Спри и Фли [Людмила Костина] (fb2) читать онлайн

Людмила Костина Спри и Фли

Спри¹ и Фли.²

Тень от стены,

что мы возвели вокруг себя,

падает на наши лица, пряча их.

Тому,

кто понуждает себя

вглядываться в человека

неизбежно прежде безликий

посмотрит в глаза.

«Частицы нашего существа движутся в воздухе, похожие на блики света. Они стремятся

столкнуться, прислушиваются, ищут возможности и не спешат.

Время замедляется и нечему давить. Нет в их танце ни обречённости, ни неизбежности. И я не хочу в отношениях предопределённости – хочу плыть с человеком так, чтобы мы оба не знали, куда доплывём, чтобы самонадеянности, нацеленности на результат, даже начатков планирования не было ни в ком из нас изначально.

Хочу не только понять, но и почувствовать, что смерти нет. Перестать существовать физически и не заметить. Именно потому, что вместе. «Вместе» и «всегда» – не пустой звук».

Поставив точку в первом письме для Спри, Фли задумалась. Этим мыслям уже несколько лет, её стремление к эфемерности, слиянию души с лучшим сущим и отсутствием её границ всё еще кажется важным, но постепенно сменяется жаждой

определённости, обретения лица. Нужна такая степень ясности и уникальности в личности каждого из них, которая могла бы довести их со Спри отношения до предназначенного им совершенства. Вот как-то внезапно проявилось это понимание и от него уже ни

отмахнуться, ни избавиться.

Фли свойственно искать способы осуществить задуманное и при этом ненароком не вмешаться в дело мироздания Решено, она будет внимательно наблюдать и пользоваться каждой возможностью заострить уже данные ей черты в надежде, что и на внешности такая работа не сможет не сказаться. Попросим Спри всматриваться и делиться впечатлениями о переменах. А они обязательно будут происходить, не могут не происходить. Надеюсь, моя жажда обладания человеком уснёт вместе с обретением собственного нового, хотя давно уже мне подаренного лица.

«Знаешь, Спри, когда-нибудь я напишу книгу под названием «Сны Фли, увиденные ради Спри и воплотившиеся в сказку наяву» Эти сны вроде жёлтой морской воды в чёрных берегах. В старости, возможно.

Хочу попросить тебя немного понаблюдать за мной. Буду ли я меняться в твоих глазах, стану ли понятнее и от этого роднее или, наоборот, более чужой».

Ответ Спри потряс. Перечитав его раз пятнадцать, Фли так и не решила, догнал или перегнал он её на пути к мудрости и освобождению от зажимов, и важно ли это.

« Что ж, начну с конца. В таком случае моя книга будет начинаться так: Посвящается затерянной в своём мире, но нашедшей себя в моём Фли. А эпиграф будет такой: Ускользнув от ускользания, вынуждены бываем наткнуться на нежный и уязвимый, но раскалённый цветок правды. Как тебе?

Я бы выполнил твою просьбу, понаблюдал, если бы мог. Разбежаться бы – и выпрыгнуть из круга любви. Посмотреть на тебя со стороны, к счастью или нет, невозможно. Мы слишком завязаны друг на друге. Извини.

Я в странном положении. Хотя слово «положение» подразумевает, что я понимаю, где я и что со мной, но это совсем не про меня сейчас. Меня дезориентирует доброта друзей, доверяющих мне выбор спектакля и культурной программы, будто художники могут положиться на мой вкус; кажущаяся свобода выбора пути (вот, мол, тебе курсы – плати, и через 2 месяца ты с новой профессией), грустные глаза коучей и «профессионалов» при кажущейся лёгкости вхождения в любую сферу, «дешевизна» присоединения к творческим союзам и издания своей книги; ощущается всё это примерно так же, как и путь среди недосказанности и лжи бывшей партнёрши. Так и теперь – среди профанации и фейков – на ощупь.

Хочется быть объективным и справедливым, ведь не везде и не во всём порок, но как же тяжело даётся каждый шаг, как же не хочется потерять из виду образ себя. Казалось бы, что такого – где-то переплачу, где-то потеряю. Но интуитивно видится, что переплатить можно, только подкормив чью-то алчность или бездарность, поддавшись обману. Ещё предстоит разобраться, что движет моим страхом: опыт ли, гордыня, смещённые паранойей ориентиры или цельность, которая страшится потеряться?

