Бояръ-Аниме. Одаренный: адъютант [Тим Волков] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Тим Волков #Бояръ-Аниме Одарённый: адъютант

Глава 1 Командировка

«Император пропал!»

Первое, что мне захотелось крикнуть во все горло, была именно эта фраза. Но я сдержался.

Я понимал, что Император — это не какая-нибудь вещь в бакалее, которую можно просто так умыкнуть. Это человек, да не какой-то, а первое лицо государства! Но судя из разговора с коллежским регистратором Фурмановым и странной запиской можно сказать, что именно это самое и произошло. Император пропал.

Но кто мог просто так похитить Его Величество? И главное, для каких целей?

Ответ пришел в голову достаточно быстро.

Это секта.

Фурманов сказал, что видел Император два дня назад. Значит, уже тогда сектанты готовили похищение, намереваясь передать пост главы государства Распутину, когда тот получит силу Архитектора. Но я нарушил их планы. Я — их главная заноза. А еще — Распутин мертв. Интересно, что они предпримут? Разваляться без сдерживающего их лидера? Или…

В секте были представители разных верхушек власти. Они вряд ли упустят такую организацию из рук. Значит, новый лидер или уже определился, либо скоро таким станет. И судя по тому, что Император до сих пор непонятно где, значит, хоть и голова гидры срублена, но сама гидра еще шевелиться. Секта жива.

Я вновь пробежался взглядом по записке. Вот ведь черт! Совсем другие у меня планы были. Но придется, видимо, немного их подкорректировать. Тем более, что теперь я — адъютант Его Величества!

* * *
На следующее утро я уже был одет в парадную форму, которая оказалась весьма красивой, элегантной и сидела на мне как влитая. Я смотрел на себя в зеркало и откровенно любовался — одежда придала мне серьезный и статусный вид.

Служанка Марина, Увидев меня в этой одежде невольно томно вздохнула. Я посмотрел на нее, грустно вздохнул.

— Ваше сердце разбито, мой господин, — произнесла она, подойдя ко мне.

— Что? — растерялся я. — С чего ты это взяла?

— Меня не обманешь, — улыбнулась та. — Но я могу вам помочь.

— Правда? И как?

— Есть один способ! — хитро ответила она, легонько втолкнув меня в раздевалку.

— Я думаю, что сейчас не время… — начал я, поняв, к чему она клонит.

Девушка ловко закрыла за собой дверь, ключ положила в бюстгальтер. Шаловливо подмигнула.

— Вы можете приказать мне отдать вам ключ, но можете попытаться достать его сами. Причем, не используя руки.

Я потянулся за ключами, но Марина ловко развернулась ко мне спиной. Я увидел, что под ее короткой юбкой отсутствовали трусики.

— Почему ты никогда не носишь нижнего белья?

— Почему же никогда? Только когда иду убираться в вашей комнате, мой княжич, — ответила Марина.

И махнула бедрами так, что вновь продемонстрировала отсутствие трусиков.

— Марина, я могу опоздать на службу.

— Тогда нам нужно поспешить!

Сдержать себя я уже не мог. Взяв девушку за плечо, я прижал ее к стене, второй рукой поднял юбку. Марина одобрительно застонала. Кожа ее была горячей, манящей. И разум мой затуманился.

Некоторое время из моей гардеробной доносились стоны. Потом, когда все закончилось, дверь открылась и оттуда вскочила взъерошенная, но довольная Марина. Мне пришлось некоторое время вновь приводить себя в порядок. Но служанка оказалась права — настроение мое улучшилось.

Подали машину, и я двинул в Императорский дворец, где мне придется теперь работать.

Встретил вновь Фурманов. Он пояснил, куда мне надо идти и я некоторое время бегал по кабинетам, оформляя необходимые документы — пропуски, приказы, прошения. Когда все было законченно, коллежский регистратор кивнул мне:

— Пошли, с тобой хочет познакомиться мой начальник.

Мы поднялись на тринадцатый этаж, двинули по длинному коридору, украшенному огромными картинами и барельефами.

Было сразу видно, что тут обитает высокое начальство — ковры исключительно персидские, шторы и занавески из тончайшего шелка, все металлические элементы из золота и серебра.

Мы подошли к огромной дубовой двери, на которой было написано:

БУРОВИН Кай Германович

Кто это такой я понятия не имел, но фамилия все же была знакомой — где-то раньше я ее слышал. Немного напрягая память, я вспомнил, что видел ее в Списке Аристо. Кто бы сомневался, что тут будут обитать другие люди? Буровин был не самым высоким в рейтинге, уйдя сильно вниз после того, как Пушкины завладели активами завода «БлагоДать» и перевода меня из Школы в кадеты, а потом и сюда. Рейтинг учитывал и в самом деле все. Можно предположить, что Буровин сейчас меня будет не сильно рад видеть, все-таки я его подвинул из насиженного места.

Мы вошли внутрь.

Кабинет оказался просторным, светлым. Посреди комнаты располагался массивный стол из черного дуба, за которым сидел мужчина средних лет, про которого первой моей мыслью было — он опасен. Я даже и сам не понял, почему так подумал.

Коротко остриженные черные волосы, глаза как оптика у винтовки, на тонких губах едва заметная улыбка, больше похожая на насмешку. Кай Германович был молод, может быть старше меня года на три, но уже обладал той чиновничьей вальяжностью, которую они обычно имеют. Это было видно по тому, как он сидел в огромном кожаном кресле — глубоко, развалившись, откинув одну руку на деревянную ручку.

«Опасен», — вертелось в голове. Чертовски опасен.

Я понял, почему подумал так про него. Люди здесь, в администрации Императорской управы, были иного толка. Это уже не Крысеевы, со своими мелкими обидами и жаждой мести, вот уж действительно крысиной. Они обладали гораздо большей властью и силой. И мыслили так же, масштабней и на пять ходов вперед.

— Кай Германович, по вашему указанию привел Пушкина, — произнес Фурманов, но в голосе его не слышалось щенячье верности, какую обычно готовы показывать низшие чины.

— Хорошо, — кивнул ему Буровин. — Можете идти.

И небрежно махнул на дверь.

Фурманов вышел.

— Рад приветствовать вас, Александр Федорович! — улыбнулся Буровин, обнажая ровный ряд белых зубов, похожих на кафель в морге. — Меня зовут Кай Германович, я глава администрации первого корпуса, ваш начальник.

— Очень приятно, — сдержано кивнул я.

— Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет.

Я сел.

— Может быть, чаю, кофе?

— Нет, спасибо.

Я понимал, что именно сейчас, за простой отвлекающей болтовней происходит самое важное — Буровин прощупывает меня. Я чувствовал, как незримые нити устремились к моей ауре, пытаясь выяснить мою силу и возможности. Я тут же поставил блок, не давая ему этого сделать.

Буровин заметно фыркнул, скривился. Потом тут же вновь улыбнулся.

Мне же не понадобилось даже создавать нити, чтобы понять — стоящий передо мной человек обладал очень мощным Даром, в основе своей имеющий стихию воды. А еще я не удивился, почувствовав тонкий остаточный след еще одной ауры, мне знакомой.

Распутин.

Этот Буровин явно когда-то встречался с главой секты, причем не так давно, может быть неделю или две назад. И даже не удосужился подчистить следы, видимо был так предан своему тайному начальнику, что побоялся. Наверное, и руку не моет, когда с Распутиным здоровается.

Теперь все вставало на свои места. Интуиция вновь не подвела. Буровин прекрасно знал кто я такой.

— Для нас для всех стало большой неожиданностью ваше назначение на эту должность, — произнес Кай Германович, наливая себе в стакан коньяка.

Я удивился — разве на рабочем месте разрешено пить? Впрочем, понял — Буровину тут никто не закон.

— Приказ вышел в последний момент, без чьего-либо согласования. Это была воля Императора и мы ее, безусловно, уважаем, но…

На последнем слово Кай сделал особый акцент и даже остановился, глянув на меня в упор.

— Но надо понимать, что Император сейчас не в самой лучше форме. Здоровье у него резко ухудшилось, может, и нервишки тоже шалят. А с устатку чего только не наговоришь и каких только приказов не издашь!

Буровин наигранно рассмеялся.

— Вы хотите оспорить приказ самого Императора? — в лоб спросил я.

Кай аж вздрогнул, резко перестал хохотать.

— Нет конечно же! Я ничего такого не хочу сказать, не передергивайте мои слова. Я имею ввиду совсем другое. Вместо того, чтобы лечиться, Император без устали и самоотверженно трудиться на благо нашей родины. Вот что я имел ввиду.

Буровин залпом выпил коньяк, крякнул.

— В общем так, Александр Федорович, я вижу вы человек бойкий, смышленый. Коль был издан приказ, — к которому у нас очень много вопросов, но все же, — вы поступаете под мое непосредственное командование. И пока мы выясняем…

Кай остановился, поняв, что начинает говорить совсем не то.

— И пока вы втягиваетесь в работу, мы вам как раз эту саму работу и подкинем. Значит так.

Тон Буровина изменился, из дружеского, стал вдруг жестким, полным звона стали.

— Я отправляю вас в командировку, прямо сейчас. Вопрос очень серьезный, поэтому такая поспешность. Впрочем, по-другому здесь и не бывает — всегда все срочное и всегда нужно делать прямо сейчас. Но сами понимаете, государственная служба. Впрочем, вы можете еще отказаться?

Кай Германович с надеждой посмотрел на меня.

— Я готов выполнить любой приказ, — ответил я, от чего Буровин сморщился, будто съел лимон.

— Вы отправляетесь в Тверь. Согласно последнему отчету тверской администрации объем добычи руды за прошлый год составил двести сорок тонн необработанного камня. А по накладным таможенной службы и железных дорог в центральный фонд поступило только сто двадцать тонн, то есть ровно половина. Вот я вам и поручаю разобраться, куда пропала вторая часть. Не спешите, проведите аудит, привлеките ревизоров, если есть такая необходимость. В общем, действуйте спокойно, без спешки. Вам все понятно?

Я понял, что за время моего отсутствия здесь они будут рыть землю, чтобы найти повод отменить приказ. Это будет чертовски сложно, но и ресурсом они обладают огромным. Думаю, в итоге им удастся это, вопрос лишь во времени, которого они не имеют. Поэтому и отправляют меня куда подальше. И дело то какое всучили — скучней некуда.

Вновь затевается большая игра. Но меня это только раззадорило. Ничего, справлюсь. Сдаваться просто так я не намерен. Да и Императору нужно помочь.

— Мне все понятно, — ответил я.

— Хорошо, тогда вот бумаги по вашему делу. Моя секретарша выпишет вам командировочные и необходимые бумаги. Можете идти.

Я взял папку с документами, кивнул. Направился к выходу.

— Был рад с вами познакомиться, — в след кинул мне с какой-то насмешкой Буровин, но таким тоном, что я понял весь его план тут же — обратно из этой командировки я уже не вернусь.

Глава 2 Тень

С отправкой и в самом деле пришлось поспешить — миловидная секретарша Буровина уже успела все оформить. Впрочем, я не сомневался, что это сделано было еще до моего визита сюда.

— Господин Пушкин, вот ваши документы, — промурлыкала она, протягивая мне папку.

Я взял необходимое, как бы ненароком еще и прикоснулся к ее пальцам. В это же самое время применил технику шаловливых пальчиков Красного Амстердама. Дама охнула, засмущалась, на белых напудренных щеках проступил румянец.

— Господин Пушкин, я могу что-то для вас еще сделать? — спросила она, выразительно глядя на меня.

— Можете, — кивнул я. — Но чуть позже, когда вернусь из командировки.

— Я буду ждать! — выдохнула она, вся млея от желания.

Применил я технику не забавы ради, сейчас мне нужны были помощники, пусть и такие. Через эту секретаршу проходит много бумаг, некоторые она читает. И что в них можно узнать как раз через…

— Кстати, как вас зовут? — спросил я.

— Светлана, — ответила девушка.

— Прекрасное имя, Светлана! — произнес я, и вновь прикоснулся к ее ладони, на этот раз сильней, для закрепления, так сказать, результата.

Дама едва сдержала вздох. Слабенький у нее защитный фон, чуть нажмешь — уже вся стонет. Готов поспорить, вся мокрая.

— Я… — простонала секретарша.

— Светлана, я вернусь. А вы пока работайте, читайте внимательно, все запоминайте, в общем, выполняйте исправно свою работу.

— Когда же вы вернетесь?

— Скоро. И мы обязательно с вами встретимся вновь.

— Я буду ждать!

Я двинул на выход. Со Светланой можно будет поработать, но чуть позже. Пока — командировка.

Я отзвонился домой, предупредил, что уезжаю и попросил Марину собрать мне вещей. По пути в аэропорт заехал в родовое гнездо, взял вещи и не забегая домой, выдвинул на самолет — уже нужно было спешить.

Уже в аэропорту обратил внимание на человека в черном свитере, который время от времени появлялся за моей спиной. «Хвост»? Все может быть. Нужно быть осторожным.

Стараясь держаться людных мест, я попытался рассмотреть странного типа ближе. Но тот, словно почувствовав опасность, куда-то исчез, и до самой посадки его нигде видно не было. Когда же я начал подниматься по трапу, то вновь увидел его, идущего в самом конце очереди.

Подозрения мои только усилились.

Сам полет был не утомительным и быстрым. Несмотря на маленькие габариты самолета, он довольно резво рассек разделяющее эти города пространство и домчал нас до цели.

Видимо о моем прибытии было сообщено заранее, потому что меня уже встречала администрация города в лице толстого первого заместителя градоначальника и его чрезвычайно худого помощника. Оба они смотрелись весьма комично, и мне казалось, что это какой-то розыгрыш.

— Рад приветствовать вас, уважаемый Александр Федорович! — произнес толстяк, протягивая потную ладошку для рукопожатия.

Я поздоровался, пожав тому ладонь. Она напоминала щупальца осьминога, была мягкой и влажной.

— Меня зовут Валентин Андреевич Кустиков. Сам мэр не смог приехать, он очень занят, вы уж простите его. Сами понимаете, государственная служба. Но на словах он передал горячие приветы вам и просил вечером отобедать вместе с ним. А пока пойдемте — машина ждет.

Я сел в черный внедорожник, и мы поехали в сопровождении полицейский машин.

— А куда мы? В гостиницу? — спросил я, глядя в окно.

— Ну что вы! — улыбнулся Валентин Андреевич. — Сначала нужно отобедать с дороги. Вы, небось, устали? Есть одно хорошее место. Там и банька готова.

— Какая еще банька? — не понял я.

— Ну как же? Самая настоящая, из сруба, с березовыми венечьками. Есть и дубовые. А если хотите, то можем и других. Вы какими любите париться?

— Давайте без бани.

От этой фразы заместитель и его помощник скисли.

— Ну что же это? Ну как же это без бани? — начал пыжиться Валентин Андреевич. — Не лишайте нас возможности продемонстрировать свое гостеприимство.

— Некогда, — отрезал я. — Да и с обедом подождать можно. Лучше сразу к делу.

— Как к делу? — еще больше удивился Валентин Андреевич. — Так сразу?

— Так сразу.

— Ну-у… хорошо, — протянул тот расстеряно.

И кивнул водителю.

Мы поехали в администрацию.

В самолете я успел ознакомиться с документами, которые передал мне Буровин и поймать суть дела. А ситуация складывалась интересная. На окраине города стояла шахта, где добывались камни, да не простые, а обладающие положительными энергетическими эманациями. Простыми словами — заготовки для артефактов. Думаю, именно на базе таких камней Кох и делал свои легендарные артефакты.

Стратегический, одним словом, объект. Только вот объем добытого не совпадал с объемом отвезенного на обработку. Где-то половина всех камней терялась. Только вот где? Документы ответов на этот вопрос не давали. Судя по накладным, где-то на передаче с одно станции на другу перегрузочную и происходило загадочное исчезновение. Мне думалось, что это простое воровство, но это еще нужно доказать.

А с учетом того, что из этих камней можно сделать, ситуация приобретала скверный характер. Ведь это настоящее оружие. Если есть где-то еще один такой же Кох, который может из камней сделать артефакты такого уровня, то уже становилось не весело.

— Мы уже в курсе, господин адъютант, что вас по поручению Кая Германовича направили к нам для решения больного вопроса. Камни и в самом деле теряются, а мы и сами не поймем куда именно, — виновато улыбнулся Валентин Андреевич. — Уже и видеокамеры по всем станциям расставили, и охрану. А все равно бес толку.

— Ничего, разберемся, — сухо ответил я.

Мы приехали в городскую администрацию, где нам сообщили, что мэр уехал на открытие какого-то парка, и увидеть сегодня его уже не получится.

— Ну, тогда завтра, — улыбнулся Валентин Андреевич. — А сейчас в баньку!

— Нет, — ответил я. — Присутствие мэра не обязательно. Он человек занятой, его отвлекать не будем. Просто выделите мне кабинет, где я могу поработать и изучить документы более внимательно.

Валентин Андреевич вновь скривился, но кивнул.

— Пошли вот сюда. Тут вам будет удобно.

Это был небольшой кабинет, без излишеств, с компьютером, столом и креслом.

— Если что-то понадобиться, то снаружи будет секретарь. Зовите его, он все принесет, что вам потребуется. Это Екатерина.

К нам подошла женщина лет сорока, симпатичная, на вид строгая.

— Хорошо, спасибо, — ответил я, выпроваживая уже надоевшего сопровождающего.

Нужно было приступать к делу. Хотелось расправиться с ним как можно быстрей.

После недолго, но внимательного изучения бумаг, я вызвал к себе Екатерину и передал ей бумажку.

— Мне нужны вот эти документы — это отчеты с железнодорожных станций и кое-какие накладные, там есть номера этих накладных.

Екатерина кивнула, ушла. Вернулась через минут пять, словно и никуда не ходила. Сообщила:

— К сожалению, документы будут только завтра.

— Завтра? Почему?

— Необходимо время чтобы их подготовить, снять копии, зарегистрировать их…

— А просто отсканировать и выслать на почту можно?

— К сожалению, нет. Такова процедура, сами понимаете. Это ведь государственное учреждение, тут такой порядок.

Я тихо выругался.

— А завтра к какому времени они будут готовы?

— Мы постараемся сделать их как можно раньше.

— Хорошо, — нехотя ответил я.

Оставаться тут не было смысла. Я решил уйти, но сделать это тихо. Понимал, что за каждым моим шагом ведется наблюдение и располагаться в гостинице, которую мне подсунули хозяева не хотел — мало ли, не исключено, что там и прослушка есть? Поэтому план был таков — оторваться от слежки, найти тихую гостиницу и спокойно изучать документы, которые у меня были на руках. Впрочем, бумаги я уже просмотрел на несколько раз, а новых пока не ожидалось.

План имел свои риски, но я готов был на них пойти. Моя интуиция подсказал мне — лучше с местной администрацией не связываться и постараться максимально от них дистанцироваться. В тихом пруду черти водятся, а в этом прудке, я был уверен, обитал целый выводок.

Я вновь подозвал Екатерину, попросил кофе, сославшись на усталость. Та с радостью пошла выполнять первое задание за день, которое ей оказалось под силу. Я же, дождавшись, когда она скрылась за поворотом коридора, шмыгнул на выход. Меня никто не остановил, пропуск уровня администрации Императора позволял пройти где угодно.

Выйдя на улицу, я направился быстрым шагом прочь от городской ратуши. Нигде, кроме Москвы, я не был (не считая конечно той деревеньки на станции «Самодержец» в Нижнем Новгороде, куда я ездил к Коху), и потому мне хотелось посмотреть его.

Тверь. Город этот разительно отличался от Москвы всем — строениями, улочками, дорогами. И особенно людьми.

Люди здесь были иными, не такими хмурыми что ли. И потому я достаточно быстро вычислил среди толпы уже знакомую фигуру. Незнакомец в черном свитере. Он по-прежнему следил за мной, следуя на безопасном, как ему казалось, расстоянии. Кто это был? Человек от секты? От Буровина? Кто-то третий?

Я чуть ускорился, обогнал полного пешехода, и тут же спрятался за другого идущего. Таким способом я прошел вперед до перекрестка и юркнул в одно из придорожных кафе.

Ко мне сразу же подскочила официантка, но я показал знаком, что пока ничего не хочу. Я сел за столик, взял меню. Закрывшись им, принялся наблюдать в окно.

Я понимал, что следить за мной послали не новичка и не неофита. Он явно был спецом своего дела, об этом говорили многие детали. Но и я, привыкший уже к тому, что за мной постоянно кто-то следит, приметил его. К тому же я использовал технику, которой меня обучил Призрак в период нашего пребывания на гауптвахте.

В тот короткий участок времени я научился от парня таким вещам, которым вряд ли обучился и за пять лет своей новой жизни.

Техника не сделала меня невидимым — такое под силу только самому Призраку, и то лишь благодаря богатой восточной родословной, которая тянулась еще от арабских шейхов. Но я смог незаметно для самого преследователя обрезать невидимые нити, которые он протянул ко мне — известная хитрость следопытов.

Эти же самые нити я привязал к собачонке, следующей по бульвару. И незнакомец в черном свитере довольно скоро понял, что произошло что-то, чего он не ожидал. А когда увидел собачонку, оторопел.

Так тебе!

Мой преследователь был явно растерян, он не ожидал такой прыти от меня и явно потерял меня из виду. Его профессионализму был нанесен тяжелый удар. И такое бывает — слишком сильно верил в свои силы, за что и поплатился.

Я проследил, как незнакомец прошел мимо и вновь вышел из кафе. Последовал уже за ним сам.

Незнакомец оглядывался по сторонам, ничего не понимая. Нити его поиска расползались по улице, но найти меня он уже не мог — я предусмотрительно поменял полюса своих эманаций.

Только секунду назад я был в поле его зрения, а теперь уже и след простыл. Меня эта паника веселила. Преследователь не привык совершать ошибки и сейчас понимал — за провал операции его хозяева по голове не погладят.

Но просто идти по следу я не собирался. Нужно было идти до конца.

И я пошел.

Выгадав момент, когда на улице станет не так людно, я ускорил шаг. Настиг преследователя на пересечении двух улиц, я подскочил к самой его спине и одним точным едва уловимы ударом в шею, вырубил.

Незнакомец обмяк, я подхватил его. Заломил руку и он тут же пришел в себя.

— Пикнешь — убью! — в самое ухо прошипел я ему.

Тот понятливо кивнул.

— Пошли!

Я повел его в закоулок, где не было лишних свидетелей. Я рассчитывал на то, что смогу разговорить исполнителя и выпытать кто же закал меня.

Едва мы зашли в темный проулок, как незнакомец тут же дернулся, пытаясь вырваться. Но я держал крепко. Рука парня сухо хрустнула — рывок у него был мощный.

— Не дури! — произнес я, скрутив руку еще сильней.

Преследователь взвыл.

— Нравиться? А так?

Еще сильней выкрутил руку, да так, что та вновь затрещала. Противник закричал в полный голос. Но меня это не отпугнуло, напротив, разозлило.

— Я могу тебе одним рывком вырвать руку из сустава. На всю жизнь останешься калекой. Хочешь этого? Отвечай!

Я чуть сбавил натиск.

— Нет! — выдохнул, наконец, незнакомец. — Не хочу.

— Правильный ответ, — кивнул я.

И отпустил еще чуть-чуть.

— Надеюсь, и дальше будешь правильно отвечать. И вот тебе очередной вопрос: кто тебя послал следить за мной?

Незнакомец стиснул челюсти — даже я почувствовал, как напряглись его мышцы на шее. Ага, значит, отвечать не горит желанием. Что ж, повторим урок.

И я вновь скрутил его руку. Моно было с уверенностью сказать, что парень пару месяцев проходит в гипсе. Но надо отдать ему должное, он закричал, но говорить не стал. Вместо этого он заверещал:

— Я не могу сказать! Они меня убьют! Я не могу!

— Ты — печатник? — начал уточнять я. — Не можешь сказать, потому что присягнул им в верности на крови? Ну? Просто «да» или «нет».

Незнакомец замычал, как-то неестественно дернулся. И вдруг обмяк.

Что?! Какого…

Все тело его вдруг стало мягким как масло, он начал оседать на землю. Я отпустил его, и он неуклюже мешком шмякнулся на асфальт. Что за черт?!

Я перевернул преследователя и отпрянул. Он был мертв. Изо рта шла густая пена.

— Твою мать! — выдохнул я.

Вместе с пеной изо рта вышли осколки капсулы. Отравился. И все ради того, чтобы не раскрывать своих заказчиков. Такая самоотверженность есть только у печатников. Я был на верном пути. И нарушение клятвы на крови было бы гораздо страшней, чем простая смерть от капсулы с ядом. Так и позор на себя не навлечешь, напротив, заслужишь уважение. Только вот мне от этого было не легче.

Я осмотрел преследователя, но ожидаемо ничего не нашел — ни чеков, ни ключей, ни карточек и телефон. Пустой.

Что же, это тоже в какой-то мере решение проблемы. Когда кинуться, пройдет день-два, а это уже время, которое можно сыграть в свою пользу.

Я осторожно выглянул из подворотни, убедился, что никого нет, и пошел прочь.

Пройдя пару кварталов, набрел на гостиницу — двухэтажный дом, вполне себе симпатичный. Я снял там номер, заселился. Принял душ, заказал еды. Позволил только сейчас расслабиться и отдохнуть.

Но отдохнуть удалось не долго.

На периферии зрения что-то проскользнуло. Я насторожился, оглянулся, увидел в узком пространстве между полом и дверью тень. Кто-то стоял снаружи.

Я бесшумно поднялся с кровати, осмотрелся в поисках того, что можно использовать в качестве оружия. Стул хлипкий, пластмассовый. Стол тоже так себе. Пепельница? Вполне неплохо.

Тень едва заметно дернулась. А потом в щель пролез клочок белой бумаги. От неожиданности я даже некоторое время не двигался, пытаясь понять что это — не обманка ли какая-то или хитрый конструкт, нарисованный на бумаге? Черт его знает, какие тут, в Твери, способы расправляться с неугодными людьми.

Тень отдалилась, а потом и вовсе ушла. Я прислушался, едва слышимые мягкие шаги раздавались все дальше, потом побежали по лестнице.

Я вновь глянул на бумагу, она все так же лежала на полу. Ровный отрез, размером с половину тетрадного листа. Кажется, сложена вдвое. Что там? Порошок с отравой? Радиоактивная пыль?

Нет, не могли меня выследить. Я никого не обнаружил за собой, кроме того незнакомца в черной кофте. Значит, либо обознались, либо кто-то из администрации гостиницы.

Постояв еще немного, я все же подошел к загадочному посланию, осторожно поднял его. Это была записка.

Я развернул ее, прочитал. Послание было коротким, но от этого не менее интригующим. Оно гласило:

Встретимся через полчаса в гостиничном ресторане

Глава 3 Встреча

Как они смогли меня вычислить? И что за дешевый трюк? Неужели они думают, что я клюну на это?

Или это не сектанты? Сомнительно, что они бы стали так глупо пытаться меня поймать в ловушку. Слишком уж явно, по-детски. А если не они, то кто?

А не все ли равно? Неужели я собираюсь идти на эту встречу?

Я глянул на часы. Нет, лучше уж просто лягу в кровать, огромную, мягкую, включу телик и буду смотреть тупую передачу.

Но отдохнуть не получилось. В голове все крутилась странная записка. Я взял ее. Еще раз прочитал. Подчерк ровный, мягкий, словно бы женский. Пахнет… Я втянул ноздрями воздух. Так и есть! Записку писала девушка — от бумаги исходил едва заметный аромат женских духов. Что-то не складывается у меня все это в голове.

Убийца-женщина? Да, такое вполне возможно, особенно где-нибудь в арабских странах, где на это сейчас большой спрос. Но у нас пока редкость. Неужели ради меня привезли такую диковинку?

Я встал. Плюнул, решил одеться.

Записка не давала мне покоя. Но решил я действовать хитрей.

Во-первых, выйти гораздо раньше назначенного времени. Я предполагал, что за мной следят прямо сейчас (удивительно, как они вообще смогли меня вычислить?), поэтому нужно было обнаружить эту слежку и по возможности от нее оторваться.

Во-вторых, я приду в назначенное место, но спрячусь, чтобы первым увидеть, кто же хочет со мной встретиться.

И в-третьих, сам задам этому незнакомцу пару горячих вопросов.

Я вышел в коридор, внимательно осмотрел его. Никого. Поисковых или обнаруживающих конструктов тоже не чувствуется. А вот ауральные следы кое-какие есть. Очень тонкие, мягкие, и какие-то зыбкие, словно рябь на глади воды. Только я попытался уловить их, подцепить, как они тут же растаяли.

Это говорило о том, что тут совсем недавно был одаренный, имеющий определенный уровень мастерства. Не такой большой, как у меня, но все же. А необычное поведение его следов говорило о том, что Дар свой этот незнакомец развивал сам — не ощущалось школы, которая поставила бы все потоки в ряд, упорядочила бы техники и наладила необходимые пласты силы. Тут все было вкривь и вкось, как попало, потому и дрожало и исчезало при одном только взгляде.

Очень интересно.

Я двинул по коридору, останавливаясь у двери каждого номера, проверяя не туда ли ведут следы. Но все было мимо. В некоторых номерах вожделенно стонали, в некоторых — храпели или звучал телевизор. Некоторые и вовсе были давно пусты. Но загадочного незнакомца нигде не было.

Я спустился вниз. Остановился возле лестницы. Слева располагалась стойка ресепшена, справа — вход в сам ресторан. Там у меня и была назначена встреча.

Итак, гостиничный ресторан.

Внутри играл сонный джаз-бенд. Темнокожий барабанщик, настолько старый, что казалось, будто ресторан этот построили вокруг него, поглаживал палочками барабаны и тарелки, так заботливо и аккуратно, что на это можно было смотреть вечно. Рядом с ним стоял огромный детина, перебирающий толстыми пальцами такие же толстые струны контрабаса. Чуть впереди стоял саксофонист — низенький старичок в стильной шляпе и клетчатой жилетке.

Музыка была медленно, вязкой, но создавала теплую вечернюю атмосферу заведению. За столиками сидели посетители. Я, насколько это позволяло, осмотрел каждого.

Выпивающая парочка — статный мужчина совсем молодая девушка, чересчур звонко смеющаяся на любую шутку своего спутника.

Слева от них — одинокий мужичок, уже порядком набравшийся. Сразу видно командировочный — пьет много, закусывает мало, экономя деньги.

Еще дальше сидело двое студентов, орлиным взглядом высматривая одиноких дамочек побогаче. У этих была конкретная цель и ни на что другое они не отвлекались.

А вот за парнями одиноко сидела девушка. И она привлекла мое внимание наиболее пристально.

Девушка заметно нервничала, теребила салфетку. Из заказа — только стакан воды. Взгляд блуждающий, что-то высматривающий. Это заставляет задуматься.

Сама девушка была молодой, на вид ей было лет двадцать пять, огненно-рыжие пышные волосы спадали с плеч.

Но даже не ее нервозность заставила меня насторожиться.

Я вновь почувствовал уже знакомый ауральный след, который обнаружил в коридоре возле моих дверей. Вот ты и попалась, птичка!

Осторожно, чтобы не быть замеченным с выхода, я прошел к стойке-ресепшен.

— Что-то хотите? — спросила миловидная девушка с большими голубыми глазами.

— Да, — кивнул я. — Меня в ресторане ждет моя подруга, вон там она сидит, с рыжими волосами. Дело в том, что у нас сегодня годовщина знакомства.

— О, поздравляю! — улыбнулась еще шире девушка.

— Спасибо. Я бы хотел сделать ей сюрприз — незаметно пройти внутрь, подойти ближе, желательно со спины, чтобы потом, в самый неожиданный момент, сделать ей предложение. Думаю, это будет фантастика. Вы бы не могли мне помочь?

— Конечно! Мы можем сопроводить вас…

— Нет, она все равно обратит внимание, она у меня зоркая. А вот если бы я надел халат официанта, ну хотя бы на пару минут, тогда другое дело.

Девушка явно замялась, но я тут же подхватил:

— Не рушьте мою судьбу, сегодня очень ответственный момент, вы сами понимаете.

— Ну, вообще нам не разрешается давать форму посторонним людям…

— Ну пожалуйста! Сегодня наши судьбы свяжутся в единое цело, причем в вашем ресторане. Это так романтично! Мы будем до конца жизни вспоминать об этом.

Девушка растаяла, сдалась.

— Хорошо, подождите здесь, сейчас вынесу. Только прошу, никому не говорите.

— Конечно-конечно!

Девушка вынесла белый фартук. Протянула мне.

— Вот. Удачи вам! Надеюсь, у вас все получится. А если не получится, то вы найдете себе еще другую.

И игриво подмигнула.

— Спасибо! — улыбнулся я.

И надел фартук.

Перекинув через руку салфетку, которую подхватил со стола, я двинул в ресторан.

Люди — загадочные существа. Они видят даже самые мелкие детали в тех, кого на кого обращают свое внимание. Но в упор не увидят тех, кого их разум вырезает из ткани бытия и существования. К последним относятся бездомные и обслуживающий персонал. Такова психология людей. И их слабое место.

Я шел не спеша, не скрываясь, и никто даже не посмотрел на меня. Я мог бы держать в руках автомат или связку гранат, но белый фартук и салфетка делали свое дело, превращая меня в невидимку. Не хуже Призрака.

И загадочная девушка была не исключением. Значит не профессиональный убийца. Потому что таких учат, в первую очередь, уделять внимание всем без исключения.

Я прошел мимо пустого стола, который был уже забронирован и накрыт. Взял со стола нож. Да, он был не острый, но сейчас это и не важно. Получился один психологический трюк с этой рыже красоткой, получится и другой.

В два шага я преодолел разделяющее нас расстояние, зашел со спины. И незаметно приложил холодную сталь к горлу девушки.

— Дернешься или закричишь — перережу глотку.

Девушка ойкнула. Она явно не ожидала такого поворота событий.

— Без глупостей. Если поняла — кивни головой.

Девушка осторожно кивнула.

Я чувствовал, как начало дрожать ее тело — она явно испугалась. Так а чего она хотела? Думала, так просто сможет поиграть в шпионов?

Я невольно отметил ее аромат — тонкий, луговых трав и свежести. Вполне симпатичная незнакомка. Интересно, зачем я ей понадобился?

— Вы — Пушкин? — прошептала дрожащим голосом девушка.

— Я не давал разрешения говорить! — прошипел я, нажимая ножом сильней.

Я был повернут вполоборота к людям, не давая рассмотреть оружие в моих руках и выражение лица незнакомки. Со стороны это выглядело вполне мирно — официант подошел к девушке, принимает у нее заказ, а девушка думает, не может определиться с десертом.

— У тебя есть ровно десять секунд, которые можешь потратить на то, чтобы спасти свою жизнь. Или похоронить себя. Ровно десять секунд. Попытайся использовать их с умом. И не пытайся меня обмануть — в противном случае я убью тебя гораздо раньше отведенных тебе десяти секунд. Поняла?

Девушка вновь кивнула.

— Зачем ты хотела со мной встретиться? Время пошло.

— Я хотела поговорить… я думала… — девушка разволновалась и не могла собраться с мыслями.

— Успокойся. Говори медленней. И по существу.

— Это по поводу камней и их пропажи, — наконец выдавила из себя девушка.

И надолго замолчала. Я не сразу понял почему, а когда глянул ей в лицо, тот сообразил, что она просто пытается сдержаться и не заплакать. Ее миловидное лицо не походило на лицо убийцы и потому я шепнул:

— Сейчас мы встаем и выходим на улицу и без лишних глупостей, под ручку. ТЫ всем улыбаешься, делаешь радостное лицо. На улице заворачиваем во внутренний дворик. Там продолжаем разговор.

Девушка вновь кивнула.

— Медленно встань.

Девушка встала.

Одной рукой сняв фартук и положив его на спинку стула, я приобнял девушку и мы двинули к выходу.

— Ну как? — спросила большеглазая девушка на ресепшене.

— Она сказала «да»! — улыбнулся я в ответ.

— Поздравляю! Это так мило!

Моя пленница улыбнулась, что-то промчала в ответ.

Мы вышли на улицу. Все таким же медленным шагов двинули во внутренний дворик, где не было лишних глаз.

— Садись на лавочку, — приказал я.

Девушка повиновалась.

— Я уберу оружие, но имей ввиду, со мной шутки плохи, ты уже в этом убедилась. Не так ли?

Девушка закивала.

Я спрятал нож. Спросил уже более спокойным тоном:

— Как тебя зовут?

— Мирослава, — дрожащим голосом сообщила девушка.

— Кто такая?

— Я хотела с вами поговорить, — взяв себя в руки, ответила Мирослава.

С каждым новым словом она становилась все спокойней, сосредоточенней.

— Я узнала, что к нам едет кто-то из императорского дворца по вопросу пропажи камней. У меня есть информация по этому поводу. Вот и я нашла вас.

— Нашла? — усмехнулся я. — Каким образом? Ты что, обладаешь какими-то техниками поиска?

— Обладаю, — кивнула Мирослава.

Я внимательно глянул на нее.

— И что же это за техники такие, что я не смог тебя обнаружить?

— Техника Падающего Листа, — очень серьезно ответила Мирослава.

— Что-то я не слышал о такой.

— Никто не слышал, — в тон ответила мне девушка. — Это наша родовая техника, доступная только нам.

— Нам — это кому? Ты из какого-то рода?

— Из рода Шереметевых.

Я задумался.

— Что-то я не слышал о таком.

— Потому что его больше нет, — эту фразу девушка сказала с нажимом, в котором ощущалась целая гамма чувств, в основном отрицательных — гнев, злость, ярость.

Что за техника такая? Я не видел девушку ни когда вел своего неприятеля в черном свитере, ни после. И лишь в дверях увидел тень. Если девушка не врет, и это действительно результат техники, то открываются очень неприятные моменты — выявилась слабая моя сторона. Меня можно легко обнаружить с помощью этого самого Падающего Листа.

— Хорошо, допустим, тебе каким-то способом удалось меня выследить. И вот я перед тобой. Что там насчет камней?

— Они пропадают, — ответила девушка.

Я рассмеялся.

— Я знаю это и без тебя! Поэтому я тут.

Я уже хотел было встать и уйти, но девушка вдруг положила свою ладонь на мою руку, заглянула в глаза и произнесла:

— Я знаю, кто именно их ворует.

* * *
Я вот это уже меняло дело. Такая информация была бы полезной. Только вот я сомневался, что первая встречная могла обладать такими данными.

Мой скепсис быстро поняла Мирослава, с жаром начала говорить:

— Это долго объяснять, но я прошу поверить мне! Я знаю, кто все это проворачивает.

— Мне сложно тебе поверить, — сдержанно ответил я. — Ведь я знаю тебя не больше десяти минут. И эти десять минут не самые лучшие для того, чтобы доверять тебе.

Мирослава тяжело вздохнула, сказала:

— Хорошо, я все расскажу вам. Всю историю своего рода. И тогда вы все поймете.

— А без долгих историй никак? — сморщился я.

Вникать в странное дело мне сейчас хотелось меньше всего на свете.

— Верить просто так вы же мне не хотите, — ответила девушка с едва заметным упреком.

— Послушай, — начал я, начиная раздражаться. — Мне это порядком…

— Ложись! — вдруг выкрикнула Мирослава.

И толкнула меня со всей силы вперед.

Я даже не успел понять, что произошло — настолько толчок был резким, неожиданным. Но когда мгновение спустя затрещала автоматная очередь, сообразил — она спасла мне жизнь.

— Какого…

— Надо валить! — прошептала Мирослава.

Вновь загрохотали выстрелы.

Мы рванули на четвереньках прочь, прыгнули в кусты. Притаились.

Во внутренний дворик вошли трое. Но это были не люди. Отрывистые движения, рубленые шаги и неестественные позы не могли принадлежать людям. Худые вытянутые тела, вроде бы и человеческие — две руки, две ноги, корпус и голова, — невольно вызывали отвращение своими небольшими диспропорциями.

А лица… Я даже пригляделся, пытаясь понять — не привиделось ли мне это или не стал ли я чуть хуже видеть? Похожие на мячи для регби черепа были обтянуты серым кожзамом, каким оббивают офисные стулья не самого лучшего качества. В том месте, где у людей располагаются глаза, виднелись две линзы видеокамер. И ни рта, ни носа.

— Кто это? — только и смог выдавить я.

— Киберы!

— Кто?!

— Не время объяснять! Бежим!

Мы рванули через кусты, в сторону проезжей части.

Но оторваться не удалось. Эти самые киберы, как оказалось, имели прекрасный слух. И тут же рванули за нами в погоню. Ситуация усложнялась еще и тем, что я не знал города. Поэтому пришлось довериться той, которой я еще полчаса назад приставлял к горлу нож.

Мы выскочили на параллельную улицу, забежали в подворотню, полную мусора и крыс. Грызуны нас и выдали. Громко пища, они рванули во все стороны, обнаруживая наше место. Киберы ловко проскочили поток машин, вскочили на улицу. И направились к нам.

Цели захватить нас в плен не стоял. Только убить. Это я понял, когда они принялись стрелять в нас еще издали. Сделанный с помощью Дара спасительный щит помог укрыться от пуль.

— Сейчас я ему бока намну! — разозлился я.

— Нет! — выдохнула Мирослава. — Их просто так не убьешь.

— Что значит просто так… Сейчас я им!

Я создал плотный конструкт, нафаршировал его под завязку огненными элементалями и швырнул в одно из киберов. Шар врезался прямо тому в голову, гулко лопнул, обливая пламенем. Кожа на голове лопнула, начала гореть, обнажая стальной корпус, платы и микросхемы. Но вреда это противнику не принесло. Он смахнул остатки конструкта, словно мусор с лица, вновь двинул на нас.

От такого я невольно открыл рот.

Мой конструкт был слеплен из довольно мощных элементов, и просто так от него избавиться нельзя было. А тут явно какая-то защитная система, причем замешанная на потоках силы. Что, впрочем, не удивительно, если поглядеть на самих преследователей. Настоящие машины для убийства.

Теперь стали понятны слова Мирославы насчет того, что их просто так не убьешь.

— А как их можно убить? — крикнул я, отходя назад.

— Никак, — выдохнула Мирослава. — Можно только убежать.

И схватила меня за руку.

— Сюда!

Мы рванули вглубь подворотни. Но уже на полпути я понял, что впереди тупик.

«Мы в ловушке!» — хотел крикнуть я.

Однако Мирослава уверенно тащила нас туда, словно зная того, чего не знал я.

И это оказалось действительно так.

— Наверх! — произнесла она, ловко подпрыгнув и зацепившись за пожарную лестницу.

Упрашивать меня не пришлось. Я прыгнул, ухватился за перекладину. И начал подъем.

Киберы тоже не отставали. Их сухой механический лязг суставов гулко разносился в подворотне, отражаясь от кирпичных стен. Звук резал слух. И чем ближе он был, тем больше дискомфорта приносил.

Мы поднялись уже под самую крышу, как вдруг киберы заскочили на лестницу и начали подниматься следом. Застрекотали выстрелы, но защита, созданная мной при помощи Дара, оградила нас от них.

Мы заскочили наверх, на крышу.

— Куда теперь? — спросил я, оглядывая заваленное хламом пространство.

— К выходу! — произнесла Мирослава, рванув к двери, ведущей в одни из подъездов.

С помощью него можно было вскочить обратно на улицу, во двордома. Откуда уже открывалось больше возможностей для побега.

Девушка рванула железную дверь, но та не поддалась. Мирослава дернула еще раз. И еще. И еще. Бесполезно.

— Закрыто, — выдохнула девушка, растеряно глянув на меня.

Мы сами себя загнали в ловушку.

А киберы уже забирались на крышу. Рука первого схватилась за бетонный карнизы, подтягивая тело одного из преследователей, того самого, которого я опалил огнешаром.

Обожженная жуткая морда появилась на крыше. И мне на мгновение показалось, что кибер довольно ухмыльнулся.

Глава 4 Рассказ

— Дай я!

Подскочив к двери, я рванул ее со всей силы. Так скрипнула, отошла чуть в сторону.

— Она не заперта! Просто заржавела! Помогай!

Мирослава схватилась за ручку, и мы принялись вместе с ней тянуть проклятую так не вовремя заклинившую дверь.

Та поддалась еще немного. А потом встала намертво. Тянуть ее уже не было времени — один из киберов забрался на крышу и направлялся к нам. Нужно было отражать атаку.

Только вот как? Огнешар не берет это чудо инженерной мысли, созданное сумрачными гениями науки. Если только…

Кибер состоял из микросхем и плат, а значит воздействие высокого напряжения, теоретически, могло вывести его из строя. Создать что-то подобное можно было, только затратив много сил. Так что придется рисковать.

Я сконцентрировался (что было весьма непросто в сложившихся обстоятельствах), вывел необходимые линии потока силы, создал необходимые печати. По спине пробежался холодок, а лицо начало щипать от статичного электричества.

Теперь нужно облачить в оболочку конструкт, иначе первым убьет током меня самого.

Кибер был все ближе. Свой автомат он оставил внизу — оружие сильно пострадало при атаке. Но уничтожить меня этот монстр мог и голыми руками.

— Поспеши! — пропищала Мирослава, тщетно пытаясь отодвинуть дверь еще шире.

Хотел бы я поспешить. Но тут спешка смерти подобна.

Изоляция конструкта заняла еще пару секунд, за которые кибер преодолел разделяющее нас пространство и уже замахивался для удара.

Но я опередил его.

Чертыхаясь от искр электричества, я швырнул конструкт в противника.

Ярко сияющий сгусток, похожий на шаровую молнию, с шипением полетел в кибера. И едва прикоснулся к нему, как гулко лопнул. Противника окутали разряды молний. Внутри кибера что-то сухо затрещало, начало взрываться и свистеть. Из прожженных дыр повалил густой сизый дым. Кибер замер, начал мелко подрагивать.

А потом с грохотом рухнул на землю.

— Есть! — радостно воскликнула Мирослава, глядя на поверженного врага.

— Я бы раньше времени не праздновал победу, — кисло ответил я, кивая на лестницу.

Там поднимались уже другие два кибера.

— Швырни в них еще молний!

— Если бы я мог! — буркнул я.

Конструкт дался нелегко, пришлось затратить множество сил, и теперь я едва стоял на ногах. Мутило, кружилась голова, а откат сжимал виски. Следующий такой фокус удастся провернуть не раньше, чем через полчаса.

Поэтому нужно было валить как можно скорее.

Мы вновь навалились на дверь и с трудом отодвинули ее еще на пару сантиметров от косяка.

— Все, можно пролезть! — воскликнула Мирослава и юркнула в проем.

Я же скептически посмотрел на щель. Да там кошка даже не пролезет!

— Чего ждешь? Пошли!

Мирослава махнула мне рукой.

Я втянул живот и начал протискиваться в проем. В один из моментов мне даже показалось, что застрял. Но Мирослава сказала повернуть голову в бок и я наконец забрался внутрь.

— Бежим! — выдохнула девушка, и мы рванули со всех сил по лестнице вниз.

Наверху послышался скрежет — это киберы пытались открыть заклинившую дверь. И судя по пронзительному скрипу, у них это получалось вполне неплохо.

Мы выскочили из подъезда на улицу. Мирослава быстро огляделась, кивнула:

— Туда.

И я вдруг почувствовал, как от девушки отходят эманации силы. Она создавала путающие конструкты, которые сбивали след!

Мы побежали по аллее. Судя по тому, что за спинами уже не было слышно лязганья шестеренок, конструкт выполнил сове дело.

Мы сбавили темп, потом и вовсе остановились.

— Тут недалеко мой дом, давай зайдем, — предложила Мирослава. — Возвращаться в гостиницу тебе сегодня не стоит — они тебя обнаружили.

— Кто — они?

— Те, кто направил сюда киберов, чтобы убить нас.

— Пойдя к тебе домой, мы не приведем их за собой? — предосторожность не помешала бы.

— Не переживайте, я создала несколько конструктов, которые замели следы.

Я хотел сказать, что лучше бы она это сделала, когда шла со мной на встречу, но понял, что девушка не ожидала такого развития событий.

Мы прошли через дворы и закутки, пару раз останавливались — Мирослава водила руками по бетонным заборам, расставляя ловушки и путающие ложные следы. Я внимательно следил за ее действиями, пытаясь запомнить все элементы конструктов. Но они были мудреными и тонкими, и просто так разгадать их не получилось.

Наконец, мы пришли к дому, не родовому гнезду или коттеджу, а просто многоэтажке из красного кирпича.

Поднялись на седьмой этаж, вошли в тесноватую, но достаточно уютную квартиру.

— Кофе хотите? — предложила Мирослава.

— Не откажусь.

Девушка шмыгнула в кухню, я же прошел в комнату. Все здесь было чисто, убрано, заботливо украшено, не броско, стильно. Но не чувствовалось мужского присутствия — все было слишком женским. Да и фотографий тоже не имелось.

— Может быть, помочь? — предложил я, зайдя в кухню.

— Если можно, — смущенно улыбнулась Мирослава.

И протянула мне кофемолку.

— Что-то заедать там, не могу иногда провернуть.

Я принялся молоть кофе.

— Приятно пахнет.

— Это натуральный, кенийский. Мне подруга присылает. Смесь из высокогорной арабики и крепкой вьетнамской рабусты. Хороши баланс нежности первого сорта и горечи и крепости второго. А еще особая венская обжарка. Уверена, вам понравиться.

— Вы разбираетесь в кофе, — улыбнулся я.

Девушка взяла перемолотый мной кофе, щедро насыпала в медную турку, поставила на плиту. Вскоре по дому разнесся сумасшедший аромат готово кофе. Дождавшись, когда шапка начнет подниматься, девушка сняла турку с плиты, разлила по маленьким чашечкам.

Я сделал глоток.

Кофе был потрясающий. В первое секундное мгновение показалось, что напиток чересчур крепкий. Но нотки горечи быстро сменились приятным плотным послевкусием, в котором угадывалось нотки молочного шоколада и цветочного меда. Я даже закрыл глаза от удовольствия.

Мы некоторое время наслаждались напитком. Потом Мирослава начала говорить, сразу по делу, без всяких подводящих бесед.

— В Твери существуют два завода по добыче камней. Один из них «Изумруд», добывает камни дрянные, мелкие и обладающие малым положительным фоном. Из таких крупнее сувенира или нетушимой зажигалки не сделаешь. Не говоря уже о настоящих артефактах. Конечно, попадаются хорошие экземпляры, но их количество слишком мало. Убыточный одним словом завод, но сидит на дотациях местного бюджета, поэтому не закрывается.

Есть второй завод, «Кремень», у которого имеются три шахты глубиной каждая по тысяче метров. Там добыча идет по-крупному. Камни хорошие, самородки, каждый второй — потенциальный мощный артефакт. Мой отец, Николай Шереметев, когда-то нашел эту жилу, открыл завод и в течение двадцати лет был его единственным владельцем.

— Был? — спросил я.

— В Твери существует одна группировка. Мы их называем «воробьи», по фамилии лидера — Егора Воробьева. Она связана с местной властью. Они и захватили завод моего отца. А самого папу…

Мирослава остановилась, пытаясь сдержать слезы. Сделала глубокий вдох, успокоилась. Продолжила:

— Моего отца они убили и растворили в кислоте.

— Что?!

— Да, именно так. Чтобы никто не нашел его тела. Официально он числится без вести пропавшим. И я ничего не могу доказать. Согласно завещанию — владелица завода я, но так как нет заключения о смерти, то и право наследования не вступило в силу. Заводом фактически управляет доверенное лицо Воробьева.

— Допустим. А что же с пропажей камней? Кто-то крадет камни у тех, кто украл сам завод? Есть еще одна банда? Бандитские разборки? — предположил я.

— Нет, — покачала головой Мирослава. — Все гораздо интересней. Камни они воруют у самих себя.

— Что? — протянул я.

— Именно так. Согласно закону все добытые камни должны быть зарегистрированы в едином государственном реестре — все-таки это стратегическое сырье, из него можно и оружие сделать.

— Верно, — кивнул я, еще не понимая, к чему она ведет.

— Но у Воробьева и людей его круга есть не только этот завод, который они отжали. На севере города стоит «Эл-сталь», завод по производству высокоточной робототехники.

— Постой… — начал догадываться я. — Не на этом ли заводе производят этих самых киберов?

— На нем, — кивнула девушка. — Роботы — разработка местного гения и ученого. Но для производства таких машин необходимы…

— Камни, — закончил я за нее.

— Да. Вот они и берут часть камней с «Кремня». И все бы было у них хорошо, если бы не банальная глупость. Воробьев решил поставить на все должности своих людей — племянников, братьев, друзей. Вот и усадил на бухгалтерское кресло какого-то кретина, который без всякой задней мысли и показал в отчетах недостачу, по наивности своей. Этот отчет ушел в столицу, а там уже задались резонным вопросом — почему такая разница в цифрах? Добыча одна, а приход — совсем другой, гораздо меньший. Говорят, Воробьев после этого бухгалтера своего цементом залил по самое горло. И в реку местную выбросил.

— Теперь все становиться понятно. Но т должна меня понять. Я не могу во все это поверить просто потому, что ты мне это рассказала, — скептически спросил я. — Слов, как известно, к делу не пришьешь.

— У меня есть бумаги, — ответила Мирослава.

И достав с верхнего шкафа папку, протянула мне.

— Тут уставные документы, протоколы, лицензии и доверенности. А еще само завещание.

Я пролистал документы, убедился, что девушка не врет. По документам она и в самом деле была законной владелицей «Кремня». Только вот бюрократическая хитрость не дала ей вступить в законное владение завода.

— И ты решила с помощь меня отомстить Воробьеву?

— Пойми, там не только Воробьев причастен! — с жаром воскликнула Мирослава. — Вся верхушка власти нашего города!

— Не слишком ли громкое заявление?

— Может быть, и громкое. Но правдивое. Тебя встречал сегодня в аэропорту Кустиков, толстый такой хряк, правая рука мэра?

— Верно, — кивнул я.

— Так вот, не просто так он тебя встречал, приставлен он к тебе, чтобы следить и докладывать о каждом твоем шаге.

— Подожди. Получается, что отправка на нас киберов с целью убийства — это и его, в том числе заслуга?

— Не думаю, что он лично отдавал приказ. Больше похоже именно на методы Воробьева. Кустикову не выгодно, чтобы ты здесь погиб.

— Почему?

— Потому что будет шумиха.

Я хотел сказать, что в столице некоторые только будут рады, если меня вдруг убьют, но вслух сказал другое:

— Почему ты решила, что я тебе помогу? Ведь я же могу оказаться кем угодно. В администрации императорского управления множество своих внутренних кланов, которые могут быть, в том числе, связаны с этим Воробьевым.

