Мортем [Наталия Шипски] (fb2) читать онлайн

- Мортем 2.26 Мб, 274с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Наталия Шипски

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Наталия Шипски Мортем

Пролог

Рамон пробежал глазами по тексту договора. Документ выглядел, как стандартная бумага с привычным для всех набором услуг, но содержал еле заметные отличия, по которым в будущем человек причислялся к определенной категории клиентов.

– Напомню, что у вас есть месяц на раздумья. А то были у нас те, кто в назначенный срок внезапно менял свое решение, потому что, видите ли, испугался, – с недовольством сказала женщина.

Она сидела напротив Рамона. Ее ровная осанка, прилежно сложенные на столе руки, чрезмерный слой пудры в попытке замаскировать жирную кожу на лице, – все в ней казалось вычурным и неестественным. Рамон пока не мог определиться, нравится ему ее образ или нет.

– Кто бы мог подумать, что даже здесь встречаются настолько безответственные люди, – поддержал ее Рамон. Он давно смирился с человеческой глупостью и легкомыслием, очередное доказательство этому его не удивило.

В ответ женщина лишь тяжело вздохнула.

Рамон, отвлекшийся на это короткое замечание, снова склонился над бумагами и подписал договор.

Женщина собрала все бумаги и, постучав краями о стол, собрала их в одну небольшую стопку.

– Сейчас я вам отдам копию договора, затем вы можете пройти медицинскую комиссию. Параллельно с ней или после нее, зависит от вашего свободного времени, вы можете начать ходить к одному из наших специалистов, – ее голос звучал четко, даже механически. Рамон не хотел даже думать, сколько раз за день ей приходится говорить одни и те же фразы.

– Хорошо, понял. Я могу идти?

– Да. Если что, мы с вами свяжемся, – женщина выдавила улыбку, но очень короткую, почти исчезающую.

Рамон встал, снял с придверной вешалки поношенную черную ветровку, вежливо попрощался и вышел. В кабинете еще чувствовался запах сигарет и приторного парфюма. Когда Рамон ушел, женщина встала, поправила воротник на своей белой рубашке, развернулась на пятках и подошла к закрытому окну, распахнув его как можно шире. В кабинет проник неприятный морозный воздух. Жители города продолжали надеяться на предсказания синоптиков об аномально теплой зиме, но пока вместо тепла порывистый холодный ветер продолжал покалывать открытые лица.

Женщина минут пять постояла у открытого окна, затем, продрогнув с головы до ног, медленно его закрыла и вернулась на свое место.

Кабинет был оформлен в белых, кое-где болотных тонах. Черные стулья не нарушали, а дополняли облик комнаты. За спиной женщины по правую и левую сторону от окна стояли белые деревянные шкафы со множеством секций, заполненные папками и сертификатами, напротив них располагался такого же белого цвета стол, почти всю его поверхность занимали небольшой принтер и компьютер. Слева от входа стояло замшевое кресло болотного цвета, а в конце кабинета, рядом с входной дверью, ютилась длинная тонкая вешалка для верхней одежды.

Стол, обычно заваленный бумагами, сейчас напоминал чистый лист, на котором только собираются что-то написать – небольшую его часть занимали лишь пара папок, необходимые письменные принадлежности и настольная лампа. Уже через час стол приобретет небрежность, привычную глазу его хозяйки, тогда-то и начнется ее полноценный рабочий день.

Женщина равнодушно посмотрела на часы и подсчитала время, которое остается до следующего клиента. Она обновила почту на компьютере, хотя и так понимала, что новых сообщений в ближайшее время не поступит, а затем проверила телефон, снова и снова перечитывая висящее в уведомлениях смс: «Ничего не обещаю, жена может запрячь на вечер». На ее хмуром лице проявился рядок морщин, но она сразу же взяла себя в руки. Тело ее все еще согревалось после мороза из открытого окна, в голове то и дело возникали мрачные мысли. Это было ее обычное январское утро.


Часть 1. Ричард

1

Ричард проснулся от будильника, который звонил на всю квартиру. Голова раскалывалась. То ли от того, что Ричард поздно лег, то ли от погоды, то ли от стопки коньяка, который он выпил для хорошего сна.

«А ведь я знал, что алкоголь был плохой идеей», – подумал он.

Ричард не любил долго спать. Сон забирает драгоценное время, которое можно потратить на сидение в сети или чтение глупых книг, которые так часто советуют коллеги. Все великие люди были жаворонками. По крайней мере, Ричард так считал.

Он жил в обычной холостяцкой квартире-студии, оформленной в серых и темно-голубых тонах. Небольшой коридор переходил в единственную комнату, скудную по обстановке, а комната, в свою очередь, переходила в кухню, огороженную барной стойкой. Эта квартира удивительным образом сочетала в себе компактность и просторность, отчужденность и уют, являясь, по сути, отражением самого Ричарда.

Он встал с дивана и, недовольно ворча на самого себя, отправился в ванную. Из-за своего высокого роста, даже по меркам высоких людей, все предметы рядом с Ричардом казались крошечными. Ему бы хорошо далась любая работа, требующая физической силы, но жизнь сложилась так, что Ричард больше любил слушать и направлять других, а не работать руками самому. Занятия плаваньем на протяжении всех юных лет дали свои плоды. Даже сейчас довольно широкие спина и плечи заметно выделялись на фоне стройных ног и талии.

Он не совсем выглядел на свой возраст. Это был тот редкий случай, когда люди кажутся немного старше своих лет. Возможно, такое ощущение возникало из-за короткой каштановой бороды или из-за маленьких, вечно прищуренных глаз, отчего на лице у Ричарда рано проступили мимические морщины. Ему часто говорили, что он похож на «того актера, который, кажется, играл в „Пианисте“», но сам он не замечал никакого сходства с Эдриеном Броуди, разве что в размере носа. Ричард лучше многих знал, что внешность обманчива. За его хмурым видом скрывался очень добрый и искренний человек, которому иногда так не хватало кого-нибудь рядом. Несмотря ни на что, Ричард старался не превращаться в ворчливого мужичка за тридцать, и иногда даже считал себя счастливым.

Больше всего он любил готовку, свою работу, и черного дворового кота по прозвищу Уголек, которого взял из приюта четыре года назад. Это был странный порыв, но очень характерный для Ричарда: сделать что угодно, лишь бы рядом был хоть кто-нибудь. Он полюбил кота сразу и безусловно, а Уголек, в свою очередь, отплатил Ричарду тем же, превратившись из пугливого маленького существа в доброго и любящего компаньона, который уже и забыл о том, что такое жизнь на улице или в клетке.

На подоконнике возле окна, освещающего большую часть квартиры, Ричард хранил с десяток комнатных растений, каждое из которых имело свою историю и значимость. За ними он ухаживал не меньше, чем за своим питомцем.

Ричард насыпал Угольку немного сухого корма и открыл холодильник: там всегда лежал какой-нибудь хороший сыр, свежие овощи, молоко, а в морозилке – мясо, рыба и ягоды на случай, если очень захочется. Он пожарил себе яичницу и разбил коту сырое яйцо в отдельную миску. Так проходил почти каждый их завтрак.

В одежде Ричард всегда придерживался свободного стиля: обычные синие джинсы, черная футболка без принта, чуть поношенные серые кроссовки Nike, купленные по скидке в одном из дисконтов города. Однако, к сожалению, политика «Мортема» требовала определенного дресс-кода, поэтому вместо любимой футболки Ричард надел клетчатую рубашку с длинным рукавом, а вместо обычных джинсов – черные штаны прямого кроя. К счастью, удобные кроссовки ни на что менять не пришлось, а поверх ненавистной рубашки Ричард, особенно зимой, любил надевать бордовый, бежевый или темно-серый свитер, способный скрасить любой скучный повседневный образ. Он плотно позавтракал, небрежно расчесал короткие волосы и к половине девятого был полностью собран. «Мортем» располагался в двадцати минутах ходьбы от его дома. Обычно Ричард добирался до работы пешком, но это февральское утро отличалось особенно противной слякотью и серостью, поэтому он предпочел мокрой обуви сухой салон машины.

«И кто те обманщики, которые обещали всем теплую зиму?»

Дорога до «Мортема», когда-то столь волнительная и необычная для него, превратилась в однообразный, выученный до мелочей маршрут. Ричард знал каждый светофор, каждый поворот, каждого человека, которого мог встретить. Завернув за угол, он увидел ряд редких домов, среди которых затесался тот самый – из красного кирпича.

Ричард вышел из старого серого Volkswagen Polo, с усилием закрыл дверь, напомнил себе о том, что давно пора купить новую машину, и, не торопясь, направился ко входу в здание. Черная широкая металлическая дверь легко распахнулась, и Ричард зашел внутрь. Глазам его стало больно от слишком яркого освещения, которое очень контрастировало с серостью улицы.

Вся «оболочка» была оформлена в бежевых и белых тонах. Повсюду стояли разной цены и качества гробы, а также венки и памятники. Ричард перестал их замечать через неделю после первого дня работы. Внутри всегда были посетители. Не «те, другие», а обычные люди, которые хотят спокойно умереть сами или похоронить кого-то из родственников. Ричард никогда с ними не заговаривал, предпочитая проходить мимо лишь с одной целью – взять ключ от кабинета и приступить, наконец, к работе. Люди не задавались вопросом, кто такой Ричард, и что он делает в стенах этого заведения.

«А почему им вообще должно быть не все равно?» – думал Ричард каждый раз, когда на ум приходила мысль об обычных посетителях.

Подойдя к приемной стойке, он ощутил на себе внимательный взгляд двух зеленых глаз, которые, в отличие от улыбки, не выражали никаких эмоций.

– Привет, Рич.

– Здравствуй, Агата.

Черты лица Агаты по отдельности были безумно красивы, но вместе почему-то вызывали неприятные эмоции, по крайней мере, у Ричарда. Девушка, как и остальные сотрудники в приемной, была одета по дресс-коду: белый верх в виде рубашки с длинным рукавом и черный низ в виде зауженных брюк, хотя обычно она предпочитала юбки.

Не сказать, что они с первого взгляда невзлюбили друг друга, но все-таки довольно быстро. Сохранять вежливый тон им приходилось не столько из-за работы, сколько из-за человека, который играл важную роль в жизни каждого из них.

Пока посетители изучали наборы услуг, Агата могла себе позволить отвлечься на короткий разговор, поэтому сделала Ричарду замечание:

– Выглядишь как-то неважно, – она оглядела его с ног до головы, – жаль, что ты не носишь костюмы, тебе бы очень шло.

– Что, настолько все плохо? – Ричард попытался оценить свой внешний вид и мысленно согласился с ней. – Ну да, я их не люблю. Тем более, повседневный вид помогает найти общий язык с клиентом.

– Может, ты и прав, – ответила Агата, не глядя на Ричарда. Одной рукой она брала из шкафчика ключ от кабинета, другой – показывала посетителям, пожилым мужчине и женщине, интересовавшие их цены и тарифы. Передавая Ричарду небольшой металлический ключ с номером «201», Агата добавила:

– Напоминаю, что через полчаса у тебя первый клиент. Постарайся как-нибудь привести себя в форму.

– Сделаю все возможное, – отчеканил он, забрав ключ из рук девушки.

В ответ Агата улыбнулась еще шире. Ричард понимал, что единственное ее желание прямо сейчас – избавиться от него.

– Георг уже в кабинете?

– Да, у него сегодня с самого утра кипит работа, – ответила Агата и вновь отвернулась от Ричарда, на этот раз не собираясь возвращаться к диалогу.

В этот самый момент в дверях «Мортема» появился напарник Агаты по имени Макс, парень, который в свои 22 выглядел на 17, хотя некоторые думали, что он еще младше. Помимо миловидного юного лица Максу досталось хилое телосложение и низкий рост – все это закрепляло за парнем образ несовершеннолетнего мальчика. С первого взгляда сложно было понять, почему его вообще взяли на работу, но все сомнения рассеивались, как только Макс начинал говорить. Он обладал грубым голосом, который резонировал с внешностью, и, что более важно, Макс всегда находил подход ко всем посетителям «Мортема», а такое особенно ценилось в стенах похоронного бюро.

Макс подошел к Ричарду и пожал ему руку. Все сотрудники понимали, что Макс опоздал, но никто не сказал ни слова. Парень протер руки антисептиком, нацепил на себя вежливую улыбку и сразу влился в работу, переключив на себя часть посетителей.

Ричард кивнул куда-то в пустоту и молча пошел к рабочему месту. Он мысленно поблагодарил Макса за то, что тот отвлек на себя внимание, и Ричарду не пришлось подводить и без того уже мертвый диалог с Агатой к какому-либо логическому завершению.

Ричард не спеша прошел вглубь здания и поднялся на второй этаж. Вдоль узкого коридора тянулся небольшой ряд входных дверей, отмеченных лишь номерами в ромбовидных рамках. Всего на этаже таких насчитывалось шесть. С левой стороны по порядку располагались кабинеты Ричарда, руководителей похоронного бюро и ритуальных услуг, затем кабинет Раисы. С правой – кабинет с тремя администраторами, которые консультировали клиентов по телефону и онлайн (а также распределяли рабочих по заказам), затем кабинеты Георга и Кларисы (в последнем раньше работал бухгалтер «Мортема»). Пройдя большую часть второго этажа, посетители и работники «Мортема» могли насладиться видом из большого пластикового окна, а также посетить мужской и женский туалеты, которые располагались по левую и правую стороны от окна.

На этаже всегда кипела жизнь. Каждый был занят своей работой, которая никогда не заканчивалась, каждая дверь открывалась и закрывалась четко в отведенное время – за исключением одной, которая по иронии судьбы когда-то была сердцем «Мортема». Никто не знал, почему Клариса предпочла маленькую каморку просторному кабинету с номером «203», но Ричард полагал, что женщина просто не считала себя полноправной владелицей отделения ритуальных услуг и оттого решила оставаться на подобающем ее положению месте. Евгений, еще один законный владелец фирмы, появлялся в «Мортеме» очень редко и часто работал из дома. Иногда днями, а иногда и целыми неделями.

Рабочее место Ричарда находилось рядом с лестницей. Он медленно повернул ключ и зашел внутрь. Ричард вдохнул спертый воздух, виной которому была слабая вентиляция, и почувствовал, что голова слегка закружилась. Помимо привычных для любого кабинета письменного стола, стула и шкафов, посередине комнаты стояли два небольших кресла болотного цвета и журнальный столик, а благодаря темно-оранжевой занавеске комната была наполнена приятным теплым светом.

Ричард подошел к столу и обратил внимание на список клиентов. К списку было прикреплено два отдельных листа, которые предназначались только для клиентов ритуальных услуг. Эти листы обычно называли «личными делами», хотя по своему содержанию они вряд ли тянули на такое громкое название.

Сегодня по расписанию у Ричарда было шестеро: двое постоянных клиентов, двое новеньких, решивших посетить бесплатный пробный сеанс, новый человек, обратившийся за ритуальными услугами и Марсель – клиент, которого Ричарду, скорее всего, предстояло увидеть в последний раз.

Недостаток кислорода и пыль, которая появлялась из ниоткуда даже при ежедневной уборке, мешали Ричарду сосредоточиться на планах, а голова, так сильно напоминавшая о себе после пробуждения, все еще неприятно пульсировала. В ящике стола всегда лежала пара обезболивающих на такой случай. Набрав воды из кулера, который стоял слева от входа, Ричард залпом выпил почти весь стакан, открыл окно, и, наконец, сел за стол.

Несмотря на то, что сегодня у Марселя был последний сеанс, Ричард не стал изменять своим правилам и спустился в комнату отдыха за двумя небольшими пакетами с печеньем и ирисками, которые предназначались исключительно для клиентов. Место, в котором сотрудники «Мортема» собирались на обеденный перерыв, представляло собой просторное светлое помещение, продолжавшее стиль и цветовую гамму основного зала. Несколько небольших прямоугольных столов грязно-белого цвета стояли посередине так, что получался один общий стол. У стены справа от входа располагался кухонный гарнитур того же оттенка, слева одиноко стояли холодильник и кулер с горячей и холодной водой, а посередине, как и в коридоре второго этажа, виднелось большое пластиковое окно, но к этому прилагался еще и широкий подоконник, который облюбовали под зеленый уголок с растениями различных форм и размеров.

Каждый сотрудник «Мортема» делил шкаф с другими. Соседями Ричарда по шкафу были два психотерапевта – Георг и Раиса. Они дружили между собой, спокойно уживались втроем и часто угощали друг друга чем-то особенно вкусным, однако сладости для клиентов всегда были запретным плодом как для Георга с Раисой, так и для самого Ричарда.

Он наполнил вазу ирисками и печеньем, а затем налил в графин свежую воду. Ричард считал воду универсальным напитком для клиентов, потому что для воды не требуются кипяток, сахар или заварка.

Он мог и не заниматься подобными приготовлениями перед приходом Марселя. Обычно последние сеансы у клиентов ритуальных услуг длятся не дольше десяти минут, и этим клиентам явно не до перекуса, однако Ричарду не хотелось, чтобы Марсель посчитал, будто его больше тут не ждут или что его привилегии на печенье закончились, Ричард даже через такой скромный жест словно напоминал, что «Мортему» не все равно.

Время шло, парень опаздывал больше, чем на пятнадцать минут. Ричард спокойно относился к опозданиям, но чем дольше оттягивался визит, тем чаще он смотрел на часы.

Еще через десять минут раздался короткий стук в дверь, а затем в проеме появилась мужская фигура.

– Здравствуйте, Ричард, – сказал робкий юноша, проходя к одному из кресел. Он не отличался какой-то особенной внешностью или телосложением, зато мог похвастаться густотой и блеском спадавших с плеч черных волос и чистотой лица, такой желанной для людей в его возрасте (ему было всего девятнадцать лет).

– Здравствуй, Марсель. Как ты себя чувствуешь? – Ричард сел в кресло напротив Марселя, закинул одну ногу на другую и положил руки на подлокотники.

– Нормально, – коротко ответил парень, отрешенно повернув голову.

– Нормально… А как именно?

– Да просто нормально. Если честно, я даже не знаю, что делаю сегодня тут, я ко всему готов, – Марсель посмотрел на Ричарда. Его тонкий рот выглядел спокойным, но глаза были полны отчаяния.

– Сегодня истекает твое право на отказ. И сегодня последний день, когда ты все еще можешь поменять решение…

– А я думал, вы будете уговаривать меня, – перебил юноша, – думал, что встречи с психотерапевтом нужны только для того, чтобы отговорить.

– Мы тут, по-твоему, убийцы? – Ричарда позабавил его же вопрос, но он не выдал свои мысли, продолжая говорить мягким, слегка официальным тоном.

Марсель отразил эмоцию, которую Ричард скрыл за едва заметной улыбкой.

– Я готов, правда. Я давно готов. Я пришел к вам с определенной целью и ни разу не пожалел о своем решении, – юноша задумался, а затем добавил. – Не ожидал, что и здесь все окажется не так просто.

– Проще, чем у нас, не будет, – отрезал Ричард еще серьезнее, чем раньше. Ему всегда тяжело давались последние сеансы.

– Что мне запишут как причину смерти?

– Это имеет какое-либо значение?

– Нет, просто… Интересно.

– Я не знаю, нам о таком не рассказывают, – Ричард поднялся с кресла и еще раз взглянул на дело юноши, даже не понимая, зачем. Может быть, таким образом он просто хотел оттянуть момент, – и тебе тоже не скажут, потому что подобные вопросы не имеют никакого отношения к оказываемым услугам.

Ричард быстро собрался с мыслями и отвернулся от «дела».

– Не вижу смысла мучать тебя еще дольше. Можешь идти домой, тебе позвонят в течение следующей недели.

Марсель несколько секунд не двигался с места.

– Это самый быстрый сеанс у психотерапевта за всю мою жизнь. Даже быстрее, чем в пятнадцать лет, когда я довел своего психиатра до истерики!

Сначала Ричард взглянул на юношу, улыбаясь, но затем покачал головой, и улыбка исчезла так же незаметно, как и появилась.

– Да-а, занятная история, – будто излагая мысли вслух, протянул Ричард.

Снова повисло молчание, которое Ричард не спутал бы ни с чем другим – молчание последнего сеанса, когда клиент практически готов к тому, чтобы уйти, но все еще медлит, боясь неизвестности.

– Не знаю, что вам говорят другие люди. Это же не похоже на обычное прощание.

– Давай сделаем вид, что ты просто переезжаешь. Такой вариант будет для тебя комфортнее? – он поднял глаза на юношу. Первое время такие моменты омрачали рабочие будни Ричарда, но с каждым разом он все больше к ним привыкал и теперь относился к этому так же, как к походу в туалет или к разговорам с коллегами в конце рабочего дня.

– Да, вполне, – Марсель замялся, но затем встал и подошел к двери кабинета, – я бы посоветовал вас моим друзьям, но они, наверно, и сами придут сюда после моей смерти. Надеюсь, не как клиенты ритуальных услуг, хах… Пожалуй, просто пожелаю вам всего хорошего.

– Удачной дороги, Марсель.

Юноша кивнул в ответ и закрыл за собой дверь. Ричард забыл о Марселе и о его «деле» сразу после того, как перестал видеть юношу.

«Я стал совсем каменным на этой работе, но, наверное, так даже лучше».

Ричард работал в «Мортеме» два с небольшим года. Его попадание сюда было не случайностью, а, скорее, предопределенной ролью, он будто занял свое место, которое готовили для него заранее. Жизнь часто подкидывала Ричарду выход из ситуаций, в которые он попадал. Некоторые скажут, что ритуальные услуги – это не выбор, а лишь отсутствие лучшего варианта, но много ли они знают о том, какой вариант окажется лучшим для того или иного человека?

Много ли вообще знают люди даже о своей жизни? Ричард считал себя человеком, который не знает о ней ничего.


2

– В «Мортеме» освободилось место психотерапевта, не интересует? – Георг сидел напротив Ричарда в одном маленьком баре в центре города. Вечер буднего дня стал идеальным временем для этой встречи. Разговор не перебивали голоса или чересчур громкая музыка, а неоновая подсветка, которая обычно работала по выходным, сейчас была выключена, поэтому вокруг царил приятный глазу полумрак. Мужчины пили джин с тоником и радовались тому, что наконец-то увиделись. Георг решил перейти к основной теме вечера, когда Ричард в очередной раз отрицательно покачал головой на вопрос, нашел ли он подходящую работу.

Ричард смело мог назвать Георга лучшим другом. Они познакомились в университете: учились в одной группе, слушали одну музыку, имели схожие взгляды на жизнь. Георг всегда был худощавым, с вытянутой формой лица и тела, и любил зачесывать назад свои черные редкие волосы. Этой нестандартной внешностью он выделялся среди других, отчего с детства привык к кличке «инопланетянин».

– Я весь внимание, – Ричард улыбнулся и наклонился вперед, готовый выслушать предложение Георга.

Неожиданно Георг поднялся, взял свой стул и переставил его поближе к Ричарду. Он нагнулся к лицу друга, чуть ли не соприкасаясь с ним, и заговорил шепотом:

– Понимаешь, это очень деликатная тема. Официально психотерапевты там нужны для…

– Про официальную часть можешь не рассказывать. Я и так все знаю, – перебил Ричард с усмешкой, – А что с неофициальной?

– Окей… Помнишь, одно время все обсуждали историю про нелегальную эвтаназию?

– Ну, допустим, помню.

– Я работаю на этих ребят. Разумеется, по специальности, – на лице Георга промелькнула хитрая улыбка, то ли от гордости за свою профессию, то ли потому, что Георгу нравилось хранить тайну.

Ричард, как и полагал Георг, отреагировал на новость без особого удивления. Он лишь спросил:

– Я, конечно, все понимаю, но на фига им ты?

Георг звонко захохотал. Ричард уперся локтем о стол и положил голову на руку, дожидаясь, когда Георг объяснится.

– Всегда поражался твоему спокойствию, Рич! Я вот очень удивился, когда узнал, что это правда, а ты… Даже как-то настроение мне испортил!

– Ну извини, – засмеялся Ричард, – я обычно не верю в то, что нам пытаются втирать по телику, но это, мне кажется, очевидно. Так вот, – выражение лица Ричарда вновь стало вдумчивым и сосредоточенным, – какую функцию ты там выполняешь?

– У наших клиентов есть месяц на отказ, в течение которого они должны посещать психотерапевта, чтобы убедиться в своем решении. Эта мера распространяется не на всех, но для многих она обязательна.

Ричард сделал несколько одобрительных кивков.

– Слушай, ну это достаточно гуманно, учитывая специфику услуги.

– На удивление да… Ну так что ты думаешь?

– Думаю… – Ричард долго не отвечал. На фоне заиграл ремикс на старую попсовую песню, который по ощущениям длился минут пять. Все это время Ричард молча смотрел в одну точку, чем смутил нетерпеливого Георга.

– Рич, ты завис там или как?

– Думаю, у меня все равно нет никакого выбора, а работка вроде бы неплохая, – наконец, выйдя из транса, ответил Ричард.

– На самом деле даже очень хорошая! – торопливо воскликнул Георг, пытаясь подбодрить отчего-то вдруг расстроившегося друга, – отличные зарплата и коллектив, и со временем даже привыкаешь к особенностям фирмы… Я не могу с тобой говорить, когда ты выглядишь, как замученный щенок. Что не так?

– Да… Забей, – Ричард мотнул головой, будто отгоняя от себя какую-то навязчивую мысль.

Георг знал, что, если Ричард не захочет, то не расскажет ему ничего и ни при каких обстоятельствах, поэтому просто вздохнул и постарался сильнее увлечь друга темой «Мортема»:

– У тебя будет, скажем так, специфическое собеседование, – заметив вопросительный взгляд друга, Георг сразу продолжил. – Обычно его проводит владелец, но не лично, а по телефону. Старик скрывается, думаю, по понятным причинам.

Ричард состроил удивленную гримасу.

– А кто там управляет тогда?

– Его дочь Клариса, но официально мы не знаем, что она его дочь.

– Ну понятно, классика жанра. Почему же не может провести собеседование она?

– У богатых свои причуды, – развел руками Георг, – спросишь у Виктора сам.

– Виктор – это владелец, я так понимаю?

– Правильно понимаешь.

– Хм, – Ричард в раздумьях отвел взгляд в сторону. Через минуту он снова обратился к Георгу. – Расскажи-ка мне побольше об этом «Мортеме», а то я же ни черта не знаю о нем! Я даже как-то приятно удивлен тому, что ты все это время держал язык за зубами.

Только сейчас Ричард задумался над всем сказанным. Георг работал в «Мортеме» около полугода и за все время не сделал ни намека на то, что там творится на самом деле. Георг не то чтобы не умел хранить секреты, но, как считал Ричард, был иногда слишком откровенен с близкими людьми. Ричард не сомневался – Георга либо запугали, либо предложили такую зарплату, за которую он мог бы молчать до конца своих дней.

– Вообще-то, я профессионал! – Георг ответил так, что Ричард в своих догадках больше склонился ко второму варианту. – Задавай вопросы, я постараюсь на все ответить.

Георг взял в руки стакан с джином и принял более удобное положение, развернувшись всем телом по направлению к Ричарду.

– Как ваши клиенты узнают про вас?

Георг, ожидавший вопросов про коллектив или зарплату, на мгновение опешил.

– Хм-м… Тут я знаю немного: сначала потенциальный клиент звонит Кларисе, дальше приходит подписать контракт, затем проходит обследование для подтверждения того или иного диагноза, и, если дело касается ментальных проблем, пациента направляют к нам, – перечисляя последовательность действий, Георг говорил так, будто речь идет о чем-то нудном и повседневном. Он не отрывал взгляда от потолка, припоминая детали. – Заключается ли договор о неразглашении, я не знаю. По-моему, про ритуальные услуги… – теперь Георг перевел взгляд на Ричарда, чтобы сделать уточнение, – если что, ритуальные услуги и похоронное бюро – разные организации с разными владельцами, ну это так, для справки. Так вот, по-моему, про ритуальные услуги люди узнают через сарафанное радио. Как этому бизнесу удается оставаться в тени, я без понятия, – Георг развел руками и посмотрел Ричарду в глаза в ожидании новых вопросов.

– Какие-нибудь еще подробности знаешь? – не унимался Ричард, стараясь выжать из Георга всю известную информацию.

– Знаю, что им принадлежит морг на улице Седых и что они давно сотрудничают с медицинским центром «Салус». Под «ними» я подразумеваю владельцев похоронного бюро и ритуальных услуг. Причем, если владельца бюро ты видеть не захочешь, но увидишь, то владельца ритуальных услуг Виктора ты не увидишь, но будешь какое-то время гадать, кто же он такой. В принципе, это вся информация, которая у меня есть.

– Понятно…

Ричард снова замолчал.

– А про зарплату, значит, слушать не хочешь? – подтолкнул его Георг.

– Есть там кто-то кроме руководителей, кто работает в «Мортеме» много лет? – будто не слушая друга, спросил Ричард. Тут Георг начал догадываться о причине странного поведения друга. Он боялся уточнить вслух, поэтому, не выдавая своих подозрений, ответил:

– Еще один психотерапевт, Рая. Она работает в «Мортеме» около восьми лет. Думаю, вы с ней найдете общий язык.

– Почему ты так думаешь? – спросил Ричард, улыбнувшись уголками рта, вызвав этим у Георга небольшое облегчение.

– Тебе нравятся сильные женщины, а Рая, она… как раз такая, – Георг сделал абстрактный жест рукой.

Ричард понимающе кивнул и отпил из своего стакана.

– Кстати о таких… – Ричард повторил жест Георга, – женщинах. Я правильно понимаю, что, наконец, увижу Агату?

– Да, правильно, – то ли с расстроенным, то ли с облегченным вздохом ответил Георг, – из-за того, что именно она позвала меня на работу, я теперь и не знаю, как с Агатой порвать.

– Ну, тогда буду ждать приглашения на свадьбу! – Ричард расплылся в улыбке, а от его печали, похоже, не осталось и следа.

Георг, в свою очередь, скривил лицо в отвращении и поднял стакан с почти уже допитым джином:

– За нашу прекрасную холостяцкую жизнь!

Ричард, хоть и не разделял такого энтузиазма по поводу холостой жизни, но чокнулся с другом бокалом в знак поддержки.


***


Возвращаясь домой из бара, Ричард вовсю раздумывал над предложением. Несмотря на то, что он еще никуда не позвонил и не откликнулся на вакансию, отчего-то он был уверен, что ритуальные услуги – часть его пути, и этот путь сам вышел к нему, чтобы помочь Ричарду преодолеть долгие безуспешные попытки устроиться по специальности.

Первая серьезная работа пришла к Ричарду через месяц после окончания университета. В 26 лет у Ричарда не было ни должного опыта, ни понимания о том, что дальше делать в жизни, поэтому, узнав о возможности получить постоянное место работы в психиатрической больнице, он незамедлительно ей воспользовался. Следующие четыре года стали для Ричарда самым неприятным и унылым периодом в жизни. Он и сам не знал, что его доконало больше: первые полтора года, когда Ричарда ни во что не ставили и не доверяли «молодому специалисту», или же последующие два с половиной, когда он только и делал, что мечтал вернуться в начало этого пути.

В какой-то момент Ричард понял, что больше никуда не стремится. Он пошел на курсы повышения квалификации по специальности «психология» и открыл для себя новый неизведанный мир. Выучившись по нескольким направлениям, к тридцати одному году Ричард все же решил уволиться. Ему окончательно осточертели окружающие люди, в особенности коллеги. Он ушёл из психиатрии, надеясь попробовать себя в роли психотерапевта. Однако всяческие попытки самореализации не приносили плодов, а оплата съемной квартиры в неплохом районе становилась непосильным грузом. Ричарду пришлось устроиться кассиром в сетевой супермаркет у дома, при этом он продолжал поиски работы, но, к сожалению, нигде не был нужен, кроме как в еще одной психбольнице. Про аренду помещения для приема клиентов не шло и речи, а свою любовь к готовке он воспринимал как слишком домашнее хобби, «да и зачем я тогда осваивал психологию столько времени?» И вот, через несколько месяцев такой жизни не на своем месте – наконец-то удача. Встреча с Георгом. Возможно, единственный шанс. Ричарду очень хотелось хотя бы взглянуть на то, что такое ритуальные услуги, приоткрыть для себя завесу этой тайны.

«Понравится – останусь. Не понравится – вернусь в магазин… Ха, получается, у меня и выбора особого нет».

Помимо ритуальных услуг Ричарда волновала и другая мысль – давняя, на время выбившая его из колеи. Он снова позволил этой мысли завладеть своим разумом и теперь впал в давно забытую печаль. Он хотел поделиться ею с Георгом, но пообещал себе, что больше не будет упоминать о ней вслух вне кабинета психолога, которого посещал. В сердце Ричарда разгорелась было надежда, но затем она стала меркнуть под грузом новых сомнений. Ричард не знал, как с этим справиться, поэтому записался к психологу на ближайший свободный день.

С Михаилом Ричард познакомился на одном из курсов по психологии, этот пожилой и опытный специалист выступал там в качестве спикера. До него Ричард пытался найти наставника, рядом с котором мог бы чувствовать себя комфортно и раскрепощенно, но все его попытки заканчивались необъяснимым разочарованием и угасанием интереса. А вот Михаил его восхищал. Ричард считал этого специалиста прекрасным примером для подражания и на сеансах в роли клиента невольно подмечал интересные для себя приемы. Они виделись раз в неделю на протяжении двух с половиной лет и, куда бы ни заходила беседа во время сеанса, Ричард всегда находил причину поговорить о старых ранах.

«Снова возвращаемся к началу. Когда-нибудь это закончится».

Ричард в смятении лег и быстро погрузился в сон. Он настолько привык засыпать со смешанными чувствами, что теперь они даже помогали расслабиться.

Утром он позвонил по номеру, указанному на сайте. Ему ответил вежливый женский голос:

– Здравствуйте, вы позвонили в «Мортем». Что вас интересует?

– Здравствуйте, я звоню по поводу работы. Я психотерапевт. Мне сказали, что у вас освободилась должность.

– Подождите минутку. Я соединю вас с Кларисой Викторовной, директором «Мортема».

Через несколько минут тишины из трубки донесся другой, более холодный и взрослый женский голос. Именно такой, какой обычно бывает у начальства:

– Добрый день, меня зовут Клариса Викторовна, как я могу к вам обращаться?

– Здравствуйте, меня зовут Ричард.

– Вам уже рассказывали о специфике работы?

– Да, я осведомлен о ритуальных услугах.

– Хорошо. Продиктуйте мне свою почту, я отправлю вам пакет документов, который вы должны будете предоставить.

Записав ответ Ричарда и уточнив у него правильность написания адреса, Клариса добавила:

– Часть нужно будет прислать сейчас, остальное дошлете, если кандидатура будет одобрена. Я помечу, что и когда присылать. Также в письме будет указан номер, по которому в дальнейшем вы сможете со мной связаться. Все поняли?

– Да, понял.

– Вы сейчас трудоустроены?

– Да, трудоустроен.

– Работаете по специальности?

– Нет. Пока что работаю кассиром, – Ричарду было некомфортно докладывать о своем рабочем месте, но он ответил Кларисе без заминки, не меняя интонацию голоса.

– Хорошо. Я позвоню вам в течение нескольких дней, назову дату и время собеседования. Не опаздывайте.

– Постараюсь.

Женщина вежливо попрощалась и повесила трубку. Пока что Ричард не мог сделать никаких выводов о ней. Стандартный разговор, стандартные интонации. Он с предвкушением ждал собеседования, хотя и не выражал своих желаний вслух. Прямо сейчас он был готов уволиться с прежней работы и приступить к новой должности. Ричард был уверен в себе и своих силах. Появление в «Мортеме» виделось Ричарду лишь делом времени.


3

После нескольких дней затишья, прошедших в ожидании, Клариса, наконец, оповестила Ричарда о дате и времени собеседования. Встреча с Виктором была назначена на 12:00 понедельника. Ричарда уже давно не пугало общение с непосредственным начальством, да и с кем угодно еще. Он спокойно дождался назначенного дня и к 11:55 уже стоял у входной двери в «Мортем». Ричард с юных лет отличался пунктуальностью и любовью к порядку, поэтому саму просьбу Кларисы «не опаздывать» воспринял, как необязательную и даже нелогичную.

«Разве ответственному человеку нужно напоминать о вреде опозданий? Как по мне, куда логичнее не сделать такое уточнение и понаблюдать, как поведет себя кандидат».

Здание выглядело новым, а его бордовый цвет выбивался из ряда бледно-серых и по большей части невзрачных домов. Черная вывеска и размашистый шрифт на ней идеально сочетались с деятельностью организации. У Ричарда не было ни времени, ни желания стоять на улице, особо в такой ветреный и пасмурный декабрьский день, поэтому он не стал задерживаться у входа и потянул на себя входную дверь. Контраст фасада с интерьером в виде стерильных белых и серых тонов сильно бросился в глаза. В этом была какая-то определенная идея, которую Ричард пока не мог уловить.

За белой деревянной стойкой стояла невысокая женщина, которой на вид было больше сорока. В ее улыбке Ричард сразу увидел абсолютное безразличие и привычку думать только о собственных проблемах. Помимо нескольких посетителей, у приемной стойки также стояла довольно эффектная высокая девушка с роскошными русыми волосами до пояса, большими глазами и яркой глянцевой красной помадой, сиявшей на губах.

«Видимо, тоже менеджер по продажам. Что же такая шикарная девушка делает в похоронном бюро? Надеюсь, потом выясню у нее сам».

– Марго, – сказал Ричард, взглянув на бейдж первой женщины, – здравствуйте. У меня назначена встреча с Виктором на два часа.

Отсутствующий взгляд Марго перенесся с людей, стоящих рядом, на Ричарда. Она изучающе посмотрела на него, поняв, что перед ней стоит потенциальный коллега. Он вызвал у нее такие же противоречивые эмоции, как и у всех, кому доводилось узнать о профессии Ричарда.

– Здравствуйте. Честно говоря, я вас по-другому себе представляла. Идите направо, затем вверх по лестнице. Как увидите кабинет 203, смело заходите туда. Возьмите трубку, когда зазвонит телефон.

– Спасибо.

Ричард неспешным шагом отправился туда, куда указала женщина. Самооценка его не была завышенной, но все же он подумал, что Марго с загадочной красоткой смотрят ему вслед и, возможно, обсудят его внешний вид, когда останутся наедине.

Чем дальше Ричард продвигался по лестнице, тем отчетливее чувствовал приятный запах корицы, который настолько сильно окутал второй этаж, что сложно было определить источник этого запаха.

Аромат резко перестал чувствоваться, когда Ричард закрыл за собой дверь кабинета 203. Первое, что бросилось ему в глаза – старый дисковый телефон, стоявший ровно посередине черного деревянного стола. Любой неопытный сыщик смог бы безошибочно определить – рабочим местом не пользовались с тех пор, как в кабинете сделали ремонт и поставили новую мебель. На кожаном черном кресле не было никаких следов, а паркет выглядел так, будто его положили пару часов назад. То же касалось и шкафов, и вешалки, и пуфа болотного цвета, дополнявшего интерьер. Исключением был лишь второй стол, стоявший у противоположной стены – там все еще ощущалось, хоть и редкое, но все же присутствие чьей-то рабочей жизни: на столе лежало несколько папок, а компьютерное кресло было немного развернуто в сторону выхода.

Ричард прошел к стулу напротив телефона и сел, ожидая звонка.

Через пару минут телефон зазвонил. Ричард сразу же поднял трубку.

– Приветствую вас, Ричард. Мне уже нравится ваша пунктуальность! – сказал бодрый хрипловатый голос. В голове Ричарда сразу возник образ: редкие седые волосы, пигментные пятна на коже, классический темно-серый костюм тройка. Типичный образ пожилого и успешного человека. Ричарду очень хотелось узнать, насколько его догадки верны, хотя он и понимал, что его желание вряд ли исполнится.

– Здравствуйте, Виктор. Рад с вами познакомиться.

– Прошу прощения за подобный формат беседы, но я по многим причинам стараюсь сохранять анонимность. Ну что, давайте начнем? – и не дожидаясь ответа Ричарда, Виктор продолжил. – У меня к вам всего пара вопросов и одна просьба. Пожалуй, начну с последней: расскажите о вашем образовании и опыте работы.

Просьба оказалась предсказуема, поэтому Ричард заранее подготовился к ответу. Он учел все: и образование, и работу в психбольнице, и свое развитие в психологии. После краткого, но информативного рассказа, Виктор протянул:

– Замечательно… И как же вы узнали о нас?

Полагая, что Виктор задал первый вопрос, Ричард ответил:

– Я узнал о «ритуальных услугах» от своего друга Георга. Он работает у вас и сказал, что вам нужны люди.

– Насколько хорошо вы осведомлены? – сразу же последовало после.

Он прекрасно понял смысл вопроса и также быстро сказал:

– Я знаю о том, зачем психотерапевты нужны в ритуальных услугах, знаю также, что похоронное бюро и ритуальные услуги – разные организации, которые, как я понял, работают под общим названием «Мортем», а еще знаю, что вы сотрудничаете с медицинским центом «Салус». Вот и все. О других подробностях мне неизвестно, – с небольшой досадой закончил Ричард. Он не стал упоминать о родстве Виктора и Кларисы, так как думал, что это никак не относится к делу, поэтому изложил только сухие факты.

– Угу, – задумчиво промычал Виктор, – а о каких подробностях вы бы хотели услышать от меня?

Ричард на секунду опешил. Он хотел уточнить, подошла ли к концу часть с интервью и можно ли теперь будет задать встречные вопросы, но понял, что тут все и так предельно ясно. Ситуация выбила немного из колеи, мысли вылетели из головы, но что еще важнее – не все он мог спросить у Виктора вслух, поэтому вспоминать приходилось еще усерднее.

– Много ли людей кроме меня звонили по поводу собеседования?

Из-за того, что Ричард не видел эмоций Виктора, ему было сложнее прочитать его реакцию, но что-то подсказывало, что сейчас тот думает: «Неужели из всех возможных вопросов он выбрал именно этот?»

– Как вы понимаете, о вакансии невозможно узнать в сети, а ваш друг, надо полагать, очень хотел работать с вами, потому что кроме вас никто еще не приходил. Просто из личного любопытства спрошу: зачем вам эта информация?

– Мне интересна система отбора сотрудников, прошу прощения за свою излишнюю любознательность, – Ричард машинально поклонился, хотя и понимал, что его никто не видит.

– Ну что вы! Разумное любопытство – это очень хорошо! А особенно хорошо, когда есть возможность его удовлетворить, так что не стесняйтесь задавать вопросы сейчас, потому что потом вам на них могут и не ответить.

– Хорошо, тогда… Как вам удается сохранять анонимность? С клиентами проговаривается вслух требование о неразглашении?

– Только вслух и проговаривается, Ричард, – Виктор как будто собирался уже оборвать фразу на полуслове, но решил объяснить. –Понимаете, людям невыгодно рубить сук, на котором они сидят. Мы действуем исключительно в чужих интересах. Даже если вся семья человека узнает о выбранном им способе умереть, нам все равно нечего будет бояться, потому что молчание – это дополнительная плата за оказанную нами услугу. Люди осознанно подходят к своей смерти и также осознанно рассказывают о нас наиболее в ней нуждающимся, – хорошо поставленный голос Виктора, выдающий в нем начальника с многолетним стажем, действовал на Ричарда успокаивающе. Из его уст все звучало настолько логичным и элементарным, что Ричарду показалось странным, как он не пришел к ответу самостоятельно.

– Как же тогда вышло, что с вами приключилась та история?

Человек в трубке засмеялся.

– Забавная история, правда? Однажды нам с приятелем стало скучно, и мы решили проверить, что будет, если подать людям идею. Идея была такова: «Где-то в городе нелегально проводят эвтаназию». Это был наш эксперимент, если его можно так назвать. К сожалению, обычные граждане не оправдали наших ожиданий: напридумывали непонятных теорий, все усложнили, невероятно утяжелили, но до сути так и не добрались. Мы тогда, конечно, расстроились, но! В какой-то степени эксперимент себя оправдал, потому что отсутствие результата – тот же самый результат.

– Признаюсь честно, я тоже был одним из тех «обычных граждан», – с легким чувством стыда ответил Ричард, которому не нравилось оставаться в дураках. Подобные поражения портили ему самооценку.

– Это распространенная людская проблема, которую может преодолеть, наверное, только время, – утешил его Виктор.

– И все-таки, неужели вас ни разу никто не пытался прижать или засудить? Если так, то вы меня сейчас удивите впервые за долгое время!

– Везде есть люди, чьих мотивов нам не понять, но от многих бед спасает один вопрос: «Сколько?»

– Ха, я понимаю, – ответил Ричард, почесав затылок, —почему вы проводите собеседование в такой форме? Почему его не проводит Клариса? И если меня еще не взяли на работу, почему вы так просто рассказываете мне о внутренней кухне ритуальных услуг?

– Так ли уж много я вам рассказал? Я вижу, ваше воспитание не позволяет вам задать мне вопросы более личного характера, и часть информации вы планируете услышать, когда займете свое рабочее место… Только не отрицайте, я все это понимаю. А что касается собеседования… Я люблю знакомиться с новыми людьми, – после небольшой паузы Виктор добавил. – Знаете, Ричард, вы нам подходите. Как завершим разговор, идите к Кларисе и скажите, что ваша кандидатура одобрена. Все поняли? – последняя фраза прозвучала с той же интонацией, с какой ее говорила Клариса ранее.

Ричард испытывал радость и легкую эйфорию. Он не мог назвать решение Виктора неожиданным, но людям приятно быть в чем-то победителями.

«Не думал, что будет так просто. Мне кажется или он принял решение ещё до того, как меня позвали сюда?» – промелькнуло в голове Ричарда. Мысль показалась ему слишком самоуверенной, поэтому он отбросил её, сославшись на недобор кадров или что-то в таком духе.

– Хорошо, спасибо вам, Виктор, – сдержанно ответил он.

– Вы знаете, в каком кабинете сидит Клариса?

– В 204-м, насколько я помню.

– Абсолютно верно! Кстати, сразу оговорюсь по поводу вашего будущего рабочего места: кабинет принадлежит только вам, вы можете переставлять там вещи, приносить что-то свое, пользоваться благовониями, если захотите, – в этот момент Ричард вспомнил о стойком аромате корицы, – но главное, ради бога, ничего не перекрашивайте, не меняйте мебель, и вообще ремонтов не затевайте.

