Три свидания [Элиза Гвиччиоли] (fb2) читать онлайн

Элиза Гвиччиоли Три свидания

Глава 1. Свидание первое

Легкой, стремительной походкой она шла по тенистой аллее, и ее волосы дивного орехового цвета трепал легкий ветерок, что-то нашептывая ей на ухо. Но мысли ее в этот момент витали где-то очень далеко. Она шла на встречу к Нему. Мысленно она представляла эту встречу уже тысячу раз. И вот сейчас в тысяча первый раз она рисовала эту картину в своем воображении. Осталось пересечь сквер и перейти улицу. Там, напротив входа в метро, он должен ждать ее. Где-то внутри грудной клетки стучало сердце, отсчитывая минуты и секунды до встречи. С каждым шагом, приближающим ее к нему, становилось все жарче, страшнее и сладостнее.

Вот и та самая улица возле метро. Уже издали она бросила взгляд на противоположный тротуар. У входа его не было. Ну конечно. Она и не заметила, что, несясь на всех парах, пришла на десять минут раньше назначенного срока. Что ж, придется подождать, хотя это конечно не входило в ее планы, так как в своих бесконечных мечтах эту деталь она как-то упустила. Перейдя улицу, она остановилась, потом решила пройтись вдоль тротуара. Но не успела она сделать и пары шагов, как вдруг кто-то окликнул ее. Сердце с новой силой отчаянно заколотилось. Она обернулась и увидела его. Он стоял неподалеку, возле столика с газировкой, где толпилось довольно много народу. Значит, он был уже здесь, а она его просто не заметила. И он тоже пришел раньше срока. Пока она думала об этом, он подошел к ней и, улыбнувшись, произнес:

– Привет.

– Привет.

– Соку хочешь?

– Хочу.

Они направились к столику с газированной водой и соками, где полная тетка с косынкой на голове разливала разноцветные напитки в пластмассовые белые стаканчики. Дождавшись своей очереди и протянув тетке деньги, он спросил девушку?

– Тебе какой? Апельсиновый или грейпфрут?

– Апельсиновый.

– Два апельсиновых, пожалуйста.

Тетка взяла деньги мокрыми руками и, разлив желтого соку в стаканчики, протянула их ему.

Он передал один стакан ей, и они, встав неподалеку, стали пить сок, поглядывая друг на друга и улыбаясь. Он выпил первым, и стал ждать ее. А ей все никак не удавалось допить стакан до конца. Наконец с соком было покончено.

– Ну что пойдем? – предложил он, поглядев на нее искоса лукавым взглядом.

– Пойдем. А куда?

– В одно тихое место. Ты ведь не против тихого, уединенного места?

– Не против, – робко ответила она.

Пока они шли, в ее голове пребывала только одна мысль – она спит и это все ей снится. Меж тем они разговаривали и даже шутили, он спрашивал ее о чем-то, она что-то отвечала, пытаясь совладать со смущением.

Тихим и уединенным местом оказался бар на одной из тихих улочек. Когда они вошли в него, то оказались в маленьком фойе, где вначале трудно было что-то разглядеть. Он взял ее за руку, чтобы она не споткнулась, и потянул за собой. Встретивший их в фойе официант, которому он что-то сказал, так тихо, что она даже не расслышала, провел их по темному коридору, подсвеченному у самого пола мягким зеленым светом, ко входу в купе.

Почти всю площадь купе занимал мягкий обитый светло-коричневым велюром диван в форме буквы «Г». Перед диваном стоял столик со стеклянной столешницей, а в углу тумбочка с магнитофоном. Мягкий синеватый свет струился из-под потолка. Они вошли и расположились на диване. Он заказал шампанского и пирожных, и официант исчез. Спустя минуту тот снова появился с заказом и поставил на стол бутылку шампанского, два фужера и блюдо с соблазнительного вида пирожными, покрытыми шоколадной глазурью. Затем официант бесшумно удалился, и ее спутник закрыл за ним дверь на замок.

Вот она, та самая минута, которой она больше всего страшилась и желала! Они остались одни, вдвоем. Уверенными движениями он открыл бутылку и разлил шампанское по фужерам. Подав один фужер ей, он произнес с лукавой улыбкой:

– Ну что, выпьем за встречу?

– Выпьем.

