Взгляд василиска (СИ) [Агрессивная печенюшка] (fb2) читать онлайн

— Вот это вряд ли, — качнул головой мужчина. Он не опасался видеть в мальчике жестокость. Тот вырос в тёмной среде, и жажда убийства рано или поздно возникла бы. — Мать не позволит тебе брать на себя роль палача. Ты ещё ребёнок в её глазах.

— Насколько мне известно, для матерей мы всегда дети. А этот урод должен заплатить головой за содеянное. Будь от него что-то материальное — нашёл бы и устроил казнь, — в голове закружилась масса вариантов, как можно наказать ублюдка. Гарри и не заметил, как стали прорезаться клыки и капать… яд?

— Гарри, — нахмурился Рудольфус, также заметив неприятные изменения в подростке. — Держи себя в руках, хорошо? Мама сама разберется с тем полукровкой. И прости, что мы испортили тебе Рождество.

— Дай баночку, — попросил мальчик, когда понял, что с ним происходит. Он не мог припомнить, когда в последний раз было нечто подобное. Очень-очень давно. А чтобы яд не пропадал, он прикусил краешек баночки, позволяя жидкости стекать с зубов. Пусть яд был не достаточно концентрированным, как у василиска, в разбавленном виде его смертоносность не уменьшалась. Отцу точно пригодится.

— Может, отправишься к Повелителю? — предложил Рудольфус после недолгой тишины, воцарившейся между ними. — Там и отец твой находится. Помогает в варке одного очень опасного зелья.

— Сперва хочу увидеть маму, — Гарри хотел убедиться, что опасность миновала. Иначе ни о каком уходе не может быть и речи. — Она в сознании?

— Естественно, она в сознании, — фыркнул мужчина, не сомневаясь в том, что супруга решила следить за всем процессом, оставаясь сильной до конца.

— И состояние её стабилизировалось, — добавил лекарь, вышедший из покоев хозяйки поместья. Своим появлением он заставил и Гарри, и Рудольфуса, как маленьких, резво подскочить на ноги и обернуться. — Вы можете поговорить. Беллатрикс звала тебя, Гарри.

Мальчик молнией влетел в комнату и остановился у постели матери. Её измождённый вид приносил Гарри сильные, душевные страдания. Он не мог спокойно смотреть на то, как ей плохо. Всегда сильная и энергичная, теперь казалась такой слабой и беззащитной…

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо всё. Иди сюда, — шепотом подозвала к себе колдунья и слабо улыбнулась, похлопав по свободному месту рядом. — Я тебя несколько месяцев не видела.

Мальчик осторожно присел на край постели и тут же взял её за руку, холодную от кровопотери.

— Я тоже скучал. Никак не могу привыкнуть к тому, что уезжаю из дома на полгода и никого из вас не вижу. Выздоравливай, — тихо пожелал Гарри, силясь улыбнуться. — Целый месяц тебе подарок колдовал. И вот, хотел лично подарить.

— О, какая прелесть, — умилилась такому вниманию Белла. — Я с нетерпением буду ждать, что же ты мне приготовил на Рождество, — добавила она игривым тоном, словно маленькая девочка, а не раненая женщина, которая переносила весь процесс лечения будучи в сознании.

— Значит, выздоравливай. Мне тоже хочется увидеть твою реакцию, — мальчик склонился и поцеловал её в лоб.

Беллатрикс прикрыла глаза, радуясь таким редким проявлениям нежностей. Не потому, что Гарри стеснялся показывать свои чувства, а по причине его отсутствия дома.

— Мой подарок и Руди найдёшь у себя в комнате. Я сказала, чтобы их туда перенесли.

— А зачем? Мы встретим Рождество вместе. Мне хватит терпения дождаться праздника, — Гарри огладил руку женщины. Это в детстве он не знал, чем себя занять, чтобы не думать о заветных коробках. — Может, тебе грелку? Приказать домовикам?

— Можно, — благодарно моргнула Белла. Кивать головой, и вообще как-то двигаться, не хватало сил. Она была на грани того, чтобы заснуть. А через пару минут грелка образовалась под одеялом, рассылая тепло по кровати.

— Наверное, тебе нужно поспать. Я посижу с тобой, мам.

— Иди уже к Милорду, — влез Рудольфус, как всегда вовремя, и хлопнул мальчика по плечу. — Заодно отдашь отцу свой яд.

— Что за яд? — с прищуром спросила Беллатрикс, не оставив последние слова супруга без внимания. И обоих окатила предупреждающим взглядом, чтобы не смели ничего выдумывать.

— Мой. Я… — Гарри показал флакон, смущаясь своей несдержанности, но уже ничего не поделать. — Сильно разозлился. Изо рта пошёл яд. Не хотел, чтобы пропал. Вот и всё.

Спрашивать, в чем была причина столь сильной злости, Белла не стала. Оно и ясно — она причина. А правильнее сказать — её глупая ошибка, в последствии чего она сейчас в постели. И в ожидании, когда последние следы проклятья сойдут на нет.

— Рудольфус дело говорит, — поддержала мужа, улыбнувшись сыну. — Сходи к ним. И яд твоему отцу пригодится.

Раз мама разделяла мнение дяди, Гарри не стал спорить. Послушание было привито ему с ранних лет.

— На сколько вы меня отпускаете?

— Завтра бы я хотела тебя видеть, — внесла свои пожелания женщина, при этом сделала такое грустное лицо, будто готова была услышать отказ. — В остальном же — как пожелаешь. Захочешь вернуться сегодня — возвращайся. Мы всегда тебя ждём.

— Хорошо, мама, — ответил Гарри, невесомо обнял женщину, чтобы не причинить боль, а после запечатлел лёгкий поцелуй в бледную щёку. — Позаботься о ней, — тихо попросил он дядю, прежде чем покинуть дом.

========== Ритуал ==========

Результат его ярости находился в руках. Глядя на свой же яд, Гарри испытывал странное, что-то между успокоением и остывшей злобой. Что бы Рудольфус не говорил, и как бы мама не была против — он хотел расправы, для полного душевного успокоения. Ему претила мысль о том, что полукровка, посмевший ранить маму, остался безнаказанным.

Переместившись в поместье Марволо, Гарри тут же был встречен домовиком.

— Юный Лестрейндж.

— И тебе привет, — сухо поздоровался Гарри, поглощённый своими мыслями, но в доме самого Тёмного лорда они не так сильно сжимали голову. — Милорд занят?

— Хозяин в лабораторной, вместе с вашим отцом, юный Лестрейндж, — отчитался домовик с поклоном. — Сожалею, но их нельзя беспокоить. Вы можете подождать, когда хозяин закончит.

— А, хорошо.

Новость о том, что Марволо и отец работают над чем-то вместе, весьма удивила. Гарри с самого детства был уверен, что родитель, если дело связано с его стихией, не работал с кем-то в паре. Тут-то и возникал вопрос — что же такое они создавали, раз отцу понадобилась помощь Тёмного лорда?

— Принеси мне чаю, — приказал домовику, как только перестал строить теории в голове, и присел на софу.

— Да, юный Лестрейндж, — с ещё одним поклоном домовик растворился в воздухе.

Ожидание для Гарри было не впервой, если не сказать — постоянным делом. В редких случаях он мог появиться в поместье Марволо и застать хозяина свободным от дел. И пусть он сам назначал время, освобождал себя не всегда вовремя.

С возрастом терпение Гарри увеличивалось, и он знал, чем себя занять. Однажды и вовсе заснул в гостевой комнате, прямо в кресле, обнимая подушку. Таким его и застал Марволо. До сих пор мальчик испытывал стыд при воспоминании. Он предстал тогда в неподобающем виде. Ещё и слюни во сне пускал.

Не желая такое повторить ещё раз, Гарри решил занять себя полезным делом, попросив у домовика, сразу после чая принести книги по боевой магии. Узнавать что-то новое — его страсть. Жаль, отработать парочку интересных заклинаний он не мог. Не хотел что-нибудь сломать в поместье Марволо. Для отрабатывания, или же изучения, отводился специальный зал на первом этаже. Без хозяина дома Гарри не смел туда идти. У него даже соблазна не было прогуляться по дому без спроса. Мальчик до сих пор не имел понятия, как выглядит особняк в целом, что с внешней, что с внутренней части.

Можно общаться с человеком многие годы, но при этом едва ли его знать. Непостижимый парадокс.

Почувствовав приближение знакомой магии, одна из которых была значительно сильнее, Гарри поднялся.

— Всем здравствуйте, — с улыбкой поприветствовал взрослых Гарри, а к отцу подошёл с объятьями. Никаких запретов больше не стояло, он мог свободно выражать свою привязанность к родителю. Магия его ласково окутала, а крепкие руки обняли с уверенностью.

Показать свою любовь — не стыд и не унижение. Даже Тёмный лорд, убежденный в том, что любовь — ничтожное чувство, имеет своего рода привязанность и может прикоснуться к Гарри.

— Что привело тебя сюда? — поинтересовался Марволо, как только объятья прервались, и мальчик повернулся к нему, с едва заметной улыбкой склонив голову.

— Мама с дядей просили сегодня погостить у вас, — ответил юный Лестрейндж, умолчав о том, что мать ранена. Он был больше, чем уверен, что Марволо окажется недоволен. А то и вовсе разозлится.

— Погостить? — переспросил Северус, испытывая сильное сомнение. — Ты ведь только сегодня прибыл. Она ни за что не отпустила бы тебя, не видя так долго, не будь серьезной причины.

Врать Гарри нисколько не умел. Родным так точно. Но как рассказать то, что случилось? Ещё никогда ему не было так сложно вытянуть из себя слова:

— Сегодня она вернулась домой… раненой. Лекарь сделал всё, что в его силах, и теперь ей нужно отдыхать. Дядя за ней присматривает. Она отправила меня, чтобы я не видел в каком она состоянии. Ну и… не кипятился, а то… на, — сумбурно закончив, мальчик отдал флакон.

— Твой яд? — явно ошарашенный, Северус принял ценный ингредиент. Новость о ранении Беллы не так его удивила, как ярость сына. Ведь только под воздействием сильных негативных эмоций режутся клыки и вырабатывается яд. В этом они убедились, ещё когда Гарри был маленьким.

— Как именно её ранили? — уточнил Марволо, для которого важнее были детали. В ходе чего так случилось.

— Какое-то ранящее заклинание. Её бок будто пробили ножом. И… вроде как это сделал неизвестный полукровка. Больше я ничего не знаю. Так хотелось найти его и… — сам себя прервал Гарри и выдохнул через рот, стараясь держать эмоции под контролем. Не то снова яд начнёт вырабатываться.

— Милорд, — негромко начал Северус, — это связано с…

— Знаю, — резко перебил Марволо, и Снейп сразу же замолк, ощутив давящую атмосферу. — Разберемся с этим позже.

И снова всю важную информацию взрослые скрывали. Они же наверняка знали, кто именно мог навредить маме. Одно Гарри не понимал, хорошо или же плохо то, что он всё рассказал? Многие вещи оставались для него загадками. Семья считала его слишком маленьким, не подготовленным к серьёзным делам. Полное к нему доверие отсутствовало. В противном случае, они делились бы с ним гораздо большей информацией, не боясь, что Дамблдор что-нибудь узнает через других.

Но Гарри и сам не ощущал себя полностью готовым к большому количеству знаний о такой сложной вещи, как политика. Одно дело — знать о своих собственных смертоносных способностях и желать применить их, но политика — это танцы босым на раскалённых осколках битого стекла. Во всяком случае, мальчик находил её именно такой.

— Милорд, — вновь обратился к тёмному магу зельевар, склонив голову. — Если на сегодня больше никаких дел, я могу забрать сына?

— Нет, — внезапно дал отказ Марволо и взглянул на стоящего рядом мальчика весьма странным взглядом. Гарри не понял этого оценивания, но от него бежали приятные мурашки по телу. — Твой сын мне еще понадобится. Отпущу его чуть позже.

Такие решения не предвещали ничего хорошего, но Гарри ощутил себя заинтригованным. Крайне удивительно слышать от Марволо, что именно он нужен.

Северус также не ожидал услышать, что Гарри нужен, но, скорее всего, Милорд хотел чему-то его обучить, или же проверить имеющиеся знания. Вполне в его духе. Но сам Снейп, вместо того чтобы проверять знания, которых и без того много у ребёнка в голове, откормил бы сына. Чёрная мантия в школе скрадывала объёмы тела. Только сейчас, увидев его в обычной одежде, зелёной футболке и брюках, Северус отметил признаки сильного похудания.

— Как скажете, Повелитель. Я подожду его в лаборатории, если вы не против.

— Не против, — кивнул Марволо. А как только их оставили вдвоем, он вдруг подмигнул мальчику, реакция которого оказалась весьма забавной. Гарри явно почувствовал себя неловко и потупил взгляд от смущения. — Ты, наверное, задаешься вопросом, зачем мне понадобился. Я прав?

— Да. Мягко говоря, — признался Гарри. Игривое настроение Марволо он видел не часто, и оно смотрелось на его лице невероятно красиво. — Возможно, мне будет даже интересно.

— Очень интересно, — подтвердил мужчина и пошагал в сторону выхода, а мальчик поплёлся за ним следом. — С тех пор как я посетил Хогвартс, в качестве твоего «крёстного», при этом воспринимали меня исключительно, как твоего отца, я спросил себя — а почему бы не породниться в самом деле? Тогда ты станешь мне ещё ближе. Полное доверие и полный контроль. Разве не чудесно, мой маленький василиск?

— К-крёстного? — опешил Гарри, притормозив ещё на этом факте. Да, Марволо пришёл в школу, когда мальчик лежал в больнице, но в каком качестве он туда попал — этого Гарри никто не рассказал. — Что я пропустил?

— О, так тебе не рассказали? — мужчина развернулся, чувствуя, что мальчик притормозил, и окинул насмешливым взглядом. — Впервые за свою жизнь, я ответил на вопрос не подумав. Дамблдор решил поинтересоваться, что же я делаю в школе, если мальчик, то есть ты, мне никто. Тогда я и сказал, что являюсь твоим крёстным отцом. Но куда уж там, Дамблдор начал копать глубже, выявив много схожих черт. Таким образом, я из просто крёстного отца, превратился в биологического отца.

Сдержать смех Гарри не удалось. Слишком лихой оборот приняло дело. Во-первых, Марволо ответил первое, что взбрело в голову, и это ни малейшим образом не вязалось с его постоянной привычкой тщательно избирать слова. Во-вторых, Дамблдор сделал немыслимое — начал искать схожести, в чем весьма преуспел, и польстил мальчику, с детства желавшим быть похожим на Тёмного лорда. И конечно же вспомнился собственный разговор со Слизеринцами.

— Знаешь… я не люблю, когда меня контролируют. Но если ты станешь моим крёстным отцом — я «за». А ещё недавно Слизеринцы предположили, что ты мой отец. И… я сказал да, — признался мальчик, закусывая губы в смущённой улыбке. — Так оно выглядело безопаснее, чем правда.

— Пусть так и считают дальше, — ничего не имел против тёмный маг. — Идём. Нам нужно провести ритуал.

— А мои родители против не будут? Это же всё-таки… ну, наверняка очень серьёзный шаг, — призадумался Гарри. Конечно, он доверял Марволо, однако знал, что ритуалы — спутники нешуточных дел.

— Против родственной связи со мной? — уточнил Тёмный лорд с таким тоном, когда остановился и посмотрел через плечо, что Гарри мгновенно почувствовал себя глупо.

— Я просто спросил, — буркнул Гарри, осознавая, что ляпнул нелепость. — Ладно, идём.

Они спустились в подвал, держа путь к ритуальному залу, самое сердце поместья. И лишь зайдя в тёмное помещение, которое осветили факелы, Гарри ощутил мощные волны магии, исходящие отовсюду и… пугающие его. Мальчик неосознанно прижался к Марволо. Ему казалось, что волны его подхватят, унесут и разобьют об стены…

— Не бойся, — Реддл не оттолкнул, а напротив, приобнял за плечи, — ты чувствуешь магию предков, исходящую от каменного ритуального стола. А также остатки не утихшей магии после недавнего обряда. Ничто здесь не нанесёт тебе вред.

— А что ещё ты тут делал? — спросил Гарри, чуть успокоившись от надёжной руки, но страх так и не отступил. Абсолютно всё пугало его в ритуальном зале и… будто швыряло в разные стороны.

— Очищал себя.

Ожидая услышать что-то похожее на: «тебе ещё рано знать» или же обычную смену темы, Гарри удивился полученному ответу. И тому, КАК это прозвучало. Оно явно значило нечто большее… не прямой смысл. Речь вполне могла идти о проклятьях. Гарри читал о том, что для избавления некоторых требуются ритуальные очищения. Чаще всего с участием разной соли. А также в какой-то книге писали про энергетические каналы, которые имеют свойство забиваться.

— Что нужно делать?

— Тебе — ничего, — успокоил Марволо и осторожно подтолкнул подростка вперёд. — Сядь на каменную плиту и постарайся расслабиться. Магия сама скрепит кровную связь, тебе лишь нужно дать согласие в определенный момент, и не мешать мне.

— Хорошо. Ты сможешь держать меня за руку? — согласился, а после попросил подросток, озираясь по сторонам. — Мне всё ещё… страшно тут.

При ином раскладе Лорд рассмеялся бы над жалким волшебником, боявшимся магии древней семьи с отголосками недавних обрядов. Но перед Марволо находился ребёнок, к тому же, сильно восприимчивый к магии. Его инстинкты отличались от человеческих. Он мог то, что не под силу обычному волшебнику. Можно представить, насколько неуютно он чувствует себя в магическом эпицентре.

— Первые пять минут — нет, — честно стал говорить тёмный маг. — Нужно подготовить всё для ритуала. Но как только начнем — я буду рядом.

— Хорошо, — кивнул Гарри и обхватил себя руками. Так было проще держать себя целым. Чем больше он находился в ритуальном зале, тем больше казалось, что он разлетится на части.

Марволо готовился к ритуалу, а Гарри старался сидеть тихо, чтобы не мешать. Но становилось только хуже. Кровь отзывалась самым неприятным образом, по венам, вместе с кровью, будто текло что-то ещё… что резонирует с местом, а воздух давил со страшной силой.

Вскоре на коже начали рассыпаться кровавые пятна, принося сильнейший дискомфорт, а в последующем и боль от жжения.

— Терпи, Гарри, — жёстко приказал Марволо, видя очень неприятные эффекты для мальчика. Поскольку Гарри являлся полукровкой, не входящим в состав семьи, древняя магия Гонтов настойчиво пыталась искоренить из его жил грязь. Мужчина знал, что такое может случиться, но не думал, что всё будет настолько плохо.

Когда подготовка к ритуалу закончилась, он тут же подлетел к мальчику, который перестал что-либо соображать и почти завалился на каменную плиту.

— Гарри? Гарри, сконцентрируй внимание на мне. Давай же. Тебе станет легче после слов клятвы.

Мальчик жалобно смотрел в багровые глаза, не отдавая себе отчёт в происходящем. В ушах шумело, он не слышал абсолютно ничего. За протянутую руку мужчины он тут же ухватился, желая хоть как-то удержать себя на плаву. Кровавые пятна из-за разрыва капилляров продолжали проявляться на коже.

— Это место… оно противится… жжёт меня! — пожаловался Гарри на парселтанге. Единственный язык, который никогда его не подводил. А Марволо — единственная опора, к которой он тянулся. Несмотря на всё плохое, что происходило, Гарри всё равно хотел соединиться с ним. — Держи меня…

Марволо не просто его держал, он почти переложил на себя Гарри, и тот, словно змея, обвил всеми конечностями, почувствовав на краткий миг облегчение. Слова клятвы сходили на парселтанге от обоих волшебников. Сначала Том произносил слова, скрепляя их кровью, а затем Гарри, боль которого сошла в тот самый момент, когда их кровь соединилась, капающая на плиту, и сама Магия скрепила их связь, ставшую родственной.

Древняя магия Гонтов перестала проводить «очищение», принимая мальчишку как члена семьи. Боль, и другие неприятные ощущения, сошли на нет. После долгого времени пыток, Гарри смог выдохнуть с облегчением, и первым же делом он обнял мужчину. Не просто вцепляясь в него, будто боялся упасть, а именно как родного человека… как отца. Всё внутри будто затрепетало. Их близость обрела прекрасный оттенок, от которого мысли в голове воспарили и робкая улыбка расцвела на лице мальчика.

— Папа…

Произнесенные мальчиком слова эхом пролетели по пустому помещению, и таким же эхом разлились в ушах тёмного мага, для которого становление «родителем» являлось чем-то… невероятным, трудно объяснимым и почти нереальным. Но он сам пошёл на это. Сам предложил сделать серьёзный шаг, связав себя с сокровищем, будущим смертоносным оружием.

И все же произнести «сын» он не смог. Не ложилось на язык, несмотря на установленную между ними более крепкую связь. Зато прикосновения Марволо стал воспринимать, как нечто естественное, и отпускать подростка не спешил.

— Все хорошо?

— Теперь да, — подтвердил Гарри.

Всё плохое тут же забылось. Ритуальный зал теперь не пытался его сжечь или раздавить. Принял его как нового члена семьи. Окружающая магия распахнула объятия и теперь, вместо ощущения грубых толчков, он словно погрузился в тёплую воду. А ещё внутри будто возник дополнительный источник энергии, и он почти чувствовал ёмкость у себя в груди.

— Сильно не впадай в состояние эйфории, иначе потеряешь сознание, — предупредил Марволо, осторожно поглаживая между лопатками, словно так и надо. Он действовал интуитивно, словно зная, как мальчику будет лучше.

— Не могу. В меня будто вставили камень силы. Никогда такого раньше не чувствовал… Магия будто стала проще… — Гарри описывал свои ощущения и с удовольствием обнимал новоявленного отца. Его потоки мальчик тоже ощущал, а потому чувствовал, что мужчина расслабляется в его обществе. Таяла та вечная скованность.

— Скоро все стабилизируется. Ты привыкнешь к исходящей отовсюду магии, и она будет твоим верным спутником, пока находишься в поместье. С этого дня для тебя открыты любые двери. Кроме, разве что, моих покоев, — добавил под конец с заметным весельем.

— О нет, в них я не зайду, пока сам не пригласишь, — с улыбкой ответил Гарри, давно приученный не входить без спроса. — И спасибо, что принял меня под крыло семьи. Я знаю, что это значит.

— Хороший мальчик, — Марволо не обошёлся без похвалы, последний раз погладив по спине, прежде чем отстраниться. — Ты тот, кто никогда не пойдёт против меня. Запомни это, Гарри. Ты — мой маленький василиск.

— А ты мой второй отец, — подтвердил мальчик и наконец слез с ритуального стола. Он бы никогда не пошёл против Марволо. Только не против того, кого он безмерно уважает и любит.

========== Объявившийся родственник ==========

Сириус Блэк — приспешник Тёмного лорда, которого застали на месте преступления и посадили в Азкабан двенадцать лет назад. Он стал первым, кто сумел сбежать из тюрьмы. А теперь опасный преступник находился на свободе. Ежедневный пророк пестрел фотографиями сбежавшего Блэка. В Хогвартсе не умолкали, каждый второй обсуждал сенсационную новость. И это сразу после Рождества.

Гарри воспринял новость со смесью недоумения и интереса. Блэк — значимая фамилия, к тому же имеющая прямую с ним связь. Мама — урожденная Блэк, но она никогда не упоминала о своём брате. Да и Драко ни слова не говорил о дяде, ведь они тоже связаны по крови.

Другой интересный момент — Гарри знал всех пожирателей, как живых, так и погибших. Пусть не в лицо, но Марволо давал информацию о всех своих вассалах. Имя Сириуса Блэка ни разу не всплывало.

Да и то, что мама не говорила о родственнике, значило, что она им не гордится. Из чего делался вывод — никаким пожирателем он не был. Человек сидел в Азкабане ни за что.

Гениальная работа Министерства магии! Никаких доказательств, никакого расследования — абсолютно всё на нуле. Если бы кто-то хотел встать на защиту человека, ему могли дать сыворотку правды, которая не позволила бы соврать. Идеальное алиби для невиновного. Но кому оно нужно?

А теперь невинный человек сбежал. Поговаривают, что он желает найти Повелителя, но всё это полнейшая чушь. Человек сбежал только потому, что устал от пребывания наказания за преступление, которого не совершал.

Только имеющие какие-то связи с Тёмным лордом знали правду. Для остальных же Сириус Блэк являлся убийцей, который невероятным образом выбрался из тюрьмы и теперь представлял опасность. Ведь неизвестно, что он предпримет. Насколько стал безумным, находясь несколько лет в заточении.

Слишком впечатлительные выдвигали фееричные теории.

А когда прошли слухи о том, что видели Блэка на территории Хогвартса — начался кошмар. Гарри лично был свидетелем того, как гриффиндорские ровесники старательно собирались в стайки из четырёх или пяти человек, чтобы обезопасить себя на случай нападения.

Но это просто смешно. Если бы их пожелали убить — количество человек не остановило бы.

Гарри подмывало выследить потенциального дядю и разобраться, что же тому нужно от школы, чего отец бы точно не одобрил. Но именно запрет заставлял подростка ещё больше хотеть встретиться с родственником. Уж обезопасить себя он сможет. Если дело примет скверный оборот — будет защищаться, показав весь арсенал боевых заклинаний, большая часть которых изучена благодаря Марволо. А если ситуация выйдет из-под контроля — воспользуется своим смертоносным оружием.

Но прежде всего — поговорить. Он, как абсолютно нормальный человек, хотел понять, что происходит, а не плутать в сумбурных догадках.

***

Идеальный случай пришёлся на выходные дни, когда наступил поход в Хогсмид. Третий курс принёс для него и друзей маленькую радость — теперь они с разрешения родителей могли посещать деревню Хогсмид, не отказывая себе ни в чем. Вместе с Драко и Блейзом, Гарри с удовольствием направился в Сладкое королевство. Старшекурсники как-то угостили его очень вкусными шипучками, и теперь хотелось набрать их побольше.

Гарри рассчитывал, что ему хватит нескольких минут — быстро взять сладость и уйти. Но он не рассчитал одного — богатство сладостей настолько сильно поражало воображение, что пришлось потратить около часа, чтобы разобраться, что есть что.

Лишь позже, взяв не только шипучек, но и мармелада с разными начинками, Гарри наконец смог уйти, якобы купить для Разбойника совиных вафель, тем самым не наводя на себя подозрение.

Пакет с купленными сладостями он быстро уменьшил, положив в карман, и слился с толпой. Так, чтобы без свидетелей, в виде старшекурсников и старост, пройти до выхода. Наверняка Блэк ошивался где-то неподалеку. В холодное время требуется укрытие. И чтобы недалеко от цивилизации, и чтобы, в случае чего, была возможность скрыться.

А если у родственника и палочка имеется…

Гарри решил навесить на себя незаметную защитную сферу, что не позволит скрытно напасть. Небольшая мера предосторожности. Дело осложнялось и тем, что Блэк мог изменить свою внешность магией, и теперь выглядеть как угодно.

Единственное, что нельзя подделать — магический след Азкабана. Запах разложения, ощущение холода и безысходности… Именно магия подскажет Гарри. Блэк мог казаться нормальным волшебником, но ужасы нескольких лет по соседству с дементорами и другими преступниками, настоящими, останутся с ним навсегда.

Оказавшись на самой окраине, Гарри решил отойти немного в тень и доверить свой путь инстинктам. Как при охоте. Искомые отзвуки магии тонким шлейфом вели его к источнику, периодически петляя от сильного к слабому, и обратно.

Маг ходил здесь часто. Скорее всего, пытался разнюхать, что и как в округе.

Но чем ярче становился источник, тем сильнее к нему приставала странная примесь, которую Гарри понял не сразу. А когда дошло, оно сбило с толку окончательно. Запах принадлежал…

— Собака?.. Какого чёрта?

Инстинкты никогда не ошибаются, в отличие от разума, но результаты охоты с их помощью, порой, сложно интерпретировать. Запах вёл его точно, ни на что не похожая примесь безысходности и разложения, соседствовала с животной энергией и запахом мокрой псины.

Не оборотень.

Энергетический след был похож, но лишь отчасти. Тот был более агрессивный, более нестабильный. Оборотни не могли контролировать своё перевоплощение. Этот факт Гарри знал хорошо, читая об оборотнях ещё на первом курсе.

Если же зверь под контролем, это…

— Бестолочь, — сам на себя проворчал Гарри, поражаясь собственной глупости. — Анимаг.

— Кто ты? — внезапно раздался грубый, немного хриплый, голос.

К своему стыду, Лестрейндж отвлекся и не заметил позади себя опасность. Он добрался до локации, где искомый след чувствовался сильнее всего, и оно явно было логовом. Унылым, заброшенным, но логовом, откуда чудовищно сильно воняло плесенью и мокрой псиной. Мальчик тут же обернулся и взялся за палочку. Перед ним стоял худощавый, измученный мужчина, заросший грязью. Поверх тюремной робы, местами порванной, накинуто меховое пальто, явно украденное у кого-то. Именно от этого человека исходила магия, которую он искал.

— Ты Сириус Блэк?

— Да, — с напряжением ответил мужчина, в чьих чёрных глазах — как у мамы, отметил Гарри — полыхал огонёк безумия. — А кто ты такой, мальчик? И что здесь забыл?

— Я искал тебя. Хотел поговорить, — ответил Гарри, но называть своё имя не торопился. Не желал сразу раскрывать свою личность. — Тебе бы стоило залечь на самое глубокое дно, но ты здесь. Значит, что-то тебя заставляет рисковать. Что ты здесь ищешь? Или кого?

— Искал меня? — переспросил, жёстко улыбаясь. Вид пожелтевших, местами гнилых, зубов, оказался до ужаса омерзительным, но Гарри и виду не показал. Условия проживания у мужчины были отвратительными. Внешний вид изменится, и далеко не в лучшую сторону. — Я опасный преступник, мальчик. И могу убить тебя в любую секунду! А тот, кого я ищу… О! — внезапно загорелся идеей Блэк и сделал несколько резких шагов вперёд. — Ты ведь тоже учишься в школе. Гарри. Гарри Поттер. Ты знаешь такого мальчика? Он должен учиться вместе с тобой. Ему сейчас должно быть тринадцать лет. Он чёрненький, с зелёными глазками, как у мамы. Знаешь?

Когда мужчина приблизился, Гарри сильнее сжал в руке палочку, готовясь отразить потенциальное нападение. Но невидимая сфера защиты до сих пор хранила его, принося долю спокойствия. Блэк почти маниакально смотрел на него, ожидая ответа. И что интересно — снова всплыла фамилия Поттер. Именно её называл профессор Люпин, поднимая разговор о его, Гарри, родителях. Теперь же им интересуется Блэк.

— Таких нет. Я помню всех своих однокурсников и никого с фамилией Поттер у нас нет. Гарри имеется, но, насколько я помню, только один.

— Нет… не может быть, — энергия разом поутихла, мужчина с неверием замотал головой, а в следующий миг резко развернулся и ударил кулаком по стене, совсем как неадекватный маггл. — Нет, нет, нет, нет… он жив… ОН ЖИВ! Я почувствовал бы его смерть! Ты мне врёшь!

— Включите голову, — со льдом в голосе одёрнул Гарри. Больше всего в людях его раздражала бездумность и скоропостижные решения. — Я не соврал — никаких Поттеров в школе нет, и врать мне совершенно незачем. И я не говорил, что этот человек мёртв. Он вполне может быть не здесь, или же носить другое имя, а может и то, и другое сразу. У вас есть смысл поискать где-то ещё.

— Нет в школе? — растерянно переспросил мужчина, разом растеряв весь свой гнев и отчаяние, затопившие разум. Стоящий перед ним мальчик говорил разумно, и впервые за долгое время Сириус ощутил стыд за свою вспыльчивость. — Да… да, возможно… ты прав. Но если не здесь, то где он?.. Оставшись без родителей, он… нет, мне нужно поговорить с Дамблдором. Он должен знать, что в тот день произошло. Он знает, где Гарри. Возможно, у сестры его матери…

— Вот, вы начали мыслить здраво, — похвалил Гарри и тут же добавил немаловажную деталь: — Вот только вряд ли вы сможете пробраться в школу. Во всяком случае, незамеченным. От вашего побега все на нервах. Но мне интересно, зачем вам сдался этот мальчик, которого вы ищете?

— Этот мальчик — всё, что у меня осталось, — болезненно улыбнулся Сириус, присаживаясь прямо на холодную мокрую землю, и обхватил себя за грязные волосы. — Он — мой крестник.

Это объясняло всё произошедшее. И весьма похвально. Мужчина не забыл о своём крестнике, даже спустя годы после заточения. Гарри знал, как можно помочь. Однажды он читал интересную книгу, в которой говорилось о том, что через связь крови можно найти человека. Но он не знал, сработает ли это в случае крёстной связи. А также не знал, как именно оно делается, поскольку этот небольшой ритуал — аспект чёрной магии. Он не мог его испробовать, в силу своей юности и неопытности. А вот предложить идею Блэку, предоставив все оговорки — мог.

Терять мужчине было нечего. Да и не думал он о том, что использует чёрную магию, оно волновало в последнюю очередь. Стоило мальчику напомнить о поиске по связи крови, Сириус загорелся желанием. Ему и палочку предоставили.

Гарри понимал, что рисковал, но по-другому никак не помочь. Он попробовал довериться и вскоре получил возможность посмотреть со стороны на то, как проводится ритуал, который оказался многоступенчатым колдовством. Либо же маг умел только таким способом проводить поиск. Первым делом он наколдовал карту, на которой ярко отобразилась точка местоположения, а после странной манипуляции с палочкой, похожей на накладывание маяка, мужчина навесил заклинание на самого себя и вернул палочку в раскрытую ладонь мальчика.

— Он здесь, — не своим голосом ответил Сириус и вдруг схватил Гарри за руку, так крепко, что и не вырваться. Подросток попытался, но ничего не вышло. — На той же точке отмечено, где и я. А значит это только одно…

— Я?! — нахмурился Гарри. Ещё один человек видел в нём невесть кого! — Мужчина, вы с ума сошли? Я не знаю вас. Но точно знаю своих родителей, они живы-здоровы! А теперь отпустите мою руку, пока на ней синяк не остался.

— Поиск крови не может соврать, — твердо остался на своём Блэк, не обратив внимание на лексикон мальчика. Гораздо важнее то, что он добрался до своей цели. — Несмотря на эти странные очки… ты очень похож на Джеймса, Гарри.

— Допустим меня зовут Гарри. Но повторю ещё раз, — называть своё имя мальчик не хотел, желая вообще остаться неизвестным, но в данном случае пришлось. — Мои родители живы и здоровы, и я прекрасно их знаю. Поэтому я не могу быть вашим крестником. У меня есть крёстный, причём ставший им недавно! Поэтому думайте, где могла быть ошибка в вашем ритуале.

— Ошибки быть не может! — повторил Блэк, но куда более вспыльчивее. — Тебя могли забрать, отдать в другую семью, но ты Гарри Поттер! Ты мой крестник, сын Лили и Джеймса Поттеров, которых убил Волан-де-Морт!

В голове мужчины закрутились картины прошлого. В них Гарри видел тех самых людей, о которых говорил Блэк. У женщины были рыжие волосы и зелёные глаза. У Гарри же глаза змеиные, жёлтые, с примесью зелёного. На мужчину, Джеймса, он если и был похож, то отдалённо.

— Вам не понравится то, что вы сейчас услышите, — предупредил Гарри и навесил на себя ещё одну защитную сферу, покрепче. — Ритуалы, связанные с кровью, порой, дают разные результаты. Ваша кровь действительно могла привести ко мне, но только по одной причине — меня зовут Гарри Лестрейндж. Я — ваш племянник.

— Лестрейндж? — переспросил в полном неверии Сириус, с таким шоком посмотрев на Гарри, будто увидел перед собой дементора. — Пожалуйста, не говори, что ты сын Беллатрикс…

— Именно так, — окончательно припечатал Гарри с лёгкой улыбкой и вежливым коротким кивком. — Я не удивлён, что вы не в курсе. Мама не говорила о вас. Похоже, вы не ладите. Но выяснять причину я, пожалуй, не стану.

— Как?.. КАК?! Это ведь невозможно! — вновь заголосил Блэк, слишком вспыльчивый, слишком переменчивый в настроении, с расшатанной психикой, от того становящийся опасным. От него можно ожидать все что угодно. — Эта чокнутая ведьма бесплодна! Она не может иметь детей!

Внезапный прилив ярости пришлось быстро в себе гасить. За грязные слова Блэку стоило вправить мозги, но тогда могло случиться непоправимое… Гарри сдержался, ограничившись предупреждением:

— Извольте выбирать выражения, или ваши зубы пострадают больше, чем уже есть. Вы можете думать всё, что хотите, но не спорьте с фактами. Меня не интересует история моего зачатия, но Беллатрикс Лестрейндж моя мать.

Самое интересное — и в тоже время раздражающее — стало отсутствие как такового ответа. Блэк мотнул головой, не то соглашаясь, не то наоборот, и ни слова не промолвил. Он будто в себя с головой погрузился, не реагируя ни на какие внешние факторы. Даже внезапный сильный ветер — от которого Гарри передернуло, и он обхватил себя руками, чары тепла на зимней мантии стали потихоньку спадать, — не побеспокоил, мужчина даже не вздрогнул. Должно быть, его тело насквозь продубело от холода Азкабана.

А поскольку разговор состоялся, Гарри счёл нужным поскорее убраться. Всё, что нужно — он узнал. К тому же, его могли уже начать искать друзья. Воспользовавшись тем, что Блэк находился в прострации, — Гарри сбежал.

========== Горькая правда ==========

Гарри надеялся, что разобравшись в ситуации, он забудет о Сириусе Блэке. Мать считала его недостойным упоминания, и мальчик стал придерживаться того же мнения. Но их разговор не отпускал! Ни через день, ни через три, ни через неделю.

Не могли профессор Люпин и Блэк говорить похожую чушь. Вывод напрашивался один — они в самом деле являлись друзьями Поттеров и, вероятнее всего, учились вместе. А вместе с ними и отец! Они ведь наверняка были ровесниками, плюс-минус год-два.

В одиночку прокручивать в голове информацию о Блэке, о себе, о Поттерах, Гарри уже не мог. И, к сожалению, в этой проблеме ни Драко, ни Блейз не помогут. Парни куда больше переживали о проходном балле на дуэли (единственная приятная вещь, что осталась после покойника Локонса).

Гарри же мог об этом не волноваться. Люпин был требовательным и учил хорошо. В своих силах мальчик не сомневался. Он сомневался лишь в том, отпустит его, наконец, разговор с Блэком или нет!

Именно на восьмой день он решил прервать думы в одиночку и обратиться к отцу. Ближе к ночи, когда особо уклоняться от вопросов тот не сможет.

— Ну и куда тебя вновь потянуло? — лениво спросил Драко. Несмотря на то, что выполнял физические упражнения перед сном (у всех свои причуды), он сумел заметить сборы Гарри.

— Приключения на голову искать, — с улыбкой ответил Гарри, после чего ушёл, не дожидаясь ответа. Юмор помогал ему уходить от вопросов и в то же время не оставлять недосказанность с недоверием.

До спальни декана он добрался быстро. Староста не попался на пути, чем облегчил задачу. А вот отец затруднил положение — слишком долго не открывал. Торчать в коридоре Лестрейндж, естественно, не собирался. На случай отсутствия отца он по-тихому называл пароль, следом прикладывая ещё три пары заклинаний, одно из которых отец придумал лично, и заходил внутрь. Также он имел возможность переночевать у родителя, чего, за все три года обучения, случалось всего пять раз. Достаточно, чтобы быть незаметным.

Они продолжали соблюдать конспирацию. Правду об отце по прежнему знало лишь пять человек. Даже друзьям не было известно, и это всех устраивало. Друзья друзьями, а тайны должны оставаться тайнами.

— Привет, — Северус уже на пороге понял, что к нему заглянул Гарри, успев активировать заглушку, прежде чем поприветствовать и приобнять сына, который полез к нему с объятьями. Ирония, они каждый день виделись, но держали маски «учитель-ученик», когда хотелось просто подойти, просто обнять и просто поговорить по душам.

От объятий Гарри позабыл, что именно привело его сюда. Проявление нежностей могло заставить забыть что угодно, пусть и на время. Дав отцу и себе устроиться, Гарри начал разговор:

— У меня к тебе потенциально неприятный разговор. Ты знал Сириуса Блэка лично?

Выражение лица Северуса говорило сильнее любых слов — он не скрывал своего отвращения.

— Да, Гарри. Я знаком с этим человеком лично. Мы учились в одно время с ним.

— И, похоже, сильно враждовали, — сделал однозначный вывод. — Чем он тебе досадил?

— Почему ты интересуешься? — пошёл в атаку Снейп. Предположения, которые он делал, ему совсем не нравились.

— Недавно довелось с ним пообщаться, — прямо ответил Гарри. — Если говорить с ним по-человечески и беспристрастно, он практически не опасен.

— Я задам лишь один вопрос, — обманчиво спокойно начал Снейп, и лишь по магическому всплеску Гарри понял, что отец разозлился. — Какого чёрта ты искал с ним встречи? Не вздумай говорить, что случайно с ним встретился, не поверю.

Будь Гарри младше — гнев отца заставил бы его выложить всю правду как на духу. Но он повзрослел и мог позволить себе сообщить только то, что можно — лишь часть правды:

— Поговаривали, что его видели неподалёку от Хогсмида. А у меня как раз кое-какие факты в голове не сходились. Вот я и решил разобраться. И ещё раз скажу, если говорить с ним по-человечески, он почти не опасен.

— И какие же факты не сходились в твоей голове, отчего ты решил встретиться с человеком, который, пусть и не убивал, но пробыл в Азкабане двенадцать лет, что не проходит бесследно?

— Хотя бы то, что он снуёт здесь вместо того, чтобы скрыться в самом глухом подполье. Меня интересовало то, что он, в некотором роде,мой дядя.

Этот факт невозможно было скрыть. Гарри — умный малый и быстро сложил два плюс два. Беллатрикс носила девичью фамилию Блэк, и Гарри прекрасно об этом знал. Но вот что ещё успел наплести паршивый пёс — оставалось тайной для Северуса. Также он понял, что сын не станет раскрывать подробности, если не открыться.

— Что ты хочешь услышать? — пошёл на уступки Северус и решил, что если раскрывать тайны своего прошлого — лучше с огневиски.

— Блэк ищет своего крестника, сына своих друзей — неких Поттеров. Джеймса и Лили, если точнее. Он счёл, что я — тот, кто ему нужен. Мне удалось его разубедить. Но проблема в том, что он не единственный человек, упоминающий Поттеров в похожем контексте. Ты с ним одного возраста, и вы вместе учились. Я хотел бы, чтобы ты рассказал, что всё это может значить.

Лицо отца всегда имело нездоровый цвет. Когда оно бывало бледным, когда желтоватым. Но после своих слов Гарри увидел неестественную бледность. Или же это блики огня с очками сыграли с его зрением злую шутку… В тот миг родитель как раз повернулся с бутылкой виски и на несколько секунд просто замер.

— Ты в порядке, пап? — с напряжением поинтересовался Гарри. Он предупреждал, что разговор неприятен, но… видимо, дела обстояли куда хуже, чем он предполагал.

— Нормально, — нагло соврал Северус. Прежде чем вернуться на место, он хлебнул прямо из горлышка и только после налил себе как положено. — Все зашло слишком далеко. Я не хотел рассказывать тебе правду. Надеялся, что ты узнаешь об этом чуть позже. Может, через три или четыре года…

— Я весь внимание, — ответил Гарри. Предчувствие говорило, что из-под земли сейчас начнут вырываться тайны, которые унесли в могилу с теми, кто их хранил. И, скорее всего, его жизнь никогда не станет той же, какой была.

— Прежде всего знай, я действительно твой отец, — начал с самого оптимального Северус, — зов крови не мог соврать. Джеймс Поттер, как утверждал Блэк и профессор Люпин, имеет к тебе отношение, но незначительное.

— Признаться, тут у меня вопросов как раз нет, — успокоил Гарри. — Я видел этого мужчину в голове Блэка и… если мы и похожи, то весьма отдалённо. И я помню тот ужасный вой в моей голове, когда в первый раз тебя увидел. Такое не забывается. А вот по поводу матери… — Гарри отвел взгляд и несильно прикусил нижнюю губу на внутренней стороне. — Стыдно признаться, но ему удалось закинуть зерно сомнения. Честно, я не задумывался об этом раньше, однако сейчас все больше начинаю думать… и некоторые вещи не сходятся…

— Это правда. Но знаешь, сын, — Северус взял небольшую паузу, чтобы сделать глоток, а затем продолжил, глядя на мальчика. — Семья — она не только по крови. Семьёй называют и тех людей, кто вырастил тебя. Рудольфус не является тебе никем по крови, и тем не менее, ты воспринимаешь его как родного дядю. К чему я веду… Беллатрикс — твоя мать. Та, что вырастила тебя, дала всю свою любовь и заботу, пусть в это и сложно порой поверить. Но твоей биологической матерью является Лили Поттер. Женщина, которую я любил.

Гарри ощутил, как всё, что его сбивало с толку, всё, что он не мог сформулировать, — вставало на место. Но ему требовалось немного времени, чтобы уложить важную информацию в голове.

— Значит, частично Блэк рассказал правду… Но как я оказался у мамы? Одно мне известно: Поттеры не подчинились Тёмному лорду, и за это были убиты. Во всяком случае, если верить Блэку. В целом, оно похоже на правду. И если это так, то… каким образом, пап?

— Я тоже так думал поначалу. Когда увидел мёртвую Лили и повешенного ублюдка Поттера, — уважения к умершему у Северуса не было никакого. Его враг со школьных времён так и остался ублюдком. А когда узнал, что Поттер желал убить маленького Гарри — Милорд не скрыл от него информацию — всерьёз задумался о том, чтобы обратиться к некромагии, оживить Поттера и заново убить. Он слишком легко отделался, убив себя через повешение. — Тёмный лорд не убивал никого из них. Лили… — Северус напрягся и с силой сжал стакан в руке. Говорить такое ребёнку очень непросто. Но он должен. — Это был несчастный случай. Она поднималась к тебе и посмотрела в глаза, в которых пробудился взгляд василиска.

Сердце мальчика ухнуло вниз. Услышав правду, он с силой закусил губу и зажмурился, чувствуя, как глаза начало щипать от слёз. Картина повторялась… в который раз. Совсем того не желая, он убил родную мать. Словно обращённый вампир, убивший близкого от нестерпимой жажды. А если вспомнить, сколько раз подверглись риску те, кто его вырастил…

— Пожалуй… меня стоило убить в младенчестве. Я чудовище… кто бы что ни говорил.

Отставив виски в сторону, Северус пересел к Гарри на подлокотник кресла, обнимая за плечи. Именно этого он боялся больше всего — увидеть, как ребёнок плачет и начинает испытывать ненависть к себе.

— Не тебя стоит винить. Вина лежит полностью на моих плечах. Именно я был однажды отравлен ядом василиска. Это передалось тебе по наследству.

— Быть не может! — опешил мальчик настолько, что даже слёзы прекратили катиться по щекам. — Как так получилось?!

— Недоглядел, — стал раскрывать всю правду, не стесняясь показывать свою слабость перед сыном, и чуть сжал плечо в знак поддержки. — Меня очень многие пытались убить, и очень часто с помощью опасных ядов, будто не зная, что я могу определить каждый и остановить, казалось бы, неминуемую смерть, если запасы имеются под рукой. В тот раз меня подвела банальная простуда. Не учуял. И флакончика со слезами феникса, что способны излечить любые раны, в тот день у меня не оказалось. Тогда я нашёл запасной вариант. Сыворотка Митридата и скелетник, настоянный на дубовой коре. Скелетник забетонировал органы, а сыворотка долгое время угнетала яд, — объясняя то, что случилось с ним несколько лет назад, Северус припоминал, что почти то же самое рассказывал Повелителю, перед тем как тот рассказал ему правду о сыне.

— Я даже не могу представить, насколько сильно ты рисковал, — Гарри побелел, ошарашенный рассказом. Это ли не признак того, что отец — гениальный зельевар, который сумел обойти смертельный яд и остаться в живых. — Но как это передалось мне? Я знаю, откуда берутся дети, но каким образом яд пробрался?

— Мой эксперимент закончился не так благополучно, как я мог рассчитывать. Организм не сразу поборол яд василиска. А самые уязвимые к осложнениям органы — сердце, лёгкие и детородный орган. Вот и делай вывод, сын.

На маггловедении Гарри довелось читать о такой вещи, как прививки. Магглы вводили себе ослабленные формы разных болезней, чтобы тело научилось бороться против них. Здесь похожая ситуация — введённый яд был подавлен и потому не убил. Организм изменился, а с ним и семя. А в теле Гарри это не только приросло к иммунитету, но и расцвело новыми возможностями.

— Бывает же такое, — тихо пробормотал мальчик, удивляясь своим же умозаключениям. Серьёзная встряска для разума. — У тебя есть что-нибудь сладкое? Хочу… зажевать все это.

— Конечно, — напоследок слегка растерев плечо сына — по-другому он не умел выражать поддержку и заботу, это был предел его нежностей, за исключением объятий — Северус ушёл к своим запасам сладкого, которые завелись у него лишь с появлением Гарри. Мальчик являлся мясоедом, но порой любил и что-то сладкое скушать.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри, когда получил лакричного кролика, и тут же откусил ему голову. С детства питал к кроликам сильный гастрономический интерес. — Так всё-таки, как я оказался у мамы? Кто меня принёс? Не мог же я сам там оказаться.

— Не мог, — Северус продолжил рассказ, когда вернулся обратно к своему креслу, наклонившись немного вперёд и сложив руки замком. — Я опоздал в тот вечер и не застал тебя. Раньше прибыл наш Повелитель. И весьма вовремя, ведь ублюдок Поттер хотел твоей смерти, когда понял, как умерла Лили. Повелитель оглушил его, а тебя забрал с собой. В тот день, когда умерла Лили, Беллатрикс обрела своё счастье в лице тебя. Она была другой, не такой, какой ты её знаешь. Блэки славились своим буйным нравом, и твоя мать была обезбашенной, с юных лет. А когда она потеряла ребёнка, ещё в утробе, и ей поставили диагноз — бесплодие, которое не излечит никакая магия, безумие взяло вверх. Представь, как она была счастлива, когда Повелитель принёс тебя и приказал заботиться, как о родном.

И теперь всё встало на свои места. История его происхождения. Прикрыв глаза, Гарри горько усмехнулся. Судьба не то так любит его, не то ненавидит…

— Я понял, отец. У меня была вторая жизнь, и эта жизнь связана с Поттерами. А всё, что от неё осталось это… крёстный? Теперь у меня их два. Или же Блэка не стоит принимать в расчёт? Он мне не нужен. У меня есть Марволо, а он стоит сотни таких, как Блэк. Как уложу всё в голове — найду его и отошлю. Раз он невиновен, пусть бежит куда хочет. Начнёт жить заново.

— Я точно не знаю, является ли Блэк твоим крёстным, — честно признался Северус. — Лили не рассказывала об этом ничего. И находить его не нужно. Я сейчас серьёзен как никогда, сын. Ты не будешь искать встречи с этим человеком. Он входил в отряд Ордена Феникса и был лучшим другом Поттера. И неизвестно, что творится в его голове после заточения в тюрьме. Он сам может не знать, насколько опасен.

— В первую очередь, он человек, который заслуживает, чтобы его выслушали, — не согласился Гарри, немного начиная приходить в себя после тяжёлой правды. — Если с ним спокойно говорить — можно достучаться. И потом, кому-то всё равно придётся это сделать. Он желает найти крестника и не остановится, пока не найдёт. Но следы рано или поздно приведут ко мне, и придётся поговорить с ним. Только в этом случае будет сложнее. Потому что он потратил время, нервы и силы на поиски. Лучше уж покончить сразу. Допустим, не мне, но кто-то должен. И я не уверен, что он поверит тебе, если решишь взять бремя на себя.

— В таком случае, мы встретимся с ним вместе. Один ты не пойдёшь. Даже не пытайся со мной спорить.

— Скажешь, когда будешь готов идти, — согласно кивнул Гарри. — Только вот я не знаю, где именно он скрывается. Возможно, он меняет своё местоположение. Мне придётся потратить некоторое время на его выслеживание, — сразу предупредил, а затем с едва заметной улыбкой заявил. — С тебя тепловые чары. У меня до сих пор огонь вместо них получается.

— Хорошо, сын.

Все самое тяжёлое осталось позади. И пусть после возвращения в спальню на Гарри вновь навалится правда снежным комом — сейчас он пришёл в себя и начал расслабляться, развалившись в кресле у камина и поедая сладость.

========== Избавление ==========

После нелёгкого разговора с отцом, Гарри все чаще думал о том, изменится ли его отношение к матери, раз они не связаны кровно?

Но у всего есть предел — когда вопрос замучил, парень собрался с духом и стал сбрасывать с себя все сомнения. Биологическую мать он совершенно не знал, а мама, что у него есть сейчас, — по-настоящему его любит. Именно её руки обнимали, когда снились плохие сны, она заботилась о нём ещё малышом и продолжает до сих пор. Именно она, а не кто-то другой, закатила скандал после того, как его истерзала химера. И она же плакала у его кровати, от переживаний забыв о нормальном сне и сильно себя этим измучив.

Разве нужно что-то ещё, чтобы убедиться, что Беллатрикс Лестрейндж — его настоящая мать?

После логических доводов Гарри окончательно навёл порядок в голове и смог спокойно вернуться к учёбе, которую долгое время игнорировал и выполнял все задания спустя рукава. На протяжении недели! И ведь всё равно умудрялся оставаться в числе лучших.

Эту феноменальную способность Блейз в нем люто ненавидел, но также и восхищался умением быстро все схватывать на лету, что не получалось у самого. Драко тоже завидовал в глубине души. Вслух же никогда в этом не признавался. Им обоим приходилось зубрить, чтобы не отставать от отличников. И было бы очень неприятно, если бы они, будучи друзьями, ходили с ним, Гарри, как два необразованных дуболома. Слишком сильный удар по гордости. Парни достойны лучшего.

Но в чем они точно превосходили Гарри — так это квиддич. Лестрейндж искренне его не понимал и был полностью согласен с Марволо, когда тот с неприязнью говорил о травмоопасном виде спорта, приписывая парочку нелестных комментариев касательно проведения его в Хогвартсе, где преподаватели не могут обеспечить детям должную безопасность.

Впрочем, Гарри это не мешало болеть за свою команду во время игр. Каким бы квиддич ни был — это магический спорт, а спорт закономерно порождал азарт.

Однако в этом азарте часто выхватывал победу Гриффиндор! Красно-золотые оставались врагами во всём: и в учёбе, и в спорте. Но если в первом они проигрывали (не набралось ещё умников, Слизерин скорее мог посоревноваться с Когтевраном), то в спорте, по большему счёту, одерживали победу.

Нельзя также не признать, что Гриффиндорцы обладали хорошей тактикой. Они играли в плотной связке друг с другом, тогда как Слизерин в основном брал одиночными.

У Гарри закрадывалось пару мыслишек для решения проблемы, но сомневался, что те будут стоящими. Да и не время отвлекаться на чушь в виде квиддича. У него оставались дела куда посерьёзнее. Объявившийся второй-крестный, ненужный никому, а также разговор с семьей, когда третий курс подойдёт к концу. Отец рассказал правду, и Гарри должен был серьёзно поговорить с мамой. Та ведь наверняка держала тяжёлый груз на сердце. Возможно, в чём-то себя ограничивала от того, что не могла рассказать правду.

Но сперва стоило разобраться с новоявленным дядей. Желательно раз и навсегда.

Поскольку отец не выказывал желания отыскать Блэка, Гарри приходилось ждать. И он настолько загрузился нависшей проблемой, что забыл о своём настоящем крёстном! Марволо не часто отвечал на письма, но Гарри не нарушал свою традицию… пока не нависли эти проблемы. Пошла вторая неделя, а он не написал ничего, ни ему, ни матери. Вопиющий инцидент требовал немедленного решения! Вот только что написать, Гарри не знал. Сообщать о появившемся родственнике не хотелось, пока они с ним не разобрались. Да стоило говорить об этом лично. Впрочем, высказать свою заинтересованность их делами тоже дорогого стоило. А также поделиться тем, что защита проходит относительно нормально, что уже повод для радости.

Его родные по делу Локонса устроили настоящий бунт. Дело едва не дошло до инспектора, что навёл бы порядок в школе и прошерстил всех преподавателей, выделяя необходимые им качества и оценивая уровень профессионализма. Дамблдор сумел отбиться лишь в последний момент, и далеко не полностью.

Впрочем, нынешний преподаватель не являлся хорошим образчиком безопасности для учеников, поскольку являлся оборотнем, в чём Гарри окончательно убедился месяц назад, когда профессор снова «заболел» перед полнолунием. Но обучал он прилично, в отличие от того же павлина Локонса.

Внешность обманчива.

Это выражение по сей день не теряло актуальности.

Гарри готов был встать на защиту нового преподавателя, если дело дошло бы до увольнения по причине истинной природы. Отличный человек и учитель в одном ключе — редкое явление. После своего отца и профессора Флитвика, Люпин стоял следующим в списке хороших профессоров, лично для Гарри.

Едва отправив Разбойника с письмами, он услышал, как отец зовёт его с помощью мысленной связи и велит одеться потеплее. Настало время для серьёзного разговора со вторым крёстным.

***

— Заранее говорю, Гарри, — начал предупреждать Северус, когда они встретились в Хогсмиде, наложив на себя чары, отталкивающие внимание. — Ты молча стоишь и слушаешь. Если же мне не удастся убедить, только тогда вступишь в разговор. От меня ни на шаг. Палочку держи наготове в случае чего.

— Да, папа, с твоей стороны будет очень мило — раздраконить его перед разговором со мной, — заметил Гарри, вешая на себя защитную сферу. Он понимал, что родитель желает оградить его от контакта с преступником, но требовался иной подход. — Мне кажется, что твоё появление его взбесит. Лучше говорить нам обоим, дополнять друг друга.

— Он в любом случае будет неадекватен. Делай как я говорю.

— Хорошо. Но я предупредил, — напоследок ответил Гарри, после чего временно убрал палочку и откусил мармеладку с ежевичной начинкой. Обычно он не ел сладкое вечером, но сейчас того требовала ситуация. Мозгам придётся работать, и инстинктам тоже, потому как своё прошлое «логово» Блэк покинул. Однако его след, отдающий лёгким смрадом, остался и привёл к месту не менее убогому, в котором просто невозможно проживать. А судя по размеру и следам, здесь маг скрывался в образе собаки. Весьма умно — проще остаться незамеченным.

— Он здесь, — сообщил Гарри, вставая с колен, на которых изучал округу.

Северус молча кивнул и первый зашёл в помещение без окон. Гарри направился следом, зная, что в этот момент лучше идти позади, только бы отцу было спокойнее.

Огромный чёрный пес, похожий на бездомного, оскалился на прибывших, не сразу узнавая в одном из них знакомого парнишку. Но когда принюхался, перестал показывать зубы и принял облик человека.

— А ты что здесь забыл? — грубо «поприветствовал» Блэк.

— С превеликим удовольствием не видел бы тебя ещё лет двадцать, но придётся поговорить. Конечно, если ты в состоянии воспринимать человеческую речь, — процедил Северус, брезгливо морщась при виде знакомого волшебника. Долгое время в тюрьме оставило свой неизгладимый след.

— В состоянии, Сопливиус, не тревожься, — в той же манере ответил Сириус, оскалившись почти так же, как в облике пса. — Зачем ты привел Гарри?

— Чтобы ты посмотрел на него в последний раз и кое-что себе уяснил. Это ребёнок хорошо знакомой нам обоим Лили, — упоминая любимую, Северус всё также испытывал душевную боль, пусть и прошло уже двенадцать лет. — Был. Теперь же его мать — Беллатрикс, твоя сестра. И, должен сказать, она прекрасно справляется с воспитанием.

— Эта маньячка не может быть матерью Гарри! — взорвался Блэк, стоило только представить в голове описываемую Снейпом картину. — Ты! Ты и все твои дружки завербовали его! Увели в тёмную семейку! И наверняка познакомили с Волан-де-Мортом!

Гарри пришлось отойти за спину отца. Только, чтобы Блэк не видел, как он прижал ко рту кулак, скрывая улыбку и едва сдерживаемый смех.

Познакомили с самим Волан-де-Мортом — звучало невероятно уморительно.

— Да, всё правильно. Они действительно хорошо знакомы. Хотя бы потому, что именно он забрал Гарри в ту ночь. Когда твой ублюдочный дружок съехал с катушек и пожелал убить мальчика, — добавил Северус одну крайне неприятную подробность, ведь Блэк был свято уверен в том, что Повелитель убил Поттеров.

— Вздор! — едва не брызгал слюной Сириус. — Джеймс не мог желать смерти своему ребёнку! Ты несёшь полную чушь!

Перед Снейпом встал крайне неприятный выбор. Чтобы всё прояснить — требовалось рассказать правду. Но тогда придётся убить Блэка, ведь стирание памяти после долгого истязания разума дементорами приведёт к ужасным последствиям — волшебник станет овощем. Или же второй вариант — заточить его, чтобы не проболтался. Будучи самым разыскиваемым преступником, он всё равно смог бы найти способ сообщить полученную информацию кому надо, не выдавая себя.

Первым делом пришлось обезопасить себя и сковать Блэка цепями.

— Какого драккла ты делаешь?! — сильнее прежнего возмутился мужчина, яростно дергаясь, но все безуспешно — избавить себя от цепей невозможно. Только невербальная магия могла помочь, но научиться ей Сириусу так и не удалось. Концентрация в Азкабане оставалась на нуле, ведь каждые два часа посещали дементоры, убивая все желания и возможности. Сводя к нулю все предыдущие попытки! — Отпусти меня, Сопливиус! Ты пожалеешь об этом!

Блэка резко поглотила земля, производя эффект погребения заживо буквально на несколько секунд, после чего «выплюнуло» обратно. Но этого оказалось достаточно, чтобы сбить спесь с задыхающегося волшебника. И произвёл столь изощренное наказание не Снейп, как понял скованный Блэк, заметив лёгкое удивление на лице старого врага.

— Извольте фильтровать свою речь. Один раз я вам спустил — второго не будет, — мрачно предупредил Гарри, расслабив руку, сжатую в кулак. Стихия земли идеально подходила для того, чтобы сдержать кого-то очень упрямого.

Не используй силу, которой обучал тебя Повелитель! — осадил сына Северус, как только отошёл от удивления.

Ни один студент Хогвартса не обучался стихиям, оно изучалось в высших магических учреждениях. Показывать все свои знания — опасно. Неизвестно, к чему это может произвести. Дамблдор и без того начал интенсивно следить за Гарри, видя в нём сына Волан-де-Морта, а значит, готовый использовать его как приманку.

Они очень рисковали. Да и сам Повелитель сделал непозволительную ошибку, когда заявился в школу.

— Что это?.. Чт… Гарри!

— Я имел неосторожность залезть в книжку из раздела старшей магии. Мне удалось справиться с некоторыми вещами, но так как я делал это сам — пришлось частично поплатиться зрением, — с полоборота Гарри сочинил весьма правдоподобную сказочку, заодно обосновывающую странные очки. Блэк являлся посредственным волшебником, и разгадать обман ему совершенно не под силу. К тому же, магия стихий опутана целым легионом слухов и сплетен.

— Что с тобой стало? — качая головой, Сириус смотрел на мальчика с непониманием и… разочарованием. — КЕМ ты стал?!

— Обычная любознательность, не более. Я очень начитанный мальчик, — улыбнулся Гарри и сразу же решил пояснить: — Понимаю, как это выглядит со стороны, но некоторым вещам в школе не обучают. И очень зря. Одарённым, магия которых выше обычных, посредственных детей, могли давать более сложную программу. Тогда заклинания и чары, изучаемые в высших магических школах, стали бы доступными в раннем периоде, и изучены более детально.

Слова слишком серьёзные и заумные для подростка. Они привели Блэка не просто в недоумение, а в состояние шока. Он перевёл ошарашенный взгляд на школьного врага, одной своей мимикой прося объяснить, что происходит! Кем вырос мальчик?! Под влиянием КОГО?!

— Чтобы окончательно тебя добить и исключить любого рода сомнения, поясняю следующее, — начал Северус и приобнял мальчика. — С самого начала Гарри был моим сыном. Не Поттера. Лили имела со мной связь гораздо раньше твоего дружка, но бросила меня из-за того, что я примкнул к Повелителю. Знай я, что она беременна, — ни за что бы не допустил, чтобы она ушла к ублюдку-Поттеру с моим ребёнком под сердцем.

Прошлых яростных порывов и гневных слов не нашлось. Сириус Блэк сломался под гнётом двух волшебников. Ноги не удержали, и он упал на землю. Грязный, униженный… и морально уничтоженный.

Северус смотрел на него без тени жалости. Плешивый пёс заслужил такой жизни. Все из шайки Мародёров заслужили того. За исключением, возможно, Ремуса Люпина. Этот парень был единственным, кто хоть как-то пытался образумить двух сенсационных кретинов в лице Поттера и Блэка. А жалкий трус Петтигрю лишь поддакивал на каждом шагу и делал то же, что и остальные.

Убить его? Или ты сам? — мысленно поинтересовался Гарри. Он ясно понимал, что маг — не жилец после того, что услышал. — Думаю, мама не обидится.

Отправляйся обратно в Хогвартс. Я сам закончу это дело, — Северус отдал сыну приказ, не принимая никаких возражений.

— Ничего личного, Блэк, — заговорил Снейп, поймав болезненный взгляд анимага, когда сын ушёл. — Но теперь ты знаешь слишком много. Напоследок я хотел бы сказать одно — Тёмный лорд лично принимает участие в воспитании Гарри. Он стал его крёстным отцом.

Вновь вспыхнувшие эмоции, блеск жизни в глазах, потух с зеленой вспышкой. Шок навсегда отпечатался на лице мёртвого Сириуса Блэка.

========== Хорошо проведённые каникулы ==========

Со смертью Сириуса Блэка ушли страх и паника, которые он принёс в сердца волшебников после своего побега. Именно Северусу пришлось заметать следы, воссоздав картину несчастного случая — будто Блэк подобрался к школе слишком близко и был уничтожен охранными чарами. Плюс к пошатнувшейся репутации Хогвартса и тонна облегчения всем тем, кто считал Блэка преступником. Вшивый пёс ушёл из жизни с тёмным пятном в своей репутации, никто не очистил его имя. Никому он не был нужен — ни тёмной, ни светлой стороне. Дамблдор не предпринял ни единой попытки высвободить человека. Он не видел в этом выгоды и потому оставался в стороне. Впрочем, оно и к лучшему, иначе у Блэка были бы законные права, в том числе найти своего крестника.

Северуса очень интересовало, что именно знал Дамблдор о той злосчастной ночи, после которой Гарри получил другую фамилию и жизнь? Ответы могли бы многое разъяснить в его тактике.

Однако задумываться на этот счёт мешали нависающие годовые экзамены, которые пугали больше самих профессоров, чем студентов. Сочинять задания для Северуса — страшный кошмар. Но он справился. Не откладывал дело на потом, а составил все за две ночи, позабыв о таком понятии, как сон.

Студенты испытают всю палитру эмоций, когда войдут в класс зельеварения.

***

— Наконец-то эти экзамены закончились! — со стоном проговорил Драко, совсем не по-аристократически падая лицом на постель. — Всё, ко мне не лезть…

— Да кому ты нужен, — фыркнул Гарри и лёг на кровать с пакетиком шипучек, поедая по одной для успокоения. Даже ему, самому умному из третьекурсников, пришлось попотеть, чтобы сдать всё на отлично. Особенно на экзамене зельеварения. В поддавки никто не играл.

— Экзамены — зло, — простонал Блейз, когда оторвал голову от подушки. Он имел самый потрепанный вид и чувствовал себя максимально разбитым.

— Но есть безусловный плюс, — вновь подал голос Малфой, улыбаясь в подушку, словно психованный, от того его голос звучал приглушенно: — Ад закончился! Через два дня мы уезжаем домой. Гарри? — обратился конкретно к кузену, оторвав лицо от подушки. — Ты ведь в курсе, что наши мамы решили устроить совместную поездку во Францию. Ты поедешь?

— Нет, не поеду. Мамы плюс Франция — равно отдых от всех домашних забот. Пусть развлекаются. А я поеду в Грецию. Из моря не вылезу, — мечтательно закрыл глаза Лестрейндж.

— И кто тебя повезёт в Грецию? Неужели отец? — при упоминании второго родителя Гарри, Драко становился серьёзнее и было видно, что он немного боится.

— Либо он, либо дядя, — пожал плечами мальчик. Планы уже были расписаны. — В зависимости, кто из них не будет занят. Но сперва мне нужно повидаться с мамой да купить вещи поприличнее.

— А мы с мамой отправляемся в Токио, — поделился своими планами Блейз. — Давно хотелось побывать там.

— Аккуратнее с кухней, она у них острая, говорят, — предупредил Гарри, улыбаясь. Все куда-то собирались летом. И это хорошо, когда есть возможность отдыхать за пределами полусонной и дождливой Британии. — Драко, а ты где будешь? Дома или тоже куда-то поедешь?

— Я думал поехать с мамой, — ворчливо заговорил блондин, переворачиваясь на спину, — и думал, что ты тоже поедешь. Мы могли бы быть там вместе. Но теперь даже не знаю. Не хочется оставаться дома, у отца много работы, он будет сильно занят.

— Ничто тебе не мешает поехать в эту самую Францию, — ответил Гарри, закинув в рот десятую по счёту шипучку, а потом усмехнулся, вспомнив деталь, которая раздражала друзей. — А ещё со мной будет скучно, потому что я чаще всего буду ходить с книжкой в руке.

— Ой, ну тогда ладно, — сморщился Драко, только представив в голове эту картину.

— Пожалуй, я поеду. Без тебя тоже будет неплохо. Может, встречу там кого-нибудь, с кем можно будет неплохо провести дни.

— Поддерживаю, — поднял руку Блейз. — А то ведь скучно будет. Один Гарри у нас — заучка, который не хочет искать новые знакомства.

— Дать вам шипучку, чтобы вы заткнулись? — с усмешкой спросил Гарри. На такие слова как «заучка», «книжный червь», «заумник» — он давно не обижался. Скорее уж, эти слова приобрели характер беззлобных подколов. — И, ребят, с вас колдографии и письма! Блейз, я тебя до сих пор не простил за то, что ты не запечатлел ту огромную кружку сливочного пива, когда ездил в Польшу на Рождество.

— У самого есть возможность увидеть картину вживую! Так что не надо мне тут.

— Все будет, Гарри, — пообещал Драко и снова перевернулся, в этот раз на левый бок. — Я попробую поспать. Если будете разговаривать, то не громко, ладно?

— Угу, — ответил за двоих Гарри.

Сон к нему не шёл, но он ощущал себя полностью вымотанным. С отцом, к сожалению, увидеться не получится до самого отъезда — он занят экзаменами у других студентов и пересдачами. А совсем скоро Хогвартс-экспресс увезёт их на вокзал, откуда они разъедутся по домам и будут предоставлены самим себе на всё лето.

***

Вернувшись домой, Гарри не стал откладывать важный разговор на потом. Он состоялся. И был не так страшен, как думал подросток. Но одна нехорошая вещь произошла, чего Гарри хотел избежать. Видеть маму, всегда сильную женщину, в слезах — оказалось выше его сил.

Тогда же он узнал, что у мамы было два главных страха. Первый — потерять его, Гарри, ведь Тёмный лорд мог в любой момент прийти и забрать его. Второй — непринятие Гарри. Он мог перестать видеть в ней мать, после того как узнал бы правду.

К счастью, страхи не оправдались. Гарри бережно обнимал маму и даже мысли не допускал о непринятии или отречении. Биологическую мать он совершенно не знал. Всю любовь и воспитание подарила ему именно Белла, заботясь о нём, как о родном, с годовалого возраста. И теперь мама, сбросив тяжелый груз с сердца, могла поехать с тётей Нарциссой во Францию. Больше никаких секретов. Её душа могла быть спокойна.

А Гарри неплохо провёл время с отцом. Повелитель отпустил всех своих Пожирателей. Как понял он по словам родителя — война с Орденом Феникса приостановилась. Марволо решил перейти к налаживанию контактов с дальними странами.

Это ещё одна причина, по которой Гарри с отцом собирались именно в Грецию. Их магическое сообщество относилось неодобрительно к наличию грязнокровок в своих рядах, и выражалось оно куда сильнее. В городке находилось много разных пабов — в оригинале они назывались по-другому, но Гарри чуть не сломал язык, когда пытался произнести, — в которых собирались именно чистокровные и полукровки. Грязнокровкам же приходилось идти в гораздо менее комфортные заведения. Про магглов и речи не заходило — часть города, где находились волшебники, была скрыта таким же образом, как и Косой переулок.

В первый день прибытия, пока отец беседовал в ресторане в компании нескольких магов, Гарри познакомился со своим ровесником Атреем, крепким и сильным парнем, очень любящим чтение боевой и тёмной магии, на почве чего они и разговорились. Одно старое заклинание перевода помогло им не уткнуться в языковой барьер.

Блейз с Драко мог подавиться, утверждая в два рта о том, что он, Гарри, не может устанавливать контакт с людьми и находить новые знакомства. Умеет. И в школе мог бы, ещё в начале первого курса, если бы имел желание. Занятие или хотя бы чтение книг, связанных с тёмной и старшей магией, внушало ровесникам глубокий ужас. Была опасность причинить вред самому себе в процессе обучения, потому не рекомендовалось изучать самостоятельно. Но соблюдая должную аккуратность — можно получить серьёзные знания.

Здесь же, в первоисточнике разных легенд и эпосов — интерес к «ужасу» очень даже приветствовался, и вскоре круг знакомых у Гарри расширился.

Таким же занимался и Марволо когда-то. Пусть он был постарше, в своё время имея мало возможностей выбраться из родной страны, тем не менее, Гарри гордился тем, что шёл по стопам крёстного. Не раз он слышал о том, что встанет рядом с Марволо, будет его правой рукой, преемником. А для этого нужно становиться сильнее. Желательно ещё и физически. Гарри остро осознал это, когда вместе с ребятами бежал на берег купаться. И плёлся он в хвосте. Физическое развитие сильно тормозило, в сравнении с умственным, поэтому он позволил себе принять опеку от новых знакомых.

С каждой неделей простых тренировок, он замечал в себе изменения. Стало проще пересекать непростую местность, да и отдышка исчезла. Но самым трудоёмким и весёлым оказалось плавание. Они устраивали ныряния, собирая на дне замечательные раковины и любуясь на рыб. Для этого приходилось предварительно съедать одно крайне неприятное на вкус растение, что позволяло дышать под водой. Но забава того стоила.

Гарри насобирал много интересных находок, которые могли сгодиться сувенирами. Мама любила разного рода побрякушки, и ей наверняка понравится улов Гарри. Оно и приятнее купленного будет. Для друзей тоже стоило привезти парочку сувениров и колдографий, раз уж он ездил куда-то.

В Британии же полным ходом проходила подготовка к чемпионату мира по Квиддичу, на который Гарри было плевать с высокой колокольни. Он никогда не забудет, как отец расплылся в улыбке, стоило рассказать о своём полнейшем отсутствии интереса к данному виду спорта. Поэтому они спокойно могли пробыть в Греции до самого августа.

***

Впечатлений Гарри насобирал массу. Отдохнувший, загорелый и полный энергии, он прибыл домой, где мама и Рудольфус подверглись пытке в виде стальных объятий.

— Ох-ох, перестань, — захрипел мужчина, как только до него дошла очередь, сразу после Беллы, в шутку закатывая глаза, — я умру сейчас…

— Ничего, ты у меня крепкий, не умрёшь, — весело ответил Гарри, когда отпустил. За лето он стал не только загорелым и обросшим, но и набрал мышечную массу за счёт частых физических активностей.

— Это ты крепкий! — заметил Рудольфус, обхватил парня за плечи. — Вон как вымахал, с матерью теперь одного роста!

— И всё равно, мне ещё расти и расти. А вот с размером одежды придётся поколдовать или же купить новую. Рубашки на меня уже не налезают, — смеясь, заметил Гарри. — Я порвал рукав, когда надевал перед выходом.

— Ты ведь растешь, ничего удивительного в этом нет, — ласково улыбнулась ему мама, подойдя поближе, и погладила сына по щеке, когда тот на неё взглянул. — Таким взрослым стал. Время так быстро летит…

— Белла, не начинай, — закатил глаза Рудольфус, чувствуя, что жену опять пробивает на сентиментальность.

— Да, мам, не надо, — со смущённой улыбкой попросил Гарри. — Мне хватило папиных разговоров о том, что скоро начнут интересовать девушки.

— О, я должен был слышать это вживую! — захохотал вдруг Рудольфус, стоило только вообразить картину с поучающим сына Северусом.

— Умолкни, — жёстко заткнула Беллатрикс, бросив в его сторону убийственный взгляд. — Я беру свои слова назад, ты слишком маленький ещё. Какие отношения, какие девушки? Учись, набирай знаний и… Да, кстати! — себя же прервала ведьма. — Повелитель недавно вернулся. Сказал, чтобы ты заявился к нему сразу, как будет возможность.

— О, здорово! — обрадовался Гарри.

В Греции ему было совершенно не до скуки — он целыми днями был чем-то занят, если не с кем-то, то один, а по ночам спал как убитый. Зато теперь, после стольких месяцев, увидеть Марволо будет невообразимо здорово.

— Сейчас только переоденусь и пойду.

Гарри поскакал к себе в комнату, краем уха слыша, как мама что-то кинула в посмеивающегося дядю. На отдыхе у него не было зеркала во весь рост, так что оценить масштабы изменения в своём теле он мог только сейчас. Чёрная футболка, которая была немного больше ещё полгода назад — сейчас в самый раз, выгодно обрамляя тело. Гарри усмехнулся своему отражению. Теперь он стал выглядеть именно как окрепший парень, а не как нескладный мальчишка.

Пора было отправляться. С матерью он ещё успеет побыть, целый август впереди, а вот с Марволо — под сомнением. Тот всегда занят в летнее время куда сильнее, нежели в остальные времена года. И с чем это связано — не ясно.

========== Ревность ==========

Остановив свой выбор на хлопковых брюках и рубашке с короткими рукавами, которую подверг трансфигурации, Гарри отправился к Тёмному лорду прямиком через камин. И как только избавил себя от сажи, выходя в гостиную, тут же почуял изменения. Очень странный, отвратительный запах, присутствие ещё одного человека… и незнакомые потоки магии, которые переплетались с магией Марволо!

В Греции друзья научили Гарри одной крайне специфической магии, которая являлась частью местного фольклора — магии лабиринта. С помощью неё они могли проходить любые лабиринты, отсюда и название, однако некоторые ошибочно принимали её за астральную проекцию, беря во внимание их схожесть.

Оставаясь на месте, Гарри сосредоточился на своём зрении и слухе. А как только добился нужной стадии фокусировки — посмотрел сквозь потолок гостиной. В своих покоях Марволо предавался разврату с неизвестным Лестрейнджу молодым человеком, гибкость которого, стоило признать, заслуживала похвалы. Гарри чувствовал, что их магия на пределе, грозясь взорваться, она источала невиданные ранее волны, которые отшибли слишком восприимчивого подростка — тот рухнул на пол.

Мерзкий, пропитанный похотью стон шлюхи раздался на пол особняка, порождая в Гарри яркие вспышки ненависти. Но он не мог дать ясное объяснение тому, почему так мерзко видеть, как Марволо сжимает тело похотливой сучки и сливается с ним в огне страсти.

Парень повторил свой фокус со взором и увидел то, что заставило его вскипеть:

— Мой дорогой, я твой самый преданный сторонник. Мои душа и тело принадлежат только тебе, — мурлыкал кареглазый, взъерошенный и мокрый молодой человек. Красивый, но… потаскуха, и этот отпечаток был очевиден даже для слепого. — Ты так давно не приходил ко мне, любимый… я скучал.

Шлюха, возомнившая себя избранной для Марволо! Пожирателем он никак не мог быть. Гарри выпытывал информацию о них очень кропотливо, доставая не только родных, но и самого Марволо, и точно мог утверждать, что шлюха в постели крёстного — не Пожиратель.

Парень вскипел от злости и руки вдруг объяли языки пламени. Грязная тварь тянула клешни к тому, с кем даже рядом стоять не имела права! Только Гарри заслуживал это право!

Магия обоих поутихла, когда они пришли к своему завершению, от которого Гарри стало вдвойне тошно. Вспыхнувшая в душе ярость привела не только к бесконтрольному огню на руках, но и к формированию яда — передние клыки удлинились, принося дискомфорт вместе с ядовитыми выделениями. Подросток стоял неподвижно и вдруг услышал голос Марволо — сказанное им немного, совсем немного, но успокоило:

— Не зазнавайся. Ты здесь, чтобы избавить меня от напряжения. Я никогда и ничего не обещал тебе.

— Ты просто не давал мне шанса показать себя, как последователя. А я могу многое.

От его фальшивой, шакальей покорности парень брезгливо поморщился. Чистейшее омерзение окутало его душу. Клыки удлинились вдвое, готовясь пронзить хлипкую шею и вырвать кусок плоти. Гарри желал устранить погань, которая посмела позариться на ЕГО Марволо!

Когда чуткий слух уловил чужие шаги, Лестрейндж приготовился.

— Хм? Кто ты такой, мальчик? — спросил молодой человек, успев себя привести в относительный порядок. Он уловил лишь тень, но и этого было достаточно, чтобы заподозрить неладное. А когда незнакомец вышел на свет, он напрягся всем телом, выхватывая палочку. Мальчик, как он думал вначале, являлся не совсем мальчиком… в нём было что-то от зверя. И эта его сторона находилась в ярости. Любовник Тёмного лорда словно смотрел в лицо наполовину человека-наполовину змеи, губы которого растянулись в злобном оскале.

— Ты позарился на то, что никогда не будет твоим. И ты ответишь за это.

Низкий, угрожающий голос пролился в уши ядом, кожа молодого человека покрылась мурашками. Нечто похожее на мальчика точно было младше его, но уверенность от этого, и уж тем более превосходство, не приходило. Страх затапливал всё существо. Любовник Тёмного лорда ощущал себя грызуном, что столкнулся с питоном.

Гарри скрывал свои глаза за очками, защищая окружающих его волшебников от смертельного взора. Но сейчас он не хотел их прятать. Всеми фибрами души он желал уничтожить стоящее перед ним недоразумение, которое и за человека не считал. Жёлто-зелёные глаза с яростью воззрились на шлюху, для которой прошла секунда… и наступило небытие.

Вернув очки на место, Гарри с усмешкой стал взирать на лежащий в нескольких шагах свежий труп. В душе разливалось мрачное удовлетворение. Осознание того, что он убил человека, не принесло чувство страха и глубокое сожаление. Он не боялся. И не сожалел. Ни капли. Потаскуха заслужила.

— Гарри.

Раздался знакомый, низкий голос, от которого всё затрепетало внутри, а также от исходящей магии мужчины.

— Доброго дня, — поприветствовал парень и лишь в этот миг осознал, что голос стал ломаться, стал звучать ниже, по-взрослому. Он поднял взгляд на крёстного, и радость от встречи с ним поубавилась вдвое. Всё могло быть иначе, если бы Марволо не решил развлечься со своей шлюхой.

Приветствие осталось висеть в воздухе. Интерес Тёмного лорда остановился на лежащем на полуДжане, который ещё пару минут назад удовлетворял по высшему разряду.

— Что произошло?

— Да так, залез куда не положено, — с брезгливостью ответил Гарри, чего не желал скрывать от взгляда Марволо. Пусть знает, как сильно он воспылал ненавистью к тому, что еще пару минут назад было живым созданием. Так сильно, что не побоялся убить. — Пытался взять не своё. Ещё и наследил своим присутствием. Мерзость.

На лице Марволо отразилась кривая усмешка. Его забавляло то, как высказывался мальчик о его, уже бывшем, любовнике, и он не испытывал ни капли злости от того, что лишился сторонника, которому оставался один шаг до поступления в ряды Пожирателей, ведь тот начал разочаровывать.

— Ты ревнуешь, мой маленький василиск? — с истинным удовольствием спросил мужчина, оказавшись довольно близко к подростку.

Гарри лишь слегка напрягся и стал изучающе смотреть на крёстного, не пытаясь сделать шаг назад. Другие на его месте давно бы шарахнулись, боясь оказываться так близко к самой Смерти, а он лишь брезгливо сморщился, понимая, что да — заревновал. Марволо позволил кому-то приблизится к себе так, как раньше позволял только Гарри. Касался руками другого, которыми раньше обнимал ЕГО. От злости снова выступил яд.

— Ему даже стоять рядом не положено. Меня коробит, что ты позволил какой-то грязной твари к себе прикасаться. Ещё и совокупиться с тобой… Видеть было противно.

— Видеть? — зацепился Марволо за последнее, и взгляд багровых глаз стал зловещим, посылая холодок по спине.

— Я пришёл под конец, вы уже заканчивали, — ярость горела в крови, но потихоньку начинала стихать. — Не переживай, я не опустился до того, чтобы подглядывать в замочную скважину твоих покоев. Даже гостиной не покидал, — заверил он мужчину, чувствуя слабые отголоски злости, исходящие от того. — Я никогда не упускаю шанса научиться чему-то новому, даже на отдыхе.

Что говорило о многом. Сила мальчика возросла. С каждым годом он укреплял её, изучая разные аспекты магии. Марволо видел в стоящем юноше, подросшем и похорошевшем за те месяцы что они не виделись, копию себя.

— Не так я представлял твое первое убийство, — цокнул языком Марволо, когда разборки подошли к концу, и он вернул себе спокойствие, обращая внимание на труп. — А ведь он подавал надежды… — «когда-то» повисло в воздухе.

— Этот… — Гарри не сразу подобрал слово. Со стороны ему виделось совершенно другое: никакой стати, никакой гордости. Шлюха, смиренно ожидающая в постели. Больше ни на что этот не годился. — Ну, тебе лучше знать. Может, я ещё не дорос до понимания, кто чего достоин, — пожал плечами Гарри, оставаясь при своём мнении. — Мне убрать этот мусор, или ты сам?

— Ты видел его лишь с отвратительной стороны, которая и меня глубоко разочаровала. Но до попытки добиться моего внимания из-за банальной влюбленности он подавал надежды. Жаль, что все закончилось так, — закончив на этом, Марволо отстранился. — Натворил дел — убирай за собой. Как закончишь, приходи в мой кабинет.

Видеть крёстного Гарри уже не хотелось. Не потому, что он начал жалеть о содеянном, а потому что осознал одну очень неприятную истину — Марволо легко мог играться с жизнями тех, кто готов ради него на многое. И это… очень неприятное открытие.

***

Злость окончательно сошла после того, как он закончил сжигать тело на заднем дворе дома. Гарри доверял уничтожение огню, только он был способен убрать все следы.

Имелась большая вероятность, что его могут наказать за акт бунта. Но… ничего не поделать. Парень мог лишь принять наказание. Развеяв прах по ветру, Гарри направился в кабинет Марволо, заранее подготавливая себя к самому худшему.

— Как давно ты вернулся? — первое, что спросил мужчина, буквально с порога. Но после своего же вопроса указал рукой на свободное кресло, предлагая сесть.

— Буквально час назад, — сообщил Гарри, усаживаясь в мягкое кресло. — Мама передала, что ты хотел меня видеть сразу как вернусь. Я и пришёл.

— Хотел, — не стал отрицать тёмный маг, — но не ожидал скорого появления. Если мне не изменяет память, ты должен был вернуться через два дня.

— Я вообще хотел остаться ещё на неделю, но у нас аренда домика заканчивалась. Какой-то друид должен был приехать на наше место, — с сожалением вздохнул Гарри.

Тёплое солнце Греции всё ещё окутывало его согревающим пологом, и оно хорошо сказалось на коже. Гарри являлся довольно теплолюбивым и не сохранял бледность кожи, как признак аристократии. Загар ему очень шёл, просто идеально ложился на кожу. Добавить к этому изменившееся телосложение, и картина открывалась потрясающая.