Виктор остановился, вспоминая, что он мог упустить.

– Думаю, наш разговор подошел к концу. Было приятно с вами побеседовать! Надеюсь на продуктивное сотрудничество! – с учетом специфики ритуальных услуг фраза прозвучала несколько странно для Ричарда, но он в ответ машинально улыбнулся.

– И еще кое-что. Уж извините за мою беспечность. Скажите Кларисе, чтобы после вашего ухода позвонила мне.

– Да, хорошо.

– До свидания, Ричард, и удачи вам на новом месте.

– Спасибо, хорошего вам дня!

Виктор произвел впечатление строгого, но справедливого начальника, Ричарду всегда нравился такой тип людей. Владелец был прав, Ричард задал не все вопросы, какие хотел, и теперь сильно об этом жалел. В глубине души он и не осознавал, что это их первый и последний разговор.

Ричард мотнул головой, отгоняя посторонние мысли, и покинул кабинет Виктора, сразу направившись к Кларисе.

Женщина сидела за столом и внимательно смотрела в монитор, непрерывно что-то набирая на клавиатуре. Она увидела Ричарда, только когда дверь за ним с характерным звуком закрылась. Даже не особо компетентный человек за доли секунды смог бы определить личность Кларисы: одинокая, по собственной воле или нет, без семьи, но всегда готовая к интрижкам, отпетая карьеристка, которой становится хорошо на душе только тогда, когда у нее есть власть. Для кого-то это вполне пример для подражания, но у Ричарда эта женщина вызвала лишь сочувствие. Он впервые видел Кларису, и ее голос полностью соответствовал внешности: усталый, может даже несчастный, но умело скрывающий это за уверенностью в себе и наигранностью.

– Добрый день, Клариса Викторовна, меня зовут Ричард, мы с вами связывались по поводу собеседования.

Клариса перевела взгляд на мужчину. На ее лице сразу появилась улыбка. Та самая «рабочая улыбка», которая бывает только у тех, кто часто занят коммуникацией с людьми.

– Добрый день, Ричард. Успешно?

– Вполне. Моя кандидатура одобрена.

– Отлично, – сказала Клариса так, будто изначально знала о таком исходе. – Пока вас не уволили с прежней работы, мы, как вы понимаете, не сможем заключить договор, так что мой номер у вас есть, как только уволитесь – пишите.

– Я все понимаю. Кстати, Виктор просил вас позвонить ему.

– Спасибо, что передали, – взгляд Кларисы явно намекал на то, что ей сейчас совсем не до Ричарда.

– До свидания, – ответил он, не собираясь ее задерживать.

– Да, до связи!

Ричард знал, что разговор будет коротким, потому оставался стоять у двери, а затем, попрощавшись, быстро вышел из кабинета. Клариса, безусловно, произвела на него не такое хорошее впечатление, как ее отец. Если Виктора Ричард мог охарактеризовать, как мудрого мужчину с непростым характером, к которому всегда можно было обратиться за помощью, то Клариса была скорее загруженным интровертом, работа вынуждала ее постоянно с кем-то контактировать, от чего ее настроение часто портилось. Клариса изо всех сил старалась быть похожей на Виктора, но, как полагал Ричард, этот образ ей совсем не шел. Он за несколько минут, проведенных в кабинете с Кларисой, понял, что она живет не своей жизнью, но она, скорее всего, не сможет этого осознать.

У приемной Ричарду пришлось задержаться. Роскошная девушка окликнула его:

– Ну как? Тебя взяли?

Ричарду льстил ее интерес к себе. Вероятно, он оказался прав, когда предположил, что Марго с коллегой примутся его обсуждать.

– Да, – с улыбкой ответил Ричард, – осталось только уволиться с прежней работы, и я вступлю в ваши ряды.

– Поздравляю! Буду тебя ждать, – несмотря на то, что с Ричардом редко кто-то флиртовал, интонации и взгляд девушки были достаточно красноречивы.

– Хорошо, когда тебя кто-то ждет, – с той же интонацией ответил Ричард, поддерживая инициативу девушки. – Ладно! Не буду больше отвлекать тебя от работы! До встречи, и, – Ричард обратился к Марго, которая объясняла что-то двум посетителям, – до свидания.

Поклонившись, он направился к выходу. Настроение у Ричарда было приподнятое, он чувствовал, что в его жизни начинается новый этап, может быть, даже удачный.

Первое, что сделал Ричард, когда вышел из здания – сообщил радостную новость Георгу. Сначала он собирался поговорить с другом лично, но затем понял, что этот разговор не ограничится десятью минутами, а отрывать Георга от работы Ричарду не хотелось. Друзья обменялись нескольким сообщениями, после чего Ричард поспешил в свой магазин, чтобы, наконец, уволиться.

Последние две рабочих недели стали для Ричарда настоящим мучением. Он все время думал о «Мортеме». Хотел поскорее увидеть свой кабинет, познакомиться с коллегами, влиться в коллектив и просто начать помогать людям. Ричард не смог бы объяснить несведущему человеку, как он понимает фразу «помогать людям». Проработав несколько лет в психбольнице, Ричард мечтал только об одном – о месте, куда приходят осознанно и добровольно, и, что не менее важно, откуда могут также осознанно и добровольно уйти. Таким Ричард и видел «Мортем».

Он пытался себя убедить в том, что все вышеперечисленное – единственная причина его желания работать в ритуальных услугах. Он даже смог завуалированно описать Михаилу новые обстоятельства и высказать свои страхи. Ричард понимал, в чем суть проблемы, но не знал, как ее решить. Он боялся и того, что «Мортем» может дать ему ответы, и того, что «Мортем» может их не дать. Его эйфория смешивалась со смятением, радостью и досадой. Ричард просто хотел скинуть многолетний груз с плеч и чувствовал себя крайне одиноко – он понимал, что не может выговориться ни другу, ни психологу, потому что скрывал часть информации и от одного, и от другого.

Однако тяжесть ожидания сменилась предвкушением будущего, когда вторая неделя подошла к концу. Ричард уволился, собрал все оставшиеся документы из списка Кларисы и снова появился у дверей «Мортема».

Ему повезло, в приемной теперь сидела другая девушка – тогда еще белокурая, с более приветливым взглядом и любимой темно-красной матовой помадой. Девушку звали Агата. Ричард давно хотел познакомиться с ней лично, и, пусть совсем недолго, но радовался долгожданной встрече с той, кому удалось украсть сердце его лучшего друга.

Рядом с Агатой стоял мужчина средних лет, от которого веяло мраком и безысходностью. Ричард не запомнил, как его зовут, тот уволился почти сразу после того, как Ричард вступил в свою должность. За время работы в «Мортеме» у Агаты сменилось не меньше пяти напарников, пока, наконец, не появился Макс. Однажды Макс признался Ричарду, что тоже почувствовал связь с «Мортемом», как только туда зашел, именно тогда Ричард окончательно понял – Макс именно тот, кто здесь всегда был нужен.

– Здравствуй, Агата, – Ричард решил поздороваться первым, чтобы девушке не пришлось терзать себя сомнениями по поводу того, кто он.

Она осмотрела мужчину с головы до ног. Неуверенность и смятение на ее лице сменились натянутой до ушей улыбкой и ясным взглядом.

– Ричард, здравствуй! Рада, наконец, тебя увидеть! Пришел подписывать договор?

– Да, я уже в двух шагах от своей должности!

Агата наигранно посмеялась. Именно этот смех послужил причиной разочарования для Ричарда. В один миг он перестал видеть перед собой ту Агату, которую представлял себе со слов Георга и начал замечать фальшь и неестественность ее мимики и действий. Агата же, в свою очередь, тут же поняла, что ее раскрыли, и с тех пор иногда даже не старалась перед Ричардом, открыто показывала свою незаинтересованность в диалоге. Временами Ричард задумывался о том, что их с Агатой отношения – самые честные из всех возможных. – Тогда иди скорее. Думаю, Клариса-директриса тебя уже ждет, – Ричард запомнил это прозвище.

– А у вас все ее так называют?

– Практически, – с неуместной загадочностью ответила Агата.

– Ха, окей. Ну, я пошел, – известил девушку Ричард, не зная, как закончить диалог.

– Приходи потом, поболтаем! – ответила Агата вдогонку, хотя и он, и она были уверены в том, что потом они не поболтают.

– Конечно! – ответил Ричард и удалился.

Войдя в кабинет 204, Ричард застал Кларису в той же напряженной позе, глаза ее были сосредоточены на экране монитора.

«Если она сидит так весь день, то ей бы на массаж сходить», – подумал Ричард, проходя к стулу напротив.

– Добрый день, Ричард. Вот ваша копия договора, ознакомьтесь, – Клариса протянула Ричарду несколько скрепленных между собой листов. Следующие пять минут он внимательно изучал все пункты договора, особое внимание он уделил зарплате и всем факторам, которые на нее влияют.

«Теперь понятно, какой именно оклад заставлял Георга молчать», – с еле заметной улыбкой отметил он для себя.

Ричард потянулся за ручкой, чтобы поставить подписи в нужных местах, но как только он взял ее в руки, Клариса посмотрела на него и быстро проговорила:

– Перед тем, как подпишете, напомню, что месяц у вас будет испытательный срок. Считайте это своеобразным «правом на отказ», но только для наших сотрудников.

Было неясно, для чего женщина это уточняет. Она будто пыталась оттянуть момент, а может, Ричарду так только показалось.

Он помнил, что такое «право на отказ», хотя только сейчас узнал его официальное название. Еще при встрече с Георгом он посчитал такой метод очень мудрым и гуманным, возможно, подобные особенности ритуальных услуг и смогли с самого начала расположить к этой работе чересчур эмпатичного Ричарда.

– Хорошо, я все понял.

Теперь Клариса уже не останавливала его при подписании договора. Она сохраняла неизменным выражение лица, но ее пальцы медленно застучали по столу. Ричарду показалось странным такое поведение, но он все еще пытался отвести от себя дурные мысли.

Клариса молча ждала, пока он распишется везде, где нужно и забрала себе одну из копий, совершая такие механические движения, будто перед Ричардом сидел робот, а не человек.

– Думаю, на сегодня мы закончили, – Клариса нарушила затянувшуюся тишину, – возьмите у Агаты ключ от кабинета 201. С недавнего времени все ключи теперь лежат на стойке приемной, – зачем-то уточнила она.

– Понял. А когда будет мой первый рабочий день?

– Я позвоню вам, как только наберется нужное количество клиентов.

«Надеюсь это случится до того, как у меня закончатся деньги», – подумал Ричард, но, конечно, не стал ничего говорить вслух.

Попрощавшись с Кларисой, он вышел и закрыл за собой дверь.

– Тебе повезло, – сказала Агата, когда Ричард подошел к ней за ключом, – твой кабинет просторнее, чем у Георга с Раей. Не знаю, почему так. Георг очень хотел туда перебраться, но, увы, ему отказали.

– Почему же туда не перебралась Клариса? – спросил Ричард, забирая ключ из рук девушки.

– Думаю, сам поймешь, когда поработаешь здесь хотя бы пару дней.

Ее многозначительная улыбка смутила Ричарда. Он отшутился, сказал Агате, что не хочет больше отвлекать ее от работы и выразил желание скорее посмотреть свой кабинет.

«Все чуднее и чуднее. А может, в этом и есть суть?» – спрашивал сам себя Ричард.

Раздумывая над словами Агаты, он и не заметил, как оказался на месте. От новой жизни его отделяла замочная скважина и маленький металлический ключ.

«Ключ поверни влево. Можно закрывать на один или два замка. Сейчас дверь заперта на два», – вспомнил он слова Агаты. Ричард безоговорочно им последовал и с легкостью открыл белую деревянную дверь с табличкой «201».

По сравнению с каморкой, в которой ютилась Клариса, кабинет Ричарда действительно выглядел чересчур просторным. Спертый воздух никогда не покидал этой комнаты, как бы Ричард ни пробовал с ним потом бороться. Было видно, что в кабинете каждый день проводилась уборка и кто-то раньше уже пытался тут проветривать, но этот кто-то, скорее всего, тоже давно потерял всякую надежду организовать нормальную вентиляцию в помещении.

Ричард приоткрыл окно, просмотрел ящики стола и шкаф на наличие «подарков» от прошлого владельца, прикинул, что в эти болотные тона стоит добавить чуть больше уюта и, шаг за шагом, начал обустраиваться на новом рабочем месте: сначала Ричард повесил у окна оранжевую занавеску, затем переставил в середину кресла, которые до того стояли у стены, купил сладости для пациентов, позже забрал из кабинета Раисы старый журнальный столик, а уже через полгода с ужасом осознал, что ему чертовски нравится такая жуткая и кровожадная, на первый взгляд, работа.


4

Первый рабочий день Ричарда состоялся лишь через неделю, когда к нему записалось трое человек: двое посетителей похоронного бюро и один клиент непосредственно из ритуальных услуг. Однажды Раиса сказала: «Сложно понять, кого я люблю больше – посетителей „Мортема" за то, что после кратковременной терапии они становятся нашими постоянными клиентами, или же клиентов ритуальных услуг за то, что они больше платят?» – хотя эта фраза прозвучала несколько цинично, Ричард поддержал ход мыслей коллеги, но все же склонялся к тому, что, чисто по-человечески, ему приятнее работать с посетителями бюро. «Хотя бы не осознаешь, что они скоро умрут», – ответил он Рае.

К психотерапевтам обычно не приходило более пяти клиентов за день. Максимальное количество не обговаривалось заранее, так получалось само собой. К специалистам приходили люди с посттравматическим расстройством, страдающие от депрессии, зависимые от алкоголя или наркотиков, редко – люди с тяжелым расстройством психики или страдающие умственной отсталостью, а еще реже – люди без явных проблем со здоровьем, но готовые заплатить за то, чтобы уйти из жизни. Таких людей Ричард не понимал больше всех прочих. Решимости у некоторых из них было столько же, сколько и у неизлечимо больных, а причины часто удивляли (а иногда и расстраивали).

Постепенно Ричард влился в коллектив. С большинством сотрудников он впервые встретился в комнате отдыха (в рабочее время персонал «Мортема» редко покидал кабинеты). Из-за «обеденной реформы» (как прозвал Ричард решение о переходе на два обеденных времени), произошедшей задолго до его прихода в фирму, он практически не встречался с сотрудниками похоронного бюро и на первых порах специально уходил пораньше на перерыв, чтобы познакомиться со всеми, кто работал в здании.

Бюро состояло из трех администраторов и заместителя директора. Заместитель участвовал в беседе, но никогда не затевал ее и уж тем более не пытался поддержать, если она заходила в тупик (Ричард считал, что Евгений, владелец бюро, взял этого человека на работу только из-за схожих характеров). К похоронному бюро также относились София и Макс, но первая была в курсе существования ритуальных услуг, и потому Ричард так и не смог решить, к какой части «Мортема» девушка относится больше.

Гробовщиков, уборщиков, водителей и охранников Ричард считал нейтральными персонажами, никак не влияющими на жизнь «Мортема», и видел он их, собственно, реже всех остальных.

Постепенно Ричард лучше узнал Раису, Марго и красавицу Софию, с которой, как и планировал с их самой первой встречи, периодически устраивал свидания без каких-либо обязательств.

Раиса работала в ритуальных услугах около восьми лет, у нее были нужные для этой должности стальной характер и выдержка. Как оказалось позже, она была негласной помощницей Кларисы и надеялась занять ее место в будущем, но об этом не знал никто, кроме Ричарда. Раиса стала по-настоящему близким другом Ричарда. Она относилась не к той категории друзей, с кем проводишь все свободное время и общаешься постоянно, а к той, кому можно позвонить в любой момент, выговориться, спросить совета, рассказать тайну. Ричард, Георг и Раиса порой собирались вместе по вечерам, не чувствуя при этом дискомфорта или зажатости. Раиса была старше Ричарда на пятнадцать лет, у нее тоже не было спутника по жизни и детей. Скорее всего, подобное понимание друг друга и привело к настоящей дружбе, которую многие боятся больше не встретить после совершеннолетия, и потому держатся за своих друзей детства.

С Софией дела обстояли иначе. Их отношения развивались настолько стремительно, что очень скоро застыли на месте. Некоторое время Ричард даже верил, что у них что-то выйдет, а позже остыл и воспринимал их секс, как хобби или, скорее, как приятный бонус. София не разделяла многих взглядов Ричарда, была капризна, слишком активна, любила громко говорить и всегда излучала бесконечный, неконтролируемый поток энергии, который мог быстро утомить неподготовленного человека. Единственной причиной, почему Ричард не разорвал с ней связь, было ее прекрасное тело. Их союз не имел будущего, но доставлял удовольствие, поэтому все минусы становились чем-то второстепенным.

Единственным не до конца известным для Ричарда персонажем оставался лишь Евгений. Он даже не знал его отчества, а имя услышал лишь на пятый день работы и то случайно, когда его обсуждал кто-то из администрации. Ричард предполагал, что Евгений был сыном предыдущего владельца похоронного бюро, того самого приятеля, о котором упоминал Виктор в телефонном разговоре, и не удивился, когда это предположение подтвердила Раиса во время одной из их личных бесед. «Строгий начальник», как его называли работники бюро, развернуто общался только со своим замом, администраторами и Кларисой, одаривая других подчиненных лишь вежливым приветствием и вопросом: «Как работается?», на который существовал только один ответ: «Все отлично!». Ричарду и другим сотрудникам ритуальных услуг не доставалось даже приветствия, он молча пожимал им руки и шел дальше. Всех это устраивало и ни у кого не было желания получать от него что-то большее. Евгений показался Ричарду слишком педантичным и скучным собеседником. Изначальный интерес к нему у Ричарда пропал сразу же после первой встречи.

Настоящим откровением для Ричарда стало то, что работники похоронного бюро ничего не знают о ритуальных услугах. Ни администраторы, ни водители катафалков и автобусов, ни даже заместитель Евгения не знали о том, что происходит рядом с ними. Большое количество клиентов спокойно объяснялось популярностью фирмы и хорошими отзывами о психотерапевтах, а дополнительная анонимность достигалась благодаря молчанию сотрудников ритуальных услуг. Выходило так, что все знали Евгений, Клариса, Георг, Раиса, Марго, Агата и София, а больше никто. Однажды София, сидя дома у Ричарда и допивая вторую бутылку вина, проболталась ему, что знает, чем он занимается на работе, но как Ричард ни старался, она так и не призналась, кто именно ей разболтал. Вариантов было немного: либо Агата, либо Марго. Скорее Марго, учитывая, что девушки напарницы.

«Теперь я тоже буду носить этот груз и хранить чужую тайну», – подумал Ричард в тот момент. Больше они с Софией о ритуальных услугах не разговаривали.

Фактически работники бюро были далеки от работников ритуальных услуг. В одном месте существовало как бы два разных мира, ни один из миров не вмешивался в жизнь другого, и, за счет этого, каждый жил спокойно и счастливо.

Больше всего Ричард боялся допустить осечку или проявить беспечность со своей стороны. Однажды он признался Раисе: «Я проверяю, к какой категории относится тот или иной человек по нескольку раз перед его визитом. Ну ты представь: заходишь к психотерапевту после смерти своего родственника, а тебе выдают: «Когда вы приняли решение умереть?» «Не переживай, освоишься, – ответила она тогда. – Ты вот боишься, а у меня и правда один раз такое было». Ричард так и не понял, шутит ли она или откровенничает.

Однажды утром Ричард проснулся и внезапно осознал, что прошло уже два с половиной года с начала его работы. За два года он так и не увидел Виктора и, лишь иногда, интересовался о его здоровье у Кларисы. Несмотря на то, что Георг уже упоминал об их родстве, Ричарду хотелось услышать об этом самому, поэтому как-то раз, за десять минут до конца обеденного перерыва, он спросил у Раисы, сидя в ее кабинете:

– Клариса действительно дочь Виктора?

Вопрос, казалось, никак не вписывался в общее настроение их диалога, но у Ричарда была привычка спрашивать обо всем, на что он может услышать четкий ответ. Разумеется, на работе он задавал такие вопросы только Раисе. Эта женщина стала для него ключом к чужим тайнам и секретам.

– А сам как думаешь? – ответила она, глядя на Ричарда так, будто он сказал о чем-то очевидном и понятном даже самому непроницательному зрителю.

Она сидела, упершись локтями в стол и положив подбородок на ладони. Раиса не могла похвастаться выразительной внешностью, но все-таки обладала каким-то манящим обаянием: у нее были добрый материнский взгляд, сочетавшийся с учительской строгостью, аккуратно собранные сзади черные волосы, нос картошкой, маленькие глаза и круглые очки на лице, которые ей очень шли. Образ дополнял небольшой лишний вес и невысокий рост, из-за которого она носила туфли только на каблуке или платформе.

– Думаю, это глупый вопрос, но все равно хочу убедиться, – усмехнулся Ричард, – интересно, насколько они похожи?

– Что-то мне подсказывает, что она прямо его копия. Папина дочка.

– Сто процентов.

Ричард подозревал, что именно Клариса унаследует ритуальные услуги после смерти отца, но при этом отмечал ее неготовность занимать руководящую должность. Человеку со стороны могло показаться, что Клариса – хороший кандидат: трудолюбивая и требовательная начальница, именно то, что нужно ритуальным услугам, но Ричард считал, что только благодаря надзору Виктора она не перегибает палку в различных деловых вопросах, разговорах и прочих действиях.

«Ну а кто, если не она? – думал Ричард, – в бизнесе всегда так и происходит. Хоть ритуальные услуги не назовешь обычным делом, но брать на столь высокую должность человека совершенно нового – глупо. Тут обязательно нужен кто-то свой, давно знакомый. Судьба ритуальных услуг предрешена, вопрос в другом – проживет ли идея без основателя и если да, то каких успехов потом добьется фирма?»

Впрочем, чтобы не забивать голову лишними мыслями, Ричард старался забывать вопросы, на которые ему никто не мог ответить.


***


– Ну как, Рич, не жалеешь о том, что я позвал тебя сюда работать?

Друзья сидели в кабинете Ричарда и пили черный чай с песочным печеньем. Из окна доносился вой ветра. Ноябрьские вечера становились все холоднее, отчего чай казался еще вкуснее и приятнее. С первого рабочего дня Ричарда прошло полгода. Достаточный срок, чтобы полностью закрепиться на своем месте и больше не бояться перемен.

– Не хочу показаться маньяком, но с того раза, как я сказал тебе, что мне нравится это место, я полюбил его еще больше! – Ричард сидел на своем кресле справа от журнального столика (если смотреть от входа в кабинет), а Георг – на кресле пациента. Ричард даже чувствовал себя так, будто сейчас консультирует своего друга, – а у тебя как дела? Как с Агатой?

Вопрос казался нелогичным в контексте их разговора, но Ричард больше не хотел развивать тему любви к работе, поэтому решил перескочить на что-то более сложное и запутанное.

– Да нормально. Иногда я даже готов жениться на ней! – Ричард на секунду скривил уголок рта, но, поняв, что Георг шутит, выдавил из себя улыбку. Она вышла нелепой и выглядела странно на фоне опечаленного лица друга. Ричард видел, что Георга что-то гложет. Тот нервно тер большие пальцы друг о друга и мыслями постоянно переносился куда-то вглубь своей головы, терзая себя чем-то или… кем-то?

– Рассказывай, что случилось.

Георг не стал делать вид, будто ему нечего сказать и, тяжело вздохнув, ответил:

– Некоторых клиентов ритуальных услуг отпускать особенно тяжело. Люди уходят из жизни, оставляя семью и детей в одиночестве, и, чаще всего, дети даже не знают причину смерти мамы или папы. Однажды сюда придут дети наших прошлых клиентов и скажут, что хотят умереть, потому что им не для кого стараться. Даю тебе гарантию, такое вполне реально.

Ричард очень трепетно относился к вопросу детей, то ли из-за своего собственного детства – он рос без отца – то ли из-за неимения своих. Так или иначе, полгода работы в ритуальных услугах отметились мыслью, вдруг пришедшей ему в голову: «В наши обязанности не входит забота о других». Эта мысль ужаснула, она была будто совсем не его, не шла к его характеру.

– Не подумай, что я слишком многое через себя пропускаю, но просто иногда… Не знаю, похоже мне пора сходить к Анатолию Павловичу на прием, – продолжил Георг, предугадывая реакцию друга.

– Ты рационально мыслишь, а это уже кое-что. Мне стоит высказать вслух все то, что я думаю или ты сам понимаешь?

– Да понимаю я все. Не дурак, – буркнул Георг, будто злясь на самого себя.

– Мне, кстати, тоже пора посетить Михаила, – сказал Ричард после затянувшейся паузы, – Опять снится Вероника… – Ричард не знал, к чему добавил эту последнюю фразу. Обычно он не любил делиться такими подробностями.

– Оу, – единственное, что смог ответить Георг. Последний раз он слышал о ней несколько лет назад.

– Не утруждай себя. Проехали. Что там насчет Агаты и свадьбы?

– Да ничего особенного. Думаем сыграть свадьбу весной, потом пойдут дети и прочие радости жизни.

– Ты всерьёз собрался жениться? – Ричард старался передать другу шутливое настроение и разрядить обстановку. В последнее время Георг все чаще казался подавленным и загнанным в угол. Георг всегда пытался выглядеть более смелым, более грубым, способным на сумасшедшие поступки, но с самого начала их отношений Агата «крепко схватила его яйца, не желая отпускать». Ноябрьский вечер хоть и не был первым звоночком для Ричарда, но видно было, что Георг в отправной точке уныния. В течение последующих двух лет работы в ритуальных услугах Ричард наблюдал за тем, как его друг медленно обмякает во власти этой женщины. Сначала он пытался поговорить с Георгом, затем, после нескольких неудачных попыток, понял, что Георгу вполне комфортно в своем болоте и перестал как-либо вмешиваться в их жизнь. Пара все же поженилась весной, но с тех пор их отношения будто оставались на одном и том же уровне. Они либо позабыли о желании обзавестись детьми, либо не могли его осуществить (обычно пара упоминала первый вариант, если заходила речь, но, кто знает, какие секреты хранили эти двое от других).

– Я… Хочу, да. Мне давно пора, – с некоторой неуверенностью промямлил Георг.

– Ты собираешься жениться, потому что «пора» или потому что реально этого хочешь?

– Рич, – Георг бросил взгляд на Ричарда и замолчал.

– Черт знает, почему ты остаешься с ней, если она тобой распоряжается, как хочет, – не выдержал Ричард. Сейчас он злился. Прежде всего на Агату.

– Мы с тобой, если не забыл, коллеги. Я не хочу вдаваться в подробности, но у меня есть причины быть с Агатой.

– Ха, ну ладно, храни свои секреты, охотно верю, что они у тебя есть, хотя раньше ты мне говорил совсем другие вещи, – съязвил Ричард и наигранно улыбнулся, глядя в глаза Георга.

– А у тебя как дела с Софией? Еще не надоел ей? – Георг быстро перевел тему, чтобы на заострять внимание на последних словах Ричарда. Почему-то сейчас Ричард особенно четко услышал Агату, которая вещала через послушную марионетку.

– Не поверишь – ничего нового! – Ричард охотно поддержал идею сменить тему, – а насчет надоедливости… У Софии кроме меня есть еще один мужчина и девушка, в такой конкуренции сложно выделиться настолько, чтобы надоесть. На мой вопрос об отношениях она ответила как-то раз: «Если я и решусь связать свою жизнь с кем-то, то это точно будет не мужчина», я ответил: «Понимаю, я бы тоже выбрал девушку». И все, больше мы не разговаривали «на слишком сложные темы». Я думаю, что я совсем не готов к семье и браку, если твой вопрос имел именно такой подтекст, особенно после всего того, что я видел и слышал на работе. Была бы здесь Раиса, она полностью бы поддержала меня.

– Рич, ты к браку готов еще с первого курса! Говоришь что-то обо мне, а сам морочишь себе голову.

Ричард улыбнулся, обрадовавшись проблеску настоящего Георга в тумане, напущенном Агатой.

– Сухие факты: мне 31 год, у меня нет жены, нет своего жилья и нет желания что-либо менять. Я действительно не готов к браку и не думаю, что когда-нибудь буду готов.

Затем их разговор сменился на более приятный для обоих лад. Они были не уверены в правдивости сказанного с той стороны, каждый считал, что знает другого достаточно хорошо, и потому сделал в голове собственные предположения, не имеющие ничего общего с реальностью.


5

Когда Марсель ушел, Ричард взглянул на часы. Следующий клиент должен был прийти только через час.

Ричард вышел из кабинета и направился вниз по лестнице в надежде столкнуться с Георгом и убить немного времени вместе. Георг стоял около Агаты, которая снова с видом учительницы что-то высказывала своему мужчине. При виде Ричарда они оба замолчали, Агата натянула на себя привычную улыбку и невинно захлопала глазами.

– Что этот оболтус опять натворил? – В шутку спросил Ричард, пытаясь разрядить обстановку.

– Опоздал на полтора часа! Мы работаем с полдевятого утра, и он все равно опоздал! – Агата обиженно скрестила руки на груди и выразила сильное недовольство с помощью надутых губ и хмурых бровей.

– Как он мог опоздать, если у него первый клиент только через пятнадцать минут?

– Он договорился помочь мне с бумагами, пока есть свободное время и просто проспал! – Агата приложила руку к лицу и демонстративно покачала головой.

– Можно подумать, ты тут зашивалась! – внезапно выпалил Георг. – С утра мало кто заходит к нам, так что не нужно этой показухи! – Ричард редко видел их ссоры, но предполагал, что случаются они с приличной периодичностью. Он разочарованно качнул головой и решил все-таки вмешаться:

– Мне кажется, вам стоит спокойно обсудить все наедине. Я, пожалуй, вернусь к себе в кабинет, – Ричард уж было развернулся, чтобы уйти, но его окликнул Георг, в глазах которого читалось: «Не оставляй нас».

К радости всех присутствующих, в «Мортем» зашел посетитель. Теперь Ричард мог без угрызения совести удалиться, отгородившись от необходимости наблюдать за пререканиями этой пары. Он не стал говорить что-либо Агате на прощание. Не потому, что считал любые слова сейчас неуместными, а потому, что просто не хотел.

«Боится ли он открыть глаза и увидеть, что за женщина рядом с ним? Да нет, глаза у него давно открыты. Все-таки чем-то Агата смогла его зацепить. Ну и что, что они вечно ссорятся и та старается подмять его под себя? В этом и есть суть отношений – принимать все плохое в человеке и не стараться его изменить, – Ричарда рассмешили его же мысли, – любят же люди наслаивать аксиомы здоровых отношений на свои больные. Очень удобно».

Ричард вернулся в кабинет, заварил кофе и, сев за стол, положил рядом с кружкой овсяное печенье, которое в тайне от всех хранил в ящике стола на случай подобных перерывов. Тишина и вкусная еда поднимали ему настроение. Ричард ценил время между визитами клиентов, потому что мог в этот момент разгрузить мысли и наполниться энергией для работы со следующим человеком. В данном вопросе его восхищала Раиса: она совмещала обязанности нескольких людей, и, в отличие от Ричарда, свои перерывы посвящала не разговорам и кофе, а сайту «Мортема». Ей не нужно было дополнительное время на энергию извне, она вырабатывала достаточно своей и могла легко делиться ею с другими.

Ричарда грела мысль о том, что в его жизни еще есть люди, способные его восхищать. Когда тебя кто-то восхищает, ты стремишься стать лучше. Кого-то могла насмешить идея о том, что смысл жизни в самосовершенствовании, и Ричард считал таких иронизирующих людей счастливыми, потому что самосовершенствование – это последнее, за что держится человек, если у него больше не осталось других смыслов.

Через полчаса дверь кабинета Ричарда отворилась. В нее зашла девушка лет двадцати, очень высокая и худая. Светлые волосы были собраны в аккуратный пучок, на плече висела небольшая вязаная сумка. Ее руки были увешаны кольцами разных форм и размеров. Больше всего в глаза бросался массивный перстень в форме черепа на указательном пальце правой руки. Он выбивался из общего стиля и в целом не шел к ее внешнему виду, но, казалось, имел больше значение для хозяйки.

Ричард почувствовал неприятную боль в груди и, возможно, ему стоило тогда придать этому значение. Ее лицо показалось ему знакомым, но Ричард не мог понять почему.

– Добрый день, Лея. Меня зовут Ричард. Рад встрече с вами. Присаживайтесь на одно из кресел, – Ричард указал в сторону левого кресла, а сам в этот момент отодвинулся от стола, встал и прошел к своему, креслу для приемов.

– Здравствуйте. Я тоже рада с вами познакомиться, Ричард, – по ее голосу казалось, что Лея смущена, но Ричард не видел для этого никаких причин и решил как можно быстрее найти контакт с новой клиенткой.

Лея села напротив и потянулась к журнальному столику, чтобы взять песочное печенье со стола.

– Рамон мне не говорил, что тут еще и кормят.

«Рамон? Неудивительно, что он рассказал ей».

Лицо Ричарда стало еще серьезнее, чем прежде. Он за долю секунды осознал проблему девушки и спросил:

– Когда вы узнали о ритуальных услугах?

Лея тяжело вздохнула.

– Я полагаю, слишком поздно, иначе я не сидела бы сейчас перед вами.


Часть 2. Лея

1

Лея всегда любила загадочные истории. С детства она пыталась разгадать тайны и заброшенного дома на соседней улице, и нелюдимого соседа, и даже Деда Мороза. Отсутствие последнего больше всего расстроило шестилетнюю девочку, а еще больше расстроились ее родители, когда Лея рассказала об этом своей младшей сестре. Годы шли, Лея взрослела, но желание разбираться в запутанных историях у нее только росло. Она любила их коллекционировать, так как на другое была просто не способна, не хватало ресурсов. Хотя если вдруг она узнавала правду, то всегда разочаровывалась, потому что реальность оказывалась слишком блеклой, а слухи вокруг нее не содержали и малой доли правды.

К восемнадцатилетию (а на самом деле еще раньше) она ясно видела свое будущее и пошла учиться на юриспруденцию, планируя реализовать себя в роли следователя.

Лея всегда была выше других, в шестнадцать ее рост достиг своего пика в 180 сантиметров и с тех пор, что ее очень радовало, не менялся ни на миллиметр. Яркая особенность в человеке – всегда повод для травли или издевок. Лея узнала это еще в детском саду и научилась стоять за себя, что, в общем-то, считала хорошим опытом для человека ее профессии. Она шла по жизни с высоко поднятой головой, ее голубые глаза ясно давали понять: «Я либо узнаю обо всем сейчас, либо чуть позже», – отчего людям было крайне тяжело врать ей в лицо. Внешность Леи сочетала в себе две разных личности: одна из них она была наивная и чувственная, а другая – уверенная в себе и крайне серьезная. Характер же соответствовал лишь второй из них.

Учеба в ВУЗе давалась Лее легко. Она думала, что такая легкость будет преследовать ее и дальше, но в какой-то момент любые розовые очки слетают, а их обладатель становится более бдительным, здравомыслящим, но, что хуже, еще и разочарованным.

Тяжело жить в вечном поиске, но еще тяжелее быть уверенным в себе и своей мечте, а потом неожиданно понять, что это совсем не то, чего хотелось, а вот времени гадать, чего хочется, уже нет. Кому-то везет больше, осознание наступает раньше совершеннолетия или хотя бы окончания учебы в ВУЗе, но Лея была из тех несчастных, кто потерял розовые очки слишком поздно, так, по крайней мере, ей казалось.


***


Наступила неприятная для Леи дата – десятое января. Она не любила разлуку, поэтому не испытывала того восторга, в котором находился человек, ожидающий приезда Леи. Ее такси задерживалось, Лея нервничала. На счету была каждая минута. Сегодня она провожала своего очень близкого друга в новую жизнь, полную перспектив, и опоздания в такой день казались ей не самым лучшим символом.

Сначала Юрий хотел собрать большую компанию из самых разных друзей, но потом понял, что не может записать некоторых ни в «друзья», ни в «близкие знакомые», отчего решил встретиться с наиболее важными людьми лично. Даже Лея, компанейский человек, посчитала решение Юрия правильным. В такой важный для них обоих день она не хотела делиться прощальными диалогами с кем-либо другим.

Лея зашла в хорошо освещенное заведение бордовых и черных тонов. Из-за их преобладания в интерьере свет не так сильно слепил глаза. Повсюду гудели голоса, привычные для вечера пятницы, особенно если заведение пользуется относительной популярностью. В середине зала стоял бар, ощущался яркий запах свежевыжатого апельсинового сока вперемешку со сливочным соусом, который входил в состав многих блюд из меню. Вежливый официант провел Лею на второй этаж, представляющий собой небольшой балкон, забитый людьми. Лея сразу увидела Юрия. На его худощавых плечах висела бордовая, словно специально выбранная под цвет заведения рубашка. Рукава ее были закатаны так аккуратно, будто над ними трудилось сразу несколько человек. Волосы Юрия, еще недавно окрашенные в пепельный цвет, теперь имели натуральный каштановый оттенок, который, надо сказать, был ему куда больше к лицу. Молодого человека многие, в том числе и Лея, считали привлекательным, хотя он не отличался каким-то особым разрезом глаз или формой носа. Свою угловатую широкую челюсть, как и пухлые алые губы, он ненавидел всем сердцем, о чем, впрочем, старался помалкивать. Несмотря на самокритику, Юрий считал, что обладает определенной харизмой, но вслух об этом не говорил, потому что достоинства, о которых сказали вслух, будто всегда портят впечатление.

Когда Лея подошла к столику, Юрий сосредоточенно изучал меню.

«Действительно сложно выбрать что-то, когда бываешь здесь постоянно», – подумала Лея, подойдя к другу.

Они тепло обнялись, быстро сделали заказ и тут же перешли к оживленному обсуждению предстоящего переезда.

– Как ощущения в целом? Боишься или готов ко всему? – спросила Лея, прежде всего, для самой себя.

– Вообще не боюсь. Уже давно на низком старте сижу! Еще полгода стажа, и я, наконец, стану полноценным адвокатом, – Юрий улыбался. Впереди его ждал неизведанный путь, а это куда интереснее более предсказуемого течения жизни. Лея чувствовала эту энергию, и ей становилось грустно.

– Я тоже буду по тебе скучать, – добавил он, заметив выражение на ее лице.

– У меня странные эмоции: я одновременно безумно рада за тебя и все-таки мне как-то печально. Мы окончили магистратуру когда? В июле? А все уже так отдалились, будто прошел год, не меньше, – Лея тяжело вздохнула.

– Что тебя так беспокоит? Сама же говорила, что это нормальное явление, с которым просто надо смириться.

– Я очень много говорю, согласна.

– Что случилось, Лея? – настаивал Юрий, теперь уже более требовательно.

Она взглянула на друга и фыркнула со злостью на саму себя.

– Я, конечно, эгоистка, но не настолько, чтобы обсуждать себя в день твоих проводов, – усмехнулась Лея и будто вмиг повеселела.

– А я люблю внимание к себе, но не настолько, чтобы закрывать глаза на проблемы своих друзей.

Об упертости Юрия Лея знала хорошо, поэтому сразу прекратила все попытки сменить тему, поддалась на уговоры и сказала без утайки:

– Я всю жизнь знала, чего хочу, но сейчас я в тупике. Я не думала о том, чтобы менять сферу деятельности, но непонимаю, куда двигаться. Мне эти гребаные спицы уже снятся, видеть их не могу, но и без них тоже никак, – Лея, в неестественной для себя манере отвела глаза. Обычно она не позволяла себе проявлять такую слабость на людях, но для близких людей делала исключения.

– Не ты ли учила меня везде искать только хорошее? Тебя Рамон укусил, да? Признавайся, – сказал Юрий в шутливой манере, но, заметив, что лицо Леи совершенно не повеселело, сменил тон на более сдержанный и теперь сказал без тени иронии. – Ты не думала поработать частным детективом? Сфера-то развивается, а ты бы туда очень даже вписалась!

Официант принес к столику напитки. Юрий не любил алкоголь, а Лея не любила выпивать в одиночестве, поэтому украшением черного деревянного стола стал небольшой стеклянный чайник с облепиховым чаем и две маленькие кружки из того же стекла.

Юрий разлил по стаканам горячий чай и, забывшись, подал Лее сахарницу, от которой она жестом отказалась.

– Думала конечно. До сих пор думаю, – ответила Лея, как только Юрий освободился от чайных дел.

Он ждал, когда же Лея продолжит говорить, но та крутила на указательном пальце свой любимый перстень. Затем резким движением она оторвалась от украшения и решительным тоном произнесла:

– Все, хватит! Сегодня точно не тот день, чтобы оплакивать мои неудачи. Черт, Юра, ты же переезжаешь! Я знаю, мы и так будем переписываться, но, пожалуйста, не забывай мне звонить, – в ее словах звучало что-то очень личное, и они оба знали, что именно.

– Буду звонить тебе каждый день, – Юрий протянул слово «каждый» и сказал это достаточно правдоподобно, чтобы Лея немного расслабилась.

Всё оставшееся время они то предавались старым воспоминаниям, то фантазировали о новых впечатлениях. Лея искусно избегала разговоров о себе и до конца вечера в душе сетовала на ту минутную слабость, которую смог подметить Юрий. Лея никогда не бежала от проблем, напротив, старалась быть честной с собой и с близкими, но именно сейчас ей не хотелось быть в центре внимания.

«Я хорошая подруга», – повторяла она про себя.

Юрий улетал в шесть утра и просил не провожать его, поэтому они оба понимали, как нескоро им случится встретиться вновь. Между ними оставалась недосказанность, но чрезмерная откровенность только испортила бы их теплую дружбу. В итоге разговор вышел искренним, но не до конца честным – и в этом он мало чем отличался от любых других разговоров между ними.

Друзья вышли из ресторана в одиннадцать вечера. Улица была холодной и сырой. Изо рта шел пар. Привычное дело для начала зимы. Лея вызвала такси.

– Все-таки еще раз подумай над должностью частного детектива…

– Юр, – перебила Лея, – сегодня не обо мне.

Парень кивнул и замолчал. Лея тоже молчала, не зная, какие слова сейчас окажутся кстати. Такси подъехало быстро, и друзья отправились в путь, так и не проронив ни слова до промежуточной остановки у дома Леи.

Огни ночного города и группки людей, встречающихся у дороги, завораживали. По радио играла попсовая песня, которая была так похожа на все остальные. Общая атмосфера, как ни странно, вызывала только желание поспать. Лея мечтала добраться до своей кровати и забыться еще на одну ночь.

Машина остановилась. Он и она вышли, встали друг напротив друга и обнялись на прощание. Лея пожелала Юрию удачной дороги. Впоследствии она сделала это еще несколько раз, но слова, сказанные вслух, куда лучше откладываются в памяти. Она даже думала, что расплачется, но быстро взяла себя в руки.

«Если еще и Рамон уедет, я точно свихнусь».

Лея устало дошла до подъезда и нажала на цифру 9 при входе в лифт.

Она всегда разделяла понятие дружбы и приятельства. У Леи было много приятелей, знакомых, то есть тех, с кем можно выпить вечером и кто поддержит диалог, но настоящих друзей у Леи было всего трое: Рамон – друг детства, Афелия – лучшая подруга со средней школы и Юрий – с которым она познакомилась на втором курсе, но, учитывая, что в последний месяц Афелия не выходила на связь, друзей у Леи практически не оставалось.

Закончив школу, Афелия уехала в другой город, как и Юрий, пообещав звонить каждый день. Так что к словам Юрия Лея относилась скептически. Сначала Афелия действительно выполняла обещание, но затем звонки стали раздаваться через день, позже – раз в неделю, а сейчас и вовсе пропали, будто их никогда и не было. Лея не стремилась наладить связь, все-таки последнее слово было за ней, а исключительная гордость не позволяла ей первой нарушить молчания.

Рамон же после школы остался с Леей. Они вместе заселились в небольшую двухкомнатную квартиру в часе езды до центра города, чтобы «отдохнуть от родителей». За квартиру платили пополам. Спустя четыре года они приняли решение переехать, всю магистратуру жили в новой квартире в хорошем районе, за которую теперь они платили в соотношении 70 на 30. Рамон хотел полностью взять расходы на себя, но Лея не согласилась. «Еще не хватало, чтобы я жила за чужой счет», – возмущалась она.

Рамон окончил физмат и зарабатывал на верстке сайтов и на «непонятном программировании», а Лея вязала крючком и спицами авторские игрушки и сумки на заказ. Люди часто удивлялись, когда слышали об этом хобби. Активная, иногда очень громкая, но исключительно вдумчивая Лея ассоциировалась у них совсем с другими увлечениями. Лею научила вязать мама, когда девочке было всего восемь. Через шесть лет она взяла свой первый заказ. Несмотря на сложные отношения с родителями, Лея не могла отрицать их вклада в свою сознательную жизнь. Матери она была благодарна за то, что та открыла ей мир пряжи, а отцу – за то, что он уговорил ее обучиться вождению. Второй навык пусть и проигрывал по сравнению с постоянным заработком, но все-таки и у него были свои плюсы.

Вязание помогало Лее здорово отвлечься. Ее переставали волновать внешние проблемы, она целиком отдавалась этому процессу, заботясь только об аккуратности и количестве расходуемой пряжи. Это продолжалось вплоть до разочарования, которое наступило пару месяцев назад и заставило разлюбить не только выбранное ремесло, но и некогда любимое хобби. Лея давно выкинула бы спицы и пряжу, если бы они не были ее единственным источником дохода.

Из-за сильной разницы в увлечениях комнаты друзей отличались друг от друга. В шутку комната Рамона называлась «панк», а комната Леи – «инди».

Рамон всегда был замкнутым человеком. Лея поддерживала его, пыталась развлечь, искала ему спутницу по жизни и считала своим долгом всегда быть рядом. Он был полным, невысоким, неказистым, но очень начитанным и интересным человеком, а также, как и все застенчивые люди, раскрывался с абсолютно другой стороны, когда попадал в комфортную для него компанию: прекрасно шутил, расслабленно себя вел и не подбирал слов, потому что не боялся казаться в плохом смысле смешным. Лея на внешность человека смотрела в последнюю очередь из-за собственных комплексов и детских прозвищ «дылда» и «гигант», она не замечала никаких внешних недостатков у Рамона и любила его, как родного брата. Между ними никогда не возникало даже намека на какую-либо другую симпатию, кроме дружеской, хотя некоторые думали, что эти двое просто скрывают отношения, боясь осуждения общества. Рамона и Лею нисколько не обижали такие сплетни, наоборот, всегда вызвали смех.

