По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах (ибо мелкие отличия все же не могут «не иметь место»), однако в отношении части четвертой (и пятой) я намерен поступить именно так))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
Сразу скажу — я
подробнее ...
довольно-таки не сразу «врубился» в весь этот хитроупный расклад (из-за которого автор видимо проделал просто титаническую работу) и в описания жизни всех эти «коронованных тушек» Лео ...(польды, Людовики и пр) начали складываться в немного понятную картину только (где-то) к тому №2. И как ни странно — но «в одолении данного цикла» мне очень помог тов.Стариков (с его: «Геополитика, как это делается) где и был вполне подробно расписан весь «реальный расклад» времен ...надцатого века))
В противном же случае, не являясь большим поклонником «средневековых тем» (и довольно посредственно участь в школе)) весьма трудно понять кто (из указанных персоналий) занимает какое место, и что это (блин) за государство вобсЧще?))
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (озвучивающего «общую партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Впрочем нельзя не заметить и тот (многократно повторяемый мной) факт, что «весь рассказ об этом персонаже» все же НЕ свелся к очередному описанию «гламурно-понтовой» императрицы (сотворенной в «наивно-розовой вере», в подростковом стиле с большим непробиваемым апломбом)) А ведь это именно то — чего я изначально опасался (открывая часть первую))
Данная книга была «крайней» (из данного цикла), которую я купил на бумаге... И хотя (как и в прошлые разы) несмотря на наличие «цифрового варианта» я специально заказывал их (и ждал доставки не один день), все же некое «послевкусие» (по итогу чтения) оставило некоторый... осадок))
С одной стороны — о покупке данной части я все же не пожалел (ибо фактически) - это как раз была последняя часть, где «помимо всей пьесы А.И» раскрыта тема именно
подробнее ...
этого персонажа (Софьи), а не многочисленного сонма второстепенных персонажей («царь, царевич, король, королевич»)).
Конкретно в этой части тов.Софья «взбрыкивает» и … берет недрогнувшей рукой все бразды управления государством на себя!!! Я же (ожидая чего-нибудь эдакого) ожидал некой драмы в отношении всех остальных (более старших) членов династии — но автор все сделала гораздо изящней (и царевич в итоге «остался жив» и добрался таки до трона))
Но — помимо этой (пожалуй) «самой вкусной части» становления героини (государыни!)), в книге опять (чрезмерно много) всякой «другой политики» (брани — в смысле сечи, а не в смысле бранных слов)) и прочих сражений (и решений) в рамках своеобразной средневековой «Большой игры»))
P.S Самое забавное — что если я изначально боялся «слишком углубленного экскурса во всякие няшности» и некоего слишком восторженно-пафосного стиля (присущего многим авторам «женскАго полу»), то по итогу прочтения части третьей «стал понемногу страдать» от некой сухости (построения) очередной «чисто альтернативной истории» (что как раз, характерная черта авторов-мужчин)) Вот такой вот «казус-белли»))
Мужчина лет сорока шёл по улице. Рядом проносились машины, создавая смог своими выделениями.
– Дорогой, позолоти ручку, – пристала к нему цыганка, настырно требуя подаяния.
– Иди к чёрту, – грубо оттолкнул её мужчина, после чего наступил в лужу из-за невнимательности.
Он поправил сбитый воротник пальто и закурил сигарету. Никотиновый дым приятно наполнил лёгкие, успокаивая возбудившиеся нервы.
Спокойствие продлилось недолго: сорокалетний запнулся об выброшенную на землю стеклянную бутылку. "Какие же свиньи", – грубо прорычал он, оставив её на месте. Стоит заметить, что вся земля была покрыта ковром человеческих отходов: пакеты, газеты, бутылки и окурки.
Спрятав подбородок и нос в шарф, он дошёл до автобусной остановки и сел на скамейку рядом с грузным мужчиной, от которого сильно разило потом. Сорокалетний не стал скрывать своей неприязни и демонстративно уткнулся носом в приподнятый воротник верхнего одеяния, высовываясь лишь для того, чтобы сделать затяжку.
Он и без того курил очень много (за утро ушла уже целая пачка), но сейчас, погрузившись в стресс, тяга к сигаретам повысилась и, как только тлеющая бумага стала обжигать пальцы, мужчина закурил следующую.
