьеры и в
материальной и духовной культуре которых могут быть отчетливо вы­
делены общие черты. Так, кивай составляют группу родственных пле­
мен, охватывающую население значительной части побережья залива
Папуа К
Большие заслуги в этнографическом изучении кивай принадлежат
финскому ученому Гуннару Ландтману (1878—1940). Сын банковского
служащего, он окончил Хельсинкский университет, был учеником извест­
ного финского социолога и этнографа Эдуарда Вестермарка, затем про­
должал образование в Кембридже и Оксфорде, к 1910 г. стал доктором
философии и доцентом социологии. В начале 1910 г., несколько неожи­
данно для окружающих, по совету своего английского друга, участника
1
См. об этом: Н. А. Б у т и н о в. Папуасы Новой Гвинеи (хозяйство,
общественный строй). М., 1968, с. 24—30. Ср. также: П. И. П у ч к о в .
Население Океании. Этнографический обзор. М., 1967, с. 61—66.

5

известной экспедиции на острова Торресова пролива А. С. Хэддона,
Г. Ландтман отправился на Новую Гвинею. Именно Хэддон подсказал
ему острова дельты реки Флай как особенно интересное для этнографи­
ческих исследований место: английский ученый полагал, что это район
наиболее вероятных контактов, связывавших население Торресова про­
лива с Новой Гвинеей. Впоследствии он именно в этом направлении
интерпретировал некоторые наблюдения своего финского друга.
В дельте реки Флай Г. Ландтман провел ровно два года. За это вре­
мя ему удалось довольпо глубоко проникнуть в жизнь кивай и собрать
громадное количество разнообразных материалов для всесторонней ха­
рактеристики их материальной и духовной культуры, особенностей про­
изводства, общественного строя, семейных отношений. В Европу Ландт­
ман привез ценнейшую коллекцию предметов быта и культуры кивай,
часть которой попала впоследствии в Национальный музей Хельсинки,
а основной материал — в Этнолого-археологический музей в Кембридже.
Любопытна судьба рукописей Ландтмана. По пути домой его пароход
потерпел крушение, и сундук с бумагами ученого оказался на дне моря.
Ландтман сумел точно указать место, где произошло несчастье, и водо­
лазу удалось вытащить сундук. Бумаги были тщательно просушены,
так что практически все материалы уцелели.
Вплоть до начала 30-х годов Г. Ландтман занимался научной обра­
боткой материалов своей двухлетней экспедиции, опубликовал ряд ста­
тей и несколько книг (главным образом по-английски), которые соста­
вили заметный вклад в этнографическую литературу о Новой Гвинее 2 .
Их отличают исключительная фактическая насыщенность, систематич­
ность, обоснованность и надежность выводов. В своей главной моногра­
фии о кивай Г. Ландтман постарался охватить все многообразие их
жизни, быта, культуры.
1
Предлагаемые читателю настоящей книги тексты составляют часть
обширного собрания повествовательного фольклора кивай, записанного
Г. Ландтманом. Собрание это — одно из самых крупных и интересных
среди известных науке материалов по мифологии обитателей Новой
Гвинеи. Особенный его интерес заключается в том, что многочисленные
тексты у Г. Ландтмана сопровождаются подробными этнографическими
комментариями, мифологические представления открываются перед на2
См. например: G. L a n d t m a n . The Folk-Tales of the Kiwai Pa­
puans. Helsingfors, 1917 («Acta Societatis Scientiarum Fennicae».
T. XLVII); он ж е . The Kiwai Papuans of British New Guinea. A Na-

6

ми в их живых и достаточно сложных связях с папуасским бытом, с
трудовыми процессами, с обрядово-магической практикой, с разными
формами искусства. Как мы увидим, вне этих многообразных связей
мифологические рассказы не могут быть в должной степени поняты.
Здесь дает себя знать одна из самых существенных особенностей фольк­
лора первобытнообщинного коллектива — его синкретический характер,
единство слова, образа, сюжетики и стоящих за ними представлений
о мире и обществе — и бытовой практики, производственной деятельно­
сти, культовых действий.
Г. Ландтман систематизировал свои записи по тематическим груп­
пам. Таких групп у него двадцать: «Мифическая история», «Мифические
герои», «Духи мертвых», «Мифические существа», «Ухаживание и брак»,
«Половая жизнь», «Семья», «Рассказы о земледелии», «Культурные ми­
фы», «Рассказы, связанные с церемониями», «Встречи и путешествия»,
«Приключения на охоте», «Война и распри», «Люди с необычными час­
тями тела», «Люди, занимающиеся необыкновенными делами», «Сновиде­
ния», «Рассказы о детях», «Рассказы о животных и растениях», «Рас­
сказы о небесных телах», «Рассказы разного содержания» («Истории о
людях», «Общественные дела»).
Среди пятисот текстов, представленных в книге Г. Ландтмана, нет,
конечно, жанрового единообразия. Далеко не все они могут рассматри­
ваться как собственно мифы, т. е. как рассказы, включенные в опреде­
ленную сакрально-ритуальную систему, представляющие в своей сово­
купности основанную на специфических принципах идеологическую
форму упорядочения природы и общества и обладающие своим «язы­
ком», своими способами моделирования мира. Однако всем рассказам,
как утверждает Г. Ландтман, свойственна одна общая черта: кивай ве­
рят в их достоверность, т. е. в реальность описываемого. В этом смысле
из повествовательного фольклора кивай еще затруднительно выделить
сказки: ведь сказкам в классической их форме присуща установка на
откровенный вымысел, на осознанную недостоверность или нестрогую
достоверность. Однако собранный Г. Ландтманом материал указывает на
те направления, в которых развивался повествовательный фольклор.
Рядом с мифами, к характеристике которых мы обратимся ниже, здесь
можно встретить рассказы, лишенные сакрально-ритуальных связей и
объяснительно-упорядочивающей функции; содержание их относится к
различным ситуациям общественной жизни.
ture-born Instance of Rousseau's Ideal Communiti. L., 1927; он ж е .
Ethnographical Collection from the Kiwai District of British New Gui­
nea in the National Museum of Finland, Helsingfors (Helsinki). Helsingfors, 1933.
7

Рассказы, собранные в разделе «Приключения на охоте», носят ха­
рактер меморатов (Ландтман, № 327—334; см. наст, сб., № 76—81). В них
могут быть вымышлены отдельные детали, кое-что преувеличено и при­
украшено, но основное их содержание вполне достоверно и герои —
реальные люди, некоторые из них — еще жившие в то время, когда
рассказы слушал Г. Ландтман. Имена действующих лиц, места действия,
вся обстановка вполне конкретны, в рассказах довольно отчетливо вос­
производятся практика охотников, их привычки, обычаи, церемонии.
В ряде рассказов воссоздан трудный и опасный быт гарпунщиков, со­
держание рассказов составляют встречи охотников с огромными рыба­
ми, гибель, чудесное спасение и охотничьи истории, стоящие на грани
невероятного (например, о том, как огромная рыба проглотила молодого
охотника и как, убив рыбу, товарищи извлекли его тело). Характерно,
что охотничьи рассказы не заключают в себе семантических и художе­
ственных связей с той областью мифологии кивай, которая непосредст­
венно была соотнесена с морем, с рыболовным промыслом и включала
обширный круг представлений и ритуально-обрядовых действий. Расска­
зы эти — меморативное обобщение непосредственного практического
опыта папуасов. Надо отметить довольно высокий уровень искусства
рассказывания, проявляющегося в меморатах, своеобразные приемы сюжетосложения, определенные тенденции к циклизации. Другими слова­
ми — это не случайные рассказы, которые могли возникать однократно
и тут же забываться, но определенное жанровое явление народной
прозы.
Среди текстов собрания Г. Ландтмапа выделяется группа рассказов,
которые можно, пользуясь привычной жанровой терминологией, назвать
преданиями. Большая часть их сосредоточена в разделе «Война и рас­
при». Иногда события в них отнесены к далекому прошлому и героем
выступает лицо, сохранившееся в памяти как «историческое» и вместе
с тем мифологическое. Об одном таком герое говорится, например, что
его звали Ауо Ота, что означало «Большое дерево»: «В старые времена
люди были очень высокими, наподобие деревьев, а не такие коротышки,
как теперь» (Ландтман, № 32). Главное содержание преданий — столк­
новения, конфликты, ссоры между локальными группами (в преданиях
они выступают как тотемные группы), их взаимные вооруженные напа­
дения. Конфликты возникают в повседневных бытовых ситуациях, по­
водами для них служат присвоение свиньи или кража собаки, спор из-за
кокосовой пальмы, кражи на огородах и т. д. Предания очень вырази­
тельно представляют нам отношения между локальными группами, в ко­
торых большую роль играла кровная месть, описывают военные обряды
и связанные с войной обычаи. В преданиях обнаруживаются элементы
идеализации героических личностей, представляющих родо-племенные
8

коллективы. Наряду с этим появляются рассказы о мнимых героях, не
выдерживающих проверки на силу и храбрость. Некий Мадо бросает
вызов всем, кто желает сразиться с ним. Поначалу ему удается побе­
дить нескольких соперников, но затем он вынужден бежать, и друзья
советуют ему на будущее быть более осторожным. Вообще герои пре­
даний, даже с чертами мифологических персонажей, не всесильны. Они
погибают в столкновениях, терпят неудачи и т. д.
Особый интерес представляют те типы повествований, которые мож­
но рассматривать как переходные от мифов к прозаическим рассказам,
в которых сакральное начало либо сильно ослаблено, либо присутствует
имплицитно. В качестве примера предания, генетически связанного с
ритуально-мифологической основой, следует назвать рассказ «Как жите­
ли острова Ям побывали на острове Дару» (см. каст, сб., № 75). Он
принадлежит к циклу преданий о морских плаваниях и об установлении
контактов между жителями островов залива Папуа и Торресова пролива
(Г. Ландтман, № 294—306). Вместе с тем в этом рассказе есть мотивы
культурного мифа: жители Яма не просто знакомятся со своими сосе­
дями с острова Дару, но и получают от них более совершенные лодки,
очень важный обряд — церемонию «хориому», или «таэра», и связанные
с обрядом танцы. При этом подчеркивается, что и обряд и танцы имеют
сакральный характер и держатся в секрете от женщин. При более вни­
мательном рассмотрении оказывается, что предание вообще внутренне
связано с хориому, все его содержание и образы, можно сказать, ориен­
тированы на этот обряд. Хориому принадлежит к числу важнейших це­
ремоний на ряде островов. Она посвящена культу умерших и прово­
дится ежегодно в течение нескольких недель при участии всего муж­
ского населения. Согласно устной традиции, отразившейся в предании,
родиной обряда был остров Дару, отсюда он распространился в другие
места. Собственно культовой церемонии предшествуют длящиеся до
двух недель игры, среди которых и упоминаемое в предании состязание
игрушечных лодочек. Основу обряда составляют приход и встреча «ду­
хов» умерших, различные пантомимы и танцы, в которых воплощается
их появление и чествование. В предании, повествующем о том, как ма­
ленькая обрядовая лодка достигает другого острова, как благодаря этому
возникают новые контакты и церемония хориому распространяется в
новых местах, по-видимому, отразились культовые мифы. Как будет
показано ниже, миф частично реализуется в рассказах, частично —
в культовых действиях, причем одни дополняют другие. Характерно,
что рассмотренное нами предание рассказывалось молодым людям во
время инициации, которая совпадала по времени с церемонией хориому.
Таким образом, оно было включено в ту «реальную» и мифическую исто­
рию, в тот свод знаний, которые должны были усвоить посвящаемые.
9

Вместе с тем нетрудно заметить, что в ряде моментов нити, связываю­
щие предание с мифологической основой, уже довольно слабы.
В этом же плане могут рассматриваться предания из цикла о лю­
дях с необычными частями тела — с одной необычно длинной рукой, с
ногой казуара, с головой, на которой выросло дерево, безо рта и т. д.
(Ландтман, № 365—373; наст, сб., № 88—90). События в них происходят
обычно «давным-давно», но в точно обозначенных местах» которые хо­
рошо знакомы и рассказчикам и слушателям. Герои их названы по име­
нам^ они принадлежат к реальным локальным группам. Все это придает
рассказам характер преданий, хотя содержание их насыщено фантасти­
кой. Необычность внешнего облика персонажей чаще приносит им не­
приятности, создает коллизии, заставляющие нас вспоминать ситуации,
знакомые по некоторым типам сказок. Например, у одного героя вырас­
тает на голове дерево. Другой тоже хочет, чтобы у него выросло дерево,
идет тем же путем, что и первый, но у него ничего не получается, и
тогда он, подобно незадачливым персонажам сказок, прибегает к искус­
ственным средствам и погибает. Налет несерьезности, дегероизации, новеллистичности есть в этих рассказах. Избавление от необычного свой­
ства герои воспринимают как благо. Даги, у которого правая рука была
чудовищно длинной, радуется, когда она приобретает нормальные фор­
мы. Кроме того, его тело, до этого все покрытое растительностью, при­
обретает обычный человеческий вид. Женщины, благодаря которым все
эти превращения совершаются, наносят на тело Даги орнамент, таким
образом довершая процесс превращения чудовища в человека. По это­
му поводу Даги устраивает праздник и собирает гостей (см. ндст. сб.,
№ 88). В этом рассказе есть детали, которые говорят о его связи с ми­
фологической историей. В варианте, также записанном Г. Ландтманом,
отмечены магические свойства чудовищного персонажа. Кроме того,
Даги, ставший человеком, оказывается впоследствии отцом брата и се­
стры, которые вступают в брак и дают начало населению данного регио­
на. Как известно, мифы о брате и сестре — родоначальниках племени
или народа — принадлежат к числу древних и известны во многих мес­
тах. Тот же Даги и его сын Нуе фигурируют в рассказе о появлении
первого кокосового ореха.
Переходные черты от мифа к сказке отчетливо обнаруживаются в
рассказе, который Г. Ландтман разбил на два: «Юношгц меняющий кожу»
и «Танец для Понипони» (см. наст, сб., № 102). Первая часть многими
мотивами живо напомнит читателям, воспитанным на европейском
фольклоре, популярные темы и образы классических сказок: герой —
«неумойка» валяется в золе, покрытый струпьями; девушки, среди ко­
торых он находится, третируют его, и лишь одна — младшая — жалеет
его и заботится о нем; герой наделен способностью преображаться, ме10

пять кожу, становиться птицей и вновь обретать человеческий облик;
младшая из девушек видит его преображенным, решает стать его женой
и сжигает старую кожу юноши. На память приходят сюжеты «Амур и
Психея», «Финист — ясный сокол», «Змей-жених». Кое в чем новогвиней­
ская сказка может восприниматься в плане предыстории этих сюжетов.
Главное сходится — это сказка о чудесном женихе и о невесте — девушке
с добрым и любящим сердцем. Но у кивай сюжет получает свое развитие
и обнаруживает отчетливые связи с мифологией. Жених и невеста не
становятся супругами. Сестры противятся этому, на юношу претендует
старшая. До сих пор характер коллизии и самый тип повествования
соответствовали в общем сказочным канонам. Но в тот момент, когда,
казалось бы, сюжет приближался к развязке, наступил перелом и пове­
ствование пошло по «непривычному» пути. Этот путь возвращает рас­
сказ в лоно архаического мифа. Действие переносится на остров Мури,
хорошо известный в мифологии кивай: именно сюда пришел знаменитый
герой Соидо, здесь он посадил культурные растения и деревья. В рас­
сказе появляются Муриваногере (по другим мифам — тесть Соидо) и
его дочь Понипони, мифическая невеста. Ей предстоит выбрать жениха
среди многих претендентов, каждый из которых должен исполнить та­
нец. Особенность, отличающая миф от традиционной сказки, .заключа­
ется в том, что соперники — одновременно люди и животные. Связь с
системой тотемизма здесь очевидна, но осуществляется она для разных
персонажей по-разному, иногда — лишь через символы. Бывший «неумойка» танцует, приняв вид белой цапли, и Понипони танец нравится,
но ей не нравятся длинные ноги, шея и клюв птицы. Наконец выбор
ее падает на акулу. Дальнейшие эпизоды рассказа полностью проясня­
ют его мифологическую направленность: повествование о ссоре и драке
между соперниками — птицами и представителями морского царства —
дает основание для целой цепи этиологических построений, для объяс­
нения фактов местной истории, происхождения предметов и т. д. Сю­
жет рассыпается на эпизоды, не очень связанные повествовательно,
представляющие интерес постольку, поскольку в них содержится толко­
вание тех или иных загадок окружающей природы, местной истории и
социальных отношений. Процесс образования сказки, таким образом,
остановился на полпути. Это касается в одинаковой степени и сюжетики и персонажей, одни из которых полностью еще принадлежат мифо­
логическому миру, а другие уже стоят одной ногой в мире сказочном,
К числу этих последних принадлежит и «юноша в язвах», в образе ко­
торого есть и черты тотемного предка, основоположника кивай, и при­
знаки сказочного героя, чудесного жениха, которому уготована горькая
участь — жить поочередно в двух разных кожах до той поры, пока не­
веста, движимая любовью, не уничтожит одну из них. К этому же ряду
11

относится его потенциальная невеста, младшая из странного девичьего
объединения, которое живет в Иасе. Возможно, что генетически ска­
зочных девушек надо возводить к мифологическим женским существам
бухере-бухере, или бусёре-бусере, которые, как считалось, жили в лесу
в каком-то одном месте, иногда занимались приготовлением саго.
Г. Ландтман слышал рассказы о том, что они охотно вступали в брак с
молодыми людьми, оказывавшимися поблизости. В параллель к нашей
мифологической сказке можно привести историю о том, как бухере-бу­
хере приметили одного юношу, в его отсутствие пробрались к нему в
хижину, а когда он пришел, схватили его. Младшая хотела стать его же­
ной, но остальные воспротивились, и дело кончилось тем, что юноша
стал мужем их всех.
Приведенные примеры, которые можно было бы, разумеется, продол­
жить, указывают на одну из характерных тенденций — ослабление в ряде
повествовательных типов мифологического начала и мифологических
связей и усиление различных элементов художественной, «исторической»
и иной внесакральной повествовательности, более отчетливое выявление
бытовых, социальных аспектов, складывание жанровых признаков сказ­
ки, предания, мемората.
Рассказы кивай о змеях, обладающих чудесными свойствами, в част­
ности оказывающихся одновременно людьми (мужского пола), а иног­
да — мифологическими существами, соединяют в себе нередко элементы
быличек, меморатов, тотемистических и этиологических мифов и зарож­
дающихся сказок (Ландтман, № 413—430; наст, сб., № 91). Как пра­
вило, события, описываемые в рассказах, происходят с определенными
людьми — их называют по именам, так же точно указываются места
действия. Сюжетика рассказов вплетена в бытовую повседневную обста­
новку. Все это придает рассказам характер достоверных историй. Вме­
сте с тем рассказы связаны с достаточно сложным комплексом пред­
ставлений папуасов о змеях. В рассказах змеи неизменно выступают
в облике зверином и человеческом, принимая то один, то другой, и,
вместе с тем, они могут быть одновременно в двух обликах. Неоднознач­
ность мифологического значения змей проявляется в известной проти­
воречивости их поведения. Змеи живут под землей, внутри деревьев, в
источниках, иногда в обычных хижинах. Размеры их самые различные.
Они выступают в роли похитителей женщин и девушек и готовы защи­
щать свою добычу. Змеи становятся супругами женщин, у которых рож­
даются дети-змееныши. Мужчины, как правило, настроены враждебно по
отношению к ним. В некоторых рассказах описывается, как муж борет­
ся за возвращение жены, похищенной змеей, убивает ее детей или как
мужчины племени возвращают девушек. В этих коллизиях проступают
сюжетные и идейные контуры волшебной сказки. Ряд быличек рассказы12

вает о том, как змеи нападают на людей, заглатывают их, обвиваются
вокруг их тел, как людям удается убить змей, хотя это и влечет неред­
ко тяжелые последствия. Вместе с тем змеи не всегда враждебны чело­
веческому коллективу. Не говоря уже об их особенной приверженности
к женщинам и их детям, о которых они заботятся, которых воспиты­
вают, обучают искусству охоты, змеи выступают как тотемные покро­
вители данного коллектива, они осуществляют некоторые культурные
подвиги (знакомят с культурными растениями, учат способам магиче­
ского обеспечения урожая), снабжают людей дичью, участвуют на их
стороне в сражениях и обеспечивают победу и т. д. Это, впрочем, не
избавляет их от гибели, поскольку мужчины все равно не могут при­
мириться с их поведением по отношению к женщинам. Можно предпо­
ложить, что образ змеи и ряд сюжетных мотивов, с этим образом свя­
занных, восходят к отношениям и представлениям матриархата.
В различных рассказах преобладают те или другие элементы, и в
зависимости от этого они либо приближаются к сказкам, либо остаются
далекими от них. Можно заметить, что мифологическое начало нередко
более отчетливо проступает в концовках, которые иногда получают ха­
рактер этиологических объяснений. Река Дибири, оказывается, обязана
своим возникновением змее-человеку, который ушел в воду и там устро­
ил себе жилище. Люди боятся есть мясо черепахи кароро и птицы кумуо, так как в них перешел дух убитой людьми змеи и сделал мясо ядо­
витым.
Как известно, образы змей и змеев принадлежат к числу наиболее
распространенных в мировом фольклоре, в частности, в сказках и герои­
ческом эпосе, причем и художественная семантика этих образов, и их
генезис отличаются большой сложностью и противоречивостью. Мате­
риал папуасских мифов и рассказов дает очень много для изучения
истоков и ранних стадий разработки этих образов и, несомненно, мо­
жет пролить свет на многие загадки классического фольклора.
Тотемистические мотивы еще более отчетливо видны в рассказах
об отношениях между людьми и крокодилами (Ландтман, № 431—434;
наст, сб., № 92). Правда, и здесь они выступают по преимуществу в об­
ращенном виде. Крокодил постепенно переносит всех жителей из раз­
ных мест в Дибири, где до этого людей вовсе не было. Он доставляет
сюда также лодки. При этом мотив связи крокодила с женщиной ока­
зывается побочным. Крокодила убивает гигантская птица, но люди оста­
ются здесь. Согласно рассказу, современные жители Дибири ведут свое
происхождение от мужчины и женщины, принесенных сюда крокоди­
лом (Ландтман, № 433). Согласно другому рассказу, мужчина из Диримо совершает великое преступление, убивая крокодила; этот крокодил
был человеком, помогавшим людям совершать колдовство. Расплатой
13

явилась эпидемия, посланная на всю страну, люди должны были пере­
селяться на новые места и т. д. До сих пор еще, хотя почти все вер­
нулись, некоторые места остались незаселенными (Ландтман, № 434).
В фольклоре кивай есть рассказы, в которых главное место занима­
ют взаимоотношения животных. Как известно, именно такие отношения,
выливающиеся в дружбу, совместные действия, родственные связи либо
во вражду, столкновения, разного рода конфликты, характеризуют сюжетику классических животных сказок. У кивай, по-видимому, таких
сказок в собственном смысле еще нет, но тенденции к их формиро­
ванию налицо. Собаки одурачивают кускуса, который остается без ушей
(наст. сб.г № 93); крокодил и казуар ссорятся из-за саговой пальмы и
по очереди жестоко наказывают друг друга (№ 94); термиты вступают
в борьбу с другими животными и побеждают их всех (Ландтман, № 445).
Как и в сказках, здесь каждое животное обнаруживает свой тип пове­
дения и проявляет свой «характер». Вместе с тем в этих рассказах до­
статочно определенно дает себя знать собственно мифологическое нача­
ло, для них весьма характерны этиологические концовки. Рассказ о со­
баках и кускусе в заключительной части содержит объяснение, почему
собаки должны питаться отбросами человеческой пищи, почему они от­
делились от остального животного мира, не имеют в нем друзей и уби­
вают других зверей. В ряде рассказов внимание сосредоточено на том, от­
куда и как произошли отдельные звери и птицы, как появились не­
которые их качества и т. п. При этом действия относятся к временам,
которые можно рассматривать как мифические, в судьбе персонажей
большую роль играет человек, иногда первопредок, мифический герой.
Рассказы о «первых» животных особенно отчетливо обнаруживают свою
мифологическую природу.
Материалы папуасского фольклора показывают, что нет оснований
выводить классическую животную сказку непосредственно из тотемисти­
ческих представлений. Во-первых, речь должна идти о более широком и
сложном комплексе мифологического плана, а во-вторых, путь к соб­
ственно животной сказке был, так сказать, многоступенчатым и освобож­
дение от мифологических (тотемистических в том числе) связей происхо­
дило посредством ряда трансформаций. Некоторые из них можно просле­
дить по данным прозаического фольклора кивай.
На подступах к сказкам находится цикл рассказов о борьбе детей
со «старой ведьмой» (или с супружеской парой старых колдунов) (Ландт­
ман, № 408—411). В этих рассказах дети становятся добычей людоедов.
Тайна исчезновения детей остается не раскрытой до тех пор, пока о
происходящем не догадывается самый маленький из схваченных детей.
Он дает знать об етом родителям, и людоедов убивают. В версиях «млад­
ший» иногда обладает чудесным предметом, с помощью которого пре14

вращается в птицу. Сказочный характер имеет мотив подмены: старуха
прячет схваченных детей в корзину, но они подкладывают вместо себя
лягушек, которые разговаривают с людоедкой детскими голосами. Ана­
логично построен рассказ о людоедке и девушке (Ландтман, № 154).
Схваченная девушка превращается в птицу и улетает, а вместо себя
оставляет говорящий ее голосом кусок дерева. В ходе погони людоедка
погибает.
Во всех этих рассказах ощущается наличие некоего подтекста, свя­
зей с мифологической архаикой. Как и в сказках классического типа,
многие существенные обстоятельства не разъясняются и не мотивиру­
ются. Неясно, что собою представляет тот детский коллектив, который
в некоторых версиях ведет самостоятельную жизнь в лесу. Можно лишь
предполагать, что эта ситуация восходит к обряду посвящения, и в та­
ком случае есть основания связывать с системой инициационных пред­
ставлений и мифов и другие коллизии, характерные для этих рассказов.
Но в том виде, как они записаны, рассказы содержат ряд особенностей,
присущих быличкам: в них очевидна установка на полную достовер­
ность сообщаемого, события всегда локализованы, а участники названы
поименно. В прямом своем содержании это прежде всего рассказы о
победе над колдунами-людоедами.
2

Сколь бы ни были интересны и важны отмеченные тенденции, ука­
зывающие на развитие повествовательного фольклора, выходящего за
пределы традиционного мифологического мира, необходимо подчеркнуть,
что определяющим и преобладающим в собрании Г. Ландтмана является
материал, прямо относящийся к мифологии. Это вполне понятно, если
учесть тот уровень общественного развития, на котором находились ки­
вай, их соседи и все коренное население Новой Гвинеи в начале XX в.
Первобытнообщинный образ жизни папуасов определял социальные от­
ношения, характер и содержание представлений о мире, систему мифо­
логии и фольклора. Собственно, о мифологии как целостной и закончен­
ной системе у папуасов, в том числе и у кивай, говорить трудно. Закон­
ченность свойственна обычно более поздним в историко-типологическом
смысле системам. Мифология папуасов характеризуется большой сте­
пенью архаичности. Ее основу, несомненно, составляют культ умерших
и культ предков, наличие культурных героев, комплекс магических пред­
ставлений и вера в эффективность магических действий. Будет крайне
неверно сводить мифологию папуасов к некоему набору повествователь­
ных циклов или к знанию определенных персонажей, мест и т. д. Заслу­
гой Г. Ландтмана было как раз то, что он очень широко и наглядно
15

показал сложность и разнообразие мифологических связей у кивай, ор­
ганическую включенность мифологии и в систему идеологических пред­
ставлений, в систему знаний о мире и обществе, и в практическую дея­
тельность коллектива (огородничество, охота, рыбная ловля), в его со­
циальную практику (обряды, обмен, война и т. д.), в сферу духовной
культуры (фольклор, культы, церемонии, искусство). Мифология так
или иначе функционирует на всех уровнях жизни коллектива. При
этом в разных жизненных ситуациях и при различных функциях она
предстает разными своими аспектами, элементами, которые могут под­
час противоречить один другому. Тексты мифов представляют собой
лишь один из способов функционального закрепления и реализации
мифологических знаний и мифологической практики коллектива. Они
находятся в определенных связях с другими способами реализации.
В принципе все способы равноправны. Нельзя рассуждать таким обра­
зом, что первоначально существовали рассказы, как наиболее полная и
«правильная» форма реализации мифов, а затем эти последние стали
внедряться в различные сферы общественной практики. Рассказы сами
по себе, изолированные от общественно-культурного фона, от других
форм реализации мифа, оказываются мало понятными, многое теряют в
своей содержательности и смысловой значимости. Собственно говоря, в
среде, которая их хранила, мифы никогда изолированно и не жили.
Само оформление их в более или менее законченные повествования и
функционирование («исполнение») были соотнесены с практическими
целями коллектива и с широкими задачами объяснения окружающего
мира и его упорядочения.
Мифологическая космогония у кивай, как и вообще у папуасов Но­
вой Гвинеи, развита слабо. Однако «космогонические» рассказы, запи­
санные Г. Ландтманом, исключительно интересны для изучающих по­
вествовательный фольклор папуасов (Ландтман, № 451—455; наст, сб.,
№ 98—101). В них мотивы возникновения небесных светил, звезд зани­
мают, в сущности, второстепенное место, а на первом плане — похожде­
ния и отношения персонажей, которые впоследствии дали жизнь тем или
иным небесным телам. Пожалуй, главным героем «космогонических» рас­
сказов надо считать Гануми (луну). Некоторыми обстоятельствами своей
«биографии» и своим поведением он напоминает мифических предков и
культурных героев. Любопытен мотив, согласно которому полная при­
ключений история жизни Гануми начинается с того, что родители пус­
кают ребенка в корзине по воде. Как известно, этим мотивом - открыва­
ется повествование о ряде персонажей древней мифологии народов Ев­
ропы и Востока. Столь же типичным является мотив мнимой матери.
Гануми находит женщина, которая кладет вместо него в корзину своего
больного ребенка. В рассказе большую роль играет мотив инцеста, прав1G

да, в сознании повествователей и слушателей, знающих обстоятель­
ства, ослабленный тем, что Гебае — неродная мать Гануми. Собственно,
инцест является причиной превращения Гануми в луну. Спасаясь от
людской молвы, приемная мать и сын поднимаются в небо, а затем сын
поднимается еще выше. В заключение следуют разные этиологические
подробности, объясняющие смену фаз луны и т. д.
В «космогонических» рассказах прихотливо сплетены чисто бытовые
описания, этиологические объяснения, ритуальные эпизоды, фантасти­
ческие мотивы и мотивы похождений главного героя, уводящие повест­
вование от мифологического контекста. Особенно показателен густой
слой, бытовых мотивировок, пронизывающий этиологические эпизоды.
У кивай Г. Ландтман отметил существование мифологических пред­
ставлений о небе, звездах, о наличии других миров, о причинах, вызы­
вающих дождь, молнию и т. д. Часто такие представления не отражены
в каких-то цельных повествованиях, и папуасы просто делятся ими как
своими знаниями. Согласно этим представлениям, небо — это голубой
каменный свод, по которому звезды движутся подобно крабам. Глубо­
ко под землей находится еще одна земля. Впрочем, согласно другим ин­
форматорам Ландтмана, земля людей просто плавает в море подобно
лодке.
Небо заселяют аромо-руби, антропоморфные существа с маленьким
телом и большими конечностями. Они бросают с высоты вниз веревки,
спускаются по ним и карабкаются наверх: эти их действия и вызы­
вают молнию. Катая ствол дерева по небу, аромо-руби производят гром.
Впрочем, о громе говорят также, что это барабанные удары луны, или
ворчание Бигамы и Ваури, двух мифических псов, или даже голос ми­
фического персонажа, бранящего свою жену. С представлением о роли
собак, находящихся в земле умерших (см. об этом ниже), в возникнове­
нии грома связана магическая вера в возможность с помощью известного
колдовства рассеивать дождевые облака. Для этого колдун обращается к
палке с заклинанием, в котором сообщает об охоте Бигамы и Ваури на
свиней. Подобно тому как свиньи бегут от собак, так же (и в том же
направлении) должны уходить облака. С мифологическими историями
связаны и заговоры, которые должны вызвать дождь или изменить
направление ветра. Так, колдун обращается к палке, и его заклинание
должно вызывать ассоциации с мифом о Бегередубу, который однажды
преследовал райскую птицу вплоть до земли умерших. Преследование
продолжалось вдоль самого берега, и смысл заговора состоял в том, что­
бы направить ветер, мешающий людям, по этому же пути. Характерно,
что, кроме существ типа аромо-руби (известны различные их варианты
и двойники), папуасская космогония не знает мифологических персо­
нажей, которые населяли бы небо и управляли им. Это красноречиво
2

Заказ 1530

17

свидетельствует о самом уровне развития мифологии у кивай, равно как
и
У других групп папуасов.
Подавляющее большинство мифов кивай так или иначе посвящено
темам первотворения, появления первых предметов, людей, локусов, не­
которых понятий, отношений, социальных институтов.
Согласно мифам, когда-то не было ни Кивай, ни Абаура, ни Мибу, ни
других островов в дельте Флай. Это, однако, не означает, что временам
первотворения предшествовало некое время хаоса, «отсутствия» и т. д.
Любой акт мифического первотворения происходит в окружении уже
существующих предметов, людей, животных. Мифический герой, первый
человек создающегося на наших глазах острова Кивай — Меури, соглас­
но мифу, появился из червя, одного из тех, что находились в рыбе, кото­
рую уронил ястреб. Но другие люди просто приехали на Кивай и стали
здесь жить. При Меури на острове появились первые деревья, плоды
и т. д. Пришельцы познакомили Меури с огнем. По другой версии,
огненную палочку принес в клюве черный какаду. Попутно в этой вер­
сии всплывает этиологический мотив: красные пятнышки в углах рта
у попугая появились от огня. Предание сообщает, что песчаную отмель,
положившую основание острову, намело из разных отбросов, приноси­
мых рекой из других населенных мест. Эту отмель можно видеть еще и
сейчас. В этом месте под землей живет Меури.
Приведенный пример показывает, как причудливо переплетаются
в мифах мотивы первотворения, деяний культурных героев, мифологи­
ческой истории, элементы тотемизма, этиологические мотивы и т. д.
Происхождение окружающей топографии в мифах постоянно связано
с действиями первопредков, культурных героев или волшебных сил. Так,
обилие заливов на острове Вабода объясняется тем, что мифическая
женщина Абере некогда устроила здесь побоище, убив многих мужчин,
ее ослушавшихся: всюду, где падали ее палки, возникали заливы (Ландтман, № 46; наст, сб., № 15).
Широкую картину возникновения человеческого общества и его
институтов (разумеется, в рамках локальной группы) дает миф о проис­
хождении людей Масингары (Ландтман, № 9). В этом мифе мы встреча­
емся с образом мифической женщины Уа-огрере, которая «была всегда»:
ее никто не родил и не сделал, и она не упала на землю с дерева. Она
была чудесной охотницей. Из червей, которые развились в теле убитого
ею кенгуру, появились мальчики и девочки. Они стали расти, и обще­
ство, которое сложилось у них, всем обязано Уа-огрере: она выкор­
мила их, научила делать оружие и юбочки, объяснила им обязанности
мужчин и женщин и установила супружеские отношения, раскрыв се­
креты пола; по ее указанию были построены жилые и мужские дома.
После того как перворожденные люди (родители) ушли из жизни, дети
18

услышали из-под земли их наставления. Они узнали, в частности, что
они — настоящие люди, так как первыми рождены от людей. Уа-огрере
установила для них церемонии, обряд посвящения и ввела запрет на
мясо кенгуру.
Затем наступило время, когда женщина-первосоздательница должна
была уйти. Дав последние наставления, она влезла по столбу на крышу
хижины и стала карабкаться по веревке, свисавшей с неба. Через неко­
торое время конец веревки упал на землю, а женщина осталась на небе.
«Таро, ямс, батат ведут свое происхождение от Уа-огрере, и она по­
могает людям в их работе на огородах. Во время праздников они пред­
лагают ей еду, которую кладут на землю возле дома для мужчин».
В этом рассказе мы находим и отчетливые тотемические мотивы
(кенгуру — родоначальник данной группы, в честь его создаются обряды,
устанавливается табу), и представление о мифической прародительнице,
и мотив трех миров (земля — для живых, подземный мир — для предков,
небо — для мифологических персонажей). Характерно, что содержание
мифа ведет нас к целому ряду ритуалов и представлений, связанных с
земледелием.
Широко распространены у папуасов рассказы о происхождении куль­
турных растений, составляющих основные продукты питания: кокосо­
вого ореха, ямса, таро, батата и т. д. В истолковании происхождения
их мифы не знают единства. С одной стороны, они появляются благодаря
действиям и магическим способностям культурных героев. Так, первые
растения появились из разных частей тела жены Соидо — жительницы
леса. Соидо сам съел их все целиком. Позже, соединившись со своей
мифической женой Пекаи, Соидо оплодотворил своим семенем всю
землю острова Мури, и таким образом появились различные растения.
На этих мифологических представлениях основаны существенные эле­
менты огородной магии кивай: при посадке ямса, например, люди обра­
щаются к Соидо или Пекаи со специальными заклинаниями и песнями,
смысл которых — обеспечить хороший урожай, быстрый рост и т. д.
В ряде рассказов появление первых растений объясняется как след­
ствие вмешательства чудесных сил в человеческие отношения и дела.
Постоянная тема многих папуасских рассказов — добывание первого
огня. До определенного момента люди — герои этих рассказов не имеют
огня, они едят сырые фрукты, а рыбу сушат на солнце. Те, кто владеют
огнем, держат его для себя. Герои либо сами отправляются на поиски
огня, либо посылают за ними животных, либо «духи» учат их, как до­
бывать огонь. В роли похитителя огня выступает мифологический пер­
сонаж Нага. Он живет внутри камня на одном из островов Торресова
пролива. Согласно мифу, единственным огнем на всех островах владеет
Ику с острова Мури. Ястреб доставляет Нагу и Ваиати к тому месту,
19

где живет Ику. Как и в некоторых других рассказах этого типа, Ику
хранит огонь между большим и указательным пальцами правой руки.
Он разжимаетруку, чтобы похвалиться своим достоянием, и в этот мо­
мент Нага выхватывает у него огонь, а ястреб доставляет похитителя
домой. После этого огонь становится известен всем (Ландтман, № 52;
наст, сб., № 17).
Большое число рассказов кивай посвящено различным мифологи­
ческим существам — хозяевам и хранителям отдельных мест, живот­
ных и т. д. (Ландтман, № 102—193; наст, сб., № 33—54). В мифологии
папуасов им уделено весьма значительное место. Эти существа обитают
повсюду — под землей, в каменных глыбах, внутри больших деревьев,
в море, в речных водоемах и болотах, на рифах и даже на небе. Г. Ландтману удалось учесть и частично описать множество персонажей этой, по
традиции называемой «низшей», мифологии. Многие из них имеют ан­
тропоморфный характер — от людей они отличаются либо короткими
ногами, либо непомерно толстым животом, либо наличием каких-нибудь
звериных, иногда чудовищных признаков. К числу мифологических чудо­
вищ относится ориогорухо Сугума, он ходит на задних ногах, напоми­
нающих свиные, у него две пары клыков, на голове вместо волос растут
кусты и ползучие растения, свои жертвы он пронзает когтями. Другое
чудовище — утуму, свое происхождение он ведет от человека, которого
убили во время сражения и голову которого отрезали. Утуму способны
летать. Относительно многих персонажей известно, что они могут менять
свое обличье, являясь днем в виде змеи, ястреба, крокодила, рыбы, игуапы и т. д., а ночью принимая человеческий облик.
Далеко не о всех персонажах точно известно, каков круг их функ­
ций и возможностей. Некоторые из них устойчиво характеризуются как
патроны определенных видов или групп животных (например, крокоди­
лов, крабов), хозяева источников, покровители огородов и т. п. Отноше­
ния мифологических персонажей с людьми отличаются, судя по много­
численным рассказам, услышанным Г. Ландтманом, достаточной слож­
ностью. С одной стороны, считается, что их всех надо опасаться и избе­
гать, так как они могут причинить вред, помешать людям в их делах.
Зрумиа способна насмерть ужалить человека, обоуби хватают людей
в море, поедают их, насылают на них болезни. Мамагарена нападает на
рыбаков, возвращающихся ночью, и отнимает у них добычу, а то и
убивает их. Особенной жестокостью отличаются ориогорухо, которые
похищают и пожирают людей. Утуму по ночам привлекает к себе лю­
дей тем, что кровь из его раны сияет как огонь. Он хватает жертвы
своими чудовищными клыками. Люди принимают меры предосторож­
ности, ложась спать, чтобы утуму не мог их унести.
С другой стороны, мифологические персонажи способны оказывать
20

людям немалую помощь в их делах. Они являются во сне, чтобы дать
добрые советы, подсказать колдовские средства для успешной работы
на огороде или рыбной ловли; они предсказывают исход военной вы­
лазки или гарпунной охоты; направляют плывущих в лодках по верному
курсу. К ним можно обратиться за помощью, совершив известные маги­
ческие действия. Об этеигенах, например, известно, что от них зависит
сохранение огородов и хороший урожай.
Мифологические персонажи — хозяева и хранители окружающего
мира — заполняют его до предела, ими буквально кишат леса, воды,
земля Кивай. С ними можно столкнуться на каждом шагу, в любом деле.
Основное содержание рассказов о мифологических существах состав­
ляют встречи с ними людей, возникающие на этой почве коллизии, кон­
фликты. Хотя в этих рассказах известное место занимает тема друже­
ских отношений и контактов, благополучных браков, взаимной помощи
и т. д., преобладающими являются истории^ завершающиеся трагиче­
ски для людей. Рассказы проникнуты сознанием глубокой враждебности
мира чудесного миру людей, их взаимной несовместимости. Это особенно
отчетливо выражается в историях о браках между представителями
двух миров. Супруги рано или поздно становятся врагами, женщина,
ставшая женой чудовища, гибнет, либо гибнут ее дети, она должна
бежать и т. д. В этих мифологических коллизиях просматриваются си­
туации, хорошо знакомые нам по волшебным сказкам. Собственно, не­
которые папуасские рассказы этого типа можно рассматривать как сю­
жетную основу, из которой может развиваться (а в типологически бо­
лее поздних культурах и развивается) классическая сказка. Но большин­
ство рассказов кивай следует относить к быличкам, поскольку они свя­
заны системой установок на достоверность описываемых событий.
Важнейшее место в комплексе мифологических представлений и
обрядовой практики папуасов занимает культ умерших. В соответствии
с этим культом производятся обряды похорон, поминовения, различные
элементы культа пронизывают основные церемонии, регулярно прово­
димые у кивай, с культом соотносятся их знания, реальные и фантасти­
ческие, о смерти, о земле умерших, о пути в эту землю, о роли умер­
ших в судьбе оставшихся в живых, об их магических возможностях
и т. д. Многочисленные рассказы о «духах» умерших широко отражают
и мифологические представления, и общественную практику коллектива,
связанные с культом умерших. Собственно, рассказы эти являются наи­
более полной и последовательной вербальной реализацией того, что в
реальной жизни мыслилось происходящим постоянно, но оставалось не­
видимым или «проявлялось» фрагментарно и что частично воспроизводи­
лось в ходе церемоний и обрядов.
В центре представлений кивай, связанных со смертью, стоит образ
21

Адири — земли умерших. Она находится на западе, на другой стороне
этого мира, и отделена от него водным пространством. Описания этой
земли не очень определенны. Вход в нее закрывают две доски, которые
беспрерывно бьются одна о другую; они поднимаются, лишь когда нуж­
но пропустить очередного умершего. В Адири живут два мифических пса,
Бигама и Ваури, которые время от времени появляются в мире живых,
чтобы утащить намеченные ими жертвы. Они не бегают, как обычные
собаки, но совершают огромные прыжки из одного места в другое. Те,
кто населяют Адири, повторяют многое, что характеризовало их, когда
они были живыми: они расселяются «своими» деревнями, у них есть до­
ма, огороды, изобилие разнообразной пищи и т. д. Традиционное для
них название, принятое этнографами,— «духи» — нельзя признать пра­
вильным. В сущности, в Адири они ведут «жизнь» по прежнему подо­
бию, «жизнь», в которой соединяется телесное и духовное начало. По
некоторым рассказам эта «жизнь» даже легче той, что идет в обычном
мире. Однако у нее есть одна характерная особенность — все в ней со­
отнесено со смертью. Известно немало рассказов о том, как живые по­
падали в Адири и возвращались лишь благодаря тому, что не ели та­
мошнюю пищу, не вступали в брак с тамошними женщинами и т. п.,
т. е. не соприкасались с миром умерших.
У кивай довольно детально разработаны представления о пути, ко­
торый совершают умершие в землю Адири. С этим связаны некоторые
обстоятельства захоронения: умершего принято класть головой к западу,
на западной стороне могилы оставляется обломок лодки, чтобы было
на чем плыть в Адири. Впрочем, согласно многим рассказам, в основ­
ном туда добираются сухим путем, который проложил Сидо, первый из
людей, кого постигла смерть. Самой важной вехой на этом пути явля­
ется остров Пахо: здесь растет дерево, под которым умершие последний
раз оплакивают свою участь; они натирают лицо грязью и бросают не­
много земли на дерево; кусочки свежей глины на его ветвях — это зна­
ки, которые оставляют умершие своим родным и друзьям. Здесь же на
острове находится мифический барабан Басаи — большой полый камень,
который гудит, когда по нему бьют ногами; умершие танцуют на нем —
мужчины по одну сторону, женщины по другую. Прежде чем оставить
остров, «духи» пьют из источника и ступают по следам Сидо, сохранив­
шимся на одной скале. Свое путешествие умершие совершают, принимая
различные формы — человека, рыбы или птицы. Когда они подходят к
Адири, то бросаются в воду, и огромная рыба, заглатывая их, доставляет
в страну умерших.
У кивай зафиксированы былички, рассказывающие об эпизодиче­
ских возвращениях умерших — «духов», о том, как они являются лю­
дям во сне с какими-нибудь магическими советами и т. п.
22

