Легенды и мифы древней Греции [Вера Васильевна Смирнова] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Легенды и мифы древней Греции Пересказ для детей Веры Смирновой
© В. Смирнова, пересказ для детей, наследники. © Издательство «Самовар», иллюстрации.
Предисловие
Много-много веков назад на Балканском полуострове поселился народ, который впоследствии стали называть греками. В отличие от современных греков, мы называем тот народ древними греками, или эллинами, а их страну Элладой. Эллины оставили народам мира богатое наследство: величественные здания, которые до сих пор считаются красивейшими в мире, прекрасные мраморные и бронзовые статуи и великие произведения литературы, которые люди читают и сейчас, хотя они написаны на языке, на котором давно уже никто не говорит на земле. Это «Илиада» и «Одиссея» — героические поэмы о том, как греки осаждали город Трою, и о скитаниях и приключениях одного из участников этой войны — Одиссея. Эти поэмы пелись бродячими певцами и созданы около трех тысяч лет назад. От древних греков остались нам их предания, их древние сказания — мифы. Греки прошли длинный исторический путь; понадобились века, прежде чем они стали самым образованным, самым культурным народом древнего мира. Их представления об устройстве мира, их попытки объяснить все происходящее в природе и в человеческом обществе нашли свое отражение в мифах. Мифы создавались тогда, когда эллины еще не знали грамоты; складывались постепенно, в течение нескольких веков, передавались из уст в уста, из поколения в поколение и никогда не были записаны как единая, цельная книга. Мы знаем их уже из произведений древних поэтов Гесиода и Гомера, великих греческих драматургов Эсхила, Софокла, Еврипида и писателей более поздних эпох. Вот почему мифы древних греков приходится собирать из самых разных источников и пересказывать их. По отдельным мифам можно воссоздать картину мира, как представляли его себе древние греки. Мифы рассказывают, что сначала мир населяли чудовища и великаны: гиганты, у которых вместо ног извивались огромные змеи; сторукие, громадные, как горы; свирепые киклопы, или циклопы, — с одним сверкающим глазом посреди лба; грозные дети Земли и Неба — могучие титаны. В образах гигантов и титанов древние греки олицетворяли стихийные могучие силы природы. Мифы рассказывают, что впоследствии эти стихийные силы природы были обузданы и покорены Зевсом — божеством неба, Громовержцем и Тучегонителем, который установил порядок в мире и стал владыкой вселенной. На смену титанам пришло царство Зевса. В представлении древних греков боги были похожи на людей и отношения между ними напоминали отношения между людьми. Греческие боги ссорились и мирились, постоянно вмешивались в жизнь людей, принимали участие в войнах. Каждый из богов занимался каким-то своим делом, «заведовал» определенным «хозяйством» в мире. Эллины наделяли своих богов человеческими характерами и склонностями. От людей — «смертных» — греческие боги отличались только бессмертием. Как у каждого греческого племени был свой вождь, военачальник, судья и хозяин, так среди богов греки считали вождем Зевса. По верованиям греков, семья Зевса — его братья, жена и дети делили с ним власть над миром. Супруга Зевса, Гера, считалась хранительницей семьи, брака, домашнего очага. Брат Зевса, Посейдон, владычествовал над морями; Га́дес, или Аид, правил подземным царством мертвых; Деметра, сестра Зевса, богиня земледелия, ведала урожаями. У Зевса были дети: Аполлон — бог света, покровитель наук и искусств, Артемида — богиня лесов и охоты, Афина Паллада, родившаяся из головы Зевса, — богиня мудрости, покровительница ремесел и знаний, хромой Гефест — бог кузнец и механик, Афродита — богиня любви и красоты, Аре́с — бог войны, Гермес — вестник богов, ближайший помощник и наперсник Зевса, покровитель торговли и мореплавания. Мифы рассказывают, что эти боги жили на горе Олимп, всегда закрытой от глаз людей облаками, питались «пищей богов» — нектаром и амброзией, и все дела решали на пирах у Зевса. Люди на земле обращались к богам — к каждому по его «специальности», воздвигали им отдельные храмы и, чтобы уми́лостивить их, приносили дары — жертвы. Мифы рассказывают, что, кроме этих главных богов, вся земля была населена богами и богинями, олицетворявшими силы природы. В реках и ручьях жили ни́мфы Наяды, в море — Нереи́ды, в лесах — Дриады и Сати́ры с козли́ными ногами и с рожками на голове; в горах жила нимфа Эхо. В небе царствовал Гелиос — солнце, каждый день объезжавший весь мир на своей золотой колеснице, запряженной огнедышащими конями; утром выезд его возвещала румяная Э́ос — заря; ночью над землей грустила Селена — луна. Ветры олицетворялись разными богами: северный грозный ветер — Борей, теплый и мягкий — Зефир. Жизнью человека распоряжались три богини судьбы — Мойры: они пряли нить человеческой жизни от рождения до смерти и могли оборвать ее, когда хотели. Кроме мифов о богах, у древних греков были мифы о героях. Древняя Греция не была единым государством, она вся состояла из маленьких государств-городов, которые часто воевали между собой, а иногда вступали в союз против общего врага. У каждого города, у каждой области был свой герой. Героем Афин был Тезей, отважный юноша, защищавший родной город от завоевателей и победивший в поединке чудовищного быка Минотавра, которому отдавались на съедение афинские юноши и девушки. Героем Фракии был знаменитый певец Орфей. У аргивян героем был Персей, убивший Медузу, один взгляд которой превращал человека в камень. Потом, когда постепенно произошло объединение греческих племен и греки стали сознавать себя единым народом — эллинами, появился герой всей Греции — Геракл. Был создан миф о путешествии, в котором участвовали герои разных греческих городов и областей, — о походе аргонавтов. Греки с давних времен были мореплавателями. Море, омывающее берега Греции (Эгейское), было удобно для плавания — оно усеяно островами, большую часть года спокойно, и греки быстро его освоили. Перебираясь с острова на остров, древние греки скоро добрались до Малой Азии. Постепенно греческие мореплаватели стали осваивать и земли, лежавшие, севернее Греции. В основе мифа об аргонавтах лежат воспоминания о многих попытках греческих мореходов пробраться в Черное море. Бурное и без единого острова на пути, Черное море долго пугало греческих моряков. Миф о походе аргонавтов интересен для нас еще и потому, что речь в нем идет о Кавказе, о Колхиде; река Фазис — это теперешний Рио́н, и там действительно в древности находили золото. Мифы рассказывают, что вместе с аргонавтами в поход за золотым руном отправился и великий герой Греции — Геракл. Геракл — это образ народного богатыря. В мифах о двенадцати подвигах Геракла древние греки рассказывают о героической борьбе человека с враждебными силами природы, об освобождении земли от страшного господства стихий, об умиротворении страны. Воплощение несокрушимой физической силы, Геракл является в то же время образцом мужества, бесстрашия, воинской отваги. В мифах об аргонавтах и о Геракле перед нами встают герои Эллады — смелые мореходы, открыватели новых путей и новых земель, борцы, освобождающие землю от чудовищ, которыми ее населил первобытный ум. В образах этих героев выражены идеалы древнего мира. В древнегреческих мифах запечатлено «детство человеческого общества», которое в Элладе, по словам Карла Маркса, «развивалось всего прекраснее и обладает для нас вечной прелестью». В своих мифах эллины проявили замечательное чувство красоты, художественное понимание природы и истории. Мифы Древней Греции много веков вдохновляли поэтов и художников всего мира. В стихах Пушкина и Тютчева и даже в баснях Крылова мы не раз найдем образы из мифов Эллады. Если б мы не знали древнегреческих мифов, многое в искусстве прошлого — в скульптуре, живописи, поэзии — было бы нам непонятно. Образы древнегреческих мифов сохранились и в нашем языке. Мы не верим теперь, что существовали когда-нибудь могучие великаны, которых древние греки называли титанами и гигантами, однако мы и сейчас называем великие дела гигантскими. Мы говорим: «муки Тантала», «сизифов труд» — и без знания греческих мифов эти слова непонятны. Сами по себе древнегреческие мифы — народные сказания, пришедшие к нам из далекой древности, — полны поэзии и глубокого смысла. Свободолюбивый Геракл, очищающий землю от чудовищ, смелые открыватели новых земель — аргонавты, Прометей, восставший против бога и давший огонь человечеству, — все эти образы стали достоянием мировой литературы, и каждый культурный человек должен их знать.Аргонавты
Баран с золотым руном
Когда-то, в давние-давние времена, рассказывали греки, над городом Орхоме́ном проплывала высоко в небе туча. Воздушная нимфа Нефе́ла (что и значит по-гречески «туча») увидала на горе над городом красивый дворец с белыми колоннами и широкими террасами. Ей захотелось узнать, кто там живет, и она спустилась вниз, на каменные ступени дворца. Навстречу Нефеле вышел хозяин дворца — орхоменский царь Афама́нт. Он приветствовал красавицу нимфу и пригласил ее войти. Нефела вошла во дворец и осталась там жить. Нимфа полюбила человека и стала его женой. Прошло несколько лет. У царицы Нефелы родились близнецы — мальчик и девочка, Фрикс и Ге́лла. Царь Афамант радовался рождению детей. В Орхомене был веселый праздник, жители города целый день толпились у дворца, чтобы приветствовать новорожденных. Только Нефела была тревожна и нерадостна. Часто стала она задумываться, скучала, подолгу стояла на самой высокой дворцовой террасе и смотрела в небо. Душно, тесно ей стало в прекрасном дворце, ее потянуло в небесные просторы, на волю. Однажды вечером она увидела в небе тучи, засмеялась от радости, поднялась к ним, позабыв обо всем на свете, и ветер унес ее далеко от Орхомена. Напрасно плакали во дворце маленькие Фрикс и Гелла и звали мать — нимфа Нефела больше не вернулась на землю. Пусто и печально стало во дворце без царицы. Дети росли без матери. В это время пришла к Афаманту просить приюта одна царевна, по имени Ино; её семью изгнали из города, где она раньше жила, родные ее все умерли, и она осталась совсем одна, без крова и пищи, без всякой помощи. «Одна ушла, не простясь, другая пришла без зова», — подумал царь Афамант и оставил у себя царевну. Он решил жениться на ней, чтобы она заменила детям мать. Скоро Ино стала полной хозяйкой во дворце Афаманта. Царь полюбил ее, и люди в Орхомене привыкли к ней — ведь она была не нимфа, а такой же человек, как они. Ино была приветлива со всеми, каждому старалась понравиться. Она ласкала Фрикса и Геллу, но они чувствовали, что она не любит их. Потом у Ино родился сын, а через год — второй. Она уже не обращала больше внимания на пасынка и падчерицу и совсем перестала заботиться о них. Годы шли. Афамант сильно состарился, и все ждали, что скоро Фрикс станет царем в Орхомене. «Что же будет со мной и с моими сыновьями, когда сын Тучи сделается царем в Орхомене?» — думала Ино. Царица решила избавиться от Фрикса, но она знала, что боги наказывают за убийство, и не хотела навлекать на себя гнев богов. Ино придумала коварный план. Каждую весну орхоменцы засевали свои поля, а семена для посева получали из кладовых царя. В тот год люди, как всегда, пришли к царю за семенами. Ино поджарила зерна и выдала народу семена, негодные для посева. Пришло время, и зазеленели поля вокруг Орхомена, но то был не хлеб, а сорные травы. Семена царицы Ино не дали никаких всходов. В стране начался голод. Люди не знали, отчего случилось несчастье, и думали, что боги гневаются на них. Решили обратиться к оракулу — предсказателю, который мог отгадывать все тайны прошедшего, настоящего и будущего. Царица Ино взялась спросить оракула, за что разгневались боги. Но она никого не стала спрашивать и сама приготовила ответ. Вот что сказала Ино народу: — Боги разгневались на то, что в Орхомене была царицей нимфа Нефела, которая самовольно покинула небо и стала женой человека. Боги не хотят, чтобы сын Нефелы стал царем в Орхомене. Убейте его — и тогда ваши поля будут снова давать вам хлеб. Такова воля богов. Со страхом выслушали орхоменцы эту злую весть. Жаль им было погубить ни в чем не повинного царевича, но люди были покорны богам. И вот назначили день, когда торжественно, перед всем народом, на горе, при восходе луны должны были принести в жертву Фрикса. Настал этот день. Рано утром брат и сестра стояли одни на высокой террасе дворца и печально смотрели на небо. Гелла обнимала брата, плакала и звала мать: — Помоги своим покинутым детям! Мрачный стоял рядом с ней Фрикс и молчал — он думал, что мать забыла про них. Вдруг далеко в чистом небе появилась тучка. Это нимфа Нефела, скитаясь по воздушным пространствам, услышала жалобный зов дочери и прилетела на помощь. Тучка приблизилась, опустилась — и мать обняла своих детей. Вместе с нимфой появился перед ними баран с золотыми рогами, с длинной золотой шерстью. — Дети, — сказала нимфа, — я не могу вас взять с собою — людям не дано жить на небе. Но я дарю вам золоторунного барана. Он перелетает через горы, как птица, плавает в воде, как тритон, и бежит по земле быстрее ветра. Смело садитесь к нему на спину, и он унесет вас отсюда. Доверьтесь ему. Он переплывет с вами три моря и отнесет вас в царство Ээ́та, сына Солнца. Ээт приютит вас и будет вам вместо отца. Прощайте! Спешите! И нимфа вместе с тучей опять поднялась в небо и умчалась вдаль. Фрикс и Гелла сели на спину золоторунного барана, и он унес их от злой мачехи. Он перелетел с ними через горы, добежал до моря, бросился в воду и поплыл. Море было спокойно, и баран с детьми быстро плыл по волнам. Дети крепко держались за его золотую шерсть и друг за друга и не боялись. Так переплыли они первое море, и волны внесли их в узкий, длинный пролив, которым это море соединялось с другим. Здесь дул сильный ветер, и течение было такое быстрое, что волны окатывали их с ног до головы. Гелла со страхом смотрела на пенистые гребни волн; у нее замирало сердце и кружилась голова. — Крепче держись за меня, — говорил Фрикс сестре. Но Гелла дрожала и вдруг, вскрикнув, выпустила руку брата и соскользнула с барана в воду. — Гелла! — успел только крикнуть Фрикс. Но девочка уже исчезла в водовороте. Закрыв глаза, Фрикс поплыл дальше один — прочь от этого страшного места. А люди потом назвали ту часть моря, где утонула Гелла, Геллеспо́нтом — «морем Геллы». Чудесный баран с золотым руном миновал второе море и по другому проливу выплыл в широкое бурное Черное море. Долго он плыл вдоль берегов, мимо чужих земель, не похожих на Грецию. Наконец он добрался до устья большой светлой реки, впадавшей в море, и дальше поплыл вверх по реке. На берегу с одной стороны был густой, темный лес с могучими, высокими деревьями — это была священная роща Аре́са, бога войны. Вдали поднимались в небо вершины гор, покрытые снегом. На другом берегу реки виднелся большой город — столица Колхи́ды, Ээтова царства. Золотору́нный баран вынес Фрикса на берег. Фрикс вошел в город и направился во дворец царя Ээта. Держа за рог золоторунного барана, сын Тучи явился к сыну Солнца. Ээт принял Фрикса ласково и поселил у себя во дворце. Чудесного барана закололи в честь бога Зевса, а золотое руно повесили на священном дубе в роще Ареса. Царь приставил страшного дракона стеречь дуб, чтобы никто не мог украсть золотое руно. С тех пор стало богатеть царство Ээта. Земля в изобилии приносила людям свои плоды, и люди жили в довольстве. Путешественники, побывавшие в Колхиде, разнесли по всему свету весть о чудесном золотом руне, приносящем богатство. Много смельчаков в ближних и дальних странах мечтали отправиться в Колхиду, чтобы хитростью или силой добыть золотое руно. Но это было опасное и трудное дело, и долго никто не отваживался на него.Человек в одной сандалии
