Брачная сделка [Элизабет Бойл] (fb2) читать онлайн

Элизабет Бойл Брачная сделка

Пролог

Англия, 1818 год

Наклонившись через стол, Эсме Магуайр разглядывала гостью. Зрение у Эсме было не то, что прежде, но интуиция ее редко подводила. И сейчас она подсказывала, что застигнутая бурей девушка говорит не всю правду.

– Заблудились, говорите? – протянула Эсме. – А мы-то думали… ладно, Это не важно. Непохоже, что Нельсон ошибся, но я рада, что вы оказались у моего порога, сегодня неподходящая ночь для прогулок. – Раздалось негодующее мяуканье, и она снисходительно погладила кота.

«Да, Нельсон, ты имеешь на это право», – подумала Эсме.

Сидевшая напротив промокшая молодая леди смотрела в чашку с чаем, сжав ее в ладонях.

– Когда почтовая карета завязла в грязи, кучер уверил меня, что неподалеку есть гостиница, но, боюсь, я не там свернула. Спасибо, что впустили меня. – Вздрогнув, девушка снова отпила глоток чаю.

У камина сушилось ее мокрое платье – прекрасно скроенный дорогой наряд из синего шелка, гораздо лучшего качества, чем те, что носили обычные клиенты Эсме.

Значит, рассудила пожилая дама, она не сельская девушка, а скорее всего леди. И судя по ее нежным изящным рукам, никогда не работала.

Тайна гостьи подогревала врожденное любопытство Эсме.

– Вам повезло, что вы нашли сюда дорогу, мисс…

Девушка подняла на нее глаза.

– Ох, гм, я… я мисс Смайт.

– Пусть будет мисс Смайт, – согласилась Эсме. Пока. – А я миссис Магуайр. Но вы должны звать меня Эсме, как все. – Она вздохнула. – Приятно в такую ужасную ночь оказаться в компании. – Словно подтверждая ее слова, загрохотал гром, сотрясая все вокруг. – У меня не так много посетителей, как хотелось бы, а я люблю поговорить.

– Да, общество приятно, – заметила гостья, оглядывая темную комнату.

– Еще чаю? – спросила Эсме, снова наполняя чашку девушки пряным напитком. Налив и себе, она снова села. – И куда вы направляетесь?

Мисс Смайт сделала поспешный глоток.

– В Брайтон.

Эсме улыбнулась. Это был первый правдивый ответ гостьи.

– О, немного морского воздуха, немного романтики, как я полагаю, – вслух размышляла она. – У вас там с кем-нибудь встреча? С молодым человеком?

– Ничего подобного, – торопливо возразила гостья. – Боюсь, я для этого слишком стара.

Эсме только рукой махнула в ответ на это замечание. Конечно, эта мисс Смайт не школьница, в ней нет детской наивности, но вряд ли она с ее розовыми щеками и яркими глазами миновала пору расцвета.

– Она говорит, что слишком стара для любви, – пробормотала Эсме Нельсону.

Нельсон стрельнул глазами на гостью, потом занялся своим длинным хвостом и, пристально посмотрев на хозяйку, возмущенно мяукнул.

– Нельсон совершенно прав, – объявила Эсме. – Для любви никто не стар. Даже вы, мисс Смайт.

– Вряд ли у меня есть на это время, – ответила девушка, сдерживая зевок.

– Время? – переспросила Эсме. – Время таково, каким мы его делаем. Думаю, у вас его достаточно, чтобы исполнить желание вашего сердца. – Она снова погладила Нельсона. – Я могу вам в этом помочь, если хотите. За небольшую плату. – Она протянула руку, ее взгляд замер на изящной синей сумочке, лежащей перед гостьей.

– Небольшую плату за желание моего сердца? – Девушка принужденно рассмеялась и потянулась за кошельком. – Что ж, думаю, я могу заплатить вам за гостеприимство.

Когда она подвинула монеты на столе, Эсме взглянула на Нельсона.

Кот при виде золота оживился, вероятно, представив, как неожиданное богатство превращается в пироги с почками и вкусного цыпленка. О да, ему тоже перепадет, но прежде всего нужно выяснить правду о новой клиентке.

– Ну и каково оно, – торопила Эсме, – желание вашего сердца?

Мисс Смайт снова зевнула.

– Прошу прощения, я сегодня так долго ехала, а тут еще непогода. Я очень устала.

– Я думаю. – Эсме кивнула на узкую кровать в углу: – Ложитесь там, мисс Смайт. Поспите немного. Мы обсудим все утром.

Чай сделал свое дело, и как только голова девушки коснулась подушки, Эсме увидела мечты своей гостьи. Мечты торопливо налетали друг на друга, будто танцуя на светском сезоне в Лондоне.

Эсме устроилась в кресле-качалке и раскурила трубку, подслушивая мечты девушки.

И конечно, в сонные грезы мисс Смайт шагнул мужчина.

– Не всегда один и тот же? – сказала Эсме прыгнувшему ей на колени Нельсону.

Кот покачал головой, а потом кивнул ей: продолжай свое дело. Насколько Нельсон понимал, для него все завершится прекрасным обедом.

Увлекшись собственной шуткой, Эсме почти пропустила, какого сорта мужчина интересовал мисс Смайт. Но когда ее внимание вернулось к нему, изящная фигура на балах в «Олмаке» заставила ее похолодеть.

Мужчина с беззаботной улыбкой и распутным блеском в глазах. Мужчина, которого Эсме слишком хорошо знала.

– Как это могло случиться? – прошептала она большому полосатому коту. Даже невозмутимый Нельсон казался ошеломленным. Вот он, предмет желаний мисс Смайт, такой отчетливый, будто только что вошел в дом Эсме.

И теперь им предстоит увидеть, как девушка найдет путь в его сердце.

Эсме спустила кота на пол, поднялась и торопливо потянулась к висевшей на стене накидке. Повернувшись к Нельсону, она поманила его за собой:

– Буря там или нет, идем. У нас есть работа.

Кот заворчал, но последовал за хозяйкой в темную ненастную ночь.

Сделка есть сделка.

Глава 1

На следующее утро…

– Эсме, ты дома? – Крепкая дубовая дверь скрипела под сильными ударами. – Пора вставать, старушка. Я с подарками пришел.

Мисс Аманда Престон, вытянувшись в струнку, села в узкой кровати. Не сразу она смогла отделить доносящийся снаружи звучный голос от странных грез, понять, где она и почему на ней чужой халат.

Мужчина застучал снова, на сей раз настойчивее, и резкий звук встряхнул ее память, словно удары грома, которые несколько часов подряд сотрясали дом.

Шторм. Она нашла здесь убежище, после того как…

Аманда прищурилась на льющийся в окна яркий, веселый солнечный свет. Сияющее утро прогнало жуткие тени, вчера вечером придававшие одинокому коттеджу ореол таинственности. Тем более что его доброжелательная, хотя и несколько странная хозяйка, миссис Магуайр, ушла. Даже ее необыкновенный кот Нельсон скрылся.

При дневном свете дом выглядел довольно обычно. Аманда вздохнула бы с разочарованием, если бы стук и голос не загремели снова.

– Эсме, что с тобой? Ну-ка открывай. Наша драконша, ее светлость, прислала меня с корзиной провизии, включая отличного жареного цыпленка для лорда Нельсона и, судя по запаху, сдобные булочки миссис Стокен, от которых я едва чувств не лишаюсь. От них и из-за чертовой ноги. – Последний комментарий более походил на проклятие. – Цену себе набиваешь? Считаю до трех, и если ты за это время себя в приличный вид не приведешь, я все равно войду.

Какая дерзость, подумала Аманда, приступ паники охватил ее. Этот человек намерен войти, а она не одета.

– Раз! – донеслось из-за двери.

Господи, где ее одежда? Она взглянула на камин, где в последний раз видела свое платье. Теперь там висел лишь пучок травы. Вскочив с постели, Аманда налетела на маленький столик и опрокинула его.

Громкий смех снаружи не улучшил ее настроения.

– Кто там у тебя, Эсме? Любовник? Я стану ревновать, если ты меня обманешь. – Снова смех. – Быстро прячь этого негодяя и не рассчитывай, что я стану защищать твою сомнительную репутацию. На чем я остановился? Ах да, два!

Любовник? Вчера вечером хозяйка показалась такой благонравной, но теперь Аманда начала задумываться о характере леди, к которой ранним утром захаживают такие развязные визитеры.

Снова лихорадочно осмотревшись, она наконец увидела свое платье, аккуратно сложенное на стуле рядом с кроватью.

Если она и почувствовала облегчение, найдя платье, паника тут же вернулась, десятикратно усилившись. Аманда смотрела на платье, не зная, что делать дальше. Она в жизни ни разу сама не одевалась. Мать запретила ей и ее сестрам делать что-нибудь самостоятельно. И если запрет нарушался, мать снова и снова вразумляла дочерей.

Но теперь это надо сделать. И быстро.

В дверь снова постучали.

– Эсме, с тобой все в порядке? – Теперь в голосе слышалась искренняя тревога, свидетельствующая о дружбе, уважении и заботе.

Аманда задумалась, волнуется ли кто-нибудь о ней сейчас, когда она пропала. Фыркнув, она решила, что если в доме и испытывают какие-то эмоции, то меньше всего беспокойство. Скорее всего стены содрогаются от стенаний ее отца на тему как «дорого» обойдется возвращение дочери, а мать суетится и брюзжит из-за грозящего скандала.

Похоже, мужчину, колотящего в дверь Эсме, не удержат ни расходы, ни приличия.

– Три! Нравится тебе это или нет, я вхожу.

– О нет, пожалуйста, – отозвалась Аманда, отчаянно дергая платье через голову. Лучшее платье сестры из элегантного наряда вдруг превратилось в смирительную рубашку, поймав в ловушку руки и не позволяя хоть искоса взглянуть на встревожившегося защитника миссис Магуайр.

Дверь, заскрипев, открылась.

– Эсме, это ты? – Смущенные вопросы сопровождались звуком шагов и стуком трости. – Нет. Таких прелестных ножек я не видел с тех пор, как побывал на ревю в Лондоне.

Жаркий румянец залил щеки Аманды. Он смотрит на ее ноги? Она это уже поняла, значит, этот визитер не джентльмен.

Строгие предупреждения матери о коварстве мужчин зазвучали у нее в ушах воплями банши.^[1] Аманда изо всех сил пыталась стянуть платье вниз.

Надо хотя бы прикрыть колени.

А лодыжки могут подождать, осмелела в ней какая-то грешная часть.

– Так кто у нас здесь? – Шаги и стук трости раздались ближе.

– Сэр, умоляю вас, уйдите. Немедленно, – взывала она сквозь складки ткани. – Я не одета.

– Позвольте не согласиться. На мой взгляд, вы очаровательны, – последовал игривый ответ. – Разрешите помочь вам. Негоже, если меня застанут с полуодетой клиенткой Эсме.

Клиенткой? Что это значит?

Словно грозовые раскаты минувшей ночи, в голове Аманды загремели слова старой леди. «Я могу вам в этом помочь, если хотите. За небольшую плату».

«Во что я впуталась?» Аманда извивалась и вертелась, пытаясь найти рукава и ворот платья. Неужели одеться так трудно?

– Черт побери, – пробормотала она, когда очередная попытка кончилась неудачей.

– Я в самом деле могу вам помочь, – предложил ее таинственный благодетель. – Если вы только…

Пара теплых, сильных рук обхватила ее за талию. Когда шок от того, что ее держат с такой… такой… соблазнительной фамильярностью, начал проходить, Аманда заволновалась. О, теперь она поняла, почему наставления матери всегда были такими суровыми: было что-то очень соблазнительное в том, когда мужчина так держит женщину. Ей захотелось припасть к его груди, коснуться его, увидеть, такой ли он чувственный, как обещает его звучный голос.

О чем она только думает?

– Отпустите меня! – крикнула Аманда, пытаясь вырваться, и чуть не свалилась на кровать.

Она удержалась на ногах только из-за того, что визитер не оставил непрошеной помощи. Его руки быстро сомкнулись вокруг ее талии и потянули вверх, пока она не оказалась постыдно прижатой к его груди.

Незнакомец держал ее не на благопристойном расстоянии, а вблизи, невзирая на приличия, манеры и правила светского общества.

Аманда задохнулась, когда ее тело прижалось к его торсу. И тут же от его тепла по ней пробежала опасная дрожь. Она теперь не просто мисс Аманда Престон, но и «очаровательная», и она чувствовала это всей кожей.

Однако строгие предупреждения матери и годы в школе для благородных девиц мисс Эмери отвергали дальнейшие приключения, поэтому Аманда самым строгим голосом сказала:

– Пожалуйста, сэр, отпустите меня.

– Если вы постоите спокойно, я вас одену. – Он произнес это с такой уверенностью, что у нее не осталось сомнений, что он прекрасно знаком с деталями дамской одежды.

И все же, почему она из тех, кому мужчины хотят помочь одеться?

– Стойте спокойно, – снова сказал он. – Вы действительно ужасно запутались. – Его пальцы, старательно искавшие рукав, вместо этого прошлись по ее груди, вызывая восхитительный трепет.

– О Господи! – задохнулась Аманда. Одно дело, когда он держит ее, но это… это увлекало ее в волшебное царство, где даже зловещие предупреждения матери бессильны. – Отпустите меня сейчас же! – на сей раз серьезно потребовала она и, упершись в твердую стену его груди, сильно толкнула.

Этого хватило, чтобы он опрокинулся. Она услышала грохот его трости, но, к ее смятению, незнакомец не намеревался отпускать ее, и она упала вместе с ним на кровать.

– У-у-уф! – выдохнул он, когда Аманда свалилась на него.

Оказаться неодетой с мужчиной уже погибель, но это ее окончательное падение. Она сидела, обхватив ногами тонкую кожу его бриджей, прижавшись грудью к его торсу. И то, что прижалось к ее бедрам, было таким твердым, таким мужским, что ее сердце застучало в опасном ритме.

Когда вчера Аманда сбежала из дома родителей, у нее теплилась надежда, что и на ее долю выпадет немного приятного волнения. Но она никогда не думала, что найдет это волнение так быстро или, если на то пошло, оно само найдет ее.

Руки незнакомца нашли ее бедра и усадили ее точно сверху.

– Если уж вы хотели оказаться сверху, – сказал он, и от искушающего обещания в его голосе щеки Аманды жарко вспыхнули, – нужно было просто сказать.

– Я ничего такого не хотела, – огрызнулась она, хотя восхитительный жар его тела соблазнял придвинуться ближе. – Правда, я не хотела этого.

О, теперь она могла добавить к недавно обретенным грехам еще и ложь. Ложь и тайные желания, которые породил в ней этот мужчина, его уверенные прикосновения, его низкий голос. Если она не найдет способ сопротивляться его чарам, то в два счета окажется падшей женщиной.

Не то чтобы это теперь имело для нее значение, но все же она не могла так легко стереть из памяти строгие и бескомпромиссные уроки этикета мисс Эмери.

Значит, ей следует сопротивляться. Нет… она должна.

– Сэр, если вы не отпустите меня, я…

– А разве я должен? – В его голосе слышался оттенок наигранного сожаления.

Аманда поняла, что его руки больше не обнимают ее бедра, а снова заняты платьем. Не успела она ничего сообразить, как ее руки попали в рукава, и платье без всяких затруднений скользнуло через голову.

И когда она увидела своего спасителя, или, как сказала бы ее матушка, губителя, то решила, что, должно быть, грезит.

– О Господи! Боже мой, – приговаривала она, когда ее сердце запело от узнавания, а потом упало от отчаяния.

Мужчина был не кто иной, как мистер Джеймс Рейберн.

Но ее переживания были напрасны, поскольку было ясно, что он ее не узнал. Шутливый взгляд его синих глаз отчетливо говорил, что он понятия не имеет, кто она такая. Как и большинство встречавшихся ей мужчин, он забыл о ней, как только их представили друг другу. И то, что он не узнал ее, сейчас жалило так же сильно, как много лет назад, когда он танцевал с ней из-за отчаянного желания оказаться рядом с другой леди.

Да и какой мужчина запомнит мисс Аманду Престон, невзрачную дочь лорда и леди Фарли!

Разочарование, затопившее живые зеленые глаза леди, не шло ни в какое сравнение с досадой Джемми, когда он наблюдал, как она стремится удрать от него.

Он сам не понимал, почему ждал чего-то другого. Может быть, потому, что так давно не флиртовал, да и просто не обнимал женщину. Как легко оказалось за несколько секунд прийти в заблуждение, испытать острое ощущение погони, опьяняющее желание обнять женщину. Вот почему он хотел одержать маленькую победу.

Любая молодая женщина, завидев его, независимо от ее воспитания и сдержанности не могла скрыть ужаса от страшных следов, которые оставила на нем война.

Боль в ноге можно пережить. Шрам на лице его не волновал, но по женскому вниманию, восхищению и страсти, на которые Джемми привык рассчитывать, он сильно тосковал.

– Я должна идти, – сказала девушка, вставая с кровати и не желая смотреть на него. – Вряд ли это прилично. Вдруг подумают, что мы…

Только тогда ему пришло в голову, какова настоящая причина ее тревоги. Не столько его внешность, а…

Он даже про себя не хотел договаривать, настолько это смехотворно. Даже Эсме не пошла бы на такую сделку.

– Вы же не думаете, что я…

– Я не знаю, каковы вы, сэр, но я не… не…

– Не собираетесь выходить за меня замуж? – подсказал он.

– Замуж за вас? – Такая недоверчивость ни к чему. – Вряд ли эта ситуация требует таких радикальных мер. У меня мало опыта в подобных делах, но я сомневаюсь, что мою неуклюжесть можно расценить столь превратно и требовать заключения брака. Если вы думаете, что я заманила вас сюда притворством…

Оглядевшись, Джемми поднял трость и, опираясь на нее, встал с кровати. Покалеченная нога подгибалась, но он стоял будто перед неприятелем, как на войне с французами.

– Заманили меня сюда? Это не я развалился в доме Эсме нагишом в ожидании истинной любви. – Его слова прозвучали горше и резче, чем нужно. Он подозревал, что его язвительность вызвана ее отказом, но на самом деле виной всему было крушение его иллюзий.

Когда-то он верил в истинную любовь. В долгую и счастливую семейную жизнь.

– Вы безумец, если думаете, что я здесь ищу мужа. Почему в этом доме все так уверены, будто мне следует завести роман? – Отвернувшись, она принялась одергивать платье.

Прекрасный шелк расправился и скользнул по ее фигуре до полу. Джемми клял себя за то, что помог ей.

Такие прелестные ножки грех прятать.

Но не в этом дело, напомнил он себе. К тому же вряд ли ему подвернется возможность увидеть их снова.

– У тех, кто сюда приезжает, одни романы на уме.

Девушка через плечо взглянула на него, каштановые волосы длинными локонами спадали по спине.

– Почему?

– Из-за Эсме, – ответил он, подойдя ближе. – И не говорите, будто не знали, что она сваха.

– Сваха? Это просто смешно. Какое мне дело до свахи? Я вчера вечером в бурю заблудилась и наткнулась на это место. Миссис Магуайр предложила мне кров, а когда меня сегодня утром разбудили, должна заметить, довольно грубо, оказалось, что она ушла. – Открыв кожаный саквояж, она начала рыться в нем, будто складывая вещи. – А теперь, если вы завершили свои предположения на мой счет, уйду я.

Что-то в ее негодовании и возражениях задело любопытство Джемми.

– А что я, по-вашему, должен был думать? – спросил он. – В конце концов, это Брамли-Холлоу, так что вполне естественно…

Рука девушки замерла на замке дорожной сумки.

– Брамли-Холлоу? – округлила она глаза.

Значит, она действительно не знала.

– Да, Брамли-Холлоу.

– И это… – Она оглядела комнату от свисавших со стропил пучков травы до тяжелого горшка у очага.

– Да, дом свахи, – подтвердил он. – Свахи Брамли-Холлоу.

Теперь она точно знала, где находится.

– Это катастрофа. – Аманда пошатнулась.

– Ну так уж и катастрофа. – Джемми подвинул ей стул. Она села, уронив голову на руки. – Пока вы не воспользовались услугами Эсме и не заключили с ней сделку, вам нечего волноваться, что вас потащат к алтарю.

Она пристально посмотрела на него.

– Сделку?

– Да, думаю, за чаем. Она обычно наливает чашку и предлагает помочь исполнить желание сердца.

– Чай?

Если девушка раньше была бледной, то теперь в ее лице не осталось ни кровинки.

– Не скажете, вы пили чай?

Она только кивнула.

Отец с юных лет предупредил Джемми, чтобы тот не притрагивался к вареву Эсме. Именно из-за этого поженились его родители.

– Не надо так нервничать, – успокоил он. – Если вы не давали ей денег, ничего страшного не произошло.

Закрыв глаза, девушка вздрогнула, словно пытаясь забыть вчерашний вечер.

– Вы дали ей денег?

– Всего несколько монет. Это было прилично. В конце концов, она меня приютила. Я подумала, что она одинокая старая дама с привередливым котом, которого нужно кормить…

– Нельсон, – простонал Джемми.

Если Эсме можно было назвать лишь немного странноватой, то лет сто назад за необыкновенного кота ее сожгли бы на сельской площади.

– Да, Лорд Нельсон. Я подумала, что несколько монет скрасят ее жизнь. На жареную курицу хватит. Но я, конечно, не просила, чтобы она меня сосватала.

– Вы в этом уверены? – спросил он. – Абсолютно уверены? – Эсме не отличалась открытостью и честностью в своих делах.

Девушка прикусила нижнюю губу и закрыла глаза.

– Я смутно помню вчерашний вечер. Но я действительно дала ей несколько монет после того, как она предложила мне помочь. Но в чем, я не могу вспомнить.

Теперь пришла очередь Джемми искать стул. Он опустился и посмотрел на нее через стол.

– Вы понимаете, что натворили? Вы заключили сделку!

Ее щеки порозовели.

– Я ничего такого не делала. Я просто заблудилась и искала тут приюта, ничего больше.

– Ну, теперь это превратилось в нечто большее.

Она вздернула подбородок:

– Это была лишь невинная беседа.

– Не в Брамли-Холлоу, – возразил он. – Уговор дороже денег. Сделка есть сделка. И если сватовство начато, оно должно быть закончено. – Джемми сделал короткую паузу, почувствовав укол вины, что ему придется сообщить девушке дурные новости. – Таков закон. Вы должны выйти замуж.

Ее глаза снова округлились.

– Закон? Что за дикость! Нельзя заставлять человека идти под венец.

– Вас никто не вынуждает. Вы сами оплатили услуги Эсме. А закон на этот счет совершенно конкретный. Если заключена сделка, должен быть заключен подходящий брак.

– Как это может быть? Должны огласить имена вступающих в брак.

– Не в Брамли-Холлоу, – ответил Джемми. – Король освободил деревню от соблюдения закона о браке, союзы здесь заключаются через сваху.

Она только головой покачала.

– Не понимаю, как меня могут вынудить вступить в брак в таком спешном порядке.

– Вы, конечно, знаете легенду о Брамли-Холлоу? – Впитавший эту историю с молоком матери, Джемми не мог себе представить, что кто-то ее не знает.

– Да-да, я знаю эту сказку, но не понимаю, почему надо следовать обету тысячелетней давности. Тем более что меня втянули в сделку обманом.

– Так знаменитое сватовство в Брамли-Холлоу и началось с обмана. Если бы та принцесса не заставила барона жениться на ней, то вышла бы замуж за отвратительного деспота. Ее ум и преданность барона все эти годы хранили деревню от бед. – Джемми улыбнулся. – Но если вдруг вы королевской крови, ваш папочка ведь не собирается сровнять деревню с землей, если мы не сдадим вас?

Она через силу улыбнулась:

– Вряд ли Брамли-Холлоу что-то грозит.

– Рад слышать, а то уж я подумал, что с чердака придется вытаскивать семейный арсенал.

– Да как вы не понимаете? Я не хочу замуж, – сказала девушка, поднимаясь со стула. – Не могу выйти замуж.

Что-то в ее тоне кольнуло его сердце даже сильнее, чем воспоминание о ее нежных бедрах и длинных ногах.