Внешний вид Марволо успел оценить по достоинству. Его маленький василиск рос красивым юношей. От родителей ему досталось всё самое лучшее.

— Греция оставила положительные моменты, и я рад видеть, что ты полон сил. В августе я хотел заняться твоей подготовкой лично, прежде чем ты вступишь в ряды Пожирателей смерти.

— Даже так? — Гарри обрадовался этому факту. Даже обида на Марволо почти сошла. Раз его в будущем собирались посвятить в Пожиратели — на него ложилась огромная ответственность. — Это будет здорово. За три года можно хорошо подготовиться.

— Именно, — согласно кивнул мужчина, довольный тем, что парень мыслит в правильном русле. — И на тебя я возлагаю большие надежды, Гарри. Ты должен быть лучше любого из моих последователей. Лучший во всем. Я собираюсь сделать тебя волшебником, который однажды может быть со мной на равных. Ты понимаешь, насколько это серьёзно?

— Догадываюсь, — ответил Гарри. В словах Марволо ощущался вызов, который Гарри не мог не принять. — Я сделаю всё, что от меня зависит.

========== Новый профессор - новые проблемы ==========

Август никогда ещё не проходил для Гарри так насыщено. Конечно, Марволо и до этого обучал, но столь интенсивно — никогда. Первую неделю Лестрейндж не чувствовал ни рук, ни ног. Он был истощен физически, морально и магически. Не хватало сил ни на что.

На вторую неделю стал подтягиваться. А с третьей вошёл в нужный ритм. Наконец Марволо взялся целенаправленно обучать его чёрной магии и защите от её проявлений. В школе давали слишком усечённый материал. Под его мощным контролем опасность такого занятия сводилась к нулю. К тому же крёстный разъяснял сложные моменты, которые обычно приходилось понимать самому, когда Гарри решал изучать некоторые аспекты самостоятельно.

Но и это не всё.

Почти весь август Гарри жил у Марволо, не теряя времени на перемещения и прочее. Раз в неделю он возвращался домой, чтобы отдохнуть, сделать нужные покупки к учёбе и повидать мать. Но в остальном — полностью погрузился в учёбу.

О неприятном инциденте, связанном с мертвой шлюхой, было забыто. Гарри полностью простил Марволо и даже смог его, в какой-то мере, понять, ведь для мужчины воздержание — штука неприятная.

Пубертатный период наступил Гарри на пятки. Иной раз хотелось… чего-то, чего он сам понять до конца не мог. Благо усердные занятия и тренировки сбивали желания, не давая им возможность сформироваться в полной мере.

***

Вскоре наступил новый учебный год. На вокзале Гарри с удовольствием обнял кузена, стоило зацепиться взглядом за блонд. В Греции он соскучился по знакомым людям, будучи в окружении толпы неизвестных. Да и август не дал возможности встречаться с друзьями. Он и родных-то редко видел.

— Вот уж не думал, что так обрадуюсь, увидев тебя, — улыбнулся Гарри. — Наконец-то ты перестал зализывать волосы. Смотрится теперь просто изумительно.

— Я отлично смотрюсь в любом виде, — с самодовольством ответил блондин, как только тисканья их закончились. По кузену он скучал не менее сильно. Так давно хотелось пообщаться с теми, с кем не нужно держать маску и притворяться. — А то, что ты видишь сейчас — эксперимент. Я хочу проверить собственную выдержку. Потянутся руки сделать привычную укладку или же нет. Можешь прямо сейчас делать ставки, сколько я продержусь.

— Вот уж не знаю, — посмеиваясь, ответил Гарри и тут же сменил тему: — Блейза не видел?

— Почти, — Драко обернулся. — Где-то там, среди толпы, я видел его мать. Значит, и он должен быть поблизости. Может, ему приспичило?

— Это в порядке вещей. Черт возьми, — вдруг тихо выругнулся, — я совсем забыл подстричься.

И ведь вспомнил в самый последний момент. Половину лета хотел укоротить волосы, но всё никак не доходили руки.

— Да, теперь ты точно лохматое недоразумение, — наигранно-злобно засмеялся Малфой, при этом строя страшное лицо, которое по итогу выходило смешным. Головную боль Гарри он припоминал вместе с Забини по нескольку раз за год — невозможность расчесать гнездо, именуемое волосами.

— Съезжу домой на Рождество и подстригусь. Если только опять не забуду, — со смехом пробурчал Гарри.

Спустя пару минут к ним присоединился Блейз, который подвергся двойным обнимашкам. Парни, несмотря на свой возраст, не стеснялись проявлять чувства. Если соскучились, так не ограничивались простыми кивками и пожатиям рук. Кто их осудит?

— Ну как? Не сгорел от японской кухни?

— Нет, не сгорел. Все оказалось вкусным, — парировал Блейз, улыбаясь, а после восторженно заметил: — А ты? Минотавра целиком умял, чтобы так разрастись в плечах?

— Да ну тебя, — со смехом пихнул его Гарри. — Пойдемте в вагоны.

— Что, уже и с родителями успел попрощаться? — уточнил Драко, толсто намекая на ужасающего всех и вся родителя Гарри. К своей тёте Беллатрикс он относился спокойно, а вот к Тёмному лорду…

— Да. Буквально позавчера виделись, — ответил Гарри с удовольствием смотря, как ёжится Драко. Впрочем, Марволо действительно занимался с ним почти по-отечески — очень долго и терпеливо, дотошно объясняя нужные сведения, во всех подробностях. — Я уже готов ехать.

— Тогда вперёд! — торжественно провозгласил Блейз. — Я со своей тоже попрощался.

— Хорошо, — согласился Драко, пусть и хотел ещё пару моментов у отца уточнить. Но теперь уже не важно. Смогут и в следующий раз.

— Вперёд, прямиком в четвёртый курс.

***

Как оказалось позже, профессор Люпин не остался в школе на следующий год. Под конец прошлого учебного года начали ходить слухи о том, что он оборотень. Кто-то догадался, сложив факты отсутствия и фазы луны.

Профессор предпочёл уволиться. И это хорошо, если подумать. Один учитель ЗоТИ, но останется невредим. Последние два года эту должность будто прокляли. Люпин был близок к тому, чтобы закончить так же плохо, как и его предшественники. В тот же Азкабан попасть, если бы случился несчастный случай.

Что же касается слухов, у Гарри были свои предположения. Помимо него, о природе профессора узнавала гриффиндорская заучка, которую Гарри терпеть не мог. Ей по силам догадаться о болезни Люпина, мозги хорошо работали.

Но новый профессор… От одного только вида Аластора Грюма, Гарри поёжился. Жуткий старикан с протезом ноги и механическим глазом, вращающимся во все стороны, навевал страх. От него веяло чем-то необъяснимым. И после Гарри понял почему — в преподаватели им достался бывший мракоборец. Ничем хорошим оно кончиться не могло.

— Не хотите сделать ставки? — тихо заговорил Забини, как только директор представил всему залу нового профессора ЗоТИ. — Как сильно попадет под раздачу наш факультет?

— Боюсь, это будет неизмеримая величина, так что корректно сделать ставки не получится, — поморщился Гарри, прикинув в уме. — Предложите что-нибудь другое, например, сколько увечий получим или сколько раз нас оставят после занятий. В это мне верится больше.

— Он ведь бывший мракоборец, — озвучила недавние мысли Гарри Панси, тут же поморщившись, будто учуяла что-то отвратительное. — Будет угнетать нас, чистокровных, не забывая добавлять, что все мы выходцы из тёмной семьи. Он презирает всех, кто хоть как-то связан с тёмной магией.

— О, Мерлин, год будет тяжёлый, — тяжело простонал Блейз.

Гарри полностью разделял мнение. У него было предчувствие, что хорошо их год не пройдёт. От осознания этого факта, пир прошёл не слишком радостно. Хотя ранее вызывал только положительные эмоции.

Уже расходясь по гостиным, Гарри подозвал однокурсников:

— Ребята, я тут подумал кое-что, — начал он. — Нам стоит объединиться в этом году и прикрывать друг друга. Как считаете?

— Ты думаешь, все будет настолько серьёзно? — спросил Нотт, который успел послушать недолгий разговор о новом профессоре за столом, и приходил к выводу, что однокурсники сгущают краски.

— Дамблдор однозначно представил его. Бывший мракоборец. Вот только он забыл упомянуть, что мракоборец — это либо навсегда, либо никогда, — мрачно сообщил Гарри, как никто понимающий этот принцип.

— А так как многие из наших родителей так или иначе имели дело с тёмной магией, то Грюм наверняка решит предпочесть давить гадину в зародыше. Это предсказуемо, — предположил Блейз. Пусть его мать не имела отношения к Пожирателям смерти, но была к ним очень лояльна. Парень понимал, чем это может грозить.

— А ещё громче можно? — с легким раздражением поинтересовался старшекурсник Томас и подошёл к ним, четверокурсникам, решившим поговорить в уютном уголке, но в котором могли быть глаза и уши. — Может, и вовсе о деятельности наших родителей здесь поговорите.

— Мы — нет. А вот Грюм не побрезгует затронуть эту тему на уроке, раз так сто пятьдесят, — проворчал Гарри. — Я предлагаю сплотиться и прикрывать друг друга, когда начнутся гонения. А в том, что это произойдёт, к сожалению, сомневаться не приходится.

— Я «за», — поднял руку в знак согласия Блейз. — Вместе лучше, чем поодиночке. Эй, Драко? — обратился к другу, пихнув того локтем. — Поднимай руку, ты ведь не бросишь дорогого кузена?

— Нет, конечно. Но и поднимать руку, как идиот, я не собираюсь, — гордо ответил Малфой, а затем спокойнее добавил: — Я тоже согласен с предложением Гарри. Объединимся.

— Тогда и я «за», — подключилась Панси. А следом за ней Нотт, Гойл и Крэбб.

— Мы тоже, — ответил за себя и за двух стоящих рядом парней Теодор.

— Какой-то коалицией начинает попахивать, — фыркнул всё тот же Томас, и с ним согласились некоторые старшекурсники, что слышали план младших, хоть и не стали одёргивать, предпочтя не замечать «забавы».

— Надеюсь, что ты окажешься не прав, Гарри.

Понемногу и остальные сокурсники согласились попробовать сплочение. В любом случае, они от него ничего не теряли.

========== Пророчество ==========

Гарри оказался прав, что бы ни говорили старшекурсники. Большинство чистокровных попали именно на факультет змей, и поэтому подверглись тотальному разносу от нового профессора ЗоТИ. Первый же урок безумный старик посвятил своим заслугам, в деталях расписывая, как ловил тёмных волшебников, а также описывал процесс их изменения в последствии изучения чёрной магии. Словно страшилки на ночь детям.

Лишь с четвертью из сказанного можно было согласиться. Безусловно, существовали заклятья, чары и руны, способные изуродовать облик мага или вызвать ментальный сдвиг, но происходил несчастный случай в следствии халтуры. Во всех книгах, связанных с тёмными искусствами, первым делом предупреждали об опасности заклинаний-чар-рун, если нет должного уровня подготовки.

Но Грюм продолжал преподносить то, как рубрику «так им и надо за свои деяния», чем порождал дружную неприязнь со стороны слизеринцев.

***

— Голова уже пухнет, — устало выдохнул Гарри, выйдя с друзьями из кабинета после урока.

— Крепись, — Драко осторожно хлопнул кузена по спине. — Это лишь первое занятие. Но я согласен, Грюм ужасно вымотал.

— А впереди еще Нумерология, Трансфигурация и Древние руны, — добавил Блейз.

— О нет… Вести подсчёты после «нагнетателя ужасов»? — обречённо простонал Лестрейндж. — Какая гадость. Это просто незабываемый первый учебный день! Бедные мои мозги…

— Ты и не с таким разбирался. Уж мы тебя знаем, так что не ной.

— Пойдёмте лучше подышим свежим воздухом, пока есть время? — предложил чудесную идею Драко.

Все они испытывали не самые радужные эмоции, а перспектива дальнейшего обучения ЗоТИ не добавляла радости. Благодаря профессору Грюму они вполне могли возненавидеть предмет, когда после третьего курса нашли в нём прелесть благодаря адекватному профессору Люпину.

Идея проветриться была принята с воодушевлением. В целом, первый день всегда начинался совершенно отвратительно, и Гарри уловил тенденцию. Должно пройти время, чтобы он втянулся.

Как ни странно, но за беззаботными разговорами стало гораздо легче воспринимать учебный процесс. Трансфигурация так стала отдушиной. Профессор Макгонагалл по минимуму задавала вопросы, проверяя знания прошлого года, и уже после десятого принялась за новую тему, разрешив отложить запись. Чудо, а не женщина. На её уроке четвертый курс по-настоящему отдохнул. Даже слизеринцы были благодарны, даром что она декан красных. Да и рассказывала она сугубо по теме, не приправляя повествование отсебятинскими сказочками о достижениях, хотя ей, безусловно, есть чем похвастаться.

— Вот это я понимаю, нормальное занятие, — прокомментировал Гарри, с улыбкой садясь за стол на обеденном перерыве.

— Ты в открытую говоришь о хорошем уроке у Макгонагалл? — влезла в разговор Панси, удивлённо вскинув бровь, после чего тихо хихикнула. — Гарри, ты гриффиндоростью заразился?

— Поверь, меня это самого удивляет, — признался парень, попивая по маленькому глоточку тыквенный сок. — В жизни бы не подумал, что дам похвалу декану гриффиндурков. Страшно подумать, что дальше будет.

— Начнёшь с пуффендуйцами брататься, — с ехидной улыбкой предположил Блейз.

— Да пошёл ты, — засмеялся Гарри и шутливо пихнул в плечо.

— Не, пусть с гриффиндурков начинает, так сказать, с самых низов, — поддержал Драко, ехидно улыбаясь. — С нищеброда, заучки или балбеса, что вечно попадает в передряги всякие.

— Фу, — скривился Гарри, но смех мешал по-настоящему выразить отвращение. — Только не с ними. А уж светлое трио неудачников вообще не вспоминайте. Ничего нелепее я в жизни не видел.

— Ах да, насчёт этих троих, — Паркинсон, что сидела рядом с Гарри, наклонилась к нему поближе и тихо заговорила: — Ходит сейчас слух, что Долгопупс может стать Героем Света. Тем, кто в будущем свергнет Тёмного лорда. Так, якобы, гласило пророчество пятнадцатилетней давности, которое предвещало падение Лорда.

— Долгопупс?! — неверяще переспросил Гарри, понизив голос. Информация о том, что кто-то в будущем будет способен свергнуть Марволо, очень заинтересовала. Он не слышал ни о каком пророчестве ранее. Из родных никто не сообщал. И это, пожалуй, правильно. «Пытаясь исправить будущее — мы лишь приближаем его к себе» — писали в книге по природе пророчеств, которую Гарри читал в Греции одним дождливым днём. — Внешность, конечно, обманчива, но не до такой же степени. И о чём же говорило пророчество?

— Я не знаю, — пожала плечами Слизеринка. — И вряд ли кто знает. Разве что, кто-то из Гриффиндора. У них же Герой растёт. Мне вот интересно, он сам-то понимает, что его мишенью выбрали? — злобно хихикнула.

— А откуда слухи идут? — поинтересовался Драко.

— Уизли трепал языком под строжайшим секретом, — насмешливо ответила Панси. — В министерстве что-то обрушилось, вот и просочилось. Я слышала, как они болтали «в укромном местечке». Долгопупс родился в конце июля, а значит, наверняка он.

— То есть, пророчество говорило о том, что «Герой» родится в июле? И что дальше? Многие родились в июле, — недоуменно спросил Блейз.

— Пошевели мозгами, Забини, — вклинился Драко. — Пророчество было сделано пятнадцать лет назад. Соответственно, есть и точный год. Восемидесятый. Кстати говоря, наш год.

— И? Что нам, теперь всех по дате рождения раскидать? — нахмурился Блейз. — Гарри, например, тридцать первого июля родился. Теперь мы его должны вносить в претенденты Избранного?

— Очень смешно, — мрачно улыбнулся Лестрейндж.

Вот уж глупость несусветная. Он ни при каких обстоятельствах, никогда, не пойдёт против Марволо. Однако… червячок сомнений в тот миг прогрыз себе дорогу в разум парня. Его прошлое складывалось отнюдь не просто. Он — не кровный Лестрейндж и первый год своей жизни носил фамилию Поттер. И эта семья, по версии многих, была убита Тёмным лордом.

Отсюда возникали логические вопросы — почему? Почему именно чета Поттеров? Не только они были врагами Волан-де-Морта. Может быть, всё правда? И изначально крёстный желал Гарри смерти…

Это объясняло, почему он пришёл в дом Поттеров. Ведомый пророчеством, Тёмный лорд заявился в ночь трагедии, когда активировавшийся взгляд василиска убил родную мать. Обезумевший Джеймс Поттер намеревался убить Гарри, но не успел. А Марволо, увидевший и осознавший возможности Гарри, — решил изменить свою судьбу, вырастив последователя.

И теперь Гарри действительно на его стороне. Даже после сделанных выводов.

Марволо с самого детства заботился о нём. Этот факт перекрывал чувство досады. Если бы Гарри лично на себе не испытал заботу Тёмного Лорда, не видел, что мужчина им дорожит, и не осознавал, сколько трудов тот в него вложил, — охладел бы, без сомнений.

А уж кровный ритуал. Это ли не доказательство в сильной привязанности Марволо? Он стал Гарри крёстным отцом. Будь у него в планах содержать парня как оружие — он бы ни за что не пошёл на такой серьёзный шаг.

— Эй, Гарри! — Панси слегка пихнула его, сидевшая ближе, чем Блейз и Драко. — В чем дело? Тебя так шокировало пророчество? Или не можешь прийти в себя от новости, что Долгопупс — Избранный?

— Всё вместе. В жизни бы не подумал, — фыркнул Гарри, выходя из своих мыслей. — Давайте уже есть. Впереди нас ещё ожидают Древние руны.

========== Желание ==========

Избранный теперь не выходил у Лестрейнджа из головы! Раньше Долгопупс не представлял никакого интереса, Гарри не замечал в нём абсолютно ничего. Словно пустое место. Но теперь он видел в пухлом парнише потенциальную угрозу.

Можно бесконечно настраивать себя: «Такое ничтожество не сможет навредить Марволо», но вдруг сможет? Вдруг в самом деле его натаскают? Вдруг в будущем он действительно станет представлять угрозу?

Если Гарри и избавлялся от этих мыслей — приходили другие, очень похожие: Правда ли, что он сам был этим проклятым Избранным? Как сложились бы обстоятельства, если бы он рос сиротой, без родителей? Или же в семье, где его с пеленок учили тому, что Тёмный лорд — зло, которое нужно уничтожить…

Свободный вечер Гарри посвятил домашнему заданию, чтобы быстрее войти в колею. Сосредоточение помогало не думать о всяких Избранных. Дело было так давно, что нет смысла в этом ковыряться.

Однако он мог написать Марволо усечённую версию своих подозрений. Да и описать первый учебный день. В некотором роде это была их традиция.

Больше всего негодования вызывал преподаватель защиты. Ежегодно. Делая домашнее задание Грюма, Гарри с тоской вспоминал уроки Марволо, который мог спокойно и подробно рассказать самые сложные вещи, и те становились понятны. Он всегда проводил практическую часть, обучая парочке интересных приемов, как дополнение к изученному, идеально гармонирующее с заклинанием. А если Гарри выполнял задания с минимальным количеством ошибок, а то и вовсе без них, в награду получал ласковое поглаживание по голове и вкуснятину.

Кто-то назвал бы это самой настоящей дрессировкой животного, но в те моменты Гарри всегда был счастлив так, что становилось плевать, кто и как бы это назвал.

Весь вечер парень вспоминал приятные эпизоды своей жизни, и с ними напряжённость со страхом за крёстного медленно растворялись. Казалось, мужчина сидит рядом, пока он засыпает. Как в старые времена, когда Гарри ещё был маленьким, оставался у Марволо дома и не мог заснуть в одиночестве.

Жаль, что продлилось недолго. Если в детстве можно было надеяться на повторное чудо — сейчас точно нет. Он стал слишком взрослым. Спать в его возрасте с Марволо, мягко говоря, странно. А звучало и того страннее.

С усмешкой Гарри улёгся на постели и заснул.

***

Рождество окутало гостиную в доме Марволо хвойным ароматом. Вторую половину дня Гарри справлял у него, отпросившись у матери на всю ночь. И именно под вечер Гарри получил от него долгожданный подарок. Однако разрывать праздничную обёртку не спешил. Его отвлекали пальцы мужчины, которые мягко касались головы, иной раз зарывались в волосы и медленно спускались к лицу.

— Ты не открываешь, мой дорогой, а тянешь время, — с улыбкой ответил Марволо, не прекращая свою незатейливую ласку.

— Быстро открою, и ты сразу сбежишь. Как ветер сквозь пальцы, — улыбнулся Гарри. Сказать прямо, что ему нравится прикосновения мужчины, не хватало решимости. Да и вряд ли бы ласка продолжилась, если бы он озвучил свои желания. А откуда они у него — вопрос отдельный. Гарри и сам толком не понимал.

— У меня не запланировано никаких важных дел, — избавил его от главного страха тёмный маг. Его длинные, нежные пальцы стали гладить подбородок. — Я в твоём распоряжении.

Самое приятное, что только можно услышать от Марволо. Даже открытый подарок был не так важен, как рука, ласкающая шею и… спускающаяся ниже. Она распространяла приятное тепло, и Гарри ощущал сладостное предвкушение… чего-то. А когда Марволо прикоснулся к его животу… Даже сквозь одежду Гарри ощутил неведомое ранее удовольствие. Кровь разливалась по телу с небывалой скоростью, будто кипящая магма. Он стал ощущать шевеление там, где не должен был. Опустив взгляд на свои бёдра, парень со стыдом обнаружил увеличившийся бугорок, стянутый тканью брюк.

— Я…

— Тш-ш… — дыхание Марволо коснулось покрасневших от стыда ушей.

Гарри натянулся как струна, со страхом и странным желанием ожидая дальнейших действий. Одним поглаживанием не могло закончится всё… ведь не могло…?

Стоило только подумать об этом, как Гарри почувствовал первый поцелуй в скулу. Его будто прошибло молнией. Дальше макушки поцелуи раньше не отходили. Они вообще являлись редкостью.

В сочетании с пальцами, настойчиво ласкающими грудь через рубашку, получался дуэт, напрочь отметающий сомнения. Гарри сам взял Марволо за руку и прижал теснее к себе. Откуда такая смелость — он и сам не знал. В нём словно кто-то просыпался. Кто-то незнакомый, смелый, решительный… и очень жадный до приятных ощущений.

Поцелуи лёгкие, мягкие, неспешно касались всего лица, и именно они, казались невинными, тогда как рука, забравшаяся уже под рубашку и гладящая живот, творила немыслимые вещи. Марволо заставлял Гарри вздрагивать едва ли не от каждого касания. Выдержать такого наплыва неподготовленное тело было не в состоянии. Парень не мог просто получать ласку и ничего не делать.

Совершенно не думая о последствиях, Гарри обхватил лицо мужчины, повернул его к себе и прижался к манящим губам.

— Нет, Гарри, — прервал этот поцелуй Марволо, проговорив буквально в рот парню, и даже рука его остановилась, чуть выше паха. — Нельзя.

— Ты против? — подрагивая, спросил Гарри. Он был готов подчиниться, но только если узнает, почему Марволо отказывается от приятного. В том, что касание губ было не просто приятным, а невероятным, — Гарри не сомневался.

— Против. Ты должен проснуться.

— … что? — непонимающе переспросил Гарри и вдруг ощутил странный толчок, от которого дёрнулось всё тело. Глаза распахнулись от удивления, а после он услышал то, что не перепутал бы ни с кем и никогда — похрапывание Блейза.

Что за сон такой?!

Осознание того, что всё увиденное оказалось всего лишь сном, принесло волну разочарования и, как ни странно, облегчения. Настоящее противоречие чувств. Он понял бы, если приснилась бы какая-нибудь девушка — в Хогвартсе ходило полно красавиц, не так давно расцветших. Но Марволо… его крёстный! Да ещё вытворяющий такое!.. Неслыханно!

Довершением всего оказалось пятно на белье.

Отец рассказывал о признаках полового созревания, и чем все может закончиться, но что оно ударит по голове именно таким способом — не мог даже предположить.

Возвращаться обратно ко сну, когда внизу все липко и неприятно, невозможно. Как можно тише, Гарри выбрался из постели и отправился в уборную для мальчиков. Там же он остудил себя, плеснул пару раз в лицо ледяной водой, заставляя себя не думать о том, что видел. А после вернулся в кровать, ещё помнящую жар сна.

Время позднее, следовало бы ещё поспать. А заснуть ему помогло успокаивающее зелье, сваренное отцом с любовью, сразу после ворчания о том, что нужно меньше нагружать себя новыми знаниями, чтобы голова потом не пухла. Не самый здоровый метод в его возрасте, но лучше уж так, чем безумный вихрь в голове, состоящий сплошь из горячих картинок, вызывающих страсть и жажду узнать большее…

========== Турнир трёх волшебников ==========

Несмотря на незапланированный подъём, благодаря зелью Гарри удалось выспаться перед новым учебным днём и не думать о произошедшем ночью. К этому стоило относиться как к должному. Он становится взрослее, как и все мальчишки его возраста. Приснившееся не стоило самокопания.

С утра Лестрейндж решил немного размяться. За время пребывания в Греции это вошло в привычку — утренняя пробежка и водные процедуры. Чёрное озёро, конечно, не сравнить с тёплым морем, даже в самую рань, но и закаляться полезно.

В гостиную Слизерин, Гарри возвращался бодрым и полным сил. Очень многие Слизеринцы выглядели сонными, оттого и раздражительными. Лишь единицы любили вставать по утрам. В основном все были любителями поспать. При виде недовольных морд Гарри ещё больше заряжался энергией.

— У-у, вселенское зло прямо по курсу, — пробурчал Блейз, с недовольством смотря на Гарри. Ни чёрта не выспавшись, он то и дело зевал да тёр глаза.

— Собственной персоной, да, — фыркнул Гарри, забавляясь помятым видом парней. Вместе с Блейзом и Драко, и Крэбб с Гойлом уже проснулись. Два последних, коренастые шатены, молча сидели с закрытыми глазами, напоминая небольших горгулий. Они порой настолько одинаково выглядели, что впору считать их братьями. — Воскресайте, инферналы!

— А сегодня не выходной? — наивно спросил Винсент, приоткрыв правый глаз.

— Четверг сегодня, не надейся, — с усмешкой разочаровал Гарри, хотя прекрасно всех понимал — сам он выспался только под влиянием зелья.

— Изверг в кубе! — подчеркнул Блейз, но, как и Винсент, подниматься не желал. Но у Драко на него были свои планы — и первая же попытка поднять заключалась в ударе полотенцем по открытой заднице.

— Мерлиновы яйца, Малфой! Совсем с ума сошел?!

Блондин совсем не по-аристократически захохотал, насмешив тем и остальных.

Простить такое Блейз не мог, поэтому погнался за Малфоем, резко давшего дёру с места.

— Вот же чудилы, — выдохнул Гарри, когда смог просмеяться. И это чистокровные волшебники, перешедшие на четвертый курс. Резвились и вели себя, как дети малые.

***

Через неделю, после начала обучения, объявили общее собрание в Большом зале. Учителя были взбудоражены, а ученики не имели ни малейшего понятия, что за повод. Даже отец не рассказывал ничего Гарри, хотя он чувствовал, что тот если и не знает, то точно догадывается о происходящем.

Заинтригованные шепотки не стихали. Гадали на разные темы, от хороших до ужасных. Промелькнула и та, что оказалась истиной, как позже в этом убедились абсолютно все. Директор торжественно объявил об участии в Турнире трёх волшебников в этом году. Того самого Турнира, что не проводили на протяжении десятков лет в силу того, что каждое задание представляло собой опасность и нередко участники гибли.

Но в этом году Дамблдор заверил, что будет безопасно. Вот только студенты, из числа тех, кто застал Локонса, наученные горьким опытом, к словам директора отнеслись, мягко говоря, скептически.

И уж тем более, никто не стал бы винить за скепсис Гарри, непосредственно пострадавшего тогда. Впрочем, сейчас он был весьма и весьма заинтригован, а потому внимательно слушал подробности. Возрастное ограничение не вызвало у него никаких возмущений — это логично, закономерно, и даже умно. Школьники должны понимать, куда полезут.

И всё же, Гарри хотел попробовать себя. По уровню знаний и силе он мог тягаться с семикурсниками. То, что в него вкладывал Марволо, отец, Рудольфус, мама, и сам он — не может помыслить ни один ребёнок его возраста. Слишком огромный багаж умений. Однако на занятиях ему никогда не было скучно. Обучая простейшим навыкам, школа сбалансировала его знания.

— Интересно, как это всё будет выглядеть? — не мог не спросить Гарри, когда все разошлись по своим гостиным. О прибытии гостей из двух других школ, из Дурмстранга и Шармбатона, они узнают через два дня. А в какое точное время — неизвестно.

— Как нечто грандиозное, опасное, феерическое, — начал выдавать эпитеты Блейз, имея прекрасную возможность за счёт разговора позабыть о выполнении задания по травологии.

— А в техническом исполнении? — это интересовало Гарри больше всего. Он хотел знать, какого рода испытания будут прилагаться к Турниру. — Как они будут всё это организовывать?

— Дамблдор разберётся. Он же у нас умелец, — слова Грегори очень сильно разнились с его тоном — едким и саркастичным. Если дело не касалось еды и не охватывала лень, он вполне мог походить на человека с нормальным интеллектом.

— Рад слышать, что хоть кто-то не теряет реализма по поводу слов директора, — фыркнул Блейз. — Хотя меня больше волнует Грюм. С каждым уроком у него будто всё больше съезжает крыша, вам не кажется?

— Не кажется, — подхватил Драко, прерываясь так же, как Забини недавно. Задание могло подождать полчасика. — Я чувствую, недалёк день, когда он начнёт практиковаться на нас, тёмных магах, показывая светленьким, как правильно противостоять нам. Но пусть только попробует. Я сообщаю отцу о каждом его шаге. Его быстро упекут отсюда, если хоть кто-то из Слизеринцев пострадает по его вине.

— Из года в год одно и то же, — проворчал Гарри. — Неужели нельзя найти НОРМАЛЬНОГО? Так сложно что ли? Или это мы такие придирчивые? — вздохнул он, укладывая в сумку учебники на завтра.

— Люпин был неплох, — произнёс Блейз. — Его можно считать исключением. Да и, если особо не придираться, Квирелл. Он, по крайней мере, не пытался нам навредить. Всего-то заикой был.

— Насчёт Люпина — согласен, — признал Гарри. Ему было жаль, что мужчина уволился, но говорить об этом не стал. Ему было чем заняться, помимо разговоров. Время поджимало, он должен был написать письма и успеть добраться до совятни, пока не наступил комендантский час. И начал с письма Марволо:

«Доброго дня!

Прошла уже первая учебная неделя. Разумеется, не обошлось без неурядиц, к которым я уже привык. А ещё, как обычно, преподавателем защиты пригласили совершенно жуткого типа. Может, я утрирую для первой недели, но, полагаю, если ты будешь выпивать по стопке огневиски каждый раз, когда я буду упоминать ЗоТИ в плохом контексте — то будешь иметь все шансы спиться.

Но всё это мелочи, потому что в Хогвартсе будет проводиться Турнир трёх волшебников. Разумеется, сам я участвовать не могу из-за возрастного ценза, но мне интересно, что бы ты мог рассказать на эту тему. Участвовал ли когда-нибудь или же в свои учебные годы ты его не застал? Пиши, когда будет время.

Искренне твой, Гарри Лестрейндж».

***

Каково было удивление Гарри, когда он получил ответ уже на следующий день в самую рань.

— Разбойник, кто тебе открыл дверь? — подивился Гарри и тут же дал птице несколько кубиков вяленой говядины, а заодно попить.

Похоже, всю ночь дул попутный ветер, поэтому филин смог добраться так быстро. Любовно чмокнув пернатую голову, Гарри выпустил того из гостиной и осторожно вскрыл конверт, заполненный аккуратным почерком Марволо:

«Доброго дня, мой маленький василиск.

Аластор Грюм стал новым профессором ЗоТИ, слухи до меня дошли. Думаю, мне не стоит напоминать, чтобы ты был осторожен. Бывший мракоборец за годы своей службы успел испить много моей крови. Его смерть стала бы ценным подарком. Но не вздумай предпринимать попытки его убить ради меня. Ты можешь загореться, я это знаю.

Что же касается Турнира трёх волшебников — эта новость меня заинтересовала. Люциус упоминал о возрождении старого межшкольного состязания, но о проведении его в Хогвартсе не знал даже он. Видимо, Дамблдор успел обсудить это дело между директорами школ из других стран.

Ты писал о том, что хотел бы узнать о Турнире? Что ж, я расскажу. Но, предупреждаю заранее, многое ты можешь уже знать, если Дамблдор не скупился на минимальные объяснения:

Турнир был основан примерно семьсот лет назад, как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трёх магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодёжью разных национальностей. Так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить.

Возродили его в 1941. Задания были строго сверены со школьной программой и введено возрастное ограничение: участвовать в состязании могли лишь те, кому на момент избрания «чемпионов» исполнилось семнадцать лет. На тот момент мне было пятнадцать, и, как ты понимаешь, участвовать я не мог. Да и не сильно стремился. Интересовало меня тогда совершенно иное. А в 1945 году его снова запретили.

Будь и ты постарше, Гарри, я бы хотел видеть тебя «избранным».

Держи меня в курсе дела».

Марволо оказался прав — половину из сказанного Гарри уже знал, равно как и все студенты. Дамблдор очень подробно рассказал технические подробности Турнира, и немного из истории. А вот про повторное возрождение Гарри не знал.

Возникал интересный вопрос — если в сорок первом году Марволо было пятнадцать, то сколько ему сейчас?

Недолго посчитав в уме, он понял, что ему семьдесят… Гарри потратил несколько минут, чтобы уложить страшную цифру в голове. Верилось в такое с трудом, учитывая внешность Марволо.

Гарри перечитал письмо несколько раз, чтобы всё запомнить. Самым важным фактом оказалось то, что Марволо желал видеть его в качестве чемпиона. Разумеется, это не более, чем отеческие мечты в виду возрастного ценза. Но Гарри загорелся. Очень долгое время его натаскивали и учили самым разным умениям. Марволо в своё время интересовался Турниром, но не стал себя утруждать попытками обойти ограничение. А Гарри всегда старался быть похожим на него…

— Никогда не становись похожим на кого-то, даже самого уважаемого тобой. Иначе будешь никому не нужной копией. Будь собой и делай по-своему — тогда уважать будут уже тебя.

Эти слова принадлежали Атрею. Друг из Греции сказал правильную вещь — копировать Марволо, который не стал пробовать себя в попытках принять участие — он не станет. Разумеется, Гарри по-прежнему уважает и любит его, но пойдёт иной дорогой. Он не упустит шанса сделать что-то достойное.

Конечно, более достойным было бы угробить бывшего мракоборца, никто и никогда в жизни не докажет, что это был он, но Марволо запретил. Да и против аврора шансы резко снижались.

Лучше сосредоточиться на мероприятии. Где, как не на Турнире, показывать свою истинную силу. Возможно тогда он, как и Марволо когда-то, сможет заиметь связи, сплотить вокруг себя не только однокурсников — которые согласились держаться вместе, когда дело доходило до ЗоТИ и всего, что было связано с Грюмом — но и поднять планку выше — добраться до старшекурсников. Он должен доказать всем, и в первую очередь самому себе, что достоин. Тогда его начнут уважать… и бояться.

========== Выбор кубка ==========

— Гарри, — зашептал на ухо Драко, пододвинувшись к брату так, что касался плечом его плеча. Около получаса назад всех собрали для оглашения участников Турнира трёх волшебников. Гости из Дурмстранга и Шармбатона прибыли к ним в Хогвартс четыре дня назад и создали сильную шумиху. Как ни странно, северные парни нашли общий язык именно со Слизеринцами, тогда как чудные леди из Франции предпочитали общение между собой и в редком случае общались с девочками из разных факультетов. — Одна птичка мне напела, что ты попробовал кинуть своё имя в кубок. Ничего не хочешь сказать по этому поводу?

— Много кто пробовал, дальше что? — задал встречный вопрос Гарри, уходя от темы. Изначально он пробовал кинуть своё имя в Кубок с помощью левитации, но листок напарывался на невидимый барьер. Сработал другой метод. Он легко и изящно приклеил свою записку к записке пуффендуйцаДиггори, который под выкрики друзей бросил своё имя вместе с его. Потребовался всего лишь состав, который распадается при воздействии тепла. Легко и просто.

— Но ты не говорил ничего о своём желании участвовать. С чего вдруг?

— Захотелось попробовать свои силы, — говорить о том, что слова Марволо вдохновили на подобное свершение, Гарри не стал. Это вызвало бы ещё больше вопросов. — Но всё зависит от Кубка. Выбирать ему.

— Не знаю уж, как ты это сделал, но я верю в твои силы. Кто, как не ты, способен пробиться сквозь ограничения.

— Вот мы и посмотрим, что получилось.

Все, кто бросал своё имя в кубок, ожидали результаты с волнением, этого не избежал и Гарри. Как бы он ни старался — Кубок обладал магическим сознанием, перехитрить который не так просто. Лестрейндж мог лишь надеяться, что его план сработает.

Когда совет будущего жюри посовещались между собой, директор Хогвартса обратил внимание студентов на себя. Воссоздалась тишина. Все были в предвкушении. После краткой вступительной речи Дамблдора народ замер, едва дыша. Огонь в кубке окрасился в непривычный красный и выдал обугленную бумажку с первым именем.

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!

Половина стола Слизерина, отданная магам северной школы, взорвалась дружным одобрительным криком и аплодисментами, поздравляющим своего чемпиона.

— Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур! — тем временем Дамблдор огласил имя второго участника.

Хорошенькая блондинка с очаровательной улыбкой, выпорхнула из-за стола Когтеврана и быстро направилась к директору под одобрительные аплодисменты своей школы и поддержки студентов Хогвартса.

— Ох, девушка участник, — тихо присвистнул Блейз, — тяжко ей будет.

— Давай без предвзятости, — одёрнул Гойл, который с последней их встречи стал ещё массивнее. Парень всерьёз увлекся боксом, так ещё и Крэбба втянул в своё маленькое хобби. Магловский вид спорта вызвал у него сильное уважение и восхищение, — раз уж пригласили женскую школу, по-любому должна быть девушка-участница.

— Логично, — поддержал Гарри. Он не имел ничего против девушек и верил, что многие способны уделать парней. Жаль, что притяжения к ним он не ощущал, несмотря на их красоту.

— Но ведь помимо магических сил, потребуется уйма физической. Откуда у такой малышки силы? — продолжал гнуть свое Забини, искренне не понимавший, как можно ставить девушку наравне с парнями, если в участии затрагивались все аспекты.

— Блейз, некоторые вещи можно решить ловкостью, когда нет грубой силы, — возразил Гарри. Он прекрасно знал, как легко девушка может просочиться в узком переулке. Не раз видел в летней поездке.

Блики пламени, изменившие цвет, вновь привлекли внимание Слизеринцев. Кубок собирался выплюнуть третье имя — чемпиона Хогвартса. Самое интересное он решил оставить на десерт. И то, в каком шоке оказался Дамблдор, с неверием читая третью бумажку, лишь сильнее заинтересовало студентов.

— Гарри Лестрейндж!

Парень был горд услышанным. Кубок выбрал его! Конечно, он ожидал выйти четвертым участником, в качестве исключения, но что сделано, то сделано.

Собравшиеся в Большом зале провожали взглядами третьего участника в полной тишине. Но Гарри не подал виду, что это молчание слегка нервировало. Директор смотрел на него с невиданным ранее подозрением, без капли поддержки, и продолжал сверлить взглядом из-под очков-половинок. И никто из преподавателей не встал на сторону Гарри, не показал радости за своего студента. Даже отец. Но тот понятно, не верил, как и все остальные, и пребывал в тихой ярости, судя по отголоскам его магии, которые Гарри почувствовал, проходя мимо.

— Гарри? — обратился к нему с удивлением Крам, когда третий участник вошёл в комнату ожидания, и поднялся с кресла, в котором только-только устроился. — Ты тоже здесь?

— Да, — ответил Лестрейндж без единой капли сомнений. Единственное, что пугало — уйма вопросов, которые ему будут задавать. Об этом он как-то не подумал. Отцу он ещё мог рассказать правду, а вот остальным не собирался. Главное, чтобы его допустили до участия. Раз уж кубок выбрал — надо с этим считаться. — Буду представлять Хогвартс.

— Как же так вышло? — с сильным акцентом, сильнее чем у болгарина, поинтересовалась Флёр, при этом она не пыталась своим вопросом надавить на Гарри. Чистое любопытство, не более. — Директор Дамблдор сообщил всем о возрастном ограничении. Тебе ведь еще нет семнадцати, я правильно понимаю?

— Да, пока не исполнилось, — согласился Гарри.

— Не знай мы все, что выбирает Кубок — это выглядело бы на грани жульничества и подтасовки, — произнёс Крам, сохраняя полную невозмутимость, подозрительно похожую на безэмоциональность. — За всю историю такого не было.

— … Прошу, мадам Максим, будьте спокойны!

— Я спокойна! Совершенно спокойна! — в ярости выкрикивала директор Шармбатона, впечатляющая своими размерами дама. При быстром направлении к ним, участникам, она едва не сшибла своей головой висящий фонарь. Взмахом руки она убрала эту преграду и оказалась быстрее всех рядом с несовершеннолетним студентом Хогвартса. — Объясните, молодой человек, как вы смогли бросить своё имя в кубок? Вам нет семнадцати!

— Позвольте мне задавать вопросы, мадам Максим. Всё-таки, это мой студент, — попросил Дамблдор, испытывающий, судя по внешнему виду, порядочное негодование. Он взял Гарри за плечи, но тот отпихнул руки от себя. Парень позволял прикасаться к себе лишь тем, с кем хорошо общался. — Как ты бросил своё имя в Кубок?

— Нашёл способ. Мне хватило на это ума, — сдержанно ответил Гарри, не разглашая подробности.

— Малолетний нахал! — прошипел Каркаров, длинноволосый директор Дурмстранга, чей студент продолжал сохранять беспристрастность.

— Я бы попросил, — угрожающе напомнил Северус, присутствующий при споре в качестве декана чемпиона. Он-то точно не сомневался, что сыну хватит ума найти способ обойти ограничение, но не мог и представить, что тот пойдёт на сильный риск.

— Ваш студент нарушил правило и признается в этом! — вновь заговорила мадам Максим, поубавив свой пыл. — Нужно немедленно дать ему запрет на участие!

— Дело куда серьёзнее, мадам, — прогавкал Грюм, по-другому это не назвать. — Попытки преодолеть барьер, созданный директором, совершались множество раз, однако никто не добивался успеха. А теперь мы видим, что несовершеннолетний смог его обойти. Что же это означает? Применение запрещённых, или того хуже, тёмных заклинаний, за которые его следует наказать!

— Боюсь, заклинания подобного рода в Хогвартсе не преподаются, профессор, — возразил Северус. — Это епархия Дурмстранга, — он посмотрел на директора этой самой школы, и тот озлобленно сжал губы, не став протестовать. Дурмстранг был известен именно тем, что в нём преподавались отдельные аспекты чёрной магии.

— Если только вы сами не преподали что-то из этого разряда. Вы ведь уже читали четверокурсникам лекцию о непростительных заклятиях, как я слышал. По-моему, им ещё рановато.

— Коллеги, — совсем растеряв свой образ ребёнка с причудами, Дамблдор будто постарел на десять лет за эти несколько минут. — Так мы не придём ни к какому решению. К тому же, это прерогатива Барти Крауча. Что скажешь, друг мой?

— Переизбрать чемпионов невозможно. Кубок впал в сон и активируется только к следующему Турниру. Нужна неимоверная сила, чтобы обмануть его, — сообщил высокий, дёрганый и худощавый волшебник.

Барти Крауч.

Гарри вспомнил это имя. Только с приставкой «младший». Так звали одного из самых преданных Пожирателей смерти.

— Кубок, один из самых сильных артефактов, сделал свой выбор. Мистеру Лестрейнджу придётся участвовать, нравится нам это или нет.

Все взгляды, как один, устремились на участника, которому было не место в Турнире. Так считали взрослые волшебники, за исключением самого виновника торжества и его отца. Гарри все ещё мог ощущать его магию среди сгустков других, средних и сильных. Чемпионы же других школ продолжали хранить спокойствие и просто наблюдать со стороны.

— Тогда стоит как следует подготовить наших чемпионов к Турниру, — миролюбивую фразу очень портило произношение сквозь зубы. Директор был недоволен, но муссировать конфликт и дальше не имело смысла. — Вы, Северус, как декан, займётесь своим учеником, раз уж ему представлять Хогвартс.

— Разумеется, — согласился зельевар. — Позвольте мне сразу этим заняться.

— Как будет угодно.

— Лестрейндж! Идём со мной, — практически приказал преподаватель, и Гарри оставалось только подчиниться. Полдела сделано — он добился участия. Осталась самая малость — утихомирить отца.

Они добрались до личных покоев Снейпа, сохраняя тишину. Одни лишь звуки шагов разносились по пустым коридорам, да завывания Пивза неподалеку, который явно расхрабрился, раз не боялся летать где-то по подземельям, когда рядом мог находиться Кровавый Барон. А как только дверь закрылась за Гарри, Северус наложил пару-тройку дополнительных защитных заклинаний к уже имеющимся.

— Я внимательно тебя слушаю.

— Да, я захотел принять участие в турнире, — ответил парень на самый животрепещущий вопрос, который отец ещё не задал. Впрочем, его магия будто сама задавалась вопросом «какого чёрта?». — И осознаю риск, не идиот. Что-то ещё тебя интересует?

— Ты ознакомился с правилами Турнира? Осознаешь, насколько может быть велик риск опасности? Чувствуешь ли себя подготовленным? Говоря о последнем, я имею в виду не только уровень твоих сил наравне с семикурсниками из других школ, но также совмещение Турнира и обычной учебы, сохранив место лучшего ученика своего курса, — Северус знал, что говорить, знал, как именно нужно надавить, сохраняя при этом собственные нервы. Что толку от яростного шипения и нравоучений? Совершённого не исправить.

— Правила Турнира связаны непосредственно с испытаниями, поэтому нам расскажут их ближе к самим испытаниям. О риске я догадываюсь. Касаемо учёбы — мне как раз наоборот, придётся налегать на неё, чтобы ничего не упустить важного, что может пригодиться, потому что именно так это и работает.

Гарри понимал возмущение отца, но бросить своё имя в Кубок было не просто легкомысленным порывом.

— Вам не рассказывали, но ты, со своим стремлением к знаниям, должен был найти информацию о прошлых участниках Турнира. Не разочаровывай меня, Гарри. Я не поверю, что ты, загоревшись идеей, не попробовал нарушить пару-тройку правил и не пробрался в запрещённую секцию.

— Испытания каждый раз менялись и подгонялись под учебную программу, поэтому прочитанные мною правила применимы лишь отчасти, — пояснил Гарри. Отец был прав — запретная секция была посещена и проштудирована на этот вопрос.

— Тем не менее важно знать всё. Что-то может быть взято из прошлых лет, но изменено для минимального риска, — добавил Северус, после чего устроился в своем кресле, устало вздыхая и прикрывая глаза. Только здесь он мог расслабиться и взглянуть на сына не как преподаватель. Вот только что умудряется сделать его любимое чадо? В какую передрягу сам себя завел, чтобы что-то доказать…

— Это я уже понял. Честно говоря, меня больше волнует другое, — мрачно признался Гарри. Реакция каждого участника этой истории была предсказуема и логична, но причинить вред могла только одна. — Грюм наверняка начал подозревать меня в чёрной магии. Даром что я обошёлся совершенно без неё.

— Под подозрением весь Слизерин. Дамблдор второй раз совершает ошибку, взяв в преподаватели неквалифицированного специалиста. Учить новобранцев-авроров — возможно. Студентов — нет.

— Ну, приплыли, — вздохнул Гарри, хватаясь за голову. — Куда он смотрит на этот раз? Великолепный послужной список? Я могу рассчитывать на твою поддержку, пап?

— Естественно, — как само собой разумеющееся ответил Снейп. Своим вопросом парень очень удивил. Кому, как не ему, сын мог доверять на сто процентов и надеяться на помощь.

— Я буду проводить с тобой консультации и лично проверять твои знания, помогая подготовиться к любым неожиданностям.

— Большего мне и не надо. Спасибо, — облегчённо выдохнул Лестрейндж.

========== Новости (1) ==========

Раз в две недели Северус выбирался в резиденцию Тёмного лорда с докладом. Для директора зельевар исчезал из школы под разными предлогами — навестить мать или же заказать-отыскать необходимые ингредиенты для зелий. Запасы неуклонно кончались, и благодаря занятиям со студентами, и после варки целебных зелий.

Разумеется, Дамблдор подозревал, что Снейп пропадает вовсе не по тем причинам, которые называл, но не придирался, иначе был риск спугнуть. Он чувствовал, что двойной агент всё больше склоняется к тёмной стороне, только вот доказательств не имелось — одни лишь подозрения.

***

Северус прибыл в обитель тёмного лорда с вестью, которая несомненно заинтересует его. Поставленная на поместье Гонтов защита давно признавала его своим. Другим пожирателям, помимо Лестрейнджей, не оказывали такой чести.

Повелителя он отыскал в кабинете, не смея отрывать от важных дел. Остановившись в нескольких шагах, он склонил голову и не поднимал, пока не позволят.

— Доброго дня, Северус, — первым поприветствовал его Марволо, что говорило о прекрасном расположении духа. Это же слышалось в интонации голоса.

— И вам, милорд. Случилось что-то хорошее?

— Более чем, — откладывая документы, которые до этого просматривал, Реддл поднялся и, не опасаясь перед близким сторонником, можно сказать членом семьи, показать свою человечность — потянулся с довольным стоном. — Верхняя палата лордов Великобритании практически в нашей власти. Получено четырнадцать подписей. Осталось шесть.

— Это замечательно, мой лорд! — порадовался Северус. Чем больше верхних чинов будет на их стороне, тем проще добиться внедрения новых законов. — А как проходят переговоры с другими странами? Сейчас, в условиях Турнира Трёх волшебников, должно быть несколько проще.

— Это верно. Министр Франции и Болгарии присутствовали на недавнем Чемпионате мира по квиддичу. Не буду ничего утверждать касательно Франции, но министр Обланск поддерживает нашу политику.

— Французы в большинстве своём либералы по своей натуре. Не думаю, что от них будет какой-то толк в этом вопросе, — поделился Северус своими соображениями. — И да, по поводу турнира. Гарри бросил своё имя в Кубок. Он будет участвовать.

Улыбка, играющая на губах тёмного мага, медленно начала сползать, а вместе с ней исчезла приятная, ненавязчивая атмосфера.

— Повтори.

— Гарри будет участвовать в турнире. Кубок выбрал, — гораздо осторожнее повторил Северус. Он понимал реакцию милорда — сам был зол, когда услышал. Но стоило эмоциям поутихнуть, и он взглянул на ситуацию под другим углом, испытывая гордость за старания сына и его мощный потенциал, который разглядел Кубок среди сотни других студентов, куда более взрослых.

— Преграды не для нашего Гарри, верно? — опасно усмехнулся Марволо, ещё больше напрягая. Ведь не ясно, в ярости он или же злорадствует. — Он обошёл возрастное ограничение?

— Да. Я до сих пор не понимаю, как он это сделал, притом что он точно не стал бы никого просить, — Северус очень хотел знать, как сын смог пройти барьер, но рассказать Гарри отказался наотрез.

— Удивительный мальчишка, — с тихим смехом произнёс Лорд, поигрывая волшебной палочкой. — Готов выполнить всё что угодно, лишь бы меня порадовать.

— Вас? — напрягся Северус и тут же нахмурился.

Тогда при разговоре, где сын ответил «попробовать свои силы», Северус, пусть и поверил, но позже задумался. Гарри никогда не поступал по принципу «захотел и сделал». Что-то должно было сподвигнуть его, и весьма серьёзно, чтобы он пошёл на риск. Порадовать Повелителя — прекрасный повод, но ради этого рисковать жизнью — безумная затея, за которую Северус не простит господина, особенно если с Гарри что-то случится.

— Надеюсь, не вы подбили его? — голос чуть охрип от сдерживаемого гнева.

— Он хотел узнать больше о Турнире трёх волшебников. Просил рассказать всё, что знаю. В процессе я упомянул, что хотел бы его видеть участником, если бы, — сделал акцент на последних двух словах Марволо, догадываясь, что в стороннике вскипела родительская злость, — ему было семнадцать. Главного он не уловил.

— Или же решил не церемониться и просто попробовать, желая получить вашу похвалу, — мрачно высказался Северус. Ему следовало сразу догадаться, под чьим влиянием Гарри решился на такое. — Удивительно, что Белла ещё не попыталась закатить мне скандал.

— А Беллатрикс в курсе? — вопросительно подняв бровь, Марволо усмехнулся. — Она должна быть в ярости, слишком помешенная на своём ребёнке.

— За это мы её и ценим, — так же усмехнулся Северус, глуша в себе чувство злости, иначе мог схлопотать по полной. — Скорее всего, она ещё не знает. И очень странно, что Гарри не похвастался… — он не успел договорить. С громким ударом в окно кабинета врезался совершенно ошалевший дымящийся Разбойник с письмом в крошечном тубусе на лапке.

— А вот и сообщение прилетело, — Марволо подошёл к филину, что замахал крыльями и попытался укусить. — Только попробуй, — пригрозил пернатому, отвязывая послание. — Сделаю из тебя чучело.

Филин сварливо заскрежетал. Он был чудовищно голодным, а тут такие аппетитные пальцы совсем рядом… Но разрешить конфликт миром удалось Северусу. Он отозвал птицу к себе и сунул в клюв копчёную мышь, в то время как Марволо, вскрыв письмо, стал читать небольшой, аккуратный текст от Гарри, опоздавшего всего на пару минут:

«Доброго дня. С сегодняшнего дня я буду представлять Хогвартс в Турнире, поздравь меня! Я загорелся этим сразу, а твоё письмо подтолкнуло меня попробовать. Кубок выплюнул моё имя вчера, так что теперь я уведомляю тебя и маму. Можно за меня не переживать, я просчитал риск, так что буду готовиться со всей основательностью. Буду ждать от тебя ответа.

Искренне твой, Гарри Лестрейндж».

— Гарри уверен в своих силах, — ответил Реддл, как только закончил читать и отлевитировал письмо в руки отца мальчика. И пока тот читал, добавил: — Есть ещё какие-нибудь новости?

— Грюм пытается получить разрешение на тренировку сопротивления заклинанию Империус. Дамблдор в размышлениях. Это единственный факт, который мне известен. Грюм очень старательно скрывает свой учебный план от меня.

Методы бывшего мракоборца шли в разрез с учебной программой. Директор не мог закрыть глаза на это — повторная ошибка сместит его с поста.

— Твоя задача — следить за ним в оба. Влияй на Дамблдора, если Грюм тебе не под силу.

— Именно так я отвёл от Гарри наказание за «потенциальное применение тёмной магии на Кубке», — мрачно высказался Северус. То, что дело обошлось без тёмных чар, он всё-таки выяснил. Врать ему сын бы не стал. — Больше новостей нет. Разрешите удалиться?

Взмахом руки Реддл дал зельевару разрешение отправляться обратно в Хогвартс, тогда как сам, перечитав еще раз письмо, пришёл к интересной мысли — в Рождественские каникулы натаскать Гарри по стихийной магии. Каждое задание так или иначе будет с ними связано. Чем больше он будет знать чар, тем легче будет выиграть Турнир. К последнему, самому сложному, третьему заданию он уже будет готов на все сто процентов.

«Твой отец сообщил на несколько минут раньше важную новость о Турнире. Поздравляю тебя, Гарри. Ты блестяще пропустил мимо глаз важную часть моего предыдущего ответа, загоревшись идеей испробовать свои силы и утереть нос старшекурсникам. Я уверен, твой магический потенциал сильнее кого-либо из студентов, но тебе ещё расти и расти. Любая ошибка может привести к плачевным последствиям. Испытания могут оказаться сложнее боя с Химерой. Отнесись к делу серьёзно, тренируйся с отцом и отрабатывай защиту — именно она очень слаба.

На Рождество я жду тебя в гости. Подтянем стихийную магию. Ввязался в Турнир, так будь лучшим, несмотря на свой возраст.

Держи меня в курсе событий. И остерегайся Грюма.

P.S Отшлепаю, мой маленький василиск».

========== Новости (2) ==========

Белла нежилась в горячей воде, окутанная запахом сладких трав. Раньше её не привлекали процедуры подобного рода, теперь же она получала удовольствие. По окончании процедур она накинула шёлковый халат, прямо на голое тело, и вышла из ванной. Рудольфус всё это время сидел у камина и грелся. Погода выдалась мерзкой, а он сильно мёрз.

— Госпожа, вам письмо, — домовик робко подошёл к женщине и вручил конверт, подписанный знакомым почерком сына.

— Гарри написал? — полюбопытствовал Рудольфус, наблюдая утайкой за женой. Та очень редко позволяла себе выйти из ванной в халате с не до конца высушенными волосами. Такая домашняя и милая. На лице её отразилась радость.

— Да, — Белла удобно устроилась в кресле. Каждое письмо сына было ниточкой к нему, удерживающей её душу от волчьей тоски. Четвёртый год идёт, как она отпускает его на полгода в школу, не видя всё остальное время. Как Нарцисса могла оставаться такой спокойной — Белла не могла понять до сих пор.

Первые несколько строк были о том, что у него всё хорошо, и он интересовался, как дела дома… но вот дальнейший текст заставил ведьму побелеть от ужаса.

— Нет!

Кубок выбрал меня для участия — эта фраза заставила её вскочить, пнуть кресло, за которым сама же сидела, а затем взяться за разгром всего, что попадалось под руку.

И пока она уничтожала вещи в собственном доме, в голове вертелись яростные вопросы: Почему её мальчик добровольно сунул голову в петлю? Это издевательство над ней! И куда смотрел Северус?! Опять!

Разбивая очередную вазу, ведьма представляла, что это голова папаши. Гнев обжигал её, подобно огню. А Рудольфус сидел и не понимал в чем дело. Столь резкая перемена в поведении жены его обескуражила, а после… он, идиот, засмотрелся на разгневанную Беллатрикс. Прекрасную в своей ярости.

— Милая, что случилось? — ожил он в тот миг, когда дорогая ваза пролетела в нескольких сантиметрах от головы.

— Гарри бросил имя в Кубок, и тот его выбрал! — закричала Белла. Её всю колотило от ярости. — Попадись мне в руки тварь, которая подбила его на это — на клочки разорву! Ещё и Снейп — ЧЁРТОВА МРАЗЬ!!! — со звериным рыком, женщина перевернула тяжеленный стол. Хорошо, что у неё не было в руках палочки — она могла бы навести проклятие на расстоянии. — Как он это допустил?! Я голову ему оторву!

Дело пахло жареным. Прекрасно понимая, чем все может закончиться, в прошлом Рудольфус часто получал от дорогой супруги разного рода проклятья, пока не научился от них уворачиваться или же вовремя прерывать. Он взялся за волшебную палочку, всегда имея её под рукой.

— Прости, Беллс…

— Руди?! — испуганно вскрикнула женщина, когда ощутила на себе магические верёвки, перемотавшие её, как любимую колбасу из телятины. — Что ты вытворяешь, гоблин тебя побери?! А ну развяжи меня! Руди, немедленно! — задёргалась она, пытаясь вырваться, но муж очень крепко её ухватил. Физической силы ему было не занимать. А она, пусть и сильна, но недостаточно против мужа.

— В тебе проснулась валькирия, дорогая, — весело проговорил маг и бодро пошагал со своим грузом наверх. — Её нужно срочно усмирить.

Фетиш мужа на игры «одолей валькирию» был ей прекрасно известен. А способы «битвы» иногда заставляли краснеть даже её, опытную колдунью и давно не девицу.

— Не время сейчас, Руди! Я тебя скальпирую, если ты меня не развяжешь!

Но никакие угрозы не брали Рудольфуса. Поживи восемнадцать лет в браке — и не к такому привыкнешь. Трепетать перед его женой могли низкосортные волшебники, магглы и те у кого завышенное чувство самосохранения. А он — закалённый… и влюбленный, словно мальчишка. В чем следовало благодарить именно Гарри. Благодаря ему в их семье всё нормализовалось, а безумие Беллы, что делало её чокнутой и ужасной во всех смыслах ведьмой, — спало.

Из-за попыток вырваться, полы халата, надетого на голое тело, разъехались в разные стороны, открывая на обзор всё, что обычно бывало сокрытым.

Пряный запах трав дразнил обоняние. Ещё и зачарованные верёвки оказались красного цвета, выдавая фетиш создателя. Белла горела в его руках, как буйный огонь. Такую страстную и очень горячую, как в прямом, так и переносном смысле, Рудольфус опустил на постель и не дал повторно возмутиться, наваливаясь сверху и крепко целуя.

Только так, и никак иначе, можно успокоить воительницу — истощить до основания. Покоряя её раз за разом, он ощущал себя храбрым викингом-воином. Большего ему и не надо.

Комментарий к Новости (2)

Намёк на гет, да.

И давайте, у нас был Атрей, значит, сейчас увидите ещё одну отсылку на God of war 4)

========== Интервью ==========

О героизме Гарри на втором курсе, что невероятным образом сумел победить химеру, позабыли в тот же миг, как он стал третьим участником Турнира.

Удивительно, какими двуличными бывают люди. Вот они боготворили — а в следующий миг желали облить помоями. Гарри чхал на всех, кто смотрел на него с чёрной завистью, в особенности на старшекурсников, которые пробовали попасть на Турнир.

Главное для него — поддержка своего факультета. Но и те разделились на два лагеря. Поддерживали его сокурсники, младшекурсники и курс выше. А вот кто учился на шестом и седьмом году, считали мошенником, нарушителем и просто бесчестным. Открытие оказалось неприятным, но закономерным. Слишком многие хотели славы, не понимая, что в первую очередь выбирает кубок. И выбирает тех, у кого есть потенциал.

Следовало обвинять себя, а не кого-то.

Если понятие этой простой истины отсутствовало — какой смысл переживать? Слизеринцы-старшекурсники разочаровали Лестрейнджа. Глупцы сами себя подставляют, видимо, позабыв о важном — «Гарри — сын Тёмного лорда». А как отреагирует могучий и ужасный Волан-де-Морт, узнав, что Слизерин — семья, как уверяли Гарри с первого курса, — не поддерживает своего?

Гарри мог бы упомянуть об этом в письме, но не стал. Он не опустится до того, чтобы ябедничать. Да, своим поведением старшекурсники доказывали свою недостойность, но он не собирался опускаться до их уровня. Дела и поважнее были. Например, что сказать на интервью, которое состоится после уроков. Чемпионы должны были собраться в комнате для группового снимка.

Именно этого Гарри хотел бы избежать. Вспышки от колдокамер он терпеть не мог, от них долго стояли пятна в глазах. А если фотограф будет выполнять общий снимок в нескольких ракурсах — Лестрейндж точно снимет очки.

Шутки шутками, но и правда в словах крылась. Он не страшился убить человека. На него не давила тяжесть, ни физическая, ни моральная. Его не терзали кадры прошлого своей первой жертвы. А причина была проста — он не считал мёртвую шалаву человеком. Те, кто имел виды на Марволо, — недостойны жизни. Но был один факт, с которым даже он не мог поспорить — Гарри требуется всегда быть ценным и не разочаровывать, чтобы иметь право находиться подле Марволо. Один из способов это доказать — победить на Турнире.

Однако пока ближайшим мероприятием являлось интервью, на которое он направлялся, сразу как умылся после урока травологии. Растения вели себя совсем непредсказуемо — вроде бы делаешь все правильно, следуешь инструкциям, обращаешься с особенно чувствительными объектами бережно, а они впиваются-колятся-кусают-жгут-пачкают. В этот раз весь четвертый курс уходил с занятия в грязи и слизи. На Уходе за существами такая подлость тоже имела место, особенно если лесничий снова притащит «милую зверушку», которая может и голову откусить одним махом.

В Зале достижений уже ожидала Флёр. Кивнув головой в знак приветствия, Гарри сел на стул поодаль. К француженке он не испытывал никакой симпатии. Поговаривали многие, что в ней течёт кровь вейл, которые, подобно сиренам, сводили мужчин с ума. Но слухам верить Гарри не спешил. Без доказательств — нет смысла. Но ему было интересно, что она думает о его поступке.

Серьга-артефакт, подаренная Марволо, долгое время служила именно как украшение, Гарри не видел смысла использовать её на преподавателях или студентах, особой надобности не было. Но сейчас, когда он стал третьим участником и неизвестно, кто на самом деле верит в его победу и поддерживает, а кто лицемерит — она важна.

Насущным вопросом для француженки было выглядеть идеальнее всех. При виде Гарри, у неё промелькнула мысль о том, что его юный возраст и не слишком представительное телосложение оттенят её не самым лучшим образом. В остальном же, в голове крутились слова об интервью, которые ей вдалбливала мадам Максим. И иной язык несколько осложнял восприятие.

Она и не замечала взгляда Гарри на себе, не понимала, что тот её изучает, незаметно проникнув в голову. Однако поток мыслей быстро прервался, когда она обратила внимание на второго участника. Виктор Крам, немного припозднившись, зашёл с громким хлопком двери.

— Прошу прощения, — пробормотал он извинения, невольно создав громкий шум, и, подойдя ближе, поздоровался с обоими. — Флёр, — француженка склонила голову в приветствии. — Гарри.

Тот тоже коротко кивнул, но не изменил своего положения. После прихода болгарина получалось, что теперь запаздывал репортёр, тем самым привлекая к себе внимание и выставляясь не в лучшем свете.

— Скорее-скорее, они наверняка собрались, — стало доноситься торопливое за дверью. — Не в лучшем свете мы предстанем, ну же, дава… Ох! — громко и с улыбкой воскликнула репортёрша, обратив внимание на участников Турнира, и быстренько к ним направилась, только каблучки и стучали. — Какая прелесть, все в сборе! Добрый день! Я — Рита Скиттер, — представилась блондинка, пожимая руку каждому, хотел того волшебник или нет.

От шквала мыслей в её голове, Гарри чуть не задохнулся. Вот уж кто точно думал сразу и про всё, то это она:

«Какой материал!»

«Насколько хорош Каркаров как директор?»

«Сколько времени нужно мисс Делакур, чтобы накраситься?»

«Как допустили малолетку до испытаний?»

Это и многое другое бешено крутилось в голове блондинки под рубрикой «обязательно спросить».

За «малолетку» Гарри уже хотел вкатить ей по первое число, но виду не подал. Отчасти она права — третий участник не достиг совершеннолетия и не может участвовать в Турнире. Но в чем он действительно преуспел, выглядя немного старше своих лет, так это в росте и мышечной массе, которую он набрал за летние каникулы. Это год назад его ещё можно было назвать щуплым, нескладным, невысокого роста.

— Простите, но когда мы начнём интервью? — поинтересовалась Флёр, больше всех переживая, но стараясь этого не показывать.

— Ох, ну разумеется, прямо сейчас! — воскликнула Скитер, всплеснув руками. — Как приятно быть причастной, как приятно беседовать с вами, избранными чемпионами! — затараторила она.

Гарри услышал, как Крам мысленно простонал: «Вот верещалка», и это позабавило.

— Сначала снимок для газеты, мисс Скиттер, — не согласился с её словами фотограф, в этот момент настраивающий свою камеру.

— Да, хорошо, только быстро, — нетерпеливо разрешила та, вынув невероятно длинное зелёное перо и блокнот. В каждом её резком движении и взгляде сквозило желание поскорее завалить участников вопросами.

Уж какие там вопросы будут, Гарри понял еще минуту назад… и продолжал понимать, пока не заблокировал поток мыслей репортёрши. Слушать её — себе дороже.

Фотограф стал расставлять участников в правильном положении, по нескольку раз переставляя, заставляя принять нужные позы, показать нужный взгляд — все нужное-идеальное! И раздражающее до ужаса! А уж эта вспышка! От неё начали болеть глаза. Настолько, что Гарри ощутил во рту горько-кислую жидкость, оказавшуюся ядом.

Психанув после двадцатой такой вспышки, он вышел из помещения и отправился в ближайший туалет, чтобы сцедить яд и отойти от «всполохов смерти». Вот уж что точно было не его, так это фотографироваться.

— Все в порядке? — спросил со скрытым беспокойством Виктор, как только Гарри вернулся обратно и сел рядом.

Фотограф уже обрабатывал сделанные снимки, а Скиттер увела Флёр подальше, решив первой взять интервью у неё.

— Глаза разболелись. Эти вспышки ужасны, — ответил Гарри. Будет сегодня отцу подарочек. Хорошо, хоть не начали выпирать клыки. С ними управляться гораздо сложнее. — Кто после Флёр?

— Мисс Скитер всё распределила за нас, — болгарин заметно нахмурился при упоминании репортёрши, которая положительных эмоций не вызвала ни у одного участника. — Тебя оставила напоследок.

Когда он это говорил, в голове промелькнуло что-то вроде сожаления в адрес Гарри, потому что он по себе знал, какими погаными порой могут быть интервью. Как известный спортсмен, он часто давал их — этим объяснялось его спокойствие.

Читать его мысли было занимательно. До тех пор, пока они не начинали улетать в сторону… Грейнджер. Гарри оказался неприятно удивлён тем, что Виктор, чистокровный маг, заинтересовался грязнокровкой. Что он в ней нашёл — вопрос на миллион.

Заблокировав ход мыслей Крама, Гарри развалился в кресле, принимая слишком вальяжную позу. Ожидать они могли и целый час, а сидеть как прилежный мальчик ему надоело. Аристократические манеры у него, увы, жутко страдали. Бросить ругаться, как обещал на втором курсе, едва ли получилось. Быть сдержанным также получалось не особо — школьные будни всегда проходили на эмоциях, а притворяться Гарри не любил. Хотя мог. Но честность гораздо полезнее. Жаль, что именно в этом году её невозможно мало.

— Что ж, моя очередь настала, — прервал его размышления Крам, с тяжёлым вздохом поднимаясь.

Гарри обратил внимание на выходящих волшебниц, одна из которых выглядела немного замученной, а вторая сияла, как новенький галеон, а её зачарованное перо всё не переставало что-то писать в блокноте. Можно лишь догадываться, какую информацию женщина смогла вытянуть из француженки. Та сразу же удалилась восвояси.

По-хорошему, Гарри тоже стоило уйти, от этого интервью не будет никакой пользы, скорее уж наоборот, но что-то заставляло его сидеть на месте и дожидаться своей очереди. Фотограф к тому времени ушёл, Гарри успел лишь услышать, как он прощался со Скиттер, обещая встретиться в редакции.

Удивительно, но Крам покинул комнату достаточно быстро. Видимо, помог опыт в таких вещах. Гарри услышал фырканье в голове Скитер о том, что Крам почти ничего ей не сказал. Ответы простые и дежурные, подробностей нет.

Самая яркая мысль «придётся самой сочинять» сильно напрягла Гарри. Вот в чём вся соль. Вот почему большинство статей, выходящих из-под пера Риты Скиттер, выходили скандальными — дамочка не скупилась добавлять отсебятины. Причём «добавлять» — мягко сказано.

Лестрейндж начал ещё больше разрываться между уйти и не доводить до греха, или же держать рамки приличия и остаться. Пожалуй, это была самая неожиданная дилемма в его жизни. И как поступить — он не понимал.

— Сюда, Гарри, — фамильярно обратилась к нему Скиттер, очаровательно улыбнувшись, точно акула под оболочкой дельфина.

Глубоко вдохнув, парень отправился за ней, борясь с желанием сразу вкатить предупредительный залп. Пришлось ограничиться настройкой серьги и сосредоточиться на том, что говорить. Точнее, на что можно отвечать, а на что нет.

— Итак, Гарри, — отведя парня подальше от чужих глаз, при этом нарушая личное пространство, Скиттер вошла в свою колею: — Для начала ответь, что именно сподвигло тебя попасть на Турнир трёх волшебников?

Как назло, места было настолько мало, что Гарри едва мог отодвинуться на более комфортное расстояние. Первый же вопрос в его сторону оказался простой и логичный. Но это пока… И ответ Гарри дал максимально простой:

— Хотел попробовать свои силы.

— Если источники достоверны, — продолжила Рита, почти перебив парня, и секунда не прошла, как тот договорил, — тебе нет семнадцати. Почему именно Турнир? Задания будут сложны и очень опасны, а твои соперники старше и куда более продвинуты в магии и силе. Не боишься?

По части продвинутости, Гарри отчасти мог поспорить, но не стал. К тому же, его набор заклинаний не совсем типичен. Но он явно меньше, чем у старшекурсников.

— Лёгкая нервозность, не более.

Говорить о том, что он совсем не боится — неправдоподобно и хвастливо.

— О, — опасно сверкнула глазами Скиттер и снова оскалилась, — у тебя наверняка есть какая-то хитроумная тактика?

— Об этом я с вами говорить не буду, — вежливо отрезал Гарри, зная, что не обязан рассказывать всего. А уж рассказывать такие секреты, как тактика, — и вовсе глупо. — И думаю, не я один.

— Конечно-конечно, — согласно покивала Рита и кинула мелкий взгляд на перо. — «Дополни», — мысленно дала приказ. — А что же твои родители? — вновь обратилась к парню. — Как они отреагировали на твое участие в Турнире? Гордятся тобой или же страдают?

— Полагаю, у них смешанные чувства, как и любых родителей в такой ситуации, — сухо ответил Гарри. Впрочем, отец именно так себя и вёл. А мама… Он ожидал от неё письмо, в котором наверняка будет очень много страха и гнева. Парень прервал ход своих мыслей и стал внимательнее наблюдать за тем, что пишет перо. У него был план — почитать после интервью. И если что-то ему не понравится, а ему не понравится, он сделает все, чтобы зачаровать перо, заставив то писать на самой Скиттер.

— Что-то ещё, мисс Скиттер? Боюсь, у меня много дел, а времени мало.

Гарри сразу дал понять, что не собирается устраивать долгие беседы, которые так нужны репортёрше, но та лишь сильнее загорелась и следующий ряд вопросов выдавала с невероятной скоростью. Даже со своими односложными предложениями Гарри еле успевал и невероятно сильно раздражался. Энергичность Скиттер, её улыбочки, скрежет пера — все выводило из себя.

— Знаете что? — перебил Гарри, обессилев терпеть бедлам, который происходил. Перебивать с его стороны очень некрасиво, он прекрасно это знал, но нервы сдали. Не говоря уж о том, что время поджимало. Ему требовалось срочно встретиться с отцом, чтобы обсудить защитные чары. — Ваши расспросы меня утомили, так что интервью на этом закончено.

— Как? Чт… ? — не успев даже договорить, Рита ошарашенно вылетела, глядя вслед быстро уходящему слизеринцу. — Мистер Лестрейндж! Это невежливо! Вернитесь!

Но возвращаться он не стал. Перо в любом случае добавило слишком много подробностей, которых никто не оглашал. Останься он — и негодного материла будет ещё больше. Пусть он прослывёт грубияном — плевать. Нервы дороже. Жаль только он забыл зачаровать перо, чтобы оно напало на свою же хозяйку. Но ничего. Успеется еще. Скиттер, к сожалению, не в последний раз заявилась сюда. Её раздражающую мордашку Гарри и другие участники ещё увидят.

========== Сующий нос, куда не просят ==========

С тех пор как Кубок выбрал Гарри третьим участником, прошло два дня. Настроение его все эти дни не достигало высокой шкалы, скорее уж падало всё ниже и ниже.

С мрачным видом он держал путь на выход из школы. Хотелось отдохнуть от всего и ото всех. Если бы отец не был сейчас занят, он отправился бы к нему, а так — только во двор. Пока ещё стояли тёплые деньки, можно погулять, подышать свежим воздухом, успокоиться и восстановить силы. Хогвартс был не только источником мудрости, но и силы. Только погружаться следовало очень аккуратно, иначе окатит непосильным потоком, из которого если и возможно выбраться, то очень непросто. В памяти был свеж первый курс. Та мощь, к которой Гарри прикоснулся и которую попытался пронести через себя. Поток древней магии едва не снёс с ног. Оно и опасно, и завораживающе-прекрасно.

Ноги сами привели к берегу озера. Красивому и умиротворённому месту, где довольно сложно услышать жизнь в замке, весь тот шум и энергичность. Со слабой улыбкой Гарри сел прямо на траву, предварительно создав из вытащенного платка тёплый плед. У воды ему всегда было хорошо и спокойно. Он норовил остаться в ней подольше, пока совсем не замёрзнет или не захочется есть. Практикуясь дома, Гарри постоянно уходил к пруду, создавая шары, фонтаны или стены из воды.

Сейчас же хотелось спокойно посидеть, отдохнуть и привести в порядок мозги. От постоянного вкладывания знаний голова начинала пухнуть. Дело необходимое, но слишком уж утомительное. А его желания вполне могли совпадать с желаниями обычных подростков: расслабиться, ненадолго забыться, послав все свои проблемы куда подальше, повеселиться, и другие прелести беззаботной жизни, которые Гарри позволял себе далеко не часто.

Сидячая поза довольно скоро перешла в лежачую, и тогда, глядя на облачное небо, подключилась фантазия, вместе с приятными воспоминаниями из детства…

— Смотри, Гарри! — с улыбкой привлекла внимание мама, держа его на рукаходной рукой, а второй указывая наверх. — Какое пушистое, большое облачко. Оно похоже на зайчика, правда?

— Да, мама! На зайчика! — восторженно лопотал Гарри, смотря на небо вместе с ней. Чуть затемнённые очки не давали солнцу слепить чувствительные глазки. — Только с тремя ушками! И лапа большая! Как твоя шкатулка с украшениями! Наверное, это не зайка, а зайчиха идёт наряжаться!

Счастливое, беззаботное детство, когда Гарри не имел ни малейшего представления о своих разрушительных способностях и просто наслаждался материнской лаской. Приятные воспоминания омрачил приход неизвестного волшебника. Гарри услышал его шаги и почувствовал совсем слабые отголоски магии, из чего напрашивалось два вывода: или пришла грязнокровка, или студент младших курсов — первого-второго. Впрочем, это было совершенно неинтересно, поскольку выяснилось, что его искал сам директор.

Интерес Дамблдора вызвал одни лишь подозрения. Гарри ещё помнил его недовольство и учинённый допрос после избрания, не стоило ожидать тёплого приема без каких-либо попыток выведать важную информацию.

Приход в кабинет директора стал для Гарри первым за всё время обучения. Несмотря на влипания разного рода неприятностей — дело не доходило до вызова на ковёр. Его мама, дядя и Марволо имели возможность побеседовать здесь, невзирая на жестокое противостояние между Светом и Тьмой на протяжении долгих лет, но только не он.

Но вот причина появилась, и причина весьма серьёзная. Гарри стал выступать от лица школы — немудрено, что директор, рано или поздно, пригласил бы на чашечку чая. Первое же, что Гарри увидел на столе Альбуса, после того, как разглядел кабинет — чайный сервиз на две персоны и несколько видов мармеладок.

— Гарри, — добродушно поприветствовал старик, — как я рад, что ты смог прийти так быстро, мой мальчик. Проходи, присаживайся.

— Благодарю. Чем обязан? — сразу перешёл к делу Гарри, без каких-либо прелюдий, как только сел напротив директора. Радушие старика очень его напрягало. Причин для доверия у него нет никаких, а вот причин для подозрений — хоть отбавляй: фактический наезд после избрания, набор преподавателей разной степени свихнутости, то, что он злейший враг Марволо, да даже отец не доверяет Дамблдору ни на грамм, постоянно накладывая лишние чары защиты, чтобы тот не услышал ничего лишнего. Его совы однажды атаковали Разбойника в конце концов!

— Не стоит так напрягаться, Гарри, — продолжил мягко говорить с ним Альбус и указал рукой на чашку ароматного чая. — Прошу, угощайся. Я хотел лишь побеседовать, ничего серьёзного.

— Я вас слушаю. А от еды всё-таки откажусь. Зельеварение сегодня было невероятно отвратительным, — как можно вежливее отказался Гарри, ссылаясь на достаточно правдивую версию. Эликсир для ночного зрения оказался донельзя вонючим при изготовлении, особенно при чувствительном обонянии парня. Ни о какой еде и речи не шло, стоило вспомнить «аромат».

Тень раздражения, появившаяся на старческом лице буквально на секунду, не осталась без внимания. Гарри следил за реакцией директора очень внимательно, и то, что ему удалось увидеть, натолкнуло на разумную мысль: Дамблдор ХОТЕЛ, чтобы он выпил чай, в котором что-то оказалось подмешано.

— Жаль, очень жаль, — поохал старик с наигранной печалью и взялся за мармеладку, придерживая длинный рукав, — ты отказываешься от настоящей вкуснятины. А также зеленого чая прямиком из Китая.

— Я как-то больше по странам Европы, — усмехнулся Гарри, собиравшийся на летних каникулах съездить снова в Грецию и Австрию. Но перед этим, конечно, стоило преодолеть Турнир. — Так зачем вы хотели меня видеть?

— Я ведь сказал, поговорить, — повторил Альбус, отвратительно хлюпая чаем. А ещё его, Гарри, обвиняли в отсутствии этикета. — Ты уже влился в учебный процесс?

— Влился, — коротко ответил Гарри. Обычно у него уходила неделя, а со второй он снова начинал штудировать учебники. И эти подробности вряд ли интересовали директора. Старик желал выпытать другое. — А сейчас мне любопытно, с чего вдруг вы пожелали со мной поговорить? — Гарри был почти любезен, но свою подозрительность не скрывал. — Скажем так, после недавних событий вы относились ко мне как к какому-то хулигану, который саботировал все занятия, довёл преподавателей до горячки и спалил школу.

— Упаси Мерлин, Гарри, — сладко заулыбался Дамблдор, от чего зубы у парня сводило, настолько мерзко и ненатурально это смотрелось. — Я не плохого мнения о тебе. Напротив, твои знания превосходны, ты по праву считаешься одним из лучших учеников. Следуя по стопам своего отца, — толсто намекнул. — Возможно, чуть больше мягкости и чуткости не хватает, но это поправимо.

Говорить, что Гарри мягок с теми, с кем близок, он не стал. Директор не должен знать, его это не касалось никоим образом. Он хотел сосредоточиться на том, как вести разговор дальше, но начало мешать… ухо. Пронзённое серьгой, оно сильно чесалось. В своих попытках снять зуд, парень напоминал лисёнка. И только через пару секунд до него дошло, что именно происходит. Дамблдор пытался прочесть его мысли, только серьга-легиллименции не впускала в чужую голову и сигнализировала хозяину о попытках вторжения.

«Старый хрен!»

— В этом году достаточно сложно будет учиться, учитывая обстоятельства. Надеюсь, ты осознаешь всю серьезность. Турнир — это не билет к славе.

— Я обдумывал риск, — подтвердил Гарри, всё ещё ощущая зуд на ухе. — И профессор Снейп оказывает мне необходимую поддержку. Пожалуй, единственный, во всей школе, — очень аккуратный упрёк вышел в адрес Дамблдора, который, как директор, совершенно не проявил поддержку. Что-то начало доходить до него только сейчас. Не то чтобы Гарри его поддержка вообще нужна, но всё же удобнее, когда на тебя не смотрят волком.

— Гарри, — директор обратился к нему с таким тоном, будто пытался вдолбить истину несмышлёному ребёнку, что очень сильно раздражало парня. Как и всё, что связано со стариком, — ты теперь представляешь лицо нашей школы. И я, как её директор, обязан наставлять тебя на правильный путь, давать советы, интересоваться о возникших у тебя проблемах и помогать их решить. Декан — на то и декан, он всегда должен помогать студентам своего факультета. А теперь ты можешь обращаться ко мне в любое время.

Гарри едва не рассмеялся от услышанного. Двуличность директора его поражала. В глаза говорил о наставничестве — на деле же пытался залезть к нему в голову, и весьма настойчиво! Серьга продолжала сигналить о попытках взлома, но Гарри был уверен, что артефакт Марволо надёжно скрывает его мысли. Иного быть не могло.

— Благодарю, профессор, — кивнул парень, делая вид, что поверил. — Я могу идти? Мне ещё нужно перечитать трансфигурацию.

— Если никаких проблем у тебя нет, мой мальчик, но есть неотложные дела — конечно, — согласно кивнул Дамблдор. — И все же, возьми хоть мармеладку одну. Не расстраивай старика.

Чисто для отвода глаз, но Гарри взял одну, ядовито-зелёную. Никто ведь не говорил о том, чтобы её есть. Да и интересно стало, что если Гарри отдаст её отцу? Действительно ли сладость чем-то накачана, или же это говорила привитая с годами недоверчивость?

— Спасибо, закушу ею обезболивающее зелье.

Не видя смысла в дальнейшем общении, Гарри коротко попрощался и ушёл из кабинета, держа свой дальнейший путь к отцу. Вот только не просто оказалось к нему попасть. Оставив одного Гриффиндорца на отработке, он не сразу освободился, тщательно следя за тем, чтобы мелкий шалопай все выполнил как надо и не сделал только хуже.

Гарри прильнул к стене рядом с классом зельеварения, и его удостоил мрачным взглядом тот самый гриффиндорец-одногодка. Рыжие волосы дали понять, что идиотом, попавшим в первую же неделю учебного года на отработки, оказался Уизли. Впрочем, это закономерно. Такой дебил, как Уизли, мог испортить весь кабинет своим неудачным зельем. Дождавшись, когда он наконец свалит, Гарри прошёл в класс.

— Профессор Снейп, можно? — привычно сохраняя легенду, поприветствовал парень. Он старался не зацикливаться на ощущении дикости при обращении к родителю подобным образом, но получалось не всегда.

— Доброго дня, Гарри, — а вот Северус со временем стал обращаться к своим змейкам, всем без исключения, по имени. Директор не мог к этому придраться, ведь исключение ни для кого не делалось. И лишь в тех случаях, когда студенты его факультета что-то натворили, по имени никто их не называл. — У вас что-то срочное?

Гарри достал подозрительную мармеладку и сосредоточился на мысли:

— «Директор очень желал меня угостить. Слишком желал».

— Мармеладки не в вашем вкусе? — поинтересовался с ухмылкой Северус, нарочно не показывая того, как насторожен вниманием директора к своему сыну и попыткой его «покормить». — А взяли вы явно за тем, чтобы не расстраивать директора?

— Это было бы слишком грубо с моей стороны. Он так старался, чай предлагал. Мне как-то стыдно стало, — подтвердил Гарри. На деле же ему было плевать на гостеприимство директора. — А ещё мне стало интересно, вы можете уловить посторонние вещества в пище или напитках?

Приложив палец к губам, профессор тем самым дал понять, что последнее предложение не стоило так бездумно говорить, в замке всё ещё много глаз и ушей. Если не картины, то привидения могли докладывать полезную информацию директору.

— Пройдемте в мой кабинет, Гарри. Думаю, нам есть что обсудить касательно Турнира.

«Обсудить турнир». Эта фраза — лучший предлог перейти в более уединённое место. В силу такого мероприятия, количество подобных консультаций должно было взлететь до потолка. Отец привычно навесил на кабинет множество дополнительных защитных чар, из которых Гарри знал разве что половину, после чего забрал сладость из рук сына, предварительно завернув в платок.

— Дамблдор славится своей манией что-либо подмешивать в напитки или сладости. В основном это безобидные вещества, которые могут улучшать настроение, аппетит. Может быть добавлено в небольших порциях зелье доверия. Самая крайняя стадия — сыворотка правды.

— Он предлагал мне чай, от которого я отказался, — добавил Гарри, с улыбкой вспоминая под каким предлогом он это сделал. — А что скажешь насчёт этого? Там что-то есть или же я переборщил?

Парень с интересом стал наблюдать за отцом, как тот ловко накладывал анализирующие чары на маленькую сладость, как точно и изящно работала его рука, и никаких слов, все на высшем вербальном уровне.

