Знамена Победы. Том 2 [Сборник в двух томах] [Коллектив авторов] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (177) »
«Правда», 2 января 1975 года.А. МУРЗИН
Стойкость
Из фронтового блокнота писателя
…Неделю назад проезжал я по южным районам Ленинграда — к Ульянке. Наступал вечер. Кое-где уже загорались уличные фонари. Внезапно, словно чья-то властная рука взяла меня за сердце, я узнал: именно тут, на этом склоне, стоял в середине сентября 1941 года танк, только что прибуксированный с линии фронта, искалеченный и обгоревший. Его броня была закопчена. Из смотровых щелей еще курился буроватый дымок. Все мы — около двадцати командиров и матросов, набившихся по дороге в попутный грузовичок, — с болью, гневом и горечью вглядывались в эту (ведь наша!) изувеченную машину. Сзади тяжело громыхнуло — недалеко, где-то у Красного Села. Холодок пробежал по спинам: это тут, совсем близко. Мы еще не знали, что там, впереди, но сердце сжималось от боли: кольцо блокады сомкнулось! …Тридцать месяцев фашисты разрушали Ленинград планомерно и свирепо, неустанно и бессмысленно. А он стоял, истерзанный и непокоренный. Стоял насмерть, чтобы жить, ковал оружие, чтобы пришел долгожданный День Победы. И вот о чем мне подумалось теперь, на покойном сиденье такси: ведь если бы тогда, возле танка, нам вздумалось вообразить, что будет на этом месте, когда мы победим, ведь, пожалуй, большинство из нас увидело бы почти то же самое: питерскую окраину — конечно, подновленную, подремонтированную, но такие же деревянные домики тут, у булыжного Петергофского шоссе… А теперь? Теперь, тридцать два года спустя, если считать не с конца, а с начала блокады, машина несла меня по тому же самому месту, ставшему одним из прекраснейших районов города. Передо мной громоздились друг над другом несчетные корпуса — «точечные», башнями возносящиеся к невысокому северному небу, и «горизонтальные», раскинувшиеся по земле шире захаровского Адмиралтейства, шире растреллиевского Зимнего дворца. Новый Ленинград. Такой, каким я, как бы ни старался, не мог бы даже примерно вообразить себе в тот сентябрьский день первого года войны; такой, который не существовал тогда, наверное, даже в мечтах и проектах, будущих ленинградских градостроителей, вдруг мощно обнял меня. Я завертелся на сиденье, и безусый юноша-таксист, покосившись, не без удовольствия проговорил: — Первый раз в Ленинграде, папаша? Хорош город!.. Про себя я усмехнулся, услышав это, но ничего не стал объяснять: мне его гордость понравилась. Мы молча ехали дальше. Я думал, что ведь, если бы минуту назад этот паренек не «навез» меня на мое собственное воспоминание, я бы, наверное, спокойно пересек и Дачное, и Ульянку, и ничему не удивился бы: все знакомо, привычно… Но теперь каждый угол здания, каждый перекресток улиц виделся по-новому — и оттуда, из тридцатилетней глубины прошлого, и одновременно из нашего сегодняшнего дня. А острота переживания этого вылилась в вопрос: как же все это произошло? Как же мы выстояли тогда? Как рабочие Кировского (Путиловского) завода, ставшего, по сути, передним краем, продолжали выпускать и ремонтировать танки? Как смогли женщины заменить мужчин у станков? Какой силой продержался Ленинград с сентября 1941 по январь 1944 года, пока гитлеровские стратеги пытались по-своему решить судьбу города — колыбели Октябрьской революции? Какой же силой Ленинград — гордость и любовь моя, — пройдя по лезвию меча, не просто смог восстать из пепла и руин, но восстать таким преображенным, таким обновленным и неузнаваемым, что стал- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (177) »
Последние комментарии
5 часов 46 минут назад
14 часов 49 минут назад
1 день 14 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 14 часов назад