То ли сниться, то ли мниться,
То ль пора уже креститься.
Сколько видит глаз, кругом,
Все завалено бревном.
Здесь бревно и там бревно,
Хоть бери снимай кино.
На дороге столбовой,
Что ведет на водопой,
Кто-то вздумал поселиться:
То ли Мишка, то ль лисица.
Только разные мыслишки
У лисицы и у Мишки.
“Вот закончу скоро дом,
Будем жить с кумой вдвоем.”
А лисица – рыжий черт,
Думает – наоборот:
“Как закончит Мишка дом,
Пусть съезжает в свой Талдом.”
И придумала аферу,
Как медведя сделать вором.
Как созвать на пир гостей
И не дать потом костей.
Как засыпать закрома
Среди лета задарма.
Ну, злодейка, ну, лисица
Ничего ведь не боится.
Отвертись потом, сумей-ка —
Жизнь покажется в копейку.
Дело движется к обеду,
Подошла лиса к медведю:
“Ты медведь в обед не стой,
А сходи на водопой
И, как будто бы случайно,
Расскажи сорокам тайну:
Для чего с тобой вдвоем
Я здесь строю этот дом.”
А медведь ей: “Ты сначала
Расскажи о том же мне,
Для чего без самосвала,
Пер я бревна на спине.
У меня мозоль на шее,
От сучков в глазах ни зги,
Ты кума считать умеешь,
Или пудришь мне мозги?
Бревен в куче что-то много!
Из лежащего бревна
Может выйти два острога
Да китайская стена.”
Видит хитрая лисица,
Что стоит под крышей дом,
Во дворе же не пробиться —
Все завалено бревном.
Отвечает Мишке так:
“Я считать давно умею,
Для меня считать – пустяк:
Если видишь пять копеек —
Так и знай, что то пятак.
Если две сложить копейки,
А потом одну отнять,
Сколько будет? “ – “Вот злодейка!” —
Начал Мишка наш считать.
Он сложил копейки в кучу —
Больно куча уж мала.
Да лиса, как гад ползучий,
Тут же грош и отняла.
Он и так копейки эти,
Он и эдак их кладет.
Помогите ему, дети,
А то он с ума сойдет.
Наконец, сказал: “Копейка!”
А лиса сказала: “Две!”
Бряк, наш Мишка на скамейку,
Помутилось в голове.
Лоб трещит. Не мудрено,
Ведь лиса медведя лечит,
А медведь – бревно на плечи,
И с козлами в домино.
Поспешил он поделиться,
А козел скорей к сове:
“Неужели врет лисица,
Что копейки будет две?”
А сова ему задачу:
“Сбили рог тебе в бою,
Что на лбу?”. Козел: “ Я сдачу
Рогом тем, одним, даю.”
Так остался нерешенным
Тот копеечный вопрос.
Кто теперь хозяин бревнам,
Знает разве пес Барбос.
У лисы теперь излишки —
Бревна все достались ей.
Так запудрила мыслишки
Арифметикой своей.
Вот лиса, кума – сестрица
Снова Мишку достает:
“Ты хотел пойти напиться?
Что ж, иди, вода – не мед.
Ты сходи скорей на речку,
На звериный водопой,
Предложи любой овечке
Расписной горшок с лапшёй.
Ты скажи, что мы согласны
Всех пустить их на постой,
Что характером ты властный,
А душой совсем простой.
Что наш дом теперь открытый
Для любого из зверья,
Что все звери будут сыты,
Коль мы дружная семья.
Я с утра всем разнарядки
Буду с медом выдавать.
Ты же знаешь – тунеядкой
Не умею я бывать.
Положи бревно – и к речке,
Причешись и поспеши.
Скажешь им, что ждет их в печке,
Чугунок большой лапши.
Вылез Мишка на пригорок,
Похлебавши вод реки.
Ждет сорок минут уж сорок,
Видит: лоси-старики.
Мишка к ним бежит и сразу
Лисью тайну выдает.
Тяжело бежать, зараза,
Нет, чтоб тек по речке мед.
“Видишь я сложил домину?”
“Ну и что?” – ответил лось, —
На кого ломаешь спину,
Знают все давно небось.”
“Вот и нет”, – медведь ответил, —
Мы вас пустим на постой,
И живите хоть все лето,
А потом еще зимой.”
Если б был у них затылок,
Почесали бы его,
Но там восемь разных вилок,
И всё кверху остриё.
Разнесли два лося вести,
Что построил Мишка дом.
А стоит на том он месте,
Где мы воду утром пьем.
Чтоб не скучно было Мишке,
Приглашает всех пожить,
Что лиса читает книжки,
И дает всем закусить.
Дальше вскачь несутся вести,
Что там пир идет горой,
Что налили всем по двести
Граммов меду за постой.
Прибежали из ущелий,
Из пустынь и ледников
В чудо дом на новоселье
Сотни взмыленных голов.
Во дворе стоит и ждет
В основном лесной народ,
И еще приплыл по речке
Океанский пароход.
Только дрозд с утра твердит,
Что гренландский это кит:
Каждый час фонтан пускает,
Дунет, плюнет и храпит.
Покатился с Мишки пот.
А лиса, живот вперед,
Без приветствий, как директор,
Всем заданье раздает.
А звучит заданье так:
“Подойди сюда сайгак,
Перемеряй мне все бревна,
Отложи в сторонку брак.
Вот тебе лопата, крот,
Ты иди на огород
И копай себе канаву
Иль колодец у ворот.
Ты взаправду, бурундук,
Непонятливый дундук?
На, возьми мою кошелку,
Видишь в роще, вон, фундук.?”
И на Мишку: “Что, как пень,
На меня бросаешь тень.
Отойди подальше или
Стань пониже на ступень.”
Мишка словно битый пес,
Ни за что попал в разнос:
“Я тебя просила что ли —
Столько бревен ты нанес.
А теперь смотреть смешно —
Словно в птичнике пшено.
Как закончится работа,
Дашь за труд гостям бревно.”
Бес попутал седину,
“Горя я с лисой хлебну”, —
Думал Мишка и придумал:
“Дам-ка всем я по бревну.”
День кончается и вот
Начался звериный
Доложил сначала крот:
“Я вскопал весь огород.
Вырыл сбоку два колодца.”
А верблюд стоит плюется:
“В том колодце не вода,
А дешевая бурда.
Помню, пил в пустыне воду,
Слаще дыни, лучше меду.”
На верблюда глянул Мишка,
“Мед не трогай, хвастунишка!”
Доложился бурундук:
“Вот с орехами сундук.”
А сайгак молчит, боится.
“Говори”, – велит лисица.
“Половина бревен брак.
Не понятно мне никак,
Для чего мозоль на шее
Набивать за просто так.“
Посмотрели все на Мишку —
У него на шее шишка.
Вот куда уходит сдуру
Бесконтрольная силишка.
А на речке синий кит
Изучает алфавит.
Тут верблюд плюется снова
И медведю грубо льстит.
“Не напрасен Мишкин труд,
Я ошибся тоже тут,
Написал киту по борту
То, что знаю.” – “Что?” – “Верблюд!”
На носу зверья зима —
Заложили все корма.
Кто что ест, тот то и носит
В эти лисьи закрома.
Там орехи, там и мед,
Там заморский корнеплод.
Не видал такой картошки
Даже царский огород.