— Нет, — наконец произнёс Северус. — Ничего не подмешано. Сладость как сладость.

— Ну ладно, — пожал плечами Гарри, испытывая лёгкую досаду от того, что его подозрения не оправдались. Но съесть мармелад он так и не пожелал, предпочтя сжечь. — Есть ещё кое-что. Он пытался прочесть мои мысли. Конечно, у него это не получилось, но сам факт…

— Это следовало ожидать, — с неохотой подтвердил Снейп. Уж он-то, за годы работы в школе бок о бок с директором, знал, если не о всех, то о многих его чертах. — Ты участник Турнира, есть повод контактировать. Дамблдор не упустит шанса узнать от тебя больше о тёмной стороне. О том, чем твоя семья занимается. Ты и сам можешь не заметить, как он повяжет тебя, начиная, казалось бы, с обычного прощупывания почвы. Поэтому я рад, что Милорд подарил тебе артефакт, что ты понимаешь, как может быть опасен директор, и не принимаешь от его рук ничего.

— Ты можешь научить меня распознавать всякие вредоносные чары? — попросил Гарри, боясь, что на этом контакт не ограничится. Гораздо безопаснее научиться и заранее занять о неприятных моментах.

— Без всяких сомнений, — согласно ответил Снейп. — Дамблдор ещё не раз будет звать к себе на чашечку чая, теперь повод весомый. Ты должен быть начеку. А ещё носить с собой антидот. Иначе вызовешь подозрения, если каждый раз будешь отказываться от чая.

— Мне это всё напоминает Грюма, — нахмурился Гарри, уже не ходящий по коридорам школы без незаметного купола из защитных чар. С антидотом же была другая ситуация.

— Я буду носить с собой всё, что ты для меня приготовишь. Но все-таки ты научишь меня распознавать вредоносные вещества и разного рода чары?

— Я всему тебя научу, — пообещал Северус, и в его голосе проскользнули тёплые нотки. — Ты не останешься без моей защиты.

Так как их никто не мог увидеть, Гарри обнял отца. Как бы часто он его не видел — тёплые и любимые объятия не могло заменить ничто.

— Спасибо, пап. За всё. Я… каждый день по тебе скучаю, — грустно выдохнул Гарри, не отпуская мужчину из рук, сердцебиение которого участилось и сам он, на секунду напрягшись, довольно скоро расслабился, осторожно обнимая в ответ. Не скупясь на нежности.

— Все еще трудно привыкнуть обращаться ко мне исключительно как к профессору?

— Я не хочу к этому привыкать, потому что ты мой отец. Маску держу и довольно, — буркнул Гарри, словно маленький.

— Возможно, тебе было бы проще, — после тихого вздоха заговорил Северус, — если бы учился не в Хогвартсе, а, скажем, в Дурмстранге. Как и многие другие дети Пожирателей. Мы все отталкивались от своего прошлого, сами учились в Хогвартсе, и своих детей отправили теперь уже в стан врага. Стоило раньше об этом задуматься.

— Нет, дурмстрангцы мрачные как на подбор, — поморщился парень. — По-моему, это не столько школа, сколько армия. И потом, здесь ты за мной присматриваешь. Хоть одна родная душа. И не вяну от тоски.

— Вянуть от тоски тебе никто не позволяет. И не позволили бы. Ты в любой школе отыскал бы приключения на свою голову. И, я уверен, нашёл бы подходящих друзей в Дурмстранге. К тому же, без наказания за поимку смог бы изучать тёмные искусства.

— Марволо объяснит их мне гораздо лучше, — усмехнулся Гарри, всё ещё обнимая родителя. Торопиться было некуда, а нежностей хотелось много. — У него больше терпения. Рассказывать сразу куче народа — очень утомительно.

Об этом он мог сказать по себе. Натаскивать однокурсников накладывать на себя защиту, оказалось делом непростым. К каждому требовался индивидуальный подход, и на каждого тратилось много времени. Поверхностного изучения недостаточно. Осваивать тёмные искусства лишь наполовину — невозможно, если волшебник не желает для себя неприятные последствия. В этом и заключалось отличие светлой магии от тёмной.

— Конечно, — чуть усмехнулся Северус и отстранил от себя сына, погладив того, явно недовольного таким поворотом, по затылку. — Милорд даёт тебе те знания, которые и в Дурмстранге не изучают. Не говоря уж о Хогвартсе. Даже я боюсь представить, каким ты станешь волшебником, когда достигнешь совершеннолетия. Твой потенциал раскроется на все сто процентов. Сила возрастёт.

— До этого ещё далеко, — улыбнулся Гарри.

Все возлагали на него огромные надежды, которые хотелось оправдать. Но путь к этому лежал через множество прочитанных книг, массу освоенных знаний и испытаний всего, что можно испытать. Никто не говорил, что будет просто. И он это понимал. Потому был готов к любым трудностям.

========== Тренировка ==========

Первый учебный месяц Гарри учился и тренировался, выкладываясь вдвое, а то и втрое больше обычного. В этом изнурении находились свои плюсы. Во-первых, изучение новых заклинаний. Во-вторых, работа над своим телом. В-третьих, больше времени проводил с отцом. Однако и без минусов не обошлось. Задиры гриффиндорцы, безбашенные личности, что не боялись словить мелкое, несильно вредящее проклятье, старшекурсники, смотрящие косо, не считая слизеринцев, с которыми декан провёл поучительную беседу, девицы, которые вдруг воспылали к нему любовью, не меньше фанаток Крама, и директор. И если студентов можно было как-то отшить — с директором возникали трудности.

От всего этого дурдома спасало уединение, где Гарри отдыхал или же отрабатывал изученные недавно чары-заклинания. Защиту удалось отточить, но стал отставать в атакующих заклинаниях.

Ходить к озеру мало кто любил, поэтому в поисках удобного места для занятий парень направился именно туда. Ранним утром тишь да гладь, запах свежести, прохлада — то, что нужно для быстрого пробуждения и дальнейшего разогрева. Вот только пройдя ещё немного, Гарри в удивлении вскинул брови. Он не услышал никаких звуков заклинаний, последующего шума от него и не почувствовал никаких потоков магии из-за купола, который не пропускал ни единого звука, но увидел знакомого старшекурсника, прибывшего гораздо раньше его. Личностью оказался никто иной, как Виктор Крам. В спортивном костюме тот кружился по своеобразной арене, разбивая заклинаниями двигающиеся манекены, которые ещё умудрялись атаковать в ответ.

Зрелище оказалось очень красивым. Отточенные движения, хорошая реакция и сила, которую Гарри начал ощущать при близком контакте, несмотря на купол. Приятно наблюдать за человеком, который умеет двигаться, а не просто махать палочкой.

Дать о себе знать Гарри решил во время перерыва. Виктор не мог без остановки вести бой, запас энергии не бесконечный. Чем больше используешь сложные заклинания, тем быстрее можно довести себя до магического и физического истощения. Не говоря уж о тёмных заклинаниях, которыми болгарин не гнушался пользоваться.

— Привет!

Болгарин поднял удивленный взгляд на пришедшего, но это удивление довольно скоро сошло на «нет». Как обычно, с минимумом эмоций парень поздоровался:

— Привет, Гарри.

— Не думал, что кто-то ещё заявится сюда. Как твоя тренировка? Со стороны смотрелось очень эпично, — с улыбкой поинтересовался Лестрейндж. Щит был на привычном месте, да и напасть на него вне турнира будет нарушением, так что он подходил без опасений.

— Спасибо. Все хорошо проходит, — сдержанно ответил Виктор и вновь устремил взгляд на свои ноги, упираясь руками в колени. Ему требовалась передышка. И вода. В горле появилась сухость после долгой изнурительной тренировки. Впрочем, он мог сотворить её. Большого труда не требовалось.

— Как тебе в Хогвартсе? — из любопытства спросил Гарри. — Освоился?

— Более-менее, — покачал головой парень, так и не дав точного ответа, а после добавил, слегка хмурясь: — У вас здесь… теплее.

— Ясно, — добавить было нечего. Гарри не стал зацикливаться на этой теме, Виктору наверняка есть с чем сравнивать, и решил продолжить свой маленький допрос: — А ты давно сюда пришёл? Просто, я думал, здесь никого не будет. Почти вся школа спит, время-то ещё восемь утра.

— Это идеальная возможность избавиться от… поклонниц, — вновь сделал паузу Виктор, и судя по выражению его лица, девушки очень утомили. Слишком уж часто они его преследовали. И ладно бы подойти поговорить, так они на расстоянии держались, между собой переговариваясь, хихикая и просто наблюдая, чем очень сильно нервировали. — Сегодня я припозднился. Обычно моя тренировка начинается в шесть утра.

— Уж если ты припозднился к восьми утра — я вообще заспался, — усмехнулся Гарри. Что же касается девушек — тут он разделял мнение собрата по несчастью, потому как и сам оказался обласкан женским вниманием. Вот только симпатии к дамам он не питал, даже к самым хорошеньким.

— А ты часто здесь тренируешься?

— Да, — кивнул Гарри. — Может, посоревнуемся, когда отдохнёшь?

Не знай Виктор Лестрейнджа — усомнился бы в его силах. Да, подросток выглядел старше своих лет, имел средний рост и неплохую фигуру, но в сравнении с ним, Крамом, выглядел низким и щуплым. В случае какого непредвиденного обстоятельства — мог запросто лишиться очков, а значит, лишиться половины возможностей на успех, если не всего полностью. Но Крам успел узнать Гарри. Умного не по годам, хитрого и опасного. Последнюю черту Лестрейндж умело скрывал от неприятелей, но сам факт его существования… Чего не удостоился ещё Виктор — так это испытать на себе магическую силу парня.

— Не против.

Через несколько минут, пока Гарри разминался, Виктор снова возвёл купол, но уже для двоих. О том, чтобы попробовать сперва тренировку на манекенах не шло даже речи. У них будет спарринг. Дружественный, без тёмных заклинаний, но почти в полную силу, чтобы не причинить серьёзный вред.

— Готов?

— До какого результата? — уточнил Гарри. В противном случае был риск дойти до изнеможения, чего никому из них не нужно. — Или таймер?

— Пока я не начну выдыхаться, — честно признался Крам.

И это безусловный плюс в его сторону, потому как не многие парни честно готовы признать, что их силы не бесконечны, и в какой-то момент они не выдержат. У Гарри было больше преимуществ по той простой причине, что тренировки его только начнутся. Тогда как Виктор успел извести себя.

— Понял, — кивнул Гарри, вооружаясь. — Я готов.

Магия искрилась, яркие лучи самых разных цветов встречались с громкими ударами, иной раз взрывались или же попадали в заранее выставленную защиту. Парни не стояли на месте, они постоянно двигались, гравий под подошвами хрустел и разлетался в стороны, когда приходилось отскакивать. Эпичный бой воодушевлял, и лично для Крама открывал второе дыхание. Желание взять верх перекрывало усталость с ломотой в мышцах. Несмотря на возраст, юному Лестрейнджу было чем похвастаться. Набор его заклинаний оказался весьма неплохим. Не хватало лишь скорости и мгновенной концентрации. Но с возрастом парень всё наберёт.

В какой-то момент Гарри отвлекся на яркий луч, пролетевший в паре миллиметров от лица, и тут же получил удар в живот — обычное отталкивающее заклинание отправило его в полёт. Купол поглощал заклинания, не позволяя тем выйти за пределы, но пройти через него могли все. Так Гарри и отправился прямиком в ледяные объятья озера. Это было самое неожиданное окончание спарринга в его жизни.

Отплёвываясь, Лестрейндж вынырнул из тёмной воды и поплыл к берегу, благо не имел проблем с держанием себя на воде.

— Ну ты даёшь, Виктор!

— Прости, — болгарин подошёл к тихо хихикающему слизеринцу, который выбрался из воды, и присел перед ним на корточки. — Я не рассчитал силу толчка, войдя в азарт. Повезло, что позади тебя находилось озеро. Ты мог упасть на камни.

— Да, мне повезло, — согласился Гарри, передёрнув плечами от холода. — Тебя не затруднит высушить проигравшего? — неловко улыбнулся он, не желая признаваться в том, что пару бытовых заклинаний у него… отсутствовало. Например, такая полезная вещь, как сушка.

Без лишних слов Крам выполнил просьбу. Тёплая магия, похожая на легкий, летний ветерок, избавила от влаги. Весьма странные, но отнюдь не неприятные ощущения. А уж какое облегчение… Сухим в ноябре месяце сидеть приятнее, нежели мокрым.

— В твоём лице я нашёл неплохого спарринг-партнера, — неожиданно признался Виктор. — Не хочешь проводить тренировки вместе? У нас есть как минимум неделя до начала первого задания.

— Рад принять твоё приглашение! — радостно улыбнулся Гарри.

Признание болгарином говорило о многом. Да и Виктор оказался приятным спарринг-партнёром, имеющим большой арсенал и прекрасно владеющим им. Тренироваться с таким гораздо лучше, если хочется вырасти над собой. А Гарри хотел. К тому же, идеальная возможность сблизиться с человеком.

========== Испытание с драконами ==========

Организаторы с командой драконоводов, прибывших из Румынии, подготовили огромную арену, где и будет открываться начало Турнира — первое задание для участников. Вся школа и прибывшие гости занимали свободные места за час до начала. Рев драконов и шум от их яростных движений был слышен за милю, напрягая и пугая зрителей. Причина для злости у них была — не так давно дав кладку, их насильно разъединили с будущим потомством.

Именно в этом заключалась главная суть. Организаторы добивались того, чтобы драконы свирепо охраняли яйца от посягательств. Участникам требовалось украсть специальное, золотое яйцо, в котором хранилась подсказка к следующему заданию.

К такому повороту Гарри был не готов. Заклинаний в рукаве имелось много, но против ящерицы с каменной чешуёй они могли оказаться бесполезными. Впервые ему предстояло столкнуться лицом к лицу с драконом! Не сразиться, нет, ни в коем случае… но попробовать обмануть, пробраться незаметно к кладке и достать золотое яйцо. В этом-то и заключалось задание. Одно неясно — кому какой дракон достанется?

Три участника, находясь в палатке, испытывали волнение. Кто-то больше, кто-то меньше. Тяжелее всего было Флёр, как единственной девушке. Она боялась больше остальных. Крам внешне сохранял удивительное спокойствие, чему Гарри сильно позавидовал. Сам он не мог сдержать дрожь в пальцах и коленях. А чтобы не показывать этого, сел на постель. Однако вскоре он услышал позади себя шаги, а за ними знакомый, тихий голос:

— Эй, Гарри… Гарри!

На почве нервов могли пойти слуховые галлюцинации. Гарри не стал двигаться, скидывая причину того, что слышит Драко, именно на это, но вдруг почувствовал знакомый поток магии, который не мог являться галлюцинацией.

Подойдя ближе, парень не ошибся в своем чутье. За пологом палатки и правда стоял Драко.

— Привет. Рад тебя видеть, — поздоровался с ним Гарри, стараясь хоть немного скрыть свою нервозность. Кузен был укутан в тёплую мантию и всё равно обхватывал себя руками из-за сильного холода.

— Как ощущения, брат? — невесело усмехнулся блондин, тот, кто одним глазом успел увидеть дракона и испытать дрожь несравненную с холодом. — Выйти один на один с драконом — это ведь так здорово, а?.. Такая слава потом будет… ужас просто.

Сбивчивые и саркастичные слова Драко позабавили Гарри, благодаря им переживание и страх отступали на второй план.

— Спасибо, что пришёл. Одному тут не очень. Перед испытанием все будто в рот воды набрали. Ни с кем не поговорить толком.

— Ещё бы! Вам всем скоро идти к огромной ящерице! — внезапно повысил голос Малфой, чем выдал своё переживание за родственника, и тут же дернулся, прошипев тихое, неразборчивое ругательство в свой адрес.

— … Иди ко мне, — выдохнул с улыбкой Гарри, раскинув руки для объятий. Не то, чтобы он был настроен погибать… но обнять брата стоило. Особенно если дойдёт до печального исхода.

Им обоим требовалось выпустить свой фонтан чувств.

И Малфой, всегда гордый, неприступный, врезался в объятья Гарри. Его тёплое дыхание Лестрейндж ощутил у уха, а сам в неясном порыве уткнулся носом в светлые волосы, на которые, к огромному облегчению, кузен больше не выливал огромное количество геля для укладки.

— Только попробуй пострадать… я тебя сам убью.

Самая умилительная угроза, какую Гарри только слышал в своей жизни. А главное, шла от чистого сердца. Брат переживал за него, пусть и испытывал неловкость за свои чувства. Гарри относился к этому куда спокойнее, но всё же слишком долгие объятья и его заставляли испытывать неловкость. Чтобы разрядить обстановку, он решил пойти ещё дальше — отстранился и чмокнул Драко в висок, от чего тот поначалу возмутился и сморщился, а уже через пару секунд они оба начали смеяться.

— Драко! Ты где, чёрт тебя дери?! — послышалось шипение Блейза где-то за палаткой, а вскоре он зашёл и тут же отвесил Драко подзатыльник. — Какого драккла не взял меня с собой?

— Потому что для тебя это всё весело и захватывающе! — рыкнул в его сторону Малфой, в мгновение ока испытывая ярость после полученного удара. — Посмотрел бы я, как ты сражался бы с драконом! И как тебе весело было бы убегать от его огня!

— Это не значит, что я не хочу увидеться с Гарри перед испытанием, бестолочь, — фыркнул Блейз и тоже обнял Гарри, несколько опешившего от такого диалога.

— Спасибо, ребята, — поблагодарил парень, как только пришёл в себя, и с улыбкой приобнял Забини. Напряжение ослабило свою хватку, дышать стало легче. Но ощутить поддержку друзей в полной мере не дали приближающиеся голоса: Дамблдора, Крауча, директоров других школ и ещё кого-то незнакомого.

— Уходим, Драко, — взяв парня за плечо, Забини стал уводить его на выход.

— Помни про моё предупреждение! — напоследок крикнул в сторону кузена Малфой, прежде чем уйти с Блейзом из палаты.

***

Жеребьёвка всё решила. И кто пойдёт первым, и кому какой дракон достанется.

Насмешка судьбы или же данная возможность проверить свои силы, но Гарри достался самый отвратительный на характер и самый опасный дракон. Рога, едва не в метр величиной, могли пронзить его тело, словно нож подтаявшее масло. Огонь в пояснениях не нуждался, опаляя всё, на что попадал.

Гарри не успел выйти на арену под аплодисменты зрителей, как дорогая ящерка, которую цепями удерживали, выдала в небо столб пламени. Слизеринец так и застыл на месте, подвергшись животному страху. Счастье, что первый залп пошёл в небо. Его первичный щит не выдержал бы такой атаки. Драконово пламя вообще мало кто способен выдержать.

Укротители находились рядом в случае сильной опасности, если дракон разъярится, начнет громить арену или попытается вырваться из цепей. Находился он около своей кладки, издавая громкие звуки.

Гарри остался для него незамеченным. Помимо него, вокруг находилось много других раздражителей. Те же зрители, которых от огня спасал навешенный щит. Такой же пришлось накладывать и на себя, на случай, если план не сработает, и дракон попытается атаковать.

Начать стоило с разговора. Будучи высшей рептилией, хвосторог должен понимать змеиный язык. Разумеется, такое не было описано ни в одной книге. Не потому, что не работало, а потому, что не было прецедентов. Если всё получится, Гарри этот прецедент создаст.

Глубоко вздохнув, парень собрался с духом и зашипел на пробу. Внимание опасного существа тут же переключилось на него. Громко пыхнув, дракон ударил лапой, кроша попавшийся небольшой камень, и потянулся вперёд к человеку.

— Говоришь…

— Да, — ответил Гарри, во все глаза глядя на монстра, который понял его, несмотря на кажущуюся невменяемость. А раз так, к высшей здоровенной рептилии требовалось обращаться вежливо. — Пожалуйста, выслушайте меня.

— Что… хочешь? — односложно выдала хвосторога, подобравшись ещё ближе.

Бедная речь сильно осложняла процесс переговоров. Но раз Гарри начал, стоило продолжать, подбирая правильные слова.

— Здесь всё игра.

— Кладка, — с недовольством зарычал дракон. — Моя кладка… не кради!

— Одно из яиц не ваше, оно лишнее, — Гарри пытался объяснить как можно понятливее. — Холодный металл, блестящий и не живой. Оно вам не родное и не нужное. Но оно нужно мне. Отдайте его, и я больше не потревожу вас.

Зрители буквально прижались к своим местам, не издавая ни единого звука. С прошлыми участниками такая тишина не создавалась. Все понимали план француженки и болгарина, но слизеринца не понимал никто. Они могли лишь видеть, но не слышать, и от увиденного у многих на лицах отражался настоящий шок — четверокурсник и дракон словно… беседуют!

Вдруг дракон дернул головой, встал на задние лапы и истошно закричал. У студентов мурашки побежали по коже, настолько жутко это было слышать и видеть. А затем дракон подобрался к кладке, унюхал то самое, ненастоящее яйцо, взял в пасть и отшвырнул. Оно улетело прочь, громко звеня о камни от каждого удара.

Поблагодарив рептилию, Гарри умчался искать яйцо, пока «собеседник» потерял к нему интерес. Благо, золото хорошо виднелось на фоне камней и земли.

Укротители, напрягшиеся от яростного возгласа, теперь шокировано наблюдали за тем, как хвосторог, самый злобный из драконов, сам отдал участнику искомое, и свернулся клубом на кладке, ревностно охраняя невылупившихся детёнышей.

Крики зрителей и бурные аплодисменты прозвучали громко и неожиданно после долгой тишины, где, казалось, все дышат как единый организм, более ничего себе не позволяя. И дело не только в натянутом куполе-защите.

Гарри уходил с арены, держа яйцо крепко, двумя руками, словно уже победил. Он не знал точно сколько времени ушло на выполнение задания, насколько изящно оно было сделано (и не нарушил ли он вообще правила), но чувствовал себя победителем. Ему удалось заполучить трофей, при этом обойтись без единого атакующего заклинания! Несмотря на то, что он не устал физически, морально у него сил не осталось. Хотелось по-тихому уйти в гостиную, принять душ и выловить отца, когда тот будет свободен. Последнее было самым главным. Но в воплощении задуманного могли появиться помехи.

Прошедшие испытание Крам и Флёр встретили Гарри с ободряющими улыбками. Девушка осторожно сжала его плечо, тихо говоря о том, какой он молодец, а Виктор приобнял осторожно за плечи и так же искренне поздравил с пройденным испытанием.

У них, в отличии от Гарри, были раны. У болгарина ожог на ноге, которому оказали первую помощь, и тот попросту не захотел отлёживаться, пока не узнает результаты. Флёр отделалась ушибами и царапинами, в основном полученными из-за падений и столкновения с камнями, когда уходила от атак дракона.

Гарри стало неловко. Старшие соучастники травмировались, тогда как у него ни единой царапины. Словно сжульничал. То, как он прошёл испытание, и как прошли его соперники, решать лишь судьям.

Мысль о том, что его выкрутас будут обсуждать дольше всех, никак не хотела отпускать. Он и сам не знал, как оценить свой приём, и какие тонкости могли бы быть при подведении итогов, но надеялся на лучший исход. Лишь бы не исключили за «жульничество».

***

Аплодисменты в гостиной Слизерина лились рекой. Абсолютно все, с седьмого по первый курс, были в восторге от игры Гарри. Выпускники, видно, позабыли, как волком смотрели в его сторону. Лестрейндж помнил. И настроение его не поднялось вверх. Лицемеры тошнотворны. Кому он действительно был рад, так это друзьям, которые смогли пробиться и обхватить Гарри с двух сторон.

— Да, друг, победа!

— Сын Тёмного лорда показал свою мощь, — гордо вздернул нос Малфой.

В некоторых головах старшекурсников Лестрейндж уловил всполохи интересных мыслей. Например, облегчение, что Кубок их не выбрал. Первое же задание изрядно остудило пыл тех, кто считал себя недооценёнными мастерами. Павлины, далёко не ушедшие от Локонса.

— Гарри, давай откроем? — влезла Панси, с любопытством глядя на золотое яйцо.

— Да, Гарри, — покивал довольный до безобразия, словно он выиграл, а не друг, Блейз. — Что за подсказка дана? Интересно до жути.

Вряд ли там могло содержаться что-то слишком личное. Гарри не нашёл ничего страшного в том, чтобы открыть. Разве что, он не стал раскручивать из этого концерт. Пафос — не его. Открытое яйцо пронзительно завизжало. Казалось, будто разом завопило множество чудовищ. Поморщившись, Лестрейндж наконец смог сомкнуть створки и замкнуть их.

— Чуть не оглох!

— Вот же…

— Что за крики?

— Какие-то твари…

— И это подсказка? Как же расшифровать?

— Понадобится время, это ведь логично.

Все разом заговорили в гостиной — старшие, младшие курсы, и только друзья повели Гарри, который продолжал прижимать к груди яйцо, в их спальню. Винс с Грегори вешали над кроватью Гарри плакат с надписью «усмиритель драконов», написанный кривым почерком, что стало неожиданно и весьма лестно.

— Спасибо, — поблагодарил их Гарри, после чего начал переодеваться. В голове он начал строить небольшой план. Для начала принять душ, затем написать письма матери и Марволо и лечь в постель, отдохнуть. А уже чуть позже он проберется к отцу. Все равно ведь сейчас через толпу слизеринцев он не пройдёт.

Драко с Блейзом, пока Гарри принимал душ, решили взять на себя заботу о яйце. Трансфигурировали для него специальное, небольшое гнездо и положили в уголок. А сам «усмиритель драконов» после расслабления под горячими струями воды, принялся за письма. И начал он с письма маме:

«Привет, мама!

Хочу сказать, что я совсем недавно закончил первое испытание, и на мне ни единой царапины. Можешь гордиться мной. Морально очень устал, поэтому, думаю, после того, как допишу письмо тебе и Марволо, немного отдохну. А потом пойду к папе. Он там, наверное, места себе не находит и сам хочет поговорить со мной, ведь я прошёл испытание необычным образом. Если хочешь услышать подробности, я тебе чуть позже напишу о них. Но я знаю, что тебя больше всего интересует мое состояние здоровья. Я повторюсь, все хорошо. Даже осмотр колдомедика не потребовался.

Очень скучаю по тебе и Рудольфусу. Как вы там вообще? Не изводит вас Марволо?

Буду с нетерпением ждать твоего ответа.

Люблю, целую!»

А следом за письмом маме, пошло письмо для Марволо:

«Доброго дня вам!

Пишу сразу после прохождения первого испытания. Мой самый главный прогресс в том, что я сейчас нахожусь в нашей гостиной, а не в больнице, где вполне мог бы оказаться. На испытании требовалось заполучить золотое яйцо у дракона. И мне, как назло, попалась отъявленная бестия! Но мне удалось договориться с ней на парселтанге, чтобы она сама отдала яйцо. Могу с уверенностью сказать, что у драконов очень небогатая речь, но понять их можно.

В целом же, испытание прошло вполне прилично. У соперников травмы не выходят за рамки. Фактически, они ещё легко отделались, так что организаторы неплохо поработали. Буду ждать от вас ответа.

Искренне ваш, Гарри Лестрейндж».

========== Показательная дуэль ==========

«Здравствуй, Гарри.

Исходя из твоего ответа, я могу утверждать, что участникам Турнира не облегчили задачу. Задание оказалось крайне опасным. Разве что рядом находились укротители, в любую минуту способные защитить ребёнка от явной смерти.

Использовать парселтанг — умное дело. И не менее рискованное. Если кто-то мог слышать твоё общение с драконом, последние сомнения в том, что ты мой сын — исчезнут. Ты рискуешь своей безопасностью, мой маленький василиск. Будь предельно осторожен.

P.S Я горжусь тобой.

Т.М.Р»

Письмо, пришедшее через пару дней, согрело сердце Гарри. Марволо беспокоился о нём… и это так трогательно. Вот только напрасно — Лестрейндж не собирался афишировать больше, чем оно уже есть. В ходе выполнения задания его не могли слышать. А те, кто делал предположения, оказывались лишь наполовину правы. Гарри не исключал того, что говорил с драконом. Но он не уточнял на каком именно языке.

Однако это не помешало любимому профессору ЗоТИ подозревать его сильнее прежнего и открыто показывать своё презрение. Открыто! Ублюдок в лицо ему сказал, на первом же занятии после первого испытания, что он, Гарри, — тёмное порождение и может сгинуть во втором или третьем задании, если не будет осторожен.

Из-за явной угрозы Гарри стал бояться сгинуть на уроке старого ублюдка, нежели на испытаниях. На последнем все зависело от самого Гарри — каковы его навыки, какая выдержка и насколько много силы. Грюм же мог устроить гонения гораздо серьёзнее. А вот его слова про тёмное порождение вполне устраивало Гарри. Свет слишком ограничен в силах и возможностях, и прежде всего — в собственном сознании.

На время парень решил ограничить количество встреч с деканом, чтобы не привлекать ненужное внимание. Прикрытие Марволо в качестве отца здорово отвлекало внимание, но всё же Гарри решил сделать что-то и со своей стороны. Чем меньше слухов — тем лучше.

Также он успел сдружиться с Виктором и заиметь дружескую связь с Флёр. Дух соперничества оставался, но по большему счету они поддерживали друг друга. Однажды им даже удалось устроить бой на троих. Незабываемое зрелище. Оно собрало много зрителей, и даже профессора, Флитвик и Стебель, наблюдали за ходом боя. Сперва, конечно, они подумали, что чемпионы устроили серьёзную дуэль, но когда на Крама обрушился сугроб, оставивший от него торчать только руки, и Лестрейндж с Делакур расхохотались, прекратив бой, — все поняли, что проходил не поединок, а детская забава с применением магии.

Их забавы вошли в историю. Как объясняли позже директора, до которых дошли слухи, — участники Турнира не дружили. Каждый был за себя. Одно время было — чемпионы пытались вывести другую сторону из игры коварным и очень хитрым образом.

Каркарова дружелюбность своего ученика не устраивала. Он всячески пытался подговорить Крама использовать что-то во вред соперникам, чтобы у тех было меньше времени на подготовку к следующему заданию. Но болгарин отказался от затеи своего профессора, чем заставил того изрядно понервничать. Только честность, по мнению Виктора, делала испытания интересными. В противном случае, это превращалось в цирк, в котором он наотрез отказывался участвовать. Каркарову пришлось отступить, чтобы не испортить отношения с учеником.

Флёр же предпочитала коротать время в компании подружек или мадам Максим, которая проводила с ней консультации. И не ясно, что ей там нашёптывала директриса. Возможно, она не ушла далёко от Каркарова и пыталась заставить свою студентку совершить пакость.

Удивительно, как к Гарри свои паучьи лапы не потянул директор Хогвартса.

«Не Дамблдор, так Грюм!» — мысленно простонал парень, когда нависла проблема в лице«любимого» профессора ЗоТИ, что вдруг решил устроить дуэль для закрепления знаний защиты и нападений. Школьная программа не раз подвергалась изменениям, о чем студенты могли лишь догадываться. Как некогда у Локонса. Но в отличие от самовлюбленного павлина, не умеющего постоять ни за себя, ни за других, не говоря уж о том, чтобы дать какие-то знания, у Грюма этого было в достатке. Вместе с невыносимым характером и жестокостью!

К дуэли студентам было не привыкать. Они сражались друг с другом не только во время уроков ЗоТИ. Необычно было видеть дуэль с профессором. Если только тот не пытался более подробно, на практике, объяснить то или иное заклинание-чары. Так, студентам из Гриффиндора и Слизерина, находящимся на уроке у Грюма, выпала возможность увидеть, как тот, долго не размышляя, указывал волшебной палочкой именно на Гарри.

— Лестрейндж, — в одну лишь фамилию профессор вложил всё свое презрение. — Прошу выйти и показать классу свои умения. Как тому, кто выступает на Турнире от лица школы.

За всё время обучения в Хогвартсе, у Гарри второй раз в жизни пролетела мысль в адрес преподавателя «Да чтоб ты сдох». Палочка исполнила едва заметное движение, которое навесило укреплённые щитовые чары. На уроке он накладывал только такие, чтобы ненароком не схватить какое-нибудь заклинание для «проверки бдительности». Паранойя Грюма явно передавалась по воздуху, раз Гарри не ощущал себя в спокойствии, даже наложив защиту.

Довольно облизываясь, Грюм таращился на него во все глаза. Мысль «что б такое тебе влепить» не требовалось даже читать — на лице всё было написано. Сумасшедший старый волшебник должен отлеживаться в святом Мунго, подальше от адекватных личностей, и уж тем более детей. Жаль, директор в упор этого не замечал.

Традиционно поклонившись друг другу, они начали бой. Именно профессор Грюм начал атаковать, стоило Гарри только выпрямиться. Как преподаватель, он мог гордиться тем, что хотя бы до одного ученика дошёл его любимый принцип об осторожности. Лестрейндж вышел на дуэль уже под заклинанием, которое и приняло на себя удар. В противном случае, парень плясал бы чечётку по всему классу.

А вот от встречно-брошенного шара воды закрываться пришлось уже Аластору. Стихийная магия показала, что прелюдиям в виде простейших, не несущих вред, заклинаний — нет места. Задачу Грюм ставил себе именно такую — постепенно давить на студента и в момент контрольной точки использовать заклинание, стоящее недалеко от тёмного.

Уворачиваться от заклинаний было более экономичным вариантом, нежели блокировать их, но на это уходила, в первую очередь, физическая сила, которая являлась самым важным в тяжёлых дуэлях. Гарри приходилось поддерживать щиты и по возможности атаковать. Кабинет был защищён, так что он не боялся устроить погром. Решив этим воспользоваться, Гарри в последний миг отпрыгнул от летящей в него яркой вспышки неизвестного заклинания, после чего превратил преподавательский стол в собаку, которая, по велению заклинателя, набросилась на здоровую ногу Грюма.

Подключившаяся трансфигурация многих заинтересовала. Кого-то даже поразила. И если слизеринцы открыто выражали свое удовлетворение и гордость за однокурсника, члена семьи, гриффиндорцы — нет. Если кто-то и был восхищен, он этого не показывал.

Потому что вражда.

Профессор с остервенением пытался отцепить от себя собаку так, чтобы собственная нога не пострадала от заклинания. А ведь попутно ему приходилось прикрывать себя, чтобы Лестрейндж не смог причинить вред.

Клетки, фонари, банки с сувенирами — всё валилось на пол изуродованными осколками от постоянных рикошетов и отражённых чар. Студентам казалось, что они смотрят не на дуэль двух магов, а маленькую войну врагов. И если бы не наложенный щит — они точно попали бы под раздачу. Не раз и не два яркие лучи ударяли в защиту.

— Гарри выдыхается, — обеспокоенно сказал на ухо Блейзу Драко, не отводя взгляд именно от кузена. — Надо Грюму подсечку какую-нибудь сделать, срочно.

Отразив последнее заклинание, мракоборец использовал свой козырь. Заклинание сковывания сил лишило змеёнка возможности продолжить бой. И на восстановление без помощи у него уйдёт неделя.

Однако этого оказалось мало. Смеясь, Грюм отбросил мальчишку заклинанием, которое хорошенько может впечатать в стену.

— Вот как надо!

Лишь мигом позже, когда раздался звук битого стекла и крик парня, до Грюма дошёл масштаб содеянного. Змеёныш улетел не в стену. Заклинание выбросило его в окно.

— Что вы наделали?! — в страхе закричал Драко, отмерев самым первым, и бросился к окну. За ним Блейз, Гойл, Винсент и все остальные слизеринцы.

Лишь профессор и гриффиндорцы стояли истуканами, никак не отойдя от шока.

— ГАРРИ!

========== Надвигающаяся буря ==========

Пуффендуйцы и зельеварение. Едва ли это могло сочетаться вместе.

От бесконечной тупости студентов, Северус готов уподобляться Люпину и идти выть на луну. Единицы соображали и готовили приемлемые зелья. Остальные же, как один — тормозили, тратили ингредиенты зря, портя зелья, и подвергали всех присутствующих опасности, когда дело доходило до взрыва.

В кабинет вдруг вплыл Кровавый Барон, привидение Слизерина, и позвал декана за собой в коридор, отвлекая от проверки приготовленных зелий. Срочный вызов не мог нести в себе что-то хорошее.

— В чем дело? — спросил он, стараясь задавить в себе плохое предчувствие. Не дай Мерлин что-то опять с Гарри…

— Мистер Лестрейндж выпал из окна шестого этажа, — поведал Барон, зависнув перед деканом Слизерина в воздухе.

Случай, когда Северуса выбивало из колеи, к сожалению, уже бывал. Тогда он не мог держать на лице извечную маску, не мог оставаться спокойным ни внешне, ни уж тем более внутренне. Наружу показался весь спектр эмоций, а сердце заходилось в груди, как сумасшедшее. Он не чувствовал собственного тела, но ноги упорно вели его вперёд. Он отказывался верить в происходящее. Отрицал всеми силами правду. Но в голове упорно звучал крик сына, полного боли и отчаяния. Он молил о помощи.

Ситуация повторялась. Несчастный родитель рванул вперёд, не разбирая дороги, расталкивая всех, кто встречался на пути, и наплевав на собственный урок. Барон плыл за ним, на время замолчав, ведь понимал, что декан в шоке и не будет ничего слушать.

Остановить несчастного Северуса смог отталкивающий щит, поставленный в нескольких метрах от двери в больничное крыло. Он помешал мужчине ворваться в палату. И ведь неизвестно, что хуже — увидеть, насколько ужасно состояние сына, или же метаться в неизвестности.

Слава Мерлину и Моргане, что вовремя включилось рациональное мышление. Оно не позволило в порыве эмоций разрушить щит, только бы добраться до сына. Его жизнь могла висеть на волоске… снова! Любой шум или отвлечение внимания — дорогого стоило.

— В школу прибыло два колдомедика из больницы святого Мунго, — доложил Барон. — Они занимаются мистером Лестрейнджем.

— Что произошло? — нашёл в себе силы произнести, прежде чем прильнуть к стене. Ноги почти не держали, а страх сковывал сердце.

— Если я правильно понял, мистер Лестрейндж вылетел из окна кабинета Защиты на шестом этаже. На пятом он врезался в каменную горгулью на соседней башне, разбив её собой, после чего свободно пролетел вниз оставшиеся этажи. Я немедленно позвал мадам Помфри, и она была с ним уже через минуту. После этого она попросила меня слетать в кабинет Дамблдора и запросить врачей из больницы, потому что ей не справиться самой. Они немедленно прибыли. А теперь пытаются оказать помощь.

Полная информация лишь усугубила положение. Страх за жизнь сына возрос, а вместе с ним лютая ненависть к тому, кто был причастен к случившемуся. Долго гадать не нужно. Это тот, кто вёл себя подозрительно и притеснял слизеринцев с начала учебного года. Тот, кто открыто показывал своё возмущение касательно попадания Гарри на Турнир. Тот, кто мог без зазрения совести покалечить детей, призывая их всегда быть бдительными, чтобы защитить себя от внезапного нападения. Профессор Аластор Грюм. Бывший мракоборец и безумец, которому давно пора отправиться на покой. Вечный покой.

Руки сжимались в кулаки от беспомощной ярости. Огромная сила воли требовалась Северусу, чтобы удержать себя. Ведь стоило только подумать, что его сын пострадал, СНОВА, из-за урода, нанятого в качестве профессора — он готов был идти убивать. И Грюма, и проклятого Дамблдора, у которого ампутировано умение находить квалифицированных специалистов, умеющих, что немаловажно, работать с детьми!

Всё то же рациональное мышление не позволяло эмоциям взять вверх и совершить непоправимое. Северус насильно заставлял себя успокоиться, перекинуть внимание в другое русло, и этому поспособствовали совы, которых Снейп разглядел в окне. Возмущенные письма родителей прямиком летели к окну директорского кабинета. Случившееся с Гарри наверняка стало известно половине школы.

Дело обретало кошмарный поворот. Беллатрикс, а за ней и Повелитель, уже могли быть в курсе произошедшего. Школа могла пострадать. Повторные разборки без крайних мер явно не пройдут.

***

Раздавшийся хлопок заставил чету Лестрейндж, отдыхающих в гостиной, вздрогнуть и тут же наставить палочку на источник шума. В гостиной, склоняясь до пола и мелко дрожа, стоял эльф Малфоев.

— М-миледи, — пролепетало несчастное создание. — Г-господин Драко… требовал немедленно… п-передать вам, что мистер Гарри Лестрейндж… при смерти!

Чашка с чаем, которую Белла держала в свободной руке, выпала. Хватка в один миг ослабела и пальцы не удержали маленькую посудину. Она испортила своё платье и обожгла кожу… но боль не ощутила. За шоком она ничего не ощутила… не увидела… не услышала.

При смерти — звучало эхом в голове, а в душе поднималась ярость. Палочка в руках была готова изрыгнуть всё, что пожелает хозяйка. Тьма в её сердце требовала немедленного выхода… вместе с уничтожением всего, что есть рядом. Живого и неживого.

— Уходи немедленно, — холодно бросил в сторону домовика Рудольфус и, больше не обращая на того внимание, оказался рядом с женой, крепко обнимая. Посуда уже начала вибрировать. — Белла, успокойся, слышишь? Ты разнесёшь весь наш дом, милая.

— Ты оглох? Или пень без сердца? — дрожащим от гнева голосом спросила Белла, готовая разнести и отстроить дом заново, хоть десятки раз. Разрушение и рядом не стояло с тем, что они услышали. — Сын! Мой сын при смерти, а ты волнуешься за какую-то коробку из кирпича! Как ты смеешь?!

— Я тоже боюсь за Гарри! — повысил голос мужчина, чтобы супруга смогла его услышать за собственным криком, и лишь сильнее сжал её в своих объятьях, чувствуя, как ту начинает трясти, а её магия выходит из-под контроля. — Он мне родной, как и тебе! Но ты на грани, Белла! Возьми себя в руки, прошу тебя!

— НЕ МОГУ! — завопила Белла, заливаясь слезами и падая без сил. Если бы не руки мужа, она свалилась бы на пол безвольным мешком. Успокоиться… это выше её сил. Из неё вынули опору. — Что на этот раз приключилось?! Как будто химера давно была! Он даже от дракона не пострадал, а тут… Как так?!

Немыслимое дело — пройти опасное испытание, даже палочку не подняв, а теперь находиться между жизнью и смертью.

Магия, как и боялся того Рудольфус, вышла из-под контроля. Она не могла навредить хозяину, лишь тому, что окружает, не важно, живое оно или нет. Мужчина чудом избежал участи быть откинутым, проткнутым чем-то, и другими неприятными моментами, если бы магия жены посчитала его опасностью. Но он был поддержкой, крепко прижимал к себе, прикрыв глаза, а потому не видя, какой ураган создавала Беллатрикс, разнося мебель, пол, покрывая стены и потолок страшными трещинами, и пробивая мощные щиты.

Выход был только один — заставить супругу забыться. Это необходимо не только для их жилища, но и для того, чтобы ярость не истощила Беллатрикс. Она могла слечь с тяжелым состоянием на несколько дней. Да и по-хорошему, следовало отправиться в Хогвартс и узнать, что же все-таки произошло, а не метаться в догадках.

— Белла? — в ушко стал говорить Рудольфус, надеясь, что супруга его услышит за создавшимся шумом и собственной истерикой, которая набирала обороты. — Мы должны отправиться в Хогвартс и всё узнать лично. С Гарри всё будет хорошо, уверяю тебя! Он сильный мальчик и справится с любыми трудностями!

— Да! — внезапно дала четкий, громкий ответ Белла, но состояние её всё также находилось далёко от нормы. Слёзы не прекратились. Как и дрожь. — Надо отправиться туда, и всё узнать! Я лично угроблю того, кто навредил моему мальчику! А Дамблдору вырву бородёнку и загоню в глотку!

— Они не останутся без наказания, — согласился с ней Рудольфус. — Мы обратимся в попечительский совет, и Дамблдора сдвинут с поста директора. И всех профессоров проверят на компетентность.

— Нужно идти сейчас же! — твердо решила Беллатрикс, вытирая слёзы с лица дрожащей рукой. — Мне нужно только переодеться. И выпытаем из Северуса всю информацию. Этот недоделанный папаша должен знать, что за беспредел творится в школе.

— Все будет, обязательно, — погладив жену по волосам, Рудольфус наклонился ещё ближе и оставил долгий поцелуй на виске. И это, удивительным образом, помогло ослабить магию. Создавшийся вокруг них ураган стал меньше. — Подави свою магию. Тебе нужны ещё силы.

Судорожно кивнув, женщина сама обняла супруга. Даже ей, сильной колдунье, требовался кто-то сильнее, чтобы она могла опереться и восстановиться. И спустя несколько приятных мгновений, она ушла переодеваться. Хогвартс требовал радикальных мер.

========== План действий ==========

За последнее время Гарри испытал слишком много отвратных пробуждений, и два из них бесспорно лидировали. Случай после боя с химерой и… этот. Первые секунды он вообще не чувствовал своего тела, но, постепенно отходя от глубокого сна, приходили и ощущения, среди которых не было ни одного приятного. Тело болезненно ныло, немело, и совсем не слушалось. А спина… будто огнём горела.

Худо-бедно Гарри помнил свободный полёт из окна, удар, выбивший воздух из груди и что-то ему сломавший, после которого он перестал чувствовать своё тело, а потом… тьма.

Мерлин, как же сильно он презирал Грюма! Ненормальный психопат нарочно поджидал момент, чтобы сбить его с толку и отправить в полёт! Ублюдок!

Как только Гарри поправится, как только встанет на ноги — лично прикончит бывшего мракоборца, и никто не поймёт причину смерти. Один раз посмотрит в глаза, и всё — конец. Никакая бдительность старому козлу не поможет! Теперь это слово, «бдительность», вызывало у Гарри шквал омерзения. От постоянных вдалбливаний смысл дошёл основательно.

Тихо выдохнув, Лестрейндж постарался успокоиться и понять, что же сейчас происходит. На глазах он сразу ощутил повязку, по запаху стал понимать, что находится в больничном крыле, а рядом… никого не ощущал. Но улавливал голоса поодаль от двери. Узнал голос отца, мадам Помфри, а ещё незнакомцев, явно колдомедиков. И то, что они обсуждали… настораживало. Слишком сильное волнение испытывал отец, а от колдомедиков исходило тонкое сочувствие.

Насколько серьёзно его падение? И насколько сильно он повредил позвоночник, когда снес собой статую?

Словно ощутив, что Гарри очнулся, двери распахнулись и впустили в палату мадам Помфри, медиков в униформе и отца. Последний был ужасно бледен, его потряхивало, длинные волосы слегка спутались, а губы он знатно искусал от волнения.

Врачи стали задавать вопросы о состоянии Гарри, но он не мог ответить внятно. Боль мешала сосредоточиться на ответах. Его тихие хрипы взрослым приходилось разбирать.

И то, что слышали колдомедики, их явно удовлетворяло, словно всё проходит как надо.

— Мадам, вы блестяще оказали юноше первую помощь, — сдержанно похвалил один из медиков басистым голосом. — Но, боюсь, молодой человек, вас придётся держать без сознания. Вам категорически нельзя двигаться ещё как минимум два дня, а лучше четыре, чтобы позвонки и другие переломанные кости встали как положено.

— В святом Мунго, под вашим присмотром, — начала мадам Помфри, с сожалением посмотрев на мальчика, продолжающего лежать неподвижно, да с повязкой на глазах, без возможности свет увидеть, — мистеру Лестрейнджу было бы лучше. А в случае каких осложнений…

— Понимаю. Мы бы сами предпочли забрать его в больницу, но он не транспортабелен. Да, вам удалось поднять его сюда, но таким способом далеко мы его не унесём. Поэтому лучше будет оставить его здесь и без сознания. Надеюсь, вы не возражаете, мистер Лестрейндж. Так мы и организм убережём от отравления обезболивающими. В больших концентрациях они токсичны. Мы же сделали всё, что требуется, чтобы вы в будущем встали на ноги.

Перепады в магии матери Гарри ощущал гораздо чаще и отчасти даже привык к ним. Отец же всегда был оплотом стабильности. Но сейчас, похоже, требовалось ему помочь. Гарри внимательно слушал наставления колдомедика и при этом улавливал чувства отца, этот дикий всплеск страха. Отец до безумия сильно боялся его потерять.

Единственное, чем Гарри сейчас мог управлять безболезненно — собственные мысли. Этим он и воспользовался:

«Папа, успокойся. Отпусти всех и побудь немного со мной. А чуть позже ты сам меня лишишь сознания».

«Я спокоен», — ответил тот с заметным волнением, которое не скрывалось и по мысленной связи. Но добавил через несколько секунд, убеждая больше самого себя: — «Спокоен».

— Господа, — прервал он колдомедиков, которые не прекратили вести диалог между собой. — Я попрошу вас покинуть больничное крыло. Я и мадам Помфри позаботимся о мистере Лестрейндже.

Напоследок колдомедики оставили для женщины несколько специфических зелий, которые не варили в школьном госпитале, а после их сопроводили к месту, где можно трансгрессировать. А Северус остался рядом. И тогда Гарри, зная, что посторонних в палате нет, взял отца за руку. Она немного дрожала, и Северус осторожно сжал её, не беспокоясь о том, что кто-то может увидеть. В данной ситуации некому следить. Если картины и доложат, что декан Слизерина слишком нежен по отношению к своему студенту, директору будет не до разборок. Гневные письма родителей завалили его кабинет, а Беллатрикс с Рудольфусом с минуты на минуту должны заявиться в Хогвартс. Северус уже получил от гневной матери сообщение.

— Хоть один год может пройти у тебя без приключений? — с вымученной улыбкой спросил Снейп.

— Да… первый и третий, вроде, неплохие были, — слабо усмехнулся Гарри, припоминая прошлые учебные года. — А Драко и остальные… знают, что я жив?

— Никто не знает, в каком ты состоянии, — совсем растеряв свое умение быть спокойным, Северус, в попытках хоть немного успокоиться, стал ласково гладить большим пальцем руку сына. — Я и сам не знал долгое время, хоть и находился рядом. И не соглашусь с третьим курсом. Первый — возможно. Но не третий.

— Ну, не знаю. Как по мне, он нормальный был. Ничего особого не случилось.

На Сириуса Блэка, его побег и последующее устранение Гарри было плевать. В тот год вскрылись подробности, которые могли выбить почву из-под ног, но этого не произошло. Скорее уж наоборот, секреты раскрылись и любовь к своей семье лишь усилилась.

— Надо будет сообщить Драко. И… не выводи пока меня из сознания. Я хочу дождаться мамы. Пусть поговорит со мной. Она, наверное, с ума сходит…

С его стороны это был героизм, ведь физическая боль и неприятные эффекты зелий не утихли. Для Гарри дать матери возможность убедиться, что он жив, может слышать и ответить ей, — важнее собственных неприятных ощущений. И это мягко сказано.

Взгляд мужчины потеплел. Гарри не мог это видеть, но мог чувствовать. По магии. По прикосновениям. И последнее ощутил снова, когда отец приложил ладонь к лбу.

— Мама скоро будет здесь. Недолго осталось. И я сообщу твоим друзьям, что теперь все хорошо.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри.

Его очень интересовало, что сейчас творится в кабинете профессора-психопата, и попал ли под раздачу директор, но спрашивать не стал. Отец только успокоился. Впадать в ярость ему не стоило. К тому же все мысли заняла мама, когда он ощутил её яростную магию совсем рядом. Она приближалась к больничному крылу, а следом за ней Рудольфус. Его магию Гарри узнал сразу же, равномерную, спокойную, без ярких всплесков. Они как лёгкий ветерок и торнадо. Парень набрал в грудь воздуха и выдохнул. Но даже это простое действие оказалось болезненным. А ведь казалось, что после химеры уже ничего не страшно…

Дверь распахнулась и в палату влетела фурия, останавливаясь у его кровати.

— СЕВЕРУС! — прорычала Беллатрикс, взбешённая до предела. Именно сцена того, как чертов папаша сидит и держит их несчастного, больного мальчика за руку, раздраконила больше всего.

— Мама, — слабо позвал Гарри, не желая, чтобы в палате устраивали сцены. И заодно, чтобы показать, что он в сознании и всё слышит. — Дядя, привет, — о Рудольфусе он не забыл, приветствуя следом.

— Привет, боец, — поздоровался с ласковой улыбкой Лестрейндж, как и полтора года назад. Не самое лучшее получилось у них дежавю.

— Мой бедный мальчик, — с лица ведьмы сошла ярость, на её место пришла нежность, жалость и страх за ребёнка. Она быстро оказалась рядом, склоняясь к сыну, который так и оставался в повязке, и очень осторожно, боясь лишний раз прикоснуться, чтобы не сделать больно, стала гладить по лицу. — Ты живой. Мерлин, живой… Мой хороший… я так перепугалась. Нам сообщили, что ты был при смерти…

«Скорее всего, так и было», — мысленно произнёс Гарри. Только состояние близкое к смерти могло заставить родителей так испугаться за него. Что уж говорить, он сам дико боялся, когда падал. Этот ужас ещё проявит себя в кошмарах, как и прошлый раз с химерой.

— Всё хорошо. Я буду в порядке. А ты… возьми меня за руку.

Беллатрикс не просто взяла его за руку, она присела рядом, так же осторожно, опасаясь того, как бы не задела, и как бы под её весом матрас не прогнулся, что могло бы мальчику навредить, и прижала его прохладную, слегка дрожащую, руку к своим губам, нервно дыша и периодически целуя. Сама ведьма, как и её магия, не пришла в стабильность. Ко всему прочему, она недавно испытала сильнейший всплеск эмоций, который почти привёл к магическому выбросу.

— Мама, пожалуйста, приди в себя. Ты мне нужна здоровой, — успокаивал парень, стараясь не думать о том, как эти слова звучат со стороны. Но, как и в прошлый раз, ощущать страдания близких он не мог. — Мне сейчас надо отключиться. А ты, и вы все, — добавил он. — Пообещайте мне, что придёте в себя и не натворите глупостей.

— Насколько всё плохо? — хрипло спросила Белла, не отпуская руки сына, но смотря при этом на Северуса. И она не могла успокоиться, взять себя в руки. Сердце болело за сына.

— Давай я отдельно тебе расскажу, — мрачно предложил Северус севшим голосом. — Гарри в самом деле нужно полежать без сознания, чтобы исключить любые движения.

— Тогда давай, — решительно кивнула Беллатрикс, и прежде чем отпустить руку сына, склонилась над ним и оставила нежный долгий поцелуй на лбу. — Выздоравливай, мой дорогой. Люблю тебя.

— Я тоже люблю вас, — свой ответ Гарри посвятил всем близким, и они это знали.

Попрощавшись, Северус достал палочку и лично лишил сына сознания. Дыхание стало мерным, спокойным и тихим. К больному как раз шла мадам Помфри, вооружаясь шприцами и флаконами. Одного её взгляда хватило, чтобы все посторонние предпочли покинуть палату. Медсестру не пугало то, с кем она встретилась лицом к лицу. Никакие страшные легенды о родителях больного мальчика не заставили бы её отступить, отказываясь выполнять свои прямые обязанности.

Рудольфус подошёл к жене, что с беспокойством и болью смотрела на сына, приобнял за плечи и осторожно повёл за собой на выход из больничного крыла. У них ещё остались незаконченные дела. Сразу после того как навестили Гарри, убедившись лично, что смерть ему не грозит, они готовы были пойти на следующий, радикальный шаг — созвать попечительский совет.

Разубеждать Лестрейнджей Северус не собирался. Психу пора бы уже на покой, а старому директору — на пенсию.

— Пойдёте к Дамблдору или сразу домой и будете писать в совет? — поинтересовался Северус.

— Мы отправимся к Люциусу, — стал выкладывать начистоту Рудольфус, перед этим навешав чары против прослушки, а свободной рукой продолжал обнимать жену и ласково поглаживать по плечу. — Он поможет собрать весь совет и предпринять меры. Кроме того, мы обратимся в Министерство магии, чтобы рассмотрели дело Грюма. В лучшем случае — старого ублюдка ожидает Азкабан. В худшем…

— Я сама его прикончу, — договорила Белла, мрачная, словно туча, и страшная в тихом гневе.

— Нет, Белла, держи себя в руках, — как бы они не были злы, опрометчиво поступать нельзя. — Мы окажемся первыми среди подозреваемых. Мотив железный. А Грюма ещё будут считать погибшим героем. Запихать его, мракоборца, в Азкабан, где есть несколько наших, — будет куда страшнее.

— Белла за меня договорила, — чуть усмехнулся Рудольфус, а затем его взгляд и голос стали слишком серьёзны: — Убийство — крайний случай, если Грюм выйдет сухим из воды. Мы сможем устроить несчастный случай. И все же я соглашусь с тобой — куда жёстче будет ему гнить в тюрьме, в которую он засадил наших товарищей, и медленно сходить с ума.

— Хорошо. Я обработаю остальных деканов, чтобы они добавили несколько слов против Грюма. Заявления от тех, кто относится к одному факультету — будет попахивать подлогом, — это одна из немногих вещей, которые мог обеспечить Северус, при этом не оказавшись под подозрением.

— Ублюдок, посмевший искалечить моего сына, — зашипела ведьма, испытывая новый прилив ярости, невзирая на физическую и моральную усталость, — налегал в основном на слизеринцев, видя в них тёмных магов. Будет сложно найти помощь от других. И дети, которых он не трогал, здесь не помогут.

— Макгонагалл тоже была недовольна его манерой преподавания. Я её обработаю, — заверил Северус. Несмотря на вражду факультетов, Минерва имела качество, какое имел и Снейп — готовность вступиться за своих учеников. Умело надавив, они получат желаемое.

— Тогда займись этим прямо сейчас, — произнёс Рудольфус. — А мы отправляемся к Малфоям.

— Хорошо. Как раз посмотрю, как там остальные слизеринцы. Я даже не знаю, что там происходит, — вздохнул Северус. Испугавшись за сына, он уже не думал о своих студентах. Как и сорванном уроке. — Повелитель знает о случившемся? — спросил о не менее важном.

— Он отсутствует в Британии уже вторые сутки. Беспокоить его нельзя, ни в коем случае. Он занят важными переговорами. Это всё, что нам известно.

Этого Северус не знал. За учебными буднями и подготовками Гарри к испытаниям, он мало знал о внешней политике на текущий момент.

— Не хочется портить настроение милорду, — вздохнул Северус, но ничего другого не оставалось, придётся разбираться самим. — Хорошо, вы можете идти. И мне тоже пора.

— Будет лучше, если мы закончим до его возвращения, — перед отправкой ответила Беллатрикс, вернувшая себе небольшую долю спокойствия.

Рудольфус молча с ней согласился, после чего, кивнув Снейпу в знак прощания, трансгрессировал с женой в Малфой-менор. Хогвартс не выстоит после второго прихода Тёмного лорда.

========== Марволо узнает правду ==========

Начинать день без чтения утреннего выпуска Ежедневного пророка было мерзко. Но с этим приходилось мириться, потому как декабрьские ветра и снега сносили несчастных сов. От рассылки по адресу отеля, в котором проживал Марволо, пришлось отказаться.

Справляться с плохой погодой умел только Разбойник. Вспоминая о птице, Реддл не мог не подумать о Гарри, от которого давно не получал писем. Оно и понятно, подготовка к испытаниям наверняка отнимала много времени. Да и он сам в последнее время не имел возможности нормально отдохнуть. За месяц он не написал ни единой строчки. Уломать чёртову Австрию на сотрудничество оказалось донельзя сложным делом. И бесполезным. Для них было слишком важным прописаться в маггловскую экономику и получать от неё барыши, чем оказывать поддержку чистокровным в чужой стране.

Будучи дома, в своём имении, Марволо смог за долгое время расслабиться и прочесть всё, что пропустил. Первые несколько номеров были сухими, как кирпич. За неделю его отсутствия мало что изменилось в родной Британии, что с маггловской стороны, что с магической. Но, начиная с пятого выпуска, а за ним шестого, Марволо испытал новую вспышку раздражения, сразу после глубокого удивления.

«БЫВШИЙ МРАКОБОРЕЦ АЛАСТОР ГРЮМ ЗАКЛЮЧЕН В ТЮРЬМУ АЗКАБАН!», гласил заголовок пятого выпуска, а на снимке был изображен виновник, которого, дергающегося в ярости, вели из зала суда.

Немедленно найдя статью, тёмный маг начал читать:

«Сегодня закончился самый короткий и громкий процесс десятилетия. Уже имевший выговоры за превышения полномочий и мер безопасности, бывший мракоборец Аластор Грюм был осуждён за попытку убийства ученика — мистера Гарри Лестрейнджа, известного как самый юный Чемпион, избранный представлять школу в Турнире трёх волшебников. И хотя защита настаивала на «причинение тяжкого вреда здоровью», обвинение настояло на приговоре за попытку убийства ввиду того, что ученик выжил лишь необъяснимым чудом. Эпизоды непедагогичных нападок случались неоднократно и до этого, что стало отягчающим фактором для его приговора. Альбус Дамблдор, как директор школы, изо всех сил старался смягчить приговор, но не смог противостоять давлению родителей учеников. Мы следим за дальнейшим ходом событий».

Одна лишь фраза «убийство ученика — Гарри Лестрейнджа» что-то оборвала в душе тёмного волшебника, от чего он ощутил доселе неведомый ужас, холод и беспомощную ярость. И лишь сила воли заставила его читать дальше, а не отбросить газету, чтобы немедленно отправиться и выяснить, правда ли то, что пишут. Рациональное мышление также помогло прийти в себя. Случись такая беда на самом деле, Лестрейнджи и Снейп не молчали бы. Они предупредили бы сразу, невзирая на то, что Марволо занят важными переговорами в другой стране.

«Ученик выжил лишь чудом» — эти слова помогли ему успокоиться. Угроза потерять крестника отступила. Его мальчик жив.

Теперь ясно, почему от него не приходят письма, — он в больнице, в тяжёлом состоянии. То, что Дамблдор старался выручить своего человека — вполне логично, но после случившегося он не имеет права оставаться директором.

Именно об этом говорилось в следующей статье. Заголовок буквально кричал, как и в первый раз, а на фотографии был изображён Дамблдор, который закрывал перед фотографами дверь, не желая показывать себя. Но поздно. Несколькосекундный кадр запечатлели на камеры.

«ДИРЕКТОР ХОГВАРТСА, АЛЬБУС ДАМБЛДОР, СМЕЩЕН С ПОСТА!»

Ощутить полное удовлетворение помешал факт того, что Гарри пострадал. Случись это с кем-то другим, он был бы доволен исходом дела.

«После вопиющего инцидента с преподавателем, попечительский совет единогласно решил сместить Альбуса Дамблдора с поста директора школы Хогвартс, в ответ на гневные письма родителей школьников. Почти все отзывались о манере преподавания осуждённого профессора со страхом и неприязнью. Директор же проявил непозволительный непрофессионализм в найме персонала, а после несчастного случая со школьником и вовсе не имел права оставаться директором в силу своей халатности. Как выяснилось при расследовании, подобное происшествие случается уже не в первый раз. Этот же ученик пострадал от неквалифицированного персонала. Преподаватель защиты, нанятый директором, устроил детям экзамен, едва ли совместимый с жизнью. Тогда делу не дали ход. Но после повторного эпизода, едва не окончившегося смертью ученика, Альбус Дамблдор был снят с поста за ненадлежащее выполнение обязанностей.

Кто станет директором пока неизвестно, но профессора отметили, что будут держать школу в руках, пока всё не утихнет. Мы следим за ходом событий».

— Однако же, — усмехнувшись, Марволо отбросил последнюю газету и обратился к своим самым верным последователям, настраиваясь сразу на несколько связей. Его сообщение услышал и Северус, и Рудольфус, и Беллатрикс: — Заканчивайте с делами, если те у вас имеются, и немедленно направляйтесь ко мне. Есть разговор.

Первой в особняке появилась Белла, которую не покидала нервозность уже несколько дней. Что не удивительно, разборки с директором и незавидная участь сына могли выбить из колеи кого угодно, особенно мать.

— Приветствую вас, милорд, — поздоровалась женщина, склонив голову. Она уже понимала, о чём будет разговор. Дамблдор, закрывающий двери на развороте газеты, был чётким знаком.

Рудольфус, спустя минуту, материализовался в гостиной, прямиком из больницы, где получал лекарства для Гарри. Последним явился Северус, едва успевший закончить свою работу. Каждый поприветствовал Повелителя, склонив не только головы, но и колено. Марволо не стал приказывать им подняться. В этот раз все формальности соблюдены и он хотел этим пользоваться подольше. Последователи задолжали ему подробности.

— Итак, — развернувшись, Тёмный лорд присел в кресло и лишь тогда жестом руки попросил всех подняться на ноги. — Рассказывайте. Я жажду услышать, как же так вышло, что Гарри оказался при смерти.

Прежде чем позволить Северусу говорить, Белла выпила успокоительное. Выносить тяжёлый разговор с напоминанием о случившемся, без нервов, ей было не под силу. Она боялась, что всплывут подробности, которые не были ещё озвучены.

— Грюм вышвырнул Гарри из окна своего кабинета на уроке. Он разбился об горгулью, а после рухнул на землю, — доложил Северус, успев за несколько дней вернуть себе маску спокойствия.

— Уроки ЗоТИ проходят все на том же этаже? — хмуро поинтересовался Марволо.

— Да, на шестом. На пятом этаже Горгулья притормозила скорость и силу заклятия, но об неё же Гарри переломал себе позвоночник… и многое другое, — со вздохом сообщил Северус, морально готовясь к возможной назидательной пытке.

Рудольфус тем временем приобнял жену, которой, несмотря на принятое успокоительное, становилось дурно от представления. Она наслушалась многого в зале суда и теперь вновь бередила старые раны.

— Каково сейчас его состояние? — после недолгой, но очень напряженной паузы спросил Тёмный лорд.

— Святочный бал и Рождество он проведёт в больнице. Сейчас ему нельзя много ходить. Но он будет в порядке после Нового года.

— Хорошо, — кивнул Марволо, на этом решив закончить разбираться с Гарри. Он лично навестит его, как только разберется с последователями. — Я надеюсь, Грюму дали пожизненное заключение?

— Да, — прошипела Беллатрикс, и Рудольфус сжал её плечо покрепче, чтобы было легче держать себя в руках. От одного упоминания Грюма её начинало трясти. — Мы лично напрягли Люциуса и совет попечителей, чтобы они разобрались с обоими ублюдками.

— Что ж, прекрасно, — одна радостная новость притупила раздражение, с которым Марволо не расставался с начала приезда в Австрию. — Я так понимаю, благодаря Люциусу удалось повлиять на совет попечителей, чтобы директором Хогвартса назначили тебя, Северус, а не заместителя Дамблдора.

— Верно, — кивнул Северус, не слишком радуясь своему карьерному росту. Не ценой здоровья своего сына.

— И каковы твои прогнозы на ближайшее будущее?

— В первую очередь, требуется завершить этот учебный год, а также Турнир. В следующем году следует подобрать квалифицированный персонал, и желательно лояльный к нам. О дальнейшем говорить не рискну, мой лорд. Время покажет.

— Этого достаточно, — кивнул тёмный маг, довольный тем, что нынешний директор понимает суть дела и готов избавиться от проблем, которые нависли над Хогвартсом. Прежде всего — оградить студентов от опасности. А в последующем — дать необходимые знания юному поколению. — Можете быть свободны, — дал разрешение на уход, не поднимаясь с кресла. — Ближний круг жду сегодня в шесть вечера.

Последователи покинули поместье, перед этим ещё раз поклонившись своему Повелителю. Разговор прошёл относительно спокойно, обошлось без назидательных пыток и проявлений гнева. Но что будет вечером?..

========== Приход крёстного ==========

С каждым днём Гарри всё больше хотел начать нормально передвигаться. Недостаточно стало коротких перемещений по больничному крылу. Хотелось на волю, на свежий воздух! Поиграть в снежки с друзьями, сбегать в Хогсмид, потренироваться с Виктором…

Всё то время, что он был в сознании, он смертельно скучал по обычным радостям здорового человека.

Мадам Помфри заверяла, что он очень быстро идёт на поправку и через пару недель позвоночник придёт в себя и сможет выдерживать повседневные нагрузки.

Радовало, что его заточение всё-таки происходит в школе, а не в Мунго. В противном случае, Гарри не смог бы даже с друзьями видеться, только с родными. Те в любом случае отыскали бы время, чтобы навестить его. Что и делали. Лестрейнджи стали частыми посетителями в школе.

А уж какие события произошли, пока он находился в больничном крыле, половину без сознания, а половину в сознании — вынос мозга. И психованный Аластор в Азкабан загремел, и Дамблдора сместили с поста. Теперь директором являлся Северус Снейп!

Вот уж за кого Гарри был несказанно рад, так это за отца. Просто потрясающе! Конечно, дел у него стало не в пример больше, но теперь гораздо меньше риска попасться в том, что они родственники.

Беречься стоило, разве что профессора Макгонагалл, которая восприняла отставку Дамблдора очень нелегко. Даже отец старался с ней поладить. Но куда уж там. Она очень сильно была привязана к старику, не говоря уж о том, что являлась его заместителем и, по логике вещей, должна была занять место директора. Но совет попечителей решил иначе.

Благодаря отцу Драко, отец Гарри теперь занимал самую высокую должность в школе. Но по иронии, похвастаться этим было некому, поскольку никто не знал и не должен был знать, что Северус Снейп его отец.

А ещё Гарри очень хотел поговорить с Марволо. Но написать о том, что он снова загремел в больницу было ужасно стыдно. Он боялся увидеть разочарование в багровых глазах. Старый, почти детский, но всё ещё сильный страх. Для своего наставника, крёстного отца и просто человека, которого он безмерно уважает и любит — предстать слабым (опять!), слишком унизительно. Он всегда стремился быть сильным и взрослым в глазах мужчины.

То, что он в больнице — как никогда ярче доказывало обратное. Что он недостаточно силён и не способен постоять за себя. И не важно, что вступил в схватку с преподавателем, у которого есть опыт и сила, до которой Гарри расти и расти. Раз не справился — значит слаб. Иного не дано. Особенно для того, кто замахнулся на участие в Турнире. Может он и знает немало, но у него нет опыта, а значит проигрыш для него почти решённое дело.

От таких мыслей накатила апатия. Настолько сильная, что он не прислушался к своим инстинктам, которые вопили о присутствии знакомой, мощной и тёмной магии! Совсем рядом! И никакие звуки не донеслись до слуха, никакие запахи не дошли до обоняния. Только прикосновение, от которого он вздрогнул и, словно выплыв из большой толщи воды, увидел, прочувствовал и унюхал — всё до боли знакомое! Рядом с ним сидел Марволо!

— Гарри.

— Марволо! — восторженно воскликнул парень. Он был так счастлив увидеть крёстного! Правда, радость быстро пошла на спад, стоило подумать о том, почему он пришёл сюда. — Рад тебя видеть, — с лёгким стыдом, и уже куда спокойнее, добавил.

— Радость твоя по какой-то причине резко поубавилась, — точно подметил изменения в его состоянии мужчина, вопросительно вскинув бровь.

Парень испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он хотел смотреть на Марволо и не отрывать взгляд, ведь привлекательность его росла с каждым годом и скоро может стать запредельной! С другой стороны, он хотел залезть под одеяло, чтобы крёстный не смотрел на него, пристыженного и недовольного собой.

«Даже в себе разобраться не можешь, идиот», — обругал парень сам себя.

— Ну же, Гарри, — с насмешливой улыбкой заговорил Марволо, — я только сегодня вернулся в Британию, пробыл дома не больше часа и тут же рванул к тебе, узнав новости. А ты не хочешь даже посмотреть на меня, неясно чего сейчас стыдясь.

— Ты приходишь сюда только потому, что я снова загремел в больничное крыло. Причём из-за собственной слабости, — с неимоверной удручённостью в голосе признался Гарри и тяжело вздохнул. Это гложило его. — Ты возлагаешь на меня надежды, а я… даже сам себя сейчас не понимаю…

— Если бы ты по собственной глупости свалился с шестого этажа, повредив себе позвоночник, я бы разочаровался в тебе, Гарри, — стал объяснять простую истину Марволо, в которой было место больно бьющим словам. — Ведь ты прав, на тебя я возлагаю большие надежды. Я лично брался за твоё обучение смалых лет. Но давай не забывать о том, что ты дрался с бывшим мракоборцем, благодаря которому многие мои последователи были посажены в Азкабан. Я уверен, более чем, проводилась не показательная дуэль, а самая настоящая битва. И тебе, четверокурснику, невозможно победить опытного бойца, пусть и в отставке.

После слов Тёмного лорда, с губ парня сорвался тяжелый вздох. Была одна вещь, которую Гарри никому не рассказывал. А именно — причина того, как он на самом деле выжил. В Ежедневном пророке писали «неясным чудом». Это чудо было связано с Марволо, и именно ему Гарри решил открыть правду, перейдя на парселтанг:

— Я выжил благодаря тебе. Ты научил меня стихийной магии. Я заставил воздух уплотниться и донести меня до земли, но из-за того, что снёс собой Горгулью, я сильно поломался и… отключился, когда до земли метра два оставалось. Вот правда.

— Тем более, — нахмурился мужчина, ощутив неприятный холодок, прошедший по спине, стоило только представить мертвое тело мальчика, который в своё время не изучил бы магию четырёх стихий. — В экстренной ситуации ты не растерялся и применил те знания, которые я в тебя вложил. Вот тебе показатель силы. Другой на твоём месте уже ничего бы не соображал и летел, в полном ужасе, в объятья Смерти.

Клыки апатии, вгрызавшиеся в душу парня, вдруг притупились и отпустили. Думая о том, что он слаб по сравнению с тем, на кого хотел равняться — он совсем забыл о том, что сильнее некоторых старшекурсников.

— Обнимешь меня? — попросил Гарри, нуждаясь в простой близости.

— Насколько это возможно в твоём состоянии? — со вздохом уточнил Марволо, не зная всех тонкостей в медицине. Если мальчик недостаточно окреп — он не мог позволить себе, по неосторожности, навредить.

— Если не сильно — то можно. Мадам Помфри говорит, что мне осталось примерно недели две. И она говорит это без задней мысли, — Гарри с улыбкой почесал своё ухо с серьгой.

— Будет гораздо удобнее, если ты поднимешься с постели. А ещё лучше — сядешь ко мне на колени.

Уж это Гарри было под силу. Вставать с кровати и нарезать круги по больничному крылу он был в состоянии. Подбираясь поближе к Марволо, парень не мог вспомнить, когда в последний раз сидел на его коленях. Наверное, в далёком, беззаботном детстве, когда никаких ограничений между ними ещё не было. А теперь, с позволения самого крёстного, Гарри с удовольствием устроился на нём, прижимаясь как можно теснее, только бы ощутить больше тепла, любимого запаха, ласковой магии и крепкие, мужские руки, в которых таилось много силы. Марволо был с ним непривычно ласков, почти не прикладывал никакой силы и обнимал очень бережно, словно драгоценность. Но самым трогательным стал момент, когда он положил подбородок на макушку Гарри.

— Если почувствуешь боль — сразу говори, — предупредил Марволо, перейдя на человеческий язык.

— Угу, — кивнул парень и обнял Марволо покрепче. Тело позволяло, без признаков боли. Она не могла прийти, потому что Гарри укутали самые нежные объятия. Последние остатки апатии и стыда испарились под теплом привязанности. Давно ему не было так хорошо.

— Ты всё ещё хочешь участвовать в Турнире? — слишком неожиданно после приятной тишины спросил Марволо.

— Ты так спрашиваешь, будто можно отказаться, — нахмурился Гарри. — Даже если можно было бы — я не стал бы этого делать. Не подставлю Хогвартс. И отца, — добавил уже на змеином языке. Безопасность превыше всего, даже если Дамблдора уже нет в школе.

— Но сейчас твой отец — директор Хогвартса. Он мог повлиять на дальнейшее развитие. К тому же ты серьёзно пострадал. Если бы вовремя тебе не оказали помощь, ты мог навсегда лишиться возможности ходить.

— Если бы мне не оказали помощи, я бы попросту лишился жизни, вот и всё. А раз мне осталось две недели до полного восстановления, я не стану отказываться от своих успехов, — твёрдо заявил Гарри, вернувшись к обычному английскому. — Меня не так воспитывали.

Именно эти слова Волан-де-морт ожидал услышать от юного Лестрейнджа. Несмотря на тяжёлые последствия, он готов идти дальше и столкнуться лицом к лицу с опасностью. Второе задание не за горами.

— Знаешь, хорошо даже, что я пропущу бал, — улыбнулся Гарри. — Как представлю, что надо пригласить девчонку, а потом с ней танцевать — тошно становится. Странно звучит, но… меня не тянет к ним, — признался Гарри, смущённо краснея. — Может ещё рано…

— Или тебя тянет к парням, — как вариант предположил Марволо, усмехнувшись, ведь и сам грешил подобным. На всякий случай он использовал парселтанг. — В твоём возрасте меня тоже не привлекал женский пол.

— К парням — нет, — ответил Гарри, спустя минуту раздумий. — Больше похоже на то, что меня тянет… к мужчинам старше меня. Только не говори моей маме, — сразу попросил он, сильно смущаясь. — Я только тебе сказал. Пока что сам понять пытаюсь.

— К мужчинам старше тебя? — с удивлением переспросил Марволо и отстранился, перестав касаться подбородком темной макушки. — Ты явно в себе не уверен, но все же говоришь об этом. На основе чего ты сделал такой вывод?

— Как-то так получается, что я очень быстро нахожу с ними общий язык, быстро сближаюсь. Да и физически они мне кажутся более привлекательными, — задумчиво ответил Гарри, стараясь не думать о том, какую дикую тему он поднял, и с кем.

— Неужели? — осклабился вдруг Тёмный лорд и магия его перестала ласкать. Она стала похожа на холодный ветер, покалывающий чувствительную кожу лица. — Это с какими же мужчинами ты быстро сближаешься?

— В Греции на отдыхе я очень быстро сошёлся с одним. Он научил меня лучше плавать и нырять, а ныне я очень хорошо общаюсь с несколькими из дурмстрангцев. Вполне приятные ребята, — рассказал Гарри, но не мог не спросить. — А к чему интересуешься?

Недовольство, и это мягко сказано, сошло в тот же миг, как Марволо осознал — мужчины и парни-постарше — смешались в глазах крестника. И оно понятно, для него те, кто достиг совершеннолетия — уже выглядели мужчинами.

— Не важно, — отрезал ходу к всякому объяснению. — Твоей матери я ничего не скажу, будь спокоен.

— И на том спасибо, — кивнул парень.

Он совсем не понял внезапную вспышку придирчивости, но знал, что если крёстный не желает что-то пояснять — не стоит лезть. Глуша в себе желание полюбопытствовать, Гарри вновь обнял крёстного. Когда ещё ему выдастся возможность вот так побыть в руках Марволо? Нужно наслаждаться моментом.

========== Второе задание ==========

Зрители собирались на плавучих трибунах, чтобы посмотреть на второе испытание Турнира. Три месяца прошло со дня страшного падения из кабинета ЗоТИ, Гарри успел прийти в норму и теперь был полностью готов, как морально, так и физически.

Одно его нервировало — внезапное исчезновение кузена. Подбежавший вскоре Блейз не добавил спокойствия.

— Ничего, абсолютно. Он как сквозь землю провалился. И никто из наших его с самого утра не видел!

— Вот же дрянь, — тихо выругался Гарри и посмотрел в сторону озера. Была у него одна догадка… но как же он не хотел, чтобы она подтвердилась.

— Ты думаешь он ТАМ? — с ужасом округлил глаза Забини, увидев, куда смотрит друг. — Чёрт возьми…

— Это объясняет загадку, — мрачно кивнул Лестрейндж. — Я думал, что сокровище, которое могут украсть — нечто материальное, вот только у меня ничего особенного не имеется. Тем более при себе.

Когда Гарри смог самостоятельно принимать ванну, он прослушал загадку в яйце, а Крам рассказал суть подсказки, когда узнал, что несмотря на перенесённую травму, четверокурсник не собирается покидать участие.

— В общем, они пошли радикально, с этим всё ясно. Драко накладывает на себя защитную сферу, когда куда-то идёт?

— Не всегда, — Блейз нахмурился и сложил руки в карманы, не переставая смотреть на чёрное озеро и думать о том, что их блондинчик сейчас на самом дне, привязанный к чему-то. И не ясно, в сознании он… или же без. — Он часто забывает об этом, беря во внимание тот факт, что мы всегда ходим вместе и редко когда по отдельности. Но ты ведь не думаешь, что на него напали, чтобы затащить в озеро? — тут же перевёл удивленный взгляд на Лестрейнджа. — Скорее всего он сам согласился, раз никого ближе не нашли.

— Согласился сам?! — опешил Гарри от такого предположения, а позже его на время обуяло раздражение. — Тогда это тупость с его стороны. Или же он нам дико доверяет. Вот вытащу его — вправлю мозги!

— Удачи, друг, — Забини подошёл ближе и хлопнул по плечу. — Вправим ему мозги вместе, если на самом деле согласился. Что же он как пуффендуец поступает!

— Он двинет тебе по голове, когда услышит, что ты сравнил его с пуффендуйцем, — усмехнулся Гарри. Поддержка друга всё же много значила, с годами он ценил это сильнее.

***

У трибуны, где чемпионы должны были нырять, Гарри разделся и холодный ветер сразу набросился на его кожу. В кармане лежали жабросли, которые прислал Атрей, друг из Греции. Шутка ли, но на отдыхе он занимался практически тем же, что должен сделать сейчас — искал в водной толще что-нибудь ценное. Только вода в Греции гораздо теплее и нет монстров, которыми кишит Чёрное озеро.

И черт с ними, с русалками и гриндилоу. Палочку при себе разрешалось иметь, с помощью невербальных заклятий Гарри избавится от них. Да так избавится, что они побоятся подплывать к нему снова. А уж глаза его что могут сделать…

Но не дай Мерлин ему наткнуться на кальмара. С этим товарищем очень сложно будет справиться. Да и… побаивался Гарри больших тварей. На суше — одно, но под водой встретиться лицом к лицу с существом, которое в двадцать раз больше тебя самого… Один взмах щупальцем — и унесёт к другому краю озера без шансов затормозить. А если попасть под удар — конец.

Вскоре новый директор Хогвартса стал говорить о правилах испытания, усилив свой голос заклинанием Сонорус. На трибуне шуршали люди из подстраховки, рядом дежурили медики, сторожа стойку с полотенцами и разными зельями для первой помощи.

В отличие от Дамблдора, Северус Снейп думал, в первую очередь, о безопасности студентов. Он напряг всех, кого только можно, чтобы обеспечить быструю помощь в случае непредвиденных ситуаций. Вот как должен проходить турнир!

Гарри мысленно аплодировал отцу, поедая жабросли. По их мерзкому травянисто-рыбному вкусу он совсем не скучал. Передергивало ещё пару секунд, после чего пошла мгновенная трансфигурация тела. И именно в этот миг раздался сигнал к началу задания. Трое участников почти одновременно нырнули и стали расходиться каждый по своей стороне.

Гарри стал пережидать полную трансфигурацию тела, и как только действие подошло к концу, дышать и держаться под водой стало намного легче. С едва заметной улыбкой он рванул в правую часть озера, подключая не только новые особенности своего тела, но и родные, нечеловеческие инстинкты. Наибольшее количество монстров было сосредоточено на правильном пути, чтобы не дать чемпионам возможности добраться быстро.

На Гарри висела защитная сфера, уберегая от внезапных бросков. От подводных тварей можно было ожидать что угодно. А перед нырком парень снял с себя очки и сунул их в футляр на ноге. Вода являлась своеобразной преградой, что не позволяла напрямую использовать свой дар, но краткого дискомфорта тварям хватало, после чего они уплывали прочь, не рискуя второй раз нападать на опасное создание, похожее на человека, но не являющееся им.

Глаза-оружие существенно облегчали Гарри задачу. Он решил не тратить время на то, чтобы использовать заклинания. Одно его тормозило — сильный холод. Как назло тепловые чары не накладывались в воде. А он с детства терпеть не мог холод.

Пришлось ускориться, чтобы не окоченеть. Да и время ограниченное.

Но стоило ему начать проплывать мимо водорослей, как он в них погряз. Словно живые, они пытались опутать его конечности, тормозя движение и забирая часть сил. И когда преграда стала больше метра, Гарри не выдержал и использовал режущее заклинание. Такой силы, что прорезал себе путь до конца. И тогда в далеке сумел разглядеть три фигуры, больно уж похожие на человеческие.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что это и есть люди. Две длинноволосые фигуры — грязнокровка Грейнджер и сестрёнка Флёр Делакур. А третьим, привязанным за ноги длинной водорослью, в воде замер Драко.

Не мешкая, Гарри подплыл ближе. Никаких травм на нём не было, а значит, на него не нападали — он сам согласился участвовать.

«Идиот».

Срезав путы, под тщательным наблюдением русалок, которые кружили неподалёку, Гарри подхватил будто окаменевшего брата и поплыл с ним на поверхность. Он чувствовал, а позже и увидел сверху, что очень близко к месту пленников плывёт Виктор, распугивая собой стайки гриндилоу, что разлетались в стороны от его акульей пасти.

Сделав себе пометку спросить, как Виктор делает неполное превращение, Гарри окончательно поплыл на поверхность. И оказался первым! После воды до слуха стали доходить отчетливые аплодисменты и крики. Драко, которого он крепко держал, «ожил» сразу, как вынырнул, и закашлялся. Именно в тот миг Гарри осознал, что он без очков!

— Лестрейндж! — отхаркиваясь от воды, громко произнёс Драко. — Что так долго?!

— Как смог, так и приплыл, — Гарри чертыхнулся и нырнул обратно, чтобы надеть очки, пока ненароком не посмотрел на кого-нибудь прямым взглядом. Да и жабросли ещё действовали, ему необходимо было ещё немного побыть в воде.

Драко чертыхался, ворчал, но послушно добирался до трибуны, под легкие тычки Гарри, что находился под водой. Когда же ему помогли выбраться из воды, Блейз немедленно подскочил к другу, бледный из-за волнения, завернул его в одеяло с согревающими чарами и всучил в руки чай, после чего обнял со спины.

Эффект от жаброслей вскоре спал, и Гарри самостоятельно выбрался из воды. За минуту до того, как на поверхности показался Виктор со своей «ношей». Отлично было сработано, пусть и с небольшим опозданием. Гарри поднял палец вверх, когда поймал его взгляд. Ну, а на грязнокровку даже смотреть не стал.

А когда его окутали так же, как Драко, он обратил полное внимание на друзей и… стал подозревать, что они очень-очень важную деталь от него скрывают. Брат нисколько не сопротивлялся, позволял себя обнимать, грел руки о кружку и пил чай небольшими глотками, согревая себя со всех сторон. Блейз же ему что-то тихо говорил, касаясь губами мокрой головы. А уж его мысли… Гарри дал себе зарок не читать их, но они были настолько яркими, что откреститься от них было невозможно:

«Идиот ты, Малфой, какой же идиот! Я чуть с ума не сошёл от переживания! Всё утро искал тебя, придурок блондинистый, а потом сидел здесь, на холоде, и ожидал, когда ты с Гарри вынырнешь… а тебе хоть бы что! За что ты мне только, идиот такой, нравишься?..»

— Все, Блейз, отвяжись, — полностью ожил Драко и несильно пихнул локтем. — «Твои объятья, конечно, мне нравятся, но слишком уж это странно выглядит со стороны. Не хватало ещё, чтобы люди узнали… Но… чёрт, как же не хочется, чтобы ты отпускал».

Услышав мысли брата, Гарри поперхнулся чаем. Мыслил он в разрез с тем, что делал. Пихающий от себя Блейза, тихо что-то шипя, на самом же деле хотел быть ближе и чтобы обнимали его дальше.

— Ты чего? — Драко удивленно вскинув брови, обратив внимание на Гарри.

Но ответить Лестрейндж не успел. Разразились повторные аплодисменты и крики. Последнего и без того хватало, ведь как только Виктор появился, директор Дурмстранга вместе со своими студентами не затыкались и постоянно выкрикивали фамилию болгарина.

Последняя участница, Флёр, выплыла вместе со своей маленькой сестренкой.

