Заклятие ворона [Сьюзен Кинг] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Сьюзен Кинг Заклятие ворона

ГЛАВА 1

Шотландия, Северное нагорье.

Август 1563 года

– А-а-а-у-ух! Ушел, змееныш! – Брызги разлетелись в разные стороны, босые ступни заскользили по усеянному камнями речному дну, и все же Элспет удержалась на ногах. Вглядываясь в струящийся прозрачный поток, она ругалась сквозь зубы, но даже проклятия на певучем гэльском наречии звучали как псалом.

С берега до нее донесся взрыв мужского хохота, но Элспет, не моргнув глазом, лишь сильнее сомкнула пальцы вокруг копья для ловли форели. Серебристая рыбина искрой промелькнула у самых ее ног, вслед за ней мгновенно ударила острога. Промах. Очередная тирада сорвалась с губ Элспет. Ледяная вода обжигала ей колени, полоскала край повязанной вокруг стройных бедер шотландской накидки, другой край которой был перекинут через плечо.

– Рыбка не станет ждать! Метче целься, сестричка!

– Эй, Элспет, используй свой дар! Найди другую рыбку! Помнишь, как ты нашла нам стадо Макдональдов и мы его увели, а?

Элспет угрожающе насупилась. Четверо двоюродных братьев следили за ней с берега, и трое из них хохотали во все горло, потешаясь над ее усилиями. Насыщенные сине-зеленые цвета их накидок под слепящим солнцем казались еще ярче, соперничая с оттенками самой природы – изумрудной зеленью холмов и голубоватой дымкой отдаленных вересковых пустошей. Прохладный ветерок подхватил смех и унес его в невидимые за крутым берегом болота.

– Ну, вы там, потише! Умолкни, Эван Фрейзер! – крикнула Элспет в ответ на реплику своего рыжеволосого брата. – Орете, как черти, всю рыбу распугаете! Вот вам и Фрейзеры! Хвастаемся своим умением бить форель острогой, а как до дела дойдет, так все мимо. Выходит, ничего мы не умеем!

– Ха! Мы-то умеем! Речь о мужчинах Фрейзерах, само собой! Ну-ка, взгляни сюда! – Эван ткнул пальцем в сторону внушительной, поблескивающей на солнце груды рыбин. Лица всех четверых братьев светились самодовольством.

Теперь уже над рекой зазвенел смех Элспет.

– Вы? Мужчины? Да вы глупые мальчишки, вот вы кто!

– Вот, значит, как? – Магнус тряхнул копной пшеничных волос. – Это тебе бы, глупышка, сидеть дома да готовить нам ужин, а не играть в мужские игры!

– Ха-ха-ха! Неужели тебе так нравятся мои подгорелые пироги? – парировала она.

На это молодым людям ответить было нечего – из Элспет никогда не получится хотя бы сносной кухарки.

– Ну и женушка же достанется Рори Макдональду, – сквозь смех заявил братьям Эван.

– Не смей даже имени этого произносить! – ощетинилась Элспет.

Эван вспыхнул, улыбка моментально исчезла с его лица, и он неловко пожал плечами, словно извиняясь перед сестрой.

– Тоже мне еще, называются мужчинами, а ведут себя как мальчишки, – отвернувшись, буркнула Элспет. – Ну, все! Тихо!

Она вновь наклонилась и прищурилась, высматривая добычу в чистейшей, как слеза, быстрой и мелкой горной реке.

– Ага-а, вот ты где! – воскликнула Элспет, заметив крупную форель. – Флора Маккилли будет довольна, мы вернемся не с пустыми руками.

Накануне вечером Флора, экономка замка Гленран, решительно встав из-за стола, выпрямилась во все свои добрые шесть футов росту, подбоченилась, опустив кулаки на мощные бедра, и с жаром заявила, что вечная говядина сведет ее в могилу.

– Чтоб завтра же к столу была рыба, – не терпящим возражений тоном добавила она. – Причем не соленая и не вяленая вроде той, которую Фрейзеры продают в Инвернессе, а свежая форель!

Магнус, самый старший из братьев, оставшихся жить в замке Гленран, возглавил этот поход за форелью. Рыбачить Фрейзеры любили, а вот к блюдам из рыбы, даже приготовленным Флорой, ни у одного из них душа не лежала.

Стремительная и юркая, словно тень, форель блеснула у ног неподвижно застывшей Элспет. Девушка напряглась, готовая к броску. Миг – и руки ее исчезли под водой, пальцы сомкнулись вокруг скользкого тела рыбины. Секунду спустя Элспет уже вскинула руки над головой:

– Эй, ребята! – Она швырнула форель на берег. – А как вам такой улов?

Поймав рыбину, Эван добавил ее к общему улову. Все четверо братьев повернулись к Элспет и изобразили церемонный поклон. Девушка расхохоталась. Зрелище и впрямь того стоило: четверо юных горцев, босоногие и бронзовотелые, с рассыпанными по плечам волосами всех оттенков золота и обветренными лицами, они раскланивались учтиво… даже изысканно, точно на приеме у королевы Марии в Эдинбургском дворце.

Сияя улыбкой, Элспет смахнула со лба выбившийся из мокрой косы золотистый завиток и зашлепала к берегу.

Кеннет спрыгнул в ручей и двинулся навстречу Элспет. Длинные ноги без малейших усилий разгребали струи горного потока, на широких плечах поблескивала водяная пыль.

– Отличная работа, сестренка! – Кеннет с ухмылкой хлопнул Элспет по спине. – Ты нам ни в чем не уступаешь… Да и не уступала никогда! – добавил он.

– Знаю. – Элспет пошатнулась – брат слегка перестарался с дружеской похвалой. – Но все равно спасибо.

– Мы тобой гордимся, – продолжал Кеннет. – Ты, конечно, дикарка… но зато девушка умелая, ловкая. И будешь прекрасной женой Рори Макдональду… – он вскинул руку, останавливая протест сестры, – …если только согласишься.

– И как только у тебя язык повернулся! – возмутилась Элспет. – Я уже дала ответ Хью. Ответ окончательный и бесповоротный – «нет»! Но он же упрям, как… как и вы все. Хоть бы один прислушался!

– Мы тебя понимаем, малышка. И Хью, наш мудрый вождь, тоже понимает, почему ты отказываешься. Однако как вождь клана он понимает и другое – этот союз принесет немало пользы.

– Пользы?! Кому? Фрейзерам? Макдональдам? Кому угодно, только не мне! – Элспет уставилась на брата, точно увидела его впервые. – Неужели и ты – ты, Кеннет! – был бы рад видеть меня женой Макдональда?

Кеннет отвел глаза:

– Слух прошел, сестричка… Эдинбург грозит огнем и мечом… если не прекратится вражда с Макдональдами. Да ты и сама знаешь. К нам едет посол королевского совета. Наверняка он потребует заключения мира с кланом Макдональдов. Так не лучше ли будет самим сделать первый шаг, без вмешательства властей?

– Фрейзеры скорее перестанут дышать, чем кончат враждовать с Макдональдами. Подумаешь, посол! – Элспет скорчила презрительную мину. – Да пусть этот законник только попробует заявиться со своим уставом в чужой монастырь! В горах Шотландии этот номер не проходит.

Кеннет сверкнул задорной улыбкой.

– Это точно. Но разве стали бы мы продолжать набеги, если бы один из нас делил кров и хлеб с Макдональдом? – В теплых карих глазах заплясали искорки.

Своей бесподобной улыбкой Кеннет мог развеять самое мрачное настроение младшей сестры, но сейчас ему это не удалось.

– В последнее время только и разговоров, что об этом браке, – буркнула, насупившись, Элспет. – Выходи замуж за Макдональда, выходи замуж за Макдональда… спаси клан от гнева короны… И слышать ничего не желаю! Я не выйду за Рори, так и знай. Пусть будет проклят тот день, когда он сделал предложение!

Взгляд Кеннета был серьезен и чуть печален. Вздохнув, брат повернулся и зашагал вниз по ручью, выискивая очередную форель.

Элспет тоже наклонила голову, вглядываясь в бурлящую вокруг ее ног водяную пену. Вечный как мир стремительный поток уносил гнев из ее души.

Прошло уже несколько недель с тех пор, как вождь Макдональдов обратился к Хью Фрейзеру с предложением породниться кланами. Все это время Элспет неустанно и упрямо твердила свое «нет». Братья же, поначалу тоже встретившие мысль об этом союзе в штыки, с каждым днем все больше склонялись к тому, чтобы принять залог мира с соседями и заклятыми врагами. Что значит для всего клана Фрейзеров ее отказ? Этот вопрос вновь и вновь терзал Элспет.

Двоюродные братья – не только эти четверо, но и многие другие – были рядом с ней, сколько она себя помнила. С младенческих лет они вместе росли, играли, познавали мир. Ребята воспитывались в замке Гленран под неусыпным оком Лачланна Фрейзера, одного из немногих оставшихся в живых после чудовищной битвы, которая забрала почти всех мужчин клана. Лачланн был любимым учителем детей, великодушным, добрым лэрдом. После его смерти – это случилось год назад – место хозяина замка Гленран занял его сын Келлам, тот самый, что стоял сейчас с двумя братьями на берегу горного ручья.

Элспет была богата кузенами – шутка ли, восемь десятков двоюродных братьев! Она гордилась ими всеми, но этих четверых, да еще Хью, вождя Фрейзеров, любила как родных. Девушка нахмурилась, вспомнив своего единственного родного брата по матери, Роберта Гордона. Вот уж кому никогда не было до нее дела – разве что присутствие сестры могло принести выгоду лично ему. Уж кто-кто, а Роберт горой станет за брак Элспет с Макдональдом.

Что ж… Зато у нее есть Фрейзеры… Красивые, сильные – истинные горцы, настоящие воины.

Невероятное количество мальчиков, родившихся через несколько месяцев после легендарной битвы на берегу горного озера Лох-Лочи, в результате которой от могущественных кланов осталось лишь пятеро Фрейзеров и девять Макдональдов.

В тот год на свет появилась одна-единственная девочка. Лачланн Фрейзер сказал однажды, что рождение Элспет, с ее уникальным даром видеть то, что не дано видеть другим, было знаком особого божьего благоволения. И Элспет с гордостью принимала свою роль в чаяниях и надеждах клана.

Но вот мальчики выросли; мужские обязанности легли на их плечи. Будучи самыми близкими родственниками вождя и его личными телохранителями, братья теперь несут ответственность за весь клан. Элспет умом понимала, что ей следует подчиниться, но душа ее восставала при одной только мысли о браке с Макдональдом.

Элспет тяжело вздохнула. Она женщина, а значит, братья вправе решать ее судьбу. Могут силой выдать ее замуж, несмотря на то, что женщины горных кланов всегда пользовались большей свободой и большими правами, чем женщины низинной Шотландии. В крайнем случае, с молчаливого согласия совета клана, Рори украдет невесту – и дело с концом.

Но ей противен этот брак! Противен!

И вообще… Элспет упрямо стиснула губы. Она ни за что не бросит братьев и любимый Гленран.

– Я не выйду замуж за Рори Макдональда! – процедила сквозь зубы Элспет, вглядываясь в искрящуюся поверхность потока. – Не будет этого, пока с гор Шотландии текут ручьи!

Вода бурлила и пенилась вокруг ее ног. Элспет вздрогнула. Зарождаясь где-то в глубине тела, дрожь накатывала волнами… жаркими волнами. С детства привыкшая к ледяным рекам родной Шотландии, Элспет не боялась холода. И сейчас поняла, что шедшая изнутри дрожь не связана с обжигающе-холодной водой горного ручья.

Элспет застыла на месте. Еще неясная, но непреодолимая сила перехватывала дыхание, заставляла сильнее биться сердце. Мерцающий золотистый огонек придал глазам неестественную, немыслимую чистоту и яркость.

Словно подчиняясь велению чьей-то невидимой руки, Элспет медленно повернула голову; взгляд ее скользнул по берегу, по фигурам мгновенно притихших братьев… и выше, выше, к вершине ближнего холма, увенчанной белоснежно-стройными березками. Словно зачарованные, трое ребят оглянулись, вскинули головы к вершине.

Зловеще-черные, безмолвные и стремительные, над холмом взмыли два ворона. Элспет резко выдохнула: вороны испокон веков считались символами несчастья. Смерти.

Меж деревьев что-то мелькнуло.

Черный всадник на черной лошади, казалось, не ехал, а плыл по самому краю обрыва. Контуры запахнутой в черный плащ фигуры резко выделялись на фоне белых стволов; иссиня-черные волосы сверкали в лучах солнца.

Всадник натянул поводья, остановил коня и устремил взгляд вниз, туда, где посреди бурного потока воды стояла Элспет. Расстояние не помешало девушке ощутить на себе взгляд незнакомца – пронзительный, немигающий. Элспет вобрала в себя синеву чистых глаз – такая синь сродни лишь цвету шотландского неба! – и суровую красоту лица. Смуглый ангел… Он вдруг вскинул руку, словно приветствовал Элспет. Словно и возник здесь, в самом сердце высокогорной Шотландии лишь для того, чтобы оказать ей этот знак внимания. Элспет опустила веки. И вновь распахнула глаза.

Всадник исчез. Легонько покачивались ветви берез, изумрудная трава безмятежно шелестела на том месте, где только что высилась фигура черного всадника на черном коне. Золотые блики, вспыхивающие перед глазами Элспет, и трепет, охвативший тело, открыли ей истину.

Всадника на холме и не было.

Всадник ей явился.

Прислушиваясь к бешеному биению сердца, Элспет стиснула кулаки и расправила плечи. Ноги не держали ее, голова кружилась, золотой туман рассеивался медленно, словно бы нехотя. Братья недоуменно поглядывали то на нее, то на вершину холма, лица их были серьезны и торжественны.

С тех самых пор как открылся дар Элспет, семья приняла ее редкую способность. Клан гордился своей ясновидящей. Братья никогда не спрашивали ее о видениях, почтительно дожидаясь, когда Элспет расскажет сама. Она знала, что и сейчас вопросов не последует.

Элспет побрела по мелководью, время от времени прижимая ладони к глазам. Случалось, ее посещали ничего не значащие видения, точно крошечные звездочки подмигивали издалека намеком на тайны, которых никому никогда не раскрыть. Возможно, и этот незнакомец – всего лишь прорвавшаяся сквозь столетия тень человека будущего?

А может, черный всадник – один из добрых сказочных существ, что населяют родные горы Шотландии? По преданию, существа эти способны принимать облик красивейших из людей, а являются они лишь Тем, Кто Видит…

Вороны… Она забыла о воронах! Перед тем как появился всадник, над холмом парили эти зловещие птицы. Да и сам всадник, весь в черном, на вороном коне, казался предвестником смерти. Ее смерти?

Нет… Элспет невольно качнула головой. Видение не грозило гибелью ей. Так что же оно означало? Снова вздрогнув, девушка обхватила себя руками, растерла покрытые гусиной кожей плечи.

Как странно заныло в груди, когда ей явился черный всадник… Как неожиданно зашлось сердце от тоскливого и острого желания умчаться вместе с ним… куда? Смуглый ангел не вызвал ни страха, ни опасений, лишь почти непреодолимую тягу пройти с ним его неведомый путь.

Во всем виновата вода… думала Элспет, ступая по каменистому дну. Вглядываться в сверкающую поверхность ручья или озера – все равно что смотреть в чашу с дождевой водой, которую используют для предсказаний. Видения… видения появляются и исчезают сами собой. Элспет быстро-быстро заморгала, прогоняя золотистое марево, затем подняла глаза на братьев. Те негромко переговаривались, украдкой бросая на нее тревожные взгляды. Элспет отняла ладони от плеч, закинула полураспущенную косу за спину и двинулась к берегу.

Колени у нее подкашивались, пальцы чуть заметно дрожали, но она упрямо шагала вперед. Глядя на невозмутимое лицо девушки, можно было подумать, что ее волнует лишь добыча парочки-другой форелей на обед.


* * *


Там, где крутой склон холма неожиданно плавно сливался с каменистой вершиной, двое всадников натянули поводья и окинули взглядом открывшуюся сверху панораму. Прохладный и сырой ветер трепал края шотландской накидки одного из мужчин и все порывался сбросить черный плащ с плеч другого.

Внизу простиралось длинное, причудливой формы озеро, поверхность которого мерцала полированной темной сталью, и в этом зеркале отражались поросшие лесом холмы и небо чистейшей лазури. Торжественно кивнув, горец оглянулся на спутника.

– Признайся, Дункан Макрей… Наверное, уже много лет ты не видел такой красоты. – Он усмехнулся, сделав широкий жест затянутой в кожу рукой. Под темным шерстяным беретом с приколотой веточкой тиса золотом поблескивали на солнце пшеничные пряди волос. Могучий горец сделал глубокий вдох, точно не воздух вбирал он в легкие, а славу и гордость родной Шотландии.

Дункан Макрей устремил взгляд на запад, туда, где узкий край озера сливался с холмами. Неровная линия берега утопала в сине-зеленом вересковом тумане. Безмолвный и немного печальный, Макрей долго любовался величественным ландшафтом. Длинные, сильные пальцы в кожаных перчатках невольно стиснули поводья. Черный жеребец под его седлом звонко ударил копытом.

– Верно, Эласдар, – раздался наконец негромкий голос Дункана. – Шестнадцать лет. – Ветер снова хлестнул его по лицу, взметнул крылья черного плаща с широких плеч, открыв городского покроя камзол и клетчатые брюки, заправленные в высокие, глянцевой черной кожи сапоги.

– Взыграла шотландская кровь, а, Дункан Макрей из Далси? – поддел его Эласдар. – Ты ведь теперь лэрд замка Далси!

– Эласдар Фрейзер, – Дункан перешел на гэльский, – ты брат мой, потому что воспитан в нашей семье и женат на моей сестре… Можешь называть меня хозяином замка Далси, если тебе это по душе, но не забывай, что я не был в отчем доме с семнадцати лет. – Он помрачнел. – Ну а что касается моей шотландской крови… – Дункан помолчал, смахнул упавшую на лоб темную прядь, – … думаю, ее не стоит тревожить.

– Вот еще, – возразил Эласдар. – Я рад, что королевский совет послал тебя к нам на север. Кто знает, когда еще ступила бы твоя нога на родную землю.

Дункан не ответил, и оба надолго замолчали.

Посланец короны смотрел на знакомые холмы, и сердце его щемило от боли. Где-то там, на западе горной Шотландии, далеко-далеко за этими голубыми пиками, высился гордый и прекрасный замок Далси, хозяином которого он стал после смерти старшего, последнего из братьев. В замке не знали, что Дункан вернулся в горы – он не сообщил семье о своем приезде. Да и сейчас не был уверен, когда это сделает… и сделает ли вообще. Пожалуй, лучше всего будет просто передать через Эласдара привет бабушке и сестрам.

А пока его путь лежал не так далеко, по западному берегу Лох-Несса, чьи воды мерцали прямо перед ним. Там, в долине великого шотландского озера, стоял замок Гленран, где хозяином был один из братьев Эласдара, Келлам. И где Дункан должен был встретиться с вождем клана, Хью Фрейзером.

Дункан Макрей, посланец королевы, прибыл в горную Шотландию с государственной миссией и важным документом, адресованным вождю клана Фрейзеров.

День… самое большее – два, полагал Дункан, уйдет на то, чтобы заручиться согласием вождя и собрать необходимые подписи. Вот и отлично. Макрей не хотел здесь задерживаться. Если визит затянется, вряд ли он найдет в себе силы вернуться к размеренной, обеспеченной городской жизни. Столько лет Дункан налаживал эту жизнь; он и не помышлял возвращаться в горы, убедив самого себя, что так будет лучше для всех.

Ветер, взъерошив его волосы, принес ароматы леса, вереска и воды. От озер, больших и маленьких, от бесчисленных речек и ручейков, да и от самого воздуха, казалось, исходил этот до боли родной аромат… точно такой же, какой Дункан вдыхал в Далси.

В Далси, где осталась его семья.

– Как там моя сестричка Майри, старина? – глухо бросил он Эласдару.

– Старина? Я теперь, конечно, человек женатый, еще и отец впридачу, но старше-то от этого не стал. Мы с тобой ровесники, старина, – пробормотал Эласдар. – Слыхал я, в Англии не принято жениться до тридцати. Верно говорят или нет?

– Откуда мне знать нравы англичан? Мы жили на самой границе, только я ни разу ее не пересек.

– Ха! Лучше скажи – ни разу не пересек средь бела дня. Да и легально – тоже ни разу.

Дункан спрятал ухмылку:

– Мои двоюродные братья из семьи Керр – законопослушные подданные ее величества королевы Марии Стюарт.

Эласдар в голос расхохотался.

– Ну да, ну да. Кровь Макреев гуляет и в жилах Керров. Таких разбойников, как твои братцы, еще поискать. Вдоль всей границы между Англией и Шотландией только и разговоров, что об их набегах.

– Всякое случается, – не стал отрицать Дункан. – Бывает, парочка-другая овец и забредет в чужие владения. Должен же кто-то переправить скот обратно.

– Само собой, парень, это ваша святая обязанность. Ну а что копья и мечи в руках – так это же чтоб защищаться от овец, верно я говорю?

– Именно так, – невозмутимо подтвердил Дункан. – Мало ли что может случиться… Ночью-то и овцы в диких зверей превращаются. – Он помолчал. – Ты мне начал рассказывать о Майри и троих ваших ребятишках. А крошка Кирсти, моя маленькая сестренка? Как она?

– Крошка Кирсти? – улыбнулся Эласдар. – Отлично, как и Майри. Первенца мы с Майри назвали Дугласом, в честь вашего отца. Мастью он пошел в Макреев, такой же чернявый, ну а широкой костью – в мою родню, Фрейзеров. – Эласдар искоса взглянул на собеседника. – Майри с малышами отправилась на север, навестить твою бабушку и Кирсти. Скоро и я за ними следом. Ты не поедешь?

– У меня много дел в Эдинбурге. Вот подпишу документ – и сразу обратно.

Эласдар шумно вздохнул:

– Им бы хотелось с тобой повидаться.

Дункан качнул головой:

– Моя жизнь теперь связана с городом. Думаю передать права на Далси сестрам.

– Вот как… – буркнул Эласдар. – Ты, конечно, пустил там корни… столько лет на границе, университет Сент-Эндрю, служба в эдинбургских судах… Только вот что я тебе скажу, парень, себя-то не одурачишь. Горячую кровь Макреев не остудить никакой столичной жизнью. – Он приподнял кустистую бровь. – И нечего стыдиться, что ты Макрей! Давно пора вспомнить о своих корнях.

Дункан покачал головой:

– Необузданный шотландец Макрей давно умер, и я не скорблю о его смерти, Эласдар. – И впрямь, подумалось Дункану, от того огня, что испепелял его душу, остались лишь тлеющие угли… Он был рад этому. В свое время жестокое пламя едва его не уничтожило.

– Ха! – воскликнул Эласдар. – В горах Шотландии ходят легенды о силе и отчаянной храбрости Макреев, об их необузданном нраве, перед которым отступали даже Фрейзеры. Вот что остается с человеком на всю жизнь, где бы он эту самую жизнь ни устроил. А ты, Дункан Макрей, был самым отчаянным изо всех Макреев!

Кончики губ Дункана дрогнули в безрадостной улыбке.

– Да уж, Эласдар… Когда-то и я считал себя самым отважным… Сумасбродства и бешеного напора мне было не занимать… Когда-то… Очень давно.

Эласдар долго вглядывался в помрачневшее лицо Макрея.

– Пора бы уж и забыть, парень, – негромко проговорил он. – Тебе едва шестнадцать стукнуло, когда они погибли. Неужто до конца дней своих ты собираешься нести вину за их смерть?

– Кому нести, как не мне, – отрезал Дункан.

Он умолк, сцепив зубы и устремив немигающий взгляд на дальние горы в дымке облаков. Горечь воспоминаний никогда не покидала его сердца, но сейчас не время бередить старые раны. Своенравный, отчаянный юнец, с которым не было сладу, остался в далеком прошлом. В Шотландию приехал хладнокровный, уравновешенный человек, прошедший суровую школу.

И не просто образованный человек, а удачливый юрист, заслуживший уважение Тайного совета королевы Марии Стюарт. Вот эти-то заслуги, по иронии судьбы, и привели его в Шотландию. Члены совета именно его, Дункана Макрея, выбрали посланником короны к клану Фрейзеров.

Дункан скосил глаза на Эласдара. Надо же… Кто бы говорил о «горячей крови» Макреев… Своей бесконечной враждой с Макдональдами клан Фрейзеров привлек к себе внимание Эдинбурга! А на долю одного из Макреев выпала задача примирить врагов.

– Вот что, Эласдар, – сказал он, – хватит-ка разговоров о наших бешеных нравах, если только не хочешь обсудить свою родню, Фрейзеров. – Подхватив поводья, Дункан пришпорил лошадь.

Эласдар, расхохотавшись, двинулся следом:

– Ага, уж этих-то в смирении никак не обвинишь. Даже Элспет – и та не пропустила ни одного набега на земли Макдональдов. Придется тебе попотеть, если хочешь добиться мира!

– Элспет Фрейзер? – нахмурился Дункан, перебирая в памяти имена. Кто это? Безутешная вдова, поклявшаяся отомстить Макдональдам за гибель мужа в той страшной битве? – Что значит «не пропустила ни одного набега»? Хочешь сказать, она посылает сыновей на схватки с Макдональдами?

– Еще чего! Такую, пожалуй, удержишь… Дерется наравне со всеми и оружием владеет дай бог каждому парню!

Дункан недоверчиво вскинул брови.

– Женщина-воин? Шотландская Афина? – Он рассмеялся. – Ну-у, дружище, представляю себе эту вашу воинственную матрону. Небось тебе под стать фигурой и физиономией, а? Ей ничего и не остается, как только махать палашом!

– Ни слова больше! – Плечи Эласдара сотрясались от хохота. – Ни слова! – Расправив могучие плечи, он пустил коня вскачь. – Вперед, законник, коли не трусишь! Каких-нибудь два лье – и мы в замке Гленран!

ГЛАВА 2

– Что это за еда для воинов, я вас спрашиваю? – простонал Келлам.

Он устроился рядом с Элспет на прогретом валуне и с отвращением рассматривал улов. Услышав смех сестры, расплылся в довольной ухмылке, пригладил ладонью золотисто-каштановые длинные пряди.

– Ты как, Элспет? Все в порядке?

Она отвела взгляд, решив умолчать о том, как ей явился всадник в зловещих одеждах цвета смерти.

– Конечно.

– Вот и хорошо, – кивнул Келлам. Кеннет, остановившись посредине ручья, вдруг резко вскинул руку. Миг спустя на кончике остроги уже трепыхалось серебристое тело рыбины. Кеннет размахнулся, и форель звонко шлепнулась в кучу улова на берегу.

Проследив за дугой, что описала в воздухе форель, Келлам насупился:

– Может, Флоре говядина и надоела, – хмуро буркнул он, – а вот мне – так совсем даже нет.

Элспет улыбалась, глядя на играющие под бронзовой кожей мускулы брата. Такого едока, как Келлам, свет не видывал. Да и не удивительно, при его-то мощи… Громадный, крепкий, как молодой дубок, он в момент расправлялся с любыми яствами Флоры. А вот рыбу терпеть не мог.

К ним подошел Эван, устроился на траве, вытянув длинные ноги. Небрежно смахнув со лба копну спутанных густо-рыжих волос, одарил обоих белозубой ухмылкой:

– Бедняга ты наш! – Он сочувственно хлопнул брата по плечу. – Флоре хочется рыбы, а страдает Келлам!

Элспет хмыкнула, пряча улыбку. Келлам и впрямь ненавидел рыбу, зато во Флоре с детства души не чаял. И жареную форель на ужин наверняка съест – хотя бы из любви к экономке замка.

– Раз Флора хочет рыбы, Флора ее получит, – раздался у них за спиной глубокий голос.

– Во-он как? Ну, Магнус-то съест форель и не поморщится… – Эван закинул руки за голову, потянулся, зевая. – А по мне – так лучше остаться без ужина.

– Черта с два! – Магнус потряс кулаком перед носом у Эвана. – Съешь как миленький.

– Ага, угрозы? – ухмыльнулся тот. – Знаю я тебя. Любой повод найдешь, только чтобы испортить мою красоту. Завидуешь, братец? Нехорошо, нехорошо!

– Дьявол, как известно, тоже красив, – прорычал Магнус. – Вот вы с ним – два сапога пара.

Элспет посмеивалась, слушая дружескую перепалку. Острый на язык Эван с легкостью вызывал как улыбки, так и гнев собеседников. Но стоило ему завести песню своим удивительно чистым грудным баритоном – и все сердца открывались ему навстречу.

Она подняла глаза на Магнуса. Всего лишь двумя годами старше остальных братьев, в детстве он казался ей божеством из древних кельтских мифов. Высокий, стройный, золотоволосый, он словно бы излучал красоту и силу небожителей.

А сейчас при взгляде на Магнуса у нее щемило в груди. Затаенная боль, неукрощенный гнев, точно черные воды омута остудили его душу. Смерть жены два года назад ожесточила Магнуса; и лишь крошке-дочери, что жила с бабушкой, удавалось зажечь огонек его удивительной, редкой в этом мире нежности.

Кеннет вышел наконец из воды, уселся рядом с братьями и наклонился, чтобы вытереть ноги свободным концом накидки.

– Лично я готов есть рыбу, только чтобы не нарваться на страшную месть нашей Флоры, – заявил он.

– Если улова Флоре недостаточно, – со смешком сказала Элспет, – можно сходить к озеру. Сети Ангуса Симсона никогда не бывают пустыми. Уж он-то с нами поделится.

Магнус вдруг помрачнел.

– Прошлой ночью Ангус потерял несколько голов скота, – сказал он. – Сегодня на рассвете в Гленран прибежал его сын и передал, что отцу совсем плохо. Ночью Ангус услышал шум, вышел из дому, и его избили до полусмерти. Дождь шел, темно было, и он не разглядел лиц нападавших.

Эван кивнул:

– Да, я слышал. Странно все-таки… Для набегов рановато. Летом ночи короткие, мало времени до рассвета.

Щеки Элспет опалило гневным жаром.

– Это Макдональды! – воскликнула она, со злостью топнув босой ногой. – Точно! Я знаю – это они!

Магнус впился в нее взглядом.

– Может, и так… Тебе многое известно из того, о чем другие не догадываются. Но теперь мы должны помнить об осторожности и не нападать на Макдональдов без серьезной причины.

– Мой брак с Рори вражду не остановит, – насупившись, буркнула Элспет. – Сами видите.

– По правде говоря, мне не хотелось бы отдавать Элспет в эту волчью стаю! – неожиданно поддержал ее Келлам.

– В точку попал! Волчья стая – иначе не скажешь, – кивнула Элспет.

– Вражда между Фрейзерами и Макдональдами навлекла на наш клан гнев короны, – напомнил Магнус. – Вот увидите, посланец Тайного совета потребует мира, и немедленно. Свадьба Элспет и Рори стала бы первым шагом к примирению.

– Хотите принести меня в жертву ради мира с Макдональдами? – процедила Элспет. – Не будет этого!

– Знаете что? Элспет пока не замужем, столичный законник еще не появился… – сказал Эван. – Так почему бы нам не рассчитаться с Макдональдами за Ангуса? Вернем его скот, а заодно и парочку лишних голов прихватим, себе за труды, а?

– Всегда так было, – кивнул Келлам. – Мы на них, они на нас… Ничего не изменилось, верно?

– И они наверняка будут ждать ответной вылазки, – согласился Кеннет. – Не станем же мы разочаровывать своих врагов!

– Конечно, не станем! – подала голос Элспет. Трое из ее братьев кивнули. Магнус пожал плечами.

– Время для набегов неподходящее. Если бы ночи были длиннее…

– А может, произведем обмен? Нам их скот, а им – наш сегодняшний улов? – с надеждой предложил Келлам.

Слова брата насмешили Элспет. Запрокинув голову, девушка расхохоталась – и вдруг резко оборвала смех. Морщинка прочертила ее лоб, взгляд устремился через ручей. Элспет вскочила на ноги и застыла, подавшись вперед, напряженная, натянутая, как тетива лука.

– Тихо, – отрывисто бросила она. – Смотрите! Братья как по команде повернули головы.

Внезапно наступившую тишину нарушало лишь журчание воды.

Три всадника галопом пересекли луг на противоположной стороне реки и, натянув поводья, остановились на самом берегу. Ветер развевал красно-синие накидки; коренастые мохнатые лошади нервно били копытами по прибрежной гальке. Лишь стремительный поток отделял пришельцев от четверых Фрейзеров.

Кеннет оттолкнулся от земли и встал. Следом поднялись еще двое братьев. Элспет шагнула вперед, разделив Магнуса и Кеннета. Магнус схватил ее за руку.

– Макдональды, – глухо пробормотал Кеннет.

– Какого дьявола им тут надо? – выпалил Магнус.

– Не смейте ловить нашу рыбу, Фрейзеры! – зазвенел над рекой крик. – Вы на земле клана Макдональдов!

– Черта с два! – рявкнул в ответ Келлам. – Ручей принадлежит Фрейзерам, как и все окрестные земли, и вам это известно!

Рори Макдональд угрожающе фыркнул и опустил руку на длинное копье, что торчало у него из-за пояса. Келлам, Эван и Кеннет метнулись к своим копьям, поблескивавшим на траве поверх брошенных рубах.

Неожиданно вперед выступила Элспет:

– Убирайтесь! – От крика у нее вздулись вены на шее. – Говорю вам – прочь с нашей земли, или я сама перегрызу вам глотки!

Трое Макдональдов разразились хриплым хохотом.

– Ну и речи! – заорал Рори Макдональд. – Разве с женихом так обращаются?

– Прекрати! – раздался окрик Магнуса. Элспет обожгла брата яростным взглядом.

– Макдональды не посмеют пересечь реку! – прошипела она. – Это ничтожество, этот трусливый стервятник Рори побежит прятаться под юбкой у мамочки после первого моего проклятия!

– Он не один, – возразил Кеннет. – Макдональдов трое, и они не отступят. Вряд ли их остановит мысль о твоем будущем союзе с Рори.

– Остынь, Элспет! – Пальцы Магнуса сошлись вокруг тонкого запястья сестры.

Его мрачный тон заставил девушку замолчать. Волна страха, ледяная, гнетущая, прокатилась по телу. Брат был прав.


* * *


– Я рад, что ты встретил меня в Инвернессе, Эласдар… Спасибо.

Всадники бок о бок приближались к березовой рощице на вершине очередного холма.

– Ха! – хохотнул гигант. – Я решил, что спутник в дороге к замку Гленран тебе не помешает. – Он окинул Дункана скептическим взглядом. – Ну и вид у тебя… Ни пледа наших цветов, ни берета с веточкой тиса… Горожанин, черт побери! Хоть гэльский не позабыл – и то хорошо.

– Вождь Фрейзеров – Дункан ушел от обсуждения своих корней, – передал согласие на встречу в замке Гленран. У меня к нему важное дело. Королева Мария и Тайный совет желают видеть мир во всей Шотландии. И потому хотят покончить с враждой между Макдональдами и Фрейзерами.

– Ха! – тряхнул головой Эласдар. – Жителям горной Шотландии вряд ли это придется по душе.

– Тем не менее такова королевская воля. С кровавыми схватками и разбоем между Фрейзерами и Макдональдами должно быть покончено. Это не мое решение, я действую от лица королевы.

Вздох, который издал Эласдар, мог вырваться только из его необъятных легких.

– Значит, тебя послали вместо Джорджа Гордона…

– Гордоны в немилости, лишены титулов и земель. Высочайшим приказом королевы им даже запрещено служить короне в их прежней вотчине, на северо-востоке Шотландии.

– Ну и ну… – протянул Эласдар. – Низко же они пали. А ведь Гордонов у нас прозвали «петухами с севера»… Докукарекались, выходит?

– Выходит, так. Опозорили Шотландию. Ты ведь слышал об их заговоре? Старик Гордон задумал похитить королеву Марию и силой выдать ее замуж за одного из своих сыновей.

Эласдар угрюмо кивнул:

– Звериное племя. Ну и дьявол с ними!

Пальцы Дункана судорожно сошлись вокруг тонкой кожи поводьев. Столько месяцев прошло, но он не мог спокойно вспоминать жуткий судебный процесс в Эдинбурге, свидетелем которому волей-неволей стали все столичные служители закона. В соответствии с чудовищной виной преступника против короны Тайный совет решил применить не менее чудовищное наказание. Глава семьи Гордон к тому времени уже умер от апоплексического удара, но его забальзамированный труп вытащили из фамильного склепа и представили в зале суда на всеобщее обозрение, а глава Тайного совета торжественно, пункт за пунктом, зачитал все обвинения против него.

Дункан, вынужденный присутствовать при диком спектакле, от всей души сочувствовал юной королеве, которая стойко перенесла это зрелище, несмотря на очевидную бледность и постоянно одолевавшую ее тошноту.

– Да уж… – отозвался он на слова Эласдара. – Дьявол с ними… – Чтобы избавиться от мелькающих перед глазами образов, ему пришлось сделать несколько резких вдохов-выдохов. Чистый горный воздух послушно унес отвратительные воспоминания.

– Значит… если я правильно понял, – сказал Эласдар, – ты посланец мира от королевского совета к вождю клана Фрейзеров. Ну а что там написано в документе? Бумага-то у тебя есть?

– Само собой. – Острый взгляд Дункана уколол спутника. – Я уполномочен подписать мирный договор с Фрейзерами.

– Боже правый… Мирный договор?.. И кто ж исполняет тут основную роль? Ну, как его там… поручителя, кажется? Ты, что ли, Дункан Макрей?

Дункан кивнул.

– У-уфф! Не пожалеть бы тебе, дружище.

– О чем? Мое дело – удостоверить подписи под документом и отвезти бумагу в Эдинбург. Давняя дружба Фрейзеров и Макреев будет порукой моей безопасности во время действия договора – то бишь в течение года.

Эласдар недоверчиво покачал головой:

– Ну, что ж, бог в помощь, Макрей. Только я бы на твоем месте не обольщался. Горцы враждуют веками.

– Ты кому это говоришь? Думаешь, я не знаю?

– Да уж кому и знать, как не тебе, – отозвался Эласдар, пришпоривая коня. – Двигай, поручитель! Во-он они, Фрейзеры, на берегу реки. – Он ткнул пальцем куда-то вниз.

Дункан направил черного скакуна меж тонких стволов берез. Сощурившись против солнца, глянул с вершины каменистого холма на стремительный горный поток и увидел компанию ребят в темно-синих с зеленым накидках. И верно, цвета клана Фрейзеров… Один из парней, стройный, с гордо посаженной головой, увенчанной гривой золотистых волос, стоял по щиколотку в ручье.

При виде этого парня Дункан напрягся. Он и сам не понял, что произошло. Сердце сжалось от боли, по спине прокатилась ледяная волна. Он нервно дернулся, оглянулся. Взметнулся край длинного черного плаща… и Дункан едва сдержал смех. Ну, надо же… Стоило вернуться в горы – и вот они, пожалуйста, суеверия… неясные страхи… «Природа делает свое дело», – подумал Дункан. Этот ветер… в горах ветры несут непокой и тяжесть душе. А он и забыл…

– Гленран уже близко, – объяснил Эласдар. – Видишь, моя родня рыбачит, но Хью среди них что-то не видно.

– Они рыбачат? – Дункан впился взглядом в ребят на берегу. – Где же сети, садки? – Тут он увидел длинные копья в руках рыбаков. – А-а! Понятно! Легендарный метод Фрейзеров!

– Угадал, – кивнул Эласдар. – Только эти… эти ребята, по-моему, про форель уже забыли… Смотри! Во-он там! Видишь алые береты всадников на той стороне реки?

– Вот оно что. – Дункан выругался сквозь зубы. – Макдональды.

– Заклятые враги твоей семьи. Интересно, а Тайный совет знал?.. Или послал тебя случайно?

– Знал, – мрачно отозвался Дункан. – Потому-то документ и адресован Фрейзерам. Думаешь, там дураки сидят? Кто бы послал Макрея заключать мир с Макдональдами?! Вместо подписей получили бы реки крови!

Подавив смешок, Эласдар направил коня вниз по неровному каменистому склону. Дункан последовал за ним. Оба натянули поводья в двух футах от берега.

– Благословение богов и доброго дня вам, кузены! – провозгласил Эласдар на певучем гэльском наречии. – Келлам, Магнус! С удачной рыбалкой вас! Привет, Эван, Кеннет!

Пока его спутник сыпал именами, Дункан стесненно молчал. Поначалу он не мог отличить одного парня от другого. Похожие лица, мощные фигуры в сине-зеленых накидках… Разнился лишь цвет волос – словно осень рассыпала золотые, ореховые, ржавые листья по берегу реки…

– Рад встрече, Эласдар, – произнес гигант с пшеничной копной волос, после чего, повернувшись к Дункану, представился лэрдом замка Гленран.

– Что тут у вас происходит, ребята? – спросил Эласдар.

Тот, чьи густые волнистые пряди были темнее, чем у всех остальных, вскинул руку, показывая на противоположный берег реки:

– Макдональды!

– Ну, это я и сам вижу. Что они от вас хотят?

– Не иначе как нарываются на неприятность, – пожав плечами, ответил Кеннет.

Тем временем Макдональды посылали проклятия парню, что стоял посреди реки.

Макрей не различал слов, но угрожающий тон выкриков был ясен. Дункан заинтересовался неожиданной сценой. Вот она, вражда Фрейзеров и Макдональдов во всей красе!

Он нахмурился, неожиданно сообразив, что бросилось ему в глаза в первую минуту знакомства с Фрейзерами.

– Слушай-ка, Эласдар… – шепнул он тихо, перейдя на английский. – Они же все еще дети… даже лэрд замка Гленран…

– Ты прав, – кивнул Эласдар. – Большинство мужчин клана Фрейзеров только-только становятся мужчинами. А ты как думал? После битвы при Лох-Лочи, что произошла девятнадцать лет назад, Шотландия потеряла почти всех Фрейзеров.

– Святой боже… – пробормотал Дункан. – Ну, конечно… Легенда о Фрейзерах… Женщины, овдовевшие после битвы и родившие мальчиков… Если верить легенде, этим мальчикам теперь лет восемнадцать-девятнадцать…

– Если верить? А что, у тебя есть сомнения? Ну так знай: легенда о Фрейзерах правдива до последнего слова. Раз уж речь зашла о легенде… Дункан, ты помнишь, что одна из вдов родила девочку?

Дункан наморщил лоб:

– Нет, как-то не припоминаю…

– Тогда смотри! Вон она, стоит посреди ручья! Моя двоюродная сестра, Элспет Фрейзер!

Только теперь Дункан понял, что парень в воде вовсе не был парнем. Повернувшись спиной к братьям, Элспет что-то снова выкрикнула на гэльском. Ветер унес ее голос, но, судя по тому, как начали бесноваться Макдональды, смысл оскорбления до них дошел.

Дункан с любопытством приглядывался к девушке. Ее густые волосы, сиявшие на солнце рыжим золотом, были той же длины, что и у братьев – и точно так же небрежно заплетены. Льняная рубаха и накидка из грубой шерсти могли принадлежать кому угодно, хоть мужчине, хоть женщине любого возраста. И только обнаженные ноги, стройные, с длинными, изящно очерченными мышцами выдавали девушку во всей ее юной красе.

На голос Кеннета девушка повернула голову, и Дункан был очарован ее грациозностью. Солнечные лучи заплясали в волосах, образуя золотистый ореол над головой, искорками вспыхнули в самой глубине переменчивых глаз цвета… горного озера, подумал Дункан. Или предгрозового неба.

Настоящая Будикка… Юная, прекрасная, золотоволосая воительница из кельтских мифов. Не в силах отвести глаз от девушки, Дункан все же дивился в душе тому, что столь нежное создание, почти дитя, не отступает перед явной опасностью.

В Эдинбурге он знал многих женщин, которые упали бы в обморок при одной только мысли о поведении Элспет; но знал и таких, кто одобрил бы бесстрашие девушки. Да хотя бы сама королева… Мария Шотландская и ее придворные дамы нередко появлялись на дворцовых празднествах в мужских нарядах. Дункан посмеивался над тем, что в последнее время женщины, особенно английские женщины, отстаивают равные права с мужчинами. И вот пожалуйста, в горах Шотландии, в глуши, как считают горожане, полное равенство для девочки столь же естественно, как и право носить мужскую одежду.

Похоже, откровенная угроза троих взбешенных врагов ее не смущала… Элспет не унималась, извергая проклятия на головы Макдональдов. Ветер подул в другую сторону, и теперь до Дункана отчетливо доносились ее слова:

– Даже и не думайте переходить реку, Макдональды! Воры! Ночные хищники! – Один из братьев, высокий, светловолосый, зычным голосом окликнул сестру, но та только отмахнулась: – Оставь меня, Магнус!

– Цыпленок среди щенят, – пробормотал Дункан.

Эласдар непонимающе уставился на него.

– У моих сестер был любимый цыпленок. Пушистый такой, желтенький. Сестры растили его вместе со щенками. Неплохая выросла курица, только все бегала за собаками, ела вместе с ними под столом и ночевала не на насесте, а в конуре. Совершенно было дикое существо, а уж несушка вообще никудышная. Но собаки ее принимали, и она сама считала себя одной из них. Вот я и говорю, – Дункан махнул рукой в сторону Элспет, – цыпленок среди щенят.

– И что же случилось с той курицей? – полюбопытствовал Эласдар.

– Ну что… – пожал плечамиДункан. – Столкнулась как-то с чужим псом и погибла в неравной борьбе.

Эласдар перевел глаза на Элспет.

– Ну-ка, Рори Макдональд, – кричала она, – посмотрим, какой ты храбрец! Попробуй перейти на нашу сторону! Получишь сполна и за украденный скот, и за то, что посмел напасть на старика Ангуса, родную кровь нашего Хью!

Магнус шагнул в ручей:

– Я сказал – довольно, малышка.

– Они избили Ангуса! – не понижая голоса, воскликнула Элспет. – И ты их вот так отпустишь?

– Когда захотим, тогда и перейдем! – заорал с другого берега один из Макдональдов. – А вот у тебя, ведьма, это не выйдет!

– Ведьмы не могут переходить ручьи! – вторил другой хриплый голос, обладатель которого вдруг поднял руку и театральным жестом заслонил ладонью глаза. – Берегитесь, ребята, у нее злой глаз!

– Прикуси свой поганый язык! – взвился от гнева Кеннет. Все трое стоявших на берегу Фрейзеров ринулись в воду, готовые защищать честь сестры.

– Глупцы! – выкрикнул Келлам. – Наша Элспет – Та, Которая Видит! Относитесь к ней с почтением или…

– С почтением? – кривляясь, повторил огненно-рыжий Макдональд. – К ведьме? С какой это стати? Для того мы и носим на беретах ветки рябины, чтобы защитить себя от сглаза всяких ведьм.

Элспет побелела от ярости.

– Сейчас вам понадобится защита от моего копья! – Она ринулась вперед, окатывая фонтанами брызг и себя, и не отстававших от нее братьев.

Не зная, что собираются сделать эти сумасшедшие Фрейзеры – то ли остановить сестру, то ли напасть вместе с ней на врагов, Дункан моментально спешился и тоже бросился к реке. Секунду спустя Эласдар оказался у него за спиной. Подобные стычки в Шотландии легко перерастали в кровавые бойни, уж Дункану-то об этом было хорошо известно.

От первого же шага в ледяной воде у него перехватило дыхание, даже несмотря на сапоги и плотную ткань штанов. Дункан уже был на расстоянии вытянутой руки от бесстрашной амазонки, когда она вдруг перестала выкрикивать угрозы в адрес Макдональдов. Макрей протиснулся между двумя братьями и выбросил руку вперед. Он и не думал церемониться. Сейчас главное – утащить эту воительницу обратно на берег…

Совершенно неожиданно, точно натолкнувшись на каменную стену, братья застыли на месте, и Дункан с ходу налетел на широкую спину одного из них. Не уступая в росте самому высокому из Фрейзеров, Дункан поверх плеча Магнуса глянул на Элспет.

Она стояла неподвижно, молча, и лишь прозрачные струи ручья негромко журчали, обвиваясь вокруг ее ног. Братья чуть отступили, но Элспет, казалось, не замечала ничего вокруг. Глаза ее были устремлены в небесную высь.

Дункан тоже поднял глаза, ожидая увидеть что-то необыкновенное. Ничего. Солнце, синева и несколько легких облачков на горизонте. Что, черт побери, происходит? Он оглянулся. На лице Эласдара, как в зеркале, отразилось торжественное ожидание, написанное и на лицах остальных Фрейзеров.

– Какого… – начал было Дункан.

– Помолчи, – коротко бросил Эласдар. Дункан повернул голову. Немигающий взгляд девушки был по-прежнему прикован к небу. Кристально-прозрачный взгляд, точно пронизанный серебристым светом звезд. На память Дункану пришла однажды виденная картина – изображение ангела с точно такими же голубыми, невинными глазами, широко распахнутыми, полными святой и чистой веры.

Какие там ангелы! Девчонка – сущий дьявол, разбойник в женском обличье. Дункан обвел взглядом застывших зрителей. Даже Макдональды умолкли и стояли истуканами, точно в ожидании явления Христа народу.

Лучшего момента, чтобы обуздать эту золотоволосую воительницу, и не придумаешь. Разве не для того послала его сюда королева Мария? Разве не должен он, королевский посланец, предотвращать подобные стычки? Дункан протиснулся наконец между двумя могучими Фрейзерами и поднял взгляд, лишь услышав странное бормотание рядом.

Элспет повернулась. Теперь она смотрела прямо на Дункана. Сверкающие на фоне побледневших щек, глаза ее, казалось, прожигали насквозь. На пушистых ресницах девушки повисли прозрачные капельки, а ладонь с длинными тонкими пальцами медленно потянулась к Дункану. Губы шевельнулись, но, чтобы услышать слова Элспет, ему пришлось напрячь слух.

– Ворон… – шепнула она. – Ворон ли ты, спустившийся на землю? Или один из эльфов?

Озадаченный, сбитый с толку странными вопросами, Дункан протянул руку – то ли для того, чтобы увести девушку на берег, как собирался вначале, то ли в ответ на ее осторожный жест… Он и сам бы не ответил.

Пальцы Эласдара вцепились в его плечо. Сбоку вынырнула рука еще одного Фрейзера – кажется, Келлама. Похоже, он тоже хотел остановить Дункана.

– Не дотрагивайся до нее! – прошипел Келлам.

Дункан уставился на Келлама. Во время ссоры Макдональды и Фрейзеры выкрикивали что-то такое о ведьмах и провидицах… Дункан тогда не принял эти слова в расчет. Мало ли что скажешь, чтобы оскорбить врага… Выходит, они всерьез?

– Если прикоснешься к Той, Которая Видит в момент ее видения, тебе явится то же, что и ей, – глухо пробормотал Келлам. – Убери руку!

Остальные Фрейзеры попятились от девушки. Эласдар потянул Дункана за плечо назад.

Тот не двинулся с места. Медленно, осторожно он повернул руку ладонью вверх. Впервые изведанное, непонятное, но мощное чувство перетекало в него, заполняло, накрывало с головой. Казалось, рука девушки притягивает его магнитом. В сердце жгутом закручивалась сладкая боль.

– Не трогай! – раздался чей-то свистящий шепот.

Дункан тонул в широко распахнутых серебристых глазах. Элспет долго смотрела в пространство поверх его плеча… а затем ее взгляд встретился со взглядом Дункана.

Их руки соприкоснулись. Сильные мужские пальцы обвились вокруг тонких женских… Какая нежная, хрупкая ладонь, мелькнула мысль у Дункана. Разве может эта беззащитная рука нести опасность?

И тут глаза его заволокло золотым маревом. Дункан моргнул. Еще раз. И еще. Призрачное облако переливалось, туманя взор, но не рассеивалось. Ни отвести взгляда, ни оторвать руки Дункан не мог.

– Смерть, – едва слышно сорвалось с губ девушки. – Твоя смерть станет моей… – Никто, кроме Дункана, не слышал этих слов.

Слипшиеся от слез ресницы опустились, закрыв невыносимую глубину глаз. Тело Элспет обмякло, и она лишилась чувств. Но едва колени коснулись воды, Дункан подхватил ее на руки, пристроил голову девушки к себе на плечо и шагнул к берегу. Ветер с гор мгновенно рассеял золотой туман у него перед глазами.

Услышав топот копыт, все Фрейзеры как по команде оглянулись.

Трое Макдональдов скакали прочь, стегая лошадей, точно сам дьявол наступал им на пятки.

ГЛАВА 3

– Хватит с меня этой гадости, Флора, – простонала Элспет, отводя от рта наполовину опустошенную деревянную чашку. Девушка сидела на широченной кровати, обложенная пуховыми подушками. – Голова раскалывается. Еще одна капля твоего отвара – и меня вывернет наизнанку. – Ее и впрямь сильно мутило, а в висках стучало, словно тысячи крошечных молоточков отбивали мучительный ритм. К счастью, в комнате было темно. Солнечного света она бы сейчас не вынесла; даже от тускло мерцающих в камине поленьев резало глаза. Элспет приложила дрожащие пальцы ко лбу.

– Ну-ну, – спокойно отозвалась Флора, погладив мясистой, жаркой ладонью плечо девушки. – Допивай. Это травяной отвар от головной боли и тошноты. И не волнуйся. Нужно будет – подставлю тазик. Мало ли я тебя в детстве лечила. – Она снова поднесла чашку к губам Элспет.

Сделав глоток, та скривилась:

– Горько же!

Внушительных размеров нога грозно притопнула; экономка выжидающе свела темные брови и чуть подтолкнула чашку. Жалобно вздохнув, Элспет проглотила отвар.

– Головные боли – крест всех ясновидящих, – с довольным видом объяснила Флора. – Беток Макгруер, как и ты, страдает каждый день. Представляешь? Вот бедняжка! Каждый день! – Голос экономки замка Гленран, зычный, мощный, под стать ее фигуре, эхом отдавался под высокими сводами комнаты. Убирая чашку на стол, Флора выразительно цокала языком.

Любовь Флоры к преувеличениям была известна всем вокруг. У Беток после видений действительно случались приступы головной боли, но уж далеко не каждый день. Элспет, улыбаясь, осторожно спустила ноги с кровати.

– Ах ты, птичка моя бедная, – запричитала Флора. – Полдня проспала, даже ужин пропустила…

В маленьком окошке спальни мерцало вечернее небо.

– Что, рыбы совсем не осталось? – с затаенной надеждой спросила Элспет.

– Не осталось, козочка моя, не осталось. – Шумно выдохнув, Флора склонилась над массивным деревянным сундуком в углу спальни. Толстая, с проседью, коса соскользнула с плеча на объемистый бюст экономки. – Ох и вкуснятина же эта форель, а с маслицем, да еще обжаренная в овсяной муке… Ребята навалились, точно неделю ничего не ели. Я и не знала, что рыба так им по вкусу придется. – Она вернулась к кровати. – Но тебе рыба-то сейчас и ни к чему. А вот немного каши будет в самый раз.

– Овсянка с молоком? – обрадовалась Элспет. От одной мысли о рыбе к горлу подкатывал тошнотворный ком. – Только попозже, ладно? – Она покачала головой и поморщилась. Перед глазами все поплыло.

– Хью и Келлам просили, как проснешься – сразу к ним. Если, конечно, будешь в силах, птичка моя. – Флора протянула ей чистую рубаху и аккуратно сложенный отрез шотландки.

Элспет кивнула, поднимаясь с кровати, чтобы сменить испачканную во время рыбалки и сильно измятую сорочку.

– Спасибо.

Флора расстелила на кровати клетчатый отрез, заложила ровными складками.

– Прекрасная накидка для молоденькой девушки, такая яркая и нарядная. – На белом фоне синие, зеленые и лиловые клетки выглядели особенно красиво.

– Беток соткала ее несколько лет назад. – Элспет любовно погладила мягкую пушистую ткань. – Помню, я еще ей помогала и напутала с рисунком. Вот здесь, видишь, лиловая клетка неровная.

– Вижу. Ничего страшного, она спрячется в складке. Все же я не понимаю, почему ты носишь только накидки. Девушке твоего возраста подобает носить платье… Хотя ты у нас всегда была сорванцом. Да оно и понятно, кругом-то одни ребята…

– А мне нравится их компания. И нравится носить накидки.

– О-ох… – тяжело вздохнула Флора. – Беда с тобой, девочка, уж больно ты строптивая. – Экономка пожала плечами. – Ладно уж, мы давно привыкли тебе не перечить. Все равно сделаешь всем наперекор. – Она повела бровью, бросив на свою любимицу смешливый взгляд.

Элспет расправила подол длинной льняной сорочки, подхватила обеими руками клетчатую ткань, ловко собрала на талии и подпоясала широким кожаным ремнем, затем перекинула свободный конец накидки через левое плечо и краешек заткнула за пояс. Осталось лишь сколоть накидку и рубашку брошкой на плече. Флора подала ей плоский бронзовый круг, украшенный крупным, до блеска отполированным осколком дымчатого кварца.

Прикалывая брошь, Элспет склонила голову и заметила, что боль в висках уменьшилась. Да и ноги уже почти не дрожали. Девушка переступила с ноги на ногу, чувствуя, как шершавые половицы приятно холодят босые ступни – летом она часто бегала босиком.

Флора взяла со стола деревянный гребень, молча протянула Элспет и застыла, Склонив голову набок, точно пыталась и никак не могла разрешить какую-то проблему. Услышав очередной тяжелый вздох, Элспет спрятала усмешку. Если на слова Флора всегда была бережлива, то на выразительные вздохи не скупилась.

– Твое видение… – В голосе экономки звучала тревога. – Раньше такого не бывало, чтоб ты от видений падала в обморок.

– Не бывало, но голова кружилась, и слабость во всем теле была.

– Ну да, ну да… Что ж… Беток говорит, обмороки у ясновидящих – не редкость. – Флора погрозила мясистым пальцем: – Сходи к Беток, и немедля!

– Схожу, – пообещала Элспет. – Ты же знаешь, я каждую неделю ее навещаю. – Она быстро перебирала пальцами, расплетая косу. – Что это за незнакомец появился на реке с Эласдаром?

– Дункан Макрей из Далси, родной брат жены Эласдара. Посланец королевы и Тайного совета. – Флора хохотнула. – А я-то раньше думала, что все длиннополые – седобородые старики! Ну, этому до старика далеко… Красавец! Да еще и с золотым колечком в ухе.

– Он здесь? – Элспет глянула наверх.

Флора кивнула:

– Привез бумагу от королевы Марии, насчет нашей вражды с Макдональдами. С ним сейчас Хью и Келлам. Макдональдам – вот кому бы слать письма, а не Фрейзерам! – Экономка воинственно подбоченилась.

Элспет присела на деревянный табурет у камина. Расчесывая подсвеченные красноватым огнем густые пряди, она думала о Дункане Макрее – человеке в плаще цвета воронова крыла… И волосы у него почти черные, лишь на солнце отливающие рыжиной. А в глазах плещется синь горных озер. Да, он красив… спокоен, уверен в себе… И ничего в нем нет сверхъестественного. Обычный человек. Посланец королевского совета. Дункан Макрей.

Он не побоялся дотронуться до провидицы, захваченной видением. Правда, в тот момент, когда его пальцы сплелись с ее, видение уже исчезло… Он ничего не увидел.

Прикосновение теплой мужской ладони было еще свежо в памяти Элспет. Сначала сильные пальцы железным обручем обвились вокруг ее запястья… Потом руки сошлись на ее талии… а прежде чем потерять сознание, Элспет ощутила под щекой биение его сердца. Снова пережив этот миг, девушка вспыхнула; жаркая волна поднялась от шеи к скулам, залила краской лицо.

Это он, Дункан Макрей, явился ей видением на холме. Мимолетной и загадочной картиной из близкого будущего. За один только день – два видения одного и того же человека, потрясшие ее яркостью образов.

Гребень запутался в густых волосах. Элспет высвободила несколько прядей, дрожащими пальцами провела гребнем вниз.

Ни одно видение не действовало на нее с такой силой. Потерять сознание… провести в забытьи много часов… и очнуться с дикой головной болью, дрожа, как тонкая осина на ветру!

Даже сейчас, спустя полдня, ее терзала неизбывная тоска, словно от страшной утраты. И сердце стыло под бременем смертельного страха, как молодая трава в утренней измороси.

Побежать бы прямо сейчас к Беток… Она многое знает о видениях. Уж Беток наверняка сумеет объяснить, что произошло. Но прежде… прежде нужно предупредить незнакомца. Сказать, чтобы возвращался в свой Эдинбург, уезжал подальше от гор Шотландии.

– Дункан Макрей… – слетел шепот с губ девушки.

Элспет слышала о маленьком клане Макреев, чьи земли лежали к северо-западу от замка Гленран. Фрейзеры и Макрей дружили издавна. Кто-то из прежних вождей ее клана даже приказал вырезать надпись на дубовой двери замка. За многие десятилетия буквы истерлись, но их все еще можно было прочитать: «Макрей, ступивший на этот порог, всегда найдет здесь кров и пищу».

Не так-то просто одному из Фрейзеров попросить Макрея покинуть замок Гленран. Учитывая традиционное гостеприимство горцев и старинную дружбу двух кланов, посланец короны вправе жить здесь сколь угодно долго.

Но он должен уехать! Должен.

– Что ты увидела там, на ручье? – спросила Флора.

Элспет вздрогнула от неожиданности. Она и забыла, что не одна в комнате. Внушительные объемы экономки были обманчивы; порой она выглядела устрашающе, да и нравом была под стать Зевсу-громовержцу, но при этом умела молчать, слушать… сочувствовать.

– Ребята, я знаю, ни о чем не спрашивали. Но ведь что-то тебя расстроило? Расскажи, дитя мое.

Элспет опустила руку с гребнем, отвела взгляд. Отвернуться от Флоры было легко; куда сложнее – совершенно невозможно! – оказалось избавиться от явившихся ей на ручье образов. Элспет зажмурилась, а страшные картины продолжали мелькать перед глазами.

Первыми явились вороны. Черные птицы смерти, парившие в вышине… Затем черный всадник на иссиня-черном коне. И снова вороны – в тот миг, когда, обернувшись, она увидела Макрея у себя за спиной.

А потом было самое страшное. Сквозь золотую дымку проступило заросшее, потемневшее, изможденное лицо королевского посланца. Воротник рубашки оторван… на глазах черная повязка. Элспет застонала, вновь переживая жуткие мгновения. Гребень выпал из ослабевших пальцев, глухо ударился о половицы.

– Вороны, – пробормотала девушка. – Птицы смерти кружили над Макреем. Он должен покинуть наши края, иначе его ждет смерть.

– Почему? – Флора опустилась на табурет рядом с Элспет. – Что ты еще видела, детка?

– Видела его… Макрея… в простой холщовой рубахе, с оторванным воротником. Видела черную повязку у него на глазах. И деревянный помост.

– Святой крест… – вырвалось у Флоры. – Ты видела его на плахе!

Элспет кивнула. Зловещее видение на этом не оборвалось, но она не в силах была описать его вслух. Плечи девушки поникли, она уронила голову, золотой водопад волос скрыл от Флоры блеснувшие в глазах слезы.

Там, на ручье, глядя в изумленные синие глаза Дункана Макрея, она точно в зеркале увидела и себя.

В тот миг Элспет с устрашающей ясностью поняла, что их судьбы связаны воедино. В золотом тумане ей открылся мучительный конец Макрея, а она стояла рядом с плахой, она была как-то причастна к тому, что с ним случилось… Возможно даже, что именно она стала причиной казни!

Потому-то Элспет и решила предупредить Макрея. Пусть покинет нагорье – или закончит свою жизнь на плахе!

«Твоя смерть станет моей смертью»… Почему она произнесла эти слова? Может, сама того не понимая, ощутила вину за то, что приведет его к трагедии? Вину… И страх. Ледяной, всепоглощающий ужас. И еще – тоскливую боль утраты, поселившуюся в глубине души.

Спрятав лицо в ладонях, Элспет заплакала беззвучно и горько.

– Ну-ну, птичка моя… – с нежностью пробормотала Флора. – Оплакиваешь Макрея? Тебе не дано изменять то, что ты видишь. Если ему суждено погибнуть на плахе – значит, такова воля господа и королевы.

– Я проклята, Флора! Проклята! – застонала Элспет. – За что? Для чего мне эти видения? Не хочу я видеть воронов, высматривающих добычу. Я не хотела знать о смерти тети и Лачланна… Не хотела видеть жену Магнуса на смертном одре. – Она выпрямилась, стиснув веки. Прозрачная влага струилась по щекам и оставляла темные следы на сорочке.

Флора взяла ее за руку.

– Видения – это дар божий. Ты ведь видишь и радостные минуты – свадьбы, рождение детишек. Вспомни, сколько раз ты предсказывала другим счастье.

Элспет вытерла ладонями щеки.

– Но зачем мне знать о смерти? Никому и никогда я не говорила об их последних минутах.

Разве предупреждение что-нибудь изменило бы в их судьбе?

Флора покачала головой:

– Судьба человека – в руках всевышнего. Тебе лишь открывается то, что неизбежно случится. И правильно, дитя мое, всегда молчи о смерти. Тем, кого ты любишь, твои знания только принесут боль.

Дрожащими пальцами Элспет провела по глазам.

– Но как же больно мне, Флора. Как же больно заранее знать о смерти…

Экономка с любовью погладила золотистую головку:

– Тут старая Флора тебе не помощница, птичка моя. Одному богу ведомо, зачем тебе дан этот дар.

– Ну, кто он для меня, этот Макрей?! Всего лишь гость Хью, посланец Тайного совета. А я вдруг увидела его смертный час.

– Может, ты должна предупредить его об опасности?

Элспет кивнула:

– Предупредить, но умолчать о том, как ему суждено погибнуть. – Она содрогнулась. – Я проклята, Флора!

– Цыц! – сурово прикрикнула экономка. – Ты устала, напугана. Не гневи бога, девочка моя. Успокоишься, и все пройдет, помяни слово старой Флоры.


* * *


– Это не договор! Это железные оковы, которые свяжут нас по рукам и ногам! – Хью возмущенно откинулся на высокую спинку дубового кресла. Красноватое пламя факелов осветило упрямо нахмуренный лоб. – Мы не поставим подписи под таким документом!

Вождь клана Фрейзеров, удрученно размышлял Дункан, выглядит не старше своих братьев. Скорее даже младше. Сколько же ему? Едва-едва восемнадцать? Совсем еще мальчишка… но красив, как бог… темноволосый, с ореховыми глазами и чуть наметившимся пушком на щеках и подбородке.

Дункан был прав. Лэрд замка Ловат и вождь клана, Хью Фрейзер стал последним ростком в легендарной юной поросли Фрейзеров.

Будь оно проклято, это поручение. Члены Тайного совета умолчали о том, что Хью и почти всему его окружению далеко до совершеннолетия. Молодая кровь, горячая. Эти ребята будут оспаривать каждый пункт договора. А он-то надеялся прочитать письмо, получить нужные подписи – и тут же отправиться в обратный путь! Судя по тому упорству, с которым пришлось столкнуться уже в первый час разговора с Фрейзерами, пребывание в замке Гленран может затянуться надолго.

Тяжело вздохнув, Дункан поднял взгляд на узкое окошко, одно из целого ряда окон в мощных каменных стенах большого зала. Яркая синь неба – летом в этих местах закаты поздние – уже сгустилась до фиолетовой темноты. Дункан устал; казалось, этот день длится целую вечность.

За ужином в окружении юных Фрейзеров он сам себе казался древним, как горы Шотландии. Хорошо хоть, что Эласдар составил компанию, а то было бы совсем неуютно. Дункан криво усмехнулся своим мыслям. Просто не замок, а приют для осиротевших мальчишек… и девчушки, не уступающей им ни в чем. Да-а. Тишины и покоя здесь долго не было. Дункан представил шумную ватагу ребятни, сражающейся на деревянных мечах. Эласдар рассказывал, как Лачланн Фрейзер растил всех этих детей, да и многих других, под одной крышей.

– Эта бумага – договор между вашим кланом и короной, – тщательно подбирая слова, произнес Дункан. Присущие ему хладнокровие и терпение быстро таяли. Ну можно ли часами обсуждать одно и то же! К тому же шотландский знал только Хью, так что Дункану пришлось перейти на гэльский.

– Поставив свои подписи, вы дадите обещание на один год прекратить вражду с Макдональдами, – продолжал он, взяв в руки плотный лист с написанным его собственной рукой текстом. Подготовленная для вождя копия осталась лежать на столе. – За нарушение обещания предусмотрен штраф в семь тысяч фунтов. Поскольку Тайный совет утвердил меня поручителем, то я и буду нести ответственность.

Хью к бумаге не притронулся.

– Ответственность тебе не грозит, Макрей. Я этого не подпишу. – С нетерпеливым вздохом он повернулся к Магнусу, хозяину Гленрана. – Где Элспет?

– Флора пошла за ней, – спокойно отозвался тот.

– Для Дункана это большой риск – поручиться за нас, – подал голос Эласдар. – Если мы нарушим договор, его могут обвинить в государственной измене. Но он Макрей… Он верит слову Фрейзеров!

Дункан не ответил на речь в свою защиту.

– Договор должен быть подписан вождем и членами совета клана, – добавил он. – Кто они?

Хью выпрямился в кресле:

– Мои двоюродные братья. Они же – и моя личная охрана. Ты уже знаком с Келламом, Магнусом, Кеннетом и Эваном. Элспет тоже входит в совет клана и свиту вождя. Еще несколько человек уехали в замок Ловат.

– Тех, что здесь, достаточно, – кивнул Дункан. – Их подписи подтвердят обещание всего клана.

– Обещание прекратить вражду с Макдональдами?

– Именно этого и ждут от Фрейзеров королева и Тайный совет.

– Может, они еще ждут, что мы станем сидеть сложа руки и смотреть, как Макдональды грабят наши земли и уводят наш скот? – Густые темные брови Хью сошлись в одну линию. – Предположим, мы подписали договор. Где гарантия, что Макдональды не нападут на нас и не заберут все, зная, что мы не посмеем ответить ударом на удар? Нет такой гарантии, Макрей! И запомни: я не стану подвергать своих людей подобной опасности! – В карих глазах вождя затаилась тревога.

Несмотря на свою юность, Хью нес бремя ответственности за весь клан с жаром, достойным уважения.

– Макдональдам послано точно такое же письмо, – заверил его Дункан. – В западном нагорье короне служит клан Кэмпбеллов. Один из них и свяжется с вождем Макдональдов.

– Ха-ха! – коротко хохотнул Хью. – Хотел бы я посмотреть! Кэмпбеллы воюют с Макдональдами дольше нас! Ну что же… Отлично. Пусть сначала Макдональды подпишут договор, а уж потом мы. Но не раньше.

Дункан со вздохом потер виски. Головная боль усиливалась, усталость брала свое. Дотянувшись до оловянного кувшина, он наполнил свою кружку светлым пенистым элем, поднес ко рту, пытаясь вернуть душе ту же непоколебимую уверенность, с которой его пальцы держали деревянную кружку.

Он несколько часов провел в этом зале, за одним столом с Хью, Эласдаром и Келламом. Все четверо остались после ужина, чтобы обсудить документ, приведший королевского посланца в родные горы.

Сделав пару глотков, Дункан опустил кружку и обвел взглядом просторный вытянутый зал. Вдоль высоких стен коптили факелы, временами отбрасывая золотые блики на камни. В высоком железном чане, установленном посреди комнаты, оранжево пылали куски торфа. Света торф давал немного, зато щедро делился теплом и пряным, с детства знакомым ароматом. Завитки дыма медленно уплывали в узкие щели окошек. В зале было еще два громадных камина, но их разжигали только зимой.

Единственным украшением стен были круглые, кованные медью щиты и несколько топориков и мечей изумительной работы. Мебель в зале, как и во всем замке, отличалась если не изысканностью, то удобством и внушительными размерами, а каменный пол был устлан домоткаными половичками и слоем душистых трав и цветов. Никаких гобеленов, картин или хотя бы рисунков… И все же помещение не производило мрачного впечатления. Откровенная простота обстановки говорила о непритязательности обитателей замка.

Длинный стол был уставлен кружками, кувшинами с элем и круглыми чашами овечьей кожи. В течение ужина чаши беспрестанно переходили из рук в руки, и шотландская живая вода, которую жители низин называли виски, наполняла кружку за кружкой.

От количества выпитых порций у Дункана кружилась голова – сколько уж времени прошло с тех пор, как он в последний раз пробовал виски. Хорошо еще, ему хватило ума чуть позже перейти на вересковое пиво. Зная, как может ударить в голову этот светлый шотландский эль, Дункан прихлебывал разбавленный напиток не спеша.

Эласдар, скрестив руки, навалился на стол. Привычная белозубая ухмылка сменилась настороженной сосредоточенностью. Рядом с ним, в кресле с замысловатой резьбой, Келлам Фрейзер уронил голову, уставившись в оловянную кружку, которую он покачивал в руках, точно колокол.

По привычке теребя мочку уха с крошечной золотой серьгой, Дункан перебирал в уме пути подхода к упрямым Фрейзерам, когда в зал ступила Элспет. Девушка закрыла за собой дверь и неслышной походкой, легко покачивая светловолосой головой, прошла к столу.

– А-а, вот и ты наконец, малышка! – воскликнул Келлам, резко выпрямившись в кресле. Махнув рукой, он представил ей Дункана Мак-рея, представителя королевы и Тайного совета. Элспет коротко кивнула, избегая взгляда гостя, а остальных приветствовала ослепительной улыбкой. По-прежнему вызывающе игнорируя Дункана, она опустилась на дальний край скамьи с его стороны стола.

Эласдар подался к сестре, чтобы сообщить суть письма королевы, а Дункан, следя за ними, медленно поднял со стола кружку, сделал несколько глотков. Усталость неожиданно прошла; он чувствовал себя уютно и покойно. Виски и эль определенно сделали свое дело. Пока Эласдар говорил, Дункан воспользовался моментом, чтобы рассмотреть единственную девочку из детей, рожденных после легендарной битвы.

Элспет вся обратилась в слух, время от времени кивая и лишь изредка спрашивая о чем-то на певучем гэльском наречии. Несколько раз прозвучало имя Дункана, но она и бровью не повела в сторону гостя.

Его же внимание, напротив, было приковано к девушке с того самого момента, как она появилась в зале. Странный случай на ручье поначалу занимал мысли Дункана, но за ужином, со щедрой выпивкой Фрейзеров и их непробиваемым упрямством, это происшествие вылетело у него из головы.

Слушая брата, Элспет наклонила голову. Золотая, в рыжину, толстая коса качнулась на ее груди. Ресницы дрогнули, а щеки вдруг залила краска – девушка почувствовала на себе его пристальный взгляд.

Дункану отчетливо вспомнился тот миг, когда он, стоя посреди ручья, смотрел в кристально-чистые голубые глаза. Почти физически он ощутил прикосновение ее прохладных пальцев, и в ушах вновь зазвучал тихий голос, произнесший такие странные слова: «Твоя смерть станет моей смертью». По спине его пробежал холодок.

Как любой горец, Дункан был наслышан о провидицах. Одна из них жила рядом с замком Далси, и мальчишкой он подсмеивался над ее бесконечным бормотанием о судьбах и роковых минутах. Эта женщина – ее называли ясновидящей – предрекала трагедию, пытаясь удержать его от схватки с Макдональдами.

Да что провидица… Страшный исход был ясен всем, но Дункан, совсем юный, запальчивый, не обращал внимания ни на опасность, ни на предостережения. Он раз и навсегда решил, что провидцам и предсказателям веры нет.

А вот братья Элспет, судя по происшествию на ручье, твердо верили в ее дар предвидения. Их реакция, решил Дункан, как-то повлияла и на него. Он слышал об исследованиях ученых, доказавших, что мозг человека похож на некий склад разнообразнейших эмоций. И отлично знал, как и любой знакомый с юриспруденцией человек, что самая невероятная чушь, если ее подтвердить основательными фактами, может показаться более чем реальной.

Что же касается глубокого, непреодолимого желания прикоснуться к руке девушки продолжал размышлять Дункан, – так и оно вполне объяснимо. Безыскусное, светлое очарование Элспет притягивает… пробуждает мужские инстинкты. Только и всего. Больше подобное не повторится. Пусть Хью, если ему это по душе, принимает хрупкую, беззащитную девчушку в свою личную охрану. Какое до этого дело ему, посланцу королевы? Да никакого. Поставит Элспет свою подпись под документом – и больше от нее ничего не требуется.

И все же… все же… Интересно, что она увидела там, на ручье? Или подумала, что увидела? Сам облик девушки дышал чистотой и искренностью. Такие невинные души просто не способны на сознательный обман. А если?.. Дункан неожиданно прищурился. Что, если она слегка не в себе? Очень даже может быть. Во всяком случае, одежду этой крошки, как, впрочем, и поведение, обычным не назовешь.

Ну и пусть… Пусть она безумна… Все равно он очарован причудливой смесью ребяческого задора и мягкой женственности. И его безумно влечет к этой девушке…

Дункан тряхнул головой. Да он просто пьян! Нужно было сообразить, что все эти неумеренные возлияния к добру не приведут.

В этот момент Элспет обернулась. И посмотрела прямо на него.

Точно так же, как и в первый раз, странное, доселе неведомое ощущение охватило его. Дункан остановил взгляд на девушке, пытаясь выискать в ее глазах хоть что-нибудь, объясняющее это незнакомое и не слишком приятное чувство. Неловкость и смущение – это не для него… Дункан давно уже научился владеть своими эмоциями.

– Этот договор для нас очень важен, – обратился Эласдар к Хью.

– Вот еще! Нам не нужно вмешательство короны, отнимающее право драться за свое имущество. За свою честь! – Хью Фрейзер потемнел от гнева.

Эласдар вздохнул:

– Хуже будет, если не подпишем договор. Скажи ему, Дункан!

Королевский посланник откашлялся, выпрямился в кресле и согласно кивнул:

– Это предупреждение. Не подпишете – по вашим землям пройдутся огнем и мечом. Клан Фрейзеров объявят вне закона, имущество отберут, а непокорных предадут смерти.

Немигающий взгляд Хью был устремлен на Дункана.

– Неужели? И кто же станет исполнять этот приказ? – насмешливо поинтересовался он. – Собственной армии у королевы нет, как нет и денег, чтобы нанять солдат для войны в горах. Огнем и мечом! В низине или на границах такие указы проходят, а здесь, Макрей, – нет! – И он гордо откинулся на спинку кресла.

– А что? Хью прав… – моментально отозвался Келлам.

– Все верно, но… – начал было Дункан.

– Не нужен нам этот договор, – вновь раздался голос Хью. – Есть иной путь прекратить вражду с Макдональдами.

– Правда? И какой же? – Дункан вопросительно вскинул бровь.

– Да-да, братец, расскажи. Что же это за путь, а? – Элспет одарила Хью мрачным взглядом. Даже Дункан – и тот содрогнулся от ледяной враждебности ее глаз.

– Брак. Джон, вождь клана Макдональдов, предложил поженить нашу Элспет и Рори Макдональда.

Дункан нахмурился, обдумывая неожиданную мысль.

– Пожалуй, идея здравая, – протянул он наконец. Теперь гневный взгляд девушки был нацелен на него. Шотландские обычаи Дункану были отлично известны. Брачные узы считались здесь священными, и вражда между семьями не поощрялась. – Я считаю, что этого будет достаточно.

– Достаточно! – рявкнула Элспет, подпрыгнув с места, да так резко, что под Дунканом качнулась скамья. Юная амазонка была вне себя от бешенства. – Ты уже дал согласие? – Она крутанулась к брату.

– Пока нет, – отозвался Хью. – Признаться, я хотел отказать, но письмо Тайного совета… Нужно как следует подумать. Твой брак с Рори нам бы очень помог, малышка.

– Значит, ты готов бросить меня в пасть Макдональдам, лишь бы не подписывать этот клочок бумаги? – звонким от ярости голосом воскликнула она.

– Элспет… – начал было Хью.

– Ни за что! Тысячу раз уже повторяла – замуж за Макдональда я не пойду! Не собираюсь приносить себя в жертву даже ради безопасности всего клана!

– Элспет! – в один голос произнесли Хью и Келлам.

– А ты, законник! – Девушка развернулась к Дункану. Под золотистой косой грудь ее гневно вздымалась. – Что ты о себе возомнил? Появляешься с приговором для нашего клана, а потом заявляешь, что брака с Макдональдом достаточно?! – Под каменными сводами зала гулко звучало эхо ее яростной отповеди. – Мой тебе совет, длиннополый, – седлай-ка ты своего вороного да убирайся подобру-поздорову! В горах Шотландии ты ничего не найдешь, кроме собственной злосчастной судьбы!

Девушка выскочила из-за стола и, вскинув голову, зашагала к двери. Приоткрыв от изумления рты, Дункан и ее братья оторопело уставились вслед Элспет.

Мертвую тишину первым нарушил Макрей.

– Гм-м, – кашлянул он. – Мне почему-то кажется, что за Рори Макдональда она не пойдет.

ГЛАВА 4

Элспет стремительно, словно подхваченная ветром, летела вверх по винтовой лестнице. Остались позади два этажа спален, и она оказалась под самой крышей. Толкнула дверь и двинулась по длинному открытому портику, едва касаясь рукой холодной, чуть влажной каменной стены. Ночной ветерок трепал ее волосы и остужал бушующий в душе гнев. Остановившись, она подняла взгляд в бездонное небо, где звезды сияли, точно алмазы на черном бархате.

Мерцание звезд напомнило ей о факелах, что горели в большом зале… и о Дункане Макрее, чьи глаза неотрывно следили за ней в свете этих факелов.

Макрею следовало хотя бы из вежливости промолчать, когда речь зашла о ее замужестве! Гость все-таки. Мог бы и вспомнить о правилах приличия.

Он и разглядывал ее, позабыв о правилах приличия. Все смотрел и смотрел… точно видел ее насквозь. Щеки Элспет вспыхнули, сердце зашлось в бешеном ритме.

Он хорош, этот Макрей… Широкоплеч, высок – даже в сравнении с могучими Фрейзерами. И к тому же много старше ее братьев. Бороду не носит… Черты лица по-мужски красивы и строги; длинные волосы рассыпались по вороту черного камзола… Элспет вновь вспомнилась яркая, почти слепящая синь глаз, устремленных на нее на ручье.

Но в глубине… на самом дне этих глаз она уловила затаенную муку, отголосок какой-то давней трагедии. Не забыла Элспет и теплое прикосновение мужских пальцев, и силу, с которой руки Макрея подхватили ее, не позволив упасть в ручей.

