Мятная полночь [Карина Тихонова] (fb2) читать онлайн

Карина Тихонова Мятная полночь

Девушка стояла у обочины дороги и курила. Вокруг царила ночь, надушенная свежим запахом мяты. Узкая асфальтовая дорога серой змейкой вилась между двумя широкими лесными полосами. Было пусто и тихо.

Вернее, почти пусто. Неподалеку от девушки, к обочине приткнулась темная иномарка с поднятым капотом. Шофер рылся во внутренностях машины. Девушка докурила сигарету, бросила окурок на дорогу, тщательно затоптала его, повернулась к шоферу и спросила:

– Ну, что там?

Шофер что-то неразборчиво промычал в ответ.

Девушка пожала плечами, отряхнула сверкающее вечернее платье. Густые длинные волосы упали на глубокое декольте. Девушка закинула их обратно нетерпеливым резким движением. Потопала каблучками, стряхивая пепел с подошвы, прошлась по асфальтовой полосе взад-вперед. Вокруг было тихо и пусто. Внезапно девушка насторожилась. Остановилась, повернула голову, прислушалась. Где-то вдалеке возник неясный шум мотора.

– Едут, – прошептала девушка себе под нос.

Немного поколебалась и вернулась к своей машине. Встала так, чтобы свет фар освещал ее стройную фигуру. Еще раз быстро провела руками вдоль тела, словно устраняя невидимые складочки на облегающем платье. Тряхнула волосами и замерла в ожидании.

Из-за поворота дороги выехала длинная белая машина. Лимузин. Девушка прищурилась, не сводя с него пристального взгляда, но не двинулась с места. Не сделала попытки остановить машину и попросить о помощи. Лимузин медленно проехал мимо девушки и вдруг притормозил. Опустилось стекло, женский голос удивленно воскликнул:

– Не может быть!

Девушка повернулась. С хорошо разыгранным недоумением приподняла брови и спросила:

– Боже мой, я не сплю? – и направилась к белой машине.

Наклонилась к опущенному стеклу, что-то сказала женщине, находившейся внутри салона. Засмеялась, взялась за ручку дверцы, распахнула ее, уселась в машину. Высунулась из окна, негромко приказала шоферу:

– Как только справитесь с поломкой, отгоните машину в гараж!

Шофер выпрямился, почтительно наклонил голову. Белый лимузин тронулся с места и пополз дальше по узкой дороге. В салоне послышался звонкий женский смех на два голоса.

Шофер проводил отъехавшую машину долгим взглядом. Как только лимузин скрылся из виду, он одним движением захлопнул открытый капот. Не торопясь подошел к водительской дверце, открыл ее и уселся на сиденье. Мягко заворчал мотор, темная машина развернулась и поехала в обратную сторону. Туда, откуда приехал белый лимузин.

Что же это получается? Выходит, машина была исправной? – спросил бы любой случайный свидетель этой сценки.

Но свидетелей не было. Ночную тишину нарушал только многоголосый хор сверчков.

Да, именно тогда началась эта история. Мятной летней полночью.

Но я еще этого не знала.

Я собирала походную сумку. Гардероб был распахнут, мои немногочисленные вещи валялись на кровати. Я поднимала их с атласного стеганого покрывала, сворачивала и как можно плотнее укладывала в сумку. Экономила место. Как выяснилось позднее, зря. Сумка наполнилась только наполовину. Вот так мало у меня вещей. Мой гражданский муж сидел в кресле у окна и молча наблюдал за процессом. Я сунула в сумку последний свитерок, застегнула молнию и бодро сказала:

– Ну, кажется все.

Муж вышел из ступора и поднялся с кресла.

– Лизавета, одумайся!

Я фыркнула. Подхватила сумку и пошла вон из роскошно обставленной спальни. Вышла на просторную площадку второго этажа. Взялась за перила резной деревянной лестницы и осторожно затопала вниз. Муж следовал по пятам неотступно, как привидение.

– Лиза! – взывал он по дороге. – Приди в себя!

Наверное, ситуация выглядела и впрямь ненормальной. Действительно, какая женщина уйдет из роскошного дома, от мужа, пускай и гражданского, но вполне платежеспособного? Да еще имея в запасе пятьсот рублей, отсутствие работы, однокомнатную квартиру в Кунцево без ремонта и почти сорок лет за плечами? Только такая дура, как я!

– Лиза!

Я дошла до последней ступеньки и только после этого обернулась. Когда-то я свалилась с лестницы и чуть не свернула себе шею. С тех пор очень боюсь спускаться по ступенькам.

Итак, я преодолела спуск и обернулась. Муж возвышался надо мной, как изваяние.

– Дим, – сказала я как можно убедительнее, – давай хотя бы расстанемся по-хорошему.

– Почему? – спросил муж.

– Что «почему»?

– Почему мы должны расставаться?

Я глубоко вздохнула. Или я тупая, как валенок, или мой благоверный просто кретин.

– Мне не нравится, когда меня оскорбляют, – сказала я сухо.

– Когда это я тебя оскорбил?

Сказано было так искренне, что я в который раз поразилась мужскому лицемерию. Не знаю, как вы, а я не устаю изумляться этой мужской способности. Сначала нагадят в душу, а потом спросят: какой запах? Ничего не чувствую! Я молча скрипнула зубами, подхватила сумку и ринулась к двери. Если я задержусь еще на минуту, то не гарантирую благополучного завершения наших недолгих отношений. Муж забежал вперед, загородил дверь своим телом и спросил:

– Почему ты мне не отвечаешь?

– Уйди, – попросила я, сдерживаясь из последних сил. – Умоляю, уйди с дороги.

– Лиза!

Муж положил руки мне на плечи. Я отпрянула от него. Муж вздохнул.

– Хорошо, – сказал он тоном великомученика. – Я не стану до тебя дотрагиваться. Но хоть выслушать-то меня ты можешь?

– Нет.

Муж прикусил губу, не спуская с меня скорбного взора. Неожиданно мне стало смешно.

– Дим, ну что ты за меня цепляешься? – спросила я почти дружелюбно. – Подумай сам: ухожу я по собственной воле, ты меня не выгоняешь, значит, никакой ответственности перед совестью не несешь. Ни на какие ценности я не претендую, твои подарки в спальне, на туалетном столике… Свобода! Найдешь молодую длинноногую дуру, которая будет смотреть тебе в рот и терпеть любые выкрутасы. Что ты в меня вцепился?

Спросила и сама пожалела, что это сделала. Как будто и так не ясно. Во-первых, привычка. Сила привычки у мужчин гораздо сильнее, чем у женщин. Именно поэтому мужчины не торопятся разводиться даже с нелюбимыми женами. Во-вторых, самолюбие. Когда мужчина разрывает отношения с надоевшей любовницей – это одно. Совсем другое дело, когда на такой скандальный шаг отваживается женщина. Тем более, женщина вроде меня: не особенно молодая, не особенно красивая, не особенно устроенная, не особенно… В общем, не особенная женщина! Как это так: обычная баба взяла и бросила супермужика! Удар по мужскому самолюбию! Ни один мужчина в этом, конечно, не признается. Вот и Димка тут же начал юлить и лицемерить.

– Лиза! Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь!

– Знаю, – подтвердила я. – Поэтому и ухожу.

– Как тебе не стыдно!

Я так поразилась, что выронила сумку.

– Мне стыдно?! Почему мне должно быть стыдно?! Разве это я сказала тебе в присутствии трехсот человек «пошел вон»?!

Муж затоптался на месте.

– Ну, сказал, подумаешь… С языка сорвалось… Ты тоже хороша, могла бы обратить все в шутку! Я же на тебя не обижался!

– За что? – не поняла я.

– За то, что ты назвала меня занудным, как Катон!

– И что тут обидного? – спросила я.

Муж оскорбленно поджал губы:

– Ну, знаешь… Такие сравнения…

Ясно. Муж понятия не имеет, с кем его сравнили, вот и обижается.

– Катон был римским сенатором, – объяснила я, по привычке учительским тоном. – А занудным я его считаю потому, что он без конца повторял одну фразу: «Карфаген должен быть разрушен»! Карфаген – это город, с которым Рим вел долгие войны. Как видишь, в сравнении с римским сенатором нет ничего обидного.

Муж потоптался на месте еще немного, выискивая к чему бы придраться.

– А еще ты сказала, что мы с Гариком как Кастор и Поллукс! Между прочим, за такое оскорбление нормальные мужики морду бьют!

Я вздохнула.

– Ты неправильно меня понял. Кастор и Поллукс вовсе не представители сексуальных меньшинств. Это братья-близнецы из греческой мифологии. Что тут обидного? Есть такие созвездия! А назвала я вас так потому, что твой заместитель даже галстуки носит точно такие же, как ты! И вообще, стремится быть похожим на тебя, как брат-близнец.

Муж не нашел зацепки в моих объяснениях и засопел. Впрочем, я не сомневаюсь, что он все равно вывернется и выйдет сухим из воды.

– Вот, всегда так! – провозгласил он наконец. – Все в дерьме, а ты на белом коне! Все виноваты, а ты, как всегда, права!

Я не удержалась и громко расхохоталась. Любимый мужской вид защиты – нападение.

– Что ты ржешь?

Я оборвала смех, подхватила сумку и деловито попросила:

– Посторонись.

Муж прищурился.

– Ну и катись! – решил он, отступая в сторону и распахивая дверь. – Интересно, кому ты еще нужна: ни кожи, ни рожи, один выпендреж!.. Топай на все четыре стороны! Пускай подбирает, кто хочет!..

Он что-то еще кричал мне в спину, но я уже не слушала. Птицей слетела с невысокого крыльца, бегом миновала двор, выскочила за ворота и…

…и остановилась посреди чистого поля, полной грудью вдыхая вкусный воздух.

Свобода! Ура!

На всякий случай я отошла подальше от дома. Миновала небольшое поле, углубилась в лес. Нашла куст попышнее, травку позеленее и шмякнулась на прогретую солнцем землю. Господи, как хорошо! Куст надежно спрятал меня от постороннего взгляда, и я разлеглась на траве, раскинув руки в разные стороны. Закрыла глаза, выбросила из головы все мысли: хорошие, плохие… Позже. Обещаю, я обо всем подумаю, только немного позже, ладно?

Так я пролежала долго: почти полчаса. Голова наполнилась блаженной пустотой, тело стало легким, почти невесомым. В верхушках деревьев путался ветер, и листья шелестели надо мной мягко, как опахала. Солнечные блики играли на веках, шелковые травинки нежно гладили кожу. Наконец я открыла глаза. Со вздохом сожаления уселась, поправила заколку в волосах. Вот я и на свободе. Хочешь, не хочешь, нужно обдумать свое положение. С одной стороны, положение не завидное. Как я уже сказала, денег у меня в обрез. Даже смешно называть сумму в пятьсот рублей деньгами. На что их хватит? Только на то, чтобы доехать до Москвы. И то, если попадется бескорыстный водитель. Шестьдесят километров все-таки. Значит, можно сказать, что денег у меня нет вообще. Плохо? Конечно плохо!

Идем дальше.

С работы я уволилась почти полгода назад. Сомневаюсь, что свято место до сих пор пусто. Я работала референтом в коммерческом банке, а такие должности долго вакантными не бывают. Наверняка на этом месте уже сидит «свой человек». Конечно, с высшим образованием, конечно, со знанием двух языков… В общем ничем не хуже меня. А может, и лучше. Наверное, это молодая красивая девушка с ногами от ушей. Еще у нее во рту новейшие зубные протезы, и, когда она улыбается, по стенам офиса бегают солнечные зайчики. Я тихо засмеялась. Тут же сама изумилась своему веселью и спросила: дурочка, над чем ты ржешь? Осталась на бобах и радуешься, как ненормальная!

Действительно, положение не блестящее. Но все минусы перевешивал один солидный плюс: я снова сама себе хозяйка! Пусть все, что я нажила, – это однокомнатная квартирка на окраине города, зато там никто не будет меня унижать! И еще одно немаловажное соображение: я не сиротка. Точнее, сиротка, родители умерли, но у меня есть сестра! Вот! И какая сестра! Я сорвала травинку, прикусила ее передними зубами и задумчиво подперла щеку кулаком.

Моей сестре двадцать один год. Мне тридцать девять. Что вы говорите? Солидная разница? Конечно солидная! А если бы вы увидели нас рядом, то вообще никогда не поверили бы, что мы родные сестры. Точнее говоря, не совсем родные. Сводные.

Наша общая мама второй раз вышла замуж, когда я закончила школу и поступила в институт. Своего отца я почти не помню: он умер, когда я была очень маленькой. Мама героически вытянула меня без помощи бабушек-дедушек, хотя имела все возможности устроить свою личную жизнь. Мама была необыкновенной красавицей. Иногда мне говорят, что я на нее похожа. Но я воспринимаю это как комплимент, не больше.

Итак, мама вышла замуж. Ее избранником стал мужчина намного моложе мамы – на целых десять лет. Двадцать лет назад такой брак был скандальным. Общественное мнение гласило, что мужчина должен быть старше женщины, и все тут! Не знаю, почему. Наверное, потому, что люди привыкли считать это правильным. Так вот, второй муж был не только намного младше мамы. Еще он был татарином и в Москву приехал на заработки. То есть заветной московской прописки не имел. Все мамины соседки, друзья, подруги, коллеги по работе дружно предостерегали маму от опрометчивого шага. «Катя, ему нужна только твоя квартира!» – кричали они в один голос. И оказались не правы. Потому что второй мамин муж исчез из нашей жизни сразу после рождения моей сестры. Алиментов не платил, но и претензий на мамино имущество никогда не предъявлял.

В общем, мою младшую сестренку снова пришлось поднимать маме. Впрочем, теперь ей было намного легче, чем в первый раз. Я была взрослой барышней и вполне могла помочь. Естественно, я помогла.

Я перевелась с очного отделения университета на заочное и пошла работать. Сменила множество профессий: от почтальона до продавщицы в магазине. Потом устроилась работать уборщицей на детской кухне. Дело в том, что у мамы не было молока, и малышку пришлось вскармливать искусственно. Ничего, выкормили. И выросла наша Динка всем на зависть: красавицей и умницей.

Сестру назвали Динарой. По-моему, красивое имя, и оно отлично гармонирует с отчеством Ибрагимовна и экзотической фамилией Альтхани. Динара Ибрагимовна Альтхани. Моя сестра. Прошу любить и жаловать.

Уж не знаю, чьей дочкой она была на самом деле: моей или маминой. Я сестру начала обожать с того самого момента, как мама принесла ее домой и распеленала. Малюсенький человечек, похожий на инопланетянина из-за большой лысой головы, раскрыл глаза и…

…и я увидела, что они ярко-синие! Это было просто завораживающее зрелище! Говорят, у всех детей при рождении голубые глаза. Не знаю, у меня детей никогда не было, я даже замужем ни разу не побывала. Но это зрелище не забуду никогда в жизни!

С возрастом глаза у Динки не изменились: остались такими же ярко-синими, как васильки. Мамин цвет. Зато разрез глаз, удлиненный, улетающий к вискам, сестра получила от отца. Я считаю, что родители передали ей самое лучшее, что могли. Свою удивительную красоту.

А дальше…

Дальше Динка легко и играючи закончила школу на пятерки. Так же легко и играючи поступила в МГИМО. Между прочим, на бюджетное отделение, при конкурсе тридцать человек на вакантное место! Да. Я не только люблю сестру. Я еще и горжусь ею.

Вот я и обрисовала вам вкратце свое семейное положение. Хотя, нет, забыла рассказать о странном недавнем событии. Внезапно объявился Динкин отец. Как вы думаете, откуда мы получили весточку? Из Англии! Выяснилось, что Ибрагим давным-давно осел в Британии и даже успел там жениться на довольно состоятельной англичанке! Жили они с новой женой хорошо, одна беда: детей им почему-то Бог не дал. И теперь, после смерти мужа, мачеха Дины решила передать ей свое состояние.

Вот так, как в сказке, моя сестричка в одно мгновение сделалась богатой невестой!

Динка звонила мне два дня назад. Она рассказала, что английская леди недавно прибыла в Москву и назначила ей встречу. Я только не разобрала, где. Ну, ничего. Сейчас приеду в город, позвоню Динке и подробно ее обо всем расспрошу.

Я вздохнула. С усилием заставила себя подняться с теплой, прогретой солнцем земли. Отряхнула юбку, поправила заколку. Подхватила сумку и быстрым шагом направилась к дороге, проходившей в пятидесяти метрах от покинутого мною дома.

Найти бескорыстного водителя оказалось совсем не так трудно, как я думала. Первый же автомобилист выразил готовность подбросить меня до города, благо и сам туда направлялся. О деньгах не спросил, я уточнять не стала. Просто уселась рядом с благодетелем и захлопнула дверцу машины.

До Москвы мы доехали быстро. В разгар субботнего дня все нормальные люди пребывали на дачах, и пробок на дороге не создавали. Водитель подвез меня до самого дома и по моей просьбе остановился. Сейчас начнется самое неприятное.

– Спасибо, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал весело и непринужденно. – Сколько я вам должна?

– А сколько не жалко! – так же весело откликнулся водитель.

Я сунула руку в карман. Достала сложенную пятисотрублевую бумажку, развернула ее и спросила:

– Четыреста рублей вас устроят?

Водитель внимательно посмотрел на меня, потом на аккуратно расправленную купюру.

– Последняя, что ли? – спросил он вполголоса.

Я хотела беззаботно покачать головой. Но не стала этого делать. Подтвердила:

– В данный момент – последняя.

Водитель отвел мою руку:

– Не надо.

От удивления я даже начала заикаться:

– С-совсем не надо?

– Совсем, – терпеливо подтвердил автолюбитель. – Держите деньги при себе. Пригодятся.

От такого невероятного великодушия я растерялась самым жалким образом.

– Как же так? Возьмите хотя бы двести!

– Не нужно. Мне все равно было по дороге.

– Ну, хотя бы сто рублей!..

– Нет! – отрубил водитель. Наклонился в мою сторону и распахнул передо мной дверцу. Улыбнулся и пожелал: – Удачи вам.

Я вылезла из машины, по-прежнему ничего не соображая. Денежная бумажка была зажата в моем кулаке. Водитель захлопнул открытую дверцу, подал машину назад, развернулся. Стартанул с места и скрылся из глаз прежде, чем я сообразила, что даже не успела его поблагодарить.

– Боже мой! – пробормотала я. – А еще говорят, что не осталось на свете добрых людей!

Покачала головой, подняла с земли сумку и потопала к подъезду. Настроение резко поднялось. Есть ведь добрые люди! Еще как есть! Значит, не все так плохо на белом свете! И я в этой жизни не пропаду! Все устроится, все устаканится, есть друзья, есть подруги, есть сестра…

В общем, справимся!

Напевая себе под нос, я поднялась на третий этаж. Открыла дверь, вошла в душную пыльную квартиру. Не разуваясь, побежала к окнам и распахнула их настежь. В квартиру ворвался поток свежего ветра.

– Вот так, – сказала я весело.

Минутку постояла, вдыхая вкусный запах травы и земли, потом вернулась назад, к двери. Закрыла ее на замок, переобулась, прошлась по квартире. Да уж. Не царские палаты, прямо скажем…

Год назад я решила разменять трехкомнатную мамину квартиру на две однокомнатные. Мне очень не хотелось расставаться с сестрой, но я прекрасно понимала: время пришло. Динка уже взрослая барышня. Она должна строить собственную жизнь, а для этого нужна собственная территория. Не хочу, чтобы будущий Динкин муж потихоньку предъявлял жене претензии из-за моего нудного присутствия. Однако все получилось наоборот. Мужа нашла себе не красавица Динка, а я. Смешно, да?

Полгода назад я познакомилась с Димой. Дмитрий Васильевич Крылов владел страховой компанией, и эта компания была связана с нашим коммерческим банком общей деловой пуповиной. Уж не знаю, чем я Димке приглянулась (в банке есть девочки посвежее и посимпатичнее), но через месяц после знакомства он предложил мне переехать к нему. Скажу честно: я встретила это предложение без особого восторга. Димка поставил непременное условие: я должна бросить работу. Почему? А потому, что его дом находится далеко от города! Добираться на работу каждый день в час пик и в час же пик выбираться обратно – удовольствие ниже среднего! Димка выделил мне полторы тысячи долларов на карманные расходы ежемесячно, и я сочла это предложение очень выгодным. Моя зарплата в банке составляла двадцать тысяч рублей.

К тому же, меня всячески уговаривали мои замужние подружки.

– Лиза, это твой последний шанс! – говорили они, заламывая руки. – Даже не вздумай отказаться!

– Почему последний? – недоумевала я.

– Вспомни, сколько тебе лет!

– Ну и что?

– А то! Сколько в банке молодых и незамужних?

Я пожимала плечами. Вопрос был риторическим. Много. Очень много в банке молодых и незамужних.

– И ты еще раздумываешь?! – негодовали подруги.

Вот так, под их напором, я дала Димке свое согласие. Немного угнетала мысль, что Димка вроде как делает одолжение, выбирая меня, не юную и в общем-то обыкновенную… Впрочем, тогда я посчитала эту мысль проявлением комплексов и задавила ее на корню.

А зря задавила.

Я прошлась по квартире, машинально отмечая, что нужно убрать, что вымыть, что постирать. Запустила я дом, ничего не скажешь. Почти полгода тут не появлялась. Я дошла до кухни, налила в чайник воды и брякнула его на плиту. Зажгла газ, села на табуретку и снова ушла в воспоминания…

Да. Зря я тогда так глупо бросила работу. Зависимая женщина – раба мужского эгоцентризма. Ни один, даже самый порядочный мужчина, не станет воспринимать всерьез жену, если кормит ее из собственных рук.

Вообще-то, эту нехитрую истину я знала очень давно. Просто позволила себе расслабиться на полгода. И получила за это полный набор гадостей.

Сначала Димкин дом произвел на меня впечатление. Подобные интерьеры я видела только на картинках модных журналов. Кухня… Ну, это вообще отдельная песня. Представьте себе огромный тридцатиметровый простор, напичканный современнейшей бытовой техникой и обставленный прекрасной мебелью из массива вишневого дерева! Я стояла посреди всего этого великолепия открыв рот, а Димка от души смеялся, видя мой восторг.

Каждая комната в этом доме была для меня пещерой с сокровищами! Что это действительно так, выяснилось немного позже.

Когда я разбила фарфоровую статуэтку балерины, стоявшую на туалетном столике, Димка ограничился краткой справкой. Оказалось, что балерина стоила примерно столько, сколько весь мой гардероб. Если бы, конечно, кто-то польстился его купить. Я долго униженно извинялась. Даже предлагала выплатить стоимость балерины из карманных денег, не в один прием, конечно, в два-три… Дима добродушно посмеялся и от этого предложения отказался. Действительно, какой смысл? Деньги-то дает мне он!

С тех пор я начала передвигаться по дому очень осторожно, контролируя каждый свой шаг. Когда я возилась на кухне, Дима стоял рядом и внимательно наблюдал за любым моим движением.

– Возьми доску, – говорил он, когда я по привычке пыталась нарезать хлеб прямо на столе. – Поцарапаешь поверхность. Не суй мокрые бокалы в шкаф! Над столом есть сушка!

– Не ставь банку с медом на деревянную полку! Испачкаешь! Не хлопай дверцей холодильника! Она может сломаться!

И так далее, и тому подобное. Скажу вам честно: самое отвратительное, что есть на свете, это жизнь в роскошных чужих декорациях, где тебе не принадлежит ни одного гвоздя! Вот так я прожила почти полгода: не хлопая, не ставя, не царапая, не дотрагиваясь… Вам противно? А мне-то как противно, если б вы только знали!

Последней каплей стал совместный культпоход по супермаркету. Димка никогда не отпускал меня одну за покупками. Не знаю, почему. Наверное, ему нравилось контролировать процесс траты денег. И еще ему доставляло удовольствие постоянно поправлять меня по ходу дела:

– Положи сырки в два пакета, один пакет может порваться. Не клади кефир рядом с хлебом, кефир может пролиться. Не бери сметану: это вредный продукт. Не пей минералку с газом – это смерть для желудка.

Я молча стискивала зубы. Вот объясните мне: почему я, взрослая женщина, не имею права выпить такую минералку, какую мне хочется? Может, вода с газом и вредна для желудка, но мне она нравится! Это мой желудок! И почему я должна отказаться от сметаны? Не понимаете? Вот и я не понимаю!

Я не выдержала в тот момент, когда Димка расплачивался у кассы. Не поворачиваясь, он небрежно бросил мне:

– Не разбрасывай очки где попало, сунь их в карман!

Помните легенду о соломинке, которая сломала спину верблюда? Вот эта фраза и оказалась для меня той самой соломинкой.

Я огляделась безумными глазами. Увидела свои солнцезащитные очки. Они лежали рядом с продуктами, которые я старательно укладывала в пакет. Я открыла рот и сказала:

– Может, хватит?

Димка оторвался от чтения товарного чека и удивленно приподнял брови:

– Ты о чем?

– Обо всем! – сказала я, с трудом сдерживаясь, чтобы не повысить голос. – Мне сорок лет! Я сама решу, куда мне положить мои очки! И куда сунуть этот проклятый кефир: рядом с хлебом или рядом со стиральным порошком! Понятно?!

Димка процедил сквозь зубы:

– Пошла вон!

Никогда не забуду взгляда, который бросила на меня кассирша! Это была дикая смесь брезгливости, жалости, презрения и торжества. «Сама виновата»! – говорил этот взгляд. И он меня добил.

Я бросила пакеты на пол, выскочила из магазина, подальше от места моего позора, добежала до машины и забилась в угол салона. Присутствие шофера не позволяло мне рыдать в полный голос, поэтому я очень старалась всхлипывать беззвучно. Димка вышел из магазина минут через двадцать. Наверное, я помяла какие-то продукты, и он потребовал их обменять. Взгляд гордый, лицо каменное. Прошествовал к багажнику, аккуратно пристроил сумки с покупками, уселся рядом с шофером, не глядя в мою сторону. И мы поехали домой.

Нужно ли говорить, что всю дорогу я беззвучно рыдала?

Когда машина въехала во двор, я в последний раз вытерла мокрые глаза. Решение было принято бесповоротно и окончательно: с меня хватит! Если это она и есть, красивая жизнь, пускай меня лучше отправят в тифозный барак ухаживать за больными!

Я поднялась в спальню, собрала свои вещи… Ну а дальше вы уже все знаете.

Чайник закипел. Я выключила газ, поднялась с табуретки и достала чашку. Боже мой, какое же это счастье! Находиться у себя дома, пользоваться своими вещами и не втягивать голову в плечи, нечаянно уронив на пол ложку! Ни на что не променяю это прекрасное ощущение свободы! Я отыскала в висячем шкафчике старые пакетики заварки, бросила один в чашку, залила его кипятком. Пошарила в шкафчиках еще немного и отыскала старые залежи карамелек. Ура! Королевское чаепитие!

Значит, так. Подведем наши нелегкие итоги. Первое, работы нет, денег тоже. Но есть еще на свете добрые люди, как показали недавние события. Они меня поддержат. Перехвачу у Динки немного денег; сестрица получила после смерти отца приличную сумму в фунтах и неоднократно предлагала со мной поделиться. Раньше я отказывалась. А сейчас соглашусь.

Теперь второе. Работа. Это серьезный вопрос. Для начала нужно позвонить в мой банк, потрепаться с девочками. Может, надежда на восстановление все же есть. Директор был мною доволен и даже выразил сожаление по поводу моего ухода… Может, возьмет обратно? Я вздохнула. Нечего обманывать себя. Незаменимых людей, как всем известно, на свете нет. Скорее всего моя должность давным-давно занята.

Ладно, поживем-увидим.

Я подняла чашку, сделала осторожный глоток. Развернула карамельку, откусила сразу половину и захрустела ею. Допила чай, доела конфету. Потянулась от удовольствия. После чего поднялась из-за стола и взялась за дело.

Для начала я пошла в комнату и позвонила Динке. Мобильный сестры порадовал меня сообщением, что абонент находится вне зоны действия сети. Тогда я перезвонила ей на домашний номер. Хотя точно знала, что в такое время суток, да еще и в выходной день, застать сестрицу дома нереально. Как выяснилось, я снова оказалась права. Динка трубку не сняла.

– И где тебя носит? – спросила я недовольно.

Глупый вопрос. Где может носить красивую двадцатилетнюю девицу в прекрасный летний день? Ясное дело: поехала на природу! И не одна. Наверняка с друзьями и подругами.

Динка у меня девушка контактная, компания вокруг нее собирается большая. Я порылась в блокноте, поискала номера ее ближайших подружек. Звонить или не звонить? Наверное, лучше не надо. Время детское, молодежь развлекается, чего я полезу со своими проблемами? Нет, лучше подожду до вечера.

Я придвинула к себе телефонный аппарат, стоящий на журнальном столике, набрала номер моей задушевной подружки Тоньки. Антонину я знаю столько же лет, сколько себя. Родились в одном году, в одном роддоме, жили в одном дворе, ходили в одну школу, сидели за одной партой. В общем, намозолили друг другу глаза за сорок лет знакомства. Но отчего-то общаться нам не надоело.

– Да, – сказала Тонька недовольным голосом.

– Привет.

Подруга шмыгнула носом и спросила:

– Лиза, ты, что ли? Ну и чего тебе надо?

Я слегка обалдела:

– А что? Ты не рада меня слышать?

– Чего тут радоваться, – хмуро сказала Тонька. – Звонишь наверняка с городского аппарата, слышимость хорошая. Значит, ты дома. А чего ты делаешь дома в разгар субботы? Ясное дело: обустраиваешь быт. Выходит, семейная жизнь закончилась.

Я не нашлась, что на это ответить. Способности подруги к дедукции вгоняют меня в ступор.

– И что мне сделать? – осведомилась я, немного придя в себя. – Положить трубку?

Тонька вздохнула и велела:

– Вари кофе. Через полчаса приеду, – и положила трубку.

Я постояла возле столика, переваривая разговор. Да, вот такая у меня подруга! Может, кому-то покажется колючкой, а мне нравится! Потому что я точно знаю: случись беда – Тонька наизнанку вывернется, чтобы мне помочь. Забросит мужа, двоих взрослых сыновей, перекочует ко мне и возьмется за решение возникшей проблемы. Надежный она друг, вы уж мне поверьте. Проверено жизнью.

Я потопала на кухню, проверила, есть ли у меня кофе. Кофе, как и следовало ожидать, был только растворимый. Тоня такой не пьет. Она потребляет исключительно натуральную арабику. Я быстренько собралась, выскочила в ближайший магазин и произвела необходимые покупки. Растранжирила почти триста рублей из оставшихся пятисот, зато накрыла нормальный стол. И сыр поставила приличный, и ветчину нарезала, и зефирчик в шоколаде в вазочку положила… В общем, приятно посмотреть.

Не успела я налюбоваться на накрытый стол и насыпать в турку молотый кофе, как в дверь стукнули ногой. Так стучит только моя подруга Антонина. Она при столь решительных манерах росту у нас низенького, проще говоря, пигалица. Метр с кепкой. И до моего звонка у нее ручка не дотягивается.

Я поспешила на зов: подруга ждать не любит. Распахнула дверь, посторонилась. Тонька вошла в прихожую, не глядя сунула мне огромный пакет:

– Бери!

– Что это? – машинально спросила я, сунув в него нос.

– Синильная кислота! Врачи рекомендуют! Вместо снотворного! – огрызнулась подруга.

Но я уже увидела бутылку виски и захихикала. Ясно. Сегодня день повального пьянства. Сначала мы с Тонькой поругаемся, потом помиримся, а потом начнем рыдать над нашей неудавшейся жизнью. Все это с помощью вискаря, конечно.

Я быстренько перетащила пакет на кухню и примостила его возле стола. Тонька чертыхалась в коридоре, разыскивая тапочки.

Я принялась вытаскивать подарки. Сначала, разумеется, водрузила в центр стола бутылку «Голден лейбл». Затем достала пакет сока. Потом пришел черед закусок: телячьей колбасы, сыра «дор блю» с голубой плесенью и коробки конфет «Коркунов». А еще на самом дне пакета были плотно уложены коробки с лапшой «Роллтон».

– «Роллтон» добавляет мед, чтобы был здоров народ, – сказала я машинально.

– Не мед, дурочка, а йод! – поправила меня Антонина, появляясь в дверях.

– Какая разница?

– Ага! А ты попробуй вермишельку медом заправить! Объедение!

– А ты что, пробовала, что ли?

Антонина отобрала у меня пакет с лапшой и повесила его на ручку двери.

– Это тебе на завтра, – объяснила она. – Пока не приготовишь что-то путное.

– Тонь, а лапша – это не слишком?…

Я не договорила. Защипнула на животе широкую складку, продемонстрировала ее подруге:

– Смотри! Сплошное сало!

– Значит, завтра съешь лапшу, а послезавтра сядешь на салатики, – ответила подруга. И тут же подозрительно спросила:

– Хотя твоих доходов, наверное, хватит только на подножный корм?

– Точно, – согласилась я.

Тонька хотела что-то сказать, но передумала и пожала плечами. Действительно, если человек идиот – это навсегда. Какой смысл читать нотации?

Тоня достала из кармана платья две купюры по сто долларов. Пристроила их на край стола:

– Вот. Это тебе на первое время. Пока не оклемаешься и не устроишься на работу.

Я наклонилась и чмокнула подругу в щеку. Тоня сердито отпихнула меня в сторону и уселась на табуретку. Оглядела накрытый стол, спросила:

– А где кофе?

– Ах да!

Я вспомнила, что не поставила кофе на плиту. Быстренько зажгла газ, пристроила турку на конфорку.

– Говори, – потребовала подруга.

– Что говорить? – спросила я, не отводя глаз от кофе.

– Не прикидывайся белой мышкой! Говори, почему сбежала от Дмитрия! Опять, как последняя дура, на бобах осталась! Ни денег, ни работы, ни мужика! Такой шанс упустила!..

Я повернулась к подруге и посмотрела ей в глаза:

– Тонь, тебе твой муж когда-нибудь говорил «пошла вон» в переполненном магазине?

Тоня захлопала ресницами.

– Вот, значит, как… – протянула она, меняя тон.

– Именно так, – подтвердила я. – И до этого случая, поверь, жизнь с Димой сахаром не была. А уж после такого…

Я не договорила и стиснула зубы. Ненавижу. Может, во мне и нет ничего достойного внимания, но оскорблять себя я никому не позволю.

– Правильно сделала, – сказала вдруг Тоня.

Я настолько поразилась, что ничего не ответила.

– Ты мне объясни: что за гнилое мужичье на свет народилось? – спросила Тоня.

Я пожала плечами:

– Не все мужики гнилые.

– Но многие.

Я хотела ответить, но не успела. Закипевший кофе плеснул через край турки, с шипением залил плиту. Я ахнула, быстренько выключила горелку и подхватила рукавицей горячую ручку.

– Много вылилось? – спросила Тоня.

Я заглянула в турку:

– Тебе хватит.

– А тебе?

– Я чай больше люблю.

Через пять минут мы с Антониной уютненько сидели за столом, попивали кофеек и чай. Открытая бутылка виски терпеливо дожидалась своей очереди.

– Что дальше делать думаешь? – спросила Тоня.

– Работу искать.

Подруга кивнула:

– Это верно. Жаль, конечно, что красивая жизнь тебе не удалась…

– Тонь, да брехня все это! – перебила я.

– Что брехня?

– Красивая жизнь! Ты, милая, начиталась дамских романов о последней любви олигарха, вот и поглупела. Не бывает в жизни ничего подобного! И если женщина соглашается существовать как растение: без собственных денег, без работы, без перспектив на будущее, то и получает то, что заслужила. Бесконечные унижения. Но об этом дамы-писательницы предпочитают не упоминать.

– Женщины хотят сказки, – сказала Тоня.

– Да, – согласилась я. – Но женщины должны понимать, что романы – это одно, а жизнь совсем другое. Нельзя переносить в реальную жизнь законы любовного жанра.

Подруга допила кофе, потянулась за виски и разлила его по бокалам.

– А что слышно о Динкиных делах? – спросила Тоня, отпивая глоток по-европейски, без тоста.

Я взяла свой бокал, пригубила янтарный напиток:

– У Динки вроде бы все в ажуре. Она мне звонила пару дней назад, говорила, что у нее назначена встреча с этой англичанкой… Как ее… Лорой.

– Дама приехала в Москву? – удивилась Тоня.

– Да. Она хотела лично встретиться с Диной.

– Зачем?

Я пожала плечами:

– Познакомиться с дочерью покойного мужа, например.

– А она не поздновато спохватилась? – спросила Тоня. – Может, раньше надо было инициативу проявлять?

– Лора перед Динкой ничем не виновата, – возразила я. – Она ей совершенно посторонний человек. И ничем Динке не обязана.

– Ну, в общем да, – не стала спорить Тоня. – Странно только, что она столько лет обходилась без личного знакомства, а тут примотала.

– Она же Динке все деньги завещает. Наверное, хочет видеть человека, которому достанется семейное состояние.

Тоня снова отпила немного виски:

– И велико оно, семейное состояние?

– Да нет. Динка говорила, что основная часть вложена в недвижимость. Она после смерти Ибрагима получила десять тысяч фунтов, сколько-то то ушло на налоги… В общем, ей досталось около пятнадцати тысяч долларов.

– Неплохо! – заметила Тоня. – Пускай хоть так, но справедливость восторжествовала.

– Ты о чем?

– Я о том, что папаша о дочери при жизни не сильно заботился.

– Бог ему судья, – сказала я. – Справились и без него. Дальше бы тоже справились, но я рада, что у Динки появилось хорошее приданое.

– Приданое – штука опасная! – заметила Тоня. – Аферисты начнут липнуть, как мухи!

Я засмеялась:

– Ты с ума сошла! Ты что, Динку не знаешь?

– Сестрица у тебя, конечно, с характером и неглупая, – согласилась Тоня. – Но знаешь, бывают такие опасные особи, что даже неглупые девушки голову теряют.

– Динка не потеряет! – сказала я уверенно.

– Дай-то бог.

Не знаю, почему, но этот разговор меня встревожил. Я вернулась в комнату и снова набрала Динкины номера. Мобильный отключен, дома трубку никто не снимает. Черт! Неужели с сестрой что-то произошло? Я положила трубку на место и глубоко вздохнула. Посмотрела на часы: только половина шестого.

– Не смей себя накручивать! – сказала я вслух.

– Что? – откликнулась Антонина из кухни. – Ты что-то сказала?

– Нет, ничего. Тебе показалось.

Я вернулась, уселась за стол, взяла бокал и спросила:

– Ты Динку давно видела?

Тоня сморщила лоб, припоминая.

– Неделю назад… Да, точно. В прошлую субботу. Шла с рынка, на улице столкнулась с Диной. Остановились, поболтали. Динка была не одна, с подругой. Собирались на дискотеку. А что?

– Ничего.

Я залпом выпила виски, со стуком поставила бокал на стол и потянулась за кусочком сыра. Тоня наблюдала за мной встревоженными глазами.

– Лиза! Что происходит? Я же вижу: ты сама не своя!

Я прожевала сыр и мрачно ответила:

– Не могу до сестры дозвониться. Час назад звонила – никакого движения. Сейчас перезвонила – то же самое. И мобильник отключен.

– Ну и что? – не поняла Тоня. – Дергаешься, что ли? Ну и дура! Во-первых, посмотри на часы.

– Посмотрела уже!

– Во-вторых, сама знаешь: Динка девушка мобильная. Сидеть дома в выходной день не в ее характере. Наверняка где-нибудь с друзьями… как они говорят… – Тоня пощелкала пальцами, припоминая слово. – О! Тусуется, вот!

– Тусуется, – повторила я. Налила себе еще виски, выпила его одним глотком, как минералку.

Тоня отобрала у меня бокал, приказала:

– А ну прекрати истерику!

– Все, – пообещала я. – Больше не буду. Действительно, чего я всполошилась? Пускай девочка веселится!

– Вот именно! Кстати, – перевела Тоня стрелки на другую тему, – я скоро в Турцию еду. Что тебе привезти?

– Ничего, – ответила я. – Денег нет.

– Потом отдашь!

Я молча покачала головой. Не в моем положении влезать в долги. У подруги масса своих проблем.

Антонина, как и я, получила высшее образование. Она филолог с хорошим стажем работы. И, почти как всякий филолог в наше время, торгует на вещевом рынке турецким ширпотребом.

Мне повезло больше. Я со своим историческим дипломом умудрилась пристроиться референтом в коммерческий банк. Впрочем, взяли меня не столько за исторический диплом, сколько за хорошее знание английского. Спасибо покойной мамочке, вовремя отправила дочку на иностранный факультатив, чтоб ребенок на улице не болтался. Английский я знаю вполне прилично – читаю, пишу, говорю. Но, поскольку официальной бумажки не имею, работодатель с полным правом платил мне меньше, чем дипломированному специалисту. Впрочем, я не в претензии. Двадцать тысяч рублей в месяц меня вполне устраивали. И если работодатель решит принять меня обратно, я соглашусь даже на меньшие деньги.

– Все будет хорошо, – сказала Антонина, уловив мое настроение.

– Конечно! – ответила я. – Я в этом даже не сомневаюсь!

И сильно покривила душой. Сомнений относительно моего будущего у меня было хоть отбавляй.

Тоня засиделась у меня допоздна. Мы ополовинили бутылку виски, после чего решили остановиться. Тоня собралась и уехала домой, а я бросилась к телефону. Беспокойство сидело у меня в подкорке здоровенной колючей занозой.

Я снова и снова набирала Динкины номера. И получала тот же результат: мобильник отключен, домашний телефон не отвечает. Я посмотрела на часы. Половина одиннадцатого. Начинать волноваться или как? Конечно, если сестрица умотала на дискотеку, то домой заявится не раньше часу. И что мне делать? Сидеть и ждать до глубокой ночи?

Я села на диван и начала ждать.

Время тянулось невыносимо медленно. Мне показалось, что я успела поседеть. Наконец часы, стоявшие напротив, показали половину второго, и я схватила телефонную трубку.

Мобильник выключен. Домашний не отвечает.

Я опустила трубку на аппарат, ощущая, как сердце переместилось в область гортани и затрепыхалось между миндалинами.

Что происходит? Может, Динка уехала на пару дней? Куда? Ну, не знаю. Например, на дачу, за город. Но тогда она обязательно предупредила бы меня! Динка человек ответственный, прекрасно знает, какая я психопатка!

Я вскочила с дивана и заметалась по комнате. Что делать, что делать, что делать?… Может, поехать к сестре и ждать у нее в квартире? Я подхватила сумку и тут же затормозила. А если Динка заявится домой не одна? Вот будет мило! Да я под землю со стыда провалюсь! Сестра – взрослая девушка, вполне возможно, что у нее есть молодой человек. Я бросила сумку на место, снова уселась на диван и уставилась на часы.

Самое страшное – это ожидание. Мысли приходят в голову разные, и среди них ни одной успокаивающей. Я успела нарисовать себе несколько картинок, от которых волосы на голове встали дыбом, выпила полный пузырек валерьянки и выкурила полпачки сигарет. В шесть утра я позвонила еще раз.

Никакого ответа.

Я подхватила сумку и бросилась туда, куда по привычке бросается человек старой советской закалки. В милицию. Заспанный дежурный встретил меня неприветливо.

– Не отвечает на звонки? – спросил он, с трудом сдерживая зевок. – Ну и что с того?

– Ничего себе! – возмутилась я. – Пропала молодая девушка, а вы спрашиваете «что с того»?

– А с чего вы взяли, что она пропала? Может, резвится где-нибудь со своей компанией!

– Ее не было дома весь день и всю ночь.

– Подумаешь! Сейчас молодые зависают на несколько дней!

– Она бы мне позвонила! – сказала я с отчаянием. Но мое отчаяние не произвело на дежурного никакого впечатления.

– Заявление о пропаже принимаются через трое суток, – отбубнил он привычный текст.

Я села на стул и тихо заплакала. Дежурный снова зевнул, налил воду в захватанный граненый стакан и подвинул его мне. Я залпом выпила несвежую жидкость, пахнувшую пивом.

– Не волнуйтесь раньше времени, – произнес дежурный. – Объявится ваша сестренка, никуда не денется.

– А если не объявится?

– Ну… – Дежурный поразмыслил.

– Если не объявится, тогда и приходите. Через три дня. И фотографию не забудьте. Понятно?

Я встала со стула и спросила:

– А если ей помощь нужна? Сейчас, а не через три дня?!

– Я законы не устанавливаю, – равнодушно обронил дежурный.

Все. Аудиенция окончена.

Я вышла из отделения, волоча ноги. Проклятое государство, проклятые законодатели, проклятые законы! Все у нас через задницу,а не как у нормальных людей! Значит, мне не остается ничего другого, как начать разыскивать сестру. Рассчитывать на помощь милиции нечего. Я поймала такси и поехала к Динке.

Динка живет рядом с Черемушкинским рынком, на котором моя подруга Тоня торгует турецким ширпотребом. Дом стоит недалеко от дороги, зато дворик зеленый и тихий. И соседи приличные, пьяных компаний у себя не собирают. Нужно будет их расспросить: может, они что-то видели или слышали. Только немного позже. Неудобно ломиться к людям на рассвете, тем более в выходной день.

Я поднялась на третий этаж, достала из сумки ключи. Динка оставила мне запасную связку на всякий случай, но я еще ни разу не позволила себе ею воспользоваться. Вот, довелось, наконец. Я потратила несколько минут на войну с замками, открыла дверь и вошла в коридор. Темно, ни зги не видно. Интересно, где тут выключатель? Я зашарила по стенкам. Выключатель обнаружить не удалось, и я двинулась в сторону открытой комнатной двери. Точно помню, что выключатель в большой комнате справа от входа.

Я нашарила пластмассовую клавишу и вдавила ее. Вспыхнула хрустальная люстра, я бросила только один взгляд вокруг и невольно присела на подлокотник кресла.

В комнате царил дикий разгром.

Ящики мобильной стенки валялись на полу, их содержимое перемешалось в одну сюрреалистическую кашу. Диванные пуфики были разодраны, поролон вперемешку с остатками ткани устилал пол вместо ковра. Ковер, небрежно свернутый, валялся под окном. Подоконник сломан. Кресло распотрошено так же, как диван. С телевизора почему-то снята задняя панель, внутренности вывалены наружу. Я приложила руку к шее, удерживая сердце, которое рвалось выпрыгнуть наружу. Что происходит?

Ничего не соображая, я подняла с пола телефон. Мобильник сестры. Отключенный. Может, сели батарейки, Динка уехала за город и оставила аппарат дома? А пока ее не было, в дом залезли воры?

Тут мой взгляд упал на пол. Под остатками разбитой хрустальной вазы явственно просвечивала стодолларовая бумажка. Есть у сестры глупая привычка хранить деньги в вазочках на самых видных местах.

Деньги не взяли. Не взяли деньги. Значит, приходили не за деньгами…

Минуту я тупо смотрела на край денежной купюры, потом поднесла руки к лицу и громко, безудержно зарыдала.

Через час я сидела на кухне в соседней квартире. Динкина соседка, испуганная молодая женщина, поила меня валерьянкой и минеральной водой. За столом сидел следователь.

Милицию я вызвала сразу, как только смогла внятно объясняться. Больше всего я боялась, что явится тот самый дежурный милиционер, который разговаривал со мной полтора часа назад. Но мне повезло. На вызов приехала следственная бригада во главе с немолодым мужчиной по имени Олег Витальевич.

Трудно сказать, что меня привлекло в этом человеке. Разговаривал он вежливо и сухо, внешность имел самую обыкновенную, можно сказать, непрезентабельную. Я бы сравнила следователя с постаревшим Буратино. Но при этом от него исходило ощущение спокойной уверенности и внутренней силы. Передвигался по разгромленной комнате Олег Витальевич неторопливо, не пропуская никакой, даже самой маленькой детали. Расспрашивал меня обстоятельно, записывал точно, не проявлял недовольства, если я вдруг вспоминала то одну, то другую опущенную подробность. В общем, человек добросовестно делал свою работу и не считал меня личным врагом потому, что я испортила ему выходной.

– Ну, хорошо, – сказал Олег Витальевич, когда я более-менее связно поведала ему о событиях последних дней. – Основное мы выяснили, осталось немного. У вас есть фото вашей сестры?

– Да, конечно.

Я торопливо раскрыла сумочку, достала бумажник. Динкина фотография хранилась там за пластиковой рамкой. Я расстегнула бумажник, подала его следователю. Тот принял кожаную корочку, рассмотрел снимок на расстоянии вытянутой руки. Приподнял бровь, слегка качнул головой. Опустил руку на колено, перевел на меня взгляд:

– Не похожи вы с сестрой.

– Я же сказала: у нас разные отцы. Отец Дины был татарин.

Следователь кивнул. Спросил, указывая подбородком на фотографию:

– Можно взять?

Я вынула снимок и подала его Олегу Витальевичу. Тот аккуратно пристроил фотографию в пластиковую папку.

– Не беспокойтесь. Я верну.

– Хорошо, – прошептала я.

– Вы можете идти. Квартиру мы закроем и опечатаем. Ключи пока побудут у меня.

Я молча кивнула. Следователь поднялся со стула и вышел из кухни. Как только он скрылся за дверью, Динкина соседка бросилась ко мне:

– Лиза! Как вы?

– Я держусь. Спасибо за валерьянку.

Женщина махнула рукой. Неудобно, но я не помню ее имени.

– Ерунда! Лишь бы все обошлось!

Я оперлась рукой о стол и спросила:

– А вы не видели ничего… странного?

– Да в том-то и дело, что нет! – ответила женщина так горячо, что я ей сразу поверила. – Динка – девушка с головой, кого попало домой не таскает! Пару раз на неделе приходила с подругой, а так… Компании у нее дома не собирались.

– А когда вы ее видели в последний раз? – спросила я.

– В пятницу, – не раздумывая, ответила женщина. – Я по лестнице спускалась, а она в подъезд входила. Пакет у нее был в руках… большой такой. Динка сказала, что купила вечернее платье.

Я насторожилась:

– Вечернее платье? Значит, она куда-то собиралась?

Соседка с сожалением развела руками:

– Я не спросила. Посчитала, что неудобно лезть в чужую жизнь. Все-таки взрослый человек.

Я вздохнула. Женщина погладила меня по плечу.

– Все будет хорошо, – сказала она. – Вот увидите. Не такой Динка человек, чтобы пропасть без следа.

Горло сдавил спазм.

– Спасибо, – пробормотала я и торопливо направилась к выходу. Мне не хотелось распускать сопли перед посторонними людьми.

Я брела по улице, ничего не замечая вокруг. Изредка на меня натыкались люди, кто-то раздраженно огрызался, кто-то торопливо просил прощения. Мне были безразличны и те и другие. Мне нужна была только моя сестра. Бессознательно переходя с улицы на улицу, я добрела до маленького кафе. Вошла в прохладный зал, обвела его взглядом. Почти никого. Если не считать мужчины и девушки, сидевших за столиком у окна. Отдохну-ка немного, силы мне еще понадобятся. Заодно выпью кофе, решила я. Уселась неподалеку от ранних посетителей. Зал был настолько маленький, что столики стояли почти впритык. И я волей-неволей стала свидетельницей их разговора.

– Мне все это надоело, – говорила девушка, отбивая пальцами на столе сложный ритм. – Ты мне шагу без присмотра ступить не даешь!

– Мы же договорились, – начал мужчина, но девушка оборвала его.

– Плевать мне, договорились мы или нет! Я свободный человек, что хочу, то и делаю! И я тебе, между прочим, не жена!

С этими словами девушка решительно поднялась со стула. Мужчина схватил ее за руку:

– Подожди!

– Убери руки, – громко приказала девушка.

Мужчина помедлил и разжал пальцы. Девушка тряхнула роскошными длинными волосами, бросила на меня быстрый взгляд и вышла из кафе. Мужчина остался сидеть за столиком. Его спина сгорбилась и превратилась в спину старого человека.

Официантка подошла ко мне в ту минуту, когда я уже начала раскаиваться, что зашла в это кафе. Кому приятно с утра пораньше стать свидетелем личной разборки! Да еще имея кучу своих собственных проблем! Но официантка уже стояла у моего столика с блокнотом наизготовку, и обмануть ее ожидания я не сумела.

– Двойной эспрессо, – сказала я. Подумала и добавила: – Бутерброд с сыром. И рогалик с джемом.

Официантка кивнула. Сунула блокнот в кармашек передника, скрылась в подсобке. А я принялась изучать спину незнакомца, которого только что на моих глазах бросила любимая девушка. Интересно, сколько ему лет? Девице было лет двадцать, не больше. Судя по комплекции, мужчина значительно старше нее. Хотя сейчас многие молодые люди наращивают мышцы в спортзале. Незнакомец плотного телосложения, но избыточным весом не перегружен. Рубашка на нем хорошая. Дорогая рубашка. Я такую видела на витрине бутика возле банка. Только рубашка на мужчине была изрядно помята, словно ее обладатель проспал ночь, не раздеваясь.

Хотя… Судя по разговору, который я только что слышала, такой поворот вполне возможен. Словно почувствовав мой взгляд, мужчина неожиданно обернулся. Я увидела злые воспаленные глаза и щетину на подбородке.

– Что, интересно? – спросил он. Его голос звучал негромко, но очень неприятно.

Я торопливо отвела глаза в сторону. Но мужчина уже избрал козу отпущения в моем лице и принялся отыгрываться за испорченное настроение.

– Еще бы не интересно! С утра и такое развлечение!

Я молчала.

– Наверное, не часто у вас, сплетниц, бывает такое хлебное утро!

Я молчала.

– Что вы молчите?! – выкрикнул мужчина с бессильной яростью.

Я подняла на него глаза и сказала:

– Простите меня, ради бога. Я не хотела подслушивать вашу беседу. Просто мне обязательно нужно что-то съесть, иначе я до дома не доеду.

Мужчина с насмешкой окинул меня взглядом. Я невольно вспыхнула.

– Конечно, надо, – согласился мужчина. – При такой крайней стадии истощения, как у вас, хорошенько подкрепиться просто обязательно!

Я не ощутила взрыва негодования. Только бесконечную усталость от шишек, которые валятся на мою голову в последние дни.

– Как вам не стыдно, – сказала я тихо.

Поставила локоть на стол, прикрыла глаза рукой и стала смотреть в точку на скатерти. Мужчина молчал. Может, пришел в себя и устыдился собственного хамства, может, обдумывал новые оскорбления.

Официантка принесла кофе и заказанные мною бутерброд и рогалик. Кофе я выпила с жадностью, рогалик запихала в себя насильно. На бутерброд сил не осталось. Я отодвинула тарелку и попросила:

– Принесите счет, пожалуйста. – При этом не удержалась и украдкой покосилась на столик незнакомца: может, уже ушел?

Не ушел. Сидит на прежнем месте, сгорбившись, на меня не смотрит. И слава богу. Официантка подала мне узкую кожаную папку. Я раскрыла ее, посмотрела на квадратный клочок бумажки с итоговой суммой. Ничего себе! Завтрак в этом кафе стоит столько же, сколько приличный бизнес-ланч! Но заводить разговор о деньгах в присутствии раздраженного незнакомца за соседним столиком не хотелось. Поэтому я молча достала бумажник, раскрыла его. Верхняя планка, лишенная Динкиной фотографии, была непривычно темной и пустой. Плакать нельзя. По крайней мере здесь. Приеду домой, тогда и наревусь. А сейчас нужно расплатиться.

Официантка терпеливо ждала денег, и я зашарила внутри узкого отделения. Достала все имеющиеся рублевые купюры и почувствовала, как краснею.

Денег не хватало.

– Извините, – пробормотала я, – у меня рубли закончились.

Лицо официантки из приветливого мгновенно трансформировалось в угрюмое.

– Это ваши проблемы. Звоните знакомым. Пока не расплатитесь, отсюда не выйдете.

Незнакомец за соседним столом обернулся. Услышал. Еще бы не услышать, зал маленький, голос у официантки профессиональный, хорошо поставленный… Черт, что за утро!

– Нет, вы меня не поняли, – сказала я, сгорая от стыда. – У меня закончились рубли, зато остались доллары. Вот! – Я вынула из соседнего отделения две купюры по сто долларов, оставленные мне вчера Тоней.

– Доллары не принимаем! – отрезала официантка.

– А я вам и не предлагаю, – сухо сказала я. Щеки полыхали, но мне постепенно удалось справиться с волнением. – Я предлагаю сходить в обменник и разменять купюры.

– Ну конечно! Так я и побежала!

– Я сама могу сходить! – рявкнула я, не сдержавшись. Ну почему наш ненавязчивый сервис, вроде приобретший легкий внешний лоск, при первом же дуновении становится привычно хамским?

– Так я тебя и выпустила, – все так же насмешливо пообещала официантка. – И не мечтай! И потом, где ты в такое время найдешь открытый обменник?

Этот вопрос я как-то не успела продумать. В панике взглянула на часы: всего-навсего половина девятого. Да, рановато. Господи, что же мне делать? Позвонить Тоне? Наверное, придется. Вляпалась тетка, ничего не скажешь. Стыд-то какой! А этот небритый урод смотрит не отрываясь. Радуется, гад. Ну и пусть. Плевать мне на него.

Я раскрыла сумочку, поискала мобильник. Но не успела я вытащить аппарат, как рядом стукнули ножки стула.

Я подняла глаза. Небритый незнакомец в несвежей дорогой рубашке сидел за моим столом.

– Все в порядке, – сказал он официантке. – Я заплачу за даму. Сколько она вам должна?

– Не стоит, – торопливо отказалась я. – Я позвоню подруге, она рядом живет.

Незнакомец взял узкую кожаную папку, раскрыл ее. Бросил короткий взгляд, почему-то усмехнулся. У меня снова полыхнули уши. Наверное, ему смешно, что может разгореться сыр-бор из-за таких смешных сумм. Если он скажет хоть слово!.. Но незнакомец не произнес ни звука. Достал из кармана две сторублевки, вложил их в папку. И вернул ее официантке со словами:

– Еще два кофе принесите.

Официантка затопталась на месте, как лошадь. Мужчина приподнял брови.

– Какие-то проблемы? – осведомился он нехорошим тоном.

Официантка спохватилась:

– Нет-нет! Сейчас принесу, – и гордо удалилась, бросив на меня насмешливо-презрительный взгляд.

Я пожала плечами. Бросила телефон обратно в сумку и застегнула молнию.

– Я хотел перед вами извиниться, – сказал мужчина.

– Извиняйтесь, если хотите.

– Простите меня.

Я молча кивнула. Честно говоря, мне уже все было по барабану.

– Я поступил как последний хам, – продолжал мужчина наводить самокритику. – Сволочь я. Взял и оскорбил ни в чем не повинную женщину. Тварь я, скотина, падаль, гнида…

– Стоп! – сказала я, поднимая руку. Мужчина послушно умолк.

– Довольно. Я удовлетворена.

– Вы меня правда простили? Тогда выпейте со мной чашку кофе, – попросил мужчина.

Я вздохнула. Понимаю, ему хочется выговориться и поделиться своим несчастьем. Почему-то с незнакомым человеком такие номера проходят гораздо легче. Вопрос в том, готова ли я подставить плечо. У меня ведь и своих забот полно. Я взглянула на незнакомца. Увидела глаза побитой собаки и неожиданно спросила:

– Как вас зовут?

– Влад.

– А меня Лиза.

– Очень приятно, Лиза.

Я кивнула, но от ответного комплимента воздержалась. Не могу сказать, что наше неожиданное знакомство доставило мне приятные ощущения. Но, как говорится, лиха беда начало. Официантка принесла кофе на небольшом деревянном подносе, поставила чашки на столик, осведомилась с подчеркнутой вежливостью:

– Что-нибудь еще желаете?

– Не знаю, – ответил Влад, подвигая к себе чашку. – Мы еще не решили, стоит ли задерживаться в этом… неприятном месте. Если что, мы вас позовем. Свободны.

Официантка не нашлась что ответить и удалилась, не проронив ни слова. Влад неожиданно подмигнул мне:

– Видали? Клин клином вышибают!

– Это точно, – сказала я.

– А вы, конечно, так не умеете?

– Боюсь, что нет.

Влад молча усмехнулся, сделал глоток. Я последовала его примеру. Некоторое время мы молчали.

– Хреново мне, Лиза, – сказал вдруг Влад, нарушая молчание.

– Это я уже поняла.

– Да. Так хреново, просто не знаю, что с этим делать.

– Она красивая, – сказала я, отдавая должное покинувшей нас девице. Помолчала и спросила: – Вы ее любите?

– Я ее ненавижу, – спокойно ответил Влад.

Я чуть не подавилась горячим кофе:

– То есть как? А, понимаю! Раньше любили, а теперь ненавидите!

– Ничего ты не понимаешь, – ответил мой новый знакомый, переходя на «ты».

Я отметила допущенную фамильярность, но поправлять не стала. Решила, что обстоятельства нашего знакомства настолько неординарны, что допускают некоторую вольность. И потом, сейчас мы выйдем из этой забегаловки, разойдемся в разные стороны и больше никогда не увидимся. Так что пускай будет, как будет. Выговорится человек, ему легче станет.

– Я никогда не был в нее влюблен, – продолжал Влад. – Она как вирус: проникла в кровь, и я заболел. Мне никогда не было с ней хорошо, но бросить ее все никак не получалось. Я пытался. Честное слово, пытался!

– Верю, верю!

– Я знаю, что она для меня самая худшая болезнь, – продолжал Влад. – Она лживая, порочная, жадная, лицемерная…

Он остановился, поискал существительное. Видимо, в цензурном словаре подходящего слова не нашлось, потому что продолжать Влад не стал. А я не стала уточнять.

– Вот объясни, что мне делать? – азартно потребовал Влад.

Я растерялась:

– Откуда же мне знать?

Влад сник:

– Да, действительно, откуда. По тебе видно, что ни с чем подобным ты в жизни не сталкивалась. Наверняка у тебя хороший порядочный муж. Вы вместе учились в институте, поженились на последнем курсе и стойко перенесли все сложности студенческой жизни. Помыкались по общежитиям, потом по съемным квартирам, потом получили собственное жилье. Представляю, какой это был праздник! У вас двое… нет…

Влад прервал свой монолог и снова внимательно осмотрел меня с головы до ног. Но уже не таким прицельным хамским взглядом. С каким-то сосредоточенным интересом.

– …трое детей, – завершил он. – Да, трое. У тебя на лбу написано, что ты примерная мать. Вы проводите вместе все праздники, летом ездите на свои шесть соток куда-нибудь в Подмосковье и строите там деревянный домик. А когда построите, это будет еще один семейный праздник. Угадал?

– Ты просто ясновидящий, – сказала я серьезно.

Влад мрачно кивнул:

– Вот именно. И знаешь, что еще? Я тебе завидую Честное слово! Я сам мечтаю о такой женщине: спокойной, простой, без выкрутас. Чтоб пироги пекла, по головке гладила, утешала. Чтоб была нежная, добрая, теплая… Только где ж ее взять в наше рыночное время?

Я сделала вывод:

– В общем, тебе нужна не жена, а мама.

– Ну… Не только. Хочется немножко романтики.

– Немножко! – подчеркнула я.

– Немножко! – решительно повторил Влад. – Устал я от постоянного адреналина. Мне нужна женщина-уют.

– Так в чем же дело? – спросила я. – Насколько я поняла, твоя болезнь тебя только что покинула. Ищи себе противоядие!

– Легко сказать, – пробормотал Влад, рассматривая кофейные разводы на стенках чашки. – Пройдет два-три дня, и я снова к ней потащусь. Начну унижаться, соглашусь на все ее условия. – Он оборвал себя на полуслове, досадливо качнул головой. – Тряпка я! Вот кто!

Я промолчала. Влад поднял глаза на меня:

– Что ты молчишь?

– Просто не знаю, что тебе сказать, вот и молчу.

Влад вздохнул и понурился. Я украдкой взглянула на часы. Девять. Пора домой.

– Все будет хорошо, – произнесла я неуверенно.

Влад горько усмехнулся. Я поерзала по стулу и предложила:

– Идем отсюда.

– Куда?

Я растерялась:

– Ну-у… Домой, наверное. Посмотри, на кого ты похож. Тебе нужно выспаться, успокоиться. На свежую голову проблемы решать легче. Все не таким страшным кажется.

– Тебе-то откуда знать про настоящие проблемы? – насмешливо спросил Влад. И тут же спохватился: – Ох, прости. Я не хотел.

– Действительно, – сказала я, глядя в сторону. – Откуда мне знать про настоящие проблемы? – Потеребила сумочку и деловито предложила: – Если хочешь, можем выйти вместе, поискать обменник.

– Зачем? – не понял Влад.

– Я верну тебе долг, – объяснила я, краснея.

Влад с досадой махнул рукой:

– Да какой это долг! Вот ведь женская логика! Я перед ней душу раскрываю, а она думает про двести рублей! Все-таки мелочные вы создания, не сочти за обиду.

Я отчего-то вспомнила Димку и его бесконечные нотации, посвященные барахлу. Кашлянула и подтвердила:

– Да. Мы такие. Так ты идешь или остаешься?

Влад поразмыслил:

– Слушай, сил нет одному оставаться. Можно я еще немножко с тобой побуду? Ты какая-то успокаивающая. Действуешь на меня, как валерьянка.

– Побудь, – согласилась я. – Только у меня есть дела, так что много времени уделить тебе не смогу.

– Да понял я, понял! Не бойся, не скомпрометирую! Я понимаю, что тебе пора мужу обед варить!

Я поднялась из-за стола:

– Точно. Идем?

Влад достал бумажник и оставил на столе еще одну сторублевую купюру. За две выпитые чашки кофе. Заплатил ровно столько, сколько было указано в меню.

– Чаевые не оставляешь? – спросила я.

– Такой хамке? – удивился Влад. – За что?

– Тебе-то она не хамила.

– А я за тебя переживаю, – объявил мой новый знакомый. – Ты теперь мой друг. Твоя обида – моя обида.

Я незаметно усмехнулась, повернулась и пошла к двери. Влад затопал следом.

Выйдя из кафе, я огляделась кругом. Нет, обменника поблизости не видно.

– Что ты ищешь? – спросил Влад за моим плечом.

Я не стала говорить правду.

– Думаю, на чем поехать домой. Кстати, где ты живешь?

– Я на Ленинском. А ты?

– Я в Кунцево. Почти у самой кольцевой дороги.

– Не так далеко от меня, – великодушно заметил Влад. И добавил: – Прошу!

Сначала я не сообразила, о чем речь. И только когда мой новый знакомый распахнул дверцу машины, стоявшей неподалеку от входа в кафе, до меня дошло.

– Ты меня подвезешь?

– Нет, на тротуаре оставлю! Садись!

Я была так измучена бессонной ночью и событиями этого суматошного утра, что не нашла в себе силы отказаться. Уселась на переднее сиденье и поблагодарила:

– Спасибо.

Влад захлопнул дверцу, обошел машину. Сел рядом со мной, спросил:

– Куда ехать?

– До конца Можайки, – объяснила я. – Там есть кинотеатр «Минск». Вернее, был кинотеатр. Сейчас автосалон. Знаешь?

– Знаю.

– Ну, тогда поехали, – сказала я. И робко добавила: – Я тебя не отвлекаю?

– Отвлекаешь, – откликнулся Влад, трогая машину с места. – И это очень хорошо. Отвлеки меня еще немного. Я себя чувствую здоровым человеком. Какое-то забытое чувство.

Я почувствовала себя польщенной. Мелочь, а приятная, согласитесь.

Машина выползла на узкую проезжую часть, миновала поворот и влилась в бодрый поток утреннего транспорта.

– Началось, – проворчал Влад, окидывая взглядом вереницу автомобилей впереди и позади.

– Не говори. Слушай, может, ты занят? – запаниковала я, решив, что в недовольстве нового знакомого заключен подтекст. – Тогда не нужно меня отвозить! Я сама доберусь, на метро! Я не обижусь, правда!

Влад бросил на меня быстрый взгляд и стал смотреть на дорогу.

– Да, – сказал он философски. – Видал я закомплексованных людей, но не до такой степени.

Я молча шмыгнула носом. Есть такая буква в этом слове, чего греха таить. Комплексов у меня масса. Просто не знаю, с кем бы поделиться.

– Ты, случайно, не Скорпион? – спросил Влад.

Я поразилась:

– Как ты угадал?

– Да есть у меня парочка знакомых этого знака. Прими соболезнования, Елизавета. Сплошное самоедство, а не жизнь. Точно?

– Точно, – призналась я. И тут же спросила в ответ: – А кто ты по Зодиаку?

Влад усмехнулся.

– Не зря меня сразу к тебе потянуло, – сказал он с некоторым самодовольством. – Почуял родственную душу. Я Рак. Мы с тобой водные знаки, – объяснил Влад. – У нас полная совместимость характеров.

– И скоро у тебя день рождения?

– Скоро. Первого июля. Осталось всего ничего – три недели. Придешь?

– Не знаю, – ответила я осторожно.

– Приходи. Мне приглашать особо некого, а с тобой хорошо, спокойно. На нервы не действуешь, адреналина не требуешь. Честное слово, я бы на тебе женился, если бы у тебя не было мужа и троих детей!

Я невольно засмеялась:

– Подхалим! А сколько тебе исполнится?

– Сорок.

– Да ну?!

– А что ты так поразилась? Молодо выгляжу?

– Я не в том смысле, – пробормотала я. Помятый и небритый Влад выглядел значительно старше своих лет.

– А в каком?

– В том смысле, что мне в этом году тоже исполнится сорок. Только в ноябре.

– Так мы одногодки! – радостно ахнул Влад.

– Выходит, что так.

– Надо же! Шестьдесят шестой год?

– Точно!

– Надо же! – повторил мой новый знакомый, все больше воодушевляясь. – А я было подумал, что…

Тут он спохватился и оборвал себя на полуслове. Я сдвинула брови:

– Что ты подумал?!

– Ну, что ты помладше будешь, – заюлил Влад.

– Лицемер! – сказала я с горечью.

Ясно. Он подумал, что познакомился с теткой климактерического возраста. Хотя, если учесть, что эту ночь я провела без сна, а утром даже не причесалась… Я посмотрела на себя как бы со стороны. На мне мятая жеваная юбка, испачканная пеплом от сигарет. В нее кое-как заправлена полинявшая домашняя блуза, на ногах старые шлепанцы…

– О боже! – невольно произнесла я вслух.

– Что случилось? – встревожился Влад.

Я сделала молчаливый жест. Конечно, в таком позорном прикиде мне можно дать все шестьдесят! Неудивительно, что Влад принял меня за старую дворовую сплетницу!

До дома мы доехали в полном молчании. Влад изредка бросал на меня встревоженные виноватые взгляды. Я молчала, упорно стиснув зубы. И разжала их, только когда мы подъехали к дому.

