Корабли знаний: НИШ, БИЛ, РФМШ [Габит Кайратович Бекахметов] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

18-го века в Москве доступное в финансовом плане изучение серьезной математики с шотландским профессором должно было открыть много дверей для простых россиян, особенно в последующие годы интенсивного налогообложения для ведения многочисленных войн, в которых затянуло Россию. В 1715 году школа во главе с Фарварсоном переехала в Санкт-Петербург, но в Москве при школе остался «завучем» математик-самоучка по имени Леонтий Магницкий.

Уроженец Осташковской патриаршей слободы, Магницкий начал работать в Навигацкой школе с 1701 года в качестве помощника профессора Фарварсона. Постепенно Магницкий приступил к преподаванию арифметики, а позже и геометрии с тригонометрией. Накопив хорошие материалы и опыт за время работы с профессором Фарварсоном, он выпустил знаменитую «Арифметику Магницкого», которую впоследствии Михаил Ломоносов назвал в списке своих «врат учености».5 Магницкий не только опубликовал первый учебник арифметики в России, но и в значительной степени сформировал математическую терминологию на русском языке. В 1732 году Магницкий стал руководителем Навигацкой школы, а в 1739 году – умер. Таким образом, Школа математических и навигацких наук разделенная между Москвой (Навигацкая школа) и Санкт-Петербургом (Морская Академия) становится alma mater для многих учителей, ученых, мореходов и инженеров. Интересно, что меритократические принципы этой школы, исторической предшественницы всей последующей системы математического, инженерного и технического образования России и Советского Союза соблюдаются до сих пор.

В 1720-х годах в Санкт-Петербурге появились Академия наук (по примеру и совету великого немецкого ученого и философа Лейбница) и Академический университет, которые в течение следующих двух веков сыграют огромную роль в карьере таких ученых, как Леонард Эйлер, Пафнутий Чебышёв и Александр Ляпунов. Именно в такой интеллектуальной атмосфере, где математика и наука пользуются огромной популярностью и является одним из гарантов социального лифта, талантливый администратор и эрудит Михаил Ломоносов вдохновляется помогать фавориту императрицы Елизаветы Петровны Ивану Шувалову в открытии Московского университета, который впоследствии будет назван в его честь.6 Считается, что Ломоносов сыграл большую роль в доступности университета и гимназий для бедных слоев населения. То есть, образовательные гранты выдавались не всем подряд, а тем, кто не мог себе позволить оплатить учебу. В 1779 году при университете основывается Благородный пансион, по образцу которого впоследствии откроются лицеи и интернаты по всей России и Советскому Союзу. Физико-математическое отделение в университете открывается в 1804 году с кафедрами чистой и прикладной математики. В XIX веке авторитет физико-математического отделения растет и туда начинают съезжаться таланты со всех уголков Российской Империи. Так как данная книга касается предыстории НИШ, КТЛ и РФМШ, то из всех выпускников физико-математического факультета Императорского Московского Университета нас особо интересуют Салимгирей Джантюрин и Николай Лузин. Джантюрин был активным участником просветительского движения джадидов среди мусульман Российской Империи и Центральной Азии, тогда как Лузин был основателем математической школы «Лузитания» в Москве.


Джадиды

В кочевой период своей истории (до конца XIX – начала XX вв.) многие казахи предпочитали проводить зимовку около городов и/или в самих городах Центральной Азии (Сарайшык, Сыганак, Туркестан, Тараз, Чимкент, Ташкент, Хива, Мерв, Бухара, Самарканд, Кашгар, Астрахань, Уфа, Казань и другие). Дети могли учиться в стационарных школах, которые назывались мактаб, а после 14 лет могли поступать в медресе, такие как Кулькадаш, Мир Араб, Шердор, Нодир-Диван-Беги и Тилля Кари. Существовали и мобильные школы, которые передвигались вместе с кочевьями. В исторических источниках, в частности в отчетах посольства правителя Египта Султана Бейбарса в Золотую Орду, о формальных мобильных школах в степи сообщается со времен золотоордынского хана Берке (1260-1270 гг.)7, чингизида принявшего ислам под влиянием суфийского ордена Кубравия.8 Казахи издавна считали благим делом строить школы. Например, Жалантос бахадур из рода Алшын сыграл ключевую роль в строительстве известных медресе Шердор и Тилля Кари. Другой казах из рода Аргын, по сообщениям Машхур Жусуп Копейулы, также непосредственно участвовал в строительстве первоклассных медресе в городе Ташкент.9 Система подготовки кадров, учреждения вакфов (современные эндаумент-фонды), набора учеников и обеспечения жильем (на уровне медресе) была наработана веками. Система передачи знания (ілім, il’m) и культурного поведения (әдеп, adab) имела глубокие корни и не сильно отличалась от таких же систем в Багдаде, Дели и Каире. При такой