Роза Чероки [Денница] (fb2) читать онлайн

Денница Роза Чероки

Глава 1

Он был тем, кто жил обычной жизнью. Он был тем, кто даже не мечтал о высоком. Он был тем, кто просто желал спокойствия. Он был тем, кто хотел любви.

Он

Был

Маленькие хлопья кружили в небе. Заснеженный тротуар медленно окрашивался в красные крапинки. Девушка и мужские руки у неё на груди. Девушка невиданной красоты с очаровательной белизной щёк, полу-лёжа опиралась на его тело. Багровые струи сквозь пальцы руки, что обхватывали тело сзади и крепко сжимались на груди, просачиваясь падали вниз. Белоснежные щёки становились солёными из-за слёз, которые капали сверху из глаз мужчины.

– Не оставляй меня, Бри, НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ ОДНОГО!

Тихий стон прошёлся гулом сквозь едва открывшихся губ.

– Р…етт…

Шёпот, что остался как незаконченное предложение.

Визжащие звуки сирен скорой помощи летели в сторону одиноко стоящей пары. Это конец ?

Носилки поднимают хрупкое тело девушки. Фельдшеры, медсестры и полиция. Но его уже нет там. Он не мог оставаться там. Ни следа, ни отпечатка.

Маленькие хлопья кружили в небе. По заснеженному тротуару шагал он. Глаза горели и топились вне выступающих из глазниц солёных капель. Голова вновь и вновь прокручивала киноленты воспоминаний, проецируя всё это в зрачках.

То была действительно холодная зима. Чёрный плащ на нём и красный шарф на ней – вещи, что вызывают большую любовь к этому времени года у молодой пары. Вишнёвый сок из под распакованного коробка и мягкие воздушные печенки из кафе рядом с парком, что радует глаза лишь посмотрев с окна квартиры. Отопительные батареи еле-еле согревали квартиру в “славном городе Парадайз". Молодая пара проводила время за чтением любимых книг. Тот день был его выходным, кое он с удовольствием проводил со своею любовью. Она получила заказ на огромный портрет, что будет висеть в огромном холле огромной усадьбы огромного бизнесмена. Парочка не упустила шанса посмеяться над комплексами этого мастодонта. Рисовать она не спешила. Заказ на неделю, а срок был дан на месяц. Деньги, которые обещали с этого заказа, как раз могли хватить для хорошего обогревателя. Пара не сидела в унынии. Веселясь и тиская друг друга, проходили их дни вместе.

Ретт работал в тире у оружейного магазина. Звуки выстрелов разного калибра надолго оставались в его ушах. Заменяя бумажные мишени, проходили дни простого рабочего, который после работы быстрее стремился к своей возлюбленной, заглядывая в книжные магазины за новинками и в кафе «Амадей» у парка.

Очередной вечер после изнурительной работы, что въелся в голову Ретта. По пути домой купил, по просьбе Бри, канцелярский нож. Медленно поднимаясь по лестнице, у Ретта было нехорошее предчувствие.

Четвёртый этаж. Дверь заперта на ключ. Бри нет дома.

Прошёл час. Ретт сильно переживал. За окном слышны звуки бега.

Голос Бри

– Реееет, они идут за мной!

Вечерело. Ретт ещё не вернулся с работы. Рисовать ? Нет, она не могла. Только не сейчас. Сердце что-то гложет. Холодильник пуст. Малиновый оттенок неба заполнялся пушистыми облаками. Нужно сходить в магазин.

То была холодная зима. Чёрное пальто, белоснежный лик и ярко красный шарф. Девушка шла в тонах города грехов. По-заячьи оттопыренные верхние губы тёрлись о верх шёлкового шарфа. Пар изо рта клубами вырывался навстречу к растворению в морозном воздухе. Деловой центр многоэтажными зданиями выпускал в небо тонны света, покуда окраины города жили во мраке. Бри прошла освещённый парк, и, подходя к круглосуточному продуктовому магазину, прибавила ходу. Фонарные столбы не работали, создавая ужасающее впечатление из фильмов ужасов. Освещение магазина мигало в такт морганию. Хлоп – Магазин 24, хлоп – темнота.

Бри плавно вошла сквозь незакрытые стеклянные двери. Глаза скользили по затрёпанному помещению в поисках корзины. Облезшие стены, полупустые стеллажи, журналы с полуобнажёнными девушками и много-много грязи вокруг. Художница согнула колени и достала на полу у кассы корзину. Лапша, яйца, крупы. Недолгая встреча девушки без эмоции закрывающей рот за выделяющимся красным шарфом и задолбавшимся продавцом (по другому назвать это состояние будет кощунством). Художница не дала купюры в руки, а лишь оставила их у кассы и устремилась прочь ещё до того, как тот недосчитал пару вечнозелёных.

Снова заснеженная дорога, длинный парк без нормального освещения, стуки ботинок бледноликой художницы. Ни единого звука. Ни единого шёпота и лишь стуки. Стуки ботинок. Небольшие хлопья кружили в небе. Пустая дорожка, что срезается прямо по середине пополам небольшого парка. Одиноко заснеженные скамьи, деревья, одетые во всё белое, и земля с ещё не истоптанным снегом.

Один, два, три, а теперь и четыре человека вышли из-за развилки. Пальто цвета хаки, перчатки из кожи и улыбка во весь рот – человек спереди явно выделялся не только внешностью, но и нечеловеческим взглядом. Мужчины спереди надвигались в сторону Бри. Глаза художницы устремлены вниз, губы не выходили из-за шарфа, а ладони находились в карманах, держа в запястье пакеты с продуктами. Расстояние между ними уменьшалось с той же скоростью, с какой улыбка у видимого главаря раскрывался всё шире. Парни прошли мимо – по крайней мере так казалось Бри – пять шагов.

– Красотка, не поздно ли гулять ?

Опасения Бри оказались правдивыми. Необходимо как можно скорее вернуться домой.

– Я вообще-то к тебе обращаюсь, замоташка в шарфе.

Голос становился грубее. Это плохо, очень плохо. Шаги Бри становились быстрее и быстрее. Она шла, не поворачиваясь обратно, но зовы мужчины не уменьшались в громкости. Это могло значить одно – они идут за ней.

– Если сейчас же не остановишься, тебе будет плохо, очень плохо.

Бри перешла на бег. Шаг, шаг, быстрее и быстрее. Виднелся их дом. В квартире был свет, значит Ретт уже дома. Облегчение. Шаги позади звучали быстрым рокотом. Они бегут за ней. Они близко. Скорее, нужно позвать Ретта!

– Реееет, они идут за мной!

Ретт выбежал с двери чуть ли не разорвав его с петель. Лестница, бег, Бри. Выбежав на улицу увидел как приближаются люди, в то время как Бри укуталась в его груди.

– Вот те на, у птички есть парнишка.

Ретт нахмурился. Их было несколько. Это опасно.

– Ну, покажи на что ты способен.

Ретт был на чеку. Он не знал, кто первый ударит, да и драться особо не умел. Нужно действовать быстро. Удар, ещё, Ретт не мог остановить ни один удар. Из носа хлынула струя крови.

– Слабак. Вытащите её.

Ретт не отдал им свою возлюбленную. Он защитит её. Он защитит до конца. Он пнул того, кто, приближаясь, совсем не ожидал противодействия.

– Дебилы, я сам!

Главный начал подходить, но осторожно, готовясь ко всяким казусам. Но вот он ринулся вперёд…..

Кровь….

Струи крови….

Глава 2

Озеро блестело под лучами солнца. Редкий ветер колыхал поверхность ещё не загрязнённой отходами воды. Молодой мужчина лет двадцати пяти стоял со своим сыном семи лет бок о бок у озера. Разговор был не серьёзным, часто переходили на шутки и тому подобное. Ветер подул с севера, заставив кивать высокие деревья, окружившие озеро. Вода в объятиях леса? Или, может, озеро, словно выстрел, попавший в него изнутри. Солнце клонилось к закату. Цвет его окрашивался в более красный оттенок под такт лучам уходящей звезды.

– Малыш, как ты думаешь, на что способен человек ?

Парнишка почесал голову, явно озадаченный трудным вопросом.

– Не знаю, пап.

– При экстремальных условиях человек может пойти на всё, чтобы выжить или спасти других.

Лицо мальчика засияло.

– Ты способен на всё, когда твоим близким угрожает опасность.

– Даже убить кого-то?

Отец показал свою искреннюю улыбку. Этот вопрос его действительно обрадовал.

– Несомненно.

– Но пап, даже если я убью кого-то ради того, чтобы защитить своих близких, то меня всё равно посадят за решётку.

Мужчина согнул колени, опустившись вниз. У его ног была груда камней, один из которых он поднял

– Видишь этот камень ? – он силой бросил камень в воду – представляешь, я с огромным шансом могу оказаться тем, кто держал этот камень последним среди людей. Теперь он под водой. Никого не волнует жизнь этого камня, особенно после того, как он исчез.

Правильное или нет, но это умозаключение намертво ударило в голову ребёнка.

Солнце уже еле-еле показывало свой свет. Пара мерно начала ступать обратно домой. Молча, без происшествий, без ничего.

Проходили дни, а их разговор у озера более не обсуждался. Мама готовила пасту, отец поздно возвращался с работы. Усталость на его лице сразу показывала насколько сложная у него работа. Ну конечно, работа на заводе не из лёгких. Правда малыш доконца так и не знал чем он занимается, кем он работает. Да и ладно, это его не волновало. Главное то, что есть на что жить, и жить довольно не плохо. Ребёнок был одним из немногих, у которого хватало карманных денег на батончики, чему его одноклассники сильно завидовали. Жили они у окраины Парадайз. Большой город для ребёнка казался чем-то райским, красочным, удивительным. Повзрослевши он обязательно переедет туда жить! А пока – учиться, учиться и ещё раз учиться. Благо с этим у него особо проблем не возникало. Учился он на отлично, разве что физкультура его особо не интересовала, за что и получал средние отметки. Он не был хилым, не был толстым несмотря на то, что любил поесть. Особую любовь он отдавал японской культуре. К сожалению в их краях мало чего японского можно было раздобыть. Но проза и поэзия…. Тут уж даже в такой глуши найти не составит труда. Спасибо всемирной паутине. Дни проходили как обычно. Радостные дни, счастливое детство.