Девушка закрыла глаза, прижалась лбом к неровной поверхности камня. Необъяснимая сладкая боль, поселившаяся в сердце при встрече с Макреем, вернулась с новой силой.

Ей хотелось увидеть этого человека, вновь услышать его голос, густой и низкий, обволакивающий ее нежнейшим из шелков, ей хотелось хотя бы еще один раз ощутить прикосновение его пальцев…

Ей хочется, чтобы он исчез из Гленрана!

Элспет металась в сонме самых противоречивых чувств. Она злилась на Макрея за то, что он посмел выступить в поддержку ее брака с Рори Макдональдом. И в то же время боялась… нет, не самого Дункана Макрея. Она боялась за него.

Прежде Элспет не знала такого чувства. Присутствие в замке Дункана было ощутимо и притягательно, точно неумолчный, зовущий тихий напев волынки. Он здесь, он рядом… Эта мысль не отпускала Элспет ни на секунду. А ведь ей и дела-то никакого не должно быть до королевского посланца. Флора верно сказала – если этому человеку суждено погибнуть на плахе, такова, значит, воля божья.

Перегнувшись через каменный парапет, Элспет пыталась убедить себя в том, что дар предвидения впервые в жизни ее подвел. Как может девушка из маленького, затерянного в горах Шотландии клана, стать причиной казни королевского адвоката? Эдинбург далеко, и она не разбирается в дворцовых интригах и политике.

Элспет съежилась от порыва холодного ветра. Выпрямилась, отступив от парапета, и зашагала обратно, внутрь замка. Ее твердая поступь на каменной лестнице вторила твердости ее решения.

Нужно дождаться, пока все улягутся, и поговорить с Дунканом Макреем. Нужно предупредить его об опасности, заставить уехать из замка Гленран и больше никогда не возвращаться в горы. Узнав, что ему грозит беда, он наверняка послушается.

Элспет еще не встречала человека, который отмахнулся бы от предупреждения ясновидящей.


* * *


Дункан уснул, едва добравшись до кровати, – сказались долгое путешествие, сытный ужин и избыток выпивки. Но сон его на новом месте был чуток. Когда в спальне раздался чуть слышный, мягкий стук, Дункан очнулся сразу же. С трудом разлепил веки, приподнялся на локте и осторожно отодвинул тяжелый полог над кроватью.

Толстые каменные стены и массивная дубовая дверь заглушали ночные звуки. Тишину в комнате нарушало лишь слабое потрескивание торфа в очаге. После многодневного пути Дункана совсем не привлекала в качестве постели охапка сена в громадном приемном зале, и он был благодарен Келламу – похоже, на этого гиганта реки выпитого не действовали – за то, что тот позаботился о спальне для гостя.

Тут, наверное, полно мышей… или привидений. Кто же еще станет бродить по замку среди ночи? Напрягая глаза, Дункан всматривался в углы небольшой комнаты. Отблески огня из очага практически не давали света. Дункан так и не увидел ничего необычного или опасного.

Должно быть, померещилось, решил он и с довольным вздохом повернулся на бок. Сон сейчас казался величайшим из наслаждений.

Несколько секунд спустя что-то коснулось его волос и голого плеча, легко, почти невесомо, точно бабочка обласкала крыльями – и вспорхнула.

– Кто здесь?

От полога отделилась одна из черных, до сих пор неподвижных теней. Дункан подскочил на кровати и сунул руку под подушку, где перед сном оставил кинжал. Оружие исчезло. Пока глаза его привыкали к темноте, Дункан медленно сдвинул одну ногу к краю кровати.

– Твой кинжал у меня, – произнес на гэльском певучий тихий голос. – Не двигайся.

– Святой Христос! – с облегчением выдохнул Дункан. – Я уж решил, что на меня напал какой-нибудь воинственный призрак.

Из темноты постепенно проступала стройная фигура в накидке, с распущенными, отливающими золотом волосами. Девушка вскинула руку с кинжалом Дункана; он уловил блеск инкрустированной перламутром рукояти.

– Не двигайся, – повторила девушка. – Предупреждаю – ни с места.

Озадаченный и заинтригованный, Дункан откинулся спиной на высокое изголовье, вытянув одну ногу на кровати, а другой упираясь в пол, чтобы в случае опасности броситься на ночную гостью. Его нагота, похоже, девушку не смущала. Впрочем, Элспет, наверное, видела лишь очертания тела на постели. Но она была настороже, застыв перед ним, как воин в ожидании броска противника.

– Зачем ты пришла? – спросил Дункан.

В ответ Элспет лишь качнула головой. Сообразив, что она не понимает шотландского, Дункан повторил вопрос на гэльском.

– Хотела извиниться.

– Это такой обычай у Фрейзеров – приносить извинения с кинжалом в руке?

– Я должна тебя предупредить. Только не хотела этого делать там, в зале, при братьях. – Элспет протяжно выдохнула. – Послушай, законник. Уезжай отсюда, и побыстрее!

Дункан перевел взгляд на клинок:

– Хорошенькое прощание.

– Я хотела с тобой поговорить. Лучшего способа, чем прийти сюда ночью, не было, – объяснила девушка. Дункан едва сдержал смех, услышав это бесхитростное признание.

Совсем дитя… очаровательное, чистое. И такое воинственное! Элспет стояла, чуть расставив ноги, вызывающе вскинув голову и привычно зажав кинжал в руке. В сравнении с нежной прелестью девичьего облика решительная поза юной амазонки особенно умиляла.

– В смелости тебе не откажешь. Я бы даже сказал, в бесстрашии, – хмыкнул Дункан. – Заявиться глубокой ночью в спальню к мужчине, да еще стащить его собственный кинжал!

– Мне нужно было поговорить с тобой наедине. А вдруг ты спросонья принял бы меня за врага и воспользовался оружием раньше, чем понял свою ошибку?

Эта девчушка одевается по-мужски и дерется наравне с десятком отчаянных парней, и тем не менее она всего лишь девчушка. Куда ей тягаться со взрослым мужчиной на целую голову выше и чуть ли не в два раза крупнее! Дункан подался вперед. Пальцы Элспет мертвой хваткой сошлись вокруг рукояти кинжала.

– Уж не угрожаешь ли ты мне, Элспет Фрейзер? – ледяным тоном поинтересовался он. – А как же правила гостеприимства? Насколько мне известно, в домах шотландских горцев не принято нападать на гостей, будь то друг или враг. Убийство гостя – очень серьезное преступление.

– Слышу речи длиннополого законника! – парировала Элспет. – Правила гостеприимства мне отлично известны. И я их не нарушу, можешь не волноваться. Выслушай меня – и я уйду. Здесь тебе грозит опасность.

Дункан засмеялся, язвительно и коротко.

– Неужели? Опасность погибнуть от собственного кинжала в руке такой крошки?

Элспет сделала шаг вперед, замахнувшись кинжалом.

– Я не причиню тебе вреда, – процедила девушка. – Только уезжай. С рассветом седлай коня и уезжай. Не нужны нам здесь чужаки из низин. А тем более длиннополые.

– Я не чужак, и мне далеко до тех, кого ты называешь «длиннополыми». Я посланец короны. Горец по крови и воспитанию!

Она впилась в него суженным взглядом.

– Одеваешься ты – и ведешь себя! – совсем не как горец, хотя на гэльском, должна признать, говоришь легко. Что ж. Уезжай на север, к себе в Далси… уезжай на юг – куда хочешь, лишь бы подальше отсюда. – Тон ее был так серьезен, что Дункан напрягся.

– Уеду, когда посчитаю нужным, – протянул он. – И вот что, Элспет Фрейзер… Если ты закончила с извинениями ипредостережениями, то оставь меня в покое. Я устал и хочу спать.

– Да пойми же ты, законник! – воскликнула Элспет. – Тебе необходимо уехать. Здесь тебе грозит беда!

– Расскажи, что ты видела… что тебе кажется, будто ты увидела на ручье?

Элспет насупилась:

– Говорю же – я видела несчастье. Трагедию, которой может закончиться твоя жизнь, если ты не уедешь. Больше ничего не скажу.

Дункан начал терять терпение.

– На реке ты что-то говорила о смерти. Объясни, что ты имела в виду, малышка. – В его низком голосе слышалась угроза.

– Только последний дурак хочет услышать о своей смерти.

– А я вообще не верю, что ты – или любой другой смертный – можешь знать судьбу человека. – Он вдруг подозрительно прищурился. – Ну, ясно… Ты слышала о скором приезде посланца короны… Вы что, сговорились с братьями? Ничего не выйдет, малышка. Меня так легко не испугать.

Девушка выругалась на гэльском – негромко, но вполне отчетливо. Подалась к Дункану. И в этот миг он кинулся вперед, захватив ее врасплох. Элспет даже не успела поднять руку с кинжалом. Железной хваткой вцепившись ей в плечи, он швырнул девушку на кровать, а сам упал сверху.

Ее спина еще не коснулась кровати, а Элспет уже начала изворачиваться и биться под ним, точно попавшая в капкан дикая кошка. Дункану пришлось здорово напрячь силы, чтобы удержать ее на месте. Он сжимал пальцы вокруг тонкого запястья до тех пор, пока Элспет не выпустила кинжал, а потом пришпилил ее руки к кровати у нее за головой. Багровая от ярости, с разметавшимися волосами, юная амазонка пыталась впиться зубами ему в плечо и беспрестанно молотила ногами. Удары стройных, сильных ног по его лодыжкам и коленям были вполне ощутимы. «Счастье еще, – подумал Дункан, – что она пришла босиком – тяжелые шотландские башмаки могли бы и покалечить!»

Придавив обе ее ладони одной рукой, другой Дункан схватил кинжал и отбросил в сторону. Но такие воинственные девушки наверняка носят при себе и собственное оружие, скорее всего крошечный ножик.

Как ни сопротивлялась Элспет, он обнаружил-таки тонкое острое лезвие в ножнах на кожаном поясе. Секунду спустя ножик оказался рядом с кинжалом.

Приподняв девушку, Дункан вновь зажал обе ее руки в своих и всей тяжестью придавил хрупкое тело к кровати. Нехорошо, конечно, мелькнула у него мысль. Не дай бог покалечить… Ну, ничего, выдержит. Зато не вырвется.

– Ну-ка, давай рассказывай… Что там за опасность?

Дункан навис над ней, он почти касался лбом ее лба; темные волосы легли на золотистые пряди, дыхание одного смешивалось с дыханием другого.

– Не могу! – прошипела Элспет.

– Что мне грозит, отвечай!

Она упрямо качнула головой:

– Пусти.

– И не подумаю, – процедил он, с трудом удерживая извивающееся под ним тело. – Ты сама скорее всего и задумала убрать меня с дороги. Если мне что и грозит, так это гибель от твоих рук.

Элспет вдруг перестала вырываться и впилась в него полным ужаса взглядом:

– Ни за что!

Дункан заморгал, изумленный ее горячностью. Он-то ожидал согласия, но уж никак не столь категоричного отказа.

– Н-да? На меня среди ночи набрасываются с кинжалом. Что, по-твоему, это может означать?

Элспет презрительно скривила губы:

– Не собиралась я на тебя нападать, законник. Пусти сейчас же! – Она выгнулась под ним дугой. Даже сквозь плотную ткань накидки Дункан ощущал соблазнительные изгибы девичьего тела. Тугая высокая грудь, обтянутая холщовой рубашкой, вздымалась, легко касаясь его обнаженной груди.

Она излучала тепло, силу… какую-то дикую, первозданную красоту… И почему-то казалась родной и близкой, словно ей было самое место в его объятиях, в его постели. Девушка снова выгнулась под ним, пытаясь сбросить его с себя, и желание молнией пронзило тело Дункана. Не в силах выскользнуть из-под него, Элспет теперь пыталась сдвинуть его бедра со своих, и ее невинные движения, слишком похожие на любовную игру, воспламеняли кровь Макрея.

Его рот едва не касался полуоткрытых губ девушки. Он вбирал в себя ее выдох; она вдыхала его. Он ощущал любой ее жест, любое, самое незаметное движение.

Чуть раньше, во время встречи на ручье, ему пришлось бороться с желанием прикоснуться к ней, обнять… Теперь это желание вернулось с новой силой. Восхитительный свежий рот с пухлой нижней губкой манил к себе, и Дункан не устоял. Он опустил голову, и его губы коснулись щеки, скользнули по бархатной коже и на миг – на один только миг! – прильнули к мягким девичьим губам.

Ахнув, Элспет резко повернула голову, и Дункан зарылся лицом в золотистый шелк волос, вдохнул аромат горной свежести и вереска. Девушка не шевелилась; лежала неподвижно, напряженная, натянутая, как тетива лука. Прислушиваясь к бешеному ритму рвущегося из груди сердца, Дункан медленно, осторожно провел большим пальцем по тонкому запястью.

– Элспет Фрейзер, – тихо произнес он. – А ведь ты гладила мои волосы, когда я спал.

– Это тебе приснилось, – чуть слышным шепотом слетело с ее губ.

– Ну нет, я точно помню. Гладила. – Он поднял голову и улыбнулся, заметив сердитую морщинку, что залегла между ее бровей. Даже в полумраке комнаты Дункан увидел, как вспыхнули, точно маков цвет, щеки Элспет.

Он по-прежнему прижимал ее к кровати, и эта поза, несмотря на все его самообладание, уже отозвалась недвусмысленной реакцией в теле. Пора бы малышке уйти, решил он… иначе будет поздно.

Дункан шумно выдохнул.

– Твое предсказание вполне может сбыться, – со вздохом произнес он. – Причем сегодня же ночью. Останься ты еще на несколько минут в этой спальне, и разгневанные Фрейзеры разорвут меня на части. Уходи, Элспет. Сию же минуту уходи. – Дункан отпустил ее руки и сел на кровати, набросив на обнаженные бедра край мехового покрывала.

Элспет в тот же миг соскочила с постели и отпрыгнула от него, как дикий зверь от огня.

– Не смей больше прикасаться ко мне! – прошипела она.

– Ну а ты, – рявкнул Дункан, натягивая на себя покрывало, – не смей больше мне угрожать.

Одним неуловимо-быстрым движением он схватил свой кинжал и нож Элспет, сунул их под подушку и лег, небрежно закинув руки за голову.

– Что-нибудь еще? – поинтересовался он, насмешливо приподняв бровь.

Девушка какое-то время молчала, вглядываясь в него в полумраке спальни. Дункан слышал лишь ее дыхание, взволнованное, частое.

– Думаешь, я шучу? – произнесла она наконец. – Ошибаешься. Я – провидица, и мне открылось твое будущее. Так ты уедешь?

– Дай мне как следует выспаться, и тогда, надеюсь, я смогу выслушать любое предупреждение, даже из уст сумасшедшей провидицы с кинжалом в руке. – Он понизил голос: – Но учти… В Гленран меня привел приказ королевы, и я не уеду, пока не исполню его. И запомни вот еще что, – совсем тихо добавил Дункан, – я непременно выясню, что это за видение, о котором ты твердишь. – Поставив в разговоре точку, он повернулся к девушке спиной.

Она буркнула нечто неразборчивое, шагнула в сторону. Дункан затаил дыхание, ожидая, когда захлопнется дверь. Но услышал лишь мягкий звук удаляющихся шагов.

Озадаченный, он оглянулся на дверь. Массивная железная задвижка была на месте. Что за черт! Другой-то двери в комнате нет! Куда же исчезло это воинственное создание?

– Святой крест… – пробормотал Дункан. Да здесь, должно быть, есть потайной ход, как и в Далси, как и во многих других замках. Какая-нибудь плавно отъезжающая в сторону деревянная панель, за которой открывается узкий длинный коридор… – Хорошенько дело, – раздраженно буркнул он, натягивая одеяло на плечи. – Знать бы, кому еще из этих ненормальных Фрейзеров известно о потайном ходе.

ГЛАВА 5

Чернота навалилась, непроглядная, вязкая; стянула грудь железными обручами, камнем повисла на ногах. Элспет хотела закричать, но рот был забит чем-то вязким, холодным, мерзким. А самое ужасное – нечем было дышать.

Элспет очнулась в холодном поту; виски ломило, сердце под ребрами ухало неведомой болотной птицей. Задыхаясь и путаясь в смятых простынях, она подскочила на кровати. Теплый оранжевый свет очага помог избавиться от ночного кошмара.

Чуть слышный шорох, а затем и негромкий стук привлекли внимание Элспет. Кутаясь в шерстяное одеяло, она поднялась с кровати и прошла в угол спальни, туда, где под плотной занавеской скрывалась в стене маленькая дверца. В открывшийся проем заглянул Кеннет. Над головой у него Келлам держал факел.

– Что, сегодня? – шепнула Элспет, зажмурившись на миг от неожиданно яркого света.

Кеннет кивнул.

– Я с вами. Только оденусь.

– Давай, но поскорее. – Кеннет пригнул голову и исчез за дверцей.

Элспет мигом надела длинную холщовую сорочку, подпоясала кожаным шнурком, края сорочки просунула между ног и под шнурок – получилось что-то вроде узких бриджей. Разложив накидку на кровати, обернула вокруг талии, свободный конец перебросила через левое плечо и стянула вместе с сорочкой широким ремнем. Хотела было по привычке пристегнуть к ремню ножны – и выругалась, вспомнив, что ее кинжал остался у столичного законника.

Вот уж кто возмутился бы, узнай он о сегодняшней вылазке против Макдональдов, злорадно ухмыляясь, думала Элспет. Макрею, само собой, неведом обычай шотландских горцев мстить врагам под покровом ночи, отбирая у них самый лучший скот.

Мрачная усмешка все еще играла на губах девушки, пока она зашнуровывала высокие, до колен, сапоги из мягкой оленьей кожи. Пусть себе посланец короны спит крепким сном в своей спальне – и ему спокойнее, и Фрейзерам.

Толкнув потайную дверцу, Элспет наклонилась и проскользнула на площадку узкой темной лестницы. Братья ее здесь едва разворачивались, ну а ей места вполне хватало. Выдолбленная в толщине внешней стены, потайная лестница вела вниз через все пять уровней замка, мимо спален, расположенных на каждом этаже, прямо на кухню, примыкающую к прихожей. И Элспет, и братья нередко пользовались этим ходом, о нем знали все обитатели замка.

На втором этаже, у коридорчика, сворачивающего к спальне Макрея, она чуть замедлила шаги – и тут же торопливо кинулась вниз. На дворе ее ожидали братья.


* * *


Во второй раз за эту ночь Дункана разбудил неясный шорох. Решив, что вернулась Элспет Фрейзер, он сунул руку под подушку, сомкнул пальцы на рукоятках обоих кинжалов и сел, держа наготове и свое оружие, и небольшой нож девушки. Чуть слышный шум повторился.

Дункан соскочил с кровати, прошел к внешней стене и принялся осторожно ощупывать поверхность. Ловя каждый тихий звук за стеной, он продолжал шарить пальцами по холодным шершавым камням. Где-то здесь наверняка был потайной ход.

Вот опять: легкий скрип, идущий снизу и сбоку, но совсем рядом с его спальней. Дункан торжествующе улыбнулся, обнаружив наконец низкую и узкую дверцу, спрятанную за громадным деревянным креслом, вплотную придвинутым к стене.

Он нащупал задвижку, распахнул дверь и, согнувшись пополам, выглянул на лестницу. Интересно, как это тут протискиваются рослые Фрейзеры… Не уступая в размерах могучим братьям, Дункан с трудом уместился бы на площадке. Вот Элспет, гибкая и проворная, как кошка, наверняка предпочитала пробираться именно по этой лестнице.

Всматриваясь в темноту, Дункан вдруг услышал внизу тихий, но совершенно отчетливый звук закрывающейся двери. Он попятился назад в комнату и выпрямился. Так, та-ак… Посланец короны задумчиво потирал колючий от щетины подбородок. Кому же это понадобилось тайком, среди ночи ускользать из замка? И главное – зачем?

Впрочем, долго соображать ему не пришлось. Причин для прогулок в такой час было не так уж много. Странное дело, но свидание девушки с возлюбленным Дункан сразу же отмел.

Дункан натянул рубашку и штаны. Судя по всему, сна этой ночью ему не видать, с тяжким вздохом думал он, зашнуровывая кожаный с золоченым узором жилет и шаря в темноте в поисках сапог и плаща.

Может, кого-нибудь и поставил бы в тупик вопрос, зачем несколько обитателей замка покидают ночью теплые постели… но только не Дункана Макрея! Сколько раз вместе с братьями он совершал набеги на земли Макдональдов. А потом, уже покинув горы, прочесывал границу в компании с такими же отчаянными парнями, чтобы увести скот, поджечь дом или амбар… Чтобы убить, наконец, – если того требовал закон мести.

Нечто похожее происходит здесь и сейчас, думал он, чувствуя, как по позвоночнику пробегает холодок. Дункан Макрей, совершивший в своей жизни немало набегов, прекрасно понимал преимущество тихой и темной ночи…

Натянув перчатки, Дункан прошел к потайной дверце, открыл ее и со сдавленным проклятием, поминая дьявола и каменщиков, втиснулся на узкую лестницу.


* * *


Группа всадников скакала по серебристой лунной дорожке, по заросшим вереском холмам. Перейдя ручей – границу земель Гленрана – Фрейзеры пустили лошадей уверенным галопом, неслышными тенями скользнув на территорию, принадлежащую клану Макдональдов.

Элспет скакала рядом с Эваном, впереди мерно покачивались фигуры Кеннета и Келлама. Девушка удивилась тому, что сегодня в набег отправились всего лишь трое братьев, обычно в таких случаях Фрейзеры стекались со всей округи. Бывало, в разбойных набегах участвовало до тридцати человек – в основном двоюродные братья Элспет. Но иногда она была одной из пяти-шести Фрейзеров. Сегодняшняя вылазка, стремительная и малочисленная, похоже, должна была стать ответом на недавнее нападение Макдональдов на Ангуса Симсона.

Ласковый и прохладный ночной ветерок теребил волосы всадников, освежал лица. Элспет любила ночи в горах, напоенные ароматами вереска, мха и хвои; любила скакать по холмам, когда ветер студит щеки и ненароком распускает косу.

Эван обернулся к сестре.

– Говори, Элспет. Куда ехать?

Девушка на миг прикрыла глаза и сразу же ощутила присутствие стада. Она слышала лишь песню ветра; вдыхала лишь запах вереска и хвои… Но сейчас ей и не нужны были ни слух, ни обоняние. Внутреннее чувство подсказывало девушке, где находятся животные.

– Туда, – указала Элспет.

Кеннет натянул поводья и загарцевал рядом с ней.

– На восток, ребята, – сказал он. Молча кивнув, братья двинули лошадей вслед за ним.

Мимо проплывали холмы, поросшие лесом, сказочно-прекрасные в лунном свете. На вершине одного из холмов, утопавшего в вереске, Элспет остановила лошадь.

Предыдущие набеги на земли Макдональдов уводили их в другую сторону, так что эта местность была девушке незнакома. Она огляделась.

– Здесь. Где-то совсем рядом.

– Стадо Макдональдов, – раздался вскоре голос Кеннета. – Только прислушайтесь: ревут точь-в-точь как их хозяева. Вон, смотрите! – Он вскинул руку.

Сквозь молочно-бледное марево Элспет разглядела черные крапинки у самого подножия холма. Стадо как минимум в полсотни голов паслось без всякой охраны.

– Ты оказалась права, малышка, – сказал Келлам. – Как всегда.

– А Макдональды-то наверняка храпят у себя в замке в доброй лиге отсюда! – с ухмылкой заявил Эван. – Ну что ж, тем лучше для нас. Никаких хлопот.

Чтобы отделить часть стада, много времени не понадобилось. Кеннет и Эван верхом, а Элспет с Келламом спешившись, мигом отогнали голов пятнадцать от остальных животных. Неписаный закон в горах Шотландии требовал не красть все стадо сразу, и закон этот редко нарушался.

Низкорослые, мохнатые и невероятно тупые волы покорно брели туда, куда их гнали. Несколько минут – и уже все Фрейзеры вновь были на конях. На лицах всех четверых сияли довольные ухмылки; теперь оставалось лишь доставить скот на земли Гленрана.

Элспет скакала последней, время от времени подталкивая ногой то одно, то другое зазевавшееся животное, отставшее от собратьев. Заметив, что у нее расшнуровался сапог, она приостановилась.

Где-то неподалеку раздался тихий, жалобный крик. Ребенок? Один ночью в горах? Элспет ужаснулась, но уже через секунду узнала блеяние ягненка. Спешившись, девушка прошла к разлапистому кустарнику, стеной поднявшемуся вдоль края торфяного болота.

Она опустилась на колени и осторожно приподняла колючие ветки. Крошечный ягненок запутался в острых шипах и блеял отчаянно, тоненько, но его слабый голосок терялся в порывах ветра и топоте копыт проходящего стада.

– Бедный малыш, – с нежностью протянула Элспет. – Ну, иди сюда, иди. – Она высвободила густую шелковистую шерсть из колючек, затем вынула заднюю ножку ягненка из кольца веток и подхватила напуганное животное на руки. Пушистое тельце дрожало, как осиновый лист на ветру, но Элспет, пощупав конечности, решила, что ничего не сломано. Она что-то тихонько прошептала, успокаивая ягненка, и засмеялась, почувствовав, как чуть влажный носик ткнулся ей в щеку.

Трое всадников остановились, поджидая Элспет. Она уловила их нетерпение и бегом, прижимая к груди спасенного ягненка, бросилась к своей лошади.

– Ну и пастухи у Макдональдов, – презрительно бросил Келлам. – Под стать тупым волам. – Он глянул на черную мордочку ягненка – тот изо всех сил блеял и пытался вырваться.

– Этого им тоже не видать, – Элспет со смехом приподняла свою добычу.

Буркнув что-то в знак согласия, Келлам пришпорил лошадь.

Элспет не отставала, одной рукой придерживая поводья, а другой легко поглаживая теплое тельце. Голенастые ножки с крошечными копытцами без устали лягали ее то в живот, то в бедра, пока она наконец не шлепнула упрямое создание.

– Тихо! Я не причиню тебе вреда.

Знакомые слова… Ну, конечно… Совсем недавно нечто похожее она сказала Дункану Мак-рею. А он… А он набросился на нее, точно орел на зайца, и пришпилил к кровати. Вспыхнув жарким румянцем, Элспет уткнула подбородок в грудь и пустила лошадь в галоп. За один лишь день этот законник дважды держал ее в объятиях – на ручье, когда она потеряла сознание, и в спальне, зажав в ловушке своего тела, когда она хотела предупредить его о смертельной опасности.

От воспоминаний у нее загорелись даже уши. Нужно же было поставить себя в такое дурацкое положение! Подумать только – решила испугать Макрея его же собственным кинжалом и туманным предсказанием. Да он чуть не расхохотался ей в лицо, ни на миг не поверив в ее способность видеть будущее.

Снова вспомнив, как ловко Макрей обвел ее вокруг пальца и швырнул на кровать, Элспет скрипнула зубами.

Что ж. Плевать ей, останется этот законник в живых или его черноволосая голова слетит с плеч.

Ягненок снова зашевелился под ее накидкой, и Элспет прижала его ладонью к груди. Раздавшийся из темноты свист Кеннета вернул девушку к действительности, напомнив о главном Деле этой ночи. Носком сапога Элспет подтолкнула слишком ленивого вола, и животное покорно двинулось вперед, издав неожиданно громкий, низкий рев. Под Элспет шарахнулась испуганная лошадь.

Обезумевший от страха, несчастный ягненок дернулся, замолотил ножками, умудрился вывернуться из-под накидки и ускользнуть из объятий своей спасительницы. В следующую секунду он очутился на земле.

Вокруг началось что-то невообразимое. С пронзительным визгом, в страхе, что стадо затопчет ягненка до смерти, Элспет наклонилась и принялась лихорадочно шарить рукой по траве. Пушистый малыш исчез между копытами волов – лишь белое пятно мелькало где-то внизу.

Волы, напуганные суматохой, шарахались кто куда, громко мыча и мотая громадными тяжелыми головами. Элспет спрыгнула с лошади, оттолкнула ее подальше от встревоженных животных. Пока братья пытались собрать разбежавшуюся добычу, девушка кинулась выручать ягненка.

Чудом не попав под безжалостные копыта, малыш мчался по лугу и вскоре уже исчез за изгибом холма. Элспет упустила его из виду, но погоню не прекратила. Путаясь в высокой траве, она летела следом и не остановилась, даже услышав позади чей-то оклик. Света луны хватало, чтобы различать быстро движущуюся белую точку.

У подножия холма простиралась темная, чуть поблескивающая долина. Сотни, тысячи ручейков извивались, сверкая, точно серебряные нити, сотканные таинственной рукодельницей в неровное, но прекрасное полотно. Элспет ускорила бег.

Вереск неожиданно расступился, и под ногой чавкнула упругая, покрытая мхом почва. Призывное блеяние раздавалось совсем близко, но с каждым шагом земля уходила под ногами все глубже. Элспет резко остановилась, сообразив, что забралась в совершенно незнакомое место. Вокруг иссиня-черным отсвечивала стоячая вода. В запале погони, забыв про осторожность, девушка не смотрела под ноги и не заметила, как забралась в самую топь.

А маленький беглец тем временем тоже замер в нерешительности, осторожно поводя по сторонам черной мордочкой. Выбросив руки, Элспет взлетела вверх и вперед.

И сразу же окунулась в густую, вязкую жижу. Сначала одна, а потом и другая нога исчезли под глянцево-липкой поверхностью. Чувствуя, что ее уже засосало до талии, Элспет наклонилась, уперлась ладонями в черное месиво. Но лихорадочная борьба с трясиной лишь ухудшала ее положение.

Сцепив зубы, девушка постаралась сосредоточиться, понимая, что паника приведет ее к гибели. Носком одного сапога она нащупала нижний, более плотный слой веками спрессованного торфа, вытянула вниз и вторую ногу. Наконец выпрямилась, ловя ртом воздух, и огляделась.

Топкое торфяное море окружало ее со всех сторон. На черном, обманчиво безмятежном глянце болота барашками волн пенились мхи и кустики осоки. Змеиной чешуей блестела вода в ручейках, пронизывающих топь вдоль и поперек. Спасительные островки твердой почвы в темноте были почти неразличимы.

А белое пятнышко по-прежнему маячило впереди. Несчастный ягненок уже охрип от страха. С величайшей осторожностью, выверяя каждое свое движение, проталкивая тело сквозь торфяную жижу, Элспет добралась до ягненка. Она погладила крошечную мордочку, пытаясь хоть немного успокоить малыша, а потом покрепче вцепилась пальцами в тонкую шкуру на спинке животного и дернула отчаянно извивающегося ягненка на себя.

Почва мгновенно ушла у нее из-под ног, Элспет подалась перед и уткнулась лицом в полужидкое смрадное месиво. Задыхаясь и отплевываясь отвратительной кашей из торфа, воды и мха, она с трудом подняла голову. В нос ударил зловонный запах сырости и перегноя, а перед глазами замелькали обрывки ее ночного кошмара.

Над болотом зазвенел пронзительный крик о помощи.


* * *


Света луны Дункану вполне хватало, чтобы двигаться по следам Фрейзеров. Пару раз он даже увидел всадников на крепких низкорослых лошадях. Один раз их силуэты появились на фиолетовом фоне неба – Фрейзеры притормозили на вершине соседнего холма. А во второй раз маленькая кавалькада у него на глазах скрылась в пихтовой роще. Ветер донес через долину легкий и звонкий девичий смех. Дункан держался на безопасном расстоянии, но совсем потерять четверку из виду не хотел, а потому продолжал скакать по чужой земле. Земле Макдональдов.

Мысль не из приятных. Обнаружь Макдональды на своей территории хоть кого-нибудь из Макреев, для последнего эта ночная прогулка скорее всего здесь же и закончилась бы. Открытая неприязнь между кланами передавалась из поколения в поколение. Фрейзеры – не единственные, кому досталось от Макдональдов, размышлял Дункан, привычно покачиваясь в седле.

Натянув поводья, он приостановил бег черного жеребца и обвел взглядом незнакомую местность. Фрейзеры растворились в ночи, но это ненадолго. «Никуда им от меня не деться», – усмехнулся Дункан. Сейчас главное – выбрать путь: поехать ли по лугу направо или же вдоль русла реки. В конце концов он свернул направо.

Двигаясь по берегу реки, вскоре круто поворачивающей на северо-запад, можно было бы за каких-нибудь два дня добраться до моря, а там уж и до горной гряды Кинтейл рукой подать… На склоне одной из гор и высился замок Далси – родное гнездо, отчий дом Макреев.

Почти вся эта земля, что пролегла между ним и Далси, принадлежит Макдональдам, думал он. Богатый клан. И жестокий. В этих краях Макдональды неустанно отвоевывали земли Фрейзеров, ну а там, на севере, такая же война шла у них с Макреями.

Дункан не сдержал вздоха. Ни к чему ему встреча с давнишними врагами. А что касается Фрейзеров… так ведь он уже убедился, куда держат путь эти сорвиголовы. И с какой целью. Ясно как божий день – скоро у Макдональдов станет на десяток-два голов скота меньше.

Дункан развернул коня. Поскорее бы вернуться в Гленран, где его ждет уютная спальня и мягкая постель. Видит бог, ему сейчас надо крепко спать, а не гоняться в ночной тьме по чужим холмам за дерзкими мстителями. Не успел Дункан пришпорить вороного, как с порывом ветра до него донеслись странные звуки. Гул… нет, скорее грохот копыт множества животных, мечущихся в панике. Дункан напряг слух.

И опять вздохнул, на этот раз от негодования и злости. Фрейзеры забрались в долину, в этом сомневаться не приходилось. А уж там… То ли натолкнулись на Макдональдов, то ли совершенно потеряли контроль над своей живой добычей.

Шум постепенно нарастал. После некоторого колебания, Дункан все-таки направил лошадь в ту сторону, откуда доносились глухие крики, топот и мычание чем-то встревоженных волов.

Самое большее через пол-лиги Дункан обогнул подножие холма и от неожиданности даже остановился. В долине творилось настоящее столпотворение. Животные шарахались из стороны в сторону, натыкались друг на друга и с громким ревом рыли копытами землю, а трое всадников пытались собрать скот в кучу, мелькая черными тенями в серебристом вереске.

Ну и ну. Дункан укоризненно покачал головой. Странный же у Фрейзеров способ ночных вылазок. Издав очередной тяжкий вздох, он направил коня в самую гущу ночной суматохи.

Откуда-то вынырнул Эван; узнав его по рыжей копне волос, Дункан приветственно махнул рукой. Потом заметил Келлама – размах широченных плеч этого парня не заметил бы только слепой – и кивнул с улыбкой. Кеннет, мчавшийся вокруг стада с такой скоростью, что длинные темные пряди крыльями взлетали у него за спиной, на полном скаку остановился, ахнул, да так и застыл с открытым ртом. Дункан небрежно вскинул руку.

– Привет. На свежий воздух потянуло, а, ребята?

Кеннет никак не мог прийти в себя. Келлам развернул коня и двинулся прямо на Дункана.

– Какого черта ты здесь делаешь, законник? – рявкнул он.

– Да что-то сон никак не шел, – добродушно отозвался тот, – мыши замучили. Ох и громадные же мыши водятся в потайном ходе Гленрана!

Ответом ему стал долгий взгляд Келлама. Кивнув, гигант оглянулся на братьев – те уже снова бросились вдогонку за животными.

– Мы тут никому ничего плохого не сделаем. Возвращайся лучше в замок, Макрей.

– Сам знаю, что не сделаете, – с серьезным видом согласился Дункан. – Подумаешь, небольшой обмен живностью. Только вот в чем беда – эта самая живность может доставить хлопот вдесятеро больше, чем она стоит. Собирай-ка лучше своих людей вместо скота, и двигайте обратно, пока эта радостная ночная песня не достигла ушей Макдональдов. – Дункан окинул взглядом луг и мечущееся стадо – вернее, то, что осталось от стада, – и вновь повернулся к Келламу: – Чего они испугались?

– Да все Элспет со своим… Дьявол, куда девалась девчонка? – Келлам крутанулся в седле всем телом. – Элспет! – Он поскакал к братьям.

Дункан огляделся вокруг. Его взгляд вдруг упал на лошадь, почти наполовину скрытую в высокой траве. Чья же это? И где седок?

– Вот черт! – вырвалось у него. Да это ж наверняка лошадь Элспет! Здесь такое творится, а девочка спешилась. Бог весть что с ней могло случиться! Ни рядом с лошадью, ни где-нибудь поблизости Дункан, сколько ни всматривался, не увидел распростертого на земле тела. А значит, решил он, нужно искать дальше – вокруг подножия холма, в низине, да хоть у черта на рогах!

Откуда-то снизу до него неожиданно донесся отчаянный крик. Круто развернув коня, Дункан скакал по склону, пока не понял, что дальше верхом не проедет, уж слишком крут спуск. Он спешился, забросил поводья на ближайший куст и ринулся вперед.

Пронзительный, жалобный крик повторился. Прищурившись, Дункан обшаривал взглядом окрестности. Ничего. Никакой видимой угрозы. Ни Макдональдов, ни волков… лишь вода, поблескивающая в лунном свете…

– Господи! – в ужасе выдохнул он. – Малышка попала в болото! – Он приложил ладони ко рту, окликнул ее братьев – гулкое эхо прокатилось по холмам – и, сбросив плащ, камзол, рубашку, устремился вперед.

Уже через несколько секунд под ногами зачавкала торфяная жижа, и Дункан замедлил бег. Здесь нужно было соблюдать осторожность. Кроме местных жителей, вряд ли кто-нибудь даже при дневном свете нашел бы тропинку через эти смертельно опасные болота. Дункан же в темноте вовсе не отличал островки твердой почвы от топкого месива.

– Элспет! – окликнул он. – Элспет!

– Я здесь, – раздался в ответ чуть дрожащий тонкий голос. А перед Дунканом простиралось лишь маслянистое море, испещренное чуть более светлыми островками мха.

Но тут вдруг над неподвижной поверхностью болота поднялась и сразу же упала черная бесформенная тень, и тишину огласил жалобный, стонущий звук. Бедняжка! У Дункана стиснуло болью сердце. Да она сама на себя не похожа от страха!

В два судорожных движения он стянул сапоги, швырнул их вверх на склон, поближе к остальной одежде, и босиком, в одних узких штанах, шагнул в болото. Мерзкая холодная каша моментально поднялась к коленям. От отвращения Дункан закусил губу, но худшее, как оказалось, было еще впереди. С каждым его шагом зловонная жижа поднималась все выше, всосала бедра, талию, добралась до груди… Дункан упорно прокладывал путь дальше, к Элспет.

– Не двигайся, – предупредил он девушку. Она кивнула. Серебристое облако волос и чуть бледнеющее в лунном свете лицо – вот и все, что не вобрала в себя трясина.

Еще один осторожный шаг. И еще один. Дункан ступал на цыпочках, кончиками пальцев нащупывая в глубине торфяного месива твердую почву. Элспет была совсем близко. Дункан подался вперед.

Чуть раньше – а кажется, будто прошла вечность, – он летел за этой девушкой через стремительные воды горной реки. И точно так же протягивал ей руку…

– Обойдемся без видений, – поддразнил ее Дункан, – и умоляю – без кинжалов! Обещаешь? А то я брошу тебя на произвол судьбы.

В призрачном полумраке ему почудилась улыбка Элспет.

– Ладно, законник, – согласилась она. – Никаких видений и кинжалов.

Из темноты протянулась тонкая, вся в грязи рука. И тут же раздался трогательный, тоскливый стон, перевернувший душу Дункана.

– Не бойся, малышка, – бормотал он, сжимая пальцы вокруг ее запястья, – не бойся. Здесь не очень глубоко, ты не утонешь.

Ее негромкий смех прошелестел по бархату мхов, растаял в зарослях вереска. Дункан, накрепко сплетя пальцы Элспет со своими, медленно потянул девушку за собой сквозь трясину. «Чему она радуется?» – гадал он, делая первые шаги к твердой земле. Что-то холодное и мокрое ткнулось ему в грудь. Вздрогнув от неожиданности, Дункан подхватил дрожащее, до неузнаваемости грязное создание.

– Ягненок? – Он удивленно заморгал.

– Точно. Бедняжка запутался в колючих кустах. Ну я и решила забрать его. А он по дороге вывернулся, напугал скот…

– И ты, конечно, побежала за ним, залезла по шею в болото и чуть не погибла вместе с ним… Угадал?

Свободной рукой Дункан прижал найденыша к груди.

Элспет кивнула.

– Что ж. Теперь давай в путь. – Он потянул за собой девушку. – Нужно выбираться отсюда, поскорее возвращаться в Гленран. Ты со своим ягненком и громогласными братьями наделали столько шума, что и мертвый проснется.

– Ш-ш-ш! Никогда не произноси таких слов! Даже в шутку! – шикнула на него Элспет.

Напуганное и продрогшее создание в руках Дункана издало едва слышный писк.

Элспет вдруг остановилась как вкопанная.

– А как ты вообще здесь очутился, законник? Хотя, – она усмехнулась, – я должна этому только радоваться. Спасибо, Макрей. – Поскользнувшись, Элспет схватилась за его плечо холодными пальцами.

Дункан опустил на нее глаза. Черная тина облепила плечи и грудь девушки, растеклась по тонкой шейке, пропитала волосы. Рука Дункана, сжимающая ее локоть, дрогнула. Ему вдруг отчаянно захотелось привлечь это хрупкое, но бесстрашное создание к себе… Но он лишь усмехнулся и пожал плечами.

– Уж больно тонкие стены в Гленране.

– О-о… – только и выдохнула Элспет.

Они наконец выбрались на берег – ни дать ни взять парочка чудищ, что, по поверьям, обитают в шотландских водах. Эван и Келлам, бросившись вперед, тут же подхватили сестру. «Лучше б забрали ягненка», – с кислой миной подумал Дункан. Жалкий дрожащий малыш монотонно блеял.

Все пятеро быстро поднялись по склону холма. Пока Дункан собирал разбросанную в траве одежду, Кеннет подхватил его лошадь под уздцы и подвел к хозяину.

Уже на самой вершине Дункан передал ягненка Эвану, а потом протянул Элспет свою рубаху – стереть налипшую на руки и плечи торфяную жижу. Поеживаясь от ночного ветерка, сам он просто накинул плащ, а камзол и сапоги перебросил через седло.

Взглянув на девушку, Дункан обхватил ее обеими руками за талию, подсадил на свою лошадь, мигом оказался позади нее и завернул в свой плотный широкий плащ.

– Но я же тоже на лошади! – воспротивилась Элспет.

– Знаю. Представь, каково тебе будет на ветру в насквозь промокшей одежде. Не переживай. О твоей лошади позаботятся братья. Эван, – окликнул он, – давай-ка сюда это несчастье. Вот оно, твое болотное сокровище, малышка.

Элспет тут же набросила край плаща на своего чумазого найденыша.

– Та-ак, – с насмешливой угрозой протянул Дункан. – Я думал, ты мне должна только рубаху. Теперь, полагаю, и шерстяной плащ за тобой, Элспет Фрейзер.

– Добрая шотландская накидка куда лучше, чем этот уродливый балахон, – парировала она.

Перспективу облачиться в наряд предков Дункан воспринял без особого энтузиазма. Буркнув себе что-то под нос на шотландском – так, на всякий случай, чтобы Элспет не поняла, – он обхватил девушку одной рукой, а свободной взял поводья. Вороной двинулся вперед, а Элспет откинулась назад, невольно прижавшись к груди Дункана. В плотном коконе плаща оба быстро согрелись.

Пятеро всадников держали путь в Гленран через залитую призрачным светом долину под аккомпанемент мерного цоканья копыт.

Элспет сладко зевнула.

– А в замке Гленран кто-нибудь когда-нибудь спит? – укоризненно качнув головой, спросил Дункан.

В ответ она опять зевнула. Дункан потянул ее за плечо, приглашая устраиваться поудобнее, и после не слишком упорного сопротивления Элспет сдалась.

Несмотря на усталость и даже злость за эту дурацкую ночную вылазку Фрейзеров, ему вдруг стало хорошо и уютно, словно дома, у горящего очага. «Все дело, наверное, в безмятежности ночи, – решил Дункан. – А скорее всего – именно в самой вылазке». Даже неудачные набеги на земли недругов всегда радовали его душу.

Но что удивительно – прильнувшая к его груди девушка почему-то тоже несла ощущение восторга и счастья, каких он прежде не знал в жизни.

Сам того не замечая, всю дорогу до Гленрана Дункан про себя улыбался.

ГЛАВА 6

– Да, Эласдар, ну и попал же я в переплет! Тайный совет сунул меня прямиком в гнездо дьявола. – Дункан, зевая, прихлебывал из кружки сильно разбавленный водой прохладный эль. – Я-то, грешным делом, надеялся на твою помощь. Думал, вдвоем мы сумеем убедить этих упрямцев подписать договор. Граф Морей, да и весь Тайный совет рассчитывают на мое скорое – и удачное! – возвращение.

Он ткнул деревянную ложку в миску с дымящейся кашей, которую перед ним поставила юная служанка. Кухня была рядом, за дверью, так что еда, разумеется, должна была быть горячей, но каша оказалась просто обжигающей, а девчушка еще и забыла подлить в миску сливок, чтобы хоть чуть-чуть остудить завтрак.

Эласдар поднес ложку с кашей ко рту, подул.

– Сегодня уезжаю в Далси, – сообщил он, по привычке тоже переходя на гэльский. – Майри не видел уж больше трех месяцев. – Он сунул ложку в рот, ахнул – не для одного Дункана каша была чересчур горячей – и поспешно залил пожар во рту элем. – А ты наберись терпения. Получишь ты свои подписи, дай только ребятам пару дней.

Дункан в сомнении вскинул брови.

– Боюсь, что два дня пройдут в бесконечных спорах, а подписи на договоре так и не появятся.

– Признаться, я и сам такого от Хью не ожидал. Парень он сообразительный, но упрям как черт. Только вот что я тебе скажу, Макрей из Далси… Кто у нас, спрашивается, адвокат? То-то же. Вот и пусти в ход свое красноречие, чтобы убедить его подписать письмо.

Дункан вздохнул:

– Я хотел прямо с утра поговорить с Хью, доказать наконец важность этого документа для всего клана Фрейзеров, но он с братьями с рассвета отправились на охоту.

– Причем пешими, – кивнул Эласдар. – Вряд ли они вернутся раньше ужина, а то и вовсе объявятся только к завтрашнему утру. Ничего, подождет твоя бумага. Без Фрейзеров-то ее все равно подписывать некому.

Дункан удрученно качал головой. Все складывалось ну просто хуже некуда. Ему так хотелось покончить с миссией Тайного совета и побыстрее вернуться в Эдинбург, к привычной жизни. Да и дел там уже наверняка накопилось… сколько потом разгребать.

Эти Фрейзеры спутали ему все планы. Не семейка, а настоящая головная боль. До сих пор с их стороны он видел лишь упрямство и противодействие. Стоит ли удивляться, что эти парни выводят его из себя, несмотря на все их добродушие и гостеприимство.

Нет, Дункан определенно терял терпение. А ведь за долгие годы, прошедшие со времен его бурной юности, он выработал железное самообладание, научился при любых обстоятельствах держать эмоции в узде. Уж слишком дорогую цену заплатил тот, прежний Макрей за свой вспыльчивый нрав.

И вот, пожалуйста, несколько едва оперившихся юнцов из горного клана – а пуще того, их непредсказуемая сестричка – довели хладнокровного Макрея до такого состояния, что он готов орать во все горло, пока жилы не лопнут. Готов ткнуть Фрейзеров физиономиями в королевский договор и заставить-таки подписать, даже если для этого потребуется обнажить кинжал.

– У твоих ребят неприязнь к закону и его представителям в крови, – буркнул Дункан.

– Как вообще у всех горцев, – охотно согласился Эласдар. Он налил немного эля в миску с кашей и теперь сосредоточенно размешивал ложкой.

Дункан поморщился, следя за этим процессом. Сам он еще не рискнул попробовать завтрак любимой всеми Флоры. Струйки пара поднимались от миски. Дункан машинально дунул, и они растаяли в воздухе.

– Тут ты прав, – задумчиво ответил он. – В горах Шотландии законы не приветствовались и никогда не будут приветствоваться. Фрейзеры это доказали своей ночной вылазкой. Правда, они еще не подписали документ, так что формально закона не нарушили… Но раскаяния за набег я что-то тоже не заметил. Разве что досаду за упущенную часть стада.

– Какое там раскаяние! Не станет моя родня беспокоиться по поводу законов. Это забота законников да горожан.

Дункан хмыкнул:

– Так что ж, может, мне просто-напросто шлепнуть их по пальцам, как нашкодивших малолеток, сунуть перо в руки – и дело с концом? Уж больно не хотелось бы обращаться за помощью к властям Инвернесса. А между прочим, Стюарт, граф Морей, возражать бы не стал – он ведь недавно объявлен правомочным шерифом Инвернесса… хотя в горах его еще не скоро дождутся.

– Ай, да к чему тебе шерифы, – отмахнулся Эласдар. – Не нужно давить на ребят. Сами подпишут. Вот только присмотрятся к тебе – и подпишут, если войдешь в доверие.

Хорошенькое утешение. Дункан едва не застонал в голос.

– Королевский адвокат с повадками истинного горца – вот кто им нужен, – пробормотал он. – Такой бы гораздо быстрее вошел к ним в доверие.

– А что? Твоя правда, – кивнул его собеседник. – Ну так и действуй.

Криво усмехнувшись, Дункан решился наконец попробовать завтрак. Каша все еще была горячей, но очень густой и вкусной, в меру приправленной медом и пряностями. Глотая ложку за ложкой, Дункан размышлял над предложением Эласдара.

– Ты же горец, – снова подал тот голос. – Своим они верят. К тому же ты родом из клана, который воюет с Макдональдами куда дольше, чем клан Фрейзеров. Для них Макрей – не просто имя, это еще и история гор.

Дункан проглотил очередную порцию каши.

– Неплохо сказано. Может, так оно и есть.

– Еще бы! Вызов для тебя всегда был толчком к действию, Дункан Макрей из Далси. Чем же плох этот вызов? Докажи им, кто ты есть такой.

Дункан виновато нахмурился, вспомнив о ночном набеге:

– Кажется, начало уже положено.

– Поезжай с ними на охоту, на рыбалку…

– …и в ночной поход на Макдональдов. Эласдар изумленно умолк. Дункан улыбнулся.

В плане, что у него созревал, определенно было что-то притягательное. Нет, ну надо же. Какая ирония судьбы. Чтобы подписать договор о прекращении вражды с Макдональдами, посланцу короны нужно явить себя в набегах на Макдональдов!

– Насколько я могу судить, Фрейзеры не слишком сильны в ночных набегах.

Эласдар повел кустистой бровью:

– Опыта тебе не занимать, особенно по части ночных вылазок. А что, так уж плохо?

– Слабовато.

– Мог бы кое-что посоветовать?

– Запросто.

– Пока не подпишут договор, от набегов они не откажутся.

– Не сомневаюсь, – вздохнул Дункан. – Но уж если Фрейзеры будут нападать на земли Макдональдов, так пусть хоть делают это по всем правилам.

Эласдар расплылся в довольной ухмылке:

– К тому времени, когда на бумаге появятся подписи, Макдональды могут недосчитаться парочки-другой волов, а, Дункан Макрей?

Тот передернул плечами:

– Лично меня неприятности Макдональдов сна бы не лишили. Плевать и на их стада, и на самих этих рыжих головорезов. Но вот чего мне действительно не хотелось бы, так это чтобы кто-нибудь из Фрейзеров напоролся на кинжал. А этого недолго ждать, если ребята будут следовать своей оригинальной тактике.

Эласдар расхохотался, подливая эля в кружки:

– Не совсем ты, как я погляжу, пропащий человек, Дункан, – с ухмылкой заявил он. – Ни королевская служба, ни городская жизнь не потушили пожара в твоей душе. Вот он, Макрей во всей красе. Такой же неистовый, как и прежде!

– Не совсем такой, не совсем… Искорка, может, и теплится, но до пожара далеко. Впрочем, хватит и этой искорки, чтобы зажечь огонь дружбы с Фрейзерами и убедить их подписать документ, будь он проклят!

– Отлично. Мало того, что выполнишь задание, так еще и развлечешься между делом. Даже твой отец не придумал бы плана лучше!

Дункан кивнул, отводя глаза:

– Ему бы точно понравилось. Хороший он был человек, мой отец…

– Верно, парень. – Эласдар помолчал, вглядываясь в мрачное лицо Макрея. – Что ж… Хотелось бы и мне взглянуть, как ты будешь справляться, да пора в дорогу.

– Доброго пути, и да благословит тебя господь.

– Здесь закончишь – приезжай в Далси.

Дункан качнул головой:

– Нет.Передай от меня привет бабушке и сестрам.

Эласдар не сводил с него серьезного взгляда:

– Больше ничего?

Дункан стиснул зубы так, что заходили желваки:

– Больше ничего.


* * *


У подножия первого из гряды холмов, что высилась сразу за замком Гленран, Элспет оглянулась. Тихим свистом позвала смешного голенастого ягненка, едва поспевающего за ней. И рассмеялась, когда малыш заблеял жалобно, точно просил обождать.

Сама она шагала быстро и уверенно, легко пробираясь сквозь высокую траву и перескакивая через скользкие от утренней росы камни.

Как-то сама собой родилась песня. Элспет щелкала пальцами, подыгрывая незамысловатой мелодии.

С вершины последнего холма путь ее лежал вниз, к вересковой пустоши. Девушка прибавила шагу. Беток, думала она, наверняка ждет ее, беспокоится. Вот уже несколько лет Элспет не пропускала ни одной недели, чтобы не навестить Беток – ну, разве что во время снегопадов, когда и выбраться из замка было просто немыслимо.

По правую руку от нее, чуть вдалеке, мерцало длинное изогнутое озеро – казалось, сказочный великан уронил среди холмов причудливой формы зеркало, где теперь отражалась сочная зелень окрестностей. Ягненок набрался храбрости и побежал впереди Элспет, то и дело выныривая из травы пушистым темно-серым комочком.

– Болотное сокровище! – Элспет звонко рассмеялась. Слова Макрея вновь напомнили ей о неудачной вылазке и – особенно! – об обратном пути в теплых объятиях гостя. Она, должно быть, заснула, убаюканная ритмичной поступью лошади, потому что очнулась только на руках Дункана – тот нес ее в замок. Элспет сильно устала, пригрелась, и ей было так хорошо, что не достало сил противиться… В общем, она открыла глаза лишь в замке – и тут же умчалась к себе в спальню.

Ягненок снова выпрыгнул из вереска на открытый пятачок земли. Элспет улыбнулась. Она добрый час скребла это грязное, дрожащее создание мягкими щетками, не пожалела даже драгоценного фламандского мыла, а шерстка так и осталась темно-серой, едва светлее черной мордашки – настолько въелась в нее торфяная жижа.

Самой Элспет не составило труда отмыться после отвратительного купания в болоте. Дункан Макрей тоже появился утром свежий, с еще влажными волосами, темными и блестящими, как крыло ворона, чисто выбритый и… очень красивый. Без единого слова, незаметно для братьев, он протянул девушке ее кинжал – свой трофей после их ночной встречи. Элспет зарделась как маков цвет – будь проклят ее несносный румянец! – а посланец короны только улыбнулся и так же молча шагнул к Хью Фрейзеру.

С тех пор они почти не виделись. Дункан целыми днями пропадал с ее братьями; охотился с ними, рыбачил на ближайших ручьях. Элспет знала, что он не оставляет попыток убедить братьев подписать договор. До нее не раз доносились отголоски жарких, хотя и достаточно миролюбивых споров между законником и Фрейзерами.

Приглаживая пальцами непокорные густые пряди, девушка сощурилась против солнца. Роса намочила подол ее накидки, влажные волосы золотистым кудрявым ореолом обрамляли лицо. Элспет обожала и влажный воздух гор, и мелкий дождик, больше похожий на туман, что поил ее родную землю и умывал изумрудные травы. Шотландия была у нее в крови. И об этом зазвенела сейчас ее песня над холмами.

Вот и хижина Беток, приютившаяся у самого подножия холма. Элспет вдруг застыла как вкопанная и нахмурилась, оборвав на полуслове песню.

Из трубы мирными сизыми колечками плыл дымок. Каменная стена совсем спряталась под ползучей зеленью. У плоского куска торфа, что служил скамьей, паслась коза, не обращая внимания на суматошных цыплят, носившихся по всему двору. Входная дверь была распахнута, как всегда. Знакомая картина безмятежности и покоя.

Так почему страх ледяной рукой стиснул сердце? Элспет стрелой кинулась вперед.

На пороге она остановилась, напрягая слух. Из дома не доносилось ни звука.

– Беток? – тихонько окликнула девушка, переступив порог. Подошвы ботинок шаркнули по сухому камышу, которым был устлан земляной пол. В круглом, обложенном камнями очаге посреди комнаты потрескивал торф. Горьковато-мускусный аромат трав, привязанных в пучках под крышей для просушки, смешивался с запахом горящего торфа.

В комнате царил полумрак – единственное крошечное окошко в задней стене света пропускало немного.

– Беток? – Девушка моргала, пока глаза ее привыкали к темноте.

В дальнем углу, за плотным куском полотна, служившим занавеской, стояла деревянная колыбель. Легко перелетев комнату, Элспет отодвинула занавеску и заглянула в кроватку.

Крошка Айрик, дочка Магнуса, крепко спала, свернувшись калачиком на меховом покрывале. Белая рубашонка задралась, пышные черные кудри разметались во сне, малюсенький пальчик спрятался между пухлых губ. Смуглая и черноволосая, как ее покойная мать, цветом глаз, напоминающих глубокую озерную синь, Айрик пошла в отца.

Мать Айрик, младшая дочь Беток, и Магнус были влюблены друг в друга с детских лет. По обычаям шотландских горцев со дня их обручения должен был пройти год, и только тогда они могли бы соединиться в освященном богом союзе. Но возлюбленная Магнуса умерла, произведя на свет Айрик… и даже золотые руки и огромные знания Беток не помогли спасти дочь.

Айрик осталась у бабушки – Магнус знал, что здесь его маленькая дочь получит всю любовь и нежность, на которые только способно человеческое сердце. А его собственное после жестокой потери было глухо к любви. Два года прошло, а Магнуса никто никогда не видел с девушками.

Элспет осторожно набросила одеяльце на малышку, подоткнула края. Айрик вдруг всхлипнула, словно уснула в слезах и все еще не могла справиться со своим детским горем.

Лоб Элспет прочертила тревожная морщинка.

– Айрик, где же твоя бабушка? – беззвучно шевельнулись ее губы. Никогда прежде Беток не отходила от спящей внучки дальше чем на несколько шагов.

Во второй комнате, отделенной от главной плетеной ширмой, стоял только ткацкий станок Беток. Но самой хозяйки и здесь не было.

Элспет обогнула дом, прошагав по двору между бросившимися врассыпную цыплятами, заглянула на небольшой огородик позади дома с ровными рядами лечебных трав и созревших овощей.

Беток она и здесь не нашла, зато увидела… несколько смятых, раздавленных кустов. Она похолодела. Чувствуя, что сердце уже готово выпрыгнуть из груди от страха, Элспет кинулась обратно.

Кроме живности Беток, поблизости от дома она обнаружила одного лишь ягненка, потерянного, жалобно блеющего. В другой момент Элспет постаралась бы утешить несчастное создание, но сейчас ей было не до него. Отпихнув своего найденыша к скамье из торфа, в компанию к бесстрастно жующей козе, девушка вновь обвела глазами двор. Может, Беток пошла за водой?

Элспет проскочила небольшой холм и стремглав полетела по тропинке к ручью. Вот там-то, на самом берегу, поросшем ольхой, она и увидела Беток.

Темные кровоподтеки на лице женщины бросались в глаза. Беток попыталась подняться – и тут же, покачнувшись, вновь опустилась на землю.

– Что случилось? – горестно всхлипнула девушка, упав рядом на колени.

Правый глаз Беток заплыл, от подбородка до виска лицо было в страшных ссадинах, щека распухала прямо на глазах, а из рассеченной губы сочилась кровь. Черные с проседью волосы расплелись и разметались по плечам.

– Элспет… – едва шевеля губами, пробормотала женщина. – Ничего, ничего. Не бойся, девочка. Где Айрик?

– Спит.

Беток кивнула с облегчением. Окунув краешек накидки в ручей, Элспет осторожно стерла кровь, приложила холодную мокрую ткань к щеке Беток.

– Что случилось?..

Беток качнула головой:

– Помоги мне встать. – Одной рукой схватившись за ветку ольхи, второй она оперлась о плечо Элспет и с трудом выпрямилась.

– Но… твоя нога! – воскликнула Элспет. – Ты можешь идти?

– Не хуже, чем обычно, – со слабой улыбкой отозвалась Беток и, припадая на одну ногу, шагнула перед. Хромая от рождения, она ходила медленно, но палкой почти никогда не пользовалась.

– Я помогу! – Одной рукой Элспет обхватила ее талию.

Добравшись до дома, Беток опустилась на скамью у стола, тяжко выдохнула. А Элспет, проверив, как там Айрик, сразу же прошла к шкафу и распахнула дверцы. Пучки трав в чистых тряпицах, глиняные горшочки и миски заполняли несколько полок.

Терпеливая и мудрая, Беток многому научила девочку, так что теперь Элспет сама могла выбрать все, что потребуется для лечения: сушеный окопник для заживления ссадин, верба – от боли в ушибленных местах, измельченная кора дуба и полынь – чтобы снять опухоль. Элспет разложила по мисочкам необходимые травы, набрала воды из деревянной бадьи.

– Настой окопника и ивовой коры помог бы, но его долго готовить, – сказала Беток. – Сначала сделай примочку из корня окопника, он уже помолот.

Следуя указаниям Беток, девушка сделала примочку и сразу же занялась отваром. В железном чайнике, что висел над очагом, вскоре забулькала темная жидкость.

Пальцы Элспет ловко отмеряли травы, смешивали, мололи в ступке… но мысли ее лихорадочно метались, в душе кипели гнев и боль. Девушка то и дело бросала тревожные взгляды на Беток – прижимая примочку к щеке, та устало откинулась к стене и закрыла глаза.

Слава богу! Кроме видимых ушибов, серьезных травм, наверное, нет… Когда отвар был готов, Элспет добавила немного меду и, встав коленями на камышовую подстилку, протянула чашку Беток.

– А теперь расскажи, – решительно проговорила она. – Ты ведь, я знаю, не упала с холма и не поскользнулась на каком-нибудь камне.

Беток поднесла чашку к губам.

– Тебе так кажется? Что же ты чувствуешь? Элспет невольно улыбнулась. Беток верна себе. Даже когда ей больно, не забывает об учебе. Послушно прикрыв глаза, девушка сделала глубокий вдох и постаралась отбросить страх и волнение. Чтобы увидеть, нужен ясный ум. Нет, не получается.

Перед глазами стоял непроницаемый мрак. Она сделала еще один вдох, задержала дыхание. Бывает, для того чтобы успокоить мятущиеся мысли, нужно всего лишь замедлить бег сердца…

Быстрая, но отчетливая картинка мелькнула и исчезла: рука, сжатая в кулак, копна огненно-рыжих волос.

Элспет распахнула глаза.

– Рори? – в ужасе шепнула она. – Это сделал Рори Макдональд?! – Молчание Беток подтверждало ее догадку. – Но почему?! У тебя ведь нет стада, всего лишь несколько овец, коза да цыплята…

Беток пожала плечами:

– Но дом-то мой – как раз на границе земель, которые Рори унаследовал от отца. – Поморщившись, она прикоснулась к распухшей губе. – Рори сказал, что не желает жить по соседству с… с… – Беток поспешно отвела взгляд.

– С колдуньей?

– Что-то вроде того. Правда, он выразился по-другому.

– Он был один? Он что… О-о, Беток… – простонала Элспет стискивая руку своей наставницы. – Неужели он…

– Нет-нет, – покачала головой та. – Он только избил меня и бросил там, на берегу. Кажется, кто-то из братьев его позвал. Перед тем я положила Айрик спать и пошла в огород. Тут появился Рори, проскакал прямо по грядкам, схватил меня и погнал к ручью, подхлестывая палашом, точно скотину. Кричал, что все хромоногие – создания дьявола и что ему не нужна ведьма, которая поселилась на границе с его землями. Я слышала, как Айрик плачет, но ничего не могла поделать… – Вздрогнув, Беток снова закрыла глаза.

Элспет смотрела на изуродованное, такое родное лицо и едва сдерживала слезы. Стиснув кулаки, она предвкушала тот миг, когда расскажет братьям о зверстве Рори – человека, которому они готовы были отдать ее в жены! Пусть братья только узнают… Рори проклянет день и час своего рождения!

– Клянусь, Рори за это поплатится, – хрипло вырвалось у нее. – Магнус убьет его!

Беток замотала головой:

– Не нужно мальчикам нападать на Рори. Королева хочет мира между нашими кланами. Не время Фрейзерам воевать с Макдональдами. – Ее взгляд остановился на Элспет. – Позавчера у меня был Магнус, принес нам с Айрик свежей форели и рассказал о посланце Тайного совета и о письме.

Элспет насупилась:

– Плевать на договор. За то, что сделал с тобой Рори, мальчики снесут ему голову!

– Значит, не нужно им рассказывать.

– Да ты что! – изумленно уставилась на нее Элспет. – Нельзя этого так оставлять! Рори Макдональд – сущий дьявол, если способен на такое. Он должен ответить!

– Не горячись, девочка. – Веки Беток опустились. – Рори глуп и жесток, только и всего.

– Ты ему прощаешь? – Элспет вскочила, раздраженно закружила по комнате. – Ну а мы с братьями никогда не простим! Хью только кликнет – и в Гленране соберется весь клан. Да мы уничтожим Макдональдов!

– Элспет, не смей рассказывать мальчикам, – не терпящим возражения тоном проговорила Беток.

– Я не буду молчать! – Обещай мне.

Элспет упрямо мотнула головой:

– Даже не проси. Как можно рисковать твоей жизнью, жизнью Айрик? А вдруг он вернется и… и сотворит еще что-нибудь ужасное?

– Он не вернется. Теперь Рори будет ждать мести Фрейзеров, так что мой дом будет обходить стороной. Но ты никому не скажешь ни слова, Элспет. Только представь, что Фрейзеры напали бы на Макдональдов и кто-нибудь из Макдональдов погиб… – Она тяжело вздохнула. – Тогда королева и Тайный совет объявят войну нашему клану. По нашим землям пройдутся огнем и мечом. Огнем и мечом, Элспет!

– Да… – с горечью бросила девушка. – Макрей может немало несчастий принести нашему клану. Ладно. Буду молчать, если ты считаешь, что Макдональды больше на тебя не нападут.

Для Элспет старая наставница всегда была примером мудрости и доброты, и она не в силах была понять, что за ненависть гложет душу Рори. Беток всю жизнь помогала людям, щедро делясь своими знаниями и богом данной способностью предвидения. Ни разу она не отказала больным в лечении, будь то члены ее собственного клана или же Макдональды, живущие по соседству. Она предсказывала судьбу и делала амулеты, не ожидая никакой платы от тех, кто приходил за помощью. Но люди сами несли ей продукты, приводили скот; на пороге ее дома нередко появлялись миски с овсом, кувшины молока – доказательство того, что, даже считая Беток колдуньей, ее не боялись, а уважали.

– Не понимаю, – задумчиво протянула Элспет. – Просто не понимаю… В горах Шотландии к целителям и ясновидящим относятся с уважением, как к божьим людям. Почему же Рори с братьями… – Она покачала головой, припомнив оскорбления Макдональдов на ручье в тот день, когда приехал Макрей. Да были и другие случаи, хотя на физическое насилие Рори не осмеливался.

Элспет грустно усмехнулась своим мыслям. Попробовал бы он хоть пальцем ее тронуть! За свою единственную сестру Фрейзеры вышибли бы из него дух. Ну, ничего… Настанет день, когда она расскажет братьям о сегодняшней зверской выходке Рори. Какое это будет наслаждение – всем вместе отомстить за Беток!

– Ах, Элспет, – вздохнула старая наставница, – Макдональды боятся нас, потому что мы видим скрытое от их глаз. Господь открыл нам свой мир. Это многих пугает.

– Но ты ведь никому ничего плохого не сделала! – с жаром воскликнула девушка. – Ты лечишь людей, помогаешь им всем, чем можешь. Ты была хорошей женой и хорошей матерью. А теперь ты одна растишь малышку Айрик… – Она оглянулась на отделенный занавеской угол. – Кто может обвинить тебя в чем-нибудь плохом?

Беток долго молчала, закрыв глаза.

– Еще до конца твоего пути на земле, – безжизненным и тихим голосом проговорила она, – но уже после того, как не станет меня, людская ненависть накроет ясновидящих. Их будут называть слугами дьявола. Ужасная смерть ожидает многих из них.

– Но ведь мы – не слуги дьявола! – в страхе шепнула Элспет.

– Большинство нет. Но есть и такие, кого манит темная сторона власти. Вот они-то и зажгут ненависть ко всем остальным.

– Не может быть…

– Я уже давно знаю, что так будет… – Беток провела ладонью по глазам.

Элспет помогла ей добраться до кровати, взяла на руки хнычущую спросонья Айрик, налила ей кружку козьего молока и присела с малышкой на коленях.

Поглаживая темные кудри, Элспет принялась напевать одну из любимых Айрик песен, и кроха притихла, уткнувшись носом в чашку. Белые капельки стекали по ее подбородку и расплывались на руке Элспет.

Девушка вновь вспомнила о Рори. Как он мог… животное… напасть на беззащитную женщину! Элспет зажмурилась, усмиряя ярость. Она обещала Беток молчать…

О браке с Рори не может быть и речи. Сейчас ничего нельзя рассказать братьям, но Рори заплатит за сегодняшний набег. Да, заплатит – не будь она Элспет Фрейзер!

Элспет пришла сюда, чтобы поговорить с наставницей о странном случае на ручье, спросить, что может означать ее видение о королевском посланнике. Придется подождать. Сегодня Беток не в силах ей помочь, но через день-два, когда она оправится… Элспет решила, что совет ей в любом случае необходим.

Элспет пересадила малышку на другое колено, легко прикоснулась губами к темноволосой макушке.

– Малышка, – шепнула она Айрик, – совсем забыла, я ведь привела тебе маленького друга. Надеюсь, бабушка позволит тебе с ним играть.

Точно услышав ее слова, ягненок осторожно просунул забавную черную мордочку в проем двери. Айрик захлопала в ладоши, заверещала от радости и крошечной змейкой вывернулась из объятий Элспет.

ГЛАВА 7

Кожаный мяч размером с яйцо прочертил в воздухе дугу над головой Дункана, ударился оземь, подпрыгнул, прокатился еще немного и замер на небольшой кочке, почти у самых ног Келлама.

– Отличный удар, Кеннет! – закричал тот, показывая на ямку, вырытую в торфе. В ответ Кеннет махнул рукой и двинулся к брату.

Дункан, сунув под мышку клюшку для гольфа, зашагал с Магнусом к другой кочке. В отличие от Кеннета ему сегодня удача не улыбалась. Такое впечатление, раздраженно думал Дункан, что он не по мячам бьет, а по их призракам, и попадает куда угодно – в лужи, в заросли вереска, в ручьи, – но только не в специально приготовленные для этой цели лунки.

Глядя на его игру, трудно было сказать, что он вообще когда-либо держал в руках клюшку. Время от времени, правда, он все-таки посылал набитый перьями кожаный мячик по назначению, но чаще промахивался и вынужден был беспомощно следить, как тот летит прямиком в воду. Дункан боролся с ветром, с опутывающей ноги мокрой травой, с клюшкой, которой ссудили его Фрейзеры – чересчур, на его взгляд, короткой, – пока не дождался наконец сочувственных взглядов от своих партнеров, что окончательно испортило ему настроение.

С тяжелым вздохом Дункан смахнул со лба растрепанные волосы и, отойдя на пару футов, оперся о клюшку в ожидании очередного удара Магнуса.

Неудача в гольфе била по его самолюбию не меньше, чем неудача в миссии Тайного совета. Печально, но факт – до сих пор он терпел поражение во всех играх с Фрейзерами, если такое важное дело, как подписание договора о перемирии с Макдональдами можно назвать игрой. После разговора с Эласдаром Дункан все время обдумывал, как бы завоевать доверие Фрейзеров. В подходящей ситуации он был готов даже поделиться опытом ночных вылазок. Если уж Фрейзеры решили не прекращать набегов на земли Макдональдов до подписания договора, так пусть хотя бы научатся это делать, не подвергая опасности собственные жизни.

Дункан Макрей, посланец короны, решил закрыть глаза на вражду Фрейзеров с Макдональдами… до подписания договора. А что ему оставалось делать? Зная характеры горцев, для которых закон всегда был пустым звуком, он понял, что без хитрости не обойтись. И если ради достижения цели нужно будет охотиться, рыбачить, красть скот и играть в гольф с юным вождем Фрейзеров и его не менее юным окружением – значит, так тому и быть.

Однако пока о набегах речь не заводили… Впрочем, в присутствии королевского посланника такой разговор был бы более чем странным. Да и последняя вылазка Фрейзеров осталась безнаказанной. Скорее всего Макдональды просто не заметили вторжения врагов на свои земли.

Вчера Дункан ходил на рыбалку с Хью и Эваном, научился знаменитому методу Фрейзеров ловли форели. Он был доволен и рыбалкой, и искусством Флоры, которая изумительно готовила форель. Сам Дункан рыбу обожал, и уж Келлам не поскупился, широким жестом предложив ему свою порцию. В главном же деле сдвига не было, но Дункан решил запастись терпением.

Этим утром он с радостью принял приглашение Магнуса сыграть в гольф – такой чудесный день грех было тратить на споры и уговоры. Хью Фрейзер, конечно, мудрый вождь… но уж больно молод, а потому упрям. Он продолжал твердить, что его клан не нуждается в «королевских бумажках».

Магнус ударил по мячу, резко и мощно, и тот приземлился совсем рядом с лункой. Хорошие игроки эти Фрейзеры… да и экипированы неплохо. Клюшки добротные, сделанные на заказ в Инвернессе, и неиссякаемый запас дорогих фламандских мячей – как выяснил Дункан, братья буквально на днях обменяли на эти мячи пять баррелей копченой рыбы.

Дункан с улыбкой оглянулся. Мало того, что Фрейзеры отличные игроки, они, черти, еще и азартны. Забрались в такую даль, что замок Гленран едва просматривался в сизой дымке. Если так и дальше пойдет – к полуночи мячи полетят прямиком в Восточное море…

Этот день, как ни странно, примирил Дункана с возвращением в родные горы. Когда бы он еще увидел эти пурпурно-голубые холмы и вдохнул знакомый до боли аромат воды и вереска? Взгляд его обратился на запад, туда, где расплывались очертания гор, заслонявших гряду Кинтейл и замок Далси.

Тоска по отчему дому камнем легла на сердце. Эласдар, должно быть, уже пересек Кинтейл и добрался до Далси. Дункан подавил тяжелый вздох и отвернулся.

Теперь его взгляд был устремлен на замок Гленран, возвышавшийся в доброй лиге от торфяного поля. Серые стены, неприступные, поражающие величественностью даже с такого расстояния, веками смотрелись в воды небольшого горного озерца, что возникло по соседству с великим озером, названным Лох-Несс.

Прищурившись, Дункан заметил несколько крохотных фигур, пересекавших вершину ближайшего к замку холма. Всадник… а за ним пешие слуги… Такое количество слуг может позволить себе лишь очень состоятельный человек, лэрд какого-нибудь замка или же вождь клана. Дункан был в недоумении. Алые накидки слуг пылали еще ярче на фоне сиреневых и пурпурно-зеленых холмов, в то время как облаченный в темные одежды всадник казался расплывчатым пятном.

Дункан пожал плечами и повернулся к Магнусу. Что ему, в сущности, за дело до этой процессии? Отсюда не скажешь даже, направляются ли гости в Гленран – или намерены проехать мимо.

– У Кеннета глаза как у ястреба, – заявил Магнус, ткнув пальцем в братьев, ликующих по поводу очередного удачного броска Кеннета.

– Значит, он должен быть отменным следопытом, – бросил в ответ Дункан. – Незаменимый человек во время набегов.

– Так и есть, – искоса взглянув на партнера, отозвался Магнус. – Но еще лучше, если он или Келлам защищают твою спину с кинжалом в руках. Для того чтобы взять след, у нас есть Элспет.

– Неужели? – Дункан сделал пробный взмах клюшкой.

– Точно. Она всегда знает, где искать скот или, например, оленя во время охоты. Ее дар нам очень помогает.

– А-а-а, черт! – выругался Дункан. Сколько он ни примерялся, ветер решил по-своему. Подхватил мяч и унес его в сторону, на середину соседнего ручья. – Ч-черт! – снова повторил он.

Сочувственно качая головой, Магнус сбежал вместе с ним с холма.

– Так ты говоришь, Элспет у вас за следопыта? – не оглядываясь, бросил Дункан и с гримасой отвращения полез в ледяную воду. Достал мяч, зашвырнул его вверх на холм и двинулся следом.

– Ага. Она видит многое, что недоступно нам. Дункан в жизни не слыхал ни о чем подобном.

– Ну-ну, – буркнул он. – Нужно было поинтересоваться у Элспет насчет сегодняшней игры. Предсказала бы неудачу – и все дела, я бы просто с вами не пошел.

– У нашей малышки доброе сердце. Она промолчала бы, даже если б и знала результат, – ответил Магнус. – Боюсь только, сегодня утром ее было бесполезно о чем-нибудь расспрашивать. Что-то с нашей Элспет не так. Сходила к Беток – и с тех пор шипит на всех, как кошка. – Магнус задумчиво поскреб золотисто-каштановую бороду. – Никому доброго слова не скажет.

Магнус ударил по мячу, прошел к следующей лунке.

– Вы что же, в самом деле верите, будто девочка может обнаружить стадо или предсказать судьбу? – спросил Дункан.

– Если ей было видение – может. Она еще ни разу ни ошиблась. – Магнус глянул на собеседника. – Элспет что-то видела на ручье в день твоего приезда. Нам, правда, ни слова не сказала, но ты прислушайся, Макрей, если она захочет тебя предупредить.

– Уже предупредила: «Уезжай – или тебя постигнет страшная участь», – усмехнулся Дункан. – Только, видишь ли, в чем дело… По мне – так все это глупости. Ей, разумеется, очень хотелось бы, чтобы я испугался и уехал… – Он поднял глаза в ожидании ответа, но Магнус молчал, устремив на него непроницаемый взгляд.

Следующий удар Дункана наконец-то попал в цель. Увидев, что мяч приземлился в лунке рядом с воткнутым в торф прутом, Дункан ликующе вскинул руки.

– Отлично, Макрей. Пожалуй, я и сам лучше не ударил бы, – с улыбкой кивнул Магнус. – Осталось две лунки – и домой.

– А когда вернемся, – напомнил ему Дункан, – поговорим о документе. Жду тебя и братьев в зале.

– Ты не успокоишься, пока не получишь подписи, верно, Макрей?

– Ясное дело.

Магнус запрокинул голову, сощурился, глядя в небо.

– Ни один из нас не подпишет, пока не подпишет Хью. Я-то и сам понимаю, что во вражде толку нет, но Фрейзеры враждовали с кланом Макдональдов еще до нашего рождения. Так что никакая бумага, пусть даже от самой королевы, не восстановит мир в несколько дней. Тебе придется подождать.

– Подожду сколько будет нужно. Но ты, Магнус, должен поделиться с Хью своими мыслями о договоре.

Магнус хохотнул, коротко и не слишком весело. Ветер взметнул его золотистые пряди, солнечный лучик осветил глубину синих глаз.

– Вот уж кто тебя поддержал бы, так это родной брат Элспет.

– Родной брат? – изумился Дункан. – Как это? Я думал, вы ей все двоюродные. Кто ж это такой?

– Ну, не совсем родной… Здесь, в Гленране, мы все двоюродные, ты прав, Макрей. Но у Элспет есть и единоутробный брат, Роберт. Правда, он не Фрейзер… Во-он, смотри! – Магнус вытянул руку в сторону окружающих Гленран холмов. – Легок на помине. Видишь всадника с пешими слугами? Доберутся до замка прежде нас.

Та самая процессия, которую Дункан недавно заметил, уже приближалась к Гленрану.

– Ну и ладно, – со вздохом добавил Магнус. – Хью будет только рад попозже встретиться с Робертом Гордоном.

– Брат Элспет – из клана Гордонов? – изумился Дункан.

Магнус кивнул:

– Точно. До нас дошли слухи, что Гордоны нынче не в чести у короны.

Дункан криво усмехнулся:

– Мягко сказано, друг мой. Гордоны в настоящей опале. Наследник вождя был лишен титула. Да вы наверняка слышали историю о покойном Джордже Гордоне и суде над ним.

– Как не слыхать, – снова кивнул Магнус. – История не из веселых. Тайный совет прислал тебя вместо одного из Гордонов, верно?

– Верно. – Дункан всмотрелся в неясные очертания фигур вдалеке. – А как это вышло, что у Элспет единоутробный брат – из Гордонов?

– Отец Элспет, Саймон, женился на вдове Гордон с маленьким сыном. Саймон Фрейзер погиб в битве при Лох-Лочи, а его жена умерла родами через несколько месяцев. Когда Элспет появилась на свет, Роберту было лет пять-шесть, не больше.

– Он рос не с Фрейзерами? Магнус покачал головой:

– Роберта взяли к себе Гордоны. А Элспет забрал Лачланн Фрейзер, который приходился ей дядей. Лачланн вырастил ее как собственную дочь. – Он вздохнул, остановил на Дункане серьезный взгляд синих глаз. – Много нас здесь было, в Гленране. У горцев принято брать к себе сирот, ты же знаешь. Лачланн с женой взяли детишек, сколько смогли… У них был один-единственный сын, Келлам.

Дункан весь обратился в слух.

– И сколько же детей росло в Гленране?

– Пятнадцать… Когда больше, когда меньше, если лэрды других замков брали их погостить. Меня привезли сюда, когда мне было четыре. Потом появились Элспет и Кеннет, совсем еще крохи. Еще чуть позже Лачланн взял к себе Эвана и тех, с кем ты незнаком, – Дэвида и Эндрю, Томаса, Джеймса и Айана, Диармида и Домнелла. Все они еще даже ходить не умели.