Неожиданно мир вокруг стал волнообразным и мутным. Голова загудела так, словно внутри зазвонил колокол, причём столь назойливо, что хотелось проделать в своём черепе какое-нибудь отверстие, лишь бы смягчить этот звук. Тело заломило, будто по нему проехался локомотив. Организм мужчины не выдержал такого состояния и отключился.
Спустя мгновение сорокалетний открывает глаза. Всё вокруг застлано дымом. Но странно: глаза он не разъедает. Солнца в этом мире либо вовсе не было, либо же густой остаток от чего-то сгоревшего предотвращал любое попадание лучей на землю. А была ли земля землёй?
Задавшись этим вопросом, мужчина начал яростно перебирать руками по тому месту, где сидел (рассмотреть из-за смога оказалось невозможным). Безусловно, это была земля, однако полностью заваленная чем-то. Очнувшийся поднял одну из вещей – шприц, другую – осколки бутылки, следующая – целая бутылка. Он безумно лупил по мусору, в надежде найти хоть что-то стоящее, но ему не удалось.
Отдышка. За ней кашель. На удивление сухой, да и появился как-то без причины, словно по привычке.
Сорокалетний поднялся на ноги. Рассмотреть окружение, конечно же, не удалось. Жгуче хотелось курить. Привычным движением он забрался в карман пальто, но там ничего не оказалось. Это напугало его больше, чем место, в которое ему довелось попасть. Нападала паника.
Вдруг, где-то вдалеке возник свет. Мужчина, особо не думая, инстинктивно, бросился к нему. Почти сразу он упал, запнувшись обо что-то. Снова побежал, но на этот раз его остановил приступ отдышки. Восстановиться так и не вышло, поэтому ему пришлось медленно ковылять к спасительному маяку, придерживаясь за бок.
Спустя, как показалось сорокалетнему, целую вечность, он вышел к свету. Его источником был старый фонарь, времён, когда для их зажигания существовала отдельная профессия. Его определённо кто-то держал.
Рассмотреть фонарщика удалось только на расстоянии локтя. Это был… Кто-то старый, из-за древнего, стёртого балахона определение пола стало невозможным. Роста скорее низкого. Пальцы пуки сухие, обтянутые кожей, сложно никаких мышц в них не осталось.
– Курить… – Удалось лишь простонать мужчине.
– Оно понятно, вижу, куда попал. Погоди-ка, – сказал человек в балахоне и стал рыться у себя в карманах. – Вот, держи, – проговорил он наконец и протянул какую-то вещь, наподобие свистка.
Мужчина взял его, всё ещё ничего не понимая, и поднял глаза на странного старика. Тот сложил губы трубочкой, намекая на то, что нужно сделать. Сорокалетний брюзгливо оценил полученный предмет и всё же дунул в него, в надежде на смягчение жажды. Из отверстия «свистка» вылетел пепел, и желание покурить куда-то исчезло. Старец, по голосу это был мужчина, удовлетворительно улыбнулся.
– Не теряй эту вещицу, – начал он, – ты падок на зависимости, так что они постоянно будут тебя донимать. Как только почувствуешь, что невмоготу становится, дунь как следует.
– Хорошо. – Неуверенно отозвался мужчина и, всё-таки, решился задать давно зреющий вопрос. – А где мы?
Балахон шевельнулся, по всей видимости, из-за поднятия головы. Старик глядел куда-то вверх, будто за всем дымом мог видеть небо, а затем многозначительно вымолвил:
– Присядь к костру, так будет удобнее.
«Какой костёр?» – подумал сорокалетний, как неожиданно для себя увидел чуть в стороне танцующие языки пламени. Он подошёл к ним и присел на корточки.
– Что это за место, спрашиваешь… А что ты последнее помнишь? – Спросил вдруг старец и явно посмотрел на своего собеседника, хотя из-за нависшего капюшона лица не было видно.
– Я… Я… Я сел на скамейку на автобусной остановке. Рядом со мной сидел жирный…
– Попрошу никого не оскорблять, – резко одёрнул старик.
– …большой мужик, – сконфужено продолжил сорокалетний, – а потом у меня разболелась голова, в глазах потемнело… И я здесь.
– Поздравляю, ты умер, – обычным тоном заключил балахон. – От отравления никотином, я полагаю, – продолжил он, водя головой по кругу, будто осматривая окружение. – Ну, возможно, не с концами, есть шанс, что откачают, но это как повезёт.