– Почему? Вы уже помолвлены?

Джемми почему-то не нравилась мысль, что эта девушка обручена с другим мужчиной. О чем этот тип, черт возьми, думает, позволяя такой хорошенькой леди в одиночестве блуждать по провинции?

Но его беспокойство о другом мужчине в ее жизни было совершенно напрасным, поскольку она тут же возразила:

– Я свободна, сэр, и уверяю вас, не создана для брака.

– Не вижу в вас ничего плохого, – не задумываясь ответил Джемми. Черт побери, вот к чему приводит отшельническая жизнь, он забыл все светские манеры. – Я хотел сказать, что вы вполне могли приехать сюда в поисках мужа.

Недоверие на ее лице поразило его в самое сердце. Неужели она действительно не сознает, какую прелестную картину собой являет? Эти яркие, искрящиеся зеленые глаза, эти мягкие каштановые волосы, растрепавшиеся со сна и спадающие длинными спутавшимися завитками… Это соблазнительное зрелище могло бы убедить многих мужчин расстаться со свободой.

Даже Джемми оказался восприимчивым к ее обаянию, от нее исходила атмосфера силы, теплоты и чувствительности, способная привлечь к ней мужчину, как бродягу к теплому очагу.

Не говоря уже о тех деталях, о которых ему, как джентльмену, знать не полагалось и которые он в их коротком, но достойном внимания знакомстве открыл с фамильярностью, подобающей лишь в отношениях с любовницей… или при поспешном обручении. Джемми выбросил эту мысль из головы. Что за глупости! Он, так же как и она, не интересуется браком. Да и какая леди примет его, покалеченного и израненного.

– Это не ваша забота, – запоздало ответила девушка и снова принялась собирать вещи.

Она сняла с веревки тонкие французские чулки. Он мог вполне вообразить, как они выглядят на ней и, что гораздо важнее, каково спустить их с ее длинных изящных ног.

Увидев, что он уставился на ее панталоны, девушка покраснела и запихнула их в саквояж.

– Я действительно должна идти.

– Идти? – Он покачал головой. – Вы не можете этого сделать.

– Я определенно тут не останусь.

Джемми встал из-за стола.

– Вы не поняли. Вы не можете уехать. Если вы это сделаете, вы нарушите закон. Судья этого не допустит, и уверяю вас, констебль наденет на вас наручники, прежде чем вы успеете пересечь границу графства.

– А вы, сэр? – спросила она. – Вы позволите, чтобы меня выдали замуж против желания?

– Ну, я… я хочу сказать… – Он запнулся. Ему такая мысль в голову никогда не приходила. – Порядок нужно соблюдать. – Боже, он говорит как третьесортный адвокат.

– Да, это прекрасная позиция. Вы до некоторой степени джентльмен. – Девушка взглянула на него, словно прикидывая, способен ли он помешать ей. И когда она продолжила упаковывать вещи, Джемми почувствовал в ее манерах большее, чем просто пренебрежение.

– Меня не волнуют требования ваших ветхих законов, – продолжила она. – Когда меня хватятся, я буду уже далеко. Я и так слишком задержалась. Спасибо, сэр, за предупреждение, и всего хорошего. – Она закончила складывать свое скудное имущество, нахлобучила соломенную шляпку и выскочила на улицу, прежде чем он успел остановить ее.

Это уж чересчур для его аргументов о соблюдении законов.

Больше того, в тихом пустом доме Эсме он вдруг почувствовал себя неуютно. Вместо того чтобы окутать покоем, дом неприятно напомнил Джемми об одиночестве и пустоте жизни.

Как случилось, что за такой короткий срок эта острая на язычок энергичная леди оставила в его душе свой след? Но видимо, он не слишком хотел узнать, каков этот след, поскольку позволил ей уйти.

Черт побери, он даже не узнал ее имени.

Через несколько минут девушка пулей влетела в дом и снова умудрилась перевернуть его жизнь вверх дном.

– Что-нибудь забыли? – спросил Джемми, изо всех сил стараясь не обращать внимания на радость, поднимавшуюся в его груди при виде сбившейся набок шляпки и выглядывающих из-под нее спутанных кудрей.

– Да. – Она топнула ногой и прикусила нижнюю губу. – Какая дорога ведет в Брайтон?

Глава 2

– В Брайтон? – изумился Джемми. – Вы серьезно? До него добрых пятьдесят миль, вы не можете отправиться туда одна.

Девушка снова упрямо вздернула подбородок:

– Не ваша забота.

Она права. Но все же…

– Что в Брайтоне такого важного? – спросил он.

Это простое любопытство, твердил себе Джемми. Его это не волнует. Действительно не волнует. Но о чем эта девица думает, в одиночку путешествуя по провинции? Она явно благородного происхождения, это видно по всему, от дорогого платья до невинного румянца, не говоря уже о паре шелковых чулок, которые для простого люда слишком дороги. И поэтому у нее нет неотложных дел в провинции.

– Я намереваюсь… Я хотела сказать… – Она скрестила руки на груди. – Мне нужно покончить там с одним важным делом.

Хорошенькая и вдобавок упрямая, подумал Джемми. И все же, несмотря на вызов в пристальном взгляде, он уловил в ее чересчур уверенном тоне нерешительность. Нет, несмотря на всю ее браваду, у леди неприятности.

Черт, подумал Джемми, стиснув набалдашник трости, если она нуждается в помощи, то ей нужно лишь попросить. Ну так она и попросила, напомнил он себе, попросила указать дорогу.

Более того, в ее вызове он видел проблеск чего-то очень знакомого. Зов сирены к приключению. «Ты вправду спятил?» – хотелось ему спросить себя. Он слишком хорошо знал, что происходит с болванами, которые следуют своим капризам. Его покалеченной ноги и шрамов для доказательства хватит.

И все же в глазах девушки, в ее позе, в упрямом наклоне подбородка была пленительность неизвестности, захватывающее искушение, ради которого мужчина шагнет в глубины ада не раздумывая.

Одно дело быть очарованным симпатичной девушкой, но, хуже того, прежде чем Джемми успел это сообразить, она зажгла в нем искру, и он почувствовал, что лед, сковавший его с тех пор, как он упал, сраженный осколком французского ядра в битве при Бадахосе, начал подтаивать.

О, это тепло было опьяняющим, но и пугало. Джемми знал, что нужно указать незнакомке на юг и забыть о ней. Забыть, что за пределами Брамли-Холлоу жизнь продолжается без него.

Девушка стояла в дверном проеме, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

– Сэр, если вы не можете… не хотите мне помочь, то всего хорошего.

Она повернулась к двери, и Джемми охватила паника: если на этот раз он позволит ей выйти из дома, то больше никогда ее не увидит.

Черт побери. У него нет причин чувствовать ответственность за эту девчонку. Никаких. Когда-нибудь ему придется следить за неукоснительным исполнением законов Брамли-Холлоу, это станет его долгом, и вот тебе на – он собирается нарушить завет, соблюдавшийся больше тысячи лет.

– Подождите, – вырвалось у него.

Девушка оглянулась через плечо, ее подбородок чуть дрогнул. Джемми подозревал, что если понадобится, она пройдет все пятьдесят миль пешком. И если ее решимость и захватила его, то именно ее глаза остудили пыл.

Зеленые глаза. Черт возьми. Теперь ничего не поделаешь. Зеленые глаза всегда были его погибелью.

Наверное, вряд ли будет преступлением, если он отвезет ее в ближайшую гостиницу. Это незнакомка нарушает сделку, а не он. Правду сказать, совесть будет мучить его сильнее, если он закроет глаза на затруднительное положение девушки и позволит ей пуститься в путь одной. К ней могут пристать… или даже хуже.

Взглянув на нее, Джемми увидел, что ее зеленые глаза полны настороженности и, хуже того, сомнений.

Сомнений в том, что он способен принять вызов. Джемми стукнул тростью по полу.

– Не смотрите на меня так. Я помогу вам. По крайней мере помогу добраться до ближайшей почтовой станции.

Ее внезапная улыбка угодила в его сердце, как хорошо нацеленная стрела.

– Спасибо. Вы очень добры.

Он пытался не обращать внимания на заискрившееся в ее глазах восхищение. Он не добрый. Будь он таковым, то сам отвез бы ее в Брайтон.

Сам? О чем он думает? Джемми тряхнул головой, собирая весь здравый смысл, каким обладал. Только до Саутборо, он сказал себе. А оттуда отправится в Брайтон.

И прочь из его жизни. Это тоже не лучшая мысль, но Джемми не собирался заглядывать дальше. Не смел. Разве она не испытала нечто сродни ужасу, впервые увидев его лицо?

– Выразить не могу, как много значит для меня ваша помощь, – проговорила девушка. – Вчера вечером я уже отчаялась увидеть Брайтон. – Ее улыбка стала шире, и Джемми отчаянно пытался игнорировать ее тепло.

– Ну, я бы такого энтузиазма не испытывал, – ответил он. – Мы еще не убежали от вашей судьбы. И пока мы это не сделаем, вы связаны сделкой и находитесь под юрисдикцией судьи, которого, уверяю вас, не обрадует ваше желание покинуть Брамли-Холлоу незамужней.

Это было преуменьшением. Судья скорее всего посадит их обоих за решетку, а ключ выбросит в деревенский колодец.

Последний раз оглядевшись, Джемми увидел цилиндр, валявшийся под столом, и наклонился поднять его. За эти усилия он был вознагражден болью, прострелившей ногу. Проклятие замерло у него на губах, когда, подняв глаза, он увидел, что незнакомка уже вышла на солнечный свет. Какое зрелище перед ним предстало!

Солнце вспыхивало на вырвавшихся из-под шляпки завитках, окрашивая каштановые пряди в золотисто-красные тона.

Огонь, как и сама леди.

Она стояла в лучах солнечного света, словно ангел в сиянии, и Джемми недоумевал, живая она или это странная греза, вроде тех, что, по слухам, вызывает чай Эсме.

Он машинально двинулся к ней, чтобы коснуться, убедиться, что его не опутало странное наваждение. Когда его пальцы легли на ее руку, девушка обернулась.

На этот раз в ее взгляде не было отвращения и страха, как раньше, она понимающе смотрела на него, словно ждала, будто он признается в том, что она уже знает.

Словно она знала все его тайны.

У Джемми дыхание перехватило. Кто она, черт побери?

Кроме того, было в ней что-то странно знакомое. На вид она приблизительно его возраста, стало быть, она стала выезжать в свет, когда он повесничал в Лондоне.

Он флиртовал с ней? Проезжал мимо нее в парке? Танцевал с ней?

Нет, он запомнил бы танец, поскольку от одного ее прикосновения у него бешено билось сердце.

Кто вы? – прошептал он. Внезапно ответ стал очень важным. – Мы встречались?

Ее искушающие зеленые глаза расширились, потом темные ресницы опустились.

– Если бы мы встречались, разве вы не вспомнили бы меня? – Кокетливые слова, брошенные через плечо, упрекнули его. Она мягко высвободила руку и беспечно пошла вниз по ступенькам.

– Да-да, конечно, я бы помнил вас. Но коли уж я рискую своей шеей, то по крайней мере должен знать ваше имя. – Кроме того, он должен как-то ее про себя называть.

– Мое имя?

– Конечно. Когда я буду болтаться на виселице за то, что спас вас, моим последним словом будет ваше имя.

– Не думаю, что вас ждет столь ужасная участь, – рассмеялась она. – Но уж если вам нужно будет что-то крикнуть, можете проклинать мисс Смайт.

– Мисс Смайт, – произнес Джемми, смакуя звуки. Потом, вспомнив о хороших манерах, поклонился: – Меня зовут Рейберн. Мистер Джеймс Рейберн. К вашим услугам, мисс Смайт.

Довольно тривиально официально представляться после того, как она оседлала его, но в некоторых случаях светские банальности – единственное спасение. Особенно когда мысли все время возвращаются к тому моменту, когда он обнимал ее, к ее мягким изгибам…

– Гм… лучше уехать немедленно, – быстро сказал он.

И торопливо зашагал к своей повозке. Да, это не шикарный фаэтон, что был когда-то у него в Лондоне, но в повозку относительно легко взобраться, так что он мог обойтись без посторонней помощи.

Если мисс Смайт и заметила его непрезентабельный экипаж, она не сказала ни слова и, бросив сзади саквояж, с улыбкой уселась, словно ехал ко двору в королевской карете, запряженной восьмеркой лошадей.

Стиснув зубы, Джемми карабкался на козлы, стараясь изобразить ловкость странствующего рыцаря, но его светские намерения только добавили неприятностей. Когда он попытался подтянуться, боль прострелила ногу, и он упал, позорно растянувшись на земле. Трость загремела рядом.

– Черт! – Он ухитрился пощадить уши девушки и сдержал рвущиеся наружу цветистые проклятия.

– Боже мой! – воскликнула она, выскочив из повозки в вихре синего шелка. – Мистер Рейберн, вы не ушиблись?

– Пострадала только моя гордость.

– Позвольте помочь вам.

Не успел он запротестовать, как мисс Смайт закинула его руку себе за шею и обхватила за талию, поднимая на ноги.

Повернув голову, Джемми оказался с ней лицом к лицу. В заливающем ее солнечном свете он до мельчайших подробностей разглядел ее черты, увидел, как приоткрылись ее губы, когда его взгляд коснулся их. Словно для нее этот взгляд был равнозначен поцелую.

Но разумеется, не для него. Было время, когда он припал бы к ее сладким дерзким губам и сорвал бы поцелуй, а потом улыбнулся и подмигнул, словно извиняясь.

Разумеется, он не Мафусаил и не прочь воспользоваться благосклонностью леди.

Особенно такой хорошенькой, как мисс Смайт.

Ее глаза расширились, когда он наклонился ближе, но не успел он закончить свое распутное действие, как она совершила нечто, в буквальном смысле вверх дном перевернувшее его намерения. Джемми совсем забыл, что мисс Смайт поддерживает его, и так же легко, как помогла ему подняться на ноги, она отпустила его, и он снова позорно растянулся на земле.

– Зачем вы это сделали? – спросил он, придя в себя.

– Думаю, это понятно, – сказала она, отряхивая юбки. – Как вы смеете!

Джемми запустил руку в волосы. Господи, он все навыки растерял.

– Я не стану одной из ваших… ваших… одним из ваших завоеваний, мистер Рейберн. Не думайте, что я не знаю, кто вы и какой вы.

Черт побери, это всего лишь поцелуй. Вряд ли это можно назвать завоеванием.

Скверно, что память все время подсовывает его внутреннему взору ее длинные соблазнительные ноги, круглые ягодицы и прекрасную грудь, прижавшуюся к нему. Если он не отделается от этих похотливых мыслей, завоевание станет только началом.

– Я всего лишь хотел… – начал он.

Она подняла руку:

– Даже не пытайтесь объясниться, сэр. Ваша репутация сама за себя говорит.

Джемми отряхнул сюртук и потянулся за отлетевшей шляпой.

– И что вам известно о моей репутации?

– Я читать умею. А «Морнинг пост» подробно описывала ваши… мм… выдающиеся деяния в Лондоне.

Во всяком случае, у нее достало любезности наклониться и поднять его трость. Джемми подумал было, что она воспользуется ею как гувернантка, чтобы вбить ему в голову уроки хороших манер.

Но вместо этого, как и подобает леди, она подала ему трость, словно он просто уронил ее.

– «Морнинг пост», говорите? Все они лгут. – Рассмеявшись, он поднялся на ноги. На сей раз мисс Смайт ему помощи не предложила.

Она не ответила, только ее красивые брови снова недоверчиво поднялись.

– Ну, может, в паре случаев и есть частичка правды, – добавил Джемми, – но в основном газетчики сильно преувеличивают. – Он начал отряхивать сюртук, но сообразил, что покрыт пылью так, что камердинер его отца придет в ужас. Что ж, и в этом есть какое-то утешение: скучающему человеку будет чем заняться.

– Я мало сомневаюсь в истории о вас и леди Элис…

Леди Элис? У этой мисс Смайт прекрасная память, поскольку он совсем забыл об этой сплетне. А ведь мать его неделями пилила из-за минутной слабости.

– Возможно, у меня и была парочка приключений, но я всегда оставался джентльменом, – сказал Джемми. – И как джентльмен, приношу вам извинения. Признаю, мои манеры малость заржавели, и пытаться обмануть леди, которая просит помощи, не лучший способ их продемонстрировать. – Мисс Смайт открыла было рот, но Джемми остановил ее: – Однако я не стану извиняться за желание поцеловать вас. Это всецело ваша вина.

– М-моя? – растерялась она.

– Да. Вы слишком очаровательны, мисс Смайт, чтобы вас не поцеловать. И часто целовать, могу добавить.

По ее широко распахнувшимся глазам и зардевшимся щекам Джемми понял, что не все навыки растерял. Он подмигнул ей.

Она покачала головой:

– Вы неисправимы, сэр. Теперь я вижу, что преувеличивает не только «Морнинг пост». Подумать только, моя вина!

У него возникло странное ощущение, будто он чего-то достиг.

– Теперь, когда вы стали свидетелем моего распущенного нрава, вы все еще хотите ехать?

Мисс Смайт посмотрела на него и после, казалось, бесконечной паузы кивнула.

– Вам помочь?

– О, вы ранили меня, прекрасная дева. – Джемми прижал руку к груди. – Я намеревался спасти вас и дважды оказался в пыли. – Он оглядел двор. – Осмелюсь сказать, что я не такой уж инвалид. Я только подвезу телегу к поленнице и воспользуюсь колодой как подставкой.

Она уперла руки в бока.

– Почему вы сразу этого не сделали?

– Ах, эта женская логика, – щелкнул пальцами Джемми. – Боюсь, мне помешала гордыня. Мужчины не любят выглядеть слабыми перед дамами.

– Вас волновало мое мнение? – Теперь пришла очередь мисс Смайт смеяться. – Как хорошо, мистер Рейберн, что вы честно судите о гордости, похоже, это смягчило ваше приземление. Оба раза.

Она снова улыбнулась, подошла к лошади и, поймав уздечку, подвела послушное животное к колоде. Без лишних слов усевшись в повозку, она ждала Джемми.

Сообразительная, здравомыслящая, с острым язычком. В другой ситуации он решил бы, что Эсме нашла эту девушку именно для него.

Какой вздор.

Джемми собирался встать на колоду, когда синее пятно на земле привлекло его взгляд. У его ног виднелась куртинка цветов. Не задумываясь Джемми наклонился, сорвал их, потом встал на колоду и, ухватившись за край повозки, уселся рядом с мисс Смайт.

И не заметил, что на этот раз даже намека на боль в ноге не было.

– Это вам, – сказал он, вручив ей букет. – С самыми искренними извинениями.

Она взяла цветы, несколько секунд смотрела на них, потом взглянула на него и… к его изумлению, рассмеялась.

– Что здесь смешного? – спросил Джемми, взяв вожжи. – С цветами что-то не так?

Он присмотрелся к зажатому в ее руке букетику. На его взгляд, они были очень красивые. Конечно, это не роскошные орхидеи, которые выращивал его отец, но подарены искренне.

– Ничего, – наконец сказала мисс Смайт. – Они прелестны.

Насколько прелестны, он не мог понять.

Аманда смотрела на цветы и думала об иронии судьбы. Незабудки. Он подарил ей букет незабудок, забыв ее.

Совершенно забыв.

Но она не забыла. Не раз за минувшие годы она целыми днями думала о единственном мужчине, который соизволил танцевать с ней во время ее первого и неудачного светского сезона.

И теперь он тайком увозит ее от ужасной судьбы. Разве такое могло прийти ей в голову.

Он даже попытался поцеловать ее. Она проклинала годы, проведенные в школе мисс Эмери. Уроки добродетели, вдолбленные ей в голову, заставили ее вопреки желанию пресечь эту попытку. А другого шанса может никогда не представиться.

Джемми дернул вожжи, и лошадь побежала по живописной сельской дороге. Доехав до главного пути, он не свернул на него, а поехал дальше по дорожке, которой, видимо, редко пользовались.

– Куда мы едем? – спросила она.

Джемми кивнул на заросшую травой дорогу:

– Эта дорога безопаснее, хотя и длиннее. Тут мы скорее всего не столкнемся с судьей или констеблем. Представляете, какой будет скандал, если нас вместе бросят в тюрьму?

Аманда взглянула на него. Рот сжат в твердую линию, но в глазах, которые потрясли ее, искрились дразнящие огоньки. Он заигрывает с ней.

За всю ее жизнь ни один мужчина с ней не флиртовал. Особенно такой повеса, как Джемми Рейберн. Она не слишком понимала, что ей следует делать.

«Флиртуй в ответ», – вплетался в ее пуританские мысли озорной голос.

«Нет, я не должна», – сказала себе Аманда, прислушиваясь к страхам, предупреждениям и увещеваниям, которые двадцать пять лет управляли ее жизнью.

Нет, больше она так думать не может. Это ее приключение, ее шанс жить жизнью, которая ей всегданравилась…

Она громко рассмеялась над иронией судьбы.

– А теперь что смешного? – поинтересовался Джемми.

– Все это. – Она оглянулась кругом. – Я убегаю от свахи.

– Если нас поймают, вам будет не до смеха, – напомнил он.

– Учитывая вашу скандальную репутацию, думаю, вы постараетесь, чтобы вас не поймали, мистер Рейберн. Кроме того, я подозреваю, что вы очаруете палача, равно как и судью, который наводит такой ужас на всю округу.

– Для человека, который меня предположительно не знает, вы высоко меня цените. – Подняв брови, Джемми сделал паузу, словно ожидал, что она просветит его на этот счет.

Аманда не собиралась открывать ему правду, поэтому сказала:

– Вы кажетесь весьма ловким.

– Едва ли. Я даже не могу забраться в повозку без помощи дамы. Заметьте, в повозку, запряженную пони.

– Ну уж нет, – решительно ответила она. – Мужчину оценивают не по экипажу и не по тому, как он в него забирается, всякие могут быть обстоятельства. Достойным восхищения вас делает то, что вы помогаете мне, несмотря на очевидный риск. – В довершение она ему подмигнула, как раньше он ей.

– Должен признаться, что слышать это гораздо приятнее, чем ежедневную болтовню моей матери о долге и наследнике, – усмехнулся Джемми, сдвинув шляпу. – По правде говоря, давно я так не радовался.

– Отчего же? – Аманда представить себе не могла, что Джемми Рейберн, которого она помнила, может хоть день прожить без развлечений и шуток.

– Я больше не живу в Лондоне, а здесь у нас слишком тихо.

– И вы так и не женились? – сорвалось у нее с языка. Это, конечно, не ее дело, но ей нужно знать.

Он посмотрел вдаль.

– Нет.

Не женился? Она снова пристально посмотрела на него.

– Почему?

– Потому что… ну, вы сами видите. – Джемми кивком указал на свою ногу. – Я был ранен на войне.

– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу, – сказала она. Конечно, его раны тяжелые, на лице шрам, он вынужден ходить с тростью, но он выжил, пережил все это. – Непохоже, что ваша жизнь кончена. Вы уважаемый джентльмен. И можете делать в жизни что хотите.

– Да, если бы не важные обстоятельства.

– И каковы они?

Он пожал плечами.

– Прежде всего нужно найти леди, которая не возражает против этого. – Он указал на неровный шрам, пересекавший лицо.

Аманда взглянула на шрам.

– На мой взгляд, это придает вам пиратский вид.

– Пиратский? Это что еще за слово? – поддразнил Джемми.

– Если его не было, теперь будет, – ответила она. – Что еще?

– Что «что еще»? – спросил он, глядя на дорогу и уклоняясь от вопросов мисс Смайт с той же осторожностью, как если бы она была судьей.

Аманда была ошеломлена. Он боится. Джемми Рейберн боится жить. Поразительно!

– Что еще удерживает вас от поисков жены? – не унималась она.

Джемми вздохнул.

– Во-первых, я не могу танцевать. Если уж на то пошло, я с трудом одолеваю ступеньки, ведущие в бальный зал. Толком не могу ездить верхом. – Он на мгновение умолк, затем пожал плечами. – Вернее, совсем не могу. Словом, безнадежный случай, вы так не думаете?

Если она не ошибалась, он ждет ее согласия. Хочет скрепить свое печальное положение печатью ее одобрения.