Время ужина. Мать и отец за столом. Малыш бежит домой с урчанием в животе. Мама положила добрую порцию пасты с сыром.

– Как прошёл день ? – отец всегда интересовался жизнью своего ребёнка. Ему действительно было важно узнать как его сын и никогда не обделял вниманием. Эталон правильного воспитания.

– Отлично. Мы с Эриком нашли нору лисицы под ивой у озера. Лисица спала, как и соловьи на ветке.

– Ты не потревожил их ?

– Нет пап, я не мог им навредить. Они так мило спали.

– Молодец. Горжусь тобой!

В сердце отца стало так тепло от улыбки своего сына. Не каждому дано ощутить каково это, когда твоё чадо просто радо из-за твоих слов.

– Пап.

– Что ?

– Могу ли я после ужина отнести немного еды для лисицы ?

– Солнце уже садится, не боишься идти в такое время?

– Пап, я люблю ночь, и ни что со мной не будет.

– Хорошо, тогда иди скорее.

– Правда? Здорово. Мам ?

Дитя только сейчас обратил внимание на то, что мама сидит поникшей.

– Мама, ты в порядке?

Её глаза резко поднялись словно испуганная птица, напротив которой на высокой скорости приближалась машина.

– Да, да, всё в порядке. Можешь идти.

Ребёнок взглянул на неё с удивлением, но быстро перестал об этом думать.

Бумажный пакетик, наполненный ломтиками колбасы и всякого мяса весело шебуршал в руках малыша. Свет от луны просачивался сквозь редкие проёмы крон деревьев. Лес казался таким страшным для тех, кто не вырос в природе. Местным лес казался чем-то родным. Каждое дерево было напечатано в голове не раз ступающего по тропинке меж мастодонтов флоры леса. Ступая по тропе малыш вышел к озеру, где старая ива величественно проживала свой век, давая дом для соловьёв и лисице. Малыш вспомнил старинный хокку (японская поэзия).

– Ива склонилась и спит, и кажется мне, что соловей на ветке – это её душа —, сказал он ночной тишине и красоте ивы.

Приближаться близко – разбудить мирных животных. Как часто вы злились, когда вас будили от сладкой дрёмы ? Вещь неприятная. Малыш сложил содержимое пакета: несколько ломтиков колбасы, кусочки мяса, ломтик батона (для птичек). Радостный доброму делу малыш отошёл.

Ночной ветер несущийся с небольшими каплями летел со стороны озера. Спина малыша блаженно получала добрую порцию ночной прохлады. Дорога домой не занимала много времени. Пешая прогулка после ужина всегда несёт пользу. Уханье сов совсем не пугало. Совсем…. Совсем….. Не…… Нет, пугало. Это было почему-то страшно. Почему же ? Малыш вырос на природе, слышал не раз это уханье. Почему страшно ? Темнота сгущалось. Резкое изменение атмосферы нахождения в лесу. Словно за кадром начало звучать угнетающая музыка в стиле хоррор фильмов. Но нет же. Это всего лишь фильмы. Да и музыки нет никакой. Но почему тогда так тошно ? Едва уловимое чувство, как матеря чувствуют опасность для своего чада. Стук, удар. Сердце колотилось. Почему ? Что за давящие мысли ? Каждая фраза пролетающая в голове ребёнка пронзала словно осколки гранита. Мама, она была подавленной. Но ведь, ведь папа улыбался. Он улыбался, а это значит, что всё хорошо. Когда человек улыбается, то всё хорошо. Ведь так ? Так же! Так должно быть. Что же происходит? Маленький ребёнок весь в слезах. У маленького ребёнка болит сердце. Он…. Он что-то чувствует. Определённо что-то почувствовал. Нужно домой! Скорее. Бег. Ноги двигаются сами. Бег. Скорее.

Где-то в далеки. Да, точно! Оно здесь. Силуэт дома. Уже близко. Свет не горит, но почему? Малыш распахивает двери. Что же там ? Ма….. Мама?

Главный ринулся вперёд. Руки Ретта уже держали то, что ещё не успел достать из кармана дома. Канцелярский нож выдвинулся со скрежетом и в момент ощутил тепло крови сонной артерии нападающего.

Момент. Кадры. Всё быстро сменялось в глазах Ретта. Мама. У него в руках мама. Нападающий, лицо мамы, нападающий падает, мама на полу. Малыш кричит. Ретт кричит. Малыш Ретт….. мама…. Она мертва. Как и нападающий. Миг, и сознание Ретта улетучилось.

Глава 3

Тело Ретта потеряло вес и ощущалось словно вата. Лишь веки весили массой целой звезды. Капли пота, стекающие от лба до ушей, давали знать одно – он ещё жив. Но что случилось? Холодный зимний ветер дул с прощелен окна заставляя дрожать Ретта или….. Это не холод бил в озноб ? Темнота, сплошная темнота. Образы то появлялись, то как нажатием выключателя сменялись кромешной тьмой. В памяти всегда…. Её образ. Мама ? Кнопка включателя нажата – образ матери, выкл – тьма, вкл – снова включилась, она на деревянном полу, выкл, вкл – он держит её за голову. Что ?..... что произошло? Выкл, вкл – голос во мгле, выкл, вкл – Ты должен был защитить её, а не убивать!, выкл, вкл – Мне пришлось, выкл, вкл – Бри, выкл, вкл – Руки в крови, человек падает, выкл. Тело дрожит.

Кто-то схватил его руку. Тепло, тепло обдало всё тело. Рука, нежная рука, она рядом. Веки с дёрганием открылись. Она, она рядом. Стул приложен в упор к кровати, где лежит Ретт. Она держит его руку. Тепло. Она улыбается. Губы.

– Ты проснулся, – улыбка окрасила всё лицо, – наконец-то ты проснулся.

Девушка приложилась к нему обхватив шею. Вдруг вся комната, освещённая серым утренним солнцем, потеплела, будто обретя новые краски. Бледные щёки, влажные, дорогие ему щёки. Охваченный любовью Ретт прижал пылающее тело девушки, одарив глубоким поцелуем. Руки блуждали по спине движимые по зову чувств, снимая с неё все лишнее. Поцелуи становились всё глубже, увеличивая огонёк страсти, зародившейся между ними. Голова опустела, напрочь избавившись от всех мыслей. Для него была лишь она, а она чувствовала лишь его. То была холодная зима, но это утро окрасилось самими приятными ощущениями, оказывая удовольствие к каждой точке в нагих телах любимых. Комната заполнялась стонами и манящими флюидами.

Подойдя к финалу, пара была изнемождена. Руки скрещены друг с другом, а нагие тела грели их. Огонёк страсти не потух, и не потухнет вовсе. Они рядом. Желают всегда быть рядом друг с другом.

Солнце стоит в зените. Запах запоздалого завтрака, доносящийся вместе с аппетитным звуком жарящихся яиц. На столе греется электрический чайник. Несмотря на потрясающее утро пара не могла быть навеселе. Вилка, вонзаясь в ещё горячее блюдо, тут же оказывалась за щекой убийцы.

– Что вчера произошло?

Трапеза внезапно окончилась. Этот вопрос был ожидаем, и Бри уже знала как ответить. Она не смыкала глаз, пока он лежал на кровати, весь охваченный дурной лихорадкой. Она думала, она вспоминала, размышляла то, что ему сказать, как ответить на вопрос, который несомненно возникнет, когда он пробудится.

Она смотрела на свою тарелку. Она знала, как ответить, но взгляд никак не поднимался. Он не давил на неё, ей пришлось не легче, но он в праве знать что произошло.

– Ты убил его.

Вилка со звоном упала на тарелку. Нет, он знал что это случилось. Но он хотел, он истинно желал, чтобы это было сном. Одним большим кошмаром, что забудется проведёнными днями с ней. Это реально, это произошло.

– Что… что было потом ? Как я окозался на кровати?

– Некий мужчина…

Стук в дверь. Ретт насторожился. Он не хотел открывать, но ноги сами поднялись, устремившись в сторону двери. За дверью стоял мужчина. Ухоженная борода, статный человек. Плащ явно был дорогим. Он не представился, а лишь многострадально устремился на него.

Бри сразу узнала его. Он и был тем человеком, что дотащил тело Ретта к кровати. Он появился ни с того ни с сего. Когда Ретт проткнул канцелярским ножом мерзавца, он уже стоял рядом. Дотащив живое тело, утащил мёртвые. Кто он? Спаситель? Или один из них ?

Он уселся на кресле, где пара делила одно место меж собой, увлеченые чтением. Молчание. Долгое молчание. Словно говорить было запрещено, но каждый имел вопросы и каждый хотел получить ответы. Ретту казалось, что он знает его, но его лик был покрыт пеленой тумана в голове убийцы. Кто-то близкий, но удалённый. Кто-то родной, но впервые увиденный. Кто же он ?

Тишина была сорвана, Ретт заговорил.

– Кто вы ?

– Я настолько изменился, что уже не узнаешь меня?

– Нет.

– Очень жаль, думаю ты в скором времени узнаешь, а пока ответь, как ты себя чувствуешь?

Такая забота от незнакомого человека заставила Ретта задуматься, был ли вовсе живое существо, что заботилось о нём, кроме как своей любимой ?

– Всё в порядке. Вы… вы были там, вчера, когда всё случилось, хотя я не понимаю что случилось.

– Перейдём сразу к делу. Ты и ты,– палец мужчины проскользнул с лица Ретта на лицо Бри – Вы в опасности.

– Ч-ч-то ? – до этого, хранившая молчание, Бри поговорила это с некой горсткой страха, что столь внезапно прошлась по её телу, – что вы имеете ввиду?

– То, что господин убийца воткнул ножик не в ту шею. Понимаю, то была самозащита, но отец трупика так не считает. Он пока разыскивает тело своего дитяти, я его хорошо припрятал, как и его дружков, но кому как ни ему знать маршрут своего чада ? У вас есть время скрыться отсюда.