После этих слов он вскочил, словно не было в нём его лет (а можно ли вообще по отношении к нему говорить о возрасте?), и стал расхаживать из стороны в сторону.
– Так вот. Попал ты, дорогой мой, в особое место. Ад для зависимых. Страна вредных привычек, если угодно, – иронично сказал он и улыбнулся. – Знаешь что, поднимайся. Покажу тебе всё тут, мало ли задержишься. Мест тут достаточно, но показать тебе следует не все, эффект не тот будет, если к жизни вернёшься. Посетим всего три места, включая это. Как думаешь, где мы сейчас?
– Ну… – Затянул мужчина, пытаясь раскочегарить свою голову, – никотиновая зависимость?
– Да, ты совершенно прав. Здесь обитают те, кто при жизни страдал именно от этой зависимости. Как ты можешь видеть, здесь всё в дыму…
В этот момент сорокалетний закашлялся, начинался приступ тяги к сигаретам. Он еле вытащил трясущимися руками волшебный свисток из своего кармана и судорожно в него дунул. Пепел вылетел вновь. Старик продолжил.
– Не видно тут не зги. Оказавшихся здесь мучает постоянный кашель и отдышка, приправленные животной тягой к «покурить». К слову, такие вот свисточки, как у тебя, получают все, но почему-то эти же все всегда их теряют. Гиблое место. Ни света, ни птиц.
– А земля… Мы же в месте для курящих, почему тут шприцы и бутылки?
– Ты ведь знаешь, что зачастую одна зависимость сопровождается другой? – Многозначительно спросил голос из-под балахона.
Мужчина растеряно кивнул. И правда, он любил выпить, но откуда это известно этому странному человеку?
– Так вот, и, давай называть вещи своими именами, алкоголики, и наркоманы, и курящие, и остальные – все ходят по одной и той же земле. Зависимый – он и есть зависимый, неважно от чего. Если лучше поковыряться здесь, ты найдёшь не только шприцы и бутылки. А вот оказываешься ты в том месте, которое оказало наибольшее влияние на твою погибель.
До сорокалетнего доходили слова старца. Они медленно просачивались в его голову, постепенно её перестраивая.
– Пойдём дальше, здесь больше нечего смотреть, – сказал старик и поманил к себе мужчину, подавая ему подол своего балахона, – чтоб не заблудился.
Шли они не так долго, в отличие от того, сколько сорокалетний бежал до того фонаря.
Дым постепенно развеялся, сменившись на духоту, запах пота и приглушённый тёплый свет. Место напоминало бар, о чём захотел спросить мужчина.
– Это…
– Да, это бар, – перебил его старец, догадавшись до сути вопроса. – Здесь живут те, чьи умы и организм были отравлены алкоголем.
Сорокалетний окинул взглядом это место: барная стойка, бармен, выпивающие люди, звонка и радостно ставящиеся на столы рюмки, дартс – словом, все атрибуты питейного заведения.
– Но где здесь наказание? – Негодующе спросил мужчина.
Старик хмыкнул:
– Взгляни туда, на ту… Хм… Стену.
Сорокалетний глянул и обомлел. Стены, как таковой, не было. За место неё начиналось бесконечное поле, конца и края которому не было. А на поле стояли… Души. Души тех, кто был сражён алкоголем.
– Их наказание в том, чтобы просто стоять и смотреть на ту жизнь, которую они так любили и которая их сгубила?
– Да, ты прав. Они не могут ни двинуться, ни отвернуть взгляд. Ничего. Только стоять и смотреть. Вместе с этим, они испытывают постоянное похмелье.
– Это… Бесчеловечно и жестоко…
– Это Ад, дорогой мой. Иного тут быть не может.
Голова сорокалетнего вдруг разболелась, а все мысли стали сводиться к алкоголю и надобности выпить. Мужчина сразу понял, в чём дело, и достал свой свисток. На этот раз из него вытекла какая-то жидкость. Это был этанол.
– Глянь-ка под ноги, – сказал старец.
И действительно, всё было так, как он и говорил, пол здесь тоже представлял собой мешанину из всякого мусора. Без дыма всё это выглядело куда страшнее.
Мужчина потерял дар речи. Вид неисчислимых рядов безмолвных и недвижимых душ заставили его разум круто развернуться и поставить под сомненье всё то, чем он жил.
Старик, наблюдая за этим из-под своего балахона, удовлетворительно усмехнулся:
– Идём дальше.
