Сегодня или никогда [Дэйра Джой] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Джой Дэйра Сегодня или никогда

Иногда одной силы бывает недостаточно и следует прибегнуть к искусству обольщения.

Вольтер

Пролог

Англия, 1794 год

Если бы у обольщения было имя собственное, его бы звали лорд Джон.

Так по крайней мере думала женщина, которую он ласкал.

Он был первоклассным любовником.

Жаркие ночи и пахнущие мускусом простыни.

Этот человек был распутником, вольнодумцем и негодяем. Шестифутовое золотоволосое и зеленоглазое вместилище самых притягательных пороков.

Женщина была не одинока в своем мнении. С ней согласились бы многие дамы из высшего общества, которые считали исключительной удачей испытать волнующие ощущения в постели виконта Секстона.

Именно они придумали прозвище этому рослому аристократу — Лорд Страсти.

Этим милым именем он был обязан благородному происхождению, неотразимой красоте и исключительным способностям в искусстве любви. Вдобавок он обладал изысканными манерами, блестящим умом и необычайно язвительным чувством юмора.

Но не эти замечательные достоинства виконта занимали сейчас женщину.

Повинуясь мощному напору его сиятельства, они катались по влажным простыням на массивной лакированной кровати, украшенной восточным орнаментом. Внезапно раздался громкий стук в дверь. Назвать это вмешательство несвоевременным — все равно что заявить о беременности незамужней племянницы леди Хэвертам. Никакими словами нельзя было выразить всю чудовищность данной ситуации.

— Миледи, у меня важное сообщение для виконта, — донесся из-за двери приглушенный голос дворецкого.

Лорд Джон застыл в нерешительности.

Женщина страстно зашептала ему на ухо, моля, чтобы он продолжал и не обращал внимания на постороннее вмешательство. Свою просьбу она подкрепила призывным движением бедер. Аргумент показался виконту убедительным: он уронил голову на грудь женщины и энергично возобновил прерванное занятие.

От умудренного опытом дворецкого было не так-то легко отделаться. Он продолжал настойчиво стучать в дверь.

Когда лорд Джон вновь остановился, у женщины вырвался яростный крик, по тону и громкости напоминающий визг поросенка, которого режут. Виконт удивленно взглянул на нее, а она продолжала кричать дворецкому, чтобы тот убирался прочь.

Сообразив, как жутко звучат ее вопли, женщина вдруг ласково улыбнулась любовнику.

— Не обращай внимания, Джонни, — прошептала она.

Пока он раздумывал, вопросительно глядя на нее, маленький амулет на тонкой золотой цепочке, висевший у него на шее, сверкнул в полутемной комнате, отразив луч света от тускло мерцавшей свечи.

Очень странный амулет…

Крошечная золотая морковка.

Многие светские дамы ломали голову над смыслом этой безделушки, но его сиятельство тщательно скрывал все, что относилось к его личной жизни. Наконец они пришли к выводу, что загадочная морковка — это особая шутка Лорда Страсти — дразнящая, но непостижимая.

Как бы то ни было, амулет стал своего рода достопримечательностью. Некоторые дамы шутили, что он превратился в герб виконта. В ответ Джон загадочно улыбался и кивал, но если какая-то из его любовниц пыталась прикоснуться к золотой морковке, он ласково отводил ее руку.

Лорд Джон откинул назад гриву густых волос и улыбнулся, блеснув великолепными зубами.

— Не думаю, что он уйдет, Джесси. Позволь мне узнать, что ему нужно. Обещаю, я тут же вернусь.

Он подмигнул ей и, не одеваясь, направился к двери.

В большинстве домов не принято было открывать дверь совершенно обнаженным.

— Джонни! — В голосе дамы звучало недовольство, не мешавшее ей, впрочем, наслаждаться открывшимся ее взору зрелищем. Джон был потрясающим мужчиной. Особенно без одежды.

Зная, что любовница жадно рассматривает его, лорд Секстон улыбнулся ей через плечо, и на его щеках образовались знаменитые ямочки, перед которыми не могла устоять ни одна дама.

Джесси откинулась на простыни.

Продолжая улыбаться, он приоткрыл дверь на несколько дюймов и резким движением протянул руку за письмом. Джон был почти уверен, что важное сообщение пришло от одной из его бесчисленных любовниц: надушенный листок с предложением пообедать на природе или что-нибудь подобное.

Поэтому он очень удивился, прочитав записку. Широкая улыбка медленно сползла с его лица.

Лежащая на сбившихся простынях женщина заметила, как побледнело смуглое лицо его светлости.

Когда он поднял голову, остатки веселости окончательно исчезли.

— Я должен немедленно уехать, — решительно заявил Джон.

— Что такое? — Джесси натянула простыню на бурно вздымающуюся грудь.

— Сообщение от дяди. — Не теряя времени на дальнейшие объяснения, Джон собрал свои разбросанные вещи и стал одеваться со скоростью, какой она от него никак не ожидала.

Прежде чем Джесси успела что-то возразить, он уже был у двери.

Она растерянно заморгала. Что бы это могло быть? Что может заставить Лорда Страсти покинуть постель женщины? Видимо, его дядя болен. Наверное, лежит при смерти. Ничто иное не могло отвлечь любвеобильного виконта от его любимого занятия!

Ее взгляд упал на скомканную записку, которую Джон в спешке уронил на пол. Она неторопливо встала с кровати, подняла листок и развернула его. Там было только два слова: «Хлоя вернулась».

Это означало, что та молоденькая девушка, наполовину француженка, Хлоя Харт, вернулась из колоний. Но в этом нет ничего особенного! Почему же лорд Секстон так встревожен? Ей показалось, что он был просто в панике.

Джесси хихикнула, прикрыв ладонью рот. Глупая мысль: лорд Секстон никогда не волновался. Особенно из-за таких прозаических вещей.

Он всегда проявлял самообладание, граничащее с надменностью. Она собственными глазами видела, как виконт смеялся в лицо почти неминуемой смерти, когда оказался в руках отца леди Снибл — лучшего фехтовальщика Англии, который пришел в ярость, обнаружив скандальную связь своей взбалмошной дочери и лорда Секстона. Вот это была ситуация!

А теперешнее его поведение — сплошная загадка.

Какую опасность может представлять юное создание для такого человека, как лорд Джон?

Джесси наскучило размышлять об этом, и она, закрыв глаза, принялась вспоминать о чувственном наслаждении, которое ей дарили его мужская сила и опытность.

Губы ее непроизвольно приоткрылись.

Глава 1 Хлоя разрабатывает план

Все это тянулось слишком долго!

Хлоя Харт, прищурив свои фиалковые глаза, всматривалась в человека, скачущего по полю к замку. Из-под копыт лошади поднималось облачко пыли.

Это мог быть только Джон.

Никто так ловко не управлялся с лошадью. От этой мысли она еще больше сощурилась. До чего хорош, мерзавец!

Джон сломя голову несся по дальнему пастбищу. Он низко пригнулся к шее лошади, и его золотистые распущенные волосы развевались на ветру.

Она узнала эту посадку, отражавшую ту сторону натуры Джона, которую посторонние обычно не замечали. Ослепленные его нарочито небрежными манерами и очаровательной внешностью, они не видели железной решимости, прячущейся под маской беззаботного повесы, которую он носил.

Хлоя тем не менее всегда помнила об этом.

Так похоже на Джона — не обращать внимания на свою внешность…

Выражение лица Хлои непроизвольно смягчилось. Все полтора года она ежедневно вспоминала его золотистые волосы. Они были цвета искрящегося на солнце меда. Все в нем напоминало этот соблазнительный нектар: великолепное чувство юмора, дразнящий смех…

«Смеется он, как правило, над тобой!» — предостерег ее внутренний голос.

Хлоя прикусила нижнюю губу. Да, конечно, но он бывал и необыкновенно мил…

«Когда ему это было выгодно», — резонно возразил голос.

Хлоя представила себе движения Джона: неотразимо мягкие, уверенные, быстрые…

«Непредсказуемый и хищный! Как выслеживающий добычу дикий зверь!»

Она отмахнулась от назойливого внутреннего голоса.

Да, Джон нередко напоминал мед: сладкий и нежный, роскошный, тягучий, с каким-то непередаваемым ароматом. Можно было подумать, что на вкус он точно такой же…

Лорд Страсти.

Высший свет находил забавным это прозвище. Когда она впервые встретилась с ним, ему было шестнадцать лет, и уже тогда он не пренебрегал удовольствиями плоти. С годами стало еще хуже.

С самого начала между ними установилась тесная и прочная связь. В горле у нее стоял ком. О, как ей хотелось убить его!

В шесть лет Хлоя не понимала, почему женщины так на него смотрят. Для нее он был просто мальчишкой, который сажал ее к себе на плечи и все время смешил. Он обнимал ее, вытирал ей слезы и успокаивал, шепча на ухо всякие глупости.

Хлоя прижала ладонь к стеклу, как будто этим движением хотела приблизить его к себе.

«Джон…»

Лошадь с всадником отважно перемахнула через каменную ограду и продолжала нестись вперед; из-под копыт животного во все стороны летели комья земли. Лорд Джон торопился к дяде. Через несколько минут он будет здесь. После этих бесконечных месяцев разлуки — ее добровольной ссылки — он вновь предстанет перед ней, живой, из плоти и крови.

Хлоя закрыла повлажневшие глаза. Как трудно было так долго не видеть его! Но разлука составляла очень важную часть ее плана.

Она вспомнила выражение мужественного лица Джона, когда объявила о своем решении отправиться в колонии вместе с подругой Обри, которая собиралась погостить у старшей сестры в Чарлстоне. На мгновение он застыл, ошеломленный.

— Куда ты собираешься?

Затем он попытался отговорить ее, но быстро сдался, поняв, что не сможет переубедить девушку.

— А может, я не пущу тебя, — проворчал он.

— Разве ты имеешь право диктовать, как мне поступать? — рассмеялась Хлоя, и его красивое лицо вспыхнуло.

Сколько она себя помнила, Джон считал себя чем-то вроде ее лучшего друга и одновременно опытного наставника. Осознание того, что его мнение не является решающим, обескуражило его. Правда, ненадолго.

Естественно, отправляясь в плавание, она не упустила возможности подбросить дров в костер, прошептав ему на ухо, что собирается испытать в колониях все приключения, какие только возможно, и оставив его в недоумении, что бы это могло означать. Когда судно с Хлоей на борту покидало гавань, лицо его было белым как мел. Это принесло ей огромное удовлетворение.

Всадник перемахнул еще через одну ограду.

Интересно, означает ли эта спешка нечто большее, чем обычную дружбу? Неужели до него дошло, что теперь, когда она превратилась во взрослую девятнадцатилетнюю женщину, отношения между ними должны измениться?

Джон должен понять, как сильно она… что она всегда…

Хлоя сглотнула, пытаясь сдержать безрассудную и порывистую французскую половину своей натуры, которая вечно приносила ей неприятности. Всю свою жизнь она любила и хотела добиться Джона, но терпеливо ждала до сегодняшнего дня.

Разве это не заслуживает награды? Вне всякого сомнения!

Скоро его чудесный низкий голос будет шептать ее имя — точно так, как ей представлялось в девичьих снах…

Парадная дверь с треском распахнулась, а затем захлопнулась с такой силой, что затряслись перекрытия. По дому разнесся низкий мужской голос:

— Хло-я-а-а!

Девушка поморщилась. Не очень-то похоже на шепот. Очевидно, та небольшая шутка, что она разыграла с ним перед отплытием, сильно на него подействовала. Она расправила плечи. Ладно, если такая малость расстроила этого повесу, что будет, когда он увидит, какой еще сюрприз она ему приготовила!

Джону грозила опасность.

Серьезная опасность, хотя он еще ничего не подозревал. Конец его необузданным оргиям! Хлоя — маленькая непреклонная Хлоя — намеревалась единолично завладеть им. Теперь и навсегда.

Но сначала она уничтожит его.

Лорд Страсти! Рассказы о его похождениях доходили до нее даже в колониях. Письма от бабушки были полны туманных намеков о его бесчисленных любовницах. Merde! Это сводило ее с ума!

К несчастью, она слишком соскучилась по этому повесе, чтобы приступить к наказанию до завтрака.

Хлоя вздохнула.

Придется немного подождать.


Остановившись у лестницы, Джон громко позвал ее.

Он смертельно устал, поскольку всего лишь раз останавливался на постоялом дворе, чтобы освежиться в прохладной ванне и накормить взмыленную лошадь. Почему-то он испытывал непреодолимое желание как можно быстрее приехать сюда. Просто чтобы убедиться, что с его маленькой сумасбродкой все в порядке.

Он все еще не простил ей то, что непредсказуемая рыжеволосая подруга вынудила его целых восемнадцать месяцев теряться в догадках по поводу своего внезапного бегства в Чарлстон. И главное, он не в силах был избавить ее от возможных опасностей.

Его чувственные губы непроизвольно растянулись в улыбке. А затем он вспомнил слова, сказанные ею при расставании.

— Хлоя! — еще раз позвал он.

Где же прячется этот чертенок?

Наверху над перилами лестницы мелькнула копна рыжих волос.

— Джон? — послышался хорошо знакомый мелодичный голос. Никто не произносил его имя так, как Хлоя. Несмотря на проведенные в Англии годы, она по-прежнему немного смягчала звук «дж» на французский манер. Сердце замерло у него в груди. Только теперь он понял, как сильно скучал по ней.

— Джон! — Хлоя бросилась вниз по лестнице, едва касаясь ногами ковровой дорожки.

«Она изменилась», — промелькнуло у него в голове, когда он стремительно бежал вверх по ступенькам. Они встретились на площадке. Девушка доверчиво упала в его объятия, едва не сбив с ног.

Джон засмеялся, откинув голову.

«Не так уж сильно она изменилась! Слава Богу».

— Джон! Джон! — Хлоя обвила руками шею молодого человека и стала покрывать его лицо быстрыми поцелуями. Джон называл их «французскими цыплячьими клевками». Она всегда так делала после разлуки, и это всегда смешило его.

И на этот раз тоже. Поначалу.

Крепко обняв девушку, Джон приподнял ее и внезапно умолк. Как только он ладонями обхватил ягодицы Хлои, его лоб прорезала складка. Ягодицы полнее, чем он их помнил, и более… оформившиеся.

Он уклонился от ее поцелуев.

— Что там у тебя надето?

Он сжал руками ее ягодицы и еще плотнее притянул девушку к себе.

Хлоя медленно подняла на него свои огромные фиалковые глаза.

— Ничего, — хрипловато прошептала она.

Зеленые глаза Джона широко раскрылись. Он заморгал, а затем выронил ее, как обжегшую пальцы спичку. Он смотрел на нее так, словно она превратилась в каменную статую. С его губ слетело невнятное восклицание.

«О Боже! — со страхом подумала Хлоя. — Возможно, это и есть критический момент. Чтобы мой план сработал, Джон должен перестать видеть во мне ребенка, он должен воспринимать меня как взрослую женщину!»

Риск, конечно, существовал, но она шла на него сознательно, чтобы иметь возможность двигаться дальше. В противном случае ее долгое путешествие в колонии оказалось бы бессмысленным.

Зная, что Джон наблюдает за ней из-под своих густых черных ресниц, Хлоя расправила плечи, уперлась ладонями в округлившиеся бедра и склонила голову набок. Она умышленно приняла такую позу, чтобы продемонстрировать свою расцветшую фигуру.

«Начнем, пожалуй». Она никогда не испытывала недостатка в решительности.

Тем временем Джон разглядывал Хлою. Малышка сильно изменилась с тех пор, как они виделись в последний раз. Откуда взялась такая… рельефная фигура? Полные груди, осиная талия, пышные бедра. От глаз, раньше казавшихся слишком большими на ее худом личике, теперь нельзя было оторвать взгляда. А волосы…

Куда подевался их морковный цвет?

Вместо привычной оранжевой копны перед ним сияли самые красивые рыжие волосы, какие он когда-либо видел. Хлоя была великолепна. Не такая, как раньше. Невероятно красивая.

Богатый опыт подсказывал Джону, что не только внешность девушки вызовет бурю в лондонском обществе.

В ней чувствовался огонь, который не укроется от любого повесы-аристократа.

Пройдет совсем немного времени, и этот дом подвергнется настоящей осаде. Вдобавок ко всему Хлоя — богатая наследница…

«А вот это уже проблема».

И он знал, для кого.

Джон уже заранее распланировал весь летний сезон, и на это у него не оставалось времени. Он нахмурился.

— Что ты с собой сделала?

Хлоя поджала губы. Она рассчитывала совсем па другую реакцию.

— Что ты имеешь в виду, Джон? И что это за хмурое медвежье выражение лица?

Медвежье? Хлоя всегда придумывала для него необычные эпитеты. Он не думал, что она сознательно искала в нем сходство с животными, когда сердилась на него. Ему всегда казались очаровательными эти ее попытки, и он с удовольствием поддразнивал девушку.

Его губы растянулись в улыбке.

Но всего лишь на мгновение.

— Я стала взрослой, Джон, если ты этого еще не заметил! — Ее фиалковые глаза метали молнии.

Точно. В них бушевал ослепительный огонь.

— О, я заметил, — протянул он, непроизвольно улыбаясь.

Хлоя неправильно истолковала его слова, и лицо ее осветилось довольной улыбкой.

— Вопрос лишь в том, какими неприятностями мне это грозит. — Джон погладил себя по подбородку знакомым Хлое надменным жестом. Улыбка на ее лице погасла, и тонкие брови сдвинулись.

«Вот, значит, что задумал этот мерзавец. Собирается играть в привычную игру: „Я отвечаю за все, что ты делаешь“. Ошибаетесь, виконт».

Непонятно почему Джон всегда считал себя ответственным за нее. Это было загадкой для всех, включая Хлою. Подобные чувства были так несвойственны ему. Но загадка или нет — Хлоя не упустила возможности использовать в своих целях эту его необъяснимую причуду.

— А ты-то здесь при чем? — спросила она, сознавая, что ее слова больно заденут его.

Джон недоверчиво рассматривал ее, слегка прищурив свои зеленые глаза.

— Надеюсь, в следующий раз ты не собираешься впутывать меня в свою очередную авантюру? Зная тебя, можно смело предположить, что до нее осталось не больше часа с четвертью.

Хлоя сглотнула. Она как раз размышляла над тем, как расставить ловушку для Джона. Просто невероятно, до чего хорошо он ее знал.

— В чем дело, крольчонок? Язычок проглотила? — принялся поддразнивать он.

Услышав это глупое прозвище — одно из многих, — Хлоя надула свои прелестные губки. У Джона была привычка называть ее именами разных маленьких зверюшек. Она никогда не понимала почему.

— Перестань называть меня крольчонком. Все уже в прошлом, Джон! Я теперь взрослая женщина.

Джон поднял глаза к потолку, а затем снова насмешливо взглянул на девушку.

— Неужели?

Она кивнула, и на губах ее заиграла загадочная полуулыбка.

Джону не хотелось верить в то, что промелькнуло у него в голове. Он наклонился, так что их лица оказались на одном уровне.

— Скажи, чем ты занималась в колониях и что вызвало такие перемены? — Насмешливые нотки в голосе не могли заслонить тревожно-угрожающий блеск его глаз.

Хлоя никогда раньше не видела его таким.

Она шагнула назад и, оступившись, чуть не упала с лестницы. Сильная рука Джона подхватила ее. Он притянул к себе девушку, продолжая поддерживать ее под локоть.

— Я жду.

Хлоя вскинула голову и высвободилась.

— Не будь приставалой! Это не твое дело — чем я занималась!

«Приставала» остался незамеченным, поскольку ее отказ отвечать сам по себе о многом сказал ему. Его изумрудные глаза пристально вглядывались в лицо девушки. Молчание, казалось, будет длиться вечно.

«Отлично, пусть предполагает самое плохое!»

Это была неожиданная удача, которая как нельзя лучше вписывалась в ее план. Хлоя убеждала себя, что блеснувшая в его глазах влага — просто игра света. Вряд ли его чувства хоть как-то задеты.

«Чепуха!»

Ласково улыбаясь, Хлоя привстала на цыпочки и потрепала его по щеке. Она ощутила свежий запах его волос, всегда вызывавший в ее памяти аромат, доносящийся с поля цветущего клевера.

— У меня был прекрасный пример для подражания, — поддела она его самым нежнейшим тоном.

Вопреки ее ожиданиям Джон вздрогнул от этих слов, крепко сжал ее запястье и притянул девушку к себе. На этот раз она была уверена, что в его глазах отразились настоящие чувства.

— Что ты имеешь в виду? — прошипел он. Она вскинула голову и приблизила губы к его подбородку, так что он ощутил ее теплое дыхание.

— Даже в Чарлстоне я слышала о твоих любовных похождениях, Джон.

Ее слова удивили его. На мгновение он смутился.

— Ну и что?

Его длинные ресницы затрепетали; их черный цвет странно контрастировал с обрамлявшими лицо золотистыми волосами. Затем он поднял глаза, встретившись с вопросительным взглядом девушки.

— Уверен, что мое поведение никогда не шокировало тебя, котенок. — В его низком голосе зазвучали мурлыкающие интонации.

Хлоя вспыхнула. Впервые в жизни Джон так откровенно флиртовал с ней. Она подумала, что он, вероятно, даже не сознает этого.

Она и не предполагала, насколько… насколько притягательным он может быть. Нет, конечно, предполагала. Но кто мог знать, что действительность превзойдет даже самые смелые фантазии? У Хлои перехватило дыхание.

Она решила зайти с другой стороны.

— Твои любовницы, — проговорила она тихим проникновенным голосом, — наверное, доставляют тебе огромное наслаждение? Не так ли?

Он молча смотрел на нее с каменным выражением лица. На щеках его играли желваки. В это мгновение Хлоя поняла, что узнала о нем кое-что важное. То, что он тщательно скрывал.

— Зачем тебе все эти женщины, Джон? — став серьезной, спросила она.

Этот вопрос был ошибкой. Она поняла это, не успели еще последние слова слететь с ее губ.

Джон отстранился и спустился на одну ступеньку. Теперь их разделяло не только пространство.

Скрестив руки на груди, он прислонился к стене. На лице его появилась надменная, порочная и оскорбительная улыбка.

— Мне это нравится, Хлоя.

Она не сомневалась: Джон — распутник. Возможно, она слишком много от него ожидала. Всем известно, что он чрезвычайно любвеобилен.

— Иначе зачем мне это нужно?

«Действительно, зачем?»

Этот вопрос не один год мучил ее. Хлоя почувствовала, что на этот раз увлажнились ее глаза. Его притворно беспечное признание своего распутства глубоко огорчило ее. Если бы она не знала его так хорошо, то вполне могла бы поверить, что это правда.

Однако Хлоя понимала, что все не так просто.

С решительностью, неожиданной для себя самой, она спокойно сказала:

— Да, именно об этом я и говорю. Надеюсь, мне тоже понравится.

Хлоя улыбнулась, став действительно похожей на кошечку.

Самодовольное выражение сошло с лица Джона.

— Что?

— Я хочу сказать, мой милый развратник, что я намерена стать в точности, как… ты.

Она подхватила юбки и скользнула мимо него вниз по ступенькам. Джон застыл, приоткрыв от удивления рот.

Он еще не успел прийти в себя, когда она остановилась и бросила через плечо:

— С мужчинами, конечно.

Продолжая спускаться по ступеням, она принялась считать про себя: «Одна, две, три…»

— Что ты намерена?

Не обращая внимания на его возглас, она направилась в центральный холл. Ее фиалковые глаза сияли, а лицо освещала озорная улыбка.

— Что это за шум? — послышался голос бабушки Хлои, графини де Фонболар, появившейся из своей гостиной.

Джон не очень удивился, увидев рядом с ней своего дядю, Мориса Шевано, маркиза Котингэма. Вот уже двадцать лет этот человек был рабски предан графине и даже покинул свое французское поместье, чтобы последовать за ней в Англию, когда она стала официальной опекуншей Хлои.

Отец Хлои был англичанином, как и Джон. В своем завещании он поставил условие, что его дочь должна воспитываться на английской земле. На его родной английской земле, если быть точным. Поэтому графиня, любившая внучку гораздо больше, чем родовое поместье, покинула Францию. Правда, она так и не простила «этого англичанина», отца Хлои, и не позволяла никому забывать о принесенной ею жертве. В отместку, приехав с шестилетней Хлоей в дом ее отца, она дала замку эпохи короля Георга французское название — Chacun a Son Gout[1].

Новое название поместья, отражавшее жизненную позицию графини, скоро превратилось в более простое — «Приют изящества».

Графиня была яркой, интересной женщиной, по-прежнему пользующейся успехом у мужчин ее круга. В молодости амурные приключения вдовы не уступали теперешним похождениям Джона.

Даже сейчас эта своевольная женщина необыкновенной красоты все еще вызывала восхищение. Недаром маркиз уже три десятка лет был преданно влюблен в нее. Ходили слухи, что он каждую неделю делал ей предложение. По пятницам. Во время чая.

Маркиз Котингэм, единственный родственник Джона, был также и французским маркизом и предпочитал именно этот титул. В жилах самого Джона не было ни капли французской крови, хотя среди его предков можно было найти скандинавов, кельтов и саксов.

Морис Шевано приходился сводным братом матери Джона и унаследовал свой английский титул именно от этой ветви семьи. Джон тоже был его единственным родственником, иными словами, наследником.

Не очень-то приятно иметь такого наследника, как Джон, — с галльским темпераментом и со всеми недостатками юности. В общем-то Джон был обычным прожигателем жизни, не претендовавшим на большее.

Тем не менее дядя — мягкосердечный человек — питал слабость к молодому аристократу. Даже несмотря на то что отчаялся дождаться от него наследника, продолжателя рода.

Маркиз с радостью принял бы и незаконнорожденного, но Джон в этом вопросе был чрезвычайно осторожен. И вероятно, очень опытен. Во всяком случае, до сих пор к дверям его сиятельства еще не подкинули ни одного внебрачного ребенка лорда Секстона.

— А! Это Джон приехал повидаться с нашей Хлоей. — Графиня де Фонболар нежно улыбнулась молодому человеку.

— Хо-хо! Я знал, что он не заставит себя долго ждать. — Маркиз изъяснялся по-английски с сильным французским акцентом.

— Разве она не прекрасна, Джон? Я едва узнал ее! — Морис подмигнул графине. — Все женщины из рода Фонболар — красавицы.

Графиня хлопнула его веером по руке.

— Ты законченный льстец, Морис. Но я согласна с тобой: Хлоя стала совсем взрослой.

— Благодарю вас, бабушка, — ласково прощебетала Хлоя. — И вас, Морис.

Девушка стояла рядом с ними у лестницы и невинными глазами смотрела на лорда Секстона, застывшего на середине пролета. Ноздри его трепетали.

— Думаю, скоро мы устроим для тебя первый бал, мой ангелочек.

Ангелочек? Джон бросил на графиню недоверчивый взгляд.

— Мы и так слишком долго его откладывали. — Бабушка промокнула глаза надушенным платком. — Пройдет совсем немного времени, и она покинет нас, Морис. Как я переживу это?

Бабушка всегда была склонна к театральным позам. Хлоя с трудом удержалась от смеха, когда маркиз обнял графиню и успокаивающе похлопал ладонью по спине. Она знала, что в подобных случаях Шевано всегда проявлял присущую галлам мудрость.

Он чисто по-французски пожал плечами и произнес:

— Такова жизнь, mon amour. Против природы не пойдешь.

Губы Хлои дрогнули от едва сдерживаемого смеха. В этот момент она встретилась взглядом с Джоном. Несмотря на раздражение, в его глазах мелькнул ответный веселый огонек. Всю жизнь они наблюдали различные варианты этой сцены.

Как обычно, графиня удивительно быстро пришла в себя, и с ее лица чудесным образом исчезли все следы слез. Поговорку «такова жизнь» графиня считала своим девизом.

— Стоит ли печалиться в такой чудесный день, тем более когда нас ждет завтрак? — Повернувшись, она взяла маркиза под руку. — Пойдем, Джон. Твой прибор ждет тебя.

Джон в растерянности стал спускаться по ступенькам.

— Откуда вы знали, что я приеду?

— Хо-хо! — бросил через плечо маркиз.

Джон пристально посмотрел на него.

Но дядю трудно было смутить. Вполголоса напевая какую-то глупую французскую песенку, он повел графиню в столовую.

До Джона долетали обрывки куплета. Что-то про мышку, которая съела кота…

— Мы идем, Джон? — дружелюбно спросила Хлоя.

Однако виконта не обманул ее тон. Дерзкая девчонка имела наглость подмигнуть ему.

Он набрал полную грудь воздуха, а затем медленно выдохнул.

— Мы еще не закончили разговор.

— Надеюсь, нет. Я только начала, — с загадочным видом пробормотала Хлоя и взяла его под руку.

— M-м. Этого я и боялся.

По дороге в столовую Джон дважды пытался заставить ее объяснить, что она имела в виду. Когда они вошли, за столом уже сидел человек, которого все называли просто Дейтер.

Это не вызвало большого удивления.

Несмотря на привычку засыпать в самое неподходящее время, он никогда не пропускал трапезу.

Строго говоря, Дейтер был членом семьи, хотя никто точно не мог сказать, чьей именно. Он жил с ними так долго, что его родство с кем-то из них считалось само собой разумеющимся.

Дейтер приветствовал лорда Секстона знакомым ворчанием. Не удивился бы Джон и тому, если бы толстый немец встретил его пронизывающим взглядом.

Виконт с годами убедился, что эти две реакции охватывают весь диапазон эмоциональных состояний Дейтера. Он кивнул толстяку и занял место напротив Хлои.

Необыкновенно уродливый мопс по кличке Шнапс, редко покидавший колени Дейтера, преданно смотрел на него. Единственный оставшийся у собаки зуб торчал из ее пасти под острым углом, выдавая прямо-таки маниакальную чувствительность.

Джон улыбнулся. Ему нравилось присутствие Дейтера.

Не потому, что он любил этого человека, — вряд ли кто-либо отважился бы признаться в любви к толстому немцу, а скорее потому, что тот олицетворял собой необычность «Приюта изящества».

Джон всегда ощущал особую привязанность к этому дому. Не много нашлось бы мест, где он чувствовал бы себя так уютно. Не в последнюю очередь этому способствовало необыкновенное гостеприимство графини.

Но не только.

Этот дом наполняла атмосфера счастья. Здесь в отличие от большинства других мест радовались жизни.

И самое главное — графиня всегда держала для него наготове комнату. Одну и ту же. Этот жест, отчасти продиктованный ее любовью к маркизу, глубоко трогал Джона, обедневшего виконта без собственного поместья. В «Приюте изящества» он чувствовал себя дома.

Подали завтрак.

Много лет назад графиня привезла с собой из Франции повара, совершенно серьезно заявив, что скорее откажется от родового герба, чем от хорошего повара. Поэтому кухня в замке всегда была превосходной. Почему же он вдруг потерял аппетит?

Джон взглянул на сидящую напротив юную деву, которая с веселым видом уплетала петуха в винном соусе. Причина его плохого настроения была банальна. «Шерше ля фам».

Смешное заявление Хлои о том, что она собирается подражать его образу жизни, не слишком расстроило его. Вряд ли она говорила серьезно. Скорее всего девушка просто дразнила его, получая от этого, как всегда, огромное удовольствие. Его глубоко задело другое, на первый взгляд невинное замечание Хлои: «Твои любовницы, наверное, доставляют тебе огромное наслаждение».

В том-то и дело, что нет.

Конечно, он получал удовольствие. Ему нравилась такая жизнь. Но огромное наслаждение? Этого Джон никогда не испытывал.

Он понятия не имел почему.

— Джон! — прервал его мысли голос Хлои. Он вопросительно взглянул на девушку.

— Не могли бы мы прогуляться по саду после завтрака? Мне нужно кое-что обсудить с тобой. — Она многозначительно посмотрела на него сквозь стекло бокала.

Похоже, она не отказалась от своей абсурдной затеи. Джон спокойно встретил ее взгляд.

— Нет, Хлоя.

Джон упрямится, подумала она. Пришло время его слегка подтолкнуть. Обмакнув указательный палец в бокал с вином, она провела его влажным кончиком по своей пухлой нижней губе — жест, перенятый у какого-то актера.

Казалось, она не замечает, как капля красной жидкости стекает у нее по подбородку.

Застыв с поднесенным к губам бокалом, Джон не отрывал вопросительного взгляда от девушки.

Что она, черт возьми, делает?

Хлоя, довольная произведенным эффектом, решила, что все было сделано правильно. «Так, посмотрим на его лицо… он заинтересовался!»

Воодушевленная успехом, она решила закрепить его и пустила в ход самый интригующий — как она считала — прием. Взгляд ее затуманился и походил теперь на рассеянный взгляд куртизанки.

Плохо только, что при этом вид у нее стал немного дурацким.

У Джона было такое выражение лица, как будто его ударили дубинкой по голове.

— Я настаиваю, милорд, — с придыханием произнесла Хлоя.

Поперхнувшись вином, он закашлялся.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Джон? — озабоченно спросила графиня, наклонившись вперед.

Морис похлопал племянника по спине.

— Этот здоровяк? Да он просто воплощение здоровья.

Джон перехватил руку дяди, чтобы избежать следующих шлепков.

— Пр… кхе… прошу прощения, графиня. Мне показалось, что я вижу нечто… невероятное. — Он бросил на Хлою пронизывающий взгляд.

— Будь осторожнее. Мой повар Лафен ужасно расстроится, если тебе станет плохо за столом, — ласково улыбнулась ему графиня.

Джон ответил ей улыбкой, а затем с грозным выражением лица посмотрел на Хлою.

— Сад, — упрямо повторила она.

— Очень хорошо, Хлоя. — Джон отбросил салфетку и встал. Он знал, что если этот рыжеволосый бесенок вбил себе что-нибудь в голову… в конце концов, в его же интересах выяснить, в чем дело, и пресечь ее фантазии в зародыше. Не стоит и пытаться угадать, какие мысли бродят в этой маленькой головке.

Жизненный опыт убедил его в бессмысленности любых предположений.

Глава 2 Хлоя размышляет

— Я хочу, чтобы ты женился на мне.

Джон не знал, что ему делать — смеяться или биться головой о кирпичную стену.

Он выбрал первое. Прислонившись к дереву, в тени которого стояла скамья, где они сидели, он разразился громким хохотом.

Хлоя терпеливо ждала, пока он даст выход своим эмоциям.

— Что? — наконец выговорил он, вытирая выступившие на глазах слезы.

Главное в отношениях с Джоном — не показывать свою заинтересованность. Хлоя удивлялась и радовалась тому, что ни одна другая женщина еще не поняла этого. Никто лучше ее не знал Джона, к тому же она внимательно наблюдала за его поведением во время бабушкиных званых вечеров. Джон никогда до конца не раскрывался перед женщинами, за которыми ухаживал.

Хлоя не понимала, откуда взялся этот барьер, она только знала о его существовании. Ходили слухи, что Джон дарит женщинам неизъяснимое наслаждение, но никогда не отдает самого себя, оставаясь эмоционально холодным. Женщины говорили, что, вступая в любовную связь, лорд Джон подходит к ней чисто по-деловому.

Хлоя всегда знала: их особая близость стала возможна лишь потому, что Джону никогда не приходило в голову ухаживать за ней. И теперь нельзя было исключать возможности, что он оттолкнет ее.

Тем не менее она была уверена, что благодаря их былой близости она сумеет убедить его, что ему ничто не грозит. «Безопасность». Хлоя фыркнула. Бедный, ничего не подозревающий шалопай!

Хлою совсем не обескуражила реакция Джона на ее предложение. Наоборот, она только укрепилась в своем мнении.

— Ты слышал меня, Джон, я хочу, чтобы ты женился на мне.

Джон замотал головой, чтобы стряхнуть с лица прилипшую паутину и одновременно отогнать явившуюся его внутреннему взору ужасную картину. Жениться. Ему. Как будто он знал, что делать с женой!

Что она напридумывала?

— Ты с ума сошла!

Хлоя взмахом ладони остановила его.

— Пожалуйста, выслушай меня, Джон. Мне кажется, если ты выслушаешь меня, то согласишься, что мой план может принести пользу нам обоим.

Джон поставил обутую в сапог ногу на край скамьи и обхватил руками колено. Склонив голову, он нарочито широко раскрыл свои зеленые глаза, изображая повышенный интерес. Он даже не пытался скрыть иронической улыбки.

— Я сгораю от любопытства, дорогая.

Раздраженная его реакцией, Хлоя поджала губы и начала заранее заготовленную речь:

— Ты прекрасно знаешь, что я всегда восхищалась тобой…

— Весьма польщен. — Он прижал руку к сердцу.

Хлоя подумала, что позже отплатит ему за все.

— Твоя жизнь всегда служила для меня примером. Я считаю, что твой мир — лучший из всех возможных.

Джон опять прислонился к стволу дерева.

— Что ты этим хочешь сказать, Хлоя?

— Ты стремишься получить максимум удовольствия и не обращаешь при этом внимания на принятые в обществе условности.

Темные брови Джона поползли вверх.

— Ты забываешь о разнице между…

— Я еще не закончила. Мне всего девятнадцать, но я уже не наивная девочка.

— Итак, ты посвящена, — сердито посмотрел на нее Джон. — И какой же у тебя опыт?..

— Пожалуйста, Джон. Ты хочешь знать слишком много.

Особенно если он рассчитывал получить ответ на свой вопрос. Правда заключалась в том, что у нее вообще не было никакого опыта. Но именно об этом не должен знать Джон — иначе ее план провалится.

— Дело в том… что мне это понравилось, и я хотела бы продолжить… развлечение.

— Развлечение?

— Если можно так выразиться. — Она откашлялась. — У меня теперь есть кое-какой практический опыт, но мне не хватает изысканной техники. Вот для этого мне и нужен ты.

— Ты сошла с ума! — Он вскочил со скамьи. Это граничило с оскорблением! Он отказывался верить своим ушам. Использовать его для обучения — что за идиотская мысль! — Что за игру ты затеяла?

— Никакой игры, виконт. — Ей было противно убеждать Джона в этом, но необходимость победила. — Бабушка уже говорила о балах и тому подобном. Боюсь, в данных обстоятельствах все это ни к чему.

Он стиснул кулаки.

— Я не ошибаюсь: ты действительно это имеешь в виду?

Хлоя прикусила губу и кивнула.

Джон провел рукой по своим длинным волосам. Пальцы его слегка дрожали — вероятно, от неожиданности, а не оттого, что он был взволнован таким открытием. Просто он никогда раньше не представлял себе Хлою… в объятиях другого мужчины.

Но тут ему в голову пришла другая, еще более расстроившая его мысль.

Ладони Джона легли на плечи девушки.

— Ты не…

— Нет! — выдохнула она, повернувшись к нему. Хлоя не собиралась убеждать его еще и в этом. Достаточно одного обмана. Бабушку может хватить удар, если до нее дойдут хоть какие-нибудь слухи. Девушки из рода Фонболар всегда всходили на брачное ложе непорочными. Как они себя вели после свадьбы — это уже совсем другое дело.

Джон с облегчением вздохнул. Но тяжесть, сдавившая ему грудь, почему-то не исчезла.

— Мне хочется вести жизнь, похожую на твою, полную удовольствий и развлечений. Почему я должна быть лишена всего этого просто из-за того, что я женщина?

Джон застонал. Это было хуже, чем он предполагал.

— Ты прекрасно знаешь, как общество относится к незамужним девушкам, ищущим удовольствий, — развивала свою мысль Хлоя. — В то же время свет не порицает или даже приветствует подобное поведение замужних женщин. Вот почему я хочу, чтобы ты женился на мне…

Она переходит всякие границы!

— Хлоя, это самая нелепая вещь, которую ты когда-либо…

Она толкнула его ногой.

— Хлоя…

— Послушай! Не тебе — Лорду Страсти — упрекать меня в нескромности.

Он угрожающе прищурился.

— Где это ты слышала?..

— Кто лучше тебя обучит меня всем тонкостям любви?

Джон замер. Рыжие волосы, разметавшиеся по шелковым простыням… На его постели.

Он тут же отогнал от себя эту волнующую картину. Невероятно — но его скулы вспыхнули румянцем.

Хлоя продолжала настаивать:

— А кому еще, как не тебе, Джон, я могу доверить свое имение и свое благополучие? Все эти годы ты был частью нашей семьи, моим самым близким другом.

Слова Хлои повлияли на него больше, чем она могла предположить. В этот момент Джон понял, что Хлоя ближе ему, чем любой другой человек. Ошеломленный этим открытием, он был застигнут врасплох ее последним заявлением.

— Имение? Что ты хочешь этим сказать?

Хлоя считала, что, открыв этот козырь, она наносит удар в наиболее уязвимое место. Ей нужен Джон, а если он хочет получить замок, а не ее… ну, значит, просто ей придется потратить больше времени, чтобы сломить его сопротивление. Похоже, осуществление ее плана затянется, к сожалению, надолго. Хлоя никогда не обманывала себя. С распутниками не так-то легко справиться.

— Разве ты забыл, что «Приют изящества» принадлежит мне? Тот, за кого я выйду замуж, будет управлять моим имуществом.

Отметив удивленный взгляд Джона, она не преминула воспользоваться его растерянностью и всплеснула руками.

— Неужели ты позволишь, чтобы все это перешло в чужие руки? Кто позаботится о поместье лучше тебя? Я знаю, ты всегда любил этот дом, Джон.

Он медлил с ответом. Действительно, Джон никогда раньше об этом не задумывался. Кто займет его комнату? Что станет с этим чудесным замком? Он смотрел на Хлою, будто видел ее в первый раз. А кому он сможет доверить заботу о своей маленькой Хлое? Джон всегда считал, что отвечает за нее.

Раньше эти вопросы просто не приходили ему в голову. Почему-то он полагал, что так будет длиться вечно. Вдруг оказалось, что ему есть о чем тревожиться.

Хлоя заметила его колебания. Она прицелилась и выстрелила:

— Подумай об этом, Джон. «Приют изящества». Твой.

Его чувственные губы были крепко сжаты, ямочки, появлявшиеся на щеках, когда он улыбался, обозначились лишь намеком. У Джона всегда был такой вид, когда он задумывался над неприятными для него вещами.

Хлоя глубоко вздохнула. Перед ней стоял человек, который значил для нее все. Она смотрела ему прямо в глаза. «Я знаю, чего хочу».

Джон задавал себе вопрос, понимает ли она, что получит в результате этой сделки. Ее юная головка и представить себе не могла, насколько заслуженным было его прозвище — Лорд Страсти.

Его изумрудные глаза вызывающе блеснули из-под изогнутых ресниц.

— Ты уверена, что знаешь меня? — вкрадчиво протянул он, и его длинные ресницы опустились.

— Да.

— Все, что ты слышала обо мне, правда. Я действительно совершил все эти низости. — Он дразнил ее. — А возможно, еще и худшие.

Хлоя и бровью не повела. Она даст волю чувствам позже, в тишине и безопасности своей комнаты. Но сейчас она понимала, что он обдумывает ее предложение и это нервирует его. Джон пытается отпугнуть ее.

Это довольно мило с его стороны.

— Знаешь, Джон, ты очень похож на Дон Жуана. Вероятно, Моцарт имел в виду тебя, когда сочинял оперу.

Уголки губ Джона дрогнули.

— Вряд ли. Я могу вызвать на дуэль мужа, отца или любовника, но никогда не приглашу на обед его призрак. Я с трудом выношу присутствие Дейтера за столом.

— Будь серьезнее, Джон.

Он рассмеялся.

Хотя они были знакомы много лет, Хлоя почувствовала, что сердце ее затрепетало. Действительно Лорд Страсти. От этого глубокого звучного голоса любую женщину бросит в жар.

— Думаю, распутник — он всегда распутник, — вполголоса пробормотала она. — В любом случае мне не придется жалеть о выборе учителя.

Она сама удивлялась, откуда в ней столько желчи.

Джон молча смотрел на нее из-под полуприкрытых век.

Раздраженная и озадаченная этим испытующим взглядом, Хлоя добавила:

— Я, конечно, могу найтикого-нибудь другого, но, учитывая твой богатый опыт, полагаю, что ты — самый подходящий… ой!

Джон повалил ее на скамью.

В пронзительном взгляде его изумрудных глаз полыхала ярость.

— Если ты нуждаешься в обучении, я сам займусь этим.

Широкая ладонь легла на ее ягодицы.

Реакция Джона превзошла все ожидания Хлои. Неужели он ревнует? Впервые за многие годы!

Однако воодушевление Хлои тут же растаяло. Что за фантазии? Он же Лорд Страсти, черт возьми. Ему незнакомо слово «ревность».

Пока.

Хлоя вывернулась из его рук и села.

— Если ты настаиваешь.

Она притворно зевнула, как будто устав от разговора.

Зрачки Джона сузились.

Хлоя посчитала это хорошим знаком.

— Только вот что, Хлоя… — произнес он тихим размеренным голосом.

— Да, Джон? — Она поправила ему волосы за ухом.

— Если я соглашусь… — Девушка выпрямилась. — Я сказал «если»… то у меня будет свое условие.

— Условие?

— Да. Я не хочу, чтобы во время «обучения» ты встречалась с другими мужчинами.

Произнесенная фраза потрясла их обоих. Джон опомнился первым. Он не очень-то задумывался, почему выставил такое условие, но не успели слова слететь с его губ, как он понял, что ему нравится эта идея. Более того, она захватила его.

— Я не хочу, чтобы мне мешали. — Джон попытался смягчить свое необычное требование. — У меня достаточно опыта, и я не желаю, чтобы кто-то вмешивался в мои уроки, сбивая тебя с толку.

О Боже! Хлоя с трудом сдержалась, чтобы не издать победный крик. Это было больше, чем она смела надеяться. Она тщательно скрывала свое ликование.

— Я соглашусь на твое условие, если ты примешь на себя такие же обязательства, — быстро вставила она. — Никаких других женщин, пока ты обучаешь меня.

Он заморгал, и Хлоя поняла, что поймала его на слове.

— Это будет всего лишь справедливо. Звучит невероятно, но я тоже могу тебя кое-чему научить. Но если ты не хочешь, тогда…

На щеках у него заиграли желваки.

— Очень хорошо. Но только до тех пор, пока не закончится обучение.

— Которое начнется после того, как мы поженимся, — лукаво улыбнулась Хлоя.

Его ноздри затрепетали. Как он мог позволить такое?

— Означает ли это, что ты согласен? — осторожно спросила она.

Джон не был готов немедленно принять решение. Он погрозил ей пальцем:

— Если, котенок. Если.

Хлоя кивнула, невинно улыбаясь.

В ответ на его щеках появились ямочки.

Она ликовала. «Я получила его».


Джон бродил по обширным садам «Приюта изящества». Прогулки в одиночестве всегда помогали ему привести в порядок мысли. Чудесный вид и приятные ароматы, казалось, ускоряли мыслительный процесс. Ему нужно было о многом подумать.

Жениться на Хлое?

Ему! Самому известному ловеласу Англии!

Невинна ли она?

Джон был уверен, что она способна притворяться даже лучше его. Он поддал ногой лежащий на тропинке камешек.

Ну, если не лучше, то, во всяком случае, не хуже.

Топнув, он спугнул стайку перепелов. Никто не может сравниться с ним! В течение многих лет он оттачивал свое искусство в любовных делах.

Он действительно лучший. В этом смысле аргументы Хлои были безупречны.

Откровенно говоря, он никогда раньше не помышлял о женитьбе. Ни давление со стороны дяди, желавшего иметь наследника, ни пистолеты взбешенных отцов, братьев и опекунов не могли подтолкнуть его к алтарю.

Несмотря на свою дурную репутацию, он никогда не занимался совращением невинных девушек. Наоборот, он предпочитал искушенных женщин, точно знавших, чего они хотят и что он может дать им. Не больше и не меньше.

Его никогда не интересовали деньги или поместья. На самом деле интересы Джона лежали гораздо глубже.

Выйдя из зарослей роз, он повернул налево и направился к лабиринту.

Почти не замечая дороги — он мог пройти лабиринт с завязанными глазами, — Джон продолжал размышлять над предложением Хлои.

Хорошо, что она заранее оговорила их будущие взаимоотношения, сняв возможную напряженность. Это будет непохоже на настоящий брак.

Но что-то беспокоило его.

Джон запустил пальцы в свои густые золотистые волосы и попытался взглянуть на ситуацию под другим углом.

Нет, все же, несмотря на внешнюю странность, их брак будет настоящим!

А когда он научит ее всему, что ей нужно…

Он с раздражением отбросил эту мысль.

Пройдя лабиринт, Джон направился к дальним садам и пруду. В это время года «Приют изящества» был великолепен. Хотя для него поместье не теряло прелести круглый год.

Внезапно возможность провести здесь с Хлоей всю оставшуюся жизнь показалась ему необыкновенно привлекательной. Они всегда отлично ладили.

Почему-то Джон с самого начала ощутил особую близость к девочке. Он восхищался дядей и чувствовал себя с ним легко и свободно, но именно с Хлоей было связано для него это место, которое он в душе считал домом.

Возможно, потому, что он чувствовал себя ответственным за девчушку.

На его губах заиграла слабая улыбка. Несмотря на озорной характер и несдержанность, она была очаровательной девочкой. Джону пришел на память один случай, ей тогда было восемь…

Гусиный крик нарушил ход его мыслей.

Он сел на мягкую траву на берегу пруда под плакучей ивой. Легкий ветерок играл его длинными, до плеч, волосами. Глядя на воду, он вспоминал детство. Нельзя сказать, что это занятие доставляло ему удовольствие.

Отец, подобно ему самому, был одержим страстью, только не к женщинам, а к азартным играм. Когда Джону исполнилось пять, отец уже неудержимо катился в пропасть, а еще через три года его нашли с простреленной головой. Вероятно, самоубийство.

Самое странное — мать продолжала любить своего непутевого мужа, даже когда он совсем разорил их. Поместье, состояние — все исчезло. Они с трудом нашли себе пристанище в крошечном домике арендатора.

Мать делала все возможное, чтобы позаботиться о своем маленьком сыне, но это ей удавалось с трудом. Через несколько лет она умерла, и Джон остался один.

Считалось, что она скончалась от отека легких, но Джон знал, что это не так. Он был уверен, что именно любовь сделала ее такой уязвимой, а причиной их падения стала роковая слабость отца.

Для молодого впечатлительного ума это был не лучший пример брачных уз. Он не открыл для себя прекрасных сторон любви. Для него наступили тяжелые времена — он никому о них не рассказывал, — и Джон научился защищать себя. Свою душу, разум и тело.

В шестнадцать лет, когда его разыскал дядя, он был одичавшим полуголодным юношей. Но, несмотря на все выпавшие на его долю испытания, он сумел сохранить природный юмор и дерзость.

Морис был уверен, что именно бравада помогла Джону выжить. Но она же заставляла юношу таить свои чувства.

Повзрослев, он продолжал скрываться под непроницаемой броней беззаботности.

В тот год он встретил Хлою.

Ей было шесть лет. Крохотная девчушка со смеющимися фиалковыми глазами и ярко-рыжими волосами. Сирота. Ее озорство, лукавство и обаяние мгновенно пленили молодого виконта. Хлоя стала смыслом его жизни. Он заботился о девочке, защищал и утешал ее.

Джон считал, что он отвечает за нее.