– Вы шутите, я убийца? Я даже не помню что произошло. Вы думаете я так легко вам пове… – рука Бри коснулась его плеча, он был в отчаянии, но грустный взор любимой остудил его пыл.

– Ретт, он прав. Ты убил того мерзавца, но ты защищал меня, твоя совесть должна быть чиста, по-другому могла умереть я…..

Знаете ли вы то чувство, когда мурашки не проходят обычным шагом по телу, а мечатся, словно охваченные пожаром, создавая ощущение тысячи электронных зарядов по всему телу ? Слова Бри дали понять Ретту это чувство – страшное чувство безысходного страха. Шанс потерять человека, кое единственный живой организм в этой планете, что даёт причину вдохнуть снова.

– Оставим драму, – мужчина бесцеремонно, даже не прося разрешение у хозяев дома, закурил толстую сигарету, – сейчас важно не сколь что произошло, а то, что может произойти. Как я уже сказал , вы в опасности,– не успел мужчина стряхнуть горсть пепла с края сигареты как Бри уже подложила маленькое блюдце под руку,– Вам нужно скорее уехать отсюда, как можно быстрее.

– Нам ? А как же вы ?

– Девушка, не беспокойтесь, я примкну к вам позднее. Пока я должен быть с ним, отцом убитого вами, как никак я его телохранитель.

– Я НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ,– резким криком Ретт в миг пригвоздил внимание на себя, – Ты телохранитель человека, который хочет убить нас, я ещё меньше тебе доверяю, почему ты помогаешь нам ?

– Справедливо,– дым изо рта полетел в сторону Ретта, который даже не обратил на это внимание,– я бы сам в таком случае усомнился, но разве у вас есть выход, кроме как прислушаться к моим словам ? Ответь, мистер экспрессивность.

– Да! Есть выход, ты нам врёшь! То были обычные прилипалы, а ты выдумал всё это.

Ожидавший такого исхода событий, мужчина достал из кармана потрёпанный телефон. В галерее устройства были фото. Фото солидного человека и….. того самого мерзавца.

– Это ещё ничего не доказывает, думаешь сейчас трудно изменить фото ?

Мужчина даже не повернул бровью, а лишь пролистал фото.

Видео.

Воспроизвести.

Экран был мрачен. Снимали ночью. Пьяная компания, а в далеки идёт…..Бри.

Девушка ахнула, такое стечение обстоятельств могло испугать каждого.

– Этот телефон я взял у него, когда закапывал тела. Доволен ?

Ретт молчал.

Послышались шаги за дверью

– Нам пора, не берите ничего, всё что нужно приобретём позже.

Мужчина достал пистолет и прислонился к двери

Глава 4

Щепки разлетались в округ. Квартиру охватил хор нескончаемых пусков пуль и едкий запах пороха. Каждая пуля вырывалась из пистолета словно дикий зверь рёвом кидается на жертву. Троица вышла из дома, попутно оставляя за собой по трупу на каждом этаже. На улице уже ждало такси с отмеченным пунктом назначения. Мужчина сунул пачку денег в руки Ретта. Он уже хотел уйти, как руки Бри схватили его руки.

– Как вас зовут ?

– Ферзен.

– Спасибо, Ферзен.

– Удачи вам.

Машина тронулась в путь, Ретт впал в мысли. Куда они едут ? Что их ждёт ? И…. Ферзен ? Этого не может быть, скорее всего это совпадение. Так и есть, этого просто быть не может.

Машина выехала из города, оставляя за собой огромные бетонные столпы. Воздух за пределами города был намного чище, а звучный ''кар" на линиях электропередач давал понять, что они выбрались к настоящей природе. Удивительно, всего пара километров между городом и этим местом, а разница словно небо и земля.

Тихая поездка, ландшафт заснеженных лугов за окном давал немного отвлечься от суеты. Ретт держал её за руки. Чтобы вот так вот выбраться за пределы каменных джунглей, пришлось убить ккого-т.Можно умереть со смеху.

Водитель молчал, лишь музыка с магнитолы разрубала тонкую нить молчания. Мерное звучание гитары и звонкий голос солиста :

«Black dog on my head guided me to the end»

Рок, чувственный, завораживающий и по-настоящему прекрасный. Из всех жанров музыки только рок чувствовался для Ретта настоящей музыкой, так как в нём пелось меньше фальши и передавались истинные чувства и эмоции. Экспрессия– то что по-настоящему ценила эта парочка. Не важно кто поёт, не имеет значения о чём поёт, главное– это искренне, и за эту искренность стоит слушать такие песни.

Путь подходил к концу, машина свернула с большой трассы на узкую глиняную дорогу. Проехав недолго таким образом, машина остановилась у небольшого деревянного домика. Вид был прекрасен. Белоснежные луга, возрастающие в прекрасные холмы. Тихое уединение в зимней природе. Таксист открыл багажник. Пакеты с продуктами и всем необходимым. Ключи от дома были на одном из пакетов. Бри дала чаевые, пока Ретт заносил продукты и одежду внутрь. Кем бы ни был этот Ферзен, но он действительно позаботился о них. Кто же он всё таки ?

Домик был с камином, дрова уже лежали рядом, оставалось только зажечь огонь. Холодный воздух пробирал весь дом, заставляя скорее зажечь камин. Уют. Комната нагревалась с каждым треском дров. Пара села за деревянный стол.

– Что дальше ?

– Я не знаю, дорогая, нужно ждать.

– Странно это всё. В один миг всё поменялось, перестало быть чем-то..

– Родным ?

– Да, чем-то близким.

Бри, как и прежде, прикосалась к нему руками. Лёгкое, но полное любви прикосновение. Улыбка на лице. Добрый взгляд. Чарующее тепло внутри, которым обдавала её любовь. Ретт притянул её к себе и обнял её. Эти чувства подобны игре на скрипке, с каждой нотной волной проходившее внутри.

Книги скрасили волнительное ожидании прибытия Ферзена. Пара не знала что их ожидает в будущем, какие испытания падут на их головы. Они наслаждались теми крохами безметежности, что им оставалось быть вместе. Тихая идилия, которая было нарушена одним лишь стуком в дверь. Бри привстала, хотела открыть, но Ретт её задержал. Никаких слов. Лишь взгляд, который вывел её из мира грёз в чужое место, в чужой дом и чужой стук. Вместо неё встал Ретт. Кочерга в руках давала надежду на самозащиту, нет, в защиту чего-то более ценного чем собственная жизнь. Дверь тихонько приоткрылась. Знакомое лицо уже угрюмо смотрело на него.

– О, а мы тебя…..

Звон в ушах. Глаза еле открылись. Ретт лежит на полу. Открытая дверь нелса зимний мороз в домик, где камин уже перестал даже тлеть. Ретт вскочил, оглянулся. Кромешная тьма.

– Бри.

– Её унесли.

– Ферзен ? Ты…. Ты выстрелил в меня….

Голова болела словно после здоровой порции текилы.

Перед Ферзеном стоял пистолет, но тот даже не смотрел туда. Лишь заметил взгляд Ретта, уупавшийна оружие.

– Я выстрелил этим самым пистолетом, действуй.

Ретт схватил пистолет. Трясущие руки направляли чёрное дуло в сторону мужчины, но тот даже не колыхнулся. Удивительная безрассудность или уверенность в том, что Ретт не убийца ?

– Стреляй.

– Ну уж нет, сначала ответь где моя Бри ?

– У Дона Себастьяна.

– Какой ещё, блядь, Себастьян?

– Ну, ты прав, в своё время он и блядствовал. Сейчас он Дон межконтинентальной мафии. Отец гулящего сына, которого ты угрохал.

– Хватит уже сказки говорить, мы уже доверились один раз тебе и в итоге её нет!

– Ты боишься за неё ?

– Да, чёрт возьми, я конечно же боюсь за неё!

– Тогда выстрели в меня.

Руки Ретта тряслись ещё сильнее.

– Ты способен на всё, когда твоим близким угрожает опасность.

Снова тот день. Озеро, предзакатный вечер. Отец и сын, те же слова. Не может этого быть.

– Что ты сказал ?

Отец кидает камень. Камень на дне озера, никого не волнует этот камень.

– ЧТО ТЫ СКАЗАЛ ?

– Ретт…

– Ты!

Пистолет громыхнул. Ретт сразу бросил пистолет. Неужели он…. убил кого-то…. Снова….

– Теперь мы квиты ?

Ферзен постанывая встал. По середине лба образовалось синяк от резиновой пули. Ретт упал на колени.

– Ненавижу, ненавижу, НЕНАВИЖУ ТЕБЯ. Ты даже спокойно убить себя не дал. После того…. После того как…. После того как ты убил мою мать!

– Ретт….

– Не верю, не верю, что ты снова здесь, почему, ПОЧЕМУ ?

– Ретт, послушай.

– Нет! Ты снова соврёшь мне! Скажешь, что не убивал её. Придумаешь что-то,– голос убийцы дрожал, ему было трудно выговаривать слова, эмоции, сильные эмоции, – что-то нелепое.

– Я убил её.

Нутро Ретта вырвало из себя протяжный крик. Снова та ночь, снова окровавленное тело и он. Он убил её…..

– Ретт, она понимала на что идёт, она знала все риски.

– О чём ты, сукин сын, говоришь ?

– Что же, можешь ругаться на меня сколько хочешь, можешь не верить мне, но поверишь ей,– Ферзен потянулся к сумке, лежащей рядом с ним. Интересно, всегда ли эта сумка лежала рядом с ним, а Ретту попросту не было нужды разглядывать изменения в хижине или сумка появилась сама по себе, по желанию некого автора, который пишет о их жизни. Ферзен достал из сумки книгу в чёрной обложке,– дневник твоей матери. Когда будешь готов, прочти и ты всё поймёшь.

Ретт силой схватил из его руки дневник. Его движения были молниеносны, что не мало поразило отца убийцы.

Дневник пах ирисами. Запах матери. Как малолетний ребёнок может помнить этот запах ? Или он выдумал этот запах в надежде ощутить присутствие матери ?

Ретт притих.

– Где Бри ?

