Проверка на прочность [Екатерина Береславцева] (fb2) читать онлайн
- Проверка на прочность 1.02 Мб, 154с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Екатерина Береславцева
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Екатерина Береславцева Проверка на прочность
Часть 1
Глава 1
– Ой, девушка, а что это у вас там за прелесть такая? Умереть не встать! Хочу, хочу! Дашка, ты только посмотри! – Фи, Маш, ты что, серьёзно? – Дашка скривила носик. – Вот, пожалуйста! – На прилавок со стуком брякнулась корзина с разноцветными игрушками. Небрежно вывалив всё на стекло, продавщица, уже не особо скрывая своего раздражения, посмотрела сначала на меня, потом на Дашку. – Берёте? Представляю, какие мысли сейчас бегают в этой милой головке! «Когда же вы, наконец, свалите, надоедливые тётки! И ведь брать ничего не берут, только зря нервы треплют! То одна нос воротит, то другая, никак между собой не договорятся. Нет, по отдельности они, может, и ничего, но вдвоём их никак нельзя пускать в приличное заведение!»… Ещё бы! Я посмотрела на часики, подаренные мне Егором к восьмому марта, – мы тут торчим уже битый час! – Маш, давай уже возьмём! – Дашке, видимо, тоже надоела вся эта канитель. – Из-за чего мы спорим, в конце концов! Зайчики будут украшать праздничные столы, слоники, или даже крокодилы – так ли уж это важно? – Нет, ну я же хочу, чтобы и тебе тоже понравилось! – воскликнула я. – А то несправедливо получается. Спасибо, девушка, мы, пожалуй, ещё подумаем… – Думайте, – процедила продавщица, одним махом зашвырнула игрушки в корзину и куда-то ушла. Правильно, нечего на это безобразие, именуемое «ненормальные сёстры Светловы за месяц до свадьбы», смотреть. – Доигрались, называется! – Да-а-а… – протянула я. – Ох, и нелёгкая это работа – к свадьбе готовиться! – А я говорила тебе – надо было разделить, ты в одну субботу, я – в другую! Всё бы уже давно было сделано! Так нет же! Общую свадьбу ей, видите ли, подавай, одну на две пары! Ну вот она тебе, общая, получай! Ни по каким вопросам договориться не можем! Как в детстве! – Да ладно тебе, Даш! – я обняла сестру. – Ещё не хватало нам поссориться из-за таких пустяков! – Вот и я говорю – пустяки! Давай уже возьмём этих румяных поросят и хоть с чем-то покончим! – Слушай, а ты не беременна, случайно? – я с подозрением уставилась на её живот. – Что-то нервная ты какая-то в последнее время. – Будешь тут нервной… – она вздохнула. – Забыла, где сейчас Захар? – Даш, я тебе тысячу раз повторяла – он профи высочайшего класса, высочайшего, это ты понимаешь? К тому же Егорка сейчас с ним рядом, а он тоже у нас парень не промах. Ну, улыбнись! – Ох, Маш, никогда я не перестану за него бояться. Даже через пятьдесят лет… – Ну-у-у, старушка, это ты загнула! И вообще – что мы с тобой, как две клуши, в самом деле? Такое событие на носу, так долго мы к нему шли… Музыкальное сопровождение к моим словам не заставило себя долго ждать – из Дашкиной сумки голосом одного из братьев Кристовских донеслось:К славе ли, ради смеха ли, Через горы и лес густой. Ехали, всё мы ехали За Жар-птицею золотой1…
Дослушать до конца весёлую песенку сестрёнка не дала – с поразительной быстротой выхватив трубку, она нажала на кнопку и счастливо улыбнулась. – Любимый, наконец-то! А я уже кидаться на всех начала! – Даш! – голос Захара раздался так громко, как будто он рядом с нами стоял. – Родная моя, у меня для тебя плохие новости… – Что стряслось? – Дашка схватилась за мою руку, а у меня пересохло в горле. – С тобой что-то? Опять в больницу попал? Почему ты молчишь, Захар? – Даш, Николай погиб… – О, господи… Но почему? Как это случилось? – Я виноват, – устало выговорил он. – Он вместо меня пошёл, понимаешь? – Подожди, я ничего не понимаю. Почему вместо тебя? То есть если бы пошёл ты, то тогда бы… – Нет! – резко ответил Захар. – Я в этих горах каждый камешек знаю, каждую травинку! А Николай в первый раз приехал. Я не должен был ему разрешать, я вообще брать его с собой не имел права! Сидел бы на базе, ничего бы и не случилось! Но он так упрашивал меня… Говорил, что это его последний шанс. Последний и получился… – Захар, но он ведь сам… – Я один за всё отвечаю, понятно тебе? Я и Ларисе то же самое сказал! – Ты с ума сошёл?! Она же весь кислород тебе теперь перекроет, работать не даст! – Я сам его себе перекрыл. Всё, Даш, разговор окончен. А свадьбу теперь отложить придётся. – Как отложить? – ахнула сестра и посмотрела на меня. – Опять?? – Ты не понимаешь, что ли? – внезапно заорал он. – Из-за меня человек погиб, а ты о какой-то ерунде говоришь! Он бросил трубку. – Маш… – у неё дрожали губы. – Я всё слышала, – мрачно сказала я. – Жалко Кольку, хоть и не нравился он мне никогда. Ох, что теперь начнётся! – Всё закончилось, Маш. Он больше не любит меня… – Да ты что, дурочка! – я притянула её к себе. – Ты радоваться должна, что он у тебя ответственный такой! А что накричал – так это нормально, только представь, какой груз сейчас на нём висит! То, что он сам же его на свою шею и взвалил, – второй вопрос, но мучение это ему доставляет ужасное, могу представить. И вообще, плохо ты мужиков знаешь, сестрёнка, в их умных головах ведь больше одной великой идеи одновременно не помещается! Так что дай ему время… – Маш, может, ты Егору позвонишь, всё узнаешь, а? – она умоляюще заглянула мне в глаза. – Нет, Даш, это мужские дела, нам лучше туда не соваться! – Захар мне тоже всегда так говорит… – Вот видишь! – я взяла её под локоть. – Пойдём, родная, а то сейчас весь персонал сбежится. Знаю я одну кафешку тут рядом… – У тебя там бармен знакомый? – Ну вот, слава богу, ты улыбнулась! А бармен да, мы с ним в своё время отжигали, мама не горюй… – А есть ли в городе места, в которых ты не успела шороху навести? – Конечно! Так что есть к чему стремиться, сестрёнка! Ты же знаешь, я перфекционистка! – Мне кажется, ты себя с кем-то путаешь! – Слушай, ну что ты помечтать не даёшь, а? Весь кайф, понимаешь, ломаешь! Куда ты разогналась, мы уже пришли! – Ты уверена? – притормозив, она с недоумением огляделась по сторонам. – Что-то я тут ничего, похожее на приличное заведение, не вижу… – Обижаешь, дорогая! Когда это я по приличным шастала? Ну, давай спускайся, видишь, ступеньки? – Это ты называешь ступеньки?? – Не привередничай, пожалуйста! – я потянула её вниз.
Ну да, что есть, то есть – люблю я такие места! Возможно, кто-то и назвал бы их злачными, но только не я. Да и что может быть криминального в таких уютных забегаловках, разве что прокуренный воздух? Правда, с тех пор, как ввели закон о запрете курения в общественных местах, атмосфера тут прочистилась. Впрочем, дым от сигарет мне никогда не мешал, хоть сама я и не курю… Ну ладно, ладно, пробовала пару раз, но в длительную привычку у меня это не перешло. А вот Дашка, напротив, категорическая противница курения. Уж как она Максима, нашего младшего брата, гоняла, когда узнала, что он курить начал! Бедный Макс, и досталось же ему тогда! Сейчас-то он бросил – всё-таки младенец в доме, но был период, когда каждое его утро начиналось с затяжки вонючим дымом. Но кто в юности не совершал ошибок? Сестре повезло, Захар – каскадёр, спортсмен и вообще добрый малый – курение на дух не переносит. Ей вообще повезло с Захаром, что и говорить. Хотя сопротивлялась она долго, это правда. Бедняга измаялся, добиваясь её расположения, пока в больницу не угодил. Мелочиться он не стал – попал сразу в реанимацию. Переломало парня тогда, ужас просто, живого места не осталось. Но ничего, оклемался быстренько под любящим взглядом прекрасных глаз моей сестрицы. Кстати, глаза у нас с ней одинаковые, как, собственно, и всё остальное тоже – мы близнецы, и в младенчестве нас даже отец родной путал! А уж про чужих людей и говорить нечего. Ох, и покуролесили мы с ней в школьные годы! Сусанна Львовна, физичка, небось до сих пор с содроганием вспоминает проделки наши. Однажды вообще чуть до инфаркта её не довели! – Маш! – Дашка ущипнула меня. – Мне кажется, твой приятель решил, что с ума сошёл… – Ну правильно, он ведь про тебя не знает… – Я понеслась к барной стойке, не забыв прихватить сестрицу с собой. – Джонни, дорогой, ты просёк, как я рада тебя видеть? В два раза больше, чем обычно! – Маха, а я думал, мне крындец настал! – выдохнул Джонни. – Уже начал в уме подсчитывать, во что мне доктор встанет. Ты что, участвовала в программе по клонированию? – Это моя сестра Дарья! – Здравствуйте, Джонни! – вежливая Дашка улыбнулась и протянула руку для приветствия. – Ой! Ну правильно, она же не знает, как мы с моим приятелем обычно здороваемся! А он, кажется, только сейчас понял, что она – это не я! И покраснел, реально покраснел, своими глазами видела! Дашка почему-то с негодованием посмотрела на меня, правда, вслух ничего не сказала. Нет, ну а я-то тут при чём? – Тебе как обычно, Маш? – На сестру Джонни старался не смотреть. Трепетный он у нас… – Нет, дорогой, сегодня мне нужна ясная голова! – Мария!! – Дашка сказала это таким тоном, как будто она лет на десять старше меня, а ведь всего-то на две минуты! – Мы шутим, сестрёнка! Джонни, скажи, мы с ней как две капли, да? – Не скажу! – Он ловко выбрался из-за стойки, обошёл нас со всех сторон, потом точно так же быстро сиганул на место и продолжил: – А теперь скажу. Так не бывает. – Это ты ещё наших парней не видел! – Да? – глаза у него вспыхнули. – Спокойно, Джонни! Держи себя в руках! Дашка похлопала глазами, ничего не понимая. – Идём, сестрёнка, я тебе потом всё объясню! Дорогой, а Стеллу, надеюсь, ты уже уволил? – Обижаешь, мать! – Так да или нет? А, можешь не отвечать, и так ясно. Стеллочка, девочка моя, как же я рада тебя видеть! Я помахала рукой толстой бабище, выплывшей из-за занавески. Ну, то есть это она, вероятно, думала, что выплыла. Пол затрясся, столы ходуном заходили, ближайшие посетители вздрогнули и быстро заглотнули всё, что должно было быть заглотанным и пережёванным. На мой взмах Стелла лишь лениво бровью повела. Ну да, кто бы сомневался! – Маш, ты с ней не очень-то, а? – заискивающе попросил Джонни. – Ты уйдёшь, а мне ещё тут работать… – Я, дорогой друг, остепенилась, никого теперь не трогаю… Стелла!! – заорала я на весь зал, – ты сегодня шикарно выглядишь!! Как никогда! – От дохлячки слышу! – грубо ответила та и повернулась к нам спиной. – А я что? Я – ничего! – пробормотала я, бросив на Джоника нежный взгляд, и, схватив Дашку за руку, понеслась к своему любимому столику. Притормозила я в метре от него. Ну ладно, в полуметре. – Джонни, ты же сказал, что этот столик пожизненно за мной! – опять на весь зал закричала я. – А?! Дашкина рука дёрнулась. Наверное, решила сбежать, пока не поздно, – типа, я не с этой сумасшедшей. Я только хмыкнула и покрепче уцепилась за ладонь сестрёнки. Глаз от сидящих перед нами людей при этом не отвела. – Маша, не трогай моих клиентов! – пронёсся над помещением суровый возглас бармена. – Иди, тут свободный стол есть! – Никто никого и не трогает, Джонни! Не правда ли, молодые люди? – я мило улыбнулась. – Мы ведь пока вас не трогали? – Можешь трогать, дэвушк, нам не жалко! – один из двух парней растянул губы в ослепительной улыбке. Ослепительной она была в буквальном смысле – столько золотых зубов в одном рту я не видала ни разу. Сказочное зрелище, должна заметить. – Давайте лучше сделаем так! – Я уселась на соседний стул и закинула ногу на ногу. Дашка, бедняга, топталась рядом. – Мы не трогаем вас, вы – нас. Вы просто потихонечку встаёте и переходите вон за тот шикарный стол. И всё! Как вам нравится моё предложение? – Оно нам совсем не нравится! – с сильным акцентом сказал дружок первого, тоже довольно привлекательный малый. Нет, с зубами у него был полный порядок, а вот с одеждой не очень. Точнее, в каком-нибудь другом месте – например, в спортзале или на беговой дорожке стадиона, – этот чудесный спортивный костюм смотрелся бы очень даже уместно, но в кафе… Троекратное фи-и-и! – Но мы можем сделать встречное предложение! – Ну-ка, ну-ка! – Вы присоединяетесь к нам, и всем будет хорошо! – он тоже улыбнулся. – И столик при вас, и двое симпатичных мужчин. По рукам? И он протянул мне ладонь. Огромный перстень, удачно гармонирующий с коронками его соседа, сверкнул нам приветливо и радостно. – К сожалению, у нас с сестрой конфиденциальный разговор, так что, сами понимаете, – я развела руками. – Придётся вам всё-таки покинуть нас. Джонни, самый лучший стол для гостей из… Откуда вы приехали, прекрасные мужчины? Из солнечного Азербайджана!! Джонни, да поживей, ребята весьма проголодались! – Маш, может, хватит? – шепнула мне в ухо Дашка. – Неудобно же! – Моя сестрёнка говорит, что вам там будет очень удобно, дорогие гости! Не смеем вас задерживать. Я даже не думала, что в наше время можно ещё таких рыцарей встретить, честное слово! Сразу видно – кавказские мужчины! – Ох, и ловкая же ты, красавица! – стиляга достал из кармана телефон. Почему-то я совсем не удивилась, увидев цвет этого аппарата. – Ладно, мы уйдём, но только с одним условием! Мы оставляем вас, а вы оставляете нам номера своих телефонов. Мне кажется, это честный обмен. – Джонни! – заорала опять я. – Я ошиблась! Оказывается, это не азербайджанцы! – Э, зачем так говоришь, а? – Ладно, ребята, извините, если что не так… – Я встала и потянула Дашу назад. Но не очень усердствуя, впрочем. – Мы же не знали, что вы местные.... – Ну что ты сразу кипятишься! Можно подумать, и пошутить нельзя! – красавчик в спортивном костюме вскочил. – Джамиль, что ты расселся, не видишь – девушки ждут! Собирай тарелки! – Э-э-э… – Джамиль, похоже, скоростью реакции не отличался. – Да вы не переживайте, сейчас вам помогут! Стеллочка, дорогуша, ты ведь этот столик обслуживаешь? Помоги молодым людям, будь так добра! Если мне когда-нибудь понадобится умение убивать взглядом, я теперь знаю, к кому обращаться… – Ну вот, а ты боялась, сестрёнка! – я плюхнулась в своё любимое кресло и помахала гостям из солнечного Баку рукой. Даже с дальнего конца помещения сверкание золотых зубов слепило глаза. – Машка, признайся, ты специально этот спектакль устроила, чтобы меня от мрачных мыслей отвлечь? – На Дашкино лицо опять набежала печаль. – А что, тебе не весело было, Дашунь? Хочешь, я пирожным тебя угощу, а? – Ты же знаешь, я сладкое не люблю! – А твой камамбер мы тут, пожалуй, не найдём… – Маш, ну почему он не звонит?! – она нервно бросила на стол телефон. – Уже полчаса прошло! – Позвонит, я же тебе сказала! Дашенька, родная моя, я тебя не узнаю́! Неужели ты правда… – Ох, Маш… – она посмотрела мне в глаза. – Только умоляю тебя, Захару ни слова! Он первым должен был узнать… – Беременна! – прошептала я. – Господи, ты беременна!! А как же я? Мы же договаривались! – Ну, знаешь! – она улыбнулась. – Такие вещи не спланируешь… – Ну, сестрёнка, обскакала! Но я так рада, так рада! – Машка, поклянись, что раньше меня не проговоришься! – Да что я, совсем уже, что ли? – возмутилась я. – Когда я тебя предавала, а? – Ох, всё так запуталось! А тут ещё Колька… И свадьбу опять переносить придётся, – вздохнула она. – В который раз уже… – Работа у них такая, сестрёнка. Мы же сами на это пошли! – Сами… Кресло подо мной начала бить мелкая дрожь, с каждой секундой увеличивая обороты. Я могла даже и не оглядываться, и так знала, кто сейчас к нам направляется. Но всё-таки обернулась – я ведь, на секундочку, вежливая дама! – Мама дорогая, какая же ты всё-таки добрая, Стеллочка! Неужели это всё нам? На подносе, обхваченном крупными ручищами, маялось две чашки, попеременно скатываясь то к одному бортику, то к другому. – Чтоб вы подавились, – буркнула себе под нос Стелла и вывалила на стол чашки. Как ей при этом удалось не вылить из них содержимое – остаётся загадкой. – Спасибо, милая! Даш, я же говорила тебе, в этом чудесном заведении самые чуткие и милые официантки! – я сделала долгую паузу. – Жаль только, обслуживают они не наш с тобой столик… Ответом мне послужила мощная спина, великолепие которой не могли испортить даже легкомысленные оборки форменного платья. Я громко вздохнула и подмигнула Дашке. Она тихонько прыснула в ладошку. – Зато с кофе нам с тобой повезло! – заявила я вдогонку спине и всем остальным частям дородного тела. – У Джонни золотые руки! И сердце доброе – каждую приблудную животинку жалеет, веришь, сестрёнка? – Кто это тут приблудный? – кажется, успеха я, наконец, достигла. – На себя посмотри, заморыш! Стелла развернулась и упёрлась взглядом сначала в Дашку, потом в меня. Дашка ей понравилась больше. К ней она и шагнула. – Ты, соплячка, ещё раз рот свой откроешь – по стене размажу, поняла? – Это вы мне? – удивилась вежливая Дашка. – Да, Стеллочка, кажется, ты промахнулась, – усмехнулась я. – Ну ничего, в следующий раз больше повезёт! – Ты меня достала уже, сука! Когда же ты сдохнешь, наконец? Гора двинулась на меня. Явно не с добрыми намерениями. «Похоже, я всё-таки перестаралась», – подумала я, почувствовав на своей шее что-то холодное и весьма острое. Но сожалела я не долго. Ап – и моя сестрёнка, взвившись со своего места, рубанула по мясистой руке, заехала локтем по Стелловской скуле и, крутанув тётку, как мячик, отфутболила её метра на два. Потолок не рухнул, но штукатурка мелко посыпалась. Дашка же, приложив руку к своему животу, медленно опустилась в кресло и притихла в задумчивости. – Маха! – донеслось со стороны барной стойки. – А я тебя предупреждала, Джонни, что надолго её не хватит! Убедился? Взвыли сирены, стены затряслись от страха, Стелла сделала первый шаг. Правда, приблизиться к нам ей не удалось. Всё-таки ошиблась я в оценке златозубого красавца – с реакцией он дружил, да ещё как! Одним прыжком оказавшись впереди разъярённой фурии, он ловко скрутил беднягу и поволок её к выходу. Его товарищ вразвалочку подошёл к нам. – Придётся вам, девушки, всё-таки осчастливить нас своими номерами, – акцент его куда-то делся, зато в руке появилась небольшая книжечка в твёрдом красном переплёте. – Старший сержант Курбан Джафаров, прошу любить и не жаловаться. – Это вы удачно зашли к нам на огонёк! – ахнула я. – Вы что же, за Стеллой следили? А я говорила Джонику, нечего на работу всяких уголовниц брать. У нас с ней уже был когда-то инцидент… – Вообще-то мы с Джамилем тут по другому делу, – усмехнулся молодец. – Но лишняя премия никому не помешает… – Согласна, товарищ старший сержант! – вскочив, я изо всех сил принялась трясти его руку. – Благодарю вас за отзывчивость и профессионализм! Надеюсь, наша помощь вам уже не нужна? – Зря надеетесь, Мария. И ваша, и вашей красавицы сестры – сами понимаете, без свидетельских показаний нам никуда! – Вы это серьёзно? – расстроилась я. – Вот незадача! Поверите, это никак не входило в наши сегодняшние планы! – Верю, – отпустив мою руку, он сел на соседний стул. Думаю, это был хороший знак. – Но служба превыше всего. – Превыше всего – любовь, товарищ старший сержант! – мило улыбнулась я, усаживаясь рядом. – Посмотрите на мою сестру, вы видите, как она страдает? Думаете, отчего? – Мышцы повредила после удачного проведения приёма? – усмехнулся парень. – Кстати, какой пояс, чёрный? – Ну что вы! – Дашка помотала головой. – Вовсе не по этой причине! – я опять привлекла его внимание к себе. – Будущий муж моей сестрёнки сейчас на опасном задании, и она очень за него переживает! – Задании? – он заметно напрягся. – А он кто? – Захар Валевский, каскадёр, знаете такого? – небрежно поинтересовалась я. – Да ладно! Серьёзно, что ли? – он даже привстал на мгновение. Из уважения к Захару, я так понимаю. – Жена самого Валевского? – Будущая жена, товарищ Джафаров! – поправила я. – А я, позвольте представиться – невеста его драгоценного брата! И теперь только в ваших силах сделать так, чтобы всё случившееся в этом уважаемом заведении не отразилось на добром имени моего знаменитого родственника! Как я загнула, а? Самой понравилось! – Так это существенно меняет дело! – он убрал удостоверение к себе в карман и выпрямил спину. – Мой долг – оберегать покой честных граждан, чего бы мне это ни стоило! Даже если это может стоить… Он сделал паузу. Мы с Дашкой замерли. Интересно, насколько богата у этого товарища фантазия? – Кружки пива, выпитой в обществе этих самых честных граждан, – закончил мысль инспектор и улыбнулся. Хорошая у него была улыбка, нам с Дашкой понравилась. – Дорогой Курбан, вам когда-нибудь говорили, что вы лучший полицейский этого огромного мегаполиса? – Ещё пока нет, – он засиял. – И не скажут! – уверила его я. – Потому что вы не лучший, вы самый лучший! И я уверена – Захар с удовольствием выпьет с вами кружку пива, и – чего уж там скрывать! – даже сщёлкает целую гору солёных орешков! Вы любите солёные орешки, милый Курбан? – Обожаю, милая Маша! – ухмыльнулся он. – Скажите, а третьей сестры у вас, случайно, нет? – Не-е-ет! – завопили мы с Дашкой в один голос.
– Чёрт тебя возьми, подруга, я чуть от страха в штаны не наделал! – этими словами нас встретил Джонни, когда мы протиснулись к нему за стойку. Смотрел он сразу на нас двоих, как ему это удавалось – не понимаю. – Скажи честно, Джоник, чем она тебя держала, а? Я же давно предупреждала на её счёт! – Да ну, брось, Маха! – он съехал глазами в сторону. Всё понятно, партизанить будет. Ну и ладно, оно мне надо – в чужие шкафы заглядывать? Своих скелетов куча пылится. – Ты мне лучше ответь, как вы Курбана уломали? Он же взятки не берёт! – Пусть это останется нашей маленькой женской тайной, дорогой друг! – улыбнулась я. – А теперь помаши тётям ручкой – мы уходим! – Как, уже? – А что, осталась ещё посуда, которую нужно разбить? – рассмеялась я. – Так это мы мигом. Да, сестрёнка? – Нам только дай! – поддакнула грозно Дашка. Кажется, мне всё-таки удалось её развеселить…
Глава 2
Первым очухался Егор. – Что, вспомнили о нас, наконец? – ядовито осведомилась я в трубку, стараясь скрыть своё облегчение. У меня уже давно начала ныть левая коленка – верный признак того, что происходит что-то нехорошее. Сестре я, конечно, заикаться о предчувствиях не торопилась. – Не обижайся, солнышко, я раньше не мог позвонить! В голосе Егора было такое раскаяние, что я тут же его простила – за все прошлые и будущие грехи махом. Главное, чтобы он об этом не узнал. – Мы с Дашкой уже места себе не находим… – не погрешила я против истины. Ну да, мы на самом деле не могли найти место – для парковки! Спрашивается, какая хренова блондинка воткнула свою грязную развалюху прямиком туда, где обычно ставлю свою лапочку машинку я? – О, наконец-то! Я нажала на газ – в конце ряда очень предусмотрительно освобождалось прекрасное местечко. – Что ты говоришь, милая? – Я говорю, наконец-то ты позвонил! Рассказывай же скорее, что там у вас происходит? Дашка вцепилась в меня обеими руками. Я улыбнулась – мол, не переживай, сестрёнка, уже всё хорошо! – Всё плохо, любимая, – невесело сказал Егор. – Лара обвиняет во всём Захара. – Вот сука! – Её можно понять – она мужа потеряла. Это… очень страшно, Маш, понимаешь? – Егор! – Дашка внезапно выхватила трубку. – Он ни в чём не виноват!! – Не виноват, конечно, Дашенька! – воскликнул Егор. – И ты не переживай, мы сумеем это доказать! Просто гадко всё это, ты не представляешь, как! Он же сам… Договорить ему не дали. – Даша, родная моя, любимая, прости меня! – трубку перехватил Захар. – Я дурак! – Ты не дурак! – Дашка всхлипнула. – Ты дурачок мой… Захарчик, я завтра же приеду, слышишь? – Чтобы не вздумала! Ещё и за тебя тут переживать?! Ну-ка, трубочку сестре передай! – Привет, родственник! – прижав телефон к уху, я притянула Дашку к себе. Рубашка моя сразу же стала мокрая. – Я уже всё поняла, на сантиметр твою девушку от себя не отпущу. Цепями привяжу. Наручниками! – Без фанатизма, пожалуйста! – он улыбнулся. – Маш, я прошу тебя… мы просим! – Ребята, занимайтесь своими мужскими делами, мы вас отвлекать не будем! И помните – ваш тыл в надёжных руках! – Девчонки, как же мы раньше без вас жили, а? – Разве это была жизнь? Так, страдание одно и скукотища! – хмыкнула я, погладив сестру по голове. – Захарчик, ответь мне только на один вопрос… – Ну вот, начинается! – Из наших свадебных платьев занавески к вам в дом шить или к нам? – Маш, ну что ты такое говоришь! – завопили оба. – Не вздумайте! Свадьба не отменяется! – Слышала, сестрёнка? Ребята, повторите ещё раз для тех, кто вымазал соплями всю мою одежду! – я приложила трубку к Дашкиному уху. – Свадьба состоится обязательно! – прокричали они в унисон. – Мы вас люби-и-и-м! – Поняла? – я вздохнула счастливо, хотя сердце всё равно было не на месте. – Мальчики, берегите себя, а уж за нас я ручаюсь! – Мышонок… – это уже Егорка зашептал. – Девочка моя, я так по тебе соскучился… – А я-то! – с придыханием ответила я. И скосила глаза на Дашку. Она довольно ухмылялась. – Уйди! – одними губами произнесла я и махнула на неё рукой. Со смехом она выскочила из машины и громко хлопнула дверцей. Спрашивается, зачем человеку нужна сестра?– Ну что, поворковали, голубки? – Ой-ой-ой, кто бы говорил! – Интересно, я тоже так глупо выгляжу, когда с Захаром говорю? – Ещё глупее! – злорадно выпалила я. – Да не, глупее не бывает… – Ох, Дашка, пользуешься тем, что беременна… Кстати, а ты почему Захару ничего не сказала? – По телефону? – изумилась она. – Ты что! Это ты у нас невоздержанна на язык, а я, мать, знаю, где, когда и что говорить! Не забывай, я всё-таки педагог! – Когда это я невоздержанна была? – я возмутилась. – Я, к твоему сведению, только по делу говорю! Если бы ты слышала, как я руссо туристам экскурсии провожу – ни одного лишнего слова! – А я бы в море сейчас поплескалась… – вдруг мечтательно протянула Дашка. – Ласковый тёплый песочек, лёгкие волны у ног, солнце – яркое, радостное! – и мы с Захаром одни… Маш, мы же с ним так вдвоём никуда и не выбрались за год. То у меня школа, то у него съёмки. А родится ребёнок, и вовсе не до того будет. Эх… – Да уж… – я тоже вздохнула. А потом… – Машка, когда ты смотришь на меня такими глазами, мне становится страшно! – Я безмозглая идиотка, Даш! – я даже остановилась. Мы с ней уже по лестнице поднимались – после отъезда наших мужчин сестра временно обитала у меня. – А я всегда это говорила! – не преминула съязвить Даша. – И была права! Пошли обратно! – Куда? – испугалась она. – В машину! – Ты там что-то забыла? – Забыла! Но не там! На работу ко мне поедем! У нас же горящая путёвка на Кипр пропадает! – Одна?? – Чего одна? – Путёвка одна? Я с Захаром хочу!! – А с сестрой родной? – Ну… – она поморгала. Вот дурёха, о чём ещё думать можно, когда счастье само в руки летит! Хватай его тёпленьким, да тащи в уголок, пока не отобрали! – Маш, а школа? Мне расписание на год составлять, и вообще… – Да мы же ненадолго, Даш! Каких-то пять деньков – зато на солнышке погреешься, а уж для моей будущей племянницы как полезно! – Почему племянницы? А может, мальчик будет! – Тем более! Пацаны – они такие привередливые! Вот родится, подрастёт, а потом заявит тебе: а с какого перепугу ты, мать, морем меня обделила, когда я у тебя в животе был? Я, значит, слова вымолвить не мог, а ты и воспользовалась? – Не скажет! – Скажет! Так и вижу его – маленький, худенький, несчастный такой… Говорят, как первые девять месяцев проведёшь, с таким настроем ребёнок и родится! – Дура ты, Машка! – рассмеялась она. – Ладно, уговорила! – Ура! Море, солнце и песок – без забот и без тревог! – Стой! – она схватила меня за руку. – Как мы поедем, когда наши ребята там так мучаются?! Мы поддерживать их должны, а не с бессовестными рожами солнцу радоваться! Нет, Маш, нечестно получается! – Ну, давай тоже мучиться! – воскликнула я. – С чего начнём? Волосы на себе рвать или об землю биться? Бедные мы, несчастные… – Прекрати, Машка! – она расхохоталась. – Слушай, приходи к нам в театральный кружок, мы тебя без проб возьмём! – Опять в школу? Дудки! На цепи тащить будешь – не затащишь. Ну что, едем к солнышку? – Едем! – радостно воскликнула Дашка. – Хочу, хочу на море! Парео на ветру развевается, разноцветное такое, яркое! Маш, купим парео, а? – Да не вопрос! Визу только оформим и сразу же шопингом займёмся! – Ой, Маш! – Кажется, не миновать моей руке синяков… – Ладно, я легкомысленная дура, но ты-то как могла забыть? У меня же загранпаспорта нет! – Как – нет? – обалдела я. – Загранпаспорт у всех есть! – Так могут говорить только те, кто в школе не работает! – Дашка чуть не плакала. – Ма-а-ша-а-а! А без загранпаспорта никак нельзя, а? – Если только нелегально границу перейти, но я тебя в этом не поддержу… – Ну вот… – Дашка погладила свой живот. – Заметь, Ванечка, это не я сказала, а твоя злая тётка! – Поклёп и наговоры! – возмутилась я и присела на корточки. – Дорогой племянник, у тебя самая клёвая в мире тётка! Не только умная, но ещё и сообразительная! Запомни – именно она первой скумекала, что море есть не только за границей! – Ты меня опередила, я только что хотела это сказать! – завопила Дарья. – А вот нечего врать своему сыну! Как не стыдно? Он же ещё такой маленький… – Но счастли-и-ивый… – Это точно, не каждому выпадает шанс иметь такую офигительную тётю! Ну что, мамаша, в Гурзуф? – Ура!!! Это моё любимое место! – воскликнула Дашка. – Помнишь, мы с родителями там отдыхали? – Кто-то отдыхал, а кто-то за младшим братом присматривал, как более ответственный человек! – Кажется, кто-то кого-то с кем-то путает! – И я знаю, что нужно сделать, чтобы устранить эту путаницу! Проехаться по местам боевой славы! Йо-хо!