В Фессалии, на берегу залива, был когда-то богатый и прекрасный город Ио́лк. В нем царствовал старый Эзон. Младший брат его, Пелий, человек крутой и властолюбивый, свергнул Эзона и сам стал править Ио́лком. Эзон покорился Пелию, но не захотел покинуть родной город и остался жить в Иолке как простой гражданин, а своего маленького сына Язона он, боясь Пелия, отослал в лес, на гору Пелион. На склонах Пелиона в лесу жило дикое племя кентавров. Это полулюди-полукони: у них человеческая голова и торс человека на конском туловище с четырьмя ногами. Кентавры были свирепы и наводили ужас на мирных жителей страны, когда порой, как дикий табун, вихрем спускались с гор, топча посевы и губя под своими копытами все живое. Но среди этих диких существ был один старый кентавр Хирон, который славился мудростью. Ему-то и отдал Эзон на воспитание своего сына. Много лет прожил Язон в горной пещере у Хирона. Старый кентавр закалил его тело, сделал юношу сильным и ловким, научил его владеть копьем и мечом, открыл ему многие тайны природы и учил быть хитрым в борьбе с врагами. Пелий царствовал в Иолке. Ничто не угрожало царю в подвластном ему городе, но смутная тревога постоянно мучила Пелия. Часто обращался он к оракулам — предсказателям, спрашивая их, долго ли он будет жить и кто помешает его царствованию. Однажды он спросил оракула, откуда ждать ему опасности. Оракул ответил: — Бойся человека, обутого на одну ногу. Пелий запомнил это и с тех пор, встречаясь с незнакомым человеком, прежде всего смотрел на его ноги.Когда Язону исполнилось двадцать лет, он почувствовал себя сильным и крепким, готовым ко всем испытаниям жизни, и захотел вернуться домой. Он простился с Хироном, вышел из Пелио́нского леса, спустился с горы и направился по дороге в Иолк. На пути ему встретилась маленькая горная речка, разлившаяся от весенних дождей. Ни моста, ни даже бревнышка, перекинутого через поток, не было видно. Язон подобрал шкуру леопарда, которая служила ему плащом, и смело ступил в воду, решив перейти речку вброд. Вдруг он услышал — кто-то зовет его. Он оглянулся и увидел: на камне у потока сидит старая женщина и со страхом смотрит на бушующую воду. — Помоги мне перейти на тот берег, — сказала старуха Язону, — я уже давно сижу здесь и жду, и никто до сих пор не помог мне, старой. Язон, не говоря ни слова, взял старуху на руки и, осторожно ступая по каменистому дну, перенес ее через речку. По дороге развязалась у него сандалия на левой ноге, и вода унесла ее. Выйдя на берег, Язон бережно опустил женщину на землю и хотел продолжать свой путь, как вдруг услышал сильный, звучный голос: — Спасибо, Язон, я не забуду тебя! Он живо обернулся, но никого уже не было около него. Удивился Язон и пошел дальше, раздумывая, кто была эта старуха и как она узнала его имя. Вскоре Язон пришел в Иолк и очутился на большой торговой площади, где было много народу. Все с удивлением смотрели на незнакомца, молодого и красивого, с длинными, как у девушки, волосами, с пестрой шкурой на плечах и в одной сандалии. Юноша стал расспрашивать, как ему пройти к дому отца. Вдруг застучали копыта, загремели колеса, и на площади в великолепной колеснице, запряженной прекрасными фессалийскими конями, появился правитель Иолка — Пелий. Толпа расступилась, и Язон остался один перед колесницей царя. Пелий задрожал всем телом, когда увидел перед собой человека, обутого на одну ногу. Царь остановил коней и спросил, нахмурившись: — Скажи, кто ты, откуда ты родом и что тебе нужно в Иолке? — Я не чужой здесь, — отвечал Язон, — я родился в Иолке. Я сын царя Эзона и пришел получить обратно владение моего отца, отнятое у него насильно. Укажите мне дом моего отца, я хочу скорее его увидеть. Загремела колесница и мгновенно умчала перепуганного Пелия. А жители Полка, любившие старого Эзона, приветствовали юношу и проводили его к дому отца. Старый Эзон заплакал от радости, увидев, каким могучим и прекрасным стал его сын. Веселый пир был в этот день в доме Эзона, все родные и друзья праздновали возвращение его сына. Только одного Пелия не было на празднике. Мрачный сидел он в своем дворце, с беспокойством ожидая прихода Язона и думая, как бы погубить его. Язон пришел к Пелию с родными и друзьями, и это еще больше напугало правителя. Язон сказал Пелию: — Я не буду биться с тобой. Мы не чужие, мы одной крови: ты брат моего отца, ты мне родной. Я не хочу мечом разрешать наш спор, хочу кончить дело миром. Верни мне добровольно власть, которую ты захватил силой, и я оставлю тебе все твое богатство, всю землю, с которой ты собираешь урожай, и все твои стада и табуны коней, и твою колесницу, и твой дворец, и твои богатые одежды. Ты будешь доживать свой век в довольстве и покое, и я не трону ни тебя, ни твоих детей. Но хитрый Пелий так отвечал Язону: — Ты прав, сын Эзона, и я согласен отдать тебе то, на что ты имеешь право. Но справедливо ли, что ты хочешь получить это даром. Ведь я двадцать лет правил в Иолке и за эти годы тоже приобрел право на него. Как же ты хочешь, чтобы я отдал тебе его без всякой отплаты с твоей стороны? Ты молод и полон сил, Язон, ты мог бы оказать мне услугу. Уже давно камнем лежит на мне кровная родовая обида, а ведь ты сам сказал: мы не чужие… — Приказывай! — вскричал Язон гордо. — Обещаю сделать все, что ты велишь. — Слушай! — сказал Пелий. — Знаешь ли ты про золотое руно? Знаешь ли ты, что отец Фрикса и твой дед были братья, как твой отец и я? Знаешь ли ты, что сталось с Фриксом в Колхиде? И Пелий рассказал Язону, что сначала царь Ээт любил Фрикса, выдал за него свою старшую дочь Халкио́пу и сделал его своим наследником. Но потом Ээт вновь женился сам, и новая жена родила ему сына Апсирта. Тогда царь приказал Фриксу уйти прочь из Колхиды. Фрикс потребовал, чтобы царь вернул ему золотое руно. Услышав об этом, Ээт пришел в бешенство и в безумном гневе убил своего зятя. — Тень Фрикса не дает мне покоя, — с притворной печалью говорил Пелий Язону, — она является мне по ночам и молит и требует, чтоб я отправился в Колхиду и отнял у Ээта золотое руно. Но я стар, и нет у меня сил на такое далекое путешествие… Это должен исполнить ты, Язон! Добудь золотое руно, и ты отомстишь за Фрикса и сделаешь родной край богаче всех стран на свете, а я с радостью отдам тебе власть над Иолком. Так говорил Язону коварный Пелий, а сам думал про себя: «Отправляйся искать своей гибели! Где-нибудь ты найдешь ее — в бурном ли море, на чужом берегу или в гостях у коварного Ээта, — все равно ты погибнешь, сын Эзона. Не видать тебе Иолка, как не добыть и золотого руна!» Язон стал собираться в опасный и трудный путь. Чтобы переплыть три моря и добраться до Колхиды, нужен был большой корабль, быстроходный и прочный, какого еще не было в Греции. А чтобы совершить далекое путешествие на большом корабле и силой или хитростью добыть золотое руно, Язону нужны были отважные и сильные товарищи — моряки и воины. Полный раздумья, отправился Язон в Пелионский лес — искать дерево, которое могло бы стать основанием для его корабля. Скоро у подножия горы нашел он огромную сосну и принялся рубить ее. Вдруг он услышал звучный голос: — Я помогу тебе, Язон. У тебя будет корабль, какого еще не бывало у людей. Я дам тебе в товарищи лучших героев Греции и сама поведу вас сквозь бури и туманы, и ты добудешь золотое руно. Язон узнал голос, благодаривший его за услугу, когда он перенес через поток старуху. Это была сама богиня Гера, жена великого Зевса, которая решила помочь Язону. Она приказала ему доверить постройку корабля иолкскому строителю Аргу́ и упросила дочь Зевса Афину Палладу, покровительницу ученых и ремесленников, руководить работой. А пока строился корабль, Язон объехал всю Грецию, собирая себе спутников для дальнего плавания.
Отплытие
Из большой пелионской сосны, срубленной Язоном, сделали основание корабля. Приделали ему сосновые ребра, скрепили их толстыми бревнами; на них настлали палубу. Обшили корабль досками; в борту сделали круглые отверстия для весел и обшили их кожей. Посреди корабля поставили высокую, тонкую сосну с перекладинами и на них укрепили холщовый парус. В корму корабля вставили кусок священного дуба из рощи Додо́нской. Этот дуб был волшебный: в шелесте его листьев люди могли слышать свою судьбу. Строители корабля надеялись, что этот кусок додонского дуба укажет мореплавателям, что им делать в трудный час. На носу корабля вырезали из дерева прекрасную голову богини Геры, покровительницы отважных путешественников, и покрыли ее золотом: пусть сияет и блещет она впереди корабля, пусть издалека видят все, что сама Гера ведет корабль Язона. Много времени прошло, пока наконец был построен корабль, осмолен, оснащен и спущен на воду. И вот настал день, когда в гавани Иолка встал у причала чудо-корабль, легкий на ходу, устойчивый на волнах, окрыленный парусом, быстрый и красивый. Его назвали «Арго́» — в честь мастера, построившего его. Шумно и весело было в Иолке. Пятьдесят отборных греческих юношей, цвет и сила всей Греции, съехались сюда, чтобы на «Арго» отправиться в далекую Колхиду за золотым руном. Здесь были: могучий Геракл со своим юным другом Ги́ласом, братья-близнецы Касто́р и Полиде́вк, никогда не разлучавшиеся, братья Пеле́й и Теламо́н из Фессалии, афинский царь Эгей, Лаэ́рт — царь острова Итаки, юный Адме́т — родственник Язона, силач Идас и мудрый Амфиара́й, умевший угадывать будущее; пришел со своей кифарой [1] знаменитый греческий певец Орфей; прилетели на могучих крыльях два сына бога ветра Борея — Калаи́д и Зет. И много других героев собралось в назначенный день в Иолке. Главным в походе был Язон, кормчим [2] корабля — искусный и опытный моряк Ти́фис, его помощником — дальнозоркий Линке́й, который видел все, даже глубоко под землей. Распределили места для гребцов, а на кормовое весло назначили двух самых сильных — Геракла и Анкея. Погрузили на «Арго» запасы еды, вина и пресной воды, чтобы не было в пути недостатка в питье и пище. Последнюю ночь аргонавты — так называли они себя — провели на берегу моря, около своего корабля. Они пировали, слушали рассказы бывалых людей и чудесные песни Орфея и долго не могли уснуть. Когда же занялась заря, Тифис поднял всех: пора было взойти на корабль. Гребцы сели на весла, кормчий стал у руля. Язон налил полную чашу вина. — За счастливое плавание! — воскликнул он и вылил вино в море — таков был обычай моряков перед отплытием. Гребцы налегли на весла, и «Арго» понесся по тихому заливу. За Пелионским мысом, выйдя в открытое море, аргонавты поставили парус. Дул попутный ветер, и легкий корабль быстро поплыл вдоль гористых берегов Фессалии. Вот кони Гелиоса вынесли на небо солнечную колесницу — взошло солнце. Радостными криками приветствовали аргонавты первый день своего плавания. Небо было безоблачно, море спокойно. Сердца были полны ожидания и надежды, верной спутницы мореходов. Зазвенели золотые струны, и сильный голос Орфея заглушил плеск волн за бортом корабля. Услышав песню Орфея, на поверхность моря выплыли дельфины и рыбы и поплыли за «Арго», как стадо, послушно идущее за пастухом.На острове Ле́мнос
Аргонавты долго плыли вдоль берегов Греции, потом обогнули последний выступ Халкидского полуострова и вышли в широкое море. Однажды вечером они увидели впереди на море огненно-красный остров. Сначала они подумали, что это заходящее солнце так окрасило высокие горы на острове. Но пришла ночь, все потемнело вокруг, а неведомый остров словно пылал в темноте перед ними, и чем ближе подплывал к нему «Арго», тем ярче было зарево. Вдруг из вершины горы, возвышавшейся над островом, вырвался столб огня, поднялся высоко в небо и с шумом и треском, рассыпая миллионы искр и раскаленных камней, обрушился в море. Аргонавты столпились на палубе, любуясь величественным зрелищем, и спрашивали друг друга, что значит этот пожар среди моря. Наступило утро, и огонь на острове погас, только густой дым шел из горы, как идет дым из трубы, когда в доме топится печь. «Арго» приблизился к берегу. Чтобы волны не унесли корабль, аргонавты спустили на дно — оно было здесь неглубоко — большой камень, обвязанный крепким канатом. Другой такой канат был укреплен на корме: конец его сбросили на берег, и один из гребцов зацепил его за выступ скалы и завязал узлом. Медленно сходили на берег аргонавты. Страшно было ступать на землю, внутри которой таился огонь: она казалась им горячей и зыбкой. Осмотревшись, они увидели вдали городские стены и направились к городу, чтобы узнать, как зовется этот остров и что за люди здесь живут. Прибытие аргонавтов было уже замечено в городе: едва они отошли от берега, где остановился «Арго», как из городских ворот появился большой вооруженный отряд и, грозно подняв оружие, двинулся им навстречу. Аргонавты на всякий случай тоже построились в боевой порядок и приготовились к бою. Но дальнозоркий Линкей вдруг засмеялся и сказал: — Остановитесь, друзья, опустите ваши мечи и копья: это женщины. В самом деле, это были женщины в военных доспехах и с оружием в руках. Аргонавты остановились и с удивлением рассматривали необыкновенных своих противников. Увидев, что пришельцы не собираются нападать на них, женщины тоже остановились и, посоветовавшись между собой, выслали вперед вестницу — узнать, что это за люди и зачем они высадились на острове. Аргонавты сказали, что путь их лежал мимо острова, что они не замышляют ничего дурного, и просили разрешения осмотреть чудесный остров и запастись пищей и водой. От вестницы они узнали, что это был остров Лемнос. Здесь, в огнедышащей горе Моси́хл, была кузница бога Гефеста, вечно горел священный огонь в горне. А когда у божественного мастера было особенно много работы и его одноглазые подмастерья — киклопы — сильно раздували огонь, искры летели высоко в небо и весь остров дрожал и сотрясался от подземных ударов могучего молота. Отсюда когда-то унес титан Прометей маленькую искру, чтобы подарить людям огонь. С удивлением узнали аргонавты, что на острове совсем нет мужчин. В городе жили одни женщины; сами работали в поле и в мастерских, выполняли всякую мужскую работу. Охранять остров от нападений должны были тоже женщины. Управляла этим женским царством молодая царица Ипсипи́ла. Когда вестница передала ей просьбу аргонавтов, царица велела всем женщинам собраться на площади, где они обычно обсуждали свои дела, и сказала: — Милые сестры! Дадим чужеземцам хлеба, плодов и сладкого лемносского вина. Отнесем им на корабль наши подарки. Но пусть они скорее уплывают прочь, пусть не входят в наш город. Они могучи, эти чужеземцы, и мы не знаем, что у них на уме. Но старая нянька царицы, седая Поликсо́, возразила на это: — Посмотрите на меня: я седая, я старая, я скоро умру. Когда старухи умрут, а молодые состарятся, кто будет впрягать быков в ярмо и пахать землю, и сеять хлеб, и срезать колосья в поле? Кто охранит город от нападения воинственных соседей и вас от тяжелого рабства? Кто починит старый дом и построит новый? Кто будет жить после нас? Сами боги послали нам этот корабль и на нем пятьдесят отважных и сильных героев. По всему видно, что это не злые люди. Послушайтесь моего совета: позовите их к себе жить, пусть они останутся на Лемносе, пусть правят городом, пусть выберут себе жен и жены родят детей, пусть станут пришельцы вам родными и будут вашей опорой во всяком деле и защитой от всех врагов. Так говорила старая Поликсо, и женщины, подумав, согласились с ней. Живо запрягли коней в колесницу, нагрузили ее корзинами с плодами и кувшинами с вином и послали вестницу к аргонавтам — передать им дары и пригласить их на пир к царице Ипсипиле. Аргонавты с радостью приняли приглашение, разоделись в лучшие свои одежды и отправились в город. Только Геракл с юношей Гиласом, Амфиарай и певец Орфей остались сторожить корабль. Приветливо встречали женщины героев на улицах города, широко открывали перед ними двери. Язона отвели во дворец царицы, и она сказала ему: — Мы рады тебе и твоим товарищам. Будьте гостями у нас на празднике. Прославим владыку нашего острова божественного Гефеста и жену его — богиню Афродиту! Аргонавты разошлись по всему городу, и начался веселый пир. Во время пира царица сказала Язону: — Видишь, как прекрасен наш остров, как обильна наша земля. Полюби эту землю и, если хочешь, останься с нами, живи в этом дворце и будь царем в нашем городе. И товарищам своим прикажи остаться на Лемносе. — Царица, — сказал Язон, — благодарю за ласковый прием, за доброе слово, но я не могу остаться и быть царем на Лемносе, как ни прекрасен твой остров и твой город. Мой путь далек и долог, и я должен исполнить то, что обещал. Я должен добыть золотое руно. Но опечаленная царица глядела на Язона так ласково, и так весело звучали песни в городе, и так беззаботно плясали красивые девушки на площадях и перекрестках, а старая Поликсо так добродушно ворчала: «Куда торопиться? Зачем спешить за гибелью? Пусть опасность сама ищет героя…» Пиры сменялись пирами. Проходили часы, и дни, и ночи, а аргонавты и не думали возвращаться на свой корабль. Долго ждал их Геракл, наконец отправился сам в город и стал бранить своих беспечных товарищей: — Для того разве построен наш «Арго», чтоб волны били его о лемносский берег? Для того разве собирал нас Язон со всей Греции, чтоб пировать в гостях у женщин? Попутный ветер толкает корму «Арго», сильно натянут причальный канат, вот-вот оборвется. Кто не хочет быть неженкой и нахлебником у женщин — вперед, в путь за золотым руном! В путь, аргонавты! Пристыженные, словно с похмелья, собрались снова вместе аргонавты и стали готовиться к отъезду. Лемносские женщины принесли им на корабль всего, чем богат был остров, и плакали, провожая героев, потому что успели уже их полюбить и не хотели расставаться с ними. — Желаем вам счастья и в плавании и в вашем опасном деле, — сказала Язону царица Ипсипила и тихо прибавила: — Если ты добудешь золотое руно и захочешь вернуться на Лемнос, я отдам тебе город, и власть, и свою любовь. Помни обо мне. Но слезы были у нее на глазах, потому что она предчувствовала, что аргонавты никогда не вернутся на Лемнос. Геракл поднял со дна камень, удерживавший на волнах корабль. Отвязали от лемносской скалы причальный канат, и, свернувшись змеей, он послушно лег у ног кормчего. Гребцы были все на местах. Язон дал знак — враз взлетели весла, и «Арго» снова двинулся в путь.Медвежья гора