Все устали. Есть хотят.
Ждут когда их пригласят.
“Чугунок с лапшёй подали б,” —
Звери хором говорят.
“Подавай скорей лиса,
Свой горшок и чудеса.
Разве ты кума не видишь —
Опустели все леса?”
А лиса не слышит словно,
Ходит мелом метит бревна,
И в дешевую тетрадь
Ставит крестики неровно.
“Не скулите, стойте смирно,
Разойдемся тихо, мирно.
Вот в подарок вам бревно.”
– “А лапша?” – “Вам будет жирно.”
У лисы беда со слухом,
Но всегда в порядке с нюхом.
“Будут бить”, – лиса решила
За такие шутки с брюхом.
И толкает Мишку в бок”
“Раздавай пока должок.”
А сама скорее скрыться
Поспешила в закуток.
Мишка счастлив до упаду.
Он, как маршал на параде,
Катит бревна вдоль по ряду
И вручает как награду.
Взял бревно свое верблюд:
“Не сочти медведь за труд,
Ну-ка вытащи лисицу,
На звериный правый суд.”
В закутке сидит лисица
Чует – нужно появиться.
Вышла, стала лапы в бок:
“Уронила я горшок,
Я старалась от души,
Хоть убейте – нет лапши.
Вот бревно я дать готова,
Мишка, награди-ка снова.”
И дешевую тетрадь
Начала опять черкать.
Закричали звери дружно:
“Нам бревно твое не нужно!
Мы хотим от всей души
Съесть хваленой той лапши.
И зайти скорее в дом,
Как объявлено кругом.
А потом в дому без дыму
Пережить лихую зиму.
А лисица: “Я записки
Разложила тут с утра.
Не хватает пол редиски,
Ну а меду – два ведра
Ни к чему такие гости
В зиму лютую в дому,
Что своруют даже кости,
Упекут потом в тюрьму.
Забирайте свои бревна
И катитесь с Мишкой в лес.”
Оскорбился Мишка кровно,
На лису с бревном полез.
“Вот тебе, кума – сестрица,
От меня презент – бревно.
Можешь с ним сама катиться,
Хоть куда, мне все равно.
У меня к тебе как к змею
Нет доверия совсем,
Напиши при грамотее,
При верблюде, цифру семь!
То-то, врешь всегда на людях,
Пусть увидит весь народ,
Что не можешь при верблюде
Написать ты слово “мед”.
И с копейкой обманула —
Мы проверили с козлом:
Рог один отбил я стулом —
Он остался при одном
Разойдемся честь по чести,
Можешь все свое забрать,
Не крутись юлой на месте
Твоего, лиса, – тетрадь!
Вы же, гости дорогие,
Заходите, всех прошу,
Я сейчас на всю Россию,
Наконец, сварю лапшу.
День проходит, два проходит,
Пир в дому идет горой.
Возят бочкой к пароходу
Суп с медовою лапшёй.
А лиса, кума – сестрица,
Убежала аж в Тамбов.
Учит там, как нужно биться,
Пять озлобленных волков.
Во дворе у бабы Дуси,
Только выйди за порог,
Ходят– бродят важно гуси,
Индюки и петушок.
Подошел гусак послушать
Рассужденья индюка,
Как красиво можно скушать
Дождевого червяка.
– Положи его на вишню —
Будет сладкий бутерброд,
Поиграй как кошка с мышкой
Иль играй как с мышкой кот.
А потом бери за кончик
И глотай без лишних слов,
Съел, должно быть, я мильёнчик
Этих самых червяков.
– Я ж всегда неторопливо, —
Индюку ответил гусь, —
Шею вытяну красиво,
Прежде чем к червю склонюсь.
В это время к ним под ноги
Дождевой заполз червяк.
Наш индюк уже в дороге
Ищет вишенку– чудак,
А гусак красиво шею
Тянет в белы облака… —
Петушок склевал скорее
Дождевого червяка.
Всю неделю звери жили,
Колокольчиком звонили:
И ежиха,
И слониха,
Носороги, волки,
Утки, перепелки,
И горилла и медведь —
Хорошо трезвонит медь.
Уж они звонили, названивали.
С утра до вечера дзень да дзень.
И окончен день.
Ходят не сыты,
Не бриты,
Не одеты, не обуты.
Губы надуты,
Злы и люты.
Как устали думать стали,
Стали дружно вспоминать,
Как играли без печали,
Ели, пили и плясали
И ложились рано спать.
Неделя закончилась.
Приносят козлу колокольчик,
А с ним и чехольчик..
И говорят не мягко и не грубо,
“Возвращай подарки, а с ними и рубль.”
Козел три дня упирался рогами,
Везде посылал телеграммы.
На четвертый день упал без сил,
Заголосил,
И зверье спросил:
“Разве я бесплатно обещал?
Разве слово я давал?”
Ну а звери воют, лают,
Копытами стучат и отвечают:
“Обещал, козел, обещал,
Ты слово козлиное дал.”
Куда козлу деваться?
Дальше бодаться?
Или согласиться и сдаться?
Думал козел, думал,
Ничего не придумал,
И сказал угрюмо:
“Я решил сдаться
И дальше не бодаться,
Не надувайте губы,
Не надо драки,
Забирайте рубль,
А с ним и подарки.”
Возьмите тыщу разных стран,
Бараном был везде баран.
Лишь только выткалась заря,
Бараны выбрали царя.
Без всяких там альтернатив,
Был “За” бараний коллектив.
И шёпотом, и громко вслух,
Сороки носят вздорный слух,
Что на заре сменилась власть,
И что козел уж правит всласть.
Тот слух дошел до уха льва
Поднялась грозно голова.
Раздался громкий, грозный рык,
Что там за буйвол, что за бык,
Гиппопотам, иль пьяный слон,
Поднял мятеж на царский трон.
Когда ж узнал он про козла,
В зевоте хрустнула скула,
Гоняя мух махнул хвостом,
И захрапел могучим сном.
Так тихо без больших невзгод
Лесная сторона в тот год,
Варяга, ушлого козла,
На трон царёвый вознесла.
Когда утихли разговоры,
В умах улегся мыслей смерч.
Окинув всех державным взором,
Козел держал такую речь.
Я вам открою новый мир.
Я поведу вас на Памир.
Внизу альпийские луга.
Вверху снега, снега, снега.
Там воздух чистый как слеза.
Там дым не ест ничьи глаза.
Не щиплют овцы там траву,
А пьют шербет, едят халву.
Там рядом где-то Гималаи.
И есть вершина Эверест.
Я лучше этих мест не знаю,
Нет в мире лучше этих мест.
Мечта моя уж сколько лет,
Сводить бесплатно вас в Тибет.
Бесплатно сыр лишь в мышеловке,
Сказала мудрая сова.
Но тут козел наш очень ловко,
Парировал её слова.
Останьтесь те, кто ест траву,
А я веду вас на халву.
Стали звери четко в ряд,
В рот вождю опять глядят.
Как он скажет, так и быть,
Ехать, прыгать или плыть
Он сказал – пошли – и бодро,
Зашагал один вперед.
А за ним шеренгой гордой,
Звероватый все народ.
День проходит, два проходит,
Вот к пустыне подошли.
Здесь уже земля не родит,
Да тут нету и земли.