Он полагал, что никто, кроме него, не сможет предвидеть грозящие Хлое опасности и защитить ее. Ему не приходило в голову, что ей ничто не угрожает. Он проецировал на девочку собственную тяжелую жизнь и ревниво охранял малышку.

И только Хлоя знала о его ранимой душе.

Бросив камешек в пруд, Джон наблюдал, как он отскакивает от поверхности воды. Воспоминания о прошлом всегда навевали на него грусть. И зачем только он воскрешает их в памяти? Им нет места в его теперешней жизни, да и к стоящей перед ним проблеме они не имеют никакого отношения.

Что же делать с предложением Хлои? Жениться, чтобы завладеть поместьем? Эта мысль, сначала показавшаяся ему нелепой, постепенно приобретала некоторую привлекательность. Особенно здесь, в тишине сада.

Он растянулся на мягкой траве, заложив руки за голову. Легкий ветерок шевелил его волосы и приятно холодил шею. Плеск воды действовал успокаивающе. Его потянуло в сон.

Что же делать с предложением Хлои?

Засыпая, он думал не о садах и землях. Рябь на воде превратилась в плывущие ему навстречу волны рыжих волос. Он хотел просто коснуться их, но вдруг обнаружил, что намотал на руку и крепко зажал в кулаке золотистую прядь.

Ни за что на свете он не позволит им проскользнуть мимо.


Джон спал, растянувшись на траве.

Повернутое к Хлое красивое лицо было почти полностью скрыто распущенными волосами. Черные штаны плотно облегали мускулистые ягодицы и сильные бедра.

Он был неправдоподобно красив.

Хлоя покачала головой. Джон мог заснуть где угодно. Наверное, это качество просто необходимо ловеласу.

Она присела рядом с ним на траву. Его чувственные губы растянулись в легкой глуповатой улыбке, и он казался чрезвычайно довольным собой. Рука, на которой покоилась его голова, была крепко сжата в кулак.

Интересно, что он такое схватил? Можно представить, какие гнусности снятся этому развратнику! Хлоя вздохнула. Похоже, его трудно будет переделать.

Но возможно.

Она твердо знала, как надо себя вести с ним, чтобы добиться своего. Образно говоря, Хлоя намеревалась оставить веревку достаточно длинной, чтобы он сам запутался в ней.

«Как может этот испорченный человек выглядеть таким невинным во сне?» Она еще раз окинула взглядом спящего мужчину. Невинный Лорд Страсти. Ха! Сдерживая смех, Хлоя наклонилась и осторожно откинула волосы с его лица.

Джон заслуживает того, чтобы измениться.

В нем было что-то необыкновенно привлекательное, и это видел каждый. Но Хлоя верила: в нем есть еще что-то — более глубокое, чем внешняя красота, беспечность и веселый нрав.

Тем более что она не раз видела свидетельства этому.

Истинная сущность Джона была глубоко запрятана. Его золотое сердце скрывалось за каменной стеной, которую он сам построил. Хлоя всем своим существом верила, что именно она отыщет ключ к его сердцу.

С самого первого мгновения Джон принадлежал ей. Не телом, конечно, а душой. И еще она чувствовала, что они созданы друг для друга.

Так было всегда.

И так будет.

Она должна лишь открыть глаза этому болвану. И заставить согласиться.

«Но как подчинить себе этого шестифутового повесу?» Именно это она и собиралась выяснить.

Хлоя тяжело вздохнула.

«Мне это по силам… Я знаю, что справлюсь».

Такой случай представляется раз в жизни, и она не собиралась упускать его. Сорвав травинку, она наклонилась над Джоном и провела стебельком по его губам. Зеленые глаза Джона слегка приоткрылись. Как она и предполагала, он оказался очень чувствителен к прикосновениям.

— M-м, привет, милая, — сонно пробормотал он.

Как ребенок, с усмешкой подумала она. Наконец он совсем проснулся.

— Нелегкая выдалась ночка? — поддела его Хлоя.

Он перевернулся на спину. Несколько пуговиц его белой рубашки расстегнулись, и взору Хлои открылась, упругая смуглая кожа. Блеснула золотая цепочка.

Закинув руки за голову, он поднял на нее смеющиеся глаза.

— Сама знаешь, что я летел сюда сломя голову.

— Да, надеюсь… — Хлоя как бы бессознательно провела травинкой по губам. Он неотрывно следил за рукой девушки.

Она точно знала, в какой момент Джон понял, что именно эта травинка только что касалась его губ. Глаза его потемнели. Это хороший знак, подумала Хлоя. Похоже, он принял какое-то решение.

— Ложись рядом, — тихо сказал Джон и протянул ей руку.

Хлоя сглотнула. Она не ожидала такой реакции.

— З-зачем?

Брови Джона поползли вверх.

— Обсудить проблемы английской экономики. Зачем же еще?

— Я… ты… ты не можешь без шуток!

— Ты же сама сказала, что хочешь приобрести кое-какой опыт. Вот я и развиваю… эту мысль. — Он похлопал по траве рядом с собой.

Распутник! Она никогда не говорила ничего подобного! Хлоя прикусила губу. Нет, это ее собственные слова…

Как бы то ни было, она совсем другое имела в виду!

— Но ведь это далеко не все. Если ты не забыл, я предложила сделку, включающую в себя брак.

Джон уже решил принять ее предложение. Но он еще не готов был сообщить ей об этом. Он хотел посмотреть… Так и есть. Хлоя надула губки. Она так всегда делала, когда была вынуждена ожидать ответа, который может ей не понравиться.

Джон улыбнулся про себя, отметив кое-что новое в ее лице. Почему он раньше не заметил, какими сочными и полными стали ее губы? Он не мог оторвать взгляда от ее соблазнительного рта. Интересно, какие они на вкус?

Губы Хлои.

Приоткрытые ему навстречу, зовущие…

Он чуть не застонал. К счастью, ему удалось вовремя взять себя в руки.

Джон заморгал. Никогда раньше он так не думал о Хлое. Нужно проверить, будет ли все именно так, как он представлял себе. От этой мысли его бросило в жар.

Он предпримет внезапную атаку.

В данной ситуации ему ничего другого не остается. Джон потер подбородок, как будто все еще обдумывал ее слова.

«Подожди, — сказал он себе. — Еще немного…»

Почувствовав, что Джон сейчас объявит свое решение, Хлоя задержала дыхание и подалась вперед.

— Согласен, Хлоя. Я женюсь на тебе.

«Вот так!»

Хлоя облегченно выдохнула, но тут же задохнулась от возмущения — он схватил ее за плечи и повалил на себя.

— Джон! — Она извивалась в его объятиях.

— Сначала я хочу попробовать, что мне достанется в результате сделки.

Сильные руки Джона обвили девушку и крепко прижали к себе.

Хлоя вскрикнула и попыталась вырваться. Что это на него нашло? Еще минуту назад он казался таким покорным… Как спящий тигр, с грустью подумала она. Ни в коем случае нельзя ничего ему позволять! До свадьбы она должна остаться для него запретным плодом.

Джон, конечно, слишком опытен, чтобы она могла надеяться остановить его, если он захочет овладеть ею. С другой стороны, если он обнаружит, что она невинна, то в мгновение ока окажется в Лондоне.

Его губы приближались, и Хлоя быстро закрыла свое лицо ладонью, чтобы избежать поцелуя.

— Что ты делаешь? — приглушенно пробормотал Джон, уткнувшись губами в ее пальцы.

— Нет, этого нельзя делать. — Она старалась говорить кратко и убедительно.

Руки Джона еще крепче обхватили ее талию. Он слегка повернул голову, чтобы иметь возможность говорить.

— Что ты имеешь в виду? Почему нельзя? Ты же сама утверждала, что ты…

— Такова традиция у женщин из рода Фонболар, — покачала головой Хлоя. — Мы ждем брачного ложа.

Насколько она знала, это было правдой. И конечно, могло послужить прекрасной отговоркой.

— Традиция? — У Джона был такой вид, как будто он никогда не слышал этого слова. — Какое мне дело до нелепых традиций? Не глупи, Хлоя, давай…

— Нет, я настаиваю, Джон. Только после свадьбы.

Он отпустил ее и сел.

«Вот, значит, как выглядят потерпевшие неудачу соблазнители, — подумала Хлоя. — Вероятно, это для него внове».

Джон рассердился — сильнее, чем он сам себе признавался. Что значит «нет»?

— Этого я не понимаю. Ведь ты уже…

Хлоя сглотнула. «Держись».

— Это совсем другое. Ты будешь моим мужем. Согласно традиции мы должны подождать до свадьбы.

«Вот так. Звучит достаточно логично».

Он пристально смотрел на нее.

— Хм…

Неужели он что-то заподозрил? Хлоя решила направить его мысли по другому пути.

— Я хочу сказать, что если бы на твоем месте был кто-то другой, то не существовало бы никаких препятствий, — произнесла она, глядя на него из-под полуприкрытых век.

На лице Джона отразилось удивление.

— Ты… ты хочешь сказать, что уступила бы кому-нибудь другому, но не мне? — задохнулся он.

— Именно. Ведь наше соглашение вступает в силу только после свадьбы, — многозначительно протянула Хлоя.

Это был риск, но риск вынужденный.

Он ошеломленно смотрел на нее.

— Так что до той поры мы оба, если так можно выразиться, свободны. Вот так! — с жаром добавила Хлоя, чтобы еще больше уязвить его.

Похоже, это сработало — Джон сжал челюсти.

«Пожалуйста, Джон, не надо».

Она со страхом ждала ответа. Почему он молчит?

— А я полагаю, — процедил он наконец сквозь зубы, — что договор уже действует. Мы подождем. Оба.

Хлоя с трудом удержалась, чтобы не обнять его. Вместо этого она приняла безразличный вид и пожала плечами.

— Как хочешь.

Ее уступчивость несколько успокоила Джона, хотя его раздражение не исчезло совсем.

— Означает ли это, что мы не можем даже поцеловаться?

— Лучше не надо, — нараспев произнесла Хлоя и добавила: — Я никогда не могла ограничиться одним поцелуем.

Его нефритовые глаза прищурились.

Глава 3 Морис ловит виконта

— Мы с Джоном намерены пожениться.

В гостиной, где все собрались после обеда, повисла напряженная тишина.

Хлоя решила объявить о важной перемене в своей жизни, не откладывая этого дела в долгий ящик. Веревка уже была наброшена на шею повесы, и девушка посчитала, что пришла пора дернуть за поводок.

Джон изумленно смотрел на нее.

А чего он ждал? Хлоя ответила ему кошачьей улыбкой.

«Прости, Джон, никакой отсрочки».

Графиня только что закончила обсуждать последние вести из Франции, заявив, что ничего не изменилось с тех пор, как парижская чернь отрубила голову Людовику. Услышав слова Хлои, она выпрямилась и, потрясенная, поднесла руку к горлу.

Никакая революция не могла сравниться с новостью, которую она только что услышала.

Дейтер заворчал, а Шнапс, расположившийся у него на коленях, оскалился.

Морис опомнился первым. Он понимающе взглянул на племянника увлажнившимися от радости глазами.

— Хо-хо!

Джон поерзал на стуле, не решаясь посмотреть дяде в глаза. Казалось, его вдруг чрезвычайно заинтересовала изображенная на обоях пасторальная сцена.

Морис принялся вполголоса напевать ту же песенку про кошку и мышку.

— Боже мой, это правда, Джон? — наконец обрела дар речи графиня.

Джон сидел подавшись вперед. Нужно попытаться все им объяснить. Он объяснит… когда сам разберется. Как Хлое это удалось? Полдня он размышлял об этом.

— Понимаете, графиня…

— Нет! — Бабушка побледнела. — Но ведь ты приехал всего несколько часов назад, Джон! Боже, признайся, ты совратил ее?

Она переводила взгляд с Хлои на Джона и обратно. Он чувствовал себя не в своей тарелке, а Хлоя… была похожа на мышь, только что проглотившую кота.

— В моей родной деревне человека, позволившего себе такие вольности, на четыре недели привязывали к стене амбара. — У Дейтера в запасе всегда имелся анекдот о таинственной деревне в Германии, где он провел детство. Истории эти были довольно бессмысленные, но Хлою забавляла их мрачность.

В данном случае он попытался досказать ее до конца, прежде чем, как обычно, погрузиться в сон.

— Мы говорим не об амбаре, Дейтер, а о нашей бедной маленькой Хлое! — Графиня достала пахнущий лавандой кружевной платочек и приложила его к глазам. Платочек служил ей прикрытием, из-за которого она могла тайком улыбнуться Морису.

Маркиз украдкой подмигнул ей в ответ.

Джон нахмурился.

— Нет. Вы должны выслушать меня…

— Мне это кажется очень романтичным. — Морис пожал плечами. — На дворе весна, не так ли? Пора любви.

— Это не имеет никакого отношения к… — вновь подал голос Джон.

— …этих людей оставляли без пищи и воды, — невозмутимо продолжал Дейтер, в его глазах появился странный блеск. Так бывало всегда, когда он доходил до самой жестокой части своих рассказов. — Вскоре они начинали выть, как дикие звери…

Джон закатил глаза.

— Бога ради, вы мне дадите договорить?

Шнапс, сидевший на коленях Дейтера, принялся лаять, словно в подтверждение слов хозяина.

Джон воздел руки к небесам и повернулся к Хлое, молча наблюдавшей за всей этой сценой.

Она застыла в неподвижности на своем чиппендейловском стуле и выглядела невинным ягненком. Только в фиалковых глазах блестело озорство и что-то похожее на удовлетворение.

— Вижу, ты не хочешь мне помочь, Хлоя, — сухо сказал Джон.

— О нет, мне кажется, вы сами прекрасно справляетесь, милорд, — весело улыбнулась ему Хлоя.

«Черт возьми, ей это доставляет удовольствие».

Джон потер лоб. Он понял, что это только начало.

— Хлоя предложила мне… — вновь повернулся он к графине.

— Хлоя предложила тебе? — недоверчиво переспросила старая дама.

— Понимаете, она чувствует… ей кажется… — Он не знал, что сказать.

— И что же я чувствую, Джон? — подала голос Хлоя.

Он бросил на девушку угрожающий взгляд. Не мог же он объявить о предложении Хлои и их странной сделке.

— Ты хочешь сказать, что не соблазнял ее, мой мальчик? — нахмурился Морис. — Ты меня сегодня разочаровываешь!

— …Изо рта у них идет пена. — Дейтер сверлил Джона глазами, представляя его на месте этих несчастных, а Шнапс тихо рычал.

Чаша терпения Джона переполнилась. Он встал и крикнул во весь голос, заставив всех умолкнуть:

— Мы собираемся пожениться, и давайте с этим покончим!

Больше он ничего не собирался объяснять. Пусть придумывают все, что им хочется.

Первым опять опомнился маркиз.

— Конечно, конечно, Джон. Ты ничего не обязан нам объяснять.

— Что вы хотите этим сказать? — прищурился виконт.

Морис в ответ погрозил племяннику пальцем и вновь принялся напевать ту же самую песенку.

— Что дядя имеет в виду? — повернулся Джон к Хлое.

Девушка пожала плечами, и он заметил на ее лице странное выражение.

— Когда свадьба? — осведомилась графиня, спрятав платок в карман.

Джон заметил, что глаза ее остались подозрительно сухими. От виконта не укрылось, что дядя и графиня с энтузиазмом восприняли известие о его предстоящей женитьбе. Он вынужден был признать, что они беспокоились о нем, а не о Хлое. Ведь девушка могла выбрать себе любого мужа. Почему она выбрала именно его, самого известного в Англии повесу, оставалось для них загадкой.

Тем не менее они приняли ее решение.

Такое единодушие много могло рассказать о взаимоотношениях маркиза и графини. Кроме того, графиня всегда любила Джона и считала его членом семьи.

Джон нахмурился. Когда перед ним вставала необходимость открыть свои чувства, он тут же начинал искать выход из затруднительного положения.

Взяв себя в руки, он подошел к буфету и неторопливо налил себе стакан рейнвейна.

Поднеся вино к губам, он увидел в висевшем прямо перед ним зеркале профиль Хлои. Огонь камина отбрасывал блики на ее тонкие черты, золотил рыжие волосы. Вид девушки, которая не подозревала, что он смотрит на нее, поразил его, и он не в силах был оторвать глаз от зеркала.

Кто эта самоуверенная женщина?

Конечно, это все та же маленькая Хлоя, но теперь она стала другой…

Его размышления прервал Морис:

— Ну, мой мальчик? Мы еще не услышали от тебя ответа: когда свадьба?

Джон колебался. Лондонский сезон только начинался, и он решил, что лучше подождать до его окончания. Торопиться некуда.

Молодой человек вновь взглянул на зеркало. Блик света упал на глубокое декольте Хлои. Взгляд Джона задержался на вырезе ее платья. Она прекрасно сложена. Он представил, как его ладонь обхватывает…

— Как только мы будем готовы, — неожиданно для себя самого ответил Джон.

Хлоя удивленно взглянула на него: она ожидала жестокого спора по этому поводу.

Осознав смысл своих слов, Джон быстро добавил:

— После окончания сезона, конечно.

Хлоя поджала губы. Развратник! Если Джон рассчитывает, что она позволит ему на несколько месяцев уехать в Лондон и заниматься там Бог знает чем, то он глубоко ошибается.

«Можешь распрощаться со своей свободой, Джон. Навсегда».

Она приготовилась к схватке, но неожиданно ей на помощь пришел Морис.

Театрально передернув плечами, он сказал:

— Я прекрасно помню, что в юности нет ничего ужаснее ожидания.

Морис был французом до мозга костей. А что может быть хуже для француза, чем откладываемое наслаждение?

Графиня удивленно вскинула бровь, недоумевая, куда клонит старый лис. Она не могла припомнить, чтобы в юные годы Морис ждал… хоть чего-нибудь. Он всегда был нетерпеливым и дерзким любовником.

Ни для кого не секрет, что маркиз уже потерял надежду на брак Джона. Много раз он жаловался, что остался без наследников, ведь они с Джоном — единственные из рода Шевано. Строго говоря, Джон не был Шевано, поскольку отец Мориса женился на вдове-англичанке, у которой была маленькая дочь. Морис родился в результате этого брака. А его сводная сестра стала затем матерью Джона.

В жилах Мориса и Джона текла общая кровь, но она не была французской. Однако маркиз был склонен игнорировать этот факт. Хотя Морис по крови был наполовину англичанин и унаследовал свой титул по английской линии, он оставался французом до мозга костей. Так и Джон превратился для него в Шевано.

Графиня также знала, что Морис относится к Хлое как к родной внучке. Он давно лелеял мысль, что дети когда-нибудь поженятся, соединив семьи, испытывающие такую неодолимую тягу друг к другу. Поэтому, узнав о предстоящей свадьбе, Морис должен был запрыгать от радости.

Почему же он так сдержан? Графиня пристально наблюдала за ним.

— В мое время мужчины предпочитали не откладывать подобные вещи… за такой большой срок невеста может передумать… — Морис намеренно растягивал слова, чтобы подчеркнуть, как глупо было бы идти на такой риск.

Уголки рта графини тронула легкая улыбка. Теперь она точно знала, куда клонит хитрец — он был уверен, что именно Джон может передумать. Как бы то ни было, раньше этот повеса никогда не заговаривал о женитьбе. Маркиз хотел как можно скорее окрутить племянника. Зная лорда Секстона, графиня не могла упрекнуть Мориса. Джон — чудесный мальчик, но неисправимый плут.

Но Джон был достаточно хитер, чтобы не попасться в расставленную дядей ловушку. Он обещал жениться на Хлое, но намерен сделать это так, как ему будет удобно.

— А кто говорит об ожидании? — В его низком голосе звучало удивление.

— Джон! — в притворном гневе выдохнула графиня.

— Ты же обещал! — вырвалось у Хлои. Девушка не сумела справиться со своими чувствами.

Все взоры обратились на Хлою.

В зеленых глазах Джона мерцали искорки гнева. Глаза остальных были широко раскрыты от удивления.

Хлоя подумала, что Лорд Страсти, давший обещание подождать, — чудо, которое они даже представить себе не могли.

После недолгого молчания все заговорили одновременно.

— Он обещал? — Это была бабушка.

— Не верю! — Морис не знал, сердиться ему или радоваться. С одной стороны, речь шла о Хлое, а с другой — в молодости люди обычно придерживаются определенной линии поведения.

— Привяжите его к амбару! — Вряд ли Дейтер говорил искренне, но он никогда не упускал случая продемонстрировать свою кровожадность. Когда не спал.

Джон закрыл глаза, сжал пальцами переносицу и покачал головой. Что может быть хуже?

— Сэр Персиваль Сэсил-Бэзил, — раздался звучный голос дворецкого, и в гостиную подпрыгивающей походкой, улыбаясь, вошел разодетый в пух и прах человек.

Джон застонал. Этого еще не хватало.

— Привет всем! — Бодрому голосу предшествовал сильный запах одеколона.

— Сэр Перси! — обрадовались все. Все, кроме Джона.

— Я заходил к леди Хинчли. Она сказала, что вы в жуткой спешке отправились в деревню, Сек-стон. Я приехал лично убедиться, что ничего плохого не случилось.

Он поднес к глазам лорнет и принялся рассматривать Джона, вероятно, ища на его лице следы усталости или слез.

— Леди Хинчли? — прищурилась Хлоя.

Вот, значит, с кем был этот развратник! Неудивительно, что у него такой усталый вид. Хлоя глубоко вздохнула, стараясь подавить приступ ревности. Она не смотрела на Джона.

Это было ошибкой, поскольку иначе она бы заметила, что лорд Секстон явно почувствовал себя неуютно, хотя старался, как всегда, сохранять независимый вид.

— Не стоило беспокоиться, Перси, — поморщился Джон.

— Теперь я вижу, почему ты покинул Лондон в такой спешке, — наша малышка вернулась!

Он склонился к Хлое и поцеловал ее руку. Она покраснела, что почему-то задело Джона.

— Садитесь, сэр Перси. Не хотите ли горячего шоколада?

— Благодарю вас, графиня. Не откажусь. Путешествие было утомительным. — Он взмахнул своей изящной рукой и важно уселся на стул. — Но мною двигало беспокойство за Джона.

— Виконт должен быть счастлив, имея такого друга. Надеюсь, вы погостите у нас? — спросила графиня, передавая ему чашку.

— Мы с Джоном присматриваем друг за другом. Мы всегда были лучшими друзьями. — Он отхлебнул ароматный напиток и зажмурился от удовольствия. — Конечно, я останусь.

Ноздри Джона затрепетали. Он молча сел, внутренне кипя от негодования.

Много лет назад этот человек ни с того ни с сего объявил себя лучшим другом Джона и убедил в этом остальных. В обществе теперь воспринимали их дружбу как нечто само собой разумеющееся.

Джон так и не понял, зачем это понадобилось сэру Перси, но куда бы он ни отправился, Перси всюду следовал за ним.

Это до крайности раздражало виконта.

Более того, его лучший друг обладал сверхъестественной способностью узнавать, где он находится и чем занимается. Он был осведомлен, с кем Джон спал и когда, в каких скандалах участвовал и какие кутежи закатывал.

Так продолжалось многие годы, и со временем Джон научился не обращать на это внимания.

Было бы полбеды, если бы Перси так не действовал ему на нервы!

Этот человек считал себя знатоком буквально всего: моды, живописи, музыки, кулинарии. Какой бы темы ни коснулся разговор, сэр Перси начинал говорить тоном непререкаемого авторитета. У него была привычка балансировать на грани вселенской скуки и провокационных измышлений. При всяком удобном и неудобном случае он сыпал латинскими фразами.

Сэр Перси был напыщен, болтлив и глуп. Короче говоря, он напоминал птицу с пышным оперением, которая даже в стае павлинов выглядит чрезмерно нахальной. В последние годы он, похоже, полностью погрузился в заботы о моде и своей наружности и предавался занятиям, которые даже Джон считал фривольными.

Тем не менее и графиня, и Хлоя обожали сэра Персиваля Сэсил-Бэзила.

Все общество восхищалось им. Его приглашали в лучшие дома, и он считал своей обязанностью знать, что в них происходит. Друзья — по его просьбе — называли его сэром Перси или просто Перси, а фамилия Сэсил-Бэзил была оставлена для «низших сословий и непосвященных».

— Когда вы приедете в город, графиня? Мы ужасно скучаем без вас. — Перси всегда был льстецом. Хотя в данном случае он говорил искренне.

— Похоже, не очень скоро, — улыбнулась графиня. — У нас потрясающая новость, и вы узнаете ее первым, сэр Перси!

О, это две важнейшие вещи для светских щеголей: сплетни и необходимость первому услышать их.

Джон ухмыльнулся, увидев, как Перси в волнении подался вперед.

— Говорите же скорее, миледи Я весь обратился в слух.

Джон закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Тяжелый предстоит вечерок, подумал он.

— Хлоя и Джон собираются пожениться! — с сияющим видом объявила графиня.

— Вот оно что, — выпрямился Перси.

— Вас это, кажется, не удивляет, — озадаченно произнес Морис.

— А почему я должен удивиться?

— А почему бы и нет? — приоткрыл один глаз Джон.

— Res ipsa loquitur. — Услышав латинскую фразу, Джон поморщился. — Факты говорят сами за себя, мой дорогой друг.

— Действительно, — поднял бровь Джон Похоже, предстоящая женитьба на Хлое оказалась новостью лишь для него самого!

— Именно так. Примите поздравления, моя дорогая Хлоя, хотя в данном случае к ним следует прибавить и сочувствие — Блеснув водянистыми голубыми глазами, сэр Перси с улыбкой уткнулся в чашку. — И когда произойдет это знаменательное событие? Естественно, я буду шафером.

Джон не знал, что разозлило его больше: то, что Перси не удивился его предстоящей женитьбе или что он сам объявил себя шафером.

— Уверен, что ты узнаешь об этом первым, — саркастически заметил Джон. — Не забудь сообщить мне, ладно?

Его ирония осталась незамеченной, скользнув мимо напудренной головы сэра Перси.

— Можешь не сомневаться, дружище, — серьезно пообещал он.

Хлоя с трудом сдержала смешок, увидев, как покраснели скулы Джона — признак крайнего раздражения.

Морис поставил чашку на стол.

— Мы давно вас не видели, сэр Перси. Где это вы прятались?

Перси всплеснул руками. Именно этого момента он и ждал — карт-бланш для сплетен.

— О, где только я не был! Не так давно я вернулся от лорда Блэнкфорда. Он утверждает, что слышал в Вене у барона фон Швейтена замечательного пианиста. Ты помнишь барона, Джон?

Джон открыл было рот, чтобы ответить, но Перси, как всегда, не дал ему вымолвить ни слова.

— Барон утверждает, что этот музыкант далеко пойдет, несмотря на свой мрачный вид. Блэнкфорд говорит, что его голова по форме напоминает яйцо… — Перси бросил пронзительный взгляд на заснувшего Дейтера.

Все проследили за его взглядом.

Может, яйцеголовость служит признаком скрытых музыкальных способностей? Занятная теория.

Немец издал громкий храп.

Губы Джона слегка дрогнули.

Хлоя подняла глаза, и их смеющиеся взгляды встретились.

— Как его зовут? — спросил Морис.

— Он ученик Гайдна… подождите… — Перси потер подбородок. — Кажется, Бетхорел. Да, точно! Людвиг ван Бетхорел.

— Людвиг, — сморщила носик Хлоя. — Не хотела бы я носить имя Людвиг.

Джон наклонился и игриво пощекотал ее руку.

— Какие еще у вас новости, сэр Перси? — Графиня, очевидно, надеялась услышать известия со своей родины.

— Боюсь, мадам, что новости из Франции неутешительны. Террор продолжается, и жертв с каждым днем становится все больше. Последней, насколько мне известно, стала графиня Замбо. Говорят, она нарумянилась, прежде чем отправиться на эшафот. — Сэр Персиваль печально покачал головой. — И в чем можно обвинить женщину, единственным увлечением которой была мода?

— Зу-Зу? — Глаза графини наполнились слезами. — Только не Зу-Зу.

Она всхлипнула и достала платок.

Хлоя была ошеломлена реакцией бабушки. Эта женщина многие годы вызывала сильное раздражение у графини.

— Ты же всегда называла ее сукой, бабушка!

Графиня прижала платок к глазам.

— Да, но она была блистательной сукой!

— De mortuis nil nisi bonum. О мертвых или хорошо, или ничего, — печально добавил Перси.

Морис тяжело вздохнул.

— а о Черной Розе в последнее время ничего не слышно?

Человек, называвший себя Черной Розой, появился во Франции два месяца назад. Он и раньше принимал участие в различных стычках, но его настоящее имя оставалось тайной.

За последние месяцы ему чудесным образом удалось спасти от гильотины многих аристократов, оставаясь при этом неуловимым для французских властей. По слухам, он никогда не появлялся дважды в одном и том же облике и с необыкновенным искусством заметал следы. Говорили, что он сам был изгнанным из страны аристократом, хотя никто не мог утверждать это с уверенностью.

— Я ничего не слышал, — ответил Перси Морису. — Тем не менее я написал о нем стихотворение. Хотите послушать?

Джон поморщился. Стихи Перси были ужасны.

Тот вышел на середину комнаты с таким видом, как будто собирался читать Шекспира. Похоже, он считал себя ничуть не хуже.


Они ищут его там и туг, Чернь теряется в догадках И нигде не может его найти… Эта проклятая неуловимая Роза!


Все восторженно зааплодировали. Джон закатил глаза.

— Мне очень жаль Зу-Зу, графиня. — Перси, сочувствуя, коснулся руки пожилой дамы.

— Что нужно этим чудовищам? — Она опустила платок. — Чего они хотят достичь этим безумием?

— Свободы, равенства, братства! — продекламировал Джон лозунг революционной Франции.

— Ты, конечно, согласен с ними, Джон? — поддела его графиня.

— Да… с теорией. Но не с подобными методами.

Мнение Джона не удивило Хлою. Всю жизнь он восставал против условностей и общепринятой морали.

Сэр Перси задумчиво посмотрел на виконта.

— Как вы похожи на Дон Жуана, Секстон… смеетесь в лицо властям и раскачиваете устои общества. — Он поднес к глазам лорнет. — Я хочу сказать, что вы созданы для великих дел, мой друг.

— Особенно учитывая то обстоятельство, что у него нет твердых убеждений, — коварно добавила Хлоя.

Красиво очерченные губы Джона дрогнули.

— Я прилагаю для этого все силы, крошка.

Девушка наморщила лоб, задумавшись над смыслом его слов.

— Великолепная мысль! — восхищенно воскликнул Перси. — Единственное убеждение человека — не иметь никаких убеждений!

— Что мне с тобой делать, Джон? — фыркнул Морис и погрозил племяннику пальцем.


Стая дроздов вспорхнула с поляны.

Хлоя не отрывала от них взгляда.

Ее карандаш скользил по листу альбома, пытаясь запечатлеть увиденное.

Несколько часов назад она оседлала свою кобылу Нетти и отправилась на поиски подходящего места.

Этот укромный уголок она обнаружила достаточно быстро. Откровения Перси прошлым вечером сильно обеспокоили ее. Хлое нужно было подумать, а рисование всегда помогало ей привести мысли в порядок.

Она сидела здесь уже довольно долго.

Откровенно говоря, нашлось гораздо меньше вещей, о которых нужно было поразмыслить, чем таких, о которых лучше бы и не думать вовсе. Например, о Джоне и леди Хинчли.

Он не обманывал ее. В этом вопросе они никогда не понимали друг друга.

Тем не менее Хлоя чувствовала себя глубоко уязвленной. Доверяясь ему, она сильно рисковала. Кого она хочет обмануть — самого известного во всей Англии распутника? Что ей делать, если он не…

Лошадь ткнулась мордой ей в плечо.

— Подожди, Нетти. Я занята, — не оборачиваясь, рассеянно пробормотала Хлоя.

Низкий вибрирующий голос, раздавшийся за ее спиной совсем рядом, заставил ее вздрогнуть.

— Нетти вернулась в конюшню несколько часов назад.

Она резко обернулась и взглянула вверх. Предмет ее размышлений с самодовольным видом сидел на своем жеребце.

— Ты испугал меня!

— Неужели?

У него был подозрительно невинный вид.

— Что ты здесь делаешь? — недовольно спросила Хлоя.

— Считаю листья на деревьях, — выдохнул Джон. — Разумеется, ищу тебя. Тебе никогда не приходило в голову, что… люди… могут волноваться, если твоя лошадь возвращается одна?

Настроение Хлои внезапно улучшилось. «Люди» можно было перевести как «я». Джон никогда не любил признавать, что переживает за нее. Даже если все об этом знали.

— Не говори глупостей. Она всегда возвращается сама. Ты же знаешь, что Нетти и часа не может прожить без того, чтобы ее основательно покормили. Поэтому убегает в конюшню при первой же возможности.

Это было правдой. Одно упоминание о корме заставляло невозмутимую кобылу нестись бешеным галопом. Все остальное время она тащилась черепашьим шагом.

— Хм-м, — промычал Джон в ответ.

Хлоя вернулась к своему занятию, рассчитывая, что он поймет намек и уедет.

Но он остался. Хлоя слышала, как он спрыгнул на землю.

Джон лег на траву возле девушки, державшей на коленях альбом. Несколько минут он молчал. Хлоя продолжала рисовать.

— Зачем ты сюда забралась? — спросил он наконец.

Она взглянула на него: Джон лежал на боку, подперев голову ладонью. Хлоя вздохнула. Он был слишком умен. И она не собиралась отвечать ему.

Девушка отложила альбом. Легкий ветерок теребил выбившиеся из-под ее чепца волосы.

Хлоя обвела взглядом окрестности.

— Здесь так красиво.

Но Джон не обращал внимания на чарующий пейзаж. Он поймал прядь золотых волос и намотал себе на палец.

— Совершенно верно, — пробормотал он, удивляясь тонкости и шелковистому блеску волос девушки.

Хлоя сглотнула и устремила взгляд вдаль.

— Скоро все это будет твое, Джон.

Они надолго замолчали.

— Будет ли? — тихо спросил Джон.

Она по-прежнему избегала его взгляда.

— И все же я надеюсь, вы посоветуетесь со мной, если захотите что-нибудь изменить, лорд Секстон.

— Хлоя…

Она медленно повернулась и посмотрела ему в глаза. Хлоя могла поклясться, что на мгновение в его взгляде мелькнула боль. Но это странное выражение исчезло очень быстро, и девушка решила, что ошиблась.

— Да? — настороженно откликнулась она.

Он дотронулся до ее щеки.

— Мы заключили сделку. И мы никогда не нарушим данное друг другу слово, правда?

Она отрицательно покачала головой.

Его прикосновение превратилось в ласку.

— Тогда тебе нечего беспокоиться. Я всегда буду советоваться с тобой.

Он убеждал ее, что будет соблюдать условия соглашения.

— Ты… ты обещаешь, Джон?

— Да, — прошептал он.

Рука, ласкавшая щеку Хлои, скользнула к ее шее. Джон слегка притянул девушку к себе. Его прекрасные зеленые глаза потемнели. Еще чуть-чуть, и Хлоя утонула бы в них. Но она вовремя отстранилась.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.

Он опасен.

— Ты обманщик! Ты же обещал кое-что еще, — напомнила она ему.

На его щеках появились симпатичные ямочки.

— Что именно, обезьянка?

Хлоя встала и резким движением расправила юбку.

— Ты говорил, что согласен подождать.

— А я что делаю?

— Что?

На его красивом лице появилась дьявольская улыбка, собравшая морщинки вокруг глаз. У него был вид настоящего соблазнителя.

— Жду. — Похоже, он имел в виду совсем другое.

Он откровенно дразнил ее. Хлоя сорвала пучок травы и бросила ему в лицо.

Джон рассмеялся.

— Тебя всегда было легко вывести из себя, Хлоя. — Он встал и теперь возвышался над ней.

Хлоя покраснела.

Она ничего не могла с собой поделать.

Джон подошел к своей лошади и негромко усмехнулся. Вскочив в седло, он наклонился и протянул ей руку. Она неохотно ухватилась за его ладонь.

— Поставь ногу в стремя.

Она послушалась, рассчитывая, что он, как всегда, посадит ее сзади. Но, к удивлению Хлои, Джон подхватил ее и опустил прямо перед собой. Его руки крепко обняли ее.

— Джон! — Она попыталась высвободиться.

— Спокойно, милая. Я всего лишь везу тебя домой.

Тогда почему в его тоне по-прежнему слышны заигрывающие нотки? Зачем он покусывает ее ухо? Хлоя боялась пошевелиться.

Именно в этот момент она поняла, что Джон действительно намерен жениться на ней. Совсем скоро он узнает о ее уловке и о ее неопытности.

— Как нам теперь попасть домой? — Его губы касались уха девушки, горячее дыхание ласкало шею, вызывая дрожь. — Похоже, следует положиться на волю случая, и, надеюсь, я найду дорогу… в конце концов.

Хлоя приготовилась к длинному мучительному путешествию.

Когда они вернулись в дом — дорога заняла гораздо больше времени, чем требовалось, — Хлоя уже поняла, что не ошиблась. Непросто будет довести это дело до конца.


И опять ей на помощь пришел Морис.

Вероятно, маркиз решил сам принять участие в охоте на виконта. В тот же день он объявил Джону, что раздобыл для них специальное разрешение и они могут пожениться немедленно. Он также сообщил, что графиня уже занялась приготовлениями к свадьбе.

Лорд Джон попался.

Глава 4 Начало суматохи

«Бракосочетание состоится в поместье сегодня в полдень».

Так но крайней мере утверждал сэр Перси, который с присущей ему обязательностью сообщил виконту время и место его собственной свадьбы.

Джон не сомневался в точности и достоверности его слов.

Разъяренный, он стоял у окна своей спальни и смотрел на расстилавшийся перед ним пейзаж.Неожиданно ему в голову пришла мысль, что совсем скоро эта комната уже перестанет быть его спальней.

Он станет хозяином замка, со всеми вытекающими отсюда обязанностями.

Его ноздри трепетали.

Давая согласие жениться на Хлое, он совсем не преследовал цель стать здесь хозяином. Но теперь он находил эту мысль привлекательной. Единственное, что беспокоило его, — спешка, с которой все стремились осуществить свои намерения.

Вчера, когда они с Хлоей подъехали к дому, их уже ждал Морис. Дядя искоса взглянул на сидящую впереди Джона девушку, и лицо его приняло выражение, в значении которого можно было не сомневаться.

Это был ультиматум: женись на ней, если не хочешь скандала.

Обычно дядя снисходительно относился к проделкам Джона, но в данном случае он посчитал, что тот перешел границы дозволенного.

Вскинув бровь, Джон принял вызов. С нарочитой медлительностью он спустил Хлою на землю.

В этот момент Морис сообщил племяннику о специальном разрешении. В ответ Джон молча повернул лошадь и направился к конюшне. Это был рассчитанный маневр — не согласие, но и не отказ.

Несмотря на раздражение, вызванное тем, что дядя решил взять дело в свои руки, Джон осознал одну простую вещь: независимо от того, что думают окружающие, он действительно собирается жениться на Хлое. Если дяде нравится считать, что он контролирует ситуацию, — невелика беда. Правда заключалась в том, что Джона никогда нельзя было заставить сделать что-либо против его воли.

А он очень хотел жениться на Хлое.

Разбуженное желанием воображение стало рисовать ему то, что будет вечером…

На дорожке под окном карета, запряженная четверкой лошадей, внезапно накренилась на повороте и чуть не задавила служанку.

Джон вполголоса выругался. Уже в пятый раз за утро прислуга едва не попала под колеса.

Каким-то образом слух о его женитьбе просочился за пределы поместья.

Ему нетрудно было представить, что говорили в обществе.

«Вы слышали? Знаменитый Лорд Страсти женится! Что могло послужить причиной этого невероятного события?»

Наверняка так все и происходило.

За доказательствами далеко ходить не нужно было.

С раннего утра кареты, экипажи, ландо, фаэтоны, кабриолеты, коляски и двуколки непрерывным потоком прибывали в «Приют изящества». Сюда собирался весь свет во всем его безумном блеске.

Неожиданный приезд «десяти тысяч избранных» доставил массу хлопот прислуге.

Извинения незваных гостей, которые он подслушал, прежде чем удалиться к себе, звучали смехотворно.

«Мы были неподалеку и решили заехать ненадолго».

«Наш кучер заблудился. Не возражаете, если мы погостим у вас несколько дней?»

«До нас дошел слух, что вы больны, графиня, и мы сочли своим долгом немедленно приехать».

Нелепым объяснениям не было конца.

В самый разгар всей этой суматохи графиня, сославшись на традиции рода Фонболар, удалилась в оранжерею. Она заявила, что должна составить особый букет из трав к свадьбе своей внучки. Какая-то чепуха насчет трав, гарантировавших жениха от неудачи.

Как будто он в этом нуждался.

Бедная Хлоя была вынуждена заняться хозяйством, мужественно пытаясь найти комнаты для всех гостей и отвечая на нескромные вопросы по поводу их с Джоном взаимоотношений. Некоторые даже выражали ей свое соболезнование.

Джон добродушно предлагал ей спасение — убежать в горную деревушку в Шотландии, где они могли бы заключить брак без всяких формальностей.

Хлоя едко заметила, что Лорд Страсти должен винить себя самого за тот фурор, который произвела весть о его женитьбе. Не заслужи он такую скандальную репутацию в обществе, ничего подобного бы не случилось. Поэтому, добавила она, погрозив ему пальцем и вымученно улыбнувшись, ничего не остается делать, как примириться с неизбежным.

Вероятно, она была права.

Кроме того, она так прелестно выглядела, когда бегала по дому, сдувая упавшую на лоб прядь волос и что-то бормоча себе под нос по-французски. Уголки его чувственных губ дрогнули. Совсем скоро Хлоя заберется в свой шкаф, чтобы выпустить пар.

Сколько раз в прошедшие годы он, разыскивая ее, проходил мимо этого вместительного шкафа и слышал доносящиеся из-за деревянной дверцы приглушенные французские ругательства.

Вероятно, женщины из семейства Фонболар не привыкли делиться своими неприятностями с другими.

Они предпочитали поверять свои беды шкафу красного дерева. Разве можно не обратить на него внимания, если оттуда доносится огорченный голос! Он усмехнулся. Хлоя могла быть такой милой…

Из коридора послышался совсем другой голос.

— …не смейте мне говорить, Дейтер, что вы собираетесь появиться на свадьбе в черном! — Этот голос, преследовавший Джона в кошмарных снах, принадлежал сэру Перси. — Так не принято, друг мой!

— Это вполне приемлемо, — проворчал Дейтер.

— Нет ничего более неприемлемого, чем просто приемлемое! — воскликнул Перси и прищелкнул языком. — Где ваше чувство стиля?

Джон закатил глаза. Ему было почти жалко Дей-тера, которому Перси принялся излагать свои взгляды на моду.

— Что плохого в моей одежде? — В голосе Дей-тера клокотала ярость, а его немецкий акцент стал еще более заметен.

Шнапс зарычал по-немецки: «Вууф».

Но Перси было не испугать.

— Хорошо! Можете не считаться с моим мнением! Кто я такой? Мне всего лишь посчастливилось завоевать благосклонность короля.

Ответом на его заявление было скептическое ворчание:

— Ваш король страдает приступами безумия.

Наступила тишина.

У Перси явно не нашлось возражений.

— Очень хорошо, давайте спросим мнение лорда Секстона…

Глаза Джона широко раскрылись. Черт бы их побрал!

Голоса приближались.

Только не это! Джон обвел взглядом комнату в поисках убежища. У него не было никакого желания встречаться с этими двоими.

К счастью, он обладал богатым опытом по части бегства из спален. Многие мужья могли убедиться в этом.

Под кровать? Нет, слишком просто.

В шкаф? Рискованно.

За портьеру? Неоригинально.

Балкон. Виконт быстро выскользнул наружу и закрыл за собой дверь. В этот момент дверь в его комнату распахнулась. Сэр Перси никогда не стучал, полагая, что имеет право входить к виконту в любое время.

— Джон!

В комнате раздался звук шагов.

Виконт прижался к наружной стене.

— Могу поклясться, что видел, как он входил сюда.

Снова шаги.

— Ладно, не важно… взгляните сюда, Дейтер. Вот о чем я говорил.

Джон услышал скрип дверцы гардероба и улыбнулся, обнажив белые зубы. «Как я и предполагал — слишком рискованно».

Перси принялся рыться в шкафу.

— Превосходно! Примерьте вот это.

Джон осторожно заглянул в стеклянную дверь. Открывшаяся перед ним картина заставила его стиснуть зубы.

«Черт возьми, мой любимый жилет!»

Дейтер с неохотой натянул шелковый золотистый жилет. Плечи висели, пуговицы на талии не застегивались.

— Так, позвольте мне. — Перси встал перед тучным немцем, взялся обеими руками за полы жилета, резко дернул и быстро застегнул пуговицу. Дейтер и охнуть не успел.

Даже на балконе был слышен звук рвущейся материи. Похоже, швы на спине не выдержали такого напора.

— Посмотрим, что тут такое… — Перси осмотрел прорехи на спине Дейтера и повернул немца лицом к висевшему на стене зеркалу в роскошной раме.

Дейтер с неопределенным ворчанием разглядывал свое отражение.

— Разве вы не замечаете разницы? — Перси изящно взмахнул рукой. — Посмотрите, как этот цвет выгодно оттеняет ваши волосы.

«Оттеняет? — Джон тряхнул головой. — Что за вздор. У него черные как смоль волосы».

Вскинув кустистую бровь, Дейтер вглядывался в зеркало.

— К тому же этот цвет придает вам величественный вид. Как известно, золото является основой богатства нации!

В глазах Джона промелькнуло страдание.

«Боже, дай мне сил».

Продолжая разглядывать свое отражение, мрачный Дейтер принялся прихорашиваться.

Перси похлопал его по плечу.

— Ars gratia artis, — важно произнес он. — Искусство для искусства.

Джон с трудом сдерживал смех.

После этого возвышенного заявления они удалились вместе с его жилетом.

Но самое странное — Джон мог поклясться, что видел мелькнувшую на лице сэра Персиваля хитрую улыбку. И еще он точно знал, что в этот момент взгляд Перси был устремлен на балконную дверь.


Джон стоял у шкафа в комнате Хлои.

Оттуда доносилось приглушенное бормотание:

— …дорогую Хлою! Они думают, что в день свадьбы мне больше нечем заняться, кроме как заботиться об их удобстве? Разве я виновата, что им скучно? И поэтому они явились сюда! Им нужны развлечения! Ни за что!

Уголки чувственного рта Джона поползли вверх. Как он и предполагал, Хлоя была здесь.

Джон открыл дверцу шкафа и прислонился к косяку. Он ждал, скрестив руки на груди.

Через несколько секунд из-за вороха платьев показалась всклокоченная рыжая голова.

— Откуда ты узнал, что я здесь? — серьезно спросила Хлоя.

— Догадался, — сухо ответил Джон.

Хлоя все еще не поборола в себе раздражение от неожиданного наплыва огромного количества капризных гостей, многих из которых она видела впервые. У нее просто нет времени заниматься ими! Ей нужно сосредоточиться и придумать, как себя вести ночью.

В свою первую брачную ночь.

Как скрыть свою невинность? Не стоит надеяться, что Джон ничего не заметит. Мужчины имеют склонность обращать внимание на мельчайшие детали, особенно когда это касается женщин! Не было ни малейшего шанса, что он не обратит внимания на небольшое… затруднение.

Гладкий лоб Хлои прорезала морщинка. Она должна что-то придумать, и немедленно!

Она смотрела на Джона, и сердце готово было выпрыгнуть у нее из груди. Он прекрасен, как античная статуя… Что она почувствует, когда коснется его так, как ей всегда хотелось?

Хлоя тут же отогнала от себя непрошеную картину. На пустые фантазии времени у нее тоже не оставалось.

Как бы то ни было, ее мечты скоро станут реальностью. Ей просто необходимо что-то придумать!

— Что тебе нужно?

Как будто прочитав ее похотливые мысли, Джон ласково ответил:

— Пойдем поищем бабушку, милая.

— Зачем?

— Надо сказать ей, чтобы не собирала слишком много трав для букета… нам они не понадобятся.

В его глазах светился откровенный намек.

Хлоя раньше никогда не видела на его лице подобного выражения.

Вот так. Еще один интригующий взгляд из тех, что он бросал на нее в последнее время.

Откровенно говоря, она сама этого хотела, более того, изо всех сил добивалась этого.

Ладони Хлои увлажнились, и она вытерла их о подол платья. Ей нужно что-то придумать! Сделав глубокий вдох, она постаралась взять себя в руки. Всего лишь первая ночь — и больше не о чем беспокоиться. Одно несомненное преимущество ее предполагаемой опытности заключалось в том, что Джон постарается доставить ей как можно больше удовольствия.

В этом отношении Хлоя полностью полагалась на Джона. О его способностях ходили легенды.

Другая маленькая проблема все еще ждала своего разрешения.

«Как сделать, чтобы он ничего не узнал?»

О том, чтобы напоить его, нечего было и думать. Джон обладал удивительной стойкостью к спиртному, и, кроме того, что-то подсказывало ей, что сегодня его не заставишь выпить лишнего.

Неплохая мысль — найти бабушку. Возможно, она раскроет перед Хлоей кое-какие тайны любви, и это поможет ей придумать приемлемый план.

Надо быть чрезвычайно осторожной. Бабушка не должна догадаться об истинной причине, почему Хлоя обратилась к ней за советом. Графине не следует знать, что внучка пытается скрыть от мужа свою невинность. У Хлои не было намерения объяснять ей свое странное поведение.

Поставив перед собой цель, Хлоя решила притвориться рассерженной.

— Ты бы лучше помог с гостями, Джон, — сказала она, подбоченившись, — вместо того чтобы стоять тут, как жеребец в конюшне.

Джон приоткрыл от удивления рот. Он не верил своим ушам.

— Хлоя!

Девушка выбралась из вороха одежды и проскользнула мимо онемевшего виконта.

— Я очень занята, Джон, и на это у меня нет времени. — Она не стала уточнять, что имела в виду под словом «это». — Церемония начнется через два часа. — Хлоя строго погрозила ему пальцем и направилась к двери. — Надеюсь, к этому времени ты будешь… должным образом подготовлен.

Произнеся эту загадочную фразу, она скрылась из виду.

Джон посмотрел ей вслед, и в глазах его загорелся огонек. Он лениво размышлял, понимает ли она, насколько может быть подготовлен жеребец.


Хлоя нашла бабушку в оранжерее.

Это было любимое место девушки в замке. Независимо от того, какая погода стояла снаружи, в прозрачном воздухе стеклянной оранжереи пышно цвели всевозможные растения.

Бабушка была страстной любительницей благовоний и с юных лет знала о стимулирующих и приворотных свойствах, приписываемых цветам и травам. Земли родового поместья графини изобиловали душистыми травами, и во владении ее семьи издавна имелось собственное парфюмерное дело.

Здесь, в Англии, она выращивала множество ароматных цветов и трав: розы, мирт, жасмин и, разумеется, французскую лаванду.

Графиня также получала огромное удовольствие, собственноручно изготавливая ароматические масла и духи. На каменном полу оранжереи выстроились ряды маленьких флакончиков причудливой формы.

Хлое особенно нравились духи, которые бабушка придумала специально для нее: жасмин, тубероза, сирень и еще что-то экзотически-пряное. Джон тоже обожал этот аромат, в чем не раз признавался ей.