– Здесь направо.

Влад послушно повернул руль.

– Третий подъезд.

Влад сбросил скорость, осторожно подвел машину к подъезду. Остановился, повернул ключ зажигания. Машина вздохнула и умерла. Мы немного посидели рядом, храня неловкое молчание.

– Ну, ладно, – робко сказал Влад. – Не буду больше тебя задерживать. Прости, если чем-то обидел.

Я кивнула. Посидела еще немного, поискала какие-то правильные слова, но не нашла. Открыла дверцу и пошла к подъезду. Дошла до закрытой двери, оглянулась.

Влад сидел в прежней позе и смотрел прямо перед собой. Его лицо снова осунулось, постарело и помрачнело. Ясно. Человек не знает, куда себя девать.

«А тебе-то что за дело?» – резонно возразил внутренний голос.

– Мне его жалко! – ответила я.

«Смотри, чтобы он не принял твою жалость за что-то другое!» – посоветовал внутренний голос.

Я вспыхнула, но пересилила обиду. Решительно пошла назад, к машине. Влад повернул голову. Его глаза округлились и стали изумленными. Я наклонилась к опущенному стеклу, сердито спросила:

– Есть хочешь?

Влад захлопал ресницами:

– Хочу…

– Тогда пошли, – велела я. И тут же поставила точку над «i». – Имей в виду: ничего личного!

– Да ты что! – испугался Влад еще больше, чем я. – Да я к тебе, как к другу!.. А муж ругаться не будет? Что ты ему скажешь?

– Пошли, – повторила я, смягчившись. – Найду, что сказать. – Повернулась и пошла к подъезду.

Ну и дура же ты, Лиза! Да какой нормальный мужик польстится на старую тетку в подобном бомжовом прикиде! Тем более, если мужик привык к девушкам модельного профиля! Размечталась, старая курица!

«Это я не подумал», – робко признал внутренний голос.

– То-то! – сказала я. – Вот и молчи, когда тебя никто не спрашивает! Лезет тут со своими советами!..

Голос смутился и умолк. Я оглянулась.

Влад парковал машину возле бетонного забора. Это он правильно решил: дорога во дворе узкая, можно и не разъехаться. Впрочем, я гостя надолго не задержу. Выпьем кофе, посидим, поокаем. И все. Каждый займется своими проблемами. Влад махнул мне рукой. На секунду мне снова стало стыдно оттого, что я позвала в гости совершенно незнакомого мужчину. Но тут я еще раз оглядела свою юбку, испачканную пеплом, и успокоилась.

Памятник нужно поставить героическому мужчине, который при виде подобной бабы не упал на пол и не забился в судорогах! И даже сделал вид, что ему приятно продолжить дружеское общение!

Влад поравнялся со мной, спросил:

– Может, нужно что-то купить?

– Что? – строго спросила я, решив, что это намек на спиртное.

– Не знаю. Ты же обед готовить собираешься? Может, продуктов каких не хватает… Давай, сгоняю. Я тут магазин поблизости видел.

Я заглянула в глаза новому знакомому и устыдилась своих дурных мыслей. Вот так, привыкнешь видеть в людях только дурное и не заметишь обычной человеческой порядочности. Даже если тебе ее поднесут на блюдечке.

– Ничего не нужно, – сказала я. – У меня дома все есть.

Влад вздохнул.

– Уважаю таких женщин, – сказал он.

Я открыла кодовый замок, шагнула в прохладный полумрак подъезда. Вот что значит присутствие другого человека! За прошедший час я ни разу не вспомнила о пропавшей сестре! С одной стороны плохо, с другой – хорошо. Мне нужно успокоиться и собраться с силами. Если я буду дергаться не переставая, то ничем Динке помочь не смогу. Просто попаду в больницу с гипертоническим кризом или еще какой-то болячкой… В моем возрасте все может случиться. Нет, я должна быть сильной и здоровой.

– Какой этаж? – спросил Влад. Оказывается, он успел вызвать лифт.

– Вообще-то нам на третий. Обычно я хожу пешком. Но можно и доехать.

Мы доехали до нужного этажа и вышли из лифта. Я вошла в прихожую, позвала Влада:

– Входи, не стесняйся.

Влад робко ступил следом за мной. По-моему, он начал жалеть о том, что приключение затянулось.

Я сбросила шлепанцы, устало сказала:

– Если хочешь, можешь не разуваться.

– Нет, зачем же, – забормотал Влад. – Мне нетрудно.

Голос у него был какой-то странный. Ну, да. Заметил горы пыли, накопившиеся в квартире за время моего отсутствия. А горы пыли как-то не вяжутся с образом идеальной хозяйки, примерной жены и матери троих детей. Испугался! – подумала я злорадно. Вошла в комнату, огляделась кругом. Ну и дела! На диване валяется пустая пачка сигарет, ковер засыпан пеплом, возле ножки стола притаился пустой пузырек валерьянки. Влад шагнул следом за мной. Его глаза быстро обежали царящий в комнате бардак.

– А ты этаж не перепутала?

Я упала на диван и расхохоталась. Искренне, от души. Даже не думала, что еще могу так смеяться.

Через полчаса мы с Владом переместились на кухню. Влад сразу направился к мойке, где была сложена грязная посуда, и принялся за дело. Открыл горячую воду, смешал ее с холодной, достал флакон «Доси», губку… Нет, он мне определенно нравился!

– А ты будешь вытирать посуду, – сказал он.

– Перед тобой сушка.

Влад открыл дверцу шкафчика, висевшего над мойкой.

– Понял, да? – спросила я.

– Понял. Значит, я посуду мою, а ты что делаешь?

Я вздохнула и поднялась с табуретки.

– А я, пожалуй, приготовлю яичницу с ветчиной и помидорами. Нормально?

– Класс! – одобрил Влад. – И побольше яиц, ладно?

– Три хватит?

– Мне – да.

Я открыла холодильник, достала оттуда нужные продукты. Наверняка вы себя спрашиваете, чем это мы занимались в те полчаса, которые я кокетливо пропустила? Объясняю: я поведала Владу свою краткую биографию. Объяснила, почему квартира имеет такой запущенный нежилой вид, рассказала о своем уходе от Димки. Только одно утаила: историю, связанную с пропажей Дины. Просто не могла об этом говорить, и все.

– Я закончил, – проинформировал меня Влад.

– Уже? Быстро!

Влад вытирал руки кухонным полотенцем, висевшим на стенке.

– Давай сюда. – Он отобрал у меня продукты, достал из сушки глубокую тарелку и велел: – Разогревай сковородку! Только на медленном огне!

Я послушно брякнула на конфорку сковороду, включила огонь, уменьшила его до минимума. Уселась за стол и принялась наблюдать за ловкими движениями Влада.

– Ты и готовить умеешь? – спросила я.

– И готовить, и стирать, и убирать, и гладить, – перечислил он со скромной гордостью.

– Обалдеть! – сказала я. – Зачем же тебе жена?

Влад обиделся:

– Слушай, вот ты странная! Я же не домработницу ищу, а близкого человека!

– А домработница у тебя есть?

Влад нахмурился:

– Есть. А у твоего бывшего мужа не было, что ли?

– Не-а, – ответила, подхватывая кусочек ветчины. – Вкусно!

Влад оторвался от сбивания яиц.

– Как не было? – озадачился он. – А кто же дом убирал?

– Я.

– А стиркой кто занимался?

– Я.

– И готовила тоже ты?

– Представь себе!

Влад еще несколько секунд смотрел на меня, хлопая ресницами. Но ничего не сказал и вернулся к своему прерванному занятию. А я запоздало подумала: так вот почему Димка не желал со мной расставаться! Господи, ему просто не хотелось искать новую домработницу! А что подумал Влад, я не знаю. Наверное, ему стало понятно, почему в общем-то нестарая тетка так плохо выглядит.

– Тебе помочь? – спросила я.

– Отдыхай, – ответил Влад. – Люблю готовить. Меня этот процесс успокаивает. Ты не против?

– Пилите, Шура, пилите! – разрешила я. Достала из холодильника запотевшую бутылку виски, показала Владу.

– Я пас, – сразу сказал он и заслужил еще одно призовое очко в моих глазах.

– Обычно я тоже пас, – призналась я. – Но сегодня, пожалуй, выпью.

Влад перевернул жарящиеся помидорчики на другой бок, чуть увеличил огонь.

– У тебя какие-то неприятности? – спросил он, не поворачиваясь ко мне.

Я налила виски в большой бокал:

– Можно сказать и так.

Влад мельком глянул на меня через плечо. Я сделала большой глоток и сразу выдохнула огненный воздух:

– Фу-у-у…

– Не пей натощак, – сказал Влад. – Подожди минуту, сейчас все будет готово.

Я послушно отодвинула бокал.

– Ты не подумай, я не алкоголичка. И выгляжу я обычно не так похабно.

Вспомнив о своем внешнем виде, я не удержалась и истерически хихикнула.

– Оба мы сегодня не в форме, – сказал Влад.

– Точно! – обрадовалась я. – Сказано не в бровь, а в глаз!

Влад ловко вылил яйца на сковороду, спросил:

– Зелень есть?

– Понятия не имею, – ответила я. – Посмотри в холодильнике.

Влад нашел в висячем шкафчике сушеный укроп. Щедро осыпал яичницу мелким зеленым крошевом, выключил огонь.

Я подумала, что, наверное, нужно встать и накрыть на стол. Но силы кончились как-то разом, и подняться не получилось. Впрочем, Влад в моей помощи и не нуждался. Он быстренько сервировал завтрак, разложил по тарелкам дышащую паром разноцветную яичницу, пригласил:

– Ешь на здоровье.

Несколько минут в кухне стояла тишина. Мы поглощали завтрак так жадно, словно не ели несколько суток.

Наконец я отодвинула от себя тарелку с коротким возгласом:

– Уф!

Следом за мной отодвинул тарелку Влад. Погладил живот, сказал:

– Вот это жизнь! – Тут же вскочил со стула и ринулся убирать грязные тарелки.

– Оставь! – взывала я. – Я сама все сделаю! – Но попыток помочь не предприняла.

Еще через десять минут Влад сервировал чайный стол. Достал симпатичные чашечки с блюдцами, я обычно достаю кружки, их мыть проще. Нарезал остатки сыра и ветчины, нашел открытую коробку конфет, поставил передо мной бокал для сока и наполнил его. В общем, давно я так не отдыхала. Что и довела до сведения гостя.

– Спасибо тебе. Я уже давно так не отдыхала.

Влад разлил по чашкам чай, уселся напротив меня. Пригубил и даже зажмурился от удовольствия.

– Слушай, у меня такое чувство, будто я выздоравливаю не по дням, а по часам, – сказал он. – Ты на меня хорошо влияешь. Я за прошедшие два часа ни разу не вспомнил о… своих неприятностях.

– Знаешь, я тоже, – тихо ответила я.

Влад беззвучно поставил чашку на блюдце.

– Ты уже второй раз упоминаешь о каких-то проблемах. Не хочешь поделиться с другом?

Я молча покачала головой.

– А я с тобой поделился! – укорил Влад.

Я шмыгнула носом и пообещала:

– Я расскажу, но позже. Сейчас сил нет. Ладно?

– Ладно, – покладисто согласился Влад. – Ты не стесняйся: может, нужно что-то сделать?

– Ага! Квартирку убрать, например! Окна помыть, занавески простирнуть! Сделаешь?

Влад поморщился:

– Сам не стану, найму женщину, которая этим на жизнь зарабатывает. Хочешь?

Я подперла щеку ладонью:

– Не сегодня. Потом.

– Как скажешь.

Влад снова взял чашку и поднес ее к губам. Я внимательно, не таясь, изучала его лицо. Надо же, он, оказывается, вовсе не такой урод, каким показался вначале! Можно сказать, приятный мужчина. Причем, приятный во всех отношениях. Хорошая стильная стрижка, правильные черты лица. Не красавец, это точно. Но замечательный мужчина. Его немного портит трехдневная щетина, но это ерунда. Видно, что человек за собой следит, а щетина это так… Временное недоразумение. Так же, как и неглаженая рубашка.

Уши Влада медленно покраснели.

– Что? – спросил он.

Я засмеялась:

– Ничего. Просто смотрю на тебя и думаю, что ты совсем не такой противный, каким показался вначале.

Влад расцвел.

– Я тебя тоже немного рассмотрел, – сообщил он. – Должен сказать, что вначале ты мне показалась просто…

Он не договорил и закашлялся.

– Не стесняйся, чего там, – сказала я. – Показалась бабушкой-сплетницей?

– Ну, примерно. А теперь вижу, что ты совсем даже не бабушка. Просто не спала ночь. Да? – Что-то произошло, и ты с утра полетела по делам. Правильно?

Не успела я ответить, как зазвонил телефон, стоящий в комнате. Я выскочила из-за стола и ринулась на звук. Схватила трубку, выкрикнула:

– Динка! Ты где? Убью!..

Трубка кашлянула мужским голосом. Я умолкла.

– Простите, вас беспокоит Олег Витальевич, – сказал суховато следователь.

Я села на диван, не выпуская трубку из рук. Сердце повторило свой утренний маневр: подпрыгнуло и запуталось в гландах.

– Елизавета Сергеевна! – позвал следователь.

– Я слушаю, – прошептала я. Дурное предчувствие впилось в мозг мелкими острыми зубками.

– Вы не могли бы сейчас приехать?

– Куда? К вам?

– Нет, не ко мне.

Отчего-то Олег Витальевич мялся и жевал слова, словно это была безвкусная картонка. Меня с каждой секундой охватывал все больший страх. Только бы он не стал продолжать! Положил трубку, испарился, исчез из моей жизни! Я не хочу знать то, что он сейчас скажет!

– Мне нужно, чтобы вы взглянули на одну девушку в морге, – наконец выдавил из себя следователь.

– Взглянула на девушку в морге… – бессознательно повторила я и пробежала взглядом по комнате. Глаза зацепились за крепкую фигуру Влада, подпиравшего косяк двери.

– Да. Только вы заранее не настраивайтесь… Еще неизвестно…

Я уронила трубку, и она упала на диван, взялась за виски, чтобы удержать на месте разваливающуюся голову.

Влад быстро перехватил трубку. Что-то сказал, что-то спросил, что-то уточнил… Что-то разладилось в моем сознании. Оно по-прежнему работало, но не хотело воспринимать происходящее.

Влад положил трубку на аппарат. Сел рядом со мной, немного помолчал. Потом взял меня под локоть и сказал:

– Едем. В морг.

– Это Дина, – сказала я. – Боже мой, это Дина, я знаю! Ее убили! Господи, за что?!.

Влад взял меня за плечи и резко встряхнул. Я икнула и умолкла. Заглушки выпали из ушей, голова разом прояснилась.

– Спасибо, – прошептала я. Поднялась с дивана, покачнулась, но удержалась на ногах.

– Едем, – повторил Влад.

– Ты со мной? – удивилась я.

– Не задавай идиотских вопросов! – Влад подхватил меня под локоть и потащил куда-то вон из квартиры.

То, что происходило дальше, плавало в тумане. Помню, что я снова сидела в машине, и мы ехали. Помню мрачное одноэтажное здание за оградой. Помню лицо следователя, Олега Витальевича, который о чем-то меня спрашивал. Я изо всех сил пыталась сосредоточиться, чтобы ответить на вопрос, но у меня ничего не получалось. Помню длинный коридор, покрытый кафельной плиткой. Помню большой зал, в котором, как мне показалось, стены были мраморными. Еще там стояли цинковые столы, а на столах лежали тела, накрытые простынями…

Меня подвели к такому столу. Влад больно ущипнул мой локоть. Я вздрогнула и посмотрела на него.

– Лиза, ты меня слышишь?

– Да, – ответила я и сама удивилась, как отчетливо звучит мой голос. – Я слышу, вижу и могу… опознать.

Я говорила, а сама не могла отвести глаз от длинных каштановых прядей, выбившихся из-под серой застиранной простыни.

Это были волосы Динки.

Олег Витальевич аккуратно взялся за концы несвежей материи и открыл лицо покойной. Я судорожно вздохнула. Теплая рука Влада снова сжала мой локоть, и я устояла на ногах. Я смотрела не в лицо девушки, а на ее шею. Там отчетливо синели следы огромных пальцев. Дину задушили. Кто ее задушил? Я его найду! Я ему горло вырву! Зубами! Я тихо застонала от ярости и бессилия.

– Это ваша сестра? – спросил голос следователя откуда-то сбоку.

Я оторвала взгляд от страшных синяков на тонкой шее, скользнула взглядом выше…

И тут же с криком упала на холодный кафель пола!

– Нет! – закричала я, рыдая от облегчения. – Это не она! Не Динка! Господи, спаси ее! Это не моя сестра! Это не она!

Меня подхватили под руки и поволокли прочь из этого страшного места.

Через пять минут я сидела во дворе на скамейке и пила воду, которую притащил мне следователь. Зубы отчетливо колотились о край стакана, вода выплескивалась на юбку. Влад придержал мою руку, помог сделать большой глоток. Я чуть не захлебнулась и отстранила стакан от лица.

– Все! Больше не надо!

– Вам лучше? – спросил следователь как-то очень по-человечески, участливо.

Я потрясла головой:

– Это не Динка, но мне не лучше. Я знаю эту девушку.

– Что?

Следователь разом подобрался, подвинулся ко мне. Влад присел рядом с другой стороны.

– Это Саида Сабирова, – сказала я. – Динкина однокурсница. Она узбечка. Они с Динкой немного похожи. Ее что, убили по ошибке? Вместо Дины, да?

Из меня снова поперли нервные всхлипы. Я выхватила стакан у Влада и залпом допила воду. Рыдания смыло обратно в желудок.

– Вряд ли, – сказал следователь. – Убить хотели именно эту девушку, а не вашу сестру.

– Почему вы так думаете?

Следователь не ответил. Тут я вспомнила еще одну странность. Икнула и спросила:

– А почему у нее волосы каштановые?

– А какие должны быть? – удивился следователь.

– Черные! Как вороново крыло! У Саиды были роскошные черные косы! А сейчас у нее каштановый цвет волос, и длина точно как у Дины. Да и прическа… – Я не договорила. Схватила Олега Витальевича за рукав: – Я поняла! Кто-то хотел загримировать Саиду под Дину!

– Вы уверены? – тут же спросил следователь.

– Не знаю! А иначе зачем?…

Я снова не договорила, только развела руками. Действительно, Саида с Диной принадлежат к одному этническому типу: азиатскому. Правда, Дина не ярко выраженная татарка, в ней есть и русская кровь. Но все равно, девчонки были похожи. Даже иногда разыгрывали однокурсников на вечеринках.

Саида постригла волосы и перекрасилась в каштановый цвет. Зачем? Потому, что ей так больше нравилось? Конечно, может и так, но уж больно много совпадений. Вряд ли все они случайные.

– Ладно, – сказал следователь. – Сейчас вам лучше поехать домой и поспать. Ночью, наверное, глаз не сомкнули.

Я не ответила. Все это было настолько несущественно, что не стоило упоминания.

– Олег Витальевич! Вы проверили, Лора Альтхани еще в Москве? Она виделась с Динкой?

– Я сделаю все, что должен сделать! – твердо сказал следователь. – И очень прошу: не занимайтесь самодеятельностью. А то потом и вас разыскивать придется, не дай бог. – Повернулся к Владу, попросил: – Проконтролируйте даму.

– Обещаю, – откликнулся Влад.

– Всего доброго.

И с этими словами Олег Витальевич удалился. Мы остались вдвоем.

– Лиза, – позвал Влад. – Значит, утром ты уже знала, что твоя сестра пропала?

Я кивнула.

– И ты сидела и слушала, как я несу ересь о настоящих неприятностях?! И не вмазала мне чашкой по роже?!

– Как видишь, не вмазала.

Влад покачал головой. Хотел что-то сказать, но не решился. Стиснул зубы, поиграл желваками на скулах и решительно поднялся со скамейки:

– Все! Поехали домой!

Я послушно встала. На меня навалилась дикая нечеловеческая усталость. Все быотдала за пару часов беспробудного сна.

– Нужно вернуть стакан, – напомнила я. – Олег Витальевич одолжил его у… врачей.

Влад бросил взгляд на мутное стекло.

– И зачем ты из него воду пила? – вопросил он риторически. – Черт знает, что они наливали в этот стакан!

Я представила себе, что могло там храниться, схватилась обеими ладонями за рот и метнулась в кусты. Желудок вывернуло наизнанку мучительным рвотным спазмом.

Влад вез меня домой, а я засыпала прямо на ходу.

– Как мы сделаем? – спросил Влад. – Мне перебраться к тебе или ты переберешься ко мне?

Я потрясла головой, отгоняя сон.

– Зачем перебираться?

– Потому что одну тебя я не оставлю, – хмуро ответил Влад.

Я почесала бровь:

– Спасибо, конечно, но у тебя, наверное, есть и свои дела. На фиг тебе нужно…

– Лиза! – перебил меня Влад. – Мне это нужно! Поверь мне, пожалуйста! Нужно! Очень нужно! – Я вспомнила красотку из кафе, бросившую Влада на моих глазах. Ну что ж, возможно, что мои неприятности для него будут поводом отвлечься от своих собственных. Для очистки совести я спросила:

– А работа?

– Ты о чем?

– Ну, ты же где-то работаешь?

Влад пожал плечами:

– У меня свое дело. Я сам себе хозяин.

Я закивала. Ну да, ну да… Такие хорошо прикинутые мужики просто обязаны быть самим себе хозяевами. Вряд ли фотомодельная девочка, которую я видела утром, польстилась бы на что-то другое. Господи, неужели мы познакомились только сегодня утром? Такое ощущение, что я знаю Влада со времен детской песочницы во дворе! Влад воспринял мое утомленное молчание как знак согласия. И принялся развивать план.

– Значит так: я думаю, что лучше тебе перебраться ко мне. У меня места больше. Потом, у меня подъезд с охраной, а в квартире поставлена сигнализация. Согласись, это хоть какая-то гарантия безопасности. А к тебе домой мы будем приезжать и проверять, все ли в порядке. Договорились?

– Нет.

– Почему?

– Потому что я никуда не уйду из своего дома. Ты что, не понимаешь: если Динка объявится, она прибежит именно ко мне! И звонить она будет именно туда, а не в твою хорошо охраняемую квартиру! Я не могу, просто не имею права уйти из дома. Я буду сидеть там и ждать. И никто меня оттуда не вытащит даже силой!

– Тише, тише! – заговорил Влад успокоительным тоном. – Не раздражайся! Я не собираюсь тащить тебя силой. Ты сказала, я все понял. Значит, я перебираюсь к тебе.

– Ты с ума сошел! У меня всего одна комната!

– Ну, раскладушка-то у тебя есть?

Я упрямо затрясла головой. Еще чего не хватало! Поселить незнакомого мужика в своей конурке! На двадцати метрах! Да что я, с ума сошла?!

– Лиза, это неразумно… – начал Влад, но я не стала его слушать.

– Влад, твои планы нереальны. Оставь мне номер своего телефона, этого вполне достаточно. Обещаю, если мне понадобится помощь, я позвоню. Ладно?

– В общем, ты решила со мной не связываться, – уточнил мой новый знакомый, глядя перед собой.

Я отмахнулась:

– Не говори глупости.

Влад пожал плечами:

– Ладно! Я найду выход из положения! Против которого ты не сможешь возражать!

Я не ответила. Меня с такой силой клонило в сон, что временами я просто вырубалась. И, приходя в себя, с трудом ловила окончание речи моего нового друга. Мы доехали до моего дома. Влад помог мне выйти из машины, довел до квартиры, открыл за меня дверь. Я вошла в прихожую, привалилась к стене. Глаза закрывались. Откуда-то издалека доносился голос Влада:

– Где у тебя подушка? А вот, нашел… Простыня в шкафу? Да, белье здесь.

Я не отвечала и спала стоя, как полковая лошадь. Чья-то рука подхватила меня под локоть, потащила в неизвестность. Ноги заплетались, но я дошла. Плюхнулась на мягкие пуфики, уронила голову на хорошо пахнущую наволочку.

– Спи. Завтра с утра…

Но я уже не услышала, что будет завтра с утра. Сон завалил меня невесомыми черными пуховиками, сознание выключилось, неприятности согласились подождать до завтра.

Если, конечно, оно наступит, это «завтра».

Вопреки всем бедам, завтра наступило. Только наступило оно очень поздно: в одиннадцать дня.

Именно в это время я, наконец, продрала глаза и разглядела часовую стрелку. Ничего себе! Я резво вскочила с дивана.

Пылинки танцевали на солнечном луче, протиснувшемся между плотно прикрытыми шторами. Значит, Влад вчера задернул шторы, прежде чем уйти. Побеспокоился обо мне. Это приятно. Вообще он очень симпатичный. Но это так, к слову.

Я подошла к окну, раздернула шторы. На улице справлял день рождения чудесный летний день. Как было бы хорошо в такой денек отправиться с подругой на прогулку в парк! Или посидеть на травке в скверике перед домом… Увы! Меня прочно засосал водоворот бед и неприятностей! Я вздохнула, но тут же строго одернула себя.

Ну, может, он меня и засосал, этот водоворот, зато я прекрасно выспалась! И чувствую себя готовой к бою! С кем угодно! Правильно я вчера сказала Владу: когда хорошенько выспишься, мрак уже не кажется таким беспросветным. Все образуется. Динка сильная и смелая. Она может постоять за себя. Она умная, она придумает, как дать о себе знать. А я вытащу ее откуда угодно. Из любой беды.

Я стиснула кулаки и несколько раз стукнула по подоконнику и отправилась на кухню.

Кухня поразила меня невозможной, сказочной чистотой. Влад не только постелил мне постель, не только задернул шторы, он еще вымыл кухню так, как не всякая женщина вымоет! На столе – идеальный порядок. Раковина сияет чистотой и свежестью. Пол отмыт до блеска. Ни пылинки, ни соринки… Золото, а не мужчина!

– Настоящий друг, – сказал я вслух.

Тут я заметила на столе лист, вырванный из блокнота. На нем крупным круглым почерком было написано:

«С добрым утром! Надеюсь, ты хорошо выспалась! Я запер дверь и забрал ключ. Проснешься – позвони».

И два номера телефона: домашний и мобильный.

Я немного подумала и набрала мобильный. Мало ли где сейчас носит Влада! Ключи от моей квартиры у него, а вторая связка только у Динки. Не могу же я сидеть взаперти!

Влад откликнулся моментально, словно держал телефон в руке и ждал моего звонка.

– Лиза привет! Как ты выспалась?

– Прекрасно! А ты?

– И я отлично. Как настроение?

Я прислушалась к себе.

– Ты знаешь, бодрое.

– Я очень рад, – сказал Влад. – Ты, наверное, голодная, как волк?

Я тихо застонала. Желудок свело судорогой.

– Не то слово!

– Еду, – сказал Влад и разъединил связь прежде, чем я успела его попросить привезти пиццу.

Ну, вот. Сейчас явится мой новый друг, нужно привести себя в порядок. А то как-то неудобно получается: все время он видит меня в образе Бабы Яги. Я отправилась в ванную.

У меня есть один знакомый, который говорит, что женщины нужны исключительно для того, чтобы мужчины не забывали иногда бриться и мыться. Как выясняется, возможна и обратная зависимость. Вот если бы я сейчас не ожидала прихода Влада, то вряд ли стала бы уделять себе столько внимания. Нет, конечно, умыться бы я не забыла! Но вряд ли воспользовалась косметикой. И вряд ли так тщательно уложила вымытые волосы. И не достала бы из шифоньера новые джинсы, которые меня стройнят. И не стала пользоваться туалетной водой: обошлась бы дезодорантом. В общем, вы меня понимаете. На Влада я не имела никаких видов, но подготовилась к его приходу очень тщательно. Оделась, хорошенько причесалась, слегка накрасилась, брызнула на себя французской парфюмерной водой. Подошла к большому овальному зеркалу, висевшему в прихожей.

И совсем я не старая! Размер одежды у меня не модельный: сорок восьмой – пятидесятый. Но кто сказал, что в моем возрасте я должна носить джинсы сорок второго размера? Нет, конечно, есть дамы, которые умудряются и в пятьдесят лет отовариваться в «Детском мире». Например, одна известная и любимая мною актриса. В перестроечные времена она иммигрировала в Штаты, но там не прижилась и вернулась обратно. Когда я увидела ее после долгого отсутствия в каком-то российском сериале, то чуть не упала в обморок.

Дама была не просто худая: она выглядела изможденной. Кожа на лице, обвисшая и собранная в бесконечные складки, была как у собаки породы шарпей. Возраст, который она хотела обмануть с помощью сорокового размера одежды, рвался и кричал о себе в полный голос! Это было страшное зрелище!

Нет, такое похудание мне не нравится. Может, я не очень стройная, зато с лицом у меня полный порядок. Если высплюсь, конечно. Вот сегодня на меня взглянуть приятно. И никто не даст мне больше тридцати пяти. В книжке Акунина я прочитала, что это самый лучший женский возраст, значит, это правда. Меня вообще умиляет почтительно-трепетное отношение писателя к женщинам. Вот настоящий джентльмен, каких в наше время уже не производят!

Тут в дверь позвонили, я разом вернулась на грешную землю. Оторвалась от зеркала, рванула к глазку. Приложилась к оптическому окуляру, но увидела только огромный букет цветов. Я отстранилась. Ничего не понимаю.

– Кто там? – спросила я.

– Это я, Влад.

Я с облегчением рассмеялась:

– А чего звонишь? У тебя же ключи!

– На всякий случай предупреждаю, – ответил мой новый друг из-за двери. – Можно открыть?

– Можно.

Я отошла от двери и заняла беспроигрышную позицию в кухонном проеме. С расстояния в три шага хорошо видно, что джинсы сидят на мне отменно, а ноги очень даже стройные.

Ключ вошел в замок и два раза повернулся. Я напряглась и приняла эффектную позу. Ну!..

Дверь не отворилась. Я услышала, как Влад перебирает связку. Ясно. Ищет второй ключ. Ответственный мужчина! Запер дверь на оба замка! Я подобным образом поступаю только тогда, когда покидаю дом на полгода. Влад потыкал во второй замок разными ключами. Черт, нужно привести связку в порядок. У меня там и Тонькины ключи, и Динкины, и вообще неизвестно чьи… Намаешься подбирать с непривычки!

За всеми этими мыслями я совершенно забыла про эффектную позу и расслабилась. И, конечно, по закону подлости, именно в тот момент, когда я деловито проверяла застежку лифчика, дверь распахнулась. Влад, скрытый за огромным кустом желтых хризантем, шагнул в прихожую.

Я тихо ойкнула и убрала руки из-под майки. Выпрямилась, небрежно оперлась на косяк двери.

– Привет, Лиза! – произнес голос Влада из-за куста.

– Привет, Влад, – откликнулась я столь же официально.

Влад сделал попытку вручить мне цветы, но промахнулся.

– Я тут, – сказала я.

Он чертыхнулся. Положил букет на вешалку и повернулся со словами:

– Черт, вообще ничего не вижу…

Тут он, наконец, увидел меня. И остолбенел. А заодно остолбенела и я. Потому что такого Влада еще не видела.

Передо мной стоял чисто выбритый, словно с картинки ухоженный франт. Таких солидных господ обычно фотографируют возле их солидных домиков на рекламном развороте журнала «Дизайн и интерьеры». Оказалось, что Влад не просто симпатичный, а даже очень симпатичный мужчина. И выглядит он гораздо моложе своих неполных сорока лет. Отчего-то эта мысль нагнала на меня уныние. Но тут я взглянула Владу в глаза и моментально воспрянула духом. Уж не знаю, заметил ли гость, какое впечатление произвел на меня его вид. Но мой вид его точно подкосил! В хорошем смысле слова!

Он сделал шаг вперед и прищурился:

– Не может быть!

– Если хочешь, могу переодеться во вчерашнюю юбку и блузку…

– Нет-нет! – Влад поспешно схватил меня за руку. Тут же покраснел и отпустил мою ладонь. – Не надо переодеваться, – сказал он. – Я уже вижу, что это ты.

Я решила взять инициативу в свои руки:

– Цветочки мне? – По какому поводу?

– Просто так, – ответил Влад, не отрывая от меня взгляда. – Без повода. Слушай, у тебя волосы пепельно-русые, да?

– А вчера не заметно было? – сердито спросила я.

Гость качнул головой:

– Не-а. Вчера у тебя голова серая была. Я подумал, седая.

Тема начала меня утомлять. Я втянула носом воздух и спросила:

– А чем это так вкусно пахнет?

Влад, наконец, вышел из ступора и спохватился:

– Ой! Я же тебе пиццу привез! Ну и еще кое-что прихватил…

Он метнулся обратно, на лестничную клетку. Подхватил пакет, поставленный у стены, притащил его в прихожую и закрыл дверь.

Я посторонилась. Влад втащил пакет на кухню и начал его разгружать. Я вошла следом за ним, уселась на стул.

– Кстати, спасибо за уборку, – сказала я. – Кухню просто не узнать.

– Пустяки, – отозвался Влад. – Настоящей уборкой тут и не пахло. Я договорился с женщиной, которая наведет у тебя идеальный порядок.

– И когда это будет?

Влад взглянул на часы:

– Через полтора часа. Нормально?

– Нормально, – согласилась я, прикидывая в какую сумму мне обойдется уборка. – А куда деваться на время уборки?

– Поедешь ко мне, – сказал Влад. – Посмотришь, как я живу, и вообще… Познакомимся поближе и будем дружить домами.

Я сунула руки в задние карманы брюк и робко спросила:

– Сколько я буду должна за уборку?

Влад махнул рукой:

– Не грузись! Устроишься на работу, тогда и рассчитаешься! Пока я тебя проспонсирую.

– С какой стати?

Влад оторвался от пакета и серьезно посмотрел мне в глаза:

– Потому, что ты мне нравишься.

Я почувствовала, что краснею.

– То есть, по-дружески, – быстро поправился мой новый знакомый.

– Оригинально!

– Лиз, ты только не сопротивляйся! – попросил Влад. – Знаешь, какой я надежный мужик? Дай проявить себя! Не глуши инициативу!

Я неуверенно пожала плечами:

– Ну… хорошо.

– Отлично! – возликовал Влад. – Давай, доставай посуду, будем завтракать. Безобразие, у тебя даже микроволновки нет! А, ладно, пицца еще теплая… Овощи помой и нарежь. Или нет, лучше я сам это сделаю, ты копаешься долго.

Вот под такой аккомпанемент состоялся наш завтрак. Ворчал Влад удивительно уютно и необидно, совершенно не так, как Димка. Димка брюзжал, и все его брюзжание так или иначе было связано с деньгами. Влад отбирал работу у меня из рук, сердился, что я все делаю медленно, и… освобождал меня от всех забот. Интересно, он всегда такой или надел на время парадную личину?

Мы позавтракали вкуснейшей пиццей с грибами и томатами, запили свежевыжатым яблочным соком, который Влад привез с собой в пластиковой бутылке. После этого выпили по чашке чая и убрали со стола.

– Все, – сказала я, оглядывая кухню. – Порядок.

– Что такое порядок, ты узнаешь сегодня вечером, – снисходительно ответил Влад. – Ладно, собирайся, поехали.

– А уборщица? Как она войдет?

– А! Я ей дал дубликат ключей, – спокойно ответил Влад.

Я чуть не свалилась с табурета:

– Ты сделал дубликаты моих ключей?!

– Да. А что такого? Да ты не волнуйся, я эту тетку знаю лет пять! Она у меня дома порядок наводит. Хорошая бабушка, зовут Анной Ильиничной. Она все замечательно уберет, отзвонится мне на мобильник. Мы приедем, примем работу и заберем ключи. Все. Какие проблемы?

Он был так убедителен, что я не нашлась, что ответить. Хотя на мой взгляд, делать дубликаты с ключей постороннего человека без его разрешения, мягко говоря, некрасиво.

– Ну, тогда ладно.

Наверное, это прозвучало не очень радостно, и Влад рассердился.

– Господи, да что тут воровать?! У тебя что, филиал Оружейной палаты? Или бриллиантовые россыпи?

– Тут вещи, которые мне дороги, – ответила я. – Безделушки, сувениры, фотографии… Все, что не хочется видеть в чужих руках.

Влад поджал губы.

– Зануда, – сказал он наконец. – Смотри на жизнь проще!

Прежде чем уйти, я подошла к книжному шкафу. Сняла со стеклянной дверцы длинную цепочку, на которой висел странный медальон, и повесила себе на шею.

– Что это? – спросил Влад, с интересом разглядывая украшение. Хотя назвать эту вещь украшением можно было только условно.

– Это Динкин амулет, – объяснила я. – Ей отец подарил. Давно, когда она только родилась.

– Странная вещь. – Влад потрогал цепь. – Железо.

– Да, – согласилась я. – Цепь железная.

– А это, по-моему, кусок горной породы.

Пористый кусок камня был заключен в железный круг. Вниз от него шли две расходящиеся прямые, перечеркнутые посередине. Проще говоря, на куске камня висела русская буква «А». Только перекладина буквы была почему-то не ровной, а изогнутой.

– Странное украшение.

Я потрогала камень. Он имел удивительное свойство оставаться теплым в любое время года.

– Может, и странное, но это память о Динкином отце. Она вечно разбрасывает свои вещи. Вот и забыла амулет у меня.

– Странная вещь, – повторил Влад. И заторопился: – Давай, Лиза, собирайся живей!

Влад схватил меня за руку и потащил к выходу.

До Ленинского проспекта мы ехали почти час. Приемник пел хриплым голосом Криса Ри, и песня наилучшим образом иллюстрировала дорожную ситуацию.

– Дорога в ад, иначе не скажешь, – пробормотала я, рассматривая длинную вереницу машин перед нами.

– Что ты говоришь?

– Я говорю, с ума сойти можно!

– Можно, – согласился Влад. – Но не нужно. Еще немножко терпения – и мы дома.

…«И мы дома». Фраза отчего-то несколько раз прокрутилась у меня в голове. И отчего-то подняла мне настроение.

«Приди в себя, – вылез внутренний голос со своими вечными нравоучениями. – Он не имел в виду, что это ваш общий дом! Он имел в виду…» «Отстань! – перебила я, не дослушав. – Я тоже ничего такого в виду не имела!» «Врешь! – уличил внутренний голос. – А новые джинсы? А косметика в будний день? А парфюмерная вода, которую ты держишь для особых случаев? Влад тебе нравится!» «Нравится, – не стала спорить я. – И что с того? Он хороший человек! Возится с моими проблемами, как со своими собственными. Я ему благодарна…» «Ха! – насмешливо произнес внутренний голос. – Она ему благодарна! – Тут же сменил тон и грустно завершил: – Не питай иллюзий. Потом бывает очень больно с ними расставаться. Вспомни ту девицу из кафе. Лет двадцать, не больше. А размер одежды? А фигура? А лицо? А как одета? Вспомнила?»

Я промолчала.

«А еще вспомни, как твой друг на нее смотрел, – продолжал добивать меня внутренний голос. – Вспомнила?»

Я только вздохнула.

«Вот так, – подвел итог мой мучитель. – Не настраивайся на то, что невозможно по определению. Вспомни, что Влад поначалу принял тебя за бабушку-сплетницу».

Я могла бы ответить, что сегодня он разглядел меня гораздо лучше, но не ответила. Сравнение с ослепительной красоткой из прошлого Влада было слишком сильным ударом.

– Что с тобой? – спросил Влад.

Я очнулась от невеселых мыслей и посмотрела на приятеля.

– Ты стала какая-то грустная.

– Тебе показалось.

Влад бросил на меня быстрый взгляд и доложил:

– Мы у цели.

Машина въехала в большой двор, заставленный различными импортными автомобилями. Я вышла наружу, окинула взглядом огромную каменную махину, построенную во времена сталинской диктатуры. Только несознательные граждане почему-то все равно хотят жить именно в таких домах. Может, не такие они и несознательные? Сталинские дома отличаются не только внешним видом, но и отличной планировкой, хорошей звукоизоляцией и качественными стройматериалами. Например, вот этот домик построен из пиленого камня. Это означает, что в жару стены не раскаляются, а в холода не замерзают. Очень комфортные условия для проживания.

– Ну, что же ты остановилась? – весело спросил Влад. И добавил, указывая рукой на подъезд: – Нам туда!

Мы вошли в прохладный вестибюль, поздоровались с консьержем. Перед нами распахнул двери новенький лифт с зеркалом. Стенки его были не только не исцарапаны гвоздем, но даже не исписаны фломастером!

– У вас в подъезде нет детей? – спросила я, не сдержав зависти.

– Как это нет? – удивился Влад. – Полно!

– А почему лифт в таком идеальном состоянии?

Мой новый друг осмотрел кабину так, словно увидел ее впервые.

– Не знаю, – признался он виноватым голосом. – Как-то не задумывался.

А я задумалась. Интересно, почему в нашем доме новый лифт просуществовал в нормальном состоянии только месяц? А потом зеркало разбили, стены исцарапали, потолок выжгли спичками. И стал лифт, как лифт. А в доме Влада дети ведут себя, я бы сказала, по-человечески. Почему такая несправедливость?

Ответа я найти не успела, потому что мы приехали на нужный этаж. Влад подвел меня к большой красивой двери, которую я видела на рекламном снимке в газете, побренчал ключами. Открыл замки, гостеприимно указал на просторный светлый холл.

– Прошу!

Я вошла, оглядываясь кругом. Представляю, какое впечатление после такой прихожей производит моя! Темная, какая-то закопченная, маленькая… А тут можно гопак сплясать, и ничего. Места хватит.

– Ты извини, – сказал Влад, сбрасывая кроссовки. – Я на минутку.

Он скрылся где-то в необъятных просторах квартиры, и через минуту я услышала:

– Сорок пятый? «Ковбой» на связи. Сто двадцать один, сорок два, двенадцать. Да, вернулся. Все в порядке. Спасибо.

Я сняла туфли, дошла до поворота коридора и заглянула в широкую арку.

Кухня. Почти такая же роскошная и просторная, как у Димки. Отчего-то при виде дорогой мебели и современной техники мне стало не по себе. Пропасть между мной и Владом становилась все непреодолимее. Хотя, повторяю, никаких видов на него я не имела и планов не строила. Я старалась помнить свое место: просто хороший друг, попавший в беду. Вот Влад со мной и носится, пока ему не надоест. А когда надоест… Я подавила тяжелый вздох. Настроение, с утра бывшее на высоте, скатилось ниже уровня моря. Не нужно думать о всякой ерунде. У меня сестра в опасности, а я тут распереживалась из-за какого-то мужика!

– Нравится? – спросил Влад.

Я вздрогнула от неожиданности.

– Черт бы тебя побрал! Подкрался, как не знаю кто!

Влад засмеялся.

Я обвела взглядом кухню и мстительно сказала:

– Порядок, как у старой девы!

– Зато у тебя бардак, как у старого холостяка, – не остался в долгу Влад. Тут же заметил мои сдвинувшиеся брови и поднял руки: – Все-все! Мир! Чаю хочешь?

– Нет.

– Тогда пошли на экскурсию. Покажу тебе свою хибарку.

Квартира выглядела одновременно стильной и уютной. Похоже, здесь поработал хороший декоратор.

– Ну, как? – спросил Влад после того, как мы обозрели последнюю третью комнату, служившую библиотекой и кабинетом.

Я уселась на диван, удивительно удобный и красивый, и сказала:

– Впечатляет.

Подумала и зачем-то добавила:

– А у нас тоже была трехкомнатная. Раньше, когда мама была жива. А потом я подумала, что Динке нужна своя территория, и разменяла…

Я не договорила и вздохнула. День перестал казаться солнечным, а сама я почувствовала себя старой, убогой и несчастной. Я не завидовала, нет! Я вообще ненавижу и презираю это чувство! Повторю: мне стало казаться, что между мной и мужчиной, который мне нравится, расширилась пропасть. Мы еще немного помолчали. Потом Влад сказал:

– Лиза, ты прости, мне нужно немного поработать. Я тебя сейчас посажу за компьютер, поиграешь в игрушки. Или ты хочешь фильм по видаку посмотреть? Только у меня сплошные боевики!

– Боевики не хочу, – отказалась я. – Давай игрушки.

Через пять минут я сидела за компьютером и гоняла по экрану разноцветные шарики «Лайнса». Среди дисков Влада преобладали компьютерные «стрелялки», а я ненавижу эти кровавые игры. Поэтому диск, на котором завалялась старая безобидная игрушка, я восприняла как подарок судьбы.

Я гоняла шарики с места на место, а сама то и дело посматривала на рекордный результат в четыре тысячи шестьсот очков. Интересно, кто это такой умный: Влад или его девушка? Скорее всего, девица: Влад предпочитает «стрелялки». Обидно. Я, например, больше полутора тысяч очков ни разу не набирала. Значит, девушка Влада не только в три раза красивее, но еще и в три раза умнее меня. Как думаете, есть повод для оптимизма? По-моему, никакого.

Табличка, разделенная на квадратики, зарастала шариками с пугающей быстротой. Я смотрела на свои жалкие результаты и все больше впадала в депрессию. Триста очков. Пятьсот очков. Четыреста очков. Опять пятьсот.

В общем, выше мне подняться не удалось. Отсюда следовал неутешительный вывод: за последнее время я поглупела еще больше. В три раза, как минимум. Я раздраженно отодвинула от себя клавиатуру. Подошла к окну. Обозрела двор, не нашла ничего интересного.

Вернулась в прихожую, порылась в сумке. Достала мобильник, проверила входящие звонки. Пусто. Да уж, вот денек выдался, не приведи господь…

– Лиза! – позвал Влад из гостиной.

Я двинулась на зов.

Влад сидел на диване, перед ним на журнальном столике мерцал экраном ноутбук. Я разглядела какие-то таблички, заполненные цифрами, но что это такое, не поняла. Влад смотрел на монитор, лицо его было хмурым и сосредоточенным. Услышав мои шаги, он оторвался от компьютера и повернул голову:

– Надоела игрушка?

– Надоела, – призналась я.

– Хочешь перекусить?

– Нет.

– А чаю?

Я поразмыслила:

– Чаю можно.

– Тогда будь добра, похозяйничай, – попросил Влад. – Заварка в шкафу над микроволновкой. Чайник найдешь сама. Пошарь в холодильнике, поищи, что тебе нравится. Ладно?

Я отправилась выполнять поручение.

В конце концов, почему бы и нет? Влад на моей кухне работает, как нанятый, почему я не могу подать ему чай?

Я по привычке очень осторожно отворила дверцу шкафчика, покопалась в разнообразных пакетиках и баночках с заваркой. Достала мой любимый сорт «земляника со сливками», нашла чайник, включила его в сеть. Но сначала проверила, есть ли вода. В общем, действовала так, словно я нахожусь на Димкиной территории. Открыла холодильник, обозрела его сытую утробу. Есть мне не хочется, зато Влад, наверное, проголодался. Мы с ним ели… Я посмотрела на кухонные часы, вмонтированные в микроволновку. С ума сойти! Мы ели четыре часа назад! Неужели прошло целых четыре часа с того момента, как мы вышли из квартиры?! Ни фига себе, время пролетело! Интересно, скоро ли закончится уборка? Очень хочется вернуться в неустроенный и небогатый дом, у которого есть только оно достоинство: он мой.

Я взяла из холодильника упаковку с нарезкой ветчины, достала сыр и свежие фруктовые пирожные. Теперь нужно найти посуду. У меня она хранится над мойкой. По-моему, все нормальные люди помещают сушильный шкаф именно туда.

Я распахнула дверцу. Точно. Только сушка у Влада не такая, как у меня. У него сушка с обогревателем. Во-первых, посуда высыхает мгновенно, а во-вторых, перед подачей тарелок можно их немного подогреть. Очень приятное ощущение, когда берешь в руки теплую посуду. Особенно зимой.

Я быстро накрыла на стол, заварила чай, заглянула в комнату. Влад сидел в той же позе и не отрываясь смотрел на экран. Его лицо было настолько хмурым, что я даже испугалась.

– Влад!

– Иду, – ответил он, не оборачиваясь.

Я потопала обратно на кухню. Окинула взглядом накрытый стол, стукнула себя по голове. А чашки-то не поставила! Я снова осторожно приоткрыла дверцу шкафчика. Димка очень ругался, когда я не придерживала дверцу. Петли могли износиться, дверцы могли отвалиться. И что тогда будет? Катастрофа!

Чашки нашлись не в сушильном шкафу, а рядом. Я полюбовалась тоненьким китайским фарфором, просвечивающим на солнце. Очень симпатичный сервиз. Я видела такой в магазине. Стоит прилично, но не очень дорого. Примерно около двух тысяч. Рублей, конечно, не долларов.

При желании можно раскошелиться и купить себе такой же. Только у меня руки, как крюки, и я обязательно кокну пару чашек еще до того, как донесу их до стола… И тут, словно отвечая моим мыслям, одна чашка, которую я держала, соскользнула с блюдечка и упала на пол. Мелодично звякнул фарфор, стукнувшись о керамическую плитку, и осколки разлетелись по всей кухне. Я в оцепенении застыла над разбитой чашкой. Дежа вю. Есть такое состояние, когда кажется, что все это с тобой уже было. А мне и не кажется. Со мной все это было. Сейчас явится Влад, объяснит мне, сколько стоит эта посуда, я буду долго униженно извиняться, пообещаю ему возместить убытки…

– Лиза, ты чего?

Я подняла взгляд. Влад стоял возле кухонного стола и смотрел на меня удивленными глазами.

– Я чашку разбила, – сказала я ломающимся голосом. Села на пол и заплакала.

Влад растерялся. Присел рядом со мной, тронул за плечо:

– Лиза, объясни, что произошло?

– Говорю же, чашку разбила!

– Я серьезно спрашиваю!

– А я серьезно отвечаю!

Я подняла один крупный осколок, рассмотрела узор и пообещала сквозь всхлипывания:

– Я… тебе куплю… точно такую же. Я знаю, где… они продаются.

– Так ты ревешь из-за разбитой чашки? – наконец сообразил Влад.

Я не ответила. Только всхлипнула.

Влад медленно поднялся, схватил блюдце, изо всех сил шарахнул его об стену. Я взвизгнула и вскочила с пола. Острый осколок пролетел мимо моего уха, как пуля. Слезы разом высохли.

– Ты с ума сошел!

– Это я с ума сошел?! – заревел Влад, как медведь. – Это ты, идиотка, с ума сошла! Из-за чашки она в траур обрядилась! Крохоборка! Да я тут все сейчас перебью, будем из консервных банок чай хлебать!

И он схватил вторую чашку. Я вцепилась ему в локоть, не давая размахнуться.

– Влад! Миленький! Я пошутила! Я не из-за посуды расстроилась!

Влад моментально остыл.

– А из-за чего?

– Зуб разболелся, – соврала я. Осторожно отобрала у него чашку и поставила ее на стол.

Влад захлопал глазами.

– Чего ж ты сразу не сказала? Если болит зуб, нужно выпить таблетку.

– Уже прошел, – так же быстро сориентировалась я. – У меня эмаль чувствительная. Реагирует на холодное-горячее.

– Завтра же поедем к стоматологу, – пообещал Влад, окончательно остывая.

Я мысленно чертыхнулась. Создала себе новую проблему, идиотка. Только стоматолога мне и не хватало для полного счастья.

– Ах ты, бедняжка моя, – продолжал сочувственно Влад. – Может, хочешь таблетку? На всякий пожарный?

– Давай чай пить, – сказала я. – Только сначала осколки соберем.

Влад осмотрелся кругом.

– Зачем ты блюдце кокнул? – робко упрекнула я.

– Ненавижу, когда люди молятся на вещи! – горячо откликнулся Влад. – Прямо совладать с собой не могу! Хочется все перебить-переломать к чертовой матери! В конце концов, вещи созданы для нас или мы созданы для вещей?

Я не ответила. Только вспомнила свое состояние, когда Димка начинал брюзжать из-за моей неаккуратности, небрежности и легкомысленного отношения к барахлу. Чего мне тогда хотелось? Да того же самого! Сокрушить весь дом к чертовой матери!

Я хихикнула и вытерла щеки. Влад достал из-под мойки веник с совком, ловко и быстро собрал осколки.

– Ты бы тапочки надела, – сказал он и выбросил осколки в мусорное ведро. – Мало ли.

Я достала из шкафа вторую чашку с блюдцем, с удивлением отметила, что руки перестали трястись. Я больше не боялась прикасаться к дорогим чужим вещам! Надо же! Вылечилась от своей болезни! Ай да Влад! Ай да народный целитель! Пока я размышляла на разные темы, Влад разлил чай по чашкам. Подхватил кусок сыра, отправил в рот, потер руки.

– Давай, присоединяйся, – пригласил он меня с полным ртом.

Я уселась за стол, ощущая, как неловкость и боязнь растворяются где-то в недрах подсознания.

– Съешь пирожное, – продолжал угощать меня Влад. – Совсем свежие, специально утром купил.

– Это при моей-то комплекции? Сам сказал, что я толстая!

Влад покраснел:

– Лиза, неужели ты никогда этого не забудешь?

– Никогда!

– Ну и ладно! Тогда я сам все сожру и растолстею! Может, ты хоть тогда меня простишь, – решил Влад и потянул к себе тарелку с пирожными.

Я отобрала одно и сказала:

– Ладно уж. Будем толстеть вместе.

Мы не спеша допили чай. Пирожные были удивительно вкусными и просто таяли во рту. Я не удержалась и съела еще половинку. Совесть начала долбить мою печенку, но я дала слово завтра же сесть на строгую диету. Совесть угомонилась и объявила перемирие. Зазвонил мобильник Влада, оставшийся в гостиной.

– Прости, – сказал Влад, срываясь с места.

Я проводила его долгим взглядом.

Вот ведь как странно. Знаю этого человека меньше двух дней, а так мне с ним легко и просто, словно мы вместе в песочнице копались! Никогда не думала, что так бывает.

– Уборка закончена, – объявил Влад, появляясь под аркой. – Можем принимать работу. Оставь посуду, ты все равно не уберешь так, как я.

Я пожала плечами. Мне же лучше: меньше хлопот. Влад убрал со стола, перемыл посуду, и мы с ним отправились в обратный путь. По дороге я гадала: что ждет меня дома? Знаете, порядок – это, конечно, хорошо, но если эта бабушка-уборщица переложила мои вещи с привычных мест на какие-то другие, я ей просто руки оторву! И вообще: какого черта я согласилась пустить в дом постороннего человека? Сама бы убрала! И руки бы не отвалились!

– Звони, – сказал Влад.

Я очнулась. Оказывается, стою перед собственной дверью. Ничего себе задумалась! Я подняла руку, чтобы нажать на кнопку звонка, но дверь распахнулась гораздо раньше. Я взглянула… и оторопела.

Передо мной стояло существо ростом с большую собаку! Честное слово, бабушка-уборщица доставала мне до пояса! И она мыла мои окна?! Интересно, как она до них доставала?!

– Я ваш голос услышала, – бодро отрапортовала бабушка-уборщица Владу.

– Как успехи? – спросил Влад, подталкивая меня вперед. – Что-то вы припозднились, Анна Ильинична, обычно управляетесь быстрее.

– Так запущено все! – ответила старушка, нимало не смущаясь моим присутствием. – Уж и не знаю, как тут люди живут! Прямо свинарник, а не квартира! – Я нервно закашлялась. Ну и наглая бабулька!

– Принимай работу, – велел Влад.

Я мстительно потерла руки, перешагнула через порог. Ну, держись бабушка-божий одуванчик! Сейчас я тебе комплименты верну! С процентами! Прихожая показалась мне какой-то удивительно светлой. Я в удивлении сощурила глаза.

– А почему обои другого цвета? – спросила я. – Вы что, их переклеили, что ли?

– Переклеить времени не хватило, – ответила Анна Ильинична. – Вымыла я ваши обои. Они у вас были черного цвета. А на самом деле, видите, бежевые.

Сообщение о том, что обои в коридоре моющиеся, меня потрясло. Надо же! А я и не знала!

– Чем это так приятно пахнет? – спросила я глупо.

– Чистотой, – ответила старушка насмешливым тоном. – Порошком пахнет, я обои с порошком мыла.

Я двинулась в комнату, по дороге отметив, что зеркало сверкает первозданной заводской чистотой. Овальная рамочка, в которую оно заключено, отполирована до блеска. Вешалка стала выглядеть как новая.

Ну и бабушка!

Уже не скрывая уважения, я вошла в комнату, огляделась и развела руками. Ну что тут скажешь? Такое впечатление, будто в квартире произвели ремонт! Я подошла к окну, втянула носом воздух. Этот запах свежевымытых окон и постиранных штор я люблю даже сильнее, чем хорошие духи. Правильно заметила бабушка-одуванчик. Чистотой пахнет.

– Господи, – сказала я, поймав сияющий белизной тюль, – когда вы все успели?

– А я шторы в прачечную отнесла, – тут же ответила Анна Ильинична. – У вас через дорогу прачечная, вы в курсе?

– В курсе.

– Вот они и постирали. А я пока окна перемыла и в шкафах порядок навела.

Я наугад раскрыла несколько дверок. Вещи лежали на своих местах, только сложены были настолько аккуратно, насколько это вообще возможно.

– На кухне посмотрите, – продолжала вещать бабушка-старушка. – Шкафы перемыла все. И внутри, разумеется, тоже. Там столько пятен, наверняка в квартире завелись тараканы. Если завелись – мойте «Белизной» пол и шкаф под мойкой. Они обычно там гнездятся. А запаха хлорки не переносят, сразу удирают.

Она говорила что-то еще, давала какие-то советы, но я уже не слушала. Я была раздавлена, уничтожена и боялась поднять глаза. Вот уж не думала, что я такая неряха! Вроде убирала в квартире не реже, чем другие женщины. Ну, может, не так тщательно. И вот, пожалуйста. Выясняется, что я свинья свиньей. Влад уловил мое уныние. Обнял Анну Ильиничну за плечи, повел в коридор со словами:

– Вы просто волшебница! Такого результата даже я не ожидал!

Дальше он перешел на неразборчивый шепот, и я поняла, что речь идет о деньгах. Деликатный человек, ничего не скажешь. Но мне было уже наплевать на деликатность. Я села на диван, еще раз огляделась. Комната стала в полтора раза больше и светлее. Это точно. На журнальном столике в красивой вазе стоял букет, подаренный мне Владом. Помнится, я сунула его в ведро в ванной. Кстати, интересно, во что превратился после уборки санузел? Не удивлюсь, если на кафеле окажется узорчик, доселе скрытый под слоем грязи. На кухню даже заходить боюсь: представляю, что там делается. И как теперь там готовить? Масло брызгает со сковородки, закипевший борщ переливается через край, сковорода коптится, плита пачкается… Я обхватила руками плечи, затравленно огляделась вокруг. Знаете что? Генеральная уборка – это, конечно, здорово! Но в следующий раз я буду делать ее сама! Чтобы не было стыдно перед посторонним человеком за свое свинство! Вернулся Влад, присел рядом со мной. Минуту мы оба рассматривали комнату, как рассматривают музейные экспонаты усталые посетители.

– Как впечатление? – спросил Влад.

– Она ушла? – ответила я вопросом на вопрос.

– Ушла. Вот дубликаты ключей.

Влад положил мне на колени связку. Я взяла ключи, покрутила на пальце металлическое кольцо.

– Слушай, неудобно. Я ее даже не поблагодарила.

– Не волнуйся, – утешил Влад. – Старушка поняла, что ты в прострации. Ты в прострации?

– В прострации.

– Ага! Я тебе говорил!

Я вздохнула, поднялась с дивана, бросила ключи на покрывало.

– Ладно. Пойду полюбуюсь на кухню. Выпью до дна свою чашу.

– Какую чашу? – не понял Влад.

Я только махнула рукой. Унижения, вот какую!

Я вышла в коридор, хотела открыть дверь ванной, чтобы мимоходом заглянуть и туда. Но сделать этого не успела и тихо ахнула. Возле открытой входной двери стоял какой-то человек. Свет с лестничной площадки бил ему в спину и мешал разглядеть его лицо. Но это был мужчина! Посторонний мужчина! Что ему нужно в моем доме?

– Не бойся, Лиза, это я, – сказал знакомый голос.

Мужчина шагнул вперед, и я с облегчением вздохнула.

Передо мной стоял Димка.

– Что ты тут делаешь? – спросила я, обретая голос.

– К тебе пришел, – ответил Димка. – Можно?

– Что ты тут забыл? У меня нет ничего твоего!

Тут за моей спиной послышались шаги, и Влад спросил:

– Ты с кем-то разговариваешь?

Он вышел в коридор и замер, рассматривая новое действующее лицо. Замер и Димка. «Ситуация!» – подумала я.

Лицо моего бывшего слегка перекосилось. Такой прыти он от меня не ожидал. Только позавчера я гордо покинула его дом, и – нате вам! Уже обзавелась новым мужчиной! И каким! Просто-таки выставочным экземпляром! Какой пассаж! – как говорится в одной хорошей пьесе. Я робко кашлянула. Мужчины, как по команде, посмотрели на меня.

– Дмитрий. Влад, – представила я их друг другу светским тоном.

Оба кивнули. Удовольствия не выразили. Господи, только бы не подрались! У меня в квартире такая чистота! Первым дар речи обрел Дима.

– Лиза, мы можем поговорить?

– О чем? – удивилась я.

– Вот именно, – вписался Влад.

Дима бросил на него бешеный взгляд.

– Не вмешивайтесь, молодой человек! Я разговариваю со своей женой!

Влад взглянул на меня:

– Серьезно? Он твой муж?

– Боже мой, ну конечно нет! – ответила я. – Мы с Димой прожили вместе полгода, но до загса так и не дошли.

Влад успокоился.

– А, ну тогда у меня столько же прав находиться здесь, сколько у него.

– А ты наглый! – начал Димка.

– Тихо! – прикрикнула я. И добавила чуть тише: – Если хотите подраться – прошу на улицу. У меня тут только что сделали уборку.

Димка подбоченился, окинул Влада гордым взглядом.

– Лиза, пожалуйста, скажи ему, чтобы ушел. У меня к тебе очень серьезный разговор.

– Говори при нем.

– Даже так?

Влад торжествующе сложил руки на груди и прислонился к стене. Поза победителя.

Димка вздохнул.

– Ладно, – сказал он. – Ладно. При нем, так при нем. Это, конечно, унизительно, но я заслужил… – И добавил, повысив голос: – Лиза, выходи за меня замуж! Я без тебя не могу!

Влад за моей спиной шумно засопел. Я уставилась на моего бывшего с не меньшим изумлением.

– Дима! Ты здоров?!

– Я здоров. Еще раз прошу тебя: вернись. Я согласен на любые условия.

Я почесала бровь.

– Дим, ты что, не хочешь тратиться на домработницу?

– Мы наймем любую прислугу, – быстро пообещал мой бывший. – Какую скажешь. Ты хозяйка. Распоряжайся, как знаешь.

– Вот это да… – пробормотала я. Вздохнула, переступила с ноги на ногу и ответила: – Дима, поезжай домой.

– Это значит «нет»?

– Это значит «нет», – повторила я.

Димка перевел взгляд на Влада. Его глаза сузились.

– И давно у тебя с ним?…

– Давно, – ответил Влад вместо меня. – И надолго. Понял? Давай, топай!

Димка двинулся вперед, словно слепой. Я перехватила его на полдороге и удержала на месте.

– На улицу! – повторила я. – Хотите драться – топайте отсюда.

– Я не против, – быстро сказал Влад.

Димка прикусил нижнюю губу, просверлил нас ненавидящим взглядом и вышел из квартиры. Молча. Поле битвы осталось за нами.

Я положила руку Владу на плечо и сказала:

– Спасибо. Ты настоящий друг.

Влад перехватил мою ладонь и поцеловал.

– Всегда к твоим услугам. Я думал, ты на меня рассердишься.

– За что? – удивилась я.

– Может, ты хотела к нему вернуться, а я…

Он виновато умолк. Я покачала головой:

– Ни за что! Этот человек для меня такая же болезнь, как твоя девушка!

– Бывшая девушка! – поправил Влад.

Мою душу словно омыло елеем. До чего хорошее слово «бывшая»! Впрочем, слово «бывший» ничуть не хуже. Будем считать, что мы с Владом два свободных человека.

– Лиза, у меня есть еще одна новость.

Я насторожилась:

– Какая?

Влад почесал кончик носа:

– Я снял квартиру в твоем подъезде.

Я чуть не упала:

– Зачем?!

– Чтобы быть рядом, – объяснил Влад. – Кто его знает, вдруг тебе срочно потребуется моя помощь!

– Когда ты успел? – потрясенно вымолвила я.

– Сегодня.

– Но ты же весь день был со мной!

– А я нанял агента, пообещал премиальные, вот он и подсуетился. Ты что, не рада?

Прежде чем ответить, я подошла к входной двери и заперла ее на замок. Хватит с меня на сегодня незваных гостей. Потом вернулась, прошла на кухню, села за стол. Влад двинулся следом и пристроился напротив меня.

– Ты понимаешь, что мы не в тимуровцев играем? – спросила я.

– А это неважно, – безмятежно ответил мой новый приятель. – Что ты можешь сделать? Я свободный человек, снимаю квартиру, где хочу. Законом не запрещено! Так что придется тебе потерпеть.

Я только развела руками. Что я могла ответить? Ничего! Да, честно говоря, мне и не хотелось отвечать. Я была рада тому, что я сейчас не одна.

– И какую квартиру ты снял?

– Этажом выше, – ответил Влад. – Прямо над тобой. Будем перестукиваться.

– Зачем? – снова удивилась я.

– На всякий случай, – объяснил Влад. – Предположим, тебя приковали наручниками к батарее. Позвонить мне ты не можешь. Что делать? Берешь и стучишь по батарее: два коротких удара означают опасность. Или один. Да, лучше один, вдруг у тебя сил не будет два раза стукнуть…

Он продолжал разглагольствовать, а я смотрела на него и думала: мальчишка! Права была умница Коко Шанель, которая сказала: если женщина знает,что мужчина до смерти остается мальчишкой, то она знает о мужчине все! Влад – мальчишка! Точнее не скажешь! И сложившуюся ситуацию он воспринимает, как игровую.

– Ладно, – сказала я, прерывая его детский лепет. – Я поняла. Давай, топай на новую квартиру. Я хочу немного отдохнуть.

– Мы договорились? – уточнил Влад.

– Договорились.

Влад метнулся на кухню, притащил десертный нож и спрятал его за батареей.

– Вот, – сказал он. – Заметила, куда положил?

– Заметила. А зачем мне нож?

– Чтобы стукнуть по батарее, – объяснил Влад. – Так звук получится долгий, с резонансом, я услышу. И вообще, ножик может пригодиться. Вдруг тебя не прикуют, а привяжут к батарее веревками. Тогда ты ножик тихонечко достанешь и веревки перепилишь. Понятно?

– Понятно, – ответила я. – А если меня привяжут не к батарее?

Влад опешил и глубоко задумался. Подобный поворот ему в голову не приходил.

– Ну а ты попроси, чтобы привязали к батарее, – неуверенно предложил он. – В общем, придумай что-нибудь! Ты ведь женщина!

Мне стало смешно.

– Ладно, что-нибудь придумаю.

– Завтра с утра я тебе позвоню. Во сколько ты просыпаешься?

– Я сама тебе позвоню.

Ему явно не хотелось уходить, и я боялась, что это даст мне повод на что-то надеяться. Поэтому и вылила на себя ведро холодной воды. Незачем тешить себя иллюзиями. Влад не хочет уходить потому, что не знает, как убить остаток вечера, вот и все дела! Боится, что не справится с собой, поедет к своей девице… Неужели правда поедет? Только не это! Неужели я снова останусь одна?!

– Лиза, ты меня слышишь?

Я очнулась:

– Что ты сказал?

– Я говорю, дай мне свой мобильник.

– Зачем?

– Запишу тебе в память все свои номера. Чтобы ты их на бумажках не искала.

– А-а-а, – сообразила я. – Ну да, так удобнее.

Пошла в коридор, достала из сумки мобильник. Просмотрела входящие звонки и вздохнула. Бесполезно. Никому я не нужна. Вернулась в комнату, протянула телефон Владу:

– Держи.

Он быстро и умело нашел записную книжку, довольно бесцеремонно пролистал ее. Убедился, что в списке только женские имена, и просветлел.

– Разбавим дамский коллектив, – заметил он и принялся тыкать пальцем в кнопки.

– Нехорошо читать чужие записи.

– Нехорошо читать чужие письма, – поправил меня Влад. – А про то, что нехорошо читать чужие мобильники, в правилах ничего не сказано.

– Когда создавались эти правила, мобильников еще не было, – начала я лекцию. Но тут же заткнулась и махнула рукой. Можно подумать, он сам не знает!

Влад вернул мне аппарат:

– Положи рядом с диваном. Если ночью услышишь, что кто-то пытается открыть дверь, – сразу звони. Сама тоже никому дверь не открывай. Поняла? – Влад потоптался на месте, огляделся кругом, поискал повод, чтобы не уходить. Но повода не нашлось. – Ладно, я пошел.

– Подожди!

Я подняла с дивана дубликат ключей, протянула Владу.

– Зачем? – не понял он.

– На всякий случай! Если меня прикуют к батарее, я не смогу открыть тебе дверь!

– А! – сообразил Влад. – Действительно, не сможешь. Ты права, возьму на всякий случай. Похоже, подруга, ты находишься в эпицентре какого-то смерча. Кто знает, что с тобой может случиться?

– Спасибо, – сказала я сердито. – Умеешь утешить.

Влад рассмеялся. Я вышла в коридор следом за гостем. Не удержалась и спросила, стараясь, чтобы голос звучал небрежно:

– Чем будешь заниматься?

– Поработаю, – тут же ответил Влад. – Я с собой ноутбук прихватил, не заметила?

Я вспомнила чемоданчик, который Влад положил на заднее сиденье машины, и похвалила:

– Молодец.

– Да, – ответил Влад, но лицо его было хмурым. – Молодец. Если бы ты только знала… – Он не договорил, махнул рукой и вышел.

Я заперла дверь, вынула ключ и бросила его на вешалку. Немного постояла, прислушиваясь к удаляющимся шагам. «Если бы ты только знала»… Интересно, что Влад хотел этим сказать? Ответа я не нашла. Пожала плечами и отправилась в ванную. Попытаюсь помыться. Если, конечно, осмелюсь нарушить идеальный порядок, который навела в моей квартире неугомонная бабушка-одуванчик Анна Ильинична.