Они чокнулись и пригубили шампанского. Но не успела она поставить фужер на стол, как он порывисто обхватил ее руками, привлек к себе и впился губами в ее губы. Она не стала противиться этому неудержимому порыву, напротив, вся отдалась ему, и их губы слились в долгом, страстном поцелуе. Потом он выпрямился и потянул ее за собой. Теперь они целовались стоя, и ее спина при этом слегка упиралась в столик. Он еще сильнее стиснул ее в объятиях и почти посадил на столик так, что чуть не опрокинулись стоявшие на нем подсвечник и фужеры с шампанским. Он взял один из фужеров, отпил из него немного, дал отпить ей, а оставшееся содержимое вылил ей на грудь, в вырез декольте ее платья. Затем стал долго и страстно целовать ее в этот вырез. Она вся обмякла и не понимала уже, что с ней происходит. Страсть постепенно захлестывала ее. Ей хотелось, чтобы так продолжалось вечно. Только эти объятия и поцелуи, и ничего больше. Но когда он стал настойчиво, вопреки ее желанию, стягивать с нее платье, она вдруг ясно поняла, что сейчас должно произойти…

***

Прошла, кажется, целая вечность. Что произошло? Почему с ней случилась такая метаморфоза? Она не могла объяснить, она просто почувствовала всем своим существом, что он был в тот момент абсолютно далеким и чужим ей человеком и относился к ней точно так же: не думал о ней, не испытывал к ней глубоких чувств, просто пытался получить удовольствие, совсем не заботясь о ее чувствах. Он причинял ей боль, физическую и душевную, не задумываясь и скорее всего даже не понимая этого. Она не сумела противостоять этому, и теперь что-то внутри нее было растоптано, раздавлено и убито.

Она сидела с потухшим взором и наблюдала, как он спокойно натягивал на себя одежду.

– Одеваться не собираешься? – его чуть хриплый голос, в котором чувствовалась снисходительная издевка, вывел ее из задумчивости.

Она обвела комнатку рассеянным взглядом, медленно подобрала свои вещи и стала одеваться.

Он был уже одет и стоял, наблюдая за тем, как одевалась она.

Минуты текли в тягостном молчании. Весь налет романтики в одночасье испарился. Она понимала, что слова бессильны что-либо изменить, но что-то внутри нее не давало покоя, рвалось наружу.

– Я люблю тебя, – наконец произнесла она тихим и каким-то обреченным голосом.

Он поднял голову и посмотрел на нее.

– Это приятно.

– И я хочу спросить тебя…

– Я знаю, о чем ты хочешь спросить. Нет, – мягко, но решительно перебил он ее.

– Что «нет»? – спросила она в недоумении.

– Мой ответ «нет», – пояснил он.

– Откуда, черт возьми, ты знаешь, о чем я хочу тебя спросить!? – возмутилась она.

– Знаешь, мне не двадцать лет и меня всем этим не проведешь.

– Я не понимаю, о чем ты? – она действительно не понимала, что происходит. Как такой прекрасный вечер мог прийти к такому плачевному финалу!?

– Сядь, пожалуйста, сядь, давай поговорим.

Он уже хотел сесть на противоположный край диванчика, но она остановила его словами:

– Не туда, сюда, – и она показала рукой на место рядом с собой.

Уступая ее просьбе, он сел рядом и с улыбкой произнес:

– Хорошо. О чем ты хочешь меня спросить?

– Я хочу спросить.... Как ты ко мне относишься?

– Хорошо.

– Что значит хорошо?

– Как к подружке.

– Что значит как к подружке? Объясни.

Он достал из кармана пиджака зажигалку и пачку сигарет, вытащил одну и закурил.

– Послушай, ты мне нравишься, как это сказать, сексуально. Ну и человек ты неплохой. Но понимаешь, я пока в жизни еще ни разу не испытал, как это сладко любить кого-то.

Она слушала это его признание как во сне. Ей казалось, что она спит, но это уже был не чудесный сон, а кошмар, от которого хотелось проснуться.

Он спрашивал ее, было ли ей хорошо с ним и хочет ли она продолжать с ним встречаться. Говорил, что если она захочет, то они могут встречаться так часто, как ей этого захочется: раз в неделю, две недели, месяц. Но только тайно. А если нет, то они могут остаться просто друзьями или вообще расстаться навсегда никем друг для друга. Она слушала все это сквозь туман в сознании и не отвечала…

***

Он проводил ее до остановки. Там на остановке они стояли молча. Он курил, а она мучительно ждала, когда все закончится. Наконец, она произнесла:

– Не звони мне больше, ладно? Не нужно больше. А то мне потом еще больнее будет.