— Бабушка, мне нужно поговорить с тобой.

Графиня оторвала взгляд от красивого букета, который она составляла для внучки.

— Что случилось, малышка?

Хлоя прикусила губу. С чего начать?

— Ну… понимаешь… по поводу ночи.

Графиня отложила букет и ласково улыбнулась девушке.

— Тебя волнует первая брачная ночь, мой ангел?

Хлоя хотела отрицательно покачать головой, но графиня обняла ее за плечи.

— Тебе нечего бояться. Все будет хорошо. Я уверена, Джон прекрасно знает, что делать. — Она подмигнула внучке. — Даже несмотря на то что он не француз.

— Но…

— Думаешь, я отдала бы тебя кому попало? Никогда! Джон всегда заботился о своей Хлое, и сегодня ночью он не изменит себе — уж поверь бабушке.

— Я не знаю, что…

— Он научит тебя. Слушайся его.

Она так и собиралась поступить. Все это прекрасно, но ни в коей мере не решает ее проблему.

— Как мне… удержать его, бабушка?

— А-а, эта проблема стара как мир, — понимающе кивнула графиня. — Женщина, разумеется, должна держать ситуацию под контролем.

«Кажется, мы движемся в нужном направлении, — подумала Хлоя. — Бабушка хорошо изучила мужчин».

— А как мне этого добиться? — напрямик спросила она.

— Ты должна дать ему все, — убежденно заявила графиня.

— Все?

Это звучало пугающе.

— Все, — улыбнулась пожилая женщина. — Но…

— Что? — подалась вперед Хлоя, надеясь услышать что-то важное.

— Он должен пребывать в уверенности, что ты все еще что-то скрываешь.

Хлоя задумалась над смыслом бабушкиного совета.

— И какая от этого польза?

— Это сведет его с ума. Он будет все время думать о том, что еще ты не отдала ему. И если он настоящий мужчина, то всегда будет возвращаться за тем, что, как он считает, должно принадлежать ему.

— Даже если этого и не существует?

— Тем более. Мужчина стремится завоевать женщину, сделать ее своей. Заставляя его считать победу неполной, ты бросаешь ему вызов. Мужчины обожают поединки: это бодрит их.

Хлоя не была в этом убеждена. Джон и так выглядел достаточно бодрым.

— Ты уверена?

— Да! Абсолютно.

«Хм-м».

— Значит… именно так ты ведешь себя с Морисом?

— Да! Уже много лет я отказываюсь выйти за него замуж. Он у меня вот здесь. — Графиня сжала пальцы в кулак.

Хлоя склонила голову набок, как бы размышляя над разумностью такого поведения.

— Это может оказаться рискованным.

— Ничего не поделаешь, приходится идти на риск.

— Мне кажется…

— Не стоит слишком волноваться, милая. Обычно они ни о чем не догадываются. Мужчину нужно хорошенько стукнуть по голове, чтобы он обратил внимание на то, что творится у него под носом. Так уж они устроены.

Хлоя заморгала — ее осенило. Ну конечно! И как она раньше не сообразила? Блестящая мысль. Джон никогда ничего не узнает!

— О, бабушка, как я тебе благодарна! — Она порывисто обняла графиню и выбежала из комнаты.

Графиня ласково улыбнулась ей вслед и вернулась к своему букету.


У надежно спрятавшегося в густых зеленых зарослях Мориса бровь поползла вверх.

Маркиз от непрошеных гостей скрывался в оранжерее.

Под монотонное журчание фонтана он заснул среди пышной растительности еще до того, как в оранжерею пришла графиня.

Разговор двух женщин разбудил его.

Улыбка медленно расползалась по его все еще красивому лицу.


Джону пришлось пробивать себе дорогу к алтарю. Маленькая часовня на первом этаже была переполнена. Какой-то мужчина грубо толкнул его локтем в бок и крикнул:

— Полегче, старина! Мы пришли первыми! Найди себе другое место!

Джон смерил его уничтожающим взглядом.

— Да, но это моя собственная свадьба… старина.

Мужчина побагровел.

— Прошу прощения, — пробормотал он.

Джон проталкивался вперед. Возмутительно! Разве что Перси не сумеет пробиться… Черт!

Вот он. Прямо впереди. Вместе с Морисом, графиней и…

Джон споткнулся.

На Дейтере были его золотистый жилет и малиновый пояс. Даже на уродливой голове Шнапса красовалась серебристая шапочка. Собачонка оглядывала гостей, оскалив единственный зуб.

Первый раз в жизни Джон почувствовал, что солидарен с этим злобным животным.

Он поискал взглядом Хлою. Вот она. Его невеста.

Сердце замерло у него в груди. Она была прекрасна.

Одетая в простое платье из белого батиста, Хлоя показалась ему верхом совершенства. Голову ее украшал венок из крошечных желтых бутонов роз.

Джон подошел к ней и взял ее маленькие ладони в свои.

— Ты чудесно выглядишь, милая. — Он ласково коснулся нежной девичьей щеки. — Только слишком невинно для такого, как я.

Хлоя улыбнулась, глаза светились переполнявшим ее счастьем.

— Ничего подобного, Джон. Это ты у нас образец элегантности.

Действительно, в сером фраке, серебристом жилете и белой шелковой рубашке он выглядел великолепно. Его золотистые волосы были собраны на затылке и перевязаны тонкой черной ленточкой.

Хлое показалось, что он хочет сказать ей что-то еще, но в этот момент священник подвел их к алтарю. Когда Джон подал сигнал к началу церемонии, раздался громкий голос сэра Перси:

— Morituri te salutant! Идущие на смерть приветствуют тебя!

Все рассмеялись. Даже Хлоя вынуждена была подавить смешок.

Джон оглянулся и бросил на своего шафера грозный взгляд.

Служба началась. Время от времени Джон украдкой поглядывал на Хлою. Почему-то ему хотелось запомнить выражение ее лица в тот момент, когда она произносила клятву.

«Моя жена».

Сердце опять замерло у него в груди. Он мужественно взял себя в руки.

Церемония окончилась неожиданно для него. Ему предложили поцеловать жену. Джон наклонился и, чувствуя устремленные на них жадные взгляды, просто коснулся губами лба девушки.

Хлоя удивленно взглянула на него. Он сжал ее руку, отрицательно покачав головой. Джон не хотел, чтобы при их первом поцелуе присутствовали посторонние. Очевидно, она поняла его и в ответ сжала его руку.

Идя по проходу, они выслушивали сердечные поздравления и фривольные замечания.

Графиня всхлипывала, Дейтер казался абсолютно невозмутимым.

— Романтично, правда? — вздохнул Морис.

— Послушайте! — воскликнул Перси. — Мне только что пришло в голову, что союз мисс Хлои Харт и лорда Секстона — это союз души[2] и тела! Как символично, правда?

Морис хмыкнул.

— Можно только гадать, что из этого выйдет, — вслух произнес Перси то, о чем думали все. Душа и тело. Что из этого получится?

Не успели они выйти из часовни, как поднялся ужасный шум.


Свадебный обед, который, несмотря на позднее время, почему-то называют завтраком, начался. Зал был переполнен, и Хлоя удивлялась, как поварам за такое короткое время удалось приготовить столько еды. Нужно будет напомнить Джону, чтобы он как-то вознаградил усилия слуг.

Из-под полуопущенных век Хлоя наблюдала за сидящим рядом мужем. Она с трудом верила, что все закончилось. Лорд Джон наконец принадлежит ей.

Пока не полностью, но ждать осталось уже недолго.

Она густо покраснела. И как она только осмелилась просить его давать ей уроки?

Лучше об этом пока не думать. Ей нужно собрать все мужество, чтобы до конца довести свой план. Последнее усилие…

Сэр Персиваль Сэсил-Бэзил постучал ложкой по хрустальному бокалу, призывая всех к вниманию:

— Тост в честь новобрачных!

— Слушайте! Слушайте! — раздался хор голосов.

Лицо Джона приняло стоическое выражение. Похоже, он предчувствовал, что за этим последует.

— За Лорда Страсти, — за столом послышались смешки, — и его прелестную жену. Пусть они обретут счастье в простых радостях жизни, в любви и взаимном доверии.

Перси бросил на Джона пронзительный взгляд.

Удивленный, Джон скосил глаза на своего шафера. Неужели он что-то знает? С сэром Персивалем ни в чем нельзя быть уверенным.

Лорд Сэсил-Бэзил отсалютовал новобрачным и поднес бокал к губам, остальные последовали его примеру.

— Спасибо, Перси, — сдержанно ответил Джон. — Очень благородно с твоей стороны.

— Не стоит благодарности, старина, — отмахнулся Перси, и губы его растянулись в широкой улыбке. — Все и так очевидно.

— Действительно, — тихо пробормотал Джон.

— Можешь не сомневаться. — Тут вниманием Перси завладела леди Морсли.

Во время обеда с Джоном происходили странные вещи. Лоб его покрылся испариной, ладони стали влажными. К горлу подкатывала тошнота.

Чем яснее он понимал, что Хлоя теперь его жена, тем сильнее ощущал эти симптомы.

Хлоя. Его Хлоя. А он даже ни разу не целовал ее! По крайней мере в губы.

А что, если он разочарует ее?

Невозможно.

Он никогда не разочарует ее.

Но… если ей не понравится, как он… что он… Сможет ли он проделывать все это с ней?

Ведь это Хлоя. Значит…

Кажется, сейчас ему станет плохо.

Дрожащей рукой он взял со стола бокал с вином и одним глотком осушил его. Ему нужно время — время, чтобы привыкнуть.

Это был самый длинный обед в жизни Джона.

Время шло, и Хлоя стала бросать на мужа удивленные взгляды. В соответствии с традицией новобрачные должны были удалиться. Но поскольку у них не было времени все организовать — при таком количестве гостей это больше походило на обычный прием, — подразумевалось, что они удалятся при первой же возможности.

Другими словами, уединятся в своей спальне, чтобы наедине отпраздновать свадьбу.

Не веря своим глазам, Хлоя смотрела, как муж поглощает очередной кусок португальского торта. Четвертый. Он не выказывал ни малейшего намерения покинуть общество. Увидев, что некоторые гости начали перешептываться, она забеспокоилась. Что с ним происходит?

— Джон, — прошептала она.

— M-м. Что, Хлоя? — Он остановил проходящего мимо лакея и попросил положить себе еще одну порцию ягодного пирога.

— Ты не думаешь, что мы должны… — Она не решилась договорить.

Джон повернулся к ней, округлив зеленые глаза.

— Что? — Он сглотнул. — Что мы не должны? То есть я хочу сказать, что мы должны?

Он закрыл глаза и выругался про себя. Черт возьми, он ведет себя как неоперившийся юнец!

— Да, Хлоя, конечно… — Он тяжело вздохнул.

Она как-то по-особому улыбнулась ему. У него все внутри сжалось.

— Только после… после того, как я попробую эту аппетитную — что это такое? — штуковину, — запинаясь, закончил он.

Хлоя откинулась на спинку стула.

Она никогда не видела, чтобы Джон так много ел. Возможно, ему понадобятся силы… Хлое не хотелось даже думать об этом.

Когда они наконец поднялись к себе, начинало темнеть.

На верхних ступеньках лестницы Джон внезапно объявил, что ему нужно принять ванну, и направился в свою прежнюю комнату.

Хлоя вошла в их общую спальню и опустилась на огромную кровать в елизаветинском стиле. Утром она приготовила здесь все необходимое для осуществления своего плана. Ее взгляд упал на кувшин и таз, стоящие на подставке рядом с кроватью.

Все было на месте.

Оставалось лишь дождаться своего где-то запропавшего мужа.

Джон вел себя немного странно. Она пожала плечами и направилась в гардеробную. Бабушка подарила ей прелестную ночную рубашку для первой брачной ночи.

Жаль, что ей не придется носить ее слишком долго.

Глава 5 Хлоя получает больше, чем рассчитывала

Его выворачивало наизнанку.

Полулежа на полу в обнимку с ночным горшком, Джон прижал лоб к спинке кровати. Он закрыл глаза и ждал, последует ли за этим приступом рвоты еще один или его желудок уже пуст.

Он старался глубоко и ровно дышать, чтобы привести себя в нормальное состояние. Что с ним происходит?

Он мог бы приписать свое нездоровье некачественной пище, но Лафен был искусным поваром, а неприятные ощущения в желудке появились еще до того, как он проглотил первый кусок. В самом начале обеда, сразу же после тоста Перси.

Да, первые признаки нездоровья он ощутил после слов о взаимном согласии, когда осознал, что Хлоя действительно стала его женой.

С тех пор его странное недомогание все усиливалось.

Он сделал еще один глубокий вдох. В эти самые минуты Хлоя ждет его в противоположном конце коридора, в их спальне. Ждет, чтобы отпраздновать…

Впервые в жизни Джон испытывал страх перед близостью с женщиной.

Он тряхнул головой, пытаясь успокоиться. Не то чтобы он не хотел… И не то чтобы не мог… Просто… — Джон уперся головой в край матраса — просто ему не все равно, черт возьми!

Хлоя была единственным человеком, которому он открывал свою душу. Он верил ей, он заботился о ней. Что случится после того, как они… Повлияет ли близость на их отношения?

Джон усмехнулся. Это, наверное, самый странный вопрос, который когда-либо задавал себе мужчина! И все из-за Хлои.

Он потер пальцами виски. Безумие. Ему нужно принять ванну, надеть халат и идти к жене. Они насладятся друг другом, и ничего не изменится.

Приняв решение, он встал и решительно направился к комоду с зеркалом.

Прополоскав рот розовой водой, Джон направился к стоящей у камина ванне. Сегодня он уже один раз принимал ванну. Слуги странно посмотрели на него, когда он попросил принести еще горячей воды.

Когда ванна была наполнена, Джон не спеша погрузился в воду.

Он принялся намыливаться, мысленно составляя план действий. Приняв ванну, он должен пойти к ней.

Сразу же. Немедленно.

Или лучше сначала вымыть голову?

Конечно, так и нужно сделать. Он окунул голову в воду и стал энергично намыливать ее. В его затуманенном мозгу никак не отпечаталось то обстоятельство, что он уже мыл голову несколько часов назад.

Он мылся долго и тщательно.

Если бы члены палаты лордов могли присутствовать при этой сцене, то они непременно открыли бы дебаты по вопросу: считает ли виконт Секстон, что он таким образом очищается?

Покончив с мытьем, Джон подумал, что было бы неплохо немного полежать в горячей воде, чтобы дать расслабиться внезапно одеревеневшим мускулам.

Вытянувшись, насколько это было возможно в тесной ванне, он откинул голову и закрыл глаза. Золотая цепочка с маленьким амулетом поблескивала на его груди.

Слабость после приступа рвоты и успокаивающее действие теплой воды привели к тому, что он, сам того не желая, заснул.

Когда Джон открыл глаза, вода в ванне была совсем холодной, а часы на каминной полке показывали, что прошло уже два часа. По крайней мере его волосы высохли.

Больше откладывать нельзя.

Он должен идти к Хлое.

Джон собирался сказать ей, что им нужно время. Им необходимо привыкнуть к мысли, что они теперь муж и жена, прежде чем вступить в интимные отношения.

Собравшись с мыслями, он надел темно-зеленый халат и двинулся по коридору.

Ему ни разу не пришло в голову, как странно он себя ведет и как это не похоже на него. Самый известный развратник Англии, имевший бесчисленное количество любовных связей и переспавший с множеством женщин, выбрал себе в жены единственную девушку, близости с которой он боялся.

Джон твердо знал одно — он не хочет терять дружбу Хлои. Она была самым дорогим для него человеком. Потерять Хлою? Тошнота опять подступила к горлу Джона.

Слишком большой риск.


Где же он?

Хлоя с распущенными волосами расхаживала по комнате в роскошной ночной рубашке, украшенной кружевами.

Она ходила туда-сюда уже несколько часов, и с каждой минутой беспокойство ее росло. Почему он не идет? Что он делает? Она ломала руки в волнении.

Возможно, ей надо заглянуть к нему в комнату и узнать, что его так задержало. Задумавшись, она прикусила губу. Но ведь все приготовлено здесь, в этой комнате. А вдруг, когда она войдет к нему, он решит… сделать это прямо там? Что она скажет? «Прости, Джон, не мог бы ты остановиться и пройти со мной в другой конец коридора?» Это совершенно невозможно…

Дверь открылась, а затем тихо закрылась.

Хлоя затаила дыхание.

В дверях стоял Джон, и на лице его застыло загадочное выражение.

Под зеленым халатом на нем, похоже, ничего не было. На его длинных волосах играли отблески пламени камина. Распахнувшийся на груди халат открывал упругую смуглую кожу и тонкую золотую цепочку.

Сердце Хлои замерло. Он показался ей как никогда прекрасным. И желанным.

Они молча смотрели друг на друга. Казалось, прошла вечность.

Треск горящих дров в камине разрушил чары. Они заговорили одновременно:

— Мне нужно…

— Ты…

Оба умолкли.

Хлоя сцепила пальцы, пытаясь унять их дрожь.

— Что, Джон? — едва слышно спросила она.

Он потер шею под волной золотых волос.

На мгновение Хлоя представила, что это ее рука ласкает Джона. Ей захотелось почувствовать, как шелковистые пряди медленно скользят у нее между пальцами, покрыть поцелуями его шею. Она жаждала зарыться лицом в эти волосы, пахнущие клевером.

— …понимаешь, у меня возникло именно такое чувство, и поэтому…

Хлоя моргнула. О чем это он? Она так увлеклась своими фантазиями, что прослушала последние слова Джона.

— Дело в том, Хлоя, что, по-моему, нам не нужно торопиться. Все произошло так быстро, что у нас не осталось времени…

«О Боже, Джон еще думает!»

Это совсем никуда не годится. Может, он пришел к выводу, что их сделка была ошибкой, и теперь хочет аннулировать ее? Боже, тогда все ее усилия окажутся напрасными!

Хлою охватила паника. Она не может потерять Джона — после всего, что было! Ей стало совершенно ясно, что следует делать. Ждать больше нельзя.

Сегодня или никогда!

Не давая себе времени на размышления, Хлоя бросилась к ничего не подозревающему Джону. Она обхватила ногами его талию и тесно прильнула к нему, обняв за шею. Застигнутому врасплох виконту ничего не оставалось делать, как подхватить ее.

Впервые в жизни Хлоя прижалась губами к губам Джона и крепко поцеловала его.

Рот его слегка приоткрылся от удивления, блестящие зеленые глаза растерянно заморгали.

Сначала он ничего не почувствовал.

И вдруг все изменилось.

Волна жара, подобно извергнувшейся из жерла вулкана лаве, захлестнула его, прокатившись по всему телу и сосредоточившись в паху. Он едва устоял на ногах — настолько сильным было это ощущение.

Руки его сами собой крепко сжали девушку, и он, забыв обо всем, ответил на ее поцелуй со всей страстностью, на которую был способен.

Прильнувшая к нему Хлоя застонала от его яростного напора. Похоже, противник вступил в бой. Она попыталась приготовиться к предстоящему любовному сражению.

Он был горяч, необуздан и пылок. Настоящий Джон, подумала она, торжествуя. Его горячие поцелуи сводили ее с ума.

Вкус его губ был точно таким, как она себе представляла. Даже лучше. Неудержимый натиск виконта Секстона — это больше, чем она рассчитывала получить в результате сделки.

Несмотря на свои недавние рассуждения и твердое намерение подождать, Джон был не в силах справиться с собой. Едва коснувшись ее губ, он понял, что все будет не так, как всегда. Это чувство пронизало все его существо.

Где-то в глубине души он понимал, что ведет себя совершенно необычно. Как правило, он предпочитал играть роль искусного соблазнителя, опытного и утонченного.

Но хриплый голос, шептавший прямо в маленькое изящное ушко, касающееся его губ, принадлежал вовсе не уверенному в себе распутнику:

— Я не могу больше ждать. Ты должна стать моей.

И вовсе не скромная и наивная девочка отвечала ему, дрожа, задыхаясь и жадно ловя его губы:

— Да, да…

Порыв Хлои, еще более усиливший его безумное желание, заставил Джона двинуться к кровати.

Он был так ошеломлен ощущением того, что Хлоя находится в его объятиях, что даже не обратил внимания, насколько неумелы ее поцелуи. Он только чувствовал, что ее безыскусный отклик сводит его с ума, а неловкость девушки объяснял необычайным волнением, охватившим и его самого.

Кончиком влажного языка она принялась играть с его губами. По телу Джона пробежала дрожь.

«О, Хлоя…»

Только она могла удовлетворить его страсть.

Застонав, он прижался губами к ее губам и опустил ее на кровать. С этого момента Джон потерял способность рассуждать. Это было очень хорошо — учитывая, что его ожидало.

Джон страстно целовал ее, одновременно расстегивая ворот ночной рубашки. Движения его были уверенными — он бесчисленное количество раз расстегивал женское платье. Хлоя храбро пыталась сохранить самообладание.

Это оказалось нелегкой задачей.

Конечно, она сама хотела воспламенить Джона, мечтала об этом, но реальность превзошла все ее ожидания. Во-первых, Хлоя не думала, что он может стать таким… таким необузданным, а во-вторых, ей и в голову не приходило, что вихрь ощущений захватит и ее.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Очень важно не потерять над собой контроль. Она должна — просто обязана — держать себя в руках, или все будет потеряно.

Его обжигающие губы скользнули вниз по шее Хлои. Она невольно застонала от наслаждения. Ее стон, казалось, еще больше взбудоражил его кровь.

Возможно, если она сумеет сильнее распалить его, то он будет еще больше спешить.

Да. Так лучше всего. Это ее единственная надежда. Нужно довести его до безумия, самой сохраняя самообладание.

Ее взгляд скользнул по ночному столику возле кровати, где предусмотрительно был поставлен фарфоровый кувшин. Он терпеливо ждал своего часа, нависнув подобно дамоклову мечу над ничего не подозревающим виконтом.

Хлоя прикусила губу. Она надеялась, что бабушка простит ее. Это был любимый кувшин графини.

Мысли Хлои прервались, когда Джон принялся игриво покусывать мочку ее уха. По шее и плечу девушки пробежали мурашки.

Выдержать это оказалось гораздо труднее, чем она думала. А что, если от его ласк она потеряет голову? Хлоя закрыла глаза и сглотнула.

Этого она позволить себе не может. Только не в первый раз.

Рассчитывая ускорить его действия, Хлоя начала развязывать пояс его халата. Справившись с узлом, она стянула мягкую ткань с его плеч и бросила халат на пол рядом с кроватью.

Коснувшись ладонями его обнаженной спины, Хлоя поняла, что не ошиблась — на Джоне не было никакого белья.

Охваченная любопытством, она попыталась заглянуть через его плечо и посмотреть, какие же сокровища она открыла. Никогда раньше Хлоя не видела обнаженного мужчину, а Джон, по слухам, был великолепно сложен — везде.

К сожалению, ей не удалось осуществить свое намерение, поскольку, поощряемый ее смелыми действиями, Джон тихо застонал от едва сдерживаемого желания, сорвал с нее ночную рубашку и прижался к ее обнаженному телу.

Прикосновение его теплой кожи заставило Хлою замереть. От ощущения скользящих по ее телу ладоней у нее перехватило дыхание.

Это Джон. Он касается ее, ласкает ее.

Не в силах совладать со своими чувствами, Хлоя выдохнула его имя.

— Хлоя… Хлоя… — растерянно бормотал он, обжигая ее горячим дыханием.

Его сильные бедра оказались у нее между ног, и она почувствовала, как что-то твердое и горячее прижимается к низу ее живота. Кончики пальцев Джона ласкали ее спину, и она поняла, что больше не выдержит и вот-вот запутается в чувственной паутине, которой он, похоже, собрался оплести ее.

Странно, но его уверенные действия беспокоили ее. Как будто ей нужно было что-то еще!

Потрясенная нахлынувшим на нее потоком ощущений, Хлоя сожалела, что не может позволить себе полностью отдаться наслаждению. Бог свидетель, после всех испытаний, через которые он заставил ее пройти, она заслужила немного удовольствия!

Но это потом.

Она вздохнула. С распутниками следует вести себя очень осторожно. Им палец в рот не клади — откусят всю руку. Она еще крепче прижалась к нему и издала подходящий, по ее мнению, звук.

Джон замер на секунду и удивленно взглянул на нее. Растрепанные золотистые волосы живописно падали ему на лоб.

«Хм-м. Похоже, я взвизгнула, как щенок, которому отдавили хвост».

Она опять вскрикнула, на этот раз тише.

Это сработало. В ответ он тихо застонал и тут же приник к ее губам.

Несмотря на свои чувства к Джону, на желание и решимость, Хлоя на мгновение испугалась, когда возбужденная плоть Джона коснулась ее лона. Собрав всю свою решимость, она с трудом поборола страх.

Он должен сделать это сейчас, убеждала себя Хлоя, стараясь не выдать своего ужаса. Сейчас! Сейчас!

— Сейчас! — громко вскрикнула она.

По неопытности Хлоя не могла знать, что это лишь прелюдия к долгой любовной игре, которую замыслил Джон. Тем не менее, услышав лихорадочный вскрик девушки, он изменил свои намерения.

— Да, — хрипло прошептал он. — Да, милая, сейчас…

Он чуть отпрянул назад, готовясь к решающему моменту.

Пальцы Хлои сомкнулись вокруг ручки кувшина.

Джон прошептал ее имя, и зрачки его расширились.

Три события произошли одновременно: Хлоя вскрикнула, Джон ошеломленно замер, кувшин разбился о его голову.

Хлоя выжидающе смотрела на него. Его глаза на мгновение остановились на ней, а затем медленно закрылись.

— Ты… — успел произнести Джон, а затем, лишившись чувств, упал на Хлою.

Ну и тяжелый же он, черт возьми!

Упираясь изо всех сил, она с трудом перевернула Джона на бок и выскользнула из-под него.

Держась за спинку кровати, Хлоя сделала два глубоких вдоха, стараясь успокоиться. Времени у нее немного… Сначала нужно вымыться, а затем собрать осколки кувшина.

Она быстро справилась с первой частью задачи, борясь с приступом дурноты, охватившим ее при виде крови на своих бедрах. Вымывшись, она принялась собирать с постели и с пола осколки.

Убедившись, что нашла все кусочки, Хлоя исследовала голову Джона и взбила его волосы как можно пышнее, скрывая вздувшуюся на затылке шишку.

К тому времени как ее муж очнется, она будет спокойно спать рядом с ним, как будто ничего необычного не произошло.

Хлоя присела на край постели, прижав ладонь ко лбу. Возможно, стоит поразмыслить обо всем этом. Она почувствовала на себе пронизывающий взгляд изумрудных глаз.

У Хлои перехватило дыхание. Неужели он уже очнулся? Он не должен был прийти в себя так быстро!

Однажды она уже видела у него такой взгляд, когда в десятилетнем возрасте насыпала во все его карманы вызывающий зуд порошок. Проклятие — сейчас он еще в большей ярости!

Когда в тот раз Джон поймал ее — для этого ему пришлось лезть за ней на дерево, — она два дня не могла сидеть.

Судя по его виду, и теперь он с трудом сдерживался.

Сильная рука попыталась схватить ее за запястье.

Хлоя вскрикнула и вскочила с кровати.

Обнаженная, с развевающимися волосами, она пересекла спальню, вылетела в гостиную и бросилась прямо к выходу.

Распахнув тяжелую дубовую дверь, она выбежала в коридор и изо всех сил помчалась вдоль восточного крыла замка.

— Хлоя! — летел ей вдогонку яростный крик Джона.

У нее не было времени остановиться и обдумать свое положение. Боже, он ревел, как разъяренный бык! Она поговорит с ним, когда он успокоится.

А это, судя по всему, произойдет не раньше чем через три-четыре месяца.

Раздававшееся совсем близко шлепанье по полу босых ног говорило о том, что Джон преследует ее по пятам.

Подтверждением тому явился и визг горничной, которая как раз в этот момент появилась из-за угла со стопкой белья в руках. Она столкнулась лицом к лицу с новым хозяином замка, который в чем мать родила несся по коридору, выкрикивая имя жены.

Застыв на месте, перепуганная горничная выронила белье, закрыла глаза руками и завизжала изо всех сил, выражая негодование по поводу подобного бесстыдства.

Но когда хозяин проскочил мимо, она, несмотря на оскорбленные чувства, рассмотрела сквозь растопыренные пальцы его мускулистую спину и вздохнула, очарованная этим зрелищем.

Осознав, что никто не видит ее праведного гнева, она пожала плечами, подняла с пола белье и двинулась дальше по коридору.

Услышав визг горничной, Хлоя поморщилась. Слава Богу, бабушка не разместила гостей в этом крыле замка! Она заметалась, ища пути к спасению.

Ей следовало помнить, что Джон обладал досадной особенностью видеть ее насквозь. Хлоя невольно потерла ягодицы. И скользнула в нишу за занавеску.

Преследуя беглянку, Джон не обратил никакого внимания на крики горничной. Он был слишком разъярен, чтобы отвлекаться на что-либо постороннее. Где же эта маленькая бестия?

Его оценивающий взгляд скользнул по нише. Занавеска на ней слегка колыхалась. Понятно!

Он уже собрался шагнуть в нишу, когда из-за занавески показались два фиалковых глаза, боязливо обозревающих окрестности. Они широко раскрылись, упершись прямо в Джона.

В это мгновение виконт услышал голоса, доносящиеся с дальней лестницы. Вероятно, засидевшиеся допоздна гости расходились по своим комнатам. А хозяин с хозяйкой стоят посреди коридора в чем мать родила! Он нахмурился, представив, какая волна сплетен может подняться.

Джон быстро скользнул за занавеску, прикрыл ладонью рот Хлои и прижал ее к стене в дальнем углу.

— Ни звука, — прошипел он ей прямо в ухо.

Расширенными от ужаса глазами Хлоя смотрела на мужа поверх его ладони. Голоса приближались.

Джон прижался к ней, прикрыв ее своим теплым телом и удерживая на месте. Она ощущала его силу. Не подлежало сомнению, что он с трудом сдерживает себя.

Он прямо-таки излучал гнев. Гнев и еще что-то, чего она не могла понять.

— Я могу овладеть тобой здесь… прямо сейчас… у этой стены. — Его низкий голос был еле слышен. — Ты знаешь об этом, Хлоя?

Она напряглась. Его слова предназначались не для того, чтобы очаровать, а для того, чтобы напугать ее.

Хлоя покачала головой, и ее волосы защекотали грудь Джона.

— Значит, ты многого не знаешь. — Он говорил очень тихо, почти касаясь губами ее лица. Его свободная рука скользнула вниз, обхватила ягодицы девушки, еще крепче прижав ее к себе.

Когда их животы соприкоснулись, Хлоя почувствовала его твердую восставшую плоть.

Несмотря на страх, ее одолевало любопытство: каквыглядит эта незнакомая часть его тела? Это что-то очень большое, а она еще не видела…

Он убрал руку с ее рта и впился ей в губы, как будто хотел наказать ее. Хлоя испугалась: Джон никогда не целовал ее так. Лорд Страсти. Колени ее подгибались.

Сильные руки Джона поддерживали ее.

— Зачем нужно было убеждать меня, что ты не девушка, котенок? — Он говорил тихо, касаясь губами ее губ.

Голоса теперь раздавались совсем рядом.

Хлоя сглотнула. Она надеялась, что его гнев вызван ударом по голове, а совсем не этим. Не очень-то ей везет сегодня!

— Ты и об этом знаешь? — разочарованно пискнула она.

Нотки ярости были ясно слышны даже в свистящем шепоте, которым он вынужден был говорить, чтобы не обнаружить себя.

— Разве до тебя не доходили слухи… что я переспал почти с половиной женщин Англии? — Теплое дыхание щекотало ее ухо. — Конечно, знаю.

Хлоя сомневалась, правильно ли она поняла Джона. В голосе его звучали странные нотки. Она подняла глаза, тщетно пытаясь разглядеть выражение его лица в темноте ниши.

— Ответь мне, Хлоя.

Спокойный и самоуверенный тон Джона насторожил ее. Тем не менее она заметила, что его нежные прикосновения никак не соответствуют угрожающим интонациям в голосе.

Хлоя решила, что лучше всего открыть ему настоящую причину. Это не будет всей правдой, но ему и не нужно пока ее знать.

— П-потому, что иначе ты не согласился бы с моим планом!

— Планом? — По голосу Джона Хлоя поняла, что он потрясен. — Только не говори, что ты не отказалась от своей безумной идеи…

— Так я была права? — быстро перебила она, отвечая на его вопрос.

Джон колебался.

Значит, она права.

— Видишь? Я не могу все до конца рассказать тебе. Ты неправильно поймешь.

Он не уловил скрытого смысла ее слов. Хлоя вздохнула — ей приходилось нелегко.

Голоса затихали в дальнем конце коридора.

— Пусть так, но если бы ты просто призналась мне, то я был бы более… осторожен с тобой.

Совершенно неожиданно он прижался губами ко лбу девушки.

Глаза ее наполнились слезами. Попытка Джона успокоить ее поразила Хлою в самое сердце. Он всегда нежно заботился о ней — как друг. Поцелуй в лоб не был проявлением страсти мужа или любовника.

Слезинка скатилась по ее щеке и, невидимая в темноте, упала на руку Джона.

Он почувствовал угрызения совести. Хлоя действительно плакала. Вероятно, он причинил ей ужасную боль, когда овладел ею.

— Прости, котенок. — Джон обнял ее обеими руками и нежно прижал к себе.

От его доброты и полного непонимания причин ее поведения Хлоя заплакала еще сильнее. Она спрятала лицо у него на груди и тщетно пыталась унять слезы.

Джон еще крепче обнял ее.

— Пожалуйста, милая, не надо.

— Дай м-мне всего минутку, Джон, — всхлипывала Хлоя.

Он слабо улыбнулся и потерся подбородком о ее макушку.

— У тебя кончик носа холодный.

— Правда? — Она опять всхлипнула.

— Да, обезьянка. Похоже, ты замерзаешь. Давай я отнесу тебя обратно в спальню.

Джон подхватил ее на руки и вышел из-за занавески. Настенные светильники отбрасывали тусклый свет на Хлою. Обращенные к нему фиалковые глаза все еще блестели от недавних слез, губы слегка припухли от поцелуев, а щеки раскраснелись от волнений сегодняшнего вечера.

Джон взглянул на нее и почувствовал, как что-то перевернулось у него внутри.

Он не мог подобрать названия охватившему его чувству, но узнал его. Ощущение было точно таким же, как в спальне, когда Хлоя впервые поцеловала его.

Их взгляды встретились. Казалось, все вокруг исчезло.

— Позволь мне поцеловать тебя, Хлоя, — прошептал Джон.

Она потянулась губами ему навстречу.

Джон прильнул к ее губам, едва слышно застонав от наслаждения.

Поцелуй его стал более настойчивым. Он проник языком ей в рот и слегка прихватил зубами ее губы, словно пробовал их на вкус.

«Вот это действительно поцелуй мужа!» — подумала Хлоя.

Она отстранилась и заглянула ему в глаза. Недавно обретенным женским чутьем она почувствовала, что муж хочет ее. Он действительно хочет ее.

Уверенным шагом Джон направился в спальню.

Идя по коридору, он ни на мгновение не отрывал от нее взгляда.

Хлоя не знала, кто из них был больше удивлен.


Ударом ноги он захлопнул за собой дверь.

Хлоя боялась, что он поступит так, как угрожал: овладеет ею прямо здесь, у стены.

Но Джон не хотел брать ее так. По крайней мере не сегодня.

Он направился прямо к кровати. Лорд Секстон точно знал, чего хочет.

Никаких замысловатых поз.

Никакой утонченной техники.

Только она. Крепко обнимающая его.

Джон осторожно опустил Хлою на постель и заботливо расправил ее рыжие волосы на подушке. Именно так он себе это и представлял. Сердце замерло у него в груди. Как она прекрасна!

Несколько толстых свечей освещало комнату. Джон окинул Хлою взглядом. У него еще не было возможности как следует рассмотреть ее. Теперь он мог доставить себе это удовольствие.

Он видел женщин с более тонкой талией и более длинными ногами, но ни одна не казалась ему такой красивой.

Джон всегда считал ее верхом совершенства. Теперь он только укрепился в своем мнении.

Он склонился над Хлоей и принялся наматывать на запястье прядь ее рыжих волос. Крепко привязав ее таким образом к себе, Джон лег на нее.

Хлоя почему-то волновалась больше, чем в первый раз. Теперь Джон действительно собирался заняться с ней любовью. Его лицо светилось решимостью. Ее охватило желание, но то, что произошло между ними в прошлый раз, оказалось слишком болезненным. Пока Джон рассматривал ее, она тоже изучала его тело, и ей показалось, что он очень… большой. Наверное, ей опять будет больно.

Она не была уверена, что готова к этому, особенно после всего, что произошло сегодня вечером.

Опасения Хлои отразились на ее лице, и Джон погладил ее по щеке, проведя при этом большим пальцем по губам девушки.

Опустив густые черные ресницы, он наблюдал за своей рукой и полной нижней губой Хлои, с которой играл его палец.

Хлоя почувствовала, как по его телу пробежала легкая дрожь.

В его глазах пылало изумрудное пламя. Голос звучал спокойно и уверенно:

— Я намерен доставить тебе такое удовольствие…

Глава 6 Игроки вступают в сражение

Его захлестнула буря чувств.

Когда он опустился на нее, тонкая золотая цепочка, висевшая у него на шее, оказалась прямо перед лицом Хлои.

Она взглянула на крошечный амулет и открыла рот от изумления. Это была морковка. Ее морковка.

— Ты… ты сохранил ее!

Джон застыл, удивленный ее словами. То ли он не предполагал, что Хлоя вспомнит, то ли носил амулет так давно, что уже перестал замечать его.

Он не ответил ей и отвел взгляд. Скулы его порозовели. Он казался смущенным. Как будто кто-то узнал о Джоне Секстоне то, что тот тщательно скрывал.

Амулет! Она помнила день, когда Джон подарил его ей. День ее тринадцатилетия. Существовало много причин, почему она никогда не забудет его.

Каждый год, с тех пор как ей исполнилось шесть, Джон дарил ей маленький золотой брелок, чтобы она могла прикрепить его к своему браслету. Каждая такая безделушка имела особый смысл, известный только им двоим. Это были ласковые прозвища Хлои: котенок, медвежонок, попугайчик, обезьянка, крольчонок и слоненок.

В тот год он подарил ей морковку.

Амулет напоминал о морковном цвете ее волос. Джон любил поддразнивать ее, называя морковочкой или просто морковкой. Он чувствовал, что это прозвище задевает ее, и поэтому чаще всего пользовался им.

В тот день она забралась на дерево, чтобы подглядывать за Джоном и леди Миро, устроившимися на скамейке в укромном уголке сада. Хлоя заметила странные взгляды, которыми они обменивались во время завтрака, и решила выяснить, что все это означает.

Вскоре она все узнала.

Лорд Секстон и упомянутая леди застыли в любовном объятии. Руки Джона скользили по телу женщины.

Боль, пронзившая сердце Хлои, была такой сильной, что девочка не могла вздохнуть. До этого мгновения она считала, что Джон безраздельно принадлежит ей, и ничего не знала о его отношениях с женщинами.

Впервые в своей недолгой жизни она столкнулась с неверностью и почувствовала, что ее предали.

Хлоя была слишком юна, чтобы понять Джона. Она стала спускаться вниз, желая выплеснуть ему в лицо свою ярость. Она никогда не стеснялась говорить вслух то, что думает.

Заметив на дереве готовую спрыгнуть девочку, Джон и разозлился, оттого что она нарушила его уединение с леди Миро, и в то же время испугался за Хлою. Он сердитым голосом окликнул девочку.

Хлоя вздрогнула и упала на землю. Он тут же подбежал к девочке, чтобы убедиться, что та не пострадала, но она вскочила и с отвращением отпрянула от него. Это глубоко уязвило Джона. Никогда раньше Хлоя не отворачивалась от него. Чтобы скрыть свою неуверенность, он первым перешел в наступление:

— Я мужчина, чего же ты от меня хочешь?

Он не решался взглянуть ей в глаза.

Слезы катились по ее щекам.

— Ненавижу тебя.

Джон был явно расстроен. Он умоляюще протянул к ней руку:

— Мы останемся с тобой друзьями, морковка.

Это было хуже всего. Хлоя схватила брелок, оторвала его от браслета и швырнула в траву к ногам Джона. Затем резко повернулась и бросилась прочь. Он несколько раз звал ее, но она не отвечала. Прошли долгие месяцы, прежде чем Хлоя снова заговорила с ним. К тому времени она уже знала о его наклонностях, и их отношения не могли остаться прежними. Правда, они были близки, в некотором смысле даже ближе, чем раньше, но уже на другом уровне. Барьер был перейден.

Джон больше никогда не называл ее морковкой.

Тем не менее он сохранил амулет.

Рука Хлои сжала крошечную золотую безделушку. Глаза ее опять наполнились слезами. Джон сохранил амулет. Вероятно, он никогда не снимал его. Этот рыцарский поступок глубоко тронул ее.

Вместо того чтобы убрать руку Хлои, как он всегда поступал, когда женщины касались амулета, Джон сомкнул свои пальцы вокруг пальцев девушки, державших золотую морковку, и крепко сжал их.

Этот простой и нежный жест глубоко потряс ее. Она обняла его за шею, запустив пальцы в длинные шелковистые волосы.

Закрыв глаза, Хлоя потянулась к нему губами и страстно поцеловала.

Джон еле слышно вздохнул.

Хлоя поняла, что он задержал дыхание, ожидая ее реакции. Она мысленно встряхнулась. Несмотря на весь его опыт, что он может знать о женском сердце?

Она притянула его к себе, обхватив ладонями сильные плечи.

Джоя вошел в нее. Совсем неглубоко.

Он замер в нерешительности, и Хлоя ощутила, как вибрирует внутри ее его плоть.

— Я не хочу причинить тебе боль, родная, — сдавленно прошептал Джон, и в его искренних словах звучал скрытый смысл.

— Мне больше не будет больно. Никогда.

Он не причинит ей боли. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Хлоя ни секунды не сомневалась, что все сделала правильно.

Ради них обоих.

Осознав это, она поняла, что страх ее пропал. Джон, казалось, почувствовал произошедшую с ней перемену. Он нежно поцеловал ее в грудь.

Тихий вздох слетел с полураскрытых уст Хлои от этой ласки.

Он поднял глаза и, заметив ее удивление, слегка улыбнулся уголком рта.

— Тебя никто не целовал сюда, Хлоя? — Его губы нежно скользили по груди девушки, слегка прихватывая бархатистую кожу.

— Н-нет. — Она прерывисто вздохнула.

— А сюда? — Кончиком языка он игриво провел по соску. Маленький розовый бугорок мгновенно стал выпуклым и твердым.

— Нет, — задохнулась она, удивленная тем, как ее тело откликается на ласки. Ее сосок был похож на цветок, раскрывшийся для Джона и жаждавший его губ.

— Тогда я могу предположить, что такого ты тоже никогда не испытывала. — Он осторожно обхватил губами нежный бутон.

Хлоя застонала от наслаждения. Горячая волна охватила все ее существо.

— Джон…

— M-м. — Он продолжал ласкать языком сосок, одновременно слегка посасывая его.

Хлоя никогда в жизни не испытывала подобных ощущений. Она решила, что необходимо сказать ему об этом.

— Это так чудесно! Мне очень нравится, Джон.

Он прищурился. Как это похоже на Хлою!

Ни одна из его знакомых женщин не стала бы тратить времени на разговоры. Он усмехнулся. Обсуждать с ним любовные игры, как будто это не постель, а светская гостиная!

Улыбаясь про себя, Джон продолжал прижиматься к ней, зажав нежный сосок зубами и слегка покусывая его. Он почувствовал, как увлажнилось ее лоно.

Он осторожно усилил давление.

Хлоя задрожала. Он проникает в нее, соединяя их вместе. Они теперь как одно целое. Она прерывисто вздохнула.

— Да, да…

Хлоя смотрела прямо в его затуманенные страстью бездонные глаза. Когда она задрожала, ответная волна пробежала по телу Джона. Он знал, что Хлоя смотрит на него, потому что сам не спускал с нее глаз.

Ее увлажнившееся лоно все еще оставалось слишком узким и сжатым. Девственно сжатым. Не так-то просто было войти в нее, особенно такому крупному мужчине, как он.

Несмотря на всю свою решимость, Хлоя непроизвольно вскрикнула, зажмурилась и отвернулась. Давление казалось слишком мощным, и она с трудом выдерживала его.

— Посмотри на меня.

Она судорожно втянула в себя воздух, не смея пошевельнуться или глубоко вздохнуть.

— Посмотрите на меня, миледи.

Ее глаза раскрылись. Она вопросительно посмотрела на мужа.

Не отрывая от нее взгляда, он прижался губами к губам Хлои и еще глубже вошел в нее. Она приглушенно вскрикнула, когда Джон пронзил ее, теперь уже по-настоящему соединив их тела.

Ее восклицание проникло в самое сердце Джона. Из его горла вырвался хриплый стон наслаждения. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного.

— Хлоя, — едва слышно прошептал он.

Соединенные вместе, они застыли неподвижно. Никто не мог сказать, сколько времени прошло. Затем Хлоя ощутила, как губы Джона касаются ее шеи в чувствительном месте прямо под ухом.

— Обхвати меня ногами.

Хлоя сделала так, как он просил, — ощущения ее стали острее.

— Так?

— Да… немного выше… — Кончик его языка скользил по мочке уха девушки, проникал внутрь.

— О, это…

— М-м. Мы только начинаем, милая.

Он осторожно стал двигаться внутри ее. Его несильные, сдержанные толчки должны были доставить ей одно удовольствие.

— Я… я… — Она опять хотела поделиться с ним своими ощущениями.

— Не надо слов, Хлоя. Просто сосредоточься на чувствах.

Его движения ускорились.

С ее губ сорвался тихий стон.

— Я знаю, — хрипло пробормотал Джон, тяжело дыша.

Он пытался держать себя в руках, ограничивая силу и глубину своих движений. Это было нелегкой задачей: каждый раз, погружаясь в нее, он почти терял самообладание.

И все же неискушенность и девственная чистота Хлои заставляли его вести себя осторожно.

Лоб его покрылся капельками пота. Но он продолжал двигаться все в том же ритме.

Хлоя изгибалась под ним, не отдавая отчета в своих желаниях, но чувствуя, что она хочет чего-то… большего.

Джон застонал. Если она не остановится, то он больше не сможет сдерживать себя.

— Хлоя, ты…

— Я никогда не думала, что ты такой сильный, Джон.

— О Боже!

«Черт с ней, с осторожностью!»

— Разве я сказала что-то не…

Прильнув губами ко рту девушки, он со всей страстью обрушился на нее. Затем еще и еще раз.

Хлоя застыла на несколько секунд, а потом стала отвечать на его движения.

— Что… что дальше? — спросила она, задыхаясь.

Вопрос, заданный в такой неподходящий момент, мог обескуражить кого угодно, только не Лорда Страсти. Он усмехнулся и вновь приник к ее губам.

— А вот что. — Он сделал вращательное движение бедрами, одновременно взяв в рот ее розовый сосок и сильно сжав его.

Хлоя закричала, на этот раз от острого наслаждения. Горячая волна пробежала по ее телу. В экстазе она обхватила его руками и изо всех сил прижала к себе.

Дыхание Джона стало прерывистым. Он почувствовал приближение разрядки, зревшей где-то глубоко внутри его и нашедшей свое завершение в Хлое.

Разрядка была подобна извержению вулкана. Джон, крепко обняв жену, снова и снова шептал ее имя.

Несколько минут он лежал неподвижно, уткнувшись лицом в благоухающее цветами плечо Хлои, и пытался прийти в себя.

Что с ним произошло? Для нее это был первый раз, но он чувствовал себя полностью опустошенным.

Все получилось как надо.

Абсолютно.

Более того, он с удивлением обнаружил, что ласково покусывает нежную шею девушки — как гурман, не имеющий сил отойти от обеденного стола.

Как просящий добавки.

Он заставил себя оторваться от нее. Хлоя такая нежная. И он знал, что ей больно. Он должен быть очень осторожен с ней.

Он чувствовал гнев и, как это ни странно, облегчение. Она оказалась нетронутой. Джон не мог подавить ликование, охватившее его при этом открытии.

В первый раз… В памяти у него всплыл обрывок неприятного воспоминания. Он прислонился к спинке кровати и обхватил руками согнутую в колене ногу. Мысли его приняли странное направление.

Хлоя задула стоящую на прикроватном столике лампу и легла на бок рядом с мужем. Луна освещала его красивый профиль. Казалось, он впал в глубокую задумчивость. Хлоя все еще не пришла в себя после тех необыкновенных ощущений, что он подарил ей. Если бы она стала разбираться в своих чувствах, то поняла бы, что хочет еще раз все это испытать. Но готов ли к этому он?

Крошечная морщинка прорезала середину его обычно гладкого лба. Хлоя терялась в догадках, какие мысли могли придать его лицу столь озабоченное выражение.

Голос Джона нарушил тишину. Он говорил монотонно, с нарочитым равнодушием:

— Мне было двенадцать… и я выглядел старше своих лет… Жена викария пригласила меня в дом, сказав, что даст мне что-нибудь поесть.

Он помолчал.

— Понимаешь, я голодал. Она дала мне кусок заплесневелого хлеба и прокисший бульон — потом. Я убежал в конюшню и разрыдался.

Хлоя молча смотрела на него, потрясенная услышанным. Джон никогда и никому не рассказывал о том времени, когда ему приходилось самому добывать себе средства к существованию.

Теперь она очень хорошо представляла, что происходило. В шестнадцать он был необыкновенно красив, в двадцать девять — неотразим. Даже в двенадцать красота его была очевидна. Теперь понятно, как он сумел выжить. Его признание многое объясняло ей.

Ей стало грустно. Похоже, все это потребует довольно много времени. Больше, чем она думала. Об этой стороне его жизни она ничего не знала.

Хлоя представила себе подростка, испуганного, одинокого и голодного. Сердце ее болезненно сжалось.

«Джон!»

Он повернулся к ней, как будто услышав ее беззвучный крик.

— Понимаешь, Хлоя, очень важно, как это происходит в первый раз. Похоже, память об этом у нас остается навсегда.

Она ласково коснулась пальцами его руки.

— Тогда все хорошо, потому что ты подарил мне чудесные воспоминания, которыми я всегда буду дорожить.

— Правда? — улыбнулся он.

— О да. Надеюсь, твои воспоминания о нашей первой ночи тоже будут приятными.

— Да… — Его глаза сияли. — Потрясающие воспоминания, морковка.

Он поддразнивал ее. Она вспыхнула и стала еще краше.

— Давайте забудем об этом, лорд Секстон, — ответила Хлоя с вызовом.

— Уже забыто, миледи, — рассмеялся Джон. Он принялся перебирать ее волосы. — Благодарю вас, леди Секстон.

Он коснулся губами ее губ.

«Леди Секстон». Неплохо звучит. Хлоя улыбнулась, ощущая на пальце тяжесть подаренного Джоном перстня с великолепным изумрудом.

Руки Хлои сомкнулись на его сильной шее. Со всей пылкостью она ответила на его поцелуй. Проживи она еще сто лет и то вряд ли будет воспринимать его поцелуи как знак благодарности. Они были особенными, дразнящими и манящими, доставляющими наслаждение и обещающими большее.