Излишне говорить, что ванная сверкала и переливалась свежеотдраенным кафелем и керамической плиткой. Эмалированная чаша ванны засияла первозданным жемчужным блеском. По-моему, так заманчиво она не сияла даже на стенде в магазине, где я ее купила. «Ну и бабушка!» – подумала я в очередной раз. Осторожно дотронулась до сверкающих кранов, осторожно открыла воду, осторожно заткнула водосток. Скоро я заработаю комплекс неполноценности и перестану дотрагиваться до собственных вещей. Чтобы, не дай бог, не посадить пятнышко и не нарушить гармонию. Я рассердилась на себя за такие мысли. Увеличила напор воды, плеснула под струю ароматизированную пену из флакона. Шмякнула флакон на место и специально не вытерла маленький подтек, который образовался возле донышка. Моя квартира! Что хочу, то и делаю! Где хочу, там пятна и сажаю! В конце концов, это вещи созданы для нас, а не мы для вещей!

Я вышла из ванной и вернулась в комнату. Стянула с себя майку, бросила ее на диван. Вылезла из джинсов с таким ощущением, что чего-то не хватает. Чего? Лифчик на месте, трусы тоже… Но чего-то нет. Чего? Я задумчиво провела ладонью по шее. И тут же испуганно схватилась пальцами за отсутствующую железную цепочку.

Амулет! Динкин амулет! Куда он подевался?

Я схватила майку и зачем-то встряхнула ее. Нет, в ней ничего не завалялось. Повторила процедуру с джинсами. Тот же результат. Куда подевался Динкин амулет? Я же точно помню, что утром, уходя, я надела его на себя! Я схватила мобильник, торопливо зашарила в записной книжке. Нашла номер Влада и нажала кнопку набора. Влад ответил сразу:

– Тебя уже приковали? Что-то быстро…

– Влад, где моя цепь? – оборвала я его.

– Какая цепь? – удивился приятель. – Тебя что, приковать нечем? Извини, помочь не могу, такого добра не держу.

– Я говорю про украшение! То, которое было на мне утром!

– Утром, утром… – забормотал Влад. – А! Вспомнил! Ты про кусок камня, к которому подвешена буква «А»?

– Точно! Где оно?

Влад озадачился:

– Прости, конечно, но мне-то откуда знать? Куда ты его положила?

Я села на диван, еще раз ощупала шею. На всякий случай.

– Я его не снимала. Но сейчас обнаружила, что на шее украшения нет.

– Значит, все-таки снимала, – резонно указал Влад. – Сама подумай: разве можно с человека незаметно снять украшение, если он не под наркозом, не под гипнозом и не спит?

Я подумала. Да, действительно. Весь день я была в полном сознании. Значит, незаметно снять с меня амулет было невозможно.

– Может, ты сняла его машинально и забыла? – предложил гипотезу Влад.

Вполне возможно. Например, я могла снять украшение, когда играла на компьютере. Отложила в сторону и забыла про него.

– Может быть, и так, – признала я. – Скорее всего, я забыла амулет у тебя дома. Возле компьютера.

– Ну, вот и все дела! – рассмеялся Влад. – Завтра поедем и заберем твою драгоценность. Вряд ли воры на нее польстятся. Хорошо?

У меня немного отлегло от сердца. Амулет – единственная вещь, оставшаяся Динке на память об отце. Я не имею права его потерять.

Влад посопел в трубку и спросил:

– Что ты делаешь?

– Собираюсь залезть в ванну и лечь спать.

– Так рано?

– Ну, почитаю перед сном.

Влад еще немного посопел в трубку.

– Ладно, – сказал он наконец. – Был рад тебя слышать. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответила я и разъединила связь. Положила мобильник на диван и отправилась в ванную.

Версия о том, что я сняла с себя цепь машинально, вполне состоятельна. В задумчивости я могу еще и не таких дел натворить. Помню, однажды мы с Димкой с ног сбились, разыскивая пропавшую солонку. Солонка была дорогая, серебряная, и Димка в ней души не чаял. Мы вместе перерыли все кухонные шкафы, перебрали все возможные места, куда я могла ее запихать. Безрезультатно. И как вы думаете, где отыскалась эта злосчастная солонка?

В холодильнике!

Убирая со стола, я, видимо, думала о чем-то возвышенном. Поэтому взяла солонку и сунула ее в холодильник вместе с остальными продуктами. Сунула и сама не заметила, как. А потом голову ломала над тем, куда я ее дела.

Видимо, то же самое произошло с амулетом. Лежит он сейчас возле компьютера и посмеивается. Все-таки Димка был прав. Я на редкость безголовая особа. Я перекрыла воду, влезла в ванну и погрузилась в душистую пену до самых ушей. Закрыла глаза, откинула голову на холодный сверкающий бортик. Хорошо-то как, господи… Пена пахла мятой и ромашкой, от этого запаха клонило в сон. Нет, спать сейчас нельзя, нужно обдумать странное сегодняшнее происшествие. Я имею в виду неожиданное предложение моего бывшего гражданского мужа. Интересно, с чего это Димка решил сделать меня порядочной женщиной? То есть официальной супругой? Жить он, видите ли, без меня не может! Ага, как же! За прошедшие полгода я успела усвоить, что единственный человек, которого Димка любит без памяти, это Дмитрий Васильевич Крылов. То есть он сам. Зачем же я ему понадобилась? Скорее всего, моя первоначальная догадка была верной. Димка человек прижимистый, разоряться на домработницу не считает нужным. Тем более, сами знаете, какие сейчас домработницы. Или наведут воров на дом хозяина, или сами его ограбят. А я женщина надежная. Не пью, не ворую, с дурными компаниями не вожусь, курю только в исключительных случаях, когда сильно дергаюсь. К тому же неплохо готовлю.

Да, Димке просто хотелось избежать возни с прислугой. Ради этого он готов меня в загс сводить. Так даже лучше: появится законное основание для использования бесплатной рабочей силы. Жена – она кто в наших российских реалиях? Вот-вот! Помесь домработницы с сексуальной рабыней!

Так, кажется, я становлюсь мужененавистницей. Не все мужчины такие плохие. Вот, например, Влад: знает меня всего два дня, а уже готов помогать, не щадя живота своего! Специально квартиру снял рядом со мной, уборку организовал, сам за нее заплатил…

Хм… Подозрительно все это.

Я открыла глаза и громко расхохоталась. Хватит думать, а то додумаюсь до такого, что самой мало не покажется!

Я вылезла из ванны, выдернула пробку и завернулась в большое махровое полотенце. Протопала на кухню, оставляя за собой дорожку мокрых следов. Стараясь не обращать внимания на сверкающую чистоту вокруг, достала турку. Турка сияла, как зеркало, но меня это не остановило. Я твердой рукой сыпанула в нее ложку кофе и залила его водой. Брякнула турку на сверкающую плиту, включила огонь. Капельки воды зашипели на стенках турки, и она тут же потеряла свой зеркальный блеск.

– Вот так! – сказала я мстительно. Хотя кому мстила – непонятно.

Сварила себе кофе, с наслаждением выпила. Не удержалась и отправила следом в желудок кусок холодной пиццы. «А диета?» – взвилась совесть на дыбы.

– Завтра! – отрубила я. – Сказано завтра, значит, завтра!

Совесть не нашла, что ответить, и заткнулась. Я поставила грязную посуду в раковину, минуту раздумывая, не вымыть ли ее?

Победила лень.

Я выключила на кухне свет и отправилась в комнату. Постелила постель, попробовала немного почитать. Но меня почему-то отчаянно клонило в сон, и я положила книгу на пол. Выключила торшер, обняла подушку и тут же заснула.

* * *

Проснулась я оттого, что рядом кто-то отчетливо чертыхнулся.

– Свет включи, – сказала я трезвым голосом, хотя только что проснулась.

Мне примерещилось, что я все еще живу у Димки. Лежу себе в его роскошной спальне, будто она моя, а Димка уже встал. Зацепился тапком за ковер и чудом не свалился.

– Включи свет, – повторила я. И тут проснулась окончательно.

Настолько, что сообразила: у меня дома посторонние!

Я села на диване, открыла рот, чтобы заголосить во всю мощь, отпущенную мне природой, но не успела этого сделать. Потому что чья-то рука в кожаной перчатке сдавила мне горло и перекрыла подачу кислорода. Несколько секунд я сидела, задыхаясь, и ощущала, как на шее все крепче сжимаются огромные сильные руки. А перед глазами у меня маячило видение тонкой девичьей шейки с синими пятнами под подбородком. «Да, неважно я буду выглядеть в морге», – подумала я перед тем, как отключиться. И отключилась. Но, как выяснилось позже, ненадолго. То есть, может, и надолго – время я не засекала, – но не навсегда.

Когда я снова открыла глаза, оказалось, что в комнате включен торшер. Ночь пролетела незаметно, ее разбавил серый предрассветный полумрак. Тишину за окном тревожил нервный крик уличных кошек. Я сделала мучительную попытку проглотить комок, застрявший в горле, но у меня ничего не получилось. Возникло странное ощущение, будто горло опухло. Ладно, бог с ним, с горлом. Попытаюсь-ка я сориентироваться в пространстве. Я еще раз огляделась вокруг. Выяснилось, что я сижу на полу возле окна, а мое левое запястье приковано к батарее. Целую минуту я пялилась на наручники, отполированные до блеска, а потом подумала: ни фига себе!

Трудно сказать, к чему именно относилась эта фраза. То ли к наручникам, словно только что вышедшим из-под заботливых ручек бабушки-одуванчика Анны Ильиничны. То ли к неожиданному дару ясновидения, которым, оказывается, обладает мой новый друг Влад. То ли к шуму, который неизвестные люди производили на моей кухне. А может, к разгрому, который царил в комнате.

Причем, поверьте, слово «разгром» я употребляю только из деликатности. Никакой словарь нецензурных слов не может служить палитрой для описания этой жуткой картины. Я вздохнула, обводя взглядом руины своего жилища. Ну, вот. Недолго я наслаждалась чистотой и порядком. Судя по звукам, несущимся из кухни, там царит такое же разухабистое веселье. «Хорошо, что я не стала мыть посуду», – успела подумать я, и в этот момент в комнату вкатился человек высокого роста. Его лицо пряталось под черной вязаной шапочкой.

Я быстро закрыла глаза, но было уже поздно.

– Кончай прикидываться! – сказал мужчина сиплым шепотом. Подошел ко мне, присел рядом со мной на корточки, толкнул в плечо. – Ну?!

На меня повеяло запахом перегара. Я открыла глаза и попыталась вдохнуть воздух, но у меня ничего не вышло. Как выяснилось, рот был заклеен скотчем. Пришлось наслаждаться предложенным ароматом из серии «рашн экзотик».

– Где она? – спросил мужчина тем же сиплым шепотом и одним движением сорвал с моих губ липкую ленту.

Я невольно охнула от боли.

– Говори! Где она? – переспросил мучитель.

Я немного пошлепала бесчувственными губами. Через пару минут мне удалось восстановить кровообращение, и я проскрипела:

– Кто?

Мужчина нарисовал рукой петлю вокруг своей шеи.

– Цепь с камнем.

– Цепь с камнем? – переспросила я, но уже не так убедительно. Потому что поняла, что речь идет о Динкином амулете.

Мужчина, не долго думая, заехал мне кулаком в скулу. Движение было небрежным и легким, но я мгновенно влипла затылком в стенку и пересчитала все планеты соседней галактики. А правый глаз почему-то стал видеть хуже левого. Я с трудом хлебнула немного воздуха и улыбнулась.

– Ах, цепь! С камнем! Так бы сразу и говорили! Я не знаю, где она.

– Не ври, – прошипел мужчина. – Утром она была на твоей шее.

– А я ее где-то обронила, – сказала я. И едва успела увернуться от второго удара в скулу.

– Ты со мной не шути, – предупредил мужчина. – У меня времени нет.

Я уселась, посмотрела мучителю прямо в маленькие поросячьи глазки, сверкающие из-под черного трикотажа, и сказала со всей возможной убедительностью:

– Я заметила, что потеряла амулет, только перед сном. Я говорю правду, можете меня хоть убить, все равно ничего другого я вам не скажу. Понятно?

Мужчина сел рядом на пол. Потер здоровенной лапой то место, где у нормальных людей располагается ухо.

– А если я тебя немножко распотрошу?

– Пожалуйста! – разрешила я. – Только внутри меня вы цепь тоже не найдете.

В этот момент к нам присоединился еще один участник «масок-шоу». Вышел из кухни, велел напарнику:

– Собирайся.

– Она говорит, что потеряла цепь, – наябедничал мой мучитель.

– Неважно! Собирайся! – повторил второй грабитель, складывая мобильный телефон, который держал в руке. Видимо, только что говорил по нему с хозяином.

– А она? – Мучитель указал на меня.

Я похолодела.

– Приказано не трогать, – сказал второй.

– А если она…

– Поднимайся, твою мать!..

Судя по тону и выражениям, второй мужчина был за главного. Несмотря на то, что едва доставал напарнику до плеча. Мучитель бросил на меня тоскливый голодный взгляд. Ему явно не хотелось со мной расставаться. Я содрогнулась и на всякий случай торопливо напомнила:

– Приказано не трогать!

Мучитель тяжело вздохнул. Поднялся, еще раз пнул меня ногой под ребра. Я выдохнула воздух, а вдохнуть его почему-то не смогла. Повалилась набок, разевая рот, как рыба на берегу.

Мужчины вышли в коридор, о чем-то заспорили раздраженным шепотом. Потом входная дверь открылась, потянуло свежим утренним сквознячком. Едва я успела захватить ртом малую толику кислорода, как дверь закрылась и сквозняк прекратился. Я осталась одна.

На улице за окном чихнул мотор. Какая-то машина с тихим шелестом выкатила на дорогу и почти бесшумно растворилась в предрассветной полумгле. Я хотела подняться, чтобы рассмотреть ее номер, но не смогла этого сделать. Ужасно болел бок, и у меня не получилось вдохнуть воздух полной грудью. А еще разболелась правая скула, в которую заехал гигантский кулак мучителя. «Черт, синяк обеспечен», – подумала я с раздражением. Села, пошарила свободной рукой за батареей. Достала десертный нож, заныканный Владом накануне. Размахнулась – и как могла сильно стукнула им по батарее. По комнате поплыл длинный тягучий звон.

Прошла минута. Никакой реакции. Я стукнула еще раз, с надеждой прислушалась к звукам над своей головой: не скрипнет ли кровать, не застучат ли по паркету ботинки моего телохранителя?

Не скрипнула. Не застучали.

Я осатанела. Схватила нож покрепче и изо всей силы забарабанила тяжелой ручкой по железным коленам батареи. Колокольный набат заметался по комнате, натыкаясь на стенки, спотыкаясь о кучи барахла, сваленного на пол. И только через пять минут непрерывной работы наконец зазвонил мой мобильник, валявшийся где-то под диваном. Дотянуться до телефона я не могла, но поняла: меня услышали.

– Слава богу, – прошептала я и выпустила нож из пальцев.

Еще через пять минут на лестнице раздались торопливые шаги. Влад затрезвонил в мою дверь, застучал в нее кулаками.

– Лиза! Открой!

– Не могу! – крикнула я, собрав все оставшиеся силы. – Я прикована к батарее!

– ЧТО?!

Шаги заметались по площадке.

– Сейчас принесу лом! – прокричал Влад взволнованным голосом. – Держись! Я сейчас вернусь и выломаю дверь!

Я невольно скрипнула зубами от злости.

– Дурак, у тебя же есть ключи! – заорала я в ответ. Вот только выломанной двери мне и не хватает для полного и окончательного счастья!

– Ах да…

Шаги метнулись вверх по лестнице и почти сразу прошлепали обратно. Два раза повернулся ключ в замке, в квартиру снова влетел освежающий утренний сквознячок. И почти одновременно с ним влетел Влад. Вбежал в комнату и замер, тяжело дыша. Его спортивные штаны «Адидас» были надеты наизнанку, а майки на моем новом друге вообще не было. Если бы не неудобство позы, я бы с удовольствием полюбовалась его мускулистым торсом. Просто-таки античный герой, позирующий скульптору.

– Наконец-то! – сказала я язвительно. – С добрым утром! Еле добудилась!

– Что это значит? – спросил Влад, обводя растерянным взглядом кошмар, творящийся в комнате. Я попыталась подняться, но у меня не получилось. Я плюхнулась на пол, обхватила правой рукой ноющие ребра и сказала:

– Прости, у меня снова не убрано. Что ты застыл, как памятник?! Может, все-таки отцепишь меня от батареи?!

Влад спохватился. Дробной рысью проскакал ко мне, опустился на колени. Нервно икнул, осторожно дотронулся двумя пальцами до моей скулы. Я застонала.

– Не трогай, больно! Большой синяк, да?

Влад не ответил. Он уже с ужасом рассматривал мою шею. Наверняка тоже синюю.

– Да, – сказала я, отвечая на незаданный вопрос. – Вот и я удостоилась боевых шрамов. Руку отцепи, а то она уже затекла.

Влад вернулся на грешную землю. Похлопал себя по бокам, спросил:

– Где у тебя булавки лежат? Ах да… – Поднялся, сурово велел: – Сиди тихо, не дергайся. Сейчас принесу сверху булавку, открою замок. Не дергайся, поняла?

Я не ответила. Интересно, как можно дергаться, будучи прикованной к батарее?

Влад резво стартанул с места и скрылся из глаз. Я прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Просидела я так недолго, потому что в сумасшедшем доме, вроде моего, покоя не может быть по определению. Потянуло сквозняком, и дрожащий голос моей соседки Ани спросил:

– Лиз, ты чего, а?

Я открыла глаза.

Ну, да. Соседка работает у нас дворником. Вот, собралась баба на работу, принарядилась в тулуп и оранжевую спецовку. Видит, у соседки дверь не заперта. Она и заглянула. Логично? Вполне.

– У меня все нормально, – сказала я. – Не пугайся.

Аня испуганно обвела глазами хаос в комнате:

– А почему?…

Договорить она не успела. В комнату ворвался Влад, герой-освободитель с булавкой наперевес. И при этом по пояс голый. Минуту они молча изучали друг друга. Потом Аня икнула. А Влад сказал:

– Здрасти.

– Здрасти, – ответила Аня, не приходя в сознание.

Меня начал разбирать нервный смех.

– Не бойся, – сказала я соседке, тихо хихикая. – Это мой друг, Влад. Влад, ты тоже не бойся. Это моя соседка Аня.

– Очень приятно, – сказал Влад вежливо.

Аня ничего не сказала. Но на ее лице начала растекаться медленная масляная улыбочка.

– А-а-а, – протянула она. – Поня-я-ятно. Друг, значит. А я думаю: что за шум у Лизы в квартире? А у тебя, оказывается, друг… Ну, ладно, не буду вам мешать.

Она бочком протиснулась в дверь, послав мне на прощание хитрый понимающий взгляд. Влад молча пожал плечами, покрутил пальцем у виска. А я расхохоталась уже в полный голос. Представляю, что подумала моя ближайшая соседка! Представляю, какие слухи поползут по двору уже сегодня! «Елизавета – сексуальная неформалка»! Я захлебнулась смехом и тут же застонала:

– Ой, больно-то как! Да отцепи ты меня, наконец! Кому говорю! Давай живей, а то я скончаюсь!

– Сейчас, сейчас, – бормотал Влад. Он стоял на коленках рядом со мной и ковырял булавочной иглой в замке наручника. – Не дергайся! Сейчас, нащупаю все, что нужно… Не дергайся, тебе говорят!

Я не сомневалась, что Аня торчит под дверью и в упоении ловит каждый звук. Лично я ее не винила. Не часто немолодой разведенной женщине перепадает такое развлечение. Отчего бы и не послушать?

А Влад продолжал усугублять обстановку новыми подробностями:

– Подвинься ближе, я так не достаю. Не дергайся, мне неудобно! Вот так, умница. Вот хорошо. Еще немного – и все. Потерпи, моя хорошая, еще чуть-чуть, и все! Господи, да что ж это за наказание! Знал бы, что ты такая эмоциональная, в жизни бы тут нож не спрятал!

Тут я, видимо, дернулась особенно сильно в припадке истерического смеха, потому что булавка выскользнула из пальцев моего приятеля.

– Ну вот! – возвестил Влад на повышенных тонах. – Все попадало к чертовой матери! Придется начинать с начала!

Слезы текли по моему лицу непрерывным грозовым потоком, и вставить хотя бы слово в этот неприличный монолог я не могла. Аня за дверью не подавала никаких признаков жизни: наверное, впала в полную нирвану. Влад, очевидно, воспринимал мое веселье, как проявление шока, и временами пытался меня успокоить.

– Ну, потерпи, моя хорошая. Больно, знаю, но осталось совсем немножко. Потерпи. – Приговаривая все это, он ковырял булавкой в замке ключа. Вдруг что-то слабо щелкнуло, и Влад радостно заорал: – Ура! Я кончил!

Моя рука, прикованная к батарее, была свободна. Рыдая от смеха, я встала на четвереньки, быстро поползла в ванную. Добралась до крана, открыла холодную воду и сунула голову под струю. Остатки хохота вырывались из меня со странным бульканьем и смывались в водосточную трубу. Через минуту кожа на голове окоченела, а смех прекратился. Я хорошенько ополоснула лицо, сняла с сушки полотенце, осторожно промокнула щеки, завернула мокрые волосы в махровую ткань. И при этом старалась не смотреть в зеркало, висевшее над раковиной. Я набросила на ночную рубашку махровый халат, завязала пояс. Вот так. Похоже, теперь я могу разговаривать. Господи, до чего болят ребра!

Через сорок минут мы с Владом сидели на разгромленной кухне рядышком, как два голубка на насесте. Или на насесте сидят не голубки, а какие-то другие птицы? Неважно. Не путайте меня, а то у меня снова будет истерика.

Напротив, за столом, сидел следователь Олег Витальевич и взирал на меня с молчаливым сочувствием. Мой правый глаз начал заплывать, угол обзора как-то скособочился, и смотреть на мир оказалось затруднительно. Ну и хорошо. Что-то мне этот мир не слишком сильно нравится, чтобы рассматривать его в оба глаза. Одного и то много. А можно и вообще не смотреть.

– Нужно холодное приложить, – сказал Олег Витальевич.

– Нет, мой способ лучше, – возразил Влад.

Забыла сказать, что к моей правой щеке была прижата свиная отбивная, которую хозяйственный Влад купил вчера на рынке и собирался сегодня пожарить. Я придерживала отбивную ладонью и старалась дышать ртом. В комнате работала опергруппа, или как там она называется. В общем, искали следы грабителей.

– Лиза, вам нужно перебраться отсюда, – сказал Олег Витальевич.

Я затрясла головой и чуть не выронила отбивную. Поймала ее на полпути к полу, снова приложила к опухшей скуле.

– Ни за что!

– Почему?

– Потому что моя сестра будет искать меня здесь!

Олег Витальевич открыл было рот, но, бросив на меня только один взгляд, тут же его закрыл. Понял, что уговаривать бесполезно.

– Я ее теперь одну не оставлю, – пообещал Влад следователю. – Буду рядом и днем и ночью.

Я хрюкнула, и этот звук долбанул в больное ребро. Неужели грабитель его сломал? Вот гад!

– Вам нужно поехать в травмпункт, – сказал Олег Витальевич. – Ребро болит?

– Болит, – созналась я. – Думаете, сломано?

– Не обязательно. Может, просто трещина. Но в любом случае, личные подвиги для вас исключаются. Договорились?

Я пожала плечами и снова чуть не выронила отбивную.

– Да я и не рвалась!

– Ладно, верю, – успокоил меня Олег Витальевич. Подумал и задумчиво спросил: – Что же это за амулет такой? Вы о нем что-нибудь знаете?

Я качнула головой:

– Понятия не имею! Сколько себя помню, он лежал дома в большой вазе на столе. И никто на него не зарился. Потом, когда Динка подросла, мама отдала амулет ей. Сестра такая растеряха, вечно швыряет вещи, где попало. Оставила украшение у меня, а я его взяла и где-то посеяла. Вот так все и вышло. – Я развела левой рукой, демонстрируя, что ничем больше помочь не могу.

– Значит, никто не зарился, – повторил следователь.

– Хотя, знаете что… – Я опустила руку с отбивной на колено. – Я вспомнила! Динка мне говорила, что ей какой-то маг предлагал продать эту вещь! Правда, давно дело было, больше полугода назад. Еще до того, как она наследство от отца получила.

– Какой маг?

– Понятия не имею! По-моему, он к ней подошел прямо на улице. Представился, даже визитку подарил. Имя я не уточняла: зачем он мне нужен? Динка говорила, что он давал за амулет большую сумму. Начал с пятидесяти долларов, дошел до тысячи.

– До тысячи? – недоверчиво переспросил Влад.

– До тысячи, – подтвердила я.

– Господи, за что там платить? – не понял Влад. – Кусок камня на железной цепи и железная подвеска.

Но следователя мое сообщение ничуть не удивило. По-моему, даже немного расстроило. Он тяжело вздохнул и пробормотал:

– Снова-здорово… Чертовщина с наследством…

Я посмотрела на Олега Витальевича повнимательнее. Все-таки, откуда мне знакомо его лицо? И тут я вспомнила!

– Вспомнила! – сказала я с ликованием. – Это вы нашли тот голубой бриллиант, да?! Как он назывался… – Я защелкала пальцами, пытаясь вспомнить.

– «Вторая капля»,^[1] – подсказал Олег Витальевич.

– Точно! Бриллиант, который принадлежал последней царице Пальмиры, да?!

– Было дело, – подтвердил Олег Витальевич все так же хмуро. По-моему, его вовсе не обрадовало признание популярности.

А я смотрела на следователя и вспоминала детали громкого дела, прошедшего год назад. О нем кричали все газеты и журналы, телевизионщики проходу не давали Олегу Витальевичу. Однако следователь на провокации не поддавался и отвечал на вопросы короткими односложными фразами. После чего норовил поскорее скрыться в машине или за дверью прокуратуры.

«Странный человек, – подумала я тогда. – Многие его коллеги давно превратили в профессию хождения по телевизионным ток-шоу, и ничего, не жалуются. А этот вроде как тяготится вниманием прессы». Впрочем, его тогда как-то отметили: повысили в звании, дали какую-то почетную грамоту, подписанную мэром… В общем, народ запомнил своего героя.

– Расскажите, какой он, этот бриллиант? – попросила я жадно.

Но Олег Витальевич махнул рукой и ответил:

– Потом. Нам сейчас не о бриллианте надо думать, а о вашем амулете. Вы вспомнили, где его оставили?

– Могла оставить возле компьютера в квартире Влада, – ответила я осторожно.

– Нужно проверить. Сегодня же.

– Хорошо.

– Как найдете – сразу позвоните мне, – продолжал Олег Витальевич.

– Конечно, позвоню.

Следователь кивнул, посмотрел на меня сочувственным взглядом и напомнил:

– В травмпункт заехать не забудьте. Обязательно сделайте снимок.

– Ладно, ладно, – скороговоркой пробормотала я.

– Не ладно, а прямо сейчас и поедем! – влез Влад.

– А как же квартира?

– Оставь одни ключи следователю, вторые заберем с собой!

Я повернулась к Олегу Витальевичу:

– Можно?

Олег Витальевич почесал затылок.

– Вообще-то по инструкции я должен изъять ваши старые замки.

– Зачем?

– Так надо! И потом, просто небезопасно жить со старыми замками! – Олег Витальевич снова уселся на табурет и договорил: – По-моему, у них есть ключи от вашей двери! Открыли-то дверь не отмычками! Вот так!

Мы с Владом молча переглянулись.

– Динкина связка, – сказала я, с трудом шевеля разом онемевшими губами. – Больше ключей ни у кого нет.

Я посмотрела на следователя. Тот кивнул.

– Выходит, Динка тоже у них? – спросила я дрожащим голосом.

Олег Витальевич сделал неопределенный жест бровями. Ясно. Он тоже думает, что Динку похитили именно эти ублюдки. Я вспомнила силу рук высокого грабителя и невольно хрустнула пальцами.

– Не накручивайте себя, – сказал следователь.

– Легко сказать! – пробормотала я. – Это же не ваша сестра!

Влад поторопился сменить тему. Вскочил с табуретки, задвинул ее под стол, подхватил меня под локоть:

– Ладно, поехали в травмпункт. А потом ко мне, проверим, где ты посеяла этот проклятый амулет.

Я покорно поднялась, положила отбивную на стол.

– Мне нужно одеться. Олег Витальевич, можно взять джинсы и майку?

– Посидите здесь, – велел следователь. – Сейчас сам принесу. – Он на минуту удалился в комнату, негромко поговорил с коллегами и вернулся обратно с трофеями. – Подойдет?

– Подойдет, – ответила я, хватая принесенные вещи. – С таким фингалом под глазом мне сейчас все подойдет. Страшнее не стану.

– Очками прикроешь, – утешил Влад.

Я только вздохнула.

Через сорок минут мы отыскали дежурный травмпункт и прошли обследование. Вернее, я прошла. Врач тщательно зафиксировал побои, после чего снял мои многострадальные ребра на старом рентгеновском аппарате. Знаете, его еще называют «маленький Чернобыль».

Я получила хорошую дозу радиации и сразу почувствовала себя бодрее. Не знаю, почему. Наверное, современный человек – это мутант, не способный обходиться без запаха гари, бензина, расплавленного асфальта, хлорированной воды и ежедневной дозы радиации. Цинично? Что делать, жизнь наша такова!

Впрочем, повод для оптимизма нашелся не только в этом.

– Перелома нет, – объявил врач, когда рассмотрел снимок.

– Ура! – возликовала я.

– Есть маленькая трещинка.

– Трещинка?

– Трещинка, – подтвердил врач.

– Это опасно?

– Нет. Если вы не будете прыгать, делать резких движений и не упадете.

– Я постараюсь, – пообещала я.

– Ну и хорошо, – завершил врач. Вручил мне «фото на память», выписал справку о временной нетрудоспособности, и мы с Владом покинули его гостеприимный кабинет.

– Ну, что, бедняжка моя, – сказал Влад. – Едем ко мне или вернемся домой? Может, ты хочешь прилечь?

Я вспомнила, что меня ждет дома, и содрогнулась.

– Нет уж! У меня сил нет, чтобы все это убрать!

– Тебе и не понадобится, – утешил Влад. – Позвоню Анне Ильиничне, она приедет…

– Нет! – взвизгнула я. – Никаких бабушек! Я сама! Я Тоньку попрошу! Я… я… я…

Меня заклинило, как заезженную пластинку. Влад бросился меня успокаивать.

– Не хочешь – не надо! Лиза, не волнуйся! Давай вернемся, попросим у врача валерьянку!

Я топнула ногой. Нет, это невыносимо! Что я, больная, что ли?!

– Поехали к тебе! – велела я решительно.

– Точно?

– Точно! Прекрати носиться со мной, как с дефективной!

Влад сделал молчаливый жест, означающий согласие на все, что угодно. И мы поехали на Ленинский проспект.

Влад припарковал машину на прежнем месте. Я вышла из салона, окинула взглядом знакомый двор. Опустила очки чуть ниже, чтобы прикрыть распухшую скулу, торопливо нырнула в подъезд, проскочила мимо консьержа. Мало радости здороваться с людьми, когда выглядишь таким образом. Перед дверью своей квартиры Влад вдруг притормозил.

– Опля, – сказал он, глядя куда-то вверх.

Я подняла глаза. Над дверью была вкручена маленькая лампочка.

– И что? – спросила я.

– Не горит.

– А должна?

– Должна, – ответил Влад. Поколебался и добавил: – Это сигнализация.

Мы потоптались на коврике, разглядывая лампочку.

– А ты не забыл позвонить на пульт? – спросила я.

Влад почесал затылок:

– Знаешь, это смешно, но я не помню. Может, и забыл. Вчера такой странный день выдался, столько событий… Не знаю. Вполне возможно, что забыл.

Я взялась за ручку, подергала дверь:

– Заперто.

Влад достал ключи и в нерешительности замер.

– Лиза, иди вниз, – решил он вдруг. – Если я через пять минут не перезвоню тебе на мобильник, вызывай милицию.

– Вот еще! – фыркнула я. – Никуда я не пойду! Или вместе входим, или вместе уходим!

Влад вздохнул и решился:

– Ладно. Если что – пеняй на себя.

Он отпер замки, открыл дверь и вошел в прихожую первым. Остановился и замер, озираясь кругом.

Я осторожно шагнула следом. Не знаю, что я готовилась увидеть. Наверное, такой же разгром, как у меня в квартире. Согласитесь, это было бы справедливо! Но ничего подобного не увидела. В квартире царил все тот же образцово-показательный порядок, который поразил меня вчера.

– Странно, – сказала я.

– Странно, – повторил Влад, но с какой-то другой интонацией. Не снимая ботинок, пошел в гостиную.

Я осталась стоять на месте.

Влад вернулся обратно через несколько минут. Он был бледен и серьезен.

– Здесь кто-то был, – сказал он.

– Не может быть!

– Я тебе говорю! – повторил Влад настойчиво и убедительно. – Здесь кто-то был! Квартиру обыскали! Очень аккуратно обыскали, вещи старались не перекладывать, но… – Он пожестикулировал, поискал нужные слова. – Я нюхом чую!

Я с сомнением шмыгнула носом.

– Не веришь?

Я не ответила. Влад нырнул в открытую дверь кабинета. Я крикнула вслед:

– Посмотри возле компьютера! Может, мой амулет там лежит!

Влад вернулся, держа в руке бежевый носовой платок. Молча протянул его мне.

– Что это? – удивилась я. Рассмотрела платок и отпихнула руку Влада. – Это не мое!

– И не мое, – ответил Влад.

Он сказал это с такой убедительной простотой, что я замерла на месте. До меня наконец стало доходить: Влад прав. Кто-то обыскал его квартиру так же, как мою и Динкину. Только очень аккуратно.

– Положи его в какой-нибудь чистый пакет, – сказала я дрожащим голосом. – Платок сохраняет запах. Его можно дать собаке, и она определит, если надо, чья это вещь.

– Разумно, – пробормотал Влад, ринулся на кухню, завозился среди каких-то шуршащих пакетов.

Я стояла в прихожей и не могла заставить себя войти в комнату.

Наконец Влад вернулся. Платок был упакован в новенький целлофановый пакет и плотно запечатан.

– Милицию будем вызывать? – спросила я.

– Не знаю. Думаешь, нужно?

Я пожала плечами:

– Думаю, да. Вдруг здесь остались какие-то невидимые следы. Пускай эксперты поработают.

Влад с тоской вздохнул:

– Они мне тут все перевернут… А, ладно! Звони своему следователю!

Я достала мобильник и набрала номер Олега Витальевича, чтобы порадовать его еще одним известием.

События покатили неконтролируемым снежным комом.

Следователь с опергруппой прибыл быстро: минут через сорок.

– Ну, что? – спросил он, переступая через порог. – Та же картина разрухи?

– Да нет, – ответила я с сожалением. – Обыскали, но аккуратно. Бардак не устроили. – А про себя подумала: нет на свете справедливости!

– Я все-таки снял ваши замки, – сказал Олег Витальевич.

Я растерялась:

– И оставили дверь открытой?

– Нет. В квартире сидит ваша подруга Антонина Сергеевна. Я проверил у нее документы. Да и соседи подтвердили, что она у вас часто бывает.

Я немного успокоилась. Раз Тонька у меня, значит, все в порядке. Вряд ли кто-то полезет днем в мою многострадальную квартиру.

– Ну, что? – бодро сказал Олег Витальевич, хлопая в ладоши. – Начнем, благословясь? Показывайте, Влад, что лежит не так.

И они удалились вглубь квартиры.

Я села, размышляя, на мягкий пуфик возле входной двери.

Здесь мое присутствие совершенно не нужно. Зато дома дверь нараспашку. Нужно вызвать слесаря, купить и вставить новые ключи-замки, убрать в квартире… Я вздохнула. Что за жизнь у меня в последнее время! Кошмар какой-то!

Я поднялась с пуфика, осторожно на цыпочках прошлась по коридору. Заглянула в зал, поманила Влада. Тот прервал объяснение со следователем, извинился вышел в коридор.

– Ты чего? Устала?

– Влад, ты не обидишься, если я поеду домой? – спросила я.

– Домой? Одна? Зачем? – не понял Влад. – Сейчас эксперты здесь немного пошустрят и мы вернемся вместе!

– У меня там дверь нараспашку. Следователь все-таки вытащил старые замки.

– Да ты что! – ахнул Влад. – Он оставил квартиру без присмотра?

– Нет. Он оставил квартиру под присмотром моей подруги. Ко мне подруга зашла, – объяснила я Владу. – Тоня. Вот я и хочу поехать к ней. Тонька, наверное, в шоке. Она же не знает наших последних новостей.

Влад растерянно почесал затылок:

– Что-то ничего не соображу, голова кругом идет. Ладно, поезжай. Только я вызову тебе такси. Не спорь, так надо! И попроси свою подругу задержаться до моего прихода.

– Ладно.

– Только обязательно попроси!

– Попрошу, попрошу!

Влад достал из кармана мобильник, порылся в памяти и нажал кнопку набора номера.

– Предусмотрительный ты человек, – позавидовала я. – Даже номер таксопарка у тебя записан.

– Знаешь, иногда выпьешь с друзьями… – начал объяснять Влад, но тут же оборвал себя и закричал в трубку: – Девушка! Здрасти! А что вас так плохо слышно? А, понятно! Да, хочу вызвать машину. Пишите адрес…

Я не стала слушать, что будет дальше. Так же на цыпочках, чтобы не наследить, дошла до двери кабинета, заглянула в комнату. Сюда эксперты еще не добрались. В кабинете царил образцовый порядок. Выключенный монитор стоял на своем месте, амулета рядом с ним не было. Интересно, все-таки, я его действительно здесь забыла? Тогда понятно, почему квартиру Влада не перевернули, как мою. Чего искать, если нужная вещь лежит на виду? Забрали амулет и ушли. Все чин-чином, просто и благородно. А мне сейчас придется дома порядок наводить. А потом у Динки.

– Ох… – Я не удержалась и вздохнула.

Влад сложил мобильник, бодро проинформировал:

– Машина уже едет. Минут через десять будет у подъезда. Сама не выходи, я тебя провожу. Ладно?

Я послушно кивнула. Вот, нашелся еще один организатор моей жизни. Честно говоря, я пока не против. Никому не пожелаю оказаться на моем месте в одиночестве. Все же, когда рядом надежный мужчина, гораздо спокойнее. А Влад надежный мужчина. Хотя и дрыхнет, как сурок.

Девушка-оператор нас не обманула. Через десять минут Владу позвонил шофер и доложил, что ждет во дворе. Влад вывел меня на улицу, усадил в машину и расплатился с водителем.

– Не оставайся одна! – напомнил он мне на прощание. – Пускай подруга посидит с тобой до моего приезда!

– Да поняла я, поняла!

Влад захлопнул дверцу, сделал прощальный жест. Машина поползла к арке. Мы выехали на широкую трассу и влились в утренний поток автомобилей. Водитель бросил на меня короткий взгляд. Потом еще один. И еще.

– В чем дело? – спросила я сердито, усмотрев в его взгляде нездоровый интерес.

Ну, заплыл у девушки один глаз. И что с того? Вот странный народ мужчины: принарядится девушка, причешется, выйдет в люди, чтобы себя показать, – и никакого интереса! А стоит заработать честный боевой фингал – и сразу океан внимания!

– Это был ваш муж? – вдруг спросил водитель.

Я не ожидала такого поворота разговора и раскашлялась, чтобы прийти в себя.

– А что такое? – спросила я, когда кашлять дальше стало уже неприлично.

– Да нет, ничего, – сразу пошел на попятный водитель. – Лицо показалось знакомым. По-моему, я его возил пару раз. Только… – Тут он оборвал себя и умолк.

Но я угадала все, что осталось за кадром. Только возил он Влада в компании с другой дамой: значительно моложе, значительно свежее, значительно красивее, значительно стройнее меня и без боевых фингалов. Глупо, конечно, но я снова расстроилась. Господи, когда тень этой проклятой девицы прекратит меня преследовать?!

Водитель довез меня до подъезда и даже сделал попытку выйти из машины, чтобы открыть мне дверцу. Но я его опередила. Выбралась наружу без всякой помощи, хлопнула дверцей. Сердито буркнула «спасибо» и побежала к подъезду. Водитель проводил меня изумленным взглядом. Я взлетела на третий этаж, толкнула ногой свою дверь. Она тут же распахнулась, так сказать, без всяких возражений.

– Кто там? – проявила бдительность Тонька.

– Угадай с трех раз, – предложила я, снимая очки.

Тоня выглянула из кухни с полотенцем в руках.

– Ну, слава богу… – начала она, но тут я сделала шаг вперед, и полотенце беззвучно выпало из рук подруги.

– Что смотришь? – наехала я без предупреждения. – Красивая? Да? Сама знаю!

– Боже мой, Лизочка, – тихо проговорила Тоня. – Кто же с тобой такое сделал?

Я вошла на кухню, где подруга уже успела навести относительный порядок, плюхнулась на табуретку и заплакала. А следом за мной немедленно расхныкалась Тонька. В общем, не стану описывать подробности. Дамы и так в курсе, как это бывает, а мужикам тонкости женской душевной организации не объяснишь. Да и не нужны они им, этитонкости. Правда, через пять минут мы взяли себя в руки. Тоня без слов вытащила из морозилки ледницу, вытряхнула из нее матовые кусочки льда, уложила их в чистую салфетку. Протянула мне и велела:

– Приложи!

Я молча исполнила приказание.

– Сразу расскажешь или выпьешь для начала? – спросила Тоня.

И я поняла, чего мне не хватало все это утро.

– Выпью!

– Сейчас налью.

Тоня вытряхнула остатки льда в высокий стакан для сока, плеснула туда щедрую порцию виски, бросила кусочек лимона. Я схватила стакан, сделала жадный глоток. Ух! Огненный смерч прошелся по пищеводу и растворился в желудке. Голова обрела легкость, а настроение буквально через минуту совершило резкий скачок вверх.

– Полегчало? – спросила подруга.

Я молча показал ей большой палец.

– Тогда рассказывай, – велела Тоня.

И я рассказала. Все, с самого начала. То есть, с того самого утра, когда я сначала побывала в милиции, потом у Динки, а после всего этого зашла позавтракать в маленькое кафе. И все, что случилось после этого, тоже рассказала. Без купюр. К концу рассказа я изрядно выдохлась. Протянула Тоне пустой стакан, потребовала:

– Еще глоток!

– А не окосеешь? – поинтересовалась Тоня.

Я нервно хрюкнула и тут же схватилась за больное ребро:

– Можно подумать, уже не окосела! Да ты посмотри на мою рожу! На глазик посмотри!

Подруга бросила на меня озабоченный взгляд и неожиданно тоже хрюкнула.

– Прекрасный глазик! Действительно, что тебе терять? – Она недрогнувшей рукой налила мне еще одну порцию, достала второй стакан и плеснула в него немного виски. – Ты меня успокоила, – сказала Тоня, делая глоток.

Я в изумлении уставилась на подругу единственным зрячим глазом. Вот уж действительно удивила! Не думала я, что мои новости могут кого-то успокоить!

– Пока я дошла до твоей двери, меня остановило человек пять, не меньше.

– Кто это тебя остановил? – снова удивилась я.

– Твои соседи! Они мне поведали душераздирающие подробности твоей личной жизни.

Я сразу взялась рукой за больное ребро и предупредила:

– Молчи, а то мне смеяться больно.

– А мне, мать, было не до смеха, – продолжала Тоня укоризненным материнским тоном. – Ты представь, соседи мне сообщили, что все это… – Тут Тоня обвела рукой квартирный разгром и ткнула пальцем в соседнюю стенку, намекая на комнату. – Все это ты со своим любовником сотворила в пароксизме страсти.

Удержаться от смеха не получилась, и я тихонько заныла, чтобы не потревожить больное место.

– Говорят, что любовник приковал тебя наручниками к батарее, избил и исцарапал. Ну якобы вы практиковали жесткий секс. Соседи одного не могут понять, – задумчиво продолжала Тонька, – кто милицию вызвал? Дело-то семейное!

Я снова тихонько заныла на одной ноте. Смеяться не могла, очень болело ребро.

– Хорошие у тебя соседи, – подвела итог подруга. – Пришли, заверили следователя, что претензий к тебе не имеют. Женщина ты тихая, погромы в доме устраиваешь редко. И вообще, все одна и одна… Надо же иногда оторваться!

У меня уже не было сил сдерживаться. Я согнулась пополам и захихикала. Но негромко, так сказать, меццо форте. То есть, вполсилы. Тонька сурово взирала на меня сверху вниз.

– Вот ты смеешься, а представь мое состояние! Что я должна была подумать?

– Ой, умоляю, замолчи! – простонала я.

– Прихожу – квартира разгромлена, соседи шепчутся, милиция в доме…

– Хватит!

– Меня чуть кондрашка не хватила!

Я сорвалась с места, рысцой протрусила в ванную. Применила испытанный прием с холодной водой, после чего набросила на плечи полотенце и вернулась назад, на кухню.

– Тонь, – попросила я, – не надо меня смешить. У меня ребро треснуло.

Тонька мгновенно забыла обо всех упреках.

– Как?!

– А вот так! Меня этот ублюдок долбанул ногой в ребро, оно и треснуло!

– Какой ублюдок? Влад?

Чтобы не засмеяться, я схватила со стола стакан с остатками виски и одним махом опрокинула содержимое в рот. Успокоилась, уселась на табуретку и смогла ответить вполне внятно:

– При чем тут Влад? Грабитель!

– Грабитель… – повторила Тоня. Она обвела взглядом мою скромную кухню и пожала плечами. – Не понимаю! Что у тебя воровать?! Даже микроволновки нет!

«Далась им эта микроволновка!» – подумала я с досадой. И ответила:

– Микроволновка грабителям не нужна. Им нужен Динкин амулет.

– Амулет?

Тоня заинтересованно подвинулась поближе ко мне. Я наклонилась над столом, поманила подругу:

– Помнишь ее украшение из железа?

– С камнем?

Я помедлила, чтобы усилить эффект:

– Возможно, это очень дорогая вещь.

– Да ты что! – ахнула Тоня.

– Следователь так считает. Помнишь, Динка говорила, что ей за эту финтифлюшку тысячу долларов предлагали?

– Помню, – ответила Тоня. – Честно говоря, я ей тогда не поверила. Решила, что девочка придумала всю историю. Какой-то колдун подошел на улице, сует большие деньги за камень и железо… Я решила, что она просто цену набивает этой штуковине.

Я помотала головой:

– Динка вообще не умеет фантазировать. Она приземленная, как электрокабель.

– Заземленная, – тут же поправила Тоня. – Электрокабель заземляют.

– Ну, заземленная. Неважно. Она мне даже показывала визитку этого колдуна.

– Ты ее сохранила?

– Ну да! На фиг она мне нужна? Выбросила, конечно!

– И ничего не помнишь? – взволнованно спросила Тоня. – Ни имени, ни адреса?

Я только вздохнула. Взяла со стола салфетку со льдом и снова приложила к скуле. Не помню. Ничего не помню. Такая бестолковая.

– Да, история, – тихо произнесла Тоня.

А я, пользуясь тем, что подруга задумалась, схватила бутылку виски и вылила остатки себе в стакан. Думаю, после всего, что со мной сегодня произошло, я имею право немного расслабиться.

Мы посидели еще немного, обдумывая мои недавние приключения.

– Понимаешь, – сказала я, нарушая молчание, – мне одно покоя не дает.

Тоня подняла брови.

– Грабители открыли дверь ключами. Сечешь?

– Динкина связка, – тут же ответила Тоня.

Я мрачно кивнула. Схватила стакан, отпила большой глоток и невольно всхлипнула.

– Ты бы видела эту гориллу! Господи! А руки-то, руки! После того, как он меня придушил, я несколько часов в сознание прийти не могла!

– Больно? – жалостливо спросила Тоня, указывая пальцем на шею.

– Уже нет, – ответила я. – Да я не о себе! Ты представляешь, что они могут сделать с Динкой?…

Я не договорила и содрогнулась. Тоня тут же ринулась в атаку:

– Ну, предположим, с Динкой не так-то легко справиться! Сколько лет она ходит на курсы самообороны?

– Пять.

– На скольких соревнованиях она побеждала?

– На восьми.

– На восьми! – подчеркнула Тоня, подняв палец.

– Тонь, ну зачем ты юродствуешь? – тихо спросила я. – Если они захотят… Господи, да они могут сделать с ней все, что пожелают!

– Однако заметь, – снова вклинилась Тонька с благой вестью, – тебя было приказано не трогать. Так, что ли?

Я почесала бровь:

– Точно!

– Выходит, ты им зачем-то нужна!

– Ну, выходит, так.

– А на фиг ты им без Динки?

Возможно, этот довод был шатким, но я за него ухватилась. А может, это виски пришло на помощь, как техасские рейнджеры, и сделало мир не таким мерзким? Не знаю! Мы немного помолчали. Тонька задумчиво допила свой стакан и отодвинула его.

– Знаешь, Лиз, не в обиду будет сказано, но если вы с Динкой попадете на необитаемый остров, я поставлю на Динку. Она точно выживет, а ты – не знаю.

– Почему это? – удивилась я.

– Потому! Динка умная, жесткая, сильная и практичная! А ты сентиментальная! Она Робинзон, а ты Пятница. Сечешь?

Я кивнула.

– Так что, может, это и к лучшему, что украли Динку, а не тебя, – резюмировала Тоня. – Динка выберется, а ты бы не смогла.

– Она выберется, – повторила я, как заклинание. – Она выберется.

Тоня наклонилась ко мне:

– Лиз, а много она должна получить после смерти англичанки?

– Жены Ибрагима?

– Ну да! Как ее зовут, забыла?

– Лора, – ответила я. – Лора Альтхани.

– Мне все никак не дает покоя эта история с наследством, – продолжала Тоня. – Нет, ты мне объясни, с чего посторонняя тетка решает завещать свое состояние незнакомой девчонке?

– Она дочь ее мужа, – возразила я вяло.

– Вот-вот! Много ты знаешь женщин, которые отдают свои деньги падчерицам и пасынкам?

Я пожала плечами.

– Вот и я ни одной не знаю, – поддакнула Тоня. – Ну, кроме Лоры. Так много она Динке собиралась оставить или нет?

Я вздохнула. Виски начало обволакивать мозг, и меня потянуло в сон.

– Тонечка, я не в курсе. Помнится, Лора писала, что денег у нее немного. То есть, наличными. Самое ценное, что у нее есть, – это квартира в Лондоне. Квартира большая, в престижном районе. Ее оценили примерно в миллион фунтов.

– Ни фига себе!

– Есть еще дом за городом. Но Лора писала, что он запущен, требует ремонта…

– В общем, тысяч сто, не больше, – нетерпеливо резюмировала Тоня. Помолчала и добавила: – Лиза, это же громадные деньги! Господи, в наше время люди готовы друг друга убить за бутылку водки, за дозу наркотика, а тут!..

Она не договорила и развела руками. Я подняла палец:

– Не забывай, что Динка еще ничего не получила! То есть, получила пятнадцать тысяч долларов после смерти отца и все! Остальное наследство только в проекте! Лора может сто раз передумать!

Тоня закивала:

– Ну да, ну да… Может передумать, это точно. А они с Динкой виделись? Ты говорила, что она приехала в Москву?

– Динка звонила мне на прошлой неделе, сказала, что Лора в Москве. Где она остановилась – понятия не имею! Виделись с Динкой или не виделись, тоже не знаю.

– А что делает твой следователь? – вскинулась Тоня. – Он мычит или телится? Делает что-нибудь или нет?

Я пожала плечами:

– Говорит, что делает все, что должен.

Тоня задумалась. Ее лицо было мрачным.

– Знаешь, Лиза, ты должна взять ситуацию в свои руки. Ты должна узнать, где остановилась эта самая Лора. Мы с тобой поедем к ней и поговорим.

– Следователь просил воздержаться от личного геройства.

– Да пошел он! – непочтительно высказалась Тоня. – А то ты не знаешь нашу милицию! Жулик на жулике, бандит на бандите, взяточник на взяточнике!

Я не смогла промолчать и заерзала по табуретке.

– Нет, Олег Витальевич не такой. Помнишь, год назад все газеты трубили про знаменитый голубой бриллиант?

Тоня нахмурилась, припоминая.

– Ну, бриллиант царицы Пальмиры! – напомнила я. – «Вторая капля»!

– А-а-а!

Тоня просветлела:

– Помню! Кстати, интересная была история! Прямо хоть фильм снимай! А почему ты вспомнила?

– Это дело раскрыл Олег Витальевич, – сказала я.

Тоня молча откинулась назад. Наверное, забыла, что сидит на табуретке, а не на стуле. И чуть не свалилась. Я ухватила ее за руку:

– Спокойно, ангел мой, не сверни себе шею!

– Да ты что! – воскликнула Тоня, приходя в себя. – Это тот самый следователь?!

– Тот самый.

Тоня с уважением наклонила голову:

– Беру свои слова обратно. Он мне показался дельным мужиком, не позером. Ему микрофон под нос суют, а он морщится. Нет, правда, уважаю! Не стал мужик себя пиарить, не воспарил к небесам!

– Да, – согласилась я. – Он из породы честных служак. Так что сама понимаешь, делает все, как полагается.

Тоня покивала:

– Понимаю. И все же, знаешь, мы с тобой просто обязаны найти эту Лору. В конце концов, это семейное дело. А Лора член семьи. Я права?

Я шмыгнула носом:

– И как мы ее найдем?

– Очень просто! – ответила Тоня. – Через британское посольство!

– Так они нам и дали ее московский адрес! – возразила я неуверенно.

– Адрес, может, и не скажут, – согласилась Тоня. – Зато передадут твой телефончик этой даме. А в том, что она тебе позвонит, я не сомневаюсь. Вряд ли она захочет попадать под подозрение в похищении человека. Бриты законопослушны до омерзения. Впрочем, как большинство европейцев.

Я подперла щеку ладонью:

– Может, ты и права.

– Конечно, права! – с жаром воскликнула Тоня. – Мы что, так и будем сидеть на задницах и ждать, чем дело кончится?! Я не согласна!

Виски стукнуло мне в голову, и я горячо поддержала подругу:

– Я тоже!

– Прямо сейчас сажусь на телефон!

– Садись! – разрешила я и икнула. – Только знаешь что? Дай я сначала позвоню в домоуправление, вызову слесаря. Не могу же я остаться ночью в незапертой квартире!

Я вызвала слесаря, попросила по дороге купить замки, пообещала компенсировать затраты. Вернулась в кухню и увидела, что внимание подруги переключилось на альбом с семейными фотографиями, который Тоня нашла в комнате. Она перелистывала странички, разглядывая наши снимки.

Я уселась на прежнее место и подвинула к себе стакан с недопитым виски. Тоня ткнула пальцем в большую фотографию Динки:

– Смотри, какая она красавица.

– Красавица, – подтвердила я мрачно.

– Глаза у нее странные, – продолжала подруга. – Никогда таких не видела.

– Синие глаза, что тут такого необыкновенного? – возразила я. – Разве что разрез татарский. Эффектное сочетание.

– Не так все просто, – ответила Тоня. – Тоже мне, любящая сестра, никогда Динке в глаза не заглядывала, что ли? У нее вокруг зрачка темный ободок. Получается синий кружок в черной рамке, а в середине еще одна черная точка. Никогда ничего подобного не видела. На, приглядись!

Я послушно склонилась над снимком. Надо же, а Тоня права! Никогда не замечала, что у Динки зрачок на самом деле с черным ободком! Действительно, необыкновенные глаза. Смотреть на сестру было тяжело, и я резким движением отодвинула альбом.

– Не психуй, – сказала Тоня, правильно истолковав мой порыв. – Хочешь, проверим, жива твоя сестра или…

Я содрогнулась – покрутила пальцем у виска.

– Нет, я не сошла с ума, – ответила Тоня. – Есть безотказный способ, меня одна тетка научила, дай бог ей здоровья.

– К-какой способ? – От волнения я начала заикаться.

– Простой. Берешь фотографию человека, только хорошую фотографию, большую. И еще на снимке не должно быть других людей, а то биополя перемешиваются. Так вот, берешь снимок… – Тоня ткнула пальцем в фотографию Динки. – Потом иголку с ниткой, держишь конец нити и подвешиваешь иглу над головой снятого человека. И если он жив, игла начнет выписывать круги вокруг его головы.

– А если… нет? – спросила я.

– Если нет, то даже не шелохнется.

– Чушь, – сказала я решительно.

– Проверим? – предложила Тоня. – Я уже пробовала дома и не раз. Осечек не было, все точно.

Я посмотрела на улыбающуюся Динку. Мне стало жутко.

– А вдруг… – Я не договорила.

– Не будет «вдруг», – сердито ответила Тоня. – Дура! Да разве я бы тебе предложила попробовать, если уже сама это не сделала до твоего прихода! Жива Динка, жива! Игла такие бешеные пассы вокруг ее головы выписывает, еле в руках удерживаю!

И в подтверждение своих слов подруга быстро отколола от ворота кофты иголку с продетой в нее длинной ниткой. Поднесла к Динкной голове, аккуратно свесила иглу вниз, как маятник. Велела мне:

– Дыши в сторону! А то потом скажешь, что все это обман!

Я послушно отодвинулась от стола, не отводя глаз от иглы, свисающей на длинной нитке. Железный кончик чуть подрагивал. Вот он слегка отклонился в одну сторону, вернулся в прежнее положение. Потом в другую… И вдруг, словно забился невидимый внутренний пульс – игла ожила, стала выписывать круги вокруг Динкиной головы. Сначала маленькие, потом все шире, шире, увереннее, сильнее…

– Ну? – спросила Тоня. Ее глаза сияли. – Если ты скажешь, что это я раскачиваю нитку, я тебя просто убью. Можешь попробовать сама. Держи! – Она остановила бурное раскачивание иголки и протянула мне это странное приспособление. – Попробуй сама!

– Не могу, – сказала я. – У меня руки дрожат.

Тоня пожала плечами и снова приколола иглу к вороту:

– Как хочешь.

Я схватила стакан и допила виски. Хлопнула его обратно на стол, взволнованно спросила:

– Тонь, неужели правда?

«Я тебе говорю! – убедительно ответила Тоня. – Этот способ безотказный! Им, кстати, пользуются все нечистоплотные маги и экстрасенсы. Берут фотографии пропавших людей, удаляются в другую комнату, якобы для того, чтобы сосредоточиться. Производят простейший опыт с иголкой, который может сделать любой человек, возвращаются и объявляют: клиент жив! Или что человек, к сожалению, умер. И ведь не ошибаются никогда! Вот люди им и верят. А способ, повторяю, не сложный. Им может воспользоваться любой желающий.^[2]

– Странно, что раньше я о таком способе не слышала, – заметила я.

– Ничего странного! Конечно, эти шарлатаны свои секретики не афишируют! Приятно казаться необыкновенным человеком, разве нет? Потом, это способ добывания денег, зачем же его открывать всем подряд?

– А что говорит по этому поводу наука? – спросила я.

– А что говорит наука по поводу полтергейста? – вопросом на вопрос ответила Тоня. – А что наука говорит о феномене Ванги? А что наука говорит о телепатических опытах Вольфа Мессинга?

– Понятно, – сказала я. – Не продолжай.

– Ничего наука не говорит, – подвела итог Тоня. – Не может пока наука этого объяснить. Просто существует феномен и все! Есть мертвое биополе, есть живое биополе. И фотография это поле каким-то образом фиксирует. Как? Понятия не имею! Но это правда!

Я подвинула к себе альбом. Перелистала страницы, нашла фотографию моего однокурсника, год назад погибшего в аварии. Подвинула фотографию к Тоне, велела:

– А ну-ка, определи, жив Игорь или нет!

Тоня отколола иголку, свесила нитку над головой улыбающегося парня. Иголка качнулась пару раз, как и полагается маятнику, и остановилась. Тоня подождала целую минуту и молча опустила руку. Говорить было нечего. И так все ясно.

– Фантастика! – сказала я потрясенно.

Следующие полчаса ушли на опыты. Я выискивала фотографии людей, которых моя подруга никогда не видела, и подсовывала их под иглу. Ошибок не было. Над снимками живых людей иголка плясала так, словно сама ожила. А над снимками ушедших замирала в полной неподвижности.

– Ну? – спросила Тоня через полчаса, снимая со стола уставшую руку. – Теперь веришь?

– Фантастика! – повторила я. И добавила: – Верю!

– Слава богу.

Тоня приколола иглу к вороту, открыла рот, чтобы что-то сказать. Вдруг из коридора потянуло сквозняком, и мужской голос неуверенно позвал:

– Хозяйка!

Мы с Тоней одновременно подскочили на табуретках.

– Кто там? – спросила я дрожащим голосом.

– Слесаря вызывали?

Мы с подругой переглянулись. Нервы, нервы…

– Лечиться пора, – вполголоса произнесла Тоня.

А я поднялась с места и отправилась встречать посланца домоуправления. Или как оно сейчас называется, не помню.

Остаток дня прошел в трудах. Мы с Тоней прибрались в комнате, слесарь врезал новые замки. А кроме замков поставил с внутренней стороны двери здоровенный чугунный засов. Теперь открыть дверь снаружи было просто невозможно.

– Все, хозяйка, – сказал слесарь. – Принимай работу.

Я поняла намек, достала кошелек и чертыхнулась. Внутри лежали все те же неразменные долларовые банкноты, которые Тоня выдала мне два дня назад. Пришлось попросить у подруги еще пятьсот рублей. Я расплатилась со слесарем за работу и вернулась в комнату. Надо же, чистота, порядок… Даже странно как-то.

– Ты чего? – спросила Тоня. – Ребро болит?

Я махнула рукой:

– Болит-то оно болит. Не в этом дело. Просто смотрю вокруг и думаю: неужели все это действительно случилось? Никаких следов не осталось!

– В зеркало взгляни, – посоветовала безжалостная Тонька. – Сразу сомнения отпадут.

Я расстроилась:

– Сволочь ты, а не подруга! Только-только позабыла о своем фингале, нет, ей обязательно надо настроение испортить!

– Смотри на мир реально, – приказала Тоня. – Нечего в облаках витать. Вид у тебя, прямо скажем, не фонтан.

Я забралась с ногами на диван и обхватила руками колени.

– Господи, как хорошо! Еще бы поспать немного.

– Вот и поспи, – согласилась Тоня. – А я пойду. У меня дел полно.

– Уже уходишь? – огорчилась я.

– Да, мне пора. Ты не бойся, запри дверь на оба замка, задвинь засов и спи.

Я кивнула. Действительно, совсем забыла, что дверь у меня теперь на надежном запоре. Я проводила Тоню, заперла дверь и заложила ее засовом. Дотронулась до массивной чугунной планки и почувствовала, как на сердце стало легче. Никто не сможет теперь меня достать. Никакие тайные враги и грабители. Я вернулась в комнату, отыскала свой мобильник и набрала номер Влада. Тот ответил не сразу, и голос его был хмурым.

– Влад, это я.

– Да, Лиза, я понял. Что-то случилось?

Я растерялась:

– Похоже, я не вовремя. Извини.

– Нет-нет! – торопливо откликнулся Влад. – Ты очень даже вовремя. Я как раз собирался тебе позвонить. Понимаешь, у меня тут возникли проблемы…

Он умолк. Я кашлянула и сказала:

– Ясно.

Действительно, ясно. У человека есть свои проблемы, вот ему и надоело возиться с чужими. Именно так и должно было случиться рано или поздно. Права Тоня: на мир нужно смотреть реально.

– Что тебе ясно? – насмешливо спросил Влад.

– Что у тебя есть свои проблемы.

– Не передергивай, – попросил приятель. Или бывший приятель, не знаю, как правильно сказать. – Лиза, у меня замки сняли.

До меня стало доходить.

– А-а-а! Ну да! Олег Витальевич должен был забрать старые замки…

– Он и забрал, – договорил Влад все тем же хмурым тоном.

– А я уже новые поставила, – похвастала я. – Вызвала слесаря, и нет проблемы!

Влад вздохнул:

– У меня все не так просто. Ты забываешь, что у меня дверь… немножко другая.

Очень тактично! – подумала я. Не сказал «дорогая», сказал «другая».

– В нее нельзя врезать новые замки, – продолжал Влад. – Придется менять все – замки, дверь и коробку.

– Да ты что!

В отдалении загудела электродрель, Влад крикнул куда-то в сторону:

– Подождите минуту, я разговариваю!

Звук умолк. Влад подышал в трубку и сказал:

– Похоже, я сегодня не смогу приехать.

– Понятно.

– Что тебе понятно? – снова рассердился Влад. – Я хочу спросить, может, ты сама ко мне приедешь? Правда, уже поздно. Я считаю, что тебе лучше на улице не показываться. Но если ты боишься, вызывай такси и приезжай. За ночь, думаю, дверь поменяют. А утром вернемся обратно.

– Нет, – отказалась я. – Спасибо, Влад, я останусь дома.

– Точно? – Мне показалось или в его голосе действительно прозвучало облегчение? – А ты бояться не будешь?

– Не буду, – ответила я. – Мне засов поставили. Чугунный.

– А, ну тогда ладно, – с готовностью сдался Влад. – Тогда, конечно, не страшно. Запрись хорошенько и никому не открывай. А утром я вернусь. Хорошо?

– Хорошо, – ответила я непослушными резиновыми губами.

– Ну, все. Тут слесарь копытом бьет. Спокойной ночи.

– Спокойной… – Я не договорила и отключила мобильник. Посидела, глядя сухими глазами в темное окно, потом слезла с дивана и отправилась в ванную.

Ну, вот и все. Недолго Влад продержался. Нетрудно догадаться, что девушка-болезнь одолела его слабый иммунитет. Интересно, она сидела рядом с ним, когда мы разговаривали? Или из деликатности удалилась в соседнюю комнату? Хотя, о чем я говорю? Разве такие девушки обременяются какой-то деликатностью?

Я открыла воду, постояла над краном, глядя, как струя воды обрушивается в водосток. Господи, почему так муторно на душе? Потому, что надо смотреть на мир реально. Права Тоня, сто раз права. Надо же, подруга как в воду глядела! Я сама виновата в том, что мне сейчас так плохо! Понастроила себе воздушных замков, навоображала небылиц… Вот и получила похмельный синдром!

– Давай-ка, милая, приходи в себя окончательно! – сказала я негромко. Глубоко вздохнула, повернулась к зеркалу, осмотрела уродливое незнакомое лицо с заплывшим глазом. Засмеялась.

Как ни странно, на душе стало немного спокойнее. Когда человек понимает, что ему не на кого надеяться, кроме себя, все становится на свои места. Вот, как сейчас встало. Я – Пятница, и мне нужно отыскать своего Робинзона. А поскольку остров наш необитаем, то помочь мне некому. Вот так-то.

Завтра же возьмусь за дело.

Я влезла в ванну, мочалкой отодрала от себя липкое беспокойство прошедшего дня. Фиг с ним, с неудавшимся днем. Завтра будет другой день. И все будет хорошо и правильно. Я вылезла из ванны, завернулась в полотенце и отправилась в комнату. Бросила на диван подушку, достала легкий плед. Не было ни сил, ни настроения обустраиваться на ночь как-то основательно. Я шмякнулась на диванные пуфики и тут же застонала.

– О-о-о…

Диван у меня мягкий, но ребро с трещиной все равно напомнило о себе резкой короткой болью. А рядом с ним глухо кольнуло сердце.

– Плевать мне на все, – сказала я в темноту.

Полежала немного, привыкая к боли то ли в сердце, то ли в ребре. Интересно, а почему мне так хочется есть? Потому, что за весь сегодняшний день у меня маковой росинки не было во рту! Исключая виски! Я разом приободрилась и ощутила скромную гордость за свои достижения. Пообещала сесть на строгую диету, и вот вам, пожалуйста! Села!

Я ожидала, что совесть вмешается и испортит мне настроение. Возьмет и напомнит, что обещание я выполнила только потому, что забыла пожрать. Но совесть решила меня пожалеть и промолчала. Как говорится, и на том спасибо.

Я закрыла глаза и отбыла в мир сновидений.

Меня разбудил долгий требовательный звонок в дверь.

Я подняла голову с подушки, прислушалась. Звонок повторился.

– Кто бы это мог быть? – пробормотала я.

С усилием оторвала тело от мягких диванных пуфиков, села. Похоже, что правый глаз заплыл окончательно. Видела мир я в странном половинном ракурсе. Что ж, ничего удивительного. Я с трудом встала, подхватила полотенце, валявшееся возле кровати, завернулась в него и пошла в коридор. Приложилась к глазку, оторвалась от него и почесала затылок. Не может быть! Либо у меня начались галлюцинации, либо за дверью действительно находится Влад и терпеливо ждет, когда я открою.

– Одну минуту! – громко сказала я.

Торопливо прошлепала в ванную, сорвала с крючка банный халат и набросила его на плечи. Завязала пояс, схватила расческу и нервно продралась зубьями сквозь спутанные волосы. В зеркало посмотреть не решилась. Скажу честно: было очень страшно.

Интересно, зачем это Влад решил ко мне наведаться? Хотя, ясно, зачем. Пришел официально объявить мне о том, что я нахожусь в свободном плавании. И мои проблемы отныне только мои проблемы. Может, не открывать? Нет, это как-то невежливо. Я должна принять все подарки судьбы, в том числе и неприятные.

Я вернулась в коридор, нацепила на нос черные очки и, опустив их пониже, отперла дверь.

– Привет, – сказала Влад с порога.

– Привет, – ответила я.

Минуту мы молчали, рассматривая друг друга.

– Можно войти? – спросил Влад.

Я молча посторонилась.

Влад вошел в мою маленькую прихожую и сразу стал стаскивать с себя кроссовки. В руках у него был большой пакет, а в пакете лежала картонная коробка. Пицца. Свежая горячая пицца.

– Ты завтракала? – спросил Влад.

– Нет. А который час?

– Почти девять.

Я присвистнула. Ничего себе поспала!

Влад протиснулся мимо меня и потопал на кухню. Я последовала за ним. Мой бывший друг шлепнул пакет на стол и потребовал:

– Включи чайник!

Я безропотно исполнила приказание. Достала из пакета картонную упаковку, положила ее на стол. После чего уселась на табуретку и принялась ждать, что скажет мой бывший друг. Влад уселся напротив. Его глаза внимательно изучали мой внешний вид. Я прекрасно понимала, что выгляжу похабно, но мне на это было уже наплевать. Честное слово!

– Как ты? – спросил Влад.

– Спасибо, хорошо, – ответила я вежливо.

Влад бросил на меня изумленный взгляд, но от комментариев воздержался.

– Выспалась?

Я утвердительно кивнула головой. Хотела задать тот же вопрос Владу, но подумала и удержала его при себе. Может прозвучать двусмысленно. Поэтому спросила совсем про другое:

– Дверь поменял?

– Да, слава богу, – ответил Влад.