– Ладно. Я не люблю навязываться людям.

Она села в подъехавшую маршрутку, и они расстались, как она надеялась, навсегда.

Глава 2. Свидание второе

Но он позвонил снова.

– Привет, – вновь услышала она его голос, и на миг сладостно-горькое волнение охватило все ее существо.

– Привет, – тихим голосом ответила она.

– Как дела?

– Как обычно.

– Не хочешь встретиться еще раз? Давай попартизаним, чтобы потом было что рассказать внукам.

– Попартизаним? – грустно усмехнулась она. – Это теперь так называется?

– Ну так как?

В этот момент в душе у нее боролись разные чувства, но верх взяло желание. В конце концов, что она теряет? Уважение с его стороны, которого нет?

– Я, наверное, очень слабая, потому что хочу еще раз тебя увидеть.

– Так ты согласна? – переспросил он.

– Да, – почти шёпотом произнесла она.

– Хорошо, в субботу в 7 вечера устроит?

– Вполне.

– Тогда встретимся на площади у башни с часами в 7 вечера в субботу.

– Хорошо.

– Ну, до встречи.

– Пока.

Она положила трубку и подумала, что еще пару дней назад после такого же примерно разговора была на седьмом небе от счастья, вспомнила, как тогда лихорадочно готовилась к встрече, перебирала наряды, прихорашивалась. А сегодня она чувствовала скорее какое-то стеснение в груди, не то от обиды и горечи, не то от разочарования. Она встала, подошла к столу и взяла свою тетрадь со стихами, открыла ее и нашла одно стихотворение, написанное давно, словно предчувствие, взяла чистый лист бумаги и переписала его:

Мои мысли с тобой,

Мое сердце – твое

И молитвы мои за тебя.

Ты – единственный мой,

Ты – несчастье мое.

Я прощаюсь с тобою любя.

Мы не встретимся вновь -

Разомкнулось кольцо.

Наше счастье уж нас не найдет.

Где царила любовь

Средь весенних цветов,

Там разлука навек зацветет.

Затем вложила лист в конверт. Этот конверт со стихами внутри она отдаст ему перед тем, как они расстанутся… уже навсегда.

В назначенный час она была на площади, его снова не было. Но буквально через пару секунд он появился, подошел и, улыбаясь своей фирменной улыбкой с прищуром, тихо произнес: «Привет».

На этот раз он повел ее не в бар, а в самый настоящий отель для свиданий. Видно было, что в этом месте он бывал не раз. Когда они зашли в номер, она подумала: что же она делает, зачем она здесь, чего ищет, на что надеется? Ответов не было. Она знала, что продолжать эту связь не сможет, понимала, что все это должно закончиться, что все это должно было закончиться еще в прошлый раз, но разум на этот раз уступил чувству.

Комната была маленькой и ничем не примечательной, дверь слева вела в душевую. Он сразу стал раздеваться, стянул с себя рубашку, затем брюки. Она задумчиво смотрела на него, когда он с издевкой произнес:

– Что не можешь наглядеться?

– А что разве есть на что смотреть? – в тон ему ответила она.

– Вот зараза! – разыгрывая негодование, воскликнул он и замахнулся на нее брюками, а она, смеясь, попыталась увернуться от этого внезапного нападения, но безуспешно.

С этого момента в их диалоги вновь вернулся прежний иронично-колкий пинг-понг, на какое-то время, после первого свидания, уступивший место неловкости и драме.

Он зашел в душ и крикнул ей оттуда:

– Раздевайся и иди сюда.

Она разделась, затем вошла в душевую. Он стоял под душем спиной к ней. Она прислонилась к стене напротив, обхватила себя руками, немного стесняясь своей наготы. Он обернулся, подошел к ней, повернул ее лицом к стене, потом обнял ее и прижал к себе, затем на секунду выпустил из объятий и вновь прижал всем телом к влажной и чуть шершавой стене. Было так сладко находиться в его объятиях, не хотелось ни думать, ни сожалеть о чем-то…

Он, однако, не церемонился, все делал уверенно и по-деловому, и никаких больше поцелуев и ласк. Уложил ее на кровать, овладел ею, а затем лег и закурил.