Хлоя сомневалась, что когда-нибудь сможет научиться этому искусству.

В этом весь Джон.

Неудивительно, что женщины находили его неотразимым. Одно прикосновение, и она уже жаждет большего. Восхитительный… и такой сладкий.

Мысленно перечисляя достоинства Джона, она водила кончиком пальца по мочке его уха.

Хлоя заморгала.

Его ухо оказалось таким мягким… как тонкий бархат. Невероятное открытие! Она тут же принялась покусывать его.

— Хлоя, остановись! Нам нужно…

— Нет, правда, Джон, надо здесь кое-что проверить.

Джон усмехнулся, но когда она перестала играть с его ухом, он отстранился.

— Я серьезно. Не хочу причинять тебе боль. Тебе нужно отдохнуть.

— Если ты настаиваешь, — печально вздохнула она.

— Настаиваю. — Он поцеловал ее макушку. — Я хочу, чтобы ты хорошо отдохнула перед тем, что я оставил на завтра.

— Если ты настаиваешь, — повторила она унылым голосом и, фыркнув, насмешливо добавила: — Мы не хотим, чтобы ты переутомился в первый же день.

Улыбаясь, он дернул ее за ухо.

— Конечно, не хотим.

— Очень хорошо. — Она театрально вздохнула и свернулась калачиком. — Но завтра я надеюсь на более разнообразные впечатления.

— Ты получишь их, — со значением протянул он.

— Обещания, обещания…

— M-м. — Его широкая ладонь обхватила затылок девушки, и он крепче прижал ее к себе.

— Из тебя выйдет прекрасная подушка, — зевнула Хлоя. Ее голос уже звучал сонно. Джон был рад, что сумел остановиться. Конечно, некоторые части его тела совсем не радовались. Он зашевелился, пытаясь найти более удобную позу, а заодно остудить воображение.

Прошло совсем немного времени, и он услышал ее ровное дыхание. Она быстро заснула. Милая, милая Хлоя. Чем он заслужил такое счастье?

Когда Джон обнаружил, что Хлоя девственница, в нем зародилось нечто похожее на благодарность. Нет, он не имеет права на подобные чувства. С его-то прошлым!

Все оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал.

Джон рассматривал тонкий профиль Хлои, который мог бы нарисовать и в темноте. Ее образ навсегда врезался в его память, когда ему было шестнадцать. В тот самый день, когда он увидел Хлою, он стал беспокоиться за нее.

Он беспокоится и по сей день!

У него в голове промелькнула забавная мысль: если он однажды взвалил на себя эту ношу, то придется нести ее всю жизнь. Официальный защитник Хлои. Он фыркнул.

Сегодня она была воплощением мечты любого мужчины: отзывчивая, щедрая, страстная и… доверчивая.

Именно эта доверчивость тревожила его.

Почему Хлоя верит ему? Он бесчисленное количество раз повторял ей, чтобы она не верила ни одному мужчине. Конечно, он не имел в виду себя — он никогда не обманет ее. Не сможет.

Но все же у нее должно было быть больше здравого смысла.

Джон осторожно потер шишку на затылке и прищурился. Когда он давал ей этот совет, то никак не предполагал, что окажется ее мужем…

«А что ты предполагал?»

Вот это действительно вопрос. Он никогда не задумывался ни о своем, ни о ее будущем.

Теперь это будущее наступило: они женаты, и он вынужден выполнять кое-какие обещания. Условия их соглашения. Он должен передать Хлое свой сексуальный опыт, чтобы она могла вести такую же жизнь, как он.

Чтобы она нашла себе другого мужчину и…

Какой-то грубый, собственнический, первобытный голос в нем взревел:

«Почему я должен это позволять?»

Да, он дал ей слово.

Ну и что из того?

Хитрец сумеет по-другому истолковать их соглашение.

Сойдет ли это ему с рук? Хлоя необыкновенно проницательна.

«Интересно, что за сделку я здесь заключил?»

Ту, что принесет массу неприятностей, трезво рассудил Джон.


Мягкие женские губы коснулись его ключицы.

— Хлоя… — сонно пробормотал он, не открывая глаз.

— Откуда ты знаешь, что это я? — поддразнила его она.

Он улыбнулся и открыл глаза.

— Догадался.

— Шалопай! — Хлоя довольно чувствительно куснула его за нос.

Он рассмеялся, сверкнув белыми зубами.

— Я узнал бы эти губы где угодно.

Хлоя попалась на приманку.

— Правда? И как же?

Она потерлась носом о его нос.

— Кусай, кусай, но знай меру…

— Бессовестный! — Она ущипнула его за чувствительное место у ключицы.

На его щеках образовались две ямочки.

— Кто еще может проспать всю ночь, обняв меня за шею и прихватив губами мочку уха? — усмехнулся он.

Хлоя покраснела.

— Твое ухо такое нежное, Джон. Прямо как бархат.

Он прищурился.

— Правда? Хочешь, я покажу тебе кое-что, не менее нежное?

Веселый голос Джона стал вкрадчивым. Очень хорошо.

Подыгрывая мужу, Хлоя взглянула на него сквозь опущенные ресницы.

— И что же это такое?

— А вот что.

Его ладонь накрыла ее руку. Их пальцы сплелись, а затем Джон опустил руки обоих на грудь Хлои.

Повинуясь его команде, две ладони погладили нежную кожу.

— Совсем как шелк, милая, — выдохнул он.

Взглянув ему в глаза, Хлоя увидела, как расширились его зрачки — реакция на прикосновение. Она всегда знала, что он очень чувствительный.

— И вот это… — Их соединенные руки скользнули по телу Хлои и коснулись завитков волос внизу ее живота.

Пальцы Джона прижались к ее лону. Она судорожно вздохнула.

— И вот это… — Он плотнее прижал ее к себе, так что их руки коснулись его возбужденной плоти.

Не ослабляя объятий, Джон обхватил большим и указательным пальцами указательный палец Хлои и выпрямил его, а затем стал совершать своей рукой круговые движения, так что подушечка ее пальца ласкала вершину его мужского естества.

Оно было такое нежное и такое твердое.

— Ты само совершенство, — прошептала Хлоя, затрепетав.

— Мужчина не может быть совершенен, котенок. — Он поцеловал ее в уголок рта.

— Ты можешь. — Она повернула голову, ища губами его губы.

Джон пылко ответил на ее поцелуй.

Он потянул ее руку вниз, и палец Хлои совершил путешествие по всей длине его напрягшейся плоти. У Джона вырвался тихий стон.

Раз это ему так понравилось, Хлоя решила не останавливаться и стала ласкать пальцем его возбужденную плоть.

— Да, да, — еле слышно шептал он.

Он принялся посасывать ее нижнюю губу, осторожно втянув ее в рот.

Отпустив руку Хлои, он провел пальцем по ее животу, погладив нежную выпуклость вокруг пупка. Затем рука его скользнула вниз, к завиткам рыжих волос.

Как бы повторяя действия Хлои, он погрузил палец в ее увлажнившееся лоно и стал ласкать его. Одновременно его проворный язык проник ей в рот, двигаясь в едином ритме с рукой.

Ощущения, вызванные его ласками, переполнили Хлою. Она застыла на секунду, ошеломленная тем, что он делает с ней. Может, нужно ему сказать?

— Не останавливайся, моя милая женушка. Не сейчас.

«Моя милая женушка». Воодушевленная, Хлоя обхватила ладонью его мужское естество и стала массировать. Невероятно, но оно, казалось, стало еще больше и тверже.

Хлоя удивлялась результату своих действий. «Только посмотрите на его размер!» Его плоть пульсировала под ее ладонью, как будто требуя большего.

По ее телу пробежала дрожь, начиная с того места, которое он так умело ласкал.

Его губы поймали нежный розовый сосок и принялись посасывать его.

Хлоя вздрогнула от захлестнувших ее ощущений. Джон был необыкновенно искусен в любовных играх.

— Я хотел бы войти в вас, леди Секстон.

Его волнующее предложение, произнесенное хриплым шепотом, еще больше усилило ее возбуждение.

Хлоя кивнула.

Он сжал ладонью ее колено, приподнял и положил к себе на бедро. Они лежали на боку, крепко прижимаясь друг к другу.

— Сделай это сама, — попросил он. Его горячее дыхание касалось ее губ.

Хлоя взглянула на него и поняла, о чем он просит. Крепко прижав его к себе, она направила напряженную плоть Джона в свое лоно.

— А теперь впусти меня, любимая.

Хлоя подалась вперед и вниз, медленно впуская его в себя. Дюйм за дюймом он проникал в нее, заполняя ее всю. Они оба застонали.

Когда она остановилась, Джон положил руки ей на бедра и подвинул еще чуть-чуть. Хлоя не смогла сдержать стона:

— О-о…

— С тобой все в порядке? — хрипло прошептал он ей на ухо, замерев на мгновение. — Может, тебе неудобно?

— Н-нет, только неописуемое наслаждение.

Изящные ладони Хлои сжали его лицо.

— Давай останемся так навсегда.

Он судорожно вздохнул. Боже милосердный! Где это она научилась так воспламенять мужчину?

— Хлоя… когда ты говоришь что-либо подобное, я…

Он не договорил, прижавшись губами к ее губам. Хлоя застонала от его жаркого поцелуя.

— Если ты готова… двигайся. Делай так, как тебе удобно. — Его язык ласкал маленькие ямочки в уголках ее рта.

Джон лежал неподвижно, а она начала осторожно перемещаться. Они оба ощущали малейшие ее движения, наслаждаясь возникающими ощущениями.

Постепенно ее неопытные движения ускорились и стали более разнообразными. Она меняла ритм, скользила, ее тело совершало волнообразные движения.

Джон оставался неподвижным, лаская губами ее шею, ухо, ключицу. Один раз он даже впился зубами ей в плечо, когда она особенно сильно прижалась к нему.

Лорд Страсти позволял жене самой отыскать путь к наслаждению, терпеливо разрешал ей овладеть им.

Через некоторое время ладони Джона легли ей на ягодицы. С редким искусством он стал направлять ее. Теперь все было по-другому.

Они оба испытывали ни с чем не сравнимое наслаждение.

Его сильные опытные руки управляли ее энергичными действиями, и постепенно он довел их до потрясающей кульминации.

И тем не менее это было еще не все.

Скоро Хлоя поняла, что Джон только приступил к делу. Не успела она перевести дыхание, как он начал все снова, показав ей другой вариант этого же способа.

Весь день до глубокой ночи он выполнял свое обещание. Его искусство на самом деле было непревзойденным. Она не замедлила сообщить ему об этом.

В спальне раздался низкий раскатистый смех Джона.

— Я рад, что вы убедились в этом, миледи. — Он игриво подмигнул ей.

И продолжал дальше.

Глава 7 Замбо удобно устраивается

Их разбудил громкий стук в дверь спальни.

— Не отвечай. — Джон опять уткнулся лицом ей в плечо.

— Я должна открыть. Похоже, это что-то важное, Джон.

Хлоя выскользнула из его жарких объятий и потянулась за пеньюаром.

— Черт бы их побрал!

Пока она шла к двери, с кровати доносились проклятия.

Она не могла винить его: он как раз приготовился… Ну, намеревался показать ей свою любимую позу.

Хлоя улыбнулась, подходя к двери. Она восхищалась этой стороной натуры Джона. Его страстностью.

Стук усилился. Кто-то неистово барабанил в дверь. Хорошо, что Джон заперся на ключ. Хлоя была уверена, что в противном случае непрошеный гость ворвался бы к ним.

Она хмыкнула, вспомнив, что в ответ на ее вопрос, зачем он запирает дверь, Джон скрестил руки на груди и бесстрастно взглянул на нее:

— Знаю я эту прислугу.

Он оказался прав.

— Иду! Иду! — крикнула Хлоя, набрасывая пеньюар.

Она отперла дверь, приоткрыла ее на несколько дюймов и выглянула наружу.

На пороге спальни стояла графиня с расстроенным лицом. Хлоя никогда не видела бабушку такой взволнованной.

— Бабушка! В чем дело? Какое-то несчастье? Скажи мне!

— О, это ужасно, моя дорогая. Ужасно! — ломая руки, воскликнула графиня.

О нет! Хлоя прижала руку к груди.

— Что случилось? Ты должна сказать мне.

— Нет! Я буду говорить с Джоном. Он теперь хозяин дома, и это его забота. Только его.

— Но Джон…

«Голый».

Хлоя услышала тихие шаги мужа за спиной. Сильная рука обвила ее талию, и она оказалась прижатой к теплой груди Джона.

«Боже, он даже не потрудился что-нибудь на себя надеть!»

Его всклокоченная голова просунулась в приоткрытую дверь.

— В чем дело, графиня? — спокойно спросил он.

Бабушка опять принялась заламывать руки.

— О, Джон…

Он мгновенно стал серьезным.

— Что такое? Это ведь не дядя, нет?

— И не Шнапс? — громко вскрикнула Хлоя.

Джон удивленно взглянул на ее макушку. Она действительно питала необъяснимую привязанность к уродливой маленькой собачонке.

— Нет-нет, мой ангел… хуже, гораздо хуже.

Джон нахмурился, недоумевая: с дядей все в порядке, сама графиня стоит перед ними, Шнапс цел и невредим, а жив или нет Дейтер, никого не волнует. Что же может быть хуже? Он терялся в догадках.

Бабушка собралась с духом и наконец объявила:

— Зу-Зу приехала.

Хлоя и Джон в растерянности смотрели на нее.

— Вы понимаете, о чем я говорю? — Она всплеснула руками. — Графиня Замбо здесь! У вашего порога!

Джон молча смотрел на бабушку.

— Ну и что? — вымолвил он наконец.

— Скоро сам увидишь! Ты должен немедленно спуститься. Я предоставила ей апартаменты в южном крыле, и она уже прогнала трех горничных. А она здесь всего полчаса!

— Вы хотите сказать, что эта… эта женщина остановилась здесь? — испуганно спросил Джон.

— Да. Пойдем быстрее.

— Не пойду. — Он крепче прижал к себе Хлою. — Мы с женой заняты.

Графиня сердито фыркнула.

— Ты должен выйти к ней! Если ты этого не сделаешь, она перевернет здесь все вверх дном. Но Джона было не так-то просто смутить. Графиня погрозила ему пальцем.

— Мой дорогой виконт, она сама пришлет за вами прислугу, а потом еще потребует благодарности за оказанную вам честь. Я видела, как она это проделывала раньше. Попрощайтесь с «Приютом изящества», который неминуемо превратится в замок графини Замбо!

— Кто эта женщина? — Ноздри Джона затрепетали.

Хлоя повернулась в его объятиях и взглянула ему в глаза.

— Помнишь, Джон, это ее оплакивала бабушка, полагая, что она отправилась на гильотину.

— О да… «блистательная сука». Что она здесь делает?

Хлоя опять повернулась к графине:

— Да, как ей удалось избежать казни, бабушка?

— Еще не знаю. Надеюсь, она поделится с нами подробностями своего невероятного спасения. Тем не менее, Джон, ты обязан спуститься к ней.

— Да, Джон, ты должен идти, — кивнула Хлоя.

— Что я буду с ней делать? — громовым голосом вскричал виконт.

Графиня двинулась по коридору.

— Это очень просто, Джон, — улыбнись ей. Зу-Зу обожает улыбающихся мужчин.

— Что вы хотите этим сказать? — удивленно спросил Джон. Графиня ничего не ответила, и он повернулся к жене: — Что она имеет в виду?

Хлоя пожала плечами.

— Помни — только улыбнуться. Зу-Зу будет довольна, — донесся голос графини из глубины коридора.

— Хм, — только и смог промычать Джон.

Оставшись одна, графиня де Фонболар широко улыбнулась.

Парочка в дверях выглядела просто восхитительно. Джон казался таким заботливым. И гораздо более нежным к своей молодой жене, чем можно было ожидать. Как сказал сэр Перси, res ipsa loquitur. Факты говорят сами за себя. Теперь нужно заставить Джона прислушаться к ним.

Волноваться нечего — у графини был собственный план.

Сначала она должна договориться с этой сукой Зу-Зу.

Что бы она делала без дорогой Замбо, умеющей внести разнообразие в скуку повседневной жизни? Слава Богу, она избежала смерти!

Человек не может обойтись без острых ощущений.

Особенно если ими можно разнообразить первые дни брака.


— Прямо у меня перед глазами! Невероятных размеров, возвышаясь во всей своей мощи!

Все в комнате сочувственно вздохнули.

Все, кроме Джона. Он вполголоса пробормотал несколько слов, которые лучше было не произносить вслух.

Сидевшая рядом с ним Хлоя быстро толкнула его локтем в бок. Он послушно издал притворный вздох.

Графиня Замбо принялась прихорашиваться, воспринимая эти вздохи как должное.

Первой подала голос бабушка.

— Вы говорите о человеке, который спас вас? — уточнила она, несколько шокированная этим описанием.

— Нет! — нахмурилась Зу-Зу. — Я говорю о гильотине.

— О-ох. — Все вздохнули, разочарованные таким поворотом событий.

— Так как же вам удалось спастись, графиня? — спросила Хлоя.

— Да, расскажите нам, Зу-Зу. — Перси наклонился вперед, с нетерпением ожидая продолжения рассказа. Джон не был особенно удивлен его поведением, поскольку таким образом сэр Перси добывал пищу для своей бесконечной болтовни.

— Это произошло на Гревской площади. Когда солдат стащил меня с повозки, я подняла глаза и увидела воплощение несгибаемой воли и безжалостной точности.

— Гильотину, — подсказала бабушка.

— Нет! Человека, который меня спас. — Зу-Зу бросила кошачий взгляд на свою давнюю подругу и соперницу. — Он был неподражаем, Симона. Жаль, что ты не видела его.

Бабушка закатила глаза.

— Да, в следующий раз я встану перед самой гильотиной, чтобы иметь возможность взглянуть на этого храбреца.

Джон фыркнул.

— Черная Роза? — У Перси прямо-таки слюнки потекли.

— Конечно, Черная Роза! Кому еще придет в голову спасать меня, графиню Замбо!

И угораздило же этого спасителя! Зу-Зу была просто невыносима.

«Неудивительно, что крестьяне бунтуют». В крайнем раздражении Джон закрыл глаза и откинул голову на спинку дивана.

— Как он выглядел? — не унималась Хлоя. Джон открыл один глаз.

— Тебе-то зачем это знать? — В его голосе сквозило подозрение.

Хлою охватило радостное возбуждение.

— Это всем интересно. Весь свет только и говорит о нем, — невинно ответила она.

— О, он просто изумителен, — театрально вздохнула Зу-Зу.

— Правда? — Хлоя ожидала продолжения, краем глаза наблюдая за Джоном. Похоже, виконт пребывал в дурном расположении духа, и это было хорошим признаком.

— Я слышал, что он всегда носит маску, графиня. Откуда же вам знать, как он выглядит? — спросил Перси. На лице его застыло выражение растерянности, как будто он не понимал, как можно скрывать свое лицо.

— Да, перед другими Черная Роза всегда появлялся в маске, но со мной он всегда был самим собой! Мы очень сблизились во время долгого путешествия сюда.

— Пока пересекали Ла-Манш, — саркастически заметил Джон, улыбаясь графине. Сопровождаемый ленивой улыбкой, сарказм остался незамеченным.

— Так как же он выглядит на самом деле? — повторила вопрос Хлоя.

— Он очень красив! Высокий, с каштановыми волосами и темными глазами. Неотразимый и искусный в любовных делах.

— Правда? — довольно рискованно откликнулась Хлоя.

Джону не понравился мечтательный вид жены, и юн крепко сжал ее руку.

— У тебя уже кое-кто есть для этих целей. Место занято.

— На данный момент, — прошептала она в ответ, намеренно дразня его.

Нефритовые глаза Джона сощурились.

Зу-Зу принялась обмахиваться веером.

— Если бы вы только видели эти прекрасные рыжие волосы, блестевшие в лунном свете. Это было как…

— Вы только что сказали, что у него каштановые волосы, Зу-Зу, — с довольным видом напомнила ей бабушка.

Зу-Зу на мгновение умолкла.

— Неужели? Разумеется, я хотела сказать — рыжеватые.

— Конечно.

Было совершенно ясно, что Зу-Зу не видела лица этого человека. Общалась ли она с ним — это совершенно другой вопрос. Графиня Замбо считалась неотразимой женщиной, хотя и несколько утомительной при долгом общении, а ее любовные похождения были широко известны.

— Как же ему удалось ускользнуть от солдат? Там, наверное, выставили большую охрану? — подал голос молчавший до этого момента маркиз.

— Целый батальон! Жаль, что вы не видели, как он храбр, Морис. Он был великолепен. Мне редко приходилось видеть такое искусство владения оружием. Я готова была смотреть на него целый день!

— Если бы не нависший над вашей головой нож гильотины, — бесстрастно вставил виконт.

— Джон! — укоризненно воскликнула Хлоя.

Зу-Зу погрозила ему пальцем.

— Он, оказывается, озорник. Но мне это нравится. — Она с притворной скромностью улыбнулась виконту.

Повинуясь привычке, Джон лениво подмигнул ей.

Хлоя переводила взгляд с графини на мужа и обратно.

Графиня Замбо поглядывала на Джона с того самого момента, как они увиделись час назад. Сначала Хлоя не обращала внимания на эти взгляды: большинство дам строили глазки лорду Секстону. Кроме необыкновенно красивой внешности, он обладал особой аурой, которая, похоже, магически действовала на женщин.

Но, поразмыслив, она поняла, что графиня Замбо очень заинтересовалась Джоном и рассчитывает завоевать его сердце.

«Только не моего мужа!» Разозленная тем, что Джон подмигнул этой женщине, Хлоя повернулась к нему спиной.

Ее движение не осталось незамеченным для Джона, который не мог понять, за что жена внезапно рассердилась на него. Он подмигнул графине, совершенно не отдавая себе отчета в этом. Его мысли были заняты одним — как бы поскорее увести Хлою в спальню.

Джон не мог припомнить случая, когда он так сильно хотел женщину. С самого первого прикосновения Хлоя сводит его с ума! С того момента как они спустились в гостиную, он пребывал в возбужденном состоянии.

Ощущая неудобство, он беспокойно поерзал на диване.

Взгляд изумрудных глаз Джона остановился на нижней губе Хлои. От воспоминаний о том, как эта сладкая и нежная губа касалась укромных уголков его тела, все пять его чувств пришли в волнение.

Он опять переменил позу.

— Удивительная история, Зу-Зу. Знаете, в Лондоне все только и говорят о Черной Розе. — Перси умолк, чтобы сделать глоток чая.

— Кстати, а где же все? — Джон обвел взглядом комнату и только теперь заметил отсутствие гостей.

Перси изумленно посмотрел на него:

— Разве ты вчера не слышал шума, когда они уезжали?

В гостиной воцарилось неловкое молчание.

— Нет. Полагаю, на моем месте ты тоже ничего не слышал бы.

То, что виконт, уединившийся с молодой женой, не слышал шума, который создавала масса отъезжающих людей, говорило о необыкновенных достоинствах леди Секстон.

Перси умело скрыл свое замешательство, вновь переведя разговор на человека, которого знали под именем Черная Роза.

— Говорят, он совершенно бесстрашен и смеется в глаза черни, уводя аристократов прямо у них из-под носа. Тем не менее мы должны воспринимать все эти рассказы cum grano salis, то есть с известной долей скепсиса.

— А я утверждаю, что он просто очарователен, дорогой мой! — Замбо определенно питала пристрастие к смельчаку, который спас ей жизнь. — Я обязана ему всем. Всем!

И возможно, отдала ему всю себя, подумал Джон, раздраженный театральными манерами этой женщины.

— Я написал о нем стихотворение. Хотите послушать, Зу-Зу? — Перси с трудом сдерживал ликование.

— Да, с удовольствием! — Замбо взяла из вазочки конфету.

— О, пожалуйста, сэр Перси! — захлопала в ладоши Хлоя.

«Черт бы его побрал! — скрипнул зубами Джон. — Только не это».

Перси картинно встал и вышел на середину комнаты, так чтобы от его взора не укрылся никто, посмевший отвлечься от его персоны.

Затем он шумно прокашлялся. Три раза.


Они ищут его там и тут,

Чернь теряется в догадках

И нигде не может его найти…

Эта проклятая неуловимая Роза!


Все шумно зааплодировали этим забавным строчкам.

Все, кроме Джона, который сидел с каменным лицом.

— Благодарю вас, благодарю. — Перси ослепительно улыбался и посылал слушателям воздушные поцелуи.

Джон застонал. Боже милосердный!

Он наклонился к Хлое и тихо зашептал ей на ухо:

— Давай поднимемся к себе, дорогая. Я устал от всего этого и полагаю, у нас найдутся более приятные занятия.

Хлоя резко повернула голову, едва не задев его нос.

— Всем остальным это доставляет удовольствие, Джон. Кроме того, ты можешь продолжать перемигиваться с графиней Замбо, и тогда тебе не будет так скучно. — И она опять отвернулась.

— О чем это ты? — Джон говорил тихо, и остальные ничего не слышали.

Хлоя смотрела прямо перед собой, еле слышно роняяслова:

— Если вы хотите ухаживать за ней, то это ваше право, лорд Секстон. Но в таком случае, полагаю, наш договор теряет силу.

Хлоя, затаив дыхание, ждала его реакции. Он не стал медлить с ответом.

— Я не позволю вам ничего такого, миледи! — прямо-таки зарычал Джон.

Все в комнате повернулись и удивленно посмотрели на него.

Он тут же понизил голос:

— Наш договор все еще действует. Запомните это, леди Секстон.

Хлоя вздохнула.

— Если вы настаиваете.

Хлоя дразнила его, не в силах остановиться. Ей доставляло огромное удовольствие видеть смущение Джона.

— Настаиваю.

Она пожала плечами, как будто ей было безразлично, какое решение он примет.

Его ноздри вздрагивали.

Она добилась гораздо большего, чем рассчитывала в данных обстоятельствах. Джон быстро двигался в нужном направлении. До конца еще далеко, но резуль-. тат не замедлил сказаться.

И за это ему полагается небольшое вознаграждение.

Она взяла его за подбородок, притянула к себе и подарила нежный поцелуй в губы.

Он подозрительно взглянул на нее.

— А это за что?

— Чтобы скрепить продолжение действия нашего договора.

— А, понятно. — Он подмигнул ей. — Но ты должна поставить еще одну печать, котенок… Думаю, одного раза будет маловато.

Улыбаясь его хитрой уловке, Хлоя еще раз поцеловала мужа. Джон удивил ее, быстро проведя кончиком языка по ее губам. Она хихикнула.

— Чем заняты здесь эти двое озорников? — прервала их приятную игру Зу-Зу.

— Ожидаем услышать продолжение вашей истории, графиня, — улыбнулся желчной даме Джон, сверкнув белыми зубами.

— Будет и продолжение, мои дорогие, но, боюсь, не очень приятное.

— Но ведь были и приятные моменты? — спросил Джон, обращаясь к Хлое. — Или я что-то пропустил?

— Ш-ш! Кажется, у нее важные новости.

— Это черный день для всей Франции. — Зу-Зу опустила веер, и по ее щеке скатилась одинокая слеза.

— Что случилось? — насторожился Морис.

— Синдреаки. Их арестовали. — Впервые ее голос звучал естественно.

Услышав это известие, Хлоя и графиня де Фонбо-лар одновременно вскрикнули.

Затем раздался громкий храп Дейтера.

— Только не Синдреаки! — Хлоя была сильно напугана.

— О Боже, этого не может быть… вся Франция будет оплакивать этот день! — всхлипнула бабушка.

— Ну, положим, не вся Франция, — многозначительно заметил Морис.

Лоб Джона прорезала морщина. Синдреаки пользовались дурной славой во Франции. Семь братьев, носящих графские титулы, — и все неженатые. Каждый из этих молодых людей имел репутацию распутника. За необузданный нрав их прозвали Семь Смертных Грехов. Он встречался с ними несколько раз на балах и приемах.

— Все? — печально спросила графиня.

— Нет, не все… кажется, один спасся, но я точно не знаю.

— Кто? — спросила Хлоя. Она знала Синдре-аков с детства, и известие об их аресте сильно расстроило ее.

— Кто знает? — махнула рукой Зу-Зу. — Они так похожи: черные волосы и эти знаменитые глаза.

Братья отличались необыкновенной красотой и все унаследовали от матери прекрасные золотистые глаза.

— Вы близко знакомы с этими людьми, графиня? — спросил Перси, прикладывая платок к глазам. Перси не знал Синдреаков, но, по-видимому, не хотел остаться в стороне от волнующего момента.

— Да, очень близко, — тихо ответила она. — Их замок находился по соседству с моим французским поместьем. Все это очень печально. Они были живы, когда вам удалось бежать, Зу-Зу?

— Да, но им оставалось недолго. Я слышала, как охранник приказал, чтобы их готовили к казни. — Она покачала головой. — Половина женщин Франции, включая меня, будут убиты горем. Я видела, как они уже выстроились у тюрьмы и с плачем просовывали розы сквозь ворота.

Плечи графини де Фонболар опустились.

— Нам будет не хватать их жизнелюбия и широты души.

— О tempora! О mores! — печально воскликнул Перси. — О времена! О нравы!

— По крайней мере один из них спасся, — тихо сказала Хлоя, размышляя, кто бы это мог быть.

— Dum spiro, spero? — произнес Дейтер, чем несказанно удивил всех присутствующих, поскольку, во-первых, он спал во время разговора, а во-вторых, никто никогда не слышал от него латинских фраз.

Перси навел на него лорнет.

— Совершенно верно, старина. Пока дышу, надеюсь.

Но Дейтер уже снова захрапел.


Джон возвращался в дом, бормоча проклятия.

Едва он улучил минутку, чтобы извиниться и увести жену в спальню, как Перси пристал к нему с просьбой сопровождать его в прогулке по саду, чтобы они могли обсудить «очень важную и очень личную проблему».

Джону ничего иного не оставалось, как согласиться. Как ни велико было его желание уединиться с Хлоей, он счел себя обязанным сопровождать Перси.

Они направились к дальнему пруду. Для Джона, который всей душой стремился к своей молодой жене, это было долгое и утомительное путешествие.

Перси болтал о пустяках, пока Джон наконец не потерял терпение.

— Так какое важное дело ты хотел обсудить со мной?

Сэр Сэсил-Бэзил вытащил из кармана платок и вытер выступившие на лбу капли пота. Затем он откашлялся и перевел взгляд на поверхность пруда, по которой бежала мелкая рябь. Он, похоже, не решался посмотреть в глаза Джону.

Прошло несколько секунд, прежде чем он смог собраться с духом и заговорить.

— Что ты думаешь о шпанской мушке? — спросил он хриплым шепотом.

Джон удивленно заморгал.

— Что-что?

Перси опять откашлялся.

— Я хочу спросить, что ты думаешь о шпанской мушке.

Джон ожидал чего угодно, но только не этого.

— Ну, я… — Что он должен сказать? — Я слышал, что некоторые предпочитают абсент.

— Абсент? А при чем здесь абсент? — скривился Перси. — Отвратительный напиток, сделанный, кажется, из полыни. Так как насчет шпанской мушки, Джон?

— Ты собираешься попробовать ее?

— А ты ничего не имеешь против?

— Конечно, нет, но…

Перси облегченно вздохнул.

— Я всегда знал, что тебе можно доверять, Джон. Так каково твое мнение?

— Это, разумеется, твое дело, но я предпочитаю естественный путь.

— Да, но уже слишком поздно! — Перси взмахнул платком, и в нос Джону ударил сильный запах одеколона, заставив поморщиться.

— Есть множество средств, которые можно использовать, чтобы оживить…

— Я все перепробовал. Мне нужно что-то новое, возбуждающее.

— Это рискованно, Перси. Никто не может сказать, какими будут отдаленные последствия.

— Знаю, — вздохнул Перси. — Кроме того, моя репутация в этом вопросе безупречна, и я не люблю рисковать ею.

Безупречная репутация? У женщин? Джон бросил на щеголя изумленный взгляд. Похоже, Перси сам себя обманывает.

— Вкусы у женщин разные, — сухо ответил он, но его слова, кажется, затерялись в ворохе кружев Перси.

— Вопрос в том, Секстон, не считаешь ли ты это слишком смелым?

— А каково мнение дамы?

— Дамы? — У Перси был ошеломленный вид. — Какой дамы?

— Той самой, на которой ты собираешься это попробовать. — Джон умолк, заметив крайнее изумление Перси. — Ведь речь идет о даме, не так ли?

— Конечно, нет!

Глаза Джона широко раскрылись. Он попятился, отступив на два шага.

— Я собираюсь попробовать это на себе. Зачем мне просить даму о подобной услуге?

Джон не знал, что сказать. Перси вел себя более чем странно.

— Думаю, она великолепно сочетается с моей внешностью. Более того, я полагаю, что скоро это будет повальным увлечением. Ты же знаешь, что я всегда стараюсь опережать события.

Сочетается с его внешностью? Лорд Секстон тряхнул головой.

— О чем это ты говоришь, Перси?

— Я же сказал тебе, о шпанской мушке — темно-зеленом цвете, только-только входящем в моду. Я считаю его многообещающим.

Лицо Джона побагровело.

— Ты вызвал меня сюда, чтобы обсудить… оттенок… цвета! Это и есть твое чрезвычайно важное и очень личное дело? — спросил он и, не ожидая ответа, громовым голосом добавил: — Ты хоть понимаешь, что ради этой прогулки с тобой я вынужден был уйти от молодой жены?

— Успокойся, Джон. Подумав немного, ты поймешь, что мода — всегда необыкновенно важное дело.

В ответ на это замечание с губ виконта слетело несколько изощренных ругательств.

Джон круто повернулся и направился к дому.

Сэр Перси с глубочайшим интересом наблюдал за его уходом.

Хотя рот его был слегка приоткрыт от удивления из-за поспешного бегства Джона, в уголках губ пряталась загадочная улыбка.


Все еще кипя от ярости, Джон вошел в дом и сразу же бросился на поиски Хлои.

Ее нигде не было.

В оранжерее он столкнулся с графиней, которая пересаживала цветы. Руки ее по локоть были в земле, и, кажется, ей это нравилось. Обычно аристократы не любят пачкать руки землей, но графиня де Фонболар составляла исключение. Во всех отношениях.

Как и ее внучка.

— Вы не видели Хлою, графиня?

— Видела, Джон. Она пошла в свою комнату отдохнуть. — Графиня улыбнулась, разравнивая землю в цветочном горшке. — Ты совсем замучил бедняжку.

Любой другой мужчина смутился бы от подобного замечания. Но только не Джон.

Он бросил на графиню довольный взгляд.

Она усмехнулась и погрозила ему пальцем.

— Будь ласков с ней. Она не создана для твоих обычных шалостей.

— Я всегда был ласков с ней, — ответил Джон, направляясь к выходу. — Это моя единственная слабость в жизни.

«Нет, лорд Секстон, это ваша сила».

Чрезвычайно довольная собой, графиня поставила цветочный горшок на полку.

Внезапное движение позади зарослей папоротника испугало ее. Оттуда появился маркиз и направился к ней.

— Морис, это ты! Я не заметила тебя!

— Точно, не заметила, — загадочно кивнул он.

— И давно ты там сидишь?

Морис был уверен, что, задавая вопрос, Симона думала совсем о другом. О том, что происходило на этом же самом месте несколько дней назад. О довольно откровенном разговоре.

— О нет, не очень, — невинно ответил он.

У графини отлегло от сердца.

Морис обнял ее и поцеловал в плечо.

— Он похож на своего дядю, правда?

Графиня рассмеялась и прильнула к нему.

— Абсолютно.

— Хотя я никогда не был таким необузданным. — Он ткнулся носом ей в шею.

— О, у тебя избирательная память, Морис!

— Совершенно верно. — Он взял ее лицо в ладони. — Я помню только ту часть моей жизни, которая связана с вами, любовь моя.

Он по-прежнему был неотразим.

— Морис…

Их губы нашли друг друга.

Нет людей романтичнее французов.

Особенно если они преследуют определенную цель.


Хлоя лежала поверх покрывала, и, похоже, ее сморил сон. Слабый ветерок из раскрытого окна шевелил пряди разметавшихся волос и белый муслин ее сорочки. Она походила на сказочную принцессу, ждущую, когда придет принц и поцелует ее.

Джон, конечно, не принц, но поцеловать ее был не прочь.

Раздевшись, он лег рядом и принялся рассматривать лицо спящей жены. Закрытые глаза были обрамлены красиво изогнутыми ресницами. Маленький, чуть вздернутый носик; упрямый подбородок с такой женственной ямочкой; полные, мягкие губы.

С того самого дня, когда она попросила его жениться на ней, он не переставал думать об этих губах. Они неизменно сводили его с ума.

Теперь, уже зная их вкус, он по-прежнему не мог выбросить их из головы.

Было что-то особенное в губах Хлои. Как только они касались его, Джон содрогался от желания. По всему его телу прокатывалась жаркая волна… наслаждения.

Похоже, он уже всерьез начинал желать ее!

Причем так сильно, что, кажется, не мог насытиться.

И возможно, никогда не насытится. Неужели он увлекся своей Морковкой?

Джон отбросил эту нелепую мысль. Он подумал, какой невинной и беззащитной она выглядит, лежа поперек кровати в белой сорочке. Он наклонился ниже, и его длинные волосы коснулись груди Хлои.

— Холодно, — пробормотала она во сне.

— Хлоя, — тихо, чтобы не испугать ее, прошептал Джон. Она была похожа на кроткого ягненка…

Внезапно она подняла руку и крепко ухватила его за волосы.

Не просыпаясь, она повернулась на бок и потянула на себя шелковистую массу его волос, как будто это было ее одеяло. Джон рухнул рядом с ней.

Его пронзила невыносимая боль.

— Господи всемогущий! Хлоя, отпусти!

Казалось, она не слышит его.

Джон попытался разжать ее цепкие пальцы. Через некоторое время ему удалось освободиться. Несколько золотистых прядей остались у нее между пальцами как военный трофей.

Он потер голову и вытянулся на спине рядом с женой.

Ничего себе ягненок. Она едва не сняла с него скальп! Он еще раз потер голову, а затем провел ладонью по затылку, проверяя, в каком состоянии шишка от удара кувшином. Она немного уменьшилась и не так болела…

Бац!

Тыльная сторона руки Хлои угодила ему прямо в глаз.

Джон осторожно обхватил большим и указательным пальцами тонкое запястье Хлои и положил ее руку на кровать между ними.

Только после этого он дал волю своим чувствам. Тело его болело в стольких местах, что трудно было сосчитать. Больнее всего было в паху. И все эти раны, как бы то ни было, нанесла ему возлюбленная.

— Черт побери! — Джон чувствовал, что глаз начинает заплывать.

Но Хлоя не проснулась, а лишь повернулась на бок. Она уютно устроилась, прижавшись к нему спиной. Ноздри Джона затрепетали.

«Мы собираемся спать? Прекрасно».

Пусть спит, если хочет, но он не позволит ей опять покалечить себя.

Он тоже повернулся на бок, подвинулся как можно ближе, обвил ее ногами и крепко обнял. Она оказалась как бы внутри кокона.

Вот так. Теперь он в безопасности.

Положив подбородок ей на плечо, Джон вскоре заснул.


Он проснулся оттого, что Хлоя вырывалась из его объятий.

— Джон, отпусти меня! Я не могу пошевелиться!

— В этом-то и весь смысл, — пробормотал он в полусне.

— Ты о чем? — Она извивалась, пытаясь освободиться.

Он разжал руки и зевнул.

Хлоя подскочила и взглянула ему в лицо.

— Почему ты… Что случилось с твоим глазом? — Она застыла от изумления. — Он лилово-черный.

Муж, не отрываясь, смотрел на нее.

Ее пальцы ласково коснулись скулы Джона, а лицо приняло озабоченное выражение.

— Откуда у тебя это?

— Ты… — Он умолк, видя, что Хлоя действительно расстроилась, а затем галантно пояснил: — Я ударился о дверь.

— Тебе нужно быть осторожнее, Джон. — Прикусив губу, она погладила его по больному месту. — Ты должен обращать внимание на то, что делаешь.

Он криво улыбнулся ей:

— У меня была уважительная причина. Я думал о тебе, милая.

Хлоя перестала гладить его щеку и пристально посмотрела на него.

— Правда?

— M-м. — Он снял ее руку со своего лица и поцеловал в самую середину ладони. Его горячий язык описал круг на ее нежной коже.

От этого прикосновения по телу Хлои пробежала дрожь.

— И… что же ты думал? — Она призывно потянулась к нему губами.

— Я вспоминал твой вкус. — Он наградил ее страстным поцелуем и опять крепко прижал к себе. На этот раз она извивалась от наслаждения.

— Вспоминал, как держал тебя в объятиях… — Его руки скользнули вниз по ее телу.

— И не увидел двери? — спросила она и, не дав ему ответить, поцеловала.

Он обхватил ладонями ее ягодицы и еще теснее прижал к себе. Через тонкую ткань сорочки Хлоя почувствовала, как он возбужден.

— Я даже не ощутил боли, котенок.

Хлоя только замурлыкала в ответ.

Джон снял с нее сорочку и бросил на пол. Он подумал, что в данных обстоятельствах его ложь вполне простительна. Особенно если учесть, что мотивы его были абсолютно альтруистическими.

Насколько вообще могут быть альтруистическими мотивы у повесы.

Глава 8 Странное совпадение

В тот вечер они не спустились в столовую.

Графиня предусмотрительно послала им в спальню легкий ужин.

Хлоя улыбнулась, заметив веточку розмарина, положенную бабушкой на поднос с холодными закусками. Розмарин служил символом дружбы, любви и верности. Традиционно его использовали для украшения свадебных церемоний, но, кроме того, считалось, что он помогает доводить дело до конца.

Бабушка посылала ей тайное сообщение, советуя придерживаться выбранной тактики. Ожидавшая Хлою награда стоила затраченных усилий.

Итак, графиня все знает. И поддерживает выбор внучки. Никогда еще она так не любила бабушку.

Заметив задумчивое выражение лица Хлои, Джон слегка приподнял пальцем ее подбородок.

— Что случилось?

— Ничего.

Взволнованно улыбаясь, она привстала на цыпочки и нежно коснулась губами его губ. Он обнял ее за талию и подарил жене страстный поцелуй. Они занимались любовью уже несколько часов, но Джон по-прежнему воспламенялся при одном прикосновении к ней.

Хлоя неохотно отстранилась.

— Мне хотелось бы принять ванну перед ужином, Джон. Тебе будет нетрудно подождать?

— Вовсе нет. Лучше я попрошу принести нам побольше воды; думаю, она нам может понадобиться, — ответил он и весело подмигнул ей.

Так оно и есть. Джон, казалось, использует каждую возможность, чтобы доказать свою любовь к ней. Хлоя не могла точно определить, что скрывается за его энергичным поведением, но решила считать это добрым знаком. Кроме того, в его присутствии у нее подгибались колени. Один жаркий взгляд его изумрудных глаз из-под черных изогнутых ресниц — и она уже была готова на все. Никогда в жизни она не испытывала такого наслаждения.

Джон уже в полной мере продемонстрировал свое искусство.

Соль заключалась не в том, что он делал, — они только начинали исследовать эту сферу, — а в том, как он это делал. Джон отличался какой-то необыкновенной чувствительностью. Он обладал способностью полностью отдаваться чувственным ощущениям.

Когда Хлоя вспоминала его прикосновения и ощущение его плоти внутри себя, у нее тут же просыпалось желание. Ей нравилось, как он проникает в нее, сильный и одновременно нежный, настойчивый, но в то же время ждущий помощи.

Он прав — им понадобится больше воды.

Хлоя кивнула, соглашаясь с его предложением.

— Почему бы просто не попросить принести наверх целое корыто горячей воды? — серьезно спросила она.

Джон откинул голову и громко рассмеялся.

— Это приходило мне в голову.

Когда ванна была наполнена, Хлоя с наслаждением погрузилась в горячую воду, от которой шел пар. У нее болели мышцы, о существовании которых она до сих пор даже не подозревала. Но это была приятная боль.

— О-о, как чудесно! — Она откинулась на край ванны.

— Ты позволишь помочь тебе?

— Помочь?

— Выкупаться. — Он смотрел на нее как человек, обнаруживший, что неожиданно стал обладателем сокровища.

Хлоя не знала, верить этому взгляду или нет.

— Но, Джон, как ты можешь помочь мне выкупаться?

Ее осторожный ответ развеселил его.

— А вот так…

Он взял душистое мыло, которое Хлоя положила рядом с ванной, и вдохнул его легкий цветочный запах. Джон любил этот аромат, напоминавший запах ее духов.

Теперь, вдыхая этот запах, он каждый раз вспоминал ее жаркие объятия…

— Ты всю ночь собираешься стоять и нюхать мое мыло, вместо того чтобы объяснить, что ты имел в виду? — спросила Хлоя.

Джон взглянул на нее, вскинув бровь.

— Терпение, Хлоя. Я как раз собираюсь приступить к делу.

Опустившись на колени рядом с ванной, он обмакнул мыло в воду и тщательно намылил ладони. Хлоя закрыла глаза, ожидая. Он сам получал огромное удовольствие от…

Широкие ладони Джона принялись намыливать ее плечи и грудь. Хлоя чувствовала, как его тонкие пальцы скользят по нежной коже ее груди вокруг сосков.

— О-о…

— Нравится, да?

— А ты как думаешь? — ответила Хлоя, не открывая глаз.

Два пальца скользнули по ее груди, ухватили подобно ножницам затвердевший сосок, и сильно сжали.

Хлоя резко выпрямилась:

— Джон!

Он усмехнулся:

— Полегче, милая. Я далеко не закончил.

Этого она и боялась.

Джон продолжал мыть ее, опустив ладони сначала на талию, а затем на округлые бедра. Он вымыл каждую ногу, от бедер до кончиков пальцев.

— У тебя потрясающие ноги, Хлоя. — Голос его внезапно стал хриплым.

— Правда? — Она высунула из воды изящную ступню, чтобы посмотреть, что Джон нашел в ней особенного. Нога как нога. Она пожала плечами. Но как бы то ни было, это заставило его голос звучать тоном ниже. Иногда мужчины бывают такими странными.

— Твои ноги гораздо красивее, Джон. — Она окинула взглядом линию его мускулистых ног, от бедер до щиколоток. Они выглядели очень сильными. — Ты, наверное, можешь целый день провести в седле и нисколько не устанешь.

Он ущипнул себя за переносицу, и две морщинки прорезали его лоб.

— Ты неподражаема, обезьянка, — сказал он, улыбаясь и качая головой.

— Это почему? — Хлоя озадаченно посмотрела на мужа.

— Не важно. — Он поцеловал ее в кончик носа.

— О… — Ее фиалковые глаза широко раскрылись. Она поняла двусмысленность своего замечания, и тут же его ладонь оказалась у нее между ног.

На его щеках появились глубокие ямочки.

— M-м, — промычал он, лаская пальцем ее лоно.

Хлоя застонала:

— Джон, не надо!

— Я просто мою тебя, милая. — Он бросил на нее невинный взгляд, который, однако, не оказал должного действия.

Она схватила его за запястье.

— Нет. Ты заигрываешь со мной, а я буду лишена такой возможности.

— Лишена чего? — спросил он, не прекращая ласк.

Хлоя поджала губы.

— Очень хорошо, но запомни — я намерена отплатить тебе тем же. Потом я буду мыть тебя. Так что советую быть осторожным — все вернется тебе сторицей.

Джон широко улыбнулся:

— Это угроза?

Хлоя бросила в него мокрую мочалку, которую он ловко поймал.

Затем он наклонился к ней и заговорил вкрадчивым голосом:

— Позволь дать тебе один совет. Когда ты захочешь кому-нибудь пригрозить, не пугай его тем, к чему он сам стремится всей душой.

Он разразился громким смехом, увидев на ее лице удивление.

— Ладно! Я уже вымылась.

Она поднялась из воды. Джон окинул ее взглядом, в котором сверкали искорки желания.

— Дай я тебя вытру.

Прежде чем она успела запротестовать, Джон завернул ее в льняную простыню и принялся вытирать.

— Хватит! — Хлоя отстранилась и потянулась к ведру с горячей водой. — Теперь твоя очередь.

Он отпрянул.

— Ты собираешься вылить его на меня, да, милая?

— Конечно, нет. Это для ванны, — великодушно улыбнулась Хлоя.

Осторожно, не спуская с нее глаз, он забрался в ванну и сел, с трудом поместив свое крупное тело в тесном пространстве.

— А как тебе понравится вот это…

Плюх!

Он подождал, пока вода стечет с лица, а затем схватил ее.

Хлоя смеялась и визжала одновременно.

— Нет! Не смей!

— Я забыл вымыть тебе голову… А теперь идите сюда, миледи. — Он втащил ее в ванну и усадил к себе на колени.

— Джон, не нужно меня опять мочить!

Его белые зубы сверкнули в озорной улыбке.

— Уверен, что ты совсем не это хотела сказать, морковка.

Щеки Хлои залила краска.

— Бог мой! Ты просто невыносим!

Он невинно захлопал глазами.

— Я? Невыносим? Не может этого быть!

Льняная простыня была сорвана с тела Хлои и отброшена, мягко приземлившись на ковер.

— А вот теперь я рассердилась! Я хочу есть и…

Плюх!

Она подождала, пока вода стечет с ее лица. Пряди намокших волос упали ей на спину.

— Ты за это заплатишь! — Она быстро схватила мыло и, размахивая им, как оружием, принялась яростно намыливать все его тело; за ее рукой тянулись хлопья пены.

Джон так хохотал, что у него не было сил остановить ее. Теперь он будет пахнуть, как букет весенних цветов.

Она не обошла вниманием и его голову, намыливая ее до тех пор, пока волосы не встали дыбом.

— Вот так! Теперь ты дважды подумаешь, прежде чем… — Хлоя умолкла, обозревая дело своих рук. У Джона появились мыльная шапка, мыльная борода и груди из мыльной пены. Хлоя прикрыла рот рукой.

Он недоуменно заморгал.

Хлоя расхохоталась, больше не в силах сдерживаться.

Джон засмеялся вместе с ней. Схватив ее за подбородок покрытыми мыльной пеной пальцами, он поцеловал ее мокрыми губами. Другой рукой он погладил ее по голове.

По крайней мере ей так показалось.

Затем Джон отпустил ее и откинулся назад, чтобы полюбоваться на свою работу. На голове Хлои красовалась шапка из пены.

— Как тебе нравится головной убор из мыла, дорогая?

Она показала ему розовый язычок.

Сильные пальцы Джона схватили ее за волосы и притянули к себе.

— Только посмей сделать это еще раз, — прошептал он, касаясь губами ее губ.

Она посмела.

Джон прихватил зубами ее маленький розовый язык.

— Отпусти меня!

— Ни за что.

Оба говорили невнятно, но тем не менее прекрасно понимали друг друга.

— Джон!

Он усмехнулся:

— Одно условие.

— Какое?

— Ты закончишь мыть меня.

— Хорошо, — с готовностью согласилась Хлоя.

Он отпустил ее и откинулся на край ванны, раскинув руки.

— Я полностью в вашем распоряжении, леди Секстон.

Хлоя бросила на него взгляд, в котором можно было ясно прочесть: «Ты еще пожалеешь об этом».

Вновь взяв мыло, она широкими круговыми движениями принялась намыливать его грудь, постепенно спускаясь вниз, к плоскому животу.