Особую форму общения мира живых и мира умерших представляют
обряды и церемонии, связь которых с культом умерших весьма ощутима.
Важнейший момент большой тайной церемонии хориому, которая совер­
шается ежегодно и тянется много недель,— приход «духов» на праздник.
Мужчины, припадлежащие к разным родовым группам, надевают на себя
одеяние из листьев и травы, укрывают листьями лица и с луками и
стрелами в руках являются с западной стороны в деревню. Женщины и
дети при виде их приходят в оцепенение, мужчины начинают серию об­
рядов. На специальных площадках «духи» танцуют, затем ведущий сооб­
щает об их приходе из Адири, происходит обмен приветствиями. В сле­
дующие дни и ночи «духи» участвуют в обрядах, толпами ходят по де­
ревне, пугают женщин, которые в известные моменты исполняют обря­
довые плачи. Особенное впечатление на женщин производит то, что они
узнают в танцующих «духах» своих близких: чтобы создать иллюзию
подобия, мужчин подбирают соответствующего роста, им дают украшения,
оставшиеся от умерших, имена «духов» громко объявляются, чтобы затем
каждый из них получил пищу из рук женщин-родственниц.
В церемонии участвуют различные группы «духов», которые диф­
ференцируются по возрасту, по давности смерти, а главное — по функци­
ям в обряде. Вся церемония включает множество разнообразных эпизо­
дов, в которых каждой группе отводится своя роль. Имиги, например,
должны смешить участников церемонии, совершая потешные движения.
Карара оборо танцуют в огромных масках, изображающих морды кроко­
дилов или рыб с раскрытой пастью. Купамоборо, представляющий вели­
кого воина, разыгрывает сцены нападения на других духов. Муру, выдаю­
щийся гарпунщик, вооруженный всем, что нужно для охоты, не тан­
цует, а ходит особенным шагом и дует в раковину.
Важную часть церемонии хориому составляет ритуальная охота на
дюгоней, в которой непременно участвуют «духи». Собственно, утили­
тарная сторона хориому состоит в том, чтобы с помощью «духов» обес­
печить успех на предстоящий сезон гарпунной охоты.
Финальную часть церемонии составляет впечатляющий уход «ду­
хов» в землю Адири. Чтобы произвести должный эффект, приглашают
мужчин из соседних деревень. Каждая группа уходит по-своему, а жен­
щины мажут себя грязью и громко причитают. «Духи» уходят по бере­
гу, а затем мужчины снимают с себя церемониальные костюмы и тайно
возвращаются к месту, где происходили обряды. Ночью они устраивают
большое пиршество.
Рассказы о «духах» (Ландтман, № 62—101; наст, сб., № 24—32), с
одной стороны, могут быть поняты лишь на фоне описанного круга
представлений и связанного с ними обрядово-культового комплекса, а
с другой — сами объясняют и дополняют более или менее цельную систе23

му представлений папуасов Кивай о мире умерших и, что особенно
существенно, утверждают ее «достоверность».
Ядро мифологического повествовательного фольклора кивай состав­
ляют, безусловно, рассказы о героических предках, «первых людях», сое­
диняющих в себе черты культурных героев, основателей локальных или
родовых групп, героев, прославившихся «первыми» подвигами. Мотивы
культа героических предков, как мы увидим, густо насыщают ритуаль­
ные церемонии и находят широкий отзвук в обрядовых песнях.
Деяния предков, равно как и их происхождение, всегда связаны с
определенными локусами — островами или населенными пунктами. Не­
редко они начинают свою жизнь в одном месте, а завершают в другом,
оказываясь главными виновниками происходивших некогда в этом ре­
гионе этнических миграций. О предках обычно говорится, что они были
первыми жителями тех или иных мест. Деяния их иногда связаны с вре­
менами первотворения. В их мифических биографиях неизменно присут­
ствует изначально необычный либо фантастический элемент. Меури —
первый кивай, он появился на свет из червя в рыбе. Сидо родился от
соединения его отца с землей, провел первые годы под землей и лишь
позднее вышел на свет. Под землей родился и долгое время не видел
света Паспаэ. То же самое рассказывается о Вакеа. Меседе жил внутри
пальмы, а Нага — внутри камня. Каждый из предков является облада­
телем какого-либо магического "умения, средства, мощного орудия. Иног­
да они сами вынуждены сначала чему-то учиться, чтобы передать свое
искусство людям. Почти все герои оказываются способны в случае необ­
ходимости превращаться в птиц или животных, а затем возвращать себе
человеческий облик. Архаический характер представлений об этих спо­
собностях хорошо прослеживается по вариантам рассказа о Меури —
сопернике Сидо. Согласно одним вариантам он ставит дерево на пути
Сидо, согласно другим — он сам воплощается в это дерево, которое его
соперник никак не может срубить и с помощью которого он переносит к
себе женщину — предмет их спора. Нага делает фигуру огромного кро­
кодила, входит в него и тем самым как бы принимает форму животного,
воплощается в него. Очевидна во всех этих и подобных мотивах связь с
тотемизмом. Меседе передвигался по земле необычным способом: он ста­
новился прямо, а земля сама начинала двигаться под ним. Сесере одним
поворотохМ головы мог вызвать ветер, который ломал мачты на лодках
его врагов.
Некоторые из героев-предков выступают в роли первосоздателей.
Нага в облике гигантского крокодила врезается в берега, результатом
чего являются известные теперь многочисленные заливы и реки. Он
же — по просьбе своего друга Вакеа — создает остров Туду: для этого он
набирает земли, камней, мелких деревьев и швыряет все это со словами:
24

«Пусть за ночь станет остров!» Паспаэ впервые добывает огонь путем
трения двух кусков дерева.
Герои-предки часто первые мастера какого-либо дела. Так, Сесере
первым употребил в охоте на дюгоней гарпун, он был великий гарпунщик, и добычи его хватало на многих. Истоки мастерства предков
обычно остаются неизвестными, но пример с Сессре указывает, как оно
к ним приходило: «духи» родителей героя явились к нему во сне и на­
учили его искусству охоты на дюгоней; собственно, можно считать, что
Сесере сам вызвал их с помощью магических действий. Меседе был обла­
дателем единственного по своим качествам лука и стрел с костяными
наконечниками, благодаря чему был известен как меткий стрелок и ве­
ликий охотник. Куиамо, великий воин, научил людей войне. Мераве сла­
вился тем, что у него был особенный барабан.
Далеко не всегда герои-предки по собственному желанию передают
свое искусство людям. В мифологических рассказах нередко присутству­
ет конфликтное начало — герои противостоят окружающим людям, ссо­
рятся с ними, вступают с ними в борьбу и т. д. Добывание нужных ве­
щей и приобретение какого-либо мастерства происходит иногда путем
похищения. Нугу, опоив Меседе, уносит у него лук и стрелы.
Среди предков — культурных героев — возвышается фигура Соидо,
покровителя и создателя огородничества и огородных растений. Соглас­
но мифологии кивай, он первый стал расчищать лес под огороды, рубить
деревья и готовить их к выжиганию. Он первый применил огонь и обра­
ботал землю для посадок. Миф о появлении первых огородных культур
и об их распространении заслуживает того, чтобы быть включенным в
антологию аграрных мифов народов мира. Его типологическое родство с
представлениями ряда народов о возникновении культурных растений
не вызывает сомнений. Согласно этому мифу, Соидо убил свою первую
жену, которая принадлежала к «жителям леса», и разбросал части ее
тела по огороду: так выросли первые культурные растения, которые
Соидо съел, заполнив ими свои детородные органы. Позднее, соединясь
со второй женой — Пекаи, Соидо разбросал семя по острову и дал жизнь
всему растительному миру. Нельзя пройти мимо своеобразного мотива:
Пекаи гибнет при соединении с Соидо, но затем он возвращает ее к жиз­
ни. В типологически более поздних мифах других земледельческих наро­
дов этот мотив разовьется в историю об умирающем (убиваемом) и вос­
кресающем божестве растительности. Существует миф, который можно
считать более архаическим, поскольку в нем роль создателя культур­
ных растений целиком принадлежит женщине: Пекаи увидела, как муж­
чины исполняли на огороде танец, который не разрешается видеть жен­
щине. Ее тут же убили, и из частей ее тела, разбросанных по огороду,
появились различные сорта ямса, батат и т. п.
25

Некоторые предки мыслятся живущими до сих пор: рассказчики
сообщали Г. Ландтману, что им приходилось видеть «духов» героев по
ночам выходящими из-под земли, слышать их голоса и т. д.
Мифологические рассказы о предках представляют особенный инте­
рес с сюжетной стороны. Здесь мы находим ряд тем и мотивов, которые
знакомы нам по мифам и сказкам других народов и эпох и которые вхо­
дят в классический сюжетный фонд мирового фольклора. Это прежде
всего тема поисков жены-суженой и борьбы за жену. На поиски жены
отправляется Соидо, переходя с места на место. Встретив на своем пути
Пекаи, он сразу же решает, что это «она». Перед нами — типологически
ранний случай встречи суженой. Неизбежность и важность этой встречи
обусловливается тем, что брак Соидо и Пекаи имеет своим результатом
появление культурных растений.
В другом мифе Мурке, первая возделывательница огородов, пришла
к Паспаэ как «его женщина».
Выбор великого охотника Меседе падает на Дибири-Сагару, которую
все окружающие третируют, обделяют при распределении пищи.
Цикл рассказов о Сидо включает историю его брака с Сагару, в облике
которой есть, безусловно, черты суженой, и, что особенно важно, сюжет
о борьбе с соперником-претендентом.
Соперничество Сидо и Меури, их поединок, непоследовательное по­
ведение Сагару, которая бежит от мужа и уходит к другому, но затем
демонстрирует свою преданность погибшему супругу,— эти эпизоды
поразительным образом соотносятся с бесчисленным множеством сюже­
тов позднейших эпических сказаний, вплоть до романтических баллад.
В мифологических рассказах кивай можно найти и популярные в ми­
ровом фольклоре темы и мотивы инцеста, отношений старшего и млад­
шего братьев, преданных друзей, родителей и своенравного сына. К позд­
нейшим сказкам ведет нас ситуация — мальчик, оставшийся один после
смерти родителей, и вероломные родственники (мужья его старших се­
стер). Коллизию, заставляющую вспомнить сюжеты героического эпоса,
воспроизводит рассказ о Куиамо: герой в детстве проявляет крайнюю
заносчивость, избивает сверстников, вызывает всеобщее осуждение, а за­
тем становится великим воином и мстит всем за прежние обиды.
В цикле о Сидо важнейшее место занимает история странствий
«духа» героя, направляющегося к будущей земле умерших Адири. Типо­
логически это одна из архаических историй о странствующем герое.
Сидо — первый человек, который умер. После гибели Сидо «дух» его
направляется на запад, он проходит ряд мест, встречается с людьми.
На его пути встают различные преграды: лес, птицы, насекомые пыта­
ются мешать ему в его неуклонном продвижении к земле умерших. Тело
его в лодке движется вслед за ним, Сагару ищет супруга, Здесь мы на26

ходим редкий мотив — «дух» бежит от своего умершего тела, добивает­
ся, чтобы оно было предано земле. По пути с «духом» происходят раз­
ные приключения и совершаются превращения. Он принимает облик то
человека, то краба, то рыбы. Женщина, съевшая рыбу-Сидо, производит
на свет маленького Сидо.
Эпизоды странствий героя, прокладывающего путь в неведомую Адири — пристанище всех, кто будет потом умирать, заключают немало ин­
тереснейших мотивов и содержат элементы ранней концепции папуасов
о смерти, об отношениях между живыми и мертвыми. В Адири Сидо вы­
ступает в роли своеобразного культурного героя: его усилиями пустын­
ная и бесплодная земля становится полностью приспособленной для
«жизни» «духов».
Сидо — первый и, по-видимому, единственный в мифологии кивай
герой, вокруг которого сложился столь обширный цикл рассказов, кото­
рый мы вправе рассматривать как раннюю форму мифологического эпоса.
Другой цикл, гораздо меньший по объему и повествовательно не
столь развернутый, посвящен мифической женщине Абере. Известно, что
мифы о могучих, обладающих особой силой и магическими способностя­
ми женщинах принадлежат к архаическим, в них отложились в фанта­
стической форме отношения и представления матриархата. Миф об Абе­
ре не составляет исключения. Абере принадлежит к числу первосоздателей: с ее именем связывается топография окружающей местности, ей
обязаны своим происхождением бананы. Абере может вызывать ветер,
она укрывается от врагов, с помощью магической копалки порождая
густую траву, и т. д. Об Абере говорят как о людоедке. У Абере есть
сын, и рассказ о приключении с ним (его проглатывает крокодил, затем
один из героев-предков убивает крокодила и извлекает мальчика живым
из брюха животного) явно восходит к обряду инициации.
Отношения Абере с мужчинами достаточно сложны: с одной сторо­
ны, она принуждает всех, с кем встречается, к связи с ней; с другой —
она ненавидит мужчин и избегает постоянных отношений с ними, мно­
гих убивает. Абере создает женский коллектив и становится его главой.
Во всех этих коллизиях, равно как и в драматических эпизодах, показы­
вающих последовательное уничтожение этого своеобразного женского
общества в результате вмешательства грубой мужской силы, правомер­
но усматривать следы борьбы «отцовского» и «материнского» начала
на ранних этапах общественного развития.
Большинство героических предков продолжало свою жизнь не толь­
ко в мифологических повествованиях, но и в различных ритуальных це­
ремониях и в производственно-магической практике. О Пекаи, покрови­
тельнице земледелия, было известно, что она после смерти преврати­
лась в каменную фигуру. Позднее камень был разбит и осколки его
27

употреблялись как действенное средство при посадках огородных куль­
тур.
Имя Паспаэ упоминалось в заклинаниях охотников. То же самое ка­
сается многих других предков, относительно которых известно, что они
являются надежными помощниками людей в их повседневных делах.
Мифологическими реминисценциями, связанными с культом герои­
ческих предков, полны различные эпизоды церемоний и обрядов. Осо­
бенный интерес представляют так называемые серийные песни, которые
исполняются по ходу церемоний. Почти все они так или иначе содержат
мотивы, уводящие в мифы. В этих песнях, строение которых имеет под­
черкнуто дискретный и фрагментарный характер, в явном или скрытом
виде обнаруживаются отдельные эпизоды или ситуации из известных
уже нам мифологических рассказов. Так, во время обряда после удачной
охоты танцующие пели песню о великом воине Куиамо, и в ней упоми­
нались в ассоциативном плане узловые моменты мифа о нем. В составе
большой церемонии могуру исполняется длинная песня о том, как ми­
фическая женщина Абере со своими людьми строила обрядовый дом,
как они совершили плавание и т. д.
В силу фрагментарности и дискретности, а также из-за специфиче­
ского характера поэтической образности и стилистики серийные песни
могут быть поняты лишь при хорошем знании мифов, с которыми они
нередко соотносятся в плане сложных ассоциаций. Таковы песни о Сидо и Сагару, любимых героях мифологии кивай. В двух десятках стро­
чек здесь воспроизведены основные моменты их драматической истории.
Можно было бы допустить, что серийные песни представляют собой од­
ну из форм образования — на почве мифологических сказаний — герои­
ческого песенного эпоса.
* * *
Прозаический фольклор кивай, прекрасно собранный Г. Ландтманом,
интересен во многих отношениях. Как мы видели, в нем широко и до­
вольно полно отражен мир представлений о действительности, веровапий
и фантастических знаний человеческого коллектива, жившего в усло­
виях первобытнообщинного строя. В повествованиях разных жанров
мы найдем массу материала, характеризующего образ жизпи папуасов
части Новой Гвинеи — их хозяйство, быт, отношения, их заботы и стрем­
ления.
Стоит, однако, подчеркнуть еще раз, что проза кивай в подавляющей
своей части не может и не должна рассматриваться как собрание досто­
верных, реалистических, реально-бытовых или реально-исторических рас­
сказов об их жизни. Перед нами специфическая, основанная на опреде­
ленных принципах фольклорная реконструкция мира. Вымысел, кото28

рый организует повествовательную систему, носит особый характер:
здесь фантазия не свободна, о художественном начале можно говорить
лишь в условном плане; в качестве мощного творческого регулятора
выступают комплекс ранних представлений о мире, магическая практи­
ка, социальные институты и отношения коллектива.
Сюжетика и образность папуасского повествовательного фольклора
являются продуктом коллективно-бессознательного «художественного»
творчества, которое производит систему закономерных операций по
трансформированию жизненного материала и комплекса представлений
в материал повествовательный.
Прозаический фольклор кивай чрезвычайно интересен как откры­
тая для исследователя «лаборатория» зарождения и первоначального
развития ряда жанров, сюжетов, тем и мотивов, образов, художествен­
ных принципов, которые в исторической перспективе составят основ­
ной фонд классического фольклора.
Наконец, интерес фольклора кивай в том, что за десятками и сот­
нями рассказов для нас открываются живые люди, хранители этой фоль­
клорной традиции, обитатели островов и побережья залива Папуа и
дельты реки Флай. Г. Ландтман застал их в тот момент их истории,
когда сложившийся веками первобытный образ жизни общинно-родо­
вого коллектива начинал испытывать сильнейшие потрясения, вызван­
ные двумя взаимосвязанными факторами: колониализмом в его жесто­
ких проявлениях и неведомыми дотоле для папуасов достижениями циви­
лизации. Ученому удалось не просто зафиксировать рассказы, которые
лишь в самой слабой степени испытали на себе воздействие нового
исторического этапа, но и многое сказать о людях Кивай — земледель­
цах, охотниках, мореходах, отважных, сердечных, умелых, проникнутых
чувством коллективизма, но и опутанных бесчисленным множеством
предрассудков и суеверий, норм родовых отношений.
Сейчас, когда выходит эта книга, потомки тех, с кем общался Г. Ланд­
тман, вступили в новый этап своей истории, обозначенный такими важ­
ными событиями, как освобождение от колониального гнета и образо­
вание независимого государства. Для свободного народа страны Папуа
Новая Гвинея наступает и новый период в развитии культуры. Тради­
ционный фольклор в многообразном богатстве его форм становится од­
ним из источников, который будет питать новую культуру, литературу,
искусство. По сообщениям печати, правительство нового государства и
общественность страны проявляют живейший интерес к традиционному
художественному наследию народа. В столице страны Порт Морсби со­
зданы музей и хранилище произведений традиционного искусства. Сюда
приглашают из разных районов страны умельцев, резчиков, гончаров,
мастеров изготовления масок, скульпторов, певцов, рассказчиков. Искус29

СТВО^ некогда замкнутое в рамки общинно-родового коллектива, выходит
на широкие просторы современного мира. Нет сомнения, что вместе с со­
вершенными образцами новогвинейской деревянной скульптуры, с изу­
мительными по выразительности резными масками, предметами ритуаль­
ного обихода, прекрасными произведениями музыкально-песенного фоль­
клора достоянием современной культуры станут и лучшие образцы по­
вествовательного фольклора.
Б. Н. Путилов

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА
Никакой, даже самый лучший перевод художественного текста не
тождествен оригиналу в том смысле, в каком один экземпляр оригинала
тождествен другому. Читатель, даже вполне подготовленный, часто скло­
нен об этом забывать, но, как ни горько переводчику признать истину,
она именно такова. Причины нетождественности перевода оригиналу
можно условно разделить на две группы: собственно языковые, которые
вполне очевидны, и менее очевидные, но, пожалуй, еще более важные
виеязыковые (похожесть или непохожесть двух культур, наличие или
отсутствие в обеих или в одной из них письменной литературы; нако­
нец, если таковая имеется, ее объем и характер). Поэтому на самом деле
целью художественного перевода всегда является создание текста, где
информация, содержащаяся в оригинале, будет передана средствами
другого языка таким образом, чтобы воздействие перевода на читателя
(слушателя) максимально приблизилось (совсем сходным оно не ста­
нет никогда) к тому воздействию, которое оказывает (оказывал) на
своего читателя (слушателя) оригинал. При этом следует помнить, что
калькирование оригинала, попытка перевести его «дословно» и передать
средствами своего языка грамматику и синтаксис оригинала (задача,
кстати сказать, невыполнимая по причинам чисто лингвистического по­
рядку) лишь уводит переводчика от цели, о которой шла речь, ибо текст
в этом случае утрачивает важнейшее качество оригинала — его функ­
циональную адекватность. Адекватность эта, как явствует из уже ска­
занного, никогда не будет полной. Если, например, говорить об этой книге
сказок и мифов папуасов кивай, то ни один рассказ кивай, как его ни
перевести, не будет воспринят русским читателем так, как его воспри­
нимал (или воспримет теперь, через шестьдесят с лишним лет после
того, как эти мифы были записаны) слушатель-киваи. Для русского чи­
тателя мир кивай во многом странен и непонятен — и однако, по мере
того как знакомишься с их фольклором, становится все более разитель­
ным сродство и сходство его создателей с нами. То, что впечатление это
31

правильное, подтверждается свидетельствами Г. Ландтмана, МиклухоМаклая, Вирца, Невермана и других европейских и американских уче­
ных, подолгу, иногда многие годы подряд, живших среди своих перво­
бытных современников. И для того, чтобы со всеми оговорками и огра­
ничениями, о которых уже шла речь, донести до русского читателя те
непосредственность и живость, с которыми кивай рассказывают то, что
они знают о мире и о своих собратьях; для того, чтобы он хотя бы
частично мог разделить с ними их горести, радости и страсти; чтобы он
получил возможность хотя бы предположить, что кивай прекрасные
рассказчики и рассказы их, независимо от того, сознают это они сами
или нет, подчас поражают своим художественным совершенством — для
того, чтобы все это удалось, необходимо было попытаться передать их
по возможности простым и естественным русским языком. По свиде­
тельству собирателя, именно так, естественно и просто, так же, как они
говорили друг с другом о повседневных делах, рассказывали кивай свои
мифы. Отказ переводчика от попытки создать для этих текстов орга­
ничную «параллельную» стилистику привел бы не только к тому, что
доступ в мир кивай оказался бы для читателя закрыт,—нет, тогда мир
этот, и без того странный и далекий, стал бы в переводах еще более
далеким и странным, чем он есть на самом деле.
Опыт говорит: чем больше переводчик знает о переводимом им ав­
торе, о культуре, искусстве и истории его народа (который для данной
книги, сборника фольклора, является сам «коллективным» автором),
тем лучше для перевода. До начала работы над книгой и во время нее
переводчик попытался узнать о папуасах Новой Гвинеи, и в особенно­
сти о кивай, как можно больше. Но особенно ценными для формулиро­
вания принципов перевода и для выбора стилистического ключа оказа­
лись замечания самого Гуннара Ландтмана, собирателя фольклора кивай
(см. Введение). О них переводчик помнил и ими руководствовался все
время, пока работал над этой книгой.
Вкрапления на языке кивай в некоторых из записей Г. Ландтмана
сохранены и в настоящем переводе, где они транслитерированы кирил­
лицей. Обычно сразу же после речения на кивай здесь, как и в ориги­
нале у Г. Ландтмана, следует его перевод. Речения на кивай приво­
дятся потому, что обычно это, как свидетельствует Г. Ландтман, «ци­
таты» (строки или строфы) из песен, которыми сопровождаются разные
магические обряды и церемонии; и именно так, на кивай, исполняли их
рассказчики, вкрапляя их в повествование, которое шло на языке пид­
жин инглиш.
В некоторых из текстов ландтмановского собрания обнаруживаются
места, хотя и не выделенные в публикации оригинала какими-либо
полиграфическими средствами, но явно инородные повествованию. Это
32

или пояснения, предназначающиеся специально Г. Ландтману, или заме­
чания, выражающие личное отношение рассказчика к предмету или
деталям повествования. Первые в нашей книге либо вынесены в при­
мечания, либо, как и вторые, заключены в квадратные скобки.
Своих мифологических рассказов сами кивай никак не озаглавли­
вали, а заглавия, данные текстам Ландтманом, служат чисто классифи­
кационным целям и, что еще более важно, чаще относятся сразу к не­
скольким сгруппированным по тематическому признаку рассказам, а не
к отдельным текстам. В настоящей книге, следуя традиции, установив­
шейся в серии «Сказки и мифы народов Востока», переводчик озагла­
вил каждый из вошедших в издание текстов. При этом везде, где пред­
ставлялось возможным, он использовал заглавия, которые дал соответст­
вующим текстам Ландтман.
Р. Л. Рыбкин

3

Заказ 1530

ВВЕДЕНИЕ
Собранные здесь народные сказки были рассказаны мне жителями
Новой Гвинеи за два года, которые я провел на этом острове, с апреля
1910 по апрель 1912. За исключением сказок из Масингары (сами жители
называют это селение Масингле), из Диригмо (Дриму), из Джибу и с
острова Бойгу, они записаны на территории, населенной киваиязычными папуасами. Рассказывались сказки на пиджин инглише или на
кивай, лишь сказки из Масингары были рассказаны на языке этого
селения, который я понимал недостаточно; и для того, чтобы получить
возможность записать сказки этих так называемых жителей леса, мне
пришлось прибегнуть к помощи переводчиков. Рассказчики были все
мужчины, но некоторые из сказок, по их словам, они узнали от жен­
щин. Для записи сказок я встречался с рассказчиками, как правило,
только наедине, так как заметил, что присутствие односельчан сковы­
вает рассказчика. В очень немногих случаях в рассказывании сказки
принимало участие сразу несколько человек — так было, например, с
некоторыми сказками из Масингары.
В общем же папуасы кивай оказались необычайно хорошими рассказ­
чиками, и, когда они привыкли к тому, что сказки я записываю, они
стали рассказывать гладко, их стало легче и интереснее слушать, и рассказыванье, по-видимому, теперь доставляло удовольствие им самим.
Во многих случаях у меня, пока я записывал сказку, не было повода
задать рассказчику хотя бы один вопрос, а если внезапно он умолкал,
достаточно было попросить его продолжать, и он возобновлял свой рас­
сказ. Таким образом, сведения об укладе жизни папуасов, содержащиеся
в отдельных эпизодах сказок, сообщались мне рассказчиками совершенно
естественно и по их собственной инициативе. Многие из рассказчиков
обнаруживали великолепное владение языком, пусть первозданно неот­
шлифованным, и могли рассказывать одно и то же опять р опять, каж­
дый раз по-новому. Если какое-нибудь интересное выражение я записать
не успевал, то в большинстве случаев, несмотря на все мои усилия, по­
том оказывалось почти невозможным заставить рассказчика повторить
34

то, что он говорил, дословно — он *почти всегда говорил то же самое,
но по-другому. Иногда, когда я слышал сказку, которую мне уже расска­
зывали другие, было заметно, что некоторые обстоятельства (например,
наступающие сумерки или приближение времени трапезы) побуждают
рассказчика сокращать свой рассказ, чтобы скорей его завершить; но
рассказ в подобных случаях все равно тек так же гладко, как обычно.
И если я требовал, чтобы сказку рассказывали целиком, без сокраще­
ний, сделать это, как правило, не составляло рассказчику никакого труда.
Многих из моих рассказчиков отличала одна особенность: начиная
рассказывать, они часто, прежде чем перейти к фабуле, топтались до­
вольно долго на месте. Иногда, начиная сказку, они излагали ее суть в
нескольких обрывочных фразах, совершенно непонятных тому, кто преж­
де этой сказки не слышал. В других случаях неуверенность рассказчика
выражалась в том, что он начинал с длинного вступления, куда, напри­
мер, включалось описание того, что персонажи сказки совершают каж­
дый день, сначала дома, потом на огородах, и так — много раз, пока на­
конец не начиналось действие. Начавшись, рассказ, однако, продолжал­
ся уже вполне связно и гладко. Часто наблюдались повторы: какой-ни­
будь эпизод всплывал в одной и той же сказке опять и опять, причем
каждый раз одинаково полно, со всеми деталями, которые были расска­
заны в первый раз.
Сказки очень помогали мне намечать пути в остальной моей иссле­
довательской работе. Вначале я потратил достаточно много времени,
пытаясь применять так называемый генеалогический метод исследова­
ния, но этот метод в случае кивай особенно хороших результатов не дал:
они живут большими общинами, и применение этого метода, отнимая
много времени, едва ли позволяло понять что-либо, кроме принятой у
кивай системы родства. Несмотря на все усилия, оказывалось невоз­
можным построить генеалогии (а ведь именно в записи и анализе
генеалогий и состоит этот метод) настолько полные и точные, насколько
хотелось. Одна из трудностей в моей работе с местными жителями за­
ключалась в необходимости избегать упоминания их тайн или других
запретных тем — иначе можно было отпугнуть моих информантов преж­
де, чем они успеют ко мне привыкнуть. Поэтому я обычно начинал с
того, что просил их рассказывать мне сказки по их собственному выбору.
Этот образ действий, которому я потом уже следовал всегда, оправдал
себя, тем более что запас такого рода историй у местных жителей
неисчерпаем, и сказки они рассказывали лучше и охотней, чем что-либо
другое. Эпизоды сказок давали мне удобные поводы для того, чтобы за­
давать вопросы. Некоторые из сказок (например, те, в которых рассказы­
вается о главных церемониях) тоже хранились в тайне, и вначале рас­
сказчики избегали их рассказывать.
35

Читатель обнаружит в содержании сказок много непоследователь­
ного и нелогичного. Я, однако, совершенно сознательно решил не вно­
сить в этом отношении в текст каких бы то ни было изменений, ибо
тот факт, что рассказчиков никакие логические неувязки не смущали,
является глубоко характерным для их манеры рассказывать. Так, в
сказке, стоящей под № 62 [здесь № 24], речь идет о немой женщине, ко­
торая в то же время разговаривает. Утуму, если привести другой при­
мер, является безголовым духом человека, у которого отрезана голова,
однако в № 134 [здесь № 42] рассказывается, как такой дух убил чело­
века, вонзив в голову ему свои клыки, а потом его съел. Подобных при­
меров можно было бы привести много.
Имена персонажей и названия мест в некоторых сказках, по-види­
мому, были придуманы самими рассказчиками, забывшими первона­
чальные (если таковые вообще были). Кивай знали, что меня интере­
суют все имена собственные, встречающиеся в сказке. Названия остро­
вов в Торресовом проливе, независимо от того, европейского они или
местного происхождения, я привожу так, как слышал их в сказках, и
установить, о каком именно острове в каждом отдельном случае идет
речь, мне удавалось не всегда.
Все обозначения количества или временной протяженности очень
неопределенны, а во многих случаях вообще не поддаются уточнению.
Это и не удивительно, потому что первоначально у кивай было лишь два
слова, обозна\Чающие числа: нао — «один», и неттова — «два». «Три» пере­
дается сочетанием неттова нао, и подобным же образом, путем «прило­
жения» одного числительного к другому, образуются сочетания, означаю­
щие «пять» и «шесть»; большие не встречаются почти никогда.
Песни, которые встречаются кое-где в тексте сказок, во время рас­
сказывания пелись. Ручаться за то, что текст песен записан точно, я не
могу, так как обычно рассказчикам диктовать их мне оказывалось очень
трудно, между тем как пели они их легко и без запинки. Перевод песен
также лишь приблизителен — сами поющие не понимали во многих слу­
чаях смысла слов, которые они поют.
Некоторые элементы содержания сказок передавались без слов, ми­
микой и жестами; да и вообще в рассказывании жестикуляция играла
большую роль. В нескольких случаях я упоминаю об этом "в тексте.
Сказки даются в переводе, настолько близком к оригиналу, насколь­
ко это оказалось возможным, однако хотелось бы обратить внимание
читателей на следующие обстоятельства. В общем, переводя сказки, я
делал их несколько более «компактными», чем они были в своем перво­
начальном виде. Так, я устранял все ненужные дословные повторения
и т. п.— в более очевидных случаях я отмечаю это в тексте.
Г Ландтман

О ПАПУАСАХ КИВАЙ
Р а й о н р а с с е л е н и я и я з ы к . Папуасы кивай населяют ост­
ров того же названия и некоторые другие острова в дельте реки Флай,
а также несколько деревень на левом берегу реки, весь правый берег
ее устья и морской берег к западу, до селения Мабудаване включительно.
Племена на западе и на севере говорят на языках, совершенно отлич­
ных от кивай, но диалекты, на которых говорят к востоку от района
расселения кивай, языку последних, несомненно, родственны. В самом
языке кивай можно выделить два диалекта: на одном говорят на острове
Кивай, на другом — в селениях новогвинейского побережья (например,
в Мавате). Словарь, атакже произношение одного и того же слова в
этих диалектах несколько разнятся: так, например, мифическое суще­
ство женского пола, называемое на острове Кивай «бусере-бусере», жи­
тели Маваты называют «бухере-бухере».
О д е ж д а и у к р а ш е н и я . Женщины носят травяную юбку —
длинную и частую травяную бахрому, свисающую с пояса сзади и спере­
ди. Ту часть, которая свисает сзади, пропускают между ног и закрепляют
концы бахромы на поясе спереди. Туда же поднимают концы передней
бахромы — так, чтобы получилось нечто вроде широкой петли. У жен­
щин селения Масингара и других племен, которые кивай называют
«жителями леса», бахрома травяных юбок ниспадает свободно со всех
сторон.
Мужчины кивай прежде ходили нагишом, лишь иногда прикрывая
срам раковиной. На праздниках они украшают себя перьями птиц, яр­
кими ветками кротона и разнообразными украшениями из раковин, зу­
бов убитых животных и плетеных веревочек. И мужчины и женщины
часто протыкают себе носовую перегородку и носят в ней, как украше­
ние, палочку.
Ж и л и щ а . Кивай живут в длинных домах — в самом длинном, ко­
торый мне довелось увидеть, расстояние от одного конца до другого
равнялось 154 м. Обычно же длина дома составляет от 40 до 80 м, при37

чем никаких перегородок, которые делили бы пространство внутри дома
на отдельные комнаты, как правило, нет. Дома строятся на сваях, пол
находится метрах в двух над землей. По концам дома два главных входа;
перед каждым из них на уровне пола небольшая площадка, на которую
поднимаются по лестнице. По сторонам дома парами, один напротив
другого, входы поменьше. Внутри, от одного конца дома до другого,
тянется широкий проход, а по сторонам его — два ряда очагов. Очаг
представляет собой участок пола, покрытый толстым слоем глины, у
каждой семьи он свой, и вокруг него она и размещается. Иногда встре­
чаются дома, где место одной семьи отделяет от места другой перего­
родка, однако обычно перегородок нет, а есть только укрепляемые вы­
соко над очагрм широкие полки, на которых каждая семья держит свои
вещи и утварь. Полка закреплена на четырех стойках, а стойки делят
пространство внутри дома на некое подобие стойл, хотя при этом почти
не мешают видеть, что происходит в доме от стены до стены. В домах
темно, никакой мебели нет — люди садятся и ложатся на циновки, рас­
стеленные на полу.
Раньше в каждом большом селении был особый дом для взрослых
неженатых мужчин, так называемый «даримо», куда женщинам разре­
шалось входить только во время некоторых церемоний и танцев. Жена­
тые мужчины могли, по своему усмотрению, спать как в общем доме,
так и в даримо. В даримо совершались многие церемонии, особенно из
числа тех, что связаны с войной.
На удаленных от селения огородах, а также в местах, где люди ча­
сто ловят рыбу, строят рассчитанные на более или менее длительный
срок пребывания в них хижины. Жители Масингары и другие «жители
леса», в отличие от кивай, живут не в больших домах, а в маленьких
хижинах, каждая семья отдельно. Некоторые из этих хижин строят на
сваях, другие — прямо на земле.
О б щ е с т в е н н о е у с т р о й с т в о . У кивай не существует никакой
общественной иерархии, все мужчины кивай равны в правах, и у них
не существует собственности, которая могла бы создать различие между
богатыми и бедными. Считается, что урожаем или добычей каждый дол­
жен делиться с односельчанами.
Института вождей не существует, но признается авторитет пожи­
лых, уважаемых за их качества людей. Во всех общественных делах их
мнения оказываются решающими, и именно они вершат обычно суд и
расправу над преступниками.
Племя делится на тотемические группы. Тотемы, самые распростра­
ненные на острове Кивай,— это казуар, крокодил, определенный вид
краба и несколько разных видов деревьев; в Мавате четыре главных то­
тема — казуар, крокодил, собака и морская змея.
38

Довольно часто встречается полигамия, по обращаются с женщинами
хорощо, и они пользуются значительными правами. Брак заключается
на всю жизнь, но существует много обстоятельств, приводящих к его
расторжению. Обычно мужчина приобретает жену в обмен на девушку
из своей собственной семьи — ее берет в жены кто-нибудь из семьи его
невесты, и оба брака, как правило, заключаются одновременно. Иногда
жену покупают. Хотя никакой церемонии при заключении брака не со­
вершается, к налагаемым им обязанностям относятся, пока он длится,
очень серьезно.
Разделение труда между женщинами и мужчинами не в пользу
женщин, однако биологические различия между полами учитываются.
О р у д и я т р у д а и у т в а р ь . Кивай еще и теперь пользуются ка­
менными орудиями, а металлов до прибытия «белых людей» они не зна­
ли вообще. Из камня делают топоры и разной формы дубины (для этого
камень закрепляют на конце толстой деревянной палки). Другие орудия
делают из дерева, кости, раковин и т. п. Денег у кивай не существует,
они знают только меновую торговлю, и для уплаты за товар может
быть использован почти любой предмет домашнего обихода. Обычное
оружие, кроме дубинки,— лук и стрелы разной длины с наконечниками
разной формы.
Л о д к и . Кивай, живущие на морском берегу, пользуются большими
парусными лодками, выдолбленными из стволов деревьев, с двумя балан­
сирами по сторонам. На середине двух поперечных к лодке брусьев, к
концам которых прикреплены балансиры, находится помост, на кото­
ром может поместиться несколько человек. Рулят при помощи доски,
которую прикрепляют к наружной стороне борта. На таких лодках
кивай отправляются в открытое море, на коралловые рифы, и иногда
заплывают очень далеко. По рекам и вдоль морского берега плавают на
лодках меньших размеров, без помоста посередине и всего с одним ба­
лансиром. Плавая на таких лодках, кивай отталкиваются шестом или
гребут. На небольшие расстояния вдоль морского берега или вверх по
рекам часто отправляются в «половине лодки» — так называется легкая
лодка, которую делают из отслужившей свое старой, срезая у той борта.
З е м л е д е л и е . Кивай добывают себе пропитание земледелием, охо­
той и рыболовством. О своих огородах они заботятся и окружают их изго­
родью. Главные культуры — батат, ямс, таро и разные плоды, а среди
культивируемых деревьев самые важные — кокосовая и саговая пальмы.
Табак кивай знали еще до прибытия европейцев, но затем культи­
вировать его почти перестали, так как табак «белых людей» оказался
лучше. Курят его кивай из бамбуковых трубок, которые изготовляют
сами.
О х о т а и р ы б н а я л о в л я . Охотятся кивай на диких свиней,
39

казуаров, кенгуру нескольких видов и разных птиц. Некоторые племена
убивают и едят также крокодилов, змей и игуан.
На коралловых рифах в открытом море кивай бьют дюгоней и чере­
пах. Для этого они используют гарпун, привязанный к длинной веревке,
который насаживают на длинный тяжелый шест — насаживают сво­
бодно, так, чтобы гарпун с шеста легко снимался. Другой конец шеста
часто бывает украшен пучком казуарьих перьев. Иногда гарпун вонзают
в дюгоня с носа плывущей лодки, но обычно во время отлива ставят на
рифе мостки на высоких сваях, и на них занимает место гарпунщик.
С приливом начинают появляться дюгони, и, когда какой-нибудь из них
подплывет достаточно близко, человек с шестом в руках прыгает в воду,
с силой вонзая в животное свой гарпун. Вдоль натянувшейся гарпун­
ной веревки, привязанной одним концом к мосткам, к дюгоню отправ­
ляется лодка; из нее, уже с другой веревкой, в воду прыгает человек и
крепко обвязывает концом ее хвост дюгоня.
Рыбу ловят и бьют разными способами, а женщины собирают также
моллюсков.
В о й н а . Прежде много времени у местных жителей занимало веде­
ние войн с соседями. Каждой войне предшествовала магическая и иная
подготовка. Военные действия обычно принимали форму внезапного на­
падения, как правило — перед рассветом, когда, как предполагалось, про­
тивник спит. Врагов убивали независимо от пола и возраста, а все их
имущество, за исключением того, которое победители уносили с собой,
уничтожалось. Головы убитых отрезали бамбуковыми ножами и нани­
зывали на специальные ротанговые прутья. Хранились такие трофеи в
мужском доме (см. выше). Когда воины с победой возвращались домой,
в селении устраивали большой праздник, во время которого танцевали
пипи, некеде и другие танцы.
Г л а в н ы е с о б ы т и я ж и з н и . Незадолго до родов будущая мать
изолируется. На острове Кивай она остается в общем доме, но место, где
она спит, занавешивают циновками; в Мавате же считают, что внутри
общего дома роды происходить не должны, и для роженицы строят не­
большую временную хижину. Перед родами и в первые дни после них
женщину считают нечистой.
Каждое значительное событие отмечается пиршеством или танцами.
Целый ряд церемоний совершается, когда подросток (особенно мальчик,
-но это относится и к девочкам) достигает половой зрелости.
П о х о р о н ы . В прежние времена умершего клали на помост, и там
тело разлагалось, пока от него не оставались одни только кости. Кости
мыли и зарывали на огороде, но череп родственники умершего иногда
оставляли на некоторое время у себя. Теперь мертвых хоронят в земле
и над могилой строят для умершего маленькую хижину. Кивай верят,
40

что дух усопшего отправляется в Адири, страну мертвых, которая нахо­
дится далеко на западе — там, где заходят луна и солнце. Когда ктонибудь в селении умирает, односельчане вместе оплакивают покойника.
Т а н ц ы и п е с н и . Кроме основных церемоний, часть которых опи­
сана в сказках, у кивай есть также много других, менее значительных
праздников и танцев. Некоторые танцы танцуют на открытом воздухе,
другие — в мужском доме. Большинство первых подражательные: тан­
цоры, хотя стилизованно и условно, воспроизводят действия, совершае­
мые ими в реальной жизни. Остальные танцы, такие, как мадиа или
мадо, которые танцуют под крышей, представляют собой нечто вроде
церемониального шествия, участники которого снова и снова обходят
по кругу помещение мужского дома, повторяя в унисон одни и те же,
но особые для каждого из этих танцев песни. Обрывочные строки, если
соединить их вместе, слагаются в более или менее целостное повест­
вование. Некоторые из этих «стихов» можно иногда встретить в сказках.
Р е л и г и я и м а г и я . Кивай не верят в какое-либо верховное су­
щество или в богов (во всяком случае, у них нет сколько-нибудь связ­
ных представлений о таковых), они не приносят публично жертв, не мо­
лятся вместе, и у них нет священнослужителей — каждый, как правило,
сам совершает обряды, нужные для общения со сверхъестественными
силами. К любому сверхъестественному существу кивай обращается с
просьбами, лишь пока ему кажется, то такие обращения приносят плоды;
но если он убедится в противоположном, то начинает искать себе других
сверхъестественных покровителей. В них, то есть в мир сверхъестествен­
ных существ, большинство которых упоминается в их легендах, и верят
кивай. Кивай считают, что после смерти человека дух его продолжает
жить и хотя изредка, но вступает в отношения с живыми. Особенно
часто всякого рода сверхъестественные существа являются кивай во
сне — для того, чтобы дать совет или чему-нибудь научить; сновидения
вообще оказывают большое влияние на поведение кивай и служат ис­
точником многих их представлений.
В церемонии мимиа, которая совершается во время инициации, зна­
чительная роль отводится вырезанным из дерева или камня человече­
ским фигурам. Подобные же изображения вырезают на столбах внутри
мужского дома. И те и другие предназначены для использования в це­
ремониях, однако назвать их идолами в строгом смысле слова нельзя.
Они не изображают какие-либо определенные существа или личности,
и представление о том, что эти изображения означают, у самих кивай
самые смутные. При этом, однако, они считаются священными и окру­
жены почитанием.
В то же самое время в жизни папуасов большое место занимают
многообразные магические представления и действия — иными словами,
41

прямое, минуя какие-либо конкретные «существа», обращение к безлич­
ной сверхъестественной силе. Однако у разных груин, даже в одном и
том же селении, эти магические обряды, имеющие целью обеспечить
успех в охоте и рыбной ловле, большой урожай на огороде, желаемое
изменение погоды и т. п., могут быть очень разными. Один обучен од­
ному образу действий (или же он открыл его для себя сам), другой —
другому; большую роль к тому же приобретают в подобных случаях
советы, которые каждый получает во сне,
Г а м о д а и к а р е а. Местные жители выращивают растение, кото­
рое они называют «гамода» — по-видимому, это Piper methysticum («кава» полинезийцев). Корень и стебли гамоды разжевывают, а потом про­
цеживают жвачку через кокосовый лист, давая соку стечь в половину
кокосовой скорлупы. Напиток оказывает наркотическое действие, пьют
его очень много и, кроме того, его используют как орудие магии, когда
нужно обеспечить успех в предстоящем деле. Какой-нибудь старик погру­
жает в сосуд с гамодой маленькую веточку и стряхивает с нее капли в
заранее определенных направлениях или же окропляет ими людей, ко­
торые должны участвовать в намеченном деле; нередко он обращается
при этом с соответствующей просьбой к какому-нибудь сверхъестествен­
ному существу. Иногда люди для той же цели просто набирают в рот
немного воды и ее разбрызгивают. Обряд этот называется кареа, и каж­
дый совершает его для себя сам.
Г, Ландтман

I. МИФИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИВАЙ

1. Откуда появился остров Кивай

В давние времена в устье реки Флай не было Кивай, не было
Абауры, Мибу и никаких других островов, кроме острова Вабоды; были только два берега реки, Дуди и Манавете.
Жители Дуди и Манавете бросали в воду всякие отбросы и
мусор. Течением все это сносило в одно место, где отбросы то­
нули. Прошло много времени, на кучу отбросов нанесло песок,
и наконец в этом месте появился островок, однако на нем пока
еще никто не жил.
Однажды течением принесло и выбросило на островок ствол
ниповой пальмы; Мимо пролетал большой ястреб, варио, и он
сел на этот ствол. В когтях у ястреба была рыба, он стал есть
ее, и, пока он ее ел, несколько кусочков рыбы упали на ствол.
Палило солнце, и кусочки начали гнить. В гниющей рыбе по­
явились черви, один из этих червей все рос и рос и наконец стал
человеком — Меури. Это был первый человек на острове Кивай.
Когда Меури подрос, он стал ходить по всему острову. Яст­
реб приносил ему рыбу. Со временем с северного берега реки на
остров занесло разные плоды и семена, и на Кивай выросла
роща. Первым выросло на Кивай дерево умиа-умиа, вторым —
дерево варакара, а третьим — дерево сопутамо.
Однажды из Манавете, из селения Патури, на остров при­
плыли два человека, Герепа и Бадури — они искали мальчика
по имени Амуэ, которого унес крокодил. Они увидели Меури и
спросили:
— Ты кто?