— Потому что обращаться мне больше не к кому, — грустно ответила девушка отставляя пустую чашку из под кофе в сторону. — Местная полиция заявлений не принимает, а если и принимает, то отписывает стандартные ответы. Вот они, кстати.

Она достала из папки целый отдельный файл с отписками на обращения. Их было много.

— Все как под копирку. В местную администрацию тоже бессмысленно обращаться. А когда я узнала, что тебя отправили сюда для расследования этого дела.

— Кстати, об том. А как ты узнала, что меня сюда отправили? Ведь это секретная информация.

— Еще остались кое-какие связи в администрации — в основном верные друзья отца. Но их становится все меньше — кого-то переводят, кого-то увольняют. Заметают следы, в общем.

Девушка вдруг посмотрела на меня совсем по-другому, пронзительно, так, что я даже невольно отстранился.

— Александр Федорович, я прошу вас о помощи. Вас отправили сюда, чтобы вы разобрались с этим делом. Прошу вас, сделайте это как можно объективней. Если понадобится, я передам вам все ваши документы.

— Хорошо, — после некоторой паузы ответил я. — Документы мне и в самом деле ваши пригодятся.

— Берите! — тут же воскликнула девушка, светясь от счастья.

Я и в правду считал, что информация Мирославы очень сильно мне поможет. И выведет на чистую воду все это дело. Только гнойник, как мне кажется, вскроется знатный.

Я начал собираться в гостиницу, но девушка остановила меня.

— Сегодня вам лучше остаться у меня. Для безопасности.

С этим сложно было поспорить.

— Я постелю вам на диване. Вы не против?

— Все нормально.

После такого насыщенного дня я валился с ног. А время было уже глубоко за полночь. Так что едва Мирослава расстелила мне постель, и я лег, укрывшись теплым пледом, как тут же уснул без задних ног.

* * *
Разбудил меня звонок на сотовый телефон. Неизвестный номер насторожил, но я все же ответил.

— Александр Федорович, доброе утро! — раздался в трубке знакомый голос. — Ну где же вы пропали? Мы вас искали-искали! Екатерина сказала, что вы отправили ее за кофе, а сами куда-то шмыгнули и ушли. Мы весь город на уши подняли.

Я не сразу понял, кто это. Предвидя это, собеседник сообщил:

— Это я, Валентин Андреевич Кустиков, заместитель мэра. Ну где же вы?

— Я… у знакомых, — расплывчато ответил я. — Скоро буду.

— Ну что вы, — сладким тоном пропел Кустиков. — Просто скажите адрес и м пришлем за вами машину.

Ага, адрес тебе, харя поросячья!

— Не стоит беспокойства, я сам дойду.

— Ну как же это? Адъютант Его Высочества, и будет без охраны по городу ходить.

— Все нормально, — ответил я.

И пока собеседник не начал вновь уговаривать, сбросил звонок.

Я поднялся, привел себя в порядок. Мирослава уже суетилась в кухне, заваривая кофе и жаря яичницу. Увидев, что я встал, пригласила к столу. Я с удовольствием согласился.

Яичница, вроде бы простая, без изысков, оказалась на удивление вкусной. А поджаренные хлебцы с горячим кофе довершили вкусовой оргазм. Поблагодарив Мирославу, я начал собираться.

Девушка протянула мне документы.

— Возьмите. Надеюсь, они вам пригодятся.

Я глянул на девушку, и вдруг понял, что в этой папке вся жизнь Мирославы.

— Знаете что, Мирослава? Давайте, оригиналы документов останутся у вас? Я боюсь за их сохранность. Давайте, для работы я сфотаю их. А если понвдобятся оригиналы, — к примеру, для суда, — то я обращусь к вам.

— Одно только упоминание суда из ваших уст прозвучало как бальзам на душу! — улыбнулась Мирослава. — Конечно же, если вам так угодно, то оставляйте их.

Я быстро сфотографировал все, что у нее было, попрощался и выдвинул в сторону городской администрации.

Прибыл на место через пятнадцать минут. Хвоста за собой не заметил — перед выходом Мирослава сделала мне небольшой конструкт, который подчищал следы.

На входе меня уже ждал толстяк Кустиков, мило улыбался.

— Что же это вы, Александр Федорович, пропадаете куда-то? Мы же тревожимся.

— За меня не беспокойтесь, — холодно ответил я. Спросил: — Документ готовы?

— Какие документы? — выпучил глаза Кругликов.

— Которые я вчера запросил у Екатерины.

— Давайте у нее уточним.

Мы поднялись в мой кабинет, у дверей которого уже ждала секретарша.

— Екатерина, — обратился к ней Кустиков. — Что там с документами, которые господин Пушкин запросил?

— Готовим, — ответила та четко, будто ожидала этот вопрос.

— И когда они будут готовы? — уточнил я, надеясь получить их до обеда.

— Завтра, — выпалила секретарша.

— Как это — завтра? — от такого ответа я даже растерялся. — Вы вчера сказали, что они будут сегодня готовы!

— Верно, — кивнула Екатерина. — Но как оказалось необходимо время для получения из архивного отдела разрешения на вынос их из зала — документы уже были отправлен в архив.

— И что, нельзя этого сделать сейчас? Нельзя получить это разрешение быстрей?

— Можно, — кивнула Екатерина. — И я уже подала заявку на получение разрешения. Как только завизирует юридический отдел, отправлю в архив на регистрацию. К вечеру разрешение, думаю, будет согласовано. А завтра уже и получим документы.

Мне стоило огромных усилий, чтобы не разразиться грязной руганью. Я понимал, что и завтра найдется какое-то объяснение, из-за которого получение документов будет отложено на следующий день. И конечно же никаких документов я не получу.

— Александр Федорович, я прошу войти в наше положение, — начал елейно вещать Кустиков. — Мы — государственная контора, сами понимаете, какие порядки. Везде протокол, везде правила. И нарушать их мы не может. Но завтра все непременно будет. А сейчас смею предложить вам отзавтракать. У нас тут недалеко есть отличнейший ресторан, там стерлядь подают и осетра, а еще лосося малосольного и икру охлажденную черную. Под водочку такая благодать! Не откажите, Александр Федорович. Отведайте.

— Благодарю, — еще более холодно ответил я. — Не голоден. Давайте лучше делом займемся. И кое-куда съездим.

— Куда это? — растерялся Кустиков.

— На завод «Эл-сталь», где изготавливают киберов…

Глава 5 Проверка

— На завод? — растерялся Кустиков.

Такого поворота событий он явно не ожидал.

— Зачем же нам на завод?

— Хочу посмотреть, как там используются камни.

— Да как используются? — нервно хихикнул Кустиков. — Берутся — и используются, чего там смотреть? Александр Федорович, завод — это пыль, грязь, мазут. Зачем нам это надо? Давайте лучше в офисе посидим, Екатерина нам водочки принесет.

— Нет. Я еду на завод. Если вы хотите, то можете остаться, пить водку.

— Ну что вы! — еще более нервно воскликнул Кустиков. — Конечно же, я поеду с вами. Сейчас, только машину вызову.

Я понимал, что помимо машины он сейчас будет и отзваниваться начальству, чтобы предупредить, поэтому быстро осадил его.

— Нет, звонить никуда не нужно. Машина вот стоит, на ней и поедем.

Кустиков заерзал. Я сбивал все его планы, но возразить он мне не мог — не позволял разный статус должностей.

— Хорошо, давайте съездим, — промямлил он.

Мы сели в машину и поехали.

Завод стоял на окраине города, и уже издали стало понятно, что дела у него идут вполне неплохо. Огромный, размером с два футбольных поля, он располагался на холме. Огражденный со всех сторон забором, он привлекал внимание своими солнечными батареями, установленными на крыше и хромированными панелями стен.

Чем ближе мы подъезжали к нему, тем больше и заметней нервничал Кустиков. И его эта нервозность была мне приятна. Я понимал, что он все прекрасно понимает и в курсе всех дел, о которых рассказывала мне прошлой ночью Мирослава.

И потому мне хотелось как можно скорей прищемить этому гаду хвост. Ему и всем, кто в этом причастен.

Мы заехали на завод, остановились. Нас уже ждал директор предприятия — крепкий мужчина, больше похожий на боксера. Квадратная голова и огромный подбородок только усиливали сходство.

— Приветствую, — пробасил директор. — Меня зовут Пестов Михаил Михайлович. Я — директор завода «Эл-сталь». Чем могу быть полезен?

Я представился в ответ. А Кустиков вкратце объяснил, кто мы такие и чего сюда пожаловались, Впрочем, судя по отсутствовавшему взгляду Пестова, я понимал, что он уже в курсе нашего визита.

— У нас все документы в порядке, — тут же выпалил Пестов, когда Кустиков закончил рассказывать про нас.

— Искренне на это надеюсь, — ответил я. — Но хотелось бы просто посмотреть на производство своими глазами.

Пестов мялся. Пускать к себе нас он явно не хотел.

— А разве вы имеете право заходить на завод без соответствующих документов? — наконец выдал он.

— Ваш завод не относится к частному сектору, насколько я могу судить по уставным документам, — произнес я.

— Верно, — ответил Пестов.

— Полный пакет акций принадлежит государству?

— Ну да.

— Тогда не вижу противоречий. Я являюсь адъютантом первого уровня и у меня есть допуск на все производства вашего уровня. Так что давайте не будем задерживаться и пройдем в цех. В противном случае это можно будет расценивать как помеху осуществления деятельности государственного служащего со всеми вытекающими отсюда последствиями.

На последнем предложении я сделал особый акцент.

Крыть Пестову было нечем, он понимал, что я прав. Для придания еще большего веса своим словам, я обратился к Кустикову и с нажимом спросил:

— Валентин Андреевич, верно я говорю?

— Все так, Александр Федорович! — прокудахтал Кустиков.

— Вот и отлично, — кивнул я. И обратился к директору: — Проведете для нас экскурсию?

Пестов стиснул губы, явно не довольный такой ситуацией, ответил после паузы:

— Проведу.

Мы двинули на проходную.

Сам завод представлял собой конвейер, разделенный на секции. Собирали тут различное оборудование и приборы, предназначенное для обычной жизни. И только в самой дальней части завода я увидел то, что хотел. Это был сборочный цех киберов.

— Давайте посмотрим его, — предложил я, и не дожидаясь ответа, пошел вперед.

— Производство небольшое, — вслед произнес Пестов. — Там особо смотреть то не на что.

Но меня было не остановить.

Мое желание посетить это производство носило две цели.

Первая — изучить весь процесс, связанный с камнями. Нужно было понять, как именно используются камни в киберах, какие параметры нужны и прочие технические части. Я понимал, что не все артефакты предназначены для этого, а значит, нужны определенные технические спецификации и заказы.

И вторая цель — понять, где у этих самых киберов есть уязвимые места. Прошлая погоня подсказала, что мощны энергетический разряд выводи их из строя. Только вот я не мог больше одного такого залпа выдать в течение двух-трех часов, а значит при повторной атаке (а я не сомневался, что она будет) мне не скрыться от этих киборгов. Однако, если я буду знать слабые места этих убийц, то мне эта информация лишней не будет.

Я понимал, что это опасно. Но в случае нападения моим щитом будет Кустиков. Жестко? Да. Но его, я думаю, вряд ли будут трогать. А толстяк не сможет оказать сопротивления. Так что вполне неплохо. К тому же, Кустиков широкий, за ним рота солдат укрыться сможет при обстреле.

Мы прошли в цех, где несколько работяг собирало роботов. При виде нас, они тут же остановились, непонимающе глянули на директора.

— Продолжайте, — сдержанно кивнул тот.

— Какие замечательные машины! — произнес я, оглядывая заготовки.

Ровным рядком мимо меня проплыло четыре корпуса — будущие киберы. Рабочие приняли их, начали возиться с механизмами.

— И какая скорость сборки? — спросил я, глядя, как парни не слишком то и торопятся.

— Один кибер в две недели, — ответил Пестов.

— Так долго?

— Очень сложная технология, калибровка всех элементов, пайка проводки и программирование — это все занимает время, — пояснил директор.

— Насколько я знаю, для киберов используются камни?

Этот вопрос заставил Кустикова и Пестова напрячься.

— Верно, — осторожно ответил директор.

— А откуда вы берете камни?

— У нас заключен договор с компанией «Кремень» на поставку артефактов.

— С той самой фирмой, где пропало несколько тон камней? — уточнил я.

— Мне не известно, что там произошло, они меня в свои дела не посвящают, — ответил Пестов.

Его выдержке можно было только позавидовать. А вот Кустиков аж вспотел.

Ну ничего, это только цветочки.

— Так значит, вы покупаете у них камни?

— Да, покупаем, — кивнул Пестов. — За весьма приличные деньги.

— И все документы имеются — накладные, акты, счета?

Я подошел ближе к сборщикам, внимательно оглядел платы и схемы. Взгляд, словно фотоаппарат пристально фиксировал все на подкорку.

— Конечно.

— Был бы рад на них посмотреть.

— Мы подготовим копии документов и пришлем вам, — ответил Пестов, заставим меня рассмеяться.

Эта реакция для директора была неожиданной, он растерялся.

— Что такое?

— Просто эта эпопея про документы, которые готовятся, мне уже известна. Копий мне не нужно, давайте посмотри оригиналы, и прямо сейчас.

— Сейчас? — еще больше растерялся директор.

— Немедленно.

Быстрый взгляд в сторону Кустиков не ускользнул и от меня. Я понял, что вести меня в бухгалтерию никто не хочет.

— Напоминаю, что отказ сотрудничать будет расценен…

— Хорошо, пошли, — выдохнул директор.

Мы направились в управление.

Несколько сонных бухгалтерш преклонного возраста встретили нас нехотя, словно мы зашли на их территорию, которую они ревниво охраняли.

— Людмила Павловна, нам бы счет-фактуры по камням, — сказал Пестов.

— Вам за какой год?

— За этот, — вместо него ответил я.

Бухгалтерша начала копошиться в толстых фолиантах. Через некоторое время достала нужный, протянула мне. Пока я пролистывал и смотрел бумаги, Пестов незаметно вышел в коридор, кому-то позвонил. О чем он и с кем разговаривал, я не услышал, но когда директор вернулся, вид у него был счастливый. Это меня насторожило.

— Я могу снять кое-какие копии? — спросил я.

— Конечно, — небрежно махнул рукой Пестов.

Кустиков глянул на директора, тот едва заметно кивнул.

Что-то явно затевалось. Я это понимал по реакции двух моих сопровождающих. Но сейчас было не до этого. Я наткнулся кое на что интересное и понимал, что сопоставить эти документы с документами завода «Кремень», то все станет известно.

Доверить делать копии с документов бухгалтерше я не смог — все сделал сам.

— Вы довольны? — спросил Пестов.

— Александр Федорович, может быть, уже поедем обратно? Все-таки обеденный перерыв скоро.

— Поедем, — кивнул я. — Но сначала сходим на склад, где хранятся камни.

— А вот это уже лишнее, — вдруг мгновенно переменился Пестов.

— Это еще почему?

Кустиков незаметно тыкнул директора в бок, произнес:

— Просто Михаил Михайлович хочет сказать, что на складе слишком грязно и опасно. Сами понимаете, хранение камней такого высокого качества и уровня источают большое количество силы, которая может…

— За меня не переживайте, — перебил его я. — Пошли.

Я уже и сам знал куда идти — в кабинете бухгалтерши висела старая схема распределения ответственности за участками завода, и я успел внимательно ее изучить. Пестов и Кустиков нехотя направились на склад.

— Александр Федорович! — тяжело дыша, нагнал меня Кустиков. — Александр Федорович!

Я остановился.

— Давайте не пойдем на склад?

— Это еще почему?

Кустиков некоторое время восстанавливал дыхание.

— Понимаете, дело не простое, это и мне, и вам понятно. Вы еще очень молод, амбициозен, а в некоторых моментах нужно все же и обойти острые углы, как-то навстречу пойти, мягче быть.

— Не совсем понимаю, о чем вы.

Кустиком судорожно сглотнул.

— Я к тому, что тем, кто идет навстречу друг другу перепадает от судьбы кое-какие подарки.

— Вы мне взятку предлагаете?

— Ну что вы! — всполошился Кустиков. — Я просто говорю, что надо бы деликатней.

— Валентин Андреевич, послушайте меня. Я вам советую больше ничего сейчас не говорить — можете на статью наболтать.

Кустиков вновь судорожно сглотнул.

— Поэтому…

— Александр Федорович! — вновь перебил он меня. — Все понимаю. Кто я, мелкий чиновник? Не ваш уровень. Поэтому мэр просил передать, Что хотел бы с вами встретиться. Он сегодня вечером устраивает ужин у себя в поместье. Я ваш прошу, слезно прошу, не откажите, придите.

— Но…

— Александр Федорович! — чуть ли не плача, простонал Кустиков. — Ради меня — сходите. Вам ничего не стоит, а меня за то, что вы не пришли, могут и того…

Он многозначительно кивнул на асфальт.

— Хорошо, — после некоторой паузы ответил я.

Полученных документов мне уже хватало, чтобы доказать пропажу камней именно на завод «Эл-сталь». А вот встретиться с мэром было бы интересно. А еще интересней поглядеть на его выражение лица, выложив кое-какие факты, которые мне передала Мирослава.

— Я приду на ужин.

— Спасибо вам большое, Александр Федорович! Огромное спасибо!

Он принялся трясти мою руку.

А я уже проворачивал в голове варианты нашей с мэром беседы. Интуиция подсказывала — встреча будет интересной. Весьма интересной.

* * *
На обратном пути Кустиков долго допытывал место моей остановки, пытаясь выяснить в какой гостинице я остановился. Я не сознавался, отшучиваясь. Но понимал, что будет устроена слежка. Нужно придумать, как от этой слежки отвязаться. И еще не скидывать со счетов то, что могут вновь отправить киберов, чтобы те убили меня.

Попросив остановить машину в самом людно месте, я быстро распрощался и вышел. Нужно было как можно скорей слиться с толпой.

Я нисколько не удивился, почувствовав за собой «хвост». Двое крепких ребят шли уверено, не скрываясь. И это плохой знак. Значит, разговор будет короткий. И закончится смертью. Эти парни хотят сделать то, что не удалось киберам. Самоуверенные ребята.

Я юркнул в закуток, вернулся обратно в точку высадки, ушел сильно влево. Но такой трюк не прошел. Преследователи оказались проворными и смогли каким-то чудом вновь увязаться за мной. Теперь шли они уже гораздо быстрей. А в руках у них появились пистолеты.

Значит, терпение кончилось у них. Поняли, что я их засек и теперь решили закончить эту беготню. Не боятся даже скопления людей. Черт! Дела плохи.

Я уже прикидывал, где буду вступать с противниками в схватку, как вдруг кто-то воскликнул:

— Александр!

Я бы непременно прибавил шагу, но та искренняя радость, что прозвучала в голосе, заставила меня остановиться.

С трудом верилось, что это мои преследователи так рады меня видеть.

— Александр! — ко мне сквозь толпу вышел толстый парнишка.

Лицо его мне было смутно знакомо — толстые маслянистые щеки, очки, все время спадающие на курносый нос.

Но я упорно не мог вспомнить кто это.

— Не узнал? — улыбнулся парень.

Я покачал головой.

— Это я, Сергей.

— Сергей?

— Сопля! Вспомнил? Ты меня от Крысы спас, когда он ко мне приставал.

Я напряг мозг. Ну конечно! В тот первый раз, когда я появился в Школе, был момент, когда я заступился за какого-то паренька. С той встречи и узнал ближе Крысу.

— Сопля! — произнес я, признав, наконец, в этом пареньке знакомого.

— Узнал!

— Ты какими ветрами тут? — спросил я, поглядывая в сторону.

Мои преследователи стояли через дорогу и идти в лоб не решались — ждали, когда я закончу разговор. Лишних свидетелей значит, убивать не хотят.

— Так я тут живу. Когда в Школу хожу, переезжаю в Москву. А основное поместье у меня тут.

— Постой, — припоминая кое-что из истории Сопли. — Ты же печатник.

— Верно. Дом Крыловых. Они сейчас почти все в Москве, но глава тут живет. Вот я и приезжаю проведывать его и заботиться — стар уже стал Петр Евгеньевич.

Сопля улыбнулся.

— Давай, я тебя с ним познакомлю?

— Что? Зачем? Нет, я пойду лучше.

— Да ладно тебе! — парень по-свойски хлопнул меня по плечу. — Александр, ты же ведь меня тогда реально спас от Крысы. Он бы все мои деньги отобрал, а мне платить нужно было за учебу, как раз шел в деканат, чтобы за квартал оплату внести, Представь, если бы он эти деньги у меня отобрал? Нет, я твой должник. Так что самое малое, что могу сделать — это пригласить в гости.

Я вдруг задумался. А почему, собственно, и нет? Это позволит оторваться от преследователей, или хотя бы задержать их и выиграть время.

— Ну так что, пойдем? — сказал Сопля. — Выпьем коньяку хорошего!

— Пошли. Давно хочу чего-нибудь выпить покрепче!

Мы сели в черный внедорожник и двинули прочь, оставляя преследователей позади. Я не сомневался, что они сейчас увяжутся в погоню. И проследят за мной до самого дома Крыловых. Но самое главное — я смогу выиграть время. И решить, как оторваться от назойливых людей.

Мы ехали все быстрей и быстрей, куда-то в сторону от центра города, а я все гадал — что же ждет там, в особняке Крыловых и не разменял ли я лишку, согласившись ехать с неожиданным спутником?

В голове все крутилась назойливая мысль — а не специально ли случилось эта неожиданная встреча с печатником дома Крыловых?

Сопля загадочно улыбался.

Глава 6 Мэр

Дом Крыловых оказался огромным особняком, пафосным, пестрящим. Колоны, широкая наружная лестница, угловые ризалиты с башнями, скульптурные рельефы. Практически дворец.

— Тут живет глава семейства, саамы старый из рода Крыловых, — пояснил Сопля, понизив громкость голоса до уважительного шепота. — Петр Евгеньевич начинал когда-то в Твери вести свои дела, быстро поднялся, потом переехал в столицу, там еще больше развился. Ты знаешь, наверное, его сына, Максима Петровича, который в Верхней Думе сидит.

Я знал. Высокий человек, и по должности, и по размерам. Руководит энергетическими направлениями бизнеса.

Я кивнул.

Петр Евгеньевич передал ему свои дела, а сам сюда вернулся. Говорит, тут тихо, спокойно. А я вот езжу навещать его на каникулы.

— Слушай, а ничего, что мы к нему вот так, без спроса? Неудобно как-то.

— Все нормально. Петр Евгеньевич хороший человек, он любит гостей.

Мы вышли из машины, зашли в дом.

Внутри оказалось все точно таким же, как и снаружи — пафос и ничего, кроме него. Огромные пятиметровые картины изображали хозяина дома в генеральском мундире и на коне, стоящим на горе и сидящим у камина. Множество картин и все с одним героем — Крыловым.

— Присаживайся, — сказал Сопля. — Сейчас я предупрежу Петра Евгеньевича, что у нас гости. Он скоро спуститься и мы все вместе чего-нибудь выпьем.

Я поблагодарил Соплю за приглашение и пока тот поднимался на второй этаж, рассмотрел интерьер более внимательно. Крылов-старший оказался любителем охоты, об этом говорили трофеи добытых им животных, которые он разместил по гостиной комнате. В углу стояло чучело кабана, на стене разместились головы рыси, марала, сайгака, волка, посреди комнаты лежала шкура медведя. Над камином висело два скрещенных ружья.

Я принялся осматривать фотографии, которых было не так много, как трофеев животных.

Спустился Сопля.

— А это кто? — спросил я, рассматривая фотографию, на которой был запечатлен Крылов старший с полноватым лысым мужчиной.

— Это Петр Евгеньевич со своим близким другом, — ответил Сопля. — С Виктором Ивановичем Воробьевым…

* * *
«Твою мать!» — только и смог подумать я.

Сам лично в берлогу к медведю зашел! Ведь Воробьев — это же главный бандит, про которого говорила Мирослава. Именно он подмял под себя завод ее отца и владеет «Эл-сталью».

— У Крылова друг Воробьев? — произнес я, приглядываясь к ружьям, висящим над камином.

Интересно, они заряжены?

— Да, очень хорошие друзья, — наивно ответил Сопля, ничего еще не понимая. — Петр Евгеньевич спуститься. Едва он узнал, что к нам в гости зашел Пушкин, то непременно захотел повидать тебя!

— Сопля, слушай. Я тут вспомнил, что мне на самом деле некогда. Давай в следующий раз…

— Какие гости! — воскликнул вдруг старческий голос.

На лестнице показался пожилой мужчина в бархатном красном халате. Мужчина держал вправку, и было видно, что в прошлом он был заметной фигурой. Кажется, картины, на которых он был запечатлен, не врали.

Мужчина цепким взглядом оглядел нам, воскликнул:

— Неужели это Пушкин? Собственной персоной!

Хозяин спустился к нам, подошел ко мне.

— Наслышан от тебе.

Он пожал мне руку, рукопожатие получилось крепким, как тиски.

— И что же говорят? — холодно спросил я.

— Только самое хорошее. Газеты читаю, новости смотрю, Рейтинг изучаю. Там и про тебя пишут. Хорошо идешь вверх, прям, завидно. Сразу видно — есть в тебе стержень, — мужчина всполошился. — Ну чего же мы стоим, давайте присядем?

Мы сели на кресла, хозяин дворца же подошел к столику, на котором разместились бутылки с элитным коньяком, спросил:

— Хотите выпить?

— Не откажусь, — ответил я, облизнув пересохшие губы.

Нужно было срочно придумать что-то.

Крылов протянул мне стакан с янтарным напитком. Мы выпили. Коньяк оказался вкусным. Хозяин дома знал толк в выпивке.

— Как только ко мне Сергей сейчас зашел и сказал, что ты приехал — ничего, что я сразу на «ты»? — так вот, я сразу же оживился. Сам Пушкин! В последнее время про тебя слухи такие ходят. Да ты не переживай. Слухи не злые, просто видят все, как ты уверенно идешь вверх, вот и бормочут. А я считаю, что все правильно делаешь. Так и надо. Зубами надо прогрызать себе путь наверх, Иначе нельзя.

Крылов пристально посмотрел на меня.

— Вот и сейчас сюда, в Тверь, приехал не просто так? Уверен в этом.

— Да, есть кое-какие дела, — уклончиво ответил я.

Старик улыбнулся. В этой улыбке не было и грамма веселья, только что-то стальное и холодное. Звериное.

— Это хорошо, когда есть дела. Я слышал, ты теперь адъютант Его Величества?

— Верно.

— Неплохо, — покачал головой Крылов. Потом, отпив коньяку, продолжил вслух рассуждать: — Адъютанты очень занятые люди. Все время государственные дела решают. Так что вряд ли ты сюда на отдых приехал. Наверняка какие-то важные проблем решать?

— Верно, не отдыхать, — ответил я.

— По заводу «Кремень»? — спросил Крылов и пристально посмотрел на меня, пытаясь поймать реакцию.

Мне было тяжело сдержаться, но ни один мускул на моем лице не дрогнул. Хотя удивиться хотелось — откуда он знает об этом?

— Да тут все в городе об этом говорят, — улыбнулся Крылов. — Громкое дело. Затерялись камни — и найти их не могут.

— Я найду, — с нажимом ответил я.

— Я в этом не сомневаюсь. Вопрос лишь во времени. Можно искать долго и тяжело. А можно быстро и без лишней суеты.

— На что вы намекаете?

Крылов повернулся к Сопле, по-отечески произнес:

— Сережа, сходи пожалуйста в кухню. Приготовь нам кофе, как ты умеешь. У тебя очень хороший кофе, думаю, наш гость не откажется от чашечки.

Я кивнул.

Сопля послушно пошел на кухню, оставив нас двоих.

— Я — тертый калач. Все прекрасно понимаю и в ситуации разбираюсь хорошо. Мне достаточно одного взгляда, чтобы разобраться в ситуации.

Тон Крылова после ухода Сопли заметно изменился, стал жестким, с нажимом.

— Я все понял, когда увидел тебя здесь. В Тверь ты приехал в качестве адъютанта только по одному поводу — исчезновению камней. Других скандалов, по которым обычно отправляют таких высоких людей как ты, у нас тут не было.

Крылов сделал глоток коньяка, долго смаковал его. Потом достал пачку сигарет, закурил. Предложил мне, я отказался.

— Я не сомневаюсь и в том, что ты уже кое в какие дела погрузился.

— Погрузился, — произнес я, переводя взгляд на фотографию.

Крылов рассмеялся.

— Да, я так и думал, что ты в курсе про Воробья.

— В курсе, — кивнул я. — И ситуация становится неоднозначной.

— Верно, — улыбнулся Крылов. — Неоднозначная. Мы оба прекрасно понимаем, что находимся на разных берегах. Тебе нужно Но судьба все делает не просто так, я верю в это. И если Сопля привел тебя сюда, то значит так нужно судьбе.

— И в чем же замысел этой встречи?

— Думаю, я знаю ответ на этот вопрос. Но сначала кое-что поясню. Да, я в самом деле дружил с Воробьевым. Раньше. Сейчас нас развела судьба. Да, опять она, — усмехнулся Крылов. — Фотографию не успел еще убрать, сюда, в этот кабинет редко спускаюсь. Так вот.

Крылов поднялся, взял со стола бутылку. Плеснул себе, небрежно, забрызгав руку, потом мне.

— Хоть мы и находимся на разных полюсах, но можем друг другу помочь.

— Помочь?!

— Именно так. Послушай совет старого аристо, который прошел всю лестницу от самых низов. Я пил с бродягами и с Императором — прошлым, Иваном батюшкой. И я могу кое-чего посоветовать тебе. Например, то, что общие интересы можно найти не только среди союзников. Как правило, союзники и друзья первыми и предают. А вот цепь, которая связывает тебя с врагом — порой крепче стали.

Крылов выпил.

— Что-то я расфилософствовался. Я вот что хотел тебе предложить, Александр. Думаю, ты не дурак и уже прикинул, что к чему в этом деле. Возможно, даже нашел причастных. Но поверь мне, не все так просто, как может показаться на первый взгляд.

— Что вы имеете ввиду?

— Не думай, что все, что здесь твориться происходит без ведома высоких людей. Здесь только дым. Труба, из которой вали этот дым, в другом месте.

Крылов хлопнул себя по лбу.

— Вновь я начинаю иносказательно говорить — имею такую слабость.

— Вы хотите сказать…

— Да, именно так. Без ведома людей из Москвы, никто не будет здесь воровать камни. Только если полные дураки, для кого их собственная жизнь не стоит и копейки. Я могу сдать тебе этих людей. И даже подсказать, где искать на них компромат. Но, как ты понимаешь, не просто так.

— Что же вы хотите взамен?

Крылов долго молчал, глядя на пустой стакан. Казалось, он задремал. Но судя по лбу, на котором были глубокие морщины, он не спал, а о чем-то глубоко думал.

— Мой род начинал вместе с Воробьем, — произнес Крылов. — Говорю тебе это, надеясь и веря, что наш разговор останется в тайне. Да, мы с Воробьем по молодости творили много разных дел, в основном незаконных. Оттуда и пошел мой рост. Я поднялся, переехал в Москву, начал карьеру аристо. А Воробей так и остался тут, занимаясь все те же. Иногда мы с ним пересекались, но с каждым годом мне становилось все тяжелей совмещать наши общие с ним дела с государственной службой. Сам понимаешь, какой шлейф тянулся за Воробьем. А мне это было не реклама, а напротив, антиреклама, тянущая вниз. В какой-то момент я понял, что связи эти нужно разорвать. Оттуда и наша ссора. Хотя, ссорой это сложно назвать. Просто перестали общаться. Только вот беда. Папка по моим делам с Воробьевым в управлении все же осталась. Хоть и в архиве, но все же.

Крылов вновь замолчал.

— Я стал старым, от дел уже отошел. Теперь в Москве мои сыны — Алексей и Егор. Имеют должность, хорошо работают, по совести. Только вот вышел своего места прыгнуть уже не могут — люди в управе не дают. Все из-за той папки. Она — как шлагбаум для моих детей. А я хочу, чтобы род мой развивался.

— И что же вы хотите от меня?

— У тебя есть доступ к архивам, у адъютантов первого уровня естьтакой доступ. Я хочу, чтобы ты уничтожил эту папку.

Настала пора надолго замолчать мне.

— Почему вы решили, что именно мне под силу сделать это?

— Я же сказал, что могу определить по одному только взгляду человека, — улыбнулся Крылов. — По тебе я сразу понял, что ты далеко пойдешь. На должность адъютанта первого уровня назначает лично Император — об этом известно не многим, только в администрации. И мне. И если тебя назначил сам Император, то потенциала в тебе много — уж поверь мне. Его Величество не может ошибаться. Поэтому я уверен, что у тебя все получиться.

Крылов пристально посмотрел на меня.

— Ну так что, по рукам?

— По рукам, — ответил я.

Сделка того стоила.

— Вот и отлично, — Крылов поднялся, пожал мне руку. Потом обернулся, произнес: — А вот и Сережа с кофе! Как раз под коньячок!

* * *
Мы еще немного посидели, разговаривая о всяких пустяках, потом я начал собираться. Сопля вызвался организовать машину, а Крылов старший коротко рассказал все, что знал и где искать компромат. Признаться, его информация меня удивила.

«Думаю, и в Москве тоже будут удивлены», — подумал я.

Под конец нашей встречи Крылов предупредил о том, чтобы я был как можно осторожней. В его взгляде я прочитал то, что он не произнес вслух.

Мы распрощались, и я двинул на другую встречу.

К дому мэра я подъехал на самом простом такси — сделал это специально, чтобы меньше было лишних глаз. Машина подвезла меня до подножия холма, на котором располагался коттедж мэра, остановилась.

— Дальше нэлза, брат, — пояснил водитель с сильным акцентом. — Дом сам знаэш кого. Могут и стрэлнут.

— И часто стреляют? — уточнил я.

— Всэгда, — ответил водитель.

Я расплатился с ним, вышел.

Двинул в сторону дома.

Еще издали услышал звуки музыки. Причем это был не оркестр, играющий что-то классическое, а вполне себе приличная и мощная аудиосистема, из которой низкими басами раздавался по округе клубняк.

Подойдя еще ближе, я понял, что званым вечером тут и не пахнет. Тусовка.

На входе встретил охранник. Я показал ему свой пропуск, он тщательно его проверил. Пропустил меня на территорию.

Я двинул по мощенной камнем дороге к дому. Но уже на полпути меня встретил небольшой гольф-автомобиль, на котором сидел статный мужчина.

— Александр Федорович! — воскликнул он. — Рад вас видеть!

Он вышел, протянул мне пухлую руку.

— Олесь Анатольевич Малежик, мэр Твери.

— Пушкин, Александр Федорович, — ответил я, внимательно рассматривая мэра.

Сложно было сказать конкретно, что он за человек — я чувствовал, что под личиной простоватого человека прячется кто-то иной, гораздо хитрей и сильней. И эманации силы, исходившие от него, только подтверждали мои догадки. Сила была ровной и отдавала воздушными стихиями.

У мэра была лысоватая голова, темя заостренное, вокруг лысины виднелись редкие седые волосы, аккуратно уложенные. Мучнистое одутловатое лицо не выражало никаких чувств, словно было маской. На щеке возле горбатого носа была большая белая бородавка, невольно оттаскивая на себя все внимание.

— Очень приятно, наконец, познакомиться с вами, Александр Федорович, — произнес мэр, потирая белые ручки. — Ну что же мы стоим? Садитесь, я вас довезу до своего дома — на машине быстрей. Познакомлю вас с хорошими людьми, вам они наверняка понравятся.

— Будет кто-то еще? — напрягся я.

— Конечно! — улыбнулся мэр. — Это же вечеринка! Да вы не переживайте. Время уже рабочее кончилось, значит все нормально, никакие этические нормы мы не нарушаем. Мы ведь все тоже люди и тоже имеем право на отдых. Ведь так?

Мы поехали к дому.

— К тому же сегодня у моей жены день рождения, так что вот организовал ей праздник. Я подумал, что может быть интересно молодому человеку? Какие-то скучные вечера? Тоска пыльная! Вечеринка — вот это действительно интересно. И я прям сам загорелся этой идеей — сколько я на вечеринках таких молодежных не было? Тысячу лет! Еще с университета, наверное. Все больше званые балы, все эти высокие манеры. Так что будьте как дома, отдыхайте, веселитесь.

— Я бы хотел с вами поговорить, — произнес я, выстраивая уже в голове диалог и аргументы, которые я скажу мэр.

Но Малежик отмахнулся от меня как от мухи.

— Александр Федорович, я вас прошу — просто отдыхайте. Все разговоры потом. Обещаю, мы с вами поговорим, если вам так угодно. Но чуть позже.

Он мягко завел меня внутрь богатого дома. Вокруг суетились официанты, ходили люди.

— Сейчас выпейте чего-нибудь, закусите. Вон там прекрасный стол с французскими закусками. Пальчики оближешь!

И с этими словами ушел.

Я даже не успел его остановить — просто онемел от такого.

Потом, оглядевшись, понял — это прекрасный повод воспользоваться моментом. Крылов рассказал мне один секрет, о котором знал только он и Воробей. В кабинете у мэра имелись все документы — в основном личная переписка, которую он заботливо распечатывал для собственной безопасности, — подтверждающие причастность высших чинов из Москвы. И их нужно было каким-то образом достать.

Оставалось только понять, где у мэра его кабинет. И как к нему пробраться незаметно.

В зале находилось множество людей. Все беседовали, громко говорили, выпивали. На меня не обращали никакого внимания.

Это хорошо.

Двери распахнулись и в зал вбежали две абсолютно голые девушки. Они задорно хохотали, размахивая бутылками шампанского. Следом за ними вошел пьяный гусар, тоже громко хохоча и пытаясь догнать девушек. Странная компания прошла до другой двери, где и скрылась. Вскоре оттуда раздались стоны и хихиканье.

Я вновь впал в ступор. День рождение жены мэра и голые девицы с пьяным гусаром никак не совмещались в единое целое в моей голове. Происходящее здесь больше напоминало шабаш.

Взяв для отвода глаз фужер с шампанским, я принялся медленно ходить по залу, держась все больше стен, чтобы не попадаться лишний раз на глаза другим людям. Осмотревшись, я понял, что кабинет мэра находится на втором этаже — там и охрана стояла солидная, и народ туда не ходил, тусуясь только внизу. Значит нужно пробраться туда.

Но пробраться не удалось.

Вновь грохнули динамики, и со всех сторон грянула музыка. Толпа одобрительно закричала.

А потом в зал стали вваливаться люди, тусующиеся, как я понял на улице во внутреннем дворике коттеджа, где стоял бассейн. Их было много и все они кричали.

— Лови, суку!

— Срывай одежду с нее!

— Хватай! Хватай!

Я даже не сразу понял, что произошло. Лишь смотрел как толпа, словно обезумев, начала кого-то ловить. Словно бы какое-то животное. Может быть, белка забежала?

Но это была не белка. Миниатюрная девушка, одетая в костюм гейши, бегала с испуганными глазами от пьяных людей, тоже, кажется, ничего не понимая.

— Лови, ее!

— Не дай уйти!

— По голове ей!

Толпа бросилась на гейшу, быстро загнала ее в угол. Кто-то из пьяных похрюкивая, начал смеяться. А потом кинулся на гейшу.

Девушка принялась отбиваться своими сухими кулачками. Юркая, она пронзительно визжала, царапалась и кусалась. Но все было бесполезно. Мужчина был больше ее и сильней.

Все остальные, глядя на это, принялись смеяться.

Мужчина схватил ее за одежду, но спьяну промахнулся, вырвал из-за пояса веер. Посмотрел на него, бросил на пол и растоптал. Толпа вновь грянула смехом.

Гейша вдруг перестала кричать и начала бешено металась по залу, сбивая с ног наблюдателей. Пьяная толпа принялась хохотать еще сильней.

— Бить ее!

— Щиплите ее!

— Одежду срывай! Одежду!

Толпа принялась рвать одежду с девушки, обнажая ее белое тело, маленькую грудь, худые плечи.

Я выскочил вперед, оттолкнул одного, второго, третьего. Толпа поутихла. И только мэр, уже изрядно набравшийся, с диким взглядом плясал над обломками веера.

— Пошли прочь от нее! — рявкнул я, закрывая собой дрожащую от страха и плачущую гейшу.

— Это кто такой? — процедил сквозь зубы один из мужчин — тот самый, кто загнал девушку в угол и едва не ударил ее.

И вышел прямо ко мне.

От него пахло алкоголем, глаза горели яростью, а эманации силы буквально бурлили.

— Не вмешивайся! — произнес он. — И отойди, а не то…

— А не то — что? — с вызовом ответил я, делая шаг вперед.

Ситуация накалялась. Я понял, что ничем хорошим она не закончится.

— Август, спокойней! — выскочил к нам мэр. — Это же наш гость, Пушкин!

— Мне плевать, кто он такой, — произнес противник. — Он помешал мне. А я такого не прощаю.

— Да брось! — рассмеялся мэр. И в шутку произнес: — Что же теперь, на дуэль его, что ли вызывать?

— А почему бы и нет? — сказал тот и хищно ухмыльнулся, переводя взгляд на меня.

Глава 7 Воробей

— Хотите вызвать меня на дуэль? — спросил я, глядя подонку прямо в глаза.

Тот, хоть и был пьян, но понимал, на что шел. И дуэль этот был запланирован. Однако я не боялся его, чувствуя, что наши силы равны.

В тот момент меня одолевала злость — я не мог до конца поверить в то, что тут творилось. Малежик устроил тут настоящий шабаш, и мне хотелось залить тут все огнем.

Ответить на мой вопрос подонок не успел, в разговор вмешался мэр.

— Ребята, ну вы чего? — сказал он, вклиниваясь между нами. — Перестаньте ссорится. Вы все-таки в моем доме.

— Ладно, проехали, — нехотя ответил противник, уходя прочь.

— Вот и хорошо, — кивнул Малежик. — Александр Федорович, вы не подумайте ничего плохого. Вечеринка у нас и в самом деле зашла немного дальше обычного, но поверьте, все под контролем. Давайте лучше выпьем с вами.

— Я не хочу пить, — жестко ответил я.

Мэр ухмыльнулся. Было видно, что мои слова его задели, но он не стал ничего говорить в ответ.

— Мне нужно с вами поговорить, — произнес я. — Назначьте время, когда сможете быть в нормальном состоянии.

— Да я и сейчас вполне нормальный! — ответил мэр. — А по какому, собственно, вопросу хотите поговорить?

— По тому, по которому меня сюда направили.

— Пропажа камней? — лицо мэра изменилось. — Вам стало что-то известно?

— Многое. И поэтому хочу с вами поговорить.

Малежик прищурился.

— Поговорить всегда можно, главное, чтобы этот разговор не вывел нас к тому, чего мы не хотим.

— Это верно замечено.

— Александр Федорович, я хотел бы вам напомнить, что любые слова должны иметь под собой основание. Я бы не хотел услышать то, что меня расстроит.

— Думаю, расстроиться вам все же придется.

— Вы так считаете?

Я не ответил.

— Важны документы, а не слова, — продолжал Малежик. — Есть ли они у вас?

— Думаю, на этом стоит завершить нашу беседу — иначе она грозит затянуться. А у вас сегодня день рождение у жены, не стоит ее огорчать.

— Жена подождет! — раздраженно ответил мэр. — Я хочу услышать ответ прямо сейчас.

— Вы сейчас не в форме, господин Олесь Анатольевич.

— Я в форме! — обиделся тот. — А вот вы, Александр Федорович, все кругами ходите, но к главному подойти не хотите.

— Не переживайте, завтра мы обо всем поговорим. И я покажу все необходимые документы.

Я рисковал. Самых главных документов у меня все же не было, их нужно было еще добыть. Но отступать было поздно. Тем более что в мои планы вмешалась третья сила.

Входная дверь с грохотом открылась, и в зал вошел гость.

Он был одет во все черное, словно явился на поминки. В каждом движении чувствовалась барская размашистость и вседозволенность — гость высморкался в платок и бросил его прямо под ноги слуге, прошел внутрь. Оглядел всех, широко улыбнулся, сверкая белыми зубами.

— Я гляжу, вечеринка в самом разгаре!

Я знал кто этот гость, потому что уже его видел, на фотографии в доме Крыловых.

В гости к мэру собственной персоной пожаловал сам Воробьев, глава бандитского клана.

* * *
Воробьев был крепок. От него веяло силой, и он был на голову выше всех присутствовавших — и в прямом, и в переносном смысле. Мне даже стало любопытно. Я осторожно заглянул в его ауру и неприятно поразился. Глава бандитского клана обладал двумя началами силы! Одна ветка, основная, была воздушная. Вторая, оплетающая основную, — огненная. Можно было только представить, какой потенциал заложен в этом!

Теперь понятно как удалось этому человеку объединить вокруг себя бандитов и головорезов, и не умереть. И не только их. Воробьев, безусловно, был тайным лидером здесь, и даже мэр являлся его фигурой. Он был серым кардиналом, который управлял всем. И его появление здесь было неспроста.

— Виктор Иванович! — воскликнул Малежик, раскидывая руки в разные стороны, желая обнять гостя.

Тот был не против, и они принялись горячо обниматься, приветствуя друг друга. Остальные присутствовавшие тоже окружили гостя, начали всячески выражать ему свое почтение, не скупясь на лесть и комплименты. Воробьев ядовито улыбался, слушая теплые слова в свой адрес.

— Ну что же, мы так и будем стоять на пороге? — спросил, наконец, он, когда поток лести начал иссякать. — Я не прочь выпить. Олесь, я знаю, у тебя есть отличный абсент. Ты в этом деле разбираешься. Налей-ка мне самого лучшего.

— Непременно!

Малежик кивнул слуге и тот принес на подносе бутылку и пустую рюмку. Мэр налил зеленоватой жидкости в рюмку, протянул гостю.

— Прошу.

— Чистый? — удивился Воробьев.

— Только такой! Все эти сахарные сиропы — дрянь! Пей так, несравнимое ощущение.

Воробьев взял рюмку, опрокинул в себя.

— Ух! — только и смог вымолить.

Гости принялись аплодировать Воробьеву.

Мэр принялся благодарить Воробьева за то, что тот пришел проведать его, а Воробьев в свою очередь начал поздравлять именинницу, которой в толпе не оказалось.

— Я ей все непременно передам! — заверил мэр.

Налили еще по одной, выпили. Начали что-то обсуждать.

Я же, понимая, что у меня есть от силы минут пять, незаметно начал пробираться к лестнице. Крылов дал четкие указания, где искать нужные документы, которые поставят точку в этом деле. Я хотел спросить его, откуда он это знает, но он лишь отмахнулся — тайна. Пришлось поверить ему на слово.

Гости шумели, кто-то принялся увлеченно рассказывать Воробьеву про то, что напоил добермана мэра шампанским и собака теперь спит кверху пухом, храпя и чертыхаясь. Кто-то желал выпить с главой бандитского клана на брудершафт.

Я понимал, что как только начнут вспоминать историю с гейшей, вспомнят и про меня. А значит нужно спешить.

Я шмыгнул на лестницу, быстро поднялся и спрятался за поворотом коридора. Кабинет мэра находился в конце, и пробраться до него было сложно. Охранных постов было два. Один стоял в начале коридора в количестве трех человек. Еще двое стояли непосредственно у дверей. Сложная задачка.

Пришлось проявить смекалку. Создав небольшой конструкт, я осторожно катнул его в сторону ближайшей двери. Размером не больше бусинки, конструкт закатился через щель внутрь комнаты. Активация!

Конструкт едва слышно щелкнул — и в тот же миг из комнаты повалил густой дым. Охранники засуетились — кто-то побежал за огнетушителем, кто-то начал открывать дверь, выискивая нужный ключ на огромной связке. В образовавшиеся секунды заминки я проскочил мимо них, спрятался за огромной тумбой, на которой располагался мраморный бюст мэра.

Теперь надо что-то сделать с охраной у двери.

Для этих нужно было придумать что-то изощренней. Я чувствовал, что здоровяки обладают не только физического силой. Их мощь была еще и в Даре, который имелся у каждого. Да, не самый сильный, на начальных уровнях, но все же. К тому же ощущалась и защита, расставленная на них.

Эх, жаль сейчас со мной нет Призрака! С ним бы мы провернули дело.

Но выход нашелся. Я вспомнил кадетскую жизнь и забавы, которые там были. Создал небольшой конструкт — совсем не сложный, — аккуратно запустил его вперед. Тень промелькнула впереди, раздалось старческое кряхтение.

— Кто это там? — всполошился охранник. — Почему пропустили посторонних?

И двинул вперед, проверить. Второй охранник тоже направился вперед, но остановился на полпути.

Нужно было действовать прямо сейчас!

Юркнув к двери, я проскочил за спиной охранника. Вся надежда была на петли, а именно, что они не заскрипят и не выдадут меня с потрохами.

Петли не подвели. Я заскочил внутрь комнаты. Тут же закрыл за собой дверь. Все было выполнено идеально.

Теперь нужно найти документы. Я быстро огляделся в комнате. Крылов говорил, что у мэра есть сейф, но он его не использует — сейф служит для прикрытия глаз. Основные документы, в том числе те, которые нужны мне, он прятал в ящике стола. Но была одна хитрость.

Я подошел к столу, осторожно открыл ящик. Не удивился, увидев там пачки денег, пистолет, пакетики с белым порошком. Малежик был явным выходцем Воробьева, и привычки соответствующие перенял. Удивительно, как вообще еще продержался на своем месте. Впрочем, зная, что сказал мне Крылов, я понимал, что ниточка тянется наверх, в Москву. Малежик хорошо делится. Вот и сидит на месте. А с учетом того, что есть серьезная поддержка в виде Воробьева, то все становится понятно.

Нужное мне было чуть ниже. Я вытащил ящик, перевернул его. Подцепил ногтем скрытое дно. Оно легко поддалось. Показались бумаги. Они самые!

За дверью послышались голоса.

Охрана!

Твою мать! Слишком рано. Я затаился. Охрана что-то живо обсуждала и среди обрывков фраз я услышал:

— Проверить кабинет надо.

Сердце мое замерло. Я перестал дышать. Если они сейчас сюда зайдут, то все пропало. Не сносить мне головы.

— Ты что, первый раз тут? — спросил другой охранник. — К шефу в кабинет хочешь заглянуть?

— А что такого?

— Он тебе потом кости переломает.

— Так ведь по протоколу поверить нужно, коль отлучались…

— Успокойся! — рявкнул на него его спутник. — А лучше иди проверь, что там внизу твориться. У гостей совсем уже крышу снесло, икрой бросаются. Возьми нам там пару банок, если получится. На сменке поедим хоть нормально.

— Да как я возьму…

— Выполняй!

— Есть!

Раздались шаги, охранник ушел. А вот это уже хорошо. Есть у меня план, как со вторым разобраться.

Я схватил документы, спрятал их под одежду. Прихватил и один пакетик с белым порошком. Вернул ящик на место так, как было. Подошел к двери. Выждал. Примерился. Осторожно открыл.

Охранник стоял ко мне спиной, но мне хватило места, чтобы осторожно выйти бочком из комнаты мэра. А потом, активировав Дар, я обрушил на темя охранника мощный удар. Тот сразу же потерял сознания, даже ничего не поняв.

Припудрив ему ноздри белым порошком, остатки засунул ему в карман формы. Тут все понятно. И даже если будет отрицать, то никто ему не поверит.

Нужно было возвращаться обратно на первый этаж.

Спуститься по лестнице удалось бесшумно, в самый последний момент.

Я остановился возле колонны и вдруг услышал:

— Пушкин! Где же ас черти носят?

Я оглянулся.

Ко мне выскочил мэр, красный, растрепанный, потный. Нос его был испачкан в белом порошке. Глаза Малежика сверкали, а сам он бормотал невнятные слова. Однако увидев меня, мэр собрался, пришел в себя. Я даже удивился, как у него это получилось? Однако, почувствовав горьковатый запах силы, понял — без Дара тут не обошлось.

— Господин Пушкин, ну что же вы? Куда запропастились?

— Я все время был тут, — ответил я.

— Я хотел вас познакомить с одним замечательным человеком. Виктор Иванович Воробьев.

К нам подошел глава клана бандитов. Посмотрел на меня, кивнул головой. Я ответил тем же.

Встреча была холодна как могила. Мы оба понимали кто из нас кто, но делали вид, что все в порядке.

— Александр Федорович приехал к нам, чтобы разобраться с делом о камнях, — пояснил Малежик.

— Господин Пушкин! Все это — одна сплошная оказия, — воскликнул вдруг Воробьев. — На самом деле никакой пропажи камней не было.

От такого неожиданного заявления даже мэр вытянулся в лице.

— Именно так, — кивнул Воробьев. — Здесь речь идет всего лишь о бумажной ошибке. Так бывает, пресловутый человеческий фактор. Каждый имеет право ошибиться, мы ведь не машины.

При упоминании машин он ехидно зыркнул на меня, чуть улыбнулся. Он все прекрасно понимал и знал — готов биться об заклад, что отправить на меня киберов было именно его приказом.

— По факту все камни на месте. Просто один оболтус, который в школе плохо учился, допустил ошибку. Но мы его за это уже наказали. Так что не беспокойтесь.

— Вы предлагаете мне поверить вам на слово? — спросил я.

Воробьев улыбнулся.

— Конечно же, нет. Вы можете во всем убедиться лично. Поэтому я предлагаю вам встретиться завтра на заводе «Кремень».

Я понимал, к чему ведет Воробьев и какой в этом скрывается риск. Но пора было ставить в этом деле точку. И я ответил:

— Хорошо, договорились.

* * *
К Мирославе я добрался на двух такси — не хотел рисковать и потому прибег к такому необычному способу, попросив одно таксиста отвезти меня сначала на одни адрес, а потом заказал другую машину и уже на ней уехал куда нужно.

Девушка встретила меня с радостью. Без лишних вопросов запустила в дом, предложила чего-нибудь выпить.

— Если только кофе, — ответил устало я. — От горячительного у меня уже голова кругом.

Девушка побежала в кухню, откуда вскоре потянулся приятный запах свежесваренного кофе.

Была уже глубокая ночь, но мне было безразлично.

Мирослав принесла две чашки и мы некоторое время просто молча пили напиток. Потом я достал из-за пазухи документы, протянул их девушке.

— Вот, возьми.

— Что это?

— Тут все доказательства того, что в нашем деле замешан не только Воробьев, но и Малежик. Завтра утром я направляюсь в «Кремень» вместе с мэром — хотим спуститься в шахту.

— Зачем?

