Заброшенный сад Персефоны [Вася Неторопливый] (fb2) читать онлайн

Вася Неторопливый Заброшенный сад Персефоны

{      Сперва, в 2015-м, я написал вторую часть книги. Не так давно решил вычитать ее и понял, что многие вещи останутся непонятными без предисловия. Затем из предисловия получился пролог, но из него тоже мало что удавалось понять даже мне. Пришлось написать первую часть. Причем вышла она раза в полтора больше второй. К сожалению, теперь вторую часть придется тщательно притереть к первой, иначе там все перекрутится.

В отличие от второй части, здесь экшна гораздо меньше. Ходилка-бродилка? Не очень, пожалуй. Короче, я уверен, что критики сами изобретут что-нибудь унизительное, у них хорошо получается. И аллюзий найдут немало (черт, неприятное слово – я всегда думал, что это про зубы аллигатора). В общем, я верю в критиков и в что они все здесь разбомбят, если доберутся. Так уж нынче принято, что ж поделаешь.

Любителям боевиков, альтернативок, попанданцев, киберпанка, стимпанка и т. д. не стоит напрягаться. Тут, пожалуй, ближе к Миру Полдня Стругацких. Можно сказать – космическая фантастика. Причем я старался стилизовать ее под ретро.

Ну и последнее. Никаких частей этого текста я не выкладываю. В открытом доступе все целиком.

Неторопливый Вася }

– В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов, – сквозь зубы процитировал Виктор, выключив экран.

В следующий раз и правда стоит поискать укрытие в недоступном районе. А сейчас уже поздно: отпуск накрылся. Впрочем, прятаться тоже не вариант. Даже на дне юпитерианской атмосферы шеф отыщет нужного сотрудника, если потребуют интересы ОЗ.

Забавно, что разговор вовсе не походил на отзыв из отпуска. Если бы кто слышал со стороны, то мог легко заподозрить, будто престарелый дядюшка соскучился по шалопаю-племяннику и с легкой укоризной в голосе приглашает того заскочить в гости, коль скоро случится оказия. Ну вот почему не сказать прямо: мол, срочно приезжай, пора уже перестать греть задом кресло и заняться делом. Вечно эти околичности…

Виктору вдруг пришла в голову идея, что, возможно, старый функционер Отдела защиты, или, сокращенно, OЗ, Горыныч просто-напросто не может избавиться от старых привычек и темнит, опасаясь чьих-нибудь длинных ушей. Бред! Хотя… А почему, собственно, и нет? Принципы конфиденциальности связи изменились не так уж давно. Это только сейчас Айк стал получать для обработки информацию исключительно с разрешения абонентов Планетарного информатория. Кстати, парадоксально, но это решение Центра Отдел защиты обрадовало. Объем данных резко уменьшился, а соответственно, и утечка через сотрудников почти сошла на нет. Ничто теперь не мешало с происходящим разбираться на месте и данные аналитикам передавать без приправ из паники и стороннего любопытства. Горынычу же в свое время пришлось нахлебаться всей этой шпионской каши от пуза, вот теперь и осторожничает.

Виктор вдруг подумал, что интересно было бы узнать мнение самого Айка о таком постановлении. Хоть он и машина – Аналитическо-информационный комплекс ОЗ, но интеллект как-никак, пусть и искусственный. Неплохо будет как-нибудь на досуге спецов по вычислителям попытать на эту тему. Надо хорошо знать своего неизменного партнера по расследованиям.

Надев теплую куртку, Виктор поднялся на стоянку и подошел к ближайшему старому планеру. Похлопал диск по обшарпанному борту, забрался внутрь и набрал на пульте код пункта назначения. Машина вздрогнула, что-то жалобно задребезжало, вспыхнул сигнал готовности. Аппарат закачался, ожидая просвета в общем трафике. Получив добро от диспетчерской станции, планер поднялся над крышей, уловил просвет в кольцевом потоке и начал плавно набирать ход. Неторопливо поднимаясь с эшелона на эшелон, машина двигалась по расширяющейся спирали, пока не добралась до своего вектора и там легла на курс.

Виктор откинулся в кресле и закрыл глаза. Хорошо бы теперь вздремнуть, благо путь до штаба ОЗ отсюда не близкий, но расслабиться не получалось: одна на другую громоздились гипотезы. Пришлось открыть глаза и задать работу пищевому синтезатору. В ответ на команду кнопки, внутри агрегата что-то пробурчало, и захваты приволокли большую кружку отличного кофе. Мягкий уютный дух отогнал все проблемы на задний план.

Именно из-за кофе Виктор всегда выбирал на стоянке старые машины. Примитивные синтезаторы предыдущего поколения кофе производить не умели. Вероятно, пассажиры бы остались и вовсе без кофе, не будь кто-то из конструкторов большим его любителем. Этот безвестный герой, которому, по мнению Виктора, стоило поставить памятник, дополнил синтезатор функцией для варки натурального напитка. В общем, в старые планеры до сих пор загружали не только массу для синтеза еды, но и упаковки с кофейными зернами. По убеждению Виктора – да и не только его – кофе бывает только натуральным, а все остальное – имитация. И сколько бы ни уверяли в обратном всяческие эксперты, синтезированный машиной кофе не мог тягаться с настоящим. Вообще, достаточно много людей предпочитали натуральный напиток, а не его аналог. Кто-то ругал некий «машинный привкус» в синтезированном кофе, а некоторым казалось, что запаха настоящего нет. Наверняка большая часть упреков – придирки, капризы и самовнушение, но таковы уж люди. Потому-то настоящие ценители кофе, вроде Виктора, всегда стараются выбрать для полета старые планеры.

Потертое кресло сейчас показалось самым уютным местом на свете. Виктор держал кружку обеими руками, отстраненно разглядывая через стеклюминовую стену проплывающие внизу облака.

Итак, что же имел ввиду Горыныч, когда говорил, что хочет выпить пивка со своим ценнейшим сотрудником? Сотрудников-то почти полторы сотни. Если вычесть из общего числа тех, кто постоянно занят на стационарных точках ОЗ, то останется человек пятьдесят свободных. Часть из них – группа быстрого реагирования, БР: два десятка исключительных профессионалов в разных областях знаний, возглавляемых электронщиком Костей. Но их дело не распутывать тайны, а устранять последствия, буде такие случатся. Итого, «в поле» попеременно работает примерно тридцать человек. Выходит, выбирал Горыныч именно из них. И ценнейшие сотрудники из них – все, если принимать во внимание навыки и опыт каждого.

Виктор отхлебнул кофе повернулся к пульту, чтобы отправить с терминала запрос Айку о свободных инспекторах. На входе тот запросил пароль. Набрав комбинацию, Виктор сообразил, что стоит только оповестить Айка об одолжении, как тот моментально включит этот запрос в общую базу. А значит, примерно через миг плюс-минус пара миллисекунд уведомление окажется на экране Горыныча, ведь там наверняка включен режим оповещения о поиске. И Николай Львович легко увидит, что сотрудник Кудрявцев выказал свой интерес. Криминала в этом абсолютно никакого нет, но у сотрудников ОЗ есть негласная игра: узнай, что тебе нужно, но так, чтоб не потревожить координатора. Считается, что подобные игры развивают воображение и заставляют шевелить мозгами. В таком случае лучше сменить формулировку. Ну, например, пусть Айк выдаст все места, подконтрольные ОЗ. Виктор критически перечитал набранный текст запроса, немного еще подумал и нажал ввод.

Список возник через долю секунды. Оно и понятно: Айк такие примитивные задачи решал походя. Машина выдала следующий расклад: группа БР бездельничает и тренируется, что, к слову, случается с ней чаще всего. На стационарных постах – сто три человека. Шестеро заняты поиском – пока, впрочем, безуспешным – любых проявлений иного разума. Их мотает по космосу и планетам, где кто-то что-то обнаружил или увидел. Еще двое разбираются с непонятным источником излучения в районе Амазонки. Осталось девятнадцать человек. Все универсалы, хотя у каждого есть своя главная специализация, которая значком отражается в списке напротив фамилии. Первый символ – четырехлучевая звездочка, означающая работу в межпланетном пространстве. Дальше: биологи и врачи Горынычу сейчас точно не нужны – красного крестика рядом с фамилией «Кудрявцев» не значится. Вычеркиваем всех, у кого он есть. Еще минус шестеро. Осталась чертова дюжина. Итого – тринадцать фамилий, чей первый символ – четырехлучевая звездочка, а второй – шестеренка. Теперь надо убрать тех, у кого третий символ связан с гуманитарными направлениями. Из оставшихся пяти только у двоих из обладающих более-менее сходным набором символов есть в ряду большая греческая тау. Этот символ означает темпорологию. Можно сделать вывод, что дело как-то связано, помимо всего прочего, и со временем. Даже не так – со Временем. Ну, а раз Жора Бабеску сейчас в отпуске и болтается с семьей в районе Марса, то остается только один кандидат в незаменимые: инспектор Кудрявцев. Вроде бы так и выходит, что и впрямь, он, Виктор, сейчас ценнейший специалист ОЗ на всей планете. Интересно, что ж это за задание такое?

Виктора так и подмывало еще немного попытать Айка, но он сдержал порыв. Уже понятно, что инспектора ждет нечто внеземное, связанное со Временем, вычислительной техникой и механикой. Наверняка таких дел немного, но пока хватит и того, что вычислен набор необходимых для задания достоинств. Ну а там видно будет.

На крыше здания управления стояло всего два планера. Это означало, что либо всех разогнали по неотложным делам, либо нет ничего срочного и народ занят текучкой. Скорее всего, конечно, второе: вероятность возникновения чего-то экстраординарного, что может потребовать одновременных усилий многих работников отдела, довольно низка.

Автосекретарь узнал Виктора. Справа от двери появилась надпись: «Здравствуйте, Виктор Кудрявцев! Входите, вас ждут». Виктор шагнул в кабинет шефа.

Горыныч сидел за столом и словно бы обнюхивал его поверхность – читал. На лысине поблескивали бисеринки пота, а рубашка во многих местах промокла насквозь. И немудрено: в кабинете было, мягко говоря, гораздо теплее, чем в фойе. Виктор вспомнил, как ребята в шутку предложили как-нибудь бросить все и заняться расследованием феномена кабинета Горыныча. Это было единственное помещение во всем здании, где всегда душно и жарко. Никто не понимал, с чем связаны спартанские условия в кабинете координатора. Виктор же придерживался гипотезы, что жара происходит от любви Горыныча к холодному пиву и нежелания разжевывать сотрудникам очевидные вещи. Царившее в кабинете пекло однозначно сокращало время визита любого, даже самого упертого посетителя. Проще было обдумать нюансы и принять нужные решение в более комфортных апартаментах, чем перекладывать инициативу на шефа и ждать результатов в царящей парилке.

– О! Привет, Виктор! Извини, что прозевал твое прибытие.

Горыныч привстал с кресла, вытер салфеткой руку и протянул ее Виктору.

Тот пожал горячую ладонь координатора.

– Здравствуйте, Николай Львович!

Инспектор снял куртку и повесил ее на спинку ближайшего стула.

– Жарко у вас тут опять.

– Это да. Все никак наши умники не наладят климатическую систему. Что бы ни пытались сделать, все равно получается пекло. Прям мистика, – развел руками шеф и указал на стул рядом со столом: – Садись вот сюда, поближе. Здесь какой-то слабый ветерок живет. Пивка холодненького?

– Благодарствую, но я только что кофе испил, – улыбнулся Виктор. – Лучше минералочки.

– Ну а я с твоего позволения… – шеф открыл дверцу шкафа и достал две разноцветные банки. Одну протянул Виктору. – Держи, твоя минералка.

– Ага, спасибо!

Усевшись в кресло, Горыныч сделал движение, будто сметает со стола крошки. Изображение документов со столешницы пропало. Откинувшись на спинку кресла, координатор привычным движением дернул колечко банки. Послышалось короткое шипение, над отверстием возникла шапочка пены. Она некоторое время росла, затем наклонилась, перегнулась через край банки и неторопливо поползла по отпотевшей поверхности, вбирая в себя мелкие капельки влаги. Пена явно нацелилась шлепнуться на стол, но Горыныч молниеносным движением пальца прервал ее движение и отхлебнул пиво, сведя на нет возможность повторного побега.

– Хорошо! – констатировал шеф, внимательно разглядывая надпись на банке.

– Это точно! – согласился Виктор, глотнув ледяной минералки.

Горыныч сделал еще глоток, посмотрел на Виктора в упор, чуть заметно усмехнулся и кивнул, словно отвечая на заданный подчиненным вопрос:

– Ты прав, работать придется и в космосе тоже.

Один – ноль в пользу шефа. Виктор смиренно кивнул, признавая свое поражение. Горыныч отследил-таки информацию и догадался, что и зачем искал подчиненный. Опыта у него много, вот что. Потому-то он всегда на шаг впереди.

– Не сомневаюсь, что в космосе, – парировал Виктор. – И со временем задание тоже связано плотно?

– А вот это вряд ли. Просто у вас, у темпорологов, довольно хорошо развито воображение. Вы можете представить себе то, что остальным и в голову не придет.

– Два – ноль, – пробормотал себе под нос Виктор и сделал такой солидный глоток газировки, что перехватило горло.

– Что ты говоришь?

– Ничего, это я так, – просипел инспектор, восстанавливая дыхание.

– Хорошо. Тогда покончим с лирикой и перейдем к делу. Ты в курсе происходящего в окрестностях Венеры?

– Не вникал в подробности.

По правде сказать, Виктор в последнее время за новостями почти и не следил.

– Вроде бы там строили исследовательскую станцию или что-то вроде того.

– Что-то вроде того, – кивнул Горыныч. – Там строят автономную атмосферную лабораторию.

– Даже так? – Виктора неприятно удивила собственная неосведомленность.

– Именно!

Координатор поставил банку на полочку для бумаг и поводил руками по столешнице. На большом экране за его спиной вспыхнуло изображение циклопической конструкции, плывущей над желтоватой поверхностью Венеры. Под лучами солнца ярко сверкала листами металлопласта часть каркаса приплюснутого сфероида. Насколько можно судить по сверкавшим нитям, отходившим перпендикулярно от центрального ствола, монтировалась обшивка вакуумного дирижабля. Разрешение было роскошным: удавалось разглядеть все подробности монтажа гигантских, не меньше ворот орбитальных ремонтных доков, колец т-стабилизатора. Красивое зрелище! В черной тени подобно светлячкам метались роботы-сборщики. Рядом со сфероидом висела спиральная конструкция жилого модуля. Судя по ярким бликам, ее уже заключили в цилиндр из стеклюмина. Неподалеку в пространстве расположился уже готовый конус силовой установки, он же киль; причал для исследовательских зондов и палуба для эвакоботов. Тонкие нити временных галерей соединяли его с другими частями. Реактор уже вовсю работал, снабжая строительство энергией, и одновременно проходил ходовые испытания.

– Как видишь – работы в полном разгаре, – Горыныч допил банку и точным баскетбольным движением отправил ее в ведро.

– И что там случилось?

– Там – пока ничего. И тебя я вызвал затем, чтобы и потом тоже ничего не случилось.

– Загадками говорите.

– Каюсь, грешен. И, чтобы развеять туман, предлагаю вспомнить историю исследований Венеры.

– Начинать со спускаемых аппаратов древних времен? – иронично улыбнулся Виктор.

– Нет, отмотай немного вперед, – в тон ему ответил координатор. – И не доходя примерно два столетия до сегодня тормозни.

Виктор задумался. Вряд ли Горыныча интересовали открытия, сделанные автоматами на унылой каменистой поверхности. Углекислотная жижа под давлением в девяносто с лишним атмосфер и температурой в районе полтысячи градусов утюжила камни так долго, что там не осталось ничего мало-мальски интересного. По крайней мере для ОЗ поверхность Венеры не представляла никакого интереса: там не бродили попавшие в беду туристы и тем более не возникали процессы, угрожающие человечеству. Стоп! Люди в беде… А ведь что-то такое о людях было… В памяти крутились какие-то обрывки из истории, читанной чуть ли не в студенческие годы.

– Разбилась атмосферная исследовательская станция. «Дилос», кажется.

– Не совсем атмосферная станция, но умница, что вспомнил, – Горыныча явно обрадовала осведомленность Виктора. – Именно об этой катастрофе и пойдет речь.

– Так ведь давно было-то.

– Давно, это верно. Станция-колония «Дилос» – первая попытка колонизации Венеры, – нравоучительно произнес Горыныч. – Попробуй сейчас отыскать об этом деле сведения.

– Можно тревожить Айка?

– Почему же нет? Дерни, чтоб не дремал на работе. К тому же он-то как раз первый и вспомнил эту историю, вот пусть и отрабатывает свою инициативу, – Горыныч открыл шкафчик и достал еще одну банку пива. – Ты как, будешь еще минералку?

– Спасибо, у меня еще есть, – потряс банкой Виктор, оживил настольный экран и отправил запрос информационной базе ОЗ.

Айк отозвался быстро. Информации по запрошенной теме оказалось на удивление много: полно технических данных, все про начало и конец строительства, дата старта. Понятно, Айк не забыл присовокупить ссылки, где можно посмотреть репортажи о колонистах. В самом конце, в траурной рамке – время гибели. Короче, все как положено: полный набор. Но едва Виктор попытался открыть ссылку «Расследование причин катастрофы», неожиданно возникло окошко с запросом кода доступа. И, заняв весь экран, нагло светилось, полностью игнорируя права доступа инспектора ОЗ. Такого на памяти Виктора еще не случалось. Система идентификации у шефа неисправна, что ли? С него станется. Виктор ввел в прямоугольное окошко цифры служебного кода и снова отправил запрос.

– «Доступ запрещен»! – оторопело прочитал он ответ системы и поднял глаза на Горыныча. – Но как же?!.

– Вот так, – кивнул тот. – И не беспокойся: не только для тебя закрыта эта дверь. Меня туда тоже не пускают. Вообще ни у кого нет доступа, я проверил. Мало того, никому не известно, кто персонально заблокировал все расследование, ни в одном источнике нет упоминания. Но от кого-то же Айк получил четко сформулированную инструкцию сохранить все в тайне. И расстарался на славу. Неизвестный не только осколочки собрал, но даже всю информационную пыль в планетарной сети подмел так тщательно, что наши умники ничего постороннего не обнаружили. Совсем ничего такого цифрового, что могло бы дать зацепку. Чертежи, техданные, фотографии колонистов, версии причин катастрофы – это все, что у нас осталось в цифровом виде. Причем и у Айка, и в открытом доступе Информатория.

Координатор провел пальцем по столешнице, и на экране возникло изображение колонии, висящей над самой границей атмосферы Венеры. Видимо, именно так она должна будет выглядеть через пару лет, когда наступит пора спуска. Виктор отметил, что смоделированная Айком картинка получилась весьма реалистичной. На фото виднелись отделяемые ускорители, расположенные по периметру дирижабля. Они распустили роскошные огненные хвосты, судя по всему выводя гигантское сооружение на траекторию спуска. Надо же, каким эстетом может оказаться информационный робот!

Виктор еще немного полюбовался эффектно смоделированным изображением и вдруг понял, что только на первый взгляд сооружение напоминает строящуюся колонию. При всей похожести конструкции, заметны и явные отличия. К тому же под режущим светом солнца на борту дирижабля ясно читалась выполненная золотыми буквами надпись «Дилос». Строящаяся же станция своего имени пока не имела, если таковым не считать название проекта – «Аврора».

Виктор до этого момента вообще ни разу не видел фотографий погибшей колонии. О ней всегда как-то вскользь упоминали. Эту провальную веху освоения пространства явно старались забыть побыстрее, убрать с глаз долой. Что поделать, не любит человечество напоминать себе о неудачах. Потому-то теперь он, Виктор, впервые с изумлением рассматривает колоссальное сооружение, чью историю успешно похоронили в море другой, более позитивной информации. Нехорошо это по отношению к погибшим людям, вот что.

Горыныч немного помедлил, давая возможность подчиненному как следует подумать над увиденным, а затем пояснил:

– Фотография колонии в начале спуска, сделанная венерианской орбитальной обсерваторией. Вообще говоря, съемка, как ты понимаешь, велась непрерывно. Снимали в течение всего времени, так сказать, погружения, но все эти материалы исчезли, как и прочие. Все, кроме вот этой самой картинки. И она-то отыскалась случайно, можно сказать. В архиве Музея звездоплавания, на самой дальней полке лежала. Ее хотели повесить на двери посвященного колонии зала, который, в итоге, так и не открылся. Короче говоря, вся документация по спуску «Дилоса» тоже была полностью уничтожена. Искусственный интеллект тех времен отнесся к работе серьезно. На наше счастье, с человеческим фактором ему не тягаться и по сю пору, потому-то кроме фотографии еще кое-что уцелело, хотя и крайне мало. Вот, например, любопытный документ.

На экране появился увеличенный листок пожелтевшей бумаги, содержащий какие-то записи от руки. Не разобрать даже было, на каком языке написаны эти каракули.

– Вот он, голубчик! – презентовал листок Горыныч. – Еще один артефакт того периода из дела «Дилоса». Впрочем, он неправильно «действует» вот без этого.

Снова едва уловимое движение пальца, и рядом с листом уместился разворот книги учета. На листе вверху стоял штамп: «Госпиталь специального назначения». Виктор вспомнил, что так когда-то давно именовался Институт космических болезней – ИКБ, в котором лечили и изучали различные недуги внеземного происхождения. Под штампом – четыре строки. Фамилии больных и коротенькое пояснение рядом с каждой: «член экипажа венерианской колонии «Дилос». Онейроидный синдром». Далее шли коды ссылок. Видимо, указывающие на некие файлы с данными.

– Эти страницы тоже в архиве откопали. И, что интересно, тоже случайно. Листок нашли в папке по марсианской лихорадке. Бумаги туда попали не так уж случайно, потому что тогда еще никто про болячки марсианские ничего толком не знал и хотели провести какие-нибудь параллели. Не суть, в общем. Главное, что бумаги у нас оказались.

– А те, на которые тут ссылки? Они же тоже на бумаге должны были быть.

– Уничтожено все, что относилось к делу. Квазир, который был предшественником Айка, дал указание, и бюрократы взяли под козырек. Все подчистили, включив туда и сам приказ на уничтожение архивных данных.

– А что такое онейроидный синдром? – спросил Виктор, вчитываясь в листки. – Первый раз слышу.

– Шизофрения такая. Галлюцинации и прочие прелести. Если интересно – узнай подробности в медлабе. Не суть, на самом-то деле. А вот что под этим понятием подразумевали врачи ГСН и почему они такие выводы сделали – непонятно. Нет по этим делам сведений никаких, как я уже говорил. Не удалось ничего найти. Мы не по одному разу перерыли все папки в архиве, поверь.

– Не сомневаюсь, – кивнул Виктор. Он был абсолютно уверен в том, что люди ОЗ перевернули каждый закуток института. – А что на том листке?

– Каракули расшифровали. Узнали, что писал это один из колонистов, Эдвард Клейн.

Горыныч вывел на экран голографический портрет в траурной рамке.

– Язык в записке – немецкий. Там написано, что надо срочно вырвать людей из щупалец чудовищ, которые захватили колонию.

– Хм. Но тогда выходит – колония не разбилась, раз хоть один бот сумел-таки стартовать?

– И я так понял. Пропала связь и отключились маяки еще до старта эвакобота, а не после. Со дна же, как ты понимаешь, стартовать невозможно.

– Так что же, колонисты намерено отключили маяки?

– Ну не чудища же! Даже если таковые и существовали не только в воображении этих несчастных… Понятно, что вывести из строя автономные маяки никакому монстру не под силу. Начать с того, что он просто не смог бы найти устройства без схемы расположения. Даже из колонистов не многие знали, где искать, а отключить и вовсе могли только очень осведомленные. Опять же, подобраться к маякам довольно затруднительно, без инструментов не получится. Не забывай, в колонии было не так уж много инженеров. Биологи, агротехники, ученые… – Горыныч зачем-то посмотрел на свои ладони, развел их в стороны и тихо выдохнул: – …дети…

Виктор вздрогнул и внимательно посмотрел на шефа. Тот выглядел довольно необычно – как-то виновато, потерянно. Еще показалось, что лицо Горыныча резко постарело. Сглотнув возникший невесть откуда ком в горле, Виктор постарался сохранить спокойный тон, но голос предательски дрогнул.

– Значит, колонисты коллективно сошли с ума? Странно. Неужто вся тысяча?

– Тысяча двадцать два человека, – поправил шеф. – По всему выходит, что так. Во всяком случае, на связь они больше не выходили и маяки не перезапускали. Гадать можно долго. Все равно до них не добраться.

– А орбитальные станции и обсерватории могли их засечь? – спросил Виктор и тут же прикусил язык.

– Сам, надеюсь, понял, о чем спросил? – усмехнулся Горыныч.

– Извините, Николай Львович, сморозил глупость.

Ему и правда стало стыдно. Площадь самой поверхности Венеры – что-то около четырехсот шестидесяти миллионов квадратных километров. Колония должна была зависнуть километрах в пятидесяти над поверхностью, где давление примерно как на Земле на уровне моря. К тому же на Венере свирепые и полновластные хозяева верхних слоев атмосферы – ураганы, перемешивающие вечные плотные облака. Ну и ионосфера, опять же. Поди попробуй нащупать узким обрывающимся лучом под плотным слоем облачности объект, пусть и диаметром в четыре километра, мчащийся по непредсказуемой траектории со скоростью, превышающей триста километров в час. А если вспомнить про десятки исследовательских зондов-автоматов, отправленных для изучения воздушных потоков… Ко всему, для сбора информации есть всего два искусственных спутника, один из которых – обсерватория. Короче, иголку в стоге сена отыскать – легкое развлечение по сравнению с поиском «Дилоса» такими средствами. И потом, руководство Центра звездоплавания официально заявило о гибели колонии. Наверняка именно поэтому предшественник Айка получил команду засекретить все данные. Хотя, возможно, инициативу проявил вовсе не Центр, а непосредственно ОЗ, но не суть. Так или иначе, поиски прекратились: кто же в здравом уме станет искать то, чего не существует? Наверное, даже случайные прохождения через луч фиксировали как аномально плотную облачность.

Внезапно на душе стало до невозможности гадко, словно бы это он, Виктор, обрек людей на мучительную смерть вдали от дома. А ведь вполне может оказаться, что те, кого оплакивали на Земле, на момент принятия решения о сокрытии информации были еще живы. Даже наверняка живы, раз четверка сошедших с ума умудрилась улететь на эвакуационном боте. Ну, да, возможно, что оставшиеся превратились в безумцев, но в живых безумцев. И что вдвойне страшно – там с ними оставались дети. И вообще, похоронили живых людей! Это ж так удобно было – «разбить» колонию. На каменистой поверхности Венеры никто и никогда не найдет обломков, а камни земных памятников расскажут только то, что на них высекли люди.

Виктор постарался взять себя в руки и взглянуть на проблему с другой точки зрения. Скажи тогда Центр правду, сразу бы возникла другая проблема: организация спасательной экспедиции. Как они смогли бы объяснить людям, что спасти оттуда никого невозможно? Как сказать, что никакие, даже самые могучие силы, не в состоянии не только одолеть стихию, но даже найти колонию? И при современной технике отыскать объект в бешеной атмосфере – очень непростая задача, а уж тогда… Любая попытка спасения была бы заведомо обречена на провал. Всех нюансов теперь не узнать, но с данными явно поработали аналитики и пришли к выводу, что проще стереть все «лишнее». В итоге, колония с людьми зависла в облаках, а на Земле поставили обелиски с именами и фотографиями героев-колонистов. И началось долгое старательное замалчивание истории.

– Прочувствовал? – поинтересовался Горыныч, внимательно наблюдавший за лицом Виктора.

– Что да то да. Но тогда кому пришло в голову сооружать еще один «Дилос»? Разве недостаточно того, что произошло?

– Видишь ли, сокрытие информации – штука невероятно трудная. И уже который раз подобное действо играет злую шутку с упрямо наступающим на грабли человечеством. Квазир очень старался, но вышло как и с физическими артефактами. Не все мелочи возможно просчитать, особенно когда система достаточно большая. Слишком много в сети работает обрабатывающих чисто служебную информацию машин, занятых своими мелкими делами и обращающихся к специализированным базам. Короче говоря, когда зашла речь о строительстве новой станции, какая-то очень специализированная конструкторская программа «вспомнила» про «Дилос». Точнее, ее заставили «вспомнить» люди, которые задались целью спроектировать новую колонию. Система, едва получив запрос, тут же обратилась ко всем известным ей служебным базам. В том числе и к тем, в которых хранились архивы телеметрических отчетов. А они, надо сказать, сохранились прекрасно, ведь таковые предназначались исключительно для машин, а вовсе не для людей, и потому не интересовали квазир. Как ты понимаешь, до момента прекращения связи практически все системы передавали служебную информацию. Эдакий удаленный «черный ящик». Так вот, эти отчеты показались системе настолько хорошими, что она предложила конструкцию «Дилоса» как наиболее подходящую для решения поставленной задачи. В общем, не люди, а машины выдали добро на реинкарнацию «Дилоса». Результат – на сегодняшний день, ты видел, инженеры достраивают «Аврору». И наверняка уверенны, что учли и исправили все ошибки, предусмотрели все нештатные ситуации, способные привести к катастрофе.

– Доработки видны, что называется, невооруженным глазом. Думаю, «Аврора» и правда сконструирована лучше. И техника не стоит на месте, опять же…

– Техника! – фыркнул Горыныч. – Интуиция подсказывает мне, что именно в человеческом стоит поискать отгадку тайны. Нет, я не отрицаю возможность технической ошибки, но тут мне видится некий симбиоз, превративший какой-то случайный недосмотр в катастрофу.

– Николай Львович, там и медики в проекте поучаствовали, – заметил Виктор.

– Знаю. И отчеты смотрел. Все это так, баловство… – махнул шеф рукой. – Поведение людей, как тебе должно быть известно, невозможно смоделировать. Будь это возможно – не существовало бы нашей организации. Начинать строить такие вещи надо с изучения человека, а не с обращения к конструкторской программе.

Да, прав Горыныч: машины не разбираются в людях. Вторую колонию может постичь участь первой, если не понять причин старинной катастрофы. Невозможно предусмотреть всего. Если же техническая ошибка накладывается на человеческий фактор, то все прогнозы и вовсе никуда не годятся. И испытания «Авроры» мало что прояснят. Разве что натурные, но их-то как раз невозможно провести в автоматическом режиме. Лаборатория спустится в атмосферу уже с людьми на борту, и экипажу придется столкнуться с тем, чего никто не в состоянии предсказать. Безусловно, на случай нештатной ситуации есть эвакоботы. Только будет ли у людей шанс и время уйти от опасности?

Координатор вздохнул, будто подслушал мысли Виктора, и продолжил:

– Невозможно всего предусмотреть заранее, поэтому нам надо точно знать, что произошло. Так и обстоят дела на сегодняшний день, Виктор. Бери расследование в свои руки. У тебя есть один месяц, чтобы все разузнать. И тогда мы поможем внести коррективы в проект. Или вовсе его отменим, правда тогда одна грандиозная затея пойдет насмарку. Венера сегодня ох как нужна. Это раньше колония была всего лишь дерзким прорывом, шагом на пути освоения Солнечной системы, а нынче из Венеры хотят сделать стартовую площадку для перелетов к дальним звездным системам. Планета станет эдаким трамплином к звездам.

– А, теория Коваленко-Сондергорда! – припомнил Виктор.

– Она самая. Уже не теория – есть практическое подтверждение. Не так давно провели первую отправку и получили ответ. Эксперимент был локальный, с небольшой массой, но он сразу показал, что нужно тщательно поддерживать фокусировку и быстро вникать в происходящее, работать на уровне интуиции. Компьютерам такая задача пока еще не по плечу. Так что, тут уже без планетарной лаборатории никак. Потому-то и возник проект «Аврора». И, как следствие, необходимость выяснить про катастрофу «Дилоса» все досконально.

– Но станцию строят уже больше двух лет. Почему не обратились к этой теме раньше, на начальном этапе?

– Не все попадает в наше поле зрения. Особенно если движется своим путем, без опасных ЧП. Вообще, ты лучше у Айка попробуй спросить, почему он раньше не интересовался строительством. Что там у него в этой его… голове происходит – точно не знают даже большие головы из вычислительного отдела. Искусственный интеллект ведь – квазир, будь он не ладен. Вот посчитал нужным тряхнуть нас именно сейчас – и все. И никаких комментариев на эту тему больше не выдал.

– Ясно, Николай Львович. Не дадите еще водички?

– А может – лучше все ж таки пивка?

Виктор помедлил секунду и утвердительно кивнул. Горыныч достал из шкафчика банку.

– Держи!

Выглядел при этом шеф невероятно довольным, словно одержал победу, всучив своему подчиненному пиво.

– Спасибо!

Виктор взял запотевшую банку, но не стал открывать: держать в ладонях холодный цилиндр было сейчас даже приятней, чем ощущать на языке его содержимое.

– Ну вот как-то так. Приступай к работе как можно быстрее. Все необходимые ресурсы в твоем распоряжении – не стесняйся. Данные я тебе уже перебросил. Думай, ищи и не забывай мне время от времени докладывать. Меня тоже трясут иногда, – Горыныч тяжко вздохнул и ткнул пальцем в потолок. – Хоть ты и в курсе, но все же напомню: старайся не распространяться на эту тему без крайней нужды. Даже когда связываешься со мной – не стоит упоминать детали.

– В общем, все как всегда, – резюмировал Виктор, встал и пожал координатору руку. – Тогда до связи?

– До связи. И удачи тебе!

Горыныч поднял раскрытую ладонь, словно намеревался ей помахать на прощание.

– Спасибо!

Виктор вышел из кабинета в прохладное фойе, рухнул в кресло и открыл пиво. После свалившейся на голову информации и жары он чувствовал он себя не слишком здорово. Поэтому холодный напиток оказался очень даже в тему. Вдобавок влажная от пота рубашка теперь быстро высыхала, отчего приятно мерзла спина. И теперь мир перестал казаться ужасающе неправильным.

Допивая пиво, Виктор уже знал, куда отправиться в первую очередь. На «Седьмое небо», как называли свой этаж спецы по вычислительным системам, которые там обитали. Честно-то говоря, даже по служебной надобности Виктору там сейчас делать было практически нечего, но у ребят стояла роскошная кофемашина. А кофе сейчас отлично пойдет, чтоб разгрузить голову и немного взбодриться, что в данный момент гораздо важнее, чем сбор информации. Виктор нажал кнопку вызова лифта. Кабина прибыла через несколько секунд, двери приглашающе открылись. Виктор шагнул в лифт и нажал кнопку седьмого этажа.

На счастье в зале отдыха никого из «вычислителей» не оказалось. Похоже, их по уши завалили какой-то срочной работой. Кофейный автомат заманчиво поблескивал в углу, а за прозрачным стеклом виднелись темно-коричневые зерна. В фойе висел потрясающий аромат. Виктор нажал кнопку и в ожидании результата уселся на ближайший стул.

«Седьмое небо» – это вам не апартаменты Горыныча. Здесь прохладно и чистый воздух веет из дефлекторов, подмешивая к кофейному духу что-то вроде морской свежести. Вероятно, в фоновом режиме работали и окна с соответствующим пейзажем, но включать изображение не хотелось: бледновато-оранжевые стены были в самый раз, не отвлекали от размышлений.

– Ну-ну, – сам себя окоротил Виктор. – Кажется, тут кто-то хотел немного разгрузить голову.

Машина прекратила жужжать и шипеть. Теперь она лишь тихонько пощелкивала, словно привлекая внимание человека. Виктор протянул руку, взял чашку и вдохнул ароматный пар. Заботы, мысли, теории рассыпались искорками, не устояв перед чудесным духом кофе.

Неизвестно, как там «вычислители» справлялись со своими прямыми обязанностями, но вот что точно умели специалисты «Седьмого неба» – так это находить экзотические кофейные сорта. Необычные, непохожие друг на друга, резкие или мягкие, но всегда интересные. По крайней мере конкретно этот вот сорт точно был восхитителен!

Дело, естественно, не ограничилось, одной порцией и даже двумя. Чуть ли не через час Виктор с неохотой убрал чашку в мойку, а затем отправился к лифту, дабы вознестись на этаж, где располагался его кабинет.

Он не слишком нравился Виктору: безликий пенал, одна из полусотен комнатушек, что находились на этаже. Вообще, в высоченном здании управления кабинетов хватало всем. Мало того, огромное количество помещений вовсе пустовало. Управление явно проектировали с запасом, который, к счастью, остался невостребованным. Сегодняшней численности персонала за глаза хватало, чтобы разобраться с возникающими проблемами. То ли люди стали дисциплинированней, то ли машины все виртуознее следили за их безопасностью. Если дело и дальше так пойдет – управление совсем опустеет.

Войдя в кабинет, Виктор тут же уселся в кресло и коснулся раскрытой ладонью поверхности стола. Столешница засветилась, на ней появилось меню. Виктор развернул над столом вертикальный экран и подключился к Айку. Робот узнал инспектора: тут же открыл персональный бокс. Там уже лежала посылка от Горыныча. Над квадратом светился индекс, но шеф – для надежности, наверное, – не поленился надписать послание: «Горелик Н. Л.». Внутри посылки оказались все те документы, которые Виктор уже видел. Айк тут же вежливо осведомился, не потребуется ли его участие в разборе, и, получив отрицательный ответ, мирно завис в сторонке.

Виктор вывел список фамилий колонистов – пациентов ГСН. Пожалуй, можно начать поиск отсюда. Хотя бы узнать, выпустили ли бедолаг на свободу или нет. Шансов на то, что живы родственники спасшихся с «Дилоса», – много. Только тут Айка надо дергать осторожно. Если древняя директива еще актуальна – а этого исключать нельзя, – то машина могут заподозрить неладное и убрать данные под замок. Инспектор открыл дополнительное окошко Планетного информатория и для «дымовой завесы» запросил по три самые популярные фамилии людей из живущих в разных частях света. Получив огромный список, он просто добавил в него фамилии четырех членов экипажа «Дилоса» и дал задание машине указать адреса всех людей из обновленного списка. Получив расширенные сведения, Виктор попросил отфильтровать всех, кроме умерших в день официальной гибели колонии. Список изрядно сократился, хотя в нем оставалось еще довольно много позиций. Все, дальше пользоваться системой было опасно, ибо она могла распознать закономерности в поиске. Пришлось поработать руками. Возня заняла немногим меньше часа, но результат того стоил. Виктор аккуратно занес адреса нужных ему людей в блокнот и закрыл окошко. Возможно, что родственники давно переехали, но какой-никакой след наверняка отыщется.

Инспектор бросил взгляд на окошко Айка – тот вроде бы никак не реагировал. Как уверяют властелины кофе с «Седьмого неба», квазиру запрещено совать нос в личные дела, однако это вовсе не означает, что робот не мониторит Информаторий. Впрочем, это легко проверить. Виктор снова запросил список и отчет по работам, которые он с ним провел. Айк вывел требуемое. Лог был в порядке, ничего не изменилось. Почти ничего. Рядом с фамилиями людей с «Дилоса» не оказалось адресов. Выходит, длинный нос квазира учуял-таки запах жаренного.

– Опоздал, дружище! – подмигнул экрану Виктор и отключил систему.

Он был доволен тем, что отыскал первые ниточки в этом деле. Мало того, выяснил, что расследование идет по правильному пути: не знай Айк, что эти фамилии принадлежат спасшимся, – он не стал бы удалять их адреса из базы. А сейчас «вина» машины доказана. Классическое саморазоблачение.

Виктор поднялся на крышу. На этот раз старой модели планера, увы, не нашлось. Значит, в дороге придется обойтись без кофе. Не страшно: ближайший адрес, последнее место жительства Клейна, оказался практически рядом. Городок из тех, что были построены чуть больше двухсот лет назад, когда пошла мода на одноэтажные сельские дома, расположенные на достаточном удалении друг от друга. Он назывался Новый Бахарах, хотя находился довольно далеко от Бахараха старого.

Но здесь полоса удач оборвалась. Сходу удалось выяснить только то, что все родственники Клейна переехали. Новые владельцы дома про них ничего не знали и предложили Виктору использовать их терминал, чтобы связаться с Информаторием. Инспектор уважил хозяев и послал запрос. Естественно, в базе нового адреса не оказалось. Сомнений результат поиска не вызывал, но Виктору пришлось разыгрывать удивление и разочарование. Зато за чашечкой кофе он выяснил гораздо более важную вещь: как давно переехали жившие здесь люди. Оказалось, что хозяева сменились более восьмидесяти лет назад. Жаль, конечно. Столь продолжительный промежуток времени означал, что вряд ли в доме найдутся вещи предыдущих жильцов, а соседи в подобных населенных пунктах почти ничего не знают друг о друге, кроме текущих сплетен.

Для очистки совести Виктор все же навестил и соседей, но окрестные дома принадлежали людям, не прожившим в городе и четверти века. В который раз приходилось жалеть, что бумажные архивы давно ликвидированы. Сейчас даже одна захудалая бумажка дала бы куда больше информации, нежели подчищенная Айком планетарная база.

Адрес следующего по списку человека был довольно далеко отсюда – часов пять лёта. Но нет худа без добра – повезло с планером: на стоянке нашелся древний аппарат, куда Виктор с удовольствием забрался.

Однако и в холодной Лапландии инспектора постигла неудача. Не осталось ни единого следа, ни малейшей зацепки. Все чисто, все плотно укрыто снегами времени. Плохо. Список на пятьдесят процентов отработан, а ни единой зацепки не появилось. Ниточки отчаянно рвались при первой же попытке потянуть за них. На все про все оставалось два места. Виктор уселся в кресло планера и просидел так не меньше получаса, взвешивая шансы. В конце концов он решил, что лучше искать информацию в тех местах, где круг общения людей между собой так или иначе ограничен естественным образом. Где по сю пору жители общин предпочитают ходить друг к другу в гости, нежели обмениваться трехмерными телевизитами. Исходя из этих соображений Виктор решил сперва отправиться в городок Уэйкан, расположенный на острове Оаху Гавайского архипелага, а Ванкувер оставить напоследок.

Выключив блокнот, Виктор сунул его в карман и указал планеру проложить маршрут до ближайшего аэропорта с межконтинентальными рейсами. Что ни говори, а путешествовать лайнером гораздобыстрее и комфортнее, нежели «на перекладных». Получив координаты, планер взял курс на Хельсинки.

Самолет за четыре часа перебросил инспектора из лапландской зимы в теплую курортную ночь тихоокеанского острова. Впрочем, не такую уж и курортную. Оказалось, что в Гонолулу не только довольно прохладно, так вдобавок еще и какая-то мелкая изморось сыпет – хоть снова куртку доставай. Что интересно, неповторимый сладковато-влажный запах жарких тропиков никуда не делся. Еще пахло городом, портом, курортом, туризмом, бездельем, отдыхом… Короче, тем самым отпуском, который никак не получалось нормально отгулять.

На парковке в великом множестве стояли яйцевидные дрон-кабины разной вместимости. Понятно, что гонять планеры над островом бессмысленно, а все же старенькая машина сейчас бы оказалась в самый раз. Лететь было в общем-то недалеко, но чашечка натурального горячего кофе так выручает после дальних прыжков! Особенно при плохой погоде в точке посадки. Увы, дрон-кабина проста, в нее не устанавливают дополнительное оборудование для путников. Из всех развлечений – виды, которыми можно любоваться сквозь прозрачные пол и стены, но и это было недоступно из-за темноты и непогоды.

Виктор огляделся. Людей на стоянке не видно, даже прилетевшая с ним вместе компания отбыла. Тем лучше, можно воспользоваться одноместной кабиной. Он закинул багаж под сиденье, забрался внутрь и ввел адрес. Поверх стекла развернулась полупрозрачная карта, на которой запульсировала точка прибытия. Все правильно: дом, где некогда жила Кэй Маттау, располагался когда-то почти в самом конце южного направления Уэйахол-Вэлли-роуд. Место нынче там пустынное, находящееся внутри границы заповедника. Судя по сообщению информационной системы, построек там нет. Но зато очень близко от запрошенного адреса развевался флажок с надписью «Отель “Джедай Бейз”».

– Очень кстати! – кивнул Виктор.

Он установил конечным пунктом гостиницу, подтвердил координаты и принялся ждать. Через минуту послышался низкий гул, тихонько щелкнули захваты, и огни стоянки начали стремительно проваливаться под прозрачным дном. Добравшись до своего вектора, дрон неторопливо понес кабину в северо-западном направлении.

Полет не занял много времени. Достигнув заданной точки, дрон опустил ношу, отстыковался и почти бесшумно канул во мрак небес. Виктор выбрался наружу и огляделся. Зеленые огоньки словно заведенные бегали по тропинке к подсвеченному крыльцу, как бы предлагая страннику следовать за собой. Оставалось только подчиниться. Виктор достал вещи и направился ко входу. Мелкая изморось и прохладный ветерок уже не навевали тоску. Какие-то ночные птицы несмотря на непогоду громко и длинно перекрикивались, как и положено в подобных местах. Пахло прелыми листьями и чем-то еще. Похоже, грибами.

Виктор решил, что коль скоро рядом с точкой прибытия оказалась гостиница, то поездку можно назвать удачной, как бы и что там дальше ни сложилось. А название-то какое необычное – «Джедай Бейз»! Что-то такое напоминало, какую-то забавную историю или что-то в этом роде. Впрочем, сама гостиница воображение не поражала, да и стариной от нее не веяло. Вполне современное здание, не слишком хорошо стилизованное под традиционные гавайские «хале». Уже взявшись за ручку двери, Виктор вспомнил, что джедаями звали каких-то мифических рыцарей-сверхлюдей из древнего фантастического фильма. Так что ж, рыцарь страны ОЗ, добро пожаловать на базу подготовки сверхсуществ! Он улыбнулся, открыл дверь и вошел в фойе. Там было пусто, горело только дежурное освещение. Оно и понятно: раз на стоянке больше ни одной кабины нет, то постояльцев тут, мягко говоря, мало. А вероятнее всего – вообще никого нет.

Обнаружив вошедшего, гостеприимный компьютер отеля тут же включил свет, развернул над стойкой экран и пропел традиционное «Aloha», рассыпая нарисованные цветы. Поприветствовав таким образом гостя, автоматическая система поселения сразу перешла к делу и вывела целый список свободных номеров, сопроводив их картинками видов из окон. Ничем существенным номера не отличались – лес, лес с дорогой, лес с поляной и каким-то крытым навесом, одна комната, две комнаты, мансарда… Виктор выбрал первый попавшийся номер из тех, чьи окна выходили на запад, так как ловить рассвет хорошо на отдыхе, а не после тысячекилометровых прыжков.

Войдя в помещение, Виктор даже не стал разбирать сумку, а просто закинул ее в шкаф. Завтра, все завтра, а сегодня только душ и спать. Лишь бы сил хватило на сегодняшнюю программу, а там – трава не расти. Нежась под струями теплой воды, Виктор едва не заснул стоя. Одеяло, подушка, сон…

Утро выдалось погожее, солнечное. На небе – ни облачка. Даже не верилось, что ночью шел дождик, что дикая усталость давила на плечи. Наверное, именно из-за нее никаких воспоминаний о походе от душа до кровати не сохранилось.

Сделав несколько гимнастических упражнений, Виктор быстро оделся и вышел в фойе, чтоб поинтересоваться у кого-нибудь насчет завтрака. Там обнаружился облаченный в шорты, выцветшую футболку и сандалии молодой человек. Он сосредоточенно приводил в порядок какой-то механизм. Скорее всего сервика-уборщика. Стоящий вверх щетками робот жалобно скрипел и подвывал, словно жалуясь на унижение. Заметив Виктора, механик радостно улыбнулся и салютовал свободной рукой.

– Алоха, друг! Рад вас видеть в нашем захолустье.

По-английски парень говорил с заметным акцентом и без своеобразной мелодичности, свойственной местным жителям. Сперва Виктор решил, что механик немец, но потом понял, что акцент больше всего походит на русский.

– Здравствуйте! – ответствовал Виктор по-русски.

Улыбка собеседника стала шире, язык он явно знал.

– Привет, земляк! Меня зовут Миша. Я тут что-то вроде смотрителя. Ты хорошо выспался?

      Выходит, парень не из местных: на русском он говорил слишком чисто, чтобы принять его за уроженца здешних земель. Но при этом черты лица и смуглая, явно не от загара, кожа недвусмысленно намекали на то, что кровь полинезийцев в жилах Миши все же течет. В общем-то, одно другому не мешает, конечно. Родился и вырос, например, в России, а затем переехал на землю предков. Не такое уж редкое явление.

Виктор не преминул отметить, что на ты Миша перешел так легко, словно они были сто лет знакомы. Наверное, и правда – без церемоний куда лучше. Нормальный парень, почти ровесник. Выкать с ним будет ну совсем не здорово, да и делу может повредить.

– Привет! Я – Виктор. И да, спасибо! Отлично поспал!

Они пожали друг другу руки.

– Ты из каких краев прибыл?

– Из Финляндии прилетел ночным рейсом, – ответил Виктор, сделав вид, что не понял суть вопроса, и в свою очередь задал встречный вопрос: – А тебя каким ветром сюда занесло?

– Родители переехали, подвернулась хорошая работенка в заповеднике. Правда подозреваю, что дело не только в работе – предки наши отсюда. Вот и вернулись к корням, так сказать. Ну, а позднее и я за ними прилетел, покинув Подмосковье. Мы с женой тогда не… В общем, решили немного пожить раздельно.

Виктор понимающе кивнул, хотя с недавних пор и не любил рассуждения о «раздельном» браке. Возможно, о чем-то подобном сперва думала и Ирина, когда однажды утром исчезла, оставив после себя только записку на туалетном столике. Виктор ждал ее обратно, долго ждал, но прошли годы, а она так и не вернулась. Миша чуть заметно усмехнулся, заметив сочувствие на лице гостя, и продолжил свое повествование.

– Там, в России, я регулировал автоматику планеров. Теперь, вот, работаю тут – занимаюсь в городе ремонтом киберов, дронов и разной мелочевки. Живу здесь, а заодно и присматриваю за этим древним постоялым двором. Резиденция не бог весть – скучать не дает. Подшаманиваю, восстанавливаю, если что капитально отвалится, хотя и не так уж часто приходиться заниматься реставрацией, честно-то говоря. Постояльцы сюда редко приезжают, даже в разгар сезона номеров свободных полно.

Миша вдруг всплеснул руками.

– Елки-моталки, забыл совсем. Ты есть-то хочешь?

– Как волк! С удовольствием чего-нибудь перекусил бы. В лайнере ведь только синтез, – Виктор виновато улыбнулся и развел руками, словно он был повинен в том, что синтезаторы невкусно готовят.

– Сейчас организую. Что будешь? Фрукты, молочку?

– Да чего быстрее сготовится, то и поем.

– Сок?

– Да, апельсиновый.

– Ща.

Смотритель молниеносно набрал нужные коды и принялся ждать. Киберповар тут стоял новый: с яичницей и бутербродами он справился весьма оперативно. А напоследок еще и подносик с пирожными разной формы выдвинул из своего нутра.

Уплетая завтрак, инспектор слушал рассказы о здешних красотах, о заповеднике и маршрутах. А в вулканы архипелага этот парень и вовсе был влюблен, похоже. И вообще, смотрителю явно очень давно не удавалось поболтать на отвлеченные темы. Когда с едой было покончено, Миша прервал свое бесконечное повествование и деловито спросил:

– Чай, кофе?

– Кофе. Хороший есть?

– Обижаешь!

Киберповар и тут был на высоте: быстро справился с задачей и выдвинул чашку, от которой вокруг расползался дивный аромат. Виктор сделал маленький глоток, наслаждаясь напитком. Миша заказал чашечку и себе. На некоторое время парень умолк, что оказалось весьма кстати: хороший кофе любит полностью раскрывать свой вкус только в тишине. Впрочем, долго молчание не продлилось.

– Да, я в город скоро поеду, тут у меня машина есть, – сообщил Миша, отставив пустую чашку. – Могу подкинуть до пляжа и забрать на обратном пути. Ты как?

Предложение показалось соблазнительным, особенно в свете недогулянного отпуска. В кои-то веки выбраться в курортное местечко, так хоть чуть-чуть не отдохнуть – настоящее преступление. Виктор одернул себя: сейчас была задача поважней. А отдых… Его лучше оставить на потом, хотя и жаль, конечно. Ведь почти добрый десяток лет не получалось как следует расслабиться. Вечные прерванные отпуска, да в промежутках между заданиями день-другой удавалось перехватить, но это так… «Темпорологу вечно не хватает времени!» – усмехнулся про себя Виктор, вспомнив институтскую присказку.

– Спасибо, дружище! – поблагодарил он Мишу. – Вот только я не отдыхать сюда приехал, а по делам. Мне нужно узнать кое-что про одного парня, он в этих краях когда-то жил.

– А как звали?

– Думаю, ты не в курсе. Давние дела.

– И все же? – настаивал Миша, потянувшись к соседнему столику за подносом со сластями.

– Кэй Маттау.

– А? – он резко обернулся и уставился на Виктора, словно впервые его увидел.

– А что? Ты знаешь кого-то из его родных?

Глаза Миши неприятно сузились, лицо стало злым. Он поставил поднос обратно, забыв взять пирожное.

– Давай-ка сперва проясним один момент, – резко произнес он. – В зависимости от результата ты либо получишь сведения, либо вызовешь кабину и уберешься отсюда ко всем чертям прямо сейчас.

– Договорились, – сухо ответил инспектор.

– Значит, ты тот самый журналист, о котором нас предупредили? Ты что, хочешь написать книгу о Кэй? – мрачно спросил Михаил.

Журналист… Виктор удивленно посмотрел на парня, но не стал возражать – промолчал. Слишком мало сведений для понимания происходящего. Без информации дров наломать – раз плюнуть. Миша заметил движение и истолковал его по-своему.

– Так значит тебя интересует бабушка Кэй?

– Как?! – удивился Виктор и сокрушенно покачал головой. – Извини, я не знал, что Кэй Маттау – женщина. Прости, если обидел.

Он чувствовал, что дело рассыпается и для спасения просто необходимо открыть собеседнику правду.

– К тому же я вовсе не журналист, если уж на то пошло. Мне поручено найти все, что связано с очень давней катастрофой. Данные по ней почему-то оказались засекреченными. Мне подошли бы сведения о любом из этих людей.

Виктор вытащил из кармана блокнот, вывел страницу, на которой были записаны фамилии и адреса спасшихся, и подвинул к парню.

– Держи, читай.

Смотритель проглядел страницу, затем испытующе посмотрел в глаза Виктору. Тот выдержал взгляд и повторил:

– Уверяю, я не журналист, – и четко, словно представлялся в каком-нибудь официальном органе, доложил: – Я сотрудник Отдела защиты. Инспектор. Мне необходимо расследовать все обстоятельства случившегося. Я не знаю, что известно тебе, могу только предполагать. Думаю, делу не повредит, если скажу, что дело обстояло вовсе не так, как это представлено в официальных отчетах.

– Да, – одними губами прошептал Миша. – Я знаю про «Дилос».

– Отлично! Тогда давай откровенность за откровенность, – сказал Виктор. – Скажи, кто тебе сообщил, что я будто бы журналист? И к слову, если ты не веришь, что я работаю в ОЗ, – можешь связаться отсюда с моим шефом. Он подтвердит. Никакого отношения к журналистике я не имею.

– Да верю я, верю! – махнул рукой Миша. – А кто прислал – не знаю. Вот, полюбопытствуй.

Он пошел к стойке и вывел переведенное на русский язык письмо прямо на экран. Текст довольно лаконично и корректно извещал о том, что в гостиницу прибывает некий журналист-инкогнито, который хочет все выведать и потом написать статью о судьбе безумной женщины, спасшейся с «Дилоса».

– Понимаешь, – продолжил смотритель, – в дневниках бабушки Кэй и так полно боли, перемешанной со страхом и безумием. Она вернулась совершенно седой, до конца жизни спала со светом и не подходила к океану. А ведь перед полетом она работала в лабораториях на берегу и любила купаться ночью. До «Дилоса», если верить воспоминаниям ее современников, не боялась ничего вообще. Мне не хотелось, чтобы кто-то снова тревожил покой Кэй.

Он помолчал и добавил:

– Знаешь, наверное я б тебя выгнал сразу, если бы ты знал, что Кэй – женщина. Но слишком уж нелепо выглядело, когда желающий написать статью о женщине не знает, что она не мужчина.

Миша переместил-таки поднос с пирожными на стол и взял одно себе.

– Извини, что так вышло. Не обижайся. Вот только не понимаю, зачем так было на тебя клеветать? – он пожал плечами и предложил: – Ты бери пирожные, угощайся!

– Спасибо! – вежливо поблагодарил Виктор и мысленно перевел дух. – Если не возражаешь, я сохраню письмо? Мне нужен не только перевод, но и оригинал. Надо будет прояснить кое-какие детали.

– Если надо, то пожалуйста. Хотя стоит ли возиться с такой гадостью, – Михаил неопределенно пожал плечами. – Но если для дела – изволь.

Виктор сохранил письмо в блокнот и откинулся на спинку стула. Пирожные выглядели очень соблазнительно, и все же в горло теперь не лезли. Виктор прекрасно понял, кто автор письма. Безусловно, это был Айк, точнее, составлявший часть его памяти предшественник. И он вырвался вперед. Что ни говори, а могло ведь и выгореть. Хорошо еще, что опять железный аналитик упустил из виду пресловутый человеческий фактор. И теперь, не в последнюю очередь благодаря этому самому письму, все наконец-то закрутилось в нужную сторону. Потянулась ниточка, мимоходом нашелся даже некий дневник. Если отбросить ложную скромность, то он, Виктор, просто молодец: ведь не каждый день удается человеку выиграть раунд-другой у квазира.

– А клеветал на меня компьютер, как бы странно это ни прозвучало для тебя как кибернетика.

Виктор взял пирожное и откусил: крем был восхитительным!

– Дико звучит – это верно, – Миша смущенно почесал в затылке. – Машины обычно не лгут, но могут, если им предоставить информацию о том, насколько правда будет вредна людям.

– Вот-вот! Ты ухватил суть. Компьютеру когда-то приказали зачистить все следы так, чтобы исчезли сведения обо всем, что на самом деле случилось с «Дилосом». И машина до сих пор занимается этим делом, только уже как составная часть потомка. Короче, Айк получил приказ и решил, что правда принесет много вреда.

– Айк? Какой-то ваш отдельский квазир?

– Точно!

– Да, тогда все может быть. В таком случае надо будет дневники скопировать, а то еще пропадут записи.

– Не помешает. Ты сам-то их читал?

– Ну так, пробежал вскользь, – уклончиво ответил парень. – Все как-то времени не хватает.

– Поделишься? – вкрадчиво спросил Виктор.

– Угу, сейчас скопирую и отдам.

– Отлично! Да, маленький вопрос: а почему «бабушка» Кэй? Произошло-то все около двухсот лет назад.

– Она – легенда острова и известна под этим… званием. Да и все эти «пра-» не хочется считать, честно говоря. Бабушка Кэй, и все – так проще, – он пожал плечами и скрылся за дверью.

Виктор заказал вторую чашку кофе, но не успел ее допить, как появился Миша.

– Готово!

Он протянул раскрытую ладонь. На ней лежала металлическая пластина – записывающее устройство от «черного ящика» робота. Хороший выбор носителя! С такого информацию нельзя было стереть, да и само устройство очень трудно уничтожить. Молодец, парень! Пожалуй, лучшее переносное хранилище ценной информации и подобрать сложно.

– Бери, это твой экземпляр. Я сделал себе копию на такую же штучку. В общем, вместе с оригинальной записью их теперь три.

– Огромнейшее спасибо! – от души поблагодарил Виктор и бережно убрал пластинку в карман. – Очень тебе обязан.

– А, не стоит, – Миша махнул рукой. – Ты ж для дела. Кстати, а чего ОЗ вообще так заинтересовалось «Дилосом»? Или секрет?

– Видишь ли, завершается строительство венерианской атмосферной лаборатории. Фактически, это модифицированный «Дилос».

Виктор порылся в новостях и вывел на экран все о проекте «Аврора».

– Никаких секретов, полюбопытствуй на досуге. Нам не хочется, чтобы лаборатория разделила судьбу «Дилоса».

– Понятно. Надеюсь, что дневники пригодятся. Бабушка Кэй была бы не против, мне кажется.

– И я так думаю, – серьезно кивнул Виктор. – Можно я воспользуюсь твоим терминалом? Надо бы теперь маршрут до Канады прикинуть.

– Канада? Ванкувер?

– Угу. А ты откуда знаешь?! – удивился Виктор.

– Так ведь Кэй с мужем Василием жили в Ванкувере.

– Василий Круглов? – уточнил Виктор.

– Он самый. Потом, когда они поженились и уехали отсюда, то жили какое-то время у него в Канаде, а потом перебрались в Россию. Мне кажется, что в Ванкувер ты прокатишься впустую. Да, может быть тебе пригодится: она взяла фамилию мужа.

– Вот, значит, как… – покивал Виктор. – Что ж, спасибо, что предупредил. Тогда буду собираться в обратный путь. В таком случае, не грех бы выяснить расписание.

– Сейчас выведу на экран канал, а то убрал его до поры, – с ноткой вины в голосе пояснил Миша. – Там специально для постояльцев беспрерывно транслируется расписание. Выбирай любой рейс, какой больше нравится, бронируй место.

Выбор прямых перелетов оказался невелик: один утренний, второй ночной. С промежуточными посадками было куда больше, но Виктор прикинул, что с пересадкой он прибудет в штаб ОЗ только на пару часов раньше. Вряд ли такой выигрыш по времени что-то решит. К тому же кто знает, когда еще судьба забросит на Гавайи. Стоило попользоваться возможностью. Тем более что сегодняшняя погода явно поощряла такой микроотпуск.

– Миш, я ночным рейсом отправлюсь. Не подбросишь до пляжа? Хочу немножко погреть косточки и помокнуть в океане.

– Не вопрос! Собирай вещи, пошли.

Виктор подумал было, что они вызовут двухместную кабину, но Михаил не пошел к полянке, а свернул к навесу, под которым стоял какой-то древний грузовичок.

– Мой пикап! – указывая рукой на зеленый с пятнами ржавчины аппарат, торжественно провозгласил смотритель. – Наш транспорт на сегодня.

Да, точно! Он же упоминал про какую-то машину. Надо же. Виктор едва не хлопнул себя по лбу с досады. Хотя не мудрено было и забыть. Старые автомобили нынче встречались крайне редко. А уж те, что ездили на ископаемом топливе, и вовсе остались только в музеях. Эта-то реплика наверняка с современным приводом, но выглядит очень по-старинному.

– Полная реставрация? – с уважением в голосе спросил Виктор.

– Ну, не то чтоб это совсем полное восстановление, – смутился парень. – Кузов только и салон, а вся начинка – от стандартного кара.

Почти любой сотрудник ОЗ изучает старые машины. Никогда не знаешь, когда пригодятся такие знания. Но преподавали в основном механику: принципы работы узлов и агрегатов. Виктор провел ладонью по проржавевшему едва не до дыр крылу и ощутил скользкий слой защитного покрытия, останавливающего коррозию и разрушение краски. Простой грузовичок, но зверюгски привлекательный. Никакой аэродинамики, да здесь этого и не надо. Вряд ли пикапу требовалось тягаться с современными наземными машинами как по скорости, так и по уровню комфорта.

– «Шевроле Сильверадо», – похлопал по заднему откидному борту Михаил. – Модель две тысячи пятьсот.

– Симпатично выглядит, – улыбнулся Виктор и забросил вещи в кузов. – Я бы и сам не прочь таким обзавестись.

– Ну, как смог восстановил, конечно. Не все удачно вышло, но я старался, – смущенно зарделся смотритель, которому явно понравился комплимент. – Поехали?

– Давай.

Они забрались в просторную кабину пикапа и неторопливо направились в сторону побережья.

Хоть начинка у автомобиля была вполне современной, однако умелые руки Михаила почти все стилизовали под старину. От множества разных рычажков, кнопок и прочих непонятных элементов салон казался уютным. Наверное, он так выглядел еще и потому, что совершенно не походил на функциональные и однотипные салоны каров. Впрочем, как бы то ни было – современность просвечивала. То на панели замигает огонек предупреждения о приближающемся изгибе пути, то на поверхности зеркала проступит профиль опасного участка дороги. Михаил старательно не обращал внимания на системы помощи и гордо держал руль, глядя на дорогу. И все же это было что-то вроде игры. В случае опасности для здоровья и жизни людей автоматика немедленно перехватит управление. Как там звучал Первый закон? «Робот не может причинить человеку вред или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред». Этот закон превратил кибернетические устройства в совершенные агрегаты для облегчения и спасения жизней людей.

Некогда предсказанный Азимовым мир построен, хоть и обходится без двуногих киберов с человеческими лицами. Нет смысла в подобных устройствах. За долгие годы сами машины, изначально управляемые человеком, сильно видоизменились. Их эволюцию писатель в своих произведениях не учел. За редким исключением, универсальные человекоподобные роботы станут опасны, если им вдруг доведется оказаться посредниками между командным и исполнительным устройствами современных машин. Да, получив сигнал, робот с молниеносной быстротой нажмет кнопку или дернет рычаг. Но мгновение – слишком много времени. Прием и обработка команды, выдача сигнала сервоприводам, инерция… В общем, человекообразный робот, своими конечностями заставляющий включаться сервоприводы исполнительных устройств, – нонсенс. Теперь к универсальным портам управляемых механизмов подключали стандартный переносной блок-мозг. С таким устройством работают как экскаваторы, так и космические корабли. Блок легко подключить к любым исполнительным механизмам, если возникнет необходимость. Но сами базовые Законы используются и все время совершенствуются. В итоге, не двуногие, а самые разнообразные машины стали помогать людям, подстраховывать их повсеместно, защищать от опасности. И тем самым создавать эти самые опасности. Парадокс состоит в том, что совершенная и постоянная опека ограничила свободу действий, что, в конечном итоге, привело к некоторому застою в развитии человечества. Нынче людям приходится очень тщательно рассчитывать каждый свой шаг, чтобы не нарушить ритм работы механизмов. Оберегать их эффективность. Так что квазир и благо, и проклятие современности. Эта мысль накрепко засела в мозгу Виктора, словно ожидая своей очереди стать частью большого панно.

Пикап затормозил у дорожки, вьющейся между пальм. Она вела к пляжу, расположенному в небольшом заливе.

– Прибыли! – мотнул головой в сторону океана Миша. – Заберешь пожитки сейчас или когда я вернусь?

– До двенадцати ночи обернешься?

– Шутишь? Я через пару-тройку часов составлю тебе компанию, если не раньше. Не так уж много дел ждет.

– Тогда пусть сумка с тобой покатается. Там все равно ничего нет полезного для текущего момента жизни.

– Договорились! Отдыхай. И погода тебе – как по заказу.

– Здорово!

Пляж оказался пустым, что не удивительно в межсезонье. А местные жители наверняка занимались привычными делами, и если придут, то, скорее всего, ближе к вечеру. Впрочем, тут и в сезон вряд ли много туристов наберется.

Виктора отсутствие людей больше радовало, чем огорчало. Под пальмой он разделся, сложил вещи, сверху положил кокосовый орех, чтоб ветер ничего не унес, и отправился к воде. Та лениво шипела, время от времени заползая подальше на песок. Виктор полюбовался на воду, на игру бликов на песчаном дне и сделал шаг. Вода оказалось удивительно теплой и прозрачной. Любопытные мальки и какие-то креветки сновали поблизости, только изредка решаясь касаться человека. Виктор постоял еще немного, а затем разбежался, разбрызгивая купающееся солнце, оттолкнулся ногами от дна, бросился в океан и поплыл кролем в сторону горизонта.

Остановился он только отплыв метров на сто от берега. Не потому, что устал, а просто вовремя вспомнил, что хотел отдыхать, а не ставить рекорды. Вокруг так тепло, хорошо, спокойно! Перевернувшись на спину, Виктор раскинул руки и отдал свое тело на волю волн. Он прислушивался к густым и чистым подводным звукам, пытаясь сообразить, что они могли означать. А волны баюкали, укачивали, уносили понемногу… Минут через тридцать он открыл глаза и огляделся. Оказалось, что его утащило очень далеко от берега. Обругав свою беспечность, Виктор перевернулся на живот и мощными гребками поплыл к берегу. Обидно. Ведь не хотел же спортивных марафонов, и вот на тебе! Добравшись до суши, он вылез на берег, уселся на песок и глубоко дыша принялся с неудовольствием осматривать свой покрасневший живот. Солнышко успело-таки поджарить бледную кожу. Ничего не поделаешь, теперь если придется купаться, то понемножку, а загорать – прячась от обжигающих лучей.

Виктор перебрался в тень, улегся на песок и закрыл глаза. Шумели листья, шумело море. Что-то поскрипывало, плескалось. Мысли взяли отпуск и перестали досаждать. Да что там! Казалось, само время решило передохнуть – текло неторопливо и легко. Наверное, и правда стоило иногда выбираться куда-нибудь на отдых к морю-окияну, только не к Ледовитому. И вот так же валятся, ничего не делать и ничего не обдумывать. Конечно, долго такое состояние не выдержать, но денек-другой – вполне. Нельзя каждую секунду по триста раз в году прыгать к черту в лапы, а в остальные дни заниматься тем, что искать, где эти пресловутые лапы черт прячет.

После следующего – на этот раз очень короткого – купания Виктор снова улегся в тени, подложил по голову одежку и закрыл глаза. Но как бы ему ни хотелось вернуться в состояние легкого парения за пределами всяческих проблем, оказалось, что мозг совершенно не способен отдыхать. Разучился, бедолага, а потому после короткой передышки вновь заработал на полную мощность, выстраивая планы дальнейших действий. Конечно, валяться на пляже и размышлять о работе – не слишком хорошее времяпрепровождение, но там, в атмосфере Венеры, движется огромная машина, во чреве которой могут оказаться запертыми живые люди – потомки колонистов.

Виктор который раз мысленно поклонился мужеству людей, которые отказались от шикарной планеты и добровольно согласились на заточение. Они пожертвовали очень многим, веря, что однажды, в далеком будущем, на Венере появится уголок Земли. А скоро идущие по их стопам ученые тоже окажутся там, в бешеной атмосфере над океаном углекислоты. И, влекомые ураганными ветрами, они будут обречены на долгие скитания в чужом небе. А если он, работник ОЗ, не найдет причины неудачи с «Дилосом», то лаборатория останется на Венере навсегда.

Рядом зашуршали шаги. Виктор открыл глаза и увидел загорелую симпатичную девушку. Местную. Правда, если бы его спросили, чем местные отличаются от приезжих, он не смог бы внятно ответить на этот вопрос. Иная манера держаться, выражение лица или еще что-то, но местного жителя всегда отличишь от приезжего. И уж тем более от туриста, сколько бы тот ни пробыл на Гавайях.

– Привет! – произнесла незнакомка на певучем английском и улыбнулась. – Можно присоседиться?

– Привет! – в тон девушке ответил Виктор. – Безусловно!

– Не переживай, я не испорчу тебе одиночество. Искупаюсь, обсохну и обратно, – и извиняющимся тоном добавила: – Это мое местечко, и мне не хочется привыкать к другому.

– Это ты меня извини. Я сейчас же освобожу территорию, – Виктор начал подниматься.

– Лежи! Не двигайся с места! – строго погрозила пальцем смуглая красавица и тут же рассмеялась. – Ты наш гость, и твое право не знать местных тонкостей. Но если всенепременно требуется искупить возложенную на себя вину, то я сейчас окунусь и вернусь тебя допрашивать. Будем в расчете.

– Будем! – торжественно ответил Виктор и улыбнулся.

Незнакомка скинула простенькое белое платье, легкие туфли и как-то очень грациозно побежала к воде. Он посмотрел вслед бегущей девушке и прикрыл глаза, стараясь запечатлеть образ, поместить его в картину жизни, где хранятся самые лучшие моменты. Этот эпизод вполне достоин того, чтоб его увековечили. И английский язык тут кстати оказался: не надо искать повода перейти на ты.

Красавица вернулась быстро. Она словно бы исполнила некий обязательный ритуал, с которым чуть припозднилась, и теперь обратно шла неторопливо, выжимая по пути волосы. Усевшись рядом с Виктором, она представилась:

– Меня зовут Кэй! Кэй Симмонс.

Виктор вздрогнул, услышав имя. Она заметила это и нахмурилась.

– Что-то не так с моим именем?

– Ох, прости! Просто имя интересное, – слукавил инспектор. – А я – Виктор. Виктор Кудрявцев.

– Имя и правда интересное. Оно значит «море».

– Оно тебе очень идет!

– Спасибо! – Кэй смущенно улыбнулась и неуверенно спросила: – Ты – русский?

– Точно! – кивнул Виктор

– И как тебя занесло в наши края? – поинтересовалась она. – Ведь ты не турист, верно?

– Не турист, я тут по работе, – не стал отпираться Виктор. – Собираю кое-какие сведения. Причем о твоей тезке.

Девушка задумалась, затем внимательно и серьезно, даже как-то изучающе поглядела на Виктора.

– О Кэй Маттау, – уверенно сказала она через несколько секунд размышлений.

– Совершенно верно, – и на этот раз согласился инспектор. – Ты что-то знаешь?

– У нас эту историю знают все, но не всем ее рассказывают, – девушка нахмурилась.

– Ну, кое-что я все ж таки узнал у смотрителя «Базы джедаев».

– А, у Миши-робота, – кивнула она. – Тогда другое дело.

– Робота? – изумился Виктор.

– Нет, нет, мы его просто так зовем, – улыбнулась девушка. – Он хорошо чинит сервиков, словно бы и сам им родня.

– Ну, вам видней. Я только знаю, что он дальний потомок Кэй Маттау.

– Да, – грустно ответила девушка. – Он потому и странный немного.

– Я бы не сказал, – с сомнением произнес Виктор. – Нормальный парень.

– Ну, приезжему он вряд ли покажется странным. Да и настоящих странностей ты, по всей видимости, насмотрелся немало. Хоть Оаху и большой остров, но многие друг друга знают, встречались хотя бы мельком. Короче говоря, всю их семью по сю пору считают несколько loco – сбрендившими. Сам Миша разговаривает со своими машинами, когда чинит, и они после его рук редко ломаются. Почти кахуна-лапаау – исцеляющий. Ничего удивительного, что он такой, раз сама Кэй время от времени видела в закатах над океаном лица умерших. Иногда ей грезились зубастые осьминоги. Да еще после этого она начинала вести себя странно. Представляете, как на нее смотрели? У нас тут и сейчас принято немножко верить в колдунов, а уж в те времена люди к ней старались не приближаться, хотя и знали, что она – одна из выживших с «Дилоса».

– А в чем выражались странности?

– Я не вникала. Вроде бы Кэй садилась на землю и мертвой хваткой цеплялась за любой подходящий предмет. Бедняжку приходилось буквально отрывать от него и тащить в дом.

– Да, и правда необычное поведение. Хотя если говорить про Мишу – многие мастера из тех, кто любят свое дело, так работают. Ну а кибернетика – дело и само по себе на грани магии.

– Угу, я понимаю. Но проекция давних событий еще вполне явственна.

Виктор про себя отметил, что если видения Кэй описаны в дневнике, то на них следует обратить особое внимание. Вероятность того, что на «Дилосе» женщина видела нечто страшное, – достаточно велика. А за этими видениями могли следовать какие-то воздействия. Например, ветер, качка, тряска. Если проблема в т-стабилизаторе, то и гипотеза вполне себе стройная вырисовывается. В случае неисправности генератора трясло «Дилос» при спуске немилосердно, это как пить дать. Эксперты-технари обкатают на модели и наверняка подтвердят. Потом медиков о воздействиях разнообразных вибраций немного повыспрашивать. Разгадка безумия наверняка где-то там рядышком отыщется. Да, пожалуй, не вредно подкинуть эту гипотезу на растерзание аналитикам, если они мимо нее пройдут, конечно.

А может, стоит для разнообразия что-нибудь невероятное предположить? Ведь отбыли из колонии почему-то всего четверо. Вдруг убегали все, а остальные эвакоботы по какой-то причине упали на поверхность Венеры? Нет, слабо верится. Даже меньше чем в то, что часть «Дилоса» откололась или что колонистов пожрали венерианские чудища.

Виктор припомнил все, что знал про эвакоботы. А знал он достаточно много, практически на уровне эксперта. Помимо того, что во всех пособиях ОЗ подробно расписаны их характеристики, не раз приходилось руками собирать мелкие остатки подобных машин и восстанавливать картину аварии. Вообще, большинство расследований крупного инцидента в космосе начиналось со спасения людей, находившихся либо в скафандрах, либо вот в таких эвакуационных катерах. А «черные ящики» этих машин зачастую давали бесценную для изучения причин катастрофы информацию.

Итак, каждый из эвакоботов рассчитан на сто человек. Но в случае чего, он потянет и сто двадцать, хотя в таком случае пассажирам придется изображать пресловутых сельдей в бочке. Эвакуационные боты до сих пор почти такие, как были две сотни лет назад. Однако ушли с «Дилоса» только четверо… Что ж, возможно, что из-за паники эти люди просто не дождались остальных. Или они были последними, что куда вероятней. Да, дневник. Надо обязательно прочитать дневник. Или даже нет: пусть лучше аналитики займутся делом. Дать им все, что известно, иначе и свихнуться недолго.

– Эй, ты куда сбежал? – нахмурившаяся Кэй осторожно тронула плечо Виктора.

– А? Ох, прости, задумался, – он потряс головой, словно пытался избавиться от песка в волосах.

– Не извиняйся. К тому же тут больше моей вины, – она махнула рукой, – Я же тебе эту историю поведала, а она кого хочешь с ног свалит.

– И молодец! Ты мне очень помогла.

– Еще бы! Тем более что для Миши это больная тема. А вот ты изволь ответить на вопрос: для чего тебе вся эта информация?

– Я работаю в ОЗ. Выясняю обстоятельства, приведшие к катастрофе колонию на Венере. Может быть, ты в курсе, что скоро достроят атмосферную лабораторию?

– А, ОЗ хочется устроить еще одну катастрофу, – оборвала его на полуслове девушка и вскочила на ноги. – Одной мало?

Виктору показалось, что от взгляда Кей вот-вот вспыхнут сухие выбеленные солнцем ветки, лежащие на песке.

– Успокойся! Я как раз и выясняю, что произошло с предыдущей, чтобы избежать повторения трагедии. Но и меня пойми: раньше колония на Венере была попыткой освоения планеты, а теперь – ключ к дому меж звезд для всего человечества. И нужны очень веские доводы, чтобы отказаться от подобной цели. Иначе и страдания бабушки Кэй, и гибель экипажа «Дилоса» окажутся бессмысленными.

– Что ж, ты, пожалуй, прав, – Кэй досадливо закусила губу. – Но как бы то ни было, мне очень трудно понять тех, кто готов отправить на Венеру вторую экспедицию, старательно вычистив воспоминания о неудаче первой.

Виктор растеряно улыбнулся и пожал плечами.

– Мне это тоже не нравится.

Она кивнула и подняла с травы одежду.

– Извини, мне пора бежать на работу. Было приятно поболтать!

– Приятно? Что-то не верится.

– Правда-правда! – она обезоруживающе улыбнулась и подала ему руку. – Нам надо будет как-нибудь еще разок встретиться, ладно?

– Обязательно!

Виктор осторожно пожал узенькую хрупкую ладошку.

– Тогда – до свидания?

– До свидания!

Она уже почти дошла до валунов у конца дорожки, когда Виктор вспомнил, что не спросил о работе девушки. Не слишком-то учтиво получилось.

– А чем вы занимаетесь, Кэй? – крикнул он ей вслед.

– Я – биолог! – прокричала девушка в ответ, села на велосипед и уехала.

– Биолог Кэй… Ну надо же! – пробормотал Виктор.

Его сперва удивило совпадение профессии и имени, но чуть позже он сообразил, что тут все далеко не случайно. Девушка удивительно много знала о своей тезке. Выходит, что бабушку Кэй Маттау далеко не все считали ведьмой. А интересно, вдруг молоденькая Кэй и вовсе приходится дальней родственницей биологу колонии?