Чайник отключился, и мой бывший друг поднялся с табуретки. Достал из шкафа чайную посуду, расставил ее на столе. Открыл холодильник, ничего интересного не нашел и захлопнул дверцу. Разлил чай по чашкам, бросил пакетики заварки.

Минуту мы молчали. Я молчала потому, что собирала силы перед предстоящим разговором, Влад потому… Не знаю, почему. Просто молчал и все. Его глаза бесцельно блуждали по кухне.

– Пиццу хочешь? – спросил Влад, когда его взгляд упал на картонную коробку.

Я помотала головой. Ничего не хочу.

– А я, пожалуй, позавтракаю, – сказал Влад. Достал из шкафа тарелку, открыл коробку и выбрал аппетитный, дышащий паром ломоть. Переложил его на тарелку, уселся за стол. – Ты знаешь, я со вчерашнего дня еще ничего не ел.

Я пожала плечами. Подумаешь! Я тоже.

– А ты?

Пришлось раскрыть рот и соврать:

– Тоня сделала яичницу с помидорами.

– А откуда она взяла яйца и помидоры?

Я на мгновение замешкалась:

– С собой принесла.

– Ровно два яйца и два помидора?

Я возмутилась:

– Почему два? Четыре!

Влад откусил кусок пиццы и прожевал его безо всякого аппетита. Потом бросил деформированный ломоть на тарелку и уличил:

– Врешь ты, Лиза! Только не пойму, зачем?

Я снова промолчала. Вру. А вру затем, чтобы у настоящего друга и надежного мужика, которым Влад себя считает, не болела за меня душа. Дескать, как ее бросишь, такую несчастную? Даже поесть сама не может!

– Так почему ты врешь? – настаивал Влад.

Я немного помолчала и задала встречный вопрос:

– Ты хочешь мне что-то сказать?

Влад как-то очень мучительно заколебался. Страдает, бедняжка. Нужно помочь.

– Это как-то связано с твоей девушкой? – спросила я, стараясь говорить очень спокойно и дружелюбно.

Влад поднял на меня изумленный взгляд:

– Откуда ты знаешь?

– Догадалась, – тихо ответила я. Взяла чашку с остывшим чаем и сделала глоток. Только бы не разреветься. Вот позор-то будет!

– Точно, – подтвердил Влад. – Ну ты, мать, ясновидящая. Прямо бояться тебя начинаю.

– А ты не бойся, – сказала я. – Я не кусаюсь. Ну, говори.

Влад ожесточенно потер лицо:

– Понимаешь, я всю ночь не спал.

Я прикусила нижнюю губу. Честно говоря, эта подробность совершенно излишняя. Ну зачем меня добивать?

– Все думал, думал…

Я немного удивилась. Интересно, о чем это он думал, если девушка-болезнь была рядом и требовала мужского внимания? Думать мужчины в такие минуты не умеют. Одна моя бывшая одноклассница, врач-сексопатолог, рассказала, что у мужчин работает либо одно, либо другое. А одновременно – никогда.

– Думал? – переспросила я, не в силах скрыть удивление.

– Ну да! Положение-то серьезное! Ты понимаешь, у Дашки есть ключи от моей двери. И пароль она знает, я его не успел сменить. Так что, она запросто могла…

Влад умолк и развел руками. А я схватила чашку и одним махом выпила все, что в ней находилось. И даже не ощутила вкуса.

– Так ты вчера с ней не виделся?!

– Конечно нет! – удивился Влад. – С какой стати? У меня вчера так квартиру перевернули, что повеситься хотелось! Потом началась заморочка с замками… Какая Даша, ты шутишь, что ли?

От облегчения я чуть не свалилась со стула. Боже мой, бывают же в жизни светлые моменты! Спасибо тебе, мой добрый боженька! Сегодня же пойду в церковь, поставлю самую большую свечку…

– Я не понял, а ты что подумала? – вклинился Влад в мой благодарственный молебен.

– Я решила, что ты вернулся к ней, – ответила я.

Влад постучал пальцем по голове:

– Ты чего, совсем рехнулась? Мало проблем, так еще и эту на себя повесить? Лучше уж сразу камень на шею – и в реку!

– Только попробуй, – сказала я. – А я?

Влад хмуро шмыгнул носом. Взял с тарелки остывший кусок пиццы и дожевал его. Отхлебнул из чашки чай, поморщился:

– Остыл.

Я сорвалась с места и бросилась к чайнику. Включила его в сеть, отобрала у Влада чашку, сполоснула, бросила свежий пакетик заварки. Подвинула сахарницу, постелила на колени Влада салфетку. Приятель наблюдал за моими действиями с плохо скрытым удовольствием.

– Ну, наконец-то! – сказал он. – Проявила элементарное гостеприимство! А то прихожу, а она застыла, как чучело! Вроде и не рада.

Я налила Владу в чашку кипяток, уселась на прежнее место и спросила:

– Так ты говоришь, что твоя девушка…

– Бывшая девушка!

Я даже тихонько вздохнула от восторга и договорила:

– Твоя бывшая девушка могла наведаться в твое отсутствие?

Влад вздохнул:

– Не знаю, что и думать. Понимаешь, ничего не взяли. Ни технику, ни шмотки, ни новый мобильник. Он в шкафу лежал, в коробке. Хороший навороченный аппарат со всеми документами. Как думаешь, воры оставили бы его без внимания?

– Конечно нет!

– Вот я и думаю…

Влад не договорил. Я его понимала. Тяжело думать такое про близкого человека. Даже если он близкий с приставкой «бывший».

– А зачем она могла приходить? – спросила я.

Влад долго молчал. Отодвинул чашку, побарабанил пальцами по столу. Потом поднял на меня взгляд и произнес:

– Ладно, если рассказывать, то все. В общем, она закрутила с директором моей компании. С Виктором.

– А чем занимается твоя компания?

– Компьютерами, – пояснил Влад. – У меня есть магазин по продаже оргтехники, пара Интернет-кафе и служба сервиса. Ну, ремонт системных блоков, замена износившихся деталей, разгон старых моделей до возможного уровня, модемы, Интернет… В общем, ты поняла.

Я кивнула. Вполне почтенное занятие.

– Мы с Витькой – технари, – продолжал Влад. – Вместе учились в Политехе. После окончания разбежались в разные стороны, долго не виделись. Я начал дело, оно пошло. Лет через десять после окончания института встретились на улице. Витька пожаловался, что не может найти приличную работу. А я помню, он учился неплохо. И вообще, парень с мозгами. Ну и взял его на работу. Проработали вместе семь лет. Нормально проработали, без взаимных претензий. А год назад…

Влад снова умолк и забарабанил пальцами по столу.

– Ты познакомился с Дашей, – подсказала я.

Влад бросил на меня быстрый взгляд:

– Ну да. Познакомился. Ты не думай, я все прекрасно понимал. И что она за девушка, и что ей от меня нужно. Только никак не мог завязать. Ну все равно, что с курением. Пытаешься бросить, а ничего не выходит. Понимаешь?

Я кивнула, испытывая жгучую зависть. Есть же на свете такие женщины, которые умеют из мужиков узлы вязать! Лично у меня так никогда не получалось!

– Ну вот, – продолжал Влад. – Я стал замечать, что много денег уходит налево.

– Это как? – не поняла я.

– Я от дел почти отошел, – объяснил Влад. – Финансами заведовал Виктор. А меня, видишь ли, закрутило… – Он тихо ругнулся и продолжил: – Смотрю я как-то расходные ведомости – ба! За один месяц четыре гарантийных ремонта! Причем, довольно дорогостоящих ремонта! Спрашиваю: как вышло? Витька говорит, партия неудачная. Смотрю, почем купили технику, и снова в осадок выпадаю: да ты что, говорю, вообще обалдел? Откуда такие цены? Короче! – Влад махнул рукой. – Не буду в подробности вдаваться. Решил я за Виктором последить. Я сначала грешным делом подумал, что он на конкурентов работает, хотел выяснить, на кого. А оказалось…

– А оказалось, что у него дорогостоящая девушка, – договорила я.

Влад хмуро кивнул:

– В то утро, когда мы с тобой познакомились, я их накрыл. Витьке дал по морде, а с Дашкой попытался поговорить. Что из этого вышло, ты помнишь.

– Помню.

Влад снова кивнул:

– Витьку я уволил в тот же день. Заодно поменял все пин-коды и пароли счетов. Вот я и думаю: не эту ли информацию они искали?

– А где ты ее хранишь? – спросила я.

– В ноутбуке, – ответил Влад, не раздумывая. – А ноутбук, как ты помнишь, я забрал с собой, когда мы уезжали. – Помолчал и с чувством добавил: – Господи, какое счастье, что я это сделал!

Я облегченно перевела дыхание:

– Значит, твои деньги в безопасности.

– В безопасности, – подтвердил Влад безжизненным нерадостным голосом. – Мои деньги в безопасности.

– Почему же ты не радуешься?

– Я радуюсь, – ответил Влад все тем же засушенным тоном.

Я уселась поудобнее. Положила руки на стол, сплела пальцы и спросила:

– Следователю рассказал?

– Нет.

– Поэтому и мучаешься? – догадалась я.

– Нет, мучаюсь я не поэтому. Мучаюсь я потому, что все время думаю: неужели она способна на такую подлость?

Я сделала понимающее лицо. А про себя отметила: такие барышни способны на все. И подлостью это не считают. Они уверены, что мир крутится вокруг них и специально ради них.

Влад поднял голову, посмотрел мне в глаза. Вернее, в глаз.

– Как ты думаешь, я должен об этом рассказать?

– Я думаю, что этот вопрос ты должен решить сам, – сказала я мягко.

– А вдруг это она?

– А вдруг нет?

– Вот! – закричал Влад и шарахнул кулаком по столу. Чашки со звоном подпрыгнули на месте. Влад спохватился. – Извини. Я тоже все время думаю, а если это не она? Мало ли! А я подставлю… Получится, что я ей мщу, понимаешь? Ну, из-за того, то она меня бросила…

Я положила руку ему на плечо:

– Успокойся. Все я понимаю. А что говорят на пульте? Квартира была на сигнализации или нет?

– Была, – ответил Влад. – Значит, я все-таки не забыл перед уходом сдать дом на охрану.

– А кто снял пароль? – спросила я. – Женщина, мужчина?

– Оператор не помнит, – хмуро ответил Влад. – Там новенькая девушка работает, клиентов пока не знает.

– Так что, выяснить этот вопрос пока невозможно. Ну и не думай, – посоветовала я. – Жизнь сама все поставит на место.

Влад просветлел:

– Правда? Слушай, так не хочется быть доносчиком!

– Не хочется – не будь.

Влад с облегчением перевел дух. Огляделся вокруг, заметил:

– Прибрались вчера.

– Мне Тоня помогла. Мы с ней и в комнате порядок навели. Нам, конечно, далеко до Анны Ильиничны, но мы старались.

– Знаешь, Лиза, – вдруг высказался Влад. – Мне почему-то кажется, что наше ближайшее будущее будет далеким от порядка. Я бы даже сказал, что оно будет непредсказуемым.

Я суеверно сплюнула через плечо. Не дай бог! Но в глубине души была согласна с приятелем.

Мы посидели еще немного, помолчали. Молчать на этот раз мне было удивительно легко, даже радостно. Словно из сердца одним движением вынули ржавый гвоздь. Я по-прежнему не одна! Влад по-прежнему со мной! И никакая девушка-болезнь между нами не стоит!

Даша. Значит, ее зовут Дарья. Как пельмени. Хотя, почему пельмени? Это я завидую, поэтому так думаю.

– Если это не твоя… бывшая девушка, – начала я, сделав небольшой акцент на слове «бывшая», – то кто?

Влад пожал плечами:

– Сама-то как думаешь?

– Я думаю, воры приходили за моим амулетом. Точнее, за Динкиным амулетом. Здоровый мужик, который меня ударил, сказал, что утром украшение было на мне. Выходит, они за мной следили. Значит, они узнали и твой адрес.

– Олег Витальевич говорит то же самое, – согласился Влад.

– Жалко, я этого урода в маске не спросила: было украшение на мне, когда мы от тебя уходили, или нет?

– Если бы они это знали, то обе квартиры обыскивать не стали бы, – ответил Влад. – Обыскали бы только одну: мою.

– Выходит, сначала за нами следили до самого твоего дома, а потом сняли слежку? Откуда такая небрежность?

– Ну, может, у них и помимо нас полно дел.

– Не скажи, – задумчиво произнесла я. – Мне кажется, что на сегодняшний день важнее нас для них никого нет. Вернее, важнее Динкиного амулета. Неужели я оставила его у тебя на столе? – Я в отчаянии стукнула себя по голове.

Влад перехватил мою руку и сказал:

– Ты, мать, давай поосторожнее. И так вся в боевых шрамах.

– Как старая полковая лошадь, – договорила я и засмеялась.

– Только не старая, – быстро поправил меня Влад. – Какая угодно лошадь, только не старая.

Я глубоко задумалась над сказанным. Интересно, как это воспринимать? Как комплимент? «Какая угодно лошадь»… Ничего себе, польстил! С другой стороны, все же не старая. Какая угодно лошадь, но не старая. Я приободрилась и решила считать фразу хвалебной.

– Если ты оставила украшение на столе, тогда понятно, почему воры не разгромили мою квартиру, – продолжал Влад.

– Вот именно. Чего ее громить? Взяли нужную вещь и спокойненько ушли!

– Выходит, это все-таки не Дашка, – пробормотал Влад.

Я разозлилась. Сколько можно о ней думать! Она того не стоит!

– Ничего не выходит! Это вполне могла быть твоя ненаглядная! Вошла, поискала ноутбук, благо такую вещь спрятать не так-то просто! Убедилась, что его в квартире нет, и ушла! Только платочек забыла!

– Носовой платок был мужской, – сказал Влад.

– И что? Значит, она могла быть не одна, а с твоим бывшим другом!

Тут я поймала взгляд Влада и заткнулась. Глаза были больные и умоляющие. Как же ему не хочется, чтобы это была она! А говорит, что не любит, даже презирает барышню… Как же, презирает! У мужчин эти два чувства иногда так перемешаны, что сам черт не разберет, где одно, а где другое! Перемешаны до однородного состояния, как советуют в кулинарных рецептах!

И вообще, права Тоня: мужики любят стерв. Чем хуже с ними обращаешься, тем больше они тебя любят. И наоборот. Душу выворачиваешь наизнанку, а они тебя за человека не считают. Я-то думала, что Влад не такой, а он самый обыкновенный мужик. Обидно.

«Переживешь! – сказал внутренний голос. – Скушаешь, прожуешь, проглотишь, как миленькая. И сделаешь вид, что тебе это нравится. Лишь бы мужичок при тебе остался». Это был удар ниже пояса, и я вознегодовала. Какая-то доля истины в заявлении содержится, но только очень небольшая доля. Что-что, а гордость и самолюбие у меня имеются! Не стала ведь терпеть Димкино хамство! Сказал мне «пошла вон» – я повернулась и ушла!

«Димка тебе не нравился так, как Влад», – тут же нашелся внутренний голос.

И снова оказался в чем-то прав.

Пока я мучительно соображала, что бы ответить такое хлесткое, рядом зазвонил телефон. Я не сразу сообразила чей, и сделала попытку встать.

– Это мой, – сказала Влад. Достал из кармана маленький серебристый прямоугольник, взглянул на определитель и побледнел.

«Она!» – подумала я с тоскливой обреченностью. И оказалась права.

Влад поколебался, но все-таки поднес телефон к уху. Сухо кашлянул и сказал:

– Слушаю.

Трубка неторопливо запела тягучим женским голосом. Слов я не разобрала, но одно было несомненно: звонила она. Иначе у Влада не было бы такого несчастного и одновременно пугливо-радостного выражения лица. Я поднялась с табуретки. Слушать их разговор меня нельзя было заставить даже по приговору суда. Но Влад цепко перехватил мою кисть и силой усадил на место. Я дернула руку. Влад посмотрел на меня и отрицательно помотал головой.

– Нет, Даша, – сказал он спокойно, не сводя с меня взгляда. – Это совершенно излишне. Не о чем нам говорить.

Трубка что-то насмешливо спросила.

– Да, – ответил Влад, не раздумывая. – Уверен. Я считаю, все к лучшему. Да, раньше не думал, а теперь думаю. Давай договоримся: больше никаких звонков. И лично встречаться не нужно. Прости, это твои проблемы. У меня есть дела поважнее.

Трубка изумленно замолчала. Потом Даша что-то сказала, Влад усмехнулся и пожалплечами:

– А я тебе в любви и не объяснялся.

Я почувствовала, как запылали щеки, и снова дернула руку. Но Влад снова ее не выпустил.

– Слушай, давай расстанемся, как приличные люди. Не будем друг друга оскорблять, – продолжал Влад. – Я желаю тебе всяческого счастья. Только подальше от меня. Ладно? Все, пока.

Трубка еще что-то говорила, но Влад уже нажал кнопку отбоя. Опустил руку с аппаратом на колено, посмотрел на меня, разжал пальцы. Я потрясла затекшей рукой и спросила:

– Это обязательно, да? Делать меня свидетельницей ваших разборок?

– Обязательно, – не раздумывая ответил Влад. – Держи меня крепко, Лиза. А то я, не дай бог, могу сорваться. – Подумал и поправился: – Пока еще могу. Вот пройдет немного времени, тогда я сам без страховки продержусь. А пока… уж сделай милость, придержи за ошейник. Ладно?

Я сказала:

– Это твоя жизнь. Если ты хочешь вернуться – вернись. Даже если это ошибка – это твоя ошибка. И я не имею права тебя удерживать.

– Но я не хочу! – ответил Влад. – Не хочу назад! Не хочу болеть, хочу поправиться. Вот и помоги мне немного, как друг. Мы друзья?

Я помолчала и ответила так спокойно, что сама удивилась:

– Конечно, друзья!

– Вот и слава богу, – с облегчением резюмировал Влад. Обвел кухню взглядом и предложил: – Может, выпьем еще чаю?

– Конечно, – повторила я и поднялась с табуретки. – И знаешь, что? Положи-ка мне кусочек пиццы. Что-то я проголодалась.

– Еще бы, со вчерашнего дня ничего не ела.

– Не ела, – призналась я, посмотрела на Влада и расхохоталась, насколько мне это позволяло больное ребро.

После завтрака Влад ушел наверх, в свою съемную квартиру. Сказал: «Нужно поработать». Я не поверила, но удерживать не стала: человек должен побыть один, решить, правильно он поступил или нет.

Почему-то я больше за него не волновалась. Девушка-болезнь по имени Даша становилась размытой тенью и со временем должна была исчезнуть окончательно. Мне не давал покоя другой вопрос: зачем кому-то понадобился Динкин амулет? Двадцать лет он валялся в доме, и никто на него не заглядывался! Все знакомые только недоуменно морщились при виде такого странного украшения: железные пластинки, грубо скованные в цепь, и кусок камня в железном ободке! А может, это вовсе не камень? Может, это какой-нибудь самородок, скрытый под горной породой?

Бред. Зачем прятать самородок? Я пожала плечами. Убрала со стола, перешла в комнату, порылась в исторических книжках. Вообще-то я специализировалась по искусствоведению, поэтому сама история для меня вспомогательный предмет. Нужно посмотреть справочники: может, найду что-то связанное с камнями и их культом.

Культ камней, безусловно, существовал. Но очень давно, в первобытные времена. Цепь Динкиного амулета не производит впечатления такой примитивной вещи. То есть исполнена она грубо, но все же сделана специальными инструментами. А буква «А», подвешенная к кругу с камнем? Это что означает? Только одно: украшение не принадлежало первобытным предкам. Оно было сделано грамотным человеком.

Ладно. Сейчас поищем в справочнике раздел «Культы» и что-нибудь разузнаем про камни и тех, кто им поклонялся. Конечно, можно порыться в Интернете, но честное слово, книги гораздо интереснее! Я вообще не понимаю многих современных писателей, которые материал для своих творений находят в Интернете. К примеру, начала читать «Код да Винчи», а книга не пошла! Каждая ее страница буквально отдавала Интернетом. Автор дотошно сообщал читателю количество спален в различных домах, ступеней лестниц, металлических планок в архитектурных шедеврах, паркетин в зале Лувра… В общем, добросовестно переписывал разные сведения со страничек всемирной паутины, разбавляя их небольшим количеством собственного текста.

На десятой странице от обилия подробностей голова пошла кругом. Честно говоря, у меня не было ощущения, что я читаю книгу. Была полная иллюзия, что я шастаю по Интернету. А мне это не очень интересно. Наверное, я человек безнадежно устаревший. Что поделаешь? Книги я люблю гораздо больше, чем компьютер!

Но вернемся к нашим баранам. Итак, что справочник говорит о культе камней? Мой взгляд зацепился за одно имя, и я насторожилась. Наверное, потому, что оно начиналось на ту же букву «А», которая служила подвеской в амулете.

Атилла. Легендарный и жестокий вождь гуннов, разгромивших Рим.

Вообще-то его настоящего имени никто не знает: первое, данное при рождении, все забыли. А второе, которое он получил при обряде вступления в мужской возраст, было тайным и вслух никогда не произносилось. Атиллой он стал называться как объединитель гуннских племен. Что и говорить, жутковатая была личность.

Пришли (а точнее прискакали) гунны с Дальнего Востока. В начале первого века северные гунны завоевали территорию нынешнего Казахстана и двинулись на запад, по дороге смешиваясь с другими народами, населявшими новые земли. И в конце концов добрались до центральной Европы.

Сам Атилла прославился как самый удачливый и самый жестокий из всех известных полководцев и завоевателей. Сам себя он называл «Бич Божий» и нисколько не смущался своей страшной славы. Напротив, он считал, что страх бежит впереди его конницы и заранее деморализует врагов.

Первый удар Атилла нанес по Византии. Затем на Дунае пали римские крепости, и Атилла подошел к Риму. Навстречу Атилле вышли римский император и папа. Они опустились перед завоевателем на колени, протягивая крест, и умоляли его пощадить Рим. Атилла согласился, но потребовал сестру римского императора себе в наложницы, а также огромную дань золотом и сокровищами. Завоеванными территориями он уже был сыт по горло: орды варваров растеклись по Балканскому и Херсонесскому полуостровам, ужас разрушения прокатился по всей Греции, где было сожжено 70 городов, под ударом оказался Константинополь. Гунны захватили огромную добычу и тысячами уводили пленных в рабство. С покоренных царей гунны брали дань золотом. Они буквально ели на золоте в своих деревянных домах, устланных коврами. Роскошные захоронения гуннов в Европе обнаруживают по сей день.

Победить Атиллу казалось невозможным. Римский историк писал о нем: «Этот человек пришел в мир для потрясения народов и внушения страха всем странам. Он выступал гордо, озираясь вокруг, чтобы казаться страшным во всех движениях. Любя войну, Атилла был умерен в еде, тверд в совете, снисходителен к просьбам и благосклонен в покровительстве. Ростом был невелик, грудь имел широкую и голову большую. Глаза узкие, редкая борода с проседью, нос вогнут, а тело смуглого цвета».^[3]

Я задумчиво погладила страницу. Похоже, по своему этническому типу Атилла был монголоидом. Или азиатом. «Глаза узкие… нос вогнут, тело смуглого цвета»… Очень интересно. Выходит, у них с Динкой есть родственная кровь! Ну, это я так, размечталась.

Хотя женщины играли в жизни Атиллы очень заметную роль. И победила Атиллу тоже женщина. В 453 году его в очередной раз женили (в который раз!), а утром молодожена нашли в спальне резного деревянного дворца, плавающим в собственной крови. Что произошло: зарезала ли властителя мира молодая жена (по слухам, она была бургундка), был ли он отравлен или умер от болезни – никто этого уже не узнает. А интересно в этой истории вот что: неизвестно, как и где был похоронен знаменитый Бич Божий. Существуют разные версии, от кремации до торжественного погребения в каменном кургане, вместе с несметными сокровищами, но… могила великого завоевателя до сих пор не найдена.

Атилла поклонялся богу Тенгри. А жил этот бог в огромной каменной горе. Следовательно, горы для гуннов были примерно то же, что пирамиды для египтян.

Горная порода. Железо. Странный набор. Ведь гунны буквально ели и пили на золоте! Сокровища вывозились из покоренных стран обозами, повозками, как хлам! Почему же амулет сделан из простого металла? А вот почему: из железа ковалось самое драгоценное для воинов-кочевников – оружие. Именно оружие, а не украшения ценились гуннами дороже всего. Следовательно, священный талисман, реликвия, должна быть сделана именно из железа.

Я закрыла книгу, отложила ее в сторону и задумалась. Что же это получается? Выходит, талисман сестры создан руками варваров? А буква «А» означает имя их вождя?

Нет, глупости. Во-первых, у гуннов не было письменности. Так что буква на амулете первый признак того, что варвары к этой вещи не имели отношения. А жаль. Так хорошо все получалось! Камень символизирует бога Тенгри, живущего в горе, железо – оружие завоевателей, буква «А» – имя вождя… И именно из-за этой буквы ничего не выходит! Кочевники были неграмотными! Не могли они прилепить к амулету букву! Скорее, прилепили бы конскую подкову, или что там они считали символом удачи…

Я вздохнула. След потерялся. Ну что ж, не будем отчаиваться. Нужно покопаться в исторической литературе, обязательно найдется еще одна ниточка.

«Ты бы лучше амулет отыскала», – сурово напомнил внутренний голос.

– Господи, как ты меня достал! – ответила я вслух.

И тут зазвонил телефон. Сначала я схватила мобильник, но вовремя сориентировалась и поняла, что звонят по городскому номеру. Сняла трубку с аппарата, сказала привычное:

– Алло!

К моему изумлению, трубка изысканно осведомилась по-английски:

– Я говорю с Елизаветой Поздняковой? – Голос был женский и совершенно незнакомый.

– Да, – ответила я. – То есть, йес. С кем имею честь?

– Простите меня за беспокойство, – заговорила женщина. По-моему, она сильно волновалась. – Мы не представлены друг другу, но я узнала о том, что Дина исчезла… – Тут она замолчала, но через пару секунд официально представилась: – Лора. Лора Альтхани.

Я так и села. Ну надо же! На ловца и зверь бежит! Только-только мы с Тоней решили начать поиск англичанки, и вот она сама меня нашла!

– Лора, как хорошо, что вы позвонили! – сказала я. – Ничего, что я вас называю Лорой?

– Конечно, конечно! – воскликнула англичанка. – Называйте по имени, так даже лучше!

– И вы называйте меня Лизой.

Таким образом, формальности оказались улаженными, и я приступила к основной части разговора.

– Лора, вы виделись с Диной?

– Виделись, – ответила дама, не раздумывая. – Я ради этого и приехала.

– А когда вы с ней виделись?

– В пятницу вечером. Я собрала у себя несколько московских знакомых, пригласила Дину.

– Она приехала?

– Конечно! Мы чудесно пообщались! Она изумительная красавица!

Я прикусила нижнюю губу. Значит, Лора была последней, кто видел мою сестру. В субботу Дины дома уже не было.

– Лора, а откуда вы узнали, что Дина… исчезла?

– Меня допрашивал следователь, – тут же ответила собеседница. – Я забыла его имя…

– Олег.

– Да, Олег.

Я кивнула так, словно собеседница могла меня увидеть. Лора немного помолчала и робко осведомилась:

– Лиза, мне кажется, по телефону трудно говорить о таких вещах. Может быть, нам лучше встретиться?

– Конечно! – обрадовалась я. – Я сама хотела предложить!

– Как вам удобнее: приехать ко мне или встретиться в городе?

– Лора, не могли бы вы ко мне приехать? – попросила я виновато. – Дело в том, что я немного… приболела… – Тут я невольно дотронулась до правой скулы и сразу отдернула пальцы. Больно!

– Конечно, я приеду, – любезно согласилась английская дама. – Вы можете продиктовать ваш адрес?

Я продиктовала адрес, объяснила, как проще доехать. Лора ни разу меня не перебила, но, похоже, ее эти подробности мало интересовали. Что же, дама она не бедная, вполне может воспользоваться услугами такси. Едва закончив разговор с англичанкой, я тут же набрала номер Влада. Приятель ответил мне сразу, и голос у него, слава богу, был вполне бодрый.

– Влад, мне только что позвонила Лора.

– Какая Лора?

– Английская жена Ибрагима!

– Какого Ибрагима?

Я вздохнула. Нет, все-таки у приятеля мозги набекрень. Талдычила ему про эту историю раза три, а он все равно ничего не помнит!

– Ибрагим – это Динкин отец. Покойный. Последние десять лет он жил в Лондоне и там женился. На англичанке по имени Лора.

Влад торопливо перебил:

– Все-все, вспомнил! И чего хочет эта Лора?

– Хочет увидеться.

– Какие проблемы? Поехали!

– Нет, – отказалась я. – Лучше уж она к нам.

– Почему?

Я снова осторожно дотронулась до опухшей скулы. В зеркало сегодня не заглядывала, а придется. Может, удастся хоть как-то прикрыть срам до приезда английской леди.

– Неважно! Ты хочешь присутствовать при нашей встрече или нет?

– Спрашиваешь! – отозвался Влад. – Конечно хочу!

– Тогда спускайся ко мне, – велела я. – Только не сразу, минут через двадцать. Понял?

Я положила трубку. Поднялась с дивана и достала из шкафчика весь свой небогатый набор косметики.

Хватит ей пылиться без дела.

Ровно через двадцать минут в дверь позвонили. Я заглянула в глазок. Влад топтался на лестнице. В руках у него был большой пакет. Я отперла дверь, включила в прихожей свет. Влад шагнул вперед, но тут же остановился. Окинул меня быстрым взглядом и присвистнул.

– Ну? – спросила я с надеждой. – Что скажешь?

– Высокий класс!

Влад наконец вошел, поставил пакет на пол, взял меня за плечи и медленно развернул на 360 градусов.

– Правда прилично выгляжу? – снова спросила я.

– Говорю же, высокий класс! А где ты взяла эти очки?

Я поправила массивную оправу с дымчатыми стеклами:

– Это мамины. Черт, оптика сильная, мама была близорукая. Очень глаза болят.

– Может, лучше надеть солнечные? – предложил Влад.

– Ну да! Ходить по квартире в солнечных очках! Что подумает англичанка?

– Да какая разница, что она подумает?

– Нет, не скажи, – отказалась я. – Она решит, что мы с Динкой принадлежим к социальному дну. Пьем, курим, наркотиками балуемся, в синяках ходим… Возьмет и лишит наследства.

– И ты останешься на бобах, – договорил Влад насмешливым тоном.

Я удивилась:

– Да при чем тут я? Наследница Динка, а я к этому делу не имею никакого отношения! Лично мне ничего не светит!

– Ну и слава богу, – как-то не к месту высказался Влад, поднял с пола пакет, заторопил меня:

– Давай, распоряжайся, что делать.

– В каком смысле?

– Ты же не посадишь эту мадам на кухне пить чай?

– Ой! – Я прикрыла рот ладонью. Действительно, это я как-то не сообразила.

– Значит, нужно накрыть стол в комнате, – продолжал Влад. – Я тут прикупил свежие пирожные, коробку конфет, вино… В общем, чтоб не ударить в грязь лицом.

– Влад, какой ты умник!

– Наконец-то оценила! Пошли накрывать на стол.

Еще через десять минут журнальный столик стоял возле дивана и был накрыт небольшой парадной скатертью. На ней красиво смотрелись чашечки из маминого неприкосновенного сервиза. Кажется, этот сервиз был сделан еще в ГДР. А посередине я поставила маленькую вазу с одним цветком из букета, который мне вчера подарил Влад. Весь букет на столе просто не поместился бы.

– Тебе очень идет этот костюм, – сказал Влад.

Я машинально разгладила на бедрах узкую прямую юбку. Костюм был дорогой и предназначался для деловых переговоров. Конечно, во времена моей банковской службы.

– Очень стильная вещь. И цвет твой.

Я хотела поблагодарить приятеля, но не успела. В дверь снова позвонили. Мы с Владом посмотрели друг на друга.

– Она, – сказала я.

– Она, – эхом откликнулся Влад. И поторопил меня: – Ну, что ты стоишь? Открывай!

Я поправила очки, опустила их пониже, чтобы закрыть опухшую скулу. Синяк мне удалось замазать тональным кремом, а вот опухоль скрыть почти невозможно. Ладно, проехали. Может Лора подумает, что у меня асимметричное лицо. Ну, с богом.

Я открыла дверь, не заглядывая в глазок. И обалдела. Настолько, что забыла поздороваться. Мне улыбалось невероятное существо, одетое в какой-то бесформенный балахон. Определить возраст существа лично я никогда бы не смогла. Пол тоже угадывался с трудом, но обильная косметика наводила на мысль, что это, скорее всего, женщина.

Существо улыбнулось мне ярко накрашенными губами и спросило:

– Лиза?

Я машинально кивнула. Тут же спохватилась, отодвинулась в сторону и пригласила:

– Прошу вас, Лора, входите.

– Благодарю.

Существо протиснулось в мою маленькую прихожую, не переставая благожелательно улыбаться. Слава богу, Лора оказалась настолько миниатюрной, что мы с ней поместились вдвоем на отведенном строителями пространстве. Я сделала жест в сторону распахнутой комнатной двери.

Лора проследовала в указанном направлении.

При нашем появлении Влад, стоявший у окна, обернулся и выдал заранее заготовленную широкую улыбку. Однако улыбка тут же слетела с его физиономии, глаза стали растерянными.

– Это мой друг, – торопливо заговорила я по-английски, давая Владу время собраться с мыслями. – Его зовут Влад.

– Очень приятно, – прочирикала Лора. Протянула Владу костлявую птичью лапку и представилась: – Лора.

Влад принял лапку и осторожно ее пожал.

– Очень приятно. То есть, вери глэд.

Лора улыбнулась. Скажу честно, зрелище было жутковатое. В ярком свете дня все морщины на ее лице проступили как-то особенно отчетливо, а когда Лора улыбалась, то их становилось вдвое больше. Личико у госпожи Альтхани было маленькое и сморщенное, как печеное яблоко.

«Лет шестьдесят, не меньше», – подумала я.

Ну надо же! Выходит, Лора была значительно старше своего мужа! Ибрагим умер, не дожив до пятидесяти! Да, десять лет – разница солидная. Видно, Ибрагиму на роду было написано жениться на женщинах, значительно старше его.

Лора уселась на диван, достала из плетеной сумки сигареты и зажигалку. Я метнулась на кухню, схватила хрустальную пепельницу и быстро протерла ее полотенцем. Вернулась обратно, с любезной улыбкой поставила пепельницу перед гостьей. Лора уже дымила вовсю. Надо же, даже разрешения не спросила! Я, например, терпеть не могу, когда курят в комнате! При наших квартирных габаритах…

Додумать я не успела. Лора отставила руку с длинной коричневой сигаретой и спросила:

– Ваш друг говорит по-английски?

– Нет, – ответила я. – Не говорит. И не понимает.

– Значит, мы можем говорить совершенно откровенно?

– Конечно! – сказала я. – Но от Влада у меня секретов нет. Поэтому я буду переводить нашу беседу.

Лора подумала и пожала плечами:

– Как угодно! Я спросила из предосторожности. Может быть, вы не хотите, чтобы знакомые знали об исчезновении вашей сестры. Но если вы не против, то я тем более.

Я села на диван рядом с Лорой, пригласила Влада.

Влад подтащил к столику стул и уселся напротив нас. Я разлила по чашкам чай.

Лора затушила сигарету в пепельнице. Сделала она это так небрежно, что пепел рассыпался по полу. Вернее, по ковру. Я с трудом подавила раздражение. Господи, в моем доме когда-нибудь будет порядок?! Сама Лора не обратила на рассыпанный пепел никакого внимания. Взяла чашку, сделала шумный глоток. Ничего себе, английская леди!

– Лиза, вам неизвестно, где Дина? – начала Лора.

– Нет, – ответила я.

– И вы ничего не предполагаете?

Я молча пожала плечами. Говорить об амулете не стала. Я еще сама не разобралась в этой чертовщине.

– Расскажите мне, как вы встретились, – попросила я. – Я ведь ничего об этом не знаю.

Лора кивнула и приступила к рассказу. Я внимательно слушала и по ходу дела шепотом переводила ее речь Владу. Монолог получился длинным.

– Я так расстроена, что Дина пропала! Мне очень понравилась ваша сестра, Лиза. Она умная, красивая, образованная. И язык знает отлично. У меня ведь нет своих детей. У меня вообще нет родных. Так уж вышло, что я осталась совсем одна. Всех потеряла. И деньги неудачно вложила, от них почти ничего не осталось. Не деловая я женщина. Правда, у меня есть квартира в Лондоне. Есть еще домик за городом, но это просто развалина. Я даже сдать его не могу, никто не хочет жить без удобств! А налог на недвижимость?! Знаете, какие деньги я плачу за эту рухлядь? Надо продать, но кто его купит в таком состоянии? Ох, просто голова идет кругом!

Я кашлянула, и Лора спохватилась:

– Простите, Лиза, я отвлеклась. Так вот, я приехала специально для того, чтобы познакомиться с вашей сестрой. Мне хотелось решить, можно ли ей доверить наследство. Надежный она человек или нет. Вы меня понимаете?

– Вполне, – ответила я.

– И потом, Ибрагим очень хотел увидеться с дочерью. Знаю, что он переписывался с ней незадолго до смерти…

– Что? – перебила я. – Ибрагим писал Дине?

– Да. А разве вы не знали? – удивилась Лора.

Я промолчала. Стыд какой, Динка, оказывается, мне не доверяет.

– Он отослал ей какой-то объемный пакет, а что там было, я не знаю.

– Давно отослал? – спросила я.

Лора прикинула что-то в уме:

– Месяцев восемь назад. Да, за пару месяцев до своей смерти. Так вот, – продолжила Лора свой рассказ. – В Москву я приехала неделю назад. И через два дня уже должна уезжать. Поэтому сразу позвонила Дине и пригласила ее к себе.

– А где вы остановились? – спросила я.

– За городом, – ответила Лора. – Я сняла небольшой дом в дачном поселке. Обожаю русскую природу.

– А как моя сестра до вас добралась? – спросила я. – У нее нет машины!

– Я знаю, – ответила Лора с достоинством. – Поэтому предложила вашей сестре заказать такси, но она отказалась. Сказала, что доберется сама. – Лора сделала паузу. – И добралась. Кстати, на роскошном белом лимузине.

– Дина?! На лимузине?!

Я так растерялась, что забыла о переводе. Влад кашлянул, привлекая к себе внимание. Я посмотрела на приятеля.

– Представляешь, Динка приехала к Лоре на белом лимузине!

– Откуда у нее белый лимузин? – удивился Влад.

– Сама поражаюсь!

– Может, наняла?

– Откуда у Динки столько денег?

– Ты же говорила, что отец оставил ей пятнадцать тысяч долларов, – напомнил Влад.

Я задумалась.

Действительно, очень интересно. Конечно, Динка могла нанять дорогую машину, но как-то не в духе сестры такая откровенная показуха. Хотя… Динкина соседка сказала, что сестра в пятницу купила новое вечернее платье. Значит, хотела произвести впечатление.

– Скажите, – спросила я, прерывая молчание. – Дина была в вечернем туалете?

– Конечно! – ответила Лора, не раздумывая. – У меня собрались гости, была небольшая вечеринка. Ничего особенного, но я попросила Дину надеть вечернее платье.

Я откинулась на спинку дивана. Вечернее платье, белый лимузин… Как-то не могу все это совместить с образом своей сестры. Динка девушка прагматичная и жесткая. Ну, наняла бы такси. Но чтобы лимузин!..

– Она необыкновенная красавица, – продолжала Лора с воодушевлением. – И умница. Мы с ней проговорили весь вечер, и я поняла, что для меня вопрос с наследством решен. Дина сказала, что мечтает учиться дальше и хочет стажироваться в Европе. Конечно, я сразу пообещала оплатить любую стажировку. Для такой девушки денег не жалко. Вы понимаете?

Я кивнула, чувствуя, как горло перехватил удушливый спазм. Где она сейчас, моя умница и красавица?

– А эта родинка возле глаза! – продолжала восхищаться Лора.

Я подпрыгнула на диване и с ужасом уставилась на гостью:

– Родинка? Какая родинка?

Лора удивилась:

– Вот здесь!

Ее палец потянулся к правой скуле и ткнул под глаз.

– Родинка?! – переспросила я. Волосы на моей голове зашевелились. – Какая родинка?! Не было у Динки там никакой родинки!

– Значит, не было, – повторила Лора.

По-моему, она совершенно не удивилась этому сообщению. Немного подумала, покачала головой. Ее костлявые кулачки непрерывно сжимались и разжимались. Наконец Лора подняла голову и спросила:

– У вас есть ее фотографии?

Я сорвалась с места. Подбежала к секретеру и принялась вываливать наружу все бумаги, скопившиеся внутри. Вчера мы с Тоней просто распихали вещи по разным углам, особого порядка не наводили. И где теперь лежит фотоальбом, я не помнила.

Альбом нашелся в третьем вывернутом ящике. Я схватила его и вернулась к дивану. На Лору моя манера поиска не произвела никакого впечатления. Зато Влад смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Я отмахнулась от приятеля: потом объясню.

Лора вырвала альбом у меня из рук, нетерпеливо раскрыла его, перевернула несколько страниц. Задержалась на большой Динкиной фотографии, которую мы рассматривали с Тоней, спросила:

– Это ваша сестра?

– Да, – ответила я. – Это Дина.

Лора захлопнула альбом. Отложила его в сторону и сказала:

– У меня была не она. Не Дина.

– Не Дина! – эхом откликнулась я.

– Девушка, которая была у меня, похожа на вашу сестру. Очень похожа. Разрез глаз, возраст, волосы, фигура… Но мне показалось, что у той девушки в глаза были вставлены цветные линзы. Понимаете?

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

– Выходит, что у той девушки глаза были не синие. Скорее всего, карие. Понимаете?

Я снова кивнула.

– У вас есть соображения по этому поводу? – спросила Лора.

Я постаралась взять себя в руки. Снова пододвинула отложенный фотоальбом, задержалась взглядом на снимке: Динка и две ее однокурсницы. Показала снимок Лоре, спросила безжизненным голосом:

– Эта девушка была у вас?

Лора выхватила альбом. Поднесла его к лицу, прищурилась. И твердо ответила:

– Эта.

Я молча закрыла лицо руками. Приехали. Вот мы и приехали. Круг замкнулся. Лора потрясла меня за плечо.

– Что с вами, Лиза? – резко спросила она. – Кто эта девушка? Нужно ее немедленно найти и расспросить! Она должна знать, где ваша сестра!

Я отняла руки от лица и посмотрела на Влада. Влад был очень бледен. Кажется, он догадался, что происходит.

– Нет, – ответила я Лоре. – Ни о чем вы ее не спросите. Эту девушку убили. И кажется, убили как раз ночью после вашей встречи.

– Что?! – вскрикнула Лора.

Но я уже ничего не слышала. Я встала с дивана, подошла к телефону и набрала номер Олега Витальевича.

Не буду описывать вам долгий и тягостный допрос, который учинил въедливый следователь мне и англичанке Лоре. Скажу только, что продолжался он больше трех часов. Наконец все гости отбыли, и мы остались с Владом вдвоем. Сидели на диване и молчали. Я обдумывала все, что услышала, Влад не хотел мне мешать. В моей голове царила невероятная мешанина. Что же это получается? Выходит, что Саида Сабирова вместо Дины поехала на встречу с Лорой. Зачем это ей понадобилось? Может, Динка сама ее об этом попросила? Зачем? Хотела разыграть англичанку? Глупости! Одно дело дурачиться в компании однокурсников, совсем другое – дурачить женщину, которая годится тебе в бабушки. Тем более, если эта женщина собирается сделать тебя своей наследницей. Вопрос-то серьезный! Какие тут могут быть розыгрыши? Конечно, Саида могла бы многое нам рассказать. Но кто-то позаботился о том, чтобы девушка уже никогда не смогла этого сделать.

Я вспомнила синие пятна на ее шее и зябко передернула плечами. Сволочи! И убили-то как зверски! Бедная Саида! Кто же это сделал? Кому могла понадобиться жизнь двадцатилетней девочки? Кому она мешала?

– Налить тебе чаю? – спросил Влад.

Я очнулась. Посмотрела на приятеля и кивнула. Влад поднялся с дивана и скрылся на кухне. А я вернулась к своим невеселым мыслям.

Ну, хорошо. Предположим другой вариант. Предположим, что Динка не просила Саиду ее подменить. Предположим, что кто-то хотел помешать Дине встретиться с английской дамой. Кто? Неизвестный наследник? Нет у Лоры никаких наследников, она сама сказала! А что это за пакет, который Динке отослал Ибрагим незадолго до смерти? Что в нем было? Золото – бриллианты? И почему Динка мне ничего об этом не рассказала?

Господи, как все сложно!

Я взъерошила волосы. Из кухни вернулся Влад с чайником, бросил мне в чашку пакетик заварки, налил кипяток.

– Просто не знаю, что бы я без тебя делала.

Влад скромно пожал плечами. Сел рядом со мной, поставил чайник на ковер. Я обвела комнату грустным взглядом и сказала:

– Снова у меня бардак. Прямо проклятие какое-то.

– Ничего, – утешил Влад. – Позвоним Анне Ильиничне, все и наладится.

Я зябко поежилась. Интересно, что обо мне подумает бабушка-одуванчик? Я и так выгляжу в ее глазах полной свиньей. А тут двух дней не прошло со дня генеральной уборки, и снова-здорово, как говорит Олег Витальевич!

– Не надо беспокоить бабулю. Сама справлюсь.

– И охота тебе?

– Охота, – сказала я мрачно. – Хоть немного отвлекусь.

– Я помогу, – вызвался Влад.

– Спасибо. Только давай не сегодня. У меня совершенно нет сил.

Влад приобнял меня за плечо и дружески встряхнул:

– Не дрейфь! Прорвемся!

Я кивнула. Влад убрал руку с моего плеча, налил себя чаю. Сделал глоток и спросил:

– Как ты думаешь, что происходит?

– Если бы я знала!

– Чертовщина какая-то, – пробормотал Влад. Посмотрел на меня и вдруг хмыкнул.

– Ты чего? – спросила я.

– Да вспомнил твою англичанку.

– Она не моя!

– Неважно. Ну и мадам! Когда я ее увидел, чуть не свалился! Я себе англичанок как-то по-другому представлял. Ты вспомни ее балахон! А косметика? Разрисована тетка, как китайская кукла! И при этом ей лет шестьдесят, не меньше.

– Ладно, не сплетничай, – сказала я. – У каждого человека есть свои маленькие слабости.

Влад усмехнулся. Взял чашку, сделал еще один глоток. И в эту минуту зазвонил мой мобильник. Я достала аппарат из сумки, посмотрела на определитель. Номер незнакомый. Интересно, кто может мне звонить? Я нажала на кнопку сети, поднесла трубку к уху.

– Слушаю.

– Лиза, привет! – сказала Динка как ни в чем не бывало.

Я упала на диван. Говорить не могла, только дышала часто-часто, как собака после пробежки.

– Ты меня слышишь?

Я с трудом открыла рот и проскрипела:

– Где ты?

– Да так, отдыхаю, – ответила Динка очень весело.

– Где?!!

– Не кричи, у меня голова болит. Слушай, Лиза, мне срочно нужен мой амулет. Ну, помнишь, тот с буквой «Т». Он у тебя?

– Какая еще буква «Т»? Дина, где ты?! – закричала я. – Почему ты не возвращаешься? Тебя держат насильно? Скажи мне, где?!

Дина помолчала и рассудительно произнесла:

– Лиза, возьми себя в руки. Как я могу тебе это сказать?

Я быстро размазала по лицу слезы:

– Да, я поняла. Тебя контролируют.

– Ну, вот и умница. Амулет у тебя?

Я с силой ударила себя по коленям:

– Дина, я его где-то посеяла.

– Сможешь найти?

– Постараюсь.

– Постарайся, сестренка, – попросила Дина. – Очень постарайся. Он мне срочно нужен.

– А как мне его тебе передать?

– Я перезвоню, – ответила Дина. И настойчиво попросила: – Найди его, ладно? Как твое здоровье?

– В порядке. А твое?

– Тоже. Я еще позвоню. Передай привет Сашке.

Вокруг Динкиного телефона началась какая-то возня.

– Дина! – закричала я, но в ответ в ухо понеслись короткие гудки.

Все.

Я опустила телефон на колени. Влад схватил меня за руку:

– Дина? Тебе звонила Дина?

Я молча кивнула. По щекам непрерывной струйкой бежали слезы и размывали густой слой косметики. Я всхлипнула, сорвалась с места и побежала в ванную. Хорошенько умылась, вытерла лицо полотенцем и вернулась в комнату, даже не прикрыв очками заплывший глаз. Мне сейчас было на все наплевать. Динка жива! Правда, ее где-то удерживают насильно, но она жива! Жива, жива, жива! Все остальное – фигня.

Влад держал в руках мой мобильник.

– Прости, – покаялся он. – Я перенабрал последний номер.

– И что? – спросила я, хотя прекрасно знала ответ.

– Ну, да. Мобильник уже отключили.

Я забрала у него телефон и снова позвонила Олегу Витальевичу. Следователь выслушал мой сбивчивый рассказ, записал номер мобильника, с которого звонила сестра. Но сделал это как-то без особого восторга.

– Вы найдете хозяина телефона? – спросила я.

Олег Витальевич немного помолчал:

– Лиза, хозяина мы найдем. Но вы же взрослый человек. Сами понимаете: скорее всего, телефон просто украли. И его хозяин не имеет никакого отношения к этой истории.

Я проглотила слезы, снова подступившие к горлу.

– Но можно же установить, где находится аппарат. Я видела фильм…

– Да, можно, – перебил меня следователь с оттенком раздражения. – Но боюсь, что вы не одна смотрели этот фильм. Преступники у нас грамотные стали, кинематограф позаботился. Телефон мы найдем на какой-нибудь помойке. Или в уличной урне. Или его попросту утопят. Лиза, вы сделайте вот что: сядьте и подробно запишите ваш разговор. Слово в слово запишите. Это важно. Понимаете?

– Да-да, – забормотала я. – Я понимаю. Сейчас же сделаю.

– А завтра я приеду, и мы обо всем поговорим, – завершил беседу следователь.

– Значит, так, – сказала я Владу. – Сейчас мы с тобой берем по листу бумаги, ручки, и начинаем подробно записывать разговор.

– И я?

– И ты.

Влад удивился:

– Но я же не слышал, что говорила Дина!

– Зато ты слышал, что говорила я. Пиши все, что помнишь, потом сравним и состыкуем. Если я что-то забуду, ты вспомнишь. А если ты забудешь, я напомню. Идет?

Влад уважительно наклонил голову:

– Толково придумано! Умница. – Осмотрелся вокруг и спросил:

– А где нам взять бумагу и ручки?

Я кивнула на барахло, которое недавно вывалила из ящиков:

– Где-то там.

Влад вздохнул. Поднялся с дивана и отправился разгребать завалы. Я присоединилась к нему. Вдвоем мы быстро отыскали блокнот с чистыми листами и несколько старых ручек. Две из них оказались рабочими, и мы уселись за кухонный стол.

– Не подглядывать! – предупредила я. – Будем писать то, что помним!

– Договорились.

Полчаса ушло на записи. Я отнеслась к этому занятию очень серьезно, потому что понимала: каждое слово, сказанное Динкой, могло нести в себе какой-то скрытый смысл. В момент разговора я была в шоковом состоянии и почти ничего не соображала. Поэтому нужно восстановить разговор и взглянуть на него другими, трезвыми глазами.

– Готово? – спросил меня Влад через полчаса.

Я критически осмотрела исписанный лист:

– Готово. Начинай!

Влад откашлялся:

– Значит, так. Ты сказала: «Слушаю».

– Правильно. А Динка сказала: «Лиза, привет».

– «Ты где?» – продолжал Влад.

– «Да так, отдыхаю», – воспроизвела я Динкин ответ.

– «Где?» – повторил Влад.

– «Не кричи, у меня голова болит», – ответила я за Динку. – «Лиза, мне срочно нужен мой амулет. Он у тебя?»

– Нестыковка, – сказал Влад. – Дальше ты спросила: «Какая еще буква „Т“?

– Буква «Т»? – удивилась я. И тут же вскрикнула: – Буква «Т»! Динка сказала, что ей нужен ее амулет с буквой «Т»!

– Но там не было буквы «Т», – заметил Влад. – Там была буква «А»!

– Вот именно! Влад, какой ты умный! Я упустила самое важное! Динка хотела мне что-то сказать, только не могла этого сделать! Вот она и намекнула! – Я вскочила с табуретки. Заходила по кухне, забормотала под нос: – Буква «Т», буква «Т», буква «Т»…

– Есть ассоциация? – спросил Влад.

Я помотала головой:

– Не пойму.

– Имя, фамилия, прозвище, – начал перечислять Влад. – Может, название города?

Я остановилась, приложила руку к голове. В памяти крутился какой-то обрывок, очень незначительный обрывок… Буква «Т». Что же у нас было связано с буквой «Т»?

– Не помню! – сказала я после некоторого мучительного раздумья. С каждой секундой смутная ассоциация растворялась, делалась все более скользкой, и ухватить ее за хвост мне не удалось. – Не помню! – повторила я, чуть не плача.

Влад поднялся с места, подошел ко мне, взял за плечи. Слегка встряхнул и сказал:

– Это ничего. Ты можешь вспомнить в любой момент. Не пытайся сделать это специально. Если сразу не всплыло, то уже не всплывет. Наоборот: переключись на что-нибудь другое.

– На другое?

Я вернулась к столу, взяла листок со своими записями, сравнила его с листиком Влада. Дальнейшие вопросы и ответы совпали с точностью до запятой.

– «Передай привет Сашке», – прочитала я последнюю фразу Дины.

– Какому Сашке? – спросил Влад.

– Какой, – поправила я машинально. – Сашка Гаганова, Динкина подружка. Они учатся на одном курсе.

«Передай привет», – повторил Влад. Подумал и осторожно спросил: – Может, съездим к этой Сашке? Наверняка Дина не случайно передавала ей привет!

– Конечно не случайно! – отозвалась я. – Я пытаюсь сообразить, не связана ли эта буква «Т» с Сашей?

– Вот давай поедем и спросим!

– Давай, – согласилась я после некоторого колебания. – Только сначала позвоним и договоримся.

Влад достал из кармана мобильник и молча протянул его мне.

* * *

Саша жила недалеко от Динки, на проспекте Ломоносова. Их дома разделяло несколько троллейбусных или трамвайных остановок. Родители Саши, преподаватели университета, встретили меня с молчаливым сочувствием. «Уже знают», – подумала я. И не ошиблась.

– Саша, к тебе пришли! – позвала Сашина мама после того, как мы обменялись приветствиями, и я представила своего спутника.

Саша выглянула в коридор из своей комнаты. Ее лицо показалось мне бледным и осунувшимся.

– Проходите сюда, – сказала она.

– Ничего, что я не одна? – спросила я, когда мы вошли в комнату. – Влад – мой друг.

– Нормально, – ответила Саша и уселась на стул, спиной к окну. Но я все равно успела увидеть, что глаза у нее заплаканные.

– Завтра Саидку хоронят, – объяснила Саша, не дожидаясь вопроса. Всхлипнула, вытерла кулаком глаза и спросила: – Что же это творится?

– Саша, возьми себя в руки, – попросила я. – Нам нельзя сейчас раскисать. Нужно вытаскивать Динку. Пожалуйста, помоги мне.

– Вытаскивать Динку?… – Сашины слезы разом высохли. – А вы знаете, где она?

– Нет, – ответила я. – Зато знаю, что она жива.

– Слава богу, – пробормотала Саша. Шмыгнула носом, сложила руки на коленях. – Спрашивайте. Меня, правда, уже допрашивал следователь, но это все равно. Вдруг я что-то забыла? Спрашивайте, я постараюсь не реветь.

Я переглянулась с Владом. С чего начать?

– Саша, расскажи нам, когда ты видела Дину в последний раз? – спросил Влад.

Саша кивнула. Сдвинула брови, сосредоточилась:

– В пятницу, на прошлой неделе. У нас началась сессия, занятий уже не было. Динка позвонила мне с утра пораньше, кажется, в девять. Попросила сходить с ней в магазин, помочь выбрать платье.

– Какое?

– Вечернее, – ответила Саша. – Дина собиралась вечером в гости. Там должны были присутствовать солидные люди, форма одежды парадная.

– Ты знаешь, кто ее пригласил? – спросила я.

Саша кивнула:

– Англичанка. Та тетка, которая собиралась Динке наследство оставить. Она звонила ей накануне, сказала, что приехала в Москву, хочет встретиться. Еще сказала, что у нее мало времени, поэтому откладывать встречу не нужно.

– И вы поехали по магазинам, – снова вернулась я к началу рассказа.

– Да. Проехались по двум-трем бутикам, нашли приличное недорогое платье…

– Недорогое? – удивилась я.

– Да. Динка не любила шмотки с запредельными ценниками. Не любила трястись над вещью: как бы не помять, как бы не закапать, как бы не порвать… Она вообще не любила парады.

– А на чем она собиралась добираться? – спросила я.

Саша удивилась:

– На такси! Еще шутила, что шофер выпадет в осадок, увидев пассажирку в вечернем платье!

– Откуда же взялся белый лимузин? – спросила я.

Саша широко раскрыла глаза:

– Белый лимузин? Какой лимузин?

– Дина приехала на белом лимузине, – сказала я, умолчав о том, что в лимузине была не Дина, а Саида.

– Понятия не имею! Никаких лимузинов Динка не заказывала!

Я сделала зарубку на память: проверить, не заказывала ли лимузин покойная Саида Сабирова. В разговор вмешался Влад:

– Саш, вот ты с Диной давно дружишь. Значит, хорошо ее знаешь, так?

Саша кивнула.

– Какая она была в последнее время? Такая же, как всегда, или, может, немного изменилась?

Саша задумчиво скривила губы:

– Изменилась?… Да нет, не сказала бы, что она изменилась. Динка вообще-то цельная натура. Она… как бы сказать… – Саша поискала слова. Мы с Владом затаили дыхание. – Задумчивая стала, – произнесла наконец Саша с некоторым сомнением. Подумала и повторила: – Да, правильно. Именно задумчивая. Как будто не могла отделаться от каких-то мыслей.

Мы с Владом переглянулись.

– А как ты думаешь, с чем это было связано? – спросил Влад.

Саша пожала плечами:

– Не знаю.

– А давно она стала… задумываться? – продолжал допытываться Влад.

– Давно, – ответила Саша. – Сразу после того, как получила письмо от отца. Из Лондона.

Я прикусила губу. Тепло, тепло, почти горячо…

– И что он ей такого написал? – мягко подбирался к сути Влад.

– Не знаю, – ответила Саша. Посмотрела на меня и приложила руки к груди: – Лиза, я правда не знаю! Она не говорила! Честное слово!

– Я верю, верю! – поторопилась успокоить я. Вздохнула и призналась: – Мне она даже о письме не сказала, не то что о его содержании.

Саша нерешительно шмыгнула носом:

– Она не хотела вас грузить.

– Грузить? – не поняла я.

– Ну да! Динка сказала, что у вас личная жизнь налаживается, незачем отвлекать внимание. В общем, она не хотела…

Саша не договорила и смутилась.

– Не хотела быть обузой, – догадалась я. Не удержалась и изо всех стукнула кулаками по коленям. Проклятый Димка! Проклятая моя дурость! Из-за ничего не значащего для меня мужчины я могу потерять сестру!

– Лиза, прекрати заниматься членовредительством, – сказал Влад. Повернулся к Саше, объяснил: – Все время себя колотит. Недавно чуть глаз не выбила.

Саша покивала:

– То-то я смотрю, у вас глаз… странный.

Я поправила мамины очки, которые не могли скрыть жуткого зрелища. Зря я их нацепила.

– Не обращай внимания. А что Динка говорила о предстоящем свидании с Лорой? Она хотела к ней ехать?

Саша пожала плечами:

– Не знаю. Сказала, что это долг вежливости.

– Вежливости? – не понял Влад. – Ничего себе! Тетка собирается оставить ей квартиру в Лондоне, а Дина говорит, что это долг вежливости?!

– Вот-вот! – оживилась Саша. – Странно, правда? Я вообще заметила, она как-то легкомысленно относилась к этой затее с наследством! Я ей говорю: «Ты что, дура, что ли? Такой шанс, такие деньги! Все равно, что клад найти!»

– А она? – спросил Влад.

– А она засмеялась и отвечает: «Разве это клад? Это так, фигня на постном масле». Я спрашиваю: «Ты что, знаешь, где спрятана заначка какого-нибудь фараона?» – А она… Саша остановилась. – Как странно, – сказала она медленно. – У меня совсем это из памяти выпало. Наверное, потому, что я не придала значения. Решила, что Динка пошутила.

– Что она сказала? – спросила я.

Саша посмотрела на меня так, словно только что проснулась.

– Она сказала, что знает, где спрятана заначка, не снившаяся ни одному фараону.

Саша умолкла.

– А потом?! – подтолкнул ее Влад.

– А потом мы засмеялись, – беспомощно ответила Саша. – И я решила, что это шутка.

– Шутка, – повторила я упавшим голосом. – Это шутка.

– Боже мой! – сказала Саша. – Выходит, ее украли не просто так? Ее украли, потому что она знает, где спрятан клад?

Я сняла очки, отложила их в сторону. Растерла ладонями щеки, не обращая внимания на сильную боль в правой скуле. Клад. Динка знает, где спрятан клад. Какой клад? Что за бред?

– Она перед отъездом искала свой амулет, – сказала вдруг Саша.

– Какой?

– Ну, тот, железный. Который ей подарил отец. Искала, искала и ненашла.

– А зачем он ей понадобился? – спросил Влад.

– Динка хотела спрятать его понадежнее, – объяснила Саша.

– Спрятать? От кого?

– Не знаю. Она сказала, что за эту вещь ей запросто могут шею свернуть.

– Почему же ты мне этого раньше не сказала? – чуть не закричала я.

– А я решила, что это тоже шутка, – ответила Саша и заплакала. – Я подумала, кому она нужна, эта жуткая фенька? Железо да камень!

Я выдохнула воздух из легких и снова растерла ладонями лицо. Отняла руки от щек, посмотрела на Сашу и спросила:

– Где бумаги, которые прислал ей отец?

– Понятия не имею! Наверное, у нее дома, где же еще?

Я посмотрела на Влада.

– Конечно, проверим, – ответил он на мой незаданный вопрос.

Я поднялась с дивана. Вспомнила, повернулась к Саше и спросила:

– Саша, у тебя есть какие-то ассоциации с буквой «Т»? Только это должно быть связано с Диной! Подумай: может, это прозвище вашего общего знакомого? Или с этой буквы начинается название города, в котором вы были на экскурсии? Имя, фамилия преподавателя?… Название предмета?…

Саша беспомощно хлопала ресницами, слушая мою речь.

– Я не могу так сразу вспомнить, – прошептала она.

– Очень хорошо подумай! От этого многое зависит! Вспомни!

– Я постараюсь, – пообещала Саша и снова заплакала.

Мы с Владом вышли из комнаты и распрощались с родителями Динкиной подруги.

До Динкиного дома мы доехали быстро. Я вытащила из сумки здоровенную связку ключей, поискала нужные.

– Пора навести порядок в сумке, – сказал Влад. – Зачем ты таскаешь с собой килограммы металлолома? Оставь нужные вещи, остальные – на помойку!

Я не ответила. Нашла ключ от нового замка, открыла дверь. Шагнула через порог, предупредила Влада:

– В обморок не падай. Тут немного не убрано.

– Да я уже как-то привык, – ответил Влад. – Это у вас такой стиль, да?

– Точно, – ответила я. Не разуваясь, вошла в комнату, огляделась вокруг.

Да, беспорядок страшный. Беспорядок – это еще ласково сказано. Чтобы найти письмо в такой куче, придется потратить весь остаток дня.

– Да уж, – произнес голос за моей спиной.

Я повернулась. Влад озирал комнату с безнадежным выражением на лице. Потом перевел взгляд на меня.

– Не смотри так! – сказала я, чуть не плача. – Мы не такие неряхи, как тебе кажется! Сначала тут похозяйничали воры, потом опергруппа. А убирать мне было некогда! Сам знаешь, сколько всего свалилось на мою голову!

Влад смутился:

– Да что ты, Лиза, я ничего такого и не думаю!

– Думаешь! А то я не вижу, как ты оглядываешься! Я сама чуть в обморок не упала, когда все это увидела!

– Лиза! Успокойся! – попросил Влад очень терпеливо. – Я правда ничего плохого не думал. Я думал только о том, что искать письмо нам придется долго.

– А я и не предполагала найти его быстро, – огрызнулась я. – Если ты торопишься – не смею задерживать!

Влад закатал рукава рубашки, попросил меня:

– Пойди на кухню, поставь чайник. Заварка тут есть?

– Не знаю.

– Вот и разузнай. – Влад взял меня за плечи, мягко повернул и подтолкнул к выходу.

– А ты? – спросила я.

– А я пороюсь в этих мусорных кучах. Прости, прости! – тут же поправился Влад, поймав мой яростный взгляд. – Я хотел сказать, разберу несколько завалов. Давай, Лиза, иди. Тебе нужно немного успокоиться. По-моему, беспорядок травмирует тебя сильнее, чем меня.

Я хотела ответить, что нет, не травмирует. За последнюю неделю я так привыкла к беспорядку, что стала воспринимать его как часть своей жизни. Но потом решила, что лучше оставить подобные мысли при себе. Вряд ли чистюле Владу понравится такая откровенность.

И я отправилась на кухню.

Порылась в шкафчиках, нашла чайную заварку и банку растворимого кофе. Налила в чайник воду, поставила его на огонь. Динка отчего-то не жалует электрочайники. Я ей подарила хорошую новую модель, а она ее затолкала куда-то на антресоли.

Я подняла голову, оглядела темную нишу под самым потолком. Интересно, там такой же бардак, как и везде? Нужно проверить! Я взяла табуретку, поставила ее возле двери. Взгромоздилась на шаткую опору, заглянула в пыльный полумрак антресоли. Банки, банки, банки… Эти из-под майонеза, эти из-под солений… Все правильно. Я же сама просила сестру не выбрасывать стеклянную тару. На меня иногда нападает хозяйственный зуд, и я начинаю делать припасы на зиму. А что там за банками? Я прищурилась. Кажется, картонная коробка. Ну, да! Это тот самый чайник, который я подарила сестре на новоселье! Я вытянула руку, приподнялась на носочки. С трудом подцепила двумя пальцами гладкий глянцевый бок, придвинула коробку к себе. Банки вокруг попадали со стеклянным звоном, и Влад немедленно примчался из комнаты:

– Ты с ума сошла!

Я посмотрела на приятеля сверху вниз.

– Зачем ты сюда залезла?

– Мне нужно достать чайник.

– Зачем?

– Не знаю. Хочу посмотреть, он на месте или нет.

– О боже! Слезай, я сам достану.

Я послушно затопталась на табуретке, приноравливаясь, куда бы спрыгнуть. Но не успела этого сделать. Влад обнял меня за талию и снял с высокой подставки. Осторожно опустил на пол, пробурчал:

– У тебя ребро с трещиной. Забыла, что врач сказал?

Я почувствовала, что краснею. Но совсем не оттого, что собиралась нарушить распоряжения врача. К моему изумлению, Влад тоже был красен, как рак. Но видела я его смущенную физиономию всего одно мгновение. Влад быстренько влез на табуретку и бодро загремел стеклянной тарой. Через минуту приятель спрыгнул на пол. В руках у него была заветная коробка.

– Вот, – сказал он язвительно и вручил мне упаковку. – Тяжелая, значит, не пустая. Чай, теперь твоя душенька довольна?

Я поставила коробку на стол. Открыла крышку, заглянула внутрь.

Чайник на месте. Действительно, глупость какая. Зачем ворам электрочайник? Тем более, что у Динки орудовали не обычные домушники.

Я порылась в коробке, достала инструкцию. А вместе с глянцевой белой бумажкой на пол упал обрывок листа, исписанный крупным мужским почерком.

Мы с Владом одновременно присели и стукнулись лбами. Я схватила обрывок и, потирая ладонью лоб, прочитала:

– «Захоронение не там…»

На этом запись оборвалась. Я посмотрела на Влада. Влад посмотрел на меня.

– И что это значит? – спросил он.

Я пожала плечами. Перевернула лист, прочитала то, что было написано на другой станице:

– «Не доверяй…» – Опустила руку с обрывком на колено и уставилась на приятеля.

– М-да, – сказал Влад. – Очень сжатая информация. Можно сказать, конспективно о самом главном. Мы узнали, что чье-то захоронение находится не там и что нельзя доверять. Кому?

– Никому, – сказала я. Подумала и поправилась: – То есть, почти никому.

Влад отобрал у меня обрывок письма и поднес к глазам.

– Это его почерк? – спросил он, указывая на бумагу. – Динкиного отца?

– Понятия не имею! – ответила я. – Я с ним не переписывалась. Но думаю, что писал именно Ибрагим. Больше некому.

Влад сосредоточенно покивал.

– Да, действительно. Дина получила от него письмо восемь месяцев назад и стала о чем-то задумываться. К наследству в виде лондонской квартиры отнеслась наплевательски, сказала, что знает заначку покруче фараоновой. Похоже, это обрывок письма ее отца. И, видимо, он сообщил Динке какие-то сведения, представляющие огромный интерес для охотников за кладами. Настолько огромный интерес, что твою сестру похитили.

– И еще мы знаем, что им нужен Динкин амулет, – подхватила я. – Уж не знаю, каким боком он связан с этой историей, но ясно, что как-то связан. Иначе на фиг им железка с камнем?

– Еще мы знаем, что ты не оставила амулет у меня дома, – завершил Влад. – И у похитителей его нет.

Я удивилась:

– С чего ты взял?

Влад постучал пальцем по голове:

– Элементарно, Ватсон! Если твоя сестра звонит тебе после обысков в наших квартирах и просит срочно отыскать амулет, значит, грабители его не нашли!

Я смутилась. Действительно, элементарно.

– Выходит, в письме содержится не вся нужная информация, – продолжал рассуждать Влад. – Письмо они уволокли, это ясно. Но его оказалось недостаточно. Нужен амулет. В нем ключ. Сечешь?

– Секу, – ответила я. – И что мне теперь делать? Амулет нужно найти. А я понятия не имею, где его посеяла!

Влад плюхнулся на пол, обхватил руками колени. Я выключила закипевший чайник и уселась напротив него.

– На цепи была застежка? – спросил приятель.

Я почесала переносицу, вспоминая:

– Не помню. Я все время через голову его надевала. Цепь длинная, чего заморачиваться?