— Я Меури, я здешний. А вы откуда?
— Мы из Патури.
45

Герепа и Бадури подумали: этот островок хорошее место.
Они вернулись в Патури и уже вместе со всем своим народом
отправились снова на Кивай, чтобы там поселиться. По дороге
у них погас огонь, и за новым огнем они послали на Манавете
черного какаду, капиа.
Еще и теперь посреди большого болота на острове можно
видеть песчаную отмель, с которой начался остров Кивай, и по
сей день под ней живет Меури,
2. Как на острове Кивай
появилось селение Кубира

Когда остров Кивай был еще песчаной отмелью, течением
однажды прибило к нему с северного берега большое дерево. На
стволе сидел, крепко в него вцепившись, этерари, и вместе с де­
ревом он попал на остров.
И вот как-то утром одна женщина из народа дибири-даримо, что живет возле гор Сиваре и Накаре в Дибири, к северу от
реки Флай, решила пойти поработать на своем огороде и ска­
зала старшей сестре:
— Я пойду на огород, а ты останься и присмотри за моим
сыном.
Она ушла, а старшая сестра села плести корзину. Потом
она взяла мальчика и пошла с ним на берег, там вымыла его и
выкупалась сама. После этого она вернулась с ребенком домой
и положила его рядом с корзиной, которую плела. Положив его,
женщина отошла сменить свою мокрую юбку на сухую и не за­
метила, как мальчик заполз в корзину. Переодевшись, она села
доплетать корзину, и тут услышала, что в корзине кто-то шеве­
лится. Женщина подумала: «Наверно, заползла собака» — и
ударила по тому, что Шевелилось в корзине, палкой. Удар при­
шелся мальчику по голове и сразу убил его. «Что такое, почему
собака не скулит?»—подумала женщина и заглянула в кор­
зину.
— Ой,— воскликнула она,— так это не собака, это мальчик!
Я думала, это собака, и убила его!
-И, достав тело из корзины, она горько заплакала.
Вечером вернулись домой родители мальчика, и за то, что
старшая сестра оставалась с ее сыном, младшая принесла ей
болотной рыбы, кокосов, саго и хвороста.
— Зря ты принесла мне еду,— плача, сказала женщина,—
46

Я ходила купаться с мальчиком, а когда вернулась, стала менять юбку. Мальчик в это время заполз в корзину, а я поду­
мала, что там шевелится собака, ударила и разбила ему пал­
кой голову.
Мать ребенка, услышав это, обезумела от горя. Она схва­
тила палку, которой сестра убила ее сына, стала бить сестру, и
та еле спаслась.
Родители оплакали мальчика, а потом сказали:
— Лучше мы уйдем от старшей сестры куда-нибудь и будем
там жить.
Они погрузили все свое добро в лодку, взяли мертвого ре­
бенка и поплыли вниз по течению. Легкий восточный ветер
подгонял лодку, и на рассвете муж и жена увидели, что они уже
в открытом море.
Они плыли очень долго, и наконец муж, приподнявшись,
увидел впереди что-то белое.
— Что это там плавает? — удивились они.
Подплыв, они увидели песчаную отмель и на ней ствол паль­
мы, а на стволе — этерари. Муж и ягена стали думать: «Что это
там такое, разноцветное, зеленое, черное, красное, синее?» Под­
плыв к отмели еще ближе, они увидели, что красное — это глаза
этерари, красные, как огонь. Мужчина и женщина так испуга­
лись, что от страха чуть не справили свои нужды. Но тут этерари
забил о ствол хвостом, закивал головой и стал быстро-быстро
высовывать и прятать язык. Муж и жена сказали:
— Он зовет нас к себе!
Они осмелели немного и вылезли на отмель. Мужчина ска­
зал жене:
— Давай подождем здесь и посмотрим, что он будет делать
еще. Вдруг он злой и убьет нас — тогда мы тоже будем мерт­
выми, как наш ребенок, и никого из нас не останется в живых.
Солнце зашло, и они легли спать. Ночью дух этерари при­
шел к мужу и, ударяя по земле хвостом, сказал: «Не бойся
меня, я твой друг. Возьми белой, красной и черной краски и,
когда увидишь, что сюда плывет лодка, покрась меня, и я по­
топлю лодку и убью людей, которые в ней плывут. Тебе самому
драться не надо, я с ними справлюсь сам. А о вас я буду забо­
титься и, если сюда приплывут ваши друзья, наловлю рыбы,
чтобы вам было чем их кормить. Своего ребенка завтра похоро­
ните. Жить вы будете на одном конце острова, а я — на дру­
гом».
*
Утром муж рассказал этот сон жене и добавил!
47

«=- Он не нападет на нас, он наш друг.
Они похоронили младенца, а потом посадили саго, кокосы,
бананы и кротон — чтобы украшать себя его листьями во время
танцев; все эти растения они привезли с собой. Они построили
хижину, и со временем женщина народила много детей. Так на
острове Кивай появились люди — с северного берега, от гор
Сиваре и Накаре.
Этерари по ночам заглатывал в море рыбу, а утром возвра­
щался на остров и срыгивал часть ее для мужа и жены. Как-то,
пожарив рыбу, они принесли ее этерари, но он сказал: «Ешьте
сами — я ем сырую, жареной и вареной не ем. Ловить для вас
рыбу я все равно буду».
Днем этерари говорил с людьми знаками — бил по земле хво­
стом, но когда появлялся ночью, говорил человечьим голосом.
От людей он хотел только одного: чтобы они, перед тем как ему
нужно будет драться, всегда его красили.
Однажды жители селения Дибири сели в лодку и отправи­
лись искать пропавших — им хотелось узнать, что с теми слу­
чилось. Увидев вдалеке лодку, муж и жена быстро покрасили
этерари, и он запрыгал и забил по земле хвостом, готовый к
бою. Но мужчина сказал:
— Это наши друзья, не убивай их.
Этерари в знак согласия кивнул головой, а потом закивал
людям в лодке, чтобы они причаливали, и бросился в море на­
ловить для них рыбы.
Звали этерари Дипому, и в Кубире, которую основали пер­
вые люди на острове Кивай, его до сих пор считают покровите­
лем этого селения.
Сам остров был вначале совсем маленьким, но постепенно
становился все больше. До того, как на острове появились дере­
вья, люди жили в землянках, а когда деревья выросли, люди ста­
ли делать из них хижины. Сначала люди жили только в одном
месте — там, где теперь селение Кубира,— а потом расселились
по всему острову [«как стрелы из одной связки»,— добавил рас­
сказчик].
3. Как народ кивай переселился
из леса к морю

Когда-то народ кивай жил в лесу и даже не знал, что есть
море. Но однажды старейшина, которого звали Дамера, решил
вместе со своими братьями Мурау и Парарой спуститься по
48

реке и посмотреть, куда они приплывут. На маленькой лодке с
одним балансиром они поплыли вниз по течению и наконец ус­
лышали шум моря и ветра. Дальше плыть они побоялись и при­
стали к берегу. Дамера взял лук и стрелы и пошел крадучись
вперед посмотреть, что это там шумит. Выйдя на берег, он уви­
дел перед собой море и воскликнул:
— Ой, так шум, оказывается, от воды, нас испугала вода!
Он посмотрел по сторонам, место ему понравилось, и он по­
слал Мурау и Парару за односельчанами, чтобы те пересели­
лись сюда. Вскоре кивай приплыли и стали выбирать места для
домов.
Было очень жарко, поэтому Дамера построил себе малень­
кую хижину и крышу сделал из кокосовых листьев. Он сказал
односельчанам:
— Нурумарой моего рода будет кокос, вот почему он навер­
ху моей хижины.
Мурау и Парара, когда строили себе хижину, крышу сде­
лали из листьев ниповой пальмы. Они сказали:
— Нашим нурумарой будет ниповая пальма.
Кто-то сделал крышу для своей хижины из тростника, ктото — из пандануса, кто-то — из растения гесере, и каждое ра­
стение становилось нурумарой того, кто сделал из него крышу.
Один человек поймал краба коробе, и Дамера ему сказал:
— Не убивай его и не ешь, он будет нурумарой твоего рода.
Двум другим людям Дамера дал в нурумары казуара и кро­
кодила.
Дамеру все уважали, и он был старейшиной селения Иаса.
Он многому научил свой народ, и это он дал огню и кокосовой
пальме их теперешние названия. Сначала огня у кивай не было,
но потом им принес его с северного берега реки Флай черный
какаду. Когда черный какаду летел с ним к острову Кивай, он
кричал: «Суре!» — так жители северного берега называли огонь.
Но Дамера сказал:
— Это название плохое, лучше мы будем называть огонь
по-другому— «эра».
Кокосовые пальмы тоже назывались сперва иначе — «гагама», от названия знаменитого дерева в Иасе, но и им Дамера
дал другое название — «ои».

4

Заказ 1530

4. Как воины Иасы начали
отрезать головы убитых врагов
В прежние времена воины селения Иаеа не отрезали головы
убитых врагов, хотя воины Кубиры, после того как убивали вра­
га, голову у него отрезали.
Воины Кубиры часто нападали на Иасу, а воины Иасы часто
нападали на Кубиру, и вот однажды воины Кубиры напали на
Иасу, перебили почти всех мужчин, женщин и детей и унесли
с собой их головы. Из тех, кто в это время был в селении, в жи­
вых осталась одна девушка — она была очень красивая, и воин
Кубиры взял ее с собой и на ней женился.
Старший брат этой девушки был одним из старейшин Иасы,
и там же, в Иасе, остался и ее младший брат — во время набега
их в селении не было, и они уцелели.
Женщина из Иасы родила в Кубире двух сыновей. Однажды,
когда дети уже подросли, несколько людей Кубиры выследили,
как жители Иасы отправились на рыбную ловлю, и сказали ос­
тальным:
— Жители Иасы ловят рыбу, надо на них напасть!
Воины Кубиры сели в лодки и поплыли туда, где ловили
рыбу жители Иасы, а когда те отправились с уловом назад, пре­
градили им путь. Начался бой, и двое юношей из Кубиры, сыно­
вья женщины из Иасы, убили, сами того не зная, младшего бра­
та своей матери. Они отрезали у него голову и, когда бой кон­
чился, вернулись вместе с другими воинами домой, в Кубиру, и
там кто-то из вернувшихся воинов сказал их матери:
— Твои сыновья убили врага.
— Хорошо,— сказала мать,— они оба сильные.
Когда она еще была девочкой и жила в Йасе, ее младший
брат стал однажды просить кокос, который она ела. Он все вы­
прашивал и выпрашивал, и наконец она рассердилась и швыр­
нула этим кокосом в него. Кокос попал ему в голову, ранил, и
у мальчика потекла кровь. Потом рана зажила, но шрам на лбу
так и остался. И теперь, когда женщина пришла к сыновьям
посмотреть на голову, которую они принесли, она сразу уви­
дела, что это голова ее брата.
— Так вот кого вы убили! — воскликнула она.— Плохо, что
вы убили его, ведь это мой брат!
И она стала его оплакивать.
Сыновья сказали:
•— Мы не знали, что это твой брат.
50

Они тоже его оплакали, а потом пошли к односельчанам и
сказали:
— Мы сегодня в первый раз убили врага, давайте отпразд­
нуем его смерть.
— Давайте,— сказали односельчане^
Люди принесли гамоды и всякой еды, женщины всё приго­
товили, и все сели есть.
На другой день, когда праздник кончился, братья начали
тайком от односельчан делать ножи для отрезания голов. Они
делали их несколько месяцев, и никто, кроме их матери, об этом
не знал. Готовые ножи они отдавали ей, и она складывала их в
два мешка, сделанные из циновок. Когда ножей стало очень
много, сыновья сказали отцу:
— Мы отплываем на островок ловить рыбу.
Они взяли с собой мать и все сделанные тайком ножи, сели
в лодку и поплыли на островок, но пробыли там недолго и по­
плыли дальше, в Иасу.
Когда до Иасы было уже близко, братья перестали грести
и сказали матери:
— Мы боимся, что нас убьют. Пойди одна к своему старше­
му брату и расскажи ему про нас.
— Хорошо,— ответила мать,— вы оставайтесь в лодке, а я
пойду к брату и позову его.
Она вышла на берег и отправилась в селение. Все мужчины
Иасы, когда она туда пришла, были в доме для мужчин, и она,
подойдя к этому дому, услышала, как говорит ее брат. Она за­
шла под дом и стала там ждать. Через некоторое время она ус­
лышала, как ее брат говорит остальным мужчинам:
— Оставайтесь здесь, а я пойду к себе домой.
Он вышел, и тогда сестра схватила его за руку и сказала:
— Мой брат!
И она заплакала.
— Ой, кто это? — воскликнул он.
— Это я, твоя сестра,— ответила она.— Меня тогда не уби­
ли — воин из Кубиры взял меня в жены.
Они пошли вместе в его хижину, и она сказала:
*— Брат, на лодке остались двое моих сыновей.
— Пойди и приведи их сюда,— сказал ей брат,— пусть не
боятся, жители Иасы не тронут моих гостей.
Мать вернулась и позвала сыновей, и те, взяв луки со стре­
лами и череп ее брата, которого они убили, выпрыгнули на бе­
рег. Черепа видно не было, он был весь обмотан тонкой верев51

кой с нанизанными на нее собачьими зубами, и казалось, будто
это шар из собачьих зубов. Мать и сыновья пошли в хижину ее
брата, и он расстелил для них циновки.
— Садитесь,— сказал он им,— а я схожу в дом для мужчин.
Он пошел туда и сказал односельчанам:
— Вы ложитесь спать здесь, а я буду спать у себя в хижине.
Он вернулся домой, и его две жены приготовили для всех
еду. Жители Иасы не знали, что у него в хижине гости.
Рано утром на другой день юноши сходили к лодке и при­
несли из нее старшему брату матери мешки с ножами и не­
сколько топоров. Мать их сказала брату:
— Вот череп нашего младшего брата — его убили мои сы­
новья, поэтому мы пришли к тебе все втроем.
Кроме связки собачьих зубов, которой был обмотан череп,
юноши дали в уплату за убитого топоры, а потом дали брату
матери нож для отрезания голов и показали на скорлупе кокоса,
как им резать.
Когда жители Иасы проснулись, старейшина позвал их к
себе, и они, увидев юношей и их мать, стали спрашивать:
— Откуда эти люди, кто они?
Старейшина ответил:
— Они из Кубиры. Эта женщина моя сестра — воины Кубиры не убили ее, один из них на ней женился, и эти юноши ее
дети. Они убили моего младшего брата, вот почему они при­
шли.
После этого он раздал воинам ножи для отрезания голов и
объяснил, для чего они. Сыновья женщины сказали:
— Мы вернемся назад в Кубиру и проспим там три ночи, а
на четвертый день позовем односельчан на островок ловить
рыбу. Оттуда мы подадим вам знак — разожжем костер.
Они стали собираться в обратный путь. Жители Иасы хо­
тели дать им на дорогу много еды, но юноши сказали:
— Не давайте нам слишком много — люди Кубиры, когда
мы приплывем, увидят еду и догадаются, где мы были.
Вместе с матерью они поплыли назад в Кубиру, а через три
дня сказали односельчанам:
— Давайте поплывем завтра на островок ловить рыбу и
крабов.
Люди Кубиры согласились и на другой день туда отправи­
лись. Братья, когда приплыли туда со всеми, сразу разожгли
костер, дым от костра поднялся очень высоко, и жители Иасы
его увидели. Они приготовились и, когда наступила ночь, сели
52

в лодки и поплыли на островок, где жители Кубиры ловили
рыбу. Те, ничего об этом не зная, улеглись спать, а перед самым
рассветом воины Иасы, пристав к островку, неслышно подкра­
лись к ним и напали на спящих. Они убили всех, кто был на
островке, кроме двух братьев, и юноши вернулись домой одни и
сказали тем, кто там оставался:
— Больше никто не вернется, воины Иасы перебили всех.
Юноши остались жить в Кубире, где родились, и вместе с
ними в Кубире осталась их мать. А воины Иасы в этот раз отре­
зали у всех убитых врагов головы и принесли их домой. С тех
пор они и стали отрезать головы у убитых врагов.
5. Почему расселились по лесу
жители Масингары

Предки лесных народов жили когда-то все вместе в Масингаре. Однажды мужчины Масингары отправились на охоту за
дикими свиньями и казуарами, а мальчики — за птицами и лес­
ными крысами. Один из мальчиков попал стрелой в кенгуру, но
не убил его, и кенгуру с торчащей из него стрелой поскакал
прочь. Тогда выстрелил из лука другой мальчик, его стрела по­
пала кенгуру в шею, и кенгуру упал мертвый. Первый мальчик
закричал:
— Зачем ты тоже выстрелил в кенгуру? Этот кенгуру мой!
— Нет,— ответил другой мальчик,— он мой, ведь убил его я!
Он разделал кенгуру, изжарил мясо и угостил друзей, но
мальчика, который выстрелил в кенгуру первым, не угостил.
Тому стало обидно, и он взял острый бамбуковый наконечник,
насадил его на одну из своих маленьких стрел и выстрелил в
мальчика, который его обидел. Он попал тому в шею, и мальчик
умер. Друзья убитого, увидев это, повскакали с мест, и началась
драка. Между тем отцу убитого сказали о том, что его сына
убили; он прибежал, и начали драться взрослые. Отец разжевал
листья растения аухи, от которого появляется желание драться
и убивать, выплюнул жвачку на людей и крикнул:
— Деритесь всегда!
Жители Масингары рассорились совсем и вскоре разошлись
в разные стороны, кто в Ирупи, кто в Тати, кто в Джибару, кто
в Саву, а часть осталась в Масингаре. Только недавно они
перестали враждовать друг с другом, а до этого воевали все
время.
53

6. Откуда в Бугамо, Кунини и Мавате
появились люди

Однажды в Куру играл в траве самец кенгуру, и его семя
пролилось на землю и стало сохнуть на солнце. Из семени вы­
рос мальчик и появился росток гамоды. Самец кенгуру убежал,
но пришла самка кенгуру и стала кормить ребенка своим моло­
ком. Покормив его, она ушла, а потом пришла снова. Так она
стала кормить мальчика, но приходила к нему ненадолго —
иначе кожа у него покрылась бы шерстью, как у животного.
Мальчик спал на траве, по ней катался, тело его все время тер­
лось о землю, и потому волосы на нем не выросли.
Однажды кенгуру дала ему грызть кусок очень твердого
дерева, и кусок этот превратился у него во рту в зубы. Еще кен­
гуру принесла лишайник, который вырастает на стволах де­
ревьев после дождя, и сделала из него мальчику уши. Глаза
его вначале были закрыты, но кенгуру потерла их, и они откры­
лись.
Чтобы научить мальчика ходить, кенгуру отпрыгивала от
него на несколько шагов, а потом звала г
— Джово гиеи! — Прыгай, иди сюда!
И она стала его звать Джаваги. Сначала мальчик прыгал
двумя ногами, как кенгуру, но потом научился ходить как чело­
век.
Однажды ночью кенгуру пришла к мальчику во сне и объяс­
нила, зачем нужно растение гамода. Она сказала:
— Ухаживай за ним хорошо. Когда будешь сажать таро или
какие-нибудь другие овощи, отрежь от гамоды кусочек и зарой
там же, где посадишь овощи — тогда они будут хорошо расти.
Еще, для этого же, жуй листья гамоды, а разжевав, выплевывай
на посадки. Вечерами пей настойку гамоды, а утром выходи и
мочись на огород.
В другую ночь кенгуру научила мальчика, как сделать лук
и стрелы. Каменного топора у него не было, но она научила
Джаваги, как отпилить от дерева толстую ветку для лука. Она
сказала, что для этого нужно сплести из молодого бамбука ве­
ревку. Тетиву, сказала она ему, нужно сделать из длинного
куска ротанга, а к стрелам привязать наконечники из острых
пальмовых щепок.
Когда Джаваги отпиливал своей бамбуковой веревкой ветку
для лука, дерево вспыхнуло. Мальчик очень испугался, но но­
чью кенгуру снова пришла к нему и сказала:
54

— Это огонь — хорошо, что теперь он у тебя будет. Ты не
бойся его, готовь на нем пищу — сырую лучше не есть.
Наконец лук и стрелы были готовы. Мальчик пошел и за­
стрелил в кустарнике чернохвостую крысу, а ночью снова уви­
дел кенгуру. Кенгуру похвалила его и сказала:
— Все, что водится в лесу, твое. Можешь стрелять и есть
все, что бегает, и можешь подстреливать также змей, игуан и
птиц.
Однажды Джаваги подстрелил кенгуру, отнес домой и изжа­
рил. Он не подумал, что убил отца или мать — тех, благодаря
кому появился на свет. Съев немного мяса, он упал мертвым,
и его дух улетел и стал блуждать по земле. В отверстиях мерт­
вого тела Джаваги завелись черви..
Но потом пришел какой-то самец кенгуру, плюнул на маль­
чика разжеванными листьями одного дерева, и Джаваги ожил.
Кенгуру отрезал у себя кусочек хвоста, дал мальчику и сказал:
— Теперь, если тебе надо будет подкрасться незаметно к
кому-нибудь, чтобы убить, ты сможешь, когда захочешь, стать
кенгуру.
Й еще кенгуру дал ему средства, благодаря которым можно
становиться змеей, кабаном и ястребом, и научил Джаваги
многим способам убивать врагов.
Мальчик понял, что есть мясо кенгуру нельзя, и сказал себе:
«Ведь кенгуру мой отец, благодаря ему я появился на свет, а я
ел его мясо! Если бы не елг я бы не умер. Больше я его есть
не буду».
С тех пор мужчины — жители леса не едят мяса кенгуру,
хотя их женщины его едят. Только иногда, во время колдовства,
мужчина съедает немного мяса кенгуру вместе с мясом чело­
века, и от этого он словно теряет разум и рвется убивать.
Джаваги стал бродить по лесу и стрелять змей, чернохво­
стых крыс, казуаров и кабанов. Жилья у него не было, он ноче­
вал где придется. Когда темнело, он разжигал костер, жарил
на нем дичь, убитую за день, а потом ложился спать на траве —
прямо там, где его застигала ночь. Так он ходил и давал назва­
ния разным местам, потому что в них еще никто не жил и на­
званий у них до этого не было. Нгамуара, Бинаменеа, Джибу,
Бодуго, Маги, Сава, Гама, Ворупи, Диримо, Кунини — все эти
места назвал так Джаваги.
В Бугамо, в дупле дерева новаи, жили женщина с девоч­
кой — они появились из червей, которые завелись в гниющем
плоде этого дерева. Какие-то насекомые отложили в спелый
55

плод яйца, из яиц вывелись черви, почти у всех у них начали
расти крылья, и эти черви стали мухами; но у двух червей вы­
росли руки, ноги и голова, и они превратились в женщину и де­
вочку.
Женщина с девочкой, поселившиеся в дупле дерева новаи,
кормились чем придется, потому что огорода у них не было.
Обе они ходили нагие.
Однажды Джаваги проходил около этого дерева и увидел их
следы. «Следы разные,— подумал он,— одни большие, другие
совсем маленькие! Когда же здесь проходили, вчера или се­
годня? Нет, земля уже сухая — наверно, проходили вчера, при­
шли, а потом пошли назад».
Джаваги пошел по этим следам — ему захотелось узнать,
куда они его приведут. Женщина с девочкой, сидевшие в это
время в дупле, услышали его шаги, и женщина сказала:
— Тише, кто-то идет — может, это кабан или ягуар.
Джаваги, уже потерявший след, услышал у себя за спиной
голоса и удивился: «Что это такое? Может, насекомое стреко­
чет?» Женщина и девочка в дупле подумали: «Шагов больше
не слышно — тот, кто шел, остановился; наверно, он шел по на­
шим следам».
Девочка шевельнулась, и Джаваги это услышал. «В дупле
кто-то есть!» — подумал он и закричал:
— Эй, кто там, в дереве? Я пришел по вашим следам!
Женщина с девочкой не ответили, и обе прикусили пальцы,
чтобы не рассмеяться.
— Вылезайте, я хочу вас увидеть! — крикнул Джаваги.
Но они стеснялись вылезти, потому что были голые. Тогда
Джаваги взял стрелу и тупым концом ее ткнул в глубину дупла.
Конец уперся в твердое, и Джаваги подумал: «Это только
дерево».
Он снова ткнул в глубину дупла, но на этот раз попал в жен­
щину. «Там кто-то затаился»,— подумал Джаваги. Голоса из
дупла опять никто не подал, и тогда Джаваги пригрозил:
— Ну, кто там есть, берегитесь — сейчас я суну стрелу ост­
рым концом вперед и проткну вас насквозь!
Он ткнул, острие вонзилось в заднюю стенку дупла, и Джа­
ваги подумал: «Опять попал в дерево». Он ткнул рядом и попал
в девочку, но та удержалась и не вскрикнула, а женщина стерла
с наконечника стрелы ее кровь. Джаваги понял, однако, что
кого-то поранил, и сказал:
— Кто вы? Назовитесь!
56

— Нет,— ответила женщина,— назовись ты первый.
— Я Джаваги.
— Откуда ты?
— Я из Куру.
— Если ты из Куру и живешь не здесь, зачем ты сюда при­
шел?
— Я охотился на кабанов, казуаров, разных птиц, увидел
следы и пошел по ним. Ты женщина?
— Да, я женщина.
— Как твое имя?
— Я Орле-вало.
— А что за ребенок с тобой, мальчик или девочка?
— Девочка, ее имя Морари,— сказала женщина.— Отойди
немного, тогда мы вылезем.
Джаваги отошел в сторону, и женщина с девочкой, прикры­
вая свою наготу руками, вылезли из дупла. Он им сказал:
— Зачем вам жить в дупле? Человек должен жить под не­
бом, должен видеть луну и звезды.
Приглядевшись получше к женщинам, Джаваги удивился:
«Что это у них внизу живота? У меня другое». Он научил их
делать из коры юбки и сказал:
— Когда вы их наденете, тогда я к вам и подойду, раз вы
меня стесняетесь. А я вас совсем не стесняюсь и буду ходить
голый.
Джаваги сделал три постели — для себя, женщины и девоч­
ки, а потом сделал над ними навес из пальмовых листьев. Спать
он лег с Орле-вало.
Они стали жить вместе. Джаваги охотился на кабанов и ка­
зуаров, а женщина и девочка расчистили землю под огород. Ор­
ле-вало забеременела и, когда пришло ее время, ушла в заросли
и родила там мальчика. Они назвали его Бадуаме.
Когда Орле-вало отняла сына от груди, они с Джаваги ска­
зали девочке:
— Оставайся здесь и заботься о мальчике. Мы уйдем в
Куру, а вы будете жить здесь, в Бугамо.
Они ушли вдвоем в Куру и там поселились, а Морари и Ба­
дуаме остались в Бугамо.
На другом берегу реки Бинатури, в Кунини, в это время
жило уже много людей. Они тоже выросли из червей в плоде
того же дерева новаи, только их плод упал в воду, и течением
реки его выбросило на другой берег.
Как-то раз Морари шла вдоль берега и услышала голоса жи57

телей Кунини на другом берегу. «Что это, гуси кричат на болоте
или за устьем реки шумит море? — подумала она.— Нет, это
разговаривают люди на другом берегу!» И она закричала:
— Эй, кто это там, люди или птицы?
А потом, увидев, что это люди, закричала им:
— Где вы живете?
— Здесь, в Кунини! — ответили ей люди с другого берега.
— А я здесь, в Бугамо! — прокричала им девочка.
Жители Кунини взобрались на дерево, нависшее над водой,
подтянули к нему за ветку дерево с той стороны, где стояла Морари, и связали верхушки.
— Вот вам дорога, идите к нам! — стали звать они Морари
и Бадуаме.
Те перешли на другой берег и остались там жить. У потом­
ков Морари и Бадуаме до сих пор огороды в Бугамо — на том
берегу, откуда пришли эти двое. Люди Кунини всегда ходили к
морю и ловили там рыбу и крабов — тропа, по которой они туда
ходили, до сих пор называется Кунини-габо. Но потом, после ве­
ликого мора, когда умерло очень много людей, те, кто остался в
живых, переселились на морской берег совсем. Там они и жи­
вут теперь в селении, которое называется Помогури.
Как-то раз, когда Бадуаме был еще маленьким мальчиком,
мужчины Кунини отправились на охоту. Когда они вернулись,
сестра Бадуаме, Морари, сказала другой женщине:
— Бадуаме тоже убил кабана.
Но женщина ей сказала:
— Ты говоришь неправду, Морари, Бадуаме слишком мал,
он не мог убить кабана.
Когда добычу стали делить, Морари и Бадуаме не дали ни
кусочка, потому что жители Кунини их невзлюбили. То же по­
вторилось и на другой день: мужчины пришли с охоты, Морари
снова сказала женщине, что Бадуаме убил кабана, но никто не
дал им ни кусочка. Тогда Морари принесла с огорода корень,
который называется аухи, поварила его немножко и полусырым
дала Бадуаме:
— На, ешь — твой отец говорил, что тебе нужно это съесть.
Бадуаме съел аухи и после этого словно потерял рассудок,
потому что те, кто поест этого корня, становятся злыми и хо­
тят убивать; поэтому его дают и собакам, чтобы они лучше заго­
няли дичь на охоте.
На другое утро Бадуаме взял лук и стрелы и отправился на
охоту. Едва отойдя от дома для мужчин, он подстрелил казуара,
58

а потом, подряд дикую свинью, игуану и много другой дичи.
Остальные охотники вернулись в этот раз с пустыми руками,
им не удалось подстрелить никого, зато Бадуаме повезло, как
не везло еще ни одному охотнику. Услышав, как он поет охот­
ничью песню, Морари очень обрадовалась — ведьэто она дала
ему корень аухи; но хотя все вокруг удивлялись и восхищались
Бадуаме, она никому не сказала, что таким охотником он стал
благодаря ей. Дичи он убил столько, что люди не смогли всю ее
перенести в селение. Это мясо Бадуаме разделил среди одно­
сельчан. Ни об одном человеке в селении не говорили теперь
с таким уважением, как о нем.
В следующий раз Бадуаме набил столько же дичи, сколько
в первый. Слава о нем распространилась далеко вокруг — добы­
чу из леса приносил только он один. Морари сказала односель­
чанам:
— Раньше вы стыдили меня, а теперь стыдно должно быть
вам. Раньше вы не давали нам с братом мяса, а сами теперь еди­
те добытое Бадуаме. Мы поступаем лучше, чем поступали вы.
Однажды, когда люди собрались на охоту, Бадуаме притво­
рился больным и не пошел в лес.
— Что с тобой, Бадуаме? — спросила Морари.
— Я не могу сегодня пойти,— сказал он,— мне что-то хо­
лодно, хочется посидеть у огня.
Но когда охотники ушли в лес, Бадуаме поднялся, раскрасил
себя черной краской, взял лук и стрелы и застрелил одного из
детей, купавшихся в реке Бинатури. От корня аухи, который
ему дала Морари, разум у Бадуаме помутился, и теперь он
мстил людям, прежде отказывавшим ему в еде. Он сказал
сестре:
— Вытащи стрелу из тела ребенка и принеси ее мне.
И никто не посмел хотя бы упрекнуть Бадуаме. Он выпустил
стрелу в другого ребенка, и тогда отцы и матери побежали со
своими детьми прочь из селения. Даже свиней и собак, которых
они оставили, Бадуаме всех поубивал.
Наутро Бадуаме увидел, что, кроме них с Морари, в селении
никого не осталось, и пошел искать людей. Он побывал в Диримо, Воруупи, Коди, Саве, Маги и Гаме, но не встретил ни
одного человека и вернулся. На другой день он снова притво­
рился больным и остался дома, но, как только Морари ушла на
огород, он раскрасил тело черной краской и снова отправился
бродить по округе. Он пришел в Баду, и люди там, увидев его,
стали спрашивать:
59

— Откуда ты?
— Я из Бугамо, мое имя Бадуаме. А вы кто?
— Мы жители Баду.
Бадуаме у них переночевал, утром пошел дальше и пришел
в Оломе, и там его встретили так же хорошо, как в Баду. Потом
он пошел в Джибару, и так же приветливо люди встретили его
там. Жители Джибару стали уговаривать Бадуаме остаться с
ними, и он согласился — остался у них и женился на одной жен­
щине. Прошло время, и эта женщина родила ему мальчика, ко­
торого назвали Бидеду.
Однажды Бадуаме вспомнил родные места, ему стало гру­
стно, и он заплакал.
— Отец, почему ты плачешь? — спросил Бидеду.
— Я грущу о своей родине,— ответил Бадуаме.— Ведь я ро­
дился не здесь, это твоя мать здесь родилась.
— Откуда же ты?
— Я из Куру.
Тогда Бидеду сказал:
— Отец, ты оставайся в Джибару, а я пойду в Куру.
Бидеду взял лук и стрелы и отправился в путь. Он прошел
через Себе, Мирапу, Тати, Бугиа, Соморосе и в Гуруру решил
переночевать. Проснувшись, он стал казуаром — обличье чело­
века ему надоело — и уже в обличье казуара пошел дальше. По
дороге он встретил этерари, и тот сказал:
— Бидеду, я твой друг, пойдем вместе.
Они пошли вместе и шли очень долго. Наконец этерари устал
и сказал:
— Друг, дальше иди один — у меня слишком тяжелый
хвост, идти так долго я не могу.
Они расстались, и дальше Бидеду пошел один. Он пришел в
Идже и оттуда увидел Куру. Тогда он снова стал человеком, по­
ложил лук и стрелы на землю и сел отдохнуть под деревом капаро.
На острове Дару жил в то время народ хиаму. Хиаму били
острогами дюгоней и съедали их, а кости выбрасывали. Какойто ястреб подхватил одну из этих костей, полетел и опустился
с ней на дерево, под которым в это время сидел Бидеду. Ястреб
выронил кость, она стала падать, задевая ветки, и Бидеду вос­
кликнул:
— Что это?
Ястреб крикнул емуГ «С-се!», что на языке жителей леса
значит «лови», и Бидеду поймал кость. Птица поднялась с дб60

рева и полетела прочь, Бидеду посмотрел, куда она летит, и уви­
дел, что она полетела к морю.
— Завтра и я пойду туда же, куда ты полетела сегодня,—
сказал он.— Наверно, на берегу живут люди — они и убили того
зверя, чью кость ты принес и выронил.
Бидеду переночевал под деревом капаро, а утром пошел
туда, куда полетела птица. Он вышел к морю недалеко от устья
реки Ориому и оттуда увидел остров Дару. «О, на этом острове
дым от костра — значит, там живут люди,— подумал он.— Тамто ястреб и подобрал кость».
Предки нынешних жителей Маваты жили тогда в толстом
стебле вьющегося растения бухере-апоапо. Бидеду прошел мимо
этого растения — он не знал, что в нем живут люди. Но когда
Бидеду отошел от него немного, он услышал позади голоса. Би­
деду остановился, а потом повернул назад. Он подумал: «На­
верно, внутри этого стебля люди». Своим костяным ножом, ко­
торым вскрывал кокосы, Бидеду вспорол стебель, и из него вы­
шли мужчины, женщины и дети. Бидеду набрал в рот воды,
сбрызгал ею людей и сказал:
— Жить в стебле плохо, для вас лучше будет выйти из него
и жить, как я: ходить везде, чувствовать ветер, видеть луну и
звезды. А в стеблях пусть живут крысы и змеи.
Эти люди захотели накормить Бидеду, и один из них принес
ему земли и сказал:
— Вот тебе саго.
Другой дал ему каких-то маленьких горьких плодов и сказал:
— Вот тебе бананы.
Третий дал ему плодов ниповой пальмы, которые люди не
едят, и сказал:
— Вот тебе кокосы.
Огня у них не было, они все ели сырым, и изо рта у них
плохо пахло. Бидеду увидел, что едят эти люди, и сказал им:
— Я пойду в Куру, а завтра вернусь сюда.
Он пошел в Куру и набрал там разных плодов и овощей —
кокосов, бананов, гамоды, табака и многого другого. Еще он
взял с собой из Куру тлеющую головню. Вернувшись к людям,
которые вышли из стебля растения бухере-апоапо, Бидеду ска­
зал:
— Я дам вам хорошую еду, какой у вас нет.
И он научил их сажать и есть кокосы, саго, таро и другие
растения и назвал им все плоды и овощи, которые принес. Би­
деду также дал им огонь и сказал:
61

•«=- Раньше вы сушили еду на солнце, а теперь, на огне, смо­
жете готовить ее по-настоящему.
Бидеду остался с ними жить и научил их строить жилища
и возделывать землю. Люди, вышедшие из стебля бухере-апоапо, были этому очень рады. Селение, которое они построили,
стало называться Мавата.
7. Как появился остров Парама

х

Прежде жители Парамы жили в селении Вираро, в Дуди.
Тогда острова Парама еще не было, а была только песчаная от­
мель. Время от времени вода покрывала ее совсем, и селились
на ней одни птицы.
Жителей Вираро донимали москиты, и люди не знали, как
им от них избавиться» В Вираро жил один человек с острова Ки­
вай, которого звали Ковиноро, и однажды Ковиноро сказал:
— Вон из той отмели я сделаю остров, на нем вырастут ку­
сты и деревья, и мы на него переселимся.
Люди не поверили ему и сказали:
— Нет, сделать остров из отмели ты не сможешь.
Но Ковиноро не стал их слушать, отправился на отмель и
принялся за работу. Сначала он поймал каменную рыбу, а по­
том вырыл в песке яму, положил туда рыбу, набросал на нее
травы и засыпал яму песком. Рядом с каменной рыбой он зарыл
белую цаплю, а потом пожевал какой-то травы и какого-то пло­
да, выплюнул жвачку на песок и сказал:
— Пусть здесь поднимется остров, и пусть он будет боль­
шой. Я вернусь домой, лягу спать, а когда утром встану, пусть
я увижу здесь остров.
Он сел на лодку, вернулся в Вираро и сказал жителям:
— Ложитесь спать и не вставайте раньше меня.
Все легли и крепко заснули. Утром Ковиноро поднялся пер­
вым, посмотрел на отмель и увидел вместо нее большой остров.
Он подумал: «Не буду будить людей, проснутся — увидят сами».
Наконец жители Вираро начали вставать, увидели остров и
стали спрашивать друг у друга:
— Откуда, он взялся?
Они разбудили тех, кто еще спал, и сказали им:
— Посмотрите: где была отмель, теперь остров!
— Поплывем туда все,— сказал Ковиноро,— и посмотрим,
что там, на этом острове.
62

Люди сели на лодки и поплыли на остров. Он был большой,
весь зеленый от травы и деревьев, и море не заливало его —
его оберегали каменная рыба и белая цапля. Люди осмотрели
весь остров и назвали его Парама, и каждый выбрал себе место
для хижины. Разные части острова они назвали по-разному —
Бугидо, Тетебе и Ауо Моуро.
После этого люди вернулись в Вираро и сказали:
— Мы проспим здесь ночь, а завтра все уплывем на остров
и построим себе там хижины.
Утром они собрали свое имущество и поплыли на Параму.
Одни построили себе хижины в Вугидо, другие в Тетебе, третьи
в Ауо Моуро.
Люди тогда еще не знали, что такое на самом деле дюгонь.
Однажды, когда мужчины уплыли ловить рыбу, женщины в се­
лении увидели в море около берега дюгоня, очень испугались
и бросились бежать кто куда. Они сказали мужчинам, когда те
вернулись:
— В воде у берега долго плавал кто-то большой.
Но один из мужчин слышал о дюгонях и рассказал про них.
Тогда люди сделали мостки и с них убили много дюгоней. Все
были очень довольны и сказали:
— В этом новом месте, где мы теперь живем, много дюгоней,
а на огородах все растет хорошо. Здесь нам лучше, чем в Ви­
раро.

8. Как впервые встретились
жители Старой Маваты и Гурахи

В давние времена жители Старой Маваты не знали о селении
Гурахи, или Кататаи, а жители Гурахи не знали о Старой Мавате, хотя селения их были совсем недалеко одно от другого.
Однажды старейшина Маваты, Агиваи, пошел стрелять птиц —
ему нужны были перья, чтобы сделать из них украшения к пра­
зднику. Он увидел цаплю и выстрелил в нее стрелой с четырьмя
остриями. Стрела вонзилась в цаплю, но ее не убила, и птица с
застрявшей в ней стрелой улетела.
В это время женщина из Гурахи, которую звали Ээи, соби­
рала неподалеку моллюсков. Она увидела цаплю и удивилась:
«Ой, из нее торчит стрела с четырьмя остриями! Кто же в нее
стрелял? Кто-нибудь, наверно, за нею гонится».
63

Цапля упала на землю около Ээи, и та подняла ее и поло­
жила к себе в корзину.
Агиваи видел, куда полетела птица, он побежал в ту сто­
рону и вдруг увидел Ээи.
— Кто ты? — воскликнул он.
— Я Ээи,— ответила она.
— А я Агиваи. Ты откуда?
— Из Гурахи. А ты?
— Из Маваты.
Агиваи увидел мертвую птицу у нее в корзине и сказал:
— Дай мне мою цаплю, мне надо скорей вернуться в селе­
ние, у нас будет праздник.
Но Ээи сказала:
— Не бери ее-у меня и не уходи, останься со мной.
Они пошли вместе в Гурахи, и жители, увидев их, стали кри­
чать:
— Ээи привела себе мужа!
— Да, это мой муж,— сказала Ээи.— Он из Маваты — это
совсем близко, а мы не знали.
Односельчане Ээи расстелили циновки, чтобы Ээи и ее мужу
было где сесть, а потом Ээи приготовила для всех еды. Люди на­
елись и сказали:
— Мы согласны, пусть Ээи завтра идет к мужу, в Мавату.
Жители Гурахи убили свинью и дали с собой Ээи и Агиваи
много мяса. Те пошли в Мавату, и, когда они пришли туда, жи­
тели Старой Маваты стали кричать:
— Смотрите, Агиваи привел жену!
Агиваи сказал:
— Я гнался за цаплей и встретил эту женщину — оказыва­
ется, рядом с нами живут другие люди, совсем от нас близко.
Жители Старой Маваты закричали:
— Как, рядом с нами, совсем от нас близко? И говорят так
же, как и мы? А какая эта женщина красивая!
Так впервые жители Старой Маваты встретились с жителя­
ми Гурахи, и с тех пор они дружат. Многие мужчины Маваты
женились на женщинах Гурахи и платили за них выкуп, но
женщины Старой Маваты уходить в Гурахи не хотели и потому
выходить замуж за мужчин Гурахи отказывались.

64

9. Как жители Старой Маваты
переселились в Новую

Когда-то люди Маваты и Туритури жили вместе в Старой
Мавате, напротив острова Дару. Как-то раз один из их старей­
шин, Гамеа, сказал:
— Нас слишком много, давайте расселимся.
Люди его послушались, и часть жителей поселилась на од­
ном берегу реки Нетури, недалеко от прежнего селения, а ос­
тальные — на другом. Первое место назвали Туритури, а вто­
рое, то, где поселились предки жителей нынешней Маваты —
Кадава.
Однажды, когда жители Кадавы совершали церемонию таэ­
ра, к их селению подплыла лодка с острова Кивай. Люди на бе­
регу закричали:
— Спустите паруса!
Они не хотели, чтобы лодка пристала — когда совершают це­
ремонию таэра, нельзя, чтобы поблизости были люди из других
селений, а то не станет еды и не будет удачи в охоте на дюго­
ней. Но люди с острова Кивай не расслышали, что им кричат
с берега, и подплывали все ближе. Тогда один из жителей Ка­
давы сел в лодку и поплыл им навстречу, а когда подплыл,
сказал:
— Спустите паруса, и пусть ваши женщины идут к нашим,
а вы идите с нами.
Мужчины Кивай так и сделали, а потом местные жители
им сказали:
•— Не оставайтесь у нас надолго, лучше садитесь завтра со
своими женами в лодку и уплывайте.
Когда церемония таэра кончилась, Гамеа сказал односель­
чанам:
— Завтра мы поплывем бить дюгоней.
На другой день они поплыли на рифы и поставили там мост­
ки, с которых гарпунами бьют дюгоней, но ни одного дюгоня ни­
кому убить не удалось — оттого, что во время церемонии таэра
в селение приплыли чужие люди.
Вернувшись домой, все пошли на огороды, но и там зрелых
плодов и овощей больше не стало. Зато теперь появились тучи
москитов и начали терзать людей днем и ночью — до этого ни­
кто в Кадаве их не видел.
Наконец Гамеа сказал жителям Кадавы и Туритури:
— Лучше нам переселиться куда-нибудь в другое место. Вы
5

Заказ 1530

65

оставайтесь, а я поплыву искать место, куда бы нам переселить­
ся. Если найду хорошее место, я позову вас туда, и вы приплы­
вете тоже.
Гамеа поплыл и приплыл туда, где теперешняя Мавата —
тогда там еще никто не жил. Когда Гамеа подплывал к этому
месту, лодку увидели с берега трое жителей леса из Масингары — их звали Мартопа, Вадаи и Маркаи. Они влезли на пова­
ленное дерево и стали смотреть, как отец Гамеа, который на
лодке был рулевым, поворачивает ее к берегу. Гамеа увидел жи­
телей леса и решил их убить. Дубинку, нож для отрезания голов
и плетенку, в которой носят отрезанную голову, он привязал к
ноге, чтобы жители леса, когда он пойдет вброд к берегу, не
увидели, что у него с собой оружие. Но родственник, которого
звали Кабаи, сказал Гамеа:
— Лучше ты оставь это в лодке — не надо их убивать, с
ними надо подружиться, ведь ты приплыл искать место, где
нам жить.
Гамеа послушался его и оставил все оружие в лодке. Жители
леса подошли к нему, когда он вышел на берег, и спросили:
— Кто ты?
— Меня зовут Гамеа, я из Кадавы,— ответил Гамеа,— я ищу
место, куда бы нам переселиться. Здесь земля хорошая? Если
мы поселимся здесь, мы будем с вами дружить.
Он сделал из ветки дерева варакара браслет, надел его од­
ному из жителей леса на правую руку и сказал:
— Пойдите к себе домой и скажите всем: «Приплыл Гамеа,
он хочет с нами дружить». Пусть жители Масингары приходят,
не боятся — покажите им этот знак и скажите: «Это сделал
Гамеа».
Мартопа, Вадаи и Маркаи пошли в Масингару и, когда при­
шли туда, сказали своему старейшине, которого звали Сивагу:
— Приплыл Гамеа, вот его знак — он хочет с нами дружить.
Надо отнести ему еды и построить для него дом.
Сивагу ничего не сказал, он испугался и подумал: «Гамеа
сильный, он воевал со многими народами, убил много людей, он
обманет нас и убьет».
Жители Масингары понесли Гамеа много таро, бананов,
ямса и других плодов и овощей со своих огородов — есть и са­
жать. Но Сивагу к Гамеа не пошел, он решил: «Если Гамеа
убьет людей Масингары, я убью его тоже». Посмотреть на Га­
меа пришло очень много жителей леса — они слышали о нем
давно, еще до того, как он приплыл. Они спросили его:
66

*- Где ты хочешь построить дом?
— Здесь,—- ответил Гамеа и показал им место недалеко от
берега.
Жители Масингары начали строить для Гамеа большой дом
и построили его за три дня, потому что строило очень много лю­
дей. Потом они расчистили большой участок и посадили для
него огород. Гамеа стал жить в новом доме, но его родные по­
плыли в Старую Мавату — привезти оттуда односельчан. Они
приплыли туда и сказали:
— Мы нашли хорошее место.
Сперва к Гамеа поплыли только Гегера и Коиваку. Когда
Гамеа увидел их, он спросил:
— А где остальные?
Гегера и Коиваку ответили:
— Они говорят, что приплывут потом.
— Нужно, чтобы приплыли поскорей,— сказал Гамеа.
Прошло несколько дней, и Гамеа сказал Гегере и Коиваку:
— Плывите бить дюгоней, я хочу дать мяса жителям Ма­
сингары — ведь они наши друзья.
Гегера и Коиваку поплыли на рифы, убили двух дюгоней и
принесли их Гамеа, и тот послал за жителями Масингары. Лю­
дей Масингары пришло очень много, и Гамеа сказал:
— Эти дюгони ваши — их убили мои односельчане, и я их
вам дарю.
Жители Масингары разделали дюгоней, поделили мясо меж­
ду собой и сказали:
— Это место навсегда ваше — вы дали нам двух дюгоней, и
мы их съели. Земля эта будет ваша вся, до самой Масингары.
Тогда Гамеа сказал Гегере и Коиваку:
— Плывите к односельчанам и скажите всем, кто остался:
«Собирайтесь и плывите, Гамеа сердится, он не хочет больше
ждать».
Те так и сделали — передали односельчанам слова Гамеа, и
жители Старой Маваты собрали все свои вещи, сложили в лодки
и приготовились плыть. Когда они задумывались о том, что по­
кидают Старую Мавату, они говорили:
— Жалко расставаться с Маватой, плохо, что Гамеа зовет
нас.
Но Гамеа был старейшиной, и односельчане сделали так, как
он сказал. Когда они приплыли на новое место, он показал каж­
дому, где строить дом, а когда дома были построены, люди со­
вершили церемонию таэра. После этого они отправились бить
67

дюгоней и убили их очень много, а потом расчистили землю под
огороды. Гамеа сказал:
— Мы будем здесь жить всегда, а воевать с соседями мы не
будем. Сажайте большие огороды, бейте дюгоней, но никаких
церемоний, кроме таэра, мы совершать не будем.
Они не хотели совершать церемонии, которые совершают пе­
ред войной.
Со временем к Новой Мавате вплотную подступил лес, и жи­
тели решили переселиться поближе к морскому берегу. Они вы­
брали место около устья реки Ганалаи, построили новые дома и
стали там жить.
Жизнь в Мавате долгое время была очень хорошая, но, после
того как великие люди умерли, все стало меняться к худшему,
и люди тоже стали рождаться слабее и меньше ростом, чем их
родители. Когда, в прежние времена, люди начинали говорить,
голос их разносился так же далеко, как бой барабана, и воевать,
бить дюгоней и возделывать землю они тоже умели куда луч­
ше, чем нынешнее поколение, у которого и ума и сил гораздо
меньше. Раньше людей в Мавате было столько, что они едва
умещались на берегу, а теперь осталось совсем мало. Вот почему
люди с грустью вспоминают о прежних временах.
Гамеа позвал на новое место и жителей Туритури — чтобы
они приплыли тоже. Те подумали и решили его послушаться.
Вместе со своими старейшинами Куки и Сабаби они сели на
лодки и отправились в Новую Мавату. Но вскоре люди Маваты
и Туритури разделились снова, между ними началась вражда, и
потом они много воевали друг с другом.
Брат Гамеа, Сабаке, не приплыл со всеми, а остался в Ста­
рой Мавате. Ему не хотелось расставаться с теми, кто жил в
лесу на берегу реки Ориому, в селениях Погоми и Дарагори.
Это были сородичи людей Маваты — просто у них не было ло­
док, и потому они переселились с морского берега в лес.
Гамеа жалел брата, оставшегося в Старой Мавате, и однаж­
ды подумал: «Поплыву-ка я и привезу его сюда — нехорошо,
когда человек живет один». Он поплыл туда и сказал брату:
— Плохо жить одному, поплывем со мной — я нашел такое
же место, как Мавата, я так и назвал его.
Сабаке ответил:
— Такого места, как это, я не видел, зачем же мне уплы­
вать? Ведь мне здесь хорошо.
Но Гамеа остался ночевать у брата и стал его уговаривать.
Он говорил:
68

*- Давай переночуем, а завтра поплывем в Новую Мавату -^
ту, которую я нашел.
Наконец он уговорил брата уплыть с ним. Сабаке поднялся
еще до рассвета, вымазал себе лицо и тело глиной и запричитал:
— Я покидаю свой дом, свой огород, мою Мавату, где так
красиво, такой чистый песок! Из света я ухожу в темноту!
Наконец братья сели в лодку и отплыли. Сабаке сидел на
корме, свесив ноги в воду, и причитал:
— Никогда больше не увидеть мне такого места, как это!
Гамеа ему сказал:
— Вот увидишь, в Новой Мавате так же хорошо, как в Ста­
рой, песок там такой же светлый и чистый.
Но Сабаке только повторял:
— Наверно, ты меня обманываешь — не хочешь, чтобы я
горевал, и потому говоришь, что в новом месте хорошо.
Люди, переселяясь из Старой Маваты на новое место, не
взяли с собой для посадки никаких плодов или овощей, и то,
что выращивают теперь в Мавате — таро, бананы и остальное —
привез с собой Сабаке. Когда братья вышли на берег, Гамеа
сказал:
— Вот мой дом, давай жить в нем вместе.
Но Сабаке все еще обижался на него и ответил:
— Я не хочу жить в твоем доме, я пойду жить к брату ма­
тери.
И братья стали жить порознь.