Убедившись, что все чемпионы вынырнули, директор и судьи отправились обсуждать результаты. На трибунах царили крики и рукоплескания в поддержку своих чемпионов.

Гарри казалось, что он сейчас оглохнет. Тишина ему была гораздо полезнее. Вода озера вымыла из ушей всю серу до последней и теперь он слышал ещё лучше, чем раньше.

По времени было ясно, кто одержал победу. Но помимо этого учитывалось и то, как участник справлялся, ориентируясь на дне Чёрного озера, и какой способ избрал, чтобы продержаться под водой час.

***

Подведение итогов подзатянулось. Изначально планировалось, что русалки, наблюдавшие за ходом испытания, всё расскажут Дамблдору, знающему их язык, но после смещения его с поста, Снейпу пришлось выкручиваться самому. По всему периметру озера он поставил незаметные следящие камеры, очень похожие на те, что использовали магглы, защитив и зачаровав их от всего, чего можно.

Оставалось только просмотреть их и сличить результаты. Но даже при ускоренной перемотке потребовалось время. А когда судьи готовы были огласить имя победителя и озвучить баллы каждого, все затаили дыхание.

Казалось, один только Гарри чувствовал себя расслабленно. Он был уверен в своих силах, ведь выбрал идеальную тактику. И на сушу выбрался первым.

Также решили и судьи. Лестрейндж по праву оказался победителем в этом состязании, чем заслужил взрыв аплодисментов от учеников Хогвартса, гневное рычание Каркарова и некоторых дурмстрангцев, а также дежурные хлопки девушек Шармбатона.

Флёр особенно не везло, второе задание подряд она оказывалась последняя. Виктор держался на золотой середине и был близок к победе как никогда. Гарри обгонял его буквально на полшага. Но Крам, в отличие от своего директора, относился ко второму месту совершенно спокойно. А главное, он даже мысленно не обвинял Гарри в жульничестве и признавал его методы необычными, но эффективными.

Это очень радовало Гарри. Все же он хотел сохранить хорошие отношения с болгарином. Виктор нравился ему. Во всех смыслах. Не только девушки могли оценить привлекательность парня, который следил за своей фигурой и был весьма силен в магическом плане, не говоря уж о его популярности.

Благодаря Виктору, в особенности их тренировкам, где он мог видеть каждый раз полуобнаженного парня, Гарри до конца осознал, что ему нравятся исключительно мужчины. Их сила, их мощные тела, их томные взгляды и низкие голоса…

— Эй! — крикнул прямо на ухо Драко. — Спустить с небес на землю! Пойдём уже обратно в Хогвартс, отпразднуем!

— Да, пошли. Умираю с голоду, — ответил Гарри, опомнившись. Его счастье, что благодаря подарку Марволо, никто не может прочесть его мысли. В противном случае, тот волшебник удивился бы, узнав, что чемпион Хогвартса питает сильную слабость к мужчинам.

========== Встреча с семьёй ==========

Без психованного Грюма и вездесущего Дамблдора жизнь превратилась в сказку. Никакой жёсткой конспирации, боясь лишнее слово сказать без защиты, никакой бдительности, из-за которой понятие «расслабленный» — отсутствовало. Гарри ощутил свободу, какую испытывал лишь на первом курсе.

Одно было плохо, он стал редко видеться с отцом. Когда тот был исключительно профессором зельеварения, Гарри мог прийти в удобное для обоих время. Однако с новой должностью все изменилось. Он не мог вот так взять и в любой момент заявиться в кабинет к директору.

Приглашение от него — уже иной случай. И в отличие от того же Дамблдора, ожидать подвоха от отца не придется. Это безусловный плюс.

— Будьте уверены, директор, проблем никаких не возникнет.

— Очень на это надеюсь.

Почти добравшись, с помощью гаргульи, до кабинета, Гарри услышал голос отца и нового профессора ЗоТИ, который, на секундочку, являлся Пожирателем смерти. Вот только знали об этом единицы. Молодой привлекательный мужчина, прибывший в Британию лишь два года назад из Испании.

Чары невидимости будто сами легли, когда испанец покидал кабинет. Гарри не хотел, чтобы его увидели раньше времени. Конечно, о нём, как о сыне Лестрейнджей, знали в кругу Пожирателей, но круг этот был ограничен. Тогда как Гарри знал их всех.

Теперь ему стало интересно, как же будут проходить уроки ЗоТИ, когда учить их будет Пожиратель смерти? Всё это время после смещения двух стариков отец занимался и преподаванием защиты и одновременно зелий. По паре уроков в неделю, пока искал замену. И, похоже, теперь одна задачка решена.

Когда родитель остался в одиночестве, Гарри обнаружил себя:

— Может, ты всё-таки поспишь? Смотреть страшно.

— Успеется, — ответил мужчина вместо приветствия, привычным за долгое время холодным тоном. И лишь когда осознал, что разговаривает с сыном, позволил себе немного расслабиться, сделав голос мягче: — Проходи, Гарри, у меня есть для тебя хорошая новость.

— Жду с нетерпением, — чуть улыбнулся парень, присаживаясь на стул. Он не злился на отца за извечную холодность, всё же привычка и усталость брали своё. Несколько недель на новой должности родитель работал как проклятый, умудряясь совмещать преподавание с директорской деятельностью. Его труды заслуживали уважения.

— Твоя мать закидала меня кричалками, требуя, чтобы я, на правах директора, позволил тебе на эти выходные отправиться домой. Ты ведь не был с ними на Рождественских каникулах. Так вот есть возможность увидеться с матерью сейчас. Если согласен отправляться, я открою для тебя камин.

Такого поворота Гарри не ожидал. Безусловно, это был очень приятный сюрприз, и отказываться от приглашения он не собирался.

— Я согласен! Только мне нужно предупредить Драко и Блейза, чтобы они меня не потеряли.

— Как угодно, — дал добро Северус и рукой указал на выход. — Вперёд. Как будешь готов, приходи сюда.

— Хорошо. А на должность преподавателя зелий уже есть претенденты? — поинтересовался Гарри, прежде, чем уйти.

— Возможно. Если Гораций Слизнорт даст своё согласие, он вернётся на старую должность. Этот человек, — чуть улыбнулся Северус, заметив заинтересованность сына, — был моим профессором. Как и нашего Повелителя.

— Марволо?! Вот это да!

Желание познакомиться с человеком, который обучал отца и Марволо, возросло до небес. В такие моменты начинаешь понимать, что взрослые, которые являются для тебя авторитетом, когда-то давно были такими же юными и неопытными, как ты сам. Они также обучались, и у них были свои учителя, которые поделились своими знаниями. А теперь они делятся давно полученным знанием с юным поколением.

***

Спеша поскорее в гостиную, предупредить друзей, что в эти выходные он отправится домой и прогулка до Хогсмида отменяется, Гарри не заметил, как сквозь него пролетело приведение, даря отвратительные ощущения. На первом курсе он имел опыт и не хотел больше испытывать подобное. Вот она, спешка.

Дальнейший путь прошёл не в таком диком темпе. А как только он добрался до гостиной Слизерина, на пути в комнату парней поздоровался со многими однокурсниками. И стоило ему завернуть в один из коридоров — он обалдел от увиденного. Драко и Блейз нашлись. И не просто нашлись — парни целовались с диким упоением, не замечая ничего вокруг!

Лестрейнджа всегда воспитывали в сдержанности, но от увиденного челюсть так и желала съехать вниз. Целующиеся стояли у стены, крепко обнимая друг друга. И если бы они не пытались неудачно скрыться за шторкой, Гарри точно бы их не заметил.

Обругав себя за то, что долго смотрит на пару, парень поспешил отвернуться. Вмешиваться сейчас было бы катастрофически неловко. Он вообще не должен был видеть то, что увидел…

Не придумав ничего лучше, Гарри наколдовал записку и незаметно запустил её на кровать Драко, после чего удалился, обещая себе поговорить с друзьями по поводу увиденного после выходных.

Гарри стал возвращаться обратно в кабинет отца, но увиденное не хотело покидать его голову. И не то, чтобы он был против их связи, совсем нет. В свете последних событий, он должен быть последним, кто осудит эту связь. Отношения между друзьями стоило ожидать, ведь он слышал их мысли после завершения Второго задания. Впрочем, сейчас не стоило забивать этим голову, иначе не настроится на возвращение домой.

Ступая на первую лестницу Горгулии, Гарри прикрыл глаза и постарался очистить свой разум. Он не боялся, что в его голову залезут — серьга того не допустит, — но домой нужно идти с полной отдачей и думать только о близких, которых давно не видел и не слышал. Письма передавали лишь малую часть того, что необходимо. Если уж он по Рудольфусу скучал, о маме и говорить не стоит. Сожалел Гарри лишь об одном — отец не может отправиться вместе с ним. С директорской должностью сейчас не так просто отыскать свободное время.

— Готов?

— Да.

Короткий миг перемещения, и Гарри вынырнул в камине родного дома. Ничего не изменилось. Словно не было тех месяцев, что он провёл в школе. Чуть мрачные, но уютные стены обняли его. Родная магия… родной запах… Гарри прикрыл глаза на пару секунд и вдохнул полной грудью. Эти ощущения несравненны ни с чем. Хогвартс и тот проигрывал по ощущениям уюта и тепла.

— Хозяин Гарри, — счастливо пропищал его личный домовик, склоняясь до пола. — Карпи так рад вас видеть, хозяин! Так рад! Хозяйка будет счастлива!

Чуть улыбнувшись, Гарри стал искать мать по дому при помощи «зрения лабиринта». Он не пользовался им с самого лета, как вернулся из отдыха, а любой навык требовалось освежать. К тому же бегать по имению в его возрасте не этично. Так он и отыскал свою цель — на верхнем этаже, в собственных покоях. Там же оказался и дядя. Но заняты они были вовсе не тем, о чём можно было бы подумать. Отец затягивал матери корсет на любимом платье.

— Дорогая, ты накушала очень милый животик за пару месяцев.

— Ещё одно слово, и я ударю тебя, — фыркнула мама, чем заставила зрение Гарри потерять фокусировку, а его самого закатиться хохотом. — Затягивай! — в этот раз зарычала она. — Гарри вернулся!

Все ещё тихо посмеиваясь, парень стал ждать их появление. Между мамой и дядей всегда были странноватые отношения, к чему Гарри привык, но всё же такой казус он видел впервые. И что-то ему подсказывало, что с годами они всё теплее друг к другу относились. Дядя так точно готов был маму на руках таскать и не скрывал особо свою любовь, чего нельзя было заметить в нем ещё пару лет назад, когда Гарри был маленьким.

Но вот чего парень точно не знал — как работает супружеская жизнь. Он в принципе не имел понятия о личной жизни близких. Разумеется, на то она и личная, но он даже не знал, как они познакомились, когда поженились и как так получалось, что со временем они лишь теплели друг к другу.

Никогда не задавался этими вопросами. А стоило бы.

— Гарри! — вырвал из дум голос матери, а в следующий миг его крепко обняли. — Мой мальчик вернулся. Так подрос за эти месяцы, дорогой мой… Наконец-то ты дома.

— Мама, — со счастливой улыбкой, Гарри в ответ прижал к себе родительницу, которую сумел перерасти. Давно ли он цеплялся за её юбку и тянул маленькие ручки вверх, прося чтобы его подняли? А теперь и сам, если постарается, сможет поднять. — Я скучал по тебе до сумасшествия, — с удовольствием вдыхая исходящий от неё запах трав для ванны, он с большим трудом нашёл в себе силы оторваться, чтобы и с дядей поздороваться. — И тебе привет, дядя Руди.

— Боец, — подмигнул мужчина, по привычке уже став называть его именно так. После всех ужасных событий… — Как жизнь молодая?

— Учусь постоянно, тренируюсь, готовлюсь к заданиям Турнира, а так больше ничем не занимаюсь. А вы тут как без меня? В письмах всего не скажешь. Всё хорошо?

— Давай для начала поедим, и уж за столом все обсудим, — решила Беллатрикс и погладила сына по щеке, прежде чем отстраниться.

— Да, буду очень этому рад. До ужаса хочу крольчатину, вот не могу! — звучало по-детски, но парень обожал её и давно хотел отведать, ведь в Хогвартсе такое не готовили. Но сперва стоило переодеться и умыться.

— А как милорд? Всё нормально? — поинтересовался Гарри уже за столом.

— Если не брать во внимание тот факт, что Австрия упрямится, упорно не желая входить в наши ряды, а Дамблдор начинает задумывать что-то нехорошее — всё отлично! — вперёд ответил Рудольфус.

В политике Гарри по-прежнему ничегошеньки не понимал. Но всё же общая картина без подробностей ему была ясна. Наличие не самых хороших планов у Дамблдора — вполне предсказуемо. Бывшего директора вряд ли порадовало смещение с поста, где он мог влиять на юные умы и вербовать их поближе к свету.

— Больше тут знать нечего, — чуть одёрнула Беллатрикс, не слишком любящая разговоры о политике за столом. — Выходные пролетят незаметно, давайте обсуждать что-то более приятное.

— Мы сделаем их насыщенными, — лукаво улыбнулся хозяин дома. — Милорд дал нам возможность отдохнуть, поэтому мы в состоянии куда-нибудь отправиться. Я вот и не помню, когда мы в последний раз куда-то уезжали.

Гарри, который за всю жизнь был за границей только один раз, с огромным энтузиазмом согласился. Главным образом его интересовали страны, где сейчас тепло. За годы он холод не полюбил, и вряд ли когда-нибудь полюбит. А вот жаркие деньки и едва теплые, пасмурные, с небольшим дождичком, его любимые.

Было интересно увидеть, как дядя с хитрой улыбкой предложил скататься в Норвегию, отчего мама смутилась, совсем как девчонка.

— Нет, туда мы сами как-нибудь поедем… Тем более Гарри холод не любит. Это ты любишь у нас в мех наряжаться.

— Люблю, — не стал отрицать Рудольфус.

Похоже, Норвегия что-то значила конкретно для них… Дальше развивать свою мысль парень не стал, решив поберечь нервы.

— Может, в Венгрию?

— Оу, — Рудольфус заметно загорелся. Предложение Гарри ему более чем понравилось, — купальни и острая пища. Я согласен.

— Хорошо, на том и решили, — кивнула Беллатрикс, за всех принимая решение. В конце концов, последнее слово всегда оставалось за ней. А любимые мужчины и не были против. Тот же Гарри ради семьи готов был и в холодную страну отправиться, только бы они вместе были.

========== Разговор с Марволо ==========

Всего один день, но какой же он был насыщенный! Гарри чувствовал себя вновь маленьким ребёнком, которого родители (в данном случае одна, плюс дядя) окружили заботой со всех сторон. К тому же новая страна, интересные достопримечательности, свои необычные традиции. И на этот раз они сделали несколько колдографий. Гарри пожертвовал своей нелюбовью к вспышкам, только бы сохранить на память несколько снимков. А вот сами родители совсем не смущались фотографироваться и не испытывали дискомфорта. Гарри запечатлевал их сам.

Рудольфус так и норовил испортить фотографию, встав в ненужную позу или скорчив рожу, но Беллатрикс быстро ставила его на место хорошим ударом или угрозой. В такие моменты они выходили на снимках очень живыми и по-домашнему милыми. Гарри был доволен полученными фотографиями. Все они станут его отрадой.

Вернувшись домой в воскресенье вечером, как родные и обещали, Гарри ожидал сюрприз в виде встречи с крёстным. Домовик отдал ему приглашение, в котором говорилось о том, что Марволо ожидает Гарри у себя сразу, как только тот вернётся домой.

Парень отправился бы в тот же миг, но одежда его была не первой свежести. Он быстро принял душ и переоделся в чистые, нарядные вещи, исключив лишь мантию.

Зайдя в камин, Гарри готов был кинуть порох и назвать адрес, как вдруг приостановился, вспомнив о неприятном инциденте, случившемся год назад. И тут же тряхнул головой, прогоняя прочь ненужные мысли. Вот ещё, портить настроение, вспоминая ту падаль.

Когда же он выбрался из камина, будучи уже в гостиной Марволо, то незаметно выдохнул с облегчением, не ощутив никакой посторонней магии. Он не хотел думать о бывшем любовнике крёстного, только вот мысли так и возвращались к отвратному случаю. Отсюда выплывал страх ощутить чужое присутствие вновь. Не факт, что незнакомец остался бы в живых.

Позволив себе расслабиться, Лестрейндж огляделся по сторонам. Пару месяцев прошло с его последнего визита, но обстановка не изменилась. Все так же мрачно, холодно, но при этом капля уюта присутствует. Сам хозяин дома обнаружился в соседней комнате. Гарри понял это, когда подключил инстинкты.

— Иди сюда, мой маленький василиск. Я чувствую, что ты прибыл.

Всё то же прозвище, приносящее умиление. Гарри невольно улыбнулся, следуя на голос. Марволо по-прежнему относился к нему очень тепло, делая исключением во всех смыслах. И это не могло не радовать.

— Привет, — поздоровался Гарри на парселтанге. Просто чтобы напомнить его самому себе. Марволо единственный, с кем он мог так общаться, и всё чаще парень задумывался о том, чтобы завести себе змею как нового питомца. Будет ему хороший друг, которого он не только будет понимать, но и сможет общаться, как с человеком.

— Здравствуй, — ответил тёмный маг, прерывая чтение. — Присаживайся.

Несмотря на то, что Гарри скучал, разговор не слишком клеился. Сразу после приветствия он замолчал, не зная, как начать говорить. Был один очень важный вопрос, на который он хотел получить ответ… но не представлял, как его озвучить. К счастью, его метания заметил Марволо и разрешил проблему, подводя к разговору:

— Что тебя беспокоит?

— Одно… старое пророчество, в котором говорилось, что четырнадцать лет назад родится мальчик, способный победить Тёмного лорда. И родится он в конце июля. Как я. Что-то мне подсказывает, ты знаешь о чём речь.

Потоки чужой магии Гарри научился улавливать на автомате, и ему не нужно было сосредотачиваться, чтобы следить за изменениями. От Марволо буквально повеяло холодом. Слегка передернув плечами, Гарри отвёл взгляд, в этот момент немного побаиваясь смотреть в глаза тёмного мага. Как, в принципе, и боялся услышать подтверждение теориям, что выстраивал в своей голове.

— Прежде чем я тебе отвечу, — после недолгой, но очень гнетущей тишины заговорил Марволо, — скажи, где и от кого ты услышал о пророчестве?

— В школе об этом говорили. Компания гриффиндорцев, в которой учится потенциальный «избранный». Он родился как и я, в конце июля, — несмотря на то, что Гарри слышал о пророчестве от собственной однокурсницы, молва пошла от красных. Он лишь исключил посредника.

Используя невербальную магию, Том отправил книгу, которую читал до этого, обратно на её место, и сел прямее, прикрывая глаза. Очень непростой разговор начался, теперь-то он понимал, что так беспокоило крестника. Вот уж о чём Марволо успел позабыть, перестав считать это чем-то важным, так это о пророчестве.

А ведь он всё ещё помнил, как потерял голову, желая уничтожить потенциальную для себя угрозу. Не важно, взрослый или младенец, большая опасность или же маленькая — он готов был убить того человека. Дар Гарри его же и спас. Ведь если бы не гены василиска…

Открыв глаза, насыщенного багрового оттенка, Марволо окинул подростка тяжёлым взглядом.

— Ты в самом деле хочешь знать правду?

— А ты уже знаешь, что я хочу спросить? — вздохнул Гарри. Крёстный наверняка понимал, что он хотел узнать, но всё же стоило озвучить, чтобы не было недопониманий. — Когда ты забрал меня… ты ведь совсем не этого хотел изначально? Ты пришёл тогда, чтобы убить меня?

— Да. Ты был потенциальной для меня угрозой. Я пришёл в тот вечер за твоей жизнью.

Никаких комментариев не требовалось. Осознание обрушилось на голову парня тяжёлым грузом. Услышать о том, что человек, которого любишь всем сердцем, как самого близкого, самого родного, желал твоей смерти… слишком больно. Правду требовалось переварить. Да, он предполагал это ещё тогда, что может открыться ещё одна мерзкая сторона его прошлого, но всё-таки услышать вживую оказалось не просто.

— Я никогда ни перед кем не оправдываюсь, Гарри, — заговорил вновь Марволо, далёко не равнодушно смотря на страдающего подростка. — Так могло бы быть, если бы не твой дар. Люди, по большей части, для меня ничего не значат, ни взрослые, ни уж тем более дети. Я и принимать участие в твоём воспитании не хотел, пока ты не стал бы более взрослым, чтобы забрать тебя и лично взяться за подготовку. Однако многое изменилось. То, что не входило в мои планы и чего я не ожидал от себя самого — это привязанность.

Привязанность.

Всё верно. Время — самый мощный фактор, меняющий что угодно. И именно время повлияло на Марволо, меняя его отношение к Гарри. Он много раз показывал свою любовь, что, конечно же, не признает, в этом Гарри был уверен. Любовь крёстный невольно завуалировал, преподнося её как привязанность.

— Я должен был и сам догадаться. Это объясняет, почему ты вовремя оказался рядом, когда я убил свою биологическую мать… — вздохнул Гарри, а после добавил. — Что-нибудь сладкое есть?

Как всегда, чтобы справиться с трудными фактами, требовалось сладкое. А уж потом, когда охватит голод, он нападёт на мясо.

— Эльф, — совсем неуважительно, наплевав на имя, обратился к домовику Марволо.

— Да, хозяин, — поклонился тот, с благоговением взирая на мужчину. — Что прикажете?

— Две кружки горячего шоколада.

Несмотря на тяжесть беседы, Гарри едва заметно улыбнулся. Памятуя, как проходил разговор с отцом о его матери, он думал, что Марволо решит употребить что покрепче, но и тут он превзошёл все ожидания. Вместо алкоголя он разделит удовольствие с Гарри и нападёт на сладенький напиток.

Именно к горячему шоколаду у него была какая-то тяга. И что-то Гарри подсказывало, что это благодаря их прошлому, когда он был маленьким. В гостях у крёстного он часто пил горячий шоколад, и иногда мужчина составлял ему компанию.

Как сейчас. Домовик довольно скоро вернулся, оставив поднос с двумя кружками. Том левитировал напиток в руки Гарри, а свой взял самостоятельно, без магии.

Под теплом и сладостью горячего шоколада, голова гораздо лучше укладывала полученную информацию и душевной боли ощущалось меньше. Конечно, в нём сидели и сомнения. Марволо не стал убивать, учуяв в нём выгоду, и в будущем от него не ждут ничего кроме верного подчинения в качестве оружия. Да и разбрасываться жизнями тех, кто готов для него на всё, Марволо также не брезговал, и Гарри знал это. Но в душе теплилась вера в то, что с ним Марволо так не поступит.

— Помимо неприятных открытий, — прервал молчание Реддл, когда его кружка опустела, и подпёр голову рукой, чуть склонил её в бок. — Есть что-то приятное? Рудольфус доложил, что вы всей семьёй отправились в субботу в Венгрию.

— Увидеться с родителями всегда приятно, — согласно кивнул парень. — А уж семейная поездка — настоящее счастье. Раньше как-то не доводилось покидать родную страну, но теперь постараемся делать это почаще. Надеюсь, летом ещё скатаемся. Особенно хочу снова в Грецию.

— Из-за друга? — с прищуром поинтересовался Марволо, помня о неком Атрее, которого Гарри не раз упоминал.

— Главным образом, да, — признал парень, периодически получавший от друга очень тёплые письма. — А ещё мне очень нравится их климат и море. В воде я пропадал целыми днями.

— На свете ещё много разных стран, которые можно посетить. Но если есть желание вернуться — отговаривать никто не собирается, — на этом Марволо поставил точку по теме отдыха. — А что насчёт Турнира?

— Странный вопрос. Мне казалось, ты уже знаешь всё наперёд, и даже больше, чем я. Осталось последнее испытание, экзамены, и всё, прощай сумасшедший четвёртый курс.

— Знать-то знаю, но лишь поверхностную информацию, которую может дать любой. Но твои эмоции, твои взгляды и планы мне не открыты. В последнее время мы не часто вели переписку. Я был очень занят, налаживая связи с Испанией.

— А в письме многого не скажешь, я уже привык. Да и у тебя тоже не слишком много времени, чтобы читать мои скучные детские письма. Ты политику ворочаешь. Испания, кстати, неплохая страна. Можно и туда как-нибудь отправиться. Там солнечно и, должно быть, красота неписанная. Что скажешь?

— Не до красот было, — усмехнулся мужчина, радуясь заинтересованности крестника. Он ведь начал беспокоиться, что открывшаяся правда разрушит их теплое отношение друг к другу. — Переговоры прошли отлично. Более того, одного очень полезного человека удалось переманить в Британию. Ты его знаешь, он не так давно был принят на должность преподавателя по Защите от Тёмных искусств.

— Да, отец как-то упомянул, что он теперь Пожиратель смерти. И имя назвал мне, но как-то… из головы вылетело.

— Энрике Скортезе, — озвучил имя нового сторонника. — Для тебя же ближайшие три года он будет профессор Скортезе. Искусный дуэлянт и хороший учитель.

— Не сочти меня придирчивым, но последние четыре года попадались, мягко говоря, неважные учителя, несмотря на заверения в обратном. Так что я не верю ничьим рекомендациям, — нервно усмехнулся Гарри. — Похожу на несколько его занятий — тогда и вынесу свой вердикт.

— Однако не забывай, что директор с тех пор стал другим. В отличие от Дамблдора, твой отец действительно оценивает качественный уровень знаний и отношение волшебника к детям.

— И мне хочется верить, что именно так и будет, — вздохнул Гарри и отправил пустую кружку на поднос. — Каждый год, как на пороховой бочке. Сума сойти можно! Извини, я тут жалуюсь… — постыдился парень. Уже несолидно, а перед Марволо и вовсе смешно.

— Ничего, — качнул головой мужчина, почти не меняя позы, — если задуматься, спокойный год у тебя был на первом курсе. На втором — встреча с Химерой, на третьем — второй крёстный появился. И четвертый — Турнир трёх волшебников с безумцем Грюмом. Но, к счастью для нас, сейчас всё приходит в норму. Хогвартс — почти в наших руках.

Это всё звучало, конечно, очень успокаивающе, но от Гарри не ушла одна деталь. Про крёстного номер два знал только он и отец. Гарри не говорил даже матери о том, что встречал его. Возможно, рассказал отец, но не ясно зачем.

— А кто тебе про Блэка рассказал?

— Ты же не думаешь, что я упущу такую деталь, как сбежавший из Азкабана заключённый Сириус Блэк? — в глазах мужчины загорелся опасный огонек, но улыбка стала лишь соблазнительнее. — Такой невероятный экземпляр нельзя было упускать из виду, поэтому я приказал одному человеку следить за ним. Представь моё удивление, когда я узнал, что ты ищешь с ним встречу. А затем и его смерть от руки Северуса. Я хотел оставить его в живых и, возможно, переманить на свою сторону, параллельно с этим выведав, каким образом он сбежал из Азкабана. Но планы изменились, когда он заявил свои права в качестве крёстного на тебя. Черта с два я позволил бы плешивому псу занять моё место.

— Мне вот интересно, ты назвал его псом просто так, или же тебе известно, что он анимаг, который превращается в пса? — с улыбкой, что невольно лезла на губы после последних слов Марволо, спросил Гарри.

— Естественно, мой человек докладывал абсолютно всё, что видел. В том числе перекидывания в пса и обратно.

— Что-то мне немного неуютно стало от того, что есть ещё кто-то, кого я не знаю, работающий на тебя. Впрочем, этот инцидент я уже забыл. Я не собирался брать второго крёстного. Да и он оказался от меня не в восторге. Он был уверен, что ты меня завербовал, и вообще испортил. Вряд ли бы ты смог его переманить.

— Вот тут с тобой не соглашусь, мой маленький василиск. Не говори «невозможно», пока не попробуешь.

— Тоже верно, — признал парень. — Однако он был слишком категоричен. И нестабилен. А ещё явно не мог терпеть мою маму. Ну да ладно, что его вспоминать.

— Теперь уже нет смысла, — согласился Марволо. — Я хотел забрать тебя ещё на Рождественских каникулах, чтобы потренироваться в стихийной магии и проверить насколько хороша твоя защита, но планы изменились. Теперь у нас есть ровно один день для учения и тренировки. Ты готов к этому?

После моральной встряски физическое занятие поможет окончательно уложить всё в голове. Гарри кивнул в знак согласия.

— Готов.

========== Утро ==========

В кратчайшие сроки Гарри никогда ещё не тренировался с крёстным. За один день тот истощил до предела. После завершения тренировок и небольшого обучения, парень отказался даже конечностями шевелить, не то что куда-то идти.

Говорило это об одном — ночь он проведёт в имении Марволо.

Услышав тихое и немного капризное бурчание о том, что он останется до утра прямо на холодном полу, Марволо без лишних церемоний поднял крёстника на руки и отнёс в ванную комнату, не удосужившись использовать обычное Левиоса. А вот в приготовленную специально для гостя спальню Гарри перетащил уже домовик, благодаря своей магии. Стоило телу ощутить мягкость, свежесть и прохладу постельного белья, сознание уплыло. Гарри отключился за секунды.

Около пяти часов сна. Как только домовик оповестил о том, что уже шесть утра, Гарри отлепил себя от постели. В зеркале в ванной его встречало опухшее от недосыпа лицо с заметными мешками под глазами. И отвратительное состояние — далеко не предел. Вишенкой на торте оказался будний день. Ладно бы после изнурительных занятий и короткого сна иметь возможность отдохнуть, так нет же. Занятия скоро начнутся.

Всё же Марволо переборщил, когда тренировал его на износ. Но жаловаться Гарри не собирался. Крёстный не должен знать его слабость больше, чем она уже есть. Не говоря уж о том, что своё отвратительное состояние скрыть не получится. Разве что попросить домовика приготовить ему кофе — тогда были шансы вернуться в какую-то норму.

— Доброе утро, Гарри, — поприветствовал его Марволо, зайдя в столовую, где и увидел помятого и вот-вот готового уснуть прямо над чашкой парня. Сам мужчина выглядел бодрым и идеально собранным. В домашнем одеянии и то умудрялся выглядеть бесподобно.

— Доброе, — ответил Гарри, когда прекратил рассматривать крёстного до неприличия долго.

— Судя по твоему выражению лица, не очень-то оно у тебя «доброе», — чуть улыбнулся Реддл, садясь напротив, и на столе тут же появилась чашечка с чаем, а к нему закуски. — Плохо спалось?

— Хорошо, но очень мало, — вздохнул Гарри. И всё же он попросил домовика приготовить кофе. — Не отдохнул почти. Слабый я ещё так много тренироваться.

— Ничего, — смягчил тон Марволо, — полностью твой магический потенциал раскроется к семнадцати годам. Вот тогда сможешь тренироваться с тем же усердием и не чувствовать себя разбитым.

После его слов Гарри вздохнул тяжелее. Недетские нагрузки выматывали и истощали, но он подписался на это сам. Не турнир, так какая-нибудь другая необходимость заставила бы его прилагать силы.

— Вкусный кофе. Если со сливками, конечно, его пить, — заметил Гарри после недолгой тишины, отхлебнув его.

— Кофе в этом доме употребляешь только ты, — подметил мужчина один неоспоримый факт. Как истинный англичанин, он любил и употреблял в основном чай, тогда как Гарри любил побаловать себя в гостях и дома кофе.

— Мне нравится его вкус, и то, что он даёт бодрость. Последнее мне сейчас особенно нужно, — бесхитростно признался Гарри. Свою любовь к кофе он не мог объяснить. Хотя горячий шоколад был вне конкуренции.

Дальнейшее время завтрака они провели в тишине. Марволо наслаждался вкусом зеленого чая, иной раз беря с тарелки закуски. При этом успевал интересоваться новостями из Ежедневного пророка, тогда как Гарри задумчиво жевал и пил кофе, периодически поглядывая на крёстного. Многие считали Гарри его сыном. Но вот своих детей у него не было.

Почему — вопрос очень интересный. Привлекательный, сильный, умеющий быть обходительным. Вряд ли у него был недостаток женщин. Не хочется? Или же нет в текущих планах? Или, может, всё-таки есть, но они тщательно скрыты, чтобы никто не смог им навредить и использовать?..

— Давай, — прервал тишину Марволо, обращаясь к парню и при этом не отвлекаясь от чтения, — задавай свой вопрос, твоё нетерпение слишком велико.

— Не стоит, — покачал головой Гарри. Его эмоции были и остались для крёстного прозрачным кристаллом, несмотря на серьгу. Она просто не действовала против создателя.

— Я ничего тебе не сделаю, поэтому спрашивай.

— Ну хорошо. Ты сам решил поинтересоваться, — заранее предупредил Гарри, начиная волноваться. Всё-таки вопрос очень личный и, наверное, стоило себя почаще одергивать, иначе любопытство его в конце концов не доведёт до добра. — В общем, у тебя… есть дети?

Изучение утренних новостей прервалось. Сгибая газету, Марволо посмотрел на парня, вопросительно подняв бровь и вдруг лукаво улыбнулся:

— Есть один ребёнок.

Гарри оценил его доверие, ведь сообщить о наличии родной крови невероятно рискованно, когда повсюду окружают враги. Даже человеку, с которым давно знаком, не всегда можно было доверять. Выпытывать подробности Гарри не стал, несмотря на жуткий интерес.

— Поздравляю, — с тёплой улыбкой ответил он.

— Спасибо, — кивнул мужчина, удивляясь, что парень не уловил намёка. Видимо, усталость была очень сильна. День для него будет непростым. — Ребёнок — само очарование. Сильный, умный, а главное — преданный мальчик. В будущем станет моим преемником. А сейчас вот, думаю, ему пора взбодриться и принять необходимое для этого зелье.

Удивившись таким подробностям, но не придав им особого значения, Гарри зевнул и потянулся прямо за столом, выгибаясь словно кошка. Весьма неприлично, но, увы, он ничего не мог поделать.

— Это здорово, правда. И извини, но мне уже пора уходить. Скоро все начнут просыпаться, а мне ещё нужно подготовиться к учебному дню.

— Перед тем как уйти, попроси домовика дать тебе бодрящее зелье, — напоследок ответил Марволо, возвращаясь к чтению.

Ответа не последовало. До Гарри наконец дошло. Марволо считал ЕГО своим ребёнком. И этот факт до безумия умилял. Он ведь и мысль не допускал, что о нём может пойти речь. Хотя… стоило догадаться.

Размышления заняли всего несколько секунд. Вместо того, чтобы пойти к камину, Гарри подошёл к Марволо поближе.

— Я могу рассчитывать на объятия перед уходом?

Мужчина понял, что до крестника наконец дошли намеки, и хитро прищурился, оглядывая его, счастливого и немного смущенного, в ожидании приятного. Уж в этом Марволо не стал отказывать.

Отложив газету, он поднялся и молча раскинул руки, приглашая в свои объятья, в которые Гарри без лишних слов ворвался, обвивая крепко-крепко руками и утыкаясь носом во вкусно пахнущую шею крёстного. Объятья — это то, на что он с детства падок. Не важно, одиннадцать ему лет, тринадцать, пятнадцать или двадцать — он не стеснялся подобного проявления чувств и мог собой гордиться, ведь заражал подобными нежностями таких людей, как Северус Снейп и Том Марволо Реддл. Личностей, которых сложно представить теми, кто проявляет свои чувства.

— Не забудь про зелье, — напомнил Марволо, прежде чем отстраниться.

— Хорошо, — послушно ответил Гарри, чмокнул крёстного в щёку и отстранился.

На ходу к камину он позвал домовика, прося выдать ему необходимое зелье. Склизкое и очень отвратительное на запах, оно было выпито одним залпом. Гарри наплевал на рекомендацию — «потихоньку и по глоточку». Такую дрянь невозможно смаковать. А эффект был мгновенный. Сонливость и ломота в теле отступили на второй план.

Зарядившись энергией, как после хорошего сна и еды — Гарри отправился по камину прямиком в кабинет директора.

========== Возвращение в школу ==========

Только благодаря многолетнему опыту перемещений по каминам Гарри сумел сохранить равновесие, избежав падения на дорогой ковёр. Безупречный вид портила лишь сажа. Однако теперь, имея возможность самостоятельно себя очищать, парень довольно быстро от неё избавился.

— Доброе утро, Гарри.

Отец парня уже находился в кабинете, работая не покладая рук. Без жалости не взглянешь на одинокую фигуру, сидящую за столом в окружении кипы бумаг, которые и лежали, и летали. Чернильные перья, похожие на те, что зачаровала для себя журналистка Скиттер, не переставали писать, да и сам мужчина делал в данную минуту какие-то записи…

Не так уж и проста оказалась работа директора школы. Особенно учитывая изменения, которые вносил Северус Снейп. Но были и безусловные плюсы. Главные из них — отсутствие скрытности. Мужчина мог беспрепятственно обнять сына в своём кабинете, не боясь, что кто-то их увидит.

Гарри подошёл к нему именно с этой целью. Для него объятья никогда не были лишними. При любом удобном случае мог обнять, особенно если сильно скучал.

— Привет, пап. Как ты здесь?

— Справлюсь потихоньку, — легко улыбнулся Снейп, позволяя себя обнять сзади, и накрыл своей ладонью обнимающие его руки сына. — С сегодняшнего дня у вас начинаются занятия по Защите. Если всё будет хорошо, он проработает дольше года.

— Отлично. Буду ждать сегодня. Наконец-то ты хоть немного облегчишь нагрузку, — Гарри провёл руками по напряжённым плечам, как только отстранился. — А что там насчёт зелий? Профессор Слизнорт принял твоё предложение?

— Да, хорошо, что ты напомнил, — мужчина откинулся на спинку кресла, с наслаждением чувствуя руки парня на своих плечах, и прикрыл глаза. Массаж — это то, от чего невозможно отказаться. — Я отправил ему письмо с приглашением. Если ответ сегодня не придёт — я его навещу. Если придёт с отказом — всё равно навещу, дабы лично переубедить.

— Сними мантию, будет удобнее, — попросил Гарри, ловко переключаясь на другую тему.

— Удобнее тебе или мне?

— Обоим. У меня руки скользить не будут, а тебе контакт больше.

Шевелиться, не важно, много или же мало, Северус не имел никакого желания. Он так и остался бы сидеть на месте, если бы неудобств у массажиста не возникло. Но раз оно имело место быть…

Выпрямившись, Снейп лично стянул мантию, не используя магию, под которой находилась обычная, лёгкого покроя, тёмная рубашка. А уж её стягивать он точно не стал бы.

— Так-то лучше, — заметил Гарри и стал активнее мять плечи, захватывая шею. Хоть какая-то помощь от него. В школе отец был очень одинок. О нём некому было позаботиться. А уж как он живёт… Гарри боялся представить.

Отцу просто необходим любимый человек. Нельзя ставить на себе и своём личном счастье в семейной жизни, крест. Пусть они Пожиратели смерти, это не мешает создавать семьи и жить со своей второй половинкой в мире и гармонии. Взять хотя бы его мать и дядю Рудольфуса. Они любят друг друга. И им хорошо вместе.

— Пап, а ты думал жениться? — решил-таки поинтересоваться Гарри, начиная всерьёз беспокоиться о родителе. — Ты ещё не старый, есть все шансы. А то ведь сколько лет ты уже прозябаешь в одиночестве…

— Хм, — Северус тихо и с горечью усмехнулся. Вот уж о чем он не думал, так это о женитьбе. До появления Гарри он в самом деле чувствовал себя одиноким, жалким и несчастным человеком. Сейчас же он живёт ради сына. Остальное не важно. — Честно? Я не думал о том, чтобы с кем-то связать свою жизнь, несмотря на то, что не стар.

— Теперь ты можешь об этом подумать на досуге, — предложил Гарри. Такие вопросы не терпели поспешных решений. Раз уж отец изначально не думал о поиске второй половинки — теперь удочка закинута, и он, волей-неволей, но будет об этом задумываться. — Жить одному, с моими редкими визитами в гости, совсем не весело.

— Подумать-то я об этом могу, но как ты меня с другим человеком представляешь?

Вопрос отца привёл Гарри в лёгкую растерянность. Он почти ничего не знал о семейной жизни, о жизни обычной пары, в конце концов. Как происходят знакомства между двумя людьми? Как в дальнейшем они живут вместе? Как решаются на создание семьи?

— Боюсь… не знаю.

— То-то и оно. Я не тот человек, который может подойти и познакомиться с незнакомым человеком, чтобы в дальнейшем попробовать завести с ним отношение. Я максимально от этого далек, Гарри. К тому же с директорской должностью сложно будет посвятить себя семейной жизни.

— Понимаю. Но попробовать ты всё равно можешь. Хотя бы начни со знакомства, а дальше как пойдёт. Сам как-то так и делаю. Но тебе лучше знать. Просто… я не хочу, чтобы ты был одинок. Вот и всё.

Гарри был слишком юн, чтобы судить и давать советы, и сам понимал это, потому почти не пытался настаивать. Но отец, к счастью, не стал его одергивать и указывать на то, что он ещё не дорос до советов. Скорее уж наоборот, выслушал его и пообещал когда-нибудь за себя взяться и выяснить, действительно ли оно ему надо? Впрочем, даже готовность подумать над его словами — звучало как одобрение.

Мысленно удивляясь, что завёл сегодня такие темы, Гарри прекратил массировать плечи отца.

— Мне пора в гостиную.

— Да, верно, — согласно кивнул Северус, одернув себя в желании продолжить массажную процедуру. Ему требовалось отыскать в своём плотном графике свободное время, чтобы развеяться, срочно, иначе скоро начнут скрипеть суставы, как у пожилого.

***

В гостиной стояла мертвая тишина. Ни один студент не поднялся в понедельник, в семь утра. Оно и не удивительно. Если бы Гарри не решил поддерживать себя в тонусе (для здоровья полезно, да и тренировался, подготавливая себя к следующим заданиям Турнира), он также бы ленился вставать в самую рань, особенно после выходных. Жаль, что сегодня он пропустил тренировку с Виктором вместе с водными процедурами. А виной всему чрезмерно огромные занятия с Марволо.

В спальню Гарри зашёл под симфонию храпа. Однокурсники спали так сладко, что немедля возникло желание подойти и разбудить каждого, а в последствии услышать стоны недовольства, тихие проклятья и увидеть скривившиеся, помятые лица.

Думая об этом, Гарри вдруг тормознул, обратив внимание на Драко и Блейза. Эта парочка… стоило их увидеть, и Гарри вспомнил недавние события. Как они самозабвенно целовались. И вот как возникли их чувства? Откуда? Давно ли?

Покачав головой, Гарри прогнал ненужные сейчас мысли. Когда настанет свободное время — тогда и поговорит с парнями. Сейчас же он хотел расшевелить сонное царство, вызвав шквал недовольства. В любом случае им скоро вставать. На полчаса раньше или на полчаса позже — какая разница?

— Ещё пять минут… — пробурчал в подушку Драко, чувствуя, как его дергают за ногу, и подтянул её к себе, после чего закрыл себя одеялом с головой. Но одеяло было резко сдёрнуто. А после Гарри с особой вредностью наколдовал струйку воды, поливая кузена всего целиком.

— Просыпайся, сонный принц, дела ждут!

— Лестрейндж! — закричал Малфой, словно истеричная леди, задергавшись на постели, весь мокрый и злой, пока не вперил убийственный взгляд в ухмыляющегося кузена. — Я тебя убью когда-нибудь, так и знай!

— Закрой рот, прошу, — хрипло проворчал Блейз с соседней постели.

— Нет, братец, проснись и наряжайся! Новая учебная неделя, — довольно произнёс Гарри, испытывая почти садистское удовольствие.

— Отвали! — рыкнул в ярости блондин и пнул кузена, который удачно стоял так близко, почти склонялся над ним. А на то, что своим криком он разбудил однокурсников — плевать. Те поступили бы так же, если бы их разбудили струей ледяной воды.

— Малфой, чёрт…

— Чёрт здесь только один! — не понижая голоса, произнёс Драко и наконец выбрался из постели под довольный взгляд кузена. — Уйди с глаз моих, пока я не добрался до палочки и не облил тебя в ответ.

— Для этого тебе придётся встать и догнать меня, — заметил Гарри, ехидно ухмыляясь.

Шум, который создали Гарри с Драко, окончательно согнал сон у всех слизеринцев. Сначала парни недовольно смотрели на братьев, решивших вспомнить детство. Но очень скоро влились в атмосферу дурачества. А когда дело дошло до магии, от спальни не осталось живого места. В частности — пострадали кровати. Каждого!

— Поздравляю, наша спальня теперь превратилась в курятник, — проворчал Винсент.

— О, ты имеешь в виду обитель гриффиндорцев? — с сарказмом протянул Драко.

— Фу, Малфой, по губам бы тебе надавать за такие словечки, — фыркнул Блейз и потянулся, с улыбкой смотря на то, как Гойл возвращал свою подушку обратно и вытряхивал газету из недр кровати.

Гарри же сел на свою кровать, палочкой собирая учебники на сегодня. В отличие от сокурсников, он был полностью готов. Зелье бодрости действовало во всю мощь, ему даже хватило сил на то, чтобы использовать заклинание восстановления, которому обучил дядя Рудольфус. Став настоящим специалистом в этом деле, мужчина часто приводил в порядок разгромленный дом после вспышек ярости мамы Гарри, и пожалуй, это единственное заклинание, которому Рудольфус его научил. Остальному научили либо школа, либо Марволо с отцом. И пока друзья уползли приводить себя в порядок, он вернул комнате изначальный вид.

— Вау, — удивленно вытянул из себя Блейз, первым выбравшись из душевой, и встал рядом с Гарри, — ничего так тебя поднатаскали в бытовых заклинаниях. Очень здорово. Кстати, почему сам не сказал нам, что уезжаешь к родным? И как тебе вообще это позволили?

— Сказал бы, да вы были заняты. А у меня поджимало время, — на это Гарри ещё мог ответить, а вот на вопрос «как ему позволили» уже сложнее. Но подходящий вариант быстро нашёлся. — А позволили потому, что Рождество провёл в больничном крыле, а не дома.

— А, точно, — на лицо Забини легла тень, стоило вспомнить причину отсутствия Гарри на Рождество в кругу семьи. Грюма они до сих пор проклинали и искренне наслаждались его страданиями в Азкабане. Психованному ублюдку там самое место. Драко и вовсе желал, чтобы Дементоры высосали его душу.

— Вот мне и выдали два денька. Чуть в объятиях не раздавили, — улыбнулся воспоминаниям слизеринец. Про персональную тренировку с Марволо и неприятный разговор о пророчестве, он говорить не стал. — А у вас тут как? Всё нормально?

— А что может измениться за два дня? — вскинул бровь Блейз. — Все как обычно. Не считая, конечно, нового профессора ЗоТИ, который проведёт сегодня первые занятия. Девушки со всех факультетов о нём ещё в субботу шептались. Молодой, так ещё и красивый. Если и занятия ведет интересно — так полный комплект будет.

— Больше всего меня интересует последнее. Уж от профессоров ЗоТИ я успел натерпеться. Люпин, разве что, нормальный был, — хмыкнул Гарри, больше ничего не говоря. Он уловил в голове Блейза яркую картинку того, как он с Драко ел мармелад из сладкого королевства, а потом они целовались неподалёку от леса, вдалеке от людей.

Не удивительно, что при таких приятных воспоминаний Забини слегка подвис. Привёл его в себя уже Драко, ударив по заднице полотенцем.

— Да что на этот раз?!

— Витаешь в облаках.

— Хватит уже дурачиться, — одёрнул Гарри, пока снова не началась беготня с полотенцами и попытками облить друг друга. — Давайте уже собираться. Скоро завтрак.

***

Время для беседы Гарри нашёл во второй половине дня. Думал, что сможет дотерпеть до завтра или же до вечера, но нет. Мысли друзей, к которым он невольно подключался, чувствуя себя чересчур любопытным, не давали отвлечься и оставить всё на потом. Он хотел все понять как можно скорее. И вскоре он привел парней в свободный класс на восьмом этаже, перед этим очистив помещение от пыли и открыв окна, чтобы впустить свежий воздух.

— Ну и что такого важного ты хотел нам сказать, что пришлось приводить в заброшенный класс? — первым поинтересовался Драко, с опаской прильнув спиной к стене.

Начинать такой разговор отнюдь непросто. Какая-то часть Гарри всё же протестовала, веля не вмешиваться в чужую жизнь. Но отменять своё решение поздно. Раз привёл друзей в заброшенный класс для разговора — нужно начинать.

— Ребята, я… в общем, знаю, что вы встречаетесь, — без обиняков и сразу выдал Лестрейндж, не желая ходить вокруг да около. Так будет проще для всех. Реакция парней на его слова выглядела весьма забавно. Гарри и посмеялся бы… не будь тема серьёзна.

— Откуда? — первым ожил Драко, стараясь всеми силами выглядеть спокойно и даже уверено, но малость не получалось.

Блейз смотрел на Гарри наполовину испуганно, наполовину изучающе. Поток его хаотичных мыслей Лестрейндж сразу же прервал, активируя серьгу.

— Я видел, как вы целовались.

— Вот же… — попытавшись тихо выругаться, Драко прервал себя на полуслове и взглянул сердито на Блейза. — Говорил тебе, нужно лучше искать уединённые места.

— Пожалуй, да. Я вас видел около спальни. И хорошо, что штора вас прикрыла. Не увидел бы шевеление — не нашёл бы, — заметил Гарри.

Блейз смущённо потупился и закусил губы. Чёрт бы побрал грёбаное желание. Драко в тот день был слишком притягательным, и почти напрашивался на поцелуй. Да и лишних свидетелей не было… он выбрал просто идеальный момент для близости. А теперь так не думал.

— Ну и что ты скажешь? — спросил Драко и совсем не вежливым тоном. Он боялся услышать отрицательную реакцию, и потому вёл себя немного агрессивно, словно готов был напасть в любой момент.

— Ничего не скажу, можешь на меня не наезжать, — улыбнулся кузен, гася нервозность. — От себя только добавлю, что был поражён, когда узнал правду. А ещё у меня есть вопросы. Например, как вы до этого дошли? И как давно уже в отношениях?

— Началось всё, наверное, курса со второго… — начал Блейз, подбирая слова, а после уточнил, когда наткнулся на непонимающий взгляд. — Между прочим, из-за тебя, Гарри. Из-за твоих постоянных приключений Драко переживал, и очень сильно. А я не мог его бросить. Извини, Драко, я тебя сдал.

— Да плевать уже, — фыркнул тот, демонстративно повернув голову в сторону и скрестив руки на груди. Стоило понимать, что кузен докопается до правды. И все равно Малфой, как наивный, думал, что его влюбленность в парня останется без лишнего внимания.

— Да уж. Сложно представить, что Драко может быть ранимым и хрупким, — хмыкнул Гарри, зная, что кузен всегда держит истинные чувства за семью печатями.

— Может, уж поверь, — вздохнул Блейз.

В его голове вспыхнула страшная картинка того дня, когда Гарри был вышвырнут из окна. Драко тогда велел всем слизеринцам отписаться родителям о случившемся, и его почти колотила истерика. Забини хорошо помнил, как Драко разрыдался на его плече после того, как каждый сокурсник занялся письмом, а он велел домовику сообщить тёте страшные новости. Именно в тот день произошёл их первый поцелуй. В момент страдания, страха, беспомощности, желания поддержать и быть ближе… Чувства слились в одно конкретное желание. Блейз сделал свой шаг и понял, что сделал не зря. После шока Драко ему ответил и не оттолкнул. До сих пор не оттолкнул.

Подойдя чуть ближе сейчас, Блейз, теперь уже не стесняясь, взял возлюбленного за руку, от чего тот вздрогнул, совсем это не ожидая, но быстро взял ситуацию под контроль и сжал ладонь в ответ.

— Что, давай ещё поцелуемся перед Гарри, чтобы окончательно показать, что пара, — тихо и саркастично проворчал Малфой.

Именно этот сарказм Блейз и обожал в Драко. Даже полностью выдав себя, блондин держал лицо, словно контролирует всё происходящее. Что в выражении, что в поведении — истинный аристократ.

В плане доказать — Забини совсем не возражал. Гарри был своим. Он не пытался на них орать и скандалить, что говорило о многом. Одной рукой Забини прижал к себе блондина за талию, а другой чуть надавил на затылок, соединяясь с ним губами.

Возмущение, которое не стало неожиданным, закончилось, не успев толком начаться. Оно показало себя в громком и недовольном мычании. Драко даже захотел ударить Блейза в грудь, но его руку вовремя перехватили, а напор усилили, заставляя приоткрыть рот. Тогда-то Малфой и поплыл. Удовольствие ударило в голову, и он позабыл о чертовой демонстрации. Равно как и сам целовавший. К сожалению, перед губами Малфоя Забини не мог устоять. Каждый раз он с нетерпением ожидал конца учебного дня, чтобы пойти погулять и уединиться в поцелуе. В идеале. Хотя его радовала и простая близость.

Подобрать челюсть стоило очень дорого. Вот уж о чём Гарри не подумал, так это о том, что ему покажут поцелуй в открытую. Одно дело, увидеть украдкой, а тут…

Когда он тихо прочистил горло, совсем уж засмущавшись, парни его услышали. Вернее, услышал Драко. С видом, будто его вновь окатили ледяной водой, он оттолкнул от себя Блейза.

— Всё, хватит.

— Ну нравится мне, что теперь, — пожал плечами Блейз. Глаза его всё ещё плыли.

— Да уж, я заметил, что нравится, — усмехнулся Гарри, беря себя в руки. Теперь уж, когда они открыты друг перед другом, стало легче. И может когда-нибудь, Гарри признается друзьям, что его привлекает свой пол больше, нежели противоположный.

Если противоположный вообще привлекает… С этим у Лестрейнджа всё больше возникало сомнений. Он не знал ни одну девушку, с которой чувствовал бы себя свободно, считая за свою. Исключение составляла мама. Но мать — это всегда исключение. Поэтому её он не мог использовать как пример.

Однокурсница Панси… Даже подругой он мог назвать её со скрипом.

С парнями же он сходился почти по щелчку. Однако такая открытость у него сравнительно недавно. Чуть меньше года назад Блейз с Драко называли его книжным червём и считали, что он не умеет заводить знакомства. А теперь — он словно другой человек.

— Давайте уже пойдем в Большой зал, — привлёк внимание недовольный Драко, то и дело хмурясь. — У нас есть около получаса до следующего занятия, а мы даже не перекусили.

— Вперёд! — отозвался Забини и первым вышел из класса, словно заводила компании. Вслед за ним вышли и кузены. — Поедим, а потом посмотрим на нового преподавателя ЗоТИ.

— Согласен. Интересно посмотреть уже на нового претендента, — кивнул Гарри.

— Будем надеяться, что он останется с нами до конца учёбы. Уж наш новый директор должен более ответственно подходить к найму персонала.

Комментарий к Возвращение в школу

Так сказать, с возвращением!

Наконец-то я закончила со всеми проблемами, что возникли на работе. Именно сегодня я ощутила долгожданную свободу. И поэтому преступила к редактированию. Очень надеюсь, что в дальнейшем не будет таких же застоев и меня не будут так сильно беспокоить с работы.

С вас комменты, господа:)

========== Последнее задание Турнира ==========

То, что Лестрейндж дожил до третьего испытания Турнира — говорило о многом. Профессор по Защите от тёмных искусств действительно оказался квалифицированным специалистом, который умел не только доступно донести материал и заинтересовать детей, но и хорошо с ними ладил, не выискивая для себя любимчиков. Для него все были равными.

Благодарить за такую находку стоило нового директора Хогвартса.

Даже на внешность профессор Скортезе прекрасен. И лицом, и фигурой он довольно сильно привлекал внимание старшекурсниц.

Если бы у Гарри было больше свободного времени, он имел бы возможность больше наблюдать за новым профессором. И для удовольствия, и для дела. Но подготовка к третьему заданию делала своё дело.

И вот однажды финал Турнира настал.

Особенность последнего испытания заключалась в том, что участникам было позволено увидеться с родными.

Перед испытанием Гарри успел встретиться с матерью, услышать от неё много нравоучений и получить огромное количество объятий с поцелуями. Рудольфус также дал пару дельных советов, не забыв взъерошить волосы, что парень терпеть не мог. Но своей дурацкой привычкой дядя напомнил о том, что Гарри хотел подстричься по возращении домой. В противном случае, он обрастёт волосами, как девчонка.

Перед началом испытания, Каркаров науськивал Виктора, всё также хранящего бесстрастность. Его непроницаемости Гарри даже немного завидовал. Флёр была где-то вдалеке, её Лестрейндж так и не смог увидеть, поиск прервал отец:

— Прошу внимания! — суровый голос, приправленный усилением, привлёк всех присутствующих. В отличие от того же Дамблдора, новый директор не выказывал никакой радости, ни искренней, ни наигранной. Его голос оставался ровным и весьма пробирающим. — Мы собрались здесь, чтобы увидеть, кто же из участников Турнира сегодня получит Кубок. Кто из них первым пройдет лабиринт и отыщет главный приз. Для каждого будет установлено своё время, в зависимости от предыдущих испытаний. Кто набрал большее количество очков, тот и начинает задание первым. Помните, участники, удача может сыграть не в вашу пользу. Тщательно следите за тем, куда направляетесь, и будьте готовы к любой неожиданности.

Взгляды были обращены на тех, кто совсем скоро должен войти в огромный лабиринт, который создавали не один день достаточно огромное количество волшебников. Стены из растений создавали двоякое ощущение хрупкости и хищности. Оттуда тянуло сильным холодом, заставляя младшего из участников поёжиться.

Первым в лабиринт должен бы войти именно Лестрейндж. Как тот, кто лучше всех справился с заданием. А следом за ним пойдёт, с разрывом в минуту, Крам.

Переглянувшись с болгарином, Гарри поймал его едва заметную улыбку. Словно приободрить пытался. Подумав об этом, парень невольно улыбнулся в ответ. За несколько месяцев Виктор по праву стал считаться хорошим знакомым. Почти другом. Однако… Гарри не раз посещала мысль, что после Турнира они перестанут общаться. Время и расстояние редко играло на союзной стороне.

Стена листвы закрылась за Лестрейнджем сразу, как он вошёл в лабиринт, заглушая крики и аплодисменты зрителей на трибунах. И первое же, что он сделал, как ни странно, это накинул на себя тепловые чары. Холод пробирал до самых костей и наверняка это неспроста. Может, таким образом организаторы хотели создать для них препятствие, которое будет сопровождать от начала и до самого конца?

«Помни», — голос отца всплыл в памяти, — «в лабиринте находится много разных тварей, с которыми не получится договориться или как-то обойти. И чем больше их встречается на твоем пути — тем ближе ты к цели. Держи ухо востро. А лучше — доверься своим инстинктам. Милорд не зря обучал тебя «охоте». Удачи, сын».

Охота.

Что верно — то верно. Этому его обучали. Но использовать свои навыки выдавалось нечасто. В лабиринте же он предоставлен сам себе и может колдовать всё, что ему необходимо. Проблема может быть в одном — запас магических сил не бесконечен. Инстинкты, конечно, хорошо, но искать требовалось предмет, а не живое существо, что весьма осложняло дело.

***

Просматривать путь — несложно. Сложно — идти! Перед самым лицом внезапно и очень часто образовывались вредные и порой колючие растения, тянущиеся от «стен», через которые приходилось пробираться с помощью огня. Режущее заклинание не всегда срабатывало, а вот верный огонь уничтожал всё.

Чем дальше он проходил, тем чаще растительность хотела его сцапать за ноги. Корни растений шевелились на земле, словно змеи. Гарри считал, что это верный признак правильного маршрута. Иначе бы его не тормозили так растения, нападая отовсюду.

На шестом повороте направо Гарри наткнулся на своего первого «противника». Инстинкты помогли распознать приходящий в движение объект среднего размера. Но эффект неожиданности не обошёл стороной. Парень замер как вкопанный, увидев перед собой Марволо.

— Слишком медленно, Гарри. Что так затормозило тебя, позволь спросить? — ядовитый тон, которого Лестрейндж никогда не слышал от своего крёстного, едва не отравил. — Ты разочаровываешь меня.

Разочарование. Это то, что Гарри так боялся услышать от Марволо. Его будто парализовало от неверия и медленно нарастающего ужаса. Особенно когда крёстный приблизился. Багровые глаза повергали в оцепенение и мешали двигаться.

Спас Гарри вовремя подоспевший здравый смысл. Марволо мог прибыть в Хогвартс, как один из родных, но он не мог находиться в лабиринте. Участники, ожидающие их твари и препятствия — и больше никто.

— Спасти тебя однажды было ошибкой. Ты ни на что неспособный сопляк.

Представить Грюма в балетном наряде оказалось непросто, но всё же возможно. И когда богарт показал нужный образ, Лестрейндж не сдержал смеха, тем самым заставив его исчезнуть.

Догадаться об истинной форме угрозы под гнетущими словами оказалось невероятно сложно. Гарри едва не провалился. Неприятные холодные слова били в самое сердце. Жаль, что таких тварей, как богарты, почти ничто не способно уничтожить. Они словно паразитирующие призраки, способные существовать веками. А чтобы эту «жизнь» поддерживать — требуется питаться страхами волшебников. Гарри презирал их не меньше, чем дементоров.

И всё же было интересно, кто же из профессоров додумался поставить такую преграду на пути? И попалась ли она кому-то ещё? Это же какое мышление надо иметь, чтобы осознать истину? Страх обезоруживает человека. Он перестает мыслить верно, подверженный этому противному чувству, что, в иных случаях, может обернуться печальными последствиями.

Это ли не повод бороться с собственными страхами?

***

После существа, питающегося страхом, каменный голем, встреченный после нескольких метров, показался просто смехотворным. Огромная рычащая глыба, способная одним ударом раздавить насмерть, впечатывая в землю, была куда безопаснее тем, что заставляла чувствовать не страх, а адреналин.

Что именно делать с таким существом, Гарри хорошо знал. Стихийную магию он отработал на отлично. Марволо мог бы гордиться, если бы видел, как он крошит лишь с виду грозное и страшное создание, словно сухарь.

Отряхнувшись от поднятой пыли, Лестрейндж пошёл дальше, повторно навесив на себя тепловые чары из-за поднявшегося холодного ветра.

«Если выиграешь Турнир», — вновь одолело воспоминание, в этот раз с участием Марволо. Когда Гарри приехал на каникулы к семье, а воскресенье провёл с крёстным. Сразу после тренировок, он сказал то, чем парень сильно загорелся. — «Я возьму тебя с собой в Индию, где будет возможность изучить магию парселтанга».

С крёстным Гарри готов был отправиться хоть куда. Даже на северный полюс, где царит вечная мерзлота. Для человека, что терпеть не может холод — это было бы настоящей жертвой.

***

Третий монстр на пути Гарри оказался самым мерзким. Чуть выше его самого, черный, волосатый… и с восьмью лапами, которые, при случае, могут его и проткнуть, и затоптать… А уж огромными хелицерами он запросто перекусит шею, если подберется слишком близко.

Акромантул. Самый огромный и ядовитый из всех паукообразных.

Лестрейндж оскалился против воли, а из рта пошёл собственный яд. Но вряд ли он был настолько же сильным. Проверять в качестве ещё не доводилось. Равно как и кусать живое существо.

Увидев его оскал, паук будто подрастерял свою смелость, а через несколько секунд и вовсе умер. Взгляд и режущее заклинание, что отсекло голову твари, сделали свое дело. Конечно, убил тварь именно его смертельный взор, когда Гарри «поправил» очки, а заклинание он бросил, чтобы не вызывать подозрений.

Камеры, как утверждал отец, были расположены сверху. Только так зрители могли наблюдать за ними.

***

Акромантул оказался последним. Через несколько метров Гарри увидел голубоватое свечение, чем-то похожее на лунный свет. Идти к нему парень стал осторожно, не желая попасться в какую-нибудь ловушку. В том, что она могла быть перед самой целью, он даже не сомневался. Иначе бы было слишком просто.

Ещё пару шагов вперёд, Гарри почти каждый считал, оглядываясь по сторонам и смотря на землю — и он получил первый «удар». Те самые змееподобные растения, цель которых была опутать ноги, повалить на землю и утащить в кусты. А уж что там могло быть с Гарри дальше — он знать не хотел.

Используя то же режущее, что и на пауке, но с удвоенной силой, он избавился от преграды и чуть ускорил шаг. И тогда, откуда не возьмись, поднялся сильный ветер. А свечение Кубка, как на зло, становилось всё ярче.

— Гарри!

Когда до кубка оставалось рукой подать, Лестрейндж услышал позади себя перепуганный голос Флёр. Почему она закричала, что в этот момент с ней происходило — Гарри так и не узнал. Возможно, это и не она вовсе была. С громким рычанием Гарри сделал последний рывок и, наконец, дотянулся до приза, на котором оказался установлен портал.

Испытав неприятный полёт сквозь пространство, он рухнул на землю. И в тот же миг со всех сторон Гарри оглушили радостные крики с шквалом аплодисментов. Зрители на трибунах встречали его, как победителя. Кубок светился чуть менее ярко, но теперь… был в его руках!

Грязного и сильно вымотанного, его обняли друзья, сразу с двух сторон. А за ними подоспели и остальные волшебники, в том числе и родные. Гарри устало всем улыбался, не в силах до конца поверить тому, что выиграл. Кубок, что он крепко держал обеими руками, вскоре у него забрал Драко.

Гарри стало не до него, когда до него добралась мама.

— Мой хороший! Сынок, я тобой горжусь! Мой умничка, победитель! — радостно кричала та, смеялась и расцеловывала в щеки счастливого парня. Все её страхи остались позади. Турнир триумфально окончен, а значит, последняя угроза для сына — исчезла. Большего, как матери, ей и не нужно было.

— Поздравляем победителя Турнира трёх волшебников! — торжественно объявил директор Хогвартса.

Гарри повернул голову в сторону отца и послал счастливую до безобразия улыбку. Он чувствовал, что за маской родитель скрывал радость и огромную гордость. Его магия не могла соврать.

В тот момент Северус как никогда сожалел о том, что не мог подойти и заключить своего сына в объятия. Приходилось сдерживать себя и ждать, когда первичный восторг толпы схлынет и Гарри сможет прийти к нему. Он обязан был поздравить лично победителя Турнира.

========== Приятный сюрприз ==========

— Неужели этот безумный учебный год закончился… — простонал Гарри, развалившись на мягком сиденье поезда «Хогвартс-экспресс», который уносил их всё дальше от школы.

Не верилось, что они, наконец, едут домой на три месяца. После насыщенного года Гарри требовалось отдохнуть. И учёба, и Турнир вытянули из него все силы. Первые пару дней он точно будет отсыпаться в родной мягкой кровати. А потом наестся крольчатины и сладкого до отвала.

— И не говори, — улыбнулся Драко, без страха позволяя Блейзу обнимать себясзади. Для этого, правда, пришлось разлечься на сиденье полубоком. И они не переживали, что в купе кто-то зайдёт или же увидит необычную картину через окошко. На замке стояли защитные чары, которые не убрать обычной алохоморой, и на окошко наложено тёмное полотно. — И ладно мы, но ты так и норовишь поймать приключения. И лишь по чётным числам! Значит, следующий курс должен быть спокойным. А на шестом опять катастрофа.

— Вот пока ты не сказал про чётный курс, я даже не подумал об этом, — хмыкнул Гарри. Здесь действительно прослеживалась тенденция. Дело доходило до больницы только на втором и четвёртом курсе. Первый и третий обошлись без проблем. — Ну, может, хоть отдохну.

— Это точно, — усмехнулся Блейз, незаметно для себя поглаживая Драко то по шее, то по груди, пока обнимал. — Может и с нами больше времени проводить будешь.

— Хотелось бы. Я чудом не пропустил развитие ваших отношений, — понизив голос, добавил Лестрейндж, а после хитро улыбнулся. — А я не люблю узнавать всё последним.

— Ты и не последний, — фыркнул Малфой, последние пару секунд лёжа с закрытыми глазами. И это все, что показывало его балдёж от происходящего. — Ты стал первым. Из наших никто не в курсе. И уж тем более наши родители.

— Правильно, не надо им рассказывать, — одобрил Гарри, прекрасно зная характер своего дяди. Он раздражал даже его, причём, с первого дня знакомства. Весь из себя такой напыщенный и гордый. Аристократизм в заднице так и играл. И какое счастье, что Драко не во всём его копировал. По началу, конечно, да, но с возрастом он отыскал свои черты, у него выявилась своя манера поведения. И она не раздражала… она умиляла иной раз. А Блейз умел быть рядом, поддержать и помочь, что подкупало всех. Неудивительно, что они стали встречаться. И Гарри был рад, что они вместе.

Дальнейший путь прошёл почти в тишине. Драко вдруг задремал в объятьях Блейза, а тот не стал будить, быстро замолчал. Да и Гарри нашёл себе занятие — достал обычную книгу, в которой описывалось похождение Мерлина вокруг света. Не факт даже, что это достоверный источник, возможно, автор истории имел богатое воображение, с которым и решил поделиться. Но интерес от этого не меньший. Ехать предстояло ещё не один час, а если он будет просто смотреть в окно, то под сопение кузена и храп Блейза, который точно заснет через пару минут, отправиться вслед за ними.

***

Когда история Мерлина подошла к концу, Гарри-таки заснул. Изучая довольно много книг и учебников, он приучил себя к быстрому чтению и порой жалел, что проглатывал информацию в один присест. И никак не мог перенастроить себя, чтобы читать интересные вещи неспешно, растягивая удовольствие.

Драко проснулся первым, благодаря шуму других студентов, что уже покидали поезд. Они, наконец, прибыли.

— Блейз, — хрипло позвал парня, который не отпустил его даже во сне, и взял за руку, которую Драко положил себе на живот. — Просыпайся, мы приехали.

— М? — сонно огляделся Забини, открыв глаза. — Точно. Мы уже приехали. О, Гарри тоже дрыхнет, — усмехнулся он, заметив спящего друга, что книгу себе на грудь положил, не закрытую. — Чёрт, — тихо выругался, осознав, что на этом они должны расстаться. И неизвестно на какое время, — я буду скучать по тебе.

Разлука может оказаться слишком долгой. И ладно, если в августе получится встретиться, но половина июня и весь июль может быть для них недоступным. Блейз, вместе с матерью, опять уедет в другую страну, да и Драко явно не будет все три месяца дома сидеть.

В другое время, только-только проснувшись, Малфой бы заворчал и точно оттолкнул возлюбленного придурка, которому все поцелуев мало. Но сейчас он ясно осознавал, что увидятся они не скоро. Сам ведь ещё заскучает… сам захочет уйти от внимания родительского и уехать как можно дальше, не забыв прихватить с собой Блейза. Поэтому он ответил на поцелуй, в который его затянул Забини, да так страстно, словно хотел насытиться им на три месяца вперёд. Но сам же осознавал, что это невозможно. Едва он пересечёт порог дома, и тут же испытает тягу.

Отвратительное чувство.

Драко позволил немного больше, чем обычно — погладил возлюбленного по спине и обхватил мягко за затылок. А руки Блейза поползли по его груди, ощутив явную свободу. Их желание вспыхнуло как огонь, ярко и горячо, но не обжигая. В себя пришли только когда стоны стало невозможно сдерживать. Драко и вовсе распахнул глаза, издав очень тихий, но протяжный стон в поцелуй, когда ощутил чужую ладонь на паху.

— Нет, — в губы выдохнул, как только прервал поцелуй, и ощутил, как парень стукнулся с его лбом своим. — Не надо, Блейзи. Нам нельзя.

После ласкового зова сдержаться стало ещё труднее, чем было миг до этого. Но, к сожалению, Драко был прав. Ещё несколько минут можно побыть вместе, пока все неспеша выходят из поезда, но потом… настанет их черёд уходить.

— Да, ты прав, прости. Я не сдержался, — признал Блейз и скрепя сердце отстранился от Малфоя.

— Да, и вы немножко не одни, — напомнил Гарри, тихо сидевший и смотревший на них. Феромоновый всплеск в тесном купе разбудил его быстро и окончательно.

— Дракклы тебя побери, — тихо выругался Драко, испытав дикий стыд. Вот только не хватало того, что за ними наблюдал бесстыдно кузен! — Ты какого черта не спишь?

— Проснулся. И нам уже пора выходить, — озорно улыбнулся Гарри. — Так что советую быстро взять себя в руки и идти на выход.

Блейз неловко улыбался. Рядом с блондинистым недоразумением он совершенно забывал, где они и есть ли кто-то рядом. Да и испытывал гораздо меньше стыда и неловкости, в отличие от Драко. Гарри был их человек, перед которым особо и стыдиться нечего.

— Вот и валите, — пробурчал Малфой, не спеша подниматься. — Я последним выйду.

— Как скажешь, — сдерживая смех, Гарри в самом деле пошёл первым, ухватив Забини за рукав.

— Гарри, пусти! — возмутился тот.

— Не пущу. Нельзя вас двоих одних оставлять, — ехидно улыбаясь, ответил Лестрейндж, на что получил несильный толчок в ответ.

Но едва Гарри вышел из поезда и сладко потянулся, разминая тело после долгих часов в одном положении, как ветер донёс очень знакомый запах. Вот только что бы ему здесь делать? Он ведь не мог прибыть сюда для того, чтобы встретить… Ведь не мог…

Наскоро попрощавшись с Забини, Лестрейндж направился вперёд, до конца не в силах поверить своим инстинктам. Правда не укладывалась в голове. Но стоило пройти мимо семейной пары, как он лично убедился в том, что чувствовал. Это был не плод воображения. Марволо стоял буквально в трёх шагах, прекрасный как всегда, и одетый далеко не в костюм, а в свободную красивую одежду, в которой был один важный элемент, приводящий Гарри в шок. Джинсы!

В подобном одеянии его не отличить от обычного магла! Никто не поймёт, что на платформе стоит сам Тёмный лорд. Его можно было принять за обычного молодого человека, или чьего-то старшего брата. Или, максимум, за отца какого-нибудь первокурсника.

И снова рядом с ним Гарри почувствовал себя словно не к месту.

— Привет. Неужели решил меня встретить? И как время нашёл?

— Нашёл окошечко, — проговорил с явным весельем Марволо, забавляясь реакцией парня. По иному и быть не могло, ведь он мало того, что появился здесь, так ещё и облачился в наряд магловский, полностью скрывая себя как Тёмного лорда. — Даже не обнимаешь крёстного?

Всё это время, горячее желание наброситься с объятиями не могло реализоваться по причине воспитания. Всё-таки нужно помнить о приличиях и о том, кто стоит перед ним. Но после призыва можно не сдерживать себя. Он очень сильно скучал. Запах родного одеколона и покров знакомой магии позволили ему ощутить себя как дома, пусть они и находились на перроне.

— В ежедневном пророке только о тебе и пишут. Ты выиграл Турнир, мой маленький василиск, — тихо заговорил Марволо, доставляя парню истинное удовольствие, он готов был замурчать от радости и любви к человеку, что так крепко его к себе прижимал, — и я сдержу своё слово.

Поездка в Индию светила манящей перспективой. Но необходимо восстановить силы, для чего потребуется много сна. Будет ли Марволо дожидаться его прихода в себя?..

— А когда мы поедем? У меня будет время отоспаться?

— Конечно будет, — чуть отстранившись, мужчина погладил довольного парня по голове, — в начале августа отправимся.

— За полтора месяца я точно высплюсь, — засмеялся Гарри, хотя ещё две недели назад ему казалось, что ему и этого времени будет мало. — Как ты? Всё хорошо? Сколько мы не виделись…

— Пойдём отсюда, — Марволо приобнял за плечи, — заберём твои вещи и выйдем из вокзала. По пути я все тебе расскажу.

Чемодан был найден, а после уменьшен Марволо, чтобы можно было сунуть его в карман и не тратить силы на его ношение. Все, у кого родители были маглами, испытали зависть, увидев, как ловко они обошлись с чемоданом. Что ни говори, а владение магией давало неоспоримое преимущество.

— Так, что расскажешь?

— С чего бы начать? — наигранно-задумчиво начал Реддл, прибывая уж в слишком хорошем расположении духа. Иначе бы вёл себя куда сдержаннее. — В личной жизни ничего особенного, за исключением того, что я взялся за свое здоровье. Медитация, оказывается, очень занимательная вещь. И по духовной части, и по физической. Сплошные плюсы. Что же касается нашего положения в обществе — есть хорошие сдвиги. Да и Дамблдор не шевелится, Моргана с ним. Он с Орденовцами долгое время являлись проблемой для нас. А теперь затишье.

— Ну и хорошо, что не шевелится, — буркнул Гарри, стараясь не думать о том, что затишье бывает в основном перед бурей. Должно же быть хоть что-то хорошее. — Пусть сидит уже на своей пенсии и не лезет, куда не просят. А что ты занялся своим здоровьем — это отлично. Всегда полезно. Вот только представить тебя медитирующим вообще не получается, — улыбнулся парень, попытавшись вообразить эту картину.

— Увидишь, когда отправимся в Индию, — пообещал тёмный маг, вновь приобнимая парня, когда они вышли на многолюдный переулок. Оттуда им предстояло трансгрессировать. Разве что Гарри не знал, куда именно. Они могли переместиться как домой, так и в поместье Марволо. Впрочем, ему было одинаково комфортно вне зависимости от того, куда именно попадёт.

Перемещение больше не вызывало тех отвратительных чувств, что были поначалу. Гарри только глаза, по привычке прикрывал. А когда открыл их вновь, невольно улыбнулся. Родные стены, магия дома, магия родных и аппетитный запах выпечки, стоящий на весь первый этаж. Трансгрессировали они в гостиную. А там отдыхал Рудольфус, сидя в кресле и почитывая книгу. Но когда увидел прибывших, тут же поднялся и поклонился Тёмному лорду.

— Милорд. Рад вас видеть.

— Добрый день, Рудольфус.

— Боец, — с игривым тоном обратился к Гарри, подмигивая. — Привет!

Из чего Гарри сделал вывод, что встреча на вокзале была согласована Марволо с матерью и дядей. С последним он легко приобнялся. Всё же хорошо, что они виделись на третьем испытании, иначе Гарри бы сшиб его в порыве чувств. Только мамы не замечал поблизости. А когда подключил свои инстинкты, уловил знакомые всплески магии.

— Что мама делает на чердаке?

— У мамы летнее обострение, — закатил глаза Рудольфус, — Она там создает тропический сад, — не будь у него годами отработанной реакции — от ананаса, брошенного в голову, он бы не увернулся.

— За обострение ты получишь, Руди! — пригрозила Белла. — Приветствую вас, милорд, — иначе обратилась к Марволо, с лёгким поклоном. Словно не она, разозленная, запустила фрукт в голову мужа пару секунд назад. А как только увидела сына — бросилась к нему с объятиями и поцелуями в макушку. Пока она до неё ещё доставала. — Милый мой! Как я соскучилась!

— Да ладно тебе, всего пару дней не виделись, — совсем не вовремя влез Рудольфус, так и напрашиваясь на второй удар. Для Беллы даже пару дней без сына — долго. А уж несколько месяцев — целая вечность.

Марволо не стал влезать в сцену семейного воссоединения. Он молча устроился в кресле и спокойно стал наблюдать со стороны. Когда же Белла наобнималась с сыном, она тут же вошла в роль хозяйки.

— Желаете отужинать с нами, Повелитель? Стол уже накрыт. Я прикажу подать четвёртый прибор.

— Не откажусь, — в знак согласия слегка кивнул головой тёмный маг, чувствуя себя превосходно, словно дома. А его верные последователи, будто слуги, не могли чувствовать себя свободно. И даже сесть себе не позволяли. За исключением Гарри. Вот уж кто не ожидал слов разрешения. Он спокойно подошёл и сел на подлокотник кресла, довольно улыбаясь.

Сразу после исполнения приказа поставить четвёртый прибор, домовик тут же получил приказ от Гарри сделать полку для выигранного Кубка. Первый его приз. И, возможно, последний, но от этого не менее ценный. Совершить подвиг второй раз он, пожалуй, откажется. Хватило ему приключений. Да и будущее их всех ждёт… с переменами. Не до конкурсов будет.

Не зря ведь он подумывал о затишье перед бурей. Она грянет. Пусть не сейчас, не завтра, не через месяц, не через год. Однако она будет. И все изменится. Детские игры подойдут к концу. Избранного никто не отменял, хоть представлять его в лице Долгопупса и сложновато. Да и Гарри станет Пожирателем, когда окончит школу. Ему судьбой предначертано стоять подле Марволо. Быть его правой рукой. Быть преемником. Иного не дано.

========== Отдых в Индии ==========

Всем, и в первую очередь самому Гарри, стоило привыкнуть к тому, что любая поездка оборачивается учёбой. Всегда он находил что-нибудь новенькое для освоения. И хотя привезли его в Индию изучить магию парселтанга, Лестрейндж умудрился взять уроки приготовления местной еды, в процессе которого получил от учителя-индуса знаки внимания… с весьма характерным подтекстом. Других объяснений, почему мужчина каждый раз пытался больше к нему прикоснуться, почему иной раз бросал взгляды, от которых у Гарри приятные мурашки по коже бежали, и разговаривал с ним, будто заигрывая — парень не видел. И внимание взрослого мужчины очень льстило. Плюсом шла его привлекательность.

Далеко не наивный, Гарри понимал, к чему в итоге может всё это привести. Чего добивался индус. Затащить в постель он хотел.

Не сказать, что Гарри был особо против… но всё-таки решил воздержаться. Может, только, небольшую ласку хотел бы ощутить. Тело его давно жаждало прикосновений, не важно, легких, осторожных и очень трепетных, или же нетерпеливых, жадных и очень жарких. А губы напрашивались на крепкий поцелуй.

В один из таких дней Гарри получил желаемое. Он буквально напрашивался во время приготовления Нимбу пани, одного из самых популярных освежающих напитков, с помощью которых в Индии спасались от зноя, и Динеш, как звали мужчину, мягко прижал его к стойке и без каких-либо объяснений поцеловал.

Гарри ответил на поцелуй тут же, однако первые секунды не в силах был поверить, что его в самом деле прижал к стойке соблазнительный мужчина и подарил первый в жизни настоящий, взрослый поцелуй, от которого внутри всё затрепетало. Гарри стал понимать, что чувствуют Драко и Блейз, когда целуются. Конечно, их ощущения будут намного сильнее, ввиду их чувств друг к другу, но в физическом плане оно одинаково прекрасно, и это факт. Особенно когда крепкие руки легли на талию и притянули к себе чуть ближе. Пах к паху.

Столь интимное прикосновение принесло новую волну наслаждения. Гарри приоткрыл рот в тихом стоне и впустил жаркий язык Динеша. Горячий во всех смыслах индус, лишал его воли. И сколько они целовались Гарри не знал. И не хотел знать. Только растянуть этот момент… Желательно до бесконечности.

Но куда уж там.

Судьба любит поиздеваться. Так уж случилось, что желаемое им прервалось слишком резко, толком не давая прийти в себя. Источник удовольствия у него буквально украли. Гарри и возмутиться внезапно прерванной лаской не успел, инстинкты сработали быстрее. Он уловил знакомую магию. Магию Марволо, которая хлестала сильнее ледяного ветра. Он же и оттащил Динеша за плечо от Гарри.

В себя Гарри привёл крик боли. С благоговением и ужасом он смотрел на то, как Марволо пытал человека непростительным заклинанием, не используя при этом палочки. Его лицо пылало от ненависти и гнева, но каким-то удивительным образом оставалось безумно прекрасным. Индус в глазах Лестрейнджа растерял всю свою привлекательность. Теперь взгляд обращён только на Марволо, от которого сердце заходилось в восторге.

Разгоряченный после ласк, Гарри уже не видел в нём своего крёстного. Это был прекрасный и очень горячий мужчина, к которому он с удовольствием бы прильнул и… испытал его мощь на себе.

Вскоре Марволо прервал действие проклятья и склонился к неудавшемуся соблазнителю, голос которого охрип от сильных криков, а тело продолжала бить крупная дрожь.

— Молись своему Богу, ибо ты счастливчик. Находись мы в Британии — от тебя и мокрого места не осталось бы. Не говоря уж о том, что родился ты, пусть и слабым, но все же магом. Грязный маггл, посмевший прикоснуться к тому, что мне дорого, лишился бы конечностей и своего достоинства, прежде чем сдохнуть в мучениях.

Низкий угрожающий голос звучал для Гарри невероятно эротично, от чего по телу мурашки бежали. Хотелось, чтобы Марволо прижал его к стене, сказав что-нибудь эдакое… таким же пробирающим голосом. Хотелось утонуть в его крепких руках, запустить руку в густые тёмные волосы и…

Гарри немедля прервал себя, не позволяя фантазии разогнаться на полную. От представлений возбуждение лишь усиливалось.

— Я-я… я же… н-не… ничего!.. — дрожащим и охрипшим голосом Динеш пытался вытянуть из себя хоть что-то ясное, но четко сформулировать предложение у него не вышло — новая вспышка боли прервала лепет. На грудь сильно стала давить нога Тёмного лорда, выбивая и без того мало воздуха из легких.

— Ничего? Мальчишке нет семнадцати. Совращение несовершеннолетних карается, — достав свою палочку, Реддл направил её в сторону ошалевшего от ужаса индуса. — Прервать твою жизнь — и дело с концом. Но убийство в чужой стране принесет ненужную мне проблему. Обливиейт.

Заклинание стирания памяти очень полезно в таких случаях. Взгляд жертвы расфокусировался. Через пару минут он придёт в себя и уже не вспомнит их. Как и не вспомнит, что случилось за последние несколько минут.

— Идём, — тихо позвал крёстного Гарри. Он, наконец, стал понимать, что тот преподаст хороший урок. Не оставит он случившееся без внимания, глупо даже думать о таком. Вопрос лишь в том, как Гарри накажут? Путём серьёзного разговора или же в физическом плане?

Хватка Марволо оказалась жесткой. Он окинул парня холодным взглядом, взял под локоть и повёл, без лишних слов, на выход. А когда они трансгрессировали в номер гостиной, который снимали, Марволо толкнул его назад, прямо в объятья постели, и навис грозной страшной тенью.

Со стороны Гарри было… как-то неправильно ощущать благоговение, вперемешку с сильным волнением, когда дело вот-вот дойдёт до наказания.

— Для чего я взял тебя с собой, Гарри? Чтобы ты и здесь находил приключения?

— Я не специально, — только и мог ответить парень, смущённо согнув ноги, и поднял безоружные руки. Приключения сопровождали чуть ли не с младенчества, и ничего с этим не поделаешь.

От взгляда Реддла не ускользнула реакция мальчишки. Как он смотрел, как пытался принять сейчас позу… После поцелуя с индусом он возбудился. И, кажется, сам Марволо добавлял масла в огонь. Гарри видел в нём куда больше, чем крёстного, не понимая себя, не понимая своё тело.

Вздохнув, мужчина сел прямо и устало прикрыл глаза. Не зря он понавешал на Гарри несколько следящих чар. Благодаря им он понял, что происходит нечто ненормальное. Сцена, как ничтожный слабый маг прижимает Гарри к стойке, жадно прикасается к его телу и сминает мальчишеские, явно ведь никем ещё нетронутые, губы — порождала новую вспышку гнева.

— С этого дня от меня ни на шаг. Увижу тебя ещё хоть с одним мужчиной — не посмотрю на то, что мы в чужой стране. Его смерть будет на твоей совести. А ты будешь жестоко наказан. Я ясно выражаюсь?

— После совершеннолетия хотя бы можно? — чуть буркнул Гарри. Он бы и вспылил, если бы не понимал, что Марволо, всего-навсего, хочет его защитить. И всё-таки агрессию крёстного стоило сбавить. — И, надеюсь, ты не убьёшь человека, если я спрошу у него дорогу?

— Будет семнадцать, встречайся, целуйся и спи с кем хочешь. И зачем тебе спрашивать у кого-либо дорогу, позволь спросить? Я ведь ясно дал понять, что с этого дня ты от меня ни на шаг не отходишь.

— Ты ведь взрослый человек, и тебе наверняка известна разница между защитой и заточением, — возбуждение спало окончательно, уступив место хладнокровию. Здесь, в крае змей, слонов и трав, оно проснулось так, как никогда не получалось воспитать в себе самостоятельно. — В данный момент, получается именно второе, от чего мы оба не будем рады, потому что я не хочу сутками сидеть в номере. А тебе вряд ли захочется исколесить со мной весь город. Что делать будем?