Глава 3
Я организовала всё по высшему классу – недаром столько лет в туристическом бизнесе. В моём стремлении обустроить сестрёнке шикарный отдых была и ещё одна, тайная, причина – когда-нибудь всё-таки я надеялась уговорить Дашку пойти работать ко мне. Ну что ей, до конца жизни в школе нервы трепать? Здоровья же никакого не хватит – малолетних раздолбаев воспитывать! А тут – работа на свежем воздухе, да ещё и с интересными людьми. Адекватными, между прочим! Хотя, конечно, всякие попадаются, чего уж там. Зоя Павловна, наш крымский партнёр, постаралась на славу – найти в Гурзуфе приличное жильё в конце августа, да ещё за два часа до прилёта привередливых москвичек – это, должна сказать, просто геройский поступок! Хотя на героиню Зоя внешностью ну никак не тянула – маленькая, тщедушная, с тихим голосом и кротким взглядом. Но это – всего лишь фасад, внутри же славной женщины такая мощь скрывалась, что просто мама не горюй. Уж насколько я бойкая баба, но эта дама и мне фору даст. Долго с нами рассусоливать она не стала – вручив мне ключи от хаты и поахав над нашим с Дашкой сходством – головоломка «найди пять отличий», – она растворилась в божественном утреннем воздухе Гурзуфа, только мы её и видели. Хотя нет, увидеть мне её ещё пришлось, но об этой печальной истории чуть позже. – А теперь – к морю! – завопила Дашка, запихнув свои шмотки под огромную, застеленную белоснежным покрывалом, кровать. – Как, а вещи разбирать? – поразилась я. Зная педантичную до тошноты любовь своей сестры к порядку, я уже заранее готовилась к тому, что на море мы попадём только ближе к вечеру, но, оказывается, беременность творит с людьми чудеса. – Есть в этой жизни и поважнее дела, сестрица! – глубокомысленно изрекла она, напяливая на себя сверкающую всеми цветами радуги до обалдения в глазах тряпку, универсальное средство от всех печалей и горестей этого безумного мира. – Например, с разбегу броситься в набегающую волну и плавать до дрожи в пальцах и посинения в губах? – Да-а-а! – А ещё строить из песка прекрасные замки для прекрасным принцесс, ожидая появления прекрасных принцев? – Да-а-а! – Так что же мы торчим в этом тёмном душном заточении? Свобода нас встретит радостно у входа! – И братья меч нам отдадут! Ура-а-а! – завопила Дашка и, размахивая кремом от загара, бросилась к двери. – Ура-а-а! – понеслась за нею следом и я. Правда, одна гадкая мыслишка всё же промелькнула в моей голове – не к добру вспомнили мы о холодном оружии, ох, не к добру!Глава 4
Звонок прозвучал в тот момент, когда я, ублажаемая вечерним солнцем Гурзуфа, дремала, уютно устроившись в кресле-качалке. День получился – пальчики оближешь, тело моё до сих пор хранило горячую негу песка, солёной воды и лучезарных солнечных лучей, так что двигаться, а тем более болтать с кем-то по телефону не хотелось нисколько. Но пришлось – а вдруг это Егорка с новостями или родители, которые уж наверняка волноваться будут, если трубку не снять? От Дашки звонка я не ждала, сегодняшний день сестрёнка проводила без меня, в компании своей подруги по айкидо, убежав из дому спозаранку. Номер на дисплее был мне незнаком. – Алло! – нежно проворковала я, нажав на зелёную кнопочку. – М-м-м… – раздалось недоумённое мычание с той стороны провода. – А куда я попал? – В рай! – недолго думая, выпалила я. – Упс… – В трубке протренькали короткие гудки. Это ж надо так уметь – одним словом отшила чувака! Гордо посмотрев по сторонам и с сожалением отметив отсутствие восторженных зрителей, я опять опустила голову на спинку кресла. Следующий звонок раздался ровно через минуту. Вот незадача! Кто же это упрямый такой? – Извините, – сказал тот же самый голос. – Могу я поговорить с Марией Александровной? – Можете, – обречённо вздохнула я и замолчала. Продолжать разговор почему-то незнакомец не спешил. Да что же это такое? – Молодой человек, вы решили в молчанку со мной поиграть? – Не понял… – Послушайте, вы мне звоните или я вам? – Я… – как-то неуверенно ответил он. – Ну так и говорите, что вам нужно, чёрт вас возьми! – Мне нужно… Мне Мария Александровна нужна! – Ну а я-то вас чем не устраиваю? – Не устраиваете! – мужской голос вдруг сорвался на крик. Только сумасшедших мне и не хватало! – Где Мария Александровна? Она мне срочно нужна, срочно, слышите?? – А почему вы голос на меня повышаете? – возмутилась я. – В таком тоне я не собираюсь с вами ничего обсуждать! И первая бросила трубку. Очередной звонок не заставил себя долго ждать. – Куда вы её дели? – Кого, господи? – Марию Александровну! – У меня странное ощущение, что кто-то из нас двоих бредит, – слегка обалдело произнесла я. – Хотелось бы верить, что это всё-таки не я. – Так это вы или не вы? После этой фразы меня начал разбирать смех. Жаль, Дашки рядом не было, она бы тоже оценила. – Давайте начнём сначала, – сдерживаясь изо всех сил, чтобы не расхохотаться, предложила я. – Давайте, – покорно согласился парень. – Кто вам нужен, молодой человек? – Мария Александровна! – А я кто, как вы думаете? – Я думаю… – я слышала, как с громким скрипом проворачивались винтики его мозгов. – Мария Александровна? – Ура! – радостно воскликнула я. – Первый шаг сделан! Жду продолжения! – Э-э-э… – Кажется, я слегка погорячилась, – пробормотала я. – Молодой человек, вы можете как-то быстрее соображать? Кто вы такой и зачем я вам понадобилась? Да ещё и срочно? – А вы точно Мария Александровна? – с подозрением спросил он. – Придётся поверить на слово! – злорадно сказала я. – Паспорт я вам сейчас никак не смогу показать! – Почему? – он, кажется, весьма удивился. – Ой, я больше не могу! И я расхохоталась в голос. Делала я это долго и с чувством офигительного удовольствия. Надо отдать должное моего собеседнику – он терпеливо ожидал конца веселья. Всхлипнув в последний раз, я отдышалась и опять приложила трубку к уху. – Продолжаем наш разговор, молодой человек? – Так что у вас с паспортом? – тоном следователя осведомился он. – Потеряли, украли или разрезали на кусочки? – Слушайте, а вот резать на кусочки я ещё не пробовала! – воскликнула я, наконец смирившись. Ещё бабуля нам с Дашкой всегда говорила: если вы не можете изменить ситуацию – попробуйте получить от неё кайф. Раз уж выхода у меня другого нет, буду наслаждаться, чёрт возьми! – Терять – теряла, один раз восстанавливала украденный, но резать… Вы знаете, такая простая мысль мне в голову ещё не приходила. Вообще я думаю: а не слишком ли причудливы порой мои размышления, может, надо попроще, поприземлённее мыслить, как вы считаете? – Я?? – Ну да, я же с вами сейчас разговариваю! – Мне кажется, я не совсем вас понимаю… – Вот видите! – возликовала я. – Это сигнал! Будь, Маша, ближе к народу, и тогда народ будет ближе к тебе! А что из этого следует? – Что? – Что непонимания в мире станет чуточку меньше… – Вы думаете? – Убеждена! Мы немного помолчали. За это время я успела нагнуться к столику, сделать один глоток чудесного яблочного сока и вспомнить о Дашке, которая знать не знает, как веселится в этот момент её любимая сестрёнка. Впрочем, с той стороны провода тоже не зевали. В игру вступило новое действующее лицо. Человек, который на этот раз взял трубку, оказался обладателем спокойного голоса и уверенного склада характера. Полная противоположность предыдущему товарищу. – Здравствуйте, Мария Александровна! – Здрасте, – благодушно отозвалась я, почему-то ничуть не удивившись смене собеседника. – Прошу прощения за своего сотрудника, он вторые сутки на ногах… – Да вы что! – я переложила трубку к другому уху и потянулась. Нет, два дня не спать я бы не смогла. Вот такая я странная натура. – Это довольно скверно с вашей стороны – не давать своим людям отдыхать. Пусть сейчас же идёт баиньки, слышите? – Не переживайте, мы за этим проследим, – хмыкнули на том конце провода. – Мария Александровна, я должен вас предупредить… – Валяйте! – Боб, он же Лёлик, он же Граф – сбежал. – Какая досада! – живо воскликнула я. – Жаль, правда, что эти имена мне ни о чём не говорят, но если вас это успокоит, могу уверить, что ни одно из них мне не понравилось, вот честное слово! – А имя Борис Шилов тоже вам не знакомо? – Боря? – меня будто с размаху в живот ударили – в глазах потемнело, дышать стало тяжело. – Шилов? Повторите, что вы сказали? Он сбежал?? – Да, Мария, ко всеобщему сожалению, это так. – Откуда вы это знаете? Кто вы вообще такой и какое отношение имеете к Борису? – Я занимаюсь этим делом… – Вы его доктор? – Нет! Меня попросили помочь его найти, я согласился. Вы, Мария, Александровна, единственная ниточка, о которой нам что-либо известно. – Ниточка, которая может привести к жертве… – Я бы не был столь категоричным, но… – Вы были у его сестры? – резко оборвала я его слова. – Она умерла два года назад. Больше родственников у Бориса нет. – Как давно он ушёл? – Неделю назад. – Неделю?! – вскричала я. – Целую неделю? И вы только сейчас мне говорите об этом? – Мы не думали, что это так затянется. Поймите нас, нам совсем не нужна огласка! – О, это я очень хорошо понимаю! Причём давно, ещё с тех самых пор, как свихнувшегося, но весьма обворожительного миллионера чуть ли не заживо замуровали в психушке, заткнув рты всем жертвам его обаяния всевозможными подачками! – Но вам ведь тоже… – Не говорите того, чего не знаете! Я, конечно, дорого ценю свою жизнь, но честное имя берегу не меньше! – Это не моё дело… – Это вы правильно заметили, не ваше! – я резко вскочила и принялась ходить по террасе вперёд-назад. Монотонное движение всегда помогало мне думать. – Значит, сбежал, чёрт его возьми, удрал, и никто не смог ему помешать! – Он очень хитрый человек… – Уж мне-то об этом можете и не говорить! А вот я, значит, оказалась лохушкой – поверила в крепкие стены больницы и тугие кулаки его охранников. – Человеческий фактор, дорогая Мария Александровна, ещё никто не отменял, – сухо произнёс мой собеседник. – Догадываюсь, где оказалось слабое место – Боря элементарно заговорил вашего охранника. Не так ли? – Почти, – с отвращением сказал он. – Зато обошлось без жертв! – Не будьте таким самонадеянным! За неделю ваш подопечный мог целый город в сети взять, а не то что одного человека! – Мария Александровна, у меня есть для вас ещё одна неприятная новость… – Как, это ещё не всё? – Сегодня мы нашли записку в его вещах… – Продолжайте… – Там есть… одно упоминание о вас. – Да что же вы томите, шакал вас дери! – Мы думаем, что он по вашему следу пошёл, Мария Александровна! – Ёшкин же кот! – растерянно воскликнула я. – И вы таким спокойным тоном это говорите!! – Мария! – голос его смягчился. – Наш человек готов выехать к вам в любую секунду, вы только скажите, где находитесь! – Я не в Москве! – Это не проблема. – Послушайте, молодой человек… Как вас зовут? – Георгий. – Он же Гоша, он же Гога? – Просто Георгий, – с недоумением сказал он. Всё ясно, советские фильмы мы не любим… – Так вот, просто Георгий, к тому времени, как ваш человек сюда доберётся, он сможет увидеть лишь мой хладный труп! – Вы сгущаете краски, Мария Александровна! – Ну что вы! – ядовито сказала я. – К краскам я ещё не приступала! Это так, черновой набросок, так сказать… Эскиз. Картина маслом будет гораздо живописнее. – Вы что, художник? – Мда… с чувством юмора у вас, кажется, не аллё… – Мария Александровна, мы не о том говорим! Я сам готов приехать в любое место, куда вы скажете, – поверьте, в вашей безопасности я заинтересован не меньше вас! – Отрадно слышать, – буркнула я. – Ладно, валяйте, мы постараемся продержаться до вашего появления… – Мы? – удивился он. – А сколько вас там человек? – Двое, я и моя… – Почему вы замолчали? – Георгий, я перезвоню вам через пять минут! Нажав отбой, я лихорадочно принялась набирать Дашке. Пальцы меня не слушались… Трубка у Даши оказалась выключенной. Снова и снова я надавливала кнопку и снова и снова слышала в ответ лишь равнодушный металлический голос: «Абонент временно не доступен, попробуйте позвонить позднее». – Дашка, отзовись, Дашка, умоляю тебя, Дашка-а-а! Мой недавний собеседник позвонил сам спустя ровно пять минут. – Мария Александровна, что у вас случилось? – Сестра недоступна, не понимаю, в чём дело! – Борис знаком с вашей сестрой? Он её когда-нибудь видел? – Он меня видел – этого достаточно!! – Не понял… – Мы с ней близнецы! – Это меняет дело. Быстро говорите, где вы находитесь, я заказываю билеты! – Мы в Гурзуфе, Георгий. Это Крым… – Знаю. Я был в «Артеке». Ждите меня, Маша. – Мне кажется, даже предложения руки и сердца я не так ждала, как буду ожидать вас, Георгий… Вот когда пришлось расплачиваться за свой легкомысленный характер! Борис, он же Гога, он же Гоша… тьфу! Пока я металась по комнате в поисках одежды, память моя хладнокровнопрокручивала кадр за кадром, сцену за сценой из той, далёкой и старательно забытой, жизни до Егора. Всё то, что когда-то было надёжно упрятано в глубоких подвалах и придавлено самыми тяжёлыми камнями, вдруг полезло на свет, цепляясь отвратительными острыми коготками за мою нежную душу. Дашка о Борисе не знала. Хотя тайн между нами почти не было, но в тот год ей было не до меня – замужняя жизнь её, скоропалительно начавшись, с точно такой же быстротой приказала долго жить, и моя сестрёнка вовсю страдала, не замечая, к счастью, что происходит со мной. Мы давно с ней подметили, что повороты наших судеб в самых узловых их точках перекликаются, будто расположенные друг против друга зеркала. Вот даже возлюбленные встретились на нашем пути в одно и то же время, а уж то, что и сами они оказались близнецами, точно о чём-то говорит! Так что когда у Дашки на горизонте замаячила обаятельная рожа её Аркадия, я тоже не скучала – мою светёлку посетил Борис, изысканный ловелас с ослепительной внешностью высокородного джентльмена и чёрной душой тирана. О душе-то я, конечно, не сразу догадалась, но на стать повелась. Борис был на десять лет старше меня и на тысячу – опытнее во всём, что касалось человеческих отношений. Да, психолог он всегда был отменный, ум его действовал с невиданной математической точностью, подмечая мельчайшие нюансы поведения и совершая невероятные, граничащие с ясновидением, выводы. Прозорливый ум его и погубил. Я не усекла момент, когда случился необратимый переворот в его сознании, но то, как одним махом вылезло из него всё, что раньше было под тщательным контролем, ощутила на себе очень хорошо. Всей своей прекрасной шкурой ощутила, да ещё как! Нет, никаких телесных истязаний, боже упаси, этого я не приняла бы даже в том полугипнотическом состоянии, в котором тогда пребывала. Но издевательств морального характера было хоть поварёшкой зачерпывай. Правда, я слышала, другие его жертвы – а их оказалось немало! – жаловались на разбитые носы и сломанные ключицы, мне же досталась скрытая, но оттого не менее болезненная область человеческого бытия – психологическое давление. К счастью, терпением меня Бог обделил. Так что когда Бориса, совсем распоясавшегося, упрятали в психушку, я уже была далеко и от него, и от его несчастной сестрицы Амалии – моей подруги, между прочим. Мне кажется, сумасшествие было у них в крови, по крайней мере слухи о странностях их мамаши до меня добрались, и я думаю, что тень от возможного заболевания всю жизнь висела и над Амалией. Бедняжка, надеюсь, душа твоя теперь покоится с миром… Что будет, если её сумасшедший братец до нас доберётся – не возьмётся предсказать никто.Глава 5
Ольгу, Дашкину подругу по айкидо, мы встретили вчера, столкнувшись нос к носу у палатки с сувенирами. Раньше громкоголосую хохотушку я не видела, но о её существовании, конечно, знала. А также о трёх её взрослых детях, один из которых сейчас маялся рядом со своей счастливой мамашей. То, что Ольгино сердце было наполнено именно счастьем, можно было разглядеть, даже не имея семи пядей во лбу. Ну а чем ещё, скажите, можно назвать нежданную встречу с подружкой за полторы тысячи километров от Москвы, да ещё и в обществе себе подобной, в самом прямом смысле этого слова, – как не счастьем? Меня, понятное дело, Оля тоже лицезрела впервые, но это не помешало ей смотреть влюблённым взглядом и на моё лицо. Ну да, мы с сестрицей уже не раз встречались с таким эффектом… – Вы просто обязаны переехать к нам! – Ольгины пальцы крепко впились в наши с сестрой запястья. – Слышите? Сейчас же! – Ты что, Оль… – улыбнулась Дашка. – Ничего не хочу слышать! Я говорила тебе, что у нас тут огромный домина? Пол-Гурзуфа можно приютить, и ещё место останется! Скажи, Роберт! – Скажу, – сверкнул белозубой улыбкой мальчишка. – Крутая у нас хатка, тёть Даш, два этажа и ещё гостевой домик! Он, кстати, сейчас пустой… – Никаких гостевых домиков! – завопила Ольга, ещё крепче сжав наши руки. – Рядом вас поселю! В Олеськиной комнате! – Сеструха свалила вчера, – пояснил Роберт. – В Москву. Соглашайтесь, тёть Даш, иначе мать на мне отыгрываться будет, вы же её знаете! – Ты что мелешь, балбес? Да я за две недели двух слов тебе не сказала! – Так я, значит, сам с собой все эти дни болтал?! – в ужасе воскликнул Роберт. – Ой, беда-беда! Кажется, с интернет-играми всё-таки придётся завязывать… – А я всегда говорила, что компьютер плохо влияет на человека! – ничуть не смутилась Ольга. – И вообще, хватит тут ерунду молоть, идём, будешь вещи помогать перетаскивать. – Оля, сдай назад! – Дашка каким-то образом исхитрилась перехватить подружкину руку так, что теперь Ольга оказалась в её власти. – Мы не можем к вам переехать, хотя за приглашение спасибо, конечно! – Назови хотя бы одну достойную причину, почему вы не сможете это сделать! – Ольга сверкнула глазами. – Да потому что… – Дашка запнулась. – Потому что доктор мне прописал покой, – скучным голосом вымолвила я. Идея переезда к говорливой подружке явно не понравилась беременной сестрице, а я всегда чувствовала перемены в её настроениях. Почти всегда. – Нервная я стала в последнее время, Оля. – Да я вам такой покой предоставлю, такой покой! – Ольга развернулась ко мне. – Маш, никого к тебе не подпущу, вот увидишь! Дашку с моими мужиками с утра в охапку – и на море, а ты отдыхай, сколько душе угодно! У нас, кстати, церковь рядом, благостнее места не найти! Из Олеськиного окошка она как раз отлично видна! – Э-э-э… – растерялась Даша. – Не получится, Оль, – ещё грустнее сказала я. – Мне только моя сестра и может помочь. Она мне стихи читает, понимаешь… Поэзия на меня благотворно действует… – Вот видишь! – Ольга ущипнула сына за руку. – А тебе бы только в игрушки играть! Поэзия! Благотворно! Кстати, а в домике Чехова вы уже побывали? – Да как-то не пришлось… – Нет, серьёзно?! – Ну да. А что там, в этом домике? – Я, честно говоря, от книг Чехова никогда не тащилась. И в его музей, в который ещё в детстве родители заманивали меня и кнутом, и пряником, попасть так и не удосужилась. В отличие от Дашки – она-то Антона Павловича просто боготворит! – Музей! – вскричала Ольга. – Но даже и не это главное. Там красотища несусветная! Да я чуть ли не каждый день туда бегаю, скажи, сынок! – Красотища, ага… – пробормотал сынок, занятый в этот момент, похоже, совсем другим. Я проследила за его взглядом – ну да, всё понятно. Будь я пятнадцатилетним юношей, я бы тоже жадными глазами поедала эту шикарную тёлочку, пардон, девицу, проходившую мимо. Самую большую площадь её экипировки занимали чёрные очки, всё остальное же – две тонкие белые тряпочки купальника и несколько золотых браслетов на руке – ничуть не скрывало, а даже выгодно подчёркивало её пышную красоту. – А вот к Чехову я бы сходила! – загорелась вдруг Дашка. И посмотрела на меня. – Но только туда надо с раннего утречка топать, пока людей нет и не очень жарко. Маш? – Нет, благодарю покорно, но это уже, пожалуйста, без меня! – я помотала головой. – Поэзия мне как-то ближе, чем проза, уверяю вас! А ты сходи, сестрёнка! Так уж и быть, один денёк я без стихов проживу… – Ура! – вскричала в восторге Ольга. – Значит, завтра утром встречаемся у музея! Часиков в десять не рано будет? – Ты что, Оль, какие десять? – возмутилась Дашка. – В восемь, не позже! Я бы даже пораньше пошла, там вокруг места сказочные, побродить можно. – Договорились! Сынок, ну хватит уже на девушек пялиться, мал ещё! – Ольга дёрнула Роберта за руку. – Мам! – мальчишка вспыхнул. – Идём, твой отец на нас уже в розыск, небось, подал! До завтра, Даш! А ты, Машенька, если передумаешь – присоединяйся к нам! Будет весело, я обещаю!.. Это было вчера. А утром я даже не слышала, как Дашка уходила, – вставать в такую рань, особенно во время отпуска, меня могло заставить только чудо. Или Афанасий Петрович, мой кот, – а он у меня тоже чудо. В своём роде, конечно. Весь день я провела одна, вволю набултыхавшись в волнах, выпив несметное количество свежевыжатого сока – преимущественно яблочного, страсть как яблоки люблю! – и проглотив не меньшее число пирожков с рисом и яйцом, к коим питаю слабость с детства. Дашку я не беспокоила, вполне справедливо полагая, что иногда сестрёнка может от меня и отдохнуть. И вот теперь она не берёт трубку, а на улице уже, между прочим, темнеть начинает! Самое страшное, что Ольгиного номера у меня нет! Мне даже в голову не пришло записать его, и что теперь, спрашивается, делать? Где их искать? Я ведь тут даже не знаю никого. Если только… – Зоя Павловна, миленькая, мне нужна ваша помощь! Кажется, я её разбудила – голос риелторши был сонным, с хрипотцой. – Что-то стряслось, Маша? – Надеюсь, что ничего… – Так! – она заговорила уже совсем иначе, энергично и по-деловому. – Давайте, Маша, чётко и по порядку! Я вас внимательно слушаю! – Зоя Павловна, мне нужно найти в Гурзуфе один дом… – Кто-то ещё приезжает? – Нет-нет! Там уже живут, подруга Дашина со своим семейством. Он двухэтажный, с гостевым домиком во дворе, и находится недалеко от церкви. Как вы думаете, по таким приметам можно его отыскать? – Я так сразу не соображу, но на месте сориентируюсь. Еду! – Ой! – не ожидала я такой быстроты. – Зоечка Павловна, спасибо вам! – Собирайтесь, Маша. Буду через полчаса. Но она обманула – на место прибыла ровно через двадцать две минуты. И в таком состоянии, что мне пришлось даже пожалеть о своём звонке. – Зоя Павловна, я же не знала! – Вы об этом? – она оглушительно чихнула в носовой платок и посмотрела на меня красными глазами. – Ничего страшного, обычная аллергия. Ну что, идёмте? А по дороге вы мне расскажете, зачем вам этот дом. – Да-да, конечно! И я рассказала. Без излишних подробностей, разумеется, но и этого рассказа вполне хватило, чтобы успеть дойти до нужного места – к прекрасному бело-голубому зданию Успенской церкви. В пути мы как-то незаметно перешли на «ты», и это меня нисколько не огорчило. – Отсюда и начнём! – заявила Зоя, решительно направляясь к ближайшему переулку. – Жаль, что ты фамилию Дашиной подружки не знаешь, искать было бы гораздо веселее… – Как – не знаю? – ахнула я. – Чёрт, ну не дура ли я, а? Я прикрыла рот ладошкой. Нехорошо, Машка, сквернословить возле святого места! – Маша! – Зоя всплеснула руками. – Сама знаю, что балда! – выдохнула я. – И как я сразу не сообразила? Мне Дашка вчера только об этом твердила! Говоруха её фамилия! Ольга Говоруха! Мы ещё смеялись над этим, очень, знаешь ли, фамилия хозяйке соответствует! – Говоруха? – воскликнула Зоя, останавливаясь. – Ну да! Смешно, правда? – Обхохочешься. Она зачем-то достала телефон и принялась методично нажимать кнопки. Наверное, в адресный стол звонит, догадалась я. Или в милицию – по дороге Зоя успела обмолвиться, что в местном отделении работает её сосед. А у соседа, конечно же, имеется доступ к базе гурзуфцев и гурзуфок. Нет, беспокойство за сестру явно плохо на меня влияет, об элементарных вещах не подумала! Ведь зная фамилию… – Оля? Ну, привет, подружка! – неожиданно сказала Зоя и с улыбкой посмотрела в моё ошарашенное лицо. – Да, это я. Нет, об этом мы с тобой потом поговорим, я совсем по другому поводу звоню. А ты где сейчас? Дома? Одна? Ах, с Робчиком и Федей? Приветы им, ага, спасибо. А приятельница твоя московская, случайно, не с тобой? Нет? Вы же вроде собирались… Как звонила? Когда? Она приподняла брови и посмотрела на меня. Этого я выдержать уже не смогла. – Оля! – выхватила я трубку. – Это Маша, Дашина сестра! Ты не знаешь, где сейчас Дашка? – Ой, привет, Машунь! – радостный Олин голос оглушил моё правое ухо. – Наверное, в Чеховском домике, где же ещё? По крайней мере утром она должна была быть там. – Должна была? А вы разве не вместе там были? – Нет, Машенька! – Ольга погрустнела. – Я… понимаешь, какое дело… отравилась чем-то. Весь день с фарфоровым другом в обнимку, отойти не могу! – Но как же так… – Я Дашке ещё утром позвонила, предупредила, чтобы без меня топала. А что, она до сих пор не вернулась? – удивилась она. – Да ты не переживай, Маш, она умеет за себя постоять! Да и вообще, что может случиться в таком спокойном месте, как наш Гурзуф? – Я не знаю… – А я знаю! Наверняка зачиталась наша Даша, о времени забыла… Ой, Маш, не могу больше с тобой говорить, опять… Она отключилась. Я протянула трубку Зое. – В музей? – Конечно! Ну, сестрёнка, получишь у меня! Зачиталась она, видите ли! А мы тут места себе не находим! А музей оказался закрыт… – Зоя, как же так? – Не переживай, Маш, я сейчас всё узнаю. Она потрясла металлическую калитку. – Закрыто, барышни, что, читать не умеете? – с громким хлопком опрокинулась нижняя форточка проходной, и оттуда высунулось лицо пожилого мужчины, старика совсем. – Ой, Зойка, это ты, что ль? – Я, дядь Лёш! – А чего, на экспонаты пришла полюбоваться, али как? – он рассмеялся, обнажив щербатый рот. – Дядь Лёш, скажи, пожалуйста, девушка, вот такая же, как эта, – она кивнула на меня, – сегодня приходила? – Такая же – это как? – его лицо повернулось ко мне. – А-а-а, понял. Близняшки, да? – Да! – воскликнула я. – Моя сестра утром к вам собиралась… – Так была, была… Он исчез, загрохотал чем-то внутри, а спустя несколько секунд распахнулась дверь. Дедок оказался щуплым и быстрым в движениях, как будто какой-то моторчик в нём жил, генератор неутомимый. Почему-то тут же вспомнился мой Егорка со своими механизмами. Он у меня физик, вечно придумывает что-то, мастерит. Кольнуло в левой коленке. Ох, не к добру, с тоской решила я. – Что же вы на пороге стоите, в дом не проходите? – с усмешкой вымолвил старик и, подойдя к калитке, завозился с замком. – Зойка, совсем редким гостем стала, не хорошо-с, голубушка моя! – Да некогда, дядь Лёш, сам знаешь. Сезон… – Сезон – не резон! – строго сказал дед и внимательно уставился на меня. – Близнецы, значит. Ну точно. Одно лицо! – Алексей… – в ожидании отчества замерла я. – Дядя Лёша и все дела, – улыбнулся он. – Да и не Алексей я, матушка, а Леонид. Только сам уже стал об этом забывать. – Дядя Лёша, моя сестра домой не вернулась, понимаете? – Не верну-у-улась? – протянул он. – Да как же так? Куда ж она тут деться могла? Некуда вроде. Может, хахаль какой у ней завёлся, а? Знаешь, с этим делом тут не зевают! – У неё жених есть! И вообще… – Жених, ха! – он усмехнулся. Но, перехватив мой взгляд, посерьёзнел. – Ладно, проходьте, чего в сенях толкаться. В дом не пущу, а во дворе побалакать можем. Зойка, тащи стулья! Он, наконец, открыл замок и широко распахнул калитку. – Дядь Лёш, да вы просто скажите, во сколько она ушла… – Просто только куры несутся! Садись, говорю! – Бесполезное дело – с нашим командиром спорить! – усмехнулась Зоя и первая прошла во двор… Рассказал старик не много. Да, была девица, раненько прибежала, он ещё чай выпить не успел. Не пустил раньше времени, конечно. А что, туристов много, а у него режим! Полчаса девчонка кругами ходила, но не жаловалась. Воспитанная. На училку похожа. Даже странно, вроде лицом одинаковые, а сразу видно – разные! Так вот, как впустил её, она сразу в дом пошла. Ходила из комнаты в комнату – у хозяина-то их три всего было, – но сейчас туда нельзя, не положено! Бормотала что-то себе под нос. Стихи, что ли, читала? А потом на пляж пошла. Нет, не на городской, а вниз, на валуны. А тут семейство шумное с дитями пожаловало, следом ещё набежали, о девице-то и забылось… – А во сколько она ушла, помните, дядь Лёш? – мне всё-таки удалось вставить реплику в журчащий монолог. – Да как все, наверное, – он почесал в затылке. – Наверное? – уцепилась я за слово. – Так вы не видели, как она уходила? – Врать не буду, не видал. Сегодня вообще суматошный день выдался, весь посёлок вдруг на культуру потянуло. Ну как в такой толчее всех упомнишь? – А внизу она не могла остаться, дядь Лёш? – это уже Зоя спросила. – Да ты что, Зойка! – возмутился старик. – Лично всех оповестил, чтоб выметались, музей закрывается. Пока последний наверх не поднялся, калитку не запирал. Под кажный камешек заглянул, вдруг какой хулиган ночевать собрался. Никого не было, вот те крест! Полотенце только кто-то позабыл, так я его в дом занёс. Не в первый раз, чай, гостинцы деду оставляют… – Что за полотенце? – Полотенце как полотенце! – с досадой воскликнул он. – Ну что об ём говорить! – Не синее, случайно, дядь Лёш? – я замерла. – Ну синее, и что с того? – У моей сестры синее было. С двумя белыми полосками… – С полосками, да, – он нахмурился. – Погодь, я сейчас… Вернулся из дома дед спустя минуту. В его руке было Дашкино полотенце, мы его за день до отъезда вместе покупали! – Дядь Лёш! – Ну что ты сопли распустила, может она забыла о нём, и все дела! – Дашка? Забыла? Это невозможно! – меня затрясло. Страшному предположению не хотелось верить. Нет, не может быть, я бы почувствовала, если бы с ней что-то случилось! Сейчас же успокойся, идиотка! Вспомни, она ведь беременна, а у беременных вообще непонятно что в голове творится. Не то что о полотенце, о сестре родной могла забыть! – Я иду вниз! – я вскочила. – Маша, я уверена, если бы произошло что-то… неправильное, ты бы уже давно волосы на себе рвала. Ну подумай сама, между вами такая сильная связь! – Я знаю, что с Дашей всё прекрасно! – чётко выговорила я. – И я иду на пляж, чтобы в этом убедиться! – Мы все идём! – Старик первым засеменил по дорожке. Наверное, если бы я не была сейчас в таком мрачном состоянии духа, оценить живописность Чеховского пляжа я бы смогла. Даже при том, что за несколько лет своей работы много прекрасных мест повидала, это, несомненно, ничем им не уступало. Жаль, что родителям так и не удалось заманить меня сюда в детстве. Ну ничего, вот найду Дашку, придём сюда вместе с ней. А ещё лучше – с ребятами нашими. Да-да, именно для романтических встреч оно и создано. Нет, не дурак был Антон Палыч, устроив дачу в таком чудном местечке! Как я и предполагала, Дашки внизу не оказалось. Только голые валуны, окутанные мягким светом заходящего солнца, и море – тёмное, дышащее, зовущее. Мы обошли всё побережье вдоль и поперёк. За это время трофеями нашими стали часы наручные в количестве две штуки и прибитый к одному из валунов дырявый надувной круг. Розовый. Мой любимый цвет… – Я же говорил, ушла! – с облегчением заявил дед. – Тут деваться больше некуда! Не корабль же с алыми парусами за ней приплыл! – А про полотенце всякий мог забыть, на такую красоту заглядевшись! – поддакнула Зоя и оглушительно чихнула, в который уже раз. – Ну вот, правду говорю! И тут из моей сумочки послышался звонок. Такой скорости по извлечению телефона я за собой ещё не видывала. К несчастью, номер оказался не Дашкин. Но может быть, какие-то новости от неё? – Говорите! – с надеждой вскричала я. – Мария Александровна, я подъезжаю к Гурзуфу. Дарья нашлась? – Георгий! – ахнула я. – Как я рада вас слышать! Нет, пока мы только полотенце её нашли, на пляже Чеховской дачи… – Никуда не уходите, я скоро буду! Он отключился, а я повернулась к своим спутникам. – Скоро здесь будет человек, который точно нам поможет! Я уверена в этом! – Вот и отлично! – Зоя обняла меня за плечи. – Идёмте тогда наверх. Здесь уже делать нечего. – Да-да, – дед засмотрелся куда-то вдаль. Я проследила за его взглядом. Справа за крупными грядами валунов виднелись какие-то мачты, именно туда его взор и был направлен. – Что там, дядь Лёш? – Лодочная станция. – Вы думаете, Дашка могла… – Я думаю, что надо всех там расспросить. Может, кто-нибудь что-то и заметил. – Я поняла. Сейчас Георгия дождёмся и решим. Спасибо вам, дядь Лёш! – Да лишь бы нашлась… – он осёкся. – Идём, Маша. Ты знаешь, что мою правнучку тоже Машкой кличут? Ей семь лет, и она думает, что умнее своего прадеда…Глава 6
