Седьмой урок [Николай Иосифович Сказбуш] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (174) »
Седьмой урок
СЕДЬМОЙ УРОК, ИЛИ ПОХИЩЕНИЕ САЛАМАНДРЫ Роман
Часть первая КАФЕ НА ПРОСПЕКТЕ
Солнце и мартышки
Незадолго до этого случая Анатолий Саранцев, следователь по уголовным делам, встретил Катерину Михайловну в кафе. Как всегда после разлуки, украдкой приглядывались друг к другу; в каждой новой черте лица, недомолвке, произнесенном имени — годы пережитого. Саранцев предложил Катюше стул за неуютным столиком, она устроилась поближе к окну — знакомая Анатолию привычка выглядывать в окошечко. Просторный зал кафе-ресторана выходил застекленным углом на пустырь и потянувшуюся за ним череду новостроек и котлованов. Приглушенный говорок, шарканье шагов, звон посуды — Катюша и Саранцев обосновались в этой обычной сутолоке, не замечая ее, — уединение в людском водовороте. — Учительствуешь? — расспрашивал Саранцев. — Стремлюсь. Молюсь на Ушинского и Макаренко, но все еще пребываю шкрабом. — Изменила нашему юридическому! — Не можешь простить… — Ты всегда стремилась к праздничному, красоте, лирике. А мне почему-то всегда выпадала будничная работенка. Даже на праздничных вечерах кто-то должен был передвигать тяжести, налаживать сцену, чтобы другие лицедействовали. Приглушенные тона, неяркая роспись, серые тени — особый час заката, когда погасает день и не вспыхнуло еще электричество. Все в мягких, расплывшихся сумерках. Расплывшиеся очертания вещей. И только за буфетной стойкой четко: девушка в белом. Белая наколка, крупные чистые руки. И вся она светлая, свежая, опрятная — Катюша невольно подумала: диетическая! И вдруг, чуть в стороне, огненная печатная косынка с африканскими пальмами, оранжевым солнцем, пляшущими мартышками. Метнулась, исчезла за портьерой. — Знаешь, что самое трудное в моей работе? — продолжала Катюша, проводив быстрым взглядом огненную косынку, — самое трудное — благополучные, обтекаемые. Все благополучно: в журнале, табелях, аттестате; все знают, все понимают, а в душе пустота. — Наболевшие вопросы? — Что поделаешь, Толик, наша с тобой постоянная заботушка. — Ты и сюда пришла с подобными вопросами? — Нет А точнее мимоходом. После совещания в райкоме. Молодежные дела, общежития, досуг, танцы, музыка… — Включили в комиссию? — А тебя не приглашали? — Мой удел — чрезвычайные происшествия. За соседним столиком спорили вполголоса: — Не знаю, как тебя зовут, друг, но ты неправ. Ты хороший парень, но ты неправ. Бородатый мальчик в просторной вельветовой куртке, похожей на детскую распашонку, задвинув под стул этюдник с дюралевыми самодельными ножками, рисовал огрызком карандаша на полях потрепанного журнала длинноногих девчонок. Лица едва различались. Ноги получались выразительней. Его сосед, бритоголовый парень в грубошерстном пиджаке, слушал внимательно, возражал резко, утверждая каждое суждение ударом кулака по хлипкому пластиковому столику. — Даешь реальное! Реальное, понял? Правду и только правду. — Мы говорим о разных вещах. Я говорю о проникновении, а ты о повседневности. — Ты художник? — строго допытывался молодой человек в грубошерстном пиджаке. — Маляр-самоучка, малюю-размалевываю. Украшаю твою жизнь. — И то хлеб. — Так вот, ты неправ, дружище, не знаю, как тебя зовут. Сергей? Сергей Сергеев? Сергеев, да еще Сергей? Ну, ладно, Сережа, будем знакомы — Виктор Ковальчик. Не спутай, пожалуйста, не Коваль, а всего лишь Ковальчик. — Значит — художник? — Не в том суть. Суть в твоей совершенно недопустимой позиции. — Реализм! Нормальная позиция нормального человека. Так? — Ты говоришь: реализм. Согласен. А ты подумал о нашем сегодня? О теперешнем реализме? Теория относительности — реализм. Плазма — реализм. Синхрофазотроны — реализм. Если бы вчера изобразили цвета и света космоса, сказали бы: абстракция. А сегодня это реальность, фотографии Алексея Леонова. — Модерн, в общем, какой-то. — Никакого модерна. Я абсолютный, закоренелый реалист. Я лишь против вульгарного реализма, архаизма и бытовизма, выдаваемых за реализм. Абстракция не наш хлеб; мы живем в конкретном мире, участники конкретных событий. Даже тайны космоса познаем в конкретных делах. Нам нужен реальный хлеб, руда, металл, машины. Все это конкретно и реалистично. Таково знамение времени. Но я против регистрирующего догматизма. Реализм я вижу в постижении современности, современного человека — в его деяниях и чаяниях, в реальном познании бытия и предвидении. — Слова! У стариков картины, у тебя — слова! — Ты не видел моих работ! — А ты их видел? — Ты не знаешь, что я могу. А я могу. Знаю, что могу.— Студенты? — прислушалась к спору Катюша. — Скорее, заводские, —
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (174) »
Последние комментарии
4 часов 2 минут назад
4 часов 16 минут назад
5 часов 24 минут назад
16 часов 42 минут назад
16 часов 59 минут назад
17 часов 24 минут назад