— В том, что ты будешь со мной, я не вижу никаких проблем, — Марволо согнал с себя первые признаки усталости и снова взглянул на крестника. — Никто не говорил, что ты будешь сидеть дома взаперти. Мои дела здесь завершены. Последние три дня мы просто отдыхаем. Я не постыжусь выходить в люди вместе с тобой.

— Хорошо, тогда пошли в лес, — внезапно заявил Гарри и слез с кровати, сразу подходя к шкафу. В жару всё это время он ходил в шортах, прикрывающих ноги до середины бедра, а в лесу, дабы избежать насекомых, решил надеть водолазку и штаны.

— Ты решил поохотиться? — поинтересовался Марволо, не без интереса наблюдая за переодеванием парня. В голову его могло прийти всё, что угодно. А предположение Реддл сделал одно из самых логических.

— Нет, послушать природу, — ответил Гарри и поделился планом. — В одной лавке мне попалась одна очень интересная книга «Змеиный воин». В основном, конечно, художественная, чтобы покупали больше, но писал маг, и явно знающий. Либо же списал с кого-то знающего. В любом случае там есть весьма интересные вещи, которые я хочу проверить.

— Что ж, отлично.

Сама идея выбраться на природу и отдохнуть вдали от цивилизации — казалась весьма неплохой. Но вот дорога их проходила… в молчании. Они просто шли в сторону тропического леса, вдыхая запах растений и цветов, что становился гуще по мере приближения.

— Красота, — вздохнул Гарри, усевшись прямо на земле около симпатичного дерева и в окружении растений. От поползновений разного рода насекомых, ядовитых тварей и опасных зверей, Марволо создал вокруг него защиту собственного творения. И на себя накинул, когда устроился рядом, перед этим трансфигурировав из камня дорожку для медитации.

Устроившись с комфортом, они стали очищать свои мысли и прислушиваться к природной энергии. Марволо особенно сильно нуждался в отдыхе на природе, где восполнил бы свои силы. Гарри же собирался пробудить в себе усиленное чутьё, на случай если оно есть. Всё же он не полностью змей. Чего-то могло и не быть. И это нормально. Но лишним точно не будет.

***

На протяжении двух часов они сидели в молчании, полностью слившись с природой. Если Марволо и хотел в процессе узнать точный план Гарри, начав медитацию, он позабыл об этом. А когда закончил, понял, что Гарри все ещё погружен глубоко в себя. Дорожку для медитаций Марволо трансфигурировал в матрас. А через несколько минут погрузился в оздоровительный сон, которым пренебрегал на протяжении двух дней, позволяя себе два-три часа дрёмы в связи с важными делами.

Когда же он проснулся — обнаружил крестника, баюкающего в руках змеиное яичко. И на этом сюрприз не заканчивался. Реддл увидел рисунок змеи на раздетом по пояс крестнике. Кобра, агрессивно раскрывшая капюшон и скалящая зубы, была изображена на груди, а её кольца отобразились на рёбрах, по всей левой стороне торса.

— О, ты проснулся?

— Что ты пробудил? — первое же, что спросил Марволо, сильно хмурясь и принимая сидячую позу. Магия, оставляющая следы на теле, никогда не несла безобидные вещи. Она обладала мощью и опасностью, сравнимой с тёмной магией.

— Ничего, — нахмурился Гарри, а после до него дошло и он засмеялся. — Марволо, это рисунок. Приглядись, он ещё чуть влажный. Как тебе? Что скажешь? Как по мне — шикарно!

— Если не магия оставила свой след, — подозрения не исчезли, мужчина так и продолжал с недовольством смотреть на изображение кобры, — то что тебя разрисовало? И что это за яйцо в твоих руках?

— Разрисовала меня одна миловидная художница, собиравшая травы неподалёку. Я ей заплатил за работу. Краска будет держаться около двух недель. Я даже обнюхал её, травяная и безвредная.

Поразило мужчину не то, что какая-то девчонка решила разрисовать крестника, а то, что он это дело проспал. Он не слышал чужих шагов, не слышал их разговора, а работа явно не могла проходить в тишине. Позволил себе чудовищную неосторожность. А если бы заранее не наложил защиту на себя и Гарри — что тогда бы произошло?

Ничего не говоря, он поднялся, вернул матрасу его изначальный вид, и уже дорожку сжёг.

— Что за яйцо? — повторил вопрос, так и не услышав ответ.

— Это… знаешь, пока она рисовала, мы молчали, чтобы тебя не будить, и я вдруг услышал невнятный шёпот. Под деревом, позади нас я нашёл гнездо. Змеиное. В нём было вот это яйцо, единственное целое. Мангусты гнездо разорили, а змей-родителей загрызли. Я не мог не взять его. Давно себе змейку хочу, — закончив объяснения, Гарри с улыбкой погладил яйцо. Именно оттуда он услышал тихий невнятный шёпот.

Ситуация напомнила сказку про Рики-Тики и Нагайну. Как мангуст, главный герой истории, храбро противостоял змеям, что населяли сад. Кобры были показаны воплощением зла. Тогда как в жизни все может быть наоборот. Марволо посмотрел ещё раз на яйцо в руках крестника и обошёл дерево, чтобы разглядеть некогда змеиное гнездо. И верно, останки говорили о том, что королевские кобры ждали пополнение. Их тела уже начали подсыхать. Яичные скорлупки, с невылупившимися змеёнышами, вызывали жалость при взгляде на них. Яичку в руках Гарри сильно повезло. Возможно, в момент борьбы за гнездо, его отбросило.

— Если будет самка, — заговорил тёмный маг, как только оценил масштаб разрушения, — назови Нагайной. Если самец — Наг.

— Хорошо, — согласился парень, отметив, что злость крёстного почти сошла. — Признаться, я не мог определиться с именем. А почему именно Нагайна и Наг?

— Ты читал сказку про мангуста Рики-Тики?

Удивление парня было слишком явным. Уж что-то о сказках от крёстного он не ожидал услышать. Мама, конечно, читала их множество в детстве, но про Мангуста он никогда не слышал. Ответом послужило отрицательное качание головой.

— Вернёмся домой — дам тебе книгу, почитаешь. И ещё, — добавил Марволо, помогая Гарри подняться. — Эту сказку я читал, будучи ребенком. Она магловская.

— А, тогда понятно, почему я её не знаю. Ну, посмотрим, какие сказки ты читал в детстве. Мне даже любопытно стало.

— Ещё бы, — усмехнулся Марволо, подбирая водолазку, которую Гарри скинул с себя, и которую не скоро теперь наденет.

О том, что парень жаждет узнать о нём как можно больше — не удивляет нисколько. Только делился с ним Реддл крупицами. А всё потому, что не любил рассказывать о том, кем был. Его детство ужасно. И только светлая, почти солнечная, улыбка крестника не давала вспоминать о кошмарах прошлого.

Пора было возвращаться в номер. Гарри без страха взял крёстного за руку и слегка потянул за собой.

— Уже темнеет. Пойдём?

— Да, я вижу, — сжав в ответ ладонь парня, Марволо наложил на него и себя согревающие чары. — Идём.

========== Начало пятого курса ==========

Благодаря своей заботе, парень получил чешуйчатого питомца уже через два дня. Нагайна. Умильная девочка полюбила обвиваться вокруг руки парня, как браслет Марволо, который тот до сих пор носил, только живой.

Гарри ощутил себя почти отцом. Диковато, но приятно. Нагайна ещё плохо разговаривала, напоминая Хвосторогу, с небогатым словарным запасом, но для змейки, которой всего несколько дней, это простительно. К Марволо Нагайна так же проявила сильную симпатию, учуяв в нём «своего», говорящего.

Когда они вернулись домой, Гарри представил её родным, не переставая думать о словах крёстного, сказанных перед прощанием:

— В будущем она может стать твоим фамильяром.

Беллатрикс схватилась за голову, когда увидела нового питомца. Когда Гарри был маленьким ребёнком, она боялась, что тот будет окружать себя целым сборищем змей. Со временем этот страх прошёл. И вот, он дал о себе знать! Впрочем, запретить животное у неё бы не повернулся язык. Но потребовать дрессировки она могла, чтобы змея не была такой же несносной, как Разбойник, норовящий укусить всех, кроме хозяина, и уже почивший Дятел, что не отличался кротким нравом.

В тот день Гарри дал слово, положа руку на сердце (которую обвила Нагайна), что она будет самой послушной очаровательной змейкой и своих никогда не тронет.

А буквально через неделю случилось чудо. И это чудо Гарри видел по трём причинам. Первое, Нагайна самочка. Второе, она не пернатая. Третье, дело в ответственной дрессуре. Та стала послушной и тихой питомицей в доме, она научилась хорошо разговаривать, и теперь Гарри вечерами вёл с ней беседы, если было скучно и хотелось поболтать на парселтанге, но главный плюс заключался в том, что к Беллатрикс она стала питать слабость. И та отвечала ей полной взаимностью. Наги, похоже, воспринимала её кем-то вроде бабушки, и поэтому с удовольствием сворачивалась на ней, как чешуйчатая горжетка, чем весьма смешила хозяина.

Когда же пришло время ехать в Хогвартс, Белла провожала в школу обоих. Гарри взял Нагайну с собой, не собираясь оставлять дома. Об этом и речи не заходило. Как показала однажды практика, его очаровательная змейка не могла подолгу оставаться одна. Гарри был первым, кого она увидела, появившись на свет, он был первым, с кем она заговорила. Он был для неё целым миром.

Пропадая у Марволо часами, а то и целыми днями, он и не догадывался о том, что Нагайна с тоской сворачивалась на его подушке и начинала терять чешую. Беллатрикс тогда впервые за долгое время смотрела на сына хмуро, говоря, что такими темпами он убьёт змею.

Тогда-то подозрения в том, что он с Нагайной крепко связан, и это не просто слова, стали сильнее. И Марволо подтвердил теорию. Гарри не только змееуст, он на четверть является змеем. Поэтому Нагайна связана с ним. Без него она зачахнет, словно цветок без солнца и воды.

Свернувшись жгутом в большом мягком домике, наподобие кошачьего, она ехала в школу вместе с Гарри в купе, лишь иногда высовывая голову за копчёной мышью.

Блейз и Драко, с которыми Гарри встретился, успел наобниматься-наговориться и познакомить с Наги, решили ехать, заранее попросив прощение, только вдвоем. И Гарри понимал, почему. Эти голубки успели соскучиться. Для них поездка пройдет очень… жарко. Тем же лучше. Чешуйчатая хищница могла смутить кого угодно с непривычки. Напомнив ребятам быть осторожными, он отпустил их, представляя, как будет выглядеть кузен после этой встречи. Вот уж где идеальная внешность помашет ручкой на прощание. Он предстанет покрасневшим, взъерошенным, с шальным блеском в глазах, с припухшими губами…

Представляя его таким, Гарри тут же себя одернул. Нельзя это воображать в сексуальном ключе, хватало и того, что он засматривался и испытывал явное сексуальное желание к крёстному. Если бы не каждодневное обучение чему-нибудь, и не уход за Наги — он бы морально загрыз себя. Марволо был безумно привлекательным, но он никак не должен был это замечать. А он замечал. И фантазировал. Желание быть прижатым к чему-то и зацелованным Марволо — не покидало. Особенно оно любило посещать в душе и по ночам.

Будь проклят тот день, когда он позволил Динешу себя поцеловать. Именно тогда всё началось! Марволо так не вовремя появился! Из-за чего теперь Гарри бесстыдно представлял себя с ним не с самой приличной стороны.

«Срочно завести себе парня, если год будет спокойным», — очень странная задача на повестку дня, если подумать, но она становится скорее необходимостью. И хотя Марволо запретил ему вступать в отношения до совершеннолетия — тяга к нему, как к любовнику, требовала радикального уничтожения.

— Гарри? — привела в себя Нагайна, которая выползла из своего удобного места и поползла к любимым коленям. — Ты плохо себя чувствуешь?

— Нет, Наги, всё хорошо. Просто задумался, — ответил Гарри и обнял гладкое тело. Ей не стоило знать, какие мысли его мучают. Последние проплешинки от потери чешуи ещё не зажили. — Я думал, ты будешь спать всю дорогу.

— Странное ощущение разбудило, — призналась змейка, ткнувшись мордочкой в руку Гарри. — Ты источник. Не плохо тебе?

— Всё в порядке, милая. Я много думаю. И мысли не очень приятные. Скажем так, мне нужно подыскать себе хорошего самца, но это очень непросто, — признался Гарри со вздохом. Ей, как самой ближней, он мог поведать свои чувства, зная, что она никому не расскажет. Переносить мысли в одиночку — слишком погано.

— Самца? — заинтересовалась Нагайна, поднимая голову. — Ты самец, Гарри. Самка тебе нужна.

— В этом и беда, Наги. Самца, — вздохнул парень, давно осознавший, что совершенно равнодушен даже к самой симпатичной «самочке». — Потому мне и нелегко.

— Это странно звучит. — Нагайна ненадолго замолчала, словно задумалась, а затем спросила следующее: — Какие самцы тебе нравятся?

— Наверное, чем-то похожие на Марволо, — ответил ей Гарри, немного подумав. Говорить, что влечёт к нему самому, — он не стал. А вот обозначить как эталон, очень даже мог.

— Марволо очень сильный и красивый самец, — согласилась Нагайна, хорошо помня второго говорящего. — Он приятно пахнет. И он говорит со мной. Вы были бы хорошей парой. Вы оба сильные, оба красивые и оба говорящие.

— Вот только нам нельзя быть вместе, потому что он мне, грубо говоря, как отец, — объяснил парень и окончательно загрустил, машинально поглаживая голову змеи, чтобы отвлечься.

— Почему «грубо говоря»? — Нагайна не всегда имела возможность точно понимать мысли человека. И многие фразы были ей не совсем ясны.

— Он меня не высиживал и не откладывал, но он меня воспитывал, — безумно криво пояснил Гарри, надеясь, что змея поймёт. Ритуалы на крови она бы точно не смогла понять.

— Но он не является твоим родителем, — точно подметила Нагайна. Гарри рассказывал ей о том, что отец директор Хогвартса, школы, в которую они ехали. — Я не понимаю, Гарри. Два отца и одна мать не бывает.

— У меня бывает, — ответил Гарри, понимая, как странно это всё звучит. — Ладно, давай не будем об этом говорить. Чем больше я тебе рассказываю, тем больше сбиваю тебя с толку.

— Хорошо, — согласилась Наги и коснулась раздвоенным язычком руки парня, словно поцелуй оставляя. — Я хочу, чтобы ты нашел себе сильного, красивого и хорошего самца. Тогда ты не будешь грустить.

— Спасибо тебе, милая, — улыбнулся Гарри и сам поцеловал гладкую чешую на голове.

Участливые слова змейки облегчали груз на груди и хорошо утешали. В такие моменты Лестрейндж был благодарен Марволо за то, что тот взял его с собой в Индию. И благодарен был судьбе, которая связала его с такой прелестью. Нагайна стала больше, чем питомец. Ещё пару лет назад он подумывал завести себе кота, но теперь, после появления Наги, эта мысль казалась смехотворной. Лучшего питомца он не мог и представить. Она стала не просто ручной. Она стала другом.

И стоило хорошо подумать, как её защитить в Хогвартсе. Она ведь ещё такая маленькая и явно не будет проводить все время в спальне. Ей нужен простор, нужен свежий воздух. А чтобы избежать неприятных последствий — уже сейчас следовало найти способ уберечь Нагайну от бед. Щитовые чары в первую очередь, чтобы она не нарвалась на какое-нибудь заклятие. Но этого было недостаточно. От зверья её тоже нужно защитить. А вот как — предстояло изучить. И в этом он надеялся получить помощь от Марволо. Когда дело заходило о защите живого существа — проще искать помощь у взрослого человека.

Вскоре мысли перестали посещать голову Гарри. Его начало потихоньку клонить в сон и он позволил себе уснуть, осторожно прижимая к себе маленькое тельце Нагайны.

========== Взгляд с другой стороны ==========

Каждый год начинался хуже предыдущего. Сидя в купе рядом с верным другом Роном, который уже успел добраться до еды, что приготовила мать, и подругой Гермионой, которая, кажется, все каникулы не расставалась с книгами и даже сейчас читала Астрономию, Невилл меланхолично разглядывал однообразную картину за окном.

Пятый курс пошёл. И он уже не казался таким радостным и волнующим, как в прошлом. Волнение, конечно, присутствовало, но совсем не в хорошем смысле. СОВ, что следовало сдавать в этом году, казались смехотворными, по сравнению с тем, что лежало на его плечах.

Лето выдалось очень напряжённым. Невилл постоянно учился: родители преподавали уроки обороны, Дамблдор периодически захаживал и тоже давал пару дельных уроков.

Школа больше не будет той, что прежде. Уже двое стоящих на тёмной стороне, проникли в Хогвартс, и это далеко не предел. Требовалось быть настороже.

— Невилл? Ты чего такой загруженный? — спросила подруга, отвлёкшись от книги.

— Да так, — нахмурился парень, скрещивая руки на груди. — Думаю о грядущей буре.

— Расскажи подробнее. Летом ты едва ли отправлял нам письма. А если и писал, то самые крохи, — напомнила Гермиона.

Рону тоже стало интересно. Жевать он, конечно, не прекратил, но взгляд на Невилла поднял и оживлённо кивнул. Друга он едва ли узнавал после лета. Мало того, что весь четвёртый курс занимался дополнительно с Грюмом, хорошо похудев, так ещё и с начала июня, кажется, взялся за тяжёлые, физические тренировки, хорошо набрал мышечную массу. Когда они будут в Хогвартсе — от девчонок точно отбоя не будет. В этом плане Рон чёрной завистью смотрел на друга. Сам он спортивной фигурой не блистал.

— Летом у меня не было личного времени, — все так же мрачно ответил Невилл, — меня тренировали с утра до позднего вечера, а в свободное время я отсыпался, или же просто лежал в постели, не чувствуя тело. Дамблдора сняли с поста директора, поставили эту летучую мышь. А он приспешник Того-Кого-Нельзя-Называть. Лестрейндж точно начнёт активно действовать и собирать сторонников. Об этом же думает и Дамблдор.

— Эта змея будет действовать? Какая гадость, — скривилась в отвращении Грейнджер. Не будь Лестрейндж таким умником — не испытывала бы столь сильное раздражение. Она из книг буквально не вылезала, днями и ночами зубрила материал и то знала меньше, гораздо меньше, чем слизеринец. — Слишком беспечен. Пока он лишь стяжает славу для самого себя и купается во внимании. Это тебе на руку. Под шумок, ты сможешь собрать под своим началом весь Гриффиндор. Они верны тебе. А затем попробовать и с другими факультетами.

— Кстати, а что Дамблдор? Чем он занимается? Новых сторонников вербует? — поинтересовался Рон. С тех пор, как директор покинул школу, о нём ничего не было слышно.

— Да, Гермиона, я полностью с тобой согласен, — сначала девушке ответил Невилл, заметно улыбнувшись.

В своих силах он не сомневался. После Грюма он изменился во всех смыслах. Стал сильнее, увереннее в себе и знал достаточно много для четверокурсника. Занятия с ним проходили с мучением, но стоили того. Парень был благодарен бывшему учителю и сожалел, что его отправили в Азкабан. А всё из-за проклятого Лестрейнджа.

— Дамблдор давно начал собирать сторонников, — на вопросы Рона начал отвечать гриффиндорец. — Уже через неделю, как его сняли с поста. Пока тёмная сторона не проявляет себя — нужно действовать. И я согласен с этим. И я хочу попробовать начать дополнительно заниматься с нашим факультетом. Пока только с нашим. Я не очень доверяю остальным.

— Ничего, когда все увидят, что Гриффиндор стал гораздо сильнее, сами захотят присоединиться. Именно так это и работало во все времена, — согласился Рон, заслужив удивлённый взгляд Гермионы. Вот уж от кого, а от Рона столь умных слов ожидать не приходилось.

— Да, верно подмечено, — согласно кивнул Долгопупс и вновь устремил взгляд к окну.

Хогвартс был близко, осталось не больше двух часов. И темнеть уже начало…

Так же тьма сгущалась и над их головами. Постепенно… все заметнее. И лишь в их силах не допустить того, чтобы наступила полная тьма.

— Кстати, Невилл, ты разговаривал со своими родителями о подробностях? Ну, про… — Рон многозначительно кашлянул и понизил голос. — Ты — Избранный, и так далее. Что об этом говорят твои родители? Или Дамблдор? Они ведь поэтому за тебя так взялись, да?

Стоило только затронуть тему о Пророчестве, и настроение падало вниз стремительно. Невилл окинул друга мрачным взглядом, в котором отчетливо читалось: «Ты серьёзно хочешь услышать о том, что болтали долгое время в прошлом году?»

И все же онответил, зная, что Рон, с его ранимостью, потом долго будет дуться. Случались уже моменты, как раз на четвертом курсе, когда он все чаще отсутствовал из-за занятий с Грюмом, не имея много времени, чтобы развлекаться с другом.

— Честно, Рон, я не хочу знать подробности. Достаточно и того, что из-за этого пророчества я мог лишиться родителей и своей жизни. Как это случилось с Поттерами. С самого детства меня настраивали на то, что я должен победить Того-Кого-Нельзя-Называть. А это не моя война. Я тут ни при чем. Как можно вешать судьбу всего магического мира на обычного ребенка, со средним уровнем магических сил? — говоря о наболевшем, голос Невилла подводил. Одна из причин его ненависти к Тёмному лорду — это напутствие родных.

«Он должен».

«Он обязан».

«Он надежда».

А он обычный ребёнок!

Лишь с возрастом Невилл стал нести ответственность. Стал верить в себя, имея в союзниках такого великого человека, как Альбус Дамблдор. Кого, по слухам, всегда боялся Тёмный лорд.

И всё же рассчитывать на победу в одиночку против самого сильного за последние столетия тёмного волшебника… глупо. По-детски глупо. И едва ли он имел право на ошибку. А уж какой будет битва и что ему конкретно предстоит делать — остается загадкой. Казалось, лишь один Дамблдор осознаёт, что именно кладут на его плечи, и пытается хоть как-то подбодрить его.

А родители… О них и думать не хотелось. С тяжёлым вздохом, Невилл откинулся назад, смотря в потолок почти без сил. Они так гордятся и носятся с ним, как кошка с салом. Их сын, такая честь… А ему тяжело. И он боялся в этом признаться. Боялся увидеть разочарование в их глазах.

— В общем, ребят, — подытожил Долгопупс, подгибая правую ногу и садясь на неё, для удобства, — давайте не будем затрагивать тему Избранности. Мне этого хватает и от родных с Дамблдором. Давайте лучше настроимся на то, чтобы как можно больше собрать союзников. Вот здесь серьёзно нужно к делу отнестись. К сожалению, беззаботная учеба с этого года подошла к концу. Будем следить за Лестрейнджем. Договорились?

Друзья кивнули, набираясь решимости. Этот год наверняка станет насыщенным, не только из-за СОВ.

— Я поищу в библиотеке какие-нибудь вариации следящих чар. Лестрейндж не ускользнёт.

— О да, Герми, уж в этом тебе равных нет, — кивнул Рон, зная, что по части чар она сильна. Вообще по многим вещам она сильна, являясь миниатюрной ходячей библиотекой. Совсем ей не в обиду, а скорее как комплимент. И то, что Лестрейндж поумнее будет, Рон не брал во внимание.

— Согласен, — кивнул Невилл и вдруг прислушался, уловив звуки тележки и голос продавщицы. — О, ребят, вы будете что-нибудь сладенькое?

— Буду! — тут же оживился Рон, вызвав у Невилла смешок. Уж он мог съесть хоть соплохвоста и ещё попросить десертик.

— Лакричную палочку, — коротко ответила Гермиона, крайне редко баловавшаяся сладким. За фигурой она начала следить ещё в начале четвертого курса, когда на неё положил глаз болгарин Виктор Крам. Она ведь и мечтать не могла о том, что такая знаменитость, да к тому же красавец, проявит к ней интерес. А уж прощальный поцелуй она хранила в сердце с особой теплотой. И, конечно, она верила, что после окончания школы они ещё обязательно встретятся. Да и старая привычка у неё есть, с детства, не злоупотреблять сладким, из-за воспитания родителей-дантистов.

А вот Рон, совершенно не смущавшийся нюансов фигуры, довольно уплетал драже. В большой семье ворон не ловят. Вдоволь наесться не всегда получалось.

— Не спеши так, — нахмурила брови Гермиона, поглядывая на Рона. — Куда рот набил? Ещё подавишься!

Отвечать он не стал. Ему множество раз говорили о том, чтобы он не болтал с набитым ртом. Но при этом ему ничто не мешало прожевать много за один присест.

— Нормально, Гермиона. Я всегда так ем, знаешь ведь, — ответил уже после того, как все проглотил.

— Да, перестань уже одергивать его, — примирительно улыбнулся Невилл, откусывая лапку шоколадной лягушки, что с виду смотрелось довольно жестоко, ведь сладость, будто живая. — Он не изменится. Ну, если, конечно, девушку не заведёт.

— Нет, Невилл, только не это! — простонал Рон, хватаясь за голову. Святочный бал он до сих пор вспоминал с отвращением. Он так никого и не смог пригласить на бал, тогда как Невилл спокойно пригласил его сестру и та по-дружески согласилась. А Гермиона отхватила себе Виктора Крама.

— Не нужно было рот разевать, когда был шанс, — мстительно улыбнулась Гермиона, проявляя одну из своих тёмных сторон. И было за что обижаться ей до сих пор, ведь тогда Рон испортил ей вечер, наговорив много гадостей про Крама.

Как считал Невилл, они оба по-своему виноваты. Рону не стоило лезть в такой знаменательный день со своим мнением, портя подруге первый бал, который для девочек значил гораздо больше, чем для мальчиков. Гермионе же и вправду не стоило общаться много с Виктором и впускать в своё сердце, беря во внимание тот факт, что болгарин очень тепло общался с Лестрейнджем.

Чего только стоила их шуточная битва во дворе, что вошла в историю. Где это видано, чтобы участники Турнира трёх волшебников веселились, как маленькие дети, вместо того, чтобы поддерживать дух соперничества?

Лестрейндж с ворохом розовых цветочков в волосах, Флёр в пятнах от клубники и Крам, застрявший в сугробе — зрелище, поразившее тогда всех. Вся школа ожидала, что они будут ставить друг другу «подножки» во всём. А они до последнего относились друг к другу как хорошие знакомые.

А слизеринец хорошо знал, как втереться в доверие и окружить себя парочкой верных подпевал со связями. Именно поэтому требовалась осторожность и слежка за сыном Тёмного лорда. Нельзя допустить повтора того, что случилось пятьдесят лет назад.

========== Дуэль с Избранным ==========

Несмотря на поражающую грандиозность пира на первое сентября, Лестрейнджа больше интересовали занятия у новых профессоров, в частности у мистера Скортезе. В прошлом году занятий по ЗоТИ было не так много, а с учётом бешеного ритма учёбы — Гарри едва их распробовал. Новый учебный год даёт возможность погрузиться в процесс с головой, не отвлекаясь ни на какие Турниры Трёх Волшебников.

Скорее всего, первым будет проверка знаний за прошлый год. Или же вступительная лекция. И всё-таки ему было любопытно. Пожиратель смерти, вступивший в ряды не так давно.

Задумываясь об этом, возникал закономерный вопрос — а стоит ли мужчине доверять? Верность доказывалась годами, о чём знал даже Лестрейндж. Стоило начать приглядывать за профессором Скортезе не только для оценки его квалификации, но и на предмет верности к Марволо.

Главное, сделать это аккуратно и чтобы никто ничего не понял. Конечно, отец с этим и сам может справиться, и немудрено, если Марволо приказал следить за Скортезе, проверяя на наличие вшивости. Однако Гарри мог подсобить родителю. И без всяких слежек у него, бедолаги, дел навалилось. Не сравнимо, конечно, со вторым полугодием четвертого курса Гарри, но все равно прилично.

Изменения имелись наглядные: во-первых, это замена лестниц, что меняют направление, на новые, не двигающиеся. Отец позаботился о безопасности учащихся. Во-вторых, защитный барьер на запретный лес, что не позволял студентам его переходить. Лишь с веления профессора по уходу за магическими существами. А самое главное — это изменение персонала. Четверых профессоров с прошлого года уволили. Это стало ясно ещё на праздничном пиру, когда директор представил новых. По прорицанию, по маггловедению, по уходу за магическими существами и по истории магии.

А ещё зельеварение. Но здесь, скорее, вынужденная замена, в виду того, что отец Гарри стал директором. Гораций Слизнорт. Человек, обучавший приготовлению зелий его отца и крёстного. И раз он здесь, значит, родителю удалось уговорить его вернуться к должности.

А вот профессор Макгонагалл, наряду с некоторыми другими профессорами, всё ещё оставалась в школе. Гарри видел две причины. Либо отца устроила их квалификация, либо же он решил заменять преподавателей понемногу. Что очень умно с его стороны.

«Стоило с ним поговорить», — сделал себе важную пометку Гарри.

Они виделись в июле, и это ужасно мало. Половину августа же Гарри находился в Индии, постигая азы общения с дикими змеями, изучая магию парселтанга и практически высиживая Нагайну, спящую в домике под его кроватью. Письмо на предмет защитных чар для животного он уже отправил Марволо, а до тех пор его змейке придётся побыть в общей спальне. Вторую же половину августа он провёл в гостях у Марволо, постоянно тренируясь и обучаясь.

***

— Гарри, — привлек внимание Драко, подойдя вплотную и приобняв. Направлялись они троицей на урок ЗоТИ. — По секрету шепни, да или нет, — загадочно заговорил, понижая голос, а затем добавил совсем шёпотом: — Профессор Скортезе Пожиратель смерти?

— По секрету всему свету, — ответил Гарри, не желая раскрывать правду. Профессору ещё предстояло пройти испытательный срок для своей верности. — Да и хотелось бы понять, что это за фрукт. Как бы его не пришлось отправить к чертям, вслед ушедшим профессорам по ЗоТИ.

— Согласен с тобой, — вступил Блейз, идя с правой стороны от Гарри и неся с собой сразу две сумки. Драко в наглую отыгрывался на нём. — Я вот не верю, что этот продержится дольше года. Место ЗоТИ явно проклято.

— Некоторые проклятия имеют срок действия, — не согласился Драко, чем изрядно удивил собеседников. И вовсе не содержанием слов, а тем, что высказал их. — Может, оно сошло в этом году.

Стоило зайти в класс, как послышались отовсюду голоса студентов, заранее прибывших. И больше голосов исходило от девушек, что обсуждали профессора. Главным образом, не стал ли он более хорош за время каникул.

В который раз Гарри осознал, что общение с прекрасным слабым полом — не его. Внимание к ним, именно как к дамам, у него никогда не будет. Если в детстве он их не воспринимал как вторую половинку, с которыми в дальнейшем заводят собственные семьи, но они уже казались ему глупыми и доставучими — с возрастом они стали ещё хуже. Потому что созрели. А созреть для девочки, в понимании Гарри, значит отупеть. Вечные их шушуканья вместе, хихиканья, преследования, флирт — раздражает.

Окинув взглядом весь класс, Гарри наткнулся на незнакомую фигуру в окружении грязнокровки Грейнджер и дебила Уизли. Лишь позже, когда «незнакомец» повернулся к нему лицом, — он понял кто это. И глаза отказывались верить. Долгопупс. Подтянутый, подкачавшийся и в целом похорошевший.

Челюсть, что грозила отвалиться, Гарри придержал. Похоже, роль Избранного требовала изрядной коррекции во внешности. И она явно удалась. Долгопупс выглядел внушительным и весьма привлекательным парнем. Тот неловкий и стеснительный пухлик исчез навсегда.

— Ух, вы тоже это видите, — присвистнул Блейз. — Он, конечно, в прошлом году заметно похудел, но сейчас…

— А сейчас это гора мышц, — нахмурился Драко, подхватив возлюбленного. — Одно непонятно, он сам за себя взялся или его тренируют ввиду того, что он, дракклы его раздери, Избранный?

— Грешу на второе, — ответил Гарри, не переставая поражаться. И как хорошо, что за очками его взгляд не видно, иначе бы услышал в свой адрес хихиканья от девиц, ведь у него такой шок!

Гриффиндорец изрядно похорошел, будь он неладен! И черт бы побрал Гарри — он увидел в когда-то бездарном придурке, что не вышел ни лицом, ни фигурой, вполне привлекательного волшебника. Полнота все же скрывала многое.

Пришлось в срочном порядке себя одёргивать. Человек этот, в будущем, должен стать преградой для Марволо. Засматриваться на него Гарри не имел права, даже если очень хотелось. Высокие и крепкие брюнеты — как раз в его вкусе. Но в данном случае шансов нет.

— Рассаживаемся, господа хорошие, — вырвал из потока нерадостных мыслей приятный голос профессора Скортезе, который сел прямо на стол, сложив ногу на ногу и зачесав рукой волосы, отчего по классу прокатился феромоновый всплеск.

Гарри из-за него едва не задохнулся. Чувствительность к таким ярким запахам никуда не пропадала.

— Рад видеть вас, отдохнувших и полных сил. Не волнуйтесь, на первом занятии я не буду гонять вас в поте лица, заставляя вспоминать прошлые темы урока в теоретическом плане и заставлять проходить новую тему. Нет. Сегодня мы проверим уровень знаний, но лишь в практической части. Каждый из вас покажет мне, какие боевые и защитные заклинания есть в его арсенале. Устроим небольшую дуэль.

Если судить по довольным улыбкам — профессор шёл в верном направлении. Теория всегда немного хромала, тогда как практика шла вперёд. Пусть не в сложных, но в стандартных боевых заклинаниях у студентов уже был опыт. И не мудрено, когда их прошлым учителем был Грюм. Попробуй не выполни какое-то задание, особенно практическое, — пожалеешь.

— Кто-нибудь желает первым показать свои силы?

Пока все переглядывались друг на друга, выискивая желающих, Гарри встал из-за своего места, чем сразу привлёк к себе внимание. Неосознанно, конечно. Но он не обращал внимания. Ему стало интересно, кого же поставят в пару? Лучшим дуэлянтом он себя не мнил, но хотелось равного по силе соперника, кто смог бы составить хорошую конкуренцию. Иначе будет скучно.

— Я готов, профессор.

— Отлично, мистер Лестрейндж, — дружелюбно улыбнулся ему Скортезе, чем, несомненно, притягивал к себе. — Выходите. И раз уж вы первый вызвались, я даю вам шанс выбрать себе противника самостоятельно. Прошу.

— Спасибо, — оценив жест, Гарри оглядел класс. Никто ему не был особо интересен… кроме одного. Очень хотелось проверить силы своего оппонента. На что способен Избранный? Насколько хорошо его тренировали? Кто лучший учитель — Марволо или же Грюм? В том, что Золотого мальчика обучал Грюм на четвертом курсе — Лестрейндж нисколько не сомневался. Возможно и Дамблдор руку приложил.

Поигрывая палочкой, Гарри пригласил, кого хотел:

— Долгопупс, составишь мне компанию?

Гриффиндорец сначала удивился, услышав свою фамилию, и явно не поверил, что его может позвать сам Лестрейндж. Но когда удивление сошло, он стал выглядеть более уверенно и… хмуро.

— Без проблем, — положительно ответил, поднимаясь с места под внимательные взгляды девушек. Те успели оценить изменения Долгопупса. Да и не только они — все успели окинуть Избранного заинтересованным взглядом.

— Начнём, пожалуй, с защиты, — после своих слов, профессор навесил на дуэльную дорожку защитный купол, что не позволит участникам выйти за его пределы и поранить зрителей. — Теперь, главное, — перешёл к условиям. — Запрещены стихийные заклинания и все те, что могут нанести серьёзный вред здоровью.

Гарри чуть прикусил губу. Возникало чувство, будто он хотел украсть конфетку со стола, а его заметили. Уж очень сильно он хотел начать бой с огненных чар. Огонь — его любимая стихия, которая никогда не подводила, если дело касалось нападения и защиты. Жаль. Но раз таковы правила — пришлось скорректировать свой набор заклинаний.

— Палочки на изготовку, — скомандовал профессор ЗоТИ, как только получил от обоих сдержанные кивки.

Инструмент магии сидел в руке Лестрейнджа как влитой. Зная, что Грюм наверняка кошмарил Долгопупса извечным «постоянная бдительность», в первую очередь Гарри собирался наложить на себя щит. Арсенал и скорость реакции могли быть непредсказуемыми.

— Насчёт три начинаете дуэль. Как только я скажу «стоп» — палочки должны быть опущены. Если же кто-то из вас нарушит это правило — факультет лишится пятидесяти очков.

Бой до команды — неплохо. И хорошо знакомо. Пусть Марволо упражнялся с ним нечасто, но это было эффективно. Теперь же предстояло выяснить, насколько хорошие учителя у Невилла.

Услышав «три», Гарри, первым делом, навесил на себя щит, а затем получил первый удар от Долгопупса. И не просто стандартное обезоруживающе заклинание, которое так сильно любят гриффиндорцы, а связывающее.

Оно могло сработать, если бы Гарри в последнюю секунду не защитил себя. А следом за связывающим полетел ряд заклинаний, сбивающий с ног. Лестрейндж не мог не признать — обойма у гриффиндорца неплохая. Если бы не щит, который он вешал на себя на автомате — поединок мог бы уже закончиться.

В ответ полетели окаменение, разрезающее и отбрасывающее. Только вот… толку никакого. К огромному сожалению, его противника натаскали в защите. Невилл отходил в сторону и ставил перед собой щит.

Однако одно из заклинаний добралось до цели. Когда полетел второй десяток заклятий от Гарри, щит ослаб, и тогда режущее заклинание, которое может быть опасным в одном случае, если задеть вены, достигло работающей руки Долгопупса. Тот не смог больше держать палочку, ощутив сильное жжение от пореза.

— Стоп! — остановил дуэль профессор Скортезе и тут же снял защитный купол, поднимаясь на дуэльную дорожку.

Убрав свою палочку, Лестрейндж отступил на шаг. Дуэль была окончена, и он остался в смешанных чувствах. С одной стороны ощутил удовлетворение — Невилла хорошо обучали. Его щит был столь же крепок, как и у Гарри, если не сильнее — и это внушало уважение. С другой же стороны — настороженность. Нужно было стать ещё сильнее. Иначе Невилл сможет когда-нибудь его одолеть.

Этот бой дал понять, что в будущем они скрестят свои палочки вновь. И один из них точно умрёт.

========== Зализывая рану ==========

Не успел закончиться первый урок, а Невилл уже отправился в больничное крыло, латать свою руку. Профессор Скортезе без лишних слов отпустил к мадам Помфри, за что ему спасибо.

Прижимая к себе окровавленную руку, Долгопупс стискивал зубы от боли и злости. Проклятый Лестрейндж явно хотел проверить, на что он теперь способен. И проверил, явно оставшись удовлетворенным после того, как сумел задеть его. Профессор Грюм отчехвостил бы своего ученика, зная, что он так по-глупому открылся в самый последний момент, не успев отскочить. Щит в тот миг уже ничем не мог помочь — он истощился под напором заклинаний. Слизеринец использовал очень много заклинаний, и далеко не слабых, что говорило о большом магическом запасе. Возможно, большим, чем его.

Вот уж действительно сын Тёмного лорда.

Либо его запас магии увеличился из-за постоянных тренировок, либо же это результат какого-нибудь ритуала для увеличения ёмкости. В любом случае, поединок Невилл проиграл, как и многие другие тренировочные поединки с Грюмом или же родителями.

Плюс один — в этот раз он бился в своей весовой категории. Лестрейндж был равным соперником и указал на его слабости в более доходчивой форме. Без упрёков в том, что он не знал каких-то деталей, которых якобы должен знать. И это больше всего выводило его из себя. Было бы гораздо легче, веди себя Лестрейндж как подонок.

— Мадам Помфри, — позвал Невилл колдоведьму, когда добрался до больничного крыла. — Мне срочно нужна ваша помощь.

Через несколько секунд, шурша платьем, мадам Помфри влетела в приёмную с палочкой наизготовку. Увидев кровь, она тут же усадила парня на табурет и призвала флаконы.

— Уберите руку, — велела она. Хватило одного взгляда, чтобы понять магический характер раны. — Кто же вас так, мистер Долгопупс? — спросила она, перетянув руку парня жгутом. Закрыть рану было несложно, но прежде стоило её очистить.

— Не стоит беспокоиться, — через боль улыбнулся Невилл, стараясь особо не дергаться, чтобы не осложнять работу колдоведьме. — На уроке ЗоТИ мы проводили дуэль и я не успел уклониться.

— С учеником, надеюсь? — спросила Мадам Помфри, прекрасно зная, что профессора ЗоТИ в школе не брезгуют сами вступать в бой или просто калечить учеников. За несколько десятилетий работы здесь она насмотрелась всякого.

— Да. Моим противником был Лестрейндж, — фамилию проклятого сына Тёмного лорда Долгопупс не мог произносить спокойно. Если ненависть и не сквозила, то напряжение было явным, что давало каждому понять — слизеринец ему не нравится.

— Надо же, — ведьма убрала раствор для дезинфекции. — Удивительно, что он сам не оказался здесь из-за урока. Очень уж он это любит.

Сосредоточившись, женщина наставила палочку на рану и постепенно закрыла её.

— Я не представляю для него опасность, как Химера или же профессор Грюм.

Мадам Помфри поморщилась и воздержалась от комментариев. Ей приходилось видеть разные укусы или же переломы, но то, через что прошёл Гарри Лестрейндж, особенно после встречи с опасным зверем, — страшно вспоминать.

— Готово. Постарайтесь не напрягать руку в течение суток, Долгопупс. Можете идти.

— Благодарю вас, мадам Помфри, — благодарно кивнул ей Невилл и смог по-нормальному, без натяжек, улыбнуться.

Школьный врач всегда хранила беспристрастность и чётко знала своё ремесло, не деля на светлую и тёмную сторону, за что имела уважение всей школы и преподавательского состава. Для неё все были равны. И в этом никто не мог позволить себе сомневаться.

Невилл покинул больничное крыло почти спокойным. Неспокойными оказались его друзья, которых он встретил в коридоре, покидающих кабинет ЗоТИ. И совсем не молча они его покидали. Гермиона, полная негодования, начала шипеть в сторону Лестрейнджа и его вечной свиты.

— … В следующей раз тебе это не сойдёт с рук, понял?

— Если Долгопупсу не хватило сил отразить честную атаку — это его проблемы, а не мои, Грейнджер, — со сдерживаемым раздражением ответил Лестрейндж. — Мне казалось, у тебя достаточно ума, чтобы это понимать. Но, похоже, я ошибся. Идём, — махнул своим.

— Ты использовал тёмное заклинание! — вслед ему прокричал Рон. — Мы изучаем, как от них защищаться, а не как использовать!

— Обычное разрезающее, как для растений, — несчастно простонал Лестрейндж, проходя мимо Невилла со своей компанией и не обращая на него никакого внимания, нарочно. — Какой же олух, Мерлин. Ладно бы Долгопупс начал возмущаться — я бы ещё понял и пригласил на дуэль посерьёзнее, но это подобие волшебника?! Получше ничего не нашлось?

— Рыжему вообще дать по лицу надо! — прорычал Крэбб, потирая кулаки.

— Можно было бы. Но нет, лучше не стоит, — ответил Лестрейндж. Его слова уходили вместе с ним всё дальше и дальше.

Последнее, что Невилл расслышал: «Пусть тявкает, пока может».

— Ну и чего вы добивались? — спросил он уже у своих друзей, гася в себе раздражение. Не хотел идти на провокацию, а Лестрейндж только это и демонстрировал, полагая, должно быть, что все гриффиндорцы готовы наброситься на тех, кто их или близких оскорбляют. — Хотели, чтобы случилась дуэль вне занятий?

— Невилл! — тут же подлетел к нему Рон, а следом и Гермиона. — Мы переживали. Сильно он тебя. Наверняка тёмное заклинание использовал, змеёныш!

— Нет, это было обычное, режущее, — с неохотой отметил Долгопупс, имея однажды опыт с подобным. Спасибо Аластору Грюму, испытал тот на нём очень много заклинаний, разве что тёмные не использовал.

Гермиона тихо фыркнула, после чего авторитетно заметила:

— На самом деле, ты мог победить Лестрейнджа. У тебя были все шансы. Жаль, что щит подвел. Однако, он был сильнее.

— Это была моя ошибка, — признал парень, хмуро глядя в ту сторону, где проходили проклятые змеи, — я не имел до этого возможности биться с Лестрейнджем. Но теперь я знаю его стиль. В следующей раз буду осторожнее. Пойдемте, через двадцать минут начнется урок Астрономии.

Занятие, которое они будут делить с пуффендуйцами, в чем безусловный плюс. С ними на порядок спокойнее.

Уходя все дальше от кабинета ЗоТИ, Невилл не сдержал тихого вздоха, осторожно касаясь перебинтованной руки. Первый же учебный день начался, что называется, за упокой. Конечно, он не был отменным дуэлянтом, особенно по сравнению с Грюмом, который взгрел Лестрейнджа, словно котёнка, но всё-таки проиграть после упорных тренировок и пережитых страданий, буквально лепя из себя другого человека, более уверенного и сильного, было обидно. Подвёл щит. Всего одна деталь.

— Всё будет хорошо, — ободряюще улыбнулась Гермиона, заметив, какие парни шли угрюмые, и взяла обоих под руки, чем изрядно удивила. Этот жест был необычным и… очень милым. Невольно вызывало улыбку.

Вот уж в чём Невилл не сомневался, так это в своих друзьях. Они никогда не смеялись над ним на младших курсах, когда он был неуклюжим и круглым, как медведь. И их не сожрала зависть, когда они узнали о его предназначении. Они — одни из тех, кому он мог безоговорочно верить, посвящать в свои планы и, если понадобится, отдать свою жизнь, только бы они были невредимы. Но, конечно, надеялся, что до этого никогда не дойдет. И вообще не дойдет до страшной войны, в которой могут погибнуть тысячи невинных людей.

Порой он думал, что было бы лучше вызвать Тёмного лорда на дуэль и одолеть его в честном поединке, один на один. Настолько, насколько может быть честен поединок с ним. Чтобы не проливать ничью кровь, кроме его и своей, если на то пойдёт.

Разумеется, это возможно только после обучения всему, что могут преподать родители и Дамблдор.

И, конечно, было бы хорошо покончить с отродьем Волан-де-Морта, который будет сеять зло вместе с отцом, или за отца. Но не раньше, чем будет покончено с Тёмным лордом. Мстя за своего сына, он заставит любого, хоть как-то причастного к Ордену, захлебнуться в собственной крови.

========== Урок зельеварения и безопасность для Нагайны ==========

— Грейнджер вроде умная, но такая дура, — не успокаивался Малфой. Стычка, произошедшая буквально пять минут назад с гриффиндорцами, его никак не хотела отпускать. Не понимал он этих тупиц. — И Уизли туда же. Тёмные заклинания, — спародировал убогого рыжего. — Каким надо быть идиотом, чтобы перепутать обычное режущее с тёмным заклинанием?

— Если бы оно разрезало одежду, а не руку до крови, тогда было бы похоже, — усмехнулся Забини. — Вывести обычным режущим заклинанием из строя, выглядело бы ещё забавнее.

— Надо было в самом деле ударить. Хотя бы рыжему, — влез Винсент, а Грегори согласно кивнул. Оба всё ещё занимались боксом, использовать кулаки для них почти профессиональная привычка.

Лестрейндж в разговоре не участвовал. Он сопоставлял увиденное. Если бы профессор Скортезе разрешил использовать чуть больший набор заклинаний, Гарри бы лучше отметил плюсы и минусы своего противника. То, что оба показали друг другу — оказалось довольно скудным. Но не отметить натаскивание Гарри не мог. Почерк и тактика ощущались. Щит Долгопупса вышел сильнее, а пал по причине большого количества нагрузки. Обеспечить такую же в адрес Гарри, Долгопупс не смог — опыта не хватало. Дело это наживное, так что расслабляться не следовало.

Думать о дуэли с Избранным Гарри перестал, когда начался урок зельеварения. В Большом зале он не смог как следует разглядеть их нового профессора по зельям, но на самом занятии — возможность идеальная. Совершенная противоположность отца. Полненький старичок, небольшого роста и с радостной улыбкой всех встречающий:

— Доброе утро, класс! Как же давно, очень давно это было. Гляжу я на вас и вижу знакомые лица! — глаза профессора горели от восторга. Его явно охватило чувство ностальгии. — Когда-то давно я обучал ваших родителей, ваших бабушек и дедушек. Вижу-вижу, насколько вы похожи. Мистер Ногсбери, мисс Паркинсон, мистер Малфой, мисс Олисс, мистер Забини…

Кого только Слизнорт не перечислил. Дети сидели и не знали, что предпринять, как вообще реагировать. Кажется, старик действительно помнил абсолютно всех родных сегодняшних учащихся.

Гарри, сидя в паре с Ноттом, сгорал от любопытства. Скажет ли профессор хоть что-то о нём. Узнает по лицу, чей он сын? В голове профессора всплывали лица тех родителей, кого он и перечислял. Всего на миг, но Гарри успевал увидеть. Ему было слишком интересно, чтобы отказаться от соблазна «услышать», «узнать» чуть больше. Самую малость. И вот, когда взгляд Слизнорта остановился на нём, Гарри увидел слишком яркий кадр, в котором зафиксировался крёстный, будучи ещё студентом. На том же самом месте, где он сейчас сидит! В голове профессора пошло явное сравнение.

— Мистер… Реддл?

Незнакомая фамилия привлекла внимания всех. Слизеринцы и те не были в курсе, как звали в прошлом Тёмного Лорда. И как когтевранцы, они заинтересовались тем, почему новый профессор назвал их звезду-Лестрейнджа Реддлом.

— Простите, профессор, но моя фамилия Лестрейндж, — уточнил Гарри, сумев сохранить лицо. И помогли отнюдь не тёмные очки.

Его сравнивали с Марволо довольно часто, и верили, что он сын Тёмного лорда, даже больше, чем в то, что он сын Рудольфуса. Тот же Поттер якобы являлся его отцом. Только вот о настоящем родителе никто не говорил.

И все равно Гарри удивился, услышав фамилию Марволо.

— Лестрейндж? — переспросил профессор, прибывая в неверии, но очень быстро пришёл в себя, чтобы не волновать класс. — Да, конечно-конечно. Вы сын… Рудольфуса, так? Или же Рабастана?

Последнего имени Гарри совсем не знал. Ни мама, ни дядя ни разу не упоминали его. А значит — они нарочно скрывали от него ещё одного дядю. За одну только минуту всплыл родственник.

Отвечая на вопрос, он выдал не то, что думали многие. В качестве отца он отметил именно Рудольфуса, спровоцировав в головах соучеников смешки. Слизеринцы поняли, что он врёт специально. А вот когтевранцы начали думать, что он врал на протяжении долгого времени. На что Гарри плевать хотел. Не им судить. На мнение общественное, по большему счету, ему откровенно начхать.

Профессор Слизнорт не стал больше допытываться. Конечно, в его мыслях Гарри уловил сомнение и более чёткое сравнение с Марволо, но они быстро перекрылись. Стоило начать урок — и профессор стал думать только о материале, который преподносил ученикам пятого курса. И, надо сказать, вёл он неплохо. Много болтал о свойствах зелий, и инструкции давал подробные. Когтевранцы вскоре расслабились, сравнивая манеру преподавания Снейпа и Слизнорта, и находя лучше именно последнего.

«Слабомощные», — про себя отметил Гарри. Отец — гениальный зельевар и всё доступно объясняет, если нормально слушать. Не всем ведь быть добродушными старичками. Кто-то априори не умеет мягко и тепло говорить. И уж точно не птичкам судить о том, что Снейп — «мрачный, вечно холодный гад, что доброго слово никогда не скажет». О том, что доброе слово ещё заслужить надо, а не просто сидеть тупицами на уроке, Гарри и вовсе старался не думать, чтобы сдержать презрительное фырканье.

«Сборище обидчивых неженок».

Закатив глаза, он сосредоточился на занятии. Кто бы ни был профессором сейчас, он на уроке, а значит, должен сделать всё идеально, как и полагается лучшему ученику курса.

***

Влиться в урок труда не составило. Зелья всё же были увлекательным предметом. Не важно, ведёт их отец или же новый зельевар. И всё-таки, не отталкиваясь от родственной связи, а по факту — нравился ему всё же отец в образе преподавателя зельеварения.

Он же был первым учителем. Научил основам. Да и Марволо пару уроков давал, они вместе не один раз зелья готовили. Слизнорта бы он поставил на третье место. Неплохо, могло быть и хуже. Но! В первую очередь, стоило помнить, что именно Слизнорт обучил отца азам, за это Гарри уважал профессора.

В целом, он одобрял кадровый подбор родителя. Хорошо постарался в этом году, как и в конце прошлого года, и теперь, наконец, мог отдохнуть от части дел.

Школа сильно изменилась с приходом Северуса Снейпа на директорскую должность, и будет изменяться дальше, только в лучшую сторону. А через несколько лет Хогвартс действительно станет самым безопасным местом.

***

Ближе к вечеру, на колонне у двери в гостиную, его ждал Разбойник с письмом от Марволо по поводу защитных чар для Наги.

«Добрый вечер, Гарри.

Твоя просьба, связанная с защитой для Нагини, была мною услышана. Если ты взял письмо в первую очередь, что ж, тогда после прочтения ознакомься с защитными чарами, которые я выписал специально для тебя. Они довольно просты в освоении, твоих сил более чем достаточно для создания. Но если ты начал с изучения чар — я могу лишь похвалить, в первую очередь, ты стремишься к знанию чего-то нового.

Стоит предупредить о том, чтобы ты накладывал чары предельно осторожно. Желательно наедине, где стоит полная тишина. Ошибка может нанести вред твоей змее. Помни, что перед тобой не просто предмет, а живое создание. Если будут какие-то вопросы — смело пиши о них.

P.S Жду от тебя интересных новостей.

Твой Марволо».

Первым в конверте лежало именно письмо, этим всё объяснялось. Список чар нашёлся позже.

Интересные новости у Гарри были. Дуэль с «избранным» вполне могла считаться интересной. Но сначала ему стоило заняться чарами. А ещё лучше — попрактиковаться. Зверьков можно взять у Хагрида. Он не стал бы накладывать неизвестные чары на дорогое живое существо, не испытав перед этим на ком-то, кого не жалко.

Марволо наверняка думал так же, только в письме не стал об этом писать. Намек был ясен в его предупреждениях. Живое создание. Живое и дорогое сердцу. Даже при самых хороших умениях, требовалось уединенное место. А перед этим тренировка для неумеющего ещё Гарри на других тварях, которых не жалко и которых никто не станет искать.

Соблазн украсть жабу Избранного оказался слишком велик. И попробуй докажи, что это именно он, Гарри, украл жабу, решив на ней испытать парочку чар. Ему не составит труда составить безупречный план, отведя самые явные подозрения от себя.

На ловца и зверь.

Жаба сама нашлась неподалёку от озера, когда Гарри прихватил себе несколько сусликов. Похоже, Невилл был не самым лучшим хозяином, раз его жаба нашлась так далеко от школы без малейшей защиты.

Именно так. Никаких следов Гарри не нашёл.

Прежде чем омерзительное и на вид, и на ощупь, создание взять с собой, Лестрейндж тщательно исследовал местность, подключая инстинкты. Никаких свидетелей не должно было быть. А как только убедился, что никого нет — взялся колдовать.

Чары действительно оказались несложными, однако они требовали сосредоточенности и практики. Любимец гриффиндорца пал жертвой неправильного заклинания при первом же опыте. Чары, которые должны были беречь от падения тяжёлых предметов, сами раздавили амфибию. Та и квакнуть не успела.

Гарри с безразличием смотрел на раздавленное нечто, которое ещё несколько секунд назад было живым. Останки он выбросил в озеро и очистил землю, избавляясь от улик. Местным рыбам будет в удовольствие скушать свежую жабку.

С удовлетворением думая о том, как Долгопупс будет разыскивать своего питомца, Гарри начал думать, что же он делает не так? Он вполне неплохо начал создавать чары, но в последний миг спутала пришедшая в голову мысль — и всё пошло не по плану. Итог — минус жаба. Но остались суслики, на которых изначально он и планировал тренироваться.

Два суслика, по итогу, пали смертью храбрых, вслед за жабой. И лишь с четвертой попытки получилось. Бедное животное пришлось обездвижить, когда у того заиграл инстинкт самосохранения. Не хотел он пасть той же смертью, что и два его товарища. Но именно ему подмигнула удача.

Гарри довольно улыбнулся, когда эффект сработал. Камушек, с силой брошенный в пушистое тело, отскочил и явно не причинил зверьку иного дискомфорта, кроме испуга. Огненный шарик тоже отскочил, даже шкурки не коснулся.

Третье испытание чар на предмет внезапного падения тяжестей. Раздобыв тяжёлый камень, он слевитировал его на многострадального суслика, но тот не достиг цели. На расстоянии примерно десяти сантиметров — камень будто наткнулся на невидимый купол.

«Замечательно».

Бережно взяв обездвиженное, дрожащее тельце, Гарри пригладил его и приподнял очки. Доли секунды хватило, чтобы суслик затих.

— Спи спокойно, храбрый зверёк. Твоя польза для магии не будет забыта, — произнеся маленькую надгробную речь, Гарри и этого зверька утопил в озере. Безболезненная и быстрая смерть для того, кто уже не сможет нормально жить после сильного испуга.

Устранив все улики, Гарри отправился обратно в Хогвартс. Практика помогла понять суть и свои ошибки в использовании чар. Оставалось самое главное. Наги наверняка надоело сидеть в гнезде.

***

— … это змея агрессивно на нас смотрит.

— Ты терпеть не можешь животных, это не удивительно.

— Нет, ну ты посмотри! Она же шипеть начинает!

— Успокойся! Питомец Гарри нас не тронет. Он ведь предупреждал, что змея не трогает своих.

— Ну да, конечно…

Разговор друзей Лестрейндж услышал ещё поднимаясь по лестнице. Больно уж громко они говорили о Наги. К тому же великолепный слух хорошо улавливал звуки. Даже не слишком эмоциональные диалоги Драко он слышал отчетливо. А когда зашёл в спальню, увидел, что Блейз сидит на своей постели и держит подушку, в любой момент готовый выставить её в качестве защиты. А Драко стоял рядом и не сводил глаз с Нагини, которая приподнялась, но не шипела, как утверждал Блейз. Тогда бы Гарри и её речь услышал.

— Слизеринцы испугались змеи, — тихо засмеялся Лестрейндж, привлекая внимание своим появлением. — Основатель факультета, наверное, в гробу перевернулся, раз так двадцать. Чего кричим?

— А что она у тебя выползла и сидит, как хозяйка?! — почти истерически вскрикнул Блейз, чем заставил змею коротко зашипеть. Со стороны могло показаться, что она злится, но Гарри знал — ей смешно.

— Ясно. Наги, лезь обратно в переноску и пойдём. Мне надо кое-что сделать, чтобы ты смогла спокойно гулять, — сказал ей Гарри, а затем обратился к другу: — И, Блейз, не смеши змею, убери подушку.

— И то верно, — ухмыльнулся Малфой, забирая «защиту» из рук возлюбленного. — Хватит позориться, слизеринец.

У голубков началась шутливая перепалка, во время которой Гарри утащил змею. Начинало вечереть, и студенты почти не встречались на пути. Он быстро отыскал уединённое место, тихонько вздыхая.

— Что такое, Гарри? Тебя что-то снова тревожит?

— Нет. Очищаю голову. Сейчас буду накладывать чары. Надо собраться, чтобы всё получилось, — ответил ей Гарри.

— Чары? — с непониманием прошипела Наги и вдруг добавила: — На меня?

— Да, дорогая. Чтобы тебя защитить, и ты могла спокойно ползать по всей округе. — Гарри с любовью погладил чешуйчатую голову, усаживаясь с ней рядом.

— Где именно я смогу бывать? Ты говорил, что мир опасен, и нельзя уползать далеко.

— Я так говорил, чтобы ты была в комнате какое-то время, и я мог за тебя не беспокоиться. Но мир и вправду может быть опасен. Особенно, когда ты такая маленькая и беззащитная. Я позабочусь о твоей защите, и никто не сможет причинить тебе вред, когда ты будешь ползать и изучать этот мир.

Слова человека приносили Нагайне радость. Она обвила, как только могла, парня собой.

— Когда я стану большой, то смогу тебя защищать. Нужно больше охотиться. Тогда стану больше.

— Ты станешь больше, но не только если будешь много кушать, но и просто со временем, не торопись, — улыбнулся Гарри, ощущая себя максимально уютно в объятиях змеи, пусть и прохладных. Пожалуй, её холод он мог терпеть спокойно.

На этой волне спокойствия и отсутствия мыслей, он поставил чары на змею. Короткая вспышка — и больше ничего. Она даже не заметила, а между тем, стало заметно, что чары встали как надо. Чешуя начала слегка подсвечиваться, будто переливаться.

— Ты у меня такая красивая…

— Красивая, — повторила Наги, будто впервые слышала это слово, и если бы змеи могли улыбаться — непременно бы улыбнулась. — Но я не чувствую изменений. Что ты сделал?

— Поставил чары защиты, которые не дадут сделать тебе больно, если кто-то, скажем, захочет тебя ударить. Можем проверить, кстати, — предложил Гарри. Суслика он не мог спросить об ощущениях, а вот у Наги мог не только спросить, но и получить ответ. — Мне надо понять, как всё прошло. Я не сильно.

— Что ты хочешь сделать? — настороженно спросила она.

Гарри взял маленький камушек, размером с монетку. Таким точно будет не больно, скорее неприятно, если вдруг чары оказались неэффективны. Он и кинул не сильно. Камешек не долетел до тела змеи, споткнувшись в воздухе, в нескольких сантиметрах, как было и с сусликом.

— Защитный кокон, — прошипела близкая к восхищению Нагини и заползала вокруг Гарри, довольно быстро, заставляя того головой вертеть. — Попробуй ещё. Как будет в движении.

— Ладно, сейчас поиграемся, — разделяя азарт, парень увеличил камень в несколько раз и подняв его магией, стал гонять его возле змеи и почти ронять его, но тот спотыкался в воздухе об купол. Защита действовала очень хорошо.

Как утверждал Марволо в письме, где описывал необходимые чары и правильное их создание — при правильном создании они держатся двадцать четыре часа. По истечению срока требовалось создавать новые. Так что можно поставить защиту ровно на сутки, каксигнализацию, и спокойно заниматься своими делами, пока змейка гуляет. А если она захочет побыть в тепле спальни — можно не накладывать.

Теперь Гарри будет спокоен.

— Дорогая, я могу тебя попросить кое о чём?

— Спрашивай, Гарри, — Нагайна перестала играться и забралась к парню, устраиваясь удобно на его ногах.

— У меня есть враг. Очень сильный и коварный. Он может замышлять что-нибудь нехорошее или делать. Я хочу, чтобы ты следила за ним, когда он отлучается куда-то вне Хогвартса. Особенно если это происходит вечером. А потом докладывала мне, что он там делал. Но сама ни в коем случае не лезь. Поняла?

Понимая, что дают ответственное задание, Нагайна заметно оживилась и прониклась ответственностью. Ради Гарри она сделала бы всё что угодно. Иного и быть не могло. Парень был для неё целым миром.

— Я всё поняла, Гарри. Только покажи мне своего врага, и я всё сделаю.

Показать было непросто. Фотокарточки у него не имелось, только имя. А носить змею с собой, чтобы показать - почти невозможно. Но он что-нибудь придумает в любом случае.

— Хорошо, я постараюсь.

========== Встреча ==========

По многим предметам у Невилла стали возникать проблемы. Он не мог сосредоточиться на учёбе, пока Дамблдор тайно подготавливал его к битве с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Много времени уходило именно на тренировку. Он истощал себя морально и физически.

— Невилл, профессор Макгонагалл звала тебя к ней в кабинет, — передала ему Гермиона, вернувшаяся из библиотеки с очередным ворохом книжек. Как она умудрялась столько читать — не понимал практически весь факультет.

Золотой мальчик, как всё чаще любили называть Невилла, особенно слизеринцы, раздражая неимоверно, усталым взглядом окинул подругу. И ведь даже в кресле, в котором расположился удобно, закинув ноги на подлокотник, не пошевелился. Его охватила лень под ручку с дикой усталостью.

— По какому поводу?

— Как будто она мне сказала, — фыркнула Гермиона, разложила несколько книг и стала в них что-то искать. В этом вся она — при таком поиске от неё не уходило ничто. — Но она была очень решительна, так что иди прямо сейчас.

Решительность — та же серьезность. А серьезность — это подготовка. Наверняка с ней связался Дамблдор.

— Хорошо, сейчас пойду.

Время не так давно перевалило за пять вечера. Он мог прогуляться по школе, не вызывая подозрений ни среди учеников, ни преподавателей. С каждым днём Хогвартс словно прогибался перед тёмной стороной. Конечно, Снейп сделал пару вещей действительно полезных, обезопасил, но вот преподавательский состав…

Невилл был уверен, что профессора, такие как Слизнорт и Скортезе — пожиратели, которые потихоньку будут распускать свои сети в школе. Да и новые профессора по Маггловедению и Прорицанию вызывали сомнения. Обе были женщинами: Одна похожа на Трелони, с лёгким сумасшествием, при этом хорошо одетая, не считая множество браслетов, кулонов и колец. Вторая — полная противоположность. Одетая всегда в строгую форму, говорящая тихо, но четко, с пронзительным взглядом. Как в шутку говорил Рон — смешение Макгонагалл и Снейпа. В чем-то он был прав.

И пусть профессора не показывали ни коим образом, что причастны к тёмной стороне — Невилл все равно их подозревал. Грюм хорошо вбил в голову — подозревать нужно всегда и всех. Теперь он мог им гордиться. Хотя бы в одном. В остальном — успехов не было. Из-за дикой усталости Невилл растерял хватку. Бесконечные тренировки не позволяли восстанавливать силы, ни морально, ни физически. От него требовали слишком много. Больше, чем он мог дать. А хотелось покоя. Хотя бы ненадолго.

С такими невесёлыми мыслями, он и дошёл до кабинета декана Гриффиндора, которая его ожидала.

— Добрый вечер, профессор Макгонагалл.

— Проходите, мистер Долгопупс, — пригласила его женщина. Пару движений палочкой — и на кабинет легла масса заглушающих чар. — В девять вечера прибудет профессор Дамблдор, со стороны Запретного леса. Он очень рискует, но всё же твёрдо намерен увидеться с вами. За двадцать минут до отбоя вы должны прийти ко мне в кабинет. Я провожу вас до места встречи.

— Что-то случилось? — Невилл нахмурился и сжал руки в кулаки, стараясь заглушить в себе волнение.

— Нет, мистер Долгопупс, — поспешила успокоить профессор Макгонагалл. — Визит, скорее, дружественный. Ему интересно знать, что происходит в Хогвартсе. В письмах всего не скажешь. Я, конечно же, против этой затеи, но Дамблдор непреклонен.

— Я тоже против, если мое мнение имеет смысл, — добавил парень, не скрывая особо своих мыслей. Не перед деканом ему держать что-либо в секрете. — Но если директор так жаждет знать, как у меня дела — хорошо.

Директор. Невилл продолжал так называть Дамблдора, несмотря на свержение того с поста. Новый директор, Северус Снейп, так и не снискал уважения у школы. Ну или, во всяком случае, у Гриффиндора, по прежнему оставаясь для них злобной летучей мышью из подземелий.

— Что-нибудь ещё, профессор?

— Нет, мистер Долгопупс, можете идти. Думаю, вам не нужно объяснять, что эту встречу требуется держать в тайне.

— Конечно, — парень поднялся, толком и не успев нормально посидеть. — До встречи, профессор.

***

Никто его не трогал до самого выхода. Даже друзья оказались заняты своими делами, давая возможность хоть немного отдохнуть в благостном одиночестве. А когда пришло время — Невилл отправился к профессору Макгонагалл. По дороге к выходу из школы им повезло никого не встретить, учащиеся находились в своих гостиных. Старосты же не могли их остановить. Не тогда, когда студент направляется куда-то с профессором. Макгонагалл могла отправить Гриффиндорца на отработку, никто и спрашивать не станет.

Выйдя на улицу, Невилл ощутил неприятную дрожь. По глупости он не оделся достаточно тепло — шея была открыта, да и кофта недостаточно давала тепла. Профессор Макгонагалл хоть и шла достаточно быстро, но успевала замечать все детали. Взмах палочкой — и Невилла окутал тёплый воздух.

Они продвигались далеко вглубь леса. Профессор держала палочку, устилая под ногами бетон, чтобы не ходить по земле и не цепляться за коренья и травы, Невилл шёл чуть позади и не переставал удивляться её способностям. Пожилая дама — а магическая сила не поубавилась. Она вполне могла составить конкуренцию сильному волшебнику и справиться не с одним Пожирателем смерти…

Думая о Макгонагалл в подобном ключе, Долгопупс чуть не врезался в неё, когда они остановились. В последнюю секунду успел затормозить.

— Минерва, дорогая моя, совсем не изменилась. Неужели зелье против старения пьёшь? — поприветствовал директор, едва ли изменившийся сам. Те же пытливые глаза с хитрыми искорками. Разве что одет в тёмное, почти сливающийся с лесом.

— Альбус, — тяжело вздохнула Минерва. Сейчас совсем не время для комплиментов. Но куда уж там, Дамблдор сохранял позитив и там, где, казалось бы, всё ужасно и печально.

— Добрый вечер, профессор Дамблдор, — поздоровался с ним Невилл, чуть улыбнувшись. Все же он был рад видеть директора.

— Невилл, рад тебя видеть, мой мальчик, — тепло улыбнулся старик, после чего сотворил три стула. — Разговор обещает затянуться. Да и я устаю стоять в последнее время. Ну что, Невилл, расскажи, как начался новый учебный год? Надеюсь, всё хорошо? Но если нет, тоже расскажи. Я хочу знать всё, что творится в школе.

Парень дождался, когда присядут взрослые, и лишь тогда присел сам. В плане воспитания родители, и особенно бабушка, его натаскали и вбили едва ли не с рождения — относиться к тем, кто старше — с уважением. Это касалось даже такой малости, как уступить место, поздороваться первым или же сесть последним.

— Тяжело, — честно признался Невилл после тихого вздоха. — Я сразу понял, что этот год будет тяжёлым. Как и второе полугодие четвертого курса, когда ваше место занял профессор Снейп. Мы с гриффиндорцами весь месяц внимательно наблюдаем за слизеринцами, в особенности за Лестрейнджем. И пусть пока нет никаких доказательств, что он собирает вокруг себя студентов, я уверен, скоро мы это увидим. Вы правы были, профессор. Он точно следует по стопам своего отца. В наших силах не допустить того, чтобы он вместе со своими сторонниками занимался тёмными искусствами в школе.

— А что за преподавательский состав? Кто ведёт защиту и зелья? — спросил Дамблдор, кивая головой и внимательно слушая.

— Профессор Снейп пригласил чистокровного испанца на должность Защиты от Тёмных искусств — Энрике Скортезе. Возможно, вы что-то слышали о нём, Альбус? — вмешалась в разговор Минерва.

— Нет, никогда, — удивлённо ответил старик, искренне озадачившись. Иностранцев он никогда не нанимал. — Испанец значит… И где же дорогой Северус его откопал…? — вопрос был задан скорее самому себе, за которым последовал вопрос конкретно собеседникам: — И как преподаёт?

— Довольно неплохо, — не могла не отметить Макгонагалл, имея возможность однажды посетить урок испанца, как и других преподавателей, нанятых в этом году. — Объясняет доступно, студенты проявляют заметный интерес.

— Но он наверняка имеет отношение к тёмной стороне, — добавил Невилл, не в силах молчать в этот момент. И когда профессора взглянули на него, он продолжил. — Я соглашусь с вами, профессор Макгонагалл, он хорошо преподаёт. Но он насквозь фальшив. Его взгляды, манера речи — все неискреннее. К тому же его нанял профессор Снейп. Возможно, мои слова поспешны, но я считаю, что все, кого он нанял в этом году — имеют отношение к тёмной стороне.

— Я ожидал, что Северус будет понемногу окружать себя пожирателями, пользуясь служебным положением. Меня удивляет другое, что преподаватели, нанятые им, действительно работают как надо. А зельеварение? Мне очень интересно знать. Крайне сложно найти квалифицированного преподавателя. Остальные предметы меня интересуют меньше.

— Вас удивит новый профессор по Зельеварению, Альбус, — натянуто улыбнулась Минерва. — Он преподавал ещё до профессора Снейпа.

— Гораций? — опешил Дамблдор, а увидев сухой кивок — ощутил досаду. — Вот так подгадил мне Северус… — после тяжелого вздоха, старик обратился к парню, со слабой улыбкой. — Могу тебя заверить, Невилл, Гораций Слизнорт не принадлежит тёмной стороне. Он прекрасный преподаватель. Здесь выбор Северуса я одобряю. Но приняв его в школу — он скрыл от меня те знания, которыми обладает Гораций, и лишил возможности призвать его в наши ряды.

— А что именно вы хотели у него узнать, сэр? — заинтересовался Невилл. — Может быть, я смогу узнать важную информацию для вас.

— Благодарю, но, боюсь, что он совсем не расположен ею делиться с кем бы то ни было. Да и это, в первую очередь, моя проблема. От тебя я попрошу…

— Альбус! — резко вмешалась в разговор Минерва, и была она очень раздражена. — Имейте совесть, в конце концов! Каждый от бедного мальчика что-то требует! Он не знает ни сна, ни отдыха из-за бесконечных тренировок и изучения защиты. А другие предметы страдают, и, между прочим, их нужно сдавать. Общими силами Тёмный лорд будет побеждён в любом случае, но я не позволю, чтобы мой ученик был неучем! Прежде чем давать мальчику очередное сверх выполнимое задание — настоятельно прошу подумать головой.

— Ничего, профессор, — мягко и немного устало улыбнулся Невилл. — Я справлюсь. Просто, ещё не до конца влился в новый учебный год. Я не подведу вас и стану ещё лучше. Обещаю.

— Твоё стремление очень похвально, я знаю, что не ошибся в тебе, — улыбнулся директор, и в его глазах мелькнуло сожаление, пополам со стыдом. — Но профессор Макгонагалл права, и я не имею права не признать это. На твоих плечах слишком тяжёлая ноша, а мне требуется возложить ещё одну. Но, возможно, при её выполнении — тебе станет легче справляться с теми же тренировками.

— Я слушаю вас, сэр, — вновь повторил Невилл, показывая полное внимание. Он не очень любил, когда люди говорят загадками, но директору это простительно. Тому, кто был одной сплошной загадкой.

— Я хочу, чтобы ты начал собирать своих собственных сторонников не только с Гриффиндора. Со временем, да и просто в будущем, тебе будут необходимы верные люди, которые будут готовы идти за тобой, и в любое время прикроют тебя. Обучи их всему, что знаешь сам. Все, кто мог — дали и ещё дадут тебе знания, которые точно не дают в школе. А значит, есть шансы, чтобы укрепиться.

Профессор Дамблдор в точности повторял его цель на этот год. То, о чем он договорился с друзьями. То, что они уже начали постепенно выполнять. Первый маленький шаг был совершен — все гриффиндорцы, не считая маленьких, которых не следовало втягивать в серьёзные дела, дали свое согласие. Даже старшие курсы готовы были идти за Невиллом, зная, что его тренировали Грюм и Дамблдор. И они знали, для какой цели все это делалось.

— Я постараюсь собрать сторонников со всех факультетов. Не считая Слизерин.

— Я очень рад, что ты уже занялся этим вопросом, — удовлетворённо улыбнулся Дамблдор. — Желаю тебе успехов. И, пожалуй, можешь в самом деле сократить количество тренировок, чтобы умещать учёбу и отдых.

— Скорее, я хотел бы сократить не количество, а протяженность.

— Хорошо, выбери сам, как тебе будет лучше, чтобы меньше уставать, — одобрил директор. — Полагаю, мы обсудили всё, что нужно. Если, конечно, у тебя нет чего-то ещё, чем ты хотел бы поделиться.

— Нет, сэр. Ничего, — качнул головой Невилл, ставя на этом точку. Он мог бы сказать о своих подозрениях насчёт Лестрейнджа, в частности о том, что именно он, ублюдок слизеринский, виноват в смерти Тревора, но не стал. И без того ясно, что он лишь притворяется хорошим парнем с блестящим умом. А на деле такая же падаль, как его отец, которого переполняет жестокость. Таких людей может исправить лишь одно — смерть.

— Что ж, тогда я не смею вас задерживать, — директор встал. — Тебе нужно выспаться. Очень рад был увидеть вас.

— И я вас, профессор Дамблдор, — поднялся следом Невилл и пожал протянутую руку. — Всего доброго.

Старик ушёл, растворившись в ночи через несколько метров, а декан Гриффиндора проводила парня прямо до двери в гостиную. Он стал ощущать себя намного легче, будто вдохнули в него новые силы с большим позитивом. Он справится. Абсолютно со всем. И станет сильнее, обязательно.

========== Шевеление змей ==========

С того дня, как Гарри освоился накладывать чары на змею, та стала гулять по всей округе и не только удовольствия ради, но и по важному поручению — следить за Избранным, который мог что-то замышлять.

Когда Лестрейндж увидел Нагайну не лежащую в клубке, а ожидающую в стойке, он понял, что ей есть, что сказать. И пока в комнате никого не было — можно спокойно поговорить, заодно приласкать змейку.

— Здравствуй, милая. Есть какие-то новости для меня? — поинтересовался он, погладив чешуйчатую голову.

— Да, Гарри, — довольная собой, Нагайна перебралась поближе к руке человека и дала себя потрогать. — Я узнала кое-что, что тебя заинтересует. Вчера поздно вечером, когда все легли спать, я решила отправиться на охоту, и в лесу увидела твоего врага. Он шёл с профессором женщиной в шляпе, которую назвали Минервой, на встречу со стариком. Его называли Альбус. И профессор Дамблдор.

Начало оказалось очень интригующим. Дамблдор просачивался очень близко к школе и вывод напрашивался неутешительный — Запретный лес оказался менее защищённым. Либо отец решил, что вглубь леса мало кто сунется, либо же декан красных ослабила защиту, чтобы старикан смог пробраться.

— И?

Второй вариант казался более правдоподобным. Отец тот человек, что думает на два шага вперёд. Он не стал бы так просчитываться, зная о Дамблдоре. О том, какой он человек. А его верный человек —Минерва Макгонагалл, пусть и не являлась Орденовцем официально, могла стать для них серьёзной проблемой. Сейчас ослабила защиту. А в будущем что сделает?

Нагайна, тем временем, продолжила докладывать:

— Старик спрашивал твоего врага о том, как обстоят у него дела, и как обстоят дела в школе. Из всего их разговора, я поняла, что старик заставил твоего врага собрать вокруг себя людей. А тот сказал, что уже собрал вокруг себя гриффиндорцев. Всех. А так же твой враг говорил о том, что подозревает всех профессоров, что новый директор назначил, в тёмных деяниях.

В тёмных деяниях был причастен профессор Скортезе, это Гарри мог сказать однозначно. Остальные же — под сомнением. Особенно Слизнорт. Но подозрения гриффиндорца были куда более смешными, в отличие от его действий.

«Сторонники значит…»

Сильный подход, Гарри не мог этого не признать.

— Что-то ещё?

— Ещё твоего врага сильно утомляют тренировки. Он выглядел измученным, и, как мне кажется, эти тренировки проходят не в одиночку. Он со своими где-то тренируется.

Скорее всего, так оно и было. Долгопупс взялся за дела Избранного со всей основательностью. А раз он начал активно действовать — Гарри не должен был сидеть, сложа руки. Следуя по стопам Марволо, он мог собрать своих сторонников-слизеринцев, что в будущем сыграют не последнюю роль.

— Спасибо, моя дорогая. Ты принесла мне очень ценные сведения, — любовно поцеловав змейку, Гарри задумался. Вопросов было много. Чтобы отыскать на всё интересующее его ответы — спешить не стоило. Для начала он должен четко поставить перед собой цели, прийти к их выполнению, и уже в процессе ответы сами придут.

Первая цель заключалась в следующем: «Провести беседу со слизеринцами».

За которой последует вторая: «Отыскать тайное место для тренировок».

Вот только небольшая проблема заключалась уже в первой цели. Перед большим количеством людей он совсем не умел говорить. И это не удивительно, ведь на первом курсе он вовсе всех сторонился. А позже Драко и Блейз помогли наладить контакт со всеми.

Стоило начать учиться. Чтобы в будущем стать блестящим оратором, подобно крёстному. Конечно, Гарри не слышал, как тот толкал торжественные и вдохновляющие речи, но был уверен, что Марволо очень хорош в этом деле. Иначе бы люди не шли за ним. И дело не только в его харизме. На одной только ненависти к общему врагу далеко не уйти. Необходимо иметь что-то, что можно предложить идущим за тобой. Чем-то привлечь.

Что Гарри может дать своим последователям? Чем может их привлечь? Славой? Силой? У него в избытке и то, и другое. Или же, что-то больше? Пообещать что-то на будущее? Но к этому нужно ещё прийти. Он не любил давать обещания, особенно если выполнение стоит под огромным вопросом. В таком деле перспективы должны быть видными, понятными и привлекательными. А пока что он сам таковых особо не видел.

***

Вечер — идеальная возможность собрать всех разом. Гарри не стал тянуть время, попрощался с Нагайной, целуя ее в треугольную мордочку и отправился вниз, начиная потихоньку испытывать волнение. Одно дело, когда он пытался собрать вокруг себя однокурсников. Другое — сбор всех, от младших до старших. Кроме первого и второго курса. И, возможно, третьего. Те слишком маленькие, и тайны держать вряд ли умеют хорошо.

Гораздо умнее было бы созвать всех нужных где-то отдельно, даже вне гостиной, но эта идея пришла ему в голову слишком поздно, а время и без того близко к отбою.

Гарри накидал себе немного текста, когда попытался сообразить, что лучше сказать. Начать речь… сложнее он ещё ничего не делал в своей жизни. Задания на Турнире и те не казались ему настолько сложными и волнительными. Встав на стол, он огляделся, пытаясь понять, как обратиться ко всем присутствующим.

— Гарри? — первая его заметила Панси и глядела с искренним недоумением. — С тобой всё нормально?

— Да, просто прошу внимания.

— Внимание! — вдруг закричала девушка.

Своим криком она помогла и заставила чувствовать себя максимально неловко перед взором всех слизеринцев, что сейчас находились в гостиной. Те ошарашенно уставились на источник крика, один и вовсе выругался:

— Какого дьявола, Паркинсон?

— А вы обратите внимание на нашего Чемпиона, — усмехнулась та, говоря о Гарри без каких-либо издевок. — Он хочет нам кое-что сказать.

— Ребята, — начал Лестрейндж, волнуясь, как бы пауза сильно не затянулась… да и десятки глаз его нервировали до невозможности, — мне стала известна одна очень неприятная новость. Гриффиндорцы вознамерились собрать под своё крыло все факультеты, чтобы объединиться против нашего.

— Что, прости? — усмехнулся шестикурсник, Карлос. — Вознамерились собрать все факультеты? Это же полный бред.

— И что бредового, позволь узнать? — спросил Гарри, отчасти радуясь. Отрицательный отклик — всё равно отклик.

— То, что мы не ограничиваемся общением только со своими. В этой гостиной найдутся те, кто общается с когтевранцами. Нотт и вовсе неплохо сдружился с пуффендуйкой. Гриффиндорцы поведут себя очень глупо, если начнут искать связи на стороне. Везде будут глаза и уши.

— Речь идёт не о связях на стороне. А о том, что они в будущем будут воевать с нами. Все знают про Тёмного лорда и его последователей. Но школа устроена так, что если ты слизеринец, то сразу же записан в последователи, даже если им не являешься. И никого не спросят.

— Они будут воевать с нами, — подключился Блейз, внимательно слушавший друга, как и все остальные, но не мог не вставить и свои парочку слов. — Ты прав, Гарри, это неизбежно, раз у них там Избранный. А нас, абсолютно всех, считают будущими последователями Тёмного лорда. Но Карлос тоже в чем-то прав. У нас есть связи с другими факультетами, и те могут следить за шайкой Света, а нам докладывать все, что они делают. И где делают. Неразумно со стороны гриффиндорцев отправлять в свои ряды остальных. Мы ведь будем всё о них знать. В конце концов, они же и проиграют.

— Здесь два поворота, — заговорил после Забини Теодор. Обсуждение понемногу начинало разворачиваться. — Либо связи просто разорвутся, либо же за нами будут следить те, с кем мы ведём общение. Не факт, что они станут шпионами на нашей стороне. Можно их, разве что, использовать, чтобы кидать дезу.

— Лучше уж разрывать эти связи, — буркнула Милисента.

— Ребята, сейчас важно другое, — снова заговорил Гарри. — Я не стану диктовать вам, что делать со знакомыми с других факультетов. Вы сами решите это со временем. То, что я хочу вам предложить, это скорее способ сдружить нас самих. Мы создадим наше собственное объединение, в котором будем сами обучать друг друга боевым заклятиям.

— Ух ты, — удивлённо произнес Драко. — В прошлом году мы сплотились своим курсом из-за Грюма. А теперь объединимся всеми курсами. Всеми же? Или первокурсников не трогаем?

— Предлагаю не втягивать никого с первого по третий курс, — продолжил Гарри, кинув мимолетную улыбку в сторону кузена. — Нам нужна конспирация, и, боюсь, мы не можем полагаться на них в этом вопросе.

— Ладно первокурсники, они ещё вливаются в учебный процесс и многого не знают, — вновь подключилась Милисента. — Ну и второкурсники, некоторые, могут быть под вопросом. Но третьекурсники-то? Почему их ты хочешь исключить?

— Себя вспомните в тринадцать лет? Нужно очень серьёзно подходить к делу. Сомневаюсь, что они могут, да и не нужно им это. Подчеркну, речь будет идти о боевых заклятиях, которые нельзя применять больше нигде, кроме боя. Соблазн похвастаться знаниями будет очень велик. Да и магический резерв… Скажем так, я по себе знаю, как это выматывает, когда изучаешь заклинания мощнее тебя.

— А между третьим и четвертым курсом так разница велика? — риторический вопрос Теодора был пропитан сарказмом.

— То, что ты не стал умнее за это время, Нотт, ещё не значит, что все остались на этом уровне, — в ответ съязвил шестикурсник Майлз. — Я согласен. Пусть дети побудут детьми.

— Кто бы говорил, Берт, — нехорошо прищурился Теодор, глядя на старшекурсника, посмевшего его оскорбить, пусть и в мягкой форме. — Сам-то себя помнишь два года назад? Явно не блещущего умом.

— Хватит! — громко одёрнул их Гарри, пресекая споры, пока те не перешли к драке. А после продолжил спокойно. — Если кто-то считает, что это дискриминация, не согласен со мной, или же просто не желает принимать в этом участие — настаивать не буду. Мы все здесь вольные люди. Я даю вам время подумать. И я подумаю насчёт младших. Когда кто решится — на камине будет лежать тетрадь — запишитесь туда. Кто-то ещё хочет что-нибудь спросить?

— Да, — слегка приподнял руку семикурсник Дэнис, держа до этого руки скрещенными на груди. — Это решение полностью твоё? Или же такова воля твоего отца?

Гарри готов был благодарить Дэниса за то, что от его слов в гостиной воцарилась мёртвая тишина. Отцом Гарри, в их глазах, являлся никто иной, как Тёмный лорд.

— Только моё. Про планы гриффиндорского Избранного стало известно сегодня, и вы первые, кому я об этом говорю. К слову, да, конечно, до моего отца, мне ещё очень и очень далеко, — признался Гарри, сдерживая улыбку от того, насколько легко было сказать, кто его отец. — Но я учусь, следую его примеру. Во всяком случае, стараюсь это делать.

На этом разговор, как и напряженная обстановка, подошли к концу. Никто больше вопросов не стал задавать, для каждого было дано время на то, чтобы подумать. Однако, после упоминания отца Лестрейнджа, те, кто был против затеи, начали менять своё мнение. Причина тому оказалась весьма серьёзная.