Георгия я представляла совсем другим. Впрочем, какая мне разница, как он выглядит, лишь бы помог сестрёнку мою глупую найти! Ростом он оказался с Зою, тоже не каланчу, а взгляд… Таким взглядом без сканера прощупать можно, и не только сумки дорожные, но и нутро человеческое. За свою жизнь у одного только человека я видела похожий – у Бориса. Да, знали они, кого на поиски отправлять! – Ба, кого я вижу! – дед остановился на полпути. – Егорка, ты, что ля? От произнесённого имени меня бросило в дрожь. – Привет, дядь Лёш! Узнал, значит… – Было бы странно, если бы не узнал, – усмехнулся старик. – Ты же мне всю кровь попортил, душегуб! – Похоже, всё-таки не всю! – улыбнувшись, Георгий крепко пожал руку хозяину. – А я думал, ты на пенсии давно! – Какой там! – дед повернулся к Зое. – Что, голуба, узнаёшь друга своего сердечного? Как вы вдвоём над бедным стариком измывались, а? Помню, всё помню! – Вы что-то путаете, дядь Лёш! – Зоя с каменным лицом кивнула гостю. – Здравствуйте, Георгий. – Добрый вечер, Зоя, – тот тоже посерьёзнел. – Рад встрече, хотя и при таких обстоятельствах… Здравствуйте, Мария Александровна! – Георгий, так вы тоже местный житель? – Нет, что вы. Я же упоминал, что в «Артеке» бывал. Много лет назад… – Двадцать пять! – отчеканила Зоя Павловна. – Пойду-ка я водички хлебну. И зашла в сторожку. Мы с дедом переглянулись. Так-так… Выражение же лица Георгия оставалось невозмутимым. Разве что лёгкая морщинка на лбу появилась. Но я могла и ошибиться, в сумерках-то. – Рассказывайте, Мария Александровна. Со всеми подробностями. – Вот самая главная подробность! – я протянула ему полотенце, которое всё это время прижимала к груди. – Дядь Лёша на берегу нашёл. Дашкино, мы вместе его покупали… – А как она уходила… – Не видал я! – дед виновато развёл руками. – Пришла самая первая, а потом закрутился я, понимаешь, Егор… – Вы можете его другим именем называть? – не выдержала я. – Ну почему Егор?! – Так он с детства Егор… Но если ты хочешь… – А впрочем, разницы нет! – я махнула рукой. – Георгий, умоляю вас, найдите мою сестру! Она… у неё свадьба через месяц, понимаете? – Я найду, Маша. Вы только не плачьте, пожалуйста. – А я не плачу! – я шмыгнула носом. – Я знаю, что ничего плохого с ней не случилось! Только нужно побыстрее до неё добраться! – Наш Ег… Георгий – мастер идти по следу, не правда ли, мой мальчик? – дед тонко улыбнулся. – Найдёт, не сомневайся даже! Весь посёлок на уши поставит, а найдёт, ему не привыкать! – Да уж, посёлок на уши – это ему раз плюнуть! – донёсся из-за двери голос Зои. – Хлебом не корми. – Может, чайку с дороги, а? – спохватился дед. – Хлеба нема, а вот чая в сторожке завались. Ты как, Егор? – Найдём Дарью – тогда и за чай примемся, обязательно! – он повернулся ко мне. – Мария Александровна, нам нужно обсудить план действий. – Так давайте обсуждать! – живо поддакнул старик. – Тут есть нюансы, о которых должна знать только Мария. Извини, старик, служба… – Ну, ежели так… Зойка, подь сюды, оставим голубков двоих, а сами… – Нет, дядь Лёш. Мы уже уходим. Нас ждут. – Кто? – удивилась я. – Идёмте, – он властно взял меня под руку. – Дядь Лёш, я позже к вам зайду. Зоя, до свидания! – Брхшщ… – донеслось из-за двери. – Заходи, Егорушка, заходи, – скосив глаза на дом, ухмыльнулся дедок. – Тут завсегда тебе рады! На улице нас ждал автомобиль. Ну да, не по воздуху же наш спаситель прилетел! Хотя нет, по воздуху всё-таки ему пришлось, ведь до Симферополя как-то добраться нужно было. А до Гурзуфа уж точно не ножками Георгий топал. Думаю, даже и не на троллейбусе… За рулём сидел человек, очень похожий на одного голливудского артиста, только, пожалуй, лет на десять моложе. Обычно на память я не особо жалуюсь, но сейчас вспомнить его имя никак не удавалось, вот хоть ты тресни. Забыла напрочь. Ах, да не всё ли равно! При нашем появлении покидать своё место он не стал. Только кивнул через окно спокойно – сначала мне, а потом и своему пассажиру. И опять уткнулся носом в планшет. Да-а-а… Раньше с книжкой время коротали, с газетой на крайняк, а теперь… Впрочем, я ошиблась. – Есть, Георгий Николаевич! – спустя мгновение воскликнул он, подняв голову. – Кажется, засекли. Глянете? – Естественно. Отпустив мою руку и слегка придержав меня на месте, мой спутник рванул к машине. У меня быстрее заколотилось сердце. Неужели Дашку нашли? Но шагнуть дальше я не посмела, сама удивляясь своему послушанию. Или возникшему вдруг страху… – Нет, Юра. Не то. Эти места я знаю. Нет. Продолжайте. – Выпрямившись, Георгий вновь направился ко мне. – Мария Александровна… – К чёрту реверансы! Просто Маша! – Хорошо, – он улыбнулся. Улыбка, кстати, у него была прекрасная, добрая очень. – Маша, скажите, кому вы говорили, что в Гурзуф собираетесь? – Кому? – его вопрос застал меня врасплох. – Родителям, конечно. Ну и всё, вроде. Женихам нашим мы решили не звонить. Им и так сейчас хватает… – Значит, только семье? – он задумался. – А, ещё Джонику, – вспомнила я. – Приятелю моему. Он барменом работает… – В Гурзуфе? – Нет, в Москве! Кафе называется «Кафе». Классное название, правда? – А главное – редкое, – хмыкнул он. Ну вот, и второй раз я ошиблась. Смотрит он советские фильмы, да ещё как. Впрочем, это кино в нашей стране видели все. И я даже знаю, в какой день – каждый год тридцать первого декабря… – А зачем вам? Или вы думаете, что… – Фамилию приятеля вы знаете, Маша? – Мне кажется, у него её нет, – хмыкнула я. – Весёлый, видимо, парень. – Очень. Георгий, Борис уже здесь? – я решила не ходить вокруг да около. – Вы про него с водителем говорили? – Про него. Но здесь ли, мы пока понять не можем. Туманно всё, Маша. – Он достал из кармана телефон. – Диктуйте мне номер своего приятеля. – Бесполезно. На незнакомые номера он не реагирует, – я покачала головой. – Я сама позвоню. А потом вам передам трубку. Хорошо? – Лады. И… – он пристально на меня посмотрел. – Что? – Не говорите ему о Борисе. – Не дура, сама понимаю. Дрожание пальцев мне удалось усмирить. – Джонни, дорогой, это Маша! – О, Маха, салют! А что с нашим голосом? – в трубке слышался какой-то металлический звук. Над коктейлем шаманит, наверное. – Просто связь такая! – Связь? – лязг прекратился. – Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее! – Да ну тебя! – Я повернулась к Георгию спиной и пригасила голос. – Послушай, я хочу познакомить тебя с одним человеком. Точнее, он хочет с тобой познакомиться и о чём-то спросить. Только это не то, о чём ты сейчас подумал, понял? – А о чём я подумал? – хихикнул Джонни. – Сам знаешь! Короче, я передаю товарищу трубку, его зовут Георгий, и чтобы вёл себя прилично, тебе ясно? – А когда я себя неприлично вёл? – удивился мой дружок. – Или ты имеешь в виду ту историю с Николя? Так я же тебе уже объяснял… – Джонни, прекрати! Ты можешь хоть на пять минут забыть о своём дурацком чувстве юмора? Георгий – человек серьёзный, и вопросы у него к тебе не шуточные! – А что же ты сразу не сказала, Маха? Давай сюда своего Георгия, мы с ним за жизнь потолкуем. Я тебе говорил, что моё первое образование – философское? – Оно же и последнее? – Обижаешь, мать! Ну ладно, я весь внимание. Не переживай, приятеля твоего не съем. – Возьмите, Георгий! – я протянула трубку. – Благодарю! – Он зажал ладонью микрофон и кивнул на машину. – Вы пока там посидите, Маша. Там вам будет удобнее. – Но… – Так надо! – безапелляционно заявил он и подтолкнул меня вперёд. И что мне оставалось делать? Со вздохом я уселась на заднее сиденье и даже не стала сопротивляться, когда за мной плотно захлопнули дверь. Надо, так надо, что же я, не понимаю, что ли? В автомобиле было прохладно. Видимо, работал кондиционер. Улыбнувшись спине водителя, я облокотилась назад и закрыла глаза. Я почему-то очень устала. Очень. Не знаю, как долго меня держала в крепких рукавицах дрёма, но когда автомобиль содрогнулся от хлопка дверцы и я распахнула глаза, на улице было уже совсем темно. – Ну что, Георгий? Что он сказал? Борис был у него? – Подвиньтесь, пожалуйста, – вместо ответа попросил тот и кивнул водителю. – Поехали, Юра. Выедешь из переулка – и направо. Дальше покажу. Автомобиль мягко тронулся с места. – Георгий! – Да, Борис приходил к нему, – он внимательно посмотрел в моё лицо. – Почему вы сразу мне не сказали, что они знакомы? – Боря и Джоник? А что бы это изменило? Ну да, знакомы. Одно время даже довольно плотно. Джонни, он ведь… – Я это понял. Только не знал, что и за Борисом такие странности водились. – Не водились, – я поморщилась. – Один раз только и было. В виде эксперимента. Но я узнала об этом уже потом, когда его в психушку упекли. Постфактум, так сказать. Джоник мне проболтался. Поверьте, моей симпатии к вашему подопечному это известие не прибавило. Напротив. Терпеть ненавижу такие вещи. – Но вот с Джонни же вы дружите. – О, это совсем другое. Как бы вам объяснить. Он как подружка мне… Нет, это слишком банально. Ну… – Лучше не продолжайте, меня самого от этой темы коробит. Юра, видишь огоньки? К ним езжай. – Мы на лодочную станцию едем, да? – догадалась я. – Вы думаете, кто-то мог заметить Дашку оттуда? – Не исключено. – Так что вам Джоник рассказал? Когда к нему Борис приходил и что говорил? Обо мне спрашивал? – Специально не спрашивал, насколько я понял. Разговорились об общих знакомых, кто, где, с кем – всё-таки столько лет не виделись. Ну и в процессе разговора о вас упомянули. Джонни дифирамбы вам спел, будто бы вы стали весьма успешной дамой, по заграницам разъезжаете… – И про Гурзуф проболтался? – Вы же ему не сказали, что это секретная информация. – Но я же не знала! – в сердцах воскликнула я. – Не понимаю только, как Джоник сам не догадался! Он ведь знал, что Борис опасен… – Ваш приятель сказал, что выглядел тот весьма смирным. Как овечка… – Волк в овечьей шкуре, блин! Я мрачно уставилась в окно. Злилась я, конечно, сама на себя. Зачем вообще надо было Джонику о поездке говорить? И ведь сама позвонила! Волновалась она, видите ли, о дружке и о сотруднице его бывшей. Ну, спросила – и положи трубочку-то! Так нет, надо было о своих планах трепаться, болтушка несдержанная! Захару не сказала, Егору не сказала, а приятелю всё выложила! Ух, балаболка! – Не вините себя, Маша! – Георгий взял меня за руку. – Борис бы всё равно о поездке узнал – не так, так каким-нибудь другим способом. Связи-то у него остались… – Ладно, что теперь об этом говорить! Одного я не понимаю, Георгий, и всё время об этом после разговора с вами думаю – зачем я ему сдалась? Почему именно я? У него же куча таких, как я, дурочек была, по всему свету. – Может быть, это любовь? – усмехнулся он. – Очень смешно. Любовь Борис чувствовал только к одному человеку. – К кому же? – К самому себе. Он даже сестру собственную ненавидел! Нет, руку на неё не поднимал, но втаптывал в грязь при каждом удобном случае. Бедная Амалия! – Бедная Амалия… – эхом отозвался он, и что-то такое было в его голосе, что всё во мне содрогнулось. – Георгий, а почему вы… – Стоп, Юра! Приехали! Будто не водителю своему сказал, а мне, Варваре любопытной. Ну и ладно, что же я, дура, не понимаю, что ли? У каждого свой скелет в шкафу припрятан…Глава 7
Лодочная станция оказалась пуста. Нет, конечно сами лодки, а также баркасы, катера и другие плавательные средства сонно плескались у берега, но людей видно не было. Не удивительно – ночь на дворе. Я взглянула на свои часики – почти полночь! Ничего себе время пролетело! А Дашку мы так и не нашли… – Найдём! – Георгий, будто радар, считал моё беспокойство. – Маша, я клянусь, мы отыщем вашу сестру, слышите меня? – Да, – я кивнула. – Я знаю, что она жива. И… понимаете, я совсем не чувствую, что ей плохо. Это странно, но… – Но объяснимо. Знаю. Идёмте, мне кажется, там кто-то есть. – Где? – Видите, окно освещено? Должно быть, сторож. Он опять взял меня за руку. Ладонь его была холодна и тверда. Как утёс над морем. Стучали в дверь небольшого домика мы долго. Сначала он – тактично, но решительно. Потом, когда стало понятно, что открывать нам не торопятся, удары зазвучали громче и резче. Я и вовсе норовила ногой поддать, жаль, что не на шпильках была. – Ну кто ещё там? – внезапно спросили за дверью. Недовольно спросили. Даже, я бы сказала, зло. – Мы девушку ищем! – крикнула я, прежде чем Георгий успел что-то сказать. – Откройте, пожалуйста! – Все девушку ищут, – странно ответили нам, и дверь, наконец, распахнулась. На пороге стоял мужичок. Тельняшка не заправлена, глаза хмурые, босиком. А полы-то деревянные, почему-то подумалось мне. Так и занозу подцепить не долго… – Здрассть, – выговорил он сипло и сплюнул. И взглядом цепким окинул – сначала моего спутника, потом меня. Неприятный это был взгляд, меня даже мурашки пробрали. – Здравствуйте! А почему вы сказали – все ищут? До нас тоже кто-то спрашивал? – выпалила я. – Н-ну! Непонятно было, то ли этот тип утвердительно ответил, то ли к чему-то другому его возглас относился. Ладно, зайдём с другой стороны. – Извините, если мы вам помешали, но дело в том, что пропала девушка… – Твоя, что ли? – взгляд мужика обратился к Георгию. – Моя! – воскликнула я. – Твоя девушка? – ухмыльнулся он. – Моя сестра! Близняшка! Вы не видели её сегодня? – Нет! – выдохнул мужик и сделал попытку захлопнуть дверь. Георгий оказался проворнее. – Ты чё, паря? – с некоторым недоумением хозяин уставился на лакированный ботинок, вклинившийся между дверью и дверной коробкой. – Человек потерялся, ты это понимаешь? – спокойно, но твёрдо произнёс Георгий. – Нам помощь нужна. – Я те чё, Чип и Дейл? – Она на Чеховской даче была. И, скорее всего, пешком оттуда не уходила. – Ага, на тарелочке улетела! – хохотнул парень. – Космической! Так вы не по адресу, блин, я с другой планеты. Кажется, этого типа мы от рюмки оторвали, запах от него пошёл такой, что мама не горюй. – К ней могли на лодке подплыть… – На лодке? – он прищурился. – А я при чём? Или ты, типа, на меня стрелки перевести хочешь? – Вы неправильно поняли, молодой человек! – я улыбнулась. – Возможно, вы видели, как кто-нибудь со станции вашей к Чеховскому домику направлялся. – Я? – он задумчиво постоял минуты две. – Не видел, сестрёнка, спал я… И развёл руками, улыбнувшись при этом. Мол, я не я, и хата не моя. Правда, глаза его при этом оставались холодными, как нож. И это несоответствие ещё больше напугало меня, и мне очень захотелось взять Георгия за руку. Перед искушением я устояла. – Весь день? – Н-ну! В этот момент из дома послышался грохот, кто-то громко и зло чертыхнулся, а потом заорал: – Мишель, твою мать!! Ты что там, утонул? Кажется, это был женский голос, хотя я могла и ошибиться. – Заткнись, курица! – выкрикнул в ответ мужик и долбанул кулаком по двери. А потом, остро взглянув на нас, зачем-то добавил: – Жена. – Скажите, Мишель… – Для тебя просто Мишаня, сестрёнка! – он опять улыбнулся. И опять меня передёрнуло. Нет, я вообще-то дама не робкого десятка, но оказаться наедине с этим человеком мне бы точно не хотелось, ни при каких обстоятельствах! – Так вот с кем ты тут лясы точишь! За спиной мужичка возникла бабища – толстая, чернобровая, с засаленными волосами непонятного цвета, жутким синяком под глазом и тоже в тельняшке. Её заметно шатало. – Вон пошла, дура! – Он попытался оттиснуть её от двери, но куда там! Не знаю, что могло бы остановить эту женщину, разве что полк солдат, и то вряд ли. Муж, по крайней мере, не совладал, при всей своей харизме. А вот Георгий рискнул. Впрочем, у него не оставалось другого выхода – бешеная тётка разглядела во мне, видимо, потенциальную конкурентку и, тараном сбив супруга, понеслась вперёд. Прямо на меня. Мне повезло по двум причинам. Во-первых, мой спутник оказался ловким малым, а во-вторых… Во-вторых, какие-то зачатки стыда у бабенции всё же оставались. Именно это обстоятельство и помогло Георгию спасти меня от неминуемой гибели – он уцепился за тельняшку, та, конечно же, радостно лопнула и в секунду обнажила все прелести хозяйки дома. Выдающиеся, надо заметить. Бюстгальтера на тётке не было… Не долетев до меня каких-то десяти миллиметров, она резко затормозила, пошатнулась, взвизгнула и, обхватив себя руками, попятилась назад. Георгий – надо отдать ему должное – смутился и отвёл от красотки взгляд. Хозяин дома же повёл себя странно: вместо того, чтобы прикрыть от позора свою жену, он вразвалочку подошёл к ней и со всего маха влепил пощёчину. Звон от неё разнёсся по всему побережью. Тётка на ногах не устояла. Она и так-то нетвёрдо на них держалась, а тут и вовсе – отлетела на полметра назад, покачалась чуток да и рухнула на землю всем своим немаленьким телом. Мы с Георгием вздрогнули, а мужик смачно сплюнул и, не торопясь, вернулся на своё место. – За что, сволочь? – всхлипнула женщина. Мне даже жаль её стало, вот честное слово! А зря, между прочим. Не успела я и шагу сделать, чтобы помочь ей подняться, как она, зыркнув на меня покрасневшими глазами, прошипела с ненавистью: – Шлюха! – Это вы мне? – удивилась я. – А я, что ли, то с одним хахалем, то с другим шарюсь? – она громко икнула. – Я, между прочим, женщина порядочная! Бросив эти странные слова, тётка, по-прежнему прикрывая свои телеса руками, попыталась подняться. С первой попытки ей это не удалось. Со второй тоже. А вот третья окончилась удачей. Прижав порванную полосатую тряпицу к мощной груди и больше не совершая никаких поползновений в мою сторону, она, покачиваясь, побрела к дому. – Мишель, ну прости меня! Слышишь? – В дом иди, корова! – мужичок шлёпнул её по заду, туго обтянутому шортами, и подтолкнул к двери. А потом на нас оглянулся. – Ну, чего застыли? Нет тут вашей сестры! – Постойте! – меня осенила внезапная догадка. – Так она её видела, да? Женщина, вы сказали, что уже встречали меня сегодня! – Уйди! – она, не оборачиваясь, махнула рукой. – Подождите, прошу вас! – я бросилась за ней. – Мишель! – завопила тётка. – Чего эта кошка драная пристала ко мне? – Стойте, Маша! Георгий крепко прихватил меня за плечи. Пришлось остановиться. – Здесь побудьте, пожалуйста, теперь я сам. – Но… – Здесь! – отрезал он и, больше не произнеся ни слова, направился к сладкой парочке. А я осталась стоять там, где остановилась. Мой Егорка мне всегда твердил – не лезь, Маша, когда разговаривают мужчины. Я и не лезла… – Ты чё, дурик, с первого раза не понял? Так я тебе ща понятно объясню… Даже с того места, где я сейчас была, отчётливо ощущалась опасность, которая исходила от хозяина дома. Нешуточная опасность, я это ясно видела и чувствовала. Однако Георгию, кажется, море было по колено. – Идём в дом, там и объяснишь, – с абсолютным спокойствием произнёс он. – Невежливо на улице гостей держать. – В дом? – нехорошей улыбкой усмехнулся мужик. – Идём, коли не боишься… – А чего мне бояться? – всё с тем же выражением ответил Георгий. – Ну-ну… – хмыкнул хозяин. – Зинка, к нам тут гости дорогие пожаловали, доставай скатерть-самобранку, разносолами угощать будем! Перед тем, как скрыться в доме, Георгий оглянулся и весело мне подмигнул. Меня, признаться, слегка отпустило, но ближе к крыльцу я всё-таки придвинулась. Так, на всякий случай… Следующие десять минут – я неотрывно наблюдала за минутной стрелкой своих часиков – прошли в полном молчании. Дом был тих, берег пустынен, море безмятежным и сонным. Георгий не выходил. К концу десятой минуты с моря подул сильный ветер. А на мне-то – всего лишь шорты коротенькие, спортивные тапочки и футболка! И накидки даже с собой никакой нет, самой завалящей. Выбегала из дома ведь впопыхах, в состоянии полного раздрая, куда уж там об одежде позаботиться. А Дашка и вовсе – в лёгком платьице да тонких босоножках… Дашка, Дашенька, сестрёнка моя любимая, куда же ты запропастилась, а? Я присела на нижнюю ступеньку крыльца, обхватила руками голову и заплакала. Господи, сделай так, чтобы она оказалась жива! Господи! Хочешь, работу у меня забери, здоровье, хочешь? Только пусть моя сестрёнка домой вернётся! Я готова всего Чехова наизусть выучить, Толстого даже! Вызубрю так, что от зубов отскакивать будет, – только Дашку мою верни, умоляю тебя, Господи! Откуда-то сверху свист послышался. Шмыгнув носом, я резко голову вскинула – надо мной птица парила, чёрным силуэтом в ночном небе круги описывала. Огромная, неторопливая. И хвост, как у павлина… Я вскочила. Так вот ты какая! Сколько раз я про тебя слыхала от сестрицы своей, от Дашки, и ушам не верила. А теперь, кажется, и глазам… – Маша, на что это вы там засмотрелись? Я и не слышала, как сзади меня дверь открылась. – Да так… – я обернулась. Только бы он вверх не посмотрел, только бы не разглядел! – Георгий, ну что? Это Дашка была, да? И за руку его схватила. Только бы головы не поднял! – Да! – выдохнул он. – Идёмте! И за собой меня потянул. Быстро, стремительно. Спрашивать ничего не стала, покоряясь властной мужской силе. Пару раз оглянулась только – на порог больше никто не вышел. И свет в окнах погас. Спать легли, наверное. А напоследок, перед тем, как с лодочной станции в переулок свернуть, в небо быстрый взгляд кинула. Парящей птицы там уже не было…Глава 8
– Маша, вам придётся ещё какое-то время в автомобиле посидеть. Нам с Юрой нужно парочку вопросов обсудить. – А что, меня разве это не касается? – возмутилась я. – Чего это – я в машине, а вы, значит, без меня судьбу моей сестры решать будете?! – Вы правы! – он повеселел. – Негоже такой женщине ночью в машине сидеть. Поехали к вам! – Сразу бы так! – проворчала я. А уж дома-то я разберусь, кто примет участие в обсуждении, а кто нет. Ишь, выдумали – меня от дела отстранять! Не на ту напали! Поднималась я по ступенькам с тайной надеждой – а вдруг моя сестрёнка уже вернулась сама? Вот открываю дверь – а она на диване лежит, с книжкой в руках. Или на кухне чаи гоняет, с пирожком да с крендельком. А я ей – Дашка, дурында ты эдакая, чуть в гроб раньше времени сестру свою не загнала! Где ты была, о несчастная?? А она мне – ой, что со мной приключилось, не поверишь, Маш! Представляешь, сижу я спокойненько на валуне, никого не трогаю, и вдруг… Конечно, никакой Дашки в доме не было. Надежда – жестокое чувство. Как ни уговаривала я Георгия, но рассказывать он ни о чём не стал, пока на столе не оказались чашки с горячим чаем и бутерброды – из того, что было в холодильнике. А было, признаться, немного, мы же с сестрой не собирались принимать гостей. Но сыр, разумеется, присутствовал, Дашка и сыр – две субстанции нераздельные. Не камамбер, правда, а обычный, российский, но тоже пойдёт. И пошёл, да ещё как! За ушами трещало – у мужиков, конечно. Я-то сама есть не могла, в горло не лезло. Нокусочек сыра всё же отщипнула, чтобы совсем уж не ослабеть. А вот чаю выпила две большие кружки – крепкого, ароматного, и заметно после него разомлела. Даже в сон потянуло, хотя какой тут сон, до него ли теперь! Забралась с ногами в кресло, прислонилась головой к спинке и слушать приготовилась. Тут уж медлить Георгий не стал. – Вашу сестру действительно видели сегодня в компании с мужчиной. – Где это было? Когда? Боже мой… – Днём, часа в два. Какой-то мужчина – в чёрных очках, с седой бородкой и в надвинутой на лоб кепке – брал напрокат лодку и вернулся на берег уже в сопровождении девушки. Куда они делись потом – никто не знает. – Как она вела себя? Нервничала? Была напугана? Не молчите же, Георгий! – По словам нашей общей знакомой, девушка была в полном порядке. Смеялась даже. – Смеялась… Ох, Дашка, что же ты со мной делаешь! А кто этот мужчина, вам удалось узнать? – Боюсь, что опасения наши подтверждаются, Маша. Борис уже в Гурзуфе, и мы склоняемся к тому, что именно его видели сегодня с вашей сестрой. – О-о-о! Как ни была я подготовлена к такому известию, но, услышав его, пережила шок. – Приметы совпадают, хотя и не на сто процентов. Есть, конечно, вероятность того, что свидетельница была не совсем… в адеквате, когда рассматривала этого человека. Дело требует тщательной проверки. – Георгий, так что же мы сидим? Надо срочно что-то делать, бежать куда-то, в колокола звонить! Господи боже мой, Дашка в опасности, а я тут… чай пью! – Никуда бежать не надо! – он остановил меня властным взглядом. – Бегают сейчас те, кому положено бегать. А вы, Машенька, пейте свой чай и постарайтесь ни о чём не беспокоиться. А ещё лучше спать ложитесь. – Вы с ума сошли? Моя сестра неизвестно где, а я спать буду? – Мне кажется, это единственное разумное решение. Посудите сами… Договорить он не смог. Телефонная трель оглушила меня, заставив задрожать руки и сильнее забиться сердце. Дашка, хоть бы это была ты! Но это оказалась не она. – Маруся? – удивлённо произнесла я в трубку. – У вас что-то случилось? – У нас всё отлично, Маш! – быстро выпалила моя невестка. – А вот у вас там что происходит? – Точно отлично? – усомнилась я. – Поклянись! – Клянусь! – она понизила голос. – Всё просто прекрасно! Сегодня, представляешь, к Снежанке подружка в гости приходила! Первый раз! – О-о-о! – я обрадовалась. Девочка, которую все считали чудачкой, наконец обзавелась другом, и это потрясающая новость. – А племяш мой, Роман Максимович? – Дрыхнет давно! Через десять минут у нас кормление, а мне только сейчас удалось тебе позвонить. Ну, говори же скорее, что с Дашкой стряслось?! – Она пропала, Марусь. Рано утром ушла и до сих пор… не вернулась, – как я ни старалась, а голос мой всё равно дрогнул. – А сейчас мне сообщили, что её видели в компании с одним… очень нехорошим человеком, который разыскивал меня, понимаешь? Меня искал, а нашёл мою сестру! – Он ей ничего не сделает! – горячо зашептала она. – Я это точно знаю. И вообще, она ему не нужна. – Ну правильно, это я ему нужна! – Да нет! – досадливо перебила Маруся. – Ни ты, ни Дашка. Он просто… как бы это сказать… связующее звено. Между вами и кем-то ещё. – Ничего не поняла, – растерялась я. – Ты можешь яснее сказать? – Не могу, Маш! Я сама словно в тумане плаваю. Одно я знаю точно – ей сейчас ничего не угрожает! – Сейчас? – уцепилась я за слово. – А когда угрожает?? – Вы успеете, Маш. Успеете, – совсем уж непонятно ответила она. – Идеи, которые возникают сгоряча, когда-нибудь остывают. Даже месть. – Какая месть, ты о чём?! – обалдела я совершенно и на Георгия посмотрела. – Что я ему такого сделала? Когда его в психушку заперли, меня уже давно рядом не было! – Я сама не понимаю… – в Машином голосе почувствовалась усталость. – Сестрёнка, ты знай одно – он ей ничего плохого не сделает. С остальным вы справитесь. Скажи мне, а кто там с тобой сейчас? – Один товарищ приехал в поисках помочь. Профессионал в таких делах. – Постарайся его к животным близко не подпускать. – К кому?? – ахнула я. – К животным, Маш! – чётко, как ребёнку, выговорила она. – Ну, козы там всякие, поросята, вот гуси тоже… – Э-э-э… а ты уверена? – Шутка! – она рассмеялась. – Это я Ромке на ночь книжку читала, вот и навеяло… – Тьфу на тебя! – выдохнула я. – А то я уже представлять начала, как хворостинкой от него коз отгоняю. Картинка – зашибись. – Как его зовут, Маш? – Георгий. – Красивое имя. А судьба тяжёлая. А он этому твоему мстителю родственник, что ли? – Нет, с чего ты взяла?! – Значит, показалось. Ой, Ромка просыпается… Маша, родная моя, ни о чём не переживай, слышишь? Я уверена – всё будет хорошо! – Правда? – Сто процентов! Так что ложись поскорее спать! Утро вечера мудренее… – Не знаю, смогу ли я уснуть… Спасибо тебе, Маруська! – Кстати, твоё платье я уже дошила! Краси-и-ивое получилось!!.. Я мягко опустила телефон на стол и на секунду глаза прикрыла. Невероятный звонок вовсе не был таким уж неожиданным. Наша невестка давно удивляла нас своим даром – видеть то, чего никто больше не видит. Она вообще множеством талантов обладала, повезло Максу с ней. И всей его семье, конечно… – Маша, кто вам звонил? В мои думы вторгся настойчивый голос Георгия. Я открыла глаза. И он, и молчаливый Юрий смотрели на меня с некоторым беспокойством. – Моя невестка, жена брата. Она сказала, что с Дашкой всё хорошо и… мы успеем её найти. – Откуда она знает, что ваша сестра пропала? – взгляд Георгия был сосредоточенным и острым. – Разве вы ей говорили об этом? – Нет, не говорила. – Я помолчала. – Понимаете, Маруся у нас необычная женщина… – Вы сейчас говорите о её здоровье? – О здоровье? – не сразу поняла я. А потом до меня дошло. – Георгий, вы знаете, что моя невестка не может ходить?? – Да, – спокойно ответил он. – А что ещё вам обо мне известно? – я была поражена. – Маша, мы сейчас не о том говорим! – поморщился он. – Откуда человек, находящийся за полторы тысячи километров от нас, может знать, что произошло с вашей сестрой? – Я же вам объясняю – у Маруси дар! После аварии, произошедшей с ней несколько лет назад, в ней открылись кое-какие способности… – Например, видеть на расстоянии? – И это тоже, – я улыбнулась. – Только не рассказывайте никому, пожалуйста! Ей и так досталось в жизни… – За кого вы нас принимаете, Маша! – возмутился он. – Ну… за единственных людей, которые могут мне помочь! – я ласковым взглядом посмотрела сначала на одного, потом на другого, и тут меня осенило: – Вспомнила, кого вы мне напоминаете, Юрий! – Кого? – вздрогнул тот. – Тома Хэнкса! Знаете такого актёра? Он ещё в фильме «Вам письмо» играл! Обожаю это кино и самого Хэнкса тоже! – Знаю, знаю, – расслабился Юрий. – Мне многие об этом говорят. А вы, кстати, на Мег Райан чем-то похожи… – Я скажу об этом Дашке, думаю, она будет в восторге! – Маша! – вклинился в наш разговор неромантичный Георгий. – О какой мести говорила ваша невестка? – Я сама не поняла! – я нахмурилась. – Подождите, как же она сказала… Идеи, которые возникают сгоряча, когда-нибудь остывают, даже месть. Да, именно этими словами. Непонятно, не правда ли? – Непонятно… – он задумался. – Хотя мстить – в характере Бориса. – А ещё Маруся странную фразу обронила. Будто бы ваш подопечный – лишь связующее звено… – Кто? – удивился Георгий. – Связующее звено! – повторила я. – Между мной и кем-то ещё. Ну что вы так на меня смотрите? Я сама ничего не понимаю! – А вам не кажется, что ваша невестка… – Не кажется! – оборвала я его. – Проверено – все её слова всегда соответствуют истине! – Вам, конечно, виднее… Впрочем, и ежу понятно, что убедить мне его не удалось. Ну, это его дело, в конце концов. Меня-то Маруся успокоила, и теперь я точно знаю, что Дашке пока ничего не угрожает. Пока… – Георгий, нужно как можно быстрее их найти, вы понимаете? Нам нужно успеть… – Куда? – Маруся сказала, что нужно торопиться. – Ах, Маруся… – он посмотрел на Юру. Тот слегка приподнял бровь. – Вы мне не верите! – Маша! – Георгий опять повернулся ко мне. – Мы верим в факты, а не в… Простите, мы конечно же учтём предположения вашей родственницы, какими бы невероятными они ни казались. А сейчас ложитесь спать, пожалуйста. Кажется, Маруся вам советовала то же самое? – Разве я смогу уснуть? – Вы постарайтесь. Завтра, возможно, нам придётся провести суетливый день. Нужно хорошенько отдохнуть. Ложитесь, Маша, а мы с Юрой поедем. – Нет! Я не хочу оставаться одна! – испугалась я. – Но… – они опять переглянулись. – Ладно, я останусь тут. Юра, идём, я тебя провожу. А вы, Маша, ложитесь, ложитесь! – Я вам в гостиной постелю! – обрадовалась я. – У нас тут куча чистого постельного белья, как будто взвод солдат планировался приехать! До завтра, Юра! И… пишите письма, Том, они согревают душу! – Доброй ночи, Маша! – расплылся в улыбке водитель. – Спокойных вам снов! К тому времени, как Георгий зашёл в дом, я уже почти спала. До погружения в крепкий сон мне не хватало только уверенности в его присутствии. Получив же её – услышав осторожные тихие шаги и поворот ключа в замочной скважине, – я вздохнула с облегчением и моментально уснула.Глава 9