Что-то коснулось ее руки.

Хлоя взглянула вниз. Ее проворные уверенные движения вместо того, чтобы охладить, как она надеялась, наоборот, возбудили Джона. Его возбужденная плоть показалась над поверхностью воды, как вырвавшееся наружу существо из подводного мира.

Рот Хлои слегка приоткрылся.

— Это морская змея! — в притворном ужасе вскрикнула она.

Джон зашелся от смеха.

— Я должна убить ее!

Смех Джона внезапно оборвался. Он сел, резко выпрямившись.

— Даже не думай об этом!

Хлоя нерешительно взглянула на него, ополаскивая волосы.

— В таком случае, полагаю, я закончила вас мыть?

— Пожалуй, да.

Хлоя быстро вылезла из ванны и принялась вытираться. Если лорд Секстон очень шаловлив, то леди Секстон чрезвычайно голодна.

Джон погрузил голову в воду, чтобы смыть мыло. Вынырнув, он потряс головой, стряхивая остатки воды. Как щенок после купания, подумала Хлоя.

Она ласково улыбнулась. Несмотря на всю изощренность, Джону удалось сохранить очаровательные мальчишеские ухватки.

Они решили поужинать, сидя на ковре перед камином, хотя огонь в нем не был зажжен. Стояла теплая для этого времени года ночь, и Джон открыл стеклянные двери балкона, впустив в комнату легкий ветерок.

Они оба завернулись в льняные простыни. Хлоя обмотала полотенце вокруг головы наподобие тюрбана. Джон подшучивал над женой, сравнивая ее с султаном, а себя с наложницей.

Хлоя смеялась.

— Не стоит претендовать на роль раба женщины, лорд Секстон. Это совершенно несвойственно вам.

— Верно, — загадочно откликнулся Джон.

Она быстро сдернула с головы тюрбан. Его глаза заблестели, но Хлоя не могла догадаться, что пришло ему в голову.

Весенний ветерок, благоухающий свежими, только что распустившимися цветами, овевал их во время ужина.

Джон кормил ее маленькими кусочками холодного ростбифа, картофельным салатом и испанскими оливками. Они ели из одной тарелки. На десерт полакомились ломтиками имбирной коврижки, запив ее пряным пуншем.

К тому времени как они закончили ужин, волосы их уже высохли. Была глубокая ночь, и свечи, которые Хлоя зажгла раньше, догорели, отбрасывая неяркий свет.

Джон поднялся и протянул ей руку.

Когда она встала рядом, он медленно снял обернутую вокруг ее тела простыню и уронил на пол рядом со своей.

Вслед за тем быстро подхватил ее на руки и понес, но не на кровать, как она предполагала, а на балкон.

— Джон! — запротестовала она, извиваясь в его руках. Ведь они были совершенно голые!

Не обращая внимания на ее сопротивление, он вынес ее на балкон.

— Посмотри, Хлоя, полная луна.

— Нас кто-нибудь увидит! Мы не можем…

— Нет, не увидит. Уже поздно, и, кроме того, балкон выходит в укромный уголок сада. Мы в полной безопасности. Посмотри, как красиво.

Все еще смущенная оттого, что находится на балконе без одежды, Хлоя неохотно взглянула на расстилавшийся перед ней пейзаж.

Ночь принесла с собой безмятежное великолепие в черно-белых тонах; спокойствие нарушалось лишь редким уханьем белой совы с ближайшего дерева.

Льющийся с небес лунный свет серебрил раскинувшийся внизу сад. Вдали блестела покрытая рябью поверхность пруда, и вырисовывались силуэты сосен в лесу за садом.

Ночь была просто волшебная.

Сладкий манящий ветер приносил запахи садовых растений, буйно расцветших этой ранней весной. Исходящие от природы покой и безмятежность заставили Хлою задохнуться от ощущения счастья и чувства благодарности за эту ночь, за то, что ее держат эти крепкие мужские руки.

Это было похоже на ставший реальностью сон.

— «Приют изящества», — прошептала она название любимого поместья, зачарованная его красотой. Родовое поместье семьи Харт, которое она вверила Джону вместе с собственной судьбой.

— Это мой райский сад, — прошептал он и, склонив голову, подарил ей страстный поцелуй. — Ты вручила мне сокровище, Хлоя.

Он имел в виду совсем не поместье, и они оба знали это.

Она обняла его за шею и снова притянула к себе.

— Это было в моей власти.

Джон тихонько застонал, коснувшись губами ее губ. Это случалось каждый раз, когда он целовал Хлою…

Сердце замирало у него в груди.

Он чувствовал, что задыхается и одновременно испытывает эйфорию. Для него это было загадкой — он все сильнее и сильнее хотел ее. Каждый раз, когда он целовал Хлою, ему хотелось целовать ее еще и еще. Каждый раз, когда он овладевал ею…

При воспоминании о близости из его горла вырвалось низкое хрипловатое рычание, полное страсти и желания.

Хлоя откликнулась на этот чувственный звук, понимая, что это Джон разговаривает с ней, та часть его, которую интуитивно понимала и которую могла затронуть лишь она одна. И не просто затронуть, а усилить и зажечь.

Вместе они были волшебниками.

Хлоя начала подозревать, что Джон тоже это понял.

Осторожно он посадил ее на перила. Гладкий и прохладный каменный парапет был не менее двух футов в ширину. Легкий ветер ласково играл с ее волосами, унося в ночь рыжие пряди.

Джон опустился на колени рядом с ней и застыл неподвижно. Ветер шевелил и его золотистые волосы, отливавшие серебром в лунном свете. Он зачарованно смотрел на жену.

Хлоя не могла знать, что Джон оробел от ее красоты. Она сидела на парапете в окружении звезд, и казалось, душа ее раскрывается перед ним. Ошеломленный, он просто смотрел на освещенную лунным светом Хлою.

Его широкие ладони легли на ее талию.

— Хлоя, — наконец прошептал Джон и прижался щекой к ее колену.

Кончики пальцев Хлои коснулись шелковистых волос на его висках. «Очнись, Джон, — беззвучно просила она стоявшего перед ней на коленях красавца. — Пожалуйста, очнись».

Он поднял голову и встретился с ней взглядом. Его изумрудные глаза пылали страстью. Это не совсем то, на что она надеялась… но он был на правильном пути.

Она знала Джона почти всю свою жизнь. Понимала его мысли, его настроения, а теперь и его желания. Хлоя догадывалась, чего он хочет от нее. Странно — но она не испытывала никакого стыда. Каковы бы ни были чувства Джона, Хлоя знала, что он принимает ее такой, какая она есть. Ей всегда было хорошо с ним.

Она приподняла его подбородок ладонью.

— Вы хотите попробовать меня, лорд Секстон?

В его зеленых глазах вспыхнуло алчное желание.

— Да, — ответил он. — О да.

Его ладони легли на колени Хлои и мягко раздвинули их. Не мешкая ни секунды, он принялся ласкать нежную кожу внутренней поверхности ее бедер. Его губы были нежны и осторожны, когда он знакомил ее с этой стороной любовных игр.

Хлоя молча смотрела на золотистую голову у себя между ног.

Его губы скользили вдоль ног Хлои в нежнейшей из ласк. Джон не торопился, двигаясь вдоль ее бедер то вверх, то вниз. Он не касался самого сокровенного, как бы оставляя это лакомство на десерт.

Он прижимался лицом к ее мягкому податливому телу, бормоча что-то нечленораздельное и осыпая ее поцелуями.

Затем он сильно притянул Хлою к себе.

Она взяла в ладони его лицо.

Джон закрыл глаза и, уткнувшись ей в руку, поцеловал в середину ладони.

— Прижми меня к себе. Как тогда, в первый раз.

Хлоя сделала, как он просил: сильно потянула его на себя, пока не почувствовала его горячее дыхание.

Она задрожала.

Он поцеловал ее. Его губы благоговейно коснулись ее лона.

Хлоя закрыла глаза, испытывая острое наслаждение от ощущения его горячих губ и жаркого дыхания в таком сокровенном месте.

Джон невнятно пробормотал что-то страстное и чувственное.

Он обхватил ее ягодицы и еще сильнее прижал к себе. Ему хотелось продлить эти неповторимые ощущения, принадлежащие только им двоим. Язык Джона скользнул вдоль ее лона.

Она вскрикнула от этого прикосновения.

Он притянул ее еще ближе и проник языком внутрь нее. И замер. Затем лизнул и снова замер. И опять лизнул.

Хлоя стиснула его широкие плечи, не веря, что Джон способен дать ей такие ощущения.

Он вновь и вновь проникал языком в ее лоно, касаясь твердого пульсирующего комочка внутри. Она запустила пальцы в его густые волосы, изо всех сил сжимая шелковистые пряди.

Он посасывал нежные лепестки ее лона, гладил и ласкал их. Полностью отдавшись наслаждению, он все сильнее прижимал Хлою к себе. Джон даже не слышал ее сдавленных криков и еле сдерживаемых стонов.

Он просто любил ее своим ртом.

Именно сейчас Хлоя по-настоящему поняла, почему его называют Лордом Страсти. Джон самозабвенно отдавался чувственным ощущениям. Каждая клеточка его тела, казалось, участвует в любовном акте. Он являл собой воплощение чувственности.

Он принялся ласкать ее лоно длинными равномерными движениями. Она вскрикнула от нахлынувшей на нее волны желания. Это только ускорило ритм его страстного танца. Язык Джона гладил, массировал, совершал круговые движения. Хлоя задыхалась, громко всхлипывая.

Крепко прижимаясь к ней губами, Джон проник языком внутрь ее лона. Почувствовав, как Хлоя вся задрожала, он громко зарычал.

Этот вибрирующий звук еще больше усилил ее ощущения. Волны наслаждения накатывали одна за другой, обрушиваясь на нее подобно водопаду, подводя к сияющей вершине.

— Милая, милая, — хрипло шептал он.

Ее тело продолжали сотрясать конвульсии, а он, казалось, был намерен довести ее до полного изнеможения.

Руки Хлои обессиленно лежали на голове Джона. Она не могла даже пошевелить ими. Откинув голову, она открыла глаза и увидела прямо перед собой висящую в небе луну. Белые пальцы облаков протянулись на иссиня-черном небе подобно спутавшимся прядям волос.

«Какое блаженство, — подумала Хлоя. — Неописуемое блаженство».

Она запомнит эту ночь на всю жизнь. Эта черно-белая картина навсегда запечатлелась в ее мозгу и в ее сердце.

Джон постепенно успокаивался. Он продолжал страстно прижиматься к ее лону, а ладони его крепко обнимали ее талию. Ему не хотелось отпускать ее.

Никогда раньше Джон не испытывал ничего подобного.

Он не мог подобрать этому точного определения, но произошедшее потрясло его. Он был похож на изголодавшегося человека, обнаружившего перед собой накрытый стол.

Что с ним происходит?

Как бы это ни называлось, но с каждой минутой становилось все хуже — или лучше, в зависимости от того, как на это посмотреть. Как и раньше, чем больше он получал, тем больше хотел.

Это начинало его беспокоить.

Хотя не было никакой причины для тревоги. Хлоя здесь, рядом, она его жена, и, следовательно, нет повода…

Почему же он так взволнован?

Ему не давала покоя мысль, что интимная близость может положить конец их дружбе. Эти опасения возникли сразу же после свадьбы и не исчезли и теперь. Сомнения остались, только его мысли приняли совсем иное направление.

Страсть к Хлое переполняла его.

Более того, это стало ему ясно в тот момент, когда он впервые поцеловал ее. Нет. В конце концов, он может себе позволить быть честным с самим собой. Он всегда знал, что не сможет делить ее с другим.

Тогда зачем же он заставил ее поверить, что сможет?

«Чтобы ты мог жениться на ней», — подсказал ему внутренний голос.

Эта мысль не давала ему покоя.

Именно так. Он женился на Хлое, используя надуманный предлог. Он всегда хотел, чтобы она принадлежала только ему. Как же теперь сказать ей об этом?

Ей может совсем не понравиться такое заявление, особенно после того, как она заключила с ним соглашение, оговорив для себя свободу.

Черт бы побрал этот договор!

Леди Секстон принадлежит лорду Секстону, и никому, кроме него, не позволено прикасаться к ней!

Она просто обязана будет привыкнуть…

А как насчет его?

Собирается ли он тоже распрощаться с привычным образом жизни? Внезапно он сделал неожиданное открытие. Его больше абсолютно не интересуют другие женщины.

Ничто не могло сравниться с тем, что он испытывает…

Джон поднял голову, и на лице его отразилось удивление. Его нисколько не манила прежняя жизнь! Именно о такой жизни, как теперь, он всегда мечтал! Жизни в «Приюте изящества».

— В чем дело? — Хлоя провела ладонью по его щеке.

— Я…

Джон не знал, что сказать. Какие слова он мог найти? Заявить, что он вдруг решил нарушить условия их соглашения и оставить ее только себе? Как она отреагирует на это? Как он объяснит причины своего поступка? Хлоя придет в ярость и будет иметь на это полное право. Он обманул ее.

Джон сам до конца не мог разобраться в своих чувствах. Несомненно одно — он был более чем смущен. Какое-то неясное предчувствие заставило его отступить.

Пока нет никаких причин для паники, рассудил он.

Они по-прежнему уважают заключенное соглашение, и у него есть еще много времени, чтобы решить эту проблему. Он сделал глубокий вдох.

— Ничего. — Он притянул Хлою к себе и прижался лицом к ее животу. — Ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться, моя морковка.

Хлоя обняла его, хотя и не поддалась на обман. Она слишком хорошо его знала. Что-то произошло с лордом Секстоном. И ей потребуется время, чтобы выяснить это.

Джон встал у нее между ног и еще сильнее прижал к себе. Крепко обняв ее за талию, он приподнял ногу Хлои, так что она обвила его стройное бедро, и принялся водить губами по ее шее.

Хлоя обхватила руками его сильную шею, все плотнее прижимаясь к нему. Его восставшая плоть скользнула вверх-вниз вдоль ее лона, не проникая внутрь. Для нее это была сладкая пытка.

— Войди в меня, Джон, пожалуйста, — прошептала она, пряча лицо у него на груди.

— Еще рано.

Не прекращая возбуждавших ее движений бедрами, он целовал ее ключицу. Хлоя уловила исходящий от него аромат роз и жасмина, смешанный с ее собственным запахом. Результат получился ярким и возбуждающим.

Она сообщила Джону о своем открытии.

— Я знаю, — хриплым голосом ответил он. — Это чудесная смесь.

— Джон… — Хлоя взяла в ладони его лицо и страстно поцеловала.

Одной рукой он гладил ее по спине, а другой сжимал ее ягодицы. Казалось, ему доставляло удовольствие стоять так, прижавшись к ней, раскачиваясь туда-сюда и постепенно возбуждаясь все сильнее и сильнее.

Луна освещала пару лебедей, скользивших по поверхности пруда. Их неторопливое движение усиливало очарование этой весенней ночи. Увидев птиц, Джон поставил Хлою перед собой и повернул, не размыкая объятий, чтобы она тоже могла полюбоваться чудесной картиной.

— Они супруги, — прошептал он ей в затылок и, обвив руками ее талию, крепко прижал к себе.

— Как это прекрасно, Джон! — Тепло его тела, прижатого к ее спине, приятно контрастировало с прохладным ветерком.

— Да, — ответил он, глядя не на лебедей, а на нее — свою супругу. Он нежно поцеловал ее плечо, и его мощное бедро оказалось у нее между ног.

— Ухватись руками за перила, — хриплым шепотом попросил он.

С ее губ сорвалось изумленное восклицание — Хлоя не предполагала, что можно заниматься любовью и в таком положении.

— Вот так? — спросила она слабым голосом, в котором сквозило удивление.

— Да, милая, — улыбнулся Джон, тронутый ее очаровательной невинностью.

Его плоть уперлась в ее лоно. У Хлои перехватило дыхание.

Джон слегка нажал и почувствовал ее сопротивление. Она нервничала от необычной позы, но не хотела говорить ему об этом.

— Взгляни на лебедей, любимая. Посмотри, как они скользят по воде. — Он продвинулся еще немного, погрузившись в нее еще на несколько дюймов.

Хлоя сглотнула.

— Они… они прекрасны.

— Да, и ты тоже.

Еще один дюйм. Хлоя вскрикнула, задохнувшись, и напряглась.

— Спокойнее, Хлоя. Расслабься. — Он ухватил зубами мочку ее уха, чтобы отвлечь ее внимание.

— Я… я…

Джон попытался переменить тактику.

— Посмотри, как прекрасно это поместье, Хлоя. Оно принадлежит нам — каждое дерево, каждая травинка, каждый цветок. Посмотри, как все это подходит друг к другу. Как мужчина и женщина…

Еще один дюйм.

Она стиснула обхватившие ее талию сильные мужские руки.

— Джон!

— Как мы, Хлоя. — Его горячее дыхание щекотало ухо, а зубы покусывали нежную мочку. — Мне так хорошо с тобой, котенок. Просто невероятно.

Хлоя почувствовала, что он пытается продвинуться еще дальше. Такая поза позволяла ему проникнуть в нее очень глубоко. Еще один дюйм.

Джон был очень крупным мужчиной, а Хлоя все еще была во власти совершенно новых для нее впечатлений от любовных игр. Она всхлипнула, и в этом звуке слышалось смущение, смешанное с наслаждением.

— Не сопротивляйся. — Он прильнул губами к ее плечу. — Тебе понравится, любимая, увидишь… ты веришь мне?

Хлоя прикусила губу и молча кивнула. В этих вещах она полностью доверяла ему. Если Джон говорит, что намерен доставить ей удовольствие, значит, так оно и будет. Она расслабилась.

Такое безоговорочное доверие глубоко тронуло его. Он крепко прижал ее к себе.

— Я собираюсь теперь проникнуть в тебя как можно глубже. Мы будем похожи на лебедей, скользящих по воде.

Он выполнил свое обещание.

Его пульсирующая плоть заполнила ее. У Хлои перехватило дыхание. Он так плотно вошел в нее…

— Джон…

Из его горла вырвался хриплый стон. Он взял ее за подбородок и повернул голову к себе. Наклонившись, приник к ее рту.

— Как лебеди, — прошептал он, касаясь губами ее губ, и начал ритмично двигаться внутри ее, слегка покачивая бедрами.

В ночи раздалось уханье белой совы. Прохладный ветер обдувал их. Лунный свет серебрил их тела. Они слились с этой ночью, став частью окружавшей их волшебной картины.

Джон любил ее.

Его осторожные движения постепенно становились все сильнее и настойчивее. Вместе со своей женой он подпал под действие чар «Приюта изящества». Он был заворожен красотой Хлои.

Крепко прижав ее бедра к своим, он раз за разом быстрыми и сильными движениями пронзал ее, снова и снова повторяя ее имя. Он не уставал впитывать в себя ее вкус и запах, не прекращая свои мощные толчки. Их крики сливались в один, по мере того как он подводил их все ближе и ближе к вершине наслаждения.

Хлоя знала, что не забудет эту ночь. Никогда.

Ее голова откинулась назад, упершись в сильные мышцы его груди. Она изо всех сил старалась не выдать своих настоящих чувств. С большим трудом ей удалось сдержать себя. Еще не время. До этого момента еще далеко.

Одна его рука отпустила бедро Хлои и обхватила ее грудь, а вторая продолжала удерживать ее. Он ласково погладил набухший сосок. Это легкое прикосновение, такое непохожее на мощныедвижения его бедер, заставило ее вздрогнуть от наслаждения.

«Неужели женщина может так сильно желать мужчину?»

С ее губ сорвался стон.

Джон в ответ покрыл ее шею горячими и жадными поцелуями. Его рука отпустила ее грудь и скользнула к завиткам волос внизу ее живота. Хлоя поняла, что он собирается делать. Ее пальцы сжали запястье Джона, пытаясь остановить его. Это было уже слишком.

— Нет, пожалуйста, не надо, — задыхаясь, прошептала она.

Он не обратил внимания на ее мольбу. Его пальцы скользнули в ее влажное лоно и нащупали то, что искали.

Ночной ветер унес крик Хлои.

Не в силах больше сдерживаться, он сделал еще одно яростное движение, и его вопль слился с криком Хлои.

Она осела в его объятиях, едва не потеряв сознание. Хлоя испытала настоящее эмоциональное и физическое потрясение. Джон подхватил ее на руки и отнес назад в комнату. Когда он наклонился, чтобы опустить ее на кровать, то с удивлением обнаружил слезы на ее щеках. Он смахнул их рукой.

— Что случилось? — заботливо спросил он все еще чуть хрипловатым от пережитых ощущений голосом.

— Прекрасно, — прошептала Хлоя. — Это было так прекрасно.

Джон сам не мог найти подходящих слов, а поэтому просто лег рядом и, накрывшись тонким покрывалом, крепко обнял ее.

Никогда в жизни он не испытывал таких удивительных ощущений.

И это сильно беспокоило его.

Глава 9 В окружении Синдреаков

Несколько дней спустя Джон, проходя по холлу, услышал, как кто-то громко барабанит в парадную дверь. Приподняв бровь, он остановился, размышляя, какая еще неприятность стоит у него на пороге. В одном можно было быть твердо уверенным: в «Приюте изящества» никогда не соскучишься.

Дворецкий поспешил к двери, извиняясь на ходу перед лордом Секстоном, как будто он был каким-то образом виноват в этом шуме. Открыв дверь, он оказался лицом к лицу с семерыми французами, которые говорили одновременно, перебивая друг друга.

Все они были необыкновенно грязны.

Бедняга дворецкий простер руки, пытаясь хоть как-то успокоить их, но французы не обратили на него никакого внимания. Каждый старался перекричать других, пытаясь что-то объяснить.

— У тебя, кажется проблемы, Калоуэй? — спокойно выступил вперед Джон.

Степенный дворецкий откашлялся.

— Да, милорд. Никак не могу взять в толк, что они говорят.

— Позволь мне. — Джон повернулся к пестрой ватаге и с удивлением узнал братьев Синдреак.

— По-английски, ребята, — улыбнулся он, удивленный и обрадованный, что видит их целыми и невредимыми. Несмотря на всю их необузданность, они представляли собой очаровательную компанию.

— Лорд Секстон, — заговорил один из братьев на превосходном английском языке без тени акцента, перекрикивая остальных, — мы хотели бы видеть графиню де Фонболар и ее внучку — если, конечно, этот слуга соизволит впустить нас!

— А какое у вас к ним дело?

— Не задавайте глупых вопросов! Естественно, мы ищем приюта! Мы попали сюда прямо с Гревской площади. Мы давние друзья с графиней, и если вы позволите нам войти… — Он был моложе и чуть-чуть ниже Джона, но тем не менее пытался задирать перед ним свой аристократический французский нос. — Нам столько пришлось вынести… да вы и сами видите.

Они были грязны, оборванны и, наверное, голодны. Но и в лохмотьях братья умудрились сохранить свою ставшую легендарной элегантность.

Вероятно, даже тяготы тюремной жизни не смогли уменьшить их способность наслаждаться жизнью.

Разумеется, Джон не собирался отказывать им в гостеприимстве. Но сначала надо кое-что объяснить этим норовистым мальчишкам.

Прислонившись к дверному косяку, он бесцеремонно преградил дорогу беседовавшему с ним молодому человеку, который намеревался проскользнуть внутрь.

— Во избежание недоразумений нам необходимо кое-что прояснить, господа.

Семь надменных лиц повернулись к нему.

— Я хозяин этого замка. И именно моего разрешения следует спрашивать — относительно всего.

— Вы? — презрительно усмехнулся один из братьев. — Насколько мне известно, вы здесь всего лишь гость.

Он попытался локтем отодвинуть Джона, но виконт прочно удерживал свои позиции.

— Хм. Мне очень жаль, граф Синдреак, но этот гость женат на хозяйке замка, что означает… — Джон многозначительно умолк.

Четырнадцать золотистых глаз широко раскрылись от удивления. До них дошел смысл его слов.

Было довольно забавно наблюдать, насколько быстро презрение братьев сменилось уважением.

Двое похлопали его по спине, один подмигнул, еще один одобрительно кивнул, а остальные заявили, что лучшего выбора графиня де Фонболар и сделать не могла.

— А при чем тут графиня? — вкрадчиво спросил Джон. — Я муж Хлои.

— Только не Хлои! — раздался всеобщий вопль. Очевидно, новость пришлось не по душе братьям. — Ведь это мы хотели жениться на ней!

Джон покачал головой.

— Все семеро? — холодно спросил он.

— Не глупите! По дороге сюда мы решили, что на ней женится Адриан! И что нам теперь делать?

Они дружно воздели руки к небу.

Джон не мог сдержать улыбки.

— Не помню, чтобы кто-то из вас подумывал о женитьбе. Все то, что о вас рассказывали, свидетельствовало об обратном.

— Да, конечно, но в данном случае дело в другом, — ответил один из братьев.

— То есть?

— Нам нужно поместье!

— Наше собственное конфисковано!

— А что за граф без поместья?

Все семеро, как по команде, бросили на него язвительные взгляды.

До недавнего времени Джон сам был виконтом без поместья.

— Можете мне поверить, ребята, это не смертельно, — скептически усмехнулся он и распахнул перед ними дверь. — Входите, а то у вас такой вид, что вы вот-вот упадете.

Они с благодарностью приняли его приглашение.

Синдреаки были нахальными и дерзкими, но милыми. Они не вызывали у Джона раздражения, а кроме того, их связывала тесная дружба с семьей его жены.

— Благодарю, лорд Секстон, — произнес тот, кто первым заговорил с Джоном. — Мы благодарим вас за гостеприимство. Наше путешествие было долгим и трудным.

— Как вы здесь оказались? — тихо спросил он.

— Это все Черная Роза. Он прямо-таки выхватил нас из-под ножа гильотины. — Юноша усмехнулся, но Джон заметил, как он побледнел. Вероятно, их приключения совсем не походили на увеселительную прогулку. Джон восхищался мужеством молодых людей.

— И он привез вас сюда? — с любопытством спросил Джон. Такой поворот событий показался ему странным.

— Прямо к вашему порогу, лорд Секстон.

Джон потер подбородок.

— Хм.

Сначала Зу-Зу, затем Синдреаки. Очень странно.

Дворецкий повел их наверх.

— И еще одно, ребята, — остановил гостей Джон.

Братья повернулись и посмотрели на него. Они действительно выглядели измученными, и Джону стало немного жаль их.

— Да? — в один голос спросили они.

С тем, что он хотел сказать им, можно подождать, подумал Джон и ласково улыбнулся.

— Отдохните как следует. Здесь вы в безопасности.

Они благодарно улыбнулись ему и поспешили за Калоуэем.

Боже милосердный, они гораздо моложе, чем он предполагал. Моложе и наивнее. Вряд ли они представляют какую-либо опасность. Их возраст колебался от шестнадцати до двадцати одного или около того. Они были так похожи, что Джон с трудом различал их.

Прекрасно. Семеро братьев, которые, судя по всему, на протяжении многих лет были лишены родительской опеки и как представители — до недавнего времени — высшего общества отличались, вероятно, необыкновенной испорченностью. Они обладали репутацией развратников, которая соперничала с его собственной. Конечно, они не могли сравниться с ним, но все же…

Джон ухмыльнулся. Семь Смертных Грехов. Здесь, в его доме.

Улыбка медленно сползла с его лица. В том же самом доме, где и его прекрасная Хлоя? Смуглое лицо виконта побледнело.

Если они посмеют нарушить приличия, он собственноручно отрубит им головы.

Видит Бог, он сделает это.


Перси подстерег виконта, когда тот спускался к обеду. Джон и так уже опаздывал.

Днем Хлоя помогала бабушке разливать по бутылочкам ароматические масла. Она сказала ему, что после долгой зимы это занятие доставляет ей особое удовольствие.

Поскольку несколько последних дней они почти не покидали свою комнату, он проводил ее быстрым поцелуем, решив посвятить свободное время разбору вещей семьи Харт, хранящихся на чердаке.

Джон раскопал два очень интересных дневника и целый день провел за их чтением.

Он ненадолго задумался над тем, что сталось с личными вещами семьи Секстонов. Возможно, ему удастся проследить их судьбу и выкупить их. Эта идея увлекла его. Нужно не забыть спросить Хлою, что она думает по этому поводу. Хлоя очень хорошо разбиралась во всяких безделушках, и ее помощь будет необходима, если они решат заняться поисками вещей.

Признав тот факт, что он сам ничего не понимает в старинных вещицах, Джон понял, что составлением списков, поисками и покупкой придется, вероятно, заниматься ей.

То есть все это полностью ляжет на ее плечи.

Он вздохнул. Возможно, он слишком много хочет от нее. Хотя, если он пообещает помогать ей, она скорее всего согласится.

«Лорд Страсти занимается поиском и покупкой антиквариата».

Он фыркнул. Кто этому поверит?

Джон подумал, что это занятие может оказаться очень приятным: идти по следу какой-либо вещи, путешествовать вместе, чтобы купить ее…

В этот момент он столкнулся с Перси.

Опять всплыла проблема шпанской мушки.

«И почему я выбрал эту дорогу?»

Джон пришел в ужас от того, насколько несправедлива к нему судьба.

— Перси, ты замолчишь когда-нибудь или нет? Меня совершенно не интересует цвет твоих дурацких штанов!

Франт громко вскрикнул от ужаса, и его возглас звоном отозвался в голове Джона.

— Штаны? Я вовсе не имел в виду штаны! Я говорю о гораздо более важной вещи — о жилете!

— Боже, дай мне сил, — скрипнул зубами Джон.

К тому времени, когда они добрались до столовой, все остальные уже расположились за столом и оживленно беседовали.

Перси остановился в дверях и заметил:

— Видишь, Джон? Ты похож на Дон Жуана — призраки французских аристократов сидят за твоим столом.

Скривив губы, он взмахнул рукой, показывая на беспокойную компанию.

— Очень забавно, Перси. Остается надеяться, что они не являются предвестниками моей гибели, — подмигнул Джон и занял место во главе стола.

Перси поднес лорнет к глазам и принялся внимательно рассматривать виконта.

— Существует много разновидностей смерти, мой дорогой друг. Будем надеяться, что ничего такого не случится. — Улыбаясь собственным мыслям, Перси сел рядом с графиней Замбо, которой удалось занять место справа от Джона.

Поморщившись, Джон окинул взглядом сидящих за столом. Синдреаки вымылись, переоделись и причесались. У двоих под глазами красовались синяки, которых не было несколько часов назад.

Он узнал некоторые вещи из своего гардероба, мешковато висевшие на молодых людях. Прямо напротив красовался в его золотистом жилете Дейтер. Джон прищурился, взглянув на дальний конец стола и обнаружив на дяде новую рубашку.

«Это же моя кремовая рубашка!»

Неудивительно, что его одежда продолжает исчезать. Его внимание привлекли слова одного из братьев:

— …мы Синдреаки, и мы живем ради любви!

Прекрасно. Именно это он и хотел услышать.

Ничего не поделаешь — придется терпеть. Он вздохнул и поднес ко рту ложку с супом.

— Разве они не милы? — Графиня Замбо положила ладонь ему на колено и кокетливо улыбнулась. — Хотя, на мой вкус, они слишком молоды. Я предпочитаю более зрелых мужчин.

Джон заморгал, оторвавшись от ароматного супа. Рука женщины довольно быстро двигалась вверх по его ноге. Он медленно поднял глаза, чтобы посмотреть через стол на…

Выражение «метать взглядом молнии» приобрело для него особый смысл. Хлоя подняла бокал с вином и отпила глоток. Затем она повернулась к сидящему рядом Синдреаку и подарила ему очаровательную улыбку.

Ноздри Джона дрогнули. Можно подумать, он сам спровоцировал это!

Он повернулся к Зу-Зу:

— Мадам, кажется, ваша рука заблудилась.

— Неужели? — игриво откликнулась графиня.

Она была из тех женщин, которые привыкли получать то, что хотели. Виконт Секстон не имел намерения поощрять ее. Не собирался он и позволять Хлое флиртовать с этим щенком.

— Не заигрывайте со мной, — свистящим шепотом произнес он. — Уберите руку.

Графиня Замбо надула губы, но затем ее лицо внезапно просветлело.

— Вы ведь голодны, правда? Как я невнимательна… мы продолжим позже.

— Нет, мы… — хотел возразить Джон, но она уже переключила свое внимание на Перси.

Виконт вернулся к своему супу.

Морис с дальнего конца стола с любопытством наблюдал за происходящим. Его хитрый взгляд перебегал с Хлои на Джона. «Хо-хо!» Затем он оглядел братьев, и улыбка медленно расползлась по его лицу. В прошлом маркиз нередко брал Синдреаков под свое крыло.

— Итак… Черная Роза опять появился в самое нужное время. — Морис сделал глоток вина. — Вы его близко видели, Жан-Жак?

— Жан-Жак? — растерянно спросил Джон.

— Да, я Жан-Жак.

Джон уже сообразил, что так зовут одного из Синдреаков. Хлоя представила ему остальных:

— Это Жан-Поль, Жан-Луи, Жан-Клод, Жан-Жюль, Жан-Пьер и Адриан.

Губы Джона скривились.

— Адриан? Это который из братьев?

— Это я.

Джон узнал того из Синдреаков, который первым заговорил с ним. Похоже, все остальные прислушивались к его мнению.

— Значит, ты самый старший?

— Нет, я младший в семье.

Джон удивился:

— Но они слушаются тебя.

— Я наследник, — просияв, гордо заявил молодой человек. — Отец завещал мне наши земли.

— Кроме того, — вставил Жан-Жюль, — он самый красивый из нас. Отец говорил, что Адриан его лучшее произведение.

Адриан ухмыльнулся.

— А как насчет близнецов? — спросила Хлоя.

— Близнецов? — переспросил Джон.

— Совершенно верно. Ведь Жан-Поль и Жан-Клод — близнецы, Джон.

И как она их различает? Ему они казались совершенно одинаковыми: черные курчавые волосы, белые зубы и золотистые глаза. Он пожал плечами.

— Близнецы были до меня, — философски ответил Адриан.

Джон закатил глаза и впервые в жизни обрадовался, что ему никогда не приходилось иметь дело с братьями и сестрами. Хотя эти ребята, похоже, прекрасно ладили между собой — если не обращать внимания на два лиловых синяка и постоянные ссоры. Уголки его рта поползли вверх.

Морис вернулся к прерванному разговору о Черной Розе.

— Кто бы он ни был, мы в неоплатном долгу перед ним за то, что он спас наших друзей, — сказал он и обвел рукой стол.

— Тише! Тише! — Сидящие за столом принялись постукивать вилками по бокалам с вином.

— За Черную Розу! — Перси неожиданно вскочил, переполненный благодарностью к неизвестному спасителю, и поднял свой бокал. — Arma virumque cano! Да здравствуют доблесть и мужество!

Господи, только не это. Джон поморщился, понимая, что за этим последует. Он был уверен, что Перси начнет читать свои ужасные стихи.

— Они ищут его там и тут…

Хлоя, Морис и две графини хором подхватили:

— …чернь теряется в догадках…

Безумие распространяется, подумал Джон и потер переносицу.

Наконец они добрались до этого жуткого финала:

— …неуловимая Роза!

Джон перевел дух.

Похоже, Синдреакам стихи пришлись по вкусу, поскольку они тут же принялись упрашивать Хлою, чтобы она научила их. Джон решил, что если они начнут хором декламировать стихи, то он вышвырнет их из дома, живых или мертвых.

— Нам повезло, — тихо произнес Жан-Жюль. — Остальные были не столь удачливы.

— Кто-нибудь из наших знакомых? — спросил Морис.

— Герцог де Монтен и его дочь, баронесса Дюфон.

— Ты ведь помнишь их, Хлоя? — спросил Жан-Клод. — Он всегда задирал нос, а у нее были лошадиные зубы и косящие глаза.

Он проиллюстрировал свои слова, выставив вперед зубы и скосив глаза.

— Она не выбирала себе внешность, — бросился на защиту дамы Жан-Жюль, обнаружив присущую его натуре чувствительность.

— Совершенно верно, — пожал плечами Адриан. — Но она вечно хныкала. С этим ты не будешь спорить.

— Ну, теперь нам больше не придется выслушивать ее жалобы. — Жан-Жюль отбросил салфетку и вышел из комнаты.

Все были удивлены его внезапным уходом. Молчание нарушил Адриан:

— Жюлю очень тяжело пережить это. У него чувствительная натура, и его больно ранит любая несправедливость. В тюрьме он заболел… — Адриан умолк, как будто тоже не хотел вспоминать о тех ужасах, что им пришлось вынести.

— С ним все будет в порядке? — Хлоя переживала за доброго юношу.

— Да, у Жюля необыкновенно сильный характер.

Джон с растущим уважением посмотрел на Адриана. Теперь ему стало понятно, почему остальные подчинялись ему. Несмотря на юный возраст, в нем чувствовался прирожденный лидер.

— Все это так печально! — Перси прижал к глазам кружевной платок. — Подумать только, семь чудесных молодых людей брошены в тюрьму только за то…

— Минуточку, — выпрямился на стуле Джон. — Семь человек! Но разве вы, графиня Замбо, не говорили, что арестовали шестерых, а один спасся?

На лице Зу-Зу отразилось крайнее удивление.

— Ну, я думала, что их было шесть.

Джон вызывающе взглянул на Адриана:

— Что вы на это скажете, граф Синдреак? Как случилось, что один из вас был на свободе и тем не менее оказался здесь? Возможно, потому, что один из вас и есть Черная Роза, а?

Синдреаки переглянулись.

Адриану явно не понравился такой поворот в разговоре.

— Это просто смешно, лорд Секстон! При всем моем уважении к вам, Зу-Зу, вы ошиблись. Мы все были арестованы.

Лоб графини прорезали морщины.

— Возможно, я ошибаюсь. Я узнала бы человека, который меня спас, — это точно не Синдреак.

Но Джона не так-то легко было убедить.

— Не стоит винить себя за неудачную попытку разгадать эту загадку, Секстон. Все умирают от желания узнать, кто он такой. — Перси проглотил кусочек дичи. — Говорят, он бывший пират. Только представьте себе! Сегодня грабит аристократов, а завтра спасает их головы от гильотины.

Все принялись обсуждать это любопытное предположение. Вдруг шум разговоров перекрыл голос Дейтера:

— В моей деревне один человек умирал четыре раза.

Все замолкли и с любопытством воззрились на немца, сделавшего такое странное сообщение.

— Когда он умер в первый раз, мы похоронили его на церковном дворе. — Дейтер обвел завороженную аудиторию мрачным взглядом. Шнапс, почувствовав его настроение, оскалился. — Он вернулся.

Все открыли рты от изумления.

Все, кроме Хлои, в фиолетовых глазах которой Джон заметил алчный огонек. Кровожадная маленькая разбойница, с усмешкой подумал он. Она обожала страшные истории.

— Во второй раз… — Сидящие за обеденным столом гости подались вперед. — Волки…

Дейтер неожиданно умолк.

— Волки, — подсказал ему Жан-Луи. — Что там насчет волков?

Подбородок Дейтера упал ему на грудь, и вскоре раздался громкий храп.

— О-о! — Все разочарованно откинулись на стульях.

Джон с трудом сдержал смешок. Каждый раз они попадаются на ту же удочку.

— Ладно, тут мне недавно рассказали забавную историю, — сказал Перси, промокнув рот салфеткой. — Ты же знаком с графом Лаудером, Джон?

Джон открыл было рот, чтобы ответить, но, набрав в легкие побольше воздуха, Перси продолжил рассказ. Сэр Сэсил-Бэзил, похоже, придерживался следующего принципа: горе сомневающимся.

— Этот парень — неисправимый ипохондрик. Не переносит ни малейшего нарушения в строгом распорядке своей жизни.

— Это мне кое-что напоминает, — пробормотал Джон.

— Говорят, за пять лет он не проронил ни слова!

— Почему? — Для графини де Фонболар это было новостью.

— Неизвестно. Можно только предполагать. Наверное, считает, что произнесенное вслух слово повлияет на его размеренную жизнь, каким-то образом привнеся в нее угрозу разрушения.

— Как эксцентрично, — поморщилась Зу-Зу, никогда не признававшая за аристократией право на подобные странности.

— О, более того! Когда ему сообщили о визите какой-то писательницы — кажется, это была Мэрион Тернери, автор той романтической повести…

— Ах, она очень мила, — улыбнулась графиня.

Перси что-то одобрительно промычал и продолжил рассказ:

— Она даже не смогла подойти к графу. Внезапно он стал кричать: «Уведите меня отсюда!»

Все, включая Джона, рассмеялись.

— Похоже, ужаса перед опустошительным воздействием «литературной чумы» оказалось достаточно, чтобы излечить этого человека от навязчивой идеи.

В столовой вновь раздался взрыв хохота.


На следующий день Джон сидел в кабинете и мрачно смотрел на расчетные книги.

Он ненавидел всю эту бухгалтерию.

Зачем же он мучает себя? Особенно в такой день. Его взгляд упал на застекленную дверь, выходящую в сад. Стоял чудесный день, солнечный и теплый.

Единственное, чего ему хотелось, это увести Хлою в сад и…

Но шансов на осуществление этого желания почти не было.

Его ноздри затрепетали. Хлоя почему-то сердилась на него. Вчера вечером она даже отказалась заниматься с ним любовью и, улегшись в постель, повернулась к нему спиной.

Это привело Джона в ярость.

Он так сильно хотел ее, что чуть было не заговорил о своем супружеском праве на удовлетворение желаний.

Все же ему удалось сдержаться. Он вовремя сообразил, как глупо это прозвучит. Он никогда не был склонен к напыщенным заявлениям и не собирался выставлять себя в смешном виде.

Вне всякого сомнения, во всем виновата Зу-Зу.

После того как вчера вечером мужчины выпили по рюмке портвейна и присоединились к дамам в гостиной, Зу-Зу без всякого стыда принялась преследовать его. И так весь вечер. И что бы Джон ни говорил, рассчитывая смутить назойливую женщину, это не оказывало на нее никакого действия. Она просто не обращала внимания на его стремление осадить ее и не прекращала попыток соблазнить хозяина дома.

Хлоя была уверена, что Джон сам каким-либо образом поощрял Зу-Зу. Она намекнула, что может вести себя точно так же, отметив, что Адриан самый красивый из Синдреаков, хотя все они необыкновенно хороши.

В тот момент ответ Джона, похоже, прозвучал несколько напыщенно. Он заявил Хлое в довольно резких выражениях, что ей лучше не тратить время на размышления, который из Синдреаков красивее, поскольку ей это точно не пригодится.

Она, фыркнув, отвернулась от него, хотя он мог поклясться, что видел промелькнувшую на ее лице довольную улыбку. Поразмыслив, Джон убедил себя, что это была всего лишь игра света.

Разве могло ее обрадовать то, что он практически приказал ей держаться подальше от этих французских шалопаев?

Как бы то ни было, она отправилась спать, оставив его в состоянии крайнего раздражения.

И еще одно новое ощущение, которое он испытал благодаря Хлое.

Разочарование от отказа в близости.

Кто сказал, что воздержание полезно для души? Джон забарабанил пальцами по крышке стола. Его это не очень волновало, но тем не менее он чувствовал себя неважно!

Когда он проснулся утром — все еще в болезненно-возбужденном состоянии — и потянулся к ней, то обнаружил, что Хлоя уже ушла. Собирать фиалки, как было сказано в ее записке.

Он вздохнул. Удивительное дело, Лорд Страсти не смог удовлетворить свою страсть.

Он провел рукой по лицу.

Загвоздка состояла в том, что ему никак не удавалось понять, как он мог оказаться в такой ловушке. К тому же он не мог взять в толк, почему должен страдать.

Удрученный, Джон раскрыл следующую книгу и тоскливо уставился на исписанные страницы. Он отметил, что большинство записей было сделано затейливым почерком графини де Фонболар. Просматривая колонки цифр, он обратил внимание на несколько вопросительных знаков, которые она поставила на полях. Следующие за вопросами страницы были исписаны ровным и четким почерком дяди.

Джон улыбнулся, представив себе, что здесь происходило. Графиня обнаружила какие-то противоречия в записях, и Морис разъяснял ей возникшую проблему.

Они оба были чрезвычайно осторожны, с необыкновенной скрупулезностью ведя дела принадлежавшего Хлое поместья. Джон заметил, что самые последние записи сделаны тонким изящным почерком. Морис учил Хлою, как вести расчетные книги.

Он был для нее настоящим дедушкой…

Тем более удивительно, что маркиз решился вручить ее состояние Джону, обладавшему репутацией неисправимого шалопая.

Почему все ему так доверяют?

Теперь они ждут от него руководящих указаний. Это полностью выбило его из колеи.

Он принялся лениво перелистывать страницы.

У Хлои самый чудесный носик на свете. Он смешно морщится, когда она смеется. Иногда Джону нравилось дразнить ее, целуя в кончик носа.

О чем он думает?

Ему необходимо просмотреть эти книги! Джон сосредоточился на маленьких синих цифрах. Почти фиолетовых.

Как ее глаза.

Он мог утонуть в этих глазах.

Джон захлопнул книгу. Потом. Он посмотрит эти книги позже.

Он подпер голову руками. Возможно, ему следует написать своему поверенному, чтобы тот собрал все доступные сведения о фамильных вещах Секстонов.

Неплохая мысль.

Джон выдвинул ящик стола, достал бумагу и чернила. В углу ящика лежал маленький локон ярко-рыжих волос, перевязанный розовой ленточкой.

Слегка улыбнувшись, он достал его. Детские волосы Хлои.

Джон погладил пальцем мягкую прядь, вспоминая те времена, когда ее волосы были такими. Маленькая девочка, которую он обожал.

А теперь нежно любимая жена.

Откуда взялась эта мысль? Лоб его покрылся испариной. Всю свою жизнь он старался избегать западни чувств. Хлоя была…

Из-за стеклянной двери послышались голоса Син-дреаков:

— …раз… два… три!

Вслед за этим раздалось что-то похожее на радостный возглас.

Джон тряхнул головой и вернулся к своим мыслям.

Она была…

— …раз… два… три!

На этот раз Джон ясно различил женский визг и узнал голос леди Секстон.

Он вскочил со стула, подбежал к дверям и одним движением широко распахнул их.

На лужайке прямо перед ним Синдреаки держали натянутую простыню, в центре которой сидела его жена. Они подкидывали ее в воздух, как будто она была маленькой забавной куклой, служащей для их развлечения.

Джон вихрем пронесся по лужайке.

— Отпустите ее немедленно! — зарычал он.

В их взглядах сквозило удивление, смешанное со страхом. К счастью, они не выпустили из рук ткань, поскольку как раз в это время Хлоя подлетала в воздух.

С громким хлопком она опустилась в самую середину простыни.

— Вам что, не ясно? — В его низком голосе слышалась угроза.

Все семеро разом опустили простыню и удалились.

Хлоя осталась сидеть в окружении фиалок, которые покрывали ее саму, простыню и землю вокруг. Ладони ее лежали на бедрах, а милое лицо недовольно хмурилось.

Она была явно раздражена.

— Джон, что с тобой происходит?

— Ты что, с ума сошла? Они же подбрасывают тебя в воздух!

— Ну и что?

— Как что? Ты… ты можешь… они могут не…

Джон скрестил руки на груди и нахмурился, не зная точно, что он хочет сказать, но чувствуя, что должен высказаться.

Лицо Хлои осветилось широкой улыбкой.

— Иди сюда, Джон. — Она похлопала по простыне рядом с собой.

Он вскинул бровь и неохотно сел рядом с ней.

— Что?

Ямочки на его щеках стали еще глубже.

— Ты ревнуешь?

— Не смеши меня, — фыркнул Джон.

— Похоже, ты ревнуешь меня к ним. — Она ленивым движением разгладила ткань рядом с собой.

Он положил ладони на плечи Хлои, стараясь полностью завладеть ее вниманием.

— Не больше, чем вчера вечером ты ревновала меня к графине.

Хлоя посмотрела прямо ему в глаза:

— Значит, ты очень сильно ревнуешь.

С его губ сорвался удивленный вздох. Она опять сбивает его с толку.

— Хлоя… — Он умолк в нерешительности, и лицо его помрачнело. — Не играй со мной — мне это не нравится. Даже если это делаешь ты.

— Я не играю с вами, милорд. — Она придвинулась ближе, так что он ощутил тепло ее тела.

Джон молча смотрел на нее.

— Я никогда не буду играть с тобой, Джон. — Она поправила упавшую ему на лоб прядь волос и добавила: — Если только ты сам этого не захочешь.

Это было уже выше его сил. Раньше они никогда не играли друг с другом в подобные игры.

Он перехватил ее запястье, уклонившись от ласки. Его нефритовые глаза сверкали.

— Не ищите себе неприятностей, миледи, — сдавленным голосом проговорил он. — Иначе вы непременно найдете их.

Хлоя вздрогнула, испуганная его резкостью. С таким Джоном — сильным и решительным — ей почти не приходилось иметь дела. Как только что-то задевало его чувства, он моментально захлопывал створки своей раковины.

Хлоя первый раз попробовала так вести себя с ним, и впервые он отгородился от нее. Это больно задело ее.

Она отстранилась, и глаза ее наполнились слезами.

Джона охватило раскаяние, и он почувствовал странное стеснение в груди. Он опять притянул Хлою к себе.

— Прости, котенок. Я совсем не то хотел сказать.

Потрясенная его извинением, Хлоя сразу же поняла, как сильно он все-таки изменился.

Всхлипывая, она подняла на него глаза:

— Так что же ты имел в виду?

Джон открыл рот, но, казалось, никак не мог найти подходящих слов.

— Точно не знаю, — наконец пробормотал он.

Хлоя с любопытством наблюдала за ним. Лицо Джона выражало растерянность. Для нее эта картина была милее любого полотна Фрагонара.

Хлою радовало его смущение.

Она взяла в ладони его упрямый подбородок и нежно поцеловала в губы.

— Давай забудем про это, Джон, — прошептала она. — Кроме того, мне надо немного вздремнуть.

Она притворно зевнула, бросив на него страстный взгляд из-под опущенных ресниц.

Лорд Секстон мгновенно просиял.

Вздремнуть — превосходное занятие.

И вдобавок безопасное.

Глава 10 Роза появляется снова

Несколько дней спустя на пороге «Приюта изящества» появился герцог де Монтен со своей дочерью, баронессой Дюфон, и еще несколькими французскими изгнанниками.

Все рассказывали одну и ту же историю.

Они были спасены от гильотины Черной Розой. Джон не особенно удивился, что они очутились у дверей его дома.

Он начал подозревать, что Черная Роза прячется среди его домашних.

К такому выводу его подвели некоторые факты. Во-первых, все спасенные были близкими друзьями Фонболаров; во-вторых, смельчак, спасающий людей от смерти, должен знать, где укрыть их.

Расположение поместья «Приют изящества» — на юге Англии, между Дувром и Портсмутом, — делало его идеальным местом для подобных операций.

Отсюда легко было пересечь Ла-Манш и добраться до Кале или вообще не приставать к берегу, а доплыть до Гавра и подняться вверх по Сене до самого Парижа. Если выбрать исключительно водный путь, то придется иметь дело с капризами ветра и морских течений, но в некоторых случаях они могут даже помочь путешественнику. Так что этот вариант вполне вероятен.

Сухопутная дорога от Кале до Парижа была слишком известна, так что здесь всегда существовала опасность быть узнанным. Лучше всего пересечь пролив между Брайтоном в Англии и Булонью, а затем из Булони по суше добраться до Парижа. Это займет меньше времени, чем путешествие по Сене, поскольку не придется бороться со встречным течением.