— Думаю, он хочет меня убить.

— Что?! — эта новость была шоком для Мирославы, и она некоторое время смотрела на меня, ничего не понимая.

— Они уже поняли, что я вышел на их след. Поняли и то, что у меня есть кое-какие доказательства. Думаю, они догадываются. Откуда они у меня.

Я посмотрел на девушку.

— Мирослава, тебе надо на время спрятаться.

— Прятаться я умею! — усмехнулась та.

Но мое выражение лица заставило ее вновь стать серьезной.

— Есть где пересидеть? Эта квартира не вариант.

— Есть домик загородный, о нем никто не знает.

— Хорошо, — кивнул я. — Езжай туда. И возьми с собой эти документы. Если я не выйду с тобой на связь завтра к вечеру, то направь эти документы сюда.

Я протянул ей бумажку с адресом. Это был адрес моего дома. В почте в отложенных сообщениях я написал отцу, как нужно поступить с документами в случае, если со мной что-то случится. Он все сделает как нужно.

— Спасибо! — только и смогла произнести Мирослава.

А потом вдруг прильнула ко мне, обняла. Ее аромат опьянил. Я вдруг почувствовал теплоту, невольно подался вперед и наши губы сомкнулись. Девушка не возражала.

Я положи на ее поясницу руку и почувствовал, как она вся дрожит от нетерпения.

Мы слились в единое целое. Мирослава одним жестом сняла с себя кофту, осталась в одном лифчике, который я тут же стянул с нее.

Голая девушка была еще красивей. Ее пышные огненно-рыжие волосы спадали с плеч, чуть прикрывая груди. Бугорки алых сосков призывно набухли.

— Иди ко мне! — одними губами прошептала Мирослава, игриво поманив меня пальцем.

Я скинул с себя одежду. И вновь приник к коже девушки, мягкой, горячей, пахнущей тонким травяным шампунем.

Ночь была горячей. Мирослава, соскучившаяся по мужскому теплу, была ненасытна и просила еще и еще. А я, чтобы хоть как-то отвлечься от серых мыслей, погружался в страсть, хотя и не мог до конца избавиться от осознания того, что следующую ночь я, возможно, могу уже и не встретить.

Глава 8 Камни

Ко встрече с Малежиком и Воробьевым я подготовился. Знал, что беседа будет «жаркой». Впрочем, иного другого я и не ожидал.

До «Кремня» добрался на такси. У входа меня уже ждали Малежик и Воробьев с парой крепких ребят. Не знай встречающих в лицо, можно было сказать — банда головорезов приехала на разборку.

— Доброе утро! — произнес Воробьев, улыбнувшись.

Малежик, судя по его помятому виду, таковым утро не считал, но тоже кивнул:

— Доброе утро!

— Здравствуйте, — ответил я.

— И так, как мы и договорились — убедимся сами, Что все камни на месте, и никто их не воровал.

Я кивнул.

Мы прошли внутрь, подошли к лифту.

— Куда это мы? — спросил я, поглядывая, как створки лифта раскрываются.

— Известно куда, — усмехнулся Воробьев. — В шахту.

— Зачем в шахту?

— Но вы же сами хотели убедиться в том, что камни на месте, А где им еще быть? Конечно же, в шахте — именно оттуда мы и добываем.

Я хотел возразить о том, что речь идет о уже добытых камнях, но Воробьев вдруг толкнул меня вперед, зашел сам, потом его ребята. И мы все начали спускаться вниз.

Ситуация накалялась. Впрочем, я понимал, что именно такой она и будет.

Спускались долго, минуть семь, в полной тишине, лишь слушая, как скрипят стальные тросы лифта.

Наконец, когда кабинка дернулась и остановилась, Малежик произнес:

— Приехали.

Мы вышли наружу. Тут было гораздо холодней, чем снаружи, сыро, зябко. Не сразу глаза привыкли к полутьме. Я разглядел огромный туннель, уходящий далеко вперед, черные стены, укрепленные деревянными балками и креплениями. Шахта была старой, за ней давно не ухаживали — видимо с того самого момента, как был убить Шереметев. Верно, зачем выделять на то деньги, когда их можно украсть?

— Вот здесь и добываются те самые камни, из которых потом можно много чего интересного сделать, — произнес Воробьев, осматриваясь.

Фон силы тут и вправду был несколько выше, чем наверху, потоки текли неровно, но густо и ощущались легко. Камни можно было почувствовать — от них исходили холодноватые эманации силы.

Добыча производилась обычным способом, словно это был уголь или кокс. Порода дробилась с помощью отбойных молотков — другим образом действовать было нельзя, слишком велик риск повредить камни. Грунт грузился в вагонетки, которые отправляли на сортировку. А уже там с помощь особых механизмов и людей все сеялось и добывались то, ради чего все затевалось. Уверен, что каждый рабочий тут обладает хотя бы зачатками Дара — пребывание в таком мощном фоне невольно заставит активироваться организм.

Я и сам невольно принялся улавливать потоки сил, скручивать их, оставляя про запас. Интуиция подсказывала — они мне еще понадобятся сегодня.

Я прошелся, глянул по сторонам. Почувствовал, что совсем рядом, в стене, где происходила как раз добыча, тянуло холодом. Тут, под толще земли, был хороший экспонат. Мощный. И почти на самой поверхности.

Я незаметно ковырнул ногтем землю. Небольшой пласт легко отпал вниз, обнажая блекло светящуюся грань камня. Поток силы заметно стал сильней.

Я действовал интуитивно и, наверное, во мне проснулся прежний «я» — космический пират. Поэтому пальцы невольно ухватили камень, вытащили его и спрятали в карман. Ладонь зажала находку, считывая его. Камень оказался мощным, хоть и мощь эта была не достаточно ровной. Однако компенсировалось это эманациями, резонирующими с моим Даром. Камень мог подпитывать мой Дар!

Удача? Рояль в кустах? Если бы тут был мастер участка, он бы поведал мне, что именно здесь проходит небольшая жила таких камней, которую добывать даже не стали — очень уж специфичный эффект они имели. Все верно — такой Дар был только у меня.

Разжигая в камне еще большее пламя, я подключил к нему свой Дар и дал напиться силы. Отлично! Теперь можно и потанцевать.

— Пора раскрыть карты, — первым нарушил молчание Воробьев, хищно улыбнувшись. — Нам всем раскрыть. Мы ведь все взрослые люди и все всё прекрасно понимаем. Я слышал, Пушкин, про тебя кое-какие слухи. Говорят, ты хорошо играешь в карты?

— И о кого же такие слухи идут?

— От моих друзей, — улыбнулся Воробьев.

— От Дантеса? Или от Брауна? — в лоб спросил я, внимательно следя за реакцией противника.

Тот виду не подал, но судя по вспыхнувшей и быстро угасшей искорке в глазах, я попал в самую точку.

— Я тоже люблю скинуть партейку, другую, — продолжил Воробьев, как ни в чем не бывало. — И сейчас настал момент, когда нам нужно раскрыть карты. Как считаете, Олесь Анатольевич?

— Согласен, — кивнул тот.

Воробьев вопросительно глянул на меня.

— Хорошо, если хотите, то давайте раскроем карты, — ответил я, делая шаг навстречу противнику. — Я не против. Мне скрывать нечего. И, наверное, я и начну первым, с вашего позволения.

— Отличная идея! — кивнул Воробьев, сцепив руки на груди.

Я сжал камень сильней, ощутил его прохладу силы, и мне стало спокойней на душе. И в самом деле, пора завершать эту игру, причем сделать это так, чтобы остаться в победителях. У меня получится. Я в этом не сомневался.

— А карты следующие, — произнес я. — Город находится во власти вашего бандитского клана. Воробьи — так вас называют?

Воробьев криво ухмыльнулся.

— И даже мэр под вашей властью.

— Ого! — крякнул Малежик. — Какие громкие слова!

— Подождите, — осадил его я. — Дайте договорить. В конце будет десерт. Схему вы устроили вполне рабочую, хоть и простую. Ручной мэр, у которого к тому же проблемы с алкоголем и наркотиками, — это подарок для вас. Одно ваше слово — и он все сделает.

На шее мэра заиграли желваки, он был явно зол, а значит правда на моей стороне.

— А сделать пришлось следующее, — продолжил я. — Вы поняли, что выгодней не покупать камни, для изготовления киберов. А красть. Причем у самих себя. Ведь завод «Кремень» тоже вам принадлежит? Хотя, я неправильно выразился. Завод как раз таки не ваш, вы его отжали у его законного владельца и основателя Николая Шереметева, жестоко убив последнего. А Малежик и подконтрольные ему органы не дают ход завещанию, согласно которому завод принадлежит не вам, а законному наследнику. Точнее, наследнице. И это вам тоже прекрасно известно. А еще понимание этого зудит ваши задницы, ведь правда не на вашей стороне. Оттого вы и направили при первом же удобном случае киберов на законную владелицу, чтобы они ее убили. А заодно и меня. Тут вы, конечно, поспешили, наломали дров. Уже тогда я понял, что все это — киберы, камни, заводы и мутные схемы, — звенья одной цепи. Схема, впрочем, понятная, простая. И вполне жизнеспособная, если бы у ваших людей были мозги в головах. Но таковых не оказалось, и отчеты с пропажей пошли наверх.

Тут уже стиснул кулаки Воробьев. Опять я прав.

— С киберами, кстати, тоже интересная ситуация. Согласно госзаказу вы должны изготавливать десять роботов в год. Фактически производство гораздо больше — об этом рассказал сам директор «Эл-стали», Пестов — тот еще придурок. Тоже ваш человек, господин Воробьев? Беда у вас с кадрами, сплошные идиоты. Так вот. Производство большего количества киберов идет не просто по воле случая. Это была ваша команда. И через Малежика вы вышли на Брауна — моего давнего знакомого, — я с сарказмом ухмыльнулся. — Чтобы продавать киберов за границу.

— Эта та шлюха! — прошипел сквозь зубы Малежик. — Это она тебе все рассказала? Говорил, надо было ее еще в младенчестве задушить!

— Тихо, — бросил главарь.

И повернулся ко мне.

— Это очень серьезные обвинения, господин Пушкин, — холодно произнес Воробьев.

Но даже сквозь эту невозмутимую маску я чувствовал, как закипает его естество.

— Согласен с вами, — кивнул я. — Обвинения и в самом деле очень серьезные. Если переводить на язык уголовного кодекса, то тянет на вполне себе пожизненное. Хотя, постойте. Если сюда приплюсовать продажу оружия за рубеж и все те дела, которые вы делаете вместе со своей бандой помимо сказанного мной, то это вполне себе смертный приговор. Считаю, вполне равносильное наказание. А вы как считаете?

— Я думаю, что у вас слишком длинный язык, господин Пушкин. Еще и без костей. Если вы хотели пошутить, то шутка ваша вам не удалась, — начал Малежик. — За такие шутки вызывают на дуэль.

— Это не шутки. А каждое мое слово имеет подтверждение.

— Даже так? — удивился Малежик. — И какие же? Какие доказательства?

— Переписки, счета, акты. Со всеми подписями и печатями. Не переживайте, суду этого вполне хватит чтобы вынести вердикт.

— Негодяй! — не выдержал Малежик. — Вы ответите за свои слова!

Но Воробьев остановил его жестом руки. Сказал мне:

— Хорошо. Свои карты вы открыли. Эти карты большие, крепкие. Я бы даже сказал громкие. Теперь давайте откроем и мы свои. Впрочем, карт у нас не так много — всего лишь одна. И она следующая.

Воробьев блеснул глазами, недобро посмотрел на меня.

— Вы много знаете, господин Пушкин. Вместо того, чтобы просто отдохнуть как следует, вы начали рыть. Зачем это вам? Не пойму. Ну вот и нарыли на свою голову. Много нарыли, признаю. И все так, как вы и сказали. Чего уж скрывать? Только вы должны понимать, что за каждое действие нужно чем-то платить. И живым вы отсюда уже не уйдете. Вот наша карта — мы вас убьем. Прямо сейчас.

И Воробьев двинул на меня.

* * *
Да, именно этим и должно было закончиться. Я это предполагал. И потому не растерялся.

Воробьев вскинул руки, создавая конструкт. У противника был высокий уровень развития, да к тому же Дар имелся не один, а целых два. Поэтому ожидать стоило чего угодно.

Впрочем, я был готов.

Я применил свой Дар, намереваясь загасить атаку, но так не вовремя подвернувшийся Малежик сбил планы. Он бросился на меня словно дикая обезьяна, так же крича и стараясь меня укусить. Я откинул его в сторону, но нужное время потерял.

Воробьев создал конструкт. Это был удивительный по своему составу сгусток силы, какая-то адская смесь закрученного в спираль ветра и огня.

Похожий на червя конструкт полетел в меня.

Раздался оглушительный свист, грохот. А потом все пространство заполнилось пламенем.

Воробьев не жалел никого, досталось даже Малежику, который истошно закричал и бросился прочь, сбивая с головы огонь.

Я успел упасть и потому основной поток огня лишь опалил брови.

Что же, неплохо. А теперь моя очередь.

Я скастовал несколько формул, соединил их в единый сгусток и швырнул в сторону Воробьева. Силы не жадничал.

Черная туча метнулась к противнику. Окутала его, начала рвать на части. Слишком жестоко? Мне уже было все равно.

Но Воробьев оказался не так прост. Черная туча не успела доделать свое дело до конца — рассеялась под мощным зеленым свечением, которое вырвалось прямо из глаз Воробьева. Он сотворял какие-то неведомые уровни формул, граничащие с магией, и я с удивлением смотрел, как они рушат мои выпады.

Стало окончательно понятно, что у противника имелась за плечами школа, но совсем иная, что были в Москве или других регионах Российской Империи. И потом все сложилось в моей голове. Воробьев не был здешним, об этом говорил его едва уловимый акцент, необычная внешность и вот этот вот принцип построения конструктов, который я еще не видел.

Какой-то иностранный шпион? Вполне возможно. Отсюда и стремление продать роботов за границу.

Воробьев с криком махнул руками, отгоняя остатки черной тучи. Двинул на меня.

В его руках сиял фиолетовый шар, по оболочке которого время от времени текли росчерки молний. Я чувствовал, что это необычный шар способен взорвать тут все к чертовой матери. Только вот мысль была плохой — взрыв в шахте ни к чему хорошему не приведет.

Я быстро создал еще одну формулу, метнул ее в ноги идущего. Оплетающие путы сухо лопнули, встретив зеленые лучи из глаз Воробьева.

Противник был на пике своей злобы. И эта злоба питала его, придавая сил.

Еще один конструкт, теперь уже другой.

И вновь неудача.

Пришлось воспользоваться камнем, который я нашел. Несколько формул, которым обучал Призрак и учитель Аматару, скрепляющая печать. Готово!

Однако швырнуть заготовку не удалось — подскочили почти вплотную охранники. Патроны у них кончились, поэтому они пошли в рукопашку. Пришлось отвлечься на них.

Бойцы драться умели. Однако и я кое-чего знал. Резкий выпад, уклон. Прямой — в лицо. Челюсть одного из бойцов сухо щелкнула, тот выпучил глаза, упал. Со вторым пришлось повозиться. Тот обладал какими-то убойными техниками, и я затратил некоторое время, чтобы подстроиться под его стиль. Впрочем, знания боевого искусства ему не помогли. Обманка, блок, хук левой.

Швах-к-х!

Второй противник даже не успел ничего понять — просто чавкнул разбитым носом и отлетел без сознания к стене.

Отлично. Теперь вновь сконцентрироваться на основном противнике. Кстати, а где он?

Воробьев пропал. Так мне показалось в первое мгновение. Но когда я пригляделся, то понял, что противник создал какой-то скрывающий его в густом сером тумане конструкт. Так попасть по противнику будет еще сложней.

Пришлось импровизировать.

Я отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от очередной атаки. Спрятался за другой горой пустой породы.

Воробьев — точнее туман, — поплыл в мою сторону. Выпрыгнул из укрытия Малежик. Поверив в собственную неуязвимость, он примкнул к бандиту, громко произнес:

— Сейчас мы тебя, Пушкин, похороним тут!

Я не слушал его — смотрел на каменную стену, высокую и крутую, наверху которой виднелся огромный горб породы, опасно нависающий над землей. И воробьев с Малежиком как раз были под ней.

Мне хватило четверти секунды, чтобы принять решение.

Я выкинул вперед руку, в которой был зажать найденный мной камень. Стиснув от боли зубы, вложил в удар все силы, какие только были — от столь мощного выплеска все тут же поплыло перед глазами.

Камень в ладони задрожал. Руку окутало желтоватое свечение. Затрещала кожа, не в силах выдержать такого жара. На губах почувствовался медный привкус.

Сейчас!

Я швырнул энергетический сгусток в стену. Тот с шипением полетел вперед, попал точно в цель. По стене поползла толстая трещина. Сухой хруст и треск не испугали противников — казалось, они даже не услышали его, пребывая в ощущении, что сейчас непременно уничтожат меня.

Порода поползла вниз, сначала медленно, потом вдруг резко ухнула и погребла под собой Воробьева и Малежика. Грохот стоял такой, что на некоторое время оглушил меня. Все тряслось вокруг — или это трясло меня от мощного конструкта, который я создал? Камень не подвел.

Все было закончено.

Я встал, подошел к завалу. Выжить после такого невозможно. А значит, справедливость восторжествовала, бандиты были наказаны.

Я поднялся на поверхность, не дожидаясь, когда сбегутся все работники завода, двинул на выход. Словно в тумане доехал до Мирославы. Она обрадовалась, увидев меня.

— Живой!

И глянув на мою руку, обеспокоено спросила:

— Ты ранен?

— Все нормально.

— Подожди, я перевяжу.

Мирослава перевязала руку, наложила какие-то простецкие конструкты, которые снизили боль.

— Спасибо, — поблагодарил я девушку. И взглянув в глаза, произнес: — Мирослава, теперь ты официальный владелец завода.

— Что?.. — только и смогла произнести Мирослава.

Я вкратце рассказал ей о случившемся.

— Так что больше не будет тех, кто ставил тебе преграды. Воробьев и Малежик мертвы, будем считать, что это несчастный случай на производстве. Те документы, которые ты мне передала, я направлю в нужные органы. Правда про них скоро будет открыта. Пусть все знают своих «героев». Ты обращайся в суд — пусть пересматривают дело о завещании, там явные нарушения. А я со своей стороны буду помогать, чтобы дело рассмотрели как можно быстрей.

— Спасибо… спасибо тебе!

Девушка обняла меня, крепко, едва не задушив.

— Знай, в Твери у тебя появился друг, — произнесла Мирослава. — Который всегда готов тебе помочь.

И немного подумав, с улыбкой добавила:

— А если то, что ты сказал насчет завещания правда — то и с камнями помогу! Все официально, конечно же! Воровать у самих себя не будем!

Я улыбнулся.

— Спасибо. Но камень у меня уже один есть, — я показал ей малахитовый артефакт, который нашел в шахте. — Если ты не против, можно я возьму его с собой? Он спас мне жизнь.

— Конечно!

Я некоторое время объяснял девушке все тонкости управления заводом, давал советы о том, что лучше бы ей нанять хороших спецов, которые могли бы поддерживать все необходимые процессы, пока она обучается всем тонкостям управленческого дела. Мирослава улыбнулась. Пообещала, что так и сделает.

— Не переживай, отец многому меня научил. Его опыт и советы в моей голове до сих пор, так что с заводом я управлюсь.

Я глянул на часы. Через час самолет. Надо бы поспешить.

— Пора возвращаться? — все прекрасно понимая, и от этого еще больше став грустной, Спросила Мирослава.

— Да, — кивнул я. — Ждут дела.

И зачем-то, даже и сам не знаю почему, сказал:

— Император исчез. Ему нужна помощь.

Наверное, не следовало ей этого знать. Но я был уверен, что она ничего не скажет.

— Исчез? — нахмурившись, переспросила Мирослава. — Кажется, ты что-то путаешь. Он в полном здравии и все с ним в порядке.

— Погоди, — насторожился я. — Как это — в полном здравии?

— Да только сегодня выступление его смотрела по телевизору. Подожди…

Мирослава достала телефон, быстро в поисковике нашла запись программы.

— Вот, буквально полчаса было, в прямо эфире выступал.

Я глянул на дисплей и обомлел — Император, собственной персоной. Что-то рассказывает про рост обеспеченности граждан. Только вот меня, видевшего Его Высочество вблизи, разговаривавшего с ним по душам, обмануть было нельзя.

Это был не настоящий Император, а его двойник…

Глава 9 Больница

— И давно? — только и смог вымолвить я.

— Что — давно?

Мирослава непонимающе глянула на меня.

— Давно он выступал?

— Да с полчаса назад.

— А до это? Вчера? Позавчера? Были еще выступления?

Девушка пожала плечами.

— Вроде нет, это первый раз.

Я не мог поверить собственным глазам. Может быть, показалось? Может быть, это все-таки он?

Но мою интуицию сложно было обмануть. Я чувствовал — и это было сложно объяснить словами, — что Император, выступающий на экране фальшивка. Словно до этого я смотрел оригинал произведения искусства, а потом мне показали копию, сделанную на дешевом принтере.

Значит, исчезновение Императора было не просто так и никуда его не перевели, как предполагал его помощник Фурманов. Его на самом деле выкрали. И заменили копией. Невероятное по дерзости преступление! Впрочем, чего еще ожидать от секты? Они пошли на такой шаг от безысходности. Я убил их предводителя Распутина, и им нужно было что-то срочно придумать. И ни придумал.

Неужели кто-то поверил в это? Хотя, если вспомнить о том, что в каждомведомстве сидят их люди, причем на не самых последних должностях, то можно сказать, что поддержка будет мощность. Можно даже представить, Как они будут давить тех, кто только осмелится высказать крамольную мысль вслух — Император ненастоящий. Его, в лучшем случае, тут же высмеют. Потом отведут в кабинет и настойчиво попросят больше такой ереси не говорить, за такое можно и срок получить. Вполне неплохой план.

Мне нужно было спешить. Я понимал, что сейчас за мной начнется охота по-крупному. В том числе и с помощью нового Императора.

Я попрощался с Мирославой. Она еще раз сказала мне, что готова помочь, и готова в любой момент оказать мне всяческую поддержку. Я еще раз поблагодарил ее и двинул в аэропорт.

Путь назад по времени был хоть и коротким, но мне все равно показалось, что прошла вечность. Я проигрывал в голове различные варианты развития событий и старался на каждый из них найти пути решения. Под конец у меня и вовсе разболелась голова.

Приземлившись, первым делом я отправился домой. Нужно было все точно узнать и разобраться в ситуации.

Отец встретил горячо. Он знал, куда меня отправили и переживал, что со мной что-нибудь случится. Я отшучивался, но Федор Иванович знал, что творится в Твери и кто там всем заправляет.

— Теперь уже не заправляет, — холодно ответил я.

— Воробья нет в живых?

Я кивнул.

— Во дела!

— Мэра тоже нет — трагичный случай на шахте.

Отец пристально посмотрел на меня. Переспросил:

— Трагичный?

— Ага, Несчастный случай на производстве, из-за не соблюдения техники безопасности. Отец, нужна твоя помощь.

— В чем?

— Нужно поставить правильного мэра в город.

— Ты что, шутишь? Я тебе кто, Верхняя Дума, чтобы назначать мэров?

— Я знаю, у тебя есть связи. И ты очень тонкий политик. У тебя получится договориться с нужными людьми. Мэр — это не княжеские должности, он по сути простой управленец, так что тебе под силу пролоббировать этот вопрос.

— Но зачем?! Зачем мне это делать?!

— Поверь, так надо.

— Это будет очень сложно. Очень! — с нажимом произнес отец.

— Но ты справишься, я в тебя верю!

— Я ничего не гарантирую! Да я могу с уверенностью сказать, что ничего не получиться. Может быть, один шанс, как повезет. Если в Верхней Думе еще старый друг сидит, еще со школьной скамьи, то можно попробовать, разузнать. Но это все так зыбко…

— Отец. Просто попробуй, — прервал я его.

— Хорошо, — наконец сдался Федор Иванович.

— Отец, теперь расскажи про Императора. Я хочу знать все новости.

— Пропал он, — пожал плечами Пушкин-старший. — Ни на совещаниях его не было, ни в царских палатах. Лечился, вроде. А потом вот сегодня появился, жив-здоров, вполне себе огурчиком.

— Понятно, — хмуро ответил я.

И пошел к себе в комнату. Там, вдали от посторонних глаз, достал листик, который передал мне Император. Перечитал его. Полный боли текст леденил душу.

ПУШКИН! ОНИ ПОВСЮДУ! ТЫ ЕДИНСТВЕННЫЙ, КТО МОЖЕТ МНЕ ПОМОЧЬ! Я УЖЕ НИКОМУ НЕ ВЕРЮ. И ТЫ НЕ ВЕРЬ НИКОМУ. ПОСПЕШИ. СПАСИ МЕНЯ. ИНАЧЕ МНЕ КОНЕЦ…

«Они повсюду», — это, я в этом не сомневался, относилось к секте. Их адептов и в самом деле было много, и они находились повсюду. «Я уже никому не верю. И ты не верь никому». От этой фразы и вовсе пробирал мороз. «Спаси меня»…

Я спрятал записку.

Начинать поиски Императора нужно было там, где его последний раз видели. В больнице. Там есть врачи, медсестры, помощники — словом, те, кто мог видеть и знать какие-то эпизоды, которые могли бы сложиться в общую картину. Значит, нужно проникнуть туда. Только вот как? Стать врачом? Нет, это нереально. Просто так посторонних докторов туда не пускают.

Значит, нужно стать больным.

Клиника «Бехтерев» считалась самой элитной из всех клиник Московской области, там работали врачи наивысшей категории, каждый обладающий Даром лекаря, развитым до второго, третьего, а то и четвертого уровней. И попасть туда просто так, конечно же, было невозможно. Тем более с моей фамилией.

А значит, ее нужно изменить. И в этом мне поможет Катя.

Я набрал ее номер, попросил о встрече. Она согласилась.

Встретились мы в кафе. Катя пришла в кадетском мундире, подтянутая, стройная. Форма ей была явно к лицу.

— Привет! — радостно воскликнула девушка, увидев меня. — Ты, говорят, в адъютанты выбился. Далеко идешь! Рада за тебя.

— Спасибо! Только вот новая должность прибавила еще больше забот. Катя, мне нужно на время сменить фамилию.

— Что?! — от такой резкой смены темы девушка растерялась.

— Я знаю, что у тебя отец работает в бюро дорог. И у него наверняка есть выход на тех, кто оформляет водительские права. Мне нужны права на другое имя, но с моей фотографией.

— А квартиру тебе в центре Москвы не организовать?!

— Послушай, дело касается государственной безопасности. И мне правда нужны эти документы.

Катя пристально смотрела на меня, не зная, что и сказать.

— Катя, я пока не могу тебе рассказать всех деталей, но поверь — это очень важно.

Девушка тяжело вздохнула.

— А когда у тебя что-то было не важно? Ладно, постараюсь.

— Спасибо огромное! По гроб жизни тебе обязан! Они нужны будут мне сегодня вечером! Ну все, я побежал — сильно спешу!

— Что?! Как это вечером!

Но я уже летел на другую встречу — со Смит.

* * *
Глава Школы встретила меня так же тепло, но в отличие от Кати лишних вопросов не задавала и пообещала сделать все, что мне нужно. Я был ей благодарен, так как не хотел впадать в долгие объяснения о том, что не могу раскрыть всей информации. Впрочем, она была мудрой женщиной и все поняла сама.

— Император? — только и произнесла она одно слово.

Я кивнул.

И все. На этом разговор был закончен.

Пока все складывалось удачно. А когда через два часа позвонила Катя и сказала, что и у нее все удалось организовать без лишних хлопот, я возликовал. Все шло по плану. Пора было приступать ко второй части задуманного.

— Нина, я вновь к вам! — произнес я, входя в привычный кабинет фельдшерского пункта Школы.

— Пушкин? — удивилась девушка, увидев меня.

— Вы ошиблись. Я не Пушкин, а… — я раскрыл водительские права, прочитал: — Смирнов Андрей Егорович.

— Чего? — только и смогла ответить на это Нина. — Пушкин, ты опять какие-то игры затеваешь?

— Да, опять, — кивнул я, заходя в кабинет. — И для одной такой игры мне нужна твоя помощь.

— Я всегда рада помочь! — тут же оживилась девушка, поправляя грудь.

— Я немного не о том.

— А я о том! — настояла Нина. — Я тебя не видела сколько? Месяц? В общем, достаточно, чтобы соскучится. Так что давай, не выеживайся. Пришел в здравпункт — раздевайся. Осмотр будем совершать.

Пришлось повиноваться.

Тело Нины было гибким, изголодавшимся и потому девушка сама быстро взяла инициативу в свои руки. Нина положила меня кушетку и сама разделась, быстро, нетерпеливо. Потом оседлала и выжала досуха, не дав даже опомниться. Когда ее тело начало дрожать, предвкушая окончание, я ускорил темп и нажал на пару точек на спине девушки, увеличивая яркость чувств.

Нина закричала, хотя и пыталась сдержать звуки в себе. Ее еще некоторое время била крупная дрожь, а на лице была рассеянная улыбка, поэтому пришлось ждать, когда девушка придет в себя.

— Итак, чего ты хотел? — наконец, сама перешла к делу Нина, застегивая халат и поправляя прическу.

— Ты должна оформить меня в лазарет, написать в журнале какую-нибудь болезнь, при которой нужно срочно больничное лечение. Но чтобы без всяких операций и процедур.

— Зачем это тебе?

— Нина, прошу, не задавай лишних вопросов.

— Но ведь это не законно! Меня из Школы погонят!

— Не переживай, со Смит я уже договорился. Она в курсе.

Нина пристально посмотрела на меня, пытаясь понять — не вру ли я? Поняла, что дело и в самом деле важное. Поэтому кивнула:

— Ладно, сделаем. Давай сюда документы, какие есть.

Я протянул водительские права.

— Смит зачислила в Школу этого самого Смирнова?

— Да.

— Тогда ладно, с меня никакой ответственности — оформлю тебе шумы в сердце с неподтвержденной локализацией. При таком расплывчатом диагнозе обычно в больницу кладут, чтобы уже другие врачи разбирались, что за болезнь у человека. Хитрость такая.

— Отлично!

— Ну все, товарищ Смирнов Андрей Егорович, плохи ваши дела, готовьтесь к госпитализации!

* * *
Часть дела было сделано. Я шел как больной от элитной Школы, а значит, отправили меня в элитную же больницу. К тому же помогла сама Смит, которая позвонила в «Бехтеревку» самому директору и намекнула, что к нему едет очень важный пациент, которому необходим соответствующих уход и палата. Главврач спросил кто именно, но Смит схитрила — сказала, что внебрачный сын одного очень важного человека, поэтому необходима некоторая конфиденциальность. Говорила она так убедительно, что я, слушая ее, невольно задрал нос — вон какая важная шишка оказывается!

Главврач все понял и сказал, что все будет сделано по высшему разряду, за что получил от Смит уверения, что Министр здравоохранения будет очень им доволен.

— Так это сын самого Министра?! — выдохнул врач.

— Я такого не говорила, — улыбнулась мне Смит. — И вам советую вслух этого не произносить. И вообще, вы должны понимать, что дело очень конфиденциальное — все-таки паренек бастард. Но так любим своим отцом, что он готов горы за него перевернуть.

— Не переживайте, госпожа Смит! — выдохнул главврач. — И огромное вам спасибо, что предупредили. А то ведь могло бы быть… в общем, конфуз мог бы быть. Я правда не знал что у него сын…

— Вы много чего не знаете. Но сами должны понимать, что об этом каждому встречному не говорят. Я владею кое-какой информацией, потому что непосредственно эти люди учатся у меня в Школе. А вам по дружбе. И по секрету. А то сами понимаете. Может неловко выйти.

— Это верно. Мы самое лучшее ему, самое лучшее. Уж поверьте мне!

До больницы меня доставили на машине Школы. В самой «Бехтеревке» приняла дежурная медсестра, внимательно принялась читать заполненную Ниной форму. Сделала это раз, потом второй. Третий. Я начал переживать, что она заподозрила что-то неладное. Потом пришел врач. Тоже начал смотреть бумаги, морща лоб и хмурясь. И это тоже мне не понравилось.

Когда же в приемной раздался телефонный звонок, я был уже весь напряжен как пружина.

Врач довольно скупо поговорил со звонившим, отвечая лишь «да» или «нет». Положил трубку. Глянул на меня. Улыбнулся. Взгляд врача сразу же оттаял.

— Ну что же вы сразу не сказали, что от Рудольфа Павловича?

— От какого Рудольфа Павловича? — не понял я.

— Ну как же, от нашего главврача. Он сейчас звонил, сказал разместить вас в VIP-палате. Вы не переживайте, мы все устроим.

Меня пересадили на кресло-каталку и отвели к лифту. Пока ехали, врач все время нудно рассказывал о том, какая и них хорошая больница. Я слушал в пол-уха, все больше осматриваясь и выискивая какие-то детали, которые могли быть полезными.

Больница состояла из нескольких корпусов, каждый относящийся к своему профилю. Меня разместили в первом, где, как сказал врач, лежат люди со слабым сердцем.

— А просто слабые люди, где лежат? — осторожно спросил я, одновременно считывая реакцию врача.

— Просто слабые? — переспросил тот. — Так не бывает, нужно установить из-за чего слабость — может быть, это эндокринная система, либо еще что-то, — а уж потом и определить корпус. Слабость — это лишь симптом.

— Просто мой друг в Школе, когда занимался прокачкой своего Дара, создал слишком мощный конструкт, не рассчитал силы. И упал без сил. Его потом дня два в Школе не было — отлеживался дома. Вот я и подумал, что может быть, ему тоже в больнице этой подлечится?

— Может быть, — уклончиво ответил врач. — А может быть, достаточно и обычного постельного режима дома. Парень ведь жив?

— Жив.

— Ну вот видите. Пойдемте, нужно еще вам показать вашу палату.

Ожидать, что врач все выложит прямо сейчас, было глупо, но попытаться стоило.

— Вы не переживайте, ни о чем не думайте и просто расслабьтесь. В отделении, кроме вас лежат всего три человека, так что никакого беспокойства. Мы проведем во второй половине дня необходимые анализы и подберем вам лечение. Сейчас переоденьтесь. В этот шкаф можете сложить свою одежду.

Меня прикатили в отделение, передали другому врачу — миловидной девушке.

— Меня зовут Тамара, я буду вашей личной медсестрой, — произнесла девушка. — Если возникнут какие-то вопросы — сразу обращайтесь ко мне. Давайте, сначала разместимся в палату.

Меня завели в огромную комнату, на палату мало чем похожую. Тут был телевизор почти на всю стену, огромная кровать, вазы с цветами, корзины с фруктами.

— Тамара, — произнес я. — Спасибо вам большое. Если что-то понадобится, я обязательно вас позову.

— Хорошо. Вот здесь есть тревожная кнопка — просто нажмите ее, и я немедленно приду.

Девушка ушла, оставляя меня одного. Итак, в больницу я попал. Теперь нужно разведать ситуацию. Понять, где мог лежать Император. Будет не просто. Но вполне выполнимо, если соблюдать предосторожность.

Не теряя ни секунды, я приступил к дальнейшему осуществлению своего плана.

Осторожно выглянув из палаты, я некоторое время наблюдал за происходящим. Довольно скоро понял, что выбраться из отделения будет не так просто. На дежурке сидит Тамара, зорко наблюдает за происходящим. У входа стоит пара охранников.

А еще я приметил, где у Тамары лежали запасные халаты. Вот это может пригодиться. Можно попытаться выкрасть один, переодеться и под видом врача выйти из помещения. Вполне хорошая идея.

Дождавшись, когда Тамара отвернется, а потом и вовсе скроется в подсобном помещении, я открыл дверь, вышел из палаты.

Но дойти до шкафа с халатами не успел — чьи-то крепкие руки схватили меня за плечи, притянули назад.

— Стой! — проскрипел вдруг у самого уха незнакомый голос.

Я замер. Оглянуться не было возможности, незнакомец подобрался удивительно ловко, под самую спину, не давая возможности сделать хоть какой-то маневр. В этом действии угадывался огромный опыт боевых искусств.

— Стой и не двигайся, если не хочешь неприятностей, — повторил незнакомец.

Я понял, что попал в переделку.

Глава 10 Корнев

— Вы — кто? — просил я, решив придерживаться своей легенды о том, что я просто больной Смирнов, которого привезли сюда лечиться.

Хотя подсознательно готов был сразиться с незнакомцем и предполагал, что он может быть одним из адептов секты.

— А ты кто? — в тон мне ответил старческий голос.

— Я — Смирнов Андрей Егорович, пациент, — как можно естественней ответил я.

— А я — штабс-полковник в отставке Корнев Василий Степанович! — отчеканил незнакомец.

— Мне повернуться можно?

Старик отпустил меня, и я осторожно обернулся. Представившийся Корневым был сух, низок, жилист. Фамилию свою оправдывал, действительно напоминая корешок деревца. Белые усы двумя грозными пиками смотрели вправо и влево. Взгляд у старика, несмотря на его явно преклонный возраст был озорной, с безуминкой.

— Зачем вы меня схватили? — спросил я. — Я ведь просто хотел выйти воды попить.

Старик улыбнулся, показывая беззубый рот.

— Думаешь, меня можно провести, Смирнов? Нет, я на службе полвека отбыл, каждую деталь примечаю.

— И что же вы приметили? — заинтересовался я.

— А то, как ты присматриваешься. Не просто так. Водички попить так не ходят. Задумал что-то.

— Интересно. И что же?

— Ну, это тебе лучше знать, что ты задумал.

— Кажется, я понял, — улыбнулся я. — Вам просто нечем заняться, вот вы и пристаете ко всем пациентам.

— Думаешь, я простой старик? — прищурился Корнев. Мои слова его явно задели за живое. — Ты хочешь выкрасть халат медсестры, чтобы свалить из палаты.

— Что?! — только и смог вымолвить я.

Старик довольно улыбнулся.

— Я же говорю, что полтинник лет на службе прослужил, в разведке. От меня не одна деталь не проскочит.

— А вот теперь действительно интересно. Да, я в самом деле хочу стащить халат медсестры, чтобы уйти на время из палаты — прикупить чего-нибудь вкусного охота. Внизу есть аппарат…

— Врешь, — перебил меня Корнев.

И вновь это старик заставил меня удивиться. Я пригляделся к нему внимательней, стараясь понять — нет ли у него Дара, который читает мысли или что-то подобное. Но, как оказалось, у бывшего вояки ничего такого не было. Он вообще не обладал никаким Даром. Все, что он рассказал обо мне, было результатом его наблюдений.

— Прикупить ничего ты не собрался — у тебя денег нет, они наверняка находятся в кошельке в одежде, которую ты сдал.

Я глянул на себя. Действительно, сейчас я был в халате пациента. А дед не промах.

— Тогда зачем же я хочу вырваться из палаты? — поймав азарт, спросил я.

Корнев задумался, пристально оглядел меня. А потом ответил, заставляя меня покрыться холодным потом:

— Ты пришел разузнать, где сейчас находится Император.

Я опешил. И только успел втолкнуть старика в свою палату и закрыть дверь, чтобы ненароком кто не услышал нашего разговора.

Старик сипло рассмеялся.

А я активировал Дар, готовый ударить им по загадочному старику. Кто он? Адепт? Наемный убийца? Одиночка? Кем послан? Сектантами? Или бандой Воробья?

— Кто вы? — жестко спросил я.

Вокруг меня уже летали сверкающие нити силы, я готов был обрушить на странного незнакомца всю свою мощь. Любая ложь могла спровоцировать для моего собеседника непоправимые для него последствия.

Старик рассмеялся еще громче.

— Я же говорю — штабс-полковник в отставке Корнев Василий Степанович я!

— С чего вы решили…

— На больного ты не похож, тем более сердечника — это ведь кардиоотделение. Значит, проник сюда по какому-то делу. Обычных людей сюда не кладу, а фамилия Смирнов мне не знакома, значит, наверняка выдумана. Нет, конечно, был один Смирнов в Думе, но он как сорок лет назад анафеме предан и сослан в Сибирь. Так что вряд ли. А значит, версия про намеренное проникновение подтверждается. А зачем ты сюда попал? Чтобы найти кого-то. Из последних действительно важных пациентов в этой больнице были благочинный протоирей Мефодий со своим геморроем. И Император. Вот я и предположил…

— На слишком вольных предположениях сделан ваш вывод, — холодно сказал я.

— Но когда я его озвучил, ты его подтвердил — это легко читалось по твоей мимике.

Я не нашелся, что ему ответить.

А Корнев продолжал улыбаться, довольный собой.

— Да ты не переживай, я никому не скажу, — произнес старик, вдруг став предельно сосредоточенным. — Меня пытать будут — я не скажу. Я верой и правдой служу Императору!

Я был на распутье. С одной стороны старик все верно считал с меня, и от этого становилось обидно на самого себя. Как так смог выложить все на блюдечке ему? С другой стороны — свидетели мне ни к чему. Убить старика? Или…

— Вы сказали, что верны Императору?

— Именно так, — очень серьезно ответил Корнев.

— Тогда вы должны мне помочь, ради Императора.

— Этого я и ждал! — улыбнулся Корнев. — Я предполагал, что происходит что-то неправильное и что-то затевается, но не мог точно сказать — они умело все скрывали.

— Они?

— Люди, что суетились вокруг Императора. Их был не много и они явно боялись сделать то, что задумали.

— Но все-таки сделали, — закончил я за него. — Откуда у вас такой талант читать людей?

Корнев гордо выпятил грудь.

— Я учился в военной академии, еще когда Император-батюшка Иван I под стол ходил! Сейчас так не учат и не готовят, как тогда. Кадры нынче совсем никудышные — портянки вязать не умеют даже. Что уж говорить о чем-то большем? — тяжело вздохнул старик. — А вот раньше… Вот где школа была! Там такому обучали, с пылинки считывать информацию. Бывало, дадут одну горелую спичку. И задание — определить, кто держал эту спичку и где он сейчас находится. И время засекают — минуту. Вот и выкручивайся, как можешь. Но определяли. И находили. А сейчас…

Старик обреченно махнул рукой.

— Всё потеряно, вся система образования.

Корнев глянул на меня, сказал:

— Я понимаю, что задавать мне вопросы сейчас лучше не стоит. Поэтому задам лишь один — чем я могу помочь?

— Мне нужно незаметно выбраться из этого отделения.

— Это можно, — кивнул старик. — Только имей ввиду — в коридоре камеры. Если бы я тебя не остановил, и ты сунулся за халатом, то непременно попал бы в поле их зрения. А там и охрана бы подключилась.

— Камер? — спросил я, глядя на потолок. Там ничего видно не было.

— Именно. Но не смотри — все равно не увидишь. Они спрятаны. Одна в глазе статуи, вон там стоит.

Я глянул в конец коридора, там и в самом деле стояла мраморная статуя обнаженной богини.

— А вторая — на другом конце коридора, под декоративные украшения спрятана. Обе камеры установлены так, что создают почти полную просматриваемость отделения.

— Вот это глаз! — только и смог воскликнуть я, удивляясь невероятной зоркости старика. — Знаю я одного штабс-полковника, но он разительно отличается от вас!

Старик вопросительно и с каким-то подозрением глянул на меня. Спросил:

— Как его фамилия?

— Малинков, — хмуро пояснил я.

— Этот сосунок?! — почти закричал Корнев. — Да это из-за него я тут валяюсь, в больнице! Довел меня до инфаркта! Это из-за него я отставной. Меня выпнули со службы, а на мое место его поставили.

— Да, человек он и в самом деле с гнильцой, — ответил я, припоминая с каким рвением он пытался меня убить.

— Он и тебе дорогу перешел? — спросил старик.

Я кивнул.

— Тогда это дело чести помочь тебе! Значит так, слушай сюда…

* * *
План Корневым был разработан идеальный. Старик лежал в палате дольше меня и успел изучить все повадки врачей и медсестер. И потому весьма сильно помог мне.

Пора было делать представление.

— Сестра! — крикнул Корнев, выходя из палаты и направляясь по коридору к дежурному пункту. — Сестра! Тамара! У меня сердце прихватило! И давление подскочило. Измерь, пожалуйста, а то упаду сейчас. Вот, уже качает! Передглазами все плывет. Ох. Старость — не радость.

Старик знал, что именно в этот час Тамара отправилась в раздаточную, для получения расходников — перчаток, масок и прочих необходимых вещей. Занимало это обычно минут пятнадцать, но почти все время мы потратили на разговор со стариком и определение кто есть кто, поэтому нужно было спешить. Проскочить просто так я бы не успел. Поэтому сейчас разыгрывался весь этот спектакль.

Корнев проковылял до статуи, театрально вскинул руки, громко произнес:

— Ох! Сейчас упаду! Ноги совсем не держат! Тамара, где ты попадаешь?

— Андрей Егорович, это вы? — крикнула из подсобки Тамара.

— Я! Качает меня. Сейчас упаду. Падают!

Корнев схватил статую, делая вид, что падает, отвернул чуть в сторону, смещая обзор камеры в стену. Со второй камерой тоже поступили хитро. Корнев знал, что открытая дверь палаты загораживает часть обзора, создавая невидимую полоску. Мне нужно было передвигаться именно в этой «мертвой» зоне, чтобы не быть замеченным.

Из подсобки выскочила Тамара. Это был знак.

Я вышел из палаты, прижимаясь к стене, двинул в сторону выхода.

— Тамара! — громко произнес Корнев, отвлекая внимание. — Я упал! Мне плохо!

— Зачем же вы вышли? — забеспокоилась Тамара, подхватывая старика.

Корнев взял ее за плечи, делая вид, что пытается встать, а сам же ловко ограничивая ей обзор.

— Тамара, посмотри на меня! Кажется, у меня инфаркт! Или инсульт! Посмотри на лицо, оно перекошено? Посмотри! Это первые признаки — если перекошено лицо. Смотри внимательней.

При такой поддержке пройти путь от палаты до выхода было легче легкого. Но нужно было еще решить вопрос с охраной, которая ходила по общему коридору. Однако и тут Корнев дал ценные указания.

Находясь почти за самой спиной Тамары, внимательно наблюдая, как старик ловко управляет ее вниманием, я дождался определенного знака и шмыгнул в подсобку, где еще минуту назад суетилась медсестра. Отставной штабс-полковник не обманул — там висел запасной халат, который Тамара принесла сюда специально для себя — она часто, как сказал старик, обедала на рабочем месте и пачкалась.

Выждав еще один знак, я вышел из подсобки и в два прыжка выскочил из отделения. Налету накинул халат и, сделав задумчивый вид, прошел мимо охраны. На меня даже не обратили внимания — халат сыграл свою роль идеально.

Облегченно выдохнув, я двинул по коридору.

В короткой беседе с Корневым он предположил, что Император мог лежать в седьмом отделении — самом закрытом из всех. Туда сложно было попасть — любой доступ осуществлялся с помощью специальных ключей, которые имелись только у ограниченного круга людей.

Моей задачей сейчас являлась разведка этого самого седьмого корпуса и поиск ключа. Чем я и занялся.

Незаметно стащив со стола фонендоскоп, я перекинул его через шею, еще больше придавая себе вид врача. Стараясь сильно не отсвечивать лицо мимо проходящим докторам и персоналу, я прошел к лифту, вызвал его. Принялся ждать.

Двери открылись, из лифта вышло несколько врачей, что-то живо обсуждающих. Я пропустил их, зашел внутрь. Быстро сообразил, что кнопка с надписью «VIP» — это и есть тот самый седьмой корпус, в который мне нужно было.

Я нажал на кнопку.

— Постойте! — раздался вдруг чей-то голос.

И пухлая рука в последний момент остановила закрывающиеся двери, ворвавшись в пространство лифта.

— Успел! — выдохнул толстый коротыш, заходя внутрь.

Это был доктор, об этом говорил белый халат (хотя в некоторых места он был не таким и белым, а замасленным едой).

— Здравствуйте! — кивнул мне коротыш. — Мне в пятый.

Он нажал на кнопку. И тут же обратил внимание, что я нажал на «VIP».

— О, вам в седьмой корпус? Не повезло.

— Почему? — не смог сдержать я любопытства.

— Ну как же? Такая система контроля, пока пройдешь все стадии идентификации забыл зачем пришел! — пухляш визгливо рассмеялся.

— Верно, — сдержано ответил я.

Лифт медленно поплыл вверх.

— Хотя, я и сам подавал прошение о переводе на седьмой корпус, — не унимался собеседник. — Там ведь и зарплата больше, и возможности шире.

Я не ответил. Завязывать разговор с незнакомцем мне не хотелось, да и нужно было быть осторожным. Но пухляш не унимался.

— А в давно там работаете? Что-то я вас раньше тут не видел.

— Недавно, — ответил я. — Три дня назад.

— А, как раз под самую суету попали, — улыбнулся поухляш.

— Что вы имеете ввиду? — насторожился я.

— Ну как же, там у вас в вип-палате какой-то серьезный дядька лежал, тут столько охраны было. Интересно, кто это мог быть? Можете сказать?

Пухляш с любопытством глянул на меня.

— Нет, не могу — нельзя, — ответил я.

— Понимаю, соглашение о конфиденциальности. Ну, хотя бы подсказку? Страсть как интересно! Это Министр торговли Дудков? Или, постойте, это японский посол, который приезжал к нам? Нет, он к тому времени вроде уже уехал. Тогда Шаляпин! Точно, Шаляпин, певец!

— Не могу сказать.

Пухляш аж затрясся. Тихо произнес:

— Ну Шаляпин же? Ну просто кивните.

Я едва заметно кивнул.

— Я так и знал! Он могу поверить, что он был у нас! Обожаю его! Был на всех его концертах. Его баритон пробирает меня до «мурашек». Поэтому и увезли его раньше времени, чтобы лишнего ажиотажа не создавать.

— А кто увез? — осторожно спросил я. — Просто в тот день я не на смене был.

— Да я толком не знаю, видел из окна, что машина была черная такая, фургон. С рисунком солнца на боку. Ну пареньки крепкие вели кого-то, точнее везли.

— Везли?

— Ну да, на каталке. Он был весь укрыт пледом, но я видел, что он высокого роста — точно такого же, как Шаляпин! Вот ведь ирония судьбы! Любимый певец так близко, а я не знал. А вот и мой этаж.

Лифт остановился. Пухляш вышел. А вместо него зашло двое. Эти точно были не из медперсонала. И даже более того — я точно знал кто это такие, потому что почувствовал знакомые эманации силы.

Это были адепты секты.

Глава 11 Лебедь

Что они тут делают? Решили подлечить мозги, которые им знатно засорил Распутин? А если серьезно, то почему посторонние так легко расхаживают в закрытом заведении?

Адепты почувствовали неладное. Но не сразу сообразили, что же именно их насторожило. Боевой Дар. Да, у местных врачей практически у всех был Дар. Но иного толка. С помощью него они могли осматривать пациента, словно сканер МРТ или рентген, могли определять локальные сгустки заболеваний или инфекции. Но использовать эти Дары в других целях, тем более боевых, было нельзя. И это чувствовалось в эманациях этого самого Дара.

А вот мой Дар сразу же заставил их напрячься.

Я понял это первым. И потому пошел на опережение. Едва адепты подозрительно скосились на меня, как я тут вырубил их — двумя точными ударами в челюсти.

Сектанты отключились.

Лифт уже подъезжал к нужному этажу, поэтому нужно было спешить.

Использовав Дар, я поднял сектантов на ноги. Со стороны, наверное, это выглядело жутко — два качающихся тела, словно пьяные в дрова, еле передвигающие ноги, — но мне нужно было сделать хоть какую-то иллюзию, чтобы с помощью них прикрыться.

Двери лифта открылись. Мне повезло — коридор был пуст, и впереди отсутствовала охрана. Быстро юркнув вперед, я спрятал тела у пожарной лестницы, добавив сектантам еще пару крепких подзатыльников — чтобы не очухались раньше времени.

Чуткий слух просигнализировал — сюда кто-то идет.

Рванув вперед и притаившись в дверном проеме, я прислушался. Нужно было определить силы потенциального врага. Судя по шагам — двое. Идут четко, в такт. Значит охрана. На ремнях что-то едва слышно бряцает. Не огнестрел. Дубинки?

Шаги затихли. Раздался звон ключей, поскрипывание. Охрана открыла двери, зашла внутрь.

Выждав десять секунд, я осторожно выглянул. Никого. Охрана зашла в какое-то помещение, кажется, пункт наблюдения. Теперь нужно было определить, где находятся камеры. А они точно были — я в этом был практически уверен.

Не ошибся.

Тут их не прятали в статуях, как в моем отделении. Камеры висели в углах потолка, по обе его стороны.

Продолжая изучать местность из-за своего укрытия, я определил, что Императора могли держать в дальней палате — у нее располагался отдельный пункт охраны, на самой двери имелись дополнительные замки и усилительные балки. Такую дверь и танком не пробить.

Нужно было проникнуть туда. Возможно, там есть какие-то знаки или подсказки, которые смогут приоткрыть завесу тайны. Эта комната — единственная ниточка, которая связывает с Императором.

Вновь послышались шаги — охрана возвращалась из комнаты. Нужно было что-то срочно делать.

Первым из дежурной комнаты вышел крепкий усатый мужчина, накачанный как бык, весь словно вырубленный из камня. На груди у него поблескивал небольшой амулет, источающий легкие эманации силы — защита от внезапного воздействия Дара. Плотного удара не удержит, но от средней атаки вполне защитит. Я понял, что этот охранник не так прост.

Вторым вышел его помощник. У него тоже имелся такой же амулет. А на поясе болтался шокер.

Если завязывать драку, то непременно будет шум, который привлечет еще охрану. Это мне не нужно. Необходимо все провернуть в тишине.

Поэтому я, максимально собравшись и словно превратившись в пружину, в два прыжка подскочил к потолку, ухватился за пожарную линию. Она была прочной, сделанной на совесть, потому без проблем удержала меня.

— Чисто, — хмуро произнес первый охранник, оглядывая коридор.

Они остановились прямо подо мной. Я мог видеть залысину на голове одного и при желании даже задеть ее локтем. Пришлось мобилизировать все свои силы, чтобы даже не шелохнуться.

— Сегодня в столовку пойдешь? — спросил второй.

— С собой взял.

— А я схожу, там, говорят, борщ сегодня будет.

— Гадость! — скривился охранник.

— Сам ты гадость — тут хорошо варят. А еще кисель вкусный. И пирожки.

Охранники принялись живо обсуждать кулинарные возможности местной столовой. Я же почувствовал, как мои руки начали мелко дрожать. Мышцы были на пределе. А охрана даже не собиралась уходить. Долго я так протяну? Идите уже, вашу мать, быстрее! Проваливайте!