Взяв палочку, Виктор разровнял песок и провел линию. На одном конце поставил букву Д, на другом – А. Итак, известно, что Айк знает о «Дилосе» все. Эх, будь в наличии пароль, то решалась бы проблема в секунды. Но прямого пути, увы, нет. От буквы Д инспектор провел короткий отрезок и обозначил его К. Дневники Кэй может быть помогут хоть немного разобраться с чертовщиной, что свела людей с ума. Но даже сейчас уже понятно, что произошло некое воздействие, в результате которого спасшиеся стали бояться как-то связанных с видениями несчастий. Пририсовав к букве К еще один отрезок, Виктор изобразил на другом его конце букву М и знак вопроса, а вместо точки воткнул палочку. Хорошо бы, конечно, как-то деликатно выяснить у Миши, что еще за фобии были у его прапрабабушки и прапрадедушки. Хотя, возможно, и не стоит. Что ж, тут, пожалуй, все. Инспектор обвел прутиком схему, нарисовал рядом еще кружок и вписал туда буквы ОЗ. Затем соединил оба круга прямой линией: причины и следствия – аналитикам. Он хотел продолжить изыскания, но в поле зрения попала чьи-то волосатые ноги. Виктор поднял голову.

– Загораешь или работаешь? – невесть откуда возникший Миша присел на корточки и с интересом разглядывал рисунок.

– А, ерунда, – Виктор небрежным движением смел схемку. – Ты все?

– Ага! Сейчас искупнусь и заброшу тебя в порт, – пообещал парень, быстро раздеваясь. – Мне тут домашнюю работу подкинули – в кузове лежит.

– Добро!

Инспектор с неохотой поднялся и принялся одеваться, размышляя о том, как хорошо было бы побездельничать здесь еще пару дней. И он дал себе зарок, что обязательно вернется сюда, но уже как турист, чтобы без всяких интервью и расследований, ни о чем не думая валяться на песке и слушать споры волн и ветра.

– Готов? – Миша ладонью смел с коротких волос воду и натянул шорты прямо на мокрые плавки. Безрукавку он отряхнул от песка, но надевать не стал. – Пойдем, доставлю тебя в Гонолулу.

Они забрались в кабину. Пикап солидно заворчал и тронулся в путь. Про себя Виктор отметил, что у Михаила отлично получилось соорудить имитатор звуков могучего мотора, что в древности работали на ископаемом топливе. Инспектору как-то пришлось слышать реальные двигатели подобного типа – разницы не заметно.

Вырулив со стоянки на автостраду, Миша отпустил руль и расслабился. Здесь движением заведовала диспетчерская дороги, не допуская к процессу человека. Виктор вздохнул, чувствуя разочарование из-за разрушенной иллюзии. Парень истолковал вздох по-своему.

– Да вернешься еще. Как закончишь дела – прилетай. Я тебе такие места покажу, что рот забудешь закрывать.

– Обязательно! Только, боюсь, не скоро получится. Если в дневниковых записях не найдется какая-нибудь ключевая подсказка, конечно. Но на это слабая надежда. На моей памяти крайне редко кто был способен беспристрастно и четко описать страшные события. Но может, у Кэй получилось… Слушай, а были у нее какие-то особенные фобии?

– Это так важно? – вопросом на вопрос ответил Миша и, поджав губы, хмуро взглянул на Виктора.

– Очень важно! Из повторяющихся кошмаров можно вывести закономерности и найти причину их возникновения. Аналитики ОЗ размотали бы клубок довольно быстро.

– Чего-то конкретное назвать трудно. Наверное, лучше об этом почитать в дневнике, – глядя в окно сухо произнес Миша. – Например, Кэй боялась океанских закатов, но не всех. Боялась землетрясений, но по-другому себя вела.

– А могла их предсказать?

– Понимаешь, почти все, кто родился на острове, привыкли к небольшим землетрясениям. Тут все ж таки не Большой остров, вулканов действующих нет, поэтому замечаем только те потряхивания, что посильнее. Безусловно, некоторые местные жители могут их и предсказать. К слову, землетрясений, чтобы угрожали разрушениями, тут вроде бы не случалось. Да и не в них дело. Бабушку волновали несколько иные вещи, – Миша прищелкнул пальцами. – Не могу сформулировать. Вот, например, чем интересней форма облаков на закате, чем дольше скрывается солнце за горизонтом, тем сильнее ее страх перед землетрясением. И Василий тоже боялся таких явлений, если верить рассказам, хотя у него это проявлялось в меньшей степени. Но, возможно, надо учитывать, что он не местный.

– Потому они уехали подальше от побережья и навсегда поселились в заповеднике? Но закаты и землетрясения – везде.

– Да, конечно. Тут еще одно… Тогда люди думали, что Кэй приносит несчастья, боялись ее. И теперь боятся. Потому мне трудно все с этим связанное объяснять. Да и не хочется, если честно.

– Извини, Миша! Намекни, если с души воротить начнет, или пропусти совсем.

– Да ничего. Остров у нас хоть и крупный, но как бы маленький: память о событиях здесь консервируется на века. К сожалению, тень прошлого накрывает потомков. И мои родители ушли в заповедник по тем же причинам. И я присматриваю за отелем, который стоит на отшибе…

– Возможно, лучшим выходом для тебя станет переезд?

Миша грустно улыбнулся.

– Не станет. В некотором смысле мы, островитяне, похожи на колонистов «Дилоса». Только если там они были в плену Венеры, то здесь мы цепляемся друг за друга. Общей памятью, общими предками, нашей уникальной природой, легендами держит нас остров. И каждый покинувший его стремится вернуться. Скорее всего, поэтому среди колонистов «Дилоса» большинство и составляли выходцы из островных поселений.

– Правда?

– Я в дневниках прочел, но можно проверить и по спискам. Мне кажется, что так и есть на самом деле. Островитяне наверняка быстрее адаптируются к жизни в небольших общинах.

– Вряд ли все так уж просто… – начал было Виктор, но затем решил не спорить, а просто сделал себе пометку на досугеобдумать плюсы и минусы подобного способа подбора экипажа.

Пожалуй, не исключено, что предыдущее место жительства имело большое значение. Коль скоро колония чем-то сродни отделенному от большой земли острову, то и колонисты меньше будут стремиться ее покинуть.

Михаил спохватился, что надолго отвлекся от дороги, и взялся за руль, но автоматика уже давно перехватила управление. Пикап успел самостоятельно съехать на боковую полосу и повернуть направо.

– Вот, почти прибыли, – констатировал Миша, указывая рукой на терминал аэропорта. – К межконтинентальным линиям тебя, да? Сейчас.

Он коснулся значка на проснувшемся экранчике – стрелочки с пиктограммой лайнера. Пикап выждал, пропустив два кара, и уверенно направился по дороге к прозрачному цилиндру терминала межконтинентальных сообщений. Через пару минут «Сильверадо» затормозил у входа.

– Вот мы и на месте. У тебя еще уйма времени до вылета. Не будешь скучать? – спросил Михаил, взглянув на часы.

– Ничего, я посижу, кофейку выпью, – махнул рукой Виктор. – Думаю, до вылета еще успею немного поработать. Да и тебе пациента на ноги ставить надо, – мотнул головой в сторону кузова Виктор.

– Что да то да. Надо заняться. В общем, мы договорились: ты берешь отпуск и летишь ко мне. Даешь слово?

– О чем разговор! Как только – так сразу.

– Тогда счастливого пути тебе, волшебник страны ОЗ!

– Спасибо! – улыбнулся Виктор. – Обязательно еще свидимся.

– Вещи не забудь!

Они пожали друг другу руки. Инспектор достал из кузова сумку, мельком оглядев лежащий на полу непонятный механизм, чем-то смахивающий на чудовищную актинию, и махнул рукой. Миша помахал в ответ, и пикап, взревев напоследок симулятором мотора, отчалил.

Внутри терминала оказалось прохладно и пусто. Похоже, что ночные рейсы пассажиры не жаловали. Значит, отсюда и лайнер пойдет до транзитной точки практически пустым. Это к лучшему: можно подобрать себе удобное местечко.

За прозрачными стенами угасал закат, но не допуская, чтобы сгущалась тьма, эстафету дня перехватил искусственный свет, плавно увеличивая яркость светильников. Виктор нашел в зале ожидания местечко поукромней, уселся к столу и включил его. Над столешницей повис экран с эмблемой планетарного Информаториума. Покрутив в пальцах пластинку «черного ящика», инспектор установил ее в считыватель и в тот же миг выдернул ее обратно. Пальцы подрагивали, сердце бешено колотилось, на лбу выступила испарина. Проанализировав состояние, Виктор с отвращением к себе вдруг понял, что боится Айка! Дурацкий иррациональный страх, что могучий квазир, оказавшийся в состоянии уничтожить информацию, не становится перед уничтожением инспектора, сующего всюду свой любопытный нос. Вот сейчас невидимая длань ударит, сомнет, размажет. Или, в крайнем случае, сотрет данные.

– Ерунда какая! Кибербога себе напредставлял какого-то… – злясь на себя, процедил сквозь зубы Виктор и вновь вставил карточку в считыватель.

Подобный вывод кроме как дурацким и вправду не назовешь. Айк в принципе не может стать убийцей. В базовой логике любого компьютера заложена необходимость быть другом и защитником человека. Поэтому чем дальше квазир способен просчитать последствия, тем аккуратней он становится в применении чего-либо. С учетом «теории КВО» – капли в океане, конечно. Нет, разумеется, подобной «теории» в науке не существует, но приколисты с «Седьмого неба» так остроумно окрестили работу квазира по расчету влияния тех или иных действий на последующие события. По «теории КВО», если искусственному интеллекту приказать что-то спрогнозировать и не ограничить прогноз четко очерченным горизонтом, все вычислительные мощности переключатся на бесконечный расчет событий. Чем мощнее квазир – тем сильнее он увязнет в прогнозах.

– Представь себе каплю, падающую из тучи в океан, – объяснял как-то за чашкой кофе один из богов вычислительного отдела. – Помимо множества разных других физических явлений, капля порождает и кольцевые волны, которые постепенно расширяются, изменяют форму, сталкиваясь со множеством влияющих на них факторов; сглаживаются. Даже то, что происходит с волнами через пару секунд, очень трудно просчитать. Любая вычислительная машина, обладающая набором точных инструментов, быстро доберется до максимума своих возможностей и остановится. А квазир еще и предположения начнет строить, основываясь на результатах последних замеров и выводов. Да, это будут очень интересные, но совершенно бесполезные ветвления вероятностей. Задача раздробится на миллиарды переменных и заблокирует работу искусственного мозга бессмысленными и бесконечными вычислениями. Чтоб этого не произошло, мы ввели определенный порог или, если угодно, барьер, на подходе к которому задача будет считаться решенной. То есть, перед самим барьером квазир соображает на всю катушку, а вот что будет дальше – ему безразлично. К этому моменту многочисленные вторичные «волны» и так уже окажутся настолько несущественными, что последствия их воздействий окажутся неотличимыми от тех, что возникли бы в результате естественного хода событий.

В общем – да, глупо бояться Айка, пусть он может, и даже должен, считать не только «в лоб», но и используя нестандартные ходы. Однако машина, сколь бы совершенной она ни была, не в состоянии испытывать эмоций и ненавидеть того, кто работает против нее. Она и лгать-то не умеет, только «хитрить в пределах правды», как говорят отдельщики. Ведь та ложь, которую Айк прислал Мише, наверняка умудрилась не быть ложью. Айк отыскал какой-то способ одновременно и соврать, и сказать правду.

Виктор открыл в блокноте страницу с оригиналом письма и запросил в Информатории переводчик с гавайского. Перевод нескольких слов подтвердил догадку. Собственно, чтобы понять хитрость Айка, хватило бы и одного выражения «Ka mea noiʻi». Оно переводилось и как исследователь, и как журналист.

– Молодчина, квазир! – искренне восхитился Виктор, убирая блокнот.

Можно только завидовать тому, насколько ювелирно Айк обращается с информацией. Без всяких сомнений, в сведениях, собранных машиной, наверняка фигурировали и отчеты о попытках взять интервью у родственников бабушки Кэй. И он, пройдоха, четко знал, чем попытки эти заканчивались. Мало того, даже просчитал, что в результате его дезинформации никакого сколько-нибудь серьезного вреда никому причинено не будет.

– Ладно, дружище, мы с тобой на эту тему еще потолкуем, – весело пригрозил Виктор Айку.

Подключившись к сети ОЗ, инспектор перегнал в свой раздел дневник и отсоединил устройство хранения. Теперь можно спокойно работать с документом, не переживая за сохранность исходного текста. И для начала – перевести и подготовить его для Айка: вычистить некоторые ключевые для понимания слова. Заменить «Венеру» на «планету», а «колонию» и «Дилос» – на «станцию». Тогда ни одна машина, в том числе и Айк, не сможет разобраться, о чем в тексте идет речь. Может быть, кое-какие нюансы в результате и потеряются, но общий смысл обязательно сохранится.

Инспектор принялся за дело, благо до отлета еще оставалась уйма времени. В переводчик он загнал файлы под номером один и номером два. Наверняка в них идет речь о подготовке к полету и о спуске. Информаторий принялся за дело. Высветилось окошко с обратным отсчетом. Им требовалось где-то полчаса, чтобы соорудить связный текст. Виктор встал, потянулся и отправился в кафе. Хотелось перекусить. В лайнере кормят, конечно, но тут готовят без всяких синтезаторов, если верить табличке, а натуральная пища куда вкуснее синтетической. Даже если это только кажется, то все равно глупо пренебрегать возможностью вкусить экзотических деликатесов.

На деле оказалось, что помощником повара в кафе работал многорукий механизм, а это несколько смазывало эффект отсутствия традиционного синтезатора. Но зато сам шеф-повар не перекладывал всю работу на помощника. Возможно, поэтому, салат с тунцом и свинина, запеченная в ананасе, оказались очень вкусными блюдами, а отличный кофе стал прекрасным завершением трапезы.

Покончив с ужином, Виктор отправился к себе за стол. Информаторий как раз уже заканчивал перевод. Оставалось минут пять – вполне достаточно, чтобы проглядеть новости. В небольшом боковом окошке замелькали ссылки на концерты, спектакли, выставки, спортивные состязания. Следующими шли новости науки и техники. Виктор пролистал их. Когда возникла ссылка на строительство «Авроры», он коснулся картинки пальцем. Тут же раскрылось изображение стройки. За кадром диктор рассказывал, что уже полностью закончен монтаж колец т-стабилизатора, что работы идут по графику и что скоро сборка обшивки вакуумного дирижабля перейдет в завершающую стадию. Из выпавшего списка Виктор выбрал камеру одного из ботов, работавших внутри дирижабля. Этот аппарат заканчивал монтаж запирающего устройства внешней двери шлюза, через который можно попасть внутрь дирижабля. Ничего интересного рассмотреть не удалось. Так оно всегда бывает, потому что боты заняты каждый своим делом. А камеры – их глаза, сосредоточенно смотрят только на те узлы, с которыми и проводятся работы. Безусловно, Виктор мог бы воспользоваться служебным кодом и заставить одного из ботов заняться только съемкой. Тот подчинится, но такой поступок собьет его график работы. Да и сигнал запаздывает. Пока команда достигнет орбиты Венеры, пока система стройки остановит программу, пока изображение достигнет Земли… Тут и в полчаса не уложишься. И вообще, бот есть бот. Каждый работник ОЗ знает, что лучше увидеть происходящее своими глазами, разумеется если есть для этого хоть малейшая возможность.

Как только переводчик закончил свою работу, Виктор выключил новости и прошелся фильтром по тексту, вычищая слова, способные привлечь внимание Айка. Это не заняло много времени. По окончании Виктор запаковал переведенные фрагменты дневниковых записей и сохранил в своем кабинете, а копии отправил аналитикам и Горынычу. Собственно, пока все, можно сворачиваться. Тем более что до вылета осталось меньше десяти минут.

Подчинившись движению ладони, экран погас. Виктор вытащил пластинку из считывателя, сунул ее в карман и отправился к лифту. На последнем этаже сквозь прозрачный потолок терминала виднелось брюхо лайнера. Посадка заканчивалась. И хотя грузовой тоннель еще не отсоединили, на пассажирском подъемнике людей уже не было. Виктор встал на платформу, подождал немного – вдруг кто еще подойдет – и, нажав кнопку, вознесся на посадочную палубу лайнера.

Внутри салона царила та самая, особая, немного давящая тишина, которая бывает только в межконтинентальных самолетах. Некоторые люди тихо переговаривались с соседями, но голоса гасли, будто растворялись в пространстве. Большинство пассажиров традиционно расселось у иллюминаторов, Интересно, почему путешественники всегда считали, что там – самые лучшие места? Виктор придерживался иной точки зрения: он предпочитал кресла в рядах, расположенных по центру салона. По его мнению, на таком месте не только меньше качает, но и, что куда важнее, довольно низка вероятность заполучить соседа на все время путешествия. Для отдыха, да и для работы, буде такая срочно потребуется, одиночество куда полезней, чем любоваться на экранах видами с камер наружного обзора. Впрочем, это личное дело каждого, как проводить время.

Основной круг задач на время полета Виктор очертил четко: отдыхать от всего, отключиться от расследования, забыть о дневниках. Все потом, все там, на дне атмосферы. Виктор опустил спинку кресла едва не горизонтально, включил шумоподавитель, выбрал в меню режим летнего дождя и закрыл глаза. Пахнуло влажной свежестью, звук дождевых капель, стучащих по металлу крыши и стеклам, убаюкивал. Сразу представился маленький деревянный домик в пригороде, лес за окошком, пузыри на лужах, мокрые плитки дорожки… Виктор заснул быстро и так глубоко, что не почувствовал, как лайнер стартовал.

Спать во время перелетов – умение, совершенно необходимое любому работнику ОЗ, хотя ни в одной служебной инструкции такого пункта не найти. Кто-то легко засыпает в любое время, но большинство все же отдает предпочтение ночным рейсам: и людей в салоне не много, и сон крепок. А если выспался, то можно сразу приступать к делу, ибо силы восстановлены.

Пока лайнер проскакивал тысячи километров, дневные впечатления Виктора преобразовались во маловразумительное сновидение. Айк, обретший тело актинии, старательно и бережно грузил в кузов пикапа стеклянных людей. Полупрозрачные хрупкие создания были переложены упаковочными материалами, квазир эвакуировал людей с берега в лес, подальше от надвигающийся стены воды. А на берегу стояли Миша и Кэй. Они вытянули руки вперед, словно сдерживая цунами. Виктор знал, что им не успеть, что эти двое станут жертвами стихии. Нет, не двое – трое. Ведь блестящий от смазки Айк, едва закончит с погрузкой, тоже встанет с ними рядом, чтобы помочь отсрочить катастрофу. А ему, Виктору, необходимо сесть за руль пикапа и вывезти стеклянных людей из опасного места. Все бедняги сложены в кузове, под ногами уже дрожит земля, ощущая массу приближающейся воды. И вдруг становится понятно, что нет никакого цунами. Страх и низкий гул породили призрачную волну, иллюзию. Все, что требуется сейчас, – перестать бояться, и катастрофы не произойдет. Виктор старался перекричать гул воды, но трое стоящих на берегу не реагировали на голос. Гребень волны уже полностью закрыл небо, через секунду станет поздно убегать от порождения чужого страха. Инспектор прыгает в кабину, дает полный газ. Пикап срывается с места и мчится в сторону заповедника, в кузове тихонько звякают люди. Внезапно перед самым капотом открывается разлом, машина падает вниз и летит во тьму, понемногу снижая скорость падения. А затем мягко касается дна…

Тихий звон. Стеклянные люди разбились? Виктор открыл глаза и не сразу понял, что находится в салоне лайнера. Предупреждающий сигнал ненавязчиво сообщал о том, что путешествие подошло к концу. Виктор все еще ощущал послевкусие сна. Было там что-то очень важное, о чем требовалось помнить. Казалось, что стоит только суметь четко сформулировать саму загадку, как все станет на свои места.

Подхватив сумку, Виктор спустился в помещение аэропорта. За прозрачными стенами плакал мартовский дождик, доедая остатки снега. Серый день, неуютный, зябкий. Хотелось немного посидеть в тепле, чтобы после курорта как-то притереться к погоде. Но нельзя поддаваться искушению! Виктор знал себя и отлично понимал, что если просидит здесь даже час, то день будет потерян безвозвратно. Да, вроде бы дней этих впереди полно, но мелькают они удивительно быстро. И случается порой, что не хватает потраченного впустую часа, минуты, а то и секунды, чтобы предотвратить беду.

Виктор достал из сумки куртку и застегнул молнию. Оставалось надеяться, что на стоянке найдутся старые планеры, и тогда, под хороший кофе, акклиматизация пройдет безболезненно. Увы, надеждам сбыться не удалось. Единственная машина, только что опустившаяся на стоянку, оказалась новой. Ждать под противным дождиком следующий планер и надеяться, что он окажется старой моделью, – бессмысленная трата тепла и времени.

Забравшись в уютное нутро совершенно новенького аппарата, Виктор сообщил компьютеру код маршрута. Компьютер сообщил расчетное время прибытия почему-то женским голосом. Впрочем, почему бы и нет? А что до времени полета, то еще пара часов сна не помешает, только сперва надо испить чего-нибудь согревающего. Кофе, понятно, отпадал. Чай? Да, пожалуй. Нет, лучше даже куриный бульон. По такой погоде чашечка бульона – лучший вариант. Заодно и подкрепиться немного.

Дождавшись, когда планер выберет требуемый вектор, Виктор повернулся к синтезатору. И замер от удивления. Над панелью красовалась табличка, извещавшая о том, что теперь кофе готовится из натуральных зерен! Что ж, с выбором все ясно и понятно. Виктор коснулся строчки на экране. Машина тихонько зажужжала, еле слышно зафыркала, выпустив в воздух толику пара, насыщенного духом кофе, а затем из нутра агрегата выехала чашка с ароматным, а главное – натуральным напитком. И это было здорово!

Кофе не разогнал сонливость, да Виктор на это и не рассчитывал. Просто стало очень уютно дремать, и ничего больше. А потому очнулся инспектор только когда планер начал маневрировать перед посадкой на крышу управления.

–-

Шипастый набалдашник посоха жреца врезался в стену. Не будь Акони хорошим охотником, его бы уже волокли в храм на разделку. Или, если угодно, на ритуал поминовения Земли, где хранитель бы выступил главным блюдом. Но реакция, отточенная во множестве схваток с дикими кошками, и сейчас спасла парня от нападения самого опасного существа Мира – человека. Жрец снова поднял посох, намереваясь, видимо, добиться своего, но так и застыл, увидев в руках потенциальной жертвы готовый к бою самострел.

– Не советую нападать, – предупредил Акони, вращая оружие так, чтобы в ремнях угрожающе гудел воздух. – И скажи, зачем ты пытаешься меня убить?

– Почему именно убить? – недовольно пробурчал жрец, благоразумно опуская посох. – Благословить же надо в дорогу-то…

– Да, с таким твоим благословением я точно достигну Двери гораздо быстрее, чем спускаясь по Виткам. Но, видишь ли, я не слишком тороплюсь, – жестко улыбнулся Акони.

– Нет, ну ты же знаешь, порядок такой… – пробубнил жрец, заметив эту улыбку.

– Я много чего знаю, жрец. Если хочешь, могу сам тебе помочь оказаться за Дверью и никто в Мире не осудит меня за это. Прямо сейчас, хочешь? И одним нахлебником меньше, и свежая еда в дорогу. Или ты не чувствуешь, как это понравится Равновесию?

И хотя охотник перестал вращать самострел, жрец побледнел. В расширенных глазах его заплескался ужас, а посох в руке дрожал так, что отчетливо было слышно скрежетание по полу заостренного металлического наконечника. Даже цветастый браслет – «Дар Творца» – мелко затрясся на пухлом запястье. Все правильно. Этот крысенок знает, что хранители не только чтят Равновесие, но и всеми силами его сохраняют.

Акони усмехнулся и повесил самострел на пояс.

– Вижу, ты понял. Вот как следует запомни это и своим скажи, чтобы не слишком усердно за меня молились. И в следующий раз попытка кого-то из вас благословить меня со спины может закончиться поминальной трапезой, сделанной из разжиревшей тушки ревностного жреца. Доступно?

Вновь порозовевшее, но все еще покрытое бисеринками пота лицо служителя Больших люмов скривилось, щеки задрожали. Однако едва жрец понял, что опасность миновала, страх его сменился лютой ненавистью. Желание наказать непокорного душило, буквально хватало за горло. Красная пелена застила глаза. Пальцы на посохе судорожно сжимались и разжимались, взгляд едва не прожигал насквозь. Акони ждал, спокойно глядя противнику прямо в глаза, только положил руку на рукоять ножа. Жрец совладал-таки с собой, не стал лезть на рожон. Как бы долгие годы нахождения у власти ни приучали его к безнаказанности, но здравый смысл возобладал над гордостью: соревноваться с охотником в быстроте реакции не просто бессмысленно, но и очень вредно для здоровья. Акони понял, что жрец вполне все осознал, и кивнул, словно поощряя его благоразумие. Это молчаливое поощрение вновь разъярило служителя и он просипел:

– Да знаешь ли ты, хранитель, что дни вашего братства сочтены? Заметил, что больше нет молодых охотников?

– И что?

– Все люди! Абсолютно все, даже фермеры и работники, поняли, что вы для них бесполезны! Вы – отребье, мусор! – голос жреца сорвался на крик.

– Одумайся, жрец, – спокойно сказал Акони, глядя в поросячьи глазки разодетого служителя храма. – Люди не настолько глупы, как бы тебе хотелось. Они никогда не забудут, чем кончаются нарушения Равновесия, и никто не желает преждевременной Коррекции.

– Ты сам его нарушаешь! – в голосе жреца теперь появились торжественные нотки. – Увеличиваешь силу Тьмы своим походом и приближаешь последние дни!

– Хранители, идущие к Тьме; жрецы, прославляющие Творца… – Акони хмыкнул и пожал плечами. – Какая, в сущности, разница между нами? Ни мы, ни вы не нарушаем Равновесия, пока не начинаем истреблять друг друга, и тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было.

– Творец проклял Тьму! Проклял! – жрец никак не мог успокоиться.

– Не ври. Раз Тьма родила Творца, то зачем бы ему тогда ее проклинать? Да тебя и не беспокоит это. Творец создал хранителей, чтобы вы, жрецы, не заплыли жиром. Ведь вам нужна только власть, жрец, признайся хоть сам себе. И плевать вам на Творца с крыши храма.

– Не богохульничай, охотник! – в порыве злобы жрец приподнял свой посох, то ли собираясь погрозить, то ли размахнуться для удара.

Акони нарочито сокрушенно покачал головой, достал нож и сделал вид, что любуется игрой света на лезвии. Клинок сверкал ослепительно, отражая лучи люма. Посох жреца моментально стукнул об пол. Акони лишний раз убедился, что недаром всю жизнь изучал повадки не только животных, но и людей.

Жрец потряс головой с таким остервенением, словно хотел смести охотника с лика Мира своей длинной бородой. Он явно много чего хотел сказать, а еще больше – сделать, но все же счел за благо отступить, ибо время расплаты обязательно наступит – не стоит лезть на рожон именно сейчас. Надменно вскинув голову, он развернулся и величественно пошел прочь, при каждом шаге громко стуча посохом. Зеваки-простолюдины, наблюдавшие за сценой издалека, низко кланялись.

Акони убрал нож в ножны, еще немного постоял, задумчиво глядя в спину удалявшемуся противнику, и вошел в дом. За задернутым шторой стеклом двери, ведущей из прихожей в соседнее жилище, он увидел испуганные глаза: соседи подглядывали в щелочку за перепалкой. При всей своей знатности, они боялись вмешаться в свару. Что ж, их трудно за это винить. Они живут на Верхнем витке и потому боятся жрецов куда больше кошек, ведь любой жрец запросто может отправить за Дверь даже оружейника, не говоря о скорняках. Или может быть, и не в страхе дело, а в расчете? Надеются, что могут купить у этой святой своры милость Творца, демонстрируя покорность его слугам? «Соблюдавший все заповеди из Писания – да окажется на Земле». Такова заповедь, предназначенная скоту.

Акони покачал головой, открыл дверь в свои апартаменты и подождав, пока слуга скроется под кроватью, продолжил собирать мешок. Охотнику почему-то все время казалось, что за спиной стоит Лара и молча наблюдает за сборами. Ощущение было таким явственным, что захотелось обернуться, но он упрямо продолжал сборы. Нет ее. Больше нет. Из-за Двери люди не возвращается. Только призраки, ибо не нарушают Равновесие.

Чтобы немного отвлечься, Акони стал вспоминать как когда-то их, еще совсем несмышленышей, кандидатов в охотники, учили собираться. И началось все с лекции о главном. Нянчился тогда с мальками некто Грег по прозвищу Голова – старый охотник, в одном из выходов лишившийся глаза и трех пальцев на правой руке. Так случается, даже самые лучшие могли лишиться конечностей, а то и за Дверь уйти. И тут ничего не попишешь: случай – один из братьев Творца. И хотя по законам Верха дух каждого, кто не способен приносить пользу, должен немедля отправиться за Дверь, а тело – на трапезу в Храм, охотников это не касалось. Закон законом, но все знали, что к хранителям с такими требованиями не стоит соваться. Не отдадут они на съедение своего собрата, как бы того ни требовали догматы веры Верха. И даже не столько из жалости не отдадут, сколько из-за практических соображений. Опытный охотник-калека приносит куда больше пользы, чем все разжиревшие жрецы вместе взятые. А польза – в передаче опыта и знаний новичкам. Потому-то Грег стал наставником и учителем кандидатов в хранители. А кличку заработал из-за того, что постоянно напоминал малькам одну и ту же истину.

– И никогда не забывайте про свое основное оружие, – говаривал он. – Кто подскажет, про что я говорю?

– Про голову.

– Правильно. Она – главный инструмент охотника, всегда расположенный, как правило, между ушами. И если его не забыли взять, все остальное приложится.

Конечно, за годы учебы напоминание набило оскомину, но лишним не было. Мальчишки нет-нет да и забывали одну или другую важную в походе вещь, а случалось – прихватывали ненужное. Наставник не стоял над душой – он, казалось, и вовсе не следил за сборами – и все же ухитрялся как-то узнать, что из необходимого тот или иной воспитанник забыл. Голова безошибочно распределял задания, а растяпе доставалось такое дело, для выполнения которого требовалась именно забытая вещь. После этого наставник внимательно следил, как ученик выкрутится. Например, когда Акони не уложил в мешок кожаный ремень, Грег заставил ученика забраться по стволу папоротника и набрать воды из пруда. Без ремня мальчик в кровь изодрал ладони и колени об острые чешуйки. Когда парнишка слез, Голова достал кулек соли и щедро посыпал ею кровоточащие раны.

– Чтобы не загноились, – пояснил наставник.

Слезы текли из глаз Акони, но ни единый звук не сорвался с его уст. Крик или стон – непозволительная роскошь для охотника. Голова кивнул, удовлетворенный таким поведением, достал флягу и смыл с ладоней мальчика соль. Затем присел на корточки и глядя в лицо ученику тихо сказал:

– Если бы ты сперва воспользовался главным приспособлением, то не пришлось бы терпеть боль. А теперь попробуем еще раз.

Акони до крови закусил губу, чтобы не разреветься и подошел к дереву. Руки заныли, едва он увидел чешуйки. Мальчик подумал, затем снял рубаху, смотал ее в жгут и обвил вокруг ствола. Не слишком хорошая замена ремню, но так куда лучше, чем обдираться о ствол. Впрочем, этот способ тоже не был идеальным. Поэтому ночью, когда другие спали, Акони штопал прорехи на своей одежде.

Впрочем, нельзя было набирать и больше необходимого. Таким предусмотрительным Грег устраивал долгую пробежку в хорошем темпе. И чем тяжелее был мешок, тем дольше длился бег. На каждом круге наставник повторял кандидату:

– Берите только то, что необходимо. Если не ошибетесь в выборе – из того, что у вас есть, всегда сможете сделать что понадобилось.

Наука шла впрок. Насмотревшись на муки своих однокашников, Акони быстро научился из груды нужных вещей выбирать самое необходимое.

Учил Голова жестко, даже жестоко. Кровь, слезы, боль, страх, знания – все работало на то, чтобы ученик научился не только выживать, но и думать. Не многие добрались до конца учебы. И совсем единицы сразу получили к профессии охотника еще и звание хранителя. Акони помнил тех, кто не выдюжил. Ломались, бывало, и самые крепкие. Уходили, нанимались на фермы, шли осваивать ремесло к работникам. А двое из группы так и вовсе ушли за Дверь.

Тогда изучали ориентирование и работу в паре. Эти ребята ошиблись с направлением и оказались в «детской» стада. Только один из несчастных успел громко всхлипнуть, прежде чем кошка-мать рассекла ему когтем горло. Ученики неотрывно наблюдали за гибелью своих товарищей и… не пытались их спасти. Трусость тут была ни при чем. Каждый не задумываясь отдал бы жизнь за собрата, будь хоть малейший шанс на спасение товарища, но «будущие хранители Равновесия должны уметь выбирать», как учил Грег. Впрочем, ученики не раз наблюдали за охотой и понимали, что против всего стада даже семерым опытным вооруженным охотникам не выстоять. Понимали это, естественно, разумом, но не сердцем.

– Хорошо, – спокойно произнес Грег, безучастно наблюдая за происходящим.

Акони и остальные тогда сочли Голову бездушным мерзавцем. Их переполняла ненависть к учителю. И только спустя множество сезонов молодой охотник понял, что Грег вовсе не зрелище гибели имел ввиду, а то, как остальные ученики восприняли событие, как себя вели. Ведь один из самых страшных моментов в жизни любого хранителя – роль пассивного наблюдателя.

Учеба не прошла даром. Даже спустя бесчисленные сезоны из шести подготовленных Грегом охотников в живых оставалось целых пять. Это означало, что они хранили Равновесие достойно и умело противостояли опасностям Мира.

Хранитель поверх вещей бережно уложил свиток, завязал мешок и снял со стены свернутое в кольцо копье. Теперь все, пора идти.

Покидать дом оказалось на удивление легко. Впрочем, это как раз понятно. В прошлый раз его возвращения ждала Лара, а теперь – только несколько пустых безделушек.

– Ты вернешься? – спросила она тогда.

– Обязательно! Даже если Тьма укутает Верхний виток – я вернусь к тебе, – поклялся он.

И сдержал бы слово, но сама Лара ушла раньше. И теперь придется идти к ней, чтобы исполнить клятву.

Провожали охотника только жрецы. Подначиваемые главным, они пришли все, но топтались поодаль. Ни один из них не сделал и шага к охотнику. Видимо, не жаждали уйти раньше времени за Дверь, вступая в честный бой. Тогда возможно готовились ударить в спину всем скопом.

Акони окинул взглядом толпу жрецов и решил, что вряд ли. Им не за чем нападать. Вероятнее всего, они пришли убедиться, что хранитель и вправду уходит. Вот по возвращении, если таковое случится, стоит быть настороже. В Мире давно назрели перемены, и в планах священнослужителей явно не оставалось места для носителей иных идей.

По мере спуска по Витку свет Больших люмов потускнел, а тропа под ногами стала влажной. В этих краях мелкий дождь моросил куда чаще, чем под люмами. Впрочем, пропитанный крысиным жиром плащ отлично защищал от влаги.

Вскоре показались два столба с укрепленными на верхушках черепами ушедших хранителей – граница жилого круга витка. Справа стояла закутанная в мокрую черную накидку Юлия – вдова Андрея. Строго говоря, не совсем вдова – жрецы не скрепляют союзы ханителей, – но подруг охотников все равно считали женами.

Голубоглазая Юлия всегда стояла здесь. Будто страж границы, она провожала каждого охотника. Ей почему-то казалось, что идущие к Тьме могли открыть Дверь и привести Андрея обратно. Совсем ведь еще молоденькая девушка, толком и не пожившая с мужем. Говорят, теперь она подолгу беседует с его призраком, видимым только ей.

Что интересно, никто не знал, когда Юлия спала или ела. Из-за пронзительного цвета глаз ее не брали на работу, жрецы гнали из храма, оказывая даже в ритуале жертвы, и только уходящие охотники оставляли девушке еду. Возможно, потому она и была еще жива.

Акони, проходя мимо Юлии привычно кивнул, постаравшись не встретиться с ней взглядом. Голубой цвет – цвет проклятия, и не стоит видеть его перед уходом. Охотник положил к ее ногам заранее приготовленный сверток с вяленым мясом и куском лепешки. Обычно она кивала в ответ, но тут неожиданно остановила его.

– Возвращайся. Но не приводи демона, – попросила она.

– Что? – Акони в изумлении остановился и резко обернулся. – Что ты сказала?

Однако вдова промолчала. Она лишь кивнула, словно вовсе ничего и не было сказано. Охотник даже не мог предположить, откуда Юлия узнала об истиной цели похода. Ведь ни единой душе не сказано об этом ни слова.

– Попробую, – сухо ответил Акони.

Ее ресницы вздрогнули, на миг блеснули голубым глаза, и снова все стало по-прежнему: блестела влага на черной накидке, а капли стекали по мокрой челке, по щекам, по ладоням… Юлия сделала шаг назад, освобождая дорогу. Акони кивнул и отправился в путь, мысленно прося Творца не проклинать поход.

Нижние Витки не располагают к прогулочному шагу. Охотник здесь уже почти что крался, находясь в постоянной готовности к возможным нападениям кошек. Правда, здесь еще встречались редкие маленькие люмы. Благодаря им удавалось разглядеть в подробностях ближайшие к Осевой тропе растения. Да и кошки побаивались нападать, только если совсем отчаянные. Однако очень скоро придется идти по Темным виткам Мира. А там желтоватый сумрак короткого сезона надолго не задерживается, быстро уступая место Тьме. В тех краях зрение, слух, обоняние и инстинкты – все обостряется до предела. Одинокий путник, не умеющий правильно ходить по Темным виткам, долго не проживет.

Рука охотника почти все время находилась возле пояса. Кончики пальцев касались то грубой кожи, то металла самострела. Ладонь напрягалась при каждом шорохе, но именно сейчас нельзя было держать это смертоносное оружие в руках. Чувства и тело еще хранят память о люмах, а потому слишком высок риск того, что нервы сдадут. А разрядить самострел в призрака или громкий шорох значило остаться почти безоружным на время перезарядки. Стреляющие по призракам охотники – легкая добыча. Нужно всегда быть готовым к нападению, слышать и чувствовать именно зверя, вот тогда оружие окажется в руке в нужный момент. Навсегда остаются эти навыки и инстинкты, полученные от наставников в детстве, и всю жизнь охотник их совершенствует. Таков этот путь.

Заброшенные поля вдоль тропы давно превратились в опасные джунгли. Так давно это случилось, что даже старикам не удавалось припомнить дни, когда там возделывали земли. Да и возделывали ли? Не осталось следов, даже тропинок не отыскать в сплошной стене растений. Среди охотников бытует шутка, что Творец, когда создал Мир в царстве Тьмы, никак не мог отыскать то, что получилось, а потому и подсветил Верхние витки, дабы больше не терять свое творение. В Летописи же времен сказано, что Творец миров выпустил демонов и погасил люмы на Нижних витках, потому как люди возомнили себя равным Ему. Он проклял дерзких гордецов и оставил только маленький оазис, чтобы уцелевшие после Великого голода могли возносить Творцу хвалу. Как бы то ни было, но в этих краях всегда царил сумрак, и без больших люмов, подобных тем, что светили на Верхних витках, ничего путного на полях не вырастить.

В общем, если тут люди и обитали во времена творения, то давно ушли или погибли. Голодно, опасно, темно. Акони ухмыльнулся. Только одинокие хранители Равновесия, по мнению нынешних жрецов – поклонники Тьмы, бродили по темным виткам, добывая свежее мясо, шкуры, металл и тайны.

Утверждая, что охотники навлекают своими поисками гнев Творца, жрецы в последнее время стали прививать обитателям Мира неприязнь к охотникам. Вероятнее всего, нелюбовь служителей люмов вызывала вовсе не боязнь Его гнева, а то, что жреческое сословие не так давно перестало получать десятину от добычи. И хотя об этом был заключен договор, жрецы посчитали, что теряют слишком много. И ведь не от хорошей жизни хранители перестали их подкармливать – охотников стало слишком мало. А чтобы набрать учеников требовалось заплатить немало стальных шариков.

Ненависть могли взращивать и потому, что охотникам жрецы вовсе не требовались. Зверье нападало всегда, а удача не зависела от заучивания глав Книги. Впрочем, не все так просто. Надо признать, что любой охотник, сумевший хоть раз отправить наверх тушу кота, все же возносил короткую молитву Творцу, а жертвой Ему считалась пролитая на землю кровь животного. Но кто знает, что правильней? Может быть, сожранное жрецами отборное мясо Творец признает жертвой, а вовсе не пролитую кровь? Но с другой стороны, от хранителей за свою помощь на охоте он получал жертву без всяких лишних проволочек, слов и ритуалов. А после хорошей работы, сытый и уставший, Творец вряд ли будет рад очередной раз слушать заунывные выдержки из Книги, которую, по утверждению жрецов, сам же и написал. В общем, так гласит пословица: усердно молящийся на Осевой тропе – быстро находит Дверь. Правда, поговаривали, что родные охотников все же приносили кое-что жрецам, дабы те замолвили за ушедших вниз словечко перед Творцом. Однако слухи это или нет – трудно сказать. Легче принять как данность, что хранители не слишком ладят со жрецами, и все, а уж причин для этого накопилось предостаточно.

Дверь… В душе Акони колыхнулась темная муть, когда он подумал о Двери, что открывается только перед умершими, отправляя их на Землю или на Дно. Или ее и нет вовсе, Двери этой? Сказка, миф, легенда… Очень уж сомнительно, что существует Земля – местечко, где праведники вкушают сладкие плоды, греясь под лучами Великого люма – Солнца. Существование же Дна, где во мраке и тяжелом желтом тумане вечно горят грешники, вызывало куда меньше сомнений. Только вот зачем, интересно, Творцу было придумывать такие сложности?

За очередным изгибом стены показался Приют. Акони с трудом различал контуры сооружения, больше ориентировался по приметам. Приют издревле служил своего рода пограничным знаком. Прозрачные стены маленькой хижины уже почти скрылись под мхами, колеса вовсе исчезли под зелеными фестонами. Теперь казалось, что Приют выстроен на высокой замшелой подставке. Впрочем, это не играло никакой роли. Главное, что сама хижина все еще цела и готова принять под свой кров охотников.

Приют – единственное место на самой тропе, где можно с комфортом перекусить и отдохнуть. Конечно, если выбирать защищенные убежища, то всегда есть лифтовые холлы, но там холодный металлический пол, на котором не очень-то удобно отдыхать.

Акони открыл дверь хижины, и на потолке тут же вспыхнул крохотный люм, показавшийся после темноты ослепительным. Охотник прищурился, ловко забрался внутрь и захлопнул дверь. Замок щелкнул, надежно отсекая человека от любых опасностей. Акони поудобней устроился в широком кресле и с облегчением откинулся на мягкую высокую спинку. Теперь можно было и расслабиться.

Напряжение уходило постепенно, душу потихоньку заполнял покой, а тело наслаждалось теплом и сухостью. В Приюте всегда было тепло, теплее, чем снаружи и даже чем в Доме. Акони погладил мягкие выпуклости на подлокотниках кресла. В ответ тут же засветился столик, расположенный под самым окном. Он всегда начинал светиться умиротворяющим зеленым, стоило коснуться выпуклостей. Правда, не очень долго, но всегда можно было повторить касания. Ничего особенного вроде, а красиво.

На гладкой поверхности столика лежали свертки из листьев – здесь охотники оставляли избыток припасов для тех, кто промахнулся и только ранил зверя или кому и вовсе не повезло на охоте. При неудаче все приходилось начинать сызнова. К этому моменту собственные запасы обычно бывали почти съедены, но перед выходом на охоту всегда требовалось отдохнуть и перекусить, иначе сил не хватит. На тот же крайний случай в маленькой коробочке всегда хранился десяток шариков для самострела – целое состояние, по меркам жителей Верхних витков. Акони чисто рефлекторно приоткрыл крышку и сосчитал заряды. Все десять на месте. Вот если бы их оказалось меньше, он обязательно доложил бы один. И каждый следующий охотник, остановившийся в Приюте, клал бы шарик, пока в коробочке не оказалось снова десять.

Судя по сверткам, удача не оставляла охотников уже довольно давно. И радоваться бы такому делу, но… Акони еще помнил те времена, когда свертков было куда больше, хотя охотники редко отправляли наверх больше одного кота. Это означало, что слишком мало осталось тех, кто способен был идти Осевой тропой. Теперь никто не отдает своих детей в ученики, а жрецы все настойчивей убеждают людей плести одежду из растений, растить больше хлеба, а на мясо разводить крыс. Советы страшные. Ведь служители прекрасно знают, что большой урожай на полях или хороший приплод на фермах неизбежно повлекут за собой непогоду и мор скота. А без постоянной охоты кошки сильно расплодятся, они сожрут всех диких крыс и начнут разорять крысиные фермы. Без диких крыс расплодятся насекомые. Они соберутся в рои и пожрут растения на полях. Нечем будет кормить скот, нечего будет жать. Люди и так редко едят досыта, а уж тогда мяса и хлеба вовсе перестанет хватать на всех. К тому же одежда из травы не согреет, как пошитая из шкур, да и защитить от когтей не сможет. Опасные для Равновесия времена грядут, если жрецы не одумаются. Храмовые откровения и видения лживы и выгодны только тем, кто их и придумывает. Людям придется туго, если нынешнее поколение хранителей окажется последним. Неужели жрецы не понимают столь очевидной вещи? Или как раз очень хорошо понимают? Равновесие может обойтись без охотников, как гласит тайное знание хранителей. Едва уйдет за Дверь последний охотник – Творец изменит соотношения, не нарушая баланса. Вот только без хранителей людям никогда не достичь Коррекции, которая приведет их на Землю.

Отодвинув в сторону свертки, Акони достал из сумки вяленое мясо, хлеб и флягу с водой и принялся за еду. На самом деле есть вовсе не хотелось, но подкрепить силы перед охотой и дальней дорогой необходимо. От этого ли, а может, и от невеселых мыслей о происходящих переменах еда казалась безвкусной, а тепло и покой Приюта не грели душу. Не стоило сейчас забивать голову, однако вопросы надо будет поднять во время общего собрания хранителей и жрецов, если таковая состоится. Сейчас есть дела поважней. Да и с возвращением… Вообще, эта экспедиция изначально и не планировалась как охотничья. Акони шел вниз вовсе не за добычей, хотя и планировал отправить наверх пару туш. Он спускался, чтобы отыскать, ни много ни мало – Дверь! Ту самую, единственную и страшную, за которую пропускали только души умерших. Он давно хотел найти ее. С той поры, как впервые увидел дух Лары, хотел. Может быть, она пыталась попрощаться или рассказать о чем-то. Акони был на охоте, когда девушку настигла смерть, ее тело нашли фермеры. Когда он вернулся, Жрецы сказали, что она упала и ударилась головой, однако друг Акони Феникс шепнул, что ей проломили голову. Сам охотник уже не смог увидеть свою Лару даже мертвой. После проводов души тело съели во славу Творца, а Акони же получил только прядь волос любимой. Каждый раз, когда охотник глядел на все, что осталось от Лары, сердце его ныло. В своих беспокойных снах он снова и снова гулял с женой-подругой по тенистому парку первого витка. А едва наступил короткий сезон – стал появляться ее призрак. Постоит, поглядит вроде бы с укоризной, словно ждет чего-то. Наверное, Феникс правду сказал: вовсе не случай убил Лару, и теперь ее дух требует отмщения.

Найти объяснение частым визитам духа не мог никто. Различные толкования знахарей и ведьм наводили на мысль о шарлатанстве. Успокоить дух Лары было нечем. Жрецы сторонились Акони, впрочем, как и других хранителей, и не стремились чем-то помочь. Да и молитвы тут не годились, скорее всего.

Тяжелая тоска день ото дня сжимала сердце все сильнее. И когда стало совсем невмоготу, Акони решил, что сам сходит к Двери, если таковая вообще найдется на темных витках, и попытается все выяснить. Коль скоро получится встретиться, то пусть Лара расскажет, как он может помочь ей, укажет на убийцу. Неотмщенная душа часто не может найти успокоение. Ну а если Творец решит иначе и призовет самого охотника… То и хорошо. Тогда-то душа Акони обязательно пройдет через Дверь и найдет Лару, даже если сперва попадет на Дно. И это даже к лучшему: охотник всю жизнь идет по Дну, а привычный маршрут – самый легкий.

Акони, действуя большепо привычке, чем осознанно, положил сверток с остатками еды на стол. Однако спустя мгновение одумался, бережно все собрал и уложил в мешок, присовокупив к своим запасам часть оставленных свертков. Так надо. Путь предстоял неблизкий. Возможно, что у пути и вовсе не окажется конца, а без пищи в неведомое идти неправильно – это нарушение Равновесия. Творцу точно не понравится.

Как бы то ни было, но трапеза и отдых прибавили сил, даже настроение стало получше. Акони распахнул дверь. На крыше Приюта тут же ярко вспыхнули люмы, загоняя Тьму обратно в лес. Когда дверь за охотником закрылась, ослепительный свет стал плавно гаснуть. Это давало время глазам привыкнуть к темноте. Акони проверил и подтянул сыромятные ремешки на одежде. Затем сделал несколько резких взмахов руками – убедился, что ничто не стесняет движений.

Когда свет окончательно угас, Акони был полностью готов к походу. Но он не сразу двинулся в путь, а на всякий случай постоял еще немного, прислушиваясь к голосам джунглей. Лес затих, затаился, даже привычный шум капель стал глуше – вечный дождик сделал перерыв. Затем на фоне желтоватого марева заколыхался какой-то призрак. Не слишком активный, чтобы расти, но достаточно большой, чтобы быть заметным. Этот не в счет. Подобных ему здесь полно встречается, и они почти безобидны – не трясет особо после них. Скоро он исчезнет, не оставив и следа, и вот тогда наверняка появятся звери! Они-то куда более опасные существа, нежели Стабилизация.

Коты обязательно нападут. Акони прекрасно знал, что зверье сопровождает его уже довольно давно, вот только раньше Приюта нападать они не решались. Хотя в этом и было что-то странное, но не хранителю судить о задумках Творца.

Через пару десятков шагов охотник уже чувствовал близкое присутствие хищников. Он не сомневался, что стоит только остановиться и прислушаться, то наверняка удастся различить сквозь лесные шорохи их тихое дыхание. Готовятся к нападению, тут уж нет никаких сомнений.

Над джунглями расплылся еще один призрак – раскачивающийся клыкастый змей. Голова чуть в потолок не упирается, а чешуя светится, почти как люм. А вот этот – вестник опасности, теперь точно жди хорошего встряхивания, что вот-вот начнется. И коты отошли подальше, залегли, опять же. Они нападут только после Стабилизации, но наверняка где-то в этом месте. Что ж, тогда есть немножко времени, чтобы все как следует прикинуть.

Акони оглядел высоченные папоротники, свесившие листья над самой тропой. В таких легко спрячется хоть весь стад, а не только тройка котов-охотников. Охотник сместился немного вправо: там виднелась прогалина. Движения не вызвали ответной реакции зверей. Прекрасно знают, хитрые бестии, что и человеку при Стабилизации не убежать, выжидают.

Выбрав место поближе к Осевой стене, Акони потоптался на перегное, утрамбовывая площадку. Поскользнуться было нельзя ни в коем случае! Сделал несколько коротких шагов вперед – убедился, что впереди нет никаких предметов, вернулся, прижался спиной к стене и прислушался. Вокруг царила полная тишина. Казалось, даже листья перестали трепетать на ветерке. Интересно, откуда все живые существа, включая людей, точно знали про Стабилизацию? Ладно, люди могут читать знаки: появление тех или иных призраков указывало не только на возможные толчки, но и на их интенсивность. А остальные существа? Наверняка ведь не понимают они призраков и уж тем более не верят в Творца.

Едва Акони успел об этом подумать, как земля задрожала. Он быстро сполз по стене и сел, раздвинув ноги как можно шире. Наклонился влево, уперся локтем в перегной, а правой рукой сжал кожаный ремень самострела. Совсем ложиться не стоило: призрак был длинным и ярким, но при этом – худым. Это означало среднюю силу Стабилизации. Однако, вопреки ожиданиям, первый толчок оказался весьма мощным. Вполне вероятно, что пока Акони сидел в Приюте, то прозевал появление другого предсказывающего духа, который побольше.

От могучего толчка джунгли заколыхались и недовольно зашумели, словно громко жаловались на судьбу. Какой-то бесформенный и явно безобидный призрак, зачем-то возникший над деревьями, моментально растаял, словно испугался. Правильно, это была не его Стабилизация.

Следующий толчок едва не опрокинул охотника. Основательно тряхнуло. Акони так сосредоточился на том, чтобы удержаться, что не обратил внимание на раскачку растений и не успел увернуться от потока тухлой воды, хлынувшего со старого папоротника.

Не ожидал охотник, что настолько далеко выплеснет ее. Сильно! Давненько Творец так не тряс Мир. Интересно, наступит ли после этого длинный сезон? Эх, скорей бы он начался уже…

Отфыркиваясь и непроизвольно облизывая губы, Акони вскочил на ноги и принялся раскручивать самострел. Повторятся еще толчки или нет – точно ведомо только Творцу, впрочем, интуиция подсказывала: вряд ли. Приходилось уповать на то, что она не подведет.

Еще никому не удалось найти хоть какую-то систему в колебаниях, и поэтому каждый разумный обитатель Мира твердо знал, что не стоит сразу вскакивать да и просто оставаться без дополнительной опоры. Беда в том, что из всех людей только охотникам нельзя выжидать. Оказаться на ногах вовремя – не прихоть, а жизненная необходимость. Если замешкаться, то можно запросто угодить на ужин зверью. Встанешь раньше – можешь покалечится, и итог окажется точно таким же. На Нижних витках всегда жестко, а стады голодные и многочисленные. Крысиные фермы отсюда далеко, да и охраняют их, диких же крыс ловить котам трудно и долго. Единственный шанс досыта накормить свой стад – убить охотника.

Толчки, слава Творцу, не повторились. Охотник буквально сросся с оружием, чуть не порами впитывая звуки и ощущая мельчайшие колебания воздуха. Он каждым нервом чувствовал приближение атаки и все быстрее крутил самострел. Ремни яростно фырчали, разрезая воздух. Человек был готов в любой момент выстрелить. Однако звери все не решались напасть: надеялись на то, что человек отвлечется. Но так или иначе, затишье надолго не затянется, это совершенно точно. Акони уже физически ощущал, что атака – дело следующей пары мгновений и надо попробовать самому спровоцировать нападение. Он сделал шажок в сторону, стараясь не терять контакта спины со стеной. Глаза его ни на миг не отрывались от растений на опушке, ведь в качестве трамплина для атаки наверняка выбран один из этих двух здоровенных папоротников, больше неоткуда. Вряд ли тот, что ближе, – старый, с широким углублением на вершине ствола. Именно из этого «озера» выплеснулась тухлая вода, когда растение качнулось, но осталось там еще немало, раз так воняет. А коты не любят воды. Ждать надо с соседнего…

Додумать мысль Акони не успел. Три зверя прыгнули с листьев более молодого папоротника. Не раз проверенный в деле самострел легко развернулся. Звонко клацнула мощная пружина, вытолкнув железные шарики прямо в оскаленные морды нападавших. Акони резко отпрыгнул в сторону, не отрывая взгляда от зверей. Машинально он отметил, что веер выстрела получился удачным, почти идеально горизонтальным. Самый крупный кот рухнул, и, дергая лапами, проехался боком до самой стены, где и замер. Похоже, шарик угодил ему в глаз. Второму зверю заряд попал в позвоночник, помешав правильно приземлиться, и кот, прокатившись по скользкой от грязи тропе, ударился о стену в том месте, где секунду назад стоял Акони. Судя по тому, как кот скреб передними лапами землю, – он не сильно расшибся и вот-вот поднимется на лапы. Охотник отбросил бесполезный сейчас самострел, выхватил нож и сделал выпад. Молниеносный удар клинка в горло снизу вверх успокоил животное. Лишь одному коту удалось благополучно приземлиться на все четыре лапы. Шарик ударил его вскользь и оставил только кровоточащую царапину. Потеряв товарищей, кот остановился, не решаясь напасть. Он подвывал, бил себя хвостом по бокам, не сводя горящих ненавистью глаз с Акони, и медленно пятился в джунгли.

Охотник хмыкнул и медленно, не отрывая взгляда от зверя, поднял с земли самострел. Кот отступил к джунглям и скрылся в густой растительности. Акони слышал его шаги, но все же убрал нож и принялся неторопливо заряжать самострел: вкатил в трубку пять новых шариков, быстро двигая рычагом взвел мощную пружину, приводя механизм в боевую готовность, и повесил самострел на пояс. Занимаясь оружием, он вроде бы даже мельком не взглянул на то место, где скрылся зверь. Но то была только видимость, чтобы сбить противника с толку. На самом деле Акони ни на секунду не выпускал лес из поля зрения. Он по опыту знал, что одинокие коты редко нападают, а потому и провоцировал. Те из них, кто думали, что человек потерял бдительность, неизменно заканчивали свою жизнь на лезвии ножа, становясь еще одним трофеем. Что поделать: охотник, бродящий в одиночку по темным виткам, или способен поспорить в хитрости и скорости с самым опытным зверем, или уходит за Дверь.

Кот решил отступить. Акони слышал, как он развернулся и ушел в джунгли. Охотник для верности постоял еще немного, затем усмехнулся, достал из-за спины широкое кольцо копья и расстегнул фиксатор. Копье резко развернулось. Сдвинув вниз по древку черный магнит, Акони прилепил кружок к железному наконечнику. Прикинув траекторию полета шариков, охотник двинулся вперед, двигая копьем из стороны в сторону, словно рисуя перед собой длинные дуги. Примерно через минуту звякнул первый шарик, а следом к магниту прилипли и еще два. Охотник сделал шаг влево и прошелся еще раз, однако последний шарик так и не нашелся. Что ж, ничего не поделаешь. И так, если считать вместе с тем, что застрял в голове мертвого кота, вернулось целых четыре. Углубляться в джунгли, чтоб найти пятый, – опасно. Вполне может быть, что другой стад отрядил своих котов на охоту и они уже движутся сюда, а встретиться со зверями в их среде обитания – хуже не придумаешь. Как бы дорого ни просил оружейник за свой товар, но ни один шарик не стоил того, чтоб за него умереть. Но два кота – хорошая добыча, каждый из них стоит пять зарядов. К тому же неплохо бы поискать по пути сгнившие железяки, которые можно переплавить. Оружейник с большим удовольствием примет железо в уплату за боеприпасы, ему это выгодно.

Акони свернул копье. Осталось извлечь четвертый шарик, а то ведь там, наверху, работники не отдадут ничего из найденного внутри туши. Даже фермеру даже за один шарик много трудиться надо. За весь урожай от силы десяток и выручит, да и то если все пройдет удачно.

Шарик ушел в голову кота довольно глубоко: Акони пришлось сильно расковырять глазницу. Руки были чуть не по локоть в крови. Это плохо. Едва придет время сильного ветра, разнесшийся запах крови привлечет все разновеликое зверье на витке, а второе сражение без перерыва – слишком тяжелое дело. Пришлось бросить все и в срочном порядке лезть на старый папоротник, чтоб мыть руки в «озере». Водомерки и личинки бросились врассыпную, едва Акони погрузил в воду ладони. Недовольные лягушки затаились на дне и таращились из глубины на того, кто их потревожил. В общем-то, можно было бы набрать пару их десяток-другой для еды, вот только негде их сейчас приготовить. Акони ополоснул лицо, вытер руки о плащ и кивнул земноводным:

– Да все я уже, все! Сегодня вас не съем.

Спрыгнув на землю, он сноровисто обмотал задние лапы котов припасенной для этого случая веревкой и поволок туши к лифтовому холлу. Мимолетно он порадовался столь удачному дню: и почти все шарики нашел, и парочку котов добыл, и еще не миновал ближайший холл. Волочь вверх по тропе четыре десятка килограммов кошатины – утомительное занятие. Пусть даже уклон довольно пологий, туши все равно сильно затрудняли бы подъем. Кровь, опять же, – а ее много. Немного ниже этого холла начинается территория другого стада – наверняка придут, если ветер донесет запах.

На двери холла красовалась цифра пять и сверху светился зеленый квадратик. Привычным движением Акони потянул на себя рычажок, высвобождая механизм, и прокрутил выдвинувшийся цилиндрик вправо, пока вокруг него не вспыхнуло зеленое колечко. Дверь ушла в глубину проема, сквозь щели по краям пробился резкий белый свет, после сумерек казавшийся необычайно ярким.

Акони толкнул дверь и шагнул внутрь, втаскивая за собой туши котов. Тут добыча будет в полной безопасности до самого прихода лифта. Очередной раз подивившись тому, откуда тут брался свет – в холле не было видно ни одного люма, – он отвязал веревку, аккуратно свернул ее и убрал в мешок. Вот и все. Теперь осталось только вызвать кабину – прижать ладонь к огоньку справа. Акони придержал ногой закрывающуюся дверь, коснулся огонька и выбежал в сумерки. В холле он встал перед дверью и проследил, чтобы квадратик обязательно стал желтым, что значило: вызов не отбился. За этим надо строго следить. Бывало, хитро спрятанные глаза холлов сообщали Упырю, что человека внутри нет. Вызов прерывался, лифт не приходил. Добыча, соответственно, протухала, ибо пока охотник вернется да старина Упырь согласится поработать, могла пройти и пара дней. А мясо в тепле, как известно, не любит долго оставаться свежим. И, как следствие, едва почуяв запах разложения, холл вычищали прятавшиеся невесть где слуги-жуки, не оставляя от туш даже шкур.

На этот раз все прошло нормально: глаза холла спали. Желтый квадратик горел, извещая об ожидании лифта, и не собирался гаснуть. Ну и прекрасно! Можно двигаться дальше. Пусть там Упырь теперь развлекается.

Ну вот, добыча начала свой путь на Верхние витки, оставшийся кот пошел зализывать рану, чтобы не нарваться на претендента в вожаки, а стад этого Витка будет ждать своих охотников еще довольно долго, пока не поймет, что они не вернутся. В общем, можно продолжать поход.

Акони уселся на корточки и принялся размышлять, как лучше поступить. Безусловно, хотелось как можно быстрее добраться до Двери, но спешить не стоило. Надо дать себе роздых, угомонить взволнованную душу, а то так и Дверь можно отыскать слишком рано. Тем более дальше, где обитает еще один стад, без хорошей реакции и свежей удачи соваться не стоит. Наверное, лучше идти к Дому и сперва там хорошо, со вкусом поесть, отдохнуть. Супец приготовить, опять же. Вяленого мяса достаточно, да и сушеных овощей еще нетронутый запас. И помыться. В первую очередь, конечно, помыться, а потом – все остальное. В Доме предостаточно и холодной воды, и горячей. Откуда такая роскошь посреди леса – не знал ни один охотник, но все с удовольствием пользовались. Эх, хорошо там: тепло, уютно, спокойно. И зверье не побеспокоит, если вдруг придет. Будь еще в окрестностях светло – уголок Земли прям. В общем, решено: ночевка в доме, и снова в путь.

Тропинка, идущая в сторону Стеклянной стены, со времени прошлого визита Акони не изменилась. Никаких следов растительности. Едва он ступил на тропу, как из под ног по ней начали убегать голубоватые огоньки. Они словно манили за собой идущего: выскакивали и исчезали впереди. Однако едва Акони прошел за ними с десяток шагов, как увидел фигуру человека. Охотник потянулся было к ножу, но, приглядевшись, опустил руку. Навстречу шел вовсе не живой человек, а призрак. Что интересно – вполне узнаваемый. Это был Захар, недавно умерший фермер. Фигура довольно сильно колыхалась, словно ее трепало ветром, но при этом лицо оставалось застывшим, неподвижным. Призрак брел напрямую сквозь стволы деревьев. Акони отступил назад, освобождая умершему дорогу, однако дух резко свернул перед охотником и прошел сквозь него. Парень вздрогнул, трижды плюнул через левое плечо, вслух досчитал до десяти и только потом оглянулся. Считалось, что этот ритуал избавляет от последствий взаимопроникновения душ внутри живого человека. Помогает или нет – толком не известно, но так или иначе дух Захара исчез. Возможно, просто ушел дальше в джунгли, пока Акони считал.

После ухода призрака над растениями поплыли цветные полосы и заколыхались светящиеся волокна. Охотник недовольно покачал головой и вздохнул: вот-вот снова начнется очередная Стабилизация. И довольно серьезная, если верить духам.

Он уселся прямо на землю где стоял, накрепко вцепившись в толстые стебли ближайших растений, но тряхнуло гораздо слабее, чем в предыдущий раз. Акони с надеждой подумал, что затянувшийся было Короткий сезон все ж таки подходит к концу. Приметы-то верные: при смене сезона всегда не сильно и часто трясет, даже когда призраки большие. Хорошо, если так, от нынешнего все уже порядком устали. Всю душу выматывают частые Стабилизации. Но зато потом Долгий сезон подарит длинный и тихий свет. У кого бы узнать, почему Творцу именно таким приспичило создать этот прекрасный Мир?

Когда стало окончательно ясно, что толчки не повторятся, Акони встал, отряхнул плащ и продолжил путь. Тропинка довольно долго оставалась прямой, а затем стала плавно изгибаться, словно обходила некое препятствие, надежно скрытое от глаз густыми джунглями. В который раз Акони удивился, что тропы Мира какие-то очень правильные. Даже повороты шли по пологим ровным дугам, хотя, казалось бы, поверни тут и двигай себе по диагонали, если ничего не мешает. А каждый такой поворот здорово удлиняет путь идущего. А зачем? Опять прихоть Творца. Но Он подходил к большинству своих дел очень рационально. Ведь даже то, что до конца не зарастает ни одна тропка, – очень логично и правильно. Вот с поворотами что-то не то…

Однажды, по молодости лет, Акони пытался узнать об устройстве Мира у жрецов, но получил стандартный ответ:

– Такова воля Творца.

Потом, через много охот, он смеялся над этой своей наивной попыткой познать Его замысел. Жрецы все сущее толкуют в одном и том же ключе. Так и правда удобней: не нужно ничего объяснять. Верующий – верит, неверующий – не верит. И тот, и другой все равно окажутся когда-нибудь за Дверью, и неважно, на чьей стороне будет правда. Понятия лжи и правды к вере неприменимы. В общем, если взглянуть со стороны, то ни хранители, ни жрецы толком ничего не знают. Но, в отличие от жрецов, хранители хотя бы пытаются узнать.

Трудно искать ответы, трудно. Сперва надо понять, где реальность, а где вымысел. Вот, например, дух – реальность. Путь его нельзя пощупать, но можно видеть. Призрак всегда предупреждает о Стабилизации. Опять же, такие попадаются – от человека не отличишь. Вот как с духом Захара, например. Ведь едва ножом не попытался ударить, чуть за живого не принял. А Дверь? Вдруг она – вымысел? За Витками нет ничего. Нет, это вряд ли, ведь Осевая тропа приводит к Запретным виткам, где никто никогда не был. Но за ними есть что-то еще, откуда приходят призраки. И вообще, как бы ни был велик Мир, но чем-то он оканчивается. Коль скоро Дверь – самый вероятный вариант окончания жизни человека, то логично предположить, что там и заканчивается путь вниз. Творец не любит бессмыслицы и пустоты. Если он сам существует, конечно.

По спине пробежал холодок. Что если Творец услышит сомнения бредущего по тропинке хранителя? Акони решил больше не забивать себе голову разной ерундой о Его промыслах, а просто идти. Видно сейчас тропинку – отлично! Значит, Творец позаботился об охотниках.

Размышляя, Акони не переставал внимательно наблюдать за джунглями. Хотя никто не слышал, чтобы стад нарушал свои правила, охотник все же держал правую руку на поясе рядом с самострелом, а левой касался рукояти ножа. Инстинктивно, сам не сознавая того, он всматривался в каждый кустик, вслушивался в любой шорох и даже принюхивался к воздуху. Пускай здесь мало пространства для боя, но если коты все же попытаются атаковать – не один из них ляжет бездыханным.

Внезапно стало смеркаться. С начала похода – второй раз. Короткий сезон, ничего не поделаешь. Мутный желтоватый сумрак исчезал, уступая место полной Тьме. В Мире она всегда подступала неожиданно, так же, как и Стабилизация. По словам Жрецов, они сестры. Наверное, так оно и есть. Тьма и Стабилизация пугали животных и людей. Акони вдруг подумалось, что Тьма для зверья в чем-то даже пострашнее Стабилизации. Когда приходила первая сестра – стад жался к светящейся воде озера. Зато охотнику можно не опасаться нападения. Равновесие.

Стемнело. Огоньки стали гораздо ярче и хорошо подсвечивали кусты по сторонам тропы. Очень красивое зрелище, хотя и немного пугающее. Непонятно, где живут эти огоньки, откуда выныривает каждый следующий люм и куда исчезает предыдущий. Загадка. Поймать бы хоть один такой, но поверхность тропинки гладкая, без единого намека на трещины, и твердая – ножом не расковырять.

Темные джунгли наполнились новыми звуками: разная мелкая живность вылезла искать еду. Писк, шорох, и вот кто-то уже хрумкает в кустах. Похоже, неподалеку удачно поохотилась дикая крыса. Выросшая на воле, она, гораздо более сообразительная, чем ее сородичи в загонах ферм, прекрасно знала, что наступление темноты – лучшее время для охоты. Недаром изваяние Тьмы держит в руках дикую крысу.

Огоньки забегали по кольцу – верный признак окончания пути. Кольца обрамляли площадку перед Домом. Или Фермой, как его иногда называли, хотя фермеров здесь отродясь не было. Охотники – да, периодически заходят, но и только. Ни одного предмета, относящегося к быту людей, занятых фермерством, там нет и не было. А ведь хоть что-то, но всегда остается, даже если люди покинули жилище очень давно. Колосок, кусочек шкурки крысы, сломанная детская игрушка… Наверное, Творец просто ошибся и забросил Дом.

В окнах Фермы горел свет. Матовое стекло входной двери тоже было освещено. Так всегда бывает во время Тьмы и вовсе не говорит о том, что внутри кто-то есть. Акони вдруг подумалось, что это, наверное, так здорово, когда приходишь в дом, полный тепла и света. А еще чтобы Лара распахнула дверь, распугивая тени за порогом, и обняла усталого мужа.

Над крышей дома заколыхался прозрачный силуэт, предупреждая о близкой Стабилизации. Медлить не стоило. Охотник рванул на себя дверь и вбежал в помещение. Оказаться в момент толчков на площадке перед домом, где нет ни единого выступа, чтобы удержаться, – опасно. В короткий ли сезон, в длинный, но готовиться лучше к сильной встряске.

Захлопнув дверь, Акони тут же уселся в угол и вжался в него так, словно пытался стать частью прихожей. Тряхнуло почти сразу. В Доме что-то тихонько задребезжало, зазвякало. Щурясь от яркого света, Акони продолжал сидеть на полу, ожидая повтора. Хорошо, что тут можно было не торопиться вставать: место безопасное. Еще два раза ощущались легкие толчки, но такая Стабилизация не опрокинула бы и чашки.

Акони встал на ноги и огляделся. Он сразу понял, что в Доме не так давно останавливался охотник. Такой вывод можно было сделать по сверкающей чистоте. Слуги всегда тщательно вылизывают дом, стоит только людям уйти из него. Странные существа. Им будто нравится убирать за людьми, помогать им по мере сил. Существует даже поверье, будто слуги, если их правильно попросить, могут исполнить любые желания человека, но всерьез к подобным сказкам никто не относился. Считалось нормальным посмеяться над чудаком, пытавшемся о чем-то просить слугу. Но интересней всего здесь то, что по молодости лет каждый, и Акони тоже не был исключением, проговаривал свои желания слугам, обитавшим в старых домах. Считалось, что именно такие – самые сговорчивые. И, конечно, никто ничего не получил. Эти большие, похожие на жуков существа занимались исключительно своими делами и не обращали внимания ни на чьи просьбы. Даже вовсе не замечали людей – разве что те подойдут слишком близко. В таких случаях на закругленных панцирях начинали вспыхивать желтые огоньки.

Еще раз проверив блокировку замка входной двери, Акони развесил всю охотничью амуницию, включая плащ, на приросших к стене крючках. Затем снял ботинки – по упругому теплому полу дома приятнее было ходить босиком, – подхватил мешок и отправился на кухню. Супу похлебать хотелось просто невыносимо, и стоило уступить желанию, отложив помывку на потом.

С тех пор, как Лара умерла, Акони редко что-нибудь готовил, а столоваться у фермеров, как делают многие холостяки, стыдился. Хранителю вроде как не пристало сидеть за одним столом с простолюдинами, хотя никакими писаными или неписаными правилами подобное не запрещалось. Акони питался больше всухомятку или у пригласивших его собратьев, но вот здесь, в Доме, суп почему-то стал казаться жизненной необходимостью, а такую внутреннюю убежденность игнорировать не стоило. И интуиция об этом нашептывала, опять же.

Акони выложил на стол завернутые в листья сушеные овощи, подумал и добавил к натюрморту хороший ломоть копченого кошачьего мяса. Вяленую крысятину лучше поберечь на крайний случай, если вдруг ничего съестного больше не попадется. Тем более что в супе она куда менее вкусная, чем в исходном своем состоянии.

Выбрав на стеллаже кастрюлю поменьше, охотник принялся кидать туда все необходимое. Затем отколол от куска немного соли, растолок ее рукояткой ножа и ссыпал на лист. Маленький мешочек с приправами, стоивший когда-то едва ли не всей наличествующей в доме стали, Акони вынул в последнюю очередь. Подержал его на руке, словно взвешивая, и отложил подальше, чтобы невзначай не попала вода. Смесь они с Ларой приготовили самостоятельно. Вообще-то жрец, занимавшийся приправами, не продавал растения в чистом виде – только растертыми в пыль. Возможно, опасался, что драгоценные семена попадут в алчные руки и придется делиться прибылью. Однако предлагаемые древние рецепты смесей Акони не нравились, и жрец продал ему ингредиенты, ибо слову охотника хранить тайну верил безоговорочно. В отличие от коллег служителя, хранители не давали ложных клятв, нарушающих Равновесие. Впрочем, это не помешало пройдохе сбыть растения втридорога. В итоге Акони с Ларой создали такую приправу, что им завидовали даже жрецы.

Очаг вспыхнул сам, стоило только прикоснуться к гладкой поверхности плиты. Хороша штука, быстро греется. А силу тепла можно было увеличивать или уменьшать просто водя рукой вперед-назад над белой полоской рядом с горящим кольцом. Акони убавил высоту всполохов, поставил кастрюлю и принялся любоваться. Ему нравилось следить за переливами пламени, хотя оно и было не совсем настоящее. Оно грело воду в кастрюле, но не обжигало руки и не могло поджечь даже самый сухой листик. Огонь, скорее, напоминал тусклый люм с красноватым отливом. Однако кипяток при этом был совершенно настоящим и обжигал. Да что говорить: многие законы Мира в Доме действовали иначе. Возможно, Творец тут проводил опыты, искал что-то, а потом забросил. Если творишь все сущее, то продумать каждую мелочь не под силу даже самому великому из всех. Поэтому кое-что людям пришлось искать самим.

Когда вода закипела, Акони высыпал туда приготовленную смесь овощей, добавил мясо и щепотку приправы. По кухне пополз аромат супа. Закрыв глаза, можно было легко представить, будто очутился дома и Лара скоро войдет. И что завтра обязательно наступит праздник Межсезонья. Люди будут радоваться тишине и славить Великий люм – Солнце, чей яркий круг так редко пробивался сквозь желтизну вечных сумерек.

– Эх! – вздохнул Акони и с сожалением открыл глаза.

Он достал из ящика ложку и зачерпнул на пробу немного варева. Все же вкус не получался правильным, «домашним», хотя и плохим его, в общем-то, не назовешь. Наверное, все дело в отсутствии самой главной приправы – родного дома. Без такой все блюда пресны.

Трапеза не затянулась, хотя Акони и не торопился. В кастрюле оставалось супа еще на раз, так что по поводу следующей еды можно было не беспокоиться. Охотник убрал посуду в шкафчик, над которым красовался рисунок тарелки с круглым пятном, и закрыл дверцу. В недрах мебели что-то удовлетворенно заурчало. Наверное, сидевший там слуга принялся за мытье. Что ж, правильно. Чистота – штука важная. Акони теперь и сам не прочь ополоснуться, благо тут как раз есть хорошее для этого местечко с горячей водой.

Прихватив из мешка мыло, он прошел в небольшое помещение, на двери которого красовалось изображение льющихся из треугольника струй воды. Первым делом охотник разделся и подошел к раковине. Там он подставил ладони под трубочку с металлической табличкой, на которой было изображено стилизованное лицо с бородой. Появившимся кремом он густо намазал двухдневную щетину, а затем вошел в ярко освещенный цилиндр. Прозрачная дверь бесшумно закрылась. Вспыхнула красная надпись: «Дезинфекция». Вверху что-то мелодично звякнуло, и тут же из всех стен ударили по коже тугие струи теплой воды. Заклубился пар, потянуло каким-то странным, но приятным запахом. Акони отфыркивался, вертелся под струями и чувствовал, что не только с тела, а и с души эта чистая вода срывает наслоения грязи. Через некоторое время снова раздался предупреждающий звонок. Вода отключилась, а через секунду внутрь цилиндра с воем ворвался ветер. Мощный, теплый – не чета своим лесным родственникам, он неистово трепал волосы и сдувал капельки воды с кожи. Через несколько минут теплый ураган стих, а над дверью красная надпись сменилась зеленой: «Дезинфекция завершена». Прозвучал мелодичный звон, дверь отъехала в сторону. Акони вздохнул и вышел в предбанник. Процедуру хотелось повторить, однако делать этого сразу не стоило. Если уже горел зеленый рисунок, то душ поливал человека ледяной водой, словно пытался его побыстрее спровадить. Чтобы испытать удовольствие еще раз, требовалось выйти за дверь и вываляться в грязи, но такой способ не казался привлекательным. Поэтому в Листе красный рисунок испокон описывали как горячую воду, а зеленый – как холодную.

Одежда ждала хозяина на полке. За время дезинфекции над ней явно потрудились слуги. Жилет едва не сверкал, а мех штанов перестал вонять дохлыми кошками. На соседней полке лежали ослепительно белые вещи непонятного назначения. Такие подарки, как утверждали другие охотники, означали, что Дом благодарен гостю. Акони улыбнулся, поклонился кабине и громко произнес:

– Спасибо!

Он предположил, что Дому понравился запах приправ, но разложенные вещи брать не стал, чтобы не вводить гостеприимное место в лишние расходы. Акони не любил оставаться в долгу. Пройдя на кухню, он, в качестве благодарности, отсыпал Дому немного приправы в высокую чашку на столе и отправился спать.

Спален было несколько, словно Дом всегда ожидал куда больше гостей, а не только одиноких охотников. Выбрав ближайшую, Акони улегся на невероятно мягкую большую кровать и почти сразу заснул. Место ли так подействовало, или постоянные мысли, но ему снилось, как они с Ларой бродят вокруг озера, взявшись за руки. И кошки уходят с их пути. Все настолько мирно и безопасно, что даже не нужно касаться заряженного самострела. А сверху на них глядит одинокий, но огромный и яркий люм. От него исходит жар, а свет буквально заливает тропинку, окаймленную густой травой. Солнце…

Проснулся Акони в хорошем настроении. Он вскочил и сделал несколько упражнений, чтобы разогнать кровь, хотя и без этого чувствовал себя достаточно бодрым, Наскоро доев суп, он быстро собрался. Не без удовольствия охотник отметил, что над плащом слуги тоже поработали. Не обошли они вниманием и самострел, хотя здесь ограничились только чисткой ремня. С механизмом слуги решили не связываться, что правильно. На всякий случай Акони все же проверил пружину и заряды и убедился, что с механизмом все в порядке.

Закинув за спину кольцо копья, охотник положил ладонь на рукоять ножа и осторожно приоткрыл дверь. После домашнего света сумрак леса за кругом света показался глубокой темнотой. Наступил самый опасный момент – выход. В общем-то, зверье не подходит к Ферме, если там нечем поживиться, но если кошки уловят аппетитный запах, то могут устроить засаду. И почему, спрашивается, многомудрый Творец не предусмотрел этого? Не мелочь, вроде.

Акони вынул из мешка крысиное мясо, проковырял в нем ножом дырку и привязал веревку. Как следует размахнувшись, он швырнул приманку в сторону леса, а потом прикрыл дверь и принялся ждать, намотав другой конец веревки на руку. Если одинокий кот, тем более стад, окажутся рядом, то звери обязательно схватят еду. Не смогут удержаться от такого лакомства. Веревка дернется, предупреждая о близкой опасности.