Через неделю Гарри ещё удивится, увидев полный список слизеринцев с четвертого по седьмой курс.

========== Память ==========

Память — одна из самых сложных и непредсказуемых способностей человека. Её можно поменять, можно подкорректировать, но при этом некоторые вещи никак нельзя из неё изгнать, насколько бы бесполезными или вредоносными они не были.

Разве что… использовать «Обливиейт».

Однако стирание некоторых фрагментов из памяти негативно скажется на состоянии волшебника. А множественное стирание памяти может привести к сумасшествию.

Том Марволо Реддл бережно хранил все свои воспоминания, не важно насколько те могли быть ужасны.

Что-то не помнить — всё равно что терять часть себя.

Но с возрастом воспоминания начинают блекнуть и исчезать. Как бы молодо не выглядел Марволо, как бы не был полон сил, он чувствовал, как некоторые его воспоминания теряли краски и чёткость. И чтобы не допустить забвения, он приобрел для себя великолепную вещь — Омут памяти. Его функции были незаменимы.

Все воспоминания были бережно заключены во флаконы и хорошо скрыты, чтобы ни один пытливый гость не нашёл их.

Впрочем, единственный человек, кто мог беспрепятственно ходить по дому Марволо, — юный Гарри, его крестник.

В редчайшие минуты меланхолии, он вспоминал, как этот ребёнок появился в его жизни. Оно казалось таким давним… И глядя на воспоминания, связанные с ним, ещё совсем ребенком, Марволо удивлялся тому, как быстро пролетело время. Каким малышом был Гарри, и каким стал сейчас.

А совсем скоро парень пополнит ряды Пожирателей. Два с половиной года — и его самый близкий человек встанет рядом с ним. И тогда, вместе, они смогут творить по-настоящему великие дела.

Во всех своих последователях Марволо видел ту искру, которая делала их особенными. Он помнил всех и каждого, от самого юного до самого старшего. Помнил как звали, помнил, что с ним стало и кто чего достиг.

Скольких он вырастил… и скольких пережил…

Вспоминая и просматривая в омуте свои юные года, первых сторонников, которые, по праву, могли считаться хорошими товарищами, он чувствовал… самое невероятное. То, что, казалось, давно в нем мертво — тоску.

Всех своих когда-то однокурсников, и тех, кто был немного младше, — он пережил.

Теперь его сторонниками стали их дети. И станут дети их детей.

Младшее поколение росло в его обществе, он видел, чего они добивались, и видел, как они погибали в рейдах или засадах. Каждый, даже самый ничтожный, остался в памяти.

Те же, кто не погиб, и не был рядом с ним сейчас — сидели в Азкабане, страшной тюрьме для волшебников. Тюрьме, из которой никто не мог сбежать и никто не мог помочь выбраться.

До Блэка.

Он доказал всем, что даже самое невозможное — возможно.

Всех тех, кого ловили, и с кем проводили суд, Марволо особенно рьяно изучал. И один его особенно сильно зацепил. Правильнее сказать, его слова во время ареста. Барти Крауч-младший.

Марволо взял пузырёк с воспоминанием о нём, и отправил в омут, желая просмотреть ещё раз. Иногда некоторые вещи становились понятны лишь со временем.

Тринадцатое августа, вечер пятницы, тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год.

В тот день Барти попался в руки мракоборцам по собственной глупости, за что Тёмный лорд желал жестоко наказать своего последователя. Азкабан взял на себя эту роль. Восемь лет заточения — слишком суровое наказание.

Ярый ненавистник маглов, тогда ещё молодой парень, полный амбиций, вступил в ряды Пожирателей и был довольно полезен Тёмному лорду, докладывая о делах своего отца. Старший Крауч изрядно старался наладить сотрудничество с самыми разными народностями, в том числе и с маглами. За последнее младший Барти и ненавидел своего отца.

Периодически он выходил на охоту, отлавливал магглов и пытал их для настроения. И всегда стирал за собой следы.

Однако в тот раз что-то пошло не так. Он привлёк внимание. Своими действиями Барти Крауч-младший показал своё истинное отношение к маглам отцу, заставил страдать старика, но очень большой ценой.

Тёмный лорд, чувствуя тогда неладное, отправился лично узнать, в чём дело, рьяно следя за юными Пожирателями.

Но не успел.

У Барти отняли палочку, скрутили сразу два мракоборца, и стали уводить к созданному порталу.

Напоследок Марволо успел услышать яростные слова своего последователя, сказанные сквозь громкий смех:

— Он не лучше! Ради своего блага пошёл на преступление! Ради блага!

Марволо своими глазами видел, как мракоборцы трансгрессировали вместе с Барти. Он был готов ввязаться в схватку, чтобы отбить своего последователя и лично промыть тому мозги в самой жестокой форме, но не смог.

Время.

Пары секунд оказалось слишком мало, чтобы вмешаться, когда мракоборцы стали растворяться в воздухе, что и он вскоре сделал.

Не имея возможности увидеть всё сразу тогда, сейчас Марволо посмотрел на сцену ареста со стороны. И увидел интересное — присутствие Дамблдора в тот вечер. Но вот что бы ему там делать?

Для того, чтобы выяснить правду, Марволо на несколько раз пересмотрел воспоминание, разглядывая каждую деталь, внимательно следя за реакцией каждого находящегося в ту ночь, включая мракоборцев, за мимикой и жестами.

Последние держали профессиональное хладнокровие — от них не много было толку. А вот Дамблдор…

Крауч младший не убивал тех, кого пытал. Слишком милосердно. И Марволо это знал. Но труп, лежащий перед ними, был вполне свежим по всем признакам.

Чтобы разглядеть старого врага, пришлось подойти очень близко. И именно тогда Реддл разглядел его глаза. Одну короткую и багровую вспышку…

Но только не верилось. Старик не мог пойти по тому же пути и создать крестраж.

В тот день Марволо погрузился глубоко в свои думы, находясь между отрицанием и действительностью. И ушла у него вся ночь, чтобы прийти к самому верному и логическому выводу — все выяснить и перестать гадать.

Цель виделась не простой, но ясной - освободить единственного свидетеля из Азкабана. А заодно и остальных своих соратников.

Они слишком долго были в тени. Слишком долго страдали. Настало время вернуться.

========== Тренировка и план действий ==========

Пожирателей Смерти призвали около десяти минут назад, и никто из них не посмел опоздать, боясь испытать на себе гнев Повелителя. Амикус и Алекто Кэрроу, Антонин Долохов, Фенрир Сивый, Роули, Трэверс, Мальсибер. Собравшиеся представляли собой довольно странный состав. Бесспорно, каждый из них обладал хорошей силой и каждый был в чем-то талантлив. Но среди Пожирателей нашлись бы и другие, куда более сильные маги, которых, по непонятной причине, не вызвали.

В том, что кто-то должен понести наказание — и мыслей не было. В последнее время Повелитель почти не давал никаких заданий, их рейды закончились. Активно действовали лишь те, кто, так или иначе, связан с политикой. Остальных же чистокровных Тёмный лорд не трогал. Лишь дал приказ развивать семейные дела и пробовать наладить связи с другими странами, если была такая возможность.

А что самое удивительное — встреча проходила совсем не в поместье, а на заднем дворе. Такого никто не мог припомнить на своей памяти. Разве что в первую неделю своего поступления в ряды Пожирателей, когда Повелитель лично проверял их боевые навыки, магические силы и лично обучал их. Тогда они разбрелись по двору, скуки ради, и ещё сторонились друг друга по незнанию.

Теперь же, вышколенные за годы, стояли смирно в ожидании Повелителя и особо не переговаривались. А когда тот появился, выпрямились сильнее, чем уже есть, словно палку проглотили. Тёмный лорд предстал перед ними в строгом костюме. Подобный выбор в одежде был для него слишком… необычным. Впрочем, увиденному поразились бы только новички.

— Добрый день, мои верные последователи.

Семь Пожирателей преклонили колено, удивляя своей синхронностью, и как один произнесли фразу, словно давно заученную:

— Доброго дня, Повелитель.

— Встаньте, — велел им Марволо, желая сегодня исключить подобные приветствия. И как только Пожиратели поднялись, он стал объяснять причину их появления на заднем дворе: — Необычное место для собрания, не правда ли? Всё это не спроста. Я вызвал вас сюда для одной цели — оценить боевые навыки. Насколько хуже или лучше стали вы владеть волшебной палочкой за время «застоя». Или же ваши навыки остались теми же, что неплохо.

Свои эмоции последователи Тёмного лорда старались не выдавать. Но глаза всегда выдавали, как и мысли, которые не спрятать, если не являешься сильным окклюментом. Каждый был заинтригован и никто не показывал переживание или страх. Что уже хорошо.

— Кто из вас хочет стать первым? — перешёл к делу Волан-де-Морт, жаждя увидеть самого смелого и уверенного в своих силах.

Выбор. Он являлся непозволительной роскошью. Пожиратели никогда и ничего не выбирали. Их ставили перед фактом, выдавали цель, не более. Но сегодня… сегодня всё иначе. Озадаченное переглядывание было недолгим, как, собственно, и раздумье. Долохов вышёл первым, с палочкой наготове, и тут же склонил голову, вставая напротив Повелителя.

— Антонин, — ухмыльнулся Тёмный лорд, посылая по коже рискнувшего мурашки. — Что ж, отлично. А теперь слушайте внимательно. Ваша задача продержаться в бою со мной дольше десяти минут. Тот, кто справится — перейдут в зал собрания. Кто не справится — получит жестокое наказание.

Без самоуверенности Долохов поклонился ещё раз и навесил на себя один из мощных щитов. Его временный противник, сам Повелитель, достал палочку, отвёл чуть в сторону и поклонился в ответ, учтя традиции дуэли. И… ничего больше. Нападать первым он не стал.

Антонин понял, что от него ждут первого удара. И он не стал томить ожиданием, послал в противника парализующее, одно из тех заклинаний, что было простым, но эффективным, а на создание его не тратилось много сил. И, конечно же, оно не достигло Повелителя. Долохов прекрасно понимал, что так просто его не задеть. Но начало было положено.

За парализующим полетели другие заклятья, разной мощности, разной формы. Какие-то Тёмный лорд подавлял, какие-то отлетали благодаря выставленному щиту, а какие-то направлял в заклинателя, увеличивая их мощность.

Долохов от заклинаний уворачивался, ставил барьеры, а иногда пытался применить противоположное заклинание. Балансировал хорошо, и даже очень. Но лишь пока Тёмный лорд защищался и использовал его же заклятья временами.

После пятой минуты в ход пошли заклинания, незнакомые ранее Долохову. Начался серьезный бой, новый этап, и он больше не мог нападать, только обороняться отражающим щитом, который отправлял удар обратно в заклинателя.

На последних минутах особенно сильно стала чувствоваться мощь Тёмного лорда, его разрушающие заклятья, применение которых было опасно для человека. В дуэли явно им не место, только в битве на смерть. Но Долохов справился. Последние силы отдал, но справился.

— Отлично, — остался довольным Марволо, опуская палочку. — Я доволен тобой, Антонин. Ты не растерял свои навыки.

— Благодарю… Повелитель, — выдавил из себя мужчина, моля свои ноги быть крепкими. Он чувствовал дрожь по всему телу, и особенно в ногах. Свалиться после такого эпичного боя — верх позора.

Остальные Пожиратели стояли пришибленные и пораженные увиденным. Их распирало любопытство — к чему именно эта проверка? Уж точно не ради праздного любопытства. Одно им было ясно — нужно выложиться на полную, чтобы не разозлить Повелителя. А уж когда он оценит каждого — пойдут объяснения.

***

Зал собрания показался пожирателям уютным местом отдыха после тяжелейшей тренировки-испытания. И ведь до сих пор никто ничего не понимал, а предполагать — устали. Сил, чтобы двигаться, и тех не осталось. Лишь самые первые участники немного, но восстановили силы.

— Не знаю, как вы, а я восхищён, — подал тихий голос Роули.

— Ты идиот, — с ехидством ответил ему Мальсибер и услышал несколько поддерживающих хмыков. — Чем ты восхитился?

— Повелителем. Мы бились по очереди, а он один на всех, — пояснил Роули. Этот факт дошёл до других восстанавливающихся коллег не сразу.

— Чёрт, а ты прав, — таки признал Мальсибер, когда всё осознал. В самом деле, Милорд практически не отдыхал перед боем с каждым из них. Его сила… потрясала.

— А меня больше интересует, зачем это всё? И почему здесь только мы? — озвучил их общий интерес Долохов.

— Может быть потому, что нам он доверяет больше всех? — высказался Сивый, один из немногих, кто не выдохся, ввиду своих особенностей, являясь оборотнем, и страшно оскалился.

— Теория неплохая, но некоторых я всё же поставил бы под сомнение, — прищурился Трэверс, ни на кого не показывая, но ясно подразумевая.

По его меркам, брат и сестра Кэрроу были слишком молоды, вертлявы и не без огромного пятна в своей репутации. Пусть прошло много лет и они успели измениться, понабраться ума и исправить свои ошибки, но все помнили тотальный провал, который обернулся для них пытками, лично от руки Повелителя.

Разговор быстро закруглился, стоило ощутить знакомую магию. Тёмный лорд зашёл в зал. Ради исполнения формальности, Пожирателям пришлось встать. Небольшая передышка пошла на пользу, и они сделали это почти единовременно, склоняя голову в почтительном поклоне.

— Милорд.

— Ни к чему повторное приветствие. Садитесь.

С огромной благодарностью Пожиратели смерти сели обратно на свои места, и подняли глаза на Повелителя в полном внимании.

— Я утолю ваше любопытство, — хорошо понял их взгляды Тёмный лорд, садясь за своё место, во главе, как и полагается. — Завтра ночью вы мне понадобитесь. Дело очень серьёзное и опасное. Ошибки недопустимы. И связано это дело с Азкабаном.

Особенно эмоциональные переглянулись между собой. Азкабан никому и в голову прийти не мог. Нападение, убийство кого-то, похищение — всё что угодно, но не поход в тюрьму. Фенрир оскалился и сразу спросил:

— Что мы должны сделать?

— Для начала — изучить схему Азкабана. Каждый этаж, каждый блок, знать о местах, где установлены сильные защитные чары, где располагается охрана, где и какие заключённые.

Закончив с объяснением, Тёмный лорд наглядно все показал по чертежам здания, на которых были отмечены и подписаны важные точки. По почерку Пожиратели понимали, что все выяснял и разрабатывал лично их Повелитель. Он заранее побеспокоился о том, что из себя представляет Азкабан. А значит — им придётся туда вломиться. Единственное, что могло служить поводом для этого — вызволить соратников, и это внушало невероятное уважение.

— Есть ли необходимость давать вам расположение Азкабана на дом? — спросил Тёмный лорд после пяти минут изучения Пожирателями.

— Да, Повелитель, — неуверенно произнесла Алекто, а за ней поднял руку Роули. Им понадобилась схема для дополнительного изучения, на свою память они не полагались.

Остальные же были уверены в себе.

— Милорд, как вы отнесётесь к идее взять с собой по флакону энергетических зелий на случай, если будет совсем плохо? — предложил Антонин. — И если не для нас, то хотя бы для соратников.

— Само собой. Даже если магия вас не истощит — это постараются сделать дементоры. Будьте начеку. И заранее скажите — кто плохо владеет патронусом?

Таковых не оказалось. Марволо не ошибсяв своих людях. Он подобрал на дело нужный состав.

========== Азкабан часть 1 ==========

Промозглый холод окрестностей Азкабана ясно давал понять, что жизнь здесь невозможна. Только существование. Жалкое, беспросветное, убивающее. Отдельный остров. «Остров смерти». Так называли это жуткое место, куда отправляли преступников, всех в кучу, не рассматривая толком совершенное ими преступление. У кого оно сильнее, у кого совсем невинная пакость, в сравнении с другими.

С недавнего времени, Марволо начал об этом задумываться. На всю Британию нельзя иметь одну тюрьму. Нельзя заключать в Азкабан всех преступников. Лишь тех, кто заслужил навечно гнить на «острове смерти» и медленно сходить с ума. Вроде психа Грюма. Уже больше полугода. И наверняка один день в Азкабане ощущается как неделя.

Тепловые чары — первое заклинание, которое многие на себя наложили. Пожиратели смерти, во главе с Волан-де-Мортом, продвигались всё ближе к цели. Держались все собрано, сосредоточенные на двух целях. Первое — освободить товарищей. Второе — не дать себя поймать или убить.

Как было указано в планах, заключенные Пожиратели находились на верхних этажах. В полном соответствии с задумкой, они взлетели вверх по внешней стене тюрьмы. Дымовые следы почти сливались с темнотой, окружавшей их. Пожиратели были практически неотличимы от дементоров, плывущих по воздуху.

Невероятно высокое здание они преодолели за пару секунд, невзирая на промозглый дождь и сильный ветер. Тёмный лорд, возглавляющий небольшую группу, остановился у окна самого верхнего этажа и с помощью магии вырвал решетку с корнем, после чего вдребезги разлетелось стекло. Поставленное на окно «репаро» не могло восстановить его, магия Марволо оказалась сильнее, разрушая преграду. Он же первый забрался в здание Азкабана, ощущая на себе убийственную ауру. Отчаяние, пропитывающее стены, обрушилось на него почти осязаемым ядом. Десятилетия страданий, казалось, были вмешаны в фундамент и кирпич, которыми построена эта тюрьма.

Вой, истерические смешки или же гробовое молчание — всё это по ощущениям напоминало ледяное море, в которое предстояло нырнуть с головой, чтобы достать со дна давно утраченное.

После Тёмного лорда в здание Азкабана забрались брат и сестра Кэрроу, и на них атмосфера тюрьмы надавила куда сильнее. Алекто ощутила сильную дрожь и невольно передернула плечами, сжимая палочку сильнее. Тогда как её брат не показал виду, но… прочувствовал, как и она, отчаяние, боль и безумие.

Следом забравшиеся Мальсибери и Трэверс едва не пошатнулись. Один из-за неаккуратности, второй из-за атмосферы и внезапно раздавшегося дикого крика с протяжным стоном в последствии. Стены давили жестоким холодом, и он сковывал не только тело, но и саму душу.

Влетевший Сивый, вероятно, единственный, кто не ощущал, или почти не ощущал, дискомфорта. Он не человек, его чувства куда более животные. Отчаяние и боль, пропитавшие стены, не давили на него.

— Ох, черт возьми… — тихо выдохнул Долохов, не сдержав комментария. Пусть едва слышимого, но все-таки. Оставаться немым почти на грани сил.

Роули тоже не сдержал тяжёлого вздоха. Хоть и работал в Министерстве, но даже он доподлинно не знал, на какое зверство Министерство отправляло заключённых. Стало попросту страшно, и это липкое, противное чувство пришлось отбросить. Чем быстрее они справятся, тем быстрее покинут жуткое место.

— Не расслабляемся, — призвал к тишине Марволо, повернувшись к своим сторонникам полубоком. — Каждый знает отведенную ему роль. Разделяемся по парам. Докладывать мне о каждом освобожденном.

— Да, милорд, — тихо ответили все, расходясь по своим этажам. Они должны сработать быстро и чётко, никакие промашки недопустимы. Они не имеют на это права.

***

Спускаясь ниже остальных, на том этаже, где должны находиться два пожирателя вместе с остальными заключенными, совершившими тяжелое преступление, брат и сестра Кэрроу ступали осторожно. Алекто почти держала палочку перед собой, натянутая как струна, и дергалась от каждого громкого крика или удара цепей о решётку. Это было самое страшное и сложное задание из всех, что Повелитель им давал.

Амикус во все глаза смотрел в пространство коридора, чтобы немедленно принять меры, если увидит дементора или кого-то из обслуживающего персонала.

Вскоре они узнали Струпьяра, почти висящего на цепях. Отощавший и запущенный, его волосы сбились в колтуны, а на теле были видны ужасные раны. От одного только вида на него накатывал ужас. Когда-то красивый мужчина превратился в нечто, в котором, если не присматриваться, трудно разглядеть человека. Брат и сестра могли лишь догадываться, как долго он висел вот так, стирая руки в мясо и истекая кровью.

— О, Мерлин… Скорее, Амикус, — волнительно пробормотала Алекто, цепляясь за холодные, грязные решётки. — Струпьяр! Струпьяр, ты слышишь?

— Молчи! — шикнул Амикус и наставил палочку на замок. Тишина была куда полезнее. Плевать, что егерь не отвечал. Он точно дышал, что уже хорошо. — Снимай цепи, быстро!

Алекто осознала свою ошибку и начала действовать с холодной головой, не поддаваясь ни волнению, ни панике, и выполнила наказ брата. Они вдвоем освободили несопротивляющегося егеря от оков, не боясь прикасаться к нему, грязному и дурно пахнущему. И не таким станешь после нескольких лет заключения в страшнейших условиях.

— «Повелитель, Струпьяр есть», — доложила Алекто, пока брат принимал бесчувственного коллегу на своё плечо.

— «Хорошо», — после нескольких секунд ответил им по связи Тёмный лорд. — «Как закончите на своём этаже — возвращайтесь обратно. Уходим через то же окно».

— «Да, Повелитель».

У них был ещё один заключённый, через несколько метров по коридору. И чем ближе они подходили к нужной камере, тем громче слышали истерическое завывание и смешки. Розье отупело уставился на них, когда увидел. Не верил собственным глазам. Единственное логическое объяснение — это галлюцинации.

Не совершая ту же ошибку, Алекто открыла замок, вместо того, чтобы что-то говорить. Амикус держал Струпьяра и оглядывался по сторонам, в случае, если на них нападут… и это случилось.

— Сюда! Сюда! Сюда! Освободите нас!

— Скорее! Сюда!

Заключенные осознали, что пришла подмога, и закричали громко, истошно, как единый организм, привлекая ненужное внимание. Дикий ор пришлось немедленно обрывать заклинанием тишины, пока не стало слишком поздно.

— Быть не может… Это мой кошмар, да? Или я сошёл с ума? — Розье вдруг истерично захохотал, распахнув глаза, в которых отразилось безумие.

Стены получали ещё больше подпитки для мук будущих заключённых. Алекто ничего не оставалось, как лишить его сознания, и уже самой взвалить на себя Эвана. Благо, он был тощим, что позволило девушке нести его на себе.

Снова доложив повелителю, они направились на крышу. Но так легко их миссия закончиться не могла. Наступивший слишком неожиданно холод, от которого всё леденело в жилах, заставил Кэрроу затормозить. Существа в чёрном балахоне быстро стали к ним приближаться, перекрывая пути отхода.

— Проклятье!

========== Азкабан часть 2 ==========

Долохов, имея при себе напарника в лице Роули, максимально абстрагировался от видимого и слышимого дерьма. Только спокойствие и трезвый ум поможет им выполнить миссию и не подвести Тёмного лорда. Со своей стороны, с правой, он осматривал камеры каждого заключённого, испытывая отвращение и жалость.

Роули делал всё то же, но был у него огромный минус — он плохо помнил лица тех, кто здесь находился. Не говоря уж о том, что заключённые претерпевали страшные метаморфозы. Каждое грязное, а то и вовсе обезображенное лицо могло принадлежать тому, кто им нужен.

Если бы не схемы расположения каждого заключенного — было бы совсем туго. Долохов четко выучил местоположение двух своих товарищей. Заключительная камера с правой стороны. С левой — десятая от начала, к которой они и приближались.

В грязной робе, сидящий прямо на полу и бездумно смотрящий в исцарапанную разными знаками и словами стену, Барти Крауч-младший не обратил внимание, как и другие, на прибывших гостей. И крики на верхнем этаже. Слишком естественны они для Азкабана. Мыслями он явно находился не здесь. В себя его привёл патронус-волк, безумно знакомый, который пришлось выпустить Долохову в налетевшего на них дементора, совершающего свой стандартный обход по вверенной территории.

— Долохов? Какого дьявола?! — истерически спросил Крауч-младший. Удивительно, как он ещё сохранил в памяти его лицо и способность что-либо узнавать. Тот же патронус. — Роули… и ты?!

— Привет, дружище, — улыбнулся Антонин, открывая верхний ряд желтоватых зубов. — А мы за тобой. Не галлюцинация.

— Дайте мне палочку. Любую. Я разнесу это место к чертям! — Барти наполнился яростью. Лишь желание поквитаться с тюрьмой не давало ему окончательно потерять остатки воли. Что нельзя сказать о разуме. Он давно покинул пределы.

Будь у мужчин лишняя палочка — они всё равно не отдали бы её в руки Барти. Не стали бы так рисковать. Больше толку уйти отсюда тихо, нежели привлечь к себе охрану и толпы дементоров.

Торфин предпочёл отключить Крауча, пока тот совсем не взбесился, а после поднял его заклинанием в воздух.

— Вот же заноза в заднице, — сморщился Антонин, растеряв довольно быстро дружелюбность. Не то место, чтобы держать долго улыбку и быть расслабленным. — Роули, скорее идём к последней камере. Экспекто патронум!

Дементор с негодующим воем улетел подальше, когда патронус-волк оскалился и попытался укусить. Роули молча кивнул и отправился за товарищем, поддерживая заклинанием тело Крауча-младшего.

— Кто у нас в последней камере? — на ходу спросил Долохов, заклеив заклинанием рот особо вопящего мужчины, что буквально подлетел к своей решетке и стал тянуть руки, не то в желании поймать Антонина, не то так прося помощи. — Сука! — на родном языке выругался.

— Эйвери, — мрачно ответил Роули, стараясь вписаться в поворот с плывущим по воздуху Барти и не сломать ему что-нибудь в процессе. Будь тот в состоянии спокойно следовать за ними, без желания ринуться в бой, облегчил бы задачу вдвое, а то и втрое.

Сверху их явно кто-то услышал, потому как Эйвери оказался… вменяем. Он был скован цепями, но сидел на грязном матрасе, обхватив голову. А услышав шаги, отнял руки от головы и поднял взгляд.

— Это правда вы? Антонин… Торфинн?

— Да, идти можешь? — быстро спросил о главном Антонин, освобождая от цепей сразу, как зашёл в камеру.

— Смогу, — ответил заключенный, ощущая невероятное облегчение и крохи радости, которые, казалось, давно его покинули. Проживая бок о бок с существами, что питаются всеми положительными эмоциями, сохранившиеся остатки кажутся чем-то невероятным.

Его разум — отдельная часть. Он не поддавался безумию. Он был измучен, был апатичен, перестав чувствовать себя человеком уже через четыре года заключения, но упорно продолжал сохранять себя как адекватного человека. А сейчас в нём просыпалась жизнь.

— На вопросы, как я понимаю, нет времени. Куда мы направляемся?

— На крышу. Антонин, доложи Повелителю про обоих, — Роули мог бы и сам, чтобы не перекладывать всё на напарника, но лишний раз ронять и без того отбитого Крауча-младшего не хотелось.

— «Мой лорд. Эйвери и Крауч-младший у нас. Этаж зачищен. Мы возвращаемся на крышу».

***

Сивый шёл вперёд, с палочкой наизготовку, как таран. И не чувствовал он ни жалости, ни страха. Его же напарники, слабые, в сравнении с ним, люди, держались позади. Разнохарактерные личности. В одном оборотень чувствовал почти расслабленность, а во втором сильную настороженность.

Трэверс едва ли палочкой не игрался. Неадекватные личности, сидящие в камерах, нисколько его не трогали. Он адаптировался к здешней обстановке и мысленно настроил себя на «Обычное задание от Милорда».

Что не сказать о Мальсибере. Тот подвергся гнетущей атмосфере в силу того, что был не молод. Для тех, кто многое повидал в своей жизни, Азкабан был невыносимым местом, давящим отовсюду. Как волна, накатывало отчаяние. Мысли разбегались. А когда собирались обратно, в них витал только мрак.

— О, Мордред… — не смог сдержать эмоций. Заключенный, у которого отсутствовали конечности, его добил. — Как же они здесь? Да ещё годами…

— Не скули, — Сивый с отвращением взглянул на позади идущего Мальсибера. Будь рядом его «волчата», которые повели бы себя так же, точно бы зарычал. А потом ещё за шкуру потаскал в наказание за то, что расклеиваются, показывают свою слабость и страх.

Первым нашёлся Август Руквуд. Один из самых ценных соратников, из находящихся здесь. Он поставлял Повелителю сведения прямо из Министерства магии, тем самым помогая саботировать принятие некоторых законов для грязнокровок. Он беспомощно взирал на своих спасителей, словно не веря, что видит их на самом деле. Его нога страшно распухла, и вряд ли он мог передвигаться самостоятельно.

— Сивый, ты понесёшь, — велел Трэверс, открыв дверь и сняв кандалы.

— Понял, — ответил тот, несмотря на раздражение от услышанного приказа. Его коробило, как альфу, подчиняться кому бы то ни было. Исключением, разве что, являлся Повелитель. Его сила заставляла пресмыкаться.

Мальсибер на случай непредвиденного нападения, собрав всю свою волю в кулак, а вместе с ней и радостные воспоминания из жизни, создал патронуса-крокодила. И очень вовремя. Дементоры, прибывшие с нижних этажей, стали быстро подлетать, но патронус торпедой влетел в них, сразу в четверых.

— Есть от тебя польза, — хмыкнул Сивый, поудобнее перехватив свою ношу, как мешок на плечо.

— Не нарывайся, Сивый, — тихо пригрозил мужчина, не желавший терпеть подобное к себе отношение.

А в ответ услышал слабое фырканье. Оборотню ведь ничего не стоило, подлететь и разорвать человека на две части. Но на счету каждый человек.

Гиббон, следующий по списку, оказался совсем рядом, но открывшееся зрелище было не для слабонервных. Дементор кормился от него. Мужчина стоял на коленях, не в силах удержать своё тело на слабых ногах. И казалось, он держался вертикально только на радостной нити воспоминаний, которую впитывал в себя дементор с ужасающим, утробным звуком. Существо не обращало внимание на подошедших, и только поэтому Мальсибер чудом успел прийти в себя и снова наколдовать патронус.

Негодующе взвыв, дементор улетел подальше.

— Дьявол, — ругнулся Трэверс. Стало не так спокойно, как было вначале. — Быстрее.

Мальсибер успел вовремя подхватить Гиббона, у которого случился обморок, не дав разбить себе голову от удара о грязный и покрытый чем-то похожим на стекло, пол. Достаточно того, что его тело оказалось в порезах и, кажется, была сломана правая рука.

Фенрир не стал дожидаться указаний и сам положил беднягу на свободное плечо. Крякнув от дополнительной тяжести, он пошёл вперёд.

— Третьего понесёте сами, — сказал им оборотень.

Но мужчины и шагу из камеры сделать не успели. Они услышали быстрые шаги, а за ними незнакомые голоса. Это могла быть охрана или же прибывшие авроры, узнав о Тёмном лорде и его Пожирателях. А могло быть и то, и другое.

Мальсибер тут же навесил на всех чары невидимости. За годы он отточил заклинание до совершенства. Трэверс же поставил заглушку. Их ждал третий человек, Уилкис.

— Следите в оба! И вызовите кто-нибудь авроров, скорее! Это нападение на Азкабан!

— Да, сэр!

У них совсем не осталось времени.

— Дрянь, — тихо ругнулся Трэверс.

========== Азкабан часть 3 ==========

Пожирателя, что посадили в камеру на самом верхнем этаже, Тёмный лорд взял на себя. Там же находился десерт дня в виде недавно посаженного старого ублюдка Грюма. Марволо поприветствует его как следует, когда доберётся.

Один за другим, Пожиратели докладывали о выполненной миссии и всем Волан-де-Морт велел возвращаться на крышу. Откуда они начали, там же и закончат. Однако шум битвы на нижних этажах и последующий доклад от Мальсибера заставил Марволо чертыхнуться.

— «Мой лорд, на нас напали! Мы пытаемся отбиться и не дать им вызвать авроров!»

— «Ни один не должен остаться в живых. Делайте что хотите, но не дайте им выбраться из Азкабана».

— «Да, мой лорд. Мы… постараемся!»

Вскоре на нижних этажах раздался взрыв. Кто-то решил перейти к тяжёлой артиллерии. По-тихому освободить и исчезнуть у них не получилось. Оставалось надеяться, что взрыв создали его люди, а не прибывшие авроры.

— Надо же, какие люди! — раздался басистый голос из камеры за углом. — Как же я жаждал лично засадить тебя в это поганое место! Но ты вдруг сам заявился сюда. А сделать я уже ничего не могу. Вот уж ирония.

Фигура, облаченная в длинный, черный балахон и скрывающая лицо за глубоким капюшоном, у кого угодно вызвала бы дрожь. Но только не у Аластора Грюма, волшебника, что жил битвой и видел перед собой одну цель — засадить за решётку как можно больше ублюдков. В частности самого главного, что кошмарил родную Британию и тянул свои скользкие руки к другим странам, желая как можно больше поработить волшебников.

— Вот уж точно, какая ирония, — насмешливо ответил Марволо, подойдя ближе и скидывая капюшон. — Жалкое зрелище.

Без одной ноги, в тюремной полосатой робе, немытый и вонючий, мужчина вызывал лишь отвращение. Его глаз, смотрящий во все стороны, остался при нём. Либо сам не отдал, либо же у местной охраны не хватило духу попытаться его снять. Также Грюм не демонстрировал признаки сломленного человека. По нему читалось, если получит в руки палочку — устроит бойню с той же лёгкостью, как умел до заключения. Марволо начал подозревать. Одно из двух. Или невероятно сильная воля, или приемлемые условия проживания. Дементоры могли ходить к нему нечасто, а то и вовсе не посещать.

— Не смог добраться до меня до заключения, так пришёл сюда, чтобы убить за своего сынка? Ну, давай. Много-то чести, убить безоружного, — презрительно сплюнув, Грюм смело посмотрел в багровые глаза.

— Убить? — поражаясь наивности бывшего мракоборца, Марволо тихо и зловеще рассмеялся. — О, нет. Так легко ты не отделаешься. Храбрись сколько хочешь, но то, что я с тобой сделаю — ты запомнишь на всю жизнь. Оно будет мучить, из раза в раз. Каждый час, каждую минуту, каждую секунду твоего бессмысленного существования.

— Глава сборища чёрных магов будет меня пытать? Посмотрим, что ты сможешь сделать до тех пор, пока сюда не прибудут мои коллеги.

— Они не успеют, — усмехнулся Марволо, направив палочку в сторону человека, что несколько лет портил его планы и был настоящей занозой. — Ты будешь первым из людей, на ком я испробую магию парселтанга.

Заканчивая с объяснениями, которых можно было не давать, Марволо приступил к выполнению обещания. Он желал увидеть страх на лице врага, увидеть панику и чувство беспомощности, но тот держался достойно, заслуживая небольшую каплю уважения.

Однако сдержанность его не будет долгой. Марволо зашипел, накладывая на человека «Кошмары наяву». Всё то, чего боится человек, все его пережитые ужасы, страдания, изменение реальности. Попадание в ад при жизни. И оно не даст успокоения, будет стоять перед глазами и мучить, мучить до последнего вздоха.

Душевные страдания порой ужаснее физических. Страхов, как таковых, у Грюма не было. Он являлся прославленным мракоборцем, в том числе и потому, что не боялся пыток. Пережил он их немало. В вопросе издевательств его невозможно было удивить.

Кошмары, как и у любого старого вояки, лежали в иной плоскости, и проклятие до неё добралось. Перед глазами встали картины, часто лишающие его сна. Потеря товарищей в бою, смерть самого юного новичка на его руках. И то, как он самолично выкидывает из окна Невилла Долгопупса, на котором лежала обманка в виде личины Лестрейнджа. Каждый товарищ, погибший по его вине, каждый провал из-за недостаточно подготовленного плана, каждый раз, когда он позволял себя одурачить — всё всплывало в голове и начинало мучить. Вот, что являлось для Аластора Грюма настоящей пыткой. И оно не прекращалось. Как и обещал Тёмный лорд Волан-де-морт, беспощадный к своим врагам. Проклятье может снять лишь змееуст, знающий тонкости магии парселтанга. А также Смерть.

— Желаю провести остаток своих дней в мучениях.

Пожелания остались не услышанными. Сознание старого мракоборца полностью поглотили картины прошлого, образы врагов под масками друзей, и друзей, которых он убивал, думая, что они враги. Он бездумно что-то шептал, стонал, выкрикивал гневные слова и тот же миг с мольбой извинялся, потеряв связь с реальностью.

Марволо наслаждался тем, что видел. Месть за себя, за Гарри, оказалась сладка, как никогда. И если бы не главная цель — спасти своих последователей, он остался бы у камеры старого ублюдка надолго. На этом же этаже находился Макнейр, а на нижних происходила битва, которую следовало поскорее закончить.

Уолден нашёлся в полуобморочном состоянии. Очнулся он не так давно после позднего ужина дементора. Посеревший, отощавший, но ещё держащийся за свой разум. Чтобы работать министерским палачом, нужно было обладать стойкостью и волей. Благодаря этому он оставался адекватным.

— Милорд?.. Я сплю? — тихо прохрипел, не веря своим глазам.

— Ты в сознании, — терпеливо ответил Тёмный лорд, однако времени у них было в обрез. — Объяснять некогда, ты явно не оглох и можешь слышать, что происходит на нижних этажах. Идти можешь?

— Да, Милорд, — ответил Макнейр, принимая для начала сидячую позу. Голова тормозила, но ноги его, слава Мерлину, работали. Вскоре он поднялся и последовал за Повелителем, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. Двумя этажами ниже доносились звуки ожесточённого боя.

— Повелитель! — выкрикнула Алекто, заметив его и освобожденного Макнейра быстрее брата, которому пришлось нести с помощью заклинания сразу двух освобожденных, ввиду того, что сестру ранили и она не могла поддерживать чары полёта, лишь слабо отбиваться от встречавшихся на пути дементоров, отдавая последние силы.

— Отправляйтесь на крышу. Антитрансгрессионные чары там ослабли, вы сможете трансгрессировать или же использовать портал. Первый этаж моего дома открыт для всех, — отдаёт быстрый и четкий приказ. — Колдомедик будет ждать там.

— Да, Милорд, — ответили брат с сестрой и ускорились насколько могли.

Когда они поднялись на крышу, то увидели, как Долохов и Роули схватились за свой портал, крепко держа группу спасённых, и исчезли в воздухе. Последовав тому же примеру, на трансгрессию не хватало сил, Кэрроу, Струпьяр и Розье вскоре покинули стены Азкабана.

***

Марволо спускался вниз, к эпицентру битвы, и появился как раз вовремя. Около десятка лежащих тел, но ни одного из Пожирателей. Пятерых своих он увидел, медленно продвигающихся (кто мог, а кого тащили) к лестнице, с другой стороны. Один лежал, не то контуженный, не то без сознания, и к нему явно не спешили на помощь. Сражавшихся притесняли и давило сразу четверо авроров. Сивый держал на себе двоих без сознания, Трэверс и Мальсибер отбивались от противников как могли, но их силы были на исходе. Ранения получили оба. К счастью, несерьёзные.

Используя эффект неожиданности, Марволо всех четверых обезоружил и придавил к полу, подключая к делу магию парселтанга. Это был шанс для Пожирателей, и они добили своих противников убивающим заклятьем.

— Милорд!

— Вы очень вовремя!

— Сбежавшие есть? — сразу перешёл к делу Тёмный лорд.

— Теперь нет. Двое пытались, — оскалился Фенрир и спешно двинулся к лестнице со своей ношей.

Трэверс и Мальсибер подхватили за руки Уилкиса, пребывавшего в состоянии контузии, но при этом сохранившего способность бегать и следовать.

Говорить о том, чтобы поскорее шли на крышу, не пришлось. Пожиратели и сами понимали, что с минуты на минуту могло прийти подкрепление. Большая часть группы уже находилась в безопасности, и вскоре к ним присоединились остальные.

Марволо решил уйти последним, проследив за тем, чтобы всех освобожденных, и всех, кто участвовал в спасательной операции, убрались из тюрьмы без проблем. И когда Мальсибер использовал портал последним, пожаловал дементор. Марволо обернулся на незваного гостя и медленно оскалился, видя, что создание, питающееся положительными эмоциями, не подлетает к нему.

В жизни Тёмного лорда достаточно много хороших воспоминаний, связанных по большему счёту с Гарри, но ни один дементор не мог до него добраться. Они не чувствовали в волшебнике живое создание. У всего живого должна быть целая душа. Именно её дементоры старались высосать, тем самым уничтожая человека.

Душа Марволо не представляла для дементоров никакой ценности. Поэтому мужчина чувствовал себя в безопасности даже перед десятками таких созданий. Последний раз окинув дьявольское место взглядом, он трансгрессировал.

Миссия выполнена.

========== Новости ==========

Хогвартс стоял на ушах. Энергия так и бурлила, всюду шли обсуждения, что наблюдалось в последний раз, перед Турниром трёх волшебников, в особенности, после выбранных Кубком участников.

Недавняя новость никого не оставила равнодушным. Два дня назад было совершено нападение на Азкабан, в следствие чего было убито пять охранников, шестнадцать авроров и освобождено восемь Пожирателей Смерти!

Теперь общественность взбудоражена и напугана. Все ждут нападения и готовятся, с трепетом, к массовым акциям против всего магического сообщества. Ежедневный пророк не указывал, кто именно совершил нападение, освободил Пожирателей и убил так много волшебников, но сомнений нет — это совершил Тёмный лорд. Один или же со своими последователями.

Гарри читал статью во все глаза. Внутри просыпалось безмерное уважение к Марволо. Освободить тех последователей, кто находился в самой страшной тюрьме — грандиозно! Сложно представить, сколько времени он мог вынашивать план, чтобы тот смог осуществиться. Его поступок — по-настоящему вдохновляющий пример, которому хотелось следовать.

Безумно хотелось расспросить крёстного, как он это сделал! Но не в письме, а будучи рядом, лицом к лицу. Вот только возможности не будет ещё две недели, если не больше. Гарри вскоре вернётся домой на Рождественские каникулы, но Марволо может быть не до него. После освобождения своих людей, наверняка навалится куча дел. Не говоря уж о подозрении.

А ещё интересовал вопрос: один он это сделал или же со своими Пожирателями? И если последнее окажется верно, то кто участвовал в операции? Был лишь один способ узнать — спросить у отца. Ещё один повод заглянуть к нему в гости.

***

Едва освободившись, Гарри без раздумий направился в кабинет директора. Но прежде чем сказать пароль горгулье, он заглянул сквозь стену, чтобы убедиться в отсутствии постороннего человека. Конспирация всё ещё была превыше всего.

— Привет, — поздоровался парень, когда вошёл.

Никакими делами отец не был занят, он сидел за своим столом, но не работал, а наслаждался приготовленным для него чаем. Без какого-либо десерта. Будь на столе хоть что-нибудь из сладкого — он точно бы напомнил Дамблдора. При воспоминании о бывшем директоре Гарри испытывал лишь негативные чувства.

— Привет, — чуть улыбнулся Северус, заметив сына. — Проходи, садись.

Последние слова родителя Лестрейндж проигнорировал. Они слишком долго не виделись лично, чтобы при долгожданной встрече садиться на стул, да ещё и на расстоянии. Нет уж. Гарри обошёл стол и, словно маленький, протянул руки вперёд, прежде чем заключить родного человека в крепкие объятья. И все вопросы, что он заготовил заранее, отошли на второй план. Отец не был против столь нежного порыва. Об этом говорило всё: его расслабленная поза, его улыбка, которую Гарри чувствовал нутром, его магия, мягко ластящаяся. А когда он обнял в ответ, Гарри заулыбался шире и стиснул чуть крепче, показывая, как же сильно скучал.

— Не отпущу.

— И удобно тебе вот так сгибаться, чтобы обнимать меня? Сейчас простоишь минуту и отпустишь.

— Мы не часто видимся, не говоря уж об объятьях. Так что я могу потерпеть.

Единственное, что смогло заставить Гарри отпустить отца — странный запах, исходящий от его волос. Пахло так, будто…

— Ты что, недавно варил ранозаживляющее в большом количестве?

— Верно, — не стал таить Снейп. От юного змея запахи не скрыть, тот учует всё что угодно. Выходило это у Гарри так же хорошо, как и прочитывать чужую магию. — Думаю, мне не стоит говорить зачем.

Большое количество зелья требовалось для большого количества людей, что логично. А это значит — Марволо вломился в Азкабан не один.

— Он рассказывал, как это было? — перешёл к главной сути парень. — Как всё прошло?

— Если ты хочешь знать, что произошло, тебе нужно меня отпустить и сесть. Если не напротив, то хотя бы рядом, — поставил условие Северус. Типичный слизеринец. — Или же обнимай и терпи.

Идея отпустить оказалась Гарри не по душе. Но он понимал, что рассказ затянется, и ему действительно станет неудобно. Он сел напротив, выражая полное внимание.

Прежде чем начать рассказ, Северус наложил на дверь сигнальные чары. Они дадут понять, если кто-то решит к ним подняться. А если бы в кабинете продолжали висеть портреты, пришлось бы ставить заглушку. Но к счастью, Северус избавился от них в своём кабинете, заменив их обычными магловскими картинами. Приятными и расслабляющими.

— Повелитель и ещё семеро Пожирателей, отправились в Азкабан, чтобы освободить всех наших союзников. Без жертв не обошлось. К счастью, не с нашей стороны. Охрана узнала, что было совершено внедрение, они попытались остановить наших и вызвать подмогу. И все те, кто был в ту ночь — умерли. Если бы кто-то выжил — уже вчера стало бы известно, кто именно совершил нападение. Также ни у авроров, ни у прессы нет никаких доказательств, только догадки. Почти все из наших вышли после ожесточенного боя ранеными. А уж освобождённые…

Парень слушал с замиранием сердца. Отсутствие жертв со стороны Марволо, а так же отсутствие доказательств, что это сделали они — по праву можно считать безоговорочной победой.

— А кто был среди Пожирателей? Мама или дядя были?

— Нет. Самое интересное кроется именно в составе, — Северус окончательно отставил чай, а у Гарри, напротив, появилась новая чашечка и блюдце с шоколадными конфетами. — Повелитель взял с собой Долохова, Роули, Сивого, двоих Кэрроу, Мальсибера и Трэверса. Как думаешь, почему именно они?

— Не могу даже представить, — задумчиво пробормотал парень, беря конфету. Конечно, отец не мог предложить что-то вредное, но всё же прежде чем пробовать, он понюхал.

Состав Пожирателей в самом деле выходил странный. Сивый вполне мог считаться сильнейшим из людей Марволо. В физическом показателе. А вот магические способности… Гарри не встречался с ним лицом к лицу и уж точно не имел возможности видеть того в бою, как и других Пожирателей, но он был уверен на все сто, что мама, дядя, и уж тем более отец, очень сильны. И почему же их Марволо не взял?

— Я точно не уверен, Повелитель ничего об этом не говорил, — Северус решил поделиться своими мыслями, видя, что сын сильно нагрузился, — но я думаю, он взял тех, у кого нет своей семьи.

Гарри с удивлением поднял взгляд на родителя. Его догадка вполне похожа на правду, если подумать. Крёстный мог взять тех, кто одинок. И это очень умно. Если отец семейства погибнет на задании — это минус в авторитет Марволо. А так, нет семьи — нет претензий.

— Возможно, так оно и есть. И не так трагично было бы, если бы кто-то погиб.

— И не подставил своей смертью семью, которую начнут подозревать, — согласился Северус, добавив от себя. — Я рад, что Повелитель освободил тех, кто несколько лет сидел в Азкабане, медленно сходя с ума, но не понимаю, почему именно сейчас? Поверить в акт милосердия — возможно, но с трудом. Скорее всего, ему нужно было что-то от одного из сидевших.

Жаль было осознавать, что превалирует именно мотив выгоды. В противном случае, Марволо бы освободил своих людей гораздо раньше. И всё же, каковы бы ни были мотивы, он это сделал. Дал второй шанс людям, которые перестали верить в своё будущее.

На этом новости не заканчивались. Отец поделился известиями, и настал черёд Гарри докладывать интересные новости.

— У меня к тебе есть разговор. Не очень приятный, но ты должен знать.

— И что же это? — с подозрением прищурился Северус. Что-то неприятное и ужасное у него ассоциировалось с двумя вещами — «Дамблдор» и «Сын в опасности». Если Гарри цел-невредим, значит какие-то шевеления пошли от Светлой стороны.

— Долгопупс и Макгонагалл встречались с Дамблдором в Запретном лесу. Старик пытался выяснить как дела в школе, и дал «Избранному» задание собрать что-то вроде своего отряда. Как оказалось, красные уже полностью находятся в его расположении.

Гарри доложил всё, что требовало если не немедленного пресечения, то хотя бы ознакомления. Запретить формирование коллективов отец был не в силах. Никого эти запреты не остановят, уж гриффиндорцы способны пойти против правил и начать действовать втайне. А вот прикрыть Запретный лес, чтобы не только учащиеся, но и посторонние не могли туда ходить — другое дело.

— Удивительно, — Северус сильно нахмурился, внимательно прослушав новости от сына. — Профессор Макгонагалл меня сильно удивила, сумев пройти сквозь защиту, которую я поставил лично. Хорошо, будет возможность добавить больше защитных чар. Что же касается Дамблдора — появление его в пределах Хогвартса нисколько не удивляет. Скорее уж наоборот, удивляло бы бездействие. Он не только следит за своим Золотым мальчиком, но и пытается вернуть пост директора. Но попечительский совет не даёт ему такую возможность.

— Даже так? — искренне удивился Гарри. Он, конечно, не думал, что Дамблдор легко смирится с потерей поста, но чтобы пытаться тот вернуть! — Что ж ему на пенсии не сидится? Отдыхал бы. Нет, лезет куда-то. Как я понял, он пришёл с внешнего края леса. Причём, либо на своих двоих, либо как-то прилетел. Трансгрессировать же нельзя.

— Меня не особо интересует, как он добрался. Нужно заставить его забыть дорогу в Хогвартс.

— Не могу представить, как это сделать. Гуманным способом, во всяком случае, — поправился Гарри, понимая, что если убить — то тогда точно получится. — Но это я уже предоставлю более знающим личностям.

— Правильное решение, — одобрил Северус. — Следи за гриффиндорцами, в частности за Долгопупсом. Уж это тебе под силу. Остальное предоставь мне.

— У меня есть планы на этот счёт, — уклончиво ответил Гарри, не рассказывая о том, что сам собирает свой отряд. Пока только пробует, хвастаться не имело смысла.

— Надеюсь, ничего опасного?

— Нет, всё нормально, — напротив директора сидела сама невинность. Но смешинка так и лезла.

— Гарри, — Северус посуровел, начиная подозревать сына в тёмных делишках. — Если ты снова вляпаешься в неприятности…

— Ты меня отчитаешь, да, — перебил парень, не собираясь раскрывать свои планы. Пребывая в полной уверенности, что неприятностей не будет. Разве что могут быть ранения в процессе обучения. — Не переживай, всё в порядке.

Испытывая на себе ещё несколько секунд взгляд подозрение-слабоверие, Гарри незаметно выдохнул, когда отец прекратил и тяжело вздохнул.

— Хорошо. Но если что-то будет не так, и ты снова пострадаешь, лето проведёшь дома под арестом.

— Полагаю, всё будет нормально.

Если тенденция о чётных числах всё же верна, то даже при интенсивной подготовке по заклинаниям, Гарри будет в порядке на пятом курсе. Впрочем, загадывать не стоило.

— Не волнуйся, папа.

— Сейчас не волнуюсь. Посмотрим, что будет дальше.

========== ОД ==========

Во время обеда совы всегда приносили почту, и были присланы как нужные вещи для учебы, так и подарки. Также очень часто приносили ежедневный пророк, чтобы дети были в курсе новостей.

Невилл не поверил своим глазам, когда прочитал заголовок ежедневного пророка, и увидел страшную напечатанную картину:

«ПОЖИРАТЕЛИ СМЕРТИ СОВЕРШИЛИ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА!»

Бледность проявилась на лице Избранного очень отчетливо. Группа авроров прибыла слишком поздно и погибла в полном составе, не сумев ничего сделать, как писали в статье. Всё произошло слишком быстро. Тёмная сторона имела тщательный план. Страшно представить масштаб разрушений, который они принесут, когда начнут нападать на обычных граждан. После долгих лет в тюрьме Пожиратели наверняка обезумели от ярости и жажды мести.

— Невилл, ты в норме? — спросил Рон, настороженно смотря на друга.

— Нет, не в норме, — всё ещё находясь в шоке, он протянул газету лучшему другу, а сам оглянулся по сторонам, начиная замечать удивленные и откровенно шокированные лица, начавшееся обсуждение долетало до слуха, страхи, подозрения. Школа закипела.

Рональд вскоре прочёл статью и несдержанно выругался, разделяя нервозность друга.

— Ну всё, нападений будет не перечесть. Наверняка министерство бьётся в истерике после такого!

— Вы о чем? — поинтересовалась Гермиона, не в курсе пришедших буквально пару минут назад событий. Через час у них должна была быть самостоятельная работа по гербологии, она решила не терять время и всё повторить. Но стоило ей увидеть новости — книга была отложена. Девушка вцепилась в газету, читая куда внимательнее. — Теперь все точно убедятся, что мы были правы в своей затее, — тихо и мрачно высказалась Гермиона, оглядевшись, чтобы рядом никого не было. Особенно слизеринцев. — Невилл, думаю, сегодня самое время для… большого разговора. Особенно для тех, кто ещё сомневается.

— Сомневаются только когтевранцы, — так же негромко ответил Невилл, при этом поглядывал на стол слизеринцев, отмечая их реакцию на происходящее, в частности его интересовал Лестрейндж. Но вот незадача, трудно из-за очков разглядеть эмоции. — Но ты права, сегодня нужно собраться. Будем тренироваться больше. Нам нужно назначить ещё один день.

— Полагаю, они достаточно умны, чтобы связать одно с другим. А вот ещё один день… Ты справишься с таким количеством тренировок? Да и неизвестно, будут ли справляться остальные. Может, сперва всё организовать? А нагрузки увеличивать тогда, когда все втянутся, — предложила Гермиона, знающая, как трудно осваивать большой массив информации и заклинаний в одно время.

— Пожалуй, — не мог не согласиться с ней Невилл, и наконец посмотрел ей в лицо. — Так и сделаем. Рон, ты согласен? — тут же перевёл взгляд на друга.

— Я с тобой, что бы ты не решил, — просто ответил рыжий, ничего особо не смыслящий в вопросах организации. Он был готов помогать другу и идти за ним, и это всё, что для него важно. — Когда начнём?

— Последние занятия заканчиваются в пять вечера, — вслух стал рассуждать Избранный, складывая пополам газету, которую Гермиона ему отдала обратно. — У всех курсов. Мы соберемся в шесть. Нужно будет всем передать.

— И я знаю, как сделать это быстро. Рон, дай мне пару листов бумаги, у тебя она точно есть. Сделаю несколько самолётиков и разошлю, — поделилась идеей подруга. Изящный и ловкий способ скрытно оповестить всех, кого нужно.

С гриффиндорцами легче было договориться, стоило лишь в гостинной собраться, и назначить точную дату. Но с приходом в их команду новых лиц, с других факультетов, стало сложновато. Приходилось думать над разными способами передачи информации, если тренировка их оказывалась не запланирована. Как сегодня. И Невилл был благодарен судьбе за то, что на его стороне такая умелая и преданная подруга, которая могла провернуть огромное количество чар для их пользы. Страшно представить, насколько трудно бы ему пришлось, если бы её не было.

Обед после нехороших новостей прошёл ужасно. Никакого аппетита, за исключением Рона, ни Невилл, ни Гермиона не испытали. А на Гербологии парень едва не завалил тест. Из головы вылетали все знания. Побег Пожирателей взволновал больше, чем он думал изначально. Теперь — одна сплошная неизвестность. Где и когда Тёмная сторона нанесёт удар? Кто окажется жертвой? И сможет ли Орден Феникса справиться с такой угрозой?

Если бы только знать, где базируются Пожиратели, можно было бы напасть на них и перебить в их же гнезде… Нужно как-то выведать у Лестрейнджа. Он должен знать. Вот только как?! Это ведь практически нереально! Если только… не использовать оборотное зелье.

Пришедшая идея была настолько же гениальной, насколько безумной. Невилл был уверен, Гермионе хватит умения сварить его, если достать нужные ингредиенты. Нужно обязательно поговорить с ней. А пока, на повестке дня другое дело. Гораздо важнее.

***

В гостиной Невиллу удалось привлечь внимание гриффиндорцев. Все знали — если онподнимался, чтобы что-то сказать — значит это что-то касается тренировки. Однако сегодня каждый знал, что дело не только в этом. Новости про побег Пожирателей узнали все, кому не лень. В свободное время студенты только и делали, что обсуждали новости на каждом углу.

— Ребята, нам нужно сегодня собраться там, где мы тренируемся. Дело очень серьёзное. Вы ведь все в курсе того, что случилось…

— Уж конечно, страшно было газету читать, — пробурчал Дин Томас. Гостиная наполнилась голосами. Все понимали, что это значит, и какие последствия их ждут. — Хорошо, а что ты хочешь обсудить на собрании?

— Для начала, избавить когтевранцев от последних сомнений по поводу наших сборов. Мы тренируемся, становимся сильнее и учимся защищаться не просто так. Все эти умения понадобятся нам в будущем. Если Пожиратели смерти когда-нибудь на нас нападут. Я уже не сомневаюсь в том, что они могут пробраться в Хогвартс. А вы ведь помните все, как Волан-де-Морт посещал нашу школу однажды.

— Такое не забудешь. Я вообще не понимаю, как именно он просачивался сюда? Защиту ставил Дамблдор, и не только он! — завозмущался Симус.

— Все довольно просто, — вклинилась Гермиона. — Защита Хогвартса, что ставил профессор Дамблдор, пропустит волшебника, не желающего причинить зло. Сейчас же ни в чем нельзя быть уверенным. Профессор Дамблдор больше не является директором. Его место занял профессор Снейп, а он имеет отношение к Тому-Кого-Нельзя-Называть. Он мог изменить защиту.

— Если мы добьёмся свержения Снейпа, то директором будешь ты, — засмеялся Рон. И несмотря на шутку, некоторые его даже поддержали. Особенно Симус и Парвати. И даже Невилл мог согласиться.

— Шутки в сторону, — проворчала Грейнджер, но тем не менее не сдержала улыбки, когда послышались тихие смешки. — Невилл дело говорит. Нам нужно собраться сегодня всем составом. Заодно отработаем недавно изученное заклинание. Не больше часа.

— Всем? Думаешь, когтевранцы тоже будут? Пока только Пуффендуй согласился, — задумался кто-то из близнецов Уизли.

— Вам нужно чаще появляться на тренировках, — ответил вместо друзей Рон, поглядывая на старших братьев. — Знали бы, что когтевранцы уже имеются. Шестеро их вроде, да?

— Да, но, надеюсь, что после сегодняшней рассылки их станет больше, — утомлённо вздохнула Гермиона, потратившая много сил на размножение и рассылку посланий. — Конечно, они всегда старались держаться особняком, но теперь им пора присоединиться к нам. После того, что случилось.

— Это верно, — кивнула Джинни, подсевшая в этот момент поближе к Невиллу. — А во сколько собираемся?

— В шесть вечера. Чтобы никто не срывался с занятий, — ответила Гермиона. — Так что понемногу, не привлекая внимание, переходим в Выручай-комнату. Ну, и не попадайтесь змеям.

***

Ровно в шесть, как по расписанию, все были на месте, ни одного опоздавшего. Из Пуффендуя им удалось привлечь четыре человека из четвертого курса, одного из пятого курса, пятерых из шестого и одного из седьмого, что в сумме составляло — одиннадцать. И шестеро когтевранцев, с третьего по пятый курс. Остальные, похоже, не были уверены в масштабах надвигающейся угрозы, либо не готовы были заниматься. Но даже небольшое количество прибывших — хороший знак.

— Невилл, давай, — пихнул его Рон. Нужно было что-то сказать.

— Добрый вечер, — со всеми поздоровался Долгопупс, испытывая волнение, будто впервые собирает почти все факультеты вместе. — Сегодня мы собрали вас всех не просто так. Первое, и самое важное, касается новости, которую вы все уже знаете, о Пожирателях смерти, сбежавших из Азкабана. Мне важно знать, как вы к этому относитесь.

Разумеется, к этому нельзя было относиться никак, кроме страха и настороженности. И это понимали все, даже новоприбывшие.

— Это ужасно, — первая взяла на себя смелость девочка из Пуффендуя. — Неясно, что теперь будет дальше.

— А что мы-то можем сделать? — спросила двойняшка Парвати с Когтеврана. — Не загонять же их обратно…

— К сожалению, это так, — подтвердил Невилл, не питая наивные чувства в том, что силен и способен без помощи уничтожить одного из самых великих тёмных волшебников. И не верил в силы других студентов Хогвартса, что смогли бы потягаться с профессионалами своего дела. Не сейчас. — Но мы можем тренироваться, обучаться новым заклинаниям и чарам, чтобы уметь постоять за себя и близких, чтобы суметь дать отпор, когда это понадобится. Все в наших руках.

Все присутствующие понимали, что если раньше можно было надеяться на то, что их это не коснётся, то побег пожирателей из Азкабана дал понять одну простую и ужасную вещь — столкновения не избежать.

— А кто будет обучать? — поинтересовалась Полумна.

— Невилла обучал профессор Грюм и профессор Дамблдор, — стала говорить Гермиона, испытывая гордость за своего друга. — Вы и сами видите, как он изменился. И его магическая сила возросла. У него довольно богатый магический арсенал.

Описание Грейнджер заинтересовало некоторых новоприбывших. Сила многим внушала уважение. А те новички, кто помнил Невилла нескладным пухликом, вдруг осознали, что прошлый и нынешний гриффиндорец — один и тот же.

— Мы поработаем сегодня над одним сложным и очень эффективным заклинанием, который сможет надолго вывести из строя вашего противника, — вновь заговорил Невилл, доставая палочку. — Как вы видите, мы находимся в Выручай-комнате, которая создается под наши желания. Мы не стали воссоздавать тренировочный зал, а сделали весьма милую обстановку, чтобы вы не чувствовали себя зажато. Подушки помогут вам смягчить падение. А если будет желание отдохнуть, в правой стороне, как видите, есть стелаж с книгами, спасибо нашей Гермионе, а ещё уголок отдыха. Мы планировали позаниматься час, но можем и чуть больше. Все зависит от вашего желания.

Гриффиндорцы с воодушевлением рассредоточились по комнате. Их настрой удивительным образом передавался ещё зажатым новеньким. Когтевранцы так заинтересовались новым материалом, который можно дополнительно изучить.

— Только не сидите большую часть времени за книгами, хорошо? — обратилась к ним Гермиона, когда все остальные сосредоточились по парам и уже отрабатывали заклинание, которое показывал Невилл.

Немыслимо, чтобы Гермиона Грейнджер говорила такое о любимых книгах. Особенно Рон удивлялся этому парадоксу. Но она была права, в данном случае гораздо полезнее отработать практику. Именно она является главным в тренировке, это понимали и теоретики. Но из-за большой любви к знаниям, именно в первом плане, они останавливались во втором.

Гермиона была волшебницей, находящейся между и между. И именно она через пару минут утащила всех Орлов, чтобы те показали свои умения. Пусть не то заклинание, что они отрабатывали с гриффиндорцами, но то, что вычитали, и то, что знали изначально, до прихода в их «Орден-2». Ей нужно было понять, что есть в арсенале других участников, чтобы скорректировать учебный план, никого не напрягая.

Невилл доверил ей это дело, тогда как сам взял на себя полное внимание пуффендуйцев. А Рон… Рон был с остальными гриффиндорцами, оттачивая навык. Они втроём занимались тем, что умели лучше всего. Делили одну непосильную нагрузку на несколько. Как и поступают настоящие друзья. У них было то, чего не было и никогда не будет у слизеринцев — сплочённости, дух объединения и готовность разделить всё, что кидает им в лицо Судьба.

Комментарий к ОД

Ребят, есть новость. Не так давно мы с соавтором замутили одну интересную вещь. В новом учебном году Невилл подкачался, во всех смыслах, это все помнят. И парочка ребят хотела видеть нашего Избранного с сыночком Тёмного лорда. Итак, эта мечта может осуществиться для таких дам. Мы написали бонус. Он связан с этой историей, но не связан с сюжетом. Прошу не путать. Мы можем выложить его сюда, а можем просто отдельно, как “драббл”. Вам решать.

========== Орден Феникса ==========

— Альбус, ты ведь не думаешь, что они устроят геноцид, — заговорила Минерва, пока они сидели вдвоём в родовом имении Дамблдоров, которое бывший директор успел восстановить, и ждали прибытия остальных Орденовцев. — Прошло уже четыре дня, и ничего не происходит.

— Признаться, я думал именно так. Но странное затишье не даёт мне покоя.

У Дамблдора и до массового побега из Азкабана, особо не было поводов для веселья, но после случившегося — мрачность надолго поселилась на его лице. Ежедневный пророк описал достаточно ужасов, но наглядно место преступления выглядело куда ужаснее. Не говоря уж о несчастном случае с Аластаром Грюмом.

— У тебя ведь есть какой-то конкретный план? — после тяжелого вздоха поинтересовалась ведьма.

— Есть, и я оглашу его, когда все появятся. Нам необходимо поставить защиту и охрану на стратегически важных лицах. Волшебники встревожены, они надеются на министерство, но теперь оно само в опасности. Особенно отделы международного магического сотрудничества, по связям с магглами, отдельные палаты создания законопроектов. Подозреваю, что именно на эти точки Волан-де-Морт решит надавить со своей возвращённой армией.

— А тебе не приходило в голову, Альбус, что освобожденные им не в состоянии больше сражаться? Сам подумай, они пробыли в Азкабане несколько лет. Не каждый волшебник способен пережить столь долгий кошмар и не сойти с ума.

От её слов Дамблдор и впрямь призадумался. Годы в страшной тюрьме могли заставить любой разум расколоться.

— Может быть, ты и права, и я очень хочу в это верить, Минерва, — едва слышно вздохнул старик. — Но не стоит недооценивать силу ненависти тёмной стороны и их желание поквитаться.

Нельзя было не согласиться, Макгонагалл всё прекрасно понимала. Им всем было гораздо проще, когда Волан-де-Морт действовал открыто, показывая всем, насколько может быть жесток, если его мнение кто-то не разделяет и не желает за это бороться. Но последние несколько лет были одними из самых спокойных за последний век. Никаких кровавых расправ, никаких похищений маглов. Словно Тёмный лорд потратил годы именно на то, чтобы усыпить бдительность Ордена и провернуть свой расчётливый план.

— В некотором роде, я сам виноват. Он был практически любезен при посещении своего… отпрыска, — Дамблдор подобрал слово помягче. Лестрейндж для него стал костью в горле. — И тем самым, я позволил одурачить себя.

— И это удивительно, Альбус. Мальчик дважды чуть не умер, а его отец… — Минерва приостановила себя, стоило увидеть страшную картину расправы перед глазами. — Зная о его репутации, меня поражает, как он не начал мстить за своего ребёнка. И как вообще смог отправить учиться к нам, в Хогвартс.

— О нет, моя дорогая. Он отомстил в самом лучшем виде, — тяжело усмехнулся бывший директор. — Причём, не своими руками. Лишение поста директора — в первую очередь удар по моей самооценке и мой позор. А следом — потеря возможности влиять на молодых. В этом плане, Том отыгрался. Пугает меня другое. Том, каким я его знал в самом начале продвижения как тёмного лорда, был вспыльчив, и его реакция была предсказуема. Напади он на школу сразу после инцидента — мы были бы готовы. Но, похоже, он научился мыслить холодно. И это ещё хуже.

Ответить не дал приход первых прибывших, которыми оказалась чета Уизли. Артур и Молли. Для них, как и для остальных Орденовцев, был открыт камин, и они вышли… не удосужившись избавиться от сажи.

— Добрый вечер, Альбус, Минерва, — первая поздоровалась Молли.

— И вам, господа, — сухо ответил Дамблдор. Для всех приличий не было настроения. Тема, о которой они будут говорить — совсем не добрая. Им нужно принять меры, и как можно скорее.

— Разговор пойдёт о недавних новостях? — поинтересовался Уизли, хмуря брови. И ведь понимал, о чём пойдёт разговор, но все равно спросил.

— И не только, — ответил Дамблдор. — Располагайтесь.

После Уизли прибыли Долгопупсы, напряжённые и бледные. Они обошлись без лишних вопросов, просто поприветствовали своих и заняли свои места. Как мракоборцы, они лучше всех понимали масштабы ситуации. Лишние слова ни к чему. За ними явились Люпин с Нимфадорой. Последняя придерживала мужчину под локоть, тот плохо держался на ногах. Полнолуние закончилось вчера, и Ремус толком не успел прийти в себя.

Кингсли был одним из последних, опоздавшим. Его приход ждали в удивительной, гнетущей тишине. Если Минерва с Альбусом в ожидании всех смогли перекинуться парочкой слов, да и с теми же Уизли, остальных встречали кивками и с мрачными лицами.

— Никакого нападения, ни на одного работника из министерства, не случилось, — сходу начал небольшой доклад Кингсли, не успев даже место своё занять. И была у него причина, по которой он опоздал — собирал данные. Все понимали, о чём пойдёт речь, так что были настороже.

— Хорошо. А теперь, давайте начнём.

— Есть уже какой-то план? — спросила Молли, пока Дамблдор взял паузу.

— Да. Есть большая вероятность, что Пожиратели в новом составе захотят поквитаться с представителями закона за своё заточение. И мы должны подготовиться к нападению. Организовать наблюдение, чтобы сразу прибыть по тревоге и отразить нападение, — стал излагать свой план Дамблдор, обводя глазами каждого присутствующего.

— Наши люди уже наготове, Альбус, — Кингсли сложил руки на столе, — на тех точках, где, предположительно, могут находиться Пожиратели. Также проходит тайная слежка за всеми чистокровными семьями.

— Я взяла информацию у авроров, помимо Фрэнка и Алисы, ни на кого не совершались нападения. Даже на простых волшебников. Все словно канули в воду сразу после побега, — задумчиво доложила Тонкс, мониторившая все дела по аврорам после заключения Грюма под стражу.

— Это всё неспроста, — мрачно изрек Люпин, вид которого был очень больным и жалким. Нимфадора буквально не отпускала его, сидя рядом и поглаживая по руке. — Они ещё нападут, я уверен. По крайней мере… дети луны начали активничать. Я чувствовал своего внутреннего волка, который рвался наружу, несмотря на принятые лекарства.

— Чёрная магия всегда была проблемой в нашем деле, — мрачно ответил Фрэнк Долгопупс. — Именно из-за неё погиб Грюм, правильно? Сошёл с ума. Только это могло причинить ему такой вред.

— Аластор Грюм погиб от разрыва сердца, — поправил Альбус, с содроганием вспоминая о мертвом старом друге. — На нём были отмечены следы незнакомого нам проклятья. Оно и стало причиной смерти.

— Известное проклятие или нет, всё одно — это чёрная магия, и она его погубила. Признаться, после побега Пожирателей, я думал самим вломиться в Азкабан и выкрасть оттуда Аластора, но теперь… — Долгопупс тяжко вздохнул.

Тонкс быстро заморгала, чтобы сдержать слёзы тоски по старому учителю. Люпин сжал её руку в знак поддержки, как никто другой понимая, насколько дорог ей был наставник.

— Его уже не вернуть, — добавил Кингсли. — Но мы можем за него отомстить. Быть готовыми получить от Тёмной стороны удар и дать в ответ не менее сильный, который они не будут от нас ожидать.

— Верно. Именно к этому мы и должны подготовиться, — Дамблдор вернул себе слово. — Нам требуется создать несколько групп. Следить за перемещениями Пожирателей, охранять стратегически важных чиновников, и самое главное — повлиять на министерство, чтобы оно, в свою очередь, повлияло на волшебное сообщество и не допустило паники.

— Министерство почти под их властью, — не без сожаления ответил Артур, как один из тех, кто связан с административным учреждением магов и наблюдающий со стороны за сменой власти и сокращением работников. Чудом его самого ещё не сместили. — Как и Хогвартс. Вы могли влиять на юные умы, но теперь наши дети учатся в стане врага.

— Не совсем так, Артур. Несмотря на все возможности, Снейп не проводит никому промывание мозгов, что удивляет меня саму, — возразила Алиса. — Мы держим связь с нашим сыном, и он докладывает нам обстановку в школе. Хотя в одном ты прав, не ровен час, и младшее поколение окажется под политическим ударом.

— А что известно о юном Лестрейндже? — спросил Кингсли, обращаясь к чете Долгопупсов. — Ваш сын докладывает что-то о нём?

— Докладывает то, что докладывать о нём нечего. Живёт себе спокойно и в ус не дует. Он явно далёк от дел своего отца. И лучше пусть так останется. Не буди лихо, пока оно тихо, — ответил Фрэнк. — Не обессудь, но нас больше интересуют успехи нашего сына. Он наконец-то смог осилить нагрузку и теперь усиленно тренируется. Кстати, Кингсли, ты можешь выбить нам разрешение на обучение тёмным заклинаниям? Я пытался месяц назад его сделать — мне не дали.

— Тёмным заклятиям? — одна лишь фраза попахивала преступлением. И переспрашивая, будто не веря, что в самом деле услышал подобное от Долгопупсов, чернокожий мужчина помрачнел. — Вы хотите уподобиться им?

— Я плохо говорю, или у тебя слух ослаб? — нахмурился Фрэнк. — Обучение, а не применение. Чисто на летних каникулах, большего не требуется. Чтобы противостоять таким вещам, Невилл должен знать их изнутри. Да, звучит жёстко, знаю, но в этом вопросе, у нас с Аластором одинаковая позиция. Мы все понимаем, что знать и использовать — вещи разные. К сожалению, современная программа обучения даёт слишком мало, а сейчас тяжёлые времена.

— Все средства хороши, да? — нехорошо усмехнулся Кингсли, а после махнул рукой. — Мерлин с вами, изучайте. Разрешение получите. Однако, теория вам вряд ли поможет. А если и поможет — проследите за тем, чтобы тёмные искусства не соблазнили Невилла. В этом её особенность, оттого и всё больше тёмных волшебников. В этой магии больше возможностей, больше силы, больше власти.

— Ты прав, — согласилась с его словами Алиса. — Именно поэтому стоит показать, насколько она страшна в своей разрушительности, чтобы можно было ей противостоять и при этом не соблазниться. И мы не дадим ему изучать такую магию самостоятельно. Как родители, мы всё сделаем, чтобы обезопасить его.

— А что насчёт союзников, Альбус? — спросил Люпин, немного меняя тему разговора.

— Я попробую пробраться на конвенцию магов в Ирландии. Посмотрим, что можно сделать, — ответил Альбус. После потери авторитета, договариваться с волшебниками станет сложнее, но общая угроза должна сплотить. — Сейчас у меня достаточно много свободного времени для этого. А вы договоритесь между собой, кто и за какими постами будет наблюдать. Но обязательно нужно помнить о министерстве магии. Лично я предполагаю, что первый удар может прийтись именно туда. И мы должны быть готовы.

========== Празднование победы ==========

Как только состояние Пожирателей, освобождённых из Азкабана, пришло в относительную норму, Марволо не стал откладывать сбор соратников, в том числе и новобранцев. Все должны узнать, что лорд Волан-де-Морт освободил страдающих вассалов. Может и поздно, прошло несколько лет с момента их заключения, но, как говорится, «лучше поздно, чем никогда».

Они давно не совершали ничего столь громкого и уходили при этом, с чистой победой. Светлая сторона получила удар, какой не ждали. И недалёк день, когда Тёмные ударят снова. Это лишь вопрос времени.

Собирая своих людей вечером, после рабочего дня, Марволо решил ввести их немного в состояние напряжения, облачившись в мантию и накинув на голову капюшон. Всё, как в прошлом. Стол и стулья, ненужные на сегодня, Тёмный лорд сдвинул к концу зала и вскоре сел за свой трон. Он будет приветствовать каждого пришедшего. Прекрасный способ оценить пунктуальность своих последователей, да и в целом показаться им в другом свете. На троне его видели не часто.

К отведенному часу все собирались, без исключения — это был факт. Но в каком порядке те заявляются? Это Марволо и предстояло выяснить, когда он активировал метки каждого и отдал приказ явиться в зал собрания. Новички, не часто приглашавшиеся на собрания, немного заблудились в его поместье. Чета Лестрейнджей оказалась первой, что вошла в зал. Оба были мокрыми. Собираясь высушиться, они заметили Повелителя и тут же отвесили поклон по всем правилам.

— Милорд.

Рудольфус сохранил невозмутимость, а Белла занервничала из-за своих мокрых волос. Вернуть себе нормальный вид она, да и супруг, хотели именно сейчас, но Повелитель сбил все планы. Взмахнув руками, ведьма тут же их опустила и в ответ произнесла:

— Рада вас видеть, мой лорд.

— Рудольфус, Белла, — с насмешливой улыбкой поприветствовал их Марволо, что сложно было увидеть в полумраке, к тому же скрывая лицо за капюшоном. Прибывшие новобранцы, которых домовики вскоре сопроводят сюда, ещё не видели его в ином обличии, поэтому он соответствовал тому, что было в прошлом. — Приводите себя в порядок.

Отойдя чуть в сторону, они высушили себя одним движением палочки и предстали, наконец, перед Милордом как полагается. Обычно он появлялся последним, сразу приковывая внимание, а тут… Необычно и точно что-то особое.

Их недоумение читалось по лицам. Неожиданность в поведении его, Марволо, выбило из колеи. Не нужно было лезть в голову, чтобы узнать, о чём они думают.

— На улице начался дождь, или я вырвал вас двоих из ванны? — решил спросить, ещё больше забавляясь тем, что видел.

— Дождь, милорд, — ответила Белла, а Рудольфус вдруг зарделся, очень стараясь заглушить смущённую улыбку. Метка застала их и во время дождя, и во время кое-чего очень занятного.

— Ясно, — понимающе усмехнулся Марволо, успев уловить мысли Лестрейнджа. — Как дела у Гарри?

— Хорошо, насколько нам известно, — не без грусти ответила Белла. Как и любая любящая мать, она скучала по сыну, с которым не виделась месяцами. — Он мало нам пишет в последнее время. Должно быть, погрузился в учёбу с головой.

— Возможно, — неясно хмыкнул Реддл, отводя взгляд. Его крестник мог быть занят делом. А мог вести слежку и что-то предпринимать касательно Избранного.

Вторым после Лестрейнджей, с разрывом в три минуты, не больше, явился Сивый с пятнами крови на свитере. Похоже, перед собранием он кого-то ел. Но как послушный волчонок, отложил трапезу. И даже почистил рот. А вот про одежду забыл.

— Повелитель.

— Фенрир, — Марволо сдержал приступ отвращения. — Немедленно приведи себя в порядок.

Непонимание отразилось в чёрных глазах оборотня. Он избавился от остатков оленины. Но стоило осмотреть себя внимательнее, он понял, где совершил оплошность.

— Прошу простить, — уязвлённо ответил он, устраняя загрязнения.

Следом за оборотнем подтянулись брат и сестра Кэрроу. Оба выглядели не слишком хорошо и держались лишь на энергетических зельях. Битва с аврорами и дементорами изрядно их потрепала. Но стоило признать, для своих лет они хорошо постарались, избежав серьёзных ранений.

— Повелитель, — почти одновременно поклонились они, с удивлением отмечая того за троном, и оба успели понервничать. Уж не опоздали ли они?..

— Алекто, Амикус. Добро пожаловать.

Поблагодарив за приём, они сразу отошли в сторону, к уже прибывшим. Отчасти, Кэрроу догадывались, зачем их собрали. Подвести итоги. Если бы не физическое недомогание, они бы ощутили самодовольство перед Лестрейнджами, самыми преданными, но давно не участвовавшими в громких акциях.

После Кэрроу в зал собраний вошёл сам директор Хогвартса — Северус Снейп. Изменился он с последнего раза, когда их собирали всех вместе, очень сильно. Словно помолодел на несколько лет. Стал выглядеть здоровее и полным сил.

— Повелитель, — и был единственным, кто не удивился тому, что Тёмный лорд уже присутствовал в зале собрания.

— Добрый вечер, директор, — едва заметно ухмыльнулся Марволо, что не было видно, но прекрасно слышно по голосу.

Продвижение Снейпа по должности до сих пор не оставляло многих Пожирателей равнодушными и заставляло завидовать престижу. Но только ограниченное количество людей знало, чего ему это стоило. Да и не только ему.

Следом за Снейпом зашли два преподавателя Хогвартса. По Защите от Тёмных Искусств — Энрике Скортезе, и по Уходу за Магическими Существами — Анна Фостер. Его глаза и уши в школе. Приветствуя, как и остальные, Тёмного лорда, они остановились рядом с директором.

Ближний круг не до конца был собран, но прибывшие новобранцы, которых насчитывалось около двадцати человек, столпились у дверей, и никто из них не решался зайти первым. Волан-де-Морт сам решил эту проблему, беспалочковой магией распахнув тяжёлые двери.

— Приветствую вас, дорогие новобранцы. Не задерживайте нас и проходите скорее.

Словно испуганные школьники, озираясь по сторонам, они прошли в зал, исполняя неловкие поклоны. А те, кто пришёл позже новобранцев, Марволо начал считать «опоздавшими». Не пристало остальным, особенно Ближникам, приходить позже. Единственные, кому можно простить опоздание, так это участникам в осаде Азкабана, помимо Кэрроу и Сивого.

Некоторым снились кошмары, которые мешали нормально спать, как было известно Марволо от Снейпа, варившего огромные котлы успокоительных в его особняке. Лаборатория до сих пор держала их запахи, впридачу с энергетическими зельями. Но это ни в коем разе не служило оправданием, и значило только то, что они морально слабее. Слабее чем те, кто сидел в тюрьме долгое время.

Марволо сделал мысленную пометку в голове — каждого натаскать. Несколько лет назад они были куда устойчивее и сильнее. Слабаки в Ближнем круге долго не продержатся. А заодно, делая вторую пометку, натаскать новобранцев. Пора их готовить к серьёзным битвам, которых не избежать в будущем.

Когда пришли все, Тёмный лорд поднял руку, и все шепотки, что стояли в зале, тут же стихли. Все внимали. Кто-то с напряжением, кто-то с ожиданием, а кто-то с нетерпением.

— Прежде чем я озвучу то, чего мы добились, я спрошу, есть ли в этом зале те, кто не читал новости об Азкабане?

Таковых не нашлось, и именно молчание стало ответом. Нужно было сидеть в совершенно глубоком подполье, чтобы не читать газеты и не знать громкую новость, что на протяжении месяца никому не даст покоя, если не будет держаться дольше. Не один заключенный сбежал из Азкабана, как Сириус Блэк, а сразу семь. При том, что тюрьму, спустя почти три года, усилили, добавили больше защиты и охраны.

Марволо продолжил, постукивая пальцами по жесткому подлокотнику тронного кресла:

— Так вот, два дня назад была совершена операция, в ходе которой мы освободили наших соратников. Прошу выйти вперёд тех, кто был в ту ночь со мной, сражаясь рука об руку.

Семь Пожирателей вышли вперёд, пожиная плоды признания и славы. Те, кто давно состояли в Пожирателях, больше всех осознавали масштаб сделанного. Выступившие стали не просто смельчаками. Они стали героями. А новички сразу смекнули, на какую планку нужно ориентироваться.

Но не обошлось и без удивления. Тёмный лорд настроился на мысли Пожирателей, которых мог бы взять с собой. Почему такой странный отбор? И почему так мало? Ведь бой в Азкабане был не на равных. Они находились в явном меньшинстве, плюс на них лежала защита освобождённых. А задать волнующие вопросы никто не отважился, надеясь, что Милорд пояснит сам.

Особенно ярко всполохи волнения читались у Беллатрисы. Её вопросы мучили на грани паники:

«Неужели он больше нам не доверяет? Не считает достойными?» — вихрем летало в голове. И мимо пролетало главное — они почти породнились. К Лестрейнджам шло особое отношение Волан-де-Морта.

— Ваше желание узнать, почему я выбрал именно этих людей, — Марволо повёл рукой, указывая на семерых Пожирателей, — почти оглушает. Может быть, у кого-то есть предположения?

«Сильнейшие».

«Преданнейшие».

«Для назидания другим».

«Кого не жалко».

Множество самых разных вариантов пролетало в головах последователей, но озвучить никто не решался. Не были уверены в своих же теориях. Что подходило к одним — было неприменимо к другим.

— Смелее, — подтолкнул их Марволо, желая именно услышать ответ, а не улавливать их по мыслям. — Наказание не последует от того, что вы предполагаете.

Некоторые из новичков, явно наученные горьким опытом с родителями, не поверили этим словам. Зато Ближние осмелели.

— Самые преданные? — спросил Яксли. Ему хватало верности быть на стороне Лорда в течение пары десятилетий. Вот только завистлив волшебник был до одури. Оглядывая ещё молодых Кэрроу, он считал их вовремя подмазавшимися выскочками.

— Преданные. Как один из факторов, но не главный, — ответил Тёмный лорд, с едва заметным кивком. Процесс дум пошёл, Яксли дал шанс другим, на себе показав, что второе Непростительное за не совсем верный ответ он не получил.

— Сильнейшие? — спросил один из новичков. Именно в его случае слова «у кого что болит» были применимы, как никогда.

— Вы смотрите поверхностно, — решил дать небольшую подсказку Тёмный лорд и поддался чуть вперёд, от чего напрягся каждый, и особенно новобранцы. Будто и ждали, что сейчас он встанет и произойдёт что-то ужасное. — Преданность, сила, оно есть у каждого. При таком раскладе, все, за исключением тех, у кого нет боевого опыта, достойны были участвовать в операции.

После озвученного замечания, те, кто ещё хотел высказаться, отбросили свои мысли. Других критериев отбора они не видели.

— Милорд, может, вы всё же нам поведаете? — спросила Беллатриса, не выдержав незнания. Она совершенно не понимала, что роднит её с теми, кого не выбрали, потому что вполне могла считать себя и мужа удовлетворяющей всем запросам.

Единственный, кто мыслил иначе и делал свои догадки ещё во время приготовления зелий для раненых, оказался Северус. Всего лишь один объединяющий фактор, но очень характерный. Он не высказывался вначале, решив дать шанс другим, но ребята облажались. А Марволо не мог уловить его мысли, Северус надежно держал блоки на своем сознании. И вот, под конец решил поделиться со всеми:

— Насколько я понимаю, тех, кого не взяли — не одиноки. У них есть семьи.

Точное попадание вызвало улыбку на губах Тёмного лорда, которую-таки рассмотрели, ведь он наклонился, а затем он поднялся, отчего новобранцы выпрямились и почти задержали дыхание.

— Верно, Северус. Ты очень точно подметил. Если бы кого-нибудь удалось поймать или же убить — семья этого человека получила бы массу проблем.

В глазах тех, у кого была семья, Милорд начал вызывать благоговение. Он не стал рисковать семьями своих последователей. А те, кто думали «кого не жалко» отчасти сочли себя правыми. Но градус уважения возрос бесспорно. Особенно у Беллы, наконец успокоившейся. Она и супруг не впали в немилость. Их сберегли.

— Той ночью мы доказали, что даже ужасная тюрьма Азкабан не может остановить нас. Мы ворвались и освободили своих товарищей. Не сломились под гнетом дементоров и не пали от рук прибывших авроров. Численное превосходство врагов не испугало нас. И сегодня мы отпразднуем. Вы увидите тех, кто несколько лет просидел в Азкабане, не надеясь когда-либо выбраться. Тех, кому был дан второй шанс.

Двери зала открылись. Повелитель прошёл к ним, жестом веля идти за собой.

Едва начавшие приходить в себя, соратники ожидали их в обеденной. Восстановление шло полным ходом, но о полном завершении говорить слишком рано. Потребуется много времени, очень много. Душевное состояние, к сожалению, не вылечить так же быстро, как физическое. Но на сегодняшний день они выспались, получили лечение, были тщательно отмыты.

Старая гвардия хорошо знала освобожденных. Всплесков эмоций было не избежать. Как и не обошлось без объятий и тёплых дружественных хлопков.