– На данный момент в имении Дона Себастьяна. Скоро его не будет в Парадайзе. Он не хочет больше находиться там, где погиб его сын. Но прежде этого хочет устроить похороны.

– На кой чёрт мне эта информация?

– Похороны будут не простыми.

– Что ты имеешь ввиду?

– Дон Себастьян славится своей бесчеловечной сентиментальностью.

– ЧТО ТЫ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ИМЕЕШЬ ВВИДУ ?

– Он хочет, чтобы девушка из-за которой его отпрыск погиб достался ему. Пускай и после смерти.

–Что….

– Бри похоронят заживо вместе с ним!

Глава 5

Ретт притих в ужасе. Ему потребовалось время на то, чтобы переварить услышанное. Бри похоронят заживо с трупом…. Как это возможно? Глупости. Можно ли ему верить ? А есть другой выход ?

– Ч-что ты сказал ?

Ретт до сих пор пребывал в состоянии шока. Он надеялся, искренне верил в то, что ему всё послышалось.

– Твою девушку собираются похоронить заживо.

– К-как это ?

– Ты правда хочешь узнать как хоронят людей ?

Кулак Ретта прилетел прямо ему в лицо.

–Ладно, ладно,– окровавленный плевок полетел прямо в пол,– не время для шуток. Бьёшь ты неплохо кстати.

– Где он ?

– Дон Себастьян.

– Воу-воу полегче, ковбой. Не так быстро. Тебе сначала нужно кое-что сделать пред тем как идти по его душу.

– ЧТО Я, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ ?

– Пред тем как идти убивать, ты должен научиться убивать. Благо в тебе есть отличный потенциал, осталось только это отточить.

– Так научи.

– Пойдём.

Серая машина ехала по белоснежным просторам. Отдалившись от старой хижины, Ферзен привёл своего сына в заброшенный полигон. Когда-то этот полигон имел спрос для любителей пострелять, но люди нашли новое место для этого – трущобы в окрестностях городов. Легче и куда приятнее стрелять по мишеням, которые молят о пощаде, чем по бездушным кускам дерева. За щедрое вознаграждение полиция не заглядывала в те районы. Да и жили там люди, которые не имели никаких прав жизни в понимании сливок общества. Иммигранты приехавшие за мечтой или люди, потерявшие всё. Люди, которые более не приносят пользу обществу…..

Мишени уже стояли в полной готовности, но это ни капельки не удивило убийц. Не до этого было. Ретт думал только о ней, и ничто не могло отвлечь его от этих мыслей.

Ферзен открыл багажник машины, даже не так, лучше назвать это тайным складом оружия. Целый арсенал разнокалиберных зверей, готовых изрыгнуть из себя пламенем детища смерти. Ферзен разложил оружие на столике. После краткого инструктажа с минимумом воды научил Ретта как обращаться с кусками металла и пластика, что являлись куда смертоноснее чем что-либо ещё в обиходе обычных людей. Ретт из-за специфики своей работы в тире схватывал всю информацию на лету. Пистолет заряжен, руки не дрожат, он смотрел в цель, выстрел – мимо. Вся обойма стального чудища пролетала мимо под недовольное цоканье учителя.

– Ты молодец, ты держишь пистолет правильно, но ты видишь цель, а не того, кого должен убить.

Ретт не отвечал и выстрелил ещё – мимо.

– Пока пред тобой кусок дерева, ты не можешь правильно попасть по нему.

Выстрел – мимо.

– Представь, что там не мишень, а человек.

Выстрел – пуля задела край мишени.

– Ты должен убивать, а не кидаться пулями.

Выстрел – пуля задела чуть лучше.

– Ретт!

Пред глазами возник силуэт Ферзена, хоть он и не смотрел на него. Ненависть. Мишень в дали казалась ему родным отцом. Выстрел – тёмный дом без толики света. Ветер дул со спины с открытой позади двери. В его руках был уже не пистолет, а окровавленное тело. Тело матери. Пистолет упал из руки Ретта как и он сам, потеряв равновесие. Ощущение, будто земля под ногами перестала существовать. Убийца смотрел в пол, даже не взглянув на мишень.

– В яблочко,– откуда-то извне послышалось голос Ферзена – взгляни.

Ретт поднялся. Мишень вдали имел ярко заметную щель прямо на месте головы. Он попал. Попал точно в цель. Ретт залился неестественным смехом.

– У тебя получилось. Кого ты представил ?

Ретт не переставал смеяться. Ферзен понял кого он представил в момент выстрела и никак не среагировал.

– Твои эмоции – твоя сила. Ты не стреляешь как другие. Тебе не нужно целиться, не нужно хотеть убивать. У тебя есть цель, а всё остальное твоё сердце сделает за тебя. Скажи мне, какова твоя цель ?

– Бри.

Дальнейшие выстрелы были без осечек и промахов. Ретт стрелял всегда в голову, хоть и не видел жертву.Он видел только цель. Свою цель. Пистолеты, автоматы, гранаты. Всё то, к чему люди учились на протяжении долгих лет, Ретт справлился поминутно. Просто фантастика, но вот на что способен человек чтобы защитить то, что ценнее всего. То, что лежит у него глубоко внутри и не хочет его покидать. Искренние чувства создают боль, но эту боль можно направить на других, чтобы те, кто были в ответе за всё, это тоже чувствовали, эту боль, изъедающую нутро.

Сэндвичи с тунцом, немного сыра и водка. Достойный отдых. Ретт никогда не мог отказаться от еды, но он всегда любил делить свою еду с Бри. Ретт всегда давал откусить свой сэндвич, круассан или что-либо ещё. Это давало ему больше аппетита и ровно это же заставляло никогда не отказываться от еды. Улыбка Бри, когда он ел что-то, когда Ретт после холодной улицы подхватывал заразу. Эта улыбка всегда виделась ему с каждым куском откушенной еды. Крепкий напиток разогревал нутро мужчин и развязывал язык для разговора.

– Сколько у нас времени?

– Ровно три дня. Дон Себастьян ожидает внезапное воскрешение своего чада как и любой другой особо верующий в это. Не волнуйся, за это время твою любимую и пальцем не тронут, она должна быть в момент погребения во всей красе.

Ретт немного остыл, но чувство тревоги никуда не делось. Да и наврядли куда то оно может деться, пока всё не будет как тогда. Как раньше. Беззаботные времена. Время спокойствия и страстной любви.

– Как мне спасти Бри ?

– Бри находится прямо у него в резиденции. Естественно охраны там больше, чем в белом доме, но туда можно попасть и без лишнего шума. Точнее, попасть туда нужно без шума. Для этого нужно отвлечь его внимание на другое.

– Как же ?

– Дон Себастьян– видный наркобарон. В окраине города у него есть подпольная лаборатория по производству метамфетамина. Устроишь не большой бах-тра-ба-бах, и Дону Себастьяну не останется ничего кроме отправления не малой группы своих солдатиков на устранение проблем и устранения причины проблем. Дон Себастьян останется у себя в особняке в ожидании отчётов от своих псов, в то время как ты на всех порах будешь мчаться в особняк. Под видом охранника проберёшься внутрь, отделаешься от пары охранников и вот и он.

– Думаешь не просекут то, что это чужак ?

– Лаборатория– самая крупная точка во всём штате. Люди даже в особняке будут в панике и переключат внимание на поиски. Дон Себастьян уверен в том, что ты погиб от моих рук, а значит, каждый блох в его поруках уверен в этом, но даже при этом есть только два места, где тебя не найдут. Хижина, в которой ты проведёшь ночь в подготовке завтрашнего «мероприятия» с феерическим концом, и после этого сам особняк. Этот ублюдок до чёртиков самоуверен и наврядли подумает, что человек, который подписал себе смертный приговор, сам заявится к нему. Сейчас продолжим тренировку, а потом подброшу до хижины.

– Ферзен…

– Что ?

– Почему ты нам помогаешь ?

– Ты человек начитанный. Знаком ли ты с произведением «Повесть о конце света» ? Адам в сражении с самим Зевсом говорит ему: «Разве нужны причины для того, чтобы защищать своих детей?»

Глава 6

Пуля за пулей пробивали ровно макушку манекенов. Смог бы каждый человек всего лишь за день научиться так стрелять ? Это нереально! Но есть ли что-то людское у того, кто лишился близкого человека? Возможно, но что если этого человека возможно вернуть ? Что если есть всего лишь крохи надежд на спасение любимого ? В таком случае каждый способен в прямом смысле рушить горы, сразить любого или просто….. убивать. Каждый, кто будет действовать отталкиваясь лишь от зова сердца, вдохновляющего глотка надежды и яркой цели сможет научиться чему угодно на лету ради сверхважной миссии.

Привязанное бревно раскачивалось в такт своей амплитуды. Ферзен, стоя сбоку, отталкивал бревно, давая новую силу для раскачки куска некогда живой древесины. Ретт попадал по бревну, хотя мысленно целился не в него, а в своего отца. Небольшая осечка и Ферзен мог бы лечь с дырой в теле. Ферзен доверял своему сыну. Он хочет убить своего отца за всё то, что случилось за это время. Он чувствовал ненависть, исходящую от своего чада. Ферзен подарил ему жизнь, но в его глазах он стал источником всех неудач в жизни. Быть может это справедливое суждение? Или лишь остатки подросткового мышления, перекачивавшегося во взрослую осознанную жизнь ? Что бы это ни было, Ретт стрелял. Магазин за магазином десятки пуль дырявили бревно. На самом деле Ретт уже знал запах пороха. Работая в тире, он не редко наблюдал за вспышками огня из дул орудий в руках. Пальцы, держащие куски смертельных игрушек. Он всё это помнил.

Солнце уступало место кромешной тьме ночи. Пальцы убийцы зудели.

– Ретт, на сегодня хватит.

– Я ещё не готов.

– Ты уже перестрелял целый батальон. Ты справишься, тебе нужен отдых.

– Этого мало.

– Ретт, дневник.

– Да, пойдём.

