Интеллигенция в тумане [Вячеслав Михайлович Раков] (fb2) читать постранично

Monday, January 27th, 2014

Интеллигенция в тумане

Раков Вячеслав Михайлович

(31.10.53, Пермь), историк, культуролог, поэт. Специалист по западноевропейскому Возрождению, автор монографии "Европейское чудо" (Пермь, 1999). Доцент кафедры истории древнего мира и средних веков ПГУ, доцент Пермского отделения Высшей школы экономики. Автор поэтических публикаций в журналах "Уральская новь", "Урал", "Арион", "Провинция" (Даугавпилс), участник "Антологии современной уральской поэзии" (Челябинск, 1996, 2003).

Инф.: "Маргиналы". - Челябинск: Фонд Галерея, 2004.

Автобиография

Родился в 1953-м в Перми. Живу здесь все время, исключая три года московской учебы. Детство было удачным, жаль только одного: не было хорошей библиотеки и все то время я побирался по скудным публичным читальням. До сих пор в ноздрях стоит запах, исходивший от книжных полок Пушкинки.

Нормальная студенческая юность. Исторический факультет университета. Глухая осень советского-юрского-пермского периода. Комсомольские собрания. Все путем. Пять лет школы без права переписки. В Горьковке мне нехотя выдали дооктябрьское собрание сочинений Ницше. Через бабушку у набожных старушек я достал Библию на церковнославянском. Внешняя биография отсутствует.

Работа в университете. Начало внутренней биографии. Встречи с людьми, которые были добры ко мне. Спасибо.

Декабрь 2004 г.

Основные литературные издания:

Золотая игра: Стихотворения. - Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 1996. 56 с. (Серия "Сигнальный экземпляр фонда "Юрятин").

Оформление А. Амирханова.

Число π: книга стихов. Послесловие автора. - Пермь, 2006. - 88 с.

Оформление Ю.Чернышова

http://liter.perm.ru/reg_rak.htm

Интеллигенция в тумане | СОЛЬ

Вячеслав Раков /14 июля 2010

Недавно в «Новой газете» появилась статья ректора Щепкинского театрального училища Бориса Любимова «О месте и роли интеллигенции в современной России» — статья, пронизанная чувством резиньяции и сожаления об уходящей с подмостков истории и культуры российской интеллигенции. Разумеется, это не первое выступление такого рода. Публикаций наберется на диссертацию. Тема конца интеллигенции возникает еще в первой половине 1990-х, когда интеллигенция тихо уходит из общественно-политической жизни страны. Россия быстро меняет героев: вместо властителей умов, собиравших в советское время полные залы в «Останкино», приходят властители чувств — попсовая тусовка и политики разных мастей и уровней, плавно переходящие в бандитов. Подавляющему большинству, то есть Нам, они оказываются родней и ближе (это без всякой иронии): они деятельны, просты в общении, а главное, их поведение отвечает сценическим требованиям. В 1990-е Россия стала «обществом спектакля» — вслед за западным миром, вступившим в игровую стихию на десятилетие раньше. 1990-е я вспоминаю как волнующее зрелище, во многом заслонившее от меня собственную нищету. Хотя был еще пьянящий, озоновый запах свободы. Потом он выветрился.

Интеллигенция в это время становится очевидным анахронизмом. Сравним, например, Попова и Лужкова. Гавриил Попов, если кто еще помнит, в 1991–

1992 годы был первым мэром Москвы. Его уход в июне 1992 года был предрешен: таких мэров не бывает. Вот Лужков мэр. Его кепка сразу же накрыла всю Москву и значительную часть России. Ситуации не изменило даже возвращение Солженицына в 1994-м, как и его отказ от ордена Андрея Первозванного в 1998-м. Его попытки выйти к широкой аудитории закономерно закончились ничем. Вернувшись на Родину, он прожил оставшуюся жизнь как затворник. То же можно сказать о Д. С. Лихачеве: уважаемый и отдаленный. Время интеллигенции прошло. Даю слово Любимову: «В 1960–1980-х представление об интеллигенции было высокое, даже слишком высокое у нее самой. Сейчас у меня ощущение, что наш брат интеллигент за бортом общественного процесса».

Почему так вышло? Потому что всему свое время. В 1960–80-х в закрытом и казенном СССР единственной отдушиной стала внутренняя жизнь, контролировать которую несравненно сложнее, чем жизнь внешнюю, социальную. А поскольку та была схвачена, перекрыта и закатана под административный асфальт, оставалась только жизнь души, отраженная в книгах, музыке, живописи и театре. Почему СССР был «самой читающей страной»? Потому что только книги давали нам чувство полноты жизни. Они выполняли компенсаторную функцию. И лучшая часть страны Советов ушла на их страницы. Остальные, не знавшие книжного (душевного) опыта, перебивались радостями и горестями быта, неспособными заменить настоящей жизни. Оттого и пили.

В этом ограничении людей жизнью души была своя прелесть и свое преимущество — преимущество