Как устали, думать стали,
Стали дружно вспоминать,
Как играли без печали,
Ели, пили и плясали,
И ложились рано спать.
Поутру проснувшись рано,
Видят горы вдалеке.
Стадо сытое баранов
Опускается к реке.
То-то радость, то-то смех,
Искупаться бы не грех.
Все кричат Памир, Памир.
Это наш звериный мир.
Хоть те горы и вдали,
Побежали как могли.
Прибежали и легли.
Ах как прекрасен этот миг.
Взбежал козел на горный пик.
Не видел лучше я пейзаж.
Взбежал козел на горный кряж.
А там кругом одни ущелья,
А там кругом одни снега,
Пробудешь здесь еще неделю,
И друга примешь за врага.
И нет халвы, и нет шербета,
И очень скоро конец лета.
Хорош Памир он тем царям,
Кто любит лазать по горам.
Зачем нам вождь такой и царь,
Что скачет лучше, чем дикарь.
И вот связали звери плот.
Он враз домчит и донесет,
До тех полей, болот, лесов,
Где много умных, мудрых сов.
Придут разбудят они льва.
Ты Лева царь и наш глава.
Дружили два маленьких друга:
Пушистый котенок – Смешок,
Второй – небольшая пичуга,
Пронырливый дятел-вьюрок.
Смеялся над другом котенок,
Шутил как проснется с утра:
– Твой клюв удивительно тонок,
Не жди от такого добра.
Обиженно носится дятел
По клетке вперед и назад:
– Не друг ты мне больше, приятель,
Не друг, не товарищ, не брат.
А хочешь, тебя я раскрашу, —
Котенку вьюрок предложил, —
Что б стал как тигренок ты страшен,
Что б песик хвостом заюлил?
Открой потихонечку дверцу,
Я знаю, ты верный дружок, —
Как будто сметаной по сердцу
Мазнул хитроумный вьюрок.
Котенок полез на кушетку,
Оттуда забрался на стол,
Стремительно прыгнул на клетку,
Открыл и свалился на пол.
Лежит на полу и хохочет
Пушистый котенок – Смешок,
А рядом приятель хлопочет,
Пронырливый дятел – вьюрок.
Нашел он отличную краску:
На склянке написано “йод”.
– Я думаю, эта окраска
Как тигру тебе подойдет.
Раскрасил приятеля дятел
И юркнул со страху за дверь:
Был раньше пушистый приятель,
А этот – взлохмаченный зверь!
Как выйдет во двор прогуляться,
Щенята хвосты подожмут
И к мамам скорее прижаться
От тигра в тревоге бегут.
Боятся в подъезде соседи,
Пугают тигренком детей.
Вы только не верьте им, дети,
Не трогает он малышей.
Разнесли сороки слухи,
Что в лесу какой-то ухарь,
Перед ним ты только встань,
Из толстухи и старухи
Может сделать без порухи
Молодую чудо-лань.
И теперь, весь белый свет,
Рвется с вечера в хвалебный,
То ль лечебный, толь врачебный,
То ль массажный кабинет.
Едут зайцы из Казани.
Утки думают в Рязани —
Все решают, как им быть,
То ли ехать, то ли плыть.
Впятером на жесткой полке
Из Тамбова едут волки.
Из Сибири зяблики,
А жираф из Африки.
Закрутилась лиса, заюлила,
Чуть не выскользнула, как мыло.
Но крепко держит ее бычина,
Хоть старик, но молодчина.
Закричала она как в кошмаре:
“Пусти меня, старый бычара.”
И елейным голоском пропела:
“Михаил Потапыч, к вам дело.
Выдь, Михайло Потапыч, на крыльцо,
Покажи свое прекрасное лицо”.
Из берлоги вылезает
Мишка гордо.
Вот так праздник:
Не лицо, а морда.
Бык с испугу лису отпустил,
На гвоздики наступил.
А у Мишки для подобных встреч
Заготовленная речь.
“Не люблю я слов хвалебных,” —
Начал Мишка так, —
“У меня массаж лечебный
И крутой лежак.
Есть массаж простой, обычный,
Для отвода глаз.
Для друзей же закадычных,
Я так думаю, для вас,
Есть массаж стремительный:
С захватом и броском,
Такой оздоровительный,
Что уползешь ползком.
Еще массаж есть вьючный,
Дыхнуть нельзя никак.
А вот массаж курдючный —
Он выгоняет шлак.
Массаж бывает водный:
Держу вас под водой
Его названье – Модный,
Бесплатный водопой.
Его с чего-то любят
Тюлени и верблюд,
А остальных он губит,
Возьмут да и помрут.
Для вас же будет главный,
Конечно, жестковат,
Массаж грудной, суставный,
От головы до пят”.
Призадумался народ,
Что собрался у ворот.
Кто из нас здесь самый храбрый?
Вот вопрос какой встает.
Поредел вдруг длинный ряд,
Звери прямо не глядят,
И лиса как понарошку
Убежала в самый зад!
Все притихли, гомон смолк.
Из кустов раздался щёлк:
“Пусть баран массаж узнает,
Предложил тамбовский волк.”
Волки вышли из бурьяна
И кивают на барана,
Наконец нашли управу
На смутьяна и буяна.
“Ну, пошли“, – сказал медведь, —
Будешь нынче молодеть”.
И повел его, беднягу,
Как палач ведет на смерть.
Не поверишь, так проверь,
Облепили звери дверь:
Интересно, как барана,
Там ломает этот зверь.
Он его и гнет, и мнет,
И как следует ломает,
Не поймешь, где зад, перёд,
И рога с какого краю.
А баран – одна дуга,
Просит Мишку: ”Ради бога,
Распрями мои рога,
А крестец, прошу, не трогай.”
“Что же ты молчишь, балда,
Не промолвишь даже слово,
Вечно с овцами беда,
Начинай теперь все снова”.
С Мишки льет седьмой уж пот,
Время движется к обеду:
“Подожди хлебну я мед,
И отпразднуем победу”.
Гнет теперь он все назад,
На коленке разгибает,
Не поймешь где перед, зад,
Но рога все нарастают.
А за дверью шум стоит,
Ничего внутри не видно.
Кто с цветами сторожит,
Кто с коляской инвалидной.
Кончил Мишка – дверь открыл
Не баран, – а восхищение!
То с рогами просто был,
А теперь рога оленьи!
Не возьмет баран наш в толк,
А с барана много ль толку,
Что сбежал тамбовский волк
И еще четыре волка.
Для меня, конечно, лестно,
Что ты с Африки пришел,
Но скажи, жираф, мне честно,
Ты случайно не осел?
Чтобы ты пролез в берлогу,
Должен я, как зверь какой,
Обломать тебе все ноги
Или шею сбить косой ”.
Призадумался бедняга,
И не знает как сказать,
Что для Мишки будет благо,
Той косою не махать.
“Может я скажу не к месту,
Но коль шею нарастишь,
Я возьму тогда невесту,
Ты ж повысишь свой престиж”.
Мишка смотрит на жирафа:
“Если есть такая шея,
Можно жить без телеграфа,
Он же просит подлиннее.”
“Мне трудов своих не жалко,
Африка – не ближний свет,
Но на месте шеи – палка
Для мужчины в двадцать лет?”
Долго так они рядили,
Но начав простой массаж,
Мишка вытянул все жилы
Под тринадцатый этаж.