Аманда стянула шнурки сумочки в тугой узел. Еще позавчера она, вероятно, разделила бы его печаль о крушении жизненных планов и решила бы до конца дней прожить в ловушке собственных изъянов, действительных или мнимых, на которые так любила указывать ее мать всякий раз, когда появлялась возможность, что, к сожалению, случалось часто. Но так было до тех пор… пока она не узнала правду о своей жизни и тогда приняла роковое решение рискнуть и попытать счастья.

Возможность узнать радость, по которой она тосковала. То волшебство, которое Джемми, кажется, решительно отбросил из-за… больной ноги и довольно пикантного шрама?

Кроме того, тот молодой человек, которого она помнила, которого видела на раутах и балах, никогда бы не позволил такой незначительной немощи остановить его. Джемми Рейберн победил бы врага язвительным замечанием и прищуром дьявольских синих глаз.

Но сидящего рядом с ней мужчину она едва узнавала. Она читала сплетни о том, как он сбежал из Лондона с платной компаньонкой своей матери. Это был настоящий скандал. Позднее выяснилось, что он в Испании с армией Веллингтона, но как он там оказался, Аманда не знала. О его ранах ей было хорошо известно, поскольку об этом сообщал «Журнал джентльмена», который читал ее отец.

«Мистер Джеймс Рейберн, Брамли-Холлоу, Кент, в прошлом месяце прибыл в Портсмут на «Голиафе», серьезно пострадав в Бадахосе».

Она выучила это наизусть и весь следующий год лихорадочно выискивала в газетах строчки о нем. Потом каждый светский сезон нетерпеливо ждала сообщения о возвращении Джемми в Лондон или о его помолвке. Но за все эти годы не было ни единого упоминания о неуловимом мистере Рейберне, и теперь она знала почему.

Придирчивым, а порой и косым взглядам общества он предпочел добровольное изгнание. Рейберн прав, некоторые станут смотреть на него иначе, но благодаря своему нраву и обаянию он сохранит прекрасные отношения с теми, кто его любит.

Но ясно, что он в это не верит, не может поверить. И вместо жалости к нему в ее сердце закипел гнев. Раскаленный добела. Такого она прежде никогда не испытывала.

Аманда пыталась удержать слова, но они вырвались сами собой.

– Пора бы перестать себя жалеть и начать жизнь сначала.

Он дернул вожжи, заставив повозку остановиться, и лошади заржали.

– Жалеть себя? Вы понятия не имеете, что я вынес и от какой боли страдаю. – Его лицо покраснело от гнева и возмущения. – Подумать только, начать жизнь сначала! Жизнь, которую я любил, ушла. Потеряна.

Она расправила плечи и собрала всю свою решимость, какую могла обрести перед лицом его горечи. Потеряна? Он думает, что его жизнь потеряна? Да он понятия не имеет, что такое потерять жизнь!

С каждой минутой она чувствовала, как странный кураж наполняет ее силой и решительностью.

Выпрямившись, Аманда посмотрела ему прямо в глаза:

– Если она и потеряна, это ваша вина. И если вы убедили себя, что лучше спрятаться в глуши и губить таланты, которыми вы все еще обладаете, то вы вряд ли ее найдете.

Глава 3

Джемми не мог поверить смелости девушки. Если его подозрения верны, она сама сбежала от каких-то неприятностей, и вот, пожалуйста, призывает его отбросить все, чем он теперь дорожит, и начать жизнь сначала.

С какой стати…

Потом тихий голос прошептал ему из глубин сердца: «Кажется, ты уже начал».

Джемми покачал головой. Это совсем другое. Он сделал то, что сделал бы на его месте любой джентльмен: помог попавшей в беду леди. Это совсем не то, что она предлагает.

Ни в малейшей степени.

Потом он посмотрел ей в глаза, в которых за вызовом скрывалась страсть. Впервые за долгое время он почувствовал, как сердце неистово стучит в груди. Не от борьбы со ступеньками крыльца Финч-Мэнор, а от острого ощущения жизни. От того, что оказался в обществе женщины.

Даже такой язвительной, как мисс Смайт.

Черт, он битый час потратил, флиртуя с этой девчонкой. Он давно не заигрывал с женщинами и удивился, что еще помнит, как это делается.

– И что, по-вашему, я должен делать? – спросил Джемми, почти страшась услышать, что предложит эта особа.

Девушка удивленно округлила глаза. Но если она и замялась, то ненадолго.

– Для начала вернуться в Лондон, – ответила она, быстро осваиваясь с ролью наставницы. – Я бы посоветовала вам принимать участие во всем, чем молодые люди занимаются в Лондоне. Во всем.

Джемми задумался, понимает ли она, что это значит. Будто падение с ней на кровать в позе пылких любовников не напомнило о том, что он пропустил. Но Лондон! Город женщин, полный любовниц и готовых на все вдовушек, игривого ухаживания и страстных ночей.

Он не хотел себе в этом признаваться, но ее предложение ужасало до глубины души.

Возвратиться в Лондон? Оказаться на глазах у всего общества? А если он упадет? Или хотя бы споткнется? Он будет выглядеть шутом. Но еще больше насмешек он опасался жалостливых взглядов.

Разве мисс Смайт, увидев его изуродованное лицо, не бросилась вырываться? Вот тебе и урок.

Нет, это по молодости он был глуп и полон честолюбивых планов, а теперь предпочитает держать потрепанные идеалы при себе.

– Не имею желания возвращаться в Лондон, – сказал он, дернув вожжи и понукая лошадь.

– Лгун, – рассмеялась она. – Скажете, что не любите проводить время на скачках? Или в одном из тех клубов, которые вам, мужчинам, так нравятся? – Она помедлила. – А что происходит в клубе «Уайтс»? Мне бы так хотелось увидеть знаменитую книгу, в которой записываются пари.

– В клубе «Уайтс»? – Джемми чуть вожжи не выронил. – Для дам это совершенно неподходящее место. – Девчонка явно ненормальная. Женщина в этих священных стенах? Никогда!

– Но для джентльмена оно подходит? – не унималась мисс Смайт. – Почему? Я никогда не понимала различия. – Скрестив руки на груди, она ждала объяснений.

– Видите ли… – начал Джемми. – О черт… достаточно сказать, что вам это место не подходит. Как и любой леди.

– Если бы не Брайтон, я бы постаралась выяснить правду сама.

С него довольно. Он отправит ее почтовой каретой в Брайтон, даже если ему придется подкупить Кучера, чтобы тот запер эту девицу, пока она не окажется на морском берегу, подальше от «Уайтса».

Они молча продолжили путь, и он старался изо всех сил игнорировать озорную улыбку на ее губах. Черт возьми, что она задумала?

– Разве вам не интересно, что еще я бы сделала? – как раз поинтересовалась мисс Смайт.

– Нет! – резко ответил Джемми. – Конечно, скверно, что мне грозит виселица в Брамли-Холлоу, но членства в клубе «Брукс» я не потеряю.

– Если мы будем ехать еле-еле, то вы вынудите нас обоих плясать под дудочку палача. – Рассмеявшись, девушка уверенно забрала у него вожжи. Лошадь пошла быстрее. – Кроме того, путь до Брайтона длинный, а у меня нет времени на остановки.

Уязвленный Джемми выхватил у нее вожжи. Может, нога у него и не столь изящная, но править лошадью он вполне способен.

– Куда вы так спешите?

Самоуверенность тут же слетела с нее.

– Я уже говорила, это личное дело.

Значит, она не собирается откровенничать.

– Если вы не скажете мне, что влечет вас в Брайтон, – сказал он, – я буду вынужден сделать собственные выводы.

– И что же это?

– Возлюбленный.

Мисс Смайт фыркнула.

– Вы прямо как миссис Магуайр. Она тоже думала, что я еду туда на встречу с джентльменом. – Мисс Смайт вздохнула, снова сжав сумочку. – Нет, я не по этой причине еду в Брайтон.

– Может быть, работать?

Она покачала головой.

Джемми снова посмотрел на нее:

– Наверное, вы бежите от ужасной помолвки. Рискну предположить, что ваш незадачливый опекун сосватал вас отвратительному старому распутнику, и вы улизнули от тошнотворного будущего.

В ответ она снова рассмеялась:

– Такое случается только во французских романах.

Он пожал плечами:

– Полагаю, да. И все-таки я думаю, что вы хотите избежать помолвки.

Покачав головой, мисс Смайт устремила взгляд вдаль.

– Ничего подобного, уверяю вас, – возразила она. – Я никогда не была обручена.

Что-то в ее задумчивом тоне заставило Джемми замолчать.

– Но это невозможно, – наконец произнес он. – Что случилось с мужчинами в… в… Откуда вы? Я забыл.

– Потому что я этого не говорила, – ответила она, опять улыбнувшись.

– Ах да. Еще одно проявление вашей таинственности.

– Вы думаете, я таинственная? – Она, зарумянившись, взглянула на него из-под шляпки.

– Очень, – ответил Джемми и был вознагражден новым взрывом смеха, сладкого и полного радости. – Я нахожу вас весьма…

Они свернули, и тут он осекся.

На дороге стоял мужчина. Подняв руку, он приказывал остановиться. За ним, загораживая путь, виднелась большая карета – преграда, способная остановить самого решительного преступника.

– Кто это? – прошептала она.

– Мистер Холмс. Деревенский констебль.

– А в карете судья, который наводит на вас такой ужас?

Джемми покачал головой:

– Хуже.

– Хуже чем судья?

– Да.

– Кто может быть хуже этого отвратительного судьи, о котором вы мне так много говорили?

– Моя мать.

– Леди Финч? – выдохнула мисс Смайт.

Увидев, как кровь отхлынула от ее лица, Джемми не сомневался, что девушка поняла, какая судьба их ждет. Встреча с палачом была бы приятнее.

Джемми торопливо объяснил Аманде, что бежать не имеет смысла, и они продолжали неспешно ехать к баррикаде, будто совершали утреннюю прогулку.

– Джемми, ты нашел ее! – воскликнула леди Финч, когда, натянув вожжи, он остановился перед хмурым констеблем. – Превосходно! Эсме пришла утром, вскоре после твоего отъезда, а когда мы добрались до ее дома, то не застали ни тебя, ни молодую леди. – Она многозначительно подняла брови. – И вот, пожалуйста, вы оба, целые и невредимые.

Хоть Аманда и привыкла к критическому взгляду матери, но это не подготовило ее к строгому осмотру леди Финч. Боже, она предпочла бы снова пережить чаепитие с леди Драммонд-Баррелл в надежде получить доступ на балы «Олмака», чем предстать перед этими проницательными глазами.

Судя по нахмуренным бровям леди Финч, Аманда подозревала, что ее маскарад вот-вот раскроется.

– Мисс Смайт, я полагаю? – спросила баронесса.

Аманда кивнула, боясь даже слово вымолвить перед дамой, державшей в страхе весь свет. Хотя за тридцать лет леди Финч приехала в город лишь однажды, она, как говорится, узнавала, что король ест на завтрак раньше, чем ему подавали тарелку.

Если кто-то и мог бы вывести Аманду на чистую воду, то это леди Финч.

– Где ваши родные, моя милая? Откуда вы приехали?

При этих словах Джемми повернулся к мисс Смайт, шутливо приподняв бровь. Она отмахнулась от его молчаливого вопроса, но оба знали, что перед лицом неукротимой леди Финч ей не отвертеться.

– Я… я из Лондона, – промямлила Аманда.

Леди Финч с досадой фыркнула, затем стукнула тростью в стенку кареты:

– Миссис Рэдли, нужна ваша помощь.

Минуту спустя из кареты выбралась женщина, держа наготове записную книжку. На ней был вдовий наряд, лицо скрыто черной шляпой, так что внешность и возраст миссис Рэдли не поддавались определению.

Джемми, наклонившись, прошептал:

– Секретарша моей матери, бедняжка. Вдова из Ост-Индии. Ни родных, ни близких, поговорить не с кем, вот мать ее и взяла к себе. – Он горестно покачал головой, словно это самое худшая судьба для этой несчастной дамы. – Да, на днях, старая драконша заставила ее писать…

– В чем дело, Джеймс? – поинтересовалась его зоркая матушка.

– Ничего, мэм, – почтительно ответил он, но Аманда не пропустила озорные искорки в его глазах.

– Итак, мисс Смайт из Лондона, – начала леди Финч и, отстранив констебля Холмса, направилась к повозке. – Адрес ваших родителей в Лондоне. Сейчас же.

Это был приказ, не терпящий уклонения.

– Ханвей-стрит, 8, – ответила Аманда.

Если она и ответит на вопросы баронессы, это не означает, что она скажет правду. К тому же она не совсем лжет. Этот дом они сдавали шесть лет назад во время ее первого светского сезона, или, как любил говаривать отец, «пустой траты денег».

Кроме того, это единственный лондонский адрес, который она знает наизусть. И даже упрямой леди Финч понадобится время, чтобы раскрыть обман. К тому времени Аманда уже будет подъезжать к Брайтону.

– Лондон, говорите? – фыркнула дама и стукнула тростью. – У вас ни произношения, ни вида девушки, выросшей там, но с другой стороны, вы учились в школе в Бате, где умеют избавлять от дурных лондонских замашек.

Аманда, несмотря на прекрасное образование и воспитание, полученное в школе мисс Эмери, приоткрыла рот. Каким образом леди Финч узнала, где она училась? Если так дело пойдет дальше, то можно сразу во всем признаться и вернуться домой. К ужасному будущему.

Но не успела она совершить решительного шага, как случилось нечто невероятное, давшее ей надежду, что не все потеряно.

Когда леди Финч обратилась к миссис Рэдли, наказав несчастной секретарше записать адрес и проверить корреспонденцию, Джемми прижал ногу к ноге Аманды.

Сначала Аманда подумала, что он случайно задел ее, но когда давление усилилось, она искоса взглянула на него и увидела, что он быстро подмигнул ей.

– Держитесь, дерзкая девчонка, – прошептал Джемми. – Ее драконшество свирепа, но я ставлю на вас. – Потом он наклонился ближе, почти касаясь губами ее уха. – Я не забыл свое обещание. Вы доберетесь до Брайтона, даже если мне самому придется отвезти вас.

Самому отвезти в Брайтон? Даже мысль об этом скандальна. Аманда не знала, что сказать. Да и что она могла ответить, когда леди Финч рядом?

Баронесса, поглощенная длинным перечнем дел, казалось, не обращала на них никакого внимания.

– …да вызовите тех музыкантов, что играли на вечеринке леди Керквуд прошлой зимой, – диктовала она миссис Рэдли. – Они вполне приличные и подойдут для бала по поводу помолвки.

– Ч-что? – выдохнула Аманда.

– По поводу вашей помолвки, мисс Смайт, – бесстрастно пояснила леди Финч. – Мы с миссис Магуайр решили, что на балу вам легче всего найти пару. По ее мнению, время не терпит. – Леди Финн перевела взгляд с Аманды на своего сына и обратно. – И я его разделяю.

– Но я не хочу…

Джемми оборвал протест Аманды, не слишком вежливо толкнув ее под ребра, и демонстративно тряхнул вожжами, будто бросал их.

– О, извините меня, мисс Смайт, – сказал он. – Я такой неуклюжий. Так о чем вы говорили? Что не хотите утруждать мою матушку таким беспокойством? Согласен. Мама, бал действительно так необходим?

– Не твоя забота, Джемми, – отрезала леди Финч, не спуская пристального взгляда с Аманды.

– Миледи, в бале нет никакой необходимости, – живо возразила Аманда, несмотря на довольно чувствительный толчок.

– Он совершенно необходим, – объявила леди Финч. – Будут приглашены лучшие молодые люди. Только вдумайтесь, через две ночи вы будете счастливо замужем.

– Две ночи? – хором повторили Аманда и Джемми.

Леди Финч сурово подняла бровь.

– И не позднее.

– Гм, – кашлянул констебль.

– В чем дело, мистер Холмс? – спросила ее милость.

– Миледи, я должен арестовать ее. – Констебль снова кашлянул, переминаясь с ноги на ногу. – Она нарушила закон. И молодой хозяин тоже.

– Вздор, – объявила леди Финч. – Мой сын просто вез мисс Смайт в Финч-Мэнор, чтобы у нее были приличные условия, пока сватовство не состоялось.

Констебль, прищурившись, посмотрел на Джемми:

– Это так?

– Конечно, Холмс. А что же еще я делал?

Аманде оставалось лишь восхищаться его характером. Он сказал это как ни в чем не бывало.

– На мой взгляд, путь окольный. – Холмс потер подбородок и посмотрел на одинокий след телеги.

– Сэр, если бы рядом с вами была такая прелестная леди, вы бы выбрали самый короткий маршрут? – улыбнулся констеблю Джемми.

Мистер Холмс покраснел, Аманда тоже. Она внимательно разглядывала свои башмаки, чтобы скрыть удивление. Джеймс Рейберн считает ее прелестной? Хотя это, вероятно, лишнее свидетельство его склонности к преувеличениям, но в ее душе теплилась надежда, что он говорит правду.

– Довольно, Джемми, – рассердилась леди Финч. – Мисс Смайт, прошу в мою карету. – Она кивком велела Аманде выйти из повозки. – Сейчас же.

По решительно вздернутому подбородку баронессы Аманда поняла, что ей остается лишь подчиниться.

Но к ее удивлению, Джемми поймал ее руку и удержал на месте.

– Мама, не понимаю, почему я не могу проводить мисс Смайт домой, пока вы с миссис Рэдли займетесь своими делами в деревне. Я уверен, что у вас масса дел…

– Вздор! – повторила леди Финч, быстро перехватив инициативу. Крепко взяв Аманду за локоть, баронесса потянула ее из повозки. – Нам с мисс Смайт надо многое обсудить. – Она тащила за собой упирающуюся Аманду. – Дорогая моя, я хотела бы узнать ваше мнение о цветах и меню для бала. Полагаю, невесте есть что сказать по этому поводу, хотя я уже дала кухарке некоторые указания. Но думаю, салаты надо обсудить.

Глядя на вырисовывавшуюся перед ней карету, Аманда подумала, что телега, на которой во Франции возили на казнь осужденных, больше соответствовала бы моменту.

– Мама! – в очередной раз запротестовал Джемми. – Возможно, мисс Смайт не хочет тащиться в город. Она, вероятно, желает отдохнуть от путешествий, и я бы мог…

– Джемми, – сказала леди Финч, – думаю, утром ты достаточно нагляделся на мисс Смайт. Сможешь насладиться ее обществом сегодня вечером за обедом. – С этими словами ее милость подтолкнула девушку в свою карету. Аманда, к своему удивлению, услышала (она была готова поклясться в этом), как баронесса пробормотала себе под нос: – Небольшая разлука пойдет ему на пользу.

Пораженная этой фразой, она оглянулась на мать Джемми.

«Что ж, леди Финч, вам предстоит узнать, что у меня очень мало времени, но и только».

Глава 4

Джемми вошел в столовую ровно в четверть седьмого, ожидая настоящей суеты из-за их незадачливой гостьи. Но в комнате, за исключением его матери, никого не было. Даже верного дворецкого Аддисона, который обычно проверял все до мелочей. На буфете лишь несколько подносов с мясом и сыром, хлеб и тушеные овощи.

– А где все? – спросил Джемми, наполняя тарелку, и сел за стол. На самом деле он хотел спросить: «Где мисс Смайт?» – но воздержался от откровенного вопроса.

Осторожность оказалась напрасной. Первый взгляд его матери и чуть более долгий второй сказали ему больше, чем если бы он прямо спросил о местонахождении девушки.

– Если бы ты не настоял на том, чтобы жить в сторожке, то не опоздал бы к обеду.

– Я не нарушил светских приличий, – ответил Джемми. – К тому же непохоже, что я слишком многое упустил. – Он бросил взгляд на пустые стулья. – Так где все?

– Твой отец пересаживает растения, присланные лордом Беллуэдером, миссис Рэдли заканчивает дела. Ей уже следовало бы спуститься сюда. – Леди Финч снова окинула сына взглядом и занялась лежавшими перед ней бумагами.

Черт, не надо было наряжаться в свежий жилет и сюртук. Мать определенно сделала ошибочный вывод. И конечно, она не упомянула о местонахождении мисс Смайт. Умышленно, насколько он знал свою мать.

Джемми потер подбородок и вздрогнул, задев порез, оставшийся после бритья. К счастью, если мать и имела что сказать о его аккуратно завязанном галстуке и отглаженном сюртуке, то на этот раз промолчала. Можно себе представить, что придется выслушать, если он сумеет уговорить Роджерса, камердинера отца, подровнять ему волосы.

Чтобы не давать матери дальнейших поводов для подозрения, Джемми уткнулся в тарелку, пристально разглядывая еду.

Но вскоре вновь нарушил тишину, позволив любопытству взять верх.

– Мама, где мисс Смайт? – спросил он как можно беспечнее. – Разве будущим невестам отказано в последнем ужине? – Джемми ухитрился беззаботно улыбнуться, словно пытался завязать приятный разговор.

В конце концов, было бы странно, если бы он не спросил о гостье.

– Она несколько утомилась от нашей поездки по магазинам, поэтому я сказала, что она может не тревожиться о том, чтобы привести себя в порядок к ужину. Аддисон отнес ей поднос.

Несколько утомилась? Джемми не понравилось, как это прозвучало.

– Я тебе говорил, что не надо было ее тащить с собой, – не удержался он. – Ты, наверное, ее совсем замучила.

Мать, подняв бровь, снова пристально посмотрела на него.

– Не думаю. Я полчаса назад заходила к ней, и она была в полном порядке.

Нечего посмеиваться, подумал Джемми, поглядывая на мать. Он беспокоится лишь о… Черт, не может же он сказать, что обещал отвезти девушку в Брайтон. Но как это сделать, если мать до изнеможения таскает гостью по округе?

Какое-то время они ели молча. Джемми обдумывал, как вывезти мисс Смайт из графства. Эх, если бы рядом был один из братьев Денверс! Они всегда знали, как обстряпать тайные дела.

Хотя если он действительно собирается последовать их примеру, то должен четко помнить, что в свое время каждый из них, вознамерившись помочь юной леди, в конце концов женился на лукавой и хитрой девчонке.

Джемми хотелось застонать.

В эту минуту вошел Аддисон.

– Миледи, миссис Рэдли сказала, что нашла на чердаке фарфор. Вместе с тарелками и серебром, посланными леди Керквуд, посуды для всех гостей на полуночном ужине хватит. – Внимательный дворецкий заметил пустой стакан Джемми и тут же наполнил. Должно быть, почувствовал, что ему нужно подкрепиться.

Джемми украдкой взглянул на мать.

– Сколько гостей ты планируешь пригласить? – С деланным безразличием он отхлебнул отменного бургундского.

Мать перебирала бумаги, пока не нашла нужный список.

– По последним подсчетам, сто двенадцать человек.

– Что-о?

– Это только те, которые приедут вовремя. Я очень надеюсь, что лорд и леди Уэрледж смогут прибыть, – сказала баронесса, едва взглянув на сына. – Можно рассчитывать, что Камилла привезет с собой толпу, тем более что все пятеро ее сыновей сейчас в Лондоне. – Леди Финч замолкла и, подсчитывая что-то в уме, углубилась в список. Потом подняла глаза и улыбнулась. – И все не женаты.

Толпа отпрысков лорда Уэрледжа? Ну это уж слишком. Обсуждая с матерью будущий бал, Джемми изо всех сил старался оставаться спокойным, поскольку сам затеял этот разговор. Но всему есть предел.

– Эта орда идиотов? – вспылил он. – Ты с ума сошла! Самый старший, когда бодрствует, то и дело к бутылке прикладывается, второй заядлый картежник и к тому же, должен заметить, без средств. – Джемми бросил на стол салфетку и нахмурился. – Как ты можешь считать их подходящей партией для мисс Смайт?

– А почему бы и нет? – возразила мать. – Виконт долго не проживет. Видит Бог, он пяти лет не протянет со своей подагрой и больным сердцем. Все это делает его старшего сына привлекательной партией, несмотря на печальную склонность к горячительным напиткам. Вообрази, твоя мисс Смайт виконтесса и, вполне возможно, в скором времени вдова.