Дункан был потрясен. Великодушие покойного лэрда Гленрана и впрямь не знало границ. Клан Фрейзеров, все больше и больше убеждался Дункан, был достоин почитания.

– Неужели после битвы осталось так много сирот?

– Слишком много. Но ведь и вдов осталось немало. Все они выбивались из сил, но растили детей.

– Пятнадцать детей… – задумчиво проговорил Дункан. – У меня было четверо братьев и две сестры… но шуму в доме хватало.

– Шуму? – хмыкнул Магнус. – Ты бы видел Гленран лет десять назад! Как раз в то время к нам приехала Флора Маккилли, сестра Лачланна, иначе его жена ни за что бы не справилась. Флора привезла четверых дочерей. Ох, и спорые же служанки были… да и нас никогда без присмотру не оставляли. Потом уж все вышли замуж, разъехались…

Магнус наклонился, установил мяч в нужном месте и взмахнул клюшкой. Проследив за полетом мяча, кивнул с довольным видом и снова повернулся к Дункану:

– Лачланн был одним из тех пятерых Фрейзеров, кто остался в живых после битвы. Он заботился о будущем клана! Он учил нас читать и писать, потому что в юности сам учился во Франции, и в душе был ученым. Но что важнее, он учил нас любви и преданности своему клану. Наши отцы – все до единого! – погибли от рук Макдональдов на берегу Лох-Лочи. Помни об этом, Макрей, когда будешь снова требовать от Фрейзеров подписи под обещанием прекратить вражду!

– Я не забуду, Магнус. – Дункан торжественно кивнул. – И я понимаю больше, чем вы думаете. Отец мой и все четверо братьев погибли от рук Макдональдов. Такие потери быстро не забываются.

Магнус оглянулся, изумленный:

– Ты тоже ненавидишь Макдональдов? Зачем же приехал подписывать этот договор?

– Меня послали королева и Тайный совет. И я выполню задание, какими бы ни были мои собственные чувства, – бесстрастно отозвался Дункан и зашагал вслед за Магнусом на поиски мяча. – Кажется, с Робертом Гордоном я встречался, – добавил он, оглядываясь на маленькую группу, что приближалась к Гленрану.

– Правда? Роберт – лэрд замка Блэкригг. Это на запад от Гленрана.

Дункан в задумчивости потер подбородок.

– Роберт Гордон из Блэкригга был известной личностью в Эдинбурге. Мы сталкивались, когда я учился в университете. Помнится, парень себе на уме. И если не ошибаюсь, чересчур серьезный. Чувства юмора никакого…

– Ага, – кивнул Магнус. – Он самый и есть.

– Странно все-таки, – продолжал Дункан, – что Тайный совет не послал с этой миссией единоутробного брата Элспет. Гордоны, конечно, в опале, но Роберт, что ни говори, юрист, как и я.

Магнус язвительно хохотнул:

– Чтобы Роберт Гордон появился в Гленране с мирным договором?! Ха! Это значит – рисковать своей жизнью или состоянием, если договор будет нарушен. Вот уж чего от этого парня не дождешься!

Отыскав глазами Кеннета и Келлама, Магнус замахал братьям.

– У нас гости! – крикнул он. – Роберт Гордон держит путь в Гленран. Видите?! Во-он там!

Дункан не упустил ни недовольной гримасы на лицах Кеннета и Келлама, ни раздраженных взглядов, которыми обменялись братья. Всмотревшись в даль, он увидел, что гости вот-вот достигнут ворот замка.

– Ну-ну, – буркнул Кеннет. – Что ж. Тогда еще по паре ударов – и домой.

– Роберт разозлится, если мы его не встретим, – с усмешкой заметил Магнус.

– Угу. Еще как разозлится. И отлично. – Кеннет отступил на шаг, ожидая удара Келлама.

– Разозлится, говоришь? Здорово! – Келлам, ухмыляясь, ударил по мячу.

У всех троих Фрейзеров определенно лучились глаза; вот только от радости или от удовлетворения – Дункан, сколько ни всматривался, так и не понял.


* * *


– Тебя ждут, Дункан Макрей, – громогласно объявила Флора. – На крыше.

– На крыше? – Дункан повернулся к своим партнерам по гольфу. Удобно устроившись вокруг стола в большом зале, те прихлебывали эль и на его вопросительный взгляд лишь безразлично повели плечами. Дункан пересек зал и остановился у двери, рядом с Флорой. – Так, значит, на крыше – я правильно понял?

Экономка, кивнув, ткнула узловатым пальцем куда-то вверх:

– Хью сказал – как вернется законник, послать его на крышу.

Дункан быстро поднялся по лестнице, что вилась вокруг центральной опоры замка, добрался до площадки на верхнем этаже, освещенной единственной узкой прорезью в стене. Массивная деревянная дверь вела с этой площадки на крышу. Из-за двери доносились раздраженные голоса. Дункан взялся за ручку… И услышал гэльское ругательство, произнесенное звонким чистым голосом Элспет.

Эти серебристые звуки мог бы издавать ангел… Но в этот момент на ум Дункану пришла мысль скорее об ангеле мести. Его пальцы невольно сжались вокруг массивной железной ручки.

Кто-то яростно толкнул дверь с другой стороны. Дубовая доска с размаху ударила его по носу.

В глазах потемнело, потом заплясали огненно-золотые круги.

– Черт! – выпалил Дункан и прижал ладонь к носу в надежде смягчить боль от ушиба. Потом, отведя ладонь, убедился, что крови нет.

Застыв в дверном проеме, Элспет наблюдала за всеми этими действиями с откровенным изумлением.

– Ты что здесь делаешь, законник? – грозно насупилась она, захлопнув за собой дверь.

– Держусь за нос, – прогнусавил Дункан, глядя на девушку поверх ладони.

Презрительно скривившись, она шагнула в сторону и оказалась в пляшущем солнечном луче. Дункан как зачарованный смотрел на игру золотых бликов в густых волнистых прядях…

– Откуда мне было знать, что ты торчишь за дверью? – Если не сами слова, то чуть смягченный тон Дункан принял за извинение. – Но ты получил по заслугам. Подслушиваешь? Вынюхиваешь сведения для Тайного совета? Зря старался. Спросил бы напрямик у моего брата, вы с ним сделаны из одного теста!

Очарование вмиг исчезло. Дункан шагнул вперед и выбросил руку, загородив девушке путь на лестницу.

– Я не шпион, Элспет Фрейзер, – с откровенной яростью произнес он.

Элспет вскинула голову:

– Неужели? А по мне, так человек, который прячется за дверьми и крадется за нами по ночам, – шпион и есть!

Сузив глаза, Дункан сверлил ее гневным взглядом. Элспет не выдержала и отвернулась. Он был выше ее на целую голову, крупнее и заметно шире в плечах, так что девушка оказалась в ловушке между Дунканом и стеной. Еще шаг… даже полшага, малейшее движение руки – и он пришпилил бы ее к стене. И стоило бы наказать эту ершистую девчонку за чересчур острый язык. И за разбитый нос, если уж на то пошло.

Хотя при чем тут его злость и боль… Дункан отлично понимал, что его тянет к этой девушке. Всякий раз, когда она оказывалась рядом, желание вспыхивало в нем с угрожающей силой. А она? Может, и она испытывает то же самое?

Заглянув в ее огромные глаза, он увидел лишь ледяную враждебность и гнев.

– Если бы я не крался вслед за вами в ту ночь – не слишком, кстати, сложная задача, уж поверь мне, малышка, шуму вы наделали дай боже! – то стычка с Макдональдами могла бы плохо закончиться для Фрейзеров. А ты сама нашла бы смерть в трясине!

Элспет вскинула подбородок:

– Да что может длиннополый знать о набегах?! Справились бы прекрасно и без твоей помощи. Я вытащила бы ягненка и выбралась из болота, не сомневайся.

– Во-он оно что?! Приношу свои извинения. Ну а ты? Я жду твоих извинений.

– Извиняюсь. Не знала, что ты шпионишь за дверью! – рявкнула она в ответ.

– Ну и ну! Какая любезность!

Элспет насупилась, глядя на него исподлобья. Дункан с интересом воззрился на морщинку, прочертившую гладкий лоб.

– Что ж, давай иди, – Элспет мотнула головой в сторону двери. – Тебя ждут. Хью, Эван и мой брат Роберт Гордон.

– Но почему на крыше? Ожидается нападение?

– Ничего подобного. Важные встречи Хью всегда проводит на крыше. Ему там нравится. – Она скривила губы. – Иди-иди, законник. Вы с Робертом – два сапога пара. Найдете общий язык.

– О чем это, интересно? – процедил Дункан.

– Роберт заявился с требованием выдать меня замуж за Рори Макдональда. Причем не позднее чем через месяц. Уж кому-кому, а тебе, полагаю, это придется по душе, Макрей!

– А ты, полагаю, выдала ему в лицо тот же ответ, что и нам, в день моего приезда?

– Еще бы! – В ее взгляде светился вызов.

– Интересно… – Дункан насмешливо вскинул бровь. – Ты на все предложения о замужестве хлопаешь дверьми или брак с Рори Макдональдом – исключение?

– Роберт никакого права не имеет чего-нибудь от меня требовать! Хью, как вождь клана Фрейзеров, является и моим опекуном. Мой отец умер, а Роберт – вообще не Фрейзер!

– Значит, ты должна поступать так, как того требует Хью. В чем же проблема? Желание Хью, насколько мне известно, в данном случае совпадает с приказом Роберта. Да и остальные братья не сильно возражают.

– Хью хочет, братья не возражают, а королевский посланец одобряет! – язвительно и хмуро бросила девушка.

Дункан пожал плечами, но в груди у него как-то странно заныло. Нет, не одобрял он больше этот брак. Но удивиться и докопаться до причин такого противоречия Дункан не успел.

– Никто не заставит меня выйти замуж за этого человека! – гневно топнув ногой, выпалила Элспет.

– Сильно сказано. Уверена?

– Уверена! – От злости у нее побелели губы. – Рори Макдональд не доживет до свадьбы.

Дункан долго смотрел на нее, сузив глаза. Зародившееся подозрение переросло в уверенность. Он придвинулся, рука неуловимым движением скользнула ей за спину, ладонь легла на затылок. Не обращая внимания на сопротивление девушки, свободной ладонью Дункан приподнял ее подбородок и заглянул в прозрачные глаза.

– Очередное предсказание, а, Элспет Фрейзер? – громовыми раскатами прозвучал его голос. – А Рори Макдональда ты тоже предупредила о его злосчастной судьбе? Со мной номер не прошел – так пытаешься тем же способом увильнуть от брака?

– Не смей надо мной издеваться! – прошипела Элспет.

Дункан навис над ней угрожающей глыбой, придвинувшись так близко, что с каждым его выдохом трепетали золотистые пряди, обрамлявшие лицо девушки.

– Опасную игру ты затеяла. Опасную и безумную.

– Ничего я…

– Никогда не говори, будто тебе что-то известно о смерти человека, малышка! – рявкнул Дункан. – Если только собственными глазами не видела, как он умирает.

Элспет судорожно выдохнула, с губ ее сорвался сдавленный возглас – или то был стон? – и она попыталась оттолкнуть Дункана. Без видимого усилия тот удержал ее на месте. Волны непрошеного желания окатывали его, как всегда, когда эта девушка была рядом.

– По-твоему, я лгу, законник? – всхлипнула Элспет, повторяя попытку вырваться из железной хватки. – Так вот что я тебе скажу… Это чистая правда – Рори Макдональд никогда не станет моим мужем! Нужно будет – убью себя! И видения тут ни при чем!

– Это уж точно. Больше похоже на угрозу, – низко протянул Дункан. Девушка торжественно кивнула. Ноздри у нее раздувались, дыхание рвалось из груди короткими и быстрыми толчками. – Как же это вышло, что вражда кланов вызвала такую ненависть?

– Кому и знать, до чего доводит вражда между кланами, как не королевскому адвокату, – с горечью отозвалась Элспет. – Пусти.

Не отрывая ни взгляда, ни рук, Дункан вспоминал происшествие на ручье в день своего приезда. «Братья Макдональд едва ли не обвинили малышку в колдовстве. Пожалуй, она чего-то недоговаривает, – думал он. – За этим яростным отказом кроется нечто большее. А Фрейзеры, судя по всему, и не догадываются о глубине ее ненависти к Рори Макдональду, иначе не настаивали бы на этом браке».

Он вдруг похолодел от страшного подозрения.

– Элспет… – Слова не шли с языка, но Дункан знал, что обязан спросить: – Рори Макдональд… Он… Он тебя обидел?

Вспыхнув, девушка отвела глаза:

– Пусти меня, законник.

– Отвечай. – Прежние подозрения насчет ее так называемых предсказаний растаяли как дым. Боль, страх и гнев клокотали в нем при мысли о том, что мог сотворить с этой девочкой Макдональд. – Если Рори хоть пальцем тебя тронул, Фрейзеры убьют его…

– Сама знаю.

– …Фрейзеры убьют его, и я им помогу. – Элспет вскинула на него полные удивления глаза. – Говори – он тебя обидел?

– Нет, – снова отвернувшись, бросила Элспет.

Он подался вперед, чтобы услышать. Девушка подняла голову, случайно прикоснувшись щекой к его щеке. От невинного мимолетного жеста пламя желания вспыхнуло в нем, точно костер от порыва ветра.

– Ты бы напал на Рори?

– Если он тебя обидел – да, – пробормотал Дункан.

Тонкие брови сошлись к переносице, глаза вспыхнули… но лишь на миг. А в следующий девушка уперлась ладонями в грудь Дункана и вырвалась из объятий. Дункан молча вскинул руки, показывая, что она свободна, отступил в сторону. Элспет кинулась к лестнице, и, спустя секунду, быстрые шаги прошелестели по ступенькам.

Дункан с тяжелым вздохом потер ноющую переносицу. В который раз близость этой девушки бросала его в пучину плотского желания.

Он повернулся к двери, потянул за железную ручку и вышел на внешнюю стену замка.


* * *


С удовольствием подставив все еще пульсирующий болью лоб прохладному ветру, Дункан двинулся вдоль парапета к ожидающей его троице. Со стены открывался восхитительный вид на многие мили вокруг. Внизу поблескивала гладь озера; лучи позднего солнца играли в прятки в зарослях вереска на окрестных холмах.

– Ага-а! – первым воскликнул Эван. – Вы только посмотрите на него. Похоже, не нам одним досталось от Элспет, а, законник? Хорош же ты будешь к утру!

– Наткнулся на дверь, – сухо объяснил Дункан.

– Ну да, и дверь та называлась Элспет Фрейзер! – хохотнул Эван.

Хью с усмешкой кивнул.

– У Элспет совершенно несносный характер. Должен же ее кто-нибудь усмирить. – Скрипучий голос, произнесший эти фразы на гэльском, но с какими-то странными отрывистыми интонациями, принадлежал человеку, которого Дункан поначалу не заметил за спинами высоченных Фрейзеров. Теперь незнакомец выступил вперед и устремил на королевского посланника холодный взгляд.

– Магистр права Роберт Гордон, если не ошибаюсь? – так же холодно произнес Дункан. – Давненько не виделись.

– Кажется, – коротко бросил Роберт. – Приветствую тебя, Макрей из Далси.

Дункан протянул руку, и Роберт стиснул его пальцы. Изучающий стальной взгляд из-под тяжелых век был почти физически неприятен. Прошло уже почти десять лет со дня их последней встречи, но Дункан отчетливо помнил и прилизанные рыжеватые волосы, и вечно искривленные в неприязненной гримасе губы адвоката Гордона.

Если Элспет казалась нежным, едва распустившимся цветком,то ее брат – уже увядшим, чтобы не сказать, засохшим осенним листом. Кожа его отливала нездоровой желтизной, редеющие волосы свисали на плечи тусклыми прядями, а борода топорщилась неравномерными жидкими кустиками. Изысканный, хоть и не украшающий своего хозяина, черный камзол с золотой вышивкой и подпирающий шею круглый кружевной воротник довершали скучный облик.

Горец по рождению и воспитанию, Роберт, похоже, не слишком жаловал местную одежду. Лишь узкая полоска шотландки, переброшенная через плечо, прикрывала его камзол. Рядом с могучими Фрейзерами в живописных накидках адвокат выглядел совсем тощим и невзрачным. Даже Эван, не доросший до своих братьев, по сравнению с Гордом казался гигантом.

– Элспет не научили вести себя, как положено приличной девушке, – хорошо поставленным, но гнусавым голосом заявил Роберт. – И вот результат. В ней ни к кому нет уважения. Потакая сиюминутной вспышке гнева, она набросилась на представителя власти, более того – на посланца короны! Постыдное поведение, которое лишь убедило меня в правильности решения выдать ее замуж.

Дункан вскинул брови. Эван рядом с ним выругался – негромко, но вполне отчетливо. Хмурый Хью обернулся к Дункану:

– Роберт взял на себя смелость принять предложение Макдональда и пообещал руку Элспет Рори. Свадьба, по его словам, должна состояться не позднее чем через месяц. Роберт даже связался с вождем Макдональдов… Не посоветовавшись с нами, он…

– Элспет – сестра моя по крови, а значит, я ответственен за нее перед Богом, – заявил Роберт.

– А я – вождь клана Фрейзеров! – парировал Хью, грозно нависая над худосочным адвокатом. – И являюсь ее опекуном. Ты, Гордон, не имел права принимать предложение Макдональдов!

– Макдональды не дождались от тебя ответа! – возразил Роберт. – Они горят желанием заключить брачный союз, вот и обратились ко мне.

– Стая голодных волков, – буркнул Эван. – Подумаешь, они не дождались! Больно много о себе возомнили. Сами ответим, когда время придет.

– В чем-то ты прав, – процедил Роберт. – Но если они волки, то я предложил им лучшую овечку из вашего стада. По их аппетитам – в самый раз.

Пряча собственную ярость, Дункан переводил взгляд с одного Фрейзера на другого. Хью от злости потерял дар речи, лицо Эвана залила краска гнева.

– Женщина – это тебе не овца! – рявкнул он. – Наш ответ – «нет»! Ты понял?!

– Но Хью дал согласие, – ледяным тоном проговорил Роберт. – Мы беседовали сразу после моего приезда, и он сказал, что не возражает.

– Я понятия не имел, что ты уже спелся с Макдональдами. Не перевирай мои слова, законник, – жестко ответил вождь клана. – Я лишь сказал, что решение еще не принято. А с тобой мы ни о чем не договаривались.

Роберт изящно, чуть ли не по-женски повел плечом.

– Какая разница. Дело сделано на благо всем вам. После свадьбы с враждой будет покончено.

– Надеешься получить за это благословение Тайного совета, – мрачно процедил Эван.

Адвокат снова повел плечом.

– Мой долг – по возможности помочь Тайному совету остановить вражду между горными кланами. – Он перевел взгляд на Дункана. – Если я правильно понял, Макрей, ты пока не получил подписи под договором.

– Мы этот вопрос обсуждаем. – Дункан напрягся, чувствуя подвох. Фрейзеры тоже явно насторожились.

– Очень кстати. Хотелось бы услышать мнение королевского посланника, – медленно проговорил Хью. – Что скажешь, Макрей, о намерении Роберта отдать Элспет за Рори Макдональда?

Под немигающим, пристальным взглядом Гордона Дункан повернулся к Хью, помолчал в раздумье.

– Подписанный договор станет для Тайного совета единственным доказательством вашего желания прекратить вражду с Макдональдами, – веско произнес он. – Брак Элспет Фрейзер с Рори Макдональдом ничего не докажет. Без договора члены Тайного совета не примут во внимание никакие свадьбы.

– Я не нуждаюсь в советах человека, навлекшего опалу на уважаемый в горах Шотландии клан, – прокаркал Роберт.

Дункан моргнул. Уж слишком неожиданным и несправедливым был этот намек на его участие – минимальное участие адвоката! – в суде над старшим Гордоном. Обвинение было столь нелепо, что на него даже не имело смысла отвечать.

А Роберт тем временем повернулся к вождю:

– Фрейзерам давным-давно следовало бы осадить Элспет. Женщина должна знать свое место. Я лишь сделал то, с чем вы не справились!

– Ты же знаешь Элспет… Ей нужна наша защита, но давить на нее не может никто, – ответил Эван.

– Если кому и нужна защита, так это всем нам. Защита от ее своеволия. – Роберт небрежно мотнул головой в сторону Дункана. – Полюбуйтесь только на разбитый нос Макрея!

– Элспет заслуживает уважения, – вступил в разговор Хью. – Во-первых, потому, что она женщина. Во-вторых – из-за своего дара.

– Плевать мне на ее дар! У нее в руках ключ к благополучию всего клана. Так воспользуйтесь же им.

– В целом мире тебе интересен только один ключ – тот, который откроет двери в Тайный совет! – рявкнул Хью.

– Я предлагаю помощь… – раздувая ноздри, процедил Роберт. – И вы ее примете, клянусь богом!

Дункан отвернулся от спорщиков, устремил взгляд вдаль, на голубоватые холмы. Порыв ветра взметнул его волосы и унес последние слова из тирады Гордона.

Симпатия и сочувствие к Элспет с каждой минутой все сильнее овладевали сердцем Дункана. Теперь-то он понял, почему она кипела от ярости, столкнувшись с ним на лестничной площадке. Своим соглашением с Макдональдами – за ее спиной, за спиной всех Фрейзеров! – Роберт доказал, как мало он ценит небывалую силу воли и гордость этой девушки. В отличие от Фрейзеров Гордон без зазрения совести использовал бы сестру ради достижения собственной цели. Счастье Элспет его ни в малейшей степени не волновало.

В душе Дункан стал на сторону девушки. Пусть этот брак и принес бы определенную пользу клану… даже мысль о возможности союза Элспет и Рори Макдональда была Дункану противна. Речи Роберта Гордона заставили его пожалеть о необдуманных словах в первый вечер, когда он поддержал предложение о свадьбе.

Прислонившись плечом к прохладной стене, Дункан сощурил глаза. Крохотная золотоволосая фигурка в яркой накидке легко перепрыгивала с одного валуна на другой, держа путь на вершину одного из ближайших холмов. Сердце екнуло, замерло – и пустилось вскачь. Странное томление сковало тело – не вожделение, нет, что-то более смутное и пронзительное… словно сама природа подсказывала, что его место не здесь, а там, рядом с этой грациозной фигуркой.

Когда-то и для него холмы Шотландии были родным домом… Дункан вздохнул. Королевскому посланнику не пристало предаваться мечтам. Он отвел взгляд, но желание защитить Элспет от ее напыщенного брата не исчезло. Хью просил совета адвоката – он его получит. И плевать, что Роберту этот совет не понравится; Фрейзеры имеют право знать все плюсы и минусы дела.

– Помолвку можно разорвать, – заявил он.

– Ч-что? – Гордон от неожиданности стал заикаться.

– Поскольку Роберт не является опекуном сестры, его обещание не имеет никакой силы. Сообщите об этом вождю Макдональдов. А там уж Хью решать – отдавать Элспет за Рори или нет.

– Здорово! – ухмыльнулся Эван. – Вождю Макдональдов мы скажем, что ты просто высказал свое мнение, Роберт, а окончательное решение все равно остается за Хью!

– Иными словами – вы собираетесь заявить Макдональдам, что я их обманул? – надменно задрал подбородок Гордон. – Да вы в своем уме? Макдональды – люди гордые. Не отдадите Элспет по доброй воле, они увезут ее силой, а заодно и со мной расправятся. – Стальной взгляд уколол всех по очереди. – С вами тоже, не сомневайтесь!

Хью пожал плечами:

– Макрей прав. Пошлю к Джону Макдональду гонца. Пусть вождь знает, что ты превысил свои полномочия, Роберт Гордон. И вообще… Думаю, Элспет за Макдональда не пойдет. Выдадим ее за Другого.

– Что-о?! – Три пары глаз уставились на Хью.

– За кого? – спросил Дункан.

– Мало ли хороших ребят среди Фрейзеров. – Хью вновь пожал плечами. – В моей личной охране, например, двое – отличные парни. Без мужа Элспет не останется.

Дункан нахмурился. Представить себе Элспет замужем за… все равно за кем… было не просто неприятно. Немыслимо! Он тут же осадил себя. Да он-то тут при чем? Его необъяснимая тоска и тяга к этой девушке для нее самой ничего не значат. А вождь клана имеет право выбирать ей мужа, не обращаясь за разрешением к представителю короны.

– Можно поговорить с вождями Грантов и Макинтошей, – предложил Эван. – Желающие найдутся. Вот только кто решится взять в жены девушку, отказавшую Макдональдам?

– Ты прав, Рори этого не забудет, – кивнул Хью. – Боюсь, после отказа Макдональдам нам придется немедленно выдать Элспет замуж и отправить отсюда подальше.

– Одного понять не могу – что вы так печетесь об этой девчонке? – презрительно фыркнув, подал голос Гордон. – Подумаешь, Рори ей не нравится. Пусть бы себе воротила нос сколько влезет. Ребятишки пойдут, и думать забудет о ненависти. А мы получим то, что нам нужно. Если же последуем совету Макрея, любой из нас в каком-нибудь набеге может лишиться головы.

Ответом ему были неприязненные взгляды собеседников.

– Смерть от рук Макдональдов тебе не грозит, – прорычал наконец Эван. – Элспет сама снесет тебе голову.

ГЛАВА 8

Озерца желтого света от горящих факелов ложились на стол в большом зале замка. За ужином обоих адвокатов посадили рядом, но вскоре Дункан обошел стол и устроился между Келламом и Флорой, чтобы, как он перед тем объяснил Гордону, быть поближе к кувшину восхитительного французского вина.

На деле он просто больше не мог вынести ни секунды в обществе Роберта Гордона. Монотонная лекция на тему подходящих наказаний за различные проступки его нисколько не устраивала. В свое время этот вопрос стал предметом тяжелейшего трехдневного экзамена в университете Сент-Эндрю; Дункан выдержал экзамен с честью и не собирался проходить испытание повторно, тем более с тупым и самоуверенным Гордоном в роли экзаменатора. Элспет, сидевшая по другую руку от Роберта, за весь вечер ни разу не обратилась ни к Дункану, ни к брату.

Улыбка осветила добродушное лицо Флоры; экономка приветливо закивала седовласой головой. Ради гостей она облачилась сегодня в нарядную накидку, сколотую на плече крупной серебряной брошью. Почти весь вечер Флора без устали топала от стола на кухню и обратно. Под ее руководством молоденькие служанки вносили блюда с жареными цыплятами и тушенными в бульоне овощами.

Дункан отдал дань предложенным яствам; согласился даже на добавку горячей, чуть отдающей дымком овсяной каши с медом. Красное вино и виски весь вечер лились рекой. Дункан с удовольствием потягивал из глиняной кружки вино. Он был даже рад опьянению – легкий шум в голове помогал забыть о ноющей переносице. Эван оказался прав: уже сейчас вокруг глаза Дункана расплывалось сине-багровое пятно.

– Прекрасный ужин, Флора, спасибо, – сказал он.

Экономка поблагодарила его улыбкой.

– А вот магистру Гордону из Блэкригга жареные цыплята не по вкусу. – Она удрученно покачала головой.

Сидевший напротив Магнус наклонился через стол:

– Роберт, видишь ли, считает ниже своего достоинства есть куриное мясо. Подавай ему жареных быков на вертеле!

– Ага, как же! Станем мы тратить говядину на таких, как Роберт Гордон, – буркнул Кеннет.

– Ай-яй, мальчики, как не стыдно, – пожурила их экономка, но Дункан заметил блеснувший в ее глазах смешливый огонек.

– Вот Макрей из Далси на наше гостеприимство пока не жаловался, – пробубнил Кеннет с полным ртом каши. – В первый-то день мы его вообще рыбой угощали – и ничего, доволен был. – Он хлопнул Дункана по спине.

– А что ж? Мы тут привыкли к простой пище… К чему все эти лебеди с позолоченными крыльями, которых подают при дворе, – ухмыльнулась Флора.

Слушая этот обмен мнениями вполуха, Дункан потягивал вино и следил за Элспет. В мерцающем свете факелов девушка казалась совсем хрупкой, изящной, как фламандская статуэтка. Под его пристальным взглядом она скосила глаза на брата и нахмурилась, точно все еще не могла справиться с гневом.

Чуть раньше, после встречи на верхней площадке замка, Хью попросил Дункана составить письмо к вождю Макдональдов. «Интересно, – подумал Дункан, – простит ли она Роберта, если тот подпишет письмо, разрывающее помолвку?»

Из раздумий его вырвал очередной дружеский хлопок Кеннета. Вино плеснуло на стол, Дункан хмыкнул, а Кеннет громогласно расхохотался и свалился бы, пожалуй, со скамьи, если б Дункан не успел поддержать его под спину.

– Ай-яй! – опять укоризненно качнула головой Флора. – Полюбуйтесь-ка на наших мальчиков! Ох, чую, придется мне завтра готовить отвар от головной боли!

– Ш-ш-ш! – неожиданно шикнул Магнус. – О чем это там Роберт с Хью беседуют, а? – Все четверо замолчали, с любопытством наклонившись вперед.

– Новое крыло, которое я решил пристроить к замку Блэкригг уже почти готово, – говорил Роберт. – Я заказал роспись потолков и уже привез из Фландрии и Франции множество красивейших вещей. Канделябры, столики красного дерева, серебряные кубки и чаши. Да, и окна будут из настоящего стекла! Еще дубовые панели и…

– Не слишком ли роскошно для опальных Гордонов? – поинтересовался Хью, поднося ко рту кружку.

Элспет нахмурилась:

– А где ты взял столько денег?

По тонким губам Роберта скользнула снисходительная улыбка.

– Что за вопрос! Ах, ну да, в горах вы отстали от жизни… Овцы, Элспет, овцы! На шерсти и тканях можно неплохо заработать. Шотландская шерсть во Фландрии и Франции в цене. Я покупаю здесь ткани за бесценок, а продаю очень дорого.

– Как я погляжу, дела у тебя идут отлично, – процедила Элспет, отламывая кусок овсяного пирога. – Что ж ты суешь нос в мои?

Ответа Роберта никто из сидящих напротив не расслышал. Келлам презрительно фыркнул и шепнул на ухо Дункану:

– Еще бы ему не совать нос в чужие дела. В Тайный совет попасть-то ох как хочется! Богатство и власть – вот что нужно этому парню в жизни.

– Накидки ты теперь не носишь, – продолжала Элспет. – Что, наша шерсть хороша только для продажи?

– Если б я вел себя как горец, то никогда б не заработал столько денег, чтобы перестроить замок.

– Чем тебе, интересно, плохи горцы? – хмуро бросила сестра. – Ты же родился и вырос в горах.

Роберт небрежно пожал плечами:

– Горожане не хотят иметь с горцами дела. Считают их неучами и дикарями, которые только и могут, что носиться босиком по холмам да пасти скот. Пришлось перенять городские привычки, и я этим очень доволен.

– Ах во-он оно что! – рявкнул Келлам. – Мы, значит, дикари и неучи?! Зато нам хватает ума не рядиться, как бабы, в шелка и кружева и не кривляться, как чертовы горожане.

– Можешь носить все, что захочешь, Келлам Фрейзер, – ровным тоном отозвался Роберт. – Лично я одеваюсь точно так же, как и все остальные из ближайшего окружения королевы. На вашем приятеле, – он кивнул на Дункана, – я что-то не видел шотландских накидок. Могу поклясться, он тоже не слишком жалует обычаи горцев. Но ради бога – если вам вся эта простота по душе, Фрейзеры… не обращайте внимания на мое мнение, – закончил с высокомерной улыбкой магистр права Роберт Гордон.

Дункан кожей ощущал, как накаляется атмосфера. Фрейзеры побагровели от гнева. Роберт же напоминал ему дикую кошку – коварную, пронырливую, в любой момент готовую вцепиться когтями в жертву.

Элспет, сдвинув брови, обожгла брата яростным взглядом.

– Ты, между прочим, выпил за вечер немало дорогого французского вина. – Она обвела рукой стол. – А наши кубки из чистого золота, украшенные рубинами, видел? Клан Фрейзеров владеет этими кубками уже три сотни лет. Сам король Роберт Брюс I[1] пил из них, когда гостил в Гленране. Фрейзеры уже сто лет назад перестроили замок, – не выдержав, девушка сорвалась на крик. – Для этого немало денег потребовалось. Нам есть чем гордиться, а тебе есть чему завидовать, братец!

– Сто лет назад перестроили – и успокоились, – скривил губы Роберт. – Ну а я так мечтаю о большем. К примеру, недавно выписал из Бельгии набор канделябров из серебра с инкрустацией!

Хью, до сих пор молча выслушивавший хвастливые речи, вдруг с размаху опустил на стол мощный кулак:

– Ну все, довольно! Сыт по горло! Лучшего обеденного зала, чем тот, где тебя сегодня принимают, не найти в целой Шотландии. А на канделябры, которыми владеем мы, законник, тебе никаких денег не хватит!

– Вот бы взглянуть, – пробормотал Роберт.

– Хочешь взглянуть? Сейчас увидишь. – Хью наклонился к Элспет. Та удивленно вскинула брови, но уже через миг кивнула и, обежав стол, так же тихо прошептала что-то каждому из Фрейзеров, после чего стрелой вылетела из комнаты.

Дункан вопросительно глянул на Келлама.

– Терпение, законник. Сейчас ты поймешь, каков он, наш вождь.

Через несколько минут в зал вошли трое слуг, держа высоко над головой зажженные факелы. Хью поднялся из-за стола и знаком пригласил за собой Роберта. Юный вождь в яркой шотландской накидке, красивый, могучий, выглядел сказочным великаном рядом с тщедушным и невзрачным, даже несмотря на расшитый камзол, Робертом. Хью прошагал через весь зал к самому широкому из окон и распахнул ставни.

– Смотри, Гордон! – пророкотал он. Роберт вытянул шею. Облокотившись о стол, Дункан вместе с остальными с любопытством следил за этой сценой.

В распахнутом окне открывалась фантастическая панорама заката. Темные барашки холмов, казалось, плыли в море пурпура, золота и индиго.

– Вот он! – Хью сделал широкий жест рукой. – Вот он, Гордон, приемный зал Шотландии. Гобеленов и картин роскошнее ты больше нигде не увидишь. К этим декорациям приложили руку ангелы!

Да, он умен, Хью Фрейзер… Дункан восхищался молодым вождем. Перед лицом величественной природы Шотландии померкнут любые красоты, сотворенные человеком. Вопрос лишь – способен ли Гордон на столь глубокие эмоции?

Похоже, не способен. Магистр права был в явном недоумении.

– Холмы… камни. Ну и что? Да ты меня дурачишь, Хью Фрейзер! – неожиданно вскипел он.

– Холмы и камни, говоришь, – торжественно кивнул Хью. – Но жить среди этих холмов и камней – привилегия избранных, мой друг.

Дункан не просто оценил, но от души наслаждался драматическим представлением Хью. Теперь-то уж Роберт Гордон не станет хвастать перед Фрейзерами заморскими гобеленами и столами красного дерева!

– Ты приобрел инкрустированные подсвечники? – продолжал Хью. – А что ты скажешь на это? – Он оглянулся и махнул рукой.

Магнус, Келлам, Эван и Кеннет поднялись из-за стола, прошли к слугам и взяли по факелу. Затем все четверо выстроились в ряд и подняли факелы над головами.

Высокие, сильные, они стояли неподвижно, развернув плечи и вскинув головы. Факелы, потрескивая, бросали золотистый свет на стол.

Открылась дверь, и в зал, тоже с факелом в руке, вошла Элспет. Она сменила накидку на простое белое платье и клетчатую шаль. Пройдя к братьям, девушка встала в центре и подняла руку.

Дункан ахнул от восхищения. Освещенная золотистым светом, девушка олицетворяла собой красоту и нежность. Ангел, сошедший с небес на землю…

Элспет сделала шаг вперед, полуприкрыла глаза и запела.

Первые звуки, тихие и нежные, казалось, рождались из воздуха. Дункан подался вперед как зачарованный, весь обратившись в слух.

Этот голос… чистый, как вода горных озер, звонкий, как струящиеся с гор ручьи… Божественный голос. Божий дар. Теперь Дункан понял, почему Фрейзеры считали Элспет благословением клана.

По правую руку от него Флора всхлипнула, вытирая рукавом глаза. Элспет пела о Шотландии, о гордости, о любви к родной земле. Восхитительная мелодия и величественная панорама шотландской природы разбудили в душе Дункана глубоко спрятанные, но так и не умершие чувства.

Он любил горы Шотландии не меньше Фрейзеров, но оставил их, сменив на городскую жизнь. Чуть печальная, нежная песня девушки разрывала ему сердце.

Элспет умолкла, запрокинув голову, а Хью с улыбкой обернулся к Роберту:

– Надеюсь, больше не будет разговоров о том, что для горца важно, а, Гордон?

Совершенно внезапно – точно всполох молнии озарил его сознание – Дункан понял, что означает для Фрейзеров договор о мире с Макдональдами. Он понял, что привез не бумагу от Тайного совета, а железные кандалы, связывающие этот гордый клан по рукам и ногам. Стоило ли удивляться их упорному отказу поставить подписи под унизительным договором! Теперь Дункан понимал, что Фрейзерами двигало не упрямство, а гордость.

Но даже несмотря на это, ему, королевскому адвокату, придется заставить их подписать документ.

Глядя на Элспет, тонкую, как тростинка, с копной золотистых волос, сияющую, точно звездочка на ночном небе, Дункан впервые пожалел о том, что его ждет Эдинбург.


* * *


– Что с тобой, малышка?

Элспет, вздрогнув, очнулась. Она и не заметила, как задремала, убаюканная тихим покоем ночи, редкими перепевами птиц и едва слышным журчанием ручейка у подножия холма. Увидев перед собой длинные, сильные ноги в высоких сапогах и узких брюках, она медленно подняла глаза. На лицо Дункана Макрея легла тень от громадного валуна; полы наброшенного на плечи черного плаща взметнулись от порыва ветра, точно крылья ворона.

– Тебе плохо?

– Нет, все в порядке.

– Я увидел, что ты сидишь здесь – это платье светится в темноте, его видно издалека, – и подумал, что ты заболела…

– Я часто сюда прихожу. Мне нравится это место.

Дункан опустился на землю рядом с ней, прислонился спиной к валуну и, согнув одну ногу, оперся о колено.

– Здесь хорошо отдыхать. Тихо, спокойно.

Элспет кивнула.

– Где братья?

– Все еще развлекаются. Только теперь уже во дворе. Пригласили волынщика, завели песни, пляски. А я уже устал от шума и выпивки. – Дункан откинул голову, со вздохом закрыл глаза.

Элспет смотрела на его профиль, такой четкий на фоне серого камня, и волна неожиданного сочувствия согревала ее сердце. Гнев ее давно растаял, уступив место сожалению за собственную грубость там, на лестничной площадке под крышей.

– Если Фрейзеры взялись пить и петь, то не угомонятся до утра, – с улыбкой проговорила Элспет.

– Похоже на то. Вон они, видишь? – Дункан поднял руку и наклонился, невзначай коснувшись плечом ее плеча.

Элспет прищурилась:

– Ничего не вижу. У тебя, должно быть, зоркость ястреба.

– Тогда прислушайся. – Теплый, глубокий, бархатный голос Дункана раздался у самого ее уха.

Издалека доносился тоскливый напев волынки. Элспет кивнула. Ночной ветерок – или близость Дункана? – вызвали у нее озноб. Зябко поеживаясь, она поплотнее завернулась в шаль.

– Красивое платье.

Элспет вскинула глаза:

– Тебе нравится?

– Очень.

– Хью мне шепнул свой план с факелами, – пытаясь усмирить вдруг заколотившееся сердце, проговорила Элспет, – ну а я решила, что платье и песня дополнят сцену.

– Получилось замечательно. – Даже в темноте взгляд Дункана, пронзительный и неотрывный, казалось, проникал в самую ее душу. – А ты пела как ангел. Или как эльф. Такого голоса я…

– Ш-ш! – Элспет прижала пальцы к его губам. – Тихо! Здесь нельзя хвастать. – Она опустила руку.

– Я только сказал, что ты пела как… – Ладонь Элспет вмиг накрыла его рот. Отросшая за день щетина покалывала нежную кожу, дыхание согревало пальцы.

– Это же волшебный холм, – шепнула девушка. – Здесь живет сказочный народ. Эльфы. Ты о них слышал?

Дункан рассмеялся:

– Ну, еще бы. – Он отнял ото рта ладонь Элспет. – Какой же горец не слышал об Эльфах?

Элспет вздрогнула, когда он выпустил ее руку. Ей стало холодно и неуютно, как заблудившемуся в лесу ребенку.

– Ах да! Ты же родился в горах.

– Точно. И мой замок стоит точно на таком же волшебном холме. Он называется Далси, по-гэльски «холм эльфов».

– Твой замок?

Дункан отвернулся, глядя на укрытые фиолетовой дымкой горы.

– Меня считают там хозяином, – негромко ответил он, потирая подбородок. – Лэрдом замка Далси в Кинтейле. Да-а. Так что я, конечно, слышал о живущем на холмах волшебном народе. Говорят, по ночам они водят хороводы, завлекая людей… – Дункан вновь повернулся к ней, вопросительно приподнял бровь.

Элспет кивнула:

– Верно. Если человек закружится в таком хороводе, он пропадет навсегда. Ночи у эльфов длятся сотни лет. А их пение… их голоса такие же сказочные, как они сами.

Дункан задумчиво склонил голову набок:

– Твое пение может увлечь самих эльфов.

– Тише! Они очень ревнивы и любят быть первыми во всем!

Улыбка, что сверкнула из темноты, взяла в плен сердце Элспет. Так мог бы улыбаться сам король эльфов – красивый, умный, нежный. Но улыбка погасла, и даже звезды вдруг показались ей тусклее. Элспет прикрыла глаза, вдыхая близость Дункана, аромат дыма и ветра.

– А если мы заснем прямо на этом волшебном холме, – снова раздался бархатный голос, – эльфы заберут нас к себе? Что ты знаешь об этом месте?

Элспет опустила голову.

– Здесь живут эльфы. Больше ничего.

– Так-таки и ничего? Ну, пожалуйста, Элспет. Я столько наслушался историй от твоих братьев. Уверен, ты им не уступаешь.

Элспет открыла рот – и тут же передумала, в страхе, что он поднимет насмех ее детские фантазии. Она упрямо мотнула головой.

– Я же вижу, ты что-то знаешь, – настаивал Дункан. – Расскажи. – Не дождавшись ответа, он наклонился; горячее дыхание обожгло ей щеку. Глубокий и вкрадчивый, его шепот завораживал, как хоровод эльфов. – Расскажи, Элспет Фрейзер!

Элспет вздохнула в замешательстве. Но что-то в нем такое было, в этом Дункане Макрее… что-то такое, отчего ей захотелось поделиться воспоминаниями, оставшимися с детства.

– Когда я была совсем маленькой, – тихо начала Элспет, – Роберт изредка гостил в Гленране. Мама у нас одна… только его воспитывали Гордоны. – Дункан кивнул. – Роберт часто говорил, что наша мама после моего рождения ушла сюда, на этот холм. И исчезла.

– То есть… ее забрали эльфы?

Элспет качнула головой:

– Роберт говорил, что она вернулась к себе домой. В свой настоящий дом. Будто бы она была эльфом… и потому должна была вернуться к своему народу.

– А-а… – понимающе и без тени улыбки кивнул Дункан. – Роберт тоже был мал. Он мечтал, фантазировал, как все дети.

– Конечно. Но я-то ему верила. Роберт рассказывал, что мама чудесно пела… а значит, она и вправду была эльфом.

– Выходит, голос достался тебе от мамы.

Элспет пожала плечами:

– Я ее совсем не знала. А сюда приходила в надежде услышать, как она поет. Роберт, когда узнал, поднял меня на смех. – Девушка поникла, вспомнив боль детской обиды. – Здесь только птицы кричали и ветер шумел… больше я никогда ничего не слышала, и все же… – Преодолевая смущение, она заговорила быстрее: – Я представляла себе мамин голос. Будто бы она подпевает ветру, будто бы что-то хочет мне сказать… – Элспет зарделась; никогда прежде она не признавалась в своей детской тоске по матери; никогда прежде не рассказывала о том, для чего приходила сюда, на этот волшебный холм.

– Тебе хотелось как-то прикоснуться к маме, – тихонько проговорил Дункан, – хоть голос ее услышать, верно?

Элспет молча кивнула, глотая застрявший в горле жгучий комок. Предательские слезы застилали глаза. Она заморгала, удивляясь и этим слезам, и собственному неожиданному порыву. Столько лет она хранила свою тайну – и вдруг поделилась ею с совершенно чужим человеком! Странно, но рядом с Дунканом ей было спокойно и надежно; сердце подсказывало, что откровенность не обернется против нее самой.

– Будь твоя мама эльфом, ей было бы приятно знать, что у дочери такой же волшебный голос, как у ее народа.

– Правда?

– Правда. Такой же. Или даже лучше.

Элспет тут же потянулась к нему, чтобы заглушить его слова. Дункан со смехом поймал ее ладонь.

– Не заставишь меня замолчать. Эльфы не могут обижаться на правду.

– Да их, наверное, на самом деле и нет. Все это суеверия… Мне вот ни одного эльфа не удалось увидеть.

Дункан смахнул непокорный завиток с ее лба.

– Неужели? – шепнул он. В призрачном свете ночи синева его глаз казалась бездонной.

И Элспет вдруг вспомнила, как ей впервые явился Дункан Макрей. Она увидела его самого – или же его образ – на вершине холма, над ручьем. В тот миг он казался одним из эльфов, королем маленького волшебного народа. А сейчас, в полумраке, выглядел сказочным принцем: сильным и прекрасным, с точеным, мужественным лицом и поблескивающими, точно перья ворона, смоляными волосами.

Вслед за первым воспоминанием пришло и второе, зловещее и неумолимо яркое. Элспет плотно сомкнула веки. Только не сейчас, не здесь. Пусть он никогда не повторится, этот страшный образ!

Не выпуская тоненьких пальцев из своей ладони, Дункан обернулся в сторону Гленрана, туда, где фиолетовую мглу ночи рассеивали оранжевые блики от факелов.

– Пойдем, Элспет. – Поднявшись, он потянул девушку за руку и помог встать. – Я провожу тебя в замок. – Его свободная рука обвила тонкий стан.

Элспет вскинула голову. Ее вдруг обдало жаром, а в груди заныло, точно открылась невидимая дверца, ведущая к самому беззащитному, самому потаенному уголку ее души. Дункан возвышался над ней, огромный и почти пугающе красивый; полы плаща развевались черными крыльями, лицо было непроницаемо, а в глазах, казалось, сгустился мрак всех ночей с сотворения мира. Еще мгновение… еще один вечный миг – и этот взгляд затянет ее в свою бездонную глубину, как омуты Лох-Несса затягивают упавшие в озеро щепки.

Кончиком пальца Дункан приподнял ее подбородок. Элспет вздрогнула, не в силах противиться его прикосновению; воля покинула ее; мысли исчезли; опасения, страх за него, за себя – все исчезло… Молчал внутренний голос, всегда предупреждавший об опасности. Сейчас Элспет знала лишь одно – Дункан рядом. И хотела лишь одного – чтобы он был рядом.

Он наклонил голову. Неуверенно, робко Элспет подалась вперед. Твердые губы прикоснулись к ее губам. Оторвались и вновь накрыли ее рот, нежно и властно. Элспет не заметила, как ее руки обвились вокруг его шеи, а пальцы запутались в прядях черных волос. Сердце ускорило ритм; оно становилось все больше и больше, распускаясь, точно розовый бутон под солнцем. Казалось, сердце заполнило всю ее; набатный звон пульсировал в крови, обжигал истомой грудь, отдавался дрожью в коленях.

– Элспет… – Его дыхание теплом коснулось ее виска. – … Я никак не думал, что такое случится.

– Я тоже. – Сердце ее щемило; волна страха затопила восторженное изумление. – Пожалуйста, уезжай, Дункан! Оставь меня, оставь Гленран, оставь наши горы!

Дункан взял ее лицо в ладони. Элспет кожей чувствовала биение его пульса в кончиках пальцев.

– Элспет Фрейзер, – голос его стелился бархатом, – не играй со мной.

Она кивнула. Медленно, почти торжественно.

– В тот день… на ручье…

– Ш-ш-ш! – Дрожащими пальцами Элспет прикоснулась к его щеке. Страх ложился камнем на душу; черным покрывалом окутывал сознание. – Не нужно об этом.

– Послушай. Твое видение… Ты ведь все придумала, чтобы заставить меня уехать? Я знаю, до вас дошли слухи о посланце Тайного совета.

Элспет заколебалась; помолчав, отвела его ладони от своего лица. Со вздохом вскинула голову.

– Я сказала правду. Мне было видение.

– Что ты видела? Я должен знать. – Его рука легла на плечо Элспет.

Как же ей хотелось ответить, поделиться, облегчить бремя собственного знания. Элспет было страшно. Казалось, облеченное в слова пугающее пророчество наполнится новой силой, станет реальностью и неминуемо приведет Дункана к гибели.

Она покачала головой:

– Не скажу.

Уверенно и стремительно, точно несущее смерть копье, рука его скользнула ей за шею, пальцы сомкнулись в копне густых волос, останавливая любое движение. Дункан едва сдерживал ярость.

– Смерть… Вороны… Уехать – или готовиться к гибели. Вот что ты мне сказала. Я выслушал, Элспет Фрейзер. А теперь хочу знать правду.

– Это мой крест, – почти беззвучно шевельнулись губы девушки. – Мне его и нести.

– Нет. Ты все расскажешь, я выслушаю – и поставим на этом точку. Ясновидящие обычно не скрывают того, что дает им дар. Почему же ты упорно отказываешься рассказать о своем видении?

– Обычно? Откуда тебе знать?

– В Кинтейле жила одна старуха… Прорицательница. Она предсказывала мне будущее, еще когда я был ребенком. Ей не удалось меня испугать. Говори же, Элспет.

– И что она предсказала?

Дункан уронил руку.

– Ерунду болтала. Глупости. Чушь. Я забыл.

Элспет отвернулась.

– Забыл? Считай, я тоже забыла.

– Неправда. – Дункан задумался, глядя на девушку. – На ручье ты смотрела на меня, как будто… как будто…

– Как будто – что?

Он дотронулся пальцем до ее щеки, легко, чуть касаясь, очертил линию подбородка.

– Ты смотрела так, как будто дороже меня у тебя никого нет на свете, – шепнул Дункан. – И я хочу знать почему! Что ты видела?

Сердце Элспет покатилось вниз и, вновь подпрыгнув, застряло в горле пульсирующим комом. Ей хотелось обнять Дункана… но она лишь до боли стиснула пальцы опущенных рук.

– Так что же ты видела, Элспет Фрейзер?

Ах, этот голос… Глубокий, как пучина Западного моря; баюкающий, точно шелест вересковых долин.

– Если останешься здесь – погибнешь на плахе. Такова твоя участь, Дункан Макрей. Она открылась мне в видении. – Высказанный против воли, ответ прозвучал слабым стоном… жалкой благодарностью за восхитительные поцелуи и ласки.

Дункан не отвел взгляда. Порыв ветра взметнул его волосы, но сам он стоял неподвижно, как скала.

– Уезжай, – сорвалась с губ Элспет мольба. – Куда угодно – в Далси, в Эдинбург… Только уезжай.

– Твои слова, малышка… твои видения меня не пугают. Ничего со мной не случится. Я не верю в пророчества.

Элспет вздохнула, зябко кутаясь в накидку. Потом отвернулась и медленно двинулась вниз по склону.

Так же, как и Дункан, с самой первой минуты их встречи она ощущала возникшую между ними связь. Его судьба каким-то образом сплеталась с ее судьбою, точно сама жизнь ткала полотно из серебряных нитей. Каждое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение добавляло еще один мотив в узор невидимого полотна. Понимая, что происходит, Элспет не в силах была остановить работу небесной прялки.

Но она чувствовала… она боялась, что эта связь погубит их обоих.

На пути к замку Элспет ни разу не оглянулась.

ГЛАВА 9

– Ну давай, Лазайр, давай, мой дорогой, – уговаривал Дункан, подталкивая своего вороного на середине ручья. – Холод тебе поможет. Стоп! Вот здесь и стой. Нет-нет, не нужно! – Он потянул коня за ногу, когда тот выдернул из ледяной воды раненое копыто. – Постарайся подержать его в воде хоть минутку, дружок! – со вздохом воскликнул Дункан. – Другого лекарства у меня просто нет. – Умное животное скосило на него черный глаз, обиженно фыркнуло, но повиновалось. Похлопывая коня по загривку, Дункан заставил его напиться из прозрачного горного потока.

Все утро у Дункана ушло на составление официально-вежливого, тщательно продуманного письма к вождю Макдональдов. Внимательно изучив каждую строчку письма, Роберт Гордон, скорчив недовольную мину, вынужден был все-таки поставить свою подпись. А после того, как Хью Фрейзер отправил к Макдональдам гонца с письмом, Дункан оседлал Лазайра и один умчался из замка.

Бешеный галоп по окрестным холмам поднял ему настроение, только вот его верный друг вороной наступил на острый камешек и поранил копыто. Дункан чувствовал боль Лазайра, как свою.

Теперь он знал: в Гленран придется возвращаться пешком.

– Ничего, дружок, все будет хорошо, – приговаривал он негромко. – Вода должна помочь. – Только сейчас Дункан сообразил, что обращается к Лазайру по-гэльски, перейдя на родной язык так легко и свободно, точно и не было долгих лет, проведенных в Эдинбурге. Точно вернулось детство, когда он говорил и думал на гэльском, не спотыкаясь на каждом слове. Видно, прав был Эласдар Фрейзер, утверждая, что горец жив в нем до сих пор.

А Эласдар сейчас в Далси… Дункан представил себе, как тот сидит за столом в главном зале, в окружении всей семьи. Его, Дункана, семьи. Там и Майри, сестра его и жена Эласдара, с детишками; и бабушка… и самая младшая сестренка Кирсти. Три года прошло с тех пор, как Дункан в последний раз видел Майри – она приезжала в Эдинбург вместе с Эласдаром. Когда он покидал отчий дом, Кирсти была совсем крошкой, очаровательно задиристой и непоседливой. Наверное, и она не помнит его вовсе…

Как и младшую сестренку, бабушку Дункан не видел с того дня, когда уехал – без ее благословения! – из Далси. Еще один тяжкий вздох сорвался с его губ. Ребенком он души не чаял в бабушке… Как же она, должно быть, постарела… Наверное, часто болеет… Простила ли она своего непокорного внука или обида и гнев по-прежнему гложут ее сердце?

Поглаживая шелковистую угольно-черную спину коня, Дункан еще пару минут подождал в надежде, что ледяная вода снимет боль у его верного друга, потом взял поводья, вышел на берег и медленно зашагал вверх по пологому склону холма. С вершины открывался вид на великое шотландское озеро. Лох-Несс мерцал на западе изогнуто-длинным таинственным зеркалом. Откинув со лба черную прядь, Дункан повернулся к Гленрану, едва видневшемуся на самом горизонте.

И в тот же миг с губ его сорвалось проклятие. Он застыл на месте, опустив руку на шею вороному. Долину между тремя холмами пересекала группа всадников. Дункан прижался к боку коня, прищурился, вглядываясь в незнакомцев. Чужаки? Макдональды?

Восемь всадников, все в национальных одеждах, вооруженные, неспешно двигались по топкой долине вдоль края березовой рощи. В полуденном солнце сверкали острия копий, прикрепленных к поясу каждого. Окантованные медью щиты матово поблескивали. В причудливой смеси узоров на накидках Дункан не смог распознать традиционные цвета какого-нибудь из кланов. «В любом случае, это не Фрейзеры», – решил он. Ни одного из этих всадников в Гленране не было. Как они смеют при свете дня и в полном вооружении пересекать земли Фрейзеров?!

В этот миг еще один всадник вынырнул из березовой рощи. Темно-зеленая с синим накидка не оставляла сомнений в том, что этот человек принадлежит к клану Фрейзеров. Тугая коса вспыхнула золотом в лучах солнца…

Затаив дыхание, Дункан смотрел, как вооруженные всадники подъехали к Элспет. Еще несколько секунд – и девушка скрылась в кольце клетчатых накидок.

Отшвырнув поводья, путаясь в хлопающих на ветру полах плаща, на ходу сжимая в пальцах рукоять кинжала, Дункан ринулся вниз по склону. Незамеченный чужаками, он скатился с холма и застыл, спрятавшись за ближайшим валуном.

Пара минут ушла на то, чтобы оценить ситуацию, определить расстояние до врагов и прикинуть наилучший способ нападения. Один из восьмерых вооруженных всадников обратился к Элспет. Та отвечала, напряженно вскинув голову, – Дункан видел лишь, как шевелятся губы девушки.

Теперь он точно знал, что среди незнакомцев нет Рори и рыжеволосых Макдональдов, которых он запомнил со встречи на ручье. Ни на одном из всадников не было берета, а без эмблемы клана невозможно определить, чьи это люди.

Элспет вскинула руку, показывая куда-то вдаль; затем покачала головой. Один из всадников подался к ней, точно собираясь пересадить ее к себе за спину. Она отпрянула, еще энергичнее качнув головой. Незнакомец успел схватить ее за руку.

Не помня себя от ярости, Дункан выпрыгнул из-за валуна. На открытой всем ветрам долине его появление все равно не осталось бы незамеченным. Рассчитывать на внезапность было бесполезно. Что ж, решил он, значит, остается надеяться на силу. Как бы там ни было, а малышку в руках врагов он не оставит.

Устремив вперед немигающий взгляд, Дункан решительно зашагал к чужакам. «Никогда не обнаруживай страха перед врагом» – так учил отец. Дункан накрепко запомнил эти слова; более того, он всегда следовал им.

Вызывающе держа ладонь на рукояти кинжала, Дункан ступил в круг всадников.

– Привет, – произнес он на гэльском.

Вся компания уставилась на него в изумлении. Элспет, похоже, была удивлена не меньше чужаков. Не отнимая руки от кинжала, Дункан качнул головой. Смысл жеста был ясен. Девушка шагнула к нему.

– Ты что здесь делаешь? – прошипела она. Не тратя времени на объяснения, он схватил ее за локоть и рванул на себя. Один из горцев спешился. Дункан попятился в сторону березовой рощи, заслоняя собой Элспет.

Незнакомец был высок и крайне худ; иссиня-черные волосы накрывали плечи, над верхней губой нависали такие же черные усы. Он нахмурился, вцепившись в кинжал, шагнул к Дункану и Элспет.

– Он тебя обидел, Элспет? Прикончить его?

Не понимая, что происходит, Дункан обернулся к девушке. Та скосила на него насмешливый взгляд. На щеке ее мелькнула и исчезла ямочка.

Она еще и улыбается!

– Оставь его, – заявила чужаку Элспет. – Это королевский законник.

– Ах вон что, – пробасил горец. – Так ты, значит, и есть Макрей.

– Я и есть, – осторожно подтвердил Дункан и, поколебавшись, все-таки пожал протянутую руку. Парень был молод, если не сказать, юн – от силы лет двадцати, с не по возрасту пытливым взглядом пронзительно-зеленых глаз.

– Диармид Фрейзер, – представился он. – Все мы – личная охрана Хью, едем из замка Ловат по просьбе вождя.

На шее Дункана дернулась жилка, краска залила лицо. Элспет вспыхнула улыбкой, явно наслаждаясь его неловкостью.

Это что ж выходит – он пытался вырвать Элспет Фрейзер из рук ее собственных братьев! Черт бы побрал всех этих Фрейзеров. Уж больно их много. Нет, определенно, без королевского указа эту воинственную компанию в рамках не удержать. Более чем когда-либо Дункан горел желанием получить подписи под письмом Тайного совета – и убраться из Гленрана.

– Познакомься, законник, с моими двоюродными братьями, – сказала Элспет. – Диармида ты уже знаешь. Еще Дэвид, Эндрю, Томас, Домнелл, Айан, Джеймс и Джонни. Дункан кивнул каждому.

– Личная гвардия вождя?

– Верно, – отозвался Диармид. – Правда, обитаем в Ловате, но приезжаем по первому его требованию. Пару дней назад он прислал гонца. Нужны люди, чтобы выставить дозоры по границе наших земель.

– Защититься от Макдональдов, – добавила Элспет.

– Эта волчья стая может напасть в любой момент, – негодующе процедил Диармид.

– Да, но летом ночи короткие, – возразил Дункан. – Вылазки слишком опасны. Осень и начало зимы – лучшее время для нападения. Я бы сказал, Макдональды рискуют головой. – Он поймал удивленный взгляд Элспет – девушка никак не ожидала от «длиннополого», как она выражалась, таких знаний о ночных вылазках горцев.

– Это уж точно, рискуют, – согласился Диармид. – Рори и его братцевгосподь забыл наделить мозгами. Поехали вместе в Гленран, – обратился он к сестре и протянул руку.

Элспет мотнула головой:

– Нет, Диармид, спасибо. Я же сказала… Дункан понял, что они вернулись к разговору, прерванному его неожиданным и, как выяснилось, ненужным вмешательством.

– Нельзя тебе оставаться одной, это опасно. А вдруг шакалы Макдональдов рыщут по округе?

– Ха! Средь бела дня они не посмеют и шагу ступить на земли Фрейзеров, – презрительно отмахнулась Элспет. – Мне нужно кое-кого навестить, я обещала. Все будет хорошо, Диармид, не волнуйся.

– Ну, что ж… – Ее брат со вздохом смирился. – Надеюсь, с королевским законником ты будешь в безопасности. – Он вопросительно повел бровью. Дункан молча кивнул.

Распрощавшись с обоими, Диармид оседлал коня, и через несколько секунд глухой топот копыт растаял за ближайшим холмом.

Без единого слова Элспет развернулась и прошагала мимо Дункана туда, где он оставил своего Лазайра. Точно так же, с неприязненно-холодным видом, она ушла от него и вчера вечером. В два прыжка Дункан догнал девушку.

– Верхом не получится… – начал было он.

– Я чаще хожу пешком, – бросила в ответ Элспет. – Для горожанина непривычно, ясное дело.

– Верхом не получится, – повторил Дункан, остановившись подле коня, – потому что Лазайр захромал. С таким копытом он далеко не дойдет. Лучше отвести его сначала в Гленран, а уж потом я бы проводил и тебя. Ты куда собралась?

Девушка обернулась, озабоченно нахмурившись.

– Где больное копыто? – спросила она, с любовью поглаживая черную шелковистую спину жеребца. Дункан показал, и она тут же присела на корточки, осторожно приподняла переднюю левую ногу Лазайра. – Лошади низин в горах не годятся.

– А это не английская лошадь, – парировал Дункан. Ледяной тон Элспет, ее самоуверенность были невыносимы. Мало того, что ему пришлось сегодня выносить ее напыщенного братца, так еще вчерашний случай… Элспет буквально хлопнула дверью у него перед носом, точно вознамерилась испытать его терпение на прочность. А перед тем не возражала против поцелуя… больше того, ответила на него, таяла в объятиях. Нет уж, хватит! Сегодня у Дункана не было ни малейшего желания потакать ее капризам и изменчивому нраву.

– Шотландцам не позволено держать английских лошадей, – хмуро процедил он. – Впрочем, для горцев, полагаю, законы не писаны. Лазайр – крепкий конь, в здешних местах он отлично справлялся.

– До сих пор – справлялся, – возразила девушка. – Тебе бы шотландского коня. В горах они чувствуют себя как дома, да и копыта у них покрепче.

– Тайный совет, представь себе, не обеспечивает своих посланцев шотландскими лошадьми! – рявкнул Дункан. Не хватало еще ему выслушивать нотации от девчонки, которая едва знакома с седлом! – Ваш чертов договор – вот и все, что я получил! Лазайр – мой собственный конь. Я не собирался тащиться сюда из Эдинбурга пешком.

Элспет даже головы не подняла.

– Копытом нужно заняться. – Она поднялась, потрепала лошадь по загривку. – Как, ты сказал, его зовут?

– Лазайр.

– Молниеносный?

– На равнине ему мало найдется равных, – неохотно объяснил Дункан. – Мчится стрелой.

– Красавец. – Элспет еще раз провела ладонью по блестящему боку вороного и обернулась. – Ладно. – Она сдвинула тонкие брови, словно размышляя о чем-то. – Пойдем. Нам туда, – бросила через плечо Элспет. – Есть один человек, который поможет твоему Лазайру.

– Кто? Далеко отсюда живет?

– Знахарка, – раздался короткий ответ. – Недалеко.

Еще несколько секунд Дункан смотрел вслед удаляющейся фигурке. Ее разве остановишь? Если он сейчас повернет к Гленрану, она и бровью не поведет. Продолжит путь одна, несмотря ни на какую опасность. А Диармид Фрейзер был прав: Макдональдам доверять нельзя. Мало ли на что они могут решиться после отказа Фрейзеров отдать сестру за Рори. А вдруг рискнут силой взять то, что не удалось получить по доброй воле?

Тяжело вздохнув, Дункан подхватил поводья и зашагал за девушкой.


* * *


Там, где это было возможно, они старались выбирать пологие склоны, избегая крутизны, чтобы пощадить лошадь. Солнце то и дело пробивалось сквозь облака; полоснув по земле ярким клинком луча, исчезало вновь. Большую часть пути оба молчали; если Элспет и открывала рот, то обращалась лишь к Лазайру.

Девушка двигалась легко и уверенно. Клетчатая накидка взметалась, открывая стройные ноги, и Дункан, шагая сзади, против воли любовался изящным покачиванием бедер. Небрежно заплетенная коса подрагивала в такт быстрым шагам… Глядя на эту роскошь цвета золота и меди, он боролся с мучительным желанием выпустить на свободу шелковистые локоны, зарыться в них ладонями, еще и еще раз насладиться их прохладной мягкостью. И даже этого было бы мало… Ему хотелось обнимать Элспет, научить ее тело иному ритму, созвучному его собственному. Неожиданная мысль отдалась жаром в паху, стиснула горло спазмом вожделения.

В который раз с момента приезда в Гленран Дункан изумлялся непреодолимому, почти безумному влечению к своевольной любимице Фрейзеров. Даже упрямство ее и острый язык, так противоречившие взгляду и голосу небесной чистоты, не смогли заглушить влечение. Она выводила его из себя – а желание оставалось. Тот миг, когда их руки соприкоснулись там, на ручье, казалось, соединил навеки и их жизни. Всякий раз, оказавшись рядом, он умирал от желания вновь дотронуться до нее, услышать голос, проникнуть в мысли…

Невероятно.

Ничего похожего он до сих пор не испытывал. Будь это всего лишь физическое желание, хорошо знакомая и легко объяснимая тяга здорового сильного мужчины к красивой женщине – все было бы понятно. Дункан не сумел бы выразить словами то, что он чувствовал к Элспет, но одно знал точно: страсть – лишь малая толика его головокружительного, фантастического влечения.

Элспет его завораживает… вот, пожалуй, самое подходящее слово. Их связывают невидимые, но прочные нити, он кожей ощущает ее присутствие; музыка нежного голоса проникает ему в душу. Уверенность девушки, что она способна предугадывать будущее – его будущее – если и не тревожит, то будит любопытство. Наблюдая за Элспет все эти дни, он понял, что она смела и вместе с тем трогательно-беззащитна, наделена от бога тонким умом, но и невообразимым упрямством. Он успел познакомиться и с восхитительным чувством юмора этой девушки, и с ее неистовым нравом… А еще он узнал сладостный вкус ее губ.

Что и говорить… Знакомство с Элспет Фрейзер стало самой непредвиденной и самой интригующей частью поездки в Гленран.

Соединившие их незримые нити с каждой минутой все крепнут. Будь Элспет природным магнитом, он сравнил бы самого себя с отколовшейся половинкой того же камня… Точно божественная рука, вначале разделив целое, теперь вновь складывала две половинки. Повернет одной стороной – и ему хочется бежать из Гленрана, от Элспет. Повернет другой – и вот уже, кажется, никакой силой не оторвать его от этой девушки.

Каскад золотистых волос, сердитая морщинка меж тонких бровей, смешливая ямочка на одной щеке – все в ней очаровывало и манило Дункана. Верность Элспет своему клану, ее отвага и открытость вызывали уважение. Он пытался понять, что же это происходит между ними, но всякий раз терпел крах. Одного ее взгляда было довольно, чтобы магнит вновь пришел в действие…

Влечение к Элспет никак не вписывалось в планы Дункана; он покинул горы Шотландии, создал для себя размеренную жизнь, к которой уже привык. Много лет назад, хватив неприятностей, решил, что на его долю достаточно, – и отступил. Его жизнь была безопасна, упорядоченна, защищена от неожиданностей… хотя и пресна для человека, выросшего в гуще борьбы и опасности.

Пальцы Дункана добела сошлись на поводьях, прорезавшая лоб морщина казалась отражением замкнутости Элспет.

Чувства к этой девушке возникли нежданно… и решительно, решительно ни к чему не приведут. А значит, выход один.

Получить на документе нужные подписи и уехать из Гленрана. Все. Никаких лишних привязанностей. Вообще ничего лишнего.

Элспет вдруг оглянулась, стрельнула из-под насупленных бровей недовольным взглядом и почти полетела вперед. До сих пор двигавшийся не спеша – из опасения за раненое копыто Лазайра – Дункан тоже ускорил шаг.

Лет десять или даже больше тому назад, такой же юный, как сейчас Фрейзеры, проводя время в набегах со своими кузенами Керрами, Дункан не чуждался и мимолетных, но страстных связей с красивыми женщинами. Одна темноглазая девушка тронула его настолько, что он готов был жениться. И женился бы – пусть не из любви, так из благодарности… Она умела доставлять наслаждение его телу, а душу радовала добротой и непритязательным нравом. Но горячка унесла ее жизнь, и с тех пор Дункану не встречалась женщина, с которой хотелось бы провести больше одной – двух ночей.

И даже с той милой темноглазой девушкой его никогда не захлестывала волна пульсирующего жара, где страсть, нежность и разум сливались воедино.

Лазайр вдруг споткнулся, захромал сильнее, почти остановился.

– Ну-ну, мой хороший, потерпи еще немного, – пробормотал Дункан, нагибаясь к поврежденному копыту лошади. – Элспет! – окликнул он несколько секунд спустя. Элспет… Это имя звучало музыкой, сладостными звуками рвалось с губ. Ему хотелось повторять его снова и снова.

– В чем дело? – недовольно отозвалась девушка.

– Лазайр устал. Давай передохнем.

Увидев у журчащего неподалеку ручья раскидистое дерево, Дункан потянул коня к берегу и заставил зайти в ледяную воду. Подошла Элспет, с нежностью погладила животное, заговорила тихонько, уговаривая Лазайра подержать больное копыто в ручье.

Бросив поводья, Дункан сделал несколько шагов, прислонился к искривленному растрескавшемуся стволу, откинул голову. Сплетение веток и темно-зеленых широких листьев нависало над ним, заслоняя облачное небо. Дункану еще не доводилось видеть столь громадного тиса, неохватного, протянувшего ветви чуть ли не к небу, с причудливо изогнутым и расщепленным стволом.

Элспет тоже поднялась на берег, пристроилась на траве, опираясь на локоть.

– Говорят, этому тису многие сотни лет, – задумчиво вглядываясь в зеленую крону, произнесла она. – Вон, видишь, в середине ствола трещина. Старое дерево дало новую жизнь.

Теперь и Дункан заметил, что раздвоенный, искореженный ствол дерева был, по сути, не одним, а двумя стволами: древний тис тянулся ввысь молодым побегом.

– Новое дерево растет прямо из сердца старого, – продолжала Элспет. – Потому-то мы, Фрейзеры, и выбрали тис эмблемой своего клана.

Дункан подобрал с земли веточку с несколькими листочками, повертел в руках, вспоминая легенды о деревьях, которые слышал в детстве.

– Тисовое дерево возрождается снова и снова, верно? Так же, как возродились за последние двадцать лет Фрейзеры.

Девушка кивнула:

– Сотни Фрейзеров погибли от рук Макдональдов в битве при Лох-Лочи. Но мы жизнелюбивы, как и тис. Макдональдам нас не уничтожить. – Она нахмурилась. – Но они получили послание, из-за которого вражда может вспыхнуть с новой силой.

Дункан тоже кивнул в ответ:

– Я сам составил письмо к Макдональдам. Твоя помолвка с Рори разорвана. Хью подтвердил отказ.

Элспет склонила голову набок; отливающая золотом коса закачалась у плеча.

– Хью сказал… это ты предложил послать письмо. Спасибо. Я рада, что с этим покончено.

– Теперь ты можешь выходить замуж за того, кто тебе по душе. – Его собственную душу как ножом полоснуло от этих слов. Дункан опустил взгляд, потер веточку тиса, вдохнув острый смолистый аромат.

Элспет вскинула глаза – точно серебряный дождь пролился на него – и тут же отвернулась:

– Ты помог мне, Дункан Макрей, а сам заработал смертельных врагов.

– Неужели?

– Роберт страшно разозлился. Ты ведь служишь королеве, в твоих руках большая власть, чем у него. К тому же Роберт терпеть не может признавать свои ошибки.

– Ну, письмо-то он подписал. Хоть и кривился, но возражать не осмелился. Он тоже юрист, Элспет, а значит, должен уважать закон.

Она пожала плечами:

– Ты его почти не знаешь, а я с Робертом выросла. Он на время затаится. Возможно, даже сделает вид, что смирился. Но обиды не забудет. Только я о другом… У тебя, Дункан Макрей, появился враг куда опаснее Роберта.

– То есть?

– В конце письма стоит и твоя подпись. Узнай Макдональды, что ты живешь в Гленране, наверняка попытаются отомстить. Не думаю, что их остановит то, что ты посланец короны. Рори жесток и злопамятен. Твое письмо приведет его в бешенство.

– Что ж, выходит, новых врагов я не заработал, – спокойно отозвался Дункан.

Недоуменная морщинка перерезала лоб девушки.

– Что мог не поделить королевский законник с горным кланом?

– Я же Макрей, не забыла? Мой клан враждует с Макдональдами десятки, если не сотни лет.

Ее пристальный взгляд, казалось, проник ему в самую душу.

– Твое сердце страдает, Дункан Макрей, – помолчав, сказала девушка. – Зажили раны на теле, но не на сердце.

– Ты о чем? – По спине у него пробежал холодок.

Ее глаза потемнели… точно грозовая туча затянула доселе прозрачное небо.

– На спине твоей и на груди я чувствую боль. Утихшую, но не забытую. Ты пострадал от руки Макдональда. Рана зажила… но гнев и ненависть все еще владеют тобой. Ты много потерял в тот тяжкий день.

Дункан, хоть и не выдал себя, на самом деле был потрясен.

– Не я один пострадал, – пряча изумление, выдавил он. – В моем клане у многих на теле раны, нанесенные кем-нибудь из Макдональдов. – Дункан взглянул на Лазайра – тот щипал траву под деревом. – Пора. Далеко еще до твоей знахарки?

Одним неуловимо-гибким движением Элспет поднялась с земли.

– Теперь совсем близко. Вверх по холму и в долину. Там проходит граница земель Гленрана. – Она подошла к лошади и взяла поводья.

Дункан тоже встал, потянулся – да так и застыл с раскинутыми в стороны руками. Давно заживший зигзагообразный шрам, перечеркнувший его ребра под левой рукой, от груди до спины, вдруг дал о себе знать. Сдвинув брови, Дункан хмуро следил, как Элспет ведет Лазайра к соседнему холму.

Она не могла знать о шраме, это точно. Правда, она видела его без рубашки, но оба раза в кромешной тьме. Глубокая и очень серьезная рана едва не свела его в могилу, но за столько лет следы от нее поблекли… Дункан помрачнел.

Этот удар когда-то нанес ему один из Макдональдов.

ГЛАВА 10

– Ну, допивайте, и я взгляну на лошадь, – сказала Беток. Элспет кивнула, мелкими глотками прихлебывая холодный эль. Из-под полуопущенных ресниц посмотрела на Дункана. Они сидели во дворе, на поросшем травой куске торфа, который заменял Беток скамью.

Дункан осушил и отставил свою кружку, поднялся и теперь ждал, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. Он смотрел, как малышка Айрик играет со смешным голенастым ягненком, спасенным из болота. А Элспет, глядя на него, гадала, о чем сейчас думает Дункан Макрей.

На подходе к дому она улучила момент, чтобы предупредить законника о дочурке Магнуса, которая после смерти матери живет у Беток, своей бабушки. Макрей удивленно повел бровью – и только. Он вообще, как отметила Элспет, умел хранить молчание и слушать, когда нужно. Даже понимая, что для юриста это качество вполне естественно, девушка оценила его уважительное отношение. О чем бы она ни говорила, Макрей весь обращался в слух, устремив на нее серьезный, вдумчивый взгляд синих глаз. И тогда ей казалось, что он видит лишь ее, вслушивается лишь в ее слова. Восхитительное ощущение. В такие мгновения у Элспет кружилась голова, как от глотка старого вина.

– Моя козочка с утра пропала, – пожаловалась Беток. – Паслась у изгороди, за огородом, а потом исчезла. Наверное, сжевала веревку и забрела к ручью… Так я ее и не нашла.

– А что, если это Макдональды? – встрепенулась Элспет.

– Может быть, – кивнула Беток. Дункан сдвинул брови:

– Неужто они способны даже у вдовы забрать единственную козу?

Элспет бросила взгляд на Беток. Та предостерегающе качнула головой, напомнив об обещании молчать про Рори Макдональда и его недавнее нападение. Синяки с лица Беток уже исчезли, так что догадаться о жестокости рыжеволосых соседей Дункан не мог.

– Запросто, – процедила Элспет. – Они и не на такое способны. Прошу тебя, Беток, пойдем с нами в Гленран, поживешь в замке. Там вы с Айрик точно будете в безопасности.

– Наш дом здесь, – упрямо вскинула подбородок Беток. – И мы здесь в безопасности. Мои заклинания помогут. Над дверью я повесила крест из веток рябины. А на краю двора, вон там, видите, посадила можжевельник и лаванду, чтобы защищали от незваных гостей.

– Вашу козу все это не уберегло, – пробормотал Дункан. – Заклинания – неважная защита от Макдональдов, если они решатся напасть.

Беток поднялась, всем видом давая понять, что это тема закрыта.

– Давайте-ка посмотрим, что там с лошадью. – Прихрамывая, она прошла к Лазайру, наклонилась, подняла поврежденное копыто. – Здесь поможет заклинание, – кивнув, сказала через несколько секунд старая наставница Элспет. – Тогда опухоль спадет. – Она снова зашла в дом и вернулась уже с деревянной бадьей воды и небольшим кусочком шерстяной нити.

Опустившись на колени рядом с лошадью, Беток завела негромкий напев и одновременно начала наматывать нить чуть выше копыта. Ее пальцы ловко вязали узлы на нитке, один за другим. Затянув девятый узел, свободным концом она вновь обхватила ногу лошади.

Элспет, с малышкой Айрик на руках, молча следила за действиями знахарки. Беток распластала обе ладони над бадьей, сделала несколько круговых движений, не касаясь воды и напевая теперь уже другое магическое заклинание. Затем вынула из кармана маленький камешек с отверстием посередине, уронила в воду и продолжила песню.

Элспет знала наизусть и слова заклинаний, и движения. Беток многому ее научила. Девушка знала лечебные напевы и магическую силу узлов, завязанных на цветной пряже – для разных болезней нужно было выбирать определенного цвета нить. Знала она, как заколдовать воду, чтобы та несла исцеление. Беток даже научила ее нескольким магическим словам и жестам, способным, по словам знахарки, вызывать силы земли, воздуха и огня.

Сама Элспет редко обращалась к помощи древних ритуалов, но понимала, что в них заключена мудрость многих поколений. А вот Дункану Мак-рею, который не верит даже в дар предвидения, эти нехитрые заклинания наверняка кажутся глупостью… Она скосила глаза. Дункан явно недоумевал, но, к счастью, хранил вежливое молчание.

Набрав в ладони воды из бадьи, Беток плеснула на больное копыто. Вода зашипела, словно попав на раскаленные угли. А ведь день был прохладным, да и Лазайр даже не дернул ногой.

Беток опустила раненое копыто в бадью и оглянулась на Дункана:

– Эта вода его исцелит. Пусть останется здесь на ночь.

– Лазайр не любит стоять в воде, – возразил Дункан.

Знахарка улыбнулась:

– В этой воде постоит. Он понимает, какая в ней целебная сила.

– Раньше чем через четыре – пять дней он не оправится, – предположил Дункан. – Позвольте мне заплатить за постой.

Беток вскинула руку:

– Мне не нужны твои деньги, Дункан Макрей. Уверена, завтра конь уже будет здоров. Но я тебя не тороплю. Приходи когда сможешь… потому что следующие дни ты будешь очень занят.

Элспет уставилась на нее во все глаза, но Беток лишь усмехнулась и, поманив обоих рукой, медленно двинулась в дом.

– Садись, Дункан Макрей, – Беток указала на скамью у самой двери. – У тебя синяк на лице. Я могу вылечить.

Дункан мельком взглянул на Элспет, но повиновался. Беток сначала достала из кухонного шкафчика несколько глиняных горшочков, а потом остановилась за спиной Дункана. Накрыв место ушиба ладонью, она вновь негромко запела. Элспет с детства знала, что Беток умеет лечить руками, снимая и головную боль, и зубную, заживляя за день – два самые глубокие порезы и раны.

Вслушиваясь в мягкий напев, Элспет не сводила глаз с Айрик, которая сидела на полу посреди комнаты с мотком пряжи и деревянной ложкой в руках. Сосредоточенно сдвинув бровки, малышка наматывала пряжу на ложку, как на веретено. Заметив в проеме любопытную мордочку ягненка, Элспет тихонько шикнула на него и обернулась к Дункану.

Тот сидел неподвижно, прикрыв глаза, точно убаюканный напевными заклинаниями Беток. Черные дуги ресниц чуть подрагивали; на щеках проступил румянец, заметный даже под темным налетом щетины. Блестящие волосы спадали на плечи, едва касаясь сильной шеи. Опустив взгляд на твердый, красиво очерченный рот, Элспет залилась краской. Вкус его поцелуя, казалось, еще оставался на ее губах.

Словно прочитав мысли девушки, Дункан открыл глаза и встретился с ней взглядом.

Она опустила голову, неловко повернулась к Айрик – та настолько увлеклась своим серьезным делом, что не замечала взрослых.

Беток поставила на стол небольшой глиняный горшок.

– Вот мазь, моя кукушечка, – обратилась она к Элспет. – Намажь-ка ею щеку и переносицу своего друга. Мази не жалей, но втирай осторожно. А я пока займусь ужином.