Ест жираф теперь, где хочет,
Нет предела для струны.
А когда с луны захочет,
Говорят, что ест с луны.
Наконец пошла лисица,
Есть чему здесь поучится.
Вот гвоздики подает,
А сама все лапу жмет.
“Не нужна, медведь, хозяйка,
В этот славный кабинет?
Я б тебе стирала майки
И готовила обед.
Ты ходил бы лишь на свадьбы,
Был бы брит и был бы чист,
И никто не смог сказать бы,
Что за грязный массажист?”.
“Подожди, кума – сестрица,
Выйди ты пока за дверь”.
Ждет, пождет его лисица,
Не дождется – в спячке зверь.
Покрутилась, повертелась,
Хвост поджала и пошла.
А потом куда-то делась,
Говорят с ума сошла.
Только вы тому не верьте,
Это ж хитрая лиса,
У нее в простом конверте
Есть билет на чудеса.
Сколько сделал он работы
Для медведя и енота.
Сколько сделал он добра —
От куницы до бобра.
Целый вечер кенгуру
Ездил просто по двору.
Чтоб была красивой холка,
С ветерком возил он волка.
Раз со свадьбы целый день
Ехал северный олень.
Он ему как мог помог —
Вез с собой отбитый рог.
А сороки-белобоки
Тоже знают свои сроки,
Покатаются кукушки,
А потом они – подружки.
Как– то так уж повелось —
Сам за руль садится лось,
И отвозит он лосиху
Подкормиться прямо к жмыху.
Ну, а тех, кто любит мед,
Муравей всегда найдет.
Он привез медведю меду —
Две бадьи и три колоды.
Не бывает слаще ночки —
У медведя с медом бочка.
Захотелось тут лисице
От репья очистить хвост.
Не самой же ей возиться,
Коль осел так глуп и прост.
Забежала в ту сторожку,
Где сидел осел один:
“Поскобли мой хвост немножко,
Разлюбезный господин”.
“Заходи кума– сестрица,
Будешь первый мой клиент,
Из тебя я чудо– львицу
Нарисую сей момент”.
Разлеглась лиса на лавке,
Растянулась во весь рост.
Приколол осел булавкой,
Простыню под пышный хвост.
А лиса: “Я полагаю,
Чтобы полный был комфорт,
Не найдется часом чаю
И с вареньем свежий торт”.
“Вот те торт, а вот варенье,
Пей чаек и не тужи,
Потерпи еще мгновенье
И спокойно полежи”.
Выбрил с мылом и шалфеем
У кумы он рыжий хвост,
И оставил на конце ей
Как у льва большой нарост.
На загривок лаком прыснул
И взъерошил рыжий мех.
Глядь лиса, а хвост-то лысый,
И загривок – чистый смех.
“Что наделал ты, отродье,
Не отродье – просто зверь!
Покажи на огороды
Поскорей другую дверь”.
Только в дверь лиса исчезла,
Огородами спеша,
Как в избушку морда влезла,
По дороге все круша.
Лев зевнул и молвил строго:
“ Мне не нравится прием,
Ты обязан у порога
Ждать меня хоть под дождем.
Ты, надеюсь, понял сразу —
Не обычный я клиент.
Наливай скорее квасу
И тащи свой инструмент”.
Лев прилег на ту же лавку
Где скоблила хвост лиса,
“Это что была за шавка,
Не пойму по волосам.
Здесь репейника так много,
Подзаборный что ли пес?
Как бы мне он ненароком
Блох случайно не занес.
Он должно быть год не мылся,
По нему скучает плеть.
То– то быстро так он смылся,
Не успел я разглядеть”.
Промолчал осел учтиво,
Что в репьях была лиса.
А потом сбежало диво
Одуревшее в леса.
Расчесал расческой гриву,
Шерсть пригладил на груди.
Разве это было диво?
Чудеса все впереди!
“А тебе осел заданье,
Чтобы понял что за ним,
Так и быть, скажу заране,
Еду я на остров Крым.
Чтоб тебе остаться с целой
Головою навсегда,
Сделай так, чтоб был я белый —
В белом ходят господа.
Выйду я на Черно море,
А кругом черным черно.
Буду белым я синьором
В черноморском казино”.
Наш осел скорей шампуни
Из карманов достает,
Напускает в краску слюни
И на зеркало плюет.
Он стрижет, потом ровняет,
Вновь ровняет и стрижет,
Заодно он мух гоняет,
Вытирая тряпкой пот.
Вот покрасил он загривок,
Подпалил щипцами шерсть,
Подровнял, где было криво,
И сказал: “Готово. Есть!”
Отколол осел булавки,
И расправил простыню.
Слышит лев с дубовой лавки
За окошком хохотню.
“Эй, осел, поставь скорее
С чаем медный самовар,
Где– то кажется я тлею
От твоих искусных чар.
Ты пока там подметаешь,
Сводит страхом мне живот,
Вдруг из зеркала залает
На меня сейчас урод”.
Лев с ума еще не сходит,
Узнает себя едва.
Он на пуделя походит,
Только выше раза в два.
До икоты лев звереет,
А зверея он орет:
“Кто же так стрижет и бреет,
Вислоухий ты, урод”.
В гневе лев дошел до ручки
И стучит хвостом об пол:
“Я тебя за эти штучки
Посажу сейчас на кол”.
Не прошла у льва икота,
Как стучится новый зверь:
“Покажи на огороды
Мне скорей другую дверь!”
Убежал, как белый пудель,
Лев дорогою на Крым.
Мы о нем пока забудем,
О другом поговорим.
Сел козел подстричь бородку,
Без угроз и без вражды.
Пролетает миг короткий —
У козла нет бороды.
Сел потом постричься ежик,
И с ежом одно и то ж.
Он ему оставил ножки —
Остальное выбрил сплошь.
Перестали звери стричься,
Не поймут, что за народ,
Через дверь желает скрыться,
Что ведет на огород.
Хоть стрижет осел от бога,
Но к нему нейдет нога.
Хорошо, что нету рога,
Посшибали б все рога.
Мы оставим их в покое,
А посмотрим за другим,
Как бегут те первых двое
Отдыхать на остров Крым.
По оврагам, по опушкам,
Через хвойные леса
Пробирается подружка,
То ли львица, то ль лиса.
Крот с бобром снимают шляпу:
“Здравствуй, львица – наша мать”.
И скорей целуют лапу,
Чтоб покорность показать.
А потом в затылке чешут:
“Больно львица уж мала,
Зря собаки что ли брешут,
Что царицей не была”.
А за ней, бежит, голодный,
Ничего три дня не ев,
На курорт сегодня модный,
Малохольный пудель-лев.
Вот и Крым. А в нем лисица,
Не поверите друзья, —
Королева и царица
И законный всем судья.
Как она идет по пляжу!
Попила где лимонад —
Все в газетных репортажах
Отражается подряд.
Если сядет в ресторане,
Съесть обычный антрекот,
На нее свое вниманье
Обращает весь народ.
От такого восхищенья
Лже-царица впала в раж,
Ей для пущего царенья
Завтра нужен крепкий паж.
Тут наш лев ступил на остров,
И скорее в казино.
Вот тебя– то пудель рослый,
Заждалась лиса давно.
Подошла и тихо шепчет:
“Боже мой, какая стать,
Не видала лба я крепче,
Хоть должна была видать”.