А разбудил меня звонок. Телефонный. Признаться, сообразила я не сразу, откуда он доносится, – после внезапного пробуждения не то что думать, дышать было тяжело. Перед тем, как нашарить на прикроватной тумбочке трубку, я опустила глаза на часы, которые на ночь так и не сняла. Семь часов утра! Ох, ничего себе! Кому я могла понадобиться в такую несусветную рань? Номер на дисплее почему-то не отобразился. А вдруг это Дашка?? – Алло! – хрипло воскликнула я. – Дашка, Дашенька, это ты? Алло! – Маша! – донёсся до меня далёкий голос. Далёкий, но такой родной. – Солнышко, доброе утро! – Егорка! – я села одним махом. – Егорка, это ты! – Слава богу, узнаёшь ещё! – рассмеялся он счастливо. – Ну, как вы там без нас, девочка моя? Небось, забыли уже, а? – Конечно, забыли! Нам тут и без вас не скучно, солнце, море и вода – наши лучшие друзья! – Ты что, только что из душа, любовь моя? – А как ты догадался? – я легонько шлёпнула себя по губам. Вот ведь идиотка, чуть не проговорилась! О море она, понимаешь, вспомнила… – Егорка, ну конечно соскучились! Рассказывай же быстрей, что у вас там! Как Захар? Разобрались вы с этой ситуацией? – Разбираемся, Маш, – бодренько воскликнул он. Знаю я этот его тон. Он совсем не умеет врать, мой любимый мужчина. – Не переживайте за нас! Придётся, правда, ещё немножко задержаться, но к свадьбе как раз уложимся, я уверен! – К свадьбе? – Боже мой, я совсем о свадьбе забыла, вот это да… – Ну, Марфуша, ты же понимаешь, что так быстро такие дела не делаются! – Егорка неправильно расценил мой возглас. Ну и хорошо. – Лучше расскажи, чем вы там занимаетесь, как проводите последние летние деньки? К совместному торжеству уже всё прикупили? – Почти. Так, осталось по мелочи. Не думай об этом, это наши, бабские заботы. – Маш, а Дашка с тобой рядом? Тут у меня один нахальный тип трубку из рук вырывает… – Нет, Егор, её здесь нет… – Не понял, а где моя любимая женщина? – спросил меня уже другой голос. – Она что, дома не ночует?? Привет, Маш. – Доброе утро, Захар! – я сделала глубокий вдох. – Что ещё за наговоры на мою родную сестру, а? Даже обидно. И от кого я это слышу! От будущего зятя! – Маш, скажи честно, она всё-таки на меня обиделась, да? У меня сердце не на месте, весь вечер вчера ей звонил – абонент недоступен. Разговаривать со мной не хочет? – Захар, ну ты что! Просто она к подруге поехала, а зарядку от телефона дома оставила. Ну, ты же её знаешь… – Вообще-то рассеянностью моя девушка никогда не страдала… Но ладно, пусть забыла, допускаю такую возможность, а сейчас-то она где? Или спит ещё? – А она ещё не вернулась… У подружки ночевать и осталась. Знаешь, как у нас, девочек, бывает – заболтались, о времени забыли, а уже и ночь на дворе… – Вот в это я поверить могу легко! Особенно зная о Дашкиной страсти помолоть языком… А что за подружка, Маш? – Так Оля же! – Ольга? Говоруха? Ну, тогда тем более, – выдохнул он. – От Ольги так просто не сбежишь… – Это точно, Захар! – улыбнулась я. – А ты разве с ней знакома, Маш? – Я? – ещё один шлепок по губам. – Ну, Дашка твоя рассказывала, конечно. А у меня, Захар, весьма развитое воображение, ты не знал? – Догадывался! – хмыкнул он. – Я даже не уверен, что половину из того, что ты мне сейчас наплела, можно правдой назвать… – Захар! – Шучу, Маш, шучу. Кажется, не очень смешно. Что поделать, не до смеха нам тут сейчас… – Захар, а как там Лариса? – осторожно поинтересовалась я. – По-прежнему тебя во всём обвиняет? – Лариса… – он вздохнул. – По секрету тебе скажу, Маш, – только Дашке не проговорись, ладно? – мне кажется, с Ларой происходит что-то. Второй день на себя не похожа. Она и так-то эти дни не в себе, а сейчас… Как будто какая-то идея её изнутри съедает. Знаешь, как бывает, когда человек погружается в мрачные мысли и накручивает сам себе что-то… Он помолчал. А потом огорошил меня: – Как бы она с горя руки на себя не наложила… – Тьфу на тебя, Захар! Уж поверь мне, Лариса не из той породы людей, которые так просто сдаются! – Я тоже так раньше думал, – вздохнул он. – Ладно, давай-ка эту грустную тему сворачивать. Передай Дашке, что я её обожаю и страшно соскучился. Сегодня позвонить уже не сможем, а завтра в это же время – обещаю! И пусть больше по подругам не шляется, а то ревновать начну! – Я ей передам, Захар! Берегите себя, мальчики! Когда я положила трубку, у меня дрожали губы… Ложиться, конечно, я уже не стала. Кто рано встаёт, тому Бог даёт – буду всей душой надеяться, что эта пословица сегодня сбудется на сто процентов! И завтрашним утром отвечать своему любимому мужчине будет уже сама Дашка! А когда я потихоньку выскользнула из спальни, чтобы не потревожить Георгия, то увидела пустую комнату и тщательно заправленный диван. Встал уже! Из кухни донёсся невероятно вкусный аромат. Кофе и ещё что-то, сразу и не разобрать, что. Но пахнет чудесно! Одним махом пересекла огромную гостиную и распахнула дверь. – Георгий! – Доброе утро, Маша! Мой гость стоял у плиты с деревянной лопаточкой в руках. На варочной панели что-то скворчало радостно. – Что это вы тут шаманите, а? Ну-ка, ну-ка… – я вытянула шею и принюхалась. – Блины? Глазам своим не верю! Георгий, вы что, умеете печь блины?? – Наука трудная, конечно, но осилит дорогу идущий, – улыбнулся он и, ловко тряхнув сковородкой, перевернул блин в воздухе. – Мамочки мои! – ахнула я. – Всегда хотела так научиться! Георгий, да вы просто маг и волшебник! – Я не волшебник, я только учусь. Доставайте сметану из холодильника, Маша, и прошу к столу. – Хочу вас огорчить, Георгий, сметану я вчера не купила. Ну да, да, не смотрите на меня с таким укором, и на старуху бывает проруха. – Я всё же открыла дверцу холодильника, и первое, что бросилось мне в глаза, была именно она, упаковка со сметаной. – Ой! Это что такое? Я же точно знаю, что ещё вчера её тут не было! – Никогда не подгоняйте настоящее под шаблоны прошлого, Мария! – важно изрёк он, не оборачиваясь, и вылил в сковородку следующую порцию теста. Сковородка зашипела – от удовольствия, я полагаю. – Не буду! – пообещала я и, с громким стуком ставя на стол сметану, а также две разноцветные тарелки, поинтересовалась: – А Юру мы что, ждать не собираемся? – Что это вы за моего помощника так переживаете, а? – он обернулся с усмешкой на лице. – Потому что я очень добрая! Разве в моём досье об этом не написано? Ай-яй-яй, какое непростительное упущение! – Ну какое досье, Маша! Мне кажется, вы нас не за тех людей принимаете! Он с грохотом отставил сковородку в сторону, погасил пламя конфорки и взял в руки блюдо с блинами. Судя по высоте поджаристой горки, мой гость явно не только что проснулся, а уж часа два как минимум. А может, и вовсе спать не ложился? – Георгий, признайтесь честно, вы родственник Бориса? Хорошо, что до стола ему оставалось дойти совсем чуть-чуть, иначе нам точно грозило бы остаться голодными – тарелка чуть не опрокинулась на пол. Но я же не знала, что невинный вопрос способен вызвать такую странную реакцию! – Ну, Маша, умеете вы задавать вопросы! Хотите, я замолвлю за вас слово перед начальством? – Благодарю покорно, меня вполне устраивает моя работа! – хмыкнула я и, со скрипом отодвинув стул, села. – А вот вы мне не ответили! – В наших с Борисом жилах течёт разная кровь. Этого вам достаточно, Маша? – Вполне! Значит, Марусе показалось… – Та-а-ак… – он внимательно на меня посмотрел. – Что ещё ваша невестка про меня наплела? – Что у вас красивое имя, – улыбнулась я. – И сложная судьба. – Ну, за такими сведениями и к гадалке ходить не нужно! – Маруся – не гадалка! – А я этого и не говорил! – его пристальный взгляд не отрывался от моего лица. – Почему вы так на меня смотрите, Георгий? – Скажите, Маша, а как вы познакомились с Борисом? – А что, этого тоже в вашем досье нет? – Маша! – Извините. А с Борисом меня познакомила его младшая сестра Амалия. Мы дружили с ней когда-то… Она замечательная девушка была, Георгий, но очень… как бы правильно выразиться – нервная, понимаете? Мне кажется, над ней всю жизнь висел страх безумия, только тогда я этого не понимала. Потом уже поняла, когда вся эта история закрутилась, а в те времена Амалия казалась мне такой… знаете, тонкой, ранимой, трепетной девицей. Возможно, не совсем от мира сего, но в пределах нормы, конечно. А красавица она была какая, не представляете! У них с братом это семейное. Впрочем, вы, наверное, сами это знаете, если давно делом Бориса занимаетесь. – Как долго вы с ним встречались? – Да я не помню уже… – Лукавите, Маша. – Ну какая, к чёрту, разница, сколько мы с ним встречались, если всё это уже давно быльём поросло? – Как видите, не поросло, если Борис опять вспомнил о вас. – Кстати! – вспомнила я. – Вы же мне не сказали, что было в той записке! – В какой? Он перекинул себе в тарелку один блин, положил в самую его серёдку ложку сметаны и, завернув треугольником, отправил себе в рот. И расплылся в довольной улыбке. – Которую вы в вещах Бориса нашли! – Маша, давайте потом о делах поговорим. Ешьте, пока горячее. – А Юра? – Дался вам мой помощник! К вашему сведению, он известный поглотитель блинов и всяких оладушек. Будь он здесь, вам даже попробовать бы не дали. Так что мой вам совет: не теряйте времени! – Уговорили. Тем более, что я тоже блины люблю… – и я потянулась к сметане. – Кстати, – сказал Георгий спустя какое-то время. – Мы нашли ещё парочку свидетелей… – Как?! – ахнула я, чуть не подавившись последним блином. – Всё это время вы знали об этом и ничего мне не сказали?? – Вот говорю, – он усмехнулся, промокнул губы салфеткой и встал. – Вам кофе со сливками или чёрный, Маша? – Какой к чёрту кофе! – вскричала я. – Что за свидетели? – Оператор с автозаправки, довольно наблюдательный тип, и Степанида Савельевна, словоохотливая продавщица магазина. – И что они сказали? Я тоже вскочила. Как я могла усидеть на месте, услышав такие новости? – А сахара вам сколько, Маша? – он повернулся ко мне спиной. – Георгий, вы в детстве любили мучить животных? – не выдержала я. – Животных? – плечи его дрогнули. – Кстати, ваша невестка вчера говорила что-то такое… – Она сказала, чтобы в ближайшее время вы опасались зверей! – злорадно произнесла я. – Коз, овечек и прочую домашнюю живность! – Да вы что! – он обернулся. Лицо его было невозмутимым. – И именно этих несчастных тварей вы собирались от меня хворостинкой отгонять? – Теперь я уже сомневаюсь, стоит ли это делать! Георгий, ну о чём говорили свидетели, а? – На автозаправке, как вы, полагаю, уже догадались, наши путешественники заправляли свой автомобиль… – Автомобиль? А за рулём Борис был? Как вела себя Дашка? Она не выглядела, как человек, который нуждается в помощи? Вы уже пробили по базе машину? На чьё имя она зарегистрирована? – Найдём вашу сестру, и я сделаю вам всё-таки повторное предложение… – Георгий! – Автомобиль взят напрокат, – смилостивился он. – Вчера, в девять часов утра. В Симферополе. Оформлен на имя Иванова Сидора Петровича. – Вот скотина! Извините, Георгий… – Извиняю. По словам оператора бензоколонки, всё время, что заправлялась машина, девушка просидела внутри. Беспокойной она не выглядела, хотя погружённой в свои мысли – весьма. – А Борис? Он вёл себя адекватно? – Ничего странного в его поведении замечено не было. Движения спокойные, без суеты. Лицо только прятал, но это понять можно. – Опять тёмные очки и кепка, надвинутая на лоб? – Совершенно верно. К тому же оператор, как вы понимаете, к мужчине не особо присматривался. Во-первых, жара, во-вторых, там как раз наплыв туристов был, а в-третьих – он не по этому делу. Нормальный мужик. На сестру вашу больше смотрел. По предъявленной нами фотографии Бориса ничего конкретно сказать не мог – вроде он, а вроде и нет… – Он, кто же ещё-то? – с уверенностью воскликнула я. – Во сколько это было? – В тринадцать двадцать пять. Автозаправка находится в трёх километрах от Гурзуфа. Автомобиль следовал по направлению в Симферополь. – О боже! Ну а вторая свидетельница, эта Серафима Остаповна? – Степанида Савельевна. Днём, ближе к четырнадцати часам, в придорожный магазинчик у самого подъезда к Симферополю зашла девушка. Лет тридцати, в лёгком платье, красных босоножках и со шрамом на левой руке. – Дашка! – Да, ваша сестра. За прилавком находилась Степанида Савельевна, она работает в этом магазине продавщицей. Девушка спрашивала о каком-то камамбере, о котором наша Степанида слыхом не слыхивала. – Камамбер! – прошептала я. – Это Дашкин любимый сыр! – Да, Степанида Савельевна это потом поняла. Сыра, конечно, у них не оказалось, поэтому ваша сестра попросила самую дорогую минеральную воду, какая только была в наличии, – а могу вас уверить, в таких заведениях вся вода не дешёвая! – и, купив маленькую бутылочку, вышла. Её спутник ждал её за стеклянной дверью. Внутрь не заходил. – Фото тётке предъявляли? – Обижаете. Девушка была узнана сразу же, с мужчиной опять возникли сомнения. Та же история. Вроде похож, но… Маша, кофе готов, садитесь. Я даже не заметила, как сварился кофе, настолько погружена была в свои переживания. Пока непонятным было всё – начиная с того, что Дашка села в лодку к совершенно незнакомому человеку, и заканчивая тем, что, не сделав ни одной попытки предупредить свою сестру, она уехала из Гурзуфа, и при этом, как утверждают все, на аркане её никто не тащил. Или моя сестрёнка умудрилась с первого взгляда влюбиться в этого негодяя? От такого предположения меня даже в дрожь бросило. Нет, это невозможно! Она без Захара жить не может, при чём тут Борис? – Сахара достаточно? – А? – я даже не заметила, как выпила всю чашку. О том, что вкус не почувствовала совершенно, можно и не говорить. – Да, спасибо. Георгий, вы мне можете объяснить, зачем она с ним поехала? Я… ничего не понимаю. Совсем ничего… – Смешно предполагать, что ваша сестра пошла за Борисом по зову, так сказать, сердца… – Вы так думаете? – я заглянула в его глаза. – Да! Иначе, Маша, жизнь становится бессмысленной. И получается, что верить никому нельзя. А я так не хочу… – Я тоже! – Значит, эту версию мы отметаем сразу. Шантаж, похоже, тоже отпадает. Что такого он мог ей пообещать… Мой собеседник задумался. Я тоже приумолкла. Надолго меня не хватило. – Георгий, за это время они могли… не знаю… в Америку улететь! – Мы проверили – ни один пассажирский самолёт эту пару в воздух не поднимал. – А поезда, автобусы? Автомобиль, я так понимаю, Иванов Сидор сдал обратно? – Так точно, в четырнадцать тридцать три. – Откуда у Бориса подложные документы? Он ведь всего неделю как на воле! – В наше время деньги ещё никто не отменял. И связи, кстати, тоже. – Господи, как же я его ненавижу! – с жаром воскликнула я. – А себя ненавижу вдвойне – ведь именно я вытащила Дашку сюда! Думала, отдохнём, на солнце понежимся, порадуется моя сестрёнка. Она ведь теперь точно в ближайшие пару лет никуда не вырвется… – Почему? Отпуск не дадут? Но вроде бы в школе с этим делом запросто? – При чём тут отпуск?! Беременна она! Сказала и рот ладошкой закрыла. Вот трындычиха, проговорилась всё-таки! А ведь обещала – никому! – Как – беременна? – он даже побледнел. – Ну как можно быть беременной?! – простонала я. – Георгий, умоляю вас, только не говорите никому! Я Дашке пообещала, а сама.... Ох, что я наделала! – Подождите, Маша. Это правда? Ваша сестра на самом деле носит ребёнка под сердцем? Ребёнка под сердцем! Надо же, прямо девятнадцатый век какой-то. – Носит! Моего дорогого и любимого племянника! И если с ними что-то случится, я себе этого никогда не прощу! – Я тоже. Но на этот раз ничего не случится, вы поняли меня? – он схватил меня за руку. Даже напугал, честно говоря, такой у него вдруг сделался взгляд. – Георгий, что с вами? – Если Борис опять… опять… Я его убью. – Что значит – опять? – похолодела я. – А он уже когда-то… – Амалия. У нас с ней должна была родиться дочь… – он сглотнул. И поднялся. – Извините, Маша, я не могу об этом говорить. Вы допили кофе? – Да, благодарю вас… Он молча собрал грязную посуду и повернулся к раковине. Я оставалась сидеть с разинутым ртом. Вот это поворот, чёрт возьми! Значит, Маруся оказалась права? Георгий всё-таки приходится родственником Борису, пусть и не кровным? Да, дела-а-а… – Давайте я помою, Георгий! – наконец, пришла я в себя. И вскочила. – Я сам, – коротко ответил он. Голос его звучал как обычно. Вот это самообладание у человека! – А мне что делать теперь? Я не могу вот так просто сидеть… – Маша, мне сейчас нужно будет отъехать на какое-то время, – он домыл последнюю тарелку и поставил её в шкафчик. После чего повернулся ко мне. – А вы, пожалуйста, никуда пока не уходите. – Я с вами поеду! – Нет. Вы останетесь здесь. Не переживайте, это ненадолго. Сейчас за мной Юра заедет. – А все блины мы съели, – грустно заметила я. – Не беспокойтесь, – он улыбнулся. – Мой сотрудник голодным не останется. А вот и он, кстати. Да, я тоже услыхала шум подъезжающей машины. И направилась к выходу вслед за Георгием. – Доброе утро, Юра! – Доброе, Маша! – при виде меня Юрий расцвёл. Он сейчас особенно был похож на Хэнкса, и это обстоятельство вкупе с его искренней улыбкой подействовало на меня самым лучшим образом – на душе стало заметно легче. К тому же я вспомнила Маруськины обнадёживающие слова, а предчувствиям – или предсказаниям? – своей невестки я привыкла доверять. – Маша, запишите на всякий случай номер Юриного телефона, вдруг я не сразу смогу ответить. И прошу вас, до моего приезда постарайтесь никуда не выходить. – Естественно! А вы правда ненадолго? – Правда! – они улыбнулись одновременно. И, заняв свои места в просторном шевроле цвета баклажан, уехали. А я поторопилась вернуться в дом. Странное дело – море, блеснувшее синевой сквозь черепичные крыши соседних домов, совсем не задержало мой взгляд. Не до него мне было сейчас. Совсем не до него… Глава 9 Чем заняться в ближайший час, я пока не представляла. Мне редко удавалось сидеть дома, и на что обычно тратят свободное время одинокие тётушки, вот вроде меня нынешней, ответить я затруднялась. Та-а-ак. А какие у меня есть варианты? Я обошла квартиру, придирчиво осматривая каждый уголок. Первое, за что зацепился взгляд, – это, конечно, книги. Их было не так много и особым разнообразием они не отличались. Дамские детективы, любовные романы, весьма потрёпанные, кстати, – видно, публика, наезжавшая в этот домик, была преимущественно женская, – а также огромный альбом с картинами Сальвадора Дали, странным образом затесавшийся в ряды легковесной прозы. Да, была ещё отдельная полка с книгами Чехова, но томление к ним я пока не испытывала. Кроме чтива, ничего стоящего моего внимания в доме не нашлось. На крайний случай для убийства времени есть, конечно, чай и – я хлопнула дверцей холодильника – полбанки сметаны плюс малюсенький кусочек сыра, одиноко лежащий на блюдечке. А также последнее яблоко, которое я тут же схватила со стола. Час продержаться вполне можно! Взяв в руки объёмный и достаточно тяжёлый том, я забралась с ногами в кресло. А теперь… – я зажмурилась на мгновение – открываем книгу на пятьдесят четвёртой странице и смотрим, что ждёт нас в ближайшем будущем. Если вместо текста судьба преподнесёт картинку – тем лучше, нагляднее будет! Правда, сюжеты у Дали своеобразные, как бы не нарваться… Но эту упадническую мысль я запихнула поглубже и, совершив глубокий вздох, открыла глаза, быстренько пролистала до нужной цифры – эх, всё-таки текст! – и прочитала: «Я – декадент. В искусстве я нечто вроде сыра камамбер: чуть переберёшь, и всё. Я – последний отголосок античности – стою на самой грани». – Ну ни фига себе! – присвистнула я. Камамбер! Надо же случиться такому совпадению! Это ведь любимый Дашкин сыр! А что значит – стою на самой грани? К чему это? Взглянула на соседнюю страницу. Там-то как раз картинка была. Точнее, картина. И подпись к ней: «Явление лица и вазы с фруктами на берегу моря». Да-а-а… Не знаю, как с вазой, а со всем остальным художник угадал. Море имеется, фрукт – вот он, в количестве одной штуки, довольно сладкий, между прочим, а что касается лица – уж не себя ли я узнаю в этой фантасмагории? Или пропавшую Дашку? Я принялась рассматривать причудливые образы. Слева направо, справа налево, сверху вниз и по диагонали. Они ускользали от меня, то вдруг объединяясь во что-то общее, то рассыпаясь отдельными фрагментами. Кем я себя сейчас чувствовала? Непроходимой тупицей, однозначно! Или весьма неразвитой личностью. Ну вот не понять мне смысла этой картины и всё тут! Особенно действовал на нервы канат, обрубленный с двух сторон. Спрашивается, к чему он тут нужен? На змею похож. Бр-р-р – змей я не любила с детства! Я перелистнула страницу. Мда, хрен редьки не слаще – и оттуда на меня смотрело что-то явно бредовое. «Мягкая конструкция с варёными бобами» – умереть не встать! Тут и змей никаких не нужно, всё и так гадко до омерзения. Вот так на ночь наглядишься – не заснёшь! Хорошо, что сейчас утро и солнце светит прямо в глаза! Ладно, даю себе третью попытку – раскрыла альбом ближе к концу, тоже наугад. Слава богу, здесь просто текст. Но какой! Заголовок одной из записей в дневнике Дали меня просто потряс: «О пуке с придыханием». Надеюсь, это не то, о чём я подумала? То. «Пук с придыханием представляет собой полувокальный малый пук, состоящий из материи влажной и тёмной. Чтобы дать вам общее представление и возможность почувствовать привкус, лучше всего сравнить его с пуком гуся; и совершенно не важно, каким калибром его выпускают, широким или узким; он такой хилый, что сразу чувствуется, что это просто какой-то недоносок. Такой пук обычно встречается у будочников.» Всё, этого мне было достаточно. С треском захлопнув книгу, я уставилась в окно с полубезумным выражением лица. Даже меня начало трясти, а каково же было самому гению, а? Это же сколько у него в мозгах гадости всякой произрастало? Бедненький, ну и намучился, небось! Не мудрено, что приходилось всё это свинство на холсты выливать – тут и до безумства недалеко! Хотя гениальность и сумасшествие – не однокоренные ли это слова, вот в чём вопрос! – Да-а-а… – в который раз протянула я. Уберу-ка я лучше эту чудесную книгу на место. Пусть лежит тут в ожидании более чуткого и понимающего читателя. А мы, пожалуй, неучами походим. Так оно, батенька Сальвадор Доменек Фелип Жасинт Дали, безопаснее будет. Я втиснула альбом обратно на полку и вытащила из стопки маленькую книжонку. «Непокорная невеста». О, какое замечательное название! А главное – сразу всё понятно, никаких тебе завихрений мозгов. Что ж, ещё полчаса я точно продержусь. И повалилась на кровать. Любовные романы лучше читать лёжа. Хватило меня ненадолго. Нет, старалась я честно, не отлынивала. Вчитывалась в каждое предложение, образы героев и героинь рисовала в уме. Дошла, докатилась до седьмой страницы. На восьмую заглянуть мне не дала фраза: «Нервные мурашки поползли вверх по позвоночнику. Она превратилась в одну огромную мурашку и сказала: "Да!"» Этого я выдержать уже не смогла. С криком «Нет!» я вскочила, вдавила бедную книжонку на прежнее место и, совсем уж обалдевшая, вывалилась на кухню. Теперь я понимаю, отчего одинокие дамочки так падки на пищу – чем-то же надо заесть этот привкус пошлости! Вода в электрическом чайнике вскипела быстро. Жаль, листового чая в этом доме нет, не люблю я пакетированный. Но что поделать, не до капризов сейчас. Кстати, – циферблат моих часиков блеснул солнцем, – мои гости отсутствуют уже почти час! А ведь обещали не задерживаться. Вот и верь после этого мужчинам. Налила в чашку воду, окунула туда пакетик, вытащила из холодильника блюдце с сыром, захлопнула дверцу, медленно обошла стол вокруг, улыбнулась пальме, живущей в массивном напольном горшке, развернулась к окну спиной и только тогда обратила внимание на входную дверь. Между ней и дверной коробкой явно виднелась щель, хотя я поклясться могу, что закрывала её на защёлку! – Георгий, это вы? – спросила неуверенно. И вперёд шаг сделала. Потом ещё один. Тишина. Странно. Может быть, я всё-таки забыла её закрыть? Вот Маша-растеряша! Не найдя никаких других объяснений, в прихожую направилась. Но, поражённая, остановилась на полпути… – Ну, здравствуй, душа моя! – Боря… Он стоял в глубине прихожей и из кухни, конечно, заметен не был. Постарел. Седина на висках и в бородке, лицо нездорового оттенка. А в глазах… нет, туда лучше не смотреть. – Узнала… – Ты совсем не изменился, – слукавила я. – И ты – так же складно врёшь, как и раньше! – Боря, где Даша? – А ты тут неплохо устроилась, – он повертел головой. – Не хоромы, конечно, но жить можно. Чаем напоишь, хозяйка? – Сначала ответь мне – где моя сестра?? – Полагаю, там же, где и моя, – он расхохотался. Громко, страшно, на весь дом. – Что ты с ней сделал, гадина? – я бросилась на него. – Но-но, потише, милая! В руках его что-то блеснуло. Мои ноги приросли к полу, а в голове пронеслось одно воспоминание – как мы с Дашкой собирались в первый день на море, и она, обмотанная ярким парео, счастливая, белокожая, выбегала из комнаты с радостным криком: «И братья меч вам отдадут!» Если в первом акте на стене висит ружьё, к концу пьесы оно обязательно выстрелит… – Борис, я прошу тебя, скажи, где моя сестра? – Я очень устал. Так устал… Ты думаешь, легко было до тебя добраться? Эти люди кругом, одни люди… много людей… Стой, где стоишь, Марфа! – Я стою… Боря, я умоляю тебя… – Хорошо, что Джоник подвернулся под руку. Ты помнишь нашего маленького дружка, девочка моя? Он тоже тебя помнит. И меня… вспомнил. У меня теперь нет друзей, Марфа. Один я. Как пёс бездомный. И он опять расхохотался. Только что слезу готов был пустить, а через секунду залился жутким смехом, вздрагивая всем телом. Сумасшедший, господи боже мой, совсем крыша у человека поехала. О том, что мог этот негодяй сделать с Дашкой, лучше было сейчас не думать… – А помнишь, как мы по Москве бродили? Ночь, фонари горят – и мы с тобой. Молодые, счастливые. Помнишь?Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи ещё хоть четверть века — Всё будет так. Исхода нет. Умрёшь – начнёшь опять сначала И повторится всё, как встарь: Ночь, ледяная рябь канала, Аптека, улица, фонарь2.
Я помнила, как такое можно забыть? И стихи он читал превосходно, правда сейчас в его голосе совсем другие нотки звучали… – У меня для тебя радостная новость, Марфа! – губы его растянулись в пугающей улыбке. – Есть исход. И я пришёл, чтобы это доказать! – О чём ты, Борис? – Я много размышлял, душа моя. О себе, о людях, о жизни, о фонарях и улицах, и вот к чему привели меня эти мысли: я говорю тебе – исход есть. Но при одном условии.... – Каком? – Бессмысленное существование можно изменить только самому. И тогда есть надежда, что повторения не будет! Ты понимаешь меня, не правда ли? Ты почти всегда меня понимала, девочка моя, именно поэтому я к тебе и пришёл. В глазах его отразилось пламя от костра, вознёсшего к небесам Орлеанскую деву. Мне стало жарко. – Ты ошибся, Боря. Я никогда тебя не понимала. А сейчас тем более! И сделала небольшой шажочек назад. Совсем незаметный. Но моё движение от него не укрылось. – Не торопись, милая, – усмехнулся он. – Я тебе сейчас всё объясню, и ты сама поймёшь, как это просто и легко! – Боюсь, что ты теряешь со мной время, Боря. Скажи мне только, где моя сестра, и больше ничего объяснять не нужно. Я… – А тебя никто не спрашивает, Марфа! – внезапно рассвирепел он. – Ты забыла, что всё всегда решаю только я? Я! Я!! Я!!! Белки глаз его налились кровью, а лицо побледнело ещё сильнее. И слюна – боже мой, я никогда не видела, чтобы вокруг рта так пузырилась пена. Кинжал, который он держал в руке, дёрнулся и остриём направился в мою сторону. Он был знако́м мне. Золотая ажурная ручка, витиеватый цветочный узор на лезвии – я видела каждый лепесток, каждый штрих. Как загипнотизированная на него глядела, глаз оторвать не могла. Послание из прошлого… – Марфа! – пальцы, сжимавшие рукоять, побелели. – Уходи, Боря! – я, наконец, смогла перевести взгляд на его лицо. – Скажи, где моя сестра, и уходи. Прошу тебя, уходи… – Мы вместе уйдём, милая! – он опять засмеялся. – Ты что, ещё не поняла? Я за тобой пришёл, чтобы сделать это вдвоём! – Что – это? – Из плена вырваться! Остановить проклятое колесо, в котором мы с тобой задыхаемся! Я устал, я так устал, Амалия! – Я не… – я прижала ладонь к губам. – Ты предала меня! Ты, которую я готовил, ушла, не дождалась, растаяла, как снег в горячих пальцах! И думала – я смирюсь? Выхода не найду? Дура, всю жизнь дурой была, дурой и в гроб легла! – он оглушительно расхохотался. – Есть выход, Амалия! Глупая девчонка, ты сама мне его и подсказала! Помнишь свои слова? Боря, я прощаю тебе всё, но одного простить никогда не смогу – гибель Марии. Марии, ты слышишь меня? Вот оно, указание! Ты сама решила её судьбу, и пусть так и будет! Я найду её, твою бедную подружку, носом землю перерою – а найду. И замкнётся круг! Иди ко мне, Марфа! – Пошёл ты к чёрту, идиот! Со всей силы запустив в него первым, что попалось под руку, – а это оказался тяжёлый зонт, висевший рядом на крюке, – я кинулась обратно, на кухню. Каким-то невероятным чудом мне удалось захлопнуть за собой дверь и провернуть рычажок замка. Восхваляя предусмотрительного, как Наф-Наф, хозяина дома, не поскупившегося на обстановку, – и само здание, и все детали его интерьера выглядели достаточно надёжными, чтобы выдержать осаду самого лютого зверя, – я, дрожащими пальцами, принялась лихорадочно набирать номер Георгия. Дверь затряслась от серии мощных ударов. Кажется, я не учла одного: в таком состоянии, в котором сейчас находился Борис, силы человека удесятеряются. – Георгий, возьми трубку, заклинаю, – шептала я, поглядывая то на вспыхивающий синевой экран, то на стонущее от болезненных пинков дверное полотно. Увы. На звонки ответа не было. Но мне ведь оставляли и номер Юрия! Юра откликнулся сразу же. Будто ждал, что я позвоню. А может быть, так оно и было? – Маша! – без предисловий выпалил он. – У вас что-то случилось? – Да! Борис! Он здесь, в доме! И у него оружие! Юра, помогите! Боюсь, что кухонная дверь долго не протянет… – Понял. Возвращаемся! Маша, там в кухонном шкафчике полно колюще-режущих предметов… – Да-да, вы только постарайтесь побыстрее, умоляю. Он заявил, что собирается взять меня с собой. На тот свет… Ох! Дверь всё-таки не устояла. Телефонная трубка вылетела из моих рук, меня отбросило к противоположной стене. Таким разъярённым я Бориса никогда не видела. И вот тут мне по-настоящему стало страшно. Так страшно, что даже ноги отказывались мне подчиняться – превратились в какое-то безвольное жидкое болото, того и гляди – растекутся по паркету. – Ах ты, сучье отродье! Раз – и ближайший стул полетел в сторону. – Дрянь подзаборная! Два – и об стену со страшным ударом разбилось блюдце. – От меня сбежать вздумала?? Три – и следом за блюдцем понеслась чашка, расплёскивая тёплую жидкость по сторонам. – Борис, я умоляю тебя… – Молчи, шваль! Он отшвырнул ногой второй стул, сделав ещё один шаг ко мне. Кинжал в его руке был вымазан чем-то красным. Господи, это же кровь! Я вцепилась руками в подоконник. Почему, ну почему я не догадалась с утра открыть окно? Ну и что ж, что до земли несколько метров, по сравнению с ожидаемым меня страшным исходом переломанные ноги – сущая ерунда! Остро заныла коленка. Ну да, очень вовремя… Физическая боль встряхнула меня. Ну нет, так просто я тебе не дамся, придурок! Глаза выцарапаю, бородку твою гадкую в клочья изорву! А для начала… Боковым зрением поймав трепетавшие от дыхания сумасшедшего мощные листья пальмы, я моментально поняла, что надо делать. Подхватив тяжеленный горшок с пола, я изо всех сил швырнула его в противника. И, не давая себе расслабиться, вцепилась в другой, стоящий на подоконнике. Кажется, это был кактус. Увы, первый снаряд в цель не попал. Лишь скользнул зелёными крыльями по багровому лицу и, с грохотом обрушившись на стенку, ухнул вниз, осыпав пол землёй и острыми черепками. Если останусь жива, запишусь на Дашкино айкидо… Борис захохотал и сделал шаг вперёд. Я замахнулась ещё раз. Кактус угодил ему прямо в лоб… – Ха! – злорадно вскричала я и потянулась за третьим горшком. На подоконнике оставалось ещё два. Ничего, до спешащей подмоги как-нибудь продержусь! Впрочем, нервничала я зря. На поле боя произошли существенные изменения. Удар по голове, видимо, изменил ход мыслей буйного гостя. Он внезапно замер, будто прислушиваясь к чему-то, лицо его приняло странное, удивлённое выражение, глаза посветлели, окутались белёсой дымкой, пальцы разжались. Кинжал с мелодичным звоном упал на пол, а следом за ним рухнул и сам Борис, подогнув ноги. Я, признаться, малость оторопела. – Амалия, прости меня! Он пополз вперёд, обхватил мои коленки руками и, судорожно дёрнувшись, затих. Я перестала дышать. Что делать дальше, представления не имела… Именно в таком положении нас и обнаружили Георгий с Юрой. – Маша! Они ввалились на кухню и остановились на пороге. Я прижала палец к губам, другой рукой поглаживая седую макушку. Осторожно, на цыпочках, Юра пересёк кухню, быстроподнял кинжал и оглядел его со всех сторон. – Он когда-то холодное оружие коллекционировал, – прошептала я. – А кровь – его. Дверь кинжалом пытался открыть… Плечи Бориса дрогнули. Мужчины подхватили его под мышки, с трудом оторвав от моих ног, и усадили на стул. Голову Борис так и не поднял. Борясь с острым чувством жалости к этому человеку, я всё-таки заставила себя спросить: – Боря, где моя сестра? – Он не знает, Маша, – ответил Георгий. – Я вам попозже всё расскажу. И кивнул Юрию. Тот достал из кармана какую-то коробочку, вытащил из неё маленький шприц, уже наполненный лекарством, и, оголив подопечному руку, ловко сделал укол. Борис не сопротивлялся…
– Ответьте мне только на один вопрос: где моя сестра, и я больше не буду вас ни о чём спрашивать! – нервно воскликнула я спустя какое-то время. Борис тихо спал на диване в гостиной – Юра уверил, что действие снотворного продлится несколько часов, – а мы расположились на кухне вокруг стола. В чашках дымился кофе, на тарелке лежали бутерброды с колбасой и сыром, бедная пальма, чернея корнями, уныло возлежала у окна. – Ваша сестра улетела, Маша. – Что значит – улетела? – ахнула я. – Куда? С кем? – В Москву. И не одна, конечно. Тот мужчина, с которым её видели вчера, был вместе с ней. – Кто он такой, в конце концов? Что ему от нас нужно? – Этого мы не знаем. И куда они проследовали дальше, пока тоже не выяснили. Самолёт, который поднимал их в воздух – частный, установить имя его владельца нам не удалось, информация скрывается тщательным образом. Возможно, Москва – всего лишь место пересадки, но это пока только моё предположение. – И что мне теперь делать? – я растерялась. – Обращаться в полицию? Ведь вы теперь… Я бросила взгляд в сторону гостиной. – Маша, не беспокойтесь, – мягко произнёс Юрий. – Мы с Георгием Николаевичем продолжим… И тут зазвонил телефон. Мой. Я кинулась к нему через всю кухню. Захар?! – Привет, Захар! – Маша, где твоя сестра? В голосе моего будущего родственника слышалась несвойственная ему растерянность. – Даша? – переспросила я, не зная, как ответить. – А у тебя есть ещё одна, о которой я не знаю? Где Дарья? Она с тобой или опять у Ольги? – А почему ты спрашиваешь, Захарчик? – Потому что только что мне позвонили и сообщили, что моя невеста похищена! – Что?! – я ошалелыми глазами посмотрела сначала на одного своего гостя, потом на другого. – Похищена? – Ты можешь позвать её к телефону? – Не могу, Захар, – выдохнула я. – Потому что наша Дашка… уехала… – Из Москвы?? – В Москву. Понимаешь, мы на несколько дней махнули в Крым, ну, немножко отдохнуть перед школой… Вам не стали говорить, чтобы вы там зря не нервничали. Ну вот, а вчера Дашка исчезла. Сначала я думала, что она с Борисом уехала, но Борис, оказывается, тут совсем ни при чём… – Какой ещё Борис? Ты можешь толком объяснить, что там у вас происходит? – жёстко спросил Захар. – Борис – это мой бывший приятель, он приехал сюда, чтобы вместе со мной совершить прыжок в вечность… – когда я нервничала, то несла всякую чушь. – Он из дурки сбежал, понимаешь? Впрочем, теперь это совсем не важно. Захар, что они тебе ещё сказали? И кто вообще звонил? – Я-то думал, что это чья-то глупая шутка, даже вслушиваться в этот бред не стал! Ведь если бы что-то случилось, ты бы сразу же мне позвонила, ведь так? – Ох, Захар… – слёзы подступили к моим глазам. – Я же не знала… я думала, что сама успею во всём разобраться… Точнее, не сама, а с помощью Георгия… И Юры, конечно… – Та-а-к, а это ещё кто?? – Ну… Ребята, приехавшие на поиски Бориса, – я поморгала, надеясь стряхнуть с глаз мутную пелену. Не помогло. – Захар, они тебе сами всё расскажут, ладно? А я… сейчас! И, быстро вручив трубку Георгию, бросилась в ванную. Сказать что-нибудь осмысленное я бы сейчас не смогла – рыдания рвались из меня с силой шквального ветра, а усмирить их возможно было только в одиночестве. К моему возвращению телефонный разговор был окончен. Георгий с задумчивым видом смотрел в окно, Юра бдил возле спящего Бориса. – Зачем они это сделали, Георгий? Что они хотят? – Захар постарался восстановить в памяти суть разговора. Основная мысль, которую хотели донести эти люди, – то, что ваша сестра похищена. Все подробности, как заявили они, – в следующем звонке. Маша, самолёт через полтора часа, вы успеете собраться? – Конечно! – я схватила его за руку. – Георгий, миленький, вы поможете нам её найти, правда? Я… у меня есть сбережения, вы не беспокойтесь… – Если я ещё раз услышу от вас эти слова – брошу всё к чёртовой матери, и разбирайтесь сами! – Не услышите! – я помотала головой. Но то, что я подумала про себя при этом, ему знать вовсе не обязательно. Я убеждена: каждая работа должна быть оплачена! – Тогда пакуйте чемоданы. Мы будем ждать в машине. – Один только вопрос, Георгий… – Слушаю вас. – Кто такая Мария? Борис говорил о какой-то Марии, которая погибла… – Это… – он помолчал. – Амалия была беременна, когда брат толкнул её с больничной лестницы. Девочку хотели назвать Машей… – Ох, простите меня, Георгий. Я не знала… – пролепетала я. – Теперь знаете. Не теряйте времени, прошу вас. Юра, собираемся! Он повернулся ко мне спиной. Я помчалась в спальню. Вечно я сую свой глупый нос в чужие дела!