– Но… – начала было Элспет. Беток улыбнулась:

– Лучше всего лечит та рука, которая нанесла удар.

У Дункана при этом замечании взлетели брови. Элспет покорно вздохнула. Ей ли не знать, как силен дар видения в старой наставнице! И все же она была удивлена, что Беток догадалась даже об этом небольшом происшествии. Пунцовая от смущения, девушка шагнула к Дункану.

Она чувствовала на себе его взгляд, пока набирала темную мазь из окопника, ивового и березового масел – прекрасное средство для заживления ушибов и порезов. И была рада, что Дункан закрыл глаза, как только ее пальцы коснулись переносицы. С каждой секундой пронзительная синева его взгляда все сильнее смущала девушку.

Дыхание Дункана теплом ласкало ее ладонь. Элспет могла бы пересчитать каждую темную ресничку, каждый черный волосок в густых, вразлет, бровях.

Легкими движениями Элспет обвела скулу, снова вернулась к переносице. Пальцы ее, едва касаясь, скользили по щеке и обратно. Мазь стала теплой, растаяла. Взгляд Элспет невольно упал на изгиб по-мужски твердых губ. Память возвращала мгновения, когда эти губы прикасались к ней, скользили по глазам, вискам, шее…

Элспет закашлялась, набирая вторую порцию мази. За ее спиной, чуть слышные, шелестели шаги Беток – та разожгла торф в очаге, повесила над огнем чайник.

– Присмотрите за Айрик, а я схожу в огород за луком, ладно? – сказала она, направляясь к двери.

– Конечно, – отозвался Дункан и, повернувшись к малышке, махнул рукой. Айрик поднялась с пола, шлепнулась на попку, снова встала и затопала на пухлых, еще не слишком уверенных ножках, на ходу разматывая красную нить от мотка.

Подойдя к Дункану, она торжественно протянула ему ложку, которой уже почти и не видно было из-под старательно намотанной шерсти.

– О! – с восхищением оценил Дункан. – Совсем скоро ты научишься ткать лучше всех.

– Это точно, – с улыбкой подтвердила Элспет. – Ведь ее бабушка – замечательная ткачиха, лучшая в Гленране.

Айрик вцепилась ручонками в рубашку Дункана и попыталась вскарабкаться к нему на колени. Сильные руки тут же подхватили кроху; Дункан пристроил ее на одно колено и вручил «веретено».

– Ты ей нравишься, – заметила Элспет.

– Женщина, одно слово. – Синяя вспышка взгляда едва не ослепила Элспет. – Бывает, я им нравлюсь.

– Ах-ах, – отозвалась, пряча улыбку, Элспет.

Айрик тем временем принялась деловито размахивать ложкой, причем в угрожающей близости от лица Дункана.

– Тихонько, малышка, не то я останусь без глаз, – по-гэльски сказал Дункан, отводя от себя ручонку с ложкой.

– Не балуйся, Айрик. – Элспет продолжала легкими круговыми движениями втирать мазь под глазом и на переносице Дункана. – Для горожанина ты неплохо говоришь по-гэльски.

– Ничего удивительного. Я ведь здесь родился. И до шестнадцати лет вообще не знал шотландского. – Он терпеливо держал ложку, пока Айрик добавляла к своему «веретену» очередные витки. – Почему Беток называет тебя «моя кукушечка»?

Элспет пожала плечами:

– В детстве прозвала, так и пошло… У нас так иногда называют девочек, которые… которые красиво поют. – Снова зардевшись, она отняла пальцы от его лица.

– Тогда это прозвище тебе подходит. Ты чудесно поешь, – пробормотал, не открывая глаз, Дункан. – О-о… надеюсь, это еще не все? Так приятно…

Элспет, поколебавшись, набрала еще мази на кончики пальцев. Кожа вокруг ушиба порозовела; целительное средство уже начинало действовать.

Да, Беток права, размышляла девушка. Лучше всего лечит рука, которая нанесла удар. Кажется, тает и ее собственный гнев, изводивший душу с приезда Роберта. Рори Макдональд выглядит просто жалким ничтожеством, и даже страх за, Дункана Макрея не таким грузом давит на плечи.

– Моя кукушечка, – повторил Дункан. – Тебе и впрямь подходит. Ты то и дело повторяешь одно и то же. – Качнув Айрик на колене, он издал глухой звук, точь-в-точь как кукушка в лесу. Малышка залилась счастливым смехом. Дункан, ухмыльнувшись, повторил крик кукушки. Айрик тоже попробовала, у нее получилось больше похоже на кряканье утки, и теперь уже хохотали оба.

Элспет не присоединилась к общему веселью.

– А ну-ка, тихо! Что это я, интересно, повторяю? – Она отняла пальцы от его щеки.

– Твердишь, чтобы я уехал. А я все равно останусь, птичка моя.

– Ку-ку. – На этот раз у Айрик вышло очень похоже.

Элспет нахмурилась.

– Не смей надо мной насмехаться.

– Ни за что, – тихо отозвался Дункан, глядя ей прямо в глаза.


* * *


– Хороший он человек, твой адвокат, – сказала Беток, глядя с порога вслед Дункану. Он пошел накормить Лазайра, взяв с собой Айрик. Малышка так горько расплакалась, когда ее новый друг ушел, что Дункан тут же вернулся, подхватил ее на руки и понес к лошади.

Теперь Айрик с серьезным видом помогала высыпать овес из корзины в деревянное корытце.

– Мой?.. Он королевский адвокат, – пробормотала в ответ Элспет.

– И с ребенком смотри как занимается. Магнусу бы побольше уделять внимания Айрик. Она обожает отца, а он не понимает, какое у него есть сокровище. Попроси Магнуса… пусть придет за конем вместе с законником. Увидит, как привязалась дочь к Дункану Макрею, глядишь, что-нибудь в нем проснется.

Оценив хитроумный план, Элспет с улыбкой кивнула.

– Мне было видение, когда я лечила твоего адвоката, – продолжала Беток. – В нем много хорошего, очень много. Но есть и скорбь. Я видела острие клинка… всадников, рыщущих в ночи. Дункан Макрей что-то скрывает. Его прошлое таит большое горе.

– Я тоже ощутила в нем давнюю боль, – негромко согласилась Элспет и выглянула за дверь. Ей хотелось рассказать Беток о том странном, пугающем видении, которое сопровождало приезд королевского посланца, но до сих пор она никак не могла улучить подходящий момент. Разве что сейчас…

Айрик тем временем ухватила руку Дункана и потянула нового друга в сторону ручья. Элспет не сдержала улыбки. Придется королевскому адвокату сдаться перед таким напором и познакомиться с любимым занятием малышки – больше всего на свете та любила наблюдать за рыбешками в ручье.

«Очень удачно, – подумала девушка. – Хватит времени, чтобы поговорить с Беток».

– В день его приезда мне было два видения, – сказала Элспет, отойдя от двери и присаживаясь на скамью. Беток опустилась рядом, выслушала, не прерывая, рассказ своей воспитанницы. Нахмурилась:

– Ты видела его казнь?

Элспет кивнула.

– Сама не знаю почему, – закончила она, – но я чувствую, что стану причиной этой казни.

Только не понимаю – каким образом? С политикой я не связана… Может, на этот раз видение меня обмануло?

Брови Беток сошлись в одну мрачную линию.

– Такие видения не обманывают. И это сбудется… в свое время. Ты об этом знаешь. Ты никогда не ошибалась, девочка моя.

– Я пыталась его предупредить, – со вздохом добавила Элспет. – Если бы он уехал из Гленрана, подальше от меня… возможно, и избежал бы страшной участи. По крайней мере, я не была бы замешана – и его судьба могла бы перемениться.

– Предупредила – и хорошо. Больше не говори ни слова. Человек не в силах изменить судьбу.

Элспет покачала головой:

– Но как же так, Беток! Допустим, ясновидящий предупреждает женщину о том, что она погибнет при пожаре. Женщина эта будет осторожна с огнем, пожар не возникнет… и жизнь ее пойдет другим путем. Значит, судьбу можно изменить! Разве мы не несем ответственности за свой дар? Разве не должны мы хотя бы попытаться спасти людей, которым грозит опасность?!

– Нет, – качнула головой ее наставница. – Я считаю, судьбы людей предначертаны Господом. Он лишь приоткрывает нам свои планы. Будь осторожнее, девочка моя. Ты и так страдаешь, зная о близкой смерти знакомого или дорогого тебе человека.

– Но, Беток… Если б я хоть что-нибудь могла сделать… Дункан Макрей, возможно, не встретил бы такую ужасную смерть!

Взгляд старой наставницы был суров.

– Даже если бы ты предупредила нас о скорой кончине моей дочери… она все равно бы умерла. Ни заклинания мои, ни лекарства, ни умения – ничто не спасло бы ее. Эта смерть была предопределена… и лишь Богу известно, зачем… Элспет опустила глаза:

– Я только сказала, что у вас родится чудесная девочка.

– Знаю, моя кукушечка, больше ты ничего не сказала, но ведь тебе было видение о смерти. Ты взяла эту боль на себя. И поступила мудро. – Беток подалась вперед. – Так будь же мудрой и впредь. Предупреждай, когда можешь, а об остальном молчи. Если законнику суждено умереть, ты ему не поможешь.

– Я бы все сделала, лишь бы…

– Прими свой дар и то, что он тебе дает. Не переживай так, иначе твой дар превратится в бремя. – Беток с нежностью прикоснулась к руке Элспет. – Вижу, ты страдаешь, девочка моя. Давай-ка я погадаю на воде. Вдруг что пойму?

Сильно хромая, она прошла в угол комнаты, наполнила широкую деревянную чашу водой и, опустив ее на стол, присела. Что-то тихонько приговаривая, Беток три раза провела ладонями над водой и умолкла, глядя на гладкую поверхность. Элспет затаила дыхание.

– Силу и мужество вижу я в этом человеке, – проговорила Беток. – Он упрям и честен. Он несет мир… хотя в нем самом кипят дьявольские страсти. – Она наклонила голову, точно прислушиваясь ко внутреннему голосу. Устремила взгляд на неподвижное зеркало воды. – Этот человек – судьба твоя. Он сердце твое, а ты – его сердце. Потому ты и хочешь отвести от него смерть. Ты боишься его потерять.

– Нет! – выдохнула Элспет.

– Я вижу тебя рядом с Макреем. Ты стоишь по левую руку от него.

– На ручье мне было такое же видение, – прошептала Элспет. – Мое лицо было прижато к его левому плечу.

Беток кивнула:

– Левая сторона означает любовь и брак. Между вами существует связь. Будет и обет. Вы оба уже ощущаете эту связь.

Закусив губу, Элспет молчала.

А Беток по-прежнему вглядывалась в воду. Через несколько секунд она удрученно покачала головой:

– Чувствую смерть вокруг него… но последний час Дункана Макрея мне не открывается. Смерть в прошлом его… в прошлом.

С губ Беток сорвался вздох, она еще сильнее наклонилась над чашей.

– Вижу воронов… но птицы смерти давно кружат над ним. Три ворона. Смерть троих человек гнетет Дункана Макрея.

Сосредоточенный взгляд Беток не отрывался от воды.

– Все исчезло. Больше я ничего не увижу… если только он сам меня не попросит. – Она выпрямилась. Затем обернулась к Элспет: – Этот человек идет навстречу опасности. Предупреди, если можешь… но судьба его предрешена. Он в силах вынести испытание, только должен верить, что вынесет.

Элспет помрачнела:

– Значит, ему суждено умереть?

Беток пожала плечами:

– Это мне не открылось. Но если ты видела, возможно, так и будет. Я чувствую любовь и покой между вами.

– Любовь и покой? – Элспет не верила своим ушам.

Беток кивнула:

– Он попросит тебя выйти за него замуж. Прими предложение, девочка моя.

Потрясенная, девушка вскочила.

– Да как же это? Я его предупредила, чтобы спасти! А наш брак стал бы его крестом!

– Вы любите друг друга, Элспет. А опасность исходит откуда-то извне. Связь между вами – редкий, мало кому выпадающий дар. Пусть даже вам не суждена долгая жизнь вместе, этот дар бесценен.

– Я не могу любить человека, которого, знаю, у меня отнимут! Ты говоришь – бесценен! Вечная разлука у плахи – это разве бесценный дар?!

В комнате вдруг потемнело. Элспет оглянулась на дверь.

На пороге, одной рукой придерживая Айрик, стоял Дункан. Его немигающий взгляд был устремлен на Элспет. Даже тень улыбки не коснулась его губ, его глаз. Девушка поспешно отвернулась. Казалось, эхо ее последних слов все еще звенит в крошечной хижине. Холодок, пробежавший по спине, подсказал ей, что Дункан эти слова слышал.

– Насмотрелись на рыб на всю оставшуюся жизнь, – сказал он, переступая через порог.

Дункан прошел к скамье, присел. Задремавшая крошка сонно прильнула к его груди, и он понизил голос, поверх кудрявой головки обращаясь к Беток. Наверное, сказал что-то смешное о рыбках и ручье… Оба, и Беток, и Дункан, засмеялись.

Элспет смотрела на прикорнувшую у его плеча малышку. Какое это, должно быть, счастье – вот так довериться его сильным объятиям, утонуть в них, забыться… Забыть, хоть на миг о том ужасе, что навис над его головой.

И о словах Беток забыть… Он – сердце твое, а ты – его сердце…

Элспет шагнула вперед, протянула руки, чтобы взять малышку. Руки ее дрожали.

Дункан не спешил отдавать ей девочку.

– Ты устала… Кажется, заснешь сейчас, как это дитя.

Качнув головой, Элспет взяла малышку.

– Нам, пожалуй, пора, – сказал Дункан. – До Гленрана путь неблизкий.

– Не нужно тебе в Гленран, – прошептала Элспет. – Возвращайся в Эдинбург, в Далси, куда угодно, только не в Гленран.

Его губы дрогнули в полуулыбке.

– Кукушечка… Снова завела свою песню? Когда ты ее сменишь?

– Никогда, – ответила Элспет и отвернулась.


* * *


Несколько дней спустя Элспет, как и обещала, привела к Беток Дункана и Магнуса. Копыто Лазайра зажило, по словам Беток, уже на следующий день. Дункан был от души благодарен знахарке, но, сколько ни настаивал, ни о каком вознаграждении она и слышать не хотела. Элспет следила за его попытками с улыбкой, зная, что Беток никогда не согласится принять деньги за лечение.

– Пойдем-ка, Дункан Макрей, – сказала после обеда Беток. – Я приготовила для тебя подарок.

Бросив на Элспет быстрый взгляд, Дункан прошел вслед за Беток во вторую комнатку, отделенную от главной ширмой из тростника.

Элспет повернулась к Магнусу. Покачивая на коленях дочурку, тот с удивлением заметил:

– Похоже, законник понравился Беток.

– Даже очень, – кивнула девушка. Поднявшись, Элспет пересекла комнату и заглянула за ширму. Магнус с малышкой на руках остановился у нее за спиной – как раз вовремя, чтобы увидеть, как Беток показывает Дункану еще незаконченное полотно на своем станке.

Полуденное солнце заглядывало в окошко, заливая крохотную комнатку ярким светом. В тесном пространстве едва помещались шкафчик, табурет и ткацкий станок Беток с растянутым на деревянной раме шерстяным полотном в темно-зеленую, синюю и красную клетку.

Дункан потрогал туго натянутую ткань.

– Так вот, значит, откуда Фрейзеры получают свои знаменитые накидки, – сказал он.

Беток с гордостью кивнула.

– Беток известна в округе своим мастерством, – подала голос Элспет. – Ее накидки носят все Фрейзеры, и ткани еще остается так много, что мы продаем ее в Инвернессе.

– Ну-ну, – отмахнулась от похвалы Беток. – Делаю сколько могу и отдаю Хью. А уж он продает один – два раза в году и всегда привозит мне хорошее мыло, соль, вино.

– Хью следит, чтобы у Беток было все, что ей нужно, – подтвердил Магнус. – Лечебные травы и растения – из Англии или Фландрии, крепкая кожаная обувь, посуда. Это скромная плата за ее прекрасные ткани.

– Он мне и деньги предлагает. Только что мне делать с золотом и серебром?

– На городских рынках вы могли бы продавать дороже, – сказал Дункан, щупая мягкое, плотное полотно. – Шотландская шерсть сейчас в большой цене.

Беток рассмеялась:

– Я ткачиха, Дункан Макрей. Я просто люблю ткать и не ищу выгоды. Хью Фрейзер и так дает мне все, что нужно.

Дункан кивнул. Элспет по его лицу видела, с каким уважением отнесся он к словам Беток. Да, он добр и честен, королевский адвокат… Беток была права. Пусть он много лет прожил вдали от гор Шотландии, стал горожанином, но корысти и алчности, как в Роберте, в нем нет.

Беток вскинула голову, глядя в лицо Дункану.

– Ты красив, Дункан Макрей, – сказала она. – И похож на моего мужа… такой же черноволосый и синеглазый. – Она улыбнулась. – Только вот хорошей накидки у тебя нет. Хочу подарить тебе красивое шотландское полотно, только обещай, что будешь его носить.

– Дункан родился и вырос в наших горах, – сказала Элспет. – Значит, когда-то он носил и накидки.

Дункан стрельнул в нее взглядом.

– Носил, – согласился он. – Только в городе в них неудобно.

– Неужели удобнее день-деньской ходить в штанах и никогда не давать свободы телу? И не лучше ли наши сине-зеленые узоры этого твоего цвета смерти? – Беток распахнула дверцы шкафа, выбрала из стопки сложенных накидок самую яркую – с квадратами синего, красного, желтого, коричневого цвета на густо-зеленом фоне.

– Если носишь цвета земли, то она тебя защищает, – объяснила Беток, разворачивая ткань.

Дункан не шелохнулся, пока она оборачивала вокруг него кусок шотландки, забросив свободный конец через плечо.

– Я не могу принять такой дорогой подарок, – сказал он наконец. – Позвольте мне заплатить.

– Ни за что! – воскликнула Беток. – Если откажешься – удачи тебе не видать. – Она взглянула на него в упор. – А тебе, Дункан Макрей, удача не помешает.

Он невесело усмехнулся.

– Это точно… Замечательная работа, – добавил Дункан, поворачиваясь к свету, чтобы рассмотреть узор. – С детства не видел таких красивых накидок. Мягкая, теплая… Спасибо. Я ваш должник, Беток, – и за накидку, и за исцеление Лазайра и мое собственное. – Он потер переносицу, где теперь не было и следа от ушиба.

От уголков зеленых глаз Беток разбежались морщинки.

– На здоровье, Дункан Макрей. Денег с тебя я не возьму. Настанет день, и ты сможешь отблагодарить меня, потому что я попрошу тебя о помощи.

Дункан удивленно вскинул брови, но промолчал. Только кивнул в ответ.

От зловещих слов Беток сердце Элспет стиснула ледяная рука страха. «Ему нужно уехать, – твердила про себя девушка. – Уехать, чтобы спастись. Прошу тебя, Господи, – мысленно взмолилась она, – пусть получит подписи и уезжает!»

– Здорово, – отметил Магнус. – Настоящий горец!

Элспет вскинула глаза на улыбающегося Дункана. Он расправил плечи, опустил ладони на бедра – и столичный законник исчез, а на его месте и впрямь появился истинный горец, необузданный и отважный. Глаза вспыхнули синими льдинками, а сам он, казалось, дышал силой и гордостью.

Затаив дыхание, Элспет смотрела на него… и понимала, что любит этого человека. Любит и не может больше сопротивляться этому чувству.

– Мы скоро отправляемся на охоту, – подал от двери голос Магнус. – Пойдешь с нами, Макрей?

– Конечно.

– А на кого охота, на Макдональдов? – неожиданно резко выпалила Элспет.

Дункан со смехом покачал головой.

– Всего лишь на оленя, малышка, – сказал он. – Довольно уже вам охотиться на Макдональдов.

ГЛАВА 11

Кеннет чертыхнулся, отпустил тетиву лука и в возмущении уставился на Элспет. Та совершенно некстати чихнула, и едва слышный звук спугнул стадо оленей, которых охотники преследовали все утро.

– Извини, – виновато пробормотала девушка. Она лежала, как и Кеннет, Магнус и Дункан, на животе, распластавшись в высоком, влажном вереске. С этого наблюдательного пункта на вершине холма отлично просматривались окрестности, и сейчас на глазах у охотников стадо оленей скрылось в густой березовой роще. Элспет со вздохом приподнялась, села и… снова чихнула, вдохнув пряный аромат вереска.

– Элспет… – грозно начал было Кеннет.

– Ну ладно тебе, малышка же не виновата, – вступился Дункан. Он встал с сырой земли, потянулся, раскинув руки. – Найдем мы оленей, не беспокойся. Уж сколько лежим тут ничком; все устали, промокли и проголодались.

– Еще как проголодались, – буркнула Элспет.

– Нужно было оставить тебя дома, – ворчливо заявил Кеннет, с трудом выпрямляя затекшие ноги. Его обиженная мина не удивила Элспет. Охота на оленей была любимым занятием Кеннета, и он постоянно упрекал сестру в неумении выжидать, а пуще того – в нежелании убивать добычу. Но все же частенько приглашал ее на охоту, зная, что без дара Элспет отыскать оленей будет куда сложнее.

Девушка чувствовала присутствие животных. В отличие от угрюмого, почти гнетущего ощущения близкого стада быков олени казались ей дуновением ветерка – свежего, легкого, мимолетного. Ей нравилась гордая стать этих красивых созданий, их окрас цвета матери-земли, их бесшумная грация.

Кеннет был прав – она действительно не любила смотреть, как гибнут олени, но на охоту сегодня пошла. Отлично понимая, почему она это сделала… Искоса взглянув на Дункана, девушка поднялась и отряхнула накидку от налипших веточек вереска.

С самого рассвета четверо охотников преследовали стадо оленей, то настигая их в долинах, то вновь упуская, как и сейчас, в непроглядной зелени рощ. И братья ее, и Дункан вооружились луками, захватив из замка колчаны, полные длинных тисовых стрел. Не раз и не два за это утро они останавливались, выжидая и осматриваясь; охота на оленя требовала терпения, многочасовых засад, проводимых в настороженном молчании. Куда приятнее, думала Элспет, просто бродить по холмам, любуясь свободолюбивыми животными, чем преследовать их и, улучив момент, убить.

Девушка вскинула глаза к небу. День выдался хмурый и сырой, накидка ее пропиталась влагой, на коленях темнели грязные разводы, коса намокла. Продрогшая и голодная, Элспет уже не могла дождаться конца охоты.

Наклонившись к Магнусу, Дункан что-то тихо сказал; тот кивнул в ответ. «Ты красив, Дункан Макрей», – невольно вспомнились девушке слова Беток. Очень красив… Строгие, чистые черты лица, черные стрелы бровей, бездонная синева глаз в опушении густых ресниц… Он снова что-то произнес; глубокий и низкий голос его неизменно трогал самые потаенные струнки души Элспет.

Она тяжело вздохнула. Тяга к человеку, которого и быть-то здесь не должно, которому давно пора оседлать своего красавца вороного и мчать назад, на службу к королеве, эта непреодолимая тяга день и ночь терзала ее сердце. Сколько раз за прошедшую неделю Элспет ловила себя на том, что зачарованно смотрит на него. Сколько раззамечала она и ответную вспышку в глубине пронзительных синих глаз.

Она то мечтала повернуть время вспять, чтобы не было их поцелуя на холме эльфов… то мечтала хотя бы еще раз ощутить прикосновение его губ. Потом он уедет… но у нее останется память о будоражащем, волшебном чувстве полета, которое она испытала в его объятиях. Вот и сейчас при взгляде на него у Элспет земля уходила из-под ног.

Сегодня поверх одной из своих белоснежных дорогих рубашек Дункан надел подаренную Беток накидку; а Фрейзеры одолжили ему длинные, до колен, шерстяные гольфы и пару крепких кожаных ботинок. Самый подходящий наряд, думала Элспет. Уж куда лучше для охоты среди сине-зеленых вересковых холмов, чем его кошмарный плащ «цвета смерти», как сказала Беток. Взгляд Элспет скользнул от мощных плеч, накрытых черными блестящими прядями волос, вниз, к длинным мускулистым ногам, сильные линии которых подчеркивали шотландские гольфы.

Магнус перекинул лук через плечо и повернулся к Дункану:

– Если сейчас же не отыщем стадо, можем и вовсе потерять след.

Дункан глянул на небо:

– Да и времени осталось не так уж много. Гроза приближается, во-он, видишь, черные облака? Ты прав, нужно идти.

– Ладно. Тогда приведу лошадей, а то добычу не унести. – Магнус зашагал к ближайшей березовой рощице, где охотники оставили двух приземистых лошадей.

Пока брат беседовал с Дунканом, Элспет всматривалась в зелень берез слева от холма, где скрылись олени. Остановившись рядом, Дункан прикрыл глаза от неожиданно проглянувшего сквозь тучи солнца.

– Смотри, – негромко произнес он, обращаясь к Кеннету, – видишь? Олени на самом краю рощи, движутся на запад!

– За ними! – воскликнул Кеннет. – Теперь-то уж точно поймаем! Элспет, останься здесь!

– Но как же… – сорвался с губ Элспет удивленный возглас.

– Не желаю больше их упускать, – оборвал ее Кеннет. – Гроза идет, сама видишь. У нас нет выбора – либо мы поймаем хоть одного оленя, либо ставим на охоте крест.

– Кеннет прав, – подтвердил вернувшийся с лошадьми Магнус. – Подожди нас под теми деревьями. Мы недолго.

Девушка насупилась, исподлобья глядя на братьев. Кеннет в нетерпении ткнул пальцем в сторону березовой рощи. Разумеется, Элспет поступила бы как ей хочется, но лишать Кеннета добычи она не могла.

Вздохнув, она смирилась. Пусть так… Устанет ждать – сама вернется в Гленран, и дело с концом!

Сгорая от охотничьего азарта, Кеннет рванул вперед, поманив за собой Магнуса. Оба скатились с холма, направляясь к березовой роще – укрытию оленей.

Дункан шагнул было следом, потом остановился, обернулся к Элспет:

– Из рощи никуда не уходи. Боюсь, скоро начнется гроза.

Ответом ему был насупленный взгляд. По губам Дункана скользнула легкая улыбка – и он в несколько прыжков догнал на склоне холма ее братьев. Все трое пересекли мелкий ручей и двинулись к роще. Перед глазами Элспет мелькнула яркая накидка Дункана, и миг спустя охотники исчезли за плотной стеной березовых стволов.

Сорвав стебелек вереска, девушка машинально крутила его в пальцах. Она и сама ощущала себя такой же хрупкой веточкой, ввергнутой в омут неведомого. И причина всему этому – Дункан Макрей, которому она бессильна противостоять…

Резкий порыв ветра хлестнул ее по лицу, заполоскал полы накидки. Бросив тревожный взгляд на рваные темные тучи, Элспет направилась к березовой рощице. У крохотного, прыгающего по камешкам ручейка, она приостановилась, чтобы напиться, и прошла дальше, под свод деревьев.

Устроившись на траве, она развернула щедрый ломоть домашнего сыра – Флора, конечно, позаботилась о своей любимице – и расправилась с ним в два счета. Потом откинулась на шероховатый белый ствол, глянула в набухающее грозой небо. Низкие облака были подсвечены призрачным серовато-зеленым светом, ветер свистел в ветвях, нагоняя холод. Зябко ежась, Элспет обхватила себя руками.

Сначала совсем тихонько, затем все громче девушка запела под аккомпанемент неумолчного ветра. Она закрыла глаза, полностью отдавшись безыскусной прелести мелодии.

И вдруг, резко оборвав песню, выпрямилась. Рука ее незаметно скользнула вверх, легла на рукоять небольшого кинжала, который был прикреплен к поясу. Пробежавший по спине холодок подсказывал – что-то… или кто-то нарушил ее уединение. Элспет давно привыкла прислушиваться к подобным ощущениям. Она осторожно оглянулась, обвела взглядом сумеречное пространство вокруг себя и, никого не увидев, вновь прислонилась к стволу.

Должно быть, эта неожиданная тревога связана с приближающейся грозой, решила девушка. А гроза-то, похоже, и впрямь будет нешуточная! Одна надежда, что Дункан с братьями скоро вернутся.

Под сводами берез снова зазвучала песня.

– Очень мило, – раздался позади Элспет голос.

Она быстро повернула голову. У самого края рощицы, четко выделяясь на фоне грозового неба, маячила фигура всадника. Вскочив на ноги, Элспет выдернула из-за пояса кинжал.

– Элспет Фрейзер, – произнес мужчина, направив к ней коня, – нам нужно поговорить.

Девушка выбросила вперед руку с кинжалом. Мужчина застыл в паре шагов, нерешительно поглядывая на острие клинка. Густая копна рыжих волос взметнулась вверх от очередного порыва ветра. Красная накидка в призрачном свете казалась до нелепости яркой.

– Нам нужно поговорить, – повторил он. – Ну же, Элспет, иди сюда.

Девичьи пальцы угрожающе сошлись на рукояти кинжала.

– Не о чем нам с тобой говорить, Рори Макдональд!


* * *


Где-то вдалеке громыхнуло в тот миг, когда Дункан с Фрейзерами вышли из леса. Кеннет подстрелил одну олениху, Дункан вторую. Обе туши были перекинуты через спины лошадок вместе с колчанами и луками.

– Ты куда? – окликнул Дункана Кеннет. – К Гленрану так быстрее! – Он ткнул в противоположном направлении.

Ледяной ветер нещадно трепал край накидки Дункана, развевал волосы.

– Вы идите, – крикнул он через плечо, напрягая голос, чтобы братья услышали его сквозь завывания ветра. – А я за Элспет! – Фрейзеры, кивнув, направили лошадей вперед, а Дункан зашагал вверх по крутому склону – туда, где они недавно оставили Элспет.

Время от времени он поднимал голову; прищурившись, вглядывался в небо. Зловещая черная туча, тяжело нависая над холмами, быстро приближалась. Ему стало не по себе. Странное предчувствие, неприятное и острое, больше всего походило на страх. «Должно быть, все дело в близкой грозе», – решил Дункан и прибавил шагу, перепрыгивая через валуны, усыпавшие склон. Скорей бы забрать Элспет и вернуться в замок!

Слева снова загрохотало. Теперь Дункан почти не надеялся, что им удастся сухими добраться до замка. Наверняка попадут в ливень! Над головой раздался отвратительный хриплый звук, и Дункан поднял глаза к небу. Иссиня-черный ворон, стремясь уйти от грозы, стрелой мелькнул в вышине. Элспет сочла бы это дурным предзнаменованием… Дункан про себя усмехнулся. Вороны ее явно нервируют. Проводив птицу глазами, он поспешил дальше. Еще один удар грома грянул у него за спиной, а следом сверкнула молния. Небо с каждой секундой темнело. Еще чуть-чуть – и холмы накроет полночная тьма.

С вершины Дункан сразу же увидел картину, которая его неприятно поразила. Незнакомец в ярко-красной накидке, верхом на низкорослой шотландской лошади гарцевал рядом с Элспет. Лиц их Дункан не видел, только спины. «Кто же это?» – лихорадочно соображал он. Еще один из ее двоюродных братьев, из свиты Хью Фрейзера? Ему не хотелось повторять прежней ошибки…

Но в этот момент незнакомец спрыгнул с лошади и набросился на Элспет, явно пытаясь вырвать что-то из руки отчаянно отбивающейся девушки.

Дункан ринулся вперед, скатился с холма и врезался прямо в спину незнакомца с яростной силой сродни громовым раскатам, громыхнувшим совсем рядом.

Элспет пронзительно вскрикнула, и все трое рухнули на землю. Обхватив незнакомца рукой за шею, свободной рукой Дункан нацелил острие своего кинжала ему в грудь, а потом скатился на бок, чтобы освободить Элспет, – та оказалась зажатой под двумя мужскими телами.

Незнакомец, извивающийся в цепких руках Дункана, сдавленно выругался. Дункан и не подумал убрать кинжал, но тревожно оглянулся на Элспет. Чуть в стороне, приподнявшись на коленях, девушка уставилась на противников широко распахнутыми глазами.

– Ты кто такой? – рявкнул Дункан. До сих пор он успел заметить лишь копну волос ржавого цвета да красную накидку. – Что тебе здесь нужно?

Незнакомец прокаркал гэльское проклятие и дернулся в попытке выбраться из-под Дункана, но тот лишь сильнее придавил его ногой и вполне ощутимо ткнул кинжал ему в горло. Дункан был выше и шире в плечах, но и противник, жилистый и крепко сбитый, ненамного уступал ему в силе.

– Твое имя, – хрипло выдавил Дункан, напрягаясь, чтобы удержать незнакомца.

– Рори Макдональд, – выдохом сорвалось с губ нападавшего.

Дункан снова оглянулся на Элспет. Та кивнула.

– Вставайте… – Голос девушки дрожал. – Прошу вас, встаньте.

Дункан медленно вытянул руку из-под шеи Рори, но тут же железной хваткой обхватил его запястье. Поднявшись на ноги, дернул с земли Макдональда и безжалостно заломил ему руку так, чтобы тот не мог и пошевелиться. Свободной рукой он снова приставил кинжал к горлу врага.

– Ты зачем напал на Элспет?

– Я… не… нападал, – процедил сквозь зубы Рори. – Я хотел поговорить. – Он оказался заметно ниже. Дункану была видна его макушка, вся в неприятно-бурых, точно засохшая кровь, завитках. Когда Рори повернул голову, Дункан увидел багровые щеки и крошечные, близко посаженные карие глазки. Их злобный взгляд впился в Дункана, затем метнулся к Элспет. Девушка стиснула кинжал и, откинув голову, обожгла обидчика не менее злым, но гордым взглядом.

– Не о чем тебе с ней беседовать! И нечего разъезжать по землям Фрейзеров. Макдональды тащат у Фрейзеров скот, нападают на людей. Будь я из клана Фрейзеров, не задумываясь перерезал бы тебе глотку. – Дункан демонстративно нажал на кинжал. – Впрочем, и сейчас не поздно. Не отдать ли тебя в руки Элспет?

Девушка шагнула вперед. Глаза ее недобро сверкнули.

Рори съежился.

– Будь она проклята, эта ведьма! Это дядя выбрал ее мне в жены, а Роберт Гордон дал согласие. Гордон пытается разорвать помолвку, но Фрейзеры уже обещали мне свою сестру и обязаны сдержать слово. Я увидел ее в этой роще и хотел поговорить. Хотел сказать, что по-прежнему готов на ней жениться.

– Увидел в роще, говоришь? – рявкнул Дункан. – Значит, ты следил за Элспет!

Рори не ответил. Лишь скосил на девушку глаза.

– По-твоему, я ведьма? – яростно выпалила девушка. – Зачем тебе ведьма в жены? Почему ты хочешь на мне жениться?

Рори смотрел на нее долго, неотрывно. Дункан уловил похоть в маслянистом блеске крохотных глазок, в подрагивании губ; услышал ту же похоть в хриплом тяжелом дыхании Макдональда. Ответ на вопрос Элспет был очевиден для Дункана. Ярость пронзила его с головы до ног, узлом стянула внутренности. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы в тот же миг не всадить клинок в глотку врага.

– Королева приказала прекратить вражду с кланом Фрейзеров, – сказал Рори. – Мой дядя требует нашей свадьбы, потому что ты – родня Хью. – Не отрывая от Элспет взгляда, он натужно дышал. – Мне все равно нужна жена. А ты забудешь о колдовстве, когда рядом не будет этой старой колченогой ведьмы, которая учит тебя всяким дьявольским штукам, – продолжал он. – Наш брак нужен обоим кланам. Передай Хью, что я от тебя не отказываюсь.

Элспет неожиданно прыгнула вперед и застыла лицом к лицу с Рори.

– Отпусти его, – приказала она Дункану.

Он сдвинул брови:

– Но, Элспет…

– Отпусти.

Дункан выпустил Макдональда, но, перехватив кинжал, ткнул им между лопаток противника. Он ждал, молча глядя на Элспет.

Девушка, стоя почти вровень с Рори, сверлила его взглядом. Небеса громыхали; под напором ветра трещали ветви берез.

– Если ты еще хоть раз появишься у Беток Макгруер, – медленно произнесла Элспет, – узнаешь на себе силу моего колдовства. Я отыщу тебя хоть на краю света и собственными глазами увижу, как ты умираешь. – Она выбросила вверх руку с кинжалом, полоснула Макдональда по лицу, оставив на щеке кровавый след. – А это тебе за Беток. – И отступила. – Убирайся. На тебе мое клеймо, Рори! Ты больше не коснешься никого из Фрейзеров – или навлечешь на себя смерть!

Из горла Рори вырвалось грубое проклятие. Он сделал было шаг, но острие кинжала Дункана кольнуло его в спину.

– И этому человеку ты тоже не причинишь вреда, – звонко и отчетливо добавила Элспет. – Это Дункан Макрей, королевский адвокат! Даже ты, Рори Макдональд, не посмеешь пойти против власти.

– Макрей! – Крик скорее напоминал рев животного, чем человеческую речь. Раздувая ноздри, задыхаясь от ярости, Рори стрельнул в Дункана взглядом и злобно плюнул в его сторону. Дункан, борясь с собственным гневом, смотрел на него молча, ровно, не отводя глаз.

Рори вдруг извернулся, поднырнул под руку Дункана и бросился бежать. Дункан кинулся было за ним, но Элспет догнала его и схватила за руку:

– Пусть убирается!

Дункан оглянулся на девушку в изумлении, но прекратил погоню.

Мгновение спустя Рори уже вскочил на лошадь, взмахнул поводьями и умчался прочь. Цокот копыт заглушил внезапный разряд грома.

Тяжело дыша, Элспет вскинула голову к Дункану.

– Нужно было его убить, малышка. Нам было бы спокойнее.

– Я очень хотела, чтобы ты это сделал, – призналась она, – но испугалась.

– Испугалась? Чего?

– Если бы ты его убил, то, возможно, подписал бы себе смертный приговор. Рори – племянник Джона Макдональда, а ты королевский посол в восточной Шотландии. Тебя предали бы суду и казнили!

Дункан вздохнул. Все верно. Так оно и было бы. Увидев, как встревожена девушка, он взял ее руку.

– Успокойся. Не нужно волноваться, – шепнул он. – Ничего со мной не случится. – Раскаты грома звучали все чаще, все сильнее. Шквальный ветер безжалостно рвал их накидки, пытался сбить с ног. Дункан глянул в небо. – Гроза – вот что сейчас страшнее. Нужно где-нибудь спрятаться.

Элспет, кивнув, потянула его за руку:

– Туда!

Они побежали через лес, вниз по склону. Ветвистая молния, расколов небеса, ушла в землю чуть впереди них. Первые тяжелые холодные капли косо полетели в лицо.

– Туда! – перекрикивая ветер, повторила Элспет.

ГЛАВА 12

Страшный грохот вновь разорвал небеса, ослепительной белизны молния сверкнула над долиной. Через несколько секунд Дункан и Элспет уже мчались сквозь плотную завесу дождя. Увидев меж деревьев камышовую крышу маленькой хижины, Дункан поспешил к ней.

Дверь оказалась незапертой и легко распахнулась. Дункан втолкнул девушку внутрь, захлопнул дверь, прислонился к ней, задыхаясь от бега, – и лишь тогда обвел взглядом комнатку, выискивая хозяина. Вот уж, должно быть, кто удивлен неожиданному появлению гостей.

– Здесь никто не живет, – словно угадав его мысли, сказала Элспет. – Это пристанище для пастухов на случай непогоды. – Тыльной стороной ладони она вытерла лицо, смахнула прилипшую ко лбу мокрую прядь. – Можно разжечь огонь. И одеяла здесь наверняка найдутся.

Дункан кивнул, не отходя от двери и спиной чувствуя, как она содрогается от мощных порывов ветра, осмотрел хижину. Сполохи молний освещали убогое сырое помещение сквозь оконце под крышей; в центре земляного пола чернел обложенный камнями холодный очаг.

Очередная молния залила комнату мертвенным светом. Элспет прошла к деревянному сундуку, открыла его и вынула сложенные стопкой накидки. Гроза швырнула в оконце пригоршню капель с такой неистовой силой, что ледяные брызги долетели даже до Дункана.

Элспет пересекла комнатку, захлопнула ставни и закрепила кожаную петлю на крючке. Теперь синеватый свет молний проникал лишь сквозь щели в двери и ставнях.

Не поворачиваясь к Дункану, Элспет отстегнула брошь на плече, развернула свою длинную накидку. Холщовая сорочка казалась в полумраке бледным пятном; длинные стройные ноги влажно блестели. Набросив на плечи одно одеяло, второе она кинула Дункану, а насквозь промокшую накидку разложила на столе.

– У тебя тоже мокрая накидка, – сказала Элспет. – Пусть подсохнет, а ты пока закутайся в одеяло.

Дункан отошел наконец от двери, расстегнул пояс и сбросил накидку; затем снял и ботинки, оставшись лишь в длинной рубахе. Завернувшись в одеяло, пахнущее плесенью и дымом, он тоже, как и Элспет, расстелил свою накидку на столе.

Элспет присела у очага с двумя палочками в руках и попыталась зажечь огонь. Через несколько минут она сдалась:

– Ничего не выходит!

– Дай-ка я попробую. – Дункан вынул из ножен свой кинжал, устроился на земле рядом с девушкой и взял палочки из тоненьких, чуть дрожащих от холода пальцев.

Еще когда Дункан был ребенком, отец научил его добывать огонь самым древним способом. Прежде всего нужно получше заточить вертикальную палочку… Несколькими ловкими движениями он справился с этой задачей, затем пристроил острый конец в углубление другой палочки и принялся терпеливо вращать в ладонях.

Вскоре из углубления поднялась струйка дыма. Крошечной золотой звездочкой зажглась первая искра… У Дункана заныло сердце. Как был доволен отец всякий раз, когда его сыну удавалось самостоятельно разжечь огонь!

Элспет улыбнулась. В золотистом слабом свете трепетного огня мелькнула и исчезла очаровательная ямочка на ее щеке.

– Там, в углу, сложен торф. – Девушка прошла к противоположной стене и, вернувшись с несколькими кусками торфа, вывалила их в обложенный камнями круг очага. Дункан поджег один из брикетов, подул осторожно, прикрывая ладонями едва теплящийся огонек. Пламя перекинулось на торф, брикет с треском вспыхнул, едкий дымок защекотал ноздри, защипал глаза, уплывая вверх, в щель под крышей.

Поудобнее устроившись на земле, Дункан вытянул руки к огню. Оба молчали, прислушиваясь к завыванию ветра и методичному стуку дождевых капель по камышовой крыше. Элспет вздрогнула и съежилась, когда сверкнула ослепительная молния, а вслед за ней хижину сотряс мощный разряд грома.

– Скоро закончится, – подбодрил девушку Дункан. – Такие грозы долго не длятся.

– Я боюсь за братьев. Интересно, они смогли где-нибудь укрыться? – пробормотала Элспет. Последние слова почти заглушил очередной раскат грома.

– Думаю, они успели вернуться в замок до грозы. А вот Рори наверняка попал в самое пекло.

Элспет кивнула. Пламя очага плясало янтарными бликами на нежной коже девичьих щек, вспыхивало золотом в завитках надо лбом.

– Нужно иметь отважную душу, чтобы столкнуться с ним, как это сделала ты.

– Я страшно разозлилась. Да и ты был рядом. Защитил бы, если бы нужно было.

– Почему ты сказала: «Это тебе за Беток»? – спросил Дункан.

Элспет опустила глаза.

– Он как-то напал на нее… – едва слышно шепнула девушка.

Дункан понимающе кивнул:

– Ты оставила ему хорошую отметину. И напугала проклятием. Он сбежал от тебя, я тут ни при чем.

Она искоса взглянула на Дункана. В прозрачных глазах вспыхнуло отражение золотого огня.

– Я видела – ты готов был перерезать ему горло. У тебя даже рука дрожала, но ты сдержался. Мне раньше казалось, что длиннополые все, как один: выращены среди книг, вскормлены чернилами и бумагой. А ты… ты умеешь выслеживать дичь и зверя, знаешь, что такое ночные набеги, способен справиться даже с таким врагом, как Рори.

Дункан спрятал усмешку:

– Не все длиннополые одинаковы. Тот, что перед тобой, видел в жизни не одни лишь библиотеки да залы суда. Я жил по обе стороны закона. Я знаком и с одними шотландцами, и с другими.

Элспет удивленно склонила к плечу голову.

– Как это – и с одними, и с другими?

– В низине горцев называют дикими шотландцами. Ну а горцы, в свою очередь, жителей нижней Шотландии зовут домашними.

– А ты?

– Что – я? – Дункан откинулся назад, опираясь на локоть и вытянув босые ноги к очагу.

– Ты тоже… «домашний»?

– В определенном смысле. В Эдинбурге у меня есть дом, вернее, квартира, и есть женщина, которая ведет хозяйство.

Элспет резко отвернулась:

– А-а… Понятно.

Дункан ухмыльнулся. Ничего ей не понятно… но она ревновала, и эта ревность была ему приятна.

– Моей экономке как минимум сто лет; она дальняя родственница моей матери. А ты подумала, что я женат?

Элспет безразлично передернула плечами, но даже в тускловатом свете очага Дункан заметил, как вспыхнули ее щеки.

– У тебя ведь дар видения. Что, разве он тебе не подсказал?

– Не все так просто, особенно с тобой. Тебя я плохо знаю.

Дункан едва не рассмеялся. Да, Элспет, похоже, знала его лучше, чем кто-либо другой! Ему вспомнились слова девушки о шраме, оставленном ударом Макдональда. Впрочем, решил Дункан, об этом лучше помолчать.

– В первую же нашу встречу ты предсказала мне ужасную судьбу. И продолжаешь стращать меня ею.

– А ты не слушаешь, даже после того, как я рассказала все, что открыло мне видение. – Она помолчала. – Я не стращаю. Во мне нет злости. Только тревога за тебя.

Дункан вскинул брови:

– Тревога? Так это тревожась за меня, ты набросилась однажды с кинжалом и треснула дверью по носу в другой раз? Благодарю покорно за такую тревогу, малышка. Даже заклятый враг – и тот был бы ко мне добрее.

Элспет зарделась, как маков цвет.

– Это все мой характер.

– Да уж. Я бы даже сказал – норов. Головка золотая, но горячая. – Он протянул к ней руку вверх ладонью, пошевелил длинными пальцами. – Ну-ка, погадай мне. Вот увидишь, что я проживу еще долго-долго. Может, тогда ты успокоишься?

Элспет отдернула руку:

– Я тебе не египтянка, чтобы предсказывать судьбу по линиям руки. Я не вызываю видения. Они сами приходят ко мне.

– Ты что же, не гадаешь на костях, камнях и тому подобном?

– У Беток тоже есть дар, но она использует в гаданиях и кости, и воду, и огонь. Она и меня научила, но я… я чаще просто жду, когда мне будет видение. Иногда, бывает, я вижу прошлое человека или ощущаю близкую опасность. – Она пожала плечами. – Это трудно объяснить. Но настоящее видение всегда приходит неожиданно и ощущается очень остро.

– Так ты знала, что Рори на тебя нападет?

Девушка качнула головой:

– Мне было как-то… неуютно, неприятно – и только. Не каждую опасность можно предсказать.

– Твой дар… Он у тебя с рождения? – Дункан, выпрямившись, весь обратился в слух. Ему не так-то просто было принять саму мысль о необычном даре. Но все же, пусть неохотно, он вынужден был согласиться, что некие загадочные, необъяснимые способности у этой девушки есть. Дункану хотелось как можно больше узнать об Элспет, а значит – и об этом ее так называемом «даре».

От следующей ослепительной молнии и раската грома хижина, казалось, готова была развалиться. Ахнув, Элспет потуже завернулась в одеяло.

– Первое видение явилось мне, когда я была еще совсем маленькой, – начала она чуть дрожащим голосом. – Я увидела мальчика-гонца, стоящего у камина в большом зале. Насквозь промокший, он грел над очагом руки. Потом обернулся ко мне… Лицо у него было белым-белым, с синевой… как лед… – Девушка протяжно выдохнула. – Я предложила ему одеяло, но он не двинулся с места; так и стоял у камина, и вода стекала с него струями на пол. Я позвала тетю, а она меня отругала за выдумки.

– Выходит, мальчика в зале на самом деле не было?

– Нет, – покачала головой Элспет. – И пол оказался сухим. Но я же его видела, говорила с ним! Его лицо так и стоит передо мной. На следующий день мальчуган утонул в реке.

Дункан помолчал:

– Магнус как-то сказал, что все твои видения сбываются.

– Да… – негромко ответила девушка. – Я никогда не ошибалась.

– А на этот раз ошиблась. – Дункан заглянул ей в глаза. Внезапная уверенность отразилась в его взгляде.

Элспет отвернулась:

– Ты ведь не веришь в мой дар.

– Не верю. И если кого и пугает твое видение, то только тебя. На этот раз ты ошиблась, Элспет, – повторил он.

– Не нужно было тебе говорить… Нельзя человеку знать, когда и как он примет смерть. Это слишком тяжкое бремя.

Дункан взял ее руку, тихонько погладил тонкие, прохладные пальчики.

– Я не боюсь. – Элспет попыталась отдернуть руку, но он не позволил. – Посмотри на меня.

Она подняла голову. Дункан уловил затаившийся в кристально чистых глазах страх. Страх за него. И боль он тоже уловил. Тяжкое бремя, о котором говорила Элспет, легло на ее плечи.

В душе его словно что-то растаяло… растеклось, как заживляющая мазь по ране. Как же ему хотелось хоть чем-нибудь утешить Элспет. Она страдала из-за него, из-за своего страха за почти незнакомого ей человека… Дункану хотелось убедить ее, что все страхи напрасны.

Выпустив руку девушки, он приложил ладонь к ее щеке, кончиками пальцев очертил изящную линию подбородка и грациозной длинной шеи.

– Послушай, малышка, – пробормотал Дункан, – забудь о видении. Оно надо мной не властно.

– Если бы только это было правдой, – по-прежнему не отводя взгляда, шепнула в ответ Элспет.

– Это правда. Я просто не позволю, чтобы твое видение сбылось.

Элспет отвернулась. Под пальцами Дункана быстро-быстро забилась жилка на ее горле.

– Поняла? Не позволю – и все тут.

– Беток говорит, что в видениях Господь приоткрывает судьбу человека. Как можно уйти от своей судьбы?

Дункан вновь накрыл ладонью ее щеку. Глаза Элспет влажно блеснули. Неужели она плачет? Или ему почудилось?

– А кто может знать, что за судьбу уготовил нам Господь? Я не боюсь грядущего, малышка. Не боюсь.

– Я не хочу, чтобы ты погиб такой страшной смертью. Раньше мне было просто жаль тебя… но теперь… – Слезинка сорвалась с золотистых ресниц, проложила теплый след на его руке.

Дункану казалось, что невиданной силы смерч подхватил его, закружил в водовороте нежности и сострадания. В этот миг он поклялся в душе, что докажет этой восхитительной девушке, как она ошибалась. Даже намека на страх не рождалось внутри его, когда Элспет говорила о своем видении. И он должен… ему просто необходимо ее успокоить.

Все на свете отдал бы, думал Дункан, лишь бы стереть страх из этого дивного взгляда. Никто так не тревожился за него… никто в целом мире… с тех пор, как он уехал из отчего дома. А Элспет переживает так, словно в самом деле боится его потерять! Дункан был тронут, взволнован, исполнен благодарности. Он мечтал облегчить ее боль, только вот как это сделать?

Наклонившись, он приподнял ее подбородок и надолго приник губами к полуоткрытому рту.

– Я уже не раз обманывал птиц смерти, малышка, – пробормотал он, чуть отстранившись. – Со мной все будет хорошо, обещаю.

Элспет со стоном обвила руками его шею. Одеяла соскользнули с плеч – сначала ее, потом и его, – и Дункан крепче прижал девушку к себе.

Сквозь тонкую влажную ткань он чувствовал прижатые к его груди высокие полукружья, податливые и нежные, с твердыми вершинками. От дивного ощущения дыхание его участилось, стало прерывистым, шумным. Губы снова нашли и накрыли губы Элспет. Она протяжно выдохнула, чуть приоткрыв рот, и он скользнул языком внутрь, провел самым кончиком по влажной поверхности.

Оторвавшись от нее, Дункан не выпустил из ладоней лицо девушки. Наклонился, оставив поцелуй на гладком лбу. Она закрыла глаза.

– Элспет…

Ветер взвыл над крышей, дождь затарабанил с новой силой.

– Элспет, я не понимаю… что происходит, когда мы рядом? Ты чувствуешь?

– Чувствую, – шепнула она в ответ и подняла к нему лицо.

Дункан поцеловал ее снова, сначала нежно, почти неуверенно… а потом, когда желание набрало силу, впился в ее губы неумолимо, страстно. Он знал, что водоворот эмоций так же безжалостен к ней, что она в плену той же мощной стихии чувств.

Пальцы его скользили по ее щекам, по длинной шее и хрупким ключицам, по плечам… Ладонь легла на ложбинку, разделяющую высокую грудь. Элспет, он чувствовал, затаила дыхание. А его ладонь, словно по собственной воле, обогнула тугие полушария, обласкала их и двинулась вниз, к бедрам.

Проникнув под свободную сорочку, его рука замерла на изящном изгибе девичьего бедра. От тела Элспет исходил жар… он обволакивал… манил… кружил голову.

– Элспет, – сорвалось с его губ, – ты хочешь этого? Ты чувствуешь?..

– Чувствую, – так же, как и в первый раз, не задумываясь, отозвалась девушка. – И хочу, Дункан…

Ее искренность согрела ему сердце.

В этот миг в ней не было страха. Да, она боялась будущего, но приветствовала то, что их соединяло. Дункан ощущал ее согласие в ровном, глубоком дыхании у своей щеки, в размеренном стуке сердца у своей груди.

А его собственное сердце подсказывало, что убедить ее проще всего, разделив с ней пламя жизни, вспыхнувшее между ними. Жизни, но не смерти. Любви, но не страха. Где-то в глубине души Дункан чувствовал, что и ему самому это нужно не меньше.

Он не верил в пророчества, но колокол смерти требовал, чтобы его остановили.

Элспет потянулась к нему с закрытыми глазами, и Дункан, вздохнув, крепче сжал объятия. Ее поцелуй разжег огонь в паху, невыносимый огонь, который, он знал, легко затушить. Это хрупкое, невинное создание было в его руках… Но ради Элспет он был готов сдерживаться.

Перевернувшись на спину, Дункан рванул ее на себя и застонал, когда она вытянулась и обхватила его ногами. Дыхание их смешалось, губы слились. Ладони Элспет проникли под его рубашку, заскользили по груди, плечам… и едва не наткнулись на плотный рубец шрама, перечеркнувший его кожу.

Одним движением Дункан вывернулся из-под нее, и теперь уже его мощное тело накрыло тонкое девичье. И его ладони заскользили по шелку кожи, очертили изгиб талии и вобрали в себя упругую тяжесть груди. Сначала пальцы, а потом и губы сомкнулись вокруг твердой вершинки… нет, розовой жемчужины, матово поблескивающей на безукоризненной белизне перламутра.

Элспет выгнулась под его губами, задышала часто. Он выпустил набухший кончик, прикоснулся к нему языком, провел влажную дорожку к ямочке у основания шеи, к уголкам рта.

Приподнявшись, Дункан потянул ее сорочку вверх. Ему хотелось увидеть эту красоту в трепещущем оранжевом свете очага. Но когда она предстала перед его глазами, он едва не потерял над собой власть…

Губы его с силой прижались ко рту Элспет, а ладонь легла на золотистый треугольник между бедрами. Девушка застонала, подавшись к нему, и его пальцы вошли во влажное тепло. Незаметно. Легко.

Свободной рукой он приподнял ее под спину. Сердце ее билось совсем рядом так гулко, так стремительно, точно взывало к нему, умоляло…

Отзываясь на эту безмолвную мольбу, он приподнялся на руках, перекинул ногу через инстинктивно приоткрывшиеся бедра, и миг спустя чуть слышный стон раздался в хижине… такой жалобный и тихий, что его заглушил нежный мужской шепот.

Вздох. И еще один. И вот уже жаркая сердцевина раскрылась для него, приняла так, словно он был той частицей, которой ей давно не хватало.

Вот когда он понял… понял и душой, и телом, что они едины. Одна половинка. Другая половинка. Никакие видения, никакие угрозы не страшны им, когда они вместе. Время… будущее или прошлое не имеют значения. Две слившиеся вместе половинки – вот что такое мир. И еще их тепло. Их близость. И биение их сердец.

Он отдался жаркому, вечному ритму, проникая все глубже в нее, мечтая, что она поймет и поверит – он всегда будет рядом. Он всегда будет. Для нее.


* * *


– Вот, возьми-ка. – Дункан сунул руку в складки накидки на груди и протянул небольшую кожаную фляжку. – Флора дала мне утром.

Элспет открыла фляжку, вдохнула крепкий аромат, сделала пару глотков. Жидкий огонь разлился по венам, возвращая силы. Она подняла глаза.

– Ты должен вернуться в Эдинбург, – наконец заговорила она. – Теперь я еще больше боюсь! Нам нельзя быть вместе.

Пальцы Дункана сошлись на ее тонком запястье.

– Я должен остаться. Ты разве этого не хочешь?

Элспет уронила голову; полураспущенная коса качнулась у нее на плече.

– Уезжай скорее, – сорвалось с ее губ. – Прошу тебя…

Дункан вздохнул:

– Как только договор будет подписан, придется отвезти его в Тайный совет.

– Вот и хорошо. Только больше никогда не приезжай в наши горы.

Он резко наклонился, захватив ее врасплох, стиснул плечи, привлек к себе:

– А если я уеду – мы когда-нибудь еще увидимся?

Элспет печально улыбнулась:

– Ты возьмешь в жены какую-нибудь придворную даму и будешь жить с ней в любви и мире. Но только вдали от гор Шотландии. Где угодно, только не здесь!

– Ага… – пробормотал он. – Это что, очередное предсказание? Леди из окружения королевы на тебя не похожи. Я ж со скуки умру, если некому будет день и ночь твердить о моей злосчастной судьбе.

– Разве жениться на придворной даме – это злосчастная судьба?

– Ну, что я могу сказать… – Дункан отпустил ее плечи. – Некоторые из них очень и очень милы.

– Я слышала, вместо шерстяных накидок они одеваются в шелка…

– В шелка, бархат и кружева. Волосы убирают бриллиантами и жемчугом. И пахнет от них всегда изумительно.

– А-а-а… – слабым голосом протянула, отводя глаза, Элспет.

– К тому же они образованны. Многие читают на разных языках.

– Я знаю латынь, – пробормотала Элспет. Сузив глаза, Дункан вглядывался в оранжевые язычки пламени.

– Вот только мне ни разу не встречалась там леди, которая бросилась бы за ягненком в болото. Или, скажем, умела бы стрелять из лука и на равных с мужчинами участвовала в ночных вылазках. Или, почти безоружная, не отступила бы перед врагом, который во много раз сильнее ее.

– Какие они все, наверное, красавицы… – вздохнула девушка.

– Это верно, – с лукавой усмешкой подтвердил Дункан, – только ни у одной я не слышал голоса сказочной феи. Ни у одной не видел волос цвета золота, поступи эльфа, – громким шепотом добавил он. – Правда, целоваться, я заметил, эти дамы готовы с кем угодно.

С губ Элспет сорвался удивленный смешок.

– Готовы… что?

– Видишь ли, в моде поцелуи при встрече и расставании, в знак благодарности или симпатии. Да что там, нашим дамам для поцелуя не требуется особого повода. Им что улыбнуться, что поцеловаться – все одно.

Элспет смотрела на него с сомнением:

– Сочиняешь. Да разве так можно?

– Запросто. К тому же очень приятно. – Он подался вперед. Не в силах противиться, Элспет прикоснулась губами к его улыбающемуся рту.

– Горожанки так чудесно пахнут, – пробормотал Дункан. – Они такие изящные… – Его губы вновь прильнули к губам Элспет, и девушка со стоном запрокинула голову. Откинувшись в сильных объятиях, Элспет наслаждалась головокружительно долгим, обжигающим, точно глоток виски, поцелуем.

Пронзительный крик, раздавшись за стенами хижины, эхом прокатился по окрестным холмам. Элспет отпрянула. Дункан вскочил на ноги и в два прыжка оказался у окна.

– Братья тебя потеряли, – сказал он. Из-за его плеча Элспет увидела троих всадников, пересекающих долину.

– Должно быть, ищут нас с тех пор, как гроза закончилась, – смущенно пробормотала она.

Задумчиво потерев подбородок, Дункан вздохнул:

– Дар провидения – это фамильная черта в вашем роду?

Озадаченная вопросом, Элспет сдвинула брови:

– Можно и так сказать… Мой дедушка со стороны Фрейзеров тоже предсказывал судьбу.

– Отлично. Тот из твоих братьев, кто набросится на меня с кинжалом, – тот и унаследовал от предков ваш знаменитый дар.

Элспет насупилась. Сейчас ей было совсем не до шуток и поддразниваний.

– Думаешь, они догадаются?

Он пожал плечами, улыбнулся:

– А ты этого хочешь?

Девушка, вспыхнув, опустила глаза:

– Н-не знаю…

– Ну, ладно. Пойдем успокоим их.

Элспет шагнула к двери, распахнула и решительно двинулась к братьям.

– Отец как-то сказал: «Никогда не показывай, что боишься». Не иначе как эту мудрость он почерпнул от Фрейзеров, – пробормотал у нее за спиной Дункан. Элспет бросила на него через плечо негодующий взгляд и прибавила шагу.

На лицах Магнуса, Кеннета и Хью было написано облегчение. С радостными возгласами они пришпорили лошадей и вмиг окружили Дункана и Элспет.

– Все в порядке, Элспет? – первым спросил Хью.

– Да, все отлично.

– Дункан Макрей! – торжественно проговорил Кеннет. – Благодарим тебя за то, что позаботился о нашей сестре! Извини, Элспет… Мы бросили тебя одну.

– Но где вы были? – спросил Магнус. – Мы вернулись в Гленран и, как только закончилась гроза, отправились вас искать. Уж сколько часов прошло!

– Мы прятались от грозы в пастушьей хижине, – объяснила девушка.

– В хижине? – переспросил Магнус.

– Полдня… в хижине? – эхом вторил ему Хью.

Элспет, пожав плечами, кивнула. Магнус, уставившись на Дункана во все глаза, открыл было рот, но тут же захлопнул и отвернулся.

Хью озадаченно поскреб затылок, глянул на Дункана:

– С моей сестрой… с Элспет все в порядке?

– Конечно, – отозвался тот. – Спроси ее сам.

Хью вопросительно повел бровью. Его упрямая сестричка вскинула голову и фыркнула:

– Я же сказала, Хью Фрейзер! Все отлично! К чему эти расспросы?

– Малышка сама о себе позаботилась, – добавил Дункан. – Такой сестрой можно только гордиться. – Он сверкнул глазами. – Рори Макдональд вряд ли отважится еще когда-нибудь подступиться к Элспет Фрейзер.

– Рори Макдональд! – гневно воскликнул Магнус.

Элспет в двух словах описала братьям сцену в березовой роще.

Хью мрачно нахмурился:

– Эта встреча не случайна. В Гленране нам сообщили плохие новости. – Он обвел всех потемневшим от ярости взглядом. – Этой ночью Макдональды напали на земли Фрейзеров. Мы уехали охотиться на рассвете, потому ничего и не слышали. Несколько домов разорены, у одного пастуха дотла сгорел сарай, еще в одной семье есть искалеченные.

– Пропало с полсотни овец и быков, – добавил хмурый Магнус.

– Мы отомстим сегодня же ночью, – процедил Хью. – Я разослал самых быстрых гонцов по округе, собираю мужчин для ночной вылазки. Встреча назначена у древнего тиса Фрейзеров.

Дункан покачал головой:

– Вы этого не сделаете.

– И кто же их остановит?

Дункан обернулся на звенящий от возмущения девичий голос.

– Королевский адвокат.

ГЛАВА 13

– Да если мы не отомстим, Макдональды станут называть нас трусливыми бабами, и будут правы! – кипятилась Элспет, через стол испепеляя взглядом Дункана.

– Только ответная вылазка, – подтвердил Келлам. – Иначе позор на веки вечные. Подпишем мы твой договор, Макрей, или нет – Макдональды все равно будут калечить наших людей и уводить скот. Их нужно остановить.

Облокотившись о стол, Дункан по привычке задумчиво теребил мочку уха с золотой серьгой. Вернувшись в Гленран после охоты, он уже вдоволь наслушался гневных тирад вроде этих. Его взгляд невольно обратился на Элспет. Лицо ее было едва видно в сгустившихся вечерних сумерках. Она молчала, то ли соглашаясь с братьями, то ли погрузившись в свои мысли.

Под его пристальным взглядом глаза ее затуманились, легкая морщинка пролегла между бровями. Дункан тоже нахмурился, вновь поворачиваясь к воинственным Фрейзерам.

– Нападем сегодня же! – с жаром произнес Хью. – Хочешь – иди с нами, Макрей. Хочешь оставайся в замке. В любом случае тебе не удастся стать на нашем пути. За набег Макдональдов Фрейзеры отомстят десятикратно!

Дункан встал со скамьи, пристроился на краешке стола, глядя на Фрейзеров с высоты – немалое преимущество, которым не брезгует пользоваться ни один адвокат. Вот чего он ожидал все это время. Приглашения отправиться в ночной набег вместе с Фрейзерами, Гордый клан принял его – а значит, шансы получить подписи под этим распроклятым документом увеличились.

Вот только гнев – не лучший советчик, а Фрейзеры сейчас вне себя от ярости. И его задача – научить их осторожности.

– Я вас отлично понимаю, – тщательно подбирая слова, начал Дункан. – Вы горите желанием отомстить сию же секунду. Однако неплохо было бы вспомнить, что набеги бывают разные. Законные. И незаконные.

Келлам удивленно заморгал:

– Я думал, они все незаконные. Дункан отрицательно покачал головой:

– Тот, что вы задумали в порыве ярости, – противоречит шотландским законам. А вот хладнокровно спланированный, подготовленный набег иногда считается вполне законным. – Помолчав, Дункан повторил с нажимом: – Иногда.

Его слушатели, устроившиеся вокруг большого стола, заерзали на скамьях, что-то недовольно забормотали.

Спустя несколько секунд, справившись с удивлением, Магнус подался вперед:

– Ну же, говори, Макрей!

– Парламент Шотландии недавно посвятил набегам заседание, поскольку на границах горной и нижней Шотландии это больной вопрос. Члены парламента вынесли решение, что так называемые «горячие набеги», то есть те, которые совершаются сразу после нападения, являются законными при определенных условиях. В нашем случае «горячий набег» исключается. Время упущено, – тут же предупредил он, жестом остановив возможные предложения. – Однако… Слушайте внимательно! Через несколько дней после нападения закон допускает так называемый «холодный набег» – иными словами, вы имеете право отомстить за причиненный враждебным кланом ущерб.

– Горячий, холодный! Какая разница! – выпалил Эван. – Сегодня ночью нужно ехать – и все дела!

– Я бы не советовал вам мчаться к Макдональдам этой ночью, когда вами владеет не разум, а обида и злость, – спокойно продолжал Дункан, точно находился в зале суда. – К чему вам обвинения в воровстве и убийстве? Да еще сразу после получения письма королевского Тайного совета!

– Ну, ладно, – со вздохом кивнул Хью. – А что насчет «холодных» набегов? Только помни, Макрей, – мы пока не подписали твое письмо, так что можем поступать по собственной воле.

– Для «холодного набега» нужно получить разрешение шерифа, а за самим набегом должен наблюдать представитель власти, также назначенный шерифом.

– О-о, нет! – простонал Кеннет. – Посылать гонца к шерифу в Инвернесс, а потом ждать, пока он соблаговолит заглянуть в письмо – это ж сколько времени пройдет! Короче, я согласен с Эваном. Называй как хочешь, Макрей, – «горячим» там или «холодным», ты законник, тебе лучше знать, но в набег мы отправимся сегодня ночью!

– И рискнете напасть на Макдональдов, невзирая на письменное предупреждение Тайного совета? Это прямой путь к гибели всего клана. Есть иной путь, – добавил он, повысив голос.

– Он прав, – буркнул Магнус. – Продолжай, Макрей.

– В Инвернесс недавно назначен новый шериф. Это Джеймс Стюарт, граф Морей, кровный брат нашей королевы. И именно граф Морей послал меня к вам.

Келлам тихонько присвистнул:

– Ну и ну! Да нам просто повезло.

– Очень может быть, – ровным тоном отозвался Дункан. – Будучи королевским адвокатом… а также личным послом шерифа в Гленране, я вправе дать разрешение на ваш набег и проследить, чтобы вы не нарушили закон.

– Плевать нам назакон! – в ярости процедил Эван. – Законник – он законник и есть. В набеге главное – чтобы он оказался удачным.

Магнус повернул голову, с осуждением взглянул на Эвана.

– Легко сказать – плевать на закон. Этот закон способен стереть клан Фрейзеров с лица земли, если королева и Тайный совет примут решение пройтись по нашим землям огнем и мечом. Я предлагаю прислушаться к предложению Макрея. Он дело говорит. Таким образом и волки будут сыты, и овцы целы.

Дункан задумчиво тер подбородок. Следующий шаг нужно было хорошенько обдумать.

– Я наблюдал за вами во время прошлого набега, – осторожно начал он. – Должен отметить, что в вашей тактике есть и сильные, и слабые стороны.

Судя по устремленным на него удивленным взглядам, Фрейзерам и в голову не приходила мысль о том, что их знаменитый стиль – бесшабашный, напористый – может быть хоть в чем-то плох. Более того, они, по всей видимости, просто не задумывались о какой-то тактике набегов!

Глядя на них, Дункан вспомнил историю клана Фрейзеров. Ребята поистине росли как трава, свободолюбивые, гордые, упрямые. В наставниках у них был один лишь Лачланн Фрейзер, образованный и очень мягкий человек – истинный учитель, но никак не воин. От кого же юная поросль Фрейзеров могла научиться охоте, рыбалке, искусству схваток и набегов? Ведь в клане после битвы при Лох-Лочи почти не осталось мужчин… И молодое поколение познавало мир на собственных ошибках, постепенно вырабатывая собственный стиль… как в ловле рыбы или, скажем, в набегах. Дункан многому мог бы их научить, будь на то время, но Фрейзеры сгорали от желания отомстить врагам.

– В таком деле нужны самые лучшие и опытные стрелки. Собирайте своих самых смелых воинов, самых сильных, самых метких, самых зорких. Вызывайте в Гленран всю свиту Хью. Потребуется как минимум двадцать-тридцать человек.

Сначала кто-то один кивнул, потом еще один, а следом и все остальные.

– Первым делом необходимо изучить территорию врага. Выслать следопыта, который определит наилучший путь к намеченному месту. Сопровождать его должны несколько человек с острым зрением и слухом. Вслед за ними необходимо выслать отряд из самых юрких ваших воинов, кто сможет всюду проскользнуть ужом, пролететь стрелой – где можно, верхом, а понадобится – так и ползком! Прежде чем выйти в ночь, нужно определить цель набега и постараться достичь этой цели как можно быстрее и незаметнее. И последнее – каждый из нападающих обязан знать два-три пути для отхода.

– Интересно, откуда у королевского законника такие познания? – подал голос Хью.

Дункан переводил взгляд с одного Фрейзера на другого. Он принял решение открыться, предстать перед ними настоящим Макреем, но заколебался на миг, охваченный неожиданным смятением. Всегда такой осторожный, он на удивление быстро поверил этим юным горцам, открытым и честным, с горячими и благородными сердцами.

– Нас было несколько братьев, и мы не раз нападали на Макдональдов в их западных владениях. А с двоюродными братьями из клана Керров, – добавил он, – мы совершали набеги на границе.

Хью кивнул:

– Знакомое имя… Керры, бич приграничных районов. Бесстрашные и неуловимые.

– Любопытная у тебя родня, законник, – отметил Келлам.

– Еще какая, – подтвердил Дункан. На лицах всех Фрейзеров было написано такое изумление, точно он и не королевский адвокат вовсе, а сторожевой пес, нежданно-негаданно заговоривший человеческим голосом.

– Так ты согласен поддержать наш набег от лица шерифа? – уточнил Магнус.

– И не просто поддержать, – кивнул в ответ Дункан. – Я научу вас тактике набегов Керров.


* * *


Они поднимались с рассветом, а ложились глубокой ночью, большую часть времени проводя в подготовке к набегу, среди холмов и на вересковых пустошах. Дункан разделил Фрейзеров на группы, приветствуя каждого воина клана, которые собрались по первому зову Хью.

Пока одна группа, верхом на низкорослых, крепких и быстрых шотландских лошадках, училась пересекать холмы и топи, выбирая самые удобные места, самые густые заросли вереска, самые высокие кустарники, другая практиковалась в стрельбе из луков по мишеням. А большая часть, разбившись по парам, сражалась на мечах и пиках. Дункан то и дело менял задания, с тем чтобы каждый научился тому, чего до сих пор не умел делать.

С наступлением сумерек тренировки не прекращались. Ведь для удачного набега все умения должны были быть отточены до совершенства именно в ночное время.

Опасаясь за своего вороного, Дункан иногда седлал шотландского пони Фрейзеров, серого в яблоках, с роскошной песочной гривой. Много лет назад, в родной западной Шотландии, он тоже ездил на пони и ценил их легкий шаг и ловкость на крутых каменистых склонах. Правда, теперь, привыкнув к длинноногим английским лошадям, чувствовал себя не слишком удобно, цепляясь носками сапог за высокую траву или подлесок.

На третий день подготовки Дункан решил собрать всех своих воинов в большом зале Гленрана, чтобы расспросить о территории Макдональдов. Фрейзеры, приехавшие из дальних уголков и делившие границы с Макдональдами, немало знали о землях своих кровных врагов. В ответ на просьбу Дункана Флора тут же принесла бумагу и чернила.

С помощью Фрейзеров Дункан начертил примерную карту местности, отметив самые удобные пути для набега. Странное дело, но лишь в этот миг он ощутил глубочайшее удовлетворение. Вместе с уверенностью в мастерстве учеников к нему пришла и жестокая, ледяная радость возмездия.

Следующие несколько часов Дункан не мог избавиться от мыслей о собственных, глубоко личных причинах участвовать в набеге на Макдональдов. Он вспоминал лицо Рори, когда тот с вожделением смотрел на Элспет; этого было достаточно, чтобы кровь в его жилах вскипела, забурлила неотвратимой жаждой мести.

И разве мог он забыть ту волчью стаю Макдональдов, что напала на Далси и убила его отца и братьев? Разве мог забыть рану, которая едва не стоила жизни ему самому? Когда он увидел, как Рори напал на Элспет, когда услышал известие о ночном разбойном нападении Макдональдов, необузданный горец, живший в нем, вырвался на свободу, напрочь сметая возведенные за долгие годы барьеры.

Да, конечно, на Фрейзеров напали отпрыски другой ветви Макдональдов. Так что этот набег – месть Фрейзеров… Но он и сам уже предвкушал радость схватки. Предвкушал с восторженной дрожью, отнюдь не подходящей для представителя власти, посланца Тайного совета. Ему бы следовать букве закона, пресекая любые попытки этот закон преступить, а он мечтает об отмщении. Понимая, что лгать самому себе глупо, и что этот набег значит для него не меньше, чем для Фрейзеров, Дункан принял единственно возможное решение. Фрейзеры не должны узнать, что, помогая им, он празднует и собственную победу.


* * *


Весь следующий день Дункан посвятил основным правилам безопасности во время ночных набегов. Он был доволен успехами своих подопечных. Фрейзеры все схватывали на лету, к тому же многие из них и до того были прекрасными стрелками, наездниками, следопытами. Ну а недостаток умений легко сглаживался юношеским задором и их фамильным упрямством.

Элспет тренировалась без устали, наравне со своими могучими братьями. Миниатюрная, легкая, верхом она ездила быстрее многих и ловко управлялась с луком. Если ей что и не давалось, так только схватка на мечах – любой, даже самый маленький из мечей, для нее был слишком велик и слишком тяжел, как бы упорно она это ни отрицала. Не раз и не два Дункан, пряча улыбку смотрел, как она хватается за меч и набрасывается на выбранного для учебного боя противника. Но однажды он был вынужден-таки ее остановить.

– Клинок слишком длинный, – объяснил он девушке, отнимая оружие. – Ты можешь ненароком пораниться или задеть кого-нибудь. – Она изо всех сил вцепилась в рукоять, потянула на себя, но потом все же сдалась и выпустила меч.

– Этот для нее, конечно, великоват, – сказал подошедший Кеннет, – но я бы не рискнул приблизиться к Элспет, когда она в ярости и вооружена своим кинжалом. Наша сестричка с любым парнем справится.

– Неужели, – пробормотал Дункан. Ему вспомнилась первая ночь в Гленране, когда проснувшись, он был встречен тусклым мерцанием ее неизменного спутника – кинжала. Вспомнилось и бесстрашие, с которым юная амазонка встретила нападение Рори Макдональда. – Постараюсь запомнить.

– Тогда уж запомни еще кое-что, – ухмыльнулся Кеннет. – Будь у нас время и достаточно монет, чтобы заказать для нее специальный меч, она многих заткнула бы за пояс.

Элспет с торжествующим видом вскинула голову. Пряча улыбку, он отвесил ей нижайший поклон. Девушка круто развернулась и зашагала прочь, бессознательно, но от этого не менее интригующе покачивая бедрами. Дункан усмехнулся, глядя ей вслед, и вернулся к делам.

Фрейзеры радовали его и быстрой учебой, и энтузиазмом, с которым внимали каждому его слову, и несомненной сообразительностью. Теперь, он чувствовал, они практически готовы использовать новоприобретенные умения в набеге на заклятых врагов. Да, он был в этом почти уверен. Но хотел убедиться до конца.

К вечеру пятого дня подготовки Дункан, четверо Фрейзеров и Элспет верхом отправились к границе земель Гленрана, к крайним холмам, неподалеку от которых примостилась хижина Беток. Добравшись до вершины самого высокого из холмов, осмотрели простирающуюся внизу долину. Величественная панорама плывущих в предзакатном тумане холмов с серебристыми змейками речушек в точности совпадала с нарисованным Дунканом планом.

На обратном пути они завернули к одному из местных фермеров, в аккуратный маленький домик. Юная жена фермера, в длинном платье из домотканого холста, открывающем лишь босые ноги, угостила их овсяными лепешками и холодным молоком. Отхлебывая из кружки молоко, Дункан услышал голос Элспет и оглянулся. Она поблагодарила хозяйку за угощение, та улыбнулась, очень мило и застенчиво.

Неожиданно легкое облачко удивления мелькнуло на лице Элспет; она склонила голову к плечу, вглядываясь в юную хозяйку. Глаза Элспет в этот миг стали словно еще прозрачнее, осветились изнутри мягким таинственным светом. Дункан затаил дыхание, зачарованно глядя на девушку.

– Прежде чем расцветут первые цветы новой весны, у тебя родится дитя, – проговорила Элспет. – Здоровый, бойкий мальчуган с такими же, как у тебя, чудесными карими глазами.

Хозяйка зарделась, потупив взор.

– Я еще никому не говорила про ребенка, – шепнула она. – Сама догадалась совсем недавно.

– У вас все будет хорошо, – улыбнулась Элспет. – И у тебя, и у малыша. – Она легонько коснулась плеча женщины. – Не так, как в первый раз, не бойся. Ты выносишь и это дитя, и еще нескольких.

– Спасибо, – взволнованно сказала молодая женщина. – Спасибо. Первого ребенка я потеряла… только об этом никто не знает.

Забыв про молоко, Дункан неотрывно смотрел на Элспет. Прозрачный взгляд обратился на него, открыто и прямо, отозвавшись неожиданной дрожью по всему телу. Дункан опустил глаза.

Элспет Фрейзер не переставала его изумлять. Неужто и вправду ей дан от бога особый дар, способность заглядывать в будущее? Дункан нахмурился; признать это было не так просто.

Скорее всего, размышлял он, Элспет женским чутьем уловила расцветшую, как это всегда бывает у будущих мам, красоту хозяйки. Мужчинам такое просто-напросто не под силу. Да, точно… Наверняка все дело в некоем загадочном, лишь женщинам доступном языке внешности и жестов.

Но ведь Элспет догадалась и о том, что было тайной, никому не ведомой болью юной женщины! Как догадалась – совершенно непостижимым для Дункана образом – о ране, давным-давно нанесенной ему Макдональдом.

Опуская кружку на стол, он покачал головой. Никто в целом свете, кроме его родных из Далси, не знал правды о шраме, уродовавшем его тело. Дункан не мог объяснить, откуда Элспет узнала, чья рука нанесла удар. И мысль о предсказанной смерти на плахе была уж больно неприятна – если, разумеется, принять на веру сверхъестественные способности девушки.

За время службы закону приученный иметь дело с логичными и четкими определениями, Дункан неожиданно столкнулся с загадкой. А как еще можно назвать эту девушку? Элспет Фрейзер… Пугающая, сказочная, сотканная из противоречий, озерной ряби и солнечных лучей… сплетение холодного серебра и пылающего золота. Дункан был очарован, захвачен врасплох, озадачен.

Он не мог отрицать, что ей дана некая неуловимая власть над мыслями и чувствами людей, но не был готов к тому, чтобы признать ее способность предсказывать его будущее. Согласиться с тем, что ее видение было истинным, значило взглянуть в глаза собственной смерти.

А Элспет о чем-то тихонько говорила с хозяйкой дома. Потом рассмеялась, запрокинув золотистую головку. Дункан обернулся, услышав голос Магнуса, но тому пришлось повторить свой вопрос дважды.

Сейчас Дункан слышал лишь звонкий смех Элспет, летящий смех, созвучный мелодии ветра.


* * *


На пути домой Элспет завела песню; остальные подхватили. Дункан только слушал, наслаждаясь безыскусным мотивом и божественным голосом девушки, пока Кеннет не подтолкнул его локтем, уговаривая присоединиться. Дункан замотал головой.

Скакавшая по другую руку Элспет наклонилась к нему:

– Уверяешь, что в тебе течет кровь горцев? Тогда спой с нами.

Дункан снова качнул головой:

– Лучше я послушаю.

