Прогулка в небесах [Екатерина Сергеевна Богданова bogdanowa_ekaterina] (fb2) читать постранично, страница - 4

распространяться о сегодняшнем инциденте. А лучше забудьте всё. Не хотелось бы вмешиваться в ваши эмоциональные потоки из-за такого пустяка. Вы не хуже меня знаете, к чему это может привести.

И Грэйн вышел из комнаты. Уже поворачивая за дверь, протянул руку, схватил меня за локоть и утянул за собой. Мы оказались в огромном круглом зале с примерно тридцатью, расположенными на равном расстоянии, такими же, как и та, из которой только что вышли, дверями. Но не это было примечательно в данном помещении: в центре зала, прямо из пола, вырывался светящийся и потрескивающий поток, он достигал потолка и уже по нему расходился тонкими пучками в разные стороны. По одному к каждой двери. Воздух в этой волшебной комнате был совсем не такой, как в предыдущей. Там был обычный, не замечаешь, как дышишь. А здесь — стоит только вдохнуть, и становится так легко, ничего не волнует, нет страха, нет переживаний. Выдох, и пустота в душе. Вдох, и опять легкость и полная свобода от эмоций.

— Старайся не дышать глубоко. И быстро за мной.

И чего так сердиться? Всё же хорошо, всё просто отлично! Я никогда не чувствовала себя более спокойно и легко. Но иду за Грэйном, а перед глазами уже танцуют белые пятнышки. И спать вдруг так захотелось, так хорошо, так спокойно… очнулась от удара! Я лежу на полу, а этот… этот нелюдь мне пощечину дал, не сильно, но ощутимо, щека немного горит! Смотрю на него и так сдачи дать хочется, прямо нет сил сдержаться. Я и дала. Сам напросился, нечего было надо мной нависать. Шлепок получился знатный! Ой, что теперь будет?

Грэйн выпрямился, не сводя с меня убийственного взгляда. Потёр краснеющую щеку и, возвышаясь надо мной, с едва сдерживаемым бешенством прорычал:

— Учтём. Встала и пошла за мной. Быстррро!

Подскочила как ужаленная. Ууу, какой обидчивый. Ему, значит, можно, а мне нельзя? Зря, конечно, я нарываюсь, но у меня шок, в конце концов! И никто этому глазастому не давал права так со мной… Иду следом, никакого восторженного дыхания и в помине нет. А этот… постоянно оборачивается и прожигает взглядом. Вышли из круглого зала и пошли по длинному белому коридору. Где-то в середине коридора Грэйн остановился, повернулся к глухой стене и положил на неё левую руку. На среднем пальце сверкнул перстень со светло зелёным камнем. Как раз под цвет глаз. Стена под рукой засветилась, тоже зелёным. Потом повернулся ко мне, протянул правую руку и вцепился в мою ладонь.

— Лучше закрой глаза, и не бойся.

Ага. Именно после этих слов мне стало очень страшно, и я попыталась выдернуть ладошку из его сильной руки. Грэйн сжал пальцы сильнее. Меня ещё никто так за руку не держал. Как привязал. Чувствую, что не могу даже пальцем пошевелить. И так страшно мне тоже никогда ещё не было. Закрыла глаза, и будь что будет! Вдруг как будто волной ударило, тёплой и мягкой. А потом ощущение волны схлынуло, и я услышала отстранённый голос Грэйна:

— Прошу простить за задержку, уважаемые лорды-магистры. Позвольте представить вам возмутительницу нашего спокойствия.

Во время этой речи я открыла глаза и осмотрелась. Мы опять находились в круглой комнате. Только эта была относительно небольшой, и в центре стоял круглый же стол. За столом сидели семь человек (или не человек?). Все в возрасте, а двое — вообще глубокие старцы. А глаза у них такие же звёздочные, только цвет зрачков у всех разный.

И вот один из этих старцев вполне бодренько встал и подошел ко мне с другой стороны от Грэйна. Взял мою вторую ладошку обеими своими старческими сморщенными руками и посмотрел мне в глаза. А зрачки у него белые! Жуткое это зрелище — пронзительно белый зрачок в обрамлении мерцающих на чёрном фоне звёздочек. Потом Старец перевел свой жуткий взгляд на моего конвоира и сказал:

— Ну что же вы, лорд Эрд'Грэйн, совсем бедную девочку испугали. Применять сковывание не было никакой необходимости. Отпустите уже её.

Лёгкое покалывание в кончиках пальцев, и контроль над рукой возвращается. Выдернула многострадальную ладошку из железного захвата, сразу же сжала в кулак и спрятала за спину. Старичок снова повернулся, и уже мне:

— Не бойся, милая. Здесь никто ничего плохого тебе не сделает.

И таким извиняющимся тоном он это сказал, что в голову сразу пришла мысль: «И хорошего от них ждать не стоит». Но вот пока она шла в голову, расторопный язык подсуетился и выдал:

— Что-то не очень похоже, что вы тут все мне добра желаете. Ой!

Зажала рот рукой, чтоб ещё чего похлеще не вылетело. Чувствую — краснею! Щеки горят. Вот знаю, что надо молчать, а не могу, и всё тут!

А со стороны Грэйна доносится ехидное:

— Надо было тебе рот сковать, а не руку.

Всё, ни слова больше не скажу! Пусть хоть режут!

Дедуля отпустил мою конечность и потопал на своё место. Грэйн опять сгробастал локоть и потащил меня к стоящему в стороне от стола высокому табурету. Подвёл. Отпустил и приказал:

— Садись.

Смотрю на это сооружение и думаю — это они так издеваются, или у них принято ставить гостей в