Когда Лея вернулась домой, Рамон, как всегда, сидел у себя в комнате.

Она сняла обувь, вымыла руки и надела свободную домашнюю одежду. Лее очень хотелось поделиться с другом тем, как прошел вечер, потому она сразу поспешила к нему. Лея постучалась. После короткого «входи» она прошла вглубь комнаты и с шумом приземлилась на соседний стул.

В комнате Рамона, как и в комнате Леи, всегда было чисто и убрано. Они четко разделили обязанности еще при въезде, не посягали на имущество другого, даже готовили по отдельности, отчего быстро достигли полной гармонии и независимости. Надо сказать, места Рамону досталось чуть меньше, чем Лее. В его комнате всегда царил полумрак и пахло сигаретным дымом. Рядом с рабочим местом Рамона стоял деревянный стул для Леи, слева от стола располагался небольшой деревянный шкаф для вещей, а справа – односпальная кровать. Вся мебель в квартире выглядела старой и потрепанной, что неудивительно – небольшая её часть уже была тут при съеме, а остальное они докупили сами не без помощи родителей.

Что-то в лице Рамона сразу насторожило Лею. Она решила немного понаблюдать за ним молча.

– Выглядишь так себе. Попрощались? – Рамон никогда не пытался скрывать свое настроение, догадки Леи по поводу его состояния сразу подтвердились неестественной усталостью в голосе парня.

– Мне кажется, сейчас у нас в центре внимания совсем другая тема, Рами.

Он замялся, начал колебаться и выглядел, как провинившийся пес, который признает свою вину, но пока непонятно, что именно он натворил. Тут Лея действительно заволновалась.

– Рами, что случилось?! – чуть громче произнесла она.

– Что ты знаешь о том похоронном бюро?

– О каком?

– О том, где, по слухам, делают эвтаназию.

Лея пока не понимала, к чему ведет этот разговор, но ни один из возможных вариантов ей не нравился, особенно учитывая психическое состояние Рамона. Несмотря на свои подозрения, Лея честно ответила:

– Десять лет назад, или вроде того, какой-то странный мужчина вещал по телику о том, что в одном из похоронных бюро города проводят незаконную эвтаназию. Он боялся раскрывать информацию, твердил, что ему угрожают, а через неделю после выхода шоу погиб. В его доме нашли записку, оставленную на случай смерти. В ней было и название бюро, и сотрудники, и всё такое. Говорят, полиция так ничего и не нашла. Многие до сих пор верят в то, что все это правда. Я в свое время вообще обошла все похоронные бюро города и не по одному кругу. Кто-то склоняется к тому, что люди там пользуются кодовыми словами или типа того, кто-то верит в мистику, а кто-то думает, что бюро уже давно этим не занимается. Реальное уголовное дело просуществовало недолго, его быстро закрыли, и теперь оно пылится где-то в архивах. Дикие фанаты интриг постоянно дополняют эту историю тем, что человека, который все-таки сможет докопаться до правды, ждет неплохое денежное вознаграждение за молчание, – Лея отчеканила это, всем своим видом стараясь донести до Рамона свое безразличие к вопросу. Она помнила, как в свое время Рамон отказался помочь ей в поисках бюро, да еще и назвал ее ребенком, витающим в облаках.

– Ты все еще веришь в это? – с интересом спросил Рамон. Сейчас он выглядел, как карикатурный герой рекламы, который выпил слишком много кофе и теперь его энергии хватит на весь город.

– Один человек явно дал мне понять, что я занимаюсь «какой-то херней», но знаешь, я думаю, что в нашей жизни все возможно, Рами. Если я скажу сейчас, что не сидела часами на конспирологических форумах – я совру, – Лея без спроса потянулась к пачке сигарет, которая лежала на привычном месте около клавиатуры, – а теперь расскажи мне, что все-таки случилось.

– Если бы ты узнала, что все это правда, ты бы стала продолжать поиски?

Лея с недоверием посмотрела на Рамона, а затем зажгла сигарету. Она не любила тот бренд, что курит Рамон, но других все равно не было. Лея ответила только после первой затяжки:

– Сегодня Юра предложил мне рассмотреть вакансию частного детектива. Я скажу так: если бы мне заплатили, я бы еще подумала, но я не хочу просто так совать нос не в свое дело. Мне не пятнадцать лет, чтобы гнать на чистом энтузиазме и, черт подери, что вообще происходит?!

– Я просто… – Рамон будто взвешивал все за и против. У него бегали глаза, он будто считывал что-то со своей сетчатки и выглядел безумным. – Просто вспомнил об этом, вот и все.

– Ты считаешь меня дурой? Думаешь, я ничего не замечаю? – надавила Лея, сделав очередную затяжку. Она не хотела прозвучать грубо, но вышло именно так.

– Я считаю тебя достаточно умной для того, чтобы не спрашивать об этом сейчас, давай поговорим завтра.

– Хорошо, – Лея выдохнула. Она привыкла к тому, что Рамон часто заканчивал темы, которые сам же и начинал, – хорошо… С Юрой мы попрощались. Утром он улетит.

– Правильно, что ничего ему не сказала. Лишние чувства – лишние проблемы. Тем более мы оба понимаем, что ты бы перегорела уже через секунду после признания, – Рамон сказал это с издевкой, стараясь как можно быстрее разрядить напряженную остановку.

– Ты прав.

Лея встала и пошире открыла окно, чтобы проветрить комнату и выгнать дым, затем достала еще две сигареты из пачки, протянув одну Рамону.

– Надеюсь мы поговорим завтра нормально, а не как всегда.

Она села на свое место, и они продолжили курить молча. Затем друзья пожелали друг другу спокойной ночи, и Лея ушла в свою комнату.

Она включила ночник в форме полумесяца, который окрасил комнату в голубой цвет, приоткрыла форточку, чтобы охладить комнату перед сном, и ушла в ванную смыть макияж, уже успевший стереться в нескольких местах. В комнате Леи всегда пахло ароматическими свечами или маслами, чаще всего витали цветочные или цитрусовые ароматы. Несмотря на любовь к ярким краскам, комната была оформлена в белых и черных тонах. Белые стены контрастировали с черным паркетом, белый туалетный столик – с черным шкафом, а белая кровать – с высоким черным светильником, единственным предметом интерьера, который принадлежал Лее. Она несколько раз думала о ремонте, но против данной затеи была хозяйка квартиры, да и цена вопроса смущала. Чтобы хоть как-то скрасить положение, Лея добавила сюда несколько своих ярких причудливых игрушек на кровать, коврик цвета радуги посередине комнаты, ловца снов у окна, разноцветные светильники и несколько комплектов пестрого постельного белья.

Лея долго не могла уснуть. Такое иногда случалось у нее после перенасыщения новостями и разговорами. Она взяла в руки телефон и еще раз пожелала Юрию хорошей дороги, попросив написать сразу после приземления.

Из соседней комнаты послышались звуки электронной музыки. Рамон снова сел за работу.


***


После окончания магистратуры каждый день Леи стал похож на предыдущий: она вставала в девять утра, шла в туалет, чистила зубы, завтракала и уходила обратно в комнату выполнять очередной заказ. После работы она обычно какое-то время читала или же разрабатывала дизайн новой серии игрушек. Три раза в неделю по вечерам Лея тренировалась дома, а еще иногда ходила в клубы или кафе со своими бывшими одногруппниками или знакомыми из университета.

Рамон вставал на два часа позже Леи, совершал примерно те же утренние процедуры и тоже шел работать к себе. Однако в отличие от Леи он не испытывал никакого удовольствия от физических упражнений или встреч с малознакомыми людьми, поэтому если и выходил из дома, то только за продуктами – и то вместе с Леей. У Рамона был еще один старый школьный друг, но все встречи парень предпочитал проводить в квартире. «Здесь тепло и уютно. Всегда есть еда, а если и нет, ее можно заказать. Здесь отличный интернет, все свои. Зачем мне идти куда-то еще?» – так объяснял Рамон свое гостеприимство.

Пересекались соседи либо за обедом, либо за ужином, либо поздно ночью, если Лее становилось слишком одиноко.

Лея не хотела признавать, что вязание стало ее основным заработком, но, судя по тому, что все чаще она работала по восемь часов в день, так оно и было. Иногда она могла за один день связать 5 полноценных игрушек разных размеров. Чувства при этом она испытывала противоречивые.

Сегодняшний день ничем не отличался от предыдущих: Лея проснулась, позавтракала, проверила социальные сети и села работать. В роли шума на фоне ей служили комедийные сериалы, потому что тишина, как ни странно, сбивала настрой. Вязала Лея сидя на полу. Туда же на пол клала всю пряжу и ноутбук, чтобы не приходилось ни за чем тянуться.

В десять утра Лея получила сообщение от Юрия: «Долетел. Все в порядке. Наберу позже». Невольно у нее на лице появилась улыбка.

Лея испытывала к Юрию особые чувства. В какой-то момент они оба выбрали крепкую дружбу вместо сомнительных отношений. Лея до сих пор была влюблена в Юрия. Она никогда не думала, что будет влюблена в кого-то так долго. Чтобы эти чувства испарились безвозвратно, ей хватило бы даже самого сухого и бездушного признания от Юрия, но тогда он уже не смог бы написать ей, как долетел, с кем увиделся, о чем думал, пролетая над городом. Лея считала, что находится в ловушке. «Пускай, – думала она, – так даже интереснее».

Около одиннадцати утра ей написал Рамон. Он всегда предупреждал о том, куда уходит и на сколько. Лея помнила об их ночном разговоре и собиралась поговорить с другом сразу после его возвращения домой.

В два часа дня входная дверь отворилась. Лея в этот момент стояла на кухне и разогревала на обед вчерашние макароны с сыром, поэтому сразу услышала шаги в коридоре и вышла встречать Рамона.

Его вид показался ей более беспокойным, чем вчера: глаза не бегали в разные стороны, тело было расслабленным, даже чересчур, будто у Рамона не было сил стоять на ногах и держать спину прямо. Он прошел из коридора на кухню, понимая, что сейчас будет разговор.

– Ты хочешь есть? – спросила Лея, поставив свою порцию на стол.

– Не особо, я лучше выпью кофе. Не вставай. Сам поставлю.

Лея боялась предположить, что же так сильно встревожило Рамона. Она начала есть макароны с курицей, ожидая, что Рамон вот-вот заговорит. Висевшая тишина выматывала, на ее фоне любой посторонний звук казался в два раза громче. Рамон сделал себе крепкий кофе без молока, добавив в кружку дольку лимона. Лея терпеть не могла подобных извращений и скривилась в лице, когда представила, каков этот напиток на вкус.

– Ну? – не выдержав, спросила Лея, как только Рамон сел напротив нее.

Парень тяжело вздохнул и закрыл лицо руками.

– Я долго думал, имеешь ли ты право знать. В отличие от остальных ты не поверишь в любую из возможных причин смерти. Это парадоксально, ведь мы оба знаем, что я склонен к суициду, и все же ты не поверишь, начнешь докапываться до правды, затем ничего не найдешь, снова разочаруешься в своих способностях. Ну, типа… Не хочу, чтобы ты разочаровывалась в себе. В общем, Лея, похоронное бюро существует. Я хожу туда уже две недели. Еще через две недели меня не станет.

Лея посмотрела на Рамона, выпучив глаза. В ее руке застыла вилка с парой макарон, на лице читалось недоумение.

– Шутишь? – с недоверием спросила она.

– Вообще нет.

– Если шутишь, я тебе этого не прощу.

– Я похож на человека, который будет шутить о таком? – почти шепотом буркнул Рамон оскорбленный тем, как восприняты его слова.

Лея замолчала. Она схватилась за перстень, но сразу остановила себя и теперь сидела неподвижно, анализируя весь их разговор, начиная со вчерашнего дня.

– Как давно ты был у психиатра? – холодно спросила она. В интонации слышался упрек.

– Несколько месяцев назад.

– Почему, в чем проблема?

– Не вижу в этом никакого смысла, – Рамон не поднимал на Лею глаза. Он крутил кружку по часовой стрелке и внимательно следил, как лимон плавает в кофе.

– Значит, это был плохой специалист…

– Сколько мне еще нужно поменять специалистов, чтобы доказать тебе, что дело не в них?! – перебил Рамон, наконец, переведя взгляд на Лею. – Я каждый день просыпаюсь и прилагаю кучу усилий, чтобы встать с кровати. Я никогда не буду счастлив с кем-либо, потому что кроме тебя я не встречал людей, способных разглядеть что-то за моим лицом или телом, а если и встречал, то всегда обламывался. Какой смысл тогда? Для кого все это?  – Рамон впервые так эмоционально говорил о себе. Обычно он отвечал коротко, чаще лгал, лишь бы никого не волновать.

– Хотя бы для меня, и для своей матери… – начала было Лея, но Рамон перебил ее смешком.

– Для матери? Помнишь как-то раз вечером, когда нам еще лет по четырнадцать было, я написал тебе, что если тебя не будет рядом, я не выдержу и что-нибудь сделаю с собой?

Лея кивнула.

– В тот день мама напилась и сказала мне, что это я виноват в ее несчастьях, она размышляла об упущенных возможностях, причиной которых был только я. До сих пор я делаю вид, что типа ничего такого не было, а она даже не помнит о сказанном. Когда я это услышал, одна из причин жить для меня исчезла. Так что мама ничего, переживет.

Лея с осуждением посмотрела на Рамона.

– Я не знаю, куда ты там ходишь и чем тебе промывают мозги, но я не позволю тебе что-либо сделать с собой.

– Ты будешь запирать меня в комнате? Может, еще в психушку сдашь? – спросил парень без упрека и колкости, но Лея восприняла эти слова совершенно иначе.

Ее вмиг захлестнула какая-то неудержимая злоба. Лея резко поднялась со стула, отбросив его в противоположном от себя направлении. Рамон знал эту ее особенность и даже не пошевелился, но все же почувствовал себя виноватым.

– Ты вообще понимаешь, что сейчас сказал? Если надо будет, то да, я тебя запру и сдам в психушку, но я не позволю тебе просто взять и покончить с собой! Какой абсурд, Рами! Думаешь, ты мне честь какую-то оказал, выдав секретную информацию, или о чем ты вообще думаешь?!

– Не кричи. Ответь на вопрос. На один вопрос. Спасая меня от самоубийства, кому ты делаешь лучше: мне или себе?

Лея замолчала. Она продолжала стоять около стола и пыталась правильно сформулировать мысли. Лея тяжело дышала, было видно, как поднимается и опускается ее грудь.

– Лучшее, что ты можешь для меня сделать – это дать мне спокойно умереть, – продолжал Рамон. – Смерть куда приятнее жизни в одиночестве и, уж тем более, в психушке. Ты там хоть раз была? Знаешь, как там обращаются с людьми? Хочешь меня туда отправить? Это все ради себя, Лея, не ради меня. Мне неважно, сколько я зарабатываю сейчас или заработаю в будущем. Я объезжу весь мир, сделаю себе кучу пластических операций, чтобы быть менее уродливым, найду себе кого-нибудь с низкими запросами, но так и останусь несчастлив. Я типа рассказал тебе обо всем только потому, что уверен в тебе, в твоей поддержке. Не хочу оставлять тебя в неведении.

Лея почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Она молча ушла к себе в комнату, оставив на кухне разогретый, но недоеденный обед, и своего друга, который, подобно еде, тоже был разогрет этим разговором, и теперь постепенно приходил в себя. Рамон прибрался на кухне и вышел оттуда, рассчитывая, что разговор продолжится у него в комнате.

Лее казалось, будто в квартире не хватает воздуха. Она быстро надела джинсы и свитер, накинула верхнюю одежду и практически выбежала из дома. Лея знала, что их следующий разговор должен закончиться каким-то решением.

Ей все никак не удавалось осмыслить услышанное, и казалось, что вряд ли когда-то удастся. В голове звучал вопрос Рамона: «Кому ты делаешь лучше?». Ответ не нравился самой Лее и только больше ее подстегивал.

Лея знала, что решение уже принято, и приняла его не она сама. Ее раздирало. Речь шла даже не о том, отступать Лее в этой борьбе или нет, а о том, какие усилия ей потребуются, чтобы отступить.

Легкий морозный ветер покалывал щеки. Лея нацепила куртку не по погоде и чувствовала свою ошибку, так что душевные страдания дополнялись физическими. На самом деле она злилась не на Рамона за его слова и мысли, а на себя. Только на себя и, конечно, на его мать, которая сыграла большую роль в таком решении сына. Лея не хотела возвращаться, потому что там, в квартире, диалог продолжится, но сейчас, пока она капюшоном закрывает лицо от ветра, диалог отодвигается, будущего словно не существует. Удивительно, но в голове Леи не возникло ни единого вопроса по поводу бюро, ни единого сомнения. Рамон предупредил ее о вечной разлуке, фактически о том, с чем она не сможет смириться никогда.

Лея выдержала на холоде только сорок минут, и, хотя могла бы простоять так и дольше, вернулась в квартиру из-за необходимости поставить точку.

Рамон ждал ее. Он сидел на слабоосвещенной кухне напротив окна и рассматривал пачку сигарет, которую достал специально для подруги. Он не выглядел сломленным и это, наверное, отличало его от многих людей в аналогичной ситуации. Он мог выглядеть сейчас подавленным, обиженным, задумчивым, но только не сломленным, потому что настолько привык быть сломленным, что уже воспринимал это как свое обычное состояние, не способное влиять на выражение лица или положение тела.

Лея сразу заметила его, когда вошла. Между коридором и кухней не было дверей, и чтобы разглядеть человека, не требовалось особых усилий. Рамон, услышав шум в коридоре, поднял глаза и встретился взглядом с Леей.

Подойдя к кухонному столу, она сразу потянулась за сигаретой. Рамон тут же отозвался на движения ее рук и достал сигарету из пачки быстрее, чем Лея успела дотянуться. Они действовали слаженно, именно так, как привыкли действовать люди, которые давно живут вместе.

Рамон не торопил Лею. Они оба наслаждались дымом, наполнявшим комнату и легкие, и были сосредоточены на этих мгновениях. Если бы у Рамона спросили, что больше всего похоже на счастье, он бы достал сигарету из пачки и отдал ее говорившему. Зрелище это было удивительным и одновременно удручающим.

– Так значит, две недели? – голос Леи так внезапно нарушил тишину, что Рамон невольно вздрогнул.

– Да, – ответил он.

– Как это случилось? – голос Леи напоминал Рамону строгую учительницу, которая хочет выяснить у непослушного ученика причину его выходок.

Ему не потребовалось много времени, чтобы вспомнить историю целиком или уточнить про себя детали. Он был готов к такому вопросу.

– Мы же оба не сомневались в том, что история, рассказанная каким-то странным челом реальна, хоть я и не показывал этого. Не подумай, я не пытался намеренно что-то разыскать или типа того, ну, потому что даже на массовую оргию попасть не так просто, а тут вообще подпольная эвтаназия! Хе, я помню те две недели, а может и больше, когда ты была одержима загадочным похоронным бюро и пыталась что-то найти в интернете. Я хз, кто тоже не пытался что-то найти. Типа: «Вау! Вот это история. Я буду первым, кто накажет виновных и получу свою награду! Ну или пулю в лоб». Хотя меня последний вариант привлекает даже больше… Ты знаешь, что я давно занимаюсь благотворительностью. Езжу в детские дома, больницы и все такое. И ты помнишь Веру. У нее был лейкоз в стадии ремиссии. Каждый свой здоровый день она помечала в календаре, потому как знала, что рак вернется. И да, он вернулся. Месяц назад я видел ее в последний раз. Пытался как-то поддержать, но она сказала: «Не надо, Рамон. Мы же взрослые люди». Я типа мало с кем делюсь своим душевным состоянием, я бы и с Верой не делился, но она всегда была откровенна со мной, и я просто, ну, отвечал ей взаимностью. Это я к тому, что она знала о моих проблемах, и в свой последний день она почему-то решила предложить мне «помощь». Она сказала: «Не переживай за меня. Я умру спокойно, я это знаю. И если вдруг тебе станет совсем невмоготу, я хочу, чтобы ты тоже умер спокойно». Сказала, что мне нужно идти в «Мортем»…

– «Мортем»… – будто завороженная повторила Лея. «Мортем» был одним из самых популярных похоронных бюро в городе. Именно с него Лея начала свои поиски и именно оттуда ушла быстрее всего, уверенная, что искать надо совсем не там.

– Ну да. Я, если честно, даже не удивился особо, когда услышал именно про «Мортем». Так вот, она дала мне номер Кларисы, это женщина, которая работает с такими, как я, сказала позвонить ей, произнести что-то вроде кодовой фразы. Вера попросила никому не рассказывать о нашем разговоре, но видишь, как бывает, – Рамон вздохнул, – через неделю Вера умерла. Еще через дней пять я позвонил туда. После фразы «мне нужна помощь» Клариса назначила встречу. На самом деле там довольно уютно, это что-то типа больницы, в которой для тебя заведомо готовят гроб. Хех. Да ты и сама знаешь, как там внутри. Я пришел, подписал бумаги, расплатился и с тех пор хожу к психотерапевту. Мне дали месяц на отказ, но осталось две недели, и я как-то не собираюсь давать заднюю. Мне нравится мой психотерапевт. Ричард интересный человек, – Рамон замолчал не несколько секунд, кивая каким-то своим мыслям. – Обычно они называют причину смерти, исходя из диагноза или вредных привычек, но, если человек знает, что, ну типа, его точно не будут искать, можно просто оставить записку о том, что ты уехал. Я так и собирался сделать, но прямо на этом этапе понял, что ты не поверишь. Я не хочу, чтобы мама знала, что я умер, но я также не хочу, чтобы ты ломала голову, что со мной стало, и именно поэтому я принял решение просто все тебе рассказать.

Во время рассказа Рамона Лея вела себя спокойно, временами казалась даже безучастной, но внимательно слушала друга, иногда прищуривая глаза на особенно любопытных для нее моментах. Она сидела, оперев локти на стол, а подбородок на ладони.

– Честно? Я не знаю, что тебе ответить, Рами. А если еще честнее, я никогда не смогу тебя понять.

– А зачем мне понимание? Я просто хочу, чтобы ты приняла мое решение и не винила себя. Вот что для меня самое главное.

Лея стала разглядывать Рамона, его выражение лица, положение тела. Он говорил о том, чтобы Лея не чувствовала вину, но при этом сам казался виноватым.

– Я постараюсь смириться с твоим решением. Пока что не могу обещать большего.

Рамон кивнул.

– Мне больше ничего и не надо, Лея, – он замолчал, а затем резко продолжил, будто его что-то осенило. – У меня к тебе одна просьба. Я оставлю тебе все пароли: от телефона там, от соцсетей. Я не могу быть объективным в отношении матери, но я знаю, что ты сможешь. Я каждый месяц отправлял ей определенную сумму денег, чувствовал какой-то странный долг перед ней, но в последнее время стал четко осознавать, что деньги – единственная причина, по которой она мне звонит. Мне не хватило времени, чтобы разобраться в этом самому. Подробнее мы это обговорим позже, просто я надеюсь, что ты не откажешь мне в помощи.

Лея с непониманием посмотрела на друга.

– Но ведь ты даже не узнаешь правду, к чему тогда это?

Рамон тепло улыбнулся в ответ.

– Главное, что ты узнаешь. За две недели я собираюсь выполнить еще несколько заказов, и, типа, если добавить эти деньги к уже накопленным, то выйдет неплохая такая сумма. Я все оставлю тебе. Если догадки не подтвердятся, продолжай помогать моей маме, ну а если это все правда, то, типа, оставь все себе.

– Хорошо. Как скажешь.

Повисла недолгая пауза.

– Слушай, – снова начал Рамон. Выглядел он так, будто его вынуждают поднять новую тему, – я хочу задать тебе глупый вопрос.

Лея сделала кивок, приглашая Рамона продолжить.

– Тебе нужны будут данные о «Мортеме»? Ну, люди там, отношения. В свое время ты вроде как мечтала о такой информации…

– Боже, Рами! – перебила Лея, – мы тогда были детьми! Я ничего не хочу слышать ни о «Мортеме», ни о том, что там происходит. Что ты вообще думаешь обо мне?! Что я готова с тобой обсуждать место твоего убийства и, как будто мне все еще тринадцать лет, ковыряться в этой теме? Как тебе вообще в голову такое пришло? – Лея говорила громче обычного, она была оскорблена.

Рамон не ожидал такой бурной реакции на безобидный, как ему казалось, вопрос, его лицо стало настолько испуганным, что Лея сразу замолчала и заняла прежнее спокойное положение.

– Ответь мне, пожалуйста. Мне правда интересно, что творится у тебя в голове.

– Если я отвечу тебе честно, то ты вообще взорвешься. Это ни к чему. Просто сморозил глупость.

Следующие несколько минут друзья сидели в тишине, пока Лея не сказала:

– Пойду в комнату. Подумаю.

Лея не хотела оставаться в квартире, но и не хотела никуда уходить в таком состоянии. Не хотела никому писать, потому что не смогла бы сочинить правдоподобную ложь, но и поговорить с кем-то ее тоже тянуло. Лея взяла в руки спицы с пряжей, села на пол и начала вязать. Ее движения были резкими, сильными, яростными. Она без конца смотрела в одну точку и не совсем отдавала себе отчета в том, что делает. Если бы сейчас у нее отняли спицы, Лея застыла бы в одном положении, не опуская рук и головы. Она анализировала все эти сведения, пытаясь переварить информацию как можно быстрее. Лея все еще не могла поверить в то, что этот разговор случился на самом деле. Такой глупый и невозможный разговор.

Неизвестно, как долго она сидела за работой. Когда солнце ушло за горизонт и освещения стало недостаточно, Лея просто включила свет и вернулась на прежнее место. Она вышла из комнаты только один раз. Голод и жажду можно пересилить, особенно в подавленном состоянии, но мочевой пузырь часто напоминает о себе в самый неподходящий момент.

Впервые за долгое время Лея провела вечер в одиночестве. Она не отвечала никому на сообщения, не решалась выйти прогуляться по городу, она знала, что не сможет отвлечься ни при каких обстоятельствах.

«И вот так я проведу две недели? Нужно быть сильнее. Хотя бы ради Рамона. Но сегодня я не хочу быть сильной».

Из соседней комнаты тоже не доносилось никаких звуков. Сегодня у друзей получился несогласованный день тишины. Много минут молчания в память о том, кто все еще был жив.


***


Когда Лея взяла в руки телефон, тот показывал восемь утра. При всем желании Лея больше не смогла заснуть. Ее сон и так был тревожным и прерывистым, а лучи солнца сделали его совсем невыносимым. С кухни доносилось приятное потрескивание масла на сковороде. Выходит, Рамон встал еще раньше, а может, и вовсе не ложился. Лея предполагала, что он готовит яичницу с беконом. Он обожал яичницу с беконом.

Выглянув на кухню, Лея с удивлением подняла брови: Рамон готовил явно на двух персон.

– Откуда ты знал, что я проснулась? – без злобы в голосе спросила Лея.

– Я не знал, я хотел тебя разбудить. Завтрак перемирия, так сказать, – ответил Рамон, вилкой переворачивая бекон.

Он выглядел бодрым и отдохнувшим. На секунду Лея позавидовала ему, но затем вспомнила о том, что через две недели он будет мертв, и во рту ее появилась неприятная горечь.

– Чтобы помириться, нужно поссориться. Мы не ссорились, Рами, – Лея поджала губы, с тоской вспоминая вчерашний разговор. – Я схожу зубы почищу. Не начинай без меня.

Ее не было всего десять минут. Рамон успел полностью накрыть на стол, положив к верно угаданной яичнице с беконом пару бутербродов с плавленым сыром и чашку горячего кофе. Когда Лея вышла из ванной, в нос ударил приятный аромат кофе и жареной свинины. Солнце, которое пробивалось через панорамное окно с убранными шторами, на миг ее ослепило. Сегодня намечался один из немногих солнечных дней, таких редких в середине декабря.

Поначалу они ели молча, погрузившись каждый в свои мысли. Обычно Рамон управлялся с едой быстрее Леи, но сейчас они оба неспешно ковырялись вилками в тарелках.

У Рамона была удивительная способность хранить молчание в любых ситуациях. Более того, ему нравилось молчать, особенно когда рядом человек, с которым можно помолчать без угрозы остаться непонятым. Лея знала, что сейчас Рамон чувствует себя комфортно и безопасно, но сама переживала тревогу, поэтому решила первая начать разговор.

– Не хочу я так, Рами. Я не смогу делать вид, что все нормально, и играть в молчанку у меня тоже не получится. Вчера я кричала не на тебя, а просто от переизбытка эмоций. Как мне теперь с тобой общаться? Как мне вообще на тебя смотреть? – голос ее звучал хрипло, во рту пересохло, но у Леи не было сил даже на то, чтобы это исправить.

– Я не умру. Я просто уеду. Думай о том, что я просто уеду. Признайся, ты же все еще не веришь, что я умру?

– А ты сам-то веришь?

– Нет, – с легкостью в голосе ответил Рамон. По странной иронии, сейчас он казался счастливее, чем когда-либо.


2

Следующие две недели Лея провела почти только с Рамоном: они каждый вечер выходили гулять, успели зайти на несколько выставок, побывать в ресторанах, которые часто откладывали на потом. Они провели целую ночь на кухне за разговорами и сигаретами, а через пару дней разорились на настоящего краба и сварили его к любимому пиву. Рамон тогда впервые попробовал краба. После небольшого куска нежнейшего мяса он сказал: «Если после смерти я не буду есть крабов, то зачем мне тогда вообще умирать?!»

Несколько раз Лея брала с собой Рамона на встречи с «людьми, которые мне не по плечу, и с которыми мне будет некомфортно», как выражался Рамон. Лея настаивала на этом, потому что хотела сохранить как можно больше свежих воспоминаний о друге, и Рамон даже не думал сопротивляться. Он считал это меньшим, что может сделать для подруги, которая готова переступить через себя ради его душевного спокойствия.

Лея действительно переступала через себя. Хотя она и смеялась вместе с ним над шутками про загробный мир и старалась выглядеть так, будто свыкается с неизбежностью смерти друга, но иногда порывалась вразумить Рамона, попытаться поговорить с кем-нибудь о его состоянии, сделать хоть что-то, чтобы его страшное решение не воплотилось в жизнь. Но всегда в таких случаях она вспоминала вопрос: «Кому ты делаешь лучше: мне или себе?» – и не могла ответить в пользу друга, а значит и мешать ему она, по такой логике, не могла.

В один из вечеров, за неделю до «того самого дня», как его называла Лея, друзья заговорили о переезде. Оба сошлись на том, что нужно связаться с хозяйкой квартиры и начать собираться, Лее – для реального переезда, а Рамону – для вымышленного. Всю свою одежду он планировал отвезти в пункт гуманитарной помощи, а дорогие ему коллекционные фигурки и комиксы Рамон просто собрал в коробки, чтобы Лее не пришлось делать все самой, превозмогая душевную боль. Он знал, что Лея не позволит себе выкинуть коробки или даже продать кому-либо их содержимое. Одежду – без проблем, в ней меньше эмоциональной связи с человеком, чем в предметах и хобби, которые любил этот человек.

С хозяйкой квартиры проблем не возникло. Поговорив с ней, Лея в тот же день начала искать новое жилье. Поиски затягивать не хотелось, но Лея понимала, что от нее тут не все зависит. В отличие от себя же в восемнадцать лет, нынешняя Лея куда лучше разбиралась в вопросах аренды и, что немаловажно, знала, сколько стоит разное жилье в том или ином районе. Ей повезло найти подходящее место уже на следующий день. Лея фантазировала о том, что придется часами ездить и смотреть варианты в поисках места, подходящего по целому ряду критериев, но остановилась на первом же варианте и не захотела пробовать другие. Она оплатила первый и последний месяц аренды и внесла залог на имущество, предупредив хозяина квартиры, что заселится только через неделю.

Лея пыталась принять грядущие перемены, но не чувствовала, что происходящее реально. Так бывает, когда жизнь резко сворачивает в другую сторону, и ты вдруг перестаешь в ней ориентироваться. На создание новой карты с отмеченными местами и людьми требуется время, но еще больше времени требуется на осознание того, что ты уже никогда не вернешься назад.

В тот самый день, в девять часов утра, Рамон стоял в коридоре и ждал такси. Лея стояла рядом с ним, прислонившись к стене. За последний месяц она переживала уже второе расставание, а это на два больше, чем месяцем раньше. После первого она чувствовала легкую грусть и пустоту в груди. Теперь же она понимала, что такое настоящая пустота.

Рамон уходил налегке. Он не брал с собой ничего, кроме самого себя и одежды, надетой на нем.

– Мне пора, Лея, – он выдавил неловкую улыбку.

«Понимает ли он, что делает? Осознает ли сейчас?»

– Я, как и ты, ничего не понимаю, – ответил Рамон на мысленно заданный ею вопрос, – спасибо за то, что была со мной и что приняла мой выбор. Признаюсь, эти две недели стали лучшими в моей жизни, и я благодарен тебе за них. Даже жалею о том, что не соглашался тусить в твоей компании раньше. Знаешь, если реинкарнация существует, я обязательно напомню о себе! И еще, Лея, не забивай на себя. Ты умная и хитрая, если захочешь стать кем-то вроде частного детектива, у тебя все получится.

Лея медленно кивала каждому его напутствию. Ей хотелось сказать ему кучу слов на прощание, напомнить еще раз обо всех забавных моментах их дружбы и соседства, еще раз посмеяться над нелепыми историями, почитать ему нотации, но вместо всего этого она достала из пачки заготовленную сигарету зажгла ее, и протянула другу.

Они выкурили ее молча, по очереди передавая друг другу и наслаждаясь каждой затяжкой. Сигарета тлела, как и их последние минуты вместе. Позже, вспоминая Рамона, Лея, воспроизводила в голове прежде всего именно этот момент. Он был не самым ярким в их совместной истории, но точно самым трепетным.

– Такси приехало. Вот мой телефон, пароли я написал, листок лежит прямо на середине стола, потом посмотришь. Надеюсь, мы с тобой еще долго не увидимся, Лея, – Рамон развел руки в стороны, приглашая Лею обняться, и та сразу же откликнулась.

– Я люблю тебя, Рами. Лучшего друга я бы не могла и желать. Если реинкарнация существует, я надеюсь, ты станешь котом, потому что ты не любишь котов.

Они рассмеялись и выпустили друг друга из объятий.

– Теперь я точно стану котом,– будто принимая свое неизбежное будущее, ответил Рамон.

Тяжело вздохнув, он помахал Лее на прощание и ушел, бесшумно закрыв дверь за собой.


***


Машина подъехала к знакомому Рамону зданию. Зеленые буквы на вывеске складывались в слово «Салус». Рамон только сейчас узнал о том, где будет проводиться процедура. Почему-то долгое время он был уверен, что последние минуты проведет в морге.

Он прошел к стойке регистрации. Любезная медсестра средних лет взяла его под руку и повела в нужный кабинет. В центре небольшой стерильной комнаты стояло кресло, визуально похожее на то, которое можно увидеть на приеме у стоматолога. Рядом с креслом располагался небольшой белый столик, на нем лежали какие-то ампулы. Никакой другой мебели в комнате не было, потому Рамон предположил, что помещение приспособлено только для клиентов ритуальных услуг.

Через несколько минут в кабинет зашел пожилой мужчина в белом халате. С молчаливой улыбкой он набрал содержимое одной из ампул в шприц, затем обратился к своему пациенту:

– Ну что, вы готовы? – спросил он с нежной улыбкой на лице, подчеркнувшей мимические морщины.

– Уже давно готов, – ответил Рамон, протягивая мужчине руку.

Он успел прокрутить в голове множество радостных моментов перед тем, как ушел в бессознательное и вечное. Рамон, сам того не ожидая, умер счастливым. На последнем портрете, промелькнувшем в его голове перед смертью, было женское лицо с молочно-голубыми глазами и притягательной улыбкой.


***


«Даже не дал мне шанса посмотреть, как он спускается. Кому из нас сейчас тяжелее?»

Сердце Леи колотилось. Она знала, что тучи уже рядом, оставалось только дождаться, когда они нависнут.

Она пошла в комнату друга и села на его компьютерный стул. Комната вмиг стала пустой и безжизненной. Грозовые тучи были уже прямо над ее головой. Лея была уверена, что стойко переждет непогоду, не думая, насколько та может затянуться.

Катализатором для бури послужил парфюм Рамона. Сладкий,слегка терпкий аромат витал в воздухе и возвращал в солнечные летние дни, когда они поехали по магазинам и Лея вручила ему понравившийся пробник, сказав, что он идеально подходит Рамону.

«Через полчаса он умрет. Его больше нет», – в голове пронеслась первая молния. За ней вспыхнули новые. Громыхая в голове через каждые несколько секунд, они возвращали Лею в реальный мир из шокового состояния, в котором она пребывала с того дня, когда узнала о плане Рамона на его оставшуюся жизнь. Раскаты грома в виде постоянных воспоминаний нагнетали обстановку и через несколько минут пошел дождь. Сначала мелкий, в виде небольших капель с бурого неба, а затем – настоящий ливень, способный затопить и деревушку, и целый город. Лея сидела на стуле Рамона, подогнув под себя ноги, и пронзительно рыдала, так долго, что в какой-то момент начала надавливать пальцами на закрытые глаза, лишь бы скорее успокоиться.

Около клавиатуры лежала нетронутая пачка тонких сигарет. Рамон их специально купил для нее, он никогда не курил такие. Лея открыла пачку и выкурила две сигареты подряд. Никакого эффекта не последовало, кроме обожженных пальцев из-за минутной забывчивости и непотушенного вовремя тлеющего окурка.

«Как же мне себя не винить? – думала Лея, – кто тогда виноват в том, что пустил все на самотек, не пытался поучаствовать, вывести друга из его замкнутости? Почему, Рамон? Когда вообще смерть успела стать выходом? Когда люди в двадцать четыре года стали настолько себя ненавидеть, чтобы заканчивать то, что только начинается? Зачем, Рамон? Почему?..»

Лея заставила себя прекратить рыдания, затем встала и пошла на кухню. Она не разбиралась в успокоительных, но тех, которые она знала, в доме не было, только антидепрессанты, которые принимал Рамон, хотя Лея не могла вспомнить, когда последний раз Рамон принимал хоть что-то похожее на антидепрессанты.

Она вернулась к кровати друга и легла на спину. Слезы сами по себе лились из ее глаз. Лея пролежала так часа полтора, затем сил на слезы уже не осталось. Сил не осталось ни на что.

Телефонный звонок испугал Лею. Она вздрогнула от неожиданности, рука сама потянулась к источнику шума.

«Черт, это Алла Григорьевна».

– Да? Здравствуйте, – произнесла Лея, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

– Лея, здравствуй. Рамон не звонил тебе?

– Да, звонил… Я как раз хотела с вами об этом поговорить…

– Я ничего не понимаю, – перебила женщина, – куда он уехал? Зачем?

– Я удивлена не меньше, Алла Григорьевна! Он просто собрал вещи и поставил меня перед фактом, мол, переезжает. Не сказал куда и насколько. Забрал свои документы и одежду. Я надеюсь, он скоро вернется, хотя вид у него был крайне решительный.

– Ох, ну я еще поговорю с ним! Сначала рвался из родного дома, а теперь… И ладно я, свою мать он мало ни во что не ставил, но с тобой так поступать! Ничего, я ему мозги вправлю!

– Вы только поаккуратнее с ним, а то совсем спугнете, – Лея выдавила из себя смешок.

– Ничего не обещаю! – со смехом ответила женщина. – Ладно, я побежала. Будем на связи!

– Хорошо. До свидания.

Лея первая завершила разговор. Она ждала звонка с того же номера, но уже с телефона Рамона и даже была к нему готова.

«Не ведись на ее спектакли. Она, может, и позвонит тебе, но ее надолго не хватит. После того, как она переключится на меня, напиши ей сообщение о том, что я уехал и не смогу больше высылать деньги. По ее ответам уже поймешь, что делать дальше», – вспомнила Лея слова друга, который давал ей указания по поводу дальнейших действий по отношению к матери.

В ту же секунду завибрировал телефон Рамона. Лея с интересом посмотрела, как у него записана мама.

«Просто «мама» без фото или эмодзи. Социальный статус без личной привязанности».

Сбросив входящий вызов, Лея начала писать:


10:13 Рамон

Привет, мам. Я не собираюсь возвращаться в город и пока что не хочу ни с кем разговаривать.


10:14 Мама

Просто детский сад какой-то, Рамон. Взрослеть не собираешься? Ничего, через недельку успокоишься.


10:16 Рамон

Если я уехал, значит я так решил. Это не обсуждается. И еще. Я забрал с собой все сбережения, так что, извини, но деньги высылать больше не смогу


Снова раздался телефонный звонок, один за другим. Лея постоянно сбрасывала их, но собеседница был настойчива. Тогда она просто выключила телефон Рамона, положила его на стол и без сил рухнула обратно на кровать. Она всегда знала об их сложных отношениях, но Рамон никогда не упоминал о том, что их общение упирается только в деньги.

«Потому что стыдился? Вряд ли. Точно не передо мной».

На телефон Леи пришло сообщение:


10:19 Алла Григорьевна

Когда свяжешься с Рамоном, скажи, чтобы он мне перезвонил. Я не смогла до него дозвониться


Лея непроизвольно скривила лицо и отбросила свой телефон в сторону. Она завернулась в одеяло Рамона и бесцельно, без эмоций, как робот, смотрела в стену. Дождь закончился, но тучи все еще нависали над ней. Он стал первым в долгой и неповторимой пасмурной полосе.

Время от времени телефон Леи вздрагивал от сообщений. Новые заказы, различные чаты, просто личная переписка – Лею всегда окружало множество людей, и она знала, что не сможет долго оставаться в тени.

Секунды, минуты, часы – все смешалось в бесконечный поток мыслей, где каждая тянула за собой другую, еще более пронзительную, еще более важную. Если бы кто-то сейчас увидел Лею со стороны, то легко мог перепутать ее со статуей. Она была изящна и неподвижна, на ее белом, как гипс, лице отражались тяжелые мысли.

На этот раз короткие вибрации телефона сменились требовательным звонком. Лея обязательно бы сбросила его, если бы не увидела, что ей звонит человек, с которым она действительно хотела бы поделиться произошедшим.

– Не занята? – даже в такой короткой фразе чувствовался приветливый тон Юрия, отличающий его от многих других людей.

– Нет, что случилось? – Лея не пыталась скрыть своей тихой скорби. Юрию сейчас отвечал замученный и тихий голос, непривычный, будто совсем чужой.

– Не отвечаешь мне весь день и историй от тебя тоже не вижу. Хочешь об этом поговорить?

Сейчас Лея стояла перед выбором: рассказать правду или просто соврать, чтобы не отвечать на вопросы? Врать Лее пришлось бы в любом случае, вопрос только в количестве лжи. Недолго помолчав, Лея решилась:

– Рамон умер.

– Лея…

– Нет, Юр, не надо. Я просто рассказала, почему не отвечаю тебе, но это не значит, что я хочу ставить тебя в неудобное положение и заставлять тебя придумывать нелепые слова поддержки.

– За кого ты меня принимаешь? Я бы не поступил так с тобой. Давай… Просто помолчим?

– Угу.

Как только наступила тишина, Лея почувствовала тепло, обволакивающее ее, забирающее в крепкие объятья. Она чувствовала немую поддержку, сила которой не могла сравниться с обычным разговором, даже крайне эмоциональным. Душу Леи грело осознание, что с ней еще оставались люди, готовые помолчать по телефону и не задавать лишних вопросов. Много ли у нее таких людей? Юрий, младшая сестра Ксюша и пара наиболее навязчивых знакомых, которые настолько хотят добиться ее дружбы, что готовы выполнить ради своей цели любую просьбу Леи, потому что дружба с ней – это возможность расширить свой круг общения со всякого рода полезными людьми.

Лея давно поняла, что одиночество настигает всех, но особенно болезненно приходится экстравертам.

«Однажды я сидела вечером дома, и у меня случился какой-то когнитивный диссонанс: я могла позвать на прогулку кого угодно и, более того, они бы откликнулись на мое приглашение, но ни одному из них я не доверяла и не считала другом. Тяжело осознавать, что, окружая себя людьми, ты не становишься менее одиноким, ты создаешь красивую иллюзию, в которую удобно верить», – сказала как-то раз Лея, когда рассуждала с Рамоном на тему одиночества.

Лея сама не заметила, как промолчала в трубку сорок минут, и спросила, слышит ли ее Юрий.

– Я здесь, да, – в ту же секунду откликнулся он.

– Как у тебя дела? – спросила она. Несмотря на то, что Лея не выразила вслух своего удивления и радости, ей все же было приятно, что Юрий просто не бросил трубку где-то в комнате и не ушел заниматься своими делами.

– Все хорошо. Не вижу уместным сейчас вдаваться в подробности.

– А ты вдайся. Мне интересно.

– Да ничего нового по сути: обустраиваюсь в квартире, Сергей Викторович еще парочку дел мне накинул сверху. На выходных собираюсь встретиться с бывшим одноклассником, который после школы сразу в Москву переехал и все ждал моего появления там. Вот кто на самом деле не сомневался во мне! – Юрий засмеялся. – Ну ладно, шучу, конечно. В общем, как говорится, все идет по плану.

– Я не вижу тебя, но почему-то уверена, что ты улыбаешься. Я права?

– Да. И ты даже знаешь, что я улыбаюсь своей неизменно обаятельной улыбкой.

Лея издала короткий смешок.

– Как всегда скромен! Ты дома сейчас?

– Ну, мне говорили, что я трудоголик, но в восемь вечера я явно буду дома, а не где-нибудь еще.

– Серьезно? Восемь вечера? Я думала, что сейчас максимум шесть.

– Не пугай меня. Если будешь пугать, мне придется не отходить от телефона и проверять, что ты ешь, спишь и в принципе функционируешь. Тебе оно надо? – Юрий выразил искреннее беспокойство. Он пытался вести обычную беседу, чтобы создать для Леи комфортную атмосферу, но то и дело чувствовал явный страх за нее и ее дальнейшие планы на жизнь. Лея знала, что он боится, но молчала. Юрий знал, что Лея догадывается, и тоже не подавал виду. Они переживали друг за друга и, возможно, поэтому им так не хотелось мешать дружбе другими видами отношений.