Девушка улыбнулась, сверкнув неизменной ямочкой на левой щеке:

– Слов не знаешь? Я подскажу, не бойся! Нелепая, но от того не менее явная, пролетела мысль: он на все согласен, лишь бы доставить ей радость, лишь бы хоть на миг вызвать у нее солнечную улыбку… Слова-то Дункан как раз знал: много раз слышал эту песню в Далси, еще когда был ребенком. Сам себе не веря, что он так легко соглашается, Дункан откашлялся и подхватил второй куплет. Щеки – он чувствовал это – опалило жаром.

Первым обернулся Кеннет. Изумление, написанное на его лице, было неописуемо. Дункан стал и вовсе багровым. Следом обернулся Келлам, за ним Магнус. Сгорая от смущения, Дункан умолк.

Скачущий на несколько корпусов впереди Эван вдруг натянул поводья и озадаченно повертел головой:

– Слышали? Где-то собака завыла.

Кеннет разразился хохотом, но не произнес ни слова. На Келлама и Магнуса напал приступ кашля. Оба отвернулись, давясь смехом.

– Нет же, Эван! – нашлась моментально Элспет. – Это всего лишь ветер!

Трое братьев ухмыльнулись, но языки придержали. Эван пожал плечами, пришпорил лошадь и снова запел. Голос его был чист, глубок и мягок – иными словами, полной противоположностью певческой пробе Дункана.

Дункан искоса взглянул на девушку. Та склонила голову набок и сложила губы в добродушную улыбку.

– Теперь ты понимаешь, почему я всегда только слушаю, – смущенно буркнул он.

– Теперь понимаю, – согласилась Элспет. – Ну что ж. Может быть, со временем я смогу тебе помочь.

– Вот уж сомневаюсь, – криво усмехнулся Дункан.

– Ты же научил нас правилам ночных набегов. Ну а я научу тебя петь, – не отступила юная амазонка. – Услуга за услугу, Дункан Макрей!

Прозрачные глаза сверкнули, в лучах солнца заиграло золото волос. Дункан вдруг понял, что в жизни не видел столь совершенной красоты, создания столь же прекрасного, сколь и загадочного… Девушка улыбнулась. А он подумал, что лучшей платы за услугу ему и не нужно.

Дункан рассмеялся, позабыв про только что пережитое смущение.

– Тебе не позавидуешь, Элспет Фрейзер, – с усмешкой сказал он. – Задача не из легких. – И повернулся к Кеннету: – Ну, как вы? Отдохнули? А, Кеннет, Келлам?

– Отдохнули? Да, конечно. А что?

На губах Дункана вновь заиграла улыбка.

– На мой взгляд, ночь будет отличной. Самое время для набега.

Братья давно ждали этих слов. Магнус, оглянувшись, кивнул с довольным видом:

– Ты прав, Макрей. Отличная ночь для вылазки.

ГЛАВА 14

Вдоль серебристой ленты реки в самый глухой ночной час двигались тридцать всадников. Пробирались сквозь топкие долины и каменистые склоны, пересекали стремительные ледяные ручьи. И двигались дальше… вместе с ветром, вслед за луной.

Едва ли хоть пара слов была произнесена с того мгновения, когда Фрейзеры оседлали коней у древнего тиса. Два часа назад… или даже больше. Элспет взглянула на Дункана – тот скакал совсем рядом, высокий и сильный; темными волнами полоскались складки накидки, волосы взлетали над плечами, точно крылья диковинной ночной птицы. В одной руке Дункан держал копье, устремив его раздвоенный конец ввысь. Элспет оглянулась. Вокруг нее вздымался серебристый лес копий. Многие из Фрейзеров, в том числе и сама Элспет, были вооружены еще и луками.

Девушка вдохнула полной грудью. Легкое облачко пара слетело с ее губ при выдохе, напоминая о близости осени. Но Элспет было тепло – горячили быстрая езда и предвкушение победы.

Вот и первое стадо. Она почувствовала присутствие животных где-то слева, еще не видя их. Но подсказать не успела – Дункан не колеблясь повернул в ту сторону, словно его вел такой же дар. Кавалькада двинулась за ним.

Элспет про себя улыбнулась. Дункан, должно быть, тоже избранник божий. Может, он и не ясновидящий, но какое-то чутье у него есть. Ведомый этим чутьем, он направлял своих воинов без раздумий именно туда, где паслись стада Макдональдов. По всему маршруту набега рыскали следопыты Фрейзеров, специально отобранные люди, Со слухом острым, как у оленей, и орлиными глазами. Но Дункан не ждал их советов. Казалось, он инстинктивно ощущает, в какую сторону нужно проехать, чтобы добраться до стада.

Несколько часов назад, перед самым выходом отряда, он просил ее остаться в замке.

– Во время набега всякое случается, – сказал он, – Что, если, не дай бог, мы наткнемся на Макдональдов? Самая большая опасность в этом случае грозит тебе, Элспет!

Она наотрез отказалась.

– Теперь мы связаны. Ты. Я. Один ты отсюда уедешь только в свой Эдинбург.

Он смотрел на нее потемневшими от грусти глазами. Долго смотрел, прежде чем смириться с ее решением.

– Что ж, моя дорогая, – сказал тогда Дункан, легко прикоснувшись к ее волосам. – Дорогая моя… Поедем вместе.

А сейчас он оглянулся, и, даже не увидев на его лице улыбки, Элспет ощутила нежность в его взгляде. И обещание. Ей. Всем Фрейзерам.

Элспет выросла среди братьев и всегда чувствовала себя ровней мужчинам. Глядя на Дункана Макрея, она тоже ощущала себя на равных… только с неизведанной прежде глубиной чувств. Двигаясь в такт с ним, изредка встречаясь с ним взглядом, она прислушивалась к совершенно новому, удивительному чувству единения. Казалось, душа ее нашла наконец ту половинку, к которой всегда стремилась. И никто, кроме Дункана, не мог бы дать ей это божественное ощущение собственной цельности.

Элспет протянула руку; Дункан тут же поймал ее, сжал на миг, отпустил. И пришпорил лошадь.

Несколько минут спустя Дункан догнал первых всадников, оторвавшихся от кавалькады. Кеннет и еще один дальний родственник Фрейзеров, Томас, дожидались его у подножия холма. Оба знали эту долину лучше остальных, могли выбрать наиболее удобный путь.

Шепотом, а по большей части жестами всадники обсудили, куда ехать дальше, и, когда Кеннет с Томасом растворились в ночной мгле, Дункан махнул остальным, указывая влево от поблескивающей серебром реки.

Набеги на земли врагов не были внове для Элспет, но этот оказался не таким, как предыдущие. Вся кавалькада Фрейзеров бесшумно двигалась сквозь ночь, следуя четким указаниям Дункана. Быстро и собранно они окружили стадо волов в одной долине, нескольких животных в другой, еще десяток в узкой расселине между холмами. Никто не преградил им путь, никто их даже не заметил. Фрейзеры собирали овец и волов, как цветы по весне, в каждой долине, в каждом горном распадке.

Шотландские пони уверенно пробирались сквозь высокий вереск, заглушавший цокот копыт. Полная луна, плавающая в ночной дымке, размывала блеклым светом тени всадников. Они двигались все дальше и дальше, по пути увеличивая добычу.

Добравшись до загона небольшой фермы, без единого звука отперли снаружи ворота и выпустили с десяток овец, оставив хозяевам большую часть стада.

На соседней ферме Фрейзеры увели со двора еще несколько овец, согнав животных в общее стадо за ближайшим холмом и даже не потревожив спящих хозяев.

В следующей узкой долине они отсекли десятую часть от большого стада. Дункан поднял глаза к небу, нахмурился, вглядываясь в густой туман. И наконец махнул рукой в обратном направлении. Набег был завершен. Теперь путь лежал на земли Гленрана.

К тому времени, когда кавалькада добралась до границ Гленрана, туман уже клубился по земле белесыми, густыми волнами. Незадолго до рассвета всадники подъехали к широкой, но мелкой реке, перейти которую прежде не составляло труда. Теперь же, в плотном тумане, перевести стадо даже по мелководью оказалось не так просто.

Дункан тщетно пытался справиться с одной особо упрямой парочкой овец, никак не желавших следовать за собратьями по воде. Отчаявшись, он спрыгнул с лошади и за шкирку потащил ту, что покрупнее, через ручей.

Не сдержав смешка при виде этой картины, Элспет тоже спешилась, зашлепала по воде, подхватила второе животное, совсем еще маленького ягненка, и на руках вынесла его к противоположному берегу. Дункан с улыбкой протянул ей руку, помог подняться.

– Мы уже на землях Фрейзеров, – негромко проговорил он, – но мешкать не стоит. И тишину нарушать тоже не советую.

Кивнув, девушка взяла поводья своей лошади, которую кто-то из братьев перевел через реку.

– Вперед, к озеру! – раздался приглушенный шепот Дункана. Элспет вскочила на пони и двинулась следом, вместе с остальными Фрейзерами подгоняя стадо.

Обсуждая план набега, Дункан предложил на несколько дней спрятать добычу в каком-нибудь уединенном месте.

– На тот случай, – объяснил он, – если Макдональды заявятся искать свой скот. Пусть ищут на здоровье. Ни у одного Фрейзера в округе не будет чужой овцы или вола.

Хью с Келламом предложили для этой цели небольшое озерцо вблизи замка, с островком посередине. Заросший лесом островок с нависающим над берегом холмом был прекрасным укрытием. Да и травы там хватит для целого стада на несколько недель, если понадобится.

Спустя час, подгоняя скот, Фрейзеры добрались-таки до озерца. Чуть прикрытый водой песчаный перешеек соединял берег с островком.

Еще через несколько минут Элспет поняла, что переправить стадо на остров будет не так просто, как ей казалось. Фрейзеры вытянулись в ряд вдоль шеренги животных, следя, чтобы ни одно не сошло с песчаной тропинки и не упало в глубокие воды озера.

То и дело смахивая с глаз непокорные спутавшиеся пряди, Элспет шагала по колено в живой пушистой массе и в ледяной воде, которая заливалась в ее высокие ботинки и под кожаные штаны. Пару раз она едва не упала, споткнувшись о медленно бредущих животных.

Густой туман с озера наплывал на перешеек. Рассвет, словно ожидая конца перехода, задерживался, хотя небо уже заметно посветлело. Впереди Элспет видела белокурую голову Магнуса, как и все, подталкивавшего животных к островку.

Дункан же был совсем близко – он замыкал строй, подгоняя последнюю овцу к месту, где собралось почти все стадо. Усталость долгой ночи уже сказывалась на нем. Он не произнес ни слова, но по чуть поникшим плечам и опущенной голове Элспет поняла, как он измотан.

Этот набег стал триумфом Фрейзеров, и все благодаря Дункану Макрею. Элспет была уверена в том, что ни один набег Макдональдов не сравнится с тем, что произошло сегодня ночью. В горах Шотландии такие набеги, как сегодняшний, вызывали уважение, о них слагали легенды и рассказывали юным поколениям. Фрейзерам есть чем гордиться: они унизили и разорили врагов, и, даже если Макдональды попытаются отплатить, это будет позже. А сегодня – полная победа! Триумф ее клана!

Когда последняя овца оказалась в стаде на небольшой полянке посреди островка, Элспет наконец облегченно вздохнула и опустилась на плоский прибрежный камень. Легкие волны, набегая на берег, плескались о мелкую гальку у ее ног. Элспет оглянулась, но в пелене тумана почти ничего не было видно.

Откуда-то из клубов белесой дымки вынырнули ее братья, устроились рядышком на каменистом берегу. Кое-кто из Фрейзеров уже вернулся через перешеек на другую сторону, туда, где они оставили лошадей. Магнус, Кеннет и Келлам со вздохами и протяжными стонами опустились у кромки воды на колени – напиться и смыть пыль с лица.

Появился из тумана и Дункан, замер рядом с Элспет.

– Возвращайтесь в Гленран, – сказал он. – А сюда пришлите свежую силу, двоих людей – сторожить стадо. Я останусь здесь до их появления.

– Я остаюсь с тобой, – заявил Келлам.

Дункан кивнул.

– Я тоже! – воскликнула Элспет.

Дункан удивленно склонил голову:

– Ты едва на ногах держишься от усталости.

– Так же, как и ты или Келлам. Я остаюсь.

Вздохнув, он кивнул покорно:

– Как хочешь.

Остальные ушли по перешейку к своим лошадям, оставленным на другом берегу. Минут через пять до Элспет донеслись приглушенные ржание и цокот копыт.

Она наклонилась к воде напиться, потом дрожащими от усталости пальцами с трудом расстегнула застежки на обуви, стянула Высокие, до колен, ботинки. И с наслаждением опустила босые ступни в озеро. Ледяная вода мгновенно сняла усталость, и уже несколько секунд спустя Элспет вытирала ноги о край накидки.

– Лучше бы ты уехала домой, – пробормотал Дункан.

Девушка оглянулась. Он стоял у нее за спиной и все равно был едва виден в клубах тумана.

– Я ни за что не оставила бы тебя сейчас, – тихонько отозвалась Элспет.

Они отогнали животных в глубь острова, к пустоши между двумя округлыми холмами, поросшей сочной травой. Блеяние овец и мычание волов терялось в зарослях, журчании воды и густом тумане.

Все трое устроились прямо на земле у подножия одного из холмов. Элспет зевнула и откинулась спиной на дерево, слушая, как Дункан и Келлам обсуждают успешный набег.

Спустя какое-то время Келлам тоже зевнул, так же сладко, как и сестра.

– Вы поспите, – предложил Дункан, – а я послежу за стадом. Но учтите – когда вернусь в Гленран, буду спать до конца недели!

Келлам завернулся в накидку и вытянулся на траве.

Дункан обернулся к Элспет:

– Спокойно ночи, малышка.

Она потянулась, зевнула еще раз и расстегнула брошь на плече. Оставшись, как и Келлам, в длинной рубахе и плотных штанах, поудобнее устроилась на неровной земле, завернувшись в шерстяную накидку. Неплохо было бы подложить побольше травы под накидку, но сил на это у нее не было.

Элспет взглянула на брата. Он лежал в каких-нибудь двух шагах от нее, но и на таком расстоянии был почти невидим в тумане. Вот только храп его едва ли не заглушал мычание волов.

– Вот черт, – шепотом выругался Дункан. – Эдак Макдональды выйдут прямиком на нас! – Кончиком ботинка он легко ткнул Келлама в бок. Тот перевернулся на бок и засопел гораздо тише.

Элспет негромко засмеялась.

– Отдыхай, дорогая, – шепнул, обернувшись к девушке, Дункан. – Ты неплохо поработала ночью.

Он шагнул в плотный туман, и уже через миг Элспет потеряла его из виду. Чувствуя, что заснуть все равно не удастся, она встала, убедилась, что брат спит как убитый, захватила накидку и отправилась искать Дункана.

Он сидел на склоне, опустив подбородок на колени и задумчиво глядя вдаль. И не произнес ни слова, когда Элспет опустилась рядом и укуталась в накидку.

– Отдыхай, Дункан, – сказала она, накрыв его ладонь своею. Их пальцы моментально переплелись. – Мы в безопасности, никто нас здесь не найдет.

– Не могу. – Он выпустил ее руку. Удивленная резким жестом и ответом, Элспет нахмурилась.

– Что-то не так?

– Нужно быть начеку.

Элспет выпрямилась, почуяв неладное. Накидка упала с плеч, промозглый ветер пробрался под рубашку, но она даже не заметила. Протянув руку, девушка хотела размять напряженные мышцы. Она знала, как сильно устал Дункан, и видела, как серьезно он относится к обещанию проследить за стадом, пока Келлам отдыхает.

Едва ее пальцы коснулись спины Дункана, их пронзила страшная боль. Казалось, молния ударила с чистого неба и опалила ладонь.

– Нам нельзя спать! Нельзя здесь оставаться! – прошептала она в ужасе.

Дункан повернул голову, глянул на нее из-под темных нахмуренных бровей.

– Что?!

– Я… – Элспет смущенно качнула головой. – Я прикоснулась к тебе и… и мне было видение. Рука с кинжалом… и еще одна… – Она зажмурилась, вспоминая страшную картину. – Красные накидки… красные, как у Макдональдов. Всадники в ночи, под луной. Безмолвная схватка. Ни звука, ни крика… Только смерть… смерть везде вокруг тебя!

– Прекрати, – хрипло выдохнул Дункан. – Прекрати сейчас же.

– Но Дункан… – прошептала девушка, – я видела, как тебя ударили кинжалом в спину. Тебе нельзя здесь оставаться! Макдональды… – Она вскочила, лихорадочно заворачиваясь в накидку. – Пойдем! Скорее же!

– Элспет… – Он тоже встал, схватил ее за плечи, встряхнул. – Прекрати.

Руки Элспет дрожали, она задыхалась и никак не могла успокоиться в ужасе от того, что увидела.

– Элспет, опасности нет. – Дункан крепко прижал ее к себе, пригладил обеими ладонями волосы. Она уткнулась лицом ему в грудь, обхватила за талию, замерла на миг, слушая стремительный стук его сердца. – Ну-ну, тихо, малышка…

– Но я же видела…

– Ты видела прошлое, – шепнул ей на ухо Дункан. – То, что случилось много лет назад.

Она подняла голову:

– Ч-что?

– Всадники в ночи, под луной, в красных накидках. Удар в спину. Все произошло так, как ты сказала, только много лет назад. – Он обнимал ее так крепко, что Элспет ощущала дрожь в его сильных руках, слышала неровное дыхание. – Уж не знаю, как тебе это удалось, но когда ты дотронулась до шрама у меня на спине, то увидела ту схватку, где я получил удар.

– Как же это, Дункан? Что тогда с тобой произошло? – слабым голосом прошептала Элспет.

Он ласково провел ладонью по золотистым волосам.

– Это было давно. Все прошло. К чему вспоминать?

– Но…

– Тихо, малышка… Мы оба устали, а такие воспоминания радости не приносят – ни душе, ни телу. Ложись-ка лучше и закрой глазки. Ну же, давай. Тебе нужно отдохнуть. – Не дождавшись ответа, Дункан потянул ее за руки вниз.

Совершенно обессиленная, Элспет опустилась на землю, легла на бок, подложив ладонь под голову. Дункан присел, укрыл ее и заботливо подоткнул со всех сторон накидку. Лицо его в дымке тумана и блеклом свете рассвета было чуть печальным и невероятно красивым.

– Расскажи, прошу тебя, – тихонько попросила девушка. – Я должна знать.

Дункан смахнул упавшую на лоб черную прядь.

– Когда-нибудь расскажу. Когда-нибудь, но не сегодня. – Он приложил ладонь к ее щеке. – Не понимаю, как это у тебя получается. Как ты смогла увидеть?.. Но ведь смогла… – Глаза его сверкали сквозь туман синими звездами. – Я начинаю верить твоим видениям.

– Дункан… – Она подняла руку, и Дункан сжал ее тонкие пальчики. – Я боюсь. Я сама не хочу им верить.

– Моя дорогая, – шепнул он нежно, – не волнуйся за меня.

– Лишь бы ты был жив и счастлив, – выдохнула она. Усталость навалилась на нее, заволокла сознание, затянула в непроглядный черный омут сна. Веки Элспет смежились.

Последнее, что она услышала, был шепот Дункана:

– Ради тебя, любимая, я буду жив и счастлив.


* * *


Элспет снова рассмеялась; серебристые легкие звуки поплыли сквозь туман, эхом отдались от окрестных холмов. После той тяжести, что терзала ее душу совсем недавно, девушка с восторгом окунулась в эту радость, по-детски чистую и беззаботную. А от ответной улыбки Дункана сердце ее запело, как птица в небесах.

– Ш-ш-ш… – Дункан сделал строгое лицо. – Келлама разбудишь. И откуда в тебе столько энергии? Вздремнула часок – и уже полна сил. Говорил же – петь я не умею!

Элспет улыбнулась:

– А я обещала тебя научить. Послушай еще раз. – Она напела второй куплет простой народной мелодии.

Дункан, вздохнув, попытался повторить, но споткнулся на первых же звуках и смущенно умолк. Элспет терпеливо кивнула и продолжила. Дункан опять открыл рот – и опять неудача. Если голос Элспет взмывал ввысь, то звуки, что вырывались из его горла, словно камни, падали на землю.

– Макдональды услышат, – проворчал он. – Этими упражнениями мы наведем их прямиком на украденный скот.

– Любой, кто окажется неподалеку, решит, что это место заколдовано, – и убежит сломя голову, – со смешком отозвалась Элспет.

– Скорее, услышав мое пение, решит, что здесь водится какое-нибудь жуткое лесное чудище. Боюсь только, храп Келлама нас все равно выдаст.

Улыбаясь, девушка покачала головой:

– Не отвлекайся. Лучше слушай и попробуй спеть вместе со мной. Выпрями спину, дыши свободно. Пой, как я, только пониже, ладно?

Дункан что-то буркнул себе под нос. Не обращая внимания на его недовольство, Элспет пропела первый куплет. Повторила. После неуклюжего вступления Дункан выдал наконец на удивление чистый звук. И еще один. Брови у него удивленно поползли вверх.

– Вот видишь! Я же говорила! – с довольным видом воскликнула Элспет и спела второй куплет. Дункан подхватил, довольно фальшиво, но с каждым следующим звуком голос его становился все чище и глубже.

– Так-то вот, – снова улыбнулась девушка. – Теперь уж никто не подумает, что здесь обитает лесное чудище.

Дункан взял ее руку.

– Спой, – попросил он, – а я послушаю. А если Макдональды окажутся поблизости, они решат, что этот островок стерегут сказочные эльфы.

ГЛАВА 15

– Так-та-ак, – задумчиво протянул Кеннет, уставившись в высокий потолок. – Скажите мне – что острее шипа?

– Копье, – мгновенно отозвался Келлам. Кеннет покачал головой.

– Язык женщины, – заявил Эван. Элспет обожгла его возмущенным взглядом.

– Голод, – сказал Магнус. Кеннет не слишком охотно кивнул. – Моя очередь, – добавил Магнус и задумался. – Итак – что белее молока и нежнее шелка?

– Облака, – предложил разгадку Кеннет.

– Снег, – сказал Эван.

– Простокваша! – В ответ на это нелепое предположение все уставились на Келлама.

– Перышко, – подала голос Элспет. Магнус кивнул.

– Теперь я. – Элспет подалась вперед. Сведя тонкие брови, несколько минут обдумывала очередную загадку. Остальные терпеливо ждали.

Откинувшись на высокую спинку деревянного резного кресла, Дункан следил за игрой. Кружка у него опустела, он отставил ее на стол и обвел взглядом большой зал. Во всех углах залегли ночные тени, пламя уютно пылало в центральном очаге. Несмотря на поздний час, Фрейзеры никак не хотели расходиться. Отоспавшись за целый день после набега, к вечеру они собрались в зале на праздничный ужин, долгий и обильный, главным блюдом которого, как радостно объявила Флора, стала тушеная говядина – невольный вклад Макдональдов в пиршество.

После ужина завели песни. Дункан наотрез отказался присоединиться, но в конце концов, захваченный мелодиями, все-таки начал подпевать. Элспет, похоже, была довольна даже таким минимальным участием. Потом кто-то предложил игру в вопросы и ответы, и все Фрейзеры с детской радостью поддержали идею.

Элспет вскинула наконец голову:

– Скажите-ка мне… Днем – кольцо, а ночью – змея. Что это?

– Нашла, что спросить, – фыркнул Эван. – «Днем кольцом, ночью змеей, скажи мне, что это, – стану твоей». Это же и ребенку известно, Элспет! Пояс.

Она скорчила физиономию:

– Ладно, тогда отгадайте другую загадку. Что никогда не молчит?

Братья недоуменно переглянулись. Дункан плеснул себе эля в кружку.

– Море никогда не молчит, – сказал он.

– Ага! – торжествующе воскликнул Кеннет. – Макрей отгадал – значит, ты будешь его женой! – Фрейзеры рассмеялись.

– Тому, кто захочет взять меня в жены, – упрямо набычилась Элспет, – я загадаю загадку посложнее.

– Правда? – усмехнулся Хью. – Собираешься устроить турнир с загадками, как сказочные принцессы?

Элспет кивнула:

– Точно.

– Нужно было на это состязание пригласить Рори Макдональда, – вставил Кеннет. – У него бы мозгов не хватило отгадать загадку, а нам не пришлось бы возиться с письмом.

– Так Роберт же вмешался, – возразил Хью. – После неудачной попытки выдать Элспет за Макдональда он был зол как черт. Впрочем, Роберт-то нам ничего не сделает, а вот с Рори нужно быть начеку. Чтобы затаить обиду, мозгов у него хватит.

– О Рори можете забыть, – презрительно отмахнулась девушка. – Он и близко к нам не подойдет. Давайте продолжим. Дункан Макрей ответил, ему и загадывать следующую.

Чуть раньше, наблюдая за Элспет, Дункан вспомнил одну загадку, в детстве предложенную отцом. Элспет, конечно, она не понравится… но больше ему ничего на ум не приходило.

– Что чернее ворона? – спросил он. Вздрогнув, Элспет остановила на нем расширенный взгляд. Остальные, похоже, не увидели в загадке ничего необычного.

– Ночь, – сказал Келлам.

– Чернила, – предложил Эван.

Элспет по-прежнему смотрела на Дункана во все глаза; он чувствовал на себе этот взгляд, неотрывный, испуганный.

– А вот Элспет знает, – пробормотал Дункан.

– Смерть чернее ворона, – шевельнулись ее побелевшие губы:

– Верно. Твоя очередь.

– С меня загадок хватит, – отрезала Элспет и потянулась за кувшином с элем. Кеннет и Келлам протянули ей кружки, она налила себе, потом братьям.

Хью взял другой кувшин, плеснул себе щедрую порцию и наполнил кружку Дункана. Тот отхлебнул обжигающей жидкости, чувствуя, как огонь разливается по всему телу.

Магнус предложил спеть еще. Кивнув, Элспет придвинула к себе небольшую арфу и запела, перебирая струны изящными пальцами. Дункан сразу вспомнил эту старинную песню о девушке-колдунье и волшебнике-кузнеце, соперничавших в своем искусстве. Всякий раз, когда кузнец пытался завладеть девушкой, она обводила его вокруг пальца, но в конце концов согласилась разделить с ним ложе, только на своих собственных условиях.

Голос Элспет был чист и звонок, точно журчащий по камешкам горный ручей. Золотисто-медные пряди ее поблескивали в свете очага. Дункан смотрел, как тонкие пальцы летают по струнам арфы, – и вспоминал, как эти пальцы скользили по его губам, ласкали его тело. Содрогаясь от внутреннего трепета, куда более приятного и жаркого, чем тот, что был вызван элем, он представлял ее тело под своими ладонями, ее губы, полураскрытые поцелуем. И свое имя, песней срывающееся с этих губ.

Откинувшись в кресле, он смотрел на нее из-под отяжелевших век и думал о том, что произошло в пастушьей хижине. На память приходили нежные ласки Элспет, а воображение рисовало еще более изысканные и трепетные ласки, которые он мог бы ей подарить… Мог бы… Дункан вдруг тяжко вздохнул. У них с Элспет нет будущего…

Он чувствовал, что завоевал доверие и уважение Фрейзеров. Теперь уже очень скоро Хью с братьями согласятся поставить подписи на письме Тайного совета, и он покинет Гленран. Элспет все твердила, что будет рада его отъезду, но сам Дункан вовсе не был уверен в своем желании навсегда распрощаться с нею. Каждая минута, проведенная рядом с Элспет, оборачивалась еще одной причиной, чтобы отложить возвращение в Эдинбург, чтобы навечно растянуть эту и без того уже затянувшуюся миссию.

Но ему больше нельзя откладывать исполнение тех обязанностей, ради которых Тайный совет послал королевского адвоката в Гленран. Для представителя закона и королевы самое важное – служба короне.

Только что ему делать с Элспет?


* * *


– Прошло уже шесть дней после набега, – дождливым промозглым вечером обратился Хью к Дункану в большом зале, где Фрейзеры снова проводили время за играми и песнями. Хью добавил себе эля, задумался, глядя на золотистую жидкость в кружке. – Целых шесть дней. А Макдональды предприняли только одну, можно сказать, неудачную попытку ответного нападения, когда мы потеряли овец десять, не больше.

– Ага! – подтвердил довольный Кеннет. – Теперь будут знать. Не скоро сунутся на земли Фрейзеров!

– Может быть, может быть, – отозвался Дункан. – Хотя все мы знаем, что наш набег был рискованной игрой. Откровенно говоря, я очень надеялся, что к моменту нашего набега Макдональды уже подписали мирный договор.

– Судя по этому единственному нападению, они его действительно подписали, – заметил Хью. – Ничем иным не объяснишь, почему они не отомстили за набег по-настоящему.

– В таком случае Макдональдам придется избегать стычек с вашим кланом. – Дункан откинулся назад, едва не выплеснув на себя остатки эля. – И вот что я скажу, друзья мои… Настало время и вам подписать договор.

Дункан сколько мог оттягивал эту минуту, не в силах заставить себя завершить миссию, распрощаться с Гленраном… и с Элспет.

– Мне необходимо доставить письмо в Эдинбург, – продолжал он, – прежде, чем Тайный совет пошлет еще кого-нибудь, теперь уже на мои поиски. Миссия затянулась. Сами видите, уж и осень на носу.

– А осенью ночи темные, холодные… – мечтательно протянул Кеннет. – Как раз для набегов…

– Клан Фрейзеров, надеюсь, с набегами покончил, – решительно возразил Дункан. – Вы подпишете договор сегодня же. Мне нужно отправляться в обратный путь, и чем скорее, тем лучше. – Он старательно отводил глаза от Элспет.

– Я подпишу, – негромко произнес Хью, – но с одним условием.

Дункан коротко кивнул, ничем не выдав изумления. С чего бы это вождь клана Фрейзеров стал таким покладистым? Два месяца упорно отказывался – и вдруг на тебе! Взял и согласился!

– Что же это за условие? – осторожно поинтересовался Дункан у юного вождя клана.

– Возьми в жены нашу сестру, – прозвучал ответ Хью.

Дункан заморгал от неожиданности. Хотел посмотреть на Элспет… но тело вдруг отказалось повиноваться. Он ощущал присутствие Элспет совсем рядом, он слышал ее сдавленный возглас, чувствовал, как она застыла в напряженном молчании.

А братья ее закивали, забормотали одобрительно, расцвели дружескими улыбками.

– Что? – переспросил, точно не веря своим ушам, Дункан.

– Возьми в жены Элспет, – спокойно повторил Хью. – Вы нравитесь друг другу, это всем видно. Я советовался со своими братьями, они согласны. Женись на Элспет, Макрей.

– Со мной-то вы не посоветовались! – возмущенно воскликнула Элспет.

Лишь теперь Дункан нашел в себе силы повернуться к ней. Глаза девушки сверкали холодным серебристым огнем.

Взглянув на Дункана, она тут же отвернулась и снова уставилась на Хью:

– Как вы посмели все решить, не спросив меня?

– Тебе пора выйти замуж, Элспет, – первым подал голос Магнус. – Время пришло.

– Может быть, но только не за этого человека!

– А мы выбрали его. Макрей будет тебе хорошим мужем. Мы за тебя беспокоимся, – добавил Хью. – Рори Макдональд уже однажды напал на тебя. Он повторит попытку и тогда ужодними словами не обойдется.

– Я запретила Рори приближаться к кому-нибудь из Фрейзеров! – Девушка упрямо вскинула голову.

– Станет он прислушиваться к женским угрозам! – Магнус подался к ней через стол. – Ты его, конечно, напугала, но это не навсегда. Мы хотим, малышка, чтобы ты вышла замуж и уехала из Гленрана.

– Уехала… из Гленрана?! – выдохнула потрясенная Элспет.

– Дункан-то живет в Эдинбурге, – с терпеливой усмешкой, точно малому ребенку, напомнил Кеннет. – Там ты будешь в безопасности. Уж в Эдинбурге тебя Рори Макдональд не достанет.

Элспет расправила плечи, скрестила руки на груди:

– Я не хочу жить в Эдинбурге. И замуж за законника не пойду!

Хью повернулся к Дункану:

– Возьми ее в жены – и мы подпишем твой договор.

– В нижней Шотландии подобные условия называют грязным шантажом, – прорычал Дункан. Пусть его тянет к Элспет Фрейзер, непреодолимо тянет… но жениться на ней под таким нажимом? Ни за что!

И Элспет, судя по ее негодующему виду, думала точно так же. Горящий взгляд испепелял сидящих напротив братьев, а заодно и самого Дункана.

– Ты хочешь получить наши подписи, ну а мы хотим счастья сестре. Счастья и безопасности, – настаивал Хью.

– Не пойдет. Это нечестная сделка, – напрямик заявил Дункан.

Элспет кивнула:

– Именно.

– Возьмешь ее в жены – получишь подписи, – повторил непреклонный Хью.

Задумчиво потирая подбородок, Дункан обвел взглядом устроившихся вокруг стола Фрейзеров. Те смотрели на него открыто и дружелюбно, а он чувствовал себя форелью, пойманной и выброшенной на берег рыбиной, которой только и остается, что смириться со своей судьбой. Предположим, он откажется от предложения Хью – и что тогда? Хью просто-напросто отдаст Элспет в жены кому-нибудь другому, лишь бы обеспечить безопасность сестры.

Решение пришло неожиданно и без усилий с его стороны. Дункан вдруг понял, что мечтает взять эту девушку в жены. Выбор перестал быть выбором.

Он посмотрел на Элспет. Целая буря эмоций туманила ее глаза, морщила лоб, отзывалась дрожью в краешках губ. Но Дункан уловил и страх на ее прекрасном лице. Не просто уловил, он почти физически ощущал этот страх.

– Я возьму Элспет в жены, но только с ее согласия.

Хью обратил взгляд на сестру:

– Я твой опекун, Элспет. И я приказываю тебе выйти замуж за Дункана Макрея.

Она медленно поднялась. Кулаки ее были крепко сжаты, грудь вздымалась от прерывистого, взволнованного дыхания. Пунцовая краска залила щеки.

– Так будет лучше, Элспет, – попытался убедить ее Магнус. – Для тебя же лучше. Соглашайся, сестренка. Объявим о помолвке, а через год Дункан привезет тебя в горы, и сыграем свадьбу.

– Помолвка на год – горный обычай, – подал голос Дункан. – В низине его не признают.

– Значит, сразу же вас и обвенчаем. Священник живет неподалеку.

– А может, Макрей протестант, – буркнула Элспет.

– Ничего, и католический священник сойдет, – сказал Хью.

Элспет сузила устремленные на Дункана глаза – и он вдруг поймал в них не гнев, не ярость, но что? Лукавство? Коварный замысел? Дункан насторожился. Сообразительности, как и бесстрашия, юной амазонке не занимать; мало ли, что она задумает…

– Пусть Дункан Макрей отгадает мою загадку! – торжественно и звонко провозгласила Элспет. – Тогда посмотрим, может, я и соглашусь выйти за него.

– Шутки в сторону, – предупредил сестру Магнус. – Мы обсуждаем серьезные вещи.

– Какие шутки? – притворно удивилась Элспет. – Это же древний обычай. Многие девушки выбирали мужей, способных сравниться с ними в уме. А я чем хуже? Пусть отгадает. Ну а не сумеет – значит, не судьба. Я за него не пойду.

– Согласен. – Глубокий, бархатный голос Дункана перекрыл недовольный ропот Фрейзеров. – Давай свою загадку.

– Жизнь – не сказка, а ты – не принцесса, – попытался помешать Хью.

Элспет и бровью не повела.

– Это не совсем обычная загадка… – Сверкающие холодным огнем глаза не отрывались от лица Дункана. – Ты должен будешь не просто ответить, но совершить невозможное! Итак… Подари мне море, пенистое, бурлящее, со дном из золота и серебра и наполни им мои ладони!

Магнус протяжно выдохнул. Кеннет и Келлам тихо присвистнули, а Эван застыл с открытым ртом.

Хью медленно, укоризненно покачал головой.

– Дай мне один день, – кивнул Дункан, – и ты получишь ответ на свою загадку. – Он встал из-за стола. – Тогда и решим, быть свадьбе или нет.

Он отвесил общий поклон и вышел из зала.


* * *


Дункан крутился в постели, переворачивался с боку на бок, взбивал подушку, то натягивал, то сбрасывал меховое покрывало… И все время ломал голову над загадкой Элспет.

Скорее всего Элспет рассчитывала, что он уедет в Эдинбург, так и не найдя ответа на вопрос своей сказочной принцессы. Она ошиблась. Дункан твердо решил хоть что-нибудь да придумать. Решение, если уж на то пошло, есть у любой шарады, думал он. И эта головоломка – не такая уж высокая цена за подписи Фрейзеров.

Вскоре усталость взяла свое, Дункан вытянулся блаженно, прикрыл веки…

Сон был, как никогда, отчетлив и больше походил на реальность. Дункан проснулся на рассвете в холодном поту, содрогаясь от ужаса.

Ему приснилось, что он стоял на берегу моря, окруженный непроницаемой тьмой. Где-то очень далеко, в черном, как ночное небо, море, едва заметная, размытая дымкой виднелась золотоволосая головка. Элспет тонула, протягивая к нему из волн руки, почти неслышно окликая его по имени…

И вот уже Дункан тоже был в море, борясь с волнами, напрягая все силы, чтобы добраться до Элспет. Но каждый взмах лишь относил его от тонущей девушки. Он слышал ее жалобный голос – и был бессилен помочь.

Золото. Серебро. Они были повсюду. Сияли в лунном свете, сверкали звездами, отражались в морской пучине. Он набрал пригоршню воды, а из ладоней посыпались золотые и серебряные монеты.

Дункан все плыл и плыл, рассекая черные волны, но казалось, он лишь барахтается на месте. Тонкий крик Элспет как ножом полоснул его по сердцу. Золотоволосая головка скрылась под водой. Элспет погибнет, если он не успеет ее спасти!

Очнувшись, Дункан рывком сел на постели, сбросил влажные простыни и уставился в темноту на прячущиеся по углам спальни таинственные тени и чуть мерцающий оранжевый огонь очага.

Сердце у него колотилось, дыхание рвалось из груди судорожно-короткими толчками, а перед глазами стояли страшные картины. Под впечатлением ночного кошмара он готов был немедленно бежать к Элспет и спрятать ее в своих объятиях, защитив от любой опасности. Конечно, он знал, что в родном доме ей ничего не грозит, и все равно бездействие далось ему с трудом.

Будь что будет, внезапно решил Дункан. Будь что будет, но он ответит на этот чертов вопрос и возьмет Элспет в жены! В Гленране она не останется. Уехать из замка без Элспет, вернуться в Эдинбург и больше никогда не увидеть огромные прозрачные глаза, дивную улыбку, золотисто-медные волосы… Нет, это было выше его сил!

Отсюда он уедет с женой. Но для этого нужно решить головоломку.

Элспет просила море… Море из серебра и золота… Дункан вспомнил свой сон, и разгадка пришла к нему, как озарение.


* * *


Перо со скрипом двигалось по бумаге, рассыпая чернильную пыль. Тщательно выводя каждую букву, Хью поставил под письмом Тайного совета свою подпись. Дункан терпеливо хранил молчание уже как минимум четверть часа, пока Фрейзеры скрепляли мирный договор подписями. Расписавшись последним, юный вождь подтолкнул документ Дункану. Тот присыпал свежие чернила песком и черкнул свое имя в самом низу листа.

– С этим покончили, – сказал Хью. – А как насчет ответа на загадку Элспет?

Глубоко вздохнув, Дункан обвел взглядом большой зал, где все Фрейзеры, включая и Флору, собрались для столь важного события, как подписание королевского письма. Теперь же все они, затаив дыхание, ждали от него решения.

Лучи полуденного солнца прозрачными стрелами врывались в узкие щели окон, прорезавших стену под самым потолком. В громадном зале повисло молчание.

– Ты готов дать ответ? – спросил Хью.

Дункан взглянул на Элспет. На ее побледневшем лице глаза казались неестественно огромными и глубокими, полураскрытые губы чуть подрагивали. Сердце Дункана до боли толкнулось в груди и заколотилось с удвоенной силой. Глядя на Элспет, такую прекрасную и желанную, он отчетливо вспомнил кошмар прошлой ночи и стиснул кулаки от почти непреодолимого желания обнять эту хрупкую фигурку, своим телом защитить от невзгод и несчастий.

Дункан отвел глаза.

Не дожидаясь рассвета, он оделся и отправился из замка бродить по окрестным холмам. За несколько часов прогулки из массы самых невероятных вариантов сложилось-таки вполне подходящее и интересное решение.

– Да, готов, – кивнул он Хью Фрейзеру. Дункан прошел к шкафу с посудой и достал широкую деревянную чашу, которую перед тем выложил золотыми и серебряными монетами. Опустил чашу на стол, так, чтобы ее видели все. Элспет нахмурилась. Остальные Фрейзеры заинтересованно подались вперед.

Снова отойдя от стола, Дункан взял из резного буфета кувшин с элем и солонку.

Эль он налил в чашу, очень быстро и с достаточной высоты, чтобы жидкость вспенилась, поднимаясь надо дном из золота и серебра. Потом всыпал туда же пригоршню соли.

Приподняв тяжелую чашу, пронес над столом и остановился перед Элспет.

– Подставь ладони.

– Что это? – тонким голосом спросила она. Дункан аккуратно опустил чашу ей на руки.

– Море в ладонях. Бурлящее и пенистое… – Дункан, склонившись к чаше, легонько подул. – Со дном из золота и серебра.

– О-о… – выдохнула Элспет, завороженно вглядываясь в янтарную жидкость с шапкой белоснежной пены и лопающимися на поверхности пузырьками.

– Ты ведь не сказала, насколько оно должно быть большим, твое море.

– О-о, – снова сорвалось с губ девушки полувздохом, полустоном. Не отрывая глаз от чаши, она осторожно поставила ее на стол.

Фрейзеры у него за спиной зашевелились, забормотали что-то, но Дункан ничего не замечал, он смотрел только на Элспет.

Она облизнула сухие губы, в глазах ее метнулся страх. Дункан видел, что Элспет натянута, как тетива лука… но не жалел ни о том, что сделал, ни о том, куда это могло его завести.

Ее расширенный, словно умытый дождем взгляд обратился на него. Дункан отпрянул, встреченный болью и выплескивающимся из этих удивительных глаз ужасом. Элспет молчала, закусив губу, стиснув тонкие, дрожащие пальцы.

Дункан наклонился еще ниже, шепнул ей на ухо, перекрывая радостные возгласы и смех Фрейзеров:

– Мы с тобой попались… Попались, как рыбки в сети.

Она медленно кивнула и почему-то перевела взгляд поверх плеча Дункана, к двери.

– Дункан Макрей! – пробился сквозь довольный гвалт ее братьев скрежещущий мрачный голос. Дункан выпрямился и обернулся.

На пороге открытой двери, в блестящем от дождя черном плаще, застыл Роберт Гордон. Элспет поднялась со скамьи. Остальные Фрейзеры, вмиг умолкнув, тоже оглянулись.

– Дункан Макрей, – повторил Роберт, – Тайный совет прислал меня за документом. Граф Морей пожелал узнать, подписан ли мирный договор с кланом Макдональдов. – На ходу стягивая длинные кожаные перчатки, Роберт пересек зал. Перчатки он швырнул на стол и остановился перед Дунканом, воинственно вскинув голову. – Если же подписи до сих пор не получены, члены Тайного совета поручили мне завершить эту миссию. И немедленно.

Дункан нахмурился. На лицах окруживших его Фрейзеров, как в зеркале, отражались неприязнь и раздражение. Присев на краешек стола, королевский адвокат скрестил руки на груди.

– И тебе добрый день, Роберт. С какой же это стати Тайный совет прислал одного из опальных Гордонов за документом?

Роберт стянул с прилизанных рыжих волос черный берет, отбросил полы промокшего плаща за спину.

– У меня были дела в королевском суде, – процедил он высокомерно. – В Эдинбурге я случайно встретил Мейтленда, секретаря Тайного совета. Узнав, что я заезжал в Гленран, Мейтленд поинтересовался, как обстоят дела с договором. Я сообщил о твоих трудностях, он передал нашу беседу графу Морею, и тот приказал мне лично отправиться в клан Фрейзеров и проследить за исполнением миссии.

Схватив со стола пустую кружку, Роберт сунул ее сестре.

– Эля!

Девушка так же резко выхватила кружку из его рук, налила до краев и сунула ему обратно, залив пенистой жидкостью грудь расшитого золотом камзола. Смахивая эль с роскошной ткани, Роберт одарил сестру мрачным, угрожающим взглядом. Затем в два глотка осушил кружку, с грохотом поставил на стол и приказал ей:

– Неси королевское письмо.

Вспыхнув от возмущения, она открыла было рот, но Дункан остановил ее гневную тираду. Незаметно тронув ее за руку, заглянул в глаза с нежностью и укоризной.

– Мне хотелось бы увидеть письменный указ Тайного совета о твоей миссии в Гленране, – обратился он к Роберту.

Тот пожал плечами:

– Я получил распоряжение приехать сюда и лично проследить, чтобы королевское письмо было подписано.

– Значит, у тебя с собой письменный указ Тайного совета, – ледяным тоном настаивал Дункан. – Предъяви его.

Со вздохом, похожим скорее на рычание загнанного зверя, Роберт расстегнул камзол и вытащил свернутый в трубочку лист.

Дункан развернул документ, пробежал глазами несколько строчек. На скулах у него заходили желваки. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы совладать с яростью, вызванной наглым заявлением Роберта Гордона. Этот документ не только не был официальным указом Тайного совета; он даже не был адресован лично Роберту!

– Это письмо графа Морея. Мне, – с нажимом добавил Дункан. – Тайный совет желает, чтобы мирный договор между двумя известными горными кланами был подписан как можно быстрее и доставлен в Эдинбург. В этом нет ничего нового. – Он отложил листок. – Тем не менее я тебе крайне благодарен, Роберт, за то, что ты доставил мне письмо Морея. Не тревожься, с возложенной на меня миссией я справлюсь.

Роберт сузил глаза:

– Но другие члены совета предложили, чтобы за подписанием договора проследил я, а затем лично привез письмо в Эдинбург. Письменного указа у меня нет, но между собой мы договорились.

– Вполне возможно, что и договорились, – протянул Дункан. – Однако, как это ни прискорбно для тебя, договор уже подписан, и я сам отвезу его в Эдинбург, когда твоя сестра соберется в путь.

– Почему это Элспет должна ехать с тобой в Эдинбург? – подозрительно поинтересовался Роберт.

– Мы с ней венчаемся.

– Венчаетесь… – оторопело повторил тот и рывком обернулся к молодому вождю клана. С его черного плаща в разные стороны разлетелись капли. – Это правда, Хью Фрейзер?!

Скрестив на груди руки, тот торжественно кивнул.

– Королевский адвокат Дункан Макрей намерен взять нашу сестру в жены.

– Я не поеду в Эдинбург! – воскликнула девушка.

– Но зачем… Зачем ей выходить замуж за Макрея… – забормотал Роберт. – Какой в этом прок для нас? Выгоды же никакой…

– Мы не о выгоде своей думаем, – веско роняя слова, оборвал его Хью. – Нас заботит судьба Элспет. В Эдинбурге она будет в безопасности и счастлива.

– Я обвенчаюсь с Элспет в Эдинбурге, – неожиданно заявил Дункан. – Те из вас, кто окажет нам честь присутствовать на свадьбе, будьте готовы завтра же отправиться в дорогу.

Два стремительных шага – и она оказалась рядом с Дунканом. Вопросительно приподняв бровь, он встретился с ее яростным суженным взглядом.

– Я не брошу братьев и свой дом ради Эдинбурга! – Она протяжно выдохнула и отвела сверкающий взор. – Я не выйду за тебя, законник.

– Мы хотим спасти тебя от мести Рори Макдональда, – негромко отозвался он.

Она замотала головой:

– Меня спасти? А что будет с тобой? Моя безопасность для тебя может обернуться смертью. – Элспет подняла глаза на Хью. – Не будет этого.

– А я сказал – свадьба состоится, Элспет, – безапелляционным тоном проговорил тот. – Ради твоего же блага.

– Нельзя этого делать. Нельзя! – Ее взгляд вновь скользнул к Дункану. – Я не думала, что ты так скоро найдешь ответ на мою загадку. Надеялась, что уедешь в Эдинбург – и забудешь нас.

– Знаю, – кивнул Дункан. – Но я должен был найти ответ. – Он спокойно выдержал ее взгляд. – Должен был.

– Что ж, тогда разгадай еще одну головоломку, – пробормотала она, задыхаясь, словно от долгого бега. – Я не выйду за тебя ни в горах, ни в городах. – С этими словами Элспет круто развернулась, взмахнув золотой косой, зашагала к выходу и с треском захлопнула за собой дверь.

Дункан вопросительно взглянул на Хью. Тот, похоже, прятал усмешку.

– Ну-ну, – сказал он. – Уж на эту загадку я сам найду ответ.

ГЛАВА 16

Легкого скрежета в дверь оказалось достаточно, чтобы разбудить Дункана. Он сел на кровати, прислушался. Скрежещущий звук повторился. Быстро натянув кожаные штаны, он в два прыжка пересек комнату и затаился за дверью.

– Дункан, – раздался из-за деревянной панели негромкий голос. – Открой, друг.

Дункан отодвинул щеколду, осторожно потянул дверь на себя. Сначала в проеме сверкнули лезвия мечей; затем в спальню ступили Келлам и Эван. Дункан свел брови, недоумевая, что могло привести вооруженных братьев к нему в спальню, под покровом ночи, да еще и в боевом запале.

В запале-то точно. Но вот в боевом ли? Сузив глаза, он приглядывался к Фрейзерам. Судя по подозрительно нетвердой походке Эвана, тот изрядно приложился к огненной воде, правда, недостаточно, чтобы утонуть в ее дурманящих глубинах.

– Пойдем, друг, – свистящим шепотом произнес Эван. – Сбор во дворе замка.

– Что, Макдональды? – Дункан моментально бросился к изголовью кровати, где с вечера оставил рубашку и накидку. Через пару минут он уже был почти одет.

– Быстрее, – поторапливал его Эван. – Остальные уже ждут.

– Вы отлично знаете, что о набегах не может быть и речи. – Дункан подпоясал накидку, надел ботинки и потянулся за кинжалом, который ночью всегда держал под подушкой.

Позади него остановился Келлам.

– А речь идет не о набеге, – со смешком заявил он. – Речь всего лишь о венчании.

Дункан так и застыл с протянутой рукой.

– О… чем?

– Ты нам нравишься, друг, – пробормотал Келлам, – так что извини.

Справившись с первым изумлением, Дункан снова наклонился к подушке.

– За что извинить?

Что-то тяжелое и твердое неожиданно опустилось на его голову. Колени Дункана подкосились, и он рухнул на пол.

– Вот за это, – глухо, словно из пещеры, донесся до него голос Магнуса – и все вокруг поглотил мрак.


* * *


– Элспет, сестренка, открой!

Путаясь в простынях, еще не совсем очнувшись ото сна и замирая от надежды, что это пришел Дункан, она спрыгнула с кровати и подбежала к двери. Элспет оставила потайную дверцу незапертой с вечера, в надежде, что Дункан догадается пробраться к ней в спальню по узкой внутренней лестнице.

Ей хотелось поговорить с ним о головоломке, о Роберте и, главное, о венчании. Но больше всего хотелось прильнуть к его губам… хоть в последний раз перед тем, как он уедет в Эдинбург.

Смахнув со лба рассыпавшиеся во сне пряди, она с замиранием сердца распахнула дверь.

Кеннет прижал палец к губам и неслышно проскользнул в спальню.

– Одевайся, – шепнул он, – и спускайся во двор. Мы ждем.

– Вы что задумали?! Вы же подписали мирный договор – и хотите нарушить обещание?!

Кеннет пожал плечами:

– Сбор объявил Хью. Поторапливайся, малышка. – И он так же бесшумно растаял в темном проеме дверцы.

Элспет мигом набросила накидку. На причесывание времени она тратить не стала, но кожаные штаны все-таки надела – ночи становились все холоднее. Спустя несколько минут Элспет уже слетела по потайной лестнице вниз и выскочила на залитый бледным лунным светом двор Гленрана.

Она направилась к Магнусу – тот держал под уздцы двух пони. Кеннет, уже оседлавший свою лошадь, гарцевал рядом с братом, а Эван, Хью и Келлам нетерпеливо переминались с ноги на ногу чуть поодаль. Похоже, Фрейзеры дожидались только ее.

Элспет обвела взглядом угрюмые лица мужчин. Келлам держал поводья еще одного пони, а в седле… Элспет лишь сейчас заметила Дункана, с безвольно опущенной головой и поникшими плечами. Она подбежала к нему. Глаза Дункана были закрыты, он едва держался в седле… да и то не без помощи Келлама.

Элспет озадаченно нахмурилась.

– Он что, пьян?

– Пьян? – уставился на нее Келлам. – А-а, ну да. Точно. Не привык к нашим крепким напиткам.

– Что вообще происходит? – воскликнула Элспет. Келлам открыл было рот, собираясь ответить, но тут же передумал и пожал плечами.

Элспет обернулась к остальным:

– К чему этот сбор? Мы же отказались от набегов, подписав королевское письмо! А с Дунканом что случилось? До сих пор он ни разу так не напивался.

– А на него тоска напала из-за расставания с тобой, – со вздохом отозвался Эван. – Такая тоска, такая тоска! Мы ему все подливали, хотели успокоить… Седлай своего пони, малышка.

– Что?! Да вы, как я погляжу, пьяны не меньше его! – Странное ощущение охватило Элспет. Странное и гнетущее предчувствие опасности. Она отступила, но было уже поздно. – Я никуда не…

Стремительным и незаметным, как удар бича, движением, Кеннет сдернул накидку с седла и набросил на голову сестры. Она забилась, точно пойманная в сети форель, что было сил отбиваясь от нескольких пар сильных рук, которые связали ее, подняли и понесли куда-то. Элспет извивалась змеей, но уж больно неравными были силы. Единственное, что ей удалось сделать, – так это как следует двинуть кому-то из братьев каблуком ботинка. Несмотря на все ее отчаянные усилия, уже через несколько секунд она лежала поперек седла лицом вниз, точно какой-нибудь куль с овсом.

Нет, Элспет не испугалась. В конце концов, это же ее братья… они никогда не причинили бы ей вреда. Но их нелепый поступок оказался совершенно неожиданным и не поддавался объяснению; к тому же Элспет сильно сомневалась в благоразумии любых поступков, совершенных под покровом ночи.

«Что же все-таки происходит? – гадала девушка. – Чего хотят добиться братья этим похищением?»

На ум приходил один-единственный ответ… который заставил ее изворачиваться еще яростнее.

Кто-то устроился в седле позади нее и шлепнул Элспет по спине. Она взвизгнула от злости и принялась молотить ногами в воздухе. Хоть бы руки высвободить… но братья связали ей запястья на совесть. Безуспешные попытки Элспет добраться кулаками до пони или всадника, не причиняли вреда ни тому, ни другому. Методично покачиваясь, животное цокало копытами по каменистой почве.

Не прошло и нескольких минут, как Элспет охрипла от бесполезных криков. Ей было нечем дышать под плотной накидкой, кровь прилила к голове и гулко стучала в висках.

Через некоторое время всадник – Элспет узнала по голосу, что это Келлам, – прорычал ей в ухо:

– Хватит бушевать, малышка. Веди себя прилично.

– Прилично? – сдавленно замычала она, беспомощно мотая головой в накидке. – Прилично?! А сами-то вы что творите?! Отпустите меня сейчас же! Это все ваше виски проклятое. Напились и решили поразвлечься?

– Не так уж мы и пьяны, малышка, – хохотнул Келлам. – Просто хотим, чтобы ты была счастлива. Мы устроим твою свадьбу.

– Счастлива? – в отчаянии завизжала Элспет. – Свадьбу?! Вы же собственную сестру похитили!

– Ага, – явно довольный, хмыкнул ее брат. – Отличная идея, верно? – Элспет изо всех сил ткнула его локтем в живот. Охнув от неожиданности, Келлам похлопал сестру по плечу. – Ну-ну, успокойся. Потом еще нам спасибо скажешь.

– Спасибо?! Этого вы от меня не дождетесь. Немедленно поворачивай назад!

Келлам вздохнул:

– Не могу. Это приказ Хью.

– Значит, он такой же идиот, как и ты. Это что, идея Дункана Макрея? Я же сказала, что не пойду за него!

– Мы хотим тебе только хорошего, малышка. Мы ж тебе помогаем.

– Избавьте меня от такой помощи! – взорвалась Элспет. Келлам расхохотался. Она снова замотала головой, пытаясь ослабить путы, стягивающие накидку на шее. Келлам, сжалившись, чуть раздвинул плотную ткань, и Элспет наконец смогла вдохнуть полной грудью.

Она продолжала бушевать всю дорогу. Элспет извергала проклятия, вертелась в седле, пинала Келлама и пони, призывала громы и молнии на головы всех братьев по очереди.

– Ну, хватит, – раздался в конце концов сердитый голос Келлама. – Хватит осыпать нас проклятиями… Настанет время, и ты назовешь в нашу честь сыновей.

– Черта с два! – огрызнулась Элспет. – Вы у меня дождетесь!

– Прости, малышка, но другого выхода у нас не было. Мы же понимали, что по доброй воле ты не согласишься. Вот и придумали этот способ.

Элспет процедила сквозь зубы нечто нелицеприятное и откинулась назад на грудь брата, когда пони начал взбираться вверх по очень крутому склону. Мгновение спустя Элспет хотела было выдать еще что покрепче в адрес Дункана Мак-рея, самого пьяного из всей компании и, конечно, зачинщика этого ночного безобразия, как вдруг вспомнила… вспомнила, что его ожидает плаха.

Дыхание застыло у нее в груди. Она резко выпрямилась в седле.

– Келлам… Пожалуйста… Не нужно этого делать. Вы просто не понимаете… не знаете, что грозит Дункану Макрею, если он женится на мне.

– Приехали, – неожиданно сказал Келлам и натянул поводья. Спрыгнув с седла, он снял с лошади и Элспет. Первый приступ ярости уже прошел, но она продолжала вырываться из его рук, визжать и сыпать ругательствами, явно вознамерившись усложнить братьям задачу.

По-прежнему связанную и закутанную в накидку, братья отнесли ее в какое-то гулкое, по-видимому, очень большое помещение. Голоса их эхом отдавались от стен, шаги звучали звонко, как на каменном полу в большом зале Гленрана. Элспет насторожилась, склонив голову к плечу. Она прислушивалась, пытаясь определить, куда ее привезли. Да, по звукам все напоминало Гленран. Но вместе с тем она по-прежнему чувствовала дуновение ветра, его заунывный, как среди холмов, свист. Развалины, догадалась Элспет. Одна из древних башен, каких много в горах Шотландии. Или какой-нибудь заброшенный замок.

Ее опустили наконец на пол. Кто-то завел ей руки за спину и снова туго стянул запястья. С чувством выругавшись, Элспет услышала над ухом мягкий голос Кеннета:

– Утихомирься, малышка. В церкви чертыхаться не принято.

– В церкви! – так и ахнула девушка. – Сейчас же развяжи меня, Кеннет! Сколько можно! Я ничего не вижу!

– Рано, сестренка. Посиди-ка пока здесь, – пробасил он, погладил ее по голове и отошел. До Элспет донесся звук удаляющихся шагов.

А вслед за тем надолго воцарилась полнейшая тишина. Элспет запаниковала. Непроницаемый мрак и духота под плотной накидкой действовали на нервы. Отклонившись назад, она оперлась на холодную неровную каменную стену и застыла в ожидании.

Шорох, приглушенный стук, а затем и стон подсказали Элспет, что она здесь не одна. Стон повторился.

– Дункан? – шепнула она. – Дункан!

– Я, – раздался хриплый ответ. – Дьявол, голова просто раскалывается.

– Еще бы не раскалываться, – язвительно произнесла Элспет. – Надеюсь, не пройдет до Судного дня!

– О-о, – простонал Дункан. – Ты думаешь, это я…

– Это они? – произнес дрожащий старческий голос. Элспет казалось, что где-то она уже слышала этот голос, но, кому он принадлежит, сразу догадаться не смогла.

– Они, они! – зычно ответил Магнус.

– Элспет согласна? – спросил старик.

– Да-да, – снова очень громко подтвердил Магнус.

– Да! – хором повторили Хью и Кеннет.

– Очень хорошо. Сейчас я все подготовлю.

В этот миг Элспет наконец узнала по голосу отца Патрика, священника приходской церкви. Так вот куда ее привезли – в заброшенную церковь на другой стороне великого озера Лох-Несс, что венчала один из холмов милях в пяти к северу от Гленрана!

– Святой отец! – воскликнула Элспет. – Отец Патрик! Кеннет, Келлам… – Она снова принялась извиваться, мотать головой и дергать ногами. Одно слишком резкое движение – и Дункан со стоном упал, а она шлепнулась прямо на него, точно выброшенная на берег рыба, но попыток вывернуться из накидки так и не оставила.

– Я помог бы тебе встать, да руки связаны, – прозвучал сдавленный голос Дункана совсем рядом у ее уха. Элспет яростно дернулась, вызвав у него очередной стон.

– Помог бы он! – шипела сквозь зубы Элспет. – Очень мне нужна помощь от такого идиота, который набрался виски и затеял похищение, да еще и моих собственных братьев взял в сообщники! – Она попыталась как-то сползти с Дункана, но он повернулся на бок, и Элспет оказалась на полу лицом к лицу с Дунканом. Даже сквозь плотную ткань накидки она ощущала железные мышцы его груди и теплое дыхание на своей щеке. Дункан снова изменил положение, теперь совсем неудачно – Элспет оказалась на нем. Ее бедра плотно сомкнулись с его бедрами, грудь прижалась к его груди, но восхитительное соответствие их тел в данный момент Элспет не волновало. Она выгнулась дугой, согнула колени, пытаясь подняться.

– О-о-о… Что ты все время вертишься, малышка, – простонал ей на ухо Дункан. – Я, конечно, не возражаю, это просто чудесно… – У него, похоже, заплетался язык.

– Будет тебе сейчас чудесно… – огрызнулась Элспет. Потребовалось несколько секунд и немало усилий с ее стороны, но Дункан получил-таки приличный удар локтем в живот.

– У-уф! – только и смог выдохнуть он.

– Святой отец! – завопила Элспет. Дункан дернулся – оказывается, она кричала прямо ему в ухо.

По каменному полу застучали шаги, приблизились, остановились рядом.

– Нет, вы только поглядите, как им не терпится. Даже брачной ночи дождаться не могут, – пророкотал над ними голос Эвана.

Кто-то хохотнул. Чьи-то сильные руки подняли Элспет, поставили на ноги. Накидка исчезла, и свежий воздух остудил ее лицо.

Элспет вдохнула поглубже – и обернулась к братьям. Магнус молча смотрел на нее, довольно ухмыляясь. Она вскинула гневный взгляд на Эвана, который все еще держал ее за руки.

– Как вы смеете! – Она попыталась выдернуть руки. – Пусти!

– Не могу, малышка, – покачал головой Эван. – Ну никак не могу. Венчание состоится. Мы так и думали, что иначе как силой от тебя согласия не добьешься.

– Ха! Вы от меня и силой согласия не добьетесь! Где отец Патрик?

Келлам и Магнус уже подняли с пола Дункана и развязали руки. Он затряс головой, словно разгоняя вокруг себя туман, медленно поднял руку, пригладил волосы. Потом сказал что-то подошедшему Келламу, но так тихо, что Элспет ничего не услышала. Келлам, хмурясь, что-то буркнул в ответ и шагнул к сестре.

– Это же издевательство, – прошептала она. – Шутовской балаган… Отец Патрик!

– Замолчи, – приказал Кеннет. – Отец Патрик сейчас обвенчает тебя с законником.

Из темноты показалась согбенная годами фигура святого отца. Шаркая ногами по каменному полу и тяжело опираясь на руку Хью, убеленный сединами старик медленно приближался к Фрейзерам. Вождь клана обратился к нему, крича в самое ухо.

Лишь теперь Элспет вспомнила, что старый священник был глуховат. И к тому же практически слеп… Элспет охватило отчаяние. Скорее всего ее визга отец Патрик так и не услышал. Как не увидел в этом ночном полумраке, что жениха и невесту привели к алтарю силой, связанных по рукам и ногам.

– Лучшего священника для этой подлости и придумать трудно, – язвительно процедила она.

– Благодарю, – с легким поклоном в ее сторону отозвался Эван. – Это я постарался.

Ответный взгляд сестры сверкнул откровенной ненавистью, но Эван лишь улыбнулся:

– Ах, Элспет, Элспет… Успокойся и покажи своим братьям, что ты рада супругу, которого они для тебя выбрали.

Скрипнув зубами, она отвернулась. Взгляд ее упал на Дункана… Он скрестил руки на груди, оперся о стену и странно неподвижно, даже как-то мрачно уставился в пространство перед собой. Почувствовав ее взгляд, Дункан медленно повернул голову, кивнул.

Как ни призрачен был свет луны, проникавший сквозь проломы в полуразрушенной церкви, он позволил Элспет заметить засохшее кровавое пятно на виске Дункана.

– Господи! – ахнула девушка. – Да он не пьян! У него же голова разбита! Что вы с ним сделали?! – звенящим от тревоги голосом воскликнула она, обернувшись к Эвану и Кеннету.

Эван виновато потупился.

– Пришлось ударить… – пробормотал он. – Макрей ни за что не согласился бы с нашим планом. Но ты не волнуйся, малышка, Келлам бил не в полную силу. Все с твоим законником будет хорошо.

– Идиоты! Все вы идиоты! – не выдержала Элспет.

Кеннет наклонился, его длинные темные волосы упали ей на плечо.

– Мы хотим, чтобы ты вышла замуж за Макрея. Ты этого тоже хочешь, хоть и отказываешься. И хватит споров, – решительно добавил он. – Мы сообща решили вас обвенчать сегодня же. Макрей с утра собрался в Эдинбург, вот Келлам и предложил устроить похищение. В горах это дело обычное. Хью согласился и предложил устроить венчание в этой церкви. Так-то вот, малышка.

– Правда, вместе с невестой пришлось украсть и жениха, – добавил Эван. – Но мы и с этим отлично справились. – Он хлопнул Кеннета по спине, и оба двинулись навстречу священнику и Хью.

Элспет снова повернулась к Дункану и, встретившись с его взглядом, вдруг вспыхнула – то ли от приступа вернувшейся злости, то ли от щемящего, сладостного предвкушения. Дункан оттолкнулся плечом от стены, шагнул к ней.

– Элспет… Ты понимаешь, что они задумали.

– Понимаю, – сорвалось с ее внезапно пересохших губ. – Но я не…

– Дорогая моя… – Дункан накрыл ее щеку теплой ладонью. – Тебе будет хорошо со мной. Обещаю.

– Я боюсь.

– Если не хочешь ехать в Эдинбург – оставайся в Гленране.

Она качнула головой и прошептала:

– Дело не в этом, я боюсь за тебя. – Нежность его пальцев на прохладной коже казалась единственным утешением среди всей этой неразберихи. Краем уха Элспет слышала довольный смех братьев. А от вздоха Дункана у нее защемило сердце.

– Разве это так страшно – быть моей женой? – глухо произнес Дункан и отвернулся.

– Дункан… – Больше она ничего не успела сказать.

– А вот и отец Патрик! – громогласно провозгласил Хью, подводя священника к алтарю, возвышавшемуся как раз в центре бледного пятна от заглянувшей в развалины луны. Кеннет взял сестру за плечи, подтолкнул поближе. Дункан шагнул сам. Окруженная могучими мужскими фигурами, Элспет вскинула голову, чтобы увидеть лицо Дункана. Тот глянул на нее, взял за руку и обернулся к священнику.

Отец Патрик был стар, глух, почти ничего не видел, но сохранил прекрасную память и умение проворно бормотать на причудливой смеси латыни и гэльского. С первой частью брачной церемонии он покончил так быстро, что вопрос к жениху, согласен ли он взять эту женщину в жены, прозвучал для Элспет как гром среди ясного неба. Она не успела даже освоиться с мыслью, что стоит перед алтарем и вот-вот должна будет произнести священную брачную клятву.

– Согласен, – пробормотал не слишком отчетливо Дункан.

– Он согласен! – выкрикнули хором Магнус и Хью.

Удовлетворенно уронив седовласую голову, отец Патрик обратился к Элспет:

– Согласна ли ты, Элспет, взять в мужья этого мужчину?

Она дернулась было, пытаясь вырвать руку, но пальцы Дункана неожиданно сошлись железным кольцом. Элспет набрала побольше воздуха в легкие.

– Я не сог…

Эван намертво зажал ей рот ладонью.

– Она согласна! – заглушил ее протест раскатистый бас Кеннета.

Священник снова закивал, расцвел радостной улыбкой. Вне себя от бешенства, Элспет вырвалась-таки из хватки Дункана и каблуком ботинка пригвоздила ступню Эвана к полу.

Отец Патрик скороговоркой завершил церемонию, бормоча с такой скоростью, что Элспет даже не улавливала отдельных слов. В самом конце священник осенил новобрачных крестом и поздравил «соединившихся перед лицом Господа Дункана и Элспет». Хью обнял святого отца за плечи.

– Спасибо, отец Патрик! – крикнул он ему на ухо и увел старика. Эван убрал наконец ладонь ото рта сестры.

– Хвала небесам! – вздохнул довольный Кеннет. – Дело сделано!

Элспет чуть не набросилась на него с кулаками.

– Он еще радуется! Как вам всем не стыдно! – Она шагнула к Дункану. – А ты… Ты! Доволен, как и эти идиоты! По-твоему, такое венчание законно? – подозрительно прищурилась она.

Похоже, этот вопрос не приходил Дункану в голову.

– Не знаю, – протянул он наконец. – Любой брак должен быть утвержден архиепископом… это делается на Черном Острове, в Фортрозе. И, учитывая, что Святая Церковь утратила в Шотландии влияние, брачные клятвы, произнесенные перед лицом католического священника… я бы сказал… сомнительны. Но здесь присутствовали несколько свидетелей, а в горах этого, как правило, вполне достаточно.

– Слышал? Наш брак не утвержден архиепископом, и вообще католический обряд больше не имеет силы. Так что венчание незаконно! – торжествующе заявила Элспет подошедшему Хью.

Молодой вождь улыбнулся:

– Незаконно? Ты где живешь, Элспет? Это же горы! Мы все присутствовали на венчании и подтвердим кому угодно, что вы женаты. – Он повернулся к братьям. – Поехали-ка домой ребята, проводим в Гленран нашего зятя Дункана Макрея и его жену Элспет. Отпразднуем свадьбу кружкой-другой лучшего шотландского виски.

Элспет в ярости стиснула кулаки.

– Кружка-другая виски прикончит Макрея после такого удара!

Эван с хохотом отмахнулся.

– Да ладно тебе, малышка! Вот погоди, друг, – обернулся он к Дункану, – увидит Флора твою голову – сразу же примется вливать в тебя свое варево. Утром будешь как новенький.

– Ты уж меня извини, – пророкотал на ухо Дункану Келлам. – Зато вы теперь женаты, а это главное.

Дункан поморщился, прикоснулся к виску.

– Ведите лучше лошадей. Голова здорово болит. Мне нужно прилечь. – Он посмотрел на Элспет, повел бровью: – Разделишь со мной ложе, жена?

Скрестив руки, она побарабанила пальцами по плечам и процедила:

– Разделю… когда на земле высохнут все моря! – Элспет в отчаянии оглянулась. – Просто поверить не могу, что все это происходит на самом деле! Я же сказала, что не выйду за него!

Хью пожал плечами:

– Ты сказала, что не выйдешь за Макрея ни в горах, ни в городах. Так оно и получилось. Эта церковь Шотландии не принадлежит. Здесь вотчина римской церкви. – Он на миг сдвинул брови. – Или реформатской? За ними не уследишь. Да какая разница! Отца Патрика-то никто не отзывал.

Элспет негодующе фыркнула, обвела мрачным взглядом своих братьев.

– Предатели. Виданное ли дело – украсть собственную сестру!

– Подумаешь, – беззаботно парировал Эван. – Мы же тебе хотим добра.

– Макрей – отличный парень. – Кеннет дружески похлопал Дункана по плечу.

Келлам заговорщически подмигнул своему новоприобретенному родственнику:

– Своенравная тебе женушка досталась, брат. С ней сладить непросто.

Дункан скорчил гримасу:

– Это я уже понял.

– Так как же, а, законник? – не унималась Элспет. – Женаты мы – или нет?

– Этот вопрос я обдумаю позже, когда туман в голове рассеется. – Он снова прикоснулся к виску. – Ну а пока считай, что женаты. По крайней мере перед лицом Бога и твоих братьев.

– Этого вполне достаточно! – Кеннет расплылся в улыбке. – Ты еще скажешь нам спасибо, малышка, помяни мое слово.

Элспет еще никогда в жизни не позволяла себе такого в храме божьем, но сейчас она издала рев разъяренного хищника и ринулась вон из церкви.


* * *


Сон вернулся к нему. Правда, теперь все было немного по-другому. Он стоял на том же берегу, и те же черные волны пытались отнять у него Элспет. Он бросился в воду, поплыл, широкими, мощными толчками двигаясь вперед, и успел схватить ее за руку. Еще миг – и тонкие пальцы выскользнули из его руки. Черные воды сомкнулись над головой Элспет…

Дункан проснулся от собственного крика, с именем Элспет на губах.

Холодный пот увлажнил его волосы, липкие капли покрыли лоб. Голова трещала, напоминая о предсвадебном подарке Келлама. Прошло еще несколько минут, прежде чем он заметил, что в спальне совсем темно. Лечебная настойка Флоры сделала свое дело, и Дункан проспал с полудня до самого вечера.

Отшвырнув меховое покрывало, он оделся, морщась от боли и стараясь не делать резких движений. Перед глазами все еще стояла страшная картина, увиденная во сне, сердце изнемогало от тоски.

Нужно убедиться, что с Элспет все в порядке!

Разум подсказывал, что она спокойно спит у себя в комнате, что ей ничего не грозит в этом замке со стенами в локоть толщиной… Но Дункан знал, что не уснет снова, пока не увидит ее собственными глазами.

Они вернулись в Гленран перед рассветом, и Элспет опрометью бросилась к себе в спальню, закрылась на все замки и наотрез отказалась впускать кого-нибудь, кроме Флоры, которая то и дело бегала к ней и возвращалась в большой зал, услужливо передавая Фрейзерам все оскорбительные тирады сестры в их адрес. По отношению к Дункану, который провел несколько часов там же, в большом зале, с примочкой на голове, она хранила молчание. Или же сострадательная Флора просто опускала нелицеприятные выражения разъяренной новобрачной.

Скорее гордость, чем головная боль, не позволила Дункану подняться по лестнице и постучать в дверь спальни Элспет. Кеннет с Келламом рискнули было попросить прощения, но их своенравная сестричка, так и не открыв двери, велела им убираться вон. Дункан же, поразмыслив, решил отложить общение с этой тигрицей до того момента, когда она сможет рассуждать здраво и держать себя в рамках приличий.

Роберт Гордон, присоединившись к Фрейзерам, прикладывался к виски и наблюдал за происходящим со злорадным блеском в бесцветных глазах. Когда он провозгласил тост за счастье новобрачных, у Дункана возникла странная уверенность, что скандал в родственном семействе занимает Гордона куда больше, нежели свадьба сестры. Самому жениху Роберт поздравлений так и не высказал, зато неоднократно поднимал вопрос о королевском договоре, пока не добился, чтобы ему продемонстрировали подписанный документ.

Потайная дверца едва слышно скрипнула. Дункан согнулся пополам и осторожно протиснулся на площадку узкой лестницы. Он пробирался по холодным каменным ступеням босиком, нащупывая в темноте путь наверх, к такой же, как и в его спальне, маленькой дверце.

К вящему удивлению Дункана, дверца оказалась незапертой. Он осторожно потянул ее на себя, заглянул внутрь.

Комната была погружена во мрак, если не считать оранжевого мерцания догорающего в очаге торфа. Бесшумно протиснувшись в проем, Дункан выпрямился в полный рост, пошел, неслышно ступая босыми ступнями по шершавому, холодному полу к кровати Элспет.

Она спала на боку, свернувшись калачиком и по-детски подложив ладошку под щеку. Дункан услышал ровное, мерное дыхание.

Слава богу, с Элспет все в порядке! Кажется, большего облегчения ему не приходилось испытывать в жизни.

Что за странный порыв, думалДункан, в замешательстве потирая подбородок. Пришел сюда, подчиняясь какому-то неотвратимому импульсу… А ведь не хотел же. Его гордость все еще страдала, и он не собирался по примеру ее братьев вымаливать прощение за нелепую свадьбу…

Дункан еще раз окинул ее нежным взглядом и повернулся к двери.


* * *


Элспет открыла глаза и увидела Дункана, точно явившегося к ней из сна.

– Дункан? – сонно пробормотала девушка.

– Да-да, это я, малышка, не бойся, – шепнул он, возвышаясь над изголовьем кровати. – Спи, я не хотел тебя тревожить.

– Что ты тут делаешь? – Элспет нахмурилась, пытаясь отогнать сон. События минувшей ночи вспыхнули в сознании – и тут уж она окончательно проснулась. Подпрыгнула на кровати, лихорадочно натягивая покрывало на голое тело, подняла на Дункана выжидающий взгляд.

– Я видел дурацкий сон, – неохотно объяснил он. – Пришел взглянуть, все ли с тобой в порядке. Сейчас уйду. – Дункан сделал шаг назад.

Сообразив, что он вот-вот исчезнет, так же внезапно, как и возник, Элспет поспешно наклонилась и успела прикоснуться к руке. Дункан тут же обернулся и сплел свои пальцы с ее.

От этого прикосновения волна жара облила ее с головы до ног. Элспет склонила голову набок, вглядываясь в едва различимые черты. Высокий, широкоплечий, обнаженный по пояс, он казался великаном из сказок.

– Мне уйти? – спросил Дункан.

Элспет качнула головой. Он отпустил ее ладонь и застыл безмолвной темной фигурой. Живым ожиданием.

– Что за сон? – выдохнула Элспет.

– Дурацкий. Я же сказал. Не иначе как снадобья Флоры подействовали.

– Сны редко бывают совсем уж глупыми, – возразила девушка. – Я, например, видела немало снов, которые сбывались. Или что-то объясняли во мне самой.

– А сегодня, случайно, тебе не приснилось, как научиться сдерживать свой нрав?

Элспет помрачнела:

– Меня заставили выйти за тебя силой. Любая бы разозлилась. Сами виноваты.

Дункан неожиданно схватил ее за плечи, рванул на себя вместе с простыней, едва прикрывающей голое тело. Вцепившись в простыню одной рукой, другой Элспет уперлась в грудь Дункана и изумленно уставилась на него.

– Хватит с меня твоих выпадов и оскорблений. Сыт по горло! – прорычал Дункан. – Я этот брак принял, так будь добра и ты принять. Этого захотели твои братья, которые любят тебя больше всего на свете. А ты ведешь себя точно капризный ребенок, которому взрослые не разрешают поступать, как ему хочется!

– Ты сам сказал, что это венчание незаконно, – парировала Элспет, пряча за резким тоном обиду от этой неожиданной тирады.

– С этим я разберусь, можешь не волноваться. Одного не пойму – где это ты научилась чтить закон? Не в ночных ли набегах на Макдональдов?

– А где это ты, законник, разучился их чтить? – огрызнулась она. – Не там ли, где и я? Слишком долго прожил среди «диких» шотландцев, как я погляжу!

– Диких, это уж точно. – Он мертвой хваткой вцепился ей в плечи. Элспет поморщилась. – Не забывай, что Хью запросто мог отдать тебя за Рори Макдональда. Тогда бы ты была довольна? – В его глазах плескалась глубокая синева ночного неба. – Твои братья дерзки и по-юношески самонадеянны, согласен, но они сделали то, что сделали, ради тебя. Они думали только о твоем счастье! Теперь ты моя жена, а не Рори или еще какого-нибудь такого же «дикого» горца. Я что же, такая уж плохая пара?

– Я вообще не хотела выходить замуж.

– Но пришлось, – сказал он. – Так прими этот факт достойно. Ты позволила гневу взять власть над телом твоим и душой.

Элспет насупилась. Его пальцы, казалось, насквозь прожигали кожу на ее плечах. Сквозь тонкую простыню она чувствовала тепло его обнаженной груди. Биение его сердца, так близко от ее собственного, туманило сознание, размывало мысли. Элспет вздохнула, но вздох неожиданно вырвался жалобным стоном.

– Как я могу принять достойно этот брак, если он грозит тебе смертью? – Она закусила губы, но слишком поздно. Слова уже были сказаны.

– Я долго терпел, Элспет… – Он сделал паузу. – Но и у моего терпения есть пределы. Сколько можно повторять, что твое видение о плахе – всего лишь видение, не больше. Ошибка. Фантазии. Называй как хочешь. Будь оно проклято, это видение! Что там тебе явилось? Как оно связано с нашей свадьбой?

– Ты будешь в безопасности, только если уедешь из Гленрана и навсегда расстанешься со мной. Ты и так провел здесь слишком много…

– Беток попала в точку, назвав тебя кукушечкой. Да прекрати же ты повторять одно и то же! Я устал от твоих угроз.

– Прекращу, как только ты их наконец выслушаешь! – сорвалась на крик Элспет. Дункан от неожиданности разжал пальцы и выругался. Потеряв равновесие, девушка рухнула на пуховую перину и дернула на себя простыню.

Дункан присел рядом. Под тяжестью его тела край перины опустился, и Элспет невольно навалилась на плечо Дункана.

– Ладно, – вздохнул он. – Давай рассказывай. Что там еще было в твоем видении. Я хочу услышать все до конца.

– Я не могу рассказать тебе все, – пробормотала Элспет.

От его негодующего вздоха вздрогнула массивная дубовая кровать.

– Говори, – громом прокатился по маленькой спальне низкий голос Дункана.

ГЛАВА 17

– Говори, – повторил Дункан. – Рассказывай все, что видела. Вороны, привидения, чудища лесные – этим меня не напугаешь. Только хватит туманных угроз.

– Нет! – качнула головой Элспет. – Никто не должен знать о собственной смерти. – Она скрестила руки и отвернулась.

– В жизни не встречал такой упрямой женщины! – взвился Дункан. – Твой страх – твой, малышка, а не мой! – ставит крест на нашей совместной жизни раньше, чем она началась! Мой тебе совет – никогда не позволяй кому-нибудь или чему-нибудь взять над собой такую власть. Поняла? Ну а теперь говори.

Он прав… Элспет и сама это прекрасно понимала.