Лев растаял моментально
От лукавой похвалы
И устроил тут же свалку,
Опрокинув все столы.
Для нее готов он дважды
Опрокинуть каждый стол.
Вот, что делает однажды,
С мужиками женский пол.
А назавтра прямо в море
С вышки прыгнули друзья —
Для лисицы выйти – горе,
Не обманываю я.
Заходила, вроде, львица,
Видел весь честной народ,
Ну а вылезла лисица,
Не лисица, а урод.
Ну а пудель, где же пудель,
Непонятно до сих пор.
Ходят – бродят пересуды —
Утонул наш ухажер.
А из моря, как из сказки,
Шоколадно загорев,
Вылезает без окраски
Настоящий чудо – лев.
Как жена – лиса желанна,
Взял ее он и понес.
У лисы теперь в охране
Настоящий служит пес.
Через год один бесенок —
У зверей не разберешь:
То ли львенок, то ль лисенок,
В доме бегает как вошь.
Я хочу перекреститься,
По лесам пошла молва —
Хвост торчит как у лисицы,
Ну, а морда как у льва.
По скалистой горной речке,
Где в ущельях шум и мгла,
Одинокая дощечка
По течению плыла.
Из-за камня ей навстречу
Выплывает окунек:
– Деревяшка, добрый вечер,
Впереди большой порог.
Ты держись поближе к краю,
Прижимайся к берегам,
А не то он заиграет,
И останешься ты там.
Не послушалась дощечка,
Посреди реки плывет.
Глядь, ее выносит речка
В скоростной водоворот.
Закрутила, завертела
Своевольницу вода:
– Можешь здесь кружиться смело
В хороводе хоть года.
У тебя соседей много:
Вон зеленый поплавок,
Он, скажу, пловец от бога
И ныряльщик словно бог.
Опечалилась дощечка,
Как же к морю ей доплыть,
Если держит ее речка
И не хочет отпустить.
Из-за камня на стремнину
Выплывает окунек:
– Если хочешь, сядь на спину,
Я доставлю за порог.
Он помог резной дощечке,
Заодно и поплавку
Переплыть порог на речке,
Отдохнуть на бережку.
Пусть расскажет дальше море
Про дощечку с поплавком,
Говорят, катались вскоре
На волнах они вдвоем.
Закипела тут вода, забурлила,
Человечьим языком вдруг заговорила:
“Я поставлена для супа,
Баба суп должна варить,
Ты же сделал очень глупо,
Что решил всех удивить.
Прежде чем кидать свеколку,
Должен ты бульон сварить,
А для этого на полке
Остальное раздобыть.
Кинь-ка мне грибков немножко
Или кости положи,
И солить большою ложкой
Ты свеколку не спеши.
А внучок: Ты же– глупая вода,
что ты знаешь,
Почему ты молоком
в разговоре закипаешь?”
Как то раз сороконожка,
Что б соседей удивить,
Захотела вдруг сапожки
Ближе к осени купить.
Вот пришла она на рынок,
Пробежалась по рядам:
Пару стоптанных ботинок
Продает гиппопотам.
Подошла сороконожка,
Навела на них лорнет,
На груди сияет брошка,
Как седло висит корсет.
– Я хочу ходить в обновке, —
Бегемоту говорит, —
Покажи-ка мне кроссовки,
В них отличный будет вид.
Бегемот достал коробку,
В них кроссовочки лежат,
– Дай примерю, – молвил робко, —
Эти будут в аккурат.
Он помог сороконожке
Две кроссовочки одеть:
– А другие как же ножки? —
Влез с вопросом тут медведь.
Слышит мишка любопытный
Удивительный ответ:
– Те что сзади, их не видно —
От кроссовок будет след.
Наша дама вся в обновках
Попрощалася кивком.
Две ноги бегут в кроссовках —
Тридцать восемь босиком.
Хороша сороконожка,
Говорят, красивей нет:
На груди сияет брошка,
Как седло висит корсет.
Жил да был на свете клоун
Одинешенек-один.
Смех вокруг, а он расстроен —
У него тряпичный сын.
Выступал тот клоун в цирке
Размалеван и лохмат.
Здесь заплата, дальше дырка —
С головы так и до пят.
Но подкралась быстро старость,
Вышел клоун в сторожа.
На лице одна усталость,
Нет былого куража.
Загрустил несчастный клоун,
Заболел и даже слег.
Почему так мир устроен,
Что с кормильцем не помог.
Озорной его сынишка
Был отчаян и удал.
Звали в шутку его Тишка,
Хоть он тихим не бывал.
Целый день неугомонный
На арене цирка вскачь
Бегал, словно заведенный,
И подпрыгивал как мяч.
Забежал к отцу в каморку:
– У меня благая весть,
Больше ты сухую корку
По утрам не будешь есть.
К нам приехал из Китая
Маг искусный, чародей.
В сундуке он оживляет
Нарисованных зверей.
Он сначала всем покажет:
Посмотрите – пуст сундук,
Про волшебников расскажет
И в конце исполнит трюк.
Нарисует мелом свинку,
Ножки, хвостик, пятачок,
И потом кладет картинку
В свой волшебный сундучок.
Как разбойник свистнет звонко,
Хлопнет крышкой пару раз,
И живого поросенка
Вдруг достанет напоказ.
Спрячусь я в сундук волшебный,
Просижу во тьме всю ночь,
Коль сундук такой целебный,
Сможет он и мне помочь.
Шепчет клоуну на ушко,
Сын взъерошенный: – А вдруг
Заберусь в него игрушкой
А проснусь под сердца стук.
Был отец обеспокоен,
Той затеей сорванца.
Фокус этот, знал, наш клоун
От начала до конца.
В сундуке, под дном – картонкой,
Не одно, четыре дна.
Там не то, что поросенка,
Спрятать можно кабана.
Поросенка на сынишку
Клоун ночью поменял,
Что в сундук забрался Тишка,
Маг, конечно, же не знал.
А назавтра представленье
Ровно в полдень началось.
Как по щучьему веленью
Превращение сбылось.
Чародей откинул крышку:
Посмотрите, пуст сундук!
А оттуда вдруг мальчишка
Вылезает, словно жук.
Пухлый, будто поросенок,
Весь в опилках и поту,
Не поймет, никак спросонок,
Что исполнил маг мечту.
Засмеялись в цирке дети,
Удивился чародей:
– Ты, наверно, безбилетник,
Сознавайся поскорей.
Он берет мальца за ручку
И проводит по рядам.
– Ох, получишь нахлобучку,
Как родителям отдам.
Улыбается мальчишка,
Рот растянут до ушей:
– Вот теперь, живой я, Тишка,
Из живых я всех живей.
А в лесу опять волненье:
То ли сделал мастер слон,
То ль попал в его владенье
Туристический вагон,
Только сел медведь обедать,
Не прошло и пол-часа,
Как пришла его проведать
Хитроумная лиса.
У медведя от волненья
На корягу льется мед:
Просто так в его владенья
Эта пава не зайдет.
Так и есть, лиса присела,
Перед Мишкой ставит торт:
“Наняла вагон я целый —
Завтра еду на курорт.
Там кругом кафе, отели
Рестораны, казино,
Ночью бегают газели,
Аж в глазах от них темно.
Приглашаю прокатиться,
Посмотреть на остров Крым.