По виску покатилась маленькая капля пота. Ох, только не это! Если что-то сверху капнет этим уродам на головы, они тут же обратят свои взоры вверх. И тогда мне не поздоровится.

Я осторожно и максимально тихо приложил голову к рукаву, чтобы промокнуть пот.

Это помогло. Только вот мышцы мои не могли вечно удерживать меня на верху, тем более в такой неудобной позе. Валите уже!

— Пошли покурим? — робко предложил второй охранник.

Первый молчал — было видно, что его одолевают сомнения: с одной стороны курить хотелось, но с другой нельзя было покидать пост.

— Мы быстро, — произнес второй, доставая пачку сигарет. — Я угощаю!

— Нельзя говорю! По уставу не положено покидать пост, — рявкнул первый.

Повисла пауза. У меня же напряжение в теле было в десятки раз больше.

— Серега, да чего ты такой напряженный? Увезли уже объект, никто тут теперь проверять не будет. Сам же видишь, что второй день тихо. Даже начальник караула вчера поддатый ходил.

— С чего ты взял?

— А ты как будто не почувствовал? К концу смены от него несло коньяком метра за три. Пошли, покурим! Уши уже дымят, как курить охота.

— Ладно, пошли, — наконец, произнес первый. — Только быстро!

— В один затяг!

Они двинули к выходу.

Я дождался, когда они скроются из виду, осторожно спустился и юркнул в дежурную комнату.

Это был пост наблюдения. Шесть мониторов показывали видео с камер: коридор, левую сторону с палатами, правую и палату, где лежал Император — сразу три камеры. Следили они за ним зорко — муха не проскочит. Значит и мне нужно сделать так, чтобы записей со мной не осталось.

Я огляделся. Слева от мониторов, на полу размещался огромный процессор и сервер, куда поступала вся информация с камер. Значит, нужно вывести его из строя.

Я закрыл глаза, сосредоточился. Создал энергетический конструкт — точно такой же, каким вывел из строя кибера. Для этого потребовалось затратить почти всю свою энергию и даже прибегнуть к помощи изумруда, который я стащил из шахт «Кремня».

Если конструкт для кибера не требовал каких-то точных расчетов, тот тут нужно было действовать более точно — чтобы не спалить комнату и вывести из строя только основной процессор и блоки памяти. Причем не оставляя следов и даже намека на то, что это все было создано искусственно. Обычный скачёк электричества. Обычная оплошность обслуживающего персонала.

Я огляделся по сторонам, увидел кофе в стаканчике, который беспечные охранники оставили прямо на столе. Вот это они зря. Я смахнул стаканчик на пол, проливая кофе на удлинитель. Тот заискрился.

Искрящийся шар полетел в сервер. Процессор задымился, и пришлось срочно открывать окно, чтобы дым не включил пожарную сигнализацию. Мониторы погасли. Отлично! Дело сделано.

Не теряя ни секунды, я рванул в дальнюю палату. Сейчас она была не заперта.

Внутри было просторно, светло. Но ни телевизоров, ни вазы с цветами, какие были у меня в палате, тут не было. Но это была палата Императора, без всякого сомнения — я почувствовал остаточные эманации его силы, которые даже сейчас не выветрились.

Нужно было искать знаки, следы, хоть что-то, что могло подсказать, куда сейчас спрятали Императора.

Но, к сожалению, ничего найти не удалось. Я перерыл кровать, заглянул под нее, осмотрел каждый сантиметр палаты. Ничего. Лишь на прикроватной тумбочке лежал сделанный из бумаги оригами в форме лебедя. Не самая лучшая работа, было видно, что тот, кто ее делал, не имел большой практики — много вмятостей и кривых сгибов.

Но этого лебедя сделали пальцы самого Императора. Я это понял, едва взял его в руки. Легкий разряд тока прокатился по моей руке, заставляя невольно вздрогнуть. Обычный клочок бумажки, свернутый хитрым способом в несколько раз, выглядел как обычный мусор. Для любого другого оказавшегося здесь. И даже мощные менталисты могли взять его в руки и исследовать, и все равно ничего бы не почувствовали. Лебедь был тонко настроен только под мою ауру.

Я сразу догадался, что это знак, причем именно для меня. Прямых подтверждений этому у меня не было, но я чувствовал, что это именно так. Японское искусство создания из бумаги удивительных поделок — как намек на то, что во дворец недавно приезжал японский посол с Харуки, где я тоже был. А лебедь… над этим нужно было поразмыслить. Вариантов было много.

Лебедь — это символ чистоты и возрождения. Как это можно соотнести к посланию? Как трактовать?

Я вертел его и не мог найти нить сути. Что этим оригами хотел сказать мне Император?

Нужно было возвращаться обратно. Я понимал, что перекур у охранников скоро должен закончиться. А с лебедем разберусь потом — самое главное сделана и подсказка найдена.

Еще раз оглядев комнату, я выскочил прочь.

До закутка, в котором лежали два адепта, я добрался в самый последний момент. Охранники вернулись из курилки, и теперь была слышна громкая ругань — они обнаружили поломку и теперь выясняли, кто же из них оставил кофе и кто виноват.

Пока одни охранники были отвлечены, начали приходить в себя адепты. С ними разговор был короток. Я активировал Дар и обрушил всю его мощь на сектантов. Те вновь затихли, на этот раз надолго.

Я двинул в свою палату.

* * *
— Так это был Император! — выдохнул пораженный Корнев, когда я рассказал ему историю о том, что побывал в палате. — Все-таки не ошибся я. Вот что значит старая школа!

Старик был доволен собой и тем, что смог понять, кто именно лежал в палате.

Я рассказал историю про встречу с пухляшом в лифте и о том, как тот видел, как увозят Императора из больницы.

— Так я тоже его видел! — хлопнул себя по лбу Корнев.

— Видели?

— Да, мое окошко входит на внутренний дворик и я успел выглянуть, когда подъезжала машина, черная такая, бронированная. Они подвезли к ней Его Величество на каталке. Он был весь скрыт от посторонних глаз накидкой, но кое-что я все же увидел.

Корнев посмотрел на меня, почти шепотом произнес:

— Железная маска. У него на лице была железная маска.

— Что?! Железная маска?! Зачем?

— Мне то откуда знать? — пожал плечами старик. И весело хохотнул: — Наверное, чтобы не укусил.

Я задумался.

Это было весьма странно. Зачем на него надевать маску? Чтобы никто не узнал Императора? Но зачем железную, массивную? Она напротив, привлекает внимание. Или чтобы Император никого не укусил? Защита от него. Постой…

Я стал догадываться, зачем сектанты нацепили на бессознательного Императора железную маску. Я и сам недавно что-то подобное против своей воли примерял. Это было в храме, куда меня принесли к Распутину. Тогда на меня надели особый ошейник, который гасил все мои силы и Дар.

Маска — это тоже гаситель! Для Императора сделали даже не ошейник, а более мощный вариант, блокирующий любые возможности воспользоваться Даром! Оно и не удивительно — Император гораздо мощней любого из нас. Даже не смотря на то состояние, в котором сейчас находился. А так, пребывая в маске, он превращался в обычного человека.

Меня аж передернуло от этого.

Корнев, видя мою реакцию, спросил:

— Есть догадки?

— Есть, — кивнул я.

И рассказал ему про ошейник и гаситель Дара. Старик выслушал молча, но согласился.

— Да, скорее всего это именно то самое. А я и не подумал сразу — у меня ведь Дара никогда и не было, сам всего своими силами добивался. Так что про все эти штучки особо не ведаю. А твоя версия очень близка к истине.

— Но куда они могли отвезти они его?

— Если надели маску — значит точно не на расстрел. Так бы убили, сразу тут, в больнице. Одна инъекция — и того, к прабабушке, на тот свет. Значит, нужен им Император. Для каких-то своих темных дел. И дела эти не самые быстрые, потому что в противном случае их так же провернули бы здесь, в больнице. Значит, нужно где-то продержать батюшку.

— Тюрьма! — осенило меня.

— Тюрьма? — задумчиво повторил старик, словно пробуя на вкус новое слово. — А что, вполне возможно. Тюрьма вполне подходит. Только не простая, усиленная. Может быть, «Черный лебедь»?

— Что? — ошарашено спросил я, вспоминая оригами. — Лебедь? Какой еще лебедь?

— Ну, так тюрьма называется — «Черный лебедь». Давно уже в нее никого не отправляют. Закрытая. Она в Ермаковке стоит, на самом краю скалы. Прям как замок вампира какого-нибудь из ужастика. Строили на совесть, из особого камня, который, говорят, из Твери везли.

— Из Твери? — переспросил я, невольно вспоминая Мирославу и мои недавние приключения там.

— Ага. Там из какой-то шахты его добывали и строили.

— Чтобы гасила Дар! — вновь осенило меня.

— Возможно. Но от многих людей, кто с этой тюрьмой был связан — охранники там или управляющие, говорили, что место жуткое. В прошлые века самой страшной считалась. Место и в самом деле скверное. Туда самый отмороженный люд свозили — маньяков и детоубийц. Тех, кому уже выхода в свет не было. А оттуда только один путь — в могилу. Защита соответствующая, настоящая крепость. Не подобраться.

— Туда они его и поместили!

— Думаешь?

— Уверен! — я встал, пошел к шкафу, где висела моя одежда.

— Мне нужно выбраться как можно скорей из больницы.

— Это тоже можно организовать, — кивнул Корнев. — Сейчас, только Тамару вызовем.

Он нажал на «тревожную» кнопку. Но никто не пришел. Старик нажал второй раз, третий. Но и на этот раз никто не явился к нам, хотя главврач уверял, что прибудут при первом же зове.

— Что за черт? — удивился Корнев. — Раньше такого не было.

Старик встал, выглянул в коридор. Громко крикнул:

— Тамара! Где ты? Почему не отзываешься?

— Корнев! Смирнов! Немедленно разойдитесь по своим палатам! — рявкнула вдруг Тамара.

В тоне ее голоса слышалась холодная отстраненность, от былой заботливости не осталось и следа.

Мы переглянулись со стариком, разом поняли, что произошло что-то незапланированное.

— Немедленно!

Медсестра вошла к нам в палату, строго глянула на нас.

— Корнев! Почему в чужой палате находитесь?

— Тамара, что с вами? — спросил старик. — Почему вы так взволнованы?

Корнев попал точно в цель. Тамара встрепенулась, словно стряхивая с себя эту непривычную для нее маску, едва слышно напугано произнесла:

— По больнице объявили тревогу! Закрыты все входы и выходы, велели всем разойтись по своим палатам. Сказали, что и корпусы будут закрывать. До прихода охраны…

* * *
— До какойеще охраны? — спросил старик. — Что же тут охранять? Сердечники все. Никто нас не украдет, так и передайте им.

— Василий Степанович, не могу вам все рассказать, потому что и сама всего не знаю. Но сказали, что ситуация экстренная. Так прошу вас, пройдите в палату.

— Хорошо, Тамара, — кивнул старик.

Потом коротко глянул на меня, произнес:

— Андрей Егорович, на обеде встретимся в столовой, там и продолжим обсуждать важность образа Бога во флорентийской поэтике конца четырнадцатого века.

— Хорошо, — ответил я.

Старик вышел вместе с Тамарой, оставляя меня наедине с не радостными мыслями. Я понимал, что тревогу объявили именно из-за адептов. Скорее всего, обнаружили этих двоих. А значит нужно валить отсюда как можно скорей.

Я приоткрыл дверь на пару миллиметров, выглянул наружу. Там, в коридоре, уже творилась неразбериха. У входа стояло четверо, все с автоматами. Ага, быстро просекли что к чему. И сейчас начнут охоту. Драться тут опасно — силы не равны, да и много посторонних ни в чем неповинных людей. Будет много жертв, а я этого не хочу.

Я закрыл дверь.

Что же получается? Выход через коридор перекрыт. Что остается? Я задумался. Гляну на окно. Да, оставался еще одни вариант. И его отвергать сразу не стоит, хоть разум и вопить, что это плохая идея. Очень плохая идея.

Но сдаваться в руки адептов еще более скверная идея. Так что…

Я подошел к окну, распахнул его. В лицо ударил свежий порыв ветра, крепкий, едва не сбивающий с ног. Седьмой этаж, высота приличная. Внизу — асфальт. Без шансов на спасение, если упасть вниз.

По коридору раздались шаги. Потом двери палат начали с грохотом раскрываться.

— Что вы делаете?! — возмутилась Тамара, но ее тут же оттолкнули — она охнула, вжалась в стену.

— Где он? Проверить все палаты! Не пропускать ни одну, — рявкнул незнакомый голос. — При обнаружении — стрелять на поражение!

Я сделал глубокий вдох и шагнул вперед, в пустоту.

Глава 12 Высота

Нога некоторое время пыталась нащупать в пустоте хоть какую-то опору. Мне показалось, что прошла целая вечность. Там ничего нет! Только пустота. И притяжение, беспощадное и неминуемое, которое с радостью размажет меня об асфальт.

Но носок ботинка вдруг ткнулся во что-то твердое. Карниз!

Я выдохнул и смело перевел точку опоры на него. Вылез из окна.

Ветер, словно веселый щенок, начал тут же трепать мне волосы и одежду, хватать за штанины, прося поиграться с ним. Из-за этого я чуть не потерял равновесие, и только в последний момент успел схватиться за шершавые стены.

Нужно было спешить. Сейчас в мою палату ворвутся охранники и нашпигуют меня свинцом. Но есть шанс спастись. Для этого нужно пройти около тридцати метров по карнизу, обогнуть угол здания, пройти еще двадцать и добраться до водосточной трубы. А уж по ней спуститься вниз. Так себе план, но другого у меня не было.

Шаги в коридоре стали еще громче.

А потом раздался нетерпеливый стук в дверь.

— Господин Смирнов! Откройте дверь! Немедленно откройте дверь!

Кончено же никто им ее не открыл и даже не ответил — я был уже на пути к бегству.

Стук в дверь повторился. Поняв, что пускать внутрь их никто не собирается, дверь принялись ломать — крепкие удары сотрясли воздух. С третьего удара дверь поддалась. В комнату вбежали, принялись методично ее осматривать, переворачивая мебель. Они еще не поняли, куда именно я ушел.

А значит, у меня есть еще пара десятков секунд, чтобы свалить с их поля зрения. Если удастся, то успею перевалить через угол здания. А если нет — то вероятней всего в меня начнут шмалять прямо из окна. Так себе перспектива.

Пятки ботинок висели в воздухе — карниз был узким. Шажок правой ногой. Подтянуть левую. Шажок правой ногой. Подтянуть левую. Эти несложные на первый взгляд действия давались мне с трудом. Я все не мог приказать себе не смотреть вниз, и каждый раз увиденное заставляло низ живота стягиваться тугим узлом.

Угол здания был уже близко, казалось, я могу дотянуться до него рукой. Как из окна палаты высунулась рожа охранника. И в ту же секунду он закричал:

— Вот он! Он тут! За окном! На карнизе!

Рожа исчезла, вместо нее всунулись еще две. А потом зычный бас приказал:

— Стреляйте!

Шажок правой ногой. Подтянуть левую. Шажок правой ногой. Подтянуть левую. Я зашевелился быстрей. Рука схватила угол. Теперь нужно было, как можно скорей обогнуть его.

Но это только сказать легко — обогнуть. Сделать это оказалось куда как сложней. Отсутствие выступов или хоть чего-то, за что можно было ухватиться, только усложняло задачу.

Я перекинул правую ногу за угол, нащупал карниз. Попытался переместить на него точку опоры. Не удалось. Выгнутая нога держалась плохо, было крайне неудобно и меня тут же начинало тянуть вниз.

Да еще этот проклятый ветер. Поняв, что игр не будет, он вдруг разозлился и впился в мою спину ледяными иглами. Чтоб тебя!

А в окне уже шумели — двое охранников обхватили третьего, страхуя. Стрелок вылез из окна, увидев высоту, в страхе крикнул:

— Держи крепче!

Пока наступило это замешательство, мне выпало еще пара-тройка секунд, чтобы спастись.

Руки мои прижимались к поверхности здания, ощущая его шероховатость. Больше держаться мне было не за что. Хотя бы маленький гвоздь или щербинку, за которую можно было схватиться. Но ничего. Больница элитная и на ремонт тут не поскупились, все сделали на отлично. Только вот меня это сейчас не радовало.

Я вновь попытался поставить ногу в удобное положение. Но та вдруг соскользнула с карниза.

Сердце подпрыгнуло и застряло в горле. Я успел ее вновь закинуть на карниз до того, как потерять равновесие.

Судорожное дыхание походило на свист. Мышцы гудели. Сдувая с глаз лезущий пот, я осторожно переместил тело вперед. Подался ближе к углу. Потом переместил центр тяжести.

— А ну стой! — крикнул охранник, вскидывая автомат.

Я не обратил на него внимания. Сейчас нужно было сосредоточиться только на одном — перемахнуть через угол. И даже когда что-то цокнуло у самого уха, выбивая штукатурку у стены, я не придал этому значения.

Подтянуть ногу. Еще больше переместить точку опоры. Вытянуть руку, попытаться зацепиться хоть за что-то. Перегнуть тело через угол.

Что-то больно ужалило плечо. От неожиданности я даже вздрогнул. Но равновесия не потерял. До конца проделал необходимые действия, уведя ногу и окончательно перемахнув проклятый угол. И только потом позволил себе глянул на плечо. Оно было окровавлено.

Ранен.

Осторожно пошевелил плечом, понял, что кости не задеты. Но мышцы отдают острой болью. Не беда, лечить будем потом, сейчас главное уйти.

Я вновь двинул по карнизу, привычно переставляя ноги.

Теперь торопиться было нельзя, как бы не хотелось. Спешка может выйти боком. Я глянул вперед. Там уже виднелась водосточная труба — мое спасение. Но испытания, как оказалось, были еще не все.

За углом здания послышалась ругань. Из обрывков слов я понял, что преследователи закрепили одного из солдат веревкой и пустили по моему следу. Видать сильно хотят меня поймать, раз пошли на риск. Хорошо, это их выбор. И пусть пеняют на себя.

Сделав глубокий вдох, давая себе мгновение на передых, я создал небольшой конструкт и отправил в сторону преследователей.

Черный шар, искрящийся, искрящийся, повернул за угол и двинул в охотника. Раздалась ругань, крик. А потом что-то грузно полетело вниз. Застонала веревка, едва выдерживая груз. Охранник, висящий на ней, принялся грязно браниться.

Я выдохнул. Одной проблемой меньше.

Руки заметно замерзли — ветер выстудил их, превращая их в ледышки. Но нужно было завершить свой маневр. Стараясь шагать упруго, мягко, я двинул к водостоку.

Но путь преградили окна. О них я и не подумал. От меня до спасительного водостока их было три. И каждое — потенциальная угроза. И судя по тому, как из одного уже раздавались голоса и слышались приказы, меня уже там поджидали.

Черт!

Ситуация становилась все более гадкой. До первого окна я добрался с нехорошим чувством, но оно было пустым — комната, в которой оно располагалось, была технической, там располагались всяческий инвентарь и инструменты, и пробраться туда изнутри было не так то легко. А вот второе окно…

От туда высунулся охранник, увидел меня, ехидно улыбнулся. Потом достал автомат, намереваясь пристрелить меня.

Я мгновенно создал огромный огненный шар и швырнул его в окно. В комнате глухо хлопнуло, помещение наполнилось криками. Воспользовавшись замешательством, я проскочил и эту преграду.

Третье окно было далеко, но использовать дар я уже не мог — у меня просто не хватило бы сил. А еще нужно был как-то удержаться на карнизе и не упасть без чувств вниз. Значит придется, видимо, схватиться в рукопашную. Если конечно подпустят меня близко к окну.

В комнате вдруг послышалось какое-то шевеление.

— Вы что тут делаете?! — раздался знакомый голос. — А ну опустите оружие, когда с вами штабс-полковник разговаривает!

Это был Корнев! Поняв, что мне угрожает опасность, он пришел на выручку. И теперь создавал суматоху в рядах противника.

— Старик, уйди! — рявкнул кто-то из солдат.

И сразу же за это и поплатился.

— Да как ты со мной разговариваешь, крыса тыловая?! — в голосе Корнева уже не было той вежливости, с которой он говорил со мной.

Теперь это был настоящий штабс-полковник, весь из стали. И голос его тоже походил на звон металла. Солдаты невольно замешкались. Привыкшие безоговорочно исполнять приказы, они растеряно смотрели на полковника и не знали что делать. А голос Корнева, словно кнут хлестал их слух.

— Отставить! Сгною на губе! Наряды в не очереди будете у меня отрабатывать до самой пенсии!

— Дык я…

— Ты как одет?! Почему висит все мешком?

— Старик уйди и не мешай! — вмешался кто-то третий, судя по голосу тоже командир.

— Да я…

Договорить он не успел, звонкая пощечина оборвала Корнева.

Я сжал кулаки. Но силой заставил себя идти дальше. Корнев выиграл для меня несколько десятков секунд, и я должен ими воспользоваться по максимуму, а не потерять. Потому нужно идти вперед.

Чтобы незаметно обойти окно пришлось пригнуться. Ноги напряглись до максимума, руки едва не свело судорогой. Но я смог, хоть и с трудом, пробраться под окном, пока все были заняты Корневым.

А вот и водосток!

Спускаться по нему было легко. Я цеплялся кончиками ботинок за крепления и скользил вниз, с каждым метром приближаясь к земле. Но спешка подвела. В одно из мгновений нога соскользнула с тонкого крепления, и я едва не полетел вниз. Только максимальная сосредоточенность не позволили рухнуть.

Я схватился за водосток. Некоторое время выждал, пока отпустит дух. Потом продолжил спуск.

К первому этажу спустился уже вымотанный и уставший. Но едва нога ступила на асфальт и пришло ощущение, что вот она земля, не разобьюсь, как усталость, словно рукой сняло.

Только теперь глянул на раненную руку. Пуля прошла по касательной, в теле не застряла, но неприятно чиркнула по коже, оставляя рассечение. Не беда. Дарованный лекарь починит.

Я огляделся. А потом со всех ног рванул прочь. Машина, которую я вызвал по телефону, уже ждала меня за углом. Уже сидя внутри, глядя в отражение зеркала на отдаляющуюся больницу, я позволил себе расслабиться, и устало распластался на кресле.

* * *
Понимая, что дело о пропаже Императора чрезвычайно важное, я решил собрать у себя дома всех, кто мог мне помочь. Среди присутствовавших были мои друзья — Катя, Иосиф, Тамара, Бульмяк, Призрак. С ними я прошел многое, и они никогда не подводили. Также пришли госпожа Смит и Шмыгаль, причем вместе, кидая друг на другая весьма красноречивые взгляды.

Все эти люди могли подсказать мне как действовать дальше, потому что сам я не представлял как быть.

Сначала взяв со всех слово и клятву (не на крови, решил обойтись без крайностей, веря своим друзьям), что услышанное сегодня здесь они никому не проболтают, я вкратце рассказал им всю историю с Императором и его пропажей. Также рассказал про больницу и оригами.

Друзья слушали молча, вытягиваясь в лицах от каждого нового сказанного мной слова. Удивляться и в самом деле было чему — пропал не кто-нибудь, а Император! А вместо него на троне сидит не пойми кто.

Закончил я тем, что настоящего Императора нужно вызволять из заточения.

— Александр, ты, кажется, не представляешь что такое «Черный лебедь»! — воскликнул Иосиф. — Это тюрьму просто так штурмом не взять, хитростью не пробраться туда. С больницей у тебя получилось здорово, тут спору нет. Но вот тюрьма… это не больница. И это очень мягко сказано.

— Как бы мне не грустно было это говорить, но твой друг прав, — поддержала Иосифа Смит. — «Черный лебедь» создавался еще в позапрошлом веке. Эта тюрьма изначально строилась для тех, кто отбывает срок по «тяжелым» статьям. И строил тогда на совесть, используя камни силы.

— Да, я слышал об этом, — кисло ответил я, вспоминая слова Корнева. — Камни из Твери.

— Верно, — кивнула Смит. — Ты в курсе?

— Я даже был совсем недавно в той шахте, где они добываются, — не весело улыбнулся я.

Смит одобрительно покивала.

— А что насчет маски? — спросил я.

Меня это вопрос интересовал особенно.

— Думаю, ты прав. Маска и в самом деле служит для блокировки Дара. Но сделать такую… — Смит покачала головой. — Очень сложно. Я даже не знаю мастера, который мог выполнить такое.

— А можно ли ее как-то открыть?

— Сложно сказать. Думаю. Там есть какие-то особые замки — чтобы сам пленник не смог их открыть. Я постараюсь поискать мастеров, кто работал или работает в этом направлении. Спрошу их — что им известно про такие маски. Любая информация будет важна.

— Спасибо, — сказал я.

— И какой же будет план? — спросила Тамара. — Как будем освобождать Императора?

— Эх, если бы я знал! — честно ответил я. — Хотелось бы этот план разработать вместе вами, хотя бы в общих чертах. Потому что я, признаюсь, в замешательстве.

У остальных не нашлось что на это сказать. Но судя по их напряженным взглядам, понял, что и они не представляют что делать. Задачка, казалось, была не по зубам.

Сказывалось напряжение. Иосиф начал заметно нервничать. Катя тоже хмурилась. И лишь Шмыгаль был спокоен и виду не подавал.

Я повернулся к зауряд-поручику, спросил:

— Может быть вы что-то подскажите?

— А что тут говорить? — улыбнулся Шмыгаль. — Тюрьму штурмом не взять. И с помощью дирижабля не проникнуть. И подкоп не поможет. Никак не попасть. Это крепость.

— Любую крепость можно взять, — буркнула Катя.

— Любую, — согласился Шмыгаль. — Но только не «Черный лебедь». Уж поверь мне. Я видел чертежи этой тюрьмы давным-давно. Там стены с два метра толщиной.

— Видели чертежи? — заинтересовался я.

— Ну да. Был у меня знакомый один, с которым мы в картишки любили скидываться по выходным. За рюмочкой наливочки. Вот он ремонтные работы там проводил однажды, когда тюрьму хотели в музей превратить. Идею эту конечно потом зарубили, но схемы кое-какие у него остались. Я тогда и видел их.

— Запомнили? — выдохнул я, тая маленькую надежду.

— Ну-у… — протянул Шмыгаль, почесав затылок. — Давно это было.

— Вспоминайте! — Я живо протянул зауряд-поручику ручку и блокнот. — Вспоминайте как можно лучше. И рисуйте. Это может быть важным.

— Хорошо, — кисло ответил Шмыгаль, взял ручку. — Постараюсь. Но за результат не отвечаю. Говорю же — давно это было. Да и…

— Тихо! — жестом показала Катя, глядя куда-то под потолок.

Все недоумевающее затихли.

Девушка приглядывалась, и тревожность в ее взгляде мне не понравилась. Я тоже глянул в потолок. Ничего, кроме теней там не увидел. И уже хотел было перевести взгляд обратно на девушку, как одна из теней вдруг дрогнула, слегка выгнулась. Это было не удивительно — тени ведь всегда движутся? — но только, если хозяин тени сам двигается. А тут…

Бульмяк, который отбрасывал самую большую тень, был недвижим. А вот его тень… она вела себя странно. Чуть дрожа, словно по не пробегали помехи, она плавала то вправо, то влево. Это было удивительно и мы некоторое время наблюдали за ее странными движениями, не понимая, что происходит.

— Это взломщик теней! — прошептал Катя.

— Кто? — не понял я.

Остальные тоже вопросительно глянули на девушку.

— Взломщик теней, — одними губами повторила Катя.

И осторожно начала отходить к двери, где располагался выключатель света. Щелкнул тумблер, в комнате стало темно. Тени исчезли.

— Что еще за взломщик теней? — спросил я.

— Это очень редкий вид Дара, — пояснила Катя. Судя по ее виду, она явно боялась. — Я об этом только читала. У тебя есть кто-то в роду, кто обладает таким Даром?

Я покачал головой.

— Значит — шпион!

Я глянул на Смит. Так кивнула, смущенная тем, что первой не обнаружила такое.

— Как избавится от этого?

Катя кивнула на свет.

— Сейчас, когда нет теней, он нас не слышит.

— И что же теперь, без света все время сидеть?! — возмутился Иосиф.

— Конструкт такого толка очень сложен, продержать его долго вряд ли получится. Так что полчаса максимум — и взломщик теней исчезнет.

— Но это не гарантирует того, что он может появиться в любое другое время? — спросил я.

Смит кивнула.

Я тихо выругался. Еще взломщика теней мне тут не хватало! Кто это? Сектанты? Похоже на них. А кто же еще кроме них?

— Александр Федорович, — в комнату вошла Марина.

Увидев столько людей, да еще и сидящих без света, растерялась.

— Извините, я позже…

— Постой. Что случилось? — спросил я, подходя к служанке.

— Вам тут письмо поступило— кротко ответила Марина, протягивая мне конверт.

Гербовая печать и марки дворцовой канцелярии, бросившиеся в глаза, насторожили. Я взял письмо, поблагодарил служанку, отправляя в кухню, чтобы она приготовила всем кофе.

Развернул конверт. Щурясь, с трудом прочитал короткую записку.

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовалась Смит.

Я кивнул. Ответил севшим голосом:

— Меня вызывают во Дворец. Сам Император хочет видеть. Точнее тот, кто сейчас играет его роль…

Глава 13 Новости

Для чего именно он хочет меня видеть, я не имел понятия — причину можно было придумать любую. Но вот то, что я уже оттуда не выйду живым — это точно. Прямиком отправят в какие-нибудь казематы, где пустят пулю в лоб. И ищи днем с огнем. Наступил я им на мозоль, и не раз. И видимо терпение кончилось, раз решили так кардинально решить эту проблему.

Итак, ожидаемо становилось все больше проблем.

И, кажется, я подошел к тому рубежу, перейдя который вернуться обратно уже будет невозможно. Но и остаться у него тоже не вариант. Нужно действовать.

— Что думаешь? — спросила Катя.

— Я не пойду туда.

— Как это… — удивилась девушка. — Это же поручение самого Императора…

— Катя, ты что, не слышала, что я только что тебе рассказывал? Он не Император, а всего лишь клон, двойник, копия, называй как хочешь.

— Доппельгантер, — со знанием дела уточнила Смит.

Все бросили на нее взгляды, и она тут же смущенно опустила глаза, понимая, что беспардонно влезла в разговор.

— Но ведь ты понимаешь, что всех, пока не доказано обратное, он является действующей властью? — продолжила Катя. — И отказавшись явиться по его поручению, ты ослушаешься его указания, а значит, будешь вне закона.

— Понимаю, — хмуро ответил я. — Но идти прямиком в капкан тоже нет желания.

— Александр прав, — поддержала меня Смит. — Идти туда — верная погибель. Они с этой целью и пытаются заманить Александра в ловушку, прикрываясь именем Императора. А потому нужно придумать причину, по которой ты не можешь явиться ко двору. Советую тебе прямо сейчас подготовить письмо с искренними извинениями в том, что не можешь прийти в императорский двор из-за того, что заболел. Причем заразной болезнью, например, гриппом. Жалуйся на температуру, озноб, слабость — в общем, распиши в красках. И вроде бы как не хочешь подвергать риску здоровье Его Величества, поэтому и взял на себя смелость не прийти. Но готов явиться позже, как только болезнь сойдет. Обязательно в письме упомяни про Первый Закон, который гласит, что здоровье и жизнь Императора имеют первостепенную важность для государства. Вот ты и исполняешь его. А насчет справки не переживай — постараюсь что-нибудь придумать. С больницей же помогла!

— Это здорово госпожа Смит придумала! — улыбнулся Шмыгаль. — Все верно.

Идея и вправду была интересной. Я поблагодарил Смит. Этот вариант стоило использовать, и я уже в голове продумывал структуру письма. Но нужно было решить еще одну проблему.

Я подошел ближе к Смит, спросил:

— Сможете определить управляющего тенями?

— Постараюсь, — кивнула та. — Только мне нужно остаться у тебя в доме — чтобы считывать следы.

— Без проблем, оставайтесь сколько будет нужно, мой дом — ваш дом.

— Я тоже останусь! — тут же подскочил к нам Шмыгаль.

Мы вопросительно глянули на него.

— А охрану кто госпоже Смит кто будете обеспечивать? — спросил он.

— Я и сама могу за себя постоять, — холодно произнесла Смит, смерив Шмыгаля надменным взглядом.

Шмыгаль на это не растерялся, произнес:

— Вам отвлекаться нельзя, вы будете другим, более важным делом заняты. А я уж позабочусь о вас. К тому же у меня будет минутка вспомнить более детально схему тюрьмы.

Шмыгаль глянул на меня, спросил:

— Ну так что, я останусь?

— Конечно, если вам так будет угодно, — растеряно ответил я.

И намеревался было отправиться в кабинет, чтобы начать писать письмо, как зазвонила сотка. Номер был мне неизвестен.

— Александр Федорович? — спросил незнакомый голос.

— А кто спрашивает?

— Ваш друг. Я бы хотел с вами встретиться.

— А у друга есть имя?

— Александр Федорович, вы должны понимать, что нынешняя система сотовой связи прослушивается десятками служб, в том числе и не государственных, частных, работающих на заинтересованные фамилии и структуры. Я бы не хотел раскрывать себя, потому что информация, которую я хочу вам передать — конфиденциальна.

— Тогда и вы меня поймите — у меня много недругов, которые только и ищут момент, чтобы всадить мне нож в спину. Как я могу поверить вам, не зная даже вашего имени?

— Я понимаю, — тяжело вздохнул говоривший. — Как же тогда нам поступить? А знаете, у меня есть идея. Давайте встретимся там, где вы скажете. И вы с собой можете приводить людей, сколько считаете нужным. Я же буду один.

— Вы так сильно хотите со мной встретиться?

— Я так сильно хочу передать вам ту информацию, которая поможет вам в вашем деле. А точнее, в нашем общем деле.

— В каком именно?

— Александр Федорович, я же говорил про прослушку. Говорите адрес и время. Только слезно прошу вас — придите.

— Хорошо, — после некоторой паузы ответил я. — В кафе «Сбитень» через пятнадцать минут. Устроит?

— Время поджимает, конечно, но устроит. Я там буду.

— Как я вас узнаю?

— Я сам найду вас.

И не попрощавшись, положил трубку. Звонок был крайне загадочным и попахивал подставой. Идти не хотелось, но чутье, никогда до этого меня не подводившее, тут молчало — засады я там не чувствовал. А что, если действительно у незнакомца есть какая-то информация касательно Императора? Впрочем, почему решил, что информация именно про Императора? Он же ведь не уточнил.

Меня одолевали сомнения.

— Призрак, — подошел я к другу. — Ты мне сейчас понадобишься.

— Всегда рад помочь! — живо ответил тот. — А мы куда-то идем?

— Верно. Сходим в наш дорогой сердцу «Сбитень».

* * *
До «Сбитня» домчались за пять минут. У нас оставалось в запасе еще пять, но я все равно попросил Призрака активировать его Дар и мы невидимые зашли в кафе. Там было почти пусто — в углу сидело несколько школьников, украдкой попивая эль и пиво. А в противоположной стороне сидел худой мужчина, явно тут лишний, не привыкший к таким заведениям.

Кажется, это тот загадочный звонивший незнакомец.

Мы с Призраком обошли «Сбитень», заглянули в каждый закуток, ожидая увидеть там спрятавшихся адептов. Но никого не нашли. Даже вышли на улицу, чтобы обнаружить там засаду. Но и там было тихо. Неужели и в самом деле незнакомец пришел один?

— Сколько еще продержишься на невидимости? — тихо спросил я Призрака.

— После того, как я целый дирижабль держал?! — усмехнулся Призрак. — Не переживай, еще минут двадцать точно смогу.

Мы встали прямо за спиной незнакомца и некоторое время просто стояли, надеясь, что он как-то выдаст себя. Он даже достал сотовый и принялся в нем что-то смотреть. Я заглянул через плечо, но даже немного разочаровался — никаких секретных посланий, просто новостная лента (на спортивном разделе он остановился особенно долго).

Значит, интуиция не врала? Это и в самом деле никакой не адепт? Становилось еще более интересно. Кто же тогда? Еще одна фигура в этой большой игре?

Впрочем, сейчас узнаем.

— Добрый день! — произнес я, вновь став видимым.

Незнакомец аж вздрогнул, оглянулся.

— Как вы…

Он явно не ожидал увидеть меня так. Я был один (Призрака я попросил не появляться, а постоять некоторое время рядом, потом, как подам знак, выйти и появиться в новь, если будет подан повторный знак).

— Вы хотели меня видеть?

— Да, я, — кивнул тот.

Незнакомец был уже не молод, но крепкое тело и подтянутый вид скидывали несколько лет. Короткая прическа с челкой не выделяла в нем модника и смотрелась глуповато. Одежда тоже не говорила о том, что ее владелец был из высшего света, хотя некоторые черты все же подсказывали — незнакомец имеет определенный статус. К примеру, у него на груди пиджака висел тотемный символ рода — жук-скарабей.

— Александр Федорович, меня зовут Максим Жуков. Я глава рода Жуковых. Мы из бояр. В рейтинг не входим, но достаточно крупные ремесленники. У нас есть мануфактуры на севере столицы. Также занимаемся выращиванием и поставкой сои. Соя — нам основной заработок дает, за счет него и существуем.

— Меня вы, как я уже понял, знаете.

— Да, конечно же, знаем! — улыбнулся представившийся Жуковым. — Род Пушкиных помогал нам, хоть и косвенно. Ваш отец добился отмены налогов на наш сектор и на тех, кто только начал свою боярскую деятельность, что позволило нам развернуть дело. Соя — рисковый бизнес. У нас раньше не популярная культура была. Но ваш отец думал иначе. Если бы не он, то затея с соей не оправдалась, а мы бы вряд ли смогли хоть что-то сделать. А скорее всего и вовсе пошли бы на рудники за долги. Поэтому мы благодарны вам и вашему роду.

— Понятно. Что же заставило вас встретиться со мной?

— Александр Федорович, прежде, чем я расскажу вам все, что мне известно, я бы хотел, чтобы вы пообещал мне, что наш разговор останется в тайне? Я понимаю, что это в некотором роде дерзость, но иначе поступить я не могу. Наш род не ровня тем, кто входит в Рейтинг и нас сразу же растопчут, едва только узнают, что я говорил с вами.

— Кто растопчет?

— Враги, — расплывчато ответил Максим.

— Что ж, если вам так угодно, то я обещаю, что не буду говорить о нашем с вами разговоре никому.

И подал знак Призраку, чтобы тот не беспокоился и подождал меня снаружи, где можно уже не использовать Дар и немного подкопить сил — мало ли чем закончится этот раговор?

— Спасибо! — облегченно вздохнул Жуков. — Мне о вас рассказал Фурманов.

— Знакомая фамилия, — нахмурился я, старясь вспомнить кто это. — Постойте, это же коллежский регистратор при дворце Императора, верно?

Я помнил его. Ворчливый старичок, ничем не примечательный. Именно он и передал мне послание от Императора. Получается, если сам император доверил ему свое секретное послание, то Фурманов надежный человек.

— Да, именно он. Он — наш давний друг. А еще он кое-что знает, что происходит во дворце и вокруг него. Именно Фурманов подсказал мне обратиться к вам. Сказал, что только вы можете помочь. А больше никому верить нельзя.

Последние слова заставили меня вздрогнуть. Именно так говорил и Император в своей записке ко мне.

— Помочь — в чем? — осторожно спросил я.

— Вам что-то известно про секту «Путь-Свят-Ра»? — в лоб задал вопрос Жуков.

Вопрос был неожиданным, и я невольно повел бровью.

— Вижу, что известна. Так вот, про них я и хочу вам рассказать.

— Интересно будет послушать, — стараясь скрыть свои эмоции, произнес я.

Нужно было быть начеку. Этот Жуков мог быть как и единомышленником, так и выдающим себя за своего врага.

— Эта секта — повсюду! — Жуков понизил голос до шепота. — Во всех ведомствах уже есть их люди. И они давят других, неугодных. Что-то зреет. Что-то очень нехорошее.

Я ничего не сказал. Речь Жукова показалась мне весьма интересной. Он явно был в курсе дел.

— Это так считает Фурманов? — осторожно спросил я.

— Не только он, — тихо ответил Жуков. — Александр Федорович, вы должны знать, что вокруг секты собираются лояльнее к нему рода. Они объединяются. Даже те, кто раньше и не был в составе. Через одних знакомых, имена которых я не могу назвать, мне стало известно, что род Крысеевых и Федоровых создают альянс.

— Крысеевы? — сквозь зубы произнес я.

— Да. И возглавлять альянс будет Браун.

Я невольно сжал кулаки.

— Зачем им этот альянс? — после паузы спросил я.

— Они хотят выдвинуть против вас, против рода Пушкиных, официальные обвинения. И объявить вам войну.

— Что?!

— Да, именно так.

Вот так новости!

— Но почему именно альянс?

— Официально утвержденный альянс дает больше сил и поблажек закона, — пояснил Жуков.

Верно, об этом я позабыл. Альянс — это уже структура. И любые действия против этой структуры могут служить поводом для объявления локальной войны. Конечно, называться это будет не войной, но суть останется той же. Поэтому Браун решил действовать иначе. Зачем охотиться тайно, если можно все сделать официально? Тем более такие силы собрал — Крысеевы, Федоровы. У каждого из этих родов большая поддержка. А найти повод активировать силы альянса — дело простое.

— В альянсе будет кто-то еще — я не знаю, кто именно, — продолжил Жуков.

— Это все вам рассказал Фурманов? — спросил я.

— Нет, но подтвердил, что активизировались силы, о которых раньше никто не знал или не принимал в учет.

Жуков понизил голос еще тише, начал шептать практически одними губами.

— И даже с Императором что-то не то. Он не противостоит этому. И, кажется, даже помогает. Вот это мне Фурманов уже сказал. Он сам ничего не понимает.

Жуков опасливо огляделся, произнес:

— Александр Федорович! Я все это вам рассказал, чтобы предупредить. Не знаю, помогла ли вам моя информация, но я просто обязан был — в знак благодарности за все сделанное нам. Вы можете верить мне, а можете и выбросить все из головы — дело ваше. Но я вас прошу, Александр Федорович, лишь об одном — никому не говорите о нашей встрече.

— Хорошо. Я уже дал вам слово. Спасибо вам большое за информацию. Она будет мне полезна.

Жуков покивал головой, вновь воровато оглянулся, потом произнес:

— Ну, я пойду.

Встал, направился к выходу. Потом остановился, словно что-то забыв, обернулся. И тихо произнес:

— Намечается война родов. И этого не избежать никому. Нам всем нужно понять, на чьей стороне мы хотим воевать. Чью сторону выберем — то будущее нас и ждет…

* * *
Значит, война. Это новость свалилась на меня как огромный камень. Я не ожидал, что противник выступит в открытую, а сбор родов можно считать игрой уже в открытую. Адепты поняли, что просто так им меня не взять, потому решили уничтожить весь наш род. Но нет, такого я не допущу. Мне нужно собрать собственную армию. Только вот где ее взять? В роду Пушкиных бойцов толковых нет. И об этом в дальнейшем нужно будет позаботиться. А пока предстоит найти тех, кто сможет встать в наши ряды.

Нужно действовать аналогично секте и создать свой альянс. Адепты еще захватили не всю власть, а значит есть те, кто против них. И этих людей мне предстоит найти. Только вот как?

Я задумался.

Жуков сказал, что ему про меня рассказал Фурманов. Значит старик тоже против адептов. А еще он много чего знает, потому что сидит в канцелярии императорского дворца. Это очень важная должность, хоть и власти там никакой. Зато постоянно через него проходят множество родов и информации. Старик должен быть в курсе многих дел. И он точно знает, кто из родов еще не погряз в этом сектантском болоте. А значит мне нужно к нему.

Только вот беда — я не могу попасть в императорский дворец, меня тут же схватят. Я был практически уверен, что там круглосуточно теперь дежурят адепты, высматривая меня. И приказ у них один — немедленно уничтожить.

Что делать? Оставить идею с Фурмановым и потерять возможность получить союзников? Или рискнуть, пойти, но подвергнуть свою жизнь неминуемой опасности?

Я был на распутье.

Глава 14 Ведьма

Однако ни первый, ни второй вариант осуществить не удалось. Позвонившая Смит подкинула третий. Она звонила по видеосвязи, видимо желая продемонстрировать мне свои расчеты — несколько мелко исписанных листов.

— Александр, я тут посидела над формулами и техниками, — сказала она. — Проверила твой дом и поняла, кто направил управляющего тенями на тебя. Остаточные эманации и оттоки не дадут ошибиться, тем более, что этого человека я уже, к сожалению Знала раньше.

Смит недовольно сморщилась.

— И кто же он?

— Тебе эта новость вряд ли понравится. Ты знаешь такую боярыню Морозову?

— Нет.

— И хорошо, что не знаешь. Александр, это настоящая ведьма! — голос Смит задрожал.

Я удивился такой необычной реакции. Раньше она всегда держала себя в руках.

— В каком смысле — ведьма?

— Это очень плохой человек. С ней лучше не иметь дела.

— Да что же она такого сделала, что вы так о ней отзываетесь? — мне и вправду было это интересно.

— Одно время она долго пила нашей Школе кровь, хотела на мое место встать, — ответила Смит. — Грязно играла, подключая запретные силы. Уж не знаю, чем бы все закончилось, может быть, и я бы применила кое-что из запретных знаний, но вмешался лично министр образования, он уже после моего мужа работал там, деликатный и очень умный человек, Семен Маркович Котов. Он смог нас рассудить, а Морозову убедить в том, что она не права. С тех пор она пропала. И даже не извинилась!

— Морозову считают единственной дарованной, кто обладает хтоническими элементалями, — пояснила Катя, стоя на втором плане и пытаясь попасть в камеру.

Смит фыркнула, переместила телефон, отодвигая ее и не давая возможности показать Катю.

— Подумаешь, хтонические элементали, что тут такого? Да и кому они вообще нужны?

— Что за хтонические элементали? — не понял я.

— Может поднимать зомбаков, — ответил за всех Шмыгаль, просто и понятно.

— Зомбаков?! — только и смог вымолвить я.

— Ну уж скажете тоже, Семен Семенович! — всполошилась Смит. — Не надо таких громких слов! Словно вы из желтой прессы! Никаких, как вы соизволили выразиться, зомбаков она оживлять не может. Хтонические, то есть подземные элементали, или обитатели, остро чувствуют только определенные резонансы силы, которые мало кто может воспроизвести. Морозовой удавалось это раз, и то случайно, так что все это — всего лишь пустая болтовня! А уж про зомби — и говорить смешно!

— И вовсе не пустая болтовня, — ответил ей Шмыгаль. — Было дело, когда Северное кладбище…

— Довольно! — рявкнула Смит, для убедительности стукнув каблуком сапога. — Вам пишут всякую ересь в газетенках, а вы за чистую монету принимаете. Да, есть у нее сила, и большая, но чтобы оживлять кого-то — бред! Вам это каждый ученый, у кого голова на плечах есть, скажет вам это.

— Есть сила, говорите? — задумался я.

Сказанные слова про Морозову заставили заработать мысли.

— Зачем же ей направлять в мой дом управляющего тенями?

— Не знаю, Александр, сама об этом все время думаю.

— Значит, нужно узнать у нее лично, — ответил я.

И не успела Смит удивиться, как я бросил ей «до связи!» и положил трубку.

* * *
План был рискованным. Слишком рискованным. Но ставки возросли после того, как Жуков рассказал новости об Альянсе. А мне нужна подмога. И Морозова может быть вполне себе достойным союзником. А с учетом ее невероятного и редкого Дара расклад сил значительно поменяется.

Но риск. Он был огромен. Прежде всего, нужно было понять, зачем она отправила в мой дом управляющего тенями? Понятно, что чтобы что-то выяснить. А вот для чего ей эта информация? Нужно выяснить. Рискнуть.

Я заехал домой, где меня тут же встретили Смит и остальные. Смит принялась горячо отговаривать меня ехать к Морозовой, остальные же лишь спросили — нужна ли помощь?

Я отказался. Рисковать остальными было нельзя.

— И сам не рискуй! — произнесла Смит.

— Нет, я должен. Вы и сами это понимаете, — ответил я, глядя собеседнице прямо в глаза.

Она все прекрасно понимала. И потому уступила, сказав лишь:

— Я поеду с тобой.

— Нет, — категорично отрезал я. — Вы с ней давние враги и делу это не поможет. Уж лучше я один.

— Но это опасно!

— У меня кое-что есть для защиты, — улыбнулся я.

И продемонстрировал Смит пиджак и перчатки, которые мы вместе с Харуко расшили артефактами, когда возвращались от Коха.

Смит пристально оглядела одежду, удовлетворенно кивнула:

— Неплохо. Неожиданное использование камней, но… неплохо. В этом даже что-то есть. Только вот я бы подправила…

Она осторожно вытащила один камень из лацкана, переложила его в нагрудный карман. Потом извлекла из своих волос заколку-невидимку и прикрепила к внутреннему карману.

— Зачем… — начал я.

И вдруг почувствовал, как по телу прокатилась теплая волна.

Смит, увидев мою реакцию, улыбнулась.

— Я переместила потоки силы, создаваемые камнями, сделала их более упорядоченными. Так будет лучше.

Я прислушался к себе, к тем потокам, который теперь текли по моей одежде, проходя сквозь меня, давая силу. Смит была бесспорным мастером управления этими потоками и сейчас она одним движением увеличила их мощность. Я попробовал создать конструкт и тот от одной только моей мысли тут же назрел на кончиках пальцев. Невероятно!

— Спасибо большое! — ответил я.

— Будь осторожен, — сказала Смит.

— Где мне искать эту Морозову?

Смит назвала адрес.

Я попрощался со всеми, сел в машину и незамедлительно двинул в путь.

* * *
Морозова жила на самой окраине города, в бывшей промышленной зоне. Когда-то там располагались бумажные мануфактуры. Со временем их перенесли, а район превратился в заброшенные трущобы, которые год от года зарастали подступающим с севера густым лесом.

Я остановился у обочины, вышел. Смит сказала, что Морозова жила в бывшей кожевенной артели, но добраться до нее оказалось не так-то просто. Кустарники заполонили все. Они рушили асфальт, пробивались сквозь трещины, образуя плотную стену. Еще дальше, где асфальт кончался, высились уже толстые стволы. Не удивлюсь, если там обитает какая-нибудь дикая живность, типа белок или лис.

Пробираясь вглубь, я все больше задавался вопросом — как так быстро природа отвоевала здешние когда-то обжитые людьми места? Однако эманации чужой силы подсказали, что причастна к этому не только природа.

Значит, место намеренно было спрятано от людских глаз. И это настораживало.

Но еще больше начали меня настораживать и даже беспокоить кресты, появляющиеся справа. Это что, кладбище? Прямо в промышленной зоне? Подойдя ближе, я понял, что кладбище было совсем необычным. Сюда хоронили бездомных. Причем кладбище было стихийным — кресты сделаны из подручных материалов, труб и досок, а сами могилы расположены хаотично. Видимо, сами бездомные и хоронили своих собутыльников и друзей. Таблички с кличками «Карась», «Рыжий», «Дуля» только подтверждали мои догадки.

Меня все больше одолевала нервозность. Жуткое место.

За спиной что-то прошуршало. Я резко оглянулся. Никого. Ветка? Ветер?

Эманации чужой силы были ровными, посторонних гостей не ощущалось. Значит, нервишки шалят.

Я двинул дальше, но вновь остановился — за спиной опять что-то явственно хрустнуло.

Сжимая кулаки, я остановился. Ощущение чего-то холодного, мерзкого, — не силы, но каких-то странных эманаций, — донеслось до меня.

А потом серая тень промелькнула на периферии зрения. Я резко оглянулся, но рассмотреть незнакомца не успел. Высоко в небе раздался противный скрипучий смех.

Кажется, пришло время активизировать Дар.

Опять управляющий тенями? Нет, это была физическая тварь, которую можно было пощупать и как следует ударить по голове. В этом я был уверен потому, что кто-то толкнул меня в спину и я полетел в кусты.

Закрывая лицо рукой, чтобы не выцарапать глаза, я успел отметить силу незнакомца. А еще понял, что не могу уловить его ауру. Это было странным.

«У всех живых существ есть аура», — подумал я, и тут же понял ловушку в своих размышлениях.

Верно, у всех живых. А вот у мертвых ее нет.

Что-то черное, большое, навалилось сверху, схватило меня, потащило прочь.

В нос ударил противный запах мокрой псины и гнили.

Я метнул в мощную спину чужака огненный шар и противник на время отстал. Я тут же подскочил на ноги. Сердце мое отбивало галоп, не давая сосредоточиться.

Я стиснул кулаки, взял себя в руки. Сразу же создал еще одни огнешар. А потом, выискивая врага среди зарослей, принялся составлять более сложный конструкт.

Неприятеля нигде видно не было. Неужели сработал огненный шар? Вряд ли. Поражения хоть и были, но не такие, чтобы уничтожить врага. Испугался?

Я втянул ноздрями воздух. Он пах мертвечиной.

Вряд ли у моего противника есть хоть какие чувства, и он может испугаться. А то, что это был зомби, я уже не сомневался. Что ж, я должен был что-то такое ожидать, меня об этом предупреждали. Шмыгаль оказался прав.

— Ну, где же ты? — прошептал я, готовый обрушить на мертвеца всю свою мощь.

Противник не заставил себя ждать. Он вышел из кустов шаткой косолапой походкой, огромный как медведь. Мне хватило одного взгляда, чтобы надолго потерять аппетит.

Это был мертвец, причем умерший уже давно. Какой-то бродяга, о чем говорила его растрепанная одежда, вся в заплатах и с чужого плеча. Лицо покойника было мумифицировано и от этого выглядело еще более жутко — похожая на пергамент кожа плотно обтягивала череп, пустые глазницы взирали средоточием черноты, из не закрывающегося рта все время доносились сухие хрипы.

Зомби побежал на меня, да так проворно, что я едва успел отскочить. Его подняла чья-тострашная сила и он, заложник этого, безропотно выполнял все его указания.

Я швырнул в него огнешар. И тут же отправил следом «черный ветер» — созданный сложный конструкт. Тактика сыграла, зомби уклонился от огня, а вот «черный ветер» пропустил. Конструкт ударился ему прямо в грудь, объял серыми щупальцами, не давая вырваться Зомби издал глухой рык, рванул вперед. Но не смог избавиться от пленивших пут.

Но радоваться было рано. Из кустов выскочил другой зомби.