II. МИФИЧЕСКИЕ ГЕРОИ

Сидо — первый человек, который умер

10. Как Сидо появился на свет

Родился Сидо в Ууо. Его отец, Сопусе, все время работал на
огороде. Однажды он разровнял на земле место, сделал на нем
ямку и лег на землю, как на женщину. Он стал делать это каж­
дый день, и в земле появился Сидо. Сопусе не знал, что зачал в
земле ребенка.
Прошло некоторое время, и Сидо вылез из земли. В огороде
была небольшая канавка, которую еще раньше вырыл Сопусе,
и Сидо стал ходить по ее краю. Ходил он хорошо и держался
прямо, потому что рос с невиданной быстротой.
Когда Сопусе снова пришел на огород, он увидел следы.
«Кто это ходил тут? — подумал он.— Похоже, следы детские, но
ведь у меня детей нет». Сопусе вернулся в селение, выстрелил
из лука в крышу общего дома и крикнул:
— Кто ходил по моему огороду?
Сидо, хоть уже и выходил наружу, спать возвращался под
землю. Когда Сопусе пришел на огород, Сидо, который в это
время был под землей, услышал, как она дрожит, и подумал:
«Это ходит отец».
Вскоре Сопусе опять пришел на огород. Сидо стоял в это
время под банановым деревом. Сопусе нес топор и палку-ко­
палку, и он, не заметив Сидо, прошел мимо него, но мальчик
побежал за ним следом и схватил за руку. Сопусе воскликнул:
— Ой, кто это?
Сидо ответил:
— Это я, твой сын.
— У меня нет сына.
— Разве не ты меня сделал?
70

«— Когда же я тебя сделал?
— А вон ямка, видишь? Теперь я оттуда вылез и хожу по
земле.
От изумления у Сопусе вытянулась шея, и он подумал:
«Мальчик говорит правду — он мой сын».
Сопусе набрал ароматных трав и в пальмовом листе пере­
мешал хорошенько с кокосовым маслом. Потом он отвел маль­
чика к ручью, смыл с Сидо всю грязь, которая налипла на него
под землей, и дал ему обсохнуть на солнце. После этого Сопусе
нарезал ароматных листьев, расстелил их на земле, посадил на
них Сидо, натер его тем, что приготовил в пальмовом листе, и
надел на голову и на тело Сидо украшения.
Отец дал Сидо спелый банан, и тот, когда его съел, упал без
чувств, потому что никогда такого не ел и не привык еще к та­
кой пище. Очнувшись наконец, Сидо сказал:
— Ой, отец, не надо было давать мне спелый банан, упавший
с дерева — теперь у людей, которые будут после меня, будут
вьгаадать зубы. Этим ты испортил зубы будущим людям. Если
бы ты дал мне другую пищу, все было бы по-другому, зубы
у людей не выпадали бы никогда.
И еще он сказал:
— Я не такой, как все,— я вышел из земли, я не пил молока
матери.
Те, кто жил и живет после него, всё делают так, как делал
он. До Сидо люди не умирали, Сидо был первым человеком, ко­
торый умер, и только после его смерти стали умирать люди.
Сопусе повел сына в деревню, и все, кто видел их, говорили:
— Смотрите, какого красивого мальчика привел Сопусе! От­
куда он у него?
Прошло еще немного времени, и Сидо попросил у отца:
— Отец, сделай мне маленький лук и стрелы.
Сопусе сделал ему лук и стрелы и пошел с женой и маль­
чиком в лес — Сопусе впереди, жена позади, а Сидо между
ними. Односельчане думали, что мальчика родила жена Сопу­
се — они не знали, что Сидо вышел из земли. В лесу Сидо под­
стрелил ящерицу, показал отцу и спросил:
— Отец, это можно есть?
Отец сказал:
— Нет, нельзя — это твой брат, оставь его там, где он лежит.
Тогда мальчик подстрелил лесную крысу, показал отцу, и
Сопусе сказал:
— Это есть можно, отдай ее матери.
71

Когда они пришли к ручью, Сидо подстрелил в нем несколь­
ко рыб, и отец сказал:
— Да, это в пищу годится, бей их так всегда.
Потом они вернулись в Ууо, и Сидо расспрашивал и расспра­
шивал родителей обо всем, а те все ему объясняли и всему
учили.
11. Сидо и Сагару

Однажды ночью, выйдя по нужде из хижины, Сидо услы­
шал, как в Иасе бьют в барабан. Он никогда не видел барабана
и подумал: «Что это за звук? Наверно, это прибой бьет в берег
у Иасы».
Этот же звук послышался и на следующую ночь. Сопусе и
Сидо от него проснулись, и отец Сидо, приподнявшись на своей
постели, сказал:
— Иаса барари гама раругомуро! — В Иасе бьют в бара­
бан — видно, будет праздник!
Сидо услышал, что сказал отец, и подумал: «Так вот что это
такое — не прибой, а барабан!»
Утром Сидо попросил отца:
— Отец, сделай мне барабан.
Отец сделал барабан, хорошо приклеил края натянутой кожи
древесным соком, наклеил на кожу, чтобы звук был лучше, ко­
мочки воска, а потом пошел с женой в лес — приготовить сред­
ство, которое привлекало бы к Сидо девушек. Для этого жена
Сопусе сняла юбку, села, раздвинув ноги, на землю и, когда
между ног у нее села муха, ее поймала. Муху эту она привязала
под самым большим пером в уборе из казуарьих перьев, кото­
рый Сидо носил на голове, а потом смочила своим аэ-гади тот из
комочков воска, который был приклеен к коже барабана посе­
редине.
Сидо очень хотелось пойти на праздник в Иасу. Там жила
красивая девушка, которую звали Сагару, но он не знал о ней,
и она тоже о нем не знала. Любви Сагару добивались четыре
юноши, ее односельчане — Кеабуро, Эсарибуро, Ховио и Демагобуро.
Сидо не сказал родителям, что решил пойти в Иасу. Ночью,
снова услышав барабан, он тихо, так, чтобы не разбудить роди­
телей, встал, взял свою пуповину, которую сохранила его мать,
привязал один ее конец к угловому столбу их хижины, а другой
72

бросил в сторону Иасы. Конец полетел туда, растягивая пупо­
вину, и, когда долетел до дома для мужчин в Иасе, сам обвязал­
ся вокруг столба на том же из углов дома, на каком Сидо при­
вязал другой ее конец к столбу своего дома в Ууо. Теперь Сидо
знал дорогу. Он надел все свои украшения, привязал к рукам
выше локтя яркие листья кротона, взял барабан и вдоль натя­
нутой пуповины пошел в Иасу.
В Иасе его увидел какой-то калека и сказал:.
— Какой красивый юноша к нам пришел! Откуда ты?
— Из Ууо,— ответил Сидо.
— Заходи ко мне^ будь моим гостем.
Сидо вошел, и калека дал ему трубку. Сидо раскурил ее, по­
курил сам, а потом дал калеке. Тот сказал ему:
— Иди в дом для мужчин, там сейчас все юноши и девуш­
ки, можешь с ними потанцевать.
Сидо пошел в дом для мужчин, начал бить в барабан, и все
услышали: «Сагару, Сагару!»
— Какой же это шутник так бьет в барабан? Звук совсем
не такой, как от других барабанов! — стали говорить люди.
Не переставая бить в барабан, Сидо начал танцевать, и вдруг
комочек воска, приклеенный к середине кожи, отлетел от нее
и выбил из носа Сагару ини. Ини провалился в щель пола, и
Сидо, заметив это, сказал:
— Мне нужно выйти по малой нужде.
Он вышел из дома, и тогда Сагару сказала матери:
— Мой ини провалился под пол, я пойду поищу его.
Она зажгла факел из сухих кокосовых листьев и спустилась
вниз. Сидо уже подобрал с земли ее ини и теперь ждал под до­
мом. Когда Сагару оказалась с ним рядом, он схватил ее за край
юбки.
— Кто это? — воскликнула Сагару.
— Это я, Сидо — я уже нашел твой ини.
Он отдал украшение Сагару, обнял ее, и они легли вдвоем.
Вскоре мать крикнула девушке:
— Почему ты так долго не идешь?
Сагару ответила:
-г Я еще не нашла ини.
Наконец Сагару вернулась в дом, и Сидо тоже вернулся,
но через другую дверь. И теперь, если Сидо начинал бить в ба­
рабан, Сагару шла к нему и танцевала с ним рядом.
Перед рассветом Сидо вышел из дома для мужчин и отвязал
от углового столба конец пуповины. Пуповина загудела:
73

«У-у-у-у!» — и, все укорачиваясь, перенесла Сидо домой. Там он
лег тихонько в свою постель и притворился, что спит, и роди­
тели, очень испугавшиеся звука, которого никогда не слышали,
даже не заметили, что целую ночь его не было.
После этого Сидо много раз отправлялся так в Иасу и воз­
вращался домой. Калека, не раз видевший Сидо и Сагару вме­
сте, сказал односельчанам:
— Я все время смотрел и знаю: к нам ходит Сидо из Ууо,
Сагару его любит.
Тогда Кеабуро, Эсарибуро, Ховио и Демагобуро сказали:
•— Пусть еще придет, в следующий раз мы его поймаем.
Вскоре в Иасе снова устроили большой праздник, и Сидо,
привязав конец пуповины к угловому столбу, опять туда отпра­
вился. Он вошел в дом для мужчин, забил в барабан, и Сагару
подошла и около него стала. Тогда Кеабуро, Эсарибуро, Ховио и
Демагобуро пошли и перерезали его пуповину, и та — ззз-з! —
улетела назад в Ууо. Сидо внутри дома услышал этот звук и по­
думал: «Ой, плохо мое дело! Как я теперь вернусь домой?» Ког­
да забрезжил рассвет, он сделал себя совсем маленьким, и Сага­
ру закатала его в циновку, завязала ее и заткнула с концов
своими юбками, чтобы его никто не увидел. Когда взошло солн­
це, люди перестали танцевать и сели есть.
Родители Сидо в Ууо, проснувшиеся в это время, увидели,
что сына нет, и стали его оплакивать:
— Сидо не вернулся, в Иасе его убили!
Так они оплакивали его вдвоем.
А Сагару все это утро держала циновку, куда закатала Сидо,
возля себя. Когда из дома для мужчин все стали уходить, она
сказала своей маленькой сестренке:
— Пойдем с тобой в Гебаро ловить крабов.
Они пошли, и Сагару впереди несла циновку с закатанным
внутри Сидо, а ее маленькая сестра позади несла корзину. Ког­
да они пришли в Поромубу, Сагару сказала:
— Давай сядем и отдохнем вон под тем деревом.
Она развернула циновку, и Сидо вышел из нее и снова стал
таким же, как был, и они с Сидо прижались друг к другу. Девоч­
ка посмотрела на них и сказала:
— Ой, сестра, почему ты не сказала мне: «Я иду с мужчи­
ной»? Ты меня одурачила, и теперь я не знаю, куда уйти.
Они поели втроем, и Сагару сказала своей сестренке:
*— Возьми корзину, иди домой и скажи отцу и матери: «Са­
гару ушла с мужчиной в Ууо».
74

После этого Сагару вымазала лицо грязью и оплакала разлу­
ку с сестрой, и то же самое сделала ее сестренка.
Сидо и Сагару отправились дальше и пришли в Кубиру, от­
туда в Мао, а из Мао — в Ууо. Родители Сидо увидели его с Са­
гару и закричали:
— Ой, посмотри, Сидо привел жену!
Они были очень довольны, и Сидо с Сагару остались жить
в Ууо.
Когда сестренка Сагару вернулась домой, она сказала отцу
и матери:
— Сагару обманула меня — позвала ловить крабов, а сама
ушла с мужчиной.
Мать и отец очень рассердились и спустили на воду лодку,
чтобы поплыть на ней в Ууо. По Абере-орому, широкому про­
току, который перерезает Кивай, они поплыли на другую сто­
рону острова, к Оимубе, оттуда в Виобари, а из Виобари наконец
приплыли в селение, где жил Сидо. Все мужчины приготовились
драться, и, когда приплыли в Ууо и сошли на берег, отец Сагару
натянул лук и закричал Сопусе, отцу Сидо:
— Что сделали твой сын и моя дочь, то сделали, их я тро­
гать не буду, но с тобою, его отцом, я буду драться!
Они схватили каждый свою дубинку с привязанным к концу
камнем, и Сопусе ударил отца Сагару по спине, а тот ударил по
тому же месту Сопусе. Люди Иасы и люди Ууо бросились их
разнимать, крича:
— Отцы, не деритесь больше, ведь все равно Сидо увел Са­
гару!
На этом все кончилось. Односельчане Сопусе принесли много
еды и гамоды, расстелили для гостей в доме циновки и устроили
в честь отца Сагару большой праздник. Сопусе сказал:
— Теперь они женаты.
И он заплатил выкуп за Сагару. Отец Сагару ответил:
— Я не уведу Сагару с собой, теперь ее место здесь.
Но Сопусе сказал:
— Нет, у нас Сагару жить плохо — здесь, в Ууо, слишком
много глины, они будут вязнуть в грязи. Лучше им жить в Иасе,
там у вас везде хороший, чистый песок. Мой сын будет наве­
щать меня, а потом будет возвращаться к вам.
Тогда Сидо вместе с Сагару и ее отцом отправились в Иасу,
а Сопусе с женой остались в Ууо.

75

12. Как Сидо и Сагару поссорились

Однажды жители Иасы устроили в речушке запруду и, когда
воды осталось мало, женщины начали ловить рыбу. У Сагару
были месячные, поэтому она не ловила. В яме на дне осталась
большая рыба асеа, и женщины одна за другой пытались схва­
тить ее, но она у всех выскальзывала из рук. Наконец они по­
звали Сагару, чтобы она тоже помогла им ловить рыбу. Она
пришла и села в воду, широко разведя ноги, чтобы загородить
дорогу рыбе асеа. Рыба, почуяв кровь, заплыла Сагару между
ног, а потом в аэ. Сагару с трудом вылезла из речки и села на
землю, и тогда женщины стали осторожно вытаскивать из нее
рыбу, а когда вытащили, убили.
Сидо разделал рыбу, и Сагару приготовила ее с саго. Одну
половину она отложила для односельчан, а другую — для себя
и для Сидо.
Приготовив рыбу, Сагару пошла выкинуть отбросы, и тогда
Сидо съел свою долю, а остальное роздал другим мужчинам.
Один кусок он оставил для Сагару, но он не знал, что в этом
куске одни только кости.
Сагару вернулась, но Сидо уже ушел в дом для мужчин. Она
взяла оставшийся кусок рыбы и начала есть, но расцарапала
костями десны. Сагару рассердилась, однако ничего не сказала.
Вечером Сагару захотелось, чтобы Сидо пришел из муж­
ского дома к ней спать — Сагару было обидно, что он оставил
ей плохой кусок, и она хотела, чтобы он загладил свою вину.
Она сказала Сидо:
— Это твое, кроме тебя, никто не видел дорогу, по которой
прошла рыба.
Сидо, однако, не захотел спать с ней и лег один. Теперь Са­
гару рассердилась на него очень сильно, сильнее, чем тогда, ког­
да он оставил ей кусок без мякоти; и ночью, когда Сидо спал,
она встала и пошла по берегу речки, которая течет около Иасы
и называется Иасатури.
Пройдя немного вдоль Иасатури, она встретила Кеабуро,
Эсарибуро, Ховио и^емагобуро — они ловушкой, паране, лови­
ли рыбу. Сагару боялась, что Сидо ее догонит, и попросила их:
— Если кто-нибудь придет и будет про меня спрашивать,
не говорите, куда я пошла.
Сагару отправилась дальше, и, для того чтобы Сидо не мог
найти ее,, она сделала свои ноги птичьими, и ее следы стали как
следы птицы. Потом она сделала так, чтобы ноги ее стали клеш76

нями краба, потом ногами кенгуру, потом казуара, а потом
свиными копытцами — все для того, чтобы сбить Сидо со следа.
После этого она опять сделала свои ноги человечьими, какими
они были всегда.
Сидо между тем увидел, проснувшись утром, что Сагару нет,
и поспешил за ней вдогонку. Дойдя до места, где Кеабуро, Эсарибуро, Ховио и Демагобуро ловили рыбу, он спросил:
— Вы не видели Сагару?
Но те ответили:
— Нет, мы ее не видели.
Сидо пошел дальше и вскоре встретил одного калеку. Тот
видел, как Сагару проходила мимо, и слышал, как она говорила
с Кеабуро, Эсарибуро, Ховио и Демагобуро. Калеке понравилось,
как Сидо с ним разговаривает, и он сказал:
— Сидо, я покажу тебе, куда пошла Сагару. Видишь вон
то высокое дерево набеа? Совсем недавно она проходила около
него.
Сидо скорее туда пошел.
Когда Сагару проходила мимо высокого дерева набеа, дере­
во это стало вдруг совсем маленьким. Сагару, усталая, присела
на него отдохнуть — и дерево снова поднялось высоко-высоко,
почти до самого неба. Сагару, оказавшись на самой его верхуш­
ке, очень испугалась, подумала о Сидо и закричала:
— Ой, какое злое дерево мне попалось!
Сидо туда пришел. Под деревом была яма, полная воды, и,
когда Сидо заглянул в нее, он увидел там отражение Сагару.
Сидо подумал, что это она сама, прыгнул вниз головой в воду и
разбил о корягу нос. Сидо стало очень больно, из разбитого носа
потекла кровь. Он сказал:
— Ну вот, теперь у меня идет кровь! Это все из-за тебя, Са­
гару — ты плохая женщина, блудливая, вот почему ты сюда
пришла. Это из-за тебя я сломал нос.
Сагару с верхушки дерева набеа ему крикнула:
— Пойди возьми топор и сруби дерево!
Сидо побежал за топорами, принес несколько и начал ру­
бить. Все щепки и куски коры, отлетавшие от дерева, станови­
лись рыбами и начинали биться на земле. Сагару посмотрела
вниз и подумала: «Что со мной будет, если дерево упадет?» Она
закричала Сидо:
— Разожги костер, накали топор на огне, а потом окуни в
воду — тогда он станет очень острым!
Сидо разжег костер, накалил в нем топор, окунул в воду,
77

снова прикрепил к тдйбрищу, но едва он ударил топором по де­
реву, как топор разлетелся на кусочки. То же повторилось и с
остальными топорами — Сагару обманула своего мужа.
Испортив так все топоры, Сидо подумал: «Позову-ка я на
помощь ветры». Сперва он позвал хие, западный ветер:
— Хйе сусуоро набеа ваубайро ваубай набеа набеа ваубайро! — Западный ветер, прилети, повали дерево набеа!
Потом он позвал нигори, восточный ветер:
— Нигори сусуоро набеа ваубайро ваубай набеа набеа вау­
байро! — Восточный ветер, прилети, повали дерево набеа!
Так же позвал он уро, юго-восточный ветер, и манибу, север­
ный. Ветры стали дуть на дерево по очереди, и оно упало. Па­
дая, дерево забросило Сагару в Дибири, где жил Меури, и она
вошла к Меури в дом и стала его женой, а Сидо, потерявший ее,
вернулся к Иасу.
13. Смерть Сидо

Из очень легкого дерева варакара Сидо сделал несколько
маленьких птичек киокио и сериа — вырезал головы, точно та­
кие же, как у настоящих, утыкал туловища перьями и разри­
совал черной и красной краской. Когда Сидо кончил их делать,
он им сказал:
— Вы разумные, так летите искать Сагару, ищите ее повсю­
ду, а если найдете, сядьте и рассмотрите все хорошенько, и толь­
ко после этого возвращайтесь.
И он добавил:
— Киокио бабиго ниго мараму Сагару суби демовогумо! —
Киокио, лети к Сагару, своей матери, и принеси мне от нее
весть!
Птицы полетели и, когда нашли Сагару, сели на землю неда­
леко от нее. Увидев их, Сагару воскликнула:
—- Ой, как разумно они смотрят!
Птицы к ней подбежали, и тогда Сагару взяла высохший бе­
лый лист растения сепоре, привязала к хвосту птички киокио и
сказала:
— Летите все назад, в Иасу, и скажите Сидо, что Сагару жи­
вет у Меури. Покажите ему лист сепоре, тогда он поймет, что это
правда.
Птицы вернулись в Иасу, и Сидо спросил их:
— Где мать?
78

— Она у Меури, она стала его женой — видишь лист?
Тогда Сидо взял топор, срубил большое дерево куруми, от­
рубил верхушку и выскоблил сердцевину дерева, чтобы ствол
стал пустым. Взяв с собой дубинку, топор, лук со стрелами, ук­
рашения, которые надевал, когда шел на войну, и еды на дорогу,
он столкнул ствол в воду, влез в него, и ствол, как лодка, поплыл
по морю.
Ствол с Сидо внутри приплыл туда, где жил Меури, и, когда
начался отлив, остался на берегу. Поднявшись утром, Сагару
взяла золы и вышла намазать ею волосы, а потом вымыла их и
причесала. Когда она это сделала, ей захотелось сходить по
большой нужде. Она влезла на ствол, в котором был Сидо, и
присела. В стволе была небольшая дырка, и Сидо просунул в
нее палец и пощекотал Сагару.
— Что это? — испуганно воскликнула она и соскочила на
землю.
— Это я, Сидо, я внутри ствола. Принеси мне поесть.
Сагару пошла домой и приготовила саго, а потом разделила
еду на две части, одну для Меури и другую для Сидо. Вече­
ром она принесла Сидо поесть, он поел и лег вместе с ней на
земле.
Ночью прилив подхватил ствол, в котором был Сидо, понес
к хижине Меури и ударил им в хижину с такой силой, что чуть
ее не свалил. Меури оттолкнул ствол назад, и отлив унес его на
прежнее место.
Калека из селения Меури видел, как Сагару приносила Си­
до еду, и очень удивился. «Почему она носила к дереву еду?
Но палец, который торчал из дерева, был человеческий — зна­
чит, внутри дерева человек, и она с ним спит». Утром калека
пошел к Меури и сказал:
— Послушай, Меури, что я тебе скажу. Я все время сле­
дил вон за тем стволом на берегу и теперь знаю: в нем чело­
век. Сагару его кормила, он высовывал из ствола палец и ще­
котал ее, и он с нею спит.
Меури вскочил, срезал большой ствол бамбука, расщепил
его и сделал много стрел, чтобы хватило для всех мужчин се­
ления, а потом сказал:
— Пойдемте, нам надо драться.
Он надел все украшения, какие надевал, когда шел в бой,
и взял дубинку.
Дерево, в котором был Сидо, до сих пор лежало на сухой
земле. Меури подошел к нему первый, а все остальные уже за
П

ним. Он натянул тетиву, выстрелил в ствол из лука и закри­
чал рассерженно:
— Если ты человек, выходи, я буду с тобой драться, чтобы
ты не трогал больше мою жену!
Сидо вылез из ствола куруми, схватил свою дубинку, и они
с Меури на*$айи драться. Сидо ударил Меури по спине, и тот
упал как мертвый. Тогда младший брат Меури, думая, что
Меури убит, бросился на Сидо с дубиной и одним ударом убил
его. Меури очнулся, встал на ноги и начал поднимать Сидо,
но все было напрасно — Сидо был мертв. Меури очень рас­
сердился на брата и сказал ему:
— Зачем ты полез драться, зачем убил его? Мы дрались
не по-настоящему, мы бы с ним стали потом друзьями.
Сагару бросилась на тело Сидо и запричитала:
— Нубиа уранубиа! Муро Сидо моро нубиа води сёсе
урамуро моро! — Мой дорогой муж, ты все время тоско­
вал по мне, все время искал меня, а теперь, когда нашел,
умер!
Меури дал свою лодку, и мертвого Сидо положили в нее,
чтобы отправить домой. Сагару тоже легла туда и вместе с
мертвым мужем поплыла в Иасу.
*>
14. Дух Сидо отправляется странствовать

Придя в Гибу, дух Сидо увидел там купающихся детей и
им сказал:
— Когда приплывет лодка с телом Сидо, скажите людям,
чтобы они его выбросили — он теперь больше не Сидо, он
мертвое тело, дух ушел из него, хранить это мертвое тело не­
зачем.
И Сидо пошел дальше. Вскоре появилась лодка с его те­
лом, и дети сказали Сагару:
— Дух Сидо был здесь недавно и говорил, что надо выбро­
сить это мертвое тело — это теперь не он.
— Неправда, Сидо здесь, мертвый,— ответила Сагару —
ей не хотелось расставаться с телом.
Тем временем Сидо встретилГибуногере. Тот бил острогой
рыбу, и Сидо подошел к нему и сказал:
— Когда увидишь лодку с мертвым телом Сидо, скажи Са­
гару: не надо хранить его, его надо выбросить. Теперь на­
стоящий Сидо я, и я здесь прошел — вон мои следы.
80

Сидо пошел дальше, а Гибуногере, когда лодка с телом
приплыла в Гибу, попросил тех, кто в ней был:
— Выбросите тело, это уже не Сидо.
Но Сагару ответила:
— Нет, это и есть Сидо.
Люди сошли в Гибу на берег, и Сагару похоронила тело в
земле. Больше она с Сидо не встречалась — дух Сидо пошел
одной дорогой, Сагару другой, и она вернулась к своим род­
ным, в Иасу.
Сидо пришел в Вапи, где жил Вапиногере, которого зва­
ли также Басиму. Там Сидо обернулся крабом, и жена Басиму поймала его, связала ему клешни и положила к себе в
корзину. Басиму в это время рубил неподалеку саговую паль­
му. Краб незаметно вылез из корзины и, приняв облик юноши,
подошел к женщине и сказал:
— Здравствуй, матушка!
Женщина удивилась и воскликнула:
— Ой, откуда ты взялся?
— Да я хожу везде и пришел сюда.
Он подошел к Басиму и попросил:
— Дай мне топор, я помогу тебе срубить дерево.
Басиму дал ему топор, но Сидо незаметно перерезал ост­
рой раковиной веревку, которой топор привязан к топорищу,
и сказал Басиму:
— Я не могу им рубить, веревка порвалась.
— Как могла порваться веревка? — удивился Басиму.—
Я привязал ею топор к топорищу только утром, почему же
она у тебя порвалась? Пойди ко мне в хижину и возьми с пол­
ки над очагом другой топор.
Но Сидо сказал:
— Нет, лучше сходи ты сам — я у тебя в хижине никогда
не был, я не сумею его найти.
Басиму пошел за топором, и тогда Сидо совершил над жен­
щиной насилие, а потом встал и убежал. Вернувшись, Баси­
му спросил жену:
— А где же юноша?
Жена ответила:
— Ну и юношей же ты подбираешь! Он заставил меня с
ним лечь!
Услышав это, Басиму пришел в ярость и стал колдовать.
Он сделал так, что ветки деревьев на пути Сидо переплелись
и загородили ему дорогу. Сидо пришлось стать на четвереньки
6

Заказ 1530

81

и так продираться сквозь заросли, и острые сучья и колючки
искололи и исцарапали его.
Сидо увидел дерево буни, а под ним нескольких мальчи­
ков — они ели плоды этого дерева. Ему тоже захотелось пло­
дов, и он вскарабкался на дерево буни и закричал оттуда де­
тям:
— Отойдите подальше, я сейчас буду его трясти!
Но дети не послушали его и остались под деревом. Сидо
начал трясти дерево, и дети сразу принялись чесать головы —
Сидо наколдовал, чтобы у всех у них завелись вши. Он ска­
зал:
— Я вам говорил — уйдите из-под дерева, я на него поле­
зу. Вы меня не послушались, и вот теперь головы у вас будут
вшивые.
На речке, что течет мимо Ууо, играли мальчишки — пла­
вали на маленькой лодке от одного берега к другому и обрат­
но. Дух Сидо подошел к берегу и попросил их:
— Перевезите меня на ту сторону.
Дети посадили его в лодку и повезли, а когда подплыли к
другому берегу, то опустили весло в воду, будто измеряя глу­
бину, и сказали:
— Здесь не глубоко, прыгай в воду и иди к берегу вброд.
Сидо прыгнул и сразу пошел ко дну — оказалось, что там
глубокая яма. Чтобы отомстить детям за обман, он перевер­
нул их лодку, все мальчишки утонули, а Сидо стал рыбой ваворо и поплыл к берегу.
На берегу Сидо превратился в съедобного моллюска, и
вскоре его подобрали две женщины, Коумо и Ахау,— близне­
цы, сросшиеся спинами. Женщины отнесли моллюска домой и
сварили, но когда Коумо захотела его съесть, он сразу, чтобы
не дать себя разжевать, проскользнул к ней в желудок. От это­
го Коумо забеременела и вскоре родила мальчика, Сидо. Мать
начала кормить младенца грудью, и он стал очень быстро ра­
сти. Сперва он научился переворачиваться, потом ползать, по­
том вставать, а вскоре вырос совсем.
Как-то утром Сидо, уже большой, взял плоскую щепку с
острым краем, пошел в лес и, спрятавшись за саговой паль­
мой, стал ждать Коумо и Ахау, своих матерей. Когда Коумо и
Ахау куда-нибудь шли, та, которая была позади, поднимала
ноги, и передняя ее несла. Наконец они появились, и тогда
Сидо выскочил из-за дерева, взмахнул острой щепкой и отсек
женщин одну от другой. Та, которая была лицом к лесу, бро82

силась бежать в лес, а та, что была лицом к деревне, побежа­
ла домой. Сидо догнал ту, которая побежала в лес, остановил и
сказал:
—- Матушка, не убегай, ведь я вам помог!
Вскоре дух Сидо сказал обеим женщинам:
— Ждите меня, я вернусь в следующую луну.
И Сидо ушел от них. Повсюду он выкапывал в земле мо­
гилы и ложился в них ждать, чтобы дух его отделился от но­
вого тела, оставил мертвую плоть и перешел в другое тело —
тогда смерти бы не было. Сидо хотелось не только спастись от
смерти самому, но и спасти от нее всех людей, которые будут
жить после. Однако каждый раз, как Сидо ложился в яму, сбе­
гались дети — посмотреть, что он будет там делать. Это меша­
ло ему покинуть свое тело, и он говорил детям:
— Вы делаете плохо себе и всем людям, которые будут
жить после вас.
Сидо пошел в Самари и около этой деревни встретил в лесу
Самариабере. Самариабере спросил:
— Куда ты идешь, Сидо?
Сидо ответил:
— Меури убил меня, и я оставил свое тело в земле.
Самариабере сказал:
— Ты первый человек, который умер, все остальные люди
пойдут за тобою следом.
Из Самари Сидо отправился на остров Мибу — лодки ему
было не нужно, он был дух и мог ходить по воде. Мибуабере
спросил его:
— Кто ты?
— Я Сидо, я ищу, где бы мне поселиться.
Мибуабере сказал:
— Найди хорошее место — ведь ты будешь первым, а сле­
дом за тобою туда пойдут все люди.
С Мибу Сидо перешел на остров Дару и увидел там Ваимеэ.
Ваимеэ спросил его:
— Куда ты идешь, Сидо?
— Хочу уйти совсем — Меури меня убил.
Ваимеэ сказал:
— Хорошо, иди и найди такое место, где может поселить­
ся много людей — ведь они пойдут за тобою следом.
В Мавате Сидо встретил медузу Эрумиа, и она тоже спро­
сила его:
— Куда ты идешь, Сидо?
83

— Я уже не вернусь, я ухожу совсем — мое тело осталось
в могиле, а дух уходит. За мною следом пойдут все люди.
— Тогда найди для всех хорошее место.
На другой день Сидо пришел на остров Пасо и встретил там
женщину Басаи. Он напился воды из источника, и Басаи его
спросила:
— Куда ты идешь?
— Я ищу место, где будет хорошо, я бы там поселился.
— Ты вернешься?
— Нет, не вернусь. Мы с Меури подрались, и он убил меня.
Я оставил свое тело и пошел искать, где бы мне поселиться.
Басаи разожгла огонь и испекла для Сидо бананов, ямса и
таро. Сидо поел и лег спать, а утром опять отправился в путь
и пришел на остров Даване, где жил Korea. Korea спросил
Сидо:
— Куда ты идешь?
— Я ухожу совсем.
— Сидо, оставайся лучше на Даване!
Но Сидо ответил:
— Нет, не останусь. Место, где я поселюсь, уже недалеко,
а здесь, на Даване, будет тесно — ведь я первый, а следом за
мной придет еще много духов мертвых, я им пролагаю путь.
Korea разжег огонь и приготовил мясо дюгоня и черепахи,
ямс и таро, и Сидо поел и лег спать.
На другой день Сидо пришел на остров Бойгу и сел у ис­
точника. Он напился из него, вымазал лицо грязью и горько
заплакал — ему было жаль, что он покинул Ууо, покинул ро­
дителей и жену.
Коумо и Ахау все ждали его в Ууо.
— Когда же вернется наш сын? — говорили они.
Наконец они разрыли могилу, где тело Сидо было похоро­
нено, когда его привезли домой из Дибири, достали оттуда че­
реп и, взяв его с собой, отправились искать Сидо. Они шли и
спрашивали людей в селениях:
— Вы не видели нашего сына?
Люди им отвечали:
— Видели, он был здесь, но пошел в другие места.
Коумо и Ахау пришли в Мавату, и там жители им ска­
зали:
— Сидо у нас был, но ушел на остров Даване.
Но когда они приплыли на Даване, то услышали, что Сидо
уже на Бойгу.
84

На Бойгу в это время был праздник, все танцевали, и Сидо
танцевал тоже. Утром жители острова увидели косяк рыбы,
и тогда Сидо бросил острогу и убил десять рыб сразу. Люди
сказали:
— Да он не человек, а дух — только дух может убить сразу
десять рыб!
Жители Бойгу пошли в лес и приготовились к танцам —
раскрасили себя, украсились яркими листьями и другими ук­
рашениями, а потом снова начали танцевать.
Танцуя, они увидели лодку с двумя матерями Сидо — она
плыла к острову. Коумо и Ахау вылезли на берег и стали спра­
шивать:
— Где Сидо? Мы его ищем.
Их подвели к нему, и он им сказал:
— Ведь я говорил вам — ждите новой луны, тогда я вер­
нусь. Почему вы не дождались меня, отправились за мной сле­
дом?
Сидо хотелось пить, и они дали ему воды. Напившись, он
посмотрел, из чего пил, и увидел, что из своего собственного
черепа.
— Ой, мои матери сошли с ума! — воскликнул Сидо.— Они
напоили меня водой из моего черепа!
Сидо было стыдно, он перестал танцевать и сел на землю,
а потом поднялся и ушел в лес. Там он сделал покрывало из
белых молодых листьев кокосовой пальмы, завернулся в него
так, чтобы не видно было лица, и украсил листьями тупой ко­
нец своего копья.
На рассвете он вернулся в селение. Люди сидели, отдыхая
после танцев, и, когда увидели Сидо, очень испугались.
— Почему он так оделся? — стали спрашивать они друг у
друга.— Видно, кого-то хочет убить!
Сидо поднял копье, размахнулся и пронзил одну из своих
матерей. Он швырнул ее в море, превратил в черепаху и ска­
зал:
— Ты будешь называться черепахой, и твоих потомков все
будут убивать и есть.
Он пронзил копьем другую свою мать, бросил, как и пер­
вую, в море, превратил в дюгоня и сказал:
— Тебя будут называть дюгонем, и твоих потомков тоже
будут есть люди.
Сидо повернулся, снова подняв копье, к жителям Бойгу, и
те бросились бежать от него кто куда, но он закричал:
85

«'— Вы, люди Бойгу, послушайте, что я вам скажу! Я про­
ложил дорогу для всех людей, я первый по ней иду, а следом
за мной пойдут все!
По пути в Адири, где луна и солнце опускаются за край
земли, Сидо пришел в место, которое называется Муба. Он
увидел там нибу-нибу, куст с ароматными листьями, и сказал:
— Какие хорошие кусты здесь растут!
Он пошел дальше и пришел в место, которое называется
Бауда. Там он увидел дерево гаэра, и дерево его спросило:
— Сидо, ты здесь останешься?
Сидо ответил:
— Нет, не останусь, пойду дальше.
Он пошел дальше и сел отдохнуть в Вавои, где никто не
живет, а потом в Ригимубе, где тоже не живут люди, и нако­
нец пришел в Адири.
В Адири жили только трое мужчин, Сопума, Адири и Ди­
риво, и девушка Гогу, дочь Дириво. Они жили под землей и
ели плоды и землю. Услышав над головой шаги Сидо, они уди­
вились и стали спрашивать друг у друга:
— Кто это ходит там, наверху? Ведь никто, кроме нас,
здесь не живет.
Сидо услышал их голоса и сказал:
— Кто это разговаривает? Вокруг никого не видно, один
песок на берегу.
Люди под землей услышали его и тоже стали спрашивать:
— Кто это там говорит?
Теперь Сидо понял, что голоса доносятся из-под земли, и
закричал:
— Эй, кто под землей? Вылезайте!
Мужчины вылезли из-под земли и спросили у Сидо:
— Ты кто?
— Я Сидо, я побывал везде, а теперь пришел сюда.
— Зачем ты пришел?
— Посмотреть, какое здесь место.
— Садись, посиди с нами.
Они сели вчетвером. Вскоре из-под земли вылезла Гогу, и
Сидо подумал: «Какая красивая девушка!» Потом он спросил:
— А что вы едите?
Те принесли невкусных плодов и земли и начали есть, но
Сидо есть не стал и сказал:
— Там, где я родился, такой еды не знают, у нас другая
еда.
86

Огня в Адири не было, и домов тоже. Сидо срубил несколь­
ко деревьев, вытесал из них столбы и построил небольшую хи­
жину, а потом вынул у себя изо рта зубы, начал тереть их о
кусок дерева, и дерево загорелось. Сопума, Адири и Дириво
закричали:
— Что это такое, что ты сделал?
Они бросились бежать, но Сидо сказал:
— Не убегайте, это огонь! На нем готовят мясо, рыбу, лю­
бую пищу, а когда холодно, около него можно греться.
Наступил вечер, и тогда Сидо попросил Сопуму, Адири и
Дириво:
— Отдайте девушку мне.
Те стали советоваться.
— Как по-вашему, отдать ему девушку? — спросил Ди­
риво.
Сопума и Адири ответили:
— Можно отдать.
Дириво сказал девушке:
— Гогу, иди к Сидо.
Сидо разжег в хижине два очага, один для Сопумы, Адири
и Дириво, а другой — для себя и Гогу. Ночью, когда все легли
спать, Сидо подождал, а потом встал и начал будить троих
мужчин — он хотел узнать, спят они или только притворяются.
Но те даже не пошевелились — они крепко спали. Тогда Сидо
разбудил Гогу, вывел ее из хижины, и они легли вместе на
земле. Когда семя у Сидо уже готово было извергнуться, Сидо
Отпрянул от Гогу, и оно разбрызгалось по Адири. Вмиг по все­
му Адири выросли таро, бататы, бананы, кокосы и другие пло­
ды и овощи, которые Сидо ел раньше. После этого Сидо позвал
ветры — восточный, северо-западный, западный и юго-восточ­
ный, и тогда листья зашелестели и стали падать плоды.
Сидо и Гогу вернулись в хижину и легли на прежнее ме­
сто, а Сопума, Адири и Дириво проснулись и сказали:
— Ой, что это шумит? Мы такого никогда не слышали.
Сидо и Гогу притворились, что спят, и ничего не сказали,
но те трое проговорили до самого утра — они поняли, что в
Адири теперь все по-другому.
Утром все поднялись, и Сопума, Адири и Дириво стали
спрашивать:
— Что это шумело ночью?
А потом, увидев повсюду ботву бататов, торчащую из земли,
спросили:
87

— Что это здесь выросло за ночь? Мы такого никогда не
видели.
И Гогу сказала:
— Это овощи, Сидо сделал их из моего тела.
А Сидо сказал:
— Идите за мной, я вам все покажу.
Он вырвал из земли немного таро и бататов, наломал са­
харного тростника, подобрал несколько кокосов, и все это они
отнесли к очагу. Потом он стал показывать и объяснять:
— Это таро, а это бататы — их можно есть.
Он испек клубни и дал всем попробовать. Сопума, Адири и
Дириво попробовали и упали без чувств — ничего похожего
они не ели еще никогда. Когда они очнулись, Сидо сказал:
— Скоро вы привыкнете к этой пище и будете есть ее все
время.
Они стали жить вместе. Сидо сделал топор, нарубил де­
ревьев на столбы и построил дом, длинный, как путь от остро­
ва Дару до Маваты. Кончив его строить, он повесил на конек
крыши гопе. Сопума, Адири и Дириво спросили:
— Зачем ты построил этот дом? Ведь никого, кроме нас,
здесь нет, кто же будет в нем жить?
Сидо ответил:
— Подождите, скоро узнаете.
Он разрисовал и украсил гопе, несколько раз повернул его,
а потом вошел в дом и быстро прошел по нему от одного кон­
ца до другого. [Гопе он повернул для того, чтобы приходили
люди — чтобы они умирали.] Адири стал жить в одном конце
дома, Дириво ..в другом, Сопума посередине, а Сидо стал* хозяи­
ном всего дома.