Часть 2
Глава 1
– Кто рано встаёт, тому Бог даёт! – прошептала я, жмурясь от удовольствия. Вот о чём мне мечталось целый год! Жаркое солнце, бесконечное небо над головой и море – огромное, живое! Какое всё-таки счастье – лежать на тёплом камне, ногами весело бултыхать в воде и сквозь прищуренные глаза наблюдать за полётом чаек. И слушать шёпот набегающих волн. Об одном только печаль – широкий валун вполне вместил бы на удобном лежбище двоих, меня и ещё… Нет, об этом сейчас думать не буду. Машка сказала – отдыхай, значит, надо отдыхать. Бабуля всегда нам твердила: не можете изменить ситуацию – научитесь получать от неё кайф. А я и кайфую, пусть даже в одиночестве. Когда ещё можно будет себе такое позволить? Рука моя невольно легла на живот. В ближайшее время, улыбнулась я, точно не удастся. Ничего, родится Ванечка – а я была уверена, что будет мальчик! – и следующая наша поездка в Гурзуф состоится уже в совершенно ином составе… – Твою ж мать! Ублюдок несчастный, куда тебя понесло? – раздалось внезапно совсем рядом. – А ну, вернись! Кому сказала, маленький паршивец! Вздрогнув, я распахнула глаза. Половина моего тела была в тени, которую отбрасывала высокая, худая и, судя по всему, весьма желчная женщина. Я проследила за направлением её гневного взгляда. И поморгала хорошенько. Это что такое, это она на того карапуза орёт, что ли? У самого берега, радостно повизгивая, как выпущенный на свободу щенок, шлёпал по воде крепыш, по виду не старше трёх лет. В белых трусиках и с торчащими в разные стороны рыжими кудряшками. На крик он не обернулся, будто и не к нему вовсе обращались. А может быть, правда не к нему? Я с недоумением уставилась на неприятную особу. – Вот зараза! – тётка, заметив мой взгляд, обратилась ко мне. – Весь в своего папашу! Тоже негодяй, каких свет не видывал! Обрюхатил и свалил, а мне теперь расхлёбывай! Васька, сволочь такая, ну ты у меня сейчас повеселишься, сукин ты сын! Она негодующе потрясла кулаком и устремилась вперёд. Я слегка напряглась и даже с валуна соскользнула, чтобы быть наготове. Как бы не пришлось ребёнка спасать от полоумной мамаши! Не пришлось. Мальчишка развернулся в тот момент, когда между ним и тёткой оставалось метра три. И не просто развернулся, а завопил при этом совершенно немыслимым голосом, похожим больше на дельфиний свист, чем на детский крик. – У-и-у-а-а-а-а! Весь пляж вздрогнул, море забурлило. Тётка же резко остановилась и, зажав руками уши и зажмурившись, замерла. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Объёму детских лёгких мог позавидовать сам Паваротти, тонкая нота была такой длины и такой силы, что мне самой захотелось забиться под валун или прибить чем-нибудь обладателя чудесного голоса. К счастью, всё когда-нибудь кончается. В наступившей через несколько минут тишине ясно послышался мощный выдох – люди зашевелились, с опаской отодвигаясь от эпицентра событий. Одна парочка даже быстренько дала дёру, в секунду подхватив вещички и устремившись наверх, к выходу. Я перевела дух. – Вот я тебе сейчас задам! – ожившая мамаша опять ринулась в бой. – У-и-у-а-а-а-а! Да что же это такое! Интересно, а на моего Ванечку это никак не повлияет? Я успокаивающе погладила живот. – Ч-ш-ш, мой родной, не бойся, мама рядом… – Засранец! – в очередной паузе тётка быстро сграбастала ребёнка и потащила назад. Тот пытался вырваться из жилистых рук мамаши, но, слава богу, больше не орал. Отдыхающие с облегчением проводили рыжего сорванца взглядом и громко выдохнули во второй раз, когда странная семейка покинула пределы пляжа. – Уф-ф-ф! Море успокоилось, солнце засияло ярче, люди оживились. – Мда, – сказала я вслух, качая головой. – Вот это воспитание! Вот что, спрашивается, вырастет из человека, который с детства слышит в свой адрес такие выражения? Он ведь в конце концов станет им соответствовать! Не-е-ет, наш Ванечка совсем в другой атмосфере жить будет, уж мы-то с Захаром постараемся! Я взглянула на экран мобильника – двенадцатый час, не пора ли зайти в тень? Полуденное время суток – самое опасное, не долго и кожу опалить, и никакой защитный крем не поможет! Я потянулась было к полотенцу, расстеленному на валуне, но отвлеклась на какой-то яркий мазок, блеснувший в море. И приложила ладонь ко лбу – солнце светило прямо в глаза. Даже не знаю, что привлекло моё внимание к белой лодочке, плывущей к берегу. Ничего странного в этом событии вроде бы не было, разнообразные плавающие средства курсировали по морской глади постоянно, но какое-то щекочущее чувство вдруг возникло во мне. Может быть, фигура человека, налегающего на вёсла, показалась мне смутно знакомой? Не знаю. В ясные мысли мои ощущения оформиться не успели. Я просто стояла и смотрела на подплывающее судно, позабыв о том, что собиралась переместиться в тень. Когда до берега оставалось метров десять – отсюда, конечно, точнее определить расстояние было невозможно, – гребец выпрямился и внимательно пробежался взглядом по отдыхающим. Он явно кого-то искал. Я слегка напряглась, неприятное чувство внутри моего организма усилилось. Ощутила что-то даже вроде желания спрятаться, уйти, сделаться невидимкой. Но, конечно, продолжала стоять, как каменная, только убрала руку от лица. На мне напряжённый взгляд задержался. Потом быстро опустился вниз, на что-то, находящееся внутри лодки, и вновь обратился к моему лицу. Я поняла – этот человек пришёл по мою душу. И неосознанно сделала шаг назад, упёршись спиной в камень. Мужчина сел и продолжил грести к берегу, стараясь не задеть никого из плескающихся курортников. Опять возникло острое желание сбежать. Будь на моём месте Машка, она бы наверняка вняла внутреннему голосу, но я осталась стоять на месте, ожидая, когда лодка причалит к берегу. Движения мужчины были точными и быстрыми. Когда острый нос уткнулся в гальку, он резво перемахнул через борт, подтянул ещё на полметра судно и зашагал в мою сторону. Фигура у него была спортивная, крепкая, хоть и видно, что не юная, походка пружинистая. Светлые парусиновые брюки трепетали на встречном ветру. Белая кепка, глубоко надвинутая на лоб, тёмные очки и аккуратная бородка – нет, этот человек точно не был мне знаком. Когда до цели оставалось несколько метров, он замедлил шаг и улыбнулся – мне, сомнений в том никаких не возникло. Я еле заметно вздохнула и тоже улыбнулась. Вежливость города берёт. – Я боялся вас не узнать! – выговорил незнакомец, и его улыбка стала ещё шире. – Добрый день! Я не ошибся, вы – Дарья Светлова? – Да, это я… Лишнее подтверждение тому, что он не обознался, приняв меня за сестру. Хотя мысль такая в моей голове возникла: а что, если этот товарищ – Машкин знакомый? Нет, увы… – А я за вами, Дарья Александровна! – он развёл руками, будто извиняясь за свои слова. – За мной? – удивилась я. – Простите, а вы… – Меня зовут Владимир. И у меня для вас, к сожалению, не очень хорошие новости. – Что случилось? – испугалась я. – С Машкой что-то? – Нет-нет! Ваш жених… – Захар? – ахнула я. – Он… он… жив? – Что вы такое говорите! Конечно! Но у него возникли кое-какие проблемы, Дарья Александровна. Позвольте, я вас сейчас всё объясню. Я работаю в его команде… – Но я вас никогда прежде не видела! – Да, меня недавно перевели, – лёгкая улыбка тронула его губы. – Дарья Александровна, вы ведь в курсе, что вашего Захара обвиняют в… – Он ни в чём не виноват! – пылко воскликнула я. – Я это точно знаю! – Ну конечно, не виноват! – с убеждённостью в голосе сказал он. – Это на самом деле несчастный случай, мы в этом даже не сомневаемся, и доказательства вскоре найдутся, я уверен. Дело в другом, Дарья Александровна. Понимаете, на вашего жениха всё случившееся подействовало неприятным образом… Он замялся. Я схватила его за руку. – Говорите же, а то я сейчас умру от волнения! – Дело в том, что Захар… в общем, он запил. – Что?? – Разве раньше с ним такого не бывало? – Никогда! Он вообще не пьёт, понимаете? Даже на праздники! – Может быть, потому и не пьёт, что… – он выразительно замолчал. – Я… я не знаю, – я помотала головой. – Нет, не может быть… – Дарья Александровна… – Можно просто Даша, – тихо сказала я. – Даша, ему нужна ваша помощь! – твёрдо произнёс мужчина. – Ни мы, ни даже его брат справиться с ним не в состоянии. Вот мы с ребятами и решили: потихоньку, в тайне от Захара, съездить за вами. Понимаете, если его не привести в чувство, дело может закончиться очень плохо. Боюсь даже, тюрьмой. Ведь когда у человека нет желания бороться за свою судьбу… – Едем, Владимир! Я решительно перекинула через плечо сумку и без раздумий направилась к лодке… Когда мы отдалились от берега на достаточное расстояние, я спохватилась. – Нужно ведь Машке позвонить! Попрошу, чтобы она вещи мои собрала и вообще… Но совершить задуманное мне не удалось. Именно в тот момент, когда я уже набирала Машкин номер, нас настигла волна, мой спутник замешкался, нелепо взмахнул вёслами, я отпрянула от накренившегося бортика и выронила из рук трубку. – Мой телефон! С тихим плеском мобильник погрузился в глубокую тёмную воду. – Вот незадача! – расстроился Владимир. – Но вы не переживайте, Егор уже наверняка обо всём сообщил вашей сестре. – Правда? – я немного успокоилась. – Конечно! К тому же за вещами нам всё равно не успеть, Даша, самолёт через два часа. – Через два часа? А как же билеты? – А что билеты? – не сразу понял он. – А, вы имеете в виду, как мы взяли билет без вашего паспорта? Ну, это проще простого сделать, Дашенька. Об этом даже не думайте. Он замолчал, продолжая размеренно грести, взгляд его направился к показавшейся вдалеке лодочной станции. Я ничего не поняла из его объяснений, но переспрашивать не стала. Раз человек говорит, что билеты уже на руках, с чего бы мне сомневаться? К берегу мы подплыли на всех парусах, ветер подгонял нас в спину, будто беспокоясь о том, чтобы мы никуда не опоздали. Точными, выверенными движениями Владимир пришвартовал лодку, помог мне выбраться, расплатился с тучной тёткой в тельняшке – вид у неё был весьма неопрятным, – и, подхватив меня под руку, направился к соседнему переулку. Там нас ждала машина. – Владимир, может быть мы всё-таки успеем заехать за вещами? У меня ведь с собой даже кофты тёплой нет! А в горах сейчас наверняка прохладно. – Даша, следующий самолёт только завтра. Конечно, если вы считаете, что один день ничего не решает… – Нет-нет, поехали в аэропорт! О чём я переживаю! Захар в беде, а я о какой-то ерунде думаю! Дорога наша прошла в молчании. Я погрузилась в переживания, Владимир тоже думал о чём-то своём. Мы остановились только дважды: в первый раз с заездом на заправку, и ещё мне удалось забежать в маленький придорожный магазин. Моего любимого сыра, конечно, там не оказалось, но зато я купила Захару бутылочку воды. Он у меня гурман, признаёт только артезианскую воду, просто помешан на ней… Самолёт оказался частный. Я, правда, не сразу это поняла, думала, что просто такой тип воздушного судна – компактный и небольшой. И то, что добрались мы до него в одиночестве, а не в группе будущих попутчиков, меня тоже не особо смутило – наверное, все уже сидят на своих местах, ожидая только опаздывающих. То есть нас. Стюардесса, правда, у трапа нас встретила. Но билеты почему-то проверять не стала. Улыбнулась только профессионально-вежливой улыбкой, дождалась, когда мы достигнем последней ступеньки, и быстро отошла от трапа. Сильно удивляться этому обстоятельству я тоже не стала – мало ли какие у них тут порядки. Летала я не часто, в отличие от своей сестрёнки. Пригнувшись, я переступила металлический порожек и прошла вглубь. Владимир следовал за мной. А пассажиров внутри не оказалось. Ни одного. Осознала я этот факт, лишь проделав несколько шагов вдоль полутёмного салона. Мои глаза всегда трудно адаптировались к темноте. И, наверное из-за этой же темноты, вдруг остро потянуло в сон. – А почему… Я притормозила и озадаченно осмотрела помещение. Два ряда кресел, справа и слева, в каждом ряду – по несколько сидений, от растерянности мне даже не удавалось их сосчитать. Шесть или восемь? В общем, явно меньше, чем в обычных пассажирских самолётах, уж в этом-то я была уверена! – Владимир, что это значит? – я оглянулась на спутника. – Присаживайтесь сюда, Даша! И пристегните ремни, через три минуты мы взлетаем. Он подтолкнул меня к одному из кресел. Довольно торопливо подтолкнул и как-то даже грубо. – Но… – я еле удержалась на ногах, вцепившись в кожаный подлокотник. Перед глазами поплыл туман, и очень сильно закружилась голова. Наверное, из-за беременности. – Что происходит?? Вы что, с ума сошли?! – Закройте рот и сядьте! Следующий толчок вышел ещё жёстче, чем предыдущий. Я свалилась в кресло, болезненно приложившись бедром к подлокотнику, и обхватила руками живот, защищая самое дорогое, что у меня было. – Что вам от меня нужно? Куда вы… Договорить я не смогла, вскрикнув от боли, – резко и хлёстко он ударил меня по лицу и, воспользовавшись моим ошеломлением, быстро щёлкнул застёжкой ремня. Я хватала ртом воздух – пощёчин я никогда не получала! Тело самолёта завибрировало. А на меня вдруг напало такое безразличие, что не хотелось не то что двигаться, разговаривать даже. И сил удивляться этому состоянию тоже не было. Окружающий мир расплывался, сливаясь в одно мутное пятно: кожаный блеск кресла напротив, парусиновые брюки, смазанные очертания убегающего пейзажа в иллюминаторе… Как самолёт оторвался от земли, я уже не почувствовала…Глава 2
Сознание возвращалось медленно, осторожными маленькими шажками. Каждый новый шаг пробуждал новый всплеск ощущений. Сначала я почувствовала зябкий холод, разбежавшийся мелкими колючками по всему телу. Холод сменился полыхнувшим жаром, который базировался, кажется, не столько снаружи, сколько внутри моего бедного организма. Этот жар откликнулся вдруг такой пронзительной жаждой, такой острой, нестерпимой, требующей немедленного утоления, что невольно из горла вырвался хриплый стон, похожий больше на скрип ржавого колеса, чем на человеческий голос. Именно он и побудил меня с трудом разлепить тяжёлые, просто неподъёмные веки. Зрение прояснилось не сразу. Мутные дрожащие круги перед глазами мешали, делали окружающий мир нечётким и бледным, и сфокусировать взгляд не удавалось никак. С силой зажмурилась и опять открыла глаза. Помогло. Белёсые круги сделались тоньше, а вскоре и вовсе исчезли, открыв взору место, в которое меня занесло. С чем бы я смогла сравнить свои первые впечатления от увиденного? Побывали мы как-то с Захаром в чудесном городке Истре. Ездили на экскурсию, впечатлившись восторженными Машкиными рассказами о Новоиерусалимском монастыре. К самому монастырю мы, правда, так и не поднялись, будучи сбитыми с цели совсем другими объектами архитектуры. Крестьянская усадьба вольготно раскинулась чуть ниже монастырского комплекса: бревенчатый дом, приземистый, широкий, тёмно-коричневого цвета, с низкими потолками и маленькими резными оконцами, уютный двор, окружённый хозяйскими сараюшками, стройная часовня и главное – невероятная, просто сказочная ветряная мельница. Время – вот какое слово звучало при взгляде на каждый предмет, каждую деталь пространства. Не год, не десять и даже не столетие. Мы с Захаром охали и ахали, с восторгом внимали каждому слову экскурсоводши – хранительницы старины, и никак не могли заставить себя покинуть чудесное место… Так вот, первым моим ощущением было, что судьба вновь забросила меня внутрь мельницы. Тот же мягкий, в пылинках, свет, проникающий в окно, выцветшие от времени толстые брёвна стен, запах дерева. И тишина… Очарование продержалось не долго. Спустя всего несколько мгновений воспоминания уступили место реальности, и помещение из сказочной светёлки превратилось в комнату, похожую скорее на временное пристанище охотника: грубо сколоченная мебель, светлая шкура какого-то животного на широких досках пола, на стене – настоящие оленьи рога. И русская печь, выложенная камнем, внутри которой вспыхивали огоньки пламени. Как я здесь оказалась? Нарастающая головная боль мешала мне сосредоточиться. И какое-то тягучее чувство внизу живота. Что-то такое, от чего вдруг похолодели пальцы и испариной покрылся лоб… Господи боже мой, я вспомнила! Ванечка! Мой маленький беззащитный сын! Я подтянула ноги к животу и, обняв его руками, прислушалась. К горлу подступила тошнота, но, кажется, это состояние было вызвано не физиологическими причинами, а внезапно нахлынувшими воспоминаниями. Машка, море, долгая от волнений дорога и самолёт. А в самолёте… Человек, который посмел поднять на слабую женщину руку! Трус, подлец и подонок, которого язык не повернётся назвать мужчиной. Значит, это он притащил меня сюда! Но зачем? Что ему от меня нужно? И где он сейчас? Впрочем, прежде чем искать ответ на эти вопросы, сначала нужно найти воду, иначе умру от жажды! Я приподнялась. На мне по-прежнему было лёгкое летнее платье, босоножки стояли под деревянной скамьёй, которая служила мне кроватью, а пляжная сумочка валялась на табуретке. Из печки метнулись яркие искры. Только сейчас до меня дошла нелепость этого обстоятельства – за окном август, а в доме топят печь, разве это не странно? Кстати, а что у нас за окном? Вдев босые ноги в босоножки, я сделала несколько нерешительных шагов вперёд. Ух ты, вот это картинка! Лес, самый настоящий лес, предстал передо мной во всей красе. Тёмный, густой, плотно закрывающий небо сплетениями веток и листьев, – сказка просто! С детства не бывала в таких местах и уже не чаяла побывать. Увиденное ошарашило настолько, что забылась даже жажда, ещё минуту назад терзавшая меня, словно голодный волк невинную овечку. Я просто стояла и, раскрыв рот, заворожённо любовалась удивительной картиной. Как будто на выставке… Громкий скрип, вдруг раздавшийся за спиной, прорвал тишину и заставил меня отшатнуться от окна. На пороге возник мужчина с грудой поленьев в руках. Короткий чёрный «ёжик» волос на голове, тёмные очки и аккуратная бородка. Владимир, будь он неладен. – Проснулась? Не отводя от меня взгляда, он с грохотом сбросил на пол деревяшки и выпрямился. – Кто вы такой и куда вы меня притащили, чёрт вас возьми? – громко, разделяя каждое слово, будто стоя перед своими первоклашками, произнесла я и сложила руки на груди. – Отвечайте! – Для начала позвольте перед вами извиниться, Даша, – он улыбнулся, но поза его при этом оставалась весьма напряжённой. – Я не хотел причинять вам боль! Честное слово! Я был уверен, что снотворное подействует гораздо раньше… – Какое снотворное? – моргнула я. – Помните, в автомобиле я предлагал вам кофе… Я вспомнила. И ведь почувствовала какую-то горечь, когда пила, но списала это на свою беременность и изменившийся вкус… Боже, какая дура! – Значит, вы подмешали мне в кофе отраву? Да вы ещё бо́льший негодяй, чем я думала! – Ну зачем вы так говорите, Дашенька! Я, конечно, не святой, но и не злодей, каким вам показался. Поверьте, и в моих интересах тоже, чтобы с вашей прелестной головки ни один волос не упал! А в тот момент я просто немного растерялся, понимаете? И из-за этого мне и пришлось… м-м-м… успокоить вас таким неинтеллигентным способом, за что теперь приношу свои глубочайшие извинения! – Мне плевать на ваши извинения! Я жду объяснений – что вам от меня нужно? – Вы позволите сначала подбросить дрова в топку? Там уже почти всё догорело, а мне бы не хотелось проверять вашу стойкость к сырости… Я перевела взгляд на печь. Он оказался прав, треск поленьев стал заметно слабее. Нет, упрямиться не в моих интересах, как бы Ванечку не застудить! – Так уж и быть, бросайте! И отошла от окна. Садиться не стала, не хватало только, чтобы он решил, что я смирилась с ситуацией! Возился с дровами он долго. Перекладывал их с места на место, придирчиво рассматривая со всех сторон, потом, сморщив нос, выгребал золу каким-то скребком, затем предпринял несколько попыток уложить поленья то так, то эдак, – будто кирпичную стену на века возводил, честное слово! И всё это делал так медленно, так вальяжно, что хотелось швырнуть в негодяя чем-нибудь тяжёлым. Сдержалась. Чай, не сопливая девчонка, а опытный школьный учитель, а это о чём-нибудь да говорит! Прошло, наверное, полчаса, когда он наконец встал, отряхнул тщательно руки и повернулся ко мне. Своё негодование я постаралась скрыть. Хладнокровное поведение – самое лучшее в подобной ситуации. – Извините, Даша, у меня небольшой опыт в использовании таких конструкций, – он развёл руками. – Да, с лодкой вы управлялись гораздо ловче! – холодно сказала я. – Итак, я вас слушаю! И снимите уже ваши очки, это невежливо, в конце концов! – Может быть, присядем? – он указал на стулья. Очки продолжали красоваться на его носу. – Нет! – Окей, – он вздохнул. – Дарья Александровна, меня наняли, чтобы на какое-то время изолировать вас от людей. – Чтобы что?? – обалдела я. – Изолировать. Или, если так будет понятнее, спрятать. – Ах, спрятать? Точнее, похитить, я правильно вас поняла? С какой целью, Владимир? И кто этот чёртов шакал, ваш работодатель? – А вот этого я вам сказать не могу, – он опять вздохнул. – Потому что я и сам этого не знаю! – Бросьте! – скривилась я. – Оставьте ваши уловки для других. Я вам не верю! – Однако я говорю правду и ничего, кроме правды, Даша! В таких делах, как это, хозяева предпочитают вести переговоры, не открывая лиц. Поверьте, исполнителям это тоже на руку, лишняя информация – повод для… гм… досрочного выхода из игры. – Значит, вы хотите сказать, что кто-то объяснил вам задачу, сообщил мои приметы, предоставил частный самолёт, вот эту лесную избушку, а кто этот человек и для чего это ему понадобилось – вы не знаете? – Совершенно верно, Дашенька! – Не называйте меня так! – резко сказала я. – Вы преступник и негодяй! Мне противно даже находиться с вами в одном помещении! – Ну что поделать, придётся потерпеть какое-то время, Дарья Александровна! – усмехнулся он. – Какое? – ухватилась я за слово. – Пока мне не поступят дальнейшие указания. – Вам будут звонить? – Вы бы всё-таки присели… – Да идите вы! Я бросилась к двери. Останавливать он меня не стал, даже сделал шаг в сторону, чтобы не закрывать дорогу. В два шага пролетев сквозь тёмные сени, я распахнула наружную дверь и сбежала с крыльца. Ничего нового из того, что было мной замечено десять минут назад, здесь не было. Густой лес окружал одинокий домик со всех сторон, конца и краю ему не было. Небольшая полянка округлой формы, в которую вросла брёвнами изба, кажется, была единственным местом, по которому когда-либо ступала нога человека. Я несколько раз обошла домик, вглядываясь в просветы между деревьями – увы, надежда выбраться отсюда таяла с каждой секундой. – До ближайшего посёлка сто пятьдесят километров, Дарья Александровна, – послышалось рядом. – Я вам не верю! – Хотите проверить? – усмехнулся Владимир. – Пожалуйста! Отправляйтесь хоть на все четыре стороны сразу. Только позвольте вас предупредить: когда встретитесь с местными жителями, очень громко не кричите. Бессмысленно, вас всё равно никто не услышит. – Местные жители? – с надеждой воскликнула я. – Здесь ещё кто-то живёт? – Конечно! Любое существо на ваш выбор, от зайца до медведя. Говорят, даже гадюки имеются, но сам-то я их не видал, врать не буду. – А с медведями, значит, встречались… – Да! – коротко бросил он и с сочувствием посмотрел мне в лицо. – Даша, поверьте мне, вам нужно потерпеть всего несколько дней. А потом вернётесь домой, к своему любимому Захару… – Не смейте упоминать его имя! – я топнула ногой и бросилась в глубь леса, с трудом продираясь сквозь густые кустарники. Надолго меня не хватило. Нет, физически я, конечно, была подготовлена, всё-таки не зря несколько лет отпахала на татами, но беспокойство за маленькое существо, связанное со мной самыми крепкими, самыми неразрывными узами, заставило всё же замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться. Лес был тих и тёмен. Неба почти не видать. И от этого, а может от того, что я была тут совершенно одна, почудилось вдруг, что за мной кто-то наблюдает. Нет, не похититель наивных дамочек, а кто-то другой. Или что-то… Да, я явственно это ощущала, всей кожей своей. Испугалась немного даже. Я ведь в лесных чащобах одна никогда не ходила. Несколько раз брала нас с Машкой бабуля грибы собирать, но это было очень давно, к тому же лес тот был рядом с деревней, где наша бабушка, папина мама, живёт. Не страшно было, а очень даже весело! Сейчас же веселиться совсем не хотелось. Наоборот – ноги поскорее унести, пока страх этот липкий в панику не превратился. Я и побежала обратно, оглядываясь через каждый шаг, – мне казалось, что если не оглянуться, то на меня точно обрушится что-то ужасное и раздавит своей неотвратимостью. Замедлила бег лишь тогда, когда показалась впереди тёсовая крыша избушки. Увидев же сидящего на пороге человека, и вовсе – спину выпрямила, подбородок кверху подняла. Он курил, внимательно наблюдая за моим приближением. – Ну что, убедились? – Я хочу пить! – Чай, кофе? – загасив брошенную на землю сигарету ботинком, он поднялся. – Воду! – Вода в бочке у входа, – усмехнулся и опять сел. – Найдёте сами? – Не дура! Я наступила на первую ступеньку. Он чуть-чуть отодвинулся в сторону, прижавшись плечом к перилам. Сдерживая рвущееся из себя желание навалять ему как следует, я громко затопала наверх и с грохотом захлопнула за собой дверь. Бочка с водой нашлась в сенях. Алюминиевый ковшик лежал тут же, чем я и воспользовалась, не теряя ни секунды. Ох! Такую воду я не пила никогда в жизни! Холодная, будто только что из колодца, и невероятно вкусная. Куда уж до неё той бутилированной, к которой привык мой Захар! Я пила и пила, остановиться не могла. Лишь заслышав за дверью шаги, быстро опустила ковш на место и в избу метнулась. Еле успела на табуретку усесться, как дверь опять скрипнула. – Как называется это место, где мы сейчас находимся? – выпалила сразу, едва он переступил порог. – А вот это вам знать совсем необязательно, Дарья Александровна! – усмехнулся он, снимая куртку и вешая её на крючок. – Да и какой в этом смысл? – Позвольте мне самой решать, что мне надо знать, а что знать необязательно! – Ну так и решайте, кто вам мешает? – он пожал плечами. – А только сверх того, что мне велено вам передать, я сказать не смогу. Уж извините. – Я ненавижу вас! – Давайте лучше позавтракаем! – миролюбиво предложил он. – Сделать вам кофе? – Сами пейте свою отраву! – Зачем вы так? – он сделал вид, что не понял намёк. – Кофе отличного качества, бразильский, между прочим! Пять минут – и готов! – Я сказала, что пить не буду! – отрезала я. – Идите вы к чёрту! – Ну как знаете, – весело хмыкнул он и направился к столу. Я отвернулась. Сволочи! Похитили меня, значит? И думаете, что я буду вести себя, как покорная рабыня? Ну уж нет, не на ту напали, негодяи! Вот устрою вам голодовку, и посмотрим, как вы засуетитесь! И дураку ясно, что меня похитили с целью выкупа, а кому нужна приманка, которая концы отдаст раньше времени? Я пролежала на жёсткой лавке весь день. Пару раз только наружу выходила по нужде, забираясь как можно дальше от избы и стыдливо оглядываясь по сторонам. Но ничего, человек и не к такому привыкает. А есть, конечно, хотелось ужасно. И даже не столько мне, Даше Светловой, сколько тому чуду маленькому, что поселилось у меня под сердцем. Я-то бы потерпела и день, и два, но чем виноват мой сын, мой Ванечка, невольный участник взрослых игр? – Ладно, сделайте мне кофе. А лучше чай, – буркнула я, когда за окном совсем стемнело. – Есть у вас чай? – Конечно! Горячий чай взбодрил меня. А бутерброд с консервированным паштетом придал силы и изменил внутренний настрой. Ну ведь не на всю жизнь меня тут замуровали! Подержат несколько деньков, пока мои родственники деньги наскребут, а потом будет тебе, Дашка, и горячая ванна, и камамбер, и, самое главное, синие глаза и крепкие любящие руки твоего любимого. С этими мыслями я и легла. Правда заснуть мне никак не удавалось. Мой похититель уже храпел вовсю, а я мучилась, поворачиваясь с бока на бок. Луна светила прямо в глаза. Но это ладно, это я могла бы пережить. Звуки – вот что волновало и пугало меня. Лес ворчал, и стонал, и дышал, и хрустел чем-то, и выл, и скрёбся тяжёлыми лапами в дверь, и это было настолько жутко, что хотелось забиться под одеяло, а ещё лучше – к человеку поближе придвинуться, что сопел в другом углу. В окно я боялась смотреть, всё казалось мне, что увижу там какое-нибудь чудище лесное. В общем, промучившись часа два, вздрагивая и покрываясь испариной от каждого шороха, я всё-таки как-то умудрилась провалиться в сон.Глава 3
Утреннее солнце застало в домике меня одну. Огонь в печке догорал, за окном розовой пеленой разгорался рассвет, а шкура, на которой всю ночь спал мой невольный сосед, была пуста. Надеюсь, он не сбежал, бросив меня в этом глухом месте? От такого предположения стало не по себе. Но нет, в этом не могло быть никакого смысла, иначе зачем тогда похищение и это всё? Или мои умозаключения о выкупе – всего лишь выдумки глупой бабы? Эта мысль, напугав хорошенько, и заставила меня нацепить обувку с космической скоростью и опрометью кинуться к двери. – А-а-а! – заорала я, налетев в тёмных сенях на что-то большое и твёрдое. – Не кричите, это я! – кажется, он тоже малость опешил, правда, прижать меня к себе всё же успел. – Бандит! Я вырвалась и обратно в дом ввалилась, успокаивая колотившееся сердце. – Я же ещё и виноват, – усмехнулся Владимир, переступая порог вслед за мной. – А кто, я, что ли? Это вы меня поджидали в тёмном месте, а не я вас! – Вообще-то я курить выходил. А вот вы почему по дому мечетесь, как телёнок несмышлёный? Позвольте, я догадаюсь… – Он окинул меня внимательным взглядом, и только сейчас до меня дошло, что очков у него на переносице не было, зато имелся уродливый шрам аккурат под левым глазом. Приметная деталь! – Вы что, решили, что я вас бросил на растерзание диких зверей? Как Гензеля и Гретель? – Всегда приятно встретить начитанного человека, – буркнула я, отворачиваясь. – Но только вы ошиблись. Я во двор хотела выйти. – А-а-а, это объясняет дело. Так идите, не буду вас более задерживать! Кстати, снаружи весьма прохладно, наденьте мою куртку… Он стянул с себя куртёнку и протянул мне. Я пожала плечами, но одежду взяла. Не для себя, для сына. Надевать не стала, просто на плечи накинула и опять к двери направилась. Его взгляд жёг мне спину. Мир встретил меня радостным щебетаньем птиц и одуряющим запахом лесных трав. Ветра не было, лишь вдалеке, пронизанные лучистыми стрелами зелёные верхушки трепетали, будто потревоженные взлетевшей пичугой. Страх, испытанный ночью, при свете дня показался смешным и глупым. Да и кого тут бояться, если, по словам Владимира, ближайшая деревня в ста пятидесяти километрах отсюда? А от зверя дикого избушка вполне защищена, вон какие брёвна толстые и дверь основательная, с разгону не возьмёшь! Я сладко и с удовольствием потянулась. Если бы не причины, загнавшие меня в эти края, уж я бы сполна насладилась и солнцем ласковым, и опушкой зелёной, и этим домиком, снаружи похожим на избушку бабы-Яги. Правда, несносные кровососы – я шлёпнула себя по оголённой ноге – достали, так и вьются, так и примериваются кровушки сладкой попить. Но это такая ерунда ерундовая по сравнению со сказкой, происходящей вокруг! – Хорошо! – прошептала я тихонько, украдкой на окно оглянувшись. Никого. Вот и отлично! А то странно – девицу выкрали, а она стоит себе, на округу любуется и вовсе даже не выглядит несчастной. А потому это, призналась я сама себе, что утро в лесу такое чудесное, и когда ещё выпадет возможность провести пару деньков в хоть и диком, но таком симпатичном местечке? В дом возвращалась я если не с радостью, то уж точно не в унынии. Владимир стоял у окна вполоборота ко мне. Поза его была весьма напряжённой, а взгляд цепким. На мои шаги он обернулся и кивком головы подозвал к себе. Я тут же внутренне собралась и осторожно подошла. Что он опять задумал? Не он. За стволами ближайших деревьев, примерно в пятнадцати метрах от нашего дома, мелькало какое-то тёмное пятно. Я не сразу сообразила, кто это, даже, признаться, в первый миг обрадовалась, что гость в облике человеческом к нам пожаловал, а потом ахнула и от окна отшатнулась. Бурый медведь, самый настоящий! Тёмно-коричневая шкура, мощная холка, неторопливые, вразвалочку, движения. Вот он зачем-то поднялся на задние лапы и совсем по-человечески стал тереться спиной о ствол дерева. – Оставляет на коре шерстинки с собственным запахом, – тихо произнёс Владимир. – Зачем? – прошептала я. – Метит территорию. Хозяин леса, понимаешь… – Прям как Афанасий Петрович… – Кто? – он мазнул по мне удивлённым взглядом. – Не важно. А он чует, что в доме люди? – Даже если и чует – в лесу сейчас полно еды, не до нас ему. Но всё же не советовал бы я переходить ему дорогу, особенно на его территории. Кто знает, что в башку его лобастую взбредёт. – И долго он тут шататься собирается? – Не думаю, что долго. Ему ж успеть надо всё своё хозяйство обойти, где царапины на коре оставить, где запах собственный. Владения огромные, шутка ли… – Огромные – это сколько? – небрежно бросила я. – Много, – усмехнулся Владимир. – Я слышал, иной раз расстояние до четырёхсот километров доходит. Но бывает и меньше, конечно. Глядите-ка, уходит. – Слава богу! – живо воскликнула я. – Иди, иди, мишка, нам и без тебя тут забот хватает! Зверь будто услышал меня. Остановился резко, словно споткнувшись о невидимую преграду, медленно развернулся и, склонив голову набок, направил задумчивый взгляд прямо на нас. Я затаила дыхание, кляня себя за невоздержанный язык. И вообще – на кой чёрт я к окну прилипла, как младенец любопытный? За версту ведь нас видать! Вот что делать, если этому чудищу лесному взбредёт в голову полакомиться нами? Может быть, он гурман… – Не думаю, что с нами связываться захочет, – прошептал мой сосед. – Молчите, – сквозь зубы прошипела я. – А то накаркаете сейчас! Нам повезло, медведь, оказывается, не людьми заинтересовался – зверёк какой-то перед нашими глазами мелькнул, прыгнув с крыши избушки и понесясь куда-то в сторону. А хозяин леса – за ним. Особо, правда, он не спешил, вальяжно заковылял, с боку на бок переваливаясь. Вскоре тёмная фигура затерялась в густых зарослях лесной чащобы. Я выдохнула. И от окна быстренько отбежала. От греха, как говорится. – Запьём это дело чаем? – бодренько предложил сосед, тоже оставляя наблюдательный пункт. – Давайте! – согласилась я. – И есть почему-то захотелось… – От страха, – понимающе улыбнулись мне. Я опомнилась. Что же это я, с врагом так себя веду, как будто ничего и не случилось, как будто не этот корыстный негодяй притащил меня в дикие места, где хозяином не человек считается, а грозное животное?! – Послушайте… – начала было я. – Дарья, давайте на время нашего заточения объявим перемирие, а? – перебил он меня, предвосхищая мою недовольную реплику. – Ну что мы, как кошка с собакой, ужиться в одном доме не можем! – А я и не собиралась с вами уживаться! Или вам напомнить, каким образом я тут оказалась? Нет? Вот и чудненько! А теперь дайте мне поесть и впредь, пожалуйста, с подобными предложениями ко мне не подходите! Всё это было произнесено таким тоном, каким я привыкла разговаривать с провинившимися учениками. Я отлично знала, как может мой голос воздействовать на людей. – Вы напоминаете мне мою учительницу по физике! – усмехнулся он, ничуть не смутившись. – Та тоже характер имела – не приведи господь! Получить четвёрку у неё считалось за подвиг, а уж о пятёрке и мечтать никто не мог, даже отличники. Придиралась очень. – Зачем вы мне это рассказываете? – Ну надо же нам хоть о чём-то говорить! Люди всё же… – Люди? – я прищурилась. – Люди своих братьев по разуму не похищают и за несчастные гроши не продают! – Мало вы людей знаете, Дарья Александровна! – Зато вы хорошо с ними знакомы! – Представьте себе! – Ну и… говорите с себе подобными, а меня не трогайте! Я уже успела вам сообщить, что вы мне омерзительны? – Это и так видно, – рассмеялся он. – Ваше лицо красноречивее любых слов! – Вот и прекрасно! Значит, более утруждать себя напрасными речами не стану. Читайте по моему лицу! – Договорились, Дашенька, пардон, Дарья Александровна! Ничем его не смутишь, так его и растак! Ну и ладно, чем меньше контактов с этим типом, тем спокойнее… Сделала бутерброды я себе сама, кофе заварила слабенький – чаю мне не хотелось, а от кофе пока отказаться не могла. И улеглась на лавку с наугад вытащенным из книжного ряда томом. Интуиция не подвела – книга оказалась замечательным альбомом с картинами Сальвадора Дали. Обожаю этого художника! Странно увидеть его здесь, в таком месте, но думаю, что это хороший знак. Почему я так решила, не знаю, однако настроение моё немного улучшилось. Искусство всегда благотворно на меня влияло…Глава 4