– Если там была застежка, она могла расстегнуться.

– Если ее не было, могло сломаться одно из звеньев цепи, – добавила я.

– Могло. Значит, цепь могла свалиться с тебя по дороге от твоего дома до моего. Какие возможные места?

– Лифт исключается, – сразу сказала я.

Влад кивнул:

– Да. Там мало места, мы бы сразу заметили, что цепь соскользнула. К тому же, она должна была упасть шумно. Камень с железом – гремучая смесь.

– Упала на ковер? – предположила я.

– У меня дома ее не нашли.

– У меня тоже.

– Значит?… – произнес Влад с вопросительным знаком на конце слова. Он с надеждой посмотрел на меня, но я сидела молча и смотрела на него с тем же выражением ожидания. Тишина. Потом Влад вздохнул и резюмировал: – След потерялся. Но все равно, нужно написать объявления и расклеить их у меня во дворе.

Я кивнула. Нужно. Хуже от этого не будет.

– Но мы не будем надеяться на чудо, – продолжал Влад. – Помнишь, что сказал Людвиг Ваныч Бетховен?

– Нет.

Влад поднял палец и процитировал великого композитора:

– «Человек! Помоги себе сам!»

Я с уважением посмотрела на приятеля:

– Откуда ты знаешь?

Влад засмеялся:

– Не смотри на меня с таким восторгом. Родители сдали меня в музыкальную школу, и я там промучился целых пять лет.

– А почему пять, а не семь?

– Выгнали, – объяснил Влад. – Выяснилось, что у меня нет ни слуха, ни чувства ритма. Но это неважно. В фойе висел огромный плакат с этими самыми словами. За пять лет мне это изречение так глаза намозолило, что я его до сих пор забыть не могу.

– И что ты предлагаешь делать? – поторопила я Влада. – Как мы можем себе помочь?

– Очень просто!

Влад помедлил, наслаждаясь моей растерянностью.

– Мы сделаем копию амулета!

Я минуту сидела неподвижно, подавленная простотой идеи. А потом схватила приятеля за шею, притянула к себе и расцеловала в обе щеки:

– Влад! Ты гений!

Приятель немедленно покраснел. Я поспешно отодвинулась от него.

– Да ладно! Никакой не гений, просто мыслю практически. – Поднялся на ноги, протянул мне руку. Я уцепилась за его ладонь, встала с пола.

– А где мы мастера найдем?

– У меня есть на примете один человечек, – сказал Влад, не глядя на меня. – Грамотный человечек. Сделает быстро и добросовестно. Только тебе придется очень подробно описать вещь, чтобы мы не попались на подделке. Понимаешь?

Я кивнула:

– Конечно понимаю! Когда поедем?

Влад пожал плечами:

– Когда хочешь, хоть сейчас! Как я понимаю, искать письмо Ибрагима уже бесполезно. Его нашли до нас. Давай-ка, подруга, сделаем другое важное дело.

И мы пошли в прихожую. По дороге я еще раз заглянула в комнату, пожаловалась Владу:

– Прямо сердце кровью обливается! Не квартира, а какой-то кабак!

– Потом, все потом! – нетерпеливо ответил Влад. – Первым делом самолеты, ну а веники… А веники потом.

И мы вышли на лестничную клетку. Я уже запирала дверь, когда меня окликнула соседка из квартиры напротив. Та самая молодая женщина, которая отпаивала меня чаем с валерьяной.

– А, здравствуйте! – обернулась я к ней. Я не помнила имени соседки, поэтому почувствовала себя неловко.

– Здрасти, – ответила мне женщина. – А я уже хотела в милицию звонить. Слышу, в Динкиной квартире кто-то шебуршится.

– Это мы шебуршились.

– Да, я поняла.

Соседка помолчала и сказала:

– Лиза, я не знаю, важно ли это. В общем, есть у нас в доме один охламон. Парню двадцать лет, нигде не учится, не работает, только и знает, что от армии бегает. Ну, не в этом дело. – Тут соседка многозначительно покосилась на Влада.

– Это мой друг, – сказала я. – У нас нет секретов.

Соседка окинула Влада еще одним взглядом. На этот раз одобрительным.

– А, ну хорошо. Короче говоря, этот охламон видел Динку вечером в пятницу. Они собираются в беседке по вечерам с компанией, пиво пьют. И тогда пили. А Динка вышла из подъезда в вечернем платье и села в машину, которая ее ждала.

– Машина! – вскрикнула я.

Влад быстро сжал мою руку, и я пришла в себя.

– Ее ждала машина? Какая, охламон не помнит?

– Да в том-то и дело, – ответила соседка. – Он говорит, что Динка села в шикарный белый лимузин.

Я скрипнула зубами. Снова этот белый лимузин! Одно хорошо: значит, Лора говорила правду. Дина действительно приехала в белом лимузине. Машина заметная, есть надежда, что ее можно будет отыскать.

– Парни, конечно, в осадок выпали, – продолжала соседка. – Сама понимаешь: такие машины к нам во двор редко заезжают.

– А номер? – спросила я с надеждой. – Номер они рассмотрели?

Соседка с сожалением покачала головой:

– Я спрашивала. Охламон говорит, что на номер они даже не взглянули. Да зачем он им нужен? Они машину рассматривали! Говорят, Пугачева в такой же ездит!

Я задумалась. Белый лимузин, белый лимузин… Где же мне его отыскать? В пункте проката элитных машин? Интересно, сколько в Москве белых лимузинов?

– А ваш охламон уверен, что в машину села именно Дина? – подал голос Влад.

Соседка удивилась:

– Ну конечно! Она вышла из подъезда, уселась в машину…

– Во сколько это было? – перебил ее Влад.

Соседка неодобрительно поджала губы. Ей не понравилось, что ее перебивают. Но тут она поймала мой умоляющий взгляд и неохотно ответила:

– Вечером. Охламон говорит, начинало темнеть. Значит, около девяти часов.

– Начинало темнеть, – задумчиво повторил Влад и подтолкнул меня.

Я поняла, что он имеет в виду. Нельзя быть уверенным, что в машину села Дина, а не Саида. Да, Влад, конечно, прав. Во-первых, мальчишки смотрели только на машину. До Дины им не было никакого дела. Так, бросили взгляд на девушку в вечернем платье, увидели силуэт с длинными волосами, вот и все. Влад прав. Это могла быть Саида. Получается, что мы понятия не имеем, во сколько пропала моя сестра.

– Ну, ладно, – подвела итог соседка. – Сказала, и на душе легче стало. Мало ли что может пригодиться. – И она открыла дверь своей квартиры.

– Минутку! – Я быстро схватила ее за рукав. – Извините, а следователь разговаривал с этим вашим охламоном?

– Да ты что? – удивилась соседка. – Говорю же: парень от армии косит! Да разве он пойдет на контакт со следователем?

Я только вздохнула. А практичный Влад спросил:

– В какой квартире он живет?

Соседка поколебалась.

– Мы не скажем, что узнали это от вас, – успокоил ее Влад.

– Ладно, – решилась женщина. – В шестьдесят восьмой. Третий подъезд.

– Спасибо, – сказала я.

– Удачи тебе, – пожелала женщина и скрылась за дверью.

Влад подхватил меня под локоть, и мы торопливо затрусили вниз по лестнице.

Мы подошли к машине. Влад открыл дверцу, выудил откуда-то сбоку мягкую тряпку и протер заляпанное лобовое стекло.

– Пора на помывку, – сказал он.

– Но не сейчас, ладно? – попросила я, усаживаясь на сиденье.

– Конечно, – согласился Влад. – Сейчас мы с тобой поедем на кладбище.

– Куда?!

Влад не ответил и хлопнул ногой по педали газа. Машина сорвалась с места. Сначала я подумала, что приятель пошутил. Но по дороге Влад объяснил мне, что его хороший приятель работает в мастерской по изготовлению памятников. Работа денежная, но сезонная. К примеру, весной и летом заказов навалом, а поздней осенью и зимой приходится лапу сосать. Вот приятель и устроился на подработку: делает антураж для разных театральных и кинопостановок. Парень он рукастый, может изготовить все, что угодно: начиная от сборных декораций, кончая ювелирными украшениями.

– Если не он, то никто нам не поможет, – завершил Влад свой монолог.

– Но сейчас лето, – напомнила я. – Значит, у него и так работы навалом!

– Ничего, – ответил Влад. – Если я попрошу, он поможет. Он мне обязан.

– Чем, если не секрет?

Приятель приподнял брови и ответил:

– Секрет!

Рукастый парень оказался немолодым хмурым дядькой в замызганной спецовке. Владу он обрадовался и долго тряс ему руку. На меня бросил короткий взгляд, рассматривать боевые шрамы не стал. И на том спасибо.

– Знакомься, Юрик, – представил Влад своего рукастого парня.

Я неловко наклонила голову:

– Лиза.

– Я рад, – коротко ответил рукастый парень. – Какие проблемы? Чем могу помочь?

Влад объяснил ему возникшую проблему. Юрик почесал затылок.

– Естественно, все будет оплачено, – поторопился уточнить Влад.

– Да я не поэтому, – смутился Юрик. – Просто не знаю, получится или нет. Не привык я с чужих слов работать. Вещь-то не видел.

– Я опишу! – заверила я. – Очень подробно!

– Ну, давайте попробуем, – со вздохом согласился Юрик.

Мы ушли в самый дальний угол мастерской и уселись на какие-то ящики. Юрик принес бумагу и карандаш, устроился поудобнее и приступил к расспросам:

– Сначала размер. Длину помните?

Я подумала и показала руками, до какого места на груди доставала цепь. Юрик утвердительно наклонил голову, что-то записал.

– Размер звеньев?

Я снова задумалась. Потом выставила вперед указательный палец и прочертила ногтем по верхней фаланге. Юрик снова наклонил голову:

– Понятно. Теперь мне нужно знать, какой формы были звенья.

– Придется рисовать, – сказал Влад.

Юрик протянул мне бумагу и карандаш.

В общем, не буду долго рассказывать. Через час подробное описание амулета было составлено. Юрик пообещал, что через день цепь будет готова, и попросил нас принести камень, похожий на нужный.

Мы распрощались с рукастым парнем и вышли из мастерской.

– Тишина-то какая! – сказал Влад и потянулся. Я испуганно перекрестилась:

– Пошли отсюда!

– Испугалась! – уличил Влад. – Ну и зря. Чего мертвых бояться? Бояться нужно живых.

Но эта сентенция не произвела нужного впечатления. Я поправила на носу мамины очки и быстрым шагом устремилась к воротам. Влад догнал меня, галантно открыл мне дверцу машины и сел рядом.

– Ну? – спросил он. – Что делать будем, начальник?

Я пожала плечами:

– Поехали объявление давать!

Остаток дня прошел с толком. Мы дали срочное объявление в газету о пропаже амулета. А заодно расклеили бумажки с аналогичным текстом на дверях подъездов. Кто знает, может, и повезет. Тем более, что в объявлении было обещано вознаграждение. Я предложила добавить слово «крупное», но Влад отсоветовал. Он сказал, что незачем привлекать к амулету повышенное внимание. Мы этим вниманием и так не обижены. Я подумала и согласилась. До дома я добралась на полусогнутых ногах. Господи, во что же превратилась моя спокойная размеренная жизнь! В какой-то марафонский забег с препятствиями!

– Что собираешься делать? – спросил Влад, когда мы вошли в мою тесную прихожую.

– Спать! – выдохнула я. Вошла в комнату, сбросила туфли и упала на диван.

Кругом царил привычный хаос, но меня все это нисколько не волновало. Мне хотелось одного: упасть на подушку и закрыть глаза.

– Ну, тогда не буду тебе мешать, – тут же деликатно ответил Влад.

Я подняла голову с диванной спинки и виновато попросила:

– Не сердись! Никаких сил нет, просто с ног валюсь!

– Ну что ты, я не сержусь. – Влад немножко потоптался на месте и завершил: – Пойду к себе. Поработаю. Ты встань, запри дверь.

Я с трудом завозилась на диване. Кости растворились в сплошной мякотной массе, ноги отказывались повиноваться. С огромным трудом мне удалось добраться до прихожей и запереть дверь на ключ.

– И засов задвинь! – напомнил Влад с лестничной клетки.

Я с трудом задвинула тяжелый засов и на последнем дыхании доползла до дивана. Упала, закрыла глаза и тут же выключилась из происходящего.

Спала я крепко и на удивление спокойно. Никакие кошмары меня не мучили: видимо, организм вымотался до такой степени, что наплевал на стресс. Так что выспалась я этой ночью так хорошо, как давно уже не высыпалась. Открыв утром глаза, я с удивлением отметила, что вижу мир в полном объеме. Выходит, второй глаз начинает потихоньку раскрываться. Значит, опухоль спадает, а синяк должен слегка пожелтеть.

Я вскочила на ноги и побежала в ванную. Включила свет, покрутилась перед зеркалом, рассматривая себя со всех возможных ракурсов. Ну, что вам сказать? Зрелище все еще малоэстетичное, но уже не такое убийственное, как пару дней назад. Скула почти приняла прежний вид, вот только фингал под глазом портил впечатление. И цвет у него был какой-то неприятный, желто-красно-черный, как флаг Германии. Правда, на флаге сочетание этих цветов смотрится значительно приятнее, чем у меня под глазом. Ничего, решила я. Замажу тональным кремом, и все дела. Зато глаз открылся и перестал казаться поросячьим. Нормальный глазик, можно сказать, симпатичный.

Я еще немного покрутилась перед зеркалом и отошла от него с ощущением, что жизнь совсем не такая плохая штука. Напевая себе под нос, я вернулась в комнату, сбросила с себя несвежую одежду. Залезла под душ и хорошенько отдраила кожу с помощью мыла и грубой мочалки. Получила дополнительный заряд бодрости, завернулась в большое махровое полотенце и протопала на кухню. Завтракать.

Завтрак окончательно примирил меня с жизнью. Свежайшие пирожные, принесенные вчера Владом, ничуть не потеряли своей прелести за одну ночь в холодильнике. Совесть попробовала толкнуть одно из своих нравоучений по поводу калорий и фигуры, но я разом пресекла эти попытки. Одно дело объедаться мучным на ночь глядя, совсем другое – скушать кусочек за завтраком. Совесть признала мою правоту и умолкла.

Одним словом, я была довольна жизнью.

Немного портила настроение мысль о предстоящей уборке, но я не позволила себе раскиснуть. Подумаешь, уборка! А бедные женщины, у которых двое или трое детей? Они как-то справляются с беспорядком? Чем я хуже? Справлюсь – решила я. Переоделась в домашние брюки и старую майку, взяла телефон, набрала номер Влада. К моему огромному удивлению, мобильник был выключен.

Очень интересно.

Я набрала номер съемной квартиры. Мне никто не ответил. Уже изрядно перепугавшись, я позвонила Владу домой. Гудки неслись мне в ухо почти три минуты. И когда я уже была готова разъединиться, Влад неожиданно ответил задыхающимся голосом:

– Да! Слушаю!

– Слава богу, – сказала я вместо приветствия. – А я уже собиралась звонить следователю. А почему у тебя выключен мобильник?

– Батарейка села. Сейчас подзаряжу.

Я помолчала, соображая, что еще спросить.

– А зачем ты поехал домой?

– Во-первых, хотел проверить, не забрался ли кто-то опять в мою квартиру. Во-вторых, разузнать, есть ли новости об амулете. Может, кто-то его нашел.

– И как успехи?

– Пока не знаю, – ответил Влад. – Я только успел дверь открыть, как ты позвонила.

Я смутилась:

– Прости. Вечно я не вовремя.

– Не говори глупости, – рассердился Влад. – Очень даже вовремя! Я бы сам позвонил, просто не хотелось тебя будить. Ты позавтракала?

– Да. А ты?

– А я только собираюсь. Сейчас выпью чай, проверю все ли в порядке, и вернусь к тебе. Идет?

– Идет, – ответила я и положила трубку.

Ну вот. У меня образовалось свободное время, и нужно потратить его с толком. Например, прибрать квартиру. Но прибрать квартиру мне было не суждено. В дверь позвонили. Я вздохнула. Приятно, конечно, ощущать себя востребованной женщиной, но не до такой же степени!

Я вышла в прихожую, заглянула в глазок. Олег Витальевич терпеливо переминался с ноги на ногу. Черт возьми, а я не успела замазать синяк! Тем не менее, дверь пришлось открыть. Следователь вежливо поприветствовал меня, я в свою очередь пригласила его на кухню. Поставила на стол вторую чашку, пододвинула пирожные, налила чаю. После соблюдения формальностей мы приступили к беседе.

– Вы сделали то, что я просил? – задал вопрос Олег Витальевич. – Записали разговор с сестрой?

– Да, конечно. – И я подала следователю исписанный листок бумаги.

Олег Витальевич отодвинул чашку, внимательно прочитал мои каракули. Хмыкнул, вернулся к началу и перечитал еще раз. Положил листок на стол, посмотрел на меня:

– Интересная беседа.

– Она сказала, что амулет в форме буквы «Т», – начала я с самого главного.

Следователь приподнял брови:

– А разве это не так?

Я почесала нос:

– В том-то и дело! Подвеска на амулете была в форме буквы «А»!

Олег Витальевич снова посмотрел на лист так внимательно, словно ожидал увидеть там подробное объяснение. Ничего не увидел и спросил у меня:

– Что это значит, как вы думаете?

Я тяжело вздохнула.

– Понятно, – резюмировал следователь.

– Думала весь вчерашний вечер! – с отчаянием сказала я. – Ничего в голову не приходит!

– И, тем не менее, вы должны знать разгадку. Иначе ваша сестра не стала бы этого говорить.

– Да понимаю я, понимаю! – Я снова звезданула себя кулаками по коленям. Тут же ойкнула и потерла ушибленные места. По-моему, там уже образовались синяки. – Вы выяснили, с какого телефона звонила Дина? – спросила я.

– Конечно, – ответил следователь без всякой радости. – Как я вам и говорил, телефон украли незадолго до звонка. Украли в оживленном месте, в торговом центре. Вот и все, что нам известно.

Я мрачно кивнула. Глупо было надеяться на чудо.

Следователь огляделся вокруг:

– Что-то я не вижу вашего постоянного спутника.

– Он поехал домой, – механически ответила я, думая о своем.

– Насовсем?

Что-то в голосе Олега Витальевича заставило меня оторваться от размышлений. Я посмотрела на следователя и с удивлением ответила:

– Нет. Проверит все ли в порядке, и вернется обратно. А что такое?

Собеседник пожал плечами:

– Да нет, ничего. Как я понял, ваш друг в курсе всех событий.

– В курсе, – холодно подтвердила я. – И что из этого?

– Ничего. Давно вы с ним знакомы?

Я почувствовала, как у меня покраснели уши.

– Не очень.

– «Не очень», это сколько?

– Меньше недели.

Олег Витальевич молча допил чай. Меня раздирали надвое противоречивые чувства.

– Вы хотите сказать, что нельзя доверять почти незнакомому человеку?

Олег Витальевич промолчал.

– Да Влад столько для меня сделал! Ни один знакомый столько мне не помогал!

Следователь снова промолчал. И тогда я, захлебываясь, рассказала обо всем, что произошло за последнюю неделю. А заодно и о том, как мы заказали копию амулета.

– Сами видите, какой это человек, – закончила я. – Разве можно ему не доверять?

Молчание.

– Он мои проблемы воспринимает, как свои собственные!

Молчание.

– Да не молчите вы! – сказала я с бешенством. – Говорите, что хотели!

Олег Витальевич сухо кашлянул.

– Забыл, как фамилия вашего друга? – спросил он вдруг.

У меня снова мучительно покраснели уши.

– Не знаю… Ну и что? Влад моей фамилии тоже не знает!

– Ах да! – не слушая меня, продолжал следователь. – Токмаков!

– Буду иметь в виду! – сказала я с вызовом. Тут же спохватилась и переспросила: – Токмаков?…

– На букву «Т», – холодно прокомментировал Олег Витальевич.

Я сильно хрустнула пальцами:

– Токмаков… Действительно, фамилия начинается на букву «Т». Ну и что? Это просто совпадение! Во-первых, Динка с Владом никогда не общалась!

– Откуда вы знаете?

– Знаю! А во-вторых, она понятия не имеет, что он мой друг! С Владом я познакомилась после того, как Динка пропала!

Олег Витальевич молча кивнул. Покрутил чайную ложечку и сказал, обращаясь в пространство:

– Вы интересовались историей бриллианта… Так вот, убийцей оказался человек, которого девушка считала своим лучшим другом. Он ей помогал искать камень. Действительно помогал. Ему этот бриллиант был нужен просто позарез. А когда девушка нашла камень, он ее приковал наручниками к батарее. Дом был недостроенный, безлюдный. А девушка, как назло, подхватила двустороннюю пневмонию. И сидела на бетонном полу без обуви. Хорошо, что мы вовремя ее отыскали.

– А почему она сидела на полу без обуви? – глупо спросила я.

– Чтобы поскорее отмучилась! – любезно объяснил Олег Витальевич.

Я содрогнулась:

– Вы хотите сказать…

– То, что я хочу сказать, вы и так прекрасно знаете, – перебил меня следователь. – Не доверяйте незнакомым людям! Ну, хотя бы до конца не доверяйте!

– Но Влад не такой…

Олег Витальевич молча пожал плечами и бросил ложечку на стол.

– Что он вам рассказал о себе?

Я провела дрожащими пальцами по лбу. В голове царил хаос, да еще покруче прежнего.

– Он говорил, что владеет магазином по продаже оргтехники.

– Это правда, – подтвердил Олег Витальевич. У меня немного отлегло от сердца.

– Еще у него есть пара Интернет-кафе и компьютерный сервис.

– Тоже верно.

Я окончательно воспрянула духом.

– Видите? Он мне не врал! Влад состоятельный человек, зачем ему ввязываться в мои неприятности? То есть, какая ему от этого выгода?

– Ну, выгода там может быть такая, какая нам и не снилась, – туманно выразился Олег Витальевич. – А что касается его состояния… – Он умолк и внимательно посмотрел мне в глаза. – Ваш приятель почти разорен.

– Как это? – прошептала я.

– Насколько я понял, финансами в последнее время распоряжался директор компании?

– Да, Влад мне рассказывал…

– Так вот, – не обратив внимания на мою реплику, продолжал Олег Витальевич. – Директор оказался не самым чистоплотным человеком. Уводил деньги со счетов в течение всего последнего года. Сейчас у господина Токмакова возникли серьезные проблемы.

– Он мне об этом говорил, – упрямо повторила я.

Олег Витальевич поднялся из-за стола. Сказал, не глядя на меня:

– Если сестра позвонит еще раз, сразу сообщите мне. С копией вы хорошо придумали, я сам хотел предложить такой же вариант. Прежде чем передавать амулет, обговорите со мной все детали. Сами не геройствуйте. И, очень вас прошу…

Тут следователь умолк и не стал договаривать. Но я поняла, что он хотел мне сказать. Он хотел попросить меня не доверять почти незнакомому человеку с фамилией, начинающейся на букву «Т». Олег Витальевич уехал, а я отправилась разгребать завалы в комнате. Уселась на пол, принялась механически перекладывать вещи из одной кучи в другую.

Неужели это правда? В том смысле, что Влад мне вовсе не друг, а… наоборот? Господи, какая чушь! Сколько раз он доказывал, что на него можно положиться!

А может, ему известно больше, чем известно мне? Что это за дело такое, в которое я вляпалась по самые уши? Какая-то заначка, покруче фараоновой, амулет из железа, письмо Ибрагима, захоронение…

Кстати! Мы выяснили, что речь в письме шла о чьем-то захоронении! Интересно… Если это могила древнего правителя, то заначка и в самом деле может оказаться покруче фараоновой. Древние правители любили путешествовать по загробному миру с комфортом.

Я бросила перебирать вещи, поднялась с пола и пошла к телефону. Сняла трубку, набрала номер моего институтского приятеля. Игорь – профессиональный археолог, а мне сейчас позарез нужна консультация специалиста. «Только бы у него не сменился номер мобильника!» – успела подумать я, как бодрый голос однокурсника произнес:

– Слушаю вас!

– Игорек, привет, – сказала я с фальшивой веселостью.

– Лиза, – обрадовался Игорь. – Привет, старушка!

– Ну, такая уж старушка!

Мы немного потрепались на общие темы: кто на ком женился, кто с кем развелся, кто у кого родился… Я обнаружила, что у моих бывших сокурсников личная жизнь кипит вовсю. И когда они только успевают? Потом мы немного поговорили о своих делах. Выяснилось, что у меня все по-прежнему, а Игорь за последние полгода успел поменять жену и машину. Что ж, человек преуспевает, раз может содержать сразу две семьи. Ничего удивительного: Игорек известный ученый, копает как в ближнем, так и в дальнем зарубежье. В общем, жизнь у Игорька явно удалась.

– Я за тебя очень рада, – сказала я искренне.

– Спасибо, Лиза. Я знаю, ты барышня не завистливая. Надо бы нам встретиться, поговорить о жизни.

– Вот-вот! – подхватила я. – Ловлю на слове! Игорь, мне срочно нужна твоя консультация!

Игорь добродушно засмеялся:

– Так я и знал!

– Прости, – покаялась я. – Действительно, свинья. Вспоминаю об однокурсниках только тогда, когда мне что-то нужно.

– Ладно, не извиняйся, – великодушно оборвал приятель. – Собирайся и приезжай в институт. У нас полно специалистов. Хочешь – по Древнему миру, хочешь – по Средневековью. В общем, подберем тебе нужного человека.

– Еду, – ответила я и положила трубку. Схватила косметику и ринулась в ванную. Замазывать синяк.

В институт археологии я прибыла ровно через час. Вышла из метро, забежала в кондитерскую, расположенную рядом, купила торт и коробку конфет. Археологи – страшные сладкоежки, чай пьют почти беспрерывно. А по пятницам пьют не только чай. Но сегодня, к счастью, четверг. Значит, есть надежда получить консультацию у вполне трезвого специалиста.

Игорь встретил меня радостно: облобызал в обе щеки, подержал за руки. От комплиментов, правда, воздержался. Наверное, увидел замазанный синяк. Но я уже к нему привыкла и перестала смущаться.

Игорь провел меня в свой кабинет. Усадил в кресло, спросил:

– Ну, чем могу быть полезен, подруга?

Я почесала переносицу:

– Трудно сформулировать. Игорь, меня интересует один древний амулет.

– Амулет? – удивился Игорь. – Чей?

– Не знаю.

– Очень интересно! Ну, ладно, показывай.

Я замялась:

– Понимаешь, его у меня сейчас нет.

Игорь высоко поднял брови.

– Ну, мать… Это похоже на сказку: пойди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что.

– Да, я понимаю, – поторопилась согласиться я. – Но я могу тебе его описать. Даже нарисовать могу.

Игорь вздохнул. Подвинул мне лист бумаги и ручку, велел:

– Рисуй, художница. Но я ничего не обещаю!

Я взяла ручку и наклонилась над листом. А Игорь раскрыл сложенную вчетверо газету и углубился в чтение. Через десять минут рисунок был готов. Нужно признать, что художник из меня, конечно, аховый, но, в общем, вышло похоже. Я подтолкнула лист к Игорю:

– Вот, смотри.

Игорь оторвался от какой-то газетной статьи, бросил на рисунок снисходительный взгляд, но тут же выпустил газету и быстро схватил лист. Поднес его к лицу так близко, словно хотел обнюхать. Потом взглянул на меня с выражением жадного ожидания:

– Где ты видела это украшение?

– Оно принадлежит моей сестре.

Игорь немного помолчал и вкрадчиво спросил:

– Это шутка?

Я удивилась:

– Почему? Ничего не шутка, амулет Динке подарил ее отец.

– Когда?

– Давно. Когда она родилась. Двадцать лет назад.

– И где он сейчас? – быстро спросил Игорь.

– Потеряла, – стыдливо призналась я.

– Потеряла… – повторил Игорь себе под нос. Сорвался с места, схватил мой рисунок и выскочил из кабинета. Я застыла в кресле, предчувствуя неприятности. Игорь вернулся не один, а с каким-то молодым жизнерадостным парнем.

– Вот, – сказал Игорь, указывая на меня. – Она говорит, что это их семейная цацка.

Молодой человек подтолкнул Игоря в бок.

– Невежа! – Поклонился мне, с достоинством представился: – Александр Васильевич. Можно просто Саша.

– Лиза, – механически ответила я. Спохватилась и добавила: – Очень приятно.

Молодой человек не стал терять время на ненужные любезности. Показал мне мой рисунок, спросил:

– Это правда?

– Что именно?

– Что эта вещь находится у вас?

– Находилась, – поправил Игорь. – Она, видишь ли, ее потеряла.

– Потеряла! – ахнул Саша и посмотрел на меня с отвращением. А потом повернулся к Игорю, и между ними произошел малопонятный разговор:

– Этого не может быть!

– Почему? Вспомни: Наполеон поворошил царские могилки!

– Тогда он должен был увезти цепь во Францию!

– Совсем не обязательно! Материал грубый: железо, камень… Чего с ним возиться? И потом, могилу мог разорить какой-нибудь безграмотный солдафон. Взял цепочку, прикинул стоимость и выкинул. Или потерял, когда армия драпала. Или обменял на пару валенок.

– А может, это не оригинал? Может, это копия? Изготовили по рисунку, мало ли таких подделок!..

– Стоп! – сказала я.

Мужчины умолкли и повернулись ко мне.

– Мне кто-нибудь объяснит, в чем дело? – злобно спросила я.

Игорь глубоко вздохнул:

– Лиза, если это та самая вещь, о которой мы думаем… Я тебе шею сверну!

– И я, – пообещал Саша.

– За что? – испугалась я.

– За то, что ты ее посеяла, ворона!

Я отвернула ворот водолазки и показала синяки на шее.

– Убивали меня уже, убивали! Только не знаю, за что. Мужчины, не томите, объясните, в чем дело. А то так и помру, не узнав, за что били.

Игорь подошел ближе, внимательно осмотрел мои синяки.

– А это… – Он тронул свою правую скулу. – Тоже связано с цепью?

– Думаю, что да.

Игорь хмыкнул и оглянулся на приятеля. Саша приблизился, в свою очередь внимательно осмотрел мои боевые шрамы.

– Да, досталось вам… Чего от вас хотели?

– Хотели амулет, – ответила я. – Или цепь, как вы ее называете.

– Отдала? – быстро спросил Игорь.

– Нет. Я ее к тому времени уже потеряла, поэтому отдать не могла.

– А где потеряла, помнишь?

Я сделала короткий энергичный жест ладонью.

– Все! Пока вы мне не объясните, что это за вещь, я больше слова не скажу!

Игорь переглянулся с Сашей и велел:

– Валяй! Ты у нас специалист по этому периоду!

Саша подошел к книжным стеллажам, покопался среди корешков. Достал огромный тяжелый потрепанный фолиант, переплетенный в кожу, положил его передо мной. Быстро перелистал страницы, остановился на какой-то картинке, пригласил:

– Смотрите.

Я наклонилась над книгой. На портрете был изображен человек лет сорока с царскими регалиями в руках: скипетром и державой. На голове у мужчины сияла драгоценными камнями шапка Мономаха. Только вот черты лица показались мне странными – разрез глаз какой-то татарский… Что за нелепость?

– Кто это? – спросила я, указывая на портрет.

– Это, Лиза, российский самодержец по имени Симеон Бекбулатович, – ответил мне Игорь.

Я посмотрела на Сашу. Саша кивнул. Я засмеялась:

– Симеон Бекбулатович? Что за шутки? Не было в России такого самодержца!

– Был, Лиза, был, – подтвердил Саша. – Просто процарствовал он всего год, и многие историки не считают нужным упоминать такое кратковременное правление.

– Но он же похож на татарина!

– А он и был татарином, – ответил Саша. – Это прямой потомок Чингисхана. И по прихоти судьбы он оказался на русском престоле. Неужели не помните такого эпизода? Вы же историк!

Я покачала головой. Не помню.

– Стыдно, барышня! – укорил Саша.

– Лиза специализировалась по искусствоведению, – оправдал меня Игорь.

– А-а-а! Тогда понятно, – сжалился Саша. – Ладно, расскажу все по порядку.

И он рассказал. Поскольку рассказ был длинный, я передам вам его в сжатом виде и своими словами. Хотя в Сашином изложении он был, конечно, гораздо интереснее.

Оказывается, случился этот казус в период царствования Ивана Грозного. Золотая Орда к тому времени распалась, многие потомки золотоордынских ханов перешли на службу к московским государям. Жил в те времена татарский царевич Саин-Бек, служил московскому царю, как до этого служил его отец Бек-Булат. Иван Грозный к царевичу относился благосклонно, даже сделал его ханом в Касимове, а потом и первым касимовским царем. В 1573 году по личному настоянию Ивана Грозного касимовский царь был крещен и стал называться Симеоном Бекбулатовичем. Зачем это понадобилось грозному царю? А вот зачем.

Осенью 1575 года произошло событие, которое перевернуло всю последующую жизнь Симеона Бекбулатовича. Иван Грозный отрекся от трона в пользу касимовского царя, а сам стал называться князем Иваном Московским. Покинул Кремль, переехал за Неглинку и поселился на бывшем опричном дворе.

Большинство бояр считало, что вся эта комедия задумана для новой войны со знатью. Иван Грозный, по всей видимости, решил расправиться с родовитыми противниками руками царя Симеона, а сам как бы оставался в стороне. Царские игры в отречение были хорошо известны. Народная память хранила ужасные воспоминания о начале опричнины: тогда царь тоже как бы решил отречься от престола.

Московский люд с дрожью следил за лицедейством своего государя. Весь ужас заключался в том, что его дальнейших шагов никто предугадать не мог. Однако Иван Грозный действовать не торопился: «Бояр взял к себе немного, а то все у Симеона», – сообщает современник. Своему преемнику подавал униженные челобитные: «Иванец Васильев со своими детишками Иванцом да Федором челом бьет, просит пожаловать да милость свою показать». Грозный царь занялся излюбленной игрой – самоуничижением. Его демонстративное юродство вызывало ужас, поскольку всегда служило прелюдией к казням и расправам. Самое смешное, что вся власть при этом осталась в прежних руках: новому царю Симеону не доверили даже ключи от казны. Его не показывали иностранным послам, их принимал только князь Иван Московский. На недоуменные вопросы английских дипломатов он отвечал, что «дело еще не окончательное, и мы не настолько отказались от царства, чтобы нам нельзя было когда угодно принять его вновь».

Одним словом, по выражению самого Грозного, «любо нам Божиими людишками поиграть». Такой вот разменной пешкой в игре московского царя стал Симеон Бекбулатович.

Больше всего поразило современников то, что через год, сместив царя Симеона с престола, Грозный оставил его в живых. И не просто оставил, даже милости своей не лишил! Ему был пожалован титул Великого князя Тверского. Лишь два человека на Руси носили титул великого князя: бывший царь Симеон и правящий царь Иван Грозный. Царь пожаловал своего ставленника людьми и землями и выгодно женил на Анастасии – дочери родовитого боярина Мстиславского.

Казалось, жить бы бывшему царю да радоваться, но не тут-то было! В 1584 году умирает Иван Грозный, и начинается для Симеона период тяжких испытаний.

На престол взошел старший сын Ивана, Федор, которого современники прозвали слабоумным (причем, прозвали так за исключительную доброту и мягкость характера). После гибели в Угличе царевича Дмитрия всем стало ясно: династия Рюриковичей доживает последние дни. Бездетный царь Федор недолго просидел на престоле. И с его смертью начался период великих распрей и невзгод для государства Российского.

Самым активным кандидатом в борьбе за престол был Борис Годунов. Его притязания представлялись редкой наглостью: какой-то худородный метит управлять многовековыми боярскими династиями! Поэтому и вспомнили в недобрый час о царе Симеоне, который всего год, но вполне законно сидел на троне. К тому же Симеон вел свой род от самого Чингисхана: следовательно, был «честнаго царского племени». В его пользу начали активно высказываться Романовы и Бельские, враждовавшие с Годуновым. Сам Симеон Бекбулатович находился в изрядном отдалении от Москвы иоб интригах вокруг своего имени не подозревал. Он тихо жил с семьей в своем имении и мечтал только об одном: чтобы власть, наконец, оставила его в покое. Но было поздно – Годунов уже увидел в нем соперника. И послал Симеону вместе с милостивым письмом редкое лакомство: испанское вино. Выпив его, Симеон едва не умер. Однако, избежав смерти, остался на всю жизнь слепым.

Так начался период большой опалы. Всеми позабытый слепой царь Симеон уединенно жил в своем селе. Стал задумываться о душе, делал щедрые вклады в монастыри. Словно предвидя свою судьбу, особенно ценные вклады отправил на Соловки.

Пока бывший царь Симеон «душу строил», дела в государстве российском шли все хуже и хуже. Страна пережила страшный трехлетний голод и успела возненавидеть царя Бориса. Призрак покойного царевича Дмитрия облекся в тело самозванца и начал собирать войска на войну с Годуновым. Лжедмитрий, получив московский трон, не мог не вспомнить о старом царе Симеоне. Призвал того ко двору, притворно обласкал. А потом подумал, подумал, да и сослал бывшего царя в Кирилло-Белозерский монастырь. Слепой, сломленный жизнью старик утратил имя Симеон и стал называться старцем Стефаном. Но на этом его злоключения не кончились.

Лжедмитрий продержался на престоле недолго – полтора месяца. Однако свято место пусто не бывает, и в цари выкликнули боярина Шуйского. Тот в свою очередь вспомнил о сопернике и сослал старца Стефана на Соловки, подальше от столицы. Несчастный Симеон вновь оказался гонимым из-за призрачного сияния бывшего царского титула.

На далеких Соловецких островах старец Стефан прожил шесть лет под строжайшим надзором. О свободе уже и не мечтал, только посылал в столицу грамоты с просьбой вернуть его в Кирилло-Белозерский монастырь, где был похоронен его тесть, боярин Мстиславский.

Новой династии Романовых слепой дряхлый инок был уже не страшен, и старца Стефана вернули в Москву. Доживал бывший царь свой долгий век в забвении и одиночестве. Он пережил жену и всех детей, лишился поместий и средств к существованию. После смерти, случившейся 5 января 1616 года, был погребен рядом с женой Анастасией. Власти в последний раз доказали, что не забыли о царском достоинстве старца, распорядившись похоронить его в Симоновом монастыре, который служил усыпальницей великих русских князей. На надгробном камне написали:

«Лета 7124^[4] генваря в 5 день преставился раб Божий царь Симеон Бекбулатович во иноцех схимник Стефан».

Бывшему татарскому царевичу выпала странная и страшная судьба. Побыв ханом, царем и великим князем, он пережил шестерых российских самодержцев и умер монахом. Трижды не по своему желанию менял имя. Не желая власти, был постоянно ею настигаем. Не был виновен, но страдал только за то, что не по своей воле просидел год на российском престоле.

В глазах последующих правителей вина Симеона Бекбулатовича была в том, что он занимал московский престол и остался после этого жив. Следовательно, являлся постоянной потенциальной угрозой для их шатких позиций. Вот и изливали горе-правители гнев на злополучного старца, который хотел только одного: чтобы его оставили в покое. Но власть в России – это дверь, которая открывается только в одну сторону. Однажды войдя в нее, вернуться невозможно. Так и остался Симеон Бекбулатович навеки заложником своего царского титула, которого не хотел и не искал. По странной прихоти судьбы, князь Владимир Киевский, умудрившийся нарушить все заповеди Христовы, был объявлен святым, а имя Симеона церковь замолчала. Хотя за свое долготерпение он должен был по всем законам совести принять венец мученика.

Вот такую забытую страничку российской истории пролистали передо мной в ясный июньский день.

После того как Саша умолк, в комнате воцарилась недолгая тишина.

– Да, – сказала я, прерывая молчание, – занятная история.

– Занятная, – подтвердил Игорь.

– Я одного не понимаю, – продолжала я. – Какое отношение она имеет к моему амулету?

Игорь с Сашей переглянулись и засмеялись.

Я рассердилась:

– Слушайте, прекратите надо мной издеваться! Я к вам за советом пришла!

Игорь склонился над открытой страницей и постучал по ней пальцем.

– Да ты сюда посмотри! Эх ты, ворона!

Ворча себе под нос, я всмотрелась в портрет Симеона Бекбулатовича. Ну, шапка Мономаха. Ну, скипетр. Ну, держава. Ну, расшитая золотом шуба. Ну…

Тут я остановилась. Взгляд уперся в очень знакомый предмет, который почти потерялся на фоне такого великолепия. Я беззвучно прикрыла рот ладонью и посмотрела на Игоря.

– Слава богу! – насмешливо сказал однокурсник.

Я отмерла и прошептала:

– Вот это да!

На груди Симеона покоилась тяжелая цепь с камнем, к которой была прикреплена подвеска в форме буквы «А»! Динкин амулет!

– Господи, да откуда же у него эта вещь? – спросила я, когда, наконец, смогла говорить.

Саша вздохнул:

– Лиза, вы меня извините, но я хотел бы знать: откуда эта вещь у вас?

– Ибрагим подарил.

– Какой Ибрагим?

– Динкин отец.

Игорь с Сашей вновь переглянулись.

– Постой, – сказал Игорь. – По-моему, твоя сестра наполовину татарка?

– Ну да!

– Значит, Ибрагим – татарин?

– Ты на редкость догадлив! – вернула я однокурснику потраченный на меня сарказм.

Игорь отодвинул книгу и сел на край стола. Саша занял стул напротив меня.

– А он вам не говорил, откуда у него эта цепь? – вкрадчиво спросил он.

– Не говорил! Кого это интересовало? Железо да камень! Мы же не знали, что…

Я замолчала и указала подбородком на раскрытую книгу. Я все еще не могла поверить, что Динке досталась вещь, принадлежавшая российскому самодержцу.

– А нельзя с ним переговорить? – продолжал Саша.

– Он умер полгода назад.

Саша разочарованно затих.

– Получил в наследство? – предположил Игорь.

Саша пожал плечами. Я сочла нужным вмешаться:

– Вы что, хотите сказать, что Ибрагим потомок Чингисхана? Не смешите меня! Если бы это было так, он бы нам все уши прожужжал!

– Он мог этого не знать, – ответил Саша. – Получил вещь от отца и передал ее своей дочери. Только…

И умолк. Я навострила ушки.

– Что «только»?

– Понимаешь, Лиза, – вмешался Игорь. – Есть сведения, что Симеона Бекбулатовича похоронили вместе с этой цепью. Ну, вроде дорожил он ею.

– А при чем тут Наполеон? – снова спросила я. – Вы упоминали Наполеона!

Саша поморщился:

– Да, собственно, почти ни при чем. Просто он успел покопаться в царских усыпальницах, пока был в Москве. Искал, естественно, дорогие украшения, драгоценности. Так что вполне возможно, что могила Симеона оказалась вскрытой, и цепь из нее похитили.

Я кивнула. Помолчала и спросила:

– А проверить нельзя?

– Каким образом?

– Вы же говорили, что Симеон похоронен в Симоновом монастыре? Может, как-то вскрыть могилу?…

Я не договорила. Игорь соскочил со стола и сурово приказал:

– Перекрестись, безбожница!

Я торопливо перекрестилась и добавила:

– В интересах науки!

– На месте Симонова монастыря давным-давно построили Дворец культуры ЗИЛа, – сказал Саша. – Так что вскрыть могилу Симеона уже никому не удастся. И слава богу!

Я пристыженно притихла. Умолкли и мужчины. Первым молчание нарушил Саша.

– Обидно, что вы потеряли цепь.

– Мы уже дали объявление в газету, – сказала я. – И на подъездах бумажки расклеили. Вознаграждение пообещали. Думаю, вещь найдется. Кому она нужна? Железо да камень!

– Железо да камень, – повторил Игорь. – Типичный символ военно-кочевого периода.

Я обрадовалась. Разговор начал двигаться к интересующей меня теме.

– Точно! Я недавно полистала справочники древних религиозных культов. Гунны поклонялись богу Тенгри. Правильно?

– По-моему, да, – ответил Игорь.

– А бог жил в огромной каменной горе! Именно поэтому вместо драгоценного камня на цепь надели кусок обычной горной породы!

– А буква «А» означает имя владельца, – ехидно завершил Игорь мой монолог. – Подписал Атилла свою цепочку. Так, что ли?

Я обиделась.

– Прекрати надо мной издеваться! Я прекрасно понимаю, что гунны были неграмотными! Просто подумала… Что, если цепь была сделана позднее? Скажем, в период монголо-татарского нашествия? Народы-то родственные! Гунны пришли с Дальнего Востока, по пути перемешались и с монголами, и с татарами, и с аланами… Могли передать им и свои религиозные культы!

– Ну, предположим, – согласился Игорь. – Тогда вообще непонятно, при чем тут буква «А»?

– Каких великих завоевателей на букву «А» мы знаем? – спросила я, словно разгадывая кроссворд.

Саша подал голос:

– Александр. Атилла. Больше никто в голову не приходит.

– А среди монголов были вожди с именем, начинающимся на «А»?

– Ахмат, – тут же ответил Саша. – Последний хан Золотой орды. Но, во-первых, он был не настолько крупной фигурой, чтобы занять достойное место в истории, а во-вторых, зачем монголо-татарам русский алфавит?

На этот вопрос я ответить не смогла. Мы глубоко задумались.

– Ладно, – сказал наконец Игорь. – Все это, дорогие мои, гадание на кофейной гуще. Без самой цепи мы с места не сдвинемся. Может, это поздняя подделка, а оригинал давно утрачен? Откуда нам знать?

– Что же делать? – спросила я.

– Искать цепь! – в один голос ответили Саша с Игорем.

Я вздохнула. Резонно. Ну что ж, будем искать. Я поднялась со стула, поблагодарила мужчин:

– Спасибо за помощь. Век не забуду.

Игорь задержал мою руку:

– Лиза! Если цепь найдется, не откажи в любезности, принеси ее мне. Очень интересно узнать, оригинал это или поздняя подделка. Если оригинал, то… – Игорь развел руками. – Даже не представляю, что это возможно! – Посмотрел на меня с надеждой и спросил:

– Принесешь?

– Принесу, – пообещала я. – Спасибо вам, ребята, еще раз. Саша, было очень приятно познакомиться.

– Взаимно, – откликнулся мой консультант. – Лиза! Пакетик забыли! – И он поднял с пола пакет с конфетами и вафельным тортиком. Я стукнула себя по голове:

– И правда, ворона! Саша, это вам!

– Мне? – не поверил мой новый знакомый. Достал из пакета коробку «Коркунова», издал победный пиратский клич:

– Йо-хо-хо!

– А мне? – обиделся Игорь.

– Попроси Сашу, может, угостит, – предложила я.

– Значит так, да?

– Меньше зубы скалить будешь.

Игорь молча показал мне кулак. Я засмеялась и откланялась.

* * *

В полупустом вагоне метро я заняла мое любимое место: в конце вагона, у самого выхода. Закрыла глаза, убаюканная равномерным покачиванием, задумалась о том, что только что узнала.

Выходит, Динкин амулет не такая простая штучка. Кто бы мог подумать? Двадцать лет он провалялся в доме, можно сказать, из милости: отец подарил! Гости только морщились, натыкаясь взглядом на тяжелую железяку с впаянным в нее булыжником! Честно говоря, мы с мамой старались, чтобы эта вещица на глаза гостям не попадалась: было немного неловко за Ибрагима, который ничего лучшего дочери не оставил.

Сама Динка к вещи была не то что равнодушна… Просто она вечно все теряла и никакими ценностями особо не дорожила. Но амулет она берегла и просила меня присматривать, чтобы вещь не потерялась. Я обещала. И слово не сдержала.

Я хотела стукнуть себя кулаками по коленям, но вовремя спохватилась. Открыла глаза, осмотрела полупустой вагон. Никто не обращал на меня ни малейшего внимания. Я успокоилась и снова ушла в свои мысли.

Предположим, что это правда. Амулет принадлежал не кому-нибудь, а Симеону Бекбулатовичу, несчастному человеку, с которым власть поиграла в свои смертоносные игры. Откуда у него этот амулет?

Если бывший царь им дорожил настолько, что завещал похоронить вместе с ним, значит, вещь не простая. Не постеснялся ведь, надел железную цепь вместе с драгоценными царскими регалиями! Значит, железка с камнем не уступала ценностью символам царской власти!

Да, занятная история, даже очень занятная.

Интересно, Динкин амулет – это та самая вещь, которую я видела на портрете Симеона Бекбулатовича, или поздняя подделка? Пока вещь не найдется, ничего сказать нельзя. С одной стороны, сомнительно, чтобы это был подлинник, а с другой… Зачем кому-то подделывать украшение из железа?

Знаменитые подделки – это вещи из драгоценных металлов. К примеру, Лувр купил золотой шлем, по легенде принадлежавший греческому правителю. Причем эксперты установили его подлинность практически на сто процентов! А позже выяснилось, что шлем изготовил рукастый дяденька из Одессы. И Лувр сел в колоссальную лужу.

Ну это я еще могу понять. Шлем из золота стоит бешеных денег, уж не говоря о славе, которую приобрел гениальный мастер, создавший подделку, неотличимую от оригинала. Но железная цепь!.. Кому она могла понадобиться, кто готов был платить большие деньги за такой материал? В конце концов, какая легенда связана с амулетом? На этот вопрос мне пока никто не ответил: ни книги, ни специалисты. Игорь с Сашей видят в нем только исторический раритет, принадлежавший почти забытому российскому самодержцу. История самого амулета им неизвестна. От кого получил эту вещь Симеон Бекбулатович? Почему так дорожил цепью?

Загадка!

Так ничего и не придумав, я вышла из вагона и поднялась к выходу. Задумчиво помахивая сумочкой, подошла к своему подъезду…

– Лиза!

Я вздрогнула и оглянулась. Меня торопливо догонял мой бывший сожитель Дмитрий Васильевич Крылов. В руках у него был огромный букет желтых хризантем.

– Лиза, подожди! – взывал мой гражданский муж по ходу движения.

– Не спеши, я жду, – откликнулась я.

Димка подбежал ко мне, сунул букет прямо в руки.

– Это тебе.

– Спасибо.

Минуту мы молчали, потому что не знали, что сказать. Я обдумывала, стоит ли приглашать Димку в квартиру, Димка разглядывал мои увечья.

– Лиза, – не выдержал он наконец. – Что произошло?

Я махнула свободной рукой:

– Не обращай внимания. Бандитские пули.

– Ничего себе! – завелся Димка. – Ты же вся в синяках! Тебя что, избил этот… как его… – Димка пощелкал пальцами, притворяясь, что не помнит имени Влада.

Я решила не помогать и насмешливо следила за манипуляциями гражданского мужа.

– Ну, твой сожитель… Этот, как его зовут…

Я молчала.

– Влад! – был вынужден вспомнить Димка. И тут же тревожно спросил: – Он что, тебя колотит?

– Ну что ты! – ответила я. – Просто мы практикуем жесткий секс. Так что все по согласию!

Щеки Димки залил то ли гневный, то ли нервный румянец.

– Ты издеваешься?

Я вздохнула и спросила в свою очередь:

– Дим, зачем пришел?

Димка затоптался на месте.

– Не могу без тебя, – сказал он угрюмо. – Все из рук валится, дела не идут. – Посмотрел на меня и умоляюще завершил: – Вернись, я все прощу!

Я засмеялась. Забавно! Он меня простит! Димка понял, что ляпнул глупость:

– То есть прости меня и вернись! Честное слово, я исправлюсь!

Я перестала смеяться, поправила очки и ответила:

– Дима, это вчерашний день.

– Что «вчерашний день»? – не понял он.

– Наши отношения.

Димка скривил губы, в упор глядя на меня.

– Это из-за него? Из-за Влада?

– Нет, – ответила я совершенно честно. – Влад тут ни при чем. Не хочу к тебе возвращаться и все.

– Но почему?!

Я почувствовала, как меня охватывает волна раздражения. В Димкином пафосе мне упорно мерещилась нотка притворства, а притворство я не выношу с детства. Поэтому коротко велела:

– Дима, отстань, – повернулась, пошла к подъезду.

И тут мне в спину ударил новый возглас:

– О себе не думаешь, так хоть о сестре подумай!

Я остановилась. Медленно смерила Димку взглядом с головы до ног.

– Что ты хочешь этим сказать?

Димка сделал шаг вперед. Его лицо стало напряженным, на виске забилась синяя жилка.

– Может, войдем в дом? – предложил он, понизив голос. – У меня такое ощущение, словно за мной следят.

Я обвела двор пристальным взглядом и не увидела ни одного человека. Неужели этот кошмар продолжается и в него вовлекаются все новые люди? Господи, когда же все это кончится?!

Вопрос был риторическим, и ответа на него не последовало.

Я открыла дверь подъезда и сделала Димке знак следовать за собой. Мы молча поднялись по лестнице. Я открыла замки и посторонилась, пропуская гостя вперед.

Он вошел. Я снова окинула лестницу пристальным взглядом, прислушалась к шумам и шорохам. Вроде ничего подозрительного. Тем не менее, ощущение опасности, на мгновение оставившее меня в покое, вернулось с новой силой. Я вошла в квартиру, заперла дверь на замок и задвинула засов.

– Ого! – сказал Димка, обозревая мое новое чугунное приобретение.

– Иди в комнату, – ответила я.

Разговаривать в коридоре было бы большой глупостью. На лестничной площадке прекрасно прослушивается каждое слово.

Димка вошел в гостиную и снова сказал:

– Ого!

– Выгоню, – коротко ответила я, села на диван, положила цветы на пол.

Димка, обозрев разгромленную комнату, сказать ничего не решился и сел рядом со мной.

– У меня такое ощущение, будто ты попала в передрягу.

– С чего бы это?

Димка помолчал. Потом достал носовой платок и громко чихнул.

– Видишь, я правду сказал! – заявил он, складывая платок по заглаженным линиям.

Я не ответила. Бросила на платок один взгляд и сумела сохранить на лице прежнее холодное выражение. Платок был точной копией того, что мы нашли в доме Влада. Час от часу не легче! Димкин платок оказался на месте преступления! Спрашивается, что я должна думать?! Не знаете? Вот и я не знаю!

– Лиза, что случилось с Диной? – приступил к допросу Димка.

– А с чего ты взял, что с ней что-то случилось?

– Не притворяйся! Ее похитили, да?

– Давай договоримся, – терпеливо сказала я. – Если хочешь мне что-то сказать – говори. На вопросы я не отвечаю.

Димка обиделся.

– Ну, как угодно. – Немного поерзал по дивану и начал: – Вчера я обедал в кафе напротив твоего банка.

– В кафе? – изумилась я. – С каких пор ты обедаешь в кафе?

– Не перебивай! – строго приказал Димка. – Ладно, объясню. Обычно не обедаю, а тут пришлось. Ждал твоего бывшего шефа. Он должен был явиться с минуты на минуту, ну я и решил перекусить. Сижу я за столиком, и вдруг ко мне подходит какой-то человек. Подсаживается и говорит: «Дмитрий Васильевич, передайте Лизе, что мы начинаем терять терпение. Если она не отдаст нам амулет до конца этой недели, то сестру больше не увидит».

Димка замолчал. Я облизала пересохшие губы:

– А потом?

Димка пожал плечами:

– Потом все. Он поднялся и ушел. А я остался.

Я с трудом подавила раздражение. Все-таки Динка была права. Не зря она называла Димку и его заместителя «тупой и еще тупее».

– Я не об этом! Почему ты не позвонил мне сразу?

– Занят был, – угрюмо ответил мой бывший сожитель.

Я снова сдержала гнев.

– Ну, хорошо. Ты запомнил этого человека?

– В смысле, его лицо?

– Лицо, лицо!

Димка снова неуверенно пожал плечами:

– В общих чертах.

Я поднялась с дивана, подошла к телефону, стоявшему на журнальном столике, сняла трубку.

– Кому звонишь? – спросил Димка.

– Следователю.

Одним прыжком Димка оказался возле меня, вырвал трубку из рук, постучал ею себя по лбу и вернул на место.

– Ты вообще из ума выжила?

– Почему? – удивилась я. – Дина пропала, ведется следствие. Нужно составить фоторобот этого человека, может, он милиции давно известен!

Димка насмешливо фыркнул:

– Милая моя! Ты надеешься на милицию?

– Надеюсь. А на кого мне еще надеяться?

– Да у них там давным-давно все куплено! – заявил Дима. – И следователь твой в первую очередь! Сразу сообщит кому надо, что мы дернулись. Меня в расход отправят, а следом за мной и Динку. Сечешь?

Я не стала спорить. Скорее всего, Димку беспокоят только соображения собственной безопасности, вот он и не хочет ввязываться.

– Что ты мне предлагаешь?

– Во-первых, вернуться ко мне. Я смогу обеспечить твою безопасность!

Я не стала спорить только из-за нежелания даром терять время.

– А во-вторых?

– А во-вторых, нужно найти этот проклятый амулет и отдать его похитителям.

– А откуда ты знаешь, что он потерялся? – спросила я, не сводя с Димки взгляда.

Тот на мгновение запнулся:

– Ну, привет! Если бы он не потерялся, ты бы уже давно его отдала! Раз до сих пор не отдала, значит, его у тебя нет. Так?

Я закинула ногу на ногу:

– Предположим.

– Нужно искать! – горячо заявил Димка. – Давай я привлеку своих людей! Где ты его потеряла, помнишь? Ну на рынок ездила, в гости или еще куда? Опять же ездила на автобусе, в метро, на трамвае? На каком номере, когда, во сколько?… Надо восстановить картину! Сможешь?

Я хлопнула себя по коленям и поднялась.

– Ладно, Дима. Спасибо тебе за сочувствие, а теперь я хочу остаться одна.

– Что?!

Димка застыл с отвисшей челюстью. Потом закрыл рот и осторожно поинтересовался:

– Что это значит? Ты отказываешься от моей помощи?

– Я хочу все хорошенько обдумать.

– Обдумывай! Я подожду!

Я вышла в коридор и загремела замками. Открыла дверь, позвала:

– Дима!

Гражданский муж показался в дверях комнаты.

– На выход! – предложила я.

Димка поджал губы.

– Ну-ну, – сказал он через минуту. – Смотри не пожалей.

Я взяла его за локоть, вывела на площадку и захлопнула дверь. Заложила засов, вернулась в комнату и упала на диван.

Я больше никому не верила.

Мне хотелось побыть в тишине, чтобы обдумать все, что произошло. Но мой дом давно превратился в филиал психушки, и буквально через несколько минут после Димкиного ухода в дверь снова затрезвонили. Я чертыхнулась, поднялась с дивана, поплелась к прихожую. Заглянула в глазок, отперла замки, отодвинула засов. Распахнула дверь и сказала:

– Привет.

– Ну, ты даешь! – произнес разгневанный Влад.

Отодвинул меня в сторону, вошел в квартиру и сразу устремился в комнату. Оттуда заглянул на кухню, потом в ванную. Я наблюдала за его перемещениями с искренним интересом.

– Кого ищем? – поинтересовалась я, когда Влад вышел из ванной.

– Никого!

– А под диваном не посмотрел? Ты опоздал, – продолжала я, не реагируя на его возмущение. – Он только что ушел.

– Кто «он»?

– Димка.

Влад сразу выдохся, как отработавший вулкан. Посмотрел на меня исподлобья, тихо спросил:

– Правда, что ли?

Я кивнула. Заперла дверь, вернулась в комнату, уселась на диван. Хоть бы минутку покоя в этом доме! Как же, дождешься… Влад вошел следом, но рядом со мной не сел. Прислонился к косяку двери, сунул руки в карманы и поинтересовался:

– Чего хотел? О чем говорили?

– Да так, – ответила я неопределенно. – Печки-лавочки…

Влад вынул руки из карманов. Подошел ко мне, присел на корточки и заглянул в глаза. Я выдержала его взгляд совершенно спокойно. Как я уже сказала, доверия у меня больше ни к кому не было.

– Лиза, я тебе больше не нужен?

Я пожала плечами:

– Не знаю.

– По крайней мере, могла мне сказать это утром, – продолжал Влад. – Я звоню целый день, как идиот, а у тебя мобильник отключен, дома никто трубку не берет… Я же не железный.

Я промолчала. В свои неприятности я Влада не втягивала, и прощения у него просить не собиралась. Как говорится, не виноватая я, он сам пришел.

– Ладно, – сказал Влад холодно. – Не буду тебе мешать. – Встал и пошел к двери.

Я молча следовала за ним. Влад открыл замок, вышел на лестничную клетку и обернулся.

– Ничего не хочешь мне сказать? – спросил он.

Я молча качнула головой. Кажется, Олег Витальевич может принять поздравления. Ему удалось внушить мне стойкое недоверие ко всем окружающим людям. Влад постоял, ожидая ответа, потом побежал по лестнице вниз. Я проводила его взглядом и закрыла дверь. Никому не верю, ни Димке, ни Владу. У одного фамилия на букву «Т», у другого носовой платок точно такой же, как у неизвестного домушника… Может, совпадение, а может, и нет. Пока все не выяснится, буду соблюдать вооруженный нейтралитет.

Я вернулась в комнату, обвела взглядом развалы на полу. Все! Начинаю наводить порядок! А если кто-то решит мне помешать, я… я не знаю, что сделаю! И не успела я это подумать, как зазвонил телефон. Я с тоской оглянулась на аппарат. Брать, не брать? А вдруг Динка? Я сорвалась с места, подскочила к телефону и схватила трубку.

– Добрый день, – поздоровалась трубка знакомым суховатым голосом. – Это Олег Витальевич.

– Здрасти, Олег Витальевич, – сказала я покорно. И с надеждой добавила: – У вас есть новости?

– Мне хотелось бы с вами встретиться, – ответил следователь.

Называется – понимай, как знаешь.

– Ну, давайте встретимся.

– Можно я приеду к вам? У нас спокойно не поговоришь.

– Приезжайте. Только у меня не убрано! – поторопилась извиниться я.

– Ничего страшного. Буду через сорок минут. До встречи.

Я положила трубку. Оглядела кучи барахла еще раз. Засучила рукава, подошла к самой большой, подхватила ее с пола и запихала в шкаф. Точно так же я поступила с оставшимся барахлом. С удовлетворением отряхнула руки и заметила:

– Вот и чисто!

А про себя подумала: бабушку-одуванчика кондрашка бы хватила от моего способа убираться! Точно таким же экспресс-методом я навела порядок на кухне. Заглянула в холодильник, проверила свои запасы. Что подать к чаю найду, а с обедом большие проблемы. Холодильник-то пустой! Кроме пирожных, ничего нет! «Вот и нечего было выгонять Влада», – ехидно заметил внутренний голос.

Я возмутилась.

– Ну, знаешь! На тебя не угодишь! То ты меня пинаешь за то, что я Владу доверяю, то за то, что я его выгнала… Определись! – Определяться внутренний голос не пожелал. Но заткнулся, и на том спасибо.

Ровно через сорок минут в дверь позвонили. Все-таки Олег Витальевич уникум каких мало. Интересно, как у него получается быть таким пунктуальным? Я вышла в коридор, открыла дверь и впустила следователя.

– Нужно спрашивать, кто там, – заметил Олег Витальевич.

– Я в глазок заглянула!

– Неправда. Я специально посмотрел, глазок не затемнялся.

Я вздохнула:

– Простите, не права.

– Ладно. Куда можно пройти?

Я сделала жест в сторону кухни:

– Чай? Кофе?

– Чай.

Мы уселись за столом. Я поставила чашки, налила кипяток, бросила по пакетику заварки:

– Пирожное?

Следователь поколебался:

– Да, пожалуй.

Я ловко разложила пирожные по тарелкам. Пирожное! – сурово напомнила совесть. Но я в свою очередь напомнила ей, что кроме этого я еще ничего за целый день не ела. И вряд ли съем: холодильник-то пуст!

– А где ваш друг? – спросил Олег Витальевич, разламывая ложечкой пирожное.

– Друга нет, – сухо ответила я.

Олег Витальевич бросил на меня проницательный взгляд. Я разозлилась.

– Да, да! Я его выгнала! Можете себя поздравить: внушили мне манию преследования!

– Вообще-то я рад, что вы так поступили. Ничего плохого я о господине Токмакове сказать не могу, но лучше, если он пока побудет в стороне. А потом разберетесь, кто он вам: друг или… не совсем.

Я вздохнула. Если бы все было так просто!

– Я звонил вам весь день, – продолжал Олег Витальевич. – Начал волноваться. Вы не отключайте мобильник, а то мало ли что.

– Хорошо, – пообещала я. – Я вообще-то не отключаю, просто так получилось.

И я рассказала о визите к археологам. Олег Витальевич выслушал меня очень внимательно, ни разу не перебил. Только уточнил в конце:

– Значит, этот Симеон Бекбулатович был потомком Чингисхана? И ваш амулет когда-то принадлежал ему?

Я пожала плечами:

– Трудно сказать. Может, это подделка.

– А зачем подделывать железную цепь с обыкновенным камнем? – удивился Олег Витальевич.

– И я думаю так же! Скорее всего, это оригинал! Только я никак не соображу: что это за вещь? Почему вокруг нее столько страстей?

– Я бы задал себе еще один вопрос, – подхватил следователь. – Почему эти страсти разгорелись только сейчас? Валялся ваш амулет в доме двадцать лет и никому не был нужен. И вдруг – такая суета!

Я побарабанила пальцами по столу. Говорить, не говорить? Доверяю я следователю или не доверяю? Взглянула на него и решила, что доверяю. Поднялась, вышла в коридор, достала из сумки обрывок письма, найденный в квартире Динки. Положила его на стол:

– Вот. Это мы с Владом нашли в квартире моей сестры.

Следователь взглянул на обрывок и строго велел:

– Рассказывайте!

Я рассказала все. И о визите к Сашке Гагановой, и о том, как мы решили поискать письмо Ибрагима в Динкиной квартире, и как я нашла обрывок этого письма в коробке с электрочайником. Олег Витальевич отреагировал странно. Вместо того, чтобы меня похвалить, он рассердился.

– Лиза, вам что, жизнь опротивела?

– Ничего не опротивела.

– Тогда почему вы так торопитесь с нею расстаться?

– Потому, что вы ничего не делаете! – разозлилась я. – Про лимузин узнала я! Обрывок письма нашла я! Историю амулета выяснила я! А чем занимались вы?!

– Все, что вы мне рассказали, я прекрасно знаю. Но, в отличие от вас, умею держать язык за зубами. Тем более, что я не имею права информировать посторонних людей о ходе расследования.

– Я не посторонняя! – с негодованием сказала я. – Я сестра пропавшей!

– Я помню.

– А вы помните, что, если я не найду амулет до конца недели, Динку попросту убьют?

Следователь навострил уши:

– Вам звонили еще раз?

Я вспомнила, что забыла рассказать о визите Димки. Но со мной случилось столько всяких событий, что в голове царил полный бардак. Я уселась на прежнее место и рассказала Олегу Витальевичу о недавнем разговоре с Димой.

– Это интересно, – сказал следователь, выслушав меня. – А почему он не хочет встретиться со мной?

– Он говорит, что если похитители об этом узнают, то сразу пустят его в расход. А следом за ним и Динку.

Я допила остывший чай и с надеждой уставилась на следователя. Больше надеяться не на кого. Я осталась совершенно одна.

– Значит, так, – начал Олег Витальевич, – завтра мы с вами поедем за амулетом. Ну к тому парню, который работает на кладбище. Я хочу поговорить с ним сам. А потом вы сядете возле телефона и будете ждать звонка, – продолжал следователь, а я только кивала, как китайский болванчик. – Когда вам позвонят, вы немедленно свяжетесь со мной. Только не по мобильнику, а по городскому аппарату. Понятно?

– Понятно, – ответила я. – А потом?

– А потом посмотрим.

Олег Витальевич поерзал по табуретке и вдруг спросил:

– Ваша родственница вам больше не звонила?

– Какая? – удивилась я.

– Госпожа Альтхани.

– Лора? Нет. А что?

– Да нет, ничего, – сказал Олег Витальевич. – Кстати, на каком языке вы с ней общались?

Я поразилась:

– Вы же слышали! Мы общались в вашем присутствии и только на английском! Почему вы спрашиваете?

– Так…

Олег Витальевич еще немного поерзал по табуретке:

– Если она вам позвонит и захочет встретиться, сразу сообщите мне. Хорошо?

Я поражалась все больше и больше.

– А разве она не уехала?

– Уехала. Но может вернуться.

– Зачем?

– Кто же ее знает, – иезуитски вильнул в сторону Олег Витальевич.

Я потерла висок. Что творится вокруг меня? Какой-то сумасшедший дом!

– Мы договорились? – допытывался следователь.

– Нет! – решительно ответила я. – Объясните, что происходит!

– Вы знаете, что Лора – наполовину русская?

Я так и села. Фигурально выражаясь, конечно, потому что и так сидела.

– Ее отец известный английский историк, а мать – дочь русских иммигрантов.

– Да откуда же мне это знать? – удивилась я. – Мы с Лорой никогда не общались! Я видела ее первый раз в жизни. Кстати, как ее девичья фамилия?

Олег Витальевич побарабанил пальцами по столу.

– Я что, не имею права знать девичью фамилию моей родственницы? – спросила я.

– Ну, хорошо, – решился Олег Витальевич. – Фамилия ее отца Ривз. Саймон Ривз. Куча научных званий, не буду даже перечислять.

– Саймон Ривз, – повторила я.

Фамилия была мне неизвестна. Но, как я уже говорила, моя специальность – искусствоведение.

– Ну, ладно, – завершил беседу Олег Витальевич. – Спасибо за чай, я, пожалуй, поеду.

– Не за что, – ответила я, поднимаясь с места.

Следователь вышел в коридор, я открыла дверь, распрощалась с гостем и бросилась в комнату, к компьютеру. Какое счастье, что есть такое место, где даются ответы на все вопросы! Знаете, как оно называется? Оно называется Интернет! И как бы мы ни ругали повальное увлечение компьютерами, иногда без них просто не обойтись. Например, сейчас.

Я включила старенький компьютер, вошла в Интернет и быстро пробежала по всемирной Сети. Сначала я поискала данные на отца Лоры, господина Саймона Ривза. И нашла.

Профессор истории, почетный член пяти академий, археолог Саймон Ривз родился в Лондоне в 1926 году. Историк он был потомственный, потому что его отец и дед работали в Британском музее. В 1946 году Саймон, тогда еще студент Кембриджа, женился на Ларисе Дан, бывшей советской подданной. Настоящая фамилия девушки – Данилова, но ее отец, попросив в Британии политического убежища, сменил имя. Через год у молодой четы родилась дочь Лора, названная в честь матери.

Я мысленно сделала себе заметку на память. Значит, я не ошиблась. Лоре действительно без малого шестьдесят.