– Я знаю, ты теперь от меня не отстанешь, но не хочу, чтобы ты действовал в ущерб себе. Мне нужно осмотреть квартиру. Вдруг забыла что-то. Я же, вроде как, завтра переезжаю.

– Во-первых, разговор с тобой никогда не станет для меня чем-то «в ущерб себе», а, во-вторых, я бы хотел поговорить с тобой про переезд, но намек понял, – Юрий еле слышно вздохнул, – звони в любое время дня и ночи, и пиши мне! Не пропадай главное, а там выкрутимся, – сказал он, пытаясь приободрить Лею. Новость о переезде не показалась ему удивительной, но все же вызвала интерес. Тем не менее, Юрий умел чувствовать личные границы и не нарушил их, решив дать ей время на уединение с собой.

– Хах. Спасибо, Юр. Спокойной ночи.

– Не благодари за такое и съешь хотя бы что-то! Сладких снов, Лея.

«Если он найдет себе кого-то раньше, чем я, то я этого не переживу», – когда звонок завершился, это была первая мысль, посетившая Лею откуда-то из подсознания, одна из тех мыслей, которые витают на фоне основных, более важных. Основной же мыслью Леи было то, что ей стало немного легче после разговора с близким человеком.

Только сейчас она посмотрела на лист в клетку, лежавший посередине компьютерного стола Рамона. Сам компьютер Рамон продал. Лея долго убеждала его, что ей достаточно будет и своего ноутбука. Она вспомнила его слова: «Ладно, ты победила, но на компе есть файлы с фотками там и видео старыми. Я все на флэху кину, если что».

Лея не сразу увидела небольшую флэшку рядом с листком. Она была сделана из светлого дерева и сливалась с цветом стола. Лея подняла и листок, и флешку, в этот момент на пол что-то упало. Это был такой же листок бумаги, только свернутый пополам. Лея с интересом потянулась за ним, затем развернула и начала читать уже на свету:


«Долго думал, писать или нет, но я не знаю, как повернется твоя жизнь дальше, вдруг пригодится.

Не буду подробно писать обо всех, кого видел, но выделю основные имена и все то, что мне удалось узнать из личного общения, социальных сетей или в результате случайного стечения обстоятельств…»


Как только Лея поняла, о чем идет речь, она скомкала листок в руке и сделала несколько шагов.

«О чем он думал?! Он же не настолько глупый, чтобы решить отвлечь меня таким способом? Был не настолько глупый… Черт».

Лея попятилась и вышла из комнаты Рамона, впервые за день зайдя на кухню. Аппетит у нее так и не появился, но почему-то ей захотелось провести время именно здесь. Лея выпила стакан воды, затем села на свое место за кухонным столом и закурила. Курила она до тех пор, пока в пачке не осталась одна сигарета. Лея не могла так поступить с пачкой, которую купил Рамон, не могла просто выкурить сигарету и выкинуть его последний подарок, пусть и такой незначительный. Она думала только об одном: «Скорее бы уже съехать отсюда».

Скомканный листок Лея выбрасывать не стала. Она убрала его к остальным вещам Рамона, за что мысленно отругала себя.

Она не хотела лишний раз возвращаться в его комнату, поэтому перенесла коробки с вещами в коридор. Темнота окутывала улицу будто сильнее, чем обычно, и Лея, понимая, что ничего другого сейчас не способна сделать, пошла спать. Уже к утру, всего на три часа, но Лее-таки удалось отключить сознание. Она не надеялась на большее, так что была довольна и тем, что получилось.

Проснувшись, Лея сразу приняла душ, заставила себя выпить кофе и выкинула мусор. Она заранее договорилась о перевозке вещей со знакомым водителем маршрутки Степой и стала ждать, когда тот позвонит. Со Степой Лея познакомилась во время прошлого переезда. Это был мужчина средних лет, при взгляде на которого почему-то сразу угадывалась его профессия. Они в прошлый раз так хорошо разговорились, что тот оставил Лее свой личный номер со словами: «Вот, если понадобится транспорт— звони лучше мне». Лея решила, что так делают все люди в агентстве, в котором трудился мужчина, но, сама того не понимая, оказала сильное впечатление на этого привыкшего к хамству и агрессии человеку, просто выполняющему свою работу. После легкой и вежливой беседы Степа без промедлений предложил Лее помощь в благодарность за их тогда еще первый и единственный приятный для него разговор.

К полудню Лея уже открывала двери новой квартиры, а водитель поднимал ее вещи на 17-й этаж.

– Слава богу, у тебя нет громоздкой мебели. Так хоть на лифте сможем доехать, – весело сказал он, – кстати, а где твой друг? Поссорились что ли?

– Нет, он уехал, – сказала Лея отрешенно.

– А куда, если не секрет? —решил поддержать беседу мужчина.

– Уехал из России. Куда – не знаю.

Вид у Леи был такой, что Степа сразу ответил:

– Да вернется он. Не парься ты так!

– Ну да, – Лея обняла себя за плечи. – Вы правы…

Степа еще пытался занять ее каким-то разговором о работе и семье, но она слушала невнимательно, погрузившись в себя. Ничего не понимающий и даже наивный мужичок не мог распознать в Лее эту перемену и все продолжал говорить вплоть до последней коробки, которую перенес в новую квартиру.

Лея уже готовилась предложить Степе чаю, но как только она оплатила услугу «водитель-грузчик», он поспешил удалиться и пожелал удачи на новом месте.

«Неужели и правда понял, что мне не до разговоров?» – подумала она, хотя на деле Степа просто опаздывал на новый заказ. Лее об этом знать было необязательно. Иногда хочется просто верить в хороших людей, без подробностей.

Новая квартира казалась довольно уютной и даже более-менее просторной, несмотря на скромную площадь. Лее нравилось здесь цветовое многообразие. В комнате был бордовый раскладной диван, пестрый персиковый ковер с абстрактным принтом, шкаф, расписанный вручную разными картинками, на темно-синей тумбочке стоял небольшой телевизор, а напротив дивана – письменный стол. Лея не сомневалась, что шкаф и ковер достались ей от прошлых жильцов и даже немного расстроилась, поняв, что свой ковер положить ей некуда.

«Ладно. Буду менять под настроение. Хотя с такими коврами настроение может быть либо отличным, либо суперотличным, а под мое нынешнее состояние подойдет только черный ковер или вообще никакого», – с легкой иронией подумала она.

Помимо светильника из мебели у Леи было зеркало с лампочками, подаренное Афелией на прошлый день рождения, чтобы было «удобнее краситься». Лея всегда вспоминала эту фразу с неким отвращением и пренебрежением к себе, потому как такое зеркало пожелала бы на день рождения в последнюю очередь, о чем и упоминала не раз в разговоре. Однако оно отлично освещало комнату, а значит все-таки было полезным. В прошлой квартире для него не хватило места, и то пылилось в углу комнаты, но сейчас Лея сразу приметила подходящий по размерам уголок письменного стола. Светильник Лея поставила около дивана и туда же – небольшую корзину с пряжей и спицами. На диван, как и в прошлой квартире, переехал ее старый ноутбук. Так Лея организовала свое рабочее место. Комната получилась неоднозначной: теплой и холодной одновременно, только ванная и кухня оставались столь же яркими, как и до заселения нового жильца.

Смена обстановки никак не способствовала ментальному спокойствию. Лея не обращала внимания на окружающие ее предметы, все меньше хотела контактировать с внешним миром и мало-помалу начала закрываться в себе. Вместе с Рамоном будто умерла важная часть самой Леи. Вполне возможно, что так оно и было.

Наступила суббота. Это были первые выходные без Рамона. Лея весь это день провела за вязанием – не на заказ, а просто для себя, чтобы хоть как-то скоротать день. Ей не хотелось ничего читать или смотреть, а хотелось обычной механической работы, которая, в отличие от лежания пластом, была хотя бы как-то полезна для мозга.

Лее каждый день кто-то звонил. Она не брала трубку, потому что звонившими не были ни Юрий, который усилием воли ограждал себя от опеки над подругой, ни родители с сестрой, которым она соврала, что уехала в «отпуск», попросив не беспокоить некоторое время. Кроме того, она также оповестила потенциальных заказчиков об «отпуске» и даже позаботилась о том, чтобы выкладывать в сеть старые или так и неопубликованные фото и видео, выдавая их за что-то новое и свежее. Проще говоря, Лея знала, что ничего важного ее потревожить не может, потому никак не реагировала на вибрировавший порой мобильный телефон.

Как только Лея вновь вспомнила о Юрии, на сотовый пришло сообщение: «Напиши свой новый адрес». В голове пронеслась мысль, которую Лея отогнала, даже не успев как следует обдумать. Без пауз и промедлений она продолжила вязать, не желая отвлекаться или тешить себя надеждами.

Около часа спустя квартиру огласил домофонный звонок. На вечер у Леи не было ничего запланировано, в прочем, как и на последующее энное количество дней. Она никого не ждала, ничего не заказывала и даже почувствовала легкий испуг от резкого и протяжного звука, хотя, скорее, подступившие к телу мурашки были вызваны чем-то иным, нежели незамысловатой мелодией, которая заполнила каждый уголок квартиры. Лея знала, что это он, не доставка чего-либо для поднятия настроения, а лично он. Впервые его появление настолько будоражило ее, но и волновалась она отнюдь не от стеснения или переизбытка симпатии.

В глубине души она ждала его визита. Это было в духе Юрия. Своих близких он всегда ставил на первый план, иногда забывая о себе и о собственных чувствах. Не самое положительное качество для внутреннего состояния, но все-таки это была неотъемлемая часть Юрия, с который он не мог, а точнее, не хотел бороться.

Несмотря на свое добровольное затворничество, Лея искренне верила, что хотя бы кто-то удосужится ее навестить, поймет, что ее стоит навестить. Ставок у нее было немного: либо сестра, либо друг. Лея не надеялась, что сыграет хотя бы одна них, но и не обижалась на мысли о неудаче. Она могла бы попросить о визите прямо и вслух, но тогда бы потерялся весь эффект неожиданности, благодарности за то, что кто-то может приехать к тебе без просьб и намеков.

Это действительно был он. Когда Юрий открыл предварительно отпертую дверь, то увидел перед собой Лею, которая облокотилась о стену и застыла в ожидании пока еще неизвестного (как казалось Юрию) гостя. Парень расплылся в улыбке, глядя на Лею в домашнем халате и пижаме, проговорив:

– Всегда к вашим услугам.


3

Лея подбежала к Юрию и крепко обняла его. Он ждал обычных дружеских объятий, какие бывают после любой, даже самой недолгой разлуки, но сразу услышал тихие всхлипывания, понемногу переходившие в неконтролируемые рыдания. Юрий был выше Леи всего на полсантиметра, поэтому слышал все, до еле заметных вздохов.

Несколько секунд он находился в оцепенении. Не из-за того, что Лея плакала, нет, будь на ее месте любая другая девушка, он без раздумий принялся ее утешать и говорить какие-то общие фразы, но с Леей все выходило не так легко. Юрий впервые слышал, как она плачет. Он считал ее лучшей подругой, но никогда раньше не видел, чтобы Лея выражала перед ним настолько сильные чувства. Лея ассоциировалась у него с чем-то веселым и солнечным, потому что сама была похоже на яркое белобрысое солнце, которое так часто светило ему в самые хмурые дни. И сейчас, стоя в небольшом коридоре и обнимая ее, он не знал, что делать дальше. Что-то сказать? Нет, это глупо. Лучше молчать. Просто молча обнимать ее, дать ей возможность выплакаться и не быть осужденной.

Лея не меньше Юрия удивилась своему поступку. Она пыталась взять себя в руки, но ее тревожила мысль: «Если я сейчас заставлю себя успокоиться, я буду чувствовать груз на плечах, а я не хочу этого». Через пять минут всхлипывания стали раздаваться реже, затем практически прекратились. Лея посмотрела Юрию в глаза.

– Я сейчас быстро заскочу в ванную и вернусь. Ты пока располагайся, – сказала она, отходя.

Из зеркала в ванной ее встретил взгляд красных заплаканных глаз. На бледной коже любое покраснение всегда кажется более болезненным, поэтому Лея ужаснулась, посмотрев на себя. Она умылась холодной водой, поправила волосы, сделала несколько глубоких вдохов и вышла, отправившись на звук, который доносился из кухни.

Юрий в это время выкладывал на стол контейнеры с неизвестным содержимым. Заметив краем глаза подругу, он обернулся и поспешил объясниться:

– Я купил нам два поке с креветками и твой любимый клюквенный морс. Ты же кроме этого ничего и не съешь, – сказал он то ли в шутку, то ли с упреком.

Лея посчитала поступок Юрия очень трогательным и даже хотела сказать об этом вслух, но что-то ее остановило, и она ответила лишь:

– Ну да… А что там с другом, с которым ты планировал встретиться на выходных?

– Я решил прилететь к тебе сразу, как только узнал. Андрей действительно звал меня, но это не проблема. Еще успеем пересечься, – Юрий закончил приготовления и жестом пригласил Лею присесть, – полночи не спал, готовил!

Лея издала короткий смешок и отозвалась на приглашение, сев напротив Юрия и придвинув стул ближе к столу.

– Ты когда приехал? – спросила она, насадив одну из креветок на вилку. Лею немного подташнивало, но, когда она положила креветку в рот, то ощутила, насколько сильно проголодалась.

– Сегодня днем. Я оставил вещи у себя дома. Родителей не было, я к ним завтра заскочу. Мне кажется, они даже не заметят чемодана в моей комнате, – смеясь, ответил Юрий.

– Да они бы ничего не заметили, даже если бы ты остался спать на диване в вашей гостиной, – по-доброму поддержала друга Лея. Родители Юрия были любящими, но крайне невнимательными и рассеянными людьми, что еще сильнее усугублялось их ненормированным рабочим графиком и необходимостью заботиться о его младшей сестре.

Отсмеявшись, он грозно приказал:

– Так, потом поговорим! Сиди ешь, и чтобы в тарелке ничего не осталось! – сказано было так, что со стороны кому-то могло показаться, будто парень действительно строг, но секундная хмурость бровей сразу же сменилась добродушной улыбкой.

Лея возражать не стала и через силу продолжила есть. Она полагала, что Юрию многое хочется рассказать в эту минуту, но он упорно сдерживает себя, чтобы не отвлекать ее. Он был человеком всегда готовым к разговору, который мог поддержать любую, даже самую стеснительную или неловкую беседу. Вместе с Леей они представляли собой шутовской тандем, где Юрий был веселым и безмятежным, а Лея – ироничной и саркастичной. Иногда казалось, что эти двое никогда не знают плохого настроения или печали, настолько хорошо они умели пускать пыль в глаза окружающим.

– Не беспокойся, Юр, я бы сейчас поела даже без твоей молчанки, – с улыбкой сказала Лея, когда ее контейнер опустел, – или ты все-таки не из-за этого молчишь?

– Да, конечно, из-за этого, – отозвался Юрий, ухмыляясь, – я как тебя увидел, понял, что не зря купил нам еды. Так нельзя, Лея. От тебя так вообще ничего не останется!

– Я понимаю, но…

– Я тоже понимаю, – перебил он, – я, кстати, еще и бутылочку вина прихватил, в холодильнике лежит. Ты хочешь?

– Ты? Бутылку вина? Какая забота.

– Ради тебя я готов потерпеть. Тем более я специально выбрал то, что в теории может понравиться нам обоим.

Лея оценила такой, казалось бы, простой жест и в ту же секунду принялась искать штопор и подходящую для вина посуду.

– Когда-нибудь я куплю нормальные бокалы, но сейчас придется пить из этого недоразумения, – сказала Лея, протягивая Юрию обычную кружку цилиндрической формы.

– Ничего страшного, я, так уж и быть, закрою глаза на этот скудный прием, – ответил Юрий с педантичным видом.

Лея шутливо ударила Юрия по плечу, и от его привередливости не осталось и следа. Он рассмеялся.

После распитой бутылки красного сухого они продолжили сидеть на кухне и разговаривать. Юрий в подробностях рассказал Лее о его новой жизни в Москве, приправляя повествования своими забавными отступлениями и шутками. Лея показала Юрию концепцию новых игрушек, которую набросала еще давно, но сомневалась, стоит ли воплощать ее в жизнь. Юрий отметил, что стоит, поэтому Лея решила про себя запустить тестовую продажу в ближайшее время.

Они сидели на кухне, вспоминая истории из университета, про общих знакомых. Они обсуждали, кто какой дорогой пошел и что собирается делать дальше. Они даже заглянули на территорию философии, затронув вопросы бытия и смысла жизни.

Наступила глубокая ночь. Юрий не переносил запаха сигарет, поэтому комната не была занавешена дымом, а в воздухе кроме вина и отдаленного аромата креветок не чувствовалось больше ничего. Никто из них двоих нисколько не охмелел. Вино казалось виноградным соком и было выпито больше для атмосферы, чем для какого-либо эффекта. Лея вела себя свободно и расковано, больше не показывала хандру или слезы, даже немного развеселилась, но Юрий все еще видел в ее глазах всю ту же неосознанную и неестественную для Леи тоску. Он постоянно одергивал себя, чтобы не заговорить о Рамоне. Он пообещал себе поддержать данную тему, но ни в коем случае не поднимать ее самому.

– Знаешь, что мне больше всего нравится в тебе? – спросила Лея, глядя Юрию в глаза.

– Понятия не имею, – развел руками он, – я обычно знаю только то, что людям не нравится.

Лея засмеялась, Юрий лишь улыбнулся уголком рта.

– Мне нравится то, что тебе не жаль меня. Нет, я вижу, как ты осторожен со мной сейчас, но у тебя нет настоящей жалости, которую я бы заметила в глазах родителей или Афелии, если бы они узнали правду.

Казалось, момент настал.

– Его мать думает, что он уехал, – наконец сказала Лея после небольшой паузы. Никакого продолжения не последовало, и тогда Юрий решился на уточняющий вопрос:

– А на самом деле?

– На самом деле… – Лея запнулась.

«Стоит ли рассказывать ему о «Мортеме»? Могу ли я рассказать?»

– Слушай, я доверяю тебе, поэтому надеюсь, что это останется между нами. Пообещай мне, – Всем видом Лея показывала, что его ответ важен для нее.

Юрий сразу проникся серьезностью ситуации и кивнул со словами: «Я обещаю».

– Ему сделали эвтаназию. Помнишь историю про похоронное бюро? Это правда.

– Серьезно? То есть…

У Юрия появилось еще больше вопросов. Он сидел и не мог выбрать самый главный: «Ты знала о том, что он умрет, все это время?», «Как давно он тебе рассказал о бюро?», «Ты была там лично?» Все они казались бестактными, оскорбительными по отношению к человеку, который только что пережил горе. Юрий не мог сейчас затеять допрос только ради удовлетворения своего любопытства. Пауза слишком сильно затянулась. Лея терпеливо смотрела на друга и ждала, когда тот закончит фразу.

– Понятно. Я никому не расскажу, обещаю.

Лея с благодарностью взяла Юрия за руку.

– Спасибо.

Юрий сжал руку Леи в ответ.

– Может, посмотрим что-нибудь? Заварим чай, закажем ужасной пиццы из круглосуточной доставки? Я не хочу ложиться спать, а ты? – спросил он, желая как можно дальше уйти от темы.

– Да, я только за!

Юрий ошибся в своих суждениях. Если бы он все-таки решился задать Лее хотя бы один из волнующих его вопросов, то у них мог выйти долгий разговор, в котором Лея обозначила бы и все известные ей факты о бюро, и свое отношение к ситуации. Она и сама не понимала, насколько ей сейчас нужно выгрузить из головы всю ту кашу, что накопилась за последние дни, а потому не стала развивать тему, и к «Мортему» друзья вернулись уже позже.

Они сделали все по плану, предложенному Юрием: заказали пиццу, заварили черный чай с бергамотом и, перейдя из кухни в комнату Леи, залезли под одеяло, начав пересматривать «По ту сторону изгороди». Когда-то давно именно Лея познакомила Юрия с этим мини-мультсериалом, а теперь они сидели вдвоем и пересматривали его, наверное, уже в пятый раз.

Юрий то и дело поглядывал на Лею. Она делала вид, что ничего не замечает, но его взгляд могла почувствовать даже спиной. С каждым разом сохранять спокойствие становилось все труднее, и все-таки ей это удавалось. Более того, она, как ни в чем не бывало, цитировала свои любимые моменты и напевала давно уже любимые мотивы. Вся эта веселость и увлеченность просмотром тут же исчезла, как только на экране появились финальные титры. Лея резким движением повернулась к другу и спросила:

– Напомни мне, почему мы с тобой не вместе?

На небе появилась уже первая солнечная полоса, предупреждающая о начале рассвета. В голове обоих друзей путались мысли, глаза смыкались. В таком состоянии Лея не могла больше себя контролировать.

– Потому что ты сразу потеряешь интерес, разобьешь мне сердце, и мы не сможем больше быть друзьями, – ответил Юрий со скукой. Ему не нравилось то, к чему мог привести разговор, но он прекрасно понимал, почему Лея его начала.

– Ах да. Это… Звучит логично, да.

– Конечно, это твои же слова, Лея! – Юрий не прекращал попыток оставаться веселым и непоколебимым, но получалось у него как никогда плохо.

– Ты веришь в них? – с искренним интересом спросила Лея.

– Мы же обсуждали это. Я верю, да, я не хочу потерять тебя. Отношения портят отношения, – ответил Юрий, пожав плечами. Ему становилось все труднее смотреть ей в глаза.

– Насколько мы честны друг с другом?

Вопрос несколько секунд висел в воздухе, пока Юрий не поддался резкому порыву и не поцеловал ее. Поцелуй не выглядел обычным выражением чувств, он казался вызовом, предостережением. Целуя Лею, Юрий хотел лишь сказать: «Вот так ты хочешь испортить наши отношения? Стоит ли оно того?»

– Чего ты хочешь от меня? – спросил Юрий, отпрянув от Леи.

Ее сердце колотилось, больше от неожиданности, чем от прилива чувств. Лея решила поставить точку в неудобной теме, которую сама же и начала:

– Хочу, чтобы мы забыли об этом и свалили все на недосып.

– Да… Ты права. Давай спать.

Произошедшая сцена вышла глупой и нелепой. Лея ругала себя за то, что затеяла ее, но иначе поступить она не могла. Отбросив все сомнения, она действительно не хотела ничего больше, чем обычной искренней дружбы, а Юрий, может и хотел чего-то, но свои желания скрывал намного лучше подруги.

Неожиданно для себя Лея уснула сразу, как только закрыла глаза. Плохой, прерывистый сон и истощение предыдущих дней дали о себе знать, а близкий человек рядом помог ей расслабиться, даже несмотря на ту неловкую сцену. Юрий еще около получаса лежал на спине и думал: о Лее, о Рамоне, о похоронном бюро, обсуждение которого заняло такой крохотный миг, что парень даже стал сомневаться, было ли оно на самом деле. Он будто взвалил всю тревогу Леи на себя и подарил ей этим несколько часов безмятежного сна. Он смог забыться только на пятнадцать минут, но все же одна бессонная ночь была меньшим из того, что Юрий мог сделать для подруги.


***


В городе Юрий пробыл совсем недолго и ранним утром понедельника улетел обратно в Москву. Он искренне переживал о ментальном здоровье Леи, но также напоминал ей, что она «сильная и со всем справится» и, оттого выглядел довольно противоречиво.

Пока Юрий был рядом, Лея думала, что ей стало лучше, однако вновь наступившее одиночество вернуло все на свои места. Лея то и дело искала причины остаться дома, она отказывалась от всех предлагаемых встреч и каждый раз переступала через себя, когда решалась сходить в магазин за продуктами. Лея пообещала Юрию, что будет есть хотя бы полтора раза в день, и позже поблагодарила друга за это. Он знал, что Лея не любит нарушать своих обещаний и воспользовался этим знанием в ее же пользу.

После того, как легенда об «отпуске» стала изживать себя, Лея начала врать всем о болезни, которая очень заразна и лучше бы остальным не рисковать и не навещать ее. Внимания окружающих людей не хватило на большой срок, люди все реже писали ей, отчасти, она и сама поспособствовала такому забвению. В глубине души Лея чувствовала обиду на это. И вроде бы все делали доброе дело, не трогали по ее же просьбе, были вежливы настолько, насколько это возможно, но разве близкий человек – это тот, кто «забывает» о тебе при первом же твоем выходе из поля зрения? Размышляя потом, с ясной головой, Лея понимала, что никто не обязан с ней возиться и что она на их месте поступила бы точно также, но пока что о ясной голове не могло идти и речи. Пока все воспринималось в штыки и не ждало пощады.

«Я просто должна это пережить», – говорила себе Лея по несколько раз за день.


***


Прошло около полутора месяцев со смерти Рамона. За это время его мать несколько раз спрашивала у Леи о местонахождении сына и всегда получала размытые ответы с заверениями Леи о том, что та ничего не знает.

«Скоро она перестанет звонить» – мысленно повторяла Лея, ругая себя за сострадание, которое до сих пор испытывала к алчной и нелюбящей, по мнению Рамона, женщине.

Апатия и желание отгородиться сменились нездоровой и местами пугающей активностью. Лея начала доводить себя до изнеможения, забивала свой день работой и спортом, возобновляла старые связи и планировала все новые и новые встречи. Юрий, которого не удавалось обвести вокруг пальца, замечал все изменения в подруге, но не мог ни на что повлиять, поэтому они оба делали вид, что он ничего не понимает и верит во все ее слова и отговорки.

Лея устроила первую, за все время пребывания в новой квартире, генеральную уборку. Она открыла настежь окна и, пока прохладный мартовский воздух постепенно наполнял комнаты, взялась за смоченную водой тряпку и начала монотонно и нудно протирать шкафы и полки от пыли. Покончив с этим, Лея приступила к стирке ковра из спальни, и тут вдруг раздался телефонный звонок.

«Ксю? Черт, придется взять».

Когда она приняла вызов, до нее донесся раздраженный голос сестры:

– Что вообще происходит, Лея?! Я знала, что слишком затянула со своим визитом, но я реально верила во все, что ты мне пыталась втереть. И вот я стою у двери твоей квартиры, а меня встречают какие-то левые люди! Ты издеваешься надо мной или как?

Лея выругалась про себя.

– Я переехала. Адрес сейчас скину. Приезжай.

Ксюша хотела что-то ответить, но Лея сбросила вызов и кинула телефон на кровать. Ее холодный поступок не был вызван ненавистью или злобой, наоборот, сейчас Лея чувствовала только стыд. Она не любила признавать своих слабостей и в порывах злости на саму себя могла обидеть ни в чем не повинного человека.

Ксюша была младше Леи на шесть лет. Родители, так и не привыкшие к своей первостепенной роли, практически сразу скинули воспитание младшей дочери на старшую. Лея водила сестру сначала в детский сад, затем в начальную школу, а позже и на занятия скрипкой, из-за которых у маленькой Ксю постоянно случались истерики. Лея даже ходила на родительские собрания, каждый раз оправдывая родителей их чрезмерной занятостью. Она стала всем для Ксюши: и мамой, и сестрой, и подругой, и человеком, на которого стоит равняться. Лее тяжело дался переезд, но со временем она поняла, что он был необходим им обеим. «Тебе нужно учиться жить самостоятельно», – сказала Лея однажды, когда Ксюша в очередной раз позвонила ей с просьбой разрешить назревающий конфликт с какой-то назойливой одноклассницей.

Их особая близость стала причиной, по которой Лея избегала с ней всяких встреч. Ксюша была вторым и последним человеком, которому та могла бы рассказать правду о Рамоне, а говорить правду все еще было тяжело.

Младшая сестра приехала через сорок минут, заявив о себе громким стуком в дверь. Она практически вбежала в коридор, всем видом выказывая недовольство. Если бы кто-нибудь захотел увидеть Лею в девятнадцать лет, ему было бы достаточно взглянуть на Ксюшу. Об их внешнем сходстве упоминали всякий раз, когда видели их вместе: одинаковые светлые волосы, высокий рост, худощавое телосложение, скопление веснушек на носу и угловатые черты лица. Их тип внешности пользовался популярностью в модельном бизнесе, но ни одну из них эта сфера не интересовала. Ксюша училась на графического дизайнера и при любом удобном случае говорила: «Если бы не Лея, которая в тайне от родителей поощряла мои занятия рисованием, я бы сейчас была другим человеком, а может, меня бы уже и не было».

Схожесть сестер не заканчивалась только лишь внешними признаками. Ксюша переняла хитрость и расчетливость Леи, но, вместе с тем, не смогла научиться способности пускать пыль в глаза, потому ее часто называли чересчур жесткой и прямолинейной.

– Что за херня, Лея?! Ты когда успела переехать и зачем? Где Рамон? Почему ты выглядишь, как трупешник?! – с этими словами младшая прошла в ванную и начала мыть руки. Лею позабавила вырисовывающаяся картина нервного мытья рук, но улыбка на ее лице продержалась недолго. Она собралась с мыслями и сказала на одном дыхании:

– Я переехала полтора месяца назад, потому что не хочу жить одна в двухкомнатной квартире. Почему одна? Потому что… Рамон умер, Ксю.

Ксюша села на край ванной и тихо выругалась. Она посмотрела на сестру с сожалением в глазах.

– Прости, что наехала. Иди сюда, – Ксюша протянула к Лее руки так же, как ранее это делал Юрий. Дождавшись, когда Лея подойдет достаточно близко, Ксюша встала, приобняла сестру и начала ободряюще гладить рукой вверх и вниз по ее спине.

Лея больше не плакала. После визита Юрия ей не хотелось показывать эмоции снова.

«Как же я не люблю такие разговоры», – подумала она, проходя на кухню. Ксюша пошла следом.

– У тебя есть сигареты? – спросила Лея.

– У меня с собой только электронка. Ты будешь?

– Давай.

Курить, ругаться матом и говорить на самые разные темы для сестер было в порядке вещей. Лея не помнила, когда Ксюша впервые выругалась перед ней, но зато запомнила страх в ее глазах. «Я не родители», – сказала Лея тогда и выругалась в ответ.

– Самовыпил? – Ксюша сидела, сгорбив спину, положив руки на стол и скрестив пальцы в замок. Она никогда не отличалась грацией или чувством такта, отчего прослыла для многих «пацанкой». Частые драки при отстаивании своих границ не помогали, а, наоборот, усугубляли это звание, данное ей в начальной школе. Родители девушек всегда стремились перекроить нрав Ксюши, за что она их не любила даже больше, чем старшая сестра.

– Не совсем, – ответила Лея после того, как затянулась несколько раз. Она не хотела рассказывать Ксюше всю правду, потому что та, в отличие от Юрия, не умела спокойно принимать подобную информацию.

«Оставим ее концерты до лучших времен, сейчас я к ним пока еще не готова».

– Ты не знаешь, что ли?

– Не-а, – продолжила врать Лея, глядя в глаза сестре.

– Почему тогда уверена, что он умер?

– Он оставил мне записку и все свои вещи. Какой смысл ему врать?

Младшая несколько мгновений молчала, затем процедила:

– Вот дерьмо.

Ксюша не любила тишину. Всякий раз, когда в комнате наступало молчание, она старалась заполнить паузу какой-нибудь историей или потоком бессвязной информации, но бывали ситуации, когда ей не хотелось ничего говорить. Первый раз случился после смерти бабушки, второй – после того, как родители все-таки узнали о ее увлечении рисованием и высказали много неприятных слов в ее адрес, и, вот, спустя пару лет, наступил третий. Обе молчали о своем: Лея скорбела о Рамоне, Ксюша думала о скорби Леи.

Прошло не меньше получаса, прежде чем Лея сказала:

– Извини, что не предупредила о переезде и вообще обо всем.

– О чем ты?! Не извиняйся, – Ксюша с нежностью взяла из рук Леи электронную сигарету и сделала глубокую затяжку, – тут мне извиняться надо.

– Забей. Пойдем, хоть покажу тебе квартиру.

До конца вечера девушки больше не возвращались к истории с Рамоном. Они разговаривали только о Ксюше и только по инициативе Леи. Последней не хотелось рассказывать о разочаровании в своей жизни, о резких переменах, которые пошатнули землю у нее под ногами, о лучшем друге, который иногда совсем не соответствовал своему статусу и о подруге, которая вот уже третий месяц ее игнорировала. Лея не признавала поражений, и сейчас ей приятнее было слушать о глупых студенческих выходках младшей сестры, чем распинаться о том, что все получится, и все будет хорошо, ведь якобы по-другому и быть не может.

Сестры все еще сидели на кухне. Уже было выпито несколько чашек чая и кофе, электронная сигарета была разряжена, от любимых шоколадных конфет Леи, которые Ксюша принесла с собой, осталась гора фантиков.

– Если бы я знала, что происходит, то приехала бы на выходных и осталась на ночь, но так…– начала младшая, которую весь вечер не отпускала весть о Рамоне.

– Я не маленькая, справлюсь, – перебила Лея. Она не хотела отталкивать сестру, лишь констатировала факт, и Ксюша, хорошо знавшая старшую, все понимала, а потому нисколько не обиделась на этот короткий и строгий ответ.

О случившемся Ксюша думать не перестала, но теперь сама проявляла интерес к тому, чтобы уводить темы как можно дальше, как будто пометила территорию Рамона как запретную и расставляла предупредительные знаки в голове.

Они еще некоторое время беседовали, теперь уже на совсем абстрактные и случайные темы, которые возникают, когда главное рассмотрено со всех сторон и ракурсов.

Уже совсем стемнело. Ксюша засобиралась домой, не переставая сетовать на то, что не может остаться.

– Ксю, я как-то прожила полтора месяца и еще проживу, – успокаивала ее Лея.

Они стояли в коридоре. Лея ждала, пока сестра завяжет тяжелые черные ботинки и накинет на себя такого же цвета длинное пальто.

– Ладно… – наконец разобравшись с верхней одеждой, резюмировала Ксюша, – еще увидимся. Теперь я хотя бы знаю, где ты живешь, – сказала она, не скрывая издевки.

– Ойда иди ты, – Лея легонько ударила ее в плечо.

Они по-доброму посмеялись и Ксюша вышла, помахав на прощание рукой и закрыв за собой дверь.

Лея снова осталась одна. Прислушавшись к своим желаниям, она поняла, что хочет есть.

«Хороший знак. Может, в моем случае и правда не все потеряно?»


4

Неизвестно, повлияло на Лею общество сестры или постоянные разговоры с Юрием (пару раз он даже навещал ее на выходных), но она все быстрее возвращалась к жизни. Прилив сил не был надуманным: Лея начала правильно распределять свое время, питаться не через силу, а по желанию и все реже думала о неблагоприятном исходе, в котором она до конца жизни вязала бы крючком и спицами, все дальше откладывая свои детские мечты и стремления. По ощущениям ее внутреннее преображение произошло меньше, чем за неделю, но на деле прошло два с половиной месяца со дня смерти Рамона.

Как Лея и ожидала, его мать окончательно забросила попытки дозвониться до сына. Теперь о судьбе женщины оставалось только гадать, и Лея старалась поскорее забыть о ней, так и не сумев побороться с симпатией к ее образу, за много лет укрепившемуся в сознании Леи.

Весна медленно подавала признаки жизни, будто никак не могла отойти от долгой спячки. Весь март прошел в дождях и грозах, и только к началу апреля солнце постепенно начало согревать уставшую от морозов землю.

«Несмотря на серость и уныние, я чувствую себя… приемлемо», – она была бы рада подобрать лучшее слово для описания своего состояния, но и так оценивала себя слишком высоко.

Перемены в Лее заметил и Юрий, и в одном из телефонных разговоров он сказал:

– Потребовалось почти три месяца на то, чтобы услышать твой обычный голос. Теперь я могу спросить: «Какие у тебя планы на будущее?»

– В смысле? – Лея лежала на диване и глядела в потолок. Она предполагала, о чем пойдет речь, но хотела, чтобы Юрий выразил свою мысль вслух.

– Твоя работа, – уточнил он.

– Работа? Хм… В последнее время я все чаще задумываюсь об этом. Мне скучно сидеть дома и делать одно и то же. Моему внутреннему ребенку не хватает действий, – понурым голосом ответила она.

– И что ты надумала?

– Появилась одна бредовая мысль по поводу твоего предложения стать частным детективом, – Лея сделала паузу, ожидая, что Юрий попросит ее продолжить.

– Рассказывай, – в ту же секунду откликнулся парень. Сейчас он уже терялся в догадках, к чему же клонит Лея.

– Рамон оставил мне записку. Я ее не читала целиком, но там идет речь о работниках того бюро, что-то типа досье. Я не знаю, с чего он вдруг решил так сделать. Зачем?

Мысли о «Мортеме» стали посещать Лею около двух недель назад, когда вместо обычного запрета на обдумывание этой темы, она задалась вопросом: «почему же их все еще не раскрыли?». После смерти Рамона Лея была уверена, что ей никогда не понадобятся его записи и даже порывалась их выкинуть, но затем останавливала себя, потому что «любая память о Рамоне не подлежит утилизации». Теперь, когда Лея жила одна, она все чаще подвергала свою жизнь и действия анализу. Лея не чувствовала, что находится сейчас на своем месте. Ей просто хотелось больше адреналина, больше динамики, больше знакомств, а вязание могло обеспечить разве что знакомства, да и то ненадолго. Если бы Юрий не спросил первым, они бы все равно пришли к этому разговору, потому что сейчас Лею терзали сомнения.

– Видимо, Рамон знал тебя лучше, чем ты сама, – с усмешкой ответил Юрий. Это был первый раз, когда друзья вернулись к теме бюро, но Юрий старался делать вид, будто ему уже все известно и его ничто не может удивить.

– Поконкретнее, – Лея решила сменить положение тела и теперь сидела на диване, опершись спиной об стену.

– Да ты же все понимаешь, разве нет?

Лея задумалась.

– На самом деле я была уверена, что он просто хотел меня отвлечь. Это странно, отвлекать меня тем местом, в котором его не стало, но, как бы это сказать…

– Но твоя заинтересованность историей может перекрыть то, что там умер Рамон? – помог ей Юрий.

– Да… Нет, даже не так. То, что там умер Рамон, заставляет меня туда пойти. Я зла на «Мортем», хоть в этом и нет смысла. Я просто хочу узнать… Черт, не могу сформулировать, что конкретно… Наверное… Нужно начать с имен, – почти шепотом, будто вынося приговор, сказала Лея после недолгой паузы.

– Уже неплохо, – поддержал Юрий, который был готов ухватиться за любую идею подруги, только чтобы поднять ее дух.

– Не верится в то, что мы сейчас с тобой серьезно это обсуждаем. Как-то глупо.

– Почему же глупо? Кроме шуток, тема достаточно серьезная. Почему ты считаешь это глупостью?

– Все подобные детские истории оказывались глупостью, я не верю, что и эта не окажется тоже. Я могу себе представить «Мортем», могу представить, как туда ходил Рамон, но представить, что именно там происходит, я почему-то не могу. Как будто это все еще нереально, все еще какая-то байка, – Лея говорила медленно, вдумчиво. Юрий задал ей хороший вопрос, на который она только сейчас смогла сформулировать вразумительный ответ.

– Не это ли главное причина попробовать? – настаивал Юрий.

Лея, будто вернувшись в реальность, спросила:

– Почему ты так хочешь, чтобы я туда пошла?

– Во-первых, я разделяю идею Рамона и тоже считаю, что тебе нужно на что-то отвлечься, во-вторых, я думаю, что это станет хорошим толчком в новую специальность…

– Или в могилу, – с усмешкой перебила Лея.

– Если ты так считаешь, то, конечно, лучше там не появляйся, – с непривычным строгим оттенком в голосе ответил Юрий.

– Признай, что тебе просто сейчас любопытно. Я это сразу поняла, но ни в чем тебя не виню, – сказала Лея без обиды или желания поддеть друга.

– Признаю, мне любопытно, но я не настолько хреновый друг, чтобы гнать тебя туда только ради удовлетворения своих хотелок. И Рамон таким не был. Наоборот, он хорошо тебя знал, иначе не стал бы писать нечто подобное. Если бы я не был твоим другом, то подумал бы, что он поступил дико, а так… Даже ход его мыслей улавливаю.

– В итоге дикой здесь выгляжу только я, – с иронией заключила Лея.

Юрий было попытался ее переубедить, но Лея явно дала понять, что сказала последнюю фразу не со зла и не собирается снова за что-то себя ругать. Друзья разговаривали еще минут десять, затем Лея положила телефон на диван и некоторое время сидела неподвижно. Настойчивый голос в голове убеждал, что планы насчет «Мортема» – детский сад, которым Лея решила побаловаться от безысходности, но тем не менее она встала, подошла к письменному столу и вытащила из верхнего ящика небольшой коричневый блокнот. За долгое время своей жизни корешок успел покрыться множеством складок, а изображенные на обложке цветы потускнели и практически стерлись. В детстве Лея записывала туда номера телефонов или дни рождения дорогих людей, но сейчас блокнот служил ей в качестве хранилища важных чеков или памятных открыток. Оттуда Лея достала сложенную вдвое записку и начала читать:


«Долго думал, писать или нет, но я не знаю, как повернется твоя жизнь дальше, вдруг пригодится.

Не буду подробно расписывать обо всех, кого видел, но выделю основные имена и то, что мне удалось узнать из личного общения, социальных сетей или в результате случайного стечения обстоятельств:

Психотерапевты:

Ричард. 32 года. Не женат. Был моим психотерапевтом, так что я с уверенностью могу его тебе порекомендовать. Достаточно мягкий человек, тебе будет легко найти с ним общий язык.

Георг. 32 года. Женат. Лучший друг Ричарда. Состоит в браке с Агатой – девушкой за приемной стойкой. Никогда с ним не общался, да и не думаю, что он играет хоть какую-то роль в вопросах ритуальных услуг.

Раиса. 45 лет. Не замужем. Работает дольше всех в «Мортеме». Не исключено, что знает больше других.

Остальной персонал я даже не видел, а менеджеры не представляют никакого интереса.

Начальство:

Клариса. Примерно 43 года. Вдова. Занимается всеми бумагами ритуальных услуг. Она не основной владелец – это проверенная информация. На последних сеансах Ричард рассказал о том, как устраивался на работу. За это время ни разу не было упомянуто имя Кларисы, лишь пару раз он сказал: «этот человек» или «владелец».

Кстати, говоря о самом бюро, они предпочитают название «Мортем», но, если речь идет о нелегальной стороне дел, используют словосочетание «ритуальные услуги».

Имена управляющих мне так и не удалось узнать, но на официальном сайте упоминалось имя Евгений Емельянов. Он руководит похоронным бюро. Как-то раз он позвонил Кларисе, когда я договаривался с ней о новом визите к Ричарду. Она никогда не отвечала на личный мобильный в присутствии посторонних. Стало быть, их что-то связывает.

Я прикрепил для тебя основные соцсети всех, кого только смог найти. Может, пригодится, я не просматривал детально. Понимаю – негусто, но хотя бы что-то»


«Ладно, посмотрим», – подумала Лея, до конца не понимая, на что смотреть и под каким углом.


В первую очередь она решила взяться за социальные сети и стороннюю информацию обо всех людях, упомянутых в записке, но не нашла ничего нового, что не уточнил бы уже Рамон. Лея знала несколько сайтов, на которых можно посмотреть выпуски старых газет с упоминанием нужного места. Там она тоже не нашла ничего, кроме рекламы «Мортема» и старого номера телефона организации. Дальше Лея взялась за сайты, где обсуждали конспирологические теории по поводу случая в 2014 году. Ничего. Если кто-то и подозревал «Мортем», то только вместе с остальными похоронными бюро.

«Либо кто-то подчищает информацию, либо люди действительно тычут пальцем в небо и не попадают», – подумала Лея, чувствуя, что находится в не самой лучшей позиции.

Она не могла построить догадок или каких-то логических связей. «Мортем» казался густой паутиной, чьи нити будто не соприкасаются вообще и мастерски обходят друг друга.

Лея оставила в стороне социальную сторону вопроса и перешла к материальной. Прочитав несколько статей об эвтаназии, она представила, каким образом можно поставлять препарат в таких количествах, чтобы человека ни в чем не заподозрили? Наиболее приемлемым ей показался вариант с корабельной контрабандой. В теории он казался более-менее безопасным, но, что важнее, был выгодным с точки зрения нелегального импорта. Лея не стала заострять внимание на данном вопросе и задумалась над другим – что делать с телами? Первая мысль – сотрудничество с моргом либо, в идеале, частный морг, но «Мортем» мог делать расчет и на густоту населения города, где пропавшие без вести люди – это ничтожное число, пропажу заметят только близкие.

«Нет, – думала Лея, – не верю, что они упустили бы такой момент».

Чем дальше она углублялась в механизм ритуальных услуг, тем яснее понимала – если все происходит в таких крупных масштабах, то «Мортем» точно кто-то покрывает, может, даже несколько человек. У Леи возникало все больше вопросов.

«При таком раскладе неважно, каким образом поступает препарат и что делают с телами, но, конечно, минимальная вероятность на сохранение полной анонимности все-таки есть. В любом случае, не проще ли тогда разрешить эвтаназию и сделать открытым то, о чем и так много кто знает? Хотя «Мортем» – элитное заведение «для своих», а люди доверяют элитным заведениям. Делать что-то публичным не выгодно никому».

Еще раз обдумав все немногочисленные полученные знания, Лея прикинула, что есть у нее сейчас: возможность пойти туда, имена и… Все. Пустота. Неизвестность.

«Дело ритуальных услуг» – как нарекла его Лея (еще с университета у нее вошло в привычку давать делам названия) – захлестнуло ее с первой минуты поисков. Она не хотела упускать момент, потому что охладевала ко всему так же быстро, как и увлекалась.

«Я пойду туда завтра! Точно, пойду завтра… – подумала она сначала с возбуждением, а потом с ужасом. – Я больная на голову. Я не должна хотеть туда идти, не должна появляться рядом, изучать «Мортем», но… Рамон хотел этого. И я этого хочу. Хочу ради него. Да. Ради него…» – неясно, старалась ли она этим успокоить себя или действительно думала именно так, но, когда Лея пришла к такому выводу, ее желание посетить «Мортем» только укрепилось.

Новые мысли и события сначала отняли у Леи всякое желание взяться за пряжу, но затем совесть, которая годами мучила ее по разным поводам, напомнила о незаконченном заказе, который терпеливо ждал своего завершения, поэтому Лея взяла себя в руки, села на пол и приступила к работе.


***


Этой ночью Лея уснула намного позже обычного. Она размышляла над планом дальнейших действий, а конкретно над тем, как подобраться к личности владельца и узнать о нем как можно больше.