Рывка не последовало. Акони приоткрыл дверь пошире и выскользнул в желтый сумрак. За его спиной мягко щелкнул замок, а скоро и люмы, освещавшие поляну, угасли. Некоторое время охотник стоял прижавшись к стене и ждал, когда глаза привыкнут к сумраку. Адаптация заняла около минуты. Когда стало получаться различать контуры предметов, он смотал веревку, убрал приманку и отправился обратно к Осевой тропе.

Джунгли теперь были полны звуков, но ни один из них не нес угрозы. Наверняка сейчас коты не стерегли тропу, а охотились на крыс вокруг озера. Потеряв двух бойцов, стад не захочет распылять силы. Они нужны для обороны от других, стремящихся расширить территорию стадов. Ну и, опять же, привыкли кошки, что люди с добычей не станут задерживаться, а постараются как можно скорее уйти к себе. Зачем сторожить?

Вообще говоря, человека всегда «ведут» от Третьего витка охотники того стада, что в данный момент контролирует озеро, ближайшее к Верхнему витку. Тот стад, что послабее, обитает ниже и не пересекает невидимую нейтральную полосу, однако изредка коты бродят вдоль нее. Людей не ждут, ибо охотникам редко приходит нужда идти ниже. Встречаются противники разве что случайно, но и в этом случае вряд ли стоит опасаться засады. Обычно коты нападают сразу, поэтому чтобы не попасть в переделку, достаточно просто не расслабляться.

Выйдя к Осевой тропе, Акони сперва сходил и убедился, что сигнал вызова лифта больше не горит. Значит, Упырь уже опускал кабину, и туши животных уехали на Верхний виток. То есть, о мясе можно больше не беспокоиться. Охотник еще раз проверил одежду, снаряжение и оружие. С неудовольствием он отметил, что за стеклянной стеной Тьма снова начала сгущаться. Короткий сезон все еще не желал сдаваться. Задержался он что-то в этот раз. В такие затяжные периоды казалось, будто Творец отвернулся от своих чад и больше никогда не вернет долгий сумеречный свет длинного сезона.

Потянулись Дальние витки, где хранители бывают очень редко. Здесь не за чем хранить Равновесие, да и Дверь близко. А как бы религиозные воззрения хранителей ни разнились с общепринятыми, но в обитель мертвых они верили. Да и трудно не поверить, когда идешь вниз по Осевой тропе. Нет, они не боялись уйти, но и умереть не торопились. Каждый уйдет за Дверь в то время, которое назначит Творец. И получит от Него что заслужил.

Акони миновал холл с нарисованной на двери цифрой шесть, а пройдя еще немного наткнулся на большой рогатый череп, насаженный на палку. Крайняя точка, конечный пункт. Здесь проходила граница между Темными витками и настоящим царством Тьмы – Запретными витками. Даже хранителям там нечего делать. Череп древнего и, по всей видимости, грозного животного недвусмысленно на это намекал. И не только он. Здесь, словно оберегая покой Тьмы, стеклянная стена едва пропускала желтый сумрак.

Акони пробрала дрожь. Не от холода, нет, но от сознания того, что вот сейчас он перешагнет через невидимую линию и окажется в чуждых людям местах. Здесь коротают вечность души тех, кто не смог войти в Дверь. Очень грешные души, не созревшие даже для Дна. Еще легенды утверждают, что самые страшные демоны поджидают за этой границей тех, кто отважится двигаться к Двери. Их глаза – огонь, а крик убивает даже самых сильных.

Охотник остановился, придирчиво осмотрел оружие, поправил кольцо копья. Он поймал себя на мысли, что тянет время. И правда, очень уж трудно было решиться и сделать шаг: ведь этот путь – исключительно для уходящих. Только им дозволяется беспрепятственно проходить мимо демонов. Мысль, что впереди – путь без возврата, леденила сердце. И не демоны, что поджидают в темноте, тому виной, а осознание, что стоит только шагнуть за Дверь – и все. Если там ждет Лара… Да, тогда вряд ли захочется возвращаться, но если Дно…

– Лара… – прошептал Акони, облизнув пересохшие губы.

Резко мотнув головой, словно отгоняя муху, охотник решительно зашагал по тропе. Света за стеклянной стеной теперь едва хватало, чтобы хоть что-то различать. Иногда, в тех местах, где росли высокие деревья, приходилось идти чуть не ощупью. На предыдущих витках даже в темный период сезона хватало света, чтоб различать контуры предметов, а в этих местах явно не стоило полагаться на зрение.

Споткнувшись о какое-то препятствие, Акони едва сдержался, чтобы не зашипеть от боли. Он сел на землю, привалившись спиной к стене, стянул ботинок и принялся растирать ушибленный палец. С чего вдруг на тропе что-то лежит? Не демон ли хочет помешать идти? Нет, вряд ли. Ни крика, не взгляда, ни шороха вокруг.

Внезапно сумрак задрожал, и из возникшего сгустка желтоватого света появился призрак. И это была Лара, вне всяких сомнений. Даже показалось, что он различает выражение лица жены. Сейчас она смотрела с укоризной и вроде бы даже плакала. Затем лицо подернулось дымкой, растаяло, и тут же Мир довольно сильно тряхнуло. Наверное, предупреждение. Недвусмысленный знак: призрак торопит, подгоняет.

– Я иду, иду! – прошептал он в темноту. – Потерпи немного.

Да, похоже, сам Творец благословил этот поход. Много хороших знаков дано: и пару туш удалось отправить, и четыре шарика найти, и споткнуться очень вовремя. Да и демонов нет. Пока нет, по крайней мере. Как-то на простые совпадения не тянет уже, хотя кто знает… Акони тряхнул головой, отгоняя от себя сомнения: нет и нет. Все из-за помощи Творца! Нельзя, чтобы хоть в одной мысли сверкнула тень сомнения. Это жрец может говорить одно, а думать другое. Хранителю, для которого любое произнесенное в походе слово может стать последним, приходится общаться с Творцом только мысленно. И потому надо всегда быть искренним, отгоняя прочь сомнения. Иначе Творец может обидеться, и полоса удач закончится. А она ох как важна, полоса эта самая!

Охотник подождал еще немного, но толчки не повторялись. Да и вряд ли повторятся – уж слишком быстро растаял призрак. Акони встал и осторожно перенес вес на больную ногу. Боль чувствовалась, но тупая и несильная. Значит, никаких серьезных повреждений нет. Акони, прихрамывая, прошел к тому месту где обо что-то споткнулся, достал нож, присел на корточки и ощупал лезвием препятствие. Твердый предмет. Не животное, стало быть. Тяжелый похоже, раз ножом не удается сдвинуть. Протянув ладонь, охотник осторожно коснулся вещи, чтобы определить ее форму. Прохладная поверхность, выпуклая, круглой формы с небольшим выступающим ободком у основания. Со стороны, обращенной к спуску, скопилась прелая листва и ветки. Значит, при ударе штуковина все же сдвинулась, то есть она не часть тропы. Акони предмет напоминал что-то такое не раз виденное. Можно сказать – банальное. Что-то из быта? Кастрюля, сковородка… Ах, черт, ну конечно! Это же обычный слуга. Только в отличие от домашних, этот не мигал и не двигался. Наверное, умер.

Впервые в жизни Акони обнаружил мертвого слугу. Стало неуютно. Никто, кроме Творца, Тьмы и демонов не способен убивать слуг. По крайней мере, ни одному человеку это не удавалось, хотя попытки делались. Водой слуга не захлебывается, огнем его не сжечь, а панцирь пробить не могут ни копье, ни нож. Да и вообще, создания эти и на глаза-то стараются попадаться как можно реже: едва человек входит в комнату, как они стремятся исчезнуть в своих норах. А если даже поймаешь одного – то все равно удерет при первой возможности. Прорежет любую сеть, и поминай как звали. А тут – мертвый слуга. Творцу и Тьме есть чем заняться и без убийств, а вот демоны…

От ощущения, что демон может быть близко, ноги сделались ватными. Тьма вокруг теперь казалась живой, осязаемой, выжидающей. Она наверняка сейчас следила за человеком тысячами своих глаз. А может, ее порождения уже и щупальца тянули сквозь мрак. Охотник несколько раз махнул ножом, словно очерчивая круг, и шепотом попросил:

– Великая Тьма, сбереги меня.

Конечно, Тьму не стоило беспокоить просьбами, особенно если сперва благодарил Творца, но ситуация безвыходная – и Он, и Она поймут. И вряд ли она откажет хранителю, ведь он и ее оберегает, раз уж Тьма – мать Творца. Да, они не ладят друг с другом, но родственники же кровные. Без них не станет Равновесия.

Судя по тому, что после просьбы на душе полегчало, – Тьма не злилась. Уже хорошо. Акони перевел дух. Коль скоро такие могущественные силы Мира на его стороне, то поход и вправду удачным получается. И стоит вовсю пользоваться этой удачей, ибо недолговечна она и капризна.

Охотник продолжил спуск по тропе, держась как можно ближе к стене. Так можно не опасаться атаки справа, да и в случае Стабилизации есть к чему привалиться. К тому же так удастся не проскочить мимо холла, а значит, не потерять возможность перевести дух. А соваться в незнакомые джунгли и искать место для отдыха там – безумие. И дело даже не в опасностях леса, а просто не стоит искушать судьбу. Вдруг так можно разбудить демона? Да и не только демона. Если ногой, что еще побаливает после контакта с мертвым слугой, зацепиться за какой-нибудь упавший сук – тоже мало не покажется. Короче, искать в окрестностях для отдыха что-то лучшее, чем холл, – себе дороже. Для перекусить и поспать – самое оно.

Со стороны джунглей послышался шорох листьев. Ветер? Нет, ветер дует через определенные интервалы и не меняет свою длительность. Акони выучил повадки ветра на уровне подсознательного, как и надлежит запоминать охотнику явления природы. Поэтому на любой шорох вне расписания ветра он реагировал раньше, чем понимал, что происходит. Прижавшись спиной к стене, Акони снял с пояса самострел и принялся вслушиваться в окружающее пространство. Возможно, Тьма скрывала что-то опасное.

Снова шорох и тихое отрывистое гудение. Такой звук иногда издавали слуги, когда им требовалось перебраться через препятствие. Но сейчас гудело куда громче. Снова шорох, но уже не такой, как от листьев, а будто кто-то ладонью провел по глиняной перегородке. Акони на слух примерно определил направление и прицелился в ту сторону. Демон там или человек, но врасплох ему охотника не застать. Но противник тоже замер. Целился? Акони почувствовал холодок между лопаток, лоб покрылся испариной. Выждав немного, охотник бесшумно и осторожно переместился в сторону, чтобы тот, кто собирается напасть, не смог сходу определить направление атаки. И в тот же миг по глазам ударил свет. Он был таким мощным и ярким, словно Творец решил пересоздать виток и установил для этого самый большой свой люм, как случилось на заре времен, когда ни Тьмы, ни теней еще не существовало. Но что можно увидеть в короткий миг? Инстинктивно защищая глаза, Акони зажмурился и прижал ладони к лицу. Самострел упал на пол. Под веками поселилась боль, поплыли красные круги. Охотник уселся на корточки, выхватил нож и принялся вслепую имразмахивать, время от времени делая резкие выпады. Клинок, ясно дело, не находил цели, но это и не главное. Само движение придавало уверенность, отгоняя мысли о смерти на второй план.

– Драться за жизнь надо до конца, как бы ни сложились обстоятельства, – не уставал повторять на занятиях Грег.

Со времен учебы прошло уже множество сезонов, а наука не забылась. Есть там, в этой ослепительной белизне, кто-то или нет – пусть не рассчитывает на легкую победу. Хоть охотник и слеп, но покуда рука двигается – нож будет разить.

При каждом ударе дыхание с хрипом вылетало из горла. Акони начал уставать от слепого фехтования, но открыть глаза, чтобы оценить обстановку, не мог. Однако вскоре свет сам исчез, так же внезапно, как и появился. Охотник это понял, когда исчезло розовое марево под веками. Он осторожно приоткрыл глаза, продолжая при этом размахивать ножом. Красные круги блекли, но все еще плыли по непонятным траекториям, отчаянно мешая разглядеть подробности. Когда глаза окончательно адаптировались, Акони увидел, что впереди никого нет, и перевел дух. Он поднял самострел и закрепил его на поясе. Бесполезное в такой ситуации оружие. Палить вслепую глупо, да и вряд ли стальные шарики погасят глаза демона. А то, что это был именно демон, не оставалось никаких сомнений. На памяти Акони ни еще ни один люм не вспыхивал так ярко и не гас так быстро. Ну что ж, ушел демон и ушел. Тогда нечего тут торчать и ждать очередной встречи.

Акони убрал было клинок в ножны, но передумал – снова достал. Если что – лучше встретить демона с ножом в руке. Охотник двинулся вперед, однако стоило сделал несколько шагов, как тишину разорвал жуткий вой. От дикой какофонии заболели уши. Она терзала, выворачивала наизнанку душу, заставляла ныть зубы. Потусторонний вой шел волнами, менял тональность. И снова Акони сидел на корточках у стены, только теперь сжимал уши ладонями, стараясь приглушить звук. Помогало слабо, но хотя бы боль не донимала. Он понимал, что надо отыскать брошенный нож, но тогда крик демона разорвет голову.

Акони ждал, что демон устанет кричать, но тот не умолкал. Ему явно не нравилось вторжение охотника. Пришлось идти обратно. Буквально через несколько шагов звук резко стих. Со всех сторон на охотника толстым шерстяным одеялом навалилась тишина. На мгновение даже дыхание перехватило. Акони потряс головой и поковырялся в ушах, словно пытался убедиться в отсутствии затычек. Слух возвращался медленно, а в этих краях он был куда важнее зрения. Хорошо еще, что демон дополнительно не зыркнул своими огненными глазами. Для охотника одновременно оглохнуть и ослепнуть, пусть и на время, – все равно что умереть.

Получается, стоит только пересечь невидимую линию, и демон начинает волноваться. Ослепляет, оглушает, но… не преследует нарушителя покоя. Акони задумался. Как-то не складывалась картинка. Не проще было бы демону исподтишка напасть и разобраться с угрозой? Ведь он сильнее. И, скорее всего, умнее: Творец, как утверждают священные предания, наделил демонов умом. А каждому умному ясно, что нападение – лучший способ защиты. Скорее всего, демон не в состоянии напасть, потому что лишен подвижности. Тогда можно попробовать одолеть защиту с разбега, только сперва выцепить нож.

Охотник развернул копье и приладил магнит. Скатав между ладонями хлебный мякиш, заткнул комочками уши. Когда все было готово, он зажмурился и осторожными шажками стал продвигаться вперед. Главное, чтобы у демона в запасе еще какая каверза не нашлась.

Снова вспыхнул свет. Акони отвернулся к стене и приставными шагами продолжил движение. Демон закричал, но звук хоть и проникал сквозь защиту, но был гораздо слабее, чем без нее. Вскоре звякнула сталь. Охотник подтянул копье, сжал в руке вновь обретенный нож и прибавил шаг. Вскоре, видимо чувствуя, что жертву не удалось остановить, демон прекратил кричать.

Акони остановился и огляделся: вроде бы никаких опасностей вокруг. Он вытащил из ушей затычки, свернул копье и отхлебнул воды из фляги, чтобы промочить пересохшее горло. Слух быстро возвращался к норме, но охотник не торопился продолжать путь, а стоял и размышлял, поглаживая ладонью лезвие ножа. Не то чтоб колебался – все равно идти надо, – просто пытался предположить, чего еще ожидать от неведомых существ, таящихся в темноте. Тот-то демон был прикован к одному месту, но другой может оказаться и подвижным. Все знают, что демоны любят прятаться. Значит, если какой-нибудь захочет напасть, то слева.

Поколдовав с ремнями, Акони приладил мешок к левому плечу: если что – первый удар когтей демона придется на два слоя шкур и поклажу. Такой импровизированный щит не так уж легко пробить даже из самого мощного самострела, так что у Акони будет время как-то среагировать.

Охотник перепроверил снаряжение, на всякий случай развернул копье и выставил его впереди себя. Если демон все же окажется на тропе, то копье в него упрется. Убить подобным оружием малореально, но вдруг… В конце концов, будет какая-то свобода маневра.

Оказалось, что идти с копьем в руке и мешком под ухом довольно утомительно. Не только потому, что поклажа была нелегкой, – само крепление получилось не слишком удачным: мешок все время норовил сползти.

Когда поперек тропы протянулась цепочка из крохотных ярко-красных огоньков, Акони не остановился, а побежал. Едва он перепрыгнул непонятный свет, как тут же почувствовал легкие удары по мешку. А затем обо что-то споткнулся, выпустил копье и упал плашмя, собрав в охапку прелую листву. Шершавое покрытие тропы, что скрывалось под перегноем, содрало кожу на лбу и ладонях. Удар о землю оказался довольно сильным. Дыхание перехватило, и вдобавок казалось, будто красные огоньки скачут вокруг, как светящиеся кузнечики.

Кривясь от боли, охотник прокашлялся и обернулся: красная цепочка исчезла. Он подполз к стене, привалился к ней спиной и снял мешок. И тут же почувствовал, что из края мешка что-то торчит. Акони выдернул непонятный предмет и поднял его повыше. Света едва хватало на то, чтобы как-то разглядеть странную штуковину. Больше всего она напоминала короткую палочку с привязанным к ней пучку длинной мягкой шерсти. С другой стороны палочка была очень острой. Разглядывая ее, Акони случайно уколол палец и почти сразу перестал его чувствовать. Тогда, отбросив палочку, попытался зализать царапину, но тут же онемел кончик языка. А затем и вовсе в голове зашумело, мысли сделались ленивыми, путаными. Тело перестало повиноваться.

Охотник усилием воли отгонял подступавшее небытие, куда его загонял сок неведомой колючки. Одна мысль теперь овладела Акони: надо во что бы то ни стало найти место, где можно безопасно отлежаться. Собрав всю волю в кулак, он попытался подняться – не получилось. Зато удавалось ползти на четвереньках, волоча за собой мешок. Время от времени он пытался встать, но ватные ноги подгибались, и охотник сползал по стене. Приходилось снова ползти. Тем не менее Акони ощущал, что его состояние понемногу улучшалось. Вскоре удавалось даже пройти какое-то расстояние. А через некоторое время мучительный сонный туман в голове окончательно развеялся, словно и не было никогда. Действие яда прекратилось. Осторожно, чтобы снова не уколоться, Акони выдернул еще восемь воткнувшихся в мешок палочек и положил их рядком на землю.

– Вот, значит, какие они – когти демона.

Наверное, он придумал не самое удачное название для непонятных предметов, но пусть будет так. Хотя если вспомнить, какую реакцию организма вызвала даже маленькая царапина, то ничем, кроме когтей слуги Тьмы, эти штуки и не назовешь.

Акони достал из мешка Священный лист и аккуратно закрутил в свиток один из опасных трофеев, чтобы хорошенько изучить при случае, если таковой представится, конечно. Он подумал, что из когтя может получиться хорошее оружие. Например, если к копью привязать. Надо только придумать какой-нибудь способ не пораниться самому. Наверняка на котов отрава будет еще лучше действовать, да только можно ли после такого яда есть мясо? Нет, все потом. Сейчас надо идти, пока есть возможность.

Только пройдя немного вперед, Акони вспомнил про копье, которое выронил, когда споткнулся. Он даже сделал несколько шагов в обратном направлении, прежде чем сообразил, что может вновь подвергнуться атаке. Рисковать не стоило: вряд ли демон настолько глуп, что промахнется по охотнику второй раз. Акони передернуло, когда он представил, как такая заостренная палочка втыкается кожу.

––

Виктор закрыл экран, достал из считывателя карточку с копией дневника и пустил по столешнице, как камешек по воде. Та скользнула к краю стола. Проследив за ней взглядом, инспектор откинулся в кресле и прикрыл глаза. Что-то не билось, не сходились концы с концами. Напрашивалось влияние какой-то фактора, сводящий людей с ума. В конце концов, аналитики наверняка выдвинут такую версию. Подключат медиков, химиков, физиков и соорудят что-нибудь очень логичное. Дело времени. Пока же целая смесь невероятного. Например, согласно дневнику, в «Дилосе» работала система защиты от нападения животных. Если отбросить вопрос о том, зачем она там изначально была нужна – ведь из вероятных хищников колонию населяли только некие домашние кошки, – то остается загадкой, из-за чего произошла сработка. Вряд ли коровы, козы и свиньи вырвались из загонов, чтобы погоняться за людьми. Но даже если так, почему защитные системы вдруг стали стрелять и по людям? Компьютеры не умеют сходить с ума, в отличие от людей. Что же тогда сподвигло машины хулиганить?

С чудовищами выходило и того хуже. Кэй описывала множество разных существ и делала это не просто как человек, а как биолог, что добавило немало загадок к уже имевшимся. Очень уж подробны описания зверюг – не могла она это придумать. Это не призраки обычных людей – тут еще можно списать на воспаленное сознание. Хотя и их вроде бы тоже все видели, раз несчастные колонисты не знали, куда спрятаться. Но тут спорно. Нет, дневник вряд ли сильно искажает реальные события. Выходило, что не просто галлюцинации были всему виной, раз люди видели одних и тех же существ. Миражи? Ерунда, неоткуда таковым взяться. Реальные чудища? Еще бредовей. В таком случае получается, что живут в небесах Венеры мудрецы, по каким-то причинам обожающие земной воздух. Именно мудрецы, а не животные и даже не разумные остолопы. Ведь такие обитатели верхних слоев атмосферы сперва должны были пробраться внутрь, а для этого требуется разобраться с дверями на посадочной палубе. Затем существа обязаны были дождаться, пока закончится шлюзование с дезинфекцией, и только потом топать/ползти/лететь вверх по виткам, каким-то образом не привлекая внимания компьютера. Ну да, это ж произошло не иначе как в то самое время, когда квазиры колонии гоняли чаи и лялякали о видах на урожай.

– Бред, бред и еще раз бред!

Нарастало раздражение, и прежде всего – на себя, за то, что вообще начал придумывать версии. Инспектор не должен этим заниматься. В правилах ОЗ такого запрета, естественно, нет, но инспекторы стараются придерживаться идеи разделения труда. Вся возможная информация скармливается аналитическому отделу. В конечном итоге именно выводы «умников», как их зовет шеф, оказываются ближе всего к истине. Да вот только нынешняя ситуация настолько уникальна, что любая версия может оказаться как правильной, так и ошибочной.

И все же Виктор решил кое-что проверить и запросил у Айка техническую документацию «Дилоса». Из пакета вывел на экран электрическую схему переходного отсека. Все нормально: следящие системы на месте. Удивительно, если б их там не оказалось. Выходит, открытие дверей и срабатывание шлюзов машина не могла не заметить, ведь все датчики колонии подключены к общей сети. Это стандартное требование безопасности чуть не с первых полетов в космос. Обойти систему защиты нереально. Что мог предпринять квазир в случае несанкционированного открытия? Наверное, блокировать дверь выхода на витки и вызвать ремонтного кибера для устранения неисправности в отсеке. Если только монстры не взломали дверь… Но в дневнике ничего такого нет. Чудовища уже были наверху, когда Кэй и ее товарищи спускались к эвакоботам. Да еще потом надели скафандры для выхода наружу. Значит, все автоматика работала в штатном режиме и подчинялась идентификаторам людей. Никакие чудища через шлюз не входили, вот что это значит.

А может, тогда гипотетические венерианцы всем скопом ломились через стеклюмин? Их тогда стоило пожалеть. Уж очень непростая задача перед ними стояла. Наверное, почище бурения алмаза полуметровой толщины. Причем, еще и полного вязкой, невероятно быстро твердеющей субстанции внутри. Но даже если бы у чудищ вдруг получилось, то разрушение большого участка стены означало бы очень скорую гибель «Дилоса». И в случае серьезного повреждения колонии ее капитан обязан был включить систему экстренной эвакуации. Если капитан погиб, систему включил бы квазир и натравил бы всех роботов на поиск и спасение людей. Даже если четверо в момент вторжения уже были перед входом в переходной отсек, то им не понадобились бы скафандры: в аварийных ситуациях, согласно проекту, к эвакоботам протягиваются рукава-коридоры.

В общем, на колонию извне никто не нападал. Сказки все это.

– Сказки! – повторил Виктор вслух и ударил кулаком по подлокотнику. – Сказки.

Да, все попытки соорудить мало-мальски подходящую гипотезу разбивались о скалы абсолютной бессмысленности. Ничего полезного. К черту, все спихнуть аналитикам! И попробовать напрячь «Седьмое небо», чтобы они как-то вытрясли из памяти Айка прячущуюся там истину. Ответ же вовсе не в облаках Венеры, а тут, рядом, на Земле. Мало того – в здании ОЗ. Эх, если бы не пароль в памяти Айка! Но без заветного набора символов ничего не выйдет. Проще оказаться на борту «Дилоса», чем прочитать закрытую информацию. Айк, Айк…

– Хранитель тайн, черт бы тебя… – ругнулся Виктор вслух и смел пластинку дневника в ящик стола.

Какой-то безнадегой веяло от этого дела. Инспектор вздохнул, включил экран и вызвал кабинет Горыныча. Но там никто не отозвался. Впрочем, автосекретарь вызов не отбил, а повесил на ожидание. Видимо, шеф обещал скоро вернуться. В таком случае лучше дождаться его в фойе. Или даже в кабинете – Горыныч вовсе не возражал, если кто-то ждет его прямо там, но всегдашнее отвратительное кондиционирование настойчиво заставляло посетителей быть вежливыми. Виктор завершил вызов. Даже лучше будет побеседовать с шефом тет-а-тет, а не через сеть. Ведь тот и сам предпочитает подобный способ общения.

Виктор шагнул в лифт. Он уже протянул палец к кнопке, но передумал и решил, что сперва все же отправится к аналитикам. Вдруг они – чем черт не шутит? – уже нашли что-то такое, что не вызывает отторжения? Возможно, и все разгадки откопали. Вот шеф будет доволен! А там, глядишь, и полноценный отпуск удастся выцыганить под это его настроение.

С Горынычем Виктор столкнулся у самого лифта.

– А, здравствуй, Виктор! – поздоровался шеф и кивнул головой на дверь отдела. – К ребятам?

– Приветствую, Николай Львович! Вообще-то я к вам собирался…

– И ошибся этажом, – совершенно серьезно констатировал шеф.

– Нет, но я, правда, сперва к вам хотел, потом решил к аналитикам заскочить. Вдруг они что-нибудь откопали уже, – косноязычно попытался все объяснить Виктор. – А тут – вы.

– А тут я, – кивнул Горыныч, входя в лифт. – Но ты можешь к ним не заходить. Все, что нарыли наши умники, – у меня. Поехали сейчас в кабинет, и я тебе представлю данные. Однако не рассчитывай на откровения. Все плоско, хотя некоторые детали, безусловно, не помешают.

– Мне как раз и не хватает этой самой плоскости, – буркнул Виктор, следуя за шефом. – Всю башку сломал.

Войдя в кабинет, Горыныч сразу открыл заветный шкаф, достал пару запотевших банок и одну кинул Виктору.

– Вода, – пояснил Горыныч. – И я с тобой за компанию.

Виктор мельком взглянул на шефа: обычно тот пил воду только в те моменты, когда требовалось принимать какое-то очень серьезное решение. Нет, вообще говоря, примета не слишком точная – с Горынычем никогда ничего толком не угадаешь, – но вполне возможный вариант. Открыв банку, Виктор приготовился слушать.

– Итак, из дневника понятно, что колонистов пугали призраки и чудовища. С вероятностью процентов в восемьдесят пять – во всем виновата марсианская лихорадка. Кто-то умудрился попасть с ней на борт.

– Как-то нетипично проявляется, – задумчиво проговорил Виктор. – Галлюцинации – допустим, но вот чтобы все сразу видели одно и то же… Да еще подробности такие. Нет, глупо было бы сбрасывать ее со счетов, но странно.

– Медики такую версию не отрицают. Ранние штаммы вызывали иногда реакции и поинтересней. Вирус наложился на стрессы при спуске и прочее в том же духе. Тогда не все нюансы про эту лихорадку знали. Например, что в крови переболевших не остается от нее и следов.

– Я помню. Не борется с ней организм, она сама себя душит.

– Вот-вот, – кивнул Горыныч. – Вдобавок не забывай: колонисты из относительно изолированных групп набирались. Островитяне, в основном. С ними вирус мог и по-иному сработать. Отчет отослал, полюбопытствуй. Вкратце первый вывод такой: заболевание привело к тяжелейшим расстройствам психики. Массовые галлюцинации это подтверждают. Ну, этот вывод сам собой напрашивается.

Виктор не слишком уверено кивнул и сделал глоток ледяной воды. Проклятая духотища сразу стала казаться невыносимой. Из-за контраста, наверное. Горыныч же невозмутимо прокручивал текст, пробегая его глазами по диагонали.

– А, вот еще! Очень интересный момент, – шеф коснулся пальцем столешницы. – Тэк-с… Вот, да: «На призраков и чудовищ система не реагировала…» Это про галлюцинации и всяческое такое… А, вот!.. «В экипаж “Дилоса” входили три инженера-системщика».

– Понятно, что без спецов колонию вряд ли бы оставили, – хмыкнул Виктор.

– Не о том речь, – отмахнулся Горыныч. – Вот тут написано, что эта троица была способна вывести из строя любые бортовые устройства. В том числе связь и маяки. И компьютер, к слову, тоже.

– Но ведь там не просто компьютер, а целых два квазира: основной и дублирующий. Один клон другого. Ладно стационарный, но как можно отключить автономный? Он же для того и сделан таким, чтобы сходу подменить собрата в случае неисправности. Да и не даст такой к своим портам подойти просто так. Я уже немножко копал в эту сторону, – сказал Виктор.

– Безусловно, непростая задача, – согласился шеф. – Но, как оказалось, и такое возможно. Аналитики обыграли вариант на моделях – он вполне жизнеспособен. Если б у одного из троих возникло такое желание, то мог и осуществить.

– Но зачем? – удивился Виктор. – Бессмыслица какая-то.

– Ну, ты не забывай про лихорадку. В ней здравый смысл горит лучше, чем сталь в кислороде. Если человек перестал анализировать свои поступки, то вполне мог устроить локальный конец света. Вывел из строя оба квазира, обрубил связь, отключил передатчики и маяки. Психологи говорят, что такой бедняга мог возомнить себя, например, богом нового мира. Мотивы больных трудно понять. Но суть в том, что, отключив компьютеры, а точнее – изменив их программу, этот человек полностью изолировал колонию от человечества.

– Душевнобольной оставил всех наедине с галлюцинациями, – подытожил Виктор, усмехнулся и добавил: – А заодно впустил внутрь чудовищ.

Неожиданно для Виктора шеф утвердительно кивнул.

– Тебе покажется удивительным, но такую вероятность умники не пожелали исключать. Она, конечно, крайне мала – около процента, но отображена в отчете. При некоторых условиях и наличии разумной жизни в атмосфере Венеры – возможно.

– М-да, глупо выглядит, но – пусть. А те, кто оказался в эвакоботе, просто успели туда вбежать до того, как система была взята под контроль сошедшим с ума специалистом или ворвавшимся чудищем?

– Тут другое. Бегство произошло уже после отключения системы. Судя по последней сохранившейся телеметрии, «Дилос» нашел свой эшелон. Четверке просто повезло с организмами, вот и все. Вероятно, в легкой форме перенесли, и общий психоз не парализовал их волю.

– Гипотеза не многим лучше других, – скептически пробормотал Виктор.

– Другие гораздо хуже. Но я не закончил. Итак, наш специалист Икс наверняка отключил свет на нижних витках, и те, кто заболел сильнее, побоялись идти во тьму. Кстати, пресловутый Икс мог использовать комплексы защиты от животных, чтобы останавливать тех людей, кто отважится-таки пойти вниз. Но тут есть тонкость: для такого дела требуется полностью исключить из управления автономные схемы машин. То есть, управлять ими вручную. За эту гипотезу говорит и то, что системы защиты начали стрелять дротиками по людям, чего автономные компьютеры бы не допустили никогда. То есть, команды отдавались напрямую. Вот какая петрушка получается.

– Странно, что ни разу не попал, – сказал Виктор, разглядывая опустевшую банку.

– Почему же нет? В дневнике написано, что попадания были, но дротикам не удалось пробить ткань рабочих комбинезонов. Открытых мест на теле остается не так уж и много, – возразил Горыныч и вздохнул. – И не смотри так, не я это придумал.

– Хорошо! Предположим, что остатки совести не позволяли Иксу стрелять людям в головы, – с изрядной долей скепсиса в голосе проговорил Виктор. – Тогда зачем вообще стрелять? Ведь тот, кто даже в сумеречном состоянии духа ухитрился разобраться с квазиром, вряд ли забыл про комбинезоны. Ну и в принципе… А вообще, мне почему-то кажется, что вы тоже не очень уж верите в эту версию.

– И ты прав, – кивнул Горыныч. – Есть сомнения, и немалые. Вроде бы и процент вероятности высокий, но как-то вот… Все, что происходило после отключения телеметрии, взято из дневника. А его, как ты понимаешь, писала биолог, а не капитан колонии. Низкий ей поклон, что не забыла такие технические моменты записать. Да и то, что вообще есть хоть какие-то записи, – прекрасно. Когда на твоих глазах люди сходят с ума, это знаешь ли… Вспоминать не захочешь.

– М-да, аналитикам пришлось несладко. Наверное, и выводы таки… малодоказательные.

– Что есть, – развел руками Горыныч. – Чем богаты, как говорится. Но можешь потом глянуть и другие гипотезы, коль скоро эта кажется притянутой за уши. Аналитики накидали весьма интересные сюжеты, которым позавидует любой фантаст. Правда, Айк уверяет, что вероятность наступления подобных событий колеблется в районе долей процента. Но надо принять к сведению и их. Бывали, как ты знаешь, случаи, когда наименее вероятные варианты оказывались правильными.

– Помню, – мрачно кивнул Виктор. – Хорошо еще, что так довольно редко происходит. Не приготовиться толком.

– Что да, то да, – Горыныч отхлебнул из банки воду и пристально посмотрел на парня. – Как ты, я думаю, понимаешь, единственный шанс разобраться со всей этой чертовщиной – побывать на «Дилосе».

– Да, отсюда проблему не решить, – тяжело вздохнул Виктор, с тоской осознавая, что отпуск отодвигается в бесконечность. – Вот только не представляю, как туда добраться.

– Все возможно, – неопределенно развел руками шеф.

– Да? – удивился Виктор. – А почему тогда раньше не пытались?

– Скажем, подобное только-только оказалось возможным. Побочный, так сказать, продукт изучения нашей проблемы и развития техники в целом.

– Интересно!

– Еще как! Научники переделывают атмосферный зонд. Недавно новая модель появилась, вот они ее и распотрошили. Зонд этот не сбрасывает двигатели после схода с орбиты, а потому не теряет способности маневрировать в атмосфере ни в вертикальных, ни в горизонтальных плоскостях. Машина с мощной и компактной энергоустановкой и компактным же т-стабилизатором. Они прикинули, что если выбросить лишнюю аппаратуру, то хватит места и для человека в скафандре, и для всех необходимых вещей. Ну и экспериментируют теперь.

– А они надежны, эти новые зонды?

– Ну, как тебе сказать… – замялся Горыныч. – Переделывают второй и единственный на сегодня доступный экземпляр. Энергоблок только-только прошел испытания: таких на подобных машинах еще не использовали. Но проектировщики клянутся, что зонд абсолютно надежен, и я склонен им верить. Первый экземпляр с квазиром на борту уже примерно с год болтается в атмосфере Земли. Вроде бы никаких нареканий.

– Но на Венеру-то подобный еще не отправляли, я правильно понял? – с нажимом спросил Виктор.

– К сожалению, – развел руками шеф. – Когда собирались запустить, мы придержали ученых, из-за чего они теперь сильно на нас дуются. Теперь это и невозможно – там автоматику сняли, сделали пилотируемым.

– Не самая лучшая идея для такого аппарата, – с сомнением покачал головой Виктор. – Да квазир все равно вмешается в процесс в случае опасности.

– Его там уже нет, ибо ни один компьютер толком Венеру не понимает. Квазиру не разъяснишь абстрактные задачи на пальцах, а времени самообучиться у него не будет. Это означает, что вы начнете активно мешать друг другу и наломаете дров. В общем, там установили простой бортовой компьютер, как на старых управляемых ботах. Придется работать головой и ручками. И интуицией, разумеется.

– Но ведь можно вести зонд с орбиты. Те же головы и руки, только коллективные, – предложил Виктор.

– Его и поведут, но до облаков. Затем станут передавать информацию с орбиты, но реагировать придется уже самому пилоту. Очень уж все зыбко: связь обрывается, визуального контакта нет, ураганы, опять же. Айк вообще пессимист. Он уверяет, что решение, которое самостоятельно примет орбит-оператор, в девяти десятых случаев приведет аппарат к гибели. Все будет так же, как и с квазиром. Вывод тот же: в венерианской атмосфере управлять зондом должен только пилот-человек.

Виктор отодвинул банку и, отрешенно глядя на полированную поверхность стола, нейтральным тоном осведомился:

– Понимаю, что на место пилота данного аппарата уже есть… э-э-э… кандидатура. И сильно подозреваю, что моя, да?

– Все так, – кивнул Горыныч. – Ты же знаешь правила ОЗ: раз ты ведешь это дело – тебе его и завершать.

– Угу, не забываю никогда. Еще только моменту уточню один – как возвращаться? В случае чего, билет в один конец мне выпал или этот зонд сигануть в космос из атмосферы способен?

– Не способен, но и не билет. Ты причалишь к «Дилосу», выгрузишь оборудование и отправишь зонд от греха подальше на дно атмосферы. Пусть где-нибудь в глубинах сгинет, чтоб разные случайности исключить. Т-системы у него без попечения квазира не стоит оставлять. Когда закончишь с «Дилосом» – вернешься на эвакоботе. Там их должно еще много остаться. А если кого на борту обнаружишь – возьмешь с собой.

– А там может быть кто-то живой? – удивился Виктор.

– И еще как! Аналитики в этом почти уверены. В общем, эвакуация колонистов тоже входит в твою задачу.

– Раз аналитики так считают – тогда нет вопросов, – саркастически усмехнулся Виктор. – А эвакоботами – мы сейчас, конечно, не рассматриваем вариант, что сумасшедший чохом отправил их исследовать поверхность. Или, например, что они выведены из строя «бродячей обезьянкой».

– С обезьянкой – сомнительно. Ремонтный кибер всегда был полностью автономен, оттуда традиция тянется, из глубины веков, можно сказать, – шеф зачем-то потыкал пальцем в столешницу. – Из колонии до него вряд ли могли добраться и перепрограммировать, хотя бы потому, что искать ремонтника, ползая по обшивке, – тот еще цирковой трюк. Можно, конечно, подманить, если продырявить корпус до датчиков, но это как-то совсем маловероятно. Правда, и такая гипотеза в файлах все же есть, полюбопытствуй. Ну а отправить все боты дистанционно невозможно, это ты, полагаю, в курсе. Даже на месте пришлось бы здорово покрутиться.

Виктор кивнул, но все же добросовестно попытался рассмотреть варианты обойти стартовую блокировку, не поднимаясь на борт каждой машины по отдельности. Горыныч слегка улыбнулся: он понял, о чем думает подчиненный.

– В эту сторону можешь не копать: защиту эвакоботов не один год разрабатывали. Нужно постараться, чтобы в беспилотном режиме запустить даже один и при этом остаться в живых. Проще заблокировать к ним выход.

– А вариант с камикадзе?

– Сунул нос в документацию? – вопросом на вопрос ответил шеф.

– Не без этого, – не стал скрывать Виктор. – И узнал, что там есть ручное управление.

– Технари покопались в документации основательно и сообщили, что да – в старой схеме было предусмотрено ручное управление. Но работало оно только при наличии прошитого в браслете пилотского допуска. Таких людей в колонии было два. Автоматическое же пилотирование предусматривало вывод эвакобота на орбиту при любых попытках старта.

– И все же вышесказанное как-то не слишком обнадеживает, – сухо произнес Виктор. – Получается, что у меня гораздо больше одного шанса встретить на «Дилосе» старость или умереть по пути.

– Увы. И шансов этих куда больше, чем может казаться поначалу, не буду скрывать. Айк подбил итог: около шестидесяти процентов против тебя. Да и что ждет на борту – никто не расскажет. Поверь, все это отнюдь не способствует росту моего оптимизма. Но если не добудем сведения и не вывезем людей, если таковые окажутся на борту, то я вынужден буду закрыть «Аврору». Короче, твоя задача-минимум – включить маяки. Если больше ничего не получится – дождешься нас.

– Весело. Спасательная экспедиция не кажется мне скорым делом. В таком случае ожидание серьезно подзатянется.

– Ты прав. Скажу больше: нам пока не на чем отправить спасателей. Ты ж помнишь, что с потерей «Дилоса» смирились, и никому в голову не пришло конструировать специальный аппарат для спасательных операций в атмосфере Венеры, ведь официально там никого не было. Да и без маяков… В общем, можно потерять всю группу еще на стадии поиска. Потому зонд и пилот пойдут в авангарде, так сказать.

– Понятно. Ведь заодно можно испытать новый тип спасательного средства, – невесело усмехнулся Виктор.

– Не без этого. В общем, будь такая возможность – решать проблемы «Дилоса» отправился бы отряд БР, – вздохнул Горыныч. – Так уж обстоят дела на сегодня. И, да, никто тебя не осудит, если откажешься, даже никто не узнает, что я тебе предлагал это задание. Подумай как следует, прежде чем ты примешь окончательное решение.

– Было бы что решать…

– И все же прошу: подумай. Я тебе еще кое в чем признаюсь, чтоб ты все видел в правильном свете: отправка человека к «Дилосу» – исключительно моя инициатива, – Горыныч зачем-то снял со шкафчика фотографию своих внуков и поставил ее перед собой на стол. – Если на борту остались живые потомки колонистов, их как можно быстрее надо эвакуировать из преисподней. Им здорово достается там, как мне кажется. Теперь появилась-таки реальная возможность избавить их от кошмара. В общем, до той поры, пока мы все не выясним, у меня рука не поднимется дать добро на запуск «Авроры». Человеческие жизни для Земли гораздо важнее поиска звездной дороги, что бы кто ни думал по этому поводу. Ты извини, что так высокопарно излагаю, но иначе не выходит.

Он поставил фотографию на место, откинулся на спинку кресла и в упор посмотрел на Виктора.

– И вот еще что. Если выкладки Айка верны, – а мне почему-то кажется, что наш электронный бог не ошибается, – то после эксперимента от «Дилоса» не останется даже пыли. То есть вывози всех, даже против их воли.

– Да кто же остаться-то захочет? – удивился такому предположению шефа Виктор.

– Прикинь сам. За две сотни лет никто не пытался включить связь и маяки. Это значит, что либо там все вымерли, в чем я сомневаюсь, либо довольно сильно… отстали в развитии. Возможно, что и вообще ничего не знают о Земле. Их дом – «Дилос». Кое-кому наверняка не захочется уезжать оттуда, и тебе придется их заставить, даже если они начнут сопротивляться. Всегда помни, что их вины в происходящем нет. Они – герои и потомки героев, как бы при этом ни выглядели и что бы ни говорили.

Сказанное шефом неожиданно сильно зацепило Виктора. Он-то считал, что Горыныч всегда готов на жертвы, если того требуют интересы Земли, а оно вон как! Чувствуется, наболело у старика. Похоже, что он и сам рад отправиться, да только кто ж его отпустит. Врачи на каждой медкомиссии долго совещаются, отправлять или нет Горыныча, но вовсе не в космос, а в отставку. Какие уж тут экспедиции.

– Ну и если я откажусь – кто-то из ребят отправится вместо меня?

– Совершенно верно… Не сомневаюсь, что найдем кого-нибудь на твое место, – рассеяно пробормотал шеф, отодвигая банку к краю стола. Казалось, такой вопрос его волновал меньше всего. Горыныч вновь стал собой.

Он быстро застучал пальцами по столешнице. Включился экран, на нем возникло изображение странноватой конструкции, чем-то похожей на перевернутую куклу-неваляшку.

– Зонд, – коротко пояснил Горыныч, развернулся в кресле и сделал вид, что изучает картинку.

– Интересная конструкция, – сказал Виктор и спросил-таки, хотя клялся себе не задавать этот вопрос: – А почему именно на меня пал выбор?

– Я все ждал, когда ты спросишь. Чуть сам все не рассказал от чрезмерно долгого ожидания, – хмыкнул Горыныч, не отрывая взгляда от экрана. – Но ничего эдакого не услышишь – сплошная проза жизни. Дело в том, что на сегодня ты – единственный наименее ценный сотрудник из тех, кто способен разобраться с этим делом. Вдобавок, у тебя одного нет семьи. К тому же, если верить твоей психокарте, у тебя отличная реакция: в условиях цейтнота ты действуешь удивительно четко и находишь отличные решения, полагаясь в том числе и на интуицию, что порой гораздо важнее, нежели самые тщательные расчеты. Впрочем, это и без карты я знаю.

Да, сильный ответ! Шеф абсолютно не старался щадить чувства сотрудника. Вот, значит, как. Не интеллект и какие-то специфичные знания, а навыки бойца играли роль в выборе. Не человек, а какой-то бот для стрельбы по тарелочкам. Стоило ли учиться на темпоролога, чтобы ОЗ ценила в тебе интуицию? Некоторое время ошарашенный Виктор молчал, а затем горько усмехнулся и спросил:

– Не ожидал такой… оценки. И много нас таких? Я имею ввиду тех, кто в принципе способен справиться?

– Трое, – лаконично ответил Горыныч, явно ожидавший этого вопроса.

Удивительно, но после такого ответа настроение резко улучшилось. А что? Третье место – бронза! Низшая ступень, но хоть на пьедестале. Да и дело не скучное, надо признать, не рутина. Считай, путешествие к иной цивилизации в гости. Чего ерепениться-то? Только бы еще моментик прояснить, а так – все понятно.

– А как мне отыскать «Дилос» без маяков? Ведь надо сперва его найти, вы же не будете этого отрицать?

Вместо ответа Горыныч повернулся к столу и переключил изображения. Орбита Венеры, стройка, почти готовая «Аврора», сверкающая на «стапелях». Картинка не менялась, если не считать вспыхивающих лучей на корпусе. Странно, что ни единого ходового огня ботов-сборщиков поблизости не было видно.

– Заметил, что стройплощадка опустела? Как только ты прибыл в ОЗ, я попросил отправить всю стройбанду искать «Дилос», – пояснил происходящее Горыныч. – Сейчас боты перенастроены на поиск. Идут по орбите цепью, прочесывают облака. Если кто засечет большую массу – то уже не потеряет. Замечу, что вокруг Венеры крутятся все существующие в системе боты, а не только строительные. На подходе еще меркурианский флот и наш почтенный крейсер «Кузнечик» группы БР. Ребята там в полном составе, а трюмы забиты поисковыми устройствами. Завтра наши присоединятся к прочесыванию. Накроем Венеру такой плотной сеткой, что быстро отыщем любой объект крупнее иголки. А пока суть да дело, инженеры как раз подгонят под тебя зонд.

– Серьезный подход. Нас время поджимает?

– Нет, конечно. Точнее, сроки сдачи тут вообще ни при чем. Надо как можно быстрее людей вызволить из этого кошмара, коль скоро появилась такая возможность.

Да, Горыныч многое через себя пропускает, хотя и тщательно скрывает свои чувства. Переживает и за тех людей, и за него, Виктора, которого отправляет в неведомый кошмар. Наверное, требовалось перешагнуть через некий барьер в сознании, чтобы научиться посылать людей в преисподнюю или на смерть. Конечно, никто не знает и никогда не узнает, что действительно творится в душе шефа, но одно совершенно ясно: определять ценность жизней – тяжелейшая работа на свете. И хотя старик твердой рукой держит рычаг стрелки, отправляя вагонетку по тому или иному пути, – здоровья это ему точно не прибавляет.

– Хорошо, Николай Львович! – сказал Виктор и хлопнул ладонью по столу. – Начинаю готовиться немедленно.

– Да, – спокойно произнес шеф, казалось, ничуть не сомневавшийся в решении Виктора. – Чем раньше приступишь – тем лучше. Помимо всего прочего, обязательно как следует, поосновательней изучи свой утлый челн, вдруг еще чем полезным решишь дооснастить его. Ну и с ребятами пообщаешься, – Горыныч вытер платком бисеринки пота: температура в кабинете явно подросла. – А пока ты вот что, иди сейчас к себе и пробегись по списку, что может понадобиться. К сожалению, Барин сейчас… гхм… в отъезде по тем же делам, и список аналитики сварганили. Умники перестарались, похоже: количество позиций потрясает воображение. И экзотики полно, и полезных вещей немало. Забыли, наверное, им сказать, что грузовика для всего этого точно не будет. Короче, не мне тебя учить, сам разберешься.

Кивнув, Виктор встал. Очень хотелось промокнуть лоб от пота, но платка в кармане не оказалось, а утереться ладонью показалось некультурным.

– К медикам тоже идти или хватит того, что уже получил на этот год? – уточнил Виктор перед уходом.

– Хорошо, что спросил, а то я совсем запамятовал. Обязательно зайди, – ответил Горыныч. – Там они какую-то хитрую штуку от разных галлюцинаций приготовили, темнят. Говорят, что сработает, но кто знает, как у тебя организм отреагирует, еще рецептуру менять придется.

– Вроде бы не подводил до сих пор.

– Я надеюсь, и в этот раз все будет хорошо, но все же лучше подстраховаться.

– Короче, решу по ходу дела.

– Договорились.

В фойе жила блаженная прохлада. Оттуда не хотелось уходить. Виктор украдкой огляделся и отер-таки рукавом с лица пот. Постояв немного в холодке, решил, что сперва отправится к оружейникам. Так будет удобней. Им наверняка прислали весь список, а на месте гораздо проще определить нужность того или иного пункта.

Аналитики и правда потрудились на славу. Горыныч ни капельки не преувеличивал, что для всего списка понадобится грузовик: только оружия Виктор насчитал восемнадцать единиц. Да не просто грузовик, а средних размеров. Но, к сожалению, среди вещей таковой не обнаружился.

Оружейники, два подмастерья Барина, с любопытством смотрели на Виктора. Наверняка поспорили, что возьмет инспектор, а что оставит. Да, жаль, что их шефа тут нет, с Барином все прошло бы проще. Оружейник как никто умел находить абсолютно необходимое в нагромождениях очень полезного.

Виктор быстро проглядел разложенные вещи. Первое, что надо взять, – резак. Это совершенно необходимая вещь. Подойдет стандартная модель с длинным лезвием. Виктор хмуро покрутил вещицу в руке. Как любой темпоролог, он недолюбливал т-инструменты. Конкретно в этом приборе остроту лезвию придавало локальное изменение времени на миллиардные доли секунды, а подобное использование одного из самых могущественных явлений природы выглядело в глазах специалиста каким-то унизительным, утилитарным. Но как бы то ни было, резак применялся практически всюду. Он стал совершенно незаменимым устройством во всех походах. Всегда острый, расходующий немного энергии, он годился для много. Поговаривают, что кое-кто даже брился им, но, скорее всего, это досужие вымыслы. Для подобного бритья нужна не только сноровка в обращении с инструментом, но и большая смелость. Не каждый поднесет к лицу резак, ибо если рука дрогнет, то легко себя лишить не только челюсти, но и головы.

После почти часа мучительных сомнений и раздумий на столе осталось семнадцать предметов. Все еще многовато. Из оставшегося необходимого был совершенно необходим компактный набор инструментов. Он к оружию, понятно, не относился, но в походах с техническим, так сказать, уклоном, штука очень полезная. Как-никак – прецизионный инструментарий, годящийся для разнообразных не слишком сложных работ, от механики до электроники. Сам же плоский ящичек был весьма функциональным и защищенным компьютером. Набор улегся рядом с резаком.

Ионный разрядник, способный выбить дух из любой машины, Виктор решил не брать. И активный щит тоже. Детектор движения? Обратно на склад. Вещи все, безусловно, очень важные, но без них можно обойтись. Даже лучше без таких штук будет. А вот самая обычная альпинистская веревка вне всяких сомнений пригодится.

Из предложенного оружия Виктор взял парализатор: такой вариант – самый оптимальный. При небольших габаритах и весе, этот аппарат в состоянии обездвижить любое живое существо, обладающее синапсами, при этом не причиняя заметного вреда здоровью жертвы. Да и упаковка батарей-обойм много места не занимала. Прибор ночного видения? Виктор задумчиво взвесил плотную повязку на руке. Да, аппарат станет предметом необходимым, если, например, на «Дилосе» не работает освещение. Конечно, в рукоятке резака есть встроенный фонарь, однако лучше видеть больше, чем позволяет пятно от луча. Опять же, прибор компактный, даже если и не пригодится – много места не займет.

После тщательного отбора на столе осталось шесть предметов, включая комплект источников питания, полевую аптечку-хирурга первого уровня и флягу для воды. Рюкзак в списке отсутствовал, ибо прилагался по умолчанию. Виктор еще разок рассмотрел все отобранное, поразмышлял немного, а затем принялся укладываться. При этом он исподтишка поглядывал за парнями. Один из работников оружейки хитро улыбнулся, а второй – напротив, нахмурился. Ребята совершенно точно спорили на результаты отбора. Любопытно было бы узнать, на какие они позиции заключали пари?

Виктор взвесил рюкзак на руке – увесистый, но не слишком тяжелый. Так или иначе, но перечень от аналитиков удалось сильно подсократить. Интересно, что бы добавил или убрал Барин?

– Вроде как все. Думаю, с этим набором я не пропаду, – улыбнулся Виктор подмастерьям, вешая рюкзак на плечо. – Все, потопал.

– Удачи вам! – чуть не хором пожелали парни.

– Спасибо! – махнул ребятам на прощание Виктор и направился к лифту.

Да, теперь, когда с частью снаряжения прояснилось, можно усесться в кабинете и поизучать список. Возможно, придется что-то добавить или поменять, хотя Виктор не мог представить, от чего можно отказаться. Все очень плотненько, по самому минимуму.

Но в кабинете, едва опустив рюкзак на пол, он решил, что лучше все же сперва посетить медлабораторию. Инъекция – дело быстрое, а вот реакция на нее проявляется довольнодолго. И стоит получить свою дозу пораньше. Может статься, что тогда и со списком не понадобится так уж спешить. Медики, случается, такие штуки вводят иногда, что оторопь берет. Накроет – и в койку на ближайшую неделю, а то и на месяц угодишь.

На пороге медлаба Виктора встретил сам Пинцет в своем неизменно белоснежном халате. На фоне ослепительно белых же стен предбанника казалось, что голова парит в воздухе абсолютно самостоятельно. В эту иллюзию немалую лепту вносили густая копна иссиня-черных волос и борода.

Пинцет посмотрел на гостя сверху вниз. Потом заросли на лице пришли в движение:

– Привет! За инъекцией от нечисти пришел?

– Угадал, – кивнул Виктор.

– А я-то все прикидывал, кого Горыныч вознамерился в кролика превратить. Темнил до последнего.

– Выходит, что я кроликом буду, – грустно сказал Виктор.

– Что ж, добро пожаловать! – Пинцет отошел в сторону, уступая пациенту дорогу.

Едва Виктор шагнул в «предбанник», дверь со скоростью гильотины отсекла помещение от фойе.

– Садись в кресло, я сейчас принесу инъектор. Только прошу: не ломись опять в лабу. У нас там всегда стерильность и все такое, сам понимаешь. А уж сегодня – ни под каким видом: завершаем один эксперимент. К слову, он имеет прямое отношение к твоему заданию.

– Вадим, ты долго будешь мне поминать прошлое?

Виктор насупился, вспомнив о дурацком эпизоде почти семилетней давности, когда он, не сумев никого вызвать в «предбанник», прорвался в «чистую» зону лаборатории. Из-за этого едва не пошла насмарку годовая работа медлабовцев. Шум получился великий.

– Не знаю. Наверное, теперь всегда, – обезоруживающе улыбаясь, развел руками Пинцет. – Очень мы тогда переживали за результаты работы.

– Ладно, – вздохнул Виктор. – Я не шевельнусь. Готов даже торжественно поклясться, если хочешь.

– Не стоит, верю и так, – отмахнулся Пинцет и исчез за дверью.

Вернулся он минут через пять, держа руке массивный блестящий агрегат.

– Снимай одежку, сейчас вкачу тебе шестеренок немножко.

Виктор стянул через голову футболку, следя за манипуляциями Вадима. Шестеренки… Не вакцина или прививка, а комплект медботов впрыснет. Виктор досадливо поморщился, понимая, что организму понадобится немало времени для подстройки. Да еще мониторинг круглосуточный от медлаба ждет. Очень неприятно знать, что за тобой, за каждым закутком твоего организма постоянно следят машины Пинцета. А значит, и Айк будет в курсе. Нет, уж что-что, а тайну машина хранить умеет не хуже медиков, но все же неприятно.

Холодный ствол инъектора уперся в предплечье, коротко прошипел воздух, Виктор ощутил удар. Место введения «шестеренок» на неуловимое мгновение вспыхнуло огнем. Неприятно.

– Так, с этим – все!

Отложив инструмент, врач уселся в кресло и провел рукой над столом. Затем быстро пробежался пальцами по возникшим на столешнице кнопкам. Виктор все ждал, что Вадим выведет данные на большой экран, но не дождался. Врач некоторое время рассматривал стол, затем одним движением убрал изображение и откинулся на спинку кресла.

–Вуаля! Старые боты повержены, теперь ты подключен и готов к настройке.

Пинцет выглядел вызывающе довольным.

– Я уже сообразил, – неприветливо буркнул в ответ инспектор. – Слежка эта ваша…

– Не преувеличивай. Ты каждый год такой слежке подвергаешься, когда проходишь обследование. А то и несколько раз в год. Набор ведь почти тот же, ненамного больше. Только задача у ботов другая. Сейчас двигай домой, ложись, открывай экран поближе к носу, и мы погоняем тесты кое-какие. Мне нужны точки экстремумов для юстировки. В общем, будем тебя галлюцинациями стращать…

– …чтоб микроботы могли успешно с ними справляться, – закончил за Вадима Виктор.

– Совершенно точно! Умница! Все, вали, не хочу тебя больше тут видеть. Тем более что твоя кислая телесная оболочка помешает мне калечить светлую инспекторскую душу!

– Циник, – буркнул Виктор, даже не сделав попытки улыбнуться, и принялся одеваться.

– Ну, это как посмотреть, – хмыкнул врач. – Все, двигай. Пойду готовиться к трансляции. Ох и интересные будут у тебя сны нынче ночью!

– Лучше пусть не слишком, – со вздохом пробормотал инспектор и махнул рукой. – Бывай!

Уезжать расхотелось. Этот иезуит в халате наверняка отработает с ботами все вводные, которые смогли придумать мудрые головы в смежных отделах, а после добавит свои. Обхохочешься, короче.

Поднявшись на крышу, Виктор сел в первый попавшийся планер и набрал адрес. Экран послушно высветил маршрут и время прибытия: до служебного пристанища было отсюда почти час лету. Кофейку бы сейчас дернуть, но тут только синтез, да и не стоило взбадриваться, чтоб легче засыпалось. Чем быстрее все начнется, тем быстрее закончится.

В служебной квартире за месяц ничего не изменилось. Ну если только несколько чище стало – постарались сервики. За исключением ежедневной уборки, которую целиком взяли на себя киберы-уборщики, здесь, в «келье», Виктор поддерживал такой же порядок, как и дома. Давняя привычка не только помогала быстрее адаптироваться к смене обстановки, но и позволяла узнать, не навещал ли жилище кто-то посторонний. И дело вовсе не в паранойе, которой, как кажется многим, подвержены работники ОЗ. Важно знать, что закрытый мир все еще не сбоит. Нигде не протекала вода и не коротила проводка. То есть, не приходил специалист для исправления проявлений энтропии. Тогда при решении задачи не понадобится оглядываться на возможные проблемы, не относящиеся к делу. Виктор вспомнил, что Ирина ненавидела этот его особый порядок, в который даже она не имела права вмешиваться. Наверное, это и стало одной из причин ее ухода.

Наскоро приняв душ, Виктор прошел на кухню отправить заказ синтезатору. Дав задание машине, инспектор принялся готовить кровать. Коснувшись панели над изголовьем, он запустил тест устройства медконтроля. Медкон тут же подключился к сети и занялся самопроверкой.

Синтезатор тихонечко звякнул, известив об окончании работы программы. Виктор прошел на кухню, взял было со столика поднос, но затем передумал и не стал уходить. На это было две причины. Первая – сейчас от медкона лучше держаться подальше, чтобы не сбивать его настройки своими биотоками. И второе – Пинцет наверняка уже вовсю принялся стучаться, когда разглядел сигнал включения, а если ответить на вызов, то поесть спокойно точно не получится. На кухне же деликатная техника квартиры не позволит тревожить своего повелителя никому. Равно как и в ванной, и в туалете. Так что пусть врач обождет.

Когда, перекусив, Виктор снова вошел в комнату, тут же заверещал вызов от медлаба. Хмыкнув, инспектор тихо скомандовал:

– Ответ.

Естественно, на экране вовсю тряс бородой Пинцет, кто же еще?

– Ты куда запропастился? Я же вижу, что ведь давно медкон приготовил.

– Приготовил. А пока он готовился – я перекусил. Заодно и процесс ускорил своим отсутствием. От твоих вводных несварение подхватить – как нечего делать.

Врач недовольно покрутил носом.

– Без еды бы лучше. Реакции чище и точнее; считывание, опять же…

– Понимаю про чистоту эксперимента. Но я ж не собираюсь болтаться по «Дилосу» все время с пустым желудком! – подколол Виктор Пинцета.

– Да понятно, но там – это там, а мы еще здесь. Короче, раз твое прокрустово ложе готово – падай. Я тебя усыплю и начну жестоко пытать, – не остался в долгу Вадим.

– Разбудить не забудь, если что, – попросил Виктор.

– «Если что» – это что? – саркастически осведомился Пинцет.

– Вадим, я серьезно.

– Не переживай. Мы все сейчас будем за тобой следить. И Айк не дремлет, опять же. Он мне не даст как следует развернуться, – успокоил врач, но не удержался и язвительно добавил: – К сожалению.

– К счастью, – буркнул Виктор. – Здорово все-таки, что у некоторых в процессорах человечности куда больше, чем у других – в их органической начинке черепа.

Инспектор улегся на кровать, стараясь накрыть телом максимальное число сенсоров. Индикатором активации служил легкий нагрев места контакта. Когда тепло казалось распределенным равномерно, Виктор расслабился и сказал:

– Я готов.

Медкон тут же замигал зеленым глазом. Затем индикатор погас, а на веки обрушилась невыносимо сладкая тяжесть. Сопротивляться ей было немыслимо. Виктор и не заметил, когда водоворот сна стремительно закружил сознание, утягивая в неведомые глубины.

Проснулся инспектор примерно через час. Очнулся резко, не так, как обычно бывает при нормальном пробуждении. Да и ощущал себя вовсе не как после отдыха. Открыв глаза, Виктор увидел улыбающегося в бороду Пинцета.

– Проснулся? – поинтересовался врач.

– Исключительно назло тебе, – отозвался Виктор и охнул, ощутив ломоту во всем теле. – Твои блошки изнутри меня отдубасили, что ли?

– Ага, надеюсь. Для того и дрессировал их, – сохраняя невозмутимый вид, ответил Пинцет. – А если серьезно – боты загружены под завязку. Сейчас их немного проэкзаменуем, а заодно и тебя. Готов?

– Скорее нет, чем да. Но переживу, начинай.

Изображение погасло. Некоторое время на экране было пусто, затем вспыхнуло изображение какой-то зверюги, явно старающейся напасть, и почти сразу пропало. Тварь сменила серая колышущаяся простыня, затем уродливое дерево. Страшные изображения мелькали настолько быстро, что мозг не успевал их обработать. В такт мельканию картинок Виктор ощущал уколы страха. Возникали и тут же гасли искры неуверенности, беспокойства, а иногда почему-то беспричинной радости. Все крутилось и смешивалось, от чего дико разболелась голова. Словно ожидая именно этого момента, «прямая трансляция из преисподней», как окрестил про себя передачу Виктор, немедленно прервалась. Возник Пинцет.

– И как? – поинтересовался Виктор у инквизитора.

– Ничего прошло, – уклончиво ответил Вадим. – Почти как надо.

– Угу. «Почти» в твоем лексиконе означает «плохо», – простонал инспектор. – В свою очередь это говорит о том, что меня ждет повтор пытки.

– Ну, хорошо, что ты все понимаешь, – с некоторым облегчением в голосе произнес Пинцет. – Тогда ложись поудобней. Я запускаю сон.

– Я готов, – отрапортовал Виктор.

И опять медкон мягко, но неодолимо уронил человека в бездну. Эх, так бы сладко и просыпаться! Увы, но аппарат сейчас работал вовсе не для того, чтобы помочь отдохнуть – он загонял очередную программу в микроботов. А затем наверняка еще и тестировал, как крошечные машинки ее усвоили.

Снова это жесткое пробуждение, будто кто-то изнутри голову потряс. Виктор шумно выдохнул и открыл глаза.

– Ну и видок у тебя! – Пинцет усмехнулся, но тут же посерьезнел. – Не обижайся. Это я пытался разрядить обстановку.

– Я понял, – вяло махнул рукой Виктор. – Начинай.

– Запускаю.

Снова экран начал транслировать репортаж из ада. Картинки не повторялись, но новые по содержанию своему ни в чем не уступали предыдущим. Такому набору демонов позавидовал бы сам старина Босх.

На этот раз Виктору показалось, что мучения продлились гораздо дольше. Зато и финал получился намного эффектней. Голова едва не взорвалась болью. Крепко зажмурившись, Виктор сел на кровати, прижал ладони к вискам и принялся раскачиваться взад-вперед, словно это как-то могло унять раскалывающую мозги мигрень. Сидел так минут пять, прежде чем боль немного отступила. Тогда Виктор потряс головой и открыл глаза.

– Получилось? – с надеждой поинтересовался он у своего инквизитора.

– Как сказать, в общем-то – да, но есть еще шероховатости.

В голосе Пинцета проскакивали нотки вины.

Яснее ясного – врачу снова не понравился результат, и без очередной перезагрузки не обойтись.

– Вадим, я понимаю, что невозможно отработать программу на морской свинке. Но меня пожалей, а?

– Хочешь, перенесем на завтра, – предложил врач и тут же предупредил: – Только придется начинать с начала.

– С чего вдруг? – удивился Виктор.

– Если совсем просто, программа ботов живет вместе с тобой, с твоим организмом. Изменяется вместе с ним, – тут же пустился в разъяснения Пинцет, словно ждал этого вопроса. – А ты сегодняшний вовсе не похож на себя вчерашнего. Завтра все еще немножко сдвинется. Нулевая отметка нужна, чтобы боты могли правильно адаптироваться и, соответственно, эффективно работать. Ну а если отладить все сегодня, то дальше останется легкая коррекция, которую ты и не заметишь даже. Ну почти не заметишь.

– Ладно, черт с тобой. Давай завершим все сегодня, – согласился Виктор и, морщась, потрогал руками голову. – Хотелось бы пораньше закончить с этой потусторонней картинной галереей.

– Отлично! Тогда продолжим, – обрадовался Вадим. – Вперед!

Виктор повторил весь набор «предстартовых» процедур, закрыл глаза и упал в сон. И снова медкон его грубо «растолкал», но теперь уже через два часа.

– Готов? – спросил Пинцет и устало улыбнулся.

Вадим выглядел измотанным. Видимо ему тоже приходилось несладко. Хороший врач, каким бы циником он ни выглядел, всегда сочувствует пациенту. Наверное, перепроверял все при загрузке, бедолага.

– Готов, – кивнул Виктор.

Третья серия видеоужасов не уступала первым двум. Однако теперь все шло как-то ровнее, что ли. Времени показ занял раза в два больше, нежели прошлый, из-за чего головная боль ударила гораздо сильнее, чем в предыдущие разы. А ведь тогда казалось, что и так уже наступил предел. Теперь, чтобы хоть как-то прийти в себя, потребовалось просидеть чуть не полчаса. Хорошо, что этот тест – последний. Однако, когда Виктор открыл глаза и увидел, что Пинцет хмурит брови, он чуть не заскрежетал зубами.

– Опять не так? – рыкнул он на врача.

Вадим удрученно развел руками.

– Там совсем капелюшка осталась. Один из моих людей ошибся.

– А подкорректировать иначе нельзя? Добавить, там, убавить?.. – еле сдерживаясь, чтобы не высказать все о медлабе вообще и о работнике-растяпе в частности, спросил Виктор.

– Увы, он ошибся в программе, а не в параметрах, – в голосе Пинцета было столько вины и отчаяния, что инспектор сразу его простил. – Выдержишь еще разок?

– Попытаюсь. Но не завидую твоему медлабу, если кто-то опять напортачит. Приду с тем тяжелым предметом, который первым под руку подвернется. Веришь? – Виктор старался говорить как можно искренней.

– Ладно, ладно, не воюй, – вздохнул Вадим. – Сейчас все отладили как надо. Держись!

– Постараюсь, черти вы полосатые, – огрызнулся Виктор и скомандовал мучителю: – Поехали!

– Поехали, – покорно согласился Пинцет и очередной раз низверг пациента в сон.

Опять это резкое пробуждение! Ну почему нельзя было растянуть удовольствие хотя бы еще на тридцать секунд? Поморщившись, Виктор открыл глаза. Ему показалось, что у Пинцета не только шевелюра, но и борода стоят дыбом.

– Ты бы придумал что-то с пробуждением, а? – попросил мучителя Виктор. – Такой рывок каждый раз…

– Знаю, дружище. Но тут ничего не поделать – машина не ради твоего удовольствия работает и потому не слишком церемонится, – попытался оправдаться Пинцет. – Сейчас прогоним тест, и если все в порядке – отсыпайся на здоровье.

– Так и сделаю. Давай, запускай свой кошмар, – с отвращением проговорил Виктор.

На этот раз казалось, что реакции на монстров несколько сглажены. Этот показ не вызывал такого отвращения, как предыдущие. Виктор с удивлением отметил, что ощущает даже небольшую скуку. К сожалению, концовка все испортила. На этот раз боль не вспыхнула, а буквально взорвалась, как шаровая молния. Она бушевала, рвала, дробила, пилила, загоняла в мозг длиннющие гвозди. Это была всем болям боль! Королева боли! Богиня боли! Виктор мычал и катался по кровати чуть не с полчаса. Когда немного отпустило, он подумал, что на сегодня с него хватит, даже если опять не срослось. И вообще, на такие пытки он не давал согласия ни Пинцету, ни Горынычу.

– Полегчало? – участливо спросил Пинцет, явно мониторивший состояние пациента.

– Есть немного, – не стал возражать инспектор, переводя дух. – Как там?

– Прекрасный результат! – объявил сияющий Вадим. – На этот раз все сработало так, как задумано.

– Ох, как я на это надеюсь!

– Все четко, просто конфетка! Я тебя уверяю, что теперь боты запросто развеют любое видение. Камня на камне не оставят от самых страшных галлюцинаций. А еще…

Виктор сообразил, что Вадим сейчас начнет читать длинную нудную лекцию и довольно грубо оборвал его:

– Знаешь, мне сейчас как-то не очень здорово. Лягу я поспать, а завтра дорасскажешь.

– Да, конечно! – торопливо закивал Пинцет. – Ложись! Завтра жду тебя в управлении. Подкорректируем параметры.

– Договорились!

Едва изображение пропало, Виктор приказал домашней электронике:

– Лукреция, отменить все вызовы, пока я не разрешу.

– Принято: отменить все вызовы до разрешения, – сообщила приятным женским голосом машина и совсем чуточку помедлив, добавила: – Режим включен.

– Вот и хорошо! – простонал Виктор и закрыл глаза.

Увы, но без помощи электроники заснуть никак не удавалось. В голове мелькали образы, обрывки мыслей, какие-то совершенно отвлеченные идеи. Перегрузка. Придется снова медконом попользоваться.

– Лукреция, включить стимулятор сна.

– Стимулятор сна включен, – произнес девичий голос.

Последнее, о чем подумал Виктор до того, как провалиться в небытие, была система управления квартирой. Что, наверное, теперь надо выбрать для нее мужской голос, а для пароля выбрать имя Демосфен, например. Или ничего не надо…

Как приятно убедиться в правильности идеи, что пробуждение всегда должно быть естественным и неторопливым. После вчерашних пыток подобная мысль вовсе не казалась банальной. Виктор блаженно смаковал послевкусие глубокого сна, стараясь как можно дольше удержать его под веками. Он не торопился и наслаждался своим состоянием еще минут десять. Затем начал медленно приоткрывать глаза, позволяя голубой дымке подольше задержаться в комнате. В голове царил мир, а жизнь казалась простой и легкой.

Волшебство длилось примерно еще минуту, но потом где-то рухнула неведомая плотина, и все заботы разом хлынули в блаженствующий разум, выдавливая негу за его пределы. Организм перешел в режим бодрствования.

– Лукреция, выведи список пропущенных вызовов и сообщений, – скомандовал Виктор.

Проявился экран, по нему пробежали строчки. Ничего важного не обнаружилось – только сводки и новости. Видимо, Пинцет решил, что пациента стоит оставить в покое. Горыныч же и вовсе не имел привычки стучаться к своим подчиненным без крайней необходимости. А сейчас таковой вроде не намечалось. К тому же, случись такая крайняя нужда – шеф прибыл бы лично. Такое уже бывало.

– Спасибо, Лукреция, убери.

Экран пропал. Эх, неохота, а надо подниматься. Настройки, сборы, учеба. Зонд этот, опять же, не внушающий особого доверия. Понятно, что ребята на орбите Венеры доработают машину, доведут все до ума вместе со здешними технарями-научниками. Но ведь она изначально проектировалась не для человека – кто знает, что за сюрпризы могут возникнуть.

Зарядку Виктор недолюбливал, однако заставлял себя делать ее каждое утро. Точнее, если позволяла обстановка, то старательно выполнял все упражнения из того набора, на который выпадал жребий. Тяжело преодолевалась лень, но зато после зарядки настроение и самочувствие неизменно становились лучше.

Разогнав по жилам кровь, Виктор встал под прохладный душ и позволил себе начать планировать день. В первую очередь – Пинцет. Пусть проведет коррекции, посмотрит, что да как. Затем необходимо будет заскочить к инженерам. Пускай хоть покажут тренажер для управления зондом, который уже соорудили. В его существовании точно можно не сомневаться: коль скоро переоборудованием занимаются орбитальные спецы, то получают они инструкции из ОЗ. А значит, здесь уже есть модель зонда, и первый полет пройдет в лабораторных условиях. Обязательно по готовности дадут прокатиться по всем колдобинам, чтоб, значит, пилот ко всему готов был.

Теперь вопрос с одеждой. Для сегодняшних дел лучше всего подойдет рабочий комбинезон. Наверняка симулятор зонда все соки выжмет. Да и чем там визит в пыточную к гиппократам закончится – неизвестно. Коррекция и настройка, если вспомнить предыдущий опыт загрузки микроботов, бывают весьма жесткими. Не сравнить, конечно, со вчерашними муками, но вполне возможно, что попотеть придется. Причем не только в переносном смысле. А комбинезон хорош тем, что его можно будет легко заменить точно на такой же прямо в управлении. Обувь, исходя из тех же соображений, тоже лучше брать из рабочего комплекта.

Одевшись, Виктор заказал синтезатору легкий завтрак. Лучше потом, после всех неприятных процедур, навестить столовую управления и поесть как следует. Запивая соком галеты, инспектор подключился к сети ОЗ и спросил Айка о новостях с орбиты Венеры. Отлично понимающий, чего от него ждут, квазир тут же показал видео с зондом и вывел на экран запись трансляции проводящихся на борту работ. Изображения с камер рабочих ботов редко давали общий план, но Айк ухитрился-таки отыскать хороший ракурс.

– М-да, – задумчиво произнес Виктор и одним глотком допил остатки сока.

Увиденное наводило на размышления. Безусловно, инженеры превзошли себя, уместив в крошечном пространстве кресло и системы управления и жизнеобеспечения, но провести в подобном аппарате даже пару часов – вовсе не сахар. Надо обязательно учесть этот момент. После длительного маневрирования потребуется отдых, иначе затекшие конечности объявят забастовку. К тому же неплохо бы узнать, каким образом разместить в столь стесненном пространстве багаж, пусть и не слишком объемный. Что ж, тем более пора познакомиться с моделью.

Вестибюль управления встретил традиционной пустотой, и хорошо: любое скопление людей означало, что где-то что-то стряслось. И тогда все продуманные планы летят к черту, и нужно срочно разгребать неведомую напасть. Поэтому любой инспектор ценил именно эту звенящую тишину вестибюля.

Решено: сперва подняться к инженерам и поискать недостатки в модели зонда. Пусть займутся доработками симулятора. От них – к инквизиторам медлаба. Пока врачи будут мучить настройками тело, зонд наверняка доработают. Уже заскочив в лифт, Виктор немного поменял маршрут и отправился на свой этаж. Требовалось прихватить рюкзак со снаряжением: пускай инженеры обыграют размещение багажа. А то пока непонятно, как эту задачку решили…

В кабинете Виктор мельком глянул на список вызовов. Два раза стучался Горыныч, от Пинцета что-то пришло. Ладно, это подождет.

Инспектор критически взвесил на руке полупустой рюкзак и решил, что так дело не пойдет. Ведь лететь-то придется с полным, а значит, для симулятора требуется чем-то набить полупустое рюкзачное нутро. Виктор вынул из оранжевого шкафчика тревожный комплект. Великоват, пожалуй. Хотя нет, плотно набитый мешок таким и будет. Так что – самое то. Вот теперь можно доставить рюкзак инженерам, чтобы они решили задачку на оптимум.

На этаже техотдела было всегда интересно. Практически от дверей лифта и до помещений лабораторий тянулся коридор, уставленный разными техническими приспособлениями, назначение которых частенько ставило непосвященных в тупик. Правда похоже, что инженеры и рассчитывали именно на такой эффект, создавая подобный «музей». Виктор обратил внимание, что со времени его последнего визита сюда экспонатов прибавилось. К сожалению, новые выглядели не менее загадочно, нежели «старожилы», и никаких табличек с пояснениями, понятно дело, не наблюдалось. Инспектору вдруг подумалось, что если так пойдет и дальше, отдельцам очень скоро некуда будет ставить свои диковинки.

– Привет, технари! – сказал Виктор, входя в лабораторию, однако на него не обратили внимания. Инженеры о чем-то яростно спорили.

– Эй, люди, привет! – крикнул погромче инспектор, стараясь привлечь к себе внимание. Ему вовсе не улыбалось провести ближайший час в созерцании спорящих.

Не оборачиваясь, один из людей махнул рукой. Жест этот больше походил на просьбу отвязаться и не мешать, чем на приветствие. Виктор пожал плечами и уселся на ближайший стул. Если спор долго не продлится, то можно и обождать. Минут двадцать – вполне. Инспектор засек время и твердо решил вмешаться в разговор, если технари не уложатся. Однако скоро обсуждение прекратилось, и вся гомонящая толпа дружно направилась к двери с надписью «Испытания». Виктор встал и собрался идти вместе со всеми, но тут от толпы отделился коренастый человек и направился к нему. Это был шеф техотдела, Фабрис.

– Привет, вояка! – весело поприветствовал он Виктора.

– Привет повелителю гаек! Чего тут у вас такое стряслось?

– Твою задачу решаем.

– А-а-а! И как, успешно?

– Как сказать, – уклонился от прямого ответа Фабрис. – Есть сложности, есть и подвижки.

Как любой технарь, он был суеверен и никогда не говорил об успехе до полного окончания всех испытаний.

– Я тут тебе вводную приволок, – Виктор кивнул на мешок. – Мой багаж. Его надо как-то в зонд впихнуть. Да и посмотреть бы нутро симулятора – пара вопросов назрела, но это позже.

Фабрис чуть не минуту хмуро разглядывал рюкзак, словно надеялся постичь некую хранящуюся внутри тайну, затем вздохнул и поднял глаза на Виктора.

– Говоришь, еще вопросы есть? Надеюсь, менее объемные, чем вот этот?

– Зависит от вас, – уклончиво ответил Виктор.