Далее следовала информация о научных трудах Саймона Ривза и вехи его служебной карьеры. Этот параграф я читать не стала, но отметила для себя одну интересную вещь: Саймон Ривз специализировался по татаро-монголам. В 1990 году он принял участие в своей последней археологической экспедиции, проходившей на территории Монгольской республики. Проект финансировали японцы, но видного английского специалиста не обошли вниманием и назначили первым советником экспедиции. Интересно, что же она искала? Я нетерпеливо пробежала курсором по нескольким абзацам. Взгляд зацепился за знакомое имя, и я остановилась. Как вы думаете, что искали британцы и японцы на монгольской земле? Правильно думаете – искали захоронение. Чье?

Чингисхана!

Прочитав это имя, я почувствовала, как по телу пролетела радостная и нетерпеливая дрожь. Тепло, тепло, почти горячо! В последнее время это имя является тенью на всех четырех стенах, окружающих меня с Динкой!

Я продолжала читать дальше.

Весной 1990 года была организована большая археологическая экспедиция. Ее инициаторами выступили Академия наук Монголии и влиятельная японская газета «Иомиури». Штаб-квартира экспедиции обосновалась в Улан-Удэ, возглавил ее японец Ш. Озава, первым советником был выбран Саймон Ривз. Экспедиция направилась в труднодоступные районы Хэнтейских гор и бассейна реки Керулен. Способ поиска могилы Чингисхана напоминал облаву на лису. Охотники вооружились приборами, позволявшими отыскать иголку на глубине десяти метров, и начали сжимать кольцо площадью в 450 га.

Предполагалось, что, исследовав за год 60–70 гектаров, археологи упрутся в одну искомую точку: гробницу Чингисхана.

По пути к этой точке ученым удалось обнаружить несколько гробниц, чьих – не сообщено. Возможно, ученые и по сей день не знают, кому они принадлежат. Одно ясно: останков великого завоевателя обнаружено не было. Через два года после начала поисков Саймон Ривз умер, не дождавшись завершения раскопок…

Я откинулась на спинку кресла. Значит, отец Лоры искал захоронение Чингисхана. Интересно, Лора действительно не понимает по-русски или только делает вид? Я потерла висок. Сколько новостей! С ума сойти можно! Выходит, могила Чингисхана до сих пор не найдена. Кстати, а какие сведения есть о его захоронении? Я снова пошарила в Интернете. И получила нужную справку.

Властитель Монгольского царства умер в 1227 году, в разгар своего последнего завоевания. По старинным свидетельствам, перед смертью Чингисхан призвал к себе всех своих детей и внуков от старшего сына Джучи (которого сам же и убил). При всех собравшихся назначил своим преемником сына Угедея, завещав тому закончить завоевание Тунгутского царства.

И Угедей, и Батый, и Таулай во исполнение воли отца продолжили войну, а тело Чингисхана положили на телегу и вывезли из разоренного царства. Легенда гласит, что по пути воины хана убивали всех встречных, чтобы скрыть маршрут похоронной процессии. Тело завоевателя везли на родину. Это значило, по мнению большинства исследователей, что обоз направился в степь между реками Онон и Тола, в среднее течение реки Керулен. Считается, что именно там родился мальчик Темучин в год черной лошади в шестнадцатый день первого месяца лета. Там же его объявили великим Чингисханом.

Сейчас этот округ называется Трехозерье. В 1962 году здесь был поставлен памятник в честь 800-летия Чингисхана. Надпись под скульптурой гласит: «Основателю Монгольского государства от монгольского народа». Памятник изваян из гипса. Отлить его в бронзу помешал шум, вызванный политическими соображениями.

Очень интересно. Похоже, эти два слова становятся моим девизом. Как странно получается: между великими завоевателями и правителями словно протянулась кровавая ниточка: Атилла через несколько лет совместного правления убил своего родного брата Бледу, с которым разделял титул вождя. Иван Грозный убил старшего сына, в котором видел угрозу своей власти. Петр Первый повторил этот страшный прецедент. Александр Македонский своих детей не убивал по той причине, что их у него не было. Вернее, родился сын, но уже после смерти великого полководца. Зато Македонский принимал участие в покушении на жизнь собственного отца, хромого Филиппа! Да не один, а в тесном контакте с матерью!

Кстати, покушение удалось, Филипп был убит, и Александр стал полновластным правителем.

Я передернулась. До чего же мерзкая штука – власть. И ее родная дочка – политика – не меньшая мерзость.

Ну да ладно, сейчас не это важно. Главное для меня только одно: вырвать Динку из рук людей, которые разыскивают клад. Какой клад? Предполагаю, что они ищут могилу Чингисхана. И Динкин амулет каким-то образом может им помочь. Возможно, он является ключом к разгадке тайны погребения.

Но какова Лора! Неужели она тоже как-то замешана в этой истории? Ее отец всю жизнь занимался поиском могилы Чингисхана, почему дочь не могла продолжить его дело? Могла, конечно, но не сказала об этом ни слова? И почему она не упомянула о том, что сама наполовину русская? Ответ напрашивался сам собой. Лора не хотела, чтобы я знала все эти факты. Значит, шестидесятилетней английской даме есть что скрывать.

Я потерла лоб. Так, обобщим все, что мне известно. Во-первых, амулет имеет отношение к династии Чингизидов и передавался от отца к сыну. Одним из его владельцев был несчастный царь Симеон Бекбулатович. После его смерти след амулета потерялся. Возможно, амулет действительно похоронили вместе с Симеоном, возможно, это только слухи. В любом случае, французские солдаты, грабившие царские могилы в Москве, могли разворошить и могилу Симеона. Разворошили, не придали цепи с камнем никакого значения и выбросили. Кто-то подобрал, кто-то обменял, кто-то спрятал, кто-то продал… Одним словом, амулет по цепочке человеческих рук добрался до нашего времени. Выходит, шанс на то, что он подлинный, все же есть. Меня упорно сбивала с толку подвеска в виде буквы «А». Но что она может означать?

Нет, лучше об этом не думать, а то ненароком свихнусь. Я выяснила главное: амулет – ключ, который открывает тайну могилы легендарного завоевателя. А как обставляли похороны завоевателей, даже не столь великих, вам известно и без меня. Достаточно вспомнить гробницу восемнадцатилетнего египетского мальчика Тутанхамона, который даже поцарствовать толком не успел! Тем не менее, три небольших помещения склепа были буквально набиты золотом и драгоценностями. Что же говорить о могилах таких вождей, как Атилла или Чингисхан! О могилах правителей, владевших несметными сокровищами! Их посмертную собственность прятали так глубоко, как только могли, чтобы не распалять подлые инстинкты грабителей могил. Ведь и фараоны в период своего могущества строили пирамиды никого не таясь. Но прошли столетия, и другие фараоны уже предпочитали, чтобы их погребения засунули куда-нибудь поглубже под скалу и забыли место.

Я выключила компьютер, прошлась по полутемной комнате, остановилась у окна. Глаза смотрели сквозь занавеску в наш тихий двор, но ничего не видели. Перед внутренним оком внезапно предстала совсем другая картина: пустая выжженная степь, длинная извилистая лента стремительной нездешней реки и горная гряда на горизонте.

По степи двигался длинный обоз. Впереди ехали всадники на приземистых лошадях. Вместо седел на спины коней были накинуты шкуры хищных зверей, перетянутые крепкими кожаными ремнями. Одежда всадников выглядела удивительно колоритно: особенно мне понравились шапки из волчьего меха с длинными хвостами, падавшими на плечи наездников. Спины всадников были понуро сгорблены, их лиц под длинным густым мехом шапок я разглядеть не смогла.

Следом за верховыми двигалась странная высокая телега, больше похожая на помост. Кони, запряженные в нее, были как на подбор – только черной масти. В налобнике каждого скакуна сверкали огромные разноцветные камни: зеленые, красные, фиолетовые, голубые… Неужели это драгоценности? Не может быть таких громадных драгоценных камней, тем более в сбруе на лбу коня!

Но камни сверкали угрюмым, словно припорошенным блеском солнечного огня, и я поняла, что они самые настоящие. Да и не может быть поддельных драгоценных камней в похоронном убранстве одного из самых жестоких и удачливых завоевателей планеты.

Обоз покрывали ковры и драгоценные шелковые ткани. Навес над повозкой был сделан из золотой парчи, стоившей дороже целого дома. А под навесом, на коврах и шелках, лежал мертвый человек.

Разглядеть его я не сумела, как ни старалась: таким сухим и маленьким выглядело тело на фоне всего этого сверкающего великолепия. Даже удивительно, что это был самый свирепый и удачливый завоеватель в мире.

А за повозкой тянулся огромный обоз: телеги, лошади, толпы пленных… Людской поток терялся вдали, извивался между рекой и горами, как хвост огромного дракона…

Резко прозвенел телефонный звонок, я вздрогнула и выпала из своего сна. Мне потребовалось не меньше минуты, чтобы вернуться в реальность. А когда я в нее вернулась, то подошла к телефону и сняла трубку.

– Какого черта ты рассказала обо всем следователю! – закричал Димка.

Я поморщилась:

– Не ори.

– Ты понимаешь, что подставила меня под удар?

– Ничего, переживешь, – непочтительно ответила я и бросила трубку.

Выходит, Олег Витальевич уже добрался до господина Крылова. Очень оперативно, браво! Работает человек, ничего не скажешь. Зря я на него сегодня бочку катила. Телефон зазвонил снова, и я поморщилась. Нет уж, разговаривать с раздраженным Димкой мне не хочется. Плевать мне на его обиды и опасения. Сейчас меня беспокоит только моя сестра.

Я улеглась на диван, закрыла глаза и попыталась отрешиться от назойливого телефонного звонка. Но он дребезжал и дребезжал, расшатывая мою нервную систему, которая и так была не в лучшем состоянии. Наконец я не выдержала, вскочила с дивана, схватила трубку и выкрикнула:

– Пошел к черту! Отстань от меня, придурок!

– Лиза? – дрожащим женским голосом осведомиласьтрубка.

Я моментально остыла:

– Извините, это я не вам.

– Ничего. Это Саша. Саша Гаганова.

Я присела на подлокотник кресла:

– У тебя есть новости?

Динкина подруга немного помялась:

– Не знаю, имеет ли это значение… Мелочь, в общем-то.

– Ты говори, а я сама решу, имеет она значение или нет, – сказала я.

– Помните, вы говорили про букву «Т»? Я долго думала, вспоминала и кое-что припомнила. Мы с Динкой иногда ездили на выходные к моей бабушке. Она живет за городом. Бабушка строила парник, и как-то раз мы с Динкой ей помогли. Динка сказала: «Теперь у вас с парником дом в форме буквы „Т“.

– В форме буквы «Т», – повторила я. И спросила: – Давно вы к ней ездили?

– Весной. В начале марта. Вообще-то парник устанавливали мужчины, а мы с Динкой были на подхвате: снег разгребали, мусор убирали… Не знаю, важно это или нет.

– Сашенька, это очень важно! – закричала я. – Спасибо! Мне нужно срочно ехать к твоей бабушке! Очень срочно! Где она живет?

Саша объяснила мне, как добраться до бабушкиного дома, я все тщательно записала. Мы договорилась, что Саша позвонит бабушке и предупредит ее о моем приезде. Я положила трубку и бросилась к двери. Мне нужно было успеть на последнюю электричку.

Сашина бабушка, Анна Михайловна, встретила меня с испуганным выражением лица. Я ее не винила: поздний визит незнакомой взъерошенной бабы с фингалом под глазом кого хочешь напугает. Поэтому я постаралась взять себя в руки и успокоить хозяйку дома.

– Извините меня за позднее посещение, но это очень важно.

– Да, я понимаю, – пролепетала Анна Михайловна.

– Мне нужно кое-что узнать. Вы постараетесь вспомнить, правда?

– Да, конечно.

Я приложила руку ко лбу. Сердце колотилось так гулко, что я немного оглохла. Наконец я перевела дыхание и смогла взять себя в руки. Глубоко вздохнула и спросила:

– Скажите, Дина часто к вам приезжала?

– Только один раз, – ответила Анна Михайловна. – И очень мне помогла…

– Разрешите мне взглянуть на парник, – перебила я.

Парник находился позади одноэтажного дома. Коридор, шедший от входной двери, делил дом на две равные части и приводил к внутреннему выходу во двор. Эта вторая дверь позади дома являлась одновременно входом в парник. Парник был длинным и придавал конструкции форму буквы «Т».

Анна Михайловна распахнула дверь, включила свет и пригласила:

– Прошу!

Я вошла в помещение, похожее на надземный переход. Знаете, бывают такие сооружения над дорогой в форме пластиковой бутылки? Примерно так же выглядел и парник: длинные прозрачные стены и металлические спайки между ними.

Я обвела взглядом пустое пространство:

– А почему здесь ничего не растет?

– Землю не привезли, – ответила Анна Михайловна. – Я хочу посадить лимонное деревце, разные теплолюбивые цветы. Для них нужна хорошая земля. Пока ее не привезут, высаживать рассаду нет смысла.

Я почесала бровь. Прокол получился. Почему-то мне казалось, что Динка оставила для меня какой-то знак именно в этом парнике. А тут не то что знака, вообще ничего нет!

– Понятно, – сказала я упавшим голосом. – Скажите, а где девочки спали?

– В комнате Саши.

– Можно взглянуть?

Анна Михайловна выключила свет в парнике и пошла обратно по коридору. Я молча следовала за ней. Анна Михайловна открыла дверь комнаты, включила в ней свет и пригласила:

– Входите.

Я обвела взглядом небольшое уютное пространство. Две кровати стояли у противоположных стен, между ними находился большой оранжевый торшер. К окошку приткнулся старый письменный стол, завершали обстановку шкаф-купе и кресло-качалка с брошенным на нее пледом.

– Как хорошо, – невольно сказала я.

– Да, девочкам тоже нравилось. Обещали приехать летом, но все никак не соберутся.

Я вышла на середину комнаты, огляделась еще раз. Не так много мест, где можно что-то спрятать.

– Можно мне открыть шкаф? – спросила я.

– Пожалуйста! Сейчас там пусто, это шкаф Сашеньки.

Я отвела в сторону зеркальную дверцу. Действительно, пусто. Иголку спрятать негде. Я закрыла шкаф, обернулась, обшарила взглядом стены. Над одной кроватью висела репродукция картины Крамского «Незнакомка».

Я оглянулась на Анну Михайловну. Показала на кровать, спросила:

– Это Динкина?

– Да, – ответила она, не раздумывая. – Дина спала на этой кровати.

Я сбросила туфли. Забралась на стеганое покрывало, осторожно сняла картину с гвоздя. Перевернула, осмотрела задник тяжелой деревянной рамы. И даже не удивилась, увидев какие-то бумаги, спрятанные между деревом и холстом. Я вытащила плотную пачку, повесила картину обратно и слезла с кровати. Анна Михайловна следила за мной с изумлением и испугом.

– Извините, – сказала я ей. Влезла в босоножки, как во сне двинулась к входной двери. Взялась за ручку, повернулась к хозяйке, повторила: – Извините.

Анна Михайловна не ответила. Я открыла дверь и вышла из уютного домика в форме буквы «Т». Постояла на крыльце, подумала, сунула стопку бумажных листов за отворот бюстгальтера. Так будет надежнее. Я поправила на плече сумочку и зашагала к станции. Бумаги, спрятанные на груди, жгли мне кожу, как угли.

Интересно, что там такое? Впрочем, скоро я все пойму. Приеду домой, разверну, прочитаю. И окажусь причастной к древней тайне. Узнаю, где находится заначка покруче фараоновой. По рукам и спине пробежали быстрые ледяные мурашки. Я обхватила себя ладонями и сильно растерла плечи. Это нервное. Интересно, кто бы на моем месте не нервничал? Все-таки я умница. Добралась до тайника. Ну, Динка, ну, голова! Связала в коротком разговоре амулет, букву «Т» и при этом передала привет Саше Гагановой! Я могла бы догадаться гораздо раньше!

Размышляя о случившемся, я вошла в темную аллею. С двух сторон от меня выстроились роскошные стройные тополя, между ними скромно приткнулись редкие беспородные кустики. Сейчас дойду до конца тропинки, перейду через дорогу, а там до станции – рукой подать. Последняя электричка в город через полчаса. Ничего, посижу на перроне среди других пассажиров, там я буду в безопасности. Интересно, как у меня хватило духу одной, на ночь глядя, ехать за город? Просто не успела ничего сообразить, вот и поехала. Не успела испугаться, так сказать. Но вообще этого делать не следует. В смысле, разъезжать одной по ночам. Мало ли что…

За спиной негромко хрустнула ветка. Я остановилась и быстро оглянулась. Никого.

– Эй! – окликнула я темноту дрожащим голосом.

Темнота промолчала. Я постояла на месте, вглядываясь в сумрак между деревьями. «Показалось. Тебе просто показалось», – вкрадчиво шепнул на ухо голосок. Убаюкивает. Усыпляет.

– Нет, – громко сказала я. – Мне не показалось. Здесь кто-то есть.

Молчание. Я медленно попятилась, не поворачиваясь спиной к неведомой опасности за кустами. Так и буду двигаться до самого конца аллеи. Раки всю жизнь пятятся, и ничего, живут. Вот и я попробую, каково это, двигаться по жизни задом наперед.

Я пятилась и пятилась, не отрывая взгляда от кустов между тополями. Никакого движения, никаких звуков не уловила, но страх не прошел. Наоборот, с каждым сделанным шагом меня пожаром охватывала паника. Еще чуть-чуть. Буквально десять шагов, и я выберусь из этой безлюдной мышеловки. Понес меня черт… Додумать я не успела. Чья-то рука плотно закрыла мне рот. Если бы я не находилась в состоянии полной и абсолютной боеготовности, не знаю, удалось бы мне выбраться живой или нет. Но я отреагировала мгновенно. Не раздумывая, не размышляя, сплела обе ладони в единый кулак и с размаху ударила назад, через собственное плечо. Кулак врезался во что-то твердое. Человек за спиной всхлипнул от боли. Похоже, я заехала ему по лицу.

Не давай ему опомниться! – приказала я себе. И изо всех сил впечатала ступню в невидимое мне колено. Каблук босоножки хрустнул и сломался от удара. Человек охнул.

Руки, закрывавшие мой рот, обмякли и разжались. Я повернулась, оттолкнула в сторону черную скорченную фигуру, кинулась бежать к выходу из аллеи. Выскочила на дорогу, перебежала узкую асфальтовую полоску, услышала за своей спиной хриплое сдавленное дыхание. Человек, напавший на меня, пришел в себя и бросился в погоню.

Вокруг царило полное безлюдие, звать на помощь было бесполезно. Приходилось рассчитывать только на свои силы. Сломанный каблук здорово мешал двигаться, и я сбросила босоножки. Выскочила на проезжую часть и понеслась вперед, как сумасшедшая. Бежать было легко и приятно, потому что асфальт еще хранил тепло ушедшего дня. Преследователь шумно отдувался в пяти шагах от меня, но упорно держал след, как гончая.

Вот когда я пожалела о переполненных московских трассах и вечных пробках! Все бы отдала за одну встречную машину с сердобольным водителем! Но дорога была совершенно пуста. Где-то в отдалении послышался шум идущего поезда. Если память мне не изменяет, слева от дороги находится пригородная станция. Вопрос в том, хватит ли у меня сил, чтобы добежать? Я оглянулась, не сбавляя бешеной рыси. Фигура преследователя смутно рисовалась в отдалении. Итак, как говаривал один датский принц, «быть или не быть? – вот в чем вопрос!».

Я на секунду замедлила бег. Перевела дыхание, набрала в легкие побольше воздуха и рванула с места. Каждый сделанный вдох отдавался резью в груди, в глазах потемнело. Я почти ослепла и двигалась, ориентируясь на звуки. Вот голос диктора что-то неразборчиво произнес в громкоговоритель… «Вперед, вперед! – заклинала я себя. – Еще чуть-чуть!»

И я добежала. Выскочила из темноты на освещенную платформу, схватила за лацканы пиджака пожилого незнакомого мужчину и прошептала, почти теряя сознание:

– Помогите…

Мужчина подхватил меня под мышки, оттащил к скамейке, усадил. Сбитое дыхание мешало мне соображать, но рефлексы все еще работали в режиме смертельной опасности. Я оглянулась. Фигура преследователя растворилась в ночной тьме.

– Что случилось? – спросил мужчина.

К нему подошла молодая женщина с огромной овчаркой на поводке.

– За мной кто-то гнался, – прошептала я с трудом. Мне казалось, что я никогда не смогу дышать ровно и спокойно, как раньше.

Женщина огляделась вокруг. Сделала шаг, собираясь пройтись вдоль платформы, но я быстро схватила ее за руку:

– Умоляю, не уходите!

– Я только посмотрю…

– Не надо!

Присутствие громадной овчарки придавало мне немного спокойствия. Дыхание, наконец, стало выравниваться, резкая боль в груди понемногу исчезала.

– Вы на московскую электричку? – спросила я.

Мужчина с женщиной кивнули. Платформа была пуста. Выходит, меня ждет получасовая дорога в безлюдном вагоне. Нет, так не годится, решила я и попросила:

– Отведите меня к дежурному милиционеру.

Через десять минут я сидела в уютной, ярко освещенной дежурке и отвечала на вопросы представителя власти. Милиционер оказался грузным пожилым человеком, и это мне понравилось. Молодые резвые люди в последнее время перестали казаться мне привлекательными.

– Значит, лица вы не видели? – еще раз уточнил милиционер.

– Не видела.

– И он у вас ничего не украл?

– Не украл.

– Ну и что будем писать в заявлении? – спросил милиционер.

С трудом соображая, я попросила:

– Позвоните следователю.

– Какому следователю? – не понял милиционер.

– Олегу Витальевичу. Сейчас я вам дам его номер телефона.

Я порылась в сумке, которую умудрилась сохранить при себе. Достала обрывок бумажки, на котором следователь записал номер своего мобильника, протянула его милиционеру.

Милиционер принял бумажку, снял трубку городского аппарата, набрал нужные цифры. Еще несколько минут ушло на переговоры. Сама я говорить не стала. Во-первых, потому что все еще не отошла от шока. А во-вторых, потому что трусила. Если Олег Витальевич не открутит мне голову за сегодняшнее хулиганство, то он просто образец великомученика.

Следователь пообещал, что приедет за мной через час и десять минут. А пока велел дежурному милиционеру надеть на меня наручники, приковать к батарее и запереть входную дверь. Добродушный пожилой служака посмеялся, передавая мне их разговор. Но я смеяться не стала. Подозреваю, что Олег Витальевич вовсе не шутил.

Ох, и влетит же мне через час и десять минут!

Олег Витальевич явился, как и обещал. Я уже настолько привыкла к его пунктуальности, что не удивилась. Только сжалась на стуле и втянула голову в плечи, как черепаха.

Следователь бросил на меня короткий взгляд, подошел к милиционеру, пожал ему руку, что-то вполголоса спросил. Взгляд его не обещал ничего хорошего.

– Почему вы босиком? – спросил Олег Витальевич.

– Каблук сломала, – робко проблеяла я. – Бежать было неудобно.

– От кого бежать?

Я пожала плечами. Следователь шумно вздохнул.

– Я не знаю, что вам сказать, – начал он моральную порку. – Честное слово, если вам наконец свернут шею, я вздохну с облегчением! Мне надоело вечно думать о том, что еще может произойти из-за вашей глупости! Какого черта вас понесло за город, на ночь глядя?! Другого времени и места для прогулок не нашли?

Я дала ему возможность выпустить пар, после чего полезла за пазуху и достала помятые бумажные листы. Расправила их и молча помахала в воздухе. Олег Витальевич умолк, недоверчиво глядя на мою находку.

– Что это? – спросил он после минуты напряженного молчания.

– Не знаю, – честно ответила я. – Еще не посмотрела.

Следователь хотел что-то спросить, но оглянулся на дежурного милиционера и передумал. Он спросил у него:

– А ксерокс у вас есть?

– Есть, – с гордостью ответил дежурный. – Правда, старенький, но еще работает. А что?

Олег Витальевич вытащил из моих скрюченных пальцев бумажки и попросил:

– Сделайте копии, пожалуйста!

«Очень мудро, – мысленно одобрила я. – Неизвестно, как мы сегодня до дома доберемся и что нас там ждет. Иметь запасную копию очень даже не помешает».

Дежурный по станции выполнил просьбу Олега Витальевича и сделал по две копии с каждого листа.

Олег Витальевич отделил копии от оригинала. Оригинал сунул во внутренний карман куртки, копии протянул милиционеру.

– Пускай это пока побудет у вас. Спрячьте в каком-нибудь надежном месте, а завтра я их заберу. Договорились?

– Договорились, – покладисто согласился милиционер. – Я их в сейф положу. – Он кивнул на допотопный металлический ящик, стоявший в углу.

Мы распрощалась с гостеприимным хозяином и вышли из дежурки.

Олег Витальевич взял меня под локоть, повел к машине, старенькому потрепанному «жигулю». Но салон машины выглядел уютно и ухоженно, и я с удовольствием заметила на заднем сиденье пакет с термосом. Похоже, Олег Витальевич решил позаботиться не только о моей безопасности.

– Есть хотите? – спросил следователь, усаживаясь рядом со мной на место водителя.

– Еще как! – ответила я честно.

Олег Витальевич потянулся к пакету. В нем лежал не только термос, но еще какой-то сверток. Похоже на бутерброды. Я мысленно облизнулась.

– Ох, черт!

– Что случилось? – встревожилась я.

– Ключи выпали из кармана, – ответил следователь, шаря по половику. – У меня на полу мягкая обивка, – объяснил Олег Витальевич. – Наклонился, а они выпали из кармана. Хорошо, что я увидел, а то потом не знал бы где искать. Держите!

Пакет перекочевал мне на колени. Я торопливо достала сверток с бутербродами и развернула. К моему великому восторгу, это оказались не бутерброды, а настоящие домашние пирожки! Еще теплые! Я схватила один и откусила сразу половину. Пирожок с капустой был невероятно вкусным. Тесто нежное, упругое, у меня такое никогда не выходит…

– Вкуснотища! – пробормотала я с набитым ртом. Спохватилась, протянула пакет следователю, великодушно предложила: – Угощайтесь!

Тот отмахнулся:

– Ешьте, ешьте! Это для вас.

Я не стала продолжать прения и торопливо запихала за щеку второй пирожок. Этот оказался с картошкой и тоже был невероятно вкусным.

Пятнадцать минут в машине царила тишина. Я как хомяк набивала щеки сдобой и запивала ее чаем. Наконец закрутила крышку термоса, убрала его в пакет, а тот переложила обратно, на заднее сиденье.

– Уф! – выдохнула я от полноты души. – До чего хорошо! Это ваша жена так здорово готовит?

– Жена, – признался Олег Витальевич.

– Передайте ей огромное спасибо.

Мы помолчали. Теплая сытость волной поднялась к моей голове, я почувствовала, что начинаю тупеть. Надо же, как здорово! Я думала, что дальше тупеть мне некуда! Оказывается, есть скрытый потенциал!

– Вы в состоянии рассказать, что произошло? – осведомился Олег Витальевич.

И я начала с Сашиного звонка. Рассказала о нашем разговоре, как сорвалась с места и рванула к Анне Михайловне, не успев толком ни о чем подумать. Рассказала, как и где нашла бумаги. И о том, как на меня напал незнакомец, тоже рассказала. Следователь выслушал меня молча. Я подождала минуту и попросила дрожащим голосом:

– Умоляю, не сердитесь! Я понимаю, что не должна была ехать одна в такое время…

– А если бы вас убили? – резко оборвал он меня.

– Вы бы за меня отомстили! – не удержалась я. – Честное слово, надоело слушать бесконечные нотации. Не маленькая, сама все понимаю. Ну прокололась, прокололась, казните меня!

Олег Витальевич тихо буркнул что-то себе под нос. Я не расслышала, но переспрашивать не стала. По дороге в город мы хранили молчание. Олег Витальевич сердился и не хотел со мной разговаривать, а я дремала. Мы доехали до моего дома. Олег Витальевич остановил машину, тронул меня за плечо:

– Лиза! Просыпайтесь! Приехали.

– Я не сплю, – ответила я, выходя из сладкого состояния полудремы, потрясла головой, разгоняя остатки сна, и выглянула в окно. Темно. Пусто. Страшно. Я повернулась к Олегу Витальевичу: – А оружие у вас есть?

– Нет, – ответил следователь, вытаскивая ключ зажигания из гнезда.

– Почему?

– Потому, что оружие следователю выдают только в экстренных случаях.

– А разве сейчас не такой случай? – удивилась я.

Олег Витальевич вздохнул. Вышел из машины, открыл мою дверцу, взял меня за локоток и помог выбраться наружу.

– Держитесь за меня, – сказал он.

– Не волнуйтесь, – пообещала я. – Не отцепите даже клещами!

До подъезда было всего десять шагов, но каких шагов! Каждый из них мог стать для меня последним. А о том, что может нас ожидать за дверями подъезда, не хотелось даже думать! Я вцепилась дрожащими пальцами в рукав следователя, и мы двинулись вперед. Каждый шаг отдавался в голове предсмертным эхом, но темнота молчала и не предприняла никаких враждебных действий. Когда мы дошли до подъезда, я дышала так тяжело, словно повторила свой исторический забег до пригородной станции.

– Ключ, – сказал Олег Витальевич, остановившись перед дверью.

– Что? – не поняла я. – Ах да!

Достала из сумочки связку ключей, приложила металлический кругляш к электронному замку. Проиграла веселая трель, замок щелкнул и открылся. Олег Витальевич потянул ручку на себя. Я в ужасе вцепилась ему в локоть. Сейчас нам в лоб упрется пистолет! Господи, как страшно! Дверь открылась, я быстро зажмурилась. Но ничего страшного с нами не произошло. Следователь мягко подтолкнул меня и велел:

– Ну, входите!

Я сделала вывод, что все в порядке, и осмелилась открыть глаза.

В подъезде горели все лампы, и никто не ждал нас возле лифта с пистолетом в руке.

Мы поднялись на третий этаж. Возле двери нас тоже никто не ждал, и я дрожащей рукой отперла замки. Мы ввалились в квартиру. Я тут же захлопнула дверь и заложила ее засовом. В изнеможении привалилась к стене, прошептала:

– Слава богу! – Мне все еще не верилось, что мы добрались до дома живыми и невредимыми.

В комнате я плотно задернула шторы и только после этого включила торшер. Мягкий свет рассеялся по стенам, сделал мою маленькую гостиную таинственной и уютной.

Олег Витальевич уселся на диван, достал из куртки пачку бумаг.

– Садитесь, – пригласил он меня. – Посмотрим, что тут написано.

Я села на краешек и затаила дыхание. Что тут написано, я догадывалась, но получить подтверждение все равно хотелось. Олег Витальевич снял резинку, опоясывавшую пачку, развернул самый большой лист. Сощурился, разглядывая глянцевую бумагу. Протянул ее мне, коротко резюмировал:

– Карта Монголии. Почему-то меня это не удивляет.

Меня немного расстроило, что на карте не было никаких пометок, сделанных вручную. Конечно, Динке это было не нужно, но могла бы сообразить, что не все такие умные, как она.

Я сложила карту и отложила ее в сторону. Следователь уже читал вторую бумагу.

– Очень интересно, – сказал он, оторвавшись от чтения.

– Что там? – заволновалась я.

– Тут геологическая справка об образовании Хэнтейской горной гряды.

– Что-что? – переспросила я. Ответ меня огорошил.

– Ну, написано, как образовались горы в Монголии, – перевел следователь.

– Это я поняла. Я не поняла, при чем тут вообще горы.

Следователь ничего не ответил. Развернул третью бумагу, углубился в чтение. Дочитал, передал ее мне.

– Ничего не понимаю, – сказала я, пробегая глазами по строчкам. – Это же минералогический анализ горной породы!

Олег Витальевич быстро просмотрел оставшиеся бумаги.

– И все остальное тоже минералогический анализ, – сказал он, перебрасывая мне белые листы с отпечатанным текстом.

– Бред какой-то, – растерялась я. Ничего не понятно, какие-то специализированные термины… Зачем Динке все это понадобилось?

Олег Витальевич зевнул и потянулся.

– Извините, – спохватился он, заметив мой взгляд. – Второй день не высыпаюсь.

– Ничего, – ответила я. – Вы что-нибудь понимаете?

– Я догадываюсь, – поправил меня Олег Витальевич. – Но это сейчас не главное. Главное другое: кто на вас напал?

– Не знаю, лица не видела.

– Я не о том! Кто-то знал, что вы едете в такое позднее время за город?

Я пожала плечами:

– Никто. Наверное, за домом следят.

Олег Витальевич задумчиво качнул головой.

– Возможно. А если не следят? Кто мог знать о вашей поездке?

– Вы намекаете на Сашу? – удивилась я. – Думаете, она в числе заговорщиков?

– Я так не думаю, – ответил Олег Витальевич. – Если бы она была в их компании, то давно сама бы нашла эти бумажки. Они у нее в доме были, чего зря корячиться? Нет, Саша тут совершенно ни при чем. Как вы додумались, что бумаги у бабушки?

Я поразмыслила:

– Ну, не знаю… Я просто сложила два и два. Динка сказала про амулет, про букву «Т» и передала привет Саше.

– Правильно, – согласился следователь. – Но кроме вас еще кто-то мог сложить два и два.

– Кто?

– Тот, кто знал о вашем разговоре с Диной. Кто-нибудь знал, что она вам сказала?

– Вы, – ответила я, не раздумывая.

Следователь выразительно приподнял брови.

– Но вы на меня не нападали, – спохватилась я. – Тот человек был пониже ростом и поплотнее.

– Спасибо! – иронически поблагодарил следователь. – Кроме меня кто-то еще знал содержание вашей беседы?

Я сложила руки на коленях. Отвечать честно было трудно, но я ответила:

– Влад. Он был рядом, когда Дина позвонила. И я ему пересказала весь разговор от начала и до конца. Мы даже на бумагу его перенесли. Я забыла про букву «Т», а Влад мне напомнил.

Следователь откинулся на спинку дивана.

– Думаете, это он на меня напал? – спросила я.

Олег Витальевич бросил на меня короткий взгляд:

– Не обязательно. Разговор вашей сестры контролировали люди, которые ее похитили. Они тоже могли догадаться, что амулет, буква «Т» и Саша Гаганова как-то связаны. А вы их просто немного опередили.

Я хрустнула пальцами. Подозревать Влада было мучительно, но я безжалостно заставила себя смотреть правде в глаза.

– Знаете, а это очень легко проверить, – вдруг сказал Олег Витальевич.

– Что проверить?

– Не притворяйтесь, – ответил Олег Витальевич. – Вы же сейчас думаете только об одном: причастен ваш друг к нападению или нет. Так? Вот и проверим. Хотите?

– Хочу. А как?

– Очень просто! Завтра утром вы ему позвоните и напомните, что нужно забрать копию амулета. Вы же договаривались поехать вместе?

– Договаривались, – послушно подтвердила я. И тут же вскрикнула: – Синяк! Я попала негодяю по лицу!

– И по колену, судя по вашим словам, тоже попали. Да так круто, что каблук сломался. Не думаю, что такие удары остались без следов.

– И если это он, то на лице у него будет синяк, а на колене ссадина, – договорила я. И добавила: – Олег Витальевич, вы гений!

– Но есть одно условие! – продолжал следователь, не обратив внимания на мой комплимент. – Мы поедем втроем!

– То есть, я должна предупредить Влада, что вы к нам присоединитесь? А если он не захочет?

Следователь пожал плечами:

– Если Влад не захочет, то все будет ясно без всяких проверок. Это будет означать, что у него на лице есть отметина и он ее скрывает. Проще простого.

Я вздохнула. Неприятно, но Олег Витальевич прав. Если Влад откажется от поездки, то мои подозрения превратятся в уверенность. Хотя я все равно найду способ заглянуть ему в лицо и пощупать его коленку. Для окончательного приговора.

Олег Витальевич собрал бумаги, разбросанные по дивану, сунул их в карман куртки. Снял куртку, огляделся, попросил:

– Дайте мне что-нибудь почитать.

– Почитать? – удивилась я. – Зачем?

– Ну надо же как-то время скоротать. До утра еще шесть часов.

– А вы разве домой не поедете?

Следователь коротко хмыкнул:

– Ну уж нет. Я с вас теперь глаз не спущу.

Я так и осталась сидеть с открытым ртом. Олег Витальевич сжалился надо мной и успокоил:

– Да вы не волнуйтесь! Я на кухне посижу, почитаю. А вы пока поспите.

Я вздохнула. Вышла в прихожую, достала из кладовки старенькую раскладушку.

– Извините, ничего лучшего предложить не могу.

– Здорово! – обрадовался Олег Витальевич.

«Ну, не так уж и здорово», – подумала я и отправилась за постельным бельем. А заодно положила возле своей кровати запасной детектив Чейза. Если гость храпит, развлекаться до утра чтением придется мне, а не ему.

Олег Витальевич спал совершенно беззвучно. Я просыпалась несколько раз за ночь, прислушивалась к темноте. И не уловила ни одного шороха. Я постелила следователю на кухне. Раскладушка заняла все свободное пространство, и я с облегчением перевела дух. Честно говоря, я боялась, что она там вообще не поместится.

Разбудил меня запах свежесваренного кофе. Я втянула носом божественный бодрящий аромат и уселась на диване. Интересно, бывают обонятельные галлюцинации? Сейчас проверим.

Я встала, надела халат и отправилась на разведку. Олег Витальевич приветствовал меня поднятием руки. Он был умыт, одет и подтянут. Одежда следователя казалась только что выглаженной. Интересно, как это ему удается?

На следователе забавно смотрелся мой кухонный фартук с оборочками. Я сунула руки в карманы халата и осмотрела стол. Оказывается, еще есть люди, умеющие варить кашу из топора. Из остатков муки, скисшего кефира и одного яйца Олег Витальевич приготовил к завтраку оладьи. Свежий кофе благоухал из турки на всю маленькую квартиру, на столе были аккуратно расставлены чашки и тарелки.

Я стыдливо кашлянула в кулак. Господи, что за мужчин мне посылает господь бог в последнее время? Что Влад, что Олег Витальевич, оба как на подбор: чистюли, аккуратисты, умельцы и зануды!

– Лиза, ничего, что я у вас немного похозяйничал? – спросил следователь.

– Ради бога! – ответила я. – Будьте как дома!

– У вас холодильник пустой. Вы в курсе?

Я скрипнула зубами:

– Я на диете.

– А пирожные? – уличил меня следователь с профессиональной быстротой.

Я снова скрипнула зубами. Интересно, меня когда-нибудь оставят в покое? Ну плохая я, плохая! Я, между прочим, никому себя не навязываю! Но ввязываться в дискуссию не стала, чтобы не омрачать утро.

– Пойду умоюсь, – сказала я.

– Только быстрее! А то кофе остынет.

Я не ответила и потопала в ванную.

Первым делом зажгла светильник над зеркалом и осмотрела свою помятую физиономию. Результаты осмотра меня порадовали. Опухоль на скуле спала, синяк практически растворился в общей желтизне кожи. Интересно, почему я такая желтая? Странный цвет лица.

Я еще немного покрутилась перед зеркалом, чувствуя, как настроение делает скачок вверх. Еще пара дней, и я окончательно приду в норму. Красавицей я никогда не была, не сподобилась, но хотя бы перестану выглядеть монстром! Я открыла воду и встала под душ. Хорошенько вымылась и намазалась кремом.

Олег Витальевич ждал меня, сидя за столом, в центре которого исходила паром тарелка с оладьями.

Олег Витальевич ловко разлил по чашкам кофе, положил на мою тарелку несколько румяных кругляшей.

– Вообще-то я на диете, – вяло запротестовала я.

– Это пресные оладьи, – успокоил меня следователь. – Никаких дрожжей.

– Ну ладно, – согласилась я.

Совесть хотела вмешаться, но я не дала ей времени. Подхватила одну оладью, отправила ее в рот целиком.

– Вкусно?

– Угу, – ответила я. – Только горячо.

– А вы не торопитесь. Спешить некуда, сейчас позавтракаем и начнем звонить вашему другу.

Я шмыгнула носом. Взяла вторую оладью, отправила ее в рот. Почти не ощущая вкуса, разжевала и проглотила. Не надо сейчас думать о плохом. Успею еще.

Мы не торопясь позавтракали и допили кофе. После чего я сочла своим долгом вымыть посуду. Олег Витальевич удалился в комнату, оттуда через минуту послышался его приглушенный голос.

– Золотко, как ты? У меня все нормально, не волнуйся. Нет, все спокойно. Обедать не приеду. Ужинать…

Я не дослушала. Включила воду, и ее шум заглушил дальнейшее воркование.

Надо же, какие нежности! «Золотко мое»! Кто бы мог подумать, что следователь, похожий на постаревшего Буратино, так разговаривает с женой! Хотя, почему нет? Что он, не человек, что ли?

Размышляя, я перемыла посуду и убрала со стола. Нужно не забыть заехать сегодня в магазин. В доме шаром покати, даже прокисшего кефира не осталось.

Я вытерла руки кухонным полотенцем, сняла с себя фартук и пошла в комнату. Олег Витальевич уже закончил разговор и стоял у окна, разглядывая наш двор. Я торопливо убрала постель, подхватила чистые джинсы с майкой, унеслась в ванную. Вернулась обратно через минуту, доложила:

– Я готова.

Олег Витальевич обернулся. Окинул меня одобрительным взглядом, похвалил:

– Молодец! Оперативно!

– Что мне делать? – спросила я. – Звонить Владу?

Следователь посмотрел на часы:

– Звоните.

Я подошла к телефону, сняла трубку. Интересно, какой номер лучше набрать? Вряд ли Влад все еще живет в съемной квартире. После того, как мы расстались, он побежал вниз по лестнице. Наверное, вернулся к себе. Попробую выяснить. Я набрала номер его квартиры. Долго ждала, но мне никто не ответил. Выходит, Влада дома нет.

– Домашний не отвечает, – проинформировала я Олега Витальевича.

– Звоните на мобильный.

Я промолчала. Не послушалась и набрала номер съемной квартиры над моей головой. Мне было очень интересно узнать, где пребывает мой бывший друг. Снова нет ответа. Я разъединила связь и набрала номер мобильника.

Влад ответил быстро. Я даже не ожидала такой оперативности и невольно вздрогнула от резкого крика в трубку:

– Да!

– Привет, – сказала я после короткой паузы.

– Здравствуй.

Ясно. Бывший друг дает мне понять, что отныне нас разделяет пропасть. Ну что ж, пропасть так пропасть, навязываться не стану. Но одну вещь выясню обязательно: не он ли напал на меня вчера вечером?

– Прости за беспокойство, – начала я, постепенно беря себя в руки. – Ты не забыл, что сегодня мы должны забрать цепь у твоего мастера?

Минуту царило молчание. Потом Влад негромко сказал:

– Ах да! Цепь!..

– Ты же понимаешь, как это важно, – ринулась я в атаку. – Ну, так что? Когда поедем?

Влад вздохнул:

– Лиза, не могла бы ты съездить сама?

По моей спине пробежали ледяные мурашки. Уклоняется от встречи. Что это значит? Понятно, что это значит.

– Влад, это же твой знакомый, – напомнила я строго.

– Мой. А цепь твоя. С Юриком я расплачусь сам, ты только поезжай и забери ее!

– Нет, – ответила я. – Я хочу с тобой. Или ты так сильно на меня обижен, что даже видеть не хочешь?

– Да при чем тут это… – с досадой начал Влад и тут же оборвал себя: – Ладно! Я заеду за тобой через час!

Я посмотрела на Олега Витальевича и кивнула. Следователь торопливо ткнул себя пальцем в грудь.

– Приезжай, – ответила я. – Только знаешь что? С нами хочет поехать Олег Витальевич.

– Это следователь?

– Следователь, следователь.

Еще одна долгая пауза, в течение которой я успела поседеть.

– Если хочет, пускай едет своим ходом, – угрюмо ответил Влад. – Делать два конца в час пик – удовольствие маленькое.

– Тебе не придется делать два конца, – успокоила я. – Олег Витальевич у меня.

Пауза.

– Ладно, – сказал наконец Влад. – Ждите, скоро буду. – И отсоединился.

Я выключила мобильник, посмотрела на Олега Витальевича.

– Он приедет через час. Это значит… Влад… ни при чем?

Олег Витальевич пожал плечами. На его лице не отразилось ни малейшего волнения.

– Поживем – увидим, – сказал он, вытащил из кармана куртки пачку документов, спросил: – Куда бы это спрятать?

Я мрачно усмехнулась:

– Вы думаете, в моем доме можно что-то спрятать? По-моему, это самый оживленный проходной двор из всех имеющихся!

Олег Витальевич огляделся:

– Действительно, прятать тут нет смысла. – Махнул рукой и решил: – Ладно! Берем все с собой! В конце концов, у нас есть копии! – Уселся на диван, развернул карту Монголии и углубился в нее.

Я прошлась по комнате взад-вперед и заняла позицию у окна. Меня сотрясала лихорадочная нервная дрожь ожидания.

Через сорок минут во двор въехала машина Влада. Все это время я обдумывала один вопрос: приедет или сбежит? Поэтому, когда я увидела знакомый «фольксваген», не смогла удержаться от вздоха облегчения.

– Приехал, – проинформировала я Олега Витальевича.

Следователь посмотрел на часы:

– Уже? Быстро! Свернул карту, перетянул бумаги резинкой и сунул пачку во внутренний карман куртки.

В дверь позвонили. Я рванула навстречу неизвестности. Олег Витальевич перехватил мою руку.

– Стоп! – сказал он. – Я сам открою!

Я не посмела спорить.

Следователь неторопливо поднялся, одернул куртку и вышел в прихожую. Загремел засов, прочавкали замки. Дверь открылась, я услышала, как Влад сказал:

– Здрасти.

– Добрый день, – отозвался следователь.

– Вы готовы?

– Готовы, – подтвердил Олег Витальевич. И попросил: – Подождите нас в машине.

Влад не ответил. Я услышала, как вниз по лестнице простучали торопливые шаги. Олег Витальевич вернулся в комнату. Его лицо по-прежнему ничего не выражало.

– Ну что? – нетерпеливо спросила я.

– У вашего знакомого на лице свежий синяк, – ответил следователь так спокойно, словно сообщал мне температуру воздуха.

Ноги мои подогнулись, и я села на подлокотник кресла.

– Синяк?…

– Синяк, – подтвердил Олег Витальевич. Подумал и уточнил: – Вот тут… – И тронул свою правую скулу.

Минуту длилось молчание. Потом я не удержалась и закрыла руками лицо.

Вот все и выяснилось. Интересно, почему мне кажется, что я прочитала роман Сименона о комиссаре Мегрэ? Когда в романе наступает развязка, то ощущение от нее остается точно такое, как сейчас: все плохо, все отвратительно, все люди свиньи и жить на свете не стоит. После чтения такой книги хорошо повеситься. Странно одно: Сименона я давно не читала, а повеситься мне все равно хочется. С чего бы это? Я не унизилась до слез. Отняла руки от лица, сурово спросила следователя:

– Что теперь?

Олег Витальевич задумчиво скривил губы:

– Странно, что он приехал. Одно из двух: либо он невероятно наглый преступник, либо…

Я затаила дыхание. Неужели в этом беспросветном мраке есть луч надежды?

– Либо он тут совершенно ни при чем, – закончил следователь.

– Но синяк!..

– Да, да! – нетерпеливо оборвал меня Олег Витальевич. – Я все понимаю! А если он вчера подрался?

Я развела руками:

– Вы его оправдываете?

– Ничего подобного! Просто пытаюсь предусмотреть возможные варианты!

Я снова пошла к дивану. Уселась, потеребила край майки.

– Как бы нам взглянуть на его колено? – продолжал размышлять следователь. – Если у него есть ссадина, да еще на том самом колене… Кстати! В какое колено вы лягнули нападавшего?

Я мысленно вернулась к событиям вчерашней ночи. Так, я размахнулась правой ногой. Нападавший стоял сзади и закрывал мне рот. Выходит, я должна была ударить его в правое колено.

– В правое, – ответила я уверенно.

– В правое, – повторил Олег Витальевич. – Ну да! Вы правша, он стоял позади вас… Все правильно.

Я вскочила с дивана и подбежала к окну. Осторожно выглянула из-за шторы во двор. Машина Влада терпеливо дожидалась нас у подъезда.

– Ждет, не сбегает, – проинформировала я следователя.

– Зачем ему теперь убегать? – удивился Олег Витальевич. – Он уже предъявил нам свой синяк! Как бы проверить, есть ли у него ссадина…

Я напряглась в мучительной попытке придумать выход. Не нашла ничего лучшего и предложила:

– Может, вы пригласите его в баню?

Брови следователя взлетели вверх:

– Я? В баню?

– Понимаете, я бы и сама его пригласила, но со мной он не пойдет, – объяснила я.

– А со мной пойдет?!

– Конечно! Вас стесняться нечего!

Олег Витальевич фыркнул. Я развела руками.

– Ну, извините! Тогда предлагаю второй вариант: зашлите к Владу в постель милицейскую агентессу! Пускай проверит его правую коленку и напишет рапорт!

– Лиза, не порите ерунду, – оборвал меня Олег Витальевич.

– На вас не угодишь, – злобно констатировала я и отвернулась.

Олег Витальевич сунул руки в карманы, прошелся по комнате.

– Ехать или не ехать, вот в чем вопрос, – сказал он задумчиво. – Даже не знаю, как нам поступить.

И тут мое терпение кончилось. Возможно, я не родилась дипломаткой, очень даже возможно. Но наверняка у меня есть способности к математике, потому что я до сих пор помню золотое правило: самое короткое расстояние между двумя точками – прямая.

Я распахнула окно и позвала:

– Влад!

Голова бывшего приятеля высунулась из окошка машины.

– Поднимись, пожалуйста! – попросила я громко.

Голова исчезла. Последовала минутная пауза. Затем Влад вышел из машины и шарахнул дверцей так, что стекла жалобно тренькнули. Выходит, человек не в настроении. Плевать мне на это. Я сама злая, как собака.

– Лиза, что вы делаете? – спросил Олег Витальевич.

– Хочу проверить, есть ли у него ссадина на колене, – коротко ответила я.

Дверь в коридоре распахнулась, угрюмый голос Влада спросил:

– Вы дверь специально не запираете?

Я торопливо вышла в прихожую. Нашарила выключатель, зажгла свет, внимательно посмотрела на физиономию приятеля. Или бывшего приятеля, в зависимости от обстоятельств. Да, синячок имеется. Точнее, еще не синячок, а намек на него, но намек вполне очевидный. Точнехонько под правым глазом, прямо как у меня. Только у меня синяк почти прошел, а Влад еще неделю будет выглядеть Бармалеем.

Меня охватило недостойное удовлетворение, но я не дала этому чувству развиться. Подошла к двери, заперла ее на замок, выдернула ключ и коротко велела:

– Снимай штаны.

Влад опешил:

– Что ты сказала?

– Говорю, снимай штаны! – повторила я, повысив голос.

Олег Витальевич возник за моей спиной, но в разговор вмешиваться не стал. Прислонился к косяку двери и застыл, наблюдая за нашей семейной сценой.

– Лиза, ты себя нормально чувствуешь? – осторожно спросил Влад.

– Прекрасно себя чувствую! Не заговаривай мне зубы, снимай штаны!

Олег Витальевич счел своим долгом вмешаться:

– Может, достаточно просто задрать брючину?

– Нет, – ответила я, обернувшись. – У него брюки узкие, высоко не поднимутся. Максимум до икры.

Олег Витальевич выдвинулся вперед и посмотрел на джинсы Влада.

– Да, не поднимутся, – подтвердил он с сожалением.

Влад отмер и робко поинтересовался:

– А что тут происходит?

– Видите ли, Влад, – любезно разъяснил Олег Витальевич, – вчера вечером на Лизу напал неизвестный человек. Она сумела вывернуться и при этом ударила его в лицо и в ногу. Синячок у вас на лице совсем свежий, думаю, что вчерашний. У человека, который напал на Лизу, синяк в том же месте. А еще у него должна быть свежая ссадина на правом колене. Вы, конечно, не обязаны устраивать стриптиз, но если вы откажетесь продемонстрировать ногу, мы будем о вас плохо думать. Откуда у вас синяк?

Влад не обратил на вопрос никакого внимания. Повернулся ко мне и тревожно переспросил:

– На тебя напали? Когда, где?

– Неважно! – отмела я железным тоном. – Объясни, откуда у тебя синяк?

– Ты в порядке? – продолжал допытываться Влад.

– Я-то в порядке, а вот откуда у тебя синяк?

– Дался вам этот синяк! – вспылил Влад. Осекся и растеряно спросил: – То есть… Ты думаешь, что это я на тебя напал?

Я промолчала. Влад взял меня за плечи и попытался заглянуть мне в глаза.

– Лиза! Посмотри на меня!

Я взглянула ему в лицо и тут же отвела взгляд.

– Ты веришь, что я мог на тебя напасть? – допытывался Влад.

– Я уже не знаю, чему верить! – выкрикнула я и сбросила с плеч его руки. – Объясни, откуда синяк?!

Влад вздохнул. Покачал головой, осторожно дотронулся пальцем до наметившегося фингала.

– Вы мне не поверите…

– А вы попробуйте! – предложил Олег Витальевич все тем же иезуитским мягким голоском.

Влад обвел нас мрачным взглядом исподлобья и неожиданно согласился.

– Ладно, попробую. Значит, дело было так: сижу я вчера вечером дома за компьютером, работаю. Звонок в дверь. Я подхожу, открываю…

– Не спросив, кто? – перебил Олег Витальевич.

– Не спросив, – повторил Влад. – Глупо, конечно, но у меня в тот момент голова была другим занята. В общем, открываю дверь и тут же получаю удар по правой скуле. Мощный такой удар, хорошо поставленный. На минуту впадаю в транс. Слышу, как кто-то убегает по лестнице. Я спохватываюсь, кидаюсь следом. Выскакиваю во двор и вижу, как с места трогается «десятка» с грязными стеклами и заляпанными номерами. – Влад замолчал. Подумал и добавил: – Все!

Я оглянулась на Олега Витальевича. Следователь качнул головой и заметил:

– Странная история.

– Еще бы не странная! – злобно вскинулся Влад. – Главное, я даже лица его углядеть не сумел! Только дверь открылась, мне сразу двинули в глаз, аж искры посыпались! Пока пришел в себя, этот урод уже два этажа пробежал.

– В общем ничего о его внешности сказать не можете, – подытожил следователь.

– Не могу.

Я переводила взгляд с одного мужчины на другого. Влад сделал попытку снова взять меня за руку, но я быстро отодвинулась:

– Не прикасайся!

– Дура! – рассердился Влад. – Ты действительно решила, что я могу причинить тебе зло? Идиотка! На, смотри!

Влад быстро расстегнул ремень и одним движением спустил джинсы. Я упала на колени, лихорадочно ощупала его правое колено. Не нашла никаких следов удара, зачем-то ощупала еще и левое колено. Повернулась к следователю и сообщила прерывающимся голосом:

– Чисто! Вообще никаких ссадин!

– Я вижу, – отозвался ОлегВитальевич. – Вот и хорошо, что ничего нет. Выходит, Влад ни при чем.

Я рывком поднялась на ноги, обхватила Влад за шею и заплакала. Я была так счастлива, что просто не могла удержаться от слез. Влад неловко дотронулся до моих рук.

– Лиза, можно я штаны натяну? – попросил он. – А то мне как-то неудобно.

Я оторвалась от приятеля и, размазывая по лицу слезы, бросилась в ванную.

Через десять минут мы сидели за кухонным столом и пили чай. В ход пошли остатки пирожных, а больше в моем холодильнике ничего не было.

– Во сколько, вы говорите, это случилось? – переспросил Олег Витальевич.

Влад мысленно прикинул:

– Примерно около двенадцати.

– Лиза, а во сколько на вас напали?

– Около десяти, – произнесла я, не раздумывая. – Знаю это точно, потому что последняя электричка в город уходила в десять пятнадцать. Я вышла из дома Анны Михайловны примерно без четверти десять. Еще подумала, что до поезда целых полчаса, нужно будет провести их в людном месте.

Олег Витальевич кивнул. Влад нерешительно покрутил чайную ложечку.

– Я так понимаю, что вы мне поверили? – робко спросил он.

– Поверили, – ответила я с жаром. И тихо добавила: – Прости меня.

Влад шмыгнул носом:

– Постараюсь. Ты, подруга, вообще меня из колеи выбила. Сначала заявила, что я тебе больше не нужен, потом позвонила и заставила приехать, а не успел я приехать, как потребовала снять штаны! Это, знаешь ли, смахивает на душевную болезнь!

– Прости меня! – повторила я. – Сама не пойму, как я могла тебя заподозрить!

И я с упреком взглянула на невозмутимого Олега Витальевича. Но тот не дрогнул и никак не отреагировал на мой упрек.

– Осторожность – это, конечно, хорошо, – продолжал Влад. – Но не до такой же степени! Это ж надо было додуматься: меня заподозрила! Нет, Лиза, думать тебе вредно, честное слово.

– Я больше не буду, – пообещала я.

– Чего не будешь? Думать?

– И думать тоже не буду. Предоставлю это тебе.

Влад немного смягчился:

– А я подумал, что ты решила вернуться к тому уроду. Поэтому и дала мне под зад коленкой.

– Так, друзья мои, – вмешался в разговор Олег Витальевич. – Мне кажется, что думать вредно вам обоим. Поэтому этим займусь я. Заметано?

– Заметано! – согласились мы с Владом в один голос.

– Вот и хорошо. Извините, что напоминаю, но у нас есть одно важное дело. Нужно забрать копию амулета и как можно скорее. Сегодня суббота, а Лизе дали срок до конца выходных.

Влад повернулся в мою сторону.

– Они снова звонили? – спросил он.

Я покачала головой:

– Не звонили. Давайте собираться. Я тебе все расскажу по пути.

По дороге я рассказала Владу обо всем, что произошло в его отсутствие. Событий оказалось так много, что я с трудом смогла уложиться в сорок минут. Олег Витальевич сидел на заднем сиденье и в разговор не вмешивался. Впрочем, попробовал бы он! Я твердо уверовала в непогрешимость приятеля и просто сожрала бы следователя, если бы он решил снова призвать меня к бдительности!

– Нет, ну ты меня просто поражаешь! – завелся было Влад, но я его перебила:

– Приехали!

Хватит с меня нравоучений. Интересно, почему я постоянно должна выступать в роли девочки для битья? Влад припарковал машину у ворот кладбища, мы направились к мастерской. Юрик встретил нас со сдержанным оптимизмом. Пожал руки мужчинам, мне неловко кивнул. На синяк Влада бросил взгляд, но расспрашивать ни о чем не стал. До чего же приятно иметь дело с воспитанным человеком!

– Ну, как дела? – спросил Влад после обмена приветствиями.

– Нормально, – лаконично ответил Юрик, достал из-за гранитной глыбы длинную цепь, протянул ее нам.

У меня перехватило дыхание. До чего похожа, просто две капли воды! Только в копии еще не было камня.

Я схватила цепь, рассмотрела ее сантиметр за сантиметром. Точно, амулет! И железо такое же – потемневшее, бурое.

– Я специально не стал чистить металл, – объяснил Юрик. – Вы говорили, что штука старинная. Я решил, что так нагляднее будет.

– Грандиозно! – сказала я, когда обрела способность говорить. – Сделано один к одному! Теперь я сама не отличу, где подлинник, а где копия! Юра, у вас золотые руки!

Юрик слегка смутился, но было видно, что комплимент ему приятен.

– А что будем делать с камнем? – спросил он. – Я просил вас подыскать подходящий материал. Нашли?

Я переглянулась с Владом и смущенно ответила:

– Понимаете, мы не успели.

– Понимаю, – ответил волшебник Юрик. – Я так и подумал, что вы забудете. Поэтому подобрал несколько камушков. Вы посмотрите, выберите, какой больше похож.

И он выложил на стол несколько осколков горных пород. Я перебрала их, внимательно разглядывая.

– Нет, мой камень был другого цвета.

– Лиза, это все равно, – подал голос Олег Витальевич. – Кроме вас и вашей сестры все равно никто его не видел. Так?

– Ну, пожалуй, – неуверенно согласилась я.

– Значит, вставляем любой? – уточнил Юрик.

Я пожала плечами.

– Любой, любой, – ответил Олег Витальевич вместо меня.

– Тогда подождите минуту, – велел Юрик. Забрал у меня из рук цепь и удалился к станку, разглядывая камень.

Мы остались втроем. Я повернулась к следователю и спросила:

– А если они догадаются, что камень не тот?

– Ну, догадаются они, положим, не сразу, – ответил Олег Витальевич.

– И что тогда будет с Динкой? – тихо спросила я. – Об этом вы подумали?

– Еще как подумал! – заверил меня следователь. – Именно об этом я в первую очередь и подумал! Видите ли, Лиза, мне кажется, что преступникам доверять нельзя. Какие у нас гарантии, что они вернут вашу сестру?

Я перестала дышать.

– Нет-нет, вы меня неправильно поняли! – поторопился Олег Витальевич с утешениями. – Мы должны проверить, как преступники поведут себя, получив амулет. Они-то будут уверены, что он настоящий! Вот и посмотрим, отпустят они вашу сестру или выдвинут новые требования. В зависимости от этого и будем действовать.

– Можно подумать, что у нас есть настоящий амулет! – сказала я с горечью.

– Нет, – согласился следователь. – И это очень ухудшает наше положение. Но похитители этого тоже не знают. Будем блефовать.

Я вздохнула. Господи, когда все это кончится? Юрик вернулся через пять минут. Выбранный им камень был прочно втиснут в железный круг, под ним болталась длинная подвеска в форме буквы «А».

– Вот, – сказал он. – Готово.

Я схватила цепь.

Сходство было невероятным. Если бы не камень, я бы никогда не смогла отличить копию от оригинала.

– Ну, как впечатление? – спросил Влад.

– По-моему, лучше не бывает, – ответила я. И с благодарностью повторила, обращаясь к мастеру: – Спасибо. У вас золотые руки.

– Да ладно, – пробормотал польщенный Юрик. – Скажете тоже…

Влад подхватил приятеля под локоть и отвел в сторону. Очевидно, им предстоял деликатный разговор о гонораре.

– Не потеряйте снова, – предупредил Олег Витальевич.

Я повесила амулет на шею и сказала:

– Ни за что!

Влад вернулся через минуту, засовывая в карман денежные купюры.

– Не взял! – сказал он. – Представляете, деньги не взял!

Я помахала Юрику рукой. Тот ответил мне коротким жестом. Достал из кармана спецовки сигареты, закурил, пуская дым в сторону. А я подумала, что на свете довольно много хороших людей. Только мы их редко замечаем.

Мы вышли из ворот кладбища, пошли к машине. По дороге Олег Витальевич втолковывал мне план действий:

– Сейчас приедете домой и сидите, как мышь. Носа на улицу не высовывайте. Ясно?

Я промолчала. Влад грозно покосился на меня и ответил:

– Не высунет, не волнуйтесь. Я проконтролирую.

– Если вам позвонит сестра, немедленно свяжитесь со мной!

– Да помню я, помню! – не выдержала я.

– Ничего, повторить не грех.

Я подавила вздох.

– Самое главное, не выходите из дома! – продолжал занудствовать Олег Витальевич. – Ни в коем случае! Влад, я на вас надеюсь.

– Я не подведу, – заверил приятель.

Я не вытерпела и с тоской произнесла:

– Ну почему на мою долю достаются только синяки и уборка помещения! Может, я приключений хочу!

– Обойдешься! – отрезал Влад.

А следователь добавил:

– Смотрите, накликаете.

Я мрачно затихла на переднем сиденье. Знаете, есть такой старый анекдот. Врач говорит пациенту: «Голубчик, вам нужно прекратить пить, курить и шляться по девочкам, вы очень сильно кашляете». А пациент отвечает: «Доктор, вы считаете, я должен только кашлять?»

Вот примерно в таком положении я нахожусь все последнее время. Подставляю морду под удары кулаком, разгребаю бесконечный бардак в квартире, подаю на стол, убираю, мою посуду. А как только дело доходит до главного – раскрытия тайны, – мне говорят: сидите дома.

Нет справедливости на этом свете.

– Вы не возражаете, если я заеду на мойку? – спросил Влад. – Машина в жутком состоянии.

– Возражаем! – ответила я из вредности.

Но Олег Витальевич меня не поддержал:

– Ради бога! Кстати, мойка недалеко от дома Лизы. Я, пожалуй, ждать не стану, доберусь до своей машины пешим ходом.

– Я подвезу! – вскинулся Влад, но следователь сделал энергичный протестующий жест ладонью.

– Тут пять минут ходу! Сам дойду! – Открыл дверцу, повторил на прощание: – Влад, я на вас надеюсь. – А меня проигнорировал, будто бы меня тут и нет.

Следователь вышел из машины и неторопливо направился к дороге, разделяющей мой дом с техническим сервисом, возле которого мы остановились. Влад повернулся ко мне и минуту молча изучал мое лицо.

– Что смотришь? – не выдержала я.

– Соскучился.

– Ну конечно! – огрызнулась я.

Влад засмеялся, тронул машину с места и заехал на мойку. Я вылезла из салона и уселась на высокий каменный бордюр, нагретый солнцем, запрокинула голову, закрыла глаза. Попытаюсь в оставшиеся полчаса насладиться хорошей погодой, потому что потом смогу смотреть на солнышко только из окна. Обидно, что все последние дни такие теплые и солнечные. Вот если бы начались проливные дожди, то сидеть дома было бы куда приятнее. Впрочем, дожди начнутся в тот момент, когда мое заточение окончится и нужно будет бегать по городу в поисках работы.

Тут на мое лицо упала чья-то тень, и я открыла глаза. Влад усаживался на камень рядом со мной.

– Скоро вымоют твою машину? – спросила я. – Нужно зайти в магазин, купить что-нибудь поесть. У меня пустой холодильник.

Влад засмеялся.

– Чего ржешь? – спросила я.

– Да так. Вспомнил, как принял тебя за образцовую домохозяйку, мать троих детей.

– Внешность обманчива, – сказала я.

– И не говори, – согласился Влад, хотел сказать что-то еще, но в этот момент из дверей автомойки вышел рабочий.

Он подошел к нам, запустил руку в карман брезентового комбинезона и спросил:

– Хозяин, это твое?

Я мгновенно вскочила на ноги. Рабочий протягивал Владу массивную железную цепь, на которой покачивался камень с подвеской форме буквы «А».

Динкин амулет собственной персоной!

Я нервно схватила цепь, надетую на шею. Копия была на месте. Выходит, в руках у рабочего самый что ни на есть оригинальный оригинал. Влад медленно поднялся с камня. Взял цепь, подержал ее, внимательно рассматривая.

– Где ты ее взял?

Рабочий махнул рукой в сторону мойки.

– Резиновые коврики поднимал, а она под ковриком лежала. Позади водителя.

Мы с Владом взглянули друг на друга и в унисон произнесли:

– Блин!

Рабочий все так же невозмутимо отправился обратно. А мы заговорили взахлеб, перебивая друг друга.

– Это в тот день, когда мы возвращались от тебя!

– Да помню я, помню! Я тормознул на светофоре, ноутбук чуть не свалился…

– Я повернулась и удержала его на месте, – договорила я. – Наклонилась, цепочка расстегнулась и свалилась на мягкое покрытие. Поэтому звука мы не слышали.

– А потом амулет закатился под резиновый коврик, – закончил Влад. Подумал, качнул головой и повторил: – Блин!

Я крепко зажала настоящий амулет в кулаке. Я его теперь вообще из рук не выпущу.

– Знаешь, нам повезло, что он тогда с меня свалился, – сказала я. – Если бы его нашли у меня или у тебя, то мы с Динкой были бы уже не нужны.

– Ты имеешь в виду похитителей?

– Ну конечно! Они нас не трогают, потому что им нужен амулет. Позарез нужен, до печеночных колик!

– Но зачем?! – потрясенно спросил Влад. – Что в нем такого ценного? Кроме старины, конечно!

Я потянула Влада за рукав и снова усадила на каменный бордюр. Уселась рядом и рассказала приятелю все, что узнала от археологов, – о портрете Симеона Бекбулатовича с цепью на груди, о Лоре и ее отце, монгольско-японской экспедиции, разыскивавшей гробницу Чингисхана. А еще рассказала о бумагах, которые нашла вчера в доме Сашиной бабушки.

– Ничего себе! – сказал приятель, когда я закончила. – Вот она, заначка покруче фараоновой! Сечешь?

– Секу, – ответила я. – Я другого не пойму: на фиг Динке понадобился минералогический анализ куска горной породы из Монголии?

– Что, правда не понимаешь? – не поверил Влад.

Я развела руками:

– Ну, прости! Не все такие умные, как…

Тут я споткнулась и умолкла. Потому что Влад ткнул цепь мне прямо в нос.

– Вот! Смотри, слепая!

– На что мне смотреть?

Влад молча ткнул пальцем в камень. Я уставилась на пористый булыжник.

– Это горная порода. Поняла?

– Горная по… – Я вскрикнула и тут же зажала рот ладонями.

Влад торжествовал:

– Поняла? Осталось установить, где в Монголии нашли этот камень, – и все! Мы знаем, где похоронен Чингисхан! Твоя сестра, видать, с мозгами дружит. Не зря она заказала минералогический анализ горной породы. Молодец, девочка!

– Да, – согласилась я. – Динка, конечно, умница. Но тебе не кажется, что это как-то очень просто?

– Ничего себе просто!

– А буква «А»? Она тут при чем?

Влад отмахнулся. Он был возбужден и полон оптимизма.

– Да ну тебя на фиг! Не порть удовольствие! Как ты думаешь, если мы найдем гробницу, нам отдадут четверть стоимости клада?

– Размечтался!

– Ничего не размечтался! По-моему, я все логично объяснил! Не зря же эти уроды требуют амулет! Иначе им придется перекопать все монгольские горы!

Я попыталась остудить пыл приятеля:

– Влад, послушай! Я же рассказывала тебе об экспедиции! Японцы привезли с собой технику, которая находит иголку под землей на десятиметровой глубине!

Влад пожал плечами:

– Ну и что? В горы-то они не лазили? Искали на равнине!

Я задумалась. Чего не помню, того не помню. Кажется, в Интернете ничего не говорилось о горах. С другой стороны, археологи не глупее нас. Должны были сообразить, что, если есть такая чувствительная техника, нужно проверить все возможные места.

– Я прав? – спросил Влад.

– Не знаю, – задумчиво ответила я. – Но все равно все это слишком просто. И буква «А»…

Влад рассердился:

– Слушай, ты меня достала! Если еще раз скажешь про букву «А», я тебя линчую! Понятно?