Этот был крупнее первого, видимо при жизни был каким-нибудь вышибалой или бандитом.

Мертвец бросился на меня. Причем не по-дилетантски, как первый, а используя навыки боевого искусства. Никогда я еще не дрался с ожившим покойником, но все, как известно, бывает впервые.

Его закоченевшие холодные руки били по мне словно дубины. Я уклонялся, ставил блоки, но громила с легкостью их расшибал — инстинктов самосохранения у него сейчас не было, и он махал конечностями не щадя себя.

Пришло время воспользоваться камнями.

Я активировал артефакты, зашитые у меня в перчатках. И сразу же провел серию ударов.

Подкрепленные сияющей фиолетовой силой, кулаки повалили противника на землю. А обрушенный сверху конструкт довершил дело.

Зомбак крякнул, замолчал.

— Ну, кто еще хочет?! — злобно прорычал я, оглядываясь.

Желающих не вызвалось.

— Вот и отлично!

Меня начало колотить. Осознание того, что я бился с ожившими мертвецами — ожившими! — заставили выплеснуть в кровь адреналин. Я остановился, чтобы перевести дыхание и немного успокоиться. Только теперь почувствовал, что битва высосала из меня все силы и отзовись кто на мой недавний призыв, то неизвестно чем бы все закончилось.

Стряхивая с одежды пыль, я вышел на небольшую поляну, расчищенную от деревьев. Здесь располагался дом.

Это был небольшой особняк, весь покосившийся. Было видно, что уход за ним давно не ведется, краска облезла, весь дом из когда-то белого, стал серым и даже черным; оконные проемы повело, и рамы до конца не закрывались, поскрипывая на ветру. Вокруг дома тоже все заросло бурьяном и травой.

Я прошел по саду, остановился у дверей. Ржавая табличка кратко гласила:

МОРОЗОВА

Ни титулов, ни имени и отчества.

Я постучал. Мне ожидаемо никто не ответил. Но уходить просто так я не собирался — слишком много пришлось пережить по пути сюда. Я дернул ручку и дверь поддалась. Не закрыта. Значит ждут? Или просто замок уже не работает? С такой разрухой вокруг не удивительно.

— Есть кто живой? — спросил я, входя внутрь.

В доме было темно, сыро, пахло травами и чем-то сладковато-противным. Я остановился, некоторое время стоял, привыкая к темноте и сканируя комнату. Сила тут ощущалась, но какая-то не такая, которую я привык ощущать. Горькая, словно полынь и колючая как шиповник, она неприятно отдавалась внутри меня волнами.

Морщась, я просмотрел несколько потоков. С удивлением обнаружил, что силу это создала не природа. И даже не артефакты. Она была рукотворной. Такого я еще никогда не видел. Разве может человек сам создавать силу потоков?

— Может, — произнес вдруг чей-то голос, и я невольно вздрогнул.

— Что?

— Ответ на твой вопрос: может. Человек может создавать силу.

— Вы… прочитали мои мысли?!

— Их не так трудно прочитать.

Я пригляделся, пытаясь рассмотреть хозяйку дома. Она вышла вперед, разрешая увидеть себя.

Эта была пожилая седая женщина, прямая противоположность госпоже Смит. Если та была худой, подтянутой, аккуратной. То эта худобой не отличалась, ее второй подбородок походил на коровье вымя. А одежда вся была потрепанной, грязной, в некоторых местах и вовсе виднелись прохудившиеся дыры.

Нос у хозяйки был острый, похожий на клюв ворона, придавая женщине вид опасной особы. Казалось, она может одним взглядом отправить на тот свет. Вот уж действительно Смит не обманула — настоящая ведьма!

Уголки губ хозяйки чуть приподнялись в улыбке.

Возможно, это было ошибкой прийти сюда. Но назад дороги уже не было.

— Меня зовут Александр Пушкин, — произнес я.

— Я знаю, — кивнула хозяйка. — А я — Морозова. Но ты можешь называть меня Марой. Мне так привычней.

— Мара? — тихо повторил я. — Вы отправили в мой дом управляющего тенями…

— Ага, отправила, — кивнула Мара, отойдя в сторону и начав что-то искать. — Где он? Ага, вот!

Она чем-то сухо чиркнула, и в ее руках вдруг загорелся огонек. Горький привкус силы подсказал — огонек создан с помощью Дара.

— Ко мне редко кто в гости заходит, так что ты не серчай, если я что вдруг не так скажу. Но для начала гостям положено чай предложить. Желаешь?

— Нет, спасибо, — отказался я. — От чая я откажусь.

— Ну как знаешь. А я выпью.

Она сыпнула в грязную кружку травы, заварила кипятком. По комнате медленно распространился противный сладковатый запах.

— Я знала, что ты справишься с испытаниями, — произнесла Морозова, отпивая чай.

— Так это ваших рук дело?! Тот зомби?

— Моих. Я хотела проверить тебя. Посмотреть, достаточно ли в тебе духа и силы.

— И как, проверили? — сквозь зубы спросил я.

— Думала, что на этапе управляющего теней сольешься. Но ты крепок оказался. Нашел следы, не побоялся прийти, справился с тенями.

— И для чего все эти испытания?

— Как для чего? — удивилась Морозова. И рассмеялась: — Я думала, ты сам мне это скажешь. Для того, чтобы спасти всех нас.

— А мы в опасности?

— Не надо разыгрывать удивление, ты все прекрасно знаешь и сам.

— Так вы знаете про секту?

— Про секту? — вскинул руки Морозова. — Это такие мелочи! Я говорю о гораздо большей проблеме.

Морозова подошла ко мне ближе, взглянула в глаза. И прошептала:

— Проблеме уровня Архитектора…

Глава 15 Ритуал

— Что вы имеете ввиду? — насторожился я.

Меня больше удивляло не то, что Мара знает про Архитектора, а то, что она говорит про проблему, которая сравнима со знакомым уже мне чужаком из иных миров. Хотя и про Архитектора тоже нужно было понять, откуда ей известно.

Хозяйка не ответила. Вместо этого загадочно улыбнулась, подлила себе чаю и принялась его пить, громко прихлебывая.

— Зачем вы отправили в мой дом управляющего тенями? — решил я зайти с другой стороны.

— Хотела посмотреть на тебя.

Увидев мой вопросительный взгляд, Мара пояснила:

— Через тени посмотреть. Наслышана про тебя, даже знаю, что тебе удалось сделать с Архитектором.

— Откуда?!

— Мои тени много, где бывают! — улыбнулась ведьма. — Справился ты хорошо. Держишься уверено, дерзко, хоть и не из нашего мира.

— Что?.. — одними губами прошептал я.

Меня как ушатом ледяной воды окатило.

— А ты как думал? — еще больше усмехнулась Мара. — Думаешь, мне не ведома твоя тайна? Знаю, все знаю. Но ты не переживай, тайна таковой и останется — я умею хранить секреты.

Я был огорошен и сбит с толку. Язык прилип к небу, а спина вмиг вспотела.

— Кто вы такая? — только и смог произнести я.

— Боярыня Морозова, забыл что ли? — ответила Мара, и рассмеялась.

Мне же было не до смеха. Я ощущал себя странно, разговаривая сейчас словно не с человеком, а призраком, явившимся сюда с того света. Причем с весьма мощным призраком.

— Что же это за проблема уровня Архитектора? — спросил я, чтобы хоть как-то прийти в себя и продолжить разговор.

— Думаю, ты и сам это знаешь.

— Вы какими-то загадками говорите.

Хозяйка пожала плечами. Разговор явно не клеился.

— Ты ведь сюда пришел не просто так? — спросила Мара. — Чтобы просить помощи?

— Не помощи, — сквозь зубы ответил я.

Мне это слово резануло уши. Мара вновь улыбнулась. Кажется, ей было приятно подкалывать меня и всячески задевать.

— Я пришел, чтобы предложить сотрудничество. Вы сами сказали, что мир в опасности.

— Да, но я имела ввиду другое. Ты хочешь спасти Императора — ну так флаг тебе в руки, спасай. Причем тут я? Мне Император и все его дела абсолютно безразличны. Он лишил меня всего. Посмотри, где я живу. Так почему я должна ему помогать?

Начала вырисовываться какая-то история с Императором и Морозовой, и нужно было, как можно быстрей понять, в чем ее суть.

— Может быть, это шанс закопать топор войны и все начать сначала? — сказал я, внимательно глядя на хозяйку.

— Не я этот топор откопала — и не мне закапывать, — злобно прошипела ведьма.

— Вы сказали, что следили за мной, чтобы посмотреть на меня и оценить. Зачем?

— Думаю, ты сможешь остановить то, что настигает наш мир.

— И что же?

— Врата, через которые Архитектор пытался попасть в наш мир до сих пор открыты. Архитектора ты убил, но что, если найдется новый, который захочет воспользоваться этим порталом?

— Этот вопрос риторический? Или вы что-то знаете конкретно?

Ведьма вновь напрямую не ответила, сказала лишь:

— Ты сможешь решить эти проблемы, я думаю сможешь.

— Смогу? Ну хорошо. Только вот захочу ли?

Мара прищурила, улыбнулась, но уже не так, как в прошлый раз. Сейчас в ее глазах блеснуло что-то звериное.

— Тебе палец в рот не клади, Пушкин. Хочешь предложить обмен?

— Почему бы и нет? Сделка, которая устроит нас обоих. Вы помогаете мне, я помогаю вам.

— Нет, Пушкин, ты не мне помогаешь, ты всему этому миру помогаешь. И это, прежде всего, в твоих интересах. А я… я пожила достаточно на этом свете, чтобы о чем-то жалеть. Я лишь предупреждаю тебя — скоро случится что-то ужасное. Ты можешь это остановить. А можешь не останавливать. Выбор за тобой.

— Значит, сделки не получится? — я начал злиться.

Мара не ответила, неопределенно пожав плечами.

— Жаль, что я зазря сюда пришел.

— Тебе решать — зря или не зря, — уклончиво ответила Мара.

Я собирался было уходить, но остановился на пороге. Повернулся, бросил напоследок:

— В начале нашей беседы вы сказали, что устроили мне испытания. Но мне кажется, вы их не мне устроили, а сами себе. И сами же их не прошли.

* * *
Странный разговор с Марой заставил всю обратную дорогу размышлять меня о том, кто она такая. Может, действительно ведьма, самая настоящая? Она знает, кто я такой на самом деле, ведает о том, что попал я сюда из другого мира. Об этом никто не знал! А еще она знает про Императора и секту. И Архитектора. Кажется, она была в курсе всех дел.

«Тени!» — понял я.

Вот как она это делает. У каждого есть тень и через них она узнает последние новости.

Я невольно глянул на пассажирское кресло, куда падала моя тень. Следит сейчас за мной? Я был уверен, что да.

Прибавив газу, я вырулил на запасное шоссе, где солнце светило уже с другой стороны, выгоняя тень на улицу. Так то лучше!

Домой домчал быстро. И сразу же сюрприз. На пороге встретила меня там… Мирослава!

— Что ты тут делаешь? — я не ожидал увидеть тут девушку.

Она скромно улыбнулась, сказала:

— Слухи долетели, что ты в опасности.

— Это только слухи, — отшутился я.

— Их передал мне человек, которому я доверяю. Поэтому я решила приехать к тебе, вдруг пригодится моя помощь?

— Спасибо, — я не знал что сказать. Мне было приятно, что кто-то так переживает за меня. — А как же завод? Как «Кремень»?

— С ним все в порядке. Все документы сейчас находятся на стадии регистрации, на заводе мои люди. Как только все будет готово, я стану прямой владелицей. За что тебе огромное спасибо! Я даже не знаю, как благодарить тебя! Поэтому и приехала, едва услышала, что ты в опасности.

— Да все со мной в порядке! Но благодарю за поддержку.

Мы вошли внутрь.

— Где ты разместилась?

— Пока еще нигде, только прилетела.

— Я прошу тебя разместиться у меня. Хорошие гостиницы располагаются далеко отсюда, а дом у меня большой, комнату найдем.

— Мне неудобно…

— Да брось, все в порядке. Ты приютила меня у себя, я просто обязан совершить ответный жест. Размещайся у меня. К тому же у меня есть к тебе пара вопросов по одному делу. Так что ты как раз вовремя приехала.

— Спасибо! — обрадовалась Мирослава.

Я проводил ее в гостиную комнату, сказал, что поговорю с ней позже, а пока она может принять ванную после полета и перекусить. Потом спустился вниз.

— Как съездил? — спросила Смит, подойдя ко мне.

— Очень странная встреча вышла.

Я вкратце рассказал ей о свое поездке. Смит слушала молча и лишь ее брови красноречивее всяких слов показывали ее отношение к Маре.

— Ведьма! — подытожила Смит, когда мой рассказ был завершен.

— Что все это значит? — спросил я.

— Да что с нее взять? — злобно ответила Смит. — С ума сошла. Так что пытаться найти логику в ее словах пустое. Не обращай внимания.

— Но она знает про Архитектора!

— С такими шпионами как тени чего же не знать? — язвительно заметила Смит. И протянула мне небольшой медальон. — Вот, возьми. Я, пока тебя не было, сделала — защита от этих теней. Так они ничего не увидят. По дому тоже развесила. И всем нашим раздала.

Я взял амулет, положил в карман. Подошел Шмыгаль, поприветствовал меня, произнес:

— Александр, я нарисовал план. Вот, смотри, все вспомнил!

И протянул мне лист, на котором от руки, но ровными линиями была изображена схема тюрьмы, причем детально. Я принялся внимательно изучать чертеж. Ребята оказались правы — «Черный лебедь» был сделан как настоящая крепость. Подступить туда не было никакой возможности.

— Я уже тоже изучила, — хмуро произнесла Смит, заглядывая из-за моей спины на чертеж.

— А тут? — спросил я, водя пальцем по схеме.

— Не получится, тут две наружные стены, каждая в три метра толщиной, ответил Шмыгаль.

— А тут…

— Тоже нет, там тоже стена.

— А это что?

— Это вентиляция. Но, во-первых, она очень узкая. Во-вторых, похожа на лабиринт, легко заплутать. И в-третьих, находится она на тридцати метрах от земли, причем со стороны обрыва.

— Что за обрыв?

— Тюрьма находится на краю скалы. К ней есть только один подход. Основная башня находится на самом веху скалы, и своими стенами выходит на обрыв — чтобы если кто-то вдруг решить шмыгнуть с окна, то прямиком на скалы полетит.

Я был в отчаянии.

— Неужели нельзя никак пробраться внутрь?

— Это же тюрьма! — улыбнулся Шмыгаль. — Она в таком месте и делалась, чтобы никто туда не пробрался.

— Верно, — кисло заметил я.

Мы некоторое время сидели молча. Катя сделала нам чай, и мы пили его, упаднически косясь на чертеж.

— Добавь к этому сам материал, из которого отстроен «Черный лебедь», — сказала Смит, ставя чашку на стол. — Камни силы не дадут провести никакой конструкт против них.

В гостиную спустилась Миросалва. Она успела переодеться.

Я представил ее своим друзьям, но это было лишнее — как оказалось, она уже успела со всеми познакомиться, когда ждала меня от боярыни Морозовой.

— Чаю? — предложил я, поднимаясь с места.

— Не стоит беспокоиться. Я сама налью. Я просто посижу с вами, если вы не против, просто скучно стало.

Девушка обратила внимание чертеж, лежащий на журнальном столике.

— Это «Черный лебедь»? — спросила она.

— Откуда ты знаешь? — насторожился Шмыгаль.

— Характерное строение. Да и помню я этот чертеж, похожий у отца в кабинете висел — все стены были сделаны из камня, который добывает наша фирма! — с гордостью сообщила девушка.

— Да, это нам тоже известно, — кивнула Смит.

— Мирослава, а может конкретней рассказать про эти камни? — спросил я.

В голове начало что-то наклевываться, какая идея, но туманная, еще окончательно не сформированная. Я просто чувствовал, что тут есть над чем поразмышлять.

— Камни с третьего уровня, — ответила Мирослава, пожав плечами. — Обычно двужильные, с эманациями силы не ниже пятого показателя.

— Эманации отрицательного толка? — со знанием дела спросил Смит.

— Нет, обычные.

— Странно, я думала что отрицательного.

— Та руда была плохого качества и ее забраковали, взяли с третьего уровня, а там только такие.

— Что все это значит? — насторожился я, глядя на Смит.

Я видел, что и ее глаза как-то подозрительно загорелись.

— Да так… ничего, — ответила она, запнувшись.

— Нет, вы что-то знаете. Говорите, — с нажимом произнес я.

— Ничего такого. Пустяк! — отмахнулась Смит.

— Постойте, — вступила в разговор Катя. — Если камни имеют положительные эманации, то это значит…

— Катя! — оборвала ее Смит. — Ничего это не значит!

— Так, — произнес я, поднимаясь. — Или вы выкладываете все прямо сейчас, или мы пересматриваем участие некоторых людей в операции по освобождению Императора.

Смит нервно ерзала, мялась.

— Ну же!

— Положительные эманации камней — это возможность применить один старый ритуал, «Капля воды», называется. Но это очень опасно!

— Что за ритуал?

— Он дает возможность человеку проникать сквозь камни, — произнесла Катя.

— Так это же… — я был ошарашен такой новостью.

— Но это действительно очень опасно и сложно, — тут же добавила Катя. — Такой уровень сложности ритуала под силу лишь могущественному мастеру, типа…

Катя перевела взгляд на Смит.

Я тоже глянул.

— Это опасно! — тут же воскликнула хозяйка Школы. — Вы с ума сошли?!

— Но как же мы по другому попадем в «Черный лебедь», если других вариантов нет? — спросил я.

— Александр, послушай. Ты правда не понимаешь какой это уровень конструктов. Это опасно! Очень опасно! Смертельно опасно! Я не возьму такую ответственность на себя!

— Вы должны провести этот ритуал! — подключилась Катя.

— Не надо говорить мне, что я должна! — с раздражением ответила Смит, злобно косясь на девушку.

— На кону жизнь Императора!

— И Пушкина тоже! — резонно заметила Смит. — Я не хочу быть той, кто убьет Александра.

— Мы должны выполнить этот ритуал, — произнес я. — Всю ответственностью я беру на себя. Если хотите, могу и расписку написать, чтобы в случае неудачи к вам не было никаких проблем. Это очень важно.

Смит мялась, не могла решиться.

— Это не та просто, у нас не точных данных о камнях — их полярности, емкости, силы.

— Я могу сказать, — тут же подключилась Мирослава. — Я эти данные еще с детства знаю, отец заставлял учить.

Смит смерила ее злобным взглядом.

— Мы должны это сделать. И мы это сделаем. Но я в большей степени доверяю провести этот ритуал вам, нежели кому-то другому, — продолжил уговаривать я.

— Хорошо, — наконец, сдалась Смит. — Я проведу ритуал. Но мне нужно подготовиться.

Она протянула клочок бумаги Мирославе, сказала:

— Напиши все, что наешь. А я проведу расчеты. Позову, когда все будет готово.

* * *
Смит чертила на полу руны, витиеватые, необычные, невольно привлекая взоры всех собравшихся. Никто несмел мешать ей, но Смит почувствовала, что все хотят знать, что именно происходит, поэтому невольно начала комментировать свои действия. Она говорила тоном учителя — недаром была хозяйкой собственной Школы, — и это ее начало успокаивать, отвлекать от дурных мыслей.

— Рунные конструкты известны еще с давних времен. Они надежней всего, хотя и требует основательной подготовки и времени. Но лучше я затрачу его, чем нанесу вред кому-либо. Но создавать рунами конструкт не просто, для этого нужен опыт. И практика. Если первое у меня есть, то вот с практикой сложно. Никогда не думала, что вновь прибегну к ним.

— Не доверяю я этим рунам! — пробубнил Шмыгаль, за что получил от Смит полный укора взгляд. — Молчу!

— Это самое правильно, что вы, Семен Семенович, можете сделать.

Смит нарисовала в углу комнаты знак, похожий на змею, пояснила:

— Это руна — руна сил. Она лежит в корнях всех конструктов, является ключевой, одной из двенадцати главных. Через нее и будет идти основной поток.

Смит переместилась в другую часть комнаты, начертила в углу что-то похожее на ощетинившегося дикобраза.

— Эта руна — руна власти. Она отвечает за стабильность протекающего процесса.

— Как сетевой фильтр? — произнес Шмыгаль, за что тут же получил испепеляющий взгляд Смит.

Хозяйка Школы перебралась в другой угол, нарисовала там несколько кругов, объединенных двумя линиями.

— Эта руна пространств, — продолжила тоном учителя говорить Смит. — У нее разные задачи, но тут она нужна, чтобы выравнивать потоки и рассредотачивать их, не давая спутаться между собой.

— Эта руна — руна имён. Чтобы идентифицировать тебя. Эта руна снов. Она будет отвечать за твою безопасность.

Смит подумала, потом нарисовала рядом еще одну. Глянула на меня, улыбнулась:

— Еще одна не помешает! Эта руна шагов… Эта руна огня… Эта руна крови… Эта руна железа… Эта руна дыхания…

Смит ходила по комнате и все рисовала, рисовала, рисовала. Весь пол был исчерчен рунами, усиливающими, направляющими, ускоряющими, так плотно, что было удивительно, как Смит умудряется еще туда что-то втиснуть.

— Я же говорю, что ритуал сложный, — прочитав в наших глазах удивление произнесла Смит. Добавила: — Все, я закончила. Но это только первая часть, подготовительная. Дальше еще сложней.

Она подозвала меня, усадила на середину комнаты. Пояснила:

— Ритуал не даст тебе сразу возможности, которые мы хотим получить. Это больше похоже на зерно, которое мы посадим в твой разум. Оно прорастет, даст тебе умение. Но на это понадобиться время.

Смит провела над моей головой ладонью.

В грудь ударил мягкий толчок силы. Я дернулся, не ожидая такого.

— Сиди смирно, — хмуро бросила Смит.

Пол охватила мелкая, сперва едва заметная дрожь. Руны тоже начали подрагивать, их контуры засветились тревожно-багряным.

Стараясь не думать о плохом, я смотрел на руны. Невольно задался вопросом, как человечество смогло познать их силу? В моем мире такого нет. А тут… Казалось бы, обычные знаки, но вдруг способны собирать и направлять рассеянную повсюду силу. Удивительно! Еще удивительней было то, как оттачивалось это искусство. Каждый из практикующих добавлял что-то свое — завиток, графему, символ, — углубляя знания практикой.

С ладоней Смит полился слабый ровный свет. Потоки силы стали ощутимее, полились и заструились, растекаясь вокруг и вновь возвращаясь. Смит направила свет на руны, закрыла глаза.

Символы запылали багровым светом сильней. Я пригляделся. Мне вдруг показалось, что руны начали расползаться в разные стороны, словно насекомые. Остальные присутствовавшие тоже обратили внимание на эту иллюзию. И лишь Смит была полностью сосредоточена на своем, не отвлекаясь ни на что.

Когда хозяйка Школы говорила мне, что этот ритуал очень сложен и опасен, она не врала. Я чувствовал, какие причудливые потоки силы рождали руны, тонкие, как нити, капризные, постоянно норовящие запутаться между собой. А ведь одно только прикосновение к ним могло вызвать самые неожиданные последствия.

Поток становился всё мощнее, всё непокорнее.

Смит стиснула зубы, я явственно услышал, как ее дыхание стало прерывистым, тяжелым, словно она поднимала гирю. Где-то на периферии зрения беспокойно дернулся Шмыгаль, готовый прийти на помощь. Но Катя остановила его, знаками показала не вмешиваться в процесс.

Я тоже старался не создавать помех движениями. Но струи тумана, идущие от рун, медленно берущие меня в кольцо, напрягали. Туман был словно живой, он танцевал, закручиваясь в вальсе, поднимался к потолку воронкой и вновь оседал вниз.

Смит не смогла сдержаться и застонала — ее пронзил слишком большие потоки силы. Я почувствовал, как бушующая мощь рвется из рун, искриться и трещит статичным зарядом.

Что-то шло не по плану.

Но выправить это я уже не мог.

— Смит, что происходит? — тревожно спросил Шмыгаль.

Она ему не ответила.

Что-то было сделано неправильно. Но я был уверен, что Смит тут не причем. Силы, вызванные нами, были сложно управляемыми, и ритуал изначально являлся сложнейшим.

Потоки силы бушевали. Под потолком трубно завыло. Я попытался поднять голову, чтобы глянуть, но не смог — все мое тело словно превратилось в статую. А туман, окутывающий меня, уплотнялся, закрывая обзор, поглощая меня.

— Александр!.. — тревожно произнесла Смит, вдруг вздрогнув и выходя из погружения.

А потом, обернувшись ко мне, вдруг истошно закричала:

— Саша!

Я дернулся, чтобы выскочить из центра рун, но было поздно. Поток силы завернулся в петлю, упал на меня. А потом вдруг резко сомкнулся, погружая меня в океаны боли и темноты.

Глава 16 Арест

Я падал. А куда и сам не знал. Все кружилось перед глазами, но что именно обозначает это «все» я не мог понять — предметы, словно стали для меня чужими, а их суть ускользала от разума. Я лишь мог понимать, что падают. И больше ничего.

Сколько так продолжалось, я не знал. Мне казалось, что вечность. Но когда вечность прошла, я услышал сквозь толщу тумана взволнованный голос Мирославы.

— Александр! Что с тобой?

Меня осторожно потрясли, еще больше вырывая из пустоты.

Потом девушка обратилась к Смит:

— Что с ним?

— Я не знаю! — ответила та. Голос ее дрожал, она едва сдерживалась, чтобы не заплакать. — Я ведь говорила, что это опасно!

— Со мной все в порядке, — с трудом пробормотал я.

Язык был словно вареный. Голова раскалывалась, а всего меня трясло.

Я разлепил глаза, огляделся. По-прежнему дома, значит жив. Вокруг стоят друзья, у всех на лицах удивление и испуг.

— Александр, ты понимаешь, где ты? — спросила Смит.

— Да. Дома.

— Сколько пальцев я показываю.

— Восемь! Странно, почему у вас на руке восемь пальцев?

— Александр хватит паясничать! Я серьезно сейчас говорю! — нахмурила Смит. Но в глазах ушел страх, она успокоилась.

— Да все со мной в порядке! — повторил я, поднимаясь с пола.

— Это хорошо.

— Ритуал сработал? — спросил я, оглядываясь.

Руны были стерты одним движением. Смит прервала процесс?

— Что-то вклинилось в вязь конструкта, — после паузы сказала Смит. — Я пыталась определить, но не смогла. Оно начало менять структуру конструкта, вмешиваться в основные его потоки.

— Что это были за силы? — осторожно спросил я, молясь только о том, чтобы это был не очередной Архитектор, рвущийся из иных планов бытия в наш мир.

— Я не знаю, — честно призналась Смит.

— А что за вмешательство? Вы успели понять, в чем был смысл изменений?

— Очень странное изменение. Потоки силы сильно перекосились. Изменения точно были не варварскими, их делал знающий субъект. И они что-то вызвали. Только вот что именно, я не знаю, — Смит была растеряна и сбита с толку. — Я проводила расчеты, пока ты был без сознания, но так и не смогла ничего понять.

— Значит, ритуал прошел неудачно?

— Этого я тоже пока не могу сказать. Но предварительно зерно удалось внедрить. Остается только ждать.

— Как долго?

— Не могу сказать. Такого ритуала раньше я не проводила.

Мой взгляд был красноречивее всех слов.

— А что? — начала оправдываться Смит. — Я же говорила, что это не безопасно. Предупреждала о последствиях.

— Хотя бы примерные сроки…

— Может быть, дня три, а может быть, и неделю, и месяц. Сложно сказать. Надо следить за реакцией организма — как он отреагирует на взращивание нового умения. Но при любом измени состояния сразу говори мне!

— Хорошо, — кивнул я. — Спасибо вам за помощь.

Мне нужно было отдохнуть. Я поднялся на второй этаж, принял душ. Долго стоял под потоками прохладной воды, чтобы привести в порядок мысли. Потом, когда начал уже мерзнуть, вышел, переоделся в сухое и пошел в свою комнату.

Упав на кровать, долго смотрел в потолок. Навалилась усталость, пустота. Подумал вздремнуть пару часов, но поспать не удалось — в комнату постучали. Я не успел ответить, дверь открылась. Это была Мирослава.

— Я подумала, что тебе что-то понадобится. Хотела спросить — может, что-то принести?

Она вошла в комнату. Мы взглянули друг на друга и больше не произнесли ни слова. Девушка подошла ко мне. Я приподнялся, обхватил ее за талию. Одни движением расстегнул замок на спортивной кофте. Под ней ничего не оказалось.

Огонь живо вспыхнул чуть ниже живота. Я притянул девушку к себе, впился в ее кожу губами. Мирослава застонала. Ее пальцы зарылись мне в волосы и начали направлять меня. Девушка и сама сейчас напоминала бушующее пламя, ее огненно-рыжие волосы разметались по спине, окутали девушку. Мы были оба в пожаре страсти, отдаваясь ей полностью, без остатка.

Мирослава толкнула меня в грудь, заваливая на кровать. Сама уселась сверху. Темперамент у рыжих под стать их волосам! Она оседлала меня и принялась прыгать, крепко обхватив бедрами, не выпуская. Да я и не собирался высвобождаться.

Когда все закончилось, я ощущал себя как выжатый. Но усталость эта была приятной. Я даже на некоторое время задремал. Когда же открыл глаза, Мирослава уже упорхнула в свою комнату, оставив о себе лишь отпечаток губной помады у меня на щеке.

Но релаксация моя длилась не долго. В дверь постучали. Но не в мою, а в прихожую. Я насторожился, прислушался. Поспешные шаги прислуги, легкий скрип петель.

— Александр Федорович у себя? — строгий незнакомый голос.

Неясное бормотание прислуги, попытки закрыть дверь. Но уже поздно. Гости — а их несколько, — нагло входят внутрь и идут наверх. Они точно знают, где я.

Я вскакиваю, но спрятаться не успеваю. Дверь в мою комнату распахивается. Полицейские. С оружием.

— Александр Федорович, вы должны поехать с нами! — скомандовал один из вошедших.

— А что случилось?

— Вот постановление на ваш арест.

— Арест?! За что?!

— За ослушание приказа Императора — вы не явились к нему во дворец по его указания.

— Я болен и говорил уже…

— Собирайтесь!

Мои ладони сжались в кулаки, засияли ровным синим светом — я готов был пустить Дар в дело.

— Нет, Александр, не надо, — произнес отец, подбежавший ко мне. — Не надо. Только сделаешь хуже. Мы решим проблему. Я уже отзвонился адвокатам. Мы сегодня выпустим тебя.

— Ваш отец говорил правильные вещи, — кивнул полицейский. — Собирайтесь.

Я быстро прощупал их ауру. Нет, сектантского следа на полицейских нет. Но кто сказал, что они не приведут меня к адептам?

— Александр Федорович, я вас прошу — только без глупостей, — полицейский демонстративно положил руку на кобуру. — Не усложняйте себе ситуацию.

— За что арест? — начал возмущаться отец. — Он же вам сказал, что болен. А это веская причина не прийти во дворец.

— Так болен, что ходить не может? — спросил полицейский, глядя на стоящего меня. — Собирайтесь. Иначе я вынужден буду применить силу.

Можно было сопротивляться. Я бы наверняка отбился бы от них. Но ничего, кроме больших проблем это не принесло бы, только бы еще больше развязало бы руки сектантам. Они сразу же отдали прямой приказ на мое уничтожение — тем более такой повод.

Иногда чтобы победить, нужно отступить. Вот и сейчас я решил отступить. Но лишь на время. Произнес:

— Хорошо, пойдемьте.

И двинул на выход.

* * *
Из скупых переговоров полицейских я понял, что постановление на арест было выписано час назад, и какой-то важный человек из администрации просил задержать меня как можно быстрей. Это заставляло понервничать. Что это за важный человек? Кто-то из секты? Нужно быть готовым ко всему.

Но тот, кого я встретил по приезду, сбил с толку даже меня. Такого поворота событий я точно не ожидал.

Меня привезли к серому зданию с решетками на окнах. То ли тюрьма, то ли какой-то корпус управления, я не знал что это было, но один только вид здания невольно навевал невеселые мысли. Меня завели внутрь. Провели по длинному темному коридору, грубо втолкнули в одну из комнат. Там был…

— Фурманов?! — только и смог вымолвить я, глядя на старика — коллежского регистратора, кто оформлял меня на работу адъютантов в императорскую администрацию. Тогда этот хмурый старик показался мне вполне адекватным, единственным, кто хоть как-то располагал к доверию. А теперь же…

— А кого ты тут хотел увидеть?! — грубо ответил он, злобно исподлобья зыркнув на меня.

Таким я его видел впервые. И от того даже на время потерял дар речи.

Фурманов кивнул полицейским, ледяным тоном приказал:

— Идите. Приготовьте пока для него камеру, проверьте, чтобы ничего там не было, а я зачитаю права арестованному и допрошу.

Полицейские ушли. И Фурманов сразу же переменился в лице.

— Александр Федорович! — зашептал он уже совсем другим тоном. — Я извиняюсь, что пришлось так с вами говорить, но вы должны понимать, что это при свидетелях, тем более таких.

— Что происходит?

Я был растерян.

— А происходит то, Александр Федорович, что за вами объявили охоту. Да вы и сами знаете, — Фурманов еще тише произнес: — Жуков с вами связывался?

— Да, — кивнул я.

— Хорошо. Тогда вы все знаете про Альянс. Это просто уму непостижимо! Рода объединяются, да не какие-то, а те, кто был в давней оппозиции с властью. Назревает что-то нехорошее. Как бы до государственного переворота не дошло, не дай бог!

— Но зачем меня было арестовывать?

— Александр Федорович, иначе поступить я не мог!

Я вопросительно глянул на старика.

— Вас сегодня планировали убить.

— Что?!

— Вы же знаете, что я тут, в администрации сижу, много чего слышу. Через меня много бумаг проходит. Я случайно услышал один телефонный разговор из-за закрытой двери одного важного начальника. И понял, что именно сегодня на вас будет покушение. Они наняли человека, который должен вас убить.

— Киллер?

— Да, киллер. Они видят в вас главную проблему. Стало известно, что вы были в больнице, где находился Император. Они уже сделали выводы. И потому ускорились. Вот для этого и киллер — уже спешат, не желают идти обходными путями. Вот я и решил спрятать вас. Да не где-нибудь, а в тюрьме! Это самое идеальное убежище! Сюда никто посторонний не проберется. Хочешь спрятать — спрячь на самом видном месте. Тем более я присвоил вам максимальную степень охраны. Переждите здесь. А как только опасность минует, я выпущу вас.

— Не лучше ли было меня просто предупредить? Зачем так радикально — сразу в тюрьму?

— Да некогда, Александр Федорович! Напрямую я вас предупредить не смог бы — тут все телефоны прослушиваются, меня бы сразу вместе с вами бы грохнули. Искать обходные пути — опять-таки время. Да какова вероятность того, что вы бы мне поверили и вообще выслушали?

— Но…

— Александр Федорович, охрана возвращается! Переждите пару дней, не больше. Я завтра загляну к вам.

Дверь открылась.

— …и поэтому мы направляем вас в пятую камеру! — тут же старик изменил тон на официальный, грубый. — Уведите его!

Меня подхватили под руки, и повели прочь, в камеру.

Тяжелая железная дверь захлопнулась за спиной так громко, что с потолка посыпалась штукатурка. Я был взаперти.

Меня всего разрывало от бури эмоций. Некоторое время я просто ругался, на чем свет стоит на Фурманова за его самодеятельность. Подумать только — усадил меня за решетку, потому что заботился обо мне! А к черту такую заботу!

Потом же, когда первая волна негодования прошла, я задумался. А ведь старик поступил мудро. Очень мудро. Если все правда и меня сегодня действительно должны были грохнуть, то посадка в камеру спасла мне жизнь. По крайней мере, оттянула время. Сейчас меня будут искать, пытаться понять, где я. Потом, как только выясниться, что я за решеткой, нужно будет что-то придумывать, чтобы подсадить ко мне киллера. А это тоже время. Фурманов поступил правильно и действительно спас мне жизнь. И такой ход — единственное правильное и быстро решение.

Конечно, можно было сказать, что я бы и сам мог отбиться от киллера. Только вот о предстоящем покушении я ничего не знал, и для меня это было бы сюрпризом. Да еще неизвестно что за киллер хочет меня пристрелить, какой у него уровень мастерства. Едва ли это будет дилетант — сектанты отправят мне самого лучшего, кто точно должен справиться. А значит все сделано верно.

Хотя мне это и не по нутру.

Я оглядел камеру. Тесная, темная, сырая. Под самым потолком лампочка, едва светящая. В углу попискивают мыши. И сколько мне тут сидеть? Фурманов сказал, что придет завтра. Значит как минимум сутки.

Я лег на нары, подложил руки под голову. В принципе, не так и плохо, как может показаться на первый взгляд. У меня есть время, чтобы все обдумать. А еще дождаться, когда созреет умение, которое создала Смит. Надеюсь, все получится, и я смогу проходить сквозь камни, чтобы вызволить Императора.

Я стал размышлять, и главным образом о том, кто именно стал теперь новым Распутиным и ведет секту в бой? Ведь просто так они едва ли бы смогли это сделать. Распутин был лидером. И адепты шли за ним. Значит и сейчас должен кто-то встать вместо него. Кто же он? Кто этот загадочный игрок? Кто-то из ближайшего окружения? Один из заместителей?

Браун? Возможно. Но он был не в ближайшем его окружении, насколько я понял по поведению. Распутин при мне даровал ему какой-то чин и тот рассыпался в раболепных благодарностях. Дантес? Точно нет. Кто-то третий, кого я еще не видел? Похоже на то.

Незаметно для себя я задремал.

Снилось разное и странное. То я становлюсь каким-то чересчур длинным, словно бы резиновым, то рассыпаюсь, будто весь вылеплен из песка. Сны сопровождались неприятными ощущениями — то бросало в озноб, то в сильный жар. В какой-то момент я дернулся, подскочил. И упал с нар. Всего трясло от холода.

Я огляделся. По-прежнему в камере. Вся одежда мокрая от липкого холодного пота. Что происходит?

Догадка обожгла — ритуал! Он начал действовать и теперь со мной происходит…. Что? Смит сказала, чтобы я сообщал о любых изменениях в организме. Только вот как мне это сделать из тюрьмы?

Внутри меня словно насыпали битого стекла. Мышцы предательски ныли, а кости будто перемололи молотком. Спазм желудка едва не выплеснул содержимое на пол.

Я с трудом забрался обратно на нары. Всего трясло. Черт! Состояние гадкое. Словно тысяча похмелий за один раз. Да, Фурманов действительно меня спас, потому что если бы сейчас ко мне выскочил киллер, то я едва ли смог даже поднять руку. Так бы он и застрелил меня, лежащего на полу, где-нибудь в своей комнате, в луже блевотины.

Судорожно глотая воздух ртом, я думал лишь об одном — не откинуться тут, в камере. Потому что это доставит массу хлопот самому Фурманову.

Дышать. И смотреть на лампочку на потолке.

Это помогло, становилось немного легче и, кажется, я опять задремал, потому что, когда раздался не понятный звук, меня словно вырвало из глубины.

Заскрежетал замок камеры.

«Фурманов?» — подумал я, пытаясь понять который сейчас час. Вечер? Ночь? Утро? Окон в камере не было и потому сложно было сообразить и сориентироваться.

Я осторожно поднялся, внимательно следя за своим состоянием. Была сильная слабость и голова шла кругом. Но я хотя бы мог сидеть.

Надо будет попросить у Фурманова воды. А лучше кофе. Оно приведет меня в порядок.

Но когда дверь открылась, на пороге стоял не Фурманов. Другой гость.

Передо мной возвышался тот, кто когда-то едва не уничтожил род Пушкиных. Тот, кто в достижении своих целей не щадил никого. Тот, чей девиз был «цель оправдывает любые средства». Тот, про кого ходили легенды о том, что он может высасывать души из людей.

В дверях камеры стоял князь Прутковский.

Глава 17 План

— Вы?

Я ожидал увидеть кого угодно — старика Фурманова, Брауна, Дантеса, киллера. Да хоть самого Распутина, ожившего при помощи чар Морозовой! Но только не Прутковского.

— Что вы здесь делаете? — вопрос был глупым, но спросить что-то другое я не нашелся.

— Пришел проведать старого знакомого! — улыбнулся Прутковский.

Он вошел внутрь, дверь за ним закрылась.

Я напрягся, даже создал конструкт, готовый отразить атаку. В голову пришла страшная мысль — а что, если Прутковский и есть тот самый киллер, про которого говорил Фурманов?

Эта мысль заставила меня напрячься еще сильней.

Это напряжение почувствовал и Прутковский, предупредительно протянул руки вперед, демонстрируя пустые ладони.

— Я пришел с миром, просто поговорить, — произнес гость.

— Дионисий Егорович, — с трудом вспомнил я его имя.

Прутковский был у нас балу. Но именно его присутствие и кое-какие фразы, брошенные им за беседой, помогли мне понять, кто был истинным заказчиком наших проблем — Дантес. Прутковский занял денег отцу, помогая тому, когда ему было туго. Именно на деньги Прутковского я пошел в Школу. Так может быть, не все так плохо?

— О чем вы пришли со мной поговорить? И как вообще сюда попали?

— Я — друг Фурманова, — ответил Прутковский. — И я в некоторой степени знаком с ситуацией.

— О какой ситуации вы имеете в виду?

— Александр, — тяжело вздохнул Прутковский. — У меня не так много времени. Мне дали ровно пять минут, чтобы поговорить с вами. Вы читали последние новости?

Я отрицательно покачал головой.

— Некогда было.

— Понимаю. Вот, я оставлю, — он достал из кармана телефон, протянул мне. — Только спрячьте. А новости весьма неожиданные — Императора словно подменили, он шашкой рубит, отстранены от должностей многие люди. В Верхней думе много кого убрали, в Нижней тоже. Из князей кое-кого временно отстранили. Вот, меня, например. Думаю, и до вашего рода это дойдет. Думные сейчас восстали, пытаются все вернуть, за места держаться. Но на их должности назначаются другие люди. Творится какой-то хаос! Но этим хаосом кто-то управляет. И прослеживается определенная закономерность. Те, кто вступил в Альянс, остаются у власти. А те, кто не захотел — отстраняются.

Интересно, какое было бы у Прутковского выражение лица, если бы ему сказали, что попал он точно в цель, сказав, что Императора подменили? В прямом смысле подменили!

— Что же вы хотите от меня? — спросил я.

— Я человек опытный, кое-что в политике понимаю. И понимаю, что вы — одна из ключевых фигур, правда я еще не могу пока понять в какой именно игре. Но разумею следующее — если мы эту игру не выиграем, то нам всем придется несладко. Альянс, который создал Браун — это гидра. И нас эта гидра сожрет или утянет в болото, если мы не объединимся. Многие из тех, с кем я разговаривал, со мной согласны.

— Многие — это кто? — осторожно спросил я.

— Главы родов. Тех, кто по какой-то неизвестной причине вдруг стали неугодны власти.

Прутковский на некоторое время замолчал, задумчиво глядя на меня. Потом произнес:

— Александр, я предлагаю объединиться. Создать свой Альянс, который будет противостоять гидре. Настало то время, когда о разногласиях пора позабыть. Я не прошу ответа прямо сейчас, но буду ждать вас в ближайшее время у себя в доме — для обсуждения этого вопроса.

— Время, — шепнул кто-то из-за двери — я понял, что это был охранник, который пустил сюдаПрутковского.

— Мне пора, — сказал мне Дионисий Егорович. — Прошу вас подумать над моим предложением. Понимаю, что это место не самое лучшее для дум, но надеюсь, что вы примете правильное решение.

— Да, есть определенные факторы, из-за который я должен тут пару дней пересидеть, — улыбнулся я. И добавил: — Хорошо, я обдумаю ваше предложение.

Прутковский вышел, оставляя меня наедине со своими мыслями. Сказанное им рождало в голове множество всяких версий. Но я был все же склонен к тому, чтобы поверить ему. Прутковский в отчаянии, раз самолично пришёл ко мне. Значит дела идут не лучшим образом.

Я сел на нары, принялся читать новости через телефон, который передал мне Прутковский. И довольно скоро нашел подтверждение его словам.

Император подписал ряд указов (как сообщили некоторые новости, рекордное количество за такой короткий промежуток времени). И все эти указы касались перестановки людей во власти. Одних убирали совсем, других опускали, третьих напротив, поднимали, причем очень высоко. Со стороны не сведущему человеку могло показаться, что Император просто сошел с ума. Я же понимал, что происходит на самом деле.

Самозванец убирал неугодных. И конечно же делал это не самостоятельно, а под диктовку того неизвестного главаря секты, который теперь стоит вместо Распутина. Знать бы кто это!

По этим перестановкам даже можно было проследить степень отношения людей к секте. Адептов первого ранга, еще только вступивших, сажали в Нижнюю думу. Кто был опытней — в Верхнюю. Самых преданных определяли в князья и приближенные, то есть на самые жирные должности. Всех неугодных — прочь. Поэтому эти самые неугодные в лице Прутковского и взбунтовались. Такой расклад им не понравился.

А все эти отвергнутые — это ведь сила, причем огромная. Сколько людей сместили?

Я пролистал новостную ленту. Князь Прутковский, князь Фет, князь Романов… это только малая часть. И за каждым из этих людей стоят люди. Черт, а ведь это идея! Прутковский подсказал отличный план. Если объединить всех вышвырнутых на мороз, то можно свой Альянс создать, который вполне себе будет стоять против Гидры.

Я аж встал от нетерпения. Нужно было разработать детальный план, учесть все нюансы. И телефон с выходом в интернет в этом вполне пригодился. Я узнал про князя Романова, про Фета. Понял их интересы, характеры. По выходу из тюрьмы первым делом отправлюсь именно к ним. Но сначала забегу к Прутковскому. Альянсу быть! Пора уже разбить эту проклятую секту в пух и прах!

* * *
Фурманов зашел ко мне вечером, как и обещал. Выглядел он уставшим, но на лице играла улыбка.

— Александр Федорович, я к вам с хорошими новостями!

Старик потер руки.

— Основная опасность миновала, я пустил их по ложному следу — между делом обронил возле нужных людей фразу о том, что якобы вас собираются отправить в командировку в Тверь. Мол, вы уже там были, но что-то не завершили и потому отправляетесь вновь. Так что уверен, что киллер сейчас уже ищет там ваши следы. Но надо понимать, что это будет не вечно. В итоге он все же вернется сюда вновь.

— К этому времени я уже решу все вопросы, — ответил я. — Спасибо вам большое, за то, что спасли меня. И за визит Прутковского, который вы организовали.

— Надеюсь, он был продуктивным?

— Весьма. Прутковский подал кое-какую идею.

— Главное, чтобы это было на пользу государству, а то творятся какие-то смутные дела ныне.

— Так я свободен?

— Конечно. Я и пришел сюда, чтобы вывести вас незаметно. Вот, переодевайтесь.

Он подал мне пакет.

— Что это?

— Вещи. По документам вы — Степан Карась, который ночью в пьяном виде пытался пробраться на территорию императорского дворца. Вас задержали, посадили сюда — так положено. Теперь вот выпускают в связи с полным раскаянием.

Фурманов предусмотрел все, даже легенду!

Я переоделся и мы, не привлекая лишних глаз, вышли на улицу.

— Можете возвращаться к себе, но все же будьте осторожны.

— Спасибо вам за помощь!

Я пожал старику руку, двинул к машине, о которой тоже позаботился Фурманов. Но поехал не домой, а прямиком к Прутковскому.

Дионисий Егорович встретил горячо. Пригласил в дом, налил самого дорого вина. Я отказываться не стал, но сказал, что времени долго сидеть у меня нет.

Пока Прутковский наливал вино, я украдкой рассмотрел гостиную. Она была выдержана в стиле, без лишнего пафоса. На картинах вместо самого хозяина дома изображены пейзажи, слепящей глаза позолоты нигде не видно. Все строго, стильно. Я даже удивился, ожидая увидеть совсем другое.

— С возвращением! — кивнул Прутковский, протягивая мне фужер с вином. — Можно сказать, отсидели! Давайте я попрошу стол накрыть? Там ведь кормежка так себе. А у меня осетр в сметане запекся.

— Нет, спасибо, — отказался я. — Времени мало, я бы хотел обсудить тот вопрос, о котором вы мне говорили.

— Хорошо, тогда сразу же к делу.

— Ваша идея по поводу создания Альянса весьма кстати, — произнес я, отпивая вино, оно оказалось невероятно вкусным. — И я расскажу вам почему именно, но только при одном условии — вы будете молчать о нашем разговоре Столько, сколько потребуется. Конфиденциальность сейчас очень важна.

Я рисковал, но делал ставку на Прутковского. Возможно, это было глупо — доверять не сильно знакомому человеку, которого мой отец откровенно побаивался и сторонился. Но сейчас нужно было рисковать, иначе победы не добиться. К тому же чутье подсказывало — Прутковский надежный человек и лично заинтересован в возвращении настоящего Императора.

Я рассказал ему про подмену Императора и про свое приключение в больнице. Поведал также и про «Черный лебедь». Прутковский слушал молча, но каждое мое слово отражалось на его лице удивлением. Он не мог поверить, что такое вообще возможно.

— Подменить Императора?! Это уму непостижимо!

— Но это именно так есть.

Прутковский залпом осушил стакан с вином, налил еще. И вновь выпил до дна. Потом только пришло полное осознание.

— Разве такое возможно? Я имею ввиду такая дерзость… как вообще это могло прийти им в голову? Да к тому… я понимаю, что можно украсть какого-то человека… Но Император! Он же их одним взглядом может испепелить!

— Может. Но в тот момент он был слаб. Думаю, они через врачей подобрались нему, накачали снотворным. А потом надели на голову специальную железную маску, которая блокирует Дар.

Прутковский грязно выругался. Потом задумался, спросил:

— Так если Император сейчас сидит в «Черном лебеде», то кто же тогда на троне?

— Вы знаете секту «Путь-Свят-Ра»?

— Это все они?! — глаза Прутковского загорелись злобой. — Да, я их знаю. Фанатики! Они и меня хотели затянуть в это дело, но я яростный безбожник. Все эти культы и вера в потусторонние силы — бред! А то, что творят эти сектанты уму непостижимо! Сатанисты! Рассказывали мне про них. И оргии устраивают, и жертвоприношения. И во власть рвутся. Как видимо последнее у них получается особенно хорошо. Постой, но ведь Распутин же мертв!

— Мертв. Но дело его живет. И кто-то встал у руля секты. Причем кто-то знающий, скорее всего из его ближайшего окружения. Но кто именно я не знаю. Пока не знаю. Думаю, план с похищением Императора и подменой — его идея.

— Так это получается…

Прутковский не договорил. Он все прекрасно понял — к чему приведут все эти события.

— Сейчас они проникают все глубже во власть, назначают на ключевые должности своих людей. А скоро секта будет полноправно править Российской Империей. Только мы этого не увидим — будем висеть на ближайшем суку.

— Мы должны собрать свой Альянс, — коротко подытожил нашу беседу я.

Прутковский кивнул.

— Это верно. У меня есть выход на Романова и Фета. Я организую с ними в ближайшее время встречи и объясню все как нужно.

— Им можно доверять?

— Можно, я их знаю давно. Их новая власть так опустила, что ниже некуда — из князей вывела. Соответственно и Рейтинг Аристо тоже стал лишь мечтой. Они в растерянности из-за происходящего. Но если мы раскроем им глаза, объясним ситуацию, то они пойдут с нами, я в этом уверен.

— Хорошо. Вы берете их на себя?

— Да, я переговорю с ними.

— Тогда я возьму остальных, кого убрали.

— Нет, — покачал головой Дионисий Егорович. — Тебе лучше сидеть в поместье — от греха подальше. Я слышал про киллера, Фурманов намекнул. Так что лучше не рисковать.

— Но так мы потратим много времени — пока всех вы объедете, со всеми встретитесь и переговорите.

— Чем-то надо жертвовать. Время потрачу, это верно, но зато вы будете в безопасности.

— Нет, нужно по-другому.

Я задумался. Ждать, когда Прутковский со всеми переговорить времени не было. Нужно решить это разом.

Идея пришла довольно быстро.

— Вот что мы сделаем.

Прутковский заинтересованно посмотрел на меня.

— Что ты задумал?

— Мы организуем у меня в поместье бал — в честь выздоровления Его Величества Императора Алексея Ивановича.

Глаза Прутковского полезли на лоб.

— Что…

— Официально ведь он выздоровел.

— Выздоровел, — кивнул Прутковский.

— Это и будет нашим прикрытием. Мы пригласим всех нужных нам людей разом. Дайте мне список всех фамилий, которые готовы вступить в Альянс. Под видом бала мы проведем совместную встречу, где все и обсудим.

— Гениально! — выдохнул Прутковский.

— Приглашения разошлем от имени моего отца. Про меня пусть ходит слух, что меня в городе нет. Бал проведем как можно раньше, лучше завтра вечером.

— Согласен, так будет спокойней. Вам бы переждать еще это время не дома — там наверняка сидит слежка.

Прутковский был прав. Дома появляться опасно.

— Ты можешь остаться у меня, — тут же предложил Дионисий Егорович.

— Нет, — покачал я головой. — Не хочу подвергать вас опасности.

— Куда же ты пойдешь?

— В гостиницу.

— Нет, — категорично отрезал Прутковский. — Тебе туда нельзя. Оставайся у меня. В моем доме полно гостиничных комнат — выбирай любую.

Я согласился.

Прутковский позвонил в колокольчик и в комнату тут же вбежали две прислуги. Я не сразу понял в чем дело, приглядываясь к ним — они были как две капли похожи друг на друга. Близняшки! — запоздало понял я.

Девушки обступили меня, улыбаясь потянули к лестнице.

— Куда это мы? — спросил я.

— Они проводят тебя в твою комнату, — пояснил Прутковский. — Если что-то понадобиться — обращайся к девочкам. Они выполнят любую твою просьбу.

На слове «любую» он сделал особый акцент, а девушки игриво засмеялись. А потом одна из них взяла мою руку и положила себе на поясницу. Служанки вновь звонко рассмеялись.

Кажется, вечер ожидается веселым.

Глава 18 Выбор

Близняшки…

Видит бог, я всеми силами пытался от них отбиться, чтобы хоть немного отдохнуть. Но все было тщетно. Задорно смеясь, они обступали меня, пытаясь раздеть.

— Я и сам могу прекрасно раздеться! — отпирался я.

Хозяин сказал все взять в свои руки.

— Что вы собрались брать в свои руки?!