Другие мифические герои
15, Абере

Абере, очень сильная женщина, жила на острове Вабода.
Однажды ее односельчане стали готовиться к празднику^ и
Абере сказала:
— Не начинайте танцевать, подождите меня, я привезу
вам украшения,
88

Абере села в лодку и поплыла в Туритури, оттуда — в Мавату, из Маваты — на Саибаи, а с Саибаи — на Мабуиаг. До­
быв украшений для танцев, она наполнила ими лодку и поплы­
ла назад.
Абере очень хотелось узнать, дожидаются односельчане ее
возвращения или они начали праздник без нее. Поэтому, ког­
да на обратном пути она приплыла на остров Дару, Абере спро­
сила у жителей:
— Лодки с Кивай или с Вабоды к вам приплывали?
Но те ей ответили:
— Нет, не приплывали.
Абере отправилась дальше и приплыла на остров Мибу, а
оттуда — в селение Гибу на острове Кивай, где жил Кеабуро.
Кеабуро увидел в море ее лодку, взял лук и стрелы и вышел
на берег. Абере закричала:
— Эй, кто ты — там, на берегу?
— Я Кеабуро, я живу здесь, в Гибу, охраняю это селение.
Абере воткнула в дно шест, привязала к нему лодку и крик­
нула:
— Иди сюда!
Кеабуро пошел вброд к лодке, влез в нее, и Абере его спро­
сила:
— Ты не видел, лодки с Вабоды тут не проплывали?
— Нет, не видел,— ответил Кеабуро.
Он лег вместе с Абере в лодке, лодка закачалась, и от нее
пошли высокие волны. Кроме украшений, в лодке у Абере бы­
ла свинья, и эта свинья, испугавшись качки, прыгнула в воду,
поплыла к берегу, выбралась из воды и убежала в лес, Абере
было жаль свиньи, но сделать она ничего не могла. Свинья опо­
росилась, и с тех пор на Кивай есть свиньи — до этого их там
не было.
Кеабуро вернулся на берег, а Абере поплыла дальше. Вол­
нение, которое подняла лодка, когда они в ней лежали, было
такое сильное, что Абере не поплыла вокруг Кивай — она ис­
пугалась, что лодка перевернется. Она взяла свою копалку и
прорыла ею через остров проток — этот проток и теперь еще
называют Абере-оромо.
Проплыв по нему, Абере встретила на другой стороне остро­
ва Набеамуро и Моригиро. Она их спросила:
— Вы не были в Вабоде?
— Нет, не были, но слышали, как там бьют барабаны — на
Вабоде праздник.
89

Абере очень рассердилась и поплыла дальше. Приплыв к
Вабоде, она спросила у детей, купавшихся около берега:
— Танцы были?
— Были,— ответили они,— кончились вчера вечером.
Абере разозлилась еще сильнее, схватила свою копалку и
сказала односельчанам:
—- Я ведь просила вас — не начинайте праздника, подо­
ждите меня, я привезу для танцев украшения!
Она бросилась на них, размахивая копалкой, и стала бить
ею односельчан. Там, где копалка опускалась, Вабоду перере­
зал проток — вот почему теперь на этом острове столько про­
токов.
Абере перебила всех односельчан, оставила в живых только
девочек. Им она сказала:
— Пойдемте со мной, вы мне будете дочерьми.
Они ушли из селения, построили себе дом в другом месте
и стали жить одни — без мужчин.
16. Меседе и Нугу

Когда-то Меседе шел из Дибири и пришел к Нугу, который
жил в Нугу-габо, селении к западу от Маваты. Лук у Нугу был
плохой, и стрелы только с деревянными остриями, без нако­
нечников, зато у Меседе лук был очень хороший, а стрелы с
наконечниками из кости. Когда Меседе пришел к Нугу, тот
сказал:
— Друг, положи свой лук и стрелы около моих, мы с тобой
будем сейчас пить гамоду.
На самом же деле он подумал: «Какой хороший у Меседе
лук! Я его украду». Нугу стал готовить для Меседе гамоду и
подмешал в нее растения сади, от которого человек крепко за­
сыпает. Подмешивать сади себе в гамоду он не стал.
Когда Меседе выпил то, что ему дал Нугу, он опьянел и
заснул. Чтобы узнать, крепко ли он спит, Нугу стал трясти его
и кричать:
— Вставай, дом горит!
Но Меседе ничего не слышал и только громко храпел. Нугу
подумал: «Сейчас я и украду его лук». Он схватил лук и стре­
лы Меседе и побежал в лес, и он бежал не останавливаясь до
самого Гуруру.
Наконец Меседе проснулся и позвал Нугу:
90

— Эй, друг, где ты?
Ему никто не ответил. Меседе огляделся вокруг и увидел,
что его лука и стрел нет, а лежат только плохой лук и плохие
стрелы Нугу. Меседе вскочил, выбежал из хижины и бросился
за Нугу вдогонку, но вскоре потерял его след. Тогда он вер­
нулся, взял лук и стрелы Нугу и пошел назад, в Дибири. Из-за
того, что он принес туда этот лук и стрелы, луки и стрелы у
жителей Дибири с тех пор плохие.
А Нугу с хорошим луком и хорошими стрелами Меседе при­
шел в Масингару, и местные жители его спросили:
— Откуда ты достал такие хорошие?
-— Я украл их у друга, Меседе, он родом из Дибири.
С тех пор жители Масингары делают такие же хорошие лу­
ки, как тот, что принес с собой Нугу, и Нугу научил также де­
лать хорошие луки жителей острова Баду и тех, кто живет в
лесу, далеко от моря.
Однажды к Нугу пришел во сне Кукапиа, покровитель Гуруру, и научил его украшать стрелы резьбой. И еще он научил
Нугу брать с собой, когда отправляешься на охоту или на вой­
ну, листья дерева варакара, и одни втыкать за надлокотные
браслеты, а другие жевать и потом выплевывать сок на своп
стрелы. Люди так делают до сих пор и, делая это, восклицают:
«Нугу!» От этого стрела всегда попадает в цель. А если ты
крикнешь: «Нугу!», когда вражеская стрела летит в тебя, она
повернет в сторону и тебя не заденет.
17. Как Нага и Ваиати
отняли у Ику огонь

Нага жил внутри камня на острове Нагир. Когда ему надо
было войти или выйти, он говорил камню: «Откройся!» Камень
открывался, Нага выходил или входил, и камень закрывался
снова. Кормился он рыбой — бил ее острогой, а потом сушил на
солнце.
На острове Мабуиаг в те времена жил, вместе с женой и
дочерью Патагаму, человек по имени Ваиати, а на острове
Мури жил человек, которого звали Ику. Однажды к берегу
Мури прибило ствол дерева, и Ику стал делать из него лодку.
На правой руке у него между большим и указательным паль­
цами все время горел огонь. Больше нигде на островах огня
тогда не было, он был только у Ику. До сих пор у всех людей
91

между большим и указательным пальцами много свободного
места — это потому, что у Ику там был огонь.
Как-то раз Нага отправился на Мабуиаг, к Ваиати, и ска­
зал ему:
— Давай раздобудем себе огня! На острове Мури живет
человек по имени Ику, у него огонь всегда горит на руке, а мы
из-за того, что у нас нет огня, ничего не можем сварить или
испечь, можем только сушить рыбу на солнце.
Большой ястреб, варио, перенес их на остров Мури, сел там
на высокое дерево, и они спустились на землю, сказав ястребу,
чтобы он их ждал. Ику делал в это время лодку, и Нага с Ваиа­
ти, глядя на него из-за кустов, зашептали друг другу:
— Вон огонь, у него на руке!
Ику положил топор, поджег рукой несколько щепок, и Нага
с Ваиати снова зашептали:
— Смотри, горят щепки, он поджег их огнем, который у
него на руке — вон, вон, смотри!
Нага и Ваиати вышли из-за деревьев, Ику увидел их и
сказал:
— Откуда вы? Здесь, кроме меня, людей нет. Зачем вы
пришли?
— Мы пришли за огнем, у нас его нет — мы сушим рыбу
на солнце, а больше ничего с ней делать не можем.
Ику сразу спрятал пламя в ладонь, так, чтобы его нельзя
было взять, и сказал:
— У меня нет огня. С чего вы взяли, что у меня есть
огонь?
Но Ваиати сказал:
— Мы знаем, что он у тебя есть.
А Нага, который и раньше прилетал на ястребе на остров
Мури и еще тогда видел огонь на руке у Ику, добавил:
— Я сам видел его на твоей руке, а потом рассказал другу.
— Да вы, кажется, не люди, а духи! — стал смеяться над
ними Ику.— Носит вас с острова на остров, на месте вам не
сидится! Огня у вас нет, пищу едите только сырую. А я не
дух, а человек, и у меня есть огонь — вот, смотрите, горит
опять!
Нага прыгнул к Ику, вырвал огонь из руки и побежал. Ику
закричал:
— Отдай огонь, он мой!
Он бросился за Нагой вдогонку, но Нага и Ваиати побежали
к дереву, на котором их поджидал ястреб, тот подхватил их и
92

полетел прочь. Горько оплакивая потерю, Ику вернулся к себе,
и для того, чтобы костер, который он перед этим разжег, не по­
гас, ему пришлось сразу же пойти собирать дрова и Хворост. То
место на его руке, где до этого был огонь, быстро покрылось ко­
жей.
Ястреб тем временем принес Нагу и Ваиати на остров Нагир.
Там они сразу разожгли большой костер, и Ваиати сказал:
— Следи, чтобы огонь не погас, добыть новый будет трудно.
Он взял огонь Ику, попрощался с Нагой и отправился на Мабуиаг. Когда ястреб принес его туда, односельчане Ваиати ве­
шали рыбу — сушить ее на солнце. Ваиати тут же разжег ко­
стер, и его жена воскликнула:
— Что это?
— Это огонь,— ответил Ваиати,— на нем можно варить и
жарить пищу. Иди сюда, можешь готовить на нем, что хочешь.
В это время вверх взметнулся большой язык пламени, и
люди очень испугались, но Ваиати сказал:
— Смотрите: сейчас я буду варить на огне рыбу.
Когда рыба сварилась, он дал односельчанам попробовать.
Они попробовали и закричали:
— Ой, как вкусно! Мы рыбу всегда сушили, а ведь сушить
ее очень долго!
Прошло немного времени, и Нага с Ваиати полетели на яст­
ребе на остров Ям. Ваиати вскоре вернулся на Мабуиаг, но Нага
остался жить на острове Ям и забрал туда семью. Он был пер­
вым челрвеком, поселившимся на этом острове.
Ику, взяв с собой головешку, отправился на остров Даване
и там дал огня Korea, а потом отправился на Саибаи и там дал
огня Мереве. С Саибаи он вернулся к себе домой, на Мури, а
уже жители Саибаи научили остальные народы, еще не знав­
шие огня, как разжигать его и готовить на нем пищу.
18. Два друга

Вакеа, человек из племени гово, жил в Бураво, одном из
двух селений Масингары, на притоке Бинатури. Как-то он ска­
зал односельчанам:
—- Вы живите здесь, а я отправлюсь на остров Ям, к Наге.
Он стал рогоклювом и, взяв корзину, полную разной еды, по­
летел через море, а когда прилетел на остров Ям, снова принял
человеческий облик. Нага увидел его и воскликнул:
93

— Это ты, друг?
И Вакеа ответил:
— Да, друг, это я. Я вспоминал о тебе все время, и мне
очень захотелось с тобой повидаться.
Нага расстелил циновку, они сели, и Нага спросил:
— Что бы нам вместе сделать?
— Давай сделаем остров,— сказал Вакеа.
— Какой же остров нам сделать?
— Давай сделаем остров Тудо.
Нага набрал земли, камней и молодых деревьев, бросил все
в то место, где теперь остров Тудо, и прокричал:
— Сегодня ночью ты здесь поднимешься, остров, и назы­
ваться ты будешь Тудо!
Когда наступила ночь, Нага и Вакеа легли спать, а когда
проснулись утром, увидели, что из воды поднялся остров и на
этом острове много зеленых деревьев.
На острове Ям друзья вместе посадили огород и много пло­
довых деревьев, а потом Нага сказал:
— Ты оставайся здесь, на острове Ям, а я с односельчанами
переселюсь на Тудо. Весь Ям останется тебе одному.
— Хорошо,— сказал Вакеа,— давай только сначала побыва­
ем на Тудо — посмотрим, что это за остров.
Они положили в лодку имущество Наги, взяли с собой еды и
поплыли. Приплыв, они перенесли все вещи на землю и построи­
ли для Наги хижину. Вокруг Тудо было много рифов, и Нага
убил на них трех дюгоней. Двух он отдал Вакеа.
— Плыви и скажи моим односельчанам,— сказал, прощаясь,
Нага,— чтобы они все плыли сюда.
Вакеа вернулся на Ям и сказал жителям:
— Разделайте этих двух дюгоней.
Дюгоней разделали, и Вакеа поделился со всеми мясом, а
после этого односельчане Наги уплыли на Тудо — с Вакеа ос­
тался только один человек, его звали Сигай. Нага с односель­
чанами, однако, не покинули Ям совсем — время от времени они
приплывали поработать на огородах, которые там оставили.
19. Как Нага стал крокодилом

Нага и остальные, кто жил на Тудо, часто отправлялись
вместе бить дюгоней и ставили для этого мостки над рифами.
Некоторым удавалось убить за одну охоту двух дюгоней, дру94

гим трех, а Наге даже больше. И вот однажды, когда Нага был
на охоте, а его жена сидела у очага, ее увидели двое неженатых
юношей, проходившие мимо. Они сказали друг другу:
— Уж очень эта женщина хороша! Давай в следующий раз,
когда все уйдут на охоту, останемся с ней в селении:
Когда люди снова собирались на охоту за дюгонями, оба
юноши притворились больными, каждый туго перевязал себе
бедро, и они легли около очага. Все мужчины, кроме них, ушли
из селения, а эти двое остались.
Едва лодки с охотниками отплыли, как юноши поднялись
и развязали веревки, которыми были перевязаны их бедра.
А когда наступила ночь, они прокрались в дом Наги и схватили
его жену. Они сказали ей:
— Ты нам очень понравилась, вот почему мы остались в
селении.
И они провели с ней всю эту ночь.
Нага в это время звал и звал на рифах дюгоней, но ни один
не подплыл близко. Односельчанам Наги, стоявшим на других
мостках, всем удалось убить сколько-нибудь дюгоней — кому
двух, кому трех, а кому и четырех. Когда начался отлив и рифы
оголились, Нага велел вытащить из них сваи, на которых кре­
пят мостки, и следом за лодкой Наги остальные лодки тоже
поплыли домой, на Тудо. Они приплыли, и Нага сразу пошел к
жене, но она, когда он вошел, не сказала ни слова, а осталась
сидеть, как сидела до этого. Нага сказал:
— Я всегда убивал много дюгоней, но на этот раз не убил
ни одного и даже не слышал, как они фыркают, а остальные уби­
ли много дюгоней. Я оставлял тут двух юношей, они тебя не
трогали?
— Ой, Нага, эти двое юношей плохие — обманули всех и
притворились больными, а на самом деле не пошли на рифы
потому, что я им понравилась. Они пришли и пробыли со мной
всю ночь, и теперь я больна.
— Никому об этом не говори,— сказал ей Нага,— пусть об
этом никто больше не узнает.
Пока его односельчане разделывали дюгоней, Нага срубил
дерево варакара, отнес в святилище хориому и там вытесал из
него крокодила. Сделав крокодила, Нага отнес его к воде и влез
в него, но древесина варакары слишком легкая, и крокодил пла­
вал только поверху. Тогда Нага сделал крокодила из дерева хаванура, но и этот крокодил был слишком легкий, так что при­
шлось выбросить и его. То же случилось и с крокодилом из де95

рева капаро. Наконец Нага сделал крокодила из дерева вонгаи,
и этот крокодил, когда Нага залез в него и прыгнул в воду, ныр­
нул в глубину. Нага попробовал обежать в нем по дну вокруг
всего острова — крокодил побежал очень быстро, и поверху за
ним покатилась от этого большая волна. Нага подумал: «Да,
плохо придется теперь моим односельчанам от этого чудища, ко­
торое я сделал!»
Вернувшись на берег, Нага положил крокодила в святилище
и забросал листьями. Когда люди стали спрашивать, где он был,
Нага сказал:
— Я спал — когда я был на рифе, мне спать не пришлось,
и я сейчас спал в кустах.
А потом он сказал односельчанам:
— Собирайтесь, завтра поплывем в Мавату.
Люди стали собираться в дорогу. Утром, когда лодки были
уже готовы к отплытию, Нага сказал:
-*- Вы плывите первыми, а я за вами.
Все лодки отплыли, только лодка Наги не отчаливала от
берега, потому что ждала его. Но Нага сказал тем, кто в ней
был:
— Отправляйтесь, не ждите меня, я вас догоню.
— Как же без лодки ты нас догонишь? — удивились люди.
— Вы об этом не думайте,— ответил Нага,— все равно я
вас догоню.
Его лодка уплыла, и тогда он влез в крокодила и нырнул
в море. Он стал бегать и плавать под водой, отрезая кусок за
куском от острова, пока тот не стал совсем маленьким. Вот по­
чему теперь вокруг острова Тудо так мелко и так много около
него островков, проливов и протоков. После этого Нага быстро
догнал лодки с односельчанами, а потом обогнал их. Между
рифами Кемусу и Кумадари есть проход, который называется
Вапа, и там Нага остановился и стал ждать. Он поднялся в
воде на задние лапы — хвост опустил вниз, ко дну, а крокоди­
лью пасть высунул наружу и широко раскрыл ее. Вокруг себя
Нага сделал водоворот, и люди в передней лодке, которая была
уже близко, испугались и закричали:
— Что это с морем и что это за чудовище? Посмотрите, ка­
кая у него пасть!
Нага вмиг проглотил лодку вместе со всеми, кто в ней был,
и стал глотать одну за другой лодки, которые за ней плыли.
А когда подплыла та, в которой были обидчики его жены, Нага
показался в разинутой крокодильей пасти и прокричал:
96

— Во всем виноваты эти двое — когда я охотился, они со­
вершили над моей женой насилие! Поэтому я, Нага, утоплю
сейчас вашу лодку!
И он ее тут же проглотил. Наконец приплыла лодка с женой
Наги, и Нага закричал из крокодильей пасти:
— Возвращайтесь назад, на Тудо! Я Нага, теперь я стал
крокодилом, больше на Тудо я не вернусь! Это я проглотил все
лодки, и я буду есть теперь всех людей, и мужчин и женщин!
После этого крокодил исчез — ушел в глубину. Лодка воз­
вратилась на Тудо, и те, кто в ней был, увидели, что их остров
разрезан узкими протоками на маленькие островки. Тогда они
оплакали Тудо, оплакали Нагу, оплакали всех погибших.
В обличье крокодила Нага поплыл от рифа Кемусу прямо к
Даудаи, врезался в берег и пополз прочь от моря, прорезая в
земле глубокую борозду. Так появилась река Бинатури со все­
ми ее притоками — до этого реки там не было. Когда он доб­
рался до Емусы, он решил, что останется там жить, и выполз
из борозды отдохнуть. Вдруг он увидел Сиде, человека из Масингары — тот охотился на кенгуру и диких свиней. Нага вылез
из крокодила и спросил его:
— Ты человек или дух?
— Я человек, меня зовут Сиде, я живу в Масингаре.
Нага сказал:
— В Масингаре живет мой друг Вакеа. Если ваш народ
захочет воевать, сначала приходите ко мне — я буду здесь жить.
Сиде пошел в селение и всем сказал:
— Я встретил хорошего человека, он будет жить здесь
недалеко, и с ним чудище. Пойдемте, я вам их покажу.
Он повел их к Наге, и, когда односельчане Сиде увидели
крокодила, они изумились и сказали:
— Такого чудища мы не видели, оно длинное, как дом!
Нага им сказал:
— Когда захотите воевать, режьте бамбук для лука и для
тетивы здесь, в Ёмусе — здешний бамбук убивает лучше всяко­
го другого.
С тех пор жители Масингары, когда делают луки, срезают
для них бамбук в Ёмусе — вот почему все так боятся их стрел.
И еще Нага сказал народу Масингары:
— Когда убьете врага, не отрезайте у него голову.
Вот почему народ Масингары и другие жители леса не отре­
зают у убитых врагов головы — они поступают, как им посове­
товал Нага.
7

Заказ 1530

97

Потом Нага снова влез в крокодила и отправился странство­
вать. Он побывал во многих местах — прорыл реку Куру, а от­
туда пополз дальше, в Мабудаване, и прорыл реку там. Он по­
думал: «Не буду я больше плавать по морю, лучше я буду
делать реки и воевать с людьми». Едва он чуял людей, как сразу
полз к ним, по дороге делая в земле реку. Так появились реки
Магаи, Тамани, Поспос, Тогитури, Васи-каса, Куди-каса и Кобуара-гово. Нага сделал их и пополз назад, поднимаясь вверх
снова по каждой из этих рек, и везде, где Нага видел людей,
пришедших за водой, он ловил их и проглатывал. Наконец он
вернулся в Ёмусу, срыгнул там головы проглоченных, вылез из
крокодила и выложил из голов на земле большое кольцо, а во­
круг выложил другое, из листьев кокоса. Вот почему с тех пор
люди раскладывают так головы врагов, которые приносят с вой­
ны. До Наги и знаменитого воина Куиамо люди совсем не вое­
вали. Тех, кто живет на острове Саибаи и соседних с ним остро­
вах, научил воевать Куиамо, а тех, кто живет вдалеке от моря,—
Нага. Селение Мавата лежит между теми и другими, и потому и
те и другие стараются им завладеть. Когда жители Маваты и
островов Ям и Тудо приходят в Ёмусу, они приносят духу Наги
дюгоньи кости и мясо и говорят ему:
— Нага, возьми это мясо, оно твое — ведь ты помогаешь
мне каждый раз, как я иду бить дюгоней.
Вот почему в Ёмусе такие большие груды дюгоньиххкостей.
Если люди из других мест не будут давать Наге мяса, с ними,
когда они будут охотиться на дюгоней, может случиться какаянибудь беда. Люди также просят у Наги победы в войне. Они го­
ворят ему:
— Скоро я иду на войну. Я буду убивать, как ты убивал жи­
телей Тудо.
Дух Наги до сих пор жибет в Ёмусе, а когда хочет куданибудь отправиться, принимает обличье крокодила. Все осталь­
ные крокодилы произошли от него, и они съедают людей по­
тому, что так делал Нага, когда принял обличье крокодила.
Жена Наги, когда вернулась на Тудо, вышла замуж за Сидо,
но не за того, который жил на острове Кивай, а за другого. Он
умел делать много такого, чего не могли остальные люди, и жил
он в куче обглоданных дюгоньих костей. Сидо с женой назвали
своего первого сына Тудо, а следующих — Варабере, Дамудо и
Пурума. Теперь это названия островов. Сначала на них никто
не жил и у них не было названий, но Сидо назвал их именами
своих детей и поселил каждого на острове с тем же именем.
98

20. Сиваре и Набеамуро

У Сиваре, который жил в Маубо, было девять жен. Насту­
пило время, когда он стал пренебрегать своей первой женой, и
это очень ее обидело и рассердило. Однажды она пошла в лес, и
Сиваре пошел было за нею следом, но она сказала:
— Что ты за мной идешь? У тебя ведь и без меня много
жен, а меня ты совсем не любишь. Незачем тебе за мной хо­
дить, возвращайся назад.
Сиваре пошел назад, а женщина одна принялась за работу
и вечером принесла домой саго, бананов, дров и листьев для
крыши.
Наконец первая жена Сиваре задумала ему отомстить. Она
вырезала из дерева крокодила, опустила в реку Маубо-тури и
приказала ему:
— Когда Сиваре сюда придет, хватай его и тащи в воду.
Никого другого не трогай, только его.
Она вернулась в дом, поднялась под самую крышу и села
там ждать. Вскоре Сиваре надел военные украшения, взял ду­
бинку и лук и отправился в другую деревню. Когда он вошел в
реку, чтобы перейти ее вброд, крокодил схватил его, утащил под
воду и посадил в яму на дне реки. Люди на берегу закричали:
— Сиваре утащил крокодил!
Они побежали к Гумару, отцу Сиваре, и сказали ему:
— Гумару, твоего сына утащил крокодил!
Все стали оплакивать Сиваре — Гумару, жены Сиваре и его
односельчане. Только первой жене было не жаль его — она даже
радовалась тому, что случилось, и надела все свои украшения.
Для жен Сиваре, как полагается по обычаю, занавесили цинов­
ками угол в доме, а Гумару, убитый горем, столкнул в воду лод­
ку, сел в нее вместе с матерью Сиваре и поплыл прочь от род­
ного селения. Они с женой надеялись, что встретят где-нибудь
хоть дух сына. Все думали, что Сиваре утащил и съел настоя­
щий крокодил — люди не знали, что он жив и сидит в яме под
водой.
Гумару с женой приплыли на Вабоду и спросили у жите­
лей:
— Вы не видели нашего сына?
— Как его зовут?
— Сиваре.
— Нет, мы его не видели. Плывите на Кивай — может, его
видели там.
99

Гумару поплыл на Кивай и, когда приплыл, встретил там
в селении Иаса Набеамуро. Набеамуро ему сразу понравился,
и Гумару решил взять его в приемные сыновья, чтобы Набе­
амуро стал ему сыном вместо родного, которого утащил кроко­
дил. Он сказал Набеамуро:
— Ты будешь моим сыном, я буду звать тебя Сиваре.
— Хорошо, будь моим отцом,— ответил Набеамуро.— Пой­
дем ко мне в дом.
Односельчане Набеамуро сказали Гумару:
— Зачем ты идешь к нему, Гумару? Этот человек злой, он
любит воевать, он убил много людей.
Гумару заглянул в тот дом, где жил Набеамуро, и восклик­
нул:
— Ой, сколько здесь человеческих голов!
Дом был такой же длинный, как путь от Маваты до мыса
Гесовамуба. Гумару вошел в него и сказал Набеамуро:
— Теперь ты мой сын, ты Сиваре. У Сиваре остались жены,
приходи и бери их — они твои.
Набеамуро ответил:
— Хорошо, отец, завтра мы поплывем к тебе в Маубо.
На другой день Набеамуро надел все свои украшения, взял
все свое оружие, и они отправились в путь, а брат Набеамуро,
Иасамуба, остался на Кивай. Когда они приплыли на Вабоду,
местные жители сказали:
— Гумару, зачем ты взял с собой этого человека? Он любит
воевать и никого не боится.
Они все испугались Набеамуро и спрятались в чашу.
На другой день Гумару и Набеамуро приплыли в селение
Маипани, и люди там сказали:
— Эй, Гумару, кто это с тобой? Зачем ты везешь с собой че­
ловека, который любит воевать?
И они тоже убежали, а Набеамуро вспомнил о Кивай и за­
причитал:
— О моя родина, зачем я тебя оставил?
Когда они приплыли в Вододо* жители там тоже убежали
при виде Набеамуро, а когда путники отплыли, люди вышли на
берег и закричали Гумару:
— Зачем ты взял с собой этого человека? Он убьет тебя!
В Дамера-коромо жители при виде Набеамуро тоже спрята­
лись в лес, а Гумару и Набеамуро переночевали у них в доме.
Наконец Гумару и Набеамуро приплыли в Маубо, и односель­
чане сказали:
100

— Ой, Гумару, зачем ты привез с собой человека, который
любит воевать? Ведь он убьет нас всех!
Но Гумару повел Набеамуро в дом, они сели, и Гумару ска­
зал:
— Занимай место Сиваре, его утащил крокодил. Теперь ты
Сиваре, а не Набеамуро.
Жены Сиваре пошли отмывать грязь, которой вымазали ли­
ца, когда его оплакивали. Потом они надели новые травяные
юбки и пришли к Набеамуро, и ночью он лег с ними со всеми
спать. Однако девятая, та, что сделала крокодила, к нему не по­
шла.
Утром женщины приготовили еду, и Набеамуро позвал в го­
сти всех жителей Маубо. Люди пришли и сели с ним есть, и они
пили с ним гамоду.
Жители Маубо устроили в честь Набеамуро большой празд­
ник, и одну ночь все танцевали танец мадо, а другую — танец
мадиа, и никто не спал. Они пели: «Набеамуро, ты хороший че­
ловек, теперь ты будешь жить вместе с нами, мы тебе очень
рады! Если ты пойдешь с нами на войну, мы победим». А неко­
торые пели также и песню воинов: «Бубура дурупи бубура аиби
маиваира» — «На тела врагов слетелись мухи, а наша лодка
уплывает».
Потом они повели Набеамуро в лес — показывать ему его
огород, и восемь жен пошли туда тоже, но девятая не пошла.
Люди сказали Набеамуро:
— Все на этом огороде твое — кокосовые пальмы, бананы,
сахарный тростник, грядки таро, грядки ямса, грядки батата.
И вот твои восемь жен.
Пока никого не было, первая жена Сиваре пошла на реку,
вошла в воду, стала искать яму, где сидел Сиваре, и наконец
нащупала ногой крокодила, который закрывал яму животом.
Она вытащила крокодила и Сиваре на берег и поскорей забро­
сила крокодила подальше, чтобы никто не увидел его рядом с
ней. Сиваре между тем очнулся и спросил:
— Что со мной?
Женщина ответила:
— Тебя утащил крокодил, которого я сделала. Я очень сер­
дилась на тебя за то, что ты ходишь к другим женам, а не ко
мне, и сделала крокодила, чтобы он тебя утащил.
После этого она стерла с Сиваре ил, в котором он выпачкал­
ся на дне. Оружие и украшения по-прежнему были с ним — он
их не потерял.
101

Сиваре с женой пошли в дом и спрятались там в углу, за­
навешенном циновками. Женщина ему сказала:
— Твой отец привел сюда Набеамуро с острова Кивай, тот
женился на восьми твоих женах, и Гумару дал ему твое имя.
Все теперь говорят Набеамуро: «Живи здесь, все, что принад­
лежало Сиваре, теперь твое».
Сиваре выслушал ее и сказал только:
— Принеси мне углей из очага.
Жена принесла, и Сиваре разрисовал себя черным углем, по­
тому что очень рассердился и хотел драться. Потом жена дала
ему саго, и он поел.
Набеамуро, Гумару и женщины тем временем вернулись в
дом. Женщины приготовили пищу, и Набеамуро опять позвал в
гости всех жителей Маубо. Люди наелись досыта и закурили, и
вдруг они увидели Сиваре, разрисованного углем, в украше­
ниях воина. Сиваре прицелился в Набеамуро из лука и спро­
сил:
— Ты почему пришел сюда, к моим женам? Думал, меня
уже нет в живых?
Набеамуро увидел Сиваре, и от гнева глаза его налились
кровью. Люди закричали:
—- Смотрите — Сиваре!
Сиваре продолжал:
— Ты почему занял мое место в доме, взял себе моих жен,
взялмоих детей?
Оба схватили дубинки и стали друг против друга, но люди
закричали:
— Не деритесь, места хватит для вас обоих, живите здесь
оба!
Они растащили Сиваре и Набеамуро в стороны и усадили
их. Наконец те начали разговаривать и договорились, что раз­
делят жен между собой. Сиваре сказал:
— Я дам четверых тебе, а себе возьму пятерых.
Так же разделили они и огород. Сиваре стал жить в одном
конце дома, а Набеамуро в другом, и близкие Сиваре зажили в
его половине дома, а близкие Набеамуро — в другой. Жители
Маубо отпраздновали их примирение. Сиваре и Набеамуро си­
дели на празднике как два старейшины, и родные Сиваре уго­
щали родных Набеамуро, а те угощали их.
Но утром, когда все пошли работать на огороды, Набеамуро
сказал, что заболел, и никуда не пошел. Ему было обидно, и он
скучал по Пасе и по брату, который день и ночь оплакивал там
102

их разлуку. Набеамуро пошел к реке и лег в мелком месте. Один
калека, который не ходил на огороды, а оставался дома, увидел
его и очень удивился. «Что это Набеамуро там делает? — поду­
мал он.— Ой, да ведь глаза у него снова красные, как огонь!»
Набеамуро вспрыгнул на берег и схватил дубину и нож для
отрезания голов. «Что он задумал, что он хочет сделать?» — ис­
пугался калека и пополз прятаться.
Набеамуро побежал вдоль берега и стал убивать всех, кого
встречал — детей, игравших в песке, и взрослых, оставшихся в
селении. У всех убитых он отрезал головы, а жители Маубо,
работавшие в это время на огородах, не знали, что происходит
в селении.
Набеамуро сложил отрезанные головы в лодку, взял на до­
рогу огня и пищи и отплыл из Маубо. Он позвал восточный ве­
тер, и тот начал дуть и погнал лодку к Вододо. В Вододо На­
беамуро перебил почти всех, только нескольким жителям уда­
лось спрятаться в лесу; и опять, отрезав у убитых головы, На­
беамуро сложил их в лодку. То же случилось и в Дамера-коромо, и вскоре головы на дне лодки начали разлагаться под теми,
которых Набеамуро накидал сверху, и от лодки пошло злово­
ние.
Жители Маубо тем временем вернулись с огородов и, увидев
тела убитых, заплакали и запричитали:
— Вся земля в крови, вся земля в телах! Зачем Гумару при­
вел к нам этого злого человека?
Родители стали разыскивать среди обезглавленных тел тру­
пы своих детей и хоронить их.
Набеамуро плыл все дальше, доплыл до Вабоды и там тоже
перебил местных жителей и отрезал у них головы. День и ночь
он плыл не останавливаясь и приплыл в Говобуро, перебил лю­
дей там и поплыл на Пуруту и там перебил людей тоже. Злово­
ние от голов стало еще сильнее, и их было столько, что Набеаму­
ро приходилось на них стоять. Но все равно он поплыл на остров
Бебаро и там тоже перебил людей и взял к себе в лодку их го­
ловы.
Только жители острова Або не побоялись вступить в бой с
Набеамуро. Они были сильные и очень любили драться, и На­
беамуро пришлось бежать от них. Он бросил дубину и нож для
отрезания голов, кинулся в море, и отлив понес его прочь от
острова. Все потерял он — и лодку, и оружие, и все отрезанные
головы.
Около Сумаи море вынесло его на берег, и Набеамуро спря103

тался в чаще — ему было страшно, как женщине, оттого, что он
остался теперь без оружия. Он украл у жителей Сумаи огня и
пищи и приготовил себе поесть, а среди ночи пошел в Кубиру.
Там он увидел женщину, вышедшую из дома по нужде, и схва­
тил ее. Женщина закричала:
— Ой, кто это?
Набеамуро сказал:
— Я Дипому.
Он уговорил ее с ним лечь, а потом, когда ею овладел, ска­
зал:
— Я тебя обманул, на самом деле я Набеамуро, я вернулся
на Кивай.
Женщина закричала:
— Идите сюда скорей, здесь Набеамуро! Он меня обманул,
сказал: «Я Дипому»!
Но Набеамуро убежал. Он пошел в Иасу и, еще подходя к
дому, услышал, как плачет его брат, Иасамуба. Набеамуро под­
нялся в дом, и Иасамуба, услышав шаги, спросил:
— Кто там?— Это я, Набеамуро!
Братья бросились друг к другу, и Иасамуба сказал:
— Брат, я-думал, тебя убили!
Они стали жить вместе, но вскоре пришли жители Кубиры — их убить. Оружия у Набеамуро не было, и, когда воины
Кубиры были уже близко, братья побежали к морю и броси­
лись в воду. Набеамуро стал дюгонем, а Иасамуба — бурым
дельфином, и они навсегда остались жить в море.
21. Паспаэ

Под землей в Ируэ жил человек по имени Паспаэ, который
никогда не видел солнца. Мать родила его под землей и там
оставила, чтобы его не съели крокодилы. Ел он землю, а воду
пил из подземного источника.
Однажды Паспаэ прорыл ход наверх и вылез из-под земли
наружу. Он увидел солнце и испугался. «Что это такое?» — по­
думал он и от страха залез на дерево. Только через некоторое
время глаза его привыкли к свету.
Однажды ночью к Паспаэ пришли во сне родители и научи­
ли его, как построить хижину. Топора у него не было, и сваи он
сделал, ломая деревья руками, а крышу покрыл корой деревьев.
104

Родители сказали ему также, что, если тереть один кусок де­
рева о другой, дерево загорится, и Паспаэ был первым из лю­
дей, кто сумел так добыть огонь. Птиц он убивал совсем легко —
махнет рукой, будто хочет чем-то бросить, и птица падает мерт­
вой.
Как-то ночью Паспаэ заблудился в лесу, и ему пришлось там
заночевать. Он подрезал кору над корнями большого дерева,
оторвал, но не отрезая наверху от ствола, приподнял нижний
край, подставил под него шест, и получился навес. Под этим
навесом он переночевал.
Недалеко от Паспаэ жила женщина, которую звали Мурке.
Однажды она пришла к Паспаэ и принесла ему овощей и пло­
дов со своего огорода.
—- Ты кто? — спросил ее Паспаэ.
— Я Мурке,— ответила женщина.
— Где ты живешь?
— Недалеко отсюда. Я все время вижу, как ты охотишься
на птиц, вот и пришла — я буду твоей женой.
— Что нам с тобой нужно будет делать, если ты будешь мо­
ей женой? — спросил Паспаэ.
— Я все тебе покажу,— ответила Мурке.
Она разожгла костер и приготовила еду, а потом они пошли
к ней в хижину. Недалеко от хижины Паспаэ увидел огород
Мурке, на котором зрели разные плоды и овощи.
— А теперь давай ляжем спать,— сказала Мурке.
Они легли, и сначала Паспаэ очень испугался, потому что до
этого никогда не видел голой женщины, но потом он был очень
рад, что ее встретил.
Через некоторое время Мурке родила сына, и они назвали его
Menace.
Паспаэ начал ходить по селениям и учить людей, когда те
идут на охоту, называть его имя. С тех пор многие, отправля­
ясь на охоту, говорят: «Паспаэ-а йваха дйваре йваха усара
йваха ро агиваи» — «Паспаэ, нам нужны дикие свиньи, казуа­
ры, кенгуру, дай нам их».
Когда убьют какую-нибудь дичь, охотники вытаскивают из
туши кишки и вешают на куст или на дерево — для Паспаэ, а
когда удается убить сразу четыре или пять диких свиней, одну
всегда ему оставляют. За своей долей Паспаэ приходит ночью,
а для того, чтобы ему было легче ее найти, около места, где
ее оставили, охотники ломают какое-нибудь небольшое деревце.
Увидеть Паспаэ люди не могут, но Паспаэ их видит.
105

Когда Паспаэ ходил по селениям, он в каждом сажал один
кротон, и с тех пор люди считают Паспаэ покровителем крото­
нов. Кротонами окружена его хижина в Ируэ, и там же лежит
груда костей от дичи, которую он помог убить. Около его хижи­
ны люди сажают для него таро и сахарный тростник — никто,
кроме него, не смеет к ним прикоснуться.
22. Как на остров Саибаи
приплыла первая лодка

На берегу Саибаи жил Мерева, а в лесу на этом острове, в
месте, которое называется Аита, жили два брата, Нимо и Пуипуи, и их сестра Сагару. Другая их сестра, Эреу, жила в Старой
Мавате — она была замужем за жителем Старой Маваты, ко­
торого звали Ахина.
Мерева жил один под корнями дерева неэре. Иногда он ста­
новился маленькой птичкой кекесио и летал, но далеко от де­
рева неэре не улетал никогда.
Однажды Нимо взял лук, кувшины для воды и корзину, вы­
шел из леса, огляделся вокруг и увидел, что из-под дерева неэре
идет дым. Дым этот был от тлеющих углей: Мерева незадолго до
этого жег костер. Мерева пек в нем бататы, а когда испек, засы­
пал костер песком — он не хотел, чтобы другие узнали, что под
корнями дерева неэре кто-то живет. Рядом с костром Нимо уви­
дел следы, но самого Меревы не увидел — тот успел спрятаться
под корень. Нимо засомневался, вправду он видел дым или это
туман поднимался от земли. Он пошел на мыс Гебаро, а от­
туда на мыс Буту — на ту сторону Саибаи, которая напротив
острова Даване, но нигде никого не увидел и вернулся к де­
резу, под корнями которого жил Мерева. Тогда Мерева вылез
из-под корня и сказал:
— Я здесь, друг!
— Так вот ты где! А я тебя искал! — воскликнул Нимо.—
Почему ты не отвечал мне? Наверно, испугался? Где ты жи­
вешь?
— Вот здесь, под корнями, а сплю в раковине, в которую
трубят,— ответил Мерева.
Когда Мереве хотелось спать, он становился птицей и запол­
зал в такую раковину.
Нимо сказал:
— Нет, это плохо, люди не живут под землей, там живут
10G

духи. Лучше ты живи наверху — здесь хорошо, никого нет.
А огонь у тебя пусть горит все время.
Мерева каждый раз добывал огонь заново — тер один кусок
сухого дерева о другой.
Нимо открыл корзину, достал оттуда разной еды, и они по­
ели, а потом Нимо сказал Мереве:
— Иди лучше жить к нам, в Аиту;
— Нет,— ответил Мерева,— лучше переходите сюда жить
вы — там, где вы живете, хозяева жители леса, так что лучше
вы переходите сюда.
Они стали спорить, и Нимо все уговаривал Мереву:
— Лучше переходи жить к нам ты, у нас большие огороды.
Но уговорить Мереву он так и не смог и пошел домой один.
Дома он рассказал своему младшему брату, Пуипуи:
— Я никогда не встречал на берегу людей, а сейчас встре­
тил одного, его зовут Мерева.
Спустя некоторое время братья сказали своей сестре, Сагару:
— Мы поплывем к нашей сестре в Мавату, мы хотим ее на­
вестить. Ты оставайся здесь, работай на огороде и не бойся ни­
чего — мы скоро вернемся.
После этого братья пошли к Мереве, и Мерева, когда уви­
дел их, спросил:
— Куда вы собрались?
Братья ответили:
— К сестре.
— А где ваша лодка? — спросил Мерева.
— Мы оставили ее недалеко отсюда,— ответили братья.
Им было стыдно, что у них нет лодки.
— Неправда,— сказал Мерева,— никакой лодки здесь не
видно.
Братья у него переночевали, а утром опустили в море поло­
вину кокосовой скорлупы, и Нимо стал в нее, а за ним, крепко
к нему прижавшись, стал Пуипуи. Было так тесно, что стоять
каждому пришлось, поставив одну ногу на другую. Скорлупа
завертелась и поплыла к Даудаи. Когда она приплыла и братья
выпрыгнули на берег, Нимо положил ее к себе в корзину, и
братья пошли по суше. Места, которыми они шли, еще никак не
назывались, но Нимо назвал их все.
Они шли, и Пуипуи увидел, как из воды высунул голову кро­
кодил.
— Брат, что это вынырнуло? — закричал он.
— Голова крокодила,— ответил Нимо, и с тех пор место это
107

называется на языке острова Саибаи Кедару-койко — «Кроко­
дилья голова».
Они пошли дальше, и Пуипуи увидел у берега черепаху.
— Брат, а это чья голова торчит? — спросил он у Нимо.
— Это? Черепашья,— ответил Нимо, и место, где они ее уви­
дели, с тех пор так и называется — Вару-койко, «Черепашья
голова».
Вскоре Пуипуи наступил на ракушку и порезал ногу.
— Брат, обо что это я порезал ногу? — спросил он у Нимо.
— О раковину устрицы,— ответил тот.
Устрица на языке жителей Саибаи называется «гоири», и с
тех пор место это называют Гоири-гиджу.
Пуипуи уколол ногу о кость рыбы вабада и закричал:
— Что это за рыба?
— Это вабада,— ответил Нимо, и с тех пор место, где Пуи­
пуи уколол ногу, называется Вабада-меапе.
Братья пошли дальше и увидели над островком неподалеку
летающих лисиц, на языке Сгибай— «сапуро». Братья назвали
этот островок Сапуро-кава. Немного дальше дорогу им прегра­
дила речка, и они назвали ее Буяи-каса, а мыс рядом — Буяикойко; однако, что такое «буяи», никто не знает — просто кто-то
из братьев придумал это слово.
Дойдя до устья реки Мабудаване-каса, Нимо и Пуипуи сно­
ва стали в кокосовую скорлупу и переплыли реку. Когда Пуи­
пуи выпрыгнул на берег, одна его нога увязла в грязи, и он
спросил брата:
— Что это налипло на мою ногу?
— Грязь,— ответил ему старший брат.
С тех пор место, где это произошло, называют Даму-рукави — «даму» на языке Саибаи значит «грязь».
Братья дошли до речки с солоноватой водой — такая вода
на языке Саибаи называется «гуги»; эту речку они назвали Гуги-каса. В море, напротив устья Гуги-касы, был островок, и его
Нимо и Пуипуи назвали Мару-кава —от слова «мару», которое
означает «в стороне».
Дальше они увидели в море около берега много водорослей,
на языке Саибаи — «пагару»; братья назвали это место Моигипагарупа. Еще его называют Моиги-кагарупа — говорят, пото­
му, что с него виден мыс Кагару на острове Саибаи.
Братья пошли дальше, и у одного из них соскочил с остроги
наконечник. «Соскочивший» на языке Саибаи—«буру», и ме­
сто, где это случилось, братья назвали Буру-пагаджина.
108

В маленькой бухте, мимо которой они шли, у самого берега
плавало дерево, и Пуипуи уколол руку о его сучок. «Сучок» на
языке Саибаи называется «кура», поэтому братья назвали реч­
ку, впадающую в эту бухту, Кура-каса. Они пошли дальше и
пришли к новой речке. Там у них соскочил со стрелы костяной
наконечник, «кимусу», и братья назвали речку Имусу-каса —
правильней было бы Кимусу-каса, но «к» в начале слова братья
пропустили.
Нимо и Пуипуи переправились через эту речку, как через
другие, стоя в кокосовой скорлупе, и увидели большой мыс.
Братья назвали его Абере-муба — на языке Саибаи «абере» зна­
чит «большой».
За мысом Абере-муба была река Ориому, а на другом берегу
реки — Старая Мавата. Ахины, мужа сестры Нимо и Туипуи, в
селении в это время не было — он ушел ловить рыбу. Братья
стали в свою кокосовую скорлупу и переплыли реку. Эреу, их
сестра, увидела братьев и закричала:
— Ой, мои братья! Где ваша лодка, как вы приплыли?
Братьям было стыдно, что они приплыли в кокосовой скор­
лупе, и они сказали:
— Мы не приплыли, мы пришли по берегу.
Эреу пошла за мужем, а пока Нимо и Пуипуи позвал к себе
в гости житель Маваты, которого звали Дамабе. Дамабе приго­
товил гамоду и сказал братьям:
— Пейте.
Но Нимо и Пуипуи не знали, что это такое, и спросили у
Дамабе:
— Что это за питье? Мы такого не видели.
— Пейте,— снова сказал Дамабе,— это питье очень хорошее,
от него крепко спят.
Он отпил первым, вслед за ним попробовали Нимо и Пуи­
пуи, а потом братья сказали:
— Правда, питье хорошее.
Наконец пришел Ахина. Он тоже спросил у них:
— Где ваша лодка?
— У нас не лодка, а кокосовая скорлупа,— ответили те,—
в ней мы и приплыли.
Ахине стало их жаль, но он подумал: «Они братья моей же­
ны, им стыдно передо мной, что у них нет настоящей лодки.
Пусть лучше с ними поговорит их сестра». Он сказал Эреу:
— Отдай две наши лодки своим братьям.
Эреу дала братьям по лодке и, как велит обычай, положила
109

в каждую еды на дорогу. Ахина подумал: «Плохо, когда двое
плывут в разных лодках — вдруг поднимется буря и разбросает
лодки в стороны».
Он сказал жене:
— Пусть твои братья снимут с одной лодки балансир и при­
крепят лодки одну к другой — тогда они будут сидеть рядом и
грести вместе.
Эреу передала его слова братьям, и те так и сделали — сняли
с одной из лодок балансир и одной перекладиной скрепили нос
с носом, а другой перекладиной — корму с кормой. Один балан­
сир они оставили.
Братья позвали попутный ветер и отплыли из Старой Маваты домой. Сестра плакала, расставаясь с ними, и они тоже пла­
кали. Когда братья доплыли до селения Мабудаване, они при­
стали там к берегу, чтобы раздобыть саго, а когда раздобыли,
поплыли дальше.
Мерева все это время их ждал и думал: «Когда же вернутся
мои друзья?» Наконец братья приплыли на Саибаи, и все были
очень рады, что снова встретились. Еду, которую привезли с
собой Нимо и Пуипуи, перенесли из лодок на берег, а потом
братья сняли с лодок перекладины, сели на берегу с Меревой и
Сагару и начали рассказывать, что с ними было.
Вскоре после этого на остров Саибаи приплыли два человека
с острова Мабуиаг — Купадо и Моивуса. К их острову прибило
плетеную стенку хижины, они увидели, что плетение не такое,
как у них на Мабуиаге, и отправились искать тех, кто это
сплел. Настоящей лодки у них не было, они приплыли на ство­
ле с двумя балансирами. Нимо и Пуипуи их спросили:
— На чем вы приплыли?
— Вот на этом стволе,— показали Купадо и Моивуса,— мы
на него сели, и море принесло нас сюда.
Они увидели две лодки, на которых Нимо и Пуипуи при­
плыли из Маваты, и подумали: «Хорошо бы нам такую».
Нимо сказал Пуипуи и Мереве:
— Одну лодку я отдам Купадо и Моивусе, а одна останется
у нас.
Люди с Мабуиага очень обрадовались и сказали:
— Вакаи мина ей.
На языке острова Мабуиаг эти слова означают: «Очень хо­
рошо».
И жители Саибаи повторили за ними:
— Вакаи мина си.
110

