Невидимые старцы [Николай Кокухин] (fb2) читать постранично

Николай Кокухин
Невидимые старцы

После полудня, когда небо слегка посветлело, мы (я и мой друг Юра Соболев), вышли в путь. Тропинка, петляя, поднимается в гору. Юра идет впереди и палкой сбивает с кустов капли недавнего дождя, – чтобы не вымокнуть; вскоре тропинка стала пошире, и надобность в этой процедуре отпала. Идём спокойно, размеренно, чтобы не сбить дыхание. Примерно через полчаса оказываемся на вершине отрога; отсюда открывается прекрасный вид на мыс Акратос, который мы недавно покинули; скит Продром издалека выглядит детской игрушкой; остроконечные зеленые кипарисы похожи на баллистические ракеты, готовые в любую секунду устремиться вверх; справа видна пещера святого Афанасия Афонского, вернее, светлая гигантская скала, где эта пещера находится (вчера мы там были и усердно молились).

Сейчас мы пойдем по южной кромке Афона, по его «подошве» – в пещеру святого Нила Мироточивого, а оттуда, ближе к вечеру, – в скит Кавсокаливия, где, если Бог даст, и заночуем.

Погода пасмурная; тяжёлые, темные тучи окружили пик Святой Горы, над морем они редеют.

По ровной, гладкой тропинке идти легко. Ноги сами собой убыстряют ход. Стоп! Развилка: одна тропинка уходит правее и выше, а вторая, щадя путника, сбегает под уклон. Куда же нам? На выручку приходят указатели; на левом читаю: агиос Нилос. Это то, что нам нужно!

Вниз летим, как на крыльях! Теперь уж точно не заблудимся, придём туда, куда нужно: нас ведет сам Нил Мироточивый. Тропинка чистая, без камней, а вот кусочек – ну, прямо как в Подмосковье – утоптанная земля, а по краям – травка. Слева – пологий, заросший густой растительностью склон, у самой воды – голый, темно-розовый камень, белые языки прибоя лижут его шершавую поверхность. Море (чем дальше от берега, тем светлее) убегает к горизонту. Легкий, приятный ветерок; тишина, какой нет ни в одном монастыре; тропинка теряется в зарослях самшита и можжевельника; впереди долгий, но интересный путь.

Юра, верный своей привычке всё увидеть и до всего дотронуться, скрылся из моих глаз; через минуту он вернется и расскажет что-нибудь примечательное; я уже привык к его «методе», поэтому остановился на месте и терпеливо ожидаю его.

– Сюда! Быстрей! – вдруг раздался юрин голос.

Видно, что-то случилось, подумал я и, сойдя с тропинки и спустившись немного вниз, прошёл с десяток-другой шагов в обратном направлении; среди зарослей орешника я встретил Юру.

– Я только что видел человека, – сказал он взволнованно.

– Как он выглядел?

– Невысокого роста, в ветхой одежде, с длинной бородой.

– Что он делал?

– Собирал орехи. На плече у него сидела белочка.

– Ты ему что-нибудь сказал?

– Не успел: когда он меня увидел, сразу же скрылся.

– Где?

– В зарослях. – Юра показал рукой. – Пойдём, поищем.

– Не надо, – сказал я. – Если бы он захотел с тобой поговорить, то никуда бы не ушёл… А, может, тебе всё это померещилось?

– Да нет, какой померещилось – я его видел как тебя, только пощупать не удалось… Как ты думаешь, кто это был?

– Трудно сказать. Вполне возможно, что это один из сокровенных старцев.

– А кто они такие?

– Их двенадцать человек – по числу апостолов; они живут в ущельях, в расселинах, одним словом, в труднодоступных местах – они разных национальностей; если кто-то из них умирает, на его место призывается один из афонских монахов; старцы молятся обо всём мире; если бы не их молитвы…

– Что тогда?

– Мир, возможно, уже не существовал бы. Согласно святогорскому преданию, они совершат последнюю Литургию на земле.

– Почему они избегают людей?

– Чтобы не нарушать молитвы. Они ушли из мира, и он умер для них.

– Неужели никто с ними не разговаривал?

– Исключения бывают и здесь.

Мы присели на траву.

Схимонах Арсений, насельник Большой Лавры, до пострижения в монашество восемнадцать лет был капитаном сардаров (охранников Святой Горы), а затем несколько лет пас овец; поэтому он знал Афон как пять своих пальцев; лесные массивы, полянки, тропинки, укромные пещеры, гроты, деревья с дуплами – всё сохранялось в его памяти так же надежно, как в современном компьютере. Когда он стал монахом, его назначили лесничим. Большую часть своего времени он проводил в лесу, поэтому нет ничего удивительного, что он познакомился с одним отшельником.

Однажды лесничий шёл со своим другом – отцом Макарием – из молдавского скита в

Лавру. Отец Макарий поинтересовался, не знает ли он кого-нибудь из отшельников. Лесничий замялся: ему не хотелось открывать тайну и в то же время не хотелось огорчать друга.

– Если я увижу сокровенного старца, то первым делом скажу, что я во всём виноват, – пообещал отец Макарий.

– Ну, коли так…

Лесничий свернул с дороги в густой, дикий лес и повел друга к морю, ориентируясь по только ему знакомым приметам. Через некоторое время они вышли к берегу. Скалы отвесно уходили вниз, они образовали трехсторонний колодец. Отец Макарий заглянул вниз, и у него закружилась голова.

– Отшельник живет внизу. Полезешь?