Она лежала рядом, положив голову ему на плечо, и водила пальцем по его телу. На левом боку, чуть повыше бедра, у него были шрамы, похожие на маленькие кратеры, она нежно коснулась одного из них пальцем и спросила:

– Что это?

– Он не ответил, лишь прищурился.

Но она знала, что это шрамы от осколков разорвавшегося снаряда. Ей рассказывала об этом ее подруга, мать которой близко дружила с его матерью. Она знала, что он когда-то, будучи еще 18-летним юнцом, был призван в армию и оказался на разгоревшейся как раз тогда настоящей войне, где и был ранен. Несколько таких же маленьких шрамиков у него остались и на лице. История с ранением на войне еще больше подогрела ее чувства к нему, создав вокруг него некий ореол героизма.

– А у тебя неплохая фигура, – спустя какое-то время сказал он и привлек ее к себе…

Когда они уже были одеты, он спросил, не хочет ли она чего-нибудь поесть или выпить. Она попросила лишь воду. Он распорядился, и воду принесли – в маленькой пластиковой бутылке. Они сидели в креслах, между которыми стоял низкий столик, она пила воду, а он курил. Вдруг он спросил, нет ли у нее подруги, которая захотела бы встречаться с его другом. Он стал рассказывать, что ему самому никогда не приходилось прибегать к помощи профессиональных жриц любви, так как он, слава Богу, пользуется у девушек популярностью, а вот его другу не везет, у него нет подружки. Она молча слушала его, уже ничему не удивляясь, а когда он наконец замолчал, просто ответила, что подходящей подруги у нее нет. Говорить что-то еще не имело смысла.

Они вышли из отеля. Он спросил, дойдет ли она сама или ему проводить ее до маршрутки. Ее это больно ранило… и уже не в первый раз.

– Как хочешь, – как можно равнодушнее произнесла она, а про себя с горечью подумала, что другие парни, ухаживавшие за ней и не добивавшиеся от нее даже поцелуев, провожали ее до самого дома, а он даже до остановки проводить не хочет.

Он словно почувствовал, что творится у нее на душе, и торопливо прибавил:

– Я провожу.

Они шли рядом, не держась за руки, словно чужие. А ей так хотелось, чтобы он обнял ее. И тут она неожиданно для самой себя взяла его под руку и робко прижалась к нему. На долю секунды она почувствовала его колебание, словно он не хотел этого или опасался, что его кто-то увидит с ней.

– Ты что стесняешься меня?

– Нет, я о тебе думал, ты не боишься, что тебя кто-то может увидеть со мной?

– Нет. И кому какое дело?

Он спросил, ждут ли ее дома. Она ответила, что до 10 вечера не ждут.

– А тебя?

– Конечно, ждут, – ответил он, и в его словах ей почудился некий упрек, что сейчас ему приходится возиться с ней, вместо того чтобы направляться прямиком домой.

Они подошли к остановке. Транспорта не было. Она вынула из сумки конверт и протянула ему.

– Что это?

– Узнаешь, когда прочтешь. Только сейчас не открывай, откроешь, когда я уеду. И мы больше не увидимся. Это на прощание.

– Ладно. Как хочешь, – сказал он.

Ожидание снова было мучительным. Из миллионов слов, которые она могла бы ему сказать, ни одно не имело смысла. Ей казалось, он просто стоял и ждал, когда она уедет, чтобы пойти своей дорогой. Ну что ж, скоро так и будет. Вот наконец-то и долгожданная маршрутка.

– Прощай.

– Пока.

Он заплатил за нее и захлопнул дверь маршрутки. Машина двинулась, и она посмотрела вслед его удаляющейся фигуре.

«Все кончено», – подумала она и откинулась на спинку сиденья.

Глава 3. Свидание третье

Был предновогодний вечер, 31 декабря. Ее мобильный вновь зазвонил. Она машинально взяла трубку, в этот день было много звонков от друзей и родственников.

– Привет! – не узнать этот голос было невозможно. – Помнишь меня?

– А кто это?

– Это Андрей?

– Какой Андрей? – вновь спросила она, повинуясь какому-то внезапному капризу.

– Князев.

– А по отчеству? – продолжила она «игру в неузнавалки».

– Романович, – недоуменно добавил он. – А что, у тебя много знакомых Андреев Князевых?

– Хм…

– Ты что не узнала меня?

