Cдвиг [Тим Кринг] (fb2) читать постранично, страница - 130

вытерли пыль и навели порядок. Он знает, что рано или поздно, через несколько дней или недель — после восемнадцати лет расследования особенной разницы между этими сроками не ощущается, — к нему придет озарение, и он, прилепив к стене листки в тысячный или десятитысячный раз, поймет, куда исчезли Мельхиор, Чандлер, Наз и Ивелич. Сонг… с ней все понятно. Ее тело в крестьянской одежде было найдено неподалеку от Браунсвилла, штат Техас, в ожерелье из крошечных черепов на шее, какие надевают на День мертвых. Волосы собраны в неопрятный пучок, а лицо изуродовано в целях сокрытия азиатских черт, но одного взгляда на ухоженные руки было достаточно для понимания: это вовсе не нелегальная иммигрантка, сбежавшая с мексиканских полей, чтобы наняться служанкой к какой-нибудь белой американке. Мельхиор зачем-то отрезал ей палец и забрал с собой как трофей. Однако БК не стал указывать на все это местным стражам порядка. Его интересовала не Сонг.

Он делает еще глоток и говорит себе, что желание довести расследование до конца ничуть не стало слабее, но факты — упрямая вещь: за время, прошедшее с момента, когда он заходил сюда в последний раз, все покрылось слоем пыли. Перед его глазами, хотя и прошло почти два десятилетия, по-прежнему ярко стоят образы Наз, Чандлера и даже Мельхиора. Одному Богу известно, как они теперь выглядят. Кто-то из них уже мог умереть, и не исключено, что умерли все. Из всех участников событий у него есть информация только по Ивеличу, который, насколько известно БК, по-прежнему трудится в КГБ. Скорее всего он обманом убедил Мельхиора передать ему Чандлера — возможно, чтобы тот помог ему вернуть бомбу, украденную на Кубе, а когда бомба снова оказалась в его руках, что подтверждается смертью Джека Руби, он их всех умертвил. Расстрелял, как большевики расстреляли когда-то семью Романовых. Единственное, что еще хоть как-то поддерживало в БК надежду, — это поездки Ивелича на Кубу, правда, в последний раз тот посещал остров в 1975 году. БК трижды туда выезжал, но выяснить, чем занимался там Ивелич, ему не удалось. Как бы то ни было, Куба — страна чудесная, а испортить Карибское море или солнце тропиков не под силу даже и коммунистам. Не исключено, что Ивелич ездил туда отдыхать.

БК хочет сделать еще глоток и обнаруживает, что бокал пуст. Он поводит плечами и наливает новую порцию. В конце концов, у него день рождения. Сорок два года. Он никогда не думал, что ему может быть столько…

Иногда вечерами, похожими на этот, после двух-трех, а возможно, четырех-пяти порций виски он спрашивает себя, что было бы, останься президент жив. Если бы Чандлеру удалось остановить Мельхиора или Каспар промахнулся бы? Или если бы Джеку Руби не удалось подойти вплотную к Каспару в полицейском участке и застрелить его? И если бы убийца президента поведал причудливую историю своей жизни, разобраться в которой пытаются до сих пор? Имели бы место тогда хорошие вещи — гражданские права, война с бедностью, сексуальная революция? И плохие — война во Вьетнаме, «Уотергейт», та же сексуальная революция? Изменилась бы тогда страна? А мир? А он сам?

Эти вопросы заставляют его задуматься о книге, которую он читал в тот день, когда все началось. «Человек в высоком замке». Роман, в котором спрашивается, что бы случилось, проиграй США Вторую мировую войну. Он хранил книгу все эти годы, но так и не пытался ее прочитать, потому что, во-первых, вряд ли она хорошо оканчивается, а во-вторых, не хотел, чтобы она помешала объективности его расследования. С годами БК сильно изменился, вернее, сейчас он признает многие вещи, каких раньше не допускал в принципе, в том числе, что он вовсе не так рационален, как полагал. Он верит в злой рок и его последствия. По правде говоря, он даже несколько суеверен. А точнее, попросту суеверен и думает, будто книга оказалась тогда у него не случайно. Книга, в которой спрашивается, имеют ли вообще какое-то значение исторические факты, или мы все неотвратимо движемся к апокалипсису…

И все же! Он не читал книгу и не станет ее читать. Во всяком случае, пока не найдет Чандлера и Наз. И пока не привлечет Мельхиора к суду.

Что снова возвращает его к вопросу: что изменилось бы, останови Чандлер Освальда? Он думает, прощальные слова Мельхиора оказались правдой: общество раскололось задолго до того, как Освальд нажал на курок: перемены произошли бы независимо от развития событий на Дили-Плаза. Пусть так! Но это не меняет факта, что погиб невинный человек, что множество невинных людей оказались вовлеченными в преступление, к которому не имели ни малейшего отношения, пока нация искала, кого сделать ответственным за свою незащищенность, виновность и поражение.

От размышлений его отрывает маленький телевизор, стоящий за спиной. Будто не было последних восемнадцати лет и он снова сидит на стуле в Далласе и слышит голос Уолтера Кронкайта, доносящийся ниоткуда. Он знает, что сейчас будет сказано.

— Экстренное сообщение информационной службы Си-би-эс. На президента