Машина завелась и с крутом колёс помчалась обратно. Ферзен оставил Ретта и уехал за необходимым снаряжением для дела. В ушах Ретта звуки скрипок, отдающие тоской. Пустота заполнялась мысленным оркестром холодной музыки. Каждый скрип проходил по его сердцу, бросая его по тонкому льду. Ретт, отгоняя эти мысли, достал свой мобильный телефон, чтобы включить настоящую музыку. Музыка, словно гимн города. Каков бы ни был ужасен этот город, ужасен он лишь своими людьми. Сам по себе это место являлось для кого-то и в правду раем. Звучание гитары. Громкие слова: «Я слышал за холмом есть город Парадайз. Вещи в рюкзак и я хочу туда попасть. Со мною спутницы – Вера и Надежда». Красивая мелодия, хоть и тоске место быть. Ретт сел за стол, взяв лицо в руки. Завтрашний день обещает за собой много опасностей. Но самая большая опасность – можно ли верить Ферзену ? Не солгал ли он ему? Единственное доказательство его честности: дневник. Дневник матери. Ретт взглянул на дощатую кровать. Дневник лежал там. Его охватила дрожь. Дневник матери. Ему нужно прочесть. Дневник всё ещё пах ею, и Ретт боялся испарить родной запах единственного своего родителя, открыв дневник. Упустить этот запах…..

В дневнике не было дат. Лишь нескончаемый поток грамотно связанных меж собой историй о жизни, словно роман:

Здесь и далее будет записана моя жизнь. Долорес Габриэль Альт. Я не могу жаловаться на свою жизнь. Детство было далеко не радужным, но всё что произошло сделало меня такой какой являюсь сейчас. Сейчас мне двадцать пять лет. Я замужем за своим мужем и любовь моя к нему безгранична. Мы своего рода коллеги, и работа нас связала вместе. Мы наёмные убийцы.

В нашем мире иметь деньги означает иметь свободу. Конституция? Законы ? Вас ничего не спасёт от рабства низменных нужд кроме денег. Но сказать, что деньги и в прямом смысле даруют ту самую свободу, ради которой миллионы людей боролись на протяжении веков, будет неточным. Имея даже нескончаемый поток денег, люди всё так же подвержены своей похоти и желаниям. Разве что с увеличением капитала увеличиваются и желания. Цепи на наших шеях всё ещё присутствуют, но они достаточной длинны для счастливой жизни. После раннего ухода родителей как и у всех девушек у меня был выбор: быть проституткой или уйти в криминал. Найти нормальную работу ? Что же, в четырнадцать лет найти хорошую работу без должного образования, что я не успела получить при жизни, подаривших мне жизни людей. Найти нужных особей для помощи в добыче лёгких денег не составило труда. Такие есть в каждой стране и в каждом городе. Два парня и ещё одна девушка так же отчаявшаяся вступить на опасную дорогу. Им было чуть больше чем мне, но у них уже было оружие. Один из них уже повидал детскую колонию за предыдущее дело и как заведено – места отбывания наказания за преступления не исправляют людей, а делают ещё большими преступниками из-за нахождения в среде отречённости от честных и благородных налогоплательщиков за чей счёт заключённые могут поесть бесплатно. Влияние нахождения там сильно отразилось на молодого парня и он не мог считать себя ни кем иным, как преступником. А что лучше всего получается у преступников ? Жить для себя и родных невзирая на других. Людская эмпатия выгорает с каждой минутой в сырой комнате и с каждым гостинцем в лице удара под дых от надзирателей.

Добыть лёгкие деньги, как мы думали, можно в любом магазине. Подождать до вечера, когда касса станет достаточно увесистой, зайти, когда не будет свидетелей, и наставить пистолет в лицо продавцу. Роль держателя пистолета на удивление досталась мне, да и я не была против – больше достанется. Двое стояли снаружи чтобы не допустить кого либо приблизиться к магазину и в случае переливания синего и красного цвета на горизонте предвещавшие за собой провал предупредить других о надвигающейся полиции. Бывалый парень стоял рядом со мной в лице тренера в мир криминала.

Пистолет был тяжелым, рука ныла держа его прямо перед собой. Лицо продавца, охваченное страхом. Он медленно наклонялся и доставал купюры. Один за другим столик у продавца наполнялся зеленью с разрисованными лицами. Тогда я ещё не знала что эти за люди на банкнотах. Да и к чему четырнадцатилетней малышке знать за какие такие заслуги люди получили такую награду. Стук сердца отбивалось барабаном словно на концерте той рок группы, на который мне посчастливилось сходить однажды. Динамики тогда отбивали такой стук, что можно было бы считать это предвестником Армагеддона. Кровь течёт по венам, как бурлящая река. Палец на курке. Желание выстрелить и быстрее это закончить. Да, я действительно хотела просто взять и убить продавца. Правда, он сам мне сделал услугу, выхватив из-за кассового аппарата револьвер. Хлопок, и белоснежная стена окрашена в багровый цвет. Небольшой дымок из дула. Запах пороха. Настоящий экстаз. Парень рядом со мной выхватил деньги и рванул в сторону выхода. Жевательная резинка в карман и бег за ним. Тёмная улица и цель одна – бежать скорее, а куда– не важно. Побег в подворотню и вполне ожидаемый исход – удар в голову. Резкий звон гитары и я снова тогда на концерте. В руках краденный хот дог, который тут же упал на землю толчком толпы людей. Людей было немерено, но звуков тяжелой музыки доставалось всем. Голова трескалась от боли из-за непрерывных стуков барабан. Я хочу уйти, но людей слишком много и с каждой секундой меня толкают ближе к сцене с увеличением боли в голове. Я готова была зарыдать, очень жалела что я сюда пришла, но толпе было безразлично. Они толкали всё ближе в эту позднюю осень, когда любой ветерок мог заставить биться зубы друг о друга, но близость сотен людей создавала невыносимый жар. Боже, я попала в ад ?

Сцена надвигалась всё ближе и ближе. Я уже начинала хоть что-то видеть сквозь прощелены тел людей – небольшой клочок света. Я отпустила всё и отдалась потоку всем телом.

Глаза открылись – я в следственном изоляторе. Обезьянник, проще говоря. Вот и всё. Меня посадят за убийство и ограбление. Может и повесят ещё чего на мою молодую шею, ещё не ощущавшую мужские губы. Печально, но таков исход. К камере уже близились люди. Решётки отворились.

– ДолоресГабриэль! Моё имя Ферзен Альт. Беги

Глава 7

Пули полетели во все стороны. Бежать. Было велено бежать. Не важно кто. Нужно бежать. Звуки выстрелов не давали слушать даже свои шаги, своё дыхание, своё существование. Каждый хлопок словно попадал мне в голову и внедрял в этот полный опасности мир. За следственным изолятором участок полиции, но даже тут люди стреляли. Полицейские падали лишь успев обернуться. Люди в чёрном стреляли, мне это нравилось. Нет времени останавливаться, нет времени отдышаться. Бежать. Только бежать. Солнечный свет, на улице бегут люди услышав рокот пуль. Скрыться среди них не получится, нужно бежать дальше. Отовсюду уже звучат сирены полиции. Нужно бежа….. Некуда. Нет, так не пойдёт. Мне дали шанс, но не хочу потерять этот шанс в попытке убежать неведомо от чего и неведомо куда. Я умру, умру, получив пулю, но в руках у меня будет оружие. В руках у меня будет кровь. Ворвавшись обратно в участок, схватила пистолет у лежащего полицейского и стала помогать своим спасителям. Звуки выстрелов увеличились на один. Ферзен. Ферзен смотрел на меня с чудесной улыбкой. Я ответила ему той же улыбкой и выстрелила в полицейского, спрятавшегося за столом. Его улыбка стала больше.

– Долорес, уходим.

Он приблизился ко мне и схватил меня за локоть. Крепкая рука. Крепкая рука потянула меня, и мы двинулись в сторону выхода. Сзади ожидала машина. Кожаный салон, мягкая обвивка. Настоящий рай после твёрдого лежака в следственном изоляторе. Я глотала воздух как после удушья, словно во время этой симфонии смерти я совсем позабыла дышать. Ферзен. Ферзен взял мою руку. Никаких слов, никаких расспросов. Я прильнула к его плечу. Мне было так спокойнее, так лучше.

Большой особняк, взвитый лозой по стене. Белые колонны несущие балкон на втором этаже. Ферзен держит мою руку и ведёт по ковру прямиком по центру. Дворецкие по обе стороны, прислуга, люди с оружием. Каждый встречал нас с некой почестью о которой я и мечтать не мог. Лестница по центру разделяющийся по сторонам. Каждая ступенька поднимала меня не просто вверх, она словно поднимала моё звание, мой почёт, моё эго.

Второй этаж. Картины по стенам. Не знаю, были ли те картины известны или вовсе подлинники, но развешаны они по вкусу. Переходя от военных этюдов до прекрасных дам в садах. Ферзен не оглядывался на каждую мелочь как я. Наверное для него всё это уже в порядке вещей, покуда для меня эта красота была завораживающей. Кабинет за дубовыми дверьми. Дворецкие синхронно раскрыли обе двери. Длинная полоса ковра до по истине огромного стола. Симметричность – вот, что придавала некий изыск всему. Бумага в бумагу, полки с книгами по обеим бокам, стеллажи, картины и массивная морда падшего медведя по середине. Человек, сидевший за столом, внушал ужас. Итальянец с сигарой. Относительно молодой, но и не первой свежести. Дон Себастьян, тотальный владелец всего в Парадайз. Всё либо его, либо станет его. Дон видел в моих глазах восхищение, и уголки губ приподнялись вместе с кончиком сигары. Дым, шоколадный запах. Я пробовала курить, но запах дешёвых сигарет был отвратительным. Но эта сигара, она действительно пахнет шоколадом. Я уже почти и не помню что он тогда мне сказал, но главное, что Ферзен поручился за меня. Они взяли меня в свою семью, где всегда была вкусная еда. Где мне не пришлось бы снова шариться по мусорным бакам, прекратить лезть в чужие карманы в общественном транспорте, где жертва не думает ни о чём так же сильно, как о глотке свежего воздуха. У семьи было своё требование – работать на них.

– Я должна убираться по дому ?

– Нет, глупышка. Для уборки у нас достаточно людей. Ты нам нужна, мне нужна, совсем для другого.