Смотрю на тебя и начинаю перенимать твои черты, даже и физические. Хорошо ли это? Ведь нужно устоять, остаться собой. По-настоящему гармоничным в паре можно стать, только обретя своё лицо или растворившись в другом? Обеспечив себе узнавание или открытия? Сегодня я выбираю первое.

Да, хочется лёгкости и гибкости – не бояться потерять на рискованных идейках, поучиться новому, которое, вероятно, не выльется в судьбу, ну и что, отнесусь как к неудачной инвестиции и забуду, зато в процессе…

Хочется вкрадчивости в интиме, не подавлять желание делиться фантазиями; игривости и лёгкости с детьми, спонтанности с друзьями; выбирать выставки и концерты не как мебель на многие годы, а как игру, в которую хочется сыграть со своим мозгом, душой.

И дружественной лёгкости в отношениях со смертью».

Спри и Фли разбирают фотографии.

– А ты помнишь эти горшки на полке?

– Да, ты тогда пообещала себе, что войдёшь в любой дом и попросишь любую ненужную вещь, очень уж тебе хотелось, чтобы на скулах проступила смелость.

– И непредсказуемость, мда. – Смеются.– Я тогда зашла в открытый нараспашку дом. Весь пол покрывал ковёр, а ковёр – многочисленная семья. Никто не удивился моему приходу, даже головы не повернул. Сидели обложенные фотографиями как мы с тобой сейчас. С полок посматривали большие глиняные кувшины, вот только поймать их взгляд было невозможно: посмотришь в упор – они будто и не замечают тебя. В общем, один я, собравшись с духом, попросила. Мне отказали, сославшись на какую-то семейную историю, я достала фотоаппарат, чтобы хоть что-то осталось на память об этом дне. Подошла к кувшинам. Старшая женщина что-то рассказывала. Все улыбались ей. И тут она взглянула на фото кувшинов на полу. Я проследила за взглядом, фото один в один повторяло то, что я только сделала. Достойнейшая дама, тут не поспоришь. Так вот, потёрла она лоб и говорит: «Кстати, девочка, а на что тебе кувшин?».

Я тогда честно пыталась запомнить, что на остальных фотографиях, даже в тот момент свято верила, что события на них отпечатываются сами собой, а старейшина той семьи читает их и интерпретирует, но, видно, мне там больше ничего не предназначалось.

Скажи, скулы-то хоть заострились?

– Несомненно, и их-то я в тебе больше всего и люблю.

Нескончаемая переписка, в Спри проявляется всё больше терпения, а во Фли – ясности, проявленности и…покоя. Эти письма можно перечитывать бесконечно:

«Хочу читать эту книгу с тобой, Спри, смотри: «Я завоевал их всех, но стою теперь среди могил», – это слова Карен Бликстен из её романа «Из Африки». Их можно пристроить к моему эгоистическому желанию владеть тобой. Это просто: человеческая индивидуальность сверкает и переливается, как браслет из простого бисера на тёмной руке африканки. Но стоит лишь зажегшейся страстью обладания белой женщине выкупить его, он превращается в безделушку. А чей-то муж в руках умелой, предназначенной ему жены сверкает таким же образом.

Обладание – зло. Есть на свете отдельные от меня прекрасные люди, надо обрадоваться этому и испытать облегчение».

«Ооо, мне даже задышалось легко от таких инсайтов. Глядишь, и вечное недоумение вперемешку с напряжением и строгостью сойдут с твоего лица. Мне нравятся твои тетради и не импонирует печатный текст, можешь писать мне от руки и отправлять по почте?»

«Посмотреть бы на твой почерк. На то, как подпираешь голову в растерянности; как светлеешь при виде неожиданной красоты; как сидишь, откинувшись на спинку стула, а не развалясь в кресле, как внезапно выпрямляешься при озарившей мысли; как засматриваешься в окно, рассеянно перебирая под руку попавшиеся вещи; как бросаешься навстречу важному, не стремясь разложить его полочкам, просто оттого, что оно ВАЖНОЕ; как собираешь все сокровища мира в горсти, осознав, как же это прекрасно – быть сейчас.

Побыть бы в моменте, в котором, даже погрузившись в какое-то дело, не контролируем руки, всегда готовые раскрыться для объятия, если одному из нас срочно понадобится появиться на пороге, на секунду нарушить уединение другого и снова вернуться в своё личное.

А не случись это всё снова, что ж, оно уже есть во мне и разбиться не может. Я не стремлюсь ничего присваивать, так, побыть бы немного и свидетелем и свидетельством».