Аргонавты плыли прямо на восток и долгое время ничего не видели вокруг, кроме моря и неба. Потом впереди показался берег. Между двумя грядами невысоких прибрежных холмов засинела узкая полоса пролива. Волны с шумом теснились в проливе, и белая пена билась у берегов. Аргонавты приближались к тому месту, где утонула Гелла, упав с золотого барана. — Геллеспонт! — сказал кормчий Тифис. Быстроходному, легкому «Арго» не страшны были ни водовороты, ни быстрое течение, и аргонавты долго плыли по узкому, длинному проливу, с любопытством разглядывая близкий берег. Миновав пролив, они решили сделать остановку, прежде чем плыть через Пропонти́ду — второе море, которое лежало на их пути. Они приблизились к берегу. Перед ними была низкая зеленая равнина, покрытая сочной травой. Море глубоко вдавалось в эту равнину и образовало тихий залив. Узкая дорожка, словно земляной мостик, шла вверх, на высокую темную крутую гору, похожую на большого взъерошенного медведя. Тихо и мирно было все на берегу. Стадо жирных овец бродило по пастбищу; у самого моря сушились на солнце рыбачьи сети. Аргонавты направили свой корабль в залив, нашли удобное место и причалили. Люди, жившие на берегу, встретили их приветливо. Это были долио́ны, простодушное и мирное племя. Долионы рассказали аргонавтам, что ведут свой род от бога морей Посейдона, что Посейдон — их покровитель и защитник от всех врагов. Они показали на высокую гору, нависавшую над заливом, и сказали, что это Медвежья гора. На ней живут шестирукие великаны; они могучи и свирепы, но боятся Посейдона и потому не трогают долионов. Скоро явился на берег и царь долионов. Он был очень молод, почти мальчик, безусый и нежный. Его звали Ки́зик, как и землю, на которой он царствовал. Кизик почтительно приветствовал героев и пригласил их на пир. Пир был очень прост — зажарили самых жирных баранов из царского стада и принесли плодов и вина. Юный царь был весел, повел гостей на Медвежью гору — посмотреть на море, рассказал им, как лучше плыть, показал им свои луга и сады и подарил десяток лучших овец на дорогу. Переночевав у гостеприимных долионов, аргонавты на следующее утро собрались в путь, простились с Кизиком и взошли на корабль. Вдруг огромные камни словно сорвались с Медвежьей горы, полетели в воду около «Арго»; послышался дикий рев, и путешественники увидели великанов. Они были вышиной с молодую сосну, и у каждого, как сучья у дерева, торчали шесть длинных рук: две, как у людей, — от плеч, две у пояса и еще две по бокам. Великаны с шумом выворачивали камни из горы, отрывали целые скалы и бросали в залив, чтоб загородить выход кораблю в открытое море. Каменные глыбы обрушивались в воду, грозя раздавить «Арго». Долионы в страхе разбежались, попрятались, и сами аргонавты смутились. Тогда Геракл схватил свой лук и, став на носу, начал поражать великанов стрелами. Один за другим, как подрубленные под корень деревья, падали великаны с горы в море. Прикрывшись щитами от камней и осколков, аргонавты сошли на землю и вступили в бой с шестирукими. Великаны были перебиты, и, оставив их поживой для рыб и птиц, аргонавты отплыли от Кизика. Весь день «Арго» быстро плыл, удаляясь от Медвежьей горы. Когда наступил вечер и корабль был уже далеко от берега, в открытом море вдруг поднялся сильный ветер. Обрадовавшись ветру, аргонавты поставили паруса и легли спать, не заметив, что ветер был обратный. Ночью буря пригнала их назад к Кизику, но в темноте они не узнали места и подумали, что это какая-то новая страна на их пути. Они пристали к берегу и сошли на землю, грозно бряцая оружием. Долионы в ночной тьме тоже не узнали аргонавтов. Услышав плеск весел и звон мечей, они подумали, что это морские разбойники, воспользовавшись бурной, темной ночью, напали на Кизик. Мечами и копьями встретили теперь долионы своих вчерашних гостей. До рассвета шел на берегу жестокий бой. Аргонавты были опытнее в бою и сильнее, и множество долионов было убито. Сам юный царь был насмерть поражен метким копьем Язона. Когда же рассвело и стало ясно видно все вокруг, противники с ужасом увидели, что в темноте ночи они сражались с друзьями. Три дня и три ночи оплакивали аргонавты и долионы свою ужасную ошибку и гибель юноши царя. Его похоронили на берегу моря и на могиле насыпали высокий холм. И долго стоял этот высокий холм, и моряки с кораблей, входящих в гавань, сразу узнавали то место.Ссора на корабле
Смутно стало на сердце у аргонавтов после злой шутки, которую сыграл с ними ветер. В молчании выполнял каждый свою дневную работу; не слышно было на корабле ни смеха, ни шуток, ни рассказов бывалых моряков. И Орфей не пел больше песен. И море было неспокойно. Порывистый ветер все время менялся, сердито дул и гнал корабль то в одну, то в другую сторону. Трудно было кормчему вести корабль, и большие волны мешали гребцам. Медленно двигался вперед «Арго». Вдруг сломалось весло у Геракла и мгновенно было унесено течением, только палка осталась в руках у героя. С досадой швырнул он обломок в сердитые волны и покинул свое место среди гребцов. Язон сказал кормчему: — Правь к берегу! Мы устали бороться с волнами, нужен отдых. И Гераклу нужно новое весло. Он найдет его в лесу на берегу. Пристанем к земле! Кормчий послушно направил корабль к земле, и скоро они пристали к пустынному берегу, поросшему густым лесом. Геракл набросил на плечи львиную шкуру, которую он носил вместо плаща, взял свой меч, лук и колчан со стрелами и отправился в лес добывать новое весло. Усталые гребцы с удовольствием оставили весла, растянулись на траве и отдыхали в ожидании ужина, а юного Ги́ласа, воспитанника Геракла, которого он очень любил, послали поискать в лесу ручей и принести воды. Весело подсвистывая птицам, Гилас шел по лесу и прислушивался. Вот в стороне, за кустами, еле слышен ленивый лепет речных струй. Мальчик раздвинул кусты, и перед ним блеснула тихая лесная заводь. Было так тихо и такой ласковой казалась река в зеленых, берегах, что Гилас без всякой опаски подошел к воде и долго любовался, как чудесно отражались в реке кусты и деревья, и синее небо, и облака, плывшие над лесом, и он сам с большим кувшином в руках. Вдруг он увидел в прозрачной воде красавицу нимфу с зелеными волосами; она манила его и звала к себе на дно, где был такой чистый песок и мелькали разноцветные рыбки. Мальчик испугался, поскорее хотел зачерпнуть воды кувшином, нагнулся, и в тот же миг две тонкие руки высунулись из воды, обняли его крепко за шею и потянули за собой. Выронив кувшин, с жалобным криком погрузился Гилас в воду. Аргонавты услышали его крик. Полифем, друг Геракла, выхватив меч, бросился в чащу — он думал, что лесной зверь напал на мальчика, и поспешил на помощь. Но никого не нашел он у реки, только разбитый кувшин лежал в воде у берега. Между тем Геракл, углубившись в лес, нашел молодую сосну, которая показалась ему годной для нового весла. С силой обхватив обеими руками ствол, он вырвал дерево с корнем. Довольный, он взвалил сосну себе на спину и понес на берег моря, чтобы там обтесать ее в форме весла. Услышав, что пропал Гилас, Геракл сбросил сосну на землю и отправился на поиски своего любимца. Но напрасно Геракл, наклоняясь к земле, искал следы на траве и кустах — след Гиласовых сандалий виден был только на песке усамой воды. Нет, не зверь лесной утащил Гиласа в свою нору, не хищная птица унесла его. Громко кричали Геракл и Полифем, оборачиваясь на все четыре стороны, звали: «Гилас! Гилас!» И слышали в ответ слабый отзвук — не то вздох, не то стон, будто откуда-то издалека отзывался им голос Гиласа. Они не могли понять, откуда шел этот голос, и бросались в разные стороны. А голос шел из воды, и если б они заглянули в реку, им было бы видно, как плакал и рвался к ним со дна бедный Гилас и как нимфы старались утешить его поцелуями. Но друзья не знали, что пропавший мальчик был так близко от них, и отправились на поиски в лесную чащу. Всю ночь они блуждали по лесу и зашли так далеко от берега моря, что уже не могли слышать, что делалось на корабле. Аргонавты хорошо отдохнули в эту ночь. Под утро, едва только взошла утренняя звезда, проснулся кормчий Ти́фис и увидел, что дует попутный ветер. Тифис разбудил товарищей и стал торопить с отъездом. Быстро собрались аргонавты. Ветер надул белый парус, и корабль понесся дальше по волнам. Взошло солнце, осветило корабль, и аргонавты увидели, что места Геракла и Полифема пусты. И не было мальчика Гиласа. Это была первая потеря в пути, и волнение охватило аргонавтов. Как быть? Вернуться? Но ветер попутный… И они уже знают, как опасно возвращаться на старое место. Плыть дальше, бросить товарищей, оставить одних на чужой стороне… «Нет!.. Нет!.. Пусть скажет Язон, что делать. Язон выбран старшим, Язон — начальник, пусть распоряжается Язон!» — так говорили аргонавты и окружили Язона, требуя его решения. Но Язон молчал, словно не слышал, что ему говорили. Опустив голову, хмурый сидел он около кормчего и думал. Тогда Теламон, больше других любивший Геракла, закричал в сильном гневе: — Чего нам ждать от Язона! Посмотрите, он спокоен. Один он спокоен. Я знаю: он всегда завидовал Гераклу, теперь он радуется — никто больше не помешает его славе. Может быть, он подстроил все это нарочно. Он знал, что Геракла нет с нами, когда отплывал корабль… И Тифис — помощник Язона в этом злом деле… Нет, я не хочу плыть дальше с вами! Назад, назад! Слышишь, кормчий! Поворачивай назад, правь к берегу! Сверкая глазами, бросился Теламон к Тифису и силой хотел вырвать у него руль, чтобы повернуть корабль. Дул сильный ветер, и поворот был опасен. Два сына Борея, крылатые герои, схватили Теламона за руки, старались удержать его и громко бранили. Вдруг нахлынула громадная волна, ударила в борт, могучая рука ухватила за корму и остановила корабль. Весь обвитый водорослями, лохматый, строгий, явился перед аргонавтами бог моря и грозно сказал: — Перестаньте ссориться! Помните, куда и зачем вы плывете. Не возвращайтесь, спешите вперед! Не по злому желанию Язона, а по мудрой воле Зевса остались на берегу ваши товарищи. Другие дела, иные подвиги ожидают Геракла. А вы плывите с Язоном дальше. Сказал — и скрылся в морской глубине. Мгновенно утих, как ветер, гнев Теламона, и ему стало стыдно, что он обидел своего старшего товарища. Смущенный, подошел он к Язону и тихо сказал: — Прости мне дерзкие и грубые слова! Они рождены были печалью и гневом. Язон простил Теламона и помирился с ним. Снова был мир на корабле, аргонавты дружно гребли, и «Арго» плыл по морю все дальше, все дальше.В царстве бе́бриков
Поспешно уплывая с последней стоянки, аргонавты забыли пополнить запасы пресной воды, и скоро опять пришлось им заворачивать к берегу. Приближаясь к земле, они увидели грубые, бедные жилища из камней и необтесанных бревен и людей в звериных шкурах дикого и воинственного вида. Заметив корабль аргонавтов, дикие люди с криками бросились к месту причала и столпились, как стадо, с любопытством ожидая высадки и не проявляя никаких признаков гостеприимства. Из толпы вышел человек огромного роста, в черном плаще, с тяжелой дубинкой в руках. Язон понял, что перед ним вождь этих диких людей, и, ступив на землю, обратился к нему. — Привет тебе! — сказал Язон. — Будь добр, скажи нам, чья это земля и что за народ здесь живет. Мы — аргонавты, вольные мореплаватели. Плывем из греческого города Иолка в далекую Колхиду, чтобы добыть золотое руно, которое приносит людям изобилие и довольство. Не бойтесь нас, мы не причиним вам никакого зла. Мы только наполним наши сосуды свежей водой и поплывем дальше. Великий Зевс повелевает всем людям быть гостеприимными и не отказывать в приюте путешественникам… — Не знаю никакого Зевса! — грубо оборвал Язона человек в черном плаще. — Я — Амик, у меня свой закон. Раз судьба занесла вас ко мне, в царство бебриков, узнайте, как я принимаю гостей. Глядите! — И он показал дубинкой: у входа в селение на длинных шестах торчали высохшие человеческие головы. — Места хватит и для вас, морские бродяги! — засмеялся дикарь. Бебрики тоже улыбались, довольные шуткой своего царя. Амик продолжал: — Всех чужеземцев, кто ступает на мою землю, я угощаю по-своему. Вот! — И он горделиво поднял свой кулак величиной с голову Язона. — Эй вы, мореплаватели, кто из вас самый сильный, пусть выходит со мной драться на кулачках! Кто меня победит — будет здесь хозяином, кого я побью — с того голову сниму на память… Ну? Принимаете мое угощение? Еле сдерживая гнев, слушали аргонавты хвастливую речь царя бебриков. Не говоря ни слова, Язон стал снимать с себя оружие. Но его опередил Полидевк. — Меня называли когда-то лучшим кулачным бойцом в Элладе, — сказал он товарищам, — позвольте мне усмирить этого бебрика. — И, обратившись к Амику, поклонился учтиво: — Благодарю за ласковый прием! Не будем терять времени. Я готов! Великан посмотрел на Полидевка с усмешкой: юный герой едва доставал ему до плеча. Но Полидевк спокойно снял с себя щит, меч и шлем и отдал в руки брату Кастору, чтобы он поберег их во время боя. Амик, сердито ворча, кинул прочь свою дубинку с такой силой, что пыль поднялась столбом. Противники сбросили на траву свои плащи и обмотали ремнями себе руки до локтя. Бебрики жадной толпой окружили их. Аргонавты гордо стояли стройными рядами поодаль. — Ну, малыш, сейчас тебе будет конец! — надменно сказал Амик, размахнулся и обрушил свой тяжелый кулак прямо на голову Полидевка. Но Полидевк увернулся вовремя и ударил легонько противника в живот. — О-хо-хо! — загрохотал Амик. — Ты увертлив, крошка, но не дразни меня — я не люблю щекотки. — И, нагнувшись, с силой выбросил вперед кулак, чтобы ударить юноше в середину груди, под сердце. Полидевк прыгнул в сторону и с размаху ударил великана в висок так, что в голове у того зазвенело и красные круги поплыли перед глазами. Бебрик рассвирепел и, не помня себя, стал наносить удары налево, направо, куда попало, расходуя напрасно силы, потому что юноша аргонавт всякий раз успевал уклониться, отскочить назад и только старался измотать своего противника, а сам ждал удобного момента, чтобы нанести решительный удар. Как разъяренный бык, метался Амик из стороны в сторону, тяжело дыша, и пот крупными каплями катился с багрового лица и падал на землю, как дождь. А юный грек, легкий и гибкий, ловко кружил около тяжеловесного бебрика и вдруг, стремительно напав на него, ударил в висок — раз и другой — с такой силой, что рассек ему череп. Амик зашатался, упал на колени; кровь хлынула у него изо рта. Подняв щиты, громко приветствовали победителя аргонавты. Бебрики же, увидев, что царь их убит, бросились на Полидевка с дубинами. На выручку брату поспешили с мечом Кастор и громадный Анкей со своей тяжелой секирой. Пришлось аргонавтам принять неожиданный бой. Мечи скрестились с дубинами. Битва была недолгой. Бебрики в страхе бежали; аргонавты преследовали их и учили гостеприимству. — Мы пришли к вам с миром, мы не хотели вам зла, — говорил Язон. — Нам ничего не нужно было от вас, кроме доброго слова и свежей воды на дорогу. Запомните же теперь нашу заповедь: уважайте гостей и чужестранцев. По нашим следам приплывут другие — встречайте их как друзья, помогайте тем, кто отважно плывет вперед по неведомым морям, прокладывая путь для всех! Язон приказал снять с шестов мертвые головы чужеземцев, убитых Амиком, и похоронить их. Перепуганные бебрики принесли аргонавтам богатые дары и устроили пир. Герои перевязали свои раны и, позабыв недавнюю распрю, весело пировали на берегу перед селением бебриков. Победно звенела золотая кифара, пел Орфей, и люди в звериных шкурах удивленно слушали песни далекой страны.Аргонавты в Салмиде́ссе. Голубь Финея