«Что может быть лучше, чем дружба с кем-нибудь из коллектива? С кем-нибудь вроде своего психотерапевта, потому что только к нему можно подступиться максимально близко, с каким-то хорошим человеком, вроде Ричарда» – Лея лежала на спине, пытаясь уместить бесконечную цепочку мыслей во что-то цельное и логичное.

Если бы Лею кто-то обвинил в цинизме, эгоизме и прочих грехах, она, не задумываясь, разделила бы мнение обвинителя, потому что считала свои действия и сам план проявлением неуважения, однако у нее не было альтернатив, Лея поступала не как правильно, а как приходится.

Она рассматривала и другой вариант: устроиться на работу в качестве менеджера, но без знания внутренних распорядков он казался совсем ненадежным. В итоге Лея решила совместить оба пути: сначала подружиться с Ричардом, а затем, не без его помощи, постараться устроиться на работу в «Мортем».

«Им наверняка кто-нибудь да нужен, – полагала она, – а если не получится, разберусь на месте».

В план Леи входило несколько дополнительных пунктов. Она знала, что психотерапевтам запрещены какие-либо отношения со своими клиентами, а значит, на цельный большой курс ей рассчитывать не приходилось.

«Максимум 3-4 раза, потом прекращу. Дальше встречаться опасно».

Также Лея не собиралась ограничивать общение с Ричардом стенами «Мортема».

«Рамон считал его мягким человеком, значит можно будет надавить на эмпатию. Черт знает, получится ли что-то. Если нет, я расстроюсь, хотя и не очень, но если да, то… Не знаю, что тогда», – Лея до сих пор не могла определиться, ради кого это затевает: ради Рамона или ради себя? Может, одно вытекало из другого, может, что-то было надуманным, а что-то – истинно верным, это не важно, главное – результат.

Несмотря на поздний сон, Лея проснулась в восемь утра без болей в голове или других недомоганий. Это, конечно, ее успокоило.

После чашки кофе и горячего душа, Лея быстро оделась, нанесла легкий макияж и поехала навстречу неясному, спорному и устрашающему будущему.

«Просто попробую, ничего более», – говорила себе Лея, выходя из подъезда во двор.

Утро среды ничем не отличалось от любого другого: те же забитые ветки метро, где люди передвигаются, как в большом муравейнике, друг за другом, и каждый озабочен бытовыми трудностями; та же погода – то с небольшими прояснениями, то с густыми тучами, то с кратковременными осадками – и те же пейзажи, не сменяющие друг друга десятилетиями. Да, день стоял совсем непримечательный, но для одного человека что-то все-таки изменилось.

Лея всегда боялась опозданий, поэтому привыкла быстро передвигаться, и сейчас, обходя прохожих, она чувствовала себя в своей тарелке, пусть ей и некуда было торопиться.

Через час Лея уже подходила к зданию из красного кирпича, рассматривая «Мортем» во всей красе. Она почувствовала, насколько ее тело ослабло, даже с учетом привычных физических нагрузок, когда с трудом открыла входную дверь. Сейчас она радовалась тому, что пока еще может скрыться за двумя слоями одежды.

«Думаю, к концу весны я смогу вернуться в прежнюю форму», – практически поставила перед собой цель она.

Если Ричарду стены «Мортема» напоминали больницу, то Лея, почему-то, ассоциировала «Мортем» с моргом. Ей даже показалось, что в воздухе пахнет мертвечиной, отчего она слегка поежилась.

За приемной стойкой была Марго, а слева от нее София любезно рассказывала пожилому мужчине, почему лакированный гроб стоит дороже, чем обитый тканью, и что входит в «базовый» пакет погребения усопшего.

– Мы предоставляем катафалк, бригаду по захоронению, а также занимаемся оформлением документов, если, конечно, речь идет о традиционном захоронении, а не о кремации… – Лея равнодушно отвернулась от них и подошла к женщине, которая уже встречала Лею обаятельной улыбкой.

– Здравствуйте, вам что-нибудь подсказать?

«Как будто пришла в магазин одежды. Да, а не подскажете мне, в какой урне прах моего покойного дядюшки будет храниться лучше всего?» – Лея улыбнулась своим мыслям и спокойно ответила:

– Я слышала, что у вас проводят психологические консультации для тех, кто пережил утрату. Я бы хотела воспользоваться данной услугой.

Не меняя выражение лица, Марго ответила:

– Да, конечно, вы можете посетить одного из наших психотерапевтов…

– А Ричард свободен? – перебила Лея, боясь, что Марго предложит другой вариант.

Женщина ничуть не удивилась и, кивая, сказала:

– Сейчас посмотрю его расписание.

Марго несколько минут смотрела в монитор, периодически крутя колесо мыши вниз.

– У Ричарда есть свободное место на завтра в 13:00. Вас устроит?

– Да, меня устраивает это время.

Марго начала что-то быстро набирать на клавиатуре и затем обратилась к Лее:

– Первая консультация у нас бесплатна. Если решите продолжать терапию, подойдите сюда после сеанса за дальнейшей информацией. Будем ждать вас в пятницу в 13:00 201 кабинет, – женщина посмотрела на Лею в ожидании какой-либо реакции.

– Я все записала, – ответила Лея, закончив вбивать информацию в заметки телефона.

– Угу… – Марго снова что-то напечатала и снова посмотрела на Лею. – Назовите свое полное имя.

Лея ответила, четко произнося каждое слово, затем они обменялись парой формальных фраз и, после вежливого прощания, Лея покинула территорию «Мортема». Визит в похоронное бюро оказался короче, чем она ожидала, но от этого не стал менее значимым.

Перед посещением «Мортема» Лея некоторое время раздумывала над тем, чтобы позвонить Кларисе и предстать перед ней в роли клиента ритуальных услуг. Такой вариант мог принести ей больше информации о внутреннем распорядке организации, но тогда Лее пришлось бы врать, а опытный психотерапевт с легкостью смог бы разоблачить ее вранье. Она понимала, что сейчас действует в ущерб себе и рискует не познакомиться лично с такой весомой в истории «Мортема» фигурой, как Клариса, но, прежде всего, она хотела построить доверительные отношения с Ричардом, а «доверие» не подразумевает ложь с первых минут разговора.

Три дня перед сеансом пронеслись незаметно, но в день сеанса Лее казалось, что утро не закончится никогда. В последнее время она постоянно чего-то ждала, а ожидание, как известно, сильно утомляет и портит настроение. Но и в ожидании есть плюс – оно приукрашает будущую встречу. Так произошло и с Леей. Когда она снова пришла в «Мортем», то почувствовала силу предвкушения, которое, к сожалению, не успев разгореться, сменилось неконтролируемым страхом. Она не хотела выворачивать наизнанку свою невысказанную скорбь и знала, что Ричард заставит ее это сделать. Лея боялась самой себя, но, расценивая все происходящее, как проверку на профпригодность, постаралась успокоиться и, поздоровавшись с людьми в приемной, направилась в указанном направлении.

«Как странно идти по коридору, по которому до тебя прошло множество людей… Мертвых людей. Вроде идешь прямо, но перед тобой два пути: либо ты хочешь умереть, либо – хочешь жить дальше. Вот тут мы с тобой, Рамон, и разминулись».

Уверенными шагами Лея поднялась по лестнице и остановилась около кабинета 201.

Она решила не стучать и толкнула дверь от себя, понимая, что ее ждут.

Ричард сидел за столом и изучающе смотрел на нее. Им обоим хватило несколько секунд на то, чтобы разглядеть друг друга.

Внешность Ричарда необъяснимым образом притягивала Лею: короткие, чуть зачесанные набок, волосы, тонкий прямой нос и в целом несколько аристократические черты лица. Борода хоть и дополняла образ Ричарда, но не вызвала у Леи никаких эмоций, скорее даже не понравилась ей, потому что растительность на лице всегда старит. Зачем старить себя раньше времени?

Изучив черты лица, Лея снова оценила внешность в целом. Ей показалось, что его тело может отдельно существовать от головы, но даже это она не посчитала недостатком. Во взгляде Ричарда сложно было что-либо прочитать. Он смотрел будто сквозь нее и, в то же время, был сосредоточен на девушке.


5

– Как вы сейчас? – спросил Ричард чуть мягче.

Лея заговорила медленно, но четко, будто готовила ответ заранее:

– Я постоянно проживаю день сурка. Когда Рамон умер, я не выходила из дома и перестала чувствовать время. Все казалось зацикленным и одинаковым, поэтому я решила завалить себя работой и встречами, но ощущение жизни по графику не покидает меня до сих пор. Моя жизнь серая и однообразная, – Лея обняла себя за плечи и смотрела куда-то в угол, не моргая. Хоть сеанс психотерапии с Ричардом и подпитывался иными необычными целями, Лея, закрыв глаза на страх, говорила искренне, заглядывая глубоко внутрь себя.

– Вы осознаете, что находитесь в состоянии проживания горя?

– Да, – Лея активно закивала, переводя взгляд на Ричарда, – но не знаю, что делать дальше.

– Горе, – начал Ричард после нескольких раздумий, – это, порой тяжелое, а порой невыносимое чувство, которое вынуждает нас задаваться нетипичными мыслями или делать несвойственные нам вещи, но надо понимать, что это не навсегда и, как бы странно ни звучало, надо дать времени время, – свои слова он поддерживал плавной жестикуляцией, которая прекратилась в ту же секунду, как он замолчал.

– Да, но сейчас мне больно, – Лея скривила рот. Отчего-то она стала более раздраженной.

– Я понимаю, – откликнулся Ричард и раздражение сменилось состраданием. Почему-то Лее стало его жаль. Только переживший то же самое мог сказать простую фразу с такой неосознанной, но удушающей печалью. – Может, вам хочется что-то сказать или обсудить? – добавил он, подталкивая ее к более четкому формированию запроса.

Лея потянулась к указательному пальцу и взялась за любимый перстень.

– Возможно, мне было бы не так тяжело, если бы я не чувствовала вину, – заключила она, не выпуская украшение из пальцев другой руки.

– В чем вы себя считаете виноватой?

Лея увела взгляд вверх и шумно втянула носом воздух, а затем с тяжестью выдохнула. Она много раз отвечала на подобный вопрос в голове, но вслух – еще никогда.

– Я осознаю, что никак не смогла бы повлиять на его решение, но меня гложет мысль о том, что я сделала недостаточно. Я знаю, что Рамон доверился мне, когда рассказал о, скажем так, планах на будущее, и я знаю, как для него это было важно, но оттого мне, увы, не легче. Я все равно чувствую себя плохой подругой.

– А что бы сделала хорошая подруга? – в тот же миг спросил Ричард.

Лея посмотрела ему в глаза. Ответ пришел к ней моментально, но она, не желая верить самой себе, пыталась оттянуть неизбежное.

– Она бы сделала то же самое, – наконец сдалась Лея, из ее уст вырвалась короткая усмешка. Она сделала небольшую паузу. – Если я это осознаю, то почему все равно чувствую вину?

– Это момент принятия, и он не скоротечен. Побудьте со своими мыслями до следующей нашей встречи.

– И это все, что я могу сейчас сделать? Ничего? – слова вырвались сами собой. Лея была настолько взволнована, что даже немного привстала с кресла.

– А что вы можете сделать еще? – спросил Ричард, не разделяя настроения клиентки и оставаясь в той же позе и на том же месте.

–– Убедить себя в чем-то, успокоить, я даже не знаю, – Лея заметалась из стороны в сторону. Она не рассчитывала на такой быстрый сеанс.

–– Если я вам скажу, что вы ни в чем не виноваты, вы поверите мне?

–– Нет, – в ту же секунду ответила Лея.

–– А если я начну вас убеждать в этом?

–– Нет, – снова сказала она.

–– Вы все это время пытались сбежать от своих чувств, но, раз вы здесь, значит, наконец, готовы услышать себя. Это намного больше, чем чьи-либо слова.

– Ладно, – согласилась Лея после коротких раздумий, – вы правы. Да, это то, что мне надо. Послушать себя.

Лея тяжело вздохнула. Ричард решил, что на данном этапе они добились максимума. Он заговорил, немного растягивая слова:

– Тогда давайте на сегодня завершим сеанс. Жду вас ровно через неделю.

На секунду Лея опешила, но быстро взяла себя в руки. Она понимала, что сама из себя не смогла бы вытянуть сейчас больше.

– Хорошо. До свидания.

– До встречи.

Лея направилась к выходу, сняла с крючка свой темно-синий плащ, и, не став мяться у двери, сразу вышла, одевшись уже в коридоре. Лея начала анализировать произошедшее, еще даже не покинув стен «Мортема». Она чувствовала себя потерянной. Ее снова погрузили в боль и воспоминания, и теперь она должна была научиться с ними жить.

На месте Марго стояла другая девушка. Лея подошла к ней, чтобы записаться к Ричарду на следующую неделю.

– Оплата сеанса производится после его окончания, – сообщила Агата.

Лея поблагодарила девушку за информацию, попрощалась с ней и с Максом и вышла из здания.

Ричард определенно понравился Лее и с профессиональной, и с чисто человеческой точки зрения. Он располагал к себе, внимательно слушал и будто заранее знал, что нужно сказать. Когда Ричард говорил, на его лице практически не было эмоций, его глаза казались пустыми, а слова украшали только четкая дикция и нужные ударения.

«Он точно не дурак. С ним не пройдут какие-то уловки. Мне ничего не стоит попробовать, но я совершенно не уверена в успехе».

Возможные перспективы несильно радовали. Лея старалась переключить свои мысли, но раз за разом продолжала прокручивать вопросы Ричарда в голове.

Лея любила весеннюю прохладу, хоть она, порой, и надоедала. На окнах некоторых домов до сих пор висели гирлянды и разноцветная мишура. Хотя это и показывало, что их владельцы ленивые люди, но, несомненно, такие украшения поднимали настроение. Лея решила почти весь путь до дома пройти пешком. Она была из тех людей, кому пешие прогулки доставляли удовольствие, вне зависимости от пройденного расстояния. В наушниках играла какая-то инструментальная музыка. Лея специально включала такую, чтобы не перебивала мысли.

Придя домой, Лея сразу направилась в душ и полчаса просидела под струей горячей, но не обжигающей воды. Не то чтобы ей не хотелось выходить, скорее не было причин. Лея чувствовала острое желание побыть наедине с собой. Во время своего прежнего заточения она избегала не только окружающих людей, но и себя саму, свои истинные чувства и эмоции. Но сейчас она решила восполнить все душевные монологи, которые раньше игнорировала, а значит, сеанс с Ричардом принес намного больше пользы, чем ей показалось на первый взгляд.


***


Ричард посмотрел на часы, прикидывая время до следующего клиента. В запасе оставался почти час. Тянущая боль в животе говорила о чувстве голода, так что он позвонил Георгу и Раисе. Друзья встретились в коридоре и, оживленно беседуя, спустились на обед в комнату отдыха. Ричард поймал осуждающий взгляд Агаты, который, к некоторому облегчению, был адресован Георгу. Ричард не хотел даже пытаться вникать в их отношения и сделал вид, что ничего не заметил.

Следующая половина дня прошла без сюрпризов. Ричард был свободен от клиентов и поэтому решил немного прибрать своё рабочее место: он выкинул ненужные бумаги, убрал крошки с журнального столика, вылил недопитую воду из стаканчика в фикус на подоконнике, а затем покинул кабинет, не забыв его запереть. Утомленный общением за день, Ричард не стал ни к кому заходить и прощаться, и сразу направился в сторону выхода.

По дороге домой у него появилось внезапное желание позвонить матери. Говорили они относительно часто – раз в неделю, а иногда и два. Они редко виделись, всего пару раз за год, потому что Ричард не смог накопить достаточно, чтобы перевезти ее поближе к себе. Звонки давно стали для него больше рутиной, чем удовольствием – мать все время сетовала на отсутствие у него семьи, давала ненужные советы, давила на жалость или применяла другие манипуляции, к которым Ричард, конечно, давно привык. Он считал общение с мамой своей непосредственной обязанностью, так как мама была одинока и, в общем-то, не пыталась ему вредить. Порой их разговор и вовсе выдавался замечательным, но не сегодня. Ричард снова услышал упреки, хотя на этот раз они прозвучали лишь вскользь. Как и всегда в подобных случаях, он вежливо ответил ей, перевел тему и еще двадцать минут беседовал с мамой о чем-то не особо важном.

Дома Ричард первым делом принял душ, поел, покормил кота и сел читать новую книгу. Читал Ричард не от удовольствия, а потому что надо – он считал это занятие важной частью жизни любого человека, даже если чтиво приедается. Из-за таких монотонных дней, как этот, Ричард понимал, что никогда не уйдет от своего собственного психолога, так как иначе не сможет работать сам, не сможет себя спасти и может, через десять лет, а то и меньше, придет в ритуальные услуги уже в качестве клиента, а не сотрудника.

Ричард давно признал, что несчастен, и свыкся с этим фактом настолько, что перестал замечать.

«Что вообще такое счастье? – думал он. – Не слишком ли оно мимолетно? Зону комфорта вряд ли можно назвать счастьем, а стремление вперед – это вечные трудности, которые вредят собственно счастью. Может быть… Нет, даже точно, счастье переоценено».

Такими философскими вопросами Ричард старался не задаваться, потому что это размышление всегда заходило в тупик. Точно Ричард знал только одно – человек сам распоряжается своей судьбой, и сам выбирает, по какой дороге идти. Судя по этим рассуждениям, он выбирал дорогу одиночества.


Часть 3. Поиски

1

Влечение между двумя людьми сложно объяснить, а точнее, сложно объяснить, почему с одним человеком мы с самого начала чувствуем какую-то химию, а с другими нам приходится силой вызывать у себя ответные эмоции. Внешняя симпатия часто играет важную роль в формировании отношений, она может дать шанс абсолютно пустому человеку и отвергнуть непривлекательного для нас.

Лея хоть и находила Ричарда привлекательным, но не видела, как их отношения в будущем могли бы стать более близкими, чем дружеские, пока не позвонила Юрию после сеанса и не рассказала ему обо всем, начиная от впечатлений и дальнейших планов и заканчивая цветом стен в кабинете. Опустила Лея лишь детали самой беседы, они вызывали у нее неприятные ощущения.

– Что-то я не до конца понимаю, зачем тебе набиваться ему в друзья, – сказал в итоге Юрий с некоторой долей скептицизма. Друзья говорили по видеосвязи, и голос Юрия дополнялся недоумением, выразившимся на его лице.

– Я хочу разузнать внутреннюю обстановку «Мортема» и устроиться туда на работу.

– Но ты можешь сделать это и сама. Думаешь, если тебе скажут, что нет рабочих мест, какой-то человек сможет все исправить?

– Именно так я и подумала, да, – развела руками Лея, – это называется кумовство.

Юрий засмеялся.

– Нет, Лея, это было бы кумовством, если бы ты была дочерью Ричарда, а так это какая-то лажа. Если ты думаешь, что твой Ричард станет тебе другом, то с таким же успехом он станет и твоим любовником.

Лея издала смешок.

– Странное сравнение. Между дружескими чувствами и любовными большая разница…

– Но в обоих случаях Ричард покажет себя с непрофессиональной точки зрения, – перебил Юрий, пытаясь убедить Лею, – я думаю, ты и сама все понимаешь. Если Ричард окажется настолько плох, то зачем ограничиваться дружбой? Дружба хороша, да, но тебе дольше придется заслуживать доверие.

– В том-то и дело, что он неплох. Он профессионал, Юра. Мне кажется, я страдаю какой-то херней, – Лея с тихим и глухим звуком прислонила голову к стене. Она смотрела на Юрия, ощущая безвыходность.

– Ну-у, есть еще один вариант: читаешь книги про крутых хакеров и взламываешь все данные на компах «Мортема», – Юрий подставил пальцы к подбородку так, будто придался серьезным размышлениям.

– К сожалению, я не Лисбет Саландер, – Лея улыбнулась, обнажив зубы, – конечно, тогда бы все стало проще, да и все данные мне не нужны. Только имена.

–– Ты уверена в этом? – то ли с недоверием, то ли с интересом спросил Юрий.

–– А есть причины для чего-то большего?

–– Если у тебя есть возможность идти до конца, то ты пользуешься ею. Считай мои слова наблюдением со стороны.

–– Приму за комплимент, но сейчас все по-другому. Если боишься, что я стану слишком фанатичной, можешь не переживать по этому поводу.

– Ладно, как скажешь, – Юрий не поверил словам Леи и решил на время закрыть тему, – ты все-таки подумай над моим предложением. Просто я не вижу в вашей дружбе никакого смысла. Если ты хочешь там работать, то устроишься туда без чьей-либо помощи.

– Окей, подумаю, – Лея не хотела дальше развивать тему отношений с Ричардом.

«Не с ним. Не сейчас».

– Окей, подумай.

После разговора Лея действительно долго размышляла над идеей, которую выдвинул Юрий. Она не верила в чудеса, но верила в теорию вероятности и в свою удачу. По теории вероятности у Лея были мизерные шансы на успех, с удачей же дела обстояли совсем неоднозначно.

«Мне ничего не стоит прикинуться влюбленной, – думала Лея, – и также ничего не стоит разузнать о вакансиях. Пока у меня есть хотя бы это, а дальше… Посмотрим по ситуации».


***


После первого сеанса прошла ровно неделя. Что-то внутри подсказывало Лее, что дальше ее могут ждать лишь ужас и разочарование и, возможно, ей лучше сдаться, чем создавать себе и другим лишние проблемы. Но Лея не слушала этот голос. Она слушала другой – более настойчивый и хитрый, который не переставал подстегивать ее и рисовать картины возможного развития событий. В них Лея достигала успеха, начинала свое дело и легко разбиралась в том, что раньше казалось ей слишком сложным.

В течение недели Лея также старалась предаться боли и смириться с ней. Лея больше не закрывала глаза на тоску и принимала ее, как естественную реакцию на смерть близкого человека. Она также старалась снизить темп жизни до привычного умеренно-быстрого: меньше разговоров, работы, тренировок, но, увы, не самокопания. Лея прикладывала много усилий для того, чтобы вернуться в прежнюю колею, но на кое-что пока была не в силах влиять – она стала больше курить. Если раньше она позволяла себе своровать у Рамона всего пару сигарет в день, то сейчас и не замечала, как рука сама тянется к новой порции никотина.

«Со мной все не в порядке, – думала Лея, сидя в ночь перед сеансом на кухне и докуривая последнюю сигарету из третьей пачки за день, – я и не с таким справлялась. И с этим справлюсь»

В 12:58 Лея подходила к кабинету Ричарда. День выдался удивительно теплым, поэтому ее плащ был расстегнут, а волосы наэлектризованы от недавно снятого шарфа. На этот раз Лея постучала, потому что пришла раньше времени. Услышав приглушенное «входите», она зашла. Ричард сидел в кресле для сеансов и с улыбкой приветствовал клиентку.

Лея впервые взглянула на Ричарда с точки зрения своего потенциального партнера. Он совсем был не похож на Юрия – выше, крепче и старше. Его выражение лица всегда выражало теплоту, даже когда глаза оставались пустыми.

«Все-таки это не мой типаж. Наверно, дело в телосложении, да и прическа у него не очень», – думала Лея, пока вешала плащ на длинную вешалку у входа и проходила вглубь кабинета. Она все еще не хотела делать поспешных выводов, но уже склонялась к тому, что не сможет себя заставить притворяться рядом с ним. Все-таки в словах Юрия было больше сухих предположений, чем реальных советов.

– Здравствуйте, – сказала она, заняв свое место в кресле.

– Добрый день. Как вы себя чувствуете? – в привычной холодно-вежливой манере спросил Ричард.

– Мне стало немного легче, – без преувеличений ответила Лея. «Немного» было лучшим описанием ее успехов, так же, как и «приемлемо» лучше всего передавало ее душевное состояние.

– Я очень рад за вас. Какие вы заметили за собой изменения в течение недели?

Лея вновь потянулась к перстню на указательном пальце. Она подняла глаза вверх, и, сформулировав для себя выводы, озвучила их Ричарду:

– Я стала больше присушиваться к себе и оставаться наедине с собой. Мне кажется, что даже чувство вины немного ослабло.

– Угу, – протянул Ричард, молча наблюдая за клиенткой. Лея понимала, что сказала недостаточно. Глаза ее снова направились вверх, она продолжила говорить:

– Почему-то я задумалась о своих близких. Хотя меня окружает много людей и у меня есть те, кому я могу доверять, я все равно чувствую себя одиноко, будто я лишилась какой-то части себя.

– Эти люди не слышат вас так, как слышал Рамон?

– Да… Рамон понимал меня буквально с полуслова и был единственным человеком, с которым меня не обременяли какие-либо связи, я могла разговаривать с ним, не думая о том, что я говорю и как.

– То есть только с Рамоном вы могли быть настоящей? – уточнил Ричард.

– Да. Он… Пожалуй… Единственный человек, который знал меня от и до.

Наблюдая за Леей, Ричард заметил, как у нее краснеют глаза, когда она слышит имя друга, но не это поразило его. Он впервые обратил внимание на то, как ситуация Леи и Рамона похожа на его собственную историю с Вероникой, вот только у этой девушки с ушедшим другом не было романтической связи. Ричард, наконец, понял, почему Лея показалась ему знакомой. Ее мимика, движения, некоторые черты лица напоминали ему бывшую возлюбленную. Лея была намного выше Вероники и, возможно, именно это сначала сбило Ричарда с толку. Он вспомнил, как Вероника однажды в шутку сказала: «Хотите меня узнать? Спросите у Ричарда, он знает меня от и до». В голове его то и дело крутились эти слова «от и до», образы, воспоминания, как Вероника сидит перед ним и сжимает в руке медиатор от гитары. Вероника обожала гитару, скупала и коллекционировала всевозможные медиаторы. Она всегда носила парочку медиаторов с собой как антистресс, любила нежные наряды и занималась рисованием на досуге, хотя сама училась на биолога, она была такая разносторонняя, она была…»

Ричарда стало не по себе от накативших воспоминаний, он взглянул на Лею и уже не мог видеть перед собой обычную пациентку. Он мотнул головой.

Лея не знала, как реагировать. Она не понимала, что сказала не так и усердно принялась искать в своих фразах скрытый смысл, но безрезультатно.

– Признаюсь, у меня будто дежавю, – сглатывая слюну, ответил Ричард. Он пытался побороть внутреннюю дрожь, от которой избавлялся столько лет, – но мы сейчас не об этом… Так… Тогда вполне естественно, что расставание с ним – это трагедия. Я вас очень понимаю, – не выдержал Ричард, после того как впустил личную жизнь в терапию, – мне это откликается.

Воцарилось тягостное молчание. Самыми громкими в комнате сейчас казались наручные часы Ричарда. Они били ему по вискам. Ричард сидел в ступоре вместе с Леей.

«Что мне делать?! Я же не могу начать его успокаивать или что-то еще… Ну и ситуация. Может просто попрощаться и уйти? Черт, нет. А что еще можно сделать?!» – Лея судорожно прокручивала варианты развития событий. Подобное никак не входило в ее планы.

Ричард сделал глубокий вдох, затем с шумом выдохнул и откинулся на спинке кресла, заговорив томным и мрачным голосом:

– Нам нужно завершить на сегодня терапию. Прошу вас покинуть кабинет.

Лея ужаснулась, нерешительно потянулась за своей сумкой, медленно встала, стянула с вешалки плащ и поспешно удалилась, стараясь максимально тихо закрыть за собой дверь.

Ричард не обращал ни на что внимания, тиканье часов больше не беспокоило его, а шум улицы, доносившийся из открытого окна, стал ненавязчивой симфонией. Ричард так долго не думал о ней, что поразился самому себе и даже расстроился, когда понял, что в лице Леи предстал безумным.

К счастью, у него было достаточно времени, чтобы прийти в себя перед следующим клиентом. Периодически он видел образ Вероники перед глазами, а за ним другой – образ Леи.

«Мне нельзя продолжать с ней терапию», – сделал для себя вывод Ричард.

Он позвонил Михаилу и договорился с ним о досрочном сеансе по окончании рабочего дня. Ричард не спешил покидать кабинет. Он оставил себя без любимого кофе после обеда, не выходил в туалет, сказал Раисе, что слишком занят и не сможет к ней заглянуть.

Около пяти вечера дверь распахнулась настежь и в проеме показалась София. Девушка иногда заходила к Ричарду после обеденного перерыва или под конец дня, чтобы договориться о встрече.

– Свободен сегодня? Я вчера была в тако-о-ом классном рестике, хочу тебя пригласить! – казалось, что с появлением Софии в кабинете стало слишком шумно. Ричард хотел скорее вернуться в прежнюю тишину.

– Нет, у меня были другие планы, давай позже об этом поговорим, – он ответил строже, чем хотел, но София никогда не обижалась на его сухие интонации, поэтому просто пожала плечами и с прежней бодростью в голосе сказала:

– Как хочешь, в следующий раз зовешь ты, – и уже развернувшись к Ричарду спиной, она помахала ему на прощание и удалилась так же быстро, как и зашла, не дав ему ответить и унеся с собой свою кричащую и не всегда уместную энергию.

Все, что сейчас было нужно Ричарду – поговорить с психологом. Он так сильно погрузился в свои чувства, что не запомнил, как закрыл кабинет, вышел из «Мортема» и оказался у Михаила. К счастью, долгожданный сеанс быстро направил Ричарда в нужное русло, однако груз на его сердце при всем желании и стремлении не сдвинулся ни на сантиметр. Каждый год, что проходил без Вероники, Ричард думал лишь об одном: «Я могу ее отпустить», – и каждый год преподносил ему новые причины для воспоминаний. Ричард пытался воспроизвести лицо Леи, но не видел ничего, кроме Вероники. Он сомневался в своем восприятии чужой внешности, и его это пугало.

Он написал Лее сразу после того, как вошел в квартиру. Сказал, что не сможет больше продолжать терапию и предложил ей помощь в поиске нового специалиста. Ричарду ранее не приходилось прибегать к подобным мерам, но этот новый опыт его не сильно расстраивал.

«В жизни все бывает впервые. Такое может случиться с каждым», – успокаивал себя Ричард, беспокоясь больше о своем душевном состоянии, чем о потере одного из клиентов.

Ответ Леи не заставил себя долго ждать. Сообщение было немногословным. Она лишь ответила: «Я все понимаю. Спасибо за помощь».

Ричард выдохнул. Он был абсолютно уверен в том, что говорит с Леей в последний раз.


***


Всю дорогу до дома Лею сопровождали неприятные мысли.

«Если он так резко завершил сеанс, значит, с большой вероятностью мне не стоит ждать следующего».

Сначала Лея хотела рассказать о случившемся Юрию, но в последний момент передумала. Безусловно, мнение со стороны порой играетнемалую роль в принятии конечного решения, но она не собиралась заводить напарников и, тем более, отвлекать Юрия от основной работы. Для себя Лея решила, что впредь будет излагать только сухие факты, не вдаваясь в подробности и не принуждая кого-либо давать советы. Плюс ко всему, ей не очень понравился их последний разговор. Юрий явно не понял бы почему, даже если бы Лея сказала напрямую. Несмотря на весь их общий опыт, он все равно считал Лею жестче, чем она была на самом деле.

Прямо же сейчас она разрывалась между желанием написать Ричарду и просто дождаться каких-либо действий с его стороны.

«Все-таки не я остановила тот сеанс. Мы не договорились о следующей встрече, толком не попрощались, бросили тему на полпути… Нет, я буду ждать. Ричард не сможет так просто оставить эту ситуацию!»

На несколько часов Лее удалось забыть о «Мортеме». Она так устала следовать привычному распорядку, что решила отдаться чему-то новому, открыла кулинарный сайт и начала искать для себя наиболее сложные рецепты. Тяжелее всего ей давалась выпечка.

«Торт! Я испеку торт! – озарило ее за секунду, – хоть какой-нибудь. А завтра приглашу Ксю к себе. Она съест любой, даже самый отвратительный», – эта мысль звучала, как крик отчаяния от безысходности, но Лея не придала этому значения.

Ее выбор пал на бисквитный торт с кремом «пломбир». Лея сходила в магазин, купила все необходимое и начала творить. Она любила аккуратность во всем: сразу же мыла миски и тарелки, протирала следы от муки, старалась делать все точно и без лишних движений, словом, усложняла и без того трудную для себя задачу.

За такую дотошную чистоту Рамон часто называл Лею идеальной соседкой. Домывая последнюю ложку, Лея вспомнила его слова. Рамон не переставал тенью ходить за ней по пятам. Деятельная энергия сразу сменилась апатией и воспоминаниями о детстве. Лея вновь переживала первую поездку на море вместе с классом в десять лет – тогда они с Рамоном потратили все карманные деньги на водяные пистолеты и донимали ими друг друга всю неделю. Дошло даже до того, что это желанное оружие оказалось со злостью выброшенным в урну. Затем Лея вспомнила их с Рамоном первую ссору, настолько глупую, что причины разногласий так и остались под вопросом. Затем думала о переезде, поступлении, праздниках, которые проводили вместе…

Лея достала сигареты из кармана плаща, купленные по дороге домой, и выкурила сразу несколько. Толку от этого не было никакого. Оставался лишь неприятный привкус во рту и стойкий запах в квартире, который нравился Лее больше, чем сам процесс курения.

Через полчаса зазвонил таймер, напомнив о том, что готов бисквит. Разрезать его на равномерные коржи у Леи не получалось, где-то выходило слишком тонко, где-то, наоборот, толсто. Она начинала понимать, почему не печет торты. Этот процесс ей уже надоедал.

«Пойдет», – резюмировала Лея, глядя на результат своего труда. Торт слегка кренился вправо, крем не везде лежал равномерно, но эти неидеальные мелочи даже добавляли ему какого-то очарования.

Лея с облегчением выдохнула и убрала торт в холодильник. Она чувствовала боль в шее, докучавшую ей всякий раз, как она бралась за готовку. Лея попыталась массировать больной участок, затем обратила внимание на свой внешний вид и поняла, что ее аккуратности явно не хватило, чтобы уберечь домашние шорты и майку от следов крема.

Она переоделась, закинула вещи в стиральную машину и без сил развалилась на диване. Телефон завибрировал.

«Как вовремя», – подумала Лея, проверяя уведомление.

«В смысле хочет закончить терапию?! – она резко вскочила с кровати, – неужели я настолько ему о чем-то напомнила? Нет… Нет, так не пойдет».

Она в спешке искала решение. Ответ пришел быстро, но назвать его правильным вряд ли у кого-то повернулся бы язык. У Леи не было никакой гарантии результата, но ей очень хотелось верить, что видит Ричарда не последний раз.


***


Очевидно, если бы не тот случай с клиенткой, сегодняшний вечер Ричард проводил бы в компании Софии. С того момента, когда София заглянула к нему в кабинет, они с больше не разговаривали. Ричард хотел ей позвонить, но представил, как излишняя экспрессивность девушки проникает ему под кожу, и остановил себя. Он все еще чувствовал, что уединение для него сейчас очень важно, и старался доверять своему телу.

В соседней квартире кто-то отмечал день рождения. Ричард прислушивался к их веселому вечеру: приглушенным песням, занимавших первые строчки музыкальных чартов, чужому смеху, звукам топающих в ритм ног. Он считал себя хорошим соседом. Шум за стеной не доставлял ему неудобств, Ричард мог ощутить умиротворение и среди тысячи самых противных звуков вокруг, и в кромешной, пугающей тишине, настолько сильной, что ощущаешь, как кровь бежит по венам. Уголек тихо мурлыкал у хозяина под боком, дополняя домашнюю атмосферу. Нет, Ричарду сейчас совсем не хотелось видеть Софию.

Телефонный звонок его испугал. Он отвлекся от ноутбука и посмотрел на номер звонившего. Непроизвольно сердце Ричарда забилось чаще. Несколько секунд он раздумывал, затем принял вызов.

– Здравствуйте, – с безразличием в голосе ответил он.

– Здравствуйте, Ричард. Мы можем поговорить? – мягко спросила Лея.

– Я же написал, что не смогу больше вас вести, и вы, вроде как, поняли, – Ричард не хотел показаться грубым, но его голос прозвучал сейчас так, будто Лея – последний человек, с которым он сейчас желал разговаривать. Может, это так и было.

– Я знаю, просто… Вы больше не мой психотерапевт, а я – не ваша клиентка. Я редко позволяю себе такое, но почему-то я не могу выкинуть вас из головы. Я вам напомнила о прошлом, но это не значит, что… В общем… Может, вы дадите шанс чему-то новому в жизни? Я не знаю, чем вас задела, я совсем не знакомый вам человек, и все же… Черт, если бы вы не завершили досрочно нашу терапию, я бы сделала это сама через пару недель. Не знаю, зачем я вам звоню. Не хочу потом жалеть о том, что не попробовала, – Лея нарочно делала короткие паузы и пыталась показать спутанность мыслей. Она считала, что именно так повела бы себя девушка, которая волнуется во время романтических признаний.

– Кхм, – откашлялся Ричард, подбирая слова. – Простите, но я не могу вам ничем помочь. Свяжитесь с кем-нибудь из предложенных мною специалистов. До свидания, Лея.

Ричард завершил звонок и кинул телефон на диван. «Хм, – думал он, – как-то это нехорошо и очень странно».


***


Звонок был вынужденной мерой для Леи. Ей пришлось соврать Ричарду, хотя она до последнего старалась оставаться честной. Свою речь Лея посчитала легкомысленной, слишком уж хотела придать словам достоверности. Удалось ей или нет —это уже не имело значения. Теперь Лея могла опустить руки с достоинством. Ее боевой дух еще сопротивлялся проигрышу, но все-таки тоже потихоньку ослабевал. «Дело ритуальных услуг» зашло в ожидаемый тупик, из которого она больше не видела выхода.


2

С каждым годом от Ричарда отдалялось все больше людей. Их собственные семьи, дети, новые знакомства, затмевавшие старые, не предполагали гармоничного существования рядом с добрым дядей Ричардом. Связь с людьми из прошлого поддерживалась на уровне поздравлений с праздниками и фразой: «Как-нибудь нужно встретиться», – сказанной не из искреннего желания, а просто из вежливости.

Ричард часто напоминал себе о том, как хороша его жизнь сейчас: независимость, постоянная работа, надежный друг, наличие хобби – все, что нужно для комфортного существования, вот только наступавшее осознание своего одиночества тут же отодвигало все предыдущие аргументы на второй план. Бывало, Ричард не мог вспомнить, в какой момент началась череда его молчаливых часов и одиноких ночей, но, вспоминая, хотел поскорее о них забыть.

Он не видел в предложении Леи какого-то расчета, он не знал ее планов и реальных причин для появления в «Мортеме», поэтому ее звонок стал для Ричарда настоящей неожиданностью и дал ему много пищи для размышлений.

«Я не двигаюсь дальше. Прошло семь лет, сколько это еще будет длиться? Есть ли в этой ситуации какой-то сакральный смысл? Послать мне кого-то, кто напоминает о прошлом, чтобы показать, готов ли я к будущему? Объективно, Лея не Вероника, да и никто не Вероника. Лея верно говорит, она для меня незнакомый человек, я видел ее два раза в жизни, я даже не могу вспомнить, как она выглядит, сомневаюсь, что ее образ в моей голове соответствует реальности», – чтобы проверить последнюю мысль, Ричард полез в сеть и стал искать фотографии Леи в соцсетях.

Девушка все еще была похожа на Веронику, но уже не так, как раньше.

«Фотографии недостаточно. Я не могу полностью оценить масштаб проблемы. А может…», – Ричард не любил упускать знаков от Вселенной, он не был скептиком и часто убеждался в том, что его сознание формировало действительность, а не наоборот. Он практически принял решение, но отложил его до утра понедельника. Двух выходных ему было более, чем достаточно, чтобы трезво взглянуть на ситуацию.

Свободное время Ричард решил посвятить себе и дому. В субботу он посетил тренажерный зал и провел влажную уборку в квартире, а в воскресенье полдня ухаживал за комнатными растениями и, если кого-то такое времяпрепровождение могло вогнать в уныние, то Ричард лишь наслаждался процессом, воспринимая уход за цветами, как отдельный способ медитации.

Вечером того же дня Ричард без сил лежал на диване, удивляясь тому, как монотонная работа может так вымотать. Он все лежал и думал, пока цепочка мыслей не привела к Лее. Видимо, сейчас его разум был достаточно чист, чтобы снова задать волнующий вопрос.

«Так да или нет?» – поколебавшись некоторое время, он решил, что да, конечно, да. Хотя бы ради того, чтобы подтвердить свои догадки.

Решение все еще казалось более близким к спортивному любопытству, чем к безумству, поэтому Ричард, кивнув самому себе, укрепил свою тягу к действиям, но все же отложил их на более подходящее время.

Ричард не заметил, как заснул, поэтому удивился, когда открыл глаза и увидел проблеск рассвета за окном. Как Ричард ни старался, он так и не смог сомкнуть глаз после своего слишком раннего пробуждения. Часы показывали шесть утра. В половину седьмого Ричард перестал сопротивляться организму и встал с дивана.

Он собрался на работу слишком быстро, и чтобы отвлечься, взял в руки недавно купленную книгу Макса Фрая. Он начал читать, сидя на кухне с чашкой ароматного кофе. Это помогло.

По дороге на работу Ричард отправил Лее сообщение с предложением встретиться в своем кабинете в два часа дня. Он не планировал какого-то долгого разговора. Ему хватило бы и пяти минут, чтобы расставить все по местам.


***


Лея, в отличие от Ричарда, выспалась и проснулась ровно к тому моменту, когда на ее телефон пришло сообщение.


08:32 Ричард

Доброе утро, Лея. В два часа дня у меня обеденный перерыв. Можем встретиться


Ричарду удалось ее удивить. Она перечитала сообщение и сначала не поверила, подумала, что мужчина ошибся номером, а потом совсем засомневалась, но не хотела переспрашивать. По большому счету ночной звонок Лея совершила от безысходности, как если начинаешь падать и цепляешься за все, что есть под рукой. Странно, что ей все-таки удалось зацепиться.

Лея ответила Ричарду короткое: «Хорошо, я приду». Она всегда любила держать ситуацию под контролем, поэтому сейчас почувствовала дискомфорт. Ее мысли крутились вокруг «Мортема» и Ричарда, ей не оставалось ничего, кроме как сидеть и ждать встречи.

Лея вспомнила об испеченном вчера торте. Он оставался нетронутым , а сейчас у нее пока еще не было аппетита. Она обратилась к Ксюше с просьбой приехать на выручку. Сестры договорились встретиться в семь вечера, и Лея успокоилась.


***


Войдя, она сразу поймала на себе взгляд Ричарда, будто тот знал, в какой момент та переступит порог кабинета.

– Здравствуйте, – сказала она, закрыв за собой дверь.

Лея села на свое место. Только тогда Ричард заговорил:

– Добрый день, Лея.

Больше он ничего не говорил, просто смотрел на нее.

Все в нем ей виделось другим: и голос, и положение тела, но особое внимание Лея обратила на глаза Ричарда – теперь они не казались безучастными, наоборот, он изучал ее и не пытался этого скрыть.

Ричард позвал Лею только с одной целью – понять, насколько сильно он сам себя ослепил. Он смотрел на черты лица Леи: на ее волосы, телосложение, стиль и сопоставлял их с Вероникой. Он все еще видел в этих двух девушках что-то общее, но теперь не придавал их внешнему сходству никакого значения.

– Зачем вы меня позвали? – с упреком спросила Лея. Ей не нравилось, когда за ней так нагло кто-то наблюдал.

– Хотел кое-что проверить, – ответил Ричард и, наконец, откинулся на спинку кресла, перестав рассматривать Лею.

– И как? – она все больше начинала злиться.

– Я сделал некоторые выводы для себя. Признаюсь честно, вы мне напомнили одного человека из прошлого, из-за этого мне и пришлось прекратить терапию. Сейчас я смотрю на вас и понимаю, что мой мозг частично гиперболизировал проблему. Я прервал наши сеансы, потому что боялся новых триггеров, я не мог поступить по-другому, – Ричард выдержал небольшую паузу. – Ваш звонок меня удивил, и не тем, что вы позвонили, а тем, что вы мне сказали. Сначала на первом месте у меня стоял ваш укор по поводу прошлого, но потом я вспомнил о вашем признании, и…

– Прошу, только не надо анализировать мои действия, – протянула Лея, перебив Ричарда, – не нужно говорить, что мои чувства вызваны какими-то проблемами с отцом или что-то вроде того. Есть факт – вы мне понравились, и есть ваша реакция. Все, больше ничего. Я не привыкла сдерживать своих чувств и эмоций. Я лучше один раз услышу отказ, чем буду терзать себя надеждами, – сейчас Лея думала о Юрии и том предрассветном разговоре. Фактически Лея говорила Ричарду правду, но ее не покидало острое чувство недосказанности.

– Как опытный хирург на автомате выполняет свою работу, так и я примечаю для себя некоторые особенности в человеке, даже не желая этого, – развел руками Ричард, – но я не собирался вам сейчас говорить именно об этом. Лея, в своей жизни я редко поддаюсь необдуманным решениям. Я взвешиваю «за» и «против» и только потом понимаю для себя, что делать и как, но раз уж посторонний мне человек сказал то, что не должно читаться по глазам, я думаю, в жизни нужно что-то менять.

– Например? – Лея действительно не понимала, к чему клонит Ричард, но у нее были оптимистичные догадки на этот счет.

– Не хотите прогуляться сегодня вечером? – спросил Ричард более мягким, чем обычно, голосом.

– Сегодня не могу, буду есть торт со своей сестрой, – Лея всегда ставила Ксюшу выше остальных. Она могла бы выбрать Ричарда вместо родителей, знакомых и тем более вместо Юрия, который сам предложил Лее более близкие отношения с мужчиной, но ни она, ни Ксюша никогда бы не отменили встречу ради кого-то другого.

– Какой-то семейный праздник? – спросил Ричард.

– Нет, я просто испекла торт, – смеясь, ответила Лея.

– Как интересно, – задумчиво проговорил Ричард, – а завтра вы свободны?

– Завтра да. Планов пока не строила.

– Тогда напишите мне свой адрес. Договоримся о времени позже.

– Хорошо, – Лея встала и направилась к выходу, – тогда… До завтра.

– Да. Удачи вам, Лея, – Ричард одарил ее легкой улыбкой, и Лея, помахав на прощание, вышла из кабинета.