Купадо и Моивуса приплыли в новой лодке на Мабуиаг и
там приделали к ней по бокам два борта и два балансира, выре­
зали нос и корму и украсили резьбой всю лодку, а их жены сде­
лали из циновок паруса. Когда все было закончено, Купадо и
Моивуса поплыли на этой лодке на остров Баду. Жителям Баду, когда они увидели лодку, очень захотелось такую же, и они
сказали Купадо и Моивусе:
— Достаньте для нас такую, мы дадим за нее много хоро­
ших вещей.
Они дали Купадо и Моивусе много топоров, раковин, в кото­
рые трубят, рукояток для гарпунов и браслетов из раковин.
С острова Баду Купадо и Моивуса поплыли на остров Моа,
и там жители тоже дали много вещей, чтобы для них достали
такую лодку. Оттуда Купадо и Моивуса вернулись на Мабуиаг
и через несколько дней поплыли на Даване, а оттуда — снова на
Саибаи. В этот раз они научили жителей Саибаи плести верев­
ки из пальмового волокна и украшать лодки резьбой, как они
украсили ту, которую им подарили. На вещи, которые им дали
жители Мабуиага, Баду и Моа, они выменяли у жителей Саи­
баи вторую лодку, и этой лодкой Мабуиаг, Баду и Моа стали
владеть сообща. Лодка побудет на одном острове — ее передают
другому, другой — третьему, а третий — снова первому.
С той поры жители Маваты продают свои лодки жителям Саи­
баи, а те перепродают их на Мабуиаг, Баду, Моа и дальше, на
острова Ита и Мурилаго. Но жители Маваты сами покупают
лодки в Кататаи, а жители Кататаи — на острове Парама, а жи­
тели Парамы — на Кивай, а те на острове Вабода — там делают
самые лучшие лодки.
Нимо и Пуипуи больше не вернулись в Аиту, в лес, где они
жили раньше, а остались с Меревой, на берегу. Свою сестру,
Сагару, они оставили-жить в лесу, и она с другими людьми ос­
новала там селение.
23. Сесере

Когда-то на том конце острова Мабуиаг, который называет­
ся Дабангани, жил юноша по имени Сесере, а на другом конце
острова, Гому,— две его замужние сестры и все остальные. Ро­
дители Сесере умерли и оставили ему огород, на котором были
посажены бататы. Сесере работал там по утрам, а потом отправ­
лялся на берег бить острогой рыбу. Вернувшись домой, он ваШ

рил рыбу с бататами, ел и ложился спать. Утром он снова шел
на огород, а когда начинался отлив, опять шел бить рыбу. В это
же время шли бить рыбу и остальные жители Мабуиага, и тогда
сестры глядели издалека на Сесере и жалели его, потому что
он жил один.
И Сесере, и остальные жители в одно и то же время возвра­
щались домой, готовили пищу, ели и ложились спать. Так по­
вторялось каждый день.
Мужьям сестер Сесере не везло, им попадалась только мел­
кая рыбешка, да и ее совсем немного. Издалека они видели, как
много рыбы бьет юноша, и они подумали: «Пойдем-ка мы к
нему завтра и отнимем у него эту рыбу».
На другой день Сесере снова набил много рыбы, а мужья
сестер опять остались ни с чем. Тогда, незаметно для односель­
чан, они пошли на другой конец острова, к Сесере, избили его
палками и взяли всю крупную рыбу.
Вернувшись к женам, мужья стали хвастаться:
— Смотрите, какой рыбы мы набили!
Но жены им не поверили и сказали:
— Раньше вы такой крупной рыбы не приносили, всегда
приносили только мелкую. Это наш брат бьет крупную рыбу —
наверно, вы у него ее отняли.
Сесере сварил мелкую рыбешку, которую оставили ему
мужья сестер, и поел. Все его тело ныло от побоев. На другой
день повторилось то же самое, только на этот раз мужья сестер
Сесере избили его еще сильнее. Женщины всё видели издалека
и, когда мужья принесли много крупной рыбы, сказали:
— Вы сделали плохо — избили Сесере и отняли у него рыбу.
Мы видели это сами.
Но мужья ответили:
— Нет, эту рыбу поймали мы, а не Сесере.
Все тело у юноши было в синяках и ссадинах. Когда на­
ступило утро, он не смог подняться, и, сколько сестры ни смо­
трели, они так его и не увидели — только птицы ходили по мы­
су, где жил их брат.
В полдень Сесере приполз к могилам отца и матери, вырыл
их черепа, вычистил, вымыл и натер ароматным кокосовым мас­
лом, а вечером, когда лег спать, зажал черепа под мышками.
Мужья сестер Сесере в этот день принесли домой всего не­
сколько рыбешек, и жены сказали:
— Вы убили Сесере, вот почему он не ловил рыбу.
Ночью духи родителей пришли к Сесере и сказали: «Завтра
112

утром вставай и иди искать следы дюгоня — траву, которую он
объел. Когда найдешь, иди по его следам к речке, перейди ее,
и на другом берегу ты увидишь шест для гарпуна — это мы
его там воткнули в землю. Неподалеку от шеста растет дерево
дани, с него свисает веревка для гарпуна — это мы ее там по­
весили. Потом найди дерево байдаму-туру и сделай из него гар­
пун. Когда начнется отлив, поставь на рифе мостки, а вечером,
когда вода начнет прибывать, стань на них и бей с них гарпу­
ном дюгоней. Думай о нас все время, а когда нужно будет, зови:
„Мать, отец, приходите скорей!" Не забывай нас — если не за­
будешь, мы всегда будем около тебя».
Сесере проснулся утром и подумал: «Это хороший сон». Он
зарыл черепа в могилу, откуда их вырыл, и сделал все, как ему
сказали духи родителей. Сестры теперь были уверены, что он
умер, и стали его оплакивать, а их мужья подумали: «Наверно,
мы и вправду его убили».
Когда наступил вечер и вода поднялась, Сесере влез с гар­
пуном на мостки, назвал имена отца и матери и сказал:
— Сесере нгаи аму Кйбау аму нгаи аму палайка Кйбау аму
палайка нгаи ймеде Кйбани ймеде нгайна Сесере Сесере Сесе­
ре! — Я буду бить дюгоней, как их бил мой отец. Кйбау,— моя
рука такая же сильная, как его рука. Натягивайся, веревка,— я
привязал тебя так, как тебя привязывал мой отец.
Сказав это, он вонзил гарпун в дюгоня, а потом вытащил
дюгоня на берег, утром разделал его и часть мяса сварил. Когда
он варил мясо дюгоня, сестры увидели дым от его очага и об­
радовались: «Значит, брат жив!»
Сесере сделал еще два гарпуна и следующей ночью убил
трех дюгоней.
Утром сестры, давно уже не видя Сесере и не зная, что с
ним случилось, взяли с собой своих маленьких детей и пошли
его навестить. Когда они пришли, Сесере делал гарпун. Он да­
же не взглянул на них, и они, постояв около него, горько запла­
кали. Сесере не сказал им ни слова, но подумал: «Зачем вы при­
несли детей? Они не ваши, в них кровь отцов. Если бы вы при­
шли одни, я бы дал вам мяса». Женщины ждали, но он даже
не сказал им, чтобы они сели, и наконец они повернулись и
пошли назад. Сосере крикнул им вдогонку:
— Сестры, не обижайтесь, что я не даю вам мяса — ведь вы
принесли с собой их детей! Ваши мужья били меня, отбирали у
меня рыбу, а вы ее им готовили!
Женщины вернулись домой и сказали мужьям:
g

Заказ 1530

ИЗ

— Плохо вы поступили с нашим братом, били его и отби­
рали у него рыбу. Из-за этого он, когда мы пришли к нему с
вашими детьми, не хотел с нами говорить и не дал нам дюгоньего мяса.
Но мужья их, услышав это, пошли к святилищу хориому и
там, одевшись в листья кокосовой пальмы, приняли обличье со­
бак. Они стали бегать, играть друг с другом и скалить зубы, как
настоящие собаки, а когда все отправились ловить рыбу, они
побежали на другой конец острова, к Сесере.
Когда Сесере их увидел, он сразу понял, кто они на самом
деле, потому что глаза у них были не такие, как у собак. Они
легли у его ног, и он бросил им дюгоньи кишки. Собаки мигом
сожрали их и улеглись снова, но едва Сесере отвернулся, как
они вскочили, схватили два больших куска мяса и убежали. Они
прибежали в святилище, снова приняли там человеческий облик
и часть мяса съели, а часть оставили, чтобы съесть потом. Сы­
тые, они пошли домой. Жены увидели, что они ничего не при­
несли, и сказали:
— А где рыба? Неужели вы ничего не поймали? Что мы бу­
дем есть?
— Мы заболели, не могли ловить,— ответили те.
Следующей ночью Сесере убил шесть дюгоней. Тощих он
бросил назад в море, а остальных утром разделал. Но снова при­
бежали в собачьем обличье мужья сестер и украли мясо.
Сесере подумал: «Что же мне теперь делать?» Он опять вы­
копал черепа родителей и, ложась спать, положил их к себе под
мышки. Родители пришли к нему во сне и сказали: «Завтра эти
два злых человека придут снова. Приготовь дубинку и убей их
обоих».
На другой день Сесере приготовил дубинку и стал ждать со­
бак. На этот раз двое воров взяли с собой третьего — шелуди­
вого, все тело у которого было в болячках. Все втроем они при­
няли собачий облик и отправились к Сесере за мясом. Прибе­
жав к нему, зятья опять легли на землю у его ног, но третий
подойти близко побоялся и лег поодаль. Когда две собаки бро­
сились к мясу, Сесере размахнулся дубинкой и убил наповал
одну, а потом другую. Третий вор со всех ног бросился бежать,
и Сесере закричал ему вслед:
— Если ты и вправду собака, то ладно, а если человек в со­
бачьей шкуре, то скажи людям: «Сесере убил двоих, которые
били его и отнимали у него еду! Если кто-нибудь хочет ото­
мстить за них, пусть приходит!»
114

Бамбуковым ножом Сесере отрезал собакам головы и до­
стал из них головы мужей обеих сестер.
А шелудивый, опять приняв человеческий облик, пошел к
односельчанам и им сказал:
— Сесере убил мужей своих сестер, он говорит, что они его
обижали!
— Подумаешь, какой воин нашелся! — сказали друзья уби­
тых.— Завтра мы пойдем и убьем его.
Мужчины стали готовить военные украшения и красить себе
лица — одни в черный цвет, другие в красный, а некоторые в
серый. Сестры Сесере между тем взяли своих грудных детей,
пошли к нему и спросили:
— Сесере, где наши мужья?
— Да вот они,— показал Сесере,— и головы их, и тела. Они
обижали меня все время, вот я их и убил.
Женщины оплакали своих мужей, но брата им было тоже
жалко.
— Завтра,— сказали они,— тебя, наверно, и в живых не бу­
дет — слишком много народу придет тебя убивать.
Но Сесере не испугался.
— Пусть приходят,— сказал он.— Я хочу, чтобы они при­
шли.
Когда стемнело, люди забили в барабаны. Оружие было на­
готове — и дубины с привязанным к концу камнем, и байдамибунуро, палки с акульими зубами. Люди говорили:
— Завтра мы раздерем ими лицо Сесере.
А Сесере отнес шест и веревку для гарпуна туда, где их на­
шел, убил дротиком белую цаплю, сделал из ее перьев украше­
ние для головы, дори, и еще украсил себя яркими листьями.
Когда жители Гому пришли к нему, он спрятался в куче от­
бросов, куда кинул трупы зятьев; над кучей висело облако мух,
и она кишела червями. Враги напали на Сесере с трех сторон, с
лодок, из леса и с берега, но Сесере не испугался — духи роди­
телей научили его, как надо драться и как сделать, чтобы у вра­
гов помутился разум. Он повернул голову, дори на ней качнул­
ся, и поднялся сильный ветер. От этого ветра мачты на лодках
начали ломаться, а люди на них, когда бросали копья в Сесере,
попадали друг в друга — и так все, кто был на лодках, погибли.
Враги пошли на Сесере с другой стороны. Воины кричали:
— Э-э, вперед, мы убьем его!
Но Сесере завертел головой, замахал в сторону, откуда они
наступали, руками и ногами, и все враги попадали мертвыми.
115

То же случилось и с остальными врагами, и тогда Сесере отре­
зал у убитых головы и разложил их на земле кольцами, как ко­
косы.
Шелудивый смотрел на бой издалека и видел, как погибли
воины. Он побежал в Гому и рассказал оставшимся:
— Все убиты, только я один остался в живых.
Он поплыл на остров Баду и сказал жителям:
— Если не боитесь, плывите к нам на Мабуиаг биться с
врагом — все наши воины убиты.
— А сколько врагов? — спросили жители Баду.
— Один,— ответил шелудивый.
— Что же его бояться? — удивились жители Баду.— Завтра
мы приплывем и убьем его.
Воины Баду приготовились и на другой день приплыли на
Мабуиаг. Женщины там их накормили.
— Да быть такого не может, чтобы с одним человеком
нельзя было справиться! — сказали воины Баду.— Завтра мы
пойдем и убьем его.
Ночь они проспали, а утром двинулись к месту, где жил Се­
сере — одни на лодках, а другие, с трех сторон, по суше.
Сесере, как и в первый раз, залег среди костей в куче отбро­
сов, а когда воины Баду подошли близко, опять встал, завертел
головой и замахал руками и ногами. Мачты на лодках полома­
лись, и все люди на них упали мертвыми. То же случилось и с
теми, кто подходил по суше, и теперь Сесере отрезал головы
также и у воинов Баду.
Шелудивый опять смотрел на бой только издалека и потому
не погиб. Теперь он отправился на остров Моа, звать воинов
оттуда. Услышав, что Сесере дерется один и помощи ему ждать
не от кого, жители Моа сказали:
— Мы его не боимся, завтра мы разобьем ему голову.
Они поплыли на Баду, а оттуда на Мабуиаг. Шесть отрядов
пошли на Сесере, и он опять спрятался в куче отбросов, и по
его телу ползали черви и мухи. Воины стали бросать в него
копья, они бросали и бросали, и наконец Сесере встал и убил их
так же, как до этого убил воинов Мабуиага и Баду.
Шелудивый опять один из всех остался ь живых и теперь
поплыл звать на бой с Сесере людей острова Ита. Они приплыли
на Мабуиаг и пошли на Сесере семью отрядами. Сесере перебил
тех, кто был в лодках, но остальные начали его окружать. Ког­
да Сесере увидел, что ему с ними не справиться, он убежал в
лес, стал маленькой птичкой кекесио (на острове Мабуиаг ее
116

называют сесере) и спрятался в большой раковине — из тех, в
которые можно трубить. Шелудивый увидел, как птичка юркну­
ла в раковину, позвал других, и все бросились ловить Сесере.
Люди Иты стали бить по раковине, пытаясь ее расколоть, и один
из них воскликнул:
— Кажется, я его убил!
Но птица выпорхнула из раковины и села к одному из вои­
нов на голову. Другой воин закричал:
— Стой, не шевелись!
И он попробовал сбить птицу с головы товарища дубинкой,
но птица вспорхнула, и дубинка размозжила воину череп. Пти­
ца села на голову к другому, и он погиб точно так же, как и
первый. Сесере в обличье птицы стал перепархивать с головы
на голову, и когда погибло очень много людей, Сесере взлетел
на дерево дани, снова принял человеческий облик и сказал:
— Посмотрите на меня и послушайте, что я вам скажу.
Я, Сесере, ни в чем не виноват. Мужья сестер меня обижали: я
ловил рыбу, а они почти всю у меня отнимали, да еще меня
били. Я стал охотиться на дюгоней — они стали собаками и на­
чали красть у меня мясо. Я очень рассердился и убил их, и
моей вины здесь нет. Это говорю вам я, Сесере. Возвращайтесь
теперь домой.
Воины Иты поплыли к себе домой.
На Мабуиаге, Баду и Моа остались только старики, женщи­
ны и дети. Мужчины с Иты расселились по этим трем остро­
вам — некоторые женились на пяти женщинах сразу, другие на
десяти. Обе сестры Сесере и все женщины Мабуиага, остав­
шиеся без мужей, пришли к нему, и сестры сказали:
— Сесере, все эти женщины без мужей, возьми их в жены.
— Хорошо,— сказал Сесере,— я согласен.
Он женился на молодых девушках, соски у которых еще не
потемнели, и на женщинах, у которых были только один или
два ребенка, но на женщинах старше Сесере жениться не стал.
В доме у него было очень много дюгоньего мяса, и он разде­
лил его между женами. Те женщины, на которых Сесере же­
ниться не захотел, сказали:
— Мы не хотим возвращаться к себе домой, там больше ни­
кого нет. Мы хотим остаться здесь и помогать по хозяйству.
И Сесере им сказал:
— Хорошо, оставайтесь.
С тех пор люди на Мабуиаге живут в Дабангани, где жил
Сесере, а не в Гому, где жили прежде.

III. ДУХИ МЕРТВЫХ

24. Как Виобари побывал
в стране мертвых

Женщина из Мао, которую звали Иаребуро, однажды забе­
ременела, понюхав банан, и родила мальчика по имени Виоба­
ри, или Амирабари. Мать, глядя на сына, часто думала: «Как
удивительно — ты родился оттого, что я понюхала банан, отца
у тебя нет». Иаребуро была не такая, как обычные женщины:
она не могла говорить и разговаривала с сыном знаками — ки­
вала головой. Спала она на золе у очага, и однажды, вернув­
шись ночью из леса и посмотрев на нее, Виобари подумал:
«Бедная моя мать!» Он поднял ее, чтобы перенести на другое
место, но она сказала: «Это мое место, для меня».
Иаребуро наказывала сыну: «Не ходи далеко в лес, вдруг
на тебя нападет какой-нибудь злой дух, какой-нибудь казуар из
страны мертвых затуманит тебе голову». Но Виобари на это
ей отвечал:
— Это неправда, я о таком ни от кого не слышал.
Главный дух в Адири, стране мертвых, послал в Мао ка­
зуара, чтобы тот привел с собой Виобари. Птица побежала из
Адири и наконец прибежала в Мао. Виобари накануне вечером
убил дикую свинью, и теперь, притащив ее домой, сказал ма­
тери, чтобы она зажарила мясо, а сам пошел на огороды. Едва
он отошел от своей хижины, как увидел казуара, прибежавшего
из Адири. Виобари выстрелил в него из лука, но казуар под­
прыгнул, и стрела пролетела под ним и в него не попала. Ка­
зуар побежал от Виобари, а тот за ним погнался. Они долго бе­
жали, и на мысе Сепе, возле Сумаи, казуар остановился. Вио­
бари снова выстрелил из лука, но птица опять подпрыгнула, и
118

стрела пролетела мимо. Казуар бросился в воду и поплыл в
Нуби, а Виобари поплыл за ним. Потом, увязая в грязи, они вы­
брались кое-как на твердую землю, и Виобари опять выстрелил
из лука, но казуар снова подпрыгнул, и Виобари промахнулся.
Они побежали дальше, и наконец около Аймара-таватате ка­
зуар перестал бежать и пошел шагом. Виобари подбежал к пти­
це совсем близко и выстрелил, но опять не попал. Они побежали
снова, и, когда добежали до селения Вираро, казуар остановил­
ся. Виобари подбежал к нему и выстрелил, но промахнулся
опять. Они побежали дальше и переплыли реку Вираро-тури —
казуар впереди, а Виобари за ним следом. На мысе Аугудомуба,
когда Виобари выстрелил снова, казуар не подпрыгнул, а при­
сел, и стрела снова пролетела мимо. Так, по пути в Адири, они
прошли и пробежали через много мест — через Старую Мавату,
Похи, реку Ориому, через Аберемубу, Урахапуо, Маубо-эрехе,
реку Бинатури, Нугу-габо, через Куру, через Аугадомубу, Мабудаваие, Буяимубу, Сарпаувагато, Буджи, Тоджи, Нибонибомубу, Бауди, Пабо, Араку и Джараи, и, пока они шли или бе­
жали, Виобари много раз стрелял в казуара из лука, но так ни
разу и не попал.
Наконец главный дух Адири, тот самый, который послал ка­
зуара за Виобари, увидел с лестницы своего дома, что казуар
возвращается, и воскликнул:
— Да ведь это мой казуар вернулся!
Казуар взбежал по лестнице в дом, стал совсем маленьким,
п главный дух закатал его в циновку.
В это время Виобари добежал до лестницы и от усталости
упал без чувств. Все духи выскочили из дома, схватили его, и
каждый из них стал кричать:
— Он мой, мой!
Подошла женщина-дух, потерла ему глаза поясом своей юб­
ки, и Виобари очнулся. Духи дали ему воды, он ее выпил, и один
за другим они стали подходить к Виобари и с ним здоро­
ваться:
— Здравствуй, друг, здравствуй, друг!
А девушки-духи говорили:
— Здравствуй, мой муж!
Девушки-духи накормили и напоили его, а потом стали в
ряд, и Виобари велели выбрать из них, кого он хочет, себе в
жены. Виобари посмотрел и сказал:
— Мне нужны девушки с круглыми грудями, тех, у кого
груди отвислые, я не возьму.
119

Виобари выбрал двух девушек и на них женился. Вскоре
они забеременели и родили ему сына и дочь.
Однажды, когда его жены пошли на огород, Виобари взял
детей, отнес их на берег моря и искупал. Дул нигори, восточ­
ный ветер, и Виобари вслух сказал:
— Ой, этот ветер, нигори, с моей родины, он дует из Мао!
Бедная моя мать, ведь она там одна!
Дети услышали слова отца и спросили:
— Отец, про какую родину ты говоришь?
— Я говорю — этот ветер дует с моей родины, там у меня
осталась мать.
Услышав это, дети заплакали и стали просить:
— Отец, уйдем в Мао!
В это время к ним подошли духи и спросили:
— Почему дети плачут?
Но Виобари не сказал. Духи попробовали поить и кормить
детей, но те ничего от них не брали. Пришли матери и дали им
грудь, но дети все равно плакали, и наконец Виобари сказал
духам:
— Я им рассказал про нигори, он дует с моей родины, где
у меня осталась мать,— вот почему они плачут.
Й духи сказали:
— Возвращайся к себе на родину, мы не будем тебя удер­
живать.
Духи взяли циновку и перо пеликада, бросили их на воду,
и они стали лодкой. Потом духи бросили в море перья ястреба и
птиц аваниа и гимаэ — и на воде закачались другие лодки.
— Выбирай любую и плыви,— сказали духи Виобари.
— Нет, они мне не нравятся — очень медленно плывут,—
ответил он им.
Один из духов воткнул в землю казуарье перо, и перед ними
вмиг появился казуар. Духи спросили Виобари:
— На казуаре поедешь?
— Нет, на нем мало места,— ответил Виобари.
Тогда другой дух воткнул в землю кусок бамбука, и сразу
выросла целая бамбуковая роща. Духи сказали:
— Давайте посмотрим — что самое быстрое, на том Виоба­
ри и отправится к себе домой.
Все стали жевать манабабу, хириваре и другие травы,
нужные для колдовства, и выплевывать на лодки, на ка­
зуара и на бамбук. Лодки поплыли, казуар побежал, а стебли
бамбука — зз-з! — вытянулись высоко-высоко, до самого неба, а
120

потом наклонились и достали верхушками до селения Мао. Ка­
зуар и лодки остались далеко позади.
— Лучше тебе отправиться на бамбуке, чем на лодке или
казуаре,— сказали духи.
На одни стебли Виобари и его жены повесили свое добро, а
на другие вместе с детьми залезли сами. Духи стали плевать на
бамбук разжеванными травами, и стебли — у-у-у! — вытянулись
высоко-высоко, а потом наклонились к самому селению Мао.
Была ночь, и жители Мао, услышав необычный звук, стали
спрашивать друг у друга:
— Ой, что это? Слышишь?
Виобари спрыгнул на землю, помог слезть женам и детям
и снял вещи, а потом разжевал колдовские травы и выплюнул
их на бамбук. Стебли бамбука сразу стали уменьшаться и вер­
нулись в Адири, и те, кто там жил, закатали их в циновки и
спрятали.
Виобари посмотрел на свою жалкую мать, спавшую в золе,
и подумал: «Бедная мать, у нее кожа как у казуара, как у кры­
сы, и лицо такое же».
Мать проснулась и очень обрадовалась, увидев сына с же­
нами и детьми. Говорить она не могла, но стала показывать
знаками, как она рада. Виобари ей сказал:
— Матушка, я погнался за казуаром, а он заманил меня в
страну мертвых.
Жители Мао все происходят от Виобари и его двух жен, ко­
торых он взял с собой из Адири.
25. Как Асаи побывал
в стране мертвых

[Гамеа, старику, рассказывал это его отец.]
Однажды в Мавате человек по имени Асаи умер, а потом
ожил и рассказал односельчанам об Адири. Человек, когда уми­
рает, приплывает туда на лодке, и на берегу его встречает дух
умершего до него отца или друга. Дух ждет на берегу и говорит
приплывшему: «Оставь лодку и иди сюда». Приплывший выхо­
дит на берег и садится на ттиновку, которую для него стелют.
Духи начинают танцевать перед ним, чтобы затуманить его ра­
зум — тогда у него пропадет желание вернуться назад. Одни
духи бьют в барабан, другие поют, а третьи танцуют. Асаи
встретил дух отца, и, когда духи начали танцевать, у Асаи за121

кружилась голова, и он подумал: «Здесь хорошо, останусь-ка я
здесь навсегда». Отец сказал ему:
— У меня есть хозяин, его зовут Дириво. Если он позовет
нас в дом, надо войти.
Вскоре Дириво их позвал, но Асаи испугался и не хотел
идти в дом. Отец, однако, сказал:
—- Не бойся, входи!
Вход был открыт, и по сторонам его стояли две тяжелые до­
ски. Сидо, который тоже был внутри дома, крикнул Асаи и духу
его отца:
— Входите!
Асаи с отцом поспешили войти, и доски за ними с громким
стуком сомкнулись. Асаи обернулся, увидел, что из дома не
выйти, и подумал: «Теперь мне уж не вернуться назад!»
В доме Асаи увидел около Сидо девушку с большими и креп­
кими грудями, и Сидо ему сказал:
— Ложись с ней спать, она будет твоей женой.
Тот, кто послушается Сидо, теряет разум, забывает свой
прежний дом и остается навсегда в Адири. Однако, когда Асаи
вошел, убранство дома так ошеломило его, что он не стал смо­
треть на девушку, а начал разглядывать все вокруг. В доме
было светло и очень красиво, и там было много красивых лю­
дей — мужчин и женщин. Сидо увидел, что Асаи даже не смо­
трит на девушку, и сказал:
— Раз ты на нее не смотришь, я отправлю тебя назад.
Он подвел Асаи к двери, и доски разошлись в стороны.
Лодки Асаи не дали, но Сидо пнул его в зад, и Асаи взлетел
вверх и понесся над землей. Он опустился около своего дома и
сразу очнулся и увидел, что вокруг плачут его родные. Те, уви­
дев, что он открыл глаза, перестали плакать.
— Почему вы плачете? — спросил их Асаи.
— Потому что вчера ты умер и все это время был мерт­
вый,— ответили родные.
И Асаи им сказал:
— Не просите меня сейчас рассказывать о стране духов —
когда выздоровлю, расскажу вам сам.

122

26. Как Лнаи гостил
у мертвого брата

Когда Мавата была не там, где теперь, а немного подальше
от берега, в лесу, там умер человек, которого звали Korea. Его
похоронили совсем близко, на мысе Гесовамуба, и брат Korea,
Анаи, стал, как требует обычай, разжигать над местом, где
ноги покойника, костер. Тогда дух Korea раздвинул землю, ста­
щил брата в могилу, и земля над ними сомкнулась снова. Никто
из односельчан Анаи об этом не знал.
Прошло немного времени, и друзья Анаи начали его искать.
Его следы привели к могиле Korea, но около нее они обрыва­
лись. Односельчане увидели у могилы остатки недавно погас­
шего костра, а на ней самой — лук Анаи. Люди не могли понять,
что случилось: то ли Анаи улетел, то ли провалился под землю.
Некоторые думали, чтоего нет в живых, но все решили, что
пока не будут его оплакивать.
Анаи не было четыре дня, а потом жители Маваты, возвра­
щаясь вечером с огородов, увидели, что со стороны кладбища к
селению идут двое людей — Korea, который недавно умер, и
Анаи. Они шли, как ходят все люди, каждый нес лук и стрелы,
а Анаи еще и корзину. Когда они дошли до святилища, где со­
вершают церемонию таэра, Korea повернул назад, и всем пока­
залось, будто ему жаль расстаться с братом и потому он и про­
вожал его. Когда Анаи уходил, духи дали ему с собой полную
корзину еды, но почти все, когда он вышел из-под земли, выва­
лилось из корзины и вернулось назад, в страну духов. Остался
только один клубень ямса — Анаи поймал его и крепко прижал
ко дну корзины.
Наконец Анаи пришел домой, и односельчане его спросили:
— Анаи, где ты был?
И он ответил:
— Я разжег костер у могилы Korea, но вдруг земля рассту­
пилась, и дух Korea утащил меня под землю. Я там прожил че­
тыре дня.
— Как там у них, у духов мертвых? — стали спрашивать
люди.
— Все, как у нас,— ответил Анаи.— Еды у них достаточно,
так что особенно вы их не жалейте.
Его спросили:
— Как же они ходят там, под землей?
123

— Да как мы наверху. Там просторно, и людей очень много,
куда больше, чем здесь.
Мертвые многому научили Анаи, и он сказал односельчанам:
— Когда в следующий раз будете разжигать у могилы ко­
стер, не дуйте на огонь — от этого расступилась земля и дух
Korea вышел из могилы и утащил меня вниз.
Korea научил его также, что надо надевать, когда сажаешь
ямс, и какое нужно колдовство, чтобы овощи на огородах росли
лучше. Обо всем, чему научил его брат, Анаи рассказал одно­
сельчанам, и еще он сказал им:
— Когда мне захотелось вернуться, Korea наколдовал, что­
бы земля над нами раздвинулась, и тогда мы оба вышли на­
верх.
27. Две подруги

Однажды на Дару, во время церемонии таэра, две девушки
влюбились в двух танцевавших юношей-духов и накормили их.
Когда танец кончился, девушки побежали вслед за духами в
лес. Там юноши-духи что-то пожевали, выплюнули жвачку на
землю, и в земле появилась большая яма. Оба юноши туда
спрыгнули. Девушки заглянули в яму и увидели в ней много
духов. Одна из девушек сказала:
— Давай спустимся к тем двум духам.
Но другая девушка испугалась и ответила.
— Я боюсь — спускайся ты первая, а я за тобой.
Первая девушка спустилась, и земля сразу над ней сомкну­
лась. Ее подруга побежала скорей домой и рассказала людям о
том, что произошло. Родители девушек очень рассердились и
стали бранить вернувшуюся:
— Кто надоумил вас идти к духам? Вы что, рехнулись?
Первая девушка так и не вернулась из-под земли, и роди­
тели, оплакав дочь, сказали подруге, которая ее бросила:
— Плохо ты поступила! Почему вы не спустились вместе?
С тех пор люди верят, что под землей живут духи. Некото­
рые даже думают, что среди переодетых людей в церемонии
таэра танцуют и настоящие духи мертвых, и те двое юношей,
заманившие девушек в лес, как раз такими и были.

124

28; Гобои и дух

В давние времена жители Маваты поплыли однажды ночью
ловить рыбу. Один из них, Гобои, поплыл в лодке вдоль берега,
отталкиваясь шестом, и, когда он проплывал мимо кладбища,
в лодку к нему влез какой-то человек и сел на скамейку. Гобои
сразу понял, что это не человек, а дух, но Гобои был храбрым
воином, убил много врагов и совсем не испугался. Он, как до
этого, продолжал бить острогой рыбу и наконец заговорил с ду­
хом и сказал ему:
— Послушай, что я тебе скажу. Если ты друг и хочешь со
мною плыть, то помоги мне, возьми шест, а я буду бить рыбу и
показывать дорогу — одному мне трудно.
Дух молча взял шест, стал на корме и начал отталкиваться,
а Гобои на носу лодки продолжал бить острогой рыбу. Гобои
про себя очень удивился: «Вот так так, он послушался меня,
взял шест! Надо было сказать ему об этом сразу — сколько бы
рыбы я уже поймал! Как хорошо, что он хочет быть моим дру­
гом и меня слушается!»
Изо рта у духа торчали два больших клыка, но Гобои все
равно его не боялся. Он думал: «У меня в рука£ острога — если
он на меня бросится, я ею его проткну, а если не тронет меня,
я его тоже не трону. Интересно, что он станет делать, когда рас­
светет?»
Дух молчал — только хмыкал каждый раз, как острога прон­
зала рыбу.
Так они доплыли очень далеко, до Куру, и Гобои сказал:
— Теперь мы поплывем назад.
Дух послушно повернул лодку, и они поплыли. Когда они
подплыли к кладбищу, откуда пришел в лодку дух, уже начало
светать. Гобои перестал бить рыбу, оглянулся на духа и ска­
зал:
— Друг, бери себе рыбы, сколько хочешь.
Дух взял только две небольшие рыбки, и Гобои сказал:
— Возьми покрупнее.
Тот, однако, других рыб брать не стал, выпрыгнул на берег
и исчез. Гобои заплакал. Он думал: «Чей же это дух? Моего
друга? Моего отца? Он во всем меня слушался, и, пока он был
у меня в лодке, я набил много рыбы». И еще он думал: «Как
людям под землей, хорошо или плохо? И что будет со мной,
когда я умру — буду я жить или меня совсем не будет? Плохо,
125

что он взял только две маленькие рыбки, надо было нам раз­
делить рыбу поровну».
Плача, Гобои приплыл домой, и люди спросили его:
— Почему ты плачешь?
— Вы видели человека, который стоял с шестом у меня в
лодке? — сказал Гобои.— На самом деле это был не человек, а
дух — он бросил шест и выпрыгнул на берег около кладбища.
В лодке еще остались его следы — вон, видите?
И Гобои снова горько заплакал.
29. Как дух убитого
испугал много людей

В Даваре жил человек по имени Надере. День он работал
на огороде, а вечером приходил домой, готовил себе еду, выпи­
вал гамоды, ел и ложился спать. И вот однажды жители острова
Кивай напали на селение Табио, неподалеку от Даваре, и убили
много людей. Обезглавленное тело одного из жителей Табио при­
било к берегу около Даваре, и на другое утро его увидел там На­
дере.
Надере вытащил тело из воды, а сам пошел, как всегда, ра­
ботать на огороде. Вернувшись вечером, он поставил на огонь
еду, а пока она варилась, выкрасил себя черной краской и на­
дел украшения из перьев и ярких листьев, которые надевают,
готовясь к танцу. После этого Надере взвалил мертвое тело на
плечо и затанцевал, и танцевал до тех пор, пока не устал. Тогда
он положил тело на прежнее место, поел, выпил гамоды и лег
спать. То же повторилось и на другой день — вернувшись с
огорода, Надере опять начал танцевать с мертвецом на плече,
хотя тело уже начало разлагаться и от него шло зловоние. Но
вдруг появился дух убитого и заревел:
— Как ты смеешь танцевать со мной? Что я тебе, игрушка?
Онемев от ужаса, Надере бросил тело и кинулся в дом.
Дух за ним погнался, и Надере выскочил через другую дверь
и побежал. Он бежал и бежал и наконец прибежал в Та­
био.
— Что случилось, Надере? — закричали жители Табио.
— За мной гонится дух, берите луки и дубинки, его надо
убить! — крикнул на бегу Надере.
Тут показался дух, и жители Табио, увидев его, в страхе
побросали оружие и вслед за Надере побежали в селение Ира126

го — все, мужчины, женщины и дети. Надере, вбежав в Ираго,
закричал:
— За мной гонится дух!
— Не беда,— ответили жители Ираго,— мы его сейчас
убьем.
Они схватили оружие и стали ждать духа у себя в доме, но,
когда дух взбежал по лестнице и люди его увидели, они все
бросились наутек, и Надере опять побежал впереди всех. Они
прибежали в Коабу, и Надере закричал местным жителям:
— За нами бежит дух, он хочет меня догнать!
Все, кто бежал от духа, вошли в дом к жителям Коабу, и
те сказали:
— Пусть приходит, мы убьем его.
Но когда дух появился, все они, жители Табио, Ираго и
Коабу, бросили оружие и побежали, и Надере опять побежал
впереди всех. Они прибежали в Ипидаримо, и Надере закричал
жителям:
— Готовьтесь драться!
— Сколько воинов за вами гонится? — стали спрашивать
жители Ипидаримо у Надере и у тех, кто прибежал вместе с
ним.
— Один,— ответили прибежавшие.
— Почему же столько людей его испугались? Пусть прихо­
дит, мы убьем его,— сказали жители Ипидаримо.
Двое из них стали по сторонам двери, а все остальные во­
шли в дом. Вскоре появился дух, и тогда двое, стоявшие у две­
ри, прострелили его из луков насквозь. Они отрезали у него
голову, а тело бросили в море, и жители Ипидаримо сказали:
— Один человек напугал три селения, Табио, Ираго и Коабу,
и только мы, в Ипидаримо, его убили!
Все, кто бежал из родных мест, вернулись домой, и Надере
тоже вернулся к себе в Даваре.
30. Как дух убитого вернулся в селение
на лодке белых людей

Один житель селения Иписиа, Вабеа, воровал у односельчан
зрелые кокосы, которые те оставляли, чтобы сажать. Люди
очень сердились, что у них пропадают кокосы, но никак не мог­
ли узнать, кто их крадет. Наконец один из них, которого звали
Горираи, взял палку-копалку и спрятался около места, где хра127

нились кокосы. Вабеа, не зная об этом, опять пришел туда за
кокосами, но вдруг перед ним появился Горираи и закричал:
— Так вот кто вор! Наконец-то ты попался! Это ты все
время воровал кокосы?
— Нет, я пришел в первый раз,— сказал Вабеа.
— Неправда,— закричал Горираи,— это ты приходил все
время, ты один и воровал!
Он три раза ударил Вабеа тяжелой палкой, и тот упал мерт­
вый. После этого Горираи пошел к жене и друзьям Вабеа и им
сказал:
— Пойдите возьмите Вабеа — я убил его, он воровал кокосы.
Друзья унесли тело домой, оплакали и похоронили. Драться
с Горираи никто не стал — ведь Вабеа оказался вором.
Прошло немного времени, и приплыла первая большая лод­
ка с белыми людьми. К ней поплыли две лодки жителей Иписиа,
и на носу одной сидел и греб Горираи. Дух Вабеа был на лодке
белых людей и, когда увидел Горираи, подумал: «Да это Гори­
раи! Надо убить его». И он застрелил Горираи из револьвера.
Люди на лодке Горираи очень испугались, но белые люди
сказали им знаками: «Не бойтесь, этот человек раньше убил Ва­
беа, а теперь дух Вабеа ему отомстил».
Потом жители Иписиа получили от белых людей много по­
дарков. Вабеа так и не сошел на берег, и вскоре белые люди
подняли на своих лодках паруса и поплыли к селению Самари — в ту сторону, откуда они приплыли. Тело Горираи отнесли
домой, и люди рассказали его друзьям:
— На лодке белых людей стоял Вабеа, он убил Горираи, а
потом сказал: «Теперь я отомстил тебе».
И все сказали:
— Значит, это правда, Вабеа побывал у нас снова.
31. Почему черепахи
прежде ловились лучше

Однажды в Старой Мавате, в дни церемонии нигори-гамо,
люди, собираясь отправиться за черепахами, украсили лодки и,
перед тем как отплыть, пошли, как того требует обычай, на
кладбище — навестить могилы своих родных. Они очистили
кладбище от сора, украсили могилы кольцами из кокосовых ли­
стьев, положили на каждую могилу еды, а потом полили их со­
ком кокосов, приговаривая:
128

-— Придите, помогите нам ловить черепах, а мы дадим вам
много еды, мы украсим ваши дома.
Люди совершили и другие обряды, которые совершают во
время церемонии нигори-гамо, только родственники Биджи, ста­
рейшины, умершего недавно, не выполнили своего долга перед
мертвым.
Наконец лодки отплыли, и почти сразу люди увидели множе­
ство черепах и стали ловить их. Вскоре лодки наполнились, и
все поплыли домой. Только родственники Биджи не поймали
НИ одной черепахи, хотя доплыли до самого острова Бобо. Там,
около одного из рифов, они и заночевали.
Ночью, когда часть людей спала, а остальные охраняли ноч­
лег, вдруг послышался голос Биджи — это говорил его дух. Он
спросил:
— Вы меня слышите? Или вы все спите?
От его громкого голоса те, кто спал, сразу проснулись, и все
стайи спрашивать друг у друга:
— Кто это говорит? Откуда этот голос?
А голос все говорил:
— Я не виноват, что вы не убили ни одной черепахи — это
все оттого, что вы не позаботились о могиле, в которой я сплю.
В следующий раз очистите ее от травы и сора, и тогда увиди­
те — вы вернетесь с добычей.
Люди поняли, что сказал им дух, и подумали: «Теперь мы
знаем, почему не поймали ни одной черепахи». Духа они слы­
шали ясно, но откуда он говорит, понять не могли. Они поплы­
ли домой, а когда пристали к берегу, сразу, оставив все, что
брали с собой, в лодке, пошли в лес. Там одни стали рвать ко­
косы, другие бананы, и все плоды они понесли на могилу Бид­
жи. Они расчистили землю вокруг нее, украсили могилу коль­
цами из кокосовых листьев, положили много еды для Биджи и
полили могилу соком кокосов. Делая это, они говорили:
— Биджа, теперь мы сделали все, как нужно, пойди с на­
ми в святилище нигори-гамо, помоги нам поймать много чере­
пах.
Они совершили остальные обряды церемонии нигори-гамо, а
потом угостили односельчан и им сказали:
— Вы поступали правильно, а мы неправильно, мы узнали
это от духа Биджи — вот почему мы вас угощаем.
На другое утро жители Старой Маваты опять поплыли за
черепахами, и на этот раз сородичи Биджи поймали очень мно­
го черепах. Они сказали:
9

Заказ 1530

129

— Как хорошо, что мы послушались Биджи! Теперь мы зна­
ем — это говорил он, голос был его, хотя его самого мы и не
видели. Мы всегда будем делать так, как сказал его дух.
Приплыв домой, они разделали черепах и поделились мясом
с односельчанами. Они рассказали молодым о том, что слыша­
ли от духа Биджи, и еще им сказали:
— Не забывайте в брачную пору черепах украшать могилы,
следите за тем, чтобы они были чистые и красивые, и оставляе­
те для мертвых еду. Все должны делать так, как сказал Биджа.
Люди уже не совершают этот старый обряд, вот почему че­
репах стало теперь так мало.
32. Как духи убитых помогают
своим новым хозяевам

В селении Маги, недалеко от Диримо, жил со своей женой
Бабоу человек по имени Дого. Своих детей у них не было* и
они взяли себе трех приемных: совсем маленького мальчика из
Маваты, оставшегося без матери, которого звали Мируу, маль­
чика из Маги, которого звали Саи, и девочку из Туритури — ее
звали Гаиба.
Однажды Саи поссорился с Гаибой и, когда шел позади^ вы­
стрелил в нее из своего маленького лука. Стрела пронзила де­
вочку насквозь, Гаиба закричала, пробежала несколько шагов
и возле самого их огорода упала мертвая. Приемный отец под­
нял ее, отнес домой и похоронил.
Ночью Дого увидел, как девочка (это был ее дух) появи­
лась около хижины, а потом упала и закричала — точно так
же, как накануне, когда Саи ее убил.
На следующую ночь Дого взял маленького Мируу, завернул
в циновку и положил спать на место, где накануне упал дух
девочки. Дого сделал так для того, чтобы дух Гаибы вошел в
мальчика и научил его колдовству.
Вернувшись в хижину, Дого лег спать и уже засыпал, когда
услышал, что пришел дух девочки,— она прибежала и упала
с криком около мальчика, а потом заползла в циновку и вошла
в Мируу — позднее бывало иногда слышно, как она свистит у
него в животе.
Утром мальчик проснулся, увидел, где он лежит, и закри­
чал Дого:
— Эй, почему я тут спал?
130

— Я тебя вынес, вот ты и спал здесь,— ответил ему прием­
ный отец.
Он услышал, как в животе у Мируу кто-то свистит, и понял,
что это дух девочки. Дого обрадовался и подумал: «О, теперь
мой сын знает много — пожалуй, уже пора переселить его в дом
для мужчин».
На Мируу надели много украшений, устроили праздник и
переселили мальчика в дом для мужчин.
Однажды вечером Мируу пошел спать в лес. Там он встре­
тил большую змею, и змея ему сказала:
>— Утром иди к реке, у берега ты увидишь лодку -— сядь в
нее.
Рано утром Мируу пошел к реке, увидел лодку, прыгнул в
нее, и лодка вместе с ним сразу пошла ко дну.
На дне реки та же большая змея встретила его и повела к
себе в дом. Там она стала учить Мируу, как убивать колдовст­
вом людей. Из дома змеи подземный ход вел к селению Масингара, и, когда Мируу выучился колдовать, он пошел по нему
и недалеко от Масингары вышел из-под земли наверх.
В другой раз он увидел на дереве амухе необычный плод.
Как-то ночью ему вдруг очень захотелось пойти посмотреть на
него снова. Мируу поднялся и пошел, но на том месте, где висел
прежде плод, он увидел кускуса. Мируу начал стрелять в кус­
куса из лука, и, когда выпустил в него несколько стрел, кускус
упал, и сразу же хлынул ливень. А сам кускус, упав на землю,
превратился в камень, и Мируу поднял его и отнес к себе домой.
Однажды ночью камень, который был также и кускусом,
явился Мируу в человеческом обличье и сказал: «Если тебе
нужен дождь, возьми меня, натри колдовским снадобьем и по­
ложи у ручья — когда я около воды, всегда идет дождь».
Позднее, когда Мируу стал юношей, дух девочки, вселив­
шийся в Мируу, когда тот был еще маленьким, вышел из него
наружу, и, когда наступала темнота, этого духа можно было
увидеть. Он был как обыкновенная женщина, и эта женщина,
когда появлялась, всегда садилась рядом с Мируу. Лицо у нее
было закрыто листьями, и его не было видно, но голос ее люди
слышали. Иногда она даже курила трубку. Мируу мог посылать
ее куда ему было нужно — за новостями или за любой нужной
йещыо. Она, даже если идти было очень далеко, отправлялась,
куда он ее посылал, без всякой лодки и очень скоро возвраща­
лась. Если кто-нибудь терял какую-нибудь вещь, дух Гаибы
говорил Мируу, где эту вещь найти. Когда Мируу хотел, чтобы
131

женщина появилась, он взмахивал над огнем ее юбкой и свис­
тел. Обычно она появлялась снаружи, Мируу выходил ее встре­
тить, но больше никто к ней подходить не решался — от запаха
духа можно умереть. Подолгу женщина у Мируу не оставалась
никогда — он всегда быстро отсылал ее прочь. Люди давали
Мируу еду и разные подарки, а он узнавал для них через духа
Гаибы, не грозит ли им чье-нибудь колдовство, и иногда даже
посылал женщину по чьей-нибудь просьбе убить врага.
Увидеть ее можно было очень редко, только когда Мируу
отправлялся куда-нибудь, а она шла за ним и несла корзины
и циновки. Иногда она уставала, и тогда Мируу клал ее в кор­
зину, где лежала ее юбка.
Однажды Мируу съел по кусочку от двух мертвых тел, и
духи обоих вошли в него, как когда-то дух девочки. Потом эти
духи из него вышли, и он стал их хозяином, так же, как до этого
стал хозяином духа девочки. Новые духи стали тоже служить
Мируу.
Говорят, что многие жители леса водят, как Мируу, дружбу
с духами, и эти жители леса научили некоторых людей Маваты,
как делать, чтобы духи им помогали. Так, например, было с жи­
телем Маваты, которого звали Михере. Жители леса дали ему
снадобье, от которого у него помутился разум, стали вертеться
глаза и он смог ходить по воздуху. После этого они сразу дали
ему проглотить кусочек мяса, отрезанный от убитого, и дух,
живший раньше в теле убитого, стал служить Михере. У духа
был вид камня, и о том, где его найти, Михере сказал во сне
этенгена. Михере пошел, куда ему сказал этенгена, нашел духа
и положил в корзину. Лежа в корзине у Михере, дух во всем
помогал хозяину и спасал его от любого злого колдовства.

