Солнечная сторона [Владимир Евгеньевич Псарев] (fb2) читать онлайн

Владимир Псарев Солнечная сторона

Советский Союз построил десятки городов в местах, что сопротивлялись присутствию человека. Эти города не заблудились в русской зиме – они в ней родились. Скорее сами люди здесь лишние. И тут патриарх не идёт войной на патриарха. Тут ждут кого-то из Москвы с решением всех проблем, но не могут дождаться.

Ресурсное проклятие российской Сибири одновременно стало двигателем общего прогресса сырьевого придатка. За благосостоянием страны счастье отдельных семей рассыпалось на фракталы. За что цепляться в стране, где все врут?

Когда Союз рухнул, эти города стали нерентабельны. Жизнь постепенно останавливалась, и, пока столицы разгонялись по скользкой дорожке рафинированного капитализма, отсутствие денег консервировало серый мир поселений Крайнего Севера. Солнце больше так не всходило на востоке на фоне раскрашенных новостроек: дома всего за несколько лет постарели и облезли, солнце потускнело. Добыча ископаемых останавливалась: что-то добывать на севере Якутии стало дорого.

***

Почти все мужчины работали на шахтах и в карьерах, безопасность коих теперь никого не волновала. Аварий было множество, и с каждой вера в то, что люди кому-то нужны, затухала. То взрыв, то обвал, то пожар на подстанции, от которой здесь зависело всё.

Впервые Костя увидел плачущих родителей в первом году – это был уже третий взрыв на городской электростанции. Холода здесь беспощадны, а потому это означало несколько месяцев беспощадной зимы. Нет воды и канализации, нет света, а день тут очень короткий, и нет тепла. Косте тогда было десять лет или около того.

Пока администрация решала, как красиво отчитаться перед Москвой, матери искали, во что укутать замерзающих детей. Те самые матери-одиночки в однотипных застиранных пуховиках: сердце кровью обливается. Они совершенно не знают, что делать со своей ношей. И раньше было нелегко, а теперь, когда мороз рвал стальные трубы отопления, стало совсем страшно. Уезжать не на что и некуда. Много ли ты сможешь с малышом на руках? А где отцы этих малышей? Это тоже были просто дети, только взрослые и пьяные. Падшая паства братства проклятых пророков. Такими они и остались, если остались в живых. Сводить концы с концами – это когда отцам трудно быть отцами. Это когда беременных тошнит не от токсикоза, а от голода. Но кто я такой, чтобы судить? Царь Иудеи?

Местные чиновники пытались что-то предпринять: отправляли запросы на «большую землю», собирали совещания, на которых искали умельцев, способных отремонтировать не подлежащее ремонту:

– Может, хоть резервные генераторы получится запустить? Нет?

Нашли какого-то дядю Ваню, уже не надеявшегося на государеву милость. Тот неведомым образом привел в рабочее состояние древние советские машины, но предупредил:

– Топлива надолго не хватит.

Электричество в дома решили подавать по часу в сутки, чтобы народ имел возможность хоть раз в день выпить чая.

Из Москвы прилетела правительственная комиссия, учтиво изучила ситуацию и пообещала помочь, но как именно благоразумно не уточнила. Задерживаться не стали, потому что холодно и темно:

– Всё оборудование на подстанции под замену, но где взять столько денег – это вопрос сложный. Будем посмотреть.

Но они не сказали главного: никто и не захочет просто так тратить такие огромные средства на закупку, доставку и монтирование целого энергоузла в такой глуши. Здесь всего пять тысяч человек, а для бюджета это лишь статистика:

– Но топливо для генераторов доставим.

Только это было лишь начало беды: близилась полярная ночь. С каждым днем скрежет метели становился всё более зловещим. Очищать от снега взлетную полосу становилось сложнее. Вручную такую площадь не обслужить, а топливо специальной техники пошло на нужды энергоузла самого аэродрома, и седой механик справедливо замечал:

– Скоро здесь физически никто не сядет. Для кого экономим?

Световой период сокращался и сокращался. Второго декабря солнце приласкало панельные берлоги в последний раз. С этого дня электричество стали давать аж на 2 часа в сутки: в 8 утра и в 10 вечера. Сделали это сознательно, чтобы люди знали, когда день начинается и когда он заканчивается: иных ориентиров здесь более нет.