– Она не моя мисс Смайт! – отрезал Джемми, ему было неприятно упоминание о замужестве мисс Смайт, не говоря уж о вдовстве, которое дает известную свободу. – Мама, дело явно выходит из-под контроля.

– Как так? – спросила леди Финч, откладывая перо. – Если Эсме должна найти мисс Смайт хорошего жениха, ей нужен богатый выбор.

– Тебе не кажется, что это уж слишком? Если так дело пойдет, то ты пригласишь принца-регента и холостых герцогов.

– Не болтай глупостей. Мисс Смайт девушка достойная, но не королевской крови. Кроме того, у Эсме вполне определенное представление, какого типа человек подходит девушке. И я с ней согласна.

– И ты думаешь собрать здесь достаточно представителей этого «типа» за такое короткое время?

– Конечно, иначе я не просила бы фарфор у леди Керквуд.

– Но, мама, как слуги со всем этим справятся? В конце концов, мы не устраиваем приемы. – Джемми сомневался, что его родители дали хоть один бал.

Мать снова принялась просматривать список.

– Значит, самое время это сделать.

– И ты действительно полагаешь, что можешь набить дом потенциальными женихами?

– Разумеется.

Джемми не понравилось, что мать сказала это с непоколебимой уверенностью. Тем более что она редко ошибалась, когда доходило до предсказаний прихотей света.

И все-таки, возможно, она допустила промах. Не учла одного очень важного факта.

– И кто приедет? Сезон только начался. Не могу себе представить, что, едва обосновавшись в Лондоне, люди почувствуют желание вернуться в провинцию.

– Не волнуйся, – заверила леди Финч. – Когда станет известно, что мы с твоим отцом устраиваем бал сватовства, Лондон опустеет. Кроме того, расстояние невелико.

Он прекрасно знал, что мать права: все, кто может позволить себе быструю карету, к вечеру съедутся в Кент. Не только потенциальные женихи, но и мамаши с дочками на выданье – эти не отстанут и доберутся в любую глушь, где есть подходящие мужчины. Джемми решил зайти с другой стороны:

– А ты не подумала, что на мисс Смайт будут смотреть как на диковинку? Какая мать захочет, чтобы ее дочь сбывали с рук таким способом! Это неприлично.

Джемми знал, что проиграл, поскольку выражение лица матери говорило, что ему следовало бы разбираться в подобных вопросах.

Замужняя дочь куда лучше старой девы, и не важно, как она нашла путь к алтарю.

Но он не собирался отступать. Пока нет. У него в запасе еще несколько аргументов. Не зря же он так долго расхаживал по сторожке, ожидая возвращения матери и мисс Смайт.

– А тебе не приходило в голову, что мисс Смайт не хочет замуж?

Мать закатила глаза к потолку, словно раздумывая, в кого он такой уродился.

– Джемми, несмотря на твое отвращение к супружеству, юные леди смотрят на брак по-другому. Каждая девушка хочет замуж.

Он покачал головой:

– Думаю, мисс Смайт могла неверно истолковать намерения Эсме, и в этом случае выдать ее замуж таким способом будет ужасной ошибкой.

– Вздор! – фыркнула леди Финч, ее недоверие превосходило обычную насмешку.

– Кроме того, как это отразится на репутации деревни, если выяснится, что невинную молодую леди привели к алтарю против желания? Да и ее отец вправе высказаться, если дочь выйдет замуж без его согласия. – Джемми упорствовал даже вопреки здравому смыслу.

Наконец он нашел выход для мисс Смайт. Возможно, ее невинный возраст сослужит ей добрую службу.

Его мать, однако, не выглядела побежденной.

– Ей двадцать пять лет, поэтому она вполне способна выйти замуж без согласия отца.

– Ей столько лет? – разинул рот Джемми.

Его немного нервировало, что мать, кажется, знает его мисс Смайт лучше, чем он.

«Но она не твоя мисс Смайт, помнишь?»

– Послушай, Джемми, – начала мать, – не важно, как заключена сделка, главное, что она заключена. Ты знаешь это не хуже других.

Безапелляционность ее слов, возможно, и положила бы конец всяким спорам. Но на то он и сын своей матери.

– Не думаю, что Смайт ее настоящее имя, – сказал он, надеясь заговорщическим тоном подчеркнуть тайну происхождения мисс Смайт.

– Гм… – только и пробормотала мать, перебирая бумаги.

– Мы не можем допустить, чтобы Эсме всучила ее какому-нибудь ничего не подозревающему бедолаге, а потом выяснится, что она не в своем уме и, прежде чем оказаться здесь, двух мужей отравила.

Мать, отложив перо, смотрела на сына как на сумасшедшего.

– Джемми, не понимаю, где ты этого набрался. У мисс Смайт манеры девушки хорошего происхождения, учившейся в Бате. Почему она оставила семейный кров и родственников, это ее дело и только ее, а наша забота быстро выдать ее замуж и спасти ее доброе имя. – Мать сложила бумаги и посмотрела на него в упор. – Если ты считаешь, что мошенничество имело место, докажи. Однако…

– Уговор дороже денег, – сказал он, повторяя роковой обет деревни.

Джемми знал, что этого не следует делать, но, потратив час, чтобы увернуться от слуг и матери, он добрался до комнаты мисс Смайт и постучал в дверь.

Ответа не последовало.

– Мисс Смайт! – тихо позвал он. – Это я, мистер Рейберн. – Ему пришлось понизить голос, поскольку покои матери находились совсем рядом. – Мисс Смайт, вы у себя? Я должен поговорить с вами.

Никакого ответа. Ни женского выговора с требованием убраться от ее спальни, ни приглашения войти.

Не то чтобы он ждал ответа. Он хотел сдержать свое обещание. Для всех будет гораздо лучше, если девушка уберется из Брамли-Холлоу. С ее появлением тихая, размеренная жизнь Джемми пошла под откос, и он желал вернуть свое уединение. Проклятие! Бал, который намерена устроить его мать, соберет в Финч-Мэнор половину света. Старые друзья и покоренные кокетки. Все увидят обломки его растраченной юности.

Он сильнее сжал трость. В ноге пульсировала боль от долгой ходьбы. Он шагал по сторожке, лазил на чердак за саквояжем с одеждой – нельзя же являться к обеду в обычном сельском наряде, – а последний час провел на черной лестнице. Неудивительно, что нога чертовски болела. Он не давал ей такой нагрузки с самого дня ранения.

Снова постучав в дверь, Джемми прошептал чуть громче:

– Мисс Смайт, я на минуточку.

В ответ тишина. Он посмотрел на прочную деревянную панель. Возможно, гостья провалилась в сон или страдает от приступов меланхолии, которые случаются с дамами. Нельзя забывать, что она большую часть дня провела с его матерью, а это любого вымотает.

Действительно, верх невоспитанности ее будить. И все-таки…

Джемми постучал в дверь громче:

– Мисс Смайт, с вами все в порядке?

Когда снова не последовало ответа, другая мысль осенила его. Его замутило от дурного предчувствия.

Она сбежала. Уехала из Финч-Мэнор. Без него.

Перебирая в уме пути, какими она могла отправиться к главной дороге, прикидывая, как он будет прочесывать округу, чтобы найти ее, Джемми услышал, как за дверью что-то тяжело упало и послышалось проклятие. Не такое, от которого уши вянут, но заставившее его улыбнуться.

Улыбнуться от того, что гостья все еще здесь.

– Мисс Смайт, если вы сейчас же не откроете дверь, я войду.

– Уходите. – Снова удар, лязг и проклятие.

На сей раз Джемми не ждал приглашения. Он открыл дверь и с трудом вошел в комнату.

Мисс Смайт стояла перед окном, подняв рукой раму. Мало того, что она была в дорожном костюме, в ногах у нее стоял собранный саквояж.

Значит, она все-таки пытается сбежать. И без его помощи. Расправив плечи, Джемми проклинал свою трость. Девушка считает его настолько бесполезным, что он не способен сдержать слово?

– Перестаньте глаза таращить и найдите чем подпереть окно, – пробормотала она.

– Что вы задумали?

Изувеченная нога его теперь меньше всего волновала. К своему ужасу, Джемми увидел странную веревку, сделанную, если его предположение верно, из простыней! Один конец был привязан к ножке великолепной кровати с балдахином, занимавшей большую часть комнаты.

– Мистер Рейберн, – сказала мисс Смайт, сражаясь с тяжелой оконной рамой, – требуется ваша помощь. Пожалуйста.

Джемми пересек комнату и ухватился за раму. Облегченно вздохнув, мисс Смайт нагнулась за веревкой. Но когда она отвернулась, он закрыл окно на задвижку.

– Что вы делаете? – воскликнула она, оттолкнув его с дороги, и снова занялась рамой. – Я добрых полчаса его открывала, не говоря уже о времени, потраченном на изготовление веревки. К тому же сюда постоянно заходят слуги и надоедают вопросами вашей матери, у меня мало времени.

– С этим вы из окна не выберетесь. – Джемми указал на самодельную веревку.

– Это почему же?

Он молча поднял веревку и, подтверждая свой вывод, сильно дернул в разные стороны. Глаза мисс Смайт расширились от ужаса, когда хитроумные узлы мгновенно развязались.

– Если вы не погибли бы при падении, то отец заковал бы вас в цепи за поломанные розы.

Давненько ей не перечили. Зеленые глаза неистово вспыхнули, схватив саквояж, она рванулась мимо Джемми.

– Я должна убраться отсюда, из этого бедлама.

Потянувшись, он поймал ее и не раздумывая притянул к себе.

– Вы никуда не пойдете без…

Она что-то смущенно пробормотала. Взглянув на нее Джемми увидел огонь ее глаз, услышал страсть ее протестов.

Ее страсть – именно это доконало его. Ничего он так не хотел, как броситься в этот водоворот, украсть поцелуй, который, как он подозревал, заставит его забыть, что он не хочет жить.

И в этот безумный миг он внезапно захотел жить – жить жизнью, полной страсти и приключений, полной всего, что он видел в ее сверкающих глазах. На этот раз он отбросил все колебания и накрыл ее рот жадным поцелуем.

О, давно это было, но как только он сделал первый шаг, его грешные желания без всяких затруднений вернули его на путь искушения.

И она его соблазнила. Хотя она продолжала протестовать, но, к его удивлению, не оттолкнула его. Как только он обнял ее, она уцепилась за него. Приоткрыв губы, она ответила на его поцелуй.

Благоговейный трепет наполнил его сердце. Джемми забыл о своей ноге, забыл, что мисс Смайт гостья в доме его родителей, и целовал ее, соблазняя и дразня, пока она не обвила руками его шею и не поднялась на цыпочки, чтобы стать еще ближе к нему.

Затем пришло неизбежное: как только он попробовал вкус ее губ, поцелуя стало недостаточно. Его пальцы, сдвинув шляпку, блуждали в спрятанных под ней шелковистых локонах. Ободренный, Джемми сбросил с ее плеч накидку и большим пальцем прошелся вдоль выреза платья, потом вниз по полной упругой груди. Он чувствовал под своей ладонью твердые пики ее сосков и стук сердца, охваченного тем же желанием, что горело в его крови.

Он благоговейно взял в ладонь ее грудь, зажигая в ней новый пожар.

Вдруг она отпрянула, прижав одну руку к вырезу платья, а другой прикрыв губы. Ее глаза светились вновь обретенным знанием.

И тут до него дошло. Черт, ее никогда не целовали. Он снова стремился поцеловать ее, но мисс Смайт имела другие намерения.

Она пятилась, пока не наткнулась на стоявший у туалетного столика стул.

– Почему?

– Что «почему»? – встревоженно спросил он, не отрывал взгляда от ее губ. Он шагнул к ней, к этим влекущим губам.

Она скрестила руки на груди.

– Почему я не могу уехать? Вы же собирались мне помочь.

Опять это.

– Помогу, – сказал он, опуская голову, чтобы украсть другой поцелуй.

Но леди на этот раз была к этому не расположена. Увернувшись, она поставила между ними стул. Джемми считал, что ему повезло – она не толкнула его, как сегодня уже случалось.

– Довольно, – пробормотала она, обвиняюще указывая на него пальцем. – Сомневаюсь, что такое дурачество приведет меня к Брайтону.

– Ах, оно сделает поездку более приятной, – усмехнулся Джемми.

Она трогательно зарделась. Он подошел ближе.

– Я обещал избавить вас от этой сделки, и я это сделаю.

– Чем скорее, тем лучше. Пока не начался бал, который устраивает ваша матушка.

Джемми вздрогнул. Нет худшего способа завоевать благосклонность леди, чем быть вестником плохих новостей.

– Слишком поздно, – предупредил он. – Мать ради вас решила Лондон опустошить.

Она побледнела.

– Каким образом?

– Пригласила почти всех. Дом, кажется, треснет. Она собралась устроить захватывающее состязание.

Будущая невеста поспешно взглянула на окно. Джемми ее не винил. Если бы его хотели представить обществу в качестве жертвенного агнца, то ни третий этаж Финч-Мэнор, ни колючие кусты под ним не помешали бы ему сбежать.

И точно так же это не удержит мисс Смайт, предположил он.

Он отпихнул стул в сторону и снова притянул ее к себе.

– Я помогу вам, – настаивал он, главным образом потому, что меньше всего хотел, чтобы она уехала без него.

Но вовсе не по тем причинам, которые можно было бы предположить. Джемми пытался уговорить себя, что негоже девушке одной разъезжать по сельской местности.

Это скандально, да и опасно вдобавок.

В отличие от того, чтобы остаться с ней наедине в ее спальне и целовать ее, напомнила совесть. Джемми отмахнулся от внутреннего голоса. Его намерения благородны. Ну почти благородны.

Хотя если быть совершенно честным, ощущая прижавшееся к нему гибкое влекущее тело, он знал, что его намерения далеко не добродетельны. Ничего он так не хотел, как целовать ее и на этом не останавливаться.

– Мне пора идти, – сказала мисс Смайт, слабо сопротивляясь, хотя он прекрасно знал, что если бы она хотела отделаться от него, то нашла бы способ.

– Вам теперь не ускользнуть, – сказал он. – С этим балом все в доме вверх дном. Думаю, эта суета продлится до полуночи.

И, произнеся эти слова, Джемми заметил, что она ухватила самую суть. Полночь.

Чертова девчонка! Но не успел он предупредить, чтобы она и не думала уходить без него, как раздался стук в дверь.

– Мисс Смайт, мисс Смайт! У меня к вам еще вопросы.

Оба отпрянули, уставившись друг на друга, на их лицах застыл ужас.

– Ваша матушка, – прошептала она. Джемми застонал. Другого времени не нашлось!

– Мисс Смайт, вы у себя? – не унималась леди Финч.

– Минуточку, миледи, – сладко сказала девушка. Потом повернулась к Джемми и прошептала: – Прячьтесь! – Она оглядывала комнату, пока ее пристальный взгляд не упал на кровать. Подняв покрывало, сунула под кровать саквояж. За ним последовала веревка. Потом она указала на пыльную темноту: – Теперь вы, сэр.

Джемми тяжело вздохнул, но знал, что дискомфорт, который испытает, забираясь под кровать, ни в какое сравнение не идет с оглушительными стенаниями матери, каковые обрушатся на его голову, если она застанет его здесь.

Он опустился на пол и как только оказался под кроватью, мисс Смайт опустила покрывало и открыла дверь.

– Добрый вечер, миледи.

– Да-да, мисс Смайт, добрый вечер. – Юбки баронессы прошуршала мимо. – Нам необходимо обсудить порядок танцев.

И мать принялась подробно перечислять вальсы и кадрили, обсуждая с мисс Смайт партнеров для каждого танца.

Черт, почему мать такая дотошная? Джемми зажал нос, чтобы не чихнуть от пыли. Горничные бесстыдно пренебрегают своими обязанностями, но как он мог пожаловаться, если тут же последует неизбежный вопрос: «А что вы делали под кроватью мисс Смайт?»

К его облегчению, мать наконец покончила с перечнем танцев и собиралась уйти, но остановилась прямо перед кроватью. Оказалось, что у нее есть последний совет, хотя предназначался он отнюдь не для мисс Смайт.

– Джемми, – сказала леди Финч, приподняв носком туфли покрывало.

Он вздрогнул. Никакой возможности отрицать свое присутствие не было, поэтому он ответил:

– Да, мама.

– Даю тебе пять секунд, чтобы убраться из этой комнаты, или я скажу леди Керквуд, что ты питаешь нежные чувства к ее дочери.

Этого было достаточно, чтобы Джемми в мгновение ока выбрался из-под кровати и вылетел из комнаты.

– Спокойной ночи, мисс Смайт, мама.

Он не прошел и половину дороги к сторожке, когда вспомнил, что забыл предупредить мисс Смайт не пытаться бежать самостоятельно. Теперь оставалось только ждать.

И надеяться, что он сумеет остановить ее, пока не поздно.

Глава 5

Аманда вытерпела еще три визита леди Финч и два посещения ее измотанной секретарши, последней явилась экономка, заявившая, что гостье следовало давным-давно быть в постели.

Будто она могла спать. Она попалась в ловушку этой опрометчивой сделки и решимости леди Финч отправить ее к алтарю. Боже милостивый, зачем Веллингтон столько лет сражался с французами, вместо того чтобы отправить к ним на переговоры решительную баронессу, которая быстро бы заставила их прекратить боевые действия! Похоже, эта дама способна без единого выстрела довести армию Наполеона до безоговорочного отступления.

Несмотря на уверения Джемми, что он ей поможет, Аманда не собиралась ждать его помощи.

В Брайтоне ее могли ждать ужасные последствия, но ничто вневинных девичьих мечтах не подготовило ее к жгучему жару поцелуя Джемми, к тому, что у нее подогнуться колени.

Нет, нужно уехать прежде, чем у него появится шанс окончательно околдовать ее, и тогда она признается ему в своих несчастьях. Поскольку Аманда не сомневалась, что, несмотря на репутацию повесы, за дьявольским поцелуем скрывается порядочный человек, превыше всего ставящий благородство и честь.

И она не хотела его жалости, его безотрадной прямоты. Но как же она хотела его поцелуев, его прикосновений!

Нырнув под кровать, она вытащила саквояж. В доме наконец все стихло. Аманда открыла дверь и пробралась вниз в холл, твердая в своей решимости бежать.

Безмолвно она попрощалась с леди Финч. Несмотря на устройство бала, ничего кроме великодушия и доброты, она от баронессы не видела. Аманда старалась не замечать чувства вины, холодком пробежавшего по спине, от нарушения грандиозных планов ее милости.

На цыпочках спускаясь по лестнице, она обдумывала, как выбраться наружу. Ее отец всегда запирал дом на ночь крепче, чем стража Ньюгейтскую тюрьму, словно их тихий уголок Хартфордшира полон разбойников, только и ждущих возможности разграбить их имущество.

Но она сомневалась, что здесь придерживались такого же взгляда на мир, и в подтверждение своих подозрений нашла входную дверь незапертой.

Тихо выскользнула Аманда из их доверчивою дома, чувствуя себя воровкой.

Лупа ярко сияла, освещая подъездную аллею. Улыбнувшись редкой удаче, Аманда заспешила к дороге; под ногами хрустел гравий, саквояж подпрыгивал в такт шагам.

Приближаясь к сторожке, она замедлила шаг и почти кралась.

Когда они возвратились из поездки по магазинам, леди Финч указала на дом привратника, объяснив, что здесь Джемми прячется от мира, от семьи. Ее милость, не дожидаясь вопросов, рассказала Аманде о сыне, сокрушаясь о его ранах и одиноких годах добровольного изгнания.

«Если бы у него было ради чего жить», – печально сказала леди Финч, когда они проезжали мимо его холостяцкой обители. Теперь Аманде стали понятнее изменения, произошедшие в Джеймсе Рейберне, но она недоумевала относительно загадочного мужчины, который презирал жизнь, но целовался с безграничной страстью.

К ее разочарованию, в сторожке было темно и тихо. Он даже не стал ждать ее, хотя, конечно, знал, что она не собиралась сидеть сложа руки и ждать бедствия.

Черт бы его побрал, подумала она. Ну и герой. Очевидно, ее поцелуй мало для него значил, иначе бы он…

– Добрый вечер, мисс Смайт. – Его глубокий голос раздался как раз в тот момент, когда она собиралась переступить границу Финч-Мэнор. – Или мне следовало сказать «доброе утро»?

Обернувшись, она увидела, что Джемми взгромоздился на одного из больших каменных львов, сидевших по сторонам ворот. Он зажег маленькую лампу. Устойчивое пламя осветило ночь, заключив Аманду в круг света.

Но не успела она ответить, как из рощицы за дорогой послышался другой голос.

– А я сказал бы то же самое вам, сэр, – произнес констебль Брамли-Холлоу.

Холмс! Аманда повернула голову на голос.

– Ну-ну, что мы здесь имеем? – Констебль вышел из укрытия. – Вы ведь не пытаетесь убежать, мисс?

Аманда оглянулась на Джемми, безмолвно умоляя его прийти на помощь. Он не может позволить ей оказаться в тюрьме. Не позволит!

Бессовестный тип ухмыльнулся.

– Да, мисс Смайт, – подзадорил он, – расскажите констеблю, что вы делаете на улице в такое время.

– Я была… ну… я думала… я хочу сказать, что мне нужно было…

Джемми осторожно слез со льва и взял свою трость.

– Вот вы его и получили, Холмс. Самое логическое объяснение, какое может быть. – Взяв Аманду за руку, он потянул ее к дому. – Думаю, вы уже достаточно подышали воздухом, мисс Смайт?

– Пожалуй, да, мистер Рейберн, – ответила Аманда, ее сердце зачастило от его прикосновения.

– Минуточку, сэр, – окликнул Холмс, подняв лампу Джемми, чтобы осветить их. – Леди убегала, а это противозаконно.

Джемми, остановившись, обернулся.

– Мистер Холмс, вы полагаете, она настолько глупа, чтобы бежать через парадную дверь и пойти по главной аллее?

Холмс поскреб подбородок:

– Допустим, нет.

– Вот именно, – сказал ему Джемми, постукивая тростью. – Мисс Смайт всего лишь успокаивала свои девичьи нервы небольшой прогулкой. Разве не так? – Он сжал ее руку, и теплая волна пробежала по ее телу. Он заставил ее почувствовать, будто она может обмануть самого дьявола!

– Гм, да. Прогулка, – сказала она констеблю. – Я гуляла по саду, в саду и… и…

– Заблудилась? – подсказал Джемми.

– Совершенно верно. Просто закружилась. Я скверно ориентируюсь на местности.

– Позвольте поинтересоваться, мисс, вы всегда берете с собой дорожную сумку, когда выходите на прогулку? – осведомился Холмс.

Подавшись вперед, Аманда прижала руку ко рту и затем театральным шепотом ответила:

– Я не хотела оставлять свои вещи без присмотра. Мне неприятно дурно говорить о слугах леди Финч, но я не хотела бы потерять свое скромное имущество.

Джемми закашлялся, то ли от негодования, то ли пытаясь скрыть смех из-за ее неумелой лжи.

Холмса, похоже, все это совершенно не убедило.

– А вы, мистер Рейберн? Что вы здесь делаете, сэр?

– Созерцаю звезды, – сказал ему Джемми. В доказательство своих слов он вытащил из кармана сюртука подзорную трубу и показал ее Холмсу. – Это моя страсть.

– Гм, прекрасно, – сказал констебль, – но я все-таки должен буду забрать леди. Не стоит рисковать. Вдруг она снова заблудится и окажется в почтовой карете по дороге в Лондон.

– Я бы этого не сделала, – поспешила заверить его Аманда. Это была не совсем ложь. В Лондон она ехать не собиралась.

– Извините, мисс, закон есть закон. – Холмс потянулся взять ее саквояж, когда, к чрезвычайному изумлению Аманды, Джемми загородил ее:

– Мисс Смайт никуда не поедет, Холмс.

У Аманды дыхание перехватило от его непререкаемого тона. Сначала его поцелуй, теперь эта властная позиция. Все для нее?

Констебль вздернул подбородок:

– Но, сэр, вы знаете закон не хуже меня. Она убегала, и ничего тут не поделаешь.

