Семь дней из жизни господина Н [Николай Федорович Васильев] (fb2) читать постранично, страница - 3

горлу.

— А, традиции… Их, конечно, надо блюсти. Ну, зайди завтра, что ли. Но вообще-то лучше бы вы с вашим шефом сделали это до того как…

В ответ Дмитрий криво усмехнулся, напоминая тем самым Н. о ярой амбициозности своего шефа, который «на поклон» ни к кому не ходил, очень веря в здравый смысл — свой собственный. И тут прозвучал звонок на перерыв.

Почти сразу стали открываться многочисленные двери, и коридор заполнился облаченными в пальто сотрудницами, спешащими на пробежку по магазинам. Тем не менее, они успевали вскидывать глаза на замешкавшихся мужчин и оделять их улыбками и приветствиями. Дима встрепенулся как боевой конь и только что не бил копытом. Проводив взглядом их удаляющиеся ножки, попки и спинки, он, блестя глазами, повернулся к Н.

— Андреич, хочешь свежий анекдот?

— Ну, позабавь, — заранее улыбаясь, поощрил Н.

— В секс-шопе некая дама выбирает вибраторы. «Мне, пожалуйста, вот этот зелененький…, вон тот синенький… и во-он тот красненький». «Мадам, красный — это огнетушитель…»

— Да-а, — все шире улыбаясь и краснея, сказал Н. — Аппетиты у дамы.

Тут его ухватил за рукав пробегавший мимо Володя Старицкий, бессменный организатор спорта в НИИ.

— Андреич, ты не забыл, у тебя сегодня игра с Васей Матвиенко. Вы вторые.

— Вот, черт, и правда, забыл. Ну, уже иду.

— Давай, Андреич, ни пуха, ни пера, — распрощался с ним Казаков и двинул к себе в сектор, где его уж верно поминали добрыми тихими словами.

Бильярдный стол был установлен в главном вестибюле — единственном достаточно просторном пустом зале института. Вокруг по стенам расположились немногочисленные, с десяток, зрители, а вдоль стола неспешно прохаживались игроки: небольшого ростика пузатенький, очкастый, плешивый кандидат наук Вадим Николаевич Бурмин и крупный громогласный с большим твердым брюхом Валерий Николаевич Шмелев, доктор наук — оба шестидесятилетние, в деле толковые, но в обиходе легкомысленные, ребячливые люди. К тому же давние соперники во всем. Жребий и здесь свел их нос к носу.

Н. присоединился к зрелищу при счете 5:2 в пользу Шмелева.

— Ну-ка, ну-ка, — снисходительно гудел Шмелев, — покажи, наконец, людям класс, Вадик…

— Покажу-у, — обещал Бурмин, низко пригибаясь и старательно выцеливая почти прямой, но далекий шар. Хлесть! И шар, пробитый на удивление мощным и точным ударом, затрепыхался в лузе.

— Ну как, — победно поправляя очки, воскликнул Вадим Николаевич, — показал? Сейчас еще покажу…

Он стал тянуться к следующему шару, но роста не хватало, да и животик прилечь на борт мешал, что не преминул отметить соперник («Он много в жизни потерял из-за того, что ростом мал»), но и в этот раз удар получился.

— Ах ты какер! — с чувством произнес Шмелев. — Поди, в детстве дерьмо ел?

— Ел, ел, — соглашался на все приободрившийся Вадик, однако бить ему было особенно нечего. Впрочем, Н. опытным взглядом игрока с 35-летним стажем выхватил одну возможность, о чем и намекнул Бурмину — хотя это было, конечно, моветоном. Тот рискнул и вновь удачно, после чего вконец обнаглел («С кем играть-то?») и, снебрежничав, промахнулся из выгодного положения.

Тут оживился Валерий Николаевич и стал наматывать витки вокруг стола, прицениваясь к шарам. На третьем его придержали:

— Побойся бога, Валера, вариантов у тебя как грязи!

— Вот я и ищу самый верняк, — огрызнулся доктор наук, но все же сделал выбор и весьма четко переправил «свояк» в середину, а затем столь же технично «чужой» с угла на угол.

— Счас будем ставить точку, — пообещал он с высоты своего роста сникшему Бурмину, но, разумеется, не забил. После этого игра у обоих петухов не заладилась: Шмелеву никак не давался последний шар, а Бурмин будто забыл, как, собственно, шары забиваются. Так продолжалось минут пять. Зрители и следующие игроки преисполнились справедливым негодованием.

— Да вы что, мужики, в поддавки стали играть, о людях совсем забыли? Ну-ка собрались, волю в кулак — а то и дисквалифицировать обоих недолго!

— Фу ты, ну ты, — отмахнулся Шмелев, но на Бурмина окрик подействовал благотворно, и он враз отквитал два шара. Стало 7:7 и право удара осталось у него же. А в углу как раз притулился шар, об который можно было сыграть «свояк», правда далекий и тонкий. Все притихли в ожидании, только хорохорящийся Шмелев попытался давить на психику соперника перед ударом, но на него столь дружно зашикали, что он утих и забормотал себе под нос. Бурмин стал целиться.

— Тоньше комариного члена, Вадя, — подсказал кто-то в тишине.

— Знаю, знаю, — досадливо ответствовал Вадим Николаевич и легонько толкнул шар. Тот спокойно пересек стол и тюкнулся в борт впритирку с «чужим» шаром, но без характерного для касания звука или колыхания.

— Задел, — вдруг, вопреки очевидному, безапелляционно заявил Бурмин.

— Да ты что, — загалдели свидетели. — Мимо!

— А я говорю, задел! — лез в бутылку Вадя. — Сам видел.

— Вот она и прорезалась, твоя жидовская