– А что от нас-то? Симулятор уже готов. Но теперь я могу с уверенностью сказать – был готов. Видишь ли, мы рассчитывали на куда меньший объем багажа. В общем, если помимо рюкзака у тебя есть еще что-то эдакое, то выкладывай сразу, чтоб потом очередной раз не переиначивать.

– Да ничего такого. Куртка, комбез спасательный еще, наверное… Да, я про эргономику еще хотел уточнить кое-что.

– Эргономика! – фыркнул Фабрис. – Проси сразу пристроить ванну, тогда уж. О какой эргономике может идти речь, если мы переделываем капсулу зонда, изначально не приспособленную для человека? Если тебе кажется, что это не сложно, то как-нибудь на досуге попробуй уместить кошку в спичечный коробок. А потом сделай так, чтоб ей было удобно.

– Ясно, – сказал Виктор.

– Ясно что-то ему… Счастливый человек, если ясно! Черт с тобой, – махнул рукой Фабрис. – С рюкзаком поколдуем, хотя и задачка, конечно.

– Я сократил список как смог, – виновато сказал Виктор.

– И на том спасибо. Короче, раньше завтра даже не суйся к нам с вопросами – побьем.

– Понял. Тогда желательно бы пораньше утром. Я в медлаб сейчас, а потом…

– Потом езжай домой и жди, когда мы закончим и позовем. Я понимаю, что Горыныч тебе уже дал команду, но без серьезной проверки ты рискуешь превратиться в Квазимодо еще во время полета на симуляторе.

– Ладно, договорились. Завтра я к вам с самого утра.

– Угу. Только если еще чего вспомнишь – постарайся не озвучивать хотя бы при ребятах, – предупредил Фабрис и добавил, заметив улыбку на лице Виктора: – Я на полном серьезе.

– Попробую. Пока!

Фабрис молча кивнул и направился к двери, за которой скрылись его коллеги. Виктору показалось, что даже спина каким-то немыслимым образом излучала недовольство. Инспектор почесал переносицу: да, неудобно получилось со всей этой спешкой. Технари и так молотят без выходных, а тут новая напасть. Но нет худа без добра: после медлаба можно будет преспокойно отправляться домой. Неизвестно, как там повернется с настройкой микроботов. Возможно, что и пластом полежать придется сутки.

В медлабе инспектора ждали.

– Ты куда пропал, бродяга? – рявкнул вместо приветствия Пинцет, едва Виктор вошел.

– К инженерам заскакивал, Вадик. Боты ботами, но мне еще и с оборудованием вопросы порешать требуется.

– Подождали бы железячники, ничего с ними не случится, – сказал Пинцет недовольно. – А вот боты если разбрелись – будем их собираться часа два.

– Не ворчи, никуда они не денутся. Они у тебя хорошо выдрессированы, – с интонациями опытного льстеца вкрадчиво проговорил Виктор.

– Ладно уж, иди вон в кресло, – пробурчал довольный Пинцет.

Процедура ожидала стандартная, привычная. Виктор сел и расслабился, словно бы разливаясь по креслу. Перед носом у него возник экран с красными и зелеными точками, расположенными внутри очерченного контура. Виктор поерзал в кресле, стараясь «поймать» спиной максимальное количество точек, как раньше это проделывал на кровати. Разница только в том, что тут тепла не ощущалось. Когда на экране возник зеленый восклицательный знак – инспектор замер. Вадим кивнул, помавая руками над возникшей полусферой. Там принялись вспыхивать и гаснуть многочисленные искорки. Он еле заметно кивнул, подтверждая какой-то одному ему понятный момент, и принялся аккуратно и быстро касаться полусферы. Виктору с кресла не было видно, но он и так прекрасно знал, что происходит: программам ботов задавали необходимые для функционирования параметры. В результате прецизионных настроек микроскопические машины синхронизировались с работой организма человека, по необходимости достраивая себя с помощью окружающих клеток. Если проще – боты занимали свои рабочие места. Пинцет же, когда касался пальцами сферической поверхности, сравнивал настройки ботов с контрольными величинами и подгонял значения максимально близко друг к другу. Понятно, что полного совпадения не получить – живой организм как-никак, но опытный врач способен добиться высоких результатов, а Пинцет – опытный. Пожалуй, даже один из лучших, с которым Виктору доводилось иметь дело. А уж что касается работы с микроботами – равных Пинцету точно не сыскать.

Утверждать, что настройка вымотала намного меньше, чем программирование, Виктор бы не стал. В конце процедуры он мысленно поблагодарил Фабриса за то, что тот перенес занятия на симуляторе. С такой головной болью, что навалилась после настройки, вряд ли удалось бы сегодня сотворить что-то путное.

– Отлично! – резюмировал Вадим, явно очень довольный собой.

Сфера пропала, развернулся экран, по которому поползли разноцветные линии графиков, отражающих работу внутренних органов. Пинцет мельком глянул на них и снова повернулся к Виктору.

– Готово, можешь выбираться.

– Устроил ты мне баньку!

– Не без этого. Надеюсь, что завтра проснешься как огурчик. Но если что-то не так – придется повторить, но это я так, на всякий случай предупреждаю.

– Да знаю, – махнул рукой Виктор. – Сейчас к себе и рвану.

Вадим нахмурился.

– Сегодня не стоит тебе делами заниматься, дружище, оставь на завтра. Перегрузочка хоть и не сильно большая, но случилась. Тяжело соображаться будет.

– Истинная правда. Но к себе – это я и подразумевал вояж до квартиры. Доберусь вот только до планера и отправлюсь.

– А, тогда – другое дело. Тогда – добрых снов! – закивал Пинцет, протягивая руку.

Виктор пожал ее и вымученно улыбнулся.

– Спасибо, старик!

Долетел он быстро. Но вовсе не потому, что машина шустро преодолела маршрут, – просто всю дорогу клевал носом, и время проскочило мимо сознания. Даже вылезать из уютного кресла не хотелось, хоть в нем отсыпайся. Пришлось взять себя за шиворот и вытряхнуться наружу. Куда больших усилий воли потребовало принятие душа. Соблазнительно было рухнуть в чем есть на кровать и спать, спать… Но, как обычно и бывает, когда вся предварительная подготовка проведена, а одеяло и подушка обеспечили уют, вдруг оказалось, что сна – ни в одном глазу. И куда он успел улетучиться? Пришлось опять использовать технику. Повинуясь приказу, послушная Лукреция отправила измочаленного хозяина в царство сновидений.

Утро не оставило и следа от вчерашней усталости. Да еще и в окно заглянуло любопытное солнце, что в этих широтах случается редко. По отработанной за годы привычной программе Виктор сделал несколько гимнастических упражнений, принял душ и заказал у синтезатора завтрак. В принципе, питаться химией без особой необходимости не стоило: настоящие продукты, если и не содержали больше разнообразных соединений, то были субъективно вкусней. Но для их приготовления требовалось гораздо больше времени, чем оставалось в распоряжении инспектора.

Поглощая яичницу с ветчиной, по вкусу неотличимую от настоящей, Виктор подумал об аварийных синтезаторах на «Дилосе». С ними тоже не все понятно, если верить дневнику. Ни один из них не включился, когда Кэй и ее спутники пытались добыть энергетическое питье для терявшего сознания товарища. В обычное время синтезаторы, понятно, не нужны, но при разных неприятностях – штука незаменимая. А то, что происходило на борту колонии, штатной ситуацией никак не назовешь. Ладно, пусть что-то случилось с обоими квазирами. Но если неисправна центральная система управления – синтезаторы расконсервируются автоматически, как только перестанут поступать данные от сети. А потом работают до упора, пока есть энергия. И вообще, согласно документации «Дилоса», едва происходит нарушение в работе сети, как моментально просыпаются автономные «мозги» подсистем. Впрочем, спецы уверяют, что грамотное вмешательство в работу квазира не обязательно вызовет аварию всей сети. Гениально подошел к делу Икс, что и говорить. Тут и в здравом уме непонятно откуда начинать. М-да… Виктор сделал мысленную пометку. Факты и фактики явно на что-то указывали, на что-то очень важное. Вопреки мнению аналитиков, Виктор не рассматривал версию с безумцем как приоритетную. Вероятную – да, но и только. Безусловно, во всех иных делах на мнение экспертов полагаться было можно, но не сейчас. Анализировать происходящее в колонии, где все известные события происходили двести лет назад, да еще опираясь на данные из дневника больного человека – неблагодарное дело. Ребята вытащили из текста все, что смогли, построили несколько гипотез… Однако и свою версию не помешает иметь под рукой.

Осушив в несколько глотков синтезированный кофе, Виктор поморщился и скомандовал:

– Лукреция, прибери тут, пожалуйста.

Повинуясь команде системы, столешница едва заметно вздрогнула, отделилась от ножки и вплыла в приемное окошко утилизатора, а через несколько секунд вернулась на место чистой. Виктор поглядел на матовую поверхность стилизованной под дерево поверхности и подумал, что не стоит, наверное, менять Лукрецию на Демосфена. Хорошая она хозяйка, и вовсе даже не Борджиа, если не вспоминать вкус кофе. Так что – пусть остается.

В вестибюле управления и на этот раз было пустынно, хотя Виктор подсознательно ожидал немного иного. Иррационально, конечно, но такое всегда мерещится, когда получаешь задание. Кажется, весь ОЗ должен сейчас заниматься твоим, столь важным для всей планеты делом.

      Инспектор не стал заходить к себе, а сразу поднялся к инженерам. Миновав «музей», он вошел в лабораторию и не обнаружил там ни единой живой души. Тогда инспектор уселся на стул и принялся ждать. Судя по горящей красным надписи «Испытания» на двери, команда увязла в делах. Заходить к ним сейчас не стоило. Кто знает, чем заняты инженеры? Сунешь так нос, а его и оторвет каким-нибудь взрывом. У технарей это запросто. Правда, поговаривают, что большую часть времени надпись горит, чтобы отпугнуть незваных посетителей, но так это или нет – проверять не хотелось.

Ожидание длилось больше часа. За это время Виктор успел не только помучить кофейный автомат, но еще выйти и побродить по «музею», стараясь хотя бы в общих чертах определить назначение диковинных аппаратов. Пару раз ему показалось, что получилось, однако спросить было не у кого.

Наконец надпись «Испытания» погасла, дверь открылась, и в проеме показался угрюмый Фабрис.

– А, прибыл, – произнес он вместо приветствия и протянул руку, теперь обильно украшенную ссадинами и ожогами.

– Приветствую! – Виктор осторожно, стараясь не причинить боль, пожал ладонь главы технарей.

– Пойдем. Готов твой симулятор, можешь играться, – слово «симулятор» Фабрис произнес с таким отвращением, словно речь шла о куске тухлого мяса.

– Идем, – кивнул инспектор.

– Да, забыл: это тебе, – глава лаборатории вытащил из кармана широкую плотную повязку и отдал ее Виктору.

– Угу, спасибо! – поблагодарил тот, принимая рук Фабриса предмет и полюбопытствовал: – Это зачем?

– Это для финиша тебе пригодится.

– Добро.

Повязка чем-то напоминала прибор ночного видения, но была немного толще. Не задавая лишних вопросов, Виктор сложил ее и сунул в карман.

Симулятор оказался опутанным разноцветными проводами белым шаром. Конструкция неподвижно висела в воздухе рядом с огороженной платформой. То здесь, то там на поверхности сфероида вспыхивали красные точки лазеров – индикаторов работы координирующей системы антиграва.

– Тесты прошли нормально. Айк подгрузил базы телеметрии с реальных венерианских зондов, – объяснял Фабрис, подходя к краю платформы. – Это значит, что программа антиграва и все эффекты максимально приближены к реальности. Будь готов ко всему. «Дилос» вот несколько схематичным получился, но от тебя и не требуется любоваться. Места для… э-э-э… причаливания найдешь, а остальное – не важно. Вот вкратце все. И не забудь пристегнуться как следует. Да, когда станешь вылезать, сразу, как только скинешь варежки и горшок, – натяни те очки, что я тебе дал. Симуляция-то вовсе не заканчивается остановкой зонда. Ты высадку должен отрепетировать, не забывай.

– Варежки и горшок? – изумленно спросил Виктор.

– Перчатки и шлем, – разъяснил Фабрис.

– Тогда не забуду. Ты лучше скажи: трясти будет сильно?

– Хм. Как сказать… И так и эдак, – уклонился от прямого ответа Фабрис. – Случается, что болтает солидно. Тут Айк свои идеи обкатывать на тебе будет, ты для него – живой манекен, но если захочешь, он тебя просветит и проинструктирует. Аккурат через пару дней тогда и приступим.

– Уловил, – хмыкнул Виктор. – Лучше, как говорится, сто раз увидеть, чем сто часов инструкции слушать. Что ж, пойду....

– Кто сказал, что так лучше? – мрачно усмехнулся Фабрис. – Да, не забудь: там местечко здорово подсократилось из-за мешка. Наденешь когда комбез – сам поймешь, о чем я толкую. В общем, на мой вкус, там терпимо посидеть где-то с полчасика, то есть для пилотируемых полетов эта штука годится условно. Впрочем, как знать. Залезай, пробуй, играй, летай. Удачи!

Словно по команде от платформы к шару протянулся серебристый мостик. Виктор ступил на него, ощущая неприятные завихрения, будто боковой ветер налетал короткими порывами. Конечно, никакого ветра не было и в помине – дышало поле антиграва. Точнее – гуляли паразитные вихри: антиграв сфокусировали четко на шаре, а мостик своим появлением вызвал возмущение поля.

По дороге Виктора позабавила мимолетная мысль о том, что антигравитационная система лаборатории – такое же порождение физики времени, как и резак. Можно сказать, они очень близкие родственники. Практически, кровные братья. Но инструмент-антиграв почему-то совсем не раздражал, в отличие от инструмента-резака. Может быть, все дело в задачах, размерах и мощностях? Могучие потоки энергии внушали уважение, а легкие всплески – нет.

Виктор нашел справа от круглого люка крышку замка и нажал на кнопку. Под толстой пластиной обнаружилась утопленная в корпус рукоятка. Инспектор потянул ее на себя. Дверь люка выдвинулась вперед и отъехала в сторону. С этим было ясно, а вот проем явно не годился для быстрой высадки. Придется изрядно попотеть в конце «полета».

Невидимые громкоговорители вдруг прорычали Виктору едва не на ухо:

– Внимание! Мы убираем мост. Сейчас наступит невесомость. Помнишь, как-что?

– Еще бы, такой шедевр, – пробормотал инспектор и процитировал: – «Через люк всегда надо проходить только вперед ногами».

Очень хотелось узнать, кто ж такое написал. Лаконично, доступно, предельно убого и с мрачным каким-то оптимизмом. Мог бы и получше выражение подобрать. Это черный юмор такой или на полном серьезе? Поди разбери. От технарей чего угодно можно ожидать.

Мостик ушел из-под ног, словно растворился. Тело зависло в воздухе. Виктор покрепче вцепился в проем люка, и зонд поднялся над головой. Теперь под ногами виднелся торец вертикальной стенки с неровностями. Ниже, в самой глубине лежала дверь. Группа технарей немыслимым образом прилипла к стене ущелья. Перед носом же оказалось хитросплетение элементов антиграва.

Голова кружилась, как всегда бывает, когда неожиданно возникает невесомость. Дезориентация. Однако состояние быстро прошло – помогла длительная практика работы в космосе. Очень скоро мир вокруг перестал казаться неправильным.

Не делая резких движений, Виктор, легко касаясь сферы, развернулся, мельком глянул на очутившуюся над головой банду технарей, опустил ноги в люк и принялся осторожно впихивать себя в тесное нутро. И сразу стала понятна ирония Фабриса. Да, слово «тесно» тут подходило условно, ибо значение оного все же предусматривало некоторое свободное пространство. А ведь еще и комбез… Строго говоря, ИСК был даже не комбинезоном, а что-то вроде балахона, способного в течение восьми минут выдерживать практически любые экстремальные условия. Он, конечно, куда меньше и легче стандартного скафандра, но все равно заметно сократит жизненное пространство.

Наконец, кое-как втиснувшись в ковшеобразное кресло, Виктор застегнул ремни и огляделся. Среди всяческих устройств жизнеобеспечения на стене обнаружился красного цвета рычажок переключателя, над которым от руки маркером было начертано: «Открыть люк», а ниже – «Закрыть».

– Договорились, – усмехнулся Виктор и щелкнул переключателем.

Крышка люка плавно захлопнулась, отсекая внешний мир. Тихо зашуршал регенератор, что-то тихонечко зажужжало, и вездесущий дух пластика быстро сменился свежим воздухом. Даже теснота уже почти не ощущалась. В общем – сносно.

Солидный шлем, висящий на стенке кабины, чем-то походил на древний рыцарский. На мысль о средневековье наводили и висящие там же массивные перчатки, состоящие из налезающих друг на друга пластинок. На самом деле, это был стандартный комплект для управления небольшими машинами. Такими штуками пользовались, например, в управляемых орбитальных ботах. Вообще в любом аппарате, где внутри ненамного больше места, чем здесь, и негде разместить традиционные схемы управления. Маленький контрольный экран на стене подчеркивал сходство.

Виктор застегнул ремни, надел шлем, перчатки и опустил непрозрачное забрало. Тихо щелкнули замки, перед носом замигало табло параметров. Внизу возникла и запульсировала призрачная панель управления, однако через секунду она обрела четкие очертания. Подвигав руками, Виктор отъюстировал систему под себя. Пока все укладывалось в привычную схему, с которой сталкивался любой, кому приходилось управлять космоботом. Здесь все тоже самое. На миг зрение затуманилось – компьютер зонда проверял синхронизацию, – затем обрело нормальную четкость.

– Вижу, что ты разобрался уже, – раздался в шлеме голосФабриса.

– Да тут и разбираться особенно не в чем.

– Так ить тут и не выдумаешь другого. А мешок-то свой нашел? – поинтересовался технарь.

– Да я как-то…

– Не нашел, значит. Не волнуйся, это на закуску останется. Коротко: рюкзак твой под креслом. При «высадке» увидишь.

– Хорошо, – кивнул Виктор.

– Ты готов? – спросил Фабрис.

Виктор еще раз все проверил, пощелкал фиксаторами шлема, проглядел диагностику системы управления и уверенно ответил:

– Готов!

– В добрый путь!

Все мгновенно изменилось. Только что Виктор сидел в шаре, висящем над антигравом, и считывал данные параметров симулятора, возникающие на экране-забрале, и вот уже он в космосе, у самой границы атмосферы Венеры. В мутно-желтой глубине величественно и неторопливо двигались, переплетались, угасали и возникали вновь чуть заметные темные полосы. Это не знавшие ни секунды отдыха могучие бури мчались над скрытой облаками поверхностью.

Жесткий толчок справа – отработал двигатель коррекции. Край гигантского мутного диска немного сместился влево. Виктор отметил про себя, что подушка боковой поддержки оказалась довольно жесткой. Оно и понятно: места не хватило впихнуть стандартное противоперегрузочное кресло. Значит, надо сгруппироваться и быть готовым к неожиданным срабатываниям маневровых и тормозных моторов.

Информация о маневрах выглядела бессмыслицей. Виктор убрал ее с экрана. Сейчас поправки шли из обсерватории, узнавать же о действии постфактум не имело никакого смысла. Впрочем, Виктор скоро научился предугадать маневры. Не все, конечно, но некоторые… Например, когда точка «цели» едва заметно смещалась из центра «прицела» – следовали короткие удары моторов.

Планета росла быстро. Исчезли звезды, теперь весь обзор занимал «рельеф» с подвижными морщинами бурь. Чужой и страшной показалась Виктору Венера с этой точки орбиты.

По экрану пробежали строчки и выстроились в столбик. Некоторые замигали красным. Компьютер сообщал о температурах в контрольных точках. Ясно, зонд начал разогреваться. Короткими толчками отзывался на эту информацию двигатель, не допуская чрезмерного нагрева поверхности корпуса. Перегрузки при торможении становились все сильнее: при каждом ударе ремни больно врезались в тело. Между тем температура внутри росла, становилось жарковато, кондиционирование не справлялось. Наверняка трение об атмосферу было сильным, из-за того, что технари снизили мощность импульсов. Ребята пытались хоть как-то скомпенсировать отсутствие противоперегрузочной системы и перестарались. Зонд был рассчитан на беспилотный полет. Надо им не забыть сказать, что лучше сильные перегрузки, нежели раскаленная сковородка.

Впрочем, довольно скоро жара сменилась целым букетом неприятных ощущений. По мере приближения к эшелону мощных ураганов зонд стало раскачивать и швырять все сильнее. При спуске автоматика еще гасила только опасные колебания, стараясь быстро вывести машину к «Дилосу». Но чем ниже в атмосферу проваливался зонд, тем тяжелее проходила смена потоков. Кабину крутило, дергало и швыряло так, словно ее пустили катиться по крутому и длинному склону и теперь, набрав приличную скорость, она весело подпрыгивает на камнях и проваливается в расселины. От этих вводных к горлу подкатывала тошнота. Оставалось надеяться, что реальность окажется более милосердной к несчастному инспектору.

Все это время Виктор не прикасался к управлению. Даже захоти он – ничего бы не вышло. На раннем этапе спуска любое вмешательство в работу автоматики приведет к катастрофе. Ручное управление предназначено на случай неустойчивой связи и для маневрирования в глубинных потоках, когда начнется преимущественно горизонтальный полет. Когда зонд помчится над планетой вместе с ураганом. И скорее бы уж настал сей момент! Виктора мутило, тело ломило, голова болела…

Покой обрушился внезапно. Только-только дирижабль вертело и било, а потом короткая затухающая раскачка, переходящая в легкую дрожь, и все – тихая плавная болтанка. После недавнего ада – практически тишина.

– Уф!

Виктор перевел дух.

Даже не глядя на приборы, можно было утверждать, что включился т-стабилизатор. Виктор осмотрелся по сторонам, насколько позволяла система наружного обзора. Вокруг едва заметно колыхалось белесо-серое марево. Зонд словно бы погрузился в мутную воду. Судя по приборам, он все еще потихоньку двигался вниз, чтобы выйти на указанный операторами эшелон, где сейчас находится «Дилос». Опускался зонд с выключенными маневровыми двигателями, понемногу увеличивая давление в дирижабле. Кабину изредка трясло, но в общем и целом полет сейчас больше напоминал плавание на лодке по спокойному озеру, хотя скорость относительно поверхности планеты составляла больше четырехсот километров в час.

Виктору захотелось снять шлем и немного посидеть в тишине, насладиться покоем. После такой встряски вовсе не лишним было бы передохнуть, но потакать желанию не стоило. Где-то недалеко движется «Дилос». В любой момент его может нащупать радар, и тогда потребуется быстрая реакция, а без шлема очень легко упустить искомое и еще долго блуждать в туманном урагане, пытаясь вновь разыскать колонию.

Неожиданно сообщение об автоматическом управлении сменил красный прямоугольник предупреждения о включения ручного пилотирования. Виктор немедленно положил перчатки на шарообразные поверхности джойстиков, возникших по бокам кресла. Он пошевелил ладонями, изменяя размеры полусфер так, чтобы кнопки оказались под пальцами, и зафиксировал наиболее удобный вариант. Конечно, никаких манипуляторов под руками на самом деле не было, это перчатки и шлем сделали сотворенную компьютером иллюзию вполне реальной.

По экрану проползло оповещение об обрыве связи. Компьютер отработал последний присланный с орбиты набор координат и сдался. Значит, отсюда придется действовать самостоятельно. Если повезет, то придут дополнительные коррекции курса, а нет – придется искать практически наугад.

Виктор осторожно пошевелил сферы. Моторы тут же откликнулись на движение и плавно развернули зонд. Инспектор завершил круг, пытаясь нащупать лучом хоть что-то. Тишина. Он повел машину к последней принятой компьютером точке, время от времени останавливаясь и «ощупывая» пространство впереди. Мигнул индикатор приема. Пробившись-таки через помехи, пришла коррекция. Виктор немедленно двинулся вперед и вниз, стараясь выжать из ходового мотора максимум. Одновременно пришлось подрабатывать маневровыми движками. Провалившись до границы ураганов, зонд угодил в зону довольно сильной турбулентности. Пришлось вырубить ходовой мотор и ускорить спуск. Когда скорости машины и потока сравнялись, тряска прекратилась.

В кабине неуверенно прожужжал зуммер. Инспектор насторожился. Сигнал мог оповестить о чем угодно, не исключая плотного скопления облаков. Собственно, он относился к мощному вспомогательному радару-«прожектору», разработанному специально для венерианских условий. На экране же обычного радара не наблюдалось ни единого всплеска. Это означало, что либо объект далеко, либо это ложное срабатывание. Для проверки следовало «пройти по лучу», пока объект не попадет в поле зрения основного радара.

Виктор принялся медленно поворачивать антенну «прожектора». Возможно, что удастся зацепить место, вызвавшее сигнал. Получилось! Снова заголосил зуммер. Инспектор зафиксировал направление и, используя для разгона короткие импульсы, повел зонд в направлении луча. Однако вскоре сигнал неожиданно умолк. Виктор попытался снова отыскать объект, но тщетно. Похоже, ложная сработка. Сейчас бы хорошо получить «посылочку» с координатами, чтобы свериться, но связи с орбитой установить не удалось.

Между тем ураган мчал зонд навстречу ночи. Быстро темнело. Пришлось вывести карту этого урагана, отправленную обсерваторией, и попытаться хоть как-то прикинуть направление на точку, где может находиться «Дилос». Понятно, что данные порядочно устарели, но все же… По крайней мере в трех местах границы урагана попадали в сферу обзора радара. Не густо, но все же начинать поиск придется от этих точек. Все лучше, чем бесцельно дрейфовать.

Едва касаясь джойстиков, Виктор принялся тщательно утюжить пространство, но без толку. Даже ложные срабатывания прекратились. Между тем сумерки сменились полной темнотой. Стало неуютно. Казалось, еще немного, и мгла выплеснется с экрана в крохотную кабину зонда. Хотя радар практически полностью исключал вероятность столкновения с каким-либо объектом, однако Виктор включил инфракрасные прожекторы. Не слишком это помогло что-то разглядеть – темнота отодвинулась совсем чуть-чуть, но и от такой малости стало легче на душе.

Снова заверещал зуммер. Инспектор тут же остановил движение, чтобы не потерять направление, и зафиксировал данные. Судя по наклону луча, какой-то большой объект находился несколько выше зонда. Без дальности угол наклона было не определить – придется стрелять от бедра. Главное тут – не упустить! Виктор, удерживая направление, принялся плавно наращивать скорость и буквально по миллиметрам увеличивать высоту. Сигнал не пропадал. Компьютер наконец-то признал скудные данные «прожектора» какой-то информацией, и на экране вспыхнула точка. К ней тут же протянулся пунктир курса. Зуммер ныл на одной ноте, но Виктор не решился отключить звук. Теперь можно передавать управление компьютеру. Если все пойдет как надо, то довольно скоро основной радар зацепится за объект. Виктор установил остановку зонда в минус пять километров и перевел дух. Теперь можно немного расслабиться: аппарат двигался небыстро, и вряд ли ближайшие полчаса он достигнет цели.

Спина ныла, ноги затекли. Виктор очень надеялся, что зацепил «Дилос», а не какой-нибудь заблудившийся в урагане стратостат. Хотя не похоже, конечно, но на таком расстоянии, да еще и в своеобразной атмосфере Венеры… Больше шансов, что все же впереди летит «Дилос»

Очень скоро на экране радара начали проявляться контуры станции. Ровно за пять километров до цели двигатель отключился. Виктор перешел на ручное управление. С такого расстояния радар уже явственно видел колонию, хотя в инфракрасном свете прожекторов все еще колыхалась муть. Ориентируясь на данные локатора, Виктор осторожными ударами маневровых направлял зонд непосредственно к посадочной палубе.

Неожиданно туман разошелся, и перед зондом возникла громада «Дилоса». Подробности разглядеть не удавалось, как Виктор ни старался увеличить изображение. Ему захотелось в голос выругаться, настолько он вжился в симуляцию полета. Пришлось напомнить себе об иллюзорности происходящего и что Фабрис предупреждал о слабой детализации изображения. Впрочем, посадочная палуба казалась очень даже реалистичной.

Выйти к цели удалось с первого раза, однако согласно инструкции сперва требовался облет станции. Очень тщательно, стараясь не упустить ни одной подробности, Виктор рассматривал палубу. Кроме эвакоботов – никаких посторонних объектов. Повреждений тоже не видать. Все элементы палубы вроде бы на месте. Что ж, тогда путешествие можно заканчивать.

Потребовалось всего три импульса, чтобы осторожно, без единого толчка «пришвартоваться» к проему в ограждении палубы «Дилоса». Зонд вздрогнул – это пиропатрон выстрелил якорь. Теперь все! Стук, еще один. Тишина. По экрану шлема поползли сообщения системы, словно титры в конце старинного фильма. Виктор снял шлем и перчатки. Стоило освободиться от плена системы управления, как со всех сторон обрушилась целая лавина звуков. Кто бы мог подумать, что в кабине так шумно! Нет, это не в кабине, это теперь слышны звуки снаружи. Ничего не поделаешь, атмосфера. Венера оказалась той еще болтушкой. По контрольному экрану ползли строчки сообщений о происходящем с системой. Виктор читать не стал, эта информация больше не имела никакого значения.

Теперь осталось только высадиться, и шевелиться при этом придется очень быстро. Вот буквально на раз-два делать: задержать дыхание, приготовится и вылезать. Никто не предусматривал дополнительный прибор для дыхания – экономили место. Все оставили ИСКу. Виктор вздохнул и остановил программу, как то предписывала инструкция.

Итак, требовалось отдать последнюю команду. Она отправит зонд на поверхность планеты. Разумно, конечно, ибо вернуться на нем не получится, а вот избежать кое-каких гипотетических неприятностей при старте эвакоботов – вполне можно. Но жалко машинку. Там на дне раздавит ее к черту.

Виктор активировал программу самоуничтожения и натянул на глаза повязку очков. Повязка пока еще была прозрачной.

– Пора! – сказал он вслух.

Он обвел прощальным взглядом кабину, посмотрел на контрольный экран, показывающий теперь только цифры обратного отсчета, задержал дыхание и поднял рычажок. Люк послушно открылся. В голове не ко времени промелькнула неожиданная мысль о том, что, похоже, никто не озаботился защитной блокировкой, из-за чего пилот мог свободно открыть люк еще на орбите.

Давление в кабине оказалось немного меньше, чем снаружи, и внутрь немедленно ворвался ледяной ветер. Виктор поежился и буквально выдавил себя из кресла наружу. Едва он выбрался, как кресло распалось на две части, открыв доступ к рюкзаку. Подхватив поклажу, инспектор перебрался на палубу «Дилоса». Таймер очков оповестил, что от запуска программы до выхода на палубу прошло двадцать восемь секунд. Короче, задержанного дыхания с запасом хватит на то, чтоб выбраться, взять рюкзак и включить комбинезон.

– С прибытием! – произнес знакомый голос откуда-то сзади.

Виктор резко обернулся и увидел перед собой зеленокожего, покрытого чешуей гуманоида, метра в три ростом. Выставив перед собой рюкзак как щит, инспектор отпрыгнул назад и приготовился обороняться.

– С прибытием, говорю! – миролюбиво произнес монстр голосом Фабриса и усмехнулся, обнажив длинные желтые клыки.

– Тьфу на тебя, черт зеленый! – ругнулся Виктор, опуская рюкзак. – Напугал ведь до икоты.

– Все, дружище, симуляция завершена, снимай повязку. Даже не будем тебя высаживать еще раз. Отлично прошел!

Словно дождавшись этих слов Фабриса, повязка стала совершенно непроницаемой для света. Инспектор сдвинул ее на лоб. Оказалось, что под ногами у него мостик, а внизу – антиграв. На сгибе руки уныло висел какой-то черный мешок, напоминавший рюкзак только размерами.

Подошел Фабрис. В руке он держал шлем, похожий на тот, в котором «летал» Виктор. Понятно, начальник лично участвовал в процессе.

– Сам какие-нибудь вводные творил? – кивнул инспектор на шлем.

– Не, Айк расстарался, я просто следил, не вмешивался. Вводные – они для всех вводные. Мы много чего полезного для себя отметили. Отправим и орбитальщикам, чтоб огрехи поисправляли. Так что Фотоныч наш потрудился на славу. Ну, за исключением момента встречи, разумеется.

– Да уж, – хмыкнул Виктор, вспоминая чудовище.

– Должен же я тебе был немножко отомстить за твои выкрутасы с рюкзаком! – Фабрис хохотнул. – Да и разбавить твое уж очень серьезное путешествие не помешало. Как тебе полет?

– Вполне убедительно и познавательно, – ответил Виктор и добавил: – К слову, с монстром ты опоздал. Меня Пинцет накачал так, что испугаться толком не получилось бы в любом случае.

– Это он может! – с уважением в голосе ответил Фабрис. – Впрочем, и он, и все эти полеты – так, для очистки совести.

– Это почему?

– Да как тебе сказать… Понимаешь, мы всегда моделируем ситуации, которые можем представить. Но реальность довольно часто подкидывает совершенно фантастические сюжеты, и их невозможно обыграть ни на одном симуляторе. И вероятности наступления тех или иных событий просчитать не сможет никакой Айк. Наше воображение-то пасует, а уж машина.... Мы как те пресловутые генералы прошлого, всегда готовые к прошедшей войне.

– Это как раз понятно: «Есть многое на свете, друг Горацио…». Умей мы просчитывать все, то не пришлось бы снаряжать в дорогу меня. Но ты зря. Твой симулятор – отличная штуковина, чтобы облегчить мою задачу и случайно не утонуть в обыденных чудесах. Для неучтенных вариантов все равно придется искать выход с помощью вот этого прибора, – Виктор постучал себе по лбу.

– Отличная штука, кстати, если уметь ею правильно пользоваться, – согласился Фабрис, а затем указал на зонд: – Да, погляди внимательно, я тебе покажу, куда груз класть.

Фабрис два раза качнул спинку кресла, и оно вновь стало единым целым.

– Вот оно в походном состоянии, так сказать. Теперь дерни за подголовник два раза, словно пытаешься его откинуть.

Виктор послушно исполнил требуемое. Кресло немедленно распалось на две стороны, а между частями открылось пространство для рюкзака.

– Вуаля! – довольным голосом произнес Фабрис. – Предположим, ты кидаешь шмотки сюда. А теперь повтори то, что делал я.

– Ага.

Виктор два раза качнул спинку, и кресло снова стало единым целым.

– А по прибытии открывается, как ты успел заметить, автоматически, едва покинешь кабину.

– Ага, это я уже уяснил, – кивнул Виктор.

– Вот и отлично, – сказал Фабрис. – Только учти: мешок твой не должен быть не только сильно больше, но и сильно меньше. Процентов пять отклонения в каждую сторону – предел. Больше – банально не влезет. Меньше – провалишься в кресле, ибо генератор подушки там самый дохленький, почти игрушечный.

– Потому что самый маленький из возможных, – кивнул Виктор.

– Вот именно. В общем, сделали все, что смогли, – вздохнул Фабрис. – Удачи тебе!

– Спасибо!

Уже войдя в лифт, Виктор вспомнил, что не выяснил насчет автоматической блокировки люка. Да какая, в сущности, разница, если подумать? Что может сподвигнуть адекватного человека на попытку дернуть рычажок раньше времени?

Войдя в кабинет, Виктор сразу увидел свой рюкзак. Один из ребят Фабриса, если верить отметке автосекретаря, успел здесь побывать еще вчера вечером и вернул поклажу. Усевшись в кресло, инспектор развернул экран. В уголке деликатно помаргивал желтый сигнал запроса связи от Горыныча, пришедший часа два назад. Наверняка ждет доклада.

– Здравствуйте, Николай Львович! – сказал Виктор, едва на экране возникло изображение шефа.

– А, привет! – жизнерадостно поприветствовал Горыныч. – Как дела? Закончил с симулятором?

– Да. И с оружейкой, и с медиками тоже.

– Отлично! Сам-то как себя ощущаешь? – поинтересовался шеф.

– Бодро. Уже в пути, можно сказать, – отрапортовал Виктор.

– Вот и отлично! Я что тебя звал-то: орбитальщики с нашими ребятами отыскали-таки «Дилос». Правда, растеряли при этом около половины строительных ботов, что вызвало ощутимый скандальчик в системе, баллов на девять, примерно, но есть шанс большую часть техники все же отыскать. Думаю, к твоему прибытию они как раз закончат, и на мою лысину перестанут сыпаться камни.

– То есть, я могу отправляться?

– Именно так, – подтвердил Горыныч. – Бери пожитки и двигай в грузовой порт. У тебя в запасе есть часа три, чтобы успеть к старту «Муромца», я там тебе застолбил местечко.

– В грузовой порт? – с недоумением спросил Виктор.

– Да. Как ты понимаешь, грузовик не будет ради тебя швартоваться к пассажирскому причалу и ломать расписание.

– Теперь понятно, – инспектор вздохнул.

Грузовик – не самый лучший транспорт для комических путешествий. Крохотная каюта, в которой не развернешься, удобства в коридоре, простенький синтезатор еды… На судне экипаж – от силы три человека, включая капитана. Двое отдыхают, один на вахте: поговорить толком не с кем. Короче, условия самые что ни на есть спартанские. Да еще по грузовому тоннелю добираться.

– Да, предстоит то еще приключение, – невесело озвучил Виктор свои предположения.

– Ну, извини, брат, лайнеры к Венере ходят редко, – заметив неудовольствие на лице сотрудника, развел руками Горыныч. – Это тебе не Марс.

– Я немного в курсе, – съязвил Виктор.

– Но если все пройдет хорошо, – не обратив внимание на колкость, продолжил шеф, – то, думаю, лайнер организуем на обратном пути. На Землю с комфортом прибудешь.

Виктор сперва не понял, а затем сообразил, что Горыныч вовсе не от щедрот пообещал пассажирское судно. Обратно, если все срастется, отправятся в том числе и жители колонии. В «Кузнечике»-то не так уж много свободного места…

– Хорошо! Буду иметь в виду.

– Тогда – в путь! Удачи тебе!

– Спасибо, Николай Львович! Счастливо!

Отключив экран, Виктор потянулся, с чувством зевнул и поднялся из кресла.

– В путь так в путь!

Он прикинул, чего бы еще стоило взять с собой в дорогу из того, что не займет много места. Средства гигиены и прочие необходимые вещи можно позаимствовать из тревожного комплекта, аптечка упакована… По всему выходит, что нет смысла навещать квартиру – лучше привести себя в походный вид прямо здесь, в кабинете, и сразу двигать в порт.

Принять душ и подобрать одежду для перелета не заняло много времени. Как ни странно, Виктор больше застрял с выбором обуви. Да, кроссовки для полета отлично годились, но вот после высадки явно требовалось что-то посущественней. Например, у ребят из группы БР были отличные высокие и легкие ботинки. Увы, но у такой обуви есть набор специфических особенностей. Бээровцы по большей части «воевали» с разными неприятными явлениями. Для таких «боев» требуются ботинки прочные и герметичные, дабы не подвергать ноги неведомым опасностям. Все эти непробиваемые, не пропускающие ни излучения, ни отраву слои солидно увеличивали вес обуви. С непривычки быстро выдохнешься. Вот у изыскателей обувка и правда отменная, но она, увы, не автономна. По сути же – роскошные вездеходные ботфорты являются частью экзоскелета полевого комбинезона. В отключенном виде они больше смахивают на некое подобие бетонных сандалий. Пожалуй, для условий «Дилоса» подойдут монтажные ботинки. Прочные, легкие и с подошвой, обладающей достаточным сцеплением на различных поверхностях. По стенам в них не походишь, на льду поскользнёшься, но в общем и целом – вполне приличные. Строители не жалуются, по крайней мере.

Таковые ботинки оказались в наличии. Минут через пятнадцать деловитый курьер вкатился в кабинет и вежливо мигнул, привлекая внимание. Виктор поднял с платформы коробку с номером, сравнил с тем, который робот высветил на экране, и хлопнул ладонью по круглой панельке на щитке. Цифры тут же исчезли, курьер развернулся и отправился к следующему заказчику.

Ботинки оказались немного другими, нежели те, которыми доводилось раньше пользоваться. Вроде бы даже немного легче предыдущей модели, что хорошо. Отправив их в рюкзак, Виктор надел кроссовки: на межпланетных линиях такая полуспортивная обувь более уместна, чем монтажная. Переобуться лучше непосредственно перед посадкой в зонд.

Наконец со сборами было покончено. В сущности, все, ничего больше не задерживало инспектора ОЗ на Земле. Даже с Горынычем они уже попрощались. Теперь только и осталось, что соблюсти ритуал: немного посидеть с закрытыми глазами, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Строго говоря, никакая это не дань традиции и не суеверие. Иногда подобное времяпрепровождение перед стартом помогает вспомнить о какой-нибудь важной мелочи, которая в суете сборов осталась вне сферы внимания. Поэтому каким бы спешным ни было дело, от данного правила Виктор не отступал.

Открыв глаза, инспектор переключил на компьютере режим полного доступа на внешний вызов. Теперь все, что хранится в сетевом кабинете, надежно охраняемом Айком, окажется в пределах досягаемости по коду, где бы инспектору ни пришлось подключаться к сети. Очень удобная штука при работе в поле. Хорошо, что Горыныч не в курсе. Старика, с его страстью к секретности, наверняка хватил бы удар.

– Пора! – Виктор хлопнул себя ладонями по коленям, встал с кресла, подхватил рюкзак и отправился на крышу к планерам.

От управления до грузового порта было недалеко. В общем-то, сам полет занял примерно полчаса, но от стоянки пришлось добираться наземным транспортом: меры безопасности предписывали, чтобы в радиусе пятидесяти километров от тоннелей не появлялся ни один летательный аппарат. Почему именно столько – понятно, наверное, только специалистам. На взгляд Виктора, гигантским цилиндрическим конструкциям, позволявшим отправлять грузы на орбиту, вряд ли мог повредить даже самый большой межконтинентальный лайнер. В свою очередь, никакого вреда летающим машинам от действовавших в тоннелях антигравов тоже не исходило. Надо как-нибудь попытать Айка, что ли, к чему такая перестраховка…

Прозрачный вагон служебной линии двигался довольно шустро. Примерно через двадцать минут он въехал в ворота пакгауза и плавно остановился у платформы. Едва Виктор выбрался наружу, как на него обрушилась целая какофония звуков. Пока он пытался разобраться, куда идти, в вагон зашли люди, и транспорт отбыл в обратном направлении. Минут через пять к инспектору подошел хмурый человек в оранжевой каске.

– Здравствуйте! – прокричал Виктор, едва слыша собственный голос.

Отвечать на приветствие человек не стал. Скорее всего, дело тут было не в манерах, а в нежелании срывать голос, перекрикивая шум порта. Парень приглашающе махнул рукой и отправился по невысокому настилу-тропе вглубь гигантского комплекса. Но молчуном сопровождающий вовсе не был: когда он обернулся, чтобы посмотреть на груженую контейнерами платформу, Виктор заметил, что губы человека беспрерывно двигаются. Он явно с кем-то разговаривал.

К стене склада прилепился офисный комплекс, состоящий из десятка небольших одноэтажных модулей-контейнеров. Человек подошел к третьему справа и жестом попросил Виктора войти. Как только они зашли в помещение, двери тут же закрылись, отсекая грохот порта. Человек с явным облегчением снял каску.

– Уф! Вы уж извините, что не ответил вам, – сказал он и потряс защитным головным убором. – Все вот из-за этого. Приходится все время быть на связи, а автоматический шумодав каски не отключается, покуда не снизится уровень шума вокруг. И ни слова не разобрать, если у собеседника нет такой же штуки на голове.

Затем парень протянул руку, улыбнулся и представился:

– Виктор, супервайзер.

– Приветствую вас, тезка! – сказал инспектор, отвечая на рукопожатие. – Признаться, я примерно так все и понял. Вряд ли вам досаждают любопытствующие.

– Не, мы экскурсоводов просили туристов сюда пореже водить, – улыбаясь ответил тезка и посерьезнел. – Меня попросили вас проинструктировать и отправить на орбиту. Вы когда-нибудь пользовались грузовыми тоннелями?

– Нет, только пассажирскими.

– Тогда придется пояснить немного. Грузовые менее… гхм… нежные. Здесь у нас расходуется минимум энергии на компенсации при ускорениях, а служебные пассажирские капсулы отправляются в тех же «шайбах», что и груз.

– В шайбах? – удивленно спросил инспектор.

– А, наш сленг. В специальных контейнерах, конечно. Форма такая у них – похожи на хоккейную шайбу, – пояснил супервайзер и продолжил: – Автоматика тоннеля никак не учитывает присутствие человека, и контейнер – «шайба» – стартует весьма энергично. Потому-то почти всю площадь пассажирской капсулы занимает противоперегрузочная ванна. Если не хотите лечить переломы, то настоятельно рекомендую лечь так, как предписывает инструкция, там она внутри есть. Все наглядно и просто – не поленитесь, почитайте. Связи, естественно, тоже не будет. Капсула, к слову, тоже была грузовой, там нет никаких защит и блокировок, а сама «шайба» не герметична, и большую часть времени там будет вакуум. Короче, не открывайте люк, если хотите жить. Подсветка внутри есть. Что еще? Ах да! Если что-то… как бы это выразиться… с организмом – решайте проблему как посчитаете нужным. Сервики потом очистят. Вот, пожалуй, и вся предстартовая инструкция.

– Вполне исчерпывающе, спасибо! – поблагодарил Виктор.

– Не испугаетесь? – хитро прищурившись, поинтересовался супервайзер.

Инспектор не то чтоб удивился вопросу, а как-то растерялся.

– Вообще-то я работаю в ОЗ. У нас много разных… моментов бывает.

– Я не просто так спросил. Кое-кто, причем вовсе не самые трусливые, отказывались лететь в капсуле, когда такая необходимость возникала. Кто-то боялся, что воздушная система откажет, кого-то приводило в ужас отсутствие блокировки люка…

– Полагаю, что я справлюсь, – сухо ответил Виктор. – Спасибо за предупреждение!

– Тогда идемте, – кивнул тезка.

Он взял с полки каску и протянул ее инспектору:

– Наденьте.

Виктор надел. Едва щелкнул под подбородком замок, как все звуки снаружи немедленно стихли.

– Вот так, – ясно и чисто раздался в ушах голос супервайзера. – Теперь можем разговаривать друг с другом и слышать то, что требуется, а шум не будет досаждать.

– Прекрасно!

Они вышли из конторы. Вопреки ожиданиям Виктора, тезка никуда его не повел, а встал в центре нарисованного желтого квадрата.

– Подождем грузовую платформу, – пояснил супервайзер, опуская щиток-экран. – На ней куда быстрее доберемся, чем пешком.

Ждали не долго. Вскоре к настилу подплыла груженая контейнерами машина и плавно остановилась, мигая желтым предупредительными огнями. Супервайзер и инспектор шагнули на платформу. По узкому проходу они добрались до передней части, где оказалась накрытая сверху козырьком и огороженная перилами маленькая площадка. Едва люди взялись за поручни, как платформа тут же покинула «причал» и отправилась в путь через склад, четко держась следуя вдоль начерченных на полу линий.

– Теперь она нас доставит прямо к тоннелю. Правда, груз, что везет платформа, предназначен вовсе не «Муромцу» – его погрузку уже закончили, – но я немножко ускорил движение, и задержка никак не скажется на расписании работ.

Инспектор отметил про себя, как в голосе Виктора прозвучала изрядная толика гордости за свои навыки. И верно, чего уж тут стесняться. Порт – четко работающий механизм, и малейший сбой в работе, даже полуминутная задержка доставки, наверняка вызовет если не катастрофические, то серьезные проблемы. В том числе полетит к чертям расписание отправки грузовых судов, что, в свою очередь, приведет к лишним затратам энергии, ведь логистика порта весьма плотно увязана еще и с движением планет в Солнечной системе. Короче, посыплется доставка – как у классика? – «От того, что в кузнице не было гвоздя».

Платформа подъехала к желтому квадрату и остановилась. Когда люди сошли, она немедленно отправилась по своим грузовым делам, и очень скоро ее огни затерялись среди стеллажей, штабелей и кибергрузчиков.

– Мы почти на месте, – супервайзер указал рукой на черный провал впереди. – Там гермостворки третьего тоннеля. Идемте. Только старайтесь не сходить с желтой тропинки.

– Хорошо, – кивнул Виктор.

Сходить и не хотелось. Совсем рядом с идущими людьми проносились на хорошей скорости различные портовые аппараты. Воздушные волны от больших механизмов ударяли довольно ощутимо.

Желтая тропа обрывалась почти у самых дверей. Точнее, она упиралась в оранжевую с красным кантом поперечную полосу. На створке вспыхнула пиктограмма с фигуркой идущего человека, перечеркнутой красной полосой. Виктор вопросительно взглянул на своего проводника.

– Ничего, нам можно, – ответил он на невысказанный вопрос и надвинул забрало. – Пошли.

Едва они переступили полосу, как перед ними вспыхнула и запульсировала красная линия. Затем взревела сирена, и какой-то давящий голос прокричал:

– Внимание! Не пересекайте линию! Это опасно!

Виктор сообразил, что голос дублируется в наушниках каски, а потому от него не спастись. Приходилось терпеть и полагаться на тезку. Рев сирены и голос звучали без перерыва примерно секунд десять. Виктор совсем уже было собрался снять каску, но внезапно все смолкло, линия пропала.

– Пришлось давать запрос и получать ключ. Положено так, – виновато произнес супервайзер. – Но теперь путь свободен.

– Да уж, мощная у вас тут защита, – сказал инспектор, покачав головой. – Не проскочишь.

Едва они шагнули внутрь «шайбы», как там вспыхнул слепящий свет. Виктор даже ненадолго зажмурился, чтобы привыкнуть. Пассажирская капсула стояла практически у входа. Все правильно, ее ставили последней. Она не отличалась от большинства других грузовых модулей. Единственное, чем она выделялась, – изобилие предупреждающих значков.

Супервайзер дернул рычаг, стенка послушно отъехала в сторону. Обстановка внутри капсулы оказалась вполне спартанской – пресловутая ванна и небольшой шкафчик. Все выглядело сделанным «на коленке». А впрочем, оно таковым и было. Грузовые модули переделывали в пассажирские редко и вовсе не на заводах.

– В шкаф поставьте рюкзак и ложитесь. У вас в поклаже ничего хрупкого? Если есть – то берите с собой, – посоветовал тезка.

– Ничего такого, как будто, – Виктор посмотрел на прозрачную голубоватую поверхность жидкости, заполнявшей ванну и спросил: – В одежде залезать?

– Конечно! Это обычный форм-гель для хрупких грузов. Точно такой, как используют и в пилотских креслах, просто здесь он в чистом, так сказать, виде.

К стыду своему Виктор не знал о таком веществе, но примерно догадывался о его назначении. Он осторожно ступил на довольно твердую поверхность и уточнил осторожно:

– Жесткость меняется?

– Естественно! Не беспокойтесь, вы не первый пассажир, все отработано и проверено. Отдайте мне каску и ложитесь спокойно. Вот тут на потолке – инструкция, прочитайте внимательно, если хотите добраться в целости и сохранности, а мне пора. Старт через пять минут. Через двадцать – будете уже на «Муромце».

– Спасибо! До свидания!

– Удачи! – махнул рукой супервайзер и вышел.

Стенка контейнера закрылась, но звуки порта это приглушило не сильно. Звукоизоляцией тут никто не занимался. Виктор лег и принялся читать инструкцию. Раскинув руки и ноги, как было указано на схеме, он дважды быстро хлопнул ладонями по поверхности геля. Жидкость на миг стала податливой, позволив телу опуститься немного глубже, а затем надежно зафиксировала его. Найдя пункт о регулировке температуры, Виктор несколькими касаниями пальца сделал «ложе» потеплее и закрыл глаза.

Самого старта он не почувствовал, только перегрузку. Казалось, будто невидимая ладонь вовсю старалась вдавить тело в гель. Дышать становилось все труднее, перед глазами повисла красноватая муть. Когда неприятные ощущения достигли своего пика, все внезапно исчезло, и Виктору показалось, что он падает, словно наступила невесомость. Впрочем, такое состояние продлилось совсем недолго. Снова пресловутая ладонь изо всех сил вмяла тело в гель. Длительность и интенсивность мучений повторились. А когда все закончилось, Виктор некоторое время приходил в себя. Судя по всему – все, перегрузок больше не будет. Теперь он чувствовал только редкие несильные толчки. Скорее всего, «шайбу» перемещали на место в грузовом отсеке «Муромца». Когда толчки прекратились, Виктор понял, что путешествие подошло к концу и можно выбираться из ванны. Виктор дважды хлопнул ладонями и высвободил тело из плена геля. Затем открыл шкаф, вынул рюкзак и принялся ждать, когда откроют дверь. К сожалению, про время ожидания в инструкции не написали ни единой строки, а стоило бы: руки сами собой так и тянулись к замку. Приходилось смирять эти самоубийственные позывы. Одно движение, и не обладающая ни шлюзом, ни защитными блокировками капсула потеряет весь свой воздух. Наверное, непреодолимое желание выйти, когда знаешь, что замок не заблокирован, происходит от того, что люди привыкли к постоянной многоуровневой защите. Свыклись с ней настолько, что она стала неотъемлемой частью жизни. Каждый житель Земли с пеленок знает, что если машина не запрещает что-то, то оно безопасно.

Время шло, ожидание затягивалось. Мысли в голове роились почему-то самые мрачные: вдруг капсулу приняли за груз, и теперь придется закончить свои дни в этой тесной конуре? А может, у команды нет шлюзовых рукавов или они не работают? Тогда стоит лечь в ванну и ждать обратного перелета. И не узнать ничего. Ящик Шредингера какой-то – и так и так. Ничего не понятно, чтоб их всех… Зато в одном Виктор был теперь абсолютно уверен: впредь он предпочтет опоздать, чем оказаться в «шайбе». Сейчас он отлично понимал людей, боявшихся путешествия по грузовому тоннелю.

Когда настроение стало уже чернее мрака космоса, а предположения перешли в область ненаучной фантастики, послышался щелчок, за ним – тонкий свист, и двери капсулы открылись. Внутрь хлынул яркий свет, мешая подробно разглядеть стоявшего, но вроде бы девушка. Стандартный полетный комбинезон облегал хрупкую фигуру, показавшуюся знакомой. И рост вроде бы тот же. Неужто?!. Виктор даже вздрогнул от неожиданной гипотезы, но тут же опомнился. Ирина – биолог. С чего бы ей работать на грузовике?

Он подошел к девушке и тут же убедился в ошибке. Никакого сходства с бывшей женой. Вдобавок на комбинезоне незнакомки виднелся значок суперкарго.

– Здравствуйте! Я – Виктор.

– Я знаю. С прибытием!

Она мимолетно улыбнулась и попросила:

– Выходите быстрее, мне надо закрыть рукав.

Инспектор подхватил рюкзак, прошел в рифленую трубу гибкого тамбура, или, если пользоваться сленгом, в рукав, и направился к выходу. Дойдя до конца трубы, он перешагнул комингс и оказался в коридоре командного отсека. Девушка вышла следом и набрала на настенном пульте комбинацию цифр. Створки люка сошлись, закрывая рукав.

– Вот. Все готово. Я – Надя! – представилась девушка, протянув хрупкую ладошку Виктору. – Суперкарго «Муромца». Вы – Виктор, я помню.

– Он самый, – согласился Виктор. – И еще – инспектор ОЗ.

– Извините, что так долго не приходила, – она развела руками. – Предстартовая суета всякая…

– Бывает.

Виктору даже удалось слегка улыбнуться, он уже приходил в себя.

– Идемте, я покажу вашу каюту, – Надя улыбнулась в ответ. – Скоро старт, и мне надо быть на месте по расписанию.

– Да, конечно!

Каюта, как и предполагал Виктор, оказалась едва ли больше капсулы, в которой он только что пропутешествовал на орбиту. Впрочем, и так неплохо. Тем более что соседняя каюта пустовала. «Муромец» – старый грузовик, а в те времена команду составляли четыре члена экипажа. Судно прошло модернизацию, и теперь для управления требовалось меньше людей. Скорее всего, трое: капитан, механик и суперкарго. Потому-то и остались на корме две свободные каморки с одним общим санузлом. А после всех испытаний хотелось нежиться под душем подольше, ни о чем не думая. С постоянной же оглядкой на соседа теряется не меньше половины удовольствия. Жаль только, что до старта не успеть ополоснуться.

– Команде занять места по расписанию, – раздался голос из переговорного устройства. – Пассажирам – лечь и пристегнуть ремни.

– Ох-хо-хо!

Мучения все никак не хотели заканчиваться. Естественно, это ж грузовой транспорт – никакого уважения к пассажирам. Сейчас начнет резко маневрировать и тягу даст со старта от души, тут можно не сомневаться.

Виктор быстро закинул рюкзак в шкаф, улегся на узкую койку и защелкнул на груди ремни. Не прошло и пяти минут, как «Муромец» дрогнул и чуть заметно завибрировал. Каюта сразу заполнилась разнообразными негромкими звуками: все вокруг звякало, потрескивало, поскрипывало. Виктор машинально поискал глазами пульт управления экраном внешнего обзора, но не нашел. Да, все правильно. В старых кораблях такое устройство отсутствовало. Член экипажа грузовика, который когда-то в изнеможении валился в эту самую койку, успевал вволю насмотреться на пространство за время вахты. В каюте использовалась только звуковая связь через интерком. Ну а все управление здешними устройствами осуществлялось с небольшой панельки: светящаяся полосочка – изменять яркость освещения – и квадратик вызова, разделенный на четыре части, – связываться по интеркому с другими помещениями корабля.

Вопреки ожиданиям, все оказалось не так уж и плохо. Конечно, сход с орбиты и маневрирование сопровождались толчками, рывками и заметной перегрузкой. В какой-то момент это действо живо напомнило Виктору давешний симулятор зонда, хотя, хвала великому космосу, в облегченном варианте. Хорошо, что грузовик из-за слишком большой массы не мог себе позволить маневрировать слишком резко, но все равно – ремни пригодились. В общем, полет на грузовике сильно разнился с путешествием на пассажирском лайнере.

Часа через два капитан смилостивился и известил, что «Муромец» лег на курс и теперь движется с постоянным ускорением, а пассажиры могут покинуть койки. Виктор с облегчением поднялся с узкого ложа, разделся и отправился в душ, прятавшийся за шкафом.       Судя по всему, санузлом здесь давно не пользовались. Нет, все было идеально чисто, но как раз эта стерильность и позволяла сделать подобный вывод. Однако через минуту такие мелочи Виктора перестали интересовать. Теплая вода смывала тревоги и волнения просто великолепно! Крутясь под тугими струями, Виктор наслаждался моментом полного и абсолютного счастья. А потом еще воздушная сушилка…

Ощущая себя чистым до хруста, он повалился в койку и практически мгновенно заснул. Снился ему «Дилос». Вся колония представлялась одной громадной капсулой, в ванне которой лежали обитатели колонии. И инструкция, занявшая все небо, оповещала о чем-то очень важном. Причем предназначалась она почему-то всему человечеству, а вовсе не колонистам. Эдакое послание, благодаря которому можно чего-то избежать. Виктор попытался вчитаться в текст, но буквы расплылись. Потом капсула завертелась и пропала. Сон был ярким и настолько реалистичным, что, открыв глаза, Виктор не сразу понял, где находится. Лишь через мгновение осознал, что лежит на койке в каюте грузового судна «Муромец», мчащегося к Венере.

Виктор встал и интенсивно помахал руками. О полноценной зарядке в крохотной каюте не стоило и думать… но почувствовать себя бодрее – удалось. Затем последовал душ. Вместе с водой ушли даже самые крохотные осколки сонливости. После физических упражнений и водных процедур Виктор ощутил, что голоден. Он неторопливо оделся и вышел из каюты.

Отыскать столовую на грузовике не составило труда: на таких судах все очень маленькое и компактно расположено. Столовая, она же кают-компания, оказалась буквально в паре шагов от ходовой рубки. В помещении трапезничали двое: Надя и смуглый парень в комбинезоне с капитанскими нашивками на рукаве. Они, похоже, уже заканчивали. Виктор вознамерился было уйти и подождать, но капитан заметил его, заулыбался и приветственно махнул рукой:

– Добро пожаловать, уважаемый пассажир! Проходите, тут на всех места хватит. Тем более что мы почти закончили.

– Спасибо!

Инспектор смущенно потер переносицу и вошел в кают-компанию.

– Я – Игорь. Как вы уже наверное догадались – капитан«Муромца», – представился парень. – Рад приветствовать вас на борту!

– Очень приятно! – искренне ответил инспектор, пожимая протянутую руку. – Виктор! Инспектор ОЗ.

– С Надей, как я понял, вы уже познакомились, – кивнул на соседку Игорь.

– Да. Она-то и вытащила меня из капсулы, за что я ей бесконечно благодарен.

Девушка почему-то зарделась и принялась складывать свою посуду в стопку. Глядя на нее, смутился и Виктор.

– Ну, теперь вы знакомы со всей командой, – объявил Игорь. – Присоединяйтесь.

– Я вот, собственно, – да, перекусить хотел.

– Ну и прекрасно! – капитан встал из-за стола и поставил посуду в раскрывшийся зев утилизатора. – Приятного аппетита!

– Спасибо!

С порога Игорь обернулся:

– Если вам что-нибудь понадобится – вызывайте, не стесняйтесь.

– Да, спасибо!

Когда немногочисленная команда покинула кают-компанию, Виктор с облегчением вздохнул. И дело не в том, что эти люди ему не нравились, просто на заданиях он привык использовать время, отведенное для еды, с пользой. Цейтнот – нормальное состояние во время командировок, а думается легче всего в одиночестве. Потому-то уединенная трапеза сейчас была куда полезней дружеских посиделок.

Виктор повернулся к устройству и выбрал блюда. Аппарат был новехоньким и готовил быстро. Через несколько секунд из раздатчика выехал поднос. Инспектор разложил еду на столе перед собой и вздохнул. Подумалось вдруг, как много радостей жизни пришлось из-за ОЗ отложить на после, а чаще всего – навсегда. Не то чтоб Виктор сожалел о выбранной профессии, просто иногда хотелось чего-то спокойного, размеренного, предсказуемого. И вместе с тем он понимал, что вряд ли бы долго на спокойной работе выдержал.

Поглощая еду, он мысленно перебрал содержимое рюкзака. Вроде бы все отобранное – нужно и даже необходимо. Обидно, что наверняка возникнет ситуация, в которой большинство вещей окажутся бесполезными.

К сожалению или к счастью, однако долго посидеть над тарелкой так и не удалось. Удивительно, но пищу корабельный синтезатор сварганил довольно приличную, вполне на уровне пассажирских систем. Виктор быстро съел все до последней крошки и даже некоторое время размышлял на тему добавки, что немало озадачило его самого. Но потом он все же решил ограничиться одной порцией, закинул тарелку в приемник машины и направился к двери.

В коридоре было пусто и довольно шумно. Разнообразные негромкие звуки, повинуясь неведомому ритму, то сливались в какую-то своеобразную, почти музыкальную композицию, то распадались на отдельные фрагменты. Казалось, все узлы грузовика жалуются на свою нелегкую судьбу. Такая какофония могла бы появиться в результате, к примеру, вибраций, но таковых не ощущалось. Да и чему вибрировать? Т-системы – двигатели и стабилизатор, не имеют движущихся частей, нечему там трястись. Виктор занимался темпорологией как таковой, а не прикладным использованием временных парадоксов. Вполне вероятно, что в практическом применении т-устройств есть свои нюансы и при каких-то условиях тряска все же может возникать.

Поразмыслив еще немного, Виктор все же решил не возвращаться в свою каюту, а восполнить пробел в знаниях, раз уж подвернулась такая возможность. Для этого он направился к двери суперкарго. И на то были веские причины. Первая и главная – в ходовую рубку пассажиры категорически не допускаются. Даже члены экипажа могут туда войти только по специальному разрешению капитана. Но вряд ли у капитана, а по совместительству пилота, сейчас много времени на отвлеченную беседу. Вторая причина – всю интересующую информацию у него не отыскать. Стабилизатор работает в грузовом отсеке, и оба они проходят по ведомству бортинженера. А коль скоро такой штатной единицы на «Муромце» не предусмотрено, то за отсеком приглядывает суперкарго. Короче, если существуют какие-то сведения о начинке судна, значит, они есть у Нади. И вряд ли она сейчас завалена делами.

Виктор коснулся пластины интеркома канцелярии суперкарго.

– Да? – спросил мелодичный голос.

– Это Виктор. Хотел выяснить некоторые детали по поводу «Муромца».

– Входите.

Дверь открылась, он перешагнул через комингс и огляделся. Девушка сидела за столом и не отрываясь смотрела на огромный экран, отображавший фрагмент тора грузового отсека. Один из сегментов помаргивал красным. Время от времени она касалась пальцами столешницы, меняя угол обзора. Судя по всему, экран показывал внутреннюю часть трюма. По стене ползали светлые точки, возле каждой из которых отображался столбик символов. По-видимому, ремонтные киберы устраняли какую-то аварию. Напряженная поза Нади свидетельствовала о том, что делом она занята достаточно серьезным и что процесс ликвидации проблемы в самом разгаре. Виктор почувствовал себя неудобно. Он явно пришел не вовремя – устранение пробелов в знаниях могло и подождать. Он неуверенно потоптался, а затем тихо произнес:

– Я попозже зайду, раз вы заняты.

– Секундочку подождите, ладно? – попросила девушка, не отрывая глаз от экрана.

Точки продолжали двигаться, но столбики стали заметно короче. Похоже, дело и правда шло к своему завершению. Надя несколько раз уверенно нажала какие-то кнопки, еще раз обвела внимательным взглядом экран и развернулась к посетителю.

– Извините ради бога, что заставила вас ждать на пороге! Проходите, пожалуйста.

– Я точно не помешаю? – на всякий случай осведомился Виктор.

– Нет, я как раз заканчивала. Контур фиксации груза немного сбоит, киберы устраняют неисправность. Уже почти все в порядке, – махнула рукой девушка. – Так что вас интересует?

– Я, собственно, насчет т-стабилизатора. Хотел выяснить кое-что по поводу его работы. У вас какого типа система?

– Я мало что расскажу. У «Муромца» «короткий» т-стабилизатор, и он работает в штатном режиме, если верить приборам, – ответила она и поинтересовалась: – Вы физик?

– Нет, я темпоролог, но курс общей хроноинженерии одолел довольно успешно. Вот с конкретными устройствами мало знаком. Приходится восполнять, так сказать.

– А-а-а, тогда уж вам придется самому как-то изучать вопрос, – в голосе Нади слышались нотки разочарования. – Я больше суперкарго, а за инженерную часть теперь отвечает наш квазир. Мои функции как бортинженера – скромные. Я, можно сказать, на вторых ролях.

– Я понял, – улыбнулся Виктор. – Прогресс, ничего не попишешь. Но «Муромец» – старый грузовик. Неужто у него всегда был «короткий» стабилизатор?

– Нет, конечно. Изначально – «длинный». Но судно и отправили на капиталку в первую очередь для смены стабилизатора. С него все и началось. Требовалось убрать паразитные явления от работы т-стабилизатора, из-за которых грузовик едва не развалился. В журнале записано, что тогда «Муромцу» почти месяц пришлось идти к Земле из-за того, что коридор начал разрушаться. Летели по инерции, не включая движков. Там причину сбоя в работе узла искать не стали, а просто заменили и, пользуясь случаем, модернизировали судно. Правда, совсем явления так и не исчезли.

– С шумом проблемы, – догадался Виктор.

– Угу, но это не страшно, мы к нему привыкли. Тем более что дальше коридора звуки не идут. Да и там они не выходят за допустимые пределы. Не мешают, в общем.

– А только в коридоре подобная аномалия возникает?

– Да. Больше я нигде не обнаружила. В других местах все тихо, – пожала плечами девушка.

– А какие-нибудь иные проявления? Например, мерцания какие-нибудь или что-то еще в этом роде?

– Тут полно всякого, что может показаться аномальным, но это вечная мелочевка, которую не в состоянии предотвратить ни текущие обслуживания, ни капитальные ремонты, – улыбнулась она. – Не стоит забывать про возраст судна. «Муромец» старичок уже.

Виктор с некоторым удивлением отметил, что Надя последнюю фразу произнесла с легким оттенком грустной нежности. А впрочем – ничего удивительного. Это ее второй дом, можно сказать. Похоже, не меньше трех лет она тут работает.

– А вы давно на «Муромце» летаете? – решил уточнить он.

– Пятый год пошел, если со стажировкой, – не без гордости в голосе ответила Надя.

– Солидно. Не собираетесь переходить?

– Нет, привыкла я уже здесь.

– Понятно. Скажите, а можно на сам стабилизатор взглянуть? – спросил Виктор.

– Конечно! – с готовностью откликнулась девушка и тут же принялась за дело.

Легким движением руки она смахнула в угол экрана картинку с киберами, возившимися на месте аварии, и вывела в центр рабочую схему силовой части «Муромца». Там быстро отыскала нужный символ и открыла окно визуального контроля стабилизатора.

Система не поражала воображение. Блок генератора и кольца, что формировали конусы, – ничего эдакого. Казалось, что кроме тьмы внутри рабочей зоны стабилизатора ничего нет, приборы утверждали, что система работает нормально. Виктор мельком глянул параметры: впечатляющая скорость пульсаций для «коротких» конусов.

– Можно я тут немножко пороюсь? – попросил девушку инспектор.

– Пожалуйста! – не стала возражать она, освобождая кресло. – Устраивайтесь, я как раз собиралась заняться разбором документации по грузу.

Надя ушла вглубь помещения. Виктор нагнулся над столом и отыскал иконку справочника. На весь экран развернулся текст, изобилующий математическими выкладками, на которые в данный момент можно было и не обращать внимания. Сейчас важнее общие сведения, а не формулы. Математику лучше оставить на потом, когда потребуется уточнить нюансы. Сейчас необходимо было выцепить потенциально интересные кусочки информации. Ага, вот и описание судового т-устройства. Виктор принялся внимательно просматривать данные, которые производители посчитали необходимым включить в документацию для бортинженеров.

Т-стабилизатор представлял собой, в общем, довольно простое устройство, в отличие от того же ходового т-мотора, например. Впрочем, инспектор уже и сам в этом убедился. Система достаточно надежна, хотя и со своими заморочками. Например, не любит она работать вместе с мощными антигравами, из-за чего т-стабилизаторы не используют на пассажирских лайнерах. Зачем это предупреждение включили в описание – непонятно. Из интересного: конусы могут самопроизвольно уменьшаться, скорость пульсаций при этом резко падает, поэтому генератор имеет трехкратный запас. А то, что при нештатном отключении во время полной нагрузки неизбежно произойдет взрыв, поэтому выключать стабилизатор можно только на холостом ходу, – неинтересно. Этот пункт – общий для любой мощной т-системы. Дальше написано, что у «короткого» стабилизатора высокая частота пульсаций позволяет исключить мощные воздействия на конструкции. Если заглянуть в суть, то вывод спорный, ибо теория вообще рассматривает не конус, а некую гомотопическую группу сфер. Конусным т-поле стали считать из-за концентрических колец-резонаторов, расположенных друг над другом. Теоретически, изменение расстояний между кольцами вообще не может на что-то влиять, как не влияет размер часов на длительность, например, секунды. Но на практике оказалось, что разница есть. Почему – неизвестно. Теоретическую базу под это дело пока еще не подвели. Забавное подтверждение поговорки темпорологов: когда имеешь дело со Временем, стоит дать ему время проявить себя, и только потом разбираться, что происходит.

Да, пищи для размышлений оказалось не так уж и много, но кое-что забрезжило вроде. Можно идти к себе, чтобы не отвлекать человека от работы.

– Спасибо, Надежда! – поблагодарил Виктор, освобождая кресло.

– Да не за что. А вы выяснили, что хотели? – поинтересовалась девушка, и в голосе ее звучало неприкрытое любопытство.

– Так, кое-что прояснил для себя, – уклонился от прямого ответа Виктор.

– А как избавиться от шума, уже можете сказать?

– Увы, но пока нет, – виновато улыбнулся Виктор.

– А-а-а… – разочаровано протянула девушка, уселась в кресло и развернула загнанное в угол экрана изображение. – Что ж, если наткнетесь на ответ, то не забудьте поделиться!

– Всенепременно! – пообещал Виктор. – Спасибо вам еще раз. Пойду я.

– Хорошо. Приходите потом в кают-компанию. Мы через пару часов собираемся перекусить.

– Обязательно. Да, и буду очень благодарен, если отыщутся сведения по старому оборудованию. В частности, меня интересует предыдущий т-стабилизатор и основные узлы, которые заменили. Я в документации ничего по этому поводу не нашел.

– Как закончу с ремонтом – попробую, – кивнула Надя. – Если что-то сохранилось, конечно.

Взмахнув на прощание рукой, Виктор покинул канцелярию. Теперь можно неспешно поразмышлять у себя «дома». А подумать было над чем.

Устроившись за столиком, Виктор развернул на всю стену блокнот и задумался, глядя на формулы. Он интуитивно чувствовал, что есть прямая связь между поведением т-стабилизаторов на «Муромце» и «Дилосе», но выяснить что-то вот так, с налету – нет шансов. Проблема явно возникла не вчера, и если ее до сих пор не решили ученые, то вряд ли задачка по силам инспектору ОЗ.

Выключив блокнот, Виктор лег на койку, заложил руки за голову и уставился в потолок отсутствующим взглядом. Мысли тут же потекли ровнее. Итак, любые аномалии, как гласит теория т-систем, есть отголосок флуктуаций, возникающие в момент так называемого нулевого состояния: это те микросекунды, когда сферы в группах становятся идентичными по всем параметрам. Опять же, теоретически вероятность наступления такого события крайне мала, но на практике – явление обыденное. Опять расхождение, как и в случае с расстоянием между резонаторами. И еще один интересный момент. И теоретики, и практики утверждают, что вероятность возникновения паразитных явлений в одном и том же месте невелика. Точки обязаны смещаться после каждого запуска стабилизатора. Однако на «Муромце» такого и в помине нет. Возможно, в данном случае имеет смысл рассматривать некую постоянную проекцию, раз уж при работе и «длинного», и «короткого» менялись только характеристики самой аномалии, но явления возникали в одних и тех же местах: коридор командного отсека в обоих случаях. Наверное, тут имеет место условная «линза», фокусирующая в локальном пространстве колебания узлов судна. Вопреки всем научным изысканиям, здесь «линза» всегда остается неподвижной, только сам пучок событий, фокусируемый ей, меняется по каким-то своим законам. Возможно, тут играют какую-то роль факторы, связанные непосредственно с самим судном. Похоже, не проблемы со стабилизатором привели к необходимости капитального ремонта, а какая-то конструктивная особенность. Не стоило менять устройство, вот что. Эх, хорошо бы загнать судно в доки и как следует покопаться.

Виктор записал в блокнот результаты размышлений. Заодно упомянул о том, что «Муромец» надо поставить в док и обследовать. Один вывод можно сделать уже сейчас. Раз в «Дилосе» стоит «длинный» т-стабилизатор, то, возможно, что кое-что из произошедшего там – прямое следствие аномалий высокой интенсивности. Причем проявляющихся классически, а не как на «Муромце». По крайней мере, в такую гипотезу более-менее вписывались и призраки, и тряска. Только миражи появлялись ДО стабилизации, а не после.

Внезапно инспектора охватила какая-то неистовая, безадресная ярость. Он злился на себя, на Горыныча, на Ирину, на ученых, на отмененный отпуск. На эти чертовы несмещающиеся аномалии, существующие на старом грузовике почти вопреки всем законам природы и почему-то никого не заинтересовавшие. А ведь выискивать такие штуки – напрямую дело ОЗ! Что же должно произойти, чтобы подобные факты стали вызывать желание их изучать? Жители параллельных миров должны похулиганить? Иные измерения в салочки поиграть? Пучеглазые семиногие жабы с какого-нибудь Антареса запрыгать в фойе ОЗ?

Вдруг ему живо представил себе этих гипотетических жаб, как они, желтые пятнистые и влажные, задумчиво шевелят длинными языками. Ярость ушла, навалилась безнадежность. Рассуждения катастрофически валились в бесконечную воронку откровенного сюра, смешивались, горели, взрывались и порождали совершенно невозможные сочетания.

Несколько глубоких вздохов помогли успокоиться. Виктор прикрыл глаза, стараясь отключиться и очистить голову. В подобных ситуациях надо оставить только мысли о равномерном дыхании и вызвать симпатичное воспоминание. Ну, например, о Гавайях и будущем отпуске.

Чем хороша методика полной отключки – быстро помогает. Вот и сейчас практически сразу полегчало, а мысли заколыхались на мелкой волне вместе с солнечными бликами. Все верно, работа т-стабилизатора сейчас – фактор дополнительный. Виктор вспомнил, что колебания читались в телеметрии «Дилоса», однако были куда меньше тех, что едва не разнесли «Муромец». Надо задать работу научникам. Хорошо, что гипотетическому сумасшедшему на «Дилосе» хватило ума не пытаться настроить генератор. При соответствующем допуске такое вполне возможно проделать, тут прав у человека куда больше, нежели у квазира. Рабочие режимы отслеживать, штатно включать-выключать – это компьютер может, а вот вмешаться в настройки или аварийно вырубить – привилегия человека. Правда, при этом если на полном ходу – взрывом разнесет все, в том числе и отключившего генератор.

От всех этих размышлений Виктору вдруг стало очень неуютно. Зонд – не «Муромец», который в результате аварии т-стабилизатора может разве что лишиться грузового отсека, где, собственно, устройство и расположено. Если же что-то произойдет с генератором зонда, то вдребезги разнесет весь дирижабль, включая, разумеется, и кабину. Впрочем, даже если она вдруг уцелеет – это мало что изменит. Жить пилоту останется лишь до момента, когда давление в глубине венерианской атмосферы расплющит кабину в блин.

Виктор криво усмехнулся и снова вернулся мыслями на Гавайи. Полегчало. Но мельком глянув на часы, он спохватился, что едва не пропустил время трапезы, а ведь обещал на ней присутствовать. Хорошо, что тут так мало людей и расстояния между помещениями малы. Виктор вошел в кают-компанию, когда Надежда и Игорь пили кофе. Точнее, Надя уже допила и встала, чтобы уйти.

– Припозднились вы, – она покачала головой.

– Извините, что-то замечтался, – виновато пожал плечами Виктор. – Даже сам не заметил, как время пролетело.

– Эх, жаль! Теперь уже и не получится пообщаться, – Надя казалась искренне огорченной. – Что ж, оставляю вас на попечение Игоря.

Капитан степенно кивнул, как бы принимая эстафету. Виктор чувствовал, что Игорь о чем-то хочет его повыспрашивать, и потому из солидарности заказал себе вместо еды чашку кофе. Синтезатор послушно выдал затребованое. Виктор сделал маленький глоток и на миг пожалел, что не попросил добавить туда горячего машинного масла. Вполне могло оказаться, что оно придало бы напитку более приятный вкус.

– Как ваши изыскания? – полюбопытствовал Игорь, когда инспектор через силу проглотил первую порцию черной отравы. – Мне тут Надежда сообщила, что вас заинтересовали узлы нашего транспорта.

– Узел, – поправил Виктор, старательно подавляя кашель. – Я изучал ваш т-стабилизатор.

– Нашли что-то интересное? – поинтересовался капитан.

– Как сказать… – уклончиво ответил Виктор. – Видите ли, хроноинженерия мне нужна исключительно постольку-поскольку. Вот сейчас представился случай немного углубиться в эту практическую область темпорологии.

– Да, мне Надежда докладывала, что ваше внимание привлек тот шум. Поймите меня правильно: на судне фактически нет бортинженера – большинство его функций взял на себя компьютер, однако знающий человек может увидеть какие-нибудь тревожные признаки гораздо раньше машины. Я бы попросил вас поделиться своими наблюдениями.

– Поверьте, ничего опасного пока точно не происходит. Да и я больше теоретик, нежели практик. Думаю, что раз ваш компьютер не поднял тревогу, то параметры не выходят за границы нормы. Меня несколько удивило, что аномалии могут постоянно возникать в одном месте, а это не слишком-то согласуется с классическими представлениями о работе т-устройства. Ну и то, конечно, что никто не взялся изучать данный феномен. Я укажу это в отчете. Максимум из неприятностей, которые грозят судну, – когда вы прибудете обратно, «Муромца» поставят в док и как следует протестируют т-стабилизатор.