Коль поедешь, погрузиться
Надо первым нам двоим.”
Заглотнул глупец наживку.
Слопал принесенный торт,
Выпил рюмочку наливки:
“Ладно, едем на курорт.”
“Ты, медведь, забудь про шишки,
Нынче времени в обрез,
Собери в дорогу пышки,
Мед, навес и майонез.
Заходи за мной пораньше,
Не тяни кота за хвост.”
Кто бы знал, что с атаманшей
Начался у Мишки пост.
На востоке розовеет!
Благодать в душе с утра!
А медведь под ношей преет,
Прет навес он со двора.
На боку еще корзина,
Хоть медведь – тяжеловес,
Но согнул уж больно спину
Необстроганный навес.
“Ты, лиса, уже готова?” —
Закряхтел медведь спеша.
На лисе блестит обнова:
“Здравствуй, Мишенька-душа.
Я сегодня встала рано,
Накрутила бигуди,
И собрала чемоданы,
Не стесняйся, проходи.”
Мишка глянул – стало дурно,
Вот нашел себе куму:
Чемоданы, ваза, урна —
Это, что нести ему?
“Ты, лиса, переезжаешь
Или едешь на курорт?”
-“Нет, родимый, ты же знаешь —
Я люблю везде комфорт.
Ой, гляди какая пышка,
Впрямь отличный кулинар!”
Обмануть нетрудно Мишку,
Коль похвалишь Мишкин дар.
Вот идут они к вокзалу,
Вот уже и сам вокзал.
У слона в роду амбалы,
Но такого не видал.
У лисицы в лапах пышка,
С пышки каплет сладкий мед,
Рядом двигается вышка,
Постоит и вновь идет.
Слон идет лисе навстречу,
На подносе хлеб и соль,
С заготовленною речью,
А глазах вопрос и боль.
Начал он еще с перрона:
“Ты как первый пассажир
Занимай хоть пол вагона,
Но с других сгоню я жир”
А лиса в вагон шагнула:
“Не волнуйся только, слон,
Помню, я была в Стамбуле —
Вот тогда брала вагон.
Я взяла с собой мальчишку,
Пусть в вагоне моет пол.
“Разгружайся!” – слышит Мишка, —
Что не видишь, что дошел?”
Разгрузил медведь пожитки,
Помогает Мишке слон,
Только нет такой калитки,
Что б пролез с навесом он.
Положил медведь на крышу
Самодельный этот зонт,
А зверье в затылок дышит,
Почернел аж горизонт.
Для медведя передышка,
Для слона ж как будто стал
То ли Курский, то ли Рижский
Этот маленький вокзал.
Прибежали, влезли, сели
Две красивые газели.
Слон толкает, словно пушки,
В коридор три грязных чушки:
“Помоги! “ – кричит медведю, —
Бегемот, не видишь, едет.”
Бегемот сидит правей,
За рулем сам муравей.
До седьмого взмокли пота,
Затолкали бегемота.
Прилетели два фазана —
Багажа три чемодана
Только сбоку номерок,
Чтоб никто не уволок
Почему– то словно графа
Сам встречает слон жирафа
И сажает у окна,
Чтоб была видна луна.
А веселые павлины
Взяли в путь с собой картины,
На картинах во весь рост
Нарисован пышный хвост.
А еще плывут и едут,
Сядут где-то пообедать,
Встанут и опять идут
Шимпанзе, осел, верблюд.
Наконец, собрались все.
Речь пошла о колбасе.
В тесноте, да не в обиде,
Стали есть не стоя-сидя.
За окном поплыл перрон,
Значит тронулся вагон.
Только слышен хруст и стук —
За столом едят без рук
Без салфеток, вилок, ложек
Столько рыл, копыт и ножек.
“Заплачу я лучше штраф,” —
Говорит слону жираф, —
Если можешь сдай назад —
Проскочили виноград!”
И в окошко тянет шею,
Так достанет он вернее.
Отвернулась шимпанзе —
В одиночку ест безе.
По вагону ходит Мишка,
Воду носит как мальчишка.
С телефонной трубкой слон —
То не трубка – телефон.
Всем разнес медведь напиться:
Кому так, кому в корытце.
Захотелось Мишке есть,
Попросил лису принесть
Из корзинки пышку с медом,
А пока решил с народом
Между Тулой и Ельцом
Перекинуться словцом:
“Вот скажи мне, обезьяна,
Только честно, без обмана,
Для чего изводишь грим,
Обезьяна – херувим?”
– “Ни пол слова, ни за злато
Не скажу без адвоката.
Ты, медведь, – не дипломат,
Оскорбил меня и рад!”
То ль от жиру, то ль спросонья
В разговор влилась хавронья:
“Говорил вчера верблюд:
Замуж девку не берут
Ни гиббоны, ни макаки
Не берут и всё, собаки!”
Мысль сверкнула у медведя:
“Если это шимпанзе,
Пусть она туда поедет,
Где фамилии на дзе.”
Подскочила тут лиса:
“Ей твои бы телеса,
Накладной еще курдюк —
Сразу б сбыли девку с рук.”
И медведю: ”Вот те пышка.”
Помрачнел чего-то Мишка,
А на пышке майонез —
Отказался наотрез.
Завертелась тут лисица,
Надо ж как– то объясниться,
Почему не сладкий мед
Попадет медведю в рот.
“У тебя на шее, Мишка,
Не мозоль, не просто шишка,
Не потертость, не порез,
А ужасный диатез!
Надо будет подлечиться,” —
Говорит ему лисица, —
Сбросишь в море лишний вес,
А бальзам здесь – майонез.”
– “Я, лиса, так околею,
Я ж зимой всегда худею.”
Ходит Мишка, сам не свой,
Крутит глупой головой.
А лиса в одно мгновенье,
Как бальзам для похуденья,
Свиньям тот же майонез
Продает тайком в развес.
А в углу вся в штукатурке
Обезьяна – вроде турка.
“Дай теперь, медведь, ответ:
Херувим я – или нет?”
Поезд дальше так идет,
Спать собрался весь народ.
Только звери не ложатся,
А желают разобраться,
Почему одним нет места,
А лисица как невеста
Пол вагона заняла,
Взятку что ль слону дала.
Убавлять стал бригадир
У лисицы лишний жир:
Положил на третью полку
Чемоданы – все без толку.
Остановка. Глядь – Тамбов —
Залезают пять волков.
А баран рогами с заду
Их толкает до упаду,
class="stanza">
Промахнется – и под дых.
Посадил так четверых
Пятый, самый молодой,
Прыг на полку головой,
А оттуда на верблюда
Как посыпалась посуда,
Чемоданы, ваза, урна —
Вот теперь лисице дурно.
Волки вымели осколки,
Залегли на третьей полке.
За окном поплыл перрон —
Снова тронулся вагон.
Люд звериный к морю едет.
Шимпанзе идет к медведю:
“Дай, медведь, хоть раз ответ:
Майонез меняет цвет?”
Наконец, угомонились.
Ночью свиньям сны приснились,
Как бальзамом где потрут —
Сразу сбросят целый пуд.
Утром поезд встал у моря,
Под чинарою вокзал.
В телефонном разговоре
Слон такси всем заказал.
Звери стали понемногу
Забивать собой проход.
Слон кому отдавит ногу,
Кому хобот подает.