Он откликнулся на признание Леи по нескольким причинам, главной из которых было желание проверить – несет ли их встреча какой-то смысл или же Ричард просто так тратит время. Еще его интересовал триггер, сработавший у него в кабинете. Ричард предполагал, что такое может случиться еще раз, и, если все-таки случится, то им точно не по пути.

Так или иначе, они оба рассматривали вариант близости не с точки зрения чувств, а из какого-то личного интереса, но если у Ричарда не возникало даже мимолетных мыслей об обмане с ее стороны, то Лея вышла из кабинета со смешанными эмоциями.

«Почему он так просто согласился? – думала она. – Он не в отчаянии, не настолько плох, неужели ему что-то от меня нужно?»

Единственным, с чем Лея могла связать поведение Ричарда, было искреннее любопытство, с которым тот разглядывал ее несколькими минутами ранее.

«Будь что будет», – заключила Лея. Предложение Ричарда вселило в нее уверенность, она снова твердо стояла на ногах и могла представлять себе будущее. Самое сложное, как казалось Лее, уже позади, и неважно каким образом и с какой долей везения все случится. Такие детали не особо интересуют того, кто стремится к результату. «Любой результат – это удача вперемешку с упорным трудом», – так однажды сказал Лее отец. И, пусть эту мысль не назовешь новой, Лея ее запомнила, как одну из самых больших мудростей, которую ей говорили родители.

Вечер с сестрой прошел живо и весело, на время оградив Лею от всего происходящего. Они еле осилили по два куска – к удивлению Леи, торт оказался вкусным – а затем заговорили об отвлеченном. Подобно тому, как Ксюша вытаскивала Лею из пучины препятствий и тягостей жизни, так и Лея отвлекала сестру от всего, что связано с дизайном, чертежами и колористикой. Им обеим казалось, что проще обходить темы стороной, чем углубляться в них, но в особенно сложных ситуациях сестры могли часами обсуждать проблемы друг друга.

Лея не стала рассказывать Ксюше о Ричарде, решив сделать это позже, когда хотя бы перейдет с ним на «ты».

– Ты к нам в гости хоть собираешься? Родителям мало сообщений и звонков. Я не рассказываю им, что вижусь с тобой, но, мне кажется, они и сами все понимают, – Ксюша всегда начинала говорить более серьезно, когда разговор заходил о родителях.

– Собираюсь. На выходных схожу, не переживай. Если что-то спросят, скажи, что я завалена работой после болезни.

– А ты думаешь, я им что-то другое говорю? – с иронией спросила сестра.

Лея рассмеялась.

– Спасибо, – с благодарностью в глазах ответила она.


***


Лея написала Ричарду адрес только после одиннадцати, когда Ксюша уехала домой.


23:38 Лея

Я смотрела прогноз погоды. Завтра обещают дождь. Не самое лучшее время для прогулок


Ричард сразу прочитал сообщение и несколько минут раздумывал над словами Леи.


23:42 Ричард

Хотите встретиться где-нибудь в кафе?


23:43 Лея

Почему-то именно сейчас я не хочу в людные места. Мне хватает людей в обычной жизни. У меня осталась половина недоеденного торта. Не хотите попробовать?


Ричард непроизвольно улыбнулся.


23:44 Ричард

Почему бы и нет? Я могу подъехать к семи вечера


Они обменялись еще парочкой формальных сообщений, коротко попрощались и каждый для себя сделал промежуточные выводы.

«Нет, Рами, ты ошибся, – подумала Лея, – Ричард не так прост, как кажется».


3

Ричард, как и Лея, редко опаздывал, поэтому в семь вечера он уже стучал в ее дверь. Войдя внутрь, он увидел перед собой Лею в домашних свободных штанах песочного цвета и белой футболке, которая, с виду, даже Ричарду была бы велика, если бы тот решил ее примерить.

– Приветствую вас в своем скромном жилище, – пытаясь скрыть волнение, Лея всегда включала защитную реакцию. Выглядела она при этом глупо, но люди считали это частью отработанного образа, а не признаком тревоги.

– Рад здесь оказаться, – подыграл Ричард, чтобы не смущать собеседницу.

Лея улыбнулась.

– Одежду повесьте вон на ту вешалку рядом с зеркалом, – показала она, – ванная находится за этой дверью, ну а кухню отсюда и так видно.

– Да, – отозвался Ричард, – я сейчас приду.

Пока Лея чем-то гремела на кухне, Ричард мельком осмотрел ее квартиру. Сколько бы Лея ни проветривала помещение, в квартире все равно ощущался запах сигаретного дыма вперемешку с какими-то восточными благовониями.

«А Вероника не переносила запах сигарет. Как иронично», – подумал Ричард по пути в ванную.

Когда он вышел оттуда, ему бросилось в глаза яркое пятно искусно расписанного шкафа в спальне. По количеству цветов радуги на квадратный метр с комнатой Леи могла конкурировать только кухня. Казалось, такое изобилие красок должно отвлекать и нервировать, но Ричарду, почему-то, наоборот стало от этого спокойнее.

– Мне тоже нравится, – сказала Лея, заметив, как Ричард рассматривает каждую деталь комнаты, – я даже другие квартиры смотреть не стала.

– Очень подходит вашему характеру.

– Да-а, – протянула Лея, – тут и не поспоришь… Почему мы все еще на «вы»? – спросила она, остановившись посередине кухни с чашкой в руках.

– Ты права, мы уже не в том положении.

– Отлично, – Лея улыбнулась и продолжила расставлять столовые приборы.

– Тебе помочь? – спросил Ричард, немного привстав.

– Нет, сиди, уже все готово, – Лея взяла в руки маленький стеклянный чайник, доверху наполненный ароматным черным чаем, но, прежде чем поставить его на стол, спросила, – Чай или кофе?

– Растворимый?

– Да.

Ричард поморщился.

– Нет, спасибо. Давай чай.

После недолгих приготовлений Лея, наконец, села рядом с Ричардом. Перед ним на блюдце лежал большой кусок торта. Чтобы не обидеть хозяйку, он решил попробовать предложенное угощение.

– Ну как? – с неприкрытым интересом спросила Лея.

– Очень неплохо, только в следующий раз постарайся лучше пропитать коржи.

– О-о-о, так ты эксперт? – Лея подняла одну бровь в изумлении, – теперь мне и моему торту уже не так комфортно, как раньше.

– Не эксперт, так, любитель, – Ричард покрутил ладонью в воздухе, – можешь сказать себе и своему торту, что вам нечего стыдиться.

– Это радует, – ответила Лея.

Около пяти минут двое сидели в тишине. Когда Ричард доел кусок, Лея спросила:

– Признавайся: ты ставишь на мне эксперименты?

– Что? – Ричард опешил и непонимающе взглянул на нее, а она изучала его хитрыми глазами и крутила ложку между пальцев.

– Еще у себя в кабинете. Сидел разглядывал меня, а сейчас позвал на прогулку. Все бы ничего, если бы не твои действия до этого, о которых, я думаю, не стоит напоминать.

– Да, ты меня раскусила, – пожав плечами, ответил Ричард, – но, как я уже, по-моему, говорил, эксперименты я провожу не на тебе, а на себе самом.

– Так зачем ты здесь сейчас? – шепотом спросила Лея.

– Ты хотела меня узнать поближе, так? – Ричард отодвинулся от Леи.

– Допустим, – она кивнула. Ей не нравилось, что Ричард уходил от ответа, и она демонстративно скрестила руки на груди.

– Ты и не представляешь, но у нас с тобой одинаковые желания. Я тебе хочу кое-что предложить: давай задавать друг другу по очереди вопросы от нейтрального к более личному, и по очереди отвечать. Моим последним личным вопросом к тебе будет: «Почему ты решила связаться со своим психотерапевтом, которого знаешь несколько дней?» – а ты, в свою очередь, придумай какой-нибудь вопрос для меня.

У Леи пробежали мурашки по коже.

«Ну и что я ему скажу? Вряд ли я смогу правдоподобно соврать…»

– Хорошо, – после нескольких раздумий ответила она, – мы же будем честны друг с другом?

– Да, иначе теряется смысл.

– Кто начнет первым?

– Дамы вперед, – Ричард выставил руку перед собой в знак приглашения к разговору.

Из ответов Леи он выяснил, на кого она училась и кем работает сейчас, узнал информацию про друзей и семью, про ее окружение и отношение к жизни в самых разных аспектах, даже про отношение к Богу и к религии в целом. Поинтересовался о ее чрезмерной любви к кольцам, особенно серебряным, с неприкрытым интересом выслушал историю про тот самый перстень с черепом, который оказался подарком от Ксюши, сделанном несколько лет назад (Лея до сих пор не хочет знать, откуда у сестры появились на него деньги), а также о немногочисленных романах Леи, которые всегда заканчивались одним и тем же. Каждый ее ответ он сопоставлял с образом Вероники. Выходило так, что сходились девушки только в одном – они обе ставили критическое мышление намного выше слепой веры во что-либо. Казалось, чем дольше Ричард смотрит на Лею, тем сильнее меняется ее внешность, возможно, на это повлияла колоссальная разница между девушками.

Лея же задавала Ричарду много типовых и даже несколько глупых вопросов. Она получила относительно бесполезные сведения о детских мечтах Ричарда, о его сильных разочарованиях и промахах, об отношениях с семьей, затем попросила показать фото Уголька и посетовала на то, что у нее никогда не было питомца – так она хотела потянуть время, прежде чем они оба зайдут в тупик. Она не знала, что отвечать Ричарду на последний вопрос. Ей очень хотелось быть честной, но в здравом уме она никогда бы не смогла признаться в том, что просто решила его использовать. Про любовь с первого взгляда уже ни шло и речи, Ричард явно понял, что она за человек. Лея предполагала, что именно поэтому он предложил эту «игру» в вопросы.

«Ладно, пора с этим заканчивать», – сдалась Лея, устав от самой себя.

– В общем-то все, остался последний, – Лея облокотилась на спинку стула и посмотрела Ричарду в глаза, – ты готов к нему?

– Я готов, спрашивай.

– Окей. Почему ты завершил наши сеансы?

Ричард скривил рот, отведя взгляд в сторону. Затем, собравшись с мыслями, обратился к Лее:

– Предсказуемый вопрос, но тем не менее важный для меня. Отчасти я тебе сейчас отвечу, в чем заключается мой эксперимент. Дело в том, что семь лет назад умерла моя невеста. Ее смерть сильно меня подкосила. Я правда долго прорабатывал эту травму у своего психолога. Несмотря на более-менее удачный результат, она до сих пор мне иногда снится, а еще раньше у меня часто срабатывали триггеры при упоминании о чем-либо, связанном с ней. На сеансе ты сказала, что Рамон знал тебя «от и до» – и на этих словах у меня, впервые за два года, сработал триггер, но, что еще хуже, я увидел в тебе ее. В тот же вечер я сходил к психологу. Тот задал мне правильные вопросы, я обдумал ситуацию, но продолжать вести терапию с тобой я не решился. Я думал, история так вот и закончится. Не хочу тебя обидеть, но я был бы рад такому исходу. А потом ты мне внезапно позвонила. Это показалось мне странным. Я захотел взглянуть на тебя более трезвым взглядом, и, как и ожидал, Вероники я в тебе больше не увидел. Я не знаю, почему это произошло именно с тобой, но смею предположить, что всему виной мое эмоциональное состояние в последнее время и некоторое внешнее сходство между вами, которое я не могу отрицать. Мне стало интересно, насколько сильно человеческий мозг способен исказить картину перед глазами…

– И поэтому позвал меня на прогулку?! – перебила Лея. – Ты сейчас нас весь вечер сравнивал? Понять не могу, я для тебя что, подопытный кролик какой-то?

Лея разозлилась, но не из-за поступка Ричарда – здесь они стоили друг друга – а из-за того, что Ричард задел ее самолюбие, чего Лея не позволяла делать никому.

– Я решил изменить свой последний вопрос, – Ричард как будто пропустил слова Леи мимо ушей, – судя по твоим ответам, ситуация, где ты признаешься в чувствах взрослому незнакомому мужчине в принципе невозможна. Я тебе честно рассказал о своих намерениях, какими бы эгоистичными они ни были, поэтому я жду от тебя того же, – голос Ричарда был похож на тот, каким он разговаривал на сеансах – спокойный, не отражающий эмоций.

Злость Леи вмиг сошла на нет. На секунду она опешила.

«Черт. Видимо, это конец».

– Ладно, – сказала Лея, громко выдохнув, – Я закурю. Ты не против?

Дождавшись одобрительного кивка, Лея взяла в руки сигарету, подожгла ее и жадно затянулась.

– То, что я скажу, может показаться бредом и навязчивой идеей, так что прошу просто выслушать меня.

Ричард немного поддался вперед, показывая, что внимательно слушает.

«Вот и закончилось мое глупое расследование, – думала Лея, – возомнила себя какой-то Нэнси Дрю, теперь меня туда даже не работу не возьмут».

– Насколько ты знаешь, а ты теперь обо мне знаешь практически все, – с упреком сказала Лея, – я училась на юридическом и хотела стать следователем, но, увы, не сложилось. Реальная работа оказалась слишком унылой. За пару недель до смерти Рамона Юра мне сказал, мол, стань частным детективом, и твоя жизнь заиграет новыми красками. Я серьезно над этим думала, эта профессия казалась интересной, да и конкурентов вроде бы немного. Потом я узнала о Рамоне и, соответственно, о «Мортеме». Сидела днями и ночами дома после его смерти, я много раз задумывалась о том, как жить дальше и, самое главное – чем заниматься. Хотелось отвлечься, все поменять. Рамон оставил мне кое-какие записи и, на самом деле, сильно меня подтолкнул… Я еще разговаривала с Юрой, он тоже сказал, что я должна попробовать, затем я взяла себя на «слабо» и, таким образом, решилась прийти в «Мортем». Зачем мне идти туда, чего я хочу добиться? – Лея ухмыльнулась. – Ну, хорошему частному детективу не составит труда найти тех, кто стоит за «Мортемом», а этого я, признаюсь, хочу очень сильно. И, раз ты такой умный, то сам поймешь, для чего мне нужен был ты, – за время своего монолога Лея успела докурить одну сигарету и начала новую. Рассказ давался ей тяжело, она слишком сильно жестикулировала, часто делала паузы и порой закусывала нижнюю губу.

Выражение на лице Ричарда сложно было назвать «легким недоумением». Он был удивлен, и пока сам не мог понять настоящую причину своих эмоций.

– Если честно, не совсем понимаю, – ответил он, наблюдая за резкими движениями Леи.

– Я думала, что если мы станем ближе, я смогу беспрепятственно заходить в «Мортем» в качестве твоей девушки и меня никто не остановит.

– Но ты и так могла беспрепятственно туда заходить, – все еще не понимал Ричард.

– Не в то время, в какое мне было нужно.

– И что тебе дали бы имена сотрудников?

Лея посмотрела на Ричарда так, что он почувствовал себя глупо.

– Я же сказала, я хотела себя проверить. Вот и все. Я еще на этапе сбора материала поняла, что это максимум, которого можно достичь. Ясное дело, я не собираюсь делать что-то прямо противозаконное.

Ричард улыбнулся.

– Что такое? – спросила Лея, строго взглянув на него.

– Ты всерьез собиралась соблазнить психотерапевта? – Ричард не хотел издеваться над Леей, но она восприняла фразу именно в таком ключе.

– Я не настолько глупа, чтобы не понимать абсурда ситуации, но я хотела попробовать все возможные и невозможные варианты, – Лея скрестила руки на груди, чувствуя себя униженной.

– Я и не называл тебя глупой, просто… интересно.

– Ну и что мне теперь делать? – в голосе Леи слышалось разочарование. – Ты не представляешь, как я себя сейчас чувствую. Как ребенок, которого пристыдили.

– Зато ты хотя бы честно ответила, – пожал плечами Ричард, – а я все думал, как ты будешь изворачиваться.

– Ладно, раз уж я начала говорить… На самом деле я думала, что через тебя мне будет проще устроиться туда на работу. Я не хотела говорить сейчас, потому что думала запасти свою идею на будущее, но, если ты уже знаешь, то ты меня сдашь.

– Почему ты так думаешь? – спросил Ричард с приветливой улыбкой на лице.

«Он продолжает издеваться!» – возмутилась Лея про себя.

– Да вроде бы я собираюсь украсть важную информацию из фирмы, в которой ты работаешь, как тебе? Нормально?

Ричард рассмеялся.

– Давай начистоту. Мне кажется, что твоя идея отыскать документы…

– Не надо, хватит, – перебила Лея, – я хочу хоть раз в жизни получить адреналин, почувствовать опасность, узнать что-то, чего не знает никто, но, раз я тебе рассказала, я больше не смогу заниматься делом «Мортема».

– Если ты опускаешь руки из-за первой же трудности, то, наверно, тебе и правда не стоит идти в эту профессию.

Лея подавила в себе очередную вспышку злости, вызванную словами Ричарда, и спокойно спросила:

– Ну а что мне, по-твоему, делать?

Все происходящее Ричард мог описать только одним словосочетанием: «стечение обстоятельств». Если бы он не повстречал Веронику, если бы с Вероникой не случилась трагедия, если бы он не пошел работать в «Мортем» или если бы Лея пошла к другому психотерапевту, то они бы не сидели сейчас рядом, она бы не рассказала о том, зачем пришла в «Мортем», а «дело ритуальных услуг» в скором времени кануло бы в лету. Но Лея не представляла, как крупно ей повезло, и не знала, что вся история жизни Ричарда влияла на то, каким был дальнейший ход его мыслей.

– У меня к тебе есть предложение, – Ричард выдержал театральную паузу. – Я помогу тебе, если ты мне кое-что пообещаешь.

Лея с недоверием посмотрела на него.

– Я слушаю.

Ричард некоторое время собирался с мыслями. Все его тело напряглось, на скулах заиграли желваки.

– Когда я сказал, что Вероника умерла, я утаил одну деталь. Она пропала без вести. По ее делу несколько лет ничего не двигалось, и его закрыли. Я долго питал надежды на возвращение Вероники, пока не устроился в «Мортем». Так что, Лея, я помогу тебе, если ты пообещаешь, что найдешь информацию о Веронике в архивах «Мортема». Я, к сожалению, не знаю, где именно хранятся архивы, но они есть, – интонация Ричарда изменилась так же быстро, как и его положение тела. Голос стал то ли печальным, то ли слишком серьезным.

«Видно нечасто ему приходится рассказывать об этом», – подумала Лея, наблюдая за Ричардом.

– Ты же сам мог все узнать. Или, хочешь сказать, что никто из работников «Мортема» не помнит Веронику?

– За семь лет персонал и похоронного бюро, и ритуальных услуг сильно изменился. Единственный человек, который работает там дольше семи лет, и от которого я мог бы узнать информацию, – это Раиса, но увы, мне не повезло. Вероника если и была клиенткой ритуальных услуг, то вела ее точно не Рая, потому что она помнит, наверное, каждого человека, которого встречала в жизни, – Ричард отвернулся, недовольно поджав губы.

Лея ответила после некоторых раздумий:

– Извини за такой вопрос, но… Для чего тебе эта информация? Чтобы знать, что Вероника все-таки мертва или чтобы убедиться, что любовь всей твоей жизни так и не решилась тебе ничего рассказать?

Ричард издал нервный смешок.

– Ты удивительно точно передала обе мои мотивации. Когда я позвал тебя на разговор, я лишь хотел убедиться, что мой триггер вызван вовсе не твоей схожестью с Вероникой, а тем, что я до сих пор тешу себя надеждами. Раньше я надеялся, что она вернется, а теперь очень надеюсь, что она не была клиенткой ритуальных услуг, потому что… Хех…

– Потому что ты психотерапевт, девушка которого покончила с собой, даже не оставив записки? – Лея договорила фразу за Ричарда, видя, как ему сложно даются слова.

– Да. Прежде, чем мы договоримся, я должен знать, что у тебя хотя бы есть план, а еще лучше, если этот план надежный, – Лею поразила скорость, с которой Ричард перешел из подавленного в свое обычное собранное состояние.

– Окей, я тебя поняла.

Она откашлялась, взяла в руки новую сигарету и стала вводить Ричарда в курс дела.

Как я уже говорила, я видела три пути в «Мортем»: первый – устроиться туда на работу, второй – начать с тобой отношения и третий – совместить оба варианта, к чему я, в принципе, и склонялась. Дальше я мыслила логически: все важные документы по ритуальным услугам должны храниться в компьютере Кларисы, а значит, я должна пробраться к ней в кабинет, когда ее не будет на рабочем месте, то есть в конце рабочего дня и, может, еще позже. Все остальное уже дело техники. Вот и весь мой план, – развела руками Лея. – Что скажешь?

– На надежный план пока не тянет, – покачал головой Ричард.

– Конечно, я же толком ничего не знаю, но если ты поможешь мне и расскажешь обо всех подводных камнях, у меня появится куда больше шансов на успех, – сверкнула глазами Лея, ожидая от Ричарда только согласия и поддержки.

– Ну… Давай по порядку…

– Подожди! – перебила она, – значит ли это, что наша сделка в силе?

– Думаю, да, потому что, каким бы эгоистом я сейчас ни выглядел, в случае неудачи пострадаешь только ты. Мне ничего не стоит помочь тебе. Я или получу, что хотел, или вернусь к самому началу этой истории.

Лее чувствовала, что спорить с Ричардом бесполезно. Его слова могли показаться жестокими, но он просто оперировал фактами, пользуясь своим положением.

– Будем считать, что договорились, – ответила Лея, протянув Ричарду руку. Тот протянул свою, и, не желая терять времени, после рукопожатия начал говорить:

– Открытых вакансий сейчас в «Мортеме» нет, даже уборщицей не устроишься, но вариант с отношениями можно спокойно обыграть, если ты, конечно, знаешь, как. Далее – Клариса. С ней лучше не шутить, поэтому советую тебе приходить в пятницу, перед началом выходных. Теперь по поводу входа в кабинет: раньше все ключи хранились у сотрудников, но теперь они лежат на приемной стойке, и, зная Кларису, я могу тебе гарантировать, что ее ключа ты там не найдешь. О том, что на компьютере стоит пароль, думаю, говорить не нужно, ты сама это понимаешь.

– Да, – подхватила Лея, – это не проблема. У Рамона есть один знакомый, который может помочь с обходом защиты, но насчет кабинета…

– Отмычки, – сказал Ричард так, будто озвучил самую простую и очевидную мысль.

– Я думала насчет отмычек, но… Разве нет другого способа? Как, например, уборщица заходит в кабинет Кларисы?

– Все просто: Клариса оставляет дверь открытой в обеденное время, а сама уходит в соседнее кафе. Так что других вариантов, кроме взлома, у нас нет.

– Допустим. И все же, я не смогу закрыть за собой дверь, если воспользуюсь отмычками.

– Ну, насколько я знаю, Клариса не страдает ОКР и не проверяет по несколько раз, закрыла она дверь или нет. Понимаешь, когда она придет утром и обнаружит дверь незапертой, ее мозг сделает всю работу за тебя и начнет выдавать ей ложные воспоминания, в которых она уходит из кабинета и забывает о замке. Тебе лишь нужно не оставить за собой никаких следов взлома. Для большей убедительности лучше выбрать последние дни месяца. Клариса сидит на рабочем месте вплоть до прихода охраны, – объяснил Ричард, – могу предположить, что ей приходится заниматься отчетами и прочими бумагами.

– Хех, примерно то же я хотела провернуть и с приемной. Как это называется… Газлайтинг?

Ричард пожал плечами.

– Смотря что именно ты подразумеваешь под этим словом, но прежде, чем ты объяснишь, лучше удели внимание деталям плана, а то пока я услышал только о его общих чертах. Например, как ты собираешься обходить охрану и для чего тебе, собственно, нужен я. Надеюсь, ты думала об этом? Ты же понимаешь, что если бы все было так просто, я бы справился и без твоей помощи?

Лея чувствовала себя так, будто сидит на экзамене перед преподавателем. Вопросы Ричарда ничуть ее не смутили, но для точного ответа ей нужно было больше сведений.

– Конечно думала! Признаюсь, я долго выстраивала в голове последовательность действий, но я не могу дать точной инструкции, пока не узнаю, как у вас вообще работает система охраны.

– Окей, – кивнул Ричард, – «Мортем» закрывается в девять вечера, но почти весь персонал работает до шести. К моменту закрытия в бюро остаются либо Марго с Софией, либо Агата с Максом – они работают посменно по двенадцать часов, в отличие от остальных, – объяснил Ричард. – Дальше они встречают охранника, тот закрывает «Мортем» изнутри и следит за входной дверью. Кроме самого бюро приходится наблюдать еще и за так называемым задним двором, где стоит транспорт: автобусы там, катафалки, сама понимаешь. Для этого еще один охранник бдит на улице в небольшой каморке. Если вдруг станет интересно – обойди «Мортем» и посмотри, как там все устроено.

– Ладно, примерно так я и думала, поэтому мне нужна была твоя помощь. Под предлогом встречи я собиралась пройти на второй этаж и дождаться где-нибудь в туалете, когда «Мортем» закроется.

– Хм, – задумался Ричард, – чтобы так просто пройти на второй этаж, о тебе должны знать все за приемной стойкой.

– И об этом я тоже думала. Марго и Агата, если я правильно понимаю, главнее своих напарников, и именно они принимают решение, кому ходить наверх, а кому нет, да?

Дождавшись ответного кивка, Лея продолжила:

– Значит, я должна познакомиться с ними лично, в этом мне и помогут наши с тобой отношения. Чтобы все шло быстрее, неплохо было бы заглядывать в «Мортем» при каждом удобном случае в конце рабочего дня. Вообще я собиралась наврать, что устроилась на работу куда-нибудь поблизости, а может быть, и на самом деле бы устроилась, но это даже не самое главное. Важнее то, что у меня завяжется беседа с твоими коллегами, и они перестанут воспринимать меня, как чужую.

– Угу, – все время, пока Лея говорила, Ричард медленно кивал и вслушивался в каждое ее слово. – Теперь, я так полагаю, ты можешь рассказать, в чем заключается «газлайтинг».

– Да-да, – Лея приняла более удобную позу, выпрямилась, и, затем, заговорила. – Я не буду рассказывать первоначальный вариант плана и перейду к новому, который сформулировала сейчас, – Лея откашлялась, – так вот. В конце месяца я приду в «Мортем», но не вечером, как обычно, а утром, и под каким-нибудь предлогом попрошу подняться к тебе на несколько минут. При условии, что меня будут не только знать, но и часто видеть, никто в этой просьбе не откажет, так что я без препятствий проберусь на второй этаж, где и останусь ждать конца рабочего дня. Если кто-то насторожится и поинтересуется обо мне, ты скажешь: «Вы о Лее? Она ушла еще полчаса назад!» Как я успела заметить, у вас постоянно кто-то расхаживает по залу, так что мое внезапное исчезновение можно будет свалить на простую невнимательность, – Лея улыбнулась, довольная своим рассуждением.

– Во-первых, да, это газлайтинг, а, во-вторых, я предлагаю внести некоторые правки.

– Давай, – Лея махнула рукой, приглашая Ричарда к ответу.

– Лучше сделать это во время перерыва. У нас два обеденных перерыва, и тебе стоит прийти, когда или Агата, или Марго останутся одни.

– Почему они, а не Макс и… – Лея запнулась, вспоминая имя другой сменщицы.

– София, – помог Ричард.

– Да. Точно.

– Потому что Агата и Марго обедают со мной, и, я думаю, мне лучше быть на своем рабочем месте, когда ты придешь.

– Поняла. В принципе, я согласна с тобой, – с одной стороны Лея была благодарна Ричарду за советы, но, с другой, ей не нравилось такое количество дополнений и правок с его стороны, будто теперь не Лея была главной в «деле ритуальных услуг», а более осведомленный Ричард. Она не любила терять первенства, но все-таки понимала, что никто и не хочет его отнимать.

– Ладно. Теперь я вижу в твоих рассуждениях здравый смысл. Да, если так подумать, одна бы ты не справилась. Не хочу тебя обидеть, но у тебя ведь еще совсем нет опыта, – он продолжил размышлять, но Лея больше не слушала. Наблюдая за искренней заинтересованностью Ричарда, Лея увлеклась совсем другим, более личным вопросом.

– Ты тут? – Ричард заметил отсутствующий взгляд Леи.

– Насколько нужно любить человека, чтобы согласиться помогать какой-то незнакомой девушке в довольно спорном деле? – спросила Лея, смотря ему в глаза.

– Это неважно, – взгляд Ричарда помрачнел в ту же секунду. – Да иради нее ли я это делаю? Наоборот, я хочу освободиться.

Ричард откинулся на спинке стула и снова поджал губы. Лея заметила, что Ричард так делал только в крайних случаях, когда разговор причинял ему боль наравне с физической. Однако Лея не хотела уходить от темы.

– А если ты узнаешь, что она все-таки не была клиенткой ритуальных услуг? Что тогда? Ты разве будешь свободен?

Лея обратила внимание на то, что их чашки опустели. Она встала со стула и подошла к электрическому чайнику. Как только Лея нажала на кнопку включения, Ричард ответил:

– Я же сказал… Я стану свободен в любом случае. Не знаю, поймешь ты или нет, но мне будет намного легче жить с мыслью, что она умерла вне стен «Мортема».

– Я понимаю, – с искренностью ответила Лея.

Она больше не знала, что добавить. На фоне тихо закипал чайник, с улицы доносилось карканье ворон.

– Кстати, насчет стен «Мортема», – прервал тишину Ричард, – на самом деле клиенты уходят из жизни в медицинском центре, с которым сотрудничает «Мортем». Если бы ты была клиенткой ритуальных услуг, то знала бы, что все они проходят обязательное медицинское обследование. Они подтверждают свой диагноз или же его отсутствие. Так проще написать причину смерти. После эвтаназии их тела отвозят в морг, с которым также сотрудничает «Мортем». Я тебе сейчас все это объясняю, чтобы ты больше понимала внутренний распорядок. Я правильно делаю? – уточнил он, будто бы забыв о том, что они обсуждали минутой ранее.

– Да, конечно, – закивала Лея, – вообще я бы хотела уточнить о ваших связях между собой внутри «Мортема». Единственное, что я знаю сейчас – Агата замужем за Георгом, и это, конечно, не то, что мне надо.

– Понял. Так… Ну, начнем с того, что Виктор, владелец «Мортема», приходится Кларисе отцом…

– Владелец «Мортема» отец Кларисы?! – воскликнула Лея, – а кто тогда Евгений?

– Теперь я тебя точно понял. Давай сначала. Бизнес построили два друга. Один занимался похоронным бюро, а другой – ритуальными услугами. Клариса и Евгений – их дети, которые продолжили, так сказать, семейное дело. После смерти одного из друзей, бизнесом похоронного бюро стал заниматься Евгений, Клариса же является лишь формальной начальницей ритуальных услуг, а все важные решения до сих пор принимает Виктор, – Ричард ненадолго остановился. – Не запуталась?

Лея отрицательно покачала головой, и Ричард продолжил:

– Евгений ненавидит ритуальные услуги, зато с Кларисой ладит отлично, – последняя фраза прозвучала с особой интонацией, и по ней Лея поняла, какие именно отношения у этих двоих.

– У вас все сотрудники знают об этом или только ты?

– Я дружу с Раей, а она – негласная правая рука Кларисы. Рая ждет, когда Виктор, скажем так, покинет нас. Тогда на его место встанет Клариса, а на место Кларисы…

– Рая. Я поняла, – перебила Ричарда Лея, показывая, что внимательно слушает.

– Именно, – сказал Ричард, щелкнув пальцами.

– Я в шоке. Как все, оказывается, у вас непросто, – отозвалась Лея. Она встала к вскипевшему чайнику и до половины наполнила чашки кипятком.

– Ты уверена, что ограничишься одними именами? – Ричард задал ей тот же вопрос, что и Юрий в свое время.

«Почему их так интересует, насколько у меня может снести крышу?!» – возмутилась Лея про себя.

Не дожидаясь ответа, Ричард продолжил говорить:

– Я общался с Виктором по телефону… У меня так проходило собеседование, – объяснился Ричард. – И тогда он рассказал, что скандальная история по телевизору была подстроена ими же. Не буду вдаваться в подробности, с какой именно целью они это сделали, потому что мне его версия до сих пор кажется мутноватой, но это факт… Показываю тебе, на что они способны.

– Ого! – Эмоции Леи подчеркнула яркая мимика, походившая порой больше на театральную игру, чем на реальные эмоции. – Они настолько уверены в себе?

– Я проработал там два года и могу их понять, – Ричард отхлебнул горячего чая из чашки и бесшумно поставил ее обратно на стол, – им нечего бояться.

– Угу. Возможно.

Ричард замолчал. Он старался вспомнить, что еще стоит рассказать о «Мортеме» прямо сейчас, но все важные темы уже были озвучены, а мелочи не требовалось проговаривать.

– Знаешь, – Лея вздохнула, – насчет твоего вопроса про имена: пока что я не планирую заходить дальше и не хочу, чтобы что-то менялось.

– Но если все-таки поменяется, дай мне знать.

–– Зачем? – с непониманием спросила Лея.

–– Мы же теперь партнеры. Мне тоже будет интересно.

Лея еле заметно кивнула и села за стол, позволив себе наконец расслабиться.

Они по очереди налили себе чая из заварного чайника, и Лея без спроса положила Ричарду последний кусок торта в тарелку.

– Теперь я понял, почему ты позвала меня к себе домой, – сказал Ричард, взяв в руку чайную ложку.

– Для тебя же лучше, – ответила Лея, оглядывая Ричарда с ног до головы, – да и ты вроде не против.

– Да. Спорить не буду.

Ричард медленно доедал остатки торта, а Лея пила согревающий чай. Они одновременно замолчали, а потом также одновременно заговорили:

– Ну что…

– Я…

Лея опередила:

– Говори ты.

– Я хотел сказать, что если мы все обсудили, то я, наверное, пойду. А ты чего хотела сказать?

– Неважно. Я тебя провожу.

Ричард поднялся со стула и направился к выходу. Лея пошла за ним.

– Спасибо за теплый прием. Будем на связи? – сказал Ричард, надев темно-синюю ветровку и кроссовки.

– Да, конечно.

После короткого прощания он скрылся за лестничными пролетами. Лея вернулась на кухню, села на место Ричарда и на секунду усомнилась в реальности происходящего. Если бы Лея поставила на какой-то из предполагаемых исходов сегодняшнего вечера, то проиграла бы все деньги, потому что такое прямое сотрудничество с Ричардом совершенно не входило в ее планы.

«Неужели мы все это всерьез обсуждали? В каком же он отчаянии, наверное. Семь лет…» – с горечью подумала Лея, качая головой.

Она снова вернулась к вопросу Ричарда, на который хотела ответить, оставшись наедине с собой: «Ты уверена, что ограничишься одними именами?» Ответ на этот вопрос диктовался исключительно ее целями. Любой результат кажется незначительным, если смотреть на будущие перспективы. Имена не играли большой роли, если не знать, что сотворили носившие их люди.

«Нет, – думала Лея, – все-таки нужно решать проблемы по мере их поступления».

В первую очередь она задумалась о наборе отмычек, который она еще ни выбрала, ни заказала, ни опробовала. Лея убрала со стола грязные чашки, помыла посуду и только затем направилась в спальню. С шумом приземлившись на диван, Лея последовала совету Ричарда и вбила в поисковую строку: «набор отмычек купить». На экране в ту же секунду появилось множество сайтов с различным количеством инструментов и расценками. Лея не понимала, почему ее так удивляет открытый доступ к средствам для взлома, само слово «отмычки» вызывало у нее какие-то не те ассоциации, но, с другой стороны, какие еще ассоциации могли быть у человека, который собирался применить их для проникновения в чужую собственность? Она хихикнула от комичности всей ситуации, заказала набор с хорошими отзывами и отписалась Ричарду о проделанной работе. Тот ответил ей только ближе к полуночи.


23:38 Ричард

Ждать отмычки будешь, наверно, дольше, чем учиться ими работать. Правильно сделала, что сразу заказала


23:39 Лея

Неправильно сделала, что не заказала еще раньше


23:41 Ричард

Ну, не все сразу


Лея не стала ничего отвечать. Вместо этого она взяла блокнот и выписала в него всю уже известную ей информацию, отметила то, что необходимо получить и узнать в первую очередь, а затем по пунктам расписала последовательность действий, разделив обязанности между собой и Ричардом. Рано или поздно ей бы пришлось взяться за дело, полностью осознавая всю серьезность ситуации, и сейчас, казалось, это время пришло.


***


Ричард никак не мог понять истинную причину, по которой помогает Лее. Что им двигало больше: любопытство, эгоизм или все-таки желание узнать правду о Веронике? Ричарда пугало то, с какой легкостью он ставит такие, казалось бы, несравнимые мотивы рядом. Означает ли это, что он ее практически отпустил? Положительный ответ на этот вопрос вселял Ричарду веру в долгожданную свободу, а ради свободы он готов был пойти на многое.

Лея произвела на него приятное впечатление. Она была не слишком энергичной, как София, не стервозной, как Агата, обладала незаурядным умом и хотела идти на риск ради риска, чего Ричарду часто не хватало в самом себе. Поначалу он решил, что Лея чересчур импульсивна, а потому откажется от своей цели через пару дней, когда бардак в голове уляжется, но Лея действительно собиралась сделать то, что до нее не делал никто, и Ричард хотел стать частью этой истории.

Его никогда не подводило чутье. За несколько минут знакомства Ричард определял, из какой категории человек перед ним, а дальнейшее общение лишь подтверждало его начальные догадки. В Лее Ричард увидел то же, что и в Рае при их первой встрече – возможность сотрудничества без последствий, и от этого он, в силу накопленного годами опыта, не хотел отказываться. Ричард в очередной раз убедился: все встречи не случайны. Он видел что-то мистическое в той череде обстоятельств, что привела его к Лее или Лею к нему. Ричард знал, что при грамотной проработке плана Лея сможет достичь цели, и только ради этого он был готов к многочисленным обманам, без которых положительный исход не представлялся возможным.


4

Искусство лжи интересно и многогранно. Ложь, как и любая хорошая история, должна иметь внутреннюю логику, причинно-следственные связи и незначительные детали, которые, словно специи, не портят повествование, а дополняют его, если взяты в разумном количестве.

Раздумывая над историей любви между ним и Леей, Ричард представил ситуацию, в которой он решился бы изменить профессиональным принципам и вступить в отношения с клиенткой. История сложилась сама собой без особых усилий, оставалось лишь придумать, как правильно ее подать. Ричард редко врал людям, но, если приходилось, он всегда пытался прочувствовать свою ложь и прожить ее, чтобы быть наиболее убедительным в чужих глазах.

Прежде чем действовать, Ричард решил выждать неделю. Он знал, что ему некуда торопиться, но и не хотел надолго растягивать завязку. За неделю в его жизни больше не произошло ничего выбивающего из колеи – он работал, пытался не пропускать тренировки в тренажерном зале, несколько раз выходил на связь с Леей, ограничиваясь короткой беседой за неимением новостей, и рассказывал сам себе придуманную историю, подмечая глупости и неточности.

Наступила среда. Ричард решил приступить к активным действиям. С вечера он приготовил одежду: погладил белую рубашку, сделал ровные стрелки на брюках и даже достал золотую цепочку из небольшой деревянной коробки. Эту цепочку он когда-то перестал носить из-за простой лени и отсутствия в этом смысла. Он не стал вводить Лею в курс дела сразу, а решил подождать окончания первого пробного дня и посмотреть на реакцию других. По плану на развитие легенды и создание видимости серьезных намерений Ричарду требовался минимум месяц. Не самый долгий срок для обычной пары, но весьма серьезный для Ричарда и этой ситуации. Отмычки должны были приехать к Лее только через несколько дней. По ее расчетам, при должном усердии она могла за следующие три недели научиться ими пользоваться на разных типах замков.

«Да, месяца нам вполне хватит. Если можно все сделать за месяц, то нет смысла тянуть дальше, – размышлял Ричард. Обычно его жизненные планы рушились именно на тех этапах, к которым он, казалось, был наиболее готов. – И стоит ли мне бояться, если я готов ко всему?»

Утром, перед работой, Ричард избавился от осевшей за ночь кошачьей шерсти на одежде, нанес чуть больше парфюма на область запястья и шеи, чем обычно, и с приподнятым настроением вышел из дома.

Первая неудача настигла Ричарда, когда он не смог открыть дверь машины. Он почувствовал, что больше не хочет терпеть неполадок с личным автомобилем, и пообещал себе в ближайшем будущем купить новый, пусть на него и уйдут все сбережения.

Вторая неудача поджидала Ричарда в «Мортеме» прямо у приемной стойки – он не застал Агату на рабочем месте. Рядом с Максом стояла Марго, и они оба не скучали без дела. Когда Ричард подошел к приемной, Макс быстро пожал ему руку, а Марго машинально потянулась за ключом от кабинета 201, не отвлекаясь от разговора с посетителем.

«Неужели заболела? В тот единственный раз, когда я был бы рад ее увидеть! Нужно зайти к Георгу», – сказал себе Ричард, проходя по узкому коридору к лестнице.

Третья и последняя неудача постигла Ричарда, когда тот повернул дверную ручку, ведущую в кабинет Георга, – дверь не поддалась. Ричард предположил, что Георг просто подойдет позже, но одними лишь предположениями ограничиваться не захотел, поэтому, не отходя от кабинета, позвонил другу.

Ричарду ответил сонный голос.

– Да?

– Ты где? На работу собираешься? – сразу перешел к делу Ричард.

Георг выругался.

– Хорошо, что ты позвонил. Обычно меня Агата будит, а сейчас…

– Почему она не пришла? Заболела? – с нетерпением перебил Ричард.

– А? Да… Простыла сразу после своей смены. Спит лежит.

– Сам-то нормально чувствуешь себя?

– Да вроде бы. Только башка трещит.

– Ну ладно, собирайся. Не буду мешать.

Ричард первым завершил звонок. Отсутствие Агаты на рабочем месте впервые испортило ему настроение. Ему хватило бы и намека в сторону Агаты или Софии, чтобы о его новом любовном интересе узнали все «обитатели приемной», но на то планы и нужны, чтобы рушиться. Пусть лучше сейчас, пока обстоятельства еще не так серьезны, чем перед развязкой или в любой другой важный момент. Да, везде нужно искать свои плюсы.

Ричард хоть и расстроился, но не опускал руки. Обеденный перерыв он, как и всегда, планировал провести с Георгом и Раисой, и тут-то заготовленная история должна была выстрелить. Друзья интересовались личной жизнью друг друга только в том случае, если кто-нибудь из них давал повод, а повод Ричарда буквально сиял у него на шее и кричал всем: «Ну же! Спросите меня о том, какие у меня планы на вечер!»

Общение с клиентами вырвало Ричарда из потока событий. Он никогда не позволял себе халтурить или хандрить на рабочем месте. В своем кресле он не был «Ричардом», он был абстракцией, бездушной оболочкой для человеческих страданий. Он забыл о костюме, он не чувствовал аромата парфюма и уж тем более не вспоминал о Лее с ее планами и целями. Но, как только стрелка часов достигла 14:00, Ричард вернулся в свое тело, а вместе с ним вернулись и Лея, и парфюм, и его белая рубашка.

Ричард настолько привык к своему обеденному времени, что не мог представить, как уживались сотрудники из разных миров до «обеденной реформы». По словам Раисы, в комнате отдыха порой становилось слишком жарко от большого количества людей, которые собирались там вместе в одно время и с одной целью. Однажды, когда Раиса убедилась в том, что связь между ней и Кларисой крепка, она пожаловалась на недостаток кислорода, сравнив их комнату отдыха с каморкой папы Карло. Клариса отнеслась к словам подруги с пониманием и чуть позже разделила перерывы похоронного бюро и ритуальных услуг, определив для них разные часы.

После произошедших изменений в помещении стало легче дышать, но платой за этот комфорт стала еще большая пропасть между двумя половинами «Мортема».

Ричард по привычке написал Раисе и Георгу, и они вместе вышли в коридор с небольшими контейнерами в руках.

– Что я вижу? – воскликнула Раиса при первом же взгляде на Ричарда, – он, наконец, вспомнил, что в мире есть белые рубашки! – она всплеснула руками и снова обратилась к Ричарду. – Куда собрался?

– Даже мне теперь интересно, – вставил Георг перед тем, как Ричард заговорил.

– Иду сегодня на свидание, – Ричард выделил последнее слово и многозначительно улыбнулся.

– Неужели это случилось? – удивилась Раиса, – и кто же тебя посмел вытащить из многолетней спячки? – в этот момент все трое проходили мимо Марго, она обернулась на приближающиеся шаги и увидела приглашающий жест Раисы. Марго кивнула и повернулась обратно к посетителю. Ричард сказал:

– Ее друг был клиентом ритуальных услуг…

– Уф-ф, – перебил Георг, – звучит стремно.

– Даже для тебя, Ричард, – подхватила Раиса.

Тот лишь улыбнулся на попытку друзей его подколоть и продолжил:

– Это вы еще не слышали всей истории. Я видел ее до нашей встречи в «Мортеме» несколько раз точно. Она очень высокая девушка, трудно не запомнить. Пару раз мы пересеклись в тренажерке, один раз я встретил ее в магазине вообще на другом конце города, а в последний раз я заметил ее, когда она переходила дорогу. Я уже начал ставить себе диагноз, но встречи прекратились, а потом она открыла дверь кабинета, и я просто улетел. Я сразу понял, что не смогу ее вести, посоветовал обратиться к вам. Она меня спросила, почему, а я, сказал, мол, так и так, видел ее несколько раз и все такое. Тогда мы с ней и начали общаться, а сегодня, вот, идем погулять, – когда Ричард закончил свой рассказ, все трое сидели за столом и ждали своей очереди разогревать еду.

Георг и Раиса слушали Ричарда, не перебивая, а он старался не выдавать себя мимикой и жестами. Его друзья знали о любви Ричарда к деталям и жизненным совпадениям, а также лучше, чем он сам, представляли, какая именно девушка сможет выделиться в глазах друга. Сейчас Ричард не рассказывал свою историю, он лишь говорил то, во что поверят другие, и сделал все, чтобы они поверили.

– Ричи, такое могло только с тобой случиться, – Раиса ответила в привычной для нее манере, – ее вообще как зовут? Сколько ей лет?

– Лея, 24 года, отучилась на следователя, работает не по специальности. Я удовлетворил твое любопытство?