Девушки вновь рассмеялись, но попытки раздеть меня не прекратили.

— Вы и мыть меня собрались?

— Да!

Вот так номер!

— Я что, без рук? Сам справлюсь!

— Нет, это наша задача — помыть вас и создать все условия для отдыха.

— Тогда создайте их — не мешайте мне!

Близняшки захохотали и ловко стянули с меня рубашку. В порыве борьбы я обратил внимание, что под короткими юбочками девушек другого белья больше нет.

— Послушайте…

— Нет, мы ничего не хотим слушать! — озорно произнесли близняшки.

С меня каким-то невероятным образом они умудрились стянуть штаны. И тут же началась борьба за трусы.

— Вы всех так встречаете?

— Только самых важных гостей! — сказал одна.

— Не сопротивляйтесь! Мы вас просто помоем! — произнесла другая.

Насчет «просто» я сомневался, но все же поддался.

— Хорошо. Хотите оказать мне гостеприимство — пожалуйста. Только давайте я сам разденусь. Да отвернитесь вы!

Девушки смущенно захохотали, но отвернулись.

Я разделся, прошел в ванную комнату. Ванна, огромная, больше похожая на бассейн, была уже наполнена, в воду добавлены ароматические масла, лепестки цветов, зажжены свечи. А девушки молодцы!

Я с большим удовольствием погрузился в горячую воду, расслабился. Как же я давно не принимал ванну. Только душ. И зря. Это весьма расслабляет.

В комнату вошли близняшки. Они были абсолютно голые.

— Что вы… — только и успел произнести я.

Девушки быстро зашли в воду. Начали плескаться в воде, брызгая друг друга, смеясь. Я невольно залюбовался этим зрелищем. Посмотреть было на что — формы у девушек что надо.

Близняшки, наигравшись, приступили ко мне. Схватив мочалки и мыло, они двинули ко мне. Принялись тереть мне спину, руки, живот. Я позволил им мыть себя, окончательно расслабившись. От их миниатюрных ладоней не ускользнула ни одна часть моего тела. Я пытался держать себя в руках, но мужское естество воспряло, вызывая улыбки смущения у близняшек. А что они хотели?

Впрочем, смущение у них длилось не долго. Мочалки и мыло полетели прочь, девушки принялись обмывать меня руками, словно бы случайно прикасаясь к вздыбленному месту. А потом и вовсе принялись инспектировать свою работу, проверяя чистый ли я. Особое внимание уделили животу и всему, что было ниже.

Такая ванна и вправду оказалась очень расслабляющей, потому что когда я вышел через полчаса из нее, то был расслаблен на всех сто процентов. На лице играла глуповата улыбка. Следом вышли близняшки. Они тоже были довольны проделанной работой.

Девушки быстро оделись, шмыгнули из комнаты. Через минуту прикатили столик, заставленный едой.

— Вам нужно подкрепиться, господин Пушкин! — сказал одна.

— Вот, выпейте! — произнесла другая, протягивая мне стакан с ледяным напитком.

Я благодарно принял его, в два глотка жадно выпил. Потом оглядел стол. В животе после такой помывки было пусто и дико хотелось есть. Мне принесли корзину с фруктами, и несколько тарелок с едой — нежнейшая ветчина, тонко нарезанная, аппетитно блистающая прослойками жира, несколько сортов сыра, черная икра, поджаренные тосты.

Я с аппетитом поел, а потом без сил плюхнулся в кровать. И тут же уснул.

* * *
Утром меня разбудили близняшки, причем весьма интересным способом. Я не сразу сообразил, что происходит, остатки сна еще витали в голове. Лишь почувствовал, что ниже живота идет какое-то шевеление. И приятная истома растекается по телу. Что?

Я откинул одеяло и увидел девиц, абсолютно голых, которые ласкали меня, игриво при этом посмеиваясь.

Гостям тут рады.

Закончив с близняшками и приняв душ, я вышел из своей комнаты и спустился в гостиную. Там меня уже ждал Прутковский за накрытым столом.

— Доброе утро, Александр Федорович! Присаживайтесь. Кофе?

— Спасибо.

Мне налили кофе.

— Я взял смелость и написал пригласительные билеты. Вы не против?

— Это хорошо. Надеюсь, никто не откажет прийти.

— Я постарался изложить суть дела, но лишнего ничего не сболтнул. К тому же кое-кого обзвонил из гостей, чтобы еще раз намекнуть, что бал будет не простой. Думаю, все получится и все будут сегодня вечером у вас в поместье.

— Искренне на это надеюсь.

Мы перекусили без особого аппетита, поговорили о пустяках. Потом Прутковский начал собираться, желая объехать кое-кого из приглашенных лично, чтобы объяснить ситуацию тет-а-тет. Я хотел поехать с ним, но он убедил меня, что нужно остаться. Выходить на улицу опасно.

Я нехотя согласился.

Весь день, пребывая в доме Прутковского, я то и дело отбивался от близняшек, которые караулили меня на каждом углу. Они были ненасытны и устроили за мной настоящую охоту. Один раз им все же удалось меня выследить и затащить в спальню. Пришлось капитулировать и отдаться им на милость.

Однако это позволило хоть немного отвлечься от грустных мыслей и дождаться вечера. Вернулся Прутковский и сказал:

— Пора.

Мы двинули в имение Пушкиных на бал.

* * *
Гости были растеряны, им явно сейчас было не до развлечений, балов и маскарадов. Еще бы, их всех вывели из игры, из уважаемых аристо за один миг превратили в обычных людей, уровня бояр средней руки, а то и еще ниже.

Но надо отдать должное Прутковскому, он сумел написать такой текст для пригласительного билета, что пришли практически все. Тонкими намеками о цели бала было пронизано все послание, но ни единым словом он не раскрыл сути. Он оставил призрачные намеки, которые поняли только те, кому нужно было это понять.

И гости пришли.

Тут были князья и думные, законотворцы и даже министры, многие сбились в кучки и о чем-то грустно разговаривали, иногда тяжело вздыхая. Впрочем, темы для бесед у всех были одни. Все пили виски, но делали это словно автоматически, не смакуя вкус и глубину аромата. Казалось, подсунь им дешевое пойло — не заметят разницы.

Я попросил отца все сделать без лишнего пафоса, скромно, но отец, кажется, меня не услышал. Во внутреннем дворике играл струнный оркестр из семнадцати человек. Репертуар подобрали соответствующий поводу бала — живо, бодро, но с налетом минора играли они марши и сонеты. В углу стояло несколько теноров, ожидая своей очереди. Значит, самое интересное будет в конце вечера.

Я ходил среди людей, здороваясь со всеми, пытаясь уловить их настроение. Мне казалось, что каждый из присутствовавших не чувствовал себя сейчас комфортно. Все были напряжены. Я попытался заговорить с одним гостем, но удалось лишь произнести дежурные приветствия. Намеки на какие-то государственные вопросы тут же закончились глухой стеной. Всё понятно. Все боялись. После того, что случилось, после громкого изгнания никто никому уже не доверял. Они были не в курсе всех событий и потому думали, что это происки их конкурентов. Каждый смотрел друг на друга с подозрением. И атмосфера на балу медленно накалялась.

Поймав взглядом Прутковского, я двинул к нему. Дионисий Егорович с кем-то оживленно разговаривал, но увидев меня, тут извинился и отошел от собеседника.

— Что-то настроение у всех не для теплых бесед, — кисло произнес я.

— Заметил, — кивнул Прутковский. — Все боятся. Сейчас с Романовым говорил, так тот и слышать не хочет про политику. Начал ему говорить про то, чтобы начать действовать, так он посмотрел на меня как на революционера. Я уж невольно подумал, что он сейчас в жандармерию побежит на меня докладывать.

— Их можно понять. Доверять теперь они никому не могут. Да и обстановка не располагает, — я раздраженно взглянул на оркестр. — Нужна более интимная обстановка, располагающая к беседе.

— Так может, соберем их всех в такой комнате? — тут же предложил Прутковский. — Под предлогом дегустации сигар. Я как раз коробочку взял.

Дионисий Егорович похлопал себя по карману, в котором выпирало что-то прямоугольное.

— Отличная идея!

Собрать основной костяк обездоленных решили на втором этаже, в гостиной комнате. Там обстановка располагала. Был камин, мягкая удобная мебель, бар. Главы рода, не подозревая об истинных причинах сбора, расположились в комнате, стали живо обсуждать тему собрания.

— Дионисий Егорович, я помню ваши прошлые лекции по сигарам — это было незабываемо! — произнес высокий курчавый мужчина в сером фраке — князь Романов. — Я даже заказал коробку сигар той марки, что вы мне рекомендовали.

— «Давидов Диадема»? — спросил Прутковский.

— Она самая! Великолепный вкус!

— Согласен с вами.

— А что же мы сегодня будем дегустировать?

Пртуковский взглянул на меня, я кивнул — нужно было начинать основную тему не сразу, дать собравшимся расслабиться еще больше.

— А сегодня у меня премиум-класс, господа, сигары «Отец Гарсия».

Прутковский достал коробочку, продемонстрировал всем. Присутствовавшие зачаровано глянули на упаковку. Дионисий Егорович раскрыл ее, показывая всем толстые коричневые сигары.

— Угощайтесь.

Все осторожно взяли по одной. Но раскуривать не спешили — знали, что сначала Прутковский усладит их слух необходимой информацией. И он не подкачал.

— Произведена сигара на южных склонах Хутикальпы, — начал Дионисий Егорович. — Жаркое солнце, но особый влажный климат в низинах гор дают удивительный урожай листа табака. Хутикальпа — место невероятное. Там растет огромное количество сортов табака. Наш же сегодняшний «Отец Гарсия» изготавливают из трех. Покровный лист с одного склона, где влажность больше, основа — из средних высот, связующие листы — из верхогорья, где больше солнца и ветра. Этот ветер, вольный и соленый, кажется, даже ощущается во вкусе — вы в этом сами убедитесь. Все сделано гармонично, каждый сорт табака не перебивает, а говорит со всеми в одном хоре. Если понюхать сигару, то почувствуете акценты сушеных трав, копченой кожи и душистого черного перца. Втяните глубже.

Все принялись нюхать сигары.

— Уловите более тонкие ноты.

— Орех? — неуверенно произнес кто-то.

— Верно! Орех! — подтвердил Прутковский. — И молодой дуб. Удивительно! Это говорит о том, что табак выдержан, ферментирован идеально. А теперь давайте закурим.

Некоторое время в комнате было молчание — все раскуривали сигары, не спеша, размеренно, с чувством.

— Первый дым — обман, — улыбнулся Прутковский, выпуская клубы. — А вот второй… Сливочный дымок, похожий на капучино и чуть с краю — молочный шоколад. Вот оно! Потом начинает уже более плотный сливочный слой, с примесью соленой карамели, красиво переходящий во вкус ближневосточных специй и кофе поверх ореховой кожистой сердцевины. Насладитесь.

Все курили со смаком, прищурив от удовольствия глаза. Комната наполнялась дымом, а вместе этим дымом приходило успокоение.

Прутковского же уже было не остановить.

— Ближе к середине ноты будут насыщенней. И это будет…

— Грецкий орех! — воскликнул князь Романов.

— Верно, — кивнул Прутковский. — Грецкий орех и кедровое послевкусие.

— Невероятно! Действительно так! Изыскано! — принялись говорить гости.

Прутковский повернулся ко мне, кивнул. Пора.

— Господа! — произнес я, привлекая внимание к себе. — Пока мы наслаждаемся сигарами, я хотел бы с вам поговорить о том, что совсем недавно произошло.

Народ притих, недоверчиво поглядывая на меня.

— То, что я сейчас вам скажу, вам вряд ли понравится. Но выслушать лучше стоит, потому что от этого зависят наши с вами жизни. А они под угрозой.

— Что вы имеете ввиду? — холодно спросил Романов.

— Секта, — произнес я одно слово и атмосфера в комнату мгновенно переменилась. — Вижу, вам тема эта знакома.

— Александр Федорович, — деликатно произнес Романов. — Мы бы не хотели поднимать эту тему, сами понимаете, что нас может ждать и какие последствия.

— Если будете и дальше отмалчиваться, то вас просто убьют, — произнес я, теряя терпение. — Создается Альянс родов, которые сейчас захватили власть. Сначала они убьют меня — такова первая их цель. А уж потом начнут уничтожать вас — потому что вы имеете силы. А им эта сила, которую они не могут себе подчинить, не нужна. Поэтому будет уничтожена.

По толпе прошелся шепот.

— Александр Федорович, это громкие слова, — произнес Романов.

— Громкие. Но правдивые.

— Пушкин прав, — произнес кто-то из собравшихся. — Про Альянс я тоже слышал. Браун, Крысеевы, Дантес — пока про этих слышал, что объединились. И про цель объединения тоже слышал.

Все вновь траурно замолчали.

— Секта, — вновь повторил я. — Это ее рук дело, что сейчас происходит с вами. Они устраняют неугодных, тех, кто не вступил в их ряды — вас. А на ваши места садят своих людей. Признайтесь сами себе — неужели вы не знали про секту?

Все потупили взоры.

— Знали! Но думали, что вас это не коснется. Коснулось. И теперь время воевать за свое.

— Что же ты предлагаешь, Александр Федорович? — спросил Романов.

— Создать свой Альянс. И освободить Императора…

Пауза была долгой, все пытались понять смысл сказанного.

— Освободить? — наконец, переспросил Романов. — Пушкин, ты на что нас подбиваешь? На свержение Его Величества?!

Народ недовольно забурлил.

— Тише, господа! — встал Прутковский. — Александр Федорович, прошу вас, продолжайте.

— Настоящий Император сейчас находится в тюрьме, — сказал я.

И вновь удивленные вздохи.

— Как это в тюрьме?! В какой еще тюрьме?!

— Все помнят недавнюю историю со стеной, которая внезапно выросла по среди столицы? Так вот, это дело рук Императора Алексея Ивановича. Рискуя собственной жизнью, он спасал ваши, пока вы спали. Сдерживая чужие силы, которые едва не погубили мир, он истратил свои силы, создав заграждение. И за это поплатился. Его положили в больницу на восстановление, однако секта воспользовалась этим и захватила Императора. На него надели специальную маску, которая блокирует все его силы. И отвезли в тюрьму «Черный лебедь». А на трон усадили двойника-марионетку, который выполняет все поручения главы секты. Поэтому последние указы Императора такие странные — секта устраняет оставшихся неугодных. Еще немного — и вся власть будет состоять из одних сектантов и адептов.

На этот раз шуметь не стали. Напротив, повисла гнетущая тишина. Кажется, все догадывались о реальном раскладе дел, но боялись признаться даже сами себе в их правдивости. А я озвучил их самую горькую правду.

— Что вы предлагаете? — наконец произнес Романов.

— Объединиться. Как я уже говорил, создадим свой Альянс, освободим настоящего Императора, вернем себе все, что нам принадлежало. А секту и ее участников предадим справедливому суду.

— Это опасно, — произнес кто-то робко.

— А я и не говорил, что будет легко. Да, опасно. Но гораздо опасней ничего не делать. За мной начали охоту. Скоро начнут и за вами. И я уверен, что по одиночке они нас поймают гораздо быстрей.

— А я согласен с Александром Федоровичем, — поднялся с места пухлым мужчина. — Чего мы боимся? За что держимся? За должности? Так их у нас отобрали уже. За деньги? И их отберут сектанты, если не начнем действовать. Альянс крепнет.

— Альянс Гидры, — злобно бросил Прутковский, вспоминая наш разговор.

— Альянс Гидры, — тут же подхватил говоривший. — И если мы не создадим свой Альянс, то можно смело нам всем писать завещание. Так что я «за» предложение Пушкина.

— Настало время определиться, — произнес я, оглядывая всех присутствовавших. — Точка невозврата пройдена. Что вы выберете: пойдете ли вы со мной, чтобы защищать себя и своих близких или останетесь лишь на пыльных страницах истории?

Толпа молчала.

Глава 19 Гости

— Ну, что же вы молчите?! — первым не выдержал Прутковский. — Что ничего не говорите? Или испугались? Поджали хвосты как трусливые псы! Засиделись вы, братцы, в своих кабинетах, заросли жирком. Забыли кто вы такие на самом деле. Вспомните себя! Вы — одарённые. Те, у кого есть Дар; те, должен при первой необходимости встать на защиту отчизны — об этом гласит устав, который вы подписываете, когда устраиваетесь на государственную службу и присягаете Императору; вы те, кто не должен ведать страха. А вы что же?.. Эх-х…

Прутковский остервенело швырнул пустую коробку из-под сигар в камин.

Повисла тишина, и только было слышно, как потрескивает упаковка, поедаемая огнем.

— Да, были среди нас и разногласия, — Прутковский глянул на кого-то из толпы. — С кем-то и на дуэли выходили. С кем-то напрямую конфликтовали, и в Думе спорили, и козни делали. Но время сейчас такое — нужно забыть все прошлые разлады и объединить силы в трудный час.

Первым встряхнул свою растерянность князь Романов. Встав, он произнес:

— Я согласен и с Прутковским. Время действий.

— А где гарантии? — спросил вдруг кто-то из сидящих.

Я оглянулся. Это был мужчина преклонного возраста, в круглых очках и аккуратной седой бородкой.

— О каких гарантиях вы говорите, господин Бьёрк? — не понял Романов.

— О тех, что потом, когда решим вопрос этот, мы опять друг против друга как бы не начали козни строить. А это вполне возможно. Все-таки дела мы здесь сейчас планируем делать весьма рисковые, за такие можно любого из нас потом за решетку посадить. Согласитесь, что соблазн такой может в дальнейшем появиться, когда дела наладятся?

Это было резонное замечание.

— Дадим клятву крови, — произнес я. — Каждый из нас. Это и будет гарантией того, что никто никого не подставит.

Повисла пауза. Клятва кровь — не простые слова. Давшие ее сцепляли себя определенными конструктами, которые, в случае нарушения слова, наносили вред хозяину. Обычно в таких случая происходило закипание крови, и человек умирал в жутких мучениях. Никто не хотел этого и потому все молчали.

Вновь поддержал Прутковский.

— Я с Пушкиным до конца. Мы все давали клятву служить Родине. Так почему сейчас, когда она нуждается в нашей помощи, мы молчим? Мы должны действовать. Власть захватили враги. И наш долг этих врагов уничтожить. Если не поможем — то и сами как эта коробка сгорим. Или нам помогут сгореть. Я согласен вступить в Альянс, который предлагает создать Пушкин. И я согласен дать клятву крови, что не использую сегодняшнее положение в корыстных целях потом.

Прутковский создал небольшой конструкт, известный каждому — огненная печать, потоки силы, образующие руну «путь крови». И накинул на себя. Клятва была дана.

Это произвело на людей эффект.

— Род Котовых тоже вступает в Альянс! — произнес пухляш, делая тоже самое. — Во имя жизни наших детей и Родины!

А потом всех словно прорвало, каждый из присутствовавших подтвердил свое желание вступить в Альянс, скрепив обязательство клятвой. План сработал. Атмосфера в комнате сразу же изменилась, все тревоги ушли и каждый чувствовал, что сделан важный шаг. Создан союз родов, который даст отпор Гидре и уничтожит, наконец, сектантов.

Мы даже по этому поводу выпили.

Принялись обсуждать умения врагов. Оказалось, что противник был весьма силен, чему, впрочем, я не был удивлен. Котов, знающий о каждом почти все, сообщил, что среди противников есть хорошие менталисты и огневики.

— У нас тоже такие имеются! — тут же заметил Романов, переведя взгляд на сидящего у камина пожилого уже мужчину. — Вот Виктор Иванович Драгунский еще с первой смуты известен своим мастерством огненных конструктов.

— Верно! — подтвердил Котов.

Все перевели взгляд на старика. Тот улыбался, польщенный таким внимание.

— Виктор Иванович, что скажете? — обратился к нему Прутковский.

— Насчет огненных заклятий не проблема — знаю я много всякого, учился еще когда вы под столом ходили. Много разных конструктов знаю. Так что не беспокоитесь. Но вот что скажу, Браун и Крысеев — это еще не главные враги. И даже Альянс не так страшен.

— А кто же?

— Тот, кто этим Альянсом руководит. Это все марионетки. Но есть кукловод. Его нужно убрать.

Все повернулись ко мне. Я кивнул. Сказал:

— Виктор Иванович прав. Но пока я не могу назвать его имени — просто потому, что не знаю. Но выясню. Обязательно выясню.

— Хорошо, объединиться мы объединились, — принялся рассуждать Романов. — Но что дальше?

— Действительно, что дальше? — поддержал его Котов.

Все обернулись ко мне, ожидая ответа.

— Мы соберем команду — первоклассных бойцов. А потом, — я оглядел присутствовавших. — Пойдем штурмом на «Черный лебедь».

Эта информация вновь вызвала у гостей ступор. Они понимали, что может легко быть квалифицированно в тяжелую уголовную статью — все-таки тюрьма была государственной. Но, с другой стороны, терять уже было нечего. И все после некоторой паузы восприняли эту информацию оживленно.

— На штурм! Камня на камне не оставим! Освободим Императора!

Разгоряченные, они готовы были уже идти туда прямо сейчас, но я остановил их.

— Сначала нужно разработать план.

— Верно, — улыбнулся Романов, тоже поняв, что погорячился. — Только вот…

Он вдруг задумался.

— «Черный лебедь» же не такая простая тюрьма. И штурмовать ее нам придется неделю — чтобы хотя бы пробраться к дверям.

— Поэтому я и говорю, что нужен план, — ответил я. — И завтра я его вам представлю.

— Соберемся у меня, — тут же предложил Прутковский. — В этот же время.

— Договорились! — согласились гости.

— А сейчас, — воскликнул я. — Все вниз! Шампанское остыло, а оркестр начинает играть минуэты!

Под общие одобрительные разговоры все пошли вниз.

* * *
Весь следующий день мы с Прутковским сидели в его кабинете и разрабатывали план. Я взял с собой чертеж тюрьмы, который нарисовал Шмыгаль и мы долго перебирали различные варианты того, как же организовать штурм. Основной вопрос был в том, что мы не знали где именно, в какой камере сидел Император. Поэтому рассматривали сразу несколько развитий событий — с учетом того, где может находиться Его Величество.

План был дерзкий. Пойти на штурм самой закрытой тюрьмы едва ли кто-нибудь когда-нибудь отважился бы. Но мы были полны решимости. Тем более что там, за толстыми стенами, выложенными магическими камнями, сидел Император. Его освобождение будет победой, ведь перевес в силах сразу же измениться в нашу пользу. И секте придет окончательный конец.

— Почему Император сразу не пресек распространение секты? — задал я вопрос, который только что родился в моей голове.

— Думаю, просто упустил момент, — ответил Прутковский. — Распутин появился словно бы из ниоткуда. И сразу очаровал собой весь императорский двор. Точнее женскую ее часть. Он был обычный свечник при дворе, зажигал огоньки в молельной комнате, отвечал за чистоту придворцового храма, делал свечи. Даже не понятно кто его туда поставил. Вроде и должности такой не было — Император не сильно верующий человек, даже порой бывало на Пасху или на другой праздник прилюдно после выступления покреститься неправильно — не справа налево, а наоборот. Вот смеху было!

Дионисий Егорович улыбнулся.

— В общем, далекий Его Величество от веры человек. А тут вдруг молельная комната появилась при дворце, потом и храм небольшой из сруба поставили. И Распутин там управляется. Но в неурочное время проводил он проповеди, и дворцовые дамы слушали его с замиранием сердца. А говорить он умел. Да и образ был интересен — умудренный жизнью старец, с какой-то безуминкой в глазах. Я сам не было, но ребята рассказывали, кто присутствовал. Говорят, никогда такого ни раньше, ни после не видели. Словно он душу из тебя вынимает. Говорит всем, а будто к каждому по отдельности обращается. И за самое живое берет. Понятно, что на многих такие умения сказывались — после проповеди его все девки, да бабы в ногах у него плачут. Подумать только — царские особы, сестры Императора и в ногах у какого-то проходимца. В общем, умел говорить.

— Дар? — спросил я.

— Может быть и Дар, не знаю, — пожал плечами Прутковский. — Потом начал проводить сеансы дальнего взора. Так он называли спиритические опыты.

— Знаю я одну мадам, которая тоже проводит такие сеансы! — усмехнулся я.

— Если ты имеешь в виду мадам Шерер, то она по сравнению с Распутиным божий одуванчик.

Прутковский недовольно сморщился, словно прожевал горькую пилюлю.

— Этот блаженный буквально гипнотизировал всех. Такие фокусы показывал! То призрака какого-нибудь призовет, то душу какую-нибудь погубленную, из родственников собравшихся. Часто детей призывал. Видимо это особенно влияло на эффективность его сеансов. После таких показов долго потом императорский дворец гудел как потревоженный улей. Все бабы только об этом и говорили.

Прутковский налил себе и мне. Отпил.

— А Император что же?

— А что Император? Конечно, не нравилось ему это, но не более. Видимо не видел угрозы. К тому же там же вся его родня была, на этих сеансах, сестры его да кузины ему же плешь и проедали с этим Распутиным, восхищались им. А представляешь, что было бы, если бы он погнал этого блаженного? Бабы бы его на лоскуты разорвали бы. Видимо не хотел огорчать близких. Думал, что под контролем все у него. А может быть, понадеялся на внутреннюю охрану. Она должна была отвечать за безопасность и в случае чего первая же среагировать. А она мимо ушей пропустила. А может быть и сама уже на проповеди ходила к Распутину.

Дионисий Егорович в один глоток осушил стакан с выпивкой. Крякнул.

— Вот к нему и потянулись интересующиеся. А с учетом того, что это не просто какой-то салон, а императорский двор, публика соответствующая подобралась — министры, начальники, думные. Видимо тогда он и придумал эту самую секту организовать. И грамотно все выстроил, иерархию придумал, награды всякие. Это я знаю, потому что подходил ко мне один мой бывший знакомый, предлагал вступить к ним. Зазывал. Соблазнял всякими званиями — магистра, мэтра, архиерея и прочей лабудой. Мы, если честно, особого внимания этому до времени не предавали. Ну создали они там какой-то кружок по интересам и что с того? А потом, как полезла эта чернь в Думу, как начали они Рейтинг Аристо штурмовать — тогда уже и поздно было. Да ты уже наверное и сам знаешь что дальше было.

— Знаю, — кивнул я, задумавшись.

Рассказ Дионисия Егоровича произвел на меня впечатление и заставил задуматься.

— Ты чего? — обеспокоенно спросил Прутковский, глядя на меня. — Вспомнил что-то?

— Нет, не вспомнил, — покачал я головой. — А кажется, понял, кто стал возглавлять секту после смерти Распутина.

* * *
Рассказывать о своих догадках Прутковскому я не стал, так и объяснил ему, что нужно сначала подтвердить домыслы, прежде чем обвинять человека во всех грехах. Дионисий Егорович понимающе кивнул. К тому же допытывать правду у меня уже не было времени — пришли первые из вновь созданного Альянса.

Как оказалось, это был Котов — пухлый мужчина, который один из первых и решил вступить в союз. Пришел он не с пустыми руками — принес бутылку вина.

— Отличное вино! Из личных подвалов.

— Думаете, одной обойдемся? — улыбнулся Прутковский.

Вскоре начали подходить и другие. Вскоре мы уже окружили стол, на котором были бумаги и схемы.

— Ну что же, Александр Федорович, рассказывайте какой у нас план, — сказал Романов, отпивая принесенное Котовым вино.

— С учетом тех способностей, которые есть у нас, я распределил каждого в нужном месте, — я показал карту. — Думаю, там наверняка будет охрана, причем не слабая. Поэтому встречать будут. Соответственно будет бой. Но чтобы минимизировать его, будем действовать с двух сторон. Одна группа пройдет прямо. Ее возглавит Дионисий Егорович. Вторая проберется с южной стороны. Я буду в ней. Таким образом, мы сможем подойти к главной точке.

Я показал на карте башню, в которой был заперт Император.

— В каждой группе будет огненный мастер. В первой это Дионисий Егорович. В моей — Романов.

— Ну хорошо, — кивнул хмуро Романов. — К тюрьме мы, допустим, пройдем. Ну а как будем пробираться внутрь?

— Все камни тюрьмы, как вы знаете, сделаны из особой руды, которая держит любой конструкт, — пояснил я. — Но мы провели определенный ритуал, который позволит мне избежать этого. Я смогу проникнуть внутрь.

Все удивленно глянули на меня.

— Магия какая-то, ей-богу! — усмехнулся Котов.

— Не магия, — покачал я головой. — А глубокие знания одного человека.

Говорить о том, что этот ритуал совершила Смит, я не хотел — чувствовал, что не нужно это знать остальным.

— При огневой поддержке первой группы мы вплотную проберемся к башне. И проникнем внутрь. Там…

Снаружи вдруг раздался гулкий хлопок, такой мощный, что даже завибрировали окна. Все невольно повернулись, пытаясь понять, что произошло. Потом перевели взгляд на Прутковского.

— У вас запланировал салют? — спросил Котов, нервно хихикнув.

— Никакого салюта, — настороженно ответил Прутковский.

И вновь хлопок, уже ближе. А потом крики. И автоматная очередь.

Стало понятно, что происходит что-то не запланированное. И явно не вписывающееся в наши планы.

— Дионисий Егорович, что происходит? — спросил Бъёрк, деликатно поправляя круглее очки, съехавшие на кончик носа.

Прутковский не ответил, продолжая напряженно глядеть в окно, словно оно могло ответить на все наши вопросы.

Но вскоре появился тот, кто смог разъяснить происходящее.

Дверь в комнату с грохотом распахнулась, и к нам вбежал боец из внутренней охраны Прутковского. Вся его форма была в крови, одна рука безвольно болталась, а второй он сжила на плече рваную рану.

— Дионисий Егорович! — произнес вбежавший. — На нас напали!

— Кто?! — только и смог выдохнуть Прутковский.

— Не знаю. Мощный толчок был, конструкт выбил внешний периметр территорий. Потом еще одни смял внутренний. Наш отряд пошел в атаку, но оттеснить противника не удалось. Нас всех раскидало. Слишком силен враг. Вам надо уходить! Вам и вашим гостям!

— Да кто напал?! — воскликнул Котов, испуганный такими неожиданными новостями.

— Секта, — ледяным тоном произнес я, поняв все сразу. — Кажется, среди нас есть предатель. Он и доложил о сегодняшней встрече.

Все невольно посмотрели друг на друга.

Я же хрустнул кулаками, понимая, что стыки не избежал. Предупредил остальных:

— Кажется, сегодня придется опробовать свои силы раньше времени. Готовьтесь. Будем принимать бой.

Глава 20 Предатель

Новости эти не обрадовали гостей. Все сразу же напряглись. Но не бой заставил их нервничать, а весть о том, что среди нашего Альянса есть предатель. Но как ни печально, однако это было так. О сборе не знал никто, кроме тех, кто сейчас был здесь. Даже мои друзья и отец не ведали место нашего сбора. Я это сделал специально, чтобы не подвергать их опасности. Однако место было обнаружено и сейчас к нам пришли незваные гости.

Ладно, с предателем разберемся позже. Сейчас главное встретить врага и дать ему отпор.

Я подскочил к окну, выглянул наружу.

Расклад сил поражал. К поместью Прутковского стянули целый отряд подготовленных бойцов. Одеты они были во все черное, без знаков отличий и принадлежности к какому-либо клану. Это точно были не адепты, потому что умение вести бой сразу же бросилось в глаза. Они шли не толпой, тщательно рассредоточившись на местности, прикрывая малые группы.

— Кто владеет земляными конструктами? — спросил я, оглядывая собравшихся.

— Я, — неуверенно ответил Котов, выходя вперед.

— Сможете сделать оборонный обвал?

Котов вопросительно посмотрел на меня, но тут же кивнул.

— Что-нибудь придумаю. Еще я неплохой ретранслятор. Сейчас устрою им!

Что значило это, я не понял, но кивнул — в критические моменты нужно доверять своему войску.

Котов сел на колени, однимдвижением откинул в сторону лежащий на полу ковер и принялся вчерчивать на паркете какие-то фигуры. Прутковский нахмурился, даже сморщился, слушая, как скрипит мел по дорогому паркету, царапая его, но ничего не сказал. Коль нужно для дела, то придется потерпеть.

— Все равно паркет хотел менять, — лишь тихо сказал он словно бы самому себе.

Котов чертил что-то похожее на звезду. Потом перешел на символы, с которыми у него было еще хуже.

«Рунная техника!» — понял я, вспоминая, что что-то подобное делала и Смит, когда совершала ритуал по пробуждению во мне Дара проходить сквозь стены. Котов видимо был ее учеником.

Глава рода рисовал, стирал, чертил вновь. Получалось не так хорошо как у Смит, но Котов старался, как мог. Высунув от старательности язык, он, наконец, начертил сложную фигуру. Сразу же влил в нее огромный поток силы. Линии подсветились желтоватым светом.

Я тоже создал щит и двинул к двери.

— Я с тобой! — воскликнул Прутковский.

— И я! И я!

Главы родов смело выходили на бой, не боясь уже ничего. Теперь не было в их повадках и поведении, в их движения и манерности того, что нарастает, когда долго сидишь в своем замке, полного золота. Сейчас в их глазах и лицах виделось то, что отличало их от обычных людей. Они были аристократами в истинном смысле этого слова, стоящие до конца ради чести своей и Императора, не жалеющие собственной жизни ради отстаивания своих принципов.

Мы вышли на улицу, готовые встретить врага лицом к лицу. Противник намеревался уничтожить нас прямо здесь. Это ощущалось по количеству людей и их уровню подготовки. Никакого запугивания или разведки. Сегодня противник пришел, чтобы уничтожить нас.

Но это мы еще посмотрим!

Со мной стояло бок о бок семь человек. Кого-то я еще не успел узнать и даже фамилии их не запомнил, кого-то напротив, помнил, например старика Бъёрка. Все принялись создавать конструкты и нити потоков силы разом, одновременно, отчего те стали разнородными, смешанными. Кто-то делал огненные шары, кто-то создавал сложные плетения водных элементалей, кто-то и вовсе припоминал некротические оттоки. Все это, смешиваясь, создавало страшный рваный фон.

— Нет! — прикинул я. — Не все сразу! Огненные и воздушные элементали и конструкты — первые! Водные и ментальные — вторые! Иначе захлебнемся в собственном клубке силы!

Отряд быстро понял свою ошибку. Бъёрк выступил вперед, создал огненный шар. К его конструкту подключились несколько других аристо. И мы разом ударили по подступающей группе врагов.

Злобно шипя, клубок огня полетел в противника. Взрыв — и группу раскидало в стороны. Отлично!

Теперь нужно закрепить успех.

Но не успели. Ответ пришел мгновенно. Что-то черное, похожее на ожившую рыболовную сеть, со свистом полетело в нас и если бы не защитный щит, нас бы разрезало на множество кусочков. Однако и щиту досталось. Сеть прожгла его, превращая в слоистые лоскуты. Откат больно ударил по вискам.

Я застонал, отступил. Меня тут же прикрыл Прутковский, встав на мое место. И принялся создавать конструкт на основе воздушных формул. Однако на втором же витке вскрикнул и повалился на землю, словно его подкосила невидимая коса. Противник знал на кого шел боем. И потому предусмотрел все возможные развития событий. Это еще раз подтверждало тот факт, что среди нашего альянса был предатель. Он то и рассказал Гидре у кого имеются какие Дары.

Стиснув челюсти, превозмогая боль, я поднялся и подошел к Прутковскому.

— Я… нормально… — простонал тот, весь побледнев.

Нужно было срочно отступать. Только вот что за собой потянет это отступление? Я понимал, что нас будут преследовать и дожмут у самого дома. Нет, нельзя отступать. Держать оборону, во что бы то ни стало.

Главная задача противника была уже практически выполнена. У нас оставалось не больше минуты до последнего рывка противника, как вдруг из земли стал сочиться туман, послушно надвигаться на идущих, заливая их молочной белизной.

— Что это? — спросил Бъерк, ничего не понимая.

— Котов! — радостно воскликнул я, чувствуя земляные эманации конструктов.

Котов, наконец, завершил свою звезду, которую так тщательно выписывал на полу дом и запустил ее.

Затканное белым покрывалом пространство скрыло нас от врага, давая еще время, чтобы оправиться от атаки. Я протянул руку Прутковскому, помог ему подняться. Дионисий Егорович огляделся, пытаясь понять, что происходит. Я коротко шепнул ему «Котов» и тот улыбнулся. Этот пухляш спас нам жизнь.

Мы вновь выровняли строй. Бъёрк поделился силой, поправляя наше здоровье, изгоняя боль. Можно было продолжать бой. Что мы и решили делать не сговариваясь.

Внезапно хмарь прорезал яркий свет пламени. Взор заполнило алое сияние. Я остановился, пытаясь понять что это. Холодный огонь и пламенные языки сплетались в танце прямо в воздухе, выстраиваясь в ряды причудливых рун.

Они поднимались стеной, преграждая путь. Что это? Неужели и это Котов? Впрочем, почему я относился к его Дару предвзято? Котов был главой аристократического рода не просто так. И дар у него был на уровне его статуса. А значит продержимся.

Довольно скоро мы убедились, что огненные руны вполне неплохо охраняют от нападения. Стоило кому-то из врагов выскочить нам на встречу, как руны тут же сжигали его дотла, и на почерневшую спекшуюся землю успевала упасть лишь горсть пепла. Нам же руны не причиняли никакого вреда.

Однако я чувствовал, что так долго продолжаться не будет. Такой конструкт потреблял громадное количество силы, а вот Котов работал не на атомной энергии и скоро должен был либо упасть без сил, либо еще чего хуже.

А значит, пора было вернуться к своему изначальному Дару, которым я обладал. А именно поглощать чужие Дары. С момента моего пребывания здесь я много чему научился. Но все это было не в новинку против врагов. Они привыкли ко всякому. А вот лишению собственного Дара вряд ли были готовы.

Я вышел вперед. Прутковский увязался за мной, но я махнул ему, чтобы не подвергался риску. Этой мой бой. Я должен доказать всем другим, что не буду прятаться за спины и тогда, когда пойдем штурмом на «Черный лебедь».

Навстречу мне выскочил боец. Он был весь в черном, и даже лицо скрывала маска. Я успел бросить в него конструкт и тут же поглотить его Дар. Противник хотел метнуть в меня огненный шар, но вдруг лишь глупо дернул рукой. Боец был так удивлен, что не успел отразить удар — обычный, простой, прямой. Чавкнув разбитым носом, боец растелился на земле.

Следом за ним пошел второй противник. Этот выскочил из тумана сбоку. И едва меня увидел, как кинулся на спину. Бить в упор не захотел, побоялся.

Но я был начеку. Плотная волна отразила выпад противника, а мощный хук выбил гаду зубы, отправив в глубокий нокаут.

Меня обуял азарт. Адреналин в крови закипел, заставляя идти все дальше. Я вышел в сад, где оказалось множество врагов, засевших в кустах. Они повалили на меня разом, кто-то даже попытался создать конструкт, но все было бесполезно. В рукопашном бою преимущество, не смотря на количество людей, был у меня. Бойцы не имели такого опыта, давно понадеявшись на имеющиеся атрибуты. И потому поплатились за это.

Двое отхватили ногами, еще один получил кулаком в переносицу. Захрустели хрящи и кости, я в азарте даже принялся резко выкрикивать, придавая дополнительную силу ударам.

Из тумана выскочил Прутковский, окончательно отойдя от удара. Видя, как я один дерусь с толпой, он тут же рванул мне на выручку. Дионисий Егорович тоже умел драться, что сразу же и продемонстрировал. Старая школа умела учить, Прутковский ловко отразил выпад, второй, третий, оттянул на себя двоих, а потом одним размашистым ударом этих же двоих и уложил на землю.

Вскоре подоспели и остальные наши люди.

Так ловко начатая атака противника теперь захлебнулась. Мы выдержали первый удар, смогли при помощи Котова создать защиту и пошли в контратаку. Оставалось только сделать последний удар, раздавив врага как таракана.

Что мы тут же и начали выполнять.

Теперь работали мы гораздо слаженней и понимали руг друга уже без слов. Старая гвардия стряхнула со своих плеч пыль и развернулась в полный рост. Каждый прикрывал другого и дополнял атаку.

Взмах — и Бъерк усиливает мой замах с помощь необычной техники, придавая руке импульс. Прутковский накладывает на кулак броню. Я бью. И ломаю кости противнику.

Замахивается Бъерк. И все происходит то же самое, в одну долю мгновения. Мы — слаженная машина. И питаемся не бензином, но яростью, которая дает мощь и силу.

Мы бились самоотверженно. И вскоре враг капитулировал.

Бой был окончен. Мы победили. И даже захватили четверых пленных. Они представляли из себя жалкое зрелище. Но это был отличный шанс допросить их и выяснить заказчика.

Прежде чем начать допрос, я сходил в дом выяснить как там Котов. Тот лежал на полу, едва дышал, но уверил меня, что все в порядке и ему скоро станет лучше. Я подложил Котову под голову пиджак, дал напиться воды. По пути назад прихватил висящую на стене катану Прутковского — для допроса она будет эффектно смотреться.

— Одно неправильное движение — и вы покойники! — произнес я, подходя к захваченным.

Умирать никто не хотел, поэтому беспрекословно замерли. Повинуясь, положили руки на затылки.

— Отлично! Вашей задачей сейчас будет правильно и откровенно отвечать на вопросы. А главное честно. Если я почувствую, что вы меня пытаетесь обмануть, то вам не поздоровиться. Всем понятно?

Один из пленных, стоящий с краю, едва заметно дернулся. В его руке вдруг блеснул пистолет. Противник был стремителен и даже успел выстрелить. Правда, сделал это преждевременно из-за определенных обстоятельств.

И все потому, что я успел выхватить катану, и рубануть наискосок. Вылетевшая пуля ушла выше, взвизгнув между кронами деревьев. А обрубок кисти шмякнулся в траву.

Пленный истошно закричал, бросился на меня, видимо еще пребывая в шоке.

Я вновь рубанул.

Тело, почти разваливаясь на две половины, упало к моим ногам. Глупая атака закончилась ожидаемо.

— Спрашиваю последний раз — кто вас послал?

Все молчали, не в силах пошевелить даже губами. Наглядная демонстрация произвела эффект.

— Ну! Отвечать! Или мне еще привести пару веских доводов?

Я подошел к одному из пленных и демонстративно занес катану над его головой.

— Это был Браун! — произнес один, часто дыша и виновато моргая.

В этом я не сомневался, просто проверял. Только вот как Браун узнал о том, что мы сегодня будем тут? Точнее, от кого?

— Вы работаете на него?

— Мы — печатники. Присягнули в верности его роду.

— Этому бандиту? — злобно выдохнул Прутковский.

— Он платит хорошо, — ответил Бъерк. — Вот они и идут, не понимая что их ждет. Хотя эти матерые, видно сразу, что не в первый бой уже ходят. Вон и опыт имеет, и Дар развит. Профи.

Печатники потупили взоры.

Пора было задать главный вопрос.

— А теперь вы ответите еще на один мой вопрос, последний. И от того, как честно вы на него ответите, зависит многое для вас. Возможно, сегодняшний день будет вашим вторым днем рождения. А возможно, и последним… Итак, кто слил информацию Брауну о том, что мы сегодня собираемся здесь?

Я внимательно смотрел пленных.

— Вам ведь это известно?

Двое, стоящие справа, молчали. И даже вида не подали. Эти явно были не в курсе. А вот глаза третьего нервно забегали. Он был старший по званию, это было понятно и без отличительных нашивок. И он точно знал, кто среди нашего альянса предатель.

Я подошел к нему, пристально посмотрел в глаза.

— Отвечай.

— Вы должны гарантировать мне жизнь! — выдохнул он.

— Я ничего тебе гарантировать не буду. Скажу лишь, что жизнь твоя не стоит и ломанного гроша. И сейчас ты эту стоимость еще больше понижаешь, пытаясь со мной торговаться.

— Хорошо, — сквозь зубы выдохнул боец. — Я скажу. Это…

Боец вдруг кашлянул, потом еще раз. Глаза его полезли на лоб. Он схватился за горло, начал что-то мне показывать, но уже не смог даже толком поднять руки. Потом он упал ко мне под ноги и несколько раз вздрогнув, умер.

Последняя ниточка, раскрывающая предателя, была оборвана.

Глава 21 Штурм

— Смертельный конструкт! — выдохнул Прутковский, подскакивая к лежащему бойцу. — Черт! Уже мертв!

Дионисий Егорович поднялся, оглядел всех тяжелым взглядом.

Я попытался прощупать фон и эманации конструкта, но он ожидаемо был защищен. Понять, кто его направил, не удастся. По крайней мере, не так просто это будет сделать. Нужно вызывать Смит, тратить драгоценное время на ритуалы, ждать. И не факт, что еще получиться получить результат.

Предатель понял, что сейчас его выдадут и убил пленника.

Ситуация дрянная.

Я тоже оглядел присутствовавших. Видимо взгляд у меня был не добрый, потому что все сразу же скисли, потупили взоры. Неприятно, когда ты не виноват, но подозрения падают на всех. А предатель стоял именно сейчас здесь, передо мной. Кто это? Бъёрк? Романов? А может быть, сам Прутковский? Нет, он не может. У него было множество возможностей убить меня раньше, но он этого не сделал. И именно он понял, что нужно объединиться, чтобы победить секту.

Кажется, придется попотеть, прежде чем найти предателя.

— Александр, давай я доброшу остальных пленных? — предложил Прутковский.

— Это не поможет, они ничего не знают. Лучше соберите всех наших на первом этаже — у меня будет экстренное объявление.

Собрались быстро. Главы родов стояли полукругом, с одной стороны горды тем, что смогли отбить атаку, с другой опечаленные предательством одного из своих.

— Прежде, чем сделать объявление, прошу вас, коллеги, сдать все средства связи. Сами понимаете для каких целей.

— Согласен, — кивнул Прутковский, доставая свой сотовый телефон. — Кого-то обвинять мы сейчас не можем — не имеет доказательств. Поэтому, как это не печально бы звучало, но под подозрением все.

Дионисий Егорович протянул мне телефон. Его примеру последовали и все остальные.

Теперь, когда подать сигнал секте ни у кого не было, я объявил главную новость.

— Нужно менять план.

И это было действительно так. Предатель уже передал информацию о том, что мы собираемся штурмовать тюрьму. Сказал и дату, к которой нужно готовиться. А значит нужно действовать прямо сейчас, чтобы спутать все планы врагу.

— Что это значит? — спросил Романов растеряно.

— Мы пойдем на штурм прямо сейчас.

В комнате повисла гнетущая тишина.

* * *
— Прямо сейчас? — напряженно повторил Котов.

— Верно. Буду предельно откровенен с вами. Среди нас есть предатель, именно он выдал информацию о том, что мы тут сегодня соберемся. И секта послала своих адептов. Со сто процентной вероятностью он же передал информацию о том, когда мы планировали штурмовать тюрьму. Нас тоже будут ждать к тому времени там. И бойцов будет гораздо больше. Соответственно бой будет жарким. И не факт, что мы его выиграем. Так что нам нужно сыграть на опережение. И выйти прямо сейчас.

— Но люди! — начал Котов. — Как мы сможем подтянуть своих людей? У каждого из нас есть бойцы, которых мы можем взять с собой. Это целая армия!

— Мы их не возьмем, — ответил я. — Пойдем без них.

— Но это самоубийство!

— Это рискованно. Но еще более опасней придерживаться ранее разработанного плана. Сейчас у нас шансов гораздо больше в успехе, чем когда мы соберем армию и будем устраивать настоящую войну у стен тюрьмы. Лишние жертвы нам ни к чему. Я пойму, если кто-то захочет отказаться сейчас идти. Правильно это или нет — не мне решать, пусть остается на совести отказавшегося. Время рассудит. В таком случае вам нужно будет остаться в доме Дионисия Егоровича до времени, по известным причинам пока мы не вернемся.

— Или пока нас не убьют, — хмуро добавил Романов.

Эта фраза еще больше нагнала хмурости и нервозности в тягучую атмосферу собрания.

— Вы можете остаться, если боитесь за свою жизнь, — холодно ответил я, глядя на него.

Романов встрепенулся, сверкнул глазами.

— Считаете меня трусом?

— Я этого не говорил.

— Но подразумевали.

— Спокойней! — разнял нас Прутковский. — Не время ссориться. Давайте решать. Кто пойдет с нами?

— Я пойду, — ответил после паузы Котов. — Вряд ли чем-то помогу, сил совсем не осталось, но парочку гадов точно уложу.

— Я тоже пойду до конца, — произнес Бъерк. — Какой смысл менять решение на полпути?

— И я иду. Тоже пойду. Все пойдем! — принялись вразнобой говорить главы родов.

— Я тоже иду, — последним произнес Романов.

— Значит, отказавшихся нет, — подытожил Прутковский. — Замечательно! Значит сейчас попрошу, чтобы подали машину и двинем.

Предвкушение предстоящего боя вновь впрыснуло в кровь адреналин, и все принялись в нетерпении пританцовывать. Недавняя победа только добавляла азарта.

Прутковский позвонил своему водителю, велел подать машину. Сам же, пока никто не видит, подозвал меня в сторонку.

— Александр Федорович, вот, возьмите, — сказал он шепотом и протянул пистолет. — На всякий случай. Остальным я побаиваюсь раздавать оружие — ведь крыса может и в спину нам выстрелить. Кстати, как думаете, кто бы это мог быть?

— Я не знаю. А гадать не хочу.

— Понимаю. Но пистолет все же возьмите. Пригодится.

Я взял оружие.

Прежде чем отправиться в путь, Котов раздал каждому из нас по камню.

— Это еще зачем? — спросил Романов, снисходительно поглядывая на подарок. — Что за гравий?

— Это не гравий, — насупился котов. — А артефакт. Я сейчас, пока вы тут собачились подготовил. Считал у каждого его ауру, смешал в общий фон и сделал защитные заклятия.

— От чего защитные? — уточнил я.

— От того, чтобы друг друга не поубивали, — хмуро ответил Котов.

— От предателя! — воскликнул Прутковский.

— Можно и так сказать, — тише добавил Котов. — Не хотелось бы в самом бою по голове получить от своего же.

— Да ты настоящий волшебник! — улыбнулся Дионисий Егорович.

— Ну что за словечки? — обиделся Котов. — Волшебники только в сказках. А я, между прочим, артефакторику заканчивал спецкурсом, у меня знаешь кто преподавателем был?

— Кто?

— Кох!

— Не знаю такого, — пожал плечами Прутковский.

— Зато я знаю, — произнес я пораженный такой новостью. — Сам Кох?!

— Именно! Правда, всего два семестра удалось у него проучиться. Потом он совсем с катушек съехал и в деревню какую-то уехал, от людей подальше. Но многое у него успел я перенять!

«Знали бы вы, какая судьба его постигла», — про себя подумал я, вспоминая мумию, в которую превратился Кох.

— И каков уровень защиты? — спросил я, поглядывая на камень.

Судя по плотным эманациям, что растекались от артефакта, защита была вполне надежной.

— Пятый уровень, — с гордостью ответил Котов.

Я присвистнул. Неплохо, очень неплохо. Прутковский вопросительно глянул на меня. Я спросил:

— Дионисий Егорович, а найдется у вас в загашниках еще оружие?

— Найдется, — тихо ответил он. — Только ведь есть риск…

— Артефакт выдержит, — уверил его я. — Можно быть спокойным.

— Уверены?

— Да.

— Хорошо.

Прутковский вышел из комнаты, вернулся минут через двадцать. В руках у него были автоматы с патронами. Все одобрительно закивали.

— Мне это противно говорить, но все же, — произнес я. — Обращаюсь к предателю, который сейчас среди нас. Артефакт Котова защищает нас. Попытка выстрелить в спину или еще, куда не приведет ни к чему хорошему — пуля будет отражена, а вот след эманации останется и тогда мы быстро определим тебя.

Предупреждение носило две функции — основную, поясняющую и вспомогательную. Я внимательно следил за реакцией каждого из присутствовавших, пытаясь считать эмоции. Но даже опыт игры в карты не помог — никто не подал и виду. Предатель очень хорошо умел прятать свои эмоции.

— Может быть, опробуем? — улыбнулся Бъерк.

— Себе в голову стрельни! — злобно процедил Романов.

Остальные разразились смехом.

Бъерк обиженно насупился.

— Проверять не стоит, — сказал я. — Пятый уровень защиты способен выдержать взрыв гранаты.

Все вновь одобрительно закивали.

— Пора, — предупредил Прутковский, выглядывая в окно — там уже стояла машина.

Мы двинули в путь.

* * *
Асфальтированная дорога кончилась довольно скоро, мы вырулили на проселочную, чтобы не привлекать лишних глаз и поехали по ней. С каждым километром ухабы становились все больше, лесная чаща все глуше и гуще. Пару раз чуть не увязнув в раскисшей от дождя грязи, мы все же выбрались на просеку и двинули по ней. Чтобы подобраться как можно ближе и не быть замеченным к тюрьме нам пришлось снизить скорость и прижаться к лесополосе. Но вскоре и она кончилась. Мы остановились.

Местность тут была ровная, просматриваемая. У самого горизонта на небольшом возвышении располагалось каменное плато, похожее на могильную плиту. К нему же тянулась и единственная ниточка дороги, ведущая к «Черному лебедю».

Сама тюрьма располагалась на скале, которая вырастала прямо посреди плато, круто уходя вверх.

— С другой стороны обрыв и бурная река, — произнес Прутковский.

Я внимательно осмотрел строение. Тюрьма представляла собой четыре основных строения — первые три блока располагались кучно, окруженные высоким забором. Третий блок, больше похожий на средневековую башню, стоял чуть поодаль, почти у самого обрыва. Именно там и располагался Император.

Серые облезшие стены были плотно облеплены лишайником и мхом. Верх затянут колючей проволокой, ржавой и порванной в нескольких местах. Казалось, такая преграда сущий пустяк. Но опытный глаз обратил внимание на едва заметные рунические символы, украшающие них стен. Мощные конструкты уничтожат любого, кто подберется ближе пятидесяти метров к стенам.

Сами строения тоже представляли интерес. Узенькие оконца плотно затянуты черной тканью, сквозь которую не было видно ничего. Одно из строений точно было для охраны — на окнах не было решеток, да и сам вид был более ухожен, по сравнению с остальными. Людей нигде не видно, ни на смотровых вышках, ни у стен. Но это не значит, что их вовсе нет. Думаю, во внутреннем дворе их целая тьма.

Но не это меня сейчас интересовало больше всего. Взгляд невольно притягивало четвертое строение.