Маленького Костю перестали отпускать гулять с друзьями. Когда всё только начиналось, новый быт виделся ему диким, а теперь казалось, что так было почти всегда. В трехкомнатной квартире одну из комнат отвели под туалет, потому что канализация промёрзла насквозь, а централизованная подача воды давно прекратилась. С наступлением полярной ночи любая связь с «материком» оборвалась, а потому даже питьевую воду приходилось добывать тем способом, каким во все времена её добывали коренные жители: топить снег. Этим занимались коммунальные службы. За городом выбрали места с чистым покровом, а людям привозили на водовозе.

Костя ходил с папой пополнять запасы. Это единственная возможность пообщаться с Витей, таким же десятилетним мальчиком, рисующим волшебные миры, которых здесь так не хватало.

– Сегодня очень большая очередь. Поздно пришли, – сетовал папа.

Взрослые мужчины что-то обсуждали между собой, а мальчишки дурачились рядом. Витя рассказывал свои истории:

– Костик, а ты слышал про солнечную сторону?

Солнца очень не хватало, а потому мысль о существовании такого чуда грела лучше занятой у соседей печки:

– А где такая есть?

У Вити сияли глаза. Он принялся судорожно рассказывать, что самолёты прилетали сюда из дальних краев, где не бывает ночи.

– Врёшь, – тыкал Костя. – Ночь везде есть.

– Нет, послушай. Там дома большие и всегда много фруктов. На солнечной стороне апельсины вырастают вот такими, – и развел руками.

Костя чуть не поперхнулся слюной. Он очень давно не ел никаких фруктов. Их привозили редко и стоили они космических денег. Хотя папа рассказывал, что в его детстве в этих местах было всё.

– А наша сторона – тёмная, потому что в прошлой жизни мы плохо себя вели.

– Не бывает прошлой жизни, – Костя хотел верить Вите, но ещё больше хотел того подразнить.

Витя морщился от злости:

– Тогда я сам туда пойду. Будешь знать!

– Куда? – удивился Костик.

– На солнечную сторону!

– Сам подумай, – Костя покрутил пальцем у виска. – Все бы давным давно туда ушли, если бы она существовала.

***

Костя лежал в своей постели под двумя одеялами и слышал, как дрожат стёкла в деревянных рамах. Полярная ночь набрала свою полную силу. Ветер так разыгрался, что готов сметать самонадеянных гостей этих вечных просторов. В комнате практически ничего не видно. Луна спряталась за снежным фронтом, и один Бог ведает, когда она побалует своим присутствием. А солнце вернётся через три недели, как говорят.

Солнечная сторона – где она? Куда идти? Может, Витя прав, ведь откуда-то люди раньше постоянно прилетали? А как она выглядит? Костя ничего не видел, кроме этого массива пятиэтажных домов. За десять лет жизни потолки наскучили.

Вспоминал, как они с приятелями, среди коих был и Витя, бегали в заброшенный дом, из которого съехали все жильцы, чтобы оставлять на стенах свои послания другим ребятам. Своего рода игра: никогда не знаешь, что написали тебе в этот раз. Быть может, за такие слова можно будет и по зубам ударить. Тех, кто мог отстоять свою честь, среди мальчишек уважали.

Эти края плохо понимали, что такое гуманизм. Ноги отцов обречённо выносили за порог тёмные мысли: на работу за заботой, чтобы завтра повторить. Дети ходили в одних и тех же куртках и зимой, и летом, и готовились встать на путь отцов. Некоторые пить начинали уже с тринадцати лет. Во-первых, это единственное доступное развлечение. Во-вторых, включает фантазию, слабеющую с годами. Способ попасть на солнечную сторону, не выходя из дома.

Но Вите этот путь не грозил. Мама объясняла, что он чем-то болеет, но жалела и не запрещала общаться. По-женски рассудила. В последние дни она часто ворочалась за стенкой, а Костя не задумывался, что женщина переживает: еда заканчивается, а когда прилетят хотя бы вертолёты никто точно не знает. Женщина отвечает за прайд не меньше мужчин, женщины здесь сильные. Мужчины ищут повод, чтобы не спиться, а матерям от природы дан необъяснимый стержень.

Однако не всё так плохо. Иногда на стенах «заброшки» оставляли признания в любви и предложения дружбы. Ребята постарше искали, кому они нравятся, и разгадывали ребусы. Костя с Витей были ещё слишком малы для этого.

***

Спустя месяц после начала полярной ночи дни спутались окончательно. Почасовое включение электроэнергии не помогало биологическим часам. Взлётная полоса аэродрома покрылась метровым слоем снега: самолёты не прилетят. Зато прилетал вертолет с продуктами, только горожан больше волновало уже не это: заканчивалось любое жидкое топливо, пригодное для генераторов. Люди и без того по часам передавали друг друга радиаторы отопления и судорожно успевали приготовить пищу. Не будет топлива – не будет никакого электричества. Пищу готовить станет просто не на чем. Какой толк в продуктах? И холодно.

Костя часто сидел на подоконнике, на который мама постелила одеяло:

– Очень дует, простудишься.

Мальчик всматривался в горизонт, но ничего там не видел. Только фантазия, утомлённая постоянной темнотой, уже рисовала армии мертвецов, приближающиеся к городку. Они идут, выдыхая пар, бряцают ржавыми щитами. Глазницы их черны, как и их души. Они никому не дадут попасть на солнечную сторону.

– Почему нас не эвакуировали? – злилась мать.

– А кто возьмётся? Мы «оттуда» маленькие, своих проблем хватает. Да и куда, ты представь?

– Нас бросили, – кричала.

В городе царила тихая паника. Кто-то постоянно ходил ругаться в городскую администрацию. У людей сдавали нервы. Чиновники просили людей дождаться окончания вечных сумерек:

– Будет солнце, и всё починят.

В последний день перед восходом в городе объявился шаман. Как раз из тех якутов, что не приняли благ цивилизации. Только не мог он в одиночку так заплутать. Сходил в администрацию, посидел на крыльце прихода. Люди смотрели сквозь стекла, как темная фигура в пугающих одеяниях бродила между домов в гордом одиночестве. Мрачное осунувшееся лицо вглядывалось в черноту помещений, в которых безмолвно замерзали люди. Костя вспомнил рассказы Вити о солнечной стороне. Не оттуда ли пришёл шаман, чтобы увести их за собой?

***

Первые лучи солнца коснулись плоских крыш. Горожане выходили на улицу, будто бы что-то празднуя. Теперь есть надежда. Ветра станут тише, метели чуть ласковее. Люди с большой земли приедут и всё исправят. Смотрители аэродрома за несколько дней очистили полосу, истратив последнее горючее. Город ждал, томился в ожидании чуда.

Только беда пришла раньше: Витя пропал. Его родители даже не поняли, куда он исчез:

– Вроде бы всегда на глазах, не может такого быть, – убивалась мать.

Обыскали весь городок, всех поставили на уши, но тщетно:

– А не за шаманом ли он увязался? – обратил внимание настоятель.

С первым самолётом прибыл и следователь из Якутска, исписал кучу бумаг, но никого искать не стал.

Следующим бортом привезли оборудование, запасы горючего и бригаду рабочих. Восстановление всех городских систем заняло больше месяца, и чем дольше становился день, тем шире улыбались уставшие люди. Улыбались все, кроме матери Вити. Та обивала все пороги, что-то вымаливала, и отказывалась верить в гипотетическую гибель, пока не увидит тело. Да и легче бы от этого тоже не стало, верно?

***

Минуло 15 лет. Костя переехал учиться в Москву, оставив родителей на Родине. К тому моменту население уменьшилось ровно в два раза: люди бежали, понимая, сколь равнодушна к ним жизнь. Остались в основном пенсионеры: им уже не нужна работа, которой не было. Кто-то остался, потому что привык:

– Зато рыбалка здесь отличная и воздух свежий.

– И спирт чистый, – добавляли.

Когда Костя впервые за 3 года приехал навестить родных, он ужаснулся тому, как абсолютно ничего не поменялось в лучшую сторону. Дома окончательно выцвели, и заброшенных стало больше, а на его яркий пуховик смотрели, как на кару небесную.

Посидел с родителями, прогулялся до той «панельки», в которую все бегали оставлять послания в эпоху, когда не знали соцсетей. Забавно, но традиция сохранилась, и записей намного больше. Однако все старые были на месте. Здесь как на кладбище: мелкие обрывки памяти.

Вы спросите, а что же с Витей? Он ушел бродяжничать, и больше никогда не появился. Его забрала солнечная сторона. Так говорят здесь – в мире, где всё кажется солнечным по ту сторону бесконечной тундры.