Деревянные актеры [Елена Яковлевна Данько] (pdf) читать постранично

II

ЩьД

■

) /

ш

п

4 г*

ДАНЬКО

Е.

ДЕРЕВЯННЫЕ АКТЕРЫ
ПОВЕСТЬ

Рисунка
В

с*

Лебедева

Центральный

Комитет
Коммунистического Союза Молодежи
ИЗДАТЕЛЬСТВО ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Всесоюзного

Ленинского

Москва

1940

Ленинград

Д-19

Ребята! Поправилась ли вам эта книга? Напишите
нам,
вы
видите в пей недостатки,
все ли -понятна
вам
каковы
ваши
пожелаі ия.
Укажите
свой
адрес, имя,
фамилию, возраст. Свои отзывы направляйте
по
адресу:
Менингржд, ул. Лаесаля, д. М 2. Лен. отделение Детиадата
ЦК ВЛКСМ.
какие

и

ВТОРОЕ, ДОПОЛНЕННОЕ
И ПЕРЕРАБОТАННОЕ ИЗДАНИЕ

ПУЛЬЧИНЕЛЛА

РАССКАЗ

В

НАЧИНАЕТСЯ

бродячего' кукольника бывает немало приклюКукольник скитается со своим театром по разным

жизни

чений.

странам, представляет свои комедии и на пыльных деревенперекрестках, и в богатых покоях господских замков,
встречает множество непохожих друг на друга людей. Тут
его любят и ласкают, там его гонят и преследуют. Сегодня
он окружен шумной толпой приятелей, а завтра опять бредет один-одинешенек по пустынным дорогам, и нет у него
иных собеседников, кроме маленьких деревянных актеров,
верных его спутников и кормильцев!
Чего только не перевидает он на своем векуі
Меня давно уже просят рассказать мою жизнь
жизнь
бродячего кукольника. Так вот, слушайте. Я начну рассказ
с того дня, который навсегда врезался у меня в памяти, как
самый необыкновенный.
ских

—

В

тот день как

будто

не

случилось

ничего

особенного.

Солнце, как всегда, светило над мостами и каналами моей
родной Венеции. Ленивый ветерок не надувал, а чуть шевелил паруса барок. Кучи гнилых овощей и протухшей рыбы
на нашем рынке издавали, как всегда, удушливый, тошнотворный запах. Люди торговались, бранились и смеялись,
как обычно, в тени переулков и на ярком солнце площадей.
А я в тот день впервые понял, что мне дана голова,
чтобы думать, и руки, чтобы работать, и мне стало хорошо
жить на свете
удивительно хорошо, несмотря на голод,
на грязь и на колотушки, которые сыпались на меня со всех
сторон.
—

И все

это сделал

Однако, прежде

маленький деревянный Пульчинелла
расскажу об этом, нужно ска^а^ь
.

.

.

чем я

вам, кто я такой и как мне жилось до того удивительного
дня.

ПРИЕМЫШ

Меня зовут

РЫБНОЙ

Джузеппе. Я

плавают

в гондолах

—

в Венеции, в городе,
больше, чем улиц, и по

родился

лежащем на островах, где каналов
ним

ТОРГОВКИ

черных лодках

с

изогнутыми

носами.

Это было давно , больше полувека тому назад. Пушки
Наполеона еще не гремели тогда по нашим дорогам, и мы
1

не

знали, какого цвета мундиры

французских

солдат.

Жизнь

медленно, люди жили по давно заведенному порядку,
мало кто задумывался над тем, хорошо это или плохо.
Мой отец был стеклодувом на стекольной фабрике.

текла
и

Когда работы бывало много,
лям.

он не приходил домой по недесвоей я не помню.
Меня мыла, кормила, одесмеясь награждала шлепками моя старшая сестра

Матери

вала и

Урсула.
узком, загроможденном домами переулке и
порога. Урсула чистила овощи,
или стирала, или чинила отцовские рубашки, а я играл цветными стеклышками, которые
отец приносил с фабрики. В
полдень Урсула ставила на порог глиняную миску с дымящейся похлебкой, и мы ели вкусные вареные бобы. От домов падали густые, прохладные тени, и тряпье, развешанное
на веревках поперек улицы, долго не просыхало.
Когда я подрос, я стал бегать по улицам, драться с соМы

жили

в

целые дни просиживали у

4

седними

ребятишками

и

научился швырять

камешки в канал

так, что они долго подпрыгивали по воде. В ту весну не-

умер

ожиданно

Фабрика

наш отец.

товар к пасхальной ярмарке, и стеклодувам приходилось работать день и
ночь.
Отец упал
замертво возле раскаленной печи, где варилось стекло. Говорили
у него разорвалось сердце. Его отвезли в лодке на
готовила

—

кладбище бедняков.
После похорон соседки собрались у нашего порога поо покойнике и потолковать о нас, сиротах. Поглаживая по волосам плачущую Урсулу и одергивая меня, чтобы я сидел смирно, они решили нашу судьбу.
Урсулу устроили в бисерную мастерскую при стекольной
фабрике. Это было длинное низкое здание, где жили сорок
девушек. Они низали бисер и вязали из бисерных нитей кошельки, пояса и кисеты. Их редко выпускали на волю.
С тех пор я только раза два видел Урсулу
в большие
праздники. Я любил бледное лицо и черное платье моей
сестры, но скоро совсем отвык от нее. Я остался в доме, где
мы жили с отцом, но мне не пришлось больше сидеть на
пороге или весело бегать по улицам. Наша соседка, тетка
Теренция, свела