«Обязательно посмотришь, даже устанешь, обещаю. Знаешь, мои бывшие никак не могли поверить в реальность, терапевтичность, даже порой разрушительность каждой своей мысли – в чистоту жизненного листа.

Все, вбрасываемые друг в друга слова, взгляды, жесты, поскуливание от отчаяния, лёжа на полу, рассматривание стены на уровне носа в поисках отражения своих фантазий, завихрений и переливаний, которыми только что пытался поделиться со своей половиной, уже отвергшей и перечеркнувшей их все одной только тусклостью в голосе, презрением…Ох уж эти замечательные триггеры для саморазвития, ха-ха, они не имели цели. Цель появится потом, когда удастся научиться благодарить жизнь за расставание не словами только. В моменте это мог быть урок осознания значимости взаимопроникновения, чтобы уже со следующего дня начать неумолимо и педантично её снижать».

«Ты благороден, лаконичен, тебя нет, и ты есть во всём – в луче, не мешающем досыпать, но обещающем прекрасный день. Я вскакиваю, чтобы его не пропустить, но всегда опаздываю на мгновение. В земле, что холодит стопы и поглаживающей траве, не палящем, но согревающем солнце. В ладони, вовремя положенной на макушку, сказках, утишающих физическую боль, полосатых тентах, дающих ощущение террасы родного дома, где бы ни оказался.

Ты свет и ощущение света, дар и даритель, мысль и её неточность. Ты лучший роман, написанный кем-то другим. И на этот раз я не против.

Сегодня, Спри, твои глаза сочатся радостью. И я расцветаю. Почти не видно черт – они сглаживаются, когда ты смотришь на меня. Остаются одни сверкающие вдохновением спелые гранаты, и от них не оторваться. Потом ты неизбежно устаёшь проводить поток, сникаешь, зеваешь… Проступают скулы, жевательные мышцы, глаза прикрываются – пора отпустить тебя в твою музыкальную схизму на подзарядку.

Весь наш труд над собой готовил к этой встрече – 60% работы и 40 – чистого горения, изливающегося на мир и взбадривающего огня».

«Знаю, я иногда выгляжу как маньяк, Фли, но это только любовь и вожделение торчат из моих глаз, они наливаются твоим выражением, взгляд исполняется твоей нежностью, а твой – моей дикостью.

Как я рад, что достигаю цели, ведь тело, особенно женское, остаётся подтянутым или как-то иначе гармоничным, пока его любят. Тебе важно и самой не перестать его принимать, даже если партнёр разлюбил (даже больше прежнего в этом случае). Смотреть на него с неодобрением ни в коем случае нельзя. Все его части – даже волосы – становятся приятными на ощупь и блестят, если кто-то смотрит на них с обожанием, гладит или играет с ними».

«Я просила тебя понаблюдать за мной, как раз потому, что не могу поймать своё выражение и полюбить его.

Некоторые лица невозможно разглядеть за скулами или другими выделяющимися чертами, так и лезущими в глаза. Вряд ли это было выбором человека – именно ими проявляться, но такие лица трудно вспомнить, отвернувшись. Хорошо, если это глаза, если человек так живёт свою жизнь, что они всё больше оживают и притягивают, даже если только они на лице и остались от тревог и испытаний. Твои точно такие. И как же я их люблю».

«Не волнуйся, Фли, я знаю рецепт, возможно, поэтому нас и свели. Вот он: не можешь пока уловить выражение лица – протяни руку, сожми ладонь и дай понять, что подождёшь. Не пялься, не пытайся понять всё и сразу. Или раскрой ладонь как карту рубашкой вверх и дай ей побыть развёрнутой кверху. Увидишь, как прояснится взгляд авансом получившего доверие, как человек начнёт постепенно походить на твою мечту и жечь харизмой.

Тогда уж придётся мне забыть о комфорте представлять всё, что заблагорассудится, как бывало при взгляде на лишённые уникальности лица. Тогда-то твой человек и проявится, и тогда уж держись…и наслаждайся».

Хороший рецепт, подумала Фли, предложу ему игру в «А что, если…».

Если бильярдисту дать воображаемый кий и предложить поиграть в словесный и жестовый рикошет. Там не шары в лузы нужно загонять, а сделать что-то провоцирующее другого повернуться к тебе истинным лицом. Слово это, жест или объятие – не имеет значения. Главное, ты становишься кием, а твои действия несут заряд истины.

Когда-то Фли предложили такую игру, но не объяснили, когда, при каких обстоятельствах она начнётся, какую роль ей предстоит сыграть… Превращение в любимую женщину – значимая цель, вот только она ещё не научилась её себе ставить.