Все дальше на восток уплывал «Арго». Много дней уже аргонавты были в пути. Они миновали второе море, и скоро должно было открыться перед ними третье — последнее на их пути, самое широкое, бурное и неведомое море. Даже опытный моряк Тифис ничего не знал о нем. Аргонавты долго искали прохода из Пропонтиды в это новое море и, перед тем как пуститься в последний переход, решили отдохнуть и остановились у фракийского города Салмиде́сса. Необычная тишина встретила их на берегу. Гавань была пустынна и заброшена, городские улицы безлюдны, дома заперты наглухо. Аргонавты прошли по безмолвному городу и приблизились к царскому дому. Страшное запустение царило здесь. Все растения погибли в царском саду. Куча отвратительных нечистот лежала перед домом; солнце жгло их, и нестерпимая вонь стояла в воздухе. На раскрытых воротах сидели две громадные костлявые птицы и, спрятав головы под крылья, спали. С изумлением смотрели на все аргонавты и хотели уже поскорее пройти мимо, как вдруг услышали чей-то слабый зов. Они откликнулись. Из дома вышел, шатаясь, старик и направился к ним, протянув вперед дрожащие руки и осторожно ступая, как слепой. Он и в самом деле был слеп и так истощен и худ, что страшно было смотреть на него. Едва дойдя до пришельцев, он ослабел и упал перед ними на землю. Аргонавты подняли его, подвели к крыльцу, усадили и обступили, ожидая, что он скажет. Отдышавшись, старик заговорил тихим и печальным голосом: — Я узнал вас, герои Эллады! Сердце сказало мне, что вы — те, что отважились плыть за золотым руном через три моря в далекую Колхиду. Аргонавты, товарищи и спутники Язона, это вы! Уже давно я жду вас. Мне предсказано, что вы придете спасти меня. Слушайте! Когда-то я был царем в Салмидессе. Мое имя Фине́й… Услышав это имя, с криком бросились к старику Бореа́ды, два крылатых брата, сыновья бога ветров, и остановились, боясь верить своим глазам: это был муж их любимой сестры, фракийский царь Финей. — Да, я не чужой вам, — сказал старик, — я был женат на прекрасной дочери Борея. Два милых сына были у меня, я был богат и счастлив. У меня был дар угадывать будущее, многие тайны жизни были мне открыты, но я не имел права разглашать их. А я был добр и мягок сердцем и стал предсказывать людям их судьбу. Боги разгневались на меня — я ослеп. Семья моя распалась, сыновья покинули меня. Люди оставили меня одного, потому что боги послали сюда чудовищ, которые стерегут меня и не дают никому помочь мне. Голод мучит меня, я умираю от истощения… Спасите меня, Бореады! Охваченные жалостью, аргонавты быстро собрали то, что было у них с собой — хлеб, кусок сыра и немного плодов, — и положили старику на колени. — Возьми и ешь, — сказал Язон. — Подкрепись немного, и пойдем с нами на «Арго», там мы накормим тебя досыта. Вдруг раздался хриплый и протяжный крик и хлопанье крыльев: птицы на воротах проснулись и подняли головы. Аргонавты увидели: у них были женские головы на длинных голых шеях, безобразные, костлявые, старые и страшные лица. Высокомерно и жадно они глядели на Финея и нетерпеливо перебирали лапами с длинными крючковатыми пальцами. Вдруг они взвились и с криком стали кружить над домом. Старик испугался и выронил из рук еду. — Это Гарпии. Сейчас они прилетят, — пробормотал он. — Вот они! Как гнев богов, неумолимые, слетели Гарпии на несчастного Финея, когтями раздирая ему руки и одежду. Они вырвали у него хлеб и плоды, мгновенно сожрали все и улетели, обрызгав бедного старика вонючей грязью. Обнажив мечи, взлетели за ними крылатые сыновья Борея. Гарпии с криком умчались на запад, за море. Бореады погнались за ними и скоро скрылись в морском тумане. Тогда с неба через все море протянулась семицветная дуга, на землю сошла вестница богов богиня Ири́да и сказала Финею, что срок его наказания прошел, боги простили его и злые Гарпии никогда больше не прилетят к его дому. Увидев, что Гарпии улетели далеко за море, салмидесские жители стали выходить из домов. Поспешно вычистили они двор и дом, обмыли самого Финея и надели на него чистую одежду. На быстрых крыльях своих вернулись назад Бореады и радостно обняли Финея. Аргонавты принесли с корабля жирную овцу, подаренную им бебриками, приготовили сытный обед, накормили Финея, ели сами и угощали всех, кто был голоден в Салмидессе. А когда насытились, сели все у огня, пили вино, говорили о том, как им дальше плыть, о неизвестном море и спрашивали Финея, что их ждет впереди. Благодарный Финей так отвечал своим избавителям: — Я не могу сказать, что с вами будет, — боги опять разгневаются на меня. Но я могу вам дать совет. Когда вы покинете салмидесскую гавань и пойдете в пролив, соединяющий Пропонтиду с другим морем, вы увидите в конце пролива две скалы. Это Симплега́ды. Они не стоят на месте — постоянно то сдвигаются, ударяясь одна о другую, то расходятся. Никто из смертных еще не проходил между Симплегадами, ни один корабль не проплывал между ними. Но вам нельзя миновать их: они стоят на вашем пути. Сделайте же так. Возьмите с собой голубя и, когда приблизитесь к Симплегадам, выпустите вперед птицу. Если она успеет пролететь между скалами, смело направляйте корабль, быстрее гребите и спешите проплыть — все зависит от силы и быстроты ваших рук. Если же скалы раздавят голубя, немедля возвращайтесь назад — значит, нет вам дороги дальше. Услышав это, салмидесские мальчики побежали, поймали молодого голубя и принесли слепому царю. Финей ощупал, крепки ли крылья у птицы, и отдал голубя Язону. Наутро аргонавты простились с Финеем, взошли на корабль и поплыли туда, где ждала их гибель или удача.Между движущимися скалами
Аргонавты медленно плыли по узкому проливу, усеянному подводными камнями, смотрели вперед и молчали, потому что в час опасности сильный не хочет обнаружить перед другими свою тревогу и в себе самом ищет опору. Пролив расширялся к концу; уже видны были огромные синие скалы, запиравшие выход в море, и слышно было, как бились о них волны. — Симплегады! — сказал торжественно Тифис. И все увидели, как скалы вдруг раздвинулись, разошлись, оставляя проход, словно приглашая «Арго» пройти между ними. Волны с шумом устремились в проход, увлекая вперед корабль. Но сейчас же скалы снова сошлись, с грохотом ударившись друг о друга. Море зашипело вокруг, и белая пена вскипела на гребнях волн. Волны несли «Арго» прямо на скалы. На носу корабля стоял Язон и держал в руках голубя. Как только скалы разошлись опять, Язон выпустил птицу в проход; она полетела между скалами, которые уже быстро сдвигались снова, грозя раздавить маленький белый комочек. Вот уже с грохотом сшиблись громады, море отбросило прочь корабль. Он закружился, как щепка. Снова раздвинулись скалы, и аргонавты увидели с радостью, что белый голубь миновал благополучно Симплегады. Громко закричали они. Тифис приказал со всей силой налечь на весла и быстро грести. Море вдруг встало горой под кораблем и бросило его в поток между скалами. Навстречу «Арго» шла другая волна, еще выше, и весла аргонавтов согнулись в дугу. Тогда Тифис приказал: «Перестаньте грести!» — и весла, взлетев вверх, остановились. Грозный вал покатился под киль корабля и стал бросать и кружить «Арго», а скалы уже сдвигались. — О царица Олимпа, спаси нас! — взмолились аргонавты. И вот над бушующим морем появилась сама богиня Гера. Левой рукой она остановила скалу, готовую раздавить корабль, а правой сильно толкнула вперед «Арго», и он стрелой пролетел между скалами. Словно досадуя, остановились грозные скалы и уже не сдвинулись больше. Так и остались они стоять у входа в море, и с тех пор корабли свободно проплывают между ними.Конец пути
Очутившись на морском просторе, аргонавты шумно радовались избавлению от гибели. — Теперь нам ничто не страшно! — сказал весело кормчий. — Мы миновали Симплегады, а это добрый знак: минуем и все преграды, которые еще нас ждут впереди. Но Язон казался смущенным и печальным. — Это моя вина, — говорил он, — я завлек вас в чужое, страшное море, я заставил вас нести тяжелый труд, из-за меня подвергаетесь вы опасностям и бедам… Зачем я позвал вас с собою в это странствие, полное тревог? Сидели бы вы спокойно дома… Но это была лишь хитрость: он хотел проверить, не ослабели ли духом аргонавты после сурового испытания у движущихся скал. Герои ответили смехом на хитрые речи Язона. — Так плывем же дальше! — воскликнул он, развеселясь. — В Колхиду, в Колхиду! Добудем золотое руно! И «Арго» поплыл дальше. Отойдя от Симплегад, аргонавты свернули направо и поплыли вдоль берегов, обходя скалистые мысы и осторожно минуя обширные о́тмели, которых много теперь встречалось на их пути. Они проплывали мимо земель, населенных разными народами, не известными им раньше, видели воинственных женщин-амазонок, скакавших на диких конях, видели высокие башни, построенные на горах, заросших лесом, миновали страну хали́бов, добывавших из земли железо. Однажды днем «Арго» приблизился к неизвестному острову. Большая красная птица сидела на берегу и, завидев «Арго», полетела к нему навстречу. Путешественники с удивлением глядели на нее. Вдруг она уронила перо. Оно упало на корабль и впилось в плечо одного из гребцов. Полилась кровь, и от боли гребец выронил из рук весло. Вынули перо из раны и увидели, что это была острая медная стрела. Прилетела вторая птица. Один из аргонавтов схватил свой лук и убил ее. Она упала в море, звеня и сверкая на солнце. Тогда один из старших аргонавтов сказал: — Это Стимфали́ды — медные птицы бога войны. Их перья ранят, как стрелы. Наденем шлемы, поднимем щиты, чтобы они не могли причинить нам вреда. Аргонавты надели шлемы, прикрылись щитами и, подплывая к берегу, громко кричали и ударяли мечами в щиты. Стимфалиды поднялись над островом, осыпая «Арго» своими медными перьями. Перья ударялись о щиты, и в воздухе стоял такой шум и звон, что перепуганные птицы поднялись высоко-высоко и умчались прочь. Аргонавты пристали к берегу и нашли здесь четырех юношей, оборванных и голодных. Это были сыновья Фрикса. После смерти их отца царь Ээт изгнал их из Колхиды и отправил на корабле в Грецию. Но буря разбила корабль, и море выбросило их на этот пустынный остров, где их ожидала голодная смерть. Аргонавты обрадовались встрече. — Вы из Колхиды плыли в Грецию, а мы из Греции плывем в Колхиду за золотым руном, которое ваш отец оставил у Ээта, — сказал юношам Язон и предложил им: — Вернитесь вместе с нами в Колхиду, помогите нам добыть золотое руно, и мы отвезем вас потом в Орхоме́н, на родину Фрикса. Но юноши испуганно качали головами. Старший сказал: — Вы задумали трудное дело. Царь Колхиды жесток и зол и не отдаст вам золотого руна. Но, если бы даже он согласился вернуть вам его, вы не сможете одолеть дракона, который стережёт руно в роще Ареса. Этот дракон никогда не спит, днем и ночью открыты его глаза. Он издали видит всех, кто хочет подойти к священному дубу, на котором висит золотое руно. И горе тому, кто подойдет слишком близко! Аргонавты смутились при этих словах, но храбрый Пелей сказал: — Не пугай нас, дитя! Мы знаем, что такое опасность. Есть сила в наших руках, наши мечи остры и щиты надежны. Мы воины, и нам помогают боги Олимпа. Немного осталось нам плыть до Колхиды, а там будь что будет! С рассветом подняли парус, и сыновья Фрикса, став на корме, помогали кормчему направлять корабль к берегам Колхиды. Плыли целый день — последний день похода — и к ночи достигли устья большой реки. Это был Фа́зис, полноводная река Колхиды. Аргонавты свернули паруса, на веслах вошли в реку и поднялись вверх по течению. С левой стороны они увидели снежные вершины Кавказа и на берегу город Ээта; справа лежало пустое поле Ареса и темнела роща, где недремлющий дракон сторожил золотое руно. Все аргонавты собрались на палубе, и Язон, став у золоченой головы богини — покровительницы «Арго», наполнил вином свою чашу и вылил в воду — в честь матери-Земли, к которой они приближались, в честь богов, помогающих путешественникам, и в память героев, погибших в пути. Потом направили корабль в тростники, которые росли у берегов, и, скрытые высокой травой, уснули у близкой цели.Язон у царя Колхиды
Утром рано проснулись аргонавты и стали совещаться, что предпринять. Осторожный Язон решил: всем оставаться на корабле и ждать, а ему с сыновьями Фрикса и еще с двумя аргонавтами идти во дворец Ээта — разведать, не согласится ли царь добровольно отдать руно. И вот Язон отправился вместе с сыновьями Фрикса, с Теламо́ном и Авгиа́сом, к царю Колхиды Ээту. По дороге в город они попали в большой сад, где на каждом дереве висел на цепи мертвец, завернутый в шкуру быка. Они ужаснулись. Но это было просто колхидское кладбище — так хоронили ко́лхи своих мужчин; женщин же зарывали в землю. Когда аргонавты вошли в город, густой туман упал на землю, так что за три шага нельзя было различить встречного. Это покровительница Гера укрыла от глаз колхов пришельцев, чтоб они без помехи дошли до жилища Ээта. Здесь туман рассеялся, и они увидели царский дворец с высокими башнями, с широкими воротами, которые вели на большой четырехугольный двор. По углам его били четыре фонтана. Из одного струей лилось молоко, из другого — вино, из третьего — душистое цветочное масло, из четвертого — ледяная, прозрачная вода. А посередине был виноградник. Двор окружали четыре дворца. В самом большом и богатом жил Ээт со своей женой, а в остальных трех — его сын Апси́рт и дочери, Халкио́па и Меде́я. Восхищенные этой красотой и богатством, Язон и его товарищи остановились у одного из дворцов и смотрели вокруг, не говоря ни слова. В это время открылась высокая дверь, и во двор вышла девушка в длинной черной одежде. Это была Медея, младшая дочь Ээта. Увидев незнакомцев у своей двери, она испугалась и закричала. На крик выбежала из дворца ее сестра Халкиопа, жена убитого Фрикса. Сыновья Фрикса, сопровождавшие Язона, бросились к матери, и она обняла их со слезами. Они рассказали Халкиопе, почему вернулись в Колхиду, и указали ей на своих спутников. Язон приветствовал Халкиопу и просил ее помочь им. Медея стояла в стороне, не принимая участия в разговоре, но ее черные глаза неотступно смотрели в лицо Язону, и тайная нежность к этому чужому человеку вдруг охватила ее с непонятной силой. Между тем царь, узнав о приезде внуков и с ними каких-то чужеземцев, прислал слугу звать всех к себе. Со страхом вошли аргонавты в большой дворец, не зная, что их ждет. В обширном, богато украшенном зале, сидя за столом на золоченом стуле, покрытом звериной шкурой, царь Колхиды обедал. Он встретил пришедших мрачно, еле кивнул головой и сказал: — Будьте гостями, раз пришли. — И, нахмурясь, обратился к старшему сыну Фрикса: — Что заставило вас вернуться? Юноша рассказал о кораблекрушении и о том, как он и его братья были спасены аргонавтами, плывшими в Колхиду. — Зачем? — был короткий вопрос. Сын Фрикса смутился, указал на Язона, назвав его имя: — Царь Иолка велел ему добыть золотое руно, оставленное у тебя моим отцом. — Выдумки! — загремел Ээт. — Я вижу вас насквозь, дети эллинского беглого царевича! Вы нашли себе покровителя среди своих родичей и вернулись, чтобы отнять у меня царство! Вы провели сюда этих воинов и посадили за мой стол, как гостей, чтобы я не мог убить их! Прочь от меня, пока вы живы, пока я не приказал схватить вас всех до одного! Вспыльчивый Теламон вскочил со своего места и закричал: — Не смей оскорблять нас, варвар! [3] Но Язон остановил его сильной рукой и, выйдя из-за стола, сказал царю спокойно: — Мы проплыли три моря, миновали много стран. Нас просили остаться жить на Лемносе; мы победили бебриков; мы уничтожили великанов с Медвежьей горы. Если бы нам была нужна земля, зачем нам было плыть так далеко? Успокойся, нам не нужно твое царство. Мы пришли сюда за золотым руном. Но мы не нищие и не разбойники. Мы умеем владеть оружием и готовы послужить тебе за руно. Если у тебя есть враги, пошли нас биться с ними. Клянусь, мы сумеем завоевать золотое руно! Царь слушал Язона задумчиво. Он думал: схватить ли Язона силой сейчас или погубить его хитростью? Потом сказал: — Моих врагов я убиваю сам, мне не нужна помощь чужеземцев. Я вовсе не дорожу золотым руном и мог бы подарить его тебе, но боюсь этим даром варвара обидеть смелых пришельцев. Я дам тебе возможность заработать руно. У меня есть два прекрасных и могучих быка — их подарил мне божественный мастер Гефест, и есть пустое поле, где ничего не растет. Запряги моих быков, вспаши это поле, засей его, и, когда появятся первые всходы, ты получишь то, что тебе следует. Удивился Язон такому простому поручению и подумал, нет ли здесь какого коварства. Ээт усмехнулся: — Вижу, ты считаешь эту работу простой и низкой для себя. Напрасно! Эта работа очень трудна, не всякий годится для нее. Я не знаю, герой, хватит ли у тебя сил справиться с этим делом. И он так посмотрел на Язона, что аргонавт задрожал и понял, что дело не так просто, как ему показалось сначала. — Отправляйся теперь на свой корабль, — продолжал Ээт, — расскажи товарищам, как милостив к вам царь Колхиды. Завтра утром приходи на тот берег, на поле Ареса. Быки пасутся там у реки. Я приеду и привезу тебе семена. Язон простился с царем, и аргонавты ушли. Когда они проходили по двору, Язона остановила старуха — служанка Медеи: — Моя госпожа просит тебя прийти сейчас в храм Гекаты. Она будет ждать тебя там. Спеши, потому что жизнь твоя и всех твоих товарищей в опасности. Язон велел Теламону и Авгиасу вернуться на корабль и ждать его там, а сам, взяв проводником сына Фрикса, пошел в храм Гекаты.Волшебница Медея
Храм Гекаты, богини привидений и страхов, находился за городом, в роще на холме. Там стояла статуя, у которой было три лица — в знак того, что богине подвластны небо, земля и подземное царство. В роще бродили собаки, посвященные Гекате, жалобно блеяли в траве черные ягнята, приготовленные для жертвы. Когда Язон, оставив своего юного спутника, вошел в рощу Гекаты, Медея пошла ему навстречу и сказала: — Я дочь Ээта, Медея. Я служу Гекате и знаю многое, чего не знают простые люди. Я могу оживить убитого и сделать старого молодым. Могу принести в дом несчастье, наслать страх и тоску на человека, отнять у него покой. Сам царь, мой отец, боится меня. Но тебе я не хочу зла. Слушай! Царь задал тебе страшную задачу. Быки, на которых ты должен вспахать поле, семена для посева и само поле — не простые. У быков этих медные ноги, огонь вылетает из пасти — это быки бога Солнца. Неукротимы они, и простому человеку не справиться с ними. Вместо семян царь даст тебе зубы дракона. Если посеять их на поле Ареса, вырастут воины без числа и убьют вас всех. Так говорила Медея и смотрела на Язона с жалостью. Язон опустил голову: — Ну что ж… отступать невозможно. Гибель ждет меня. Но, по крайней мере, пусть люди не назовут меня трусом. Медея сказала: — Я не хочу твоей гибели. Не знаю почему — мне жаль тебя, чужеземец! Мне хочется спасти тебя! — Так помоги нам, если ты можешь! — воскликнул Язон. — Помоги добыть золотое руно, и я прославлю тебя по всей Элладе. За тремя морями, далеко отсюда, мы будем с благодарностью повторять твое имя. Тогда волшебница дала ему раковину с темной мазью и сказала: — Недалеко отсюда, в горах, к скале над морем прикован титан Прометей. Он похитил у богов искру божественного огня и подарил людям. За это боги жестоко покарали его. Каждый день прилетает орел и клюет ему печень. Кровь каплет из раны на скалу и на песок у моря. На песке, политом Прометеевой кровью, вырастает дикий и страшный цветок. Из черного корня этого цветка я добыла волшебный сок и приготовила эту мазь. Возьми ее. В полночь оденься в черное, один иди к реке, искупайся в тихой воде, а утром натри этой мазью все свое тело, и оно станет сильным и неуязвимым, и огонь из пасти быков не причинит тебе вреда. Смажь также все твое оружие — меч, и копье, и щит. Эта мазь дает силу на один только день. Но у тебя хватит времени, чтобы выполнить все, что требует царь. Когда из зубов дракона, которые ты посеешь в поле, вырастут вооруженные люди, брось сразу в них камень. Они не увидят, кто бросил, подумают друг на друга, кинутся в драку между собою — и ты сможешь один перебить всех их. Теперь иди, желаю тебе удачи. Но, когда ты получишь золотое руно, уедешь и будешь счастливо жить на своей родине, не забывай меня. Обещай, что ты меня не забудешь! Она глядела на Язона с любовью и показалась ему в эту минуту такой доброй и прекрасной, что он стал просить ее: — Поедем со мной! Я возьму тебя на «Арго», увезу от твоего злого отца, и ты будешь моей женой и царицей в Иолке. Медея молчала и качала головой, хотя слова Язона радовали ее. Долго стояли они вместе в роще Гекаты и смотрели друг на друга. Солнце стало клониться к закату, и Язону пора было возвращаться на корабль. — Завтра, когда царь отдаст мне золотое руно, я попрошу его отпустить тебя со мною, — сказал Язон. И они расстались.На поле Аре́са