– Тогда понятно, – улыбнулся Игорь, как показалось Виктору, с заметным облегчением. – Что ж, значит будем без опасений готовиться к торможению. Примерно через пятнадцать минут я дам оповещение.

– Принял к сведению. Сейчас допью кофе и отправлюсь к себе в каюту.

Едва капитан вышел, Виктор поставил чашку в утилизатор и заказал стакан воды. После полоскания рта стало полегче, но послевкусие все еще никак не хотело исчезать. Пришлось через силу выпить еще один стакан. Заесть бы чем, но теперь перекусить если и удастся, то только после маневра.

– Уф, все! Больше никаких экспериментов с синтезаторами, – переводя дух, пообещал себе Виктор.

В каюте он улегся на койку и пристегнулся, не дожидаясь оповещения. Какая, в сущности, разница: сейчас или парой минут позже?

– Команде занять места по расписанию, – произнес голос Игоря в переговорном устройстве. – Пассажирам – пристегнуть ремни.

Интересно, он этот формальный речитатив все время повторяет? Виктор поразмыслил и решил, что вряд ли. Скорее всего официальное оповещение через интерком капитан использует исключительно ради единственного пассажира, так как каюты не подключены к цифровой сети и экранов тут нет. Экипаж же, то есть Надю, о каждом маневре наверняка заранее предупреждает бортовой компьютер.

Грузовик быстро и точно перешел в режим торможения. Маневр был проведен мастерски: без дополнительных коррекций и с коротким периодом невесомости. Буквально через несколько минут после начала торможения капитан провозгласил отбой. Виктор слез с койки и ощутил, что его тело стало заметно тяжелее. Он сперва удивился, а потом сообразил, что «Муромец» тормозит довольно интенсивно. И если принять во внимание массу груза – чуть не на границе своих возможностей. Скорее всего, транспорт исправлял накопившуюся ошибку, чтобы финишировать в расчетной точке. Даже десятиминутное опоздание чревато дополнительными затратами энергии на маневрирование. Ну а система искусственной гравитации командного отсека не в состоянии полностью скомпенсировать перегрузки при наборе скорости и торможении.

До конца путешествия оставалось не слишком много времени, и Виктор решил все же перекусить. Неизвестно, что там и как на орбитальной базе. Если у смен определены рабочие сутки, тогда синтезатор простаивает редко. Не зная расписания, можно угодить точнехонько на чужой пир. Придется тогда ждать, покуда все поедят.

В кают-компании было пусто. Надежда сейчас наверняка выгнала киберов на проверку груза. Сверяет наличие со списком и тихонько ругается, ибо всегда обнаруживаются какие-нибудь отклонения. Откуда они берутся – никто так и не знает. Древняя загадка, неразрешимая, куда там аномалиям т-стабилизатора! Короче, девушке сейчас не до еды, а у Игоря полно дел в рубке.

Пожалев о том, что постеснялся спросить про коронные блюда электронного «шефа» в прошлый раз, Виктор отстучал на пульте заказ: щи из свежей капусты. Со сметаной, конечно. И вкус, и запах оказались на высоте, хотя после кофе он уже ожидал чего-нибудь не слишком аппетитного. Зато котлеты компенсировали все – комки странной субстанции не имели даже запаха. Наскоро проглотив еду, Виктор запил все каким-то подозрительным соком. Наесться, конечно, удалось, но получить от процесса удовольствие – нет. Тут ничего не попишешь. К каждой машине необходимо было привыкнуть. Даже одинаковые модели синтезаторов одни и те же блюда готовили по-разному: что-то получалось хорошо, а что-то выходило едва съедобным. Неизбежные погрешности в элементах системы приводили к тому, что каждый синтезатор обретал индивидуальные особенности. И поэтому только те, кому изо дня в день приходилось иметь дело с определенным киберповаром, могли рассказать вновь прибывшим, что лучше заказать.

Игоря и Надежду Виктор увидел, только когда «Муромец» пристыковался к пакгаузу станции. По старой традиции экипаж вышел проводить своего пассажира.

– Было приятно познакомиться! – улыбнулась Надя. – Надеюсь, что мы еще встретимся. Ведь вы должны мне разговор!

– Я помню! Обязательно поговорим, – пообещал Виктор, осторожно пожимая хрупкую ладошку суперкарго.

– Подозреваю, что задание здесь у вас нелегкое, коль скоро пришлось так спешить. Что ж, от всей души желаю вам удачи! – сказал Игорь. – Счастливо!

– Спасибо, капитан! Удачного вам полета!

Виктор осторожно, чтобы ненароком не взлететь из-за уменьшившейся силы тяжести, перешагнул через комингс и оказался в шлюзовом рукаве. Дверь немедленно закрылась. Здесь оказалось холодно, при дыхании изо рта вырывались облачка пара. Мягкими, буквально крадущимися движениями инспектор двинулся вперед, стараясь держаться подальше от гофрированных стен, на которых серебрилась изморозь. Несмотря на меры предосторожности, он все же пару раз слишком сильно отталкивался и ударялся затылком о пластик потолка. И тогда иней хлопьями сыпался за шиворот, заставляя поеживаться.

Дойдя до двери, Виктор коснулся датчика. Чуть помедлив, она отъехала в сторону, открыв ярко освещенную шлюзовую камеру. Едва Виктор ступил внутрь, дверь скользнула в пазах, отсекая шлюз от рукава. Сила тяжести быстро возросла, достигнув уровня земной, и тут же задул ветер. Судя по всему, заработала система защиты и дезинфекции, прогоняя через анализаторы воздух. Вскоре ветер стих. По-видимому, никаких опасностей машина не обнаружила: дверь впереди открылась, милостиво позволяя человеку следовать дальше.

По ту сторону Виктора уже ждали. Великан Костя, специалист по электронике и по совместительству начальник группы БР, приветливо помахал могучей ручищей:

– Привет-привет! Давно ждем, соскучились.

– Здорóво! Я тоже рад тебя видеть!

Они пожали друг другу руки. Причем ладонь Виктора совершенно скрылась в огромной Костиной длани. И в который раз инспектор поймал себя на мысли, что не в состоянии представить великана-бээровца, занимающимся электронными схемами. Как же все-таки обманчива внешность! Вот никак этот богатырь не походил на человека, способного хотя бы не сломать ручищами что-то хрупкое, не говоря уж о починке. Подкову там согнуть или лом в узел – да, но никак не ремонтировать электронные блоки. А ведь парень считается одним из лучших специалистов-электронщиков планеты.

– Пойдем-ка в конференц-зал, поболтаем, – предложил Костя и махнул рукой в сторону коридора: – Наши сейчас в столовой все оккупировали – не протолкнешься.

Движение лопатообразной ладони электронщика породило ощутимый ветерок. Виктор кивнул.

– Пойдем. Кофе там, случайно, нет? – спросил Виктор с надеждой в голосе.

– Нет, к сожалению, – сокрушенно ответил Костя. – Мы перетащили аппарат к дистанционщикам в диспетчерскую.

– Да, им нужнее, – согласился Виктор и вздохнул.

Конференц-зал больше походил на комнату или кают-компанию. Стулья, столы, пейзажи на стенных панелях. Уютно.

– Давай здесь и усядемся, – предложил Костя, указывая на ближайший столик.

Виктор не возражал. Разговор получился неспешным, хотя и довольно информативным. Оказалось, что данные ребята несколько раз проверили и перепроверили. И даже скормили Айку. Теперь они почти на сто процентов уверены, что нашли «Дилос», и надо как можно быстрее отправить его, Виктора, на абордаж. Зонд уже готов к бою. Дистанционщики и бээровцы роют копытами землю. Даже Барин тут побывал, привез кое-какую полезную технику. Вот только недавно отбыл, традиционно позабыв свой древний пистолет, что считается у группы хорошей приметой. Короче, все ждут не дождутся, когда инспектор начнет свой путь в атмосферу Венеры.

– А чего такое напряженное ожидание? – поинтересовался Виктор. – Вроде бы уже нашли, никуда не денется.

– Никуда не денется?? Да мы все время боимся его потерять. Ты же наверняка в курсе, чего там внизу творится?

– Ты имеешь в виду ураганы?

– Естественно, их, родимых. Что же еще может доставлять столько головной боли на этой чертовой планете? А ко всему, еще мы трех строительных ботов потеряли при маневрировании.

– В атмосферу ушли?

– Нет, столкновения. Полгруппы все время занято маневрированием. А боты-то неуклюжие, больше приспособленные для автономной работы. Их как ни настраивай – толку почти никакого. Лучше б тебе побыстрее маяки включить, а то скандал грядет – хуже венерианских ураганов.

––

Акони сидел на корточках у стены и всматривался в густой сумрак, сжимая в руке ремешок заряженного самострела. Но если рядом и оставались демоны, то нападения они не готовили, побаивались. И немудрено: мало кому из людей удавалось пересечь полосу огней, а раз кто-то все же ухитрился там пройти, то наверняка он достаточно силен, чтобы победить в схватке с демоном. Обитатели преимущественно темной части Мира вовсе не дураки, они же видят, что пришелец просто идет по своим делам, а значит, атаковать его не имеет никакого смысла. Поплатиться жизнью за то, чтобы просто из вредности не дать охотнику дойти до Двери, из-за которой все равно нет возврата, – глупость для любого человека. Ну а Творец вряд ли хотел, чтобы демоны были глупее или умнее человека. Тогда не сохранить Равновесие: глупые не выжили бы, а умные – истребили бы людей. Демон создан так, чтобы жить в местах, не подходящих для жизни человека, вот главное отличие.

Еще раз оглядевшись, Акони встал. Он постоял немного, прислушиваясь к ощущениям, и огляделся. Признаков приближающейся Стабилизации не ощущалось. Ну и хорошо! Можно продолжить путь. У Акони на миг захолонуло сердце, когда он представил себе Дверь – это недалекое уже место. И даже не страх смерти ледяной рукой сжал душу – любой хранитель живет рядом со смертью и, скорее, уважает ее, нежели страшится – он вдруг побоялся найти за Дверью пустоту. Вдруг окажутся правы еретики и там окажется бесконечная глубокая пропасть небытия? Что те, кто умер, – просто исключены из Мира, и ничего больше? Акони упрямо тряхнул головой: нет, такого не может быть, все это бредни отступников и воров. Мир разделен Творцом на две части. Светлая – людям, темная – демонам, а место за Дверью – вне Мира, обитель мертвых. Все просто, ничего лишнего. Зачем бездонная пропасть, для кого? Ведь никому и в голову не придет рыть яму за самой дальней фермой только для того, чтобы докопаться до настила. И Творец уж точно не глупее крестьянина. Да вообще, откуда что-то знать еретикам, кто живет неправедно, о мире, находящемся за пределами границ последнего люма? Призраки, опять же, откуда-то приходят. Все рассуждения о небытии – бредни праздных отщепенцев. И как находятся те, кто им верит вопреки очевидности? Не жрецам, не хранителям, а этим бездельникам верят. Сейчас одного из этих умников швырнуть бы навстречу когтям демона, чтобы лично убедился в мудрости Творца. А если еретик вернется-таки призраком из-за Двери, то спросить у его туманной души про безверие.

Все же не стоит так уж погружаться в свои мысли, когда идешь почти под руку с Тьмой. Нога зацепилась за что-то, проскользнула, и Акони едва не упал. Присев, он ощупал место вокруг себя и наткнулся на гладкую округлую поверхность. Быстро раскидал слой перегноя, поднял предмет и увидел, понял, что держит в руке череп. Самый настоящий человеческий череп. Единственное, в темноте не удавалось разглядеть, насколько он цел.

– Кем ты был, брат? – задумчиво спросил охотник, осторожно выгребая пальцами мусор из глазниц.

Но ответа, конечно, не последовало, ведь владелец черепа давно вышел за Дверь. Мертвые молчат, да и их призраки не имеют голоса. Одно ясно: далековато человек забрался, чтобы умереть. Неудивительно, что останки не похоронили.

Отложив череп в сторону, Акони пошарил вокруг, но обнаружил только кости. Будь это кто-то из пропавших хранителей, то остались бы металлические амулеты, обрывки плаща. Если, конечно, не съели жрецы: уж они-то вещи всегда забирают. Но это вряд ли, неоткуда служителям люмов здесь взяться. Да жрецы и не оставили бы кости лежать на тропе. Нет, глухие это места. Здесь и хранители не бывали, похоже, иначе кости лежали бы в земле. Каждый хранитель знает, что если пройти мимо останков, то мертвец отнимет удачу.

Акони сбросил с плеча мешок и принялся сгребать кости вместе с перегноем. Кем бы ни был покойный, но надо отнестись к останкам с уважением. Да и без суеверий, чисто по-человечески – не след костям валяться на Осевой тропе, словно куче мусора. Пусть лесной перегной укроет останки.

Занимаясь похоронными делами, Акони вдруг наткнулся на непонятный двояковыпуклый кругляшок. Судя по всему, это был какой-то амулет покойного. Акони покрутил вещицу в руках и пожал плечами: к хранителям она точно не имела никакого отношения и вряд ли окажется полезной. Но коль скоро усопший решил поделиться своим амулетом, то не надо его обижать, отвергая подарок. Акони сунул кругляш в свободный кармашек на поясе и продолжил собирать останки. Сейчас основная задача – похоронить бедолагу, ибо нет желания испытать на себе всю тяжесть гнева Творца.

Когда с делом было покончено и перед линией деревьев появился небольшой курган, Акони вытащил из мешка кусок мяса, надкусил его и положил на вершину холмика. Затем пролил на землю немного воды и сделал глоток сам.

– Спи легко и спокойно, неизвестный друг! Пусть Земля будет тебе домом!

Покончив с ритуалом Последней трапезы, Акони вернулся на тропу, огляделся и прислушался. Тихо. Демоны все еще таились, или, что вероятнее, и вовсе отказались от мысли о преследовании. Во всяком случае, звуки джунглей не несли в себе угрозы. А так как ветер здесь дул гораздо слабее, нежели на витках, расположенных выше, то удавалось расслышать даже совсем тихие голоса леса. Наверное, так Творец для Равновесия компенсировал недостаток света.

На ходу Акони достал из кармашка амулет. Рассмотреть вещицу как следует не было никакой возможности, а зажигать для этого припасенную на крайний случай свечу не хотелось по многим причинам. Да и смысла никакого рассматривать подарок: вид амулета не имеет никакого значения. Главное – чтобы не вредил, но с этим проблем вроде не намечалось, да и крутить его в пальцах было приятно. Может, он так и действует? Охотник осторожно сжал диск в ладони, чтобы проверить его прочность. Амулет не поддался, и Акони убрал его обратно в кармашек, чтобы потом рассмотреть на свету.

       На этих витках было пустынно. Если тут и существовали какие-либо Дома и тропинки, то джунгли надежно все скрывали. Ни единого признака, словно тут никогда даже демоны не обитали. Наверное, так происходит из-за близости Двери, и эти витки предназначены вовсе не для живых. Если духи способны гулять по эту сторону Мира, то по логике вещей здесь их должно быть больше всего. Они – создания неторопливые, пока добредут, пока найдут. Для призраков нет смысла создавать Дома.

Вдруг тихие голоса джунглей прорезал посторонний звук. Не слишком громкий, и не резкий, но точно не относящейся к обыденной жизни Мира. Через мгновение стало понятно, что звук принадлежит чему-то, что умеет быстро и довольно тихо двигаться. Мягко и ровно, хотя явно не на кошачьих лапах – коты двигаются совсем иначе.

Акони прижался спиной к стене и приготовил самострел, стараясь по звуку определить место, откуда должен появиться неведомый враг. В том, что это враг, охотник не сомневался: тут нет людей, а среди ходячих демонов друзей ни у кого быть не могло.

Звук приближался к Осевой тропе. Изредка похрустывали ветки, попадавшие неведомому врагу под… лапы?.. ноги? Звуки все ближе. Теперь стала слышна жуткая точность каждого шага. Никаких сомнений не осталось: так ходят только демоны.

Последнее, что разглядел Акони, – из джунглей надвигается нечто высокое. Наверное, какой-нибудь демон – страж Двери. Внезапно глаза слуги Тьмы ярко вспыхнули; кажется, даже ярче Главного люма Верхнего витка. Нестерпимое сияние ослепило, но охотник все же успел выстрелить. Дробно и гулко ударили шарики в шкуру демона. По звукам Акони определил, что в цель угодили все заряды, и тут же накрыл голову полой плаща. Сразили демона они или нет – непонятно. Охотник выхватил нож и выставил его перед собой, чтобы биться вслепую. Однако нападения так и не последовало. Выходило, что если выстрел даже и не уложил демона, то по крайней мере испугал. Акони оставалось только одно: дождаться, когда удастся взглянуть на дело рук своих. Если, конечно, зрение вернется…

Сидя у стены, хранитель на всякий случай – вдруг взгляд демона все еще горит нестерпимо ярким холодным огнем? – немного отодвинул плащ от лица. И мигом прикрылся снова: ослепительный свет тут же скользнул в открывшуюся щелку. По всему выходит, что либо тварь стоит рядом и чего-то ждет, либо глаза его продолжают гореть и после смерти. Акони развернулся, качнулся, коснувшись любом в стены, а затем стянул с головы плащ и снова попытался открыть глаза. Отраженный от стены свет слепил не так интенсивно, как прямой, но помочь это ничем не могло. Все равно приходилось смотреть сквозь щелочки между едва приоткрытыми веками. Выходит, надо попытаться как-то выбраться из освещенной зоны и попробовать зайти демону в тыл.

Акони раскинул руки, будто норовя обнять стену, и принялся осторожно, приставными шагами, двигаться вдоль нее. Все бы ничего, но очень нервировал демон, из-за чего каждая секунда своеобразного «похода» казалась очень долгой. Что могла делать эта тварь за спиной ослепленного противника? Чего демон ждал? Хотел поиграть с Акони так же, как играют кошки с крысами?

Пройдя десяток метров, охотник услышал знакомый звук шагов. Значит, демон жив и подвижен, чтоб Тьма его растерзала! Играет, сволочь. Ожидание скорого удара заставляло кожу на спине съеживаться. Липкий холодный пот тек по хребту, на лбу выступила ледяная испарина. Руки, лежащие на стене, дрожали. Похоже, все будет кончено очень скоро. И все же Акони не сдался, а стиснул зубы и упорно, как бы ужас ни сковывал движения, продолжал идти. Левая нога вперед, правая к ней. Левая вперед, правая к ней. Не отрывать ладони от стены и идти. Черт, скорее бы уже все хоть чем-нибудь кончилось! Поверх страха растеклась злость. Робкая, но определенная. Как ни странно, от этого немного полегчало, ноги уже не превращались от ужаса в комья шерсти. Акони решил отвлекаться тем, что считать шаги.

– Раз, два, три…

Досчитав до двадцати, Акони услышал звук движения. Демон передвинулся к нему и снова наступила тишина. Охотник сбился и принялся считать сызнова.

– …восемнадцать, девятнадцать, двадцать…

Снова движение и тишина… Демон все не нападал. Акони теперь успокоился настолько, что смог заметить странную закономерность: кратность движений демона двадцати шагам. Это следовало проверить. Охотник сократил длину шагов, и слуга Тьмы зашевелился только на двадцать шестом. Выходит, демон выдерживал какое-то точное расстояние, что-то не дает ему подойти ближе, но вместе с тем манит, не отпускает. Но что так действует? Почти все вещи отслужили Акони не один сезон и никогда не привлекали демонов. Или нынче особое межсезонье, или… Амулет! Конечно, именно эта странная штуковина и отгоняет, и привлекает демона. Наверное, погибший всегда носил с собой этот амулет, а когда выронил его, то стал жертвой монстра. Акони достал из кармана кругляш и повертел его в руках. Затем повернулся спиной к стене. Под веками все засветилось красным – значит, демон смотрел в упор.

– Эй, ты! Боишься амулета? – с вызовом крикнул Акони и в надежде, что тварь стоит прямо перед ним, постарался придать своему лицу надменное выражение. – Это потому, что ты холоп Тьмы, ползаешь перед ней на пузе и жрешь вонючую грязь.

Слова были достаточно дерзкими, чтобы разозлить любого человека, когда либо рожденного под люмами, но демон на оскорбление не отреагировал. А возможно, что он глух. Акони сделал два шага от стены к лесу и услышал, как противник отступает. Даже так?! Сильный амулет. Жаль, что копье осталось там, на последнем переходе, иначе можно было и потягаться. Придется поработать ножом на близкой дистанции.

Но едва Акони поднял клинок, как началась Стабилизация. Охотник попытался быстро отступить к стене. Не успел: Мир резко дернулся, сбросив его на землю. Акони упал, инстинктивно выбросив вперед руки. Нож он сумел удержать, но амулет вылетел из ладони. Демон вроде бы зашевелился и приблизился, однако за шумом наверняка этого сказать было нельзя. Охотник сжался в комок, ожидая удара, ибо ничто больше не защищало от монстра, но ничего не произошло. Мир тряхнуло еще пару раз, и Стабилизация прекратилась.

Охотник лежал на спине, держа нож перед собой двумя руками, однако демон все не нападал, несмотря на отсутствие у человека амулета. Акони не вставал еще какое-то время, пока не спало нервное напряжение и мысли не потекли ровнее. Тогда он опустил нож, приподнял голову, провел ладонью по лицу, стирая грязь, и заметив, что под веками теперь живет привычная тьма, приоткрыл глаза. Свет исчез. Вокруг царил обычный и столь желанный теперь мрак. В нем удавалось различать лишь общие контуры, но одно было понятно: демон не подает признаков жизни. Может, притворяется? Хотя зачем бы ему…

Акони осторожно встал на ноги и сделал шаг в сторону демона. Тот не среагировал: тело не шевельнулось, глаза не зажглись. Скорее всего, его здорово обо что-то шарахнуло при тряске. Ждать, когда он очухается и нападет, явно не стоило, но и бежать бесполезно – в пару шагов нагонит. Акони решил добить демона ножом, а чтобы лишний раз не рисковать – сперва отыскать амулет. Вряд ли кругляш отлетел далеко.

Опустившись на колени, охотник принялся ощупывать руками каждый сантиметр почвы. Он запомнил направление, привычно засек мягкий звук падения: похоже, амулет лежал теперь где-то рядом с демоном. Ирония Творца иногда бывает очень злой.

Опасливо поглядывая в сторону неподвижной туши, Акони двинулся к месту, где слышался звук падения амулета. Страх нарастал по мере приближения к демону. Разумом охотник прекрасно понимал, что твари, если она сейчас придет в сознание, будет все равно, где окажется охотник. Шаг или десять – никакой разницы. Вон какие ноги, сразу догонит. Но инстинкт настойчиво взращивал панику и требовал: беги! И с этим было очень трудно бороться.

Буквально в метре от круглой тарелки, стопы демона, едва не под самой его уродливой головой, пальцы нащупали амулет. Акони потянул кругляш к себе и с почти мистическим ужасом поглядел на существо. Оно больше всего походило на гигантского длинноногого паука. И еще одна подробность, причем весьма настораживающая: демон не пострадал при Стабилизации, он согнул ноги и даже не лежал, а словно бы припал к земле – так делаютиспуганные пауки. Набравшись смелости, Акони поудобней ухватил нож и ударил тварь. Лезвие скользнуло по шкуре, не причинив демону ни малейшего вреда. Охотник снова замахнулся, но передумал: второй удар вряд ли окажется успешней первого, но зато может пробудить паука к жизни.

– Тьма с тобой! – прошептал Акони, убирая оружие в ножны.

Он понимал, что надо уходить, но в обязанности хранителя входит как можно более полное изучение явлений Мира. Этого требует Равновесие. Уповая на защиту амулета, Акони сжал его в руке и принялся рассматривать демона. Словно дожидаясь момента, когда человек потеряет осторожность, паук очнулся. Глаза его вспыхнули, ослепляя Акони. Однако демон не напал, а отступил. Нервы охотника не выдержали. Он бросился к стене, чтобы, прижавшись к ней спиной, обороняться от ожившего слуги Тьмы, но споткнулся и выронил амулет. Демон так и не напал, а снова припал к земле и закрыл глаза.

Отдышавшись, Акони успокоился и попытался отыскать объяснение происходящему. Сопоставляя факты, он пришел к выводу, что демон слушается амулета. Для проверки своей теории Акони поднял кругляш, и, отвернувшись к стене, сжал вещицу в ладони. Глаза паука немедленно ярко вспыхнули. Но стоило только положить амулет на землю, как демон тут же замер.

Проделав опыт несколько раз, Акони убедился, что его догадка верна. Страх тут же улетучился. Охотник встал, подошел к твари и коснулся рукой шкуры. Она оказалась шершавой, вроде бы даже упругой и заметно теплой. Чем-то похожа на ту, что защищает слуг. Да и у Упыря такая же.

– Так вот оно, значит, как получается…

Акони попытался рассмотреть кругляшок, стараясь случайно его не сжать. Темновато. Охотник достал мешочек с огнивом и ударил кресалом по стержню кремня. Посыпались искры, трут начал тлеть. Акони осторожно раздул уголек и поднес огарок свечу к вспыхнувшему пламени. Огонек послушно вполз на фитилек, и свеча медленно загорелась.

– Вот теперь другое дело, – тихо проговорил охотник, с удовольствием глядя на мерцающее пламя.

Убрав огниво, он принялся рассматривать амулет. Тот оказался невзрачным и сереньким камушком. В центре значок странный нарисован – какое-то шипастое колесо с перекладинами от оси к разломанному ободу. Явно нечеловеческий рисунок. Наверное, с помощью этой штуки Тьма вызывала демона к себе или даже могла приказывать что-то сделать. Эх, знать бы как! Но экспериментировать с вещью самой Тьмы не стоило, лучше просто вернуть хозяйке. Акони как следует размахнулся и швырнул амулет в джунгли. Паук никак не отреагировал на это – значит, все сделано правильно. Хранитель поднял мешок и подошел к демону.

– Никто больше тебя не разбудит. Спи спокойно, – сказал Акони, похлопав паука по ноге.

Тот, естественно, ничего не ответил. Охотник сделал глоток из фляги, поколебался и пролил несколько капель на тропу. Он чувствовал, что вот сейчас просто обязан поделиться радостью с Творцом и поблагодарить его за удачу.

– Спасибо тебе, Великий!

Он поднял флягу в приветственном жесте и еще разок глотнул.

Потом капнул еще, но уже как подарок Тьме – чтобы не злилась. На душе сделалось вдруг прозрачно и легко. Снизошли спокойствие и расслабленность. Акони даже стал подумывать о том, чтобы отыскать заряды, но все же отбросил эту мысль: без каких-либо приспособлений небольшие металлические шарики не найти. Пусть остаются, запасец еще есть. А там… А там уже и не важно.

Акони тщательно зарядил самострел и повесил его на пояс. Впрочем, скорее всего и пострелять-то не придется больше, если демоны не объявятся, конечно. А против духов такое оружие применять бесполезно. На обратный путь? Так Дверь пропускает в одну сторону, по крайней мере живых – наверняка. Тогда чего тут самого себя успокаивать? И съестные припасы не понадобятся, не то что оружие. Может быть, тогда оставить тут поклажу? И идти станет легче, и вообще…

Мысль показалась удачной. Остановившись, охотник снял с плеча мешок, зачем-то прикинул на руке вес и оставил у стены. Однако, сделав несколько шагов по тропе, все же вернулся обратно. Не потому, что стало жалко вещей: просто понял, что на плечи давит вовсе не поклажа. И, как ни старайся, этот иной груз скинуть невозможно. Акони снова забросил мешок за спину и продолжил спуск по тропе.

Темнота вдруг начала резко сгущаться, но вовсе не так, как при наступлении времени Тьмы. Сейчас это была мертвая механическая темнота, напрямую зависящая от пройденного расстояния. Если двигаться назад, то явно становилось светлее. Но зато вечно моросящий дождь почти прекратился, и грязь под ногами куда реже хлюпала, нежели даже полсотни шагов назад.

Когда исчезли самые последние отблески света и глаза перестали различать даже поднесенную к глазам ладонь, Акони зажег свечу и продолжил спуск во мрак уже со светом. Свеча трещала, разбрасывая искры, и источала дух горелого крысиного жира, но освещала окружающее пространство достаточно хорошо. Тьма покорно отползала от дрожащего круга света. Теперь Акони шел гораздо медленней, чтобы не загасить трепетавшее в такт шагам пламя. Он подумал о ветре. К лучшему, что тот совсем не знает сюда дорогу, а то наверняка пришлось бы не раз возиться с огнивом.

Чтобы унять воображение, селившее за кругом света полчища крадущихся демонов, Акони снова принялся считать шаги. Полегчало. Цифры скоро кончились, и он начал сызнова. И так повторялось много раз, пока его не остановили заросли. Тропинка уперлась в сплошную стену из растений. Стало понятно, что здесь и пролегает нижняя граница Мира. Но при этом никакой Двери здесь не было! Акони ощутил, как по телу прошла холодная волна, смывая с души надежду. Он устало опустился на землю и поставил свечу рядом. По всему выходит, что все легенды – вранье и правы эти чертовы еретики.

Некоторое время он смотрел на колеблющийся язычок пламени, стараясь как-то справиться с навалившимся ощущением полной безнадеги. Горечь разочарования была непереносимой. И надо бы встряхнуться, который раз заставить разум возобладать над чувствами, но не хватало сил, ибо все потеряло смысл. Осевая тропа пройдена до конца, и ничегошеньки, кроме совершенно темной части витка, тут не оказалось.

– Зачем, Творец? – прошептал Акони в темноту над головой.

Значит, вот где уготовано оставаться тем живым, кому достало сил, упорства и удачливости пройти тропу. Не Осевая она, а самая что ни на есть Тропа разочарований. Ловушка, фактически. Добраться до Двери? Ишь чего захотел! Сиди и подыхай в темноте от безысходности и тоски в сердце. Да, что ни говори, но карает Творец дерзких смельчаков жестко. Или и правда – нет никакого Творца?

Неловко повернувшись, Акони сшиб свечу. Огонек потух. Чертыхаясь, он принялся шарить вокруг и вдруг заметил странный красный отблеск на ветке. Показалось? Охотник закрыл глаза, потом открыл и опять сумел заметить еле заметное свечение. Слабенький люм находился где-то за растениями. Акони двинулся вперед и вновь потерял огонек.

Убрав свечу в мешок, охотник снова принялся всматриваться в заросли. Тщетно. Снова навалилось отчаяние. В какой-то миг даже показалось, что все это просто видения измученного сознания. Или даже морок Тьмы – она, по слухам, любит такие шутки.

Акони отодвинулся было от кустов, но тут снова мелькнул огонек. Нет, не морок – за кустами явно что-то было. Кусок Стеклянной стены или… Охотник старательно гнал от себя мысль о Двери, словно боялся спугнуть призрачную удачу, но до люма решил добраться, а для этого надо прорубить ход в растительности.

Надежда придала сил. Забыв про недавнее разочарование, Акони принялся остервенело рвать стебли. Лианы отчаянно сопротивлялись, раня ладони колючками. Боль едва пробивалась сквозь радостное возбуждение. Но когда ее стало слишком много, Акони остановился. Он нашарил в мешке флягу и смыл с ладоней липкий сок, а может, и не сок вовсе, а кровь – в темноте не разобрать. Во всяком случае, стало полегче. Охотник убрал флягу, вытер руки о полу плаща и только тут сообразил, что от радости почему-то совершенно забыл о ноже.

Клинок сильно облегчил битву с зарослями. Акони кромсал их с таким остервенением, что очень скоро смог освободить из плена лиан светящийся красным квадратик. Тяжело дыша, охотник никак не мог налюбоваться на свою находку. Творец все же велик и милосерден! Такие огни в Мире попадались не часто, но неизменно означали одно – закрытую дверь. Что ж, и в хитроумии Ему не откажешь: надо же, так спрятать вход в обитель духов!

Акони с удвоенной энергией принялся кромсать ветки правее квадратика. В темноте результаты работы трудно было оценить, но дело наверняка продвигалось: все чаще клинок попадал в твердую поверхность. Когда в ветках образовался достаточных размеров лаз, Акони убрал нож и запалил свечу. В ее неверном свете хорошо просматривалась линия, огибающая большой квадрат с закругленными углами. От волнения перехватило горло. Несомненно, это та самая Дверь, через которую проходили умершие и призраки. И картинка над линией, где стилизованная фигурка человека шагала в белый прямоугольник. Ниже изображения шли мистические символы. Они образовывали четыре разновеликие группы рисунков, два из которых Акони раньше никогда не видел. Он с трудом справился с волнением, достал Священный лист и попытался найти толкование, водя свечой над зарисовками. Если верить записям, то они означали, что через Дверь можно было выйти в какое-то помещение. Две последних набора нигде не встречались. Возможно, так обозначалась обитель ушедших, кто ж знает.

При колеблющемся свете свечи Акони старательно перенес незнакомые рисунки на Лист, но не стал указывать предполагаемое толкование. Таково правило хранителя: «Если не знаешь, о чем речь, – не выдумывай». Он убрал свиток в мешок и принялся рассматривать Дверь, но никаких указателей на способ ее открывания не обнаружил. Возможно, что распахнуться она могла только перед чьей-то душой. Тогда придется ждать, чтобы проскользнуть вслед за ушедшим. Но ожидать душу – желать чьей-то смерти, а это недостойно хранителя. Да и ожидание могло затянуться.

Акони поднес свечу ближе к матовой поверхности и вгляделся как следует. Тонкая щелка, и ничего больше. Никаких кнопок. Но ведь ТАКАЯ Дверь обязана уметь открываться по требованию каждой душой! К тому же абсолютное большинство умерших – фермеры и работники, а вовсе не хранители или жрецы. А души наверняка не умнее своих хозяев, и им никогда не разобраться с кнопками или рычажками, если бы таковые тут были. Но пусть и смогли бы понять, что к чему, – так ведь нажать нечем. Душа, как и призрак, не может физически воздействовать на Мир живых. Да еще, в отличие от того же призрака, она невидима. Выходит, Дверь должна уметь распознать что-то. А что дух может сделать, увидев ее? Только попытаться толкнуть.

Акони осторожно приложил обе ладони к шершавой поверхности Двери: мигающей красным квадратик тут же стал зеленым. Почувствовав заметную дрожь, охотник отдернул руки. Щель по периметру Двери стала больше, засветилась, а через миг створки с молниеносной быстротой разъехались. Акони не сразу осознал, что смотрит на мир духов из своего, а когда это понял – сердце в груди забилось с неистовой силой. Казалось, еще немного, и оно выскочит из груди.

По ту сторону Двери, в том, ином мире, сперва тускло, а потом понемногу увеличивая яркость, разгорался свет. Хотя глаза адаптировались к плавному изменению освещения, Акони все же щурился. Но даже сквозь щелочки век он рассмотрел, что обиталище мертвых практически не отличается от тех мест, где коротают сезоны живые. Сперва факт казался удивительным, но, поразмыслив, Акони пришел к выводу, что все так, как должно быть. И правда, зачем ушедшим привыкать к иной обстановке? К тому же и Творцу так было проще поддерживать Равновесие.

Да, иной мир вовсе не казался иным, и хранитель, сняв на всякий случай с пояса самострел, решительно шагнул в довольно широкий коридор. Сколько раз он проигрывал в своем воображении этот момент, но даже не предполагал, что все окажется так.

Охотник остановился и еще раз внимательно огляделся: вроде бы ничего угрожающего. Однако убирать оружие не стоит, пожалуй. Если в этом мире так все похоже, то и опасности могут поджидать вполне реальные, хотя наверняка и отличающиеся тех, что подстерегали человека в обычной жизни.

Акони даже не сразу понял, отчего так легко стало шагать, но потом догадался, что уклон тропы, неизменный от витка к витку в Мире, здесь оказался куда круче. Пройдя немного дальше, охотник наткнулся на совсем уж странное место. В смысле, трудно было сообразить, к чему оно относится. Из понятного – широкая дверь впереди. Гораздо шире Двери. Похоже, здесь что-то вроде предбанника. Для чего бы такой? Наверное, ушедших сортируют или вроде того, а затем выталкивают за ворота в ту сторону, которую душа заслуживает. Интересно, а зачем тогда справа дверь лифта? Сомнительно, что Упырь сюда кабину опускает. Тем более холла, как на витках, нет. Странное место. Зачем создал его Творец? Понятно, что задумки Его смертным не всегда ясны, но любой хранитель твердо знает: любое решение Творца рационально, просто не всегда удается разглядеть эту самую рациональность. Иногда она таится очень уж глубоко. Вот со Стеклянной стеной как раз понятно. За ней клубится сумрак, как и там, в Мире. Только еще видна странная большая площадь, на которой стоят какие-то очень одинаково искореженные бочки. Акони прикинул, что, пожалуй, она будет даже пошире той, что перед храмом. Ну а на бочки и смотреть страшно. Служители Дна по ним прошлись, что ли? Большие же там обитают чудища, если такие у них ступни и вес. Такому демону, окажись он на верхнем витке, пришло бы, пожалуй, пригибаться, чтобы не удариться лбом о Большой люм. Однако ж прокормить такую огромную тушу зубки тоже нужны солидные. Может, грешникам в назидание бочки оставлены, чтобы отсюда начали ужасаться своему будущему? Собственно, почему бы и нет. Интересно, бродит ли демон где-то поблизости или кто-то из слуг сторожит вход?

Акони прижался лбом к холодной поверхности стены и попытался рассмотреть еще какие-нибудь подробности. Ни одного завалящего слуги углядеть не удалось, а без него картинка оставалась слишком статичной, чтобы сделать выводы. Вообще, если бы не чуть заметное движение тумана, то совсем мертвый пейзаж. А чего еще от Дна ждать? Мертвым грешникам – мертвый ужас. И еще, вполне может статься, что через эту стену и Землю тоже видно, но только тем, кого Творец записал в праведники. Появляется тогда огромное Озеро счастья – море, вокруг которого нет ни одной кошки, только Лес надежды, а под Великим люмом – Солнцем танцуют души умерших. Акони все больше убеждался, что назначение этого помещения – сортировка душ. И лифт не зря: слуги на нем поднимаются, чтоб чистить тут все. Вот ведь и правда – никогда Творец от рационализма не отступает, надо только проникнутся замыслом, и станет все предельно ясно. Непонятно только, почему верному хранителю Равновесия отказывают в Земле, выставляя за Стеклянной стеной ужасы Дна? Несправедливо как-то. Кто ж может жить в этом прекрасном Мире и оставаться безгрешным? Жрецы? Равновесие-то не любит ни идеальных праведников, ни абсолютных грешников. В чем тут хитрость, каков замысел Его?

Акони вздохнул: раз ждет Дно, теперь придется долго-долго идти по нему, ощущая, как демоны отрывают от тебя по кусочку, давят, жмут, душат. И так – пока все грехи не вычистят. А их – ой как много! В общем, до Земли теперь далеко, и Лару он увидит не скоро. Но шанс попасть на Землю Творец дает всем, пусть и после чистилища. Акони стиснул зубы и посмотрел на бочки за стеной так, будто бросал вызов будущему: если чтобы очиститься нужно много сезонов, то он будет идти по Дну много сезонов.

По всей видимости, теперь оставалось дожидаться сортировщика. Чтобы скоротать время, Акони достал из мешка Священный лист и попытался зарисовать бочки, но из затеи ничего хорошего не вышло. Для того, чтобы изобразить что-то увиденное, требовалось некое призвание, которым обладали немногие. Увы, Творец обделил им Акони. С некоторыми рисунками кое-как справляться удавалось, но сделать набросок какой-либо вещи получалось плохо. А искажение истины всегда вредит Равновесию. Да сумей он, толку от этих рисунков – чуть. Дальние части бочек почти исчезали в белесой пелене, отъедавшей немалую долю деталей. Вот подобраться бы как-то поближе, чтобы целиком разглядеть. Наверняка есть путь в эту часть Дна, раз за стеной она видима. Вопрос только в том, чтобы бы выйти и не рухнуть сразу. Акони криво усмехнулся: надо же, как все меняется. Ведь только что именно туда, в бездну, он и стремится поскорее нырнуть, чтобы разузнать про Лару. Пройти сквозь муки и вознестись к жене. Теперь вот вдруг снова хочется что-то узнать, чтобы пополнить копилку знаний о Мире. Натура хранителя, ничего не попишешь: вроде бы и трепыхаться напоследок не стоит, а поди ж ты!

Акони сжал свиток в руке, на мгновение задумался, а затем резко оттолкнулся от стены и выпрямился. Закон гласит, что хранитель должен беречь Равновесие все время жизни; каждый миг, пока способен дышать, стараться узнавать что-то новое. Нельзя упускать знание – Мир рухнет в Коррекцию, и страшный сезон наступит для мира. Даже Дно тогда покажется милостью, как утверждают древние Священные листы. Значит, надо исполнить свой долг: рассказать об увиденном как можно подробнее. Ничего не передать идущим следом – тяжкий грех, тяжелее любых других. Такой увеличит время пути к Земле. Надо обязательно выйти на площадку, только оставить свиток тут, перед тем как шагнуть в бездну.       Охотник решительно зашагал к двери. Однако та, вопреки ожиданиям, не открылась. Не подействовали ни окрики, ни толчки руками, ни даже удары кулаком по светящемуся квадрату. Единственным результатом потраченных усилий стало появление над дверью мигающей оранжевой полосы с картинками, которые Акони не преминул тут же срисовать в Лист. Увы, хоть большинство изображений и были знакомыми, но в таких комбинациях они нигде не упоминались.

Еще примерно с полчаса хранитель искал способ проникнуть за дверь – тщетно. Он уселся на пол, прислонившись спиной к двери, и прикрыл веки. Стало горько, невообразимо тоскливо.

– Значит, и Дно не хочет меня принять… – грустно произнес Акони.

И тут, словно отвечая на горестные вздохи, началась Стабилизация. На этот раз она оказалась довольно мощной. Акони привычно уселся широко расставив ноги и упершись руками в настил. Он ждал повторного толчка и удивлялся, что в этом самом распределителе душ вообще возможна тряска. К тому же она происходила еще и снаружи: платформа колебалась вместе со всей комнатой. И тут снова крамольная мысль закралась в голову: что если Земля и Дно находятся вовсе не здесь? И Дверь – просто дверь, через которую попадаешь в некое неведомое место, принадлежащее старому доброму Миру людей и призраков? Нет, лучше не стоит сомневаться: еретиков Творец не любит.

Акони насчитал пять толчков. Довольно много, хотя два последних оказались гораздо слабее, чем он ожидал. Он подождал еще немного, затем встал и снова оглядел помещение. Не бывает такого, чтобы Творец обманывал или желал зла. Эти дела вершила его мать – Тьма, но здесь не ее дом. А значит, что-то должно найтись. Что ж, если дверь заперта, то остается лифт для слуг. Однако и тут Акони поджидала неудача: пластина вызова не отреагировала на прикосновение. Чувствуя, как угасает затеплившаяся было надежда, он подошел к углу и опустился на пол, машинально принимая позу ожидания Стабилизации. Так размышлять всегда безопасней, чтобы толчки не застали врасплох. Однако под правую ладонь что-то попало. Акони моментально отдернул руку и посмотрел вниз. На полу лежало знакомое широкое кольцо – браслет жреца. Подобные браслеты не только символ власти, но, говорят, еще и неплохой амулет-защитник, помогающий жрецам бывать в тех местах храма, куда никто другой пройти не может. Каждая такая вещица была особенной. Полоски на браслетах никогда не повторялись, и всякий жрец прекрасно знал, как выглядят сегменты его амулета.

Покрутив в руках находку, Акони надел браслет на руку и защелкнул замок. Совершил ли он тем самым страшный грех, как об этом не уставали твердить жрецы? Кто ж его знает… Вроде бы еще никому из представителей других сословий не удавалось примерить браслет. В смысле, сделать это безнаказанно. Ну так ведь кару-то осуществляли сами жрецы, а не Большой люм и не Творец. А тут никого из святой братии нет – ждать кары неоткуда. Акони полюбовался браслетом и со злорадством подумал, что теперь служителям люмов будет трудненько понять, посвящен ли хранитель в тайны жрецов.

Браслет браслетом, а что же делать дальше? Идти назад? К сожалению, ничего другого не оставалось. Никакого просвета, ни единой лазейки, ничего… Акони поднялся, подошел к закрытой двери и со всей силы ударил в нее кулаками, вложив в удар всю накопившуюся злость за неудачи похода. Внезапно сразу со всех сторон раздался мощный, ровный, и, как показалось Акони, недовольный голос.

– Биолог Кэй Маттау, для доступа к системам переходного отсека реактивируйте новый браслет.

– А? – растерянный охотник выхватил нож и огляделся. Демонов видно не было. Зато справа на стене возникло небольшое мигающее зеленым светом окошко.

– Биолог Кэй Маттау, для доступа к системам переходного отсека реактивируйте новый браслет, – с теми же интонациями проговорил голос.

Акони принялся расстегивать замок, желая избавиться от амулета, но его, как назло, заело. Припомнились рассказы о том, что браслет снимают с руки только после смерти жреца. Поэтому перед священной трапезой первой отсекают правую кисть. Акони принялся отчаянно дергать кольцо, надеясь, что оно раскроется. Ничего не получалось.

Голос в третий раз сказал:

– Кэй Маттау, для доступа к системам переходного отсека реактивируйте новый браслет, – а затем, помедлив, спросил: – Вам требуется помощь?

В руке охотника уже сверкнул нож, которым он твердо вознамерился отсечь себе руку, но услышав про помощь – опустил клинок. Что демон имеет ввиду? Какую помощь? Если хочет позвать своих, то пусть приходят быстрее. Даже если разорвут тело на части, то вряд ли это будет страшнее того, что ждет грешника на Дне.

Акони задрал подбородок и с вызовом, во всю мощь легких, крикнул белому сводчатому потолку:

– Да!

Голос спокойно произнес:

– Поднесите браслет ближе к считывателю.

Акони покрутил головой, но из самого близкого, что он обнаружил, был мигающий зеленым небольшой люм на стене, справа от двери. Охотник медленно приблизил руку к нему руку. Запястье слегка кольнуло, словно его проткнули раскаленной иглой. Акони отскочил и в ужасе затряс рукой.

– Теперь произнесите желаемый пароль.

– Во имя Творца! Какого Дна тебе от меня нужно?! – проорал охотник, в очередной раз пытаясь сорвать упрямую вещь с руки.

– Пароль принят, доступ к системам переходного отсека открыт, – произнес словно бы даже поскучневший голос, и прямоугольник пропал.

Требовалось снять эту демонскую штуку, это порождение Тьмы во что бы то ни стало! Акони неистово дергал и крутил проклятый амулет. И, наконец, усилия увенчались успехом. В какой-то момент под пальцами щелкнуло, и раскрывшийся браслет упал на пол. Охотник наклонился было, чтобы поднять амулет, но побоялся, что снова угодит в капкан, и просто отпихнул пнул его ногой. Браслет ударился о дверь лифта. И тут случилось чудо! Замигал зеленым контур вокруг пластины вызова! Доселе не подававший признаков жизни лифт заработал. Дверь гостеприимно отъехала в сторону, приглашая человека в ярко освещенную кабину.

Вопреки ожиданиям, здесь не оказалось панелек с указанием номеров витков – только одинокий квадратик на стене. Путь в один конец? Но зачем тогда кабина? С тем же успехом дверь могла распахнуться в бездну. Скорее всего, лифт соединял только два помещения. Тогда все правильно: больше одного квадратика и не требовалось. Если ты внизу, то поедешь вверх, если вверху – то вниз. Но все же перед тем, как отправиться в неизвестность, Акони вынул Священный лист, нарисовал знак лифта, написал пояснение и положил около стены. Затем достал из мешка трофейную иглу и осторожно, чтобы не поцарапаться о ядовитое острие, затолкнул ее внутрь свитка. Достаточно тяжелая, она не даст листу откатиться, а если Лист схватит лапой демон, то пусть уколется и умрет.

Едва Охотник коснулся квадрата на стенке, как двери бесшумно сошлись и кабина поехала вниз. И все же вниз, ближе к Дну, а не вверх – к Земле, как в тайне надеялся Акони.

––

Как следует отоспавшись, Виктор подхватил рюкзак и отправился к зонду, благо тот был в ремонтном доке и никакого скафандра для такого дела не требовалось. Инспектор вошел, точнее, вплыл в дверь, держась за скобы, ибо искусственная гравитация здесь была отключена.

Зонд занимал едва ли не весь объем помещения, изначально предназначавшегося для ремонта одновременно четырех строительных ботов. Выглядел аппарат весьма внушительно: он состоял из соединенных между собой трех больших шаров. Понятно, что места в ангаре хватало только для него. И это при том, что сама жесткая оболочка дирижабля ждала стыковки на орбите. Энергомодуль и т-двигатель, соединенные между собой и с шаром кабины, образовывали равносторонний треугольник. В центре располагался массивный стыковочный узел с насосами и мощным энергопроводом для т-стабилизатора. При столь впечатляющих габаритах, гондола казалась легкой и изящной. И, вообще говоря, не очень надежной. Наверное, такую иллюзию создавали соединительные фермы.

Легко оттолкнувшись от стены, Виктор подплыл к зонду. Вблизи конструкция уже не казалась такой уж ажурной. Даже навскидку тут имелся приличный запас прочности. Ловко перебирая руками, Виктор добрался до открытого люка кабины и заглянул внутрь. Место пилота казалось точно таким же, как и в шаре-симуляторе. Даже выполненные от руки надписи были похожи, только здесь они выглядели аккуратней. Ну и блоки на стенах не бутафорские, конечно.

Виктор два раза, как когда-то делал на симуляторе, качнул вперед спинку кресла. Оно послушно разъехалось, открывая место для вещей. Инспектор «уселся» в проеме, достал из рюкзака ботинки и осторожно, не делая резких движений, надел их. Кроссовки, после секундного колебания, решил-таки взять с собой. Лучше иметь с собой запасную пару обуви, чем шлепать босиком, если вдруг что-то случится с основной.

Кроссовки пришлось укладывать сразу парой: по одной они норовили выплыть. Закрыв наконец обувь в рюкзаке, Виктор уложил поклажу в «багажник». Снова два наклона спинки – и кресло обрело изначальный вид. Вот и все, в принципе. Теперь Виктор был готов отправиться в путь хоть прямо сейчас, но торопиться в таком деле нехорошо: легко упустить что-нибудь важное. Да и кое-что еще надо подсобрать в дорогу, чего с Земли тащить не имело смысла.

      Покинув док, Виктор отправился в подсобку, где большую часть пространства занимали вещи группы БР. Пожалуй, здесь барахла было ничуть не меньше, чем в оружейке. Правда, большая часть вещей промаркирована и подогнана под конкретных людей группы, но Виктору ничего такого и не требовалось.

Перво-наперво он достал из аварийного ящика упаковку «пластыря». Без него в полет не уходит ни один корабль. «Пластырь» – тонкий самоклеящийся полимер, годится не только для заделки небольших пробоин в корпусе, например, космического корабля. С его помощью можно было, скажем, отремонтировать одежду. Причем содрать, пробить или прорезать потом заплатку чрезвычайно тяжело. Понятно, что любую цивильную одежку после этого ждал утилизатор, но для рабочих вещей такая штука была просто незаменима.

Пройдя к другому стеллажу, Виктор выбрал себе обычную оливкового цвета ветровку по размеру. Никаких особых свойств, если не считать большого количества разновеликих карманов, за ней не числилось, поэтому льняной куртке были необходимы кое-какие модификации. Карандаш, ножницы и линейка, нужные для осуществления задуманного, отыскались тут же, в ящике стола.

– Что ж, приступим, – проговорил Виктор и разложил куртку на столешнице.

Сперва он измерил ее линейкой, а затем вырезал из «пластыря» прямоугольник. Тут важно было выкроить такую наклейку, чтобы она максимально закрывала спину, но не попадала на сгибы, иначе одежда начнет топорщиться. Осторожно подравнивая края, Виктор подогнал углы и размер, затем тщательно уложил «пластырь» на ткань и снял пленку. Активатор сработал практически мгновенно. Еще кусок полимера пошел на капюшон, после чего доработанный брезент мог отразить достаточно серьезную атаку с тыла. Не лучевую, конечно, но от брошенного копья и даже от пистолетной пули защитит. Еще две широкие полосы Виктор наклеил спереди. И несколько узких – на рукава. Он примерил то, что получилось, и остался доволен. Конечно, выглядит поделка не слишком презентабельно, но она гораздо удобнее стандартного защитного комбинезона, не требует замены питания и никого не испугает. Безглазое мерцающее существо коренной обитатель «Дилоса» вряд ли сочтет человеком, а с испуганными людьми контактов не наладишь, как ни старайся.

Стандартные рабочие брюки тоже подверглись некоторой модификации. Виктор вырезал манжеты для щиколоток и наклеил полосы на наружные стороны голеней и бедер. С наколенниками вышло худо – ноги в коленях не сгибались. Испорченную пару пришлось отправить в утилизатор и начать все сызнова. Со второй попытки получилось вполне себе прилично.

Виктор надел доработанную одежку и остался доволен результатом. Оставалось собрать кое-какие нужные мелочи. В карманах ветровки нашлось место для рабочих перчаток, защитных очков и прочих небольших вещиц, отсутствие которых портит жизнь куда сильнее, чем может показаться. Затем Виктор отыскал коробку с полевыми рационами и рассовал по карманам десятка полтора брикетов. В последнюю очередь он накинул ИСК.

С экипировкой было покончено, теперь Виктор ощутил себя готовым к старту. Он подошел к интеркому и вызвал Костю.

– Слушаю! – с готовностью отозвался тот.

– Это Виктор. Я готов стартовать.

– Отлично! – казалось, даже сам динамик вибрирует от радости. – Выдвигайся на точку тестирования – диспетчер тебя проведет.

– Окно?

– Все чисто на ближайшие два часа. Твой позывной – «Странник». Мы – «Аврора».

– Принял, «Аврора». Иду в док.

Как хорошо, что Костя тоже из «страны ОЗ» – не провожает. Будь кто из местных – обязательно пришли бы. Не знают они тех неписанных правил управления, что примета нехорошая – провожать уходящего на задание.

Виктор прошел в док, прикинул расстояние до кабины и оттолкнулся от комингса. То ли толчок был слабым, то ли просто нервы расшалились, но полет показался очень долгим. И вдруг захотелось еще долго-долго лететь. Все-таки нервы…

Расчет оказался точным: ухватившись за край, Виктор развернулся ногами к темному зеву и начал процесс втискивания в кабину, который только отъявленный оптимист смог бы обозвать посадкой. Да, процесс позволил в полной мере ощутить отличия от симулятора, и все из-за комбинезона. Прав был Фабрис. Балахон обмотался вокруг тела, сморщился многочисленными складочками и ощутимо уменьшил свободный объем кабины. Хоть каким-то мало-мальским комфортом теперь и не пахло. Пришлось вертеться и расправлять складки материала, чтоб хотя бы избежать потертостей. Еще оказалось, что в своем нерабочем состоянии ИСК неплохо удерживает тепло, что было вовсе некстати.

Но стоило дать команду на закрытие люка, как возникла и вторая проблема, которую на симуляторе не отработаешь. Она оказалось куда хуже первой. Там, в лаборатории, страх не сжимал ледяной рукой сердце и на лбу не выступала холодная испарина. Тогда, во время имитации, перед глазами не представала картина свободного падения в мутно-желтую бездну. Сейчас же воображение разворачивало перед внутренним взором все новые и новые кошмары. И вот уже давление сжимает хрупкий шар, сплющивает тело…

Бороться с подобными страхами довольно просто: надо начинать что-то делать. Виктор тщательно и неторопливо подогнал лямки ремней так, чтобы они прижимали тело к сиденью, но при этом не затрудняли дыхание. Он просмотрел данные на экранах автономных устройств и выставил температуру на восемнадцать градусов, чтобы не так досаждали изолирующие свойства пассивного ИСК. Затем надел шлем, перчатки, проверил обзор, сравнивая данные с дальномера и визуальную оценку расстояний до объектов, понажимал кнопки на возникшем пульте управления. Вроде бы все хорошо – никаких сбоев на уровне восприятия графики не заметно. Все ключевые точки систем гондолы – зеленые, дирижабль обозначен серым, как отсутствующий элемент. Вроде бы никаких отклонений. Впрочем, все недостатки должен выявить тест, для того он и делается, собственно. Покончив с предстартовой проверкой, Виктор ощутил, что волна паники схлынула. Он запустил шлюзование и, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, будто собирающийся нырнуть пловец, подключил каналы связи.

– «Аврора», ответь «Страннику»! – вызвал он базу.

– На приеме, – в углу экрана появилось изображение связиста.

– Готов к выходу из дока через четыре минуты, – отрапортовал Виктор, взглянув на индикатор шлюза.

– Ждите, – и через секунду: – Телеметрия подтверждает готовность. Передаю координаты точки для проведения теста.

На экране мигнул сигнал приема. Бортовой компьютер проглотил данные и запросил добро на старт. Едва Виктор выдал разрешение, как створки дока раскрылись в глубокую тьму, усеянную звездами. Зонд неторопливо выплыл наружу, помедлил немного и легкими толчками маневровых движков скорректировал позицию. Ярко освещенный зев дока, оказавшийся теперь внизу, неторопливо закрывался. Включился маршевый двигатель. Ускорение продлилось едва ли больше двух секунд и больше походило на легкое подталкивание. Все правильно, большая скорость зонду сейчас и не требовалась. Некоторое время Виктор наблюдал впечатляющий восход темной Венеры над станцией и пытался уловить тот момент, когда планета перестанет казаться спутником сооружения. И, как всегда, не получилось. Просто в какой-то миг станция превратилась в сверкающий астероид – искусственный спутник Венеры, а сама планета стала центром мироздания.

Когда зонд подошел к заданным координатам, справа от Венеры показался ослепительный край быстро восходящего солнца. Несколькими короткими импульсами моторы заставили аппарат замереть.

– «Странник» – «Авроре»: ваше прибытие зафиксировал, готов к запуску теста. Сообщите готовность.

– Готов, «Аврора»! Начинайте, – сказал Виктор, отключил звук системных уведомлений и закрыл глаза.

Тест дистанционного управления включал в себя не только полную проверку работы механизмов, но и затрагивал компьютер. Наверняка сейчас начнет искажаться картинка на экране, посыплются аварийные сигналы. Системы станции и зонда сейчас вводные друг для друга отрабатывают, и какого-либо внимания пилота не требуется. В общем, когда все завершится, диспетчер вызовет.

– «Странник» – «Авроре»! – раздался голос в наушниках.

– На приеме, – отозвался инспектор, зевнул и тряхнул головой.

Сколько длилась процедура, он не засекал. И, по-видимому, вообще задремал, потому что когда его вызвал диспетчер, он сперва подумал, что возникли какие-то проблемы.

– Тест пройден успешно, – сообщил диспетчер. – Можно приступать к калибровке.

– Быстро что-то, – засомневался Виктор.

– Час десять, – пожал плечами диспетчер. – Стандартное время.

– Извините, показалось, – виновато проговорил Виктор. – Задремал, похоже.

– Не страшно. Зато теперь заснуть не удастся. Сообщите о готовности к калибровке системы.

– «Аврора», я готов, – доложился Виктор. – Перехожу в режим ручного управления.

Виктор коснулся значка переключателя и положил руки на появившиеся сферы манипуляторов. Неожиданно Венера и Солнце поплыли в сторону и вверх. Несколько коррекций остановили движение и повернули его вспять. Зонд едва не закрутился, но с этим удалось справиться. Компьютер отреагировал на вводную пока еще слишком резко. Вверху экрана замигала красная коротенькая полоска, означающая нулевой уровень калибровки – точку отсчета, так сказать. А затем пошел основной процесс. Резкие ускорения, повороты, крены, тангажи чередовались с остановками и едва заметными смещениями. Компьютер учился, приспосабливался к пилоту, а пилот – к машине. Полоса калибровки вверху экрана потихоньку удлинялась и по пути меняла цвет с красного на зеленый. Когда она достигла вертикальной линии финиша, движения прекратились. Диспетчер, внимательно отслеживающий телеметрию, подтвердил:

– «Странник», калибровка завершена. Перейдите в автоматический режим.

– Перехожу! – сказал Виктор и коснулся значка на пульте.

Полоска калибровки исчезла с экрана, и активировалось автоматическое управление. Окошко диспетчера вдруг уменьшилось и сместилось, а рядом с ним появился Костя.

– Ну что, Борис утверждает – зонд уже готов к старту. А ты как? – поинтересовался бээровец.

– Да я как-то не задумывался. С настройками пока возились – все из головы повылетало, – попытался отшутиться Виктор, но ответ получился как-то уж очень серьезным.

– Понятно. Буду считать – готов. Тогда – вперед! Удачи тебе, Виктор! Ждем сигналов маяков. И осторожней там, не геройствуй. Горыныч говорит, что инспекторам по штату не положено, – сказал Костя, и по тому, как серьезно прозвучала шутка, Виктор понял, что парень тоже волнуется, хотя виду не кажет.

– Спасибо, дружище! Приму к сведению и постараюсь соблюдать. Все, стартую! Привет нашим!

– Передам! – пообещал Костя и отключился.

Окно диспетчера снова приняло нормальный вид.

– Запускаю программу стыковки с дирижаблем, – сообщил диспетчер. – До его орбиты два часа хода.

– Принял, «Аврора»! Стартуем, – кивнул Виктор и улыбнулся. – Два часа я буду усиленно отдыхать. Просьба не будить.

Парень улыбнулся в ответ.

– Принято. Удачи вам, «Странник»! – пожелал он и запустил программу ведения.

– Спасибо!

На этот раз ускорение оказалось куда более интенсивным, чем во время перехода к точке теста – тело вдавило в кресло. Несколько раз короткие удары маневровых двигателей корректировали курс. Тогда по кабине пробегала дрожь, а давление на спину немного смещалось. Компьютер уверенно вел зонд к не видимой отсюда точке планетарной орбиты, где поджидал дирижабль.

Теперь все шло своим чередом. И мысли потекли лениво, как всегда бывает, когда подготовка наконец-то закончена. Торопиться больше некуда, волноваться не из-за чего. За тем, что забыл, – не вернешься. Грядущая неизвестность требует от пассажира уважения и спокойствия. А раз компьютер везет инспектора ОЗ к орбите Венеры, значит, вышеупомянутый инспектор и есть пассажир. Пока, по крайней мере. Кстати, в последнее время он, Виктор, что-то слишком часто стал исполнять эту роль. Лайнеры, планеры, «Сильверадо» гавайский, дрон-кабина… Да практически везде так. Нет возможности управлять процессом движения, всем распоряжается ее величество Безопасность. А эта королева королев человеку оставляет возможность разве что иногда топать на своих двоих, а к управлению судьбой постарается всеми силами не допустить.

Взгляд невольно скользнул к переключателю открытия люка. Интересно, а блокировку так и не сделали? Неожиданно для себя Виктор понял, что едва справился с желанием перебросить рычажок и проверить. Почему-то невыносимо сильно хотелось убедиться в наличии блокировки. Удивительно, насколько крепко въелось в сознание, что каждая система должна быть защищена от неразумного действия человека.

Сделав над собой усилие, Виктор отвернулся и запросил о контроле за замком люка компьютер. В памяти машины никаких сведений об этом не оказалось. Мало того, компьютер вообще никак не контролировал давление воздуха и прочие узлы, относящиеся к жизнеобеспечению кабины. Выходило, что все эти устройства действуют автономно, не отчитываясь перед компьютером. А с другой стороны, и правда: зачем огород городить? Зонд рассчитан на однократное использование. Он просто должен помочь добраться до «Дилоса», а потом тихо сгинуть. Но все же неуютно как-то.

Виктор вспомнил, как однажды они с Ириной путешествовали по Франции, и их занесло в Анси. Довольно быстро обследовав достопримечательности, они собрались было домой, но от столь редко выпадающего отпуска оставался еще день, и тратить его на дела домашние совсем не хотелось. Виктор связался с техотделом и попытал Фабриса на тему окрестностей. Тот предложил заглянуть в парк Sixt-Fer-à-Cheval.

Место оказалось потрясающим! Виктор пожалел, что не связался с шефом отдела раньше. Они бродили по каменистой долине, вокруг которой подковой расположились горы, а затем с группой туристов поднялись к леднику. Дальше тропа вывела к прозрачной, практически невидимой площадке, сооруженной над самым большим здешним водопадом. Под ногами и впереди, казалось, не было ничего. Люди с восторгом смотрели на низвергающийся им под ноги, в радугу и туман, грохочущий поток. Непонятно почему, Виктор тогда стал представлять, что же произойдет, если эти невидимые барьеры вдруг исчезнут. Не с людьми, нет, просто однажды ночью возьмут и исчезнут все эти защитные приспособления, а вместо них окажется простенькая табличка с предупреждающей надписью. Он решил, что, пожалуй, охотников испытать истинность предупреждения окажется куда больше, нежели поверивших в реальность опасности. И вот сейчас Виктор боролся с искушением, фигурально выражаясь, шагнуть вперед, хотя и был предупрежден.

Неожиданно показалось, что стало тяжелее дышать. Торопливо сдернув шлем, Виктор покосился на экранчик настенного регенератора воздуха: никаких отклонений в качестве смеси. Углекислота поглощалась, синтез шел своим чередом. Просто нервы. И вроде бы мелочь – нет контроля компьютера, а вот поди ж ты… Виктор снова надел шлем. На экране тут же возникло встревоженное лицо диспетчера.

– «Странник», ответьте «Авроре»! – позвал он.

– На приеме, – спокойно отозвался Виктор.

– Что-то случилось? – спросил он, понемногу успокаиваясь. – Телеметрия показала, что отключился шлем.

– А, не обращайте внимания, – Виктор махнул рукой. – Я его снял, хотел взглянуть на панель генератора.

– Все в порядке?

– Да, спасибо, не беспокойтесь.

– Принял.

Диспетчер отключился. «Вот так! – подумал Виктор. – Тебя контролируют, перемещают… Заботятся, в общем». А стоило ли заниматься этим так плотно – вопрос.

Диск Венеры занимал теперь едва не весь экран. Темные и светлые области перестали восприниматься отдельно, словно детализацию сбросили. А спустя минут десять компьютер, видимо, решил, что пилоту скучно и что стоит показать человеку цельполета. В центре экрана возникло перекрестье, в квадратике рядом высветились гелиоцентрические координаты дирижабля. Информация была явно избыточной, все равно зонд шел в автоматическом режиме и под внешним контролем.

– И на том спасибо, – хмыкнул Виктор, даже не пытаясь разглядеть оболочку в «прицеле», – слишком далеко.

Ее получится увидеть разве что вскоре после начала торможения. Да и то если к этому времени она не уйдет на ночную сторону, а это, судя по всему, очень скоро произойдет. Как пить дать в тенечке стыковка и назначена, чтобы потом в утро спускаться.

Где-то через полчаса кабина стала чуть заметно вздрагивать от ударов маневровых двигателей. Прошел разворот, и затем ускорение вжало Виктора в кресло. Торможение. Из-за того, что картинка на обзорном экране даже не вздрогнула, показалось, будто начался очередной этап разгона. И только уменьшавшиеся цифры скорости давали представление о происходящем.

Понемногу скорость уменьшалась. А вскоре удалось разглядеть в перекрестье крохотную сверкающую звездочку – дирижабль. Впрочем, наблюдалась цель не долго: зонд ушел за линию терминатора, и теперь они двигались в тени планеты.

Короткими импульсами компьютер выводил гондолу к оболочке. Размеры конструкции впечатляли. Дирижабль походил на гигантский, немного сплющенный мяч для регби. Какое-то время они шли параллельными курсами, затем началось неторопливое сближение. Компьютер убрал общий обзор и включил увеличенное во весь экран изображение стыковочного узла. Мелкой дрожью прошла череда легких коротких ударов маневровых движков. Каждый раз перекрестье наводчика смещалось на доли градуса, пока не оказалось нацелено точно в центр круга, образованного цветными дугами. «Мишени» окружали торчащие захваты узла, неприятно напоминая раскрытые хелицеры гигантского насекомого.

Последняя фаза. Виктор затаил дыхание. Пару секунд ничего не происходило, затем последовал едва заметный толчок. Цветастый круг медленно приблизился, заняв собой весь экран, а через мгновение изображение с камеры и вовсе отключилось. Виктор ощутил толчок, за ним последовали стуки и щелчки сработавших механизмов узла. Последним звуком был какой-то протяжный скрип, затем все стихло. На темном экране замигало зеленое сообщение, извещавшее об успешной стыковке и подключении т-стабилизатора.

Только сейчас Виктор заметил, как тяжело дышит. Он выровнял дыхание и сообщил диспетчеру:

– «Аврора», ответьте «Страннику», есть стыковка.

– «Странник», стыковку подтверждаю! – отозвался диспетчер. – Зонд готов к спуску. Жду ваше добро.

– «Аврора», я снимаю шлем. Хочу перед стартом визуально проконтролировать работу вспомогательных систем, – сказал Виктор.

– Хорошо. Коридор – через пятьсот шестьдесят секунд. Постарайтесь уложиться.

– Принял, – ответил Виктор и стянул шлем.

Честно-то говоря, какой-либо необходимости в такой проверке не было. Просто хотелось еще немного побыть последние минуты тут, в предстартовой точке, с которой еще можно вернуться в уютный мирок станции. Почти десять минут – целая вечность.

Виктор огляделся. Аварийные индикаторы молчали, но он все равно тщательно и неторопливо проверил все показания на контрольных экранчиках. Все было в норме. Надо сообщать о готовности к старту. Все равно перед смертью не надышишься, как гласит очень старая народная мудрость. Виктор разозлился на себя: именно сейчас напоминание о смерти было совсем некстати. Но оказалось, что злость – самое нужное в данную минуту настроение. Злость и собранность – самое оно!

– «Аврора», ответьте «Страннику»! Проверку закончил, к спуску готов.

– Принял, «Странник»! Придется нам расстаться на время, – голос диспетчера оставался спокойным, но то, как старательно избегал слова «прощаться», становилось понятно, что парню не слишком-то уютно.

– Придется, – согласился Виктор и добавил самым легкомысленным тоном: – Думаю, что ненадолго.

– И я так думаю, – сказал диспетчер и продолжил: – Дальше вас поведут с низкоорбитальных ботов, но в любой момент будьте готовы к переходу в режим ручной коррекции.

– Понял, «Аврора»! Уже держусь обеими руками за рычаги, – бодро отрапортовал Виктор, хотя именно сейчас чувствовал себя очень неуверенно.

– Удачи! – пожелал диспетчер и отключился.

– Да уж, не помешает… – пробормотал Виктор.

Спустя несколько секунд вспыхнули окошки с постоянно меняющимися цифрами координат. От границ протянулись лучики к невидимым точкам: к системе управления подключились пилотируемые боты.

– «Странник», ответьте «Восьмерке»! – раздалось в наушниках.

– На приеме.

– Привет, Виктор! Это Валера.

– Привет, привет! Как там у вас дела?

– Неплохо. Вчера «Дилос» угодил в относительно ламинарный ураганчик, и теперь следить за ним стало гораздо легче. Везет тебе!

– Везение – штука т-нестабилизируемая, – хмыкнул Виктор.

– Но крайне альфа-нужная! – в тон ему весело отозвался бээровец. – По крайней мере почти до уровня колонии ты доберешься относительно быстро. Мы с ребятами будем спускать тебя максимально нежно, в одно касание.

– Ловлю на слове. Нежно!

– Да как перышко, не сомневайся!

Едва Валера проговорил эти слова, как зонд основательно тряхнуло, тело вжало в кресло. Маршевый двигатель заработал весьма резво.

– Эй, потише! Обещал же, что нежно!

– Все в этом мире относительно, ты же в курсе. Нежнее никак – отстанем от урагана. Вообще, если пропустим этот коридор – болтаться тебе на орбите еще часов двадцать придется.

– Хорошо! Мне вообще хочется, чтобы в конце нежного спуска в ламинарный поток угодил как дирижабль, так и его экипаж, а не только отдельные части вышеуказанной системы.

– Ну, как бы все должно выдержать, – пробурчал парень как-то отвлеченно, явно отслеживая какие-то параметры.

– Должно – хороший ответ! Ты прав, Валера, настроение пилота во время спуска надо всеми силами поддерживать, – язвительно заметил Виктор.

– А, да! Извини, я невнимательно слушал, – покаялся Вадим. – Ты о чем?

– Да так, мысли вслух, – не стал возвращаться к теме инспектор. – Ты не отвлекайся.

– Ага, – согласился бээровец, – надо сосредоточиться. В общем, отключаюсь. До связи!

– Давай!

Двигатель отключился, стало полегче. А где-то через полчаса свободного полета внизу экрана возникло окошечко контроля разогрева оболочек. Цифры температур лениво менялись, хотя теперь уже явно в сторону увеличения: тут атмосфера была, но еще слишком разреженная. Информацию, над полагать, отслеживали и с ботов: снова стал подрабатывать маршевый двигатель, с каждым ударом немного притормаживая спуск. Машина боролась с притяжением планеты, однако из-за того, что на экране воспроизводилось изображение Венеры, да еще ночной ее стороны, ощущение было прямо противоположным. При каждом включении маршевого двигателя кресло давило на спину, и потому казалось, что дирижабль ускоряется, а не тормозит. Виктор очень жалел сейчас, что в кабине нет ни одного, даже самого крохотного иллюминатора.

Понемногу светало, разогрев практически прекратился, спуск становился все более плавным. Возникло постоянное ощущение верха и низа. Экран теперь показывал дымку. Если не считать легкой раскачки, то создавалось полное ощущение того, будто дирижабль висит на одном на месте, хотя по приборам зонд летел со скоростью почти в три сотни километров в час. Впрочем, состояние относительного покоя длилось недолго. Едва началось маневрирование в атмосфере, как возникла болтанка. Да еще какая! Рывки заставляли тело повисать на ремнях, в глазах темнело. Временами на сознание наползала муть, а когда она отступала, то к горлу подступала тошнота. Полет на симуляторе со всеми его перегрузками теперь казался каким-то аттракционом для детишек.

После парочки весьма ощутимых рывков Виктор решил не ждать «наводчиков», а самостоятельно запустить т-стабилизацию. Черт с ней, с орбитальной бандой, ведь разнесет тряска дирижабль к чертям! Запросить их для порядка и включить. Едва Виктор открыл рот, чтобы вызвать какой-нибудь бот, как экран ожил.

– «Странник», ты как там? – послышался усталый голос Валеры.

– Живой, похоже.

– Уже неплохо. Болтает?

– Вовсю!

– Включай стабилизатор!

– С радостью!

Виктор не кривил душой: болтанка дико выматывала. Он вывел систему из режима останова и принялся наблюдать за индикаторами, словно это могло приблизить момент достижения генератором рабочей зоны. Параллельно Виктор подумал, что противный гнилостно-желтый цвет планеты удивительно хорошо подходит к ее характеру.

Наконец, генератор «разогрелся». Виктор запустил процесс т-стабилизации и с облегчением почувствовал, как болтанка исчезает.

– Стабилизация активна.

– Вижу. Ты пока не вышел из зоны радионаблюдения, но сигналы слабые. Будем тебя плавно опускать в дискретном режиме. Промежуток между пакетами с координатами – десять минут, включая сверку. Если пакет не подтвердился – не прозевай переход на ручное управление.

– Я и так слежу все время.

– Добро!

Словно проверяя слова человека, зонд неожиданно и резко провалился на пару сотен метров и так же резко затормозил, словно упал на твердую поверхность. От тяжелого удара перехватило дыхание и клацнули зубы. И тут же над перекрестьем в центре экрана вспыхнул пустой красный прямоугольник – переданные орбитой координаты не дошли. Виктор сжал перчатки и ощутил под ладонями сферические поверхности манипуляторов системы ручного управления. Хоть это и были фантомные предметы, смоделированные компьютером и сформированные «мышцами» перчаток, но от «касания» стало легче. Неуверенность уступила место собранности.

Между тем наводчик понемногу двигался к краю экрана. Осторожно двигая манипуляторами, Виктор вернул зонд на курс и, ориентируясь на последние данные, продолжил снижение. Несколько мгновений спуск шел плавно, затем последовал рывок и снова начался кошмар. Машину дергало, трясло, швыряло то вверх, то вниз. Похоже, дирижабль пересек какую-то мертвую зону и угодил в следующее воздушное течение, двигавшееся ниже предыдущего. Судя по всему, в мезосфере ураганы были многослойными, и каждый следующий слой обладал несколько отличными от основного потока характеристиками.

Неожиданно экран померк, словно датчики чем-то заслонили, однако длилось это всего мгновение. Виктору показалось, что у тьмы были довольно-таки определенные контуры. Проверить ничего не стоило, ибо запись велась непрерывно. Он осторожно прокрутил запись с регистратора назад и даже отшатнулся. По ту сторону экрана странный многоногий ящер направлял на человека раструбы трех передних щупалец. Зверюга была полупрозрачной, да еще стояла на поляне с красной травой. И за ней на заднем фоне зеленые облака, зацепившиеся за вершины полупрозрачных же гор. Сюр, одним словом. А уже на следующих кадрах картинка расплывалась и исчезала.

Из оцепенения Виктора вывела связь.

– «Странник», ответьте «Двенадцатому»: отправили пакет.

Замигала зеленая рамка с цифрами – компьютер проглотил координаты. Зонд уверенно рванулся вперед, отрабатывая горизонтальное направление. Тряски, скорее всего, не будет. Виктор убрал руки от управления, проследил за показателями на экране и вывел стоп-кадр с регистратора. Да, какая-то жуткая зверюга. Не будь той преисподней Пинцета – наверняка стало бы не по себе. Но раз есть запись, то зверь – точно не галлюцинация. Однако зверюга не была и чем-то вещественным: датчики не засекли массу. Выходит, мираж? Но мираж – отражение реальности. Разные пальмы и лодки и прочие фата-морганы – оптические явления, но сами-то объекты существуют в реальном мире. Тогда возникает вопрос: откуда взялся страшенный гость с окружающим его пейзажем? С поверхности? Но там совершенно точно нет зеленых облаков, зацепившихся за вершины гор. Опять же, тень от зверя на травке наличествовала, а здесь вечный плотный туман. Да и Солнце со дна углекислотного океана точно не увидеть. К тому же ящер вряд ли бы вырос таким большим на скудных венерианских жителях. Слишком мал органический планктон, кое-как выживающий в атмосфере, и слишком разрежен он, опять же. На таком скудном рационе можно кое-как вырастить животное массой с жучка. «Ужас высот» сэра Артура нашего Конан Дойля – все ж таки фантастика. И даже не очень научная.

Программа отработала, двигатель смолк. Виктор коснулся сфер, но не стал вмешиваться. Без «посылочки» с орбиты лучше пока дрейфовать с ураганом и ждать.

Даже не верится, что сейчас зонд несло воздушным течением со скоростью триста семьдесят семь километров в час. Практически никаких ощущений, будто висишь неподвижен. Но сам стремительный полет в никуда на высоте восьмидесяти километров над поверхностью не очень беспокоил Виктора. Гораздо хуже – радиоблокада. Пакеты с орбиты не пробиваются. Виктору не хотелось думать о том, что произойдет, если больше не прибудет ни один пакет. На орбиту-то дирижаблю не выбраться, и единственный шанс на спасение – эвакобот «Дилоса». Найти колонию вслепую – нечего и думать. Придется подниматься вверх, получать коррекции и снова начинать спуск. Бесконечно продолжаться такое развлечение не может. А что тогда? Самый вероятный исход – скорченная мумия в кресле пилота. Интересно, а голова оторвется, если не снимать шлем? Инспектор поежился от картины, нарисованной воображением.

– «Странник», ответьте «Шестому»! Пропихнулся пакет, – отрапортовал кто-то с орбиты. Голос незнакомый, но до чего же радостно его было слышать.

– Ловлю! – отозвался Виктор.

– Удачи! – пожелал Шестой и прибавил: – Больше надолго не пропадай там, а то нам скучно!

– Постараюсь! – пообещал Виктор, поневоле улыбаясь.

Молодцы, ребята! По-хорошему, отчет по поводу данных не требовался, но там, на орбите, отлично понимали, каково одинокому человеку болтаться в атмосфере чужой планеты, откуда и вернуться-то – проблема. И старались хоть как-то поддержать.

Компьютер подмигнул зеленым и тут же отправил дирижабль в крутое пике. Так, по крайней мере, показалось в момент начала движения. К горлу подкатил комок, отодвигая все ужасы про мумию в шлеме второй план. Сейчас инспектора беспокоил только один момент: как успеть поднять забрало до того, как начнет тошнить. Окончательно добила поднимавшийся было в душе страх тряска на границах слоев. После этого даже самые мелкие его осколочки залегли в самых потаенных углах души.