Я кивнула. Но думать о ней не перестала.

Через полчаса машина Влада приобрела товарный вид. Мы уселись в салон, пахнувший освежителем воздуха, и поехали в магазин. Влад набрал полные пакеты продуктов и расплатился еще до того, как я успела достать кошелек. Меня кольнула совесть. В конце концов, у человека серьезные финансовые трудности. Нужно сделать так, чтобы наше дружеское общение не стоило ему денег. Но как это сделать? Про неприятности Влада я узнала от следователя, поэтому заикаться лишний раз не стоит. Черт, до чего деликатная ситуация! А Тонькины двести баксов так и лежат в моем кошельке неразменной монетой. Вернее, неразменными купюрами.

Влад загрузил пакеты с продуктами в багажник, уселся рядом со мной и спросил:

– Ничего не забыли?

– Да ты полмагазина скупил! – робко вякнула я. – Влад, ты бы не тратил столько денег…

– Мои деньги! – огрызнулся приятель. – На что хочу, на то и трачу!

Я заткнулась. Вот скажите, как я должна была поступить в данной ситуации? Мы доехали до дома. Влад приткнул машину к бетонному забору, достал из багажника покупки и включил сигнализацию. Бросил мне:

– Иди вперед.

Я послушно затопала к подъезду. Двор был пуст, подъезд тоже. Я немного побаивалась, что дома нас ждет привычный разгром, но в квартире было на удивление чисто. Неужели бумаги, которые я нашла вчера, похитителей больше не интересуют? Ответ на этот вопрос я получила, едва мы переступили порог. Первым делом я бросилась к телефону и позвонила Олегу Витальевичу. Следовало сообщить ему радостную новость о находке амулета. Но голос следователя был таким хмурым, что слова замерзли у меня на губах.

– Что-то случилось? – робко поинтересовалась я.

– Случилось, – ответил Олег Витальевич. – Дежурного милиционера стукнули по голове и украли из сейфа все наши копии.

– Да что вы! – ахнула я.

– Такие вот дела, – подвел итог Олег Витальевич. И тут же с тревогой спросил: – А почему вы звоните? Что-то случилось?

Я беззвучно сплюнула через плечо.

– Да нет, у меня хорошие новости. – И я рассказала о нашей находке.

Олег Витальевич встретил сообщение со сдержанным оптимизмом.

– Слава богу! Хоть один козырь у нас на руках! Лиза! Крепко держите амулет! Заныкайте его куда-нибудь в надежное место! У вас в квартире есть надежное место?

Я поскребла пальцем уголок рта.

– Вряд ли. Они у меня все перерыли, тайников не осталось. Но я что-нибудь придумаю.

– Придумайте, пожалуйста, – попросил следователь. – Ну, ладно. Звоните, если будут новости.

– Олег Витальевич! – поспешила я вклиниться с вопросом. – А что с тем милиционером? Он жив?

– Жив, жив. Правда, попал в больницу с сотрясением мозга, но врачи говорят, что все обойдется.

Я положила трубку на аппарат, повернулась к Владу, который слушал наш разговор, стоя в дверях.

– Умыкнули копии документов, – сказала я.

– Из сейфа? А милиционер? Спал на посту?

– Ничего он не спал! Его по голове звезданули! Слава создателю, что не насмерть. Он в больнице с сотрясением мозга.

Влад цокнул языком:

– Да, серьезные люди нам попались. Времени даром не теряют.

– И не говори, – согласилась я.

Влад потоптался на месте.

– Я там продукты разложил, – сообщил он мне. – Обед готовить будем?

– Обязательно. Ты пока поставь мясо вариться, а я сейчас подойду.

Влад кивнул и исчез. Я уселась на диван, сняла с шеи копию амулета и сравнила ее с оригиналом. Похоже. Даже очень похоже. Только камни разные. В Динкином амулете камень темный, пористый, с глубокими золотистыми искрами. А камень, который нашел Юрик, совсем другого цвета. Да и порода явно другая: сплошная, монолитная, без дырочек. И блеска никакого нет. Но, как правильно заметил Олег Витальевич, похитители настоящий амулет никогда не видели. То есть видели, но издалека. С такого расстояния подробности не углядишь. Я задумчиво взвесила амулеты в руках. И по весу одинаковые. То есть, может, и не совсем одинаковые. Но разница в глаза не бросается.

Да, наверное, прав Олег Витальевич. Нужно отдать похитителям копию и посмотреть, как они себя поведут. Если Динку отпустят – прекрасно! Я им отдам настоящий амулет с дорогой душой! Если же нет…

Вот тогда амулет станет нашей единственной козырной картой. Но какой картой! Козырным тузом! Приняв такое решение, я немного успокоилась. Поднялась с дивана, вышла в коридор, крикнула Владу:

– Я к соседке за мукой!

– Что? – не понял Влад и выглянул из кухни.

Но я уже открыла дверь и позвонила к Ане.

Дворничиха открыла не сразу. Увидела меня, расплылась в широкой улыбке.

– Лизавета! Привет! Как жизнь?

– Лучше не бывает, – ответила я. – А у тебя?

– Да какая у меня жизнь? Сплю, можно сказать, в обнимку с метлой! То ли дело ты… – Тут Аня умолкла. Ее взгляд уперся в кого-то за моим плечом.

Я обернулась. Влад караулил меня в раскрытых дверях квартиры.

– Здрасти, – поздоровалась Аня весьма двусмысленным тоном.

Влад удивился, но ответил вежливо:

– Добрый день.

– А вы теперь тут живете? – продолжала допрос настырная соседка.

– Теперь тут.

Мне надоело присутствовать мебелью при их разговоре, и я решительно вмешалась:

– Ань, у меня мука кончилась. В магазин бежать некогда, не одолжишь стаканчик?

– Да, конечно! – откликнулась соседка и исчезла в глубине квартиры.

Я вошла следом за ней, быстро огляделась вокруг.

Слева от дверей стоял большой шкаф, включавший в себя вешалку, обувную полку, и телефонную тумбу. Мебель была старого советского розлива, а потому имела вид массивный и крепкий. Я присела на корточки, нашла зазор между обувной полкой и полом. Вытащила из кармана амулет и быстро запихала его в эту щель. Только сначала удостоверилась, что запихиваю оригинал, а не копию.

Поднявшись, я столкнулась взглядом с Владом, наблюдавшим за операцией с лестничной площадки. Приятель широко улыбнулся и показал мне большой палец. Аня вернулась через минуту. В руках у нее был целлофановый пакетик с мукой.

– Вот, – сказала она, вручая мне пакет. – Хватит?

– Даже останется, – заверила я. И добавила: – Большое спасибо!

– Да ладно, – отмахнулась соседка. – Не за что.

– Есть за что! – горячо ответила я. – Очень даже есть! – Переглянулась с Владом, и приятель ответил мне понимающим взглядом.

Амулет был спрятан в надежном месте.

Два выходных дня прошли на удивление мирно.

Никто не тревожил нас звонками, никто не ломился в дверь и не стрелял в окна. Мы с Владом вели тихий, можно сказать, семейный образ жизни. Сидели дома, смотрели телевизор, читали книги, разгадывали кроссворды, пили чай, возились на кухне. Влад оставался у меня ночевать, чему я в глубине души была очень рада. Раскладушка прочно обосновалась на кухне, и от присутствия приятеля я извлекала двойную выгоду: он не только охранял меня, но и готовил завтрак.

До чего же было приятно проснуться утром от запаха свежезаваренного чая или свежесваренного кофе! Я впервые в жизни почувствовала себя не рабочей лошадью, а королевой. Впрочем, в моем представлении королева – это женщина, имеющая домработницу. К моему удивлению, присутствие мужчины в тесной однокомнатной квартирке не стало обузой. Влад оказался человеком спокойным, непритязательным, легко мирился с неудобствами и охотно помогал мне в домашних хлопотах. Все это было настолько приятно, что я с трудом отбивалась от мыслей о более близких отношениях.

– Он всего лишь друг! – втолковывала я себе днем и ночью. – Он слишком хорош для меня! Он привык к девушкам другого круга! Но несмотря на эти усилия, надежда, как тигр, выползала из своей клетки и готовилась сожрать меня всю, с потрохами.

Вечер воскресенья ознаменовался долгожданным событием. Мне позвонила Динка.

– Привет, сестренка, – сказала она как ни в чем не бывало.

Я была готова к ее звонку, но все равно с трудом сдержала слезы.

– Привет. Как ты, Динка? На здоровье не жалуешься? – с тревогой спросила я.

Динка засмеялась. Вот отчаянная голова!

– Я-то не жалуюсь, – ответила сестра, подчеркнув местоимение. Из чего я сделала вывод, что на здоровье жалуются те, кто ее караулит.

– Умоляю, будь осторожна!

– Не дрейфь, – отмела сестра мою заботу. И после секундной паузы спросила: – Ты нашла то, что я просила?

– Нашла, – ответила я.

– Умница! Тогда выходи из дома и дуй навстречу мне.

Я села на подлокотник кресла:

– Куда?

Динка помолчала ровно одну секунду. А потом ответила так, словно читала по бумажке.

– «Выйдите во двор. Рядом с вашим подъездом стоит мусорная урна. В ней лежит мобильный телефон. Возьмите его и ждите звонка. После того, как вам скажут, куда ехать, бросьте телефон обратно в урну и немедленно отправляйтесь. Если мы заметим, что вы кому-то позвонили, сестру больше никогда не увидите». Вот уроды, – заметила Динка, выходя из роли, – ошибок больше, чем слов! У вас русский – второй язык, что ли?

Вокруг трубки возникла возня, приглушенно вскрикнул какой-то мужчина, кто-то зашипел от боли.

– Дина! – закричала я.

Мне в ухо понеслись короткие гудки.

Трясущейся рукой я набрала номер Олега Витальевича.

– Они звонили, – сказала я без предисловия, как только следователь ответил.

– Назначили место?

– Нет, велели достать телефон из мусорной урны возле подъезда. Сказали, что если я после разговора с ними кому-нибудь перезвоню, то сестру больше не увижу.

– Кто с вами разговаривал?

– Динка. У меня такое ощущение, что ей дали текст, написанный на бумажке. Что мне делать?

– Значит, так, – начал следователь. – Сейчас выйдете из квартиры и хорошенько оглядитесь. Если подъезд будет пустой, подниметесь на последний этаж. Там вас проинструктируют.

– А если в подъезде будут люди?

– Тогда делайте все так, как вам сказали по телефону. Спускайтесь на улицу, вынимайте из урны аппарат и действуйте по инструкции. Понятно?

Я положила трубку, подхватила копию амулета и бросилась в прихожую. Влезла в босоножки, обернулась. Влад стоял в дверях кухни. Его лицо было очень бледным.

– Ну, – сказала я, стараясь говорить бодро, – пожелай мне удачи.

Влад подошел ко мне, взял меня за щеки и очень крепко поцеловал. Я заметила, что его руки немного дрожат. Боится. Он за меня боится.

– Все будет хорошо, – сказала я. – Ты не трусь.

Влад кивнул. Попытался что-то сказать – и не смог. Я открыла дверь и выскочила на лестничную клетку. Долгие проводы – лишние слезы. Сначала я заглянула в пролет. Потом поднялась на два этажа. Пусто. Я вызвала лифт. Вошла в кабину, нажала на кнопку самого верхнего этажа. Как только двери открылись, в кабину шагнул незнакомый человек и решительно отпихнул меня к стенке. Нажал кнопку первого этажа, а когда лифт тронулся, нажал на «Стоп».

Кабина повисла в шахте.

Человек присел, раскрыл маленький чемоданчик. Достал оттуда какой-то плоский предмет, расстегнул на мне джинсы и прилепил аппарат чуть пониже спины. Потом по моей спине потянулись какие-то тоненькие провода, незнакомец взъерошил мне волосы, что-то прилепил за ухо. Все это отняло буквально десять секунд, не больше. Незнакомец приказал мне знаком застегнуть штаны. Я покраснела и быстро выполнила приказ. Он все так же молча похлопал пальцами возле губ. Я поняла это, как просьбу что-нибудь сказать. Я кашлянула и неуверенно произнесла:

– Черт, застряла.

Незнакомец показал мне большой палец. Нажал на кнопку, лифт дрогнул и пополз вниз.

Он вышел на пару этажей ниже, на прощание все так же молча тряхнул меня за плечо. Я торопливо кивнула и улыбнулась дрожащими губами. Честно говоря, мне было очень страшно.

Лифт доехал до первого этажа, двери открылись. Я вышла из кабины, заглянула на верхнюю лестничную клетку. Вроде, никого. Я выскочила из дверей подъезда, рванула к мусорной урне. Выудила из нее небольшой телефонный аппарат, завернутый в целлофан, затравленно огляделась вокруг.

Никого.

Я ждала, сжав трубку в руке. Вот за занавеской мелькнуло лицо Влада. Я не осмелилась помахать ему рукой. Аппарат беззвучно завибрировал в моей руке. Я быстро открыла тоненькую крышку и сказала:

– Слушаю.

Бесполый металлический голос произнес:

– Торговый центр «Петровский». Знаешь, где это? Немедленно поезжай туда.

Мне в ухо понеслись короткие гудки.

Я топнула ногой. Сложила телефон и демонстративно швырнула его обратно в урну. Выскочила на дорогу, замахала рукой, останавливая машину. Машина остановилась сразу. Пожилой водитель распахнул мне переднюю дверцу.

Я наклонилась, спросила:

– К торговому центру «Петровский» подбросите?

– Запросто!

Я уселась на переднее сиденье и захлопнула дверцу. Вспомнила, что до сих пор не обменяла рубли, и с тревогой спросила:

– Ой, а можно сначала заехать в обменный пункт? У меня только доллары.

– Не волнуйся, – сказал водитель. – За все заплачено.

Я уставилась на него. На губах водителя порхала легкая усмешка. У меня с кончика языка уже свисал следующий вопрос, но я удержала его огромным волевым усилием. Было бы большой глупостью спросить: «Вы из милиции?» А если не из милиции? Если это человек с противоположной стороны?

Машина выехала на Кутузовский проспект и поползла по загруженной трассе. Вот справа нарисовался торговый центр. Я взялась за ручку, попросила:

– Здесь остановите.

– Сиди! – сказал водитель.

– Но мне нужно…

– Я сам знаю, куда тебе нужно!

Все смешалось в моей несчастной голове. Одно я помнила твердо: похитители велели мне прибыть в торговый центр «Петровский». А если я туда не приеду, то больше не увижу свою сестру.

Не раздумывая, не примериваясь, я открыла дверцу и на ходу выпала из машины. Мне вслед понеслась приглушенная брань, сзади взвизгнули тормоза. Я откатилась поближе к тротуару, поднялась и бегом бросилась к ярко освещенному входу в магазин. Миновала стеклянные двери, нырнула в первый попавшийся отдел и только там перевела дыхание.

Народу в магазине было немерено. Неудивительно, ведь сегодня выходной. А «Петровский» – это не только магазин, здесь еще полно всяких кафешек, закусочных и маленьких ресторанчиков. В общем, место, которое охотно посещают семейные люди с детьми. Особенно в выходные дни. «Интересно, как меня найдут?» – только и подумала я, окинув взглядом разноцветную толпу вокруг.

Впрочем, это не моя проблема.

На всякий случай, я решила не уходить далеко от входа. Вернулась к стеклянным дверям, выглянула наружу. Машины с обманчиво добродушным водителем не было видно. Но это еще ничего не гарантировало. Я выбрала место рядом с двумя охранниками, села на стул и незаметно ощупала спину. Пальцы наткнулись на плоскую коробочку под джинсами, и я с облегчением вздохнула. Микрофон на месте. Значит, я не одна. Меня слышат.

Я наклонилась, словно отряхивала джинсы, и сказала, почти не шевеля губами:

– Меня чуть не украли. Вырвалась у торгового центра «Петровский». Здесь свидание.

Больше говорить ничего не стала. Выпрямилась и принялась с интересом разглядывать обстановку вокруг. Впрочем, просидела я недолго. Ко мне подошел человек, похожий на менеджера. У него на лацкане пиджака болтался какой-то бейджик. Я решила, что нарушила какое-то магазинное правило, и поднялась навстречу незнакомцу с искательной улыбкой.

– Я только на минутку присела, – начала оправдываться я, решив, что стул поставлен для персонала.

Но тот не стал слушать моих оправданий, очаровательно улыбнулся и пригласил:

– Идите за мной.

– Куда? – глупо спросила я.

Мужчина взглянул на меня еще раз, уже без улыбки. Я торопливо шагнула к нему.

Он понял, что я готова подчиняться, и пошел вперед, ловко лавируя среди многочисленных посетителей. Я семенила за ним, стараясь не потерять из виду серый костюм. Мы дошли до второго выхода из магазина. Незнакомец оглянулся на меня, толкнул дверь и вышел на улицу. Я выскочила следом. Мужчина взял меня под руку и повел к автостоянке. Все это происходило в каком-то жутком молчании, от которого по спине бегали колючие ледяные мурашки. Он подвел меня к красному «фольксвагену». Машина была настолько яркой и заметной даже в темноте, что вызвала у меня удивление. Похоже, похитители не очень стараются маскироваться.

Мужчина галантно распахнул передо мной дверцу, усадил на переднее сиденье, обошел машину, уселся за руль, тронул педаль сцепления, выжал газ. Мы выкатили из ряда и влились в поток машин на Кутузовском проспекте.

Я хотела спросить о сестре, но незнакомец молча приложил палец к губам. Понятно. Мне велели молчать. Это плохо. Как Олег Витальевич узнает, куда мы едем? Правда, я надеялась, что меня не только слышат, но и видят. Наверняка за нами сейчас едет какая-нибудь неприметная машина сопровождения. Потеряться в потоке я не боюсь: на такой машине это попросту невозможно. Все-таки странно, что они выбрали такой яркий автомобиль. Не нашли что попроще?

Пока я раздумывала, машина въехала в арку огромного дома на Кутузовском проспекте. Надо же, как все компактно расположено! Неужели Динка все это время была так близко от меня?

Незнакомец остановил машину во дворе, выключил зажигание и сделал мне знак выходить. Я послушно вылезла наружу, хлопнула дверцей. Осторожно огляделась вокруг, но никого не заметила. Двор был битком набит машинами, за нами никто в арку не въехал. Получается, за мной не наблюдают? Я немного приуныла. Но тут мужчина подхватил меня под руку и повлек к крайнему левому подъезду. Все так же молча мы вошли в лифт и поехали на последний этаж. В кабине мужчина подал мне записку. В ней было написано следующее: «Не разговаривайте. Как только выйдем из лифта, поднимайтесь по лесенке на чердак». Я прочитала инструкцию, кивнула. Мужчина отобрал у меня записку, достал из кармана зажигалку и подпалил край небольшой бумажки. Она сгорела мгновенно и дотла. Незнакомец бросил обрывок на пол и затоптал его. Мы вышли из лифта, я огляделась. Заметила сбоку железную лесенку, ведущую на чердак. Сопровождающий молча подтолкнул меня. И я полезла вверх.

Люк над моей головой открылся мгновенно и бесшумно. Чьи-то руки подхватили меня под мышки, помогли взобраться на чердачный пол. Мой конвоир ловко влез наверх сам без посторонней помощи.

Второй мужчина, ждавший наверху, быстро провел руками вдоль моей спины и ниже. Я хотела возмущенно вскрикнуть, но мне тут же закрыли рот. Минуту мы пялились друг на друга. Потом второй незнакомец медленно отнял руку от моих губ и приложил палец к своему рту.

Тишина! – требовал это жест. Я кивнула. А что я еще могла сделать?

Мой конвоир ловко содрал с меня микрофон и плоскую коробочку. Разорвал тоненькие провода, швырнул все в угол.

– Вот так, – сказал он, улыбаясь. И я поняла, что можно говорить.

Второй мужчина бросил мне пакет.

– Переодевайся! – велел он.

Я заглянула внутрь. Кажется, в пакете лежало платье.

– Прямо здесь переодеваться? – спросила я, чтобы выиграть время и сообразить, что делать дальше. – Может, сразу заберете амулет, и все? – Я потеребила на шее железную цепь с камнем.

– У тебя ровно одна минута, – отрезал второй.

Мой первый конвоир уже стаскивал с себя пиджак и рубашку. Я вздохнула и подчинилась приказу.

Должна заметить ради объективности, что на мои прелести никто из мужчин не пялился. Они о чем-то шептались в углу, не обращая на меня никакого внимания. Мой первый конвоир быстро переоделся в потертые голубые джинсы и майку, сменил ботинки на кроссовки. Мне досталось светлое платье в крупный горошек. Размер подошел идеально, и я даже немного расстроилась из-за отсутствия зеркала. Мне давно хотелось иметь платье в горошек, а тут такой случай!

– Готова? – спросил конвоир.

Я кивнула. Конвоир бросил мне второй пакет. Я заглянула в него. Парик. Роскошный платиновый парик из натуральных волос. Даже страшно подумать, сколько он стоит.

– Быстро надевай! – прошипел второй конвоир. Он нравился мне гораздо меньше первого. Первый конвоир был намного обходительнее.

Я натянула на голову чужие волосы, как шапку. Поправила челку, провела руками по длинным прядям. Нет, это просто безобразие, что тут нет зеркала! Интересно, как я выгляжу?

Первый подошел ко мне, придирчиво вгляделся в мое лицо. Достал из кармана очки с прозрачными стеклами в дорогой оправе, надел мне на нос. Стекла оказались обыкновенными. Он еще раз окинул меня взглядом и остался доволен.

– Очень хорошо. Вы прекрасно выглядите.

– Спасибо, – не удержалась я.

Первый, как фокусник, достал откуда-то небольшую дамскую сумочку и протянул мне.

– Амулет снимите, – велел он.

Я послушалась.

– Положите его в сумку и повесьте через плечо.

Я снова выполнила приказание. А сумочка-то не дешевая! Я такие видела в «Робинзоне». Стояла, рассматривала ценник и прикидывала, сколько она будет стоить на распродаже.

– Идите за мной, – велел конвоир.

Я думала, что он вернется к чердачному люку, но он двинулся вглубь сумрачного помещения. Я покорно засеменила следом, придерживая локтем сумку с амулетом. Мы шли и шли, а конца пути все не было. Несколько раз нам пришлось пролезать в дыры, пробитые в стенах. Одним словом, мы прошли такое длинное расстояние, словно обошли весь дом по крыше. Впрочем, впоследствии оказалось, что так оно и есть.

Наконец мой конвоир нашел крышку чердачного люка, открыл ее и сделал мне знак спускаться. Я оценила его галантность. Ведь сейчас на мне было платье, а не брюки, поэтому мужчина, идущий впереди, мог поставить меня в неловкое положение. Я спустилась по точно такой же лестнице, как и первый раз. Вот только подъезд был совсем другой. Я поняла это по номерам квартир на дверях.

Незнакомец бесшумно спустился следом, взял меня под локоть, подвел к лифту. Постоял, прислушиваясь к звукам внутри шахты, удовлетворенно кивнул. Нажал кнопку вызова, и тут же раздалось сердитое гудение потревоженного механизма. Через несколько секунд перед нами раскрылись двери ярко освещенной кабины. Мы спустились, подошли к дверям подъезда. Я незаметно огляделась вокруг. Меня не оставляла надежда, что я нахожусь под присмотром не только похитителей.

Но подъезд был совершенно пуст.

Конвоир снова бросил на меня придирчивый взгляд. Поправил парик, одернул на мне платье. Он вел себя как заботливая мамаша, собирающая дочку в школу.

– Сейчас из подъезда сразу направо, – начал он шепотом. – Через арку выйдете на улицу. Потом снова сверните направо и идите вдоль улицы, только очень медленно. К вам подойдут. Все понятно?

Я кивнула.

– Предупреждать, что нельзя никому звонить, я даже не стану, – продолжал конвоир. – Сами все понимаете. Ну, всего хорошего, – попрощался конвоир. Открыл подъездную дверь и выпустил меня во двор.

Я вышла, огляделась кругом. Что ж, мои подозрения вполне оправдались. Подъезд, в который мы вошли, находился в противоположном конце дома. Красный «фольксваген» спокойно стоял между двумя иномарками. Двор был пуст. Я тихонько вздохнула, поправила на плече ремень сумки и двинулась к арке, вышла на Кутузовский, свернула вправо. Немного постояла, давая возможность себя увидеть, и медленно двинулась по направлению к Киевскому вокзалу.

Я прошла не меньше тридцати шагов, но меня никто не остановил. С каждым шагом меня все сильнее охватывала паника. В чем дело? Меня потеряли из виду? Что-то изменилось? Похитители передумали? А амулет? Он что, им больше не нужен? Я незаметно ощупала сумку. Копия амулета была на месте. Я остановилась, чувствуя себя женой Лота. Интересно, что будет, если я оглянусь?

– Иди вперед, – сказал мужской голос за спиной.

Меня охватило дикое облегчение. Слава богу, похитители не потеряли меня из виду! Какое счастье! Я послушно затопала вперед. Возле развилки третьего транспортного кольца меня придержали за локоток. Я упорно смотрела вперед и лица сопровождающего меня человека не видела.

– Садись в машину, – произнес все тот же обезличенный голос.

Я увидела, как распахнула дверь неприметной «десятки» с заляпанными стеклами и грязными номерами. Наверное, именно эту машину заметил Влад, когда гнался за человеком, ударившим его. Я уселась на заднее сиденье, неизвестный, шедший позади, уселся рядом. Дверца захлопнулась, машина рванула с места. Я потеряла равновесие и чуть не свалилась на своего спутника. Машинально сказала:

– Извините.

Спутник не ответил. Я наконец посмотрела на него. Почувствовав мой взгляд, мужчина повернулся ко мне, и я увидела под правым глазом свежий синяк. Меня охватила дикая злоба.

– Как глазик? – поинтересовалась я. – Не болит?

– Заткнись.

– А коленка? Не беспокоит?

Бандит вдруг схватил меня за ногу. Я так поразилась, что даже не успела сообразить, на фиг ему это нужно. Может, хочет садануть меня по колену, чтобы не обидно было? Но тут правое бедро укусила пчела, и я поняла, что мне сделали укол.

Минуту я сидела очень прямо, глядя перед собой широко раскрытыми глазами. Потом, несмотря на все мои усилия, веки начали тяжелеть и смыкаться. Я поборолась еще минуты две, а потом мое тело обмякло. Глаза закрылись, я откинулась на спинку сиденья и поплыла куда-то по течению медленной полноводной реки.

– Лиза!

Даже в состоянии полусна я поняла, что это голос Дины. Попыталась разлепить веки, и у меня получилось.

Динкина голова плавала где-то наверху. Интересно, почему сестра смотрит на меня сверху вниз? Мы примерно одного роста!

– Лиза, ты меня видишь?

– Динка! – прошептала я.

Сознание окончательно прояснилось, и я обнаружила, что лежу на полу в странном помещении без окон. Моя голова покоилась на коленях сестры.

Я с трудом завозилась, пытаясь подняться. Динка обхватила мои плечи и помогла сесть. Я огляделась вокруг. Похоже на подвал. Только я еще никогда не видела подвалов с бронированными дверями, как в банке.

– Как ты? – с тревогой спросила Динка.

Я окончательно пришла в себя. Повернулась к сестре, обняла ее за шею и прижала к себе.

– Дина! Наконец-то!

Сестра выждала секунду для приличия и отпихнула меня в сторону. Узнаю Динку. Ершистая и колючая, как ежик.

– Да ладно! Что за нежности!

Я подавила вздох. Телячьи нежности сестра не переносит примерно с пятого класса. Динка поднялась с пола и вернулась с бутылкой воды.

– Прости, посуды нет, – сказала она. – Придется пить прямо из горлышка.

Я схватила бутылку, сделала торопливый жадный глоток. Чуть не захлебнулась, отняла бутылку от губ и раскашлялась. Вытерла рот, мокрый подбородок, отряхнула руки. Ну вот. Теперь я окончательно пришла в себя. Я уселась поудобнее, прислонилась спиной к стене и поманила Динку. Сестра послушно уселась рядом. Я убрала с ее лица длинные спутанные пряди волос. Слава богу, сестра почти не изменилась. Только немного похудела, и все.

– Как ты? – спросила она.

– Я нормально. А ты?

– Я тоже.

Я кашлянула.

– Если бы ты только знала, как я рада!

– Чему? – спросила Динка безнадежным голосом.

– Тому, что мы, наконец, вместе.

– Глупая, нас могут убить!

– Не убьют, – сказала я уверенно.

– С чего ты так решила? Амулет-то у них! Следовательно, мы им больше не нужны, – подвела Динка невеселый итог.

Я обвела взглядом полутемное помещение. Тусклая лампочка под потолком не разгоняла мрак, а только слегка разбавляла его мутным пыльным светом. Вроде, никаких видеокамер, никаких подслушивающих устройств.

– Ну, это как сказать! – не согласилась я. – Я бы на их месте нас холила и лелеяла. Глядишь, еще понадобимся.

Динкина бровь медленно поползла вверх. Пару секунд сестра не отрываясь смотрела мне в глаза. Я кивнула, отвечая на невысказанный вопрос. Динка хмыкнула и прислонилась спиной к стене.

– Как с тобой обращались? – поинтересовалась я.

– Ты имеешь в виду, не изнасиловали ли меня? – спросила Дина.

Я смущенно отвела глаза в сторону. Способность сестры называть вещи своими именами иногда повергает меня в шок.

– Да попытался один…

Я схватилась за сердце:

– Дина!

Сестра засмеялась:

– Все в порядке, не волнуйся! Что ж ты думаешь, я зря пять лет ходила на курсы самообороны? Нам там показывали одну точку… Пнешь в нее – и все. Полная потеря потенции до самой смерти! – Сестра помолчала и добавила со скромной гордостью: – Вот я и пнула. По-моему, точно попала.

– Дина! – повторила я, но уже с укоризной.

– Ты что, не довольна? – удивилась сестра. – Ублюдка пожалела? Подумай сама:зачем таким уродам размножаться? По-моему, я оказала обществу большую услугу!

Я не выдержала и засмеялась.

– Вот так-то лучше, – с удовлетворением отметила сестра.

Я нашла ее руку и крепко пожала:

– Я тобой горжусь!

– Я сама собой горжусь, – ответила Динка. – Только знаешь что? Лучше бы ты сюда не попадала. Нас отсюда вряд ли выпустят, сестренка!

– Ну, это мы еще посмотрим!

А про себя я подумала: какое счастье, что Олег Витальевич уговорил меня спрятать настоящий амулет!

– Ты передала привет Сашке?

– А как же! – ответила я. И добавила вполголоса: – И не только Сашке. Анне Михайловне тоже передала.

Динкины глаза сверкнули в темноте.

– Нашла?

Я утвердительно наклонила голову.

– Молодчина! – одобрила Динка. – Опередила ублюдков!

– Ненадолго, – призналась я. – Они все равно получили копии.

Я и рассказала сестре все, что произошло тем вечером. Динка выслушала меня терпеливо, не перебивая. А потом заметила:

– Ну, тогда действительно, все. У них есть ключ к разгадке.

– Не спеши, – ответила я, приложила палец к губам и обвела стены многозначительным взглядом.

Динка огляделась по сторонам следом за мной.

– Да, – сказала она, – это вполне возможно.

– Поэтому будем осторожны, – завершила я.

Мы немного помолчали.

– Объясни ты мне, ради бога, что это был за белый лимузин? И почему к Лоре вместо тебя приехала Саида?

– Она меня на дороге подкараулила, – ответила Динка. – Сказала, что едет в гости в тот же дачный поселок, но у нее машина сломалась. Ну я смотрю, и правда, стоит на обочине какой-то черный «мерседес». Естественно, я предложила ее подвезти. Она села рядом со мной. Не успела я опомниться, как Саидка вырубила меня уколом. Очнулась уже тут. Кстати, а откуда ты знаешь, что вместо меня у Лоры была Саида?

Я вспомнила посещение морга и содрогнулась.

– Ее убили.

Сестра вскочила и заметалась по подвалу. Наконец остановилась напротив меня и сурово спросила:

– Его поймали?

– Кого? Убийцу?

– Да какого убийцу! – отмахнулась Динка. – Того, кто все это организовал!

Тут настал мой черед вскочить.

– А ты знаешь, кто все это организовал? – спросила я дрожащим голосом.

– Конечно! А ты не знаешь?

– Нет…

Сестра не мигая смотрела на меня. Ее глаза мерцали в полумраке, как у кошки.

– Тогда я, пожалуй, воздержусь от объяснений, – медленно произнесла она. – Иначе у тебя не будет шансов отсюда выйти.

– Я без тебя все равно никуда не пойду. Так что можешь рассказать мне все, как есть.

– Нет!

– Дина! – сказала я железным голосом. – Раз в жизни послушай меня! Я твоя старшая сестра! Я за тебя отвечаю!

Дина вздохнула. Я взяла ее за руку.

– Говори, – повторила я мягко и убедительно. – Поверь, я спрашиваю не из любопытства. Мне нужно знать все точно, чтобы использовать наш козырь.

– А у нас есть козырь? – спросила она. – Я тебе намекнула, – сказала она угрюмо. – Помнишь, когда звонила в первый раз?

– Ты что-то сказала про букву «Т». Ты имела в виду дом Анны Михайловны?

– Я так и думала, что хотя бы одну разгадку ты найдешь, – сказала Динка. – А кроме этого тебе в голову ничего не приходит?

– Нет.

Динка снова тяжело вздохнула. Уселась на пол, обхватила колени двумя руками. Я примостилась рядом с ней.

– Примерно восемь месяцев назад я получила письмо от отца… – начала Динка.

– И ничего мне не сказала! – укорила я.

– Я не хотела тебе мешать. У тебя тогда начала налаживаться личная жизнь.

– Дура! – ответила я. – Да на фиг мне какой-то посторонний мужик?! Пусть катится ко всем чертям! Я его давно бросила!

Дина посмотрела на меня с каким-то странным выражением, которое я не смогла определить. И после короткой паузы продолжила:

– В письме отец просил прощения за то, что бросил меня сразу после рождения. Писал о том, чем занимался эти годы, как бродил по свету, попал в Англию. Оказывается, в начале девяностых годов его занесло в Монголию. Отец сменил множество занятий, а потом прибился к одной археологической экспедиции. Что она искала, ты, конечно, знаешь.

– Могилу Чингисхана.

– Вот-вот! Отец командовал рабочими. Там он близко сошелся со своей будущей женой…

– Лорой Ривз, – договорила я.

– И это знаешь? – удивилась Дина.

– Знаю. И то, что она наполовину русская, и кто ее отец. Кстати, на каком языке вы общались? На русском или на английском?

– На английском, – ответила Дина. – Но я уверена, что она прекрасно понимает русский язык. Отец советовал ей не доверять.

– Ничего себе! – поразилась я. – Не доверять его же собственной жене!

Дина потеребила обтрепанный край джинсов.

– Знаешь, я думаю, что отец умер не своей смертью, – сказала она.

– Даже так?

Дина молча кивнула. Я перевела дыхание. Ай да Лора! Ай да английская леди!

– Выходит, все это организовала Лора? – спросила я.

Динка снова посмотрела на меня все тем же странным взглядом.

– Что ты молчишь?

Динка шмыгнула носом:

– В общем, она в этом тоже замешана. Но у Лоры появился один сильный конкурент.

– Кто? – спросила я.

– Не торопись, – ответила Динка. – Дойдем и до этого. В общем, после того, как я получила письмо, вокруг меня начала твориться какая-то чертовщина. Сначала на улице пристал колдун, стал предлагать бешеные деньги за мой амулет. Потом я стала замечать, что вещи в квартире лежат не так, как я их обычно кладу. Как будто кто-то рылся в доме, пока меня не было. Поэтому я спрятала письмо отца в коробке с чайником, а амулет отнесла к тебе домой. На всякий случай. Я тогда еще не все сообразила, не знала, какую роль он играет в этой истории.

– Разве Ибрагим тебе этого не написал? – спросила я.

Дина покачала головой:

– Отец написал очень осторожное письмо. Сплошные намеки и иносказания. Я пару месяцев ломала голову над его содержанием. Потом, когда поняла, что можно отыскать с помощью моего амулета, испугалась.

– Испугалась? – не поверила я. – Ты испугалась?!

– А что я, не человек? – огрызнулась Динка. – Конечно, испугалась! Особенно когда сообразила, что есть и другие охотники за кладом!

– Почему ты мне ничего не рассказала?!

– Я хотела, – ответила Динка. – Думала, съезжу к Лоре, поговорю с ней начистоту. А потом расскажу все тебе.

– Ненормальная! Почему ты не предупредила, что едешь к этой гадюке?! Ты же понимала, что ехать опасно! Трудно было мне позвонить?

– Я звонила, – угрюмо ответила Динка. – Несколько раз звонила, и днем и вечером, перед отъездом. Дима сказал, что тебя нет дома.

– Меня нет дома? – поразилась я. – А где же мне быть, как не дома? Ты звонила в пятницу?

– В пятницу, в пятницу.

Я пожала плечами:

– Странно. Я была весь день дома. Интересно, почему Димка мне не передал трубку?

– Потому что именно он заказал для меня белый лимузин, – ответила Дина.

Сначала я не сообразила, что она имеет в виду. А когда сообразила, то даже привстала с пола:

– Что?!

– Что слышала. Я ему, как последняя дура, растрепала о том, что еду к Лоре. А он меня и спрашивает: «На чем же ты доберешься?» Я отвечаю: «На такси». Тут Димка и говорит: «Знаешь, лучше я тебя отправлю в представительской тачке. Есть у нас в компании белый лимузин, держим для особо ценных клиентов. Прибудешь с шиком». Я и купилась.

Динка в очередной раз шмыгнула носом.

– Купилась даже не на тачку, а на то, что платить за нее не нужно. Забыла, идиотка, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Я застонала:

– Не могу поверить!

– А ты поверь. Говорю ему, как дурища: «Передай Лизе, что я поехала к Лоре». «Как же, – отвечает, – непременно передам!»

Я с силой долбанула себя по коленям.

– Господи, какая же я кретинка!

– Не волнуйся, я не умнее тебя, – утешила Динка. – Сообразила все уже здесь, когда пришла в себя после укола.

Я прошлась по тесному подвалу. Меня душила бешеная слепая ярость. Вот почему этот негодяй так добивался моего возвращения! Чтобы держать ситуацию под контролем! Чтобы иметь меня в нужный момент под рукой! Подонок!

– Как ты думаешь, откуда он узнал об этой истории? – спросила Дина. – Димка же редкий болван и никем, кроме себя, в жизни не интересуется! Тем более, историей! Откуда ему знать про поиск гробницы?

Я развела руками и честно ответила:

– Понятия не имею!

Дина побарабанила пальцами по колену:

– Как бы там ни было, они с Лорой конкуренты.

– А зачем ему понадобилось тебя похищать? – спросила я.

– Лора попросила меня привезти амулет. Якобы она хочет показать его какому-то специалисту по древностям. Я пообещала, но потом решила сделать вид, что забыла амулет дома. В конце концов, отец не случайно просил не доверять своей женушке.

– Значит, Димка решил перехватить амулет? – спросила я.

Динка кивнула:

– Получается, так. Впрочем, думаю, что он хотел убить одним выстрелом двух зайцев. Поэтому и купил Саидку. Мы ведь с ней похожи.

– Она даже волосы перекрасила, – тихо сказала я.

– Я заметила, – подтвердила Динка. – Значит, твоему благоверному нужно было заслать к Лоре казачка. Вместо меня, понимаешь?

– Лора догадалась, что это была не ты, – сказала я. – Она заметила, что у Саидки синие линзы в глазах.

– Выходит, Саидку убила она?

Я покачала головой:

– Не думаю. Зачем ей было убивать? Амулета у Саиды не было, никакого компромата на Лору она не раздобыла. Лора – тетка ушлая, в разговоре наверняка не откровенничала: догадалась, что казачок засланный. Я думаю, что Саиду убил совсем другой человек. Вернее, не человек. Ублюдок.

– Тот, который ее купил, – сказала Динка.

– Вот именно. Чтобы она уже ничего никому не могла рассказать.

Динка опустила голову на колени, обхватила их руками и стала похожа на сестрицу Аленушку.

– Как ее убили?

Я вспомнила синие пятна на тонкой девичьей шее и помотала головой. Не могу об этом говорить.

– Скажи мне! – упорствовала Динка.

Я с усилием разомкнула губы и прошептала:

– Задушили.

– Он! Это тварь, которая работает на Димку. Есть у него один амбал в два метра ростом. Садист и наркоман. Ему убить – раз плюнуть.

Я вспомнила здоровенного орангутана в черной шапке, который звезданул меня ногой в ребро. Вспомнила нечеловеческую силу здоровых лап, вспомнила, с каким голодным сожалением он смотрел на меня перед уходом. Выходит, нападение на мою квартиру тоже устроил Димка.

Тварь. Если бы я могла сообразить все это раньше!

– Я намекала тебе, – сказала Дина, словно прочитав мои мысли.

– Тупой и еще тупее? – спросила я. – Буква «Т»?

– Я долго думала, как подать тебе хоть какой-то знак. Решила, что упомяну букву «Т». Все равно ты о чем-нибудь догадаешься: или о форме дома, или о Димке.

– Веришь, я вспомнила, как ты его называла, – сказала я. – Только никак не связала это со всеми событиями. – Еще раз звезданула себя по коленям и злобно сказала: – Дура!

– Прекрати, – велела Динка. – А теперь, давай рассказывай, откуда у тебя синяк под глазом.

Я вздохнула, уселась поудобнее и начала рассказ. Но вы все это уже знаете, так что повторяться не буду.

Мы говорили еще очень долго. А потом улеглись на тощий матрас в углу и уснули. Несмотря на всю серьезность положения, на сердце у меня было гораздо спокойнее, чем раньше. Отчасти потому, что я узнала правду. Отчасти, что Динка была рядом со мной, целая и невредимая. Я мысленно поклялась любым способом вытащить ее отсюда. И если мне предложат ради этого продать душу, я задумываться не стану.

Продам.

Два дня после моего похищения прошли на удивление мирно. Распорядок дня в неволе был следующим: утром нас с Динкой по очереди выводили в туалет. Мыться не позволяли. Потом открывалась дверь, и человек с фингалом под глазом ставил на пол поднос. На завтрак полагалась чашка овсянки, разведенная кипятком, без сахара и соли. Вечером нас снова выводили в туалет и кормили ужином. На ужин давали небольшой кусок курицы и какие-нибудь овощи. Кроме того, в нашем распоряжении была двухлитровая бутыль с водой. Когда вода заканчивалась, мы ставили ее перед дверью. Тюремщик, принося завтрак или ужин, забирал бутыль, наполнял ее и снова отдавал нам. Из чего я сделала вывод, что наша жизнь все еще представляет некоторую ценность.

Третьи сутки начались как обычно: нас по очереди вывели в туалет. Динку отправили обратно в подвал, а меня почему-то задержали у двери. Тюремщик с фингалом запер дверь за Динкой и процедил сквозь зубы:

– Иди за мной.

Динка отчаянно заколотила в дверь руками и ногами.

– Лиза!

– Дина, все в порядке! – громко ответила я. – Сиди спокойно, жди меня! Все будет хорошо, слышишь?

Тюремщик гнусно ухмыльнулся.

– Как же, – прошипел он. – Дождется она!.. – Повернулся и пошел вперед по длинному коридору.

Я пошла следом, оглядываясь вокруг.

Дом был старый, но вполне комфортабельный. Судя по всему, люди здесь жили постоянно и зимой и летом, потому что коммуникации были в порядке и работали исправно. Окна в комнатах не были завешены, и это натолкнуло меня на грустные выводы. Если тюремщики не прячут от нас ни место, где мы находимся, ни свои лица, значит, они не боятся, что мы сможем их опознать. Выходит, Дина была права, когда говорила, что выйти на свободу нам вряд ли удастся.

С другой стороны, нас все еще кормили, пускай и скудно. Значит, складывать лапки рано. Все может перемениться, когда обнаружится, что я отдала поддельный амулет. Вот тогда я и разыграю свой единственный козырь. И разыграю его с максимальной выгодой.

Похоже, что этот момент настал.

Тюремщик остановился у деревянной двери, постучал, но дожидаться ответа не стал и втолкнул меня в полутемную комнату.

Я споткнулась о край ковра и чуть не свалилась на пол. В последний миг ухватилась за спинку кресла и удержала равновесие. Из кресла тут же поднялся человек, повернулся ко мне и неторопливо сложил руки на груди. Я была готова к этой встрече, поэтому сказала совершенно спокойно, даже весело:

– Привет, Димка!

Бывший гражданский муж рассматривал меня с брезгливой усмешкой.

– Ты по-прежнему шагу не можешь сделать, чтобы что-нибудь не сломать или не разбить, – сказал он.

Я всплеснула руками в притворном ужасе:

– Господи! Снова нанесла тебе материальный ущерб! И как я только могла! Потревожила столетнюю пыль на этом засранном половике!

– Ничего он не засранный! – запальчиво возразил Димка, но тут же спохватился и засмеялся.

Я осмотрелась.

Похоже на рабочий кабинет. У стены стоит письменный стол, рядом с ним приткнулся небольшой книжный шкаф. Я подошла к нему, провела рукой вдоль книжный корешков. Надо же! Сплошняком исторические труды! Я обернулась к Димке, с интересом спросила:

– Это все твое?

– Мое, – подтвердил бывший муж. – А что?

Я хмыкнула:

– Ничего. Просто вспомнила, как объясняла тебе, кто такой Катон. Ну и идиоткой же я была!

– Это точно, – подтвердил Димка с удовольствием. – Ты была, есть и будешь идиоткой. Потому что всегда уверена в собственном превосходстве.

– Это мне урок на будущее, – заметила я. – Учту, спасибо.

Димка засмеялся:

– А ты уверена, что оно у тебя есть, это будущее?

– Конечно, – ответила я спокойно. – Во всяком случае, у меня есть надежда. Ведь ты уже понял, что получил только копию, а не настоящий амулет?

Димкино лицо предательски дрогнуло. Ясно. Мой обман раскрыт. И сейчас бывший муж судорожно соображает, как бы поудачнее со мной поторговаться.

– Не ожидал от тебя такой прыти, – заметил он осторожно.

– Это потому, что ты тоже всегда уверен в собственном превосходстве, – вернула я комплимент.

– Учту на будущее.

– Если оно у тебя есть, – отпарировала я. Засмеялась и заметила: – Эллипс получился.

Димка промолчал. Указал мне на второе кресло, стоявшее немного в отдалении, и пригласил:

– Поговорим.

Я плюхнулась на мягкое сиденье, с наслаждением потянулась. Ребро с трещиной напомнило о себе всплеском боли, но я даже не поморщилась. Незачем Димке знать о моих слабых местах.

– Хорошо-то как! – сказала я.

– Хорошее может быстро кончиться, – заметил Димка. – Мне не нравится, когда меня водят за нос.

– Мне тоже не нравится, – ответила я. Наклонилась, заглянула бывшему мужу в глаза и спросила:

– Ты ведь и не собирался отпускать Динку, правда?

Димка отвел глаза в сторону и, в свою очередь, уселся в кресло. Закинул ногу на ногу. Аккуратно подернул отглаженную брючину.

– Что ты хочешь? – спросил он.

– Только то, что ты мне пообещал. Отпусти Дину.

– Ты сама понимаешь, что это невозможно, – угрюмо скривил губы Димка. – Она все знает.

– И я все знаю. Следовательно, наша судьба решена. Ради чего мне стараться? Ради твоего благополучия? Не смеши меня!

Димка неуверенно побарабанил пальцами по колену. Знаю этот жест. Он всегда означает, что Димка готов сказать какую-то мерзость. Я поторопилась его опередить:

– Только умоляю тебя, не надо мне угрожать! Интересно, что может напугать человека, приговоренного к смерти? Пытки? Ну что ж, попробуй. Тогда ты точно ничего не получишь: ни амулета, ни сведений о нем. Только я знаю, где спрятан настоящий камень. – Я помолчала, давая Димке возможность осмыслить информацию, и небрежно спросила: – Кстати, а как ты узнал о поиске гробницы? Не помню, чтобы ты увлекался историей!

Димка вскинул на меня хмурый взгляд. Поджал губы и недовольно процедил:

– Случайно. Помнишь, мы заезжали к твоей сестре за какими-то тряпками? Вот пока вы на кухне шушукались, я от скуки поворошил бумажки на письменном столе. Нашел письмо ее папаши и кое-что успел прочитать.

Я укоризненно покачала головой:

– Не зря говорят, что нельзя читать чужие письма! Посмотри, до чего тебя это довело! До убийства!

Димка бросил на меня трусливый взгляд.

– Я никого не убивал!

– Своими руками – нет, – согласилась я. – Ты только заказал несчастную девушку. Что, скажешь, я не права?

Димка улыбнулся:

– Ну что ты! Ты так гордишься своей проницательностью, что я не стану тебя огорчать! Только знаешь, моя дорогая, каждое твое слово заколачивает гвоздь в крышку твоего гроба. Ты говори, говори, я послушаю!

– Подумаешь, напугал! Я и так прекрасно понимаю, что назад не вернусь! Поэтому давай поговорим о реальных вещах.

– Давай, – согласился Димка. И пригласил: – Излагай! Только покороче!

Я глубоко вздохнула, собираясь с силами. Господи, помоги!

– Значит, так… – начала я. – Я хочу, чтобы ты отпустил Динку… Стоп! Дослушай! – велела я, уловив нервное движение, сделанное Димкой. – Я все понимаю, ты не можешь так рисковать. Подстрахуйся. Продай фирму, продай дом. Собери все деньги, переведи их на какой-нибудь оффшорный счет. В общем, не мне тебя учить, как это делается. После этого мы с тобой уедем из страны.

– Куда? – поинтересовался Димка. – На Канары?

– Зачем же на Канары? Уедем в Монголию! И там, на месте, разберемся, что к чему! Но я требую, чтобы после нашего отъезда Динку отпустили на все четыре стороны! – Я сделала паузу и добавила: – Я скажу тебе, где спрятан амулет, не раньше, чем поговорю с Динкой по телефону. Учти, она должна быть не одна. Рядом с ней пусть находится человек, которому я доверяю.

Димка криво ухмыльнулся:

– Это тот козел, с которым ты живешь?

– Его зовут Влад, – сказала я сухо. – Будь добр, называй его по имени.

– Влад, – повторил Димка. И пообещал мне с нехорошим намеком: – Я запомню.

– Вот и славно, – спокойно завершила я. – И послушай доброго совета: поторопись с отъездом. Рано или поздно тебя вычислят.

– А ты этого не хочешь! – поддел меня бывший муж.

– Я хочу, чтобы Динка была на свободе живой и здоровой, – твердо сказала я. – Если этого не произойдет, можешь делать со мной все, что угодно. Я больше рта не раскрою.

Димка тяжело вздохнул.

– Я обдумаю, – сказал он, вставая.

– Думай поскорее! – посоветовала я.

Димка не ответил. Подошел к двери, приоткрыл ее, негромко велел:

– Отведи ее обратно.

Я встала с кресла, прошла мимо бывшего мужа с непроницаемым лицом. Тюремщик уже дожидался меня за дверью. По дороге я заклинала всех известных мне богов только об одном: пускай Динка будет жива и здорова еще лет восемьдесят! Пускай мой единственный козырь побьет все сильные Димкины карты!

Не успел тюремщик запереть дверь, как Динка бросилась мне на шею. Ее колотил нервный озноб.

– Слава богу, вернулась! – прошептала она, но тут же оттолкнула меня, уселась на пол и обхватила руками колени.

Я села рядом.

– Видела ублюдка? – спросила сестра, глядя перед собой.

Я закусила нижнюю губу, обдумывая ответ, собралась с мыслями и сказала:

– Помнишь, я говорила, что у нас есть козырь? Пришло время им воспользоваться. Дина, я отдала копию амулета.

– Как это? – не поняла сестра.

– Очень просто! Я сделала копию, очень похожую на настоящую цепь. Только вот камень вставила другой. Понимаешь?

– Камень… – повторила Динка. – Но камень – это ведь самое главное! Кроме… – Динка оборвала себя на полуслове и восторженно сказала: – Лиза! Ты умница!

Я скромно потупилась. Может, комплимент и не заслужен, но все равно приятно.

– Значит, они в полном дерьме! – продолжала ликовать Динка.

– В полном! – подтвердила я. – Им придется перекопать все монгольские горы!

Динка озадаченно посмотрела на меня.

– Перекопать горы? – переспросила она. И сама себе ответила: – Ах да! Именно перекопать! Лиза, ты умница в квадрате!

Я хотела спросить у сестры, что означают ее слова, но вовремя вспомнила о возможных подслушивающих устройствах и передумала. Этой ночью я не спала. Лежала рядом с Динкой, смотрела невидящими глазами в темный потолок. А в голове у меня непрерывным хороводом кружили два слова: получится или не получится?

Протянулись еще два долгих дня.

Мы с Динкой развлекались тем, что представляли себе пышные похороны великих правителей. Я описывала ей найденные погребения египетских фараонов и количество золота в них. Причем, делала это не просто так, а с практической целью. Пускай Димка послушает. Эта информация должна его сильно разогреть. Если, конечно, мой гражданский муж нуждается в подобном подогреве. По-моему, он нагрет до максимальной температуры, раз не остановился даже перед убийством.

– Неужели колесница была золотая? – переспросила Динка.

– Золотая, – подтвердила я. – Даже оси колес были из чистого золота.

– Господи, сколько же она весила?

Я пожала плечами:

– Думаю, много.

– Но это неудобно! Скорость снижается!

– Золотую колесницу делают не для скорости, – возразила я. – Это атрибут высшей власти. Все равно, что трон.

Я говорила и мысленно слышала стон, рвущийся из жадного Димкиного сердца. Через два дня тюремщик с заплывшим глазом снова задержал меня перед дверью подвала.

– Иди туда, – сказал он, кивая на длинный коридор. Мое сердце подпрыгнуло от волнения и запуталось в миндалинах. Я обернулась к Динке. Сестра была очень бледной.

– Я с тобой, – сказала она.

– А тебя не звали! – огрызнулся тюремщик.

Динка, как слепая, двинулась к нему. Но я быстро удержала ее за руку. Откинула с лица сестры спутанные пряди волос, взяла ее за щеки.

– Слушай меня внимательно, – начала я негромко. – Все будет хорошо. Тебя скоро отпустят. Сразу отправляйся ко мне. В квартире будет ждать человек по имени Влад. Я ему полностью доверяю. Сидите дома и ждите моего звонка. Ты поняла?

– Нет, – ответила Динка. – Я без тебя никуда не пойду.

– Я вернусь, – пообещала я твердым голосом, хотя прекрасно понимала, что это вранье. – Если ты меня не послушаешь, то свяжешь мне руки. Все!! – сказала я железным голосом, поцеловала Динку и оттолкнула ее от себя.

Я быстро пошла по длинному коридору к знакомой комнате. За моей спиной лязгнула тяжелая дверь подвала.

Димка встретил меня гораздо любезнее, чем в прошлый раз.

– Хочешь выпить? – спросил он, указывая на бутылку виски, стоявшую перед ним.

– Нет, – сухо ответила я. – С тобой не хочу.

– Не доверяешь? Зря! Какой смысл мне сейчас тебя травить?

– Доверие тут ни при чем. Говори, что ты надумал.

Димка наклонился над журнальным столиком, налил себе небольшую порцию виски. Откинулся на спинку кресла, сделал маленький эстетский глоток. «Время тянет, – поняла я. – Это хорошо. Это значит, что он почти готов капитулировать». Димка все так же, не торопясь, допил виски. Поставил стакан на столик и сухо сказал:

– Я готов принять твои условия.

Я возликовала. Сердце выпало из миндалин и вернулось на положенное место.

– Хорошо, – ответила я, стараясь, чтобы в голосе не звучало ликующих ноток.

Димка взглянул на меня и сумрачно усмехнулся.

– Для тебя я в будущем не вижу ничего хорошего, – не удержался он.

– Трус ты, Дмитрий, – сказала я небрежно. – Впрочем, все убийцы трусы. На себя мне наплевать. Мне нужно знать, что моя сестра в безопасности.

– Ладно, отпущу твою стервозную девку. Но не раньше, чем мы будем за границей.

– А когда мы там будем? – не удержалась я.

– Выезжаем через три часа.

Я ахнула:

– Как?! Уже?! Да ты посмотри, в каком я виде! А документы?…

– Именно поэтому я тебя позвал, – оборвал меня Димка. – Сейчас помоешься, приведешь себя в порядок. Надеюсь, трех часов тебе хватит. Одежду уже приготовили.

– А документы? – повторила я настойчиво. – Учти, мой загранпаспорт просрочен!

Димка снова сумрачно усмехнулся.

– Учту, – ответил он коротко.

«Ну конечно! – сообразила я. – Так он и позволит мне воспользоваться своими документами. Наверняка уже приготовил фальшивый паспорт. И не только мне, но и себе. Черт возьми, Олег Витальевич не найдет никаких концов!»

– Что будет с Динкой после нашего отъезда? – спросила я.

Димка покосился на меня:

– В городе отпустят на все четыре стороны.

– Если ее хоть пальцем тронут… – начала я угрожающе.

– Да знаю, знаю! – перебил меня Димка. – Кому она нужна, господи?! Болотная гадюка по сравнению с твоей сестрицей – идеал женственности! Никто на нее не польстится, можешь не волноваться!

– Я спрошу у нее сама, – пригрозила я. – Ты не забыл мое главное условие? Я должна позвонить домой, переговорить с Динкой и Владом. Только потом ты получишь амулет.

– Я помню, – сухо ответил бывший гражданский муж.

– Ты подтверждаешь нашу договоренность?

– Да подтверждаю я, подтверждаю! – сорвался Димка на крик. – Хватит об этом! Топай в ванную!

Тюремщик отвел меня в большой санузел, расположенный на втором этаже. Здесь мы с Динкой еще ни разу не были. Туалет, в который нас водили, располагался на первом этаже и представлял собой тесную каморку с унитазом. А этот санузел был вполне эстетичным, я бы даже сказала, богато оформленным.

Я открыла воду на полную мощность, набрала ванну с густой шапкой ароматической пены. С наслаждением влезла в это водное великолепие, погрузилась по самую шею. Боже мой, как хорошо быть чистой! Даже умирать не так страшно! Впрочем, о смерти лучше не думать. Кто знает, может, мне удастся выбраться… Главное, чтобы Динка выбралась отсюда живой и невредимой! Все остальное неважно, даже моя собственная жизнь! И вообще, будем решать проблемы по мере их поступления!

Я хорошенько натерла себя жесткой мочалкой, вымыла голову. На стеклянной полочке под зеркалом нашла несколько баночек с кремами, дезодорант, фен и круглую щетку для волос. А на краю раковины лежала новая зубная щетка в упаковке и тюбик хорошей зубной пасты. Ну надо же, ничего не забыли! Эта находка обрадовала меня даже больше, чем крем и дезодорант. Самым мучительным моментом моего пребывания в плену были давно не чищенные зубы. Отмывшись до скрипа, я так же тщательно вычистила зубы. Во рту приятно запахло мятой, язык и нёбо схватило легким морозцем.

Я вытерла краем полотенца большое зеркало над раковиной. Смотреть или не смотреть, вот в чем вопрос! Красавицей я никогда не была, а уж теперь и подавно не стану. К тому же я почти ничего не ела целую неделю, представляю, как осунулась моя физиономия. Может, не смотреть? Но любопытство победило, и я осмелилась поднять взгляд. Взглянула и не поверила своим глазам. Интересно, кто это? Я? Не может быть! Во-первых, синяк полностью сошел, и оба глаза приобрели симметричную форму. Наконец-то! Во-вторых, зеркало показало мне, что я здорово похудела. Честное слово, я не преувеличиваю! И худоба, как ни странно, мне к лицу! В-третьих, похудев, я стала выглядеть гораздо моложе своих лет. В общем, зеркало показало мне так много приятного и неожиданного, что настроение совершило резкий скачок вверх.

Я намазала лицо нежирным кремом, и он тут же впитался в изголодавшуюся кожу, как дождевая влага в растрескавшуюся землю. Ощущение было полузабытым и восхитительным, брызнула на себя дезодорантом, принюхалась к рассеянному цветочному аромату. До чего же приятно вдыхать запах нормальной цивилизованной жизни! Как мне этого не хватало!

Потом я занялась волосами. Включила фен, уложила волосы в более-менее сносную прическу. Повертелась перед зеркалом, разглядывая хорошенькую незнакомку лет тридцати пяти, и грустно вздохнула. Жаль, что Влад меня такой не увидит.

В дверь требовательно стукнули.

– Иду! – отозвалась я, набросила на себя мужской банный халат и туго стянула пояс. Кинула торопливый прощальный взгляд в зеркало и снова поразилась: неужели это я? Господи, такая тоненькая талия у меня была лет в двадцать! Вот тебе и голодание! Несомненно, пребывание в плену выгодно сказалось на моей внешности.

Я вышла из ванной и столкнулась нос к носу с Димкой. Бывший муж окинул меня быстрым взглядом.

– Я смотрю, наше меню пошло тебе на пользу, – заметил он.

– Только что хотела сказать тебе то же самое, – кротко отозвалась я. – Спасибо за овсянку.

– Не за что, – отозвался Димка язвительным тоном, но в его глазах по-прежнему плескалось удивление и замешательство. По-моему, там мелькнул даже откровенный мужской интерес… Я не дала ему опомниться и деловито спросила:

– Где моя одежда?

Димка кивнул на закрытую дверь комнаты:

– Там. Разложена на кровати.

– Мерси, – все так же по-деловому сказала я, вошла в комнату, закрыла за собой дверь и щелкнула задвижкой. Немного постояла, прислонившись спиной к двери, перевела дух.

Вот только блудливого Димкиного взгляда мне не хватает для полного счастья! Я его так ненавижу, что боюсь даже случайно дотронуться, как до ядовитого паука! Жаль, я не попросила Динку показать мне точку, в которую надо ударить для полной потери потенции.

Впрочем, будем надеяться, что в Димке больше жадности, чем блудливости. До выхода из дома нам остается часа полтора, нужно потянуть время. Так, сейчас посмотрим, что за одежду мне приготовили…

Я окинула комнату беглым взглядом. Обычная спальня, ничего особенного. Светло-коричневая кровать, зеркальный гардероб, туалетный столик с большим мягким пуфиком перед ним. Проверим, косметика здесь есть?

Я подошла к столику, пошарила в выдвижных ящиках. Косметика на месте, причем весьма дорогая. Жаль, что я не смогу ею воспользоваться. Например, эта губная помада чересчур яркая для меня. И тени вызывающих вульгарных расцветок. Интересно, какая женщина воспользуется такими яркими тонами? Пожалуй, из всех моих знакомых так пестро могла бы накраситься только Лора.

Я замерла на месте, не закрыв ящик.

Лора! И как я раньше не сообразила?! Она же говорила, что сняла домик за городом! Она, видите ли, обожает русскую природу! Выходит, нас с Динкой держат в загородном доме английской дамы? Да, но как здесь оказался Димка? Они же конкуренты! Получается, что Димка с Лорой объединили усилия?

Это возможно, признала я. Паук с паучихой решили договориться. Разумно. Если они смогут добраться до захоронения, то станут не просто богатыми, а чрезвычайно богатыми людьми. Как говорится, добра хватит на всех. Я решительно задвинула ящик с косметикой. Прикасаться к вещам Лоры не стану, пусть меня лучше повесят.

Я встала с пуфика, подошла к кровати посмотреть на разложенную одежду. Одежда практичная. Джинсы немаркой темной расцветки, майка, носки, новое белье в упаковке, кроссовки в коробке. Вся необходимая дорожная экипировка.

Я влезла в новое белье с давно забытым наслаждением. Натянула джинсы, с удовлетворением отметила, что мне нужен ремень. Между поясом и моим плоским животом свободно можно было уместить большой кулак, нацепила майку, влезла в кроссовки. Покрутилась перед большим зеркалом, с гордостью осмотрела свою стройную фигуру. Если мне удастся выбраться из этой передряги, откажусь от тортов и пирожных. От шоколада отказаться не обещаю, но буду себя строго ограничивать. И вообще, перейду на овсянку. Вон как она благотворно действует на кожу! Не кожа, а атлас: ровная, гладкая, почти ни одной морщинки!

В дверь осторожно постучали.

– Кто там? – спросила я.

– Не валяй дурака, – ответил Димка. – Открой.

– Не открою! Я переодеваюсь!

– Можно подумать, я там что-то не видел, – пробурчал бывший муж. Но настаивать не стал. Только проинформировал: – Обед на столе. Поторапливайся, неизвестно, когда нам еще придется поесть. – Димка удалился.

Я подошла к окну, отодвинула в сторону тяжелую штору, уселась на деревянный подоконник. За окном открывался чудесный вид на сосновый бор и поле. Картина Левитана, не иначе. Низкое грозовое небо придавало картине тревожный оттенок. «Вот она, свобода! – с тоской подумала я. – Только руку протяни!»

Казалось, что может быть проще? Открыть окно, прыгнуть с невысокого второго этажа, припустить по дороге по направлению к лесу. А там добраться до трассы, поймать попутную машину…

Я оборвала мысль на середине и вздохнула.

Нет. Ничего подобного я не сделаю, и Димка прекрасно это понимает. Даже охрану ко мне не приставил. Знает, что, пока Динка находится в подвале, я никуда не денусь.

Я просидела на подоконнике еще минут пятнадцать. Потом рассудила, что силы мне понадобятся, значит, пренебрегать обедом не следует. Слезла с подоконника, подошла к двери. Минутку постояла, приложив ухо к замочной скважине.

Тихо. Кажется, за дверью никого нет. Я открыла задвижку, высунула голову в коридор. Действительно, пусто. «Интересно, где здесь столовая?» – подумала я и зашагала по длинному коридору.

* * *

Столовая нашлась на первом этаже. Димка сидел во главе овального стола, накрытого скатертью, и с аппетитом поедал куриную лапшу.

– А, явилась, – приветствовал он меня.

Я уселась на стул, постелила на колени салфетку. Первый раз за прошедшую неделю я ела в нормальных человеческих условиях.

– А почему меня никто не охраняет? – поинтересовалась я, наливая себе суп.

Димка отставил пустую тарелку, потянулся за куском ветчины.

– Зачем тебя охранять? – спросил он. – Ты что, собираешься убежать?

Я только вздохнула. Димка злорадно ухмыльнулся.

– Ты хорошо выглядишь, – заметил он через минуту. – Постройнела, помолодела…

Я молча помешала ложкой в тарелке.

– Даже не помню, чтобы ты раньше выглядела так же здорово, – продолжал мой бывший муж.

– Да, обидно будет умирать, – согласилась я.

Димка заржал.

– А может, я передумаю, – сказал он. – Может, я на тебе женюсь. Поселимся где-нибудь в тихом месте, будем жить-поживать, добра наживать.

– Слушай, не порть аппетит, – попросила я.

– Ах да! – спохватился Димка. – Я забыл! У тебя же есть Влад!

Я молчала и запихивала в себя лапшу, ложку за ложкой.

– Расскажи мне о нем, – попросил Димка.

Я доела лапшу, отставила тарелку в сторону и обвела глазами стол. Что бы съесть еще? За время заточения желудок явно сузился, места в нем не так много. Пожалуй, возьму кусочек сыра и половинку помидора. Запью этот королевский обед горячим чаем, съем на десерт немного сухофруктов.

Так я и поступила. Димка попытался меня уколоть еще пару раз, но я не обращала на него никакого внимания. Я старалась максимально сконцентрироваться перед предстоящими мне испытаниями. И еще я испытывала странное волнение и душевный подъем. Неужели мы отправляемся на поиск гробницы одного из самых известных завоевателей планеты? Неужели у меня в руках есть ключ от этой тайны? Неужели мы и в самом деле сможем ее раскрыть?

Димка бубнил что-то у меня над ухом, но я не обращала на него внимания. Сидела, неторопливо ела, обдумывала предстоящее путешествие. Внезапно передо мной на скатерть шлепнулась красная книжица с золотым двуглавым орлом. Я вздрогнула от неожиданности и подняла глаза на Димку.

– Что это?

– Бери! – велел бывший муж. – Это твой новый паспорт. Выучи имя, отчество и фамилию, чтобы не было никаких недоразумений по дороге.

Я открыла паспорт. Полюбопытствуем, полюбопытствуем… Итак, кто же я теперь? Я теперь Морозова Елена Михайловна. Год рождения 1964. Я оторвалась от паспорта и пробурчала:

– Состарил меня на два года.

– Ничего, переживешь! – огрызнулся Димка. – Ты давай, учи свои новые позывные.

– Считай, уже выучила, – ответила я.

Димка беспокойно поерзал на своем месте.

– Слушай меня, – начал он. – Внимательно слушай! От этого зависит здоровье твоей обожаемой сестрицы!

Я отложила в сторону вилку, уставилась на Димку немигающим взглядом.

– Мы полетим в одном самолете, но не вместе, – начал Димка. – То есть, полетим, как случайные попутчики. Ты приедешь в аэропорт на одной машине, я на другой. Разговаривать друг с другом не будем. Тебя будет сопровождать мой человек. Если ты попытаешься позвонить или сказать кому-то хоть слово – все! Твоей сестрице свернут шею, как цыпленку!

И он замолчал, пронзая меня яростным взглядом.

– Дим, – сказала я устало. – Все эти угрозы совершенно излишни. Я все прекрасно понимаю. Не волнуйся, Динкино здоровья для меня важнее всего на свете. Никому не стану звонить, и скандала в аэропорту не учиню.

– Смотри! – пригрозил бывший муж.

Я не ответила. Вытерла губы салфеткой, скомкала ее и бросила на стол.

– Нам пора. Можно мне попрощаться с сестрой?

– Нет, – быстро ответил Димка. Наверное, он предвидел этот вопрос и заранее приготовил ответ.

Я не стала канючить. Нет, так нет. Вышла из комнаты и пошла по длинному коридору, ведущему в холл. Толкнула деревянную дверь и оказалась на широкой веранде. Увидела в углу круглый стол, пару плетеных стульев, кресло-качалку. Такой пленительный дачный интерьер. Жаль, что он создан не для меня.

Я сошла с веранды по широким каменным ступенькам, поискала взглядом сопровождающего. Перед домом уже дежурила знакомая «десятка» с замызганными стеклами. Открылась передняя дверца, высунулась физиономия моего знакомого – того самого менеджера, который первым подошел ко мне в торговом центре.

– Лиза! Вам сюда!

Я подошла к машине, открыла дверцу и уселась рядом с водителем. Минуту мы изучали друг друга: он меня озадаченно, я его насмешливо.

– Вы прекрасно выглядите, – сказал мой конвоир.