Рано утром царь Колхиды надел свои доспехи, подаренные ему богом войны Аресом, сел на колесницу и поехал на Аресово поле. Его сопровождали толпы колхов — всем хотелось посмотреть, как быки бога Солнца растерзают чужеземца. А Язон, как научила его Медея, натер чудесной мазью свое тело и оружие и почувствовал в себе великую силу. Он был словно весь выкован из железа, и ни копье, ни меч не могли причинить ему вреда. Аргонавты сели на корабль и поплыли к полю Ареса, где их уже ждал Ээт. Язон взял у царя зубы дракона и один вышел на поле. На краю поля лежали ярмо и плуг. Тут же был вход в подземный хлев, где стояли быки. Внезапно, словно почувствовав приближение героя, они с ревом выскочили из стойла и помчались прямо на Язона. Он прикрылся щитом и стоял спокойно, уверенный в своей чудесной силе. Быки ударили рогами в щит и отскочили прочь. Взревев, они выпустили сноп огня, хотели опалить героя, но пламя, долетев до него, раздвоилось и, обойдя его, сошлось за его головой. Невредимый в кольце огня, он смело схватил рукой за рог одного быка, потом другого и надел на них ярмо. С помощью двух аргонавтов Язон запряг быков в плуг и погнал по полю. Аргонавты радостно закричали, увидев это. Шум поднялся среди колхов. Сам царь Ээт удивился необыкновенной силе героя. Быстро мчались по полю быки, взрывая плугом глубокие борозды, и Язон бросал в распаханную землю зубы дракона. Много раз пробежали быки из конца в конец Аресово поле, и вот все оно было вспахано и засеяно. Окончив работу, Язон выпряг быков и копьем загнал их обратно в стойло. Потом, ожидая, пока из зубов дракона вырастут воины, он пошел на берег реки, зачерпнул шлемом воды и напился. И почувствовал, что силы в нем ничуть не убавилось. Он смотрел на поле и ждал. Как первые ростки, показались из земли концы острых копий, потом головы в шлемах, вот заблестели щиты, зазвенели, разбрасывая землю, мечи — и вмиг все поле заполнилось воинами. Язон помнил хитрый совет Медеи. Он поднял с земли огромный камень, который четверо сильных людей едва могли бы сдвинуть с места, размахнувшись, швырнул его в середину войска и убил сразу нескольких воинов. Не поняв, откуда беда, воины с яростью обнажили мечи и стали убивать друг друга. Тогда Язон смело напал на них, рубя и уничтожая всех, кто ему попадался. Скоро все поле покрылось трупами, и черная кровь заполнила до краев борозды, оставленные плугом. С ужасом смотрели колхи, как расправлялся Язон с воинами, выросшими из зубов дракона. Царь Ээт от гнева не мог выговорить ни слова. В бешенстве ударил он по лошадям и умчался прочь с Аресова поля. — Я кончил мою работу. Завтра царь должен отдать мне золотое руно, — сказал Язон. Наступил вечер. Чудесная сила уже покидала Язона. Аргонавты окружили его и повели на корабль отдыхать.Похищение золотого руна
Вернувшись с Аресова поля домой, жители Колхиды толковали о страшной силе чужеземцев, приплывших на корабле «Арго». В городе было неспокойно. Вечером во дворец Ээта пришли знатные колхи и, запершись с царем, стали совещаться, как погубить опасных гостей. Медея чувствовала, что царь знает, что она помогла Язону, и с ужасом ждала отцовского гнева. Она знала, как жесток и неумолим, как коварен сын Солнца, и мучилась страхом за себя и за героя, которого полюбила. В полночь она услышала за окном бряцанье оружия и речи собравшихся у дворца колхидских воинов и узнала, что царь приказал под утро окружить греческий корабль и сжечь его со всеми аргонавтами. Тогда она решила бежать к Язону. Взяв с собой усыпляющее зелье, босая, она тихо прокралась из дворца и тайными тропинками, по которым ходила ночами собирать волшебные травы, направилась к реке. Выйдя на берег против того места, где стоял «Арго», она стала звать младшего сына своей сестры, ночевавшего у аргонавтов. Язон узнал голос Медеи и откликнулся. Гребцы, бывшие в тот час на веслах, стали грести, корабль быстро пересек реку. Язон с сыновьями Фрикса бросились к Медее. — Все открылось! — сказала она. — Отец не простит мне… Я должна бежать с вами… Спешите, гибель грозит вам! Идем, Язон, я добуду тебе золотое руно, и скорее прочь отсюда, или мы все погибнем! Я спасу вас и себя, но клянись, Язон, что ты не покинешь меня никогда, не оставишь меня одну в чужой стране! Язон взял ее за руку и сказал: — Клянусь, если мне суждено живым вернуться на родину, ты будешь моей женой и я никогда не оставлю тебя! Медея велела тотчас плыть к роще Ареса, где хранилось руно. В ночной темноте течение реки быстро и бесшумно донесло корабль до заветного места. Медея и Язон одни сошли с корабля и направились в лес. Ночь была черная, и они шли, держась за руки, чтобы не потеряться в темноте. Вдруг перед ними загорелись два красных огня. — Это дракон, — шепнула Медея. И сейчас же они увидели легкое золотистое сияние — от руна, висевшего на дубе. Едва они подошли ближе, дракон свесился с дерева и зашипел, пламя вырвалось из его раскрытой пасти. Но Медея, протянув к нему руки, тихим голосом стала усыплять его. Она призывала на помощь бога сна Ги́пноса, который сильнее всех на земле, она заклинала всеми тайными силами: «Усни! Усни!» — и, подойдя совсем близко, брызнула в глаза дракону усыпляющим зельем. Погас один глаз, погас другой, опустились страшные веки, с треском захлопнулась грозная пасть, лапы разжались — дракон свалился с дуба и, бессильный, лег у ног Медеи. — Спеши! — сказала она Язону. — Скорее снимай руно с дерева, пока он не проснулся. Язон быстро снял с дуба золотое руно, накинул его на плечи, как плащ, и они немедленно покинули рощу Ареса. Аргонавты с корабля увидели золотой свет руна на плечах Язона. Радостными криками приветствовали они желанную добычу, из-за которой оставили свои дома и отчизну и перенесли столько опасностей и невзгод. Но некогда было веселиться. Надо было к утру добраться до моря и покинуть Колхиду. Язон завернул драгоценное руно в свой плащ, устроил Медею на корме корабля, где не было ветра, и сам обрубил мечом канат, державший «Арго» у берега. Гребцы-аргонавты сели на весла; другие со щитами и луками в руках стали вдоль борта, готовые защищать корабль от погони. «Арго» стремительно поплыл вниз по течению — к морю. Еще не взошло солнце, а аргонавты были уже в открытом море, далеко от берегов Колхиды. Утром пришли сказать царю, что чужеземцы похитили золотое руно и бежали, взяв с собой Медею. Страшно разгневался Ээт и послал большой отряд колхов в погоню за аргонавтами. Царь велел объявить воинам, что всех их ждет смерть, если они не догонят беглецов и не вернут руна и царской дочери. Сына своего Апси́рта Ээт назначил начальником отряда. Колхи вывели свои суда в море и поплыли за «Арго».Возвращение «Арго»
Золотое руно было добыто, и аргонавты плыли обратно. Попутный ветер надувал паруса, морская даль была чиста, стаи дельфинов беззаботно плескались вокруг «Арго». Но невесело было на корабле. На корме заливалась слезами Медея, глядя в ту сторону, где остались ее дом и отец. Озабоченно хмурился Язон, и аргонавты ни днем ни ночью не расставались с оружием, ожидая погони. Они не захотели возвращаться тем же путем, по которому приплыли в Колхиду. Сын Фрикса, покинувший вместе с ними Колхиду, рассказал им, что слышал от колхидских корабельщиков, будто по ту сторону моря, против Колхиды, есть большая полноводная река Истр. Она берет свое начало далеко на севере, в стране холодного ветра, протекает через многие земли и страны и встречается с другой рекой, которая течет прямо в то море, что омывает берега Греции. — Путь по реке короче и легче, чем возвращение опять через три моря, — решили аргонавты и поплыли вдоль берегов Ски́фии к устью Истра. Но у самого Истра они наткнулись на флот колхов, посланный Ээтом за ними в погоню и опередивший их. Что было делать? «Арго» один против многих кораблей, кучка героев против целого войска! Тогда Язон пустился на хитрость. Он вступил с начальником колхов Апсиртом в переговоры: он говорил, что золотое руно должно остаться у аргонавтов — ведь он выполнил все, что потребовал от него царь Колхиды. Но Медею Язон обещал выдать колхам и звал Апсирта прийти за сестрой на пустынный остров, в храм богини Артемиды. Язон хотел заманить и взять в плен Апсирта, чтобы лишить колхов их командира. Апсирт был молод и доверчив. Он поверил Язону и ночью один явился в храм на острове, чтобы уговорить сестру взять у аргонавтов руно и вернуться домой. Но Медея дала Язону меч и велела убить Апсирта. Тело брата она бросила в море. В войске колхов началось смятение, и, пока колхи искали в море останки своего предводителя, «Арго» ускользнул от врагов и уплыл далеко вверх по Истру. Аргонавты благополучно проплыли Истр до того места, где он сливался с другой рекой, и по этой другой реке вышли в море. Море встретило их страшной бурей. Словно разгневанные боги спустили с цепей все ветры, и они сорвали прочь парус, согнули мачту и носили «Арго» по морю, перебрасываясь кораблем, как дети игрушкой. В отчаянии бросили аргонавты весла и ждали, когда возьмет их разъяренное море. Но вдруг раздался голос с кормы — он шел от куска священного додонского дуба, вделанного в корму «Арго». Он говорил: — Боги разгневались на Язона и Медею за убийство Апсирта. Плывите на остров Эа. Там живет сестра Ээта, волшебница Ки́рка. Просите ее, пусть она простит Медею. Тогда вы сможете вернуться домой. Буря стихла. Аргонавты отправились искать волшебный остров. Долго блуждали они по морю, пока нашли его. Волшебница Ки́рка вышла к ним навстречу на берег, окруженная стадом свиней — все это были люди, попавшие на остров и превращенные ею в животных. Кирка тотчас узнала Медею по глазам: у всех детей Солнца в глазах был особенный свет. Медея так молила тетку простить ее и говорила о своей любви к Язону, что Ки́рка простила ее и отпустила аргонавтов с миром. Но много еще всяких бед пришлось претерпеть аргонавтам, пока они добрались до родного края. В открытом море кораблем играли ветер и волны, но самые страшные опасности подстерегали моряков в узких проливах. Им пришлось проходить между двумя островами, на одном из которых была огнедышащая гора. Два свирепых и жадных чудовища стерегли этот проход — Хари́бда и Сци́лла. Харибда жила в морской глубине. Вода кипела и кружилась над ней, и стоило живому существу приблизиться, как из воды высовывалась жадная пасть и глотала целые корабли с парусами и мачтами. На выстрел из лука от Харибды возвышалась остроконечная скала, гладко обточенная морем. В ней была пещера. В этой пещере пряталась шестиголовая, двенадцатилапая Сцилла. Как только дельфин, или рыба, или судно с пловцами подплывали к скале, Сцилла высовывала из пещеры свое страшное туловище, и все двенадцать лап быстро шарили вокруг, вылавливали все живое и отправляли в жадные пасти с тремя рядами острых зубов. Аргонавтам надо было проплыть между Сциллой и Харибдой, и они, конечно, погибли бы, потому что ни смелость, ни мужество, ни геройская сила не могли им помочь против этих чудовищ. Но вновь появилась их покровительница Гера, бросила между Харибдой и Сциллой свой золотой волосок, и по этой дорожке, не уклоняясь ни вправо, ни влево, «Арго» миновал опасность. Однажды морской ветер принес издалека запах цветов, и аргонавты увидели в море цветущий остров Сирен. Чудесные птицы с женскими головами сидели на камнях, торчавших из воды около берега, и пели человеческим голосом. Они звали усталых моряков отдохнуть на цветущих лугах, обещали покой и наслаждение, манили ласковыми словами. Море вокруг острова казалось тоже ласковым и тихим. Но весь остров был окружен мелями и подводными скалами. Сирены пели так сладко и такая волшебная сила была в их песнях, что корабельщики, забыв все на свете, направляли свои суда к острову, разбивались о подводные камни и гибли в волнах. Очутившись у острова Сирен, аргонавты тоже заслушались чудесного пения и хотели грести к берегу. Самый юный из гребцов, очарованный сиренами, бросился в море и погиб на камнях. Тогда Орфей взял свою кифару и запел сильным голосом, заглушая сирен. Он пел об отважных моряках, пересекающих пространства морей и презирающих лень и негу, о родной земле, которая их ожидает. Слушая Орфея, опомнились аргонавты и быстро миновали опасный остров. Около острова Схе́рии, где аргонавты остановились запастись водой и едой, их корабль опять окружили суда колхов, которые в поисках аргонавтов блуждали по морю.Аргонавты просили защиты у царя острова. Хитрый царь рассудил так: аргонавты должны выдать колхам их царевну Медею, но они не обязаны отдавать им жену Язона. Медея стала женой Язона, и колхам пришлось отступиться. Но они побоялись вернуться в Колхиду и поселились на греческих островах. Отпраздновав свадьбу Язона и Медеи, аргонавты поплыли дальше. Долгое время плавание их было спокойно. Они приближались уже к берегам Греции, как вдруг разразилась ужасная буря. Девять дней и девять ночей ураган носил их корабль по морю и наконец выбросил его на далекий пустынный берег. Глубоко врезался «Арго» в прибрежный песок и стал неподвижно. Аргонавты сошли на землю и осмотрелись. Перед ними лежала пустыня. Ни реки, ни деревьев, ни людского жилья — только песок и небо. Аргонавты попытались сдвинуть корабль в море, чтобы покинуть пустыню, но не могли. «Что же нам делать? — говорили они. — Куда занесла нас буря? Мы пропадем здесь и никогда не увидим родного края… Лучше было нам разбиться о подводные камни или погибнуть в неравном бою, чем в пустыне умереть от голода!» Они разошлись по берегу и бродили в песках до темноты. Когда наступил вечер, все собрались к кораблю, простились друг с другом и легли на песок, завернувшись с головой в плащи. Они лежали так до утра. Вдруг Язон почувствовал, что кто-то снимает плащ с его лица. Он приподнялся и увидел перед собой трех нимф пустыни. Нимфы сказали ему: «Не отчаивайся! Судьба занесла вас в Ливийскую пустыню, но и отсюда есть путь для сильных и смелых. Когда царица моря Амфитри́та выпряжет коней из своей колесницы, сделайте с вашим кораблем то, что до сих пор делал он с вами, и вы будете спасены». Язон разбудил своих товарищей и передал им, что ему сказали нимфы. Аргонавты стали думать, что это значит: «Когда Амфитрита выпряжет коней» и что надо сделать им с «Арго». Вдруг к берегу прихлынули с шумом волны, из моря выбежал белый конь и понесся через пустыню. Начинался прилив. Тогда догадались аргонавты, что в час прилива нужно сдвинуть «Арго» с мели, взять его на плечи и нести через пустыню, как он носил их по морям. Двенадцать дней под палящим солнцем, увязая в песке, они несли на плечах «Арго» и наконец пришли на берег большого озера. Снова корабль их был спущен на воду. Но они не могли найти выход из озера, пока хозяин его, бог Тритон, схватив рукой за борт «Арго», не вывел его протоком между белых скал в широкое море. Долго опять плыли аргонавты в пустынном море и добрались до гористого острова, такого обширного, что много городов могло на нем уместиться. Это была родина Зевса — Крит. Там царствовал Ми́нос, которому Зевс подарил для охраны острова медного великана. Весь покрыт был медью великан, и лишь на пятке у него было отверстие, заткнутое медным гвоздем. Три раза в день медный великан обходил дозором вокруг острова. Когда аргонавты подошли к Криту, великан не пустил их на берег и стал бросать в них тяжелые камни. Но Медея своей волшебной силой навеяла на великана дремоту, глаза его закрылись. Он споткнулся об острый камень и упал. Гвоздь выпал у него из пятки, и кровь хлынула из отверстия. Вместе с кровью великан потерял свою живую силу и превратился в большую медную статую. Аргонавты причалили к берегу и переночевали на Крите, а утром отправились дальше. И еще раз они попали в бурю. Но это было уже последнее испытание, и боги хранили их. Сам Аполлон из золотого лука посылал в море светящиеся стрелы и указал аргонавтам островок, возле которого они могли укрыться. Потом ветер стих, небо расчистилось, море успокоилось и вдали показался греческий берег. Плавание аргонавтов подходило к концу. «Арго» возвращался домой.Смерть Язона