– Нет, – ответила Раиса, покачав головой, – покажи фото. Поглядим, оценим!

Ричард был готов такому вопросу и открыл друзьям заранее выбранную фотографию Леи.

– Интересный у нее типаж… – сказал Георг, рассматривая портрет девушки. Ричард отметил завуалированное и вежливое послание, которое на самом деле означало: «Она похожа на Веронику».

– К счастью, на этом их сходство заканчивается, – отсек Ричард.

Раиса никогда не принимала участия в разговорах, касающихся Вероники. Она предпочла промолчать и наблюдала за друзьями со стороны.

Марго подошла в самый подходящий момент. Все внимание с Ричарда перешло к ней и ее утренней истории о том, что кто-то из посетителей случайно задел гроб и чуть не повалил за собой стоящие рядом «дорогущие» гробы.

– Это же чертово домино ростом с человека. Представляете, что было бы, если бы мы вовремя не спохватились? – с возмущением говорила Марго, описывая в красках возможное развитие событий.

Ричард подхватил эту историю и начал развивать ее дальше, тем самым показывая Георгу и Раисе свое нежелание обсуждать Лею при посторонних. Он частично воплотил в жизнь задуманное – донес информацию до друзей. Теперь Ричард ждал, что Георг с большой вероятностью упомянет о Лее в разговоре с Агатой, когда та, заскучав из-за болезни, с особым пристрастием расспросит мужа о прошедшем рабочем дне. Ричард не считал сплетни чем-то зазорным и неприемлемым, и сейчас еще больше приветствовал разговоры о себе.

– А ты чего такой нарядный? – спросила Марго, обратив, наконец, внимание на внешний вид Ричарда.

– Иду после работы в театр. А там, как понимаешь, джинсы не прокатят.

– О как! В театр значит. И кого ведешь? – игнорируя личные границы, поинтересовалась Марго.

От микроволновой печи, подогревающей макароны с тефтелями, на всю комнату раздавался гул. Последние пять минут он не прекращался и медленно начинал действовать на нервы всем в комнате. Марго сидела напротив Ричарда и ждала, когда микроволновка не менее противно пропищит о готовности. Раиса и Георг, сидевшие между Ричардом и Марго, практически синхронно двигали вилкой и ножом, молча наслаждаясь обедом.

– Девушку, – ответил Ричард, не желая более ничего добавлять. Этим он явно дал понять, что идет не с Софией.

– М-м-м, – многозначительно протянула женщина.

Марго снова перевела тему на гробы и к разговору с удивительной охотой подключились остальные. О Лее больше никто не заговаривал, хотя Ричард и ждал еще хотя бы пары фраз от друзей.

«Думают, завтра я сам все расскажу. Они ведь знают, что расскажу».

Последние часы рабочего дня прошли без происшествий, но это слабо волновало Ричарда, он был доволен промежуточными успехами.

На следующий день Ричард обмолвился с друзьями о прошедшем вечере. Он сделал это в соответствии со своим характером. Его рассказ длился недолго и состоял только из сухих фактов:

– Мы ходили на балет «Спартак». Давно хотел посмотреть, а Лея мне призналась честно, что в театре со школы не была. Неплохо, даже очень хорошо, но явно не для первого свидания. После театра недолго гуляли, плюс еще из-за неполадок с машиной пришлось на такси поездить…

– Боже мой, Ричи! – перебила Раиса, – ты не рапорт зачитываешь. Эмоции-то хоть какие-то от вечера остались?

– Эмоций столько, что боюсь за рамки рапорта выходить, иначе вы меня заклеймите безнадежным романтиком, – усмехнулся Ричард. Они сидели втроем на тех же местах, что и вчера, Марго снова задерживалась. Ричард не завидовал «обитателям приемной». Каждый раз, когда он смотрел в их сторону, то видел перед собой только уставших и загруженных людей, с которыми могли соревноваться разве что администраторы.

– Не переживай, в нашем кругу мы и так знаем, кто ты такой, – сказал Георг с многозначительной улыбкой на лице.

– Но не скажем тебе, иначе потревожим твою тонкую душевную организацию, – подхватила Раиса, вызвав у Ричарда короткий смешок.

Ричард не стал загромождать рассказ какими-то еще деталями. Он продолжал подавать информацию маленькими порциями, в полном соответствии со своей скрытностью и любовью к личному пространству. Ему доставляло удовольствие наблюдать за реакцией окружающих, и, в то же время, он чувствовал дискомфорт всякий раз, когда врал друзьям. Он мог бы рассказать им правду, если бы те его правильно поняли.

«Я помогаю незнакомой девушке украсть документы со своей любимой работы, чтобы перестать терзаться смертью невесты. Нет, они меня точно не поймут».

В новых, пусть и воображаемых отношениях, Ричард видел и свои плюсы. Связь с Софией давно уже начала заходить в тупик, Ричарду все меньше хотелось слушать ее или видеться с ней. Он не понимал ее образа жизни, хотя изо всех сил пытался под него подстроиться и полюбить. Он продолжал встречаться с Софией только потому, что боялся тотального одиночества, но при этом знал, что их отношения рано или поздно исчерпают себя.

Ричард дождался, когда начнется смена Софии, и написал ей сообщение с просьбой зайти к нему в кабинет под конец обеденного перерыва. Она, со свойственной ей легкостью и простотой, ворвалась к Ричарду, села на стол и закинула ногу на ногу.

– Софи…

– Рикки! – перебила София, – я все прекрасно понимаю. Мне Марго уже рассказала о твоей подружке, и я рада, что ты, наконец, начал думать о себе! Если тебе понадобится совет, можешь всегда ко мне обратиться, а если не сложится – мой номер ты знаешь, – София смотрела на Ричарда своей красивой белоснежной улыбкой, которая когда-то его и зацепила. Сколько бы он ни общался с ней, всегда забывал, какой простой бывает эта девушка, и как легко она реагирует на любые жизненные ситуации.

– Ты как всегда бесподобна! – развел руками Ричард и облокотился на стуле.

– Я знаю! – девушка спрыгнула со стола, и, подмигнув Ричарду, развернулась на каблуках, покинув кабинет.

Фейерверк по имени София удалялся все дальше, оставляя за собой еле заметный шлейф от приторного парфюма. Без таких людей, как она, Ричард не знал бы, что в мире есть гармония и уравновешенность. Их короткий разговор даже поднял ему настроение. Ричард решил поинтересоваться у Леи о ее делах. Он был готов приступать к следующему этапу.


***


– Значит мой совет оказался дельным? – спросил Юрий, не скрывая своего самодовольства.

Лея сидела на кухне, держа в одной руке телефон напротив уха, а в другой – сигарету, от которой шел тонкий дым. Она вкратце рассказала Юрию обо всем, что случилось, умолчав о деталях насчет прошлых событий в жизни Ричарда. Лея не любила выдавать чужие секреты, и считала Юрия достаточно проницательным, он и без лишних подробностей понял бы серьезность намерений Ричарда.

– Не хочу, чтобы ты задрал нос еще выше, чем обычно, но да, совет весьма дельный, правда результат оказался немного другим, но это даже к лучшему.

– И что ты будешь делать дальше?

– Скоро мне доставят отмычки. Буду тренироваться. Пусть Ричард пока убеждает своих коллег в том, что у нас отношения. А дальше – дело техники.

– Надеюсь тебе не понадобится моя помощь, – Юрий явно шутил, но Лее вдруг стало не по себе.

– Не дождешься, – со смехом ответила она, скрывая тревогу.

И Юрий, и Ричард, да и сама Лея вели себя так, будто она затевает баловство, не более того, однако малейшая ошибка могла повлечь за собой серьезную ответственность и лишить Лею вообще какой-либо карьеры.

«Свобода мне дороже правды. Если что-то пойдет не так, я лучше отступлю и сохраню свободу, чем пойду до конца и окажусь прямиком в тюрьме», – решила для себя Лея, пообещав напомнить себе об этих словах в нужный момент.

После разговора с Юрием Лее пришло сообщение от Ричарда.


14:44 Ричард

Привет. Как ты?


14:45 Лея

Привет. Смотрела обучающие видео по работе с отмычками. На большее пока не способна. У тебя как дела?


14:45 Ричард

Отлично, все уже знают. Через пару недель можем продолжить.


14:46 Лея

Класс!


14:46 Лея

Нам надо встретиться на неделе. Я до сих пор не знаю, кем я типа работаю. Ты больше разбираешься в том, что у вас там поблизости находится


14:47 Ричард

Окей, без проблем. Когда будешь свободна?


5

Тоска по Рамону у Леи не проходила, хотя переносить ее становилось все легче. Лея уже намного реже перечитывала их последние переписки, просматривала совместные фото теперь только по вечерам, но главное изменение состояло в другом – она больше не чувствовала вины. Она простила и себя, и его, и даже Аллу Григорьевну, мама Рамона, но все же, несмотря на прощение, так и не решилась помогать ей материально. Суммы, оставленной Рамоном, хватило бы на год, а то и больше, но моральные принципы останавливали Лею даже во время самых сильных порывов избавиться от денег. Она не могла ни помочь матери Рамона, ни потратить деньги на себя, поэтому решила отдать все на благотворительность. Часть суммы пошла в фонд помощи больным детям, часть – в питомники для животных. После этого Лее стало легче. То ли от того, что она сбросила этот груз с плеч, то ли из-за того, что она была довольна собой.

«Он бы поступил также, – говорила себе Лея, – и сделал бы это, не задумываясь».

Иногда она проверяла телефон Рамона на наличие новых сообщений, но ему, по понятным причинам, никто не писал. В такие минуты Лея убеждалась, насколько никчемна человеческая жизнь.

Наступили долгожданные для Ксюши выходные и Лея, наконец, приехала навестить родителей в их старой квартире. Ее семью никогда нельзя было назвать бедной, но отец и мать Леи почему-то всегда откладывали покупку новой мебели и техники до последнего, пока та или иная вещь не придет в полную негодность и не испортится до такой степени, что ее даже нельзя будет перепродать. Потому в их квартире с недавним ремонтом все казалось ветхим и устаревшим. Поначалу Лея собиралась внести свой вклад в благоустройство дома, в котором жила сестра, но родители не приняли ни один из ее подарков, и Лея бросила попытки.

Подобный подход относился не только к дому, но и к одежде или школьным принадлежностям. Все детство Лея завидовала своим одноклассникам, которым родители чуть ли не каждый месяц что-то покупали и не отказывали в мелочах вроде красивой ручки или тетрадки. Все то время, пока Лея росла, родители ни разу не усомнились в своих методах воспитания и применяли их же с Ксюшей. Зная это, Лея каждый месяц втайне давала сестре небольшую сумму денег и никогда не отказывала, если та просила что-нибудь еще.

И все же Лея с теплотой относилась к тому месту, в котором выросла. В большей степени, конечно, из-за воспоминаний, связанных с Ксюшей. Все члены семьи прекрасно понимали, что, если бы не Ксюша, Лея вряд ли бы посещала родителей чаще, чем на их дни рождения или на Новый год.

В планах у нее было обсудить только одну важную тему – Ричарда. Она рассказала всем о знакомстве и отношениях с мужчиной, решив для себя, что в целях безопасности сестре не стоит знать подробностей и реальных причин того, почему Лея связалась с бывшим психотерапевтом своего погибшего друга. В отличие от дотошного Ричарда, Лея рассказала простую историю о любви с первого взгляда, о которой все так мечтают и которую идеализируют все вокруг. Родители отреагировали на новость с ожидаемой долей скептицизма и сомнений. Лея пропустила эти их слова мимо ушей. Куда больше ее интересовало мнение Ксюши, которая, оставшись с сестрой наедине в своей комнате, успела задать ей множество дополнительных вопросов, настолько необычных, что Лее приходилось выдумывать ответы на ходу. В итоге Ксюша пришла к окончательному мнению:

– Походу ты реально в него втюрилась, хотя не ты ли говорила, что любовь с первого взгляда – это бред?

–– Я сама себе поражаюсь, Ксю. Думаю, я старею.

Ксюша усмехнулась.

–– Когда ты нас познакомишь? – спросила она, – хочу посмотреть на него вживую!

–– Как только, так сразу, – максимально расплывчато ответила Лея.

–– Ясно, – с притворной обидой сказала сестра. Ее несерьезность выдавала сдавленная улыбка. Ксюша больше ничего не спрашивала о Ричарде. Все-таки полное доверие между ними сейчас играло Лее на руку.

Обычно ей хватало всего пары часов для полного насыщения родительским вниманием и сегодняшний день не стал исключением. До каждого члена семьи Лея донесла ровно столько информации, сколько того требовал составленный план, поэтому с чувством выполненного долга она поспешила удалиться, как только последняя более-менее интересная тема исчерпала себя.

Доставка отмычек то и дело откладывалась по различным причинам и в результате попала в руки Леи только через 2 недели после заказа. Ей хватило получаса на вскрытие замка, который прилагался к комплекту, и она перешла к другим – подготовленным и купленным заранее для тренировок. Работа с отмычками чем-то напомнила вязание и, учитывая любовь Леи к хобби, которое задействовало мелкую моторику рук, она провозилась с инструментами несколько часов, разбирая типы замков и способы их взлеома. Лее нравилось получать нестандартные навыки. После освоения отмычек она планировала перейти к изучению программ для обхода или подбора паролей, которые, как считала Лея, являлись более необходимым и востребованным атрибутом в желанной профессии.

«Напишу Альберту чуть позже. Он не должен отказать», – решила для себя Лея.

Альберт был приятелем Рамона и, по совместительству, его бывшим одногруппником, с которым Лее довелось видеться лишь однажды, отчего она не была уверена в его знаниях и возможностях, но считала, что Альберт в любом случае сможет ей помочь ей со столько деликатным вопросом: либо самостоятельно, либо направив к кому-нибудь еще. За это Лея и любила новые знакомства. «Никогда не знаешь, где тебе может пригодиться тот или иной человек», – говорила она, пытаясь окружать себя людьми разных профессий и из разных слоев общества.

Встреча с Ричардом выпала на субботу, то есть через несколько дней после прибытия отмычек. Он заехал за Леей на новом серебристом авто, марка которого не говорила ей ровном счетом ничего, как и состояние машины в целом. Машина есть и в ней хватает места – этой информации было вполне достаточно.

Лея села на переднее сидение, поздоровалась с Ричардом и пристегнула ремень безопасности. Дальше они ехали в тишине. На фоне играла музыка 80-х, в машине пахло хвоей. Ричард внимательно следил за дорогой, показывая всем видом нежелание углубляться в светские беседы.

Автомобиль остановился у небольшого ресторана под названием «Купол». Лея видела его впервые, но помнила, как о нем хорошо отзывался кто-то из знакомых.

– Твое любимое место? – спросила Лея, заходя с Ричардом внутрь.

– Не самое любимое, но тут довольно спокойно, – ответил он и удалился от нее в сторону хостес.

Они сели за столик у окна. Непогода дала о себе знать еще на подъезде к ресторану, и теперь Лея наблюдала за тем, как набирающий силу дождь поливал улицу, превращая ее в сырое пятно, которое могло либо высохнуть быстро, либо медленнее, если температура упадет. Обычно к концу апреля дожди сходили на нет, но в этом году погодная традиция дала сбой.

Интерьер «Купола» чем-то напоминал Лее кабинет Ричарда: тут были такие же болотные и коричневые тона, приятное глазу освещение и отсутствие мелочей на полках и столиках. Кухня располагалась прямо посередине зала, но Лея не чувствовала посторонних или неприятных запахов, возможно из-за того, что еще чувствовала аромат хвои из салона машины. Лея по достоинству оценила выбор Ричарда. Они оба не заказали себе ничего, кроме кофе, а когда официант вернулся через несколько минут с двумя чашками в руке, Лея потянулась за телефоном.

– Собираешься фотографировать? – с усмешкой спросил Ричард.

– Да, – без тени иронии ответила Лея, – я достаточно активно веду соцсети и такие фото нам понадобятся в будущем.

– Нам? – уточнил Ричард.

– Конечно! Думаешь, никто из твоих коллег или друзей не захочет на меня подписаться? У нас же с тобой все-таки есть претензия на серьезные отношения!

После слов Леи Ричарду в голову сразу пришли образы Агаты и Софии.

– Это совершенно не обязательно, но, если хочешь… – Ричард махнул рукой, наблюдая за Леей и выжидая момента, когда та закончит фотосессию с чашками и ложками.

Лея всегда пыталась извлечь выгоду из любой ситуации. Смешивая работу с личной жизнью – а в случае с «Мортемом» она старалась привыкнуть к мысли, что это именно работа, а не хобби – Лея могла достичь нескольких целей. Во-первых, ей не пришлось бы каждый раз выслушивать опасения родителей по поводу одинокого будущего вкупе с запоздалыми раскаяниями, которые Лея так хотела бы услышать в детстве и которые так опротивели ей сейчас. Во-вторых, она бы избавилась от сомнительных комплиментов и непристойных предложений от незнакомцев из интернета, вызывающих только неприязнь и злобу. В-третьих, Лея бы, наконец, перестала чувствовать себя «другой» и неполноценной, пусть даже и не по-настоящему.

Через несколько минут они вернулись к обсуждению насущной для обоих темы. Все выдвигаемые варианты фальшивого места работы предполагали нестабильный или ненормированный график, что делало саму эту задумку никуда не годной. Через десять минут безрезультатных предложений Лее пришла в голову совсем другая мысль:

– Там же рядом есть какой-то тренажерный зал? – спросила она в надежде на простое решение проблемы.

Лея сделала глоток горячего флэт уайта и с грохотом опустила маленькую чашку на круглый деревянный столик.

– В пятнадцати минутах ходьбы есть какой-то. Я там не был, но с виду приличный, – ответил Ричард, понимая, к чему клонит Лея.

– У тебя же там никто не знает, где я живу? – и услышав положительный ответ, Лея продолжила, – так пускай я буду жить поблизости от тренажерного зала и звать тебя на совместные тренировки три раза в неделю.

– Мне нравится, – с одобрением кивнул Ричард, – и тебе не придется ездить каждый день, и мне не придется задерживаться в ожидании тебя.

– Да-а, – Лея окинула взглядом помещение и обратилась к Ричарду, – тут кстати ничего. Действительно спокойно. Жаль, что погода дрянь.

– Наоборот, – Ричард покачал головой, – такая погода лишь усиливает впечатление от места.

Лея не стала спорить и молча потянулась за стаканом. Ричард оказался немногословным. Лея пыталась развить хоть какую-нибудь нейтральную тему, чтобы не сидеть в тишине, но Ричард будто совсем не хотел разговаривать и отвечал часто короткими и односложными предложениями. Он, казалось, не мог перестать о чем-то думать и уделял своим мыслям слишком много внимания. Этим Ричард напоминал Лее Рамона. Ей нравилось, что в ее жизни всегда был кто-то более тихий и приземленный, кто-то слишком непохожий на нее. Эксцентричный нрав сестры ей порой надоедал, а самовлюбленность Юрия временами раздражала. Рамон был для Леи человеком-антистрессом, который никогда не поднимал на нее голос и не провоцировал на ссору. Лея знала Ричарда совсем недавно, но уже была в твердой уверенности в том, что он такой же человек.

«Интересно, может ли случиться такое, что мы с ним реально подружимся?» – спрашивала себя она, допивая остатки кофе.

– Думаю, пора просить счет, – сказала Лея, заметив, что чашка Ричарда тоже опустела.

– Да, пожалуй, – он поймал на себе взгляд официанта и сделал жест рукой.

Когда счет оказался на столике, Лея потянулась за кошельком.

– Я заплачу, – прервал ее Ричард, – ведь привел тебя сюда тоже я.

– Как скажешь, мне без разницы, – Лея убрала руку от кошелька и вышла из-за стола, направившись к вешалке с верхней одеждой.

«Интересно, а если бы я сделала заказ на хорошую сумму, он бы тоже вспомнил об этикете?» – подумала Лея, взяв в руки плащ.

– Позволь я помогу, – послышался голос Ричарда сзади.

Лея не стала сопротивляться.

«Может и вспомнил бы», – заключила она, не меняя, однако, безразличного выражения на лице.


***


Прошли еще одни выходные. Вторая неделя мая напоминала о том, что вот уже практически месяц Лея занимается «Мортемом» безрезультатно. Подготовительные дни начинали надоедать, но она понимала, что основных действий не предвещается еще долго, потому терпеливо готовилась к чему-то, пока что очень далекому, но рано или поздно достижимому.

Во вторник Лея, наконец, выложила одну из неясных фото, сделанных в «Куполе» и явно намекающих на присутствие в ее жизни кого-то нового. Фото произвело ожидаемый эффект в кругах знакомых, а остальные люди Лею и не волновали.

На следующий же день она, по внезапной договоренности с Ричардом, явилась в «Мортем» в качестве его спутницы. Ричард объяснил такое скорое приглашение тем, что оттягивать момент бессмысленно, а в их случае, даже грубо. Лея не стала возражать.

Она пришла к шести часам вечера. В последний рабочий час у Ричарда всегда кто-то сидел на приеме, поэтому он немного задерживался, как и его коллеги. Посчитав, что в запасе еще есть время, Лея обошла здание, чтобы все-таки взглянуть на задний двор «Мортма».

«Ничего особенного. Бетонный открытый гараж, транспорт, серая конура для охраны, но стоит отметить, что здесь очень просторно» – оценила Лея и, убедившись, что смотреть больше не на что, вернулась к главному входу в «Мортем», теперь уже войдя внутрь.

Лея встала около двери и демонстративно достала телефон, набирая для Ричарда сообщение о своем прибытии. На неё не сразу обратили внимание. Агата, как и Макс, были погружены в работу, но последний все-таки подошел к Лее через несколько минут. Парень спросил высоким голосом:

– Здравствуйте, вы кого-то ждете?

– Да, я жду Ричарда, – ответила та с улыбкой. Она заметила боковым зрением какое-то движение со стороны Агаты. Лея специально сказала фразу достаточно громко, чтобы девушка за стойкой ее услышала.

– Понял. Не буду вас отвлекать, – Макс ушел на прежнее место и перестал обращать на Лею внимание.

Она оценила поступок парня, но, в отличие от всех остальных, Максу действительно было все равно, кто она такая, и почему она вдруг пришла к Ричарду в конце рабочего дня.

Через несколько минут из коридора показалась долговязая фигура Георга. Лея знала, что ее визит в «Мортем» может пойти по-разному, и была готова к сценарию, при котором Георг освободится раньше друга. Лея также знала о том, что Георг и Раиса видели ее фотографию, а значит без зазрения совести могли подойти к ней, затеяв неформальную беседу.

Георг издалека заметил Лею и даже не стал скрывать удивления. Он решил не тревожить Агату, сильно сосредоточенную на набирании какого-то текста, и целенаправленно двинулся в сторону Леи, поправляя свои и так уже зачесанные волосы движением назад. Его внешность показалась ей еще более чудаковатой, чем на фото в соцсетях. Он заметно сутулился, и, видимо, стеснялся высокого роста так же сильно, как и она когда-то.

– Привет, – сказал он, протянув руку, – ты же Лея? Меня зовут Георг.

– Привет, да, это я, – она ответила на рукопожатие, – рада знакомству! Ричард о тебе рассказывал.

– Правда? – с интересом спросил Георг и показательно выдвинул грудь вперед, – что же, я польщен. Собираетесь куда-то? – он кивнул в сторону спортивной сумки, которую Лея держала в левой руке.

– А Ричард не сказал? Я уговорила его на совместные походы в тренажерный зал!

– Так похоже на Ричарда, – вмешалась в разговор Агата, которая только что освободилась от посетителя и уже спешила на разведку. Ей очень хотелось поучаствовать в разговоре и постепенно девушка сократила дистанцию, оказавшись совсем рядом с ними. – Из него информацию клещами вытаскивать нужно!

Все трое засмеялись.

«Так забавно, – подумала Лея, – три разных смеха и ни одного естественного».

– Ну давай, расскажи о себе. А то мы совсем ничего не знаем, – продолжила Агата с натянутой улыбкой.

«Ха, она же даже не его подруга… – Лея обратила внимание, как Георг приобнял Агату за талию. – Интересная парочка».

– А вы что-нибудь конкретное хотите услышать? –Лея соединила руки за спиной и продолжала улыбаться, стараясь не выходить за рамки дружелюбия.

– Ну, например, чем зарабатываешь на жизнь? Дай угадаю – модель?

Лея рассмеялась, но оценила попытку Агаты сделать ей комплимент.

– Нет, совсем не модель. Я вяжу сумки и игрушки на заказ, в основном, конечно. Вообще все зависит от пожеланий заказчика и моего вдохновения.

– Оу… Какая прелесть! Покажешь что-нибудь?

Вряд ли просьбу Агаты можно было расценить как нечто большее, чем обычная вежливость, но Лея всегда любила демонстрировать свои изделия. Она открыла рабочий аккаунт и протянула телефон Агате, показывая ей и тоже заинтересованному Георгу самые удачные, по своему мнению, экземпляры.

– Вот же пираньи, – послышался голос Ричарда, который уже широкими шагами преодолевал расстояние от противоположной стены до входной двери, – она уже расспросила тебя о работе и семье до десятого колена?

– Ха-ха! Между прочим, Лея очень круто вяжет! Ты видел? – Ричард знал, когда Агата говорит искренне и был приятно удивлен тому, что Лее удалось ее впечатлить.

– Еще бы не видел, – соврал он, подхватывая Лею подлокоть, – а если мы сейчас не уйдем, то этот разговор продлится еще пару часов. Я ведь прав? – не дожидаясь ответа, Ричард добавил, – Гео, ты идешь?

– Вообще да, но я еще тут побуду.

– Угу, – кивнул Ричард, – Ну ладно, а мы уходим!

– Нечестно так нагло красть свою возлюбленную, – возмутилась Агата.

– Еще пообщаетесь. У вас скоро на это даже будет повод.

Лея не стала показывать непонимания и лишь обратилась к двум парам глаз, смотрящих на нее:

– Было приятно с вами познакомиться. Получается, до скорой встречи?

– И нам, Лея! – воскликнула Агата, – Пока-пока, – она помахала ей на прощание.

– Увидимся, – подхватил Георг.

Когда пара вышла на шумную и пасмурную улицу, они, не сговариваясь, направилась в сторону машины и, как только оба закрыли за собой дверь изнутри, Ричард задал вопрос:

– Понравилось представление?

– Ха, – Лея откинулась на спинке кресла и посмотрела Ричарду в глаза, – Агата очень даже милая девушка.

– Со мной она такой дружелюбной даже в момент знакомства не была, но я и не ждал чего-то другого.

– А о каком поводе шла речь? – Лея сразу сменила тему, желая поскорее узнать ответ.

– У меня скоро день рождения…

– Точно! – перебила Лея, – ты же телец…

– Ты веришь в астрологию? – спросил Ричард, то ли напрягаясь, то ли просто проявляя чуть больше внимания.

– Да не особо. Так просто легче запоминать даты рождения. Даже если бы и верила, то что?

– Ничего, – закачал головой Ричард, – неважно, во что ты веришь, важно, насколько твоя вера фанатична.

–– Это достаточно здравая мысль, – оценила Лея, демонстративно почесав подбородок.

– За рулем меня часто настигает философия, – то ли всерьез, то ли в шутку сказал Ричард.

Лея улыбнулась.

–– Тебя подвезти? – спросил он.

– А в пробку попасть не боишься?

– Там, где ты живешь – нет.

– Ладно, – Лея не стала возражать, хоть и почувствовала дискомфорт, – но, если встрянем, я лучше выйду, а ты там где-нибудь развернешься, места вроде есть.

Ричард кивнул и постепенно тронулся с места. За окном мелькали одинаковые пейзажи, по радио звучали последние новости, которые затем сменились прогнозом погоды. Пара все же попала в небольшой затор. Пока машина еле двигалась в плотном потоке, Лея думала о том, что бы подарить человеку, которого практически не знает, но, по легенде, должна любить.

– Что тебе подарить? – нарушила тишину Лея, решив прямо озвучить волнующий ее вопрос.

Ричард тяжело вздохнул.

– Не дари ничего. Я скажу, что ты заболела и не смогла прийти.

– А если я хочу? – с вызовом спросила Лея.

– Мы с тобой виделись от силы раза два. Мелькнуть у моих коллег перед глазами и весь вечер притворяться влюбленными ради удовлетворения их любопытства – это разные вещи, и они совершенно необязательны для достижения цели, – не изменяя своему спокойному тону, ответил Ричард.

– Почему нет? Я примерю на себя образ, попрактикуюсь в нем. Никто не останется в минусе. Это же приятное дополнение к основному веселью!

– Твое легкомыслие иногда сбивает меня с толку, – сказал Ричард, не отрываясь от дороги.

Лею ничуть не обидели эти слова, потому что она не была с ними согласна.

– Не легкомыслие, а желание пробовать. Я не вижу смысла отказываться от чего-то, когда могу получить интересный опыт. Подарок я куплю тебе сама. Об остальном договоримся позже.

– Ты не знаешь моего домашнего адреса…

– Вот и проверим, чему я успела научиться. Только скажи день и время, – перебила Лея.

Ричард улыбнулся так, как улыбаются, когда слышат нелепую, но забавную шутку.

– Ха, интересно. Ну попробуй. День рождения у меня в субботу, собираю всех к восьми вечера.

– А пораньше прийти можно?

– Нет, я буду занят.

– Ладно. Заметано, – Лея сверкнула глазами и демонстративно отвернулась к окну.

Этот разговор интриговал Ричарда, хоть и добавлял больше трудностей. Он не то, чтобы был уверен в Лее, но понимал, что она вполне может превзойти его ожидания. Может, ему и правда стоит относиться к ней посерьезнее?

Через пятнадцать минут они снова выбрались на свободную дорогу. Еще через десять Ричард остановился у подъезда Леи. Она плавным, но быстрым движением выбралась из автомобиля и, уже встав на ноги, помахала Ричарду на прощание. Машина быстро удалилась, оставив Лею в одиноких размышлениях о предстоящем дне его рождения.


***


Сидя в тусклом свету лампы за слегка уже поздним ужином, Ричард просматривал работы Леи, чтобы развеять интригу, наведенную Агатой.

«Для обычного хобби это слишком хорошо. Кто-то обманывает себя», – рассудил он, накручивая спагетти на вилку.

Ричард не был точно уверен, знает ли Лея, на что идет, выражая желание посетить его невольный праздник. Она говорила ему про возможность получить новый опыт, но Ричард видел тут лишь легкий способ побыть в иллюзии влюбленности. Стала бы Лея так рваться к нему, если бы не хотела хотя бы на один вечер стать любимой? Настолько ли он против, что согласился на ее условия, хотя мог и дальше гнуть свою линию? Ричард считал себя неисправимым глупцом, который совершает ошибки, даже когда те не скрываются перед ним и проявляют себя в полной красе. Но для чего еще нужны ошибки, если не для того, чтобы их совершать?


6

На следующий день Лея занялась поисками адреса Ричарда. Спросить интересующую информацию у Агаты или Георга показалось ей слишком простым решением. Лея хотела действовать самостоятельно и совсем недолго предавалась раздумьям и поискам ответа на вопрос «как».

Она планировала воспользоваться услугой каршеринга и проследить за передвижениями Ричарда по окончании его рабочего дня. Водить Лея хоть и не любила, но чувствовала себя за рулем достаточно уверенно, чтобы не бояться арендовать транспорт для особых случаев вроде сегодняшнего.

Зная, что Ричард освобождается чуть позже шести вечера и старается не задерживаться, Лея подъехала к «Мортему» ровно к 18:00. Ричард вышел из здания через десять минут и легким шагом дошел до своего автомобиля. Еще через пять минут машина выехала с парковки и Лея без промедления направилась вслед за Ричардом, стараясь всегда держаться на приличном расстоянии, чтобы тот никак не смог ее разглядеть.

Поездка оказалась недолгой и уже через семь минут Лея заезжала вслед за ним во дворы. Она считала везением тот факт, что Ричард занимал квартиру не в каком-нибудь элитном жилом комплексе с охраной и пропусками, иначе ей все-таки пришлось бы обратиться к Георгу от безысходности. Дом Ричарда представлял собой обычное многоэтажное здание, ничем не отличающееся от таких же рядом.

«Совпадение или он переехал?» – задалась вопросом Лея, паркуясь около соседнего дома.

Она заглушила мотор и исподлобья следила за передвижениями Ричарда.

Оставалось неясным, на что она теперь надеялась. Даже если бы окна Ричарда выходили во двор, он явно не стал бы включать свет, потому что на улице было достаточно светло, а других вариантов распознать нужный номер квартиры в многоэтажном доме не представлялось возможным. Она могла бы подкараулить кого-нибудь из жильцов и напрямую спросить о Ричарде, но не хотела мелькать во дворе, опасаясь по закону подлости выйти ровно в тот момент, когда ему приспичило бы посмотреть в окно. Лея почувствовала привкус поражения – не особо критичного, да и не поражения вовсе, но все-таки уехала с неприятным осадком от того, что не смогла быстро завершить начатое.

Добравшись до квартиры и сняв верхнюю одежду, Лея, желая все-таки раскрыть завесу тайны, добавилась к Георгу в одну из соцсетей и написала ему сообщение, заранее продуманное на такой случай.


18:31 Лея

Привет. Я хочу сделать сюрприз Ричарду в субботу, но не помню его номер квартиры. Мне очень нужно, больше не у кого спросить(


18:35 Георг

Привет. Мне бы самому вспомнить номер :)


Георг начал было печатать что-то еще, но затем перестал. Лея терпеливо ждала.


18:39 Георг

125 квартира :)


При виде до тошноты милых смайликов Лея невольно закатила глаза, но решила поддержать Георга в его стремлении быть приятным собеседником.


18:37 Лея

Спасибо большое :)

Только, пожалуйста, не проболтайся Ричарду о сюрпризе!


18:37 Георг

Оки-доки :)


Лея выдохнула и позволила себе немного расслабиться за вскрытием новых замков, которые она купила по дороге домой.

«Хорошие сигареты и прочные замки – что еще нужно для комфортной жизни?» —думала она, пока одной рукой тушила бычок о пепельницу, а другой откладывала очередной поддавшийся ей замок.

Теперь Лея чувствовала, что окончательно оправилась после неудачи с Ричардом. Если бы он не знал ее в лицо, то Лея смогла бы зайти в подъезд вслед за ним, подняться на тот же этаж и сделать вид, что стучится к соседям. Тут ничего сложного.

Через полчаса тренировок Лея вязла в руки несколько отмычек и решила, наконец, что готова справиться со своей входной дверью.

Она вышла из квартиры и заперла ее.

«Обычный цилиндровый замок. Ничего сложного», – сказала себе Лея и, приняв удобное положение, вставила небольшой вороток в основание замка. Затем она подобрала подходящую по размеру отмычку в форме клюшки и не спеша продавила каждый пин в свое положение. На весь процесс у Леи ушло около десяти минут и это не могло не расстраивать, ведь в идеале на такие замки у профессионалов уходит не более двух.

«Слава богу, никто из соседей этого не видел. Хотя… Пошли они к черту, какое им дело!»

Взломав свою же квартиру и закрыв за собой дверь, Лея убрала инструменты на место и решила заняться чем-то более законным, а именно – делом, которое пока что приносило ей основной доход.

Она взяла большие двадцатимиллиметровые деревянные спицы и пряжу нежно-розового цвета – самую толстую и пушистую из всех, с которыми ей доводилось работать. После того, как любовь к отмычкам начала вытеснять увлечение вязанием, Лее захотелось расширить ассортимент своих товаров. Она попробовала делать большие пледы, которые, хоть и потеряли былую популярность, но все еще пользовались спросом. Годами отработанные движения позволяли Лее уноситься мыслями далеко за пределы комнаты без страха испортить изделие или сделать неверный узелок.

Сейчас Лея размышляла о субботе и Ричарде. Она очень хотела надеяться на саму себя и не испытывать больше неожиданных разочарований, вроде того, которое случилось из-за слишком медленного вскрытия замка несколькими часами ранее.


***


Перед долгожданным праздничным вечером Ричарду и Лее предстояло встретиться еще один раз в «Мортеме». К пятнице смена началась у Марго и Софии, перед которыми Лее только предстояло разыграть сцену.

Она снова встала на прежнее место около входной двери. Она посмотрела в сторону приемной только на один миг, а затем отвернулась, демонстрируя безразличие. Практически сразу к ней обратилась София:

– Добрый вечер, я могу вам чем-нибудь помочь?

– Ох, нет, спасибо, – Лея слегка наклонилась, приложив руки к груди, – я жду Ричарда.

София посмотрела на Лею уже более вдумчивым взглядом, в ее глазах отражалась какая-то необъяснимая мудрость, которую она старалась тщательно скрывать.

«Они тут все из себя что-то строят. Эту Софию здесь наверняка считают глупее, чем она есть», – решила Лея.

– Понятненько, – София прервала мысли Леи. Эти слова звучали так, будто она просто вслух вынесла для себя какой-то вердикт. – Ричард скоро подойдет.

«Не очень тут разговорчивые, да?» – заключила Лея с улыбкой.

Лея запросто могла бы проявить инициативу, если бы знала, что ее правильно поймут, но София не внушала ей доверия, а Марго, казалось, не проявляла никакого интереса к разговору. Они обе поглядывали на Лею, но взгляды их были быстрыми, Лея не могла уцепиться за такой короткий контакт.

Через десять минут унылой паузы из коридора, наконец, вышла знакомая, а сейчас еще и долгожданная, фигура.

– Хорошего вечера, – бросил Ричард коллегам, проходя мимо.

– И вам, – ответили они в унисон, не отрываясь от работы.

– А эта София… – начала было Лея, когда оба оказались на улице, но Ричард не дал ей договорить фразу.

– Мы встречались какое-то время, – сказал он, – но это неважно. Она с тобой не заговорила только потому, что нашла рабочее время неподходящим.

– Понятненько, – Лея спародировала фразу с той же интонацией, что и у Софии. Ричард отреагировал еле заметной улыбкой. – Когда она успела узнать, как я выгляжу?

– Не думаю, что она тебя раньше видела. Наверное, по описанию выводы сделала.

– Понятненько… – задумчиво ответила Лея, теперь уже ненарочно.

Они сели в машину.

– Насчет завтра не передумала? – спросил Ричард, заведя мотор.

– А должна была?

Ричард покачал головой.

– Понятненько, – ответил он, не став ничего добавлять.

«Сколько же нужно приложить усилий, чтобы сломать эту бетонную стену? – Лею все больше раздражало поведение своего вынужденного напарника, – ну ладно, и не с такими справлялась».


7

Лея не знала, чем именно будет занят Ричард и что этим подразумевал: собирался ли он покинуть квартиру или его речь шла лишь о подготовке ко дню рождения? Отсутствие однозначного ответа говорило только об одном – ей опять придется пойти на риск.

Впервые за неделю на улице выглянуло солнце. В воздухе наконец-то запахло поздней весной и зеленью. На чей-либо день рождения Лея вспоминала фразу: «Если день солнечный, значит человек хороший и честный, а если дождливый, значит человек злой и корыстный».

«Не сомневалась, что Ричард святоша», – в шутку подумала Лея, пока подбирала подходящую по случаю одежду.

Под косуху Лея надела легкое оранжевое платье с длинным рукавом, которое ассоциировалось у нее исключительно с маем. Образ получился дерзким и нежным одновременно, именно таким, какой она и хотела себя показать.

В любимую коричневую сумку кросс-боди, связанную много лет назад и немного растянутую от времени, Лея сложила все необходимые отмычки, затем завернула подарок Ричарда в цветастую бумагу и заказала такси, чтобы н спускаться в метро или, что еще хуже, опять садиться за руль.

Лея жила в получасе езды от дома Ричарда. Поездка ее слегка утомила, но настроение Леи вмиг улучшилось, когда она не увидела его припаркованной машины во дворе. Не став терять ни минуты, она, с помощью доброй старушки из 118-й квартиры, куда Лея позвонила наугад, зашла в подъезд и пешком поднялась на десятый этаж, не пользуясь лифтом. Она подошла к черной металлической двери и, на всякий случай, постучалась. После двух минут ожидания Лея выдохнула и стала оценивать уровень сложности замка перед ней.

«Обычный сувальдный замок. Надеюсь, успею до того, как кто-то пройдет мимо или, не дай бог, придет Ричард».

Ей понадобилось несколько минут, чтобы подобрать отмычки нужной формы и размера. Механизм вскрытия сувальдных замков отличался от того, что Лея проделала раньше со своей входной дверью, но она была готова к такой ситуации и управилась примерно за двенадцать минут. Ей приходилось постоянно оглядываться и опасаться любого шороха, что значительно усложняло и без того волнительный процесс.

Когда Лея вошла, ее уже поджидал Уголек, который ошибочно принял шум у входной двери за возвращение хозяина. Кот не растерялся и стал ластиться об ее ноги. Лея погладила, а затем аккуратно обошла его, опасаясь случайно наступить ему на хвост или как-либо толкнуть.

Первое, что бросилось Лее в глаза – планировка квартиры. Ничего необычного, разве что барная стойка смотрелась как-то нелепо, но, может, так казалось только с непривычки. В остальном же помещение выглядло нежным и приятным, возникало чувство, что Ричард может принимать клиентов прямо у себя на диване, уж очень интерьер сочетался с его профессией.

Лея оценила количество комнатных цветов на подоконнике. Они стояли в ряд, разных форм и окрасов, некоторые цветущие, некоторые просто зеленые, а некоторые с яркими листьями. Из них она признала только фиалку и орхидею, и то с некоторой долей сомнения. Лея ненавидела комнатные растения, потому что даже кактусы в ее руках высыхали или же наоборот, начинали гнить.

Она поставила подарок на барную стойку, помыла руки в кухонной раковине и села за обеденный стол таким образом, чтобы ее не было видно человеку, который войдет в квартиру.

Невольно взгляд Леи бросился на множество трав, специй и кухонных принадлежностей, которые занимали все полки на небольшом и явно любимом островке в доме Ричарда.

«Значит с подарком я не ошиблась», – заключила она.

Лея взломала квартиру не чтобы обыскать, она лишь хотела доказать Ричарду свою правоту. Ее совершенно не интересовали фотографии, одежда или любые другие чужие вещи, поэтому она не двигалась с места, на пару с Угольком ожидая прибытия хозяина квартиры.

Ричард вернулся через час после прихода Леи. Он застал ее за увлеченной игрой на телефоне, которую та начала от скуки, а теперь уже не хотела отрываться, хоть и услышала шаги в подъезде. Лея подняла глаза исключительно из любопытства. Выражение лица Ричарда оправдало все ожидания: он был обескуражен, но смотрел на Лею без злости и осуждения.


***


Ричарду не приходило в голову, что за ним будет кто-то следить. Он находился в полной уверенности, что Лея просто спросит адрес у кого-нибудь вроде Георга и придет вместе со всеми к назначенному времени. Если бы он знал Лею чуть дольше, то, конечно, посчитал бы тогда свое решение слишком простым и наивным.

Ричард не заметил Лею за большим потоком машин и не придал значения автомобилю, который остановился в его дворе. В конце концов, во двор то и дело приезжают машины, какой смысл уделять внимание всему, что тебя окружает? Ричарда не интересовала игра, которую затеяла Лея, он просто жил своей жизнью и пока что волновался только о том, чтобы еды, напитков и столовых приборов хватило на всех гостей.

Свой день рождения Ричард всегда выносил с трудом. Его напрягало излишнее внимание, часто не скрывавшее лицемерия, а также пожелания счастливой семьи и любви до гроба, которые Ричарду сейчас казались просто издевкой. Он не любил подарки и злился каждый раз, когда ему дарили что-то слишком дорогое, а Георг, как назло, всегда игнорировал слова Ричарда и, казалось, вообще не знал, что такое «недорогой подарок». Тем не менее, Ричард никогда не игнорировал свой праздник и всегда был рад принять гостей, состав которых каждый год менялся в зависимости от того, где он работал.

Первой, кто поздравил его субботним утром, была мама. Она посетовала на расстояние, разделявшее их, вспомнила некоторые моменты из его детства и в принципе разговор выдался весьма неплохим, именно таким, которого ждет каждый ребенок в долгой разлуке с родителем. Затем Ричарда поздравили Георг и Агата. Ему и на этом хватило бы уделенного внимания, но день только начался, и Ричард берег силы и терпение на вечер.

Он немного слукавил, сказав Лее, что будет занят. Ричарду всего лишь нужно было съездить за продуктами и, по возможности, присмотреть новую одежду, которую он покупал только по праздникам.

Ричард смирился с мыслью, что Лея все-таки почтит его своим визитом, но никак не ожидал ее увидеть настолько рано и при подобных обстоятельствах. Первое, что его насторожило – незапертая дверь, которую, в отличие от Кларисы, он всегда по нескольку раз проверял перед уходом, а второй деталью, развеявшую все сомнения о том, что в квартире посторонний человек, стала белобрысая макушка, предательски выглядывающая из-за барной стойки.

– Ты взломала мой замок?! – спросил Ричард, подходя к Лее с большим полиэтиленовым пакетом, полном продуктов, в одной руке и двумя бумажными, вероятно, с одеждой – в другой.

– И тебе привет! Да, я взломала твой замок, – сказала Лея так, будто это мелкая шалость. – С днем рождения, Ричард! – Лея встала и протянула руки, готовая его обнять.

– Спасибо, – Ричард положил пакеты на соседний от Леи стул и без колебаний обнял ее, – мне стоило ожидать такого от тебя.

– А что, кто-нибудь сомневался во мне? Я вот в себе нисколько не сомневалась!

Ричард смотрел на Лею и все чаще видел в ней то, что описывал раньше Рамон. Она все еще горевала, но ее взгляд с каждым днем становился светлее и, по мере того, как они оба привыкали друг к другу, Лея раскрывалась как сильная и уверенная в себе личность.

– Давай я помогу тебе? – спросила она, глядя на покупки. – Ой, пока не забыла! – воскликнула она в ту же секунду и потянулась за предметом, завернутым в подарочную упаковку, – думаю, ты оценишь.

Ричард сразу понял, что именно приготовила для него Лея, но не стал преждевременно благодарить, пока не развернул содержимое упаковки и не убедился в своей правоте.

– Интересно, – сказал Ричард, оценивая со всех сторон большую серую сковороду с керамическим покрытием, – когда я успел сказать о том, что люблю готовить?

– Хорошая сковородка никогда никому не мешала, – ответила Лея, пожав плечами.

Ричард ухмыльнулся, поблагодарил Лею и поставил подарок на плиту, начав разбирать пакеты.