Естественно, чем больше времени проводить на суше, особенно во Франции, тем выше риск быть обнаруженным. А это означает, что Черная Роза должен всегда иметь свежих лошадей, не говоря уже о верных людях, которые помогали ему во враждебной стране.

Джон готов был держать пари, что этот человек добирался до Булони или ее окрестностей и плыл обратно вместе со спасенными, поскольку у него не было причин долго задерживаться на земле Франции, особенно с находящимися у него на попечении аристократами.

Если принять во внимание ту быстроту, с которой произошло вызволение Синдреаков и Замбо, то этот человек скакал на лошади словно вихрь, сражался, как дьявол, и управлялся с парусом, как настоящий моряк.

Сообщенные Перси слухи, что этот человек бывший пират, могли быть недалеки от истины.

Джон пытался вспомнить, кто и когда присутствовал или отсутствовал в доме. Нелегкая задача, поскольку гостей было много и он не обращал на них особого внимания. По крайней мере не следил, все ли на месте. Насколько он помнил, большую часть времени на этой неделе он провел с Хлоей. Между теми редкими случаями, когда они присоединялись к обществу, проходило достаточно времени, чтобы кто-нибудь мог уехать, а затем вернуться обратно.

Как бы подтверждая это, утром прибыла новая группа спасенных.

Они рассказали, что их не привезли прямо к дому, а всю ночь прятали в какой-то старой хижине на окраине деревни, названия которой они не знали. Утром их проводили в «Приют изящества».

Поскольку спаситель никогда не снимал маску, они не могли сказать, был ли это тот же самый человек, что привез их из Франции.

Иногда Джону казалось, что тот же, иногда — нет. Не исключено, что неизвестный мог вернуться в замок за день до появления спасенных, желая отвести от себя подозрения. Все зависело от того, на какую помощь он мог рассчитывать, но этого Джон не имел возможности выяснить.

Черная Роза без помех проникал в дом и вместе с остальными ждал, когда прибудут новые беглецы, высказывая при их появлении соответствующее удивление.

Кто бы это мог быть?

Джон прокрутил в голове список возможных кандидатур.

Самое интересное заключалось в том, что за последние несколько дней Морис, Перси и Дейтер отлучались из замка под различными предлогами.

Морис вынужден был навестить свое поместье, получив сообщение, что пожар уничтожил целое крыло дома. Он вернулся вчера и сказал, что весть о пожаре оказалась ложной, а отправитель письма неизвестен.

Джон был бы рад верить дяде, но он хорошо знал, что в молодости Морис был необыкновенно горяч. Он не удивился бы, если бы маркиз посчитал своим долгом спасти попавших в беду соотечественников.

Дейтер не появлялся целых два дня. Когда его спросили о причине, немец заявил, что его чем-то напоили, он проспал два дня подряд, но никто даже не вспомнил о нем. Это обстоятельство сильно рассердило его. Он совершенно серьезно спрашивал Джона, неужели никому не показалось странным, что он проспал все это время.

Джон не нашел в себе смелости признаться, что так оно и было. Дейтер оставался для него загадкой, но виконт тем не менее не мог себе представить угрюмого баварца в роли лихого разбойника.

Теперь Перси. Щеголь решил навестить одного из друзей в соседнем городке и погостить у него несколько дней, и лорд Секстон не стал противиться его намерению. Но поскольку трудно было представить себе Перси в роли Черной Розы, Джон перешел к следующему кандидату.

Или кандидатам, если речь идет о Синдреаках. То есть об одном из Синдреаков, коли уж быть точным.

Это казалось Джону наиболее вероятным. Но который из них? За братьями было очень сложно уследить, поскольку внешне они почти не отличались друг от друга.

Они молоды, задиристы и безрассудно смелы. Несмотря на различие характеров, молодые аристократы проявляли склонность к авантюрам.

Если хорошенько подумать, то это мог быть и не один… правда, Зу-Зу утверждала, что видела их в тюрьме. Джон верил ей. Он также не сомневался, что она видела шестерых Синдреаков, а не семерых. Седьмой спас ее от гильотины, затем вернулся и освободил братьев.

И он продолжает свою деятельность.

Теперь, когда в доме столько гостей, было практически невозможно уследить за всеми. Прошлым вечером некоторые пришли на обед, некоторые нет.

В доме царила полнейшая неразбериха.

Тем не менее Джон был полон решимости выяснить правду. Он собирался внимательно смотреть и слушать, а также лично проследить кое за кем. При необходимости он мог быть очень хитер.

Однако он понимал, что вскоре должен будет поделиться с кем-то своими подозрениями. С Хлоей. Пройдет совсем немного времени, и она сама почувствует неладное. Его морковка всегда была очень сообразительной.

Поэтому он не очень удивился, когда вечером в постели Хлоя спросила:

— Ты заметил, какие странные события происходят с…

— Да.

Она нахмурилась.

— Ну и кто это, как ты думаешь?

— Пока не знаю, но должен тебе сказать…

Он взял ее за плечи и притянул поближе.

— Это не баронесса Дюфон.

Хлоя хихикнула. Вдова уже успела надоесть всем своим хныканьем и жалобами. Ее отец, герцог, был еще хуже. Только Жан-Жюль, похоже, умел ладить с ней. Он даже защищал ее, чем вызывал недовольство братьев.

— Ты кого-нибудь подозреваешь? — спросила Хлоя и уткнулась лицом в его грудь. У Джона была такая нежная кожа, и от нее исходил чудесный запах. Бабушка придумала этот аромат специально для него, и с тех пор каждый год на Рождество дарила ему собственноручно изготовленное мыло и одеколон.

— Да. Подозреваю. — Он рассеянно погладил ее по голове. — Я думаю, что это один из Синдреаков.

— Синдреаков? — Хлоя задумалась, наморщив нос. Джон наклонился и поцеловал ее в кончик носа. — Почему Синдреаки? — Он объяснил ей логику своих рассуждений. — Хм… Не думаю, Джон. Во-первых, они слишком молоды, чтобы решиться на такой дерзкий подвиг.

— Некоторые из них старше тебя, а кроме того, юность часто бывает безрассудной.

— Тогда какие оправдания у тебя?

— Это не смешно, слоненок.

— Я ненавижу это прозвище.

— Знаю, — усмехнулся Джон.

— Я все же не думаю, что это один из Синдреаков. — Она выпятила нижнюю губку, задумавшись.

— Почему? — Он ухватил зубами эту соблазнительную губку и принялся посасывать ее. Затем неохотно отпустил лакомый кусочек, чтобы Хлоя могла ответить ему.

— По словам Перси, Черная Роза был, кажется, пиратом, а ни один из Синдреаков никогда не имел ничего общего с этим занятием. Так что можешь вычеркнуть их.

— Нет. Перси сказал, что ходят слухи. Это не означает, что Черная Роза действительно пират.

— Ты меня не убедил.

— Тогда кто же это, по-твоему?

Его руки нежно поглаживали спину Хлои.

— Думаю, кто-то неизвестный… он не входит в число гостей, но знает, что мы принадлежим к французской аристократии. Он считает, что мы с симпатией отнесемся к его поступку и не выставим соотечественника за дверь. Возможно, он даже скрывается под видом одного из слуг.

— Не согласен.

Хлоя уперлась ладонями ему в грудь.

— Почему? — Она пристально взглянула ему в глаза.

— Потому что, — Джон опять прижал ее к себе, — он знает наших друзей и ставит своей целью спасать именно их.

— Хорошо, но если он один из слуг, это объясняет его осведомленность.

Джон покачал головой:

— Мне так не кажется.

Хлоя смотрела на него сквозь густые ресницы.

— Заключим пари?

— И потом увидим, кто из нас прав? — вскинул бровь Джон.

Она кивнула, и на ее щеках появились две очаровательные ямочки.

— Очень хорошо, миледи. Каковы ваши условия? — протянул он, обдумывая открывающиеся перед ним заманчивые возможности.

— Мои условия… — Она умолкла на секунду, размышляя. — Если я окажусь права, то ты в течение одной ночи будешь исполнять все мои желания.

Джон поднял глаза к потолку и в недоумении тряхнул головой. Поймав ее удивленный взгляд, он подмигнул и хитро улыбнулся.

— Хлоя, Хлоя, Хлоя, помнишь, что я говорил тебе тогда в ванне? Ты должна выбрать такое наказание, которое не было бы принято с восторгом.

Она опять надулась, осознав свою ошибку.

Джон усмехнулся.

— Как бы то ни было, я с радостью принимаю твои условия, дорогая. — Он потерся носом о ее нос.

— Хорошо, — просияла Хлоя, обрадованная возможностью получить Джона в свое распоряжение на целую ночь. — Нам нужно разработать план, как выследить его.

— Думаю, это не составит труда.

Хлоя вопросительно посмотрела на него.

— Теперь мы знаем, что он действует внутри и вокруг «Приюта изящества», — объяснил Джон. — Все, что мне нужно сделать, — это понаблюдать ночью за въездом в поместье. Большинство гостей появлялись ранним утром. Сдается мне, что следующие должны прибыть около полуночи.

— Почему ты так думаешь?

— Он слишком хитер, чтобы рисковать без необходимости. Он должен догадаться, что кто-то из нас теперь пытается выследить его. Под покровом ночи легче скрываться.

— В этом есть смысл. Никогда не думала, что ты такой умный, Джон. — Она пощекотала его.

Он быстро поймал ее руку. Хлоя знала, что Джон очень боится щекотки.

— Поскольку новые гости прибыли только что, думаю, пару дней все будет тихо. Начиная с завтрашней ночи я буду ждать его.

— Предположим, он появится, и что дальше?

— Тогда я последую за ним.

Хлоя слегка побледнела.

— А ты не думаешь, что это опасно? Я имею в виду слухи о том, что он пират. Я бы не хотела, чтобы ты подвергался опасности.

— Спасибо, морковка. Можешь мне поверить, это меня совершенно не волнует.

Говорили, что Джон был превосходным стрелком и не менее искусно владел шпагой. Это доказывало множество дуэлей с разгневанными мужьями и ревнивыми любовниками. Он слыл одним из лучших фехтовальщиков Англии.

Хлоя нахмурилась и толкнула Джона ногой.

— Ой! Это еще за что?

— У меня есть на то причины.

— Может, поделишься со мной?

— Нет! — Она упрямо вздернула подбородок.

Джон был убежден, что очень хорошо изучил женщин. Тем не менее они всегда готовы преподнести что-нибудь новое и непостижимое, чтобы удивить ничего не понимающих мужчин.

Он глубоко вздохнул и решил не пускаться в дальнейшие расспросы. Совершенно неизвестно, какую он допустил оплошность.

— Скажу повару, чтобы собрал для нас немного еды, — нарушила молчание Хлоя.

— Зачем? — нахмурился Джон.

— На случай, если мы проголодаемся ночью, выслеживая Черную Розу.

— Мы? Ты никуда не пойдешь, Хлоя.

— Нет, пойду! — Ее палец скользнул вниз по его груди.

Он остановил ее руку, когда она добралась до пупка.

— Нет, не пойдешь, это слишком опасно.

— Ты только что утверждал обратное.

— Для меня не опасно. Но тебе я не позволю приближаться к Черной Розе.

— Если это слишком опасно для меня, Джон, значит, это опасно и для тебя. Я просто не могу позволить тебе сделать это.

— Что? — Рот Джона приоткрылся от удивления.

— Извини, но я решила: мы пойдем вместе, — сказала Хлоя и потрепала его по щеке.

Джон потерял дар речи. Никто, даже дядя, не пытался указывать ему, что он может, а что не может делать.

— Жены не указывают мужьям! — взорвался он.

— А я указываю. — Хлоя зевнула и уткнулась лицом ему в грудь.

— Что заставляет тебя думать, что я когда-нибудь соглашусь с этим, Хлоя? — тихо спросил Джон.

Хлоя выглядела совершенно безмятежной. Она лизнула его плоский сосок и сладким голосом спросила:

— Значит, ты собираешься оставить меня здесь, с Синдреаками?

В комнате повисла мертвая тишина. Они молчали несколько минут.

— Мы возьмем одну лошадь. Мою. А ты должна быть готова к ночному бдению.

— Я скажу повару насчет еды, — украдкой улыбнулась она.

Джон шумно вздохнул.

— Это не увеселительная прогулка, Хлоя.

— Ты будешь рад, что я позаботилась об этом, вот увидишь. Думаю, нужно взять с собой одеяло…

— Хлоя! — всплеснул руками Джон.

— Хорошо, я отказываюсь от одеяла. — Лицо ее озарилось волнением. — Это так романтично,Джон. Подумать только — мы будем единственными, кому удастся установить личность Черной Розы!

«И кому мы об этом расскажем?» — подумал он.

Хлоя игриво провела губами по его шее.

— Как ты думаешь, это займет много времени?

— Раскрытие тайны Черной Розы?

— Нет. — Она принялась целовать его. — Чтобы ты показал мне…

Джон выжидающе смотрел на нее, и в его ясных зеленых глазах заплясали искорки.

— Чтобы я показал тебе…

Ее губы продолжали путешествие по его мускулистой груди, скользнули к животу и остановились у пупка. Она провела кончиком языка вокруг углубления, быстрыми нежными движениями прикасаясь к его гладкой коже. По телу Джона пробежала дрожь.

— Чтобы я показал тебе… — повторил он, удивленный и обрадованный ее смелостью.

Ее губы опустились ниже. Джон все больше запутывался в чувственной паутине, которой она оплетала его.

— Чтобы ты показал мне все, что умеешь сам. Сколько времени, ты думаешь, это займет?

Она обхватила ладонью его возбужденную плоть и быстро провела по ней кончиком языка.

Наслаждаясь ласками Хлои, Джон не сразу осознал смысл ее слов.

У него перехватило дыхание, когда он понял, на что она намекает. Она спрашивала, скоро ли сможет стать самой знаменитой распутницей в Англии!

— Это займет очень много времени, Хлоя, — ласково прошептал он. Очень ласково.

Обдумывая ответ, она барабанила пальцами по его восставшей плоти. Затем наклонилась и спросила:

— Значит, ты так много знаешь, Джон? Он положил руки ей на голову и опять прижал к себе.

— Да, — протянул он низким голосом. — Я так много знаю.

— И тебя не беспокоит, что это займет много времени?

— Нет, любимая, не беспокоит. — В его обычно чистом голосе появилась хрипотца.

Хлоя улыбнулась про себя. Джон недаром имел репутацию самого известного в Англии распутника. Она гордилась им. Этот лорд Секстон очень, очень неплох, решила она, предвкушая открывающиеся богатые возможности. Мужчина, которого она любила.

Джон закрыл глаза, отдавшись наслаждению, которое ему дарили ее губы. Он мог сейчас думать только о них. Эти губы… Вид этих потрясающих губ неотступно преследовал его последнее время, искушая и сводя с ума.

Ее неискушенность в любовных играх, казалось, только усиливала его наслаждение. Никогда в жизни он не испытывал таких сладостных ощущений, как теперь.

За исключением, конечно, тех минут, когда он овладевал ею.

Ее неутомимый и проворный маленький язычок доводил его до безумия. Хлоя ласково покусывала его, и пальцы Джона с силой вцепились в ее волосы. Он снова застонал.

Хлоя посмотрела на него. Глаза его были закрыты, и он, похоже, был потрясен и полностью поглощен происходящим. Темные густые ресницы дугами лежали на его щеках.

Когда чудесные глаза Джона были закрыты, его лицо становилось более рельефным, и она в который раз восхитилась его чистыми классическими чертами. Этот сложный человек с богатым внутренним миром был невероятно красив.

— Хлоя, — прошептал он.

Она продолжала ласкать и нежно целовать его. Пряди ее длинных волос разметались по его бедрам. Из его горла вырвалось хриплое рычание.

Восприняв это как намек, Хлоя откинулась назад и снова наклонила голову, так что ее волосы накрыли его, опутав длинными прядями. Ей было интересно, какова будет его реакция, если…

Он пробормотал что-то непонятное сквозь сжатые зубы, прозвучавшее как грубость, а затем удивил ее, приподняв и опустив на себя.

— Джон!

Он вошел в нее, крепко сжав сильными руками ее бедра.

С раскрывшихся губ Хлои слетел легкий вздох. Почувствовав движение его плоти внутри себя, она поняла, что Джон слышал ее восклицание.

Его глаза чуть-чуть приоткрылись.

Из-под черных ресниц на нее смотрели расширенные от наслаждения зеленые глаза. Он сделал круговое движение бедрами.

Хлоя вскрикнула в экстазе.

— Про меня всегда говорили, что я даю не меньше, чем получаю. — Его бархатный голос слегка подрагивал. — Так что тебе, моя милая женушка, предстоит испытать много… нового.

После этого короткого предупреждения он резко согнул ноги в коленях, подвинув ее вперед и вниз. Его плоть вошла в нее очень, очень глубоко.

— О Боже! — выдохнула Хлоя, упираясь ладонями ему в грудь. Джон знал — если Хлоя переходит на французский, это значит, что он довел ее до крайней степени возбуждения. Не дав ей времени привыкнуть к новым ощущениям, он еще раз удивил ее.

Джон сел на кровати, не разгибая коленей и опираясь спиной на подушки. Он вытянул ее ноги по обеим сторонам от себя и сомкнул свои сильные руки вокруг нее в крепком объятии.

— Чер…

Он впился ей в губы страстным поцелуем. Его жадный язык глубоко проник в ее рот одновременно с мощным толчком бедер.

Хлоя застонала прямо в этот обжигающий рот.

Не прерывая страстного и требовательного поцелуя, Джон крепко прижал ее к себе и повторил движение бедрами. Ощущения, которые возникли внутри ее, были такими острыми, что Хлоя изо всех сил сжала его плечи, вдавив кончики пальцев в его гладкую кожу. Она начала всхлипывать.

Плоть Джона изогнулась внутри ее. Дважды.

Она закричала от невыносимого наслаждения.

Внезапно Хлоя осознала опасность, которой она подверглась. Джон слишком увлечен. А что, если он заставит ее потерять контроль над собой? Это нужно остановить! Она оттолкнула его плечи, боясь продолжения.

Хлоя попыталась разомкнуть его объятия, но Джон не отпускал ее.

Вместо этого он еще сильнее притянул ее к себе, плотнее обхватил руками и снова приподнял бедра ей навстречу.

Ее ногти впились ему в спину, дыхание стало частым и прерывистым. Она даже не заметила, что оцарапала его.

— Да-а, — возбужденно протянул он, касаясь губами ее губ. — О да…

Он все глубже погружался в нее, отказываясь оторваться от ее рта и разомкнуть объятия.

Хлоя начала вскрикивать по-французски.

— Джон! — задыхалась она. — Это восхитительно!

Джон украдкой улыбнулся, не прекращая своих ритмичных движений.

— M-м, — промычал он, любезно соглашаясь и еще сильнее прижимаясь к ней.

— Скорее! Скорее! — Она умоляла его положить конец этой сладкой пытке.

— Я только начал, любимая, — прорычал он. Взяв ее за лодыжку, он приподнял ногу Хлои и положил себе на сгиб локтя.

— Что ты делаешь? — изумилась она.

— А вот что. — Он мощным толчком вошел в нее под необычным углом. Это движение его плоти внутри мгновенно довело ее до вершины наслаждения.

— О-о…

Пока ее тело содрогалось в безумном наслаждении, Джон перекатывался вместе с ней с боку на бок по всей кровати. Наконец он замер, придавив ее своим телом.

Хлоя в оцепенении взглянула на него. Волосы свисали на ее взмокшее лицо, и у нее был такой вид, будто она побывала в настоящем сражении.

Джон оперся руками на ее запястья, прижав их к кровати.

Он приподнялся и на мгновение застыл, глядя на нее. Его золотистые волосы свисали вниз, щекоча ее соски.

Хлоя молчала. Затаив дыхание, она смотрела на него.

Затем Джон медленно погрузился в нее. Его движения сделались неспешными и размеренными, как будто он никуда не торопился и у него в запасе оставалась масса времени, чтобы довести ее до наивысшего наслаждения.

— О-о, Джон, о-о… пожалуйста… пожалуйста!

Его горячее дыхание коснулось ее губ. Лоб его был усеян крошечными капельками пота. Он наклонился к ней, так что их губы почти соприкоснулись, и еле слышно прошептал:

— Так гораздо лучше.

Обхватив губами ее розовый сосок, Джон принялся посасывать его, не прекращая плавных движений бедрами. Ритм, который он выбрал, казалось, еще больше воспламенял его. Он был ведущим в их безумном танце.

Золотая цепочка на его шее свесилась вниз и скользила по груди Хлои, когда их тела сближались. Он запрокинул голову, и золотая морковка коснулась ее затвердевших сосков.

Блестящий металл, нагревшийся от его разгоряченного тела, казалось, пронзил ее насквозь. Личное клеймо Джона.

Она вздрогнула всем телом и застонала. Руки Хлои дернулись, но он не выпустил ее запястья.

Затем движения его изменились. Он начал, как раньше, круговые движения бедрами, проникая все глубже внутрь нее.

— Нет… нет… — взмолилась Хлоя, как будто ее действительно пытали. Что было недалеко от истины.

Уголки его чувственных губ слегка изогнулись вверх — это было как раз то, к чему он стремился. Их тела содрогались от его мощных толчков. О, он просто убивает ее! Маленькая смерть. Хлоя прикусила губу, чтобы не сказать ему то, что он пока не должен знать.

— Посмотри на меня. — Его сильный голос всколыхнул все ее чувства. Она открыла глаза и пристально посмотрела на него. У него был дикий и прекрасный вид.

Всего лишь одно слово сорвалось с его губ:

— Сейчас.

Он опять нашел губами ее рот. Его плоть пронзала ее с неистовой силой. Джон отпустил запястья Хлои, его руки скользнули по ее повернутым вверх ладоням, и их пальцы намертво сплелись.

Хлоя стонала и всхлипывала. Ей казалось, что она распадается на части под его неослабевающими ударами. Прошло совсем немного времени, и она почувствовала, как откуда-то изнутри поднимается мощная волна наслаждения. Спазмы сотрясали все ее тело, с головы до кончиков пальцев.

Последнее мощное круговое движение бедер Джона явилось заключительным аккордом.

Из его горла вырвался крик.

Он лежал, навалившись на нее, и никак не мог отдышаться.

— Пока все, — хрипло прошептал он по-французски, касаясь губами ее шеи.

Хлоя не слышала его последних слов, едва не лишившись чувств от неописуемого наслаждения, которое подарил ей муж.

Джон был просто великолепен.

Глава 11 Корабли, которые проплывают в ночи

По дороге тянулась вереница карет: в доме опять собиралось общество.

Поместье, расположенное недалеко от Брайтона, неизменно привлекало лондонскую знать, и гостей здесь всегда хватало. Неподалеку находилась летняя резиденция принца Уэльского, и в «Приют изящества» часто заглядывали те, кто хотел отдохнуть несколько часов и освежиться по дороге в Брайтон.

К счастью, замок находился достаточно далеко от главных дорог, и поэтому гости были скорее ожидаемым развлечением, чем тяжелым бременем. Они достаточно регулярно прибывали из Лондона, внося оживление в жизнь обитателей поместья и прерывая периоды относительного затишья.

Джон всегда считал удачным расположение поместья. От Лондона его отделяло всего пять часов езды в карете, а дом сочетал в себе все прелести деревенской жизни и городские удобства.

Вероятно, Черная Роза тоже оценил все эти преимущества.

Какими бы странными путями ни распространялись слухи, но скоро все узнали, что в поместье появились французские аристократы, чудесным образом спасенные от смерти знаменитой Черной Розой.

Все сгорали от нетерпения услышать рассказы из их уст. «Приют изящества» стал местом паломничества.

Итак, гости прибыли.

Они накинулись на поместье и его нового хозяина, как саранча на хлебное поле. Прошло совсем немного времени, и замок переполнился гостями. Хлоя жаловалась, что если прибудут новые спасенные, то она не сможет найти для них свободные комнаты.

Бабушка отыскала себе убежище в оранжерее, Морис прятался еще где-то, Дейтер, вероятно, спал в каком-нибудь углу, никем не потревоженный, а Перси появлялся то тут, то там, сыпал остротами и распространял сплетни.

Графиня пригрозила, что не покажется на людях, пока поместье не вернется в нормальное состояние. Ее слова заставили Джона весело рассмеяться. Он ехидно заметил, что этот дом никогда не был нормальным.

Теперь, когда в замке было полно народа, Джон и Хлоя не имели возможности проследить за передвижениями гостей, и особенно Синдреаков, один из которых, по мнению Джона, и есть тот смельчак, который скрывается под именем Черной Розы.

Синдреаки знали о его подозрениях, испытывая от этого одновременно удивление и гордость. Вероятно, молодые люди полагали, что должны прекратить свои дерзкие выходки, чтобы заслужить честь подобного предположения.

Тем не менее это не остановило неугомонных братьев.

Кроме преследования всех женщин в доме, Синдреаки имели привычку крушить все, что попадалось на их пути. Один из помощников повара рассказал Хлое, что в буфетной, куда зашли двое братьев в поисках чего-нибудь съестного, половина полок оказалась сорванной со стен. Прислуге затем полдня пришлось наводить порядок. Повар Лафен вышел из себя и отказался готовить ужин, ссылаясь на расстроенные нервы.

И он был не одинок.

Горничные отказывались входить в комнаты Синдреаков, боясь, что резвые юноши поймают их где-нибудь в темном углу. Джону пришлось поговорить об этом с молодыми людьми. Чувствовал он себя при этом довольно неловко.

Лекция Лорда Страсти о благопристойном поведении была не более убедительна, чем речь грабителя о греховности воровства, обращенная к карманному вору.

В конце концов Джон просто пригрозил им расправой. Угроза возымела действие, и Синдреаки переключились на дам из числа гостей замка. Это мало что изменило, но по крайней мере теперь в их спальнях вовремя меняли простыни.

Садовники сообщали, что трое «черноволосых французских дьяволов» устроили погром, опрокинув несколько вазонов с цветами и уронив скульптуру ангела, которая тут же раскололась. Голова ее слетела с плеч и упала прямо под ноги дородной маркизе Лаклем. Увидев катящуюся к ее ногам голову, маркиза тут же лишилась чувств и рухнула прямо на бедного маленького маркиза Лаклем, который теперь лежал в постели с ушибом спины.

Тем временем одежда Джона с необыкновенной быстротой исчезала из его шкафа.

— Ты не рад, что женился на мне, Джон? — поддразнивала его Хлоя. — Посмотри, от чего ты был бы избавлен, если бы не сделал этого.

— Я по-прежнему находился бы здесь, но мне не пришлось бы заниматься последствиями всех этих безобразий, — смеялся Джон, обнимая жену.

Лицо Хлои просветлело.

— Я как-то не подумала об этом.

Он легонько дернул ее за локон.

— Мы, конечно, можем запереться в своих комнатах и не выходить, как остальные члены семьи. Пусть это безумие идет само по себе, а мы тем временем…

— Нет, не можем, Джон, — вздохнула Хлоя.

— А почему бы и нет? — томно протянул он.

— Вы же знаете, лорд Секстон, что склонны увлекаться. — Она скрестила руки на груди и игриво топнула ногой.

— Да, конечно, все эти мои вздохи, стоны и крики… — Джон бросил на нее обжигающий взгляд из-под опущенных ресниц. Губы его дрогнули в улыбке.

— Чему это ты улыбаешься? — Хлоя погрозила ему пальцем.

— Я улыбаюсь потому, что сюда направляется баронесса Дюфон со своими жалобами. Я собираюсь исчезнуть.

— О нет! Только не она! Джон, неужели ты оставишь меня объясняться с… Вернись немедленно!

Но Джон уже исчез за стеклянной дверью, ведущей в сад.

— Ты еще заплатишь мне за это, — вполголоса пробормотала Хлоя.

— Виконтесса! — раздался гнусавый плаксивый голос.

Стиснув зубы, Хлоя сделала глубокий вдох и изобразила на лице улыбку.

— Слушаю вас, баронесса Дюфон.

Эта нудная женщина придерживалась моды, принятой при дворе ее казненного короля, Людовика XVI. Ее напудренные волосы были уложены в прическу, высота которой почти равнялась росту хозяйки. На самой верхушке Хлоя разглядела миниатюрную модель корабля. Его крошечные паруса полоскались на легком сквозняке, который создавали раскрытые двери.

— С моей комнатой не все в порядке.

— Мне очень жаль это слышать. Что вы имеете в виду?

Хлоя не могла оторвать взгляда от кораблика в прическе баронессы, узнав в нем одну из моделей, подаренных Морисом ее мужу. До недавнего времени парусник стоял на письменном столе в бывшей комнате Джона. Это была его любимая модель.

О Боже!

Она прикусила губу. Возможно, Джон не узнает ее.

— В этой комнате очень шумно по утрам! — пожаловалась баронесса, вскинув голову. — Мне слышно, как прибывают кареты с гостями, и я не могу спать.

— Я приношу вам свои извинения за причиненные неудобства, но вы сами видите, что из-за такого количества гостей почти все комнаты замка заняты. Мне очень трудно переселить вас прямо сейчас.

Баронесса Дюфон, чей отец был герцогом, искоса взглянула на виконтессу, и на ее лице появилось выражение крайнего неудовольствия, свойственное лишь сливкам французской аристократии.

Хлоя сталкивалась с этим выражением с первых дней пребывания баронессы в замке, и оно сильно обижало ее.

Хотя баронесса оказалась вовсе не такой косоглазой, как говорили Синдреаки, ее глаза имели неприятную особенность сходиться к переносице, когда она была не в духе. А в этом состоянии она находилась почти все время. Ее выдающиеся вперед зубы придавали еще более неприятное выражение этому вечно недовольному лицу.

Хлоя не знала, что сказать. Как успокоить эту женщину? Ее просто некуда переселить. Спасение подоспело неожиданно.

Подошедший к ним сзади Жан-Жюль слышал большую часть разговора.

— Можете занять мою комнату, баронесса. Ее окна выходят на восток, в сад, и она очень уютная.

После этих слов с баронессой произошла удивительная перемена. Ее лицо стало почти дружелюбным. Она удовлетворенно кивнула и взмахнула веером.

— Благодарю, месье Синдреак. Вы настоящий джентльмен.

Хлоя была не слишком удивлена поступком Жан-Жюля, поскольку он с самого первого дня взял капризную даму под свою защиту. Но чем это можно объяснить? Такое поведение молодого человека ставило ее в тупик.

— Благодарю вас, виконтесса Секстон, — сказала баронесса и направилась к открытым стеклянным дверям. Хлоя была уверена, что видела, как маленький тяжелый якорь парусника упал в волны ее уложенных волос.

Притаившийся снаружи Джон увидел Синдреака рядом со своей женой и решил вернуться в дом. Входя, он столкнулся в дверях с баронессой Дюфон, и его взгляд лениво скользнул по проплывшему мимо его носа кораблику. Он непроизвольно нахмурился, заметив странную прическу, и прошел мимо.

Сделав два шага, Джон резко остановился.

Затем медленно повернулся и, подбоченясь, прищурился, разглядывая странную заколку для волос.

— Моя модель! — вполголоса произнес он.

В его изумрудных глазах вспыхнуло негодование. Джон мгновенно изменил свои намерения и последовал за исчезавшей за дверью высокой прической. Он вернет себе этот кораблик!

Хлоя смотрела, как Джон бросился вслед за баронессой. Прикрыв рот рукой, она подавила смешок. У нее не было никаких сомнений, что вечером за ужином кораблик будет по-прежнему находиться на голове баронессы. Джону же достанется надменный взгляд аристократки.

— Чрезвычайно оригинальная прическа, — подал голос стоявший слева от Хлои Жан-Жюль, и на его красиво очерченных губах заиграла насмешливая улыбка.

— Похоже, ты взял на себя роль ее защитника, Жюль? — улыбнулась Хлоя.

— Разве?

Хлоя покачала головой:

— Можно тебя кое о чем спросить?

Он удивленно вскинул бровь, и на мгновение Хлоя увидела молодого человека таким, каким он будет лет через десять.

— Ты питаешь к ней слабость, Жан-Жюль?

Он недоуменно пожал плечами:

— Просто в одну из ночей в тюрьме она была очень добра ко мне. — Теперь настала очередь Хлои удивляться. — Нет, это не то, что вы подумали.

— Что же произошло?

— Я был очень болен — подхватил там лихорадку. Однажды ночью… это была самая тяжелая ночь… — Он умолк в нерешительности, не зная, стоит ли продолжать рассказ, и его скулы покрылись румянцем.

— И что? — спросила Хлоя.

Он набрал полную грудь воздуха.

— Баронесса держала мою голову на коленях, положив ладонь мне на лоб, и говорила, что я слишком отважен, чтобы вот так умереть в этой омерзительной вонючей тюрьме.

Взгляд его золотистых глаз был устремлен на перелетающую с ветки на ветку птицу.

— В эту ночь лихорадка отступила. Я помню недолгое ощущение глубокой радости от того, что мне суждено поправиться. Затем пришли солдаты, чтобы увести на гильотину следующую группу осужденных, и все вернулось на круги своя. Но в ту ночь она была добра ко мне.

Хлоя смотрела, как Жюль борется со своими чувствами. Впечатлительный молодой человек, а какое доброе сердце!

Однажды ночью эта заключенная в тюрьму женщина нашла в себе душевные силы проявить доброту к юноше, находящемуся на пороге смерти. Она окружила его материнской нежностью.

Именно такие малые добрые поступки и запоминаются больше всего, поняла Хлоя. Жан-Жюль всегда будет прощать баронессе Дюфон ее скверный характер, потому что однажды она проявила свои лучшие качества, обнаружив природную доброту.

— Спасибо, что поделился со мной. Я всегда буду помнить об этом случае.

Жан-Жюль коротко кивнул, несколько смущенный собственной откровенностью. Он торопливо извинился и направился на поиски братьев.


В тот вечер за обедом Хлоя заметила, что модель корабля по-прежнему весело поблескивает в прическе баронессы. Джон с недовольным видом сидел во главе стола.

Она не была особенно удивлена результатом. Бедный Джон. Он слишком добр. Половина гостей щеголяла в его вещах.

Адриан Синдреак, сидевший рядом с ней, улучил момент, чтобы придвинуться ближе, и принялся расспрашивать, водится ли рыба в ручье, который он обнараружил в северной части поместья.

В зале стоял такой шум, что, отвечая, Хлоя вынуждена была наклониться к нему и кричать в самое ухо.

Ответив Адриану, она подняла взгляд и вздрогнула, заметив устремленные на нее с противоположного края стола прищуренные изумрудные глаза, в которых светилась угроза. Джону явно не нравились ее близкие отношения с Синдреаками. Очень хорошо.

Чтобы еще больше досадить Джону, она лучезарно улыбнулась ему через стол и помахала рукой. Муж наблюдал за ней с каменным лицом.

Хлоя тут же повернулась к соседу слева и вступила с ним в разговор.

К несчастью, это был еще один Синдреак.

Жан-Поль, занимавший место по левую руку от нее, принялся рассказывать ей забавный анекдот про булочника и цыганку. Когда Жан-Поль закончил и тут же получил тычок от Адриана, ей ничего не оставалось делать, как громко рассмеяться, видя, как он раздражен выходкой младшего брата. Синдреаки были такие очаровательные…

Внезапно по спине Хлои пробежали мурашки. Она взглянула в сторону Джона.

Щека ее мужа слегка подергивалась.

Прекрасно! Хлоя неторопливо отпила глоток вина из бокала, чрезвычайно обрадованная изменениями, которые происходили с этим повесой. Его напряженное лицо свидетельствовало о том, что муж ревнует ее. А ревность часто служит основой других чувств.

Она решила немного поощрить Синдреаков, показав, что они ужасно развеселили ее. Джон, вероятно, испытывает по отношению к ней что-то вроде нежности.

На другом конце стола Джон размышлял, стоит ли прямо сейчас встать и «нежно» свернуть ее хрупкую шею.

Какую цель преследует Хлоя, поощряя этих необузданных мальчишек? Неужели она не понимает, что делает? Они вились вокруг нее, как пчелы над цветком, преследуя ее день и ночь. Все семеро. Он должен постоянно наблюдать за ней, чтобы быть уверенным, что один из них не взвалил ее на плечо и не утащил прочь.

Джон собирался еще раз поговорить со своей маленькой женушкой. Очевидно, Хлоя не понимает, насколько серьезно он относится к их соглашению.

Подняв бокал с вином, Джон сделал большой глоток. Прищурившись, он наблюдал за ней сквозь стекло. Внутри у него все кипело.

Хлое через всю комнату передавалось его состояние.

Она закашлялась, поперхнувшись вином, и схватилась за горло. Может, она немного переборщила? Джон выглядел каким-то… разъяренным.

Хлоя подумала, что, наверное, бесстыдно флиртовала с Синдреаками.

Что же ей теперь делать? Нужно быстро успокоить его, ведь этой ночью они собирались дежурить, поджидая Черную Розу.

Не очень-то приятная будет компания, если гнев его к тому времени не пройдет.

Хлое пришла в голову одна идея.

Встав, она извинилась и быстро пошла к тому концу стола, где сидел Джон. Когда она приблизилась к нему, он еще раз медленно отхлебнул из бокала, стараясь скрыть, что следит за каждым ее движением.

«Очень хорошо, Джон. Как будто я не знаю, что ты ни на секунду на спускаешь с меня глаз!»

Положив руку ему на плечо, Хлоя наклонилась к самому его уху и прошептала:

— Мне очень жаль, что ты лишился твоей любимой модели парусника, Джон. Может, мне удастся раздобыть другую такую же?

От ее слов раздражение Джона только усилилось.

«Как будто потеря маленького кораблика — единственная причина моего плохого настроения!»

Ее уловка не смогла ввести его в заблуждение. Поставив бокал, Джон повернул голову и через плечо взглянул на жену.

— Вы очень добры, леди Секстон, — спокойно ответил он.

Хлоя пришла к заключению, что сейчас высшей доблестью было бы бегство. Она повернулась, собираясь вернуться на место. Ее не покидала надежда, что он со временем успокоится. Вдруг сильные пальцы сжали ее запястье.

Он притянул ее, чуть не опрокинув прямо к себе на колени.

— Джон! На нас все смотрят! — Хлоя уперлась рукой в его плечо.

— Думаешь, меня это волнует? — Он смотрел на нее из-под полуприкрытых век.

— Джон, прекрати! Это неприлично. Неужели ты думаешь…

Другой рукой он обхватил ее затылок, притянул к себе и крепко поцеловал ее в губы.

В этом поцелуе не было любви.

Это был поцелуй собственника. И предназначался он для того, чтобы произвести должное впечатление на Синдреаков.

Увидев такие романтические отношения хозяина и хозяйки, обедающие гости захлопали ладонями по столу и весело подняли бокалы.

Джон внезапно отпустил Хлою. Он опять принялся за еду, не обращая внимания на стоящую рядом жену, которая была ошарашена его поведением.

Адриан привлек внимание Мориса Шевано, подмигнув ему, и, не опуская бокала, громко заявил:

— Факты говорят сами за себя!

Джон поморщился, а все отсалютовали ему бокалами.

«Вот, значит, как, лорд Секстон, — грустно подумала Хлоя. — Представлять себе все таким образом, значит…»

Хлоя задохнулась. Джон предъявил на нее права. Совершенно недвусмысленно.

Потрясенная, она взглянула на этого негодяя, но он избегал ее взгляда, о чем-то тихо беседуя с графиней Замбо. Хлое это совсем не нравилось, но, учитывая то, как он только что поступил, ей придется как-нибудь пережить это.

Никогда в жизни Джон не обращался с женщинами как со своей собственностью. Почему же он сейчас так ведет себя? Было ли его поведение просто защитой своей территории, как у дикого зверя, или тут скрывалось что-то другое? Их договор все еще действовал, и поэтому Джон почувствовал… угрозу. Неужели это действительно так?

Хлоя рассматривала его профиль, не смея надеяться.

Повеса, ощущающий угрозу, становился… мужем!

Замбо подмигнула лорду Джону и провела веером по его руке.

По крайней мере наполовину мужем. И вероятно, наполовину повесой. Хлоя надула губы. Джон дергал за поводок.

Ее вдруг обуял ужас. Она по-прежнему в любой момент может лишиться всего.

Лоб ее покрылся испариной.

Ощущая подступившую слабость, Хлоя извинилась и ушла к себе в комнату.

Быстро раздевшись, она легла в постель. Прохладные простыни приятно холодили ее обнаженное тело. Ей хотелось побыть одной в затемненной комнате, где горела всего лишь одна свеча — ее мысль.

У нее не было никаких причин так расстраиваться. Джон вел себя замечательно и…

На нее накатила волна отчаяния.

Приписав свое настроение недостатку сна — Джон не давал ей заснуть, занимаясь с ней любовью до самого утра, — Хлоя решила вздремнуть и посмотреть, как будет чувствовать себя, когда проснется. Если она все еще будет беспокоиться о нем, то, возможно, ей придется снова ударить его по голове.

Она печально вздохнула.

Даже если это в его интересах, вряд ли лорд Сек-стон обрадуется такому лекарству.


В полудреме она почувствовала, как кровать рядом с ней прогнулась.

— Джон? — сонно пробормотала она.

— Лучше, если это буду я. — Он обнял ее. — Что случилось? Ты не больна, нет?

В его голосе слышалась тревога.

— Нет, просто…

Джон убрал упавшую ей на лицо прядь волос.

— Просто что, Хлоя? — Он коснулся губами ее лба.

— Я… — Она посмотрела ему в глаза.

— Что? — прошептал он. — Расскажи мне.

Хлоя не могла.

— Я… мне просто захотелось спать, Джон.

Он, казалось, был разочарован ее ответом.

— Разумеется, Хлоя. Как пожелаешь.

— Я очень устала, Джон.

— Тогда спи, милая. Я разбужу тебя позже, когда настанет время собираться.

Кивнув, она уткнулась лицом в его теплую грудь. От его запаха, такого знакомого и успокаивающего, у нее на глаза неожиданно навернулись слезы.

А что, если он так никогда и не узнает… «Нет! Не смей думать об этом, Хлоя».

Джон почувствовал, как ее слезы увлажнили его грудь. Он озадаченно взглянул на свернувшуюся в его объятиях женщину, недоумевая, что могло так сильно расстроить ее.

Его невероятно злили ее отношения с Синдреака-ми. Неужели они действительно так нравятся ей? Очень плохо. Он не позволит своей жене этого! И он как следует объяснит ей это.

Не будет никаких других мужчин.

Она принадлежит только ему.

Навсегда.


Проснувшись, Хлоя почувствовала себя гораздо лучше.

Сон подкрепил ее силы и вернул обычное хорошее настроение. Она горела желанием выследить Черную Розу, и у нее было достаточно сил, чтобы стукнуть мужа по голове.

Не Джон разбудил Хлою, а Хлоя разбудила его. Она тянула за простыню, пока муж не скатился с кровати.

— О! Черт возьми, Хлоя! — Он пощупал голову, подумав, что если получит еще одну шишку, то будет первым кандидатом в деревенские дурачки.

— Вставай, Джон. Нам нужно идти, если мы надеемся поймать его.

— Вряд ли он встречает нас внизу, Хлоя, — проворчал он. — Нам нужно будет затаиться и ждать, и есть вероятность, что Черная Роза вообще не появится… Что это, черт возьми, ты на себя надела?

— Тебе нравится? — Хлоя повернулась, продемонстрировав обтянутые кожаными штанами округлые ягодицы.

— Где ты это взяла? — тихо спросил Джон сквозь сжатые зубы.

— Мне помогли Синдреаки; они…

— Ты рассказала Синдреакам? — Он говорил тихим и спокойным голосом. — Первым подозреваемым?

— Да, но совсем не об этом, — нетерпеливо отмахнулась Хлоя. — Я просто сказала, что мне нужны штаны.

Джон закрыл глаза и покачал головой.

Хлоя прикусила губу.

— Синдреаки предлагали мне свои, но они все оказались велики и…

Глаза Джона широко раскрылись.

— Ты примеряла их штаны?

— Ну…

На щеках Джона заходили желваки.

— Только одни, — успокаивающе пояснила Хлоя. — Но они оказались велики, и Синдреаки где-то раздобыли эти.

На чердаке, если быть точной.

— Мне кажется, они принадлежали двоюродному дедушке Гарри. Сумасшедшему Гарри. Его так называли из-за невыносимого характера. Думаю, причиной был его маленький рост. Недовольство не находило иного выхода, кроме как…

Джон ущипнул себя за переносицу.

— Хлоя!

— Что? — Она уперла руки в бока и нахмурилась.

— Возьми с собой плащ.

— От холода?

— Нет! Чтобы скрыть этот нелепый наряд.

— Зачем? Синдреакам он показался просто очаровательным.

Джон обжег ее взглядом. Выпутавшись из простыней, он поднялся с пола, совершенно обнаженный, и прижал Хлою к стене.

Упершись ладонями в стену, Джон угрожающе наклонился к ней. Пряди спутанных волос упали ему на лоб. Он пристально смотрел на нее, прищурив горящие зеленые глаза.

— Ради вашей же пользы советую вам держаться от них подальше, миледи, — произнес он, намеренно растягивая слова. — Я понятно выражаюсь?

Хлоя с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться.

— Да, Джон.

Обвив руками его шею, она приподнялась на цыпочки и коснулась губами его губ.

Он закрыл один глаз и приподнял бровь, приняв довольно шаловливый вид.

— Я серьезно, Хлоя.

— Я понимаю, но это не соответствует нашему с тобой соглашению.

— Это не имеет никакого… — начал объяснять он, но Хлоя уже нырнула ему под руку.

Она принялась бросать ему одежду, уговаривая поторопиться.

— У меня такое чувство, что Черная Роза появится сегодня ночью.

Ноздри Джона затрепетали. Он не думал, что окончательно справился с этой упрямицей, но она по крайней мере теперь поостережется оставаться наедине с этими шалопаями.

— M-м, — только и пробормотал он в ответ, влезая в штаны и застегивая их на стройных бедрах.


— Я просто думаю, что ты должен кого-нибудь спросить, вот и все.

— Я же сказал, что найду его.

Джон повторял это уже несколько часов. Жеребец нес их сквозь туманную ночь бог знает куда — Джон, во всяком случае, не знал, сколько бы ни заявлял об обратном.

Сначала они расположились в удобном месте, на сеновале, откуда был виден въезд в поместье.

Прошло совсем немного времени, и Джону стало скучно. Руки его не знали покоя. Они гладили и ласкали Хлою. Уютный сеновал стал причиной того, что они чуть не пропустили его — Черную Розу.

Оправдывая свое имя, он появился из густого тумана на могучем вороном коне, одетый во все черное. За ним в разбитой телеге ехала группа оборванных французов.

Он подвел их к воротам, а затем мгновенно исчез на лесной тропинке.

— Ты видел… — выдохнула Хлоя.

Но Джон был уже на ногах и действовал.

С достойной восхищения ловкостью он забросил жену на спину жеребца и пустился в погоню, стараясь держаться позади и не попасться на глаза одетому в черное всаднику.

В течение двух часов они преследовали Черную Розу, а затем потеряли его в маленькой деревушке. Этот человек вошел в захудалую таверну и больше не появлялся.

По крайней мере им так показалось.

Джон велел Хлое спрятаться за лошадью, а сам пошел в таверну, чтобы попытаться что-нибудь разузнать. Он оставил ей пистолет и приказал в случае опасности стрелять в воздух.

Джон отсутствовал недолго, не решаясь оставлять Хлою одну. Когда он подошел, его жена с довольным видом грызла крылышко цыпленка. Он скептически покачал головой.

— Хозяин таверны запомнил его. Он сказал, что этот человек спросил дорогу на Рэндолф — небольшую деревню к западу отсюда. Наверное, ему удалось выйти незаметно для нас.

Джон опять посадил Хлою на лошадь, а сам устроился позади нее.

— Вероятно, он сейчас скачет в Рэндолф.

— Ты знаешь туда дорогу? — спросила Хлоя, протягивая ему цыплячью ножку. Он помедлил секунду, прежде чем взять ее, а затем энергично вонзил в нее зубы.

Хлоя улыбнулась про себя. Не мешало бы захватить с собой и одеяло.

— Я найду его, — упрямо сказал Джон и повернул жеребца в сторону ведущей на запад дороги…

Это произошло несколько часов назад. Хлоя была уверена, что мимо этого озера они уже проезжали. Дважды.

— Мы заблудились? — жалобно спросила она.

— Нет.

— Ты уверен? Кажется, мы уже видели это озеро раньше, и…

— Мы не заблудились.

— Но, Джон…

— Хлоя.

Она шумно вздохнула. У нее не было сомнений, что они заблудились! Почему Джон не хочет признать это? Ох уж эти мужчины! Что-то показалось впереди. Маленькая придорожная гостиница.

— Смотри, постоялый двор! Почему бы тебе не пойти туда и не спросить у них дорогу на…

— Мы не заблудились!

— Ты уже несколько часов повторяешь эти слова. Мне непонятно, почему ты не хочешь спросить у кого-нибудь дорогу! Мы так вечно будем кружить на одном месте!

Джон стиснул зубы.

— Я найду его, Хлоя.

Плечи ее поникли. Мужчины бывают необыкновенно упрямы.

Прошел еще один час. Занималась заря. Впереди показалась та же самая гостиница.

Хлоя возмущенно фыркнула.

Джон был подозрительно молчалив.

— Думаю, нам больше можно не волноваться. Этот человек сейчас, вероятно, уже в Уэльсе, — беспечно добавила она.

— Ничего, попытаем счастья в другой раз, — ответил он и повернул жеребца домой. По крайней мере Джон надеялся, что эта дорога ведет к дому.

К тому времени, когда они, замерзшие и усталые после ночного путешествия по влажным лесам и туманным долинам, добрались до парадных дверей, Хлоя уже давно не разговаривала с мужем.

В довершение всего со ступенек дома их приветствовал Перси.

— Утренняя прогулка верхом, да? — весело улыбнулся он. — Не знал, что вы такая ранняя пташка, Секстон. Просто удивительно, как очаровательная супруга может изменить мужчину к лучшему! — Он взмахнул украшенным кружевами рукавом. — Nulla dies sine linea. Ни дня без строчки. Ни дня без какого-нибудь благородного дела.

Джон сделал глубокий вдох и бросил на франта ледяной взгляд.

«Еще немного, Перси, и я задушу тебя».

— Ив самом деле, мы с Джоном решили исследовать местность между Брайтоном и Портсмутом. Несколько раз, — саркастически заметила Хлоя, соскакивая с лошади. Она не стала ждать, когда Джон предложит ей помощь. — Похоже, лорд Секстон крупный специалист в области географии.

С этими словами она проследовала в дом, оставив мужчин одних.

— Черт возьми! — Перси смотрел, как Хлоя исчезает в вестибюле. — Похоже, друг мой, твои дела не очень-то хороши. Может, ты позволишь дать тебе совет?

Джон недоверчиво взглянул на него. Ночь и так оказалась достаточно тяжелой, а теперь еще Перси пытается учить его, как вести себя с женщиной!

— Спуститесь с облаков на землю, лорд Сэсил-Бэзил, — холодно проговорил он и направился к двери.

— Понятно… — Перси моргнул и почесал напомаженную голову унизанной кольцами рукой.

На губах его заиграла легкая улыбка.