Она любит этого человека и в глубине души счастлива, что стала его женой… Да, счастлива. Несмотря на гнев, несмотря даже на непреодолимый страх. Вот только счастье это робкое, зыбкое… из-за опасения навредить ему против своей воли. Элспет все бы отдала, лишь бы вырваться из паутины зловещего предсказания. Между ней и Дунканом пробился росток любви, и она всей душой жаждала, чтобы этот росток расцвел.

– Мы могли бы стать счастливой парой, словно прочитав ее мысли, заговорил Дункан. – Могли бы… А твой страх мешает. Давай попробуем справиться с ним вместе. Расскажи мне, чего ты так боишься?

Элспет вздохнула. Кивнула. И сдалась.

Рассказала и о воронах, символах смерти, что явились ей в утро их знакомства, и о черном всаднике на черном коне, в котором она уже позже узнала самого Дункана, и наконец о самом страшном видении, где Дункан, в простой рубахе с оторванным воротником и завязанными глазами, стоял на плахе…

– Я стояла рядом с тобой, по левую руку, – продолжала она так тихо, что Дункану пришлось наклониться, чтобы расслышать. – Левая сторона означает брак… и я почувствовала, что каким-то образом связана с этой… с этой… – Элспет запнулась.

– Казнью? Ты не могла привести меня на плаху.

– Но я же это видела! – в отчаянии простонала девушка. – И мне стало страшно… Вот почему я просила, чтобы ты уехал отсюда, подальше от Гленрана, от меня.

– Ты и о свадьбе нашей узнала из видений? – Его низкий голос ласкал и успокаивал.

– Нет… Но Беток мне предсказала… Она увидела нашу свадьбу… и еще…

– Что еще?

Элспет прикоснулась к его груди, провела пальцем вдоль линии шрама, что шел под рукой к лопатке.

– Помнишь, я как-то дотронулась до тебя и увидела врагов с кинжалами, смерть вокруг…

Дункан безмолвствовал. Она ощущала биение его сердца под своими пальцами.

– Беток увидела то же самое. Враги… кинжалы… страшное горе у тебя в прошлом. Она видела мужчин в шлемах, с копьями в руках… – Элспет подняла глаза. – Кто это был? Разбойники, что рыщут вдоль границ?

Дункан ничего не ответил. Лицо его окаменело.

– Ты столкнешься с опасностью, – продолжала девушка. – Но Беток сказала, что у тебя хватит сил выстоять. Еще она сказала, что ты предназначен мне судьбой. – Элспет зарделась. – Беток говорит, ты – сердце мое. А я – твое сердце…

Дункан накрыл ее ладонь своей, прижал к груди.

– Слава богу… – шепнул он. – Вот это – истинная правда. Ты – сердце мое.

Он отнял ладонь лишь для того, чтобы приложить ее к пылающей от румянца щеке девушки. Элспет наклонила голову, припав к его руке.

– А Беток тоже видела меня на плахе?

– Нет, но, по ее словам, такие видения никогда не обманывают. – Рука Элспет скользнула по груди Дункана, задержалась на его бедре. – Теперь-то ты мне поверишь? Будешь беречься? Ведь, по словам Беток, ты предназначен мне судьбой.

– Не так уж это и страшно, малышка.

Элспет вдруг кое-что вспомнила.

– А женщина из Далси… та ясновидящая… что она тебе сказала?

– Я мало что помню… Что-то об опасности, исходящей от клана Макдональдов… И еще… что я буду рисковать своей жизнью ради человека, который станет для меня кем-то вроде брата… Глупости все это. Всем в округе тогда было известно, что у меня четверо братьев и мы друг другом дорожим! А теперь мои братья мертвы…

Элспет нашла его руку, нежно сжала. Его пальцы ответили, так же нежно и благодарно.

– Элспет… – Он вглядывался в ее лицо. – Тебе известны условия договора? Знаешь, что это такое – быть поручителем?

– Это значит, что ты за нас отвечаешь. То есть… за то, чтобы мы не нарушили свое обещание. Правильно?

– В какой-то мере. За нарушение одной стороной договора отвечает поручитель. Среди горцев, которым на закон наплевать, такой вариант действует, потому что безопасность родных и друзей для них превыше всего. Кланы Фрейзеров и Макреев уже долгое время дружат. Вот почему Тайный совет и выбрал поручителем именно меня.

– А если мы нарушим договор – ты должен будешь заплатить штраф?

– Очень большой. А возможно – по решению совета – и заключен в тюрьму или даже казнен.

Страшные слова повисли в воздухе.

– Дункан, – через несколько минут шепнула девушка, – я боюсь!

– Не нужно, малышка. Твои братья не нарушат своего обещания. И даже если это случится, я могу заплатить любой штраф. – Глубокий, бархатный голос его окутывал Элспет теплом, уносил тяжесть с души. Дункан наклонился. Его лицо было так близко, что Элспет, не в силах отказаться, потянулась к нему…

Его губы заскользили по чуть приоткрывшимся губам девушки, ладонь накрыла ее щеку. Элспет приподнялась на цыпочках и замерла, наслаждаясь его поцелуем, его лаской. Несколько долгих мгновений спустя Дункан оторвался от нее, зашептал на ухо:

– Я не боюсь твоего видения… Так забудь же и ты о нем. Раз и навсегда, моя дорогая.

Элспет обняла его за шею, прижалась лбом к плечу.

– Не могу.

Он вздохнул, обеими ладонями поглаживая рассыпавшиеся по спине Элспет густые волосы.

– Помнишь, перед тем как я здесь появился, Тайный совет прислал к вам гонца – предупредить о приезде королевского адвоката. Возможно, ты слышала беседы братьев о мирных договорах и поручителях… Сложила все это вместе – и уже сама придумала мою страшную участь.

Не отрываясь от его плеча, Элспет покачала головой:

– Я ничего не придумываю, Дункан. Я могу видеть будущее.

Он заколебался, но все-таки сказал:

– Не могу не признать, что тебе дано видеть многое… из прошлого людей. Когда ты дотронулась до меня и описала то, что произошло много лет назад, я был поражен. А потом подумал и решил… Прошлое, наверное, похоже на колодец, в котором такие, как ты, способны улавливать самые важные моменты.

– Но я вижу не только прошлое, – возразила Элспет. – Будущее тоже.

– Мне трудно поверить, что кому-то известно будущее, Элспет.

– Ты мне не веришь… – Она отстранилась вопреки его настойчивой руке.

– А предположим, поверил бы… – Дункан снова привлек ее к себе. – По-твоему, я сбежал бы от тебя, лишь бы спасти шею от плахи? Уж сколько дней, даже недель подряд ты твердишь мне одно и то же. И что? Уехал? – Он ждал ответа. Элспет неохотно качнула головой. – Ты говорила, а твой голос, искренность твоя только притягивали меня все сильнее и сильнее.

– Ты даже не прислушивался к моим словам. Кончиком пальца Дункан приподнял ее подбородок.

– С первой же минуты что-то возникло между нами. И мы оба это ощутили.

– Верно, – чуть слышно выдохнула Элспет. – Но…

– Ш-ш-ш… Бояться нечего, я с тобой. – Он заглянул в ее широко распахнутые глаза.

– Дункан…

– Ш-ш-ш! – Его губы заскользили по щеке Элспет.

Она тихо застонала, потянулась к нему губами. Его рот накрыл эти жаждущие губы властной влажной лаской, зародившей волну желания в глубине ее тела.

Не отрывая губ, Дункан опустил ее на кровать, покрыл поцелуями лоб, виски, глаза и снова вернулся к губам.

Покрывало сползло с нее, упало на пол. Элспет ощутила прохладу на обнаженной груди. Прохладу, которую сменило тепло ладоней. Эти теплые ладони сначала легли на грудь, потом переместились на живот… бедра.

Элспет снова застонала, вытягиваясь, подставляя себя, купаясь в его нежности, в его обещании. Ей вдруг захотелось чего-то большего… силы, может быть. Даже ярости… Чего-то необузданного, что унесло бы ее страх, который грозил разрушить их счастье.

Словно прочитав ее мысли, Дункан вдруг оказался сверху, и руки его были везде, и губы тоже.

Изгибаясь дугой, извиваясь, принимая его в себя, она вскрикнула от мощного толчка, неотвратимого и яростного.

Еще один – и кровь жидким огнем разлилась по ее телу. Еще – и… вот оно, то, о чем она мечтала. Сила его, и неистовство, и необузданность. И обещание жить. Ради нее. Ради них.


* * *


– Ф-фу… – Дункан принюхался к пряному аромату и перекатился на бок. – Это что такое?

– А ты не знаешь? Это же мирт! – весело фыркнула девушка. – А еще вереск. Совсем недавно матрасы набили свежими перьями и добавили сухие травы. – Элспет лежала на боку, лицом к Дункану, прижавшись щекой к его руке.

Подремав совсем немного, оба проснулись еще до рассвета. Опираясь на локоть, Дункан тоже лежал на боку и смотрел на нее. Обнаженная грудь чуть поблескивала в бледном голубоватом луче, юркнувшем сквозь щель в ставнях. Иссиня-черные волосы накрыли плечи; он казался прекрасным рыцарем, героем девичьих грез.

– Сегодня я уезжаю в Эдинбург, – тихо сказал Дункан. – Тайный совет ждет договор.

Элспет вдруг приподнялась на локте.

– Дункан! – воскликнула она. – Я ж совсем забыла! Ближе к вечеру, когда Флора напоила тебя отваром и ты уснул, Роберт уехал из Гленрана. И забрал с собой документ.

Дункан рывком сел на кровати.

– Забрал договор? – Элспет кивнула. Он запустил пальцы в волосы, мрачно выругался. – Тщеславие Роберта всем известно, но чтобы так… – Дункан оглянулся. – А ты знала? Кто-нибудь пытался его остановить?

– Флора рассказала мне уже после его отъезда. По ее словам, Роберт распрощался с братьями и уехал, а они даже не догадались, что он забрал с собой договор. Потом обнаружили, но было уже поздно.

– Нужно ехать. – Дункан опустил ноги на пол. – Он не имеет права… За этот документ отвечаю я!

Элспет вцепилась ему в руку.

– Останься, – взмолилась она. – Сейчас ведь глубокая ночь. До Эдинбурга Роберт доберется только через несколько дней. Время еще есть. Останься, прошу тебя.

Дункан кивнул и снова откинулся на подушки.

– Ладно. Отправлюсь на рассвете. Вытянувшись рядом, Элспет взяла его за руку.

– Роберт хочет выслужиться, – задумчиво проговорила она. – Но ты ему не позволишь обмануть королеву и Тайный совет.

– Что-то он уж слишком рьяно выслуживается. Я и раньше ему не доверял, но мне не приходило в голову, что он посмеет просто-напросто украсть уже подписанный документ.

– Роберт во всем ищет выгоду. Он с детства такой.

Дункан поднял руку, и Элспет с готовностью пристроилась в его объятиях, припав щекой к груди.

– Знаю я таких, как он… – сказал Дункан. – В погоне за славой они готовы на все. Меня не волнует желание Роберта представить документ Тайному совету. Главное – чтобы в этот момент там был и я, потому что никто другой не сможет объяснить условия, на которых Хью и братья согласились подписать договор.

– Я понимаю… Роберт ведь может сказать что захочет…

– Именно. А мне не хочется подвести Фрейзеров, пусть даже если это произойдет не по моей вине. – Дункан умолк ненадолго, поглаживая ее руку. – В Эдинбурге у меня уютное жилье, – несколько секунд спустя сказал он. – Тебе там понравится.

Странное, пугающее чувство заставило ее вздрогнуть.

– Я не поеду с тобой в Эдинбург, – сказала Элспет. – Не смогу там жить.

– Не поедешь? А где же, по-твоему, должен жить королевский адвокат?

Элспет молчала. Напряжение росло в ней, и Дункан, она чувствовала, тоже был натянут, как струна арфы.

– Не буду я жить в городе. Я родилась в горах, выросла в горах и хочу прожить здесь всю жизнь.

– Ты – жена моя, – мрачно возразил Дункан. – Ты поедешь со мной.

Элспет вмиг скатилась с него, скрестила руки на груди и вскинула подбородок.

– Не поеду. Здесь моя семья. Я их не брошу.

– Они сами решили, что тебе лучше уехать. Твои братья этого хотят. Хью устроил эту свадьбу, чтобы ты покинула Гленран. Слишком близко живет Рори Макдональд, чтобы я был спокоен за тебя, пока ты здесь.

– В Эдинбург я не поеду, – безжизненно-ровным голосом повторила Элспет.

– А где же ты собираешься со мной жить? – сквозь зубы процедил Дункан.

Решение пришло неожиданно и очень кстати.

– У тебя же есть замок в Далси! – воскликнула Элспет. – Вот туда и поедем!

– Не выйдет! – рявкнул он.

– Почему?

– Очень далеко от Эдинбурга.

– Там живет Эласдар, – сказала Элспет, вспомнив, что ее двоюродный брат Эласдар женат на сестре Дункана. – Я могу поехать в Далси, пожить там с твоей семьей, пока Рори не успокоится, а?

Дункан приподнялся, сел на кровати, подался вперед, к Элспет.

– Во-первых, – холодно сказал он, – Рори Макдональд до конца дней своих не забудет оскорбление, которое нанесли ему Фрейзеры. Во-вторых, в Далси я не поеду. Значит, ты будешь жить со мной в Эдинбурге.

Элспет не понимала причину его упрямства.

– Но почему? Почему ты не поедешь в Далси? Там ведь твоя семья…

Она умолкла, почуяв горечь и боль в его молчании.

И вдруг все поняла. Прочитала в его потемневших глазах, уловила в напряженной позе.

– Этот шрам… – тихо сказала Элспет. – В нем все дело… Ты считаешь себя виновным в той трагедии, которую я увидела.

Дункан молчал. Непроницаемый синий взгляд был прикован к лицу Элспет.

Слова были не нужны… Элспет сердцем чувствовала свою правоту. Вот он, источник боли, которую она сразу в нем ощутила.

– Дункан…

– Молчи, не надо. В мое прошлое твоему знаменитому дару дороги нет.

– Твоя семья будет тебе рада, – попыталась убедить его Элспет.

– Не будет. Поедем в Эдинбург.

– Я не покину горы. – Она отвела взгляд. – Я не поеду в Эдинбург, – пробормотала Элспет, – потому что там есть плаха.

– Да это просто наваждение! – вне себя от бешенства взревел Дункан. – Ты можешь думать хоть о чем-нибудь, кроме этой казни, будь она проклята?! Плахи и в других городах есть. Так что же, будешь избегать их всю свою жизнь?

– Всю твою жизнь, – едва слышно отозвалась девушка.

Дункан вздохнул:

– Я должен ехать в Эдинбург, чтобы найти твоего чертового братца и забрать этот чертов документ. Иначе… – Он умолк.

– Иначе – что?

Дункан качнул головой:

– Нужно ехать.

Мысль, что поразила в этот миг Элспет, была ужасна и черна, как смерть.

– Ты же поручитель договора!

– Точно, я – поручитель, – сказал Дункан. – А значит, обязан должным образом представить договор Тайному совету. Не появись я в Эдинбурге, Роберт может описать ситуацию, как ему вздумается. Твой братец способен отправить меня на плаху.

Глаза девушки расширились.

– Дьявол, – сорвалось с ее губ.

– Вот именно, – пробормотал Дункан.


* * *


Ветер набросился на него, взметая длинные черные пряди – таких длинных волос Дункан не носил уже много лет. Вдохнув полной грудью прохладу осеннего утра, он направил лошадь к каменным воротам, ведущим из двора замка Гленран.

Дункан скакал вдоль берега озера и с горечью думал о том, что Элспет даже не захотела проводить его, сказать хоть слово на прощанье. Он вернулся к себе в спальню, чтобы одеться и собрать вещи, а когда спустился в большой зал, Флора передала, что Элспет недавно убежала из замка. Прощаясь с братьями Фрейзерами и гостеприимной экономкой, Дункан все оглядывался в надежде увидеть хрупкую золотоволосую фигурку.

Кожа его все еще горела воспоминанием о ласках Элспет. Они любили друг друга до самого рассвета, с каким-то яростным неистовством, рожденным близким расставанием. Страстные стоны срывались с губ Элспет, она вновь и вновь выкрикивала его имя… Но сломить ее упрямство ему так и не удалось. Элспет наотрез отказалась ехать в Эдинбург.

Дункан вздохнул. Единственный выход – как можно быстрее покончить с делами в Тайном совете и вернуться в Гленран…

На высоком берегу озера ветер дул еще сильнее; полы черного плаща летели за Дунканом и хлопали, как крылья. Лес качал ветвями, шорохом листвы напомнив Дункану неумолчный шум моря у берегов родного Кинтейла. Воздух был чист и прозрачен, наполнен яркими красками осени. Проехав около лиги, Дункан заметил на дальнем холме тонкую фигурку и направил туда вороного.

Элспет дожидалась его на самой вершине невысокой округлой горы. Ветер играл с косой, золотые и рыжие блики вспыхивали и таяли в первых лучах рассвета. Она повернулась лицом к ветру. Лицом к Дункану.

Вороной легко поднялся по пологому склону, и Дункан натянул поводья.

– Еще один волшебный холм? – спросил он.

– Как мне хотелось бы, чтоб он был волшебным. – В громадных голубых глазах, устремленных на него, затаилась боль. – Может, мы попали бы в хоровод эльфов и остались бы здесь на тысячу лет… И тогда нам бы уже ничто не грозило.

Дункан со вздохом поднял голову, прищурился, глядя вдаль, туда, где поблескивало зеркало великого Лох-Несса.

– Мне нужно ехать, Элспет…

– Знаю.

– Ты поедешь со мной? – Он не мог не задать ей этот вопрос хотя бы еще раз, напоследок.

Она покачала головой.

– Что ж… Тогда я вернусь за тобой.

Элспет шагнула к коню и опустила ладонь на колено Дункана. Он накрыл тонкие пальчики своей ладонью, с силой сжал.

– Я не знаю, увижу ли тебя когда-нибудь, – проговорила она. – Не знаю, что нам принесет наш брак – счастье или страшную беду. Мой дар не открывает того, что мне больше всего на свете хотелось бы знать.

– Только счастье, моя дорогая. Счастье для нас обоих. Разве может случиться беда там, где есть любовь?

Элспет печально улыбнулась:

– Приехав в Гленран, ты привез и любовь, и страх.

Дункан протянул руку, легко провел по сияющей золотом головке…

Теперь он знал, какое бесстрашное сердце у его жены, и был уверен, что она смело встретит любые свои страхи и справится с ними, став еще сильнее. Если бы только она поняла, что страх за него – единственное препятствие, единственная угроза их счастью. Если бы поверила в то, что с ним все будет хорошо.

Дункан снова вздохнул – тяжело, протяжно. Обвел взглядом великолепие окрестностей вечной и прекрасной Шотландии. И вдруг тревожно сдвинул брови.

– Элспет! – Он ткнул рукой вдаль. – Смотри! Что это там за дым? Что-то он уж больно густой для обычного очага.

Элспет быстро оглянулась.

– Там дом Беток!

В этот миг за спиной Дункана раздался громкий цокот копыт. Магнус, Хью и Келлам мчались галопом по склону, на ходу разворачивая лошадей к тому самому холму, из-за которого поднимались клубы дыма.

– Что случилось? – крикнул Дункан.

Келлам натянул поводья, а Магнус и Хью проскакали мимо. У всех троих братьев лица потемнели от тревоги.

– Пожар! – выкрикнул в ответ Келлам. – Пожар у Беток! Хью только что заметил с крыши замка! – И он умчался вслед за братьями.

Элспет смотрела на Дункана расширенными от ужаса глазами. Он протянул руку, она оперлась на его локоть и запрыгнула в седло. Пришпорив коня, Дункан стрелой полетел вдогонку Фрейзерам.

ГЛАВА 18

Пламя взмывало над хлевом – грубо сколоченным приземистым строением с тремя стенами и камышовой крышей, четвертой стороной примыкавшим к дому Беток. Едва Дункан натянул поводья, как Элспет спрыгнула с седла и бросилась на помощь своей старой наставнице, которая несла ведро с водой к хлеву, тяжело припадая на больную ногу. Пролетая через небольшой дворик, девушка успела заметить, что до самого дома огонь пока не добрался.

Неописуемый ужас был написан на лице Магнуса. Он ринулся в дом, но не успела Элспет забрать у Беток корзину, как он уже снова возник в проеме двери.

– Айрик! Где Айрик?! – прорычал Магнус. Беток вскинула руку. Оглянувшись, Элспет и Магнус с облегчением увидели малышку на безопасном расстоянии от огня, под высокой пихтой.

Не тратя времени на расспросы, Элспет выхватила у Беток тяжелую кадку и выплеснула воду на пылающую стену хлева. Келлам, Хью и Дункан таскали воду из ручья, заливая огонь, отбрасывая тлеющий камыш. Пока Хью заливал крышу, Дункан, обнаружив железный совок, принялся сыпать землю на языки пламени.

Двигаясь точно в ночном кошмаре, Элспет набирала воду из ручья, затаптывала упавшие с крыши тлеющие щепки.

Наконец огонь начал ослабевать, и дымящийся хлев рассыпался, точно полусгоревшие поленья в очаге. Вытерев ладонью серое от усталости и тревоги, в разводах пепла лицо, Элспет с наслаждением глотнула холодной воды, которую ей предложил Дункан – он принес из дома несколько кружек. Краем глаза она увидела, как Магнус пересек двор, остановился под пихтой и поднял дочь на руки.

– Дункан… – прошептала Элспет. – А что с Айрик?

Он оглянулся, заметил что-то неладное, и они с Элспет поспешили к Магнусу.

Лицо Магнуса превратилось в маску ярости и боли. Айрик притихла у него на руках; в округлившихся глазах застыл страх, личико распухло от слез и багровой ссадины, крошечная ножка, перевязанная лоскутом от сорочки Беток, была неестественно вывернута.

– У нее сломана нога, – безжизненно-ровным тоном проговорил Магнус. – Рори Макдональд ответит мне за это головой. – Он с нежностью коснулся губами лба дочери.

– Рори! – воскликнула Элспет. – Но почему Рори?!

За спиной у нее остановилась Беток.

– Они появились на рассвете, – тяжело дыша, сказала старая наставница. – Рори с братьями… Вытащили нас из кроватей, разбили мебель, поломали мой станок. – Она на миг умолкла. Лишь сейчас Элспет заметила, что на Беток нет ничего, кроме нижней сорочки с оторванным подолом и наброшенного на плечи шерстяного платка. – Они забрали скот… а перед уходом кто-то из них подцепил копьем горящий торф из очага и закинул на крышу хлева.

– А что случилось с Айрик? – отрывисто бросил Дункан.

– Она вырвалась от меня и побежала за своим любимым ягненком – тем, что подарила Элспет. Рори как раз стоял у хлева. У меня на глазах он оттолкнул Айрик ногой, с такой силой, что она отлетела на несколько шагов и ударилась об эти камни. – Беток указала на груду валунов чуть в стороне от пихты. – Вот тогда и сломала бедро.

– Я убью его, – жестким и страшным в своей непоколебимости голосом произнес Магнус. Бросив на него полный тревоги взгляд, Элспет протянула руки – забрать малышку. Поколебавшись, Магнус все же передал ей дочь. – Кто со мной?

– Я! – мгновенно отозвался Келлам, молча выслушавший рассказ Беток вместе с Хью.

– И я, – коротко бросил вождь клана.

– Едем сейчас же, – хрипло добавил Магнус.

– Но как же договор! – выпалила Элспет. – Вы забыли про договор! – Она с тревогой взглянула на Дункана. Тот смотрел на Фрейзеров исподлобья; по лицу его разлилась бледность, заметная даже сквозь пятна сажи и пепла.

– Она права, – подтвердил Дункан. – Договор запрещает вам набеги на Макдональдов.

– Договор не удержал Макдональдов от нападения на Беток и мою дочь, – прорычал Магнус. – И никакому договору не остановить меня!

Дункан со вздохом провел ладонью по лицу. Элспет видела, как тяжко дается ему сражение с раздирающими душу чувствами. Жажда мести терзала и ее душу.

– Он изувечил моего ребенка, – вновь раздался голос Магнуса. – Увел животных у вдовы, сжег хлев!

Дункан кивнул:

– Я с вами.

– Нет! – ахнула Элспет, придерживая Айрик одной рукой, а другой цепляясь за рукав его камзола. – Ты же поручитель, Дункан! Если договор будет нарушен, тебе грозит смерть!

Он обернулся:

– А что ты предлагаешь, Элспет? – Синий взгляд пылал решимостью и гневом. – Чтобы я бросил Фрейзеров… своих братьев… и удрал в Эдинбург, лишь бы спасти свою шею?

Элспет долго молча смотрела на него, отвергая… и принимая его решение.

– Ты так не можешь… – прошептала она наконец.

– Не могу, – согласился он.

Резко отвернувшись, Дункан зашагал вдогонку братьям. Все четверо оседлали лошадей и покинули маленький дворик. Элспет долго смотрела вслед всадникам, а когда они скрылись за дальним холмом, медленно двинулась к дому, прижимая к груди заплаканную малышку.


* * *


Прислонившись плечом к косяку хижины, Элспет вглядывалась в укрытую ночной мглой долину, загадочную, притихшую под мертвенно-бледной луной. В воздухе все еще витал запах гари. Элспет вздохнула, глянула через плечо в полумрак комнаты.

Айрик крепко спала, всхлипывая во сне. Настойки и примочки Беток сняли боль, но страх, конечно, еще долго будет возвращаться к ребенку ночными кошмарами… Рядом с детской колыбелькой на узкой кровати прикорнула измученная за день Беток. В сравнении с недавним разгромом и хаосом ночная тишь казалась божьим благословением, но Элспет почему-то было неспокойно. О том, чтобы заснуть, сейчас не могло быть и речи.

Сразу после отъезда братьев и Дункана к хижине прискакали Кеннет с Эваном, помогли разобрать остатки хлева, погасили кое-где тлеющие бревна и камыш. Потом уехали, сказав, что на всякий случай проверят окрестности. Они предлагали Беток отвезти ее с малышкой в замок, но та отказалась, и Элспет решила тоже переночевать в хижине. Кеннет и Эван обещали вернуться на рассвете.

Элспет ступила за порог, настороженно поглядывая по сторонам, обошла двор. Вокруг все было спокойно, но тревога не покидала ее. Она не знала, как долго продлятся поиски Макдональдов, но лелеяла надежду – ради самого Дункана! – что он не слишком задержится.

Раздавшийся позади шорох заставил ее насторожиться. Элспет резко обернулась и застыла на месте. Чья-то тень скользнула вдоль дома, раздалось жалобное блеяние. Узнав своего найденыша, Элспет бросилась к нему.

– Ах ты, глупыш, – нежно прошептала она, – откуда же ты взялся? Удрал от них? Как это тебе удалось?

Элспет выпрямилась, прижимая ладонь к лихорадочно бьющемуся сердцу. Может, Дункан с братьями вернулись и привезли ягненка?

Вокруг было тихо. Ни голосов, ни цокота копыт.

В тот миг, когда она снова повернулась к дому, из-за угла выступил мужчина. В темноте было не разобрать, кто он, но Элспет так хотелось, чтобы это был ее муж.

– Дункан?

Чьи-то сильные руки вцепились ей в плечи, едва не оторвав Элспет от земли. Еще секунда – и она оказалась беспомощной. Перед ее глазами сверкнуло лезвие кинжала.

– Пусти! – вырываясь, взвизгнула она.

– А ну тихо, – прохрипел ей в ухо голос Рори Макдональда. – Я тебе ничего не сделаю.

– Ты уже сделал здесь все, что мог! – дрожащим от ярости голосом выпалила Элспет.

– Но я привел обратно ягненка, – возразил Рори, плотно зажав ладонью ее рот. – Для девочки. Я не хотел ее бить. Просто она появилась так неожиданно…

Он потащил упирающуюся Элспет со двора. Она отчаянно сопротивлялась, но ее крики заглушала ладонь Рори, а вырваться из железной мужской хватки ей было не под силу. Понимая, что ускользнуть не удастся, она успела лишь сорвать брошку со своего плеча и отбросить назад.

Спустя несколько секунд из темноты появился еще один мужчина. Он замахнулся, что-то тяжелое опустилось на голову Элспет, и сознание заволокла пелена.


* * *


Завернутая в плед, точно новорожденный ребенок в свивальники, страдая от боли во всем теле из-за неудобной позы, с раскалывающейся головой, Элспет, казалось, уже целую вечность болталась в седле Рори, пока они пробирались сквозь туман по горам, через реки, пустоши и топи. Сколько она была без сознания, Элспет даже не представляла. Теперь же, когда в голове слегка прояснилось, она с отвращением ощутила близость ненавистного Рори.

Что за нелепость… В этой поездке, как в безобразно кривом зеркале, отразилось ее свадебное похищение. Ей непреодолимо захотелось как следует двинуть Рори локтем в его выпирающее брюхо. Что Элспет и сделала, едва не свалившись с седла в порыве мстительной радости.

– А ну прекрати! – рявкнул он ей на ухо. – Ткнешь еще раз – посмотришь, не могу ли я тебя чем ткнуть. Или ты этого и добиваешься, а?

От новой мерзости, произнесенной Макдональдом за время пути, Элспет затошнило. Проглотив ответную тираду, она искоса взглянула на второго брата, Найала, угрюмо скакавшего чуть в стороне от них. Тонкогубый, с низким лбом и хищным острым носом, он был просто уродлив, а судя по слипшимся тускло-серым волосам и свалявшейся бороде, еще и не мылся годами. Всякий раз, встречаясь с ним глазами, Элспет поражалась бессмысленности его взгляда. Такой бывает лишь у обделенных богом слабоумных… Она сильно сомневалась, что Найал способен произнести хотя бы одно связное предложение. Оторвав взгляд от бесформенной мрачной фигуры, она подняла глаза к белеющим впереди горам.

Горы были слишком близко. Только теперь, оглядывая сиреневую от вереска долину, Элспет смогла определить, как далеко увезли ее Макдональды от хижины Беток. Из Гленрана горы почти не были видны, а здесь – вот они, совсем рядом! Далеко в вышине парил горный орел; холодный ветер был резок и колюч, точно острие клинка.

Последние два дня Элспет провела как в тумане. Тумане усталости, головной боли и леденящего душу страха. Лига мелькала за лигой; Элспет лишь краешком сознания воспринимала обращенные к ней слова, едва замечая, где она, с кем, куда и сколько уже едет. На борьбу же с похитителями сил у нее и вовсе не было. Спустилась ночь, и пришел рассвет, и солнце много часов слепило глаза. И снова ночь, рассвет… Шел уже третий день пути.

Изредка они все же отдыхали, останавливаясь на сон или обед, состоящий из вяленой говядины, овсяных лепешек и воды. Элспет то проваливалась в обморочные пучины, то выныривала из них лишь для того, чтобы погрузиться снова.

Но теперь, оправившись после жестокого удара, она изнемогала от ярости. Гнев обрушивался на нее, точно струи воды на колеса водяной мельницы. Желание досадить Рори хоть чем-нибудь было почти непреодолимо, но разум – те его капли, что просачивались сквозь тяжелую пелену ненависти, – удерживал от бессмысленного сопротивления. Сцепив зубы, Элспет обратила клокочущую в ней энергию злости на то, чтобы как следует обдумать ситуацию.

Рори с Найалом везли ее на запад через земли, принадлежащие Макдональдам. Далеко позади осталась чудная зеленая долина, которую Элспет с братьями изучила во время ночных набегов. А здесь природа была куда более суровой: мрачные скалы зловеще нависали над такими же непроглядно-черными водами озер, крутые, усыпанные мелким щебнем склоны грозили смертью оступившемуся всаднику.

Элспет знала о замке Макдональдов на западе горной Шотландии. Может, эти двое везут ее в вотчину вождя клана? Но что задумал Рори? Жениться на ней он не может… Несмотря на то что рыжий Макдональд несколько раз намекал на свадьбу, Элспет до сих пор не сообщила об уже состоявшемся венчании.

Она повернула голову, бросила быстрый взгляд через плечо. Господи, что за физиономия! «У него челюсть как у кабана», – злорадно подумала девушка. Выдвинутая вперед и словно срезанная, припорошенная космами ржавого цвета. В ответ на ее взгляд маленькие карие глазки сузились. Этот злобный взгляд был, конечно, более осмысленным, чем у полного недоумка Найала, но и в нем не светились даже проблески ума.

– Теперь уже близко, – сообщил Рори. – Море когда-нибудь видела?

Элспет кивнула. Во время нечастых поездок на рынок Инвернесса они с братьями выбирались взглянуть на поражающие воображение океанские просторы…

Не сразу девушка сообразила, что Рори имеет в виду Западное море – по рассказам, очень холодное, штормовое.

Больше Рори ничего не сказал, а Найал – тот и вовсе не открывал рта, так что путь они продолжили в молчании, пока не достигли широкой и мелкой реки. Небо к этому времени расцвело предзакатными разводами лиловых, розовых и пурпурных цветов.

Рори снял девушку с седла и повел к старой, с узловатым стволом ольхе. Выдернув руку, Элспет сказала, что ей нужно уединиться на несколько минут. Рори поколебался, но все же развязал путы на ее накидке.

Элспет прошла к реке, плеснула водой на лицо и напилась, а потом спряталась за высоким кустом. Как только она вышла, дожидавшийся по другую сторону куста Рори грубо схватил ее за плечи и подтолкнул к ольхе. Элспет подняла валявшуюся на земле накидку, набросила толстую шерстяную ткань на плечи, завернулась. Ночь обещала быть холодной, а о костре Рори, похоже, позаботиться не собирался. Во всяком случае, прошлой ночью братья костра не разводили.

Найал развалился на земле, разбросав длинные ноги и прислонившись спиной к стволу.

– Что тебе от меня нужно? – обратилась она к Рори. – Мои братья уже наверняка бросились в погоню. Они схватят тебя и отомстят.

Найал издал звериный рев. Сунув руку в складки накидки, он вытащил полотняный пакет, развернул и принялся методично жевать кусок вяленой говядины.

– А девчонке, Найал? – окликнул его Рори.

Сунувший было остаток говядины в рот, Найал безропотно вынул его и протянул Элспет. Та передернулась от отвращения и отвернулась.

Рори стреножил лошадей, вернулся и опустился на землю рядом с Элспет.

– Никто не станет за нами гнаться, – заявил он. – Прошел слух, что вы подписали какой-то договор, и теперь не можете нападать на Макдональдов.

– О вас прошел такой же слух, – возразила Элспет.

– Ха! Мой дядя, вождь клана, подписал какую-то бумагу… Кажется, там что-то такое говорилось про Фрейзеров. Зато мы с братьями ни при чем. Наших подписей там нет. – Он самодовольно улыбнулся, ощерив гнилые зубы. – Мы ж не умеем ни писать, ни читать.

– Муж мой и братья тебя найдут, не сомневайся, – сказала Элспет. – Начинай считать дни до своей смерти, Рори Макдональд!

Рори уставился на нее безумным взглядом.

– Муж?! – Подавшись вперед, он вцепился скрюченными пальцами в плечо Элспет. – Что за муж?! Когда ты вышла замуж?

– Мой муж – Дункан Макрей, королевский адвокат! – с гордостью произнесла Элспет. – Уж он постарается, чтобы за это похищение ваши головы полетели с плеч! Вы нарушили мирный договор – и ответите за это.

В суженном взгляде крохотных карих глазок бушевал огонь.

– Макрей?! Тот самый законник, что привез из столицы эту бумагу?! Он твой муж?

Найал, по-прежнему бесстрастно перемалывающий челюстями сухую говядину, звучно сплюнул.

Элспет кивнула.

– Макрей из Далси, что в Кинтейле, – вскинув подбородок, повторила она.

Рори взвился, точно его ошпарили.

– Святые небеса… – пробормотал он, – и ты мне вот так спокойно сообщаешь, что вышла замуж за Макрея из Далси? – Рыжеволосый Макдональд злобно дернул ее на себя. – Да ты в своем уме? Не слышала ничего о Макдональдах и Макреях?

Элспет недоуменно заморгала:

– Что ты имеешь в виду?

Подавшись вперед, он жарко дохнул ей в лицо: Макрей из Далси и Макдональды – давние заклятые враги. Он сын Дугласа Макрея?

– Да, так звали его отца, – кивнула Элспет. Рори грубо отпихнул ее, грязно выругался.

– У Дугласа Макрея было пятеро сыновей, – начал он хрипло. – Пять Братьев Кинтейла – так их звали, потому что замок Далси стоит у подножия гор, которые называют Пять Сестер Кинтейла. Сам Дуглас и двое его сыновей несколько лет назад были убиты воинами нашего клана.

– Как это случилось? – негромко спросила Элспет.

Рори фыркнул, точно глупее вопроса не слышал.

– Мы разбили этих сопляков. Напали во время их набега. Уж сколько поколений наши кланы не перестают враждовать! – Он скрестил на груди волосатые руки и уставился прямо в глаза Элспет; едва ли выше ее ростом, этот коротышка весил как минимум вдвое больше. – Сам-то я тогда был ребенком, но рассказы слышал, – продолжал он. – Рассказы о том, что оставшиеся в живых сыновья Макрея рыскали точно обезумевшие горные львы, нападая на любого, кто носил имя Макдональд. День и ночь они были в седле – сжигали дома, уводили скот, убивали всех, кто попадался под руку.

– И что? Ты их за это винишь? Вы с братьями поступаете точно так же. Фрейзеры каждую ночь ждут вашего нападения.

Он угрюмо взглянул на нее:

– Макрей совершали набеги в одиночку. Их было всего трое. Трое братьев, почти мальчишек. Но сколько ж они натворили дел! Никто не мог их остановить. Вскоре о них уже ходили легенды. Мама, помню, пугала нас бешеными Макреями, говорила, что они заберут нас, если мы не будем слушаться. – Он покачал головой. – Через год или около того эти ненормальные оставили нас в покое. Одного убили. Второй умер. А третий, младший сын Дугласа, говорят, уехал в Эдинбург. – Рори обжег ее взглядом. – И теперь он стал твоим мужем! – протянул он, точно не веря сам себе.

– Макрей, – вдруг подал голос Найал. – Бешеный Макрей.

Элспет вспомнила страшный шрам на теле Дункана, вспомнила и то видение, что явилось ей, когда она дотронулась до спины… Боль и гнев ощутила она тогда в Дункане. Теперь она знала, что за горе хранит в своем сердце ее муж.

Она гордо вскинула голову.

– Да, мой муж – тот самый неистовый Макрей из Далси, – сказала она. – Он заставит вас заплатить за это похищение.

Рори что-то злобно буркнул себе под нос и двинулся к ней. Элспет отшатнулась, но он успел поймать ее за накидку и грубо дернуть на себя.

– Ты должна была выйти за меня! – рявкнул Макдональд. – Для того я и увез тебя из дома старой ведьмы. Но теперь… – Он отшвырнул ее с хриплым и гадким ругательством.

Элспет упала на спину, у самой ее головы в осеннюю жухлую траву опустился кожаный ботинок Рори.

– Но теперь ты – жена заклятого врага нашего клана. Слушай-ка, Найал, – окликнул брата Рори, – кажется, я нашел способ отомстить бешеным Макреям за весь наш клан.

– Месть, – прорычал Найал, точно наслаждаясь самим вкусом этого слова.

Рори рывком сдернул с Элспет накидку, да так грубо, что она крутанулась на земле. Оставшись в длинной сорочке, плотных штанах и высоких ботинках, она затаила дыхание, не смея сказать хотя бы слово, не смея пошевелиться.

– Только сначала, – с мерзкой плотоядной улыбкой заявил Рори, – я получу то, что принадлежало мнепо праву и чем попользовался Макрей!


* * *


Ночь была холодной, долина непроглядно-черной, как тропа самого дьявола. Дункан скакал бок о бок с Магнусом. Лица обоих были мрачны и напряжены. Мерное цоканье копыт – созвучно гулкому биению сердца Дункана.

Две ночи назад они вернулись к хижине Беток, оставив бесплодные попытки найти братьев Макдональд. Хью и Келлам сразу отправились в Гленран, а Дункан с Магнусом решили переночевать здесь же, у Беток. Вымотанные до предела, они все-таки не захотели тревожить вдову и малышку, а потому завернулись кто в накидку, кто в плащ и устроились прямо во дворе, моментально окунувшись в омут небытия. Незадолго до рассвета Беток растолкала Дункана и сообщила страшную новость.

Вот уже два дня, как пропала Элспет.

Следов борьбы, по словам Беток, не было, но во дворе валялась брошь, которой Элспет закалывала накидку…

– Ее похитил Рори, – твердо заявила Беток. – Это сделал Рори Макдональд!

В темных мудрых глазах знахарки светились сочувствие и тревога.

– Они отправились на запад, – сказала она Дункану, – к морю. Вот и пришло время тебе отблагодарить меня, Дункан Макрей. Седлай коня. Найди Элспет и верни домой. Ей грозит опасность.

– Я ее найду, – пообещал тогда Дункан. – Но не из благодарности. Ради самого себя.

Он не забыл тоскливую боль, пронзившую сердце… он по-прежнему терзался той же болью.

Выпрямившись во весь рост, едва не касаясь головой низкого потолка хижины, Дункан сдернул с плеч черный плащ.

– Накидка осталась в Гленране, – обратился он к Беток. – Мне придется одолжить у вас другую.

Беток ушла в соседнюю крохотную комнату и вернулась с накидкой в темно-синюю и зеленую клетку – любимые цвета Фрейзеров. Дункан принял ее без улыбки, набросил и застегнул свободный край. Лицо его было мрачно, сердце отбивало древний воинственный ритм. Живой огонь растекался по жилам; кровь неистовых Макреев взывала к мести.

Открыв сундук, Беток достала завернутый в шерстяную ткань меч и торжественно протянула Дункану.

– Он принадлежал моему мужу, – проговорила наставница Элспет, – который сложил свою голову вместе с другими Фрейзерами в битве при Лох-Лочи. Отличный был воин. Как и ты, Дункан Макрей!

Дункан прикрепил к поясу тяжелый, остро наточенный меч и покинул дом Беток. Поцеловав на прощанье дочь, Магнус вслед за Дунканом вскочил на коня. Времени на то, чтобы заехать в замок за подкреплением, не было; Беток пообещала утром передать о том, что случилось, остальным Фрейзерам.

Вот уже два дня и две ночи они скакали без устали, останавливаясь лишь для того, чтобы размять ноги и дать отдых лошадям. На привалах, наскоро утоляя голод, Дункан и Магнус не тратили лишних слов. Слова были просто не нужны. Оба думали об Элспет и берегли силы для неблизкого пути.

Уже в первый день Магнус обнаружил следы двух лошадей, из которых одна явно везла двойную ношу. Беток оказалась права: Макдональды держали путь на запад. Не к вождю ли клана – промелькнула у Дункана мысль. Не в родовой ли замок Макдональдов, что на диком побережье Западного моря?

Он знал это место с детства. В паре часов езды от побережья стоял замок Далси. Каждая промелькнувшая лига приближала его к родному дому. К Элспет.

Элспет. Жена его. Мысленно произнеся это слово, Дункан покачнулся в седле. Жена.

Хрупкая, как эльф, и сильная, как клинок, таящийся под обманчиво-нежными складками золотистого шелка.

Дункан знал, что ей хватит мужества противостоять Рори… хотя бы пока не подоспеет помощь.

Стиснув зубы, он пришпорил лошадь.

ГЛАВА 19

– Только прикоснись ко мне – и я прокляну твою душу на веки вечные! – Элспет перекатилась на живот, поднялась и теперь стояла перед Рори живым воплощением древней амазонки.

Рори шагнул вперед, она отскочила. Найал, не двинувшись с места, по-прежнему бесстрастно работал челюстями. Элспет остановила взгляд на Рори, небрежно помахивающем кинжалом.

– Ну же, малышка, иди ко мне, – почти ласково позвал он. – Согреемся… Ночь-то холодная.

– В аду согреешься, – парировала она.

– Элспет, – продолжал Рори, незаметно придвигаясь к ней, – ты же мне была обещана. Я имею право поступать с тобой как захочу.

– У Макдональдов нет на меня прав. – Бросив быстрый взгляд назад, Элспет попятилась к островку густо растущих деревьев и папоротника. В беге с ней никто никогда не мог сравниться, а уж коротконогий Рори и подавно.

– А я сказал – иди ко мне, ведьма!

Вот тогда-то Элспет и сообразила, какое у нее мощное оружие против этого неуча. Главное – использовать это оружие с умом, а страх и невежество Макдональда станут ей помощниками.

Она резко выпрямилась и оцепенела. Потом сделала глубокий вдох, закатила глаза, раскинула руки в стороны. Рори приближался с идиотской ухмылкой, явно довольный ее покорностью.

А Элспет принялась бормотать слова, которым научила ее Беток, и не просто слова, а заунывный напев на древнем языке. Запрокинув голову к ночному небу, она выводила мелодию звонко и чисто; серебристые звуки улетали ввысь и растворялись в глубокой синеве небес. Одна рука ее вывела в воздухе магический знак. Древнее заклинание всего лишь призывало на помощь силы природы, но Рори-то об этом не знал! Наблюдая за Макдональдом из-под полуопущенных ресниц, Элспет повторила напев.

Рори замер на месте, с опаской наблюдая за ней. На последних словах заклинания Элспет в упор взглянула на своего врага и резко выбросила вперед руку, точно указывая жертву небесам.

Природа пришла ей на помощь. Пронзительный ледяной ветер хлестнул Рори по лицу, яростно хлопнул краем накидки, взметнул ржавую шевелюру. Взгляд у Рори остекленел, челюсть отвалилась. Найал у него за спиной грузно поднялся и затопал к брату.

Не опуская направленной прямо в грудь Рори руки, Элспет заговорила неестественно низким, тягучим голосом:

– Не прикасайся к Той, Которая Видит, Рори Макдональд… Тебе явится то же видение… оно убьет тебя.

Рори сделал шаг вперед, но прикоснуться к ней не рискнул. По его знаку Найал мрачной глыбой застыл рядом. Элспет затошнило от запаха немытого тела.

– Вороны… Вороны над головой… – глухо пробормотала она. – Вороны несут весть о гибели клана Макдональдов… Ты приговорен…

– Прекрати! – хрипло вырвалось у Рори. Элспет со свистом выдохнула.

– Смерть. Кругом смерть. Макдональды гибнут. – Веки ее опустились, и девушка вдруг часто задышала. Неподдельная дрожь сотрясла ее тело, колени подкосились, лицо покрыла мертвенная бледность.

Видение накатило мощной волной, и Элспет, до сих пор лишь притворявшаяся перед Рори, была захвачена врасплох.

Она увидела воинов, лежащих на снегу. Задыхаясь, изнемогая от страшных ран, некоторые еще пытались ползти, и снег вокруг них алел кровавыми пятнами. Там же, рядом с воинами, умирали их женщины и дети. Лишь черные скалы и зловещие дыры пещер были свидетелями трагедии. Элспет хотела отвернуться… и не могла. Хотела закричать… вопль ужаса застыл на губах.

А через несколько секунд сами собой пришли слова:

– Макдональды доверятся бесчестным людям. Разорение и гибель принесут эти люди клану.

Она медленно подняла руку, приложила дрожащую ладонь ко лбу. Жуткие картины бесконечной чередой мелькали перед глазами.

– Лжешь!!! – Рори вцепился ей в плечо. В маленьких глазках сверкнул страх, и Элспет, выплывая из водоворота видения, смутно поняла, что Рори успел увидеть уже тающий образ.

– Прекрати! – завопил он, отпрыгнув от Элспет, как от ядовитой змеи. – Я видел горы… Гленкой… Да, это был наш Гленкой. Сотни людей, сотни! Они умирали! Дьявол наслал на тебя видение!

– Гленкой… – безжизненно повторила Элспет. Видение уходило, как всегда, оставляя золотистый туман. Плечи ее поникли, голова упала на грудь. – До этой кровавой ночи еще много лет… сотня лет… Ты ее не увидишь, Рори. То не твоя смерть. Но и твоя близко… – Она упала на колени, в последнюю секунду успев подставить руки. Видение высосало из нее силы. Обморочная мгла – Элспет это чувствовала – вот-вот должна была сомкнуться над ее головой.

– Рори не умрет, – взревел Найал, протягивая к Ней руки. – Ведьма… Смерть ведьме!

Найал оторвал ее от земли, но Элспет этого уже не почувствовала.


* * *


Очнувшись, она не смогла шевельнуть ни рукой ни ногой. Тугой кокон накидки затруднял дыхание, и только голова ее болталась в такт мерной поступи лошади. Элспет лежала поперек седла, лицом к убегающей из-под копыт земле.

К горлу подступила тошнота. Элспет слабо застонала, закрыла глаза и снова потеряла сознание.

Когда она очнулась в следующий раз, Рори уже тащил ее куда-то на плече, как мешок с овсом. Услышав неутихающий мерный гул, Элспет приподняла голову.

Сырой и холодный ветер дохнул в лицо. Рори нес ее вдоль каменистого подножия скалы. Элспет дернулась было, но накидка надежно спеленала ее. Сразу за скалой блестела темная поверхность с редкими островками пены. Зеркало воды было оправлено в густой частокол леса и черных, с неровными зубчатыми вершинами, скал.

– Это озеро впадает в море, – сообщил Рори. – Так что прибой здесь такой же, – Прибрежная галька зашуршала под его тяжелыми шагами. Редкий тростник тянулся из воды вверх, волны с шумом набегали на берег. Озеро и впрямь было скорее похоже на море, его темные воды простирались до самого горизонта.

Только теперь сообразив, что Рори тащит ее прямо в озеро, Элспет забилась в своих путах с удвоенной силой. Бесчеловечная жестокость Рори Макдональда не была для нее тайной, но до сих пор он не смел обращаться с Элспет так, как с Беток или с немощными стариками во время набегов. До сих пор. Ужас змеей прокрался в ее сердце. В ненависти Рори, смешанной со страхом и невежеством, Элспет ощутила дыхание смерти. Теперь она была уверена, что он задумал нечто ужасное.

– Мы не позволим ведьмам жить рядом с нашими землями, – непреклонным тоном заявил Рори. – Ведьмы заслуживают особого наказания.

– Ведьма, – громко повторил Найал, следующий за братом.

– Только прикоснись ко мне – и Макрей тебя убьет, – пообещала Элспет, не слишком веря в свои слова.

– А он все равно попытается меня убить, даже если я тебя не трону, – возразил Рори. – Я из клана Макдональдов, а он из клана бешеных Макреев. Ему не нужны причины, чтобы на меня напасть. Но я выйду победителем! Сначала я убью его душу, а уж потом и тело. Мы отомстим за весь клан!

– Что ты задумал? – слабым голосом спросила Элспет.

– Мы с Найалом утопим ведьму, жену Мак-рея, – самодовольно отозвался он. – Найал решил, что так будет лучше всего. Верно, а, Найал?

– Смерть ведьме! – рявкнул тот. Элспет повернула голову и обожгла его взглядом. Он попятился.

Размашистыми, уверенными шагами Рори двигался вдоль кромки воды. Никогда в жизни Элспет не чувствовала себя настолько беспомощной: связанная по рукам и ногам, она была в полной власти злобных невежественных негодяев. Ни Рори, ни тем более Найал не способны были понять, что ее дар – благословение божье, а не козни дьявола. Попытка перехитрить Рори обернулась ловушкой для самой Элспет. Оба Макдональда теперь были твердо уверены в том, что она ведьма, колдунья, которая может наслать несчастье и даже смерть на их клан. А родовая ненависть к Макреям лишь усилила нависшую над ней опасность.

Рори шагнул в воду и двинулся вперед по мелководью. Волны пенились вокруг его высоких кожаных ботинок. Найал, поднимая фонтаны брызг, грузно шлепал следом. Несколько минут спустя рыжеволосый Макдональд опустил Элспет, и ледяная вода мгновенно пропитала нижний край стягивающей ее накидки. Оглянувшись, она увидела у себя за спиной одиноко торчащий из воды утес, черный, как смола, на фоне сереющего предрассветного горизонта.

– Вот он, единственный способ уничтожить зло! – торжественно объявил Рори, безжалостно стискивая ее плечи. Элспет забилась как пойманная в сети рыба.

Он выхватил из-за пояса кинжал.

– Я думал, во всем виновата эта колченогая ведьма из Гленрана. Надеялся, что в моем доме ты станешь как все. Но твое видение… Теперь я понял – ты хочешь наслать смерть на мой клан… Господь меня бережет, – важно продолжал Рори, наставляя на Элспет острие кинжала. – Он не позволил мне взять в жены ведьму. А ты выбрала мужа себе под стать. Оба вы – исчадия ада, и ты, и Макрей!

Рори полоснул по накидке, сдернул ее с плеч Элспет. Промозглая сырость облила ее плечи, прокралась под тонкую ткань холщовой сорочки. Как только Рори освободил ей и ноги, Элспет бросилась было в сторону – и тут же попала в кольцо железных рук Найала.

Отрезав узкие полоски ткани, Рори отшвырнул накидку в сторону, та зацепилась за острый выступ и повисла на утесе. Рори накрепко связал сначала руки девушки, затем лодыжки.

– Дам тебе шанс. Если твоею душой владеет дьявол, он откроет тебе врата ада. Если же тебя ведет Бог – хотя это вряд ли, – то он не позволит тебе умереть. – Схватив Элспет на руки, Рори прислонил ее спиной к сглаженной многовековой работой волн вершине скалы.

Найал удерживал девушку на месте, а его брат тем временем привязал ее к скале длинными полосами шерстяной ткани.

– После прилива вернусь, – пообещал он. – Будешь жива – отнесу тебя на берег. А там уж будем вместе ждать появления твоего Макрея.

Оба Макдональда двинулись обратно. Элспет кричала, пыталась освободиться от пут, но они даже не обернулись и через несколько минут растаяли в повисшей над берегом утренней дымке.


* * *


Внизу плескались волны, холодные, черные. Над поверхностью озера, чуть размытые блеклыми лучами рассвета, носились чайки, то и дело камнем падая вниз за добычей. Элспет снова опустила глаза: прилив уже начался, озеро медленно, но неумолимо надвигалось, уже поглотив подножие утеса.

На клинообразном, плоском, устремленном острием ввысь утесе с одной стороны был узкий уступ, куда и усадил ее Рори. Элспет опустила связанные впереди руки на колени и вытянула онемевшие ноги – это все, что она могла сделать. Спиной она ощущала холодную скользкую поверхность камня. Попробовала дернуться – мокрая ткань больно впилась в грудь.

Элспет следила, как угрожающе быстро накатывает на утес прилив… Потрясенная жестокостью Рори, она вдруг вспомнила недавнее предсказание Беток о том, что невежественные люди вроде Макдональдов станут преследовать ясновидящих за их дар, считая их приспешниками дьявола.

Вода уже подобралась к ее ногам. Глядя, как волны облизывают носки ботинок, Элспет вдруг подумала, что еще не все потеряно. Даже привязанная к утесу, совершенно беспомощная, она еще не потеряла шанс на спасение. Если над поверхностью воды во время прилива останется хотя бы только вершина скалы, возможно, ей удастся выжить! И пусть даже Рори вернется и снова ее схватит, но она будет жива, когда на помощь подоспеет Дункан!

В том, что Дункан уже где-то рядом, Элспет не сомневалась. Внутренним чутьем и полным любви сердцем она ощущала его присутствие. Да, он где-то совсем близко, здесь, на землях Макдональдов. Эта уверенность придавала ей сил и мужества.

По словам Рори, много лет назад Дункан Мак-рей не знал удержу, неся отмщение убийцам отца и братьев. Та же неукротимая воля не позволит ему успокоиться, пока он не найдет свою жену…

Она молча смотрела на пенистый водоворот, подбирающийся уже к коленям. Дункан наверняка помчался вслед за Рори Макдональдом на запад… Но откуда ему знать, что его жена вот-вот погибнет на этом утесе, черным остовом возвышающемся у берега холодного соленого озера? Слезы заструились по ее щекам. Такие же горько-соленые, как и безжалостные воды озера.


* * *


Он готов был уничтожить что угодно и кого угодно, вставшего у него на пути. Его вели любовь и ненависть – две силы, которым нет равных на свете.

– Дункан! – окликнул его из-за спины Магнус. – Нужно остановиться, брат, а то погубим лошадей. Я тоже готов скакать день и ночь, лишь бы отыскать Элспет, но животные измучены. Да и нам не мешает отдохнуть.

– Замок Джона Макдональда совсем близко, – отрывисто бросил Дункан. – Там остановимся и узнаем, не видел ли кто Рори.

– Думаешь, нам скажут?

Дункан пожал плечами:

– А ты что предлагаешь? Следы мы на этих камнях потеряли, но знаем, что они держали путь на запад. Не забывай, что я – представитель Тайного совета; вождю клана волей-неволей придется нас принять. Если не нападем на след, отправимся в крепость Макдональдов, другого выхода нет.

– Ты готов обратиться к вождю заклятых врагов своего клана?

– Не только моего. Твоего тоже! – рявкнул Дункан.

Магнус задумчиво кивнул:

– В тебе есть что-то от дьявола, Макрей. Но лошади-то этого не знают.

Дункан неохотно натянул поводья:

– Ты прав… И они не виноваты в наших несчастьях.

Спешившись, Дункан и Магнус устроились на небольшой поляне, окруженной зарослями ольхи, наскоро перекусили – запасы еды уже были на исходе, – и Магнус тут же заснул.

Дункан тоже лег, поплотнее завернувшись в накидку, но благодатный сон не шел к нему. Он чувствовал, что полностью захвачен воинственным ритмом мести – бездумным, неумолимым. В крови снова вспыхнул тот самый огонь, что сжигал его много лет назад. Ненависть и гнев снова поселились в сердце, и виной тому – те же Макдональды!

Понимая, что готов нарушить мирный договор, за который сам же нес ответственность перед Тайным советом, Дункан не мог и не хотел остановиться. Будь что будет. Штраф так штраф. Ни серебра, ни золота он не пожалеет ради жестокого восторга отмщения.

Днем, пересекая голую, каменистую пустошь, которую не видел столько лет, он с ужасающей ясностью вспомнил ту страшную ночь, когда потерял половину своей семьи и половину – он знал – своей души.

Лиц убийц он так и не увидел. Так и не узнал, чья рука нанесла удар, едва не ставший смертельным для него самого. Он выжил… А отец и два старших брата уснули вечным сном. И на его плечи легло бремя возмездия. Жестокость, убийства, холодная ненависть – он через все прошел и думал, что покончил с прошлым. Верил, что долги выплачены, раны зарубцевались. А потом… Потом он приехал в Гленран, никак не предполагая, что вновь напрямую столкнется с Макдональдами… Небеса, как всегда, решили по-своему. Элспет… жена… в руках одного из его заклятых врагов. Старые раны открылись и кровоточили.

Ему было неспокойно. Спать на земле Макдональдов казалось верхом безумия, но сон захватил его врасплох, незаметно накрыв черным крылом…

В третий раз он проснулся от кошмара, в испарине, с именем Элспет на губах…

На этот раз ему приснилось, что тоненькая фигурка прижалась к остроконечному, выступающему из воды утесу. По обе стороны соленого озера высились черные горы с неровными зубцами вершин. Громадная пенистая волна накатила на Элспет, смыла с утеса, потащила в бурлящий водоворот. Теряя силы в борьбе с приливом, Дункан упустил ее из виду.

Выкрикнув ее имя, он окончательно проснулся. Сердце колотилось глухо и часто, в горле застрял отвратительный горький комок страха. Дункан вскочил на ноги, закутался в накидку, застегнул на плече брошью Элспет. Натянув ботинки, тронул Магнуса за плечо и, не оборачиваясь, зашагал к своему пони.

Теперь он знал, где искать Элспет.

ГЛАВА 20

Дункан стоял на вершине прибрежной скалы и вглядывался в раскинувшееся перед ним озеро. Заря высветлила горизонт, заиграла искрами на туманной поверхности воды.

Сюда привел Дункана ночной кошмар. Во сне он увидел этот неприветливый скалистый берег и вспомнил причудливый рисунок гор, знакомых с детства. Не раз и не два набеги приводили его с братьями к этому соленому, вечно стылому озеру.

Тот самый непреодолимый внутренний зов, следуя которому он всегда безошибочно выбирал верный путь для набегов, толкал его сюда… к Элспет. Но где же она? Дункан не смог сдержать вздоха разочарования. Воды озера перед ним были пустынны. Бросив еще один, последний взгляд на озеро, он повернулся и шагнул от края скалы.

– Что это? – вдруг вытянул руку Магнус. – Вон там, видишь?

Дункан оглянулся. Магнус показывал на черный утес, что возвышался над водой довольно далеко от берега. Даже сквозь утреннюю дымку было видно, что в подступившей к утесу воде что-то мелькает. Непонятное пятно на миг исчезло в пенистом приливе, вновь появилось, и Дункан, прищурившись, уловил красно-черный рисунок, как на накидках горцев. Теперь он заметил еще одно пятно, желтоватое, с медным отливом. Оно двигалось от утеса к берегу, сквозь волны и белесый туман.

Дункан вглядывался до боли в глазах. То, что он принял за комок водорослей, действительно оказалось накидкой – она полоскалась в воде, видимо, зацепившись за острый край утеса. А другое пятно… Дункан в изумлении моргнул. На один безумный миг он едва не поверил, что воочию увидел русалку!

Но уже в следующий миг он мчался по осыпающимся камням вниз, к берегу. Нет сомнений – там, среди черных волн, мелькало бледное лицо, и золотисто-медные волосы обрамляли его.

Пояс, меч и накидку Дункан сбросил на ходу. Ботинки стянул у самой воды и нырнул, даже не ощутив пронзительного холода принявших его вод. Взмывая на волнах, он вглядывался в даль и снова мощными гребками двигался вперед.

Утес был уже совсем близко.

– Элспет! – в отчаянии крикнул Дункан и только тогда заметил мелькнувшее неподалеку золотисто-медное пятно. Несколько широких взмахов – и он совсем рядом…

Золотистая головка качнулась на высокой волне, ушла под воду, вновь появилась – и скрылась совсем.

Дункан поднырнул под волну, но течение упорно относило его к берегу. Сражаясь с черной толщей воды, напрягая все силы, он все же победил. Еще одна секунда – и рука Элспет оказалась в его руке. Второй рукой обхватив тонкую талию. Дункан вынырнул на поверхность и вытащил задыхающуюся Элспет.

Волны прибоя сами вынесли их на берег. Элспет отяжелела на руках Дункана, он подхватил ее, прижал к груди, взмолившись, чтобы холод и перенесенный ужас не отняли у нее жизнь.

Выйдя со своей драгоценной ношей на берег, Дункан осторожно опустил ее и сел, пристроив ее головку на коленях. Элспет закашлялась. Жива! Его сердце переполняли любовь и радость. Он вскинул руку, и Магнус, поняв его без слов, протянул кинжал. Дункан разрезал путы на лодыжках Элспет и обрывок такой же ткани, свисавший с одного запястья.

– Я знала, что ты меня найдешь, – едва слышно прошептала она.

– А как же иначе? Я нашел бы тебя даже на краю света. Ты – сердце мое, помнишь? – Он прильнул губами к мокрым холодным волосам – и едва сдержал стон, что рвался из истерзанного тревогой сердца.

Взяв в ладони осунувшееся, бледное лицо, Дункан вдруг подумал, что мог бы годами смотреть – и все равно не насмотрелся бы на эти тонкие черты, несказанной чистоты огромные глаза и золотистые волосы…

Дункан наклонил голову и припал долгим, нежным поцелуем к ее холодным губам, вдыхая в нее жизнь.

Магнус вернулся с одеждой Дункана и заботливо укутал плечи сестры в накидку. Элспет, приникнув головкой к плечу мужа, благодарно улыбнулась. Дункан притянул ее к себе поближе, обнял, пытаясь согреть окоченевшее, вздрагивающее тело.

– Как ты оказалась в озере, малышка? – спросил Магнус. – Что случилось?

Дункан нахмурил брови, неожиданно припомнив услышанную в далеком детстве легенду о ведьме.

– Неужели Рори привязал тебя к утесу? – в ужасе пробормотал он.

Элспет презрительно фыркнула:

– Точно. Но я вырвалась. Перетерла путы и вырвалась.

Дункан не удивился; он уже понял, сколько бесстрашия, силы и мудрости в его жене. Она не стала бы покорно ждать, пока воды озера сомкнутся над ее головой.

– Но зачем? – недоуменно нахмурился Магнус. – С какой стати Рори это сделал?

– Так издревле наказывали ведьм в прибрежных районах, – объяснил Дункан. – Женщину, обвиненную в колдовстве, привязывали к утесу и оставляли погибать под волнами прилива. И как я сразу не догадался! Это так похоже на Рори…

– Но ты ведь знал, – возразил Магнус. – Ты скакал прямиком к этому озеру, точно сам черт наступал тебе на пятки. Едва лошадей не загнал!

Элспет повернула голову, заглянула в глаза Дункану – удивленно и выжидающе.

– Как ты узнал, что я здесь?

Дункан колебался с ответом.

– Видел сон, – наконец признался он со смущенной улыбкой.

– Расскажи, – попросила Элспет мужа. – Что это был за сон?

– Ты тонула в море. Я плыл к тебе, пытался спасти… Это место мне знакомо. Я узнал его во сне. – Дункан пожал плечами. – Вот и примчался.

Элспет сдвинула брови:

– Ты видел этот сон один раз? Когда?

– Два раза еще в Гленране. А третий – около часа назад.

Элспет долго молчала, не сводя с него расширенных глаз, громадных, прозрачно-серых, как плывущий над озером туман.

Магнус подал голос первым.

– У тебя тоже есть дар, брат, – с благоговением проговорил он.

Дункан отрицательно качнул головой:

– При чем тут дар? Я же говорю – сон, и только. Но, к счастью, он подсказал мне, где найти Элспет. Я эти места хорошо знаю. Неудивительно, что Рори, считающий Элспет ведьмой, привез ее к этому утесу.

– Но ты же не знал, что он ее обвинит в колдовстве, – заметил Магнус. – Так что это не просто сон.

Дункан мрачно взглянул на него.

– Ну и что? Не знал, но догадался, – буркнул он.

– Дункан… – она опустила ладонь ему на руку, – три раза один и тот же сон не приходит. Тебе явилось видение!

– Глупости, – снова замотал головой Дункан. Ему было не по себе от этих разговоров о даре и ясновидении. Никакого ясновидения не бывает – во всяком случае, ему оно не дано. Каким образом Элспет догадалась о его прошлом, Дункан не знал, но был уверен, что со временем разберется. А его сон – это всего лишь сон.

Всего лишь сон, который привел его прямо к Элспет. И в котором происходило все именно так, как потом случилось на самом деле. Точно так же она едва не утонула. Точно так же он тянул к ней руку и в отчаянии выкрикивал ее имя…

Дункан резко поднялся, подхватил с валуна одежду, быстро натянул рубашку и брюки, подпоясался, прикрепил меч. И только тогда обернулся.

– Пора возвращаться, – сказал он. – Путь домой неблизкий.

Магнус медленно выпрямился, опустив ладонь на рукоять кинжала. Элспет вдруг побледнела как смерть. Напряженные лица обоих заставили Дункана оглянуться.

По каменистому берегу к ним приближался Рори Макдональд. Следом за ним тяжело шагал великан, которого Дункан прежде не видел.

– Ну-ка стой, Дункан Макрей! – заорал Рори, обнажая длинный меч. – Погоди! Я разделаю тебя, как тушу. Уж больно охота Макдональдам сплясать на твоих костях!

Дункан медленно потянул меч из ножен.

Рори бросился на него с ревом дикого вепря, потрясая направленным в грудь Дункана мечом.


* * *


Элспет попыталась было подняться, но ноги под ней подкосились, и она рухнула на колени, ладонью заглушая рвущийся из груди крик ужаса. Схватка между четырьмя противниками была жестокой. Вооруженные мечами, они бились не на жизнь, а на смерть, а ей оставалось лишь ждать исхода этой битвы.

Выражение «жажда крови» ей было знакомо и прежде, но только теперь она поняла, что это значит. В каждом жесте Рори Макдональда, каждом взмахе его меча, нацеленного на Дункана, она видела желание убить. Убить во что бы то ни стало! Но эта бушующая ярость сыграла с ним злую шутку. Вне себя от бешенства, Рори размахивал мечом слишком сильно, слишком быстро, слишком неистово.

Очередной удар Дункана достал противника. Из плеча Рори хлынула кровь. Макдональд снова взревел и, наклонив голову, ринулся на Дункана. Тот скользнул в сторону, вынудив противника развернуться и броситься назад. Дункан вновь уклонился, стремительный и гибкий, особенно в сравнении с неуклюжим, коротконогим Макдональдом. Звон их скрестившихся мечей эхом отразился от прибрежных скал.

Найал наступал на Магнуса с тупой звериной неумолимостью. Улучив момент, Магнус отпрыгнул в сторону и подставил ногу. Великан рухнул на гальку как подкошенный, но сумел увлечь за собой и Магнуса.

Элспет, подавив испуганный возглас, оглянулась на Дункана. Тот нападал на Рори, тесня его к скале. Споткнувшись о крупный валун, Макдональд выронил меч, упал на спину, покатился по гальке и замер, безоружный, в паре шагов от Дункана.

Элспет, прижимая к губам до крови искусанный кулак, ждала разящего удара меча Дункана.

Дункан застыл над поверженным врагом. Взгляд его был неподвижен; грудь вздымалась после жестокой схватки. Противники смотрели друг на друга долго, молча. Казалось, воздух сгустился от их ненависти.

Дункан направил острие меча в горло Макдональда… Миг спустя из груди его вырвался то ли низкий стон, то ли рев раненого хищника… Круто развернувшись, Дункан зашагал прочь от своего теперь уже окончательно побежденного врага.

Элспет понимала, что он мог бы убить Рори… но не сделал этого. Она не верила своим глазам. Не понимала, что удержало руку Дункана от смертельного удара. Медленно поднявшись на ноги, она ждала, глядя, как он шагает к ней вдоль кромки воды.

Рори тоже встал и ринулся вслед за ее мужем, на ходу вытаскивая из ножен небольшой кинжал. Элспет даже крикнуть не успела, как Макдональд уже направил оружие на Дункана.

Тот бросил быстрый взгляд назад, наклонился и ушел в сторону одним неуловимо-плавным движением. Рори споткнулся о него, перелетел через его спину, закувыркался в воздухе тряпичной куклой и рухнул головой на камни, увлекая за собой Дункана.

Пронзительный крик Элспет эхом заметался между скал. Она окаменела, прижав ладонь ко рту и в ужасе глядя на противников. Оба были недвижимы. На рукаве у Дункана расплывалось кровавое пятно.

Через несколько секунд он пошевелился, потом поднялся на колени. Элспет опустилась рядом с ним, время от времени бросая настороженные взгляды на Рори.

– Я в порядке, – прохрипел Дункан и наклонился над врагом. – Господи, – вырвалось у него. – Кажется, он мертв.

– Но почему?

Она перевела взгляд на тело Макдональда. Голова Рори была неестественно вывернута.

– Шею сломал.

Элспет не успела ничего сказать, только съежилась при звуках жуткого, потрясшего даже окрестные скалы рычания.

Отшвырнув Магнуса, размахивая чудовищными кулаками, на них надвигался Найал. Элспет отпрыгнула в сторону.

Гигант рухнул на колени рядом с братом, приподнял его голову и завыл с такой тоской, что у Элспет слезы навернулись на глаза. Дункан встал, держа наготове кинжал, но Найал даже не пытался напасть на него. Он лишь выл, раскачивался из стороны в сторону и гладил громадными ладонями лицо брата.

– Найал… – неуверенно начала Элспет. Только теперь гигант поднял наполненные тоскливой мукой глаза.

– Убил Рори! – громовым басом проревел он, глядя на Дункана. Тот попятился, сжимая в руке кинжал.

Схватка оказалась не только жестокой, но и стремительной. Ловкость Дункана против бездумной мощи гиганта Найала. Мощь победила. Несколько минут спустя Найал, навалившись на Дункана, сомкнул пальцы на его шее. Дункан вцепился в запястья недруга, изо всех сил пытаясь разжать железную хватку.

Элспет понимала, что раненая рука мужа не выдержит такого напряжения. Еще секунда… другая – и будет поздно! Отступив на шаг назад, она размахнулась и опустила меч плашмя на голову гиганта.

Следующий миг, казалось, длился вечно… но Найал все же повалился вперед и скатился с Дункана на землю. Увидев, что муж дышит, Элспет всхлипнула от облегчения.

Дункан поднялся, нетвердо держась на ногах после смертельного поединка. Элспет осторожно прикоснулась к его раненой руке, что-то прошептала с тревогой.

– Ничего страшного, – успокоил ее Дункан. – Само заживет. Ты, как я погляжу, все-таки научилась орудовать мечом.

– Во всяком случае, настолько, чтобы прийти на помощь, – отозвалась она.

Он кивнул, все еще тяжело дыша после схватки. Нашел глазами Магнуса. Тот лежал ничком, неподвижно, лицом зарывшись в прибрежную гальку.

Дункан в два прыжка оказался рядом, опустился на колени. Элспет присела на корточки, осторожно повернула голову брата. Магнус со стоном перекатился на спину и сел, прижимая ладонь к животу. Элспет тихонько отвела его руку:

– Дай-ка я взгляну.

Она закусила губу, увидев глубокую рану, зияющую под самыми ребрами. Такая рана могла в два часа свести в могилу самого сильного человека. Магнус слабел на глазах. Лицо его приобрело землистый оттенок, веки отяжелели. Элспет задрала на нем длинную рубаху и закатала до груди. По ее просьбе Дункан оторвал кусок своей рубахи, чтобы было чем перевязать рану.

– Ему нужен покой, – шепнула она мужу. – До Гленрана он не доедет. Такой долгий путь его убьет.

Дункан кивнул. Поднял глаза к горам, что высились чуть позади озера.

– Я знаю, где его смогут вылечить.

– Тогда поехали.

– Дорога займет два часа. Или чуть больше. Как думаешь, Магнус выдержит?

– Выдержит, – уверенно отозвалась Элспет. – Мы не дадим ему умереть. – Она выпрямилась и взялась за насквозь пропитанный кровью рукав Дункана. – Нужно и тебя перевязать.

Он было отдернул руку, но, встретившись с ее упрямым взглядом, смирился. Элспет перевязала плечо полосой ткани, оторванной от его же рубахи.

– Куда ты собираешься нас отвезти? – спросила она.

Он остановил на ней глубокий синий взгляд, такой же непроницаемый, как воды озера, что едва не стало ее могилой.

– В замок Далси.


* * *


Узкая петляющая тропка вела их вверх, все ближе и ближе к суровым горным вершинам, темными одинокими пиками высившимся на востоке. На их крутых склонах бурыми пятнами темнели мхи, сияющими лентами струились ручейки и водопады. К востоку простирались более пологие холмы, покрытые сухой травой и увядающим вереском. Далеко внизу осталось зеркало соленого озера.

Дункан наклонился вперед, сражаясь с резким ветром и время от времени вздрагивая от холода. Свою накидку он отдал Элспет, оставшись лишь в разорванной рубахе. Придерживая поводья одной рукой, второй он поддерживал Магнуса – тот ехал на своем пони позади Элспет, тяжело навалившись на спину сестры. Дункан предпочел бы взять эту ношу на себя, но пони не выдержал бы веса двоих взрослых мужчин.

Почувствовав на своем плече руку Дункана, Магнус качнул головой.

– Я держусь, брат, – хрипло выдавил он. Дункан скосил на него обеспокоенный взгляд.

С каждой минутой лицо Магнуса все больше серело, но он действительно держался. Дункан был восхищен выдержкой и терпением этого парня.

– Теперь уже недалеко, брат, – подбодрил он.

Элспет повернула голову:

– А где Далси?

– Осталось меньше лиги. Скоро тропинка сузится, потом пойдет вниз – и покажется замок.

Она молча кивнула. Дункан задержал на ней взгляд, отметив и тени, залегшие под казавшимися еще громаднее глазами, и устало поникшие плечи. Ему хотелось дотронуться до нее, поделиться своей силой… но и его сердце изнемогало от тяжкого бремени. С каждым шагом, приближавшим Дункана к родному дому, он все больше уходил в себя, все больше мрачнел, все сильнее замыкался.

То, что случилось на берегу соленого озера, давило на плечи могильным камнем. Мирный договор нарушен, Рори Макдональд мертв…

Дункан протяжно выдохнул и снова глянул на Элспет.

– В Далси мы сможем наконец поесть и выспаться. – Он выдавил улыбку. – Ты очень устала, я знаю.

– Ты тоже, – возразила она. – Сначала я займусь Магнусом. Ты не знаешь, лечебные травы там есть?

Дункан кивнул:

– Моя сестра Майри, жена Эласдара, тебе поможет. Кирсти – моя вторая сестра, – наверное, еще слишком мала, но бабушка… – он запнулся, – бабушка многое знает. Она и травы даст, и подскажет, что нужно сделать. Это она вылечила меня, когда все уже были уверены, что я умру… – Дункан снова умолк.

– Дункан, – неожиданно спросила Элспет, – почему ты отказывался возвращаться в Далси?

Он лишь качнул головой и отвернулся. Столько всего нужно рассказать… но не сейчас. Еще несколько минут – и перед его глазами поднимутся родные стены, он проедет через знакомые ворота, лицом к лицу встретится с прошлым…

Дункан поднял голову. Утренний туман рассеялся; день был ясен и прохладен; легкие облачка, не закрывая солнца, пушистыми шапками лежали на горных пиках. Он не забыл этот воздух, до хруста свежий, прозрачный. Полной грудью вдыхая воздух родных гор, Дункан думал о том, как страшится… и как мечтает вернуться в Далси.

Даже если бы не рана Магнуса… все равно настала пора лэрду Далси вновь ступить в отчий дом. Тропинка обогнула уступ, и перед его глазами поднялась голубая гора с размытой легкими облачками вершиной. Сердце Дункана забилось сильнее. У подножия этой горы, на округлом холме вот уж много столетий высился родовой замок Макреев. Замок Далси.

– Далси. Волшебный холм, – сказала Элспет. – Почему его так назвали?

– В наших краях рассказывают одну легенду… – задумчиво начал Дункан. – Холм, на котором сейчас стоит замок, когда-то был домом сказочного народа, эльфов. Первый из Макреев, поселившийся на холме, влюбился в девушку-эльфа. Она вышла за него замуж, родила ему много детей. Однажды он ушел рыбачить в море и попал в ужасный шторм. Но у него была с собой волшебная сеть, которую сплела жена…

Женщина-эльф, жена его, каждую ночь приходила к берегу, – продолжал Дункан. – Она все звала и звала мужа, перебирая тонкими пальцами серебряную нить – точно такую же, из какой была сплетена его сеть. Она перебирала нить и пела, пела волшебным голосом. Пела и звала мужа… И вот в один прекрасный день лэрд вернулся в Далси. Он обнял жену, поцеловал и рассказал, что волны смыли его за борт лодки, но сеть сама вынесла его на родной берег.

– Красивая легенда, – шепнула Элспет.

– С тех пор говорят, что все лэрды Далси возвращаются в свой замок, где бы они ни были и что бы ни удерживало их вдали от родного дома.

Элспет повернулась к нему.

– Теперь ты – лэрд Далси, – сказала она. – И ты возвращаешься.

– Да, я теперь – лэрд Далси. – Дункан не отвел взгляд. – Я стал им несколько месяцев назад, после смерти последнего брата.

Через пару минут узкая, круто убегающая вниз тропинка вывела их на простор топкой долины.

– Вот мы и приехали, – произнес Дункан. – Это и есть Далси.

Сердце его гулко забилось при виде зрелища столь знакомого и одновременно чужого… Он увидел не изменившийся за семнадцать лет замок другими глазами. Серые каменные стены высоких, горделиво устремленных ввысь башен словно бы выцвели и сливались в гармонии со склоном горы в вечнозеленых лесах. Мощная каменная стена окружала двор замка, а узкая, бурлящая среди валунов речка опоясывала холм естественным рвом. Длинный перешеек из того же серого камня, пересекая речку, соединял замок с долиной.

Вскоре копыта пони зацокали по камням. Остановившись посреди моста, Дункан вскинул глаза к площадке на крыше главной башни и махнул рукой.

– Я – Дункан Макрей! – крикнул он. – Дункан Макрей! Со мной двое Фрейзеров!

Сверху донеслись изумленные возгласы, кто-то приказал открыть ворота. Направляя пони к воротам, Дункан представил себе, какими измученными и растерзанными выглядят нежданные гости в глазах обитателей замка. Он бросил быстрый взгляд на Магнуса. Несмотря на рану, тот расправил плечи и сидел прямо, возвышаясь за спиной сестры. Дункан знал, что лишь гордость и фамильное упрямство Фрейзеров еще удерживают Магнуса в седле.

Спрыгнув с пони, Дункан подал руку жене и помог Магнусу ступить на землю. Элспет толкнула мужа локтем, и он обернулся, проследив за ее взглядом. Несколько слуг уставились на него во все глаза. Двое горцев, двоюродные братья из клана Макреев, которых Дункан узнал сразу же, несмотря на долгие годы разлуки, шагнули к нему.

Он приветствовал их дружески, но немного отстраненно. Каждый из братьев, смущенно улыбаясь, пожал ему руку, и оба тут же бросились к Магнусу – тот уже едва стоял на ногах.

– Дункан!

Через двор бежал Эласдар. Он с радостным хохотом обнял Дункана и звучно хлопнул по плечу. Морщась от боли в раненой руке, Дункан повернулся к Элспет:

– Позволь представить тебе мою жену, Эласдар!

– Жену-у?! – изумился тот. – Да вам, как я погляжу, есть что рассказать! Приветствую тебя в Далси, сестричка! – Эласдар раскрыл объятия Элспет.

Чуть поодаль остановились две молодые женщины. Они молчали, не спуская с Дункана широко распахнутых, сияющих счастьем глаз. Одну из них, высокую, темноволосую, с прелестным тонким личиком, Дункан не узнал. Вторая держала на руках грудного младенца, туго спеленутого одеяльцем того же цвета, что и шаль, наброшенная поверх серого платья матери. Двое мальчуганов держались за подол ее платья и неотрывно следили за Дунканом.

– Майри! – выдохнул он, принимая сестру в объятия. Малыш тут же протестующе заплакал, оказавшись между ними. Дункан отступил, с улыбкой глядя на племянника.