Джемми, широко расставив ноги, словно прирос к месту.

– Ничего подобного. Пока она остается на земле Финчей, она не нарушила никаких законов. – Он тростью указал на воображаемую линию между двумя каменными львами. – В этих пределах она находится под защитой моего семейства.

Констебль прищурился, кажется, он угодил в ловушку. Что ему теперь сделать? Идти против будущего барона?

– Пусть так, мистер Рейберн, – ответил Холмс. – Но если я поймаю ее за воротами, она до свадьбы отправится в тюрьму. Восемь поколений моих предков следили за исполнением закона в Брамли-Холлоу. За все эти годы никто не нарушил клятву, и я хочу, чтобы эта девушка вышла замуж, как ей было обещано. – Констебль взглянул на Аманду. – Не бойтесь за ваше имущество, мисс. Я буду поблизости. Ничто и никто не пропадет, пока не состоится ваше сватовство.

– Вы делаете честь деревне, мистер Холмс, – уверил его Джемми, потянув Аманду к дому.

– Мистер Рейберн, я…

– Ни слова, мисс Смайт, пока мы не окажемся подальше от ушей нашего бдительного констебля.

Кивнув, она пошла дальше.

При других обстоятельствах Аманда решила бы, что грезит, поскольку вечер был просто создан для романа, если бы не сорвавшийся побег.

Ярко сияла полная луна, бледные звезды таинственно мерцали в небе. Растущие по сторонам подъездной аллеи цветы наполняли воздух упоительным ароматом – ранние розы, сладкий аромат сирени, неуловимый запах пионов. А рядом с ней в волшебстве лунного света и романтическом сиянии звезд решительно шагал Джемми. Джемми Рейберн. Она не могла в это поверить. После долгих мечтаний о нем он здесь, он рядом. Внезапно ей захотелось засыпать его вопросами. Он любит поэзию? Он когда-нибудь мечтал увидеть руины Помпей? Какая она, Испания?

И самое главное, любил ли он кого-нибудь?

Как она любила его… хотя и издалека.

Аманда молча шла вперед, обуреваемая вопросами, сжав губы из боязни во многом признаться этому человеку, который, сам того не зная, давно стал героем ее одиноких дней и ночей.

– Вам не следовало пытаться уехать, – сказал он, нарушая тишину.

Едва ли это слова любви, которые она столь желала хоть раз услышать в своей унылой, обыденной жизни, но чего ожидать от этого мужчины? Он, поцеловавший ее так, что она рассудка лишилась, который назвал ее очаровательной, а потом тут же накричал на нее.

– Вам не нужно беспокоиться о моих проблемах, мистер Рейберн, – беззаботно сказала она. – Я не хочу, чтобы вы из-за меня оказались в тюрьме.

– Я там не окажусь, поскольку у меня хватит сообразительности не выходить через главные ворота.

Вот тебе и странствующий рыцарь. Ни битвы с драконом, ни штурма охваченных пламенем стен за обещанное позволение коснуться ее изящной ручки.

– И какой же маршрут мне надо было выбрать? – спросила она. – Я не знаю здешнюю округу, именно поэтому вчера вечером я оказалась в доме миссис Магуайр. Но дорога к ближайшей почтовой станции мне известна, и к ней ведут эти ворота. – Она указала большим пальнем за плечо, туда, где Холмс, вероятно, все еще нес свою бессменную вахту.

Тяжело вздохнув, Джемми покачал головой.

– Как вы намеревались добраться до почтовой кареты? Пешком?

К чему такое недоверие? Возможно, она не продумала все детали, точно так же как не сделала этого, сбегая из родительского дома. Конечно, при поспешных действиях возникают трудности, тому доказательством неразбериха со свахой, но одно Аманда знала наверняка: пусть с небольшой задержкой, но она должна уйти из Финч-Мэнор, поскольку если этот мужчина снова поцелует ее и попросит остаться, она согласится. А это повлечет за собой катастрофу.

Для нее и, что еще важнее, для него.

– Да, я действительно намеревалась идти пешком.

Вместо того чтобы войти в парадную дверь, Джемми повел ее за угол дома и остановился в маленьком саду.

– Мисс Смайт, ваша вера удивительна.

Она вздернула подбородок:

– Боюсь, у меня мало других достоинств.

В лунном свете она заметила, как опасно блеснули его глаза.

– Позвольте с вами не согласиться.

От его признания Аманду охватила дрожь.

– Вы понимаете, что с вами могло случиться ночью на дороге? Есть мужчины, которые м-м… не джентльмены, когда дело касается одиноких беззащитных женщин. Вы могли серьезно пострадать. – Джемми нахмурился. – Я бы никогда себе не простил, если бы с вами что-нибудь случилось. – Он бережно заправил ей под шляпку выбившийся локон. Потом его руки легли ей на плечи. – Обещайте мне больше не совершать безрассудств. По крайней мере без меня.

Без него? О большем она и мечтать не могла. Провести остаток дней с ним. Это звучало божественно. Посмотрев ему в глаза, Аманда увидела там опасную страсть.

Ради этого стоит жить.

О нет, не это. Она не может стать для него смыслом жизни. Времени нет. Не перед… Надежда в его глазах разбередила ей душу. Почему он не видит, что это невозможно?

– Я не могу остаться, – прошептала она. Джемми совершенно неправильно ее понял.

– Знаю. Я помогу вам. Я дал вам слово, и все же… – Он осекся.

– И все же? – спросила она, несмотря на решение уехать.

– Я не хочу, чтобы вы уезжали.

Вот они, слова, которые она жаждала услышать. Как это случилось, как льющийся с небес магический свет звезд околдовал его?

Она не знала, как или почему, но его руки дрогнули, и он притянул ее в свои объятия.

– Помоги мне, Господь, вы меня с ума сведете, – пробормотал он и в поцелуе склонился над ней.

Аманда пыталась остановить его, сказать, что это безумие, но как только его губы коснулись ее рта, у нее возникло ощущение, будто она снова воспарила к небесам. Она могла лишь вздохнуть от восторга и сдаться.

Его язык смело дразнил ее губы, и она думала, что впадет в неистовство, изголодавшись по нему, пробуя его на вкус и уступая его ласкам.

Аманда даже не представляла, что поцелуй может быть таким интимным, таким восхитительным. Она ликовала, обняв за шею Джемми. Ее тело безудержно прижималось к нему. Прочь тревоги и опасения. Другого шанса ей не представится…

Его рука легла на ее бедро, прижимая ближе. Она чувствовала его крепкий торс. Вот что значит жить.

Сердце Аманды опасно застучало, и она задавалась вопросом, не остановиться ли. Остановиться прежде…

Но как она могла? Джемми, возможно, изменился, но в его поцелуях чувствовался тот же пылкий повеса, которого она помнила со своего первого сезона.

Повеса, способный воплотить в жизнь все ее мечтания прямо сейчас, этой самой ночью.

Сердце в ее груди стучало все неистовее и опаснее, и Аманда высвободилась.

Она не должна этого делать, нет, если это означает…

– Нет, – прошептала она. – Не теперь.

Он устремил на нее пристальный взгляд:

– Почему?

– Я должна уехать. – Она отпрянула. – Я должна быть далеко отсюда. – «Подальше от вас».

Джемми снова схватил ее:

– В чем дело? Что вас так напугало?

– Я не боюсь, – солгала она. Да, она не боится, она просто в ужасе.

– Нет, боитесь. – Джемми притянул ее в теплые надежные объятия. – Я чувствую себя глупо, я даже не знаю вашего имени.

– Аманда, – порывисто ответила она. – Меня зовут Аманда.

Она глубоко вздохнула, потом еще раз. О Господи, если бы только ее сердце перестало биться так яростно, если бы только она могла отдышаться! Тогда она, вероятно, сможет рассуждать здраво. Что она наделала, сообщив ему свое имя!

– Аманда, – повторил он, словно пробуя имя на вкус, как делал это, целуя ее. – Оно вам подходит. Честное и красивое.

– Едва ли, – только и сумела выговорить она, изо всех сил пытаясь сдержать восхищение от звуков, слетающих с его губ, от его похвалы.

– Еще как подходит, моя милая Аманда.

О, это было хуже, чем она воображала. Поцелуй – это одно, но когда Джемми обнимает ее, нашептывает на ухо нежности и просит остаться…

Нет, когда…

– Я не могу, – сказала она, толкнув его в грудь.

– Чего не можете – остаться? – Он удержал ее и поцеловал в лоб. – Я не знаю, как и почему, но вы вернули свет в мою жизнь. Не бойтесь, утром я займусь своей матушкой и этим дурацким балом. А потом мы найдем выход…

– Нет! – высвободившись, ответила Аманда. Ее глаза наполнились слезами. – Я не могу здесь остаться.

– Почему? – настаивал он.

– Просто не могу. – Как глупо она говорит. Но что еще она может ему сказать? Правду?

– Из-за меня? – спросил Джемми. – Знаю, я вел себя развязно и все такое прочее, но, черт побери, я… никогда ничего подобного не чувствовал.

– Нет, не из-за вас. – Она посмотрела в небо.

«Ни в коем случае не из-за вас».

– Тогда почему? – не унимался он. – Или есть кто-то еще?

– Нет! – мгновенно ответила Аманда.

– Тогда почему вы не останетесь? – спросил Джемми, поймав ее прежде, чем она сообразила, что он сделал. Не колеблясь он припал к ней страстным поцелуем. Горячим, требовательным, от которого снова затрепетало ее сердце. Когда он оторвался от ее рта, она задыхалась. – Побудьте со мной, Аманда. Брайтон никуда не денется.

– Да, но меня там не будет, – прошептала она, вырвавшись из его рук, и побежала к двери.

– Останьтесь со мной, Аманда, – молил он. – Станьте моей жизнью.

Она замерла у двери, давясь рыданиями, разрывавшими ее сердце, потом открыла тайну, которую так старалась сохранить:

– Я не могу остаться с вами, потому что не могу отдать вам жизнь. Я скоро умру.

Глава 6

На утро Джемми все еще ругал себя за то, что не последовал за Амандой в дом и не потребовал объяснений.

Аманда умирает? Женщина, которая вновь вдохнула в него жизнь, вот-вот расстанется со своей собственной? Это было непостижимо.

И что он сделал? Стоял в саду и таращился ей вслед как последний болван. А когда пришел в себя, оказалось, что боковая дверь заперта, как и парадная.

Вскарабкаться к ее окну ему не по силам, поэтому оставалось ждать до утра, чтобы выяснить, что можно для нее сделать.

– Я этого не позволю, – пробормотал он, на следующее утро входя в дом мимо, как всегда, невозмутимого Аддисона.

– Чего не позволите, сэр? – спросил дворецкий.

– Ничего, Аддисон. – Джемми запустил руку в волосы. – Все завтракают?

– Думаю, уже ушли, – ответил дворецкий. – Ваша матушка поднялась очень рано, сейчас она в бальном зале с мисс Смайт и учителем танцев.

Джемми смотрел на лестницу.

Дворецкий озадаченно взглянул на него:

– Вы что-то забыли, сэр?

– Сам не знаю, – ответил Джемми и пошел наверх в бальный зал, забыв о завтраке.

Поднявшись на первую площадку, он услышал, как кто-то наигрывает вальс на фортепиано. Скорее всего миссис Рэдли, поскольку она единственная в доме обладала таким талантом. Страстная и соблазняющая музыка будоражила кровь.

Ему захотелось танцевать. Танцевать с Амандой.

Смехотворная идея, подумал он, ухватившись за перила. Столь же нелепая, как то, что она умирает. Полный решимости разобраться во всей этой чепухе, Джемми одолел лестницу.

Он вошел в зал, ожидая увидеть грациозно кружащуюся в танце Аманду, но перед его глазами предстал хаос. Лакеи перетаскивали тяжелые вазы с розами и ветками флердоранжа. Джемми задавался вопросом, что скажет отец, узнав, что на его драгоценные деревья покусились ради их сладковато-душистых цветов. Мимо прошмыгнула горничная с ворохом полотна. Казалось, все в доме заняты бальным залом, убирая и украшая давно не использовавшееся помещение. Чехлы сняли, раздвинули длинные занавески на окнах. Даже двери на балкон были открыты, и Джемми мрачно подумал, что их, наверное, как и окно в комнате Аманды, пришлось открывать стамеской.

Пробираясь сквозь толпу суетившихся слуг, Джемми обнаружил мать в центре зала, она распоряжалась этой суматохой, словно фельдмаршал войсками в решающем сражении.

И нигде не видно Аманды, пока с другой стороны зала не раздался отчаянный крик:

– Нет, нет, нет, мадемуазель!

Прекрасная музыка оборвалась, пальцы миссис Рэдли застыли над клавишами. Джемми повернул голову на голос и, к своей огромной радости, заметил около фортепиано Аманду. У него дух захватило от ее вида. Ее великолепные волосы спадали лавиной локонов, щеки порозовели от танца. Она была такая прекрасная, яркая, такая живая, он поверить не мог, что она… нет, она не может умереть.

– Извините, месье, – сказала Аманда. Она придерживала юбку, и ее туфельки выглядывали из-под подола платья. – Когда я теряю свои ноги из виду, то не знаю, где они могут приземлиться.

– На мои пальцы, мадемуазель! Ваша нога приземлилась на моих пальцах, – объявил суетливый маленький человечек. Уперев руки в бока, он продолжал жаловаться: – Сколько раз я должен повторять, что мои ноги не предназначены для того, чтобы на них танцевали!

Все затихли от этого откровенного неудовольствия. Леди Финч поспешила вперед.

– Тьфу на ваши ноги, месье Суше. Ей нужно научиться танцевать так, чтобы выбранный ею жених мог дойти до алтаря без посторонней помощи. – Баронесса взглянула на прислушивающихся слуг, и они снова засуетились, дабы хозяйка увидела, что они тяжко трудятся, исполняя ее требования.

Аманда пока не заметила Джемми, и он пристально наблюдал за ней. Как она могла умирать? Румяные щеки и блестящие глаза противоречили ее роковому предсказанию.

– Я всегда неважно танцевала, – сказала она леди Финч. – Прошу прощения, месье.

– Вы должны слушать музыку, – ответил месье Суше, указав пальцем себе на ухо. – Слушайте, мадемуазель.

– Я слушаю, – ответила Аманда, – но всегда получается, что мои уши слышат одну мелодию, а ноги танцуют другую.

Джемми хотелось рассмеяться над ее странной логикой. Он подозревал, что противоречивость свойственна ее характеру.

– Играйте, миссис Рэдли. – Леди Финч махнула носовым платком в сторону фортепиано.

Секретарша продолжила мелодию с того места, где остановилась. Учитель танцев тяжело вздохнул, потом начал громко отсчитывать такт. После нескольких фальстартов он закружился с Амандой по залу.

Вальс долго не продлился, поскольку вскоре произошла очередная заминка. Пара распалась, учитель танцев разразился потоком сердитых французских фраз.

На этот раз, подняв глаза от вновь пострадавших башмаков учителя, Аманда увидела Джемми. И тут же вспыхнула страсть минувшей ночи.

Ничего он так не хотел, как броситься к ней и целовать, пока огонь, который он зажег вчера, вновь не разгорится и не убедит его, что он ослышался.

Что она не умирает.

– Последний раз, мадемуазель, – сквозь зубы произнес учитель танцев.

– С радостью, – ответила она, но ее слова предназначались для Джемми, и только для него одного.

Миссис Рэдли начала играть, и учитель танцев медленно повел Аманду в вальсе.

Вместо того чтобы следить за своими ногами, Аманда смотрела на Джемми. А он на нее. Воздушная, легкая, она кружилась по комнате, не отрывая от него взгляда. Вчера он обнимал ее лишь несколько мгновений, но знал все изгибы ее тела и почти мог предсказать ее движения.

«Господи, позволь ей жить, – молча молился он. – И позволь мне любить ее».

С заключительным аккордом Аманда и учитель танцев изящно остановились.

– Месье, вы этого добились! – Леди Финч, улыбнувшись, захлопала в ладоши, слуги вторили ей, видимо, от облегчения, что критический этап в поисках походящего мужа наконец завершен.

Учитель танцев поклонился леди Финч и, хромая, отбыл, жалуясь на судьбу, занесшую его в ужасные бальные залы Англии.

Тем временем баронессу отвлекла модистка, советуясь относительно кружев, а Аманда застыла на месте, застенчиво глядя на Джемми. Потом она подошла к креслу.

Боже, его мать, вероятно, подтолкнула хрупкое здоровье Аманды к опасной черте.

– Аддисон, пожалуйста, позаботьтесь, чтобы мисс Смайт приготовили чай, – распорядился Джемми, проходя мимо дворецкого.

Аддисон кивнул и пошел за подносом, а Джемми пересекал зал, пристально разглядывая Аманду. Как вьются у ее лица выбившиеся из прически локоны, как она хмурится, потирая ноги. Он поцеловал бы эту складочку меж бровей, если бы тут не было матери и всего штата слуг.

Черт бы их всех побрал, он ее все-таки поцелует.

– Что вы делаете? – начала она, когда он опустился перед ней на колени.

– Ш-ш… – сказал он, взяв ее ногу и потирая ее. – Не утруждайте себя. – Он смотрел ей в глаза и почти тонул в их прекрасных зеленых глубинах. – Скажите, что это неправда.

Она ничего не ответила, только посмотрела вдаль.

– Сколько? – сумел спросить он. Господи, он, который молил о смерти на узкой койке в Испании, теперь готов был сразиться с кем угодно, лишь бы вырвать Аманду из ее холодных лап.

– Дни, возможно, недели, – прошептала она, по-прежнему не глядя на него.

– И вы едете в Брайтон к доктору?

Она покачала головой:

– Нет. К морю.

Джемми усомнился, что правильно расслышал.

– Морские купания спасут вам жизнь?

Она улыбнулась:

– Нет, тут ничего не поможет, но я хотела услышать перед смертью шум прибоя. И может быть, – она высвободила ступню из его рук, – опустить ноги в воду.

У Джемми сжалось сердце. Среди возможных причин ее отчаянного стремления в Брайтон – работа, встреча с возлюбленным – ему в голову не приходило причудливое желание просто постоять на берегу.

И поскольку он вознамерился выполнить каждое ее желание, он хотел чего-то еще. Чего-то большего.

Джемми взял ее руки в свои.

– Я отвезу вас в Лондон. Я найду вам доктора. Такого, который вылечит вас.

Она покачала головой:

– Я уже встречалась с доктором. И он совершенно уверен, что ничего нельзя сделать. Осталось только ждать.

Ждать? Ждать смерти? Джемми не собирался этого терпеть.

– Вы уверены?

Кивнув, Аманда закусила губу и отвела взгляд.

– Я болела всю зиму. Упадок сил, как называла это мать. А недавно я не смогла встать с кровати, и она в испуге вызвала доктора. Из Лондона и за большие деньги.

Теперь пришла очередь Джемми кивнуть.

– Должно быть, она была вне себя от тревоги. Неудивительно, что она искала хорошего специалиста.

К его изумлению, Аманда рассмеялась.

– Не по той причине, что вы думаете. – Она отвела глаза, а когда снова посмотрела на него, в них стояли слезы.

– А по какой? – спросил он. – Какая может быть причина вызвать доктора, если не спасти вам жизнь?

Аманда смахнула со щек слезы и принужденно улыбнулась.

– Волнения матери касались моей сестры и не имели никакого отношения ко мне.

– Вашей сестры? Она тоже больна?

Аманда снова рассмеялась.

– Нет, нисколько. Она в этом сезоне дебютирует в свете. Моя мать боялась, что если я умру, то семья наденет траур и сестре придется отложить дебют до следующего года. Мои родители надеются, что она сделает хорошую партию. Они слышали, что этой весной граф Симмонс прибывает в Лондон, чтобы найти невесту. Моя смерть нарушила бы их планы.

Джемми, уронив руки, уставился на нее. Никогда в жизни он подобного не слышал. Неудивительно, что она не верила в него – с такими-то родственничками.

Горничная в зале столкнулась с лакеем, выронив вазу. Леди Финч ринулась в гущу событий, приказав устранить беспорядок и успокаивая растерянных слуг.

Джемми поднялся и провел рукой по волосам.

– Прежде всего я собираюсь положить конец всей этой чепухе. А потом мы с вами…

– Нет.

– Что значит «нет»?

– Нет. Вы не можете все это остановить. Вашей матери доставляет огромное удовольствие устроить этот бал. Не лишайте ее мгновений славы.

– Но вы не можете выйти замуж. Ни за кого, кроме… – Он запнулся на последнем роковом слове. «Меня». От почти сорвавшегося с губ признания у него защемило сердце. Жениться на Аманде?

Если бы два дня назад кто-нибудь сказал ему, что он встретит женщину своей мечты, уже не говоря о том, что захочет жениться, он посмеялся бы над такой откровенной глупостью.

Но теперь он понял, как возникает любовь. Как сказал бы его отец, сначала это просто крошечное семя, а потом, кажется, из ничего расцветает нечто прекрасное. Вернее, из мелочей: она ошиблась дорогой, гроза заставила ее искать убежища, он поехал утром навестить знакомую… случайная сделка со свахой…

Сделка, которую он намерен нарушить. И найти способ, чтобы Аманда жила долго и счастливо.

– Мисс Смайт! Мисс Смайт, где вы? – окликнула леди Финч.

– Я здесь, миледи, – ответила Аманда и наклонилась к Джемми: – Не разочаруйте ее. Ради меня.

Что ему оставалось делать под ее умоляющим взглядом? Только согласиться. Его сердце таяло, и если Аманда этого хочет… но это не значит, что он позволит ей выйти замуж.

Джемми снова поймал ее руку.

– Мы ускользнем перед полуночью, – сказал он. – Здесь будет столько гостей, что мы сумеем улизнуть от нашего бдительного констебля.

– Вы станете так рисковать из-за меня? – спросила Аманда.

Джемми кивнул.

– До встречи. – Он быстро коснулся губами ее пальцев.

– Джемми, прекрати докучать мисс Смайт, – сказала баронесса, проходя по залу. Наткнувшись на дворецкого с подносом, она воскликнула: – Аддисон, чай? Какая прелесть. Пожалуйста, отнесите его в музыкальный салон и найдите мне миссис Магуайр. Я хочу знать ее мнение относительно бального платья мисс Смайт. – Отдав распоряжения, леди Финч обратилась к Аманде: – Идемте, дорогая. Миссис Хэнли к вашим услугам. Она, может, и не такая знаменитая, как заморские модистки, но я ставлю ее мастерство и вкус против лучшей швеи с Бонд-стрит. Уверена, вам понравится созданное ею платье.

– Мама, я… – сказал у них за спиной Джемми.

Аманда с тревогой обернулась.

Он должен положить конец этой чепухе! Но умоляющий взгляд ее зеленых глаз остановил его.

– В чем дело, Джемми? – теряя терпение, спросила леди Финч. Он подозревал, что мать распланировала день до последней секунды, чтобы этот несчастный бал прошел без помех.

Аманда покачала головой, ее губы беззвучно произнесли два слова: «Нет, пожалуйста».

– Джемми, у меня времени нет, – торопила баронесса.

– Да, ну, в общем, я хотел сказать, то есть я хотел спросить… – Он глубоко вздохнул и выдал первую мысль, которая пришла на ум: – Я хотел попросить, чтобы мисс Смайт оказала мне честь танцевать со мной первый танец.

– Тогда спроси ее, и покончим с этим, – сказала мать. – Но один танец – это все, что ты получишь.

Глаза Аманды искрились, губы изогнулись в лукавой улыбке.

– Почту за честь, сэр.

– Вот еще! Какой вздор, – отмахнулась леди Финч и повернулась к сыну: – А теперь иди и займись чем-нибудь полезным, Джемми. Твой отец опять где-то ходит. Проследи, чтобы его нашли и напомнили, что завтра ночью он должен быть здесь. Я не желаю, чтобы леди Миттон снова распускала слухи, будто я своими придирками вынудила лорда Финча удалиться в изгнание. – С этими словами баронесса втолкнула Аманду в музыкальный салон, где было устроено импровизированное ателье.

Аманда, обернувшись, улыбнулась Джемми.

«Спасибо».

Но двойная дверь в это женское царство слишком быстро захлопнулась, разлучив их.