– Для чего же ?

– Я смотрел видеозапись с твоего миниатюрного ограбления. Твой взгляд во время того,как ты вышибла тому продавцу мозги….. Ты– прирождённый убийца.

– То ведь было другое. Он ведь пытался убить меня и я…

– Ты убила его. Ощутила, какого это, когда тонкая нить человеческой жизни обрывается нажатием курка. Тебе это понравилось, не так ли ?

– Я не знаю.

Ферзен достал пистолет и подозвал своих людей. Человек с мешком на голове. Мешок снят – это тот самый напарник, который бросил меня тогда в магазине. Бросил на съедение псам.

Ферзен протянул мне пистолет.

– Тебе придёт….

Выстрел

– Воу, Долорес, я ожидал что ты выстрелишь, но в моих планах это должно было случиться чуть позднее.

– Я в деле.

Месяцы прошли на тренировки по стрельбе. Мишени, ходячие, стоячие, люди. С каждым разом мои выстрелы были точнее, а улыбка шире. Пистолет стал моей рукой. Своего рода маникюр с которым очень удобно ходить. Ферзен был очень добр ко мне и обучал интенсивно.

На первое дело меня отправили ближе к зиме. Я должна была играть роль маленькой куклы в руках толстосума, который претил своим существованием Дону Себастьяну. От меня требовалось лишь войти к нему в доверие – а несовершеннолетние девочки быстро входят в доверие пузатых любителей полапать женскую грудь – убить, когда тот в предвкушении моей плоти, и спокойно уйти. Его деньги не были интересны Дону Себастьяну и посему набитый купюрами кошелёк сразу привлёк моё внимание. Будущий труп вёз меня в свою резиденцию. Хотел сразу уложить меня в свою громадную кровать, но убивать его в окружении его охраны было равносильно самоубийству. Оружие у меня сразу забрали кроме одной укромной.

– Филип.

– Да, моя конфетка?

– Я хочу чтобы ты меня поцеловал.

– Подожди, милая конфетка. Мы почти уже приехали и ты всё получишь от дяди Филипа.

– Но я хочу сейчас небольшой поцелуй, с языком.

– Какая же ты озорная. Будет тебе, я щедрый.

Мерзкий мужчина с выпирающим пузом надвигался ко мне закрытыми глазами. Закрывающее окно водителя отражало в самых ужасных красках внешность этого человека. Отвратительно, но это единственный выход. Чем скорее начну – тем быстрее закончу. Прижала его голову к себе. От его рта воняло спиртом и рыбой, меня чуть не вырвало прямо ему в рот. Вот пора и языку. Небольшой скользь и тот уже панике отбросился от меня. Его крики заполнили всю машину, а вкус солоноватой крови отразился на моих губах. Улыбка.

– Фто ты фделала фсо мной ?!?!

Из его рта хлестала алая кровь вперемешку с пеной. Улыбка шире. Я высунула язык с лезвием под ним.Какой же ужас было держать всё это во рту и какое наслаждение выплюнуть лезвие прямо в его лицо. Порез на языке убил его с муками.

Окно водителя опустилось.

– Дело сделано, молодец.

Улыбка Ферзена.

Глава 8

Мне исполнилось семнадцать, когда Ферзен впервые в открытую начал сближаться со мной в плане отношений. Но к этому моменту я всецело принадлежала ему даже по собственному желанию. Не потребовалось слов для того, чтобы в мой восемнадцатый день рождения он попросил моей руки. Двое людей, намертво испачкавшие свои руки кровью, рыдали в тот день от счастья. Всё вело к этому, но наша свадьба всё равно была неописуемо волшебной. Дон Себастьян покрыл все расходы и мы получили достойное торжество. Мы не позабыли о нашем деле. Напротив, будучи уже всецело любимыми друг для друга мы стали куда сильнее и опаснее чем прежде. Наша любовь и нежелание оставлять друг друга одних давало нам стимул каждый раз возвращаться после дела. К этому моменту я уж позабыла сколько миссий мы выполнили. Главное я заслужила то же отношение, что получил Ферзен ещё будучи подростком.

Дон Себастьян редко призывал своих подчинённых на личный раут. Было достаточно глав и ртов которые делали это за него. Но в тот день он сам меня позвал. Этот восторг, эта власть, эта значимость, когда человек к которому никто и близко подойти не способен, сам приглашает тебя на чай. Солнце стояло на зените. Летний день отдавал поистине могучим жаром. Сзади особняка- сад, где уже летели пары тепла. Я не могла понять как в такой день можно пить что-то горячее, и мне тут же принесли воду со льдом и кусочком лимона. Дон Себастьян спрашивал о наших отношениях с Ферзеном. Я не таила от него секретов. Да и не было между нами сверх секретов. Разве что утаила постельные сцены, которыми я была чрезмерно довольна.

– Долорес, девочка моя, я взрастил тебя. Дал тебе кров и пищу. Мне не надо от тебя ничего более верности. Я очень рад тому, что у вас с человеком, который мне как сын, всё хорошо. Но запомни, семья хоть и может казаться для тебя первостепенной значимостью, ты не должна забывать про меня. Я всё ещё остаюсь твоим хозяином. Я освободил твою жизнь от бедности и тюрьмы и дал тебе то, что у тебя есть сейчас. В любой момент я могу забрать это и оставить тебя ни с чем, запомни.

– Дон Себастьян, я по прежнему верна тебе и твоим приказам. Я тебя не подведу.

Дон тогда улыбнулся, так как я говорила искренне. Тогда я и не думала предавать его. Тогда была верна ему. Пока не родился мой сын. Невинные зелёные глаза. Он одарил меня теплом, вырвавший из меня адские муки. Его улыбка, его глаза. Он не может стать убийцей. Ни за что. Нет, я не дам своему сыну встать на тот же путь, что и я. Он заслуживает большего. Он достоин большего.

Со временем я стала меньше брать заказы на убийство, поменяв время на это на своего сына. Он рос и радовал каждым своим достижением. Первые шаги, первое слово, первый поход в школу. Я была так счастлива, что позабыла своё обещание Дону Себастьяну. Тот терпел. Пытался понять меня, так как сам был отцом. Но всему настаёт конец, а моё нежелание убивать, покуда мой сын может ощутить запах крови на моих руках, стало роковым решением. Хотя, это было лишь вопросом времени. С небес шёл кровавый град, окутавший мои мысли. Скоро настанет время вздохнуть полной грудью в последний раз, и я даже знаю, кто отнимет мою жизнь. Ферзен всячески показывал свою любовь ко мне, но как раз таки он и убьёт меня. Дон Себастьян сколько добр, столько и гневен. Листы этого дневника уже на протяжении нескольких часов мокнут под каплями моих слёз. Главное ты, Ретт, узнаешь от меня, кем я была. Каким человеком жила здесь и причину, по которой ты меня больше не увидишь. Я искренне надеюсь на то, что ты прочтёшь это будучи уже взрослым и смышлёным. Прошу тебя, не вини в моей смерти своего отца. Он до последнего любил меня, но я не настолько верна, как он.

С любовью твоя мама.

Конец дневника. Ретт отложил его в сторону и притих. Прочтя всё это залпом, он ощущал некое тошнотворное чувство. Его мама была убийцей. Ферзен действительно убил её. Дон Себастьян….. Он непременно убьёт его. Ради своей матери. Ради Бри…..

Время позднее, но сон никак не приходил. Он не чувствовал скорби, а лишь гнев. Мама прожила трудную жизнь. Ей приходилось убивать ради того, чтобы жить самой. Каждый убийца убивает, чтобы жить самому. Это стало для него словно законом жизни. Убивай, чтобы жить самому, убивай, чтобы жили другие. Сердце стучало в ушах, но выглядел он измученно уставшим. Надо уснуть сейчас и проснуться утром, чтобы утром не уснуть навсегда. Но мысли разрушали каждый нерв в голове, причиняя боль, словно осколки стекла. Остаётся тихо верить, просто верить, что всё получится.

Навязчивые мысли медленно впадали в туман, переходя в сон. Мама была рядом. Её улыбка и тепло. Её присутствие. Ретт был счастлив рядом с ней. Никаких кошмаров. Кошмары ждали его после пробуждения, а пока....что пока ? Пока он был счастлив. Небольшая отдушина, которую он заслужил. Он заслужил хоть миг побыть счастливым перед этим. Мама не сказала ничего, лишь обнимала тело Ретта.

Зимние солнечные лучи еле пробрались через окно лачуги, но этого было достаточно для того, чтобы Ретт в тот же миг открыл глаза. На столе стоял горячий кофе из которого клубами шёл пар. Небольшой завтрак. Ощущение, будто Бри была рядом и ни к чему идти на это дело. В какой-то миг у Ретта даже в серьёз появилась такая мысль, такая надежда, что не надо ничего делать, не надо никого убивать. Но её не было рядом. Ретт быстро умылся.

– Доброе утро.

– Ферзен.

– Ты прочёл ?

– Да.

– Ты осознал всё ?

– Да…. Отец.

Ферзен оскалил зубы.

– Чего ты желаешь больше всего ?

– Вернуть Бри и покончить с Доном Себастьяном.

Яичница с нарезанными сосисками, горячий кофе. Ретт ел не останавливаясь. Самые трудные моменты, но он продолжал есть. Дневник матери, Бри, отец– слишком много произошло за последнее время. Будет ли всё как прежде, когда это закончится? Закончится ли это вообще ?

Странное ощущение внутри. Еда не доставила ему удовольствие. Эта еда не от рук Бри.

Сигарета начала дымиться. Мягкий дым пробирался сквозь горло, лаская лёгкие, и силой вырывался на морозный воздух. Красная точка на кончике сигареты была куда ярче, чем солнечный свет за окном. Ретт не думал ни о чём. Он хотел ещё ненадолго удержать тот момент, когда из-за него умрут люди. Но пока те живы, может умереть она…..

– Сын, пора.

Глава 9

Руки Ретта сжимали кожаную обёртку руля. Машина стремилась обратно в город. Стало тихо. Мягкий горизонт, обвитый снегом в лучах холодного солнца. Ретт смотрел только вперёд. Голые деревья, фонарные столбы, безликое солнце не подступающее сквозь собирающиеся облака. Впереди город, впереди Парадайз. Дорога пустынная. Ни единой машины.