В этот раз держаться за подол не пришлось. На ужас сорокалетнего, пришлось выйти к этим немым душам и двигаться вдоль их ряда. Они ничем не отличались друг от друга.
Холод. Стало очень холодно. Тёплый свет сменился ядовито-зелёным. Мерзкий запах превратился в громыхающую музыку. Теперь это был огромный клуб.
На танцевальной площадке была забита народом до отвала.
– Они все… Ну… Мёртвые?
– Нет, не все. Ты видишь фантомов. А вот если вглядеться в пространство между ними, заметишь бегающие тени, это как раз души.
– Но я всё равно не понимаю, что это за зависимость.
– А давай спустимся к ним, и узнаешь.
Спустились. Так называемые фантомы их не замечали, продолжая танцевать. Только сейчас мужчина понял, что музыки, как таковой, он не слышит. Да, до его ушей доносится что-то очень громкое, но вычленить из этого музыку было невозможно.
– Не отвлекайся, не люблю я это место, скорее увидишь – скорее уйдём, – строго сказал старец.
И сорокалетний напряг своё внимание и сразу всё понял. Между фантомами действительно сновали души. Они искали дозы.
– Наркоманы… – загробным и болезненным голосом прошептал мужчина, уже убирая свой свисток, из которого посыпался порошок.
– Они самые. Я думаю, ты понял, что они обречены вечно искать себе дозы в этой толпе, постоянно испытывая ломку. Отвратное место. Уходим.
Но сорокалетний больше его не слушал. Он шёл куда-то через толпу, совершенно не понимая куда. Что-то вело его вперёд, будто какой-то неизвестный голос звал его.
Из неоткуда возникла дверь. Мужчина стремительно шёл к ней. Ручка оказалось холодной, как вдруг его одёрнули за плечо. Это был старец.
– Так вот в чём дело… Распределение редко ошибается, но тут, видимо, один из этих случаев, похоже, это было очень давно…
– Чего? Я даже не понял, как пришёл сюда. Что за этой дверью? – Сыпал вопросами сорокалетний.
– Там самая страшная зависимость. Зачастую, именно она порождает все остальные. Только она огорожена дверью. Те, кто попадают туда, уже никогда не выбираются. Страдания там… Самые зверские и, в то же время, самые прекрасные…
– И что же это? – Трепещущим голос спросил мужчина.
– Это любовь.
И тут сорокалетний всё понял. Понял, почему его туда тянуло. Он вспомнил, как много лет назад разошёлся с одной девушкой, любовью всей его жизни. Разошёлся так глупо, что вспоминать смешно… и больно. Он так и не перестал её любить. Его попытки утопить свои чувства в никотине и алкоголе не увенчались успехом. Аромат её парфюма всё ещё преследовал его, оставаясь любимым запахом, а от её фантомных касаний он просыпался в слезах. Всё ещё мужчина не мог позволить себе спать на её половине кровати, всё ещё оставлял ей полочку в ванной. Он знал, что она не вернётся, но не замечал, как делает всё это, ведь сложно искоренить из себя столь любимую привычку.
– Пойдём отсюда, – еле проговорил сорокалетний.
– Пойдём, только разными путями, – сказал старец и улыбнулся. – Тебя возвращают.
– Что? Как ты понял?
– Ты становишься прозрачным. Душа потихоньку наполняет тело, ибо сердце уже завели.
– Да? – Как-то грустно спросил мужчина, не ожидая ответа. – Ответь на последний вопрос, кто ты?
– Я? А я так, всего лишь прохожий, – ответил старик, и вновь его лицо озарилось улыбкой. – Ты не вспомнишь меня, но, надеюсь, увиденное отпечатается в твоей душе, и мы больше никогда не увидимся.
– Спасибо тебе и прощай.
Пищали какие-то медицинские приборы, работники скорой помощи взволновано переговаривались, копошась рядом с мужчиной лет сорока, пальто которого свисало с носилок. Он открыл глаза.
– Очнулся-таки, а мы уж думали…
Медик прервал свою речь, задержавшись взглядом на руке пострадавшего, тут же полезшей в карман, где лежали сигареты.
– Куда ты? Мы только тебя откачали. Никотином отравился и сразу же восполнять его запас в организме?
Но мужчина не слушал. Он вытащил пачку, поднял её над глазами и крепко сжал, да так, что не осталось в ней ни одной целой сигареты.
Последние комментарии
7 часов 32 минут назад
1 день 52 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад