Страсти по Михаю (СИ) [Михаил Григорьевич Корешковский] (fb2) читать постранично

<p>

 </p>

   Михаил Корешковский

   Страсти по Михаю

   I. Человек ниоткуда

   Жил-был мальчик, хаживал в какие-то сельские школы, был актером средней руки, и нежданно превратился в яркого деятеля кино.

   Один румынский писатель недавно сокрушался в интернете -- вот, не приняли парнишку, не окончившего даже гимназию, в Академию Театра и Кино в Бухаресте (он провалился на вступительных театрального отделения), и страна потеряла своего величайшего режиссёра.

   Человек знает, о чём речь, потому что парень, нигде толком не учившийся, не читавший ни Пушкина, ни "Как закалялась сталь", в семнадцать лет едва начавший говорить по-русски, вдруг становится Михаем Монтяну -- гордостью молдавского и знаковой фигурой советского кинематографа.

   Его младший брат Лука не без доли модной в Румынии русофобии в своих воспоминаниях иронически отмечает, что Михай фактически на русские деньги снимал фильмы о романской культуре.

   Мы любим талантливых людей из мира визуальных искусств -- у них особое обаяние. Человеческому гению вообще невозможно завидовать. И загадочен мир, который создает художника, вращается им, окутывает или превращается в него. Каким же был этот неординарный человек? Спина прямая, благородная осанка, во взгляде твердость и решимость?

   Мы обратились через знакомых журналистов к любимой актрисе режиссера Ольге с просьбой об интервью. Представитель Ольги также устно ответил -- интервью были даны уже достаточно, и всё уже сказано.

   Автор читал большинство из них, если не все. Сказано, действительно, с повторами, много, кроме одного -- о чувствах: как говорил, что дарил, как смотрел...

   Автор этих строк встречал Ольгу в давние времена в кафе "Ынгецатэ" в Кишинёве. Она приходила туда с матерью. Ольга была в облегающем талию цветастом платье с юбкой-колокол. У неё была слава, любовь, молодость. Она вся, казалось, светилась. Официантки, наверное, узнавали её, но дисциплинированно молчали.

   Автор был со школьной подругой, и не знал тогда, что должен поговорить о Михае. Спустя время увиделось, что, кроме молодости, объединяет героинь Монтяну -- чистое лицо, непокорный гордый лоб и прорывающаяся страстность.

   О Монтяну сказано уже столь много, столь противоречиво, причем, случается, одними и теми же людьми, что отделить действительность от версии не представляется возможным -- правду знает лишь тот, кого уже с нами нет. Сам Михай.

   Да, властно стучал в двери, и они отворялись... Вельветовая куртка с карманами на молниях... Нежный, открытый и легкий... Угощал за свой счет зал ресторана, шутил и радовался веселью... Жёсткий и упрямый... Красивый, щегольски одетый и дерзкий...

   Кто-то собирался за него замуж, но передумал, кто-то был приглашен им писать музыку к фильму, но отказался, якобы, из-за принципиальных разногласий, кто-то был с ним неразлейвода, хотя Михай, возможно, об этом и не подозревал. У него было немного друзей-мужчин, видимо, он выбирал одной с ним творческой породы, а может, любил, потому что любили его. Иначе, наверное, не бывает.

   И собираются штрих к штриху черты человека. Вот он, узнаваемый, похожий на себя. А вот герой книжной серии ЖЗЛ -- "Жизнь замечательных людей". Ещё не утихла боль утраты. Ещё не смолкли споры и пересуды. Поэтому автором изменены имена, но неизменной оставлена жизнь.

   Да, нас томит его загадка. ...А давайте-ка снимем фильм о Михае Монтяну, пришедшем к нам из Иноземья. И назовем его, пусть неоригинально, но верно -- "Очарованный странник".

   Are you ready? Action!

   Поплывут титры:

   "Семидесятые годы прошлого века -- жизнерадостно-суровое, намешанное время: казарменный социализм, контроль за всем и каждым, экспорт революции, с другой стороны -- бесплатные образование и медицина, равенство, братство, наследование культурно-гуманистической традиции".

   В Монтяну всё не доказано и недосказано. Удивительно, например, что молодой здоровый парень не отдал долг социалистической родине -- не служил в армии, из него не вышибали гражданский дух на военной кафедре и не таскали в лагеря на сборы.

   У него был, говорят, только вид на жительство, и, как иностранец, он не подлежал призыву. Во всяком случае, один кинематографический чиновник в воспоминаниях о Монтяну использует выражение "эмигрировавший к нам из