– Ну привет, Андрей Романович. Теперь я тебя узнала. Как поживаешь? – игриво ответила она.

– Все пучком. Вот звоню тебя поздравить с наступающим и пожелать всех благ.

– И тебе того же.

– Надеюсь, в новом году мы встретимся.

– Я тоже надеюсь, – непроизвольно ответила она и чуть смутилась.

Они перекинулись еще парой-тройкой фраз.

– Ну ладно, всего хорошего. С новым годом!

– С новым годом! Пока.

Она положила телефон на тумбочку и легла на кровать, при этом безотчетно улыбаясь. Он все-таки позвонил, спустя два года, подумала она. Она знала, что он собирался позвонить ей, потому что подруга рассказала ей, что он просил номер ее мобильника. Это было больше месяца назад. И вот он позвонил. Ей казалось, что это триумф, он наконец-то оценил ее по достоинству, он хочет отношений с ней, но не тайных, а открытых, честных. Этот Новый год принес ей наконец радость и счастье, чего уже давно с ней не случалось. В последующие дни она почти летала от счастья и вся светилась. Даже на работе заметили, что она как-то преобразилась вся, а на вопрос сослуживца, как она провела Новый год, она даже ответила, что с ней в новогоднюю ночь произошло чудо.

Прошла зима, наступила весна. Он больше не звонил, но она почему-то не переживала по этому поводу. И вот в апреле, в день рождения ее подруги снова раздался звонок.

– Привет.

– Привет.

– Как дела?

– Хорошо.

– Слушай, ты идешь сегодня к Маше?

– Да. А Ты там будешь?

– Нет, я не пойду. Слушай, Лара, а ты можешь пораньше выйти, чтобы мы встретились здесь, у нас в черемушках? А потом отсюда пойдешь к Маше? (И он и ее подруга жили в одном районе города).

– Хорошо. Давай в 2 часа дня, в 4 я должна быть у Маши.

– Окей. Встретимся на остановке у Дома книги.

– Хорошо.

– Ну, до встречи.

– До встречи.

Она положила трубку и стала собираться.

Когда она сошла с автобуса и огляделась вокруг, то увидела его, он стоял неподалеку, у киоска. Он ее уже ждал. Она шла к нему, изо всех сил стараясь сдержать растекавшуюся по лицу улыбку. Он тоже ей улыбался. Не то солнце, ослепительно бившее ей прямо в лицо, не то его раздевающий взгляд заставлял ее то и дело опускать глаза. Когда она подошла к нему, он посмотрел на нее со своим традиционным прищуром и сказал:

– Привет. Давай я отвезу тебя в одно место.

Заметив ее нерешительность, он добавил: – Это сюрприз. Ну что, поехали?

– Поехали, – ответила она, недоумевая, что за сюрприз ее ждет.

Он поймал такси, они сели и поехали, куда – она не знала. Всю дорогу они молчали и то и дело, пересекаясь взглядами, улыбались друг другу, а затем снова отводили взгляды, делая вид, что интересуются проносившимися за окнами автомобиля картинами.

Наконец такси остановилось во дворе одной из высоток в новом микрорайоне. Они вышли из машины и зашли в подъезд. Подниматься долго не пришлось, квартира находилась на первом этаже.

Он открыл дверь и пригласил ее войти. Квартира была однокомнатная, с не слишком хорошей планировкой и нуждалась в основательном ремонте. Сразу было видно, что в ней не живут.

– Чья это квартира? – спросила она.

– Моя.

– Зачем ты меня сюда привез?

– Здесь тихо и спокойно.

Закрыв дверь, он подошел к ней, обвил ее стан обеими руками и крепко прижал к себе.

Она поспешно отстранилась, но он снова привлек ее к себе и приник губами к ее груди.

– Ты хорошо пахнешь. Я хочу тебя, – прошептал он, увлекая ее на стоявшую в нише кровать.

Она была в нерешительности. Ей были безумно приятны его страстные и решительные объятья, но она хотела чего-то большего, хотела признания с его стороны. Когда-то в их первое свидание она ему призналась в своих чувствах. Каждый раз вспоминая ту унизительную сцену, когда она раздетая сидела перед ним и говорила о своей любви к нему, а потом слушала его холодную отповедь и советы о том, как себя вести, чтобы встретить кого-то, она испытывала чувство боли и стыда и вся съеживалась, до боли сжимая веки.