– Нельсон, ты смотришь на цветы? Они придадут обаяния, верно?

Обернувшись, Джемми увидел в дверях Эсме с корзиной в руках, откуда высовывал голову ее странный кот.

– Ее милость в музыкальном салоне, – сказала миссис Магуайр одна из горничных.

Эсме кивнула и пошла в указанном направлении, но Джемми загородил ей дорогу:

– Эта сделка должна быть отменена.

Взглянув на Джемми, Эсме презрительно фыркнула и обошла кругом. Он не собирался сдаваться:

– Аманда, я хотел сказать, мисс Смайт не способна выйти замуж.

Сваха, остановившись, взглянула на него. Как и все слуги, находящиеся в зале.

Заметив их любопытные взгляды, Эсме подхватила Джемми под руку и потащила к балкону.

– Что за вздор? – спросила она, закрыв дверь.

– Как я сказал, мисс Смайт не способна создать с кем-нибудь пару.

– Это почему?

Джемми отвел взгляд.

– Здоровье не позволяет.

Нельсон удивленно мяукнул.

– Точно, – согласилась с котом Эсме. – Вчера она достаточно хорошо выглядела.

Джемми не собирался опускаться до спора с котом, поэтому смотрел на Эсме, не обращая внимания на ее четвероногого спутника.

– Ее внешность обманчива. Эта девушка при смерти, я узнал от нее самой. – Он обещал Аманде, что ничего не скажет своей матери, но насчет свахи разговора не было. Но если он думал, что Эсме воспримет состояние Аманды как препятствие к супружескому счастью, то ошибся. Глубоко ошибся.

– При смерти, говоришь? Все мы приближаемся к смерти, мой мальчик. – Сваха повернулась, чтобы уйти, но Джемми, схватив ее за руку, удержал.

– Ты не поняла. Она больна. И действительно умирает. – Господи, он не хотел произносить эти слова, не хотел, чтобы их кто-то слышал. – Неужели ты не видишь, что ее нельзя сватать?

Эсме пожала плечами:

– Ничего подобного не вижу. А теперь извини, мне нужно…

Джемми не желал ее отпускать:

– Я не допущу, чтобы Аманда провела свои последние дни с человеком, которого не любит.

Эсме в ответ улыбнулась, лицо собралось морщинами, но ее синие глаза оставались острыми и ясными.

– Этого не будет.

– По Эсме…

– Ш-ш… – Она успокаивающе похлопала его по руке, как делала это, когда он в детстве прибегал к ней со своими проблемами. – Не волнуйся так. Ты удивишься, но любовь и не такое может вылечить. – Она подняла корзину с Нельсоном. – У тебя наверняка есть дела. А мне нужно посмотреть платье. – Эсме покачала головой: – Ах, раньше сватовство было легким делом, а теперь все эти платья, прически, вальсы… Что ж, пора на покой. – Бормоча себе под нос, она пошла в музыкальный салон, ее жалобы предназначались для Нельсона.

Глядя ей вслед, Джемми скрипнул зубами. Он никакой помощи не добился, этого и следовало ожидать. Но черт их всех побери, он без борьбы не уступит и не позволит сосватать Аманду. Джемми бросился вон из комнаты, планы полночного спасения роились в его голове.

Какие лошади в конюшне самые быстрые… где сменить лошадей… как спрятать двуколку от бдительных глаз мистера Холмса… и где находится почтовая станция с самым скромным персоналом.

Черт, он даже не знал, способен ли еще править двуколкой. Тут он рассмеялся. Если он не сможет, то готов поставить последний фартинг, что это сумеет Аманда – поразительная замечательная девчонка.

Выходя из комнаты, Джемми заметил, что все смотрят на него как на безумного. Да, он безумен. Столь же безумен, как несчастный король Англии. Он улыбнулся всем и каждому и заторопился из зала. Слуги, разинув рот, смотрели ему вслед.

Да и кто из них видел молодого хозяина без трости, с тех пор как он вернулся из Испании?

Глава 7

При всем тайном желании хоть немного познать перед смертью страсть Аманда вообразить себе не могла, что найдет ее в объятиях самого Джемми Рейберна.

Неужели это эгоизм и самообольщение – поверить, что он может любить ее так же пылко, как она любит его? Это слишком несбыточно, чтобы надеяться.

Вечером Джемми не появился на обеде, а леди Финч так загрузила Аманду приготовлениями к балу, что та свалилась в постель измученная и растерянная.

Но утром на тумбочке она увидела записку и веточку флердоранжа. Сладковато-пряный запах цветов пробудил ее от дремоты, а письмо зажгло на щеках румянец.

Я рискнул бы королевством ради вашей свободы, виселицей за еще один ваш поцелуй.

Дж.

Прижав цветы к лицу, Аманда глубоко вздохнула, потом оглядела комнату и задумалась, как Джемми ухитрился положить их сюда.

Он так рисковал, чтобы доставить цветы и записку, он действительно рискнет для нее всем.

Но почему? Потому что любит ее или просто жалеет и сочувствует се тяжелому положению? Она не знала, хватит ли у нее отваги остаться и выяснить правду.

Весь день Аманда снова и снова напоминала себе причины, по которым не должна задерживаться в Финч-Мэнор. Но как только она набиралась храбрости сбежать, поблизости оказывались леди Финч, Эсме или мистер Холмс. Каждый был проблемой, но самое непреодолимое препятствие – Джемми.

Господи, от одного взгляда на его резкие черты, сильные плечи, твердую линию рта вся ее решимость таяла.

Так в сомнениях прошел день, и теперь до начала бала осталось полчаса. Шансов на побег было мало: Аманда сидела в своей комнате как в ловушке, портниха и леди Финч суетились над ее платьем, слуги сновали туда-сюда, готовые помочь очередной невесте Брамли-Холлоу.

К их усилиям сделать ее замужней дамой не придерешься. Одна из служанок, которая «имела подход к волосам», немало времени колдовала над непокорными локонами Аманды, пока не создала роскошный каскад кудрей. Потом талантливая девушка принялась ловко украшать ее голову цветами апельсинового дерева, присланными Джемми, пока они не образовали белую корону.

Аманда с трепетом смотрела в зеркало на волшебство, которое сотворила горничная. Тусклые каштановые волосы, которые всегда делали ее незаметной мышкой, теперь ярко блестели – горничная ополоснула их разбавленным лимонным соком.

Потом пришла очередь платья. Это было настоящее чудо! Портниха леди Финч выбрала изумрудно-зеленый шелк, от которого по-новому засияли ее глаза, платье оттеняло ее светлую кожу и золотисто-каштановый отлив волос.

– О мисс, – восторженно сказала служанка, – вы похожи на принцессу. Подождите, скоро жених вас увидит. – Она хихикнула. – Кто бы он ни был.

Жених? Сердце Аманды бешено заколотилось. Она должна была сейчас ехать в Брайтон, а не болтаться здесь в ожидании, когда ее, как рождественскую индейку со связанными крылышками, выставят на импровизированную брачную ярмарку.

Хотя Эсме права. Мечты могут осуществиться. В конце концов, разве она не увидела Джемми? Но этот бал чистое безумие. Ее может узнать любой гость, хотя, если быть честной, она сомневалась, что в свете ее хоть кто-нибудь помнит. Ирония судьбы заключалась в том, что здоровье пошатнулось, когда ей объявили, что ее не возьмут с собой в Лондон, куда родители с младшей сестрой отправились на светский сезон. Как она стремилась побывать в Лондоне хотя бы один раз, цепляясь за призрачную надежду встретить человека, который полюбит ее! Но ее мечты рухнули, когда отец заявил, что израсходовал на ее сезон кучу денег и больше не собирается тратить их напрасно. Как он выразился, «из свиного уха шелковый кошелек не сошьешь».

Но посмотрите, что сделало платье: оно превратило ее в принцессу, похожую на героиню легенды Брамли-Холлоу. Аманда сама с трудом узнавала себя, так что можно быть уверенной, что никто, даже родственники ее не узнают.

И все же не только платье изменило ее. Из-за отсутствия аппетита она за зиму сильно похудела. И, узнав о скорой смерти, оставила занудство.

Проведя всю жизнь в тени стройных белокурых сестер, Аманда впервые почувствовала, что способна отдаться своим мечтам. И не последнюю роль в этом сыграло новое платье. Мать не видела смысла одевать Аманду в дорогие наряды, сомневаясь, что дочь сделает партию, стоящую больших расходов. Плохо сидевшие платья сестер с расставленными до предела швами никогда не давали ей такого ощущения, как это платье: изумрудный шелк обтекал ее новую фигуру, представляя в самом выгодном свете. Платье дышало жизнью, цвет подчеркивал ее глаза и волосы. Старые платья ее сестры Бетани, в основном белые и пастельных тонов, ничуть не гармонировали с цветом ее лица, и в море других дебютанток она казалась блеклой и болезненной. Единственным исключением было синее шелковое платье Реджины, которое Аманда взяла в день отъезда.

Леди Финч рылась в шкатулке с драгоценностями, которую принесла с собой.

– А, вот оно.

Одна из горничных ахнула, увидев, как леди Финч извлекла из бархатных глубин потрясающее бриллиантовое ожерелье.

– Для невесты годится, – объявила леди Финч и приложила ожерелье к шее Аманды.

Никогда прежде Аманда не видела таких роскошных, сверкающих драгоценностей.

– Миледи! – Она поднесла руки ко рту, чтобы удержать вздох изумления. – Я не могу это надеть.

– Ерунда, – ответила леди Финч, застегивая ожерелье на ее шее.

Самый крупный камень сиял как раз над тем местом, где, как сказала бы ее мать, платье становится «неприличным», остальные камни в затейливой золотой оправе искрились вокруг ее шеи.

Леди Финч взглянула на отражение Аманды в зеркале и улыбнулась:

– Это не простое ожерелье, это бриллианты Финчей. Я получила их на свадьбу. Говорят, это подарок Генриха Восьмого жене одиннадцатого барона, которую король хотел совратить, – расхохоталась леди Финн, поправляя замочек. – Но мудрая леди сумела сохранить свою честь, жизнь мужа и бриллианты, избежав постели короля.

Пробежав дрожащими пальцами по ожерелью, Аманда снова запротестовала:

– Миледи, я не могу это надеть. Что, если…

– Вздор! – воскликнула баронесса. – Они созданы для молодых и красивых. И у вас есть оба этих достоинства. Говорят, ожерелье приносит счастье, и я вам желаю того, что желает ваше сердце.

Желание ее сердца. Если бы только баронесса знала, что это значит.

Чувство вины охватило Аманду. Как она могла принять такой дар? Она потянулась расстегнуть замочек ожерелья и возвратить этот незаслуженный подарок. Но леди Финч остановила ее.

– Пожалуйста, порадуйте старую женщину и наденьте его, – мягко сказала она. – У меня нет дочери, чтобы вывести ее в свет, а сын не склонен найти жену. Доставьте мне удовольствие увидеть достойное применение.

На глазах Аманды выступили слезы. Леди Финч за последние сорок восемь часов сделала для нее больше, чем родная мать за всю жизнь. И чем она собирается отплатить баронессе? Тайком улизнуть прочь и нарушить сделку, которую Финчи свято соблюдают.

– Леди Финч, я… я… я не знаю, как благодарить вас за вашу доброту.

– Нет нужды благодарить меня. Вы сделали больше, чем понимаете. – Леди потрепала ее по плечу и вытерла повлажневшие глаза кружевным платочком. – А теперь хватит слез. Иначе я превращусь в фонтан, и гадкая леди Миттон до конца сезона будет болтать всему свету, что я впала в старческое слабоумие.

Аманда рассмеялась, вытерла слезы и задумалась, станет ли баронесса сожалеть о своем великодушии, когда пробьет полночь и выяснится, что гостья давно сбежала из Финч-Мэнор… из единственного настоящего дома, который она когда-либо знала.

Звучный голос Аддисона все больше хрип, пока дворецкий продолжал объявлять прибывавших гостей, а лорд и леди Финч приветствовали старых и новых друзей.

Джемми не мог припомнить, когда в Финч-Мэнор собиралось столько гостей. Его выставили из сторожки, где устроился лорд Уэрледж с семейством и прихлебателями, поскольку главный дом трещал по швам. Их соседка, леди Керквуд, великодушно распахнула двери своего дома, чтобы дать ночлег непоместившимся гостям: кажется, весь свет пустился в долгое путешествие из Лондона в Брамли-Холлоу ради беспрецедентного бала леди Финч.

По совету Эсме Аманда не встречала гостей. Хитрая сваха хотела, чтобы она осталась невидимой, дабы возбудить предположения и ожидания.

К большому огорчению Джемми, план свахи сработал. Благодаря тайне, окутывавшей невесту, в Финч-Мэнор слетелись искатели состояний, богатые аристократы и нетитулованные дворяне, надеющиеся поживиться благодаря доброжелательности леди Финч. Ему предстоит вырвать Аманду из жадных лап, как только объявят о ее появлении на балу, и он это сделает. Джемми был очень рад, что она укрылась в музыкальном салоне. Он бродил перед дверью, с целеустремленной решимостью поглядывая па слоняющихся рядом гостей.

– Привет, Рейберн, – окликнул его старый знакомый. Джемми безуспешно пытался вспомнить его имя. Бемли? Нет, Денли. Нет, не то.

Если приятель и прежде ему не слишком нравился, то дальнейшие вопросы не вызывали горячего желания возобновить знакомство.

– Ну и где эта девушка на выданье? – Он повертел головой, оценивающим взглядом окидывая толпу. – Говорят, она наследница. – Он подтолкнул Джемми локтем. – Она стоящая кобылка? Красивая? Мать меня запилила, чтобы я сюда приехал за одной из этих девиц, но они лишь юлят, да не кусают, не будь я Фентли.

Фентли! Да, это он. Наследник графского титула, если Джемми правильно помнил. О, баронесса немало потрудилась, приглашая «нужных людей».

Напыщенный тип засунул за лацканы большие пальцы.

– Я, конечно, потанцую с ней, но только потому что мать этого ждет, а потом сбегу поразвлечься, если только невеста не будет заслуживать дальнейших усилий.

Джемми выпрямился. Неужели он сам в свое время тоже был таким же мелочным и грубым?

Нет, лучше не отвечать на этот вопрос. Если и есть какое-то облегчение, так это то, что Аманда не знала его в лондонские дни. Теперь Джемми стыдился того, как обходился с бедными дебютантками на балах в «Олмаке».

Но от его лихих дней была польза: он знал, как ответить приятелю на его языке и какими словами выпроводить нежеланного холостяка.

Джемми поманил пальцем Фентли: чтобы привлечь внимание, нет ничеголучше конфиденциальной беседы.

Когда Фентли принял беспечную позу, дабы не привлекать к себе слишком большого внимания, но тем самым подобно магниту притягивая любопытных, Джемми мрачно покачал головой и наклонился ближе.

– Я говорил матери, чтоб она не вмешивалась в эту неприятность, но разве она послушает?

– Дело плохо, а? – Шепот Фентли привлек еще троих потенциальных женихов, по всему прочему заядлых сплетников. – Вам лучше послушать, – поманил их Фентли.

Да, подумал Джемми, этот прием сработает. Он огляделся с нарочито таинственным видом.

– За этой дверью, – он указал большим пальцем себе за спину, – скрывается на редкость косолапая особа. – Джемми говорил достаточно громко, чем привлек внимание двух других молодых джентльменов, которые тут же присоединились к разрастающейся группке. – Не говорите потом, что я вас не предупредил, – сказал он любопытным слушателям, – но я полагаю, что сделка в Брамли-Холлоу – это единственный способ выдать девушку замуж. – Он многозначительно посмотрел на собравшихся, и те понимающе закивали. – По моему мнению, до полуночи из поместья все мужчины разбегутся, а если кто-то останется, значит, он настолько пьян, что готов жениться хоть на трехногой гончей моего отца. – Джемми покачал головой. – Я, например, уеду задолго до этого времени. Не желаю выслушивать стенания и слезы, которым эта особа склонна предаваться, главным образом по той причине, что у нее за душой нет ни гроша.

– Бедняжка, – сказал мягкосердечный юноша.

– Бедняжка? Это мы бедные, – заявил из задних рядов очередной прожигатель жизни. – Нас сюда заманили обманом. Тоже мне наследница!

– По правде говоря, если кого-то и следует жалеть, так это меня. – Джемми сопроводил свои слова очередным протяжным вздохом. – Я должен танцевать с ней первый танец. Учитель танцев ушел сегодня утром отсюда со сломанной ногой, да и мне досталось. – Он стукнул тростью по башмаку.

Его собеседники рассмеялись.

– Никогда бы в это не впутался, если бы не моя мать, – продолжал жаловаться Джемми. – Она заставила меня на задних лапках ходить перед этой девушкой с момента ее появления. – Он кашлянул. – «Джеймс, – произнес он, довольно хорошо изображая леди Финч, – пожалуйста, покажи мисс Смайт орхидеи». – Раздался смех. – «Джеймс, мисс Смайт понадобится партнер для первого танца, я надеюсь, ты выполнишь свой долг». – Он развел руками. – Как будто исполнения долга под командованием Веллингтона для одной жизни мало.

– Верно, дружище, – объявил один из собравшихся. Фентли откашлялся.

– Я думаю, что нас заманили в ловушку, друзья. Пора возвращаться в гостиницу. Единственный способ спасти потраченный впустую вечер – это поиграть в карты и заглушить неприятные воспоминания портвейном. А вы как?

Его собеседники были того же мнения.

– Да! – согласился один.

– Включите и меня! – послышался дружный хор.

Фентли повернулся к Джемми:

– Занять тебе место, Рейберн?

– Обязательно. – Джемми указал на двойные двери, ведущие в сад: – Я предложил бы воспользоваться боковой дверью. Так вы сумеете быстрее выбраться.

Фентли усмехнулся и снова хлопнул его по спине:

– Тебя в Лондоне не хватает, Рейберн. Возвращайся, я тебя познакомлю с парочкой танцовщиц, на которых я глаз положил. Они близнецы. А значит, мы не будем спорить, кому достанется младшая. – Рассмеявшись, он пошел через комнату, решительно и галантно прокладывая дорогу себе и своей облагодетельствованной свите.

Когда компания удалилась, Джемми, вздохнув с облегчением, ослабил галстук и передернул плечами. Сюртук был тесным и неудобным. Когда-то он чувствовал себя голым, если не был разодет в пух и прах, но сельская жизнь изменила его вкусы.

Как и Аманда.

Он полдня проходил, прежде чем сообразил, что ни разу не потянулся за тростью. Он вспомнил, что уронил трость в саду, когда целовал Аманду, и с тех пор опора ему не понадобилась.

Страсть Аманды наполнила его желанием жить, которое стремительно растекалось по телу.

Подняв глаза, Джемми увидел полдюжины приятелей, ускользающих в ночь, и улыбнулся про себя. Он избавился от мелочных типов и нескольких охотников за состояниями.

Его короткая речь достигла цели.

К сожалению, не только той, о которой он думал.

Аманда стояла в музыкальном салоне, охваченная тревогой, пока не услышала глубокий успокаивающий голос Джемми. Она бесстыдно прижала ухо к двери, почувствовав облегчение от того, что он так близко. Ей следовало бы помнить опыт прежних дней – подслушивание приносит только боль.

Но это был Джемми, ее Джемми, и она улыбнулась, услышав, как он приветствовал старого друга. Но его голос вопреки ее надеждам не стал бальзамом для растревоженной души.

Его хвастовство и жестокие шутки подтвердили ее худшие опасения. Как он назвал ее? Косолапая! Что ж, она не лучшая танцовщица, но зачем же быть таким жестоким.

Как она была глупа, что поверила ему… и его поцелуям. Он преследовал ее по приказу леди Финч, заставил ее поверить в сказку со счастливым концом, которой гордится Брамли-Холлоу.

Смахнув слезы, Аманда поспешно отпрянула от двери. Ее сердце сжималось от отчаяния, когда она бросилась по черной лестнице через темный холл в свою комнату и рывком стащила бальный наряд. Надев свое старое платье, она снова всхлипнула.

Как она могла поверить, что Джемми – герой, которого она создала в своих легкомысленных мечтах, а не эгоистичный хлыщ, которого она видеть не желала! Он просто играл ее сердцем, чтобы отвлечься от скучной сельской жизни.

«Пожалейте меня. Я должен танцевать с ней первый танец».

– Ох, – задохнулась она, больно ужаленная его словами.

Если заявления доктора о надвигающейся смерти недостаточно, чтобы добить ее, то предательство Джемми это сделает. Аманду трясло от гнева. Гнева на то, что в Брамли-Холлоу она потратила впустую драгоценные часы оставшейся жизни. Надев накидку, она вытащила из-под кровати саквояж.

– Ну, мистер Рейберн, – сказала она, – вам больше не нужно опасаться за свои мозоли.

– А теперь позвольте представить нашу почетную гостью мисс Смайт, – объявила леди Финч, махнув рукой Джемми, и он распахнул дверь в музыкальный салон.

Комната была пуста.

Он посмотрел на мать, потом на столпившихся гостей.

– Должно быть, я дверью ошибся, – пошутил он. – Минуточку.

Когда он заглянул в комнату, в его голове стучала одна мысль: сбежала, бросила его.

Оглянувшись на бальный зал, он сказал с деланной беспечностью:

– Кажется, мы остались без невесты. Досадное недоразумение, но я ее найду.

Послышались взрывы смеха, и леди Финч торопливо приказала музыкантам играть. По виду матери Джемми понял, что она вскоре на поиски их гостьи поднимет местный полк.

Настроенный победить свою упрямую мать ее же оружием, он промчался по задней лестнице, пересек холл и кинулся в комнату гостьи. Дверь открыта, комната пуста. Взгляд, брошенный под кровать, подтвердил его худшие опасения: саквояжа не было.

– Черт, – выругался Джемми.

Почему она сбежала? Он ведь обещал ей, что целой и невредимой доставит ее в Брайтон. На полу мятым комком валялось бальное платье. Нагнувшись, Джемми провел пальцами по шелку. Он был еще теплым на ощупь.

Значит, она недалеко ушла. Подойдя к окну, он увидел, что его предположение верно: Аманда с саквояжем в руке кралась через розарий.

По крайней мере она не пытается пойти через главные ворота. Холмс наверняка устроил на дороге засаду.

Джемми выскочил из комнаты, поражаясь, как хорошо слушается его нога. Теперь он понял, что Аманда была права: он утратил желание жить, а нога перестала работать, когда он оставил попытки дать ей нагрузку.

Появление Аманды доставило ему радость, вынудило сменить привычный образ жизни. За последние дни он прошел больше, чем за несколько лет, и его нога словно стала прежней.

Да, Аманда много сделала для него. И как только он догонит ее, он ее поблагодарит и будет умолять остаться с ним до конца его дней. Даже если ей осталось жить несколько месяцев, она останется в его сердце до того дня, когда он оставит этот мир.

Джемми не нужно был идти на край земли, чтобы найти возлюбленную.

Мистер Холмс быстро сделал это за него. Джемми только добрался до кухни, а констебль уже входил в дверь, таща за собой упирающуюся гостью.

– Отпустите меня, сэр. Это произвол. Я гостья леди Финч.

Джемми должен был признать, что у Аманды достаточно характера и смелости.

Вероятно, это одна из многочисленных причин, по которым он полюбил ее. И в то же время он был благодарен констеблю за то, что тот избавил его от необходимости гоняться за Амандой по отцовским владениям.

– Хорошая работа, Холмс, – сказал Джемми. – Но вы можете отпустить леди. Я поручу ее заботам моей матушки. – Он попытался поймать взгляд Аманды, но она прятала глаза.

Но что это блестит на ее щеках? Слезы? Она плакала? Если Холмс причинил ей какой-нибудь вред…

– Я больше не попадусь на эту уловку, сэр, – сказал констебль. – И я передам ее только судье.

Джемми застонал. Похоже, если Холмс приведет невесту Брамли-Холлоу в бальный зал чуть ли не в кандалах и обвинит ее в побеге с собственной помолвки, это станет скандалом сезона.

Если дело так обернется, они никогда от гостей не избавятся, поскольку те останутся до суда, решив, что это будет настоящий спектакль.