Вышли стройные газели,
Шимпанзе, осел, верблюд,
На такси газели сели —
Остальные трое ждут.
А в таксистах ходят зайцы,
Горлопаны – хохмачи,
Есть с косичкой как китайцы,
Просто есть бородачи.
Смотрят, как идет разгрузка,
И хохочут от души:
Бегемот в проходе узком
Чуть свинью не задушил.
Визг стоит на всю округу,
Волки прыгают в окно,
А павлины друг на друга
И на Мишку заодно.
А фазаны чемоданы
Держат строго на весу,
А потом как по команде
Их роняют на лису.
Льет медведь на бегемота
Ненавистный майонез,
Бегемоту зайцев рота
Помогает, чтобы слез.
Две хавроньи в ноги к Мишке
Вдруг упали и визжат:
“Майонезные излишки
Лей на рыльца, Мишка – брат!”
У медведя, сколько помню,
Сроду не было родни.
Вдруг об этом так нескромно
Объявили две свиньи.
Разозлился Мишка кровно
И пинками, говорят,
Из вагона поголовно
Всех выбрасывал подряд.
А потом залез на крышу
Под навесом отдохнуть,
А лисица сбоку: “ Миша,
Чемоданы не забудь.”
Утро. Море. Солнце. Крым.
Булочки с орехами.
Бегемот идет пустым,
А медведь с доспехами.
Необстроганный навес
За плечами высится,
С ним медведь в такси полез,
А таксист окрысился:
“Эй, пижон с уральских гор,
Отрастил бы бороду,
До тебя никто собор
Не таскал по городу!
Если ты, медведь, – цыган,
Где твои каурые,
Что ты лезешь, как баран,
На сиденье с дурою.
У меня – не бревновоз,
Не баржа стотонная,
Чтоб тебя с лисой я вез,
С сестрами хавроньями.”
Вновь медведь винит лису,
Под горой урчание:
“Кто посмел бы мне в лесу
Сделать замечание.
Не понравился мне Крым —
Всякий тебя тыкает,
Разберусь еще с Косым,
Пусть пока похмыкает.”
Посмотрел на них народ,
Засмеялась очередь —
Вот отец с собой несет
Приданное дочери.
Как приятно посмотреть:
Дочь – ну просто лапочка,
И со смеху умереть —
Косолапый папочка.
Сел медведь на берегу,
Волны тихо плещутся,
Свиньи рядом на бегу
Об деревья чешутся.
Снял с себя медведь навес
И без всяких правил,
Говорят же, что балбес,
На песок поставил.
Разлеглась в тени лиса,
Сладким медом мажется,
Если рухнут те леса —
Мало не покажется.
Потихоньку весь вагон
Под навес собрался.
В это время с зайцем слон
За пятак подрался:
“Ты чего ногой босой
Мне такси ломаешь?”
– “Где обуюсь я, Косой,
Ты ж размер мой знаешь!”
Час, второй уже идет,
Как жираф влез в воду,
Показалось, змей плывет
Издали народу.
Шимпанзе последний лоск
На себя наводит:
Майонез и сверху воск —
Вот что благородит.
Стали звери так вот жить
Не для них отели,
Как хавроний запустить
В чистые постели.
Смех, веселье, беготня,
Горы винограда,
У лисицы простыня,
А другим не надо.
Пролетел в Крыму сезон —
Звери загорели,
В путь готовит слон вагон
Под дубы и ели.
“Завтра, ровно в восемь, – в путь,” —
Объявил он громко.
Хорошо тому кивнуть
У кого котомка.
У медведя же навес,
Лисьи чемоданы,
Чтоб доставить этот вес,
Встать придется рано.
“Не тяни за хвост кота,” —
Шепчет он лисице, —
Чтоб занять свои места
Надо торопиться.
Вон верблюд и бегемот,
Остальные тоже
Убегут сейчас вперед,
Вижу я по роже.”
Только так медведь сказал —
Сбылось предсказанье:
Потянулся на вокзал
Зверь без понуканья.
На пустынном берегу
Мишка и лисица
Приготовили рагу,
Сели угоститься.
Волны катят гребешки.
Спать ложиться рано.
Рассовал медведь в мешки
Лисьи чемоданы.
“По уму ты, Мишка, – ноль, —
Говорит лисица, —
Завтра будешь как король,
Я же – как царица.
Зря ты когти все обгрыз,
Да уйми ж волненье,
Я придумала сюрприз
Всем на удивленье.
Мы придем с тобой впритык
К отправленью, в восемь,
На вокзале шум и крик —
Все тебя поносят.
Ты же станешь словно пень
С видом гордым князя
И заставишь их ступень
Оттирать от грязи.
А обидчик – этот слон,
Пусть прощенья просит,
А потом меня в вагон
На руках заносит.”
Порешили так они,
А потом уснули.
Говорят, от той брехни
Стал медведь сутулей.
Только утром солнце встало,
Уезжать пора настала.
Налетел с востока шквал —
На зверей навес упал.
На лису свалились горы,
А она орет, что воры
У нее хотят украсть
Майонез, навес и власть.
Разобрались понемногу.
Отдавило Мишке ногу,
У лисицы, как всегда,
От завала ни следа.
Собирались долго, молча,
У медведя злоба волчья.
А лиса: “Ты помнишь роль?
Не забудь что ты король.
Пусть встречают у вагона
Словно графа иль барона,
Ты же станешь важно в тень,
Скажешь, вымойте ступень.”
Солнце ждать уже устало,
Подошли они к вокзалу.
Тишина, не слышен крик,
Ни эскорта, ни гвоздик.
На перроне только квочка,
И вагон вдали как точка.
Не могу я описать,
Что тут началось опять…
Только с той поры с навесом
Чешет пёхом Мишка лесом.
А лиса живет в Крыму,
Ест варенье и долму.
На поляне – объявленье,
Будто кто писал ногой:
“Вызываю в воскресенье
Пять волков на честный бой.”
Это кто ж такой бесстрашный,
Головою, да в капкан?
Ба! Знакомец наш вчерашний,
Богатырь – боец, баран.
Наши волки, что на полке
Едут поездом в Тамбов,
Обсуждать устали, столько
Накопилось злобных слов.
Молодому все неймется,
Он на то и молодой.
С верхней полки то сорвется,
То запрыгнет как герой.
Предложение он вносит,
Как барана одолеть:
“Пусть подергает волосья
Перед боем все медведь.”
“Пусть он лучше обломает
Все рога ему долой,” —
Говорит, как будто лает,
С той же полки волк другой.
Помолчал волчина старый,
И степенно так изрек:
“Надо нам без шумной свары
Преподать ему урок.
Будто волки неизвестны
Благородною борьбой!
Намекает он на честный
Поединок в выходной.
У меня от старой раны
Пламенеет просто месть,
Вот для этого барана
У меня задумка есть.”
Так сидят по кругу волки,
Только слышно: щелк да щелк.
Вновь сорвался с третьей полки
Молодой, все тот же, волк.
“Не вертись,” – сказал матерый,
Как мегера, злющий зверь, —
“Это мы еще посмотрим,
Кто сильнее нас теперь.
Вот послушайте задумку,” —
Начал старый не спеша, —
Молодой подай-ка сумку,
В ней должно быть три гроша.
Знаю здесь одну я птицу,
То лиса – большой прохвост,
Заходила как-то стричься,
А осел обрил ей хвост.