Трущобы, кварталы, жилые массивы. Одно за другим здание проносилось за окном. Ретт видел только то, что впереди него, а всё прошедшее расстворялось в голове. Утро, но запах пороха после ночи никуда не делся. Парадайз. Райское место, где каждую ночь души отправляются в ад. Место, к которому все стремятся, ибо несмотря на ужасы города, всё равно он остаётся райским островком над пепелищем страданий.

Кругом сплошная темнота. Тяжело дышать. Голова…. Голова болит, словно барабанщик использовал голову Бри как инструмент для экспрессивного рока. Девушка привстала. Комнату всё равно не разглядеть. Небольшой клочок света прорывался сквозь замочную щель предполагаемой двери. Подняться было адски мучительно и пришлось ей ползти на коленях к огрызку лучей света, словно мошка слетелась на небольшую лампу. Каждый шаг по холодному ламинатному полу обдавался стреляющей болью в коленях. Руки в любой момент могли перестать давать опору и скоситься, сбросив прямо на пол голову Бри. Темнота имела вес, темнота давила на неё. Она шла как по тёмному туннелю к свету в конце. Свет. Жадным глотком она забрала весь свет с комнаты прижавшись к прощелине. Глаза, как и предполагалось, ослепились на несколько секунд, но осознание не заставило себя ждать. Сквозь замочную скважину была видна комната. Дубовый стол и большое окно. В комнате не было никого. Бри прислушалась. Никаких звуков. Девушка потянулась к дверной ручке. Руки обдало жаром от затёкших мышц. Ручка медленно с глухим скрипом опустилась, щёлкнув в конце. Дверь приотворилась, впустив ещё больше холодного света внутрь. Оглянувшись назад, картина мелкой тёмной комнаты открылась во всей красе. На вид обычная подсобка с коробками. Ноги подкашивались с судорожной болью, но она нашла в себе силы встать. Шаг, второй и падение на колени. Она борется, она снова встаёт.

– Садись за стол.

Кресло под окном у изголовья стола было повёрнуто в сторону улицы. Словно в старомодных фильмах, там сидел глава, неожиданно повернувшись к комнате. Бри смотрела с презрением, но отказать не могла, ноги болели. Она села прямо напротив мужчины. Девушка сразу поняла, кто перед ней. Дон Себастьян. Тот, из-за которого их жизнь перекосилась. Тот кто лишил спокойствия со своим любимым.

– Что вам от меня надо ?

– Что же, девочка, я любил своего сына, пускай он и был редкостным говнюком, но я действительно его любил. Я так и не успел вырастить из него достойного человека и исполнить его мечты.

– Ваш сын ? Вы про того прохвоста, который хотел изнасиловать меня ? Что же, так будет лучше как для него, так и для всего человечества.

– Девочка, не сыпь соль на мои раны. У тебя нет своих детей и тебе не понять меня. Как отец я хочу, чтобы все его мечты осуществились.

– Ну и зачем тогда я вам ?

– Последнее его желание было ты. Ты должна возлечь с ним в гробу.

– Ч-что ? Вы свихнулись?

Стол завибрировал от сильного удара кулаком. Глаза Дона Себастьяна налились кровью от услышанного.

– Разве для тебя желание исполнить мечту чада отца это сумасшествие ? Что же, мир обойдётся и без тебя. Забрать её!

Двое мужчин ворвались в кабинет и в два шага скрутили руки Бри.

– Акститесь, я сама. У тебя не получится затащить меня в гроб. Ретт меня спасёт.

– Твой любимый. Ха, помню его маму, ты волевая как и она. Думаю, они уже встретились на том свете.

–Я так не думаю. Ретт способен на большее, чем можно ожидать.

– Похвально, раз ты так считаешь. Допустим, он жив, несмотря на то, что прошло немало времени, пока ты мирно спала, что он способен сделать против меня ? – грудь мужчины возвышалась с каждым словом, набирая больше воздуха не ради слов, а ради лицемерного величия, источащегося с каждым скрежетом его золотых зубов. – Девочка, он скорее умрёт дважды воскреснув, чем достанет меня.

– Пускай и так, но третье его воскрешенье пробьёт дыру в твоём убогом лбу

– Прочь! УВЕДИТЕ ЕЁ!

Резкий звон телефона. Верзилы схватили её за руки. Дон Себастьян нажатием кнопки ответил на звонок. Дыхание. Тяжёлое дыхание доносившийся с трубки и непонятные речи.

– Говори внятнее, – тревога окатила Дона, проявив себя солёными каплями, стекающими по спине,– Внятнее или ты больше не сможешь говорить,– Бри ещё не сдалась, выхватив свои руки из их рук. Она слышала в его голосе не угрозу, а отчаяние. Вот каков он, Дон Себастьян.

– Д-д-он Себ-б-б-астян. Всё горит! Центр горит! В-в-взрыв.

– СРОЧНО! ПОШЛИТЕ ВСЕХ! ВСЕХ!

Улыбка прошлась по губам Бри.

Комната, залитая зимним светом. Мягкая кровать. Дверь заперли снаружи.

– Ты жив, – мягкий и звонкий голос, слова тихим стоном вырвались из бледных губ.– Ты жив, любимый.

Машина подъехала к нужному месту. Ретт проехал через центр к другому концу города. Всё заново : Высокие здания, сулящие богатсво, тихие дома, обещающие уют, и трущобы, которые говорят за себя. Бетонное здание в два этажа. Люди со спокойной душой, стоящие с автоматами в руках, или точнее сказать стоявшие. Снайперская винтовка беззвучно избавила этот мир от нескольких людей, находясь в сотнях метров. Голый холод, ни ветра, ни осадков. Ретт пробрался внутрь. Автомат в руках и револьвер на бедре, пластиковая взрывчатка сзади. Настраивать бомбу не пришлось, всё уже готово. Несколько новых трупов, появившихся не в то время и не в том месте. Ретт запомнил лица каждого. Ему больно от этого, но больнее от воспоминаний о Бри, что находится в плену. Нужно спасти, обязательно нужно, необходимо. Бомбы по всем углам. Всё готово. Взрыв должен уничтожить большую часть здания, но оставив при этом в живых нескольких людей. Оставить, чтобы он узнал. Ретт прошёлся по коридору, где уже как саранча, люди собирались на звук выстрелов. Один миг и они все на полу. Пол мятного цвета, словно зелёная миля окарсилась в багровый цвет. Сердце бешено колотилось внутри, прибивая всё больше и больше крови в голову. Нужно добраться до машины. Выйдя из-за здания, под пятки Ретта начали сыпаться пули. Укрытие. Старая развалюха дала его за собой, спасая две жизни. Жизнь, которая борется сейчас, и жизнь которая на пороге смерти.

Машина поехала под чередующийся звук грохотов сзади. Теперь путь один – вилла Дона Себастьяна.

– Бри, я еду.

– Ретт, я жду тебя.

Глава 10

Ретт поехал по скрытой дороге, окружённой лесом, по велению отца. Подмога в десяток машин двигалась по главной дороге со стороны виллы, в то время как лесная дорога сулила тишиной. Шоколадные батончики заменили убийце обед, хоть он и не осознал то, что он что-то съел. Арсенал как и амуниции за Реттом хватило, чтобы перебить целый город, но в его мечтах он испускал лишь одну пулю – пуля, что оказывалась на лбу у Дона Себастьяна. Лишние смерти, лишняя боль, семьи, теряющие своих детей и отцов. Ретт до сих не мог поверить в то, что он теперь…. Убийца!

Машина уже подъезжала к беззвучной вилле. Никакой охраны снаружи, в окнах не видно никого.

– Бри, я здесь.

Дверь комнаты отворилась без стука. Девушка даже не колыхнулась от увиденного. Дон Себастьян, залитые кровью Дверь. Он вёл себя спокойно, хоть в его сердце и бушевал настоящий буран.

– Макото Бри, не хочешь выйти со мной в сад?

Вопрос, не требующий ответа. Мужчина, находившийся позади резко вошёл и потянул её к выходу. Дон Себастьян шёл позади. Коридор второго этажа. Интерьер, представляющий собой дорогие картины, ковры, обои, вазы просто кричали «Я БОГАТЫЙ, А ТЫ ПОШЁЛ К ЧЁРТУ!». Лестница целиком из лакированного дерева. Красный бархатный ковёр, идущий вниз по ступеням. Приглушённый звук шагов. Огромная дверь чуть ли не до потолка была распахнута настежь, провожая гулкий морозный ветер, появившийся словно из ниоткуда. Справа от выхода находился сад, где в своё время присягала верности Долорес. Тогда деревья были во всей красе, в пышном одеянии листвы, а сейчас…. Мертвецки голые стволы, ставшие приютом чёрных воронов. Гулкий «кар», беседка, не затронутая снегом. Чашка уже налитого чая при виде Дона испускала клубы пара. Обжигающее тепло как огонь сожгло нутро Дона, пройдя в виде горячего чая внутри.

– Видимо, ты была права, девочка.

– Он жив, – уверенная улыбка на её лице была красивее целого поля бледных роз.

– Это продлится не долго. Мои люди уже поехали, и, судя по тишине, его уже взяли. Осталось только откопать его никчёмный труп и кинуть под твои ноги его голову.

Дрожь прошла по юному телу, которое ещё помнит его тёплые поцелуи. Он не мёртв, она чувствовала это. Она чувствовала, что он рядом. Он уже близко.

– Чтобы ни было, он создал мне огромную проблему. ЭТОТ ПОДОНОК ВЗОРВАЛ МОЙ ПРИТОН!

Стук кулака об стол заставил отскочить даже верзил рядом. Несмотря на свои габариты, тот был не из смелых, либо стук был действительно устрашающим.

Воронов начинало становиться больше, и их взоры были устремлены на старика, воина и деву. Голод падальщиков и запах надвигающейся старухи с косой. Сегодня будет пир.