– Это Джеймс, – представила Майри. – Ему пришло время спать, вот он и плачет. Ну а это… Дуглас и Фаркар. Поздоровайтесь с дядей Дунканом! – Оба черноволосых синеглазых мальчугана по-прежнему не сводили с него немигающих взглядов. Наконец старший, расхрабрившись, протянул ладошку, тряхнул руку Дункана – и смущенная парочка умчалась прочь.

Дункан повернулся к юной красавице, отметив только теперь, что она гораздо младше Майри, пожалуй, одних лет с Элспет… Улыбка девушки, ее густые темные волосы и небесной красоты лицо показались смутно знакомыми… Дыхание застыло в груди Дункана. Юная красавица была живым портретом его матери!

– Кирсти? – неуверенно сказал он. – Неужто это крошка Кирсти? Тебе ж и трех не было, когда я уехал.

– Дункан… – Она шагнула к нему с улыбкой, обняла, поцеловала в щеку.

Эласдар попросил двоюродных братьев Макреев отнести Магнуса в дом. Упрямый Фрейзер запротестовал, но в замке Далси он столкнулся с не меньшим упрямством. Его даже слушать никто не стал. Кирсти пошла с ними, на ходу приказав слуге нести горячую воду и полотно для перевязки.

Взяв Майри за плечи, Дункан развернул ее к жене. Майри расцвела улыбкой. Покачивая на одной руке малыша, другой она сжала ладонь Элспет.

– Добро пожаловать в Далси. Спасибо, что привезла Дункана. Мы так соскучились по нему.

– Майри, – обратился к сестре Дункан. – А где…

Она кивнула в сторону главной башни. Дункан обернулся.

На верхней площадке каменной лестницы, что под крутым углом уходила ко входу в башню, стояла женщина. Волосы ее были белы, как снежные шапки гор, а синий взгляд так же пронзителен и глубок, как и семнадцать лет назад. Хрупкая, с поникшими от прожитых лет и перенесенных невзгод плечами, она стискивала края теплой шали и молча смотрела на Дункана.

Он сделал шаг вперед. Потом оглянулся на Элспет, махнул. Элспет подошла и остановилась у него за спиной у самого края лестницы. Дункан вскинул голову.

– Бабушка Иннис, – громко произнес он, – я вернулся!

– Дункан. – Иннис Макрей стиснула губы и вновь надолго замолчала. Бежали секунды, а суровый синий взгляд все так женеотрывно был прикован к Дункану. – Эласдар сказал мне, что ты снова в горах.

Ее голос ослаб за годы, сильно дрожал. Потемневшее лицо избороздили еще более глубокие морщины. Дункан готов был взлететь вверх по лестнице, но застыл на месте, остановленный орлиным мудрым взором.

– Ты привез с собой жену?

Бабушка никогда ничего не упускала… Прошедшие годы не отняли ни слуха ее, ни зрения…

– Да, бабушка Иннис. Я привез в Далси жену.

– Вот что я скажу тебе, Дункан Макрей, – торжественно провозгласила она, – если бы гордость не позволила лэрду Далси вернуться в замок, я сама отправилась бы за ним в Гленран! – Она кивнула, призывая внука к себе: – Добро пожаловать в родной дом!

ГЛАВА 21

Прислонившись к одной из дубовых подпорок, что поддерживали полог кровати, Дункан смотрел на укрытого пушистым меховым покрывалом Магнуса. Иннис была рядом, время от времени прикладывая сухую и сморщенную, в сетке набухших вен ладонь ко лбу раненого. Красавица Кирсти только что сменила пропитанную травяными настоями повязку на ране Магнуса, укрыла его и теперь выпрямилась рядом с братом.

– Жара нет, это добрый знак, – шепнула Иннис Дункану. – После отвара, что мы ему дали, Магнус будет крепко спать, а когда проснется, начнет выздоравливать. Но ему придется полежать… иначе швы разойдутся. Не знаю, что там повреждено внутри, но в любом случае покой сейчас – самое главное.

– Мы останемся в Далси столько, сколько потребуется, – пообещал Дункан.

Иннис ответила загадочным взглядом:

– Ты – лэрд Далси. Разумеется, ты останешься.

Дункан вздохнул, хотел было что-то сказать… но, промолчал. Иннис поднялась с кровати и шагнула к внуку. Крошечная, сухонькая, она едва доставала до плеча Дункана. Как же сильно она постарела… У Дункана сжалось сердце. Он покинул ее на столько лет, а бабушке, наверное, было тоскливо… нужна была мужская сила…

– Лэрды Далси всегда возвращаются домой, – добавила Иннис.

– Мой дом в Эдинбурге, и работа там же, – возразил Дункан. – Я – адвокат королевы и Тайного совета.

– Знаю. Но этот город – не дом тебе. Твоя семья здесь. Твое сердце здесь.

Он снова вздохнул:

– Я не могу остаться. Да и Элспет – из клана Фрейзеров. Она не собирается бросать свой дом.

– Она твоя жена. Ее дом – здесь. Ее место – рядом с мужем.

Дункан молчал, кожей ощущая упрямство бабушки. Она казалась слабой и беспомощной, но за внешней хрупкостью скрывалась железная воля. И воля эта с годами не ослабла. Дункан глянул на сестру. Та чуть заметно повела плечом.

Ожидая продолжения, Дункан молчал. Иннис Макрей не считала нужным скрывать свое мнение, будь оно лестным или нелицеприятным. В этом крылась одна из проблем, столкнувших ее с внуком много лет назад. Но сейчас Иннис лишь вздохнула и повернулась к двери.

– Я стара… – проговорила бабушка. – Устала… Мне нужен отдых. Вернусь позже, проверю, как тут твой друг. Кирсти у нас умница, она справится и без меня. – Иннис взялась за ручку двери. – Поговорим позже. Только ты и я. Ну а сейчас… Ты ранен, очень устал. Час назад Майри проводила твою жену к тебе в спальню. Думаю, вы проспите до завтрашнего вечера. Тогда и поговорим. – Кивнув, Иннис вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Дункан проводил бабушку взглядом и повернулся к Кирсти:

– Она не изменилась.

– Изменилась сильнее, чем ты думаешь, Дункан. Годы твоего отсутствия стали для нее уроком смирения.

– Смирения?.. – изумился Дункан. – Но почему? Я никогда не думал…

– Понимаю. Но ей видится именно так. Бабушка не раз говорила об этом мне и Майри. Тебе нужно лечь, Дункан, – добавила девушка, прикоснувшись к его плечу. – По-моему, ты даже стоять не в силах.

Он устало улыбнулся:

– Крошка Кирсти… малышка выросла и стала настоящей красавицей… Ты такая же заботливая, как мама. Замужем?

– Пока нет. Я нужна Иннис.

– Да, конечно… – И снова сожаление ужалило в самое сердце. Он был так нужен этим женщинам… Но его не было. Внук и брат жил вдали от Далси, из чистого упрямства отказываясь вернуться в отчий дом.

Магнус со стоном перевернулся на бок. Кирсти кинулась к нему, осторожно уложила на спину.

– Я сама зашила ему рану, – шепнула она. – Какой он сильный и гордый, твой друг… Не произнес ни звука, даже не застонал. Такая рана, а потом еще долгий путь другого свели бы в могилу.

Дункан кивнул:

– Вот погоди, он проснется… Тебе придется туго. Такого ж в постели не удержишь.

Кирсти вспыхнула улыбкой:

– Он, конечно, большой и сильный. Но это ему придется туго – пусть только попробует хоть голову с подушки поднять!

Ее брат, смеясь, покачал головой.

– Теперь я понимаю Иннис. Она назвала тебя умницей, а для нее это редкий комплимент!

– Она не ошиблась. Ну же, Дункан Макрей, отправляйся в постель. Тебе нужен отдых. За твоим другом я присмотрю.

Кивнув, Дункан обнял сестричку на прощание и вышел из комнаты.


* * *


Войдя в свою прежнюю комнату, где сейчас спала его жена, Дункан неслышно заскользил по холщовым половикам. В комнате царила кромешная тьма, ставни были закрыты. Торфяные брикеты в очаге еще мерцали, давая тепло, но не свет. Дункан остановился рядом с кроватью.

Элспет спала, разметав по подушке волосы, полуприкрывшись меховым одеялом. Он долго смотрел на свою жену… не в силах заснуть… не в силах успокоить душу. Больше всего на свете ему сейчас хотелось вытянуться рядом с ней, окунуться в ее удивительную нежность, впитать в себя ее несказанную женскую мудрость. Он устоял. Прошел мимо кровати к окну. Не время расслабляться.

Нужно подумать.

Дункан опустился на каменную скамью в нише под окном, тяжко вздохнул. Раненая рука тупо ныла. Он подоткнул подушки под спину, поудобнее пристроил руку… второй рукой в замешательстве и раздумье пригладил волосы.

Дункан Макрей, королевский адвокат… поручитель мирного договора между горными кланами, нарушил этот договор… Напал на Рори Макдональда. Как и много лет назад, позволил ярости взять над собой верх. Бешеный нрав, полученный в наследство от многих поколений неукротимых Макреев, снова направил его в самое сердце битвы. А он-то думал, что укротил дикого зверя внутри себя, приручил его, сделал совсем домашним…

Этот невыполненный договор и гибель одного из Макдональдов теперь грозили и ему самому смертью. Убеждая Элспет в том, что особой опасности нет, он кривил душой. Его запросто могли предать суду и посадить за решетку. Подумать только – королевский адвокат – и собственноручно нарушил уже подписанный договор! Хорошо, если Тайный совет удовольствуется штрафом. А если нет?!

Положение куда сложнее, чем думает Элспет… Дункан тихо выругался, с силой опустив кулак на скамью.

Он и себе говорил, и часто повторял Элспет, что в видениях правды нет. И вот теперь понял, что ее пугающее видение – не просто фантазия и вовсе уж не выдумка. С ледяным страхом он сейчас осознавал, что в предсказании Элспет, которому не было объяснения, правды жизни было гораздо больше, чем ему казалось вначале.

Объяснить свои собственные сны, благодаря которым он отыскал жену, Дункан не мог. Так откуда же взяться объяснению невероятным страхам Элспет? Откуда взяться логическому объяснению ее уверенности, что он кончит жизнь на плахе? Оказавшись благодаря собственным необдуманным поступкам буквально на пути к плахе, Дункан готов был поверить в дар предвидения.

Он со вздохом покачал головой. Надо что-то придумать, найти слова, чтобы оправдаться перед Тайным советом.

Дункан повернулся к окну, нащупал железные запоры, отодвинул и распахнул ставни. Влажный холодный ветер остудил лицо, отбросил за плечи волосы. Небеса расцветали роскошными красками, вдыхая надежду в его сердце. Здесь его родина… он в горах Шотландии, далеко от Эдинбурга и Тайного совета. Можно отдохнуть, успокоиться и решить, что делать дальше.

– Никогда не видела заката прекраснее, – раздался позади него шепот.

Вздрогнув, Дункан обернулся. В простой белой сорочке его сестры, с распущенными волосами, Элспет казалась женщиной-эльфом из легенды. Отблески заката бликами плясали в золотых прядях, окружая лицо призрачным ореолом.

Элспет присела рядом с мужем на скамью и снова повернулась к окну.

– Да… – выдохнул Дункан. – Такие закаты бывают лишь в западных горах. – Он запрокинул лицо к небу, но чувствовал на себе упорный взгляд жены.

– Здесь твой дом, – сказала она. – Здесь осталось твое сердце. И родные по тебе скучали.

Он ничего не ответил.

– Но почему ты не хотел возвращаться в Далси? – пробормотала Элспет.

– Ты устала, – резковато бросил он. – Ложись спать.

Вздохнув, она поднялась со скамьи. Дункан смотрел в пол, видел кончики босых пальцев под краем сорочки. Белая ткань легко затрепетала от ветра.

– Дункан…

– Ложись спать, – повторил он и отвернулся. Элспет приложила ладонь к его спине.

– Я же чувствовала, какую боль ты хранишь в себе. Расскажи мне – что тогда произошло?

Дункан изнемогал от усталости, да и раненая рука сильно ныла.

– Нет, Элспет. – Он качнул головой.

Она провела пальцем вдоль шрама, невидимого под рубашкой.

– Этот удар нанесла рука Макдональда… я сама догадалась. Но больше я ничего не вижу. Расскажи, как это вышло.

– Все уже в прошлом. Вспоминать ни к чему. – Он уловил и собственный резкий тон, и душевную боль, рвущуюся изнутри. Надолго ли его хватит? Сколько он сможет таить в себе эту боль? Теплые пальцы замерли под лопаткой, там, куда вошел кинжал. Там, где было средоточие его неистребимого гнева, терзавшей его муки.

– Для тебя все это живо, Дункан… – Накрывшие шрам пальцы обжигали даже сквозь рубашку. – Ночь… – шепотом продолжала Элспет. – Я вижу спящего юношу, почти мальчика… У него темные волосы, он высокий, худой. Это ты, только много лет назад, Дункан. Чужие воины подкрадываются в ночи, взлетают кинжалы. Кровь. Она кажется черной в свете луны… – Элспет умолкла, задыхаясь. – Вижу мужчину… он пытается защититься. Он старше, чем ты сейчас, но у него твое лицо. Кинжал врага пронзает его в самое сердце.

– Прекрати! – выкрикнул Дункан. Вскочив на ноги, он навис над Элспет, мрачный, грозный. – Какой в этом смысл для меня? Для тебя?

Элспет чуть отстранилась, чтобы видеть его лицо. Закатные лучи высветили глубину громадных глаз.

– Эта боль уничтожит тебя. Поделись ею со мной.

– Даже если и так, малышка, это моя боль. Оставь ее мне, – пробормотал он.

– Рори сказал, что Макдональды захватили вас во время набега на их земли. А ты и оставшиеся в живых братья, по его словам, в отместку безжалостно грабили и убивали всех, кто носил имя Макдональдов.

– Подлая ложь! – прорычал Дункан, вцепившись в плечи жены. – Но к чему эти расспросы? Ты же ведьма, ты всех видишь насквозь. Вот и заглядывай в прошлое. А меня оставь в покое!

Глаза Элспет медленно налились слезами. Дункан видел обиду, выплескивающуюся из затуманенных глаз, ощущал кончиками пальцев дрожь, волнами сотрясавшую хрупкие плечи.

Элспет моргнула, уронив одну слезинку. Он хотел что-то сказать… слова комом застряли в горле.

Разжав пальцы, Дункан молча отвернулся к окну.

– Не хочешь поделиться со мной – умолять не стану, – прошептала Элспет. За его спиной раздался легкий шорох шагов.

Какое-то необъяснимое чувство заставило его оглянуться. Элспет стояла у камина, скрестив на груди руки, опустив голову. Подсвеченная неярким огнем тонкая ткань сорочки не скрывала изгибов тела. Волосы жидким золотом растеклись по плечам и груди, скрыли ее лицо.

Она казалась такой по-детски беспомощной, воздушной, неземной… точно фея из сказок. Эльф, столкнувшийся с жестокостью реальной жизни… А он так обидел ее своими бездумными, грубыми словами. Ведьма… Скорее добрая волшебница.

Дункан со вздохом шагнул к жене.

– Мы отдыхали, – начал он глуховатым голосом. – Спали после охоты на своих землях. Несколько человек тайком подобрались к нам, захватили врасплох. Они убили отца и двоих братьев. Отец проснулся и попытался защитить себя и нас, но его закололи кинжалом. А братья… братья, наверное, так и погибли во сне.

– А ты?

– Я тоже проснулся, хотел достать кинжал, но подо мной хрустнула ветка. Кто-то из Макдональдов с размаху опустил на меня меч, разрубил от плеча до груди. Я не видел его лица… Решив, что все погибли, они вскочили на коней и умчались. – Тяжесть воспоминаний взяла в железное кольцо его сердце. Голос был безжизненно-глух. – Но я выжил. Как смог, перевязал рубахой рану и дополз до ближайшей хижины пастуха. А потом, когда силы вернулись и я смог держаться в седле, мы с оставшимися в живых братьями совершили свой первый набег.

Элспет уронила голову. В густых прядях вспыхнули рыжие искорки. Ему хотелось зарыться в это чудо лицом, утопить в нем, как в озере, свое горе.

– Ты должна знать – той ночью Макдональды напали на нас на землях клана Макреев. Они убийцы, вероломные, подлые.

Элспет кивнула. Не удержавшись, Дункан провел пальцами по струящимся золотым волосам.

– И что же теперь? – спросил он. – Что ты станешь делать с моей болью?

Повернув голову, она прижалась щекой к его ладони.

– Если б я только могла… я бы забрала у тебя эту боль.

– Забрала?! – Он засмеялся отрывисто и хрипло. – Это слишком тяжкая ноша даже для мужских плеч. – Дункан вздохнул. – Я свыкся с ней за столько лет. Мы с братьями отомстили как смогли, но боль осталась.

Элспет вдруг резко повернулась к нему, опустила ладони на грудь мужа.

– В том, что отец и братья погибли, нет твоей вины. – Она на миг приложила одну ладонь туда, где билось его сердце. – Ты должен простить сам себя. Открыть сердце и выпустить боль.

– Я даже не увидел лиц убийц. Не ответил ударом на удар. Всем им удалось уйти безнаказанными. – Ярость той ночи, казалось, давно забытая, нахлынула с новой силой. В первый раз в жизни ему захотелось избавиться от этой боли.

– Дункан, – шепнула его жена, – смерть твоих братьев и отца требовала отмщения, но лишь однажды. Нельзя нести эту тяжесть всю жизнь.

– Я стократно отомстил за их смерть еще до отъезда из Далси, – отозвался он, перебирая пальцами густые золотистые пряди. – Но месть не приносила мне удовлетворения.

– Твой гнев приковал тебя к прошлому железными цепями. Я знаю, что это такое – нести на своих плечах такое бремя. Да… это непросто – сбросить его и идти дальше по жизни.

Он любовался ее лицом, таким прелестным, заглядывал в ее глаза, такие чистые, словно омытые весенним дождем.

– Что же это за бремя, которое ты несешь на своих плечах?

– Я видела, как ты встретил свою смерть! – выдохнула Элспет. Он открыл было рот, чтобы возразить, но она приложила ладонь к его губам. – А еще раньше видела смертный час других близких мне людей. Дяди Лачланна, его жены. Матери Айрик. И каждый раз это бремя было так невыносимо тяжело, что мне, казалось, проще было умереть, чем его вынести. Я никогда не говорила о том, что видела. И ничем не могла помочь.

– Ну, о моей-то смерти ты недолго молчала, – уже с улыбкой заметил Дункан. Он пригладил ее волосы, опустил руки на хрупкие плечи. – Ты говоришь, видела смертный час других людей. И что же? Все твои видения сбылись?

– Да. Все, кроме того, где мне явился ты. Кивнув, Дункан привлек ее к себе.

– Увидеть такое и никому не сказать – тяжелая ноша… Я давно знал, что у тебя бесстрашное и благородное сердце, а сегодня лишний раз убедился в этом. Но давай больше не будем о боли, о смерти, о мести и бремени. Мы так устали за этот день, что забыли о самом главном… – Он прильнул губами к теплому морю волос. – Всевышний одарил нас таким богатством…

– Богатством?

Его губы обласкали бархатистую кожу ее щеки.

– Конечно. У нас ведь есть наша любовь. А мы забыли… – Дункан захватил ее врасплох, обвив пальцами за талию и бросив на перины огромной кровати.

Элспет рассмеялась, накрепко сцепив руки в кольцо у него на шее. Улыбка еще блуждала на ее лице, а тело уже жаждало ласки. Глаза уже умоляли о любви.

На несколько мгновений оторвавшись от нее, Дункан быстро разделся. Шагнул к кровати.

Он оказался прав. Ни смерть, ни месть, ни ненависть не имели значения в том мире, где жила их любовь.


* * *


– Я хочу спать, – простонала Элспет. – У меня ноет каждая косточка. Ноги болят. Болит спина, болит шея, болит…

– Все, все, хватит, малышка, я понял, – хмыкнул Дункан. Он проспал несколько часов, а сейчас поднялся, чтобы закрыть ставни. С вечера они забыли об окне, и сырой осенний ветер выстудил комнату.

Бросив быстрый взгляд на горизонт в предрассветной дымке, Дункан захлопнул ставни и поскорее вернулся к теплому ложу, манившему пухом матраца и подушек. Элспет проснулась, когда он нырнул под меховое покрывало.

– Иди ко мне, – шепнул он, – я тебя быстро вылечу.

Она неуклюже перевернулась, шумно выдохнула, уронив руку на грудь Дункану.

– Ничего у тебя не получится. Никто не сможет меня вылечить, – жалобно сказала Элспет. – У меня все болит, от макушки до пяток. За эти два дня я прожила целую жизнь. Я чувствую себя дряхлой старухой. Дай мне поспать.

Дункан принялся осторожно разминать ее спину, плечи.

– А по мне так тебе еще далеко до дряхлой старухи, – приговаривал он. – Ты молода и полна сил. И очень, очень умна, малышка. Иначе так и осталась бы там, на утесе, посреди озера.

– О-о-о… Лучше об этом не вспоминать. – Элспет с наслаждением вытянулась под его теплыми руками. – Здорово пришлось поплавать.

Сколько лет твоей бабушке? – неожиданно спросила она.

– Понятия не имею. Лет сто. – Услышав ее сдавленный возглас, Дункан рассмеялся. – Ну, может, и не сто. Семьдесят. Восемьдесят… Очень много.

– А выглядит она хорошо. Такая милая. Крохотная, вся серебристая, прямо фея, добрая и мудрая.

– Точно. – Ладони Дункана скользнули вдоль спины, очертили изящную талию, прошлись по шелковистой коже бедер. – Кстати, бабушка сказала, что даже не надеется увидеть нас до вечера. Так что можешь спать сколько хочешь.

– Будем спать целый день, а? – со смешком отозвалась Элспет.

– Это вряд ли. Но из постели я тебя не выпущу, и не надейся, – пообещал он. Миг спустя Элспет уже лежала на спине. Его губы нашли в темноте и накрыли ее рот.

– Дункан… – Она отвернула лицо. – Ты что, поссорился с Иннис перед отъездом из Далси?

– Опять? Я думал, мы с этим покончили. – Он укоризненно покачал головой.

– Я хочу знать все – почему ты уехал, почему так долго не возвращался.

– Нас было пятеро братьев, – с покорным вздохом начал Дункан. – Пять Братьев из Кинтейла. Юные Фрейзеры напоминают мне моих погибших братьев. Я был самым младшим. Трудно поверить, что их больше нет… – Он откинулся на подушки. – После той страшной ночи нас осталось трое. Чистое наказание, а не ребята, говорила бабушка. Необузданные, неистовые. Смерть мужа и старших сыновей подкосила маму, и она ничего не могла с нами поделать. Но бабушка – она всегда была волевой и упрямой – все твердила, что наши набеги до добра не доведут…

Элспет пристроила головку ему на плечо, прижалась всем телом.

– Я был тогда совсем мальчишкой, – благодарно обняв жену, продолжал Дункан. – Ты знаешь, что здесь в чести благородство и отвага. Но, к сожалению, мы с братьями не знали меры… Ненависть толкала нас на безумные поступки. Мы были не правы, но понял я это только через много лет.

– Ваши набеги вошли в легенду. Так мне сказал Рори. Мать пугала его и братьев «бешеными Макреями».

Дункан невесело усмехнулся:

– Да уж, скота мы у Макдональдов увели немало. И прятали так, что никто из них не смог вернуть ни одного вола, ни одну овцу. Но убивали только тех, кто нападал на нас. Сами мы никогда не нападали на спящих, не трогали женщин и детей. Отца и братьев убили мужчины. Вот им мы и мстили. Все это длилось много месяцев; день и ночь в седле, с оружием в руках… Во время одного из набегов погиб еще один брат. Иннис потребовала прекратить войну с Макдональдами, я встал на дыбы. Тогда вождь Макреев и клана Маккензи – это наши соседи и друзья – приказали нам остановиться. Я не мог пойти против такого приказа, но и остаться в Далси не захотел. Уехал. Без благословения бабушки, не сказав ни слова на прощание…

К тому времени горе уже унесло маму в могилу… Я отправился сообщить о ее смерти родне. Мама была из Керров, приграничного клана. Замуж за лэрда Далси ее выдали по приказу Тайного совета короля Джеймса. Родня матери приняла меня, оставила жить у себя в доме. Керры, если ты помнишь, держали в страхе всю границу своими набегами, так что моя жизнь не слишком изменилась. – Дункан поморщился. Боль в раненой руке не стихала. – За время жизни на границе я видел столько крови, пожарищ, горя, что хватило бы на несколько жизней.

Ладонь Элспет прошлась по колючей щетине на его подбородке, тонкие пальчики наткнулись на сережку в мочке уха.

– А это откуда?

– Мне как-то пришла в голову мысль стать морским разбойником, пиратом. Я уговорил двоюродных братьев, мы осушили несколько кувшинов вина и ввалились в одну таверну, где какая-то старуха за пару серебряных монет проколола всем нам уши. Наутро мы протрезвели и передумали отправляться в море. Уж слишком привыкли к набегам на суше. Ну а сережки остались. Ты знаешь, зачем моряку золотая серьга? На тот случай, если он утонет, и его тело выбросит на берег. Сняв сережку, кто-нибудь похоронит его по-божески, в хорошем гробу.

Элспет улыбнулась:

– Горец, разбойник на суше, мечтавший стать пиратом… Как же это вышло, что ты превратился в законника, сменил шотландскую накидку на плащ цвета смерти, а шотландскую кровь – на рыбью кровь горожан?

Он сверкнул на жену гневным взглядом, но все же ответил:

– Отец всегда говорил, что горцам, если они хотят выбраться из нищеты и бесконечных войн с соседями, нужно учиться. Он выбрал для меня карьеру адвоката и даже частично оплатил учебу в университете Сент-Эндрю, когда мне еще не было и десяти. Набеги с Керрами заставили меня задуматься… Я понял, что ничего хорошего из такой жизни не выйдет и что я только порочу память отца и братьев. В общем, я распрощался с семейством Керр и поступил в Сент-Эндрю. Учился и подрабатывал у известных королевских адвокатов – и у Уильяма Мейтленда, члена Тайного совета, в том числе. Он всегда относился ко мне дружески, несмотря на свое высокое положение.

– Вон оно что, – задумчиво протянула Элспет. – А мы-то с братьями удивлялись, где это королевский адвокат выучился искусству набегов. – Легко прикоснувшись к груди мужа, она провела пальцем вдоль шрама. – Помнишь, как я испугалась в первый раз, когда дотронулась до шрама? Столько в тебе было гнева, ненависти, злости… – Элспет помолчала, поглаживая плотный рубец. – А теперь все страшные образы исчезли… остались лишь отзвуки боли.

– Да, наверное. Последние дни мне нелегко дались, но я, кажется, выплеснул из души ненависть. – Он вздохнул. – В Гленране я столкнулся со своим прошлым.

– Ты прекрасно понимал, что идешь против воли Тайного совета, – и все равно помог нам с набегом.

– Конечно, понимал, но этот набег был мне нужен не меньше, чем вам.

– Ночные набеги – это все-таки игра, – сказала Элспет. – Один клан крадет скот, другой старается вернуть своих животных или увести чужих. А Макдональды превратили эту игру в настоящий разбой. Вина лежит на них, а не на тебе или Фрейзерах.

– Когда Рори схватил тебя… и даже еще раньше, после охоты, когда он тебе угрожал… я был готов его убить.

– Но ведь не убил. И даже там, на берегу озера, ты его не тронул, хотя он лежал, безоружный, у твоих ног.

Дункан снова вздохнул:

– Я не хотел отнимать жизнь еще одного человека. На моей совести и без того слишком много смертей.

– Так говорит закон?

– В каком-то смысле – да.

– Горцы не очень-то чтут придуманные законы. Здесь, в горах, по-прежнему действуют древние неписаные законы родовой мести. А вражда – она ведь только разрушает, сеет смерть, отнимает близких, делает детей сиротами. Но вражду не остановить никакими королевскими указами. Кланы сами должны положить ей конец. – Элспет пожала плечами. – Правда, мне кажется, что этого еще долго ждать.

Дункан изумленно повел бровью:

– Такие речи – из уст амазонки Фрейзеров? Звучит угрожающе. Не забывай, что перед тобой – представитель Тайного совета нашей королевы.

Элспет склонила голову к плечу:

– Я понимаю, каким ты был в юности, Дункан Макрей. Понимаю, кем стал сейчас. И я люблю тебя, неистовый горец, королевский законник, разбойник, пират!

Он прильнул губами к ее лбу, к кончику носа, к прохладным нежным губам.

– И я люблю тебя, Элспет Фрейзер, Та, Которая Видит, бесстрашная амазонка… Жена моя.

– Еще только один вопрос – и я усну, – уткнувшись лицом в ложбинку его плеча, пробормотала Элспет.

– Давай.

– Ты что, действительно считаешь меня ведьмой?

Он улыбнулся:

– Есть в тебе что-то такое, чего не объяснишь ни знаниями, ни логикой… Но я уж скорее назову тебя эльфом или ангелом, чем произнесу слово «ведьма».

– …во второй раз, – добавила она.

– Чем произнесу слово «ведьма» во второй раз, – покорно исправился Дункан. Услышав счастливый вздох и сонное, глубокое дыхание, он понял, что его извинения приняты.

ГЛАВА 22

– Сегодня ночью мне опять снился ворон, – сказала Иннис Макрей. – Как много лет назад, перед твоим отъездом.

Кивнув, Дункан поднес ко рту кружку с виски, приправленным сливками и медом. Он терпеть не мог эту приторную смесь и пил ее только по настоянию бабушки, как придающее силы лекарство. Ему хотелось угодить Иннис, да и выхода иного не было – бабушка зорко следила за тем, чтобы в кружке не оставалось ни капли. Сделав еще один глоток, Дункан опустил кружку на стол. Иннис приказала разжечь в большом зале камин; жар пылающих пихтовых поленьев был особенно приятен промозглым осенним днем.

– И что же он тебе сказал, этот ворон? – поинтересовался Дункан. Вещие, как она утверждала, сны бабушки служили предметом постоянных споров, еще когда он был ребенком. Иннис упорно поступала так, как подсказывали сны.

Теперь-то он ее понимал… Если бы не сны – кто знает, осталась бы в живых Элспет или ее поглотили бы воды соленого озера.

– Ворон и голубка подлетели к окну моей спальни и попросили исполнить их желания, словно я какая-нибудь волшебница, – отозвалась Иннис. – Голубка мечтала о крыльях из серебра и золота. А ворон хотел, чтобы ты стал его хозяином.

– Как это? – изумился Дункан. – Он что же, хотел стать ручной птицей, вроде сокола у охотников?

Иннис пожала плечами:

– Откуда мне знать.

– И ты эти желания исполнила?

– Нет. Сказала, что у меня на это не хватит сил, что я стара и немощна. Голубку я отослала к Элспет, а ворону велела лететь в горы. «Там ты найдешь Дункана, – сказала я ему. – Попроси, чтобы он взял тебя, но только вежливо попроси. А если он откажет – не настаивай и улетай себе с миром».

Ее внук долго молчал, вспоминая видение Элспет. Она всегда опасалась этих черных птиц, считая их предвестниками смерти.

– Ну что ж, – протянул он наконец. – И хорошо сделала.

– Конечно, – кивнула бабушка. – Хочу спросить у Элспет, что означает этот сон. Эласдар сказал, что она обладает даром ясновидения.

Поколебавшись, Дункан пожал плечами:

– Спроси, если хочешь. Час тому назад она была в комнате Магнуса, а где сейчас, я не знаю.

– Твоя жена сейчас с Майри и детьми. Магнусу уже гораздо лучше, хоть рана еще и не совсем затянулась. Прошло еще только две недели, а он все твердит, что хочет вернуться в Гленран.

Дункан потянулся за своей кружкой, пряча улыбку.

– А ты пожалуйся Кирсти. Ей он ни в чем не откажет.

– Да, я тоже заметила, что наша малышка держит его в руках. Магнус, правда, без конца спорит, но ей всегда удается настоять на своем. – Бабушка хитро прищурилась: – А ты слушаешься Элспет?

Он выразительно повел бровью.

– Я?! Чтобы я поступал, как мне приказывают?!

Иннис весело хмыкнула:

– Ага, так я и думала. Настоящий Макрей. Но и ты изменился, Дункан Макрей!

– Я стал мужчиной. А ты в последний раз видела меня еще мальчишкой.

– Упрямым и злым мальчишкой с каменным сердцем!

– Я о многом сожалею, бабушка Иннис…

– Ш-ш-ш… Я дожила до преклонных лет, но и я всю жизнь сражалась со своим упрямым нравом. Годы приносят мудрость и смягчают даже каменные сердца. Я давно простила тебя… Надеялась, что ты вернешься. Но время шло, а тебя все не было. Конечно, я верю легенде. Лэрды Далси всегда возвращаются… Но я боялась, что встречу свой смертный час без твоего прощения.

Дункан задумчиво вертел в руках чашку с питьем.

– И я боялся. Все эти годы я боялся вернуться.

– Меня боялся? – Иннис улыбнулась. Дункану даже показалось, что она довольна. Откинувшись на высокую спинку кресла, бабушка добавила: – Теперь я вижу, что мой внук научился смирять свой бешеный нрав. Гораздо раньше, чем это вышло у меня.

– Последний месяц стал для меня хорошим уроком.

– А-а… Ты об этой девочке Фрейзеров… У нее золотые руки, она умеет врачевать и, насколько мне известно, предсказывать будущее. Макреи и Фрейзеры дружат столетиями. Твой отец одобрил бы этот брак.

– Думаю, да. Элспет – необыкновенная девушка.

– Она мне нравится. – Пронзительные синие глаза снова задорно сверкнули. – В ней что, тоже течет кровь эльфов, как и в Макреях?

Дункан с недоумением посмотрел на нее.

– Наверняка в ней есть что-то от доброй феи. Ведь это она убедила упрямца вернуться в родной дом после стольких лет. Она научила тебя любви. Я же вижу, как сильно ты любишь эту девочку. Вот она, любовь! Сияет в счастливых глазах, горит румянцем на щеках. – Иннис наклонилась и нежно потрепала внука по щеке.

Тот рассмеялся:

– Скорее все дело в твоем великолепном виски!

– Вовсе нет, – покачала головой бабушка. – Вовсе нет.

Дверь с треском распахнулась, и в зал влетел красный как рак Эласдар. Упав на скамью, он издал тяжелый вздох.

– Что такое, мальчик мой? – спросила Иннис.

– Уф-ф. Больше не могу. У меня сердце разрывается. Налей-ка мне, брат, виски… Такой сильный, взрослый парень – и так низко пал!

– Ты это о чем? – уточнил Дункан, протягивая Эласдару наполненную кружку.

– Да о Магнусе же! Он ревет от боли! Неужто никак нельзя ему помочь, Иннис?

– Ах, во-он что. Он не от боли ревет, – отозвалась бабушка. – Пока он спал, Кирсти привязала его к кровати, чтобы не вставал. Так что он если и мучается, то от ярости. Когда я заходила к нему в последний раз, Кирсти заявила, что не развяжет веревки, пока он не пообещает оставаться в постели еще хотя бы три дня. – Иннис пожала плечами. – Ну и девчонка. Личико ангела, золотые руки, а характер – ну прямо дикая кошка.

– Я ж и говорю – здоровенный парень, а так низко пал, – буркнул Эласдар. – Сделай хоть ты что-нибудь, Дункан!

Дункан в притворном ужасе замахал руками:

– Ну нет, уволь! Вот Магнус окрепнет, пусть сам разбирается.

Оба посмотрели на Иннис. Та закивала с лукавой улыбкой:

– Вот-вот, пусть Магнус и разбирается. Надеюсь, он преподаст ей урок. По нему не скажешь, что он будет долго терпеть такое отношение.


* * *


Элспет еще никогда не забиралась так высоко в горы, туда, где склоны, покрытые золотыми осенними травами, становились все суровее, все неприступнее, где струились ледяные водопады, сверкая серебристыми потоками на фоне глянцево-черных скал. Ей еще не приходилось сверху смотреть на облака, пушистые, невесомые, накрывающие горные пики белоснежными шапками.

Сюда привел ее Дункан. Он улыбнулся, глядя на жену с уступа и протягивая ей руку. Элспет забралась наверх, оглянулась. С благодарной улыбкой пристроилась рядом с Дунканом на большом валуне.

– Вон там, у самого дальнего, узкого края озера, – сказал он, показывая на вытянутое неправильным овалом озеро, – стоит крепость Айлин Донан. Там констеблем мой двоюродный брат из клана Маккензи.

Старинная, с зубчатыми башнями крепость казалась совсем крошечной, словно сказочный домик эльфов, неотделимый от этой чарующей панорамы воды и гор, скал и прозрачного неба. А озеро, как ни старалось, не могло соперничать с глубокой синевой глаз Дункана. Элспет улыбнулась, прильнув головкой к плечу мужа.

– Как здесь красиво, – пробормотала она. Два орла торжественно и беззвучно парили в вышине, а на скалах внизу так же плавно скользили две громадные черные тени. – Ты бывал здесь в детстве?

– Очень часто. С братьями. – Он улыбнулся воспоминаниям. – Разоряли орлиные гнезда, спорили, кто быстрее залезет на какую-нибудь опасную скалу… – Обняв жену за плечи, Дункан снова вытянул руку. – А вон за тем крохотным озерцом, видишь? – покоятся отец и братья, рядом со многими поколениями Макреев.

Оба долго молчали, глядя вдаль, на сияющее синевой пятнышко озера.

– Мне их так не хватает… – выдохнул наконец Дункан. – Хорошие они были, добрые. Братья погибли совсем молодыми, не старше, чем сейчас Фрейзеры. Отец был отличным воином, сильным и смелым. Смеяться любил… и сражаться тоже. И очень любил своих детей. – Его пальцы стиснули плечо Элспет, и она накрыла их ладонью. Слезы сострадания обожгли ей веки.

– Твой дом здесь, – прошептала она. – Не в Эдинбурге, даже не в Гленране. Только здесь ты будешь счастлив. Эти горы – часть твоей души.

Дункан не ответил, но ответное пожатие его пальцев было больше чем простое «да». А когда он встал и выпрямился во весь рост, Элспет увидела перед собой истинного горца, черпающего силы из родной земли, черпающего радость из ледяных озер и ветров Шотландии.

– Никогда не уезжай отсюда, Дункан. Далси – сердце твое.

Он опустил на жену синий взгляд:

– Ты – мое сердце. И это наш с тобой дом. Элспет тоже поднялась, протянула ему руку.

Так и стояли они высоко над землей, под самым небесным сводом.

Трепет пробежал по ее телу, глаза заволокло золотым туманом, предвестником видения.

Не догадываясь, что она уже в плену видения, Дункан взял ее за руку. Элспет хотела вырвать руку, но тело перестало ей подчиняться.

«Нельзя! – хотела крикнуть Элспет. – Не прикасайся, или тебе явится то же самое!» – но слова застыли на ее губах.

По склону горы, в сиянии солнечных лучей, уверенно шагал длинноногий темноволосый мальчуган. Вскинув голову, рассмеялся, звонко и счастливо. Но он не видел Элспет и Дункана, стоявших на каменистом уступе. Нет, не видел. Он явился из другого времени. Из будущего.

Элспет видела его глаза – прозрачные, как горные реки, серебристые, как лунный свет в ночи. Она узнала этого мальчугана. Это был ее сын. Сын Дункана.

Видение померкло, мальчуган исчез, словно растворился в золотой дымке. Элспет повернулась к мужу. Лицо его было бледно, взгляд туманен.

– Я его видел! – выдохнул Дункан. – Я видел нашего сына!

Элспет кивнула. Слезинка, задрожав, упала с ресниц.

– Он будет очень сильным и счастливым. Веселым, как его дедушка. Он будет любить эти горы, как его отец.

Дункан раскрыл объятия.

– Я не хочу, чтобы он рос без отца… – глухо пробормотала Элспет, уткнувшись лицом ему в грудь.

– У него будет отец. – Дункан прижался губами к шелковистым волосам. – Обещаю тебе.


* * *


Спустившись с горы, Дункан потянул жену за руку в сторону замка Далси, через горбы холмов в сухих стеблях вереска и пожухлых папоротниках.

– Иди-ка сюда, – сказал он, подталкивая Элспет к подножию одного из холмов, где среди замшелых валунов струил маслянисто-коричневые воды неширокий ручей. Перепрыгнув через ручей, Дункан жестом остановил жену.

– Ты останься на той стороне. – Он наклонился и опустил руки в мутную воду. – Повторяй за мной!

Элспет сделала то же самое.

– Зачем? – Она выпрямилась, вытирая руки о край накидки.

Дункан подался вперед, через ручей и взял обе ее руки в свои.

– Это древний обычай Верхней Шотландии. Обет любви и верности дают у ручья, соединив над ним руки. И пока будет струиться этот ручей, будет жива и наша любовь. Думаю, этот обычай зародился очень давно, еще до появления христианства.

Элспет сплела свои пальцы с его и закрыла глаза. Чуть слышный плеск ручья, резкий свист ветра, шорох сухих трав и шепот Дункана сплелись в одну песнь любви. Повторив вслед за Дунканом клятву верности, Элспет открыла глаза.

Дункан с улыбкой поцеловал ее, наклонившись над ручьем.

– Я не успел еще обратиться к архиепископу с просьбой утвердить наш брак, но сделаю это обязательно. Ну а пока… мы венчаны католическим обрядом и соединены языческим. Ничто теперь не сможет нас разлучить.

– Ничто, – повторила Элспет. Дункан потянул ее за руку, она перепрыгнула через ручей и легко взбежала вместе с ним на соседний холм.

– Смотри-ка! – воскликнул Дункан, остановившись на вершине.

Глянув вниз, Элспет увидела Магнуса, размашисто шагающего через бурую от сухого вереска долину. Изумленно ахнув, Элспет уже набрала воздуха в легкие, чтобы позвать брата…

– Ш-ш-ш… – остановил ее Дункан. – По-моему, сейчас он нам не обрадуется.

Впереди, в высокой траве мчалась тонкая фигурка Кирсти. Брови Элспет сошлись в одну линию: со стороны казалось, что ее брат преследовал девушку. Даже отсюда, с вершины холма, Элспет заметила краску гнева, заливавшую лицо Магнуса.

Он что-то крикнул и прибавил шагу. Кирсти остановилась, обернулась резко и прокричала в ответ что-то столь же яростное. И снова стремглав помчалась прочь от неуклонно настигающего ее Магнуса. Несколько секунд спустя он нагнал девушку, схватил за руку, зарычал в бешенстве. Та вырвалась. Тогда Магнус прыгнул, как хищник на свою беспомощную добычу, дернул Кирсти на себя и вместе с ней покатился по земле. Элспет в ужасе смотрела, как над травой появляется то пшеничная голова брата, то черноволосая – Кирсти.

– Да сделай же что-нибудь! – она повернулась к мужу.

– Сами разберутся, – возразил он. – Кирсти это заслужила. По-моему, Магнус не одобрил ее методы лечения.

– Ишь ты, не одобрил! Зато теперь он абсолютно здоров, как я погляжу. И даже слишком здоров, – буркнула Элспет. – Он же упрям, как наша старая коза в Гленране. Я бы с радостью собственными руками привязала его к кровати. Бедняжка Кирсти. Как только она его выносила столько времени, ума не приложу. Ей, правда, тоже упрямства не занимать. Ты бы слышал, как она ему по сто раз на дню твердила, что такая рана требует покоя, иначе швы разойдутся. Он мотал головой и рычал!

Дункан исподлобья взглянул на нее.

– Твой брат горд, недаром он из клана Фрейзеров. А Кирсти чересчур своенравна.

– Ха! Тоже мне, гордость называется! Да он дулся, как обиженный ребенок, только потому, что она оказалась умнее его! – Элспет негодующе фыркнула, скрестив на груди руки. – Магнус всю жизнь считал себя непобедимым, а тут пришлось подчиниться молоденькой девушке. Честно тебе скажу – я и не думала, что он способен на такое! – Губы ее уже дрожали, но она старательно прятала улыбку от Дункана. – Встреча с твоей своенравной сестрой, пожалуй, пойдет ему на пользу.

– Да уж, своенравной, и это еще мягко сказано. Она с самого рождения показывала характер. Среди домочадцев о ее упрямстве ходили легенды. Никто не смел перечить крошке Кирсти.

– Кое-кто посмел. – Элспет кивнула вниз. Магнус поднялся во весь свой громадный рост, подхватил девушку с земли и перекинул через плечо. Она лягалась что было сил и колошматила его кулаками по спине. Дункан хмыкнул, наблюдая за происходящим.

– Иногда, чтобы завоевать сердце мужчины, женщине нужно довести его до бешенства. Держу пари, этим двоим никуда не деться друг от друга. Смотри-ка!

Элспет заморгала от удивления:

– Да он же ее целует!

– Ага. А она отвечает. Ну, теперь-то крошка Кирсти поймет, что Магнуса Фрейзера можно привязать, только если он того сам захочет!

Элспет мстительно ткнула его локтем в бок:

– А я думаю, что крошка Кирсти докажет моему братцу, что на свете есть вещи посильнее Магнуса Фрейзера!

– Ладно, пойдем. – Дункан потянул ее с холма. – Пусть себе учат друг друга.

– Ты просто мудрец, Дункан Макрей! – с усмешкой заявила Элспет.

– С чего это вдруг?

– Привез сюда Магнуса, чтобы вылечить. И погляди, что из этого вышло!

Он улыбнулся:

– Ну, я же не провидец. Предсказать свадьбу мне не под силу.

– Не нужно быть провидцем, чтобы понять – такие поцелуи обычно заканчиваются свадьбой.


* * *


Устроившись за столом в приемном зале, Дункан откинулся на спинку кресла и подмигнул Эласдару. Оба ухмылялись, вспоминая недавнюю помолвку Магнуса. Прошло чуть больше недели с той погони, закончившейся поцелуем, свидетелями которой невольно стали Дункан и Элспет, Магнус уже был так захвачен любовью, что сделал Кирсти предложение. Та приняла его, не задумываясь. Бабушка была в восторге, узнав, что Магнус хочет венчаться немедленно, чтобы вернуться в Гленран вместе с женой.

– Ей, конечно, будет не хватать малышки, но все равно она радуется ее счастью, – сказал Эласдар.

– И внучке рада, – кивнул Дункан. – Взяла с обоих обещание, что следующей весной они привезут Айрик в Далси.

– Иннис думает, что вы с Элспет останетесь здесь. Ты ей уже сказал, что хочешь вернуться в Эдинбург?

– Меня больше не тянет в Эдинбург, Эласдар. Придется съездить, конечно… Меня ждут в Тайном совете. Ну а потом надеюсь недели в две покончить со всеми делами и вернуться в Далси. Этого хочет Элспет. Да и я уже не смогу без Далси.

Кивнув, Эласдар хотел что-то сказать, но ему помешали громкие возгласы, донесшиеся со смотровой башни.

Дункан вслед за Эласдаром подошел к окну и выглянул во двор. Целая кавалькада всадников, вооруженных, в шотландских накидках, рысью скакала через простирающуюся перед замком долину.

– Фрейзеры, – прищурившись, сказал Дункан. – А с ними кто-то еще.

– Откуда Фрейзерам знать, что ты в Далси?

– Я послал гонца сообщить о том, что с Элспет все в порядке и что мы ненадолго задержимся. Но я никак не ожидал, что они здесь появятся.

– Смотри-ка, там всего лишь трое из клана Фрейзеров, а остальные… Вроде как свита… – Эласдар запнулся, тихо выругался. – Да это ж Роберт со свитой Гордонов!

– А-а… – протянул Дункан. – Теперь я понимаю, что им нужно.

Копыта лошадей уже зацокали по каменному мосту. Сердце Дункана глухо забилось. Он так надеялся, что до этого не дойдет.

Дункан с тяжелым вздохом отвернулся от окна.

Эласдар сдвинул брови:

– Понимаешь? И зачем же? С какой стати Роберту заявляться сюда со своей свитой?

– Чтобы меня арестовать, – коротко бросил Дункан.


* * *


– Тайный совет объявил тебя вне закона, Дункан Макрей! – Маленькие глазки Роберта холодно блестели из-под тяжелых полуопущенных, как у хищной птицы, глаз. Он сунул руку внутрь камзола, вытащил плотный свернутый лист и, развернув, подтолкнул через стол к Дункану. – Ты обвиняешься в том, что нарушил подписанный Фрейзерами и лично тобой мирный договор, поручителем которого являлся. Я обещал Тайному совету доставить тебя в Эдинбург. Если не пойдешь по добройволе, мне дана власть тебя арестовать.

Ответив на эту речь хладнокровным кивком, Дункан поднял глаза на собравшихся в зале. Его жена, семья его – и Макрей, и Фрейзеры – выслушали заявление Роберта молча. Элспет стояла рядом с братьями. Лицо его было бледно, громадные глаза прикованы к мужу. В них он читал страх и неистребимую, вечную любовь.

Дункан перевел взгляд на бабушку. Какое счастье, что рядом с ней Элспет… Иннис вмиг постарела на десятки лет. Узкие плечи поникли, словно под тяжестью мировой скорби. У нее за спиной стояли его сестры, Майри и Кирсти. На лицах обеих был написан ужас. Дункан отвернулся.

Пробежав глазами несколько строчек, написанных неровным почерком, и три подписи внизу, он передал листок Эласдару, задумчиво потеребил золотую сережку.

– Не все члены совета подписали документ, – заметил он Роберту.

– Остальные в отъезде. Подписавшие имеют право говорить от лица всего совета, – надменно отозвался Роберт. – Приказ полностью соответствует закону.

Иннис Макрей неожиданно выступила вперед.

– Почему? – спросила она, смерив Гордона гневным синим взглядом. – За что Дункана объявили преступником?

Тот подчеркнуто вежливо наклонил голову:

– Он собственноручно нарушил мирный договор между Фрейзерами и Макдональдами. Как поручитель и как адвокат, он отдавал себе отчет в том, что делает. И знал, какое последует наказание.

Иннис повернулась к внуку:

– Кто это такой? Кто он, этот Роберт Гордон?

Роберт растянул губы в ледяной улыбке:

– Брат Элспет, леди. По матери.

– Это милое дитя и ты?.. Значит, второй твой родитель – отродье дьявола! – рявкнула Иннис. Роберт только повел бровью, но оставил оскорбление без ответа.

Выругавшись сквозь зубы, Эласдар поднял глаза на троих братьев Фрейзер, Келлама, Кеннета и Эвана, прискакавших в Далси вместе с Робертом и его свитой. Долгое путешествие оставило на них печать усталости, но Фрейзеры не были бы Фрейзерами, если бы это показали. Дункан заметил мрачный огонь, сверкавший в их глазах всякий раз, когда они смотрели на Гордона.

– Объясните, что произошло, – обратился к братьям Эласдар. – Роберту веры нет.

Келлам шагнул вперед и заговорил, оборвав возмущенный протест Гордона:

– Неделю назад гонец из Далси сообщил нам, что с Дунканом, Элспет и Магнусом все в порядке. Мы были рады хорошим новостям и уже готовились к встрече. А потом в Гленран заявился Роберт со свитой. Потребовал Дункана. Мы и ответили, что Дункан поехал к себе в Далси…

– Ответили, ничего не зная об указе Тайного совета! – вставил Кеннет. – Дождался б он у нас, если бы сказал, чего ему от тебя нужно!

Келлам кивнул.

– Мы бы отправили его в другую сторону, а сами тем временем тебя предупредили, брат!

– Благодарю, – пробормотал Дункан.

Услышав этот оскорбительный для него диалог, Роберт сверкнул на Келлама бешеным взглядом. Тот презрительно отвернулся. Дункан оценил такую выдержку со стороны упрямца Фрейзера, тем более что и Келлам, и остальные братья терпеть не могли Гордона.

– Роберт со свитой собрались в Далси, и мы тоже решили ехать, – продолжил Келлам. – Но прежде Хью предложил заплатить часть штрафа. А остальное обещал собрать чуть позже.

– Хью предложил заплатить штраф, а Роберт все равно отправился в Далси? Не захотел подождать? – изумленно переспросил Эласдар.

«По закону Роберт сначала должен был сам потребовать штраф у вождя клана, а уж потом, в случае отказа, объявить об аресте поручителя. Но он ускорил процедуру… с помощью Тайного совета. Почему? – гадал Дункан. – И второй, главный вопрос – как Роберту Гордону удалось добиться от Тайного совета таких жестких мер по отношению к королевскому адвокату?» Вперед опять выступил Гордон:

– Я подробно изложил ситуацию Тайному совету. Все члены совета сошлись во мнении, что Хью Фрейзеру никогда не собрать нужную для выплаты штрафа сумму.

– Уж ты постарался, как я погляжу, – гневно процедил Келлам. – Времени даром не терял. Все рассказал, что надо и что не надо. Лишь бы Тайный совет немедленно подписал приказ об аресте.

Эласдар склонился к Дункану.

– Должен же быть какой-то выход, – пробормотал он. – Ты же не убивал Рори Макдональда. А Найал – тот всего лишь ранен. И потом… Они ведь первыми напали. Сожгли хлев Беток, изувечили Айрик, украли Элспет.

– Судя по этому документу, мне предъявлено обвинение в убийстве. – Дункан ткнул пальцем в листок, что лежал на столе. – Найал Макдональд рассказал своему дяде, вождю клана, о нашей схватке, а тот, не мешкая, послал гонца в Эдинбург. Убийство – страшное преступление, куда более серьезное, чем нарушение мирного договора. Признаться, я не понимаю, как до этого дошло. Нужно ехать с Робертом.

– Но Дункан… – начал было Эласдар. Остановив его жестом, Дункан повернулся к Роберту:

– Я поеду с тобой и сам предстану перед Тайным советом. Дело запутанное, но разобраться в нем можно. Меня прислал сюда Джеймс Стюарт, граф Морей, кровный брат нашей королевы. Его подписи на документе нет. Подписи Мейтленда тоже. Они оба окажут мне поддержку, но для этого мне нужно встретиться с ними лично.

– Ни того ни другого в Эдинбурге нет, – небрежно заметил Роберт, – но у тебя будет возможность попробовать с ними связаться. Не знаю, правда, получится ли. Из тюрьмы это нелегко.

– Из тюрьмы! – в ужасе выдохнула Элспет. – Что вообще происходит, Роберт? Зачем ты так? Дункан ведь муж мой, а тебе теперь брат! Горцы родных не предают!

– Элспет… – негромко окликнул Дункан. Глядя в ее взволнованное, бледное от тревоги лицо, он понял, что за мысль терзает жену. Шагнув к ней из-за стола, он крепко стиснул тонкие холодные пальчики. – Все будет хорошо. Это чистая формальность, много времени не займет, – шепнул он. – У меня есть друзья при дворе. Они помогут.

– Тюрьма, – всхлипнула Элспет. – Он сказал – тюрьма.

– Мне нужно связаться с Мореем и Мейтлендом, только и всего.

– Нет! Нельзя тебе ехать в Эдинбург! – Она обернулась к Роберту. – Ты не можешь его забрать! Он будет приговорен!

– Это что же, очередное пророчество? – спросил он насмешливо. Судя по всему, своим страшным видением Элспет с братом не поделилась. – Останься Макрей в Далси – тогда уж точно будет приговорен, – добавил Роберт. – Тайный совет объявил его вне закона. Властью, данной нам королевой и ее советом, мы имеем право казнить его здесь и сейчас.

– Ты животное! Бессердечный зверь! Ты мне не брат!

Роберт сдвинул брови:

– Думай, что говоришь, малышка. Не тебя ли недавно обвинили в колдовстве? Может, Тайному совету стоит и этим заняться?

– Да что с тобой, Роберт? – воскликнула девушка. – Откуда такая ненависть к моему мужу? Он известный адвокат, он заслужил доверие королевы и ее ближайших советников. И его назначили поручителем мирного договора между Фрейзерами и Макдональдами. Его, а не тебя. Неужели в этом все дело? Неужели ты мстишь из зависти? Неужели у тебя настолько подлая душа?

Лицо Роберта превратилось в каменную маску. Он обвел взглядом весь зал и отвернулся от Элспет, словно навсегда вычеркнув ее из жизни.

– Дункан Макрей, – ледяным тоном провозгласил он. – Ты поедешь со мной по доброй воле или нам придется применять силу?

– Я поеду с тобой, – ответил Дункан. Элспет повисла у него на руке. – Но сначала я должен попрощаться с женой. Наедине. – Он потянул ее за собой мимо Роберта, мимо Фрейзеров, мимо своих родных. Толкнул дверь из зала и подождал, пока Элспет ступит за порог.

– Через час уезжаем! – крикнул им вдогонку Гордон. – Время раннее, за день мы немало успеем проехать!

– Почему ему так не терпится увезти тебя? – спросила Элспет, едва за Дунканом закрылась дверь и они остались в коридоре вдвоем.

– Наверное, боится здесь ночевать, несмотря даже на всем известное гостеприимство горцев. – Дункан пожал плечами. – Его можно понять. На лицах твоих братьев написано, что они только и мечтают о том, как бы всадить ему нож в спину.

Элспет прижала ко лбу чуть вздрагивающую ладонь.

– А я-то уже начала надеяться, что видение меня на этот раз обмануло. Думала, лэрд Далси останется в своем родовом замке и больше не поедет в Эдинбург. Я думала, мы в безопасности…

– Послушай меня, любимая. – Дункан опустил руки ей на плечи. – Мы в безопасности. И ты, и я. Но я нарушил договор, сам нарушил – а потому должен предстать перед Тайным советом. Разве ты позволила бы, чтобы вся вина легла на твоих братьев? Ведь это я погнался вслед за Макдональдами. Магнус последовал за мной, но не он был зачинщиком. И неважно – по крайней мере для Тайного совета, – что Рори сам сломал шею. Сейчас главное – что он погиб в схватке со мной. Такое поведение непростительно для королевского адвоката. – Усилием воли Дункан сохранял спокойствие, стараясь не выдать терзающих его сомнений и страха.

– Помнишь, ты нам рассказывал о набегах «горячих» и «холодных»?.. Мы отомстили Макдональдам, угнали их скот с позволения закона – это был «холодный» набег. Вы с Магнусом погнались вслед за Рори, чтобы защитить меня, – это был «горячий» набег, верно ведь? Значит, все законно! – попыталась убедить его Элспет.

Дункан покачал головой:

– Нет, любовь моя. К сожалению, это не так. Мы были вдвоем – только я и Магнус. Без свидетелей. Я потерял рассудок, малышка. У меня не было никакого плана. Я действовал в порыве ярости, из жажды отмщения. А в результате погиб человек. Найал уверен, что это я убил Рори, и он убедил в этом вождя клана.

– Ну почему я тогда не убила Найала…

– Ш-ш-ш… Кому от этого было бы легче? Я нарушил договор, Элспет. Я и должен отвечать перед Тайным советом.

Вывернувшись из его объятий, Элспет принялась мерить шагами коридор.

– На Фрейзерах тоже лежит вина. Мы заплатим штраф, и ты будешь оправдан. Сколько нужно денег?

– Семь тысяч фунтов.

Элспет, ахнув, замерла на месте. Дункан знал, что эта сумма се потрясет. В горных кланах таких денег не видели даже самые богатые вожди.

– Как-нибудь соберем. В конце концов, это всего лишь договор, не больше, – выдохнула она наконец. – Не нужно тебе ехать в Эдинбург, Дункан! Пошли гонцов к своим друзьям – графу Морею и Мейтленду. Опиши подробно, что случилось. Этого будет достаточно. Прошу тебя, только не сейчас. Не соглашайся на требования Роберта! Здесь столько мужчин… братья мои, Эласдар, Макрей…

– Послушай, Элспет…

– Нет! Это ты меня послушай! Друзья тебя поймут, со всем разберутся, а потом арестуют самого Роберта за предательство. Он же теперь родня… Хотя мне стыдно за то, что я навязала тебе такого родственника.

– Элспет! Перестань. – Дункан шагнул к жене.

Она в отчаянии ломала руки:

– Мы попросим отсрочки для выплаты штрафа. Деньги – вот что застилает глаза двору, верно ведь?

Он тряхнул ее за плечи:

– Перестань. – Обняв жену, Дункан прижался подбородком к золотоволосой макушке. – Я должен – понимаешь, должен! – поехать в Эдинбург. В противном случае пострадает весь клан. По землям Фрейзеров пройдутся огнем и мечом. Объявят вне закона за нарушение мирного договора!

Элспет уткнулась лбом ему в плечо:

– Но как-нибудь… хоть как-нибудь можно же объяснить Тайному совету, что произошло на самом деле! Кто может обвинить мужа за то, что он защищал честь и жизнь своей жены?

– В Тайном совете меня подвергнут тщательному допросу. Надеюсь, что во всем разберутся. Ничего со мной не случится, – твердо произнес он. Чуть отстранившись, Дункан приподнял лицо жены, заглянул в глаза любимой, где светились страх и мука. Как же ему хотелось расцветить эти сказочные глаза радужными искрами счастья!

– Дункан… – шепнула Элспет. Горестный всхлип сорвался с ее губ. Дункан успел разделить его, вдохнуть в себя поцелуем.

– Тебя объявили вне закона. И все из-за меня. Я тому виной. А ведь я знала… предупреждала, что могу привести тебя на плаху. – Элспет подняла к нему залитое слезами лицо. – Это видение… оно сбылось… Помнишь нашу встречу? Я ведь чувствовала!

Дункан притянул ее к себе:

– Ты ни в чем не виновата. Я сам навлек на себя гнев Тайного совета, но ни о чем не жалею. Случись все опять – я опять погнался бы за Макдональдами, чтобы вернуть тебя, Элспет Фрейзер! Чтобы спасти тебя!

– Но ты же рисковал жизнью!

– А как насчет твоей жизни? Неужели было бы лучше, если бы я отсиживался в Гленране из-за какой-то бумажки?

Только теперь она улыбнулась. От сияющей на мокром лице улыбки у Дункана захватило дух.

– Должна признаться, что для длиннополого, – шепнула Элспет, – твои речи слишком смелы. Их мог бы произнести горец!

– Я и есть горец. И горд этим. – Дункан улыбался, зарывшись лицом в теплые золотые пряди. – Очень горд.

Элспет неожиданно фыркнула:

– Что ж, отлично! Я поеду в Эдинбург с тобой! Сражаться – так бок о бок!

– Нет, – непреклонно отозвался Дункан. – Ты останешься в Далси.

– Ну, конечно! И буду неделями – месяцами! – ждать от тебя весточки? Это мне не под силу, Дункан.

– Я пришлю гонца. Останься, прошу тебя. Пока ты здесь, – он протяжно выдохнул, – здесь мое сердце. Я обязательно вернусь! Помнишь легенду о Далси?

– Лэрды Далси всегда возвращаются…

– Вернусь и я, – выдохнул Дункан. – Ты только верь. Верь, как веришь в пророчества!

ГЛАВА 23

Сны его были черны, как ночи, безрадостны, как дни. Даже во сне не удавалось избегнуть вязкой черноты. Он падал от усталости и засыпал. Без отдохновения. Без надежды. Утром его встречал тот же непроницаемо-черный холод.

Один-единственный узкий проем в стене пропускал воздух и свет в тот каменный мешок, куда его бросили. Случалось, солнечный луч украдкой освещал мрачное подземелье – и тогда узник подставлял руки, мечтательно окунаясь в прозрачное бледное ничто.

А случалось и другое – янтарный свет струился сквозь щель в окованной железом двери камеры. Приглушенные камнем, раздавались голоса… Он слышал топот тяжелых ботинок по каменному полу, бряцание мечей и пик. Но звуки исчезали, равнодушные к узнику. Огонь факелов таял. Темнота набирала силу.

Вот уж сколько дней он находился в камере Эдинбургского замка, с южной стороны дворцовых апартаментов. Дункан знал это место… не раз и не два сам приходил сюда к узникам, но никогда не проводил здесь больше часа. Теперь же шла третья… нет… скорее, четвертая неделя… Он пытался следить за сменой света и тьмы, но не был уверен в счете.

Тюремная камера была тесной, темной, угрюмой. Ночной холод пронизывал до костей, и узник вынужден был зарываться в жидкий ворох соломы. Мебели в его подземелье не было, так что груда тряпья и соломы служила и постелью, и столом, и креслом. Дважды в день дверь открывалась, и на пороге для узника оставляли миску пустой овсяной болтушки и ломоть хлеба. Каждые три дня караульный приносил кувшин воды.

Вполне приличные условия для осужденного, думал узник. Другие не получали и этого – если только приговоренный к смерти человек не относился к высшему сословию и не мог подкупить стражников. Узник уже отдал все, что имел, и даже ботинки обменял на свежую воду.

Деньги у него были, вот только получить их он мог, лишь связавшись с кем-нибудь из друзей. А иначе – что ж… Для стражников он был одним из заключенных, ожидающих через неделю-другую казни. Здесь его положение королевского адвоката и лэрда крупного горного поместья никого не интересовало. Можешь – плати. Не можешь – довольствуйся тем, что дают. Платить ему было нечем. Так что теперь он перешел на хлеб, болтушку и воду. Даже солому – и ту вряд ли кто-нибудь позаботился бы сменить.

Узник со вздохом опустился на сырой пол. Железные кандалы, обнимавшие лодыжки, позволяли сидеть только в одной позе. Тяжелые цепи соединяли оковы на ногах с теми, что обхватывали запястья. Длина цепей позволяла двигаться по камере, а их тяжесть бросала вызов мускулам узника. Он часами методично поднимал железные оковы и вышагивал кругами в своем каменном мешке.

Тело его было таким же сильным, как и в тот день, когда он оказался здесь. Он дал себе зарок – не умирать беспомощным и слабым. Узник съедал хлеб до последней крошки, проглатывал пустую жижу и затхлую воду до последней капли.

Большую часть времени он проводил в раздумьях. Вновь и вновь взвешивал способы избежать казни. Тайный совет приговорил его к смерти на плахе…

Узник почти никого не видел со дня той пародии на суд, которую каким-то образом удалось устроить Роберту Гордону. В соответствии с жесткими шотландскими законами обвиняемого в убийстве даже не пригласили на заседание совета.

Роберт как-то раз появился в тюрьме, но в камеру не прошел. Сунул между прутьями решетки документ, где требовалась подпись узника, – и был таков.

Угрюмая дряхлая служанка пришла только для того, чтобы узнать – не нужно ли сдать квартиру узника другому постояльцу. Он попросил сохранить за ним комнаты… до казни. И обратился к женщине с просьбой передать весточку Уильяму Мейтленду, секретарю Тайного совета, надолго уехавшему из Эдинбурга; а также графу Морею, кровному брату королевы. Служанку так напугали сами имена высокопоставленных особ, что узник понял – надежды на то, что она исполнит его просьбу, нет.

День проходил за днем. Он спал, ел, тренировал мышцы, поднимая тяжелые цепи, мерил шагами свой каменный мешок, следил за сменой дня и ночи.

Не в силах хоть как-то повлиять на собственную судьбу, он ждал чуда.


* * *


На двадцать седьмой день заключения в камере Дункана вновь появился Роберт Гордон. В замке лязгнул ключ, дверь распахнулась. Роберт спрыгнул вниз, на склизкий каменный пол. С ног до головы закутанный в черный плащ, он лишь отбросил капюшон за спину. Дверь снова закрылась, но Дункан знал, что в коридоре посетителя дожидается охранник.

С каким наслаждением Дункан сомкнул бы руки на горле стоявшего сейчас перед ним человека. Эта мысль занимала его несколько секунд. Даже за попытку нападения на Гордона стражник убил бы заключенного на месте, но не это остановило Дункана.

Хладнокровный адвокат в нем победил неистового горца. Терпение, он знал, нередко приносит лучшие плоды, чем необдуманный порыв. К тому же неплохо было бы узнать, с чем заявился Гордон. Дункан с ледяным интересом рассматривал черную фигуру врага.

– Что нужно? – произнес он на гэльском – и не узнал собственный сиплый, словно заржавевший голос.

– У меня новости об Элспет, – сообщил Гордон. – Твоя жена скачет сюда в компании Фрейзеров.

Дункан медленно поднялся. Даже упоминание имени жены отозвалось невыносимой болью в сердце.

– Откуда она узнала, где меня искать? Я обещал ей написать, но не сделал этого. Не удалось.

Роберт пожал плечами:

– Вчера ко мне примчался гонец с сообщением от Элспет. Якобы ей известно о том, что ее муж в беде и ему нужна помощь. Возможно, она просто догадалась о твоих неприятностях и решила отправиться в путь до наступления зимы, пока перевалы не завалило снегом.

– Возможно. – Дункан шагнул вперед, в пыльный луч света, перерезавший камеру. Он знал, что выглядит не лучшим образом – заросший, с давно немытой и нечесаной черной шевелюрой, в грязной одежде… Но знал он и другое – ледяная ненависть, сверкавшая в его глазах, держала Роберта в напряжении. Тот нервно топтался у самой двери и заметно съежился от самого невинного движения заключенного.

– Я немедленно сообщил Тайному совету, что следует ожидать просьбы о помиловании. И по просьбе членов совета передаю то же сообщение тебе. Ты имеешь право знать обо всем, что касается твоего дела. Однако на твоем месте я не лелеял бы особых надежд на помилование. Тем более если перед Тайным советом предстанет дикарка в наряде горца. Уверяю тебя, ничего хорошего из этого не выйдет. Она лишь восстановит против себя всех членов совета. К тому же Фрейзеры сейчас не в чести.

– Как и Гордоны. – Дункан сделал еще один шаг. Роберт попятился. Позвякивая кандалами, Дункан приблизился еще на шаг, с жестокой радостью наблюдая, как мерзавец дрожит от страха и вжимается в дверь. – Ты много чего порассказал совету, а, Роберт?

– Таков мой долг.

– Долг, говоришь? А устраивать помолвку сестры с Рори Макдональдом – тоже входило в твои обязанности? Из этого ничего не вышло, и ты, расстаравшись, быстренько сообщил совету о нарушении договора – это тоже входило в твои обязанности? Ты же брат Элспет по крови. Где ж твоя верность семье? Где родственная привязанность?

– Гордоны – вот моя семья! – рявкнул Роберт. – А Элспет мне сестра только наполовину. Она Фрейзер! Я считал своим долгом выдать ее замуж за приличного человека. Никаких других…

– Она замужем, Роберт. Но ты сделал все, чтобы твоя сестра стала вдовой. И кого же ты подобрал ей в качестве второго мужа? Какую-нибудь влиятельную при дворе особу, чтобы втереться в доверие королевы и Тайного совета? Или же другого Макдональда? Макдональды, правда, нынче в немилости, но, чтобы услужить королеве, ты и собственной сестрой пожертвуешь, да, Роберт? Или же у тебя на примете кто-нибудь из Гордонов? Хотя это вряд ли… – Дункан потер подбородок, изображая задумчивость. – Что тебе даст брак сестры с Гордоном? Совершенно бесполезный шаг. Нет… Пожалуй, самое выгодное для тебя в данный момент – отдать ее за кого-нибудь, обладающего большой властью. Престарелого судью-вдовца, например… Ну а тот в благодарность уж осыпал бы тебя привилегиями… Хочешь стать королевским адвокатом, Роберт? – громовым голосом закончил он.

Роберт затарабанил в дверь:

– Открывай! – Оставшийся в коридоре охранник либо отошел по своим делам, либо оказался уж очень туг на ухо. – Стража!

Дункан с лязганьем протащил цепи по каменному полу. Роберт что было сил молотил кулаками в дверь. Пару дней назад Дункану пришла в голову одна мысль, и сейчас, решил он, самое время ее проверить.

– Клан Гордонов жаждет вернуть себе былое влияние и милость двора, – нарочито медленно проговорил он. – И все те, кто принимал хоть какое-то участие в вашем падении, рискуют столкнуться с местью Гордонов. Интересно… ты действуешь на собственный страх и риск или же погубить меня приказал кто-то из Гордонов более высокого ранга?

Вцепившись в узкие плечи Роберта, закутанные черным шерстяным плащом, Дункан как следует встряхнул врага, едва не оторвав того от пола.

– Ты же, насколько мне помнится, двоюродный брат Джорджа Гордона, графа Хантли, который впал в немилость и личным указом королевы был лишен всех прав, – выдохнул Дункан ему в лицо. – А я – один из тех адвокатов, усилиями которых Джордж Гордон был привлечен к суду. Я лично проводил допрос его сына Джона перед казнью. Моя подпись в числе других стоит под документом, где подтверждается вина Джорджа Гордона…

Бледное от ярости и страха лицо Роберта было совсем рядом.

– Семейный совет клана попросил меня отомстить. Это не я…

– Ах, не ты! Ты ни при чем, да, Роберт? Всегда ни при чем! Дело не в зависти ко мне и даже не в желании отплатить Фрейзерам за сестру. В мирном договоре Гордоны увидели шанс уничтожить одного из адвокатов, чья подпись привела на плаху их брата Джона!

– Стража! – вновь раздался вопль Роберта.

Дункан разжал пальцы. В следующий миг соединявшая его запястья цепь впилась в горло Роберта, пришпилив негодяя к грубой, поблескивающей от влажной слизи стене.

– Жалости во мне не осталось, но честь я сохранил. И убью тебя с удовольствием. Видишь, какая длинная цепь? Вполне хватит, чтобы обернуть вокруг твоей жалкой шеи.

Роберт, синея, закатил глаза.

– Тайный совет послал тебя подписать мирный договор между Фрейзерами и Макдональдами, – сдавленно прохрипел он. – Это поручение должно было достаться мне. Я решил выдать Элспет за одного из Макдональдов, чтобы тебя опередить. Тогда твоя помощь была бы не нужна.

– Какой же ты после этого адвокат? Плохо у тебя со знанием шотландских законов. Продолжай! – Дункан надавил на цепь. – И что дальше?

– Своим письмом к вождю Макдональдов ты нанес мне оскорбление. Я посоветовался с Гордонами, и мы все вместе решили, что пора бы и тебе на собственной шкуре узнать, каково это – когда тебя унижают. Дальше больше… – Он дернулся под безжалостными руками Дункана. – Ты женился на Элспет… Я рассчитывал выгодно выдать ее замуж, но ты увел ее у меня из-под носа. Макдональды схватили твою жену, и у меня появилась надежда на то, что Фрейзеры нарушат договор. Мне повезло еще больше. Ты сам его нарушил! – Маленькие глазки сверкнули злорадством. – Стража! – взвыл Роберт.

Дункан бросил быстрый взгляд на дверь, прислушался. Из коридора по-прежнему не доносилось ни звука. Грех не воспользоваться такой удачей, мелькнула у него мысль. Если уж его ждет скорая смерть, так хотя бы умрет, зная, кто и почему послал его на плаху.

– Ну а суд? Я в жизни не сталкивался с таким попранием законов. Перед Тайным советом предстал единственный свидетель и обвинил меня во всех грехах сразу. Убийство! Шпионаж! Где ты раздобыл эти письма, Роберт? Кто их сочинил? Тебе отлично известно, что я не связан с французами.

Припертый к стене, Роберт все же умудрился пожать плечами:

– Неплохо задумано, верно? Пока твои друзья Морей и Мейтленд занимаются государственными делами где-то вдали от Эдинбурга, приговорить тебя к казни было проще простого. Остальные члены Тайного совета все как один мечтали продемонстрировать свою власть в отсутствие секретаря и брата королевы. Переписку с французами подделать оказалось проще простого, и одно только обвинение в государственной измене привело тебя на плаху.

– Какая низость! – прорычал Дункан. – Как только все это дойдет до графа Морея, он немедленно подпишет помилование. Скорее всего заставит заплатить штраф за нарушение договора – и только.

– Морей ничего не знает, а связаться с ним ты не сможешь. Да, знаю, у тебя много друзей в Эдинбурге. Но они либо отвернулись от предателя в страхе, что твое имя бросит на них тень, либо получили от ворот поворот, пытаясь попасть в тюрьму. Жену твою тоже не пустят. Об этом я уже позаботился. Думаешь, я позволю тебе связаться через нее с Мореем или Мейтлендом? К тому же ее и всех Фрейзеров, если они рискнут появиться в Эдинбурге, ждет обвинение в нарушении мирного договора!

– Крыса, – с ненавистью процедил Дункан. – Крыса, которую мне ничего не стоит придушить. – Он содрогался от почти непреодолимого желания вытряхнуть подлую душонку из этой тщедушной телесной оболочки. Ярость, неукротимая, гнетущая, узлом стягивала внутренности.

– Я – Гордон! – с усилием выдавил Роберт. – И я страшно отомщу тебе, Дункан Макрей, за позор моего клана.

– Вы сами себя опозорили.

– С вами все в порядке, магистр Гордон? – раздался из-за двери гортанный шотландский говор.

Дункан услышал скрежет ключа в замке, увидел победоносную вспышку в глазах Роберта. И медленно опустил руки.

Дверь со скрипом отворилась.

– Он на меня напал! – в ту же секунду выпалил Роберт, вскарабкиваясь на высокий порог.

– Прошу прощения, сэр. Я ж был за дверью, ничего не видел, – отозвался охранник.

– Да проявит Всевышний сострадание к этой заблудшей душе, – пробормотал Роберт, исчезая во мраке коридора.

– И к твоей! – рявкнул ему вслед Дункан и с отвращением плюнул на пол.

Несколько минут спустя тюремщик вернулся к железной решетке.

– Неужто ты и впрямь напал на магистра Гордона? – глядя на узника сверху вниз, поинтересовался он.

– Точно. – Дункан перешел на шотландский. – Причем с удовольствием.

Стражник хрипло хохотнул:

– Ага. Я голоса-то услыхал, ну и решил: не буду мешать, пусть поболтают пару минут. Что ж ты его не пришиб, того сморчка, а? Неужто это я тебе всю обедню-то испортил?

Странные речи для тюремщика… Дункан недоуменно нахмурился, но уже через миг губы его расползлись в улыбке.

– Кого я слышу! Знакомый голос! Хоб? Хоб Керр?

– Не ошибся. Приветствую тебя, брат Макрей, – отозвался его кузен. – Рад-радешенек встрече, хотя, конечно, лучше б где в другом месте встретиться с таким важным законником и добрым разбойником. – Мясистая ладонь протиснулась сквозь ржавые прутья решетки. С трудом дотянувшись, Дункан пожал пальцы Керра.

– Как же ты оказался в тюрьме, а, Хоб?

– Ночными набегами-то не здорово заработаешь. А тут монету какую-никакую да получаю. Как услыхал про тебя, так сразу сюда и попросился. Чего желаете, магистр Дункан Макрей? Одеяло? Эля? Мяса?

– Кое-что ты мог бы для меня сделать, дружище, – сказал Дункан. – Только не знаю – просить или нет. Ты же на службе. Если опасаешься неприятностей – тогда, кроме одеяла и еды, ничего не нужно.

– Я ж из Керров! Нам все эти законы – что забава для дитяти. – Хоб понизил голос до едва слышного шепота: – Я тут и так прикидывал, парень, и эдак… ну никак мне тебя не выпустить. Разве что на пару во Францию махнуть?

– Спасибо, Хоб. – У Дункана потеплело на душе. – Но я и сам отсюда выберусь, ты только немножко помоги.

– Давай выкладывай – чего делать? Подсоблю чем могу.


* * *


Эдинбург поразил Элспет. Она не ожидала увидеть столь причудливую смесь роскоши и уродства. Грязные тесные улицы кишели нищим людом, а чуть поодаль, в голубоватом мареве, казалось, плыл над городом величественный замок с зубчатыми башнями.

Даже на единственной широкой улице везде, куда ни глянь, были толпы людей – и все как один оглядывались при виде кавалькады горцев. Проезжая по улицам на приземистых мохнатых пони, Элспет, братья Фрейзер и Эласдар стали центром внимания горожан.

И объектом насмешек. Элспет испуганно ежилась, ловя насмешки и ехидные замечания. Похоже, в глазах горожан они выглядели дикарями.

На братьях были холщовые рубахи и накидки любимых Фрейзерами цветов, шерстяные штаны и ботинки из оленьей кожи, а на головах – береты с эмблемой клана, веточками тиса. Только берет Хью был украшен тремя орлиными перьями – знаком вождя клана. Лезвия кинжалов блестели на широких кожаных ремнях. Элспет гордилась этими красивыми сильными воинами и не могла понять причину издевок прохожих.

Шотландского она не знала, но и жесты, и тон насмешников говорили сами за себя.

– Не переживай, малышка, – пробормотал Эласдар, направляя к ней пони. – В низинах горцев не слишком жалуют, ты же знаешь. Не обращай внимания.

Он улыбнулся, подбадривая сестру. Та благодарно кивнула.

– Ну и куда теперь? – спросил Эласдар. – Ты привела нас в Эдинбург, теперь командуй! Может, стоит порасспросить о Дункане там, где он снимает комнаты? Это недалеко. Или справиться в замке? Еще можно поискать Дункана у Килкарди Гранджа, начальника караула замка… или в Тайном совете.

Элспет отрицательно мотнула головой:

– Нет. Дункан в тюрьме. Я это точно знаю. Ему нужна наша помощь. Где тюрьма?

Эласдар нахмурился:

– Заключенных содержат либо в темнице самого замка, либо в городской тюрьме. Но Дункан все-таки королевский адвокат… значит, должен быть в подземелье замка. Если, конечно, его судили и вынесли приговор.

– Раз Элспет говорит, что судили, – так оно и есть, – уверенно вставил Келлам.

Кивнув, Эласдар обвел взглядом Фрейзеров, обступивших сестру. И хлестнул коня.

Гордо вскинув голову, девушка двинулась следом в сопровождении могучей четверки братьев.

Несмотря на холодный осенний ветер, солнце прожигало ее плечи в толстой шерстяной накидке. Элспет изнемогала от жары и усталости… Уж сколько дней усталость и какая-то непривычная слабость терзали тело. Но она ни разу не пожаловалась, ни разу за весь долгий, тяжкий путь в Эдинбург не попросила остановить лошадей. Держалась в седле наравне с братьями, но ела мало. В последнее время ее начинало мутить даже от воспоминания о еде… Элспет была измучена, но не собиралась сдаваться. Сердце ее холодело от страха, но она сражалась с ним так же, как и на протяжении нескончаемо долгих недель в Далси…

По настоянию Эласдара они оставили лошадей в одной из городских конюшен и прошли в таверну. Элспет устало опустилась на длинную скамью, откинулась на стену, наслаждаясь прохладой сумрачного помещения. Когда на столе появились заказанные Фрейзерами кувшины с ледяным элем и блюда с громадными мясными пирогами, Элспет вдруг поняла, что проголодалась, как волк. С невиданным аппетитом она проглотила чуть ли не полпирога. И только от эля, сама не понимая почему, отказалась напрочь.