И вот теперь, когда ей уже казалось, что все изменилось, события снова стали принимать знакомый оборот. Казалось, и не было этих двух лет, что прошли с их последней встречи, и эта встреча – лишь продолжение двух предыдущих. Она мягко, но решительно отстранилась и сказала:

– Нет, подожди. Ты что-то хотел мне сказать?

– Ты о чем?

– Я хочу знать, изменилось ли что-то в твоем отношении ко мне?

– Я хорошо к тебе отношусь. Понимаешь, с другими все как-то на автомате. А с тобой другое дело. С тобой интересно. Ты умная, развитая и сексуальная, – говорил он, в то время как его руки блуждали по ее спине и бедрам. – Я бы хотел с тобой встречаться, но, конечно, не афишировать это. А если я в будущем женюсь, то очень красиво с тобой расстанусь, а может быть и вернусь потом.

– Так я для тебя все та же тайная подружка? Я думала, что ты не станешь мне делать больно во второй раз, но ты все же умудрился сделать это, – с грустью сказала она, выскальзывая из его объятий и опускаясь в стоящее рядом кресло.

Тот факт, что он даже не рассматривает ее в качестве кандидатки себе в спутницы жизни, ранил больнее всего. При этом, он, казалось, даже не понимал, что этим делает ей больно.

Он сел в соседнее кресло и закурил.

– Я не собираюсь связывать себя узами, по крайней мере, в ближайшие несколько лет. Я сейчас учусь на юридическом, – сказал он и вдруг ни с того ни с сего спросил: – Ты знаешь, что такое римское право?

– Свободой Рим возрос и рабством погублён, – процитировала она задумчиво пришедшие почему-то на ум строчки Пушкина.

Он посмотрел на нее с нескрываемым восхищением и произнес:

– Ну ты даешь! Знаешь, мне понравились твои стихи, ты талантлива. Я храню их.

Они еще некоторое время беседовали, он говорил о ремонте, который ему предстоит сделать в этой квартире, еще о чем-то. Затем она поднялась и сказала, что ей пора идти.

Они вышли из квартиры и направились к ближайшей остановке такси. По дороге она сказала:

– Не звони мне больше, если ничего не изменится. Мне от этого лишь еще больнее.

А сама подумала, нужно ли ей теперь, чтобы что-то изменилось.

– Хорошо, – сказал он и добавил: – Знаешь, я очень уважаю твою позицию.

Они сели в такси и направились обратно в черемушки. Когда они уже подъезжали к остановке, где встретились, она попросила высадить ее возле цветочного ларька, чтобы купить цветы подруге. Он спросил, подвезти ли ее дальше, к дому Маши, но она отказалась, и они на этом вновь простились.

Эпилог

С тех пор прошло несколько лет, в течение всего этого времени до нее доходили лишь разрозненные и скупые новости о нем от подруги: он пытается оформить дарственную на квартиру с деда на себя, но что-то не получается, у него требуют денег, он делает ремонт, и все в таком же духе. И тут вдруг Маша ей рассказывает, что его мать живо стала интересоваться ею, спрашивала о ней с намеком на то, что хочет женить сына и что сын не против, а очень даже за. Потом и мать подруги, дружившая с его матерью, рассказала ей, что на той стороне хотят прощупать почву и узнать ее мнение на этот счет. Не здесь ли сказано: воистину пути Господни неисповедимы.

За эти несколько лет она пыталась забыть его, построить отношения с другими, но ничего не вышло. Все это время она не была ему нужна. И теперь вдруг почему-то стала. За эти годы она успела поступить на престижную работу с высокой зарплатой, купила себе квартиру, собиралась купить автомобиль, и вся эта информация неминуемо, она это знала, доходила до него. О меркантильности в его семье она и раньше слышала, но не думала, что в его отношении к ней эта черта может сыграть не последнюю роль.

Она пыталась прислушаться к своему сердцу и понять, чего она хочет, готова ли она по первому зову броситься в его объятья после стольких лет отверженности с его стороны. Сердце все еще ёкало при мысли о нем, но в ней уже что-то перегорело. И на его опосредованное предложение она ответила категоричным «нет».

А через пару месяцев она встретила своего будущего мужа, спустя год они поженились. Подруга потом рассказала ей, что когда он услышал о ее замужестве, то в сердцах разбил стену в своей квартире, в которой делал ремонт.

КОНЕЦ