– А я знаю, – беспечно ответила я.

Собеседник еще несколько секунд разглядывал мое помолодевшее лицо и постройневшую фигуру.

– Ну что ж, давайте познакомимся, – начал он светским тоном. – Мы должны изображать супружескую пару, так что придется обращаться на ты и по имени. Меня зовут Виталик.

– Очень приятно, – ответила я. – А меня Лена.

– Как это? – не понял конвоир. Но тут же сообразил и воскликнул:

– Ах да! В смысле, по новому паспорту!

– Вот именно.

Машина выехала со двора и покатила по грунтовой дороге к широкой трассе, видневшейся вдали. Сначала мы ехали в полной тишине. Потом Виталик включил приемник, поинтересовался у меня:

– Какую волну предпочитаете?

Я пожала плечами:

– Не знаю. Найдите «Радио-джаз», давно не слушала хорошую музыку.

Спутник зашарил по многочисленным радиостанциям. Нашел нужную, увеличил звук. Я кивнула, благодаря за любезность. Определенно этот бандит вызывал у меня симпатию своей необыкновенной обходительностью. Через десять минут я решилась открыть рот и задать вопрос:

– Куда мы едем?

– В аэропорт.

– Это я понимаю. В какой аэропорт, в Шереметьево?

– Нет, зачем нам Шереметьево? – рассеянно ответил Виталик. – В Домодедово.

Я молча кивнула. В Домодедово. Что бы это значило?

А это значит, что мы не летим в Монголию. Могла бы и раньше догадаться: паспорт мне выдали российский, а не заграничный. Значит, перемещаться предстоит по России.

Мы добрались до аэропорта примерно за два часа. Виталик припарковал машину, вышел из салона. Я вышла следом. Мой спутник открыл багажник, достал оттуда объемную спортивную сумку.

– Что это? – спросила я.

– Это твои вещи, дорогая, – ласково ответил «муж». – Забыла?

– Ах да! – спохватилась я.

Слава богу, что у Димки хватило ума позаботиться обо всем. Человек, путешествующий без багажа, вызывает подозрение. Особенно если это женщина. Я хотела перехватить ремень сумки, но Виталик не дал мне этого сделать. Скроил укоризненную гримасу и сказал:

– Ну что ты, милая! Я донесу!

Я снова мысленно чертыхнулась. Определенно, он играл свою роль лучше, чем я.

Мы вошли в здание аэровокзала. Я быстро огляделась кругом.

– Леночка, держись за меня, – продолжал источать заботу «муж». – Не дай бог, потеряемся.

Я вцепилась ему в локоть. Действительно, не дай бог. Шаг влево, шаг вправо – и Динке свернут шею. Я боялась потеряться гораздо сильнее, чем мой мнимый муж. Виталик подошел к экрану с информацией о вылетающих самолетах. Прочитал длинную строчку, кивнул.

– Прекрасно! – сказал он. – Рейс отправляют вовремя, нам не придется торчать в аэропорту.

Я наклонилась к нему и тихо спросила:

– Куда я лечу? По-моему, уже пора поставить меня в известность!

Виталик хотел ответить, но тут женский голос, усиленный микрофонами, проговорил:

– Начинается регистрация на рейс сто сорок три, вылетающий в Читу. Регистрация у стоек сто девять, сто десять, сто двенадцать.

Виталик поднял палец и улыбнулся.

– Ну вот, дорогая! – сказал он. – Регистрация началась.

Я прикусила губу. Чита. Интересно, что мы там забыли? И вообще, при чем тут Чита? По географии у меня всю жизнь была тройка, и где находится этот город, я совершенно не представляю.

Виталик подхватил меня под руку и повлек мимо многочисленных стоек с табличками. Мы отыскали нужную стойку, заняли очередь за полной крашеной блондинкой. Вообще народу было немного. Настолько немного, что я сразу увидела Димку. Он проходил регистрацию у соседней стойки и даже не взглянул на нас.

Я получила посадочный талон с указанием места. Виталик проводил меня до перегородок, разделявших пассажиров и провожающих, опустил сумку на пол.

– Ну, давай прощаться, – начал он. – В туалет на дорожку сходила?

Я хотела возмутиться, но тут же сообразила, что вопрос задан не просто так.

– Не советую ходить в аэропортовский туалет, – продолжал Виталик. – Мало ли, какие бациллы там можно подхватить! Ты уж потерпи до самолета.

– А в самолете можно будет? – уточнила я вполголоса.

– Можно, – ответил Виталик. – Там гораздо чище.

– Понятно, – ответила я.

– Сейчас пройдешь контроль, спустишься в нижний зал и садись в кресло, – продолжал напутствовать меня заботливый супруг. – В сумке книжка, можешь почитать до начала посадки. – И прежде чем я успела увернуться, «супруг» заключил меня в объятия ирасцеловал в обе щеки.

Я с трудом выдержала этот супружеский ритуал. Да, актриса из меня хреновая, нужно признать честно. Как только спутник выпустил меня из своих объятий, я подхватила сумку и ринулась за ограждение.

Свобода, ура!

Но тут же я краем глаза заметила Димку, входившего за ограждение следом за мной, и замедлила шаг. Я хорошо помнила данное мне указание: ни на минуту не оставаться без присмотра.

Больше всего я опасалась, что фальшивый документ привлечет к себе внимание и меня разоблачат. Но боялась не за себя. Если меня перехватят на середине дороги, я больше не увижу Динку. Поэтому руки у меня слегка дрожали, когда я протягивала паспорт симпатичной девушке на контроле. Но все сошло гладко. Документ, судя по всему, был сделан добротно, и никаких претензий мне не предъявили. Я прошла все стадии проверки, украдкой оглянулась назад. Димка только что положил свою сумку на ленту приемника. Нужно остановиться и подождать, пока он пройдет просвечивание. Я уселась на стул, сняла с ног бахилы, влезла в новые кроссовки и принялась тщательно их зашнуровывать. Краем глаза я при этом следила за внушительной Димкиной фигурой. Вот он забрал свою сумку, улыбнулся девушке на контроле, сел на соседнее кресло, достал из корзины свои туфли.

Я зашнуровала кроссовки, завязала шнурки и поднялась. Потопала ногами, проверяя, все ли в порядке. Димка поднялся с кресла следом за мной. Я подхватила свою сумку и не торопясь пошла в зону дьюти-фри. Спустилась по эскалатору, выбрала кресло в полупустом зале ожидания и уселась.

Димка пристроился сбоку, чуть в отдалении от меня.

Я расстегнула молнию сумки, достала книжку, заботливо положенную Виталиком. Это оказались детективы Чейза. Я раскрыла книжку и углубилась в чтение. Димка, в свою очередь, вынул какой-то журнал, зашелестел страницами. Так прошло время до объявления посадки.

В самолете я нашла свое место, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Ну вот, я на пути к неизвестности. Интересно, чем кончится эта дорога?

– Вы позволите? – спросил знакомый голос.

Я открыла глаза. Димка стоял возле кресла и улыбался мне.

– Конечно, присаживайтесь, – разрешила я.

Бывший муж уселся рядом со мной.

– Все в порядке? – спросила я, понизив голос.

Димка незаметно кивнул. Слава богу, я нигде не прокололась.

Всю долгую дорогу я продремала, не выходя даже в туалет. Когда самолет приземлился в аэропорту Читы, Димка спросил:

– Вам в город? Если хотите, могу вас подвезти.

– Большое спасибо.

Мы вышли из самолета, спустились по трапу, миновали здание аэропорта. На стоянке нас ожидало заказанное такси. Димка сказал шоферу адрес, и мы отправились в город. Я хотела спросить, зачем мы сюда приехали, но Димка метнул в меня яростный взгляд и указал глазами на спину шофера. Я спохватилась и удержалась от расспросов. Впрочем, Димка очень умело завел беседу на нейтральную тему, какую обычно ведут со случайным попутчиком. Я отвечала, стараясь выглядеть естественно. Шофер не обращал на нас никакого внимания. Курил сигареты, без интереса поглядывал в окно во время остановок, в разговор не вступал. Наконец машина въехала во двор громадного дома.

– Приехали, – сказал шофер.

Димка рассчитался с водителем, мы забрали свои сумки и вошли в подъезд.

– Что мы тут делаем? – не выдержала я, когда мы ехали в лифте.

– Неважно, – ответил Димка. – Твое дело маленькое: сейчас позвонишь сестрице и передашь инструкции.

– Позвоню? Сейчас? – растерялась я.

Двери лифта открылись, и я опасливо умолкла.

«Как это понимать? – думала я, пока Димка отпирал ключами тяжелую дверь с сейфовыми замками. – Динка на свободе? Не может быть!»

Димка вошел в прихожую, швырнул на пол сумку. Я огляделась. Обычная типовая квартирка. Две комнаты, балкон, кухня, небольшая прихожая. Ремонт косметический, самый минимальный. Не похоже, чтобы эта квартира принадлежала Димке. Он привык к более комфортным условиям.

Димка тем временем прошел в комнату, позвал меня:

– Иди сюда.

Я послушно затрусила на зов. Димка держал в руках небольшой мобильный аппарат.

– Слушай внимательно, – начал он. – Сейчас позвонишь домой, поговоришь с сестрицей и своим хахалем.

– Дина дома?! – вскрикнула я.

– Дома, дома! Ее увезли следом за нами! Высадили у метро, дали денег. Если она не свернула себе шею на эскалаторе, то уже должна добраться до квартиры.

Я опустилась на стул. Вот и все. Динка дома, значит, все в порядке. Остальное – пустяки. Влад за ней присмотрит, если со мной что-то случится. Он человек надежный. Вполне возможно, что он в Динку влюбится. Я как-то не представляю себе мужчину, который может не влюбиться в мою сестру.

– Скажешь ей следующее, – продолжал Димка. – Во дворе у скамейки сидит собака. Белый пудель. Пусть она возьмет амулет и хорошенько закрепит цепь на ошейнике собаки. Потом вернется домой и еще сутки сидит там безвылазно. Понятно?

– Понятно, – ответила я. – Только я хочу поговорить еще и с Владом.

Димка поморщился.

– Он единственный знает, где взять амулет! – объяснила я.

– Ладно. На все про все у тебя полторы минуты. Потом связь автоматически разъединится. Понятно?

Я кивнула. Димка протянул мне мобильник.

– Вперед.

Я схватила трубку, дрожащими пальцами подняла тоненькую крышку. Табло расцвело пестрыми огоньками, проиграла приятная трель. Я подняла глаза на Димку.

– Код набирать?

– Нет. Только номер, и все.

Я торопливо потыкала пальцем в маленькие кнопки, приложила трубку к уху. Не успел отзвучать первый гудок, как трубку схватил Влад.

– Да! – крикнул он. У меня остановилось сердце при звуке его голоса.

– Влад, – начала я торопливо, – у меня всего полторы минуты. Дина вернулась?

– Стоит рядом и вырывает трубку.

У меня вырвался вздох облегчения.

– Слава богу – сказала я. – Слушай меня! Возьми амулет, отдай его Динке. Присмотри за ней пока… пока я не вернусь. Ладно?

– Когда ты вернешься? – тревожно спросил Влад.

– Полторы минуты, – негромко напомнил Димка. Я вздрогнула.

– Влад, время кончается! Быстро отдай трубку Динке!

– Лиза! – заорала Динка в ухо тут же, без паузы.

– Слушай меня, времени очень мало, – заторопилась я. – Влад сейчас даст тебе амулет. Выйдешь на улицу. Возле скамейки сидит белый пудель. Хорошенько закрепи амулет вокруг ошейника, так чтобы он не свалился. Понятно?

– Понятно, – ответила Динка дрожащим голосом. – А потом?

– Вернешься в квартиру и сутки просидишь безвылазно. Понятно?

– Понятно, – повторила Динка. – А ты?

– Я вернусь немного позже, – ответила я и покосилась на Димку. Тот молча ухмыльнулся. – У тебя все в порядке?

– Да. Целую.

– Давай прощаться, – сказала я и нажала на отбой.

– Молодец, – похвалил Димка. – Уложилась в минуту.

Я молча протянула ему трубку.

У Динки все в порядке. Мы договорились, что если она будет говорить под контролем, то, прощаясь, скажет мне «обнимаю». А если все будет благополучно, то произнесет слово «целую».

Похоже, Динка в безопасности.

– Могла бы сказать спасибо, – заметил мой бывший муж.

– За что? – удивилась я.

– За то, что я сдержал слово. Твоя гадюка-сестра сидит дома целая и невредимая. Между прочим, я сильно рискую.

– Ты рискуешь только потому, что тебе срочно нужен настоящий камень, – сказала я равнодушно. – Если бы не это, нас с Динкой давно бы на свете не было.

Димка пожал плечами.

– Ты всегда была неблагодарной мерзавкой… – начал он.

– Могу я принять ванну? – перебила я.

Димка недовольно нахмурился.

– Можешь, – буркнул он.

Прошло два дня. Все это время мы не выходили из дома. Впрочем, я не сетовала на заточение. Его условия были значительно комфортнее, чем раньше. Холодильник был набит продуктами под завязку, в книжном шкафу хранились подборки детективов, а на столике в прихожей нас дожидалась целая гора газетных сканвордов. Ничего не скажешь, предусмотрительные люди готовили нашу конспиративную квартирку.

Димка все это время не отрывался от своего походного ноутбука. По-моему, он с кем-то интенсивно общался по электронной почте, но с кем и о чем, подглядеть не удалось. Когда я входила в комнату, Димка разворачивал монитор «спиной» ко мне, а когда отключал машину, запирал ее на ключ. Ладно ключ – его можно было незаметно украсть. Но я уверена, что помимо ключа, ноутбук заперт паролем, а это было значительно хуже. Поэтому я оставила попытки заглянуть в экран и тем самым сильно укоротить себе жизнь.

Через два дня Димка получил сообщение. Оно его так обрадовало, что он немедленно распечатал текст на принтере. С интересом перечитал от начал и до конца, потряс листами у меня перед носом:

– Наконец-то!

Я краем глаза увидела знакомые термины и спросила:

– Результаты минералогического анализа?

Димка оторопел:

– А ты откуда знаешь?

– По-моему, это элементарно. Ну, как? Узнал, где собака зарыта?

Димка нахмурился:

– Почему ты говоришь так легкомысленно? Думаешь, захоронение не в скале?

– А ты спроси у Лоры, – предложила я.

– Почему у Лоры?

– Потому, что ее папочка участвовал в крупной археологической экспедиции в Монголии. Японцы привезли специальные аппараты, которые находили иголку на глубине десяти метров. Как ты думаешь, неужели археологи не додумались прозвонить все горы?

– Ну, все горы прозвонить невозможно, – неуверенно возразил Димка.

– Кто знает, кто знает, – насмешливо пропела я. Бывший муж с подозрением взглянул на меня.

– Ты что-то знаешь? – спросил он после минутной паузы.

– Возможно.

– Сама скажешь или за язык подергать? – осведомился Димка.

Я поморщилась:

– Фу, как грубо! Я смотрю, твоя партнерша держит тебя в неведении! Неужели ты не задавал ей тот же вопрос?

Димка нахмурился. И я поняла, что наступила на больную мозоль.

– Ты для этого отправил к ней Саиду? – спросила я. – Чтобы она вызвала Лору на откровенность и узнала то, чего не знаешь ты? Неужели ты считал Лору такой наивной? Естественно, Лора раскусила Саиду в первые же пять минут и никакой ценной информации она не раздобыла! А потом ты велел ее убить, чтобы не болтала языком. Так?

Димка промолчал.

– Бедная девочка, – тихо сказала я. Покачала головой и добавила: – Какая же ты сволочь!

– Ты поосторожнее в выражениях! – вспыхнул Димка.

– А что? – спросила я. – Ты меня убьешь? Брось! Ты хронический трус и всю грязную работу сваливаешь на других! Так что, я тебя не боюсь.

Димка скривил губы в невеселой усмешке.

– Смотри, не ошибись.

Я не ответила. Подумала и с любопытством спросила:

– Как ты собираешься искать захоронение? Для этого нужны колоссальные средства! И потом, такие масштабные работы от властей не скроешь, возникнут вопросы.

– Это не твоего ума дело! – оборвал Димка.

– Ну, не моего, так не моего, – согласилась я.

Димка прошелся по комнате, перечитал распечатанный текст. Бросил листы на стол, резко повернулся ко мне:

– Ты знаешь, где искать гробницу?

– Возможно.

– Что значит «возможно»?

– Это значит, что мне нужно оказаться на месте событий, – ответила я. – Мне нужно увидеть все собственными глазами. Тогда я тебе скажу, подтвердилась моя догадка или нет.

– А если нет?

Я пожала плечами:

– Что ж, тогда будем надеяться, что у Лоры проснется совесть и она поделится с тобой своими соображениями.

– Она без меня шагу не ступит, – неуверенно произнес Димка. – У нее нет главного – амулета.

– А у тебя нет образования и нужной информации, – поддела я. – Отец Лоры возглавлял самую масштабную экспедицию за все время поисков гробницы Чингисхана. Результаты поисков засекречены.

– Но они ничего не нашли! Они не узнали, где находится гробница! – запальчиво воскликнул Димка.

– Зато узнали, где ее точно нет, – возразила я. – Хочешь раздобыть информацию? Предположим, что ты ее получишь. Что дальше? Ты не историк и не археолог. Чтобы дойти до верной мысли, потребуется очень много времени. Оно у тебя есть? Думаю, что твоя фотография через несколько дней украсит стенд «Их разыскивает милиция». Ну, и Интерпол, конечно. Дима, ты действительно сильно рискуешь, если надеешься на Лору. Ей нужен амулет и не нужен ты. Делай выводы.

Димка прикусил губу, разглядывая меня исподлобья.

– Ты блефуешь, – наконец сказал он.

– Ты думаешь? Ну-ну, – ответила я как можно небрежнее, повернулась, чтобы уйти, но меня остановил нервный возглас:

– Что ты предлагаешь?

Я повернулась к бывшему мужу:

– Я предлагаю тебе взять меня с собой. Наверняка вы с Лорой собираетесь лететь в Монголию, правда?

– Какая проницательность!

– Не тащи с собой амулет, – настойчиво продолжала я, не обращая внимания на Димкин сарказм. – Сделай так, чтобы Лора при всем желании не могла до него добраться. Спрячь бумажку с заключением. Ты ведь запомнил, из какой горы взят камень для амулета?

– Запомнил, – машинально ответил Димка.

– Вот и все! У тебя есть необходимые ключи, а у Лоры их нет! Не позволяй ей перехватить инициативу!

Димка немного помолчал, не сводя с меня мрачных глаз. Наконец он разомкнул губы и ответил:

– Я подумаю.

– Думай, – равнодушно сказала я и покинула комнату.

Вошла в ванную, закрыла дверь на щеколду. Открыла воду, а сама в изнеможении присела на закрытую крышку унитаза. Ноги дрожали мелкой дрожью, сердце выбивало сто тридцать ударов в минуту. Я знала, что сейчас решается моя судьба. Останусь я в живых или нет? Все зависит от того, поверит ли Димка в мой блеф. Я понятия не имела, где искать захоронение, несмотря на все эти минералогические подробности! Я по-прежнему была убеждена, что искать гробницу в горе – глупо, потому что мы до сих пор не разгадали загадку подвески. Что означает странная буква «А» с волнистой перекладиной посередине? А она ведь что-то означает!

Я помотала головой. Долой панику! Я должна быть спокойной, рассудительной и, главное, очень убедительной. Потому что от этого зависит моя жизнь. Я встала с места, подошла к открытому крану. Набрала в ладони холодной воды и как следует ополоснула горящие щеки. Повторила эту процедуру несколько раз до тех пор, пока ноги не перестали дрожать, а сердечный ритм не пришел в норму. Тогда я перекрыла воду, вытерла лицо и вышла в коридор.

Димка ждал меня за дверью.

– Ты меня уговорила, – сказал он.

– Я тебя не уговариваю, – возразила я. – Поступай, как считаешь нужным.

Димка ухмыльнулся:

– Ладно, не притворяйся. Небось, поджилки трясутся?

Я промолчала.

– Ладно, – повторил Димка. – Попутешествуем напоследок. Надеюсь, ты не против?

Я очаровательно улыбнулась и ответила:

– С удовольствием! Только у меня нет загранпаспорта.

– Придется обойтись без него, – рассеянно заметил Димка.

– Как это? – не поняла я.

Димка отправился обратно в комнату.

– Не озадачивайся, – бросил он через плечо. – Это мои проблемы.

Я послала ему вслед беззвучный воздушный поцелуй. Похоже, моя казнь откладывается. Вот только не знаю, надолго ли?

Прошло еще два дня. Все это время мы по-прежнему проводили в квартире. Я попыталась открыть балконную дверь, но выяснилось, что она наглухо заколочена. Все, что мне оставалось, это сидеть на подоконнике и смотреть на улицу.

Димка ни на минуту не отрывался от своего ноутбука. Что ж, в наше время этого вполне достаточно, чтобы организовать путешествие, не выходя из дома. Как-то днем, на третий день после нашего разговора, Димка неожиданно вошел в мою комнату и велел:

– Одевайся!

– Я одета, – сказал я, спрыгивая с подоконника.

– Я хотел сказать, обувайся, – поправился бывший муж.

Я поняла, что заточение подошло к концу. Вышла в коридор, влезла в кроссовки, спросила, не глядя на Димку:

– Что мне брать с собой?

– Ничего, – ответил он, торопливо пакуя ноутбук в кожаный чехол.

– И сумку не брать?

– Ничего не брать.

– Но…

– Я сказал, ничего! – повысил голос Димка.

Я предпочла не вступать в дискуссию. Бывший муж был как-то непривычно взвинчен. То есть, взвинченным я его видела часто, но это была взвинченность другого рода. У Димки даже руки дрожали. Похоже, от возбуждения.

Мы вышли из квартиры, Димка запер дверь. Внизу у подъезда нас уже ждала машина. За рулем сидел мой знакомый с фингалом под глазом. Правда, фингал уже успел изрядно побледнеть. Димка отозвал его в сторону, они о чем-то пошептались. Я стояла возле машины и полной грудью вдыхала вкусный воздух. Пахло какими-то знакомыми травами, по-моему, полынью и мятой. Я наслаждалась каждым сделанным вдохом так, словно он был последним. Никогда не получаешь такого удовольствия от жизни, как в ожидании скорой смерти. Впрочем, мысль не новая.

– Садись в машину, – велел Димка.

Я уселась на заднее сиденье, бывший муж плюхнулся на переднее. Машина сорвалась с места и понеслась по городу. Мы ехали очень быстро, поэтому рассмотреть в окно местные достопримечательности было почти невозможно. Я не успевала поворачивать голову, провожая взглядом бульвары, проспекты и площади. Наконец машина миновала городские кварталы, выскочила на загородную трассу и полетела со страшной скоростью: сто сорок километров в час.

По моему телу немедленно поползли ледяные мурашки. Я откинулась на спинку, закрыла глаза и вцепилась скрюченными пальцами в край кожаного сиденья. В лицо бил ветер из открытого окошка водителя, иногда ухо ловило скомканное шуршание колес пролетевшего мимо автомобиля.

Сколько продолжалось наше путешествие, сказать не могу. Я была слишком напугана. Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем машина остановилась. Димкин голос произнес:

– Открывай глаза, трусиха! Приехали!

Я открыла глаза и обомлела.

Огни. Море огней, больших и маленьких, расположенных вдоль ровной дороги. Похоже на взлетную полосу. Я прищурилась и разглядела игрушечные очертания самолетов на противоположном конце поля. Выходит, я угадала. Мы приехали на аэродром. Только этот аэродром был какой-то слишком маленький, ненастоящий. Да и самолеты, стоявшие вдалеке, показались мне странными. Они были похожи на «кукурузники».

Впереди возникла фигура человека в военной форме. Он приблизился к нашей машине, махнул рукой. Димка с водителем вылезли из салона, пошли навстречу. Я осталась одна. «Интересное место, – подумала я, обводя взглядом взлетное поле. – Похоже на музей авиации. А может, это и есть музей? Самолеты древние, скорее всего, уже не летают. Наверное, сюда привозят школьников на экскурсии.

Димка обернулся, помахал мне рукой. Я вылезла из машины и побрела на зов. Я подошла к мужчинам, поздоровалась с незнакомцем в форме. Он спросил:

– Ну, что? Полетели?

– А где самолет? – поинтересовалась я.

Мне никто не ответил. Мужчина в форме вразвалку направился к взлетной полосе. Димка тронул меня за локоть, кивнул на дальний конец поля.

– Вон наш самолет.

– «Кукурузник»? – переспросила я, надеясь, что происходящее только шутка.

Димка фыркнул.

– А ты привыкла летать на «Боингах»? – язвительно осведомился он.

– Нет, почему? Меня вполне устроил бы Туполев.

– Ну, извини! – высказался бывший муж. – Туполева я для тебя не приготовил. Дорого, знаешь ли. – И он потащил меня следом за мужчиной в форме.

Мои ноги заплетались в косички от страха.

– Мы же разобьемся!

– Не исключено, – подтвердил Димка. Метнул на меня косой взгляд и напомнил: – Это твой шанс. Хочешь отказаться? Я не настаиваю!

Я стиснула зубы и затрясла головой. Действительно, можно подумать, мне есть что терять! И мы припустили бегом по длинной взлетной полосе.

Вблизи самолет оказался не таким уж старым и страшным. Потом я узнала, что это была модель спортивного американского самолета, очень популярная в восьмидесятых годах. В кабину умещалось всего четыре человека, а закрывалась она сверху прозрачным стеклом, как кабина истребителя времен Второй мировой войны. Но всего этого я еще не знала, поэтому смотрела на небольшой самолетик с недоверием и страхом. Неужели это не шутка?

Пилот покопался внутри кабины, достал оттуда две теплые куртки, подбитые ватином.

– Надевайте, – велел он. – А то окочуритесь.

– Где комбинезон? – тут же завелся Димка. – Кто обещал мне комбинезон?

Пилот пожал плечами:

– Комбинезон только один. Ты меня не предупредил, что будешь с дамой.

– Давай его сюда, – велел Димка.

Пилот достал из спортивной сумки утепленный брезентовый комбинезон, бросил его моему бывшему мужу. Димка, не обращая внимания ни на пилота, ни на меня, принялся разуваться. Влез в широкие штанины, запрыгал на месте, втискиваясь внутрь. Поправил ремни, застегнул молнии, похлопал себя по бокам.

– Вот так, – сказал Димка с удовлетворением. – Теперь хорошо.

Я подавила вздох. Пилот посмотрел на меня с молчаливым сочувствием. Я молча пожала плечами. Ничего другого я от бывшего мужа и не ожидала. Пилот снова нырнул в кабину, достал тяжелые ботинки на меху, протянул мне.

– Надень, – велел он. – А то не долетишь.

– А нам долго лететь? – поинтересовалась я.

– Не очень. Часа полтора.

– До Монголии? – закинула я пробный шар.

Не успел пилот открыть рот, как Димка сильно дернул меня за руку и прошипел:

– Держи рот на замке, понятно?

Пилот снова подарил мне сочувственный взгляд. А я села и начала расшнуровывать кроссовки. Ботинки оказались огромными, примерно сорок второго размера, и болтались на ноге. Зато в них было очень тепло.

– Нам пора, – сказал пилот.

Димка засопел и полез в кабину. Пилот помог мне взобраться следом, усадил на переднее сиденье рядом с собой. Он подал мне клетчатый плед, который, как волшебник, выудил откуда-то из-за сиденья.

– Спасибо, – сказала я благодарно.

Пилот кивнул и бросил на Димку неодобрительный взгляд. Но бывший муж чихать хотел на чужое мнение: он возился на заднем сиденье, устраиваясь поудобнее.

– Ремень пристегните, – велел пилот.

– А как это делается? – спросила я.

Пилот вытащил сбоку плотную плетеную ленту, перекинул ее через мою грудь, закрепил металлическим замком. Похоже на автомобильный ремень безопасности. Пилот оглянулся на Димку.

– Ну, готово? – спросил он.

Я набросила плед поверх куртки, хотя в кабине было жарко. Полуденное солнце нагревало плотное стекло с радостной летней энергией.

– Давай, поехали, – велел Димка. – Я уже спекся.

Пилот украдкой перекрестился. Я подумала и последовала его примеру. Самолет вздрогнул, тронулся с места, набирая скорость. Центробежная сила мгновенно сплющила меня, вдавила в глубокое сиденье. Я с трудом перевела дыхание и ухватилась за специальные ручки на приборной доске. Должна сказать, что взлет на спортивном самолете – удовольствие ниже среднего. В отличие от больших тяжелых лайнеров, нашу легкую коробочку трясло, колотило и подбрасывало вверх на каждом метре. Правда, с увеличением скорости тряска пошла на убыль и вдруг совсем прекратилась. Я выглянула в окно. Самолет несся вперед, не касаясь колесами земли. Серая асфальтовая полоса медленно проваливалась и вскоре исчезла.

«Взлетели. Так быстро взлетели?» – удивилась я.

И уже потом узнала, что спортивные модели самолетов имеют очень короткий взлетный и посадочный путь. Поэтому могут садиться не только на специально оборудованной полосе, но практически где угодно: в пустыне, в степи, в горах, где есть хотя бы небольшой пятачок ровной земли.

Самолет быстро набрал высоту. Я уткнулась носом в боковое стекло. Самолет покачивал крыльями, ложась то на правый, то на левый бок. Тоже не очень приятное ощущение, но я решила, что это можно пережить. Наконец пилот выровнял курс и крикнул мне:

– Укачало?

Я затрясла головой. Слава богу, вестибулярный аппарат у меня в порядке, поэтому ни морской, ни летной болезнью я не страдаю.

Вот под нами поплыли городские многоэтажки. Самолет летел очень низко, я хорошо видела маленькие фигурки людей, спешащих по своим делам. Несколько минут я с интересом наблюдала за жизнью, бурлящей внизу. Потом город остался позади, под нами потянулась степь. Ее пустынный простор глубокими морщинами рассекали кривые проселочные дороги, элегантно расчерчивали линейки асфальтовых трасс. Вот появились дачные участки: небольшие домики, окруженные деревьями и кустами. Пейзаж разнообразили не только фигурки людей, но и животных. Вот коровы, пасущиеся неподалеку от поселка. Вон собаки затеяли драку с пришлым псом. А вон мальчишка трусит верхом на лошади по направлению к поселку…

Я так увлеклась наблюдением, что совершенно забыла о времени. И только когда под плед начали пробираться щупальца холодного воздуха, я поняла, что прошло не меньше часа с момента взлета. Я посмотрела на пилота. Тот уловил мой взгляд, повернулся ко мне, сделал вопросительный знак бровями.

Я наклонилась к нему и прокричала:

– Долго еще?!

Пилот покачал головой. И крикнул в свою очередь:

– Замерзла?!

– Нет! – соврала я. Закуталась в плед поплотнее, запахнула на груди куртку.

Слава богу, что на мне теплые ботинки, а не дешевенькие кроссовки. Представляю, что бы со мной было в кроссовках. Отморозила бы ноги к чертовой матери. Пилот указал рукой на ленту, вьющуюся между холмами. Издали лента казалась стеклянной.

– Почти прилетели! – крикнул он мне. – За рекой Монголия!

Я ничего не ответила. Меня снова пробрала дрожь. Но уже не от холода, а от волнения. Солнце перевалило за горизонт и начало путь к закату. Небо подернулось фиолетовой завесой, степь под нами приобрела бурый оттенок. На горизонте показались горы. Я подалась вперед, но крепкий ремень удержал мой порыв. Я прикусила губу, разглядывая очертания горной гряды.

Горы вырастали перед нами с неумолимой быстротой. Пилот взял штурвал вправо, самолет послушно лег набок. Меня прижало к стеклу, и я увидела у подножия гор широкую медлительную реку. Ее берега были странного коричневого цвета: словно высохшая кровь. Не успела я как следует разглядеть торжественный и мрачный пейзаж, как самолет повело в другую сторону.

Димка хлопнул по плечу пилота.

– Нужно садиться! – прокричал он, заглушая шум двигателя.

– Я место ищу! – так же громко ответил пилот.

Самолет развернулся, совершил над долиной еще один полный круг и начал снижаться. Я закрыла глаза. Господи, помоги… Меня резко подбросило вверх. Я не удержалась и вскрикнула.

– Все в порядке! – прокричал пилот. – Не бойся!

Я не ответила. Только крепче вцепилась в ручку на приборной доске.

Самолет несся вперед по ухабистой степной дороге. Я изо всех сил стиснула зубы, чтобы они не стучали, но все же не удержалась и пару раз больно прикусила язык.

Не знаю, долго ли продолжался этот кошмар. Но он, к счастью, кончился. Самолет подпрыгнул еще пару раз, развернулся хвостом к горам и остановился. Двигатель чихнул и умолк. Тишина обрушилась на нас, как хвост кометы.

Несколько минут у меня ушло на то, чтобы перевести дух. Вот мы и добрались до пункта назначения, целые и невредимые. Трудно поверить, но это так. С приездом!

– Слава богу, – проворчал Димка сзади.

Пилот отстегнул ремень, нажал на какую-то кнопку. Стекло над нами с тихим шумом отъехало назад. И кабину немедленно затопил водопад степных запахов. Пахло полынью, влажной землей, мятой, жирной речной глиной, пылью и чем-то еще неуловимо чужеродным, незнакомым. Так пахнет чужая земля. Я сбросила с себя плед. Уходящее солнце было по-прежнему жарким, и я моментально взмокла в своем походном облачении.

– Отстегните меня, пожалуйста, – попросила я.

Пилот расстегнул замок, запихал ремень куда-то за сиденье. Я стянула с себя куртку и вылезла из кабины. Спрыгнула на землю, запуталась в огромных ботинках и чуть не пропахала носом. Черт побери! Надо быть осторожнее! Не хватает мне к треснувшему ребру присоединить сломанную ногу! Я уселась на выжженную траву, расшнуровала ботинки, стянула их с себя. Поднялась на ноги, с наслаждением прошлась босиком по колючей сухой траве. Закинула руки за шею и потянулась.

Живая! Живая и невредимая! Может, Господь мне поможет и я все-таки выберусь из этой передряги? Хотя неудобно грузить Господа лишними просьбами. Динку-то он уже вытащил, обо мне уговора не было.

– Ну что, – сказал пилот откуда-то сверху, – экипаж самолета прощается с вами и желает всего хорошего.

Я живо обернулась:

– Подождите! Ваши ботинки! – Я поднялась на цыпочки и перебросила ботинки через борт самолета.

Пилот улыбнулся:

– А сама-то как дальше будешь? Кроссовки на аэродроме оставила!

Я махнула рукой:

– Ну и фиг с ними! Босиком приятнее!

– А то возьми ботинки, – предложил пилот. – Мне не жалко!

Я замотала головой:

– Не надо. Они на мне болтаются.

– Ну смотри, – не стал настаивать пилот. Помахал рукой на прощание, и стекло над кабиной плавно закрылось.

– Счастливо! – запоздало крикнула я.

Самолет зарокотал и начал разворачиваться. Я отошла в сторону, прикрыла глаза рукой от солнца. Короткий разбег, и маленькая летающая этажерка взмыла вверх. Я проводила ее долгим взглядом. Вот и улетела еще одна часть моей жизни.

– Почему ты босиком? – спросил Димка.

Я обернулась. Бывший муж разобрался со своим облачением и выглядел так же импозантно, как перед полетом. Не то что я, босячка…

– Я кроссовки на аэродроме оставила.

Димка возвел глаза к небу.

– И как ты дальше думаешь? – спросил он ехидно.

Я пожала плечами:

– Босиком похожу. Полезно для здоровья.

Димка прищурился. У него с губ рвался достойный ответ, но он каким-то чудом сдержался.

– Ладно, – сказал он угрюмо. – Босиком, так босиком.

– Пошли, что ли, – предложила я.

– Не торопись, – сказал Димка и напряженно прислушался к тишине. – За нами приедут.

– Кто? – не поняла я и тут же уловила слабый шум мотора.

Вдалеке показалась машина с открытым армейским кузовом. В машине было два человека: мужчина держал руль, женщина сидела рядом с ним. То, что это женщина, я поняла по яркой косметике, видной даже издалека. И по той же примете определила имя дамы.

– А вот и Лора, – сказала я.

– Ты рада? – съязвил Димка.

Запыленный армейский джип остановился около нас. Водитель оказался здоровенным гориллообразным мужиком с огромными руками.

Я вспомнила синяки на шее задушенной девушки и с ненавистью взглянула ему в лицо. Впрочем, убийца Саиды не обратил на меня внимания. Чего не скажешь о Лоре.

– В чем дело? – злобно спросила она и выскочила из машины. На английской дамочке было походное одеяние цвета хаки, что не помешало ей раскрасить физиономию, как индейцу перед боем.

– Почему она здесь? – продолжала Лора на чистом русском языке. – Мы с тобой так не договаривались!

– Неважно! – отмел бывший муж ее претензии. – Если я ее сюда притащил, значит, так надо!

Лора сунула руки в карманы брюк и осмотрела меня с головы до ног.

– Здравствуй, Лора, – сказала я.

Лора не ответила. Повернулась к Димке и спросила:

– Долетели благополучно?

– А то ты не видишь.

– Да я не о тебе, дурак! Пограничники вас не засекли?

– Не засекли, – угрюмо отозвался Димка. – Мы летели очень низко.

Только тут я поняла, что наш спецрейс не был санкционирован. Могла бы догадаться и раньше, просто голова была не тем занята. Рацию пилот не включал, переговоров с диспетчером не вел, летели мы очень низко, приземлились черт знает где… «Интересно, как же я попаду обратно? – подумала я. – Загранпаспорта у меня нет, российский паспорт фальшивый. Мало этого, я еще взяла и нарушила государственную границу!»

Тут мои невеселые мысли прервал голос бывшего мужа:

– Что находится поблизости? Люди есть?

Лора отряхнула с футболки пыль и нехотя ответила:

– Есть. Тут скот пасется на выгоне. За ним присматривают человек пять-шесть пастухов. Примерно в километре отсюда.

Димка успокоился.

Лора переступила с ноги на ногу и сказала, плохо скрывая нетерпение:

– Покажи мне амулет!

Димка не спеша поднял с земли ноутбук, протянул его Лоре.

– Зачем мне твой компьютер? – не поняла английская дама.

– Там трехмерное изображение амулета, – любезно пояснил бывший муж. – Можешь смотреть, сколько пожелаешь.

Я не удержалась и прыснула в кулак. Ай да Димка! Натянул нос конкурентам. Лора взяла чемоданчик, немного подержала его в руке. Потом с размаху швырнула его в машину. Обернулась к Димке, прищурилась и вкрадчиво спросила:

– Ты решил меня кинуть?

– Я еще ничего не решил, – ответил Димка.

– Тогда какого черта ты прячешь от меня цепь? По-моему, мы обо всем договорились!

– Я передумал, – оборвал ее Димка.

Лора задохнулась от ярости:

– Ах ты гнида!..

– Тихо! – повысил голос Димка. – Веди себя прилично! И не забывай, что ты одна, а нас трое.

Лора побледнела и оглянулась на гориллу, сидевшего за рулем автомобиля. Тот ответил тупым равнодушным взглядом.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила она чуть тише.

– Я хочу пересмотреть наше соглашение, – ответил Димка. – Я нашел нового консультанта и не вижу необходимости платить тебе такие деньги.

– Ты про нее? – поинтересовалась Лора, кивнув на меня и подарив взгляд, полный искренней ненависти. Я ответила ей тем же.

– Идиот, – сказала Лора. – Да какой из нее консультант? Это я, а не она излазила тут каждый сантиметр! Кретин, она просто за жизнь цепляется! Ничего она не знает! Она тебя водит за нос!

Димка сделал водителю незаметный знак. Тот бесшумно выбрался из машины, подкрался к Лоре. Но прежде, чем его лапы обхватили сморщенную шею английской дамы, я пронзительно вскрикнула:

– Нет! Лора, берегись!

Лора резко повернулась. И в ту же минуту ее шея была намертво охвачена кольцом сильных пальцев. Горилла ощерился, не отрывая взгляда от лица жертвы. Я бросилась к нему. С разбегу ударила ногой в бедро, но удар вышел жалким: горилла даже не пошатнулся. Димка перехватил мою руку и потащил назад.

– Уймись, кретинка, – прошипел он мне в ухо. – Хочешь на ее место?

– Помогите! – закричала я, не обращая внимания на его шепот.

Лора судорожно дернула руками и вдруг обмякла. Горилла, не переставая скалиться, медленно опустил щуплое тело на землю. Димка выпустил мою руку, приблизился к убийце.

– Все, – сказал он. – Оставь ее.

Горилла не среагировал на его слова. Димка схватил убийцу за плечо и сильно тряхнул.

– Говорю тебе, оставь! Она мертва!

Но лапы гориллы были намертво сомкнуты на шее жертвы. Тогда Димка достал из кармана куртки походную фляжку, поболтал ею в воздухе.

Горилла поднял голову.

– Коньяк, – сказа Димка. – Понимаю, что ты больше любишь спирт, но это тоже вкусно. – Он протянул флягу убийце.

Тот наконец выпустил тело жертвы. Голова Лоры с тихим стуком упала в придорожную пыль. Я отвернулась. По моим щекам непрерывной дорожкой бежали слезы. Похоже, я увидела репетицию собственной смерти. И она показалась мне слишком отвратительной, чтобы я смирилась.

Я подошла к Димке. Тот уже сидел за рулем автомобиля и деловито осваивал приборную доску. Перехватил мой взгляд и сухо велел:

– Сядь рядом.

Я посмотрела на убийцу. Гориллообразное существо допило содержимое фляжки, поднялось на ноги и вдруг пошатнулось, схватилось за шею и замычало что-то нечленораздельное… А потом сделало один шаг к машине и свалилось перед колесами. Огромные ноги свела короткая судорога.

Я не могла ни говорить, ни кричать, ни плакать. Просто стояла и смотрела во все глаза на человека, которого, как мне казалось, я хорошо знала. Димка перехватил мой взгляд и мрачно ухмыльнулся.

– Ну вот, – сказал он. – А ты говорила, что я сам ничего сделать не могу. Ошиблась, барышня. – И коротко велел, теряя терпение: – В машину! Живо!

Я сделала шаг вперед. Ноги отчего-то перестали сгибаться в коленях, и я топала к машине, как на ходулях. Ничего не соображая, открыла дверцу, уселась рядом с Димкой. Моя рука коснулась чего-то холодного. Я опустила взгляд. Между сиденьями лежала дамская сумка, слишком элегантная для пыльного армейского джипа. Сумка Лоры.

Отдернула руку так, словно обожглась. Димка удивился:

– Ты чего?

Я не ответила. Димка проследил за моим взглядом, увидел сумку. Преспокойно взял ее в руки, открыл, покопался внутри. Не нашел ничего интересного, пожал плечами и выкинул сумку на дорогу.

Я закрыла глаза. Меня не покидало смутное ощущение, что все это происходит в ночном кошмаре. Машина тронулась с места и набрала скорость. Горы начали приближаться к нам. Димка подвел машину к горе странной пирамидальной формы, остановил машину и спросил:

– Знаешь, как она называется?

– Догадываюсь, – ответила я медленно, словно во сне. – Бурхан-Халдун. Здесь был взят камень для амулета.

– Точно!

Димка окинул местность хозяйским взглядом, как свою собственность.

– Гора Чингисхана! Именно этой горе он поклонялся и приносил жертвы! У нее он просил победы над врагами! И здесь завещал похоронить.

Димка выскочил наружу. Я машинально повернула голову к гнезду зажигания. Черт, Димка забрал ключ с собой! Уехать не удастся!

– Выходи, – велел бывший муж. – Осмотримся на месте.

Я вышла из машины. Наверное, я все еще пребывала в состоянии шока, потому что послушно выполняла все указания бывшего мужа. Впрочем, кто бы на моем месте поступил иначе? Димка закинул голову, осмотрел вершину, уходящую в небеса.

– Как ты думаешь, высоко его затащили? – спросил он.

– Там есть знак, – ответила я и сама поразилась сказанному. Какой еще знак?

Димка резко повернулся ко мне. Но автопилот, неожиданно включившийся внутри меня, уверенно держал курс.

– Какой знак? – спросил бывший муж.

– Помнишь подвеску на камне?

Димка сощурился:

– Буква «А»?

Я кивнула.

– Буква – это знак, – уверенно продолжал «автопилот». – Он спрятан где-то наверху.

Димка перестал дышать.

– И что? – спросил он шепотом. – Это вход в гробницу? – В его глазах зажегся голодный огонь. – Пошли, – велел он.

– Но я босиком… – начала я.

Димка вытащил из кармана небольшой пистолет и приказал:

– Вперед! Ну!..

И я пошла вперед.

Первые десять метров дались мне легко. Но чем выше я поднималась, тем сильнее слепило глаза предзакатное солнце, а босые ноги кололи ветки сухого кустарника. Наконец я не выдержала и остановилась.

– Лезь! – велел Димка снизу.

– Не могу… – Я застонала, припала лбом к холодному камню.

И тут уходящее солнце коснулось вершины горы. Огромная тень, похожая на треугольник, накрыла реку. Вода растеклась расплавленным серебром, приобрела яркий металлический оттенок. Изгиб реки, накрытый тенью горы, напомнил мне что-то очень знакомое. Треугольник и перекладина между боковыми стенками… Причем, перекладина не ровная, а изогнутая в точности, как речное русло. Похоже на стилизованную букву «А»… Додумать я не успела. Подняла голову и крикнула:

– Вот он, знак!

– Где? – переспросил Димка нетерпеливо.

– Выше! – ответила я. – Выше и правее! Поднимись выше, сам увидишь!

Димкина нога, обутая в дорогой кожаный ботинок, оказалась над моей головой.

– Да где он? – закричал Димка. – Не вижу!

«И не увидишь, – подумала я. – Потому что никакого знака там нет. Ай да монголы, ай да хитрецы! Это ж надо додуматься! Теперь понятно, почему японцам не пригодились все их хитроумные приборы, разыскивающие иголку на десятиметровой глубине. Потому, что „захоронение не там“, как было сказано в письме Ибрагима».

– Где он?! – снова закричал Димка.

– Вот! – ответила я и протянула руку вверх.

А когда бывший муж повернул голову вслед за моей рукой, я схватила его за лодыжку и изо всех сил рванула вниз. Димка вскрикнул. Секунду он балансировал, шаря руками вокруг в поисках опоры, но я не дала ему закрепиться и снова дернула за ногу. И снова очень сильно.

Усилие увенчалось успехом, но обошлось мне слишком дорого, потому что я тоже не удержала равновесие, полетела вниз следом за Димкой, упала на живот и ударилась грудью о камни. Что-то негромко треснуло внутри, и я почувствовала, что больше не могу дышать.

Вот и все. Я сломала ребро. Допрыгалась.

Падение меня оглушило.

Несколько секунд я лежала неподвижно и старалась приноровиться к боли, терзающей меня при каждом вдохе. Боль была адской, и слезы снова потекли по моему лицу, размазывая грязь и пыль. Рядом послышалась шаги. Димка присел около меня, прошипел сквозь зубы:

– Живая?

Я не ответила. Закрыла глаза и подумала: может, он бросит меня тут и смоется?

Как бы не так. Бывший муж схватил меня за плечо и резким движением перевернул на спину. Я не смогла сдержать стона. Перед закрытыми глазами полыхнул огонь, сломанное ребро оцарапало изнутри.

– Живая, – мрачно констатировал Димка. – Это хорошо. Думаешь, я дам тебе умереть легкой смертью?

Я открыла глаза и прошептала:

– Ты называешь это легкой смертью?

– Да я тебя, тварь, по кусочкам резать буду, – пообещал Димка.

Я только улыбнулась. Со мной уже столько всего случилось, что я утратила способность бояться.

Перед моим взором открывалась чудная картинка: треугольная тень горы и изгибающаяся перекладина реки между стенками тени. Пока Димка стоит лицом ко мне, он это не видит. Следовательно, не поймет, что же означала буква «А», подвешенная к амулету. Не поймет, что это была вовсе не буква, а геометрическая фигура.

«Хитро придумано, – признала я с уважением. – Теперь-то я точно знаю, где похоронено тело монгольского хана по имени Темучин. Знаю, но никому не скажу».

Димка склонился надо мной. Я увидела бледное лицо, испачканное пылью и грязью. На меня смотрели желтые тигриные глаза, горящие ненавистью.

– Ты меня обманула?

Я, с трудом разлепив распухшие губы, проскрипела:

– Да.

Димка посмотрел на меня, что-то прикинул. Перевел взгляд на пистолет, валявшийся рядом со мной. Покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Так легко ты не умрешь.

Я медленно переместила голову к правому плечу. Мне надоело рассматривать людоеда, стоявшего надо мной. Хотелось перед смертью взглянуть на что-то другое, более приятное сердцу. Наверное, закатное солнце и выжженная степь сыграли со мной шутку. Но я была благодарна им за тот единственный мираж, который увидела в своей жизни.

По берегу реки стремительно неслась фигурка монгольского всадника. Серебрилась на солнце круглая волчья шапка, летел по ветру короткий обрубок хвоста. Всадник сидел, низко пригнув голову. Его лицо скрывала развевающаяся грива черного коня. В странном, невероятном беззвучии несся к нам призрак воина. Из-под копыт в разные стороны летела грязь и вода, но мое ухо не уловило ни малейшего шума. Впрочем, как же иначе? Призраки не имеют плоти!

Всадник поднял голову, солнце отразилось и ярко сверкнуло в узких синих глазах.

– Нет, – сказала я невольно. – Не может быть!

Димка обернулся и оцепенел, словно тоже не мог поверить собственным глазам. И только когда всадник подлетел к нам и размахнулся длинной нагайкой, он внезапно вскрикнул и втянул голову в плечи.

Плеть свистнула в воздухе, обрушилась на Димку. Треснула плотная ткань, пиджак разорвался. Белая рубашка окрасилась кровавой полосой.

«Не может быть!» – подумала я потрясенно.

Димка закричал и побежал прочь, закрываясь руками. Ноузкий кнут настигал его снова и снова, без устали гулял по плечам, по голове, по спине… Всадник на коне, казавшийся ангелом мщения, преследовал свою жертву и не давал ей ни минуты передышки.

– Оставь меня! – закричал Димка и повалился на землю. Упал ничком, сжался в комок, закрывая руками голову.

Ангел обрушился с коня на землю. Только сейчас я с удивлением заметила, что одет он в синие потрепанные джинсы и черную майку, всю перепачканную дорожной пылью. Нагайка снова взвизгнула в воздухе, а следом за ней взвизгнул Димка.

– Прекрати!

Я с трудом приподнялась на локтях, крикнула срывающимся голосом:

– Не убивай его! Не надо!

Ангел мщения не обратил на мою просьбу никакого внимания. Он хлестал скорчившееся тело с такой силой, словно выбивал пыль из старого ковра. Серый Димкин пиджак расчертили кровавые полосы, а рука всадника без устали поднималась и опускалась, поднималась и опускалась…

Димка затих. Он уже не стонал, только молча корчился, получая очередной удар.

Слева от меня послышался шум мотора. Я повернула голову, уже ничему не удивляясь. К нам приближался маленький автомобиль с синей полицейской сиреной на крыше. Он остановился в трех шагах от меня, из машины выскочил Влад и бросился ко мне. Свалился рядом, схватил меня за руку, спросил:

– Ты ранена?

Я опустила голову на камень и прошептала:

– Ребро… сломала…

Из машины выбрались еще несколько человек. Двое были в полицейской форме, один в штатском. Полицейские рванулись к ангелу в волчьей шапке, с трудом скрутили ему руки, отобрали нагайку, оттолкнули в сторону и начали поднимать Димку с земли.

Ангел сорвал с головы шапку, в ярости швырнул ее себе под ноги. На черную испачканную майку обрушился водопад длинных каштановых волос.

– Тварь! Я тебя еще достану! – пообещал ангел Димке, которого вели под руки двое полицейских.

Он не ответил.

Человек в штатском подошел ко мне, присел на корточки и сказал:

– Ну, здравствуйте, Лиза.

– Добрый день, Олег Витальевич, – прошептала я. И попросила: – Динку позовите.

Следователь крикнул:

– Дина! Иди сюда!

Динка нерешительно приблизилась ко мне. Плюхнулась рядом и вдруг расплакалась. Я поразилась. Никогда не видела сестру плачущей!

– Ты чего? – спросила я.

– Испугалась очень, – ответила Динка, вытирая кулаками глаза. Всхлипнула в последний раз, посмотрела на меня и виновато спросила: – Тебе больно?

– Да так, – ответила я. – Кажется, ребро сломала.

Влад решительно вмешался в беседу.

– Все, молчи! – Осторожно подхватил меня на руки и поднялся. Следом поднялись Динка и Олег Витальевич.

– Ну, что, Лиза? – спросил следователь. – Довольны приключением? Или еще хочется?

Я улыбнулась и шепотом ответила:

– Да нет. Пожалуй, с меня достаточно.

Я закрыла глаза. Вот все и кончилось. Хотя, пожалуй, нет.

Пожалуй, все только начинается.

Прошло два дня.

Олег Витальевич перебрался в Улан-Батор, чтобы утрясти вопросы, связанные с нашим отъездом. Проблема заключалась в том, что я прибыла в Монголию нелегально, без единой бумажки. Скандал удалось замять только после того, как к процессу подключились сотрудники российского посольства.

Димку отправили в Москву под надежным конвоем. Как оказалось, оформить депортацию преступника было значительно проще, чем законопослушного гражданина. Впрочем, мои документы обещали прислать со дня на день. А пока, в ожидании светлого часа, мы жили в юрте скотоводов, пасших табуны неподалеку от реки с красивым названием Керулен.

Больше всех новая кочевая жизнь понравилась Динке. Она как-то легко и быстро обучилась скакать верхом и целыми днями пропадала в степи. Кто бы сомневался… Пожилая монголка подарила сестре круглую волчью шапку, и Динка снимала ее только перед тем, как лечь спать. Я пыталась напомнить ей о несданной сессии, но Динка нетерпеливо отмахивалась. Хватала шапку, нахлобучивала ее на голову, взлетала на коня – и только ее и видели.

Ничего не поделаешь. Гены.

Мы с Владом сидели на берегу реки и смотрели на воду.

Мои ребра плотно охватывал жесткий корсет, дышать было по-прежнему больно. Но я как-то притерпелась к боли и перестала ее замечать. Меня мучило любопытство.

– Как вы оказались здесь? – спросила я.

Влад пожал плечами:

– Мы потеряли тебя еще в Москве. Ждали у одного подъезда, а ты вышла из другого.

– Через чердак перешла, – объяснила я.

– Это мы поняли, только поздно было. Решили установить дежурство в аэропортах и на вокзалах. Твоя фотография была у каждого милиционера.

– И что? – спросила я. – Меня прозевали?

– Ничего не прозевали, – ответил Влад. – Просто на фотографии ты… как бы сказать…

– Толстая, – договорила я.

– Не толстая, а уютная, – поправил меня Влад. – Кто ж знал, что ты похудеешь на два размера. – И он одобрительно покосился на меня.

Я покраснела от удовольствия.

– В общем, милиционеры тебя просто не узнали. Поэтому вы спокойненько долетели до Читы. А уже оттуда рванули нелегальным рейсом в Монголию. Кстати, ты узнаешь пилота, который вас сюда забросил?

Я отрицательно покачала головой.

– Иди ты! – не поверил Влад. – Что, память отшибло?

– Нет. Просто не хочу подкладывать свинью хорошему человеку.

– Ничего себе хороший человек! Нарушитель границы!

– Ну и что? – возразила я. – Может, ему надо семью кормить! А работы у него нет. Или зарплату не платят, мало ли… От хорошей жизни на такие рейсы не подписываются! В общем, не стану я его закладывать, и все. Даже не проси! – Я поторопилась сменить тему разговора. – Ты лучше скажи, чей носовой платок нашли в твоей квартире?

Влад засмеялся.

– Прикол. Представляешь, твой бывший… – Он запнулся и кашлянул.

– Называй по имени, – посоветовала я.

– Прости, – пробормотал Влад и исправился: – Я хотел сказать, Дмитрий. Они с Лорой постоянно пытались перехватить друг у друга инициативу. Обыск в моем доме учинили люди покойной дамы. А платок твоего… я хотел сказать – Димы, они мне попросту подбросили!

– Чтобы навести подозрение на Димку, – догадалась я.

– Вот именно! Понимаешь, сложилась странная ситуация: Лора обладала кое-какой информацией, зато у Дмитрия было письмо Ибрагима. И еще он похитил Динку, чтобы потребовать у тебя амулет. Лоре не оставалось ничего другого, как заключить с ним мировое соглашение. Но дама все равно не дремала. Помнишь водителя, который вез тебя в центр «Петровский»? Это был человек Лоры. Она попыталась, в свою очередь, украсть тебя вместе с амулетом.

– Ни фига себе! – сказала я.

– Не говори, – поддержал Влад. – Лора с Дмитрием, хотя и договорились о перемирии, все равно старались друг другу насолить. Кстати! Дмитрий прослушивал твой городской телефон! Так он узнал, что ты поехала к бабушке Саши Гагановой.

– И поэтому меня там ждал его человек, – догадалась я.

Влад кивнул. Я нерешительно посмотрела на него и спросила:

– Фингал тебе организовал тоже Димка?

Влад машинально дотронулся до правой скулы, на которой уже не осталось почти никаких следов.

– Конечно! – сказал он. – Хотел, подонок, чтобы ты меня подозревала! И у него почти получилось! – Влад с укоризной взглянул на меня.

Я покраснела:

– Влад! Я же извинилась!

– Все, все! – пошел на попятную мой приятель.

Минуту мы молчали, разглядывая реку. Потом Влад нерешительно спросил:

– Ты догадалась, где гробница?…

– Нет! – твердо ответила я, глядя прямо перед собой.

– Ну и слава богу. Слушай, я тут такое прочитал! Сейчас книгу принесу, подожди минутку.

Он поднялся и не торопясь направился к машине, которую нам любезно предоставили полицейские. Нырнул в салон и вернулся обратно с книжкой. Уселся рядом, раскрыл глянцевую обложку, полистал страницы и начал читать:

– «Пятьсот лет люди старались обходить гробницу хромого Тимура за километр. Ведь надпись на ней предостерегала, что открывший гробницу развяжет самую страшную войну на земле. Советские археологи, стопроцентные прагматики, вошли в мавзолей Тамерлана в 1941 году. Девятнадцатого июня подняли надгробную плиту, едва не задохнувшись от резкого запаха благовоний и смол, а двадцать второго июня Гитлер напал на Советский Союз. Причем известно, что Гитлер колебался до самого последнего дня. В запасе у него был план „Альтона“, отменявший нападение. Еще Нострадамус предупреждал: „Германия не начнет захват, если не потревожат старые кости“. Мистик Гитлер не мог не знать этого катрена, а о вскрытии гробницы сообщили все советские и зарубежные газеты. Гитлер, видимо, решил, что дух монгольского завоевателя теперь на его стороне, и приготовился сорвать банк. Однако он не учел, что защищать Советский Союз, в числе прочих, пойдут и потомки Тамерлана».^[5]

Влад опустил книгу на колени и спросил:

– Ну, как?

Я кивнула.

– Впечатляет.

– Заметь: неизвестно, где похоронены величайшие завоеватели! Никто не знает, где гробницы Александра Македонского, Атиллы, о Чингисхане уже не говорю! – Влад помолчал и нерешительно добавил: – Слушай, может, их прячут не только из-за сокровищ? Представляешь, какая война начнется на земле, если отыщут и вскроют гробницу самого Чингисхана!

– Не бойся, не отыщут! – сказала я уверенно.

Влад хотел еще что-то сказать, но тут за спиной послышался дробный топот копыт. Он обернулся и буркнул:

– А вот и твоя ненаглядная сестрица.

Динка остановила коня возле меня, легко спрыгнула на землю. На голове у нее по-прежнему красовалась волчья шапка, подаренная пожилой монголкой.

– Тебе не жарко? – спросила я.

– Теплые шапки летом не носят! Хочешь заработать солнечный удар? – вклинился Влад.

– Не твое дело! – огрызнулась Динка. – Кто ты такой, чтобы мне указывать?!

– Я старше тебя на…

– Все! – отрезала я железным тоном, и Влад умолк, сказал, не глядя на нас:

– Пойду-ка разомну ноги, – и медленно направился к машине.

Я похлопала ладонью рядом с собой. Динка уселась на теплую землю.

Минуту мы молчали, потом я спросила:

– Вы что, с Владом поссорились, что ли?

– Вот еще! – вспыхнула Динка. – Нужен он мне! Просто двинула ему пару раз в лучевой нерв.

– Зачем? – спросила я.

– А чего он пристает со своими нравоучениями, будто я маленькая!

– Дина, он тебе добра желает.

– Тогда пускай не лезет!..

Я подняла руку:

– Все!

Сестра шмыгнула носом и умолкла. Я примирительно сказала:

– Постарайся его не обижать. Хотя бы ради меня. Ладно?

Динка снова шмыгнула носом. Мы снова замолчали, глядя на реку. Потом Динка спросила, понизив голос:

– Клево придумано, правда? Главное, кому такое в голову придет? – продолжала сестра. – Ищут под землей и в горах. А под водой поискать пока никто не додумался.

– Ты знаешь, какая тут глубина? – спросила я.

– Десять – пятнадцать метров, не меньше.

Я присвистнула:

– Ничего себе!

– Как ты думаешь, как они это сделали? – спросила Динка.

– Очень просто! Отвели русло реки в сторону, вырыли на дне глубокую шахту. Похоронили хана, замуровали гробницу и снова пустили реку по старому руслу.

– Вот это да! – сказала Динка. – Сколько же для этого потребовалось рук?

– Ты забываешь, что Чингисхан уводил в плен целые армии, – напомнила я. – Так что в рабах недостатка не было. С их помощью соорудили гробницу, а потом зашифровали место. Отбили камень от горы, которой поклонялся Чингисхан. И смастерили подвеску, которую все мы принимали за букву «А». Смотрели и даже не догадывались, что она означает. А эта изогнутая перекладина между стенками треугольной тени как раз и означает участок реки, под которым находится гробница. Все просто.

Динка обхватила руками колени, уперлась в них подбородком:

– Не так уж и просто! Надеюсь, никто больше не догадается, что означает эта абракадабра.

– Могут и догадаться, – сказала я. – Если будут иметь в руках твой амулет.

– Кстати! – вспомнила Динка, встала и похлопала себя по карманам. Выудила железную цепь с камнем, потрясла ею перед моими глазами.

– Откуда она у тебя? – изумилась я.

– Стащила у Олега Витальевича, – ответила Динка как ни в чем не бывало.

– Ты с ума сошла!

Сестра махнула рукой:

– Да ладно тебе! Мало, что ли, пропадает вещественных доказательств в наших судах! Ну пропадет еще одно. И что с того? Мир перевернется?

Я не нашлась, что ей возразить. Динка иногда бывает очень убедительной в своем цинизме.

– Что ты собираешься с ним делать? – спросила я после минутного молчания.

– А вот сейчас увидишь…

Сестра закатала джинсы до колен, стянула с ног кроссовки и пошла к реке. Вошла в воду по колено, сильно размахнулась и швырнула амулет прямо на середину реки.

Старое железо тускло сверкнуло в воздухе и ушло на дно мгновенно, почти без плеска. Динка проводила амулет взглядом. Уселась рядом со мной, принялась обуваться.

– Кстати, – сказала Динка. – Ты будешь смеяться, но я теперь богатая наследница! Представляешь, эта старая крыса Лора так заигралась, что составила на меня вполне законное завещание!

– Не могу понять, зачем ей это понадобилось, – сказала я.

Динка вздернула бровь:

– Как зачем? Должна же она была ко мне подобраться! А как это сделать, не возбуждая подозрений? Вот Лора и придумала игру в наследство! Сама себя перехитрила, гадина!

Я покачала головой:

– Знаешь, Дина, мне бы не хотелось…

– Да знаю я, знаю! – оборвала меня сестра. – Я и не думаю принимать это проклятое наследство. Отдам его… ну не знаю… на борьбу с раком. Или со СПИДом. Или передам все Гринпису. В общем, придумаю, куда.

Динка подошла к коню, взялась руками за седло, вставила ногу в стремя. Легко подтянулась и уселась.

– Поеду, – сказала она. – А то твой ненаглядный меня живьем сожрет. Кстати, когда свадьба?

Я покраснела:

– Не говори глупости! Какая еще свадьба? Мы друзья!

– Ну-ну, – пробормотала Динка. Повернула коня, гикнула, помчалась вдоль реки к дороге.

Влад проводил ее взглядом, вылез из машины и уселся рядом со мной. Взял книгу, почему-то усмехнулся и прочитал:

– «В отличие от Атиллы, чья внешность описана исчерпывающе, достоверный внешний облик Чингисхана до сих пор не установлен. На китайских портретах он сильно китаизирован. А в последние годы распространилась версия, что Чингисхан был рыжим (светловолосым) и синеглазым, причем синий зрачок обрамлял черный ободок. Действительно, среди поволжских татар весьма распространен тип светловолосых и синеглазых. Но, конечно, в глаза Чингисхана нам заглянуть уже не удастся».^[6]

Влад замолчал, закрыл книгу и отложил ее в сторону. Я сорвала травинку и прикусила ее передними зубами, чтобы скрыть усмешку.

– Ты в глаза своей сестрице заглядывала? Они у нее в точности, как тут описано! Жуть какая-то!

Я бросила травинку и предупредила:

– Не вздумай сказать об этом Динке! Загордится!

– Еще бы! – поддержал меня Влад. – Потомок Чингисхана! Слушай, а что Динка выкинула в реку?

– Ничего она не выкинула, – ответила я. – Тебе показалось.

Влад бросил на меня быстрый взгляд и покладисто кивнул. Сообразительный парень. За что его и люблю.

– Послушай, мне неприятно, что вы с Динкой почти не разговариваете, – сказала я.

– Так мы и раньше почти не разговаривали! – простодушно удивился Влад. – У твоей сестрицы разговор короткий: кулаком в лучевой нерв или в солнечное сплетение. Я весь в синяках. Терминатор, а не девица.

Я с трудом подавила смех. Смеяться было очень больно.

– А я думала, что ты в нее влюбишься, – призналась я.

Влад вытаращил глаза:

– Нашла самоубийцу! Да кто может влюбиться в эту… – Влад спохватился и не договорил. Кашлянул, сказал тоном пониже: – Ну, может, Бэтман. Или укротитель тигров. Или Джеймс Бонд. В общем, человек, который привык спать возле заряженного пулемета. Не знаю, не знаю… Мне хочется каких-то тихих радостей. Меньше адреналина, больше витамина «С».

Я улыбнулась:

– Вспомнила, как ты принял меня за примерную домохозяйку и мать троих детей. И смотри, что из всего этого получилось!

Мы немного посмеялись.

– Знаешь, мать, давай считать, что мы оторвались напоследок. А теперь будем вести жизнь тихую, размеренную, ничем не омраченную. Будем спать до десяти, потом неторопливо завтракать. Днем гулять в парке, есть мороженое, пить кофе… А зимой махнем куда-нибудь на острова. Ты была на островах?

Я потрясла головой.

– Ну, тогда тебя ждет сюрприз, – пообещал Влад. – Поедем на Сейшелы. Волшебное место. Белый песок и зеленые лагуны. Вода прозрачная-прозрачная, виден каждый камешек, пальмы, бунгало…

Влад внезапно замолчал. Я потрясла его за плечо:

– Эй! Отзовись!

– Стыдно мне, Лиза, – произнес Влад. – Я тебе соврал.

– Соврал? – переспросила я. – Когда?

Влад мельком взглянул на меня и сразу отвел взгляд в сторону.

– Когда перечислял свои богатства. Знаешь, мне как-то неудобно было тебе признаться, что от всего былого великолепия осталось всего ничего. Больше половины денег Витька у меня увел еще до нашего с тобой знакомства. Я попытался взять кредит в банке, но не выплатил проценты… – Влад оборвал речь, махнул рукой, потер лоб. – Короче! – сказал он с ожесточением. – Я почти банкрот! И на Сейшелы мы, скорее всего, не поедем!

Тут он, наконец, опасливо взглянул на меня и озадачился:

– Чему ты радуешься?

Я спохватилась и стерла с губ радостную улыбку. Действительно, как-то неприлично радоваться чужому несчастью.

– Странная ты барышня, – сказал Влад. – Рассказываю тебе о своем мифическом благополучии – ты мрачная, как филин. Рассказываю о том, что я банкрот, – рот до ушей. Не поймешь тебя, мать.

Я не выдержала и тихо засмеялась. С души свалился огромный камень. Слава богу, никакого социального неравенства между нами нет! А я-то боялась!

– Не бери в голову, – сказала я, отсмеявшись. – Все это ерунда. Справимся, выкарабкаемся, заработаем денег, сколько захотим. Слава богу, мы с тобой не калеки, не идиоты и не тупицы.

– Это все, конечно, так, – с сомнением произнес Влад. – Только мне хотелось обеспечить тебе сытую жизнь.

Я похлопала себя по животу и сказала:

– Не вздумай! А то я снова растолстею!

– А я не против, – отозвался Влад. – Толстей, если хочешь. Я тебя любую люблю.

Я почувствовала, как краска снова заливает щеки. Прижала к ним ладони и весело спросила:

– Я так понимаю, что это предложение?

Влад засмеялся:

– Поймала-таки за язык, зараза!

Коротко просигналила машина. Мы одновременно повернули головы. Олег Витальевич, стоя возле открытой дверцы, призывно махал нам рукой. И как ему удалось так бесшумно подкрасться?

– Ну вот, – сказала я, – мои документы готовы, дипломатические формальности улажены, можно отправляться в путь.

– Похоже на то, – согласился Влад, поднялся с земли, протянул мне руку, помог встать. Отряхнул с брюк пыль и спросил: – Домой?

– Домой, – ответила я.

Мы взялись за руки и побрели к машине.

А позади нас река Керулен медленно несла свои воды над гробницей великого завоевателя, которая никогда не будет найдена.

По крайней мере, я на это очень надеюсь.

Примечания

1

Эта история описана в книге «Слеза богини». – Примеч. автора.

(обратно)

2

В том, что это правда, читатель может убедиться сам. Достаточно произвести простейший опыт с фотографией, иголкой и ниткой. – Примеч. автора.

(обратно)

3

Цитируется книга В. Бацалева «Загадки древних времен». – Примеч. автора.

(обратно)

4

По юлианскому летоисчислению. – Примеч. автора.

(обратно)

5

Цитируется книга В. Бацалева «Загадки древних времен». – Примеч. автора.

(обратно)

6

Цитируется книга В. Бацалева «Загадки древних времен». – Примеч. автора.

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***