И ещё один день неволи пролетел, растаял, как снег на варежке. За окном шумел лес, а в доме было тепло, тихо и безрадостно. Успокаивали только книги – сюрреализм Дали сменился драматургиейОстровского – да неистовая надежда, что скоро меня отсюда заберут. Возможно, даже быстрее, чем я предполагаю. Хотя зависеть это будет, конечно, от того, какую сумму за меня попросят… Я бросила осторожный взгляд в сторону соседа. Мне было абсолютно ясно, что всё он прекрасно знает – и о цели моего похищения, и о хозяине, отдавшем приказ. Ну невозможно пойти на такое серьёзное преступление, имея на руках так мало фактов! Или я чего-то не понимаю? – Интересно, сколько нынче стоит похитить человека? – нарушила я долгое молчание и обратила задумчивый взгляд к окну. – Хотите попробовать кого-нибудь украсть? – живо среагировал Владимир. – Не советую, Дарья, не женская это работа. – А всё-таки? – я посмотрела на него в упор. – С чего вдруг такой интерес? – А что вас удивляет? Да, мне любопытно, сколько стоит Дарья Светлова, и что в этом такого странного? – Я же у вас не спрашиваю, какая у вас зарплата в школе! – Я, кажется, тоже не про вашу зарплату спросила! А только о том, во сколько ценится моя свобода! – Свобода вас встретит радостно у входа! – хохотнул он. Я вздрогнула. Совсем недавно я уже слышала эту фразу. От своей дорогой сестрёнки. Боже, сейчас кажется, что это было сто лет назад! Могли ли мы с Машкой представить, что обычная поездка на море обернётся таким чудовищным, таким страшным событием! Представляю, как переживают мои родные! А бабуля?! Господи, у неё же больное сердце! – Послушайте, Владимир, – надеюсь, мой голос не очень дрожал. – А моим родителям сообщили, что я… что мне… – Я же вам сказал – мне ничего не известно! Свою работу я выполнил, о других нюансах операции мне не докладывали. И вообще… Он не договорил, потому что внезапно откуда-то послышался резкий звук, источник которого я определила не сразу. Вот что значит два дня вдали от цивилизации! Это же телефон, обыкновенный мобильный телефон! Мой похититель выхватил огромную трубку из внутреннего кармана и, остро кольнув меня взглядом, нажал кнопку. – Да! Я… Нет… Почему?.. Он молчал с минуту, слушая речь собеседника. Я не сводила с него глаз. – Хорошо. Я сказал, хорошо! Пока. И, отключившись, засунул телефон обратно. – Кто это был? – Ложитесь спать, Дарья. – Я спрашиваю – кто это был?? – Вас это не касается! У него явно испортилось настроение, но отчего, что такого ему сказали на том конце провода? Может быть, речь шла о несчастной пленнице? Что-то пошло не так? – Послушайте… – Да помолчите уже! – оборвал он меня с нескрываемой, какой-то отчаянной злостью. Глаза его вспыхнули, это было особо заметно в сгустившейся темноте избушки. Как у зверя! – Что вы все за люди такие! – Кто – вы? – пролепетала я. – Женщины! – выплюнул он. – Всю душу в клочья изорвёте, живьём, как питон жертву, проглотите, но и без вас только в петлю… – Вы что, с девушкой своей говорили? – догадалась я. Вместо ответа он с такой силой отшвырнул от себя табурет, что стены – толстые, бревенчатые – ходуном заходили, словно от землетрясения. А я ойкнула и язычок прикусила. Самый свирепый медведь показался не таким страшным в эту минуту, как этот разъярённый человек. Впрочем, дрожала я зря – Владимир с громким стуком захлопнул за собой дверь, выбежав из избы, и вернулся спустя десять минут уже в обычном своём, чуточку насмешливом, состоянии. О недавней вспышке ярости не было сказано ни слова. Как ни в чём не бывало он сварганил ужин, добродушно предложил мне бутерброд с плавленым сыром и целую миску ягод: смородины и ещё каких-то, мне неизвестных. – Голубика, – на мой вопрос коротко ответил он и плечами пожал. Мол, стыдно не знать таких вещей. А я действительно не знала! В первый раз голубику свежую ела. На вкус весьма приятна, с чуть заметной кислинкой. Так, а где же у нас в стране эта ягода растёт? Пока клала в рот ягоду за ягодкой, задумчиво копалась в глубинах своей памяти. Как стойкой отличнице, мне полагалось знать многое, если не всё. А уж если вспомнить о моей нынешней деятельности в качестве заведующей учебной частью в школе, так и вовсе. Татьяна Олеговна, биологичка, которая и поныне трудится в школе, всегда ставила меня в пример одноклассникам. Ну, Дашка, не оплошай и на этот раз! – Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвёртая мерещится… – Что это вы там бормочете? – усмехнулся он и тоже потянулся к миске. – Да так… Картинка в моей голове складывалась пока весьма смутная. Бурый медведь, помечающий свою территорию, нежные ягоды голубики, высокие кедры, встреченные мной во вчерашней вылазке в лес… Как сложить эти пазлы в цельную картину? А если таковая и сложится, что это знание мне даст? Ну, определю я своё местонахождение – и что? Без какой-либо связи, в сотне километрах от человеческого поселения – что я смогу сделать? Костёр развести на опушке, чтобы привлечь внимание к узнице? Боюсь, ждать придётся не день и не два. Да-а-а… Пальцы положили в рот последнюю ягодку. Ну вот, даже насладиться новым вкусом не смогла, настолько захватили меня сумбурные мысли. Ничего, будет новый день, будет и пища. А сейчас пора баиньки, долгий день всё-таки приблизился к своему завершению. Я бросила взгляд в окно, и опять меня охватил страх, сродни ужасу первобытного человека перед дикой, непонятной и неизведанной природой. Деревья скрипели от порывов ветра, а мне казалось, что это стонет чудище лесное и ворчит недовольно и угрожающе: «А-а-а, маленькие людишки, осквернили мою землю своим присутствием и духом человеческим! Кыш, прочь из моего леса!». Поскорее отведя взгляд от окна, я поторопилась схватить в руки книжку и распахнула на первой попавшейся странице. Нужно отвлечься от страшных звуков и мыслей, не то опять всякая чертовщина сниться будет! Из книги выпал листок, сложенный в несколько раз и служивший, по всей видимости, закладкой. Обычный тетрадный лист, в клеточку. Развернула. И еле сдержала удивлённое восклицание. Это была запись из чьего-то личного дневника. С датой! И названием места! Вот это везение так везение! Правда, когда до меня дошёл весь смысл написанного, глухой звук из моего рта всё-таки вырвался. – Вы что-то хотите сказать? – вскинулся тут же сосед. – Да! – воскликнула я и с треском захлопнула книгу. – Я ложусь спать! Сложенный листок остался в моей ладони. – Сладких вам снов! – с издёвкой, как мне показалось, ответил Владимир. «Смейся, смейся, негодяй, – проворчала я про себя, укрываясь колючим одеялом. – Утро вечера мудренее, а завтра посмотрим, кто будет смеяться, а кто локти кусать от бессилия!» Перед глазами, даже когда я их закрыла, продолжали висеть строчки, выведенные твёрдой рукой. Ынырга, 2014 год… Ынырга! Алтай! Уж это название я не могла не помнить, тем более что слышала его совсем недавно, перед отъездом Захара. Именно в этом селе с таким необычным именем живёт человек, помогающий сейчас съёмочной группе в непростой и, как оказалось, весьма опасной экспедиции. И человек этот – не кто иной, как опытный проводник с многолетним стажем. А съёмки проходят в горных районах Алтая! Деревня Ынырга же, насколько я помню, расположилась километрах в двухстах от гор. Но то деревня, а этот уютный домик, в котором я сижу вот уже вторые сутки, вполне может быть гораздо ближе к горам! Может быть, даже в нескольких часах пути! От этой мысли меня бросило в жар. Возможно, мой любимый совсем рядом, а я, уверенная своим похитителем в том, что до ближайшего населённого пункта сто пятьдесят километров, даже попытки себе не дала это проверить! Ох, и дурища же ты, Дашка! Ну ничего, ещё одну ночь проведу под этой крышей, а завтра что-нибудь придумаю. Обязательно! Решить так было легко, а вот привести план в исполнение – не так-то просто. Начать с того, что, как и в прошлую ночь, уснуть сразу у меня не получилось. Опять звуки леса тревогой душу наполнили, и паническая мысль о том, как же я в такую глухомань завтра одна отправлюсь, без должной экипировки, холодными пальцами-то за грудь прихватила. И держала долго, мучила, пока долгожданный сон всё-таки не сморил меня. «Как бы ещё телефон у этого негодяя потихоньку изъять!» – уже засыпая, подумала я.Глава 5
Его глаза неотрывно смотрели мне в душу. Зрачки чёрные, как угольки, и такие же жаркие. А губы шептали что-то бессвязное. – Что? – спрашивала я. – Что? Ничего не понимаю. – Бу-бу-бу… – ворчал он. Или не ворчал, а пел? – Бу-бу-бу-у-у-у-уходи, ух-х-ходи-и-и… не ходи-и-и… Сердце плавилось, огнём жгло. А в пальцах – голубика мороженая, вся в кристалликах льда. Холодно, думала я, и жарко. И зрачки эти страшные, не отрываясь смотрят. Что он там поёт? Уходи? Или не ходи? Вот и пойми этих шаманов. То, что шаман передо мной настоящий, я даже не сомневалась. Шапка мохнатая на голове с колокольцами по краям и бубен в коричневых пальцах. Бум, бум. Бу-бу-бу… Уходи-и-и… – Дедушка, что ты там шепчешь? – Не бойся… бойся… Огня бойся-я-я-я… Зашипел, как гусак, головой мелко затряс и воздух громко ноздрями втянул. – Уходи-и-и-и… А потом зажмурился. Исчезли страшные зрачки, а жар в сердце не иссякал, пуще прежнего разгорался. Застонала я и… проснулась. Глаза распахнула, а за окном – зарево огненное. И дым чёрный по ветру стелется. – Господи! Со скамьи вскочила, по избе заметалась. А сосед-то спит! Храпит во всю ивановскую, не чувствует, что вокруг происходит! От страха себя не помня, кинулась к нему и как начала трясти за плечи: – Пожар! Горим! Да вставай уже, чёрт тебя возьми! – Что? Какой пожар? Лицо сонное, волосы всклокоченные, в глазах – удивление. Впрочем, сориентировался он быстро. К окну метнулся, а потом, схватив с пола огромную шкуру, с которой я подняла его минуту назад, вон выбежал. В сенях что-то загрохотало. Когда быстрая фигура за окном мелькнула, огонь уже выше приплясывал, чуть ли не в дом заглядывал. – Твою ж мать! Схватив свою сумку, я тоже наружу бросилась. Пожар разгорался прямо перед окнами, но что горело – этого я понять не могла. Чёрный дым сбивал всю картинку. Нам повезло, эпицентр находился ровно посередине между стеной дома и ближними кустарниками, не задевая пока ни один берег, ни другой. Но времени было в обрез, ещё несколько минут промедления – и катастрофы не избежать! То ли дом полыхнёт, то ли лес, и что хуже – неведомо. – Воду неси! – приказал он, сам тем временем подбираясь с распростёртой шкурой то с одной стороны, то с другой, и ловко прибивая пламя к земле. – Не зевай! Я и побежала, так и не выпустив из рук полотняную сумку. – А-а-а! Неожиданный крик заставил меня остановиться на полпути. На мужчине загорелась рубашка. Я метнулась обратно и со всей мочи принялась колотить его сумкой, сбивая огонь. Связно думать в тот момент я не могла – просто била и била, не жалея сил, пока самый последний язычок пламени не оказался погасшим. – Воду! – опять рявкнул он, и я вновь побежала к дому, проклиная по дороге мужскую неблагодарность. Старая трёхлитровая кастрюля, наполненная множество раз прекрасной чистой водой, и опалённая в боях шкура сделали своё дело – пожар удалось потушить без страшных последствий для окружающего мира. Но в чём же крылась причина столь мрачного происшествия? – У меня такое ощущение, – пробормотал Владимир, носком ботинка ковыряясь в дымящемся пепелище, – что кто-то собирался погреться у нашего шалаша. Причём с помощью наших же дров. Видишь, поленница малость осиротела? Я обернулась. И правда, несколько верхних рядов небольшой поленницы, притулившейся сбоку дома, пустовало. – Но зачем? – не поняла я. – Хочешь согреться – зайди в дом, чего проще? – Возможно, непрошеные гости не хотели, чтобы их увидели… Он замолчал, задумавшись, а мне вспомнилось вдруг лицо старика из моего сна. – Я знаю, кто это был! Старый шаман! Не понравилось ему наше соседство, вот и решил он нас так выкурить. – Какой ещё шаман, что за бабские глупости? – Он приснился мне, между прочим! Шапка с колокольчиками на голове, а в руках бубен. И глаза страшные-престрашные, как у волка. Чёрные зрачки с жёлтым ободком вокруг. Уходите, говорит, а то огнём спалю. Вот и чуть не спалил, гад такой. – Бред! – У вас есть получше идея? – Это ты костёр разожгла! – уверенно возвестил он и цепким вниманием оглядел меня с головы до пят. – Выманить меня решила из дома, а сама… – Что сама? – Да всё, что угодно! Дай мне пару минут, и я тебе кучу версий придумаю! – Умник! – Да уж поумней, чем некоторые. Которым только волю дай, так они всего тебя исполосуют, первым, что под руку подвернётся. – Я, между прочим, тебя от участи Жанны Д´арк спасла, неблагодарный! – возмутилась я. – Гореть тебе в аду! – Я всегда знал – непоследовательнее женщины существа нет, – хмыкнул удовлетворённо он. – Да пошёл ты! Резко развернувшись, я направилась к дому. Вслед мне послышался смешок. А потом… – …!! – Не матерись при даме! – оглянулась я. – Твою ж за ногу! Он потряс в воздухе чем-то чёрным. Когда до меня дошло, что за предмет у него в руках, я остановилась, как вкопанная. – Сгорел! – горестно воскликнул он, тщетно нажимая все кнопки телефона подряд. – И что теперь будет? – обомлела я. – А ничего не будет! Здесь жить останемся. Как тебе такой расклад? – Великолепно! Волшебно! Чудесно! – съязвила я. – Послушай, а может быть просто сети нет, а? Какой у тебя оператор? – Какой оператор?! – он постучал кулаком по голове. – Ты что, очевидных вещей не понимаешь? А ещё училка! Это же лес дремучий, откуда тут связь! – В смысле? – растерялась я. – Чему ты только детей можешь научить, а? – презрительно процедил он. – Это спутниковый телефон. Спут-ни-ко-вый, понятно? Или ещё раз, только по буквам, повторить? – И что теперь делать? Мы что, теперь надолго тут застрянем? – меня затошнило. – Не знаю! – помрачнел он. – Такой ситуации мы не предвидели… – А ещё профессионал! – Слушай, уйди в дом, а? – сорвался он. – Нечего мне тут на нервы капать! Но мои ноги понесли меня совсем в другую сторону – тошнота подобралась к горлу настолько, что пришлось срочно с этим что-то решать. Из кустов я выходила обессиленная и побледневшая. – Какие вы, москвички, трепетные! Слова, понимаешь, поперёк вам не скажи… Он внимательно наблюдал за моей вялой походкой. Кажется, даже с некоторым раскаянием. – А молочка у нас нет? – Молочка? – удивился он. – Что, кашки захотелось? Ответить я не смогла – новый позыв погнал меня в кусты. – Да что с тобой? Дыма наглоталась, что ли? – Дыма, да, – кивнула я обессиленно. – Мне поесть нужно. И молока бы. Говорят, помогает в таких случаях. – Есть только сгущёнка. Подойдёт? – Разве у меня есть выбор? – Вот тут ты права! Выбора у нас с тобой пока нет. А что наши буржуйские товарищи говорят в таких случаях? Расслабься и получай удовольствие! Расслабиться тебе уже удалось, судя по твоей взбледнувшей физиономии, осталось дело за малым – вкусить нектар небесный под названием «Молоко сгущённое, привет из детства»! Тебя довести или сама дойдёшь? Под его саркастической усмешкой явно пряталось беспокойство. Спутник мне, конечно, достался грубый, но что-то человеческое всё же иногда проблёскивает. И на том спасибо. А вот тошнота и все сопутствующие факторы меня не на шутку испугали. Я-то прекрасно знала о причинах утреннего недомогания. Надежды безболезненно пережить токсикоз беременных не оправдались, и хуже всего то, что застало меня это в таких, прямо скажем, нецивилизованных условиях. Как же я справляться буду, если состояние ухудшится? А тут ещё и связь с миром потеряна… Ох… – Да ладно тебе хандрить, детка! – он всё-таки сделал попытку подхватить меня под локоть. Я отшатнулась. – Не называйте меня так! – Опа, а мы что, опять на «вы» перешли? – присвистнул он радостно. – Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал… – Оставьте ваш тюремный юмор, слушать тошно! А впрочем, – я сделала значительную паузу, – тренируйтесь, он вам вскоре пригодится! Сколько у нас дают за похищение людей? Десяточка или поболее выйдет, а? – Скольких я зарезал, скольких перерезал, – вместо ответа затянул он громко и пинком ноги распахнул передо мной дверь, – сколько душ невинных загуби-и-ил! Пр-а-а-шу! – Бандюган! – бросила я, проплывая мимо него. – Гореть тебе в аду! – Повторяетесь, милая барышня! Но что с вас взять – училка!Глава 6
Весь день мы провели в доме, занимаясь кто чем. Небо затянуло ещё утром, а часам к двенадцати – насколько я могла судить внутренним чувством времени, не имея часов, – зашумел, забарабанил по деревьям дождь, и заметно похолодало. В печи потрескивал огонь, в комнате было сумрачно, но зажигать керосиновую лампу мы не спешили. Экономили. Мало ли сколько времени придётся провести в заточении. В такую погоду далеко не уйдёшь, даже при условии тёплой одежды, которой, конечно же, в доме не наблюдалось. Разве что одеялом солдатским накрыться, но и то, насколько его хватит в таком ливне? До ближайшего дерева не добежишь. Вот мы и сидели. Точнее, я сидела. А мой невольный сосед дрых на почерневшей шкуре, но хоть не храпел, и то радость. Я же расположилась на лавке, укутавшись потеплее одеялом, и в окно глядела. Впрочем, ничего перед собой не видя. Думы думала свои невесёлые. Захара вспоминала. И родителей. Что там с ними происходит, как они восприняли весть о моём похищении? О бабуле старалась не думать, боялась, что своими неспокойными мыслями ещё больше взволную её, а ведь у неё сердце больное. Один инфаркт она уже перенесла… А ближе к ночи совсем тяжело на душе стало. Но мысли шагали уже по другой дорожке – старик вспомнился, который во сне меня испугал. Если здраво рассудить – странная получается история. Сначала меня в моём личном сновидении из дома гонят, а потом и наяву огонь насылают. В виде предостережения, как я полагаю. Мол, не шутки мы тут с тобой шутим, чужачка. Какие уж тут шутки, когда угроза такая ощутимая оказалась. Чуть человека заживо не спалило, до веселья ли тут? По случаю и воспоминание одно всплыло в моей памяти. Рассказывал как-то приятель мой давний, фотограф Митя Шапкин – невероятно талантливый человек, кстати, – о встрече с шаманом алтайским в одной из экспедиций по стране. Силой будто бы был тот старик наделён, да не простой: чуть ли не стихиями природными управлять мог. Я, помню, посмеялась тогда над дружком, творческие люди – большие выдумщики, а теперь уж и сама не знаю, верить или нет… Вдруг какой-то отблеск в окне промелькнул. Будто свечой зажжённой кто-то провёл – раз, второй, и ещё пару штрихов коротких нарисовал в ночной густоте леса. Организм мой среагировал моментально – сердце забилось, как заяц испуганный, а кожа покрылась ледяными мурашками. В ужасе, и в то же время стараясь этот ужас в узде держать, я ближе к стеклу придвинулась. Вгляделась. Меня-то с той стороны всё равно не видно – дом тёмен, как пятно чернильное. Несколько минут неподвижно сидела, глазами только – туда-сюда. Но нет, ни огонька, ни отблеска. Наверное, показалось. А если нет? Недолго думая, я вскочила со скамьи и за солью бросилась, стараясь не осмысливать то, что собираюсь сейчас сделать. Хорошо, сосед спит, иначе бы точно поднял меня на смех! Я же зачерпнула в ладошки горсть соли, вернулась к окну и тихо-тихо зашептала, почти касаясь губами белой кучки: От порчи, от слова, от глаза дурного Спаси, Соль земли, защити! Теплотой накрыло мою ладонь довольно быстро. Этого я и дожидалась – рассыпала соль тонкой непрерывающейся линией вдоль всего окна и почувствовала, как изнутри меня охватывает долгожданный покой. Только тогда руки отряхнула, отхлебнула из чашки холодной воды и забралась на лежанку, укутавшись по самые брови. Спасибо Ольге, подружке моей спортивной, – это с её лёгкой руки моя память кишит всякими прибаутками да заговорами. Хлебом её не корми – дай магический ритуал провести. И вот поди ж ты, пригодилось, по крайней мере сердечко моё застучало ровно, мысли успокоились, а утром будет видно – сработала защита от тёмных сил или не сработала. Спала я чутко, но без тревоги. И от сновидений меня в эту ночь уберегли. Может быть, соль наговорённая помогла? Кто знает. Но пробуждение оказалось лёгким, утро за окном порадовало ясным восходом, и даже мой организм, вопреки всяким гормональным изменениям, чувствовал себя прекрасно. Впрочем, стоило мне только об этом вспомнить, как тут же накатила тошнота и пришлось стремглав мчаться во двор, к спасительным кустикам. Ноги, конечно, я промочила – за вчерашний день всё живое пропиталось влагой, а из обувки у меня были только открытые босоножки. Ну ничего, вернусь в дом, укутаюсь потеплее, чаю горячего хлебну… Вернулась, но до чая добраться не удалось… Мой сосед по-прежнему лежал на мохнатой подстилке, подтянув ноги к животу, и вид его мне совсем не понравился. Даже не знаю, что меня смутило, – то ли яркий румянец на лице, то ли явно различимый хрип, который выходил из его приоткрытого рта при каждом вдохе… – Владимир, что с вами? Я сделала несколько шагов вперёд. Ответа не последовало. Силён мужик спать. – Владимир! Он тихонько застонал, чем очень меня напугал. – Вам плохо? Я присела на корточки и осторожно, кончиками пальцев, дотронулась до его лба. Боже, да он весь горит! – Пить… – Сейчас! Вскочила, чуть не снесла попавшую под ноги табуретку и бросилась в сени. Дрожащими руками набрала полную кружку воды, пока бежала обратно – половину расплескала. – Принесла! – Пить… Глаза по-прежнему закрыты, а румянец вблизи ещё явственнее. И страшнее. Опустившись на корточки, я приложила чашку к бледным губам. Почувствовав влагу, он сделал несколько жадных глотков и приоткрыл глаза. В них плавало сизое облако. – Ты пришла… – Вам плохо, Володя? Что у вас болит? Горло? – Ты пришла… А я уж не ждал… Вот видишь, как всё затянулось, Лола… Бредит! Господи, что же мне теперь делать? Ни врача, ни лекарств… – Больше не уходи, обещаешь? Я всё сделал, как ты просила. Только не уходи! Он вцепился горячими пальцами в мою руку, и я, не удержав равновесие, рухнула рядом с ним, больно ударившись коленкой. Он вновь закрыл глаза, но ладонь мою не выпустил. Странное дело – мне показалось, что щёки его стали чуть бледнее, а может быть это просто солнце осветило комнату? – Теперь всё будет по-другому, ты веришь мне? То, что должно уйти – уйдёт. Оно ушло, Лола. Ты не плачь. Не плачь. Слышишь? Веришь мне? Он сжал мои пальцы с такой силой, что я невольно охнула. – Веришь, Лола? – Верю, верю! – Мои попытки вытащить из мужской лапы пальцы закончились неудачей. – Останешься со мной? – Да! Уж это-то я могла обещать сколько угодно. Разве у меня были другие варианты? – Я знал! Лицо его расслабилось. Шрам под глазом, ещё минуту назад вздувшийся, сравнялся с остальными участками кожи. Свободной рукой я провела по коротким волосам. Они оказались на удивление мягкими. Как у ребёнка… – А сейчас тебе нужно поспать, Володя. – Поспать, – согласился он умиротворённо. – Я очень хочу спать… Лишь только хватка ослабла, я потихоньку, стараясь не шуметь, поднялась и принялась методично заглядывать в каждый уголок комнаты в поисках лекарств или чего-нибудь похожего. Наверное, сегодня был не мой день. Впрочем, как и вчера. Да что уж там скрывать – и позавчера мне тоже не шибко везло. Никаких препаратов, поднимающих больных на ноги, в доме не оказалось. Зато я обнаружила: несколько банок с вареньем, среди которых попалось и малиновое, плошку с засахарившимся мёдом и пару запечатанных бутылок с водкой. Всё это богатство было спрятано в прочном ящике, а ящик – в глубокой нише под половицей. Наткнулась на потайное место только потому, что искала уж очень отчаянно. Кроме перечисленных сокровищ в ящике также лежали инструменты разного толка, от отвёртки до какой-то непонятной штуки с раздвоенным язычком на конце, а ещё там была тетрадь! Обычная ученическая, сорокавосьмилистовая, исписанная тем же почерком, что и листок, который я обнаружила в книге. Вчера. Или это было позавчера? На белой обложке было выведено старательным девичьим почерком: «Нина Савельева. Десять дней на Алтае», а внизу – смешной человечек с двумя длинными косичками на голове. Видимо, автопортрет. Тетрадка была тотчас же засунута под подушку, а народные жаропонижающие средства вытащены из ящика. Пока Владимир находился под действием сна, варенье из одной банки было продегустировано. Ничего, есть можно. Сахара уж очень много, но с чаем будет в самый раз. О том, в какое положение я попала – одна в глухом заброшенном доме, без связи, с больным человеком на руках, в сотне километрах от ближайшего жилья, – я сейчас старалась не думать. Иначе отчаяние, и так уже подступившее к самому горлу, в оборот возьмёт. И тогда уж точно – хоть волком вой. Да только чем это нам поможет…Часть 3
Глава 1
– …А теперь и эти звонки прекратились. Захар с ума сходит от волнения, а бабуле мы даже говорить боимся. Один инфаркт она уже перенесла… Я нервно звякнула ложкой о стакан и подняла глаза на Джоника. Вот за что я люблю своего друга – за доброе сердце и тонкую организацию души. Иногда, правда, его доброта так зашкаливает, что открывает просторы для непредсказуемых событий – как в случае с Борисом, например, но к счастью, такое происходит не часто. Вот и сейчас по лицу моего приятеля можно было решить, что именно с ним случилось что-то ужасное, – ну, или не с ним, а с самым ближайшим его родственником. Трагическая складка пролегла между тонкими бровями, смуглая обычно кожа побледнела, а в глазах бездонно плескалась вселенская печаль. Вкупе с чёрной форменной рубахой это производило неизгладимое впечатление. – Значит, вы даже не знаете, что эти уроды от вас хотят? – Нет, представляешь?! Первые два звонка были предельно короткими – девушка у нас, ждите дополнительных сведений. Один взгляд в сторону полиции – и жертве каюк. Ну мы и не рыпались, сам понимаешь. А вчера звонка не дождались. И сегодня тоже… Мой плавающий взгляд уткнулся в хрустальную пепельницу, стоящую на барной стойке. Она зазывно сверкала, отражая на своих бесчисленных гранях блеск хромированного нутра бара. Ещё не до конца оформившаяся мысль махнула было своими невесомыми крылышками, но сбыться ей было не суждено – ловкие пальцы бармена молниеносно переставили блестящую штуковину на другое место, подальше от несчастной красотки. То есть от меня. – А нечего! – твёрдо сказал Джоник. – Да я и не собиралась… – Вот и умница. Давай лучше я тебе кофе сварю. – У меня от него уже океан в животе образовался. Впору кораблики пускать. – Ты шутишь – значит, начала приходить в себя. Ещё пять минут назад краше тебя была разве что только Стелла, да и то не факт. – Кстати, как там твоя бывшая пассия? Со всеми событиями я совсем о ней позабыла. – Ну и не помни дальше! – он махнул рукой. – А вот Курбан интересовался, как поживают его орешки. Я правда, не совсем его понял… – Бедный Курбан! – вздохнула я. – Кажется, не скоро его желание попить пивка с известным каскадёром сбудется… – Слушай, а может, его тоже подключить к поискам, а? – загорелся Джонни. – Да он за своего кумира знаешь что? Он глотку кому угодно порвёт! Горячий кавказский парень! – Тогда предупреди его, что, как похитителей найдём, – они будут его, – грустно улыбнулась я. – Сначала только я душу из них вытрясу… А если серьёзно, Джоник, Георгий уже и так кучу людей с места сорвал. Мне даже неловко… – Да ну, Маш! – приятель взял меня за руку и с нежностью заглянул в глаза. – Ну о чём ты говоришь? Если люди не будут помогать друг другу, на чём ещё мир держаться будет, а? На подлости и равнодушии долго шарик не протянет, точно тебе говорю. – Да вы философ, батенька… – Это не философия, Маха, а реальная необходимость. Основа жизни. Фундамент, на котором уже всё остальное строится. – Жаль только, не все об этом знают. И эти гады похитители уж точно с твоими выкладками не знакомы! – я сжала кулаки. – Маха, если твоя сестра в Москве… – В том-то и дело, Джоник, что уже нет! По нашим последним сведениям, из столицы их путь продолжился дальше. Но куда? Ребята говорят, что пределы страны они не покидали, и это пока всё, что нам удалось выяснить. Похоже, действуют профессионалы, по крайней мере следы они заметают весьма чётко. – Слушай, а ты сама никого не подозреваешь? – Я?? – удивилась я. Признаться, такой вопрос мне в голову не приходил. – Ну да, ты. Кому, как не тебе, знать обо всём, что происходит в жизни твоей близняшки. Может быть, у Даши враги есть? На работе, например… – Да ты что, какие враги! – воскликнула я. – Не ученики же за двойки решились похитить дорогую учительницу, бред какой! – Ну, я не знаю. Может быть, в её прошлом было что-то такое… Вот у тебя же Бориска случился?! – Бориска? – я моргнула. – Плохо ты мою сестрёнку знаешь, Джоник. В её жизни только двое мужчин и случились: бывший муж да нынешний жених. И всё. – Ну а с бывшим-то всё в порядке? – В каком смысле? – В прямом! – нетерпеливо дёрнул бровями приятель. – Он на Дарью зуб не наточил? – Трошкин?? Господь с тобой, о чём ты говоришь! Да Аркаша до сих пор в Дашку влюблён! – Во-о-от! – удовлетворённо произнёс Джонни. – О чём я и говорю! Он влюблён, а она выходит замуж за другого! Есть повод задуматься! – Ты сбрендил, дружочек! Даже если бы ему и пришла в голову глупая мысль – похитить чужую невесту перед свадьбой, выкуп за неё от несостоявшегося жениха он точно требовать бы не стал! – А чтобы отмести от себя всякие подозрения? – прищурился Джоник. – И что? Мы, значит, с ног сбиваемся, деньги достаём и Дашку ищем, а он в это время тайно на ней женится? Ты вообще сам понимаешь, о чём говоришь? – Я понимаю, что люди вообще странные создания, и что может взбрести в их головы – не известно. Вот как нашему Борюсику, например! – Ну ты сравнил! – возмутилась я. – Борюсик больной на всю голову, а Аркадий Трошкин – совершенно нормальный мужик. Бизнесмен, кстати. Дашка говорила, успешный даже. У него одна машина лимона два стоит… – Такие люди особенно подвержены всяким фанабериям, уж поверь мне, крошка! Думают, что наличие разноцветных бумажек даёт им право вершить судьбы других людей. Так что мой тебе совет, Маха, – потряси своего бывшего зятя. А хочешь, я сам с ним поговорю? Ты же знаешь, перед моим обаянием ни один красавчик не устоит! Джонни состроил уморительную рожицу, чем весьма меня насмешил. Мужчины – дети малые, я всегда это знала. – Я, пожалуй, сама как-нибудь справлюсь! – хмыкнула я. – А то потом спасай мужика… – Ну и зря! – приятель кокетливо поморгал. – Ты же знаешь, я за тебя готов хоть на амбразуру! – Знаю, знаю, – прыснула я, схватив одно воспоминание нашей юности за хвост. – Повезло тебе с подругой, ко мне же всегда только красавцы писаные клеились! Помнишь, был такой рыженький… как же его звали… – Филипп? – расплылся в улыбке Джоник. – Как не помнить? Помню. Мы с ним до сих пор общаемся. По интернету. Как укатил он в свой Лондон, так с тех пор в Москву ни ногой. – Только не говори, что из-за меня! – Не скажу, – Джонни загадочно улыбнулся. Я пожала плечами. Да ну их к лешему, этих парней с их заморочками. Не о том сейчас думать надо. Прошло уже три дня, как Дашку увезли в неизвестном направлении, а мы так ни до чего и не докопались! А может быть, и правда Аркашка в этом деле замешан? Он ведь у нас личность тёмная, ещё со времён юности. Помню, папа беспокоился даже, как бы зятёк его драгоценный в какую-нибудь историю не влип. Неужели всё-таки влип?Глава 2