Из таверны Эласдар повел их вверх по Хай-стрит мимо каменных стен, окружавших замок, ко входной башне дворца.

Он же объяснил стражникам, что перед ними – жена королевского адвоката, после чего все Фрейзеры, оставив оружие охране, были допущены внутрь. Они пересекли двор, направляясь к зданию на южной стороне – тому самому, как объяснил Эласдар, где находились королевские апартаменты. И под которым в темнице томились высокопоставленные узники…

У двери в дальнем конце очень длинного и очень темного коридора Эласдар вновь был остановлен стражей в железных доспехах. Хью, единственный из братьев Фрейзер, немного знающий шотландский, шагнул вперед. Сгорая от тревоги, Элспет вся обратилась в слух. Несколько раз до нее донеслось имя Дункана… но еще чаще звучало имя Роберта Гордона.

Келлам, Эван и Кеннет возвышались вокруг нее – безмолвные, могучие. Бросив на них взгляд, Элспет была охвачена внезапной волной благодарности и любви. Братья стали мужчинами – даже намека на мальчишек, которых она знала, не увидела Элспет в этих суровых воинах.

Как никогда прежде, она ощущала в братьях зрелую мужскую силу. Без единого слова они собрались в дорогу и теперь стояли у нее за спиной надежной свитой. Элспет знала, что может рассчитывать на их поддержку. Они защитят ее. И Дункана.

Она на миг закрыла глаза, благодаря бога зато, что он одарил ее таким богатством – красивыми, смелыми, сильными братьями, готовыми сложить за нее головы. Распахнув глаза, она встретилась взглядом с возвращающимися Эласдаром и Хью.

– Его судили, – сказал Эласдар. Элспет молча кивнула. Для нее это не было новостью. То, что должно было последовать за этими словами, страшило девушку, но она ждала, не отрывая глаз от Эласдара. Ждала, понимая, что должна знать все.

– Тайный совет рассмотрел обвинения в присутствии единственного свидетеля – Роберта Гордона. И вынес приговор. Дункана признали виновным в нарушении воли королевы, сообщничестве с Фрейзерами под предлогом подписания мирного договора и отправлении католических обрядов. Прозвучали и обвинения в государственной измене и шпионаже в пользу французов. Я не очень понял, а объяснять нам здесь никто ничего не станет.

– Господи, – выдохнула Элспет. – Где же он?

– В темнице, как ты и сказала. Увидеться с ним нам не позволят. К нему пускают только Роберта. Стража получила приказ не пропускать в тюрьму жену и родственников.

– Но почему? – Сердце Элспет забилось в груди пойманной птицей. – Что в этом плохого?

Рука Хью легла ей на плечо. Эласдар отвернулся, вновь глянул на сестру. В карих глазах притаились печаль и тревога.

– Ему вынесли смертный приговор. Казнь состоится через четыре дня.

Элспет хотела отгородиться от всего мира. Хотела перестать думать. Перестать дышать и жить. Но не могла позволить чувствам взять над ней верх. Стиснув зубы, она подняла глаза на Эласдара.

– Я должна его увидеть.

– Посетителей не пускают, – осторожно пробормотал Эласдар.

– Я пройду. – Элспет стиснула ладони. – Говоришь, пускают только Роберта? – Ответом ей стал безмолвный кивок Эласдара.

– А где он, Роберт? – вдруг подал голос Кеннет. – Пора бы уже нам встретиться с этим парнем.

Келлам и Эван что-то буркнули в знак согласия.

– Стражникам неизвестно, где живет Роберт Гордон, – отозвался Хью.

– Отведи меня в квартиру Дункана, – попросила она Эласдара. – А где найти Роберта, я знаю.

Сдвинув брови, Эласдар шумно вздохнул, шагнул вперед, показывая дорогу из замка, а потом двинулся вверх по Хай-стрит к дому, где снимал комнаты Дункан.


* * *


– Ну-ка! – Элспет закружилась по комнате, широко распахнув полы черного плаща, что полностью скрывал ее фигуру. – Поприветствуйте моего единоутробного брата Роберта Гордона! – Ее братья, собравшиеся в приемном зале квартиры Дункана, следили за ней, в изумлении распахнув глаза.

Часом раньше Эласдар с помощью пары монет, сунутых престарелой служанке, получил ключ и провел жену и родных Макрея в квартиру. Элспет тут же занялась содержимым шкафов и сундуков. Там она и нашла шелковую рубашку, черные узкие штаны, расшитый жилет, черный же берет и плащ до пола.

Примеряя одежду, она в какой-то миг замерла, поднесла рубашку к лицу, вдохнула исходящий от ткани слабый родной запах. Запах Дункана… Эта смесь, где едва заметный аромат кожи смешивался с тонкими ароматами специй и смутными – дорогого мыла и мужчины, едва не свела Элспет с ума. Она со стоном зарылась в благоухающую тонкую ткань, лишь усилием воли заставив себя успокоиться. Проще всего было бы поддаться слабости и сломаться. Проще. Но невозможно. «Только не сейчас, – твердила себе Элспет. – Только не сейчас».

Вся одежда оказалась слишком широкой, слишком длинной, но это не имело значения. Кое-где приподняв полы, кое-что подоткнув за пояс, она все-таки добилась нужного результата. Нашла пару кожаных ботинок – огромных, конечно, – и накрепко привязала их к лодыжке оторванной от рубахи прочной шелковой нитью.

Запрятав золотистую копну волос под берет и оставив на свободе несколько прядей, она шагнула в приемную.

И теперь демонстрировала результат маскарада братьям. Выпрямившись во весь свой небольшой рост и даже приподнявшись на носочки, Элспет ждала одобрения.

Кеннет неожиданно разразился хохотом. Следом, не выдержав, фыркнули Келлам и Эван. Элспет скорчила надменную физиономию под стать Роберту и презрительно закатила глаза, вызвав улыбки у Хью и Эласдара.

Эласдар тем не менее покачал головой:

– Мы тут решаем серьезные проблемы, а малышка развлекается! Нашла тоже время шутки шутить!

– Какие шутки! – воскликнула Элспет. – В этом наряде я сойду за Роберта и проникну в тюрьму!

– Ну что ж… Другого-то пути все равно нет, – задумчиво отозвался Эласдар. – Только, боюсь, игра раскроется, и ты окажешься в темнице рядом с мужем.

– Вот и прекрасно, – мрачно процедила Элспет.

– Придется воспользоваться темнотой, – подал голос Хью. – Элспет, конечно, похожа на Роберта ростом и немного лицом, но при свете дня ей стражу не одурачить. Протолкнем как-нибудь, а?

– Я и сама… – начала было Элспет.

– Только, ради бога, молчи, Элспет! – прервал ее Эласдар. – У тебя такой звонкий голос… да и на шотландском ты ни слова не скажешь.


* * *


– Магистр Гордон – к узнику Дункану Мак-рею из Далси! – торжественно провозгласил Эласдар.

Уронив голову и спрятав лицо в тени широченного капюшона, Элспет небрежно кивнула охраннику. Тот взглянул – и отвернулся, пропуская посетителя. Но Эласдара и всех Фрейзеров стража остановила.

Такого поворота событий Элспет никак не ожидала. Прислушиваясь к бешено заколотившемуся сердцу, она хотела было оглянуться… но удержалась. К ней приближался еще один стражник, в доспехах, высоченных кожаных сапогах и с факелом в руке. Вслед за ним она прошла по узкому каменному коридору, изо всех сил стараясь подражать походке и манерам своего брата.

– Вы, как я погляжу, решили опять заглянуть, магистр Гордон? – хрипло поинтересовался тюремщик. Элспет не поняла ни слова и буркнула в ответ нечто невнятное.

Они остановились у деревянной, окованной железом двери. Стражник сунул ключ в замок.

– Дункан Макрей из Далси, к вам посетитель! – громовым голосом рявкнул он.

Дверь распахнулась, охранник отступил. А Элспет, украдкой бросив на него взгляд, шагнула в темноту.

И рухнула куда-то вниз, больно ударившись бедром о каменный пол. Оказывается, камера была уровнем ниже коридора. Роберт об этом наверняка знал…

– О-ох, – выдохнула Элспет.

– Нужен свет, магистр Гордон? – любезно спросил охранник.

– Что за… Хоб! – Раздался из темноты голос Дункана. – Дай сюда факел!

При звуках любимого голоса у Элспет сжалось сердце. Но потом раздались другие звуки – какое-то бряцание, железный скрежет. Рядом остановился Дункан. Элспет ахнула, вдохнув зловонный, пропитанный смрадом сырости и прелой соломы воздух.

Дверь со скрипом отворилась. Стражник в проеме наклонился, протягивая тускло горящий факел. Элспет поднялась и вскинула голову.

– Святой Иисус… – пробормотал тюремщик. – Прелестная крошка, а, Дункан?

– Это моя жена! – прорычал тот. Элспет опасливо попятилась от двери.

– Святой Иисус, – повторил Хоб, с ухмылкой подавая ей факел.

– Спасибо, брат.

Как только дверь закрылась, Дункан вступил в круг света. Элспет закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Зрелище и впрямь было ужасающим. Худой, с изможденным, заросшим лицом и потускневшими глазами, Дункан казался собственной тенью.

Его запястья и лодыжки были закованы в железные кольца, соединенные бряцающими при каждом движении цепями. Но, несмотря на свой ужасный вид, он возвышался над ней, гордо расправив плечи и сдвинув черные брови.

– Дункан… – простонала она. Дункан не шелохнулся.

– Что ты здесь делаешь? Элспет подалась к нему:

– Я знала, что ты в тюрьме… чувствовала! И приехала. Со мной братья. Как нам тебе помочь? Скажи, Дункан!

– Поможешь, если уйдешь отсюда. – Дункан отвернулся. – Помощь мне не нужна. Уходи. Немедленно.

Элспет стояла у склизкой стены, держа факел над головой и глядя на широкую, с выпуклыми мышцами спину. Дункан напрягся – и в этот миг она ощутила не только силу его, но и страдание.

Жгучие слезы затуманили глаза Элспет. Как ей хотелось прижаться к нему, окунуться в родные объятия, в его тепло… А он сам воздвиг между ними стену – невидимую, но и непробиваемую. И то, что он отгородился, ранило ее в самое сердце. Она боялась, что Дункан возненавидел ее – за то, что предсказала его смерть.

За то, что привела к ней.

– Ах, Дункан… – шепнула Элспет. – Я знаю… ты сердишься на меня. Ведь это я во всем виновата. Прости, прошу тебя! – Она проглотила стон. – Я на все готова, лишь бы ты простил. Завтра я подам в Тайный совет прошение о помиловании.

Дункан дернул плечом:

– Не нужно. Совет тебя не примет. – До Элспет донесся хриплый вздох. – Уходи, Элспет. Уходи и больше не возвращайся.

– Прости меня, – повторила она. – Мне нечего прощать.

– Обними меня, – шепнула она.

– Не могу. Руки скованы.

Глотая слезы, она уткнулась лицом ему в спину, обхватила свободной рукой за талию и замерла. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем звякнули железные цепи.

Дункан медленно повернулся, опустил руки ей на талию, стиснул сквозь толстый плащ и слишком просторный камзол. Отведя в сторону дрожащую руку с факелом, Элспет прильнула к нему всем телом.

– Прости меня, – всхлипнула она. – Прости. Это видение…

– Не смей! – оборвал ее Дункан. – Ты тут ни при чем. Мы столкнулись с твоим братом,Робертом…

– О чем ты?

– Забудь. И уходи. Не стоит общаться с человеком, обвиненным в государственной измене. – Отросшая за несколько недель борода коснулась ее золотистой макушки.

– Я подам прошение в Тайный совет. Эласдар поможет. Только скажи, как это лучше сделать. Пожалуйста, Дункан!

Он вздохнул:

– Слушай меня. Если члены Тайного совета узнают о том, что Фрейзеры в Эдинбурге, всем вам грозит суд за нарушение мирного договора.

– А что Морей и Мейтленд? Где мне их найти?

– Оба далеко. Но тот стражник, который тебя впустил, мой двоюродный брат Хоб Керр, передал им мои письма. Больше сейчас ничего нельзя сделать. – Он легко подтолкнул ее к двери. – Иди же!

– Не прогоняй меня!

– Элспет… – Глубокий, чуть хрипловатый голос Дункана проникал ей в душу. – Ты как ангел, спустившийся с небес в преисподнюю. – Он снова оттолкнул ее от себя нежным, но неумолимым жестом. – Уходи.

– Еще одну минутку… – Элспет потянула за завязки плаща, сунула руку внутрь и вытащила расплющенную мясную лепешку, завернутый в кусок бумаги сыр и небольшую кожаную фляжку. Придерживая факел, она выложила все это на пол. – Эласдар сказал, что тебе не помешает еда… и вот это. – Она снова сунула руку под плащ и протянула мужу тяжелый холщовый мешочек с монетами. – Это было у тебя в шкафу, – объяснила Элспет.

Дункан кивнул, криво усмехаясь:

– Спасибо. Теперь я устрою тут себе роскошную жизнь.

– И это пригодится… – Элспет потрясла сначала одной ногой, потом другой – и ботинки остались на полу. – Тоже твои. Возьми и плащ… тут так холодно. – Расставшись с плащом, Элспет снова подняла глаза на мужа. – Мы остановились у тебя.

– Я понял. Там все твое, Элспет.

– Завтра я принесу чистую одежду и еду.

Его взгляд горел пронзительным синим огнем.

– Нет. Больше сюда не приходи. Это опасно.

Элспет тяжело вздохнула:

– Дункан… Помнишь, в тот день, на ручье… когда мне явилось видение, будь оно проклято… я сказала, что твоя смерть станет моей смертью. Теперь я понимаю смысл этих слов. Без тебя мне не жить. Ты – душа моя, Дункан. – Тихие слова долго таяли под сводами подземелья.

– Ты выдержишь, – отозвался Дункан. – Я же знаю, ты сильная. Помнишь того мальчугана из видения, которое явилось нам обоим? То был наш сын. А ты не?..

Эта мысль до сих пор не приходила Элспет в голову… Теперь же стала понятна и странная усталость, и приступы тошноты, и внезапно обуревающий зверский голод.

– Да, наверное, – шепнула в ответ Элспет и протянула руку. Дункан протянул свою, закованную в кандалы, с силой сжал.

– Вот видишь, – обласкал ее голос мужа. – Тем более. Уезжай. Тебе нужно беречь себя и нашего сына.

– Из Эдинбурга я никуда не уеду. Клянусь, Дункан, мы вытащим тебя отсюда. Вытащим, чего бы нам это ни стоило.

Он покачал головой:

– Ваше прошение в Тайный совет все только усложнит. Но выход есть, Элспет. Должен быть. Наберись терпения… Не теряй надежды, моя любовь.

– Я буду молиться за тебя. За нас.

– Я тоже, родная, – отозвался Дункан. – Я тоже. А теперь уходи. – Он выпустил ее пальцы, с железным лязгом уронил руку.

– Но я не могу! Не могу вот так уйти и бросить тебя здесь!

– Прошу тебя, Элспет. Уйди… ты разрываешь мне сердце.

ГЛАВА 24

Выбравшись из каменного мешка в коридор, Элспет передала факел Хобу и, когда тот повернул ключ в замке, прислонилась лбом к сырому шершавому дереву. Она тяжело дышала, чувствуя себя в плену безрадостного и пустого черного пространства, где не было места чувствам. Наверное, это и хорошо… Ощутить сейчас хоть что-то – значит, впустить в себя невыносимую боль.

Громадная теплая ладонь Хоба легла ей на плечо. Элспет повернулась и зашагала по тому же длинному мрачному коридору, который привел ее к Дункану. Без ботинок, в одних шерстяных чулках, не защищавших ступни от пронизывающего холода каменных плит, без теплого плаща, она содрогалась всем телом – но не замечала этого.

Хоб приблизился к тому охраннику, который впустил ее в тюрьму. Теперь же он уставился на Элспет во все глаза, но в ответ на приглушенный шепот Хоба коротко хохотнул и махнул рукой.

Она, как в тумане, прошла мимо обоих стражников к Эласдару и остальным братьям, дожидавшимся в полумраке тюремного двора. Кеннет бросился ей навстречу, подхватил под руку. Хоб у нее за спиной о чем-то вполголоса заговорил на гортанном шотландском с Эласдаром и Хью. Элспет медленно повернулась. Хоб уже распрощался с братьями и, тепло кивнув девушке, исчез в черном проеме коридора.

– Это двоюродный брат Дункана, из Керров, – объяснил подошедший Эласдар. Его сестра молча уронила голову. – Хочет с нами встретиться. Договорились на завтра. В той таверне, где мы обедали. Он и о тебе говорил, Элспет, – добавил Эласдар.

Она недоуменно нахмурилась:

– Что именно?

– Сказал, что ты напомнила ему одну удивительную женщину, великую женщину и прекрасную, с волосами совсем как у тебя и такую же бесстрашную. Она тоже часто носит мужскую одежду, правда, ради развлечения… А то, что привело сюда тебя, сказал Хоб, – совсем не игра. Он понимает и разделяет твое желание спасти мужа и постарается помочь. Элспет кивнула:

– О ком он говорил? Что это за дама?

– Королева Мария Шотландская.


* * *


Элспет ждала, пока братья покончат с мясными пирогами, которые купили в соседней лавке, возвращаясь со встречи в таверне. Сама она проглотила несколько кусочков хлеба, на удивление белого и воздушного – в горах такого не пекли, – и запила подкрашенной вином холодной водой. Даже при мысли о мясе желудок сводили спазмы.

Прежде она думала, что постоянная вялость, внезапные слезы и перепады аппетита связаны с тревогой за мужа. Но после разговора с Дунканом поняла – это новая жизнь внутри ее набирает силу. Элспет рассказала братьям почти все о встрече в тюремной камере и лишь этой драгоценной тайной не поделилась.

Она проспала почти полдня, согласившись подождать братьев в квартире Дункана. Собираясь на встречу с Хобом Керром, Эласдар сказал, что девушка в наряде горца будет привлекать внимание на улицах города, а это опасно.

Элспет сгорала от нетерпения, дожидаясь конца обеда, чтобы узнать наконец, что же предложил двоюродный брат Дункана.

Эласдар сунул в рот последний кусок пирога, осушил кружку.

– Хоб не знает, сможет ли Дункан добиться помилования, – начал он. – Секретарю совета Мейтленду и графу Морею Хоб по просьбе Дункана отослал письма, но Морей в Стирлинге – это не очень далеко от Эдинбурга, а вот Мейтленд, самый близкий друг Дункана, – тот вообще в Англии. Неизвестно, сказал Хоб, получат ли они письма до казни. И как поступят, если даже и получат.

Элспет кивнула:

– Так, значит, день казни уже назначен?

Эласдар обменялся быстрым взглядом с братьями:

– Да… Через два дня.

Девушка ахнула:

– Нужно что-то делать! Дункан сказал, что прошение не поможет. Наоборот, только ухудшит положение. Но все равно…

– Хоб в этом согласен с Дунканом, – прервал ее Хью. – Прошел слух о приказе Тайного совета бросить в тюрьму любого Фрейзера, который появится в Эдинбурге и попытается защитить Макрея.

– Ну вот что, – вновь заговорил Эласдар. – Я знаю, что нужно сделать. Роберт Гордон наверняка где-то здесь. Клянусь, я переверну этот город, но найду негодяя. Он же, в конце концов, адвокат. Почему бы нам и не попросить у него совета, а?

Элспет коротко кивнула:

– Найди его! А что предложил Хоб?

– Сказал, что знает, к кому нужно обратиться, чтобы нас выслушали. Элспет… Ты должна попросить аудиенции у королевы. Мария Шотландская, сказал Хоб, тебя поймет и поможет.

Элспет в изумлении распахнула глаза:

– Королева Мария?!

– А что? Помнишь, я рассказывал, как познакомился с ней в Инвернессе? – спросил Хью. – Королева была очень мила… Уверен, она помнит и меня, и горный клан Фрейзеров. Я пойду с тобой, малышка.

Расплывшись в ухмылке, Эван хлопнул брата по спине.

– Хью умирает – так ему хочется увидеть королеву. Небось в душе надеется, что она отдаст руку и сердце такому могучему горцу! Почему бы и нет? Она ведь всего на два года старше нашего вождя, и мужское плечо рядом ей бы не помешало.

Скулы Хью вспыхнули багровым румянцем.

– Вообще-то я предлагал ей помощь своего клана в борьбе с Гордонами. Но мысль о сватовстве мне и в голову не приходила. Эта дикая идея стоила Гордонам всех привилегий и положения при дворе.

Во взгляде Элспет светилось сомнение.

– Она же королева… Разве ей есть дело до таких, как мы?

Эласдар пожал плечами:

– Это Хоб предложил. Он уверен, что Мария Шотландская нас примет. Дункан же один из ее адвокатов, если уж на то пошло.

– Попробуй, малышка, – подал голос Кеннет.

– Попробуй, – кивнул Хью. – А мы тебя поддержим.

Губы Элспет тронула слабая улыбка.

– Появиться во дворце со свитой горцев. Разве от такого откажешься? Что ж, пойдем. Попробуем… ради Дункана.

– За Дункана Макрея! – торжественно произнес Хью, поднимая руку.

– За Дункана Макрея! – повторили все братья.

Пять мужских ладоней соединились над столом.

Элспет опустила на них свою, маленькую, дрожащую. Слезы обожгли ей глаза.


* * *


Приемный зал в Холируд-хаузе – эдинбургской резиденции королевы, в роскошном убранстве, в золоте осеннего солнца, поразил воображение Элспет. У нее было достаточно времени, чтобы рассмотреть и резные, разукрашенные потолки, и великолепные расшитые гобелены, и массивные щиты с королевской геральдикой над каминами и дверьми…

Вот уже несколько часов Фрейзеры ожидали в этом зале решения Марии Шотландской. Какой-то клерк в богатом камзоле объявил им, что королева рассматривает их просьбу об аудиенции, приказал слугам подать белого вина и удалился.

Элспет остановилась у одного из высоких окон, выходящих в сад. Цветные стекла не скрывали решеток с наружной стороны. «Как в тюрьме… – подумала Элспет. – Для чего эти решетки? Чтобы защитить королеву? Или чтобы удержать ее в замке?»

Глядя на железные прутья, она невольно вспоминала Дункана. Пока его жена ожидает решения королевы в этом великолепном зале, он мерит шагами сырое мрачное подземелье… А завтра… завтра взойдет на плаху, лицом к лицу встретится с той судьбой, которую она предсказала. Элспет стиснула зубы. Не будет этого! Еще не все потеряно, нельзя сдаваться!

Беток говорила, что судьбу изменить невозможно, что всевышний лишь приоткрывает ясновидящим свои планы. Элспет невольно качнула головой. Так не должно быть. Зачем же ей явилось это видение, зачем ей было знать о смертном часе Дункана, если изменить все равно ничего нельзя?

Вот они и настали, те минуты, что явились ей на ручье… А ее сердце кричит, не желая смиряться перед неизбежным. Выход есть… должен быть, как сказал Дункан!

Она попросит королеву спасти жизнь мужа. А не получится – придумает что-нибудь… Она не сдастся, пока не взлетит топор в руках палача. Нужно будет – собственными руками остановит смертельный удар.

Элспет провела ладонью по глазам и обернулась, услышав голоса братьев из дальнего угла зала. Они столпились у громадного окна. Хью махнул рукой, подзывая сестру.

– Смотри-ка, малышка! – окликнул Кеннет. По усыпанной песком дорожке ухоженного сада, между деревьев и клумб ко дворцу приближались несколько дам в элегантных черных платьях и двое мужчин в черных плащах до пят.

– Вот она, – шепнул Хью. – Королева Мария Стюарт!

Элспет подалась вперед. Хью показывал на изящную юную леди, ростом выше остальных дам, в переливающемся черном платье и крошечной шляпке с длинной вуалью из белых кружев. Рассмеявшись, королева откинула назад голову и захлопала в ладоши. Стройная фигурка дышала очарованием; из-под шляпки выскользнул задорный медно-золотой локон чуть более темного оттенка, чем волосы Элспет.

– Она так молода! – ахнула Элспет.

– И какая красавица! – добавил Хью.

– Ты ради нее на все готов, а, брат? – усмехнулся Эван.

– Конечно, – кивнул Хью. – Я всегда буду преданным слугой нашей королевы.

– Она прелестна, Хью, – прошептала Элспет. – Молю бога, чтобы королева нас приняла.

Кеннет вытянул шею.

– Смотрите, они заходят в замок! – воскликнул он. – Может быть, теперь королева нас пригласит?

Еще через полчаса дверь отворилась, и уже знакомый им слуга появился на пороге. Фрейзеры, как один, вскочили.

– Ее величество примет вас! – торжественно провозгласил он. – Прошу следовать за мной!

Они двинулись по длинным коридорам, по витой лестнице, а потом опять вдоль коридоров. И наконец оказались в небольшой светлой комнатке с расписным потолком и стенами, затянутыми роскошной шелковой тканью.

По обе стороны двери застыли два гиганта в черном, зловещие, мрачные. У обоих на лицах было написано презрение к явившимся во дворец неотесанным горцам. В дальнем углу две дамы в элегантных черных платьях и изящных шляпках умолкли при виде Фрейзеров.

Массивное, с замысловатой резьбой кресло возвышалось на деревянном помосте по центру противоположной стены. Высокая, стройная, несмотря на пышные юбки, королева Мария терпеливо ждала, пока могучие Фрейзеры протиснутся в комнатку и пройдут к трону. Неяркие лучи осеннего солнца подсвечивали ее золотисто-медные волосы и теплыми бликами ложились на безукоризненную матовую кожу. Жесткий кружевной воротник подпирал подбородок, подчеркивая горделивую посадку головы; в больших карих глазах светились дружелюбие и природный ум.

Королева наклонила голову. Фрейзеры опустились на колени. Пригласивший их слуга представил супругу королевского адвоката с братьями и удалился.

Поднимаясь вместе с братьями на ноги, Элспет чувствовала, как краска смущения обжигает щеки.

Ей было стыдно и за свою простую сорочку, и за грубую шерстяную накидку, и за сапоги из вытертой оленьей кожи. Никогда прежде она не мечтала о шелках и кружевах, но сейчас, глядя на это прелестное создание, подумала, что в глазах королевы выглядит нелепо и жалко. Даже очаровательные придворные дамы блекли в присутствии Марии Шотландской. Элспет не замечала никого. Глаза ее были устремлены на королеву.

Юная королева взглянула на посетительницу, улыбнулась и обратилась с шотландским приветствием к Хью Фрейзеру. Голос ее был чист и певуч, а теплота тона подсказала Элспет, что королева помнит вождя клана и рада встрече с ним.

Чуть заметный румянец выступил на скулах Хью. Вновь опустившись перед троном на колени, он заговорил на шотландском. Мария Стюарт выслушала, бросила быстрый взгляд на Элспет, о чем-то спросила. Качнув головой, Хью произнес несколько фраз. Элспет уловила имя мужа. Королева кивнула и жестом подозвала Элспет. Та шагнула вперед, опустилась на колени рядом с братом.

Несколько минут в комнате звучал лишь мелодичный голос Марии Шотландской. Наконец Хью повернул голову к сестре:

– Королева хочет, чтобы ты знала – она понимает твою тревогу и страх за мужа. Подробности дела ей неизвестны, поэтому сейчас она ничего не может сделать. Королева знает Дункана Мак-рея и удивлена вынесенным ему смертным приговором. Она обещает узнать обо всем подробнее и хотела бы поговорить со своим братом, Джеймсом Стюартом. Один из тех джентльменов, – Хью кивнул в сторону двери, где застыли две черные фигуры, – является членом Тайного совета. И он недоволен нашим появлением. Согласившись принять Фрейзеров, королева взяла нас под свою опеку, но остальное пока не в ее силах.

Выслушав, Элспет склонила голову перед Марией Шотландской.

– Скажи нашей королеве, что я предлагаю себя в качестве залога за мужа.

Хью отрицательно покачал головой.

– Скажи! – звенящим голосом повторила Элспет.

Вождь клана Фрейзеров повиновался. Он повернулся к королеве и произнес несколько слов на шотландском. Мария Стюарт прищурилась, глядя на коленопреклоненную Элспет, и что-то коротко бросила Хью.

– Ее величество не знает гэльского и спрашивает – говоришь ли на французском или латыни.

– Мы все немножко знаем латынь, – сказала Элспет, вновь склоняя голову.

– Очень хорошо, – отозвалась на латыни королева. – Мне хотелось поговорить без переводчика. Поскольку Тайный совет вынес твоему мужу смертный приговор, я не могу подписать помилование без особых на то причин.

– Ваше величество, я точно знаю, что мой муж невиновен! – воскликнула Элспет. – И потому предлагаю свою жизнь в залог. Умоляю вас, передайте Тайному совету, что Фрейзеры клянутся не нарушать закон и мирный договор!

– А что, если решением Тайного совета смертный приговор вместо мужа будет вынесен тебе? – спросила королева. – Ты уверена, что Дункан Макрей станет на твою защиту, как сейчас ты встала на его?

– Я верю, ваше величество, что Тайный совет проявит ко мне милосердие. Я ношу ребенка под сердцем.

Она услышала за спиной изумленные возгласы братьев. Мария Стюарт кивнула, стиснув сложенные на коленях изящные руки с длинными тонкими пальцами.

– Я не могу твердо обещать, что спасу твоего мужа. Но я его знаю и отношусь к нему с уважением. Я сделаю все, что смогу. Твое мужество достойно восхищения! – добавила юная королева.

Элспет подняла глаза на Марию Стюарт. Волна дрожи прокатилась по телу девушки, перед ее мысленным взором мелькнуло и исчезло видение.

– Мне никогда не сравниться с вами в бесстрашии и силе духа, моя королева, – проговорила Элспет.

Юная Мария Шотландская улыбнулась. В глубине карих глаз Элспет уловила легкую грусть.

– Жду тебя завтра, Элспет Макрей. Аудиенция была закончена.


* * *


Темница эдинбургского замка была вырублена в скале глубоко под землей, но Дункану казалось, что он слышит перестук молотков плотников, возводящих плаху для его казни. Судя по лучу света, что проникал в узкую щель, день был в самом разгаре. До наступления темноты деревянный помост будет построен…

«Скорее всего для казни выберут площадь перед церковью Сент-Жиль», – думал он. Именно на этой площади Дункан и сам присутствовал на трех казнях. Один из преступников был обезглавлен палачом, второй повешен. А в третий раз жуткое, безжалостное устройство с остро наточенным, падающим с высоты лезвием, снесло голову с плеч упорствующего паписта.

Какую смерть выбрал Тайный совет для него?

Дункан машинально опустил ладонь сзади на шею – и замер.

– Дьявол! – Он с силой опустил кулак на осклизлую стену, выплескивая гнев и мучительную беспомощность.

Утром Хоб передал ему приказ Тайного совета о подготовке к казни, назначенной на полдень следующего дня. Ни Морей, ни Мейтленд пока не отозвались на его просьбу о помощи. Дункан написал еще две записки и снабдил Хоба достаточным количеством монет из кошелька, что принесла Элспет. Керр обещал нанять посыльных и самых лучших лошадей, чтобы письма дошли как можно быстрее.

Уж сколько часов прошло с тех пор, как Хоб забрал письма… сколько часов, означающих жизнь или смерть… Дункан метался по сырому каменному мешку и молил бога, чтобы его крик о помощи дошел до друзей. Он был уверен, что и Морей, и Мейтленд встанут на его защиту.

Дункан со вздохом опустился на перевернутую кадку из-под воды. Серебро и золото многое могут… Те монеты, что принесла Элспет, позволили Дункану не только напиться вдоволь свежей воды, но и вымыться. Теперь по крайней мере у него будет на плахе достойный вид…

Дункан вернулся мыслями к своему последнему варианту освобождения. Он пытался уговорить Хоба забрать себе все оставшиеся в мешочке деньги, выпустить его – и вдвоем сбежать во Францию. Прежде сам предлагавший побег, Хоб теперь упорно отказывался, твердя, что этим поступком Дункан навсегда очернит себя в глазах королевы и Тайного совета. Но время шло, и Дункан начал терять терпение. Вот вернется Хоб… нужно будет настоять на своем…

Элспет видела его на плахе. Пусть так, но он будет сражаться за свою жизнь. На все пойдет: на хитрость, на обман. А понадобится – и кулаки пустит в ход.

Такого варианта не дано было предсказать даже Той, Которая Видит.


* * *


Еще несколько часов спустя за дверью камеры раздался хриплый голос Хоба:

– Принимай гостей, Дункан!

Поднимаясь на ноги, Дункан невольно ахнул.

Одна за другой с высокого порога спрыгнули пять фигур, все завернутые с ног до головы в черные плащи. Вернее, спрыгнули четыре, а пятого человека подтолкнул носок грубого ботинка Хоба.

Посетители отбросили капюшоны за спины, и Дункан оказался лицом к лицу с четырьмя Фрейзерами, Хью, Келламом, Кеннетом и Эваном. Пятым оказался Роберт Гордон.

– Привет, ребята, – кивнул Дункан. Кеннет расплылся в ухмылке.

– Принимай подарочек, брат Дункан! – Он ткнул Роберта в спину. – Эласдар нашел его в таверне. Эта крыса хвасталась, что обезвредила шпиона и опасного государственного преступника. Ну а мы его – под ручки, и к тебе!

Дункан презрительно сощурился:

– И что мне с ним делать прикажете?

Вперед выступил Эван.

– Мы вот что подумали, – чуть слышно пробормотал он, – может, ты захочешь поменяться с ним местами, а?

Дункан насторожился. Взгляд его метался от одного Фрейзера к другому.

– Поменяться?

– Это ж мерзавец, настоящая подлая крыса, – процедил Эван, кривя рот. – Тут ему самое место. Все равно ничего лучше мы не придумали.

– Так-так. А он согласен? – поинтересовался Дункан.

– Не совсем, – буркнул в ответ Эван.

– Что вы там бормочете! – не выдержал Роберт. – О чем речь?

– О том, что тебе пора бы уже признаться в своих преступлениях! – рявкнул Эван. – А Келлам поможет!

Келлам вмиг очутился перед Робертом, схватил его за плечи и оторвал от земли.

– А ну, мерзкое отродье, отвечай! Нам всем будет интересно послушать, что за фальшивые обвинения ты состряпал и как натравил на Дункана Макрея Тайный совет!

– Ничего я не состряпал! Государственный преступник, предатель благодаря мне получил по заслугам! Я раскрыл измену при дворе и спас нашу королеву!

Дункан стиснул кулаки, подался вперед, бряцая цепями.

– Ложь!

– Точно, – кивнул Хью. – Ложь… Келлам!

– С удовольствием! – Келлам швырнул Роберта на стену. Тот ударился затылком, взвизгнул и сполз по стенке на каменный пол.

Кеннет громко окликнул Хоба, и через решетку в камеру полетели ключи.

Подхватив их, Хью присел у ног Дункана, сунул ключ в замок кандалов.

– Элспет оставила тебе плащ, – объяснял он, пока возился с заржавевшими кандалами. – Закутаешься, и мы все отсюда выйдем. Эван ростом пониже, он сойдет за Гордона. А Хоб потом скажет, что ничего не видел, ничего не знает.

Вот он, тот шанс, которого он так ждал! Выбравшись из тюрьмы, он дождется возвращения Мейтленда и Морея и с их помощью оправдается! Сейчас главное – выиграть время!

Коротко кивнув, Дункан схватил с вороха соломы плащ, набросил на плечи. Освобожденное от уже ставшего привычным веса кандалов и цепей тело казалось неестественно легким. Дункан горел желанием навсегда распрощаться с этим жутким местом. А что из всего этого выйдет… Об этом можно подумать позже.

В тот миг, когда он уже сделал шаг к двери, юркая черная фигурка с диким визгом бросилась на Фрейзеров. От неожиданности Эван отшатнулся, поскользнулся и упал, увлекая за собой всех остальных.

– Поймал! – рявкнул Келлам. – У-уф!

– Нет, я поймал, – раздался сдавленный голос Эвана. – У него нож!

Дункан крутанулся к ним, но в кромешной тьме отличить одну черную фигуру от другой было невозможно. Фрейзеры и Роберт катались по полу; мелькали кулаки, то и дело раздавались глухие удары и шлепки. Дункан наклонился, пытаясь отыскать в этом черном клубке Роберта.

Прошло еще несколько минут, прежде чем клубок наконец рассыпался на отдельные фигуры. Четверо, тяжело дыша, поднялись. Одна осталась лежать на полу.

– Готово, – выдохнул кто-то из Фрейзеров. – Я его прикончил. Вперед!

Дункан стукнул в дверь, та распахнулась, пропуская беглецов в коридор. Все пятеро опрометью бросились по узкому темному проходу и приостановились только на выходе. Судя по той легкости, с какой охранник выпустил всю компанию, ему перед тем немало заплатили. Пониже наклонив голову в капюшоне, Дункан тоже беспрепятственно вышел наружу.

И у него моментально закружилась голова. Уж слишком велика была разница между затхлостью темницы и свежестью ночного воздуха. Дункан и не догадывался, что уже так поздно. Фрейзерам наверняка пришлось выложить немало монет, чтобы стража согласилась пропустить посетителей в такой час.

Дункан сделал еще один глубокий вдох и улыбнулся. Ворота замка он миновал сразу за братьями. Оглянувшись, заметил, как Хью помахал охраннику. Как это удалось Фрейзерам, непонятно, но никто из стражи не задал ни единого вопроса.

Хотя почему – непонятно? Такое чудо могло сотворить лишь золото. Интересно, как сильно уменьшились его запасы? Фрейзеры, судя по всему, монет не жалели… Он снова улыбнулся. Даже если они истратили все до последнего пенса, его свобода того стоила!

Шагая по Хай-стрит, Дункан не сразу сообразил, что их осталось лишь четверо. Пятый умчался вперед, и его уже не было видно.

– Послушайте-ка, ребята, а куда вы, собственно, направляетесь?

На его вопрос обернулся Хью:

– К тебе.

Дункан покачал головой:

– Как только в камере найдут тело Роберта, сразу же поднимется тревога. Меня начнут искать и первым делом пошлют ко мне на квартиру.

– Хоб обещал тянуть сколько получится, – отозвался Хью.

– И все же лучше мне убраться из города. Вы идите, успокойте Элспет. А тюремщикам, если появятся, скажите, что меня не видели, и где я нахожусь, понятия не имеете. Я отправляюсь к Морею.

– Хью… – вдруг окликнул Келлам. – А где Кеннет?

– Впереди.

– Нет, впереди Эван, – возразил его брат.

– Я здесь! – раздался голос Эвана. – Я думал, это Хью умчался вперед.

Келлам застыл посреди улицы.

– Где же Кеннет? – Они обменялись изумленными взглядами, ошеломленно уставились вперед, туда, где в тумане давно уже скрылась закутанная в плащ черная фигура.

Ледяная дрожь прокатилась по спине Дункана. Неужели они совершили непоправимую ошибку?

– Будь проклята эта крыса! – Эван стрелой полетел по улице. Фрейзеры и Дункан бросились следом.

Заметив в быстро сгущающемся тумане юркнувшую за угол черную фигуру, Дункан рванул за ней, успев окликнуть братьев.

Роберта он нагнал на ступеньках трехэтажного дома. Тот взлетел по лестнице и едва не скрылся за полуоткрытой дверью. Дункан успел сунуть ногу, чтобы Роберт не захлопнул перед его носом дверь. За его спиной по лестнице затопали сапоги Фрейзеров.

– Где Кеннет? – рявкнул Дункан.

– В камере, с ножом в спине! Можешь меня убить, Макрей, – взвизгнул Роберт, – но Кеннету ты этим не поможешь! Он истечет кровью. А тебя за побег повесят!

Дункан пригвоздил его к стене. От первого жестокого удара в челюсть Роберт закатил глаза. От второго, в живот, согнулся пополам и ткнулся носом в пол.

– Свяжите его, – бросил Дункан братьям. – Завтра он отправится с нами на казнь.

– Ты же вроде собрался к Морею? – спросил Хью.

– У меня еще есть надежда, что Кеннет жив. Но если так, то его могут завтра казнить вместо меня. Придут за Макреем, а обнаружат Фрейзера. Тайный совет не станет церемониться, вынесет смертный приговор. Хоб тут ничем не поможет. Скорее наоборот. Его могут обвинить в пособничестве. Мы не можем вернуться в тюрьму прямо сейчас и вызволить Кеннета. Значит, будем ждать, пока его поведут на плаху. А они это сделают, – мрачно добавил Дункан. – Тайный совет, похоже, жаждет устроить публичную казнь, чтоб всем неповадно было.

Фрейзеры втянули Роберта в комнату, где он пытался скрыться, и связали тем, что попалось под руку. Кожаные ремни из платяного шкафа превратились в прочные путы.

– Я знаю эту квартиру, – сказал Дункан. – Гордон всегда снимает ее, когда приезжает по делам в Эдинбург. – Он принялся обыскивать шкафы и полки и наткнулся на деревянную шкатулку с бумагами. – Все не то, – буркнул он, пробежав глазами несколько листков. – Я надеялся найти…

– Дункан, – Хью повернулся к нему, – что же будет с Кеннетом? Как мы его вызволим?

Дункан обвел взглядом троих Фрейзеров.

– Не знаю, – протянул он. – У нас еще есть какое-то время. Стража его не сразу обнаружит. Ключ к свободе здесь, в этой квартире. – Он медленно повернул голову. – Ищите, ребята. Переверните все: шкафы, сундуки, ящики. Нужны бумаги.

ГЛАВА 25

Сквозь цветное стекло в приемном зале Холируд-хауза Элспет всматривалась в плотную серую пелену дождя. Ей было зябко в громадном зале, где даже пылающий камин не мог справиться с осенней сыростью.

– Они так и не вернулись, – сказала она Эласдару. – Ушли поздно ночью и не вернулись. Что с ними могло случиться?

– Успокойся, малышка. Тебе нельзя волноваться, – мягко произнес Эласдар и вздохнул, выдавая собственную тревогу. – Я нашел Роберта, и ребята вместе с ним отправились в тюрьму. Уж не знаю, что они там задумали, но у Хью определенно был какой-то план. Возможно, подкупили стражу, проникли в камеру к Дункану и провели там ночь…

– Но зачем? – всхлипнула Элспет. – Я думала, они хотят его освободить. И Хоб обещал помочь… Как ты думаешь, из этой темницы можно сбежать?

– Не знаю… – прошептал Эласдар. – Но другой надежды на спасение у Дункана нет. Вообще-то, я слышал о побегах… Если есть деньги, многое можно сделать.

– А от них никаких известий. Вдруг они попали в беду?

Эласдар угрюмо кивнул:

– Любая попытка могла закончиться арестом. Им и появляться-то рядом с тюрьмой было опасно.

Элспет закусила губу и отвернулась, снова уставившись невидящим взглядом на завесу дождя.

Через несколько минут дверь в дальнем конце зала отворилась. Все тот же разодетый слуга, который вчера представил их королеве, остановился в проеме двери и кашлянул нарочито громко.

– Ее величество королева Шотландская отбыли из замка, – объявил он. – Сегодня аудиенции не будет.

Эласдар коротко перевел.

– Но как же это! – ахнула Элспет и кинулась к двери. Уже отвернувшийся было слуга взглянул на нее недовольно, что-то буркнул, обращаясь к Эласдару.

– Он говорит, – перевел тот на гэльский, – что королева отправилась в город, к настоятелю собора.

– Она ведь велела нам прийти сегодня! – всхлипнула Элспет. – Обещала поговорить о деле Дункана с членами Тайного совета! – Она вцепилась в руку Эласдара. – Сделай что-нибудь, Эласдар! Его же сегодня казнят!

Эласдар снова обратился к надменному слуге. Тот пожал плечами, пробормотал несколько слов и исчез за дверью.

– Не может быть… – выдохнула Элспет. – Не может быть, чтобы это был конец!

Брат обнял хрупкие вздрагивающие плечики.

– Пойдем к настоятелю собора. Я узнал, как пройти к его дому. Пойдем, малышка!

Она покорно двинулась следом, едва волоча ноги, сутулясь от внезапно навалившейся усталости. Элспет казалось, что этот путь по промозглым дождливым улицам станет самым длинным, самым страшным путешествием в ее жизни.

Они еще шли по двору, направляясь к Кэнон-Гейт – воротам, выходящим в город, как Элспет вдруг дернула брата за руку:

– Там… на площади у церкви… там плаха… А может, и Дункан уже там, если братьям не удался их план… Я не выдержу, Эласдар! Я не хочу этого видеть! – Она застыла на месте. – Не хочу!

– Пойдем, – с настойчивой нежностью повторил Эласдар. – Нужно хотя бы попытаться встретиться с королевой.

Элспет кивнула. Да, она едва держится на ногах от усталости и горя… но не вправе лишить Дункана его единственного шанса на спасение! Сейчас его жизнь зависит от того, удастся ли ей встретиться с королевой Шотландии.

Элспет зашагала вперед, забыв про холод, не замечая луж и ледяной мороси, летящей в лицо. Она смотрела вперед, на идущую чуть вверх дорогу…

И внезапно остановилась, словно наткнувшись на стену. Туман впереди сгустился, посветлел, превращаясь в знакомое золотистое марево видения. Эласдар что-то сказал, но она его уже не слышала.

Прямо перед ней возник деревянный помост… Плаха высилась в какой-то комнате, потому что где-то сбоку пылал огонь очага. Высокая изящная женщина в черном платье, под струящейся белой вуалью стояла на помосте. Элспет узнала Марию Стюарт, только старше той юной девушки, что принимала вчера Фрейзеров.

Элспет окаменела, не в силах отвести глаз от ужасного зрелища. Золотистый туман поплыл, на миг скрыв Марию Шотландскую…

Но она появилась вновь, на этот раз в густокрасном, цвета французского вина, платье. Опустилась на колени, молитвенно сложив ладони. Беззвучно всхлипывая, какая-то женщина завязала глаза королевы белой повязкой. Мария Стюарт опустила голову на плаху…

Элспет с тихим стоном опустилась на колени. Золотистое марево рассеялось, видение исчезло.

– Господи, – прошептала она, прижимая ладонь к покрытому испариной лбу. – Она сильна и бесстрашна, наша королева…

– Это удивительная женщина, – подтвердил Эласдар. – Но что случилось? Ты что-то увидела, малышка?

Заглянув в его встревоженные глаза, Элспет качнула головой. Эласдар предан Марии Шотландской… как и Дункан, как и все Фрейзеры. Юная королева у всех вызывает восхищение. Не нужно им этого знать… Ей явилась картина из будущего. Пройдет еще немало лет, прежде чем случится то, что сейчас предстало перед ее глазами.

Настанет время – и она сможет подумать об этом видении, даже расскажет о нем, если захочет… Но в глубине души Элспет чувствовала неумолимую правду, неизбежность того, что открылось ей сейчас. Вряд ли предупреждение провидицы из горного клана что-то изменит в судьбе Марии Шотландской…

– Ничего, – со вздохом ответила Элспет брату. – Только туман. Туман и тени… больше ничего.

– Ну, пойдем… – Эласдар помог ей подняться. – У нас мало времени, малышка.

Элспет с трудом выпрямилась на дрожащих ногах. Королева Мария только что показала ей пример стойкости и необычайного мужества.

И придала сил.

Элспет, вскинув голову, решительно двинулась вперед. Эласдару пришлось ускорить шаг, чтобы ее догнать.


* * *


Для публичной казни народу маловато, думал Дункан, пониже натягивая капюшон. В ледяной дождь с ветром мало кто рискнул выйти из дома даже ради того, чтобы поглазеть на редкое зрелище. Он обвел взглядом площадь. Среди немногочисленных зевак нашел фигуры Келлама, Хью и Эвана. Фрейзеры оставили намертво связанного Гордона в его квартире в двух кварталах отсюда, а сами, страшась за Кеннета, выжидали на церковной площади.

Запах свежеструганого дерева щекотал ноздри. Деревянный помост высился в самом центре площади; позади вытянулся длинный ряд скамей для высокопоставленных лиц; на застеленных холстом досках лежал топор, орудие палача. Даже издалека Дункану видно было острое, слегка изогнутое лезвие.

Все эти приготовления могли означать только одно – казнь состоится. К этому времени стража наверняка обнаружила подмену в камере. Хоб, конечно, все отрицал… но и его скорее всего ждет наказание.

А Кеннет… Если даже он выжил после удара ножом, то объяснить, кто он такой и каким образом оказался в камере, просто-напросто не смог… Парень ведь ни слова не понимает по-шотландски.

Кеннет жив. Дункан знал это, сердцем чувствовал. И членам Тайного совета уже наверняка доложили о бегстве «государственного преступника». Нет сомнения, что они решили казнить хотя бы того, кто попался им в руки. Будь казнь отложена, топор палача не лежал бы сейчас на помосте. А сам палач где-нибудь поблизости… Может, даже в соборе Сент-Жиль, размышлял Дункан. Пытается замолить страшный грех человекоубийства.

Он отошел от помоста, остановился рядом с Хью.

– Приведите Роберта. Думаю, скоро начнется.

Хью кивнул и поманил за собой братьев.

Хорошие ребята, эти Фрейзеры… Смелые и преданные. Настоящие воины. С такими никакой враг не страшен.

Такими же были и его братья, только он не сумел спасти ни одного из них. Зато сейчас может попытаться спасти Кеннета, которого за эти месяцы полюбил, как родного…

Дункан сделал шаг в сторону и внезапно замер на месте. Казалось, давно забытые, в ушах зазвучали слова старой провидицы из Далси. «Ты будешь рисковать жизнью ради человека, который станет тебе как брат…»

Безрадостная и виноватая улыбка тронула его губы. Ясновидящая в конце концов оказалась права! Удивленно покачав головой, Дункан двинулся дальше.

То и дело бросая быстрые взгляды в собравшуюся на площади толпу, он невольно думал об Элспет. Придет ли она сюда?

Ни Элспет, ни Эласдар не знали о случившемся в тюрьме. Дункан понимал, как она терзается, но решил, что неизвестность для нее все же лучше, чем то страшное зрелище, которое могло предстать перед ее глазами на площади.

Фрейзеры рассказали, что Элспет и Эласдар собирались рано утром отправиться во дворец к королеве Марии. Волна любви и благодарности затопила душу Дункана при мысли о том, что его жена готова идти на все ради его спасения.

Одному богу ведомо, что здесь сейчас произойдет, с замиранием сердца думал он. И молился, чтобы Элспет оставалась в замке как можно дольше.

Не нужно ей этого видеть.


* * *


– Эласдар! – шепотом окликнула Элспет. – Там, на площади, плаха… Нельзя как-нибудь пройти позади церкви?

Ее брат поверх голов собравшихся на площади зевак глянул в центр площади.

– Там никого нет, – тихо отозвался он. – Не бойся, малышка. Это хороший знак. Через площадь мы прямиком подойдем к дому настоятеля. Ты не смотри на плаху – и все.

Закусив губу и пригнув голову, Элспет торопливо шагала вслед за братом. Помост теперь был совсем рядом… она чувствовала острый запах струганной сосны, но головы не поднимала. Так и семенила, устремив взгляд на темные от дождя булыжники площади.

Кто-то задел ее плечом, отпрянул. Элспет заметила полу длинного плаща, черные ботинки… Высокая фигура в длинном черном плаще исчезла в толпе.

Элспет сделала еще один шаг. И вдруг резко обернулась. Она уже видела эти ботинки! Сама привязывала их к лодыжкам, чтобы держались на ногах! Ее взгляд лихорадочно заметался по толпе. Незнакомые люди, чужие лица в дымке дождя…

И опять высокая черная фигура, мелькающая среди зевак. Элспет бросилась вперед, краем уха уловив изумленный возглас Эласдара.

Сердце у нее колотилось как бешеное. Знакомый размах плеч, знакомая гордая посадка головы… Элспет со всхлипом вцепилась в рукав плаща. Человек застыл как вкопанный. Медленно повернулся. Из-под капюшона сверкнула пронзительная синева, точно чистое небо Шотландии проглянуло в тумане промозглого дня.

– Дункан… – шепнула она. – Дункан…

Какие-то слова – то ли молитва, то ли проклятие сорвались с его губ. Он развел руки, и полы плаща черными крыльями накрыли Элспет. С жалобным стоном она уткнулась лицом ему в грудь, прижалась всем телом, вдыхая родной запах, наслаждаясь родным теплом.

– Что ты здесь делаешь? – сдавленно пробормотала она. – Тебя освободили? Как ты выбрался из тюрьмы?

– Ш-ш-ш! – Дункан увлек ее с площади в соседний темный проулок. Кольцо его рук вновь сомкнулось вокруг Элспет.

Его губы нашли и накрыли ее рот властно и яростно, со страстью, которой, она считала, ей уже не дано познать в жизни. Еще не веря своему счастью, Элспет повисла у него на шее, гладила волосы, лицо, плечи… Вбирала в себя его силу. Он жив, жив! Они снова вместе!

Видение ее обмануло.

– Дункан! – задыхаясь от поцелуя, Элспет вскинула на него глаза. – Что все-таки произошло? Расскажи!

Он снова поцеловал ее, прижался щекой к волосам.

– Твои братья проникли в тюрьму и привели с собой Роберта. Мы думали, что оставили Роберта в камере вместо меня, а потом, уже когда выбрались из тюрьмы, обнаружили, что там остался Кеннет. Раненый… Роберт ударил его ножом. – Дункан тяжело вздохнул. – Боюсь, скоро Кеннета приведут на плаху.

У Элспет подкосились колени, и она упала бы, если бы не объятия мужа.

– Они не посмеют казнить Кеннета!

– Посмеют, моя дорогая, – снова вздохнул Дункан. – Он помог сбежать преступнику, так что его жизнь могут отнять взамен моей. Но этого не случится. Я не позволю. – Он отстранил от себя Элспет, заглянул в глаза. – Возвращайся ко мне и не выходи, пока за тобой не придет кто-нибудь из братьев.

– Я никуда от тебя не уйду, – твердо сказала она.

– Элспет…

Его упрямая жена сдвинула брови:

– Нет. Теперь, когда ты на свободе, я не отпущу тебя ни на шаг.

Дункан кивнул, смиряясь с ее решением.

– Что ж. Но учти – тебе придется собрать все мужество. Мало ли, что может произойти.

– Я сильная, Дункан! Очень сильная, когда ты со мной.

Он бросил на нее загадочный взгляд; в синих глубинах сверкнул ледяной огонь. Элспет, съежившись, отшатнулась.

Дункан улыбнулся, кончиком пальца прикасаясь к ее щеке.

– Ты такая сама по себе. Твою железную волю никому не переломить. Боюсь, она тебе понадобится вся, до последней капли. Обещай, что выдержишь.

– Обещаю. – Отвратительная волна холода прокатилась по спине Элспет. – Но ты ведь свободен, Дункан! Все позади! Видение меня обмануло.

– Верь в это, малышка, – пробормотал он. – Верь так, как никогда ни во что не верила.

С этими словами он взял ее за руку и повел обратно на площадь.

Дождь немного стих; промозглый туман навис над городом, размывая очертания Эдинбургского замка, церкви, деревянного помоста. Через несколько минут Дункан разыскал в толпе Эласдара и остальных братьев, произнес несколько приглушенных отрывистых фраз. Элспет не расслышала ни слова.

Вернувшись к жене, Дункан стиснул прохладную ладошку, приложил ее к своей груди под плащом. Элспет заметила, как Хью и Келлам выскользнули из толпы и исчезли с площади. Эван скрылся за спинами зевак, и рядом с ними остался лишь Эласдар.

– Может, Кеннета все-таки не приведут? – с надеждой шепнула Элспет. – Полдень-то давно пробило.

– Вот! – Дункан обнял ее за плечи. – Идут. Спускаются с вала замка. Из-за тумана не было видно.

Стража в несколько человек и двое закутанных в черное блюстителей закона медленно двигались вниз по Хай-стрит. Элспет приподнялась на цыпочки, пытаясь разглядеть приближающуюся к площади процессию. В одной из черных фигур она узнала рыжебородого члена Тайного совета, с которым встретилась вчера во время аудиенции у Марии Шотландской.

Кеннет шел в центре, возвышаясь над стражниками на целую голову. Один рукав рубахи был оторван, край накидки прикрывал обнаженное плечо. Процессия двинулась по площади, и Элспет не сдержала горестного всхлипа. На виске и щеке брата расплылись кровоподтеки, единственный рукав рубашки тоже пропитался кровью. При каждом шаге Кеннета лязгали цепи, соединяющие кандалы на запястьях и лодыжках.

Но он шагал невозмутимо, развернув могучие плечи, с гордо поднятой головой. Процессия, разделяя примолкшую толпу, направлялась к плахе. Дункан надвинул капюшон пониже и отступил назад.

Стражники, представители закона и узник взошли на деревянный помост. Тюремщики заставили Кеннета опуститься на колени.Из церкви появились двое мужчин в черном – священник и палач в черной маске с прорезями для глаз. Поднявшись по ступеням на помост, они обратились к представителям власти, сопровождавшим процессию из замка. Судя по жестам, между ними возникли разногласия. Через несколько минут спор закончился. Все четверо повернулись к толпе.

Даже не зная шотландского, Элспет догадалась, что один из чиновников объявил приговор.

– Кеннет помог бежать опасному преступнику и тем самым приговорил себя к смерти, – негромко перевел Эласдар.

Священник зачитал главу из Библии.

Элспет глянула на Дункана – мрачно сдвинув брови, он кого-то выискивал глазами в толпе.

А один из чиновников уже достал белую повязку, собираясь завязать Кеннету глаза… Палач шагнул вперед.

– Можно же что-то сделать… – простонала Элспет. – Ну хоть что-нибудь! – Под ее ладонью сердце Дункана отбивало стремительный ритм.

Дункан склонился к жене.

– Элспет, – чуть слышно шепнул он ей на ухо, – помни – я люблю тебя. Никогда не сомневайся в моей любви. Никогда не забывай о ней.

Элспет в недоумении подняла глаза. Рука мужа легла на ее щеку, одарила теплом и нежностью. Она вздрогнула, не сводя с него расширенных глаз.

Дункан опустил руку, кивнул Эласдару и шагнул в сторону. Высокая фигура в черном плаще с развевающимися, точно крылья ворона, полами двинулась сквозь толпу.

Элспет бросилась было следом, но Эласдар загородил путь, схватил ее за плечи. Увидев, что Дункан уже рядом с плахой, Элспет в ужасе ахнула и забилась в руках брата.

– Я – Дункан Макрей из Далси! – пронеслось над площадью. – Я тот, кто вам нужен! Отпустите парня!

ГЛАВА 26

Элспет отчаянно вырывалось и отталкивала Эласдара, но его железная хватка была неумолима.

Она еще раз дернулась, стремясь вперед, туда, где была плаха… Где был Дункан…

А он уже поднимался по ступеням. Внезапное появление беглеца вызвало суматоху не только в толпе, но и среди представителей закона. Кеннет уставился на него с таким видом, точно ему явился призрак. В несколько шагов Дункан пересек помост и помог брату подняться.

Потом повернулся к облаченным в черное чиновникам. Элспет не понимала шотландских слов, но перевод ей был не нужен. Ей не нужно было объяснять, что задумал Дункан… Слезы ручьями заструились из глаз, неотрывно следящих за мужем.

Рыжебородый член совета в ярости взмахнул рукой, крикнул что-то негодующе и зло. Трое стражников окружили Дункана. Еще двое удерживали на месте Кеннета.

Дункан вновь обратился к чиновникам. Его голос был глубок и спокоен. Элспет, задыхаясь, смотрела на него сквозь пелену слез.

– Что он говорит? – Она ткнула Эласдара локтем в бок.

– Один из длиннополых – вон тот, с рыжей бородой, – это Килкарди Грандж, начальник караула Эдинбургского замка. А другой – адвокат. Дункан сказал, что и он, и Кеннет не виновны. А сейчас… Сейчас он просит разрешения представить Тайному совету новые доказательства.

Килкарди шагнул вперед, что-то гневно рявкнул.

Стражники навалились на Дункана, заставили опуститься на колени. Священник остановился сзади, наложил на глаза Дункана повязку, затянул узел. Весь мир зашатался, земля поплыла у Элспет из-под ног. Непроницаемые клубы тумана отгородили от нее помост.

А когда туман рассеялся, она увидела ту самую картину, которая явилась ей несколько месяцев назад…

Дункан стоял на плахе на коленях, без плаща, в рубахе с оторванным воротом. С белой повязкой на глазах.

Сердце глухо, с болью колотилось в груди. Тело сотрясала мелкая дрожь. Но откуда-то взялись силы, чтобы отпихнуть Эласдара.

– Нет! Так не должно быть! – всхлипнула она.

– Хочешь ему помочь? – раздался у самого ее уха свистящий шепот Эласдара. – Ступай туда, к Фрейзерам!

Толпа, оживленно обсуждающая происходящее, внезапно затихла и расступилась. Элспет подняла голову.

Прямо по центру площади к Плахе двигалась процессия из четырех человек. Хью, Эван и Келлам толкали перед собой тщедушного, поникшего, со связанными за спиной руками Роберта Гордона.

Фрейзеры в безмолвии застыли перед помостом. Трое могучих горцев возвышались в толпе горожан. Длинные волосы, спереди заплетенные в косы, и яркие накидки, сверкающие острия копий и лезвия кинжалов, горделивые позы и бесстрашные взгляды выдавали в них свободолюбивых детей гор.

Элспет в сопровождении Эласдара прошла по образовавшемуся в толпе проходу и остановилась рядом с братьями. Она расправила плечи и вскинула голову, чувствуя, что неожиданное появление шотландских воинов привело в растерянность чиновников.

Дункан поднялся на ноги и оттолкнул стражника, пытавшегося вцепиться ему в руку. Сорвав с глаз повязку, он встретился взглядом с женой. Пронзительная их синева сверкала решимостью и отвагой.

Дункан кивнул жене. Она поднялась на помост, уверенная, что братья идут следом. Подойдя к Кеннету, Фрейзеры окружили брата.

Вперед выступил Хью. Элспет удивилась, услышав его обращенную к чиновникам речь. Хью говорил на гэльском, не заботясь о том, где представители власти найдут переводчика.

– Я – Хью Фрейзер, лэрд замка Ловат, вождь клана Фрейзеров. Мы прибыли сюда, чтобы поддержать нашего брата Дункана Макрея, незаконно приговоренного к смерти. Ни Дункан Макрей, ни брат наш Кеннет Фрейзер не виновны! – Он взглянул на Дункана и шагнул назад. – Теперь пусть говорит Макрей.

Дункан повернулся к членам Тайного совета, перевел речь вождя. Те кивнули – настороженно, выжидающе.

Стоявший по правую руку от Элспет Эласдар негромко переводил слова Дункана. Впрочем, в этом почти не было необходимости. Обращаясь к представителям закона на шотландском, Дункан ради Фрейзеров многое сразу же переводил на гэльский.

– Я признаю, что нарушил мирный договор, подписанный между кланами Фрейзеров и Макдональдов, – говорил Дункан. – Однако я сделал это только ради спасения жены, которую схватили и хотели предать смерти двое Макдональдов.

Оглянувшись, Дункан протянул руку жене. Элспет встала рядом с ним, крепко сплетя свои пальцы с его.

– На моем месте так поступил бы любой. Но я невиновен в смерти Рори Макдональда, в убийстве которого меня обвинили. Он первым напал на нас и в схватке сломал себе шею. Этому есть свидетели – моя жена и ее брат Магнус Фрейзер, чьи раны, нанесенные одним из Макдональдов, не позволили ему проделать долгий путь из гор в Эдинбург. Если необходимо, он предоставит письменное свидетельство.

Килкарди, наклонившись к судье, что-то пробормотал. Оба с сомнением взглянули на Дункана. Судья покачал головой.

– Они не хотят его слушать! – через плечо бросила Элспет Эласдару. – Нужно послать кого-нибудь в дом к настоятелю собора, к королеве!

– Тихо! – шикнул на нее Эласдар. – Королева не выносит вида плахи. Дункан знает, что делает. Молчи и слушай.

– Никто, кроме меня, не должен понести наказание за нарушение договора, – продолжал Дункан. – Но по закону от поручителя должны сначала потребовать выплаты штрафа и лишь потом, в случае отказа, судить его и вынести приговор. Я готов заплатить штраф.

Двое облеченных властью чиновников хмуро обменялись мнениями. Судья знаком предложил Дункану продолжать. Килкарди кивнул.

– Обвинения в шпионаже и измене государству, которые привели меня на плаху, – ложь от начала и до конца, – сказал Дункан. – Их изложил Тайному совету Роберт Гордон, и он же свидетельствовал против меня в суде. Я знаю, что изменникам родины адвокаты не положены, но поскольку я ни в чем не виновен, то буду сам защищать себя. Сейчас. Здесь.

Дункан оглянулся на Фрейзеров. Келлам и Эван вытолкнули вперед Роберта и застыли рядом, опустив огромные ладони на узкие плечи тщедушного адвоката.

– Роберт Гордон обвинил меня в шпионаже и измене. Я докажу, что он переложил на меня собственные преступления.

– Он лжет! – завопил Гордон. – Он что угодно скажет, лишь бы спасти свою шею! Это французский шпион, я предъявил доказательства! – Роберт забился под руками Фрейзеров.

Дункан презрительно отвернулся:

– Роберт Гордон затаил на меня обиду. Вы знаете, что я – один из тех адвокатов, кто подписывал смертный приговор вождю клана Джорджу Гордону, графу Хантли, и его сыну Джону. Узнав, что я взял в жены его сестру по матери, Роберт решил отомстить.

Килкарди с судьей снова посовещались. Наконец Килкарди обратился к Дункану:

– Где доказательства?

Элспет увидела, как от звериной ненависти исказилось лицо Роберта. Он повернул голову, Элспет встретилась с ним взглядом и в ужасе отшатнулась.

Дункан снова обернулся к Фрейзерам, и Келлам протянул ему несколько сложенных листков.

– У Роберта Гордона были очень серьезные причины обвинять меня в шпионаже. Таким образом он надеялся скрыть собственную измену. – Дункан передал бумаги Килкарди. Тот молча просмотрел их и протянул судье.

– Но мы их уже видели! – воскликнул тот. – Только эти… эти адресованы Роберту Гордону!

Дункан кивнул:

– Адресованные мне письма – фальшивые, но скопированы с настоящих. Два из них написаны Роберту членами совета клана. Гордоны подробно описывают, каким образом надеются восстановить могущество своего клана. – Дункан замолчал, дожидаясь, пока судья найдет нужные страницы и прочтет их. – Остальные письма – это ответы Роберту высокопоставленных особ французского двора. Вельможи благодарят его за сведения, касающиеся тайного плана возвышения Гордонов в Шотландии. Там упоминаются и довольно крупные суммы, выплаченные Роберту за услуги и на нужды заговорщиков.

Роберт побелел от ярости и, похоже, готов был зубами вгрызться в удерживающие его на месте руки Фрейзеров.

– Этот человек ненавидит меня! Ненавидит всех Гордонов! Не верьте ни единому его слову…

Хью выдернул из-за пояса кинжал и приставил к горлу Роберта. Тот моментально умолк. Судья кивнул:

– Французам весьма на руку возвышение католического клана Гордонов… Это заметно упрочило бы позиции католической церкви в Шотландии. – Он еще раз перелистал бумаги. – Судя по этим письмам, Роберт Гордон неплохо заработал. – Судья поднял голову. – Магистр Гордон, обвинения серьезны, доказательства не вызывают сомнений. Вы арестованы.

Килкарди громовым голосом что-то рявкнул стражникам, те затопали по помосту. Хью опустил руку с кинжалом. Стража подхватила Роберта, стащила с помоста и двинулась вместе с ним через толпу к замку.

Элспет вздрогнула. Ее брат… Из-за его преступлений Дункан едва не лишился головы!

Между тем судья и начальник караула замка снова о чем-то заспорили. Килкарди потрясал письмами. Судья кивнул раз. Другой.

Элспет не понимала ни слова, и даже перевод Эласдара не помог ей разобраться в том, что же происходит между представителями власти. Но и тон Килкарди, и его жесты, и радостный стук собственного сердца подсказывали, что Дункан доказал свою невиновность!

Толпа на площади неожиданно заволновалась, зашумела. С громким криком, размахивая свернутым листом бумаги, к помосту мчался какой-то человек. Взлетев по ступенькам, задыхаясь, он обратился к Килкарди. Тот поманил к себе Дункана.

Бумага из рук гонца перешла к Килкарди, затем к Дункану. Элспет заметила печать красного воска и ленты, которыми был перевязан документ.

– Что это? – Она оглянулась на братьев.

Эласдар, судя по всему, был доволен. Прислушавшись к разговору между Килкарди и Дунканом, он ухмыльнулся. На лице Хью тоже расцвела улыбка. Ничего не понимая, Элспет перевела взгляд с радостных лиц братьев на Дункана.

В этот момент ее муж оглянулся и протянул руку. Элспет устремилась к нему в объятия.

– Что случилось? Что это за бумага? – с замиранием сердца спросила она.

– Приказ отложить казнь. – Он с улыбкой протянул руку за документом, который подал ему Килкарди. – Королева приносит свои извинения. Сегодня утром, когда в замок прибыл гонец от графа Морея, она была у настоятеля собора. Морей только вчера получил мою записку и сразу же взялся за дело. Вернувшись в замок, королева прочитала письмо брата и послала гонца к начальнику караула с требованием отменить казнь.

Дункан развернул перед Элспет свиток. Сам указ Элспет прочитать не могла, но сразу же разобрала подпись в левом углу листа.

– На словах гонец передал – королева очень надеется, что приказ не опоздает.

– Но он опоздал! – воскликнула Элспет. – Ты сам избавил себя от смерти!

– Я ничего не смог бы сделать без помощи твоих братьев, – возразил Дункан. – И указ тоже появился вовремя. Меня хотели задержать в тюрьме в связи с другими обвинениями. Теперь с этим покончено. Мне необходимо в течение года выплатить штраф. И все.

Эласдар с широкой улыбкой остановился рядом.

– Да благословит Господь это ангельское личико, как народ называет нашу королеву!

– Да благословит Господь это ангельское личико, – шепнул Дункан, заглянув в глаза жене. – Если бы не ты, королева так не спешила бы с гонцом. – Он ласково провел ладонью по щеке жены. – Это был смелый шаг. Спасибо, любовь моя.

– Нет, – качнула головой Элспет. – Теперь я знаю, что такое настоящая смелость. Я видела ее сегодня в тебе. В братьях. В нашей королеве.

В глазах Дункана мелькнуло удивление, но он не стал задавать вопросов. Только улыбнулся.

В толпе раздались одобрительные возгласы, кто-то принялся скандировать имя Дункана, кто-то зааплодировал. Дункан обернулся, приветственно махнул рукой. Элспет обняла его за талию, теснее прижалась к нему.

– Видение меня обмануло, – сказала она.

Сердце ее пело от счастья.

Дункан прижался щекой к золотистой макушке.

– Помнишь, сколько раз я повторял, что не умру? – Он протяжно выдохнул. – Но твое видение все же оказалось правдой.

Элспет отстранилась, в страхе подняла к нему лицо.

– Что ты говоришь, Дункан?! Ты же свободен! Тебе ничего не грозит! – Она украдкой глянула на черные фигуры судьи и Килкарди, вновь повернула голову к мужу…

И поняла. Видение показало ей Дункана с повязкой на глазах, в рубахе с оторванным воротом, грубый помост с плахой.

Но смерти Дункана она не видела.

– Все случилось точно так, как я видела, – шепнула Элспет. – Точно так.

Дункан кивнул. Кончиком пальца он приподнял ее подбородок.

– Кто знает, что нас ждет впереди. Судьбы своей я не знаю. Но знаю, что мы созданы друг для друга. Нас ничто не разлучит. Я всегда буду рядом! Всегда, Элспет. жена моя!

Одна-единственная слезинка сорвалась с ее ресниц, проложила блестящую дорожку на щеке.

– Это что же, предсказание Того, Который Видит?

Он улыбался, смахивая прозрачную капельку.

– Может быть. Главное – это правда.

ЭПИЛОГ

Теплый ветер, предвестник лета, взметнул волосы Дункана, когда тот поднялся на уступ скалы в Кинтейле и оглянулся. Горы вокруг расцвели зеленью и пурпуром вереска. Чуть в стороне от Дункана, на большом сером валуне сидела Элспет, точно сказочная фея, распустившая по плечам изумительные золотисто-рыжие пряди.

Дункан в два прыжка преодолел разделяющее их расстояние и остановился перед женой.

– И как же это ты сюда забралась? Там, внизу, вся родня уже с ног сбилась, тебя разыскивая!

Элспет с улыбкой подвинулась, похлопала ладошкой по валуну рядом с собой.

– Садись и успокойся, Дункан Макрей! Я и так сижу в замке как привязанная. Неужели ты отнимешь у меня ту каплю свободы, что еще осталась?

Дункан со вздохом опустился на камень, вытянул длинные ноги к самому обрыву.

– Тебя и впрямь стоило связать. Ну разве так можно? А вдруг бы поскользнулась, упала?

– Да я же недалеко ушла! Ну не бурчи, как старый дед! Даже твоя бабушка так со мной не носится. Ты же сам показал мне это место две недели назад, помнишь? Мне здесь понравилось… – Элспет блаженно вздохнула, откидываясь спиной на прогретую скалу. Зеленая с синим накидка натянулась на набухшей груди и заметно округлившемся животике. – Теперь уж, пожалуй, не скоро сюда поднимусь. С ним, – она приложила ладонь к животу, – по камням не побегаешь, как раньше.

Дункан с нежностью посмотрел на жену. За последние месяцы он привык к ее неожиданным слезам, к частым перепадам настроения. Иннис успокоила его, сказав, что с рождением малыша все пройдет.

– Хоть бы меня предупредила. Пошли бы вместе. Я бы тебе немножко помог.

– Зачем? – возразила Элспет. – Я же не больна, Дункан! И прекрасно себя чувствую. А он родится только через два месяца. Честное слово, я бы выше не пошла, не волнуйся. Помнишь, куда мы забрались в самый первый раз? – Она подняла руку, показала на вершину горы в барашках облаков. – Здесь так хорошо дышится…

Дункан обвел взглядом простирающуюся перед ними величественную панораму. Далеко внизу, словно игрушечный, приютился у подножия холма замок Далси, а вокруг него разлилось сине-зеленое море Долины фей.

Повернув голову, он заметил на склоне холма пятерых горцев в таких же, как на Элспет, клетчатых накидках. Окликнул их, приложив ко рту ладони. Помахал и снова окликнул, пока наконец один из них – Эван, судя по темно-рыжим волосам, – не услышал и не махнул в ответ.

Элспет тоже замахала братьям. Кеннет повернул назад к замку, за ним потянулись и остальные Фрейзеры.

– Мне хотелось побыть одной, подумать, – сказала Элспет. – Братья не знают ни сна ни отдыха. Все бы им плясать и петь до глубокой ночи.

– Праздник все-таки. Ты тоже пела вчера вечером.

– Верно. До сих пор волынка в ушах звучит… Знаешь, о чем я думала? – Элспет заглянула ему в глаза. – О братьях. У тебя были родные. У меня двоюродные…

Дункан нахмурился:

– А как же брат по матери?

– Роберта, я знаю, держат в той самой камере, куда бросили тебя. Что с ним будет, Дункан?

– Не так давно я получил письмо от Мейтленда. Приятели Роберта Гордона из Тайного совета потрясены случившимся. Они пытаются избежать смертного приговора… хотя многие считают, что он заслужил виселицу. Но дело в том, что члены совета выглядят… скажем так, не слишком красиво. Получается, что без Мейтленда и Морея они тут же попали впросак. Думаю, чтобы не поднимать шума вокруг этого дела, Роберта постараются потихоньку выслать из Шотландии – и дело с концом. – Задумчивый взгляд Дункана скользнул по расцветшим весенними красками склонам. – Мейтленд просил меня вернуться в Эдинбург. Пишет, есть несколько дел, в которых ему нужна моя помощь.

– И ты поедешь?

Он по-прежнему смотрел мимо нее. На зеленые холмы, ярко-синее небо и приглушенно-сиреневые горы вдали. Долго смотрел, прежде чем ответить.

– Я уже послал гонца с письмом в Эдинбург. – Вот теперь Дункан повернулся. – Мой дом здесь. Мое сердце здесь, рядом с тобой.

Элспет с облегчением выдохнула, припала к нему, взяла обе ладони в свои.

– Да, твой дом здесь, – шепнула она. – Я это чувствую.

Он кивнул.

– О чем же еще ты пришла подумать на эту скалу? О наших братьях?

– Да… О том, что ты потерял четверых братьев и отца… Но теперь у тебя есть все Фрейзеры, которые считают тебя братом… И о том, что я выросла среди двоюродных братьев, а теперь у меня есть еще и ты… Сколько в моей жизни мужчин – сильных, храбрых, преданных. Я всех их так люблю! Я буду любить и наших сыновей, Дункан… Братьев Макрей. Знаешь, сколько их будет? Четверо! Четверо мальчишек и одна девочка.

Он вскинул бровь:

– Так много? Где ж мы столько имен найдем?

– А я уже нашла! – ликующе отозвалась Элспет. – Мы назовем их в честь твоих братьев.

– Вон что! Значит, Айан, Джиллиан, Лачланн и Конор?

– Прекрасные имена!

Элспет засмеялась, откинув голову. Ветер подхватил серебристые звуки и понес вверх, к вершинам.

– Ну а как назовем дочь?

– Конечно, Мэри!

– В честь Майри?

– В честь королевы Марии Шотландской, – ответила его жена. Улыбка исчезла с ее лица, глаза заволокло туманом. – Тогда и у нашей девочки будет такое же бесстрашное, благородное сердце. – Элспет отвернулась. Дункан уловил влажный блеск ее глаз.

– Пойдем, малышка… – нежно сказал он. – Бабушка уже волнуется за тебя. И нас послала на твои розыски.

Элспет кивнула:

– Иннис поймет, что мне просто нужно было побыть наедине с собой. Да у нее и кроме меня забот хватает. Магнус с Кирсти столько народу привезли из Гленрана! Дункан весело хмыкнул:

– Да уж. Такое впечатление, что весь Гленран на лето переселился в Далси.

– Так и есть, – с улыбкой подтвердила Элспет. – Магнус и Кирсти всех с собой привезли. Флора пообещала остаться в Далси до рождения их малыша. Может, Иннис тяжело, а? Как ты думаешь?

– Ну что ты! Бабушка обожает, когда в доме кипит жизнь. А от Айрик она просто в восторге. Да и малышка от нее не отходит!

Элспет рассмеялась:

– Вот и хорошо! Айрик счастлива, что теперь у нее есть Кирсти, Иннис, Майри. И братишкам рада. С Беток ей было хорошо, но ведь играть не с кем!

– Скоро и еще один товарищ для игр появится, верно? Кирсти говорит, что их с Магнусом малыш должен появиться сразу после нашего.

Элспет покачала головой:

– Прошлой ночью я видела сон, Дункан…

– О чем же? Надеюсь, не о воронах? Бабушка все еще не может забыть тот свой сон с голубкой и вороном, который просил меня взять его к себе. Что бы это значило, интересно…

Элспет сжала его ладонь.

– Смерть, любовь моя, – пробормотала она. – А ты разве не догадался? Тот сон означал, что ты победишь смерть.

Дункан глянул на нее с сомнением.

– Насчет «победишь» не знаю, но избежать мне ее удалось. Ну а что был за сон у тебя?

– Мне снилось, что Кирсти родила девочек-близнецов. Светленьких, как Магнус. Я видела их уже лет в десять… Они гнались за нашим сыном по холмам Кинтейла. А он смеялся, карабкаясь на скалу. И кричал, что они его ни за что не догонят. Дункан с улыбкой накрыл ее ладонь своею.

– Хороший сон, – тихо сказал он. – И правдивый. Мы ведь вместе видели, как наш малыш карабкался по этому склону.

Дункан поднялся с валуна, помог и Элспет встать, притянул к себе и опустил руки на круглый животик. Что-то толкнулось ему в ладонь. Он улыбался, прижимаясь щекой к теплой золотистой макушке.

– Когда-то… очень давно… я думал, что больше никогда не смогу быть счастлив в Далси, – шепнул Дункан. – А теперь благодарен судьбе за то, что вернулся домой.

Элспет накрыла его ладони своими и улыбнулась:

– Ты разве не знаешь легенду о Далси? В древние времена женщина-эльф сплела волшебную сеть из серебряных нитей и отдала своему мужу, лэрду Далси. И с тех пор лэрды Далси всегда возвращаются в свой замок, где бы они ни были и что бы ни удерживало их вдали от родного дома.

– Кажется, я уже слышал эту легенду, – усмехнулся Дункан.

– Волшебная сеть и тебе помогла вернуться домой живым и невредимым.

– А может, это моя жена-эльф помогла мне вернуться домой живым и невредимым?

Элспет со смехом потянула его вниз по склону. Она глянула на мужа через плечо. Глаза ее сверкали, как струи дождя, волосы стелились золотым шлейфом. И вся она была как лучик солнца, ускользающий, вечный, несущий любовь и счастье.

Дункан замер, очарованный. Раскрыл объятия.

– Иди сюда. Ты прекраснее всех эльфов на свете!

Она рассмеялась и качнула головой. Рыжее золото вспыхнуло на солнце нимбом.

– Ш-ш-ш… – Она приложила палец к губам мужа. – Тише… Эльфы услышат.

– И пусть слышат. Пусть знают, что такое счастье, – пробормотал он, приникая губами к ее улыбающемуся рту.

Лэрды Далси всегда возвращаются.

Лэрд Далси вернулся домой.

Примечания

1

Роберт Брюс (1274–1329) – борец против англичан за независисмость Шотландии. (Прим. пер.)

(обратно)

Оглавление

  • ГЛАВА 1
  • ГЛАВА 2
  • ГЛАВА 3
  • ГЛАВА 4
  • ГЛАВА 5
  • ГЛАВА 6
  • ГЛАВА 7
  • ГЛАВА 8
  • ГЛАВА 9
  • ГЛАВА 10
  • ГЛАВА 11
  • ГЛАВА 12
  • ГЛАВА 13
  • ГЛАВА 14
  • ГЛАВА 15
  • ГЛАВА 16
  • ГЛАВА 17
  • ГЛАВА 18
  • ГЛАВА 19
  • ГЛАВА 20
  • ГЛАВА 21
  • ГЛАВА 22
  • ГЛАВА 23
  • ГЛАВА 24
  • ГЛАВА 25
  • ГЛАВА 26
  • ЭПИЛОГ
  • *** Примечания ***