Сегодня Марволо дал своим людям полную свободу в выражениях своих чувств. Зал, обычно скованный тишиной, наполнился множеством голосов. У обеих сторон были вопросы, начиная от политической обстановки и планов на будущее, заканчивая семьёй и хобби. Словно узнавали друг друга заново. Вызволенные были немногословны, но очень внимательно слушали, поглощая хорошую еду, а не те объедки, которыми их кормили, лишь бы не умерли от голода.

В поднявшемся многоголосье осталось неясным, кто именно предложил поднять бокалы за Повелителя, но идею поддержали все, и Пожиратели не просто подняли бокалы, они поднялись со своих мест, выражая огромное почтение и благодарность за то, что Тёмный лорд для всех делает.

Марволо всё это время молча наблюдал за сторонниками, не прикасаясь к еде. Но когда всё внимание на него переключилось, и уловил он от каждого искренние чувства, невольно усмехнулся и вдруг скинул капюшон, показывая всем своё лицо.

— За нас, — поправил он, поднимая свой бокал, наполненный красным вином.

Торжественный гул прокатился по залу. Свобода, готовность к великим свершениям, и бесконечное уважение обуревали каждого присутствующего. Не осталось больше сомнений — Тёмный лорд готов идти к своим целям, не оставив в беде своих людей.

========== Новая проблема ==========

С друзьями стало твориться что-то странное. Вот уже четыре дня они ходят мрачные, друг на друга почти не смотрят. Гарри не лез к ним первые два дня, думая, что произошла обычная ссора. Ни одна пара без этого не обходится. И на третий день не лез, хотя начал порываться из-за пробуждающегося беспокойства.

На четвертый терпение подошло к концу. Избранный, за которым он следил, отошёл на второй план. Гарри не мог молча смотреть на то, как страдают парни, при этом не могут друг к другу подойти и поговорить.

Выцепив вечером Драко, после ужина, Гарри поволок его в пустой класс и перед тем, как начать разговор, поставил мощную заглушку. Так больше не могло продолжаться. Видеть брата и лучшего друга морально убитыми — крайне неприятно. Бездействовать — ещё хуже.

— Выкладывай, — прямо начал Гарри, сев на стол.

— Что выкладывать? — Драко нахмурился, скрещивая руки на груди. — Нам заданий понадавали куча, а ты меня протащил через полшколы, чтобы о чём-то поговорить?

— Блейз для тебя уже «что-то»? — скептически уточнил Гарри, и заметил, как брат насупился. Домашнее задание — не самый лучший способ избежать разговора. — Что у вас произошло?

— Всё кончено, — объясняя причину долгого избегания дорогого человека, Малфой отвёл взгляд в сторону. Не хотел, чтобы брат увидел отразившуюся в глазах боль. — Мы больше не вместе.

— Из-за чего вы расстались? — спросил Гарри, когда смог переварить услышанное. Он хорошо помнил, как их вело друг от друга, и то, что обоим сейчас плохо — говорит, что между ними искренние чувства. В связи с этим, принять их расставание Гарри не мог.

— Из-за моего отца, — говоря о родителе, Драко чувствовал закипающую внутри злость, а вместе с ней беспомощность. Ведь ни он, ни Блейз, ничего не могли поделать. — Он узнал правду о нас. И знаешь что? Отыскал мне невесту! Я не смогу пойти против его решения, если не хочу лишиться наследства и быть вычеркнутым из семейного древа.

— Я твоего отца с самой первой встречи невзлюбил, но после такого… — Лестрейнджу пришлось сдерживать свой рык. Чёртов эгоист! Портить жизнь своему сыну и шантажировать — надо быть ублюдком, чтобы проворачивать подобное! Внутри парня клокотал гнев.

— Выбора нет, — продолжил Драко и сел, наконец, за парту, напротив кузена. — Блейз все понимает и… не хочет делать хуже, находясь со мной рядом. Будет лучше, если мы вообще перестанем контактировать. И чем раньше прервём отношения, тем лучше. Будет не так больно.

От смирения родного человека становилось ещё хуже. Гарри не мог больше сидеть спокойно — подошёл и крепко обнял брата. Тому нужна была поддержка и понимание.

Этот разговор натолкнул Гарри на мысль, как отреагировали бы его родители, если бы он рассказал о своей симпатии к мужчинам? Мысль парень быстро отбросил. Не о том он думал. Волновать должен только брат. И Гарри решил для себя — поговорить с Малфоем-старшим. Скоро Рождество, они разъедутся по домам. Идеальная возможность.

— Я в порядке, — подал тихий голос Драко, который не обнял в ответ, а напротив, приложил руки к груди, как бы прося отстраниться. — Не нужно меня утешать, Гарри.

— Как скажешь. Просто знай, что я рядом, — ответил Гарри, прежде чем отпустить. Чего он делать не желал, но не стал идти против желания брата. Он чувствовал магию Драко, чувствовал его настроение… Тот себя сдерживал. Сдерживал так сильно, что, того и гляди, эти блоки спадут и случится выброс…

— Да, знаю, — наполненная грустью улыбка отразилась на губах блондина… совершенно неестественно. — Ты заботишься о своих. И я благодарен, что тебе не всё равно, правда.

— Разумеется. Кстати, не забудь, завтра тренировка, и Сэм Боуэлл покажет нам чары поглощения возврата урона, — напомнил Гарри, неуклюже меняя тему разговора.

— Да… я помню.

— Ну тогда… пойдём? Нам обоим делать задания.

В своё время Гарри научили многому. Но не оказывать поддержку. То, что он мог - он дал сейчас. Хоть и сам чувствовал, что этого недостаточно.

Комментарий к Новая проблема

Это глава короткая, да, даже слишком, но она затравка. Отношения Драко и Блейза под угрозой. Что же предпримет Гарри?

Узнаем в следующей серии:)

========== В гостях у Малфоев часть 1 ==========

Рождество — любимый праздник Гарри. Увидеть дорогих людей, замечательно провести с ними время, окунуться в сказочную атмосферу — это дорогого стоит. Но в этот раз поездку омрачала ситуация с Блейзом и Драко.

С тех пор, как Гарри поговорил с кузеном, ничего не изменилось. Он лишь чётче стал замечать тоскливые взгляды Забини в сторону его брата. И это невыносимо! А уж в поезде Гарри начал разрываться. Не понимал, с кем садиться. Раньше они ездили вместе, или же он отдельно с Наги, оставляя парочку одних. А теперь…

К счастью, Блейз разрешил проблему, тихо передав Гарри, что сядет с Ноттом и Панси. Лучше от этого не стало. За них двоих разрывалось сердце. И тянуть с разговором парень не стал. Едва скинув вещи и школьную форму, он призвал домовика.

— Хозяин Гарри, — просиял Ренн и склонился до пола. — Вы вернулись.

— Да. Где моя мать и дядя?

— Хозяева не сказали, куда направились. Хозяева велели встретить вас, если прибудете раньше.

— Понял. Тебе задание, отправляйся в Малфой-менор и узнай, дома ли Люциус Малфой. Потом вернись сюда, — отдал приказ Гарри. Просто брать и перемещаться не имело смысла, сперва нужно всё разузнать. И не факт, что камин открыт для незваных гостей.

— Все что пожелаете, хозяин Гарри, — снова поклонившись, домовик исчез.

Магия их позволяла делать самые разные вещи за секунды, чем Гарри безусловно восхищался, хотя никому не рассказывал. Его бы не поняли. Вот и сейчас, эльф вернулся домой, едва он успел перенести спящую Нагайну на постель.

— Хозяин Гарри, господин Люциус Малфой находится у себя, но через час должен покинуть дом. Вы хотели бы отправиться к нему сейчас?

Часа ему должно хватить. Гарри молча подал руку эльфу. Время на подготовку было предостаточно, парень знал, что ему следует сказать, и конечно, в случае безвыходной ситуации, он мог слегка надавить, пользуясь своим положением, хоть и не любил это дело. Добиваться всего нужно самому.

Ренн принёс его к кабинету дядюшки. Дверь была открыта, даже стучать не пришлось.

— Доброго дня, мистер Малфой, — приветствовал Гарри, вспомнив правила этикета, которые не так часто использовал в школе.

— Гарри, — хозяин дома без особого удивления окинул взглядом прибывшего гостя. Домовик успел сообщить о желании племянника встретиться. Да так сильно желал, что Люциус начал догадываться, по какому поводу. — Ты явился ко мне из-за Драко, я прав?

— Да, — коротко и по существу ответил парень, зная, что только это могло их связывать.

— Ну и? — мужчина отложил свои дела и откинулся на спинку шикарного кресла, что выглядело до безобразия удобным. Гарри и сам бы с удовольствием на таком откинулся, но сейчас не до его хотелок. — В чем мой сын успел тебе нажаловаться? И что ты можешь сделать?

Небрежность, с которой Люциус говорил о родном сыне, вымораживала Лестрейнджа до глубины души.

— Если коротко, то рассказал, что вы саботировали его отношения и прибегли к шантажу наследством, тем самым причинив ему много боли. А я хочу это исправить. Считаю, цель вполне благородная.

— Цель благородная? — переспросил Малфой с глумливой улыбкой. — Ну да, конечно. Позорить наш род связью с мужчиной — очень благородно со стороны Драко.

— Вы можете хоть сколько говорить про позор рода, но какой в этом смысл, если родной сын страдает? Судить, конечно, не мне, я ничего в этом не понимаю, — чуть саркастично ответил Гарри, очень стараясь выбирать правильные слова. На языке вертелись гораздо более дерзкие выражения. — Но родитель, заставляющий родную кровь страдать — позорит себя сам. Не находите?

— Я нахожу лишь одно — что ты дерзишь мне, мальчик, — мужчина перешёл на предупреждающий тон, и взгляд его ожесточился.

— Хотел бы — начал сразу, — не согласился Гарри.

Дядюшка не хотел, чтобы еготыкали носом. При этом настоящей дерзости он ещё не видел. И всё же, соскочить с темы Гарри не дал. Он пошёл по другому пути — попытался воззвать к сочувствию:

— Сейчас мы говорим о Драко. Мы практически жили бок о бок, и я видел, что ему больно. Он старался не показывать этого, но я не слепой. Вы тоже. Наверняка видели, что ему плохо. Вас это устраивает?

— Более чем, — Малфой не поскупился на жестокие слова. — Любовь эта ни к чему хорошему не приведёт. Перебьётся, да успокоится.

Не показать, что в ужасе от таких слов, далось Гарри очень тяжело. Очки спасли его от несдержанных эмоций.

— А к чему хорошему приведёт то, что он сейчас страдает? К чему хорошему приведёт его женитьба на человеке, которого он будет всю жизнь ненавидеть? Что это даст?

— Брак по расчёту — дело обычное в чистокровных семьях, Гарри. Драко не первый и не последний, кто проходит через это. Мой брак с Нарциссой был по расчёту. Твоя мать вышла за Рудольфуса не потому что любила его, их брак был по расчёту. Стерпится — слюбится.

— Не буду говорить за тётушку, но мне кажется, она бы обиделась, если бы услышала, что она для вас «стерпится-слюбится». Тогда вопрос, как знающему, — вам приятно от такого брака? Не говорите, что так было нужно, что вы привыкли, или ещё что-то в этом духе, — сразу уточнил Гарри. — Вам приятно состоять в таком браке?

— В том-то и дело, мальчик, — Люциус выпрямился, а затем и вовсе поднялся. — Поначалу кажется, что это несправедливо. Какое право имеют родители влезать в нашу жизнь? Делать так, как им выгодно. Но с возрастом приходит понимание, и просыпаются чувства. Моя жена предана, и её чувства искренни. Как и мои к ней. Это пришло со временем, когда казалось, что никогда такому не бывать.

— Чудо, что вы дожили до момента, когда ваши чувства проснулись. Доживают далеко не все, и вы это знаете намного лучше меня. И что хорошего вам дал этот брак?

— Достаточно, — прервал эти расспросы Малфой. — У меня нет времени на то, чтобы ещё что-то объяснять. Драко женится на девушке, которую мы нашли для него с Нарциссой. Разговор на этом окончен. Ты можешь идти.

— У вас есть ещё сорок минут, насколько я осведомлён, — ответил ему Гарри, не покидая кресло.

— И я не намерен оставшееся время тратить на тебя. Покинь мой кабинет.

— Грубо, дядя. Очень грубо, — Гарри лениво встал и направился к выходу. Высокомерный, бессердечный ублюдок не заслуживал того, чтобы разговаривали с ним по-хорошему. Но он сдерживал себя. — Я почти обижен. Пойду поплачусь Драко.

Пару лестных слов в свой адрес Гарри начисто проигнорировал. Паясничал он специально, ибо родственник начал раздражать. И не будь он отцом Драко — Гарри снял бы очки. Пришлось заставить себя успокоиться. А когда он добрался до комнаты брата, осторожно постучал.

— Я не хочу никого видеть, — раздалось раздражённое по ту сторону. — Уходите, кто бы из вас двоих там ни был.

— А третьему можно? — спросил Гарри с хитринкой. Уж его Драко должен впустить. И действительно, дверь открылась быстро. На лице кузена читалось искреннее недоумение.

— Что ты здесь делаешь?

— На мозги капать пришёл. Твой отец не выдержал моей компании, — ехидно ответил Гарри. Грусти он не позволял взять вверх. Да, его приход к Драко означал, что он не справился. Но ещё не вечер. Так просто он не сдастся.

— Зачем ты вообще к нему приходил? — скривился, словно в отвращении, Малфой-младший. Он не хотел, чтобы кузен вмешивался. Кем теперь его отец будет считать, думая, что он, Драко, нажаловался, не найдя выхода, кроме как заставить брата поговорить за себя, надеясь, что этим они оба изменят решение главы рода.

— Пытался переубедить. И сделал много неприятных открытий в процессе. Но ещё не сдался.

— Ха, ты удивлен? — неприятно оскалился Драко, падая на постель, уже смятую от его недавного лежания в ней. Рядом лежали фоторамки, на которых был запечатлен он с Блейзом, или же один только Блейз. Убирать их парень не стал. Он не стеснялся перед кузеном. — Отцу плевать на всё, кроме себя и своего рода, который, ни в коем случае! — опозорить нельзя. Но чем плоха моя связь с Блейзом? Он чистокровный, а не грязнокровка. Вот, что непростительно в нашей семье. Смешение чистой крови с грязной.

— Якобы позорно тем, что он парень, вот и всё. Ответ на этот вопрос твой папаша мне уже дал, — процедил Лестрейндж, полностью разделяя отвращение кузена. — А то, что в чистокровных семьях инцестом не брезгуют, так это в порядке вещей.

— Есть такое, — не стал отрицать Драко и вдруг похлопал по постели. — Иди сюда.

Не самая обычная просьба, с учётом того, что они и без того живут в одной комнате. Но Гарри лёг рядом. Драко вовремя успел убрать фоторамки, на одну Гарри точно мог лечь. Парень взглянул на неё, прежде чем скрыть у себя на груди — на ней Блейз смотрел сначала удивлённо, не сразу поняв, что его снимают, а после игриво улыбнулся и подмигнул.

— Ты сказал, что не сдашься. Возникает вопрос, что ты ещё задумал?

— Твой отец не единственный актёр на этой сцене. Я попробую поговорить с твоей матерью.

Раскрыть карты для Драко можно. В конце концов, он тот, ради кого Гарри старается. Сложно сказать, пошёл бы он на всё ради Блейза… Но ради Драко — однозначно.

— Ну да, удачи, — кисло улыбнулся блондин. — Думаешь, я с ней не пытался поговорить?

— Что ты ей говорил? — поинтересовался Гарри. — Хочу прикинуть.

— Да, кажется, всё успел перебрать, — откладывая фоторамки, Драко перевернулся на бок. — И к жалости взывал, и условия ставил, и пытался её поставить на своё место, и все без толку. Мне кажется, она просто слушается отца и не хочет идти против его решения, даже если сама не согласна с браком по расчёту. Так что не знаю, получится ли что-то. Даже если мы как-то её уговорим, не факт, что она повлияет на отца.

— Двое лучше одного, я в любом случае попробую. А пока, угости чаем. Я как вернулся с поезда, ещё ничего не ел, — смущённо попросил Гарри.

— Спаситель чужих отношений, — насмешливо фыркнул Малфой, принимая сидячую позу. — Крипс!

— Что желает юный господин?

— Чай на две персоны и что-нибудь лёгкое на закуску. Побыстрее.

Домовик исчез так же быстро, как и появился. И в комнате с его уходом повисло молчание. Гарри собирался с мыслями, думал, что лучше будет сказать, пытался просчитать варианты. Дядюшка наверняка пожаловался на то, что его, бедненького, пытали, и тётя уже может ждать его, готовая к обороне. Отчасти это хорошо, не придётся юлить.

— Никогда не умел играть в шахматы, - вылетело быстрее, чем Гарри успел подумать, что сказал. И Драко посмотрел на него весьма странно, прежде чем ответить:

— Это ты так неудачно тему сменить пытаешься?

— Не знаю. На самом деле, просто в голову пришло, — задумчиво признался Гарри, понимая насколько бредово это всё выглядит. — Просто, мне кажется, что если бы я умел играть в шахматы, то мой образ мысли был бы другим. И может, быстрее бы нашёл нужные слова…

— Да бред это всё. Мыслить стратегически можно и без умения игры в шахматы.

— Можно, но насколько качественно? Мне не с чем сравнить. О, а вот и чай! — переключился Гарри, стоило домовику вернуться с большим подносом. А там и лёгкие закуски лежали, как и было заказано. Они выглядели безумно аппетитно и на вкус наверняка не менее великолепны. Иначе в семье Малфоев и быть не может.

========== В гостях у Малфоев часть 2 ==========

Отличный перекус позволил парням немного расслабиться и поболтать о незначительных темах, чего не делали уже давно. И посиделки совершенно не хотелось прерывать. Но всё-таки, необходимость разговора с тётушкой никуда не пропадала. Откладывать нельзя.

— Ну, я пошёл в бой, — решительно вздохнул Лестрейндж.

— Стой! Ты пойдёшь один?

— Да, а что? Ты хочешь составить мне компанию?

— Естественно хочу, — другого Драко не видел, и был удивлён тем, что кузен решил взять дело в свои руки, полностью скинув его со счетов. — Думаешь, я просто буду сидеть тут и ждать, что же тебе там мама скажет?

— Тогда пошли. Только будь готов к тому, что могут всплыть очень неприятные факты, — не мог не предупредить Гарри.

— Например? — спросил Малфой уже на выходе из комнаты. Мама его наверняка находилась в комнате для отдыха. Туда они и направились, спускаясь на первый этаж.

— Самые разные. Даже мне сложно представить.

— Думаю, меня сложно будет удивить. Посмотрим.

Драко шёл вперёд, как проводник. Гарри бывал в его доме редко, и за пять лет общения так и не смог изучить полностью. Поиски их оказались недолгими. Нарцисса нашлась там, где Драко и предполагал. В одиночестве наслаждалась послеобеденным чаем.

Заметив мальчиков, она улыбнулась обоим, ставя чашечку на блюдце.

— Привет, мам. Гарри решил зайти к нам в гости.

Последний понял, что тётушке известна цель его визита. Старший Малфой явно плакался по поводу «непочтительных вопросов». Блондинистая нелепость.

— Здравствуйте, миссис Малфой.

— Здравствуй, Гарри. Садитесь.

Парни прошли в комнату и сели поближе друг к другу.

— Что-то мне подсказывает, вы знаете, о чём пойдёт разговор, — начал Гарри.

— Да, — кивнула женщина, невольно вызывая восхищение. Каждый её жест был полон грации. А как прямо она сидела… аж неудобно становилось. Мама Гарри заметно уступала в манерах. И это, с одной стороны, хорошо. Потому что так себя контролировать в собственном доме, по мнению Гарри, ненормально. В гостях — да. Но не на своей личной территории.

— Люциус успел меня предупредить насчёт тебя, Гарри. Ты очень настойчив.

— Как уж воспитан. Не люблю сдаваться, особенно когда нужно помочь близкому наладить жизнь, которая, в данный момент, разваливается под гнётом чужих интересов.

— Значит, ты видишь нас, как «гнёт чужих интересов»?

— Вы и ваши суждения — разные вещи, рассматривать их надо отдельно, потому суждения зависят от вас, и их можно менять. Но пока что их результат выглядит именно гнётом.

— Милый, — ласково обратилась к нему Нарцисса, как к собственному ребёнку, — мы делаем, как лучше. Вынужденный брак не так страшен, как кажется на первый взгляд. И ведь не факт, что ты, Драко, будешь с Блейзом до конца своих дней. Ты уверен, что это истинная любовь?

— Уверен, — мрачно ответил ей парень. — А вы лишаете меня счастья с ним.

— Вынужденный брак — от слова «нужда». То есть, в его основе не лежит ничего хорошего. Тем более искренности. Жить там, где не хочешь, с человеком, которого терпеть не можешь, и иметь от него ребёнка, которого не желаешь… даже звучит страшно, — от собственных слов и последующих представлений Гарри поёжился. Он видел подобную «жизнь» в отвратительных красках. — Вы хотите, чтобы Драко такое пережил? Что хорошего это даст?

Слова Гарри задели что-то внутри женщины. Пробились через толстый щит, который уже был покрыт трещинами после разговора с сыном. Нарцисса полностью ушла в себя, перед её глазами стали пролетать картины прошлого:

Юные годы, ещё во времена учёбы в Хогвартсе, когда родители сообщили о браке с отпрыском чистокровной семьи Малфоев, единственным наследником, что учился вместе с ней, на Слизерине, но был на год старше.

Она знала его. Знала, какой был у него характер. Что он из себя представлял. И не хотела этого брака. В её сердце уже был молодой человек, который был готов на многое ради неё.

В своё время, он пытался убедить мать Нарциссы, что он — гораздо лучшая партия для её дочери, потому что любит, и у него есть связи, что поможет в дальнейшем наладить жизнь и сделать свою семью обеспеченной.

Но он был полукровкой, что искренне презиралось Блэками. И потому парень оказался вышвырнут с позором, а саму Нарциссу посадили под домашний арест.

После свадьбы с Малфоем, Нарцисса возненавидела мать и не навещала её годами. А новость о своей беременности практически швырнула ей в лицо.

Лишь спустя годы она смогла привыкнуть к мужу. А уж ребёнок первые два месяца был для неё хуже, чем кость в горле. Время сгладило все неровности и взрастило в ней материнскую любовь. Но потребовалось его слишком много. А жизнь слишком коротка.

Последние шесть лет перестали быть для неё тяжелым бременем. Она смогла не просто привыкнуть, а полюбить своего мужа. Хотя, конечно, не так сильно и не так пылко, как возлюбленного с юных лет. Но равнодушие и холод она больше не источала.

И всё-таки, Нарцисса много раз думала о том, что было бы, откажись она от титула и отрекшись от своего рода? Сколько было бы у неё детей от любимого человека? И были бы они вместе счастливы?

Прошёл не один десяток лет и сложно теперь сказать, какой бы была её жизнь. Но то, что довелось ей пережить в первые годы брака, она не желала пережить сыну. Его страдание от разбитых чувств были ей хорошо знакомы. Она знала, что сын испытывает. Ситуация повторялась, как бы ей не хотелось обратного…

Она убеждала себя: «Так правильно», говорила то, что на самом деле не хотела говорить. А теперь замолчала, как только прошлое вновь ударило по сердцу.

— Мам? — позвал Драко, начиная волноваться. Слишком уж она затихла и стала выглядеть нехорошо. Он подал ей недопитый чай, чтобы немного привести в чувство. Уж неизвестно, какие струны души дёрнулись, но чтобы мама, всегда сдержанная и невозмутимая, пришла в такое состояние… должно было случиться что-то из ряда вон.

— Что такое?

— Ты замолчала. И побледнела, — Драко всё-таки решил сесть рядом, волнение не уходило, а лишь усиливалось. — Всё в порядке? — Он чуть приобнял её, хоть и побаивался проявлять подобные чувства. Его могли оттолкнуть. Излишние нежности в их семье не приветствовались.

— Всё хорошо, — немного грустно улыбнулась ему Нарцисса, и не оттолкнула. — Вспомнила один момент из своего прошлого, и…

— Ваш брак с любимым человеком тоже саботировали, когда вы были молоды? — предположил Гарри. Только это могло заставить тётушку впасть в столь прибитое состояние. Прошлое любило тянуть свои лапы, особенно когда кажется, что оно давно осталось позади.

— Ты очень проницателен. Да, это так.

— Серьезно? — Драко уставился на мать, не в силах поверить в услышанное. Прав был Гарри, когда говорил о потрясении. Что может выплыть то, чего он не ожидал. То, что ему самому не удалось из родительницы вытянуть. Она была непреклонна, когда он говорил с ней на больную тему. Но сейчас…

— У вас ведь наверняка в молодости был взыскательный вкус, и на кривой метле к вам не подлетишь. Так чем же ваш избранник не угодил? — мягко продолжил надавливать Гарри, чувствуя верное направление.

— Полукровка…

— Мам! — не сдержал громкого вскрика Драко. Они с пелёнок ему твердили о чистоте крови. Оба! Чистокровный и никак иначе! И пусть даже не думает о связи с полукровками и, не приведи Мерлин, с грязнокровками.

Бедность кошелька была более предсказуемой, как подумал Гарри. Впрочем, не ему и никому другому не судить тётушку. Хотя шок Драко тоже можно понять. Мировоззрение трещало по швам.

— Не нам судить, Драко, — вслух произнёс свои мысли. — Сейчас важно то, что история повторяется. И, скорее всего, потому, что она была закончена не тем образом, каким предполагалось. А значит сейчас её можно исправить. Дать ей закончиться, как нужно. Сделать другой виток. Блейз — чистокровный. К тому же не из бедной семьи.

— Но если дать шанс этим отношениям, — женщина перевела взгляд на сына, — наш род прервётся.

— В целом, — вновь стал лезть Гарри, — это можно поправить. Правда, вам придётся взять дело в собственные руки.

— Так, — поняв намёк, женщина взглянула на племянника весьма недовольно. — Достаточно, Гарри. Ты начал лезть туда, куда тебя не просят. Позволь нам самим решать.

— Разумеется, — понимающе кивнул Гарри.

Реакция тёти вполне ожидаема. Весь этот разговор был одним сплошным переходом черты. Точка кипения оказалась достигнута. Чудо, что его вообще выслушали и дали настолько глубоко копнуть. Ещё в самом начале его могли выставить вон, так же грубо, как это сделал Люциус.

— Полагаю, мне стоит уйти.

Ответ не потребовался. И все жё, Гарри получил его от Драко. Тот пообещал заглянуть сегодня в гости. И ясно зачем — он расскажет, как всё прошло, и что всё-таки решат его родители. Если сейчас ему удастся окончательно растопить лёд в сердце матери, та повлияет на отца. А если повлияет на отца — Драко вернётся к Блейзу. И тогда можно будет успокоиться. Увидеть улыбку на лице брата — станет настоящим облегчением.

========== Человечность Марволо ==========

Напросившись в гости к крёстному, Гарри вскоре оказался на месте — выбрался из камина, накладывая на себя чары очищения. Гостиная встретила его давящей тишиной, словно навесили невидимый купол заглушки. Ранее Лестрейндж не чувствовал подобного, не имел возможности. Или же ему говорили прямо о занятости, что переводилось, как «Пойди куда-нибудь на время», или же при нём не говорили вообще.

Может быть, он не так понял домовика, и на самом деле явился слишком рано?..

Вот только уходить Гарри не стал. Раз уж пришёл — подождёт. Но не на месте. Ему хотелось… прогуляться по дому Марволо. Не совсем с его стороны правильно, это нарушало собственные принципы, но тухнуть в одиночестве надоело ещё дома.

В желании увидеть или услышать что-нибудь интересное, Гарри обошёл все комнаты, что не были для него закрыты, и уже хотел вернуться обратно в гостиную, но одна вещь привлекла его внимание — стеллаж с книгами. За ним точно что-то прятали. Что-то имеющее странную природу силы.

Стало безумно любопытно. Изучить, рассмотреть, понаблюдать — вот желания, что охватили его. И так всегда бывало, когда Гарри видел что-то новое и необычное. А уж в доме Марволо этого «интересного и необычного» много, только спрятано очень хорошо. Не всё Гарри имел возможность исследовать, а вернее, почти ничего. Семь из десяти таких вещей — опасны. Девять из десяти — трудно отыскать.

Сегодня инстинкт самосохранения уснул в парне. Любопытство бодрствовало и ослепляло. Он быстро нашёл нужный рычаг, с помощью которого открыл тайный проход. Спасибо своим инстинктам, с помощью которых он уловил едва заметную щель, от которой веял легкий ветерок, почти не ощутимый, если не приблизиться вплотную.

В самой комнате, что по логике вещей должна была оказаться необычной — оказалась пустышкой. Но Гарри не успел испытать чувство разочарования. Он явно на что-то наступил или же магия имения признала его своим, но выдвинулся, до этого спрятанный, некий стол и стеллажи, с множеством искрящихся флакончиков.

Стекло надёжно скрывало своё содержимое. Так, что даже Гарри не мог понять их назначение. А вот стол оказался гораздо интереснее, когда он подошёл ближе с замирающим дыханием. На нём лежало тонкое блюдо, словно из жидкого обсидиана, в котором что-то плескалось и переливалось.

Это было что-то невероятное. И что-то безумно интересное… не под защитой.

Увидев едва заметный блик, на котором отразился Марволо и незнакомый мужчина, Гарри невольно поддался вперёд, и в тот же миг его словно что-то засосало внутрь. Он стал чувствовать падение, будто в бездонное море. Сдержать крик далось чудом. Падения… он их терпеть не мог. Блик, плавающий в блюдце, словно принял его, и Гарри приземлился… куда-то. Под ним точно находилась твердая поверхность, а вернее пол, устеленный ковром, только мягкость Гарри ощутить не мог. Это было очень странное ощущение. Он и тело своё толком… не ощущал.

— … расскажи мне всё, что помнишь о той ночи. Это важно.

Голос Марволо. Гарри дернулся и быстро начал подниматься, ища глазами крёстного. Тот стоял в паре шагов, а рядом с ним мужчина, которого парень увидел в секундном блике огромного блюдца перед тем, как упасть. Вот только, куда именно он упал? Внутрь странного артефакта? Или же это оказался необычный телепорт? Предстояло выяснить.

У незнакомого мужчины оказался высокий хрипящий голос с ноткой… маниакальности. Подходящее слово не сразу пришло в голову, но точно выражало суть. Гарри стоял достаточно близко, но его абсолютно никто не замечал. Словно невидимкой стал для взрослых. И был в этом несомненный плюс. Марволо бы не погладил его по головке за чрезмерное любопытство. Особенно когда дело касалось его личных вещей.

— Я пытал того бестолкового магла. Просто пытал. Не собирался убивать. А потом Дамблдор… просто пришёл. Один. Откуда-то знал, что я здесь. Он взял и убил того червя, а затем наставил палочку на себя, — Мужчина взял паузу, чтобы попить немного воды из кружки. — Он будто вытащил из себя что-то, как часть сил, и запечатал это нечто в… я… я не разглядел, что было у него в руках, слишком темно было. Помню только что-то золотистое. Я попробовал выбить это из рук, но он откинул меня прямо на труп. И в тот миг появились авроры, скрутив меня.

В глазах Марволо отразилось сильное удивление, всего на миг, но Гарри хватило этого. Он понял, Дамблдор совершил, помимо убийства маггла, что уже не ввязалось с образом доброго светлого дедушки, что-то поистине ужасное.

— Что Дамблдор говорил до убийства и после? Постарайся вспомнить.

— Ничего. Он молчал. Совсем. Мрачный был и ничего не говорил, будто воды в рот набрал. Не пытался уговорить меня не пытать того маггла. Очень удивил меня этим. Помню только, что ему плохо стало после сделанного. Очень плохо. Он прямо сдерживался, чтобы на колени не рухнуть. Один из авроров подумал, что я наложил на него какое-то проклятье и налетел, отбирая палочку. А после мы перенеслись в камеру суда. Больше ничего я не видел.

— Едва не раскаялся, — тихо произнёс Марволо, явно не собеседнику своему. — Что ж, хорошо, Барти. Ты мне очень помог. Будут какие-либо вопросы?

— Нет, Повелитель. Я просто хочу ещё поспать, — устало ответил мужчина. — Благодарю вас.

Как только названный Барти, — Крауч-младший, Гарри вспомнил этого человека, — произнёс свои последние слова, слова благодарности, что-то начало утягивать парня обратно. Он ощутил что-то схожее с трансгрессией, а в следующий миг оказался в том помещении с блюдцем.

Вернувшиеся чувства ударили слишком сильно, Гарри не удержался на пошатнувшихся ногах и свалился на пол. Только что он просмотрел воспоминание Марволо! Невероятно! Смотреть со стороны на то, что видел крёстный! Не от его лица, конечно, но всё же, это было невообразимо! И рядом не стояло с теми ощущениями, которые возникали при чтении мыслей других людей. Совсем не то.

«Омут памяти!»

Посмотрев на блюдце, в которой все ещё плавало то самое воспоминание, Гарри, наконец, вспомнил название этой вещицы! В библиотеке Хогвартса, пытаясь отыскать информацию о том, как развивать и расширять свою память, он как-то наткнулся на «омут памяти».

И вот он, прямо перед ним.

Омут является редким артефактом, и только самые сильные волшебники могут им пользоваться. Он является незаменимой вещью для тех, кто хочет уберечь свои воспоминания от чужих глаз, если надежно спрятать, или же… от самого себя, чтобы время не стерло важные фрагменты из жизни.

Думая о последнем, Гарри испытал… грусть? Не так давно он думал о том, как же Марволо хорошо сохранило время, он невероятным чудом умудрялся сохранять красоту и молодость. Но разве Омут памяти не доказательство того, что крёстный стал слишком стар? В голове никак не укладывалось. Да, внешность обманчива, а магия может поддерживать жизнь долгие годы, но чтобы разница была настолько существенной — страшно даже вообразить.

Об этом вообще не стоило думать. Старость, или того хуже, смерть — темы, о которых лучше не задумываться в адрес Марволо, чтобы не охватывала печаль. Он будет жить ещё очень и очень долго!

Настраивая себя на позитивный лад, Гарри кивнул сам себе, тихо выдохнул и решил наконец детальнее рассмотреть редкий артефакт и склянки, в которых, как теперь он стал понимать, запечатаны воспоминания Марволо.

Подумать только, половина его жизни, а то и больше, может храниться здесь, в секретной комнате. И Гарри, если те не защищены, может увидеть что-то ещё… Нужно только взять ещё один флакон, опустить сверкающую нить в блюдце и погрузиться в воспоминания…

Но внутри что-то противилось. Изучить воспоминания Марволо — идея безумно притягательная. Ведь несмотря на многолетнее знакомство, Гарри почти не знал крёстного, лишь изредка снимал завесу с какой-то отдельной крошечной тайны. Но это была личная жизнь крёстного, которую тот не зря скрывал и не показывал даже ему, хотя Гарри точно был не последним для него важным человеком. И ставя себя на место Марволо, парень нахмурился. Ему бы не понравилось, если бы в его воспоминаниях копошились, пусть и близкий человек. Личное на то и личное. Если человек захочет чем-то поделиться — тогда уж другой разговор.

Осторожно проведя пальцами по склянкам, в которых то ярко, то блекло переливались воспоминания, похожие на прозрачную дымку, Гарри выпрямился. Он не полезет в воспоминания крёстного. В одном уже побывал без разрешения.

Стоило отсюда уйти и закрыть тайную комнату снова, как она и была. На сегодня впечатлений Гарри хватит. Побывать в омуте памяти, да такого мощного волшебника, как Марволо, — уникальный опыт. Хотя, конечно, он не станет никому об этом рассказывать.

Выходя из комнаты, Гарри аккуратно закрыл дверцу. И как же, Мерлин, вовремя он выбрался! Ведь буквально выйдя из помещения, он почуял присутствие крёстного. Совсем рядом. Буквально за стеной! Время на то, чтобы отойти подальше, делая вид, что мимо проходил, у Гарри имелось.

— Привет! — с улыбкой поприветствовал он крёстного, стоило увидеться лицом к лицу. Ни на йоту не изменился. Сердце в груди вздрогнуло.

— Здравствуй, Гарри, — приятная улыбка, как и ласковая магия, дала понять, что Марволо в хорошем настроении. Он прижал к себе Гарри, когда тот влетел в нужные сейчас объятья. Особенно сейчас… после того, что увидел, о чём успел поразмышлять, разглядывая склянки с воспоминаниями.

Что-то говорить не имело смысла. Важно только видеть друг друга… обнимать… соединиться снова. В какой-то момент, Гарри заметил, что почти доставал макушкой до шеи мужчины, хотя раньше не мог. Прошло время, и он подрос ещё. Подумать только… Марволо не менялся, а он — да, и ещё как.

Тёмный маг мягко отстранил юношу, но не для того, чтобы получить личное пространство, быстро заканчивая с нежностями. Он обхватил лицо Гарри, чем очень удивил, ведь не делал такого… очень давно? Или же никогда? Гарри не помнил таких чувственных моментов. И смотрел Марволо в его глаза так пронзительно… словно хотел проникнуть в его голову, увидеть то, о чём думает Гарри… что скрывает! И ведь мог же! Точно мог!

Допустить чтения своих мыслей и воспоминаний Гарри никак не мог. Много чего, помимо момента с омутом, он скрывал. Очистить мысли за короткий миг не получилось бы, а вот поставить барьер — да. Отец в своё время уделил ему некоторое время для изучения легиллименции. А после, он ощутил как чешется ухо с серьгой для чтения мыслей.

Крёстный точно попытался увидеть его голову! Но сопротивление его остановило.

Улыбка, покинувшая губы мужчины на пару секунд, вновь вернулась на место. Он не стал насильно прорываться. Не хотел причинять крестнику боль. У него были подозрения насчёт Гарри, однако выставленный барьер мог быть банальным подростковым нежеланием раскрывать свои тайны. Всё же, мальчик становится взрослее.

— Я должен тебя предупредить, Гарри. Сейчас в моём доме обитают освобожденные Пожиратели. Пока их состояние не нормализуются, они не покинут эти стены. Но это не значит, что они сидят в отведённых им комнатах. Будь осторожен. Их психика нарушена, что приводит к буйному поведению.

— Хорошо, я понял, — кивнул парень, после чего настало время вопросов. История с Азкабаном до сих пор вызывала массу слухов и пересудов, а ему хотелось узнать всё из первых рук. — Я как раз хотел спросить, как же ты всё это провернул? Сложно вам было?

— Я утолю твоё любопытство, но давай это сделаем в более уютной обстановке? — предложил Марволо, намекая на то, что говорить о таких вещах, стоя почти в коридоре — не лучшая идея. Как они любили вести общение? На мягком диване, с кружкой горячего шоколада.

— Обязательно. Я так давно тебя не видел, столько хочу выпросить, ты не представляешь!

Домовик получил заказ от хозяина дома и принялся немедленно его выполнять. Марволо первым сел на диван, а Гарри следом за ним. Осторожно, не пытаясь плюхнуться или скинуть обувь, чтобы забраться с ногами.

— Итак, давай по порядку.

— Как ты провернул это? — с живейшим интересом спросил Гарри, внимательно смотря на Марволо. Даже очки не могли скрыть его любопытство.

— Для начала, изучил схему строения Азкабана, а также узнал, на каких этажах и в каких камерах держат тех, кто нам нужен. У меня есть свои источники, позволяющие разузнать такие вещи, — добавил в конце мужчина, чтобы не пошёл логический вопрос касательно того, кто эту информацию предоставил.

— И каково было туда вломиться? И как там было? — пошли следующие, самые любопытные, вопросы. Гарри так навострил уши, что не обратил внимание на домовика, принёсшего им горячий шоколад. Не до того было.

Что не сказать о Марволо. Он сразу взялся за напиток, который пил лишь в присутствии мальчика. Ничего ему не мешало смаковать сладость и отвечать на вопросы:

— Охрана оказалась невнимательной. И это не удивительно, заключенные могли попытаться сбежать, но никому и в голову не приходило, что в Азкабан ворвутся, желая кого-то спасти. За всё время существования этой тюрьмы, такое случилось в первый раз. Мы вошли в историю. Что же касается ощущений — они отвратительны. Витает аура Смерти.

— Наверняка ты подобрал хорошую команду для этого. Кстати, чем ты руководствовался? — следующий вопрос не обошёлся без пробы горячего шоколада. Видя, как наслаждается им Марволо, Гарри тоже захотел, отвлекшись лишь на пару секунд.

Насчёт вхождения в историю Марволо был совершенно прав. Провернуть взлом Азкабана и вызволить оттуда всех, кого нужно, при этом никого не потерять… Нужно быть гением, чтобы провернуть такое, не иначе! Гарри восхищался.

— Я рисковал, и очень сильно. Видишь ли, Гарри, для того, чтобы освободить восемь человек, недостаточно такого же числа спасателей. Невероятное везение помогло нам не потерять никого в процессе высвобождения и не дать ни одному свидетелю покинуть Азкабан. Я мог бы взять больше людей, но тогда риск увеличился бы ещё на несколько процентов. С теми, кого я взял с собой, шанс на успех был 50%. Они проверенные люди, имеющие за спиной огромный багаж опыта. Я мог взять новобранцев и наше число увеличилось бы. Вместе с риском ещё на 15-20%. На то они и новички, нельзя таких посылать на столь серьёзное и ответственное задание. И ещё один вариант — увеличить число спасавших, взять не менее сильных волшебников, у которых есть опыт. И не приведи Мерлин кто-то из таких попался бы в руки авроров. Ведь те немногие, кто остался из разряда «опытные», имели огромный минус — у них была семья. Допустим, я взял бы твою маму, Рудольфуса, и их вдруг поймали бы. Представь, как на тебе бы это отразилось. Их бы арестовали и вскоре посадили в Азкабан.

Слова Марволо завораживали. Он раскладывал всё по полочкам так, словно Гарри находился в его голове и знал всё, о чём он говорил. Да, действительно, всё так. Они невероятно рисковали. И страшно представить, что бы было, провались их операция или кто-то бы погиб. А плен? Само слово пугало. Азкабан — одна из самых страшных вещей, какие только могут существовать.

Однако, Марволо так же сказал кое-что, что заставило Гарри испытать печаль. Раньше подобные мысли не посещали его голову, но… он был в чём-то согласен с крёстным. Оставался вопрос, который нужно было прояснить, хотя бы для собственного успокоения. Даже если ответ принесёт горечь.

— Ты сказал, что семья — огромный минус. Минус для этой операции? Или же для тебя самого?

— Пятьдесят на пятьдесят, — честно и довольно быстро дал ответ Марволо. И чуть позже дал пояснение. — Минус в нашем деле есть всегда. Я прожил достаточно много лет и потерял огромное количество людей, что разделяли мои интересы и двигались к той же цели. Но прошлый я, куда более молодой, к этим жертвам относился с равнодушием. Никто для меня и ничего не значил — и в этом была моя сила. Когда ты ни к кому не привязан — тебя трудно победить. Не на что давить. И человеком тебя трудно назвать. Безжалостный к своим врагам и безразлично относящийся к тем, кто считается близким другом. Но сейчас я начал задумываться о жизни каждого человека, который был со мной и есть до сих пор. Я стал испытывать тоску по павшим товарищам. Стал ценить то, что есть у меня сейчас. И бояться потерять дорогое мне, — откровение приобретало всё более сильный оттенок. Марволо не скрывал того, в чем признавался, и давал слишком явный намек на «дорогое его сердцу». — Семья делает нас сильнее. Но вместе с тем — она показывает уязвимое место.

Отставив кружку, Гарри молча и с чувством обнял крёстного. Ощутить тепло… и подарить своё. Не только потому, что скучал, а потому что понимал, что они близки. Они друг для друга — уязвимое место. Ахиллесова пята. Скверно, но факт.

— Ты будешь стоять рядом со мной, — тихо заговорил Марволо, сумев затронуть струны души юноши. — Станешь моей сильной стороной, а не слабой. Я дам тебе защиту, и дам свои знания.

— А что могу дать тебе я? — с невыносимой грустью спросил Гарри. Одного лишь убийственного взгляда слишком мало. Что он вдруг осознал со всей силой…

Марволо вдруг улыбнулся, так тепло и нежно… как никому не улыбался, и губы его коснулись лба ошарашенного таким порывом ребёнка.

— Ты уже даёшь. На протяжении четырнадцати лет.

— Пока ещё ничего не замечал. Ты только вкладываешь в меня без конца, а отдачи не получаешь… Или же я этого не замечаю?..

— Глупый. Ты меняешь меня. Благодаря тебе я стал более человечным.

— Только, похоже, тебе это приносит больше вреда, чем пользы. Сам говорил, частично, семья — минус. Да ещё начал задумываться о жизнях тех, кто тебя окружает. Не подумай, я рад, что тебе не всё равно, одно время мне казалось обратное. Просто… если это приносит неприятности, то ничего хорошего. Или же у меня пока не хватает ума, чтобы всё понять до конца.

— Это хорошо, Гарри. Если смотреть на картину более масштабно — моя человечность приносит больше пользы. Я стал мыслить иначе, продумывать каждый шаг куда чётче. И мои люди страдают меньше.

— Хорошо, если так. Уверен, тебе лучше знать, что приносит тебе пользу. А я постараюсь быть рядом и тоже приносить её. Надеюсь, этот момент когда-нибудь настанет.

О том, что Гарри объединил свой факультет, пока не знал никто из близких. Чтобы, на случай провала, разочарование ударило только по нему. Да и в целом, его деятельность должна быть в секрете. Пока что.

— Можно мне завтра почитать в твоей библиотеке?

— Не сомневайся, ты будешь приносить пользу. Иначе бы я не выбрал тебя, — напоследок ответил Марволо, прежде чем поставить точку на этой теме. И вернулся к шоколаду, который в процессе разговора отставил. — Что именно ты хочешь почитать?

— Боевую трансфигурацию. Как создавать големов из разных материалов, — поделился Гарри и вдруг посетовал. — Всю библиотеку облазил, находил только упоминания, и ничего практического! Называется, колдуй как хочешь.

— Хорошо, — мужчина одобрил интерес крестника, и захотел взглянуть на то, как тот будет практиковаться. А вот сюрприз это будет или же нет, он решит чуть позже. — Я подберу тебе нужный материал. Днём он будет лежать на столике у окна.

— Спасибо, я буду очень рад. Надеюсь, ты не против, что мне придётся что-то погромить в твоей тренировочной? — закусил губу Гарри, зная, что без этого не обойтись. Несчастные манекены в заброшенном классе, где они тренировались, страдали каждый их урок, самым бессовестным образом.

— Когда я был против твоих тренировок? — задал риторический вопрос Марволо, вскинув бровь в удивлении. А за ним и следующий. — И когда они заканчивались без разгрома чего-либо?

— Согласен. Никакие чары разрушения не способны принести погрома больше, чем результаты самых первых шагов, — весело усмехнулся Гарри, вспоминая свои тренировки. Сколько их было? Уже невозможно сосчитать. — Что ж, увиделся с тобой по приезде — пора и домой. Думаю, родители уже дома.

— Рудольфус нет, я дал ему небольшое задание, и вернётся он поздно вечером. А вот твоя мама должна быть дома, так что иди.

И Гарри покинул имение крёстного, но перед этим ещё раз обнял дорогого ему человека. Завтра они, конечно, увидятся, но всё же. Старые привычки не пропадали с годами.

========== Получая своё ==========

Рождественские каникулы быстро подошли к концу. Первую половину Гарри провёл, как ни странно, с Драко. Он не хотел оставлять брата одного, в обстановке, где решается судьба последнего. Нарцисса упорно пыталась настоять на решении расторгнуть помолвку, но Люциус был непреклонен, твёрдо стоял на своём.

Вместе, Гарри и Драко гуляли по Лондону, выбираясь также и в магловскую часть, занимались тренировками дома у Гарри, пару раз умудрились полетать на метлах. Ради кузена Лестрейндж взобрался на летательный аппарат, которому не доверял ни на йоту, и смог, к удивлению своему, получить подобие удовольствия.

Вторую же половину Рождественских каникул он провёл с семьёй, получил много приятных вещей, и не скупился на то, чтобы растратиться для дорогих людей. Жаль, конечно, что последние два года никак не получается создавать от себя что-то. Прошлый год всё свободное время сжирал Турнир. В этом году тренировки и слежка за Светлыми. Хоть бери и сразу с лета начинай продумывать и создавать, чтобы в плотном графике успеть до праздников.

Мысль свою Гарри не стал откладывать в долгий ящик. На каникулах он сделал себе пометку, обязательно подумать о создании подарков, и заранее сделать эскизы. А уж в школе, в новом учебном году, приступит непосредственно к созданию.

Марволо, вон, столько полезных вещей подарил, которые создавал своими руками. И все они служили как полезной вещью, так и украшением, в которых была установлена защита. Но ему, разумеется, гораздо проще. С такими-то магическими силами и умениями. Удивляться не приходилось.

И не стоило забывать о недавно совершённом поступке крёстного, от которого обалдел не только Гарри, но и все Пожиратели Смерти. Не обделил никого из своих людей, абсолютно для каждого создал амулеты-порталы, которые могли спасти жизнь в случае безвыходной ситуации. Он срабатывал автоматически, стоило ощутить сильную опасность, и направлял волшебников в одну точку — специально приобретённый для таких случаев дом, который невозможно отследить.

Восхищение Повелителем усилилось в сто крат, вместе с уважением. Какой гениальный план, какое великодушие! Лорд Волан-де-Морт не пожалел своих сил, чтобы уберечь своих людей!

К слову, после такого Гарри ещё больше убедился в том, что ему необходимо иметь отдельный дом на случай каких-то проблем. Спрятать того же Драко, к примеру, пока в Малфой-меноре творился сущий ад. Но, к сожалению, это не более, чем перспективы на будущее.

Думая о настоящем, Гарри настраивал себя исключительно на позитив, когда отправлялся на вокзал. На этот раз самостоятельно, попрощавшись с родными дома. Мама его задавила в прощальных объятьях, да и дядя не отставал. Весельчак.

Подумать только, каким замечательным он стал. Гарри хорошо помнил времена, когда был совсем маленьким, и магию чувствовал намного сильнее, умея уже тогда определять, как волшебник к нему относится и что чувствует. Рудольфус всегда его отвергал. Относился с холодом. Да и вообще опасался. Гарри очень сильно грустил по этому поводу, тогда ещё считая его отцом. Вскоре планка роли ослабла, он смог считаться дядей и со временем стал относиться к нему гораздо теплее, как к родному. Неясно до сих пор, с чем связаны столь разительные перемены, и разбираться Гарри не хотел. Его устраивает то, что есть сейчас. У него чудесная семья.

Уже в поезде Лестрейндж смог переключиться на друзей. Те приятно удивили, будучи вместе. Сидели как можно ближе друг к другу, держались за руки.

— Ребята-а? — протянул Гарри с довольной улыбкой и сел напротив, устраивая Нагайну на своих коленах.

— Привет, — первый поздоровался Драко, подняв свободную руку. Улыбался так открыто, и так довольно, что невольно заражал радостью. Блейз молча кивнул, так же довольно улыбаясь и гладя Драко по руке.

— Сгораю от нетерпения, давайте же! Рассказывайте! Я переживал за вас.

— Как видишь, — Малфой демонстративно поднял их руки. А вместе с тем откровенное счастье в глазах. Верный признак того, что всё прошло, как нельзя лучше. — Отец долго, конечно, упирался, и грозил нам с матерью, но кровь Блэков взыграла. Мама такое устроила… я до сих пор в восхищении! Тётю Беллу напомнила в тот день.

— Нам ехать несколько часов, —Гарри удобно устроился на диване, собираясь слушать с полным и безраздельным вниманием. — А заняться нечем. Я жажду подробностей. Вперёд.

***

Нагнетающая атмосфера усилилась после второй половины каникул. Драко остался один, без поддержки кузена, а главное, без поддержки Блейза, что ударяло по сердцу сильнее всего. Надежда на счастливое будущее с ним была, теплилась в душе, но сильный ветер, в лице отца, стремился потушить этот огонёк. Любые доводы о браке по согласию упрямо им игнорировались, он постоянно получал противопоставление с выгодой, уважением и чистокровностью.

Откуда в отце столько ослиного упорства? Драко совершенно не мог понять! И что даст ему брак с чистокровной девушкой, помимо сохранения этой самой чистоты? Да ничего! Семья «невесты», по сравнению с ними, может показаться бедной. Забини в плане богатства их превосходили. Но этот факт почему-то уходил от обозрения отца!

Спустя пару дней он, наконец, нашёл в себе смелость в глаза заявить, что брак с мужчиной не одобряет ровно потому, что он с мужчиной. А от дальнейших слов, про позор рода, уши сворачивались от отвращения.

— Давай к сути дела, — Драко нашёл в себе наглость прервать монолог отца, не в силах и дальше терпеть то, как его и Блейза поливают откровенным дерьмом. Голос звучал холодно, с едва сдерживаемой ненавистью. — Ты отменишь вынужденный брак?

— Если ты до сих пор полагал, что я передумаю и сделаю по-твоему, то ты наивен и непроходимо глуп, Драко, — с ледяным ядом в голосе процедил Люциус. — Я больше не вижу смысла это обсуждать. Больше не подходи ко мне со своими глупыми просьбами.

— Ты портишь мне жизнь, и думаешь, я буду молча стоять в стороне?! — вслед ему крикнул парень, будучи на грани. Довольно с него терпеть. Столько дней! Одно сплошное напряжение и страх потерять вновь вспыхнувшую надежду на счастье с дорогим человеком. — Как бы не так! Я не мама, и не женюсь на человеке, которого не люблю!

— Перебесишься и остынешь. Я был на твоём месте, и ничего. Как видишь, не умер, — холодно ответил Люциус, так и не повернувшись к нему лицом. — И ещё, до возвращения в школу из дома ты больше не выйдешь. Твой пыл надо обуздать.

Последний шанс оставался… Чего Драко боялся, но, чувствуя отчаяние, выкрикнул, с силой сжимая руки в кулаки:

— Я отрекусь от рода Малфоев!

Люциус медленно обернулся и в глазах его горело откровенное презрение.

— Многие могут лишь мечтать о том, чтобы стать частью нашей семьи. А ты так легко бросаешься своим единственным сокровищем по праву рождения? Вот уж, что имеем — не храним. Допустим, ты это сделаешь, в силу своей юношеской импульсивности. И с чем по итогу останешься? Дом, деньги, покровительство — всё это будет для тебя закрыто. Думаешь, кто-то будет тебя содержать? Смешно.

— Будет по первости, — собрав последнюю волю в кулак, страх перед отцом сидел в парне с детских лет, и он боролся с этим до последнего, смело смотря в ледяные глаза. — Но я сделаю своё имя. Сам. Без твоей поддержки. Без громогласной фамилии.

— А ты знаешь, что Уизли тоже когда-то пытались сделать себе имя сами? — сама фамилия в доме Малфоев звучала издевательски, и Люциус это особо подчеркнул. — Много ли у них получилось? Ты учишься с их рыжими крысятами и видел результаты. Устраивает?

— Наш род когда-то сделал себе имя. Почему я не могу отречься от него и сделать собственное? А ещё, — злобно добавил Драко, окончательно сбросив с себя оковы страха, как и уважение к отцу, — я могу напомнить, как один полукровка поставил на место всех чистокровных, в том числе твоего отца, и сделал себе великое имя. Такое, что его до сих пор опасаются произносить. У него не было ничего. И кем он стал сейчас?

— Думаешь сравниться с Повелителем? — прошипел Люциус, будто боясь, что его услышат. — Ты считаешь, что у тебя есть возможность добиться столько же, сколько добился он, и сколько добилась наша семья за несколько поколений? — глава рода терял терпение в бестолковой полемике. — Без кната в кармане, ты помрёшь от голода в первой же канаве, как собака, понимаешь ты это или нет?!

— Люциус! — крик Нарциссы раздался как гром, среди ясного неба. Он был наполнен гневом. Ведьма поднялась к родным и лицезрела не слишком приятную картину. Материнские инстинкты включились на полную мощь — она встала между супругом и ребёнком, прикрывая последнего собой. — Как смеешь ты так разговаривать с нашим сыном?

— Я пытаюсь вразумить его. Тебя бы тоже стоило, чтобы не потворствовала его сумасбродным желаниям! — ответил Люциус после секундного удивления. Обычно жена не вмешивалась так настойчиво. Она предпочитала тихое влияние.

— Вразумить путём оскорбления? — красивое, не испорченное годами, лицо исказилось от злости. — Сумасбродные желания летят с твоего языка. Как увидел связь сына с молодым человеком, мгновенно решил его женить на первой же попавшейся чистокровной девице. Ради чего? Собственной прихоти? Боишься быть опозоренным? Не придется. Мы не магглы, в нашем мире лояльно относятся к однополым парам.

— К однополым парам относятся лояльно? Не смеши меня, Нарцисса. У Яксли был брат, уважаемый человек, книги писал, почти в Визенгамот попал. А потом куда делся? Вспомни! Сбежал в глушь со своим любовником. Потому что его на смех подняли. Вспомнила? Сам Яксли его терпеть не мог за это.

— С тех пор прошло почти пятнадцать лет. Многое изменилось, дорогой, — обращение, всегда мягкое, женщина буквально выплюнула. — Я не потерплю оскорблений в адрес Драко и не позволю тебе презирать его выбор.

— Мы и без того были к нему слишком лояльны, Нарцисса, а нужно было держать в строгости! — сурово ответил Люциус. — А то вырос наглым, своенравным и слишком много себе позволяет. Как Лестрейнджи, — фамилию глава рода произнёс с заметным отвращением.

Упоминание семьи сестры, и её саму в частности, пусть и без явного указывания на человека, Нарцисса не стерпела. Достав волшебную палочку, она направила её на супруга и лишила того голоса, перед этим стандартным заклинанием отобрав его палочку, ловко перехватывая в воздухе.

— Довольно, Люциус. Ты переходишь все границы. Ищи способ вернуть себе голос, как хочешь, но я его тебе не верну, пока не покажешь своё извинение и не примешь верное решение.

Леди Малфой ушла с гордо поднятой головой, оставив растерянного Люциуса с заклинанием молчания. Ещё никогда жена не поднимала на него палочку! Вазой по голове пару раз прилетало, сам был виноват, но палочку…

Драко, ошарашенный не меньше, как и восхищённый поступком матери, ушёл вслед за ней. Отца он вообще не желал видеть. Раскрылся тот с неприятной стороны. В детстве Драко испытывал перед ним страх и уважение. Сейчас — презрение. И ведь не раз задавался вопросом, действительно ли отец любит его? Равно как и он отца.

И ведь ему никогда не было спокойно в обществе родителя, он всегда ожидал какого-то подвоха, считал себя неуклюжим утёнком рядом с ним. Со временем эти чувства начали превращаться в безразличие. Изводить себя в погоне за отцовским одобрением — не самая лучшая трата жизни. А теперь он ненавидит.

***

Других способов, кроме как выкрасть волшебную палочку у жены, Люциус Малфой не отыскал. Но идти на воровство, пусть и своей вещи, ниже его достоинства. Не говоря уж о том, чтобы просить прощение в том, в чём он, по сути, не виноват.

Сутки глава рода держался достойно, не показывая никаких неудобств. Но на вторые стал изводить себя, раздражаться по пустякам, ведь во многом оказался ограничен. У него не было возможности выполнять те вещи, которые привык выполнять с помощью бытовых заклинаний. Что уж там, домовика не мог позвать! А писать записки — даже звучало смешно!

Возникал вопрос, кто теперь выглядит ничтожнее? В таком положении, Люциус стоял на одном уровне с маглом, если не ниже. Лишённый голоса и палочки — он почти как без рук.

Достоинство падало к земле, и сломался глава семьи вечером, на вторые сутки. Жену он отыскал в спальне, отдельную от него, личную, при тех случаях, когда между ними возникало какое-то недопонимание, конфликт или сильная ссора. Сама безмятежность лежала на кровати, обмотанная бинтами с ухаживающими настоями. Она читала и ела фрукты с рядом стоящего блюда. Рядом находившийся домовик хлопотал с маской из розового масла.

Своего супруга Нарцисса не услышала, а скорее почувствовала. Особенно его взгляд на себе. И довольно лениво приоткрыла глаза.

— Что тебе? Извиняться пришёл?

Отчасти было издевательством спрашивать его тогда, когда он был не в состоянии ответить, но судорожный кивок с беспомощным взглядом того стоил. Нарцисса отослала домовика, одним жестом руки, и тот оставил свои дела, испаряясь в воздухе. Ради мужа леди Малфой не стала подниматься, так и продолжала безмятежно полусидеть-полулежать и отщипывать ягодки сладкого винограда.

— Я открою тебе рот, — начала с самого приятного, свободной рукой беря в руки свою палочку, что лежала рядом. — Но если услышу ещё какую-либо мерзость в сторону сына или моих родных — пеняй на себя.

Люциус мрачно кивнул, осознав необходимость выбирать слова. Нарцисса выглядела спокойной, несмотря на явную угрозу в голосе, поэтому мужчина, к своему стыду, расслабился и позабыл о том, что супруга могла быть очень мстительной. Она, чтоб неладно было, являлась Блэк, о чём он не всегда вспоминал, в виду её особенного характера. По сравнению с сестрами и братьями, Нарцисса обладала удивительным спокойствием и сдержанностью… пока не довести.

Направив палочку в сторону супруга, женщина невербально сняла заклятье.

За время вынужденного молчания, Люциус решил, что ответить. Отношение сына с Забини раздражали, он был против до сих пор. Сама мысль о том, что Драко любит парней, била молотком по черепу. Он уже слышал, как всё министерство говорит, что он воспитал содомита. Но выбора не осталось. Сын — содомит звучало лучше, чем отпрыск Малфоев, отрекшийся от своего рода. Это позорило куда сильнее.

— Прости, Нарцисса. Я был не сдержан.

— И? — простых слов извинений недостаточно. Её тон и поза говорили об этом, как никогда четко и громко.

— Что ещё ты хочешь от меня услышать? — утомлённо спросил мужчина, сев на кровать. — Что я отменю брак нашего сына в пользу его выбора? Увы, да, вы своего добились. Но помяни моё слово, если Драко не одумается — пожалеет вся семья.

— М, одумается. Так ты называешь его первую любовь? Жестоко, дорогой. Он пожалел бы, если бы ты заставил его жениться в пятнадцать.

— В пятнадцать я его женить и не собирался. Только по окончании школы. Пусть отучится.

— Ну хорошо. Извинения приняты, — чуть мягче ответила ведьма, прикрывая глаза и принимая полностью лежачую позу.

Попросить прощение стоило того облегчения, которое испытал Люциус. Так ему, возможно, будет проще смириться с тем, что на него навалилось. И в качестве благодарности за возможность вновь говорить, с небольшим желанием подлизаться, Люциус поцеловал дорогую жену.

***

Благословение Драко получил утром следующего дня, когда до отправки в школу оставалось трое суток. Неверие — первое, что испытывал парень. За ним — подозрение. Он не мог так просто принять то, что услышал от матери, как и принять увиденное в виде сухого кивка отца. Но когда те оставили его одного в комнате, облегчение разлилось по больной душе густым сиропом. Грудь раскрылась, принимая в себя больше воздуха. Он будто родился заново, и теперь каникулы обещали пройти в предвкушении того, как он увидится с Блейзом, прижмёт его к себе… А пока нужно написать письмо. Ведь для возлюбленного это тоже груз, который нужно немедленно снять с плеч, поделиться своим счастьем.

«Блейзи!

У меня чудная новость! Руки дрожат и почерк выходит очень корявым, но прости за это. Гарри и мама спасли нас с тобой! Сначала, конечно, Гарри. Он поддерживал меня и как-то умудрился поговорить с моими родителями. Даже с отцом! А ты знаешь его, говорить с ним, так ещё о том, что ему не нравится — жуть! Конечно, успеха от разговора с ним Гарри не добился, но получилось это с мамой. Мы вместе поговорили, и я узнал довольно шокирующие подробности из её жизни. Это не та тема, о которой я могу писать, поэтому расскажу, когда увидимся. И вот, четыре дня я жил, как в аду, не зная, что мне ждать. Мама оказалась на нашей стороне, но убедить отца — дело практически нереальное. Но она смогла. Более того, заткнула отцу рот. В прямом смысле! Я был в шоке, и безумно ею горд. Блэковская кровь взыграла, однозначно. А сегодня отец дал согласие. Он нас благословил, Блейзи! Я не могу эту безмерную радость и счастье держать в себе. Как только получишь это письмо, пожалуйста, отпишись мне. Я очень по тебе скучаю.

Искренне твой Драко».

***

Уже через час Драко весь извелся. Он не знал чем себя занять, а когда хотел отвлечься, оно не получалось. В итоге он проходил по всему особняку, посидел у рождественской ели, выпил горячий какао с миндальным печеньем, и вернулся обратно к себе в комнату. Самым лучшим вариантом, конечно, было бы почитать учебники, но совершенно не хотелось заниматься этим на каникулах. Да и материал не смог бы уложиться в голове, потому что там не было места. Мысли занимали совершенно другие вещи.

А потом он увидел странное. К дому будто что-то приближалось. Что-то большее, чем сова… Выйдя на балкон, перед этим накинув тёплую кофту и ноги обув в очень мягкие, пушистые тапочки, Драко вцепился в перила, не веря собственным глазам. Нечто приближалось, и он уже на полпути к цели, успел понять, кто это летел на всех парах.

— Блейз!

На метле висела клетка с его филином внутри. Видно, Забини сразу примчался, едва получив письмо, и не стал тратить время на ответ. Только оделся теплее, чтобы не замёрзнуть в полёте в январе месяце. Это в его духе.

Драко открыл ещё одну дверь балкона, чтобы парень смог спокойно влететь прямо в комнату, принеся с собой холод и снег. Едва спустившись с метлы, Блейз тут же схватил Драко и прижал к своей груди, не обращая внимания на протесты филина, оставшегося в клетке. Он слишком скучал.

Жуткий холод и ужасно родной запах, смешанный с запахом зимы… Драко крепко стиснул парня в ответ, не замечая, как сорвалась первая слеза. Несмотря на мороз, проникающий в комнату, им обоим было тепло от того, что они наконец-то могли обнять друг друга, не боясь порицания в свой адрес, или же проблем для второй половинки.

— Закрой балкон, а то замёрзнешь, — напомнил Блейз, когда снова обрёл дар речи. На грудь всё это время будто что-то давило и не давало вздохнуть. А теперь дышалось свободно и немного опьяняюще.

— Мне тепло, — голос Малфоя был приглушен, он слишком сильно прижался к возлюбленному, касаясь губами его шеи и щекоча дыханием.

— Закрой, — настоял Блейз, но сам же противоречил своим словам, не отпуская Драко. — Я раздеться хочу.

— Тогда условие, — пошёл по иному пути блондин, отстраняясь так, чтобы посмотреть в лицо любимого человека. — Я закрою после того, как поцелуешь.

Вот уж что Блейз точно мог исполнить с особой радостью. Мягко улыбнувшись и убрав волосы со лба Драко, он прижался к тёплым губам, снова вспоминая их вкус. Один лишь Мерлин знал, как он тосковал всё это время. Метался словно зверь в клетке, не имея возможности не то что прикоснуться, но и подойти близко к тому, кто волнует его сердце. Отца Драко Блейз искренне возненавидел, а к будущей невесте любимого отнёсся с негативом, при этом не встречаясь с ней лично никогда.

А сейчас он ощущал умиротворение от воссоединения и покой. Ещё вчера он всерьёз подумывал о том, как выкрасть своего парня. Теперь же нет смысла прибегать к похищению. Больше он не отдаст Драко. Никому и никогда.

***

— … вот так всё и было, — завершил рассказ Драко. В процессе его объяснений, Блейз добавлял что-то от себя, не выпуская из своих объятий. И словно ласковый кот, Малфой прижимался поближе, пока не решил забраться на сиденье с ногами и сесть полубоком.

— Ребята, я дико рад, что у вас всё наладилось! На вас двоих смотреть страшно было всё это время, — с облегчённой улыбкой ответил им Гарри. Теперь за них было спокойно. — Кстати, Блейз, отличный трюк с метлой. Прямо в духе героя из любовного романа.

— Ну, я ведь к любимому спешил, — невинно ответил тот, при этом нагло и довольно улыбаясь. Драко хватило интонации, чтобы несильно пихнуть локтем.

— Это безумно мило! — хохотнул Гарри.

Марволо на метле — совсем идиотская картина, но она возникла в голове! За время учёбы, Гарри немного позабыл о своей не самой приличной тяге, но рядом с крёстным она вспыхнула снова, и удержать себя далось дорогой ценой. Спасло лишь любопытство и штудирование книг на предмет полезных заклинаний. А так, замечтался бы, не иначе. Тот откровенный разговор, проявленная нежность, отозвавшаяся легкой болью в груди и приятным теплым чувством, всколыхнуло Гарри.

Пока парни миловались, он устремил взгляд в окно, но перед глазами мелькали кадры недавних событий. Неделя ведь всего прошла. Разговор с дядей, встреча с крёстным, его омут памяти. Последнее до сих пор зачаровывало, пусть и оставляло неловкость за то, что он увидел фрагмент воспоминаний Марволо без разрешения. Это было глубоко личное, и Гарри чувствовал вину за то, что хотел увидеть больше прошлого крёстного. От самого детства до сегодняшних дней. Особенно сильно он хотел видеть Марволо в ту пору, когда он начал собирать сторонников и становиться тем, кто зовёт себя Волан-де-Морт.

Юношеская пора. Крёстному было чуть больше, чем Гарри сейчас. Он сохранил образ шестнадцати-семнадцатилетнего юноши, с красивыми васильковыми глазами. Благодаря Слизнорту Гарри узнал, каким был Марволо.

Том. Таким было его первое имя. Так его называли в школьные годы. Казалось, что он знал всё на свете. А чего не знал сначала, обязательно узнавал потом в самые кратчайшие сроки. У него было множество разных талантов, которые раскрывались в школе из года в год. И даже в юношестве у него было чему поучиться, а профессора души в нём не чаяли.

Потребуется много сил, чтобы сравниться с ним. А пока Гарри чувствовал огромную пропасть… между собой и юным Марволо. Юным Томом. Что уж говорить о взрослом, своём крёстном отце.

========== Под чужой личиной ==========

— О, Мерлин, — простонал Рон, с отвращением глядя на мерзкую субстанцию в маленьком котелке. — Гермиона, ты уверена, что эта дрянь сварена правильно?

— Серый цвет, глинистая консистенция — да, Рон, всё правильно. Именно таким оно и должно быть, — заверила Гермиона.

Профессор Слизнорт мог ею гордиться. Но сперва, он наказал бы за воровство. Некоторые ингредиенты невозможно было купить, они нарушили невообразимо много правил, и всё ради одной цели — пробраться в гостиную Слизерина и узнать о планах Тёмной стороны через Лестрейнджа.

Невилл предложил идею друзьям, и они согласились. И вот, спустя месяц, зелье было готово. Долгопупс доверил подруге варку Оборотного зелья. Выручай-комната стала для них маленькой лабораторией.

— Невилл, слушай внимательно, — взволнованно начала Гермиона, сливая зелье в подготовленную колбу. — Сперва переместись как можно ближе к гостиной Слизерина. Когда сделаешь это, переоденешься в укромном месте, бросишь в зелье добытые волосы и сделаешь пару глотков. Если поймёшь, что превращаешься обратно — выпей ещё. Как только всё узнаешь — немедленно уходи оттуда. Ты понял?

Очень трудно сохранять спокойствие, Гермиона старалась как могла, но получалось плохо. Такое серьёзное зелье она ещё не варила. И для оперативности, друга следовало послать одного, но она боялась это делать. От логова змей ждать добра не следовало. А вместе им было бы спокойнее, они чувствовали бы себя увереннее. Но у Невилла было своё мнение на этот счёт.

— Я понял, Герми, не переживай, — ободряюще улыбнулся тот, хотя сам испытывал дикое волнение. Всё это для Невилла впервые, ожидать можно чего угодно. И пусть у него было время на то, чтобы подготовиться — он не знал точно, каков будет итог. Если выбранного человека он не изучил как надо, — а волосы он забрал у Теодора Нотта, человека, что не близок с Лестрейнджем, но ведет какое-то общение, — и разговор вызовет подозрение — его ожидает крах. Страшно представить, чем все закончится.

Гораздо более близкими к объекту были Забини и Малфой, но вот получить их волосы оказалось невозможно. Чудо, что Нотт носил с собой расчёску, с которой они и сняли его волосы. В противном случае, пришлось бы оборачиваться в девушку. Снять длинный волос гораздо проще.

— Будь очень осторожен, — просила Гермиона, сжимая палочку в подрагивающих руках.

— Да друг, будь осторожен, — добавил Рон, бледный как мел. Он тоже не одобрял вылазку в одиночку, но выбора не оставалось. — Сегодня они поменяли пароль. «Малахитовое пламя».

— Я понял.

Заранее трансфигурировав свою одежду и сменив раскраску на Слизеринские цвета, Невилл положил её в сумку. Туда же отправилось уже приготовленный бутылёк с зельем.

— Мы справимся, ребят. Верьте в меня и не поддавайтесь панике, хорошо? Не нужно, чтобы кто-то нас в чём-то подозревал. Я пошёл.

Друзья кивнули. Даже Отряд не знал, чем они тут занимались, и это лучший способ сохранить всё в тайне. Доверять полностью троица могла только друг другу.

***

Действуя по плану, Невилл отыскал укромное место, недалеко от гостиной Слизерина. Он спрятался за поворотом, который вёл вверх по лестнице к двери, которая была заперта. Переоделся в форму змей и принял зелье, переживая очень отвратные ощущения. Он чувствовал, как все его тело становилось меньше и вытянутее, как скручивало внутри, ломило кости. А прежде чем выбраться из своего укрытия, ожидая, когда отвратные ощущения спадут, он взглянул в зеркало, что дала ему Гермиона, чтобы убедиться в том, что Оборотное сработало правильно. Увидев, что его лицо больше не его — Невилл удовлетворённо улыбнулся чужими губами. Гермиона может собой гордиться. Решив обязательно передать ей, как повело себя зелье, Невилл ощутил лёгкий всплеск эйфории, который снял часть напряжения. Теперь ему будет немного проще.

Гостиная Слизерина оказалась мрачной, но в целом — неплохой, хотя родная гостиная намного лучше, в ней не чувствовался холод. Здесь же все пропитано холодом. И потому что подземелья, и от тонов. Но, что он точно не мог не признать — их гостиная оказалась очень просторной. Все курсы могли собраться, однозначно.

К счастью для Невилла-Нотта, искомый объект оказался в гостиной! Он мог беспрепятственно разглядеть врага поближе. И отметил Невилл интересную вещь — тот был утомлён. Он по себе знал, как выглядит усталость, когда занимаешься чем-то слишком трудоёмким на протяжении длительного времени. И сейчас Лестрейндж, с громоздкой книгой в руке, был именно таким.

— Привет, — не дав себе шанса передумать, сейчас говорить или чуть позже, Невилл пошёл напролом — привлёк внимание Лестрейнджа и сел рядом. Но не слишком близко.

— И тебе, — коротко ответил тот слабым голосом. На глазах всё те же неизменные очки, не оставляющие ни единого шанса увидеть глаза. — Что-то хотел?

Первый уровень пройден. Особо подозрений никаких не увидев со стороны Лестрейнджа, Невилл смог немного расслабиться, до этого сидя в полном напряжении.

— Да так, спросить, не истощил ли ты себя, так усердно занимаясь?

— Я справлюсь, — коротко ответил Лестрейндж. Удивительно, но в этом у него с Невиллом было сходство — сдаваться не собирался. — В крайнем случае, энергетическое зелье себе сварю, там ничего сложного. Главное, руки не ошпарить.

— Судя по состоянию твоих рук сейчас — ошпарить успел. Поправь, если я ошибаюсь, — тут же добавил Невилл, и готов был дать другой ответ, в случае, если Лестрейндж уже говорил Нотту о том, что с его руками, сейчас перебинтованными.

— Да тут и поправлять нечего, — устало усмехнулся тот и достал из кармана мармеладных ежей. — С заклинаниями тоже надо баловаться меньше. Отец меня по головке не погладит, если я половину каникул буду сидеть с перемотанными конечностями.

Отец. Вот оно! Лестрейндж сам упомянул его, что дало Невиллу шанс зацепиться.

— Так будь осторожнее и ослабь нагрузку, чтобы не получить от отца. Ты и так лучший на нашем потоке.

— Если буду расслабляться — скачусь и стану худшим, чего мне совершенно не нужно, — отрезал Лестрейндж. — Да и в этом году СОВ сдавать. Всё-таки, я хочу сделать карьеру и, желательно, сам, чтобы он мог мной гордиться.

— А какую ты хочешь сделать карьеру? — осторожно пошёл по протоптанной дорожке Невилл, всеми силами стараясь перекрыть огромную жажду знать подробности. Всё должно оставаться на уровне дружеского интереса.

— Ну, у меня есть несколько вариантов, — задумчиво ответил Лестрейндж. — Главным образом, меня интересует образовательный сектор. Хочу добиться снятия запрета на изучение чёрной магии в Хогвартсе. Дурмстранг правильно делает, что преподаёт её. Если это делать под должным контролем, то тёмная магия будет служить, а не порабощать. Большая часть магического сообщества этого не понимает.

Не понимал этого и Невилл. Чудом ему удалось сдержать своё удивление. Родители его обрадовали на Рождественских каникулах, поставив в известность о изучении чёрной магии. В теории! Чтобы точно знать, что ожидать от тёмных магов, знать, как защитить себя. И то, что начал изучать Невилл — повергло его в глубокий шок. Его ужасали вещи, описываемые в книгах. И то, что делала эта магия с волшебником, если вовремя не остановиться.

— Да, — прочистил тихо горло и ответил то, что под своей личиной не сказал бы никогда, — это будет правильно, Гарри. А отцу ты говорил о своих планах?

— Ему не до меня сейчас. Мы почти не переписываемся. Разбойнику далеко летать. Надо же было отцу в Норфолке засесть! — раздосадованно простонал тот, закинув ещё ежа в рот. — И ладно бы в Британии, так его в Американский понесло, можешь себе представить? Я как узнал, там и застыл от удивления. Хотя умно, конечно. Кто его станет в Америке искать?

— В самом деле, — усмехнулся Невилл, мысленно ликуя. Всё так удачно складывалось! Информация полилась рекой! — До Орденовцев даже не дойдёт.

— Полагаю, он подумал так же, — хмыкнул слизеринец. — Но отчего у меня вообще волосы встали дыбом, так это от того, что он выкупил несколько этажей в небоскрёбе и на набережной. Даже я всё это время не знал, где именно территориально он находится. Обычно, мы виделись у нас дома, а тут я был у него этим летом… — мечтательная улыбка разлилась на губах. — Там столько стекла и железа — представить сложно. Но очень красиво, если в солнечную погоду.

— Это здорово! А на Рождественских каникулах никуда не отправлялся?

— В основном, я с Драко был всё это Рождество, — коротко ответил Лестрейндж и потянулся. Мышцы явно затекли от долгого сидения, а потом он будто что-то вспомнил. — Кстати по поводу… Забыл совсем!..

Вскочив, тот спешно ушёл, позабыв попрощаться. И куда он так быстро направился? Вернётся ли вообще?! Идти за ним или нет? Вопросы завертелись в голове Невилла. Растерянный, он так и остался сидеть на месте.

Но стоило удивлению отступить, он начал анализировать. Всё это время змеиная нора находилась не там, где её искали. Это беспрецедентно! Идея выспросить Лестрейнджа полностью себя оправдала. И хорошо, что они не смогли раздобыть волосы кого-то ближе. В противном случае, было бы много личных вопросов, на которые он бы не смог ответить. Амбиции про образовательный сектор и чёрной магии были не так интересны. Никто в здравом уме не разрешит учащимся изучать чёрную магию. Она слишком разрушительная, чтобы просто брать и преподавать её. Но знать о личных планах Лестрейнджа — дело полезное, в любом случае.

Время начало поджимать. Невилл не стал колдовать, боясь показать свою палочку, а потому точного времени не знал, но просидел он очень долго. Не став рисковать, он отправился на выход, чтобы принять зелье. И ему несказанно повезло. Процесс превращения обратно застал его, когда вошёл в туалет. Он успел! И не потребовалось пить ещё, чтобы продлить эффект. Он вовремя стал собой и теперь мог переодеться.

Всё что нужно — он узнал. И вряд ли Лестрейндж сказал бы ещё что-то. Уход без прощания говорил о том, что он сильно занят и вряд ли ещё заведёт разговор — такой сделал вывод Невилл, скидывая форму в сумку и уходя подальше из холодных, тёмных подземелий. Друзьям срочно нужно всё рассказать. Те обещали ждать его у избушки Хагрида. Туда крайне редко кто заходил, можно не бояться быть услышанными. Да и к самому лесничему могли заглянуть на чашечку чая. К счастью, его хоть и сняли с преподавательской должности, но работы, как лесничего, не лишили, и позволили жить на территории Хогвартса.

Тепловые чары позволили Гермионе и Рону не мерзнуть на улице при минусовой температуре. А Невилл вообще не чувствовал холода. Его настолько захватило чувство эйфории, что он никак не утеплился. Выбежал в том, в чем был — обычные брюки и свитер.

— Ты какого гремлина раздетый?! — напустился на него Рон, когда увидел. — Свихнулся что ли, или ноги уносил?! Оденься сейчас же! Не хватало ещё, чтобы ты слёг в больницу!

— Не слягу, — ярко улыбался Невилл и слишком лениво бросил на себя тепловые чары. — Я узнал! И достаточно много информации!

— У тебя всё получилось?! — просияла Гермиона. Давно не было на её лице такого восторга. — Зелье сработало?

— Да! Они клюнули! Лестрейндж и не понял, что с ним разговаривает не Нотт. Он выдал местоположение своего отца, рассказал о своих планах на будущее! Я немедленно свяжусь сегодня с родителями и директором!

— Невероятно! — пролепетала Гермиона, не найдя слов. На такой успех они боялись даже надеяться.

— Это потрясно, приятель! Ты гений! — Рон хлопнул его по плечу, полностью разделяя эйфорию. — Ты обвёл слизеринца вокруг пальца!

— И не просто слизеринца, а самого Лестрейнджа! «Сына тёмного лорда», — мысленно добавил Невилл, впервые купаясь в лучах такой славы. Он был горд собой, был счастлив до невозможного, и друзья разделяли его безумную радость. — Пойдёмте к Хагриду? Посидим у него, погреемся, пообщаемся. А завтра сходим в Сладкое Королевство. Я угощаю!

Разумеется, никто не смог бы ответить отказом на такое предложение. Такую победу обязательно нужно было отметить!

========== Взгляд со стороны Гарри часть 1 ==========

Мать всегда старалась держать Гарри подальше от домашней библиотеки, но под Рождество решила, что он стал достаточно взрослым, и потому позволила заняться её изучением. Домашняя коллекция оказалась весьма занятной. Раньше Гарри часто уходил к крёстному и пропадал там целыми днями в поисках интересных книг, что были сокрыты для него дома. Но теперь всё стало иначе. Он больше времени проводил дома, пускай и в библиотеке.

Вот и сейчас, он читал «Всё о высшей нежити», особенно главу о подъёме и призыве. В жизни всё может пригодиться. Умение призывать и создавать союзников, которые могут превосходить обычного среднестатистического волшебника — дополнительный плюс.

Кто бы мог подумать, что чтение его прервёт «крыса». В гостиную зашёл Нотт, и в этом не было бы ничего необычного, если бы не одно НО! Магический шлейф принадлежал не ему. Гарри мог с завязанными глазами определить кто сидит в гостиной, по одному только энергоследу. И сейчас к нему подсел точно не Теодор.

Стоило только приглядеться и Гарри едва не прыснул. Невилл Долгопупс. Герой Света. Избранный! Вышел на разведку!

Мало того, что Гарри удалось сдержать смех, так на губах и улыбки не промелькнуло. Возможно, огромную роль сыграла его сильная усталость, но и актерские данные оказались велики. Он идеально выстроил для себя линию разговора. Стоило только упомянуть отца, и Долгопупс начал аккуратно подбивать его говорить о политике, текущих планах.

Достаточно ловко, если подумать, и Гарри сочинил прекрасную сказочку, которая вышла вполне логичной и максимально приличествующей для него. Сектор образования — да, конечно! Поди поверит и доложит своим, что и освобожденные Пожиратели находились там же, где и крёстный.

И чем дольше он вёл разговор, тем сильнее пробирало на смех. В конце концов, Гарри без прощаний покинул гостиную, чтобы как следует посмеяться. Фантазия дала маху, как никогда! Норфолк в Америке. Откуда только в его голове возникла эта дичь?! Как вообще он мог такое ляпнуть, да ещё так убедительно?!

Лестрейндж хохотал на кровати в пустой спальне под непонимающим взором Нагайны, выползшей из гнезда посмотреть, в чём дело.

— Что такое, Гарри? — спросила она, когда заползла к хозяину и оказалась на его груди. — Тебе хорошо или плохо?

— Замечательно, моя принцесса! — с сияющей улыбкой, парень подтянул к себе поближе чешуйчатую мордочку и поцеловал. — Я перехитрил своего врага, обманул его, и теперь тот думает, что знает всё, что хочет! А это неправда! И это так здорово!

— Как же ты это сделал? — задала вполне логичный вопрос Нагайна, ластясь к Гарри, к любимому созданию. Она очень любила объятья с ним, получая и тепло, и ласку.

— Он сам пришёл ко мне, надев чужую шкуру. Хотел обмануть меня. Но я почуял, что это совсем не он, и сам наврал ему, — смеясь, пояснил Гарри так, чтобы змея точно могла его понять. — Ох, как он слушал! Уши развесил как слон, чтобы ничего не пропустить!

— А как же вы, люди, можете надеть чужую шкуру? — с любопытством спросила Нагайна. С каждым разом она всё больше узнавала и удивляясь тому, на что способны волшебники.

— Для этого есть специальное зелье. Стоит только добавить туда волосок другого человека, и ты на один час наденешь шкуру этого человека, — пояснять такой вопрос было не очень удобно, стоило подбирать слова. Гарри начинал понимать, как чувствовал себя крёстный, когда он засыпал вопросами. — То есть, будет видно два одинаковых человека. Только один настоящий, а второй переодетый. И с виду их не отличить.

—А где же тогда был тот человек, который настоящий? С ним, возможно, что-то сделали, чтобы встать на замену его?

— Об этом я не подумал… — посерьёзнел Гарри. Наги была абсолютно права. Единственный способ не допустить раскрытия подмены — что-то сделать с настоящим Теодором. Либо Долгопупс точно знал, что Нотта не будет в гостиной. Но всё же это слишком рискованно.

— Ты будешь его искать? Или говорить кому-то о том, что случилось?

Одно Гарри знал точно — большой вред Нотту вряд ли причинили. Его нужно было вывести из строя не больше, чем на пару часов. А значит, он скоро должен вернуться. Если сможет.

— По ситуации. Но ты права, его нужно найти.

Гарри взялся за палочку и отправился на поиски. Заодно опробует выследить магическим путём, а не с помощью запахов, как всегда делал. Только не в школе, где сотни людей.

Не зря он практиковался так долго и поставил себе задачу почти невыполнимую, потому как замок огромен, в нем полно потайных ходов, коридоров, комнат, он необъятен и велик. Но гриффиндурки не могли быть слишком умны, чтобы спрятать Нотта в тайном месте. Нет. Гарри ориентировался на кладовые комнаты и заброшенные классы. Да и времени у них вряд ли было слишком много, чтобы оглушить Нотта, показывающего неплохие результаты на тренировках, и оттащить в какое-то помещение.

Большая часть неиспользованных комнат оказались на верхних этажах, и первые три Гарри обошёл быстро. И получаса не занял поиск, очень скоро он отыскал нужный след. В кладовой комнате для швабр! Нотта положили рядом с половыми тряпками и нерабочими метлами, которые себя изжили. И лежал парень явно без сознания. Его отключили надолго.

Мантия его оказалась порвана в паре мест. Явно боролся. Но, видимо, последний удар всё же пропустил. А произойти это могло в одном случае — нападавший был не один.