IV. МИФИЧЕСКИЕ СУЩЕСТВА

33. Вава, который живет
около Мабудаване

Вава, человек, но не такой, как обычные люди, живет в боль­
шом камне около Мабудаване. Когда ему хочется спать, камень
раскрывается, Вава входит в него и ложится, а когда Вава вы­
спится и захочет пойти поработать на своем огороде, камень
раскрывается и Вава выходит. Под мышкой правой руки он
держит толстую связку стрел, на связке висит большая корзина,
а в левой руке Вава держит лук. На голове у него растут кусты
и цветы — когда Вава начинает работать на огороде, он их сни­
мает, а когда кончит работать, сажает их к себе на голову снова.
Вава совсем как человек, только маленького роста и очень
толстый.
Поработав на огороде, он выкапывает несколько клубней
таро, отрезает корешки, снова их сажает, и к утру таро вырас­
тает опять. Кончив работать, Вава опять сажает к себе на голо­
ву кусты, которые с нее снрл, берет стрелы, лук и корзину ft
идет домой. Там он кладет все на землю, опять снимает с голо­
вы кусты и кладет таро в очаг —* печься. Пока клубни пекутся,
он надевает на руку широкий надлокотный браслет, засовывает
за него длинное украшение, опять сажает на голову кусты;
берет лук и стрелы, идет на берег моря и там, у самой воды,
останавливается. Под мышкой правой руки он держит связку
стрел, а в самой руке, костяным наконечником вверх, одну длин­
ную стрелу; в левой руке он держит лук. Так он стоит не шеве­
лясь и смотрит на море, на Мавату, на Саибаи — с места, где он
стоит, ему их хорошо видно. Начинается прилив, вода подни­
мается все выше, но только тогда, когда она дойдет Ваве до
пояса, он поворачивается и идет домой. Там он опять кладет все
на землю около камня, достает из очага таро и садится есть. На133

евшись, Вава дует на камень, камень раскрывается, Вава в него
входит, дует опять, и камень закрывается.
Однажды Вава вышел, как обычно, на берег и стал смот­
реть на море, на Саибаи и на Мавату. Вдруг он увидел в воде
около берега двух черепах, одну на другой — самца и самку.
Сам Вава не мог перетащить черепах к себе домой: ему трудно
наклоняться, он был слишком толстый. Поэтому он закричал:
— Есть кто-нибудь в лесу? Если есть, пусть придет и выта­
щит черепах на берег!
Один житель леса, Джаби из селения Того, услышал голос
Вавы и подумал: «Кто это? Кажется, это Вава просит, чтобы
пришли и помогли ему вытащить на берег черепах». Джаби ска­
зал жене:
— Ты оставайся дома, смотри за дочерью, а я пойду помогу
другу.
Джаби пошел к Ваве и спросил его:
— Что тебе нужно, друг?
— Я нашел двух черепах, самца и самку — отнеси самку
мне, а самца возьми себе,— сказал Вава.
— Нет,— ответил Джаби,— давай лучше ты отнесешь к себе
свою черепаху, а я к себе отнесу свою.
Но Вава не согласился:
— Нет, я не смогу отнести домой свою черепаху, я слишком
толстый, и руки у меня заняты.
— Может, тебе лук и стрелы оставить здесь? Тогда ты смо­
жешь отнести черепаху,— сказал Джаби.
— Нет, я их оставить не могу,— ответил Вава,— отнеси мне
домой черепаху ты!
Джаби пошел за веревкой, а потом вернулся и вытащил на
берег сначала одну черепаху, а потом другую. Он потащил обеих
черепах к Ваве домой, а Вава с луком и стрелами шел сзади.
Задыхаясь от усталости, Джаби дотащил черепах до самого дома
Вавы и сказал:
— У меня много своей работы, а ты меня заставляешь де­
лать твою.
Но Вава не согласился:
— Не беда, друг.
Он положил лук и стрелы на землю и стал приказывать:
— Сперва разделай мою черепаху, за свою примешься по­
том.
— Нет,— попробовал было спорить Джаби,— я займусь
своей.
134

— Нет, разделай сперва мою,— сказал Вава.
Джаби опять послушался и разделал сначала самку для Ва­
вы, а уже потом свою черепаху. Тогда Вава сказал:
— А теперь, друг, свари мою черепаху.
— Свари себе сам, а потом я сварю свою — ведь и так я раз­
делал ту и другую,— сказал Джаби.
— Нет, свари сначала мою,— потребовал Вава.
Джаби не стал с ним спорить и поставил вариться сразу
мясо самца и самки.
— Теперь поищи у меня в голове,— сказал Вава.
— Хорошо,— согласился Джаби,— ты ложись, и я поищу.
Вава лег, а Джаби поставил около его головы кокосовую
скорлупу и начал искать у Вавы вшей и в нее их бросать. Скор­
лупа быстро наполнилась. Вава тем временем заснул и начал
громко храпеть, и тогда Джаби, чтобы узнать, крепко ли он
спит, толкнул его и позвал:
— Эй, друг!
Вава не отзывался, он крепко спал. Увидев это, Джаби взял
мясо самки, которое сварил для Вавы, положил к себе в корзину
и побежал с ним к жене и детям. Он бежал и думал: «Я не ви­
новат, виноват Вава — все заставлял на себя работать».
Жена спросила Джаби:
— Где ты был?
— Тише! — прошептал Джаби.— Вава заставил меня на
него работать, и я украл мясо его черепахи. Теперь нам надо
уйти отсюда подальше и выстроить себе новую хижину, на высо­
ких сваях: наверно, Вава захочет нас убить и придет к нам.
Джаби с женой и детьми ушли далеко в лес и построили
себе хижину на очень высоких сваях. Они взяли туда с собой ка­
зуара, собаку, свинью, кенгуру и кускуса и заперли изнутри
дверь.
Вава проснулся и закричал:
— Эй, друг, где ты?
Никто не ответил. Вава приподнялся, увидел около себя
кокосовую скорлупу, полную вшей, и сказал:
— О, это мои!
Вава огляделся вокруг, увидел, что мяса самки нет, и за­
кричал:
— Ой, этот человек украл мою хорошую черепаху, а свою,
плохую, ©ставил!
В ярости он схватил скорлупу кокоса, полную его вшей,
размахнулся и рассыпал их по всему берегу. Вши Вавы сразу
135

стали крабами и начали ползать по песку —вот почему около
Мабудаване так много крабов.
Вава попробовал мяса черепахи-самца, но оно было совсем
сухое, без жира, и он его есть не стал. Он решил, что отомстит
Джаби, и послал за всеми жителями леса — людьми из Дабу,
Гуна, Табататы и Вуибу, чтобы те пришли и помогли ему драть­
ся с Джаби. Жители леса пришли и переночевали в доме у
Вавы. Он им сказал:
— Друг украл у меня хорошую черепаху, а мне оставил
плохую — пойдемте на него войной.
Жители леса ответили:
— Пойдем!
Утром они пошли, и Вава шел впереди всех. Джаби увидел
их и сказал жене:
— Вон их сколько идет, и впереди Вава.
Под их хижиной собралась большая толпа, и все стали це­
литься в хижину Джаби. Вава закричал Джаби:
— Выброси ребенка!
Но Джаби было жаль дочку, и он выбросил вместо нее кус­
куса. Вава не хотел убивать кускуса, ему нужна была только
дочка Джаби, и он опустил свою стрелу. Кускус удал на стрелы
жителей леса, и те вмиг его растерзали. Вава закричал:
— Мне кускус не нужен, мне нужен твой ребенок!
Но Джаби подумал: «Нет, ребенка я не выброшу» —и вы­
бросил кенгуру. Вава снова опустил стрелу, и кенгуру упал на
стрелы жителей леса. Вава опять закричал:
— Выброси ребенка!
Но Джаби и теперь дочь не выбросил, а выбросил казуара,
и опять Вава опустил стрелу, и казуара убили жители леса.
Вава закричал снова:
-- Выброси дочь!
Тогда Джаби выбросил свинью, и жители леса сразу ее уби­
ли, а Вава опять опустил стрелу.
Джаби громко заговорил с ним:
— Друг, почему я должен выбросить дочку? Я уже и так
много всего выбросил, разве тебе мало? Я не виноват, виноват
ты сам, заставлял на себя работать — потому я и украл мясо
твоей черепахи.
Он взял свою дочь, надел на нее новую юбку, украсил де­
вочку цветами и вместе со своей женой заплакал. Они открыли
дверь, поставили дочь на пороге и сказали Ваве:
— Смотри, друг, какая она красивая! Возьми ее себе в жены!
136

*^ Мне жена не нужна,— ответил им Вава.
Тогда отец и мать столкнули дочь вниз, и стрела Вавы прон­
зила ей насквозь голову, а стрелы жителей леса пронзили все
еетело^ и она умерла,.
Вава и жители леса, которые с ним пришли, вернулись к
нему домой, а утром жители леса разошлись по своим селениям.
Вава остался жить на том же месте, около Мабудаване, а Джаби
с женой стали жить в лесу, куда ушли от Вавы, и больше ни­
когда Вавы не видели.
34. Тубе, который живет
на мысе Хаэмуба

На мысе Хаэмуба живет этенгена по имени Тубе — он при­
ходит к некоторым людям во сне. Однажды человек по имени
Сайбу делал изгородь вокруг своего огорода и увидел Тубе, ко­
торый был в обличье змеи. Он уже хотел было выстрелить в
змею из лука, но та кивнула ему головой. Сайбу понял, что это
не змея, а этенгена, и не выстрелил. Змея нагнала на него дре­
моту, и тогда он перестал делать изгородь и пошел домой спать.
Когда он заснул, та же змея, но уже в обличье человека,
пришла к нему во сне и сказала: «Завтра пойди к тропинке, и
ты увидишь: около нее лежит игуана. На самом деле это я буду
тебя там ждать».
Утром Сайбу пошел к тропинке и увидел в кустах игуану.
Игуана держала в зубах ветку. Она посмотрела на Сайбу и по­
дала ему знак — мигнула. Сайбу похлопал игуану ласково по
голове, она разжала челюсти, и ветка упала. Он эту ветку сразу
поднял.
Ночью тот же этенгена пришел опять и научил его, как де­
лать, чтобы ямс и таро росли хорошо: надо завернуть клубень
в кору дерева, ветку которого держала в зубах игуана, пожевать
некоторых трав и выплюнуть жвачку на копалку, но так сажать
только первый клубень —т все остальное на огороде после этого
само будет расти хорошо. С тех пор Сайбу так и делает и, делая,
приговаривает: «Если я делаю не так, ты приди на огород, когда
я уйду, и сделай все сам. Приходи и помочись здесь, чтобы у
меня на огороде все росло хорошо».
Иногда во сне он видит Тубе у себя на огороде и радуется:
«Ой, какое хорошее колдовство — вон он, пришел на мой ого­
род!»
137

Половину первого клубня таро хозяин огорода, когда выроет
из земли, отдает Тубе. Человек печет этот клубень прямо на
огороде, а потом соскребает с него золу и натирает ею лицо.
Половину клубня он съедает сам, а половину оставляет около
костра и говорит, обращаясь к Тубе: «Половину оставляю тебе,
бери ее! Мы оба старались, чтобы на огороде все росло хорошо,
вот почему я свою половину съел, а твою положил около кост­
ра. Если я приду на огород выкапывать таро, не делай мне ни­
чего плохого, не делай, чтобы я заболел».
Тубе обкусывает клубень немножко, как будто его ела кры­
са, и человек, когда приходит снова, видит это и радуется: «Он
немножко поел!»
Потом Тубе приходит к человеку во сне и говорит: «У тебя
на огороде все созрело, теперь я ухожу — я за огородом ухажи­
вал хорошо, колдовал как нужно. Когда будешь сажать, пожуй
снова тех листьев, и я приду».
Однажды этенгена пришел так к Сайбу и сказал: «Меня зо­
вут Тубе. Если я тебе буду нужен, позови меня и положи на
землю кусочек той ветки, которую я держал в зубах — я приду
на ее запах».
Тубе живет в стволе большого дерева, около этого дерева
Сайбу и хранит свою ветку. Когда кусочек ее понадобится Сай­
бу, чтобы колдовать, он идет к дереву и говорит: «Это я, Сайбу,
я пришел взять себе кусочек ветки для колдовства».
Тот, кто украдет у Сайбу хоть немного этого колдовского
средства, начинает болеть и умирает. Когда сын Сайбу вырастет,
Сайбу научит этому колдовству и его.
Сайбу рассказал односельчанам о том, чему научил его Тубе,
и они стали делать так, как делает он. Они совершали те же са­
мые обряды до тех пор, пока им казалось, что на огородах у них
все от этого растет лучшеЕсли огороды разоряют дикие свиньи, люди думают: «Это
колдовство плохое!» — и больше не колдуют, как раньше. Они
видят новые сны и находят новые способы колдовать. Одних
лзодей этенгена учжт одному, других другому — всех разному.
35. Почему исчез остров Гимини

Прежде отмель Гимини была островом, принадлежавшим
Губо и Моисо, и на этом острове росло много деревьев. Однажды
несколько детей из Маваты попросили у односельчанина по имеJMXD

ни Саса лодку — они хотели поплыть на остров Гимини ловить
рыбу. Саса дал им лодку, но они, когда приплыли на остров, н@
вытащили ее на берег, и ночью, когда дети заснули, ее унесло.
Взрослые жители Маваты, проплывавшие мимо, увидели детей,
взяли их в свои лодки и перевезли назад, а лодку Сасы вскоре
прибило к берегу около селения Вонарома. Пока она плавала,
ее ударяло о камни и о корни мангровых деревьев, и вид у лодки
стал от этого совсем плохой. Когда Саса увидел, какой она ста­
ла, он очень рассердился, выстрелил в сторону детей из лука и
закричал:
— Почему вы не берегли мою лодку?
Он подумал: «Это все из-за острова — если бы его не было,
детям пришлось бы заночевать в лодке, и тогда она была
бы цела. Надо сделать, чтобы острова Гимини больше не
было».
Саса взял хвост ската, ногу и рыло свиньи и кость мертвеца
и стал танцевать, закрыв тело и лицо листьями, в доме для муж­
чин. После этого он поплыл на остров Гимини, зарыл ногу и
рыло свиньи на берегу острова, у самой воды, а посередине
острова зарыл кость мертвеца и хвост ската. Потом Саса вырыл
ногу и рыло свиньи и стал обходить с ними остров, прося ветер,
море и духов, чтобы они разрушили Гимини. Те сделали, как он
их просил: море накатило на остров и свалило все деревья, и,
когда в следующий раз люди приплыли туда, они увидели толь­
ко песчаную отмель. Они очень огорчились, а когда узнали, что
виноват во всем Саса, они колдовством убили его.
Открыли Гимини еще во времена старейшины Гамеа двое
его товарищей, Кивиа и Сагуба, и теперь считается, что отмель
принадлежит шестерым жителям Маваты — потомкам Гамеа.
36. Эрумиа, которая живет около Маваты

Эрумиа — огромная диковинная медуза, живущая на рифе
Теремуба-маджа у мыса Гесовамуба, недалеко от Маваты. Она
мать всех обыкновенных медуз, которых на этом рифе очень
много. Эрумиа видели многие, и некоторых она жалит — как
будто ошпаривает кипятком. Она даже может ужалить так, что
человек умрет. Если человек видит, что в воде к нему тянутся
длинные, покрытые слизью щупальца и хотят его опутать, он
понимает, что это щупальца Эрумиа, и бросается прочь, чтобы
от нее спастись.
139

Эрумиа — покровительница всех обитателей моря. Люди, ее
боятся и не купаются около рифа Теремуба. Некоторым она яв­
ляется во сне и дает какое-нибудь колдовское средство, которое
приносит удачу в рыбной ловле.
Жители соседних с Маватой селений считают, что Эрумиа —
орорарора Маваты, и, когда жители Маваты приплывают в ка­
кое-нибудь другое селение, их иногда встречают криками: «При­
плыли люди Эрумиа!» В длинной песне, где рассказывается о
путешествии из Адири, страны мертвых, на восток и говорится
о разных местах на этом пути, есть стих, где упоминается Эру­
миа: «О, Бйна суомоиэ Эрумиа су о рироу» — «О, в устье Бинатури протянулись щупальца Эрумиа».
37. Как юноша погиб
из-за своей жадности

[В реке Ориому живет существо, похожее на человека, его
имя Памоа, или Памоабуро, и оно в родстве с живущими в воде
существами, которых называют обоуби].
Около устья Ориому жили человек по имени Ивогу и его
младший брат. Как-то Ивогу поплыл на лодке вверх по реке. Он
плыл и смотрел на деревья по берегам — не покажется ли там
игуана или ковровая змея. Вдруг из воды вынырнул Памоа, хо­
зяин Ориому, и полез к Ивогу в лодку. Ивогу впустил его, и
дальше они поплыли вместе. Когда они доплыли до Певоды, жи­
тели им сказали:
— Куда вы плывете? Там, в лесу, выше по реке, живет хиваи-абере, у нее хижина и огород, а на берегу растет ее кокосо­
вая пальма.
Но Ивогу и Памоа не послушали их, поплыли дальше и до­
плыли до другого селения. Взрослых там не оказалось —- одни
ушли на охоту, другие на огороды, дома остались только дети,
и они сказали Ивогу и Памоа:
— Куда вы плывете? Туда никто не ходит, там живет хиваи-абере, она очень злая и съедает людей живьем.
Но Ивогу и Памоа поплыли дальше и повернули назад,
только когда Ивогу настрелял много дичи. Когда они спусти­
лись к месту, где Памоа влез в лодку, Ивогу сказал:
— Отец, бери себе из добычи сколько хочешь.
г- Спасибо,— сказал Памоа.— Дай мне небольшой кусок с
костями, мне много не надо.
140.

Он взял небольшой кусок мяса и нырнул в реку, а Ивогу
пощвдл домой и там поделился добычей с младшим братом.
На другой день поплыть на лодке вверх по реке захотел
младший брат, но Йвогу ему сказал:
— Не плыви туда — говорят, там живет хиваи-абере, она
тебя может съесть.
Но юноша ему ответил:
— Я такой же сильный, как ты, я не боюсь хиваи-абере, я
ее убью.
Он взял лук и стрелы, сел в лодку и поплыл вверх по реке;
Он поймал удочкой много рыбы и подстрелил несколько кенгуру
и птиц. Когда он доплыл до места, где жил Памоа, тот выныр­
нул и полез к нему в лодку, но юноша закричал:
— Куда ты лезешь? Эта лодка не твоя!
Он стал бить Памоа по рукам веслом, но тот все равно за­
брался в лодку, и дальше они поплыли вместе. Юноша снова
стал ловить рыбу и бить дичь, но, когда они повернули назад,
младший брат Ивогу не дал Памоа ничего, и тот возвратился
к себе домой с пустыми руками. Брату, когда приплыл домой,
юноша тоже ничего не дал.
Прошло немного времени, и Ивогу снова поплыл вверх по
Ориому. Он подстрелил несколько птиц и поймал много рыбы, а
потом увидел Памоа — тот уже ждал его, плавал поверху. Ивогу
взял его в лодку, и дальше они поплыли вместе. Они поднялись
по реке выше, чем в первый раз, и наконец увидели кокосовую
пальму, о которой столько говорили люди. Они вышли на берег,
Ивогу связал себе лодыжки веревкой, чтобы удобней было ка­
рабкаться, залез на пальму и сбил несколько орехов. Орехи упа­
ли в воду, а пальма запричитала: «May мо сепате датуке датуке
мау!» — «Матушка, меня дергают за уши!»
Хиваи-абере в это время работала на своем огороде и вдруг
больно ударилась ногой о копалку. Она подумала: «Ой, кто-то
трогает мою дочь, вот почему я ударилась ногой так больно!»
Она бросила копалку, схватила копье и побежала к пальме.
Еще в первый раз, когда Ивогу дал ему мяса, Памоа стал
привязывать кости от этого мяса на веревочки — каждую кость
обвязывал посередине, а потом связывал веревочки одну с дру­
гой. Получилась одна длинная веревка, и теперь Памоа раскру­
тил ее, забросил конец на верхушку пальмы, где был Ивогу, й
закричал:
— Вот тебе лестница, не спускайся по дереву, спускайся
по ней!
141

Ивогу спустился по лестнице из костей, и Памоа сдернул
конец веревки с верхушки дерева. Они выловили из воды коко­
сы, которые упали с пальмы, и поплыли скорее прочь. Когда
хиваи-абере прибежала, лодка уже плыла. Она бросила им вслед
копье, но не попала, догнать Ивогу и Памоа она не могла, и они
от нее уплыли.
Расставаясь с Памоа, Ивогу ему сказал:
— Отец, бери себе из добычи сколько хочешь.
Но Памоа ответил:
— Мне не нужно есть столько, сколько людям, мне хватит
двух или трех кусков мяса. Оставь мясо себе, тебе оно нужнее —*
ты не один, а у меня нет дома и нет очага.
И он прыгнул в воду.
Когда младший брат увидел кокосы с пальмы хиваи-абере,
ему тоже захотелось нарвать таких же, но Ивогу ему сказал:
— Не ходи туда, хиваи-абере тебя убьет. Мне удалось спас­
тись, а удастся ли тебе?
Но младший брат не послушал Ивогу, сел в лодку и поплыл,
стреляя по пути дичь. Когда он доплыл до места, где в реке жил
Памоа, тот опять полез в лодку, и младший брат Ивогу снова
стал бить его по рукам веслом. Он бил так сильно, что руки у
Памоа покрылись ссадинами и царапинами и из них пошла
кровь, но хозяин реки все равно влез к нему в лодку. Памоа
взял весла и сел грести на носу, а юноша греб, сидя на корме.
Они доплыли до кокосовой пальмы хиваи-абере, юноша связал
себе лодыжки веревкой, вскарабкался на пальму и сбил не­
сколько кокосов. Пальма опять запричитала: «May мо сенате
датуке датуке мау!» — «Матушка, меня дергают за уши!»
Хиваи-абере в это время работала на огороде, но вдруг по­
чему-то вздрогнула. Она подумала: «Что-то опять мне не по се­
бе! Почему люди не оставляют меня в покое?»
Она зарычала от ярости, и Памоа, услышав ее рычанье,
крикнул юноше, который был еще на пальме:
— Спасайся, сюда бежит хиваи-абере!
*— Как мне спуститься, Памоа? — закричал юноша.
•— Ту длинную лестницу я тебе бросить не могу,—- ответил
Памоа,— она не твоя, а твоего брата. Сделать лестницу для тебя
мне было не из чего — ты сам виноват, пожалел мне даже
костей.
Тут хиваи-абере с луком в руках выбежала из леса, натя­
нула тетиву и выстрелила. Стрела попала младшему брату в
затылок, и он упал с верхушки кокосовой пальмы на землю.
142

^- Ты сам виноват,= крикнул ему из лодки Памоа,—= жалел
для меня костей! Твой брат был добр ко мне — я тоже был к
нему добр, ты не был добр ко мне — я к тебе тоже не был добр.
Хиваи-абере добила юношу и начала его есть, а Памоа по­
плыл на лодке вниз по течению. Доплыв до места, где он жил,
Памоа выпрыгнул в воду, а лодку понесло дальше. Ивогу пой­
мал ее и увидел, что в лодке никого нет.
— Ой, с моим братом что-то случилось! — воскликнул он.
Ивогу опять поплыл вверх по Ориому, и опять Памоа влез к
нему в лодку. Стрелять дичь Ивогу в этот раз не стал, ему нуж­
на была только хиваи-абере. Чтобы приманить ее, он опять взо­
брался на ее кокосовую пальму, стряхнул несколько кокосов,
и пальма снова запричитала: «May мо сепате датуке датуке
мау!» — «Матушка, меня дергают за уши!»
Памоа опять закинул на верхушку пальмы конец веревочной
лестницы с костями вместо ступенек, которую он сделал для
Ивогу, тот быстро по ней спустился, и, когда хиваи-абере вы­
бежала, размахивая луком, из леса, Ивогу выстрелил в нее и
пронзил стрелой слева направо, а потом выстрелил еще раз и
другой стрелой пронзил справа налево. Она упала, и тогда Иво­
гу вспорол ей бамбуковым ножом живот и достал оттуда тело
младшего брата. Он отрезал у мертвой хиваи-абере голову и
сжег ее тело, а потом и ее хижину. После этого Ивогу стряхнул
с ее пальмы в реку все кокосы — вот почему Ориому несет к
своему устью столько кокосов.
Памоа, когда они доплыли до места, где он живет, вернулся
в реку, а Ивогу, приплыв домой, похоронил тело брата и над
могилой повесил голову хиваи-абере. С той поры жители остро­
вов Кивай, Дару и Парама, а также селения Туритури подни­
маются вверх по Ориому, чтобы убивать жителей леса и прино­
сить домой их головы —- они делают это потому, что когда-то так
сделал Ивогу.
38. Как Керема побывал
в чреве этерари

Однажды житель Кубиры, которого звали Керема, охотился
в лесу и убил пять диких свиней. Его собаки погнались за шес­
той, и вдруг Керема увидел: сначала свинья, а за ней все собаки
прыгнули в какой-то пруд и исчезли под водой. Керема не знал,
что в этом пруду живет этерари, большой, как дом. Вода в пруду
143

была соленая, и в нем водилось много рыбы. Этерари был хо­
зяином свиньи-, за которой гнались собаки Керемы, и, когда
свинья, спасаясь от погони, подбежала к пруду, он высунул из
воды пасть, открыл ее, и свинья туда прыгнула. Собаки, одна
за другой, попрыгали туда тоже и вбежали прямо в желудок
этерари, и тогда он спрятал голову под воду. Керема, не зная,
что случилось со свиньей и собаками, добежал до пруда и во­
шел в него, и тут этерари раскрыл пасть и проглотил также и
Керему.
Оказавшись в желудке у этерари, Керема огляделся вокруг,
и ему показалось, что он внутри большого дома. Собаки его
были тут, но Керема подумал, что он погиб, вспомнил о жене и
детях и заплакал. Потом он увидел, что в животе у этерари
много других людей, и те, тоже увидев Керему, стали его спра­
шивать:
—- Мы здесь живем, этерари наш хозяин, а как сюда попал
ты?
— Я убил пять свиней,— начал рассказывать Керема,-- а
потом мои собаки погнались за шестой и все попрыгали заней в
воду. Я пошел их искать, и этерари меня проглотил.
Люди сказали Кереме:
— Всю землю вокруг сделал этерари, земля ^ кал этерари,
с каждым днем ее становится все больше и больше, и теперь
получился большой остров, а на нем вырос лес. А из семени
этерари появились мы — этерари наш отец.
— Почему вы живете здесь? — спросил их Керема.
— Нам здесь хорошо, здесь, внутри этерари, наш дом. Мы
из него выходим, когда хотим, ходим к вам на огороды ^— просто
вы нас не видите. У нас есть и собаки, мы с ними охотимся на
диких свиней, а потом приносим свиней сюда, в этерари. Есть у
нас и свои огороды, только вы думаете, что это лес.
Не дождавшись мужа, жена Керемы пошла его разыскивать.
Она увидела пять убитых свиней и следы собак и Керемы, и эти
следы привели ее к пруду. У пруда они обрывались, и жена
Керемы подумала, что мужа утащил крокодил. Она вернулась
домой и рассказала о том, что видела, односельчанам. Те пере­
несли свиные туши домой и устроили по Кереме поминки, а же­
на легла на пол и стала оплакивать Керему.
На другой день этерари открыл пасть, и собаки, а за ними
Керема выпрыгнули оттуда и пошли домой. Когда Керема при­
шел в селение, односельчане сначала не поверили, что он живой
человек, а не дух. Керема сел на землю и заплакал — он ,был
144

очень напуган тем, что с ним случилось. Он так устал, что не
мог сразу рассказать односельчанам о том, что с ним было, и
лег спать.
Утром, выспавшись, Керема созвал односельчан и рассказал
им о том, что с ним произошло, и о том, что он услышал от лю­
дей, которые живут внутри этерари.
Односельчане сказали:
— Раз хозяин тех мест этерари, мы больше не будем ходить
туда охотиться на свиней.
Люди внутри этерари, пока Керема там был, научили его
делать ножи для отрезания голов, чтобы брать их с собой, когда
идешь на войну. Ту породу бамбука, из которой делают такие
ножи, посадили на земле люди, живущие в этерари, и они же
доказали Кереме, как расщеплять стебель бамбука надвое и как
делать для ножа рукоятку. До этого односельчане Керемы остав­
ляли тела убитых врагом целыми, но люди, живущие в этерари,
сказали, что головы у врагов надо отрезать и уносить домой, и
там вешать их над очагами. Чистить черепа, сказали они Кере­
ме, надо давать мальчикам -^ от плоти убитых, которая попадет
им под ногти, мальчики, когда вырастут, станут храбрыми вои­
нами. Этому и всему другому, чему люди в этерари научили
Керему, он научил также и своих односельчан.
39. Как духи учили
Намай колдовству

Как-то рае женщины Маваты запрудили речку и стали вы­
черпывать воду ниже запруды и ловить там рыбу. С ними был
один односельчанин, Намай, и он увидел в воде рыбу мипара и
выстрелил в нее из лука. Стрела пронзила рыбу мипара, но ед­
ва Намай протянул руку, чтобы схватить ее, как она преврати­
лась в другую рыбу, хиримаэ, и уплыла прочь. Тут пришла же­
на Намай и начала ругать его за то, что он ушел с женщинами
ловить рыбу, а ее оставил дома. Намай ответил ей бранью, и они
поссорились.
Вернувшись домой, женщины стали чистить пойманную ры­
бу, а в это время Намай вдруг очень захотелось спать, и, пока
женщины готовили рыбу, он заснул. Во сне ему явился этенгена, покровитель речки, в которой они ловили рыбу, и сказал: «Я
живу там, где вы сегодня ловили рыбу. Ты думал, что попал
стрелой в рыбу мипара, а на самом деле это был я. Когда уви10

Заказ 1530

145

дшпь в земле дыру, из которой идет дым, знай, что там я живу».
Намай встал среди ночи, взял лук и стрелы и пошел искать
этенгену. Он пришел туда, где накануне ловили рыбу, но ничего
там не нашел и отправился дальше в лес. Уже начинало све­
тать. Намай увидел перед собой большую реку, и тогда он сде­
лал плот из бамбука и переправился на другой берег. Там он
увидел, как мимо него, в ту сторону, откуда он пришел, пробе­
жал казуар. Это был знак от этенгены, что Намай надо вернуть­
ся назад. Сперва Намай этого не понял, но потом увидел, как в
ту же сторону, куда пробежал казуар, пролетел ястреб со змеей
в лапах, и тогда Намай подумал: «Мне надо вернуться*». Он стал
на плот и поплыл назад. К этому времени -уже совсем рассвело.
Намай увидел дерево, наклонившееся к воде, и вдруг вспомнил,
что его он тоже видел во сне — около этого дерева и живет этенгена. Упираясь шестом в дно, он подплыл на плоту под дерево,
и в этот миг со дна стали подниматься пузырьки — пошел дым.
Намай прыгнул с плота на берег, полоигал на землю лук и стре­
лы, пошел вброд к месту, где поднимался дым, и там пальцами
ног достал со дна немного земли. Часть земли -была белая, часть
желтая. Намай завернул землю в листья и понес домой. Еще не
дойдя до селения, он встретил двух девушек и жену — она
встревожилась, видя, что его нигде нет, ж пошла с подругами по
его следу. Остальные женщины в это время ловили неподалеку
рыбу, и, когда они увидели, что Намай что-то несет в руке, они
подумали: «Ой, что это у него? Наверно, его учил чему-нибудь
дух, потому он и уходил».
Снова наступила ночь, Намай опять заснул, и тогда его соб­
ственный дух отправился в селение Кура. Там он увидел родст­
венников и увидел, что они голодают. У них не было никакой
пищи, кроме гнилых плодов, муравьев и всяких отбросов, и они
так исхудали, что от них остались только кожа да кости. Дух
Намай тоже стал таким же худым, жители дали ему корзину
своей пищи, и он отправился о ней назад. В реке около Куры
плавал крокодил, на голове у него был большой пучок листьев
кокоса и таро, и, когда дух Намай поплыл через реку, крокодил
подплыл и схватил его. Намай стал вырываться и наконец с
большим трудом вырвался. Несколько кокосовых листьев с го­
ловы крокодила остались у него в руке. Когда дух Намай вы­
плыл на берег, он снова стал таким, как прежде.
На берегу дух Намай встретил старика, и тот дал ему ветку
кротона и сказал: «Захочешь, чтобы крокодил схватил кого-ни­
будь, положи на берегу ветку кротона и скажи, кого надо ута146

щить. Ветка кротона станет крокодилом и утащит того, кого ты
назвал».
Дух Намай пошел дальше и встретил другого старика. Этот
ему сказал: «Захочешь, чтобы кому-нибудь стало нечего есть,
зарой у этого человека на огороде желтой земли, которой ты при­
нес, а у себя, когда будешь сажать ямс, зарой белой — от этого
ямс будет хорошо расти». Третий старик сказал Намай: «Возь­
ми кусок крокодильего мяса с кожей и зарой у себя на огороде,
от этого все будет расти лучше».
Намай узнал от духов много другого колдовства и наконец
проснулся. Сон очень его напугал, и он стал делать все так, как
его учили духи. Духи сказали ему также, чего не надо есть, но
как-то раз, во время праздника, Намай, не зная, что он ест, съел
рыбу, которую духи есть запретили. Ночью, когда он заснул,
рыба эта выпрыгнула у него изо рта и начала превращаться
сначала в одно, потом в другое, потом в третье. Под конец она
превратилась в сахарный тростник, он вырос на крыше дома
Намай, и этот тростник растаял в воздухе. Проснувшись утром,
Намай узнал, что ел запретную рыбу, и вскоре после этого, от­
того, что он ее ел, волосы у него поседели.
40. Как жители Старой Маваты
начали есть рыбу

Однажды Биджа, один из старейшин Старой Маваты, уви­
дел, работая на своем огороде, кенгуру. Этот кенгуру на самом
деле был этенгена. Биджа за ним погнался, но кенгуру поскакал
от него прочь, и Биджа никак не мог его догнать. Наконец Бид­
жа попытался все-таки схватить его, но споткнулся и упал. Па­
дая, Биджа ударился так сильно, что упал без чувств, но потом
он очнулся и отправился к себе домой. Жена приготовила ему
поесть, но он есть не стал, лег спать и сразу заснул. Ночью кен­
гуру, за которым Биджа гнался, пришел к нему и вложил ему
в руку камень, который помогал попадать в рыб, когда стреля­
ешь в них из лука. Биджа был первым человеком, который стал
ловить рыбу,— до этого жители Маваты только собирали мол­
люсков, а рыб называли эбихаре и убегали от них.
Утром Биджа встал и, делая все, как его учил этенгена, по­
шел бить рыбу. Камень^ который дал ему дух, он нес в руке.
Биджа остановился у края воды и стал жевать растение манабаба, а потом выплюнул часть жвачки на камень, а часть — на
147

ногу, стоявшую ближе к воде. Потом этой ногой Биджа плеснул
на берег немного воды, так, как будто он выбрасывал на сушу
рыбу, и еще качнулся всем телом от моря к суше — он сделал
все это для того, чтобы приплыло много рыбы и ее выбросило на
берег.
После этого Биджа выстрелил из лука в ската — ему хоте­
лось узнать, вкусная ли эта рыба. Он вытащил убитую рыбу,
принес ее домой, и односельчане сказали:
— Выброси это прочь, это эбихаре, морской дух!
— Нет,— ответил им Биджа,— не выброшу, это не дух, мне
было сказано об этом во сне.
Он приготовил рыбу, попробовал ее и подумал: «Как вкус­
но, вкуснее моллюсков!» Биджа съел всего ската и лег спать.
Утром люди увидели, что с Биджей, хоть он и съел рыбу, ни­
чего не случилось, и это их очень удивило. Биджа снова пошел
к морю бить рыбу и на этот раз набил ее очень много, но, когда
он понес ее домой, люди начали кричать детям:
— Не подходите к нему близко, он несет эбихаре!
В ответ Биджа закричал:
.— Не называйте это эбихаре, скоро вы сами будете это есть!
Вы полюбите это больше, чем овощи со своих огородов!
Он приготовил рыбу, а потом угостил всех односельчан. Не­
которые не захотели есть, но другие попробовали и сказали:
— И правда — вкуснее овощей и моллюсков!
С тех пор жители Старой Маваты стали меньше работать на
огородах и начали ловить рыбу.
41. Эмобали

Однажды в Джибу самка казуара снесла два яйца, и из этих
яиц вылупились мальчик и девочка. Мальчику дали имя Эмо­
бали, и человек, который смотрел за казуаром, сразу же отнес
Эмобали в дом для мужчин. Там он и стал расти, а когда под­
рос, начал спрашивать:
— Где моя мать? Я хочу к ней.
Но человек, который отнес его в дом для мужчин, всегда
говорил одно и то же:
— Будь вдесь, никуда не выходи.
Он так и не сказал Эмобали, кто его мать. Человек, кото­
рый о нем эаботился, дал ему лук и стрелы и научил стрелять,
и мальчик начал охотиться на диких свиней и другую дичь.
148

Иногда ему удавалось убить двух свиней, а иногда даже трех.
Эмобали также помогал односельчанам работать на огородах.
Он часто думал: «Тот, кто обо мне заботится, почему-то не хо­
чет, чтобы я увидел свою мать».
Из ног и шеи самки казуара, у которой родились мальчик
и девочка, торчали длинные шипы, вроде обломанных сучьев
на деревьях. На них люди вешали горшки и кувшины, и с ними
самка казуара ходила за водой к источнику неподалеку. Одна­
жды Эмобали увидел возле источника следы казуара и прита­
ился — решил его подстеречь. Вскоре самка казуара опять при­
шла к источнику искупаться и набрать воды, и тогда Эмобали
выстрелил из лука и убил ее. Он вырвал из убитой птицы перо,
побежал с ним в селение и закричал:
— Я убил казуара, очень большого!
Самки казуара нигде не было видно, и люди стали спраши­
вать друг у друга:
—- Что-то не видно его матери, не ее ли он убил?
Сестра Эмобали, которая знала, кто ее мать, пошла посмо­
треть на убитого казуара. Она увидела, что это и вправду ее
мать, и вместе со всеми женщинами заплакала.
— Почему вы плачете? — спросил Эмобали, который при­
шел туда вместе с ними.
И они ответили:
— Ты убил свою мать.
Эмобали стало очень жаль убитую, и он упрекнул одно­
сельчан:
— Почему вы не говорили мне, кто моя мать? Если бы вы
мне это сказали, я бы в нее не стрелял.
Оплакав самку казуара, они отнесли ее в селение, и Эмобали
сказал всем людям:
— Приготовьте ее мясо и съешьте.
Он пошел в дом для мужчин, где в это время никого не
было, убрался в нем, поел, а потом из бахромы со скорлупы ко­
косовых орехов нажег золы и весь обмазался ею, чтобы стать
совсем черным. После этого он собрал все свое имущество, за­
вязал его в узелок, вышел к односельчанам, которые в это
время ели мясо казуара, и снова упрекнул их:
— Почему вы не сказали мне раньше, кто моя мать? Теперь
я ухожу от вас навсегда.
Односельчане стали уговаривать его остаться, но Эмобали
повернулся и пошел от них. Он шел и пел: «Дже Мбнгуаро йрйруо э виакорумо мулуводже мбповбдже э Дугидоро!» — «ВМон149

гиаро, в Дугидоро течет кровь из головы казуара, моей ма­
тери!».
Сначала Эмобали пошел в Дугу, а оттуда — в Муджи на
реке Бинатури. Там он бросвл своих собак и все свои вещи в
воду, а потом прыгнул туда сам. До сих пор на дне Бинатури, в
том месте, куда он нырнул, глубокая яма — она появилась, коггда он ударился о дно. После этого Эмобали вынырнул и закри­
чал сестре и односельчанам — те шли за ним следом, уговаривая
вернуться, и теперь стояли на берегу:
— Это из-за вас я убил свою мать — ведь вы не сказали
мне, что меня родила самка казуара. Назад я не вернусь, но,
когда вы будете ложиться спать здесь, около моего жилища, я
буду приходить к вам во сне и советовать, где охотиться на ди­
ких свиней и как колдовать, чтобы все на огороде росло лучше.
Сестра Эмобали подумала: «Что теперь буду делать я?» Она
взяла в рот перо райской птицы, втянула его в себя и стала рай­
ской птицей. Люди бросились ловить ее, но она взлетела и за­
кричала, как кричат райские птицы:
— Коу-коу-коу!
Потом, сев на высокое дерево, она вынула перо изо рта, сно­
ва стала девочкой и крикнула односельчанам:
— Живите без нас, мы с братом дети казуара, а не чело­
века!
Прокричав это, сестра Эмобали снова стала птицей и уле­
тела, теперь уже навсегда.
Иногда жители Джибу отправляются на берег Бинатури, к
месту, где Эмобали бросился в реку, и ложатся там спать. Они
не зовут Эмобали — просто ложатся нагими на постель из тра­
вы и засыпают. Эмобали, который в реке живет то в обличье
рыбы, то крокодила, в снах приходит таким, каким был раньше,
и дает спящим советы, как лучше охотиться и выращивать
овощи. Те, к кому Эмобали приходил во сне, никогда не расска­
зывают другим, чему он их научил.
42. Из-за чего погибли
юноша и две девушки

В Иасе жил красивый юноша, который нравился всем де­
вушкам. Однажды много жителей Иасы собралось плыть на
остров Мибу за крабами, и две девушки ему сказали:
— Давай останемся в селении, а ночью ты приходи к нам.
150

Юноша так и сделал, но девушкам, которые его позвали, ве­
чером не захотелось быть одним в хижине, и они, закрыв дверь,
ушли в соседнюю хижину, к подругам, а сказать юноше об
этом забыли.
Хотя дверь в их хижину была закрыта, ночью туда пришли
двое утуму — вошли через щель, как умеют входить, если за­
хотят, любые духи. Прошло немного времени, и к хижине при­
шел юноша, которого девушки пригласили. Свет, исходивший от
утуму, пробивался наружу, и юноша подумал: «Обе дома, разо­
жгли в очаге огонь». Он открыл дверь, вошел и, увидев в двух
местах на полу свет, подумал: «Это два их очага». Он закрыл
за собою дверь, подошел к утуму, и те взвились вверх, как два
высоких языка пламени. Из шеи, там, где отрезана голова, у
них била кровь, красная как огонь, и они заревели: «Бм-бм» —
так ревут духи тех, у кого отрезали голову. Юноша бросился
было к двери, но утуму схватили его и стали валить.
Одна из девушек услышала шум, доносящийся из их хи­
жины, вспомнила о юноше и подумала: «Ой, наверно, он при­
шел, а на него напали духи!» Она разбудила девушку, которая
жила вместе с ней, и сказала той:
— Слышишь? Это он отбивается от духов!
Девушки больше не смогли заснуть. «Это мы виноваты,—
думали они,— если бы мы его не позвали, он бы к нам не при­
шел!» Им было очень стыдно, что они так поступили, поэтому
они никого не стали будить и никому не сказали о том, что
случилось.
Шум еще долго слышался из их хижины, но наконец юноша
обессилел в неравной борьбе и стал задыхаться. Тогда утуму
дернули его за лодыжки, он упал, они набросились на него и
сразу прогрызли ему клыками виски. После этого они стали его
есть и съели почти всего — оставили только голову, кости, ступ­
ни ног и кисти рук, как это делают утуму.
Когда рассвело, девушки побежали к своей хижине. Нака­
нуне, уходя из дому, они разровняли перед лестницей землю —
если так сделаешь, никто не сможет войти в хижину, не оставив
следов.
— Уэи-и-и! — завыли они, потому что на земле, которую
они разровняли накануне, были ясно видны чьи-то следы.— По­
смотри: это его следы, а это — следы утуму!
Следы утуму похожи на человеческие, только намного ко­
роче. Девушки взбежали по лестнице, открыли дверь и завыли:
— Уи-и-и, кровь!
151

Они увидели кости и завыли еще громче:
— Ои-и-и, нашего мужа съели!
Но тут одна из них перестала плакать и сказала другой:
— Не плачь, а то люди услышат, придут и обо всем узнают.
Ведь он погиб из-за нас, мы сами его к себе позвали.
Они сели и заплакали, только теперь уже тихо, чтобы никто
не слышал. Наконец старшая сказала:
— Давай больше не будем плакать, лучше ты помоги мне.
Они собрали из костей скелет, положили его на циновку,
украсили листьями и перьями, как украшают всех покойников,
а потом надели украшения сами.
— Зачем нам страдать? -— сказала одна из них другой.-»—
Давай лучше мы умрем.
Односельчане думали, что девушки делают что-то у себя в
хижине, и никто не тревожился из-за того, что их не видно.
А девушки закатали останки юноши в циновку, положили их
снаружи у входа, привязали к балкам над входом две веревки,
сделали на концах петли и просунули в них головы. Потом, не
затягивая туго петель, они окликнули девочку, проходившую
мимо, и ей сказали:
— Послушай, что мы тебе скажем, а потом расскажи всем
людям. Скажи им так: «Двое девушек позвали к себе юношу,
поэтому он не поплыл на Мибу. Ночью он пришел в хижину к
девушкам, а их там не оказалось, были только утуму, и утуму
его съели — девушки это слышали. Пойдите, посмотрите — вы
сами увидите, что его съели духи».
Девочка побежала рассказывать, а девушки спрыгнули вниз,
петли на шее у них затянулись, и они умерли. Девочка прибе­
жала к односельчанам, рассказала им все, те бросились к хижи­
не девушек и увидели: там лежат останки юноши, закатанные
в циновку, и висят две девушки.
Родные юноши и девушек были в это время в Мибу, и хо­
ронить мертвых пришлось тем, кто оставался в селении. Каж­
дый старался отрезать у повесившихся кусочек языка — если
дать его съесть собакам, они яростнее вцепляются зубами в гор­
ло дикой свиньи, и язык у той высовывается как у повесивше­
гося. Так же действует на собак и кусочек веревки повесивше­
гося.
Девушек и юношу похоронили в одной могиле, его поло­
жили посередине, а девушек по бокам — будто они его обнима­
ли. Над могилой поставили небольшую хижину.
Кто-то из уплывших на Мибу увидел оттуда крышу над этой
Ш