Кончились пиры и празднества в честь аргонавтов, благополучно вернувшихся после далекого и долгого плавания. Чудесный корабль «Арго» отслужил свою службу — паруса его были истрепаны бурями, смылась позолота на носу, и волны многих морей источили его деревянный корпус. Аргонавты вытянули из воды ободранный остов «Арго» и поставили на берегу на память людям. Потом отважные герои разошлись по разным городам и занялись каждый своими делами. Золотое руно лежало во дворце иолкского царя. Но Язону оно не принесло счастья. Старый Пелий не обрадовался возвращению Язона и не отдал ему царской власти. «Пусть решает народ, пусть сам народ скажет, кого он хочет видеть царем в Иолке», — говорил он Язону. А народу Пелий говорил: «Хотите, чтобы вашей царицей была чужеземка, волшебница к тому же? Она околдует вас, как околдовала Язона». Люди с опаской глядели на Медею и обходили жилище Язона. Скоро совсем не осталось у него друзей в Иолке. Медея видела это, ей было горько и обидно, и она решила отомстить Пелию и добыть царство Язону. Она рассказала иолкским женщинам, что боги дали ей силу возвращать молодость старикам, и, чтобы ей поверили, зарезала старого барана и вновь оживила его, превратив в ягненка. Тогда дочери Пелия стали просить волшебницу сделать молодым их старого отца. Они убили царя, но оживлять его Медея не стала. Смерть Пелия не помогла Язону. Царем в Иолке стал сын Пелия — Ака́ст. Он выгнал Язона с Медеей из города и не позволил им жить в Фессалии. Пешком, как последний нищий, опозоренный, выгнанный вон из родного края, ушел Язон из Иолка искать пристанища в соседней земле. В это время в Коринфе царствовал старый друг его отца, Крео́нт. Он принял изгнанников в память старинной дружбы. Они поселились в бедном доме, на краю города, жили тихо несколько лет, и Медея родила Язону двух сыновей. Но счастья не было в их доме. Люди не любили и боялись Медеи, волшебницы и чужеземки. Женщины не приходили к ней в дом поболтать за прялкой о городских новостях, о своих домашних делах; их дети не хотели играть с маленькими сыновьями Медеи, дразнили их и били. Медея гневалась и тосковала и жаловалась Язону, но ему досаждали эти жалобы. Он часто уходил из дому и отправлялся в гости к Креонту, который всегда ласково принимал сына своего друга, но никогда не приглашал Медею. У Креонта была дочь-красавица. Она всегда радостно встречала Язона, когда он приходил во дворец, сама наливала ему вина и слушала по целым часам его рассказы об аргонавтах и их плавании по чужим морям на корабле «Арго». Однажды царь сказал Язону: — У меня нет сына, и наследником моим будет тот, кто женится на моей дочери. Женись на ней — и будешь царем в Коринфе. Смущенный Язон ответил, что у него уже есть жена — Медея. Но царь засмеялся и сказал: — По нашим законам, это не жена, а рабыня, пленница-варварка. Оставь ее, и ты будешь жить во дворце, в довольстве и в почете. Никто не будет напоминать тебе о прошлом. И Язон изменил Медее. Он забыл свою клятву в ночной страшный час на берегу Фазиса, когда гибель грозила ему и всем аргонавтам и девушка-варварка спасла их. Но он не посмел сказать Медее правду: выдумал, что царь взял его к себе на службу и потому он должен переселиться во дворец. Медея по-прежнему любила Язона и ничего не подозревала, пока не пришли сказать ей, что он женится на царской дочери и уже назначен день свадьбы. Медея была оскорблена, разгневана. «Язон забыл свою клятву, забыл, что я спасла ему жизнь и честь, что из-за него я покинула родной край, нарушила волю отца! Он хочет оставить меня с детьми одну среди чужих людей, без помощи, без опоры!» В гневе и тоске она не находила себе места, не знала, что делать. Вдруг пришел слуга от царя с приказанием, чтобы она немедленно уходила из Коринфа — ее выгоняли. Тогда она очнулась: — Все кончено! Прощай любовь и мирное счастье! Приди мне на помощь, Геката! Помоги отомстить! Медея притворилась покорной и тихой. Она попросила на день отсрочки, помирилась с Язоном и в знак полной покорности послала его невесте чудесный подарок — великолепное венчальное покрывало и золотую корону, которую бог Солнца подарил когда-то царю Колхиды. Красавица невеста обрадовалась подарку, тотчас же надела на голову корону и закуталась в покрывало. Вдруг тяжко ей стало: золотая корона давила, жгла ей голову, волшебное покрывало душило ее. Она хотела сбросить с себя наряд, но одежда мгновенно вспыхнула на ней, и огонь охватил ее всю. Она закричала. Отец прибежал ей на помощь, стал срывать с нее горящую одежду — огонь перекинулся на него, и оба, охваченные пламенем, как живые костры, метались по дворцу, и никто не мог им помочь. С ужасом увидел Язон их обуглившиеся трупы. Сердце его сжалось — страшно ему стало и стыдно. Он побежал назад в свой дом, хотел обнять сыновей. Поздно! Медея в ярости убила своих детей, и крылатые драконы унесли ее из Коринфа. Язон остался один на свете. Никто не хотел жить с ним, никто не слушал больше его рассказов. Он ходил из города в город и нигде не мог найти себе ни дела, ни покоя. Однажды он пришел на берег моря. Перед ним на песке, полуразвалившийся, ободранный, стоял на подпорках корабль. Язон узнал его: это был «Арго», такой же одинокий и всеми забытый, как он сам. Язон обошел его, осмотрел и, усталый, лег в тени корабля, под кормой. Он лежал и вспоминал счастливые дни похода, отважных товарищей, далекие чужие земли, и в первый раз за много дней у него было легко и покойно на душе. Потом он уснул. Пока он спал, налетел ветер, и старый «Арго» обрушился и похоронил под собой предводителя аргонавтов.Персей
В Аргосе жил царь, которому предсказали, что он будет убит своим внуком. У царя была дочь Дана́я, такая красавица, что молва о ней шла по всей Греции. Царь испугался, что Даная родит сына, который убьет его, и решил никогда не выдавать ее замуж. Он велел построить подземный дом из твердого камня, с медными дверями, с крепкими затворами — и запер там дочь, чтобы никто из мужчин не мог увидеть ее. Но Громовержец Зевс молнией пробил камень, золотым дождем пролился в подземелье, где была спрятана Даная, и она стала его женой. У Данаи родился сын, она назвала его Персе́ем. Однажды отец Данаи, проходя над тайником, услышал детский крик. Царь удивился, отпер вход в подземелье, спустился в жилище Данаи и увидел на руках у дочери прелестного мальчика. Страх напал на царя. Он стал думать, как ему избежать страшного предназначения. Наконец он приказал посадить Данаю с сыном в большой ящик и тайно бросить в море. Ветер долго носил ящик по морю и пригнал к острову Сери́фу. На берегу рыбак ловил рыбу. Он закинул сеть в море и поймал вместо рыбы большой ящик. Бедный рыбак захотел поскорее узнать, что за улов послало ему море, вытянул находку на берег, сорвал с ящика крышку — и оттуда вышла красавица и с нею мальчик. Узнав, кто они и что с ними случилось, рыбак пожалел их и взял к себе в дом. Персей рос не по дням, а по часам, вырос высоким, стройным юношей, и никто в Серифе не мог с ним сравняться в красоте, ловкости и силе. Услышал о нем царь острова Серифа Полиде́кт и велел Персею с матерью явиться во дворец. Красота Данаи пленила Полидекта, он принял ласково царицу с сыном и поселил у себя во дворце. Однажды Персей застал мать в слезах; она призналась ему, что Полидект принуждает ее выйти за него замуж, и просила у сына защиты. Персей горячо вступился за мать. Тогда Полидект решил избавиться от Персея, позвал его и сказал: — Ты уже вырос и возмужал и стал так силен, что можешь теперь отплатить мне за то, что я дал приют тебе с матерью. Отправляйся в путь и принеси мне голову Медузы. Персей простился с матерью и отправился по свету — искать Медузу, о которой ничего не знал до тех пор. Во сне к нему явилась богиня мудрости Афина и открыла ему, что Медуза — одна из трех сестер Горгон, они живут на краю земли, в Стране Ночи, все они — страшные чудовища, но страшнее всех Медуза: вместо волос на голове у нее вьются ядовитые змеи, глаза горят нестерпимым огнем и полны такой злобы, что всякий, кто взглянет в них, тотчас обратится в камень. Афина дала Персею свой щит, гладкий и блестящий, как зеркало, чтобы он мог закрыться от страшных глаз Медузы. Потом на дороге догнал его быстроногий Гермес, посланец Зевса: он рассказал Персею, как ему идти, и подарил свой меч, такой острый, что им можно было резать, как воск, железо и камень. Долго шел Персей в ту сторону, куда уходит Солнце, наконец добрался до Страны Ночи. Вход в эту страну сторожили три древние старухи — Грайи. Они были так стары, что на всех трех у них был один только глаз и один зуб. И все-таки они хорошо охраняли вход в Страну Ночи и никого не пропускали туда. По очереди смотрели они единственным глазом, передавая его друг другу. Персей потихоньку подкрался к Грайям, дождался, когда одна из них вынула глаз, чтобы передать его сестре, протянул руку и выхватил у старухи драгоценное око. И сразу стали Грайи бессильными слепыми старухами. Жалобно просили они Персея вернуть им их единственный глаз. — Впустите меня в Страну Ночи, скажите мне, как найти Медузу, и я отдам вам ваш глаз, — отвечал старухам Персей. Но старые Грайи не хотели пустить Персея, не хотели сказать ему, где найти Медузу, — ведь Горгоны были им родные сестры. Тогда Персей пригрозил старухам, что разобьет их глаз о камень, — и Грайям пришлось указать ему дорогу. Персей отдал Грайям их глаз и пошел дальше на запад. По дороге встретились ему три добрые нимфы. Одна подарила Персею шлем Аида, властителя подземного царства, — кто надевал этот шлем, становился невидимкой; другая дала Персею крылатые сандалии, надев которые можно было летать над землей, как птица; третья нимфа вручила юноше сумку, которая могла сжиматься и расширяться по желанию того, кто носил ее. Персей повесил на плечо сумку, обул крылатые сандалии, надел на голову шлем — и, не видимый никому, поднялся высоко в небо и полетел над землей. Скоро он добрался до края земли и долго летел над пустынной гладью моря, пока внизу не зачернел одинокий скалистый остров. Персей стал кружить над островом и увидел на скале спящих Горгон. У них были золотые крылья, чешуйчатые железные тела и медные руки с острыми когтями. Персей увидел Медузу — она была всех ближе к морю. Он опустился на скалу рядом с ней. Змеи на голове Медузы зашипели, почуяв врага. Медуза проснулась, открыла глаза. Персей отвернулся, чтобы не взглянуть в эти страшные глаза и не превратиться навек в мертвый камень. Он поднял щит Афины, блестящий, как зеркало, навел его на Медузу и, глядя в него, вынул меч Гермеса и сразу отсек ей голову.Тут проснулись две другие Горгоны, расправили крылья и стали носиться над островом, ища врага. Но Персей был невидим. Быстро засунул он голову Медузы в свою волшебную сумку, столкнул тело Горгоны в море и улетел прочь. Спеша в обратный путь, он быстро пересек море и полетел над Ливийской пустыней. Кровь из головы Медузы капала из сумки на землю, и каждая капля превращалась на песке в ядовитую змею. Долго летел Персей, устал и захотел отдохнуть. Увидел внизу зеленые луга со стадами овец, коров и быков, увидел огромный тенистый сад, посреди которого стояло дерево с золотыми листьями и плодами, — и опустился к этому дереву. Хозяин сада, великан Атлант, встретил Персея неласково. Ему было предсказано, что однажды к нему придет сын Зевса и похитит золотые яблоки с его любимого дерева. Персей не знал этого предсказания и сказал великану: — Я — Персей, сын Зевса и Данаи. Я убил грозную Медузу. Дай мне отдохнуть в твоем саду. Услышав, что перед ним сын Зевса, Атлант рассвирепел. — Похититель! Ты хочешь похитить мои золотые яблоки? — закричал он и стал гнать Персея из сада. Оскорбленный Персей выхватил из сумки голову Медузы и показал ее великану. Мгновенно окаменел Атлант, превратился в каменную гору. Голова его стала скалистой вершиной, борода и волосы — густым лесом на вершине, плечи — крутыми утесами, руки и ноги — каменистыми уступами. На вершину этой каменной горы, на крутые утесы лег небесный свод со всеми бесчисленными звездами. С тех пор стоит там Атлант на краю земли и держит на своих плечах небо. А Персей летел дальше. Он пролетел над Эфиопией и вдруг на скале над морем увидел девушку такой красоты, что принял ее сначала за чудесное изваяние. Но, спустившись ниже, он понял, что она живая, только руки ее были прикованы к скале. Приблизившись к ней, он спросил: — Кто ты и за что приковали тебя здесь? Девушка сказала, что она дочь эфиопского царя — Андромеда и обречена на съедение морскому чудовищу. Ее мать, царица Кассиопея, похвалилась однажды, что она красивей всех морских нимф, — за это бог морей Посейдон послал в их край чудовищную рыбу, которая пожирала рыбаков в море, и пловцов, и корабельщиков, топила корабли и опустошала берега их царства. Народ пришел в смятение и потребовал, чтобы Кассиопея умилостивила Посейдона, отдав в жертву чудовищу свою дочь Андромеду. Андромеду приковали к скале на берегу моря и оставили одну. Белее морской пены стояла девушка у скалы и со страхом глядела на море. Вот под водой, в морской глубине, показалась громадная голова, блеснул чешуйчатый хвост. Андромеда в ужасе закричала. На зов ее прибежали отец и мать и стали плакать с ней. Персей сказал им: — Отдайте мне в жены Андромеду, и я спасу ее. Царь и царица пообещали Персею отдать ему свою дочь в жены, а в приданое ей — все свое царство, если он спасет Андромеду. Меж тем огромная рыба всплыла на поверхность моря и приближалась к берегу, с шумом рассекая волны. Персей на своих крылатых сандалиях поднялся в воздух и полетел навстречу чудовищу. Тень героя легла на воду перед жадной пастью рыбы. Чудовище бросилось на эту тень. Тогда Персей, как хищная птица, упал с высоты на чудовище и нанес ему удар мечом. Раненая рыба в ярости стала метаться из стороны в сторону, то ныряя вглубь, то снова всплывая. Кровь ее окрасила морскую воду, брызги высоко взлетали вверх. Крылышки на сандалиях Персея намокли, и он уже не мог держаться в воздухе. Но в этот миг он увидел камень, торчавший из воды, встал на него ногой и изо всех сил ударил мечом по голове чудовища. В последний раз плеснул исполинский хвост, и чудовищная рыба ушла на дно. Царь и царица и весь народ Эфиопии радостно приветствовали героя. Царский дворец украсили цветами и зеленью, всюду зажгли светильники, нарядили невесту, собрались певцы и флейтисты, наполнили чаши вином, и начался свадебный пир. На пиру Персей рассказывал Андромеде и ее родителям про свои странствия. Вдруг раздался шум у входа во дворец, стук мечей и воинственные крики. Это с толпой воинов ворвался во дворец прежний жених Андромеды, Финей. В руках он держал копье и целился прямо в сердце Персея. — Берегись, похититель! И воины уже готовы были поразить копьями пирующих. Отец Андромеды пытался остановить Финея: — Не похититель Персей, а спаситель! Он спас Андромеду от чудовища. Если ты любил ее, почему не пришел ты на берег моря, когда чудовище явилось пожрать ее? Ты покинул ее, когда она ждала гибели, — почему теперь приходишь требовать ее себе? Ничего не ответил Финей царю и метнул копье в Персея, но промахнулся, — оно вонзилось в край ложа, где сидел Персей. Персей схватил вражеское копье и метнул обратно — в лицо Финея. Финей успел нагнуться, копье полетело мимо него и ранило Финеева друга. Это было сигналом к битве. Началась жестокая, кровавая схватка. В страхе убежали прочь царь и царица, уводя с собой Андромеду. Прислонясь спиной к колонне, с щитом Афины в руках, Персей один отбивался от яростной толпы. Наконец он увидел, что ему одному не справиться с целым войском, и вынул из сумки голову Медузы. Воин, целившийся в Персея, только взглянул в лицо Медузы — и вдруг застыл с протянутой рукой, мгновенно превратясь в камень. И все, кто смотрел на эту страшную голову, остановились, замерли, кто как был, окаменели навеки. Так и остались они каменными статуями во дворце эфиопского царя. Персей с красавицей Андромедой поспешили в путь — на остров Сериф. Ведь Персей обещал царю Полидекту принести голову Медузы. Явившись на остров Сериф, Персей узнал, что мать его Даная скрывается от преследований Полидекта в храме, не смея выйти оттуда ни днем ни ночью. Персей отправился во дворец царя и застал Полидекта за обедом. Царь был уверен, что Персей давно уже погиб где-то в пустыне или в океане, и был поражен, увидев героя перед собой. Персей сказал царю: — Я исполнил твое желание — принес тебе голову Медузы. Царь не поверил, стал смеяться. Смеялись с ним и друзья его. Персей выхватил из сумки голову Медузы и высоко поднял ее. — Вот она — взгляни на нее! Царь взглянул — и превратился в камень. Персей не захотел остаться на Серифе, сделал царем острова старого рыбака, который когда-то выловил из моря ящик с Данаей и с ним, и отправился с женой и матерью на родину в Аргос. Аргосский царь, узнав, что внук его жив и возвращается домой, покинул свой город и скрылся. Персей стал царем в Аргосе. Он вернул Гермесу его острый меч, Афине — ее щит, добрым нимфам шлем-невидимку, крылатые сандалии и сумку, в которой прятал свою страшную добычу. Голову Медузы он принес в дар Афине, и богиня с тех пор носит ее, укрепив на своем золотом щите. Однажды в Аргосе был праздник, и множество народа собралось смотреть состязания героев. Тайно пришел на стадион и старый аргосский царь. Во время состязания Персей с такой силой метнул тяжелый бронзовый диск, что он пролетел над стадионом и, падая вниз, попал в голову старого царя и убил его на месте. Так исполнилось предсказание: внук убил своего деда. И, хоть это было нечаянное убийство, Персей уже не мог наследовать царство убитого им деда и, похоронив царя, добровольно покинул Аргос.