Когда все наконец успокоилось, Виктор несколько раз глубоко вздохнул и оглядел цифры. Если верить компьютеру, то расстояние до «Дилоса» по горизонтали составляло где-то две сотни километров, по вертикали – около двадцати. Виктор также отметил, что слой, в котором он сейчас находится, двигается немного быстрее, чем на высоте колонии, поэтому расстояние постепенно сокращалось. Впрочем, как раз сейчас верить цифрам не стоило. Без очередных корректирующих данных это все приблизительные прогнозы.

Как ни странно, но передышка почему-то разбудила голод. Еще пять минут назад Виктор и думать о еде не мог, а сейчас дико захотелось что-нибудь сжевать. Он снял перчатки, приподнял шлем и дотянулся до небольшого ящичка слева вверху. Открыв дверцу, Виктор обнаружил там запас пищи – пачка печенья, контейнер с водой, добытой регенератором, и стопка бумажных салфеток. Строго говоря, печенье не было настоящим печеньем, а представляло собой набор витаминов, жиров, углеводов и прочих веществ, спрессованный в маленькие белые прямоугольники. Да и по вкусу концентрат больше напоминал сладко-соленый картон, чем съестное. Единственное его достоинство – каждый прямоугольник обеспечивал организм всем необходимым на сутки и полностью усваивался. Здесь десять прямоугольников – запас на десять дней. Напрашивался вывод, что те, кто снаряжал зонд были, похоже, пессимистами. Через десять дней тут будет слишком много… отходов жизнедеятельности, чтобы всерьез думать о еде.

С трудом проглотив «пищу», Виктор понял, что ни под каким видом не станет забирать эти концентраты с собой. Во-первых, трофейного полевого рациона хватит надолго, а во-вторых… В общем, правы древние: ты то, что ты ешь. И лучше уж питаться тем, что хотя бы по вкусу похоже на еду. Но зато с питьем дело обстояло куда лучше. Здешний регенератор оказался на высоте и даже снабдил воду контейнере легким лимонным привкусом.

Через пять минут завтрак (или обед, или ужин) был завершен. Взявшись за управление, Виктор попытался изгнать из памяти вкус «печенья». Через полчаса бесплодных усилий он понял, что вряд ли когда-нибудь забудет этот «деликатес». Одно только и было хорошо – голод отступил.

А затем снова пришли координаты. Едва компьютер их скушал, как началось. У Виктора с языка непроизвольно срывались самые крепкие выражения, дошедшие из глубины веков почти без изменений до дня нынешнего. Каждый мощный рывок получал свою убийственную характеристику.

– Как перышко?! – прорычал Виктор, когда очередное безумное родео наконец-то завершилось. – Я вам этого спуска никогда не забуду!

Он понимал, что злиться на ребят не стоит. Они наводят зонд на цель и не в состоянии видеть атмосферные явления, но уж очень хотелось облегчить душу. Забавно, что там услышат? Передатчик обязательно донесет все сказанное до слушателей, едва установится связь. Ладно, там поймут.

Приподняв забрало, Виктор вытер пот салфеткой из пищевого бокса. Раздражения это не убавило, но хоть покомфортней стало. Вообще, сейчас больше всего хотелось, чтобы эти мучения закончились. Удачей ли, неудачей – хоть чем-нибудь, но только побыстрее. Или темный провал небытия, или шанс добраться до цели. Второе, безусловно, желанней, но и недостатки первого стали отступать как-то на второй план.

Вновь наступило затишье. Виктор прикрыл глаза, стараясь насладиться покоем, но через минуту внутри шлема заверещало – сработала противосонная система, включающаяся при переходе на ручной режим управления.

– Да не сплю я, не сплю! – раздраженно сказал Виктор и открыл глаза.

Сигнализация тут же угомонилась. Он снял шлем и… едва успел увернуться от покрытого шевелящимися бородавками осклизлого комка. Вид серой массы вызывал омерзение. Одна из бородавок неожиданно вытянулась в сторону человека. Происходящее выглядело настолько реалистично, что он отмахнулся от видения. Рука прошла ком насквозь, не встретив сопротивления. Виктор поднес перчатку к глазам, ожидая увидеть на ней слизь, и не обнаружил никаких следов. Слизняк же вообще не отреагировал на то, что его пытались ударить. Бородавка неторопливо, даже как-то лениво, втянулась в серую поверхность. Слизь задрожала, задергалась, словно бы ее пытались отскрести ножом. Виктор для верности еще раз попытался схватить существо – безрезультатно. А спустя минуту незваный гость задрожал, расплылся, словно расфокусировался, и исчез.

То, что данное видение имеет ту же природу, что и зафиксированная камерой тварь, Виктор нисколечко не сомневался. Жаль, что визитера не рассмотреть получше. Он возник внутри кабины, а здесь никаких регистрационных устройств нет. И снова Виктор вспомнил Пинцета. Молодчина ведь! Тщательно поработал с настройками.

М-да, миражи неординарные. Тут было над чем задуматься. Если планетка подкидывает такие сюрпризы, то выходит, что у людей с «Дилоса» и не было никаких галлюцинаций. Они встретились с самым настоящим кошмаром, хотя и нематериальным. А так как, в отличие от инспектора, у колонистов прививки не было, то подобный зоопарк, каким бы безобидным миражем он ни был, наверняка их сильно пугал. Едва ли не больше, чем реальные чудища.

Виктор вдруг опомнился, и торопливо надел шлем: сейчас главная задача – спуск.

– «Странник», я «Третий», отзовись! – загремел в наушниках шлема голос.

– На связи, – отозвался Виктор, досадуя на себя, что отвлекся.

– «Странник», ты куда пропал?

– Извини, наблюдал очередное странное явление. Получите запись, когда окно будет пошире. Еще допишу в пакет свои мысли на эту тему. Скормите Айку, пусть поскрипит мозгами.

– Добро! Пакет уже у тебя, а ты не откликнулся. Уж думал – беда какая стряслась. Насчет тряски – извини, мы только координаты даем, вести тебя не можем. Так что – отводи душу как хочешь, но нас-то не вини.

Сперва Виктор не сообразил, о чем речь, а потом вспомнил, как ругался, и ему стало стыдно.

– Извините там меня, ладно?

– Ерунда. Даже очень познавательно кое для кого оказалось. Сроду, говорят, не слышали таких прочувствованных речей. В общем, не бери в голову.

– Постараюсь. Тогда продолжаем танцы.

– Удачи!

Снова дикая тряска. На этот раз и импульсы вертикальной коррекции прямо на спуске внесли свою лепту. Получился не провал, а будто на санках с крутой горки по крупным булыжникам скатился. А потом в эфире снова наступило затишье.

– «Третий», ответьте «Страннику», «Орбита», ответьте «Страннику»! – попытался вызвать Виктор, но тщетно.

Глухо. Опять началась блокада. Свое магнитное поле у планеты отсутствует, а атмосфера достаточно радиопрозрачна, и все же возникают разного рода явления, которые вроде бы и мешать не должны.

В общем, что бы ни происходило, но без связи пилоту здесь остается только ждать и наблюдать. Впрочем, и наблюдать нечего: на экране виднелись все те же клубы тумана, беспрерывно меняющие форму. Значит, только ждать. Виктор вспомнил, что надо бы отправить отчет по миражам. Самое время, пожалуй. А то перерывы тем дольше, чем глубже погружение. Да и времени потом может не оказаться, а ведь материал-то уникальный: про миражи Венеры еще никто никогда не рассказывал, если не считать дневника Кэй.

Виктор упаковал результаты своих наблюдений, добавил коротенькое видео первого миража и запустил отправку. Если повезет, то отчет полностью уйдет в следующее окошко, а нет – так будет повторятся, пока не пролезет весь.

Миражи… Редко такое случается, чтобы еще по пути нашлось решение по крайней мере одной загадки. А нынче вот повезло. Теперь не приходилось сомневаться, что люди испугались вполне конкретных монстров. Точнее, нематериальных, но очень даже пугающих трехмерных изображений. Тут не поспоришь – страшные, хотя совершенно ничем не угрожают, ибо ни один мираж не способен нанести человеку прямой вред. А вот компьютер не видел разницы между видимым фантомом и материальным объектом – он раньше с подобным не сталкивался. И попытался защитить людей, отправив в атаку киберов всех мастей. Но из затеи ничего, конечно, не вышло, и войско отступило перед неуязвимым противником. То есть защитить людей от монстров квазир оказался не в состоянии. А в это время на борту царила паника, если верить дневнику. Пусть компьютер «Дилоса» и в подметки не годился Айку, но в сложившейся ситуации он был обязан организовать экстренную эвакуацию, помочь людям покинуть станцию как можно быстрее. Эта стандартная инструкция, до сих пор не претерпевшая существенных изменений. Остается только выяснить, почему компьютер фактически препятствовал эвакуации. Ведь сразу оба отказались отработать спасение, если, допустим, отказал один. Нет, про сумасшедшего понятно, и все же как-то не верится в него, сколько бы Айк с аналитиками ни приходили к этому выводу. Но и на вмешательство духов не спишешь такое вопиющее пренебрежение инструкцией со стороны компьютера.

Виктор коротко вздохнул: ему сейчас как никогда захотелось хоть на пять минут завалиться к ребятам на «Седьмое небо» и самому попытать тамошних спецов на тему программ и алгоритмов. А заодно – тут он снова вздохнул – насладиться чашечкой отличного кофе.

Замигал прием. Увы, поговорить с орбитой на этот раз не удалось – атмосфера смилостивилась лишь на единое мгновение. Впрочем, для получения новых координат времени оказалось достаточно. А вот оранжевый индикатор передачи обиженно мигнул пару раз и потух. Все ясно, не успело подтверждение о приеме. Компьютер теперь будет пробовать передавать отчет постоянно, до тех пор пока вообще способен это делать. Тоже инструкция.

С замиранием сердца Виктор запустил программу коррекции. Снова последовала серия рывков, закончившихся очередным жестким приземлением на дно каменистой пропасти. К сожалению, после встряски затишье, как это бывало раньше, не наступило. Корпус начал мелко и противно вибрировать. Оставаться в подобном месте было слишком опасно для конструкции дирижабля. Да и зубы уже ныли. Инспектор ругнулся и, осторожно двигая манипуляторами, увел аппарат в сторону.

На этот раз маневр получился коротеньким. Собственно, зонд даже не вышел из потока, только прекратились вибрации, что, собственно, и требовалось. И тут неожиданно подал голос зуммер радара. «Дилос»? Виктор с сомнением посмотрел на цифры: далековато, конечно, но в здешних туманах-ураганах черт знает что творится – может быть, и пробило.

Компьютер моментально засек направление и настроил «прицел». Виктор запустил двигатель, но зонд не рванулся вперед, как это происходило на симуляторе. Компьютер ограничил тягу до той величины, которую посчитал максимально приемлемой в данных условиях. Разгон не слишком интенсивный, но грех жаловаться: зуммер все еще звучал. Это означало, что некий объект не ушел в отрыв. Возможно, что и не уйдет: компьютер показывал, что зонд с неведомым уплотнением на одном эшелоне. То есть, даже при таком ускорении шанс догнать обнаруженное НЛО есть.

Зуммер не умолкал. Виктор едва шевелил пальцами, стараясь ни на миллиметр не отклонятся от курса. Эх, знать бы, куда летит зонд! Но, к сожалению, корректирующих данных все еще не было: похоже, что передачи с орбитальных ботов безнадежно гасли в атмосфере. Зеленый огонек не зажигался, а оранжевый только бессильно вздрагивал, не получая ответа.

Минут через двадцать зуммер выключился, а компьютер наконец-то смог сориентироваться и по данным радара. Он отобразил пунктир, по которому был готов следовать за целью в автоматическом режиме. Виктор с облегчением разрешил машине действовать самостоятельно, однако ладоней с рукояток не снимал.

Хотя компьютер зонда и был далеко не квазир, но с данными обращался умело. Если верить расчетам, то, вероятнее всего, за облаками скрывался «Дилос», ибо ничего крупнее этого аппарата земляне в атмосферу Венеры не запускали.

Цель была достаточно велика, чтобы зонд уверенно держался на курсе. Но Виктор старался не радоваться раньше времени, чтобы сильно не разочаровываться. Например, в том случае если радар нащупал какое-нибудь сверхплотное пылевое облако.

Мигнул индикатор – с орбиты пришли данные коррекции. Виктор отложил запуск программы и сверил курс с присланными координатами. Отлично! Направление, взятое компьютером, совпадало с присланным. Значит, курс зонд держит именно на «Дилос».

Внезапно ожила связь, хотя Виктор уже и не чаял услышать аудиовызов.

– «Странник», здесь «Один-четыре»! – раздался в наушниках голос с орбиты.

– На приеме! – радостно отозвался Виктор, даже не пытаясь угадать, кто значится под номером четырнадцать.

– Уф! Наконец-то! Мы думали, что ты уже того, как бы это помягче…

– Сошел с курса, – подсказал Виктор, и губы его тронула улыбка: приятно же, что кто-то там, наверху беспокоится.

– Да, что-то в этом роде. Пакеты долго не пробивались, Костик с ребятами чуть не в трауре ходят.

– Я там подарок очень интересный приготовил, пусть отвлечется, – сказал Виктор и, взглянув на индикатор, добавил: – Кстати, он вам уже доставлен, если верить компьютеру. Пусть Костя полюбопытствует, поделится с Горынычем. И Айку не помешает копию получить.

– Добро! – пообещал «Четырнадцатый».

– Боюсь сглазить, но надеюсь скоро быть на месте. Если что, я…

Зеленый огонек погас – связь оборвалась. Виктор вздохнул и не стал заканчивать фразу. Скорее всего, этот сеанс был последним. На борту зонда, по крайней мере. А уже там, на месте, – как знать. Если удастся запустить оборудование, то вполне. Приемопередающие системы на «Дилосе» пусть и намного старше тех, что установлены на зонде, но гораздо мощнее. Как-никак колонию готовили к долгому автономному функционированию, а связь в таком разе просто обязана была работать бесперебойно.

Контуры «Дилоса», отрисованные компьютером по данным радара, появлялись на экране не раз и не два. Линии изображения возникали, исчезали, снова появлялись, множились. Объект усложнялся, обрастал мелкими деталями. А иногда – словно стирался. Тяжко сигналам пробиваться сквозь постоянно возникающие помехи. Да уж, реальный полет сильно отличался от смоделированного на симуляторе. Впрочем, тогда стояла задача освоить сам аппарат в условиях, приближенных к реальным. Как раз с этим-то все было в порядке.

Когда на экране возникло изображение «Дилоса» с камер, Виктор сперва решил, что все еще видит построенное компьютером электронное изображение. Только подлетев поближе, он смог рассмотреть, что корпус колонии покрыт слоем белесого вещества, напрочь скрывшего изначальный цвет. Пискнул сигнал опасного сближения, и, повинуясь командам компьютера, зонд сбавил ход.

Визуальный контакт оказался куда слабее, чем ожидалось. Виктору пришлось двигать машину вокруг площадки едва не по миллиметрам, чтобы не пропустить причал. А когда нужное место отыскалось, инспектор едва удержался, чтобы не отвести зонд обратно в облака. На «причале» держась на перила стоял человек – ждал гостей. Дежавю какое-то. Даже закралась мысль, а не продолжаются ли тренировки?

Очнувшись от ступора, Виктор укрупнил изображение и смог разглядеть фигуру. Она только напоминала человека в скафандре. Похоже, это была та самая пресловутая «бродячая обезьянка» – внешний ремонтный кибер. Странно, что он оказался на причале, тут ему точно делать нечего. Вдобавок истукан полностью блокировал своим телом единственно возможное место высадки.

Виктор подвел зонд почти вплотную и остановился, внимательно рассматривая робота. По идее, на таком расстоянии детекторы «обезьянки» должны были уловить приближающуюся массу, но никакой реакции не наблюдалось: робот не пошевелился, не вспыхнул ни один сигнал. Похоже, кибер остался без энергии. Но так случается, только если энергоблок вовремя не заменить. Значит, ремонтный цех больше не работал, потому что не узнать о проблемах с блоком там точно не могли. Перед тем как энергия закончится, любой робот всех достанет аварийными запросами, да и сам притопает, не погнушается. Оставит ремонтные модули с частью сегментов и спокойненько протиснется в люк. Но вот не хватились, а сам он почему-то не пошел. Ладно цех, а где была вторая «обезъянка», работавшая внутри «Дилоса»? Разделенные оболочкой, роботы постоянно держат открытым канал связи друг с другом. Случись что, второй обязательно помогает первому, в программу так заложено. Или второй кибер тоже остановился или неисправен? Мистика.

– Прекрати фантазировать! – одернул сам себя Виктор.

Он еще раз медленно облетел станцию, в надежде отыскать место для высадки, но ничего подходящего не обнаружил. Единственный участок, где зонд мог подобраться к площадке вплотную – там, где стоял деактивированнный робот. Причаливать к самой машине опасно: рухнет еще, не дай бог. Выше подняться и прыгнуть через голову, так сказать? Наверное, да, так будет оптимально.

Инспектор принялся готовиться к высадке. Согласно разработанной ОЗ инструкци, перед десантом полагалось облететь сам «Дилос» по спирали, осмотреть состояние колонии и проверить наличие угроз, но инструкция писалась в кабинетах на Земле, а исполнять ее надо на Венере. Вот, например, сейчас: если дирижабль при облете затрясет – полбеды, но какой-нибудь мираж сильно осложнит маневрирование, если вообще не приведет к столкновению. Колония, понятно, сильно не пострадает, а вот пилоту зонда из кабины быстро не выскочить, и рухнет он в углекислый кисель. А оттуда ни одна инструкция не поднимет.

Дрогнула кабина – сработали пиропатроны, выстрелившие в сторону площадки якорь. Виктор отправил сообщение о своем прибытии – почему-то подумалось, что в никуда – затем снял шлем и перчатки. Путешествие закончено, а значит, надо как-то выбираться. Сейчас крайне важно просчитать шаги, решить задачу на оптимум. Просто вылезти из кабины, как планировалось изначально, – не выйдет. Расчет был на причал, а с этим как раз проблема. Придется как-то зависнуть над бездной, развернуться, вытащить рюкзак. Причем ИСК включать нельзя до прыжка на палубу «Дилоса», в балахоне заниматься акробатикой невероятно трудно.... Вот там, на площадке, можно уже будет надвинуть капюшон и тем самым активировать ИСК. Много действий за очень малое время. Да одно только открытие люка сожрет десяток секунд! Тут как ни крои, а на все про все уйдет не меньше минуты. Это-то еще ничего, но если хоть на два десятка секунд больше… Виктор горько усмехнулся, когда вспомнил, как детально продумывал на Земле процесс высадки. Да, тогда и на симуляторе времени хватало с запасом. Что и говорить, Виктор сейчас ощущал себя как тот самый пресловутый генерал, отлично подготовленный к предыдущей войне. Прав был Фабрис: ничего не значат все эти тренировки.

Значит, надо постараться уместиться в минуту, чтоб не составить компанию стоящему памятником роботу. Дальше будет восемь минут, в течение которых балахон греет, снабжает кислородом и отражает всяческие излучения. Но это все потом, в конце. Сейчас важно действовать очень рационально, ибо эта первая минута важнее любых последующих. Перво-наперво, определить, как зацепиться за кабину. Виктор огляделся. А ведь не за что тут цепляться, вот в чем беда. И снаружи тоже. Якорный трос находится около шара энергоблока, то есть – слишком далеко от люка, а веревки в комплекте приборов зонда нет. Придется импровизировать.

Виктор оглядел кабину. Вот, например, к генератору воздуха подведен толстый питающий кабель, и водяная трубка довольно прочная. Чем не веревки? К сожалению, ребята-орбитальщики установили прибор на совесть, и вдобавок – в кабине не развернуться. Резак же под сиденьем в рюкзаке – не достать, пока не вылезешь и не зависнешь. Замкнутый круг. В общем, из инструментов в наличии – только руки, на них придется и рассчитывать.

Выдернуть кабель и трубку из креплений удалось далеко не с первого раза. Виктор едва не вывихнул плечо, но все же смог победить упрямый крепеж. Сидеть держа на коленях генератор было очень неудобно, зато теперь можно почти без риска покинуть кабину. И на чем висеть есть, и глоток воздуха рядом.

Активировав систему самоуничтожения, Виктор обнял генератор, глубоко подышал, задержал дыхание и щелкнул переключателем открытия люка. Атмосфера чужой планеты ворвалась в тесное помещение кабины, моментально изгнав оттуда воздух и тепло. Все вокруг тут же стало неуютным, чужим, неприятным. Зонд теперь уже не казался кусочком земного мира.

Дождавшись, когда люк открылся почти до конца, Виктор столкнул вниз генератор. Рывок – кабель и трубка выдержали. Отлично! Вот если бы оборвались, то по плану Б рюкзак пришлось бы бросить. Виктор выбрался наружу, удерживая в руках натянувшийся короткий «канат». Прибор висел под самым люком кабины, а потому на нем можно было стоять. Машинально Виктор отметил, что никаких приступов страха он не испытал, хотя и опасался, и готовился к таковым. Наверное, их нет потому, что многокилометровую пропасть скрывает плотная завеса облаков, ну или микроботы внутри умело все страхи подавляли.

Виктор подтянулся и дернул спинку кресла. Сиденье послушно открылось, да вот только рюкзак надо вверх тянуть. То есть требовалось встать на край люка, а между тем в висках уже стучало. Очень скоро организм запаникует из-за невозможности дышать. Виктор спустился на генератор, усел на него и нащупал дефлектор: оттуда шел заметный ток теплого воздуха. Хорошо! Действуя крайне осторожно, Виктор обхватил ногами кабель и намотал на руку конденсатный шланг, а затем резко перевернулся вниз головой. Решетка нагнетателя оказалась прямо перед лицом. Виктор прижался губами к дефлектору и вдохнул. Расчеты были верны. И хотя к выходящему газу примешивался тухлый дух серы, но воздух все равно казался невероятно вкусным. Несколько глубоких вдохов вернули бодрость и уверенность в своих силах. Внутренний «таймер» обнулился, появилась еще одна минута жизни, позволявшая выволочь-таки поклажу из кабины.

Крепко держа рюкзак за лямки, Виктор спрыгнул на платформу и сразу надвинул капюшон на голову. ИСК среагировал моментально: целое море свежайшего воздуха окружило человека. Над запястьями возникли зеленые кольца индикаторов времени функционирования защиты.

Выровняв дыхание, Виктор подошел к якорю, сорвал пломбу, выключил устройство и отошел. Спустя ровно пять секунд блин отлип от поверхности, и натянутый трос рванул его вверх. Вот и все. Очень скоро заработают маневровые двигатели, отводя зонд от «Дилоса», затем оболочку заполнит атмосфера Венеры, и дирижабль канет в небытие.

Провожать машину Виктор не стал. Чуть меньше восьми минут будет окружать тело защита, поэтому сантименты – это слишком дорогое удовольствие. Окружность индикатора уже перерезала темная полоска ушедшего времени жизни. За оставшиеся минуты надо успеть добраться до эвакоботов, где найдутся свои индивидуальные спасательные средства. Не ИСК, естественно, но вполне годный защитный костюм там точно отыщется. И уже в нем идти к шлюзу. Правда, если в эвакоботах по какой-то причине ничего не осталось, то эти минуты – последние, однако выбора-то нет.

Тут же возникла нелепая уверенность, что надо идти сразу к люку, чтобы не терять попусту оставшийся воздух на путешествие по палубе. Но Виктор понимал, что это решение происходит не от разума, а от инстинкта самосохранения. И этот древний инстинкт опасен. Он не хочет понимать, что если сразу идти к люку, то не останется никакого резерва. Если что-то пойдет не так, то не останется времени для похода за воздухом.

– Надо дойти до ботов, – сквозь зубы процедил Виктор и посмотрел на запястье.

Темный сегмент окружности индикатора вдруг показался огромным. Ушла почти четверть зеленого времени – времени жизни. И Виктор побежал.

С борта зонда палуба выглядела не слишком большой, теперь же она казалась бесконечной. Естественно, Виктор понимал, что размеры искажает его собственное воображение, но поделать ничего с собой не мог. Он бежал, страшась не успеть добраться до эвакоботов, до спасительных створок, до воздуха. С каждым взглядом на индикатор его окатывала волна паники, с которой приходилось отчаянно бороться. Пульсом билась мысль о том, что будет, если в расчеты вкралась ошибка? Что очень скоро ИСК рассыплется облачком серебристой пыли, оставит без защиты на растерзание безжалостной венерианской атмосферы.

Однако страхи и паника испарились, едва Виктор побежал к люку первого эвакобота. Окружность индикатора только-только сменила цвет на желтый. Оставалась еще добрая четверть отведенного времени – целых две минуты. Уняв дыхание, Виктор хлопнул ладонью по красному треугольнику, с нарисованным внутри желтым восклицательным знаком. Это означало безусловный приказ впустить человека на борт и незамедлительно начать расконсервацию. Дверь слегка провалилась внутрь и отъехала в сторону, а по бортам эвакобота замигали красные и желтые сигнальные огни. Включился прожектор. Яркий свет залил площадку перед проемом, громко взвыла сирена, призывая на посадку всех возможных пассажиров.

Шагнув внутрь эвакобота, Виктор первым делом отключил сирену и закрыл дверь. Со всех сторон ударил ветер, а на стене замигал индикатор генератора воздуха, работавшего на максимальной производительности.

Инспектор взял из ниши упаковку со спасательным снаряжением. Она оказалась не только довольно увесистой, но и раза в полтора больше, чем у ИСКов. Старая модель, что тут поделаешь.

Между тем полосы на манжетах ИСКа замигали красным. Что ж, балахон честно отработал свое. Виктор не стал откидывать капюшон, дожидаясь окончания времени. Через тридцать секунд ИСК рассыпался тающими серебристыми искорками. Инспектор вдохнул и поморщился: воздух в эвакоботе еще попахивал серой, но в остальном был уже вполне пригоден для дыхания. Какими бы древними ни были генераторы, но со своей работой они справлялись отлично.

Старинный комбинезон, находившийся в упаковке, оказался не слишком удобным. Да и материал какой-то плотный и не слишком гибкий. Блок жизнеобеспечения представлял собой тяжелый ремень, составленный из небольших параллелепипедов батарей. Воздухом система обеспечивала пять минут, но ремни были заменяемыми. Виктор к основному взял еще два: их энергии с запасом хватит, чтобы не только добраться до люка, но и вернуться обратно, если что-то пойдет не так.

Стоило защелкнуть пряжку и опустить на лицо мягкий щиток капюшона, как система активировалась. Комбинезон расцветили яркие мигающие огни, а перед носом возникло окошечко с цифрой триста, тут же сменившейся на двести девяносто девять.

– Живем!

Виктор закинул рюкзак за спину, повесил через плечо запасные ремни и отправился к люку. Пути оказалось на сто шестьдесят секунд, что не так уж мало. Тем более что люк приготовил неприятный сюрприз – оказался заблокирован. Причем индикатор открытия какое-то время мигал, указывая на исправность системы, но крышка оставалась неподвижной. В конце концов привод сдался, и сигнал загорелся красным. Это уже не лезло ни в какие рамки: посадочные люки никто никогда не блокировал для открывания снаружи. Изнутри – да, предпринимались определенные меры, чтобы исключить случайное открытие, но снаружи?! В случае аварии рабочий шлюз – основной ход для спасательной команды. Аварийные люки используют во вторую очередь, когда обычный способ попасть на борт стал по какой-то причине недоступен. Аварийники оставляют на самый крайний случай. Там нет шлюзов, и открытие приводит к разгерметизации, из-за чего давление внутри объекта может довольно сильно упасть. И еще: заблокировать основной проход от проникновения снаружи не так уж просто, для этого требуются очень хорошие знания системы. Да и позволит ли ремонтный кибер – большой вопрос.

Что ж, если проблема в электронике, то всегда можно попробовать открыть вручную. Виктор нашел лючок и стер с него белесую пыль. Красная пиктограмма, изображавшая открытые створки, как раз и означала наличие тут нужного приспособления. Он сорвал защитный тросик и открыл металлическую крышку. Под ней обнаружился штурвал. Виктор потянул его на себя до щелчка и откинул рукоятку. Индикатор на двери тут же погас: все правильно, приоритет ручного режима. Но покрутить штурвал времени не осталось – запищал сигнал о том, что первый ремень почти выработал свой ресурс. Раздражающе замигало красным окошечко с оставшимися секундами. Замена ремня не заняла и пары секунд. Покончив с процедурой, Виктор вновь взялся за штурвал и попытался егопрокрутить, но ничего из этой затеи не вышло. Механизм заклинило намертво. Изнутри тоже, конечно, существовал подобный штурвал, но приводы у них были разные – створка даже отъезжает в другую сторону. Значит, что-то случилось конкретно с этим устройством. Остается два варианта. Первый – воспользоваться аварийным люком, пробраться внутрь и быстро закрыть его за собой. Второй – проделать резаком лаз в главном проеме. Навскидку, и плюсы, и минусы у обоих планов примерно в равных пропорциях, но в первом случае добавлялась необходимость ползти по обшивке к люку, а для такого путешествия потребуется немало времени и, соответственно, солидный груз ремней-аккумуляторов. Но тут возникал немаловажный вопрос: а что потом делать, если возникнет необходимость быстро убежать? Если внутри ждет какая-то пакость? Быстро добраться до посадочной палубы не получится. Значит, разумней проделать отверстие в створке рабочего люка. Давления внутри и снаружи должны быть почти одинаковыми – много воздуха не потеряется, да и вторая дверь шлюза наверняка закрыта. И вряд ли заблокирована.

Достав резак, Виктор выбрал местечко с краю, но перед началом работы стер ладонью пыль. И тут же понял, что мешало люку открыться: в нескольких местах он бы приварен к проему. Хороший сюрприз! Непонятно, зачем это сделано, но справиться со швами не так уж трудно. Интересно, кто заварил крышку? Не группа же Кэй во время бегства. По дневнику, они только и успели, что надеть защиту и до эвакоботов добежать. Если не забивать себе голову фантастикой, то по всему выходит, что кроме «обезьянки» и некому. Виктор даже покосился через плечо, словно отсюда мог увидеть неподвижного кибера на причале.

Швов насчитывалось с десяток, все они были одинаковыми по длине, а располагались через равные промежутки. Никаких сомнений не оставалось, что сваркой занимался именно ремонтник. На шестом шве Виктор сменил ремень, а затем поменял и батарею в резаке. Хорошо еще, что «на улице» от силы градусов пять выше нуля и инструмент, не предназначенный, в общем-то, для столь длительных работ, не перегревался, зато нервировала необходимость следить за обратным отсчетом времени, чтоб не пропустить «точку невозврата». Она наступит, когда останется примерно минута. Если прибавить запас воздуха в комбинезоне и секунд тридцать задержки дыхания, то получатся те самые две минуты и сорок секунд – время добраться до эвакобота.

Последний шов сдался, когда на таймере замигала желтая цифра шестьдесят. Виктор надавил на рукоятку штурвала, и колесо легко закрутилось. Есть! Люк дрогнул, как бы провалился в глубину проема, а затем начал отъезжать в сторону. Бросив резак в раскрытую горловину рюкзака, Виктор с бешеной скоростью закрутил штурвал.

Тридцать секунд, двадцать девять… Можно не смотреть на индикатор. И так понятно, что билет в один конец. Едва люк отъехал на достаточное расстояние, Виктор схватил рюкзак в охапку и нырнул внутрь. Там он не стал возиться с ручным режимом, а просто хлопнул ладонью по большому красному блину экстренного закрытия. Люк отработал команду со скоростью гильотины. Пять, четыре, три… Красное табло на стене указывало, что процесс шлюзования не завершен. На все про все требовалось минуты три, а на табло оставшегося времени батарей уныло мигал ноль. Флуоресцентные полосы на комбинезоне неистово мигали оранжевым, предупреждая всех вокруг, что человек вот-вот задохнется. Виктор откинул прозрачное «забрало». В голове громыхало, дремучий инстинкт давил на сознание, заставлял сделать вдох.

Табло все еще было красным, когда Виктор не выдержал. Он шумно задышал, не обращая внимание на противное жжение в горле. Впрочем, неприятные ощущения становилось все слабее и вскоре исчезли совсем. Вспыхнул зеленый свет. Прямоугольный индикатор внутреннего люка дружелюбно подмигивал, оповещая, что шлюзование завершено и что он любезно соглашался повиноваться человеку.

Скинув бесполезный теперь комбинезон, Виктор сполз по стене на пол, подтянул к себе за лямки рюкзак. Вставать не хотелось, а хотелось ничего не делать и ни о чем не думать. Слишком много сил и нервов потрачено за последние несколько часов. Виктор даже не осознал, что первая часть задания выполнена и что он находится на борту легендарного древнего «Дилоса» – Летучего голландца Венеры. А когда понимание пришло, то никакого удовлетворения от этого факта Виктор не получил.

Мысли тяжело ворочались в голове, клонило в сон. Вполне естественная реакция на перегрузки. Даже есть хотелось не так, как спать. Наверное, шлюз был не самым комфортным местом для отдыха, но в данных обстоятельствах – самым безопасным. Воевать с сонливостью не стоило, лучше покориться ей и отдохнуть. Виктор так и сделал. Он постелил на полу комбинезон, лег, положив под голову рюкзак, и закрыл глаза. Последней мыслью, мелькнувшая в голове, была почему-то о том, как, наверное, смешно он смотрелся во время «поцелуя» с висящим под кабиной генератором. А затем все смела волна сна.

––

Двери лифта открылись. Акони шагнул в небольшую полукруглую комнату. Как и в лифтовых холлах Витков, люмов нигде не было видно, но света хватало с избытком. К изогнутой дугой стене прилепился широкий стол с наклонной столешницей и два кресла. Чем-то он напоминал столик, что находился в Приюте охотников, только гораздо больше.

Мебель была очень кстати – есть где посидеть и перекусить. Хотя ощущать себя так же безопасно, как в Приюте, – не получится. Там одна дверь и крохотное помещение, а тут и лифт, и какая-то дверка рядом. Выпускать двери из поля зрения нельзя. Одно из важнейших правил охотников, да и не только охотников: те, кто не хочет рано попасть главным блюдом на поминальную трапезу жрецов, просто обязаны помнить такую важную вещь.

Чтобы проверить дверь, Акони подошел к ней и подергал ручку – не открывается. Похоже, что заперта, хотя пластинки замка, как у дверей Верхнего витка, нигде не видно, вместо нее – подсвеченная ниша. Такие и на Верхних витках попадались. Это чтобы не все могли войти. Охотник осторожно приложил ладонь к прохладной поверхности. Вся ниша тут же осветилась красным. Акони отдернул руку и отступил на шаг. И тут же со всех сторон на него обрушился тот же голос, что звучал там, у врат Дна.

– Доступ к т-генератору вам запрещен. Обратитесь в инженерную службу.

Фразу голос повторил три раза. Казалось, что он произнес это с раздражением и укоризной и Акони в ответ часто закивал:

– Извините, обязательно. Завтра же в инженерную службу. Мне и не надо к т-стабилизатору. Простите, – тараторил он, стараясь как-то задобрить демона.

Судя по всему, того извинения удовлетворили. По крайней мере, голос умолк, а зловещий красный свет в нише погас. Но Акони все еще побаивался: на его памяти еще ни на кого и никогда демоны так сильно не ругались. Хотя, по чести сказать, с говорящими демонами он и общался-то раза четыре всего, если считать вместе с сегодняшним. В Мире мало говорящих сотворено. На верхнем витке обитает только один, которого знают все. Точнее – одна. Хранительница комнаты Запертых дверей. Там такие же ниши всюду. Стоило положить руку в любую из них, как демонша очень мелодичным голосом просила произнести кодовое слово. И требовала повторить четче, если не могла понять, о чем говорят. Но даже когда понимала говорившего – дверь не открывала. Просила идентификационный номер. В этой комнате все дети Мира учились языку Творца. Фактически они играли с демоншей в слова, надеясь открыть хотя бы одну из дверей. В общем, польза от комнаты была огромной. Акони подумал, что Творец и вправду велик, раз не забыл даже про обучение детей. Мало того, он еще все в игру превратил. Молодчина! Надо будет ему не забыть оставить чего-нибудь вкусненького у лифта.

После еды потянуло в сон. Но при наличии двери, которую сторожит демон, придется принять кое-какие меры безопасности. Тут логика простая: раз кому-то вход запрещен, то наверняка существуют те, кто может пройти. Замок же наверняка по обе стороны двери срабатывает. Жаль, что и не поймешь, в какую сторону она открывается.

Чтобы не гадать, Акони решил у порога соорудить какую-никакую хорошую преграду. Кресла, например, вполне подойдут для этой цели. Охотник подергал одно из кресел, но оно словно бы прилипло к полу. Старая штука, знакомая. Многие предметы старинной мебели обладали такими же липучими ножками. Чтобы отлепить от пола кресло, требовалось дернуть небольшой рычажок. Охотник обнаружил такой довольно быстро и потянул на себя. Раздался громкий щелчок, ножка легко оторвалась от пола. Поставив кресло спинкой к двери, Акони снова задвинул рычажок фиксатора. Вот теперь входящему придется туго. Чтобы попасть в комнату, понадобится лезть через кресло. Если попытается отодвинуть его, то звук механизма блокировки разбудит чутко спящего охотника. Второе кресло Акони прилепил к потолку над дверью. Проем оказался практически перекрыт, и бесшумно пролезть в оставшийся между спинками промежуток сможет разве что крыса.

Некоторое время Акони придирчиво изучал баррикаду. Вроде бы все в порядке, можно ложиться. Он устроился на полу так, чтобы ноги оставались в лифте. Теперь двери никогда не закроются, а значит, и кабина не уедет. Положив под голову мешок, Акони закрыл глаза. И тут же провалился в сон.

––

Виктор проспал немногим больше двух часов, но почувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Подобная «походная» работа организма – нормальное явление для тех, кто часто путешествует. Даже столь короткого отдыха хватает, чтобы провести на ногах следующие сутки. При этом, что удивительно, и голова тоже работает четко. Зачастую именно в такие периоды возникают самые интересные идеи и находятся неожиданные решения. При этом не стоит забывать, что максимум через пару дней все равно потребуется длительный сон в каком-нибудь спокойном месте. В противном случае организм начнет жестоко мстить хозяину за халатное к нему, организму, отношение – и вместо хороших идей посыплются сплошные ошибки.

Сделав пару гимнастических упражнений, инспектор достал из рюкзака парализатор и положил его во внутренний карман штормовки. Мало ли кто и с чем может ожидать за дверью. Сигнал об открытии внешнего люка наверняка прошел, и кто выйдет на встречу – неизвестно. Если, конечно, вообще кто-то появится. Резак пусть так и висит на поясе: надо быть готовым к разного рода сюрпризам. Вполне может оказаться, что за дверью все заплели какие-нибудь лианы и придется сквозь них прорубаться. Или перерезать веревку, опять же, чтоб обезвредить, например, ловушку, если вдруг местные обитатели такие ставят. Да мало ли чего бывает – пригодится. Так, еще, безусловно, нужен прибор ночного видения. Виктор вытащил его из рюкзака и надел. Широкая эластичная лента мягко охватила голову. Теперь достаточно будет сдвинуть повязку на глаза, и даже самая глухая тьма отступит.

Покончив со сборами, Виктор достал флягу и распаковал брикет рациона. Не то чтоб так уж сильно донимал голод, но кто знает, когда представится случай перекусить. Перед выходом подкрепиться никогда не помешает. После короткой трапезы Виктор встал, потянулся, сдвинул в угол шлюза ненужный уже комбинезон и подвесил на пояс флягу. За годы работы в поле он выработал для себя правило: воду лучше всего держать под рукой. Причем под левой, чтобы не занимать рабочую правую. Это несколько противоречило инструкции, но кому какое дело до личных удобств инспектора, чаще всего действующего в одиночку.

Виктор еще раз придирчиво все проверил и как следует подогнал лямки рюкзака. Этим тоже не стоило пренебрегать. Одно дело поездки, и совсем другое – длительные переходы. Тут важно, чтобы снаряжение не било по спине при каждом шаге, превращая поход в пытку. Когда закончил – попрыгал: кажется, нигде ничего не звенит и не бултыхается.

– Вроде бы все, – вслух сказал Виктор.

Он достал из кармана парализатор, проверил заряд и снял устройство с предохранителя. Вот теперь инспектор ОЗ вполне был готов ступить на территорию чужого мира. Он коснулся панельки замка. Крышка послушно отъехала в сторону, пропуская человека внутрь самого таинственного места Венеры.

За порогом не оказалось ни толпы дикарей, ни густых зарослей. Обычный переходной отсек. Причем в отличном состоянии. Уборки тут проводились регулярно, пыли нигде не видно. Получалось, что ремцех, вопреки ожиданиям, все-таки работал, раз выращивал энергоблоки хотя бы для сервиков. Неплохо! Тогда с высокой долей вероятности можно утверждать, что и «обезьянка» номер два вполне исправно несет службу. Интересно тогда, из-за чего ремонтник номер один покончил со своей механической жизнью, предварительно заварив люк? От тоски и безысходности, что ли? Ведь ни один сумасшедший, сколь бы гениальным инженером он ни был, вряд ли мог заставить автономного кибера так варварски поступить с оборудованием станции. Это напрямую противоречит базовым установкам программы. Дистанционно же подсоединиться так, чтобы безусловно подчинить себе машину, – никому такое не по силам. Ладно, до поры пусть останется загадкой, как и затемнение стеклюминовой стены при отсутствии яркого солнечного света.

Оружие Виктор убрал только после того, как тщательно оглядел все закоулки помещения. Угроз он не обнаружил, зато нашел в углу расстегнутый идентификационный браслет. Виктор поднял и покрутил вещицу в руках. Он не раз встречался с подобным: на Земле еще остались любители, которые с удовольствием носят такие старинные штуки. Интересное украшение: цветастое, индивидуальное. Разновеликие яркие полосочки выглядят нарядно, а последовательности никогда не повторяются, так как в их ширине, длине и комбинациях когда-то зашифровывали основные данные. Цветовой код хранился в базе и в памяти браслета. Они помогали идентифицировать человека и позволяли вовремя оказать необходимую помощь. К тому же встроенная система беспрерывно собирала медицинскую информацию, а случае критического изменения показателей автоматически отправляла сигнал о помощи. По нынешним временам, если не считать внешнего вида, конечно, ничего особенного браслет собой не представлял: предшественник современного идентификационного микробота.

Наверняка в базе на Земле возможно определить, кому принадлежал конкретно этот экземпляр на момент отправки колонистов к Венере. Виктор покрутил бесполезную вещицу в руках, размышляя, что с ней делать. Возможно, стоит просто кинуть сувенир в рюкзак и потом разобраться…

– Стоп! – скомандовал Виктор сам себе.

Он вспомнил, что здесь есть своя база и браслет к ней наверняка привязан. Раз ремонтный цех выращивает блоки и уборщики шуршат, то уж сеть по-любому как-то работает. Возможно, и база никуда не делась.

На стене, словно умоляя обратить на него внимание, мигало зеленым окошечко считывателя. Виктор поднес к нему браслет.

– Приветствую вас, биолог Кэй Маттау, – как показалось, с облегчением произнес компьютер.

– Как?! – Виктор недоуменно воззрился на окошко.

– Приветствую вас, биолог Кэй Маттау, – терпеливо повторила машина, считая, что человек задал вопрос, потому что не расслышал слова.

Виктор стиснул в пальцах цветастое кольцо. Совпадение казалось совершенно невероятным и все же – как? Между тем компьютер продолжал бубнить. Он без запинки оттарабанил все биографические данные, а затем перешел к считыванию содержимого памяти устройства.

– На момент отключения браслета жизненные функции человека находились в безопасных пределах.

Экран высветил столбик информации, вверху которого значились дата и время. По всему выходило, что взволнованная Кэй бросила свой браслет у двери лифта всего четыре с небольшим часа назад. Виктор почувствовал было нехороший холодок, но тут же успокоился. Существовало вполне рациональное объяснение происходящему, только бы его отыскать. После отказа квазира у компьютера переходного отсека возникли серьезные проблемы в работе? Не получается. Виктор задумчиво потер переносицу. Все можно было бы списать на изменение структуры базы, кроме одного: данные о функциях организма в браслете через десять лет стирались начисто, если его за это время ни разу не подносили к считывателю. А ведь прибор лежал довольно далеко от окошка. Получалось, что кто-то все время обновлял информацию. Хотя бы раз в десятилетие, но делал это.

Поверить в творящийся сюр было трудно, но в создавшейся ситуации годится любая версия. Например, какая-нибудь религия образовалась, браслетопоклонники или что-то в этом роде. Времени прошло достаточно для того, чтобы потомки колонистов несколько… м-м-м… одичали и придумали некий обряд, для соблюдения которого требовалось периодически подносить браслет к окошку. Версия имела право на существование: в истории Земли существовали культы, делавшие вещи и посложнее. Здесь смущала только одна деталюшка: святыни не швыряют в угол. Для них создают постаменты разные, тумбочки, полочки. Или если все же на пол кладут, то хоть на подстилочку, аккуратно, с бережением.

Пожав плечами, Виктор спрятал браслет в рюкзак. Информация на экране считывателя тут же погасла. Пускай загадка полежит до лучших времен. Инспектор подошел к окну и посмотрел на покрытые белесой пылью эвакоботы. Крайний справа приветливо мигал огнями и подсвечивал флуоресцентно-оранжевую крышку люка, словно приглашая человека немедленно стартовать. Огни манили. Так и подмывало надеть комбинезон и уйти, вернуться на Землю. Забросить все эти загадки и тех… тех, кто тут застрял. Хотелось отправиться домой. Кого спасать? Да и захотят ли здесь живущие спасаться?

Искушение бросить все оказалось как никогда велико. Настолько сильно накрыло малодушие, что Виктор тяжело и часто задышал сквозь стиснутые зубы. Он понимал, что такие приступы надо душить в зародыше, а то разрастутся и превратятся в полноценную трусость. Лучшее лекарство от подобного состояния – начать действовать. Работа – самый лучший способ не бояться. Отыскав недалеко от двери лифта пиктограмму коммуникационного порта, Виктор развернул экран инструментального набора, включил компьютер и приложил прибор связи-«липучку» к рисунку на стене. Тут же мигнул зеленый кружок, и устройство буквально приклеилось к поверхности. Порт был, что называется, живым. Уже буквально через минуту стало понятно, что сеть помещения – закрытая. Внешние каналы открываются по команде извне каждые десять микросекунд, но только на прием. Кто и зачем организовал такую идиотскую схему – непонятно, изначально предполагался обычный двусторонний обмен данными по общей сети.

Инспектор свернул оборудование и убрал все в рюкзак. Куда идти и что делать в первую очередь? Энергоотсек и т-стабилизатор работают – это и так ясно, и вряд ли им что-то серьезное грозит в ближайшую пару дней. Вот только панелька вызова лифта почему-то горит красным. Это еще с чего вдруг, интересно? Сломался? Может, и так… За столько лет много чего тут превратилось в древний бесполезный хлам. Не так важно, всегда есть вариант попасть в отсек по аварийному трапу снаружи.

Повернувшись было, чтобы идти к выходу, Виктор остановился. В нише двери, в уголке порога лежал заляпанный грязью мятый рулончик бумаги. В лист явно что-то было завернуто. Появился соблазн вытряхнуть содержимое из свертка, но делать этого точно не стоило. Одно из правил сотрудника ОЗ гласило, что, находясь на задании, ни в коем случае нельзя хватать непонятные предметы. Нет, сам текст инструкции занимал едва не страницу Свода, но суть именно такая. Правило, оплаченное тысячами жизней тех, кто был слишком нетерпелив и любопытен.

С виду листок ничем не угрожал. Виктор осторожно пошевелил его резаком – никакого сопротивления. Короткими легкими толчками инспектор выкатил свиток из ниши. Сбоку было видно, что внутри лежит какой-то небольшой стерженек. Вроде бы ничего угрожающего. Виктор активировал лезвие и самым кончиком его провел по грязной поверхности. Затем отступил немного и сделал параллельный разрез на расстоянии миллиметров восемь от первого. Полоса бумаги провалилась внутрь свитка. Сдвинув ее, инспектор разочарованно вздохнул и убрал резак: в исчерченном непонятными детскими рисунками и клинописью свертке лежал всего-навсего дротик для усыпления животных. Модель древняя, но судя по свежим царапинам – недавно использовавшийся в каком-то оружии. Виктор осторожно поднял находку, внимательно осмотрел и обнаружил на острие характерные полосочки поисковой системы. Скорее всего, в этой модели использовался еще импульсный маяк. Что еще? Притупленная игла и кристаллики засохшего вещества на корпусе свидетельствовали о том, что дротик угодил в твердое препятствие, а не в живую плоть. Значит, маяк еще можно запустить и посмотреть, кто прибежит за «тушей».

Виктор снова вытащил набор и запустил программу-сканер. По нулям. Все правильно, требовалось сымитировать попадание, чтобы отработал простенький алгоритм маяка. Инспектор снял с пояса флягу, отвинтил крышечку и капнул воду на острие. На графике тут же возник всплеск, ниже появилась строка характеристик.

– Есть попадание! Вот ты умничка! – обрадовался Виктор сигналу так, словно сам был конструктором устройства.

Линия на сканере в течение минуты оставалась прямой, а затем снова пик. Если первый импульс указывал координаты места, где дротик поразил цель, то следующие позволяли определить координаты перемещения раненого животного, взять пеленг.

С равными минутными интервалами последовали шесть импульсов, а затем все стихло. Для верности Виктор подождал еще немного, но сигналы не повторялись. Значит, остается ждать того, кто придет на пеленг. Виктор достал парализатор. Для этого был резон: животное не станет заворачивать использованный дротик в бумагу. Сделал это человек. Скорее всего, тот, кто нашел дротик. А если завернул его в бумагу, то знает, для чего такие штучки предназначены.

Виктор на всякий случай застегнул штормовку и надвинул на голову капюшон. Когда не знаешь, с чем или кем предстоит иметь дело, – предосторожности не помешают.

Время шло, однако никто не приходил за «добычей». Значит, либо никого не интересовало, куда делся дротик и почему только сейчас начал выдавать импульсы, либо киберы, отвечающие за поиск и перемещение животных, вышли из строя. Полчаса спустя стало окончательно понятно, что ждать бесполезно. Виктор убрал парализатор и расстегнул куртку. Затем поднял с пола лист и принялся внимательно его разглядывать. Бумага, судя по всему, упаковочная – довольно плотная и серая. Она мало подходила для рисования, но здесь не рисунки, а нечто другое. Присмотревшись, Виктор понял, что тут изображены надписи, в большинстве своем срисованные с панелей дверей. Кто-то старательно переносил на бумагу не только сами буквы, но и служебные символы, не забывая присовокупить даже заметные царапинки на рамках. Рядом с каждым рисунком – набор разновеликих черточек, по-разному расположенных относительно друг друга. Видимо, клинопись являлась чем-то вроде перевода. Значит, люди здесь забыли письменность, а потом изобрели заново. Вполне вероятно. Обучающая система отключилась вместе с квазиром.

– Розеттский камень прям, – хмыкнул Виктор, еще раз проглядев листок.

Дротик Виктор выбросил в лючок для мусора. Так безопасней, а то поцарапается кто ненароком и потеряет сознание. Больше в отсеке делать было нечего, и инспектор отправился к выходу. Лист же, после некоторых колебаний, решил оставить в отсеке. Кто знает, что значат эти зарисовки для оставившего их человека. Да и на обратном пути забрать можно, если ко времени ухода листок будет еще тут.

Дверь, отделявшая переходной отсек от спирального мира «Дилоса», оказалась в полной исправности. Стоило коснуться пластины замка, как она послушно отъехала в сторону. Из темного пространства пахнуло влагой и грибами. Виктор поежился, достал набор и проверил уровень излучений. Результат озадачил: ультрафиолетовое и инфракрасное наличествовали, да еще и соответствовали норме земного дня. Отсутствовал только видимый свет. Чтоб организовать подобное, требовалось хорошо поработать над программой освещения. Непонятно. Логичней было бы отключить излучатели целиком и не возиться с их разделением. Хотя – тут надо рассматривать местную экосистему. Возможно, при отключенных источниках невидимого света возникнут проблемы с воздухом, например. Да, сумасшедшему, пусть даже трижды гениальному, пришлось бы здорово напрячься, чтобы такое предвидеть.

Тьма за порогом была кромешная, но хочешь не хочешь, а надо выбираться из отсека. Но все не так уж просто. Да, кто-то изрядно потрудился над тем, чтобы проделать в зарослях проход к двери, но лаз получился узким. А Виктор вовсе не жаждал вползти в царившую по ту сторону проема сырую тьму на карачках. Пришлось поработать резаком. Несколько взмахов легко довершили начатое неизвестным дело. Полностью расчистив проход, Виктор поднял одну из толстых веток с увядшими белесыми листьями и как следует рассмотрел ее на свету. Растение явно срубили. Человек работал хорошо отточенным ножом, а не ломал ветки. А так как листья не засохли, то происходило все совсем недавно. Интересно, что судя по толщине растительного слоя, растения оплетали дверь не год и даже не десяток лет. Уж очень толстыми были куски лиан, да и ствол гниющего дерева рядом с дверью лежал так очень давно. Это открытие означало в том числе и то, что браслет если и являлся предметом культа, то не в этом месте. Вещицу совсем недавно принесли из краев, где она все время реактивировалась. Интересно, зачем? Что можно делать с таким браслетом? Открыть двери в какие-нибудь маловажные помещения, куда запрещен вход детям, – пожалуй. Но если кто-то попытается войти, например, в биолабораторию, то начинка браслета сразу заметит, что биометрия не совпадает, и даст команду на блокировку замка.

Ладно, не стоит строить версии происходящего без полной картины. Нужно больше информации. И в первую очередь необходимо отыскать приходившего. В голове Виктора промелькнула мысль, что, может быть, этот некто спустился к пульту управления и стоит вернуться, чтобы поискать человека там. Но потом решил, что такое невозможно: лифт-то заблокирован, а скафандры, за исключением четырех, – на месте, если верить данным по отсеку. Скорее всего, лифт сломался. А произошло это, вероятно, еще в те времена, когда кто-то заставил «обезьянку» заварить внешний люк. Почему так? Да не важно, тут и без этого полно загадок. Например, почему браслет Кэй оказался в отсеке именно сегодня, а не годом ранее или не днем позже? А еще миражи, отображавшие реальность неведомого мира, заваренная дверь, отключенный кибер. Или хотя бы сверток с дротиком – он тоже легко умещается на полке с загадками. Множатся они, становятся сложнее, изощреннее. И стоит нащупать решение одной, как появляются две другие. Гидра какая-то. Насущной необходимостью становится поиск ключевой загадки и ее решения. И первым шаг в нужную сторону – отыскать ушедшего, а не устанавливать причины неисправности лифта.

«Добрым» словом поминая того умника, которому зачем-то понадобилось не только затемнить стеклюмин станции, но и выключить свет, Виктор опустил повязку прибора ночного видения и ступил на спиральную тропу, огибавшую осевой тоннель «Дилоса». Точнее, на место, где, как утверждала проектная документация, находилась эта самая тропа. Покрытие скрылось под многолетними наслоениями сгнивших растений. Следов заметно не было, но других путей из отсека нет, а значит – человек мог выйти только здесь. И вряд ли ему сразу захотелось сразу уйти в чащу – неуютно она выглядела, да и растительность на опушке весьма плотная.

Виктор двинулся вдоль стены. Перегной скрадывал звук шагов, лишь только мелкие веточки похрустывали под ботинками да хлюпали редкие лужицы. Видимо, мелкая изморось перемежалась с более серьезными осадками. Интересный тут погодный режим установлен, однако. Подъем почти не ощущался, однако идти вверх по влажной почве было все же тяжеловато. Хорошо еще, что ботинки не промокали и не скользили. В кроссовках тут не пробежишь, это точно. Есть еще робкая надежда, что шагать долго все же не придется: скоро должны появиться двери лифта. Если он работает, тогда можно подняться на самый верх и уже оттуда неторопливо спускаться. Двигаясь вниз, куда легче вникать в происходящее, нежели когда поднимаешься в гору. Впрочем, может, и вовсе не придется больше бродить. Если выше обнаружится светлое местечко, то без всяких сомнений все наличное человечество обитает именно там. Где мгла кромешная, люди долго жить не могут – аксиома.

Над темной стеной леса справа потянулись странные цветные полосы, оставлявшие яркие всполохи на чувствительных элементах прибора ночного видения. Виктор сдвинул повязку на лоб и принялся любоваться разворачивающимися переливами невесть откуда взявшегося «северного сияния». Сперва свет принял форму воронки, затем с краев посыпались искры. Они гасли на лету, оставляя после себя тонкие и четкие цветные линии. Виктор решил, что, вероятно, это тоже мираж, только другого рода. Между тем воронка стала сжиматься в шар, а непогасшие трассы искр как бы прилипали к его поверхности. Сфера становилась похожей на переливчатый мохнатый комок. Пушистый шарик весело вращался, словно приглашая играть. Виктор невольно улыбнулся, хотя и следил за метаморфозами с напряженным вниманием. Вдруг вращение остановилось, а через миг сфера беззвучно взорвалась. Спустя секунду на месте распавшегося пушистого образования возникла светящаяся фигура человека. Призрак стал быстро приближаться к Виктору. Тот отшатнулся, прижался спиной к шершавому покрытию стены и направил на светящегося человека парализатор.

– Стой! – хриплым севшим голосом скомандовал инспектор, но идущий и не думал останавливаться или сбавлять ход. – Стой, иначе буду стрелять!

В голове мелькнула шальная мысль, что нагнал его тот самый неизвестный, который оставил в отсеке листок с дротиком и браслет. А почему нет? Светится? Ну и что, тут все не так, как должно быть. Ведь он, Виктор, дрых в шлюзовой камере. Почему бы этому человеку-светляку не отдохнуть так же в активной зоне энергомодуля? И не так светиться начнешь. Хотя и не долго, по известным причинам. Нет, там сервики орудуют, человека в опасное место не пустят. К тому же прохода через лифт нет. Черт, надо было сразу об этом подумать! Лифт-то мог быть не сломан, а заблокирован. Если в проем двери что-нибудь положить, то двери не закроются, а сигнал на панели вызова будет гореть красным. Надо вернуться. С этим пугалом только разобраться и снова идти в отсек.

– Стой! – скомандовал Виктор приближающемуся человеку, коснувшись большим пальцем предохранителя.

Повинуясь ли команде или так совпало, но человек остановился. А затем неподвижная фигура вдруг стала растворятся. Исходившего от нее света становилось все меньше, призрак угасал. Все происходило в абсолютной тишине, что добавляло происходящему жутковатой драматичности. Виктор левой рукой сдвинул на глаза повязку. На экране прибора изображение плыло, но все же разглядеть и лицо, и одежду необычного порождения игры света еще удавалось.

Вот в чем Виктор был абсолютно уверен, так это в том, что он никогда не видел этого человека раньше. Скорее всего, мираж показывал кого-то из людей с «Дилоса».

– Прощай, призрак отца Гамлета, – напыщенно произнес Виктор и тут же с досады хлопнул себя по лбу, вспомнив, что забыл включить запись.

Тихонько ругая себя за халатность, он включил функцию. Вот так. Мираж исчезнет, но его удастся как следует рассмотреть потом. Жаль, конечно, что регистратор не работал, когда разворачивалась огненная феерия, но… Ошибка грубейшая, что и говорить. Ладно, лучше поздно, чем никогда.

Мираж окончательно растаял секунд через двадцать. Исчез начисто, словно его и не было. Виктор вздохнул и остановил запись. Объем памяти прибора не слишком велик и его может не хватить, если вдруг снова обнаружится еще что-то интересненькое. А вообще, надо побыстрее перекинуть фильм из регистратора в инструментальный набор. Заодно и на экране как следует, без спешки рассмотреть подробности. Сперва вот только надо отыскать местечко, где можно поудобней усесться так, чтобы врасплох не застали.

Найти закуток Виктор не успел. Внезапно пол под ногами неприятно дернулся, словно резко сдвинулся в сторону. Похожие точки происходят во время землетрясений на Земле, да и с зондом такая беда приключалась – Венера ему пухом – при смене воздушных потоков. Но откуда тут? Поверхность далеко, переходов со слоя на слой «Дилос» не осуществлял…

Второй толчок оказался куда сильнее первого. Дернуло от души, и постройку гипотез пришлось отложить до лучших времен. Виктор не устоял на ногах и рухнул, уткнувшись носом в перегной. А едва успел подняться на четвереньки – шарахнуло куда сильнее, нежели в предыдущие разы. Удар отшвырнул человека на деревья с такой силой, что помутилось в голове. Ко всему, сверху обрушился целый водопад тухлой воды. Затем был еще толчок, и еще… После череды ударов Виктор с трудом осознавал происходящее. Вроде бы его швыряло, било… В какой-то момент под ребрами оказался корявый сломанный сук, и боль взорвалась не хуже давешнего пушистого шарика, а искры ее выжигали дырки в меркнущем сознании. И снова неведомые силы играли телом, били обо что-то твердое. Последнее, что запомнил Виктор, – приближающаяся стена Осевого тоннеля.

––

Акони проснулся легко и сразу. Хороший знак! Так бывает, когда все идет правильно, и каждое последующее событие не коверкает предыдущее. Если проще – все находится в милом сердцу каждого хранителя Равновесии. Он поднялся с пола и потянулся. Дверь лифта, словно с нетерпением ожидавшая этой секунды, немедленно закрылась. Квадратик вызова загорелся зеленым. Ну да это и не важно теперь: если охотник не спит, то всегда готов к встрече с незваными гостями. Акони подошел к баррикаде из кресел и убедился, что ее никто не трогал. Значит, если демоны и обитали за дверью, то они не жаждали войти сюда. Тем лучше. Он отлепил одно из кресел и поставил у стола, чтобы по-человечески поесть. Мудрая заповедь хранителя и охотника: когда выходишь из убежища пища, должна быть в желудке. Это очень важно. Во-первых, кто знает, что поджидает человека снаружи. Возможно, что придется долго бегать: догонять или спасаться – не важно. На бегу невозможно поесть, а без еды может не хватить сил. Иногда такая нехватка смертельна. Во-вторых, еду в желудке нести куда легче, чем в мешке. Ну и в-третьих – сытым и идти веселей.

Выложив на стол все свертки, Акони задумался о том, сколько еды можно съесть. С одной стороны, провизию неплохо бы поэкономить, но с другой – до первого лифтового холла отсюда не так уж далеко. А там, на самом верху, под ярким светом люмов уже наверняка получили туши кошек и кусок вяленой кошатины обязательно приготовлен в уплату добытчику. Правда, его большую часть придется поменять на стальные шарики, чтобы пополнить боезапас. Акони еще раз осмотрел свертки и один, среднего размера, убрал в мешок. Долгие походы приучили к мысли о том, что случайность – шалость Творца, и оставшийся в запасе кусочек съестного может спасти жизнь, если Ему придет охота покуролесить.

Стол получился не слишком роскошным, но и так вполне неплохим. Дожевывая отмеренную себе порцию, Акони подумал, что, наверное, стоит сперва зайти на Ферму и только потом идти к лифту. Так со всех сторон будет лучше. И запасец еды, опять же, останется. Ведь, например, жрецы долю охотника на жертву храму могут отправить. Ход вероятный. Тем более что беспроигрышный для них. Если Акони не вернется, то будут говорить, что доля ушла на упокоение мятежной души хранителя. А если придет – значит, благодаря пожертвованию снизошла милость Творца. Короче, жрецы так или иначе все сожрут, а охотнику достанется молитва. Так что надо обязательно заскочить на Ферму. Заодно и помыться в комфорте, которого под люмами не найти.

Перед уходом Акони отлепил второе кресло и поставил мебель так, как она стояла раньше. Не важно, кто и когда сюда наведается, но раз вещи располагались таким образом, то кому-то была нужна подобная расстановка. Равновесие не терпит хаоса.

Когда порядок был восстановлен, охотник коснулся квадратика вызова. Двери послушно открылись. Акони вошел, нажал кнопку, а пока кабина двигалась, он приготовил на всякий случай самострел и уселся в угол. Такая поза в данной ситуации – наилучшая. Во-первых, если сейчас вдруг начнется Стабилизация, то лучше быть к ней готовым. Стенки у кабины твердые: если не удержаться, то серьезная встряска побить может крепко. А во вторых, если наверху поджидают демоны, то шарики вылетят раньше, чем слуги Тьмы сообразят, что человек ниже линии прицела. Что там дальше – вопрос открытый, но дать отпор необходимо.

Подъем прошел спокойно, без встряски. Двери открылись. Никаких монстров за ними не оказалось. И все же Акони едва удержался от выстрела, когда увидел, что за Стеклянной стеной теперь вспыхивают и гаснут зловещие огни преисподней. Кое-как поднявшись на вдруг ставшие ватными ноги, охотник шагнул из кабины в помещение. Собрав волю в кулак, он заставил себя идти к стене. Шел к ней медленно и осторожно, ни на миг не опуская самострел. Он видел, как зловещие огни периодически меняли цвет с красного на желтый, а в их мигании прослеживалась система: три коротких вспышки, три длинных, три коротких, пауза. Огнями мигала одна из смятых бочек. Если точнее – крайняя справа. А еще цвет ее стенки в одном месте поменялся. Не к добру. Охотник решил, что не стоит оставаться здесь слишком долго. Надо забрать Священный лист и уходить.

Только нагнувшись за свитком Акони понял, что тот лежит вовсе не там, где был оставлен. Хранитель нагнулся, но едва коснулся бумаги – испуганно отпрянул. Мало того, что лист оказался разрезан, так еще и игла пропала. Видимо, сюда приходил демон и забрал свое. Или все же Творец постарался?

Присев на корточки, Акони осторожно, двумя пальцами, поднял бумагу и вгляделся в линии отреза. Очень уж ровные края: сколько ни точи лезвие, так идеально нож не отрежет. Ведь ни единой ворсинки, ни единой засечки – словно линия между лифтовых створок, а не разрез.

Охотник развернул лист и окончательно убедился, что резал не человек. Только демон мог так варварски рассечь священные рисунки. Наверняка он приходил за своей иглой, а какая-то из зарисовок не давала ему развернуть свиток и добраться до вещицы. Вот тогда демон рассек лист своим когтем, которые – это всем известно – у демонов куда острее любого ножа.

Жаль, конечно, что так произошло с бумагой, но хоть большая часть зарисовок не пострадала. Ничего не поделать, придется расстаться с верным спутником. Лист теперь займет подобающее ему место в Библиотеке, а в мешке начнет свой путь чистый свиток, готовый принимать мудрость Мира. Ту, которой Творец делится с людьми, оставляя рисунки на дверях и стенах. Жрецы учат, что когда люди поймут, о чем Он хотел им рассказать этими изображениями, – Мир накроет Коррекция и все окажутся на Земле. Может быть, так оно и будет, а может, и нет – Коррекция двуедина. Так и на Дне оказаться недолго, если настанет не вовремя.

Вообще, поговаривали, что жрецы нашли главный ключ к пониманию рисунков. Акони же был убежден, что таким слухам – грош цена. Раз Мир все еще трясет Стабилизация и гуляют призраки – то говорить лучше о толковании, а не о понимании. Задумки Творца можно толковать по-разному, но истинный-то смысл – один. Однажды – да, людям обязательно удастся отыскать некогда потерянный людьми Ключ – вот в это Акони верил твердо. Это значит, что хранителям так и надлежит зарисовывать все подсказки, которые оставил Творец, чтобы приблизить радостный день Коррекции. Но пока невежество нарушает Равновесие, на Землю невозможно ступить, только упасть на Дно. Хорошенько познать свой Мир и означает понять замысел Творца – это и есть путь хранителя. А толковать и болтать – удел жрецов. Их трескотня может разве что разозлить Творца, но при такой Коррекции всем светит Дно и конец времен, а не Земля.

Завязав мешок, Акони закинул его за плечи и собрался было идти, но вспомнил про браслет. Он поискал его глазами там, куда отпихнул, однако цветастой штуковины нигде не было видно. Наверное, демон подобрал.

– Вот ведь, а? – хрипло прошептал Акони.

Ему очень хотелось выругаться, но он сдержался и только коротко вздохнул.

Ничего не поделать: демоны всегда гребут все, что плохо лежит. Хранитель еще раз обвел взглядом помещение – не оставил ли чего? – внимательно посмотрел на мигающую огоньками бочку и пошел к Двери. Он даже не сразу понял, что думает о выходе через ту самую Дверь, которая по идее открывалась в обратную сторону исключительно перед душами умерших. Да, теперь она стала обычной дверью и не вызывала никакого трепета в душе.

У самого дверного проема Акони остановился и внимательно оглядел его. Проделанный проход кто-то сильно расширил. Судя по ровным срезам на пеньках – здесь поработали когти демона. Охотник немедленно раскрутил самострел. Слуге Тьмы ничего не стоило устроить засаду и напасть, едва он выйдет отсюда. Размер у демона наверняка солидный: вон как покромсал растительность, чтоб проход расширить. С таким не сойдешься в рукопашной. Хорошо бы узнать, где он засел.

Акони сощурился, стараясь хоть что-то разглядеть во тьме за краями световой дорожки. И тут он увидел след. Человеческий след. Тут уж невозможно ошибиться. Демоны обычно не оставляли следов, но если таковые все же и обнаруживались, то на человеческие уж точно не походили. А здесь – самый натуральный ботинок, только с каким-то дурацким ломаным рисунком на подошве, будто жилы на нее нашивал безумный сапожник. Но таких умельцев под люмами точно не было. И жилы-то какие-то совсем тоненькие – им не выдержать длительного перехода.

Нож, ботинки, разрезанный Священный лист… Очень по-человечески как-то выглядит все. Ну а почему бы Творцу и не создать демона в человеческом обличии? Хоть про такое никто из хранителей или жрецов не рассказывал, но Мир-то велик, и наверняка в нем полно всякого такого, чего не в состоянии представить себе даже самый наимудрейший из людей. А что случится, если он, Акони, разбудил такого демона? Прошел через Дверь и разбудил? М-да, не очень хорошо получится тогда…

Когда поплыли первые цветные полосы, охотник, погрузившийся в размышления, едва их не просмотрел. Опомнившись, он отошел от двери и уселся на пол в ближайшем углу, стараясь зафиксироваться получше. Если призраки оповещают о себе полосами – Стабилизация ожидается мощная. Примета не подвела. Столь могучей встряски давненько не было. Считай, с конца последнего длинного сезона так не трясло. Может, и посильнее. А та Стабилизация, что застала перед охотой, теперь и вообще показалась легкимпокачиванием. Вообще, когда вытряхивает душу, то начинает казаться, что еще немного и наступит-таки эта самая Коррекция, когда весь Мир, все грешники, демоны и даже Тьма рухнут в самые глубины Дна, а Творец заберет к себе на Землю праведников. Если найдет этих самых праведников.

Тряска то успокаивалась до мелкой, от которой стучали зубы, то вдруг скачкообразно увеличивалась настолько, что едва не выбрасывала Акони из угла. Приходилось прикладывать немало усилий, чтобы удержаться.

Когда толчки прекратились, охотник еще минут двадцать не решался встать. Казалось, что вот-вот все повторится. Но убедившись, что опасность миновала и Стабилизация завершилась, он встал, забросил мешок за плечи, проверил самострел и шагнул через порог в темноту витка. Он не приготовил оружие – оно бессмысленно против большого демона. К тому же, если ты слеп, то не увидишь цель. Зачем тратить заряды впустую?

Он прошел немного вперед, чтобы выйти за пределы освещенной зоны, и там принялся терпеливо ждать, когда цветные пятна перед глазами прекратят свое кружение. Скоро глаза «срастутся» с тьмой настолько, чтобы для продолжения пути хватало света от пламени свечки.

Когда глаза попривыкли к мраку, Акони достал огниво и вздул свечу. Идти в абсолютной темноте, прикрывая ладонью огонек, – не самый быстрый способ передвижения, но зато самый верный. Хотя пламя и видно издалека, но идти со светом Акони здесь не боялся: не станет демон после Стабилизации поджидать в засаде. В отличие от кошек, порождения Тьмы старались побыстрее скрыться в джунглях. Старики говорили, что демоны уходят в какое-то специальное место, чтобы там прийти в себя и залечить раны, но Акони не верил подобным россказням. У него был свой взгляд на поведение нежити: демоны просто-напросто не умели читать предупреждения Творца. И если не погибали в момент Стабилизации, то наверняка еще долго боялись повторов. Это неплохо, потому что сейчас и без демонов достаточно тяжко: надо все время шагать в гору. Поэтому вверх по виткам путешествие продлится куда дольше, чем вниз. Хоть бы Стеклянная стена уже видна стала, а то не определишь, какой сезон в Мире, все еще короткий или уже долгий. Лучше б долгий настал. Когда свет за стеной подольше горит, то и идти полегче. И до лифта добраться побыстрее получится. А если Упырь в хорошем настроении будет, то не откажет в подъеме. Это тушки кошек он всегда катает, а вот охотников – только когда захочет. Но сейчас не с чего ему вроде бы ерепениться.

Увы, с мечтами о быстром подъеме к лифту пришлось проститься. Ботинки охотника поминутно вязли в грязи. Видать, во время Стабилизации несколько больших папоротников выплеснули воду на тропу, что при такой встряске немудрено. А если старые растения так раскачало, то и молодые свои озерца повыплескивали. Наверняка дальше еще не одно болото отыщется.

Полы плаща забрызгало грязью, и они норовили обмотаться вокруг ног, что не добавляло удобства. Но, как говорится, «люм Творца ярче всего горит в темноте». В плохом обязательно отыщется хорошее. На витках кошки наверняка свернули охоту: не любят они воды и грязи. А это означает, можно не опасаться зверья, даже если в лифт попасть не удастся.

Нога зацепилась за какой-то предмет, и Акони отпрянул, едва не свалившись. Восстанавливая равновесие, он шепотом выругался и тут же попросил прощения у Творца. Раз сейчас на дороге возникло препятствие, то наверняка не просто так.

Присев на корточки, Акони принялся разглядывать предмет, о который споткнулся. Первое, что он увидел, – ботинок. Причем на подошве, где отвалилась грязь, виднелся тот самый хитрый рисунок, чей отпечаток озадачил охотника. Но ботинок лежал не сам по себе, а был надет на ногу. И если верить неверному мерцающему свету, нога принадлежала демону, до боли похожему на человека. Вот тут уж ошибки быть не может: ни у кого в Мире нет и не может быть таких одежд. Видимо, демон, по своей недалекости, не удержался во время Стабилизации и разбился. Скорее всего, тот самый, что поджидал в засаде у лифта и кто заставил светиться бочку.

Что тут скажешь, не врет мудрость про пресловутый люм Творца. Трясло жестко? Так теперь зато демон не угрожает. Равновесие. Охотник поводил свечой над телом. Да, этот демон на человека похож гораздо больше, чем тот же Упырь. У этого глаз только не видать, вместо них какая-то полоса светлая, а так – вполне. Вот, кстати, и одежкой можно поживиться, и ботинки хороши. И мешок неплох: видно, что из плотной шкуры сшит. А уж если и в мешке окажется что-нибудь интересное – Творцу низкий поклон и доля от добычи обеспечены.

Демон лежал на боку, и перевернуть его на спину не получалось: мешал надетый на плечи мешок. Акони подергал поклажу, однако толстые широкие ремни лежали на плечах довольно плотно. Жаль, конечно, что придется их разрезать, но либо так, либо никак. Пока мешок на спине – даже этот короткий зеленый плащ не снять.

Охотник достал нож, подсунул лезвие под лямку и попытался ее перерезать, но не тут-то было! Клинок скользнул по странной ткани, словно по металлу, а на мягком материале не осталось и царапины. Акони попытался резануть в другом месте, однако эффект оказался тем же. Вот тебе и люм в темноте! Воткнув свечу в землю посуше, Акони попытался сделать надрез сверху, давя на верхнюю часть лезвия ладонью правой. Безуспешно. Тогда он налег всем телом, ощущая, как металл врезается в руку, однако клинок не повредил демонскую ткань. Тогда Акони убрал нож и перевернул тело лицом вниз. Возможно, со спины веревки не такие прочные. Жаль, конечно, что теперь и спереди вся одежка окажется вымазанной в грязи, но ничего не поделаешь.

Однако, едва Акони снова потянулся к ножнам, демон задергался, поднял голову и фыркнул будто кошка, угодившая в воду. Опрокинув свечу, охотник отпрыгнул к стене и приготовил самострел. Хотя глаза на этом участке витка еще мало что видели, но направление слегка угадывалось. Ну и звук есть, опять же: демон не скрывался, что-то бормотал и барахтался в грязи. Как только встанет – можно стрелять. Но как же все глупо получилось! Акони мысленно выругал себя за преступное легкомыслие. Это ж надо было так опростоволоситься – не ткнуть демона ножом! Ведь никто не отменял правило: «Убедись, что добыча мертва, прежде чем тащить ее к лифту». Не только же о кошках шла в нем речь. Вот полоснул бы разок по шее – и вся недолга. Теперь придется тратить шарики, а без копья их потом не соберешь.

Акони услышал, как демон встал на ноги, и приготовил оружие. Не было ни малейших сомнений, что это порождение Тьмы заметит охотника, когда совсем очухается. И точно, произнеся слово «здравствуйте», демон шагнул к Акони. Охотник выстрелил, самострел выпустил навстречу нежити стальные шарики. Судя по глухим звукам, все пять зарядов угодили в цель, но демон почему-то не упал. Акони, не теряя времени, принялся было перезаряжать оружие, но внезапно тело почему-то отказалось слушаться. Самострел выпал из ослабевших рук, а перед глазами поплыли цветные пятна. Акони упорно сопротивлялся охватившей его слабости, но силы таяли, и вскоре он упал, уткнувшись носом в грязь. Охотник хотел перевернуться, чтобы достать нож и ударить демона, когда тот приблизится, но тело стало чужим, непослушным. Поверженный неведомой силой, охотник чувствовал, как его перевернули на спину, но ощущения приходили словно издалека. А потом ему снова послышался голос. Но, возможно, и почудилось, потому что голова все кружилась, а мысли путались.

––

Виктор убрал парализатор в карман и перевернул незнакомца, чтоб тот не захлебнулся. Накидка из каких-то шкур, ботинки явно кустарного производства, непонятное оружие, мешок, сшитый из кусков плотной кожи… Лежащий, к слову, очень походил на призрака, что возник как раз перед давешней грандиозной встряской. Только в отличие от миража человек был грязен и отвратительно пах. Чтобы получше рассмотреть ароматного незнакомца, Виктор сдвинул повязку на лоб, достал резак и включил вделанный в рукоятку фонарик. И правда, наблюдалось некоторое сходство. Инспектор взял человека за руку и ощутил, как она вздрагивает. Верный признак того, что действие луча парализатора скоро закончится.

––

Яркое расплывчатое пятно заставило Акони инстинктивно зажмуриться. Охотник поднял руку, чтобы прикрыть глаза от слепящего люма. Мысли сперва ворочались, будто тяжеленные камни, но понемногу хаос в голове угомонился. Вернулась память о произошедшем.

– Открывайте глаза, дружище! – внезапно раздался голос над его головой.

Говорящий демон! И так близко! Акони потянулся было к ножу, но не обнаружил его на поясе. Это движение не укрылось от глаз демона.

– Не ищите ваше оружие, я на время все забрал. Постреляли мы друг в друга достаточно, настала пора говорить, согласны?

Смысл сказанного не вполне достиг сознания Акони, оглушенного парализующим излучением. Охотник лишь отметил, что в голосе демона слышалась какая-то мягкая напевность. Да и слова как-то живо строились, а не так сухо, как у остальных слуг Тьмы. Впрочем, до сего момента Акони твердо знал, что демонических голосов в Мире всегда бывает только два. Один принадлежит мужчине, второй – женщине. Мужским голосом демоны чаще ругались, а женским – приглашали или спрашивали. Но так или иначе, на любом витке, в любом помещении, где обитали говорящие слуги Тьмы, звучали только эти голоса. И никто из Хранителей никогда не упоминал о том, что встречаются и другие. Судя по всему, Творец не поскупился на многоголосье только в отношении людей. Впрочем, зачем демонам такие различия? Для произнесения нескольких обычных слов или фраз больше двух голосов и не требовалось. Теперь, оказывается, есть третий голос. Сколько сезонов Мир не изучай, все равно обнаружится неведомое.

– Вы слышите меня? – с легкой тревогой спросил настырный демон.

– Да, – хрипло отозвался пришедший в себя Акони и кивнул головой.

– Отлично! – чему-то обрадовался слуга Тьмы и переместил луч люма в сторону. – Продолжим наш разговор. Куда идете?

Акони часто заморгал, чтобы согнать плывущие перед глазами яркие пятна. И правда, необычный демон. Вопросы разные и вовсе не схожи с теми, что ты готов услышать от обитателя Нижних витков.

– Домой.

– Информативно! – хмыкнул демон. – А где ваш дом?

– Наверху.

– М-да. Так мы провозимся долго, – вздохнул житель мрака.

Хотя Акони уже и попривык к яркому свету, но открывать глаза не торопился, а изучал демона сквозь щелочки век. Странный. И очень похож на обычного человека. Особенно сейчас, когда глаза стали видны, что под лентой прятались. Все как у всех: две руки, две ноги, голова, подвижное лицо, шевелятся губы… А ведь даже Упырь говорил вовсе не ртом, а чем-то внутри тела. Может, дикарь? Говорят, такие когда-то жили на нижних витках. Хранители изредка находили в джунглях замшелые черепа, но живых дикарей никто никогда не видел. Скорее всего, они давно вымерли, если, конечно, все это вообще не сказки. Ведь черепа могли принадлежать охотникам, которые не вернулись. Многие хранители уходили навсегда, а через пару-тройку сезонов поди угадай, кому принадлежат останки. Кошки обглодают кости начисто, дикие крысы одежду на кусочки по норкам растащат. И мох все скроет. С одеждой, кстати, тоже непонятно. Демоны ее не носили. Дикари, буде такие и существовали, тоже вряд ли одевались настолько богато. Откуда подобным вещам взяться на Нижних витках?

Мозг хранителя лихорадочно обрабатывал информацию, стараясь привести все в Равновесие. По всему выходило, что непонятное создание не демон и не дикарь. Уж точно – не призрак, раз смог забрать оружие. Человек? Но пришел он из-за Стеклянной стены – больше неоткуда, а там людей нет.

Акони вдруг прошиб холодный пот, ужасная догадка посетила его. А что если это неведомое порождение Дна проникло в Мир, чтобы погубить все сущее, и виноват в этом он, хранитель? Ведь подобное создание может разрушить Равновесие и принести гибель на все витки. И виноват в этом окажется человек, призванный Равновесие всячески оберегать!

– Эй, дружище, вы не спите, случаем?

Пришелец из бездны с тревогой всматривался в лицо охотника.

– Нет, – ответил Акони, после короткой паузы. Он никак не мог придумать, как ему надлежит действовать.

– Так, все понятно. Я думаю, что нам надо идти к вам домой и там выяснять, что происходит. Согласны?

– Да.

– Тогда вставайте, и идем. Я знаю, что действие луча парализатора уже полностью прекратилось.

Трудно было понять некоторые слова демона, но общий смысл был ясен. Акони неторопливо поднялся, при этом ухитрившись незаметно проверить наличие оружия. Да, и правда: пусто, не обманул демон или Тьма знает, кто он такой есть.

––

Виктор направил фонарик так, чтобы свет не бил незнакомцу в глаза. От внимания инспектора не ускользнуло, что человек снова украдкой проверил пояс. Ничего, пусть убедится, что не стоит больше надеяться на оружие – быстрее разговорится.

– Как тебя зовут? – спросил человек, и Виктор вздрогнул от неожиданности.

– Виктор. Виктор Кудрявцев. Инспектор ОЗ. А вас как зовут?

– Акони, охотник, хранитель.

Про себя Акони отметил, что создание обратилось к нему во множественном числе. Так же обращались и другие демоны. Видимо, все же родня они друг другу, хотя и дальняя.

– Очень приятно!

Виктор протянул охотнику руку, но Акони проигнорировал рукопожатие. Обижаться инспектор не стал: тут могли и забыть про такой обычай.

– А храните вы что, позвольте полюбопытствовать? – спросил Виктор.

– Равновесие, – сурово отозвался Акони и добавил: – Я – хранитель Равновесия.

– Тогда – держите свои вещи, хранитель, – Виктор протянул охотнику нож и самострел. – Мне кажется, что раз вы умеете так хорошо обращаться с этими предметами, то вовсе не зря. Значит, не слишком тут спокойно. Я ничего здесь не знаю, а потому лучше буду полагаться на вас.

Не выказав никакого удивления, хранитель кивнул и взял амуницию. Нож сразу убрал, а самострел, поколебавшись, решил все же сперва зарядить. Если демон полагался на его, Акони, навыки охотника, то не так уж он неуязвим. А значит, есть у этого Виктора в броне слабые места, через которые его можно убить.

– Я готов, идем, – повесив самострел на пояс, сообщил Акони.

Они двинулись вверх по витку. Люм в руке Виктора ярко освещал все вокруг, и Акони поразился, насколько сильный луч дает эта штучка. Но это и плохо – они слишком быстро идут. А сейчас торопиться как раз не стоило. Следовало понять, как справиться с этим странным демоном до того, как они поднимутся наверх. Подвергать людей опасности хранитель не имеет права. Еще Акони подумал, что потом надо будет обязательно внести в Священный лист строки про создание из глубин Дна, чтобы остальные узнали про опасность и про то, как с ней справляться.

Когда они подошли к двери лифтового холла, то оказалась, что та не открывается. Впервые на памяти Акони над ней горел не зеленый, не желтый, а красный огонек. На всякий случай охотник покрутил цилиндр, но безрезультатно.

– Он всегда такой? – Виктор кивнул головой на сигнал неисправности.

– Нет, первый раз.

Да, худо. Если лифт испортился, то придется долго и нудно подниматься в гору. Виктор решил, что стоит попробовать наладить машину. Он достал из рюкзака набор и подключил компьютер к порту системы. Увиденное озадачило: лифт был исправен, но заблокирован. А раз Акони утверждает, что подобное происходит впервые, то вряд ли это совпадение. Некто в состоянии управлять системами и хочет задержать охотника и инспектора. Значит, здесь существует как минимум две группы людей. Одни – сородичи Акони. Охотники, добытчики, хранители – не важно. Они носят шкуры и неграмотны. Вторые – некая группа интеллектуалов, отлично разбирающаяся в начинке «Дилоса». Первые, как логично предположить, кормят вторых. Чрезвычайно интересно.

– Скажите, Акони, а те люди, которые способны… м-м-м… испортить лифт, они где живут?

– Люди, которые могут испортить лифт? – недоуменно переспросил хранитель. – Таких людей нет.

– Ну, те, кто управляет… вами, – Виктор пытался подобрать слова подоходчивей. – Кто отправляет вас охотиться, а других заставляют копать землю. Где они?

Акони попытался разобраться, чего хочет этот чужак, но не слишком преуспел. Наверное, не все смыслы совпадают, что случается. Например, крестьянину тоже трудно понять хранителя. Видимо, придется как-то растолковывать пришельцу, что то или иное слово означает в мире людей.

– Я тебя понял. Ты имеешь ввиду жрецов, – уверенно кивнул Хранитель, хотя, честно сказать, таковой не чувствовал.

– Вот, вот! – обрадованно закивал Виктор. – Именно жрецов.

– Они там же, где и все. На Верхнем витке.

Акони почувствовал, что все делает правильно.

– Что ж, отлично! Пойдем туда, – кивнул Виктор.

Сведения и вправду были прекрасными. Если у некой закрытой касты есть полный доступ к системам, то оживить маяки получится быстро. Фактически, задача сводится к тому, чтобы уговорить или, если что-то пойдет не так, нейтрализовать жрецов, а это уже дело техники. Схожие сценарии разбирались в учебных материалах ОЗ, хотя и применительно к более цивилизованным сообществам.

Однако следующая фраза охотника озадачила инспектора и заставила внести некоторые коррективы в умозаключения.

– А лифт… Скорее всего, Упырь лифт испортил, – задумчиво проговорил Акони.

– Упырь? – переспросил инспектор, пытаясь сообразить, о чем вообще речь. – Он тоже из жрецов?

– Упырь – демон, – тоном человека, рассказывающего ребенку прописные истины, сообщил охотник и разъяснил: – А демон не может быть жрецом.

Из сказанного Виктор понял, что есть еще и некоторая третья сила, никак не подчиняющаяся двум другим группам: упыри. Час от часу не легче. Ладно, главное – добраться до рабочего порта квазира. Сейчас это основная задача. Дальше все пойдет легче. Действуя заодно с компьютером, будет куда проще отправить людей в эвакоботы. Пусть уже психологи в купе с социологами распутывают все нюансы взаимоотношений, сложившихся на «Дилосе» за два века.

Хранитель искоса поглядел на шагавшего рядом жителя мрака. Тот шагал размеренно, явно о чем-то размышляя. Наверняка строит какие-то планы. Правый бок был соблазнительно открыт для удара клинком под ребра. Левой рукой Акони взялся за нож и тут же отдернул ее: если уж шарики самострела не пробили шкуру, то ножом ее точно не возьмешь. А демон после нападения как пить дать насторожится и не подпустит близко. Ждать надо, тянуть время.

– Виктор, не спеши, – глухо проговорил Акони. – Сейчас не надо торопиться. Нас может поджидать засада: слишком уж мы были громкими. Нужно выждать несколько часов.

– Дружище, это ваши пенаты. Вам решать, что для нас лучше.

– Давай отдохнем в Доме, – осторожно предложил охотник, – а потом вернемся на тропу и отправимся дальше.

– Ух, ты! – обрадовался Виктор. – Это отличная идея, Акони, пошли.

Охотник внутренне возликовал. Демона оказалось так легко обвести вокруг пальца! Теперь Акони шел медленней, словно бы внимательно присматриваясь к приметам. Дома, понятно, тут нет, но поиски требуют времени, которое сейчас так необходимо.

– Сейчас главное – не пропустить ответвление, прячущееся в густых зарослях. Надо смотреть очень внимательно, – сказал Акони, медленно продвигаясь вдоль опушки джунглей.

Виктор направил луч фонарика на кусты, тщательно рассматривая их корневища. Они шли довольно долго, останавливаясь чуть не через каждый метр. Ноги болели, а подъем грозил затянуться на неделю.

– Стоп! – скомандовал Виктор и достал компьютер. – Сейчас решим задачу несколько по-другому.

Акони послушно остановился. Виктор вывел на экранчик план и сориентировался на местности. Оказалось, что ответвление они уже прошли, а до следующего было далеко. Убрав набор в рюкзак, инспектор махнул рукой.

– Придется спуститься ниже.

– Хорошо, – смиренно согласился Акони, но внутренне возликовал.

– Я скажу, когда надо смотреть внимательно.

Спускаться было не в пример легче. Жаль только, что потом опять идти вверх, но тут уж ничего не попишешь.

– Здесь! – уверенно остановился перед деревом охотник. – Надо расчистить только.

Положа руку на сердце, Виктор ничегошеньки не видел такого, что могло служить намеком на ответвление. Можно было бы достать комп и посмотреть, но тут и сориентироваться толком невозможно. Лучше положиться в этом деле на Акони.

Охотник принялся было рубить заросли ножом, но Виктор тронул его за плечо.

– Давай-ка я поработаю. У меня инструмент поудобней.

Инспектор включил резак. Потребовалось сделать лишь несколько взмахов, чтобы расчистить путь. Акони жадно следил, как орудие Виктора отсекает ветви. Демон не прикладывал никаких видимых усилий, но стволы чуть не в руку толщиной падали от единственного удара. Это не могло быть следствием нечеловеческой силы слуги Дна, иначе дерево хотя бы вздрогнуло. Тут все дело в ноже. И прежде чем отправить демона обратно на Дно – надо обязательно разобраться, как обращаться с волшебным клинком. Да и про остальные вещи узнать было бы неплохо. Только осторожно, конечно, чтоб враг не догадался ни о чем.

– Готово! – гордо указал рукой на просеку Виктор. – Ведите, Акони.

Охотник сделал пару шагов в темноту. Внезапно под ногами у него вспыхнули огоньки и приглашающе побежали вперед. От неожиданности Виктор выхватил было парализатор, но сразу же убрал оружие и едва не рассмеялся над своей реакцией. Огоньки эти были обыкновенными аварийными указателями направления в тех местах, где по какой-либо причине не работало освещение. Древняя и довольно простенькая автономная системка – было бы от чего вздрагивать. Опять же, охотник не обратил на огни никакого внимания, а спокойно пошел вперед. Надо полагать, для него все это не в диковинку.

Ступив на тропу, Виктор заставил огоньки изменить точку появления. Теперь они начинали свой путь из-под его ног. Инспектор хмыкнул, понаблюдал за мельтешением и зашагал вслед за Акони. Очень скоро им пришлось остановиться: впереди оказался завал. И снова Виктор взял на себя расчистку. Охотник же только и успевал, что оттаскивать ветви и стволы, все время поражаясь мощи невиданного ножа. Однако, когда они разгребали четвертую по счету баррикаду из веток, Акони заметил, что рукоятка засветилась красным. Демон тоже обратил на это внимание. Действуя явно рефлекторно, он несколько раз повернул из стороны в сторону светлое кольцо на торце волшебного ножа. Люм тут же потерял яркость, а рукоятка удлинилась. Виктор вытряхнул из нее какой-то цилиндрик, достал из кармана новый, со щелчком установил на место старого и хлопнул ладонью по торцу. Рукоятка обрела нормальные размеры, на миг вспыхнула зеленым светом, и люм вновь стал ослепительно ярким. Хранитель старался не упустить ни одной мелочи, чтобы потом все записать и зарисовать. И главное – самому научиться пользоваться хитрым инструментом. Надо запомнить, что нож требует перезарядки, как самострел. Ну и то, конечно, не забыть, что запасные снаряды лежат в правом нижнем кармане плаща демона.

Дом точно никто не посещал очень давно или вообще никогда, в этом не было никаких сомнений ни у инспектора, ни у хранителя. Чистая, без единой соринки площадка перед входом казалась просевшей из-за окружающих ее завалов.

Акони попытался открыть дверь, но у него ничего не вышло. Даже люм сверху не засветился. Обескураженный, он обернулся к Виктору.

– Я не понимаю, что тут…

– Сейчас попробуем справиться, – весело подмигнул инспектор и достал набор инструментов.

Отыскав рядом с дверью значок порта, Виктор приложил к нему «липучку». Убедившись, что связь есть, Виктор развернул экран и вывел данные локального компьютера.

– Ну вот, домик просто спит, – туманно пояснил инспектор, просматривая функциональную схему. – Сервисные устройства в автономе работают. Странно все это, конечно, но тут я уже и похлеще штуки повидал. Ничего, сейчас разбудим.

Переключение режимов сработало моментально: площадку залил яркий свет.

– Вуаля! – улыбнулся Виктор и обернулся к Акони. – Черт!

Охотник лежал на площадке раскинув руки. Ругая себя за глупость, инспектор склонился над лежащим. Он осторожно потряс Акони за плечо.

– Эй, дружище, все в порядке! Извините, что так вышло. Трудно привыкнуть к тому, что люди не знают элементарных вещей.

Акони осторожно приподнял голову и внимательно посмотрел на Виктора, не выказывая никаких эмоций. Затем встал и отряхнулся.

– Все нормально, – произнес он безразличным тоном, быстро подошел к двери и открыл ее. – Идем.

Такое поведение как-то не слишком отвечало норме. Испуг, удивление, хотя бы недоумение, все что угодно готов был увидеть Виктор, но только не безразличие. Ведь охотник явно испугался, раз упал… Хотя – стоп! Он же не такой дикарь. Он тут наверняка всего насмотрелся, а чем изображение, висящее в воздухе, отличается от местных миражей? Не от экрана он спасался, вот что. Виктор шагнул в освещенный и увидел, что Акони сидит в углу, широко расставив руки и ноги. И лицо такое, словно ждет чего-то.

– Что случилось, дружище? – поинтересовался инспектор.

– Ты и сам должен знать. Короткий сезон не кончился, сядь, чтобы Стабилизация тебя не разбила о стены.

– Я постою лучше.

– Как знаешь, – пожал печами охотник.

Он сидел в углу и исподволь разглядывал демона. Странный этот Виктор все ж таки, Стабилизации не боится. Нет, скорее, ничего о ней не знает, если так сильно его тогда пошвыряло. А может, он и правда не демон? Может быть, он не со Дна пришел, а совсем даже наоборот? Тогда стоит его предупредить, разъяснить опасность.

– Ты все же лучше сядь. Начнет трясти Стабилизация, и можно сильно удариться, как там, на Осевой тропе.

– С чего ты взял? – спросил Виктор.

– Я видел призрака, что возник перед тобой. А призрак – предвестник Стабилизации. Чем дольше он виден, чем больше его размеры – тем сильнее трясет, – Акони пожал плечами. – Об этом же все знают. И Дну, и Земле такое известно.

– Земля? Ты знаешь про Землю?! – поразился Виктор.

– Конечно. Я туда хотел попасть, там моя… жена.

Вот теперь изумленный Виктор уселся на корточки и прислонился плечом к стене. Но принял такую позу он вовсе не из-за опасений последствий работы т-стабилизатора, а чтобы можно было смотреть собеседнику в глаза.

– Жена – там… – прошептал он одними губами, отказываясь верить сказанному, но хранитель сумел услышать слова.

– Ты видел ее? – вопрос Акони был полон надежды.

– Н-н-не знаю… – растеряно ответил инспектор. – Как ее зовут?

– Лара.

– Мне не попадались документы о том, что…

Прервавшись, Виктор потряс головой. Что-то тут не то. С «Дилоса» ушел только один эвакобот, на борту спасательного судна находилась только одна женщина. И это было два столетия назад! Может, тут речь идет о некой легенде?

– Она улетела на эвакоботе? – осторожно задал вопрос Виктор.

– Она прошла через Дверь, пока я был на охоте. Ее должны были отправить на Землю, – охотник помолчал и добавил: – К вам.

– Там много людей. Я знаю далеко не всех обитателей своего мира.

– А, конечно! На Земле должно быть достаточно людей, – задумчиво покивал Акони. – Много сезонов они уходили к вам. А кто-нибудь знает всех?

– Думаю, Информаторий в курсе.

– А, так вы у себя зовете Творца, – догадался охотник.

– Не уверен. Не слышал о таком названии, по крайней мере. Мы создали Информаторий, сотворили, можно сказать. С чего бы он сам творцом стал?

Виктор отвечал уверенно, но чувствовал себя очень неуютно, словно беседовал с человеком, которого поразило тяжелое психическое расстройство. А потом до инспектора дошло, что ни о какой болезни речи нет. Просто теперь Земля для местных обитателей – религиозный символ. У этого охотника умерла жена, и бедняга пытался ее отыскать. Вряд ли он считал свою супругу плохим человеком, а значит, Земля – некий аналог рая. Ну и противоположность обязательно должна быть, чтобы отправлять туда грешников. Раньше ад был под землей. Ну и здесь как-то так. Ну а раз поверхности Венеры не видно, то ад наверняка поместили в бездне под «Дилосом». Любые ответы Акони, касающиеся этого мира, надо воспринимать совсем с иных позиций. В свою очередь это означает, что никаких интеллектуальных групп, способных управлять техникой колонии нет и быть не может. Есть деградировавшее человеческое общество, поклоняющееся, скорее всего, свету и всему, что с ним связано. Жрецы, хранители – носители религиозных догм. Наверняка общество разделено на классы, как принято у примитивных народов. С упырями пока непонятно. Наверное, это какие-то автоматы. Хотя интересно, чем они заслужили такое прозвище?

––

Акони ждал Стабилизации, однако она почему-то не начиналась. Впрочем, вставать пока все же спешить не стоило: разные случаются сюрпризы. Да и неторопливо обдумать было что. Например, стоит ли просить Виктора идти обратно и там вызвать Лару? Хоть на минутку, хоть на один взгляд. И мгновения хватит, чтобы узнать все. Но останавливало одно: хранитель не имел права рисковать, смещая Равновесие. И раз посланец шел наверх, значит такова воля Творца. Или Информатория, как назвал всемогущего Виктор. Не в имени дело, конечно, хотя и такое открытие достойно внесения в Лист. Или не стоит портить свиток? У Творца бесконечное количество имен, об этом и так знает любой хранитель. Никаких листов не хватит, если вписывать каждое.

Виктор поднялся на ноги и с сомнением проговорил:

– Что-то мне не кажется, что будут какие-то встряски.

– Но рядом с тобой стоял призрак, – возразил Акони. – А призрак всегда предвещает Стабилизацию. Стоять на ногах очень опасно.

Да, точно, для этого человека мир – вовсе не «Дилос». Он не знает ничего про энергию и компьютеры. Для него стабилизация, роботы, свет и даже жизнь – порождения высшей силы, Творца мира. «Дилос» – его планета, его вселенная. Ну, а голоэкран куда как похож на возникающие тут миражи, которые собеседник зовет призраками.

– Значит, вот о чем речь, – Виктор нашел в себе силы доброжелательно улыбнуться. – Вряд ли этот призрак мог на что-то повлиять. Это что-то вроде книги, только ее можно подвесить в воздухе.

– Книга… Священная книга?

– Отчасти, – кивнул Виктор.

Охотник поверил сразу. Он неторопливо поднялся с пола и подхватил мешок.

– Как знаешь. Но если ты читаешь священные книги, летающие по воздуху, то почему не можешь чувствовать Стабилизацию?

– Я не бог, не ангел, не черт. Я – такой же человек, как и другие, и пришел с Земли, – усмехнулся Виктор.

– Я понял.

– Мне кажется, что нет. Я прибыл не с той Земли, где обретают покой души умерших, а с другой. С планеты. Там, где живет много людей. Откуда были родом ваши предки.

Хранитель быстро закивал, не пытаясь поддерживать разговор. Он надеялся, что демон выговорится и перестанет, наконец, твердить прописные истины. Да, люди сотворены на Земле; да, там живут ушедшие; да, покой души – штука относительная, иначе не возвращались бы призраки. Виктор понял, что ни в чем не убедил собеседника, и решил на время оставить попытки растолковать истинное положение вещей.

Внутри Дом оказался точно таким же, как и тот, в котором Акони уже приходилось бывать. Охотник привычно прошел на кухню. Виктор поколебался, оставить ли куртку и рюкзак в прихожей, но решил все же прихватить с собой и последовал за Акони.

– Есть будешь? – нейтрально осведомился охотник, выкладывая из мешка скудные свои припасы.

С точки зрения Виктора аппетитными эти разновеликие комки съестного не выглядели. Да и пахли весьма своеобразно, а если отбросить сглаживающие реальность эвфемизмы – отвратительной тухлятиной. Даже ради соблюдения местных приличий инспектор не смог бы себя заставить проглотить ни кусочка. Да и зачем подвергать опасности свой желудок, если тут стоял абсолютно новый синтезатор? Он хоть и отключен, однако ничего не стоит его запустить.

Виктор снял рюкзак и повесил куртку на спинку стула. Подойдя к машине, осмотрел ее и обнаружил, что позади есть небольшой опечатанный на заводе лючок. Обычно под крышкой находился порт для тестирования и калибровки. Инспектор развернул аппарат, снял заводскую наклейку и нажал утопленную кнопку. С легким щелчком крышка откинулась. В неглубокой нише помимо порта находилась сенсорная панелька с цифрами и длинной клавишей «Пуск» внизу. Приятный сюрприз! Виктор коснулся пальцем нижней клавиши. Синтезатор чуть слышно загудел, постепенно понижая тональность звука, потом умолк, а на экранчике высветилась надпись: «Введите код» и строчка из пяти звездочек. Наверное, имелся ввиду код узла.

– Интересно, зачем нужны были такие сложности? – спросил вслух Виктор, адресуясь к неведомым конструкторам устройства.

– Не знаю, – пожал плечами Акони.

– А, это я так, мысли вслух…

Охотник промолчал и опять пожал плечами. Виктор вдохнул, достал было из рюкзака коробку, но неожиданно в памяти всплыло пятизначное число, которое высветилось на экране при расконсервации дома. Инспектор набрал комбинацию цифр на панельке. Аппарат радостно пискнул, приветливо мигнул индикатором и тут же спроецировал на стену кухни оранжевый список опций.

– Вот и умница! – похвалил Виктор послушную машину.

Столь древние синтезаторы ему еще ни разу не попадались, но, похоже, никаких сложностей с управлением не возникнет. Все наглядно, хотя и не очень привычно. Список блюд оказался не слишком большим, но там отыскались и кофе, и даже мороженое. Кофе, пусть синтезированный, сейчас был бы очень кстати, а мороженое наверняка понравится Акони.

– Знаешь, дружище, – от избытка чувств Виктор впервые решил обратиться к своему спутнику на ты, – давай-ка лучше я тебя угощу.

Акони отступил на шаг и положил ладонь на рукоять ножа. Он не сводил глаз со вспыхнувших на стене скрижалей.

– Я не знаю, можно ли мне есть пищу обитателей Земли, – стараясь не выказывать страха, проговорил Акони.

– Можно, можно, поверь! Особенно это, – палец инспектора коснулся прямоугольника выбора. – Вот, попробуй сливочное мороженое.

Открылась створка, и из ниши выехала неглубокая чаша на высокой ножке, наполненная белоснежными шариками. Рядом лежала ложечка. Ниша закрылась. Акони с трудом разжал пальцы на рукояти.

– Я лучше суп сварю, – хрипло проговорил он, отступая на шаг.

– Не бойся, это вкусно, – Виктор взял ложку и съел кусочек белого шарика. – Очень вкусно!

– Это опасно, – возразил охотник, стараясь выглядеть абсолютно спокойным. – Но я попробую.

Акони подумал, что в любом случае хранитель обязан получать новые знания, даже если они принесут ему смерть. Он взял ложку и попробовал. Блюдо было очень холодным, но невероятно сладким! Куда слаще, чем сироп из сока колючего куста. А вкус и вовсе сравнить не с чем. Разве что с женским молоком, которым поили младенцев и лечили раны.

Как бы то ни было, но только после бифштексов Акони перестал относиться к еде из синтезатора с опаской. Виктор подумал, что с них-то и стоило начать, а только потом накормить мороженым. Но и так вроде бы нормально получилось. Тем более что парень, похоже, давным-давно не ел досыта: уплетает за обе щеки. Сам Виктор успел допить кофе и собирался двигаться в сторону душа. Сейчас очень неплохо было бы отмыться, а заодно и дезинфекцию пройти. Уж чего-чего, а грязи в этом мире хватало.

Виктор встал из-за стола и сказал:

– Акони, ты пока насыщайся, а я пойду отмываться.

Охотник кивнул, уминая очередную порцию. На всякий случай инспектор закрыл рюкзак на замок. Стыдно, конечно, не доверять соплеменнику, но стоит помнить, как парень управляется с тем оружием, которым обладает, и что ничтоже сумняшеся способен пустить его в ход против другого человека. Такой не будет сдерживать свое любопытство. Куртку инспектор прихватил с собой по тем же соображениям.

Скинув с себя одежду в предбаннике, Виктор шагнул в цилиндр и отдался во власть древней душевой системы. Та задумчиво звякнула и принялась за дело. Сперва вода шла с запахом: система решила, что инспектор нуждается в дезинфекции. Виктор не решился бы оспорить решение. Затем запах исчез, пропала и предупреждающая надпись. Виктор коснулся сенсора. Включилась панель управления душем, а сверху хлынула ледяная вода.

– Чтоб тебя! Вот прям то, о чем мечталось… – пробормотал, отплевываясь, Виктор и прибавил температуру.

Мелодично прозвенел звонок, по-видимому предупреждая о том, что заканчивается отведенное на процедуру время. Конечно, хотелось еще немного понежиться, но и Акони, наверное, тоже не терпится встать под душ. Но цилиндр и не думал открываться. Со всех сторон ударил теплый ветер, высушивая влажную кожу. Виктор зажмурился. Этот ураганный массаж оказался довольно приятной штукой.

Чувствуя себя так, будто с плеч свалился немалых размеров груз, Виктор неторопливо оделся и вышел. Сейчас, после всех приключений, явно устаревшая гигиеническая система показалась просто верхом совершенства.

За дверью его поджидал Акони. Он оглядел Виктора с изрядной долей интереса.

– Понравилось? – полюбопытствовал охотник тоном гостеприимного хозяина дома.

– Очень! – честно признался Виктор.

– Дело такое… – неопределенно потянул Акони. – Я тоже помоюсь.

Виктор отступил в сторону, пропуская охотника. Похоже, инспектор не внушал парню доверия, раз тот шел в «полной боевой», так сказать: в хламиде из шкур, с оружием и мешком. В конце концов – охотник имеет такое же право не доверять инспектору, как и инспектор охотнику. Но нет худа без добра: пока Акони будет смывать грязь с тела, сервики почистят его одежку. Парень хоть на время перестанет источать ароматы.

Пройдя на кухню, Виктор сразу увидел, что рюкзак трогали и пытались открыть. Понятно, не вышло: замок хоть и стандартный, но надо было знать, куда и как нажать. Бессмысленно сердиться на охотника, это инспектор прекрасно понимал, и все ж таки легкое раздражение ощутил. А выбрав себе комнату, решил, что прежде, чем ляжет спать – запрет дверь. В местном социуме явно не считались с общепринятыми на Земле ценностями, а значит, и жизнь пришельца с точки зрения аборигенов – куда менее ценная штука, нежели, например, резак. То-то Акони так внимательно смотрел, когда Виктор расчищал завалы.

В доме было три комнаты. Закинув рюкзак в ближайшую, инспектор настроил освещение и температуру, а сам отправился на кухню. Вскоре туда же вернулся Акони. Он выглядел чуточку более довольным, чем до бани, но взгляд темных глаз был все так же предельно внимателен. Удивительно только, что запах не исчез. Видимо, шкуры сервакам, так сказать, не по зубам оказались. Ладно, глаза не ест – пережить можно.

– Ну, как ты насчет поспать перед дальней дорогой? – поинтересовался Виктор.

– Надо выспаться. Путь ждет неблизкий и опасный, надо отдохнуть как следует, – обстоятельно ответил охотник.

– Вот и славно! Моя комната вон та, выбирай себе любую из оставшихся.

Они разошлись по спальням. Виктор заблокировал замок, но не стал сразу ложиться, а подключился к «липучке» и решил на сон грядущий прогуляться по сети дома. Помимо разных изрядно устаревших устройств, расположенных в помещениях, инспектор обнаружил целых одиннадцать киберов, обслуживающих сооружение. Источники питания у всех довольно свежие, хотя и малоемкие по нынешним временам. Замена проходит планово; надо полагать, что ремонты тоже. С поправкой на возраст системы, все работало достаточно эффективно, хотя кое-какие вещи и казались странными, лишенными смысла. Например, автономное энергообеспечение дому совершенно не требовалась. Если выйдет из строя основной источник энергии, то «Дилос» окажется на поверхности Венеры гораздо раньше, чем иссякнут эти накопители. Чем руководствовались проектировщики – непонятно.

Служебная сеть дома контачила только с ремцехом, все остальные каналы были почему-то заблокированы. Виктор двинулся по единственному открытому направлению. Возможно, что оттуда получится-таки прикоснуться к общей сети. Но оказалось, что каналы, которые поддерживал цех, могли привести разве что к работающим киберам да к другим домам. Маяки, передатчики, даже компьютеры многих жизненно важных для колонии подсистем не были видны, а значит, и получить сигналы ремцех не может. Но функционировали же машины как-то, а ведь некоторые их элементы просто физически не способны на долгую жизнь. Запчасти требовалось производить и менять. Для этого сообщение обязательно должно поступить в цех. Если нет возможности связаться через сеть, то должен быть какой-то другой способ.

Да, кто-то здорово поработал над перепрограммированием сети. Вся система перекроена и совершенно не похожа на изначальную. Многие узлы заглушены, причем очень умело. А ведь для подобного дела требуется мощный автономный компьютер, на все время работы способный удерживать под контролем отрезанные друг от друга сегменты сети, пропускать и фильтровать трафик. Но таких аппаратов на борту всего ничего. Если исключить вышедшего из строя квазира, то вторым кандидатом окажется… какая-то из «обезьянок». Коль скоро внешний кибер загораживает площадку высадки, то остается только внутренний. Значит, используя компьютер ремонтного робота, человек сумел полностью подчинить себе все подсистемы, а затем разбить общую сеть на «удельные княжества». Однако надо как-то координировать работу ставших автономными узлов. Хотя бы связывать их с ремцехом, отслеживать состояние. Раз «обезьянка» больше не контролирует сеть, то как тогда?

Виктор прикидывал и так, и эдак, попытался еще раз прозондировать направления – глухо. Он встал с кровати, достал из рюкзака флягу и отхлебнул воды. Затем пристально посмотрел на сосуд, словно видел его впервые в жизни. Разгадка показалась до неправдоподобия простой: для контроля подсистем вовсе не требовалось подключать их к сети. Достаточно заставить ремонтного кибера делать обход. Только понять надо, как в таком случае дела обстоят с аварийными ситуациями.

Запихав флягу в рюкзак, Виктор вернулся к компьютеру и вывел список отключенных узлов. Оказалось, что авария любой из этих подсистем вовсе не приводила к немедленной катастрофе. В некоторых случаях требовалось несколько суток, чтобы произошли хоть какие-то значимые изменения, например, в атмосфере. К тому же существовал резерв, должный обеспечивать поддержание нужных параметров до ремонта. Если же ситуация становилась критической, то реагировали датчики, отправляя сообщение непосредственно «обезьянке». То есть, контроль, пусть и косвенный, существовал. Значит, ремонтнику достаточно было просто с определенной периодичностью совершать обход по некому маршруту.

Да, похоже, что именно так дела и обстояли. Тогда следующий этап – обнаружить в сети цеха ремонтного кибера. Чтобы отыскать «обезьянку» среди тысяч устройств, Виктор составил поисковый запрос. Он исходил из того, что раз робот занимается в том числе иремонтом компьютеров, а значит, список запчастей окажется довольно уникальным. Через секунду на экране возникло два цифровых кода, обладатели которых отвечали заданным критериям. Получалось, что не одна, а две машины занимались поддержанием в рабочем состоянии систем «Дилоса». Неужто тут еще кто-то из ремонтных киберов есть? Виктор прокрутил данные по станции – ни единого намека. Опись гласила, что за все про все есть только два ремонтных робота и резервный квазир. И на ходу из ремонтников оставался один. Выходит, к сети подключен еще и тот самый универсальный подвижный робот, оснащенный искусственным интеллектом – УПИИР. Какая забавная аббревиатура! Схожа со словом «Упырь», которое недавно прозвучало в связи с чем-то… Да, точно, Акони говорил, что некий демон-упырь отвечает за лифт. Ну и нежить тут обитает! Да уж, интересные дела! Лифтером работает полудохлый резервный квазир, который не в состоянии нормально функционировать. Крутой персонаж. Интересно, как бы к такому повороту отнеслись аналитики?

Все, лирика – на потом. Сейчас первоочередная задача – определить, какой цифровой код кому принадлежит. Виктор попытался встать на первый по порядку канал и словно наткнулся на глухую стену. Компьютер жестко блокировал доступ. Похоже, канал принадлежал именно УПИИРу. Зато второе устройство тут же откликнулось и вывело меню. Причем не только рабочее, но и служебное, которое в подобных устройствах всегда скрыто от посторонних. Виктор решил, что, наверное, раньше по инструкции безопасности такие запреты не требовались. Но коль скоро все открыто, то машиной теперь можно не только управлять, но и глянуть на окружающий мир ее, так сказать, глазами.

Однако камеры показывали только темноту. Переключение на инфракрасный диапазон ничего толком не дало: изображение оставалось слишком пестрым даже после фильтрации. Отыскав в меню нужный пункт, Виктор включил прожекторы и запустил круговой обзор. Яркий свет осветил верхушки деревьев, отразился от поверхности внешней стены, скользнул по Осевому тоннелю. Сделав полный круг, обзор завершился.

Виктор отключил прожекторы и подумал, что «обезьянка» могла бы здорово пригодиться в дороге. Лучшего провожатого еще поискать. Да и потом, в поселении, тоже пригодится. Убедить местных жителей в необходимости эвакуации куда легче, когда за твоими плечами маячит здоровенный механический монстр. Безусловно, нехорошо это – пугать одичавших людей, но более гуманные методы убеждения могут оказаться им непонятными.

Порывшись в настройках кибера, Виктор отыскал установки исходной точки. Правда, там уже был какой-то номер, но его легко удастся заменить. Из любопытства инспектор сперва вывел данные объекта, которому принадлежал код. Этим устройством оказался «поводок» – инженерный пульт вызова. Вероятнее всего, устройство давно отключено или вовсе потеряно. Жаль, «поводок» здорово бы все упростил.

Инспектор стер данные пульта, а вместо них ввел в память робота код дома. Теперь машина станет терпеливо ожидать людей на полянке у входа. Естественно, если придет сообщение о какой-либо неисправности или наступит время обхода, то «обезьянка» отправится заниматься своим прямым делом, но по окончании неотложных работ – вернется к дому.

Положив инструментальный набор на кровать, Виктор пошел в прихожую и встал у окна двери. Кибер не заставил себя ждать. За окном вспыхнул яркий свет, а через секунду в центр освещенного круга тихо вошел огромный паук. Он постоял немного, словно ожидая дальнейших команд, а затем поджал ноги и опустился на землю.

Архаичный аппарат и впрямь выглядел жутковато, но ничего не попишешь – форма проистекает из функции. И ладно, лишь бы в походе работал и не артачился. Виктор еще раз взглянул на лежащего робота и вдруг почувствовал, что совсем вымотался. Пора ложиться и отсыпаться. Все вопросы надо оставить до утра. Или до вечера. Или до полудня. Интересно, тут отмеряют время?

Виктор уснул практически сразу, словно утянуло в омут. Но сон не принес облегчения, да и прервало его ощутимое сотрясение.

– С-с-с-стабилизация, черт бы ее! – зло процедил сквозь зубы Виктор и сел на кровати.

Конечно, можно было попытаться закрыть глаза и отключиться, но вряд ли теперь что-то путное выйдет. Проще встать и продолжить восхождение к верхнему витку. «Поводок» для ремонтника только соорудить, позавтракать, да и двигать в путь.

С первым пунктом плана возни оказалось куда больше, чем подумал Виктор. В итоге он настроил компьютер так, чтобы кибер переключился на канал, едва отключится связь с домом. Зато проблем со второй строчкой возникнуть не должно.

Когда Виктор вошел на кухню, там охотник уже вовсю уминал бифштексы. То, что охотник не боялся машин, было как раз понятно. А вот выбор блюда для условного завтрака несколько удивил. Только чуть позже Виктор сообразил, что Акони не умеет читать, а потому ткнул в тот пункт меню, который запомнил. Ну и хорошо, пусть насыщается. Синтезированный бифштекс наверняка куда лучше той тухлятины, что лежит в объемистом мешке.

– Приятного аппетита! – вежливо пожелал Виктор.

– Угхм, – неразборчиво пробурчал Акони и продолжил истребление пищи.

Виктор на всякий случай кивнул, подошел к синтезатору и выбрал себе куда менее радикальный завтрак. Ели они молча. Но когда Акони встал и подхватил свой мешок, явно вознамерившись выйти наружу, Виктор остановил его.

– Дружище, не торопись. Там, за порогом, лежит чудище. Знаешь, что такое чудище?

– Демон, – без раздумий ответил охотник. – Только демоны бывают страшными чудовищами.

– Он не страшный – он полезный и, как бы это сказать, он спит. Проснется тогда, когда мы выйдем из дома и будет на сопровождать.

– А без демона нам не обойтись? – угрюмо поинтересовался Акони и сходу предложил: – Ты им управляешь, так отправь его подальше.

– Не стоит, мне кажется. Он безобиден. Пойдет следом за нами, осветит дорогу. А может, даже и защитит, если что-то пойдет не так, – возразил Виктор. – Он обязан помогать людям.

Акони мысленно содрогнулся, представив себе вот хотя бы того давешнего паука, шагающего за спиной. Ведь даже не заметишь, если вознамерится убить. Демон, нежить, порождение Тьмы – доверять таким нельзя.

– Короче, я его беру с собой, и точка, – хлопнул ладонью по столу Виктор и встал. – Дело в том, что ты здесь родился и вырос. Скажем, ты всю жизнь привыкал выживать тут. Моя же задача заключается совсем в ином, плюс – еще и не умереть при исполнении. Поэтому робота я беру с собой без дальнейших обсуждений.

– Робота, а не демона? – уточнил сбитый с толку Акони.

– Это то же самое, – пояснил инспектор раздраженно, но заметив недоумение на лице собеседника, добавил: – Он же чудовище, монстр, кибер.

– Понял, – кивнул охотник. – Демон так демон. Главное, чтобы хватило сил с ним справиться, если нападет.

– Он не нападет, – твердо пообещал Виктор.

– Как знаешь, – пожал плечами Акони.

Он подошел к двери первым и отпрянул, едва увидел через окно лежащее на поляне существо. Сбылись самые худшие его опасения: там, снаружи, поджидал тот кошмарный демон-паук с горящими глазами. Правда, сейчас он спал, но очнуться мог в любую минуту. Очнуться и напасть. Тогда без амулета с ним не справиться.

– Давай-ка я первый выйду, – со вздохом сказал Виктор и плечом отодвинул охотника в сторону.

– У тебя есть амулет? – деловито осведомился Акони.

– Не нужны амулеты, дружище, – ответил Виктор, с жалостью поглядев на парня.

Едва инспектор шагнул за порог, как демон очнулся, поднялся на лапы и включил прожекторы. Виктор повернулся к двери, снял «липучку» и приглашающе махнул рукой Акони.

– Выходи, не бойся!

Шагая за порог, охотник не спускал глаз с демона. При свете люмов дома монстр не выглядел таким уж страшным, а, скорее, напоминал большого слугу с длинными лапами. И глаза какие-то тусклые. Да, следовало признать, что этот обитатель Земли умеет лихо разбираться с такими, как там он назвал демона? Роботами?

Люди пошли к тропе. Повинуясь программе-«поводку», машина послушно зашагала следом. Впервые Акони шел через джунгли в круге света. Правда, тут был и подвох: глаза демона горели достаточно ярко, чтобы не разглядеть ближних призраков. Поэтому довольно часто приходилось смотреть вверх, чтобы не пропустить главные признаки Стабилизации, которой, к слову, давненько не было. Все признаки указывали на то, что длинный сезон наступил или уже на подходе. Вот и свет за Стеклянной стеной не гаснет. В таком случае идти получится довольно быстро. По крайней мере до места, где кошки устроили засаду, они доберутся весьма скоро. А засада там обязательно будет – в этом не приходится сомневаться. Возможно, что и не одна, но когда идешь вдвоем – это уже не имеет значения. К тому же Виктор уверял, что прирученный демон обязательно придет на помощь. Тогда вообще втроем. Коты и напасть-то не посмеют на такую группу.

Шагали бодро. Даже слишком. Акони несколько раз пытался поумерить пыл Виктора, но не преуспел. Пришелец держал в руке свой непонятный обездвиживающий самострел и только весело поглядывал по сторонам. Охотники никогда так не ходят, если, конечно, хотят подольше оставаться живыми.

Когда вспыхнула цепочка красных огней, Виктор не снизил темпа движения. Да и с какой стати? Предупреждающий сигнал не имел никакого смысла. Скорее всего, какой-то бедолага-автомат отрабатывал давно устаревшую программу.

– Стой! – успел крикнуть Акони за миг до того, как сообразил, что Виктор не понимает опасности.

Но охотник опоздал: в воздухе уже засвистели стрелки. Инспектор остановился и попытался надвинуть капюшон, но не успел – один дротик успел воткнуться в шею. Зафиксировав попадание, робот прекратил обстрел, но цепочка красных огоньков не погасла. Охотник с надеждой посмотрел на демона, однако тот и не думал помогать упавшему хозяину. Даже не пошевелился. Этот дурацкий робот невозмутимо освещал яркими глазами лежащее тело и не двигался с места. Страх уступил место ненависти. Акони со злостью ударил ногой по лапе паука.

– Что ж ты стоишь, гад? Вытаскивай его! – приказал охотник.

Однако ни удар, ни приказ не подействовали. Демон не шевелился, а продолжал тупо пялиться на Виктора. Выходит, даже прирученным, он все равно оставался слугой Тьмы – безжалостным и равнодушным. Хранитель взял себя в руки и принялся за дело. Как следует укрывшись плащом и мешком, он пересек линию огней. Обстрел не замедлил начаться вновь. Ощущая удары стрелок, Акони подобрался к лежащему Виктору, ухватил его за ноги и вытащил обратно за огоньки. Потеряв цель, демон, охранявший проход, тут же прекратил стрелять.

Акони выдернул из шеи Виктора стрелку и отбросил ее в сторону. Коснувшись рукой шеи лежащего, Хранитель ощутил пульсацию: пришелец был жив. Хорошо! Значит, оставалось только терпеливо ждать, когда он очнется. Акони подтащил Виктора к стене и сам сел рядом на случай, если вдруг начнется Стабилизация. Конечно, при сильных толчках тело не удержать, но таковые в длинный сезон случаются крайне редко.

– Эх, ты, сволочь, – поглядев на демона-паука, зло сказал Акони. – Так и будешь стоять?

Словно услышав слова человека, паука вдруг вспыхнул глазами, резко развернулся и размерено зашагал в джунгли. Какое-то время оторопевший Акони наблюдал зарево его глаз, но потом все исчезло. Окружающее пространство вновь укрылось привычной желтоватой темнотой, отчего хранитель почувствовал себя гораздо уверенней. Он опять слышал лес и мог различать движение черных теней. Да и всех призраков теперь удастся теперь заметить.

Вскоре сквозь лес протянулись разноцветные полосы, сплетаясь в какой-то сложный узор. Он колыхался, пока не оформился в какое-то довольно плотное нечто. Непонятная тварь шевельнулась и запрыгала на трех разновеликих лапах прямо через линию красных огней. Демон среагировал и обстрелял существо, но вреда не причинил. Оно и понятно, призрака не уничтожить – он сам исчезнет, когда придет время. Предупредит и исчезнет.

Когда контуры твари стали расплываться, Акони уже был готов к встряске. Он двумя руками обхватил рюкзак Виктора и крепко прижал к себе. Но трясло на удивление несильно – из папоротниковых озер даже капли не выплеснулось. А два последующих толчка оказались слабее первого.

– Будь благословен Творец, создавший длинный сезон! – прошептал Акони.

Когда все закончилось, он неторопливо выдернул из мешка пару застрявших стрелок и выбросил их подальше в лес. Затем достал свечу, запалил ее и осветил лицо Виктора. От света ли, а может, и действие яда стало заканчиваться, но веки инспектора затрепетали.

– Ты слышишь меня? – спросил охотник, уловив это движение.

Ответом был легкий кивок головы, потом глаза открылись, в них отразилось пламя свечи. Акони немедленно загасил огарок и убрал его в мешок.

– Отдыхай, набирайся сил. Наверное, скоро совсем пройдет.

– Ум-м-м-м… ы-ы-ы, – попытался что-то сказать Виктор, но понять слова было невозможно.

– Тихо, не торопись.

Однако инспектор быстро приходил в себя, и вопрос он произнес не в пример четче:

– Кто в нас стрелял?

– Демон, конечно. Он и в меня стрелял, и в тебя, и в призрака.

– Не может быть! Машинам запрещено стрелять в людей даже снотворным. Это для обездвиживания животных предназначено, понимаешь?

– Но на этом витке нет никаких животных. Им тут нечем питаться. Крысы разве что, но на крыс демону плевать. Значит, он охотился на нас.

– Значит, значит… Ничего это не значит, кроме разве что сбоя в программе. Механизм должен защищать… А кстати! Где же наш защитник?

– Когда ты упал, паук ушел, – спокойно ответил Акони.

– Давно?

– Давно. Почти столько, сколько ты в отключке был.

– Час? Два? – попытался уточнить Виктор.

Хранитель не стал отвечать. Следить за временем – удел жрецов. Для жизни вне люмов вполне хватало слов «давно» и «недавно». Все прошлое исчислялось в длинных и коротких сезонах, а будущее только когда-нибудь наступит. А что жрецы отмечали длительность времени, так для того их Творец и выдумал. Наверное, был в этом какой-то смысл, раз сохранялось Равновесие, вот только какой – ни один хранитель не ответит.

Не дождавшись ответа, Виктор решил прекратить разговор и сосредоточиться на самочувствии. Он принялся глубоко дышать и напрягал те мышцы, которые удавалось напрячь. Так можно было чуточку ускорить метаболизм и сократить время действия препарата. Помогало или нет, но Виктор чувствовал, что ему с каждой минутой становится лучше. Когда руки обрели способность двигаться, он заказал у аптечки антидот. Лекарство подействовало мгновенно, и инспектор поднялся с земли. Акони тоже встал. Виктор потянулся было за резаком, но охотник тихо попросил:

– Не зажигай люм.

– А что так? – спросил удивленный инспектор, убирая инструмент обратно.

– Я слеп и глух, когда все освещено, – пояснил Акони. – Очень скоро нас будут ждать засады, и нужно быть к ним готовым.

– Как знаешь.

Виктор опустил на глаза повязку-прибор и проверил, как в кармане лежит парализатор. Затем застегнул куртку, надвинул капюшон и сунул руки в карманы.

– Я готов, идем, – сказал Виктор.

– Подожди, – остановил его Акони и спросил: – Ты можешь снять мешок?

– Да.

– Тогда защитись им от стрел, – сказал охотник. – Та штука на голове тебя возможно и защищает, но демон может попасть и в ногу, – и после коротенькой паузы добавил: – В правую ногу.

– Ага, понял, – кивнул Виктор и взял рюкзак за лямки таким образом, чтоб и ногу прикрыть, и исключить попадание в руку.

Отныне инспектор уже не сомневался, что с местной машинерией возникли серьезные проблемы и лучше полагаться на опыт Акони, нежели пытаться идти напролом, опираясь на свои убеждения. Да, теперь лучше считать все системы «Дилоса» опасными.

На этот раз дротики никому не причинили вреда. Но вот справиться со звуком так же просто не получалось. Зажав уши руками, они побежали. Звук быстро стих, зато почти сразу вспыхнул ослепительный свет. Впрочем, преодолеть этот барьер оказалось гораздо проще, нежели предыдущие два. Акони зажмурился и закрыл глаза ладонью, а Виктор перевел его через освещенное пространство, благо фильтр прибора ночного видения автоматически снижал яркость любого источника до приемлемого уровня. И все же им потом минут пять пришлось стоять – ждать, пока не прекратится звон в ушах.

Сгоряча Виктор сперва решил выключить сторожевого кибера прямо сейчас, но рассудил, что потом задействовать для этой цели квазир будет лучше. Все равно его надо реанимировать, ибо необходимо восстановить работу сети. Справиться же со всеми отдельными устройствами в одиночку – дело долгое. А здесь все равно не ходит никто, да и животные не забредают, если верить Акони. Короче, пусть пока все остается так, как было.

Они ушли довольно далеко, когда Акони вспомнил про копье. Наверное, оно там так и валяется. Жаль, штука редкая и дорогая. Надо не забыть, если вдруг воля Творца вновь забросит в те края, подобрать оружие.

– Вот черт! – воскликнул вдруг Виктор и опустился на корточки. – Смотри-ка, какой-то сервик.

– Слуга, – уточнил Акони, присев рядом.

– Пусть будет слуга, – не стал возражать Виктор.

Он разгреб листья вокруг и перевернул машинку, чтобы добраться до модуля памяти, однако на месте лючка зияла здоровенная оплавленная дыра. Про себя инспектор отметил еще одну странность: все щупальца удерживали предметы, необходимые для производства какого-то ремонта. Отвертки, резак, даже шило. Интересно было бы узнать, что кибер хотел перед «смертью» исправить таким пестрым набором?

– Слуга мертв? – поинтересовался Акони.

– Намерено испорчен, – ответил Виктор и, чувствуя непонимание охотника, добавил: – Убит.

Они поднялись и некоторое время молча смотрели на варварски уничтоженный механизм, словно отдавая тому последние почести.

– Ладно, пойдем, – сказал Виктор. – Нет смысла торчать здесь.

Кивнув в знак согласия, Акони подхватил мешок, и они зашагали вперед. Следующая их остановка произошла у рогатого черепа. Он вызвал живейший интерес у Виктора, но охотника, желавшего побыстрее оказаться как можно дальше от царства Тьмы, эта задержка раздражала.

– Пойдем быстрее, – торопил спутника Акони. – Эти твари давно вымерли, и нам они не угрожают.

К его удивлению Виктор рассмеялся.

– Твари! Скажешь тоже… Они и раньше-то не угрожали никому. Впрочем, понятно: коровы у вас – что-то вроде динозавров.

Находка заставила предположить, что здешние люди решают свои пищевые проблемы как-то совсем иначе, нежели задумывалось проектировщиками колонии. И еда явно не блещет разнообразием. Виктор, еще раз рассмотрев находку со всех сторон, махнул рукой:

– Ладно, пошли!

Но они не успели пройти и десятка шагов, как ветерок донес необычные звуки. Акони резко обернулся. Над джунглями метались лучи яркого света. Охотник привел в боевую готовность оружие, но Виктор успокаивающе похлопал его по плечу и сказал:

– Это нас догоняет ремонтник.

И правда, через несколько минут из леса выбрался паук и резко остановился позади людей. Акони сощурился и прикрыл ладонью глаза. Заметив это, Виктор достал компьютер, поколдовал немного, и огни погасли. Заодно он проверил, где ремонтника носило. Оказалось, тот разбирался с уплотнителем трубы воздухозаборника, принадлежащего анализатору атмосферы Венеры. Там наметилась утечка. Давешнее предположение оказалось верным: датчики компенсируют отсутствие узла в сети.

На двери лифтового холла с цифрой шесть вообще не светился ни один индикатор. Лифт, похоже, теперь был отключен даже от энергопитания. Причем не только отключен, но и заблокирован настолько тщательно, что «липучка» не обнаружила ни единого сигнала на разъеме. Создавалось впечатление, будто не разъем под маркировкой, а глухая стена. Значит, так или иначе придется топать до самого верха на своих двоих.

Идти по тропе вверх – выматывающее дело. Усталость давала себя знать. Поэтому когда обнаружилась просека, уходящая в джунгли, Виктор очень обрадовался.

– Дорожка к домику ведет? – спросил он на всякий случай охотника.

– Да. Тут мы иногда отдыхаем.

– Отлично! Сейчас отдых нам – самое то. Идем?

Акони замялся. Ему не хотелось вести какого-то чужака в место, доступное только хранителям. Но с другой стороны, они же вместе были в таком же Доме на территории Тьмы. Значит, и тут надо быть вдвоем. Соблюсти Равновесие.

– Идем, – уверенно сказал охотник.

Привычные огоньки под ногами, изгибы тропинки и круг на поляне. Все почти так же, как было там, внизу, только дом оказался почему-то расконсервированным. И еще – на кухне не оказалось синтезатора. В памяти дома сохранилась информация о том, что аппарат демонтирован чуть позже чем через сутки после прибытия «Дилоса» на место. А вот кем и зачем проведен демонтаж – неизвестно. Плохо.

– Я сейчас сделаю нам суп, – сообщил Акони, разворачивая один из своих «благоухающих» свертков с едой. – Ты можешь пойти помыться, если хочешь.

Виктор мысленно содрогнулся, представив себе баланду из протухшего мяса.

– Спасибо, конечно, я очень благодарен за лестное предложение, но давай лучше я тебя угощу. Попробуй. Не понравится – сваришь суп. Идет?

Акони нахмурился было, но потом кивнул: хранителю нужны знания. Да и в том Доме землянин угощал вкусными вещами. По крайней мере, они были не хуже вяленой кошатины.

– Хорошо, – согласился охотник.

Полевые рационы – не слишком вкусная еда, какое из трех блюд ни выберешь, но зато сытная, что в походах куда важней. Выложив на стол два брикета, Виктор занялся незамысловатой «готовкой». Охотнику Виктор предложил мясной рулет, а себе активировал курицу с рисом.

Когда небольшой кубик развернулся в тарелку с горячей едой, Акони сперва решил, что даже пробовать эту колдовскую пищу не станет. Но потому ему вспомнился неподвижный слуга, что кормил их в том доме, и передумал. В конце концов, странный сверток, ставший тарелкой и едой, штука не более колдовская, нежели сверкающий огнями ящик, ухитряющийся делать вкусную пищу.

Ели молча. Акони заметил, что эта еда куда хуже разносолов слуги. Однако даже такая, она была намного приятней домашних заготовок, лежащий в мешке.

– У тебя много… таких? – спросил охотник, кивая на тарелку.

– Есть еще, – ответил Виктор. – Будешь?

– Нет, нет! – замотал головой Акони и пояснил: – Если у нас есть лишняя еда, то я должен оставить часть другим хранителям. Иногда случается, что Творец рассердится на человека, отнимет у него удачу. И тогда охотник остается без запасов.

– Подумаем о ближнем, значит, – резюмировал Виктор. – Понятно, это хорошо придумано. Что ж, могу пожертвовать на такое дело, – улыбнулся Виктор и выложил из кармана на стол пару брикетов. – Только лучше убери их к себе, а то ребята не в курсе, как с этими штуками обращаться. Оставь здесь деликатесы, которыми пропах твой мешок.

Еще раз взглянув на тарелку, Акони вытряхнул из мешка немногочисленные оставшиеся съестные припасы и уложил на их место рационы. Он прикинул, что пары таких брикетов вполне хватит до верхних витков. Даже и одним обойтись можно, если не съедать все, а только половину.

Виктор подумал вдруг о том, что Дом подвернулся удивительно вовремя. К тому же только после душа и смены белья Виктор ощутил, что снотворное из дротика перестало циркулировать в крови. Вряд ли все на самом деле так. Тут, скорее, обычное самовнушение, помноженное на усталость. Препараты, подобные тому, что использовали в дротике, когда заканчивали свое действие – очень быстро распадались на нейтральные вещества. Короче, никаких последствий, если не считать самого шокирующего факта атаки. Так или иначе, Виктор ощутил, что теперь способен свернуть горы.

Но бодрость оказалась все же фальшивой. Едва он завалился в кровать, как поджидавший где-то рядышком сон навалился, скрутил и унес в свои миры, где все совсем иначе и не поддается нормальному логическому анализу.

Проспал инспектор почти семь часов, а когда проснулся – наконец-то почувствовал себя отдохнувшим и готовым к любым подвигам. Наскоро сделав несколько гимнастический упражнений, он отправился в душ. Проходя мимо кухни, Виктор увидел, что Акони снова оказался там первым.

– Привет, дружище! Завтракаешь?

– Уже, – лаконично ответил охотник. – Еду заворачиваю.

Виктор увидел, что тот лихо закручивает недоеденные остатки рациона в какие-то лопухи и слегка опешил.

– Зачем?! Доедай лучше. Я тебе новый брикет дам, если понадобится. У меня их еще много. Да и потом… Понимаешь, эта еда довольно быстро рассыпается, перестает быть едой. Она не такая, как ваша.

– Понимаю. Но это в джунглях Земли еда повсюду свисает с деревьев, – сурово ответил Акони. – В Мире же все куда сложнее.

– Как знаешь, – махнул рукой инспектор и пошел в душ.

В конце концов, это и правда их мир, а со своим уставом, да в чужой монастырь… Похоже, что даже если отдать этому охотнику все брикеты, то он все равно будет их «половинить», растягивать на несколько раз. Ну и ладно.

После водных процедур Виктор ощутил лютый голод. Свой рацион он доел до последней крошки. И даже половину другого прикончил, прикинув, что лучше как следует подкрепиться, пока есть такая возможность. Следующая долгая остановка будет только наверху, а судя по тому, как Акони готовился к походу и проверял оружие, – сюрпризов по дороге не избежать. Недоеденную половину рациона Виктор выбросил в утилизатор. Он уловил короткий взгляд Акони, полный укоризны, но не стал придавать этому значение. В конце концов, он выбросил остатки СВОЕЙ еды.

Перед выходом Виктор проверил снаряжение, застегнул куртку и надвинул капюшон. Теперь если что-то или кто-то вздумает дотянуться до плоти инспектора, то ему придется здорово попотеть.

Виктор подошел к двери и увидел, что робот мирно «дрыхнет» на полянке. Едва открылась дверь, как паук тот час же поднялся на лапы. Увидев ремонтника, Акони дернул рукой, словно пытался схватиться за нож: инстинкт сработал – ничего не попишешь. Виктор сделал вид, что не заметил судорожного движения, и похлопал робота по лапе.

– Ты-то всегда готов, как положено машине, да?

Кибер не ответил. Когда люди прошли вперед, он, не включая фар, послушно затопал следом. Охотника это здорово раздражало. Ему показалось, что демон стал производить много шума, а это сейчас ну совсем некстати. Даже здесь надо опасаться засады кошек, пусть и случалось подобное редко. А чтобы загодя обнаружить готовящуюся напасть группу, требовалась тишина. Точнее, необходимо было слияние со звуками джунглей, чтобы любой посторонний шорох, пусть даже едва различимый, резко бил по нервам.

Акони остановился и посмотрел на инспектора.

– Виктор, заставь своего де… робота отстать. Да и ты иди шагов на двадцать позади меня.

– Нас уже поджидают? – деловито спросил Виктор и достал парализатор.

– Вот я и пытаюсь это выяснить, – ответил Акони. – Но ты громко сопишь над ухом и наступаешь на все ветки под ногами, а робот грохочет так, словно деревья падают. Я ничего не могу расслышать.

Задачка! Не то чтоб сложно было отключить кибера от канала, но очень не хотелось оставлять машину. Во-первых, чтобы потом «докричаться», снова потребуется подключение к какому-нибудь порту. Его-то найти не так уж сложно, но не факт, что удастся восстановить доступ. Сеть может оказаться такой же ограниченной, как и в переходном отсеке. А во-вторых – иметь за спиной такого помощника куда лучше, чем полагаться только на себя. Тем более что Акони собирается уйти далеко вперед.

Доступных настроек у робота было до обидного мало. Оно и понятно: машина, отвечающая за исправность станции, обязана сохранять свою независимость по максимуму, иначе под угрозой окажется множество жизней. Повозившись минут десять, Виктор понял, что придется все же отключить канал и положиться на удачу. Коснувшись нужных пунктов меню, инспектор перевел робота в полностью автономный режим. Теперь если только какой-нибудь аварийный сигнал заставит машину тронуться с места. Виктор убрал компьютер и похлопал робота по ноге.

– Отдыхай, дружище!

Дождавшись окончания процедуры, Акони пошел по тропе вперед. Виктор надвинул повязку прибора ночного видения на глаза, вытащил парализатор, посчитал до двадцати и двинулся следом. Все время озираясь по сторонам, вздрагивая от шорохов, инспектор чувствовал себя очень неуютно и одиноко. Снова он увидел охотника только когда вышел к тропе. С плеч словно гора свалилась.

– Как я рад…

– Замри! – прошипел Акони и принялся крутить в руке самострел, напряженно вглядываясь куда-то поверх головы Виктора.

Не понимая, в чем дело, инспектор остановился. Он не видел опасности. К тому же охотник, казалось, целился прямо в лоб, и от этого стало неуютно. Где же противник поджидает, за спиной? Или сверху?

Акони выстрелил. Виктор инстинктивно пригнулся и увидел только, как темное нечто перекатилось через тропу и ударилось о стену. Справа послышался шорох, но когда инспектор повернулся на звук, то не обнаружил ничего, кроме растений.

– Сюда! – скомандовал Акони, заряжая оружие. – Быстрее!

Немного замешкавшись на старте, Виктор побежал в сторону охотника.

– Ложись! – отчаянно крикнул Акони.

Но команда запоздала. Раздалось урчание, и что-то сильно ударило справа по шее и плечу. Виктор с трудом удержался на ногах, резко повернулся и увидел существо, походившее на крупных размеров разъяренную кошку. Зверюга явно снова собиралась прыгнуть. Не дожидаясь повторного нападения, инспектор выстрелил из парализатора прямо в оскаленную морду. Зверь упал, но мощные лапы, вооруженные длинными острыми когтями, продолжали судорожно двигаться, разрывая дерн. Виктор мимолетно удивился способности твари сопротивляться парализующему излучению.

– И много у вас таких хищников? – спросил он, повернувшись к Акони.

Своего проводника он заметил не сразу. Охотник лежал на земле и словно бы обнимал другую кошку. Виктор попытался оттащить зверя, но когти глубоко вонзились в плащ Акони. Охотник едва слышно хрипел. Инспектор достал резак и отсек животному лапы, однако туша все равно как-то держалась. Виктор приложил чуть больше усилий и скинул кошку в сторону. Увидев в судорожно сжатой руке Акони окровавленный нож, он сразу понял, почему не удалось быстро сбросить труп зверя, даже когда были отрублены лапы. Инспектор быстро выдернул обрубки и расшнуровал плащ. Рваные раны на горле выглядели ужасно. Из них толчками била кровь. Ни секунды не колеблясь, Виктор вытащил из рюкзака аварийную аптечку и положил на горло умирающему. Похожая на приплюснутую черепаху машина секунду пребывала в неподвижности, затем выпростала многочисленные короткие ножки и принялась за дело. Конечно, аптечка – далеко не полноразмерный хирургический комплекс, но кое-что она все же могла. Хорошая штука! Жаль только, что режимом автохирурга воспользоваться можно было только один раз. Виктор подавил желание включить компьютер и посмотреть диагностическую. Почему-то казалось, что не стоит этого делать: возникло иррациональное ощущение, что удача может обидеться, если за ней подсматривать. Да и помочь машинке нечем, она и так делает все, что сможет. Причем даже если прогноз останется негативным – не бросит работу.

Виктор встал, повернулся к лесу, поднял парализатор и принялся водить лучом из стороны в сторону, постепенно опуская ствол все ниже. Когда заряд кончался – ставил новую обойму и методично продолжал, стараясь не пропустить ни сантиметра. Закончив, он опустил парализатор и прислушался. За деревьями что-то шуршало и трещало. Наверное, под луч попало много ни в чем неповинных зверюшек, но главное, что теперь на два десятка метров не осталось ни одной двигающейся твари опаснее земляного червяка.

Когда аптечка застыла без движения, Виктор коснулся рукой поверхности «панциря» и набрал служебный код на появившейся клавиатуре. Панель замигала, зажглось предупреждение о включенном аварийном маяке, передающем координаты устройства. По идее, медицинскими сведениями пациента имел право воспользоваться только врач, но самый ближайший эскулап находился сейчас на орбите и не мог прилететь на вызов. Виктор вынул из регистратора модуль с информацией и подключил к нему «липучку». Сперва шла информация о проведенных процедурах. Оказалось, что аптечке пришлось синтезировать больше литра плазмы. Солидный список впрыснутых витаминов поначалу озадачил Виктора, но потом он вспомнил, чем обычно питался Акони, и содрогнулся. Самих сведений об организме оказалось много, но стандарт вывода медицинских данных предусматривал разделение их по цветам, соответствующим текущему состоянию того или иного измеренного параметра. Красных было довольно много, но основные жизненные функции оставались в желтом секторе. Виктор вдруг сообразил, что кое-какие схожие показатели он уже где-то видел здесь, в «Дилосе». Чуть позже память подсказала: на экране считывателя в переходном отсеке, когда поднес к нему браслет Кэй.

Достав вещицу, Виктор просканировал ее на своем компьютере и сравнил. Да, на одну загадку стало меньше: Акони ухитрился реактивировать браслет. В очистившуюся за долгое время память записаны параметры организма охотника. Интересно бы узнать, как так вышло.

Карту организма Виктор досматривать не стал. Он запустил стандартную программу анализа данных медсистем. В общем и целом, выводы машины выглядели довольно обнадеживающими: прямая угроза жизни была устранена, но транспортировать пациента требовалось исключительно осторожно. А лучше всего вызвать медпланер и доставить пострадавшего в стационар.

– Так и сделаю, – угрюмо пообещал экрану Виктор и отключил компьютер.

Экран погас, модуль отсоединился от «липучки». Инспектор убрал запоминающее устройство в карман куртки, затем извлек из отработавшей программу аптечки блок синтезатора. Штука узкоспециализированная, но достаточно полезная. Подключенная к компу и источнику энергии, она вполне способна произвести множество важных препаратов: от плазмы крови до дезинфицирующей жидкости.

Убрав оборудование в рюкзак, Виктор включил систему утилизации аптечки. Прозвучало короткое предупреждение об опасности. Затем источник питания разогрел корпус до температуры плавления, что-то громко затрещало, и очень быстро медицинская машинка превратилась в небольшой слиток металла. Виктору было немного жалко самоотверженного робота, посвятившего свою электронную жизнь спасению жизни человеческой, но после использования аптечки к ней всем, кроме медиков, прикасаться запрещено. Да и те обязаны соблюдать строгие меры предосторожности.

После «расправы» с аптечкой, Виктор присел на корточки перед Акони. Охотник все еще был без сознания, что не удивительно. Судя по отчету, бедолагу накачали анестетиками по самые брови, а до запуска ботов-реаниматоров оставалось больше трех часов. Вроде бы и впрямь все прошло успешно. Дыхание слабое, но ровное. Края обработанных ран надежно стягивали прозрачные еще полоски искусственной кожи, от чего казалось, что к телу прилипли прихотливо изогнутые красные волоски.

– Лежи, дружище, отдыхай, – зачем-то прошептал Виктор и поднялся.

Сейчас следовало продумать, как транспортировать Акони до ближайшего обитаемого места. Не стоило даже надеяться, что там, наверху, сохранились больницы, но хоть под наблюдением охотник побудет, пока не выздоровеет. Значит, придется возвращаться к дому и поискать там что-то подходящее, из чего можно соорудить тележку или, на худой конец, волокушу. А потом запрячь в нее «обезьянку».

Перед тем как оставить лежащего без сознания Акони одного, Виктор еще раз тщательно поработал по лесу парализатором. Это изрядно подсократило боезапас, но именно такой способ спасти человека от хищников был сейчас надежнее всего. Те, кто оказался за пределами действия луча, найдут достаточно пищи, чтобы отказаться от походов за опасной двуногой добычей. Потом Виктор вспомнил про браслет и защелкнул вещицу на руке раненого: пусть этот раритетный аппарат хоть снимет показания и сравнит с изначальными данными. Ну и теплилась надежда, что какой-нибудь из киберов придет-таки на тревожный вызов браслета и примется охранять беспомощного человека. Маленький, конечно, шанс, но лучше что-то…

Виктор легонько коснулся плеча Акони, встал и, не выпуская из рук парализатор, быстро пошел за огоньками к дому. Путь не занял много времени. Все правильно: знакомый маршрут. Эх, жаль только, что ремонтник куда-то ушел… Инспектор коротко вздохнул: машина сейчас бы очень пригодилась. Прожекторы приветливо осветили полянку, едва человек ступил на нее. На земле все еще виднелись следы ночевавшего тут ремонтного кибера.

Из обстановки дома на роль транспортировочного средства мало что подходило. Пришлось вырезать дверь. Тонкий, но прочный грязеотталкивающий пластик был достаточно легок, почти не деформировался под нагрузкой и легко скользил по земле. К тому же материал отлично гнулся по линии, нагретой паяльником.

Виктор забрал дверь и отправился в обратный путь. Времени прошло достаточно много, чтобы действие парализующего излучения начало ослабевать. Звери величиной с давешних кошек вполне могли очнуться. Следовало поторопиться, пока хищники окончательно не пришли в себя.

Вновь оказавшись на «поле боя», Виктор обработал парализатором опушку, только на этот раз не слишком усердствовал. Покончив с этим делом, он взялся за сооружение волокуши. Сперва требовалось подогнать ее по размеру. Виктор подсунул дверь под ноги лежащего, а затем вытянул его в центр листа. Ловко орудуя паяльником, Виктор сделал бортики, приподнял на пару десятков градусов один край и вырезал в углах подъема два отверстия, через который привязал веревку. Получилось довольно сносно. Инспектор осторожно потянул волокушу и убедился, что дверь отлично скользит по земле. Повесив рюкзак на спину, он перекинул веревку через плечо и отправился в путь.

Идти с таким прицепом было тяжело. Вдобавок приходилось еще держать наготове парализатор и внимательно следить за окружающим пространством. Быстро стало жарко. Ужасно раздражало, что нельзя снять куртку. Да и под прибором ночного видения пот отчаянно жег глаза. Когда становилось вовсе невмоготу, Виктор останавливался, садился рядом с волокушей и стягивал повязку. Естественно, наваливалась тьма, в которой любой шорох таил в себе угрозу. Из-за этого несколько раз инспектор стрелял, но, скорее, зря расходуя заряды. Ему стало уже почти все равно, что и как происходит вокруг. Даже думать ни о чем не хотелось. Единственное, что радовало, – Акони понемногу приходил в себя. Боты, циркулировавшие в крови, старались помочь парню очнуться, однако лекарства долго еще будут туманить сознание. Охотник бредил, беседуя то с какой-то Ларой, то что-то объясняя некому творцу. Виктор слушал, не особо вникая в сказанное. Он настолько вымотался, что двигался на полном автомате. Наверное, поэтому он не сразу понял, во что врезался.

Какое-то время он тупо разглядывал препятствие, воспринимая его как помеху на пути, но потом сознание как-то разом включилось, и в голове прояснилось. Виктор понял, что видит перед собой трактор. Аппарат был маленький, изрядно замшелый, колес за растительностью вообще не видно: пришлось даже постучать ботинком, чтобы убедиться в их наличии. На корпусе чистой была только одна крышка – под которой находился источник питания.

Дверь оказалась не заперта. Едва Виктор забрался в кабину, автоматика сразу включила освещение. Он с облегчением стянул повязку. Однако внутри сильно и знакомо воняло. Благоухали свертки, лежащие на панели управления. Точно так же выглядела и пахла еда Акони.

– Вы тут жертвы какому-то своему богу приносили, что ли, – поморщился Виктор. – Тогда прошу у него прощения. Если есть желание, пусть снаружи выберет то, что ему нравится больше.

Он рукавом брезгливо смел свертки на пол и ногой выпихнул их наружу. Однако вонь и не думала уходить. Видимо, за много лет все здесь пропиталась специфическими ароматами местной снеди.

– Сейчас мы тебя проветрим, – похлопал ладонью по панели Виктор.

Машина хоть и была весьма почтенного возраста, не слишком отличалась от своих современных родственников. Стоило сдвинуть предохранительную панельку и коснуться старт-сенсора, как трактор тут же ожил: по панели побежали строчки теста узлов. И сразу стало понятно, по какой причине машина оказалась брошенной – у нее напрочь отсутствовало ручное управление. Точнее, оно было заблокировано. Что ж, ничего страшного, для решения проблемы требуется просто снять в настройках блокировку.

Когда Виктор достал инструментальный набор и подключил свой компьютер к бортовому, то увидел, что в меню настроек пункт о ручном управлении и вовсе отсутствует. Кто-то ухитрился перепрограммировать управляющий блок так, чтобы трактор подчинялся только внешним командам. Причем обмен этими командами мог начаться только по запросу извне.

Вариант решения проблемы был всего один: заменить блок управления. Виктор решил использовать для «замены» свой компьютер. «Липучка» работать не захотела – вход оказался заблокированным. Пришлось подключить обычный кабель к аварийному порту. Когда сканер заставил системы увидеть друг друга, Виктор запустил программу-перехватчик, которая подключила все микроконтроллеры к компьютеру. После столь глубокой «лоботомии» машина практически лишилась своего центрального блока управления, но если все пройдет нормально – это и не понадобится.

Минут через десять работы программы-перехватчика из подлокотников кресла с тихим щелчком выдвинулись джойстики, а на пульте возникли изображения кнопок с пиктограммами. Из ниши опустились педали.

Разобраться с управлением получилось довольно легко. Первым делом Виктор поднял погрузочный ковш. Механизм безропотно подчинился, потянув за собой изрядный хвост из корней и растений. Вроде бы все в порядке. Осталось проверить, как машина двигается. Инспектор взялся за рукоятки и нажал педаль. Повинуясь команде, трактор тронулся с места. Поворот, торможение, задний ход – машина беспрекословно выполняла все команды.

Покончив с проверкой, Виктор опустил ковш, выбрался наружу и подтащил Акони к трактору. Охотник пока еще не пришел в себя, поэтому нечего было и думать, чтобы усадить парня в кабину. В принципе, там хоть место и для одного человека предназначено, но если ужаться, то второй поместится. Однако для такого размещения требовалось, чтобы пассажир находился в сознании и понимал, что от него требуется, поэтому подобный вариант отпадал.

– Извини, дружище, – пробормотал Виктор, подтаскивая волокушу вплотную к ковшу. – Придется тебе прокатиться тут.

Разместить охотника в не слишком большом коробе оказалось не так уж просто. Пришлось изряднопомучиться, но все более-менее получилось. Виктор запрыгнул в кабину, приподнял ковш и повернул его так, чтобы Акони не выпал. Охотник теперь лежал словно ребенок-переросток в люльке. Не идеально, но лучше так, чем буксировать на волокуше.

Подключившись к браслету Акони, Виктор снял показания. Вроде бы функции организма восстанавливались, но полную деблокаду сознания боты отрабатывать пока не собирались. Видимо, после операции аптечка прикинула, что пациент будет еще долго испытывать боли. Сейчас такое ее решение пришлось очень кстати – охотнику не придется страдать от тряски.

Виктор передвинул окошко мониторинга состояния Акони в угол экрана, еще немного приподнял ковш, включил фары и тронулся в путь. Когда трактор неторопливо пополз вдоль стены, немедленно улучшилось настроение. Даже не верилось, что совсем недавно приходилось выбиваться из сил, таща по земле за веревку тяжеленный груз.

Трактор шел небыстро, но все же скорость его была выше, чем у пешехода. Довольно скоро Виктор заметил, что впереди становится светлее. Наверное, там и есть место, где живет народ Акони.

Охотник, словно почувствовав приближение родных краев, заворочался в ковше. Виктор с тревогой посмотрел на окошко с показателями, но данные браслета говорили о том, что Акони до нормы еще далеко. Значит, это какая-то неосознанная реакция.

Стало очень светло, и прожекторы трактора выключились. Впереди показались столбы. Тропа проходила аккурат между двумя самыми высокими из них. На верхушках столбов белели какие-то предметы, а около правого вроде бы кто-то стоял, какая-то темная фигура. Наверное, человек, который охраняет вход.

Виктор прибавил газу и пожалел о том, что в машине нет имитатора звука мотора, как на пикапе Михаила. Сейчас бы с ревом проскочить проем, шугануть сторожа и влететь прямо в центр поселения. Наверное, многие сперва испугались бы, но потом собрались полюбопытствовать. И он, Виктор, инспектор ОЗ, расскажет этим брошенным и забытым когда-то людям, что все самое страшное позади и можно покинуть этот тусклый неустойчивый мир. Что людей ждет Земля. Планета, откуда пришли их предки.

Когда трактор приблизился к проходу – Виктор сумел рассмотреть лицо привратника. Им оказалась хрупкая девушка, закутавшаяся с головой во что-то черное. Инспектор даже сбавил ход, чтобы не задеть ее, если вдруг та попытается встать перед машиной. Но девушка и не думала уходить с того места, на котором стояла. Виктору пришло в голову, что она кого-то ждет. Какого-нибудь сопровождающего, например, что может проводить ее в поселение.

Проехав немного вперед, Виктор становил трактор и обернулся, чтобы рассмотреть охранницу получше. Та, в свою очередь, смотрела на машину, не выказывая никакого страха, словно давно привыкла видеть здесь тракторы. Даже человек, лежащий в ковше, ее совсем не смутил. Виктор сдал назад. Девушка спокойно подошла к охотнику и коснулась его руки. Виктор прикинул, что сидящей в кабине инспектор ОЗ, ее тоже, скорее всего, не напугает. Он открыл дверь и махнул незнакомке рукой.

– Залезайте сюда! Мне как раз нужен человек, который покажет короткую дорогу к больнице. Моему другу плохо.

Незнакомка повернулась и произнесла тусклым, в тон месту, голосом:

– Акони сейчас ничего не угрожает. Мне кажется, он скоро придет в себя, если не попадет к жрецам.

– Но кто тогда поможет ему?

Девушка проигнорировала вопрос. Она медленно подошла к открытой двери и посмотрела на Виктора. Взгляд ее голубых глаз оказался пугающе холодным, аж мурашки по спине пробежали. Инспектор молча подвинулся, освобождая место, девушка скользнула на сиденье, и они отправились в путь.

Стараясь не смотреть на незнакомку, Виктор внимательно разглядывал местность, по которой они ехали. В отличие от темных витков, тут вовсе не было леса. От тропы до стеклюминовой стены простирались поля, и там работали люди. Однако стоило работникам увидеть приближающийся трактор, как они тут же в панике разбегались. Похоже, не все тут были столь же смелыми, как эта девушка.

Виктор изредка косился на попутчицу, однако ничего интересного разглядеть не удавалось. Она не сняла накидку, поэтому инспектор смог рассмотреть только верхнюю эту одежду: черный пластик какой-то. Довольно толстый, раз плохо гнется. Из подобного делают чехлы для оборудования, пылящегося на складах. От влаги наверняка защищает неплохо, но как одежда – выглядит ужасно. Да и запариться в таком недолго.

Незнакомка упорно молчала. Возможно, ей каким-то дурацким местным обычаем запрещено представляться не пойми кому. Но с другой стороны, она же уселась рядом. Нелогично.

– Меня Виктор зовут, – попытался завязать разговор инспектор.

– Юлия, – бесстрастно сообщила девушка.

– Юля? – переспросил Виктор.

– Юлия, – спокойно поправила девушка.

Продолжать беседу она явно не собиралась, и Виктор опять сосредоточился на окрестных пейзажах. Благо освещение было теперь позволяло разглядеть подробности. Похоже, прожекторы на этом витке работали абсолютно нормально. Они давали свет почти идентичный тому, что бывает в погожий летний денек на Земле. Иллюзию лета усиливала сухая пыль, сменившая вечную влажную грязь темных витков. Значит, в этих краях дожди явно шли по четкому расписанию.

Когда на пути возникли первые дома, Виктор их сперва принял за какие-то сарайчики. Сплетенные из веток и крытые соломой хижины не казались жилыми строениями.

– Это что, не подскажите? – спросил Виктор, не надеясь, впрочем, на ответ.

– Дома работников, – без тени эмоций ответила Юлия.

– Вы так живете? – по-настоящему ужаснулся Виктор.

– Так живут работники, – ровно ответила девушка.

– Странно…

Виктор из документации совершенно точно помнил, что на складах «Дилоса» находились лагерные комплекты. Они были не в пример удобней всех этих лачуг, жить в которых человеку категорически не рекомендуется. Достаточно часа, чтобы комплект, подключенный к коммунальному порту, затвердел и превратился в полноценный двухкомнатный домик со всеми удобствами. Впрочем, с удобствами-то у здешних хижин как раз все в порядке: аборигены жилища прямо над портами и построили. Хорошо хоть разобрались как-то, что к чему…

Ближе к центру поселения дома становились больше. Некоторые явно были сооружены роботами еще на орбите. У самого большого строения Виктор остановил трактор, чтобы сориентироваться, куда двигаться дальше. Но через несколько секунд из дверей выбежали одетые в меха люди с длинными палками в руках, а за пару шагов до трактора пали ниц.

Виктор ошарашено поглядел на спутницу и сдавленным голосом спросил:

– У вас так принято приветствовать друг друга?

Юлия отрицательно покачала головой. Он распахнул дверь, выбрался наружу и присел на корточки рядом с тем, кто лежал ближе всего.

– Эй, дружище, не стоит так волноваться, – инспектор осторожно потрепал лежащего по плечу. – Поднимайтесь. Зачем дышать пылью? К тому же у меня к вам срочное дело.

– Ты пришел, посланец Земли! – глухо проревел здоровенный бородач, по-видимому совершенно не обратив никакого внимания на слова. Во всяком случае, лбом он по прежнему бодал грунт площади.

Стало понятно, что и тут не избежать множества проблем семантического свойства.

– Где у вас больница? – громко и четко спросил инспектор, наклонившись к уху лежащего.

Тот вздрогнул и переспросил, не поднимая, впрочем, головы:

– Что где, великий?

– Больница. Где людей лечат. Где она у вас там?

Виктор вдруг заметил, что на руку человека надет идентификационный браслет и пощелкал ногтем по цветной поверхности.

– Где вот эти браслеты проверяете, где поправляете свое здоровье.

Бородач приподнял голову. Покрытое пылью лицо его, помимо непонятного восторга, выражало еще и явное недоумение.

– Здоровье дает Творец, о великий! На Земле все об этом должно быть известно.

– Снова здорово… Попробуем иначе. У меня в ковше лежит больной охотник по имени Акони. Ему надо помочь, он меня защищал и едва не погиб в схватке со зверьем.

Вот теперь бородач вроде бы что-то понял. Он с кряхтением поднялся, зачем-то низко поклонился Виктору, отряхнул бороду и скомандовал:

– Великий дал задание, вставайте и приступайте к обряду.

Виктору потихоньку становился понятен местный уклад. Охотники – добытчики мяса и шкур; жрецы – власть имущие и лекари. Крестьяне и их работники занимаются полями. Фермеры разводят какую-то скотину. Кстати, интересно бы посмотреть, что они там разводят. Понятно, что не кошек. Кто-то так лихо провел их модификацию, что теперь этих хищных зверюг невозможно приручить, сделать домашним скотом.

– Стойте! – крикнула жрецам выбравшаяся из трактора Юлия. – Держитесь подальше от Акони.

Жрецы замерли, настороженно глядя на девушку. Она сбросила пластиковую накидку и теперь стояла перед ковшом в плаще охотника, раскручивая в руке самострел. Инспектор осторожно потянулся за парализатором, надеясь успеть оглушить девушку до выстрела.

– Виктор, не шевелись, – не оборачиваясь бесцветно проговорила девушка и сообщила: – Иначе отправишься за Дверь вместе с ними.

Но он не послушался. Рванулся в сторону, в падении резко выхватил парализатор и выстрелил до того, как ударился плечом о землю. Юлия тоже выстрелила. Послышались звон металла и глухие удары по пластику. Все заряды из самострела прошли выше и левее, угодив в трактор. Потом девушка выронила оружие и без сил осела на землю.

– Зачем палить-то было? – недовольно пробурчал Виктор, вскакивая на ноги и брезгливо отряхивая пыль с одежды. – Вот теперь возись тут с ней…

Тем временем осмелевшие жрецы шустро вынули Акони из ковша, подняли на плечи и понесли в большое здание. Судя по неким подобиям статуй, сделанных из дерева и соломы, здесь располагался местный храм. Старший шел позади всех. Когда Акони уже вносили в дверь, бородатый жрец обернулся и спросил:

– Ты будешь участвовать в церемонии, великий?

Виктор пожал плечами.

– Если необходимо, конечно…

– Мы хорошо знаем свою работу, – убедительно пробасил главный. – Можешь не сомневаться – Творец получит то, что ему причитается.

– Вот и славно. Думаю, вы лучше меня разберетесь в медицине. Если нужны лекарства…

– У нас все есть, – поднял ладонь Жрец.

– Тогда я займусь Юлией, если не возражаете.

– Она не дочь Творца, она вся твоя, великий, – усмехнулся почему-то жрец и скрылся за дверью.

Виктор легко поднял Юлию, отнес ее в машину и усадил на сиденье. Чтобы побыстрее нейтрализовать последствия парализующего излучения, он впрыснул ей комплекс витаминов, синтезированный блоком аптечки, и дернул за красную рукоятку аварийного режима трактора. Двери немедленно заблокировались, а в кабину стал поступать насыщенный кислородом воздух из регенератора. Веки Юлии затрепетали. Виктору вдруг стало очень стыдно, его захлестнуло чувство вины перед ней, но вместе с тем он понимал, что не мог поступить иначе. Если бы девушка успела выстрелить, могли пострадать люди, а главная задача любого инспектора ОЗ – защищать людей.

Методы реанимации сработали прекрасно: Юлия быстро очнулась. Понемногу возвращалась к ней и память о недавних событиях. Девушка хмурилась, силясь припомнить детали, а затем повернулась к Виктору.

– Акони! Ты отдал его жрецам!

В ее голосе слышалась глухая ненависть и отчаяние.

– Но они его вылечат же, правда? – неуверенно спросил Виктор чувствуя, что совершил какую-то крупную ошибку.

– Его отправят за Дверь, – всхлипнула вдруг Юлия. – За Дверь! Во славу Творца! Навсегда!

– За какую дверь? – спросил Виктор, пытаясь осмыслить сказанное.

– Сходи и посмотри сам, – дрожащим от гнева голосом предложила она. – Тебе можно, ты великий.

– Идем тогда вместе, – предложил Виктор.

– Меня туда не пустят, – Юлия мотнула головой в сторону храма.

Настаивать было явно бесполезно. Виктор разблокировал двери, выбрался из трактора и уверенно зашагал к строению. В первом помещении, довольно большом, оказалось пусто. Стены здесь были расписаны какими-то сценками и портретами. Ничего выдающегося, конечно, но вполне могло сойти за местную картинную галерею. Виктор уверенно пересек помещение и толкнул другую дверь. Сперва он подумал, что попал на бойню. Потом решил, что это местная операционная так выглядит и быстро отступил обратно. Но оказавшись снова в зале он вдруг осознал, что увидел за дверью: жрецы разрезали еще живого человека на куски. Акони разделывали как тушу животного! К горлу подкатил комок. За время своей службы в ОЗ Виктор повидал немало страшного. Не раз приходилось устранять последствие катастроф со многими жертвами, буквально собирать кусочки, оставшиеся от людей, но вот такого кошмара прежде видеть не доводилось.

Дверь открылась, в зал вышел один из жрецов. В окровавленных руках он держал громко пищащий браслет.

– Возьми, великий. Это ведь твое?

Виктор не ответил. Подрагивающей рукой он вытащил парализатор. Жрец забеспокоился, он явно не понимал, что происходит.

– Что-то не так, великий? Я обещаю тебе, что ни ты, ни Творец не будут в обиде. Самые лучшие куски достанутся вам и…

Не дослушав речь жреца, Виктор развернулся и все еще сжимая в руке парализатор побежал к выходу, потом к трактору и там буквально упал в кабину. Мысли кружились, мир кружился, а из глаз сами собой текли слезы. Хорошо еще, что Юлия ушла и некому видеть, как плачет всемогущий посланец Земли и бесстрашный инспектор ОЗ по совместительству.

Понемногу Виктор успокаивался. Здесь, внутри машины, он чувствовал себя гораздо лучше. И то страшное видение в храме казалось теперь почти нереальным. Возможно, в это и боты Пинцета внесли свою лепту: настоящий кошмар или иллюзорный – им все равно, что блокировать.

Минут через десять Виктор почувствовал, как на смену потрясению и отвращению к этому уродливому миру приходит холодная ярость. Виктор сидел, непроизвольно сжимая рукоятки управления. Мелькнула даже мысль о том, что стоит просто снести этот проклятый храм, не оставив и следа от строения. Но инспектор все же сумел усмирить мстителя, и Виктор с трудом разжал сведенные судорогой пальцы. В конце концов, этот мир имеет право даже напоследок пожить так, как у него получается лучше всего. Брошенные дети Земли не виноваты в том, что они брошены. Долг же инспектора ОЗ не насаждать тут свои порядки, а отправить несчастных домой. В сущности, от него требовалось наладить маяки, загнать все население в эвакоботы и добраться до орбиты. Все.

Развернув трактор, Виктор отправился на поиски УПИИРа. Искать машину долго не пришлось. Робот загораживал своим телом дверь складского отсека, а массивная ладонь была прижата к коммуникационному порту. Судя по всему, Упырь подключился к сети и, если учесть все странности, происходящие на «Дилосе», осуществлял управление, хотя и в очень ограниченном смысле. Если все так, то вопрос запуска главного квазира отпадал сам собой.

Трактор чуть ли не уперся ковшом в робота, но тот отнесся ко всему происходящему с полным безразличием. Виктор, подхватив рюкзак, выбрался из машины и подошел к УПИИРу. Никакой реакции не последовало.

– Привет! – непринужденно поздоровался инспектор и помахал ладонью перед плоским «лицом» робота. – Как жизнь твоя железная?

– Лифт отключен, – невпопад ответил квазир.

Реакции неадекватные – сдох старичок. Виктор удовлетворенно улыбнулся: похоже, что с подключением проблем не возникнет. Он достал из набора «липучку» и приложил ее к обозначенному на груди месту. Вопреки ожиданиям, все индикаторы на устройстве молчали. А это, в свою очередь, означало, что порт не действовал. И, что интересно, он был не просто заблокирован, а физически отключен, как и на тракторе.

– Вот, значит, как… – задумчиво проговорил Виктор, убирая инструментальный набор обратно в рюкзак.

Похоже, робот намерено отключил запасной порт, а для сети использовал основной. Конечно, Упыря сейчас можно было выдернуть из проема, например, трактором, а потом подключиться к ладошке, но это серьезный риск, ибо неизвестен уровень контроля. Вероятность того, что обрыв связи вызовет разрыв всех коммуникаций между узлами, достаточно высока. Тогда апокалипсис неизбежен. Возможно даже, что «Дилос» развалится быстрее, чем удастся подключить к системе другой квазир. Или кто-то на подобное и рассчитывал, заставляя Упыря удерживать под полным своим контролем станцию? Но зачем сумасшедшему такие сложности? Почему тогда не отключил совсем все? Вот, к примеру, кое-какие коммуникации он зачем-то интерфейсам разрешил, раз по просьбам жителей Упырь опускал или поднимал лифт. До последнего времени, по крайней мере, эта схема работала. Когда они с Акони… Воспоминание о погибшем от рук соплеменников человеке ожгло горечью, и Виктор сглотнул вставший в горле комок. Когда они с Акони поднимались, то все холлы были заблокированы.

Что ж, стоит начать танцевать от печки. От лифта, то есть. Виктор снова достал набор, запустил компьютер и вывел функциональную схему программы работы оборудования. Как и у маяков, работа лифта осуществлялась автономным устройством. Даже в случае аварии обоих квазиров лифт продолжал бы функционировать. Причем в штатном режиме. Все правильно и логично: у людей всегда должна оставаться возможность быстро эвакуироваться. Получается, УПИИР подгреб под себя эту систему управления. Для чего? Разве что помешать эвакуации…

На плечо Виктора легла рука. Он обернулся. Позади стояла Юлия, уже без накидки и почему-то босая. Ноги ее были черны от запекшейся крови и налипшей пыли.

– Что с тобой стряслось?

Виктор отложил компьютер и потянулся к рюкзаку за флягой с водой и синтезатором аптечки.

– Демон, ты разговариваешь с Творцом? – спросила Юлия, не обращая внимания на вопрос инспектора.

– Сейчас, минутку подожди… – пробормотал Виктор, выискивая в меню синтезатора нужные позиции.

Девушка пожала плечами, безучастно разглядывая развернутый над компьютером экран.

– Сейчас приведем тебя в порядок, – объявил Виктор, показывая Юлии все, что могло пригодиться для врачевания ног.

Он расстелил куртку.

– Садись.

– Ты хочешь отправить меня к Двери? – спросила она тихо.

– Обязательно! – рявкнул Виктор, готовый даже к тому, что для лечения придется сперва связать девушку. – Но не в таком виде.

– Хорошо, – с неожиданной покорностью согласилась она и уселась на куртку.

– Вот и молодец. Сейчас сперва промоем твои раны. Может быть немного больно, но ты потерпи, пожалуйста.

Юлия кивнула. Виктор мельком заметил, что теперь ее запястье украшает цветастый индивидуальный браслет. Вроде бы его раньше не было…

Запекшуюся кровь пришлось смывать долго. Девушка временами вздрагивала, но не проронила ни звука. Не раз и не два Виктор запрашивал у синтезатора стерильную губку, прежде чем добрался до порезов. Таковых оказалось очень много. Мелкие и в большинстве своем неглубокие раны тут же снова закровоточили, стоило только смыть запекшийся слой. Виктор полил порезы заживляющим раствором и быстро налепил на ступни искусственную кожу. Едва коснувшись плоти, белые прямоугольники искусственной кожи тут же начали становиться прозрачными в местах максимального контакта.

– Теперь постарайся не шевелиться пару минут, – удерживая ноги за щиколотки попросил Виктор.

Понемногу поверхность материала искривлялась, прилипая к ступням. Белые пятна таяли, как снег под солнечными лучами, и вскоре их и вовсе не осталось.

– Готово! – сообщил Виктор, опуская ноги Юлии на куртку.

Она собралась было встать, но он придержал ее и достал кроссовки.

– Надевай! Не бог весть что для ваших краев, да и великовата обувка, но все лучше, чем босиком шлепать.

Юлия попыталась было надеть обувь, но не могла сообразить, как поступить с микрошнуровкой. Пришлось Виктору браться за дело самому. Он прижал пальцем узелок, заставив шнурки ослабнуть, а затем сам надел кроссовки на ноги Юлии. Еще одно нажатие заставило шнурки стянуть берцы.

– Если будет слишком слабо – нажми пальцем сюда, и шнурки затянутся потуже, – предупредил Виктор.

– Спасибо! – поблагодарила девушка.

– Да ладно, не за что, – махнул рукой Виктор. – Подскажи-ка лучше, где ты так пораниться умудрилась?

– Жрецы меня прокляли. Я случайно узнала, что они начинают охоту за хранителями, и предупредила всех. Меня бояться трогать, ведь я была с тобой, но все же заставили пройти босиком по доске Творца, которая предназначена для наказания жрецов. Так отмечали их как проклятых. А потом таких изгоняли за пределы Витков, и они уползали. Говорят, прóклятые обречены на вечные скитания во Тьме. И мне такую же участь приготовили, – девушка кивнула на ноги.

– Но ты же не жрец вроде, – с сомнением произнес Виктор.

– Вот! – она подняла правую руку. – Знак жреца. Сперва они защелкнули браслет, чтобы лишить меня привилегий хранителя.

– Ты тоже хранитель, как Акони… был? – спросил Виктор.

– Я только посвященная, – покачала головой она. – Только охотник может стать хранителем.

– Ну и ладно, что так. Пошла бы домой или, на худой конец, заставила бы кого-нибудь помочь. Жрец ведь власть имеет, да? – высказал предположение Виктор.

– Да, имеет, – кивнула девушка. – Но прóклятому жрецу нельзя помогать, иначе он навлечет беду на всех.

– Чертова дыра! – прорычал Виктор.

Он в омерзении передернул плечами и запустил компьютер. Надо было срочно заканчивать изыскания: людей необходимо как можно скорее вытащить из этого гнилого места. Похоже, прибытие на «Дилос» инспектора ОЗ сильно повлияло на местный уклад существования как роботов, так и людей.

– Так ты будешь разговаривать с Творцом? – девушка снова задала вопрос, на который Виктор не успел ответить в самом начале встречи.

– С этим болваном? – не глядя, он ткнул пальцем в кибера.

– Это же Упырь. – сказала Юлия, скользнув взглядом по роботу. – Он такой же демон, как и ты.

– А творец где стоит или сидит? В храме?

– Творец – это создатель Мира, создатель людей и демонов. Твой хозяин. Он не дает Тьме овладеть люмами.

– И еще – создает доски для проклятий, – подытожил Виктор и грустно улыбнулся.

– Нет, конечно! Доску создали жрецы. Творец не стал бы втыкать сотни лезвий ради того, чтобы проклинать своих служителей. Проклятье Творца куда страшнее. Он присылает демонов, вроде тебя, чтобы лишить Мир Равновесия и начать Коррекцию.

– Я не демон, а человек, как и ты, только с Земли. И я хочу, чтобы вы попали в свой дом, на родину своих предков. И коррекций никаких проводить не собираюсь.

– Ты не с Земли, ты посланец Дна. Обитатели Земли – однажды ушедшие через Дверь, и обратно они не возвращаются.

– Слабоватая аргументация, – возразил Виктор и криво усмехнулся. – Есть еще что-то из обвинений? Уж все сразу выскажи, и покончим с этим, а то мне работать надо.

– Ты нарушил Равновесие Мира, помог жрецам изгнать хранителей, и теперь некому будет все исправить, – глухо проговорила девушка, поднимаясь на ноги. – Все видят знак. Давно не приходили призраки, прекратилась Стабилизация.

– Акони так не считал, – ответил на обвинение Виктор. – А насколько я помню, он-то разбирался.

– Акони наказан Творцом за свою гордыню. Отправляясь на свидание с душой Лары, он прогневал Творца, а потому привел тебя, демона Дна, а не посланца Земли. И теперь Мир гибнет, – девушка вдруг выхватила из под одежды нож и швырнула его к ногам Виктора. – Даже если я тебя уничтожу – ничего не вернуть. Хранителям больше нечего сохранять. Началась Коррекция.

– Угу, понятно, – вздохнул инспектор и сухо поинтересовался, указывая на лежащий в пыли клинок: – А это, выходит, для меня приготовлено?

– Да! – с вызовом ответила девушка.

– Вот и славно. Тогда ты иди домой и отдыхай, – спокойно проговорил Виктор, отфутболив нож в сторону, и добавил: – Кроссовки можешь не возвращать.

Юлия отошла. Виктор поднял с земли куртку, встряхнул ее и накинул себе на плечи. В свете последних событий он посчитал такую предосторожность вовсе не лишней. Затем вернулся к изучению схем, стараясь выкинуть из головы услышанное. Он чувствовал, что разгадка поведения УПИИРа и всего происходящего тут кошмара была где-то совсем близко. Надо только найти зацепку. Вот только думалось тяжело: мысли постоянно перескакивали с одного на другое.

Итак, лифт автономен. Упырь почему-то блокирует лифт, чтобы на нем не могли подняться. Еще эта доска, чтобы босая девушка ползла. Проклятье, значит. Жрецы-то затейники. Повезло еще, что пыточный арсенал был заточен под массивных олухов и легкая девушка прошла по лезвиям с минимально возможными последствиями. А кто, интересно, отдал команду Упырю? Живодеры и садисты жрецы?

Сосредоточиться толком не получалось. Мысли сбивались. Виктор решил, что пора отдохнуть. Перекусить опять же не помешает. И лучше всего – в тракторе. Мало ли кто еще придет сюда с ножом под одеждой, а то и с самострелом в руке.

Инспектор забрался в машину, заблокировал двери, выложил на панель брикет рациона и флягу с остатками воды. Но отвлечься не очень-то получалось. Так всегда бывает, когда очень близко подходишь к ответу. Виктору вспоминалась то заваренная внешняя дверь шлюза, то обесточенная «обезьянка» на «причале», то система защиты от животных… И как квазир блокирует лифт. Выходит, жив, курилка?

– Еще как жив! – со злостью стукнул по подлокотнику кулаком Виктор.

Вот оно! Никаких сверхумных умалишенных рядом не стояло. Этот самый квазир тут и развлекается. Он же заставил внутреннего ремонтного кибера заварить дверь, вырубил лифт… Ах да! Отключить один другого квазиры не могут… Правильно, это изначально ОДНА машина. УПИИР просто заблокировал свое второе стационарное «я» от любых контактов с сетью. Если все так, то есть и запасной порт для контроля сети. Там, где расположена стационарная часть квазира. Внизу.

Виктор механически пережевывал еду, даже не замечая ее вкуса. Взгляд его упирался в фигуру Упыря, блокировавшего склад. Чего, интересно, добивался робот? Почему не хотел, чтобы кто-либо прошел внутрь? Но там лежит все необходимое для обеспечения нормальной жизни колонии, а робот обязан помогать. Почему же этот истукан не стал?

И снова мысли вернулись к Юлии. Лезвия… Через них босиком пройти и не пораниться нельзя. Ползком, значит, за пределы поселения… А там – либо заражение, либо кошки. Обратно в общину приползти, наверное, можно, только без толку. Послушные жрецам люди боятся тех, кто проклят, хранители помогать не станут, но и не тронут. То есть, предполагается, что жертва сама найдет свою гибель. И уж совершенно точно, не помешает жить остальным. Изгой, лишенный даже тени шанса. Изгой, обреченный жить и умереть за пределами общества только потому, что его назначили опасным для всех остальных.

Запив еду водой из фляги, Виктор убрал ее в рюкзак и откинулся на спинку кресла. Слово «изгой» не шло из головы. Оно почему-то ассоциировалось со змеей, извивающейся в пространстве. А вокруг, на поверхности образовавшейся вокруг пустоты сферы, шумели леса, текли реки, гуляли люди… Змея не могла выбраться за пределы пустоты, чтобы оказаться на поверхности мира. Она страдала от того, что казалась опасной, ибо была не ядовита…

– Ах, ты ж!.. – Виктор, резко поднялся с кресла и тут же рухнул обратно, ощутимо стукнувшись макушкой об обшивку потолка трактора.

Потирая ушибленное место, инспектор понял, что нашел-таки нужную зацепку. Проблема в защите. Выводы машины, сделанные на основании поступающих данных, продиктовали дальнейшие действия. Исходя из заложенных в программу приоритетов, робот ограждал людей от опасностей. Точно так же поступал электронный мозг на том гавайском «Сильверадо», как и на множестве других систем. Автоматика перехватывала управление, закрывала двери, включала силовое поле, едва человеку начинала грозить хотя бы гипотетическая опасность. Квазир жертвовал людьми колонии, защищая людей Земли!

Виктор припомнил описания миражей в дневнике, присовокупил свои личные наблюдения местных «призраков». Возможно, он нащупал ответ, понял логику действий машины.

Сила и слабость искусственного интеллекта в некотором умении абстрагироваться. Ирония в том, что, будь на месте квазира стандартный компьютер, он никак не смог бы происходящее счесть угрозой Земле, ибо работал «в лоб», а у высокоорганизованного устройства получилось обнаружить гипотетическую опасность и принять меры. Квазир интерпретировал результаты анализов на своем уровне, но пришел к ошибочным выводам. А реакция людей, и особенно бегство четырех из них, заставили машину искать пути решения задачи в блокировании колонии. Надо отдать Упырю должное: действовал он виртуозно. Квазир сумел просчитать, подготовить и осуществить схему деградации населения, посчитав ее самым оптимальным выходом из создавшейся положения. Потому-то он и сам встал здесь, у склада, и никто не мог сдвинуть массивное тело, не рискуя разрушить «Дилос». Впрочем, колонисты не обязательно понимали, почему машина загородила проход. Люди твердо усвоили вывод из Первого закона: «Машина – защитник. Машина не позволит человеку попасть в беду или навредить самому себе». И никто не усомнился в намерениях робота, потому что когда-то человек доверил свою безопасность машине и та работала, исходя из этого императива.

– Все! – выдохнул Виктор.

Он прикрыл глаза и какое-то время просто сидел ни о чем не думая. Мозаика сложилась. Так все просто, и так все сложно оказалось. Такое вот продолжение древней «проблемы вагонетки». Страшная дилемма, задача, решать которую и врагу не пожелаешь, у квазира не вызвала особых затруднений. Для компьютера Земля имела куда больший приоритет, нежели жизни горстки людей, затерянных в небе Венеры. И вывод машина сделала простой: колонисты должны навсегда остаться здесь, дабы не подвергать опасности материнскую планету. Потому-то обремененный интеллектом счетно-вычислительный агрегат, исходя из базовых принципов программы, со всей тщательностью, на которую способен, создал отсталый и опасный мир, где человеческий разум занят почти исключительно проблемами выживания, а понятие «снаружи» заменила вера в загробный мир. Предметы материальной культуры здесь – донельзя примитивны, а хранители – помесь ученых и охотников. К слову, странная эволюция кошек и растений – наверняка дело «рук» квазира. О, как же ошибается твой народ, Юлия, считая Упыря демоном! Он и бог, и дьявол, и тьма, и свет в одном прочном корпусе. Защищая рай, он старательно создал преисподнюю. Просто вы, живущие в аду, никогда этого не поймете, ибо ОН лишил вас такой возможности.

Что ж, ситуацию пора менять. Сперва надо лишить Упыря возможности управлять энергомодулем и блокировать стационарную часть квазира. Значит, надо двигаться вниз. Виктор вспомнил слова Юлии, в частности ее утверждение, что с его, демона, приходом перестали происходить стабилизации и пропали призраки. Что, мол, такого даже в некий долгий сезон не случалось. Ну что тут скажешь? Наверное, УПИИР уже поработал с данными и создал несколько версий развития событий. Возможно – играет на опережение. Хотя с какого перепугу робот устраивал встряски? Держал всех в тонусе? Но миражи-то точно не зависят от квазира, раз и явились причиной появления длинной цепи ошибочных решений. Да и тогда, во время полета зонда, они возникали самопроизвольно, без всякой заметной системы.

Загадку венерианских миражей Виктор решил пока игнорировать, сейчас были куда более насущные дела. Запустив трактор, он взялся за управление. Перед разворотом повернулся и посмотрел через заднее стекло: там стояла Юлия. Высунувшись из полуоткрытой двери Виктор крикнул ей:

– Я тебе говорил, чтобы ты шла домой!

– Мне нельзя. Проклятым там не помогают… – девушка неопределенно махнула рукой.

– Черт! Ах, да, вспомнил, ты говорила. Проклятье это ваше дурацкое…

Требовалось что-то решить. Оставлять девушку здесь – наверняка приговорить к смерти. Придется брать с собой.

– Черт! – повторил Виктор, поморщился и раздраженно потер ладонью лоб.

Ему совершенно не хотелось отвечать еще и за несчастного человека, который, ко всему, считал инспектора исчадием зла. И все же – иначе нельзя.

– Ладно, вот что: сейчас мы с тобой отправимся вниз. Мне надо там… поговорить с Творцом, одним словом. А потом решим, что делать. Хорошо?

Она кивнула.

– Залезай! – скомандовал он, сдвигаясь на сиденье.

Сейчас, без накидки, девушка занимала куда меньше места, да и выглядела намного привлекательней. Виктор даже поймал себя на мысли, что прикосновение ее бедра довольно волнительно.

– Помчимся с ветерком! – пообещал он громким голосом, скрывая под фальшивой бравадой смущение.

Трактор бодро катил по тропе вокруг осевого тоннеля. Проскочив поселок и поля, Виктор вывел машину в сырые сумерки. Еще минута, и они оказались за оградой. Юлия неотрывно смотрела назад. Она словно бы прощалась с местом своего бесконечного ожидания.

– Не боишься? – спросил Виктор, включая прожекторы.

– Нет, конечно. Ведь ты меня везешь на Дно, к моему мужу, – легко ответила она и улыбнулась.

– А, да, правильно, я ж демон… – вздохнул Виктор, решив не делать больше попыток переубедить ее.

Прожекторы ярко освещали пространство впереди, автоматические щетки ритмично смахивали влагу. Виктор вдруг припомнил, что схожее устройство видел на пикапе Михаила, и удивился древности решения. Кажется, кибернетик называл щетки дворниками. Забавное название.

Трактор временами потряхивало на кочках. Юлия клевала носом. В какой-то момент Виктор заметил впереди спутанную массу растений, а потом сообразил, что на этом самом месте машина и коротала века стоянки. Интересно, какую роль в религиозных догматах «Дилоса» отводилась этому весьма утилитарному агрегату?

Неожиданный удар сотряс кабину. В ветровом стекле мелькнула оскаленная кошачья морда кошки. Когтистая лапа ударила по дворнику, погнув металлический поводок. Юлия вскрикнула. Виктор затормозил и крутанулся на месте: во все стороны полетела из под колес грязь. Зловредный зверь не удержался на скользкой поверхности и отлетел в сторону, но тут же напал снова. Он явно пытался процарапать стекло, чтобы добраться до людей, с внушительных клыков кота текла слюна. Виктор еще раз крутанул машину, зверя швырнуло о стену. Вне себя от злости и бессилия, кот атаковал снова и снова. Виктор решил больше не стараться стряхнуть животное, пусть едет, если ему так нравится. В конце концов, повредить кабину ни одному местному живому существу не под силу. К тому же если кот не слезет до позиций защитного робота, то получит в шкуру дротик со снотворным.

Трактор вновь двинулся вперед. Под колесами хлюпало, будто машина шла по болоту. Кот прокатился немного, злобно поглядывая на недостижимую добычу, а потом решил не испытывать судьбу и спрыгнул. Но не побежал сразу в лес, а встал в центре оставленной трактором колеи и в бессильной злобе бил себя по бокам хвостом, провожая машину горящими глазами. Через несколько секунд кот скрылся за пеленой вечного дождя и мрака.

      Когда трактор приблизился к предупреждающей линии защиты, та вдруг мигнула и пропала. Сторожевой робот, оказывается, прекрасно разбирался, что в «Дилосе» живое, а что нет. То есть, при том обстреле кибером управлял квазир – можно было не сомневаться. По людям, как и по механизму, самостоятельно робот стрелять бы не стал. Значит, сперва он передал сведения Упырю о том, что к нему приближаются люди. Сам-то квазир наверняка вел Виктора и Акони от переходного отсека и знал, что подходят именно они. Он тут же перехватил управление роботом, пытаясь задержать идущих. Наверное, охотника-то УПИИР мог опознать, а вот Виктор – явный пришелец, способный организовать исход и тем самым, по мнению машины, создать угрозу жителям Земли.

И сейчас Упырь наверняка видит не только трактор, но и сидящих в нем людей. Уж чего-чего, а видеодатчики здесь всюду. Значит, компьютер неотрывно наблюдает за тем, как чужак увозит жителя поселения вниз, скорее всего – в переходной отсек. А оттуда легко добраться до эвакоботов, ибо внешняя дверь шлюза работает. Вывод напрашивается сам собой: людей нужно будет во что бы то ни стало задержать. Раз дротики бесполезны против трактора, то надо остановить машину. Тогда очень скоро где-то обнаружится еще одно препятствие.

Внезапно над джунглями вспыхнуло зарево, а затем замигал свет. Перешагивая через растения, к трактору шел ремонтный кибер. В догонялки с этим механическим пауком играть бесполезно. Виктор нажал на тормоз и взглянул на оцепеневшую от ужаса спутницу.

– Не волнуйся, – попытался успокоить ее Виктор. – Этот… м-м-м… демон не может причинить нам вреда.

Черт, а ведь после всего произошедшего он и сам не уверен уже, что вот эта железяка не расплющит трактор вместе с содержимым. Виктор на всякий случай приоткрыл дверь, чтобы показаться машине и тем самым предотвратить возможную атаку. Однако робот подошел и улегся перед ковшом, создав из ног довольно высокую изгородь. Можно, конечно, пробовать протаранить кибера, но тот может в секунду обездвижить тракторенок. Виктор сдал назад и попытался объехать «обезьянку», однако робот немного сдвинулся в сторону и вновь лег, загородив своим корпусом путь.

– Вот зараза! – процедил сквозь зубы Виктор, имея ввиду то ли ремонтника, то ли управлявшего роботом Упыря.

Судя по всему, машину здесь не пропустят. И пешком идти тоже не вариант – квазир найдет способ, как перекрыть пути. К примеру, переместить сторожевого робота дальше по пути. Да мало ли нелетальных каверз можно устроить. Заблокировать вход в переходной отсек – тоже весьма вероятный сценарий развития событий. Чтобы избежать проблем, надо сперва обезвредить ремонтника и переключить дистанционное управление на себя. Тогда в их распоряжении окажется прекрасный помощник. Ну в крайнем случае вывести робота из строя, если Упырь ухитрился как следует покопаться в программе.

Взяв с собой «липучку», Виктор выбрался из трактора. Однако с подключением возникла проблема: ремонтник закрыл порт одним из своих манипуляторов. В свете прожекторов трактора казалось, что машина держится за сердце. В общем-то с помощью резака не трудно было отсечь манипулятор, но стоило Виктору подойти поближе, как паук приподнялся на длинных ногах. Порт тут же оказался вне досягаемости. Квазир, похоже, отлично просчитывал все возможные действия противника. Пожалуй, только одно не учел: человек куда свободнее в своих поступках, нежели любая машина.

– А теперь поиграем по моим правилам, – тихо проговорил Виктор и усмехнулся.

Он отключил набор от трактора и просканировал стену осевого тоннеля. Выяснилось, что по ту сторону довольно толстой стены вакуум, а самый ближний контрольный датчик располагался в паре метров справа. Для исполнения задуманного лучшего места и пожелать нельзя.

– То, что нам и нужно! – сообщил Виктор Юлии. – Приступим к делу. Тебе придется немного посидеть здесь одной.

Он перегнулся через порог, чтобы подключить компьютер к машине.

– Но тот демон!.. – испугано воскликнула девушка.

– А я для него сюрприз и готовлю. Ему будет не до нас.

– Так ведь здесь живет Тьма, она придет за мной!

– Поверь, тьма живет вовсе не здесь, а в ваших… – он хотел сказать «головах», но передумал и смягчил окончание фразы: – …сердцах. Оставь там кусочек света, и тебе не будет страшно.

– Надо же, и Андрей так говорил…

– Вот и хорошо. Думай о нем, и никакая тьма к тебе не придет, – сказал Виктор и отправился к стене.

Ремонтник не отреагировал. Видимо, квазир следил только за тем, чтобы люди не пошли вниз или в джунгли, а поход к стене, тем более вверх по спирали, его совершенно не интересовал. Очень рассчитывавший на такую реакцию, Виктор был рад, что не обманулся в своих ожиданиях. Он вынул резак и стараясь держать инструмент перед собой, проделал в стене щель сантиметров тридцать длинной. В узенькой прорези тонко засвистел всасываемый воздух. Приготовив «липучку», Виктор ждал, когда датчики почуют падение давления и настоятельно попросят ремонтного робота заняться делом.

Наверняка квазир знал не хуже инспектора, что при любом внешнем контроле приоритет для «обезьянки» – колония. Упырь, естественно, был готов к случайностям и уверен, что все равно заблокирует путь вниз двум беглецам. Да, электронный мозг мог легко и быстро просчитать все варианты развития событий. Приготовить ответы даже на те вызовы, вероятность которых довольно низка. А вот предположить, что кто-то может намеренно подставить под удар жизнь как свою, так и других… Ни одной машине такое не привидится и в самом жутком цифровом кошмаре, ибо не поддаются такие поступки логическому анализу. Впрочем, кто знает…

Виктор нервничал: время шло, а ничего так и не происходило. Либо слишком мала утечка, чтобы вызвать немедленную реакцию, либо квазир перепрограммировал ремонтника. Впрочем, это можно проверить, пусть и довольно опасным способом. Виктор решил рискнуть. Он сделал еще один надрез, под углом к первому, а затем другой, как бы замыкая треугольник. Едва Виктор провел последнюю линию, как кусок обшивки буквально вырвало из стены, а в проделанное отверстие с ревом устремился воздух. Потянулись долгие секунды ожидания. Сердце билось тяжело и надрывно. Что если Упырь и впрямь перепрограммировал ремонтника? Тогда «Дилосу» не поздоровится, ибо заделать такую пробоину своими силами будет очень непросто.

Когда наконец вспыхнули предупреждающие огни кибера, Виктор уже начал продумывать, как справится с утечкой, и потому, заметив свет, вздохнул с облегчением. Паук без колебаний устремился к месту происшествия и тут же приступил к ремонту. Манипуляторы замелькали с немыслимой быстротой. Машина отлично знала свое дело и не отвлекалась ни на что. Инспектор совершенно спокойно подсоединился к порту машины, зашел в систему, выбрал в меню нужный пункт и замкнул дистанционное управление на свой компьютер. Все, теперь Упырь потерял власть над ремонтником. Робот будет как собачонка двигаться за сигналом. Главное, чтобы другая серьезная авария не возникла, тогда квазир наверняка его перехватит. А если мелкая, то достаточно будет подождать ремонтника, и он вернется на то же место. Впрочем, если верить логам робота, не так уж часто на «Дилосе» случаются крупные поломки.

Похоже, что Юлия начала дышать, только когда Виктор снова оказался в кабине. Она мертвой хваткой вцепилась в его руку. Пальцы девушки казались сделанными из кусочков льда, и Виктор почувствовал, как они дрожат.

– Демон не уйдет? – спросила она со страхом и надеждой в голосе.

– Успокойся, Юлия! Демон теперь служит нам и пойдет за трактором. Мало того, теперь тебе придется следить, чтобы он не сбежал. Сможешь?

– Да, да, – часто закивала она.

– Вот и хорошо.

Ждать окончания ремонта пришлосьдовольно долго, но кибер с задачей справился на отлично. По окончании его работы казалось, что кусок стены зачем-то просто отшлифовали. Покончив с заделкой, ремонтник постоял еще с минуту, словно любуясь на дело манипуляторов своих, а на самом деле считывая показания датчиков, затем подошел к трактору и остановился.

– Хорошая «обезьянка», послушная, – улыбнулся Виктор. – Не упускай демона из виду, а то бед натворит.

– Я не моргну, – пообещала девушка и спросила: – А что такое обезьянка? Демон?

– Почти, – улыбнулся Виктор и взялся за рукоятки управления.

Едва трактор тронулся с места, как Юлия встала коленками на сиденье и принялась внимательно следить за шагавшим позади механизмом. Машина мерно покачивалась, прожекторы освещали однообразный пейзаж. Виктор обратил внимание, что сигналы лифтовых холлов стали зелеными. Все правильно, теперь Упырю уже не было никакого смысла держать лифты отключенными. Люди смогли обойти ловушки, да еще обрели мощного помощника, способного решать серьезные проблемы. Правда, все ли…

Мелькнуло ответвление к дому, и сразу захотелось свернуть туда. Просто-таки невыносимо захотелось. Сейчас Виктор ощущал, какой он грязный, измотанный и голодный. Голодный? Ах, ты ж!.. Он остановил машину.

– Юлия, перекусишь? – поинтересовался Виктор. – У меня есть неплохая еда.

– Да, с удовольствием, – просто согласилась девушка и глаза ее заблестели. – Лучше кошатину, если найдется. Крысятина слишком жесткая и тяжелая.

– Хорошо, – согласился Виктор, понимая, что если не хочет, чтоб стошнило, лучше не затевать гастрономическую дискуссию.

Он достал брикет рациона, подумал и активировал его в мясной рулет. Не потому, что вкуснее, а из-за того, что он не крошится. В тесной кабине наверняка будет меньше мусора. Затем достал из рюкзака флягу с водой и поставил на панель.

– Запьешь потом.

Чтобы не смущать спутницу, Виктор выбрался из трактора и подошел к ремонтному киберу. Не то чтоб так было необходимо, просто захотелось немножко насладиться короткой передышкой. А робот – достаточно надежная защита от любой опасности.

Возникающий с постоянной периодичностью ветерок нес с собой прохладу. Иногда – с озоновой свежестью грозы. Мелкий дождик капельного полива шуршал в листве. Пахло влажным тропическим лесом, как рядом с тем гавайским отелем, где пришлось ночевать чуть не целую жизнь назад. Иногда под ногами хлюпали мелкие лужицы. На свет прожекторов трактора слетелась какая-то мошкара, за насекомыми спешили лягушки. Виктор подумал, что замкнутую биосферу создать квазиру удалось, хотя, конечно, и бедненькой она получилась. Растения, животные и люди обитали в идеальном равновесии, практически полностью исключавшем развитие всех включенных в круговорот элементов системы. Даже жаль, что придется обрекать такой уникальный мир на гибель. Неизвестно, конечно, чем закончится эксперимент, но вероятность того, что в атмосфере Венеры не останется ни одного объекта крупнее ботинка – больше восьмидесяти процентов. Айк, по крайней мере, дал такой прогноз.

Вообще, немало загадок канет в небытие. Миражи, стабилизация… И почему все прекратилось. Ведь не потому же, что сюда прибыл инспектор ОЗ. Или потому? Совпадения какие-то совсем уже странные и здесь, и на Земле. Загадки, загадки… Лучше даже и не думать о том, сколько их еще появится, когда ОЗ всем скопом засядет изучать документы по «Дилосу».

Вволю надышавшись свежим воздухом, Виктор забрался в трактор. Юлия уже наелась и с тоской поглядывала на изрядный кусок оставшегося рулета.

– Надо мясо во что-то завернуть, – озабоченно сказала она. – Потом доедим.

– У нас хватит еды, а этот кусок испортится.

Виктор взял тарелку, намереваясь выбросить ее вместе с остатками еды, но девушка схватила его за руки.

– Не гневи Творца, демон! – резко произнесла девушка, отбирая тарелку.

– Как знаешь, – не стал возражать Виктор. – Завернуть не во что, так что постарайся не уронить снедь на сиденье. Если увидишь, что поверхность рулета становится зеленой, – можешь со спокойной душой выбросить.

Инспектору стало крайне обидно за этих людей. Трудно поверить, что для кого-то может представлять ценность полностью синтетическая еда, которая имеет только вид и вкус удобоваримого продукта. В сущности, все блюда, которые можно получить из брикета, по составу ничем не отличаются друг от друга. Протеины, витамины, углеводы… Задача набора ингредиентов – не дать умереть человеку с голоду, но при этом и не увеличить вес поклажи. Потому-то и инструкцией предусмотрено остатки выбрасывать. Тем более что через пару часов от начала активации продукт распадется на свои составные части, а потом и вовсе превращается в пепел. Но для жителей «Дилоса» любая еда – величайшая ценность. Здесь большую часть жизни человек вынужден заниматься добычей самого необходимого, черт бы побрал УПИИР, квазир и вообще все искусственные интеллекты вместе взятые.

Путешествие подошло к концу как-то довольно резко. Свет прожекторов все время скользил по джунглям, но в какой-то момент растения стали неожиданно надвигаться, словно старались окружить машину. А затем перед ковшом внезапно появился лаз. Виктор повернул трактор дверью к проходу и затормозил.

– Прибыли, – констатировал он, отключая компьютер. – Выгружаемся.

– Дверь… – благоговейно прошептала Юлия.

– Она самая, – кивнул Виктор. – Отсюда я и отправился к вам в гости.

– Но там же… – девушка явно боялась этого места.

– Там же обычный переходной отсек. Чистое, светлое, безопасное помещение. Пойдем, я покажу.

Подхватив рюкзак, Виктор галантно подал руку спутнице. Дело, конечно, было вовсе не в манерах, просто требовалось как-то помочь девушке преодолеть страх. Та робко оперлась о его руку и выбралась из трактора. При этом она не забыла прихватить тарелку с начавшим разлагаться уже рулетом.

– Это уже нельзя есть, – тихо произнес Виктор, указывая на бывшую еду.

На этот раз Юлия безропотно повиновалось. Наверное, так на нее действовало это мистическое место, что спорить она не хотела. Виктор коснулся центра двери, и та отъехала в сторону.

– Добро пожаловать в настоящий мир! – хмыкнул Виктор, шагнув в отсек.

Пришлось приложить некоторую силу, чтобы перетащить через порог упирающуюся девушку. Однако когда дверь скользнула на место, отсекая влажную тьму витков, Юлия успокоилась. Или, скорее, смирилась с неизбежностью.

– Идем, идем! – улыбнулся ей Виктор, стараясь как-то приободрить спутницу. – Сейчас увидишь, что тут нет ничего страшного.

Тут и сам он чувствовал себя куда уверенней, нежели на верхних витках. Это там, в поселении, Упырь был хозяином устройств, а переходной отсек – место достаточно автономное. Здесь почти любая команда компьютера «Дилоса» могла быть отменена переходом на ручной режим.

На стене помаргивало окошко считывателя, и Виктор вспомнил про браслет Юлии. В прошлый раз в его руках побывал браслет, принадлежащий Кэй. Жутковатое совпадение, надо признать. Любопытно, что теперь подкинула судьба?

– Юлия, одолжи-ка твой браслет, – попросил он. – Я проверю только и верну.

– Но его нельзя снять, – вздохнула девушка. – Знак жреца навечно остается с хозяином.

– Давай-ка я все же попробую, – улыбнулся Виктор.

Понятно, что никаких сюрпризов в замке не оказалось. Стоило отщелкнуть предохранители, как браслет легко расстегнулся. Похоже, в этом мире забыли про самые элементарные вещи. Виктор поднес браслет к считывателю.

– Владислав Романенко, реактивируйте браслет, – раздался требовательный голос робота.

Девушка заметалась было, испугавшись грозного оповещения, но поглядела на невозмутимого Виктора и успокоилась. Инспектор же надел прибор на свою руку, поднес его к мигающему зеленым квадрату.

– Теперь произнесите желаемый пароль, – приказал голос.

– Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять, – четко сказал Виктор и подмигнул Юлии.

– Пароль принят, – сообщил равнодушный голос, и огонь погас.

– Вот и все. Теперь я побуду Владиславом Романенко, а потом мы с этим паролем установим твое имя, и у тебя будет хороший идентификатор.

Девушка неуверенно кивнула, почему-то покраснев. Она не поняла почти ничего, но тон Виктора ей показался каким-то игривым.

– А теперь проверим, кем тут Владислав работал.

Оказалось, что в базе данных Романенко числился инженером-энергетиком «Дилоса». То есть, он отвечал в том числе и за т-стабилизатор, а значит, имел доступ в рабочий отсек. Виктор сперва обрадовался, но затем его кольнуло неприятное осознание того, что случайность такого рода совсем не случайна. Никаких совпадений быть не может, раз из всех возможных браслетов на руку Юлии жрецы нацепили именно тот, что когда-то принадлежал энергетику. Тут вообще инженеров было немного, ибо система ремонта полностью автономна, а существенные доработки вряд ли требовались. Значит, вероятностями что-то управляло, и квазир тут ни при чем. Тоже загадка.

Виктор коснулся панели вызова служебного лифта и поискал глазами Юлию. Оказывается, девушка стояла у стеклюминовой стены и зачаровано разглядывала стоящие по ту сторону эвакоботы. Совершенно ясно, что ее внимание привлекли мигающие аварийные огни одного из них. Виктор даже подумал было оставить девушку здесь, но потом все же решил, что не стоит.

– Юлия, идем! Тут у нас намечается путешествие в подземное царство, и я поработаю твоим Вергилием, хорошо?

– Вергилием? А что делают вергилии?

– Уместнее спросить, кто такой Вергилий, но мы пока пропустим этот вопрос. Сейчас мы едем вниз, и я покажу тебе самое важное из всего, что в этом мире есть.

– Сердце Мира? – срывающимся голосом спросила Юлия.

– Похоже, во всяком случае, – не стал возражать Виктор.

– Я думала, что это сказки для детей.

– И они тоже, – усмехнулся он и указал на открытые двери кабины: – Идем, сама посмотришь.

В пультовой кто-то не так давно побывал, если судить по чистоте. Сервики буквально вылизали помещение, не оставив ни пылинки. Виктор решил, что сюда наверняка заходил Акони. Как он попал в это помещение? С браслетом, пожалуй, можно. Сюда, во всяком случае, биолога система бы пустила, хотя и заблокировала бы доступ к управлению. Вот следующая дверь – только для инженерного персонала. Там расположен генератор т-стабилизатора.

Первым делом Виктор достал компьютер, подключился к аварийному порту сети и запустил блокирующую сеть программу – «гильотину», как говорят в ОЗ. Тем самым Виктор полностью прекратил обмен данными между устройствами, не принимающими участия в управлении силовой частью. Пульт ожил, на нем вспыхнула россыпь красных сигналов, предупреждающих о неисправности сети.

– Вот и все. Теперь Упырь нам не помешает, – сообщил Виктор Юлии, но та в ответ лишь пожала плечами.

Вторая фаза заключалась в том, чтобы реанимировать стационарный квазир. Сейчас, когда УПИИР уже не сможет блокировать свое второе «я», размещенное в сети энергомодуля, «лечение» наверняка пройдет успешно. Однако удержать «выздоровевшую» машину с помощью «гильотины» не получится. Она тут же восстановит все связи и синхронизирует информацию с другой своей частью, тем самым сведя эффект от проведенной работы к нулю. Значит, перед запуском требовалось как-то вывести из строя Упыря, стоящего в проеме склада. То есть, опять придется подниматься.

Виктор вздохнул и положил на панель перед Юлией брикеты рациона.

– Тебе придется подождать меня здесь, – непререкаемым тоном сообщил он девушке.

– Нет, я с тобой! – в ее голосе послышалась паника.

– Не волнуйся, я недолго. Туда и обратно, – уже гораздо мягче сказал Виктор. Оставлю тебе еду. Если захочешь поесть – выбери картинку с едой, которая тебе больше понравится, и проведи пальцем по этому колечку три раза, понятно?

– Угу, – кивнула она, с опаской разглядывая брикеты.

– Это чтоб запить, – сказал он, подавая ей флягу с водой.

– Возвращайся быстрее! – попросила девушка.

– Все будет в порядке, – улыбнулся он ей и повернулся к лифту.

Но едва Виктор протянул руку к вызову, как панелька вдруг загорелась красным: кто-то сейчас вызвал кабину. Инспектор практически сразу понял, кто это ехал. Мысленно ругая себя на чем свет стоит, он положил правую руку в нишу замка генераторного отсека. Автоматика распознала код браслета: вспыхнул зеленый свет, проход открылся. Схватив за руку ничего не понимающую девушку, Виктор ринулся в соседнее помещение. Дверь за ними закрылась в тот момент, когда тихонько звякнул лифт, извещая о прибытии кабины.

– Что там? – буквально повиснув на Викторе, спросила испуганная Юлия.

– Подозреваю, что Упырь. Скоро он войдет сюда.

– Но он не умеет ходить!

– Научился и пришел за нами.

Девушка охнула и без сил опустилась на пол. Виктор отпустил ее руку и рванулся к генератору. В тот момент, когда дверь начала открываться, он уже держал руку над аварийным выключателем питания. Когда робот вошел, Виктор опустил руку чуть ниже. Теперь она едва не касалась глянцевой поверхности красного «грибка». Упырь замер, но затем все же рискнул сделать еще один шаг. Показалось, что в помещении замерло само время. Неподвижный робот, смотревший на Виктора; застывший взгляд широко распахнутых глаз Юлии; рука над выключателем, горящий красным сигнал разблокировки аварийного выключателя… Наверное, последний день этого мира выглядел бы именно так. И тут робот сделал шаг вперед. В тот же миг Виктор ударил по выключателю. Он очень наделся, что все рассчитал правильно, в противном случае придется искать какой-то другой выход из положения. Причем на ходу. Но все получилось как задумано. Мало того, эффект даже превзошел ожидания. Помедлив примерно секунду, робот бревном рухнул на пол, а т-стабилизатор же как ни в чем не бывало продолжал работать.

– Упыря хватил удар, – констатировал Виктор, вновь включая защитный экран над аварийным выключателем генератора.

Затем он подошел к роботу и вынул блок, в котором помещался электронный мозг. Коробка была еще теплой. Виктору вдруг стало немного стыдно перед машиной. Несчастный Упырь! Ему, безусловно, было известно, что для остановки генератора требовался человек с допуском. А еще квизар знал, что этот вновь прибывший человек способен уничтожить себя, станцию и защищаемых им людей, раз продырявил осевой тоннель. Он знал многое, кроме одного: нажимать кнопку надо той рукой, на которую надет браслет. Удар Виктора вырубил Упыря, решившего, что по его вине теперь погибнут люди. Непонятно, почему он все же сделал шаг, но ребята на «Седьмом небе» досконально разберутся в том, что произошло.

Юлия подошла к роботу, присела на корточки и посмотрела Упырю в «лицо».

– Он умер? – поинтересовалась она, вставая.

– Роботы – машины. Вроде сервиков, – пояснил Виктор и, заметив недоумение на лице девушки, добавил: – Ну, слуг. Это большие слуги. Они не умирают, а отключаются.

– А-а-а, слуга. Но их нельзя убить… выключить. А как у тебя вышло? – с удивлением спросила девушка.

– Сделал вид, что хочу уничтожить станцию.

– Но ведь ты ударил ту штуку, и ничего не произошло! – благоговейно произнесла она. – Ты спас нас, волшебник!

– Да я ж другой рукой ударил, не той, где был браслет, – охотно пояснил смущенный Виктор, под взглядом девушки неудобно ощущая себя былинным героем. – Общую защиту-то он отключает на всем генераторе, стоит только подойти. А вот кнопка срабатывает, только если приблизить браслет.

– А упырь не оживет? – с опаской покосилась на робота Юлия, не понявшая, похоже, из пояснений ни слова.

– Уже никогда не сможет, – подкинув на руке блок управления, сказал Виктор. – Пойдем отсюда.

Пройдя в пультовую, Виктор первым делом отключил «гильотину» и проверил состояние системы. Видимо, у УПИИРа хватило времени перед походом разблокировать критически важные узлы, чтобы за время отсутствуя не возникло серьезных аварий. Что ж, к лучшему – значит, можно не спешить. Виктор запустил основной нервный центр «Дилоса». Самотестирование длилось около часа, а затем, по мере того, как компьютер подключал системы, красные сигналы гасли – основной квазир станции просыпался от двухсот лет сна.

Пока машина восстанавливала контроль над колонией, Виктор уложил «мозг» УПИИРа в рюкзак, стараясь устроить его так, чтобы ненароком не ударить. Вообще, разбить подобное устройство нелегко, но уж очень важными казались сведения, содержащиеся в небольшой коробочке, чтобы подвергать их даже гипотетической опасности. Покончив с этим важным делом, Виктор отправился по сети в ремцех и запросил энергоблок для внешней «обезьянки». Пора было застоявшемуся ремонтному киберу снова приступать к своим обязанностям. Пусть маяки подшаманит да пыль подметет напоследок.

Виктор отхлебнул воды из фляги и провел ладонью над правым краем панели. Распознав идентификатор браслета, система включила экраны, показывая энергоотсек. Сам реактор тут же оброс линиями сносок, словно кто-то навтыкал в агрегаты и узлы гигантские тонкие иглы. Параметры на сносках показывали, что система вполне еще работоспособная. Самый крупный сбой оставил в логах желтое предупреждение. Ну, что тут скажешь, жизни реактора до конца эвакуации точно хватит, а потом – уже и не важно. На всякий случай Виктор осмотрел установку со всех сторон и не нашел к чему придраться. Даже сервики занимали все предназначенные им ниши.

Юлия стояла рядом и глядела на картинки не отрываясь. В общем-то, непосвященного человека такие вещи и должны завораживать, но видеть восторженный взгляд молоденькой симпатичной девушки было особенно приятно.

Маяки заработали где-то минут через пятнадцать. Машина вывела строчку на экран буднично, как бы между прочим. Заработали аварийные маяки, не основные, но так тоже было неплохо. Следом за сигналами маяков включилась и передача телеметрии. Виктор подумал, что на орбите сейчас началось всеобщее ликование. Наверняка их вера в благополучный исход операции почти угасла – сигнала долго не было. Тем больше радость теперь. Скоро ребята выведут патрули на орбиту, начнут готовиться к приему эвакоботов.

– А теперь устроим – как бишь ее? – коррекцию? Ваш мир в этом давно нуждается.

Он набрал команду экстренной эвакуации, но не запустил, потому что услышал плач Юлии.

– За что? – всхлипывала она. – Оставь нас, демон, оставь. Сделай все как было, не разрушай наш Мир.

– Что с тобой? – недоуменно посмотрел на спутницу Виктор. – Ты пойми: здесь нельзя жить. Ваш дом не здесь, а там, на Земле. И скоро все там окажемся.

– Ваш дом на Земле, Творца дом там. Даже Тьмы. А мы родились тут. И мои родители, и мой муж… Ты обещаешь нам Землю, но мы туда и так попадем. Не сейчас, но обязательно....

– Уф, – устало выдохнул Виктор. – Разберемся потом, что где. Ты пока успокойся, поешь, что ли.

Да, Горыныч как в воду глядел: «Дилос» их единственный дом – другого не будет. И как бы ни сложилось там, на Земле, они всегда будут подсознательно тосковать по колонии.

Вздохнув, Виктор решительно коснулся красного круга. Программа заработала. На левом экране сразу возник переходной отсек и площадка эвакоботов. Ремонтные киберы снимали стеклюминовые панели и аккуратно складывали на площадке. Над картинкой мигала предупреждающая надпись о разгерметизации переходного отсека. Покончив с разборкой стены, роботы растянули какой-то тканеподобный материал и закрепили его в проеме. Едва они покончили с этим делом, как «заплатка» раздулась. А как только надпись о разгерметизации пропала, киберы начали словно бы продавливать своими телами новую стену. Так они тянули рукава в сторону мигавших аварийными огнями эвакоботов. Через десять минут тоннели были готовы.

Теперь Виктор завороженно наблюдал за начавшимся концом света. Обзор витков показал, что там и в самом деле творится апокалипсис. Свет горел теперь везде, обнажив уродливые белесые джунгли. Ошалевшие люди, подгоняемые роботами, залезали на невесть откуда взявшиеся грузовые платформы. Небольшие, по всей видимости строительные, машины подхватывали упавших, оттаскивали их в сторону и бережно укладывали в ближайший самодвижущийся аппарат. К переходному отсеку катились, бежала, скользила груженая людьми техника. Ремонтный кибер носился взад и вперед, перетаскивая по нескольку человек за раз. Над джунглями летали многочисленные дроны. Одни выслеживали прячущихся людей, другие стреляли снотворными дротиками по кошкам, которым вздумалось начать охоту. То здесь, то там вспыхивали тревожные огни автоматов медицинской помощи. Всеми своими силами и средствами «Дилос» помогал людям спасаться. Но Виктору иногда казалось, что он просто выгоняет их.

Группа за группой люди вбегали в рукава, заполняя места в эвакоботах. Лица у всех были испуганными, бледные женщины плакали, дети кричали. В одной группе оказывались жрецы, хранители, крестьяне, работники – роботы не разделяли людей на касты. Кто не мог идти сам – тех вывозили тележки. Ужас, смятение, горе…

– Коррекция! Последние времена настали, – прошептала Юлия и снова заплакала.

Виктор посмотрел на нее сочувственно, но ничего не сказал. Утешать бесполезно, повернуть процесс вспять – невозможно.

Стартовал первый эвакобот. Следом за ним через минуту – второй. На ярко освещенных витках больше никого не осталось, кроме стоявших у переходного отсека машин. Они словно прощались со своими хозяевами.

Последняя группа людей улетела через три часа, после начала эвакуации. За спиной Виктора тренькнул лифт, без вызова открывший двери. Намек был недвусмысленным.

– Идем, а? Пора уже, – сказал Виктор Юлии, коснувшись ее руки.

– Нет, – отчаянно замотала она головой. – Я отсюда не уйду.

– У нас нет выбора. Если ты не уйдешь, то тебя выведут демоны.

Юлия встала, вытерла слезы. Затем в упор посмотрела на Виктора и твердым голосом сказала: – Я вернусь, – и первой шагнула в лифт.

      Виктор подхватил рюкзак и вошел вслед за ней. Вдруг Юлия коснулась браслета на его руке.

– Ты обещал, что он будет моим, – застенчиво проговорила она.

– Конечно!

Инспектор расстегнул браслет и надел его на руку девушке.

– Сейчас он может немного колоться, но на месте мы исправим положение.

Она кивнула и улыбнулась. Слезы больше не блестели на ее ресницах. Радуясь, что Юлии полегчало, Виктор подвел ее к считывателю и проделал все процедуры, необходимые при смене имени. Поскольку фамилия Юлии так и осталась неизвестной, ее он решил оставить.

– Теперь обнулим твою медицинскую базу, и все готово, – сказал Виктор, отходя от терминала. – Говори пароль. Помнишь?

– Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять, – абсолютно серьезным, даже каким-то торжественным голосом произнесла Юлия пароль.

Считыватель занес информацию в базу и отключился.

– Он перестал колоться, – сообщила девушка, поднимая руку с браслетом.

– Ну и славно, – улыбнулся Виктор. – Теперь он зафиксировал твои медицинские параметры. Носи его на руке, и не потеряешься. Полагаю, вещица очень тебе полезной будет.

– Знаю, – уверенно кивнула Юлия.

На площадке оставалось три эвакобота. Виктор отправил девушку по рукаву-тоннелю в ближайший, а сам задержался у входа. Деловитые сервики вовсю занимались уборкой, рядом с открытыми дверями лифта горел зеленый огонек. Когда последний человек покинет станцию, система начнет консервацию систем. Остановятся регенераторы, впадут в спячку сервики, погаснут огни. Лишь датчики, маяки и ремонтные киберы останутся на вечной своей вахте. Еще будет просыпаться цех, чтобы производить и менять энергоблоки, но не часто. Возможно, раз в столетие. Или никогда не проснется. Вероятнее всего, «Дилос» разнесет вдребезги в момент переброски массы. Жалко этот плавучий остров, уже однажды объявленный мертвым и снова уходящий в небытие.

Виктор погладил стену:

– Удачи тебе!

– Спасибо! – вдруг ответил строгий голос.

– Компьютер, ты? – полуутвердительно спросил Виктор.

– Да, Виктор Кудрявцев, инспектор ОЗ, это бортовой компьютер станции «Дилос».

– Узнал-таки, – улыбнулся Виктор.

– Постоянная связь с орбитой установлена, базы данных обновлены, инспектор, – доложила машина и прибавила: – Вас ждут.

– Это и так понятно. Давай прощаться, что ли? – неуверенно предложил Виктор.

– Прощайте, инспектор, – спокойно произнес компьютер.

Да, квазир должен был понять, что эвакуация прошла не просто так, что вряд ли люди вернутся сюда когда-нибудь.

– Прощай, «Дилос»!

Хотелось еще сказать что-нибудь хорошее, доброе, но машина этого не поймет. Виктор похлопал ладонью стену, затем решительно прошел в эвакобот и уселся, привычно пристегнувшись ремнем. Глядя на него, пристегнулась и Юлия. Дверь закрылась, пол задрожал, послышался низкий тяжелый гул, а затем стартовое ускорение вжало тело в сиденье. Виктор ободряюще улыбнулся Юлии и закрыл глаза, чувствуя одновременно и огромное облегчение, и острый стыд от сделанного.

По пути через атмосферу машину довольно серьезно трясло. Виктор даже начал беспокоиться за предыдущие боты. Люди наверняка не понимали, что надо сесть и пристегнуться. В таком случае дело запросто могло закончиться ушибами и переломами. А потом вспомнил, что народ «Дилоса» привык к периодическим серьезным встряскам, которые все там называли стабилизацией. Вряд ли столь незначительные, с их точки зрения, потряхивания кому-то сильно повредят. Можно не сомневаться, что почти все сидели на полу и держались за кресла. Вот с невесомостью наверняка получилось куда хуже. Если судить по зеленовато-бледному лицу Юлии, санитарным системам эвакоботов пришлось здорово потрудиться.

По мере того как стихал шум, тряска прекращалась. А вскоре в салоне воцарилась та особая тишина, которая бывает только в космосе. Лишь сейчас Виктор почувствовал в полной мере, что и вправду – дело завершено. Самое трудное, что теперь может ожидать инспектора, – бюрократические прелести ОЗ. Ну и бесконечные расспросы коллег, естественно. А для колонистов все главное только начинается, но так как они попадают под опеку Земли, все у них будет хорошо. По крайней мере, в это хотелось верить.

На орбите эвакобот встретила парочка мощных строительных скафов. Приветливо помигивая огнями, они зацепили «спасательную шлюпку» и отбуксировали к туше пассажирского лайнера. У судна был всего один грузовой трюм, потому пришлось ждать своей очереди. Виктора так и подмывало связаться с ребятами, но он сдержался: Юлия и так скоро окажется в мире, кардинально отличающемся от ее собственного. Для девушки это само по себе будет серьезным испытанием, зачем ее еще больше нервировать?

Когда подошла очередь, скаф легонько протолкнул эвакобот в ворота ярко освещенного трюма и отбуксировал предыдущую машину. Створки закрылись, вновь стали появляться звуки. Затем возникло ощущение тяжести, дно бота легло на помост. Какое-то время было тихо, затем люк открылся, и внутрь вошли ребята в плащах биозащиты – отряд контроля группы БР. Они деловито просканировали салон, не исключая пассажиров. Подошла женщина-медик и увела Юлию, осторожно придерживая испуганную девушку за плечи.

Когда защитные плащи рассыпались, Виктор увидел наконец тех, кто под ними скрывался. Бээровцы жали ему руки, обнимали, улыбались, о чем-то наперебой спрашивали. Вся эта вакханалия творилась до тех пор, пока не возник в проеме Костя-электронщик. Он оглядел толпу и свирепо рявкнул, изображая пиратского капитана:

– А ну разойтись, тухлые креветки! Иначе, клянусь потрохами Айка, я всех отправлю на сушиться рею!

Все угомонились. Лишь только шкафоподобный биолог Фредди, уступавший Косте разве что парой сантиметров роста, дурачась проговорил писклявым голосом:

– Ой! А на Рее сейчас зима. Можно мне на Земле обсохнуть, капитан?

С трудом удерживаясь от улыбки, Костя показал ему внушительный кулачище. Шумная ватага отряда контроля, подталкивая друг друга и перешучиваясь, выкатилась из эвакобота.

– Пойдем, инспектор. Наши, ты знаешь, не отстанут. Придется тебе пресс-конференцию им все ж таки устроить небольшую.

– Да понятно! Вот только бы и вправду небольшую – уж очень вымотался я.

– А у вас и так через час старт. Мы разместили подопечных по каютам, но ведь долго людей взаперти держать неправильно. И так они испуганы. Пока будете лететь – дрыхни на здоровье. А пока – изволь рассказывать.

– Ладно, – согласился Виктор и поинтересовался: – Без проблем хоть все прошло?

– Да, в общем-то. Если не считать того, что капитан «Вектора» не хочет даже разговаривать, цитирую, «с золотарями из ОЗ».

– Это чего так? – удивился Виктор.

– Да, вишь, пассажиры ему грязноваты, – хмыкнул Костя. – Говорит, фрахт не предусматривал того, что сервикам год каюты отмывать придется, а потом еще год – выветривать. Что он все понимает, что людей надо спасать, но, мол, мытье, в данном конкретном случае, тоже относится к спасательной операции, и пусть доблестные работники ОЗ по прибытии на Землю засучат рукава и не побрезгуют помочь сервикам. Я, конечно, как мог объяснил ему различие в подходах. Вот теперь он сидит у себя в рубке и дуется. Ему бы спасибо нам сказать, что мы всю тухлятину и все грязные предметы у колонистов конфисковали. Только одежду и оставили. Слушай, а может, еще Горыныча на него натравить?

– Да ничего, оттает. Дела житейские, в сущности, – махнул рукой Виктор. – А сейчас я б с удовольствием попил хорошего кофе и помылся. Или наоборот. Или все сразу. На этой посудине вообще варят хороший кофе?

Чтобы не трогать несчастного капитана «Вектора», «пресс-конференция» прошла на «Кузнечике». Помимо бээровцев пришли и строители, меркурианцы и почти весь экипаж лайнера. Места в кают-компании было не много, так что пришлось создать невесомость, чтобы уместились все желающие.

Не обо всем Виктор рассказывал ребятам. Тему каннибализма он сумел аккуратно обойти. Слушателей заинтересовала стычка с гигантскими хищными кошками.

– А, попадалась такая инфа. Хорошие зверюги были, – вклинился Фредди. – Их называли мокэтами. – Но больше сотни лет назад всех биотехов запретили по экологическим причинам. А раньше много разных наделали. Больше для помощи по хозяйству, но мокэты стали у многих домашним любимцами. Да, нынче таких только в фильмах и можно увидеть.

На Фредди зашикали и он смущенно замолк. Виктор продолжил свой рассказ. В полтора десятка минут он не уложился, хотя и рассказал намного больше, чем рассчитывал. Пришлось обойтись без вопросов из «зала»: осталось слишком мало времени. Но Виктор все же успел заскочить к Сереге Швецову. Парализатор, запасные энергоблоки, резак, синтезатор аптечки и даже куртку выложил Виктор перед ответственным за экипировку БР. В обмен получил от сумрачного парня сверток.

– Пистолет Барина, – пояснил Сергей и добавил с неодобрением: – Вечно везде его забывает.

– Я отдам, – кивнул Виктор, запихивая старинное пулевое оружие в рюкзак, и отправился к шлюзу.

Там уже толпились провожатые. Виктор пожал всем руки, забрался в бот «Вектора» и ступил на борт лайнера за пять минут до отбытия, из-за чего пришлось до каюты добираться уже бегом.

Виктор блаженствовал. Все же старт пассажирского судна – самый мягкий среди всех посудин Межфлота. Виктор и не понял бы, что они начали движение, не окажись обзорного экрана на стене. Просто окружающее пространство стало вдруг сдвигаться, по диагонали проплыл мутно-желтый диск Венеры, мелькнула сверкающая на солнце «Аврора»… А затем все очень быстро удалилось, остались только яркие немигающие звезды. Перегрузку при этом Виктор не ощущал совсем. Он подумал, что, наверное, только из соображений возможной аварии пассажиров лайнера просят сесть в кресла и застегнуть ремни.

Едва предупреждающий сигнал погас, как заговорил интерком:

– Инспектор Кудрявцев, просьба пройти в медицинский отсек.

Виктор вышел в коридор и нос к носу столкнулся с той женщиной-врачом, которая уводила из эвакобота Юлию. Женщина выглядела взволнованной.

– Быстрее идемте со мной, у нас возникла проблема.

– Идемте, – ответил Виктор, воздерживаясь от вопросов.

Они прошли по коридору. В одной из кают дверь была открыта, внутри никого, а на полу грудой свалены плащи из шкур и влажно поблескивало темное мокрое пятно. Женщина прошла мимо, не обращая на творящееся внутри помещения безобразие никакого внимания. Видимо, она уже все тут видела. Они дошли до медотсека.

– Входите, – произнесла врач, открывая дверь.

Виктор шагнул через порог и пораженно замер: на койке лежал окровавленный труп. Судя по всему, человеку перерезали горло. Лицо мертвеца показалось знакомым.

– Вы знаете, кто это? – резко спросила женщина.

– Скорее всего, знаю. Точнее, не знаю имени, но кто он – в курсе. Это главный жрец поселения на «Дилосе», – сообщил Виктор и поправился: – Был им.

– Понятно, – сказала врач и накрыла тело простыней.

– Давно его?.. – инспектор кивнул на койку.

– Час-полтора назад. Точно смогу ответить только после сканирования.

– А спутники где? Там ведь кто-то еще был, судя по всему.

– Помощник капитана увидел только одно тело, когда шел по коридору.

– Значит, трое сбежали, – пробормотал Виктор.

– Так, – ледяным тоном сказала женщина. – Лучше подскажите, сколько еще таких… сюрпризов меня ожидает в этом полете?

– Не знаю. Эти люди… Они долго жили в страшных условиях и привыкли к таким… вещам, – сказал Виктор и с трудом проглотил вставший в горле комок. – Знать бы, как они выбрались из запертых кают.

Навалилась какая-то тоска, безысходность. Мрачные предчувствия захлестнули инспектора. Приближалась беда, только неизвестно, откуда ее надо ждать.

– Так, мне надо срочно отыскать эту троицу.

Однако организовывать поиски не потребовалось. Внезапно ожила корабельная связь, на экране возникло чье-то хмурое лицо.

– Говорит капитан, – представился человек. – Инспектор Кудрявцев, четыре пассажира находятся в отсеке т-привода. Судя по данным компьютера, этих людей туда провела некто инженер-энергетик Юлия Романенко. Я связался с ней. Она говорит, что отключит машину, если вы откажетесь прийти. У двери дежурят два человека из моей команды, по другую сторону находятся трое других… хм… пассажиров, вооруженные ножами. У моих людей нет оружия, и мне не хочется, чтобы они рисковали. К тому же Романенко говорит, что если попытается войти кто-то кроме вас – она тут же нажмет кнопку. Действительно нажмет?

Виктор вздрогнул. Он вдруг понял, что сделал ошибку, принимая Юлию за несчастную дикарку.

– Да, – уверенно кивнул инспектор.

– Возможно, она не очень понимает, что делает. Пройдите, пожалуйста, в отсек и объясните Романенко, что в случае отключения погибнут все.

– Конечно! Я попробую договориться, капитан.

– Добро, – кивнул капитан. – Держите меня в курсе.

– Безусловно.

Экран отключился. Виктора пробила испарина. Это ведь по его вине «Вектор» может распасться на мелкие части. Как же он, инспектор ОЗ, мог упустить из виду, что браслеты работают на Земле и по сю пору! «Дилос» же синхронизировал базы, а значит, все данные оказались в общей сети. Вот и получилось, что Юлия не только обрела фамилию, но и превратилась в инженера-энергетика. А бортовой компьютер «Вектора» согласно правилам автоматически занес ее в список специалистов, способных помочь в экстренной ситуации, и прописал браслет в качестве ключа. С помощью браслета же Юлия вышла из каюты и нашла хранителей. Непонятно только, как же она смогла добраться до отсека. Вот так и случается, когда недооцениваешь людей.

Виктор выбежал было в коридор, но остановился, вернулся к себе в каюту и достал из свертка пистолет Барина и обойму с патронами. Тяжелый, пахнущий смазкой кусок металла лег в руку. Виктор вставил обойму в рукоятку и задвинул до щелчка. Он умел обращаться с этим доисторическим изделием. Когда-то все пробовали, как работает пулевое оружие – это входило в обязательную программу подготовки ОЗ. Да и с линеметом каждый не раз упражнялся, причем отнюдь не в учебных классах. Стрелял инспектор очень неплохо. Клал мишени даже с одной руки. Да вот только стрелять из пистолета в человека еще не приходилось ни ему, ни другим работникам ОЗ. Даже Барину.

Держа пистолет в руке, Виктор повернулся и вдруг увидел на стене в рамке план эвакуации. Там были обозначены все закоулки «Вектора». И значки помещений проставлены. В частности, энергоотсек был обозначен тем же самым символом, что и на «Дилосе». Вот и разгадка, откуда Юлия узнала в какую сторону идти. И снова то, что делалось для вящей безопасности людей, обратилось против них. Но и винить тут некого. Компьютер же не рассчитывал на злую волю, внося инженера в аварийный список, позволявший взять управление многими важными узлами на себя. И план эвакуации висел не для того, чтобы помочь злоумышленнику пробраться к двигателям, а чтобы указать спасающимся путь к шлюпочной палубе.

Бежать пришлось долго. «Вектор» – довольно большой лайнер, и нужный отсек располагался едва ли не в самом дальнем от пассажирских кают месте. У двери стояли два парня. Судя по всему, капитан отобрал из экипажа самых крепких. Виктор перевел дух и на всякий случай спросил:

– Они там?

– Да, – мрачно кивнул один из парней.

Виктор до отчаяния понимал, что переговоры ни к чему не приведут. Он не сомневался, что Юлия потребует вернуть ее на «Дилос», не понимая, что это невозможно. И тогда рано или поздно она остановит подачу энергии, превращая «Вектор» в облако космического мусора. Такие, как она, не блефуют. А значит, надо спасти людей и судно: любым способом перевести стрелку перед вагонеткой. Квазиру наверняка было легче…

Инспектор оттянул затвор, загоняя патрон в патронник и обхватив рукоятку обеими руками, поднял пистолет на уровень глаз.

– Открывайте, – кивнул Виктор ребятам.

Один из парней коснулся пластинки – дверь отъехала в сторону. Виктор задержал дыхание, шагнул внутрь и с порога выстрелил, целясь в фигуру, стоящую над пультом управления. Грохот в маленьком помещении получился оглушительным, в ушах звенело. Охотники попадали на пол, девушку отбросило к стене. Какие-то мгновения Юлия стояла и смотрела на Виктора. Взгляд ее пронзительно голубых глаз казался спокойным, даже каким-то сожалеющим. А затем они стали угасать, будто выцветая, и девушка начала оседать, оставляя на стене неровную кровавую полосу. Голова склонилась на грудь, словно Юлия пыталась разглядеть рану. Заверещал сигнал медицинской тревоги. Один из охотников вскочил и принялся бить по аварийному выключателю.

Виктор опустил пистолет и не двигался, будто окаменел. Стоял и отрешенно смотрел на сидящую у стены Юлию, на кровь, темнеющую на стене… Жизнь стремительно покидала девушку, и ничего нельзя было с этим поделать. Никакая медицина не сможет заставить биться разбитое пулей сердце. Внезапно Юлия выгнулась, вскинула голову, губы ее зашевелились, выталкивая кровавую пену. Взгляд на мгновение стал сосредоточенным, осмысленным, проникающим в самую душу. Девушка попыталась что-то сказать, но сил не хватило.

Виктор безучастно наблюдал, как в отсек вбегают члены команды в рабочих скафандрах. Как держат хранителей, прижимая их головы к полу, пока врач вкалывает всей троице солидные дозы снотворного. Вот женщина кинулась к Юлии, но почти сразу медленно поднялась на ноги и растеряно посмотрела на Виктора. В глазах медика блестели слезы.

– Так было необходимо?

Его сил хватило только на то, чтобы кивнуть.

Въехал медицинский транспортер, члены экипажа «Вектора» осторожно уложили тело Юлии на белоснежную простыню и закрыли непрозрачным пологом. Транспортер, сопровождаемый врачом, отправился в медотсек.

Все было кончено. Виктор швырнул невероятно тяжелый пистолет в угол отсека и пошатываясь побрел в свою каюту. Инспектора никто не окликнул, не пытался остановить. В коридоре было пусто, в мире было пусто, во вселенной инспектора ОЗ не осталось ни единой живой души. Только сейчас он понял, что хотела сказать девушка, осознал это, прочувствовал. И одними губами повторил ее приговор:

– Храни…