Глава 12 О темных шкафах и черных конях…

Хлоя вихрем ворвалась в дом и помчалась вверх по центральной лестнице мимо спускавшегося к завтраку Дейтера со Шнапсом на руках.

Мрачный немец проводил пробежавшую мимо девушку задумчивым взглядом.

Через несколько секунд появился Джон и твердым шагом проследовал наверх за женой.

Когда он поравнялся с Дейтером, тот остановил его.

— На одно слово, Джон, — заявил он в своей обычной сдержанной манере.

— Это не может подождать, Дейтер? Мне нужно…

— Мы прогуляемся до павильона. Шнапсу необходим свежий воздух. — С этими словами немец принялся спускаться по лестнице, совершенно уверенный, что лорд Секстон следует за ним.

Выругавшись про себя, Джон двинулся за Дейтером. Он терялся в догадках, что могло случиться.

Мелкими легкими шагами Дейтер пересек лужайку, направляясь к краю поросшей лесом ложбины.

Джон был не расположен к прогулкам. Он очень устал. Больше всего на свете ему хотелось принять горячую ванну и забраться в теплую постель, которую так прекрасно согревала его жена.

Откровенно говоря, он уже привык к ее теплу и ощущению ее бархатистой кожи во время сна. Как-то ночью, когда Хлоя ненадолго вышла, он обнаружил, что не может заснуть, если ее нет рядом.

Сейчас, вероятно, она уже в постели.

Образ сонной и теплой Хлои, свернувшейся калачиком посередине кровати, еще больше усилил нетерпение Джона.

— Дейтер, не будете ли вы так любезны сообщить мне, что…

— Ш-ш! — Дейтер строго посмотрел на Джона. — Шнапсу нужна тишина.

— Зачем? — Джон был раздражен и смущен.

— Чтобы сделать свои дела.

Шнапс бросил на Джона полный муки взгляд. Дейтер осторожно опустил собачонку на землю.

— Бога ради! — закатил глаза Джон. — Я хочу…

— Тс-с!

Джон замолчал.

Шнапс прошел по краю лужайки так осторожно, словно он был сделан из стекла и слишком хрупок для столь прозаического дела.

Джон потер глаза. Разъяренный вид, который был у Хлои при расставании, предсказывал ему, что вряд ли она дожидается его сейчас в постели.

Наконец Шнапс закончил свои дела и бегом вернулся под защиту хозяйских рук.

В голове лорда Секстона мелькнула мысль, что он точно так же хочет кинуться в объятия своей жены.

«Господи помилуй, я веду себя, как собака! Как преданная собака, если быть точным».

Дейтер небрежно погладил своего любимца.

— Вы знаете, как угодить женщине?

Сначала Джон даже не понял, к кому обращается Дейтер, — к нему или к собаке. Но когда баварец устремил на него немигающий взгляд, Джон подумал, что, наверное, все-таки к нему.

Знает ли он, как угодить женщине! Где был этот человек последние тринадцать лет? Ах да — он спал.

— Догадываюсь, — сардонически усмехнулся виконт. Он даже не пытался понять, к чему клонит Дейтер.

— Они такие нежные существа. За ними всегда нужно ухаживать.

— M-м, — неопределенно промычал Джон. Вид ухаживающего за женщиной Дейтера — это больше того, что можно было выдержать натощак.

— Я заметил, вы хотите, чтобы ваша жена оказывала вам больше внимания.

Джон споткнулся.

— Что?

— Вы ведь должны потакать ее капризам, правда? — продолжал Дейтер, не обращая внимания на скептическое выражение лица виконта.

Ну и ну! Дейтер дает ему советы, как вести себя с женщинами! Сначала Перси, а теперь он. Сегодня, наверное, какой-то совершенно необыкновенный день.

Дейтер нахмурился, услышав сорвавшийся с губ Джона смешок.

— В моей родной деревне жил один человек…

Еще одна деревенская история! Только не это!

Джон застонал.

— Он удовлетворил многих женщин, но не смог поладить с одной-единственной…

Джон искоса взглянул на него.

— Мы привязали его к амбару на два года.

— И это все, Дейтер?

— Да. Запомните, лорд Секстон, за ней нужно ухаживать!

Джон уже спешил назад к дому. Мысли его были заняты вовсе не ухаживанием.

Лорд Секстон пользовался известностью совсем не за умение баловать дам.


Хлоя, запахнув полы своего пеньюара, пристально разглядывала содержимое платяного шкафа, размышляя, что бы надеть.

Одежда, бывшая на ней во время ночной прогулки, в беспорядке валялась на полу. Она не понадобится ей несколько дней. Проклятие!

Поскольку Черная Роза оставил свой последний «подарок» у ворот их дома только этой ночью, то логично предположить, что некоторое время о нем ничего не будет слышно.

Она поджала губы. Если бы Джон не был таким упрямым и спросил бы у кого-нибудь дорогу на Рэн-долф, они могли бы настигнуть его!

От этой мысли волна гнева вновь захлестнула ее.

Хлоя шагнула внутрь шкафа и закрыла за собой дверцу.

И сразу же оттуда послышались совсем неподобающие леди выражения.


Джон очень удивился, войдя в свои апартаменты и не обнаружив там Хлои.

Но удивление его было недолгим.

Со стороны шкафа донеслись приглушенные французские фразы.

Он различил свое имя в сопровождении россыпи замысловатых ругательств.

Вот, значит, как. Возможно, стоит попробовать собственный способ ухаживания.


Хлоя услышала, как приоткрылась дверца шкафа.

Она умолкла и через некоторое время заметила на потолке узкую полоску света. Она забилась в самый дальний угол огромного шкафа и поэтому ничего не могла различить за ворохом одежды.

Полоска света стала уже, а затем исчезла совсем. Хлоя услышала звук закрывающейся дверцы, после чего вновь погрузилась в желанные темноту и одиночество.

Вероятно, это кто-то из горничных, решила она, пожав плечами.

Вспомнив упрямство лорда Джона, Хлоя продолжила с того же места, на котором прервалась, обозвав его, кроме всего прочего, высокомерным и самоуверенным негодяем. Естественно, по-французски.

Шкаф слегка вздрогнул. Затем послышался шорох шелковых юбок.

Что-то двигалось по направлению к ней. Хлоя нервно сглотнула. В шкафу был кто-то еще!

Чья-то сильная рука схватилаее за лодыжку. Из груди Хлои вырвался звук, напоминающий пронзительный писк. Таинственная рука тянула ее к себе. Спина Хлои скользила по задней стенке шкафа.

Совсем скоро Хлоя уже лежала.

Мужская рука в темноте скользнула по ее груди поверх шелкового пеньюара. Несмотря на волнение и испуг Хлои, соски ее мгновенно отвердели, откликнувшись на нежное прикосновение.

Она почувствовала, как развязывают узел на ее поясе. Затем полы пеньюара распахнулись.

Теплая рука скользила по ее коже. Шелковистые подушечки пальцев со всех сторон ласкали ее нежную грудь.

Один палец проехал по самой середине груди, а затем спустился ниже и остановился у пупка. Там он описал круг по краю углубления, слегка царапая ногтем чувствительную кожу. Это действовало очень возбуждающе.

Пальцы скользнули ниже.

Они погрузились в завитки волос внизу ее живота, продвигаясь вперед легкими осторожными толчками. Их эротические движения возбуждали ее все сильнее.

Хлоя тихо застонала.

Пальцы двинулись еще дальше. Они гладили нежную внутреннюю поверхность ее бедер, спускаясь к самым коленям и возвращаясь к сокровенному холмику.

Вторая рука присоединилась к первой, скользнув вокруг ее бедра, а затем остановилась под ягодицей.

В тесном пространстве шкафа Хлоя слышала свое собственное учащенное и неровное дыхание.

Горячие губы сомкнулись вокруг ее соска. Она вскрикнула от невыразимого наслаждения.

Влажные, настойчивые и умелые губы принялись ласкать ее.

Хлоя запустила пальцы в шелковистые волосы, провела ладонями по длинным прядям и развязала тонкую ленточку, стягивавшую их у него на затылке.

Затем Джон лег на нее.

Ласковые губы двигались вверх по ее груди и коснулись нежной шеи. Она извивалась под ним, придавленная ко дну шкафа всем весом его тела.

Рука, обхватившая ее ягодицы, крепко прижала Хлою… прямо к мужской плоти.

Она была горячей и бархатистой. Длинной, толстой и твердой.

У Хлои перехватило дыхание.

Пульсирующая плоть скользнула вдоль ее увлажнившегося лона и после нескольких пробных движений погрузилась в нее.

В порыве нежности Хлоя произнесла его имя.

— Откуда ты знаешь, что это я? — осведомился Джон, растягивая слова, и лизнул ее ухо.

Хлоя куснула его в плечо.

— А кстати, Лорд Страсти, откуда вы знаете, что это я? — насмешливо спросила она.

Он замер на секунду, глубоко погрузившись в нее. Джон знал, на что она намекает: будто бы для него она ничем не отличается от других женщин. Как она ошибается!

Он шептал хриплым прерывающимся голосом, согревая дыханием ее шею:

— Хлоя… если бы я только ощущал тебя… вот так. — Его плоть изогнулась внутри ее. — Я бы узнал.

Тихий вздох сорвался с ее губ.

— Если бы я только мог слышать этот твой вздох, — продолжал он, сделав вращательное движение бедрами и еще сильнее прижавшись к ней, — я бы узнал тебя.

— Джон, — потрясенно прошептала Хлоя.

— Если бы я только мог почувствовать твой запах, — он вдохнул исходящий от нее цветочный аромат, — я бы узнал тебя.

Хлоя крепко обняла его и прижала к себе, обвив ногами его бедра.

— Если бы я только мог ощутить твой вкус, котенок. — Его горячие полуоткрытые губы скользнули по ее горлу к ключице, а затем прижались в страстном поцелуе к раскрывшимся навстречу губам Хлои. — Я бы узнал тебя, узнал, узнал.

Его голос был грубым и хриплым, а плоть продолжала свое неистовое движение внутри ее.

Темный старый шкаф превратился в жаркое прибежище любви.

Движения Джона, его горячее дыхание, пылкие слова, необузданные ласки преследовали одну цель — еще больше разжечь ее желание.

Он овладел ею в темноте. На дне шкафа. Она умоляла его не останавливаться.

Хлоя Секстон совсем забыла, что была в ссоре с Джоном Секстоном.

Она подумала, что именно поэтому таких людей и называют плутами.


Горничная Фиона, перекинув через руку несколько свежевыстиранных вещей виконтессы, вошла в комнату хозяйки. Она открыла шкаф и застыла, нахмурившись. Из-под груды нижнего белья, украшенного кружевами и оборочками, торчала пара мужских ботинок.

— Интересно, как они попали в спальню ее сиятельства? — вполголоса пробормотала Фиона. — Наверное, это новая служанка — вечно она все путает.

Горничная нагнулась, чтобы убрать ботинки, но они внезапно зашевелились.

— Господи Иисусе и пресвятая дева Мария! — вырвался у нее леденящий душу вопль.

Среди груды одежды показалась золотоволосая голова виконта.

Он не очень удивился, обнаружив, что это та же самая горничная, с которой он столкнулся в первую брачную ночь, когда голым бежал по коридору.

— Боже милосердный! — прижала она руку к сердцу. — Что… что вы здесь делаете, милорд?

— Я… ну… я просто… — На этот раз Джон не нашелся, что сказать.

— Я потеряла пуговицу, Фиона, а виконт помогает мне искать ее, — раздался приглушенный голос из глубины шкафа.

Горничная узнала голос хозяйки.

— Пуговицу, миледи? Тогда позвольте, милорд. Я постараюсь найти ее, и нет никакой необходимости вам самим…

— Нет! — одновременно вскрикнули ее хозяева.

Горничная попятилась.

— Вы уверены? Это совсем нетрудно, и…

— Мы уверены, — слабо улыбнулся Джон. — Но все равно спасибо.

Джон откашлялся.

Эти титулованные особы бывают такими странными, уже не в первый раз подумала горничная.

— Положи одежду на кровать и можешь быть свободна, Фиона, — распорядился виконт.

Фиона незамедлительно выполнила его приказание, с глухим стуком захлопнув за собой дверь.

Хлоя захихикала.

— А ты говорил, что нас здесь никто не найдет.

— Я недооценил здешнюю прислугу, — ответил Джон и ухмыльнулся. — Значит, пуговица, моя милая женушка?

Хлоя тихонько засмеялась.

— Наверное, вот она. — Двумя согнутыми пальцами Джон ухватил ее за кончик носа и игриво подергал. — А может, вот эти пуговицы?

Он коснулся пальцами ее сосков, которые тут же стали твердыми.

Хлоя опять хихикнула.

— Или вот эта. — Он пощекотал пупок жены.

— Нет, не думаю, милорд, — улыбнулась Хлоя и погрозила ему пальцем.

— Тогда эта, наверное… — Его рука скользнула ей между ног в поисках еще одной, глубоко запрятанной «пуговицы». Палец Джона сделал несколько дразнящих движений.

— Джон!

Мужская рука высунулась из шкафа, ухватила ручку и захлопнула дверцу.

— Джон!

— Я просто помогаю вам, миледи… разобраться с пуговицами.

И он действительно помог.


Днем все решили отправиться на скачки, которые устраивались на известном ипподроме в окрестностях Брайтона. Поначалу Джон отказывался ехать, но Хлое в конце концов удалось уговорить его присоединиться к остальным.

На скачках собралось все общество.

Сюда съехались дворяне из окрестных поместий и городов, а также гости принца Уэльского из его загородного дворца.

Сам принц, большой любитель конных состязаний, отсутствовал. Он перестал бывать на скачках еще в девяносто первом году, после известного скандала, связанного с одной из его лошадей по кличке Беглец и жокеем Чифни.

Проиграв заезд днем раньше, Беглец чудесным образом выиграл, когда ставки существенно выросли. В обществе поползли слухи о сговоре. Вины принца здесь не было, но жокейский клуб принял решение, направленное против Чифни, и потребовал, чтобы принц отказался от его услуг.

Принц с неохотой подчинился, но с тех пор перестал активно участвовать в скачках. Тем не менее он продолжал делать ставки на бегах.

В тот день в первом заезде участвовали кобылы-трехлетки.

— Почему бы тебе не выставить Нетти? — подшучивал Джон над Хлоей. — Тебе нужно всего лишь рассыпать на финише побольше овса — и она придет первой.

Хлоя толкнула его локтем в бок.

Он улыбнулся, отчего на его щеках образовались две глубокие ямочки.

— Ей даже не нужен будет жокей.

— Джон, это не смешно. Нетти очень ласковая лошадь.

— Но не такая ласковая, как ты, морковка. — Джон повернул к себе Хлою и запечатлел на ее лбу поцелуй.

Хлоя покраснела, смущенная таким публичным проявлением любви.

— Джон, все же на нас смотрят! — воскликнула она и попыталась вырваться из его объятий.

— Неужели на нас? А я полагал, что все они смотрят на лошадей, — отшутился он.

— До нас дошли слухи, что вы дали себя захомутать, Секстон, — донесся сзади высокомерный голос. — Трудно в это поверить.

Они разом обернулись. Рядом с ними стоял лорд Снелсдон в окружении своих обычных спутников.

Джон никогда не любил лорда Снелсдона. Это был подлец и хвастун, получавший удовольствие, оскорбляя тех, кому не выпало счастье родиться сыном богатого вельможи.

Он окружил себя крайне неприятными людьми, такими же мерзавцами, как и он сам. Лорд Крэндалл, лорд Ховардсби, лорд Лейкстон — все они не уважали никого, кроме себя.

Много раз Джону казалось, что они специально провоцировали столкновения с прохожими, выстраиваясь на тротуаре по четыре в ряд, и порой попавшиеся на их пути бедняги даже получали серьезные травмы.

Разумеется, они вместе учились в Итоне.

Джон не был воспитанником Итона. В то время молодой виконт влачил полуголодное существование в сельской местности Англии, стараясь выжить. Отыскав его, Морис, который никогда не одобрял жестокости, царившей в английских закрытых школах, посчитал более правильным пригласить для своего племянника преподавателей.

Независимая натура и беспечный характер делали Джона неподходящим кандидатом для Итона.

Кроме того, маркиз считал, что мальчик достаточно настрадался в юности, и поэтому не хотел подвергать его новым испытаниям, ждущим молодого человека в этом аристократическом заведении.

Позже Джон неоднократно отдавал должное решению дяди. То, что он слышал о царящих там порядках, привело его к мысли, что он никогда не отправил бы туда члена своей семьи. Он был убежден, что сила характера воспитывается совсем другими методами.

Доказательством правильности его взглядов служили эти стоящие сейчас перед ним агрессивные и злобные люди, чьи характеры складывались в этом ужасном месте, называвшемся Итон. Джон не принадлежал к их кругу, и они не упускали возможности указать ему на его место. Во всяком случае, пытались. Но беззаботный и веселый характер лорда Секстона не позволял им достигнуть цели. Оскорбления, казалось, совершенно не задевали его.

Его успех у женщин еще больше приводил их в ярость, а зависть заставляла все сильнее нападать на него.

Естественно, это скрывалось под тонкой завесой английской вежливости.

Хлоя молчала, но в ней все кипело. Она прекрасно поняла, что имели в виду эти шалопаи. Но сочувствие к мужу все же прорвалось наружу. Джон не заслуживал этого. Она вложила ладонь в его руку.

Он на мгновение сжал ее пальцы, прежде чем ответить лорду Снелсдону:

— Да. Жаль, что вы не присутствовали на свадьбе, Снелсдон. К нам съехались все сливки общества.

«Браво, Джон!» — мысленно зааплодировала Хлоя его ответу. Лорд Снелсдон пропустил самое значительное событие сезона.

— Зачем понадобилось так спешить? — ощетинился Снелсдон. — Должен сказать, что все были поражены.

Он многозначительно посмотрел на живот Хлои.

Укол достиг цели. Самого Джона это не волновало, но он не мог позволить, чтобы оскорбляли Хлою. Его зеленые глаза сверкнули. Он сделал шаг вперед, но Хлоя удержала его.

Она одарила стоящих перед ней мужчин очаровательной улыбкой.

— Действительно, со стороны это могло показаться странным, но мы с Джоном всегда собирались пожениться. Просто он ждал, пока я подрасту, правда, дорогой?

Он взглянул на жену, и в глазах его мелькнула задумчивость.

— Да, — тихо сказал он. — Совершенно верно.

— О, это так романтично! — Подошедший к ним Адриан Синдреак похлопал Джона по спине. — Трудно поверить, что он не француз.

Молодой граф окинул внимательным взглядом группу светских шалопаев, ожидая ответа. Знатностью он превосходил всех их.

Они немедленно согласились, что это действительно необыкновенно романтично.

Адриан украдкой подмигнул Хлое, она улыбнулась ему в ответ.

Однако лорда Снелсдона нелегко было смутить.

— Выиграли приличную сумму, да, Секстон?

Джон никогда не играл, разве что в шутку. Никогда. Все прекрасно знали об этом. Многие считали странным, что виконт, проявляя такое безрассудство в амурных делах, совершенно равнодушен к азартным играм.

Только Хлоя знала правду.

Насмотревшись на пагубное пристрастие отца, Джон питал отвращение к этому развлечению. Он никогда бы не поставил на карту то, чем дорожил.

Тем более теперь, когда он отвечал за благополучие целого поместья.

— Я не играю в азартные игры. — Его ответ был краток и сух.

— Духу не хватает, да? — попытался поддеть его Снелсдон. Этот человек придавал чересчур большое значение способности мужчины поставить все свое состояние на карту. Джон всегда удивлялся такой странной постановке вопроса. Единственное, в чем он всегда был уверен, — это в своей состоятельности как мужчины.

Лорд Страсти взглянул на Снелсдона сверху вниз и прищурился.

— Мне нет нужды таким способом утверждать себя как мужчину.

Оскорбление было едва прикрыто. Лорд Снелсдон густо покраснел. Все знали, что он никогда не пользовался успехом у женщин.

— Прошу меня извинить, лорд Секстон. Я вижу, здесь присутствует маркиз Лэнгтон. Мне нужно поговорить с ним.

Джон вежливо кивнул, и молодые люди удалились.

— Вот почему ты не хотел ехать, Джон! Тогда прости, что заставила тебя. — Лицо Хлои выражало раскаяние.

Джон улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа.

— Нет, милая. Это не имеет к ним никакого отношения. Мне просто не нравится, как здесь обращаются с лошадьми.

— Что ты имеешь в виду? — наморщила нос Хлоя.

— Они содержатся в ужасных условиях. В конюшнях слишком жарко, а на свежий воздух лошадей выпускают только на скачках. Я иногда удивляюсь, как они вообще ухитряются добраться до финиша.

Хлоя побледнела.

— Я этого не знала.

— Я не одобряю подобного обращения с лошадьми.

— Я тоже, — раздался рядом с ними голос с сильным акцентом.

Хлоя и Джон с удивлением взглянули на подошедшего к ним араба, с головы до ног закутанного в широкие одежды. Верхняя часть его лица была скрыта покрывалом.

Рядом стояла самая великолепная вороная лошадь, какую они когда-либо видели.

Джон восхищенно улыбнулся:

— Какая чудесная лошадь!

Как будто поняв, что речь идет о нем, жеребец фыркнул и наклонился, чтобы понюхать Джона.

Джон усмехнулся и погладил его гладкую шкуру.

— Привет, парень.

— Боюсь, он слишком красив, — сказал араб, явно гордясь великолепным животным. — Но скакун превосходный.

— Что это за порода? — спросила Хлоя и похлопала коня по лоснящемуся боку. Она никогда прежде не видела такой лошади.

— Разумеется, арабский скакун! — сказал хозяин жеребца и улыбнулся каким-то своим мыслям.

— Никогда не видел вороного, — признался Джон.

— Их осталось мало.

— Почему?

Жеребец потянулся губами к волосам Хлои, и ей пришлось оттолкнуть его морду.

— Он думает, что это морковка, — насмешливо сказал Джон.

Хлоя состроила ему гримасу.

— Почти все животные такой масти уничтожаются, — объяснил араб.

— Но почему? — удивленно выдохнула Хлоя. — Они так прекрасны!

— Их очень легко обнаружить в пустыне. Они слишком выделяются на фоне белого песка и делают всадника удобной мишенью.

— Какая нелепая причина для убийства лошади! — вознегодовала Хлоя. Ее врожденное чувство справедливости было оскорблено.

— Согласен. Поэтому я и спас его. Я шейх Али аль-Гассан, а это Шираз. — Он похлопал по шее коня. — Сегодня Шираз участвует в состязании. Миледи, вы увидите лошадь, которая вкладывает в бег душу.

— Он великолепен! — не уставал восхищаться Джон.

— Я видел лошадь, на которой вы приехали, — серого жеребца. Тоже очень красивое животное.

Джон кивнул, благодаря собеседника за комплимент.

— Может быть, вы хотите принять участие в состязаниях? — с надеждой спросил араб. Видя, что Джон колеблется, он лукаво добавил: — Остальные не смогут составить конкуренцию Ширазу. Это будет соревнование только между нами двоими — остальные не в счет. Только мы достойные соперники.

Хлоя видела, что Джон размышляет.

— Я никогда не заключаю пари, — наконец ответил он.

Шейх сверкнул белыми зубами.

— А кто говорит о пари? Наградой нам будет сама скачка. Настоящее состязание!

Джон улыбнулся и медленно кивнул. В его глазах загорелся озорной огонек.

— Тогда увидимся на старте. — Мужчина быстро поклонился Хлое и увел гордое животное.

— Думаешь, ты сумеешь опередить его? — шепотом спросила она мужа.

Джон усмехнулся.

— Этого жеребца? Никогда.

Рот Хлои приоткрылся.

— Тогда зачем же ты согласился участвовать в скачках?

— По крайней мере я могу попытаться, Хлоя, — подмигнул он жене и, извинившись, отправился готовиться к состязанию.

Хлоя, закусив губу, смотрела на его удаляющуюся спину. Мужчины такие странные…

Мимо прошла баронесса Дюфон. Ее прическу венчал кораблик с полощущимися на ветру парусами.

В фиалковых глазах Хлои загорелся огонек азарта. В отличие от Джона она заключает пари. Особенно в необычных случаях.

Таких, как этот, когда ее муж принимает участие в скачках.


Хлоя оказалась рядом с Дейтером и Шнапсом у самого края беговой дорожки, когда толпа придвинулась ближе, чтобы лучше рассмотреть происходящее.

Она видела Джона и шейха аль-Гассана, которые выезжали на старт, пытаясь сдержать своих коней. Шираз рванулся и укусил стоящую впереди лошадь, а затем, казалось, ухмыльнулся своему возмутительному поведению. Он был полон нетерпения.

Хлоя, улыбаясь, покачала головой. Чудесная лошадь! Но не шейх должен победить. Хлоя поставила на Джона.

Прозвучал удар гонга. Всадники сорвались с места и понеслись по беговой дорожке. Из-под копыт коней летели комья земли.

Когда они поравнялись со зрителями, Адриан, Дейтер и Хлоя принялись криками подбадривать Джона, стремясь перекричать толпу, приветствующую своих любимцев.

Дистанция была достаточно длинной — три мили по холмистой равнине с финишем прямо перед зрителями.

Хлоя привстала на цыпочки, чтобы видеть наездников. Когда они исчезнут из виду, устроители соревнований будут сообщать зрителям о ходе состязаний с помощью специальных наблюдателей, стоящих вдоль трассы.

Все трое, затаив дыхание, ждали первого сообщения.

Когда оно наконец пришло, их ждало разочарование. Джон и шейх держались где-то в середине.

— Виконт ждет благоприятного момента, — объяснил Дейтер. — Как-то раз в моей деревне один человек скакал на лошади…

— Погодите, Дейтер! — Адриан призвал всех прислушаться к следующему сообщению.

«Лорд Секстон только что возглавил гонку…»

Толпа разразилась громкими радостными криками. Радовались не только те, кто поставил на Джона. Он считался отличным наездником, и многие его любили. Кроме того, более трети зрителей были его гостями. В обществе считалось хорошим тоном поддерживать хозяина дома.

Хлоя запрыгала и принялась хлопать в ладоши.

Пришло третье сообщение: «Вороной обошел лошадь виконта Секстона!»

Толпа разом вздохнула.

— О нет! — Хлоя дернула Адриана за рукав. — Ты думаешь, шейх победит?

— Не знаю. Давай будем слушать.

Джон низко пригнулся в седле, время от времени поглядывая на скачущего впереди жеребца. Отсюда, сзади, ему чудилось в этой лошади что-то неуловимо знакомое.

Теперь шейх опережал его примерно на два корпуса. Остальные далеко отстали, скрывшись в пыли, поднятой копытами скакунов. Все происходило именно так, как предсказывал аль-Гассан.

Перед Ширазом неожиданно возникла высокая изгородь. Вместо того чтобы обогнуть ее, как предписывалось правилами состязаний, он, не замедляя хода, в головокружительном прыжке перемахнул через препятствие.

Джон последовал за ним.

Ветер донес до него громкий смех.

— Отлично, виконт. Вот это настоящая гонка!

Джон не ответил, еще ниже пригнувшись к шее своего коня.

Что-то очень знакомое было в этом проклятом жеребце…


Всадники миновали последний поворот и вышли на финишную прямую.

— Вот он! Вот он! — В волнении Хлоя почти стянула рубашку с плеча Адриана. Джон догонял вороного — теперь он был примерно на корпус позади него. Удастся ли ему обойти шейха на финише?

По мере приближения развязки волнение толпы усиливалось. Зрители толкали друг друга, прижимаясь к самым боковым ограничительным линиям. Началась давка.

Внезапно на Дейтера налетел какой-то толстяк; его локоть больно вонзился в бок баварца. Шнапс при этом вылетел из рук хозяина — прямо на середину дороги.

Хлоя вскрикнула и прикрыла рукой глаза.

— Шнапс, нет!

Дейтер пытался выскочить на дорогу, чтобы спасти своего любимца, но Адриан удержал его.

— Вас затопчут! — крикнул Синдреак.

Джон, изо всех сил старавшийся обогнать Шираза, бросил взгляд вперед и с ужасом увидел Шнапса, за-мершего от страха на самой середине дорожки. Что он здесь делает? Маленькая собачка почти никогда не слезала с рук хозяина. Подняв глаза, он заметил державшего Дейтера Синдреака и понял, что произошло.

Джон глубоко вздохнул. Нужно попытаться спасти бедное животное.

Это было опасно. Он скакал по дальней от собаки стороне дорожки и должен был, изменив направление, пересечь курс приближающихся всадников. Они не успеют вовремя придержать коней, если ему не удастся подобрать Шнапса с первой попытки.

Более того, Джон не был уверен, что его лошадь сможет резко повернуть на такой скорости.

Стиснув зубы, он приготовился к повороту, как вдруг вороной совершил абсолютно непостижимый маневр.

Он никогда не забудет этой картины, настолько артистично было все выполнено.

Человек и животное двигались как единое целое. Шейх аль-Гассан наклонился и одним неуловимым движением подхватил Шнапса, сняв его с опасного места.

Его несущаяся галопом лошадь резко повернулась и встала на дыбы, затормозив у боковой линии. Джон на своем жеребце пронесся мимо и первым пересек линию финиша.

Не дожидаясь, когда его объявят победителем, Джон повернул коня и подъехал к тому месту, где стояла Хлоя. Шейх как раз передавал собаку Дейтеру, который со слезами на глазах обнимал своего любимца.

— Это был благородный поступок, шейх аль-Гассан, — поблагодарил араба Джон. — Позвольте выразить вам признательность от своего имени и от имени моих домашних.

Шейх пожал плечами, как будто это была сущая безделица.

— По всему видно, что он у вас вроде члена семьи, — улыбнулся он Джону. — Поздравляю с победой.

— Это вы должны были выиграть.

Шейх опять пожал плечами.

— Теперь мы возвращаемся ко мне в замок. Не хотите ли присоединиться к нам? — Джон окинул взглядом толпу, наполовину состоявшую из его гостей, и губы его скривились. — Похоже, у нас сегодня будет многолюдно.

Шейх покачал головой:

— Благодарю, но мне нужно уехать. У меня уже назначена встреча — сами понимаете. Возможно, в другой раз.

— Буду очень рад, — искренне сказал Джон.

— Да, — кивнула Хлоя. — Большое спасибо, что спасли его, — мы все так его любим. Шнапс такой милый.

Джон искоса взглянул на нее. Возможно, она и права, если считать милым его постоянный злобный оскал.

— Вы добрый человек, шейх аль-Гассан, — благодарно улыбнулась арабу Хлоя.

— Это для меня новость, виконтесса.

— Ну, сначала вы спасли Шираза, а теперь Шнапса. Полагаю, это говорит само за себя.

Шейх сверкнул белозубой улыбкой.

— Тогда… можете считать, что у меня просто привычка спасать кого-нибудь.

Он важно поклонился им и поскакал прочь.

И только когда его фигура скрылась из виду, Джон сообразил, что последняя фраза была произнесена на чистом английском языке, без всякого акцента.

«Спасать кого-нибудь?»

Внезапно Джон вспомнил, где он видел эту лошадь.

Он схватил Хлою за руку и отвел в сторону.

— Это Черная Роза! — воскликнул он.

— Не может быть, — фыркнула Хлоя. — Это же шейх.

Джон тяжело вздохнул:

— Нет. Просто он мастерски меняет обличье.

Хлоя побледнела.

— Ты считаешь, он предупреждал нас?

— Вовсе нет. — Уголки его губ дрогнули. — Думаю, он играл с нами.


Вечером сэр Перси спросил Джона, понравились ли ему скачки.

Джон с удивлением посмотрел на него.

— Разве вас там не было?

— Бог мой, конечно, нет! — всплеснул руками Перси. — Я не переношу всю эту пыль. Она может запачкать мне кружева.

— Неужели? — тихо спросил Джон.

Рант левого ботинка сэра Перси был покрыт слоем пыли.

Глава 13 Завеса начинает приоткрываться

— Но я перепробовала практически все! Этот человек не поддается ни на какие соблазны!

— Ты уверена, Зу-Зу? Действительно все? — Две женщины расположились в оранжерее за чашкой чая.

— О да! Я ловила его в темном коридоре, я практически в открытую приглашала его к себе в комнату, совершенно недвусмысленно касалась его руками — он остался равнодушен!

Графиня де Фонболар задумчиво поджала губы.

— Ты в этом деле специалист, Зу-Зу. Если он отвергает твои ухаживания…

— Уверяю тебя, он даже не смотрит на других женщин! Факты говорят сами за себя, Симона. Почему бы тебе не оставить эту затею?

Графиня с намеренно громким стуком поставила чашку на блюдце.

— Ты неправильно истолковываешь мои намерения, друг мой. Я совсем не этого добиваюсь! Я хочу не поссорить их, а, наоборот, соединить!

— Они и так вместе, — отмахнулась от нее Зу-Зу. — Чего тебе еще нужно?

— Гораздо большего.

Графиня Замбо похлопала подругу по коленке.

— Понимаю, но иногда лучше, когда эти дела идут естественным путем. Вероятно, в данном случае нам не стоит вмешиваться. — Она пожала плечами, выражая этим чисто французским движением свое отношение к странностям любви.

— Глупости! Я ее бабушка и обязана вмешиваться!

Женщины посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Ты замечаешь, что Хлоя почти не разговаривает со мной? Что она должна обо мне думать?

Графиня отмела ее сомнения:

— Хлоя справится со своими чувствами. Она никогда не была злопамятной. В этом отношении малышка очень похожа на свою бабушку, — многозначительно взглянула она на Зу-Зу.

Та недовольно поморщилась.

— Ты так до конца и не простила меня за тот единственный случай с Морисом?

— Я не желаю обсуждать это.

— Послушай, моя дорогая Симона, давай наконец поговорим откровенно. Какое это имеет значение после стольких лет?

Так было всегда: как только они касались запретной темы, графиня начинала сердиться. Зу-Зу безошибочно угадывала это, потому что движения ее подруги становились резкими, речь делалась отрывистой.

— Я же сказала — не будем обсуждать это!

— Нет, будем! — Зу-Зу тоже поставила чашку. — Почему ты не вышла замуж за Мориса? Ты не любишь его?

— Разумеется, я его люблю! Но это совершенно не относится к делу!

— Значит, это все из-за того, что произошло между нами много лет назад?

— Нет! — Графиня сделала глубокий вдох. — Я простила его за это.

— Как благородно с твоей стороны, Симона. Особенно если учесть, что его не за что было прощать.

Графиня недоверчиво взглянула на подругу.

— И ты хочешь, чтобы я в это поверила? Зу-Зу, ты же спала абсолютно со всеми! Почему же Морис стал исключением? Ведь он в ту ночь находился в твоем замке.

Зу-Зу хлопнула ладонью по столу; чай выплеснулся из ее чашки на вышитую скатерть.

— Я не спала со всеми!

Графиня насмешливо фыркнула.

— Ладно… я спала почти со всеми — кроме Мориса.

— Если это правда, то почему?

— Я хотела, можешь не сомневаться. Он был очень красив и обаятелен. Но он не захотел.

Это не могло не удивлять. В молодости Морис имел репутацию гуляки, любителя хорошеньких женщин.

— Но почему?

— Он любил тебя, Симона. — Зу-Зу тяжело вздохнула. — Он всегда любил тебя.

Графиня онемела от изумления. Преданный Морис? В те времена?

Зу-Зу откинулась на спинку стула.

— Я никогда не могла этого понять.

— Ты хочешь сказать, что он никогда…

— Совершенно верно.

Графиня де Фонболар некоторое время молча переваривала эту информацию.

— Но если причина не в той злополучной ночи, то почему же ты не вышла за него замуж, Симона?

— Потому, что это помогает мужчинам сохранять форму. Они обожают охоту, и я полагаю, ожидание только возбуждает их.

— Двадцать лет?

— Я не хочу это обсуждать, — надулась графиня.

— Очень хорошо, — снова вздохнула Зу-Зу. — Ну а что касается Джона, я по-прежнему считаю, что ты должна оставить их в покое. Джон не проявляет ко мне никакого интереса, а Хлоя, похоже, не собирается играть роль ревнивой жены.

Графиня задумалась. Возможно, разумнее позволить событиям развиваться естественным путем.

— Симона?

— Что? — рассеянно откликнулась она.

Замбо в некотором смущении принялась обмахиваться веером, и уголки ее губ дрогнули.

— Как ты думаешь, Жан-Жак не слишком молод для меня?

Подруга подняла на нее изумленный взгляд:

— Зу-Зу!

Отдыхавший в своем обычном убежище в оранжерее Морис Шевано начинал приходить к выводу, что именно здесь раскрываются тайны обитателей «Приюта изящества».


— Как, черт побери, тебе удалось забрать его у нее?

Хлоя только что вручила Джону модель парусника. Они отдыхали перед обедом в своих апартаментах. Она самодовольно улыбнулась.

— Я заключила с ней небольшое пари на результат заезда.

На чувственных губах Джона заиграла легкая улыбка.

— Ты ставила на меня, сверчок? Даже после того, как видела вороного?

— Конечно!

Джон со смехом покачал головой.

— Тебе повезло, что Шнапс оказался на дороге. В противном случае… или так и было задумано — вывести шейха из игры? — Он насмешливо поднял бровь.

Хлоя рассмеялась.

— Честно говоря, я об этом не думала. Я была полна решимости снять парусник с ее головы. Она очень неохотно расставалась с ним.

Джон посадил ее к себе на колени.

— А как тебе удалось уговорить ее заключить пари? — Он ткнулся носом ей в щеку.

— Это было совсем нетрудно. Помнишь ту старую уродливую лошадку на твоем письменном столе? Металлическую, с желтыми глазами из стразов? Она сказала, что эта вещица будет выглядеть потрясающе в ее волосах, особенно во время скачек. Я, естественно, согласилась.

Джон неожиданно замер.

— Ты ведь не на нее спорила, правда? — слабым голосом спросил он.

— На нее. — Хлоя повернулась к мужу, обеспокоенная его странным молчанием. — В чем дело? Тебе что, это старье нравится, да?

— Лошадка принадлежала моей матери, — тихо ответил он.

Хлоя почувствовала угрызения совести.

— О, Джон, я же не знала!

— А глаза у нее не из стразов, а из желтых бриллиантов.

Хлоя во все глаза смотрела на мужа, не в силах скрыть своего изумления.

— И эта статуэтка была с тобой все те годы, когда ты бедствовал… когда ты голодал? Это же ценная вещь! Почему ты не продал ее? По крайней мере тебе было бы на что жить.

— Я был мальчишкой и боялся, что если я покажу ее кому-нибудь, то у меня ее украдут или еще как-нибудь обманут. — Он помолчал в нерешительности. — Впрочем, я совсем не поэтому хранил ее.

— А почему?

— Это все, что осталось… от меня прежнего. Много лет назад отец подарил ее моей матери, и это была единственная вещь, с которой она не смогла расстаться. Умирая, она крепко сжимала статуэтку и шептала его имя. — Лоб Джона прорезала неглубокая морщина. — Даже после всего того, что он сделал с нами, она… она прощала его.

Он тяжело вздохнул и добавил:

— Я этого никогда не мог понять.

Хлоя погладила его по щеке, и глаза ее наполнились слезами. Он не понимал, но все же хранил маленькую лошадку. Почему?

Джон хранил статуэтку, потому что любил свою мать.

— Прости, Джон. Я понятия не имела. Хорошо, что ты победил.

Она попыталась улыбнуться мужу.

Его мысли вновь вернулись к ней.

— В любом случае я бы ее не отдал. Даже если бы мне пришлось уплатить в сто раз больше, чем она стоит.

Хлоя еще больше расстроилась.

— Мне очень жаль, — прошептала она. — Я просто хотела вернуть тебе кораблик.

До Джона внезапно дошло, как сильно она переживает.

Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа.

— Я знаю. Не расстраивайся, Хлоя. Я благодарен тебе.

Хлоя обхватила ладонями лицо любимого и притянула к себе, требуя еще одного поцелуя.

— В будущем при заключении пари мне следует быть более осторожной.

— Это очень мудрая мысль, — пробормотал Джон, закрывая ей рот поцелуем.

И только спустя несколько часов Хлоя поняла, что он хранил лошадку точно так же, как хранил ее амулет-морковку.


Прошло несколько дней, и Джон с Хлоей решили возобновить свои ночные дежурства с намерением поймать Черную Розу.

С момента его последнего визита прошло уже достаточно времени. Этот человек, вероятно, уже отдохнул и был готов предстать перед французской армией с новым дерзким планом спасения приговоренных к смерти.

Они замаскировались недалеко от дома и приготовились ждать всю ночь. Джон заметил, что жена забыла свой плащ.

— Сходи за ним, Хлоя. Ночи еще холодные.

— Ничего страшного, — заявила она, не желая пропустить волнующий момент, когда появится таинственный незнакомец.

— На улице очень сыро, а мы собираемся пробыть здесь всю ночь. Совершенно неизвестно, появится ли он сегодня. Я не хочу, чтобы ты простудилась. Иди.

Хлоя подбоченилась:

— Ты не имеешь права мне приказывать!

Он молча взглянул на нее, изогнув бровь.

— Право, Джон, ты становишься невыносим.

— Благодарю вас, миледи, — усмехнулся он, сверкнув в ночи белыми зубами.

— А если я что-нибудь пропущу?

Он раздраженно фыркнул.

— Что ты можешь пропустить за пять минут? Игру лунного света на дороге?

— Очень остроумно, милорд. Ты обещаешь подождать меня, если что-нибудь произойдет?

— Да, я тебя подожду. А теперь иди и принеси плащ.

Хлоя с неохотой оставила мужа одного и вошла в дом через боковую дверь. Поднявшись по черной лестнице, она бегом бросилась к себе в комнату и взяла плащ.

Накинув его на плечи, Хлоя подумала, что быстрее будет вернуться через восточное крыло дома, потому что черная лестница располагалась неподалеку от того места, с которого они с Джоном наблюдали за дорогой.

Она быстрым шагом пересекла погруженный в темноту холл, направляясь в восточную часть замка.

Слава Богу, время было позднее, и большинство гостей уже спали. Несмотря на то что плащ скрывал ее необычную одежду, Хлое совсем не хотелось пускаться в объяснения, что она делает в коридоре одна в такое время. Неизвестно, какие бы сплетни это вызвало. В первую очередь задумались бы, почему леди Секстон не находится рядом с мужем, а затем стали бы строить предположения, к кому это она направляется.

Вероятность повстречаться с кем-нибудь была крайне мала, и поэтому Хлоя очень удивилась, когда одна из дверей внезапно открылась. Из комнаты вышел мужчина и осторожно закрыл за собой дверь.

Распахнутая белая рубашка открывала его смуглую мускулистую грудь. Длинные иссиня-черные волосы шелковистой волной падали ему на плечи. Он был невероятно красив.

Кто же это такой?

Хлоя никак не могла вспомнить никого из гостей с такой внешностью.

Вне всякого сомнения, он возвращался к себе в комнату после любовного свидания. Хлоя взглянула на дверь, из которой он вышел, пытаясь вспомнить, кого сюда поселили.

Ах да, хорошенькую вдову, леди Кортни. Неудивительно, что этот мужчина увлекся ею.

Когда она поравнялась с ним, он как раз повернулся к ней лицом, закрыв за собой дверь. Он не меньше Хлои удивился, что в коридоре, кроме него, есть кто-то еще.

Его глаза были голубые, как яйцо малиновки.

Даже в темноте коридора они ярко сверкали, контрастируя с черными волосами. Засмотревшись на эти глаза, Хлоя чуть не столкнулась с ним. Странно — но они почему-то казались ей знакомыми.

— Прошу прощения. — Хлоя заговорила первой. — Я не видела вас.

— Ничего страшного, мадам, — ответил ей глубокий спокойный голос.

Теперь, когда она оказалась совсем рядом, Хлое наконец удалось рассмотреть его. Это был потрясающий мужчина. Дьявольски красивый.

Ненадолго задумавшись, с кем бы он мог приехать, она пожала плечами и быстро двинулась дальше по коридору. Ее ждал Джон, и ей совсем не хотелось пропустить появление Черной Розы.

Мужчина посторонился, давая ей дорогу, и пошел в противоположную сторону.

Его лицо медленно расплылось в чувственной улыбке.

Она даже не узнала его…

Из его груди вырвался тихий смешок.


Под утро усталые супруги тащились вверх по лестнице, направляясь в свои комнаты.

Они прождали почти всю ночь, но Черная Роза так и не появился.

Около половины пятого Джон заявил, что пора уходить, поскольку теперь он уже вряд ли появится. Близился рассвет, и Черная Роза не станет рисковать, показываясь при дневном свете.

Хлоя, хоть и разочарованная тем, что им так и не удалось увидеть загадочного незнакомца, была рада добраться до кровати. Глаза слипались, а ночная сырость, казалось, пробрала ее до самых костей. Джон оказался прав насчет плаща; хорошо, что она вернулась за ним.

Они быстро разделись и нырнули под теплое одеяло, чтобы согреть друг друга в эти предрассветные часы.

Хлоя почти сразу же заснула. Джон, хоть и устал не меньше жены, никак не мог расслабиться.

Он продолжал вертеться с боку на бок, а затем повернулся и стал смотреть на спящую Хлою.

В тусклом утреннем свете Джон едва различал ее милые черты.

Она лежала на боку лицом к нему. Одна ее рука покоилась на подушке. Ладонь была повернута вверх, а пальцы слегка согнуты. Во всей позе Хлои было что-то детское и доверчивое.

Джон слабо улыбнулся самому себе. С самого детства Хлоя спала в такой позе. Его поразила мысль, как давно они знают друг друга. Почти половину его жизни, а ее — почти всю. Он чувствовал настроение Хлои, знал ее вкусы и пристрастия, понимал ее юмор, взгляды, обостренное чувство справедливости. После женитьбы он узнал ее еще лучше. Он узнал ее так, как мужчина узнает женщину. Ее страстность и раскрепощенность. Ее прикосновения. Ощущение ее тела. Ее вкус. Ее запах. Дрожь, пробегавшую по ее телу, когда он овладевал ею…

Его взгляд упал на губы Хлои. Эти полные мягкие губы, которые он так…

Что происходит в ее душе?

Джон молча смотрел на Хлою.

Она что-то скрывает от него.

Джон точно не знал, когда эта мысль впервые пришла ему в голову, но последнее время он никак не мог избавиться от нее. Она не давала ему покоя — какое-то постоянно присутствующее раздражение.

Голос этот звучал в нем все громче и громче.

Осторожно, чтобы не разбудить Хлою, Джон поцеловал ее сладкие сочные губы. Губы, которые знали, как доставить ему райское наслаждение.

Он выскользнул из-под одеяла, стараясь не потревожить ее сон.

Накинув свой зеленый халат, Джон босиком пересек комнату, осторожно открыл стеклянную дверь и вышел на балкон.

Солнце только-только начало появляться из-за горизонта. Его лучи пронзали сады и парки «Приюта изящества», освещая мягким золотистым светом верхушки деревьев и дальний лес. Повсюду царили мир и покой.

Все застыло в ожидании пробуждения.

Холодок пробежал у него по спине.

Он с такой силой ощутил себя частью окружающей природы, что подумал…

Джон тряхнул головой, отгоняя необычные ощущения. По лужайке прыгал маленький кролик, подергивая рыжеватыми ушами.

Крольчонок. Хлоя.

Джон ласково улыбнулся, и мысли его вернулись в прежнее русло.

Тогда, ночью, они вышли на этот балкон. Он посадил Хлою на парапет и любил ее прямо здесь. Она купалась в серебристом лунном свете, точно так же, как он сам теперь был залит золотыми лучами солнца.

Он понял, как ему нужны эта жизнь, это поместье, это…

Джон задумчиво провел пальцем по краю каменного парапета, где она тогда сидела, глядя на него сверху вниз с таким характерным кошачьим выражением на лице. Ему показалось, что холодный камень все еще хранит тепло ее тела.

Что же она от него скрывает?

Неизвестно. Но что бы это ни было, решил лорд Секстон, он должен узнать.


— Я разочаровался в вас.

Семь красивых черноволосых голов стыдливо понурились.

— Но мы перепробовали все, маркиз Шевано! — Адриан, как обычно, говорил за всех братьев. — Ничего не действует.

— Да, — подал голос Жан-Жак. — Мы ее совершенно не интересуем.

Морис всплеснул руками и поднял глаза к потолку, как бы обращало за помощью к Всевышнему.

— Разумеется, не интересуете! Но надо было заставить Джона думать, что интересуете! И вы еще называете себя французами!

Семь курчавых голов опять поникли.

— Что мы еще можем сделать? — Жан-Клод обратился за советом к старшему, умудренному опытом мужчине. Ходили слухи, что маркиз был весьма сведущ в искусстве любви.

Морис вздохнул.

— Вы должны вызвать у Джона ревность! Устройте так, чтобы он застал кого-нибудь из вас с его женой в компрометирующей ее ситуации!

— Но это может повредить Хлое, — серьезно произнес Жан-Жюль. — А что, если он станет обвинять ее?

Маркиз покачал головой и принялся бормотать вполголоса по-французски.

— Современная молодежь ничего не умеет! И о чем только думал ваш отец! Неспособны заставить англичанина приревновать к вам свою жену!

Семь голов склонились еще ниже.

— Может, заманить ее в лабиринт? — предложил Жан-Клод.

— Да! А потом мы снимем рубашки, как будто…

— Боже мой! Все вместе? Он вытащит пистолет и тут же перестреляет вас!

Синдреаки смертельно побледнели и одновременно сглотнули.

Морис с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться. Шаловливым щенкам вот-вот прищемят хвосты, а они даже не догадываются об этом.

Он печально покачал головой:

— Нет-нет, теперь я вижу, что это не сработает. Лучше нам отказаться от своего плана.

Братья резко выпрямились на стульях.

— Но мы полны желания помочь вам!

— Вы были лучшим другом нашего отца.

— Графиня всегда была так добра к нам.

— Мы придумаем способ…

Морис вскинул руки вверх, чтобы остановить поток искренних излияний.

— Я вижу, мои мальчики, что вам еще предстоит много узнать о загадочной сущности любви.

— Мы живем ради любви! — хором воскликнули братья.

— Хорошо. Это хорошо. Француз должен жить ради любви. Тем не менее… кое-какие тонкости вам еще предстоит узнать. Вообще-то этому должен был научить вас отец, но, к несчастью, этого не случилось.

Морис сделал паузу, чтобы дать время юношам осмыслить его слова.

Адриан потер ухо.

— Вы правы. Руководство старшего нам не помешало бы.

Морис кивнул.

— Маркиз, учитывая давние хорошие отношения между нашими семьями… не согласились бы вы взяться за наше обучение?

— Я? — спросил Морис, разыгрывая удивление.

— Да. Вы хорошо разбираетесь в этом предмете, и отец всегда доверял вам.

— Хм… — Морис сделал вид, что обдумывает их предложение. Братья подались вперед, с нетерпением ожидая его ответа; их лица светились надеждой.

— Хорошо, я согласен.

На лицах молодых людей появились одинаковые улыбки.

— На определенных условиях, разумеется, — практично добавил Морис.

— Условиях? Каких условиях, маркиз? — Жан-Поль бросил на него обеспокоенный взгляд.

— Сегодня графиня устраивает пышный прощальный балв надежде, что гости поймут намек на окончание развлечения и разъедутся. После бала я сам покину этот дом и отправлюсь в свое поместье в Сомерсете.