Но Холмс был решительным человеком и двинулся в дом, не обращая внимания на слова Джемми, точно так же, как прежде, не замечая протестов Аманды.

– Мэм, – окликнул он, заметив у бального зала леди Финч, приветствующую опоздавших гостей, – я должен с вами поговорить.

Обернувшись, она окинула взглядом разыгравшуюся сцену и потянула всю троицу в маленькую гостиную.

В комнате поднялась с кресла Эсме, переводя пристальный взгляд с Холмса на Аманду, потом на Джемми и снова на дорожный костюм Аманды. Сваха ничего не сказала, да у нее и возможности такой не было.

– Что все это значит? – бушевала леди Финч, закрыв за собой дверь.

– Недоразумение, мама, – ответил Джемми.

– Тебя не спрашивают, – отрезала леди Финч угрожающе-холодным тоном. Джемми никогда не видел мать такой разгневанной. – Холмс?

Констебль самодовольно надулся, гордый тем, что его историю наконец выслушают.

– Я поймал ее, мэм. Пыталась удрать до помолвки. Она с багажом направлялась к дороге. – Сделав паузу, Холмс взглянул на Аманду и Джемми. – Я не в первый раз ловлю ее на попытке нарушить сделку.

Сурово подняв бровь, леди Финч повернулась к Джемми:

– Это правда?

– Да, – ответил он. – Но на это есть причина, и если бы ты меня выслушала…

Леди Финч подняла руку, не допуская возражений:

– Довольно, Джеймс. Я прекрасно вижу, что происходит. – Баронесса повернулась к констеблю: – Так вы говорите, мистер Холмс, она уже убегала?

Констебль кивнул:

– Позавчера вечером. Но на сей раз я поймал ее на месте преступления. Так что если вы повлияете на его милость, чтобы он подал иск, я буду счастлив задержать ее вплоть до тех пор, пока миссис Магуайр не найдет ей пару.

– Лорд Финч отправился в оранжерею из-за сломавшейся трубы или какой-то подобной ерунды. Он всю ночь со своими орхидеями проведет.

– Но мне нужно предписание судьи, чтобы сделать все по правилам.

– Никакой необходимости в предписании нет, мистер Холмс, – объявила леди Финч. – Бегство с помолвки – это одно, но перед нами куда более серьезное преступление. Я хочу, чтобы эту девушку арестовали за воровство.

– Воровство? – хором выдохнули Джемми и Аманда.

– Аманда не воровка, – заявил Джемми, заслонив ее собой.

Глаза леди Финч расширились, когда ее сын фамильярно назвал гостью по имени, но она промолчала. Затем баронесса продолжила разговор с констеблем:

– Арестуйте ее, поскольку она сбежала из моего дома с бриллиантами Финчей. Эта девушка – воровка.

Подняв руки к горлу, Аманда распахнула синюю накидку, и сверкающая улика обвинила ее быстрее любого суда.

По изумлению на ее лице Джемми понял, что Аманда совершенно забыла об ожерелье.

– О, миледи, я не воровка. Просто я очень спешила и…

– Вздор! – возмутилась леди Финч. – Я не стану слушать ваших оправданий. Мало того что вы нарушили сделку, так вы еще решили воспользоваться моим великодушием и обокрасть меня. – Поднеся дрожащую руку ко лбу, она покачнулась. Бросившийся к ней Холмс помог баронессе сесть в ближайшее кресло. – Бал испорчен. Моя репутация погибла. Я стану всеобщим посмешищем.

– Мама, тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? – вступился Джемми. – Аманда испугана. Это все девичьи нервы и тому подобное. Она с удовольствием продолжит бал и сватовство, но вряд ли это будет возможно, если она окажется в тюрьме. – Искоса взглянув на мать, он увидел, что ее воинственный ум занят тем, как лучше всего спасти праздник.

– Миледи, – возразил Холмс, – это всего лишь очередная уловка. Ваш сын – сообщник этой девушки и по закону тоже должен быть заключен в тюрьму.

– Это чертовски неудобно, мистер Холмс, – ответил Джемми, – поскольку мне предстоит открывать бал с этой леди.

Аманда хотела возразить, но, казалось, онемела, услышав доносившиеся из коридора голоса.

– Я тебе говорила, Седрик, что мы опоздаем. Теперь о нашем прибытии не объявят должным образом, – послышался скрипучий женский голос.

Все повернулись к двери, только Джемми наблюдал за Амандой. С каждым доносившимся снаружи словом она все сильнее бледнела.

Она знала этих людей.

– Пустая трата денег, – мрачно ворчал пожилой джентльмен. – Сначала на этого шарлатана из Лондона, которого по твоему настоянию я вызвал. Теперь поездка сюда, и ради чего? Тут ужасная давка, Мэрианн.

Плаксивый женский голос стал громче.

– Тем лучше. Легче будет найти жениха Реджине. Здесь столько молодых людей. Подумай, сколько мы сэкономим, если уладим это дело сегодня вечером. И нам не придется ехать на светский сезон в Лондон.

– Мама, ты обещала, что у меня будет сезон! – несчастным голосом воскликнула Реджина. – Не надо меня менять, как…

– Чушь! – ворчал невидимый Седрик. – Выйдешь замуж, когда я скажу. Коли уж мы здесь, не вижу смысла уезжать, пока не увидим, каковы перспективы. Я и так много на дорогу потратил. Мы изрядно сэкономим, если тебя сегодня пристроим.

– Нет! – еле слышно прошептала Аманда. Но она быстро взяла себя в руки и повернулась к констеблю. – Посадите меня в тюрьму, – потребовала она. – Я во всем сознаюсь. Я пыталась сбежать с помолвки и украсть эти бриллианты. И я требую, чтобы меня немедленно отправили в камеру!

Все ошеломленно уставились на Аманду. Лишь Эсме улыбалась, словно наконец все пошло по заранее намеченному плану.

Холмс охотно подчинился этому требованию, леди Финч была сражена.

Джемми, взглянув на вздернутый подбородок Аманды, понял, что она скорее отправится в тюрьму, чем предстанет перед тем, что ждет ее в бальном зале. Или, вернее, перед кем.

Но как он может это допустить? Запереть на ночь и камере? А что, если с ней что-нибудь случится? Если она заболеет или хуже того… Он не собирался оставлять се наедине с судьбой.

– Мистер Холмс, – заявил Джемми, – если вы намерены арестовать мисс Смайт, то должны взять и меня, поскольку я помогал этой леди бежать.

Констебль радостно потер руки от очередного признания, но все же вопросительно взглянул на леди Финч. Он знал, что настоящей властью в Брамли-Холлоу обладала именно она.

Леди Финч махнула рукой в сторону сына:

– Забирайте и его, Холмс. Тем лучше! Ночь в тюрьме, возможно, приведет их в чувство.

Глава 8

Тюрьма в Брамли-Холлоу была построена несколько столетий назад. Крепкое здание предназначалось для самых отвратительных преступников, но за всю историю его существования тут было мало обитателей – случайный пьяница да, как гласит легенда, гнусный убийца. Однако за последние сто с небольшим лет здесь видели только сменявших друг друга предков Холмса.

Недостаток обитателей не означал, что две камеры, разделенные тяжелой железной решеткой, не готовы принять узников. В каждой находились узкая койка, застеленная грубым одеялом, и ведро.

Холмс, возмущенный тяжестью преступления заключенных, относился к своему долгу с предельной бдительностью. Но нельзя было сказать, что ему совершенно чуждо сострадание, поскольку он повесил между камерами одеяло, чтобы мисс Смайт могла уединиться, и дал ей свечу, чтобы она не боялась.

Потом он запер камеры и двери. После нескольких дней слежки он очень хотел, чтобы эта норовистая невеста была у него под рукой, тогда и самому можно спать спокойно.

Аманда, поглядев на мерцающее пламя свечи, вздохнула. Так вот где закончится ее великое приключение. В одиночной камере, с запертым по соседству мужчиной, которого она любила. С таким же успехом его могли бросить в парижскую тюрьму – железная решетка разделяет их не хуже расстояния. Теперь она никогда не доберется…

Она покачала головой. Джемми ведь не хотел обмануть ее – он флиртовал с ней из жалости. Подумать только, косолапая! А она ведь начала верить, что все ее глупые мечты могут осуществиться.

Аманда села, обхватив руками колени, и изо всех сил старалась не расплакаться. Особенно перед ним.

– Вы могли бы повременить с признанием и сделать его после первого танца, – проворчал из своей камеры Джемми. – Я с нетерпением его ждал. Сто лет не танцевал.

Аманда фыркнула:

– Приберегите свои чары для кого-нибудь другого.

Она услышала, как заскрипела койка, когда Джемми сел.

– Что, черт возьми, вы хотите этим сказать?

– Это значит, что я все слышала. Все, что вы говорили обо мне своим приятелям. Назвали меня косолапой. Как я могу забыть вашу фразу: «Пожалейте меня. Я должен танцевать с ней первый танец»? Так что не тратьте слов, я прекрасно знаю, что вы никогда не хотели танцевать со мной. – Аманда смахнула непрошеные слезы.

– Вы слышали все это и думали… Вы поверили, что я… – К ее досаде, Джемми захохотал. – Неудивительно, что вы сбежали, дорогая.

– Конечно. Я не собиралась оставаться и терпеть оскорбления.

Он пересек камеру и сдернул разделявшее их одеяло. Его пальцы сквозь решетку потянулись к ее плечу, но Аманда отпрянула и стала отодвигаться, пока не оказалась на самом краю койки.

– Аманда, моя дорогая Аманда, я говорил не то, что думаю. Совсем нет. Разве вы не понимаете, что я был вынужден наговорить этим легкомысленным типам любые небылицы, иначе они остались бы и узнали правду?

– Поберегите свое красноречие. Мне безразличны ваши слова, – бросила она, накинув одеяло на плечи. – Вы никогда не питали ко мне интереса. Просто жалели меня, и только.

– Черт! – пробормотал Джемми. – Хорошо, если хотите знать, я сказал это, потому что боялся. Говорю вам, боялся.

Аманда недоверчиво фыркнула, но потом украдкой взглянула на него и увидела на его лице явное отчаяние. Не то чтобы это ее интересовало, нет, нисколько! И все же страсть в его голосе отзывалась в ней, вселяла надежду, которой она не посмеет поверить, – она это знала.

Но благодаря этой надежде она отважилась тихо спросить:

– Чего вы боялись?

– Что, войдя в бальный зал, вы поймете, какой у вас выбор мужчин. Вы сможете выбрать, кого захотите. И если дело обстоит так, то почему вы захотите выбрать меня? Если уж на то пошло, кому я нужен – никчемный, хромой, израненный отшельник?

Его слова нашли отклик в ее душе. Аманда прекрасно знала это состояние, потому что точно так же думала о себе, пока не оказалась в объятиях Джемми.

Она медленно поднялась с койки и повернулась к нему. Какая женщина захочет его? Любая, у которой есть глаза, думала она, глядя на него.

Одетый для бала, Джемми был воплощением элегантного джентльмена – от темного фрака, белоснежного галстука и богато вышитого жилета до облегающих бриджей. Твердая линия подбородка, широкие плечи, проницательный взгляд говорили о мужской силе и сулили обещания, от которых трепетало бы любое женское сердце.

Больше того, она видела его честные пристальные глаза, слышала боль в его словах, чувствовала благородство намерений.

Его шрамы, нога? Какое это имеет значение?

И все же он не мог поверить, что кто-то, а тем более она увидит не только его недостатки. Для нее они были лишним свидетельством того, что этот человек живет по своим убеждениям, следует своим идеалам, а не предается бессмысленной похвальбе за портвейном и сигарами.

– Так вот вы как обо мне думаете? Что мои чувства к вам такие… такие переменчивые? – Аманда скрестила на груди руки. – Если на то пошло, а почему вы захотели бы выбрать меня?

Они испепеляли друг друга взглядами, уверенные в своем мнении, и каждый боялся первым признать правду, которая могла означать их счастье или глубокое отчаяние.

– Черт, – махнул рукой Джемми. – Забудьте все, что я сказал. Думайте обо мне что хотите. – Бросившись на койку, он устремил глаза в потолок. – И все-таки мне жаль упущенного танца.

– Он был бы не первым, – бросила Аманда, водя носком туфли по холодному каменному полу. – Мы с вами танцевали несколько лет назад в «Олмаке».

Какая разница, что он узнает правду сейчас! Ее родственники так близко, что скоро все ее тайны откроются.

Кроме того, как только он поймет, что она не таинственная мисс Смайт, а заурядная старая дева Аманда Престон, его интерес к ней поубавится.

– Мы танцевали? Как это могло быть? – возразил Джемми, поднявшись на койке. – Я бы не забыл, что танцевал с вами.

Он произнес это так, что Аманда не знала, то ли ей обижаться, что он ее не помнит, то ли восторгаться, что он считает ее особенной.

– Уверяю вас, мы танцевали. Хотя меня не удивляет, что вы меня не помните. Я тогда была совершенно невзрачной.

Он улыбнулся:

– Никогда не назвал бы вас невзрачной и поверить не могу, что я танцевал с вами и не был околдован.

Аманда, закусив губу, жалела, что этого не произошло. Влюбись он в нее в тот вечер, они провели бы все эти долгие годы вместе, а теперь… теперь слишком поздно.

– Вы хотели танцевать с леди Элис, но ее уже пригласили. Рядом с ней было место для еще одной пары, и вы решили воспользоваться этим, чтобы несколько лишних минут побыть в ее обществе. Я оказалась ближайшим существом женского пола, и вы пригласили меня на танец.

Застонав, Джемми спрятал лицо в ладони.

– Не может быть! Неужели я был таким заносчивым болваном?!

– Был, был, – поддразнила Аманда.

– Но вас я бы запомнил, – настаивал он и, поднявшись с койки, подошел к решетке. Его пальцы стиснули железные прутья, будто он хотел убрать их с дороги и сжать Аманду в объятиях. – Вас трудно забыть.

– Я теперь другая, – пожала она плечами. – Боже, я совсем не та, какой была неделю назад. Очевидно, известие о надвигающейся смерти меняет человека. Заставляет наверстывать упущенное время. – Аманда прямо взглянула на него. – По крайней мере так это подействовало на меня.

– Гм, – задумчиво протянул Джемми. – Боюсь, на меня это произвело противоположный эффект. Я по-прежнему глуп и неспособен…

Она подняла руку, останавливая его:

– То, что случилось тогда или сегодня вечером, не имеет значения. Я не считаю вас глупым.

А то, что он действительно считает ее красивой, незабываемой, привлекательной, наполняло ее душу неизбывной радостью.

– Очень даже имеет, – горячо возразил Джемми. – Я был тогда настоящим глупцом. Вы можете простить меня?

– Нечего прощать, – мягко ответила Аманда.

Она действительно так думала. Она тогда на самом деле была невзрачной, теряясь на фоне красивых сестер, пугаясь критики матери, тушуясь перед скупостью отца.

– Если и было что прощать, поверьте, вы рассчитались со мной в последние дни так, что и представить себе не можете.

– Не понимаю каким образом, – покачал головой Джемми. – Я нарушил ваш план поехать в Брайтон. Из-за меня вас арестовали, и теперь… разве я увижу, как ваши ножки омывают волны?

– Поездка в Брайтон была не единственным пунктом в моем списке, – ответила она. – Другая моя мечта осуществилась здесь, в Брамли-Холлоу.

Аманда придвинулась ближе. Джемми смотрел на нее, сжимая древние железные прутья, и она коснулась его пальцев. Руки Джемми были теплыми и крепкими, и его сила снова придала ей храбрости и решимости распорядиться своей жизнью.

Схватить то, что было перед ней.

Встретившись с Джемми взглядом, Аманда ясно видела, как он желает ее. Ее, изумилась она. Он хотел ее так же неистово, как она его.

Не тратя понапрасну ни секунды, она приблизилась, их губы встретились. Да, это совсем не то, когда он был рядом, но его поцелуй был жадным, и сладкая дрожь желания пробежала по ее телу.

Когда его язык искушающе скользнул по ее губам, она открыла их, приглашая, словно распахнула для грабежа дверь нетерпеливому пирату.

Аманда поднялась на цыпочки, не желая ничего терять из-за разделяющей их решетки. Просунув руки сквозь прутья, Джемми притянул ее ближе, поглаживая ее спину, играя локонами, выбившимися из замысловатой прически.

От его прикосновений Аманда ослабела и затрепетала, сердце молотом стучало от разгорающейся страсти. Его губы дразнили ее рот, вовлекая в бурный водоворот распутного желания. О, как она хотела его, хотела, чтобы он целовал ее, пока эта трепещущая жажда не найдет выход.

Потом, к огорчению Аманды, Джемми на мгновение отодвинулся.

– Если бы не эта чертова решетка, я бы вас… – Он оборвал фразу. – Я бы…

Схватив его, она притянула его к себе и снова поцеловала. Потом спросила:

– Что, Джемми? Что бы ты сделал со мной? – Она смотрела в его горящие глаза и мечтала, чтобы он ответил.

– Я… я… я бы…

– Занялся со мной любовью? – с надеждой спросила Аманда. – Погубил бы меня окончательно и бесповоротно?

– Да, дерзкая девчонка. Именно это я бы и сделал.

Она ухватилась за решетку, которая теперь была ее врагом, и изо всех сил тряхнула.

– Какая несправедливость! – воскликнула она. – Я всю жизнь ждала, когда меня погубят, и теперь мне ничто не помешает!

Рассмеявшись, Джемми ухватился за железные прутья и вторил ее жалобам:

– Конечно, несправедливо. Освободите леди, которую я люблю, – воззвал он к небесам.

Внезапно на них ливнем обрушилась пыль. Но Аманда это едва заметила.

– Леди, которую ты… что?

– Не важно, – ответил Джемми. – Хватайся за решетку.

– И не подумаю, – ответила она. – Только после того, как ты повторишь то, что сказал.

Он молча улыбался ей, его синие глаза горели озорством.

– Я люблю тебя, Аманда. Я тебя люблю. – Он подмигнул ей и кивнул на решетку. – А теперь хватайся за нее и тряхни как следует.

– Ты только что сказал, что любишь меня, и все, что ты от меня хочешь, – это трясти решетку?

– Да, именно так, – ответил он, рассматривая что-то наверху.

– Ты не находишь, что это несколько необычно? – Она тоже посмотрела на потолок, но не увидела там ничего интересного. Что может быть интереснее только что сказанных слов? – Знаешь, Джемми, обычно, когда мужчина делает такое заявление, он встает на одно колено, или по крайней мере за такими словами следует поцелуй.

– Жадина, – поддразнил он. – Ты получишь и больше, если мне поможешь.

– Чем?

– Убрать решетку. Думаю, это вполне возможно.

– Правда? – Когда Джемми снова тряхнул решетку, Аманда взглянула на сыплющуюся известку. – Почему ты сразу не сказал?

Она что было сил вцепилась за железные прутья. И тогда с потолка посыпалась древняя штукатурка. Когда решетка чуть сдвинулась, Аманде хватило места проскользнуть в соседнюю камеру и оказаться в счастливом плену объятий Джемми.

Глава 9

– Погуби меня, – умоляла Аманда, глядя в глаза Джемми. – Люби меня сегодня.

– Сегодня? – прошептал он, играя ее выбившимся локоном. – Не только сегодня, но и всегда.

Когда он произнес эти слова, она не сомневалась, что это не обман, не ложные обещания повесы, но клятва любящего мужчины.

– Меня? – спросила она, все еще не веря счастью.

Джемми Рейберн влюблен в нее? Казалось, это противоречит здравому смыслу. Но за последние дни от его восхищенного взгляда, от его поцелуев в ней проснулась уверенная в себе женщина, не обращавшая внимания на робкий внутренний голос.

– Конечно, тебя, – ответил он, накрыв ее рот жарким поцелуем.

В тот миг, когда его губы коснулись ее, все ее страхи отступили перед лицом пламенной страсти. Никогда прежде не чувствовала она себя столь полной жизни. Теперь Аманда поняла, что значит жить.

Она требовательно ответила на его поцелуй, отбросив невинность и наивность. Если она собирается жить, то сделает это всем сердцем. И даже больше…

Когда его язык стал ласкать ее рот, она застонала, приветствуя вторжение. Джемми притянул ее ближе, прижав к груди. Его тело было таким твердым, таким мужским и долгожданным.

Он поглаживал ее спину, изгибы бедер, потом его руки поднялись по бокам, большие пальцы медленно прошлись по груди. Взяв ее грудь в ладони, он дразнил сначала один сосок, потом другой, пока они не набухли. От его прикосновений ее охватил вихрь желания.

Задыхаясь и дрожа, она застонала и выгнулась ему навстречу. Но к ее огорчению, Джемми остановился.

– Ты дрожишь, – сказал он. Его рука легла на ее сердце, и оно опасно застучало. – Думаешь, это мудро?

– Пожалуйста, не останавливайся. – Аманда взяла его руку и поднесла к губам.

– Разве доктор не предупреждал тебя относительно этого? – спросил он, высвободив руку и снова положив ее на сердце Аманды.

– Он велел мне беречь сердце, – ответила она. – Не сомневаюсь, что сейчас оно в надежных руках. – Аманда подвинулась ближе, так что их бедра соприкоснулись и ее тело прижалось к твердому свидетельству его желания. – Люби меня, Джемми. Люби меня сегодня, – молила она.

Чтобы окончательно убедить его, она потянулась вниз и погладила его, пораженная собственной раскрепощенностью.

Когда она коснулась его, Джемми, закрыв глаза, застонал. Но не остановил ее.

Ободренная, она продолжала дразнить его, водя пальцами вверх и вниз по все больше напрягавшемуся в бриджах мужскому естеству.

Как же она стремилась прикоснуться к этому не только через ткань бриджей. Почувствовать в своих руках его твердость, ощутить у себя внутри, чтобы ослабить ноющую боль между бедрами, утолить желание, которое пробудил его поцелуй.

В отличие от большинства юных леди она была осведомлена о том, что происходит между мужчиной и женщиной. Ее старшая сестра, выйдя замуж, с удовольствием посвятила младших во все тайны брачного ложа. Но потная, нелепая механика, которую описала сестра, едва ли напоминала вызванную Джемми страсть, горячее безумие, которое сулили его прикосновения. И любопытство Аманды не знало никаких границ.

– Погуби меня, Джемми, – шептала она.

Он застонал, когда ее рука снова прошлась вверх и вниз.

Взяв в плен ее губы, он ожег ее поцелуем, от которого перехватывало дыхание. Но вся его сдержанная нежность исчезла, когда его рука скользнула в декольте ее платья и выпустила на свободу грудь.

Аманда сжала губы, чтобы сдержать крик, когда Джемми взял в рот упругий пик и посасывал его, пока она не испугалась, что у нее колени подогнутся. С каждым движением его языка, с прикосновением губ к напрягшейся плоти ее бедра дрожали, дыхание вырывалось сдавленными всхлипами.

Его ловкие пальцы нашли шнуровку ее корсета и быстро справились с ней, освобождая Аманду. Его губы проложили дорожку дразнящих поцелуев за ушами, вниз по шее и снова к груди. Это походило на танец страсти, и каждое движение было смелее предыдущего.

Аманда не понимала, когда и каким образом она оказалась совершенно раздетой, остались только чулки.

Джемми пристально посмотрел на нее, и она задержала дыхание.

– Черт побери, Аманда, ты самая красивая женщина на свете.

– Правда? – прошептала она.

– Да, – почти благоговейно ответил он. – Я тебя не заслуживаю. Я не заслуживаю того, что ты предлагаешь.

– Ну, об этом мне судить, – сказала она.

Распахнув его сюртук, она занялась жилетом. Ее пальцы возились с застежкой. Джемми, отстранив ее, рванул жилет, и жемчужные пуговки искристой россыпью попадали на пол.

Она рассмеялась, потом нетерпеливо принялась помогать ему. Когда он стал вытаскивать из бриджей рубашку, Аманда развязывала его галстук, их руки сплелись в счастливом единении.

При виде его голого торса Аманда подумала, что это она должна заслужить его. Положив ладонь ему на грудь, она поразилась исходящему от него жару и силе. Медленно она притрагивалась к нему, почтительно исследуя кончиками пальцев, прослеживая дорожку от темной поросли на груди по плоскому животу к поясу бриджей.