Дедал и Икар
В те далекие времена, когда у людей еще не было ни инструментов, ни машин, жил в Афинах великий художник Деда́л. Он первый научил греков строить прекрасные здания. До него художники не умели изображать людей в движении и делали статуи, похожие на запеленатых кукол с закрытыми глазами. Дедал же стал высекать из мрамора великолепные статуи, изображающие людей в движении. Для своей работы Дедал сам придумал и сделал инструменты и научил людей пользоваться ими. Он научил строителей здания, как проверять — камнем на нитке, — правильно ли кладут они стены. У Дедала был племянник. Он помогал художнику в мастерской и учился у него искусствам. Рассматривая однажды плавники рыбы, он догадался сделать пилу; придумал циркуль, чтобы чертить правильный круг; вырезал из дерева круг, заставил его вращаться и стал лепить на нем глиняную посуду — горшки, кувшины и круглые чаши. Однажды Дедал с юношей взошли на вершину Акрополя, чтобы с высоты посмотреть на красоту города. Задумавшись, юноша ступил на самый край обрыва, не удержался, упал с горы и разбился. Афиняне обвинили Дедала в гибели мальчика. Дедалу пришлось бежать из Афин. На корабле он добрался до острова Крита и явился к критскому царю Ми́носу. Минос был рад, что судьба привела к нему знаменитого афинского строителя и художника. Царь дал пристанище Дедалу и заставил его работать на себя. Дедал выстроил ему Лабиринт, где было столько комнат и так запутаны ходы, что всякий, кто входил туда, уже не мог сам найти выход. До сих пор на острове Крите показывают остатки этого великолепного сооружения. Долго жил Дедал у царя Миноса пленником на чужом острове среди моря. Часто сидел он на морском берегу, глядя в сторону родного края, вспоминал свой прекрасный город и тосковал. Уже много лет прошло, и, наверное, уже никто не помнил, в чем его обвиняли. Но Дедал знал, что Минос никогда не отпустит его и ни один корабль, отплывающий от Крита, не посмеет взять его с собой, опасаясь преследования. И все-таки Дедал постоянно думал о возвращении. Однажды, сидя у моря, он поднял глаза в широкое небо и подумал: «Нет для меня пути по морю, но вот небо открыто для меня. Кто может мне помешать на воздушной дороге? Птицы рассекают крыльями воздух и летят куда хотят. Разве человек хуже птицы?» И ему захотелось сделать себе крылья, чтобы улететь из плена. Он стал собирать перья больших птиц, искусно связывал их льняными крепкими нитками и скреплял воском. Скоро он сделал четыре крыла — два для себя и два для своего сына Икара, который жил вместе с ним на Крите. Перевязью крест-накрест прикреплялись крылья к груди и к рукам. И вот наступил день, когда Дедал попробовал свои крылья, надел и, плавно махая руками, поднялся над землей. Крылья держали его в воздухе, и он направлял свой полет в ту сторону, куда хотел. Спустившись вниз, он надел крылья сыну и учил его летать. — Спокойно и ровно взмахивай руками, не спускайся слишком низко к волнам, чтобы не смочить крылья, и не поднимайся высоко, чтобы лучи солнца не опалили тебя. Лети за мной следом. — Так говорил он Икару. И вот рано утром они улетели с острова Крита. Только рыбаки в море да пастухи на лугу видели, как они улетали, но и те подумали, что это крылатые боги пролетают над землей. И вот уже далеко остался позади скалистый остров, и широко раскинулось под ними море. День разгорался, солнце поднялось высоко, и лучи его жгли все сильнее. Осторожно летел Дедал, держась ближе к поверхности моря, и боязливо оглядывался на сына. А Икару по душе был вольный полет. Все быстрее рассекал он крыльями воздух, и ему захотелось подняться высоко-высоко, выше ласточек, выше самого жаворонка, который поет, глядя прямо в лицо солнцу. И в ту минуту, когда отец не глядел на него, Икар поднялся высоко вверх, к самому солнцу. Под жаркими лучами растаял воск, скреплявший крылья, перья распались и разлетелись вокруг. Напрасно взмахивал Икар руками, — уже ничто больше не удерживало его на высоте. Он стремительно падал, упал и исчез в глубине моря. Оглянулся Дедал — и не увидел в синеве неба летящего сына. Он глянул на море — лишь белые перья плыли на волнах. В отчаянии опустился Дедал на первый встретившийся ему остров, сломал свои крылья и проклял свое искусство, погубившее его сына. Но люди запомнили этот первый полет, и с тех пор в их душах жила мечта о покорении воздуха, о просторных небесных дорогах.Тезей
У афинского царя Эге́я не было детей. Дважды он был женат, но жены не родили ему ни сына, ни дочери, и он сильно горевал об этом. Он хотел знать, неужели ему суждено остаться бездетным, и спросил предсказателя — оракула. Ответ оракула был так загадочен, что Эгей не мог понять его. В то время в Арголи́де, в городе Трезе́ны, жил старый мудрый Питфе́й. Эгей отправился к нему в Трезены — просить его разгадать ответ оракула. Питфей объяснил предсказание: у Эгея будет сын, которому суждено стать великим героем. Эгей обрадовался и, чтобы скорей сбылось предсказание, женился в третий раз — на дочери Питфея — и стал ждать обещанного сына. Но из Афин пришла весть, что враги, воспользовавшись долгим отсутствием царя, пытаются захватить власть в городе. Эгей должен был вернуться в Афины. Но дочь свою Питфей не отпустил с мужем: старому царю хотелось, чтобы обещанный судьбою герой родился в Трезенах и своим рождением прославил город. Перед тем как покинуть Трезены, Эгей зарыл в царском саду под огромным камнем свой меч и пару сандалий и сказал жене: — Когда мой сын станет таким большим и сильным, что сможет сдвинуть этот камень и достанет мой меч и сандалии, пусть он придет ко мне в Афины: по этому мечу и сандалиям я узнаю его. Эгей вернулся в Афины, а у жены его скоро родился мальчик — его назвали Тезеем. Тезей рос во дворце Питфея, и старый царь учил его всему, что нужно знать и уметь человеку, которому предстояли в жизни странствия, сражения и подвиги воина. Когда Тезею исполнилось шестнадцать лет, мать повела его в сад, показала ему большой камень и сказала: — Вот здесь, под этим камнем, лежит подарок, оставленный тебе твоим отцом. Сдвинь камень и достань то, что под ним зарыто. Юноша, сильными руками крепко охватив камень, сдвинул его в сторону и нашел в земле меч и сандалии. Тогда мать открыла ему, кто его отец, опоясала сына отцовским мечом, надела ему на ноги отцовские сандалии и сказала, что по этому мечу и сандалиям отец узнает его. Тезей захотел поскорее увидеть своего отца, и в тот же день он простился с матерью и дедом и отправился в Афины. Мать уговаривала его сесть на корабль и добраться до Афин морским путем — это было спокойнее, чем идти через леса и горы, где обитали хищные звери и злые разбойники подстерегали путников на дорогах. Но Тезей жаждал подвигов и славы и пошел в Афины прямой дорогой. Смело миновал он границу дедовской земли и вступил в чужие горы. Пройдя немного, он встретил хромого великана, который ковылял по дороге, опираясь на толстую железную палицу, со звоном ударявшуюся о дорожные камни. Увидев Тезея, великан закричал сердито: — Эй, путник, возвращайся назад! Тезей удивился и спросил, почему он должен вернуться, если ему надо идти вперед. Подняв над головой свою палицу, великан проревел: — Возвращайся туда, откуда идешь, и скажи всем, что я, Перифе́т, никому не даю здесь прохода! Клянусь этой палицей, которую выковал мне мой покровитель — божественный Гефест, ты не ступишь ни шага дальше. Говоря это, он размахивал своей железной палицей так, что ветер свистел вокруг и камни разлетались во все стороны. Вместо того чтобы повернуться и уйти, Тезей бросился навстречу великану и столкнулся с ним так быстро, что Перифет не успел ударить юношу, а Тезей уже обхватил его руками за пояс и крепко сжимал, не выпуская. От неожиданности Перифет выронил из рук свою палицу и нагнулся, чтобы поднять ее. Тезей тотчас сбил с ног хромого и вонзил ему в грудь отцовский меч. Потом он оттащил тело великана с дороги, подобрал его палицу и пошел дальше, радуясь своей первой победе. Но это было только начало его испытаний. На Истме, проходя через густой и темный сосновый лес, юноша услышал, как хищные птицы с криками дрались в вершинах сосен, будто делили какую-то кровавую добычу. Внезапно свирепый великан Си́нис напал на Тезея сзади, сбил с ног, связал и поволок в лесную глушь. — Видишь вон те две высокие сосны, что верхушками смотрят в небо? — сказал великан Тезею. — Я пригну их вниз, до самой земли, привяжу тебя к ним за руки, за ноги — и отпущу их. Так поступаю я с теми, кто входит в мой лес, недаром меня зовут Сгибатель Сосен! Сказав это, великан ухватил верхушки двух ближних сосен и стал гнуть их к земле, не обращая внимания на своего пленника. Тезей зубами вытянул отцовский меч из ножен, перерезал путы на руках и ногах и, бесшумно подкравшись, стал за спиной у великана разбойника. Как только верхушки сосен послушно коснулись земли и великан наступил на них ногами, Тезей с силой схватил его за руки, опутал их путами, привязал к ветвям и, отступив, отпустил сосны на волю. Со страшной силой тотчас распрямились высокие деревья и разорвали надвое Сгибателя Сосен. А Тезей, взяв свой меч и палицу, без оглядки поспешил прочь из этого страшного леса. Все дальше он шел и пришел на берег моря. Здесь на скалистом уступе над морем сидел великан Скиро́н, который заставлял всех прохожих мыть ему ноги. Тезей глянул вниз и увидел множество человечьих костей на берегу, а из воды высовывала жадную пасть огромная морская черепаха. Юноша понял, что ему грозит; он притворился, будто готов исполнить требование великана, и нагнулся, словно собираясь зачерпнуть воды из моря. Великан поднял ногу, чтобы столкнуть юношу в море, как сталкивал всех до сих пор. Тезей быстро схватил великана за ногу и сбросил его самого в воду на съедение морскому чудовищу. Избавившись и от этого разбойника, Тезей отправился дальше. Недалеко от Элевси́на пришлось ему вступить в борьбу с силачом Керкио́ном, которого еще никому не удалось победить. Тезей был молод, ловок, и приемам борьбы с детства учил его мудрый Питфей, а Керкион был неповоротлив и привык побеждать слабых, — и Тезей быстро одолел его. Довольный своими победами, думая о близкой встрече с отцом, Тезей поспешил дальше и шел, не останавливаясь, до наступления ночи. В темноте остановил его на дороге человек и стал уговаривать зайти к нему в дом отдохнуть и переночевать до утра. — Ночью опасно идти одному по пустынной дороге, — говорил человек, — войди в мой дом, поешь со мной и отдохни на моем ложе. Меня зовут Прокру́стом, дом мой всегда открыт для странников, и мое ложе готово для тебя. Так ласково говорил Прокруст, что Тезей с охотой согласился и вошел к нему в дом. Но человек тот был коварный и жестокий разбойник: он заманивал путников и укладывал их на свое ложе; кто не умещался в нем — тому отрубал голову или ноги, а кто был мал для него — того вытягивал так, что он умирал в мучениях. Прокруст хотел погубить и Тезея. Но юный герой, увидев окровавленное Прокрустово ложе и человеческие обрубки вокруг него, пришел в такой гнев, что схватил самого разбойника и бросил его на страшное ложе, а так как оно было коротко ему, Тезей отрубил Прокрусту его длинные ноги. Оставив его на проклятом ложе, Тезей покинул разбойничий дом и поспешил к священному источнику, чтобы очиститься от пролитой крови. Наконец он увидел перед собой Афины и вошел в город своего отца. Афинские жители смотрели на него с удивлением, когда он проходил по улицам: его длинная одежда, длинные до плеч волосы были необычные для афинян, и его принимали за девушку. Рабочие, строившие храм на площади, стали смеяться над ним. Тезей рассердился, схватил пустую колесницу и бросил ее в шутников с такой силой, что она взлетела на крышу храма. Все увидели, что перед ними не слабая девушка, а юный герой, наделенный громадной силой, и поскорее проводили его ко дворцу царя, куда он направлялся. Эгей был тогда уже стар. В доме его всем распоряжалась волшебница Медея, которая была прежде женой аргонавта Язона, а потом скрылась из Коринфа и попросила приюта у афинского царя, пообещав вернуть ему молодость. Медея догадалась сразу, что юноша, пришедший во дворец, — сын Эгея. Приход Тезея в Афины сулил много перемен, и она поняла, что ее власти над царем наступит конец. Медея решила погубить молодого царевича. Когда Эгею сказали, что во дворец явился чужестранец и хочет увидеться с царем, Медея уверила старика, что гость этот — злодей, подосланный врагами, и уговорила Эгея отравить его. Сидя рядом с Эгеем за царским столом, Тезей с волнением ждал случая, чтобы обнаружить себя перед отцом. И вот, когда Медея, сделав знак царю, с коварной улыбкой протянула юноше чашу с отравленным вином, Тезей вынул из ножен отцовский меч — как будто для того, чтобы отрезать себе кусок хлеба. Эгей узнал свой меч и понял, кто этот юноша, пришедший к нему. В ужасе вырвал он из рук его и бросил на пол отравленную чашу и раскрыл объятия своему сыну. Увидев это, Медея мгновенно скрылась из дворца и покинула Афины. Эгей велел оповестить афинян о прибытии своего сына, их будущего царя, и веселым пиром отпраздновал свою встречу с Тезеем. Но враги Эгея, которые давно хотели отобрать у него Афины и ждали только смерти старого царя, чтобы занять город, были очень недовольны появлением молодого наследника. Они решили силой помешать ему. Отправили в Афины отряд воинов, меньшую его часть направили к городским воротам, а другая — сильнейшая — должна была тайно обойти город и напасть на афинян с тыла. Тезей понял хитрость противника, внезапно сам напал на тех, кто был в засаде, в тылу, и уничтожил всех воинов до единого. А те, что подступали к воротам, узнав о гибели остального отряда, смутились и обратились в бегство. Так Тезей избавил отца от давних его врагов и надеялся, что никто не нарушит больше покоя и мира в Афинах. Но однажды утром он был разбужен криками народа и увидел город в смятении. Ему рассказали печальную историю. Был когда-то праздник в Афинах. Съехались гости из разных городов. Шли состязания юношей в силе и ловкости, беге и борьбе. Сын критского царя Миноса победил в состязаниях всех афинских бойцов. Эгей не мог снести этого. Он предложил победителю показать свою силу — укротить свирепого быка, с которым никто не мог справиться. Бык растерзал критянина. Тогда Минос снарядил свои корабли, пошел войной на Афины и осадил город. Афиняне не выдержали