Хлопок издали. Верзила пал на землю, заставив глаза Дона Себастьяна почти выскочить из орбит. Стол под ним упал в попытке резко отскочить, и лишь Бри сидела неподвижно.

– Ой, забыла сказать. Он уже здесь.

Крепкое тело мужчины. Потрёпанные волосы спадающие в подбородок и зелёные глаза, которые уже раз десять убили взглядом Дона Себастьяна.

Дон Себастьян на полу под дулом ещё не остывшего пистолета.

– Охрана ?

– Все мертвы, – голос Ретта был суров, словно волчий рёв.

Дон впал в безудержный смех.

– У входа ведь было пять человек, стрелки от рождения.

– Все мертвы.

Взгляд Бри поник. Улыбка не могла исчезнуть, он ведь рядом, но мысли о трупах и терзания Ретта об этих жизнях, несмотря на то, что они пытались убить его, заставляло её переживать за своего любимого.

Дон Себастьян не переставал смеяться.

– Закончи это. Твоя мать гордилась бы тобой.

– Не смей упоминать её!

Выстрел.

Дон Себастьян мёртв.

Всё кончено.

Ретт обнял свою девушку, прижав к себе как сокровище, которое не желал больше терять.

– Бри, я здесь, я с тобой. Любимая, я не покину тебя больше.

– Любимый.

Глаза инстинктивно закрылись сами по себе, отдав место взора тактильным чувствам. Губы убийцы с пылким жаром обхватывали её в страстном поцелуе отпуская все мысли прочь. Этот момент принадлежит только им двоим и никому более. Руки на талии, скользяще гладили её тело. Любовники вновь вернули друг друга и ничто не могло им помешать. Ничто, кроме методичных хлопков рук.

Хлоп.

Хлоп.

Хлоп.

– Я и не сомневался, что ты справишься.

Чёрный плащ до колен, матовый шарф перекрывающее горло. Ферзен смотрел на своего сына с превеликой гордостью.

– Всё кончено, – Ретт говорил с облегчением, с отпущенным камнем в душе. Он был расслаблен, освобождён от страданий. Пока освобождён, ведь это история до тех событий, что случатся потом.

– Нет сын мой, это всего лишь начало.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Прекрасная Бри, слышать твой голос одно удовольствие.

– Я прикончил этого отморозка, что ещё ?

– Что ещё ? Ты! Ретт, продолжение это ты! Ты представляешь что ты обрёл ? Ты за день прикончил несколько десятков людей, и даже подставного босса целой мафии.

– Подставного ?

– Да, Ретт, подставного. Думаешь этот старый маразматик способен управлять целым синдикатом ? Нет! Он лишь прикрытие от таких убийц как ты.

Сердце Ретта вскипало. Убийца. Он действительно убийца.

– Кто же настоящий босс ?

Ферзен ухмыльнулся.

– Я.

Вороны стаей уже набросились на мёртвые тела. Плоть, кровь, жизнь во рту у тёмных, как ночь, существ. Никаких звуков. Лишь одно изумление на лицах.

– Зачем ? Зачем это всё было нужно? – Руки Ретта сжимали с болью рукоять пистолета.

– Ради тебя, сын мой.

– Я ТЕБЕ НЕ СЫН!

Капли слёз, стекающие редкими линиями на пол. Бри не могла их удержать, но её стойкость не позволяло ей опускать глаза. Две карие звезды на бледном лице отчётливо были нацелены на него. На человека, что причинил столько боли. Не ей, она об этом не могла даже думать, а ему, Ретту.

– Это не имеет значения.

– ЗАЧЕМ?!

Дуло теперь смотрело с ещё более устрашающим взглядом, чем крохотное чудо, держащее плечи убийцы. Ферзен, не меняя мины на своем лице, лишь отступил на несколько шагов, выйдя сам и заставив выйти его на заснеженную тропинку. Он улыбался, продолжал улыбаться.

– Ради тебя! Ты стал тем, кем должен был. Ты убийца, Ретт. Величайший из убийц, ибо это в твоей крови. Чего стоит только сегодняшний трах-бах-бах, который ты устроил.

– ЗАЧЕМ?

– Зачем я впутал твою девку? Она толчок, толчок, который и привёл тебя на этот путь, на эту тропу. Ощути холод под своими ногами, ощути то, с чем теперь будешь жить, познай то, кого теперь нет в живых благодаря тебе.

Кровавая тропа, горящие люди, безмолвные трупы погибших от его выстрелов. Он запомнил всех, лица всех. Все были здесь, смотрели на него. Он убил их, лишил их жизни ради обычной шутки ? Ради того, чтобы стать убийцей? Трупы смотрели на него, оскалив зубы. Каждый труп. Мужчины, женщины, все смеялись над ним, смотрели, они смотрели на него. Страшные взгляды, голова кругом, хочется, ему хочется упасть на колени и рыдать, закрыть руками лицо чтобы не видеть их, не видеть кровь. Кровь. Кровь у него на руках. Откуда ? Откуда кровь у него на руках ? Нет боли, он не чувствует физической боли, лишь нестерпимое терзание внутри. Руки в крови. Да, да, его руки в крови. Это. Это их кровь. Кровь тех, кого он убил. Ретт упал на колени. Глаза, как и руки, тряслись. Капли крови падали на землю. Белый снег, такой чистый. Чистый снег в крови. Лужа. Лужа крови на белом снегу становилась больше и больше. Они здесь, они все. Все трупы со страшным оскалом. Ретт не мог двигаться.

– Посмотри на меня.

Мягкий, убаюкивающий голос. Ретт поднял глаза, всё замерло. Ферзен стоял неподвижно. Бри. Бри замерла. Даже вороны, изголодавшие создания, не двигались дабы насытиться старым Доном.

– Посмотри на меня.

Голос шёл отовсюду и ниоткуда одновременно. Голос был спереди, сзади, слева, справа. Внутри.

– Ретт.

Мама. Перед ним стояла мама. Она. Она здесь.

– Ретт, остановись. Ты должен остановиться.

Всё вернулось. Птицы зашумели, трупы исчезли. Кровь. Крови не было. Рука чиста, как и снег под ним. Ретт встал. Гнев и ярость, обида и грусть.

– Прими того, кем ты стал.

– Нет!

Голос Бри. Ретт не мог что-либо сказать. Голос Бри. Сильный, твёрдый и настоящий.

– Он не убийца!

– Ох, деточка, рассказать тебе про все смерти от его рук ?

– Плевать, он не убийца. – её голос не дрожал. Странно, ей было страшно, но голос её не дрожал – Он мой Ретт! И ты его не отнимешь у меня.

– А я и не пытался. Я не буду ничего с ним делать, напротив – он встанет на главу моей триады. Он станет самым богатом, он станет самым сильным, он будет..

– Нет! Его душа, он не такой. И тебе, мелкий ты червь, не отнять его душу у меня.

– Бри, поехали домой.

Ферзен смотрел им в след под звуки поедания плоти. Он не протестовал тому, что они уходят. Они просто сели в машину и уехали.

– Я не хотел чтобы так было. Не хотел, но ты всё равно будешь моим. Ты убийца рождённый убийцей.

Ретт не говорил ничего. Он просто ехал. Бри молчала. Улицы пусты.

– Я рада, что ты его не убил.

Ретт не ответил.

– Ты не убийца, Ретт.

Ретт молчал. Его руки на руле. Она не видела, никто не видел, но его руки на руле в крови.

– Ретт, я тебя лю…

Глухой удар справа. Машину протаранили. Голова. Голова раскалывается.

– Бри!

– Я-я в порядке.

Люди окружили их. Люди. Живые.

Пару вывели наружу.

Ретту протянули телефон.

– Ты будешь моим!

Выстрел.

Маленькие хлопья кружили в небе. Заснеженный тротуар медленно окрашивался в красные крапинки. Девушка и мужские руки у неё на груди. Девушка невиданной красоты с очаровательной белизной щёк, полу-лёжа опиралась на его тело. Багровые струи сквозь пальцы руки, что обхватывали тело сзади и крепко сжимались на груди, просачиваясь падали вниз. Белоснежные щёки становились солёными из-за слёз, которые капали сверху из глаз мужчины.

– Не оставляй меня, Бри, НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ ОДНОГО!

Тихий стон прошёлся гулом сквозь едва открывшихся губ.

– Р…етт…

Шёпот, что остался как незаконченное предложение.

Тихий шёпот.

Скорая помощь забрала её в больницу. Ретт не сразу последовал за ней. Люди, люди которые пустили пулю ей. Он убьёт, убьёт всех. Обязательно убьёт.

Бри увезли. Скорым рейсом её отвезли заграницу. Она жива. Она дышит, но её нет рядом. Ретт позаботился, позаботился о том, чтобы всё было в тайне. Никто не знал, где она. Никто не знал и не узнает.

Стучится сердце в груди. Любимая в коме. Он отомстит. Он будет

Убивать.

Сад Дона Себастьяна пуст. Ферзен покинул это место, как и кто-либо другой. Ни ворон, ни других животных. Вся зелень вымерла, превратившись в мёртвые сгустки ничего. Лишь дорожка, та самая дорожка, где мертвецы впервые окружили убийцу. Место, где падала кровь из его рук. То самое место. Росла роза. Белая роза. Роза, что стала символом утраты и нескончаемый скорби.

Роза Чероки.

Летнее солнце над головой. Кошмары каждую ночь налетели, как вороны на мёртвое тело. Каждый убитый ради её жизни, и каждая капля крови из рук, которую никто не увидит.

Тело покрылось шарами. Скольких он уже убил ? Есть ли хоть кто-то, кто считал это ? Но он знает одно.

Он убийца.

Лето, но было холодно. Холодно, как в ту зиму. Он ощущал этот холод. Солнце за пеленой облаков. Словно прямо сейчас пойдут те же самые холопья снега. Для других небольшая прохлада, но для него….

Парк рядом с домом, рыжий кот. Ретт шёл обратно. Обратно домой. Обратно туда, где уже её нет.

– Неужели это тот самый первоклассный убийца, о котором ходят слухи по всему городу? – голос был равнодушным и не менее холодным, чем зимняя пора. Согревали лишь её блистательно желтые волосы.

Продолжение следует.