Одинокая башня стояла на самом краю крутого утеса, отвесно обрывающегося вниз. Даже отсюда было слышно, как темные волны бьются о скалы, грозя превратить любого смельчака, дерзнувшего в них зайти, в паштет. Упиралась, казалось, в самое небо башня всем своим видом показывала, что добраться до нее вряд ли получится. Это будет сложно дельце.

Весь вид тюрьмы кричал о том, что это покинутое место. Кто-то старательно пытался навязать это ощущение. Чтобы не возникало лишних вопросов? Чтобы посторонние глаза не зацепились?

Да, именно так. Тюрьма официально давно закрыта. А используют ее сектанты без разрешения.

— Неприятное место, — фыркнул Романов, оглядывая окрестности.

— Я бы даже сказал проклятое, — добавил Бъерк.

— И сплошь пронизанное защитными конструктами, — сказал Котов.

Я тоже это чувствовал. Установленные очень давно, уже истратившие всю свою силу на «холостой» ход конструкты, блеклые и почти разрушившиеся наслаивались на совсем новый след. Это были конструкты, установленные не позднее трех дней назад. Все верно, когда сюда привезли Императора. И особенно чувствовался подчерк сектантов. Отдающая тиной техника, которой обладал Распутин и которую переняли остальные его адепты, витала тут в воздухе.

Котов, имевший меньший опыта с этими видами конструктов, фыркнул, чихнул.

— Ну и дрянь! — тихо произнес себе под нос.

— Отсюда будем разделяться? — спросил Прутковский у меня.

— Нет, — после паузы ответил я. — Проедим еще ближе. И возьмем южней, к воде.

Мы выехали к берегу. Здесь, в нескольких сотнях меров от «Черного лебедя», берег был не так крут. Но самое главное — здесь ощущалось гораздо меньше конструктов. Адепты секты были в основе своей огненными мастерами и потому не могли толком создать чего-то стоящего на водной стихии. Все созданные конструкты здесь быстро съедала река, разрушая их, вклиниваясь в фон. Значит отсюда и начнем.

Мы вышли из машины, разделились на две группы. Пора было выдвигаться в путь.

— С богом! — шепнул Котов.

Романов зыркнул на него с едва скрываемой насмешкой.

В мою команду перешли Бъерк, Котов и Романов.

В команде Прутковского — остальные.

— Ваша задача оттянуть на себя основную охрану, — напомнил я задачу Дионисию Егоровичу.

Тот кивнул. Он был сосредоточен, и я не сомневался, что у него все получится.

Мы двинули по линии прибоя. Метров через сто группа Прутковского отделилась. Дионисий Егорович создал небольшой конструкт, накидывающий на его группу шумопоглощающую оболочку. Котов в моей группе сотворил что-то подобное.

Мы прошли по прямой, повернули северней и вышли к скалистому берегу, с которого и начинал возвышаться утес. Идти тут было сложней и камни заметно снизили нашу скорость. Но не только камни стали преградой.

Под ногами вдруг что-то дзынькнуло.

Первым среагировал Романов.

— Стреляют! — выдохнул он и рванул в укрытие, спрятавшись за валун.

Я тоже отскочил, тут же доставая оружие.

Стрелка удалось увидеть только с третьего выстрела он сидел на возвышенности, у корней. Шли мы благодаря Котову бесшумно, не отсвечивали и потому увидел нас противник довольно поздно, а так бы палить начал гораздо раньше.

Снять стрелка удалось быстро, но противник успел вызвать подмогу. Уже через тридцать секунд на берег выскочило семь человек — охранный отряд тюрьмы. Эти бойцы были профессионалами, знали свое дело.

Кажется, пробраться тихо не удастся и намечается бой. Скорее всего сюда подтянуться еще отряды. Оставалось только надеяться на Прутковского, который должен был эти отряды взять на себе.

А еще на то, что сам Прутковский не окажется предателем.

Глава 22 Сюрпризы

Бой завязался сразу, плотный и вязкий. Противник принялся стрелять, причем весьма метко. Моя группа успела спрятаться за валуны, но вот дать ответный огонь уже не получилось.

— Ну где же ты, Прутковский, черт тебя дери?! — процедил сквозь зубы Романов, перезаряжая заклинивший автомат. — Еще и дрянь оружие подсунул, сволочь! Он и есть предатель!

— Подожди с выводами! — рявкнул я, не в силах сдержать свой гнев.

Нет, не мог я поверить, что Прутковский может быть предателем. Он просто задержался, сам сейчас, наверное, бьется с охраной на своем направлении.

Звенели пули, выбивая из валунов каменную крошку. Противник неотвратимо подступал к нам, окружая. Нужно было срочно что-то делать.

Я попытался дать ответный залп, но едва не выхватил свинца прямо в голову.

Слишком много охраны!

Я повернулся к Котову, спросил:

— Ветер сможешь сделать?

Тот кивнул. И без лишних вопросов принялся выписывать в воздухе необходимые знаки и формулы для конструкта. Я тоже начал действовать, активируя Дар, создавая кое-какой сюрприз для противника.

— Готово! — выдохнул Котов.

— Запускай! — тут же ответил я, напитывая воздух огненной пылью.

Искусственный ветер подхватил мой конструкт и понес прямо на врага. Затрещало пламя, окутывая собой противника, закричали солдаты. Но конструкт быстро погас — кто-то направил на него деактивирующие формулы. Черт! Эти явно не новички адепты. Если последние действовали не сразу, порой путаясь в нужных формулах, то эти реагировали мгновенно, отражая даже такие выпады.

— Да я их! — в азарте воскликнул Бъерк, взмахивая руками и сотворяя что-то похожее на фантом.

Огромное грозовое облако, плотное, почти черное, возникло между нами и отрядом противника.

— Сейчас я их! — прокряхтел Бъерк, активируя Дар.

— Выходим из укрытия! — приказал я, глядя, как облако исходит страшными молниями, которые прикрываю нас. Это был наш шанс пойти в контратаку.

— Сейчас? — спросил вдруг Романов. — Нас же убьют!

— Не убьют! — прорычал я. — Туча закрывает. Мы можем…

— Нет, я не пойду! — категорично заявил Романов.

— Трус! — сплюнул Бъерк, поднимаясь и выскакивая из-за камней.

Я последовал за ним. Потом Котов. Втроем мы принялись поливать противника, оттесняя к камням. Маневр был успешным, потому что мы смогли пройти вглубь пару сотен метров. Однако у крутого обвала остановились — туча начала дрожать и распадаться на части. Бъерк обреченно пожал плечами:

— Больше не могу!

Пришлось вновь идти в укрытие, не сдавая при этом занятых позиций.

— Что с патронами? — спросил я, проверяя и свои запасы.

— Половина магазина, — ответил Бъерк.

— Так же, — кивнул Котов.

У меня осталось меньше. Гораздо меньше. Надо экономить.

Я осторожно выглянул из-за камня. Противника тоже хорошо мы пощипали, несколько человек лежали без движения на нашем пути. Остатки охраны прятались за огромным гранитным острозубым валуном. Я перевел взгляд в сторону от берега, откуда должна была подойти группа Прутковского в случае необходимости. Но их все не было, и тяжелое неприятное чувство копилось под сердцем.

Внезапно в далее что-то блеснуло. Я даже невольно подумал, что это Прутковский все же вышел к нам. Но это был не он.

Я пригляделся.

Что это там блестит холодными отсветами? Люди? Да, это были они. Незнакомые мне. Какие-то странные. Походка необычная, рубленная, чуть раскачивающаяся. И одинаковая у всех.

— Твою мать! — только и смог вымолвить я, глядя на подходящих к нам людей в серебряной одежде.

Только это была вовсе не серебряная одежда, а обшивка из стали.

— Кто это? — спросил Котов, приглядываясь к странным незнакомцам.

— Киберы… — ответил я.

* * *
Это и в самом деле были киберы, те, которые едва не убили меня, когда я был в Твери. Свежа еще была память о том, как они ловко и без устали могли идти по следу, как точно стреляли и не боялись огня и пуль. Чтобы уничтожить одного мне понадобилось мобилизовать все свои силы. А тут их было…

— Трое… четверо… пятеро… семеро… — считал Котов, глядя на подступающих роботов.

А потом, повернувшись ко мне, спросил:

— Они опасны?

Котов конечно же знал кто такие киберы, но не понимал на чьей они сейчас играют стороне.

Мой взгляд был красноречивее любых ответов. Котов икнул, тихо выругался.

Откуда же здесь эти роботы? Неужели сектанты привлекли еще и их для охраны тюрьмы? Если так, то нам можно смело писать завещание — шансов уйти из этой передряги у нас нет.

Засада! Спереди отряд бойцов, а с боку наваливаются роботы-убийцы. Настоящая мышеловка, в которую мы угодили.

Киберы шли медленно, словно понимая, что отступать нам некуда и можно не спешить, а наоборот, посмаковать нашу смерть.

Охрана тюрьмы, увидев роботов, на некоторое время растерялась. Кажется, они тоже не ожидали увидеть здесь их. И эта реакция заинтересовала меня. Что происходит? Получается, никто не ждал киберов? Тогда кто же их послал? И в подкрепление к кому? Что за третья сила вмешалась в бой?

Один из охраны высунулся из укрытия, рявкнул:

— От кого посланы? Немедленно остановитесь! Я приказываю вам неме…

Договорить он не успел — пуля, пущенная кибером, попала тому точно в голову, и башка разлетелась как перезрелый арбуз.

Это еще больше удивило меня.

— Что за… — только и успел протянуть я.

Киберы принялись палить по противнику. Укрываться роботам от встречного огня не было необходимости, их сталь прекрасно их защищала.

Котов и остальные вопросительно глянули на меня. Однако и я не мог ничего сказать им, сам опешил. Но догадка довольно скоро все же появилась. Едва я разглядел на одном из киберов символ огненно-рыжий локон, как радостно воскликнул:

— Эти за нас!

Мирослава! Это она послала на помощь киберов! Рыжая бестия! Она спасла нас!

Киберы продолжали целенаправленно продвигаться вперед, оттесняя противника к самой воде и высвобождая нам проход.

— Нам нужно прорываться! — произнес Котов, вдохновленный такой неожиданной развязкой событий.

— Нет, нельзя бросать своих. Нужно вернуться за Романовым.

— Он трус! — сквозь зубы процедил Котов. — Пусть сидит, где сидит.

— Александр прав, — кивнул Бъерк. — Надо бы вернуться. Давай я это сделаю.

— Нет, я сам, — ответил я.

Отправлять старика было опасно. Уж лучше сам, тем более что идти не так далеко.

— Следите за киберами, как только ситуация измениться — кричите мне. Я быстро!

Я рванул назад, к камню, где мы укрывались пару десятков минут назад. Романов уже ждал меня там. Только вот на испуганного он совсем не походил.

До меня запоздало дошло понимание ситуации.

— Ты и есть предатель, — сухо произнес я, глядя на пистолет в руках Романова.

Оружие было направлено на меня.

— Не предатель, а верный сын «Путь-Свят-Ра», — прошипел Романов.

— Верный настолько, что убил пленного лишь бы тот не проболтался?

— Я спас его от позора. Он умер достойно, ничего не сказав.

— Теперь понятно, кто слил всю информацию о встрече сектантам.

— Ты бы мог быть сильным среди нас. Но ты выбрал другой путь. Жаль, что придется тебя убить.

Палец Романова начал сгибаться, нажимая на спусковой крючок. Я вскинул руку, швыряя в противника конструкт и одновременно уходя в сторону.

Но не успел.

Грянул гром, пуля попала в живот. Боль обожгла, а отдача толкнула на землю. Я упал, схватился за живот, тихо застонал. Черт! Черт-черт-черт!

— Вот и спета твоя песенка, Пушкин! — ухмыльнулся Романов, подходя ко мне, и глядя на мои мучения.

Он довольно поигрывал пистолетом, довольный собой.

— Я знал, что ты возвратишься за мной. Своих не бросаешь. Только вот я не свой.

— Это верно, — морщась от боли, прошептал я. — Не свой. Предатель.

Романов рассмеялся.

— Не думал, что именно я убью тебя. За тебя, кстати, в секте объявлена приличная награда. Тысяча золотых и должность магистра. Очень хороший куш, за который стоит побороться.

— Жаль, что он тебе не достанется, — прохрипел я.

И швырнул в Романова огненный шар.

Предатель успел лишь открыть рот в удивлении, но крик оттуда не вырвался — пламя проникло внутрь, выжигая все на своем пути. Романов упал, начался биться, пытаясь сбить пламя. Но все было напрасно.

Вскоре Романов затих.

Я осторожно поднялся, проверил живот. Бронежилет, который всучил мне Прутковский, спас жизнь. Кусочек свинца выпал из оставленной в защите ямки, упал на землю. Я осмотрел живот. Пустяк, будет синяк, не более.

Что же, хорошо, что еще одна тайна открылась. Романов и был тем предателем, который сдал явку. И теперь он устранен. А значит теперь можно действовать уверенней.

Я вернулся к группе, спросил:

— Как обстановка?

— Только тебя и ждем, — спросил Котов. — Пусть свободен, киберы зачистили всех! А где Романов?

— Он решил остаться тут. Навсегда.

Котов глянул на меня и все понял. Тихо выругался.

— Нам пора, — произнес я и мы двинули к цели.

Пробираться по камням было сложно, но мы это сделали. Бъерк и Котов остались у подножия, прикрывая меня, я же двинул выше.

Опыт скалолазания у меня уже был, когда я находился в больнице. Пришлось вспомнить и его. Пару раз чуть не сорвавшись в бушующую воду, я все же добрался до цели.

Передо мной высилась стена тюремной башни.

* * *
Но как попасть внутрь?

— Давай, Смит, не подведи со своим ритуалом! — произнес я, прикасаясь к стене.

По разуму сразу же ударила мощная волна. Да, камни и в самом деле те самые, которые находятся в шахте «Кремня». И пробить их невозможно. Они особым образом подготовлены — с помощью конструктов и техник, Дара и потоков силы, — и теперь их хоть атомной бомбой взрывай все равно толку не будет.

Я закрыл глаза. Попытался сконцентрироваться, чтобы почувствовать ту технику, которую создала Смит… И ничего не нашел. Я ощущал след, ощущал элементы конструкта и рунные отпечатки. Но сама техника не сформировалась!

Как же глупо сейчас будет все провалить из-за такого! Мы добрались до тюрьмы, прорвали оборону. Но попасть внутрь я не могу, потому что техника не родилась! Да, Смит предупреждала, что есть шанс такого исхода. Причем большой. Но я не хотел ее слушать. Как видимо зря.

Нет. Так не должно быть. Надо постараться. Попробовать еще раз.

Я вновь закрыл глаза. И вновь прикоснулся к стене.

Она отозвалась мелкой вибрацией. Но кроме этой дрожи я почувствовал и кое-что другое. Линии моей ауры тоже дрогнули, пробуждая неприятный холодок под сердцем.

И тут меня осенило.

Сила пошла вразнос. Тот короткий промежуток созревания техники был занят не чем положено — отдыхом и приведением своих эмоций в равновесие, — а беготней и нервами. И поэтому силы пошли вразнос. Поэтому техника и не отзывалась. Она сформировалась, но была запакована, словно в электронный архив. Нужен архиватор, который распакует ее, даст волю.

Я принялся судорожно перебирать в голове различные варианты конструктов, которые смогут это сделать, но довольно скоро понял, что это бессмысленно. Ни один конструкт не сможет распаковать технику. Нужна воля носителя. И только она.

Понимая, что времени практически не осталось, я стиснул кулаки. Закрыл глаза. Выдохнул.

Воля. Только благодаря ей я ее жив. Она не давала погибнуть, бросала вперед, в бой.

Я погружался в подобие транса. Темные сгустки проплывали мимо меня, то ли обрывки чьих-то душ, то ли ошметки эманаций силы. Я продирался вперед, к технике, которая ждала, когда я ее распакую. Но с каждым мгновением идти вперед становилось все трудней — было ощущение, словно бредешь по грудь в вязкой тине.

И вновь воля. Только на ее сути я добрался до техники и ухватил на похожую на нить струящуюся силу. Рванул на себя.

И меня тут же прошибло разрядом тока. По крайней мере по ощущениям было именно так.

Я закричал, упал на землю. Но нить не выпустил.

«Отпусти! — внезапно раздался чужой голос в моей голове. — Отпусти, иначе погибнешь!»

Меня аж передернуло от страха — уж не Архитектор ли вновь заговорил в моей башке? Но это был конечно же не он — голос принадлежал женщине, с которой мне уже когда-то приходилось встречаться. Только из-за адской боли, пробивающей все мое тело я не мог вспомнить кто же это была такая.

«Отпусти!» — повторил голос настойчивей.

— Не могу! — простонал я.

Я и вправду не мог отпустил нить, потому что понимал — вся операция будет пустой. Едва я разожму пальцы, как нить техники вырвется и улетит прочь, оставляя навсегда надежду проникнуть внутрь «Черного лебедя».

«Тогда ты умрешь!»

Пусть умру. Но умру не сдавшись.

«Дурак!»

Боль еще сильней пронзила тело. Боги, как же больно! И сколько ждать, пока перестанет рвать меня на части?

Черные тени начали окружать меня. Из-за пульсирующей боли я не смог их толком разглядеть и понять кто это был — звери или люди? Охрана окружает?

Но даже не это заставило покрыться спину холодным потом. Я не мог оказать сопротивления этим теням! Силы словно высосали. Я лежал на каменистой земле и был беспомощен подобно грудничковому ребенку.

«Так брось нить!» — настойчиво повторил голос.

Нет! Кто бы ты ни был, я этого не сделаю!

«Какой же ты упертый!» — смачно сплюнула владелица голоса.

И вдруг появилась у меня прямо перед глазами.

— Боярыня Морозова?! — только и смог прошептать я.

— А ты кого хотел увидеть? — рассмеялась ведьма.

* * *
Та самая боярыня Морозова, которая следила за мной при помощи управляющего тенями и которая оживляла покойников… Может быть, она и сейчас хотела сделать из меня ожившего мертвеца?

— Ну, чего разлегся? Вставай! — произнесла она, протягивая мне руку.

— Я не могу… — едва слышно прошептал я.

— Сейчас.

Морозова что-то шепнула, хлопнула в ладони. Потом погладила меня по голове, и я вдруг почувствовал, как боль тут же отступила. Еще один хлопок — и появилось немного сил.

Я поднялся. Спросил:

— Почему вы помогаете мне?

— Потому что ты мне нужен еще живой, — пробурчала Морозова. — Кто будет этот мир спасать, если ты тут окочуришься у стен тюрьмы?

Морозова оглядела меня с ног до головы, удовлетворенно кивнула.

— Слушай меня внимательно. Техника, которою создала Смит, — произнеся эту фамилию, боярыня Морозова демонстративно сморщилась, словно проглотила горькую пилюлю, — не идеально. Нужно было заводить руны не слоями, а как какой-нибудь салат новогодний, а цепочкой. Да что с нее взять! Еще и в собственной Школе осмелилась кого-то обучать! Сама сначала бы научилась.

— Можно ближе к делу? — осторожно поправил я ее.

— Так вот. У техники период созревания долгий. Поэтому сразу проходить свозь камни и стены ты не сможешь, по крайней мере через толстые. А вот тонкие… Улавливаешь к чему я?

— К чему?

— Основание тюрьмы выложено из валунов больших, сам посмотри.

Я глянул. Морозова была права, камни в кладке были размером с меня.

— А вот верх тонкий. Тебе нужно пробраться выше, там ты сможешь проникнуть внутрь. Усек?

Я кивнул. Глянул на верх. Отвесная стена, гладкая как стекло. Легко сказать пробраться выше. Только вот как?! Я же не паук.

Ведьма подозрительно ухмыльнулась, словно что-то задумав. По моей спине пробежался холодок. Она что, меня в паука превратит?! Она может?

Я не хочу! Ни в зомби, ни в паука, ни в кого-либо другого! Нет!

Ведьма выписывала в воздухе руны.

Глава 23 Лабиринт

— Вы собираетесь меня в паука превратить? Учтите, я на это согласие не давал и буду всячески оказывать сопротивление!

— Что?! В паука? — выпучила глаза Морозова. — Не буду я превращать тебя в паука!

— Просто я подумал… впрочем, не важно.

— Пушкин, слушай внимательно. Времени у меня мало тебе все подробно объяснять: я и так тут астрально едва держусь, тяжелое место.

— Так вас тут нет? Вы — фантом?

— Фантом, фантом, — кивнула Морозова. — Но это не важно. А другое важно — тени тебе помогут добраться до верха.

— Какие тени?

— Вот эти, — ведьма кивнула на стену.

Там и вправду виднелось две человеческие тени — от меня и нее. Ведьма взмахнула рукой и тени вдруг ожили. Я удивленно смотрел как они пляшут на стенах. Сам я при этом не двигался.

— И как же они помогут? — обретя дар речи, спросил я.

И словно ответ на мой вопрос тени вдруг стали выпячиваться, из двухмерного пространства переходить в трехмерное, обретая глубину. Выглядело это… необычно. Сложно подобрать слова чувствам, которые не испытывал ранее. А раньше я такого точно не видел.

Тени, обретшие формы,продолжали находится на стене, но словно бы цеплялись за нее, как те самые пауки, про которых я подумал.

Я едва не шлепнулся в обморок.

— Используй их как ступени, чтобы подняться, — пояснила Морозова, но от такого объяснения стало не легче.

Как это — использовать как ступени? Они же полупрозрачные, сквозь них вон стену видно!

Тени, словно поняв мою растерянность, начали трансформироваться и превращаться в подобие ступенек.

— Боги! — только и смог вымолвить я.

— Ну, чего ждешь? — буркнула Морозова. — Давай, поднимайся.

Я осторожно поставил ногу на одну ступень, попробовал на прочность. Та оказалась упругой, словно я наступал на что-то живое.

— Быстрей! — поторопила меня Морозова. — Тени не всесильны! Их срок короток.

Эта фраза не прибавила мне уверенности, напротив, сожгла последнее.

— А не получится так, что я посреди высоты просто останусь без опоры?!

Морозова не ответила: начала медленно растворяться в воздухе. Что же, и на том спасибо.

Я глянул на тени. Вновь наступил на одну, поднял вес тела. Тень держала меня уверенно. Вторая тут же вскарабкалась чуть выше, обратилась в другую ступеньку. Я осторожно переместил тело на нее.

Так мы принялись подниматься вверх, все выше и выше.

Я держался за стену, прилип к ней, ощущая, как сквозняк проверяет меня на устойчивость. И чем выше я был, тем сильней было это испытание. Башню делали на совесть, стена была идеально ровной, ни выступов, ни сколов, о которые можно зацепиться.

Где же эти маленькие камни, о которых говорила Морозова? Почему стена до сих пор выложена из булыжников, размером со шкаф? Через такое я точно не пройду.

Высота все росла. Подниматься стало трудней, не только физически, но и психологически. Я осознавал, хотя как ни старался это откинуть, что стою на фантомных сущностях, которые в любой момент могут просто исчезнуть под моими ногами. Моя опора — всего лишь тени! Расскажи кому такое — не поверят.

Остановившись на пару секунд, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, я вновь принялся карабкаться вверх.

Опора под ногами дернулась. Я прилип к стене, глянул вниз. Черт! Тени стали заметно прозрачней, сквозь них уже можно было все прекрасно рассмотреть, особенно острые скалы и темную воду. Надо спешить.

Я поднялся еще выше, попробовал руками камни. Ну же, давай! Работай, техника!

Но проникнуть сквозь стену не удалось. Хотя какие-то намеки появились. Отклонившись чуть левее, где камни были заметно меньше, я смог ощутить их мягкость. Это звучало как бред, но камни и в самом деле были упругими. Техника действовала! Нужно попытаться подняться еще выше, там, почти у самой верхушки башни, кладка была не такой огромной, камни установили мелкие, чтобы не нагружать фундамент.

Но вот тени больше ждать не могли. Меня вновь дернуло, и я едва не полетел вниз. В последний момент мне удалось перенести вес на другую тень и приникнуть к стене. Сердце колотилось громко, и готово было выпрыгнуть из груди.

И словно почувствовав мой страх, волны внизу принялись бить еще сильней о скалы. Или это разум играет со мой, обострив восприятие. Взгляд норовил опуститься и глянуть на камни. Какое-то болезненное желание посмотреть на место моей возможной скорой гибели.

Нет!

Я вновь сделал глубокий вдох, привел разум в ледяную сосредоточенность. И снова попытался проникнуть сквозь стену.

Под сердцем колючим ежом ворочалась техника, созданная Смит. Но окончательно подчиниться не желала мне. Я активировал несколько скрепляющий потоков силы и почувствовал, как пальцы стали медленно проходить сквозь камень, словно в мягкое масло. Ощущение было необычным. Так, еще немного. Погружение уже было до запястья. Неужели получится?

Радость быстро оборвалась: дернулась тень, на которой стояла моя левая нога и я едва не полетел вниз.

— Ох-х! — выдохнул я, ухватившись за стену, перемещая точку опоры на другую тень.

Дернувшаяся тень начала бледнеть, а потом… и вовсе исчезла! Это был красноречивый знак о том, что нужно действовать как можно скорей.

Стоя уже на одной ноге, ощущая как единственная ступень, отделяющая меня от смерти, дрожит, я вновь начал проникновение сквозь стену. Нужно было откинуть все постороннее, но это было чертовски сложно.

Техника вздрогнула, словно после сна, накрыла меня мягким свечением. Надеюсь, одежда и оружие тоже смогут переместиться вместе со мной, а то что-то ходить голомы по тюрьме нет никакого желания.

Рука вновь начала проникать сквозь стену. Я закрыл глаза, чтобы не отвлекаться. Почувствовал, как тело бьёт дрожь. И причиной тому была не тень. Камни кладки, обладающие определёнными защитными свойствами, «сканировали» меня, пытаясь понять враг ли я? Механизмы подсказывали что, враг, но техника, активированная мной, меняла это определение на противоположное. Вот камни и испытывали меня.

Защитные барьерные конструкты, наконец, отпустили, позволили проникнуть сквозь преграду глубже. И я немедленно пошел туда. Весьма вовремя, потому что тень, едва я оторвал от нее ногу, исчезла.

Меня словно просеяло сквозь сито. Ощущение было новым, необычным. Время сжалось, а кровь в жилах в момент остыла, словно я умер. С сознанием тоже начали происходить какие-то фокусы: мысли вдруг начали кружить в неистовом потоке, сменялись одна на другую. И все невеселого толка. Потом подоспели и эмоции. Меня начала душить хандра и захотелось вдруг — больше всего на свете, — остаться в этой каменной тюремной кладке.

Я дернул головой, сгоняя страшное наваждение. Видимо защитные барьеры камней устроили еще одну, последнюю, проверку.

Стиснув челюсти, я двинул вперед.

Я пробрался сквозь каменную крупу стен, оказался внутри тюрьмы. Некоторое время приглядывался, пытаясь осознать, что все это в самом деле и я сделал то, что задумал. Я проник в «Черный лебедь»! Получилось! У меня получилось!

Теперь нужно найти камеру Императора и высвободить его.

Похлопав себя по плечам, груди, ногам, убедившись, что все при мне — одежда, оружие, конечности и голова, — и ничего не осталось в стенах, я двинул в путь.

Верхний этаж тюрьмы представлял из себя длинный изогнутый коридор, которые пересекали другие, более узкие коридоры. Походило это все на лабиринт, и разобраться с первого раза было сложно, куда нужно идти. К тому не стоит сбрасывать со счетов и охрану, которая тут, я уверен, на каждом шагу.

Я двинул по узкому, сдавленному каменными стенами проходу.

Пространство освещали тусклые лампы, прикрученные к потолку. Свет от них создавал на полу пляшущие угловатые тени и несколько раз мне приходилось останавливаться, чтобы убедиться, что это не призраки. После того, что мне показала ведьма Морозова, я уже ничему не удивился бы.

Интересно, а сейчас она наблюдает за мной сквозь эти тени?

Я прошел вперед, остановился у развилки. Попытался считать хоть какие-то следы, но ничего не обнаружил. Кажется, сюда давно уже не заглядывали и это был закрытый блок.

Вспоминая схему Шмыгаля, которую он рисовал так же по памяти, я решил идти направо. В той части этажа должен быть блок больше, возможно, там и есть камера, где сидит Император.

Стараясь идти бесшумно, я проследовал по коридору, пока тот не уперся в развилку. Справа было темно и ничего видно не было. А слева располагался еще одни коридор, в конце которого виднелся пост. Там стояло трое солдат.

А вот это уже интересно. Охрана там стоит не просто так. Значит нужно идти туда. Только сначала придумать, как устранить солдат.

Можно было, конечно, пальнуть в них из автомата, но это привело бы к сигналу тревоги, на которую сбежались бы все остальные. Тут нужно деликатней.

Поэтому пришлось выждать. Я притаился за углом, спрятавшись в тени (и тут тени! я был просто уверен, что именно эту создала для меня Морозова, давая укрыться).

Солдаты вели неспешную беседу. Из разговора стало понятно, что сигнал тревоги до них все же дошел — они знали, что у тюрьмы что-то происходит, но что именно только догадывались. Об этом и говорили.

— Волки, — произнес один горбоносый, низкого роста. — В этих местах их много.

— Вряд ли бы из-за волков первый отряд бы потревожили. Кто-то проник. Из людей.

— Волки тоже опасность, недооценивай их. Прошлым летом тут человека они загрызли. Одни только ноги остались, да сапоги.

— Врешь! От волков тут защита стоит. Они за километр это место обходят стороной.

— Кто это защиту ставил, знаешь? — с усмешкой спросил горбоносый. — Половина бюджета по карманам растаскали, по госзакупу наняли какую-то контору, хех! Приходил тут один мастер, пьяный вдрызг. Где поставил защиту, а где и мимо прошел. Так что не надо мне тут про защиту. Волки это, говорю тебе.

Второй охранник пожал плечами. Сказал:

— Да мне без разницы. Нас не дернули — и то ладно. Пойду в туалет. Покарауль.

Горбоносый кивнул.

Первый охранник ушел.

А вот это мой шанс!

Я бесшумно проскочил по коридору. В один прыжок бросился на охранника и точный ударом в темя вырубил. Солдат завалился, но я успел поймать его и тихо уложить на пол, не издав ни единого звука.

Теперь у меня есть ровно две минуты, до тех пор, пока сюда не вернется второй охранник и не увидит своего напарника в не лучшем виде.

Я рванул вперед. Но пришлось возвращаться назад. Коридор, который охраняли охранники, заканчивался запирающейся решеткой. Я подскочил к охраннику, осмотрел его пояс. Ключей там не оказалось. Черт! Значит они у второго охранника.

Я двинул в сторону туалета, намереваясь встретить его на входе. Но пришлось остановиться — из санузла послышалось несколько голосов. Я затаился.

Судя по голосам человека три. Обсуждают горбоносого, причем не стесняются в выражениях. Тот, кого я поджидал, направился к выходу.

Точный удар в висок. Охранник даже не успел пикнуть. Я подхватил его, живо потащил за угол, чтобы остальные его не заметили.

Внезапно справа раздался торопливый топот ног — кто-то несся по ступеням во весь опор. Неужели обнаружили? Это скорее всего те двое, что были в туалете. Заметили.

Наперерез выскочил плечистый мужчина, крепко сбитый, с наголо бритым черепом. Охранник!

Увидев меня, он потянулся к кобуре.

Но я среагировал быстрей.

Резко выкинув руку вперед, ударил ребром ладони противника в горло. Сразу же зашел за спину и закрыл рот врагу, чтобы тот не успел закричать. Но кричать тот и не думал. Выпучив глаза, он захрипел, повалился наземь.

Тут же вбежал другой боец. Этот оказался проворней. Оружие у него уже было в руках.

Пуля просвистела у самого виска. Если бы не везение, то валяться бы мне сейчас с простреленной головой. А может, это было и не везение.

Краем глаза я увидел, как тень метнулась к ноге противника, путая его, сбивая с такта бега.

Ударом локтя я выбил пистолет из рук противника.

Охранник зарычал, бросился на меня. Завязалась драка. Огромные похожие на молоты кулаки солдата то и дело летали у самого моего лица, и я успевал только уворачиваться от них. Но такая прыть довольно скоро угасла — охранник задышал тяжелей, явно устав.

Выгадав момент, подскочил тому под руку и сделал подсечку. Охранник начал терять равновесие. Я увернулся от неуклюжего удара и сам ударил, вложив в руку всю силу. Противник крякнул и растелился на полу. Схватка была закончена.

Нужно было спешить. Скоро охранников кинуться и поднимется общая тревога. А тогда… все пропало.

Я побежал по коридору, высматривая двери камер. Все они были закрыты и, если бы не чутье Дара, пришлось бы проверять каждую. А так я видел следы, а точнее их отсутствие. Все камеры были пусты и ими давно не пользовались. Где же Император? Куда они его посадили?

Очередной коридор уперся в решетку: толстенные, чуть тронутые ржавчиной прутья уходили в стены и пол. За ними располагалась небольшая камера, больше похожая на каменный мешок. Но не это необычное строение привлекло мое внимание. А едва уловимый ручеек силы, мне уже знакомый. Нет, это был не Император, его сила была иного рода, светлой и мягкой. Этот же был словно болотной лужицей — зловонный, грязный.

И она была мне знакома.

— Александр Федорович! Какая встреча! — раздался вдруг за спиной знакомый голос.

Именно этому владельцу и принадлежал след силы.

— Вот и встретились вновь. Не предполагал я, что эта встреча будет такой. Но что поделать, такова судьба. Но одно я знал точно — вторая наша встреча будет для вас последней. Или вы считаете иначе?

Я обернулся.

В коридоре напротив меня стоял Браун. В руках у него был автомат.

Глава 24 Браун

— Браун, — одними губами прошептал я, не отрывая взгляда от заклятого противника.

Тот ухмылялся. Произнес:

— Ты предсказуем, Пушкин. В карты играешь хорошо, отлично блефуешь и считываешь. А вот в реальной жизни применить эти навыки не можешь. Тем хуже для тебя.

Он сделал один шаг вперед. Я продолжал взирать на противника, иногда мельком бросая взгляд на автомат. На мне был бронежилет, только вот ствол оружия смотрел мне в голову.

— Я знал, что ты придешь сюда.

— Охранники с больницы донесли? — сквозь зубы процедил я.

— Я это знал еще до них. Они только подтвердили мои догадки. Ты рисковый парень. Слишком рисковый. Так же играешь и в карты — чересчур, на грани. И теперь поплатишься за свой риск. А ведь мог бы и примкнуть к нам. Далеко бы пошел по служебной лестнице. Но жаль, не срослось.

— Примкнуть к вам? — скривился я. — Никогда!

— Ну вот сейчас и выхватишь причитающийся свинец!

Автомат сухо затрещал. Однако я опередил его, рванув в сторону за мгновение до того, как Браун нажал на спусковой крючок.

Мне повезло. Автоматная очередь прошла мимо, не задев меня.

Но Браун просто так сдаваться не собирал. Еще одна очередь — и руку больно ужалило.

Не обращая внимания на боль, я бросился к противнику, выбил из его рук автомат. Но тут же отхватил прямой удар в челюсть. Все перед глазами поплыло. И если бы не крепкая хватка, которой я вцепился в Брауна, то он уже убил бы меня.

Я повис на автомате, не давая противнику как следует прицелиться.

Браун попытался смахнуть меня, но я не оцеплялся. Меня качало, все плыло и сознание едва не отключалось. Но я держался, как злобный пес.

Когда первый туман нокаута начал сходить, я контратаковал. Не отпуская автомата из руки, я принялся осыпать его градом ударов.

Удары мои летели мимо, лишь редкие достигали цели, но и те не причиняли большого вреда Брауну. Однако же они помогали в одном — отвлекали противника и не давали ему вновь вырубить меня, все свое внимание уделив этим выпадам.

Когда я почувствовал, что сила вернулась ко мне окончательно, то позволил себе сократить частоту ударов. И врезать Брауну точно в висок.

На удивление противник оказался крепок. Крякнув, он отскочил в сторону, но выстоял. Злобно зыркая на меня, процедил:

— Ублюдок!

И с яростным криком рванул на меня.

Я встретил его достойно. Ушел под руку, сделал подсечку. Браун запоздало отреагировал на это и едва не расстелился на полу. В последний момент ему удалось выровнять равновесие, но ценой потерянного автомата. Оружие брякнулось на пол. Мы оба глянули на него, оценивая шансы поднять его, Поняли, что потерям слишком много времени. И потому бросились друг на друга с кулаками.

Браун обладал огромной мощью. Но помимо мощи имел за плечами приличную школу боевых искусств. В каждом его выпаде и ударе чувствовались долгие и упорные тренировки. Причем сразу нескольких школ. Мне пришлось попотеть, чтобы подстроиться под его стиль. И потратить еще несколько утомительных минут, чтобы понять, где могут быть слабые места его техник.

Однако когда первая попытка ударить по этим слабым местам едва не окончилась для меня смертью, я понял, что слабых мест у противников практически нет.

Увидев в моих глазах смятение, Браун рассмеялся.

— В карты ты играешь лучше! — сквозь смех произнес он и одним взмахом руки создал черный контур круга, который завис над его головой.

Конструкт представлял собой сложную формулу переплетения воздушных и земных элементов, которую разбить не представлялось возможным. Поэтому я рванул в сторону, понимая, что сейчас эта неведомая штуковина полетит на меня. Не прогадал. Кольцо с шипением упало мне под ноги и взорвалось.

Меня окатило искрами, жаром. Потом запоздалая волна швырнула в стену. Едва не сминая в лепешку. И только сотворенный ответный защитный конструкт позволил мне не умереть.

Перед глазами все плыло, боль от раны в руке разрасталась, но я поднялся на ноги. Брауну такая настойчивость не понравилась. Он скривился, зарычал. Еще одни взмах — и в меня стремительной молнией полетело что-то черное.

Прыжок! Кувырок.

Черное облако засвистело и перемололо воздух лезвиями, которые выскакивали прямо из конструкта. Если бы не мой отход, то мне бы не поздоровилось.

Пора было и мне продемонстрировать, на что я способен.

Особо выбирать было некогда — память сама выловила первый попавшийся конструкт, а пальцы создали необходимые узлы и точки.

Тысячи игл полетели в Брауна, немало его удивив. Я и сам удивился такому, не припоминая, когда именно выучил такой конструкт. Видимо, Призрак рассказал, когда мы сидели на гауптвахте.

Иглы пронзили Брауна. Он успел создать что-то защитное, но помогло это мало — противник представлял сейчас из себя дикобраза. Истекая кровь, крича, он смахнул рукой иглы, применив при этом что-то из огненных заклятий. Иглы в одно касание руки вспыхнули и превратились в пепел. Изуродованное лицо Брауна представляло теперь жуткую картину. Глаза противника сверкали ненавистью.

— Убью! — гортанно прошептал он.

И бросился на меня.

Именно в такие моменты нужно быть сосредоточенным и откинуть все эмоции. А вот Браун нарушил это главное правило боя. Он поддался эмоциям, захотели мести прямо сейчас. За что и поплатился.

С холодным разумом я выждал, когда Браун подскочит ко мне, сделал полшага влево, увернулся от выпада.

И ударил.

Я вложил в кулак всю свою силу. Напитал его эманациями земли и камней, который тут было множество. Да не простых камней, а тех, из которых добывают артефакты. Мне уже приходилось с ними сталкиваться. Понять их структуру и эманации. И поэтому я с легкостью вышел на одну волну с ними и вплел в удар ниточки их силы.

Кулак мой врезался противнику в солнечное сплетение. Учитель Аматару был бы доволен таким ударом, сосредоточенным, упругим, мощным как таран.

Кулак пробил крепкую оболочку мышц, вошел в плоть мягко, с чавканьем. И тут же еще один удар, теперь уже конструктом, который вырвался прямо из пальцев. Упругая волна толкнула Брауна назад, он дернулся, отступил. Удивленно поглядел на меня. Потом на живот. Там, чуть ниже груди, виднелась огромная обожженная дыра.

Противник не сразу понял что произошло. Когда же понимание начало подсказывать, что нужно что-то срочно делать, было уже поздно. Браун попытался создать конструкт оздоровления, но внутренние потоки силы были повреждены, а некоторые вовсе выжжены. Конструкт слетел с пальцев ворохом голубых искр. И ничего не произошло.

Браун в бессилии захрипел, пошел ко мне, но на полпути остановился. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в глотке. Противник упал на колени. Поднял руку. Да так и упал.

Браун был мертв.

* * *
Смотреть на поверженного врага не было времени. За любое действие будет спрос. Время спроса пришло и для Брауна. И он получил по заслугам. Собаке собачья смерть.

Я двинул дальше по коридору, улавливая слабые трепыхания силы. Теперь она была мне знакомой.

Коридор свернул налево, я остановился. Камер больше не было видно, лишь посередине коридора стояла одна дверь, подбитая стальными вкладками. Толстые стальные петли и несколько замков говорили о том, что заключенный в ней важная персона.

«Император!» — с замиранием сердца подумал я, подходя к двери.

— Алексей Иванович? — несмело позвал я, стукнув в дверь.

Внутри было тихо.

Неужели ошибся? Нет, не мог, эманации остаточной силы его, в этом не может быть ошибки. Тогда почему молчит? Спит? Или…

Отгоняя дурные мысли, я вновь постучал, на этот раз громче.

— Алексей Иванович?! Это я, Пушкин!

За дверью вдруг послышалась возня. И сдавленные стоны.

Император! Точно он!

Я рванул дверь, но она, конечно же, оказалась запертой. Нужно было открыть замки.

Я принялся лихорадочно припоминать все конструкты, которые могут мне помочь, но ничего подходящего припомнить не смог. Такому в школе и кадетском корпусе нас не учили.

— Спокойно! Я вас освобожу! — крикнул я, услышав возню, хотя не представлял, как именно это сделаю.

Паника начала подкатывать к горлу, но я не дал ей этого сделать.

Если нельзя открыть замок, значит нужно его уничтожить. Так, из чего сделан он? Ага, какая-то сталь, укрепленная конструктами земли. Еще ощущаются формулы огня и воды. Боги, кто это выдумал?! Слишком сложная схема. Так, если разобраться… Поток силы огня уходит в механизм защелкивания, зацикливается на самом себе… тут подходит поток земли…

Нет, путано. Нужно время, причем очень много, чтобы разобраться. А его нет.

Я в бессилии стукнул в дверь.

Черт! Что же делать?!

Краем глаза обратил внимание на угловатую тень, которая приближалась ко мне со спины. Готовый броситься в атаку на неприятия, я подскочил как ужаленный, развернулся… Но никого за спиной не обнаружил. Тень двигалась сама по себе. Я не сразу понял, что это за фокусы такие, и некоторое время смотрел как тень ползет к двери. А потом меня осенило — Морозова!

Понимая, что все это происходит не просто так, я отошел в сторону и принялся наблюдать за происходящим. Тень медленно наползла на дверь, закрыла собой замок. Я услышал, как внутри замка что-то сухо защелкало.

— Александр Федорович! — вдруг раздался сдавленный слабый голос Императора.

— Алексей Иванович, да, это я! Подождите немного, сейчас я освобожу вас!

— Ты добрался! Смог! Я знал, что ты сможешь!

Замок еще раз сухо щелкнул и затих. Тень отползла в сторону, как бы приглашая меня войти. Я осторожно дернул ручку и дверь нехотя поддалась, со скрипом отворилась.

Представшая картина ужаснула. Император в грязной больничной одежде сидел на каменном полу. Он выглядел болезненно, силы, и без того потраченные на удержание Архитектора, не восстановились после такого «лечения».

На лице у Императора была уродливая железная маска.

— Александр Федорович! — радостно воскликнул Император, увидев меня.

Он попытался встать, но не смог.

— Я знал, что вы справитесь! Знал, что сможете прочитать мои знаки.

— Вы про письмо и оригами?

— Да. Письмо удалось написать, когда ко мне заходил Фурманов — как оказалось в последний раз. Я чувствовал, что что-то затевается за моей спиной и потому написал тебе. К сожалению предпринять что-то самому не получилось — не оставалось сил. К тому же, я предполагаю, меня накачивали какими-то сильными транквилизаторами, все время хотелось спать. А потом визиты Фурманова прекратились, меня перевели в другую палату, закрытую. Тогда-то я и понял, что болты начали закручивать. Клочок бумаги, который мне удалось стащить — это все, что у меня было. Я знал, что меня отвезут в «Черный лебедь» — проговорился один из охранников. У меня не было ни карандаша, ни ручки, чтобы оставить тебе совещание. Поэтому я сделал оригами.

— Это сработало, — кивнул я.

— Сними с меня пожалуйста эту проклятую маску! Она гасит все мои силы!

Я подсел к Императору, осмотрел железную маску. С виду грубая, сделанная наспех, она оказалась весьма изощренной блокировкой. Но с ней я смог справиться и без теней. Потоки силы тут распространялись спиралью, открыто, и я применил изначальный свой Дар, поглотив эманации маски. Замок на ней скрипнул и Император освободил голову.

— Проклятая маска! — злобно процедил он, швырнув ее в стену.

Лицо Императора было исхудавшим, грязным. Я протянул Алексею Ивановичу платок и тот с благодарностью стер с лица грязь и пот. Спросил:

— Какие дела творятся в государстве?

— Дела?.. — растерялся я, не зная, как сказать главное. — Дела не самые хорошие. На троне сидит ваш двойник.

— Что?! — зарычал Император.

— Сектанты смогли каким-то образом найти двойника — или создать его, — и теперь он правит страной.

Лицо Императора было красноречивей любых слов.

— Изданы указы, убирающие с должностей тех, кто не поддержал секту. И назначающих на должности тех, кто, соответственно, служит секте верой и правдой.

— Но как такое возможно?! Ведь Распутин мертв! Кто смог стать на его место? Его ближайшие подчиненные.

Я некоторое время молчал. Потом все же решился сообщить свою версию.

— Алексей Иванович, я прошу выслушать меня до конца и гневаться заранее об услышанном. Это только моя версия и она покажется вам обидной и непринятой, но есть ряд фактов, которые говорят в ее пользу.

— Что ты имеешь ввиду? — пристально посмотрел на меня Император.

— На место Распутина должен был стать человек, знающий всю структуру секты. Его подчиненные — Браун, Дантес и прочие, — не такие высокие по рангу, чтобы ставать ими. Новый глава также должен обладать определенной властью и знать структуру государственного управления изнутри — иначе не смог бы он так просто поставить на трон двойника. К тому же новый глава должен обладать определенным авторитетом, чтобы его назначение должны были поддержать остальные. То, кто знал Распутина лично. То, кто был с ним практически всегда.

— Что ты…

Император, кажется, уже и сам все понял. Но не хотел принимать эту версию.

— Новый глава секты «Путь-Свят-Ра» — это ваша сестра, Софья Ивановна, — озвучил я самые страшные догадки Император.

Некоторое время в камере царила тишина.

— Этого не может быть, — одними губами прошептал наконец Император.

— Это только версия… — начал я, но Алексей Иванович перебил меня.

— Но это так. Все верно. Именно Софья привела Распутина во дворец. И именно она все время была с ним, оберегала его, заступалась, не давала прогнать из дворца. Все верно, только она и должна была стать новой главой секты. У нее есть все нити, чтобы сделать такое — мое похищение, проникновение в структуры власти, назначение на должности. Это она.

Я не знал, что добавить к этому.

— Ты все правильно разгадал и понял, — кивнул Император.

Лицо его стало жестким, в глазах пылала ярость.

— Нам пора идти, — осторожно напомнил я.

Алексей Иванович сжал кулаки.

— Пошли. Настало время вершить суд, — произнес Император и я услышал в его голосе раскаты грома.

Я понял, что суд этот будет страшным и кровавым — время доброго Императора кончилось.

Настало время яростного Императора.

Глава 25 Прорыв

Я чувствовал, как тело Императора насыщается силой, она текло отовсюду, проникая сквозь стены, двери и даже меня. Эманации и потоки сгущались все больше и больше, а камни только усиливали этот эффект. Император забирал все, что только можно было забрать. Он провел без силы слишком много времени и теперь хотел исправить это досадное упущение.

В воздухе стали проявляться нити силы, искрящиеся и белые, словно их накалили на огне. Я зачарованно смотрел на это и мог только дивиться — принимать такой объем мощи сможет не каждый. Думаю, вообще вряд ли кто-то сможет. Кроме Императора. Вот уж действительно самый первый во всей Империи.

— Я сотру их всех в порошок! — прошептал Алексей Иванович, распрямляя плечи, становясь словно бы выше. — Они сполна ответят ха свои злодеяния.

— Нам пора уходить, — осторожно ответил я, кивнув в сторону двери.

Император двинул на выход. Я последовал за ним.

Мы шли, ничего не боясь, в открытую, хотя я и предлагал своему спутнику защиту. Но он лишь отмахнулся. Единственный барьер, который его сдерживал, был отброшен и Император готов был крушить все на своем пути.

Первым не посчастливилось попасться нам на дороге двум охранником. Увидев Императора, они опешили. У них был шанс спастись, если бы они рванули наутек прямо сейчас. Но они этого не сделали. Вместо этого попытались схватиться за автоматы. И тут же за это поплатились.

Император лишь повел рукой, и охранников швырнуло в стену. Страшная сила в одно мгновение превратилась их в окровавленные тела — бросок оказался мощным.

Вторым, кто испытал гнев Его Величества, стал целый отряд. Видимо сигнал тревоги поступил в охрану, и они теперь всеми силами пытались остановить беглеца. Однако же не смогли сделать и выстрела — так все было молниеносно.

— Предатели! — гортанно прохрипел Император, превращая отряд в отбивную.

Невидимая сила, которой пользовался Император, молола сектантов в кашу. Жутко чавканье разносилось по коридору и я, не в силах смотреть на эту мясорубку, отвернулся. Уже через секунду все было окончено, от отряда не осталось ни одного.

— Пошли, — бросил мне Алексе Иванович и двинул быстрыми шагами по коридору.

Он точно знал куда идти, в отличие от меня и потому я пошел следом. Коридор, поворот налево, лестница. Мы спускались вниз. И на каждом этаже нас встречали. И вновь я мог только дивиться мощи Императора. Он копил ее, смешивая с яростью и злобой, которой у него оказалось предостаточно — еще бы, его едва не свергли! И эта мощь сейчас обильно изливалась на тех, кто это сделал.

Шестой этаж, пятый, четвертый…

Трупы усеивали коридоры. Некоторые из охранников, поняв, что шансов в этой бойне у них нет, благоразумно бежали. Но даже это не смогло их спасти — я видел из окна, как участь настигала их уже на улице и они падали замертво.

— Предательство карается высшей мерой наказания. И нет вам прощения! — холодно произнес Император, запуская в толпу огненный смерч. От страшного жара плавилось оружие, а тела и вовсе испарялись, оставляя после себя лишь прах, который, поднимаемый сквозняком, летал по тюрьме, словно снег.

Они сами выбрали свою судьбу, когда вступили в отряды секты. И они понимали, что возможна расплата. Она не заставила себя долго ждать.

Третий этаж, второй…

Тут пришлось задержаться. Охрана применила какой-то хитрый оборонительный конструкт, защищая себя. Невидимая стена закрыла солдат от императорского гнева, но, как оказалось, ненадолго. Затрещали линии и формулы, сплетенные хоть и на совесть, но не достаточно крепко против силы Его Величества. Громко захрустели пласты защиты. А потом конструкт издал хриплую отрыжку и рассыпался. Началась паника. Солдаты рванули во все стороны, спасаясь бегством. Фиолетовая волна настигла их, расшвыривая по стенам. Никто не ушел.

Первый этаж…

Выход уже был рядом. Императора не могло остановить ничто — ни солдаты, ни решетки. Последние он плавил каким-то необычным конструктом, который создавал тут же, без видимых усилий. Яркие всполохи появлялись прямо из воздуха, облепляли сталь, и та плавилась словно воск, стекая на пол оранжевыми каплями.

На последнем рубеже тюрьмы нас решили остановить всеми силами, которые имелись у секты. Сразу три отряда караулили вход, из которого мы готовы были появиться вот-вот.

— Алексей Иванович! — с трудом успел остановить я Императора. — Постойте! Нас постреляют!

— Они подавятся собственными пулями! — императорский гнев был огненно горяч.

Но одним гневом тут не поможешь — на улице огромная толпа, вооруженная до зубов. А Император уже вошел в азарт, не замечая этого, думая, что сможет одолеть всех. Впрочем, я не сомневался, что он может многое. Только вот переоценивать свои силы тоже не стоит. Наверняка на улице уже стоят сотни ловушек, простых и силовых, которые тут же захлопнуться, едва Император выйдет. Это я и сказал Алексею Ивановичу, точнее попытался донести. Тот выслушал нехотя, но все же согласился. Нужно было предусмотреть план, а не бросаться сломя голову в самую гущу разборок.

Выход нашелся довольно скоро.

— Двойника моего создали, лже-Императора? Ну так получайте еще одного!

Несколько формул, уверенные движения рук, создаваемые печати и линии — все это было сделано идеально, позавидовала бы и сама Смит. Ярость придавала Императору дополнительные силы, и он использовал их все без остатка, вливая в созданное. Фантом получился на удивление похожим и если бы я не знал где сейчас стоит настоящий Император, то мог запросто ошибиться. Даже прощупывание ауры не дало четкого ответа о природе фантома — он словно бы был настоящий, из плоти и костей, а не сплетенный из эманаций и потоков.

И я еще раз убедился, что Император обладает огромной силой и таким же огромным багажом знаний. Мастерством такого уровня не обладал еще ни одни из живущих. Оставалось только догадываться, откуда у сектантов появилось такое оружие против Его Величества — железная маска. Чтобы сплести ее понадобилось бы не одна сотня формул.

Я хлопнул себя по карману — маска была там. Я взял ее с собой, чтобы потом, когда все закончиться, исследовать лучше. И передать самому Императору, чтобы он вновь случайно не попался в эту сеть.

— Выходи! — приказал Император своему двойнику и тот покорно пошел к двери. Его Величество повернулся ко мне, шепнул: — Приготовься.

Но предупреждать и не нужно было — я понимал, что сейчас будет самое важное из всей нашей операции.

Едва двойник вышел на улицу, как зазвучали автоматные очереди. Потом прогремел взрыв — Императора встречали «тепло». И это был знак — если стреляют, значит, отдан приказ на уничтожение. А значит, церемониться не будут.

Это понял я. Это понял и Император.

Сквозь маленькую щель нашего укрытия я видел, что двойник рванул в сторону, отводя основной огонь. Но от шальных пуль все равно нужна была защита. Я создал щит, глянул на Императора. Тот кивнул. Бросил:

— Пошли.