Позвонила Трошкину я только после того, как сделала ещё пару звонков – Захару и Георгию. Ни у одного, ни у другого новостей не оказалось, так что мне ничего другого не оставалось, как попробовать потянуть ещё за одну ниточку. Авось, и поймается рыбка… – Привет, Аркаш, это Маша Светлова… – С каких это пор ты так официально представляешься? – хохотнул бывший зять. – Ну мало ли, вдруг забыл, кто я такая. – И хотел бы, да как тебя забудешь! – хмыкнул он. – Маш, ты извини, у меня времени мало, на самолёт тороплюсь. – На самолёт?? – я сильнее сжала трубку. – Куда летим, если не секрет? – Мы с тобой – никуда, – съязвил он. – Хотя, если ты поторопишься, то вполне можешь успеть… – И всё-таки? – По делам, Маш. Ну куда ещё такой деловой человек, как я, может лететь? Только по делам. Всегда по делам. – Один? – А почему ты спрашиваешь? – он вдруг насторожился, я это очень ясно почувствовала. А у меня от волнения ладошка вспотела. – Да так просто! – самым легкомысленным тоном, какой только имелся в моём арсенале, произнесла я. – Из любопытства. Разве раньше ты за мной такого не замечал? – Маш, зачем ты мне звонишь? – сделав долгую паузу и так и не ответив на вопрос, спросил он. – Тебя… Даша попросила? – Дашка? – я тоже помолчала. А потом, махнув на всё рукой, выпалила: – Аркаша, признайся честно, это ты – похититель? – Я – кто? – удивился он, но удивление прозвучало, на мой взгляд, как-то неубедительно. Фальшиво прозвучало! – Аркаша, если это сделал ты, я тебя… я… И тут в трубке где-то в отдалении послышался ещё один звук. Чьё-то удивлённое восклицание, сказанное явно не мужским голосом! – Трошкин, кто там у тебя? – Тебе не кажется, что с любопытством ты сегодня явно перебарщиваешь? – Не кажется! Кто эта женщина?? – Маша, ты ведёшь себя, как ревнивая жена! А ты, на минуточку, мне даже не родственница! Значит, так: или ты вразумительно и быстро объясняешь, что тебе от меня нужно, или я вешаю трубку! Ну? – Ах ты сволочь, Трошкин! Да я тебе… Договорить я не успела – мой бывший зять привёл угрозу в исполнение, и из трубки вместо наглого голоса доносились теперь только металлические гудки. – Ну, гад! Я опять набрала тот же номер. Но не тут-то было. Абонент временно не доступен, попробуйте позвонить позднее… Мерзавец, негодяй, сукин сын! И я тоже хороша – вместо того, чтобы эмоциями захлёбываться, лучше бы узнала, в какой аэропорт он спешит! Вот дура! И что теперь делать? Решение пришло спустя мгновение – у меня же есть Георгий, а у Георгия – связи во всех аэропортах Москвы! Что ж, посмотрим, кто окажется проворнее! В Шереметьево мы прибыли одновременно – я на своей малышке и Юра – в чёрном джипе с тонированными стёклами. В здание аэропорта наша парочка ввалилась, задыхаясь от волнения, и сразу же кинулась к электронному табло. Это была моя территория, сколько раз приходилось мерить ногами блестящие плиты огромного, наполненного людьми и вещами, пространства – и не счесть! – Так… – мои глаза перебегали с одной светящейся надписи на другую. – Вот! Рейс номер пятьсот девяносто пять, Москва – Гонконг, терминал F. Регистрация началась. Нам туда! Я потянула Юру вперёд. Он не сопротивлялся, поддавшись моему лихорадочному возбуждению. Ещё бы – я сейчас сама себя боялась. Если страшное подозрение окажется не беспочвенным – убью всех, кто попадётся под руку! В очереди Аркадий стоял последним. Стройный, подтянутый, в строгом тёмно-сером костюме и с небольшой сумкой из коричневой кожи через плечо – сразу видно, что дела у человека идут хорошо. За год, что мы с ним не виделись, бывший родственник отрастил бородку, чем ещё больше укрепил меня в моих подозрениях. Взгляд Аркадия был прикован к маленькому планшету, который он придерживал одной рукой, пальцы другой же ловко мелькали по светящемуся экрану. – Юр, вы постойте пока тут, хорошо? Я сама… Моё приближение замеченным оказалось не сразу. Лишь только когда я вплотную приблизилась к бывшему зятю, он вздрогнул и поднял голову. – Упс! Таким удивлённым я этого человека никогда ещё не видела! – А я всё-таки решила к тебе присоединиться! – бодрым голоском воскликнула я. – Чего, думаю, сомневаться, если человек приглашает. Ты ведь рад, правда, Аркашенька? – Безумно! Он довольно быстро пришёл в себя. И сейчас выглядел скорее недовольным, чем растерянным. Испуга, впрочем, в его глазах не наблюдалось. – Как вообще жизнь, дорогой? – Маш, чего тебе надо, а? – А ты не догадываешься? – Извини, я не умею читать чужие мысли. Его взгляд скользнул куда-то в сторону буквально на мгновение, но этого мига было достаточно, чтобы я приметила яркую женскую фигуру, направлявшуюся в нашу сторону. – Сдаётся мне, ты не только меня пригласил… – Послушай! – он резко развернул меня к себе. – Я ещё раз тебя спрашиваю – что тебе от меня нужно? Что за допросы ты мне тут устраиваешь? Или тебе напомнить, что я тебе не муж и даже не любовник, коих у тебя и так предостаточно? Ну? – Нет, это я у тебя хочу спросить, – прошипела я, – что ты от меня скрываешь? И с какой целью?! – Я? От тебя? – его брови взметнулись вверх. – Кажется, кого-то крепко приложили головкой, и я даже догадываюсь, кто мог это сделать – ревнивая жена очередного хахаля! Я прав, дорогая? – Увы, Аркаша, твои умозаключения ошибочны. Может быть, лучше ты мне объяснишь, что с тобой происходит? Куда и зачем ты так спешишь? Сбегаешь? Чего ты боишься, родственничек? – Спятивших красоток – сейчас это самая главная опасность. Маш, ты можешь мне наконец объяснить, что происходит? – Аркаша, скажи мне честно – это ты затеял? Ты?? Он помолчал. И даже руки с моих плеч убрал. – Честно? Я. – Ты?! – ахнула я. – Значит, это всё-таки правда? Аркаша, но как ты мог?! Ты же… ты же… членом нашей семьи когда-то был! С папой в шахматы играл, помнишь? И бабулины пирожки уплетал за обе щеки! Зачем, я не понимаю… Или у тебя долги? А-а-а, я догадалась! На тебя наехали братки, и пришлось срочно искать выход?! Господи, ну неужели ты не смог ничего другого придумать, зачем надо было так… жестоко! – Маш, ты сумасшедшая, да? – почему-то прошептал Аркадий. – Аркашенька, я соберу тебе любую сумму, какую скажешь, только отпусти её, пожалуйста! Умоляю тебя! Хочешь, меня вместо неё забери, разницы ведь никакой нет, а она бере… – Аркадий, что здесь происходит? – ледяным тоном вдруг осведомились где-то за моей спиной, и я осеклась на полуслове. И оглянулась стремительно. Моему взору предстала черноволосая женщина средних лет, не сказать, что красавица, скорее заурядной внешности, но преподносившая себя так, будто самая красавица и есть. Прекрасная кожа лица, умело нанесённый макияж, очень короткая стрижка, костюм сочного жёлтого цвета явно не из дешёвого магазина, стройные ноги породистой кобылки – да, в ней чувствовалась порода и за километр пахло деньгами. Большими. Или даже очень большими. О характере этой мадам я уж и не говорю, пойти по трупам к своей цели ей явно по плечу. – Да вот, Лолита Леопольдовна, моя бывшая невестка… пришла проводить, – усмехнулся Трошкин и выпрямился, став будто ещё выше. И по мне взглядом победным мазнул – ну что, мол, родственница, выкусила? Выкручивайся теперь сама, а мы поглядим, кто кого! Я вскинула подбородок. – Извините, Лолита Леопольдовна, но у нас с Аркадием конфиденциальный разговор! – отчеканила я и подхватила Аркашу под руку. – Надеюсь, вы не возражаете? – Аркадий, что это значит? – она даже не взглянула в мою сторону, только бровки слегка приподняла. – Мария уже уходит. Не правда ли, солнышко? – он попытался вытащить свою руку, но я стояла насмерть. – Сначала мы поговорим, дорогой, а потом можешь катиться хоть на все четыре стороны сразу! – Может быть, вызвать охрану? – небрежно поинтересовалась дама. – Или вы сами уйдёте, милая девушка Маша? Она, наконец, посмотрела прямо мне в лицо. Взгляд её был колюч и неприязнен, а губы изогнулись в презрительной улыбке. Хищница! Такая, пожалуй, и с косточками съест, не подавится! – К горничной своей будете так обращаться! – вспылила я, разозлившись и на эту улыбку, и на всю ситуацию в целом, – люди в очереди уже не стесняясь оборачивались, и смотрели на нашу живописную группку в ожидании, чем же закончится пикантная история. – А ты стой спокойно, дружок! У меня тоже своя охрана имеется! – Кажется, ты точно спятила, Машка! Да ты знаешь, кто перед тобой, а? Извините, Лолита Леопольдовна, сестра моей бывшей жены не в себе! Хотя вообще-то девушка она адекватная… раньше была. – У вас что-то случилось, Мария? И голос, и весь облик женщины изменились в секунду. Вот только что чуть ли не слопать заживо собиралась, и вдруг – губы дрогнули, глаза потеплели, даже румянец на высоких скулах обозначился. Я про себя ахнула, но поддаваться чарам не спешила. Наверняка играет со мной, как кошка с мышкой. Метод кнута и пряника, ага. Но и мы не первый раз замужем! – Это у Аркадия что-то случится, если он сейчас же не ответит на мои вопросы! – громко произнесла я и с вызовом уставилась в холёное лицо. Она склонила голову набок и улыбнулась ещё светлее. Лицо её совсем преобразилось, помолодело даже. – Аркаша, нехорошо заставлять девушек ждать! – неожиданно мягко сказала она и перевела взгляд на Трошкина. – Ну что ты, в самом деле! Или у тебя нет ответа на заданный вопрос? – На какой вопрос? – взвыл тот и с силой выдернул свою руку из захвата. – Она же лепечет непонятно что, братков каких-то приплела, тестя моего бывшего. Машка, ты можешь вразумительно объяснить, чего тебе надо? – Да я весь вечер только этим и занимаюсь, чёрт тебя возьми! Куда ты Дашку дел, Трошкин?! – Д-дашку? Почему Дашку? – обалдел он и на спутницу свою глаза скосил. – Я никого не трогал, Лола! Ах, уже Лола! Интересная история! – Перестань врать, Аркадий! У меня пропала сестра, а ты строишь тут идиота безмозглого! – Кто пропал? – он впился в меня потемневшим взглядом. – Дашка?? – А я тебе о чём твержу! Мою сестрёнку похитили, и ты мне пять минут назад признался, что это преступление совершил ты! Зачем, шут тебя дери! Тебе что, денег на жизнь не хватает? – Подожди, Маш, – севшим голосом произнёс Аркадий. – Это правда? Дашку похитили? Где? Когда? – Три дня назад! В Гурзуфе! Её увёз какой-то негодяй в кепке и с бородкой! Они требуют выкуп! То есть это ты требуешь! Или вы на пару работаете, а? – я оглянулась на брюнетку. – Как Бонни и Клайд?! – Ты в полицию обращалась? – Какая полиция!! Они сказали, чтобы мы не смели… шум поднимать… – А то, чем ты сейчас занимаешься, значит, никакого отношения к шуму не имеет! Машка, почему ты мне сразу про Дарью не рассказала? Три дня потеряли! – Аркаша, так это не ты? – Вот дурёха, а?! Ну зачем мне собственную жену, пусть и бывшую, похищать? Я же её люблю, на минуточку… – Это я её, на минуточку, люблю! – всхлипнула я и, уткнувшись в грудь Аркадию, разревелась. Он только вздрогнул да неловко меня за плечи обхватил. Слабости поддавалась я не долго. Спустя всего пару минут выпрямилась, платком глаза утёрла и оглянулась. Лолита поедала взглядом Трошкина, и что-то такое было в её глазах, что меня опять охватили сомнения. – Как вы докажете, что это не ваших рук дело? – всхлипнув в последний раз, выпалила я и уставилась на даму.Той, кажется, стало весело, по крайней мере смешок из её красивых губ выскочил. – Маш, прекрати! Лолита Леопольдовна уж точно никакого отношения к Дашке не имеет. – А к тебе? – нахально спросила я. – Ну ты… – Трошкин заметно сконфузился, а брюнетка, уже не таясь, громко и с удовольствием расхохоталась. Я умолкла, не зная, как реагировать на такой всплеск эмоций. Надо мной она смеётся, что ли? – Мария… извините, не знаю, как вас по батюшке… Отсмеявшись, женщина превратилась совсем уж в добрую фею. Вот только палочки волшебной в руках не хватало. – Александровна, – буркнула я. – Мария Александровна, заявляю вам со всей ответственностью и как на духу: похищение девушек не входит в область моих интересов. Зуб даю! Теперь вы мне верите? Она вновь улыбнулась такой обаятельной улыбкой, что не улыбнуться ей в ответ было просто невозможно. Я и улыбнулась, в конце концов мне это ничего не стоило, а вежливость города берёт. – Лолита Леопольдовна – актриса, Маш, – пояснил Трошкин. – Сейчас на съёмки летит. – А ты? – И я, – ухмыльнулся Аркадий. – В смысле, тоже лечу. У меня в Гонконге бизнес, никак, впрочем, с кинопроизводством не связанный. Мы с Лолой давние друзья. – Что-то я от Дашки не слышала… – Маш, ты мне можешь подробнее про Дашку рассказать? У меня всё-таки связи кое-какие имеются… – Я тоже могу помочь! – живо воскликнула Лолита. Она опять преобразилась, из доброй феи превратившись в энергичного студента-волонтёра. Актриса, что с неё возьмёшь. Играет даже в жизни. – Знаете, Маша, среди моих поклонников есть даже парочка генералов, авось да пригодятся. А? Её глаза полыхнули ярким светом. Видимо, от воспоминаний об этой парочке. – Спасибо вам, Лолита! Но у нас тоже свои генералы имеются… – я оглянулась. Заметив направленный на него взгляд, Юра отлип от стены и зашагал к нам. Всё то время, что у терминала F происходило яркое театрализованное представление, он внимательно наблюдал за действующими лицами, но встревать, правда, не спешил. – Познакомьтесь: Юрий, человек, который помогает нам в поисках. А это Аркадий, бывший Дашкин муж, и Ло… – Я узнал. Здравствуйте, Лолита. Вы извините, что так получилось, но Маша вся на нервах… – Я прекрасно это поняла, Юра! – глаза дамы заволокло облаком небесного цвета. Студент-волонтёр преобразился в роковую красавицу, да так гармонично, что я опять ахнула. Про себя, конечно. Она подала руку для приветствия, и Юра, как и следовало ожидать, прикоснулся к узкой ладони губами. Я скосила взгляд на Аркашу. Его глаза метали кинжалы. – Вам, наверное, частенько говорят, что вы похожи на Тома Хэнкса? – заметила красотка грудным голосом. Да-да, голос её тоже изменился. Вот это мастерство! – Признаться, да, – Юра развёл руками. – А вы сами никакого отношения к кино не имеете? Я только представила себе – наш российский Хэнкс, без грима и скинувший десяток лет – это же тушите свет! – Нет-нет, у меня совсем другая профессия, – рассмеялся Юра. – Так что пусть Том живёт спокойно, конкурировать ему я не собираюсь. – А зря! – горячо воскликнула Лолита. – В вас есть то, чего нет ни у одного, даже самого талантливого, актёра! – Что же? – А вот это… – она легонько коснулась его руки длинными пальчиками, – я скажу вам при следующей встрече! Я чувствую, что мы с вами ещё увидимся, мой милый Юра! Аркаша, голубчик, наша очередь. Что ж, друзья мои, давайте прощаться! Это была незабываемая встреча, не правда ли? Машенька, желаю вам поскорее найти свою сестру! Юра, а вам я говорю – до свидания! Она улыбнулась нам загадочной улыбкой и подхватила Трошкина под руку. Мы с Юрой отошли назад. – Маш, держи меня в курсе, ладно? Как приземлимся, я сразу тебе наберу! И… не гоняйся больше за мужиками, это может плохо кончиться! – Я прослежу, – усмехнулся Юра и взял меня под локоть. – Да ну вас, ребята! – я улыбнулась. – Счастливого вам пути, Лолита! Трошкин, а в чём же ты всё-таки мне признался, а? Но он меня уже не слышал, повернувшись спиной и протягивая паспорт девушке в синей форме. Я посмотрела на Юру. – Я отвезу вас, Маша. – Но я же на машине… – Это не проблема. Ключики мне просто отдайте и ни о чём не волнуйтесь – завтра утром автомобиль будет ждать вас у вашего подъезда. – Юра, я ещё и не в таком состоянии за руль садилась! – А вот это зря! Забрав всё-таки у меня связку ключей, он опустил их в карман, ещё раз оглянулся на будущих пассажиров рейса номер пятьсот девяносто пять и, больше не произнося ни слова, повёл меня к выходу. Я подчинилась – а куда я против силы, особенно исходящей от такого обаятельного мужчины? Впрочем, нет худа без добра – может быть, удастся хоть немного поспать в машине, последние ночи меня навязчиво преследует бессонница…Глава 3
…Он шёл прямо на меня – огромный, мощный, весом, кажется, с тонну. Земля тряслась под могучими чёрными лапами, из оскаленной пасти тягучей мутной струйкой капала слюна. Горло моё будто свинцом залили – ни вскрикнуть, ни на помощь позвать. А опасность приближалась неотвратимо. Страшная опасность. Вот уже запах какой-то гнили в нос ударил и ещё чего-то невыносимо гадкого и до боли знакомого. Маленькие глазки алой ненавистью сверкнули, и вокруг стало ещё темнее, небо совсем закрылось деревьями, такими же чёрными и уродливыми, как и мохнатое чудище, приближающееся к лёгкой добыче. – У-уходи… У-у-уходи… – шипело чудище. – М-м-м, – мычала я, тщетно пытаясь раскрыть слипшиеся губы. – М-м-м… – Проч-ч-чь из моего лес-с-с-са… И когда мрачная туша полностью заслонила свет, а дышать стало совсем невозможно, чья-то прохладная рука вдруг с силой выдернула меня из этого кошмара, и… я открыла глаза. Надо мной склонилось обеспокоенное лицо Юры. – Что с вами, Маша? – Кажется, я заснула. Бр-р-р, – помотала я головой, пытаясь стрясти с себя страшный сон. – Приснится же такое! – Вы ведь буквально на пять минут отключились! Я даже ста метров не успел проехать. – Этого хватило, похоже. Фу, ну и гадость же, а! Он чуть заживо меня не сожрал! Если бы не вы, Юра… – Он – это кто? – Юра улыбнулся. – Медведь! Бурый, почти чёрный. И огромный, как медвежья гора в Гурзуфе. Странно, с чего бы ему мне сниться? Ни о каких медведях я в последнее время не думала! – Выверты подсознания, – пожал плечами Юра и опять за руль взялся. – Не обращайте внимания, так бывает. И сон забудется скоро, стоит только на что-нибудь другое переключиться. – Думаете? – Я с сомнением почесала кончик носа и зачем-то посмотрела в окно. На улице начинался дождь, капли медленно стекали по тёмному стеклу какими-то кривыми, им одним понятными, дорожками. – Проверено! – Ну… не знаю… Но у меня странное чувство, что… – Что, Маша? – Юра лихо крутанул руль на повороте. – Что этого медведя видела не я, а… Дашка. – В смысле? – В прямом! – Чем больше я об этом сейчас думала, тем сильнее верила в такую вероятность. – Знаете, Юра, я словно Дашкиными глазами смотрела. На медведя этого страшного, на лес тёмный. А если это правда? И Дашку сейчас окружают лесные чащи и дикие звери? – Слишком уж фантастичное предположение. – У вас просто брата-близнеца нет, Юра! – Зато у меня имеется голова в количестве одна штука, обладающая логикой и кое-какими знаниями. – Пошлите свою логику к чёрту! И знаете что? Я, пожалуй, ещё раз прилягу! Авось ещё какие-нибудь подробности увижу! – Ну-ну, – пробормотал он с улыбкой сомнения на губах. – Ну-ну…Глава 4
Кажется, здесь… Я остановилась перед чёрной железной дверью, широкой – гораздо шире, чем соседская, и затопталась на месте. Отчего-то меня охватил страх, хотя всю дорогу я старалась себе внушить, что бояться совершенно нечего. Ну, не получится задуманное – можно ведь и обратно стопы повернуть. Просто встать и уйти, и кто меня за это осудит? Сильно зачесался нос – от волнения, видимо. Звонок располагался не наверху, как обычно, а где-то на уровне пупка. И звук он издал весьма странный. Словно шипение рассерженной змеи пронеслось за дверью, и я даже отшатнулась от неожиданности, так меня это поразило. Несколько минут ничего не происходило, и я, признаться, даже в глубине души обрадовалась этому. Хозяев дома нет, значит можно спокойненько и, главное, с чувством исполненного долга, повернуть назад. Но судьба мне этого шанса не предоставила. – Кто там? Тихий, какой-то бестелесный голос проник сквозь дверное полотно, удивительно даже, что я его услышала. Если бы на площадке не стояла такая ватная тишина, точно бы прозевала. – Меня зовут Маша, мы договаривались! – крикнула я, сделав шаг вперёд. – Минуточку… Но минуточка растянулась в целых пять, пока обладатель невесомого голоса пытался, чем-то гремя и шелестя, открыть замок. Дверь распахнулась быстро и вдруг, когда я уже совсем не ожидала увидеть её открытой. На пороге стоял мальчик. Обычный такой мальчик, лопоухий, со светлыми вихрами и бледными щеками. На вид ему было лет восемь, хотя в глазах светился явно не детский ум. Странный мальчик. Странная квартира. – Здравствуй…те, – обратиться на «ты» у меня почему-то не получилось. – И тебе здоровия желаю, – необычно ответил мальчишка, не меняя серьёзного выражения лица. Уголки губ даже на миллиметр вверх не поднялись. Идеальный претендент на роль Тима Таллера! – Я договаривалась, – повторила я. – К Ари… – Чш-ш-ш! – оборвал меня мальчик, приложив палец к губам и качая влево-вправо головой. – Ч-ш-ш! За мной ступай без промедления! И сделал шаг в сторону. Я молча переступила порог, понимая, что деваться мне теперь некуда…– Есть у меня одна знакомая, которая точно сможет тебе помочь! – говорила мне вчера невестка по телефону, когда я, благополучно доставленная домой заботливым Юрой, наконец-то плюхнулась на свой диван с чашкой горячего кофе в руке. Вечер прошёл в напряжении, и мне требовалось хоть немного передохнуть. – Каким образом, Марусь? Она что, толкователь снов? – Не совсем. – Маруся помолчала, видимо, прикидывая, как преподнести мне информацию так, чтобы я не упала с дивана. Но я за эти дни уже столько всего передумала, что одной новостью больше, одной меньше – разницы никакой. – Понимаешь, сестрёнка, Ариадна – это она так себя называет – умеет вытаскивать из людей любую информацию. – Час от часу не легче! – воскликнула я. – Она что – сотрудник спецслужб? – Боже упаси! – рассмеялась Маруся. – Смотри, только в её присутствии такого не ляпни! Ариадна – обычный человек, ни к каким таким вещам отношения не имеет! Но у неё есть одна потрясающая способность: она… как бы тебе помягче объяснить… – Да режь уже, чего уж там, – пробормотала я. – Ариадна – гипнотизёр, Маш! – Нет, только не это! – завопила я и сгоряча опрокинула на себя остатки остывшего кофе. Тёплая густая жижа плюхнулась на мой живот, образовав на белой футболке зловещее чёрное пятно. Плохой знак! – Ты же знаешь, Маруся, как я отношусь к насилию! – Никакого насилия, никакого насилия! – запричитала родственница мне в ухо. – Ты что! Да если бы я хоть чуточку сомневалась, думаешь, тащила бы тебя к ней? Поверь мне, никаких последствий её вмешательства ты ощущать не будешь! Потому что их просто не будет, этих самых последствий! – Кто-то будет копаться в моей голове… Знаешь, мне это совсем не нравится! Мало ли, что у меня там скопилось за годы жизни, не хватает только вытаскивать этот кошмар на свет! – Никто ничего не будет вытаскивать, если только ты сама этого не захочешь. И вообще – не о том вовсе идёт речь. А только о твоих снах, Маш! Ариадна просто поможет тебе вспомнить подробности! Ты же сама говорила, что, проснувшись, моментально забыла часть информации. Ну а наша волшебница немножко подтолкнёт твою память, только и всего. – Не хочу я, чтобы меня подталкивали, – пробурчала я. – Не люблю я давления. Нежная я и ранимая. – Ну Маш! Как же ты не понимаешь, что… – Давай лучше ты, Маруся! – Но ведь не мне твой сон привиделся! – При чём тут сон! Ты же у нас ясновидящая, Марусь! Вот и попытайся ещё раз увидеть… – Не могу я, говорила же тебе уже, – со вздохом ответила Маруся. – Не идёт информация. Как будто стену кто-то воздвиг между мной и нашей Дашкой. – Кто? – Кабы знать! Как тогда увидела, помнишь, так больше и не могу. Закрылось. А Ариадна… – Не хочу больше о твоей Ариадне слышать! Это вторжение, а вторжения я не потерплю, поняла? Как Маруся меня уговорила, я не заметила сама. И вот теперь, в скудно освещённом длинном коридорчике, мне вспоминался вчерашний разговор с родственницей, и кляла я свою уступчивость на чём свет стоит. И мальчишка ещё этот нелепый, странный! Теперь мне казалось, что не восемь ему лет, а все десять, а то и поболее! Уж больно разумный взгляд и не детские повадки. И речь какая-то… нездешняя, что ли. – Как тебя зовут, мальчик? Не знаю, зачем я это спросила. Но спросила, и обратно слова не возьмёшь. Хотя после того взгляда, которым меня окинули, мне очень захотелось прикусить себе язык! – Что в имени тебе моём? Оно умрёт, как шум печальный… Я чуть не споткнулась на ровном месте. Мальчик же как ни в чём ни бывало продолжал неторопливый путь вперёд, по нескончаемому коридору, и я, сделав глубокий вздох, поклялась, что больше ни одного вопроса этому диковинному отроку не задам. Никогда! Дверь, к которой меня вели, оказалась в самом конце туннеля. Задерживаться мальчик перед ней не стал. Но вот какая странность – он-то зашёл, а я не успела. Дверь захлопнулась перед самым моим носом, и я чуть не вскрикнула от неожиданности. Успела услышать только краткое – «Минуточку!» – и осталась стоять, прикусив губу и изо всех сил ругая себя за глупость. Вот зачем, спрашивается, поддалась на уговоры и припёрлась в это странное место? Ругала я только себя, Маруська-то совсем ни при чём – человек сам должен брать на себя ответственность за свои действия. И пока маялась я в темноте, решая, то ли уйти тотчас же, то ли остаться, дверь опять приоткрылась, и в просвете появилась рука. Она поманила меня, и тут уж мне ничего не оставалось, как подчиниться. Так вот почему входная дверь показалась мне шире обычной! Тот человек, который предстал передо мной, явно не прошёл бы ни в какую другую, обычную. Ариадна оказалась невероятно объёмной дамой, одетой во всё белое: кипенно-белая туника, белые свободные шаровары, белые носки; на круглой, как шар, голове – белоснежная повязка, охватывающая розовое, ярко-раскрашенное лицо. Глаза у госпожи гипнотизёра светились изумрудным цветом. Цветные линзы, решила я и быстро пролетела взглядом по помещению. Странное дело, мальчишки в комнате не оказалось. Интересно, куда он мог деться? Никакой другой двери здесь не было, не в окошко же ребёнок вылетел, как Карлсон?! А сама комната меня даже разочаровала. Обыкновенная стандартная мебель: мебельная стенка во всю длину стены, низкие потолки, парочка кресел, тоже ничем не цепляющих глаз, под ногами – выцветший зелёный ковёр, два высоких окна с видом на оживлённую улицу… Ничего необычного. Но куда всё же делся светловолосый отрок?.. – Рада вас видеть, Маша! Присаживайтесь, прошу вас! Хозяйка сидела на диване в такой позе, как будто только что туда бухнулась и ещё не успела принять надлежащий вид. Хотя трудно предположить, что она вообще может двигаться, с этими-то габаритами! Да, таких полных людей я ещё никогда не встречала. – Здравствуйте, Ариадна! Я с осторожностью уселась в ближайшее кресло, но оно, на удивление, оказалось очень даже удобным. Круглое лицо женщины расплылось в милой улыбке, и эта улыбка завершила дело – вопрос о судьбе мальчугана так и остался не высказанным, а потом и вовсе забылся. В конце концов, почему меня это должно волновать? – Чай, кофе? – любезно предложила хозяйка, махнув рукой в сторону невысокого столика, заставленного всякими вкусностями. – Нет, благодарю вас! – Знаете, Маргоша так точно вас описала, что я тотчас же узнала бы вас даже в толпе незнакомых людей. – Маргоша? – переспросила я недоумённо. – Ах, вы же не знаете! – живо воскликнула она, всплеснув пухлыми руками. – Маргоша, а если точнее – Маргаритка, это ваша родственница Маруся! Просто я привыкла её так называть, вот и оговорилась… – А вы давно с ней знакомы? – Сто лет! Мы же выросли на одной улице! Всегда ходили только парой – куда Маргаритка, туда и Лилия. Лилия – это одно из моих имён! – А сколько же их у вас? – удивилась я. Признаться, более неподходящего имени для этой женщины трудно найти. Лилия… Разве что только цвет соответствует, в остальном же… – На все случаи жизни, – рассмеялась она. – Я, знаете ли, люблю эксперименты! – Да? – неуверенно произнесла я, подумав в эту секунду о своей персоне. Интересно, на мне её интересы как-то отразятся? – Не переживайте, Машенька! – тут же улыбнулась женщина в белом, считав с моего лица беспокойство. – Вам это ничем не грозит. Ну, рассказывайте же скорее про свою сестру! Я всю жизнь мечтала иметь собственную близняшку, это так захватывающе! – Дашу похитили несколько дней назад, увезли на самолёте в неизвестном направлении. Где её держат, мы не знаем. От похитителей было два звонка, в одном из которых они заявили о выкупе. Но вот уже два дня, как никакой информации от них больше не поступает. В поисках задействована огромная команда, но пока никаких результатов. А вчера мне приснился сон… – Вот-вот, с этого места поподробнее! – она подалась вперёд, устремив на меня внимательный взгляд ярко-голубых глаз. Какая-то неудобная мысль мелькнула в моей голове, но придавать значения ей я не стала. Лишь прикрыла неплотно веки, стараясь вспомнить все подробности кошмарного сна… – …как заботливая мамочка… – с этими словами я очнулась и распахнула глаза. Моё тело уютно устроилось в удобном кресле, лицо гладил тёплый луч мягкого августовского солнца. Солнечный свет совсем иначе окрасил комнату, теперь она не казалась бесцветной и унылой, и это обстоятельство подействовало на меня весьма бодряще, как, впрочем, и тот факт, что я, оказывается, только что спала! – Маша, а что такое Ынырга? – донеслось откуда-то сбоку, и я повернула голову. У книжного шкафа, окутанная солнечным светом, стояла фигурка. В первый момент мне показалось, что это был давешний мальчишка, худенький, с торчащими в разные стороны вихрами. Но ощущение продержалось всего какую-то долю секунды. Конечно же, я имела счастье лицезреть перед собой объёмную фигуру хозяйки квартиры, и даже странно, что я могла так ошибиться! Женщина держала в руках книгу. С ней она и подошла ко мне. Книжка оказалась географическим атласом. – Ынырга? Кажется, это связано с Алтаем, – медленно произнесла я, вспоминая, откуда же мне известно это название. – Точно! У нашей съёмочной группы проводник из этой деревни. Ынырга, да! Смешное слово, правда? Как-то оно переводится с алтайского даже, но как – не помню. – Алтай, значит, – протянула хозяйка и перелистнула несколько страниц. – Так и есть. Чойский район Республики Алтай. Интересно, интересно… – А почему вы спросили? – до меня, наконец, дошло. – Это как-то связано с моим сном? – Совершенно верно! И я полагаю, мы теперь знаем, где искать вашу сестру! – Что?? Я как ужаленная подскочила с кресла и застыла в ошеломлении. Ариадна, она же Лилия, с улыбкой опустилась на стоящий напротив диван. – Присаживайтесь, Машенька, я вам сейчас всё расскажу! Упрашивать меня долго не пришлось – я опять рухнула в кресло и сцепила пальцы в замок. Сердце начало биться прямо у самого горла, того и гляди – выскочит. – Может быть, всё-таки чаю? Я только головой неистово из стороны в сторону помотала. – Хорошо! – ещё одна улыбка и яркий блеск изумрудных глаз. – Слушайте же… Если верить словам этой удивительной женщины, Дашка сейчас находится в деревянном домике, окружённом густым смешанным лесом, и там она не одна. Кто именно рядом с ней, Ариадне выяснить не удалось. Понятно только, что человек этот – мужчина, и в этот момент ему весьма несладко. – Что значит – несладко? – не поняла я. – Дашка его третирует, что ли? – Нет. Видимо, он заболел, почти всё время лежит. А ваша сестра как раз ухаживает за ним… – Значит, это именно он её похитил? – Возможно, хотя до конца я в этом не уверена. – Но почему она не может сбежать из этого проклятого дома? Тем более, что гад этот не способен ей теперь помешать? – Потому что у вашей сестры доброе и чуткое сердце. Как она может уйти, бросив на растерзание диких зверей немощного человека? – Значит, звери там всё-таки имеются, да? – я прижала ладонь к губам. – Бурые медведи? – Да, – Ариадна кивнула. – Один даже довольно близко подбирался к лесной избушке. Там, видимо, совсем дремучие места… – Но вы же говорите – Ынырга, а это село, пусть и небольшое… – Но избушка-то не в селе и даже не на его окраине! Маша, вы бывали когда-нибудь на Алтае? – Признаться, я всё больше по заграницам мотаюсь… – А я дальше Подмосковья никуда не выезжала, но есть у меня подозрение, что много в тех краях нехоженых, необжитых человеком мест! И наверняка ваша сестра сейчас в одном из таких районов. – Значит, наши поиски сужаются? – радостно воскликнула я. – Ариадна, а вы уверены, что… ну, всё, что вы узнали сейчас… – Уверена! – твёрдо сказала она. – Признаюсь вам, Машенька, что уже второй раз сталкиваюсь с таким феноменом. Были у меня однажды клиенты… впрочем, я не имею права об этом говорить. Одно могу сказать точно: во сне вы видели мир глазами своей сестры-близнеца. И ещё, Маша… Она помолчала, а я наблюдала за ней с возрастающей тревогой. – Её надо поскорее оттуда вытаскивать! – Ей грозит опасность? – В её положении жить в таких условиях нельзя. Невозможно. Боюсь, что последствия могут быть… очень нехорошими! Вы понимаете меня, Маша? – Да! – выдохнула я и вскочила. Нужно срочно рассказать всё Георгию! Без промедления! Ариадна задерживать меня не стала, даже вышла проводить. И двигалась она так легко, будто и не было в ней никаких лишних килограммов. А может быть, и правда не было и у человека всего лишь широкая кость? – Маша, вы позвоните мне, когда вызволите свою сестру, хорошо? – сказала она мне на прощание, стоя в дверях. – Обязательно! И ещё раз спасибо вам огромное, дорогая Ариадна! Словами не передать, как я вам благодарна! – Это всё Маргаритка! Она меня уговорила, я-то давно от дел отошла. Удачи вам, Машенька! Господи, какое счастье, что Маруся всё-таки заставила меня прийти в эту чудесную квартиру! Теперь в моих руках появилась путеводная нить – нить, которую вручила женщина по имени Ариадна! А на Алтае я всегда мечтала побывать…
Глава 5
Георгий мне позвонил первый, опередив ровно на минуту – моя рука уже тянулась к телефону, лежащему в кармашке джинсов. – Какое совпадение! – воскликнула я громко, напугав какого-то прохожего, обходящего меня с правого фланга. Моё эмоциональное состояние после посещения гипнотизерши было весьма нестабильным, поэтому под руку ко мне сейчас лучше бы не попадаться. – А я только что собиралась вам звонить! – У меня для вас новости, Маша! – И у меня для вас, Георгий! Кто начнёт первым? – Обычно я уступаю очередь даме, но в данном случае мне бы хотелось нарушить правила! – Тогда слушаю вас внимательно! – Мы нашли лётчика, который доставил к месту назначения вашу сестру! – О-о-о! – ещё громче воскликнула я, резко останавливаясь от избытка чувств. Чудом удалось избежать удара в спину – к счастью, чуть не налетевший на меня очередной бедняга-прохожий оказался весьма ловок. Но, правда, несдержан на язык. Послав мне вслед проклятья, он энергично зашагал дальше, оглянувшись всего пару раз. – Георгий, вы уверены в том, что это точно была Дашка? – Абсолютно. Так вот, Маш, мы оказались правы – пределы страны они не покидали. Правда, от Москвы их занесло далеко… – На Алтай? – Откуда вы знаете? – всегда спокойный Георгий не сдержался, повысив голос от удивления. – А это именно та новость, которой спешила поделиться с вами и я! – хвастливо ответила я. – Вы-то как догадались? Я ничего не понимаю. – О, это захватывающая история, Георгий! И при встрече я вам обязательно её расскажу, хотя вряд ли она придётся вам по душе. – Вот как? Что-то криминальное? – хмыкнул он. – А что, другого вы от меня услышать не ожидали? Вот, значит, какого вы обо мне мнения, милый друг! Обидно даже! – На обидчивую особу вы уж точно не похожи! – рассмеялся мой собеседник. – Итак, Маша, мы с Юрой сегодня же вылетаем в Горно-Алтайск… – Позвольте, а я? – возмутилась я. – Разве меня это не касается?! Я тоже лечу и не смейте даже отговаривать меня! – Разве ж я смею, – тут же покорился Георгий. Ага, значит, просёк всю силу моей решительности! – Но с одним условием, Маша! Никакой самодеятельности! Вы хорошо меня поняли? – Да что я, враг своей сестре? Конечно, буду послушна вам во всём! Всё, Георгий, времени мало, еду домой за вещами и в аэропорт! О билетах вы позаботитесь? – Естественно. Одна только просьба – купите по дороге средство от комаров, думаю, оно нам весьма пригодится. – Договорились!Часть 4
Глава 1
5 августа. …А нога после падения побаливает! Спрашивается, зачем меня понесло в этот овраг? И самое главное, что Он всё прекрасно видел, а это так обидно, так обидно, что словами не передать. Неудачница я, вот кто! И Розочка хихикала – я уверена, что надо мной! Конечно, будь я хоть чуточку на неё похожа, я бы тоже нос задирала! Но дурнушкам это непозволительно… А как хорошо день начинался! Вчера с утра до вечера мы просидели в доме, Алевтина Викторовна сказала, что лошадей в такую погоду выводить нельзя. Ну мы и занимались кто чем. Я, например, провалялась с книжкой на тахте, а ребята затеяли какую-то игру. Но мне совсем не хотелось к ним присоединяться, хотя Тимофей и упрашивал. Тимоша – он такой. Добрый! Но даже ему не удалось меня уговорить. Как говорит моя Ксюшка: ты, Ниночка, самодостаточная девушка. Из её уст это звучит очень красиво, хотя по сути означает только одно (и я это знаю лучше всех!) – закомплексованная тихоня ты, Нина Михайловна! Ну и пусть, должны же и такие люди быть! (это я сейчас так себя успокаиваю, конечно, но на раз поменялась бы характером вот даже с Розочкой!). Ну вот, пролежала я весь день с книжкой, почти ни с кем словечком не перемолвилась – Тимоша не считается! А когда я долго молчу, то становлюсь совсем букой. И знаю за собой такое, но всё равно поделать ничего не могу. Так что когда уже перед сном Он пожелал всем спокойной ночи и посмотрел в мою сторону (я хоть и не глядела на него, но взгляд почувствовала), я даже голову не подняла. Со стороны, наверное, это выглядело, как будто я на Него обиделась, а как я могу на Него обидеться, если… если… в общем, неважно, почему если. И все наверняка подумали, что я угрюмая тупица, даже Тимошка так жалостливо на меня посмотрел, как будто тоже ничего не понял. А может быть, наоборот всё понял, и поэтому так посмотрел… Но Тимошка – он и есть Тимошка. Зачем я вообще о нём пишу? Ведь решила – буду записывать только самые важные мысли, которые посетят меня во время похода. А Тимофей уж совсем никакая не важная мысль. Он скорее смешная мысль. Толстенький смешной человечек. Хоть и не люблю я это слово – человечек, – но про Тимошу по-другому не скажешь. Зато про Него можно много чего сказать и вот написать даже… Ах, опять меня в сторону понесло. Как байдарку на повороте. Кстати, байдарки скоро и у нас начнутся! На лошадках походим и к байдаркам перейдём. Хотя я отчего-то боюсь. Опять все увидят, какая я неловкая и неуклюжая! На коняшке, может быть, это и не так заметно, а вот в одной лодке, да вплотную друг к другу, как селёдки в бочке, – ещё как! Ладно, продолжаю. А то скоро спать, а я ещё не успела ежедневный отчёт написать. Итак, день начинался прекрасно! Солнце вставало яркое, радостное, хотя здесь, на Алтае, оно совсем не такое, как дома. Здесь вообще всё по-другому видится, и слышится, и чувствуется даже. А дождя совсем не было. Вчера весь день лил, а сегодня ну вот ни капельки с неба не упало! И это тоже радость, потому что хоть я дождик и люблю, но второй день подряд сидеть взаперти кому понравится? Нашим-то уж точно нет! Не за тем мы сюда ехали, чтобы в помещении маяться. А воздуха здесь столько, что вдыхать не нужно – он сам в рот заберётся и по жилам потечёт. Нет, это не я так красиво сказала, а Валерка. Он это своей Любашке важно выдал, а я случайно услышала. Правда-правда, случайно! Я из кухни выходила, а они у вешалки копошились, одёжку собирали. Вообще-то мне Валерка совсем не нравится, ведёт себя, как павлин надутый (как только Любашка за него замуж пошла?), но фраза про воздух мне показалась чудесной. Потому что я и сама так чувствую. А когда мы забрались на лошадок, я окончательно поняла, что влюбилась – в Алтай, в этот воздух космический, в травы душистые, и тогда-то всё со мной и приключилось. Ну вот опять, пишу об этом – а руки начинают дрожать и щёки пунцовые. Даже в зеркало смотреть не надо, и так знаю. Хорошо, что девочки ещё не вернулись, в комнате я одна. А Розочка, наверное, с Ним в библиотеке шушукается. Ну о чём с ней можно разговаривать, не понимаю?! Она же глупенькая, хоть и красавица. Хотя мужчинам от женщины только картинка и нужна. Они же глазами любят, это всем известно. А у Розочки даже имя, как картинка. И пахнет она всегда вкусно, как настоящая роза. Вот Он сейчас и нюхает – смотрит и нюхает, смотрит и нюхает… Нет, так не годится, опять меня налево увело. Или направо? Хитрая ты, Нинка! Всё делаешь для того, чтобы оттянуть подальше момент, когда нужно про это написать. Трусишка. Хотя кому приятно вспоминать о своих промахах? Я думаю, даже Тимошка не стал бы лишний раз о таком рассказывать, хотя уж ему-то всё равно, что подумают о нём окружающие. Он как цирковой клоун, любит веселить людей. Даже если над ним смеются. Но при этом он сам хохочет вместе со всеми, и получается совсем не обидно. А вот я бы обиделась. Не люблю выглядеть смешной. Поэтому и Розочкин смех так меня задел. Но пусть бы даже просто смех, ведь Он тоже всё видел! Не смеялся, правда, но только в ту минуту. А сейчас наверняка косточки мне вдвоём перемывают… Ох, нет-нет, как я могла такое написать? У Него самое благородное сердце на свете, а я просто жалкая дурочка с переулочка и в жизни ничего не понимаю. А в тот злосчастный момент и вовсе выглядела ужасно – одежда в земле, коленка в крови, а лицо в соплях и слезах горючих. Хорошо, что моя лошадка, моя Стрелка, целой осталась, ничего себе не повредила! Алевтина Викторовна сказала, что ноги лошадям ломать нельзя, иначе их сразу же на бойню отправляют. Кошмар просто! Таких каракатиц, как я, близко к благородным животным подпускать нельзя! Ой, кажется Любашка с Валерой поднимаются, его за версту слышно. Голос громкий, густой, просто бас, как у священника. Не знаю, почему мне такое сравнение в голову пришло, я и священников-то почти не видала. По телевизору только. Мои родители в Бога не верят и меня приучили. Хотя Ксюшка говорит, что всё у меня ещё впереди. Ей виднее, она у нас девушка опытная, на целых семь лет старше меня! А мне в этом году шестнадцать исполнилось! Вот и спрашивается, зачем я это сейчас пишу? Для кого, если сама всё про себя знаю? Ребята притихли, наверное, целоваться перед дверью начали. Любашка сказала, что это у них свадебное путешествие. А я думаю, что если бы я вышла замуж, то уж ни с какими незнакомыми людьми в свадебное путешествие ни за что бы не поехала! Только я и он, и больше никто нам не нужен! И вообще это странно, поженились, а спят в разных комнатах. Только целуются по углам. Какой же это медовый месяц? Ну вот, Любашка уже спать собирается, волосы перед сном расчёсывает, а я ещё ничего не написала! Про то, как сегодня опозорилась и в овраг угодила. А всё почему? Потому что мне так хорошо было на прогулке, так радостно! И как обычно, стоит только в радость погрузиться, как тут же судьба по башке – бац! Больно, со всего размаха. Вот тебе, Нинка, получай. Потому что нельзя быть счастливой с такой внешностью! Раз родилась гадким утёнком, соответствуй, пожалуйста! И первое правило – не выпендривайся! Ведь ты именно выпендриться и захотела, признайся честно? И сама знаешь, перед кем. Великая наездница она, видите ли! Через овраг захотела перепрыгнуть, ловкостью своей сверкнуть! Вот и сверкнула… пятками и всеми остальными частями тела. Когда в этот несчастный ров угодила. Ещё повезло, что отделалась только раной на коленке и синяками. Могло быть значительно хуже… Хорошо, что я тут одна, без мамы, мама бы точно всех на уши подняла по боевой тревоге. Хотя, будь она рядом, никакой конной прогулки мне не видать. В крайнем случае ходила бы я степенным шагом, и всё время с инструктором. Но я ей не скажу, что сразу же от инструктора отказалась, только в самый первый раз Алевтина Викторовна Стрелку за уздечку водила, а потом я всё время сама. Алевтина даже похвалила меня, говорит, что способная, надо только заниматься. А где мне заниматься, если в нашем Арбузове ни одной конноспортивной секции нет? Ну всё, на сегодня пора заканчивать. Любашка уже улеглась, даже Люся вернулась с кухни – сегодня она дежурная. Скоро и Розочка прибежит, а при ней мне совсем не хочется над тетрадкой корпеть. Спокойной ночи, Нинка-картинка, сладких тебе снов!6 августа Я сегодня хромаю. Коленка опухла и болит, хотя все возможные процедуры медицинской помощи мне вчера провели. Алевтина Викторовна даже хотела оставить меня в лагере, но я воспротивилась. Подумаешь, коленка! На лошади ведь она сидеть не мешает! А взобраться наверх мне помог Фёдор Фёдорович, Люсин муж. Он в нашей группе самый сильный. Он даже Люсю наверх закидывает так, что однажды она через лошадиную спину перелетела и с той стороны бухнулась. И это несмотря на то, что весит наша Люся ого-го сколько! Особенно по сравнению с таким заморышем, как я. Мне, конечно, хотелось, чтобы Он мне помог, но вслух я этого не произнесла. Я же не дурочка какая-нибудь малолетняя. Кстати, в нашей группе я не самая младшая, есть ещё Кузя, Алевтины Викторовны сын. Правда, по нему не скажешь, что пацану всего семь лет. Он местный житель, чего только тут не навидался. И разбирается во всём даже лучше, чем (густо зачёркнуто), в общем понятно, кто. Мы сегодня совершили вылазку к Каракольским озёрам и на базу вернулись уже затемно. Прогулка получилась просто необыкновенная! Я такой красоты в жизни не видала. Немножко расскажу об этом месте, пока не забыла. Каракольские озёра – это группа из семи озёр, расположенных на западном склоне хребта Иолго. Добраться туда, конечно, не просто, часть дороги приходится подниматься по горной тропе. Ух и потрудились под нами наши лошадки! Пусть они и привычные к физическим тяготам, но попробуй-ка потаскай на себе таких туристов, как, например, наша Люся! Розочка всю дорогу пищала, то ей солнце в глаза светит, то ветки по лицу бьют, а я думаю, что если ты собрался в поход идти, то не стони! Хотя всем понятно, почему она так себя вела – чтобы наши мужчины только на неё смотрели! Добрались мы до самого последнего озера, точнее тут оно называется первым. Оно выше всех находится, и Алевтина Викторовна говорит, что не каждому туристу удаётся к нему попасть. То погода подводит, то ещё что-нибудь. А я так рада, что у нас получилось! Впечатления просто фантастические! А ещё вода в этих озёрах разная. Во втором, например, повышенное содержание серебра, а в пятом железа. А ещё Валерка рассказывал, что если женщина окунётся в четвёртом озере, то точно забеременеет. Он ещё так странно при этом на свою жену посматривал, что все сразу же заподозрили, что это был камень в её огород. Правда, я не поняла, в чём тут дело, но спрашивать ни у кого не стала, даже у Люси. Мы с Люсей сегодня сдружились немножко, рядком ехали, она мне про деревья всякие рассказывала. Люся у нас биолог. А ещё ей почти сорок лет. Она очень добрая и весёлая. Я заметила: чем человек полнее, тем добродушнее его характер. Особенно у женщин. Хотя и у некоторых мужчин тоже. Взять, например, Тимошку, – он тоже довольно упитан, а внутри мягкий, как плюшевый мишка. И всегда хочет всем помочь. Мне кажется, на него даже усталость так не действовала, как на остальных. Умудрялся каким-то образом за каждым следить – а вдруг кому-нибудь его помощь потребуется? Даже мне предлагал, но это, конечно, только из жалости. А я, между прочим, совсем не ныла, в отличие от Розочки. Сначала делала вид, что разбитая коленка ну нисколько мне не мешает (а она болела, зараза!), а потом про неё позабыла, когда озёра увидела. Я решила, что на следующий год приеду сюда ещё раз! Но только с родителями. Папа сказал, что я первая ласточка. Удивляюсь, как ему удалось уговорить маму меня отпустить? Она же на шаг от себя не отпускает, всё время за мной приглядывает. Думает, что я всё ещё маленькая Ниночка, которая однажды потерялась в магазине. Есть у нас в Арбузове супермаркет, так вот однажды… Ой, опять меня не в ту степь занесло. Я ведь решила, что эти записи – только о походе, а не о всякой ерунде! Ну вот, возвращались с озёр мы уставшие, но очарованные красотой и силой природы. Даже Розочка притихла, тоже прониклась. И всё норовила поближе к Нему ехать. Я сразу заметила её манёвр, и Тимоша, кстати, тоже. Мне кажется, он в Розочку влюбился и теперь переживает, что она на него совсем не обращает внимания. Тимофей даже пытался её отвлекать от болтовни с Ним, но ничего не вышло. Она ни улыбочки из себя не выдавила на все его шутки, и мне его так жалко стало! Хотя мне и самой несладко в тот момент было. И мне кажется, что Тимоша моё состояние тоже просёк, потому что он бросил в конце концов сладкую парочку и меня стал развлекать. Так что обратную дорогу я хохотала, как сумасшедшая, и даже чуть со Стрелки не упала, так смеялась! Завтра будет живот болеть от смеха, точнее пресс. Он же у меня нетренированный. У меня пожизненное освобождение от физкультуры, мама постаралась. Хотя никаких серьёзных заболеваний у меня нет. Ангины только часто бывают, но это ерунда, вон у Пашки Бессолова с сердцем что-то нехорошее, а он без физкультуры жить не может, попробуй такому освобождение выписать! А вечером у нас был костёр! И песни под гитару! Оказывается, Тимофей столько песен знает, ужас просто! Но только до Него ему далеко. Когда Он взял в руки гитару и запел, я думала, что тут же умру от счастья, так это было прекрасно! У него голос, как у Хворостовского, точно! Хотя папе, например, Хворостовский не нравится, говорит, будто бы он холодный и не глубокий, а я его обожаю. И вчера весь вечер не отрывалась от Него, благо было совсем темно и не видно, куда это я так пристально смотрю. А Тимошка всё пытался Розочку поразить, бедный. Хотя когда пел, смотрел только на меня, но я-то знаю, какому слушателю его серенады были направлены! А ей всё нипочём. Мне кажется, ей даже Он не нужен, ей главное – видеть возле себя верных воздыхателей, и чем больше их будет, тем лучше. Есть такие девицы, я знаю. У нас в классе Катька Щеглова – один в один Розочка. Всё, глаза слипаются, писать невозможно. И Розочка на меня негодующе смотрит, наверное, ей свет мешает. Заканчиваю отчёт. А завтра нас ждёт Каракокшинская пещера! Алевтина Викторовна говорит, что в её недрах живут необычные летучие мыши, способные испускать звук такой высокой частоты, что его даже сложно назвать ультразвуком. Суперультразвук просто. Я хоть мышей и боюсь, пусть даже они летучие, но послушать их очень хочется. Всё-таки я будущий музыкант… Спокойной ночи, Нинуша-чинуша! Сладких тебе снов!..
Я закрыла тетрадку и положила рядом с собой, на ступеньку. Послевкусие от прочитанного осталось такое доброе, что какое-то время я плавала в нём, не вспоминая о твёрдом береге. Хорошая ты девочка, Ниночка, хоть и глупышка. Впрочем, в твоём возрасте я была точно такой же. Тоже на жизнь смотрела сквозь радужные очки. И в Аркашу влюбилась, совершенно его не зная, выдумав образ прекрасного принца. Правда, со мной это случилось чуть позже шестнадцати и закончилось не очень хорошо. Но всё же польза в этом была да ещё какая – характер мой с тех пор изменился на сто восемьдесят градусов, была тетёха мечтательная, а стала закалённым в боях бойцом. Интересно, а к чему тебя, Ниночка, привело первое чувство? Очень хочется узнать, что же дальше там у тебя написано, в дневнике! Но сейчас читать некогда, нужно к больному возвращаться, и так я надолго одного его оставила. Окинув на прощание густой ряд деревьев, с которыми уже сроднилась до невозможности, я вскочила и по ступенькам вверх направилась, не забыв прихватить тетрадку. Утро сегодня сказочное, тёплое, на добрый лад настраивает. Буду надеяться, что так оно и случится… Вчерашний день прошёл в мучительных переживаниях, хотя я старалась, конечно, ни о чём не думать, а только о том, как бы помочь этому человеку. Владимир в себя почти не приходил. Я даже не думала, что болезнь может так подкосить человека! И самое главное – что с ним такое приключилось и почему, непонятно было. Неужели обыкновенная простуда может дать такую температуру и такое беспамятство? Или это какая-то местная лихорадка, о которой я слыхом не слыхивала? А если и я её подхвачу? А мне-то уж болеть никак нельзя, невозможно просто! Для хоть какой-то защиты ходила по дому я с тряпкой на лице – нашла в сундуке стопку постельного белья, старенького, но, к удивлению, чистого, оторвала кусочек, сложила в несколько раз и наподобие марлевой маски повязала. Со стороны, наверное, ужас один, но всё равно до меня тут никому дела нет. Некому глазеть да пальцем показывать. Чай с малиновым вареньем и мёдом я тоже в себя вливала – для профилактики, но большую часть, конечно, заваривала больному. И водкой его обтирала, когда уж совсем громко он стонал. Водой холодной тоже пробовала, но надолго её не хватало, испарялась быстро. Ещё бы, такой жар! А градусника под рукой, конечно, не было, да и откуда ему тут взяться, в домике бабы-Яги? Впрочем, будь он даже в наличии, мало бы помог, даже, пожалуй, испугал бы ещё сильнее… День промчался быстро, как скорый поезд. Ночью я продежурила возле Владимира, сожалея о том, что он такой тяжёлый и перенести с пола на кровать мужское тело мне совсем невмоготу. Приходилось то на коленках возле него бдить, то на попу садиться, укутываясь одеялом со всех сторон. Самые страшные минуты я пережила где-то под утро, когда тело его вдруг скрутилось в судорогах, изо рта вместо привычных уже стонов вырвалось проклятье, но продолжалось это, слава богу, не долго. Зато спустя какое-то время он забылся глубоким сном, а я, наконец, смогла перейти на свою кровать и моментально отключиться. Утром поднялась еле живая, одним взглядом оценила обстановку – человек по-прежнему дышит, и частота дыхания меня весьма порадовала, – и поползла на улицу. Природа встретила соннуюсиделку громким щебетаньем птиц и разгорающимся небом. Это было чудо, самое настоящее чудо. Мне показалось, будто все тяготы тревожного дня и страшной ночи в один миг унеслись далеко-далеко, развеялись по ветру и забылись навсегда. Лес с заботой на меня смотрел, я это чувствовала всей кожей и радовалась этому, как ребёнок. А потом уселась на крылечко и за дневник девичий принялась. Заслужила!..
– А я думал, ты сбежала… – Тебе вредно сейчас думать. И разговаривать тоже! – проворчала я, стараясь не выказывать острую радость от того, что он, наконец, пришёл в себя и даже глаза открыл. Лицо бледное, но температуры, кажется нет. Или совсем небольшая, а это уже, конечно, совсем другой разговор. – Сейчас чай тебе сделаю. С малиновым вареньем. – Ненавижу малиновое варенье! – пробормотал он с отвращением. – Однако весь вчерашний день поглощал его с завидным аппетитом! – То-то я думаю, отчего мне так плохо?! – Ну уж не от варенья, это точно! – А от чего тогда? Или ты мне всё-таки яду умудрилась подсыпать? – Я тебе его сейчас подсыплю, если ворчать не перестанешь! – Слушай, а почему так спиртом несёт, а? У тебя что, ночные гости были? Ну и чего молчим? – Уймись уже, достал! Какой ты вчера хороший был – лежал себе спокойно молча, никого не трогал… – Вчера? – он задумался, на лбу морщинка появилась. – Не помню, что вчера было. – Я бы тоже не хотела этого помнить, – пробормотала я тихонько. – Пожар помню. Тебя вот… не забыл. А что вчера делал – убей, из головы выскочило! – Чай! – я звонко стукнула кружкой об пол. Другую кружку – с густым малиновым вареньем – поставила рядом. И сама уселась тут же. – Давай помогу. – Я же сказал, варенье не буду! – Будешь! – строгим мамочкиным голосом произнесла я. – Открывай рот! – Но… – Вот и умница, вот и молодец! – я ловко впихнула в него ложку и поднесла к губам чашку с чаем. Он замычал изумлённо, но отворачиваться не стал, выпил. А я что говорила? Мужчины – малые дети, и вести себя с ними нужно соответственно. А то – не буду! – Ладно, силы появятся, я с тобой разберусь… – он опустил голову на свёрнутый калачиком кусок одеяла и притих. – Конечно, разберёшься, – прошептала я и потихоньку поднялась. Пора и мне завтракать…
Глава 2
7 августа. Сегодня ночью мне снился такой стыдный сон, что после пробуждения даже неловко было всем в глаза смотреть. Особенно Ему, как самому главному участнику ночных событий. Так и казалось, что он обо мне всё-всё понял, и от этого хотелось забиться куда-нибудь в уголок, чтобы про меня забыли. На самом деле у меня так бывает, иной раз приснится какая-нибудь гадость, а потом весь день ходишь под впечатлением, как будто на самом деле всё произошло. Но ничего, недолго я мучилась. Стоило только на Стрелку запрыгнуть (запрыгнуть – это, конечно, я хорошо написала, скорее взгромоздиться с помощью Фёдора), как все печали тут же позабылись. Стрелка у меня – просто умничка! Мне кажется, так, как она, меня никто не понимает. Только папа. Но папа сейчас далеко… С тех пор, как он ушёл из дома, я совсем редко его вижу. Иногда мне кажется, что я его очень хорошо понимаю, с нашей мамой непросто жить, но чаще я на него злюсь. Ксюшка говорит, что одно из двух – или я скоро привыкну, или в конце концов повзрослею и пойму. А раньше, между прочим, замуж выходили в двенадцать – тринадцать лет! Вот к чему, спрашивается, я это написала? Моя рука сама пишет всякую чепуху, а всё потому, что Он на меня сейчас посмотрел! Розочка затащила Его к нам в комнату, показывает что-то в телефоне и хихикает, как дурочка. А он зачем-то на меня посмотрел. Вот мысли мои и съехали в сторону. Я, пожалуй, о сегодняшнем дне потом напишу. Завтра. Я не могу сосредоточиться, когда он так смотрит. Или уже не смотрит? Глаза боюсь поднять, чтобы убедиться. А то увидит мой взгляд и ещё подумает, что я им интересуюсь! А я вовсе не интересуюсь, больно надо! Ушёл! А мне писать совсем расхотелось… И девочки спать укладываются. Значит, надо свет выключать. Спокойной ночи, Нинчонок-бельчонок! Сладких тебе снов!12 августа. Не писала уже несколько дней. Но не потому, что ничего не происходило, а наоборот! Столько эмоций за день накапливается, что потом даже жаль их на бумагу выливать. Хочется, чтобы они в сердце скапливались, бурлили, и будоражили меня постоянно. Хотя так не бывает, конечно. Завтра у нас последний день. На лошадках мы поездили, на байдарках поплавали, даже чуть не утонули, страху натерпелись, ужас просто! Но все живы, и это главное. Алевтина Викторовна на завтрашний день предложила свободную программу, и все с радостью согласились. Мы с Тимошкой решили по лесу прогуляться. Тут недалеко, в северном направлении, есть просто сказочные места. Люся с Фёдором хотели к нам присоединиться, а потом передумали. У Люси спина разболелась, так что они в лагере отдыхать будут. Остальные тоже придумали себе занятия. А что будет делать Он, я не знаю. Не у Розочки же спрашивать? А перед Тимошкой я в долгу – он мне по-настоящему жизнь спас, когда мы тонули. Правда, сам он смеётся, когда я ему об этом говорю. Мол, ничего такого я не сделал. Но я-то знаю! А он, оказывается, сильный ого-го какой! Как он меня на берег тащил, тяжеленную, в набухшем от воды костюме, до сих пор помню. И никогда мне этого не забыть… Спокойной ночи всем добрым людям!
13 августа Как нас вывело к этому дому – непонятно. Кружило, кружило, голову закружило, а когда мы с Тимошей совсем уж отчаялись, вдруг бац – а перед нами избушка сказочная появилась. Мы в один голос ахнули и к ней помчались. Откуда только силы взялись, не знаю. Только что плелись, как два старичка, уставшие, испуганные – заблудились в лесу. И вдруг сразу камень с плеч и пятьдесят лет долой! И даже контроль над эмоциями смогли взять – сразу вламываться в дом не посмели. Сначала в дверь постучали. Домик хоть и выглядит заброшенным, но мало ли, вдруг люди внутри есть? Неа, не оказалось. Никогошеньки! Это, конечно, не очень хорошо, но зато теперь крыша над нами есть, одну ночь вполне переночевать можно. А при дневном свете возвращаться на базу будет гораздо легче. Тимоша сказал, что про домик этот он знал, оказывается, Алевтина Викторовна ему говорила. Так что никто волноваться за нас не будет. Во-первых, мы вдвоём, а во-вторых, всё-таки жильё, не в открытом лесу ночевать! А жильё ничего себе! Рога оленьи на стене, шкура вон валяется, настоящая, медвежья. И даже книги имеются. Ого, вижу альбом Сальвадора Дали, вот это да! Между прочим, это мамин любимый художник. И мой тоже! Хороший знак! А ещё хорошо, что я тетрадку свою с собой прихватила, как чувствовала, что пригодится! Пишу, пока ещё хоть что-то видно, скоро стемнеет, тогда уж не до отчётов будет! Хотя Тимошка говорит, что в доме наверняка свечи должны быть. Пока он их ищет, я быстренько строчу – а вдруг не найдёт? А ещё есть хочется, но голод мне совсем не страшен. Я привыкла мало есть. Только за Тимофея переживаю. Он мужчина, ему надо много и калорийно питаться. Мясом, например. У меня папа без мяса совсем не может. А Тимошка, хоть и молодой мужчина, но вон какой сильный. Как ему без пищи обходиться? А может быть, в доме и съестное имеется? Вот сейчас допишу и пойду на подмогу. А про Костю мне почему-то совсем здесь не вспоминается. Вот, я даже имя его смогла написать. А то всё Он, да Он… Почему же я сразу всё не поняла? Права Ксюшка, маленькая я ещё. Взрослеть мне надо....
И это была последняя запись, после неё – только чистые тетрадные листки. И ещё один листок – у меня в кармашке. Сначала он лежал в альбоме Сальвадора Дали, а потом перекочевал ко мне. Видно, девочка Нина всё-таки пролистала книжку. Может быть, знакомила своего друга с творчеством любимого художника? Я сидела, уставившись в ровные строчки, и боялась поверить сама себе и вот этому дневнику, который, видимо впопыхах, позабыли в домике бабы-Яги. Уж не знаю, как он оказался внизу, в погребе… Хотя нет, догадываюсь. Тот, кто пришёл после них, спустил всё вниз, подальше от непрошеных гостей. Может быть, тоже ознакомился с записями. И решил оставить потомкам. Хорошая девочка Нина… А Владимир, значит, всё наврал. Какие сто пятьдесят километров, какой дремучий лес? Хотя заблудиться тут можно, ребята же заблудились, но это говорит только о том, что кто-то не умеет ориентироваться в пространстве. Или, что тоже вероятно, Тимоша специально привёл свою подругу в лесную избушку. Романтик! И он прав, Ниночка-то только тут сообразила, какую дурочку сваляла, не сразу разглядев парня. А парень, похоже, в первый же день в неё влюбился. На вырванном листке про это очень ясно написано, и как я сразу не поняла? Но я тогда ничего не знала – ни о Ниночке, ни о её жизни. А сейчас будто сроднилась. Надо же, всего с десяток исписанных листков, а человек предстаёт, будто живой, будто он вот тут рядышком со мной сидит и душу изливает. Значит, и ты, Нинуша-каркуша, лес этот видала и по траве этой ногами ступала! А до тебя, Владимир, я ещё доберусь! Вот только выздоровей, и уж тогда попляшешь ты у меня, как уж на сковородке! Всё тебе припомню, ни о чём не забуду! Правда, до выздоровления мы, кажется, доберёмся не скоро. Ближе к обеду состояние больного ухудшилось: заметался во сне, жаром опять полыхнул, забормотал что-то бессвязное. Про Лолу какую-то, как сильно она ему нужна и какой он молодец, что это сделал. Что «это», я начала догадываться ещё вчера. Но кто такая Лола, никак в толк взять не получалось. Ну не было женщин с таким именем в моём окружении, которая бы так страстно желала мне зла! Не было, и всё тут! Я, признаться, сначала на бывшую жену Захара грешила, но, во-первых, расстались они давно, никаких претензий друг к другу не имели, а во-вторых, звали эту мадам уж никак не Лола. От Яны до Лолы – громадная пропасть. И только на следующий день я всё поняла. Но было уже поздно…
Последние комментарии
5 часов 59 минут назад
14 часов 50 минут назад
14 часов 53 минут назад
2 дней 21 часов назад
3 дней 1 час назад
3 дней 3 часов назад