жестокой осады — голод вынудил их сдаться. Минос потребовал с Афин страшной дани: каждые девять лет семь девушек, самых красивых, и семь юношей, самых сильных, должны были отправиться на остров Крит. Там на берегу моря был огромный мрачный дворец — Лабиринт, его выстроил когда-то знаменитый греческий строитель Дедал, когда пленником жил у Миноса на Крите. В этом дворце было столько комнат и зал, столько дверей и переходов и так хитро был запутан план его, что тот, кто попадал во дворец, без конца кружил по нему и уже не мог найти из него выхода. Как огромная западня был Лабиринт: в самом центре его, куда вели все запутанные ходы, жил людоед Минотавр — чудовище с головой быка. Говорили, что Минотавр был рожден Пасифа́ей, женой Миноса, и царь приказал построить Лабиринт, чтобы скрыть в нем свой позор. На съедение Минотавру Минос отдавал афинских юношей и девушек. И вот вновь наступил страшный срок. В афинской гавани снаряжали корабль и в знак печали подымали на нем черный парус. Плач раздавался в домах обреченных. Афиняне толпой пришли во дворец. Они сказали Эгею: — Мы отдаем чудовищу своих детей, а твой сын остается с тобой, и ты не разделяешь нашего горя. Тезей не мог слышать эти упреки. — Я готов, — отвечал он афинянам, — заменить одного из ваших сыновей и отправиться на Крит вместе с другими. Но, клянусь вам, мы не погибнем! Я убью кровавого Минотавра и навсегда освобожу вас от тяжкой дани. Эгей пришел в ужас, услышав эти слова. Он умолял Тезея остаться в Афинах, уговаривал афинян не отдавать чудовищу их будущего царя. Но Тезей уверял отца, что не погибнет и вернется победителем. Он обещал опечаленному отцу: если останется жив, то на обратном пути прикажет поставить на корабле белый парус вместо черного, чтобы отец увидел издали этот светлый знак победы. Настал день отъезда. Семь юношей и семь девушек взошли на корабль и поплыли к острову Криту, полные страха и тайной надежды. Когда афинский корабль приплыл к Криту и остановился у пристани, Минос приказал тотчас привести обреченных к себе во дворец. Они шли по берегу моря, и критяне смотрели на них и говорили об их жестокой судьбе. Тезей шел впереди всех, смелый и прекрасный, и ободрял товарищей. Когда их привели к царю, Минос стал насмехаться над ними и оскорбил одну из девушек. Тезей горячо вступился за нее. — Кто ты такой, чтобы возражать мне, царю Крита, сыну великого Зевса? — высокомерно спросил Минос. — Я тоже царского рода, я сын царя, и бог морей Посейдон — мой защитник и покровитель с детства, — отвечал царю Тезей. За этим спором следила со страхом дочь Миноса, красавица Ариадна. Она сразу отличила Тезея среди афинских юношей — он пленил ее своей мужественной красотой, бесстрашием и тем, как горячо защитил свою подругу. Ариадна втайне позавидовала девушке, в сердце ее зажглась любовь к афинскому царевичу. Поэтому она испугалась, когда Минос сказал со злой усмешкой: — Если правда, что Посейдон — твой покровитель, пусть он поможет тебе достать это кольцо. И, сняв с пальца золотое кольцо, царь бросил его в море. Тезей смело кинулся в волны. Крик замер в устах Ариадны, в страхе прижались друг к другу пленники. Все молча смотрели на море и ждали. Время бежало, и никто не надеялся, что юноша может вернуться. Но, едва только волны сомкнулись над головой Тезея, слуга Посейдона Тритон взял юношу на руки и отнес его в жилище морского царя. Там Посейдон и царица морей Амфитрита обласкали юного героя и вручили ему кольцо Миноса. И снова Тритон подхватил его и вынес из глубины моря к берегу, где люди ждали его. И вот уже Тезей стоял перед Миносом и протягивал ему кольцо. Радостными криками приветствовали афиняне своего смелого товарища, и дивились происшедшему критяне, собравшиеся на берегу. Царь Минос приказал немедленно отвести пленников в Лабиринт и запереть там. Тогда Ариадна решила спасти Тезея. Когда семь девушек и семь юношей подошли к Лабиринту, Ариадна была уже там, у входа. Она дала Тезею клубок ниток и научила закрепить конец нити у входной двери и, идя по Лабиринту, потихоньку разматывать клубок, чтобы нить тянулась через все комнаты, по каким они пройдут. Тезей послушался, вошел в Лабиринт, и товарищи с ним; разматывая клубок, они дошли до логовища Минотавра.Увидев чудовище с бычьей головой, юноши и девушки оробели и отступили назад. Тезей один пошел на него и в жестоком поединке победил и убил Минотавра, к великой радости своих товарищей, которые, в страхе прижавшись к стенам, ждали исхода борьбы.
При виде убитого Минотавра юноши громко славили Тезея, а девушки обнимали друг друга и плакали от радости. Потом, держась за спасительную нить Ариадны, они вернулись назад по запутанным ходам и благополучно выбрались из Лабиринта. Ариадна ожидала их у входа. Спасенные направились в гавань, где стоял их корабль, и Ариадна последовала за ними. Она знала, что отец ее сильно разгневается, узнав о победе Тезея и бегстве афинян, и захочет послать за ними в погоню корабли. Она научила Тезея и его товарищей прорезать днища критских кораблей, стоявших в гавани. Потом, взойдя на свой корабль, афиняне поспешно отплыли от Крита. И Ариадна отправилась с ними — она надеялась, что, в благодарность за ее помощь, Тезей ответит на ее любовь. По пути они пристали к острову На́ксосу, чтобы провести ночь на земле и хорошенько отдохнуть, потому что уже давно они не спали и были утомлены. Ночью во сне Тезей услышал голос, который приказывал ему оставить Ариадну на острове и плыть домой без нее. Тезей разбудил товарищей, и они потихоньку покинули Наксос, оставив Ариадну спящей. Проснувшись утром, Ариадна увидела, что она покинута афинянами. С криком бросилась она к морю и жадно смотрела вдаль и звала Тезея. В отчаянии упала она на землю и просила себе смерти у богов. Но вместо черного бога смерти к ней явился веселый бог Дионис, успокоил и утешил ее. Он сделал Ариадну своей женой, бессмертной богиней и подарил ей венец из сверкающих звезд. Ариадна возложила свой венец на небо, — и там он блестит и светит среди другихсозвездий. Тезей возвращался в Афины. Попутный ветер надувал черный парус, и морские волны подгоняли корабль. Сидя на борту корабля, Тезей глядел туда, где в тумане скрылся Наксос, и раскаяние мучило его. Он вспоминал красоту Ариадны и помощь, которую она оказала ему и его товарищам, выведя их из Лабиринта, — и раскаивался, что покинул ее одну на острове. Полный мрачных мыслей, Тезей позабыл обещание, данное отцу, и не сменил черный парус на белый на своем корабле. Эгей ждал возвращения сына. Старый царь сидел на берегу, глядя на море: не покажется ли вдали белый парус, не возвращается ли домой любимый сын. Наконец далеко у края моря появился парус, но — черный. Черный парус — знак смерти! Свет померк в глазах Эгея. В отчаянии он бросился с высокого берега в море. Когда корабль подошел к городу и Тезей торжественно сошел на родную землю, его встретила весть о гибели отца. Это было отмщение. И печальным было начало его царствования в Афинах. А море, в котором бедный отец нашел себе могилу, с тех пор называют люди Эгейским.
Орфей и Эвридика
На севере Греции, во Фракии, жил певец Орфе́й. Чудесный дар песен был у него, и слава о нем шла по всей земле греков. За песни полюбила его красавица Эвриди́ка. Она стала его женой. Но счастье их было недолговечно. Однажды Орфей и Эвридика были в лесу. Орфей играл на своей семиструнной кифаре и пел. Эвридика собирала цветы на полянах. Незаметно она отошла далеко от мужа, в лесную глушь. Вдруг ей почудилось, что кто-то бежит по лесу, ломая сучья, гонится за ней, она испугалась и, бросив цветы, побежала назад, к Орфею. Она бежала, не разбирая дороги, по густой траве и в стремительном беге ступила в змеиное гнездо. Змея обвилась вокруг ее ноги и ужалила. Эвридика громко закричала от боли и страха и упала на траву. Орфей услышал издали жалобный крик жены и поспешил к ней. Но он увидел, как между деревьев мелькнули большие черные крылья, — это Смерть уносила Эвридику в подземное царство. Велико было горе Орфея. Он ушел от людей и целые дни проводил один, скитаясь по лесам, изливая в песнях свою тоску. И такая сила была в этих тоскливых песнях, что деревья сходили со своих мест и окружали певца. Звери выходили из нор, птицы покидали свои гнезда, камни сдвигались ближе. И все слушали, как он тосковал о своей любимой. Проходили ночи и дни, но Орфей не мог утешиться, с каждым часом росла его печаль. — Нет, не могу я жить без Эвридики! — говорил он. — Не мила мне земля без нее. Пусть и меня возьмет Смерть, пусть хоть в подземном царстве буду вместе с моей любимой! Но Смерть не приходила. И Орфей решил сам отправиться в царство мертвых. Долго искал он вход в подземное царство и, наконец, в глубокой пещере Тэна́ра нашел ручеек, который тек в подземную реку Стикс. По руслу этого ручья Орфей спустился глубоко под землю и дошел до берега Стикса. За этой рекой начиналось царство мертвых. Черны и глубоки воды Стикса, и страшно живому ступить в них. Вздохи, тихий плач слышал Орфей за спиной у себя — это тени умерших ждали, как и он, переправы в страну, откуда никому нет возврата. Вот от противоположного берега отделилась лодка: перевозчик мертвых, Харо́н, плыл за новыми пришельцами. Молча причалил к берегу Харон, и тени покорно заполнили лодку. Орфей стал просить Харона: — Перевези и меня на тот берег! Но Харон отказал: — Только мертвых я перевожу на тот берег. Когда ты умрешь, я приеду за тобой! — Сжалься! — молил Орфей. — Я не хочу больше жить! Мне тяжело одному оставаться на земле! Я хочу увидеть мою Эвридику! Суровый перевозчик оттолкнул его и уже хотел отчалить от берега, но жалобно зазвенели струны кифары, и Орфей запел. Под мрачными сводами Аида разнеслись печальные и нежные звуки. Остановились холодные волны Стикса, и сам Харон, опершись на весло, заслушался песни. Орфей вошел в лодку, и Харон послушно перевез его на другой берег. Услышав горячую песню живого о неумирающей любви, со всех сторон слетались тени мертвых. Смело шел Орфей по безмолвному царству мертвых, и никто не остановил его.Так дошел он до дворца повелителя подземного царства — Аида и вступил в обширный и мрачный зал. Высоко на золотом троне сидел грозный Аид и рядом с ним его прекрасная царица Персефона. Со сверкающим мечом в руке, в черном плаще, с огромными черными крыльями, стоял за спиной Аида бог Смерти, а вокруг него толпились прислужницы его, Ке́ры, что летают на поле битвы и отнимают жизнь у воинов. В стороне от трона сидели суровые судьи подземного царства и судили умерших за их земные дела. В темных углах зала, за колоннами, прятались Воспоминания. У них в руках были бичи из живых змей, и они больно жалили стоявших перед судом. Много всяких чудовищ увидел Орфей в царстве мертвых: Ла́мию, которая крадет по ночам маленьких детей у матерей, и страшную Эмпу́зу с ослиными ногами, пьющую кровь людей, и свирепых стигийских собак. Только младший брат Бога Смерти — бог Сна, юный Ги́пнос, прекрасный и радостный, носился по залу на своих легких крыльях, мешая в серебряном роге сонный напиток, которому никто на земле не может противиться, — даже сам великий Громовержец Зевс засыпает, когда Гипнос брызжет в него своим зельем. Аид грозно взглянул на Орфея, и все вокруг задрожали. Но певец приблизился к трону мрачного владыки и запел еще вдохновеннее: он пел о своей любви к Эвридике. Не дыша слушала песню Персефо́на, и слезы катились из ее прекрасных глаз. Грозный Аид склонил голову на грудь и задумался. Бог Смерти опустил вниз свой сверкающий меч. Певец замолк, и долго длилось молчание. Тогда поднял голову Аид и спросил: — Чего ты ищешь, певец, в царстве мертвых? Скажи, чего ты хочешь, и я обещаю тебе исполнить твою просьбу. Орфей сказал Аиду: — Владыка! Коротка наша жизнь на земле, и всех нас когда-нибудь настигает Смерть и уводит в твое царство, — никто из смертных не может избежать ее. Но я, живой, сам пришел в царство мертвых просить тебя: верни мне мою Эвридику! Она еще так мало жила на земле, так мало успела порадоваться, так недолго любила… Отпусти, повелитель, ее на землю! Дай ей еще немного пожить на свете, дай насладиться солнцем, теплом и светом, и зеленью полей, весенней прелестью лесов и моей любовью. Ведь все равно после она вернется к тебе! Так говорил Орфей и просил Персефону: — Заступись за меня, прекрасная царица! Ты ведь знаешь, как хороша жизнь на земле! Помоги мне вернуть мою Эвридику! — Пусть будет так, как ты просишь! — сказал Аид Орфею. — Я верну тебе Эвридику. Ты можешь увести ее с собой наверх, на светлую землю. Но ты должен обещать… — Все, что прикажешь! — воскликнул Орфей. — Я готов на все, чтобы увидеть вновь мою Эвридику! — Ты не должен видеть ее, пока не выйдешь на свет, — сказал Аид. — Возвращайся на землю и знай: следом за тобой будет идти Эвридика. Но не оглядывайся назад и не пытайся посмотреть на нее. Оглянешься — потеряешь ее навеки! И Аид приказал Эвридике следовать за Орфеем. Быстро направился Орфей к выходу из царства мертвых. Как дух, миновал он страну Смерти, и тень Эвридики шла за ним. Они вошли в лодку Харона, и он безмолвно перевез их обратно к берегу жизни. Крутая каменистая тропинка вела наверх, на землю. Медленно поднимался в гору Орфей. Темно и тихо было вокруг, и тихо было у него за спиной, словно никто не шел за ним. Только сердце его стучало: «Эвридика! Эвридика!» Наконец впереди стало светлеть, близок был выход на землю. И чем ближе был выход, тем светлее становилось впереди и вот уже все стало ясно видно вокруг. Тревога сжала сердце Орфея: здесь ли Эвридика? Идет ли за ним? Забыв все на свете, остановился Орфей и оглянулся. — Где ты, Эвридика? Дай взглянуть на тебя! На мгновение, совсем близко, увидел он милую тень, дорогое, прекрасное лицо… Но лишь на мгновение. Тотчас отлетела тень Эвридики, исчезла, растаяла во мраке. — Эвридика?! С отчаянным криком Орфей стал спускаться назад по тропинке и вновь пришел на берег черного Стикса и звал перевозчика. Но напрасно он молил и звал: никто не отозвался на его мольбы. Долго сидел Орфей на берегу Стикса один и ждал. Он не дождался никого. Пришлось ему вернуться на землю и жить. Но он не мог забыть свою единственную любовь — Эвридику, и память о ней жила в его сердце и в его песнях.
Последние комментарии
3 часов 13 минут назад
3 часов 46 минут назад
4 часов 43 минут назад
19 часов 44 минут назад
22 часов 18 минут назад
22 часов 46 минут назад