Значит, пора проявить инициативу и самой запустить игру.

«Спри, давай представим, что мы проживаем некие ситуации в теории, можем увидеть, как они отразятся на индивидуальности каждого из нас, кем мы могли бы стать друг другу».

«Нет уж, давай их просто проживём. Хотя давай, я заинтригован».

Что, если…

– 1. Что, если мы разойдёмся ненадолго ввиду обстоятельств?

– Мы станем блёклыми молями и сойдём на нет, не успев снова встретиться. Ищущие повод к слиянию, да найдут его.

– Согласна. Но это могло бы пойти на пользу. Особенно если искать повод для наблюдения за собой, норму в еде, связях, прострации и обещаниях, пытаться понять, ощущается ли покой (тот самый, который появляется, когда ты себя будто бы нашёл). Пройдена ли точка невозврата в формировании тех черепных костей, поверх которых готово оформиться лицо.

– Потом можно сойтись снова, только поводов любоваться друг другом станет больше.

– 2. Что, если в поисках своей меры в связях кто-то из нас пустится во все тяжкие. Другой, понимая хрупкость нашей «крепости», зациклится и остановится в развитии?

– Что ж, обоих откинет на несколько шагов назад от цели обретения себя. Второму придётся усилием воли абстрагироваться. Молчаливый пример того, кто обрёл лик красноречивее всего.

– 3.Что, если второй заиграется в святость?

– Обретёт черты идола, а второй, отпрянув, отпустит руку и окончательно потеряется.

– 4. Что, если они оба столкнутся с кем-то третьим – мерилом, значимым другим?

– Подозреваю, что потеря уже завоёванных позиций обеспечена: ты снова станешь раздражать неуловимостью черт, а я бросаться в глаза, рискуя снова стать яркой дешёвкой. Один станет из кожи вон лезть, чтобы выглядеть лучше партнёра, второй – ревновать, видимо. Вывод – пускать третьего по венам семьи нельзя, это и ему вредно – может потерять свою НИТЬ, пытаясь мирить, вовлекаясь в то, что его не должно ни касаться, ни портить, ни даже волновать.

– 5. Что, если никакого слияния друг с другом с чётко прописанным уговором не расставаться не произойдёт?

– Тогда каждый – наблюдатель и компаньон, поддержка для другого. Как только необходимость в союзе отпадёт, можно и разойтись, чтобы снова сойтись однажды при появлении новой схожей цели оставить по себе инсайты, удивление, восхищение и выводы о себе и своём месте. А однажды просто вернуться навсегда, заняв эту самую подобающую позицию. Меняться местами, играть, экспериментировать.

Прикрыв глаза, Фли посидела откинувшись, очнулась и написала: «Сначала мне стало не по себе от мысли, что написав этот рассказ, дав ему жизнь, я будто лишила себя тебя и нашего будущего. Будто в параллельной Вселенной всё уже произошло. Но потом успокоилась, это же мой вариант развития событий. Есть ещё твой и наш, думаю, я освободилась от ожиданий, сводящих скулы, отвердевающих в мышцах. Я расслабилась, как, надеюсь, и моё лицо, ставшее мягче и нежнее».

Слова «я скучаю и хочу, чтобы ты был рядом» какие-то перевёрнутые. Мне приходят другие: я хочу гладить тебя и ласкать, дать взмыть до небес, принести радостную лёгкость обладания – состояние, которому не доверяешь до конца. Не от недостатка, а от избытка сойтись.

Теперь всё сложится непредсказуемым образом, то есть наилучшим из возможных». Так бы всё и было, Спри, если бы ты существовал, а не был бы просто другим проявлением меня. Хотя кто может до конца поручиться за реальность чьего-то существования.

Примечания

1

спринтер, чёткий, всегда бодрый и весёлый, его шутки расходятся тысячными тиражами, даже его романтизм какой-то свежий и не вызывает ощущения сахарных соплей. От английского spread-распространяться, spring –весенний росток и немного от скорости – speed, если угодно. Но и его можно на скаку придержать и обнять, не получив травм. Быстро околдовывает, но и пресыщение им порой происходит довольно скоро.

(обратно)

2

флегматична и погружена в себя, где-то эскапист (не даром flee означает «совершать побег»), в ней есть что-то от моли и фланели, но, сами увидите, это не конечное её состояние. Её привлекательность для отдельно взятого человека растёт прямо пропорционально продолжительности знакомства. При условии, если человек возьмёт на себя труд приглядеться.

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***