хижиной и очень удивился. Он подумал: «Что это там такое бе­
лое? Похоже на хижину над могилой. Наверно, без нас кто-то
умер — а ведь вчера, когда мы отплывали, у нас в Иасе боль­
ных не было». Человек побежал к односельчанам и стал по­
казывать им на то, что было похоже на крышу над могилой, но
все только удивлялись и говорили:
— В Иасе вчера больных не было.
Когда стемнело, те, кто оставался в Иасе, зажгли факел
и стали подавать знаки уплывшим на Мибу. Те увидели это и
тоже зажгли факел. Те, кто был в Иасе, опустили огонь к земле,
и на Мибу поняли, что кто-то умер. Тогда уплывшие на Мибу
подержали свой факел, а потом бросили в сторону Иасы, и там
сразу поняли, что завтра односельчане вернутся.
Родителям умерших почему-то особенно хотелось скорей
вернуться, и они говорили:
— Давайте вернемся завтра пораньше, что-то очень тянет
домой. Надо вернуться поскорее, людей в Иасе очень мало.
Они вернулись в Иасу рано утром, и односельчане сразу
рассказали им, что случилось. Родители начали оплакивать де­
тей, и все стали оплакивать вместе с ними, а потом пошли на
могилу — оплакать юношу и девушек там. Наконец они вер­
нулись в селение, позвали девочку, которой повесившиеся по­
ручили все рассказать, и попросили рассказать снова. Девочка
повторила то, что сказали ей девушки, и, когда родители умер­
ших узнали обо всем, что случилось, семьи умерших девушек
отдали семье умершего юноши много вещей за смерть сына, а
семья юноши уплатила за смерть девушек.
43. Ориогорухо и житель Масингары

Один житель Масингары собрался как-то на болото ловить
рыбу и сказал сестре:
— Присмотри, пока меня не будет, за моим маленьким сы­
ном.
Рыбы он поймал много и, когда вернулся домой, часть ее
дал сестре. Та очень любила рыбу и, для того чтобы муж о рыбе
не узнал, ее спрятала — решила съесть всю одна. Но одна из
рыб, когда она поставила ее на огонь, была еще живая и на­
чала биться, Муж женщины увидел это и спросил:
— Что это такое, что там стучит?
— Дурак,— закричала на него жена,— что ты все загляды153

ваешь в горшки? Только и знаешь, что сидеть да есть! Уходи
отсюда, иди в дом для мужчин!
Муж поднялся, взял лук, связку стрел и корзину и пошел
в дом для мужчин. Там он сел вместе с другом, они пригото­
вили гамоду и ее выпили, а потом наступила ночь и все легли
спать.
Рано утром, когда запел лесной петух, муж встал, вышел из
дома и отправился в лес. Он думал: «Сколько людей слышало,
как жена меня ругала!» Ему было очень стыдно — он был одним
из старейшин селения, а жена его так перед всеми унизила.
Наказывать он ее за это не стал, но ему больше не хотелось
жить.
Проходя по лесу, он оказался около большого дерева, в дуп­
ле которого жил ориогорухо. Ориогорухо только что пришел с
рыбной ловли. Он увидел человека, идущего мимо, и закричал
ему:
— Кто ты?
— Я из Масингары,— ответил тот.— Моя жена все время
меня обижает, вот я и ушел из селения.
— Давай жить вместе,— сказал ориогорухо,— ты будешь
моим другом, всю рыбу будем делить пополам.
— Хорошо,— согласился человек.
У ориогорухо отня не было, он ел рыбу сырой, только су­
шил ее сперва на солнце. Такой сушеной рыбы он дал человеку,
но тот не взял ее и подумал: «Не буду я есть сырую, я при­
вык есть вареную или печеную». Ориогорухо увидел, что он к
рыбе не притронулся, и закричал:
— Ты почему не ешь?
Человек заплакал, но ориогорухо все равно заставил его по­
есть сырой рыбы.
Вечером они влезли в дупло, и человек спросил:
— Где мне спать?
У ориогорухо были очень большие уши. Днем он их скаты­
вал, а вечером расстилал и на одно ложился, как на циновку, а
другим укрывался. Рядом с собой он положил теперь и чело­
века.
Среди ночи ориогорухо встал, вытащил из-под человека ухо,
оставив того лежать на дне дупла, и отправился ловить рыбу.
На рассвете он вернулся и дал половину улова человеку, а
потом послал его на свой огород за бананами. Человек принес
хороших, спелых бананов, но ориогорухо сказал:
— Я такие не ем, принеси зеленых.
154

Тот принес, и их они оба и стали есть.
После этого уши у человека начали расти и вскоре стали та­
кие же, как у ориогорухо. Ориогорухо этому очень обрадовался
и сказал:
— Теперь ты такой, как нужно, я тебя выучил. Я очень до-*
волен — у меня теперь своя циновка, у тебя своя, у меня своя
постель, у тебя своя.
Но человек очень скучал по дому и однажды, когда орио­
горухо пошел ловить рыбу, убежал в свое селение. Односель­
чане думали, что он погиб, и уже его оплакали, а его жена даже
сделала могилу — как будто он там похоронен. Когда люди уви­
дели его, они очень обрадовались и стали его спрашивать?
— Где ты был? Ты здоров? Ты жив?
— Не говорите громко,— тихо ответил он.—- Скорей ломай­
те свои дома и стройте новые, на высоких сваях,— пусть никто
не остается жить на земле.
Его послушались и построили новые дома, на очень высоких
сваях, а некоторые даже построили себе хижины на деревьях.
Все жители Масингары забрали с собой в новые дома своих
свиней и собак и заперлись.
А ориогорухо тем временем созвал друзей — ориогорухо,
утуму, уэребуро и других злых духов. Они пошли в Масингару, и еще издалека жители в новых домах на сваях услышали
гул их голосов — будто выл сильный ветер.
Человек, убежавший от ориогорухо, бросил тому сверху со­
баку, но ориогорухо ее не взял. Тогда он бросил своего старшего
сына, но ориогорухо крикнул:
— Нет, дети мне не нуяшы!
Тогда все, кто был в этом доме, схватили человека, убежав­
шего от ориогорухо, и столкнули его вниз. Ориогорухо сразу
подхватил его, убил, разрезал тело на части и разделил между
своими товарищами. Духи в один миг проглотили все и ушли,
и тогда жители Масингары спустились и опять построили себе
дома на земле — такие, в каких жили прежде.
44. Как человек спасся от ориогорухо

Как-то один человек отправил жену назад к родителям, по­
тому что она не умела делать ничего, даже приготавливать
саго. Он хотел найти себе другую жену, но однажды, когда он
шел по лесу, его увидела дочь ориогорухо. Она подумала: «По155

чему это он сюда пришел? Ведь здесь живу я». Она рассказала о
нем отцу, и тот спросил ее и другую свою дочь:
— Он вам нравится? Хотите выйти за него замуж?
— Да,— ответили дочери,— очень хотим.
Тогда ориогорухо поймал человека, принес к себе в хижину
и сказал ему:
— Живи у меня, ты будешь моим дочерям мужем.
Тот остался у ориогорухо и женился на его старшей дочери,
а младшая сама отказалась от него ради сестры и сказала ему:
— Для меня ты будешь отцом.
У жены и мужа родился сын.
Прошло немного времени, и ориогорухо, очень любившему
человечину, захотелось вдруг съесть и мужа своей дочери.
Когда тот спал, ориогорухо к нему подкрался, закатал в цинов­
ку, на которой тот лежал, и повесил циновку на высокое де­
рево, чтобы человек не мог от него убежать. Замужняя дочь
ориогорухо заплакала и спросила отца:
-г Зачем ты его туда подвесил?
Ориогорухо сказал ей и ее сестре:
— Я хочу его съесть. Смотрите за ним хорошенько, чтобы
он не убежал, а я пойду срублю саговую пальму — буду есть его
с саго.
Замужняя дочь ему сказала:
— Не руби близко, иди дальше в лес — там пальмы по­
лучше.
Ориогорухо ее послушался — пошел рубить саговую пальму
далеко от дома. Когда он ушел, дочери залезли на дерево, от­
вязали циновку с закатанным в нее человеком и опустили ее
на землю.
— Кто закатал меня в циновку? Я спал и не видел,— ска­
зал тот.
— Тебя закатал в нее наш отец,— ответили ему дочери
ориогорухо.
— Когда он вернется? — спросил у них человек.
— К вечеру.
Человек взял лук, стрелы и нож для отрезания головы и
залег с ними у тропинки, по которой должен был вернуться
домой ориогорухо. Наконец ориогорухо появился, на плечах он
нес большой кусок ствола саговой пальмы. Человек вставил в
лук стрелу, натянул тетиву и выстрелил. Стрела попала ориого­
рухо в подмышку левой руки и пронзила его насквозь слева на­
право, а потом человек добил его дубиной.
156

После этого человек вернулся в дом, и дочери ориогорухо
его спросили:
— Где наш отец?
— Я убил его,— ответил тот.
Дочерям было жалко отца, и они попросили:
— Не отрезай у него голову, он все-таки наш отец.
Он не стал отрезать голову, и они похоронили ориогорухо и
остались жить вместе.
45. Ориогорухо и Нарато

Один житель Кубиры, которого звали Нарато, часто ходил
с собаками в лес охотиться на диких свиней. Убив свинью, он
приносил тушу домой, разделывал ее и раздавал мясо всем одно­
сельчанам, не забывая никого, а сам ел только плохую пищу.
Неподалеку от Кубиры под землей жил свирепый ориогору­
хо, и однажды он решил прорыть в селение подземный ход. Он
начал рыть его и рыл до тех пор, пока не оказался под одним из
домов Кубиры. Ориогорухо вылез наверх, поймал маленького
мальчика, унес под землю и там съел. Взрослые в это время
были на огородах и, когда вернулись, хватились мальчика и ста­
ли его искать, но так нигде и не нашли. Родители подумали, что
их сына утащил крокодил, и оплакали его.
Теперь дети стали пропадать каждый день — каждый день
ориогорухо утаскивал мальчика или девочку, а иногда даже
двух или трех. Матери и отцы спрашивали, не видел ли ктонибудь их пропавшего ребенка, но' никто ничего не знал, и всё
родители пропавших детей думали, что их ребенка утащил
крокодил.
Однажды двое жителей Кубиры, муж и жена, у которых был
очень красивый маленький сын, попросили калеку, все время
остававшегося в селении, присмотреть, пока они будут работать
на огороде, за их ребенком.
Ходить мальчик еще не умел, только ползал, и калека взял
веревку и один конец привязал к ноге мальчика, а другой — к
своей руке. В селении не было никого, поговорить калеке было
не с кем, ему стало скучно, и он уснул. Мальчику захотелось
к другим детям, и он пополз. Когда он дополз до ямы, из кото­
рой вылезал ориогорухо, тот схватил его и потащил вниз под
землю. Веревка натянулась и задергалась, и калека от этбго
проснулся. Он подумал: «Наверно, малыш хочет поиграть».
157

Йалека пополз на четвереньках туда, куда его тянула веревка,
и приполз к яме.
— Ой, да тут яма! — воскликнул калека.— Кто-то ее выко­
пал, мальчика утащил туда не крокодил!
Так жители Кубиры узпали, что детей утаскивает ориогорухо. Ночью он несколько раз принимался выть под землей;
«Уы-ыы!» — так воют только ориогорухо.
На другой день Нарато опять пошел на охоту в лес, а все
остальные жители Кубиры сели, ничего ему не сказав, в лодки
и уплыли из родного селения. Жена Нарато просила их взять
ее с собой, но никто, даже родной брат, не захотел пустить ее
в лодку. Наконец она нашла брошенную половину лодки, зама­
зала ее открытый конец глиной и села в вту лодку ждать Нара­
то. Младший свш положил голову к ней тга колени, и она стала
искать у него в голове. Вокруг она наставила скорлупы коко­
совых орехов и стала бросать в нее вшей.
Когда Нарато вернулся, жена сказала:
— Куда нам теперь деваться? Все уплыли, испугались орио­
горухо. Я просила, чтобы нас вэялж тоже, но никто не захотел.
На этот раз охота была удачная, Нарато принес много сви­
ных туш, и все эти туши он положил около ямы, которую вы­
рыл ориогорухо. Прошло немного времени, послышался вой:
«Уы-ыы» — и из ямы вылез ориогорухо. Тогда Нарато стал
брать ноги, внутренности и другие части туш ш бросать ему.
Клыки у ориогорухо были огромные и острые, он жадно вгры­
зался во все, что только Нарато ему бросал — в мясо, саго, ко­
косы — и сразу все пожирал.
Наконец ориогорухо наелся досыта и заснул как мертвый.
Тогда жена Нарато поставила в каждый дом селения по коко­
совой скорлупе со вшами, которых нашла в голове сына, и им
сказала:
— Когда ориогорухо проснется и начнет звать Нарато, отве­
чайте ему из всех домов: «Эй, ои!»
После этого она вернулась к берегу, положила младшего
сына в половину лодки, села в нее сама, и они поплыли — она и
ее старший сын гребли, а Нарато сел у руля. Он сказал жене
и сыну:
— Гребите сильнее, а то ориогорухо нас догонит.
Ориогорухо между тем проснулся и зарычал:
— Нарато, где ты?
Он огляделся вокруг и, не видя Нарато, стал звать его еще
громче. Тогда вши в одном из домов ответили ему:
158

— Эй!

Ориогорухо бросился к этому дому, но никого там не увидел
и зарычал снова:
— Нарато, где ты?
Вши из другого дома ему ответили:
— Ои!
Ориогорухо побежал туда, но и в- этом, доме- никого не оказа­
лось. Он кинулся еще в один дом, оттуда — еще в один, но ни­
где никого не было, и< ориогорухо побежал на берег. Там он
посмотрел в одну сторону — и не увидел никого, посмотрел в
другую — и увидел лодку Нарато-.
— Ты дух, я сегодня тебя убью! — ааревел ориогорухо и по­
плыл за лодкой.
Нара-то увидел ориогорухо и закричал:
— Уо-оо, ориогорухо за нами гонится!
Ориогорухо догнал их и влез в лодку. Нарато стал просить
его:
— Ориогорухо, не убивай меня, я твой друг, я тебя кормил
вкусной едой!
— Хум-хум,— пробурчал ориогорухо, но есть Нарато не
стал.
Они поплыли дальше и наконец увидели берег и на нем жи­
телей Кубиры — те строили себе новый дом. Лодка Нарато под­
плыла к берегу, и брат жены, увидев его, сказал:
— Нарато, иди сюда, мы будем жить вместе.
— Нет,— ответил Нарато из лодки,— я не хочу жить с то­
бой вместе, ты-не пожалел своей сестры и ее детей.
Одна из женщин позвала жену Нарато, но та тоже сказала:
— Нет, я к вам жить не пойду!
Тогда ориогорухо, сидевший на носу лодки, сказал Нарато:
— Давай уплывем в Дуди.
Они туда приплыли и поднялись вверх по течению реки Кауаро, к месту недалеко от Коабу. Там ориогорухо сказал:
— Здесь мы и будем жить.
Они остались там, и ориогорухо теперь уже не был таким
злым, как раньше. Нарато делился с ним едой — мясом, саго,
таро, кокосами. У Нарато родилось много детей, целый народ, и
однажды ориогорухо ему сказал:
— Теперь у тебя много родных, так лучше ты живи в доме,
а я уйду шить под землю.
Он вырыл большую яму и перешел жить туда.
— Ты работай на огороде и делай саго,— еще сказал он
159

Нарато,— а я буду смотреть за твоими детьми, А врагов, если
на вас нападут, я всех буду съедать.
До сих пор можно видеть яму, в которой живет этот ориогорухо.
46. Как появился большой ястреб

На одном из холмов острова Даване, в месте, которое назы­
вается Були, жили человек по имени Коудабо и его жена Бока­
ри. Однажды Коудабо и Бокари возвращались с огорода, где
они в этот день сажали таро и выпалывали сорняки. Чтобы его
длинные волосы не путались, Коудабо обвязал голову повязкой,
а за повязку он засунул стебельки ароматных трав, которые лю­
бят девушки.
В камне, лежавшем у тропинки, по которой возвращались
домой Коудабо и Бокари, жила хиваи-абере, и она, увидев их,
подумала: «Какой он красивый! Надо сделать, чтобы я, а не она,
была его женой».
Дома Бокари приготовила ужин, и они с мужем поели, а по­
том, ложась спать, Коудабо сказал,жене:
— Утром, когда пропоет лесной петух, пойди в мангровы и
убей осьминога.
Все хиваи-абере слышат издалека самый тихий шепот, и эта,
услышав слова Коудабо, подумала: «Войду-ка я в осьминога,
и пусть тогда Бокари за ним приходит». Она вышла из своего
камня, перебежала к мангровам и вошла в осьминога.
Утром к мангровам пришла Бокари с копьем, расстелила
циновку и стала снимать с себя и класть на нее сперва украше­
ния, а потом новую верхнюю юбку. Нижнюю, из такой же тра­
вы* но покороче, она снимать не стала, вошла в ней по пояс в
воду и начала искать осьминога. Она увидела его недалёко от
берега, вонзила в него копье, и из раны в Бокари ударила
струя крови — такая сильная, что Бокари взлетела под самые
облака, а потом упала на верхушку высокого дерева на острЬве
Кусаро, что за Бойгу.
— Ой, что же мне теперь делать? — запричитала Бокари.—
Почему меня забросило так далеко? Где Коудабо, мой муж?
Мне без него очень плохо. Где я, что это за место?
Хиваи-абере тем временем вышла из мертвого осьминога,
стала, насколько могла, похожей на Бокари и надела все, что
Бокари с себя сняла, а для того, чтобы Коудабо не увидезг ее
160

лдца, она закуталась с головой в циновку. После этого она по­
шла к нему в хижину.
Когда хиваи-абере вошла, Коудабо принял ее за жену и
спросил:
— Что с тобой, Бокари?
Хиваи-абере задрожала, будто в ознобе, и сказала:
— Ой, Коудабо, я заболела, мне очень холодно, разожги
огонь.
Коудабо разжег, а потом сказал!
—- Сними циновку, Бокари.
— Не могу,— ответила хиваи-абере,— если я сниму ее, я
умру.
Вскоре Коудабо сказал:
— Я пойду на огород, а ты оставайся дома.
— Нет, Коудабо, мой муж,— простонала хиваи-абере,— не
ходи на огород один, пойдем лучше вместе.
— Но ведь ты больная,— сказал Коудабо.
— Ну и что же, что больная? Все равно я пойду. Я не могу
пустить тебя одного, тебя может забрать себе в мужья другая
женщина.
И они пошли на огород вдвоем, Коудабо впереди, а хиваиабере за ним. Там она уселась на землю, а Коудабо начал рабо­
тать. Поработав немного, он сказал хиваи-абере:
— Сбрось циновку, мне хочется на тебя посмотреть.
— Нет, Коудабо, я ее не сниму, мне очень холодно.
Тогда Коудабо выдернул из земли несколько клубней таро
и сказал:
— Бокари, отрежь у этого таро ботву.
Но хиваи-абере ему ответила:
— Ой, Коудабо, мой муж, как же я могу, ее отрезать? Ведь
меня знобит. Отрежь ее лучше ты.
Коудабо подумал: «Что с ней случилось? Раньше она ни­
когда не бывала такой, никогда мне так не говорила». Он сре­
зал с таро ботву, положил клубни в корзину и сказал:
— На, Бокари, неси.
— Как же я подниму эту корзину? Она такая тяжелая!
Подними ее лучше сам и поставь мне на голову.
Коудабо поставил корзину ей на голову, и они пошли в се­
ление. Когда они туда пришли, женщины сказали хиваи-абере:
— Бокари, давай свой таро, мы испечем его для тебя вместе
с нашим.
Но хиваи-абере ответила:
11

Заказ 1530

161

— Нет-нет, Коудабо не разрешает, чтобы ему готовили дру­
гие, я ему все готовлю сама.
— Ведь ты болеешь,— сказали они,— как же ты будешь ему
готовить?
Хиваи-абере не положила в очаг хороших дров, а набросала
мусора, и таро, который она хотела испечь, остался наполовину
сырым. Она пожаловалась Коудабо:
— Ой, Коудабо, я все делала как надо, я не знаю, почему
таро не испекся.
Коудабо рассердился:
— Лучше нам было остаться дома, а не ходить на огород за
таро — все равно ты не сумела его приготовить.
А Бокари в это время плакала на дереве, на которое ее за­
бросила хиваи-абере. Она сделала на нем из веток небольшую
хижину и стала в ней жить. Есть ей было нечего, и она отре­
зала у себя мочки ушей и их съела. От этого она забеременела,
а когда прошло немного времени, родила, но не ребенка, а
ястреба.
Птица стала очень быстро расти и вскоре начала летать к
морю и приносить рыбу для матери. Бокари чистила рыбу,
пекла на очаге и давала ястребу, чтобы он ел тоже, но ястреб
брал себе совсем немного.
Ястреб стал очень большим и сильным и теперь ловил даже
черепах и дюгоней. Бокари разделывала их, готовила и давала
птице, но ястреб брал кусочек, а остальное толкал клювом к ма­
тери.
Однажды он прыгнул, играя, к Бокари на колени, и тогда она
оторвала от своей юбки три длинные травинки и завязала одну
вокруг шеи ястреба, вторую вокруг правой его ноги, третью во­
круг левой и сказала ему:
— Я даю тебе свое имя, ты будешь называться бокари.
Лети на Даване и найди там старейшину, которого зовут Коу­
дабо — он станет твоим отцом. Когда прилетишь на Даване, ра­
зыщи его сразу, а то люди там могут тебя подстрелить.
И ястреб полетел, крича: «Ва, ва, ваЬ Он прилетел на Дава­
не и начал кружить над островом. Женщины Даване стали кри­
чать:
— Коудабо, возьми лук и подстрели этого большого ястреба!
Коудабо, однако, увидев ястреба, подумал: «Этот большой
ястреб прилетел сюда неспроста» — и он сказал своим односель­
чанам:
— Подождите, не стреляйте.
162

Ястреб, паря в вышине, отыскал глазами человека, про ко­
торого ему говорила мать, а потом камнем упал на землю пе­
рёд Коудабо и сел к нему на колено. Коудабо увидел травин­
ки, завязанные вокруг его ног и шеи, и воскликнул:
— Это от юбки Бокари!
А потом спросил у односельчан:
— Вы не видели, с какой стороны он прилетел?
— Вон оттуда, из-за того холма,— сказал кто-то.
— Наверно, он прилетел с другого острова,— сказал Коу­
дабо.
Ястреб расправил крылья, махнул крылом в ту сторону, где
стояла лодка Коудабо, и закричал: «Ва, ва, ва!» — он хотел, что­
бы Коудабо столкнул лодку на воду. Тогда Коудабо сказал
односельчанам:
— По-моему, этот ястреб меня зовет. Поднимайте на лодке
парус.
Люди стали собираться в путь, а когда все было готово, Коу­
дабо сказал тем, кто оставался:
— Не говорите моей жене, куда я поплыл.
Ястреб сел на мачту, и они отплыли. Сначала они поплыли
к Саибаи, но, когда они подплыли к этому острову, ястреб зама­
хал крыльями, закричал: «Ва, ва, ва!» — и повернул голову в
другую сторону. Они поплыли туда, куда показывала головой
птица, и приплыли к острову Буру, но там ястреб повернул го­
лову в сторону острова Кусаро. Дул попутный ветер, и они ско­
ро туда приплыли.
Бокари между тем все плакала на своем дереве и думала:
«Когда же приплывет лодка?» И вот наконец она ее увидела.
Ястреб замахал крыльями и поднял голову вверх, показывая:
Бокари там, наверху. Коудабо посмотрел, куда показывала пти­
ца, и воскликнул:
— Так вот где моя настоящая жена! Как же та женщина су­
мела меня обмануть?
Он вскарабкался на дерево, обнял Бокари, и они заплакали.
Коудабо спросил ее:
— Как ты сюда попала?
— В осьминога, которого я хотела убить, вселилась хиваиабере, и, когда я проткнула его копьем, кровь из него ударила
в меня так сильно, что я взлетела под облака, а оттуда упала на
это дерево.
В хижине у Бокари накопилось много мяса дюгоней и чере­
пах, которых ловил для нее ястреб, и теперь все это мясо они
163

перенесли на лодку. Ястреб сел на верхушку мачты, все усе­
лись в лодку и поплыли назад.
Наконец лодка приплыла на Даване. Коудабо взял лук и две
стрелы с бамбуковыми наконечниками, а Бокари — копье, и
они пошли к хиваи-абере. Ястреб парил высоко над ними. Коу­
дабо выстрелил из лука и попал хиваи-абере в подмышку одной
руки, а потом, когда она повернулась,— в подмышку другой.
Бокари проткнула ее копьем, а ястреб ринулся на нее с вы-соты и раздавил ей когтями голову. Хиваи-абере умерла, и тогда
люди разрезали ее мертвое тело на куски и сожгли.
Коудабо и Бокари сказали птице:
— Ты, бокари, большой ястреб, живи высоко и летай куда
хочешь, а пищей тебе будет рыба.
Так появился большой ястреб — его называют бокари, а ста­
рую породу, помельче, называют варио.
47. Сине и хиваи-абере

В Буджи жили человек по имени Мадара и его жена Сине.
У себя на огороде они выращивали таро, ямс, бататы и многие
другие овощи, и Мадара охотился на диких свиней и кенгуру.
Но они не знали, что неподалеку от них живет Маигудубу —
ночью Маигудубу был человек, а днем он становился огромной
змеей. У Маигудубу тоже был огород, и огород был также у хи­
ваи-абере, которая жила около Буджи.
Сине забеременела, но однажды ей захотелось половить
рыбы, и она взяла сеть и пошла к берегу. В это время там ло­
вила, рыбу хиваи-абере, но друг про друга они с Сине не знали,
и Сине подумала: «Я здесь одна, больше здесь не ловит рыбу ни­
кто». Вечером и она и хиваи-абере вернулись каждая к себе
домой.
На другое утро Сине пошла ловить рыбу на то же место, хи­
ваи-абере пошла тоже, и на этот раз они встретились. Увидев
Сине, хиваи-абере подумала: «Какая красавица!» —- и по­
звала:
— Дочка, иди сюда!
Синеподошла и спросила:
— Что тебе нужно?
— Видишь вон то дерево? — спросила хиваи-абере.— Нарви
с него плодов, мне очень хочется есть.
— Хорошо,— ответила Сине.
164

Она полезла на дерево, и тогда хиваи-абере разжевала кусок
рыбы хиримаэ, который был у нее с собой, выплюнула жвачку
на дерево, на которое влезла Сине, и сказала:
— вырасти высокое-высокое.
Дерево вытянулось и подняло Сине очень высоко.
— Почему ты меня обманула? — закричала Сине.— Как же
я теперь буду здесь, без мужа? Ведь я скоро должна родить!
Мадара охотился в лесу и не знал, что случилось с его же­
ной, но ему не удалось убить ни одной дикой свиньи, и он вер­
нулся домой ни с чем. А хиваи-абере принесла со своего ого­
рода овощей, взяла рыбу, которую поймала Сине, закутала себе,
как будто она больная, голову циновкой, пошла к Мадаре и при­
творилась, что она и есть Сине. Она приготовила ему ужин, и он
так и не понял, что она хиваи-абере,— он думал, что это Сине.
Утром он ей сказал:
— Иди на огород, а я пойду на охоту.
— Не могу,— простонала хиваи-абере,— я совсем больная,
лучше ты сам сходи на огород и принеси овощей.
— Я хочу убить дикую свинью,— сказал Мадара,— кто же
тогда пойдет на огород за овощами?
— Не ходи сегодня на охоту, лучше пойди на огород и при­
неси овощей,— сказала она.
Мадара пошел на огород, принес оттуда корзину овощей и
сказал:
— Вот тебе целая корзина, испеки всё.
— Ой, испеки ты сам, я сейчас ничего не могу делать, я
очень больная,— простонала опять хиваи-абере.
Мадара подумал: «Как мне быть? И приносить и готовить
еду я теперь должен сам, она ничего не делает!»
А Сине построила себе на дереве шалаш из веток и листьев.
Она думала: «Как плохо поступила со мной эта хиваи-абере!
Она меня обманула, и теперь я одна, высоко на дереве, и не
могу спуститься».
Прошло немного времени, и она родила на дереве ребенка.
Кровь Сине потекла вниз по стволу, и Маигудубу, который
полз неподалеку в змеиной коже, ее почуял. Он поднял голову
и стал поворачиваться то в одну сторону, то в другую, стараясь
понять, откуда доносится запах, а когда понял, пополз к дере­
ву. Оказавшись под ним, Маигудубу посмотрел вверх, увидел
Сцне» обвился вокруг ствола и стал по нему взбираться. Жен­
щина, увидев змею, испугалась и закричала:
— Ой, пришел мой конец, ко мне ползет змея, сейчас я по165

гибну! Это всё из-за хиваи-абере, я не сделала ей ничего пло-»
хого, а она так со мной поступила!
Сине заплакала и запричитала, а когда Маигудубу к ней взо-»
брался, она спросила его:
— Ты хочешь меня убить?
Змея ответила:
— Нет, я не стану тебя убивать.
— Тогда спаси меня, мой отец, помоги мне спуститься! —
стала его просить Сине.
— Хорошо, я открою рот, и ты вместе с ребенком туда вой­
дешь.
Маигудубу открыл рот, и женщина опустила туда ребенка.
— Входи и ты,-— сказала змея, и Сине вошла в нее тоже.
Маигудубу спустился на землю и пополз к себе домой. Там
он снова открыл рот, и Сине вышла.
— Бери ребенка,— сказал Маигудубу.
Сине протянула руки и взяла ребенка.
— Ты для меня как родной отец,— сказала она.— Я не ду­
мала, что останусь живой, думала, что умру на верхушке дере­
ва, а ты меня спас.
— Как ты туда попала,— спросил Маигудубу,— кто тебя
туда посадил?
— Меня посадила туда хиваи-абере,— ответила Сине.— Она
мне сказала: «Влезь на это дерево, нарви мне плодов»,— а когда
я влезла, она сделала так, что оно стало очень высокое, вот по­
чему ребенка я родила там.
Сине с ребенком остались жить у Маигудубу. Он ей сказал:
— Я живу один. Бери любую еду, какая у меня есть, что
захочешь. Вон кокосовые листья, сделай из них корзину — у
меня ее нет.
Сине подумала: «А как же рн работает на огороде? Ведь он
змея». Она приготовила поесть, накормила ребенка и позвала
Маигудубу:
— Отец, иди есть!
Но Маигудубу сказал:
— Ешь одна, я не хочу.
Они легли спать, но ночью, когда взошла луна, Маигудубу
встал, вылез из змеиной кожи, пошел в лес и там убил казуара.
Перед рассветом он вернулся и опять стал змеей, а когда Сине
поднялась, сказал:
— Приготовь побольше всякой еды.
После этого Маигудубу наломал веточек растения пиа, ко166

торыми украшают себя танцующие, и пополз из одного селения
в другое. В каждом он оставлял такие веточки — это значило,
он приглашает жителей прийти к нему танцевать. Оставил он
веточку и в хижине Мадары. Побывав во всех селениях, Маи­
гудубу вернулся к себе домой.
Вскоре начали собираться гости. Маигудубу одел Сине в но­
вую юбку и сделал для нее украшения из ярких листьев, а по­
том выкрасил себе живот в красный цвет, спину в черный, го­
лову по бокам в белый, а глаза тоже в красный — вот почему
многие змеи с тех пор так окрашены. К своему хвосту Маигу­
дубу прикрепил погремушку для танцев и перо райской птицы.
Гости собрались, все начали танцевать, и тогда появился
Маигудубу. Люди испугались и стали кричать:
— Ой, мы думали, нас позвал человек, а это, оказывается,
змея!
Маигудубу, ярко раскрашенный, пополз, гремя погремушкой
на хвосте, среди танцующих. Мадара, который пришел тоже,
увидел около Маигудубу Сине, удивился и подумал: «Да ведь
это моя жена! Как она к этой змее попала?»
На другой день люди кончили танцевать. То, что не съели,
разделили на всех, и гости начали расходиться. Тогда Мадара
подошел к Маигудубу и спросил его:
— Скажи, откуда у тебя эта женщина?
— Эта? Так ведь это твоя жена — ее обманула хиваи-абере, посадила на высокое дерево, и там она родила ребенка. Я ее
перенес оттуда на землю, и она стала мне дочерью. Можешь
взять свою жену и своего ребенка.
Тогда Мадара все понял. Он сказал:
—- Так, значит, дома у меня не моя жена, а хиваи-абере?
Он взял с собой сына, который за это время уже подрос,
и они пошли к Мадаре в хижину, где теперь была хиваи-абере.
Придя туда, они оба выстрелили в нее из луков и сразу уби...*.
После этого они вернулись к Маигудубу, и тот сказал:
— Оставайтесь жить у меня, а свою хижину бросьте — если
вы там останетесь, с вами опять случится что-нибудь плохое.
— Хорошо, мы останемся здесь,— сказал Мадара.
Хижина у Маигудубу была большая и хорошая — он вы­
строил ее, когда привел к себе Сине, а раньше он жил внутри
дерева.

167

48. Как мать нашла жену сыну

Когда-то в Леве на реке Ориому жил гоноша Новаре. Отец
у Новаре умер, и он жил вдвоем с матерью. Новаре был краси­
вый юноша и нравился всем девушкам.
Однажды вечером, когда мужчины пили гамоду, Новаре
услышал, как один из них сказал другому:
— Завтра мы с тобой поменяемся сестрами.
Новаре подумал: «Они меняются сестрами, а у меня нет се­
стры, я ни с кем поменяться не могу». Мать Новаре тоже слы­
шала, что говорили мужчины, и сказала сыну:
— Когда они будут завтра меняться сестрами, не ходи к ним
на свадьбу, останься дома.
Обе девушки, которыми должны были меняться, плакали и
говорили:
—- Плохо, что нами будут меняться, мы не хотим тех муж­
чин,— мы хотим Новаре.
Они пошли к матери Новаре и долго у нее плакали.
На другой день были две свадьбы. Один жених сказал дру­
гому:
— Я женюсь на твоей сестре, пусть она идет жить ко мне
в дом.
— Хорошо,—- сказал другой,— а я женюсь на твоей — мы
поменяемся сестрами.
После этого все пошли на огороды за овощами для свадеб­
ного пира. Мать Новаре сказала сыну:
— Иди позади всех, пусть люди не видят твоего лица, а ког­
да они дойдут до места, где сворачивают к огородам, ты повер­
ни в другую сторону.
Матери не хотелось, чтобы девушки, которых выдавали за­
муж, увидели ее сына.
Потом мать Новаре взяла два плетеных браслета, которые ее
сын носил выше локтя, продела через них веревочку, завязала
ее и, как ожерелье, надела себе на шею. После этого она столк­
нула с берега в воду маленькую лодку, села в нее и поплыла
вниз по Ориому, к берегу моря, искать сыну невесту.
Сначала она приплыла в Старую Мавату и увидела на бе­
регу юношей и девушек — они играли в веревочку, и одна де­
вушка среди них была очень красивая. Женщина взяла плете­
ные браслеты сына, которые е собой привезла, и стала приме­
рять их девушкам — та, которой они оказались бы в самый раз,
подошла бы Новаре в жены. Наконец она примерила их самой
168

красивой, но и той они оказались велики, и мать Новаре сняла
с девушки браслеты и сказала:
— Вы мало едите, вот почему вы все худые. Ешьте боль­
ше, потолстеете.
Она поплыла дальше и приплыла в Гурахи. Взрослых в это
время в селении не было, а юноши и девушки играли на берегу
в веревочку. Мать Новаре воткнула весло в дно недалеко от бе­
рега, привязала к нему лодку и пошла вброд к юношам и де­
вушкам.
— Ой,— закричали те,— к нам приплыла женщина из леса!
Мать Новаре стала примерять и этим девушкам браслеты
сына, но ни одной из них браслеты не подошли. Одна девушка
была красивей других, но и ей браслеты оказались слишком ве­
лики.
— Это потому, что вы мало едите,— сказала девушкам мать
Новаре.— Если бы вы ели много, вы были бы толстыми, а так у
вас одни кости.
Из Гурахи она поплыла в Убири, и там девушки тоже игра­
ли на берегу в веревочку. Они увидели мать Новаре и закри­
чали:
— Смотрите, какая-то старуха приплыла!
Мать Новаре опять привязала лодку к веслу, вышла на бе­
рег и дала им примерить плетеные браслеты. Девушки начали
примерять, но ни одной браслеты не подходили. Не подошли
они и самой красивой из всех, и мать Новаре взяла браслеты и
снова повесила к себе на шею. Она сказала девушкам Убири
то же, что до этого говорила другим:
— Вы мало едите, вот почему вы такие худые — кожа да
кости.
Мать Новаре выдернула весло из дна и поплыла на Мибу,
но там людей не было, и она поплыла оттуда в Иасу. Взрослых
В'Иасе не оказалось, все ушли на огороды, а юноши и девушки
на берегу играли в веревочку. Мать Новаре воткнула весло в
дно, привязала к нему лодку и перешла вброд на берег. Первой
примерила браслеты Новаре самая красивая девушка, а за ней
примерили остальные, но ни одной браслеты не подошли, и мать
Новаре, сказав им то же, что говорила девушкам других мест,
взяла браслеты и отправилась дальше.
Наконец она приплыла в Дибири и сразу увидела на берегу
очень красивую девушку —та играла со своими подругами в ве­
ревочку. Мать Новаре подумала: «Вот эта девушка, наверцо,
подходит Новаре в жены, хорошо бы мне ее с собой увезти».
169

Мать Новаре опять воткнула весло в дно недалеко от берега,
привязала к нему лодку, пошла вброд к девушкам и дала им
примерить браслеты сына. Девушки начали примерять, но всем
браслеты оказались велики. Последней примерила их самая кра­
сивая из девушек, и ей браслеты пришлись в самый раз. Тогда
несколько девушек побежали на огороды, где жители Дибири
в это время работали, и сказали односельчанам:
— Приплыла женщина из леса, она нашла у нас невесту для
своего сына!
Все жители Дибири пошли в селение и, увидев там мать
Новаре, стали у нее спрашивать:
— Это правда, что ты нашла у нас жену для своего сына?
— Да, правда. Я побывала во многих местах, но такой де­
вушки, как эта, нигде не видела,— ответила им мать Новаре.
Она не стала снимать браслеты с рук девушки. Жители Ди­
бири сказали:
— Ложись сейчас спать, а завтра возьмешь девушку с со­
бой — мешать тебе не станет никто.
Утром отец и мать девушки нагрузили большую лодку вся­
кими плодами и овощами и положили туда также два боль­
ших корня аухи. В эту лодку они посадили мать Новаре и свою
дочь — та лодка, в которой мать Новаре к ним приплыла, была
слишком маленькая. Перед тем как женщины отправились в
путь, родители невесты сказали:
— Плывите прямо в Певу, не ночуйте нигде.
Жители Дибири позвали восточный ветер, чтобы он помог
лодке плыть, и мать Новаре с невестой для ее сына отплыли.
Они приплыли на Кивай, и люди там спросили у женщины:
— Ну как, нашла ты жену для своего сына?
— Да, нашла,—- ответила мать Новаре.
Они поплыли дальше и приплыли в Убири, и там жители
тоже спросили у матери Новаре:
— Ты нашла жену для своего сына?
И мать Новаре ответила:
— Да, нашла.
Так ее спрашивали во всех селениях, мимо которых она плы­
ла, когда искала сыну невесту, и всем мать Новаре отвечала,
что невесту нашла.
Когда они доплыли до устья Ориому, девушка сказала:
— Давай заночуем здесь — мы устали, ведь мы плыли
долго.
— Хорошо,— сказала старуха,— заночуем.
110

Они сошли на берег и разожгли костер, а потом мать Новаре
расстелила циновку и сказала девушке:
— Давай ляжем спать на берегу.
— Нет,— ответила девушка,— ты ложись на берегу, а я лягу
в лодке.
Так они и сделали. Ночью к месту, где они спали, пришла
хиваи-абере. Она срезала острой раковиной верхушку корня
аухи и вырезала из корня всю сердцевину. После этого хиваиабере сняла со спящей девушки украшения, которые дали той
родители, и надела их на себя, и она надела также браслеты
Новаре, а потом сунула девушку в пустой корень аухи, прило­
жила к нему срезанную верхушку и бросила корень в реку.
Сделав это, хиваи-абере завернулась с головой в циновку и лег­
ла спать в лодку, на место девушки.
Утром мать Новаре встала и, думая, что в лодке лежит не­
веста ее сына, сказала:
— Вставай, сейчас мы поплывем дальше.
В ответ хиваи-абере простонала:
— Ох, старая женщина, меня знобит, мне очень холодно, я
не могу встать.
Все время, как это делают хиваи-абере, она выпускала гром­
ко дурной воздух, и мать Новаре сказала:
— Ну и девушку я везу! Ведь за тебя просто стыдно. Ладно,
лежи, я буду грести сама.
Они поплыли вверх по течению и наконец приплыли в Леву,
Еще из лодки мать закричала:
— Новаре, иди сюда, я привезла тебе жену!
Хиваи-абере мать сказала:
— Разверни циновку, покажи людям лицо! Вот твой муж,
Новаре, он хочет тебя увидеть.
Но хиваи-абере ответила:
— Ой, я не могу развернуть циновку, мне очень холодно,
меня знобит!
Они пошли в хижину, и там хиваи-абере стала готовить для
Новаре еду, но приготовила плохо, еда осталась полусырая, и
матери пришлось готовить самой.
Спать этой ночью Новаре пошел в дом для мужчин. Силь­
ный прилив погнал корень аухи, в котором была настоящая не­
веста, вверх по течению. Девушка плакала в нем и пела:
«Новаре, Новаре, мо роро бамеге нйбо нободо pope Новаре
мбро урамо!» — «Новаре, Новаре, я плыву по твоему следу, муж
мой, Новаре!»
171

Мать Новаре услышала ее причитания, приподнялась на по­
стели и подумала: «Наверно, это плачет на реке настоящая не*
веста Новаре, а та, которую я привезла, на самом деле хиваиабере». Ей стало очень жалко девушку, которую она везла из
Дибири в жены сыну.
Утром отлив унес корень аухи назад к устью. Когда все
встали, мать позвала Новаре:
— Иди сюда, я хочу кое-что тебе рассказать.
Хиваи-абере услышала это и закричала:
— Зачем ты зовешь Новаре, ведь он не твой муж! Пусть он
лучше идет ко мне и посидит со мной!
Новаре, однако, не послушал ее и сидеть с ней не стал. Он
попробовал было сдернуть циновку, в которую она заверну­
лась, но хиваи-абере не дала ему этого сделать. Тогда он пошел
к матери, и та сказала:
— Новаре, женщина, которую я привезла, на самом деле
хиваи-абере, а настоящая твоя невеста плакала сегодня ночью
на реке. Наверно, эта хиваи-абере ночью, когда девушка спала,
выбросила ее из лодки и улеглась на ее место. Пойди срежь
длинный стебель бамбука, сделай на конце у него крючок и иди
ночью к реке.
Новаре сделал все, как ему сказала мать. Наступила ночь,
все уснули, не спал только Новаре — он сел на берегу и стал
ждать. Начинался прилив, ярко светила луна. Корень аухи^ в
котором была невеста Новаре, прилив опять понес вверх по
реке, но только сперва прибил к другому берегу. Потом начался
отлив, и теперь корень понесло к берегу, на котором сидел Но->
варе. Новаре зацепил корень крючком. Девушка внутри почув­
ствовала, что корень куда-то тянут, и закричала:
— Это ты, Новаре?
Новаре не ответил ей, но очень обрадовался. Он подтянул
корень к самому берегу, разломил его, и изнутри вышла девуш­
ка. Все тело ее было в пятнах от сока аухи, но Новаре вымыл
девушку и натер ее ароматными травами. После этого он оста­
вил ее nh берегу, а сам сходил за юбкой для нее и разными
украшениями. Когда она все надела, они пошли в селение. Там
Новаре взял лук и стрелы, а девушка — палку-копалку, и они
спрятались около хижины, где спала хиваи-абере.
Стало светать, и девушка сказала Новаре:
— Не убивай ее сразу, только выстрели в нее из лука, а
добью я ее сама.
Наконец хиваи-абере вышла из хижины, и тогда Новаре
172

выстрелил в нее из лука, а девушка бросилась на нее и размоз­
жила ей копалкой голову. Потом Новаре отрезал голову у хиваиабере, а тело выбросил. После этого девушка стала его женой, и
они зажили вместе в Певе.
49. Джавана и Джанудо

В Хивио жили вместе человек по имени Джавана и его ма­
ленькая сестра Джанудо. Однажды Джавана сказал девочке:
— Сестра, завтра утром я пойду охотиться на птиц, а ты
оставайся дома.
На рассвете Джавана встал и пошел в лес. Там он подстре­
лил несколько птиц, принес их сестре, и она их приготовила.
После этого они пошли работать на огород, а когда наступила
ночь, вернулись и легли спать.
На другое утро Джавана опять пошел в лес за птицами.
Подстрелив несколько, он связал их, повесил связку на дерево; и
пошел дальше в лес, но тут из большого дерева вышла хиваиабере и сказала:
— Давай я понесу птиц, Джавана.
— Хэй,— удивился Джавана,— зачем ты рюда пришла?
г— Я пришла, потому что я твоя жена,— ответила ему хиваиабере.
Джавана не знал, что она хиваи-абере, а не настоящая жен­
щина, и потому дал ей нести подстреленных птиц. Когда они
пришли к хижине Джаваны, Джанудо спросила брата;
— Джавана, зачем ты привел к нам эту женщину?
— Ты мне не нужна,— перебила ее хиваи-абере,— я пришла
к своему мужу, и у меня много родных.
На самом деле никаких родных у хиваи-абере не было, она
жила одна в стволе дерева.
Джавана сказал сестре:
— Пойдем на огород.
Они пошли, и хиваи-абере пошла вместе с ними. Работать
они не стали, а только набрали бананов и таро и отнесли до^
мой. Джанудо стала печь таро, а хиваи-абере — жарить птицу,
но у Джанудо все пропеклось хорошо, а у хиваи-абере мя