– Так тебе помочь? – снова поинтересовалась она.

– Поможешь, когда буду накрывать на стол. А пока сиди отдыхай.

Пока Ричард возился с продуктами, Лея сидела молча и наблюдала за ним. Внезапно озарившая мысль прервала уютную для обоих тишину:

– Ты, получается, приготовишь все сам? Даже торт?

– Ну, горячим я как раз сейчас займусь, а торт я испек еще вчера, да.

– Если такие, как ты, одиноки, то я вообще не понимаю этот мир.

– Такие, как мы, – уточнил Ричард, исподлобья поглядев на Лею.

Она осеклась и снова замолчала.

Несмотря на указания Ричарда, Лея все-таки понемногу помогала. Совместными усилиями они управились с меню за час: салаты Ричард намеревался заправить ближе к приходу гостей, курица мариновалась в миске, а время готовить картофельное пюре еще не пришло.

В запасе оставалось около трех часов. Свою любимую коралловую рубашку и свободные брюки цвета хаки Ричард подготовил заранее. Сейчас он был полностью свободен и решил затронуть тему, не раскрытую до сих пор как следует.

– Ты точно сможешь весь вечер разыгрывать влюбленную девушку?

– А что тут сложного? – Лея сидела за пределами кухни за барной стойкой, держа на руках сонного Уголька, Ричард стоял напротив. Она положила кота на стул и потянулась ближе к нему, делая, как ей казалось, влюбленное лицо. – Видишь! Разве не похоже, что я в тебя влюблена?

– Ну ладно, – Ричард засмеялся, – ты вроде как девушка раскрепощенная, смущаться не будешь.

– Вот и славно. Если нужно, я и поцеловать тебя смогу, не переживай!

– Ха, за это я как раз не переживаю.

– Почему же? – непонимающе спросила Лея.

– Действия тебе даются куда проще слов и эмоций.

– Хм, – Лея села на место, не зная, что ответить.

– Раз уж нам нечем с тобой заняться, давай я расскажу тебе о том, как мы познакомились, а потом, если очень хочешь, помоги мне с украшением торта, – сменил тему Ричард.

– Внимательно слушаю, – отозвалась Лея, сев поудобнее.

Впервые со встречи в ее квартире им удалось развить непрерывный и интересный для обоих диалог, и это не могло не радовать расположенную к общению Лею. Быть может, на болтливость Ричарда повлияла домашняя атмосфера или праздник, который все-таки невольно создавал настроение, а, может, и совокупность факторов. Так или иначе Лея была довольна результатом.


8

Гостей ожидалось немного, и все их имена Лее уже были знакомы. Самой первой в дом Ричарда прибыла Раиса – она была единственной, кто пришел вовремя и с кем Лее не довелось познакомиться раньше. Сила духа Раисы чувствовалась и без слов. Лее хватило одного взгляда, чтобы понять, что из себя представляет эта женщина. Лея не боялась таких людей, наоборот, надеялась, что им удастся наладить контакт.

Вторыми оказались Георг и Агата. Они опоздали на полчаса, за что сильно извинялись перед Ричардом, и, если бы Лее уже приходилось присутствовать на каком-либо празднике, она бы поняла, что такое в кругу этих друзей происходило постоянно.

Еще через десять минут появились последние и, пожалуй, самые неоднозначные гости – София и Марго. Присутствие первой Лея еще могла как-то объяснить, но приглашение Марго она посчитала не более, чем обычной вежливостью со стороны Ричарда.

После недолгих приготовлений гости сели за небольшой прямоугольный стол, накрытый у окна, из которого открывался прекрасный вид на оживленную проезжую часть. Лея с Ричардом расположились, сидя к нему спиной, справа от них сидели Агата с Георгом, слева – Марго с Софией, а напротив – Раиса, заняв целую сторону стола.

– Какой же ты сюрприз сделала Ричарду? – спросила Агата, попутно поедая пюре.

Лея с упреком взглянула на Георга, а тот в ответ лишь виновато пожал плечами.

«Вот почему я не хотела никого просить о помощи», – подумала она, чувствуя, как нарастает ее раздражение.

– Такие тайны обычно не обсуждаются в приличном обществе, – ответила Лея, смотря Ричарду в глаза. Она пыталась создать впечатление, будто им действительно есть, что скрывать.

– Согласен, – подыграл Ричард, крепко сжав ее ладонь.

Новое лицо в компании, которое, к тому же, играло не последнюю роль в жизни Ричарда, вызывало у всех неподдельный интерес. Конечно, никто из гостей не забывал о причине визита: все успели сказать душещипательный тост в честь именинника, нахвалить его на год вперед и преувеличить его достоинства, но все же спектр внимания был чуть смещен в сторону Леи, ей периодически докучали уточняющими и иногда глупыми вопросами. Ни Ричард, ни сама Лея не смущались и не раздражались от этого, они вели себя уверенно, потому что изначально понимали – такой сценарий и был наиболее вероятным.

Лея сначала неосознанно, а потом намеренно наблюдала за гостями. Она много рассказывала, была открыта, казалась местами беспечной, но все же не теряла бдительности и подмечала для себя интересные детали. По мере опьянения друзья и коллеги Ричарда открывали себя все больше, что помогало Лее составить в голове точные их характеристики и понять каждого из них.

Агата с Георгом были той самой парой, где двое настолько не подходят друг другу, что, по иронии судьбы, остаются вместе до конца жизни. Марго оказалась простой и приятной женщиной, которая не стесняется в выражениях различной степени мерзости и, возможно, смотрит мелодрамы каждый вечер в надежде обрести такую же любовь, как там показывают. София показалась Лее независимой девушкой с большими мечтами, но со страхом их осуществить. Такие как она были из тех, кто всегда выбирал синицу в небе, а вот Раиса… Раиса стала для Леи примером для подражания, эталоном, эта женщина умела контролировать все и всех, даже не прилагая особых усилий.

Компания была неидеальной, но живой и веселой, что, несомненно, было бы лучше вычурной правильности и наигранной важности.

Лея имела одну особенность организма, которой часто пользовалась в своих целях – она могла долго не пьянеть и сохранять здравый рассудок. Сейчас Лея как никогда раньше была благодарна своему отцу, от которого ей и передался этот «навык». Ей показалось забавным, как напитки определяли тех, кто их употреблял: София пила красное сухое вино, Раиса и Марго предпочитали коньяк, Ричард с Георгом пили джин, а Лея, как ни странно, поддерживала в предпочтениях Агату и пила сливочный ликер.

– Тебе разве завтра не нужно на работу? – обратилась Лея к Агате, когда увидела, что та допивает очередную порцию напитка.

– Завтра сокращенный день. Как-нибудь продержусь, – ответила девушка, махнув рукой на вопрос Леи.

Ни разу за весь вечер Лея не забывала о том, чью роль она играет: иногда она прижималась к Ричарду, часто пыталась над ним подшутить и старалась не отпускать его руки – именно такой она видела влюбленность, именно так вели себя все ее влюбленные подруги, пока она только мечтала оказаться на их месте, будучи подростком.

Совсем скоро к Лее привыкли и, потеряв всякую бдительность, начали обсуждать тему, способную связать всех присутствующих. Лея не заметила, в какой момент началось упоминание «Мортема», заслушавшись интересными, по мнению Георга, историями об их университетских похождениях с Ричардом. Оказалось, что параллельно с ними София и Раиса завели отдельный разговор и, когда со стороны Георга наступило затишье, Лея услышала слова Софии:

– Что там опять творится у Клары и Жени? Они попутали границы и орали друг на друга на весь коридор. Я слышала, когда проходила мимо.

– Ой, да они сами не знают, что между ними происходит! – выпалила Агата. По сравнению с остальными она была самой пьяной и разговор о Кларисе только раззадорил ее.

– Они что, в отношениях? – Лея сделала ошеломленный вид и очень натурально раскрыла рот.

– Их отношения старше тебя, – с ухмылкой ответила Раиса, а затем, посчитав, что ее поймут неправильно, добавила. – Это я сейчас серьезно, если что.

– Почему они тогда не женаты? – продолжала расспрашивать Лея.

– А они оба идиоты. Что один, что вторая. Успели и мужей, и детей поназаводить, а все продолжают играть и прятаться, как подростки, – Раиса махнула рукой с отвращением.

– Меня забавляет то, что о них знают все, хотя, как я понимаю, они очень стараются это скрывать, – сказала Лея, отпив из своего бокала.

– Я думаю, если бы их действительно волновало чужое мнение, мы бы сейчас не обсуждали с вами наше прекрасное начальство, – поправил ее Ричард, явно вкладывая какой-то скрытый смысл в свои слова.

– Ой, давайте не о работе, – вмешалась Марго, устало подперев лицо рукой, – тошно уже слышать об этом.

Остальные поддержали коллегу и снова вернулись к тому, о чем беседовали ранее.

Следующая часть вечера прошла по привычному праздничному сценарию: закончив с застольем, София с Марго с особым энтузиазмом схватили два микрофона и затянули обычные для караоке песни, Ричард какое-то время противился разворачивающемуся действию, но затем, после недолгих уговоров, присоединился к коллегам; Раиса не любила петь, зато согласилась стать партнершей Леи по танцам; Георг с Агатой, тем временем, шептались о чем-то, не вставая из-за стола.

В какой-то момент Раиса предупредила Лею, что ей нужно ненадолго отлучиться, и направилась в сторону ванной. Увидев, что Лея стоит одна, к ней сразу поспешила София, всучив Ричарду микрофон с такой скоростью, что тот на секунду опешил, но возражать не стал.

–– Лея, – сказала София, потянувшись к ее уху, – я жуть как хотела поговорить с тобой наедине!

–– В комнате полной людей? – усмехнулась Лея, оглядевшись.

–– Ну а зачем нам лишнее внимание? – спросила София кокетливо, – я всего лишь хочу убедиться, что я не доставляю тебе дискомфорта, – София обхватила руку Леи и практически прижалась к ней всем телом. Лея почувствовала, как в нос ударил терпкий запах вина.

–– Если ты про ваши с Ричардом отношения, то можешь не переживать по этому поводу. Я все прекрасно понимаю, – Лея попыталась отстраниться, но София схватилась еще сильнее.

–– Как я рада! Я знала, что если Ричард и выберет кого-то, то это будет какая-нибудь мудрая не по годам девушка, а может и мужчина, я, если честно, до сих пор не разобралась.

«Кажется Агата здесь не самая пьяная» – заключила Лея, по-матерински тепло глядя на Софию.

–– Горько! – крикнула София, заставив Лею содрогнуться, – что же наша парочка стоит по отдельности?

Все остальные гости вмиг повернулись в сторону Ричарда, ожидая от него каких-либо действий. Наблюдая за тем, как Ричард тщетно подбирает слова, Лея взяла инициативу в свои руки, сказав:

–– У нас за вечер не было ни одного медленного танца. Вон, даже Георг с Агатой сидят, скучают.

–– Нет, мы просто… – начал было Георг, но его перебила София, проговорив с энтузиазмом:

–– Можем исправить! – и поспешив обратно к своему микрофону.

Из небольших колонок донеслась мелодия песни Adele «lovesong», и Лея с изумлением отметила для себя, что София отлично поет на английском языке. Ричард медленно подошел к Лее, пригласив ее на танец. С правой и с левой стороны от них встали Агата с Георгом и Марго с Раисой, которая вышла из ванной как раз под начало песни.

Ричард положил левую руку Лее на талию, а правой зажал ее ладонь.

–– Что ты ей такого сказала? – шепнул Ричард, наклонившись к Лее.

–– Всего лишь то, что меня не волнуют ваши отношения, – тем же шепотом сказала Лея.

–– Интересно, что она вообще хотела услышать?

–– Кто бы знал – ответила Лея, хотя вопрос явно был риторическим.

От Ричарда пахло чем-то цитрусовым с ноткой корицы. Лея положила голову ему на плечо и закрыла глаза. На ее лице появилась улыбка, происхождение которой трудно было объяснить. Отчего-то она чувствовала себя в безопасности, и это успокаивало.

Развлекательная программа продолжалась еще около полутора часов, пока Ричард не спросил:

– Пришло ли время нести торт?

– После попойки сразу к десерту – это я люблю! – рассмеялась Раиса, идя за Ричардом на кухню.

Расслабляющий чай стал для всех сигналом о том, что праздник подходит к концу. Разговоры стали спокойнее, речь давалась тяжелее, и накопившаяся за день усталость отзывалась в каждом из гостей.

– И с такими кулинарными навыками ты назвал мой торт хорошим? – шепнула Лея, попробовав нежный десерт с незамысловатым названием «сникерс».

– А разве он был плохим? – спросил Ричард, посмотрев на Лею через плечо.

В ответ Лея фыркнула и обратилась к Марго и Софии, решив вмешаться в их разговор.

– «Достучаться до небес», – подсказала она, услышав, что обе не могут вспомнить название фильма и пересказывают его друг другу в надежде справиться без помощи интернета.

Тему кино подхватили и остальные, образовав, тем самым, киноуголок за чаем и сладостями.

В течение следующего часа все разъехались по домам, в квартире остались лишь двое. Лея знала, что произвела хорошее впечатление на компанию своего «возлюбленного». Она не могла определить, на кого в особенности, но общего одобрения было достаточно.

«Тем более он сам расскажет чуть позже. Уверена, что у них теперь вместо приветствия будет десятиминутное обсуждение меня».

– Думаю, все прошло удачно, – заключил Ричард, предугадав вопрос Леи.

– Вполне, – согласилась она, – мне тоже пора домой.

– Брось, – Ричард отрицательно покачал головой, – уже поздно. Оставайся. Ляжешь на диване, а я себе на полу расстелю, как раз у меня спина болит. Я понимаю, что есть такси, но не советую тебе разъезжать по ночам непонятно с кем, – учитывая прошлое Ричарда, Лее казалось, что его слова несли в себе больше боли и смысла, чем тот изначально хотел вложить.

– Ладно, – Лея согласилась без колебаний. Ей не хотелось, чтобы Ричард переживал за нее еще больше, чем сейчас. – Уговорил, но с одним условием: я помогу тебе прибраться. Хотя бы помою посуду.

– С такими условиями у тебя вряд ли получится меня запугать. Давай, я только за.

В ответ Лея лишь хмыкнула и сразу подошла к раковине. Пока она убиралась на кухне, Ричард занялся обустройством спального места. За шумом воды Лея не слышала ничего, что происходило вокруг, поэтому не стала и пытаться заговорить с Ричардом.

Кода последняя тарелка была вымыта, Лея вытерла руки и повернулась на 180 градусов. Впервые с начала посиделок она увидела Уголька, который осмелился подойти к миске с водой.

– Он боится людей? – спросила Лея, когда Ричард расстилал толстый плед на том месте, где недавно стоял стол.

– Ему не нравится шум, – объяснил Ричард, не оборачиваясь, – он всегда прячется где-нибудь в темноте и ждет, когда станет тихо.

– Понятно… – Лея вышла из кухни, решив подойти ближе. – Признай, что ты сильно во мне ошибался, я же говорила, что со всем справлюсь, – с этими словами она села на приготовленное для нее спальное место на диване.

– Если ты хочешь услышать очередную похвалу в свой адрес, то я, так уж и быть, перескажу тебе все разговоры с коллегами, включая их искренние впечатления, отзывы и предложения, – ответил Ричард.

Он закончил возиться с одеялом и подушками и направился в ванную за спальными штанами и футболкой.

– Иногда ты бываешь безумно противным! – крикнула Лея ему вдогонку.

– Серьезно? – Ричард развернулся у самой двери в ванную. – Так вот как на самом деле выглядят противные люди…

Лея не стала скрывать улыбку, и Ричард, усмехнувшись и покачав головой, продолжил движение в ванную и на несколько минут пропал из виду.

Вернувшись, Ричард предложил Лее одну из футболок. Та не сразу разглядела принт, но затем все-таки заметила потрепанного временем белого шута и название одноименной группы.

– Не жалеешь давать мне такую вещь? Это же память как никак.

– Она изначально покупалась для дома, не переживай, – было видно, что Ричарду понравилась реакция Леи, может, он не просто так выбрал именно этот предмет гардероба.

Стол, который отодвигали на время вечеринки, вернулся на прежнее место рядом с диваном. Лея разложила на нем в ряд все украшения, чтобы те не сковывали движения, и, с чувством завершенности, наконец легла в постель, пахнущую стиральным порошком.

– Спокойной ночи, Ричард, – уже в полудреме произнесла она.

– И тебе, – чуть слышно отозвался он.

Ночь выдалась холодной. Лея спала, укутавшись в одеяло практически с головой, а Ричард, наоборот, отбросил покрывало в сторону. Он любил легкую прохладу. В ногах хозяина, пускай и на непривычном месте, дремал Уголек, подергивая ушами и задними лапами. Слышалось сопение разной степени громкости, иногда с улицы доносились голоса поздних гуляк.

Соседи поневоле заснули быстро и практически одновременно, на время позабыв о проблемах нового, пока не наступившего дня.


9

Ричард проснулся намного раньше Леи, в начале девятого. Он чувствовал себя неважно, но терпимо, потому сразу встал, боясь, что повторное погружение в сон только испортит самочувствие. Ричард старался действовать как можно тише, но Лею вряд ли сейчас могло что-то разбудить.

Сходив в туалет и в душ, Ричард вернулся обратно в кровать и часа на полтора углубился в чтение книги «Сто лет одиночества», которую долгое время откладывал из-за неважного первого впечатления. Наконец Лея зашевелилась.

– Который час? – спросила она хриплым голосом, не поднимая головы.

– Без десяти одиннадцать, – ответил Ричард, проверив время на телефоне. – Выспалась?

– Не люблю так поздно вставать, – простонала Лея, вытаскивая левую ногу из-под одеяла, – голова болит. А ты как себя чувствуешь?

– Как человек, который подорвался в восемь утра после дня рождения… В принципе неплохо.

Лея изобразила улыбку и заставила себя подняться на ноги.

– Ужасно хочу есть, – сказала она, снова надевая кольца, – у тебя там много осталось со вчерашнего?

– Да, достаточно, – кивнул Ричард.

Пока Лея была в ванной, Ричард подготовился к завтраку и выложил на стол все, что только увидел в холодильнике. Он также посчитал, что им обоим будет приятно выпить свежесваренного кофе, который, по его мнению, стал бы прекрасным дополнением к остаткам торта.

– Как вкусно пахнет, – протянула Лея, садясь напротив Ричарда. Она выглядела бодрой и отдохнувшей: ее неприхотливое в уходе платье совсем не помялось после лежания на спинке дивана, волосы были собраны в высокий хвост, а брови и губы слегка подкрашены, подчеркивая естественную красоту.

– Приятного аппетита, – сказал Ричард с улыбкой, заметив, с каким блеском в глазах Лея смотрит на еду.

– Да, и тебе, – ответила она, наполняя тарелку и одновременно кусая бутерброд с колбасой.

Первая половина завтрака прошла в тишине. Лея с удовольствием наедалась, пока неторопливый Ричард лишь изредка попивал кофе без молока и сахара. Сегодня любимый прием пищи был ему только в тягость.

Утолив голод, мешающий думать, Лея спросила:

– А ты квартиру снял специально из-за «Мортема», или просто повезло с расположением?

– Повезло, – ответил Ричард, – я в этой квартире живу уже семь лет.

– Семь лет? Ты что… – Лея не была уверена, стоит ли продолжать вопрос, но все-таки решилась, – переехал после смерти Вероники?

– Да. Почти сразу после.

– Прямо как я, – сказала Лея, посмотрев на Ричарда вмиг опустевшими глазами. У нее в горле встал ком.

– Мда. Мы с тобой эксперты по вынужденным переездам.

Лея вымученно улыбнулась.

– Слушай, – более оживленно произнес Ричард, желая перевести тему, – а что ты там Агате наплела про сюрприз?

– Ой, – Лея махнула рукой, – во-первых, я наплела не Агате, а Георгу, я и не думала, что твой друг все своей женщине в первую же минуту разболтает, а, во-вторых, наплела я только чтобы узнать номер квартиры.

– Следила за мной? – спросил Ричард, смотря на Лею исподлобья.

– А сам как думаешь?

– Ну да, глупый вопрос.

Ричард не хотел возвращаться к неприятностям, поэтому не скупился на темы для беседы, заполняя пространство положительными эмоциями. Они не сразу вспомнили о «Мортеме». Сперва Лея расспросила Ричарда о любви к готовке и выразила сожаление о том, что умудрилась пропустить такую интересную деталь его биографии, а Ричард, в свою очередь, выждал подходящий момент, чтобы выразить впечатление работами Леи. Со стороны они были похожи на близких знакомых, которые знают друг о друге достаточно, чтобы делиться тайнами, но недостаточно, чтобы назваться настоящими друзьями.

О деле разговор зашел только когда кофе был выпит, тарелки вымыты, а в голосе обоих исчезла какая-либо тоска или тревога.

– Как думаешь, сколько времени нам еще нужно? – спросила Лея, ведя указательным пальцем правой руки по краю кружки.

– Учитывая, что вчерашний вечер прошел удачно, двух-трех недель будет достаточно, – прикинул Ричард, покачав ладонью в разные стороны.

– Значит, мне желательно с сегодняшнего дня заняться вопросом пароля от компа Кларисы. Кстати, если я пойду, как и планировалось, в пятницу, то попрошу тебя в субботу утром прийти на работу. Хочу дождаться начала рабочего дня в твоем кабинете после того, как закончу.

– Хочешь, чтобы я закрыл за тобой?

– Да.

– Без проблем. Что-то еще?

– Пока все. Дальше посмотрим, – а после небольшой паузы Лея добавила. – Я пойду потихоньку. Тебе помочь убрать со стола?

– Не нужно. Я справлюсь.

Проверив, все ли вещи на месте, Лея надела обувь, взяла куртку в руки и, уже у порога, спросила:

– А ты чем займешься?

– Пока не знаю. Мои планы нарушил плохой сон, и теперь мне нужно будет подстроиться под самочувствие.

– Звучит неприятно. Не представляю, каково сейчас Агате.

– Ее никто не заставлял напиваться. Забей.

– Ну да, ты прав, – было видно, что в голове Леи крутилась какая-то мысль, которую ей очень хочется выразить, – Ричард, а можно я буду называть тебя «Ри»? Просто твоё полное имя слишком длинное, – в спешке объяснила она.

Брови Ричарда поднялись.

– Ну если только я тебя буду называть «Ли», что тоже звучит глупо, зато как-то более по-компанейски.

Лея засмеялась.

– Ладно, договорились, Ри, – она выделила голосом новое прозвище Ричарда и помахала ему напрощание, закрыв за собой дверь.

«Мда, так меня еще никто не называл», – подумал Ричард, садясь на диван, на котором еще несколько часов назад спала Лея.

У слишком настороженного и отстраненного поведения Ричарда была веская причина – он редко доверял и привязывался к людям, чтобы не печалиться из-за очередного разочарования. Плюс ко всему взаимоотношения с Леей изначально планировались временными, что еще больше обуславливало определенную дистанцию между ними. И все-таки Ричард понимал, что в любом случае будет скучать по Лее, потому что, как бы ни старался, он не мог отрицать факта, что Лея была именно тем человеком, которого ему не хватало в жизни.


***


Лея вернулась домой к двум часам дня. Первое, что она сделала после того, как вымыла руки – написала Альберту.


14:08 Лея

Привет! У меня есть к тебе интересный вопрос: разбираешься ли ты в программах для обхода паролей?


Альберт сразу прочитал сообщение.


14:08 Альберт

Привет, смотря, что именно тебя интересует


14:09 Лея

Например, мне нужно пробраться в чей-то комп. Насколько это сложно?


14:11 Альберт

Очень просто


14:11 Альберт

Я так понимаю, нужна помощь?


14:12 Лея

Было бы неплохо, если бы ты мне скинул одну из таких программ и объяснил, как ей пользоваться


14:14 Альберт

Так, ну сегодня вечером я весь день дома. Приходи, если не занята


14:15 Альберт

И возьми с собой пустую флешку


14:15 Лея

Хорошо, я приду. Напиши точное время и адрес


Изначально она задумывала спросить Альберта и про методы взлома, но посчитала подобное беззаконие чрезмерным и остановилась только на исключительном случае с компьютером.

Вечером того же дня Лея приехала на указанную улицу и некоторое время слонялась вокруг подъездов в поисках нужного, пока Альберт не вышел ей навстречу. Это был невысокий худощавый парень с темными волосами средней длины, впалыми щеками и болезненным цветом лица. Казалось, он никогда не выходит из дома и весь день сидит в потемках. Неизвестно, насколько эта догадка была далека от реальности. Тем не менее, несмотря на неприветливую внешность, он был добрым и отзывчивым, потому и согласился помочь Лее без лишних вопросов.

В небольшой и темной квартире кроме Леи и Альберта никого не было, но он предупредил, чтобы Лея не пугалась, если громкая входная дверь вдруг откроется и в нее войдет мама. Лея не стала уточнять, жили они вместе или мама просто заходила погостить – ее это не интересовало, куда важнее было дело, ради которого Лея здесь появилась.

На объяснения программы и необходимых для взлома действий Альберту понадобилось около двадцати минут. Он заранее записал порядок работы на отдельном листе формата А4 и отдал его Лее.

– Ну вот и все, – резюмировал парень, не придумав ничего, что еще могло бы заинтересовать любопытную собеседницу, – чай будешь?

– Нет, спасибо, мне нужно бежать, – почему-то Лее показалось, что предложение Альберта было больше вежливым, чем искренним, а чутье ее редко подводило.

И правда, на лице парня выразилось некоторое облегчение, которое Лея заметила.

– Напишешь, сколько я тебе должна? – спросила она уже на выходе.

– Я, конечно, мог бы взять с тебя деньги за такой пустяк, но не хочу.

– Ой, давай без этого. Если ты не скажешь сам, я скину столько, сколько посчитаю нужным, – в денежных вопросах Лея была принципиальна и оплачивала любой труд, который того заслуживает. Еще одна хорошая, по ее мнению, черта, которой Лею наделили родители.

– Ладно, – Альберт сдался, – я напишу тебе.

Удовлетворенная таким ответом, Лея еще раз поблагодарила Альберта за помощь и ушла, довольная собой. Чуть позже, когда указанная сумма была отправлена, Альберт, явно покоренный словами Леи, заверил ее, что она может обращаться к нему в любое время. Таким образом, Лея получила даже больше, чем рассчитывала.

Следующие две недели прошли для нее незаметно и были подчинены определенному распорядку. Около шести часов в день Лея посвящала вязанию. Обычно она вязала утром, таким образом, освобождая свой вечер. В понедельник, среду и пятницу Лея ходила с Ричардом в воображаемый спортзал, не забывая перед этим уделить беседе с сотрудниками приемной хотя бы 10 минут. В те же дни она занималась реальным спортом дома, а перед сном брала в руки отмычки и пятнадцать минут сидела над ними, продолжая оттачивать свои навыки. Выходные Леи прошли в компании старых знакомых из университета, которые, наконец, смогли одновременно освободиться от других дел и собраться вместе всей компанией.

С каждым новым днем Лея все сильнее чувствовала тревогу. Ее эфемерные и далекие мысли об окончании дела с «Мортемом» теперь воплощались в реальность. Неизвестность пугала, но и манила одновременно. Лея знала, что в «ту самую ночь» почувствует такой адреналин, которого еще не ощущала, и потому ей все труднее давались монотонные обычные действия.

Ксюша на время замолчала. Периоды затишья в общении с сестрой объяснялись только одним фактом – Ксюшу снова завалили заданиями в университете. В такие моменты Лея особенно ценила свободу и наличие двух дипломов в ящике стола, пусть те уже практически год лежали нетронутыми.

Пошла третья неделя того, как Лея и Ричард выжидали подходящего дня. Наступил вечер вторника. Лея делилась своими новостями и впечатлениями с Юрием, который, почему-то, в последнее время был таким же тихим, как и ее сестра. Они, как и всегда, разговаривали по видеосвязи. Лея сидела на кухне, поедая виноград, а Юрий лежал спиной на диване, укутавшись в серый плед. Юрий услышал не так много, как хотел бы, особенно о «деле ритуальных услуг», но все же теперь имел общие представления о жизни и самочувствии Леи. Он не мог не заметить, как много стало Ричарда в этой жизни. Ричард всегда подвозил Лею до дома и они, судя по всему, весело проводили вместе время. На самом деле после дня рождения Ричарда в их отношениях что-то сильно изменилось, но, кажется, ни Лея, ни Ричард, этого не понимали.

– Вы с ним совсем сдружились, да? – заметил Юрий после того, как Лея рассказала ему историю, которая произошла с ней и с Ричардом днем ранее: «Мы ехали в машине, и по радио заиграла какая-то старая песня, я ее даже не слышала, и, представляешь, он начал подпевать! Если бы ты знал Ричарда, ты понял бы, почему я до сих пор в шоке».

– А ты что, ревнуешь? – спросила Лея с ухмылкой.

– Да нет… На самом деле, я даже рад, что у тебя в жизни появился новый человек. Ну, знаешь…

– А чего ты мнешься? – тон Леи сразу изменился, стал настороженным и грубым.

– Я встретил девушку, – выпалил Юрий, виновато отводя взгляд.

– Так, – только и сказала Лея, тем самым приглашая Юрия рассказать.

– Ну, мы познакомились на работе, начали общаться через несколько дней после того, как я переехал, и вот, несколько дней назад стали встречаться.

– Ты поэтому мне не звонил и не писал? – спросила Лея, сглатывая слюну. Ее сердце колотилось и Лея не могла найти точную причину такого проявления эмоций.

– Извини, блин! Не знал, как тебе сказать, мы же…

– Мы друзья, – перебила Лея, смягчив взгляд, – мы лучшие друзья! Но если из-за нее мы перестанем общаться, я…

– Не перестанем, – на лице Юрия отразилось облегчение.

– Я, кажется, понимаю, почему ты молчал. Думал, я сцену закачу? За кого ты меня принимаешь?

– Я воздержусь от ответа на этот провокационный вопрос.

Лея не оценила насмешливого тона Юрия так же, как и его попытки перевести все в шутку.

– Понятно. Извини, я не хочу пока говорить.

Не дождавшись ответа, она скинула вызов, положив телефон экраном вниз. Через десять минут после окончания беседы Лея все-таки поняла, что вызвало у нее такую бурную реакцию – больше всего она не хотела оказаться второй, куда приятнее ей было бы вступить в романтические отношения раньше Юрия, и Лея знала, что он испытывал те же чувства.

«Если он сможет, то и я смогу. Самое главное, что наши недоотношения подошли к концу», – подумала Лея, испытывая радость и печаль одновременно.

Отчего-то ей стало очень одиноко. Юрий не врал – они не перестанут общаться, но их связь со временем или станет совсем редкой, или сойдет на нет. Лея не верила в какие-то более оптимистичные прогнозы.

«Все уходят от меня. Или уже ушли, или скоро уйдут»

Весь оставшийся день она провела в подавленном состоянии и наутро настроение Леи нисколько не улучшилось. За это время Юрий написал ей несколько сообщений с поддержкой и просьбой проявить обратную связь, но Лея молчала.

«Будет думать, что из-за него – пускай! Но все-таки было бы лучше, если бы я сейчас вообще не проявляла эмоций»

Она приехала в «Мортем» ровно к 18:05, чтобы на беседу у приемной стойки ушло меньше времени. Сейчас ее не интересовали дела Марго и Софии, как и вообще сам «Мортем». Лее просто хотелось отметиться перед ними и уехать куда подальше. Она была противна самой себе, ругала себя за излишнюю вспыльчивость, но у нее не было сил справляться с самой собой в очередной раз закрывать глаза на свои чувства. Даже солнечный летний день не мог ее порадовать.

Обе девушки заметили перемену в Лее, но вслух расспрашивать ни о чем не стали, даже София, которая никогда не отличалась тактом, предпочла промолчать и сделать вид, будто все нормально.

Через несколько минут, ровно по расписанию, появился Ричард. Он, по обыкновению, кивнул коллегам и открыл перед Леей дверь, а затем взял ее за руку. Пара молча прошла до машины, и, когда оба закрыли за собой дверь, Ричард спросил:

– Что случилось?

Лея вздохнула.

– Ты боишься умереть в одиночестве? – спросила она непривычным безжизненным голосом. Последний раз Ричард слышал его на их первом сеансе, и теперь не мог представить, что послужило причиной такой заметной перемены ее настроения.

– Я не боюсь умереть в одиночестве, я боюсь, что знаю: я и правда умру в одиночестве, – ответил Ричард, смеясь, хотя от его слов по телу Леи пробежали мурашки.

– Это так печально… – Ричарду показалось, что Лея хочет добавить что-то еще, но она замолчала.

– Было бы печально, если бы я сказал это всерьез, а так… Мне всего 33, я, конечно, тоже часто хандрю, но верных друзей и любовь можно найти и в 60, главное дожить до этого возраста. А что ты вдруг заговорила об одиночестве?

– У меня практически не осталось близких друзей, и я никогда никого не любила. У меня нет шансов, Ри, – Лея повернула голову в сторону Ричарда. Ее глаза наполнялись слезами, но Лея вытерла их рукой прежде, чем они скатились по щеке.

– Это такой период, но уж точно не вся жизнь. Обычно нужные люди появляются в нужное время, а если человек не объявился – его время пока не настало, – Ричард улыбнулся. Он много раз говорил эту фразу самому себе и надеялся, что Лея поверит в нее сильнее, чем он.

– Я понимаю, но… Что будет, если человек так и не появится?

– Пусть над этим вопросом думает другая Лея. Не горюй о будущем, которое не наступило.

– Да ты, блин, ходячий цитатник, – усмехнулась Лея, снова вытерев слезы.

– Зато тебе стало веселее, – отметил Ричард, – а значит цитата помогла.

Он тронулся с места и поехал по привычной дороге к дому Леи, но через минуту она остановила Ричарда:

– Не хочу опять полчаса стоять в пробке и тратить твое время. Может, поужинаем где-нибудь?

– Хорошо, – не раздумывая, согласился Ричард, – есть предпочтения?

– Хочу пиццу.

– Я бы тоже не отказался. Сейчас выберем что-нибудь.

Забронировав столик в пиццерии, которая понравилась обоим, они не без труда добрались до пункта назначения. К удивлению Леи, дорога заняла у них даже больше обычного, около сорока минут, и прибыв на место, они уже не думали ни о чем другом, кроме еды.

Выбранное заведение по понятным причинам отличалось от ресторана, в котором Лея и Ричард виделись ранее. Количество места и возможность расставить столики далеко друг от друга давали людям больше свободы и личного пространства. Грамотно подобранное освещение не оставляло ни одного темного пятна, но при этом не вредило глазам. Основные предметы интерьера дополняли друг друга. Казалось, что если расфокусировать взгляд, все здесь сливается в одну большую пиццу: красные лампы на столах и такого же цвета подушки на диванчиках у кремовых гладких стен, напоминали пепперони; скатерть и цвет столов – слой сыра; а пол – светло-коричневую корочку, которую многие люди, почему-то, предпочитают не доедать.

Практически все места были заняты, несмотря на середину рабочей недели. Ричард и Лея сели в центре зала, но при этом оба чувствовали себя невидимками. Они заказали две больших пиццы: одну с курицей и грибами, другую с морепродуктами. Лея взяла пиво, а Ричард – обычную колу.

Ричард не хотел докучать Лее вопросами о ее самочувствии, но она сама начала говорить, как только они сделали заказ. Она рассказала и о Юрии, и об их отношениях, и обо всех своих не самых приятных мыслях. Лее просто хотелось выговориться кому-то, сомнения точили ее изнутри и, если бы рядом не оказалось Ричарда, ей пришлось бы тревожить сестру, а этого она совсем не хотела.

– Почему ты молчишь? – спросила Лея, закончив монолог. Вид у нее был усталый, будто она весь день занималась тяжелой работой под палящим солнцем.

– Я не думал, что тебе нужны какие-то комментарии, – ответил Ричард.

– У нас с ним совсем ненормальные отношения, да?

– А что для тебя «нормальные отношения»?

В этот момент к столику подошел официант, неся долгожданные пиццы. Заботливо расставив их на столе, он удалился, пожелав гостям приятного вечера. Лее пришлось повременить с ответом, ее одолел голод. С жадностью проглотив по одному куску от каждой пиццы и запив все холодным пивом, которое официант принес сразу после основного блюда, Лея, наконец, заговорила:

– Для меня нормальные отношения – это когда у людей есть четкое понимание, кто они друг другу.

– Вот как? – спросил Ричард, положив недоеденный кусок на тарелку, – а у нас с тобой нормальные отношения?

Вопрос застал Лею врасплох. Она боялась неправильно его истолковать, поэтому неуверенно ответила:

– Да, у нас – да.

– Ты четко знаешь, кто я для тебя? – не останавливался Ричард.

– Я могу тебя назвать своим другом, пусть мы и общаемся совсем недолго, – Лея, не отдавая себе отчет, потянулась за перстнем на указательном пальце.

– То есть ты с уверенностью утверждаешь, что если мы будем так же близко общаться в будущем, то никто из нас не начнет испытывать романтическое влечение к другому? – Ричардом двигало искреннее любопытство, хотя со стороны казалось, что в его интонации присутствует что-то иное, более личное.

– Мы же с Рамоном не были влюблены друг в друга…

– Вы с ним бок о бок провели очень много времени, у вас с ним сформировалась чуть ли не родственная связь, – перебил Ричард, – в сознательном и более старшем возрасте не так легко добиться подобного.

– Ты мне сейчас пытаешься доказать невозможность дружбы между мужчиной и женщиной? – спросила Лея, скрестив руки на груди и опершись на спинку стула.

– Ни в коем случае! Мне просто интересно твое мнение по этому поводу.

– Если верить теории вероятности, в нашей жизни возможно все, поэтому исключать что-то между нами я тоже не могу.

– Звучит логично, – Ричард пожал плечами и вернулся к недоеденному куску пиццы. Он выглядел беззаботным, в отличие от напряженной Леи.

– Вообще вопрос был про отношения с Юрой, – напомнила она после нескольких секунд тишины.

– Если тебя волнуют чувства, то не переживай – ты им не настолько увлечена, так что его влюбленность, скорее всего, вызовет в тебе только отвращение. Или, может, уже вызвала? – спросил Ричард, исподлобья взглянув на Лею.

–– Вроде того, – пробормотала она.

Лея обратила внимание с каким удовольствием Ричард начал уплетать корку от пиццы.

– Для таких, как ты, нужно открывать заведения, где подают только корки, – съязвила она.

– И это был бы лучший стартап за всю историю существования пиццерий.

Лея издала веселый смешок. Она больше не хотела обсуждать ни Юрия, ни отношения с самим Ричардом. Около десяти минут они просто наслаждались внеплановым ужином, но затем Лея решила перейти к более серьезной теме.

– Когда мне лучше идти в «Мортем»? – спросила она, сделав небольшой глоток пива.

– Если за конечной целью, то можно уже в пятницу. На смене как раз будет Агата. Приходи к часу дня, когда Макс уйдет на перерыв, в общем, как мы и договаривались.

Лея кивнула.

– Да, кстати, – добавил Ричард, – я пока не выяснил график работы уборщицы, случая не представилось…

– Черт, уборщица! – спохватилась Лея, – у меня вылетел из головы этот момент, – она схватилась за голову, ругая себя за оплошность.

– Не волнуйся так. У нас еще есть время, я все устрою.

– Спасибо, – в глазах Леи светилась искренняя благодарность, – и, чтобы мне было комфортнее, не запирай дверь, когда будешь уходить, а еще, если несложно, как-нибудь сфоткай замок от кабинета Кларисы. Я заранее подготовлю нужные отмычки.

– Постараюсь.

– Ри, меня вот что еще интересует: мы с тобой упоминали вскользь, как я буду уходить из «Мортема», но не обговаривали детально. Так вот, прежде чем я перейду к сути, я хочу уточнить, у вас же есть запасной выход около лестницы на второй этаж? В чем проблема выйти оттуда?

– Во-первых, он почти всегда закрыт, но это для тебя не помеха, а, во-вторых, что куда важнее, им никто не пользуется. Ты вряд ли сможешь объяснить нашему уличному охраннику, что помешало тебе выйти через главную дверь.

– А зачем мне что-то объяснять, если я просто могу прикинуться дурой?

– Мне даже интересно, как это будет выглядеть, – Ричард широко улыбнулся и скрестил руки на груди, ожидая представления.

– Ой, дверь просто была открыта, извините, я не знала, что отсюда нельзя выходить, – с театральным испугом сказала Лея, карикатурно повысив голос.

Ричард засмеялся.

– Ну да, вряд ли он подумает, что ты перед этим стояла и, согнувшись, вскрывала замок. Только, прошу тебя, будь аккуратнее.

– Так ты же придешь в субботу. Постоишь на стреме.

Ричард хотел было озвучить какую-то мысль, которая долго крутилась в голове, но отчего-то запнулся.

– Да. Конечно, постою, – ответил он в итоге.

На миг лицо Леи просияло, но эффект быстро сошел на нет, и теперь она снова медленно погружалась в себя.

– Еще ничего не началось, а мне уже страшно, – сказала Лея, смотря в сторону.

– Это нормально. Ты готова ко всему. Тебе нужно лишь пробраться в кабинет, а там уже будет проще.

– Да, Ри. Конечно…

Лея сделала большой и последний глоток пива в попытках избавиться от кома в горле.

Впервые за все время их знакомства Ричарду так тяжело давалось молчание, но и слова почему-то были некстати.

– Хочешь сейчас домой? – спросил, наконец, Ричард, глядя на то, как Лея комкает очередную салфетку в руках и рвет ее на маленькие кусочки.

– Думаю, да.

Лея не запомнила, как они доехали и сколько времени заняла дорога. Она включилась только тогда, когда Ричард остановился около ее подъезда. Лея махнула Ричарду на прощанье и стала быстро удаляться, не замечая, как он пристально смотрит ей вслед.

«Мортем» теперь совершенно не выходил у нее из головы, вытеснив все другие переживания. Лея ждала пятницы, как маленькие дети ждут своего дня рождения, она в сотый раз прочитала инструкцию к использованию программы для обхода паролей и в десятый раз воспользовалась ею на ноутбуке, она за десять минут пооткрывала все замки, которые только смогла найти и понимала, что будет так делать вплоть до желанного дня. Лея боялась, но не настолько, чтобы отступить.

«Ричард и Юра верят в меня, и я тоже в себя верю», – шепотом повторяла Лея.

Четверг одновременно и бесконечно тянулся, и стремительно мчался. Лея весь день просидела дома, не отвечая никому, кроме Ричарда, да и с ним поддерживала связь только из-за страха упустить важную информацию.

Ричард, в свою очередь, сделал все, о чем просила Лея: он сфотографировал замочные скважины и раздобыл график уборки помещений. Он выполнил свою часть уговора полностью, теперь дело оставалось исключительно за Леей. Они оба это понимали.

Лее пришлось принять снотворное, чтобы наступление следующего дня не было таким тягостным. К сожалению или к счастью, у времени только одно свойство – идти вперед, поэтому томительный четверг подошел к концу, уступив место прекрасному пятничному утру.

После снотворного у Леи болела голова. Она выпила таблетку обезболивающего и сразу же приступила к сборам. До выхода из дома оставалось четыре часа. В сравнении с уже пройденным – это пустяк. И действительно, в какой-то волнительной суете минуты складывались в часы особенно быстро. И вот Лея собрала сумку, а уже через мгновение спустилась вниз по лестнице.

Еще вчера Лея заходила в «Мортем» впервые в качестве клиентки, теперь же она стояла у входа и смотрела на часы. Наступило ровно 13:00.

«Ну что, пора», – подумала она, взявшись за дверную ручку.


Часть 4. Ответы


1

Период с 13:00 до 16:00 всегда отличался особым спокойствием. В «Мортеме» наступал период затишья, «обитатели приемной» обычно посвящали это время не самой важной работе. Эта особенность могла все усложнить, потому что Агату сейчас ничто не отвлекало, однако Лея не знала об этом и практически ворвалась в «Мортем», готовая на все. Она уверенным шагом направилась в сторону ни о чем не подозревающей Агаты, которая увлеченно набирала что-то в смартфоне.

– Привет, – сказала Лея тихо, чтобы не спугнуть собеседницу.

Агата все-таки вздрогнула и в ту же секунду положила телефон на стойку. Заметив, что это Лея, а не кто-нибудь из посетителей или, не дай бог, начальства, Агата заметно расслабилась.

– Приве-е-ет, – протянула она с искренней улыбкой, – какими судьбами в такое время?

– Да забыла у Ричарда сумку вчера. Вот, пришла забрать.

– Понятно. Давай потом поболтаем, как спустишься? А то я от скуки скоро на стену лезть начну!

Лея предвидела такое предложение, поэтому продумала причину отказа заранее.

– Блин, я бы с радостью, но мне нужно будет сразу уехать. Сегодня день рождения у одной хорошей знакомой, поедем праздновать за город, – Лея попыталась изобразить искреннее огорчение.

– Печально… А Ричард что, не собирается с тобой?

– Да его разве вытащишь? Он, конечно, сказал, что, возможно, подтянется после работы, но что-то я сомневаюсь.

– Типичный Ричард! Ну и ладно, отдохнешь там зато, – Агата подмигнула Лее и кокетливо улыбнулась. Если бы Ричард действительно был ее партнером, она бы расценила такой жест, как оскорбление,

– Ну да-а, – протянула Лея, не зная, что еще ответить на подобную реплику.

– Ой, я тебя задерживаю, да? Ладно, беги уже!

Лея, всем видом показывающая свое желание уйти, поблагодарила Агату и поспешила прочь.

Поднявшись на второй этаж, она без промедления направилась в сторону туалета. Лея знала расписание клиентов Ричарда и не хотела отвлекать его от работы.

В уборной было три кабинки. Лея зашла в ту, что посередине, опустила крышку унитаза и села на него, поджав ноги. Она специально надела удобные спортивные брюки и футболку, чтобы одежда не сковывала движения.

Лея написала Ричарду о своем прибытии в «Мортем» и кратко пересказала разговор с Агатой. Тот ответил ей только через пятьдесят минут после того, как освободился.


13:53 Ричард

Ну все, сейчас буду убеждать ее в том, что ты ушла


Теперь Лее оставалось только ждать. В ее большом бежевом портфеле помимо самых важных инструментов также лежало несколько бутербродов и питьевой йогурт на случай голода, немного пряжