Невстревоженные острова [Роберт Пенн Уоррен] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Роберт Пен Уоррен Невстревоженные острова
Виски – лучшее виски в Рассел Хилле – с расточительной небрежностью хлынул золотистой струей в третий и последний из стаканов, стоявших на лакированном подносе. Профессор Дарлимпл с благоговением – такой взгляд можно заметить у прорицателя или гадалки – наблюдал, как кружится жидкость в прозрачном стакане. Не то чтобы профессор Дарлимпл находил удовольствие в виски – даже в лучшем виски Рассел Хилла, которым потчевал гостей. Но всякий раз, когда он воскресным вечером заходил в теплую кладовую и, слушая уютное ворчание холодильника и гул голосов из дальней комнаты, брал графин, к нему приходило чувство свободы. То же чувство он испытывал, глядя порой на свои красивые, белые руки и вспоминая, как в один из приездов домой увидел руки брата, неподвижно лежащие на скатерти под абажуром: обгоревшие на солнце, иссеченные ветром, как старые кожаные перчатки, с навеки въевшейся черной пылью степей. Виски торжественно наполнило стакан. Пузырьки воздуха ринулись вверх, лопаясь на поверхности. Профессор Дарлимпл поставил оправленный в серебро сифон с сельтерской на поднос, где уже стояло серебряное ведерко со льдом, привычно расправил плечи – в последнее время он стал замечать, что непроизвольно сутулится – и, минуя гостиную, где тускло посверкивало в полумраке столовое серебро, пересек прихожую и вошел в комнату, где его ждали. – Это вам, конечно, не Иппокрены огненной струя,[1] – продекламировал он, подходя к пылающему камину, возле которого они сидели, – но, пожалуй, сойдет. – Еще как сойдет, доктор, – сказал Фил Алберт. – В этом стакане вдоволь веселья, солнца, зелени живой и пылкости юных провансальских дев, чтобы согреться даже в такой мерзкий, промозглый вечер. – Комната загудела от его мощного голоса, полного бесцельной жизненной энергии, от которой, казалось, жарче разгорелось пламя, и лампы под пергаментными абажурами вспыхнули ярче. – Едва я переступил ваш порог, как опять начался снег. – И это все, что вы почерпнули из моих лекций, сэр? – спросил профессор. – Не совсем, – смех его был под стать голосу. – Что ж, Фил, если вам не удалось узнать больше, то никому не удалось. Держу пари. – Не отвлекайся, Джордж, – приказала миссис Далримпл, в шутливом тоне промелькнули нотки легкого раздражения. – Комплименты мистеру Алберту могут подождать, а я свой коктейль ждать не желаю. – Прошу прощения, Алиса, – сказал он и церемонно протянул ей поднос. Она заглянула в свой стакан и приказала: – Воды. Ее муж поставил поднос на маленький столик и, возложив длинный, белый палец с бледным ногтем на рычаг сифона, нажал. Жидкость в стакане забурлила, бледнея, и поднялась до краев. – Лед, – сказала она. – В такой холод? – удивился Фил Алберт. – У нас дома, в Балтиморе, всегда пьют со льдом, – сказала она. Профессор Дарлимпл вручил жене стакан. – Мне безо льда, – сказал Фил Алберт, – и воды поменьше. – Я помню, – сказал профессор. – Безо льда. Это, полагаю, результат ваших визитов в Англию. – Возможно, – сказал Фил Алберт и засмеялся энергичным, раскатистым смехом. – Не единственный результат, надеюсь, – сказал профессор и подошел к нему с подносом. Молодой человек положил сигарету на край пепельницы, поглядел на хозяина с вежливой, чуть снисходительной улыбкой и потянулся к сифону. – Благодарю, сэр. Профессор разглядывал его голову, темные волосы, лежавшие ровными, блестящими волнами, как на греческой скульптуре. Пока вода с шипением лилась в стакан, перед лицом профессора, покачиваясь, поднимались хрупкие завитки дыма. Профессор не сводил глаз с сигареты. Странное дело, подумал он, на этой сигарете следы губной помады. Слова прозвучали у него в голове с такой отчетливой ясностью, что он вздрогнул, будто фраза была произнесена вслух неким незримым сторонним наблюдателем. Стаканы на подносе звякнули. – Спасибо. Благодарю вас, – говорил молодой человек. Профессор Дарлимпл с усилием оторвал взгляд от сигареты и посмотрел на поднятое к нему лицо с крупными чертами, слегка искаженными дружелюбной гримасой. Черты были крупные и неожиданно простые: полные губы, ровные белые зубы, большой нос, широко поставленные карие глаза, в которых плавали золотые искорки, густые, кустистые брови. – На здоровье, – механически отозвался профессор Дарлимпл и вспыхнул, поняв, что сказал глупость. Повернувшись, он непонятно зачем сделал несколько шагов по голубому ковру – с таким чувством, будто все окружавшие его предметы: стол, стул, стул, голубой ковер, плед, лампа – совершенно ему незнакомы, и теперь впервые, если он того пожелает, можно увидеть некие прочные связи, удерживающие их именно в этом неповторимом сочетании. С особой осторожностью опустив поднос на столик, он задумчиво разглядывал неясный в полумраке узор на столешнице. Он медлил, как ученик, оттягивающий минуту, когда придется наконец отложить учебник и- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Последние комментарии
10 часов 17 минут назад
18 часов 17 минут назад
1 день 9 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 13 часов назад