– Аманда, я…

Подняв глаза, она приложила палец к его губам. Она не собиралась упускать своего шанса.

На этот раз она притянула его в объятия, прижавшись к его нагой груди. Она никогда не представляла, какое чувство это может вызвать.

Они словно стали одним целым.

– Сегодня вечером, Джемми, – напомнила она, водя пальцами по его груди. – Ты дал слово.

– Да, я это сделаю. – Его голос был полон обещаний. Джемми подхватил ее и мягко опустил на койку.

Он встал перед Амандой на колени, играя лентами на ее подвязках.

– Я мечтал об этом с первого дня, когда мы встретились, – признался он.

Аманда, задумавшись, вспомнила его пристальный взгляд на ее чулки, когда в доме миссис Магуайр укладывала их в саквояж. Тогда она сконфузилась. Теперь ей хотелось, чтобы он снял их с нее.

И Джемми это сделал. Развязав подвязку, он медленно спустил чулок, скользя пальцами по изгибу ее икры. Аманда вздохнула. Откинувшись назад, она протянула ему вторую ногу, но у него на этот счет была другая идея.

Схватив зубами свободный конец ленты, Джемми потянул его и развязал подвязку.

Если она подумала, что это все, то ошиблась: как только с чулком было покончено, жаркий рот Джемми припал к ее ногам, переходя то к одной, то к другой. Медленно он поднимался вверх, целуя икры, колени, нежную кожу бедер.

Потом, к ее изумлению, его губы коснулись самого потаенного места, его теплое дыхание говорило о страсти. Она открыла было рот, но не могла говорить, поскольку Джемми не остановился. Его руки раздвинули ее бедра, а он продолжал целовать и шептать нежности над лепестками чувствительной плоти. Подавшись к нему, Аманда не могла вымолвить ни слова.

Тогда его язык прошелся по ее бедрам, и они, будто по собственной воле, раскрылись ему навстречу. Джемми рассмеялся и снова провел языком.

На сей раз Аманда не смогла сдержаться:

– Джемми! О Господи! О-о!

Если его поцелуи прежде дарили страстные обещания, то такое посягательство вызвало бурю вожделения. Он продолжал дразнить ее. Она задыхалась. Казалось, тугая спираль пробудившейся страсти подбрасывает ее вверх, это стало ее погибелью.

Ее словно швырнули с обрыва, тело взрывалось желанием и мучительным наслаждением, которое она вообразить себе не могла.

– Джемми, да! – выкрикнула она, схватившись за него, и он накрыл ее.

Она цеплялась за него, обхватив ногами, покачиваясь в кольце его рук.

– Никогда себе не представляла… – прошептала она.

– Мы только начали, – отозвался он.

Аманда улыбнулась. Этот мужчина знает, как сдержать слово, данное женщине.

Джемми видел, как ее лицо расплывается в блаженной улыбке.

Аманда распростерлась под ним, закинув на него длинную ногу. Как он жаждал погрузиться в нее. Зажечь новый огонь между ее бедрами. Но он понимал, что для нее это впервые, и хотел, чтобы ночь была долгой и радостной.

Он снова провел губами по ее нежной коже и был вознагражден возгласами удовольствия. Запустив пальцы в его волосы, Аманда притянула его к своей пышной груди.

Услышав полный страсти вздох, он прильнул к ее губам пылким поцелуем.

Аманда, его искусительная страстная Аманда! Джемми никогда не думал, что занятие любовью может быть таким блаженством, но с ней оно стало священным, словно исполнение обещания. И он его исполнит. Утром он женится на ней и увезет на медовый месяц в Брайтон, к морю.

А потом… он не собирался заглядывать дальше в будущее. Он благодарен Богу за время, которое ему отпущено провести с Амандой.

Она беспокойно шевельнулась под ним, ее пальцы прошлись по его бриджам и, найдя пуговицы, с мучительной медлительностью расстегивали их.

Джемми наклонился помочь ей, но она, не сводя с него глаз, покачала головой. В ее взгляде он увидел чувственное восхищение, когда она исследовала его тело. Он не знал, что больше возбуждает – ее смелое прикосновение, когда она потянула вниз его бриджи, или изумление, вспыхнувшее в ее глазах, когда ее пальцы скользнули в густые завитки волос вокруг его мужского естества, твердого и с готовностью отвечающего на ее требование.

Удовлетворенно улыбнувшись, она начала поглаживать его, а другой рукой притянула к себе, одарив долгим томным поцелуем.

Джемми думал, что захлебнется в море восторга. Его руки бродили по ее груди. Поражаясь шелковистости ее кожи, он двинулся вниз, к потаенным местам, жарким и влажным, готовым для него, как и он был готов для нее.

– Аманда, – хрипло сказал он, – позволь мне любить тебя.

– Да, Джемми, – выдохнула она. – О, пожалуйста!

Он приподнялся над ней, взяв ее за бедра и притянув ближе. Аманда довольно застонала, потом оплела его ногами. Он медленно входил в нее, нежно поглаживая, позволяя прочувствовать наслаждение от слияния мужчины и женщины.

Закрыв глаза, она запрокинула голову. Ее бедра выгибались ему навстречу, чтобы он глубже проник в напрягшееся горячее лоно.

– О, Джемми, ох, как же хорошо!

Да, так и было. Джемми держал собственные желания в узде, пока она, извиваясь, не застонала под ним. И тогда он вошел в нее, разрушая преграду.

Аманда от неожиданности открыла глаза, и он накрыл губами ее рот, заглушая крики… хотя кто их услышит?

– Ш-ш, любимая, – прошептал он ей на ухо. – Так бывает только в первый раз.

– А что потом? – застенчиво спросила она.

И Джемми объяснил ей, то отступая, то снова медленно погружаясь в нее, его губы дразнили ее шею, возвращались к ее рту, язык начинал восхитительную игру.

Она стонала, ее жажда все больше разгоралась от его ритмичных движений.

По тому, как ее пальцы вцепились в его плечи, по резким толчкам ее бедер Джемми почувствовал, что она приближается к кульминации. Откинувшись назад, она ухватилась за железные прутья решетки.

– Люби меня, Джемми, – молила она. – Не щади.

Он так и сделал. Крики экстаза раздались в тишине ночи. Взрыв наслаждения вытащил его из тьмы и повел к сияющему свету, как сделала это Аманда в тот день, когда вошла в его жизнь.

Он заполнял ее собой, и уже трудно было понять, где заканчивается его тело и начинается ее. Их сердца бились в унисон. Аманда все еще извивалась и дрожала в его руках, сотрясаемая волнами экстаза.

Он снова целовал ее, медленно двигаясь в пей, пока не стихли сладкие судороги.

Вздохнув, она обвила руками ею шею.

– Это было так восхитительно.

– Ты восхитительна, – ответил он, стремясь притянуть ее ближе, словно это было возможно. – Аманда, я так тебя люблю!

– И я люблю тебя, Джемми.

– Но я далеко не…

– Ш-ш, – прошептала она. – Я люблю тебя. Мужчину, которого нашла в Брамли-Холлоу. Ты подарил мне настоящую жизнь, дал возможность узнать мое сердце, открыл мне душу. Заставил меня почувствовать себя красавицей.

Он поцеловал ее, мягко, медленно, благодарно.

– Почувствовать красавицей? Ты прекрасна.

Она покачала головой:

– Не так, как лондонские леди.

– Аманда, забудь этих скучных кукол. Их красота куплена на Бонд-стрит и поблекнет, как вчерашние цветы. – Он играл ее локоном. – Твоя красота в том, что ты не понимаешь, как ты прекрасна, она сияет изнутри. Светится в твоих глазах, идет из твоего сердца. Она словно дар, который пробудил меня. Ты позволила мне снова обрести душу, жизнь… – Он посмотрел на покалеченную ногу: – Ты научила меня ходить. Не только идти по лестнице, по лужайке, но и по жизни.

Улыбнувшись, она погладила его нагое бедро.

– Похоже, ноге действительно гораздо лучше.

– Да, – ответил Джемми, поражаясь, насколько подвижной стала изувеченная нога. – Возможно, моя нога похожа на твою красоту. – Он скользнул губами по ее шее и украл поцелуй с готовностью подставленных губ. – Когда ею не пользуются, у нее нет шанса быть замеченной.

– Тогда спасибо, что помог мне засиять, – прошептала она и поцеловала, касаясь его бедрами и давая понять, что готова сиять снова.

Аманда не знала, когда они заснули, но на следующее утро ее разбудил скрип тюремной двери. Лежавший рядом Джемми пошевелился, но не проснулся. Он все еще цеплялся за безмятежные грезы.

Оглядевшись, она сообразила, что по-прежнему нагая.

Ее вчерашнее горячее желание быть погубленной замечательно, но при дневном свете это вряд ли прилично.

И хотя ее дни сочтены, трудно было стряхнуть с себя уроки школы мисс Эмери.

– Я оставил их здесь, – доложил констебль. – Все законно и прилично.

И если того, что их застал мистер Холмс, было мало для воздаяния, то послышавшиеся голоса должны были прикончить Аманду на месте.

– Разумеется, прилично, – сказала леди Финч. – Мой сын джентльмен!

– И она еще говорит о законе и приличии! – ответил ей раздраженный мужской голос. – Леди Финч, это произвол. Предположить, что наша Гортензия…

Аманда рот разинула.

– Папа. – Она, запнувшись, нырнула под одеяло в надежде полностью прикрыться. Лучше бы каменный пол разверзся и поглотил ее на вечные муки.

– Гм, – пробормотал, просыпаясь наконец, Джемми. – Иди сюда, любимая, – хрипло прошептал он, обняв ее и притянув к себе. Не успела Аманда возразить, остановить его, как он поцеловал ее.

Надо сказать ему, что они не одни. Но она напрасно волновалась, поскольку матушка сделала это за нее.

– Боже! – взвизгнула она. – Ваш сын там с какой-то шлюхой!

– Мама, это я, – выглянула из-под одеяла Аманда.

– Гортензия! – взревел отец. – Прочь от этого распутника!

– Этот «распутник» – мой сын, – воскликнула леди Финч, – и я не позволю вам говорить, что он… что-то сделал. – Взглянув в сторону камеры, она вздрогнула. – Джемми, вылезай из-под одеяла и объяснись.

– Охотно, мама, – ответил он, – но я не одет.

Леди Фарли сдавленно вскрикнула, прикрыв рот рукой.

– Слава Богу, что мы оставили Реджину в карете и она не стала свидетелем этого… этого… злодеяния. Мы погибли! – Она резко повернулась к леди Финч: – Я обвиняю вас, Эвелин Рейберн! Моя дочь была воплощением здравого смысла и морали, пока не попала в лапы вашего похотливого сына. Не сомневаюсь, что он выманил ее из нашего дома подлым обманом.

Леди Финч, закрыв лицо руками, покачала головой.

– Рейберн, выходите оттуда немедленно, – сказал Фарли, тряхнув железную решетку. – Я требую удовлетворения.

Аманда была рада, что Холмс, не сумев оправиться от шока, так и не отпер дверь. Нечего и говорить, в какое состояниепридет ее отец.

Джемми, схватив лишнее одеяло, проворно обернул его вокруг талии и встал лицом к лицу с виконтом. Аманда восхищалась храбростью своего избранника. Не многие отваживались противостоять ее отцу, когда он входил в раж, как выражалась ее мать.

– Сэр, – начал Джемми, – я не собираюсь встречаться с вами па какой-нибудь лужайке. Вряд ли это…

– Кто говорит о поединке? – рявкнул лорд Фарли. – Я требую, чтобы вы сейчас же отправились к архиепископу. Вашим распутным денькам пришел конец, мошенник. Вы немедленно женитесь на моей дочери! И возьмете ее без гроша. Я не стану выбрасывать хорошие деньги за дурные дела.

Аманда застонала. Отец оседлал своего конька. Его главная забота – деньги.

Кроме того, она не хотела, чтобы Джемми принуждали жениться на ней. Это совершенно излишне, учитывая, как мало времени ей осталось.

– Папа, свадьбы не будет!

– Не будет? Ты с ума сошла! Ты выйдешь замуж сегодня же, – объявил лорд Фарли.

– Нет, не выйду.

Она села, удерживая одеяло. Впервые в жизни она не повиновалась и не собиралась идти под венец по принуждению отца.

– Что ты сказала? – спросил лорд Фарли, изумленный тем, что ему противоречат.

– Я не выйду замуж за мистера Рейберна. – Аманда приросла к месту. Как хорошо, что железная дверь заперта.

– Нет, черт возьми, выйдешь! – брызнул слюной отец, потрясая кулаком.

Джемми, резко обернувшись, уставился на Аманду. У него было такое же обескураженное лицо, как и у отца.

– Почему? Что, черт возьми, дурного в браке со мной?

– Ты прекрасно знаешь, почему я не могу выйти за тебя, – улыбнулась Аманда.

– Мне не важно, что ты умираешь, – ответил Джемми. – Я собирался жениться на тебе с тех пор… м-м, думаю, с тех пор как встретил тебя. – Он усмехнулся. – Второй раз.

– Разве ты не понимаешь? Я не могу выйти за тебя, потому что умираю. – Аманда не могла связать себя с ним только для того, чтобы вскоре его оставить.

– Умирает? – спросила леди Фарли. – Кто умирает?

Аманда оглянулась на мать.

– Мама, я знаю то, что доктор сказал вам. Я подслушивала… ну, в общем, я слышала, как он сказал вам, что мне недолго осталось жить.

– Ты подслушивала?! – трагически воскликнула мать. – Что с тобой случилось, Гортензия? Ты всегда была послушной, приличной девочкой. Теперь ты подслушиваешь, разъезжаешь по провинции и… и… – Леди Фарли посмотрела на разбросанную одежду и содрогнулась. – И теперь еще это? Ты не подумала, Гортензия, как это повлияет на успех твоей сестры в этом сезоне?

– Гортензия? – взглянул на Аманду Джемми.

– Да, – съежилась она. – Аманда – мое второе имя.

– Значит, Гортензия? – Джемми покачал головой. – Оно тебе совершенно не подходит.

– Я твердила об этом много лет, – ответила она, обрадовавшись, что кто-то наконец согласился с ней в этом вопросе.

Леди Фарли страдальчески вздохнула:

– В имени Гортензия нет ничего плохого. Ее назвали в честь тетушки лорда Фарли, которая пообещала дать приданое одной из наших дочерей, если мы назовем ребенка ее именем.

– И затем передумала, – бросила Аманда.

– Только потому, что, по ее словам, оно тебе никогда не понадобится, – вставил лорд Фарли. – Ничего хорошего не выйдет, сказала она нам и была права.

– Вряд ли я виновата в том, что умираю, – ответила Аманда.

– Умираешь? Почему ты постоянно несешь какую-то чепуху о смерти? – возмутился отец.

– Потому что слышала, как доктор Албин сказал вам: здесь он бессилен – сердце совершенно износилось.

Лорд Фарли недоуменно заморгал.

– Глупая девчонка, ничего подобного он не говорил. Во всяком случае, о тебе.

– Но я сама слышала, – настаивала она, переводя взгляд с отца на мать. – Я слышала, как он сказал, что мой случай безнадежен. Я стояла на лестнице, а он в маленькой гостиной разговаривал с вами.

– О Боже! Подумать только! – всплеснула руками леди Фарли. – Доктор Албин говорил не о тебе, Гортензия. – Подойдя к тюремной решетке, она понизила голос: – Он говорил об охотничьей собаке отца, той, пятнистой. Как же ее кличка?

– Спотти? – подсказала Аманда.

– Да, – улыбнувшись, кивнула мать, – Спотти. Ты ведь знаешь отца. Когда доктор объявил, что твоя болезнь мнимая и светский сезон в Лондоне ее вылечит, он подумал о напрасных тратах. И чтобы компенсировать расходы на выписанного из Лондона доктора Албина, велел ему осмотреть Спотти. – Повернувшись к леди Финч, она пояснила: – Собака всю зиму недомогала. Доктор Албин послушал ее сердце и сказал, что она лето не переживет.

– Печальная история, – добавил лорд Фарли. – Мне пришлось заплатить огромную сумму за новости, что с Гортензией все в порядке, а моя лучшая охотничья собака не жилец.

– Так я не умираю? – спросила Аманда.

– Да нет же, нет, – ответила леди Фарли. Аманда обернулась, ее совершенно здоровое сердце молотом стучало в груди. Джемми все еще желает ее, узнав, что она не умирает? И если да, то женится ли он на Гортензии?

Лорд Фарли начал очередную пылкую речь о том, как дорого обошлись ее поиски, о погубленной репутации дочери и о том, что не собирается платить за нее штраф.

– Я не умираю, – прошептала Аманда Джемми, забыв о родителях, леди Финч и маячившем позади мистере Холмсе.

К ее облегчению, он широко улыбнулся:

– Я слышал.

– Значит, у меня есть время, – сказала она.

– Достаточно, чтобы выйти за меня замуж?

Она кивнула, слезы застилали ей глаза. Бросившись в объятия единственного мужчины, которого любила, Аманда поцеловала его.

Тряхнув дверь камеры, лорд Фарли потребовал положить конец этому безобразию. Но к несчастью для виконта, мистер Холмс перепутал ключи.

Сняв с себя ответственность за непослушную дочь, лорд Фарли в гневе подхватил под руку жену и покинул Брамли-Холлоу, грозя потребовать от мисс Эмери полностью вернуть плату за четырехлетнее обучение.

После того как карета Фарли укатила прочь, мистер Холмс преспокойно вытащил «затерявшиеся» ключи из кармана сюртука и освободил заключенных.

Не таясь, парочка нашла свою одежду и привела себя в подобающий вид. Хотя оделись влюбленные довольно небрежно, поскольку то и дело касались друг друга.

Как только они вышли на улицу, Аманда поспешила к баронессе.

– Я так сожалею, что испортила бал, миледи.

– Дитя мое! – Леди Финч обняла Аманду. – Это был потрясающий успех. Мало того что о вашем побеге и аресте будут долго рассказывать, так вчера вечером состоялось три сватовства. – Она посмотрела на сына и будущую невестку и рассмеялась. – Четыре.

Эпилог

Аманда Рейберн поднималась по лестнице брайтонской гостиницы после утренней прогулки по берегу. Когда она проходила через общий зал, хозяин гостиницы, приподняв шляпу, вручил ей пачку писем.

– Мой муж проснулся? – спросила она.

– Нет, мэм, – ответил хозяин. Улыбнувшись, она побежала наверх, в свой номер. Как и обещал, Джемми женился на ней в тот день, когда констебль Холмс выпустил их из тюрьмы, и повез на медовый месяц в Брайтон.

Месяц спустя они все еще жили в уютной маленькой гостинице, проводя дни в прогулках по берегу и исследовании городских магазинов, а ночи… гм, они проводили их в своей комнате перед камином, все ближе и ближе знакомясь друг с другом.

И оба не желали уезжать.

Остановившись перед дверью, Аманда прислушалась, проснулся ли муж, но ее приветствовала тишина. Значит, он еще в постели.

Аманда улыбнулась. Она знала отличный способ разбудить мужа.

Прежде чем войти, она быстро просмотрела письма и одно привлекло ее внимание. Разорвав конверт, она недоверчиво пробежала письмо глазами. Затем вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

Джемми зашевелился в кровати. Его взъерошенные волосы и сияющие синие глаза говорили о ночи, которую они провели в объятиях друг друга, занимаясь любовью и мечтая о будущей совместной жизни.

– Иди сюда, милая женушка, – сказал он, откинув одеяло и похлопав по простыне рядом с собой, – возвращайся в постельку.

– Что? – переспросила Аманда, занятая письмом.

– Что значит «что»? – покачал головой Джемми. – Значит, пора возвращаться в Финч-Мэнор, если моя молодая жена уже сторонится моей кровати.

Аманда рассмеялась:

– Нет, просто я получила письмо и не могу поверить.

– Расскажи, – предложил Джемми. – Тогда, возможно, ты оценишь мое предложение. – Он поднял бровь.

Сбросив шляпку и накидку, Аманда села на кровать.

– Это от моей тети Гортензии, – объяснила она.

– В честь которой тебя назвали?

– Да. Она написала совершенно удивительное письмо. – Аманда замолчала и прикусила губу. – Хотя мне неловко его читать. Боюсь, она довольно прямолинейна в своих наблюдениях и выводах.

– Ты знакома с моей матерью… не бойся, я смогу выдержать немного прямолинейной критики.

Пожав плечами, она начала читать письмо:

– «Моя дорогая Аманда…»

Джемми тут же перебил ее:

– Она не зовет тебя Гортензией?

Аманда протянула письмо:

– Это только начало. Слушай.

«Моя дорогая Аманда,

твои родители написали мне о твоем позорном поведении и скоропалительном браке с мистером Рейберном. Должна сказать, я была совершенно ошеломлена… от восхищения. Ты наконец достойна имени Аманда, а не того ужасного прозвания, которое тяготило меня всю жизнь. Я никогда не думала, что твои родители осмелятся так назвать дочь, но, учитывая скупость твоего отца, ошиблась. Кстати, я всегда надеялась, что ты когда-нибудь отыщешь способ покончить с этим ужасным именем и обретешь любовь, которая наполнит твое сердце радостью, как произошло у меня с Освальдом. И похоже, теперь ты ее обрела.

Меня беспокоит лишь твоя свекровь. Эвелин Рейберн бывает докучливой и назойливой, и я не хочу, чтобы она мешала вашему счастью. В связи с этим я восстанавливаю свое обещание дать тебе приданое. Я велела своему поверенному положить пять тысяч фунтов на банковский счет, которым будешь распоряжаться ты. Этот пройдоха, за которого ты вышла, не сможет добраться до твоих денег, распоряжайся ими, как тебе нравится. Остаток моего состояния предназначен для ваших дочерей. Растите их как следует и счастливо выдайте замуж. Это все, о чем я прошу.

И ты будь счастлива, дорогая моя девочка, наслаждайся этими деньгами, которые я с любовью оставляю тебе.

Твоя любящая тетя Гортензия».

Аманда закончила читать, и они с Джемми молча смотрели друг на друга.

– Пять тысяч фунтов, – наконец сказала она. – Можешь представить себе такую сумму?

– Могу, – ответил Джемми, выдернув письмо из рук Аманды и схватив ее в объятия. – Что ты собираешься с ней делать?

Она взглянула в окно на морской берег и ждущий их мир.

– Я хочу поехать в те места, которые всегда мечтала увидеть.

– А меня ты возьмешь с собой? – поддразнил он, целуя ее шею.

Шлепнув его по плечу, Аманда рассмеялась, потом прижалась губами к его рту.

– Конечно, возьму. Я хочу увидеть Венецию, Афины, Париж, все места, куда нас занесет наша прихоть. И хочу увидеть все вместе с тобой.

– Тогда я в вашей команде, миссис Рейберн, – шутливо поклонился Джемми. – Я понесу твои чемоданы туда, куда пожелает твое сердце. А по вечерам буду согревать твою постель и охранять тебя.

– И мое сердце, Джемми. Обещай, что всегда будешь в моем сердце.

Он кивнул. Потом стащил с нее платье, спустил тонкие чулки, и когда она оказалась в великолепной наготе, показал, как он будет выполнять обещание – в Венеции, Афинах, Париже.

Позже, когда солнце уже высоко поднялось в небе, они встали с постели. Джемми прижал Аманду к себе, и так, обнявшись, они любовались морем.

– Пять тысяч – хорошие деньги, – сказал он.

– А что ты с ними сделал бы? – спросила она.

– Построил бы стену.

– Стену? – обернулась к нему Аманда. – Какую?

– Вокруг сторожки. Полагаю, двенадцати футов в высоту хватит. Думаю, твоя тетя не станет возражать.

– А зачем нам нужна стена вокруг сторожки? – спросила Аманда, почти страшась услышать ответ.

Джемми подмигнул:

– Чтобы сдержать мою назойливую матушку, конечно.

Аманда рассмеялась:

– Думаю, даже тетя Гортензия одобрила бы такие расходы.

Примечания

1

Привидение-плакальщица в шотландском и ирландском фольклоре.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Эпилог

*** Примечания ***