Чертыхнувшись, Гарри вернул сокурсника в сознание. Стон боли — первое, что издал парень, после чего схватился за голову. Вывод напрашивался один — его ударили чем-то тяжелым, что привело к потере сознания, а теперь сильной боли. И явно на месте удара сейчас не маленькая шишка.

— Какого…?

— Тео? Ты как? — тут же спросил Гарри, помогая подняться. Его нужно было отвести в больничную палату, и как можно скорее. Даже при слабом свете он видел насколько Нотт бледен. Да и держался на ногах нетвердо, слегка пошатывался. Пришлось придерживать за локоть.

— Я… я… — пытаясь что-то вспомнить, Теодор морщился и шипел от боли. — Черт… в голове туман. Что произошло?

— Тебя хотел спросить, — нахмурился Гарри. Несвязность после прихода в себя была совершенно нормальной. Вопрос в другом, рассеется ли? — Где ты был сегодня?

— Да говорю же, — чуть раздраженно добавил, все ещё держась за голову, — в голове туман. Ни черта не помню. Что было и… какого Мерлина вообще? Мы где находимся?

— Как тебя зовут? — насторожился Гарри. Он заподозрил, что дело не обошлось без заклинания памяти. И если его догадки подтвердятся — дело дрянь.

— Чего? — от услышанного вопроса парень перестал шататься. — Теодор Нотт. Лестрейндж, черт возьми, меня не лишили памяти! Разве что… о, Мордред раздери!

— Полностью, похоже, нет. А вот частично могли, — ответил Гарри и облегчённо выдохнул. Полная амнезия была бы совершенно отвратительной. — Идём. Пусть тебе в больничном крыле компресс сделают.

— Кто это вообще был? И почему я? Чтоб их!.. — Нотт ворчал, фыркал и откровенно шипел на тех, кто лишил его частично памяти и откровенно опозорил. Быть отысканным сокурсником в кладовой для швабр — блестяще! Особенно для чистокровного отпрыска уважаемой семьи Нотт.

— Я спрошу мадам Помфри, сможет ли она вернуть то, что стёрли из твоей памяти, — попытался успокоить его Лестрейндж. Если колдомедик сможет восстановить потерянное — не придется ничего объяснять.

— Это когда же удавалось восстанавливать память после Обливиейта?

— А разве нет? Ладно, я в этом практически не разбираюсь.

Аспекты памяти Гарри изучал лишь при необходимости выполнить домашнее задание. Что, с его стороны, оказалось большой ошибкой. Наверняка это Грейнджер умело стерла воспоминания о нападении у Нотта. Бьёт под дых осознание того, что грязнокровка может быть в чём-то лучше.

Нужно подумать об оберегах. Только так можно обезопасить тех, кто близок к Гарри. Чтобы ни один Светлый не смог добраться до него через них.

========== Взгляд со стороны Гарри часть 2 ==========

Стертое воспоминание, если применили заклинание «Обливиейт», не могло восстановиться за счёт каких-либо заклинаний или зелий. Только сам человек мог вспомнить однажды то, что оказалось «стерто», приходило осознание со временем. Именно так сказала мадам Помфри, когда наложила Нотту обезболивающий компресс. Ничего серьёзного, кроме шишки, у него не было, и на том хорошо.

Гарри хотел придумать, как бы так доставить неприятности Грейнджер, но чтобы не было понятно, что это он. Использовать Нотта — не вариант, тот учудит в желании отомстить. И говорить ему правду Гарри не стал. Раз есть возможность самому вспомнить — пусть вспоминает.

Возвращаясь в комнату, всё ещё пустую — и черт знает где его соседей носит — парень направился к постели, где лежала Нагайна.

— Ну как, Гарри? — тут же поинтересовалась она, приподнимая мордочку. — Ты отыскал?

— Да, принцесса, отыскал. Ему навредили, но не сильно. С ним всё будет хорошо, — Лестрейндж сел на кровать рядом со змейкой, чуть рассеянно гладя её по голове. Он раздумывал, как бы отомстить красным, но в голову, как назло, ничего не приходило.

— Я подвела тебя, Гарри, — вырвали из потока мыслей слова Нагайны, пропитанные сожалением, и её опущенная мордочка вызвала приступ жалости. — Ты говорил следить за Долгопупсом, а я не смогла.

— Моя хорошая, ну ты что? — парень перетащил змейку к себе на колени и прижал к себе. Она не должна была себя корить. Только не она. — Ты столько делаешь для меня, милая, не вини себя. Ты моя любимая принцесса.

Переживание о том, что его драгоценность могла грустить, и это негативно скажется на её здоровье и внешнем облике, а также желание её приободрить, совершенно сбило инстинкты. Шипя на парселтанге ей нежности, Гарри не заметил пришедших в спальню соседей.

— Гарри! Что это такое?! — громко выкрикнул ошалевший Драко, и во все глаза, как и Блейз, смотрел на кузена, беседующего со своей змеёй.

— Что ты орёшь-то так? — Гарри вздрогнул от громкого вопля и недовольно посмотрел на пришедших. — Будто никогда не видели меня со змеёй!

— Со змеёй видели. А то, что ты общаешься с ней на змеином — нет! — по началу Забини говорил спокойно, но шок добил и последнее он проговорил громко.

— Объясняйся, братец!

— А… Вы об этом, — Гарри неловко закусил губу. Говорить со змеёй он старался незаметно, исключая любых свидетелей. Друзья просто не могли знать о его способности. Никто не мог. И, конечно, Гарри мог бы им всё рассказать, как и показать, но к слову не пришлось. Да и не хотел ещё больше привлекать к себе внимание. — Раз вы меня поймали… Да, я говорю со змеями.

— Ну чудно, — всплеснул руками Малфой, — ты,оказывается, теперь змееуст. А узнаём мы это спустя пять лет общения. Когда же ты нам хотел всё рассказать? К окончанию школы?!

— Как там маглы говорят? Скелет в шкафу? — добавил Блейз, что нисколько не помогало разрядить обстановку. Скорее уж наоборот.

— Парни, ну говорю я со змеями, и что? Вы теперь на меня как на больного смотреть будете?

В общей сложности, у Гарри осталось два глобальных секрета, которые он до сих пор хранил, и которые перевернут всё с ног на голову, если он их озвучит. Доверие к Драко и Блейзу было, но некоторые вещи лучше не знать. Ради их же блага. Вариант с пролезанием в голову весьма подходил. Не говоря уж о других мерзких способах узнать важную информацию.

— Если ты не знал, легиллименция — весьма неприятная штука. Да, вам и правда могли залезть в голову, чтобы подобраться ко мне, чего я не хочу. А молчал… Знаете, скорее по привычке. Не один год прошёл. Мои способности пропитаны страхом, который не все смогут побороть. Я не хотел пугать вас.

— Не хотел он нас пугать, — тихо проворчал Драко, всё ещё злой и обиженный, — ну, конечно. Мы сами за себя постоять не можем и, по-твоему, вообще ни черта не делаем, чтобы становится сильнее. Спасибо тебе за доверие.

— Драко, подожди, — Гарри подскочил с постели, когда кузен вышел из спальни. Он не мог дать этому разговору закончиться так. — Подожди!

Блейз отправился следом. Он не так был обижен, как любимый, и чувства Гарри понять мог. С детства тот был далёк от людей, привыкал к ним долго, и общение вёл редко. Уже тогда ему было что скрывать, и это отпечаталось в сознании.

К тому же, зная, кем Гарри является, удивляться не стоит. Отец его является наследником Слизерина. Тот, кто умеет разговаривать со змеями. Дар перешёл по наследству, это ведь очевидно. А теперь этот дар, так или иначе, выходил Гарри боком. Скажешь — плохо, не скажешь — ещё хуже.

Догнать Драко не получилось. Гарри остановился, прильнув к стене. Из него словно все силы выбили. И стало так отвратительно на душе…

— Блейз, найди его, пожалуйста, — попросил он, понимая, что Драко сейчас, наверняка, и видеть его не желает.

— Не переживай, — Забини подошёл ближе и сжал плечо парня, — он побесится и успокоится. Я понимаю, почему ты молчал. Не нам тебя судить за это.

— Спасибо. Но всё-таки найди его. И приведи сюда, если сможешь. Кое-что надо обсудить. Весьма серьёзное. У Нотта случилась неприятность, — попросил Гарри. О проделках «светлой стороны» нужно было рассказать, это уж точно нельзя скрывать от друзей.

— Я понял. Ты иди в спальню, мы скоро подойдём.

Когда Блейз ушёл, Гарри, удрученный после случившегося, направился обратно в спальню. Он был не готов рассказывать оставшиеся самые большие секреты. Проще сказать, что он предпочитает собственный пол. Уж в этом друзья бы его точно поддержали. А вот тайну его происхождения и нечеловеческую суть — никак не поведать. После случившегося с Ноттом — ещё более бездумно раскрывать свои секреты, даже близким людям.

Правильно Драко сказал — после выпуска. Когда опасность не будет таиться за каждой стеной, не будет риска попасть в лапы врага. Когда они станут сильнее и смогут защитить себя и своё сознание.

Марволо бы его за такие мысли точно осудил. Как тот, кто всю жизнь скрывает личное. А если говорить точно — почти всю свою прошлую жизнь, времена до Хогвартса и времена самой учёбы. Но были ли у него друзья? Не последователи, а именно друзья? Которые принимали бы его со всеми недостатками. У Гарри точно имелись недостатки, и не в одном экземпляре, но тем не менее, его принимали. И за это они заслуживали знать правду. Хотя бы ту часть, которую можно рассказать и не навредить ни себе, ни им в будущем.

В расстройстве, парень закинул в рот несколько мармеладок и погладил Нагайну, чтобы отвлечься. Та устроилась у него на груди, успокаивая одним своим присутствием, молча его поддерживала, и вскоре, под мерное сердцебиение и поглаживание, уснула. Она не застала того момента, когда в спальню вернулись Блейз и Драко. Последний всё ещё не отошёл и чувствовал сильную обиду, но не показывал её так явно, как перед уходом. Скорее, пытался заглушить в себе. Вот только получалось плохо.

— Ну, рассказывай. Что там с Ноттом? — спросил Блейз, садясь вместе с Драко на кровать и держа его за руку. Подобные жесты не были редкостью, так они проявляли свои чувства и поддержку.

— Светлая троица напала на него сегодня и закрыла в чулане, а Долгопупс проник в гостиную под его личиной и пытался выпытать у меня полезную информацию.

Второй раз за этот час Гарри умудрялся довести друзей до состояния шока. Оба на него вылупились, словно он Мерлин во плоти. Да что уж там, Гарри и сам бы не поверил, будь он на их месте. Слишком слаженный план для гриффиндурков. Если бы не способность Гарри — может, они бы и узнали что-то полезное. Мелочь, но всё-таки. Нотт не был сильно уж отдаленным человеком для Гарри.

— Ты шутишь? — подал голос Драко.

— Нет. Я не стал бы шутить подобным образом. Светлые точно хорошо подготовились. Долгопупс аккуратно подвёл меня к разговору. В итоге я соврал ему, что база отца находится в Америке. Он был рад как ребёнок, когда я об этом заговорил, — усмехнулся Гарри, но прошлой радости он уже не ощущал, не говоря о смехе. Плохие новости на этом не заканчивались. — Однако, их уровень подготовки настораживает. Чтобы подобраться ближе, они сварили оборотное зелье, им хватило на это мозгов. Как и хватило сил, чтобы свалить Нотта. И не просто свалить, а подтереть ему память. Нагайна подсказала мне, что надо найти Тео, и когда я нашёл его — он ничего не помнил о том, где был до нападения, и кто на него напал.

— Моргана их раздери… — выдохнул Блейз, всё больше испытывая шок на грани переживания. Они так часто принижали гриффиндорцев, что не заметили очевидного — те становятся сильными врагами, которые способны пробираться, почти незаметно, на их территорию. Узнают откуда-то пароли, варят сложные зелья!

— Стоп! — взмахнул руками Драко, не понимая одного. — Как ты понял, что Нотт на самом деле замаскированный Долгопупс? Он так хорошо скопировал поведение Теодора? Не верю!

— Полагаю, да. За Тео наблюдали, и Долгопупс перенял его поведение. А я, хоть и общаюсь иногда с Тео, всё же не слишком хорошо его знаю, чтобы точно распознать подмену. Я понял по другому, — часть правды требовала выхода, иначе не объяснить причину распознавания фальшивки. Так было нужно. — Скажем так, я с детства очень восприимчив к магии и магическим следам. Уловить, считывать, и так далее. Отец научил меня распознавать то, что я вижу. Сплошь и рядом бывало, что я не понимал, что именно чувствую. То же самое здесь. Может, я не так хорошо знаю характер Нотта, но его магический след мне хорошо знаком. Так и раскусил.

— Ты способен чувствовать магию волшебника? — выпучил глаза Блейз. Сегодня день открытий и потрясений, не иначе!

— А чего ты удивляешься? — спросил у него Драко, горько усмехнувшись. — Гарри у нас сплошь загадка. И я уверен, у него ещё с десяток тайн найдётся, которые он нам не раскроет.

— Грешен, что поделать. Но, как видите, моя скрытность себя оправдывает. Не распознай я, что передо мной не Нотт — мог бы рассказать что-то на самом деле полезное для Светлых. Оборотное зелье — штука коварная. И между прочим, Драко, ты кое-что знаешь, чего не знает Блейз.

— И что же? — непонимающе нахмурился тот.

Огонь разлился по кисти руки, от чего Гарри получил удовольствие. Давно ему не доводилось использовать стихию огня. Магия играла на пальцах, завораживая своими красками.

— Помнишь такое? — спросил Гарри, затушив огонь.

Стихия огня. Драко не мог забыть их первую встречу, когда новоиспеченный родственник показал, насколько велика его сила, создавая огонь на руках. К стыду своему, Драко до сих пор не умел такую вещь создавать без палочки. Он пробовал, но тренировки быстро забрасывал. А сейчас стало… стыдно.

— Да, — выдохнул он после того, как вернулся обратно в настоящее время, отбросив воспоминания, — ты, кажется, хотел моего отца спалить тогда.

Гарри кивнул со смущённой улыбкой.

— Да. Я был дико зол на него и плохо контролировал себя. Были большие проблемы. Огонь в этом плане хорошо помогал, — признался Гарри о неприятном периоде своей жизни, а потом задумал лёгкую пакость. — Блейз, тебе надо освежиться, — и вдруг, после своих слов, он дал короткий залп воды в лицо непонимающего парня.

— Да ты охренел, Лейстрейндж?! — возмущенно прорычал Забини, позабыв о всяких манерах. Выражался, как магл какой-то. — Я тебя сейчас подушкой к кровати припечатаю!

Драко впервые за этот час улыбнулся, видя, как Блейз вытирается. Он находил его возмущение забавным. Гарри тоже улыбался. Неплохой способ немного разрядить обстановку. Особенно в процессе дурачества.

Блейз исполнил свою угрозу и напал на Гарри с подушкой. Нагайну чудом не задели, но она всё-равно проснулась из-за сильной тряски, зашипела на обоих недовольно и уползла к себе.

— Нагайна нас придурками назвала, прекрати! — Гарри хохотал на всю спальню, пока его били подушкой, а он пытался отбиться. — Драко, помогай!

— Ну уж нет, ты заслужил, — злобно ответил кузен и прошёл мимо ребят. Давно пора было за уроки садиться.

Вот уж в чем Драко точно был прав — Гарри заслужил. И ему повезло, что между ними не встала стена, которая могла сильно и надолго рассорить. Он понимал, что ребятам нужно время. Ему бы тоже понадобилось время, если бы всплыло нечто такое. Сколько раз с Марволо всплывало. Каждый новый факт требовал времени, чтобы его осмыслить. Главное — это искренность и вовремя данное объяснение, без недомолвок, раз уж что-то неприятное всплыло. А также помнить, какие отношения вас связывают.

Сегодня они точно усвоили один урок — не недооценивать своего врага. И, конечно же, быть наготове. В ожидании следующего удара.

========== Новости для отца ==========

Держать в тайне от отца случай с Долгопупсом невозможно. К тому же, мадам Помфри могла доложить о случае наложения на ученика «Обливиейт», что не пройдёт без наказания. Заклинание в неумелых руках очень опасно. Человека можно полностью лишить памяти в случае неправильного использования. Вероятнее всего, из красных это сделала Грейнджер. Но это лишь предположения. Доказательств не было. А без них даже отец не смог бы ничего сделать. Но сообщить Гарри в любом случае должен. И не только отцу. Марволо тоже должен знать о взаимных диверсиях, которыми обменялись два факультета.

Вечером, после занятий, Гарри направился в кабинет директора, предупредив друзей о том, что может вернуться поздно, и также пообещал, что правила нарушать не будет. Каждый балл был на счету их факультета. Они желали вырвать кубок Школы в очередной раз и шли след в след с Когтевранцами.

Удачно, что в кабинете отца отсутствовали посторонние, ждать Гарри не пришлось. А вот пароля он, к сожалению, не знал. Старый не сработал и после второй попытки. Что ясно дало понять — он обнаглел, давненько не забегая проведывать отца.

— Гремлин раздери… — тихо выругался и стал думать, как бы пробраться к отцу.

Вариантов оказалось немного. Окно — вот на что пал его выбор. Стихия подхватила, и он поплыл по воздуху, таким образом добираясь до кабинета директора. Главное, не перепугать и сосредоточиться! Иначе повторит опыт полёта, случившейся на четвертом курсе, только в этот раз благодаря собственной глупости.

У нужного окошка Гарри встал на маленький козырек и постучал. Отец даже не вздрогнул, и не посмотрел на него с обалдевшим выражением лица. Нет. Он спокойно поднялся, спокойно открыл окно, и окатил мрачным взглядом, в котором Гарри прочёл: «Ничего гениальнее ты придумать не мог?»

— Спасибо, — тихо пробурчал парень и, не удержав равновесие, рухнул на пол. — Извини, что так по-дурацки вламываюсь, но я не знал пароля, а дело очень важное.

— Ты в могилу меня сведёшь своими выкрутасами, Гарри, — после тяжёлого вздоха ответил мужчина, помогая сыну встать. — Что случилось в этот раз?

С ответом парень не спешил, первым делом он хотел получить кое-что очень важное — близость родного человека. Только сейчас, оказавшись рядом, Гарри понял — ему не хватало отцовской любви. Постоянные подготовки к занятиям, к экзаменам, тренировкам, пожирали силы и время. Не давали думать о постороннем. Но сейчас чувства рухнули на него со всей мощью.

— Ох, — несдержанно выдохнул мужчина, когда в него буквально врезались и сильно сдавили. Сын уже не маленький мальчик, силы в нём много, да и в росте почти догнал. Однако всё ещё лезет с объятьями, как в детстве. Северус осторожно положил руки ему на плечи и погладил. — Скоро будешь с ног меня сносить.

— Радуйся, взрослею, — ответил Гарри и уткнулся носом ему в плечо. Немного восполнив запас привязанности, он смог отстраниться, сел на стул и начал: — Вчера я столкнулся с попыткой гриффиндорцев выведать у меня важную информацию о Тёмной стороне. Долгопупс использовал оборотное зелье и пробрался в гостиную в облике Нотта.

— Вот, значит, как, — Северус испытал удивление, но не сильное. Сегодня утром ему доложила мадам Помфри о нападении на студента факультета Слизерин и применении на нём «Обливиейт». Не знал он лишь, кто мог наложить заклинание. Однако теперь картина складывалась. — Избранный Дамблдора начал действовать. И явно не без помощи друзей.

— Ещё бы. Долгопупс — хороший дуэлянт, но зелье, да такое сложное, ему точно не под силу. Есть у них тот, кому это под силу. Профессору Слизнорту стоит поменять свои охранные чары, — вздохнул Гарри. Отец бы точно не допустил разорения своего хранилища. — Мне повезло распознать подмену.

— Есть ингредиенты для приготовления «Оборотного», которые нельзя взять из хранилища. Они должны быть собраны в определенный период времени. Мисс Грейнджер явно постаралась. Правда всплывёт, и тогда факультет Гриффиндора лишится сотни баллов. Не говоря уж о нападении на студента. Заклинание «Обливиейт» опасно для неопытного волшебника. Мы проверим палочки Гриффиндорцев, в особенности Золотого Трио. А теперь, — заканчивая с описанием плана на ближайшее будущее, Северус перешёл к главному, — расскажи, как именно проходил ваш разговор?

Спрашивать о том, как именно удалось парню распознать подмену, смысла не имело. Он от природы обладал умением чувствовать чужую магию.

— А профессор Макгонагалл не будет иметь претензий по поводу проверки палочек её факультета? — призадумался Гарри, а потом отодвинул эту мысль. Отцу, как директору, лучше знать. — Ладно, ты разберёшься. А разговор, должен признать, проходил аккуратно. Всё выглядело так, будто я сам рассказывал то, что надо. Полагаю, чёткого плана не было. Всё шло по ситуации, и я этим воспользовался.

— Подробностями поделишься?

— Проще показать, чем рассказывать, — усмехнулся Гарри и вздохнул, расслабляя голову, чтобы отец мог увидеть его сознание. И он точно не стал бы лезть куда не нужно — в этом Гарри был уверен.

В его воспоминаниях всё, что нужно — и высказывание про карьеру, и про чёрную магию, и полнейшая диверсия насчёт расположения базы крёстного. Ко всему прочему, отец мог увидеть всё глазами Гарри. Как он видел подмену личности с помощью оборотного зелья.

После изучения любопытных моментов и завершения анализа в собственной голове после увиденного, Северус не сдержал тихого смешка. Это удивило даже Гарри. Он по пальцам мог пересчитать моменты, когда отец смеялся, пусть и коротко.

— На меня напало блаженное вдохновение, — ответил парень после удивления. Только его импровизация могла развеселить родителя.

— Ты всё сделал правильно, сын. Долгопупс наверняка доложит Дамблдору о местоположении Тёмного лорда, и те постараются застать его в расплох. И если всё пройдёт так, как я думаю, новости будут масштабными.

— Ну да, провал орденовцев изрядно повеселит всех нас, — усмехнулся Гарри, а потом попросил. — Открой, пожалуйста, камин. Хочу доложить лично крёстному, чтобы он знал о своей «новой базе», — ехидную усмешку было не остановить. Она сама полезла на лицо.

— С условием, — Северус не стал отказывать, но и просто дать разрешение не мог.

— М?

— Не больше двух часов. В девять вечера ты должен вернуться в Хогвартс. Опоздаешь, я лишу Слизерина десяти очков.

— Хорошо, — кивнул Гарри.

Требование было обоснованным, так что спорить он не стал. Однако не стоило на слово верить родителю. Он мог сказать о лишении очков, только чтобы Гарри контролировал время и не засиделся у Марволо слишком много. Каков ведь соблазн, будучи ещё на учебё, после каникул, вернуться обратно. Маму увидеть, дядю, крёстного. Прошёл только месяц с последней их встречи, а он уже успел безумно соскучиться по ним.

Однако, отец мог не пошутить. Укрывательство — не самый лучший поступок. В некотором роде, у Гарри и без того множество привилегий. Не стоило наглеть.

Комментарий к Новости для отца

Да, да, я знаю, о чем многие могут подумать.

“Почему так мало? Неделя прошла!”

Очень извиняюсь. Были причины, почему так долго не выходило продолжение.

Эта глава на 3 страницы вышла. Следующая будет на 8 страниц.

========== Разговор с крёстным ==========

Беллатрикс по-настоящему начала душить Гарри, тот не успел и порог собственного дома переступить, а вернее, не успел до конца выйти из камина и избавиться от сажи, как ураган в лице дорогой родительницы в него влетел. Она была в гостиной и потому так быстро начала обнимать и радоваться неожиданной встрече. Гарри обнимал её и старался скрыть хитрую улыбку от того, что успел заметить. Мамуля с дядей явно наслаждались обществом друг друга, а он так нагло их прервал. Вызволить самого себя из любящих рук удалось далеко не сразу. Можно было бы простоять и больше, но мешал сжатый график. Особенно, если крёстный занят.

— Мам, я по делу, и у меня очень мало времени, — раз пять прокряхтел, прежде чем его всё же отпустили. — Ренн!

— Хозяин Гарри, — просиял его личный домовик, кланяясь до пола. — Ренн готов выполнить любой ваш приказ.

— Узнай у сэра Марволо, может ли он принять меня в ближайшие полтора часа, не больше. Мне нужно сообщить ему кое-что важное, — отдал приказ Гарри, а когда домовик с поклоном исчез, парень подошёл к дяде, что успел привести себя в порядок. Не поздороваться с ним — преступление. С таким румяным и довольным. Протягивая руки с широкой улыбкой, Гарри крепко его обнял, засмеявшегося от такого радушного приёма.

— Привет, малец. Давай, признавайся, что тебе от Милорда нашего нужно, м?

— Есть очень хорошая вероятность предсказать, куда ломанутся Орденцы в ближайшее время, — коротко ответил Гарри, подробности опуская. Времени на то, чтобы рассказывать в деталях нет. Если Ренн вернется с отрицательным ответом, тогда конечно, он всё выложит.

— Отец тебя отпустил на полтора часа? — спросила Белла, подошедшая к любимым мужчинам, и присела рядом, потрепав по волосам сына.

— Два, но я не хочу возвращаться впритык. Мне надо будет ещё добраться до спальни, — заметил Гарри, сдерживая нервозность. Ожидание — мерзкая штука.

— Хозяин Гарри, — прибывший домовик обратился к парню, — сэр Марволо велел вам приходить прямо сейчас.

— Понял.

Гарри тут же встал и вместе с домовиком перенёсся в дом Марволо, где… ничего не изменилось. Оплот стабильности. Даже запах стоял тот же. Разве что тонкие незнакомые нотки вплелись. И они явно принадлежали Пожирателям.

— Гарри, — Марволо вошёл в гостиную, одарив одной из своих самых очаровательных улыбок. — Что мой милый василиск хочет доложить лично?

— Привет, — при виде мужчины, Гарри расцвел в улыбке, и душа его затрепетала. Притягательность Марволо совершенно не изменилась. При виде него, парень словно под действие чар попадал, которые быстро пришлось сбрасывать. — Я подкинул светлым диверсию через избранного! Якобы о твоём местонахождении.

— О, я очень заинтересован в подробностях. К сожалению, мне нужно закончить одно неотложное дело, — удивление и веселье на лице мужчины сменилось лёгким разочарованием. — Я пришёл лично тебя встретить и предупредить. Подожди меня, буквально сорок минут.

— Хорошо, но не больше, к девяти я должен быть в школе, — также предупредил Гарри и сразу после ухода крёстного навострился в библиотеку.

В голове, по пути, прокручивалось ласковое обращение. Давно крёстный не называл его василиском. Да ещё милым. Гарри знал, он не дурён собой, но чтобы Марволо дал такую оценку… Останавливаясь на том, что у мужчины просто очень хорошее настроение, Гарри зашёл в сокровищницу. Чем взрослее он становился, тем больше Марволо позволял ему изучать свою богатую коллекцию. По этому же принципу парень получил доступ к библиотеке своей семьи.

На одном из столов уже лежала целая кипа книг. Похоже, крёстный что-то изучал не так давно. И очень плотно. Любопытство взыграло в голове. Толстые костяные обложки сдерживали в себе тайны, в которые никто не должен был влезть. От книг шла по-настоящему тёмная аура, но она же… будто обещала некое покровительство, если кто-то решит и не побоится воспользоваться её дарами.

Как тот, кто легко соблазняется мощными, тёмными искусствами, не взирая на таящуюся опасность и явный запрет, Гарри сел в кресло, которое, кажется, ещё хранило тепло Марволо, и взялся за первую книгу, на которой успел заметить пометки, сделанные чем-то похожим на чернила, но не настолько яркие.

Осколок души колдуна, помещённый в предмет — есть якорь, дарующий бессмертие.

Гарри поражённо распахнул глаза. Бессмертие. Самое желанное сокровище для волшебников. Не верилось, что ему в руки попало знание такой невероятной ценности! Последние сомнения в том, что он действует неправильно, изучая записи, которые оставил для себя Марволо, отпали. Гарри с жадностью стал читать всё, что было помечено, экономя время, которого было в обрез.

— Чтобы совершить раскол души… требуется убить человека. Хм, извечный принцип «жизнь за жизнь». Также требуется… использовать заклинание, чтобы извлечь осколок и переместить его в нужный предмет. Какой-то конкретный предмет? И что за заклинание?

Пометка Марволо, сделанная позже, гласила: Процесс мучительно болезненный. Требуется длительное восстановление.

В голову стали лезть мысли, мешающие сосредоточиться на дальнейшем прочтении. Делал ли Марволо это ранее, даруя себе бессмертие? Или же только планировал расколоть свою душу? А если планировал, как он прожил так долго, сохранив молодость? Использовал другие средства? Проводил другие ритуалы? Продолжал над собой экспериментировать?

Гарри начал вспоминать, что видел и что ощущал рядом с крёстным. Моменты всплывали разные. Создание якоря объясняло долгожительство Марволо, как и частое проведение ритуалов очищения, которые он заставал, когда приходил в гости. Также Гарри вычитал, что отделённый осколок души сохраняет в себе память о том состоянии физической оболочки, которое изначально было при отделении. А вот само тело необходимо поддерживать при помощи различных ритуалов очищения.

Но больше всего Гарри интересовало другое — подробности создания.

И он нашёл эти сведения. К удивлению, они оказались не так сложны, как он предполагал. Книга действовала на него очень странно, знания из неё вкладывались в голову элементарно, словно объясняют, как обгладывать кроличью ножку. Невероятно! И захватывающе! Он так зачитался, что не почувствовал присутствие постороннего человека. Лишь посыпавшиеся вопросы заставили его вздрогнуть и перевести взгляд:

— Что ты здесь забыл, парень? Понимаешь хоть, где находишься? И что трогаешь?!

В голосе Гарри уловил «ненормальность». И понял почему, когда поднял взгляд. Мужчина его с какой-то жадностью стал оглядывать, словно оценивая. Но для себя ли?.. Что-то Гарри подсказывало, что нет. Скорее, для кого-то важного. И только он подумал о самом бредовом… как Барти Крауч-младший, а именно он и застал Гарри в библиотеке, читающим запретные, чужие книги, выдал:

— Ты один из любовников Повелителя?

Один из…

Одна лишь фраза всколыхнула ненависть в груди Лестрейнджа. Сколько их у Марволо сейчас? Двое? Трое? А может быть десять?!

Но ярость погасла так же быстро, как возникла, от мысли, что его приняли именно за любовника. Подобное предположение звучало дико, но… притягательно. А правда звучала бы слишком неожиданно, так что лучше, как обычно, согласиться с чужим предположением. Со всеми своими фантазиями по вечерам, Гарри было даже приятно.

— Именно. Имею честь пользоваться его благосклонностью. А почему тебя это интересует?

— Хм, — мужчина презрительно хмыкнул, не ставя пассий Повелителя ни во что, как уже понял Гарри. Да и Моргана с ним. Пусть думает, что хочет. — Ты первый, кто решил побыть в библиотеке Милорда. Он никого сюда не впускал. Да и не стремились они к знаниям. Насколько ты верен нашему Повелителю? Чем можешь доказать, что достоин?

— Доказывать своё достоинство и верность я обязан ему, а не тебе, поэтому не буду отчитываться, — спокойно ответил Гарри. — Впрочем, милорд больше ценит меня за тягу к знаниям и за мои умения, нежели за постельные навыки.

— Тяга к знаниям? Допустим, — из всего сказанного Барти выбрал именно последнее высказывание Гарри. Он продолжал смотреть с подозрением и легким презрением, что наводило на определённую мысль — любовники Милорда никогда не были достойны уважения. Спрашивается, что Марволо в них находил? Какого черта продолжал окружать себя и позволял к себе прикасаться грязи?

— Что за навыки? Что ещё ты способен делать хорошо, кроме как ублажать?

— Да вот как раз хочу доложить об удачно проведённой диверсии, когда милорд освободится, — ответил Гарри, сдержанно хвастаясь и не теряя достоинства. Он совершенно не обязан оправдываться, как и что-то доказывать. Тем более Краучу. — Но детали я тебе не оглашу. Ещё я достаточно неплохой следопыт.

— А что с глазами? — не мог не упомянуть об очках Барти. — К чему их скрытие?

— Сильная светобоязнь, — сорвалось с губ раньше, чем успел подумать, по привычке. — Это не лечится.

— И при таком явном недостатке ты неплохой следопыт? — скептицизм сквозил не только в голосе, но и в выражении лица.

Чем дольше это продолжалось, тем сильнее Гарри начинал испытывать раздражение. Он не обязан отчитываться перед Пожирателем с нездоровой головой. Но и выказывать своё недовольство нежелательно. Он помнил предупреждение Марволо, касательно людей, что продолжали жить в его доме.

— Так ведь использовать можно не только глаза. К примеру, сейчас милорд идёт по коридору второго этажа к лестнице вниз, — хватило короткого взгляда сквозь стену, чтобы уловить присутствие хозяина дома.

— Блефуешь.

— Думай, что хочешь, — пожал плечами Гарри, не имея ни малейшего желания продолжать спор с больным человеком, иначе организует ему несколько травм. — Как ранее было сказано, я не обязан отчитываться перед тобой. Тебе бы стоило отдохнуть. Зелья тебя наверняка заждались. Как минимум три, если запах мне не изменяет.

— Да что ты знаешь вообще? — оскалился мужчина, явно оскорбленный, и стал заметно дергаться, что не приведёт ни к чему хорошему, если сорвётся. — Не думай, что если наш Повелитель трахает тебя — ты стал особенным.

— Барти.

Приход Тёмного лорда мгновенно остудил пыл Пожирателя.

— Мой возлюбленный милорд. Я так скучал, — Гарри не стал терять возможность и подлетел к опешившему мужчине. И позволил себе наглость поцеловать в щеку. — Мне столько нужно рассказать, а времени, увы, не много.

«Милорд» из уст Гарри звучало по меньшей мере странно, но «возлюбленный» — то, что привело тёмного мага в легкий ступор. Он слышал, о чём говорил Барти, и догадывался, кому слова предназначались, за что был готов наказать болтуна. Но Гарри порушил все планы и увёл его вон из библиотеки.

— Какой же псих всё-таки, — утомлённо вздохнул парень, когда они вышли из зоны слышимости Крауча. — Давно меня так не раздражали. Пришлось вспомнить, как себя успокаивать. И… — Гарри смущённо закусил губу. — Прости за этот концерт. Просто, он спросил кто я тебе и предположил, что я твой… — парень поперхнулся на слове. — Любовник. А правда в данном вопросе звучала бы слишком странно, так что мне пришлось подтвердить и сыграть роль. Прости.

— Правда в любом случае всплывёт, Гарри, — с непониманием стал хмуриться мужчина. — Или ты думаешь, я буду при своих сторонниках играть роль твоего любовника?

— Он слишком неуравновешен, чтобы держать это в памяти, — махнул рукой Гарри. Ему совершенно плевать на то, что думает какой-то свихнувшийся пожиратель, которому прямая дорога в пушечное мясо. — Забудет. К тому же, я здесь не частый гость. И у меня правда не много времени, остался час.

— Не будь так самоуверен, Гарри, — сбил с него спесь Марволо, после чего отстранился и молча направился в ближайшую свободную комнату. Негоже слушать новости посреди коридора.

Гарри следовал за ним молча и не знал, как именно воспримет крёстный новость. Но если отец, крайне серьёзный человек, отнёсся к его сообщению не как к обычной шалости, а как к эффективной дезинформации противника, значит, то и Марволо не разочаруется. Да и отговорил бы его родитель от затеи связаться с крёстным, если бы Гарри совершил какую-то ошибку.

Прежде чем позволить парню открыть рот, Марволо удивил последующими словами, что являлось приказом для домовика:

— Две порции крольчатины и горячий шоколад.

Следуя умилительной традиции, он угощал крестника и самого себя горячим шоколадом. А уж крольчатина и вовсе верх удовольствия.

— Спасибо.

— Пока идут приготовления, — мужчина откинулся на спинку мягкой мебели, и на губах его вновь заиграла безмятежная улыбка, стирая прошлую хмурость на лице, — рассказывай. Ты заинтриговал меня в момент встречи, и я жажду услышать подробности.

Чтобы не испортить настроение крёстному, парень стал подбирать слова. Врать или что-то умалчивать он совершенно не собирался, но формулировка играла крайне важную роль.

— Мне удалось обмануть Избранного, когда он пытался обмануть меня. Он умудрился просочиться в гостиную под личиной моего однокурсника, чтобы выспросить у меня что-нибудь интересное. Но мне сразу стало понятно, что передо мной другой человек. Оборотное зелье меняет облик, но не магическую ауру.

— Гриффиндорец пробрался в гостиную Слизерина? — Марволо вскинул брови в удивлении. — Вот уж не думал я, что магия Наследника так ослабла.

— Что? — непонимающе переспросил Гарри, впервые слыша. — Какого наследника?

— Моя защита, поставленная на территорию Слизерина. Я не сидел сложа руки, когда узнал, что являюсь наследником великого Салазара. Я должен был укрепить нашу территорию, чтобы ни один посторонний не пробрался, особенно в период изучения тёмных искусств в стане врага. И отыскал необходимые защитные заклинания, что способен наложить лишь тот, кто владеет парселтангом.

— Мне казалось, что пройти может любой, кто знает пароль. Причём вне зависимости, где чья гостиная, — нахмурился Гарри, в то же время ощущая стыд. Он ещё слишком многого не знает. Желает так сильно подобраться к Марволо, стать хоть немного похожим на него, по силе, по уму, а не думает и не пытается никак узнать о главном. Знал ведь, что крёстный Наследник Слизерина, и все слизеринцы это знали, но принимал как должное и… ничего более. Стыдно стало вдвойне.

— Если говорить о других факультетах, да, — частично подтвердил Марволо. — Но ты ведь знаешь историю Основателей. Салазар отличался от других. У него были свои секреты, свои идеалы и стремления, которые не хотел с ним никто разделять. Даже его лучший друг Гриффиндор, который в последующем стал заклятым врагом. И вражда эта идёт по сей день. Так вот, у Салазара были свои тайны, он был человеком предусмотрительным, храня всё личное и ценное за семью замками. Гостиная Слизерина полна тайн, и защиты в ней немерено. Нужно лишь отыскать правильный «ключ».

— Но теперь, как ты говоришь, защита ослабла. Как-то можно это восстановить? Или это можешь сделать только ты, как наследник? — сразу собрался Гарри. Вещи, которые сейчас всплывали, были невероятно серьёзны. И тревожны. Нужно что-то предпринять. Но что и как — главный вопрос.

— Думаю, у тебя есть шансы, — не долго думая, Марволо дал подтверждение. — Акцио, Защитные чары Слизерина, — он отвёл волшебную палочку в сторону, призывая ценность Салазара. В единственном экземпляре.

— Очень рад, что ты так веришь в меня, но, боюсь, я… Не то что в два, а раз в пять слабее тебя, чтобы сделать такое.

Тягаться с Марволо и пытаться поставить столь глобальные чары — даже звучало смешно. Парселтанг — это одно, а магические силы — совсем другое.

— Сейчас, — особо акцентировал тёмный маг, бережно обхватывая руками призванный фолиант, считавшийся бесценным и давно утерянным, — ты этого не сделаешь, я соглашусь. Ты истощен. Слишком усердно занимаешься, не думая о главном факторе успеха — отдыхе.

Говоря об отдыхе, Марволо напомнил Гарри Виктора Крама, которому парень не писал уже как минимум два месяца, не считая письма на Рождество. Тот тоже на совместных тренировках нередко говорил о балансе между усиленными занятиями и восстановлении сил. С последним в самом деле большая напряжёнка. Изучение на тренировках мощнейших боевых чар изнуряло до невозможного.

— Ты прав. Мне действительно нужно отдыхать. На что совершенно нет времени. Но даже если так, что делать с навыком? Если считаешь, что я справлюсь, то я попробую это сделать, — отказаться, тем более в таком серьёзном деле, он не мог. — Можешь сделать копию книги? Боюсь держать в руках оригиналы — от них часто идёт сильная энергия, которая сбивает меня с толку.

— Понимаю, — с последним Марволо согласился. Он чувствовал исходящую, мощную энергетику, словно живительный источник, Гарри же подобное снесёт с ног. С его особой чувствительностью к магии. — Но взглянуть сейчас тебе ничего не мешает. Можешь не касаться, просто подсядь ближе. И не принижай больше свои способности, Гарри. Ты гораздо сильнее, чем сам думаешь.

— Можно я сперва расскажу, что хотел, а потом взгляну на книгу? — спросил Гарри. Конечно, после услышанного, собственные сведения казались колонкой юморесок из газеты, но всё же лучше договорить, а потом уж нырнуть в чтение.

— Давай, — согласно кивнул мужчина, но не стал отрываться от заметок Салазара. Решил по своему едва заметному почерку отыскать нужное заклинание. При этом настроил слух, готовый внимательно слушать. — Говори.

— В разговоре речь зашла о твоём местоположении. И я сказал, что оно в Норфолке, причём, в Америке. Якобы, ты подумал, что тебя вряд ли будут искать в другой стране, да ещё и на другом материке. Описал ему один небоскрёб на набережной. Полагаю, что Золотой мальчик не станет молчать о свеженькой информации и обязательно расскажет разлюбезному бывшему директору. В идеале, будет забавно, если орден, или хотя бы его часть, пустится туда, и никого там не найдёт.

Чем больше Гарри говорил, тем сложнее было не отрываться от фолианта. Марволо так и не смог сдержаться, полное внимание обратил на парня, а под конец доклада вдруг тихо засмеялся. И этот смех… он пробирал до мурашек.

— Отец тоже посмеялся, когда услышал, — подозрительно прищурился Гарри, с некоторым удивлением смотря на реакцию крёстного. Вопрос только, над нелепостью сказанного или же в этом что-то есть? — Что я не так сказал? Слишком бредово?

— Да, — отсмеявшись, ответил мужчина, — так же бредово, как и гениально. Ты мой коварный змей. И, пожалуй, я не буду раскрывать тебе всей правды, как сделал и твой отец. Сам поймёшь в скором времени.

— Ну вот, теперь я заинтригован, — пожаловался Гарри, совсем не ожидавший такого поворота. Но раз Марволо говорил, что скоро всё будет известно, он верил. — Хорошо, буду ждать. А пока, давай посмотрим на книгу. Ты ведь придержишь меня, если начнёт затягивать?

— Я не дам тебе утонуть в эйфории.

— Спасибо, — искренне поблагодарил парень.

Помощь Марволо в таком деле будет очень важна. Подумать только, записи самого Салазара! Гарри уж не задавался вопросом, откуда крёстный мог откопать это сокровище, он просто испытывал благоговение, сидя рядом и знакомясь с заклинаниями и чарами, придуманными лично одним из великих основателей Хогвартса.

Когда домовики принесли еду, они отвлеклись. Марволо не любил подобное совмещать, поэтому убрал фолиант, перед этим сделав копию для крестника.

В школу Гарри вернулся уже через час, перед этим очень тепло попрощавшись с крёстным. И вернулся не с пустыми руками. В кармане находилось ответственное задание, и парень должен был выполнить его. Защита необходима для прославленного факультета Слизерин.

========== Невероятные новости ==========

Информация, добытая Невиллом Долгопупсом, оказалась бесценной для Светлой стороны. Узнав о громких новостях, Дамблдор лично отправился на территорию Хогвартса. Желал взять воспоминания Невилла и лично убедиться. Вот только он не ушёл дальше Хогсмида. Нынешний директор установил мощную защиту, школа приняла его, как полноправного главу, помогая выставить невидимый купол, что не пропускал нежданных гостей.

Минерва никак не могла помочь пробраться, что очень досадно. Прав заместителя оказалось недостаточно. Ей пришлось взять воспоминания у Невилла и переправить те бывшему директору. Только так они могли обойти защиту школы. Пересылок барьер не запрещал. Её не слишком порадовало использование оборотного зелья, в последствии чего было нарушено много школьных правил, но полученная информация того стоила.

Слежка за чистокровными семьями до этого давала им крупицы информации. Не было возможности ни ударить, ни обвинить в чём-либо. Все оставались чисты. Но информация о местоположении Волан-де-Морта, его скрытое убежище, в котором он, возможно, держит освобожденных Пожирателей, которые подозрительно ушли в тень на целый месяц, и где могут проводиться собрания — золотая жила!

Дамблдор гордился тем, в кого вложил так много сил и надежд. Будучи ещё молодым юношей, Долгопупс оказал невероятную помощь, которую сложно было оценить.

После недолгого совещания Орден Феникса направился в указанное место, готовясь к наихудшему — к разрушительной битве, которая может разразиться на весь Нью-Йорк.

***

Новость, опубликованная в Ежедневном пророке, кричала, вопила, зазывала всех любителей сплетен и просто тех людей, кто в курсе всех событий. Едва совы принесли свежайший номер, как вся школа забурлила, словно котёл на сильном огне.

Лестрейндж вышел к завтраку позже, чем друзья — едва не проспал, почти полночи читая полученную книгу с заклинаниями Салазара Слизерина.

— Гарри! Давай быстрее! — почти прокричал Драко и дернул ещё до конца не проснувшегося брата, чтобы тот сел за стол. — Здесь такое творится!

— Шок! — со смехом подхватил Забини. Его скрутил очередной приступ, стоило не просто взглянуть на заголовок и фотографию, но и представить, как проходила «замечательная» операция. — Взгляни!

ГРУППА БРИТАНСКИХ МАГОВ СПРОВОЦИРОВАЛА МЕЖДУНАРОДНЫЙ СКАНДАЛ С АМЕРИКАНСКИМ МИНИСТЕРСТВОМ МАГИИ — гласил заголовок статьи на главной странице.

Фото извиняющегося Фаджа и неизвестных волшебников украшало разворот газеты. Едва переварив заголовок, Гарри тут же схватился за газету и стал читать:

Вчера в Америке, Норфолке, штат Вирджиния, группа британских магов, называющих себя Орденом Феникса, совершила нападение на здание и находящихся в нём сотрудников американского департамента по противодействию магическому терроризму и противоправным действиям. Как утверждали задержанные, им поступила информация о «сокрытии здесь некоего тёмного волшебника».

Министру магии Британии, Корнелиусу Фаджу, было немедленно доложено о согражданах, нарушивших все мыслимые законы дипломатии, после чего американское министерство магии немедленно получило извинения и заверения в том, что нарушители будут наказаны по всей строгости дипломатических законов.

Извинения были приняты, однако репутация британского министерства магии ухудшилась в глазах магов Америки. В качестве штрафных мер в адрес британского министерства, отдел по сдерживанию распространения магической контрабанды, пострадавший больше всего в ходе ожесточённой атаки, расторг весьма важный для Британии контракт на поставку усовершенствованных магических охранных артефактов.

Для британского же сообщества наиболее вопиющим фактом явилось то, что среди нападавших на департамент чужой страны присутствовал скандально известный маг Альбус Дамблдор, бывший директор школы чародейства и волшебства Хогвартс. Эта ситуация ещё раз доказывает, что таким «одарённым» личностям ни в коем случае нельзя учить детей. Ежедневный пророк продолжит следить за событиями.

Гарри ожидал многих вещей,беря во внимание странную реакцию отца и крёстного, когда они смеялись после полученной информации, но ЭТО выше всяких ожиданий! Теперь-то он полностью понимал и разделял их веселье! Послал Курятник светлых туда, где выказали им тёплый приём! И всё-таки, трудно поверить в масштаб произошедшего события. Он и не поверил бы, если бы не увидел статью своими глазами.

Ещё с минуту Гарри таращился в газету, прежде чем шёпотом поведать кузену главное:

— Это я навешал «золотому мальчику» чушь про Норфолк.

— Что? — дернулся тот и с подозрением взглянул на Лестрейнджа. — Ты серьёзно сейчас?

— Я же вам говорил, Долгопупс под личиной Нотта пытался выпытать у меня что-нибудь важное. Вот я ему и наврал с три короба. Но я не знал, что будет ТАК, — тихо говорил Гарри, чтобы его услышал только Драко. — Я просто сказал про Норфолк в Америке и небоскрёб на набережной. От балды в голову пришло. Даже не был там никогда. Слышал только.

— О, братец, — до Драко начало доходить, и он обхватил брата за плечи, выражая глубокое уважение и восхищение проделанной работой. — Ты великолепен! Так порушить репутацию Дамблдора с его курятником ещё постараться надо. А ты наобум ляпнул и сделал дело!

— И ты представляешь, в каком я сейчас шоке, — всё ещё ошарашенно посмотрел на него Гарри. А потом посмотрел на стол красных. Те гудели и обсуждали невероятную новость, как и остальные.

А вот золотое трио… Потрясение Долгопупса было самым приятным подарком. Его неверие, осознание себя кретином, заведшим своего учителя в западню, были для Гарри лучше бодрящего эликсира. Он упивался негативными эмоциями! Так бы сидел и наблюдал до самого вечера!

В какой-то момент он поймал взгляд Долгопупса на себе. Неверие в глазах золотого мальчика и отупленность сменилось на яркое презрение. Во взгляде его читалось «посмотрим ещё, кто победил». Но даже ненависть не могла скрыть уязвлённость, ведь обида гложила не столько за себя, сколько за тех, кого он подвёл своими сведениями. А уж международный скандал, хоть и быстро улаженный — так и вовсе звучал страшно.

Получив мощный заряд бодрости, Гарри окончательно проснулся и был готов к занятиям. На губах ещё долго играла злорадная улыбка.

***

Вечером Гарри не стал откладывать накладывание защиты на родные стены своего факультета. Хороший сон и ослабленная нагрузка помогли прийти в форму. Единственное, что мешало сосредоточиться — бессмертие, вычитанное в книге Марволо. Крестраж. Так назывался предмет, в котором заточена часть души колдуна, сохранявшая его жизнь.

Процесс создания представлялся Гарри не слишком сложным. Установка защиты на гостиную ощущалась гораздо сложнее. И он стал задумываться о том, что… было бы неплохо создать себе подобный якорь.

Но экспериментировать с такой магией, тем более на недостатке сил, не лучшая затея. Как план на будущее — он идеален. Если стоять подле Марволо, так стоять всю жизнь. Быть почти неуязвимым, иметь шанс при смерти вновь возродиться и отомстить своим врагам… И, может быть, когда-нибудь в далёком будущем он сможет как-то с Марволо…

Нет! Об этом и думать не стоило. Хватало и периодически всплывающих снов с его участием. Тоска давала о себе знать, да пубертатный период. Не больше.

Успокоить мысли помог Разбойник, вдруг прилетевший к нему с конвертом в клюве.

— Разбойник! — Гарри ласково пригладил взъерошенные пёрышки своего филина, слыша удовлетворённое уханье. — Да ты откушался! Давненько я тебя не посылал в дальние полёты, мой птенчик. И что же ты мне принёс?

Письмо, что он забрал из клюва второго своего любимца, оказалось необычным. Необычным тем, что печать стояла Марволо! И отпечаток магии исходил именно его! Он написал Гарри, за долгое время написал! Конечно, они виделись пару дней назад, когда Гарри докладывал ему новости, которые сегодня стали сенсацией, но тем не менее. Не припомнить точной даты, когда они могли переписываться, как раньше. Может, в начале учебного года? Да, скорее всего. Когда они ещё не были связаны грандиозными планами и их осуществлением.

Пальцы подрагивали в предвкушении, как в детстве. Он осторожно открыл конверт и стал вчитываться в написанные красивым почерком строки:

«Мой милый василиск.

Ты, должно быть, удивлён, получив от меня письмо? Повод написать есть, и очень большой. Я знал, что случится грандиозный скандал между двумя странами после того, как Орден Феникса совершит нападение, но нарочно не стал говорить тебе, чтобы ты сам осознал, как велико твоё слово «наобум». Твоё везение и дар ослабили наших главных врагов. Благодаря тебе у нас есть огромное преимущество и шанс полностью поработить Министерство до конца этого года. Это победа, Гарри. И победа, которую принёс нам, в том числе мне, именно ты. Я горжусь тобой.

P.S В качестве моей отдельной благодарности — прими этот подарок. Я сделал его для тебя.

Твой Марволо».

Со счастливой улыбкой Гарри читал полученное письмо. Признание крёстным его заслуг — уже идеальный подарок! В словах виделась огромная ирония. «Так называемая тёмная сторона за последнее время не совершила ничего, достойного громких газетных заголовков». Последним был Азкабан, а до него — тишина на протяжении многих лет. И вот, светлая сторона отличилась международным скандалом и позором на всё британское магическое сообщество за первый же свой выход.

Подарок в конверте оказался кольцом. Будучи уже обладателем одного кольца, амулета, и имея три серьги, ради двух Гарри проколол ухо, но за волосами не часто можно было увидеть красоту, он не без смеха смотрел на второе кольцо, которое подойдёт ему на большой палец. Как он и хотел однажды носить.

Все украшения, что у него есть — заслуга крёстного. Тот задаривал красотой и мощной защитой в одном ключе. Село новое кольцо, как влитое, после чего Гарри принялся писать ответ, не откладывая на потом:

«Здравствуй, Марволо. Ты и впрямь не писал мне уже очень давно, так что твоё письмо согрело меня в этот зимний вечер, а твоё признание придало душевных сил на новые свершения.

Также хочу поблагодарить за твой подарок и наложенные на него чары защиты от магического истощения. Каждый твой подарок защищает меня от чего-то, и кажется, что скоро не останется вещей, от которых у меня не будет защиты. Наверняка и смертельное заклятие будет поглощено каким-нибудь из твоих украшений. И я горд, что мне выпала честь получать от тебя блага.

Твой Гарри».

Ставя точку, Лестрейндж довольно потянулся. И хотелось бы ему сразу отправить письмо, но нет. Один только вид на Разбойника вызвал жалость. Погода нелетная, ветер сильный завывал, да и снег вновь пошёл. Чудо, что он смог долететь до Гарри. Отпускать его было бы зверством со стороны парня.

Пришлось потеснить Нагайну, чему та была не слишком рада, но отнеслась с пониманием, когда услышала про плохую погоду. Её саму изрядно клонило в сон. Так что два его питомца уложились в лежанке под кроватью Гарри. Почти как дома.

========== Прелести СОВ ==========

Комментарий к Прелести СОВ

Эта глава…. почти ни о чём.

Соавтор был согласен даже удалить её. И я была на грани.

Проверка далась тяжело. Не нравилось мне описание.

Я тоже готова была к чертям удалить главу.

Но что-то заставило проверить до конца и все-таки выложить. Принимайте.

С установленной защитой на территории Слизерина и в гостиной, и в коридорах подземелья словно дышать стало легче. Все слизеринцы заметили изменения, но с чем они связаны оставалось тайной. Гарри не стал раскрывать себя, он продолжил учиться и вести слежку за Светлыми. Но приближалось время экзаменов. Время сдачи СОВ!

На слежку и другие прелести жизни вне учёбы просто не осталось времени. Нервные срывы, истерика на ровном месте, депрессия, вспышки агрессии, всё чаще стали проявляться в студентах. Профессора нисколько не помогали детям, а лишь наоборот — усугубляли дело.

Гарри был близок к тому, чтобы испытать нервный срыв. С трудом себя успокоил, перед этим хорошенько обругав, и решил немедля собрать группу из слизеринцев, хорошо обращающихся с зельеварением. Вместе с ними он стал готовить успокоительные, умострильные и бодрящие зелья. Только так они могут помочь себе пережить экзамены.

Тренировки также претерпели изменения. Слизеринцы отрабатывали заклинания все вместе, прямо в гостиной, не заморачиваясь больше над переходами в заброшенный класс, где они обычно занимались. А через две недели тренировки и вовсе подошли к концу. Не до них пятикурсникам и семикурсникам стало. Война войной, а экзамены по расписанию.

Перед первой сдачей СОВ студенты пятого курса Слизерин были спокойны внешне, но внутри почти всех колотило. Семикурсники, сдающие ЖАБА в этом году, прекрасно понимали их чувства. Отчасти занятия с младшими помогали им вспомнить уже пройденный материал, но едва ли этого достаточно. Ситуация у них похлеще пятикурсников.

Первой в списке стояла трансфигурация, и каждый слизеринец ощутил холодную ненависть преподавателя. Особенно пятикурсники.

После откровенно изнурительного экзамена Гарри рухнул на лавку в Большом зале. Несмотря на обед, в рот ему ничего не лезло. Мозги были выпотрошены.

— Какой кошмар…

— А то, — вымученно улыбнулся Драко, сидя полубоком и спиной упираясь о руку Блейза. Тот, в отличие от них двоих, наоборот, испытывал зверский аппетит и уплетал сейчас всё, что на глаза попадалось. — Мне что-то подсказывает, что по трансфигурации у всех будет балл ниже. Сделал идеально — будет хорошо. Сделал хорошо — будет удовлетворительно. И так далее.

— Вероятнее всего. Надо же как-то отыграться на Слизерине за эпический провал, — простонал Гарри, не самым приличным образом уткнувшись лбом в стол. — Завтра травология… Надеюсь, никакая тварь меня не отравит и не сожрёт.

— Ну, не знаю, — пожал бы Драко плечами, да лень охватила. — Долгопупс — любимчик профессора Спраут. Может, и она отыграется на нас. Или только на тебе.

— Понятия не имею… Уже плевать…

Сил не осталось. Ни на слова, ни на эмоции. Одна пустая оболочка, которой нет дела ни до чего. И это лишь первая сдача СОВ. Под конец учебного года они все будут выползать из Хогвартса, до слёз радуясь долгожданным летним каникулам. А сейчас следовало выпить зелье регенерации сил и вернуться обратно в гостиную. Там, благодаря заклинанию восполнения, вшитому прямо в стены гостиной ещё при её построении и активировавшемуся после восстановления защиты, всем должно стать легче.

***

Не совсем правильно действовали профессора, что Макгонагалл, что Спраут, нарочно пытаясь завалить или же не помогая в тех случаях, когда рука взрослого действительно не будет лишней. Неважно из какого факультета студент, он ребёнок, и ты, как профессор, несёшь за него ответственность. Если с ним случится что-то серьёзное, особенно на твоём предмете — вина будет на тебе.

Или же дело в типичной экзаменационной нервозности, когда кажется, что всё против тебя. Разобраться сложно. К счастью, экзамен по травологии пережили все, и оказался он не настолько выносящим, как трансфигурация. Трудность была скорее в физическом плане, нежели в умственном. Парочка ожогов и царапин, как сама профессор Спраут сказала — это вполне естественно, без них не обойтись.

Слизеринцы не стали исключением, нашлись среди них пострадавшие. Блейзу точно потребуется новый костюм для занятий по травологии: тот, в котором он был теперь сильно изодран, его несколько раз пытались не просто укусить, а что-нибудь откусить! Если не сожрать! Панси подверглась вынужденной стрижке — огромный куст, похожий на венерину мухоловку, откусил приличный клок волос, чудом не задев ухо. Тентакула едва не поцарапала Драко лицо, его спасла только реакция. А Гарри был сильно укушен этим же растением.

Позже вечером выяснилось, что оно завяло из-за естественного яда в теле Гарри. Вот бы его кто из светленьких попробовал укусить. С удовольствием посмотрел бы, как кто-то из них «вянет» подобно растению Спраут.

В больничном крыле Мадам Помфри только и успевала поднимать студентов на ноги. Пациентов всегда становилось слишком много в период экзаменационной недели, поэтому она заранее подготавливалась и пополняла запасы лекарств и зелий.

И Гарри, и его друзей, довольно быстро подлатали. А в своей спальне они наконец могли вздохнуть свободно.

— Если и Флитвик будет так прессовать, все экзамены мы не сдадим, — проворчал Блейз.

— Хватит ныть, — Драко стрельнул в его сторону недовольным взглядом. — Лучше бы со мной позанимался, мы проверили бы друг друга в тестовом варианте.

— Не против… Минут через двадцать, — согласился Забини с набитым ртом.

— Сколько в тебя влезает вообще? — Драко сморщился, смотря, как Блейз ест прямо в постели. И ведь успел во время ужина украсть клубничные вафли. — Ты желудок свой превратил в бездонную пропасть.

— Сам замолчишь, или мне тебе помочь? — в обычно оскорбительной фразе в этот раз звучали игривые нотки, предвещающие неплохой способ успокоиться.

— Нашёл время, — фыркнул явно смущённый Малфой и вернулся обратно к своим учебникам, но до слуха вдруг долетел сдавленный смешок от кузена. — Заткнись, Гарри!

— Я вообще молчал! — возмутился парень, тут же начиная заливисто смеяться. Чудом ему удалось поймать летящую в голову подушку.

Драко не удосужился даже встать, попрактиковал на Гарри заклятье левитации. И за первой подушкой полетело сразу три. Щит, поставленный Лестрейнджем, спружинил два снаряда обратно в отправителя, и ещё один улетел в Крэбба, имевшего неосторожность зайти в спальню во время обмена подушками.

— Дьявол! Парни! Прямо в лицо зарядили!

— Будь наготове всегда, — через смех дал совет Блейз, в которого ещё не запульнули ни одним снарядом. Но дело это поправимое.

Суета, ребячество, оно помогало парням расслабиться, ненадолго отвлечься от тяжёлой учебы и почувствовать себя снова маленькими детьми, отбросив статусы.

========== Дополнительные занятия по зельеварению ==========

В чём Гарри хотел быть самым лучшим, не боясь этого слова — идеальным — так это на сдаче по зельеварению. Показать самый лучший результат, вложить сил больше, чем на ЗоТИ, которое, да простит его отец, нравилось парню куда больше. Что в детском возрасте, что сейчас, Гарри находил Зельеварение менее эффектным и потому меньше времени уделял ему. Но к экзаменам он подготовился максимально хорошо.

Благодаря занятиям по зельям, у него была возможность выспросить об отце и крёстном. Профессор Слизнорт весьма охотно делился любой информацией. Любой, кроме его родных. Особенно при упоминании крёстного. Конечно, утверждать точно, что Слизнорт побаивается, Гарри не мог, ведь он лишь дважды о них спрашивал. И каждый раз профессор находил возможность щекотливую тему обойти стороной. И все же желания разузнать как можно больше о родных Лестрейндж не оставлял.

Ему удалось подловить профессора одного, без свидетелей и явно не торопящегося в свою обитель. Он прогуливался у башни Астрономии. Наги дала точную информацию, выслеживая нового декана Слизерина с начала вечера.

— Здравствуйте, профессор.

— Ох, Боги! — воскликнул в страхе старик и схватился за сердце. — Мистер Лестрейндж, святые угодники, зачем же так пугать? Ох…

— Простите, не хотел, — смущённо улыбнулся Гарри. Громкий выкрик едва не испугал его самого. — Искал вас в кабинете, а нашёл тут. Скажите, пожалуйста, у вас есть возможность позаниматься со мной? Скоро экзамены, а мне кажется, что я недостаточно хорошо готов к ним.

— Вот что я люблю в студентах, так это стремление, стремление учиться, — с похвалой отметил Слизнорт, указательным пальцем также подчёркивая свои слова. — Однако вы, мистер Лестрейндж, один из немногих, кто может не переживать о сдаче зелий. Уверен, ваш балл будет высоким.

— Простите, если покажусь вам заносчивым, но высокого балла мне недостаточно. Уверен, вы меня понимаете.

Понимание отразилось на лице пожилого мужчины — в лёгком напряжении и натянутых хороших эмоций. Тёмный лорд. Это объясняло желание парня быть лучшим во всем. А Слизнорт всё ещё верил, что Том Реддл — отец Гарри Лестрейнджа. С чем трудно поспорить. Он действительно отец, только не родной, а крёстный.

— Так вы сможете позаниматься со мной, профессор? Мне важно сдать все экзамены на максимально высокий уровень.

— Да, да, — опомнился Слизнорт и быстро заморгал. Он словно в астрал вышел на те несколько секунд, что тянулась пауза, абсолютно не чувствуя своего тела. — Конечно, мистер Лестрейндж. Когда бы вы хотели позаниматься?

— Зависит от того, когда у вас есть свободное время. Я постараюсь подстроиться под ваши возможности, — заверил Гарри. Сейчас важно именно договориться.

Декан Слизерина задумчиво помычал, так и пробуждая интерес узнать, когда же ему назначат время. Сложнее будет в будние дни, Гарри слишком сильно нагрузил себя, пять дней, кроме субботы и воскресенья, у него ни минутки свободного времени.

— Что ж, Гарри, — заговорил Слизнорт и неожиданно перешёл на неформальный тон, — думаю, в субботу и понедельник я могу вас принять. После восьми вечера.

Понедельник вылетал однозначно, тренировка со своими как раз до восьми. Втиснуть туда ещё и зелья не представлялось возможным. Но что касается второго дня…

— Тогда суббота, после восьми, — подтвердил Лестрейндж с лёгкой улыбкой.

— Хорошо, Гарри. Буду ждать тебя завтра.

— Благодарю вас, профессор, — кивнул парень, после чего позволил ему спокойно уйти. Теперь, напросившись на подготовку, ничто не помешает ему расспросить о родных, если декан будет в настроении. Да и натаскаться по зельям будет нелишним.

***

Вечер субботы наступил довольно быстро. Гарри предупредил всех своих, что уйдёт готовиться по зельям, и в довольно бодром состоянии пошагал в бывшую личную комнату-кабинет своего отца. После назначения того директором, Гарри бывал здесь только на занятиях. Изменений особо не наблюдалось. Разве что кабинет немного светлее стал. Под потолком в воздухе замерли светильники.

— Добрый вечер, профессор, — обозначил себя парень, войдя в кабинет.

— Добрый-добрый, Гарри, — с улыбкой поприветствовал Гораций. — Проходи, располагайся. Или же хочешь сразу приступить к варке зелья?

— Как вам будет удобно. Это я должен подстраиваться, раз вы оказали мне такую любезность позаниматься со мной.

Незаметно настраиваясь на мысли профессора и имея при этом возможность смотреть ему прямо в глаза, Гарри вновь уловил образ молодого Марволо. В голове Слизнорта пошло невольное сравнение. Крёстный так же брал дополнительные занятия, так же был учтив, располагал к себе. Он являлся подопечным Горация весь период обучения. Ни много ни мало, семь лет. За это время можно неплохо узнать человека.

Зелью нужно было нагреться до определённой температуры, прежде чем добавлять туда позвоночник рыбы-льва, и это отличная возможность для расспроса. Легкого и ненавязчивого.

— Профессор, каково вам снова вернуться на пост?

— Почти каждый день ностальгирую, — с готовностью ответил Гораций, внимательно следя за процессом приготовления зелья Гарри. — Хогвартс — удивительное место, сохранившее так много с прошлых лет. Лет моей молодости. И нисколько он не меняется. Лишь дети. Уходят одни, на смену им приходят другие.

— А ведь сколько лет прошло — представить трудно! Сколько эти стены повидали. И дуэлей, и шалостей, наверное, — хмыкнул Гарри, осторожно кинув влажный позвоночник в котёл, и чуть не ошпарил пальцы. Разговор складывался, ему удалось завлечь декана. Помешивая зелёное зелье, которое должно вскоре принять ярко-голубой оттенок, он продолжил: — Что самое смешное творили ученики на вашей памяти?

— Ох, Гарри, так всего и не перечислишь, — со смехом ответил ему Слизнорт. — Но то, что ярко отразилось в памяти, помниться, был случайный поджог штор в Большом зале. Да, тогда ещё не были так открыты окна, как сейчас. Нашего старого смотрителя вечно гонял Пивз, каждый раз вытворяя шалости смешнее предыдущих. В Рождественское время дети любили шалить, даже нас, преподавателей, обкидывая снежками. Но это уж совсем малыши были. С Хогсмида, как-то помню, вернулся обратно в замок, а пятеро моих студентов стоят зелёные, как лягушки, и квакают так характерно! Смех сложно было сдержать. А всё девочки. Решили наказать их, мол, мальчишки совсем не благодарные, не понимают, как делать комплименты.

Представлять квакающих парней не пришлось. В голове Слизнорта картинка виделась настолько яркой, что Гарри тоже не сдержал хихиканье. Описание школы времён молодости профессора было таким же ностальгическим. Тогда не было такого разделения на светлую и тёмную сторону. Всё звучало гораздо проще. А что уж точно оставалось неизменным, так это вражда Слизерина и Гриффиндора. Но она, скорее, проходила в шуточной форме. Хотя, возможно, Слизнорт не знал всей правды. Не знал, как серьёзно все было во времена взросления Тома Реддла. Вряд ли крёстный позволял кому-либо знать о своих планах. Только достижения становились объектом обсуждения. В этом Гарри с Марволо были похожи, и находить подобные сходства было весьма приятно.

Добавив водоросль, Гарри задал ещё вопрос, который интересовал его не меньше, чем факты о крёстном:

— А что интересного вы можете рассказать о нашем директоре? Мне интересно, как это — видеть на таком посту того, кого вы же сами обучали.

— Северуса? — удивленно переспросил Гораций и тут же себя исправил с виноватой улыбкой. — Ох, то есть, директор Снейп. Да, он был очень способным учеником, моя гордость. Лучший на потоке Слизерин в сфере зельеварения. Не удивительно, что вскоре он выбрал эту профессию. Если же смотреть на него как на человека… — декан Слизерина немного призадумался и даже нахмурил брови. — Юноша он был нелюдимый, и нелегко ему пришлось. Он никому не рассказывал, но оно и не требовалось — вся школа знала, что его жизнь травили ребята из Гриффиндора, которые исправились лишь после выпуска школы.

Лица, промелькнувшие в голове декана, были знакомы. Сириус Блэк, Джеймс Поттер, которого этот же Блэк считал отцом Гарри, и молодой Римус Люпин. Также возникал четвёртый, толстоватый и приземистый парень, но его Гарри не знал, и ни в чьих воспоминаниях он не всплывал. Если он уже мертв, как Блэк с Поттером, Гарри не удивится.

— Как вы считаете, давно тянется это всё? Вражда двух факультетов. Ведь только Слизерин и Гриффиндор настолько сильно не терпят друг друга, тогда как остальные более лояльны.

— Давно, Гарри, очень давно, — тяжко вздохнул Слизнорт. — Сколько помню себя, всегда шло соревнование между зелёными и красными, как многие ещё любили говорить. И было бы замечательно, если в один момент дети осознали бы, что все мы — едины. Школа, в которой вы обучаетесь, создана четырьмя основателями, рука об руку, слаженной командой. Они были дружны и едины, несмотря на разные характеры. Мы все — их продолжение. Живем вместе, учимся вместе, дышим одним воздухом вместе. Не должно быть никакого соперничества. И я был очень рад, когда видел прекрасное общение, пусть и единичное, между Гриффиндором и Слизерином. Были студенты, в основном родственники, которые разошлись по разным факультетам, но сохранили тёплое отношение друг к другу.

Слова звучали удивительно. В них была старческая грусть о том, как вредна вражда и что было бы, если бы её не существовало. Точка зрения профессора очевидна — он желал мира, не вставая ни на чью сторону. Как многие другие волшебники. Скорее всего, Марволо счёл бы эти слова признаком неготовности бороться за собственные идеалы. Но идеалом для Слизнорта, очевидно, являлось отсутствие личных идеалов и наличие одного всеобщего, удовлетворяющего всех. Единство.

Не сказать, что это плохо. Это по-своему хорошо. Но они живут в мире, где нейтралитет, или ещё хуже, желание мира во всем мире, объединяясь с тем, кого врагом считал всегда — невозможно. Слишком разные взгляды, много мести и недопонимания. Очень много того, что идёт против понятия «единство».

— Осторожнее с температурой, Гарри, — указал на небольшую опасность Слизнорт, — добавишь ещё немного — и зелье испортится.

— Ох ты! — удивлённо воскликнул Гарри, испуганно прекращая воздействовать огнём на котёл. Как раз такого напоминания ему не хватало. Казалось, что надо ещё немного подогреть, а нет. — Спасибо. А то точно бы зажарил.

Капли крови саламандры окрасили зелёное зелье в ярко-голубое, как и говорилось в рецепте.

— Не знаю, как так получается. Я могу держать в голове кучу самых разных рецептов, но теряю баллы на каких-то помешиваниях и нагревах. Было бы смешно, не будь так стыдно, — пожаловался Гарри.

— Очень часто подобное случается из-за потери концентрации. В зельях очень важное знать правильное направление, правильный подсчёт. Но ты и сам должен это знать, Гарри. Даже не точный счёт помешивания зелья может безвозвратно его испортить. Однако, бывают исключения. Наш директор был тем, кто всегда находил выход. Казалось бы, испорченное зелье, многие любили и любят пошалить, не понимая, насколько опасно подобное проворачивать на уроках зельеварения, подкидывали ненужные ингредиенты. Директор Снейп всегда находил возможность все исправить, не дав результату пойти ко дну.

— Удивительно, — выдохнул Гарри. Чем больше он слушал об отце, тем сильнее им восхищался. Учеба давалось ему невероятно тяжело из-за травли ублюдков, которых Гарри, будь у него такая возможность, уничтожил бы, — но он не сдался, не падал духом, и был настоящим гением в области зельеварения уже в юном возрасте. — Он учил нас четыре года, но мне кажется, что овладеть таким мастерством можно только лет за десять, не меньше!

— Огромную роль играет стремление волшебника постичь ту или иную сферу, — важно отметил Слизнорт, вновь одаривая улыбкой милого старичка, в котором не рассмотришь хитрую слизеринскую натуру. — Наш директор, не побоюсь этого слова, был одержим зельями. Его завораживал сам процесс создания. И чем сложнее, тем интереснее и слаще итоговый результат. И знаешь, Гарри, я бы сравнил приготовление зелий с приготовлением еды. Да-да, именно приготовление еды. В этом есть своё очарование. Когда я несколько лет жил в маггловском мире, готовка была для меня так же интересна, как процесс приготовления зелий.

— Никогда бы не подумал, — удивился Гарри. Такая аналогия никогда не приходила ему в голову, хотя теперь казалась весьма логичной. Ведь если передержать компоненты супа на огне, он разварится и потеряет свои вкусовые качества. Это было… — гениально.

— Попробуй как-нибудь изучить приготовление блюд, когда будешь дома. Тебе должно понравиться.

— Я попробую, — заверил парень. — Надеюсь, дома на меня не посмотрят как на умалишённого. Но в любом случае, вы подали мне замечательную идею. Может, тогда мне лучше станут даваться зелья.

— Не без этого, — согласно кивнул Слизнорт. — А теперь следи внимательно за процессом. Температура сейчас не должна меняться.

Лестрейндж включился в работу, наблюдая за происходящим и слушая указания. Нужно держать стабильный огонь, чтобы зелье медленно кипело, как того требовал рецепт. И лишь с завершением зелья, оставшись полностью довольным результатом, а также намотав на ус рекомендации профессора, Гарри смог вернуться к небольшому допросу.

— А кто чаще всего приходил к вам за подписью на разрешение посетить запретную секцию?

Он всё ещё избегал спрашивать прямо о том, что хотелось услышать, но и незначительные, на первый взгляд, подробности, тоже интересовали.

— Запретная секция интересовала многих студентов, стремящихся к знаниям, которые не давали по школьной программе, — Слизнорт утолял любопытство, но при этом не спешил выдавать все разом. Сейчас не спешил. — Слизеринцев я мог выделить всего несколько.

— То есть, даже не большая часть, а всего несколько? — ироничная усмешка вырвалась самовольно. — Вот так неожиданность была бы для гриффиндорцев, уверенных, что все слизеринцы ломятся в запретную секцию. И кто был главным смутьяном на вашей практике?

— У тебя не совсем верная позиция, Гарри. Запретная секция — это не то место, где хранится чёрная магия. В ней сокрыты знания, которые не постичь волшебнику со средней силой. Многих устраивало то, что дают по школьной программе. И, признаюсь, она была куда насыщеннее и разнообразнее, нежели сейчас. В мире все больше появляются маглорожденных волшебников. А им, к сожалению, никогда не сравнится с волшебником, рожденным в магическом мире.

— В этом и ирония, которую признают не все. Многие и вовсе считают пагубной для всего магического мира. Но это неравенство было, есть и его не исправить. Даже при желании.

— Это новая ветвь, Гарри, — по-отечески улыбнулся Слизнорт и осторожно похлопал парня, в голосе которого прорезалась грусть, по плечу. — Магический мир, в отличие от магловского, невелик. К нам присоединяются люди из того мира, и это замечательно. Нас становится больше, мы погружаем маглорожденных детей в новый удивительный мир, мир волшебства.

Человеколюбивый либерализм профессора Слизнорта умилял. Ставить грязнокровок на одну линию с чистокровными — по меньшей мере, глупо. Им совершенно нечего ожидать в магическом мире. Чтобы снискать такое же уважение, как у чистокровных семей — нужно быть не иначе, как исследователем мирового уровня. А чаще всего, маглорождённые представляют собой одну сплошную заурядность. Нужно создать специальную школу для таких.

— Думаю, тебе уже пора уходить, Гарри. Или ты хотел ещё какое-то зелье приготовить?

— Нет, с меня хватит Рябинового отвара на сегодня. Но, — Гарри тяжко вздохнул, подключая актерские данные. Грусть в его голосе стала наигранной. — Я бы хотел спросить о своём отце. Каким он был в школьные годы, чем любил заниматься? К сожалению, я слишком мало о нём знаю.

— О… мистере Лестрейндже? — с нервной улыбкой уточнил Слизнорт, при этом думал он о другом человеке.

Пытался обмануть сам себя?

— Нет. Мы оба знаем, о ком говорим. Не нужно так бояться, профессор. Нас никто не услышит, а мне очень интересно, — уговаривал Гарри. Ему важно услышать хоть что-нибудь, и это желание не наигранно. — Будь у меня дедушка, я бы выспросил об отце его, но раз уж такового нет, а сам отец секретничает, даже о мелких деталях, я вынужден спросить того, кто хоть что-то может рассказать о нём.

Разговор обещал быть очень тяжёлым, если судить по тому, с каким взглядом на него посмотрел профессор. Он будто постарел ещё на несколько лет. Улыбка сошла с губ, а лицо стало мрачным. И прежде чем начать говорить, он присел:

— Мистер Реддл был одарённым учеником. Очень вежливым и умным молодым человеком, который умело располагал к себе людей, других студентов, профессоров. И я подумать не мог, что в душе его таится тьма. Он хотел сделать себе имя. Стать кем-то значимым в магическом мире учитывая его… происхождение. И он этого добился. Но каким путём…

— Знаете, профессор, какую бы политику он ни вёл, для меня он всё равно останется любящим отцом, очень много сделавшим для меня. А это значит, что в нём есть и хорошее, — Гарри решил немного сменить тему, чтобы разговор не приобретал совсем уж мрачные краски. — А то, что он был умён и хорошо располагал к себе людей… Мне кажется, что иного быть не могло. А шалости за ним какие-нибудь замечали? Или он даже в юности был строго-идеален? Уж этого он о себе точно не расскажет.

— Что ж, — Слизнорт заметно приободрился и позволил себе слабую улыбку. В самом деле, в бывшем ученике было и добро, раз он сумел воспитать такого хорошего сына. — Мистер Реддл на младших курсах был мальчиком мрачным, почти никогда не улыбался и будто бы относился к каждому, как к своему врагу. Как бы это выразиться… да простят меня, как зверёк, не доверяющий людям. Но с возрастом он стал меняться. Становился более человечным, учтивым, всегда помогал своим сокурсникам и всем тем, кто учился на Слизерине. Примерный ученик, всё и всегда выполняющий вовремя. И… да, были от него шалости. Он дурачился, но… как-то по-особенному. Как если бы взрослый человек игрался с ребёнком.

— По-моему, отец даже играть с кем-то не мог просто так, обязательно надо с задумкой, — согласился Гарри с иронией в голосе, вспоминания собственные хищные игры в его доме. — Не удивлён даже. Очень на него похоже.

— Позволь и мне полюбопытствовать, Гарри? — пошёл по иному пути Гораций, и в глазах его блеснула хитринка. — Раз уж у нас пошёл разговор о твоём отце. Как он тебя воспитывал? И… принимал ли большое в этом участие? Ты, конечно же, можешь мне не отвечать, если это личное, — поспешил добавить старик. Всё же, он понимал, когда следует остановиться, ведь разговор не об обычном человеке, а о самом Волан-де-Морте.

Дать ответ на этот вопрос, при этом не выдать то, что должно быть сокрыто, было достаточно легко.

— Большую часть со мной проводила именно мама, особенно когда я был маленьким. Отец только навещал, когда было свободное время. А позже, когда стали просыпаться магические способности, он стал уделять мне больше времени, стал обучать каким-то простым вещам, из-за чего я стал частым гостем в его доме. А потом допустил и до своей библиотеки, только пометил опасные книги, чтобы я их не трогал.

— Невероятно, — с улыбкой стал качать головой Слизнорт. — С твоих слов выходит замечательный образец отца. Сложно представить Тома в такой роли, — и не заметил, как назвал бывшего ученика магловским именем. Оно само сорвалось с губ.

Настоящее имя крёстного резало слух. Около десяти лет назад он попросил Гарри называть себя именно Марволо. И ни от кого парень не слышал «Том». Как и «Марволо», собственно. Только ему было позволено обращаться к Волан-де-Морту по имени, что не перестаёт удивлять, когда задумываешься об этом.

— Видимо, всему виной отцовство. Довелось слышать, что оно сильно меняет людей, но я едва ли имею представление, как было раньше, поэтому мне очень нелегко сравнивать.

— Да, это верно, — согласился с ним Слизнорт, а затем посмотрел на часы, — ох, святые угодники! Гарри, скорее отправляйся в гостиную, до комендантского часа осталось двадцать минут! Мы слишком с тобой увлеклись беседой.

— Да вы что?! — изумлённо воскликнул Гарри. Экстренно пришлось скидывать вещи в сумку. — И впрямь, время пронеслось за делом, да хорошей беседой. Спасибо вам большое, я побежал!

— Удачи, Гарри. Доброй ночи!

— И вам, профессор!

========== Заключительный этап ==========

Самым простым, без напряжения и страха, оказалась сдача по Астрономии, Прорицанию и Уходу за магическими существами. Их поставили на вторую экзаменационную неделю. Не то студенты втянулись, пережив первый стресс, не то профессора всё предусмотрели и максимально обезопасили студентов.

Сдача прошла хорошо, без серьёзных травм и без нервных срывов. Особенно Уход за магическими существами, где приходилось контактировать с тварями, и не все из них оказывали дружелюбие. От студентов требовалось вычесать шерсть единорога, высидеть яйцо огненного краба, а также вылечить травмы нескольких келпи. И никто серьёзно не пострадал.

Хорошего профессора отыскал отец, думал после сдачи Гарри. И наверняка хороший последователь Марволо. Всё больше парень задумывался о том, что Пожирателей в школе, не считая отца, всё-таки двое. И профессор Фостер одна из них. А ведь про неё он едва ли что-то знал.

Что не сказать о профессоре Скортезе. Его Гарри успел хорошо изучить, вплоть до привычек. Например, мужчина любил кофе с коньяком, его любимым цветом был бежевый и ему очень нравились васильки, которые он выращивал самостоятельно. Пару раз Гарри был в его кабинете, когда просил подписать разрешение на поход в запретную секцию, и им удалось неплохо пообщаться. Профессор обладал удивительной харизмой, притягивал к себе внимание студентов и развивал в них интерес к своему предмету. Но что больше всего нравилось студентам в нем — так это умение говорить с ними на одном языке. В дополнение ко всему, он обладал весьма приятной внешностью.

Пожалуй, будь Гарри чуть менее совестливым, он бы рискнул закрутить роман с профессором. С Марволо ему ничего не светит, даже при желании, а профессор Скортезе казался неплохой альтернативой. Сдача у него стояла одна из последних.

Уж в чём Гарри был хорош не просто на сто процентов, а на все двести, так это в Защите от тёмных искусств. Защите от них и изучению их. Забавная всё-таки вещь. А если в будущем действительно удастся расширить курс изучения магии и подключить тёмные, будет ли предмет ЗоТИ называться как-то иначе? Вероятнее всего. Предмет станет глубже, интереснее и, конечно же, труднее. Но к этому Гарри был готов. Будь у него преподавательская жилка, он бы смог учить студентов и сам. Однако учитель из него был не самый качественный, наглядный пример виделся во время тренировок со своими, так что эту идею он отмёл.

***

— Волнуешься? — тихо шепнул Драко стоящему рядом Гарри на ухо, пока для них готовили настоящую арену.

Сдача по ЗоТИ обещала выйти масштабной. И арена — только второй уровень. Всего профессор Скортезе обещал три. Первый прошёл, он был связан с теорией. Второй — бой с противником, студентом с другого факультета. Третий уровень — бой с тварью. В зависимости от магической силы подбирался противник.

— Есть немного. Надеюсь, не с химерой. Я или оцепенею от ужаса, или сожгу её в ярости, — очень нервно ответил Гарри.

Всё происходящее дико напоминало ему второй курс, тоже разделённый на три уровня. Не самое приятное дежавю, какое только можно испытать. Утешало лишь знание того, что профессор Скортезе тщательно подготовил арену. Защитный купол он ощущал даже отсюда. Не верилось, чтобы он допустил халатность в обращении с монстром.

— Итак, ребята, — с улыбкой обратился профессор к стоящим в сторонке студентам, — не переживайте, всё будет хорошо. Каждый выйдет отсюда с положительной оценкой. И на своих ногах, обещаю.

После его слов послышались тихие смешки. Кто-то вспоминал слова других преподавателей, кто-то просто очень нервничал. Кто-то больше осознавал себя как теоретик, кто-то как практик, а так же все понимали, что экзамен не просто годовой, это важная академическая аттестация.

— С теорией у каждого из вас хорошие результаты, пусть и просмотрено мной было мельком, — продолжал подбадривать профессор Скортезе, вновь и вновь пробуждая симпатию в студентах к себе. — Второй этап потребует чуть больше сил, вы и сами понимаете, в бою важна как теория, так и практика. Я должен оценить ваш магический уровень подготовки, прежде чем ставить в пару с кем-то. Кто-то, возможно, стал сильнее, а кто-то напротив, слабее. Нужно, чтобы всё прошло честно, правда? Итак, — перешёл к сути дела, хлопнув в ладоши. — Кто смельчак? Кто первый сразится со мной?

Чувство дежавю охватило каждого, и особенно слизеринцев. И гриффиндорцы, и слизеринцы помнили, чем окончилась последняя дуэль с профессором ЗоТИ — полёт четверокурсника с шестого этажа.

И всё же, Гарри решился. Кто-то должен был стать первым. И, в отличие от Грюма, в профессора Скортезе он верил. Тот не причинит ему вред. Не стоило даже приводить сравнение психа с адекватным человеком, который находит подход к каждому студенту.

Бой с профессором вышел очень простым, без особых затрат магических сил, и, если так можно выразиться, с удовольствием. Гарри хотел бы ещё когда-нибудь скрестить с ним палочки. Пригладив растрепавшиеся волосы, он отошёл к толпе однокурсников. Вот какой должна быть учебная дуэль с преподавателем! Без вылетов в окно с шестого, чёрт подери, этажа!

Гарри не переставал улыбаться, глядя на профессора, которому, к слову, очень шла небрежность во внешности. Он не попытался поправить причёску, и эта легкая лохматость ему очень шла. Лестрейнджа всегда удивляло, как некоторым людям удаётся выглядеть хорошо, даже после активных действий. Он вот если выглядел нелепо — то нелепо!

***

Стоило отдать должное — профессор хорошо продержался со всеми, насчитывалось студентов тридцать четыре — и оставался бодрячком после последнего боя. И ведь успевал ещё какие-то заметки делать. Видимо, помечая, у кого какая магическая сила.

— Хорошо, ребята. Отдохните десять минут, а после перерыва будет составлен список. Просмотрите его внимательно, вместе с вашим именем будет стоять имя вашего противника.

Два факультета тихо гудели, обсуждали как проходит сдача, сравнивали и оценивали происходящее. Отучившись полный год с новым преподавателем, они тоже ставили ему оценку, и весьма неплохую.

А когда перерыв закончился и все стали смотреть списки, по классу немедленно прокатился гул. Гарри посмеялся над тем, что Драко предстояло бороться с Уизли, а Блейзу с Грейнджер. А вот противником самого Лестрейнджа был Долгопупс. Начал учебный год с него, и закончит на нём же. Многозначительно.

— Поверить не могу, что мои навыки сравнили с нищебродом-недоучкой, — тихо шипел Драко, излучая ауру ненависти.