У нее в Тамбове школа,
Учит разному подряд:
И засолу, и футболу,
И другому, говорят.
Пусть она и нас обучит,
Если знает в этом толк,
Как с бараном биться лучше,
Коль один он прет на полк.
Вот в Тамбове волки слезли,
Школа близко где-то тут.
Показался хвост облезлый,
Значит правильно идут.
На сарае, в нем когда-то
Стыл зимою старый вол,
Написал козел рогатый
По турецки что-ли – “Школ”
Ждет лиса волков неделю,
Заждалась совсем лиса.
Где на печке наш Емеля,
Завертелись чудеса.
Волк достал из сумки гроши
И считает медяки,
Молодой да ранний ропщет:
“Подвело совсем кишки.”
На полу перед лисицей
Три монетки, три гроша.
“Как же нам с бараном биться,
Не поевши кулеша.”
“Ничего мои родные,” —
Говорит лиса в ответ, —
“Привыкайте, вы в России,
А в России – самоед.”
А теперь загривки прямо,
И по росту станьте в ряд.
На сегодня вам программа —
Отработать зверский взгляд.”
Молодой здесь снова лучший.
У лисы болит душа:
Он ее, как пить, задушит
За несчастных три гроша.
“Молодой,“ – лиса сказала, —
“Не бери на душу в грех,“.
И кусок огромный сала
Зашвырнула в самый верх.
Взвыли хором дико волки —
Снова первым, молодой.
Он не зря на третью полку
Прыгал ночью как герой.
Всю неделю учат звери
Рукопашный новый стиль,
Вышибать ногою двери,
Разбивать об лоб бутыль.
Лучше всех у молодого
Получается пока,
Хоть нога и без подковы —
Хлев разнес до чердака.
Вот теперь готовы волки,
Можно ехать на турнир.
Снова пятеро на полке,
Молодой как командир.
А лиса в вагоне учит
Прыгать об пол головой,
Так и кажется в падучей
Неуемный – молодой.
Ну, а где же заводила,
Где баран, что с ним стряслось?
Наш боец набрался силы,
С ним его наставник – лось.
Лось на практике с врагами
Знает современный бой:
Как пригнуть к земле рогами,
Промеж глаз достать ногой.
Изучал баран приемы
Рядом в поле вечерком.
Может даже против лома
Показать другой прием.
Он носил сначала в поле
На себе телка, дружка,
А к концу носил поболе —
Пятилетнего быка.
Охватило лес волненье!
Нынче праздник – выходной!
Едут звери в воскресенье
Посмотреть на честный бой.
Кот ведет с собою мышку,
А у той за целый день
Сдали, кажется, нервишки,
Разыгралась вдруг мигрень.
Мышь коту: “Ну как не стыдно,
Говорил, любовь, любовь,
А на людях только видно
От когтей кошачьих кровь.
Отпусти, кругом же звери,
Скажут с дамами он – слон.”
Только мышке кот поверил,
Как опять беги вдогон.
Слон построил две трибуны
И билеты продает.
На трибунах Мишке дурно —
Опрокинул кто-то мед.
Присоседилась семейка
Рядом с Мишкой муравья.
Медом мазанной скамейке
Рада вся его семья.
Лев сидит в отдельной ложе,
Рядом, как всегда, шакал.
Развлекает, корчит рожи,
Дожидается похвал.
Вдруг сорвется и несется,
Как сдуревший, на пожар.
Тормознется у колодца —
Наливает самовар.
И пока никто не видит,
В той воде помоет хвост.
Так за царские обиды
Рассчитается прохвост.
Ниже, вниз, на солнцепеке
Остальное все зверье.
Затрещали вновь сороки,
Разгалделось воронье.
Показались в роще волки,
Ну а с ними чудеса.
Как носилки, тащат полку,
А на полке той – лиса.
Молодой на полку прыгнет:
“Как там, тренер, не печет?”
А лиса ногою дрыгнет:
“Заслоняешь горизонт.”
Как пришли, лиса скорее
В ложу царскую бегом.
Перед львом она сумеет
Повертеть своим хвостом.
А из поля, вроде точки,
Приближаются поврозь,
Разрослись, дошли до кочки,
Так и есть – баран и лось.
Вот теперь собранье наше
Хочет видеть честный бой.
Ничего нет в мире краше,
Чем такой вот выходной.
Крот на солнце горячится:
“Больно волки хороши,
Как они несли лисицу,
Знать кормила от души.”
А медведь в ответ смеется:
“У лисы за просто так
Грязной жижи из болотца
Ты не выпросишь никак.”
Наконец баран и волки
На поляне стали в круг.
У волков лихие челки —
У барана с пуд курдюк.
Лев дает хвостом отмашку:
“Начинайте волки бой.”
Пожелаем мы барашку
Твердой почвы под ногой.
Начался великий бой.
Не было такого,
Сколько помнит род лесной
Поединка злого.
Прыгнул сверху старый волк.
Раз – рога навстречу.
Стал слабее волчий полк,
А сильней овечий.
Волки вызвали врача —
Унесли больного.
“Всё от лисьего харча”, —
Думка молодого.
Стали волки снова в круг,
Стали осторожней.
Страшен стал им наш битюг,
На душе тревожно.
И пока решал второй,
Как достать буяна.
Третий дурьей головой
Прыгнул на барана.
Вот и встретить довелось
Глупой головою,
Как учил когда-то лось:
Промеж глаз ногою.
Волки взяли пять минут —
Перерыв объявлен.
В порошок сейчас сотрут —
План у них исправлен.
Отвлекает молодой,
Два других в засаде.
Покрути баран башкой —
Вся опасность сзади.
Волки прыгнули опять —
До спины достали,
Как они, его трепать,
Наконец-то, стали.
По поляне как клубок
Катится из шерсти.
Только что-то много ног,
Хрипоты и мести.
На трибунах зритель встал,
Кой-кому обидно:
Тут такой идет финал,
А бойцов не видно.
“Слон, отдай мою деньгу,” —
Плачет обезьяна, —
Видеть больше не могу,
Как дерут барана.“
Только выстоял герой,
Держит свое слово.
Закрутился вдруг юлой,
Разбросал всех снова.
Волк один попал на сук,
А другой аж в ложу,
Молодой остался. Вдруг
Кто ему поможет?
Так стоят, склонивши лбы,
Два героя наших.
Хорошо, что нет стрельбы
И безвестно павших.
Молодой тогда прием
Показал как в хлеве:
Развернулся и потом
Двинул задней левой.
Промахнулся молодой
И попал в скамейку,
Мишка кубарем долой
В муравья семейку.
Весь в меду и муравьях
Наш медведь потеет.
У лисицы на глазах
Пораженье зреет.
Приподнял баран на рог
Молодого волка —
На сегодня четырех,
Хватит мне надолго.
Отпустил, не стал бодать,
Волку делать рану.
“Молодой, ты должен знать,
Не перечь барану.”
Вот прошло недели две —
Снова объявленье.
В чьей-то глупой голове
Новое затменье.
Если хочешь, почитай
Про другого сказку,
Как медведь ломал сарай
Летом на салазки.
Последние комментарии
2 дней 5 часов назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 11 часов назад
2 дней 12 часов назад
2 дней 13 часов назад
2 дней 14 часов назад