Адриан был озадачен.

— А графиня знает об этом?

— Еще нет, — с загадочным видом ответил Морис. — Впрочем, это не ваша забота. Если вы хотите, чтобы я стал вашим наставником, то должны слушаться меня, как собственного отца, — на меньшее я не согласен.

Синдреаки встретили это требование молчанием.

— Естественно, вы можете развлекаться на балу в свое удовольствие, но потом сразу же отправитесь со мной в Сомерсет. Там вас обучат манерам, подобающим людям вашего положения.

Его слова не очень-то понравились молодым людям. Они привыкли пользоваться полной свободой. Они выросли с ней.

— Как вы предполагаете найти себе богатую невесту? Что вы ей можете предложить?

Они, похоже, не задумывались об этом.

— Мы… у нас нет поместья. У нас все отобрали, — печально произнес Адриан.

— Я возьму вас под свою опеку — но только на этих условиях.

Морис обещал братьям, что их будет поддерживать имя маркиза Шевано, но только в том случае, если они согласятся полностью отдать себя под его бдительное око.

Синдреаки колебались, не решаясь на такой ответственный шаг.

Морис вытащил из кармана часы и открыл крышку, намекая, что он слишком занят и не намерен долго ждать.

— Вы согласны?

Синдреаки переглянулись.

— Нам придется прекратить все ссоры между собой?

— Да.

Они вздохнули.

— Ваш отец хотел этого, — тихо сказал Морис.

— Очень хорошо, — ответил за всех Адриан. — Мы согласны.

— Я получил слово всех Синдреаков?

— Да, — мрачно кивнули братья, вовсе не уверенные в этом.

— Прекрасно. А теперь вы отправитесь готовиться к балу, и я надеюсь, что сегодня вечером вы будете вести себя прилично.

— Да, маркиз Шевано, — хором ответили Синдреаки.

— Ну, так чего же вы ждете? Марш отсюда! — рявкнул он.

Раздался скрип отодвигаемых стульев — братья разом вскочили и бросились к двери.

Морис улыбался, покачивая головой. Они великолепны, но им нужен наставник. Теперь, что касается графини…

Он принялся напевать свою любимую песенку о мышке, которая проглотила кота.

Глава 14 Танцы с правдой

— Ты выглядишь превосходно, Хлоя.

Бал был в самом разгаре, и все гости, как французы, так и англичане, отдавали должное щедрости Сек-стонов.

Джон и Хлоя кружились по огромному танцевальному залу, выписывая фигуры английского контрданса.

Его чуждая условностей жена решила появиться на балу в изумрудно-зеленом, а не в надоевшем белом, который в то время предпочитали большинство английских дам. Насыщенный тон платья великолепно гармонировал с ее цветом лица и рыжими волосами. Она выглядела восхитительно.

По мнению Джона, Хлоя была воплощением красоты — внешней и внутренней. Он сказал ей об этом, инстинктивно еще крепче прижимая ее к себе, двигаясь в такт музыке по гладкому полу.

— Спасибо, Джон. Ты сегодня тоже очень хорош. Но мне кажется, что ты всегда выглядишь великолепно.

С этим были согласны большинство женщин в зале, которые не отрывали глаз от ее красавца мужа.

Джон был в темно-желтых панталонах, черном жилете, камзоле и черных башмаках. Белая шелковая рубашка подчеркивала эту скромную, но эффектную цветовую гамму. Его длинные золотистые волосы свободно падали на плечи, поблескивая в свете сотен свечей.

Джон заметил, как Хлоя смотрит на него. Будто он был коробочкой с ее любимыми конфетами. Он усмехнулся. В одних случаях его жена не очень хорошо умела прятать свои чувства. В других же…

Не дававшая ему покоя мысль опять всплыла на поверхность. Что она скрывает от него?

Он намерен докопаться до истины. Сегодня же.

— Как мне хочется прямо сейчас увести тебя наверх, — пробормотал он себе под нос.

Хлоя была поражена. Они же хозяева, им никак нельзя уйти.

— Мы не можем, Джон!

— Да? — Он смущенно посмотрел на нее, не осознавая, что произнес последнюю фразу вслух.

Хлоя усмехнулась. Что еще можно ждать от Лорда Страсти? Похоже, это никогда не выходит у него из головы. Или из других мест, думала она, подчиняясь его уверенным движениям.

Восьмиугольный бальный зал «Приюта изящества» достигал восьмидесяти футов в длину и освещен был шестью огромными люстрами. Из-за своих размеров и великолепия он использовался не очень часто. Но сегодня был особый случай.

Джон обреченно обвел взглядом переполненный зал. Пока ни один из гостей не понял намека. Никто не распорядился приготовить себе карету на завтра. Вероятно, они слишком хорошо проводили время в его доме, чтобы уехать так рано.

Джон почувствовал раздражение, и ноздри его дрогнули.

— Как мне избавиться от них, Хлоя?

Она весело рассмеялась, увидев отчаяние на его лице. До недавнего времени живший беззаботной жизнью гуляки, Джон сам множество раз оказывался причиной подобной ситуации.

Хлоя сделала вид, что серьезно задумалась.

— Это нелегкая задача, милорд.

Джон нахмурился.

— Ты обязательно что-нибудь придумаешь, котенок. Ты всегда отличалась умением плести интриги.

Хлоя замерла. Что он хочет этим сказать? Она взглянула на мужа из-под опущенных ресниц. Затем из ее груди вырвался вздох облегчения. Похоже, он не имел в виду ничего конкретного.

— Ну… — Она наморщила нос. — Ты всегда можешь намекнуть на вспышку лихорадки в соседнем поместье.

Джон бросил на нее озабоченный взгляд.

— Это правда?

— Нет, но ты можешь намекнуть. — На ее щеках появились две озорные ямочки.

— Хлоя, ты плутовка. — Его лицо осветилось благодарной улыбкой, и он подмигнул ей. — Я восхищен.

Ответом ему была плутовская усмешка.

— Вот увидите, как быстро они уберутся отсюда, милорд.

Джон ухмыльнулся:

— Думаю, что распространением слухов мне следует заняться после ужина. Слуги с ног сбились, готовя все это, и будет обидно, если их усилия пропадут даром.

— Полностью согласна с вами, милорд. Признаюсь, что я с нетерпением ждала сегодняшнего вечера — так зачем же портить его? — Хлоя заговорщически улыбнулась ему.

— Вечер не может считаться испорченным, пока я держу тебя в своих объятиях, — обезоруживающе улыбнулся он ей в ответ.

Сердце Хлои учащенно забилось. Несмотря на репутацию неисправимого повесы, виконт Секстон всегда говорил то, что думал. Он никогда не был обычным льстецом. Хлоя всегда считала, что именно это и привлекало к Джону внимание светских женщин. Они привыкли к фальшивым комплиментам, а его прямота и естественность действовали на них неотразимо. Они всегда точно знали, чего он хочет. Плотской любви.

И ничего более.

Поэтому его нежные слова так много значили для Хлои. Ее фиалковые глаза сияли.

— Хорошо сказано, Джон.

— Вы позволите разбить вас? — раздался голос сэра Перси. Улыбаясь, он протягивал руку Хлое.

Джон неохотно уступил ее сэру Сэсилу-Бэзилу.

Когда Хлоя подавала руку франту, она кончиком пальца задела один из его многочисленных перстней.

— Прошу прощения, леди Секстон.

— Это моя вина, Перси. Я… смотрите! Перстень открылся.

Хлоя взяла его руку в свои, чтобы получше рассмотреть занятную вещицу.

Выпуклая резная крышка держалась на хитроумных петлях. Это была необыкновенно искусная работа. Перстень мог использоваться также в качестве печати.

Стоявший рядом с ними Джон наклонился, с любопытством рассматривая украшение.

— Как красиво! — сказала Хлоя. — Что это тут такое? Похоже на какой-то цветок, завернутый в темную ткань.

— Это примула — герб нашего рода.

Джон замер. Примула… Темная ткань… Черная Роза!

Пораженный этим открытием, он поднял голову и наткнулся прямо на пристальный взгляд светло-голубых глаз Перси.

Они молча смотрели друг на друга.

Перси первым отвел взгляд и со щелчком захлопнул перстень.

— Черт побери! — Внимание Джона переключилось на иной предмет. — Здесь этот противный лорд Снелсдон!

Нижняя губа Хлои слегка выпятилась от отвращения.

— Что он тут делает?

— Понятия не имею, — пробормотал Джон, отвлеченный на некоторое время от своего потрясающего открытия.

Лорд Снелсдон подошел к ним. Его сопровождал человек, которого он привел с собой на бал.

— Я не верю своим глазам, — поразилась Хлоя. — Какая наглость! Привести этого человека в мой дом!

Джон не узнал гостя, чего нельзя было сказать о Перси, который весь напрягся.

Лорд Снелсдон поздоровался с хозяевами.

— Добрый вечер, лорд и леди Секстон. Сэр Сэсил-Бэзил. Чудесный бал… Позвольте представить вам моего друга. Это гражданин Малло.

— Я знаю гражданина Малло, — холодно ответила Хлоя.

Джон никогда не видел, чтобы его жена вела себя так грубо. Он не был знаком с этим человеком, но одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы понять реакцию жены. В нем было что-то такое, от чего мороз пробегал по коже. Джон вежливо кивнул ему:

— Лорд Секстон.

— Рад познакомиться, ваше сиятельство, — ответил гость свистящим голосом.

— Провалиться мне на этом месте! Это же посол! — Перси отвесил глубокий поклон, а затем громко прошептал, так что половина заполнивших зал гостей могла слышать его: — Вы не должны были надевать этот тускло-коричневый цвет, друг мой. Он слишком плебейский.

Малло ощетинился, услышав это заявление, но, к счастью, кто-то помахал Снелсдону рукой, и двое мужчин удалились.

Хлоя была вне себя от ярости.

— Бабушка придет в бешенство, — сказала она.

— Кто это такой? — тихо спросил Джон.

— Приспешник Робеспьера, — объяснил ему Перси. — Говорят, он лично отправил тысячи людей на гильотину. Мясник, скрывающийся под личиной дипломата.

Джон встретился взглядом с сэром Сэсилом-Бэ-зилом.

— Понятно.

— Как он посмел явиться сюда! — воскликнула Хлоя, сжав кулаки. — Большинство наших гостей чудом вырвались из рук этого палача.

Перси вытащил свой надушенный платок и взмахнул им в воздухе, как будто хотел рассеять ядовитые испарения, оставленные этим человеком.

— Надеюсь, никому не придет в голову расправиться с ним сегодня ночью. Джону, вероятно, не очень понравится, если его вовлекут в международный скандал. Кроме того, если голова Малло скатится прямо в пудинг, это испортит его вкус.

Попытка Перси пошутить слегка развеяла мрачное настроение Хлои. Она тихонько рассмеялась.

— Вы неподражаемы, Перси.

— Стараюсь. — Он протянул ей руку, приглашая к танцу.

Джон подал знак оркестру, чтобы играли менуэт. Тем самым он отдавал дань уважения изгнанникам из Франции, которые нашли убежище в его доме. Аристократия поклялась, что сохранит этот старинный танец.

Хлоя бросила на мужа благодарный взгляд, глаза ее сияли.

Когда Хлоя и Перси начали танцевать, Джон обвел взглядом зал в поисках Малло. Посол расположился около чаши с пуншем. Его похожие на бусинки глаза внимательно разглядывали каждого гостя.

По выражению ярости, промелькнувшему на лице этого человека, нетрудно было догадаться, что ему пришелся не по душе выбор музыки. Менуэт он мог расценить как вызов новой власти.

Джон задумчиво посмотрел на жену, танцующую с сэром Перси.

С преступником, которого он скрывал в своем доме от французского правосудия.

С бывшим пиратом и бог знает кем еще.

С человеком, называющим себя Черной Розой.


Во время ужина за столом ощущалась некоторая натянутость.

Каким-то образом Снелсдон и его гость ухитрились занять места во главе стола.

Хлоя подозревала, что этот гнусный Малло проник в зал и переставил карточки с фамилиями. Кроме того, ей казалось, что у него есть серьезная причина присутствовать сегодня на балу.

Черная Роза неоднократно одерживал верх над новыми французскими властями.

Вне всякого сомнения, гражданин Малло был послан в Англию, чтобы найти и захватить преступника, бросившего вызов революционному правительству. Тот факт, что многие из спасенных аристократов оказались в «Приюте изящества», заставил этого человека вести свои поиски именно здесь.

Джон пытался развеять свое мрачное настроение, поддерживая непринужденный разговор с Синдреаками, которые хмурились на своем конце стола и бросали на посла полные смертельной ненависти взгляды. Джон не знал, что именно Малло нес ответственность за то, что братья лишились родового поместья.

Ходили слухи, что теперь Малло жил в замке Син-дреаков, конфисковав его в пользу государства. Многие считали, что он подписал смертный приговор молодым людям просто потому, что жаждал получить их удобно расположенное поместье.

Братья готовы были разорвать этого человека голыми руками. Время от времени один из них порывался вскочить со стула и броситься на врага. И только суровый взгляд Мориса Шевано удерживал Синдреаков на месте.

— Вы слышали, что на следующей неделе лорд Иверсли устраивает большую стрижку овец? Я ужасно люблю это зрелище. Подумать только, такие милые пушистые комочки! — Перси прочувствованно вздохнул. — В раю должно быть отведено специальное место для овечек.

Джон поперхнулся.

— Почему? — непроизвольно вырвалось у него. Он не понимал, зачем задал этот вопрос, но слова слетели с его губ прежде, чем он успел сдержать себя.

— О! Подумайте обо всей одежде, сделанной из шерсти этих очаровательных животных. Если вдуматься, именно они являются краеугольным камнем моды.

Джон едва сдерживал смех. Теперь, когда он знал…

— Ты поедешь туда, Джон? — спросила Хлоя.

— Думаю, нет.

— Ну конечно, какой в этом смысл? Его сиятельство и так уже острижен.

Замечание Перси вызвало дружеский смех сидевших за столом гостей.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился Джон.

Перси в ответ молча отпил вино из бокала, на губах его заиграла улыбка.

Джон повернулся к Хлое.

— Что он хочет этим сказать?

Хлоя пожала плечами и с деланным безразличием стала рассматривать противоположную стену зала.

— Я там обязательно буду, — заявил Снелсдон, хотя его об этом никто не спрашивал.

— А вы, Малло? — Перси снова взмахнул носовым платком и подмигнул Хлое.

— На свете существуют более важные вещи, чем стрижка овец, — с усмешкой ответил посол.

— Неужели? — Перси не сводил с него глаз. — И какие же?

— Вряд ли человек, подобный вам, сможет понять меня, сэр Сэсил-Бэзил. Меня интересует Черная Роза.

Ну вот, наконец все и открылось, подумал Джои.

— Он всех интересует! — воскликнул Перси, взмахнув унизанной перстнями рукой прямо перед крючковатым носом Малло. Казалось, он демонстрировал тому свои украшения. — Необыкновенно ловкий парень.

Джон закашлялся.

— Я написал о нем стихотворение. Хотите послушать?

— Разумеется, нет, — ответил Малло и проглотил большой кусок пирога со свининой.

— О-о, — разочарованно протянул Перси.

Уголки губ Джона дрогнули. Хорош!

— И зачем же вы ищете Черную Розу, Малло? — мрачно спросил Морис.

— Я разыскиваю его для того, конечно, чтобы предать суду.

— Чьему суду? — Графиня де Фонболар была вне себя оттого, что этот человек сидел за ее столом.

— Суду Франции, мадам, — ответил он, намеренно не произнося ее титул.

Морис смерил взглядом Малло.

— Из-за него вы, наверное, лишились сна?

Малло покраснел.

— Я найду его, и он умрет — это неизбежно. Такие люди рано или поздно ошибаются. И когда он допустит промах, я буду тут как тут.

— У вас есть какие-нибудь предположения? — Хлоя хотела бы знать, кого посол подозревает, чтобы иметь возможность предупредить этого человека.

— Конечно. — Малло с подчеркнутой неторопливостью осушил свой бокал. — Несколько предположений.

Он повернулся и бросил на Синдреаков испытующий взгляд.

В ответ они обратили к нему встревоженные лица.

— Семь братьев… хотя арестовано было шесть. Теперь их опять семеро. Интересная загадка. Похоже, никто не может точно сказать, который из братьев оставался на свободе.

Синдреаки хранили молчание. Малло повернулся к маркизу:

— Или вы, месье… Вы, конечно, немного староваты для подобных подвигов, но тоже могли почувствовать желание избавить своих друзей от справедливого наказания.

— От справедливого наказания? — усмехнулся Морис. — За что? За преступление родиться в семьях, чья родословная уходит корнями в глубь веков?

Малло не обратил внимания на явную неприязнь маркиза к нему самому и к власти, которую он представлял.

— Он может оказаться и англичанином, — продолжал посол. — Что не имеет никакого значения, если его поймают на французской земле или каким-либо образом доставят туда.

В его словах слышалась скрытая угроза. Малло не остановился бы перед тем, чтобы выкрасть этого человека с целью подвергнуть его наказанию.

— Англичанином? — Хлоя и сама обдумывала эту возможность.

— Да. Возьмите, к примеру, нашего хозяина. — Малло злорадно посмотрел на Джона.

Зеленые глаза лорда Секстона сверкнули холодным огнем.

— Виконт имеет репутацию дерзкого человека. Известно, что он способен бросить вызов обществу, и он постоянно нарушает общепринятые нормы морали. Лорд Секстон прекрасный наездник, искусный фехтовальщик и, по слухам, отличный стрелок. Его любовные приключения известны даже во Франции.

— Благодарю вас, — пробормотал Джон, вскинув брови. Сидящие за столом гости рассмеялись.

— Его жена наполовину француженка, его дядя француз, — ничуть не смутившись, продолжал Малло. — Отсюда нетрудно сделать соответствующие выводы.

— И каковы же ваши выводы? — спросил Джон, кладя себе на тарелку кусок говядины.

— Вы можете чувствовать ответственность за осужденных французских аристократов. Ваше прошлое хорошо известно, лорд Секстон.

Джон принялся резать мясо.

— Не все, — ответил он, и стальной блеск в его глазах на мгновение сменился веселыми искорками.

— Где вы были в то время, когда совершались эти побеги? — напрямую спросил Малло.

Гости замерли, пораженные его грубостью.

— Я не обязан отвечать вам, Малло, но так и быть: я был со своей женой.

— Но не все же время?

— Все. Мы молодожены.

Хлоя покраснела. Ему не следовало быть таким откровенным!

— Тем не менее я убежден, что Черная Роза сидит за этим столом.

«Я тоже, — мысленно согласился с послом Джон. — Почему бы не позволить этому негодяю считать меня Черной Розой?»

Джон презирал людей, подобных Малло. Он с вызовом смотрел на француза, размышляя, осмелится ли тот предпринять какие-либо действия против него.

— Возможно.

— Возможно, он презирает новый порядок, который вы установили, — храбро вмешался в разговор Адриан Синдреак.

— Возможно, он понял, кто вы есть на самом деле, — добавил Жан-Жюль, чтобы еще больше усилить подозрения Малло.

— Возможно, он ненавидит притеснения, — неожиданно для всех вставил Дейтер. Все мужчины «Приюта изящества» сплотились перед лицом угрозы.

— Возможно, он обожает менуэт, — вызывающе бросил Морис, гордый тем, что и его имя попало в список подозреваемых.

Перси выразил свои чувства громким фырканьем.

— Возможно, он просто ненавидит английскую кухню и считает себя обязанным сделать хоть что-нибудь, чтобы сохранить прекрасные кулинарные традиции Франции.

За столом раздался взрыв смеха.

Малло с елейной усмешкой на лице, напоминавшем хищную мордочку хорька, стойко перенес насмешки.

Несмотря на воцарившееся за столом веселье, Джон чувствовал, что гадюка в образе Малло, притаившись за тонкой завесой приличий, ждет подходящего момента, готовая ужалить в любую секунду.


— Ты хорошо себя чувствуешь, Морис? Калоуэй сказал мне, что ты ушел к себе.

Графиня де Фонболар стояла в дверях комнаты маркиза.

— Со мной все в порядке, Симона, — ответил маркиз, открыл верхний ящик бюро и стал вынимать оттуда бумаги.

Графиня в недоумении наблюдала за ним.

Морис подошел к кровати и стал складывать лежащие на ней вещи в небольшой чемодан.

— Что ты делаешь? — прошептала она.

— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Морис и со стуком захлопнул крышку.

Прежде чем графиня успела что-то сказать, в дверях появился Калоуэй в сопровождении нескольких слуг.

— Вот этот и вон тот, — указал Морис на чемоданы, которые следовало снести вниз. Слуги послушно подхватили багаж и удалились, закрыв за собой дверь.

— Ты собираешься уехать к себе в поместье? — в замешательстве спросила графиня.

— Да.

Из ее груди вырвался вздох облегчения.

— Ты получил какое-то сообщение? Следовало сказать мне, я…

— Никакого сообщения. Просто я собираюсь к себе, — перебил ее маркиз.

— Что ты хочешь этим сказать?

— По-моему, я достаточно ясно выразился.

Графиня побледнела.

— Ты… ты покидаешь меня, Морис?

Он заколебался, не в силах вынести выражения отчаяния, появившегося на ее лице, но все же решил придерживаться выбранной тактики.

— Это зависит…

— От чего?

— От того, поедешь ты со мной или нет…

Лицо графини мгновенно просветлело — она неправильно истолковала его слова.

— …в качестве моей жены, — добавил он.

— О чем это ты? Тебе же прекрасно известно…

Морис не собирался выслушивать ее.

— Карета ждет меня. Утром вслед за мной в Сомерсет отправятся Синдреаки. Они будут жить в моем доме. Я знаю, что тебе они тоже нравятся. Если ты едешь со мной, я тут же отдам распоряжения готовиться к свадьбе.

Графиня выпрямилась. Что это на него нашло? Какое он имеет право?

— Мы обсудим это после твоего возвращения. — Она сделала нетерпеливый жест рукой, словно хотела отмахнуться от неприятного предмета.

Маркиз держался твердо:

— Я не вернусь сюда, пока ты не станешь моей женой.

— Морис, это неразумно.

— Неужели? — Шевано вытащил из кармана часы и засек время. — Я буду ждать тебя пять минут, Симона. Пять минут.

Захлопнув крышку часов, он решительно направился к двери.

Графиня была ошеломлена. Неужели Морис не шутит? Она прекрасно знала его: он передумает и…

В дверях Морис остановился.

— Я не вернусь, Симона, — тихо произнес он и аккуратно закрыл за собой дверь.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

Морис ушел! Оставил ее. В груди ее возникла тупая боль. Она бросила взгляд на часы. Четыре минуты.

Морис блефует! Он вернется… он же всегда возвращался. Три минуты.

Что он о себе возомнил? Посмел сказать ей такое… Две минуты.

Графиня де Фонболар подхватила юбки и впервые за всю свою взрослую жизнь бегом бросилась вниз по центральной лестнице.

Она буквально вихрем вылетела из парадной двери.

У крыльца, готовая тронуться в путь, стояла карета маркиза, украшенная его фамильным гербом.

Когда графиня спустилась на последнюю ступеньку, дверца кареты широко распахнулась, и сильная рука втащила ее внутрь.

— Это просто смешно, Морис. У меня с собой даже нет никакой одежды…

— Я дам вам все необходимое, маркиза.

Сильные руки обняли ее.

— Но…

Он закрыл ей рот поцелуем.

Болван! Следовало сделать это еще много лет назад, подумал Морис, сидя в подпрыгивающей на дорожных ухабах карете.


— Можно тебя на пару слов, Джон? Выйдем на террасу?

Джон кивнул и извинился перед молодыми людьми, с которыми беседовал, стоя у стены бального зала. Затем он проследовал за Перси на пустынную террасу.

Двое мужчин, скрытые пышной растительностью и нависавшими над террасой ветками деревьев, прислонились к выступу стены, всматриваясь в ночную тьму. По небу плыли облака, время от времени закрывая ущербную луну.

Джон ждал, когда Перси поделится с ним своими мыслями.

— Похоже, Малло считает, что найдет здесь Черную Розу. А вы как думаете, Секстон?

— Я полагаю, что Черная Роза подвергает себя большой опасности и вероятность, что его обнаружат, увеличивается с каждым днем.

— Возможно, ему нравится подвергать себя опасности, — сказал Перси после минутного молчания. Джон вздохнул.

— Очень даже вероятно, но Малло вряд ли бросал слова на ветер. Даже если Черная Роза англичанин, он все равно в один прекрасный день может оказаться во французской тюрьме. Чтобы лишиться головы.

— Иногда риск бывает оправдан.

— Да, конечно, — кивнул Джон. — Тем не менее того, что уже совершил этот человек, вполне достаточно, чтобы перестать испытывать судьбу.

Перси хранил молчание.

— Возможно, ему следует вспомнить о тех, кого он уже спас, — добавил Джон.

— Трудно объяснить, почему человек больше думает о том, чего он еще не сделал, — задумчиво пробормотал Перси.

Джон удивленно вскинул бровь. Вероятно, ему многое неизвестно.

— Но он один.

Перси мрачно улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

— Говорят, он стоит многих с его умением маскироваться и… всем прочим.

— Я тоже об этом слышал. — Теперь Джон смотрел прямо в глаза Перси. — Человек, занятый таким делом, вполне может искать дружбы с кем-нибудь вроде меня, будучи уверенным, что я не выдам его властям. Он может использовать эту дружбу в своих целях.

— Каким образом? — Голос Перси был еле слышен.

— Он может использовать мой дом в качестве базы для своих операций; он может, переодеваясь, приходить и уходить, когда ему вздумается; он может заниматься здесь всем чем угодно, и никто ни о чем не будет даже догадываться. Можно продолжать этот список до бесконечности.

Уголки губ Перси приподнялись вверх, сложившись в горькую полуулыбку.

— Ты забыл одну вещь.

— Какую?

— Он может действительно дорожить твоей дружбой, Секстон.

Джон, смутившись, отвел взгляд и посмотрел в сад.

— Черной Розе опасно находиться здесь. Малло не успокоится, пока не получит его голову.

Похоже, Перси прислушался к предостережению Джона.

— Боюсь, мне придется уехать, Джон, — сказал он, поправляя кружевные манжеты.

Джон едва заметно улыбнулся. Перед ним был опять светский щеголь.

— Когда мы тебя снова увидим, Перси?

— Точно не знаю — когда что-нибудь входит в моду, это бывает нелегко достать! — Его отороченный кружевом рукав описал в воздухе плавную дугу.

— Тогда будь осторожен, мой друг. — Виконт дружески сжал плечо Перси.

— И ты тоже, Джон. Хотя мне почему-то кажется, что ты уже нашел свое место.

Джон кивнул, удивляясь, что так глубоко огорчен отъездом Перси. Вероятно, он привык, что тот всегда находится где-то рядом. Даже в образе франта этот человек был… очень мил. Джон повернулся, чтобы уйти.

— Ты уже понял, что получается при объединении Хартов с Секстонами? — окликнул его Перси.

Джон отрицательно покачал головой.

— Ну, общеизвестно, что духовное и телесное дополняют друг друга. И это называется любовью!

Джон усмехнулся. Продолжая улыбаться, он повернулся и вошел в дом.

— Тебе очень, очень повезло. Ave atque vale, друг мой. Прощай, и удачи тебе! — Перси махнул рукой в сторону двери, за которой скрылся Джон, затем ловко перепрыгнул через каменный парапет и исчез в ночи.


Бал близился к концу.

Большинство гостей уже либо отправились к себе в комнаты, либо расселись по каретам, чтобы ехать домой. Слухи, распускаемые Джоном, начали оказывать свое действие.

Хлоя и Джон сделали еще один круг по залу. Это был последний танец — шотландский рил.

Когда быстрая музыка стихла, он махнул на прощание рукой оставшимся гостям и устремился прочь из зала, потянув за собой Хлою.

Вместо того чтобы подняться наверх, как она предполагала, Джон повел ее в другое крыло замка.

— Куда мы идем? — Хлоя пыталась остановить мужа, но ей оказалось не под силу преодолеть его напор. Особенно если учесть, что на ногах у нее были шелковые туфельки.

— Увидишь.

В этой части дома царили тишина и спокойствие, словно в пустыне.

Единственным звуком, раздававшимся в ночной тишине, был стук его каблуков по паркету.

Джон провел ее по боковой галерее, затем через потайную дверцу, о которой она и не подозревала. Они миновали еще одну галерею и оказались перед маленькой дверью.

Джон, стоявший чуть впереди Хлои, отпер замок и медленно открыл дверь.

— Добро пожаловать в рай, миледи.

На Хлою обрушилось буйство красок и запахов цветущих растений всевозможных форм и размеров. Хлоя закрыла глаза, вдыхая чудесную смесь разнообразных ароматов.

— Это же другой вход в оранжерею!

— Верно. Я ничего не знал о нем, пока Морис сегодня не показал мне его. Он что-то сказал по поводу того, что эта дверь оказалась ему очень полезной. Я не понял, что он имел в виду.

Джон втянул жену внутрь и закрыл за собой дверь.

Они мгновенно погрузились в тропический мир буйной зелени и экзотических цветов.

— Как чудесно!

— Как и ты, Хлоя, — сдавленно прошептал он.

Хлоя искоса взглянула на него. Даже во сне она могла бы узнать эту интонацию. И она действительно много раз слышала ее во сне. Джон начинал забавляться.

Она скрестила руки на груди.

— И зачем же вы привели меня сюда, милорд?

Ответом ей была чувственная улыбка.

Глава 15 Бессмертник

— Здесь? — изумилась Хлоя. Только Джон мог придумать нечто подобное.

— Да, здесь, — прошептал он.

Хлоя обвела взглядом оранжерею. Цветы и травы плотным ковром покрывали каменный пол и, где это было возможно, карабкались на стены. Некоторые горшки были подвешены к потолку, и сверху тоже спускались зеленые побеги растений.

Алые розы наполняли воздух своим чудесным ароматом; рядом стояли горшочки с французской лавандой с серыми зазубренными листьями и крошечными сине-фиолетовыми почками; сверху свисали пахучие кремовые цветы жасмина. Говорят, ночью запахи этих растений имеют магическую силу. Вдыхая всей грудью восхитительный аромат, Хлоя была готова поверить в это.

Ее взгляд упал на мирт, чьи ослепительно белые цветы источали острый, будоражащий чувства запах.

Повсюду в горшках росли бабушкины травы: розмарин, тимьян, французский базилик — Хлоя не знала названий большинства из них, хотя ее учили разбираться в травах.

Джон потянул ее вниз, на пол.

Их окружало море купавшихся в лунном свете цветов.

Совсем рядом журчала вода в фонтане из белоснежного мрамора — ангелочек с кувшином в руке, из которого непрерывно текла серебристая струйка. Они находились в самом центре ночного сада, в волшебном царстве пышной безмятежности.

Они опустились на колени лицом друг к другу.

Джон принялся медленно расстегивать ее платье. Хлоя стащила камзол с его плеч.

Он снял платье через голову Хлои. Она расстегнула на нем жилет, потом рубашку и стянула их.

Джон поцеловал ее. Его мускулистые руки обняли ее и крепко прижали к обнаженной груди. Тонкий батист ее сорочки служил слабым препятствием, скорее усиливая, чем ослабляя ощущения. Ее ладони скользили по плечам Джона, чувствуя под теплой золотистой кожей скрытую мощь мужских мускулов.

Прикосновение его губ принесло с собой легкую дрожь, пробежавшую по всему ее телу.

Джон разомкнул объятия, снял с нее сорочку, а затем и остальную одежду.

Не произнося ни слова, он запустил пальцы в волосы Хлои и вытащил шпильки, так что они свободно рассыпались у нее по спине.

Хлоя стояла перед ним на коленях, обнаженная, в окружении моря цветов. Она ждала его. Лунный свет, проникавший в оранжерею сквозь высокие окна, окружал ее фигуру серебристым сиянием.

Джон никогда в жизни не видел ничего прекраснее. Он затаил дыхание.

Пальцы Хлои расстегнули его пояс, проворные руки скользнули ниже.

Легкие прикосновения ее пальцев, сражавшихся с застежками, показались ему одним из самых чувственных ощущений, какие он когда-либо испытывал. Такая, казалось бы, простая вещь, но как сильно она возбуждала его…

Когда Хлоя покончила с пуговицами, ее ладони скользнули под ткань и нежно сжали его ягодицы.

Закрыв глаза от наслаждения, Джон впился в ее губы долгим страстным поцелуем.

Она ответила на поцелуй, ощущая ладонями его обнаженное тело.

Низкий вибрирующий звук родился где-то глубоко в его груди и передался ей.

Джон отпустил жену, чтобы быстро сбросить с себя остальную одежду, затем соорудил из нее на каменном полу импровизированное ложе. Потом он осторожно опустил Хлою на эту необычную постель.

— Тебе удобно? — ласково спросил он.

— Да, — нежно улыбнулась ему Хлоя.

— Это хорошо… нам придется полежать здесь некоторое время, — озорно подмигнул ей Джон.

На щеках Хлои появились ямочки.

— Зная вас, милорд, — а я вас хорошо изучила, можете не сомневаться, — я догадываюсь, что мы пробудем здесь довольно долго.

— Ты недооцениваешь меня, — протянул Джон.

Глаза Хлои широко раскрылись.

Заметив у окна один из рабочих столиков графини, Джон встал и подошел к нему. Он взял несколько маленьких бутылочек темного стекла, которые она оставила на столе, и проверил их содержимое, вытаскивая пробки и принюхиваясь.

— Думаю, вот это подойдет, — заявил он и вернулся к Хлое, захватив один флакончик с собой.

В тот же момент первые лучи солнца прочертили горизонт на востоке и ворвались в оранжерею через высокие окна. Джон стоял среди экзотических цветов, обнаженный, залитый теплым золотистым светом.

Хлоя подумала, что эта необыкновенно чувственная картина навсегда останется в ее памяти. Ее собственный портрет лорда Секстона.

Он опустился на колени рядом с ней.

Хлоя нахмурилась.

— Что ты собираешься делать с этим маслом, Джон?

— Скоро увидишь, — загадочно ответил он и обхватил ладонями маленькую бутылочку, чтобы согреть ее содержимое.

Затем широкая ладонь легла на грудь Хлои, не давая ей подняться.

Вытащив пробку, Джон наклонил бутылочку, так что из нее стало медленно капать теплое масло.

Хлоя сразу же узнала густой аромат духов Джона. Она удивилась, почему он выбрал именно этот запах, но тут ладонь Джона, лежащая у нее на груди, принялась совершать круговые движения, втирая масло в ее кожу.

— О, как это приятно!

В ответ его губы лишь слегка дрогнули.

Хлоя сглотнула. Он что-то задумал…

Прежде чем продолжить, он кончиками пальцев провел по рыжим завиткам волос внизу ее живота, затем наклонился и нежно поцеловал ее лоно.

По телу Хлои пробежала дрожь.

— Прошу прощения. — Его глаза блестели в слабом утреннем свете. — Я отвлекся.

Но вид у него был не виноватый. Отнюдь.

Кончики пальцев Джона с легким нажимом скользили по ее коже: прошлись вдоль ключиц, погладили чувствительные соски, пробежали по плоскому животу, вокруг бедер, а затем по внутренней их поверхности спустились ниже, к колену и нежной ступне.

Там, где он касался ее тела, теплое душистое масло впитывалось в кожу.

Поставив флакон, Джон взял в руки ступню жены и стал уверенными и искусными движениями разминать ее.

Его большие пальцы двигались вдоль центра ее ступни, нажимая на особые точки, и от этого волны удовольствия прокатывались по ее телу. Взяв в ладони пятку, он принялся круговыми движениями массировать ее, вызывая расслабление мускулов всего ее тела.

Хлоя таяла, как масло на солнце.

Покончив с одной ногой, Джон прижал ее к своей груди, чтобы сохранить тепло, и занялся другой.

— У меня нет слов, чтобы выразить, какое это удовольствие, особенно после того, как мы протанцевали всю ночь.

Он ничего не сказал, а просто улыбнулся в ответ.

Хлоя прикусила губу. Он действительно что-то задумал.

Затем его сильные руки занялись всем телом Хлои, массируя и разминая мышцы, пока ее не охватила такая слабость, что она не могла заставить себя пошевелиться.

Дойдя до плеч, Джон перевернул ее на живот и откинул волосы с ее спины.

Вновь взяв флакон, он вылил масло ей на спину, на ягодицы, под колени…

Его ладони вновь принялись сильными уверенными движениями массировать ее, начав с плеч и постепенно спускаясь ниже. Она чувствовала, как струйки масла стекают по телу. Руки Джона скользнули к ее груди.

Хлоя затаила дыхание, но он лишь провел ладонями по ее затвердевшим соскам, еще больше возбудив ее.

Опять масло… ласковые поглаживания.

Она так расслабилась, что не сразу сообразила, что он втирает масло не только ладонями!

Джон прижимался к ней всем телом, ритмичными движениями распределяя масло по ее коже.

Горячие губы коснулись ее спины и двинулись вниз. Хлоя вздрогнула, почувствовав, как горячий язык прошелся по ее ягодицам.

— Д… Джон, — выдохнула она.

— M-м? — Крепкие зубы впились в ее правую ягодицу.

Хлоя отпрянула и перевернулась на спину.

Он тихо рассмеялся.

— Как же ты собиралась стать распутницей, милая, если тебя смущают такие невинные вещи?

Лицо Хлои вспыхнуло.

— Не важно! Я… я… Это не твое дело!

— Не мое? — вскинул бровь Джон.

Хлое не понравилось выражение его лица. Она сглотнула.

— Н-нет.

Он опять улыбнулся.

Хлоя с любопытством смотрела на него.

Он сорвал желтый цветок с ближайшего растения.

— Как называется этот цветок?

— Это иммортель, или бессмертник. Иногда его еще называют золотым солнцем. Кажется, бабушка использует его при составлении твоих духов.

— Бессмертник, — пробормотал Джон и, наклонившись, провел цветком по губам Хлои. Его губы нежно коснулись ее губ.

— Значит, вот какой вкус солнца на твоих губах, — прошептал он.

Хлоя вздрогнула от этих слов. Он опять поцеловал ее.

Джон рассыпал маленькие цветки по их импровизированному ложу.

— Это ваша бессмертная постель, жена моя.

Он опустил ее на ложе, повернул на бок и лег сзади. Его сильные руки обнимали ее талию, крепко прижимая к себе. Хлоя почувствовала прикосновение его горячей кожи к плечу и шее.

Губы нежно прошлись по ее округлому плечу. Одна рука Джона ласкала ее грудь, другая скользнула между ног.

Хлоя прижалась к нему. Сегодня вечером Джон пребывал в странном настроении, но если это вызвано необычными любовными играми, то в этом не может быть ничего плохого, решила Хлоя. Ее муж всегда проявлял необыкновенную чувственность, но сегодня он, похоже, превзошел самого себя.

Джон продолжал целовать и посасывать ее плечо.

— Хлоя?

— Да, Джон? — простонала она.

— Ты что-то от меня скрываешь?

Прежде чем она успела ответить, он быстрым движением вошел в нее.

Хлоя застыла, услышав его вопрос, и задохнулась, почувствовав внутри себя его плоть. Это было опасно.

— Нет, конечно, нет, — с трудом произнесла она.

— Ты уверена?

— Да… да, я уверена.

Она снова застонала, крепко стиснув пальцами обнимавшие ее мускулистые руки.

Наконец его плоть покинула ее лоно. Он положил руки ей на плечи и перевернул на спину.

Хлоя вопросительно взглянула на приподнявшегося над ней мужа.

— Если бы я скрывал от тебя что-нибудь, ты ведь непременно бы догадалась, котенок?

Его мощное бедро раздвинуло ее ноги, и Джон расположился между ними. Его глаза, потемневшие, настойчивые и сосредоточенные, говорили о многом. Джон преследовал определенную цель.

Хлоя понимала, что она в опасности.

— Правда? — продолжал настаивать он, лизнув розовый бутон ее соска.

— На… наверное.

— Я это знаю, — сказал он и неторопливым мощным движением опять вошел в нее.

Хлоя закрыла глаза — ощущение его плоти внутри каждый раз действовало на нее ошеломляюще.

— Посмотри на меня, Хлоя.

Ее глаза медленно открылись. Огромные, наполненные любовью. К нему. Когда их взгляды встретились, у Джона на мгновение перехватило дыхание.

Его голос звучал хрипло:

— Поцелуй меня, милая… поцелуй меня.

Он склонил к ней голову, и его золотистые волосы рассыпались по плечам Хлои.

— О, Джон! — дрожащим голосом отозвалась она.

— Не нужно ничего от меня скрывать, родная. Ты должна доверять мне.

Хлоя вздрогнула. Она действительно в опасности.

— Да, Джон, я доверяю.

Его бедра неторопливо и ритмично двигались.

— Нет, не доверяешь.

— Джон, пожалуйста…

— Уступи мне, Хлоя, не бойся. Я возьму на себя ответственность за нас обоих. — Его плоть продолжала осторожно двигаться внутри ее.

Уступить?

Иногда «уступить» соседствует с «завоевать» и «совратить». Терминология развратника… Хлоя попыталась собрать всю свою силу воли, чтобы противостоять его напору.

— Я… я…

— Эту вещь я не могу взять у тебя силой; ее ты должна дать мне сама.

Что он имеет в виду?

— Это часть того, что ты обещал показать мне, — необходимые мне сведения о взаимоотношениях мужчины и женщины?

Джон тяжело вздохнул.

— Нет. Это кое-что, что я хочу получить. От тебя.

Теперь Хлоя действительно забеспокоилась.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — уклончиво ответила она.

Джон еще сильнее прижался к ней.

Хлоя изо всех сил обняла его, шепча его имя. Тепло их разгоряченных тел усилило запах разбросанного по их постели бессмертника.

— Ты знаешь, о чем я, — хриплым голосом возразил он.

— Нет, я…

Его плоть продвинулась еще немного дальше, а затем он приподнял ее бедра и притянул к себе, проникнув так глубоко, что она задохнулась.

— Боже милосердный, пожалуйста…

Распластанная под ним, Хлоя сознавала, что вот-вот потеряет над собой контроль. Теперь, когда он слился с ней, стал частью ее самой, построенные ею защитные барьеры начинали рушиться.

Джон почувствовал ее неуверенность. Дрожь волнами пробегала по ее телу, выдавая отчаянную борьбу с наслаждением и желанием уступить.

— Да, милая, да… не нужно сдерживать себя… никогда не нужно сдерживаться… — шептал он ей в самые губы, целуя ее и не прекращая быстрых ритмичных движений.

Все произошло неожиданно.

Хлоя потеряла власть над собой. Полностью. В неистовстве страсти она изо всех сил стискивала его, кусала и, всхлипывая, выкрикивала его имя.

Джон, захваченный страстью не меньше ее, достиг не виданных ранее высот. Казалось, все чувства бурлили внутри его, все больше и больше раздувая пламя наслаждения.

— Да, да, да, — шептал он. — О Боже, вот так…

Впервые в жизни, занимаясь любовью с женщиной, Джон потерял контроль над собой, забыл, где он находится и кто он такой. Хлоя заслонила собой все. Он лишился способности логически мыслить — остались только чувства. Обладая ею, Лорд Страсти отдавал самого себя.

Их желание было выше обычного вожделения.

Он никогда не испытывал ничего подобного. Джон не понимал смысла слетавших с его губ слов. Он полностью растворился в тех ощущениях, которые они дарили друг другу.

Из его груди вырывались стоны, крики, рычание, мольбы.

И наконец, когда он, ошеломленный нахлынувшими на него чувствами, хрипло прошептал: «Хлоя, я хочу от тебя ребенка», — последние барьеры рухнули, и она открыла ему то, что так тщательно скрывала все эти годы:

— Je t'aime! Je t'aime! Я люблю тебя. Я всегда любила тебя, Джон! Всегда… — Она прижималась к нему, изливая свою любовь в нескончаемой молитве экстаза.

Вероятно, Джон совсем не это ожидал услышать. Ее признание вернуло ему способность рассуждать.

Он на мгновение застыл неподвижно, но затем физиология взяла верх. И жаркая волна, поднявшаяся откуда-то из глубин его тела, захлестнула его и довела до точки наивысшего наслаждения.


Он лежал, уткнувшись лицом ей в плечо и не произнося ни слова. Молчание становилось зловещим.

Хлоя тоже не двигалась и не разговаривала. Обычно Джон, закончив заниматься любовью, принимался, смеясь, целовать и обнимать ее. Нередко он начинал все снова, говоря, что она обладает редким даром возбуждать мужчину.

В этот раз он ничего такого не делал.

Хлоя в волнении сглотнула застрявший в горле комок. Теперь, когда жар страсти утих, она поняла, что открылаему свое сердце.

«Что я наделала? Слишком рано… да, слишком рано».

Не произнося ни слова, Джон отстранился, встал и оделся.

Хлоя вопросительно посмотрела на него, но он отвел взгляд и направился к ведущей наружу застекленной двери. На пороге он на секунду остановился, затем открыл дверь и вышел в залитый лучами утреннего солнца сад.

Приподнявшись на локтях, Хлоя смотрела на пустой дверной проем. Уход Джона потряс ее.

Все кончено. Она проиграла.

Рыдание вырвалось из ее груди. Все кончено.

Она упала на сооруженную им постель, которую они согревали жаром своей страсти. Теперь она была холодной.

Остался только слабый аромат душистого масла — как воспоминание о доставленном друг другу наслаждении.

Осознание чудовищности случившегося обрушилось на Хлою как страшный удар. Она потеряла свою единственную любовь. Она потеряла Джона.

Сердце ее разрывалось, и она горько заплакала.


Джон углубился в лабиринт, уверенно минуя изгибы и повороты даже в неярком утреннем свете. Добравшись до центра, он опустился на каменную скамью.

Именно на этой скамье они сидели с Хлоей, когда она сделала ему свое ошеломляющее предложение.

В растерянности он прислонился к стволу дерева, как будто искал у него поддержки.

Все это оказалось хитрой уловкой.

Она никогда не собиралась искать других мужчин. У нее вообще никогда не было другого мужчины.

Закрыв глаза, Джон размышлял, чем мог заслужить такое счастье. Он больше не мог отмахиваться от правды.

Он любил Хлою всем сердцем.

Всегда любил и всегда будет любить.

Джон набрал полную грудь воздуха и открыл потайную дверцу своей памяти. На него нахлынули воспоминания, которые он всю жизнь старался заглушить.

Его отец. Каждый раз, когда он думал о нем, его охватывало негодование. Джон испытывал ту же боль, что и его мать.

Лорд Секстон-старший был жертвой одной, но ужасной страсти, разрушившей его дом. Джон всегда считал, что самым ужасным была не потеря поместья, а то, что отец оставил их с матерью одних. Джон никогда не мог примириться с его самоубийством, после которого его жена и сын остались одни на всем белом свете. Он никогда не сможет простить отцу это. Особенно после того, что стало с его матерью.

Джон тяжело вздохнул.

Его мать.

Она так сильно любила мужа. Добрая, отзывчивая женщина. Такую же глубокую любовь она питала и к сыну. После смерти мужа она изо всех сил старалась окружить Джона вниманием и заботой.

Глаза виконта увлажнились. Воспоминания вынудили его взглянуть в лицо тому, в чем он сам себе не хотел признаваться.

Окружающие говорили, что он очень похож на отца, и высказывали предположение, что губительной страстью молодого виконта вместо карточного стола стали женщины.

Как сильно они ошибались!

Он всегда был точно такой же, как мать.

— Джон, ты весь в меня, — говорила она, вытирая ему слезы и успокаивая после очередного эмоционального потрясения: когда умерла его собака; когда соседский мальчишка сломал ногу и у него началась гангрена, так что ногу пришлось отнять; когда он нашел птицу с перебитым крылом и отцу пришлось убить ее, чтобы положить конец ее мучениям… Он так сильно переживал за все живое вокруг.

Сын своей матери.

Он не хотел такого же конца, как у нее: брошенная, одинокая, умирающая в убогой хижине арендатора. С именем того, кого она любила, на устах…

Ее смерть потрясла Джона. На протяжении многих лет он видел эту сцену в ночных кошмарах.

Еще в юном возрасте Джон твердо решил, что никогда больше уже не полюбит так сильно кого-нибудь или что-нибудь.

Пытаясь убежать от самого себя, он спал с множеством женщин… Страсть проходила, оставляя после себя пустоту.

Как он мог быть так слеп?

Теперь он больше не собирается никуда убегать.

Джон двинулся к дому.


Хлоя была в гостиной.

Изумрудное бальное платье теперь беспорядочными складками висело на ней, измятое и расстегнутое на спине. Она прислонилась к каминной решетке, схватившись за нее рукой, как будто должна была за что-то держаться, чтобы не упасть.

Услышав его шаги, Хлоя взглянула на него.

Джон увидел, что она плачет.

На одно короткое мгновение их взгляды встретились. В ее глазах читались неуверенность и страх, в его — страдание.

Затем он просто раскрыл ей навстречу руки.

Крик Хлои, казалось, шел из самой глубины ее сердца. Она бросилась к нему и упала в его объятия.

— Джон, Джон! — всхлипывала она, обвив руками его шею.

Он крепко прижал ее к себе.

— Я умру без тебя, любимая.

Прильнув к нему, Хлоя дрожала и всхлипывала. Его шея стала мокрой от ее слез.

— Ш-ш. — Он успокаивающе погладил ее по волосам. — Не надо, любимая. Не о чем плакать.

Джону не нужно было подыскивать слова — глаза и так выдавали его. Как эта девчонка сумела поставить его на колени?

— Как тебе удалось это? — прошептал он.

Всхлипывая, Хлоя подняла на него глаза. Ее милое лицо светилось любовью и нежностью.

Его сердце опять растаяло.

— Ну а все-таки? — Он поцеловал ее в кончик носа.

— Я… — Она прикусила губу. — Я обольстила тебя, Джон.

Его глаза широко раскрылись.

— Ты обольстила меня?

Она важно кивнула.

Джон надменно вскинул бровь.

— Лорда Страсти?

— Да, — несмело улыбнулась Хлоя.

— Ну, тогда… — Джон улыбнулся, и на щеках его появились две глубокие ямочки. — Похоже, факты говорят сами за себя.

Их счастливый смех смешался со звуками рождающегося дня. Восход золотил поместье своим утренним светом.

Так и любовь, подумал Джон, она, как луч солнца, пробуждает все живое к жизни.

Примечания

1

О вкусах не спорят (фр.).

(обратно)

2

Игра слов: Харт (англ. heart) — душа.

(обратно)

Оглавление

  • Пролог
  • Глава 1 Хлоя разрабатывает план
  • Глава 2 Хлоя размышляет
  • Глава 3 Морис ловит виконта
  • Глава 4 Начало суматохи
  • Глава 5 Хлоя получает больше, чем рассчитывала
  • Глава 6 Игроки вступают в сражение
  • Глава 7 Замбо удобно устраивается
  • Глава 8 Странное совпадение
  • Глава 9 В окружении Синдреаков
  • Глава 10 Роза появляется снова
  • Глава 11 Корабли, которые проплывают в ночи
  • Глава 12 О темных шкафах и черных конях…
  • Глава 13 Завеса начинает приоткрываться
  • Глава 14 Танцы с правдой
  • Глава 15 Бессмертник
  • *** Примечания ***