Повесть о несодеянном преступлении. Повесть о жизни и смерти. Профессор Студенцов [Александр Данилович Поповский] (fb2) читать постранично, страница - 3

в сыпнотифозный госпиталь, брошенный врагом. Из двух тысяч больных в живых осталось триста. С наступлением весны военнопленные врачи попросили разрешения заготовлять в сыром виде цикорий, обильно произраставший в тех местах. Они давали его больным в сыром виде три раза в день по полкотелка. Цикорий оказался более целительным, чем витамины и лекарства, — больные выздоравливали. Им очень помогли те четыре процента сырых белков, которые содержались в корне.

Нечто подобное повторилось в госпитале, отведенном для легкораненых. По странной случайности в нем чаще и серьезней болели выходцы из Средней Азии — туркмены, узбеки — и легко переносили болезнь или вовсе не заболевали украинцы. Объяснялось это следующим. Больным помимо прочего выдавали по пятьдесят граммов слегка прокопченной свинины. Солдаты — выходцы из Средней Азии — охотно обменивали непривычную для них пищу на сахар и хлеб. Это незначительное количество сырых белков и ограждало украинцев от болезни.

В 1947 году судьба забросила врача в страну долгой и холодной зимы, на Крайний Север, где коренное население питается сырой медвежатиной, оленьим мясом, сырой рыбой, ягодами и дикими растениями. И взрослые и дети пьют сырую воду и свежую оленью кровь. Ни хлеба, ни сахара население не употребляет и вместе с тем отличается завидным здоровьем и долголетием. Волосы у стариков почти не седеют, лицо без морщин, зубы белые, крепкие, и сил достаточно, чтобы с одним лишь ножом идти на медведя. Женщины легко рожают и на вторые сутки после родов уже занимаются обычной работой.

В этом мире, неуязвимом для коренного населения, единственными больными были врач и его санитар, страдавшие цингой. Старый охотник из племени юкагиров так долго кормил их сырым оленьим мясом и медвежатиной, поил сырой водой и кровью, пока тот и другой не выздоровели. В ту пору охотник, излечивший врача, рассказал ему притчу.

«Жил–был на свете почтенный старец, глава большого и зажиточного семейства. Случилась с ним беда — его свалила тяжкая болезнь. Лечили больного друзья и шаманы, свои и чужие, и напрасно. Встал старик с постели и пустился по свету искать того, кто принес ему страдания. Долго бродил он по лесам и тундре, и встретилась ему на диво красивая и крепкая женщина. Волосы длинные, что грива доброго коня, лицо без морщин, глаза — самоцветы, зубы — кремни, а сама она словно силой чудесной налита. «Что ты ищешь?» — спросила она. «Ищу виновника моей болезни», — ответил старик. «Хорошенько поищи, — посоветовала она, — найдешь». — «А ты кто такая?» — спросил старик. «Я — та, которую ты потерял, — сказала красавица, — но еще не нашел…»

Сели они на траву, и женщина поведала ему:

«Много у меня, сын мой, озер, рек и морей, бьют ключи из–под земли, льют дожди, падают снега, сверкают скованные морозом льды, — все это вода первозданная, и нет среди нее вареной. Слышал ли ты сказку о живой и мертвой воде? Живая вода — всюду; не будь ее, не было бы ничего живого на свете. Вареная вода — мертвая, в ней гибнет рыба и задыхается твое тело. Жить в ней может только твоя болезнь. Ты пьешь мертвую воду, питаешься неживой пищей и хочешь быть здоровым и долговечным…»

Обо всем этом Лозовский передумал, но ничего не сказал.

— Вы спрашиваете доказательств, что сырое мясо оздоровляет больной организм? — после некоторого молчания спросил он. — Я уже сказал вам, что лечу этим средством не впервые…

Он пожал плечами и улыбнулся — какие им еще нужны доказательства?

Заседательница искоса взглянула на судью — это была разведка боем, и снова прозвучал ее голос, язвительный и самоуверенный:

— И давно вы практикуетесь на больных? Не будете же вы отрицать, что это эксперимент?

— Конечно, не буду, — охотно согласился обвиняемый, — всякое лечение по существу — эксперимент. Мы прописываем больному лекарство и выжидаем результатов. Не помогло — пробуем другое, повредило — прекращаем. В природе нет двух одинаковых организмов; что полезно одному — порой вредно другому, вот мы и пробуем и гадаем.

— Но ведь те лекарства, — возразил судья, — разрешены и проверены.

— Этому не следует придавать значения, — без малейшего колебания ответил врач, — всякое лекарство — ослабленный яд, и пробы эти не проходят для больного бесследно. Благо мы не всегда умеем этот ущерб обнаружить. Кто придерется к врачу, который прописал больному настойку из листьев наперстянки? Доза и время приема соблюдены, лекарство проследовало по своему пути: растворилось в жидких средах организма, омыло мышечные ткани, железы, мозг и принесло сердечной мышце покой. Таков результат, но ведь это не всё. Маршрут был длинный, — кто знает, что натворила наперстянка в пути, кому принесла непокой, какие ткани уязвила…

Судья улыбнулся — обвиняемый начинал нравиться ему. То, что он говорил, было необычно и ново. Подкупала его прямота, манера держаться с достоинством и в то же время просто. Привлекала и