Изменить будущее [Михаил Васильевич Шелест] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (91) »
Михаил Шелест Изменить будущее
Глава первая
Я проснулся под гимн Советского Союза. Отец уже умывался в ванной, мама как всегда бесшумно занималась собой. По квартире распространялся запах яичницы с салом. — «Можно ещё спать», — подумал я и перевернулся на другой бок, ложась на лучше слышащее левое ухо, чтобы снизить децибелы. Сквозь дрёму я понял, что почему-то желаемого эффекта ограничения слышимости не добился и проснулся окончательно. Сердце забилось рывками и меня пробил пот. Я потрогал ладонью ребристую тканевую поверхность поднятой спинки дивана «Ладога» на которой спал в юности и, в ужасе осознав действительность, подскочил на постели. — Ты чего так резко? Сон плохой? — Спросила мама, красившая губы у зеркала в прихожей. Дверь зала, где я всегда спал, была открыта. — Да… Сон, — прохрипел я осипшим со сна и испуга голосом. На сон, то что видел я, не походило. Сны, конечно, бывают очень реалистичные, но это — точно не сон. — Ты просил сегодня тебя пораньше разбудить… Вот мы и не особо… Я лихорадочно проверил мозг на предмет: «зачем?» и вспомнил, что хотел пробежаться перед школой по лесу на лыжах. — «Какие, нахрен, лыжи?» — пронеслось в голове. Я опустил ноги на палас и уставился в окно. Объездной трассы и моста за окном не было, как не было и проносящихся по нему машин. В темноте раннего утра угадывалось море и стоящие на внешнем рейде Владивостока корабли, мерцающие стояночными огнями. Я подошёл к окну и взялся за ручку балконной двери, чтобы выйти на лоджию, но застеклённой лоджии за стеклом не наблюдалось. — Ты что, Мишутка? — Спросила мама. — Снег не идёт, — констатировал я. — Да и слава богу. Посыпали песком тротуар, нет? Вчера хорошо, что папа встретил… И не спустилась бы. Уже три дня как снег выпал, а тротуары не посыпаны. — Дворники посыпали, — сказал машинально я, вдруг вспомнив, что поздно вечером действительно видел, как районная дворничиха, живущая в нашем подъезде, посыпала тротуар, ведущий наверх к автобусной остановке, песком. А я вчера вечером шёл с тренировки… Или с работы? «Хрень какая-то. Этого не может быть», — подумал я, вспоминая вчерашний день. — Твоя Галина уже под окном топчется, — проговорил отец. — Она не моя, — пробормотал, как обычно я, прошёл на кухню и глянул в окно, приложив ладони к стеклу, защищая глаза от собственного отражения. Отражение… Я увидел в стекле своё ещё детское лицо пятнадцатилетнего подростка, испуганные глаза и длинные, почти до плеч, волосы. — Твоя, не твоя… Жизнь покажет, — философски заключил отец. Девушка, увидев меня, махнула рукой. Я отошёл от окна.* * *
Я скользил по снегу, по пробитой позавчера вечером лыжне. Галина скользила сзади. В лесу ещё летом положили асфальтовую дорожку и установили фонари. Вероятно, планировали создать культурную зону отдыха, но я вспомнил, во что потом превратили лес и сплюнул. Дорожка имела небольшой уклон и мы уже в третий раз поднимались по нему, чтобы потом скатиться вниз. — Что-то ты сегодня не разговорчив, — сказала Галина, когда мы отдыхали наверху перед спуском. — Настроение плохое, — буркнул я. — Мог бы и не идти. Я бы сама… Слышно было, что она обиделась. Мы не дружили с ней. Она жила в соседнем подъезде и училась в параллельном классе, но из жизни двора она почему-то выпадала. Они переехали недавно, а мы жили в доме с семьдесят первого года. Как оказалось позже, я ей очень нравился, а я её почти не замечал. Эти мысли промелькнули в ворохе других. — Да, химию не выучил. Химичка обещала спросить. И урок первый. — Ну ты даёшь! Поехали домой! — Сказала она и оттолкнулась палками. Отряхнув друг друга от снега, мы разошлись по подъездам. Мысли мои более-менее успокоились. Лыжи — вещь, жаль только снега у нас маловато выпадало в семидесятые годы. Зато уж если выпадет — праздник детворе. «Я пришёл вчера домой», — вспоминал я, — «надел свои „кирзачи“, не одёванные с прошлого года, и пошёл гулять. Вчера катались часов до одиннадцати ночи, почему и уроки не выучил». Дорогу, ведущую к дому, а дом стоял, и стоит, слава богу, и сейчас, у берега моря в семидесятые годя не чистили от снега, и машины, после редких снегопадов, опасались к нам спускаться. И дорога становилась большой детской горкой. Снег долго не держался, и таял под лучами «южного солнца», как шутил мой отец. Склон сопки был южным и хорошо прогревался даже зимой. В кирзовых сапогах очень клёво кататься на ногах. Скользили, как те же лыжи. В восьмом классе вдруг на «кирзачи» образовалась мода, и я даже в школу ходил в них какое-то время, но потом опомнился. Отметив про себя промелькнувшее словечко «клёво», тоже из прошлой жизни, я раскрыл учебник химии, поставил его перед собой на кухонном столе и стал поедать пшеничную кашу. Такая крупа почему-то исчезла в две тысячи двадцать первом году, подумал я. Две- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (91) »
Последние комментарии
13 часов 11 минут назад
13 часов 30 минут назад
13 часов 39 минут назад
13 часов 40 минут назад
13 часов 43 минут назад
14 часов 54 секунд назад