И мы выскочили на улицу. Тут же принялись осыпать всех конструктами — огненными, давящими и взрывающимися, слепящими и оглушающими, всем, что только приходило в голову.

Такого поворота событий противник явно не ожидал. И потому нам удалось оттеснить отряды назад, прорваться к каменным горкам, за которыми мы и спрятались, переводя дыхание. Теперь нужно было понять, как действовать дальше. Из тюрьмы мы выбрались, а вот отойти дальше будет сложней.

Я глянул на Императора и понял, что тот после долго пребывания в больнице, а потом и в тюрьме не полностью восстановил форму. Сейчас Его Величество тяжело дышал, по его лбу текли жемчужины пота. Я тоже выдохся.

Ситуация была не самой лучшей. Но нужно было завершать начатое и уходить отсюда.

Только вот как?

Ответить на этот вопрос помогла внезапная поддержка, прибывшая, откуда мы ее не знали.

— Пушкин! — крикнул вдруг знакомый мне голос. — Держись! Мы на подходе!

— Прутковский! — радостно выдохнул я. — Это Прутковский!

Это и в самом деле был он. И он подходил со своим небольшим отрядом к тюрьме. Уже забыв про него, списав со счетов, я сейчас корил себя за это. Прутковский сейчас был нашим спасением, явившись в самый нужный, острый момент.

Сухо затрещали автоматные очереди, гулко взорвалась граната. Я не видел, что происходит у дверей тюрьмы, но слышал, что заварушка там сейчас знатная.

— Их не так много, — тревожно произнес Император, мельком выглянув из укрытия. — Могут не справиться.

— Сделаем огневую поддержку! — предложил я.

Но Император покачал головой.

— Нет, не получится. Нам нужно уходить.

Я хотел возразить, ведь оставлять в беде своего друга, который нас сейчас спас не хотел. Но холодным разумом понимал, что именно это действие сейчас будет являться самым правильным. Нужно уходить. Только так можно спастись.

Я медлил.

— Уходи один, — наконец произнес я. — А я останусь — прикрою отход прутковского отряда.

Император скривился. Такой план ему был не по душе. Но по моему выражению лица понял, что я буду стоять на своем до конца. Своих я не брошу.

Совсем тихо выругавшись, Император произнес:

— Хорошо. Поможем Прутковскому, будь он не ладен!

— Но…

— Возражения не принимаются!

И тут же создал конструкт, демонстрируя свою решительность. На этот раз это оказался какой-то жуткий шар, весь в шипах, едва заметно подрагивающий. Император в напряжении стиснул челюсти, вывел необходимые формулы, влил в них силу. Шар задрожал сильней. А потом одним ловким движением зашвырнул в сторону противника.

Шар со свистом полетел, осыпая врага шипами. Началась паника, отряд сектантов рванул врассыпную. Но вскоре был подобран ответный конструкт, который разбил шар Императора в пыль.

— Ловко, — сквозь зубы произнес Его Величество, глядя, как его конструкт осыпался на землю белым пеплом. — Сейчас я вам…

Император принялся создавать что-то еще, но вдруг дернулся и обмяк.

Потерял сознание! От дикого напряжения он просто отключился.

— Твою мать! — выругался я. Тряся императора и не сильно хлеща того по щекам.

Белое лицо Алексея Ивановича напоминало маску призрака. Кажется, он еще не скоро придет в себя. Бой на этажах тюрьмы высосал из него все силы.

Я закрыл глаза, прикинул, сколько хватит моих сил. Пару-троку конструктов я еще смогу сотворить, но вот потом, кажется, грохнуть точно так же, как и Император. Оставалось надеяться только на прорыв Прутковского.

Но тот, судя по крикам, погряз в плотном бою. Ситуация была паршивой.

Я вновь попытался привести в сознание Императора, но тот не приходил в себя. Его аура блекла и походила сейчас на прозрачную медузу — таким Его Величество был слабым.

Я готов был сам броситься в убийственную атаку и погибнуть, как вдруг со стороны каменного утеса раздался металлический лязг. Киберы!

Я выглянул из-за укрытия и увидел роботов. Это и в самом деле были киберы, которые сейчас дружным рядом надвигались на противника, окружая его. Автоматы затарахтели чаще — сектанты принялись отстреливаться отчаянно, понимая, что силы резко изменились. Но было поздно. Изрядно потрепанные нами и отрядом Прутковского, ни уже ничего не могли противопоставить роботам.

Все закончилось в считанные минуты. Раздался последний выстрел и все затихло. Выждав еще немного, я осторожно выглянул. Киберы стояли у входной двери, контролируя округу. Сектанты лежали на земле.

— Пушкин! — крикнул Прутковский, осматриваясь.

— Я тут! — ответил я, выглядывая из укрытия.

Наш отряд подскочил нам. Увидев Императора, все опешили.

— Он мертв? — выдохнул Прутковский, глядя на лежащего Алексея Ивановича.

— Нет, потерял сознание. Помоги поднять его.

— Постой, у меня тут было, — Прутоквский ударил себя по карманам, вытащил из внутреннего небольшую фляжку. — Коньяк!

И влил небольшой глоток в горло Императора. Это помогло. Алексей Иванович закашлялся, пришел в себя. Щеки его раскраснелись, а на глазах навернулись слезы.

— Что за дрянь?! — выдохнул он, приподнимаясь.

— Ваше Величество… — только и смог вымолвить Прутковский.

— Вы нас спасли, — перебил его Император. — Спасибо вам.

— Служу отечеству! — выкрикнул Прутковский, довольный такой высокой похвалой.

— Нам нужно уходить, — устало произнес Император, тяжело приподнимаясь.

— Машина стоит метра в двухстах отсюда, — сказал я. — Вам помочь?

— Нет, я и сам справлюсь.

Император сделал шаг, другой. Его качало, но он шел. Мы проковыляли до машины. По пути я рассказал Прутковскому про Романова и нашу битву у воды. Прутковский сморщился, произнес:

— Чуяло мое сердце, что он с гнильцой окажется.

Мы сели в машину.

— Нам нужно немедленно попасть в мой дворец! — произнес Императора.

— Ваше Высочество! — выдохнул Прутковский, весь побелев. — Там… там…

— Что там? — нахмурился тот.

— Нельзя нам туда.

— Это еще почему?!

— Плохие известия.

— Какие? Да говори же ты, не тяни!

Прутковский со страхом глянул на меня. Не решился озвучить страшное, протянул сотовый телефон мне. Я глянул в новостную ленту, присвистнул. Громко прочитал:

— Сегодня Его Величество Император Российской Империи Алексей Иванович отрекся от престола в пользу своей сестры Софьи Ивановны…

Глава 26 Затишье

— Это что, шутка? — спросил Император и глянул на меня так, что мне тут же захотелось ответить утвердительно.

Но это была не шутка.

— Нет, к сожалению, это правда.

Я быстро просмотрел новостную ленту. Все вести были об этом — уходе Императора. И ажиотаж она внесла во многие сферы — акции, биржу, бизнес, Думу. Смятение было повсюду, и каждый аналитик пытался понять, почему так происходит.

Алексей Иванович взял у меня телефон, сам полистал новости. И лишь страшно прошипел:

— София!.. Она узнала, что вы меня вызволили, и решила играть ва-банк. Нужно немедленно возвращаться назад.

— Алексей Иванович… — осторожно включился в разговор Прутковский. — Не сочтите за дерзость, но это будет не совсем правильно.

— Это еще почему?

— Никто же ведь не знает из простых людей, что у вас есть двойник и это он был на троне некоторое время и именно его сейчас убирают. Как это будет выглядеть со стороны? Только представьте: Император вдруг ни с того, ни с сего добровольно уступил место своей сестре. Потом опять выгоняет ее и сам садиться на трон. Многие сочтут, что Император свих… — Прутковский вовремя прикусил губу, исправился: — Не в себе. Доверие к власти сильно упадет. И этим может воспользоваться София.

— Верно, — после паузы нехотя согласился Алексей Иванович. — Что же тогда делать?

Это вопрос, такой простой, но услышанный из уст самого Императора заставил нас удивиться и растеряться. Ни кто-нибудь, а сам Его Величество спрашивал у нас совета!

Но Прутковский, хоть и знал ответ на этот вопрос, не спешил его озвучивать.

— Необходимо убрать Софию, — сделал это я за него. — Народ сам потребует вернуться прежнего Императора. А потом, выждав время, можно и сообщить реальную ситуацию.

Алексей Иванович долго смотрел на меня, обдумывая мои слова. То взгляд было очень тяжело выдержать, он давил и сминал. Но предложил эту идею и теперь должен был ее отстоять.

— Ты прав, — наконец произнес Император, совсем тихо. — Так и сделаем.

— Подождите, — облизнув пересохшие губы, произнес Прутковский. — Вы что же, хотите убить действующую главу власти?!

— Во-первых, она не действующая, а точнее, не легитимная, — ответил я. — Ее назначение — не законно. Во-вторых, никто ее убивать не собирается.

— А что же тогда?

— Я сделаю с ней тоже, что она сделала со мной, — ледяным тоном произнес Император. — Я посажу ее в «Черный лебедь».

* * *
Придумать план было невероятно сложно. Все наши робкие попытки что-то предложить Император нещадно отвергал. Но делал это неиз-за вредности и прихоти. На каждую версию у него находилось множество факторов, которые сильно мешали осуществлению задуманного.

— Тогда, может быть, просто нагрянем во дворец? Вы же настоящий Император! — предложил Прутковский.

— Нет, — покачал головой Алексей Иванович. — Там очень надежная система охраны. О нашем появлении будет известно уже на подходе. А на воротах стоят сектанты и у них — я в этом просто уверен, — приказ стрелять в меня на поражение.

— А что, если выманить Софию из ее покоев?

— Ее покои защищены еще лучше, чем сам императорский дворец.

— А если пожертвуем дворцом? Просто ударим ракетами по нему!

— Во дворце, помимо сектантов, есть множество людей, которые ни в чем не причастны — слуги, уборщики, садовники. Порядка сотни человек. Нельзя жертвовать ими. Да и у дворца есть противо-воздушная система — любой подлетающий предмет будет немедленно сбит. К тому же где мы возьмем ракеты?

Император вопросительно глянул на Прутковского, тот смущенно улыбнулся, опустил взгляд в пол.

Множество идей было отвергнуто и сейчас мы сидели в скорбном молчании, не зная, что делать. София знает, что Император вырвался из тюрьмы, и теперь будет всеми силами стараться получить то, что ему причитается. Поэтому наверняка оградила себя надежней золотого запаса страны. И скорее всего, собрала вокруг себя всю секту.

Как же удобно — вся зараза в одном месте. Только вот к этому месту не подобраться. Никак. Или…

— У меня есть одна задумка, — начал я, хотя идея, рожденная в голове, была дерзкой.

Слишком дерзкой.

— Какая задумка? — заинтересованно спросил Император.

— К логову Софии и в самом деле не пробраться — чужаку. А вот своему…

— Что ты имеешь в виду?

— Когда я бился с Брауном, он бросил одну фразу, которая засела у меня в голове. Он сказал, что я далеко бы пошел, если бы вступил в их секту. Они видели во мне своего союзника. Думаю, в самом начале, когда Распутин еще был жив, он говорил обо мне — у меня есть Дар, способный поглощать другие Дары. И это умение нужно было и секте, и Архитектору — их божеству, на которое они молились. Поэтому, как бы это пафосно и хвастливо не звучало, но меня они хотели заполучить в свои ряды. Только вот мои действия быстро изменили их отношение ко мне.

— И? — насторожено спросил Прутковский.

— А что, если предположить, что я якобы и в самом деле хочу вступить в их секту? Вроде бы воевал против них, а потом, когда понял все их величие и могущество, пересмотрел свои взгляды. Понял, кто на самом деле истинная сила. Алесей Иванович, без обид, я это не в самом деле говорю. Что, если мы подадим это Софии под таким соусом? Мол, я захотел вступить в секту, но не простым адептом, а сразу крупной фигурой. Размениваться на мелочь не с руки мне. И чтобы получить эту должность, у меня на руках есть козырная карта.

Я взглянул на Императора.

— Буду говорить, что обменяю Алексея Ивановича на должность. Сыграю такого корыстного парня.

— Они не поверят тебе! Ты же убил Брауна, одного из них! — воскликнул Прутковский.

— Скажу, что Браун боялся, что я встану на его место вот и получился конфликт, который с Императором никак не связан. Эту версию косвенно подтвердит тот факт, что мы с Брауном встречались за игрой в карты. Скажу, что именно оттуда и пошел наш конфликт.

— А как же Алексей Иванович? Ты же его вытащил из тюрьмы!

— Верно, — улыбнулся я. — Но только чтобы показать, на что я способен. Продемонстрировать свои силы. Скажу, что вся охрана Софии не стоит меня одного — раз я смог прорваться сквозь их отряды.

— Зная характер сестры, скажу, что это ее сильно заденет, — вставил фразу Император.

— Тем и лучше. Чем острей будет, тем лучше. Эмоции — это хорошо. Они сильно туманят разум. В моем послании я скажу, что готов вернуть Императора обратно им в руки, но при условии, что я получу должность. Высокую должность. И лично из рук Софии. Тем самым мы сможем вытащить ее из ее укрытия.

— План интересен, — кивнул Прутковский. — Только вот есть одна неувязочка — Распутин? Ты убил главу их секты — Распутина! Практически бога, на которого они молились, и ноги которому целовали.

— Скажу, что на тот момент еще не осознал всего величия секты. Поэтому и хочу искупить свою вину. К тому же, думаю, смерть Распутина не сильно огорчила Софию.

Я глянул на Императора. Тот внезапно кивнул.

— Ты прав. Вся эта ситуация, которая сложила, тянется своими корнями из глубокого нашего детства. Нас было трое детей у прошлого Императора Российский Империи Его Величества Ивана I: я, самый старший, София и Лука. По закону власть должна была после отца перейти мне. Это знали все. К тому же сила Императорского Дара особо сильно проявлялась именно у меня. Поэтому спорить тут было бессмысленно. Однако София спорила. И всегда спрашивала отца, почему именно я должен быть следующим Императором. Даже предлагала изменить закон. Отец на это лишь смеялся — ну что взять с несмышленых детей? Меня усилено готовили — школа, обучение, занятия. Множество занятий. Я проводил почти все время за книгами — нужно было изучить огромное количество наук, которые пригодятся в управлении страной: история и политология, социология и экономика, правоведение и философия, еще тысячи разных наук. А София учится не хотела, хотя должна была — в случае моей внезапной смерти или болезни по закону она временно становится наследницей престола, но до того момента, пока не соберется Высший Совет Старцев и не изберет другого Императора. Софию съедала ревность. Она не могла смириться с тем, что ей никогда не стать Императрицей. Думаю, именно оттуда и пошел наш конфликт. Правда, в открытое противостояние он никогда не выливался. Лишь однажды София налетела на меня с кулаками в порыве очередной ревности, но тогда отец очень жестко ее отчитал, и с тех пор фаза конфликта перешла в скрытую форму. Отец умер, я стал наследником. А София все больше увлекалась изотерическими науками. Казалось, желание стать при власти у нее прошло — так мне казалось. А то, что увлекается всякой ерундой — ну нравится так человеку. Я и не лез в это, считая, что сестра нашла, наконец, свое успокоение в этом. А потом появился Распутин.

Император сморщился.

— Какой-то оборванец-старик, которого все дворцовые бабы слушали, раскрыв рты. Мне тогда было не до этого — были дела поважней, и конфликт в Новгороде, и с южными границами вопрос остро вдруг встал. В общем, не до того было. Признаюсь, моя вина, что не уследил.

— Не ваша, — произнес я. — За это должна был отвечать внутренняя охрана.

Император досадливо махнул рукой.

— Думаю, именно Распутин создал всю эту секту, а София использовала его лишь как инструмент. И когда все было готово, ты, — Император кивнул в мою сторону, — так удобно его убрал. Теперь София упивается властью — я просто в этом уверен. Так что ты прав, смерть Распутина траура в ряды секты не добавила.

— Это безумие! — только и смог вымолвить Прутковский. — Чистое безумие! Александр, ты хочешь идти в их логово! В самый рассадник этой гадости! Да они тебя на ремни порежут!

— Справлюсь! — отмахнулся я.

— Господин Прутковский все же прав, — согласился Император. — Это очень опасно.

— Но другого выбора у нас нет.

— Я должен пойти с тобой.

— Что?! Вот это как раз и невозможно!

— Возможно, — улыбнулся Император, хитро поглядывая на меня. — К тому же я единственный, кто знает все тайные тропы — они устроены таким образом, что проходят через библиотеку. А дворцовую библиотеку я знаю, как свои пять пальцев — все детство там провел. Пока ты будешь оттягивать на себя все внимание секты — а именно так оно и будет, подумать только, сам Пушкин к ним пожаловал! — я буду прикрывать тебя и в случае чего вытащу из логова.

— Но как вы сможете пройти незамеченным?! — не унимался я, ничего уже не понимая.

Император улыбнулся еще шире, и хитро ответил:

— А для этого нам нужно взять с собой еще одного человека.

* * *
— Вы меня хотите с собой взять? — растеряно спросил Прутковский.

— Нет, — покачал головой Император. — Кое-кого другого.

Я начал догадываться, кого имеет в виду Алексей Иванович, но Император опередил меня, сказав:

— У господина Пушкина есть замечательный друг с очень необычным Даром.

— Призрак… — прошептал я.

— Верно, — кивнул Император. — Он может делать удивительные вещи — например, заставить дирижабль с толпой людей внутри исчезнуть прямо в небе. Собственными глазами видел!

— Вы хотите взять на дело Призрака? — в лоб спросил я.

— Я понимаю, что это очень опасно, — лицо Император мгновенно изменилось, стало серьезным, сосредоточенным. — И если он откажется, то я его пойму, не осужу.

— Он не откажется, — ответил я.

И это действительно было так. Призрак всегда мне помогал.

— Насколько знаю, дела у его семьи сейчас идут не самым лучшим образом?

Я кивнул, припоминая, как был в рабочем районе города, где трудился на одной из многочисленных мануфактур Призрак в перерывах между учебой в кадетском корпусе.

— Если все у нас получится, за его помощь я дарую ему титул и должность при дворце.

У Прутковского и меня глаза округлились — такое предложение Императора было огромной честью.

Впрочем, я не сомневался, что Призрак согласился бы помочь и так, бескорыстно.

Не ошибся. Призрак на мой телефонный звонок ответил не сразу. Но едва услышал мой голос, как радостно воскликнул:

— Саня! Привет! Давно тебя не слышал! Как у тебя?

— Дела не самые лучшие и звоню я тебе, к сожалению, не для того, чтобы позвать в «Сбитень».

— Нужна моя помощь? — тут же просек Призрак.

— Да, — коротко ответил я.

— Куда подъехать? — без лишних слов спросил собеседник.

Меня пробрала гордость за друга. Император почесал подбородок, услышав такую самоотверженность, шепнул:

— Настоящий друг.

Я сообщил Призраку свой адрес и попросил прибыть как можно быстрей. Звонок в дверь раздался через пятнадцать минут — Призрак рвал ко мне на всех парах.

— Что случилось? — спросил он, входя дом.

И обомлел.

Было от чего. Прямо посреди комнаты стоял… Его Величество Император Российской Империи!

Призрак икнул, глянул на меня, потом вновь на Императора. Ничего не понимая, попытался что-то сказать, но его язык словно прилип к нёбу.

— Да, ты все верно увидел, и взгляд тебя не обманывает.

— Ваше Величество! — прошептал Призрак, низко поклонившись.

— Давайте оставим все формальности, — мягко произнес Император, подходя к гостю и протягивая ладонь для приветствия.

Призрак остолбенел. Официальный этикет не позволял пожимать руку Императору кому попало, только низко кланяться. Гость был явно растерян, не зная что делать и как себя вести.

Я ткнул Призрака в бок, выводя из ступора.

Призрак протянул трясущуюся руку, принял приветствие Императора.

— Рад вас видеть, — произнес Алексей Иванович.

Призрак лишь что-то прохрипел невнятное.

— Возьми себя в руки! — шепнул я гостю в ухо.

— Да я просто первый раз Императора собственными глазами вижу! — просипел тот мне в ответ. — Да еще не во дворе, а у тебя дома! Ты его что, похитил?!

— Можно и так сказать, — улыбнулся я. — Ты главное в обморок не грохнись от сказанного. Мы с Алексеем Ивановичем хотели попросить тебя о помощи.

— Ради Императора я на все… на все согласен!

— Вот и отлично! — обрадовался я. — Тем более что с Алексеем Ивановичем ты будешь работать на пару, плечом к плечу и…

Призрак глупо хохотнул, а потом мягко осел на пол — грохнулся в обморок.

Глава 27 Буря (I)

— Это — Император Российской Империи. И он у меня.

На стуле сидит Алексей Иванович. Руки его связаны, во рту — кляп. На лице та самая железная маска, блокирующая его Дар.

— Император скрыт в надежном месте, не пытайтесь его найти, вы его упустили. Но я хочу предложить вам кое-что, что вас точно заинтересует.

Император дергается, но вырваться не может.

— Да, это может расцениваться как дерзость — пусть будет так. Но не словами, а делом я доказал, что кое-что могу. А могу я выкрасть у вас из-под носа не кого-то, а самого Императора. И целая армия адептов не смогла меня остановить. Я пересмотрел некоторые свои взгляды на «Путь-Свят-Ра». И готов предложить вам кое-что.

Император вновь дергается.

— Я отдам вам Императора. В обмен на вступление в секту, полные мои гарантии безопасность и должность. Как я уже говорил, я делом доказал, что достоин быть высоко оцененным. Вот мое предложение. Я обращаюсь лично к вам, Софья Ивановна. Если хотите увидеть в своих рядах меня, то дайте ответ в течение суток на этот же номер, с которого вы получите это видеосообщение. Успехов секте!

Видео обрывается.

Я посмотрел на Императора — к этому времени он уже был развязан и стоял рядом, глядя вместе со мной на то, что снял Призрак.

— Как вам? — осторожно спросил я мнение у Алексея Ивановича.

— Горизонт завален, — ответил тот очень серьёзно.

От этой фразы Призрак побелел лицом.

— Но в целом неплохо, — поспешно добавил Император, видя, что шуточная фраза была не понята.

Я отправил сообщение на личный номер Софии Ивановны, который мне дал Император.

— Теперь остается ждать, — произнес Алексей Иванович, подходя к кофемашине и заправляя ее, желая приготовить кофе.

Призрак следил за каждым движением Императора, не веря собственным глазам. Его можно было понять — тот, кого считают практически наместником бога на земле, находится с ним сейчас в одной комнате и варит кофе! Как простой человек!

— И долго ждать? — осторожно поинтересовался Призрак.

Никто не знал ответа на этот вопрос. Может быть, пару минут, может быть, пару часов. А может и еще больше. Кто знает, купиться ли София на такой трюк? Хотя сыграно все было идеально.

— Нам нужно подготовиться к встрече, — произнес Император.

В его голосе слышалось напряжение.

— Конечно, — кивнул я, намереваясь отвести Алексея Ивановича в оружейную комнату.

Но он жестом показал мне сесть на стул. Сам сел рядом. Ничего не понимая, я принялся смотреть на Императора.

— В венах Софии бежит кровь императорской семьи. А значит она сильна. К тому же мне неведомо какие именно техники ей успел передать Распутин. Думаю, она и сама много чего подчерпнула у него, все заранее распланировав. К тому же в ее окружении будет много помощников — адептов, сектантов и приближенных. Так что нам нужно подготовиться.

Я был растерян и ничего не понимал. Как это — нужно подготовиться?

Однако когда Император поднял руку вверх и его ладонь объяло белое свечение, начал догадываться, что сейчас будет что-то из ряда вон выходящее. Не ошибся.

— Ты мне помог, — чеканя каждое слово, произнес Император. — Спас мне жизнь. А значит достоин быть награжденным самый ценным подарком. Я передаю тебе частицу своей силы.

— Что?! — одними губами только и смог вымолвить я.

— Сиди смирно, — приказал Алексей Иванович.

Я не мог поверить в это. Частица силы Императора?! Это шутка?

Но Император не шутил. Я чувствовал, как сплетаются упругие ремни силы, как эластично обвивают они императорскую руку. Алексей Иванович дарил мне просто силу, которую можно получить с помощью особых техник из окружающего пространства или из артефактов. Он дарил частицу собственной силы, первородной, которая есть только у императорской семьи.

Призрак тоже смотрел на происходящее, не понимая, точнее до конца не осознавая в творящееся. Все казалось каким-то розыгрышем.

Император закрыл глаза. И положил ладонь мне на голову.

В ту же секунду я почувствовал нестерпимый жар, который проник в мозг, расплавленным металлом потек по телу.

Это была сила. Несравнимая ни с чем. Огромная. Великая. Ее неуловимые колебаний тонких энергий и нитей оплетали меня, но я чувствовал их и ощущал, как ощущает себя рыба, попавшая в не прорываемую сеть. Сила проникала сквозь кожу, впивалась в меня, даря свою мощь мне, смешиваясь со мной, превращаясь в единое целое.

Я попытался раскрыть глаза, чтобы понять, что сейчас происходит, но не смог. Нити силы дрогнули, отозвались, словно туго натянутые струны. Взор озарила яркая голубая вспышка, бесшумная, словно молния, чей блеск опережает звук грозовых раскатов. Виски сдавило.

Слияние закончилось целым всплеском эмоций. Я почувствовал, как меня обуревает волна чувств, которые просто невозможно было выразить все сразу.

Немного успокоившись и придя в себя, я хрипло произнес:

— Зачем? Зачем вы подарили мне свою силу?

— Ты спас меня, — ответил Император. — И я считаю, что такая награда — единственно верная и равнозначная.

— Но я спасал вас не ради…

— Знаю, — перебил меня Алексей Иванович. — Но я так захотел. Не спорь со мной.

С Императором спорить не хотелось и потому я лишь произнес:

— Благодарю вас за столь щедрый подарок.

— Эти силы тебе пригодятся в нашем деле. Но я прошу — не геройствуй. Теперь настала пора мне возвращать все то, что было потеряно и что у меня отобрали.

Я кивнул.

Некоторое время сидели молча, каждый думая о своем. И лишь Призрак переводил взгляд с меня на Императора и обратно, едва слышно бормоча себе под нос «охренеть!».

Я намеревался уже поставить еще кофе, как вдруг раздался телефонный звонок. Я глянул на дисплей. Номер был не определен. Алексей Иванович насторожено глянул на меня ожидая, когда я отвечу.

— Слушаю, — произнес я, нажав на кнопку.

— Добрый день, Александр Федорович, — раздался в трубке женский голос. — Это София Ивановна. Я получила твое послание. И хочу с тобой поговорить об этом…

* * *
— Тогда давайте встретимся, — предложил я, стараясь придать голосу как можно спокойный тон.

— Не спеши, — с насмешкой ответила собеседница. — Думаешь, я так просто тебе поверю? Особенно после того, что ты сделал.

— А сделал я многое! — язвительно заметил я, чем сильно разозлил собеседницу — ее зубовный скрежет было слышно даже через трубку.

Тем лучше. Вывести из равновесия, чтобы лишить холодного разума и способности трезво мыслить. Разозленными людьми легче манипулировать.

— Однако все эти дела можно рассматривать не как негатив по отношению к вам, — продолжил я.

— А как же еще?

— А как демонстрацию моей силы. Я уже сказал чего хочу. Цену я себе знаю.

— Ты наглый малый.

— Наглость — второе счастье. Только так и можно себе хорошее будущее обеспечить. А у секты есть перспективы, причем очень большие. Вот я и хочу запрыгнуть в телегу пока не поздно.

— Складно говоришь. Только думаешь я тебе поверю?

— Я вас плохо знаю, чтобы что-то утверждать.

— Но тем не менее направил видео со связанным Алексеем Ивановичем именно мне.

— Про вас догадался, это верно. Сложил все пазлы в единую картину и понял, что только вы и можете управлять этой структурой. Не Дантес, не Браун, а именно вы.

— И поэтому последнего вы убили?

— Нет. Убил я его по совсем другим причинам.

— И по каким же?

— Браун оказался не дураком, быстро смекнул что к чему. Мне довелось с ним играть в карты.

На этом моменте я выждал. Он должен был об этом сказать своей госпоже.

— И что же дальше? — косвенно подтвердила София этот факт, что только усилило правдивости моему рассказу.

— И за такой игрой он поделился со мной кое какими размышлениями по поводу секты. Однако же сразу понял, что я буду представлять сильного конкурента. Признаться, я погорячился, заявив ему, что мог бы с легкостью встать на высокое место. С моей стороны это было не больше, чем хвастовство — молодые люди имеют такой грех. А вот Браун принял это за чистую монету. И пытался устранить меня несмотря на то, что в тот момент я еще даже не помышлял о секте.

— А теперь вдруг захотел к нам? — с насмешкой спросила София.

— Да, — ответил я. — Увидел, как вы дерзко и широко делаете дела, особенно с подменой Императора. И понял — с такой организацией лучше дружить, чем конфликтовать. Взамен я готов отдать вам самое ценное — настоящего Императора. Думаю, сделка весьма выгодная как для меня, так и для вас. Что скажете?

София молчала, и я уже было подумал, что она отключилась. Но она начала говорить, медленно, почти лениво:

— Недооценивали мы тебя, Пушкин. Никто из нас. Даже Распутин считал тебя не более чем простым пацаном, которому волею судьбы посчастливилось получить такой Дар. Но мы все заблуждались. Скажу тебе откровенно — такого солдата мы бы хотели получить в свои ряды. И насчет должности что-нибудь придумали бы, не простым же адептом, в самом деле, тебя ставить! Только вот я должна убедиться, что твои слова искренни.

— Как? — начиная подозревать нехорошее, спросил я.

— У тебя есть полчаса. За это время ты отрежешь Императору палец — указательный, на правой руке. И принесешь его в назначенное место. Так я буду знать, что ты не блефуешь и не сговорился с Алексеем Ивановичем, а действительно готов показать свою приверженность секте. У тебя есть ровно полчаса, чтобы это сделать. Место куда ты принесешь палец — храм. Тот самый, где ты убил Распутина. Там будет мо человек. Ему ты и передашь палец. Только не надо играть со мной в игры. Иначе будет хуже. Поверь мне, палец брата я точно узнаю. До встречи!

— Но… — договорить я не успел, София положила трубку.

— Ну, как? — осторожно спросил Император, поглядывая на меня с любопытством.

— Скажу одно, — нервно хихикнул я. — Характер у вашей сестры гремучая смесь!

* * *
Я в деталях рассказал наш диалог. Призрак пучил глаза, а вот Императора, казалось, такое ничуть не удивило. Когда я закончил, он кивнул:

— Да, это в ее стиле.

Причуды и нравы императорской семьи я не знал, поэтому благоразумно промолчал.

— Что будем делать? — озвучил мой вопрос Призрак.

— Делать то, что она сказала, — непринужденно ответил Алексей Иванович.

— Что?! — в один голос воскликнули мы с Призраком. — Мы не будем отрезать вам палец!

— А я и не дам! — рассмеялся Император. — Но есть одна идея. София сказала, что тебя будет ждать ее человек в храме. Это самое слабое место ее плана. Тут мы и должны сыграть.

Я не совсем понимал, что именно хотел осуществить Император, поэтому слушал внимательно, ловя каждое его слово.

* * *
Прежде, чем начать претворять наш план в реальность, Император попросил пару минут уединения. Я взял на себя смелость напомнить ему, что нам дали ровно полчаса и времени совсем мало, но Алексей Иванович лишь отмахнулся — успеем.

Он сел на пол, поджав под себя ноги. Закрыл глаза. И погрузился в транс. Такой скорости и мастерства я никогда не видел и смотрел на Императора с легкой завистью.

Его Величество пополнял запас сил. Я это понял, когда вокруг него вдруг начали вспыхивать искры. Потом и вовсе закружился хоровод из молний. Воздух вдруг стал сухим, холодным — из пластов реальности выжималась вся сила, которую Император поглощал в себя.

Призрак лишь прошептал:

— Вот бы мне так научиться!

Но научиться этому было невозможно, такое умение передавалось лишь генетически, в одной семье, царской, и больше нигде. Сам процесс поглощения был не сложен, но вот любые попытки удержать внутри себя такую мощь непременно закончаться смертью — беспечного смельчака просто испепелит.

Император не соврал, его «подзарядка» длилась ровно две минуты.

— Я готов, — бодро произнес Алексей Иванович, поднимаясь с пола.

И одним движением создал конструкт. Что именно это было я не знал, но когда в моих руках вдруг появился отрубленный палец, я чуть не закричал от неожиданности.

— Фантом, — пояснил Император.

На его устах играла улыбка.

— Думаете, этим можно обмануть Софию? — спросил я, рассматривая палец.

Он на самом деле был реалистичен и даже еще теплый. В нижней части виднелся аккуратный срез. Выглядело жутковато.

— Нет, Софию такими фокусами мы не обманем. А вот его посыльного…

Император загадочно улыбнулся. Потом произнес:

— Нам пора выдвигаться. Засекаем время.

* * *
Пятнадцать минут.

Чтобы добраться до храма нам понадобилось гнать на машине во весь опор. Пару раз мы проскакивали на красный сигнал светофора, но Император приговаривал, что это нарушение во благо государственных дел, поэтому нарушением считаться не может. Было видно, что он пребывал в азарте, какой обычно появляется у бойца, почти проигравшего бой и которому судьба подарила еще один шанс, совсем крохотный. Алексей Иванович подгонял меня, требуя дать «газу». Ну как я мог отказать самому Императору?

Призрак сидел на заднем сиденье и едва ли верил вообще в происходящее. Будь я на его месте, тоже бы принял все за сон. Странный, необычный сон.

Семь минут.

Резкий поворот едва не заставил наши волосы поседеть. Я в последний миг успел вывернуть руль и, поднимая машину на один бок, вписаться в поворот.

Нужно было спешить, но впереди показалась пробка.

— Налево! — скомандовал Император, указывая на ответвление.

— Но ведь там… — начал я, понимая, что эта дорога уведет нас совсем в другую сторону.

— Налево! — приказал Его Величество и я дернул руль.

— Теперь сюда!

Мы вывернули в какой-то туннель, о котором я даже не знал. Судя по состоянию дороги внутри и облупившимся стенам, другие водители тоже о нем не знали.

Мы спугнули стаю бродячих собак, притаившихся там, несколько летучих мышей и одного бомжа, который, увидев в машине Император, перекрестился, но выскочили на дорогу, объехав пробку.

— Откуда вы…

— Стратегическая линия, — пояснил Император. И виновато добавил: — Правда, не достроили.

Три минуты.

Храм уже был виден, нужно было сбрасывать скорость, чтобы высадить Императора и Призрака. Встречу назначили мне одному, а значит посторонние привлекут внимание.

— Я замаскирую! — словно прочитав мои мысли, произнес Призрак. — Не сбавляй!

И положил ладонь на плечо Императора. Его Высочество тут же растворился в воздухе.

Две минуты.

Машина вырулила на подъездную машину. Храм высился черной махиной и вызывал лишь негативные ассоциации — опасность, страх, боль. Последний раз меня тут едва не убили. Надеюсь, в этот раз тоже пронесет.

Одна минута.

Колеса завизжали, я вдавил педаль тормоза и остановился у дверей храма.

— Действуем по плану! — шепнул мне Император.

Я едва заметно кивнул.

И пошел на выход, где меня уже ждал посланник Софии. Судя по его напряженному выражению лица разговор ожидался жесткий.

Глава 28 Буря (II)

— Вы от Софии Ивановны? — спросил я, мельком оглядывая округу.

Две тени прятались в самом храме. Ожидаемо. Один посыльный вряд ли бы пришел.

— Вы опоздали на одну минуту, — произнес стоящий, внимательно глядя на меня.

Это был не адепт, кто-то повыше рангом, это чувствовалось и в его повадках, и в уверенной манере держаться. И в силе, которая исходила от него. Я стал сомневаться в плане, который мы придумали.

— У вас часы спешат, — ответил я. — Так что насчет сути дела?

— Вы принесли то, что просила Софья Ивановна?

— Принес.

— Давайте сюда.

— А где гарантии? — начал тянуть я время.

— Какие еще гарантии? — оскалился стоящий.

— Что мое послание дойдет до Софии Ивановны.

Собеседник явно не понял моего наезда. Да я и сам его не понял, но выиграл пару драгоценных минут, которыми воспользовался Император. Пребывая благодаря Призраку в невидимости, он бесшумно и незаметно подкрался к сектанту сзади и приставил к его горлу нож.

— Не двигайся! — тут же приказал я. — Иначе тебе не жить!

Сектант оказался благоразумен и замер.

— Отлично! — кивнул я. — А теперь мы вот как поступим. Вижу, жажда к жизни у тебя имеется, и мозг тоже на месте. Так вот, если хочешь жить сделай все, что мы тебе скажем.

— Она убьет меня, — одними губами прошептал сектант.

— Если все сделаешь, как мы скажем — не убьет, — уверенно ответил я и сектант понял, что ожидает Софию. — Кивни, если понял.

Сектант мелко затряс головой.

— Вот и хорошо. Теперь ты расскажешь, что тебе приказал София.

— Она сказала забрать у тебя палец и отнести ей лично.

— Охраны с собой много взял?

— Двое.

— Не дергайся! — приказал я. — Веди себя естественно, чтобы они думали, что мило беседуем. Как их можно убрать?

Сектант хмурился, явно не желая вступать в чужую игру.

— Ну! — прорычал я и Император усилил давление ножа.

— У меня в карман есть рация, — тут же зароптал сектант. — Я могу дать отбой, сказав, что сделка прошла. Только вам нужно уйти, чтобы они поверили в это.

— Хорошо, — после секундного замешательства ответил я. — Я отойду, но не далеко. Как только они уйдут, ты подашь мне сигнал. Понял?

Сектант нехотя кивнул.

Я демонстративно двинул к машине, краем глаза поглядывая за тенями внутри храма. Сектант достал рацию, дал «отбой». Некоторое время пришлось ждать, когда прикрытие уйдет, потом я вновь подскочил к сектанту, в самое ухо прошипел:

— А теперь пошли к Софии! Немедленно!

* * *
Я предполагал, что нам придется ехать в императорский дворец, но, как оказалось, никуда мчать не понадобилось.

— София Ивановна в храме, — ответил сектант.

Это удивило не только меня, но и Императора — я услышал, как тот задумчиво хмыкнул. План менялся на ходу.

— Почему она здесь? — спросил я.

— Мне то откуда знать?! — нервно произнес сектант.

— Александр! — шикнул Император. — В укрытие!

И не успел я ничего сказать, как Призрак прикоснулся меня, и я тут же исчез.

Сектант выпучил глаза от такого необычного трюка. Я толкнул неприятеля в спину, рявкнул:

— Иди!

Тот поплелся в храм.

Теперь тут обстановка была другой, нежели тогда, когда я встретил тут Распутина, чувствовалась женская рука — стало светлей, иконы с угрюмыми старцами сняли, вместо них развесили портреты Софии Ивановны.

— Быстро управились! — тихо фыркнул Император.

В храме было людно. Адепты стояли плотным рядком вдоль стены, все с оружием. Чуть ближе к алтарю располагались сектанты рангом выше, эти пистолетами не щеголяли, их сила был в другом. Дар. У каждого из них он был, это чувствовалось. Потоки силы тут сплетались туго, плотно, отчего становилось даже тяжело дышать. Тяжелые миазматические эманации гадкой силы навевали самые черные мысли.

Еще ближе стояли самые приближенные — Альянс Гидры. Те, кто предал Императора и те, чьими руками было все это совершено.

Тут явно что-то затевалось. София не просто так собрала всю свою шайку в одном месте. Эх, знали бы, что все соберутся тут — ударили бы снарядом прямо по зданию. Одним выстрелом двух зайцев.

— Да тут же вся гниль! — не сдержался император.

И он был прав. Помимо адептов и сектантов, сюда собрались и чиновники всех мастей — думные, бояре, промышленники, словом все, чьими руками и удалось совершить переворот.

— Предатели! — прошипел Алексей Иванович, глядя на своих подчиненных.

— Где она? — спросил я сектанта в самое ухо.

Тот неопределенно кивнул в сторону.

Софии нигде видно не было.

— Что тут за карнавал собрался? — спросил Император.

— Коронация, — тихо ответил сектант. — На сегодня назначили.

«Спешат», — понял я. Поняли, что реальный Император на свободе и торопятся как можно скорей передать всю власть главе секты, нарушая все законы и уставы. На что надеются? На репрессии всех несогласных?

Под куполом храма зазвучала торжественная музыка, все гости перестали перешептываться, обернулись к алтарю. К зрителям вышел высокий толстощекий мужчина, оказавшийся каким-то высшим чиновником. Император при виде его аз заскрипел зубам и— не ожидал такого предательства.

— Господа! — обратился он к присутствующим зычным басом. — Мы собрались сегодня все здесь, чтобы собственными глазами увидеть исторический торжественный момент, о котором мы будем рассказывать своим детям и внукам. Исторический момент. Эпохальный.

Взорвались аплодисменты.

Хлопали долго, пока ведущий не подал знак замолчать.

— Всё старое должно уйти в прошлое, всё новое — явиться к нам. Обновление природы и сути, мыслей и мышления!

— О чем он вообще говорит?! Бред какой-то! — проворчал Император, и мне пришлось его даже толкнуть локтем в бок, чтобы тот перестал ворчать и выдавать нас.

— Господа, прошу аплодисментов! Его Величество Император Российской Империи!

Раздались жидкие аплодисменты. Из дверей алтарника вышел… Император!

Алексей Иванович аж вздрогнул.

Лже-Император на первый взгляд был очень сильно похож на настоящего. Но только на первый взгляд. Достаточно было приглядеться, чтобы ощутить разницу. Этот Император держался скованно, было видно, что придворный костюм, парик и корсет ему были не привычны. Лицо тоже было лишено утонченности, нос великоват, глаза чуть навыкат, хотя и ощущались наложенные на него маскирующие чары.

«Интересно, — подумал я, глядя на двойника. — Понимает ли он, что ждет его после того, как он отыграет свою роль?».

Вряд ли, потому что едва ли бы согласился на этот спектакль.

— Как они не замечают, что он — фальшивка?! — прошипел Император.

— Они все прекрасно понимают, — ответил я.

Собравшиеся и в самом деле все понимали, с нескрываемой усмешкой смотрели на двойника, шикали, кисло смотрели на него.

— Алексей Иванович собрал всех нас здесь, в этом святом месте, чтобы дать начало историческому событию.

Ведущий церемонии глянул на лже-Императора, подал знак.

Тот вышел чуть вперед, начал мямлить:

— Сегодня я, Император Российской Империи…

— Да какой ты к черту Император?! — зарычал Алексей Иванович от злобы, и мне пришлось вновь ткнуть его в бок локтем.

— Понимая всю сложность обстановки, осознавая свою роль и место в истории, оцениваю свои силы как не достаточные, чтобы продолжать управлять страной, — он говорил без эмоций, рассказывая заученный заранее текст, и лишь иногда морщил лоб, когда нужно было вспомнить сложное или длинное слово. — Переживая за судьбу Российской империи и ее народ, я обязан это сделать. Я нес свою службу верно, всецело посвящая всего себя Родине. Но как раненный солдат не может продолжить бой, так и я должен уступить место сильным, чтобы они встали у руля. Подписывая сей акт, — он кивнул на гербовую бумагу, лежащую на алтарнике, — я отрекаюсь от престола в пользу моей сестры, Ея Величества Софии Александровны.

Зал вновь разорвали бурные аплодисменты.

— Цирк! — фыркнул брезгливо Император.

Я же понял, что нужно приготовиться. Не прогадал. Едва аплодисменты начали затухать, как двери алтарника открылись вновь, и к зрителям вышла София Ивановна. Одета она была пышно и триумфально — огромное золотистое платье было украшено камнями. На голове покоилась диадема, большая, слепящая россыпью камней. Алмазы и изумруды, гранаты и кварцы, рубины и сапфиры — всего было в преизбытке, но мастер подобрал цвета так искусно, что выглядело все великолепно.

Зазвучала торжественная музыка.

София Ивановна улыбалась, довольно тем, о чем так долго мечтала.

— Приветствую вас! — произнесла она, помахав рукой с веером.

Толпа ликующе закричала.

— Слушай сюда! — прохрипел я в самое ухо сектанта. — Сейчас ты медленно двинешься сквозь толпу ближе к этой тетке!

— Мне нельзя! Не тот статус!

— Какой к черту статус?! — не выдержал Император. — Тебе под горло нож приставлен, а ты о статусе своем беспокоишься!

— Вы не понимаете…

Император зажал сектанта сильней и тот зашептал:

— Хорошо-хорошо!

Прикрываемые Призраком, мы медленно двинули к центру зала.

— Я рада сказать вам, что согласилась принять этот ответственный и тяжелый пост только лишь потому, что переживаю за судьбу своего народа. Я хочу ему помочь. И я могу ему помочь. Мы все должны помнить заслуги Его Величества Алексея Ивановича. И все должны осознавать, что управлять страной — это не так-то просто. Здоровье у всех нас порой дает сбои. И поэтому мы должны отпустить Алексея Ивановича.

Лже-Император подошел к алтарю, готовый подписать документ об отречении.

— Давайте поаплодируем ему за столь смелый шаг!

Жидкие хлопки зазвучали как насмешка.

— Алексей Иванович, прошу подписать с вашей стороны, — произнесла Софья Ивановна, улыбаясь.

И тот потянулся за пером в чернильнице.

— Изменники! — закричал вдруг настоящий Алексей Иванович, чем вызвал удивление не только с моей стороны, но и со стороны всех присутствующих.

— Изменники! — повторил он и отцепился от Призрака, делаясь видимым.

— Ты?! — только и смогла выдохнуть София Ивановна, увидев вдруг появившегося из воздуха настоящего брата.

— Я, — ледяным тоном ответил тот. — И отрекаться от престола я не собираюсь!

— Убить его! — завизжала София Ивановна так пронзительно, что мне показалось, что сейчас лопнут витражи.

Я понял, что сейчас будет горячо. Пора было опробовать силы, которые даровал мне Алексей Иванович.

Император метнул в двойника сгусток огня, отшвыривая самозванца к стене.

Я бросил в толпу черную волну, оттискивая всех к стене.

— Убить! — заверещала София Ивановна.

И толпа ринулась на нас. Это было словно волна — со всех сторон и все разом. Если бы не вовремя сделанный конструкт, ставящий преграду между нами и толпой, то нас бы уже разорвали на лоскуты.

— Александр! Возьми на себя толпу! — крикнул Император, бросившись на Софию Ивановну.

Легко сказать — возьми на себя толпу. Впрочем, Его Величеству я тоже не завидовал. Как оказалось, София Ивановна успела подкачаться в своих навыках, да и опыт общения с Распутиным не прошел даром. Краем глаза я видел, как сцепились два заклятых противника — брат и сестра. Ничего не бывает страшней и яростней, чем кровная вражда. Один заложник обстоятельств, которому предначертано было лишиться детства ради служения народу. И вторая, которой не суждено было никогда не стать императрицей. Один принял свою судьбу, а вторая попыталась изменить. И поплатилась за это.

Они дрались как тигр с быком. Император напирал уверенно, а София рычала и отбивалась. Сотни практик и техник, конструктов и формул сплетались в замысловатые удары и атаки. И непременно рассыпались об умения другого. В какой-то момент мне даже показалось, что храм просто рухнет от той невероятной мощи, которую они вдвоем создавали здесь.

Но храм стоял. А вместе с ним стояли и адепты, выжидая, когда я ошибусь.

Не в этот раз!

Я ощущал новую силу, она текла во мне, словно огонь. Она дарила мне новые уровни мастерства, которые я постигал тут же. Руны ложились на печати гладко, узлы силы и линии потоков оплетались по одному только моему взгляду — не нужно было прилагать даже усилий. Я наслаждался этим, создавая все более причудливые конструкты, пытаясь выяснить, где проходит граница моих возможностей. И не находил ее.

Однако и сектанты были не так просты. Многие из них представляли знатные рода, имели Дары, мощные и смертельные. В меня летели шипастые шары и огненные стрелы, воздушные копья и черные рваные нити самого Хаоса.

Но я стоял.

Ни шагу назад!

Вместе с боевыми конструктами в ход шли и оборонные. Уверенные блоки крушили все, давая мне волю для маневров. Но вскоре я понял, что не все так радостно, как кажется. Противников было слишком много. Несмотря на мои новые силы, я не успевал управляться со всеми наступающими и едва не пропустил несколько выпадов со спины.

— Саня! — крикнул Призрак.

И выстрелил. Сектант вскрикнул, упал. Он был в двух шагах от меня и если бы не Призрак, то точно бы удил меня.

— Спасибо!

И вновь бой, горячий и страшный. Противники всех мастей повалили со всех сторон. Я швырял в них заклятия одно за другим и просто бился в рукопашную, использовал знания техник и опыт боевых сражений. Усталость наваливалась пыльным мешком, но я не обращал на это внимания. Не сейчас. Потом — хоть проваляться пластом неделю. Но сейчас драться. До конца.

И я дрался.

В какой-то момент мне удалось перевесить силы, я оттеснил противников к стенам, но заключительный рывок не сделал — не решился.

— Предателям положено только одно! — крикнул Император, словно прочитав мое сомнение. — И это — смерть. Именем закона приговариваю всех к высшей мере наказания! Александр!

Я увидел, как Император подбросил в воздух что-то золотистое, похожее на обруч. Это был конструкт, страшный в своей силе. Алексей Иванович не поскупился на его создание. В его хитросплетениях я прочитал формулы, замешанные на истинных законах, которым подчиняются все — природа и небо, деревья и огонь. Элементали силы сплелись в причудливую вязь, и мне понадобилось лишь спустить пусковой крючок.

Я швырнул в обруч свой конструкт — таранный удар, — и тот со страшным грохотом взорвался, швыряя всех во все стороны.

Я тоже полетел к стене, но успел создать защитный щит, за которым спрятал и Призрака.

Завыло. Начало рвать, метать, уничтожать. Било и ломало, с жутким хрустом и криком. Визг и грохот. Холод и нестерпимый жар. Боль. Мрак.

Запахло паленым, а потом все затопило медной вонью, теплой и влажной.

Затихло.

Я открыл глаза, оглянулся. Основная битва закончилась, и все сектанты сейчас недвижимо лежали на полу, все в жутки и неестественных позах, с вывернутыми руками и ногами.

И лишь София Ивановна, даже понимая, что ее битва закончилась, сдаваться не собиралась. Однако очередной конструкт, который она швырнула в противника, Император успел перехватить и направить против ее же создательницы. Софию обожгло, она вскрикнула, упала.

— Предателям один только путь. И ты знала это, когда шла на свержение меня.

София Ивановна, словно раненный зверь рычала, пыталась достать брата рукой, но силы покидали ее. Император достал из кармана небольшую вещицу. София узнала ее и еще больше испугалась. Это была железная маска.

— Ты выбрала этот путь. Так пройди его до конца. Как завещал отец.

От этих слов София Ивановна вдруг окаменела, словно только сейчас осознала, что произнес ее брат. В глазах женщины ярость моментально сменилась растерянностью, а потоми страхом. Она попыталась что-то сказать, но Император не дал ей этого сделать, понимая, что может дать слабину. Он попытался надеть на нее маску, но женщина вдруг истошно закричала, выбила из рук ее. И выписала в воздухе конструкт.

Я готов был броситься в защиту Императора, но конструкт предназначался не для него. София Ивановна, не желая для себя страшной участи, выбрала себе участь сама. Один взмах — и черная вуаль опустилась на лицо Софии Ивановны, обращая ее в камень, самый настоящий, словно это секунду назад была не женщина, а самая настоящая статуя.

Все было кончено. Секта «Путь-Свят-Ра» и ее новый предводитель в лице Софии Ивановны были ликвидированы. Дело сделано.

Я некоторое время стоял, не смея подойти к Императору. Он пристально смотрел на каменную фигуру сестры, погруженный в тяжелые думы. Образовавшаяся в храме тишина звенела.

Не знаю, сколько бы это гнетущее напряжение продолжалось бы, если бы не Призрак. Он споткнулся об разбитый алтарник, неуклюже упал и грязно выругался. Потом, поняв, что сквернословить в присутствии Его Величества нельзя, сконфужено произнес:

— Извините!

— Все окончено, — устало произнес Алексей Иванович словно бы самому себе.

Потом устало повернулся к Призраку, взглянул на него сурово. Торжественно произнес:

— Подойди ко мне!

Призрак испуганно глянул на меня. Я пожал плечами. Парень не посмел ослушаться и на ватных ногах подгреб к Его Величеству.

— За проявленную смелость и отвагу, за самоотверженность и веру в Императора, проявленную в самый трудный час, дарую тебе, Артем Абашев по кличке Призрак, — Император улыбнулся, — титул адъютанта второго ранга и соответствующее жалование. Если ты не против конечно?

Призрак отрывал рот, словно выброшенная на берег рыба. Я ткнул его в бок и тот затряс головой.

— Это огромная честь для меня! Конечно же, я согласен! Спасибо вам огромное!

— Ну вот и хорошо. Т этого и в самом деле достоин, — облегченно вздохнул Император. — А для тебя…

Алексей Иванович повернулся ко мне.

— Есть для тебя один сюрприз.

И хитро улыбнулся. Я понял, что сейчас он скажет что-то, что навсегда перевернёт мою жизнь.

Не ошибся.

--
Уважаемые читатели!

Первая сюжетная арка про Пушкина из трех книг завершена («Ученик», «Кадет», «Адъютант»). Долго задерживаться не будем и пойдем на вторую арку (сколько в ней будет книг пока точно не знаю). Если вы еще со мной, то перейдите пожалуйста на четвертую книгу и поставьте ей лайк. Всем приятного чтения!


Оглавление

  • Глава 1 Командировка
  • Глава 2 Тень
  • Глава 3 Встреча
  • Глава 4 Рассказ
  • Глава 5 Проверка
  • Глава 6 Мэр
  • Глава 7 Воробей
  • Глава 8 Камни
  • Глава 9 Больница
  • Глава 10 Корнев
  • Глава 11 Лебедь
  • Глава 12 Высота
  • Глава 13 Новости
  • Глава 14 Ведьма
  • Глава 15 Ритуал
  • Глава 16 Арест
  • Глава 17 План
  • Глава 18 Выбор
  • Глава 19 Гости
  • Глава 20 Предатель
  • Глава 21 Штурм
  • Глава 22 Сюрпризы
  • Глава 23 Лабиринт
  • Глава 24 Браун
  • Глава 25 Прорыв
  • Глава 26 Затишье
  • Глава 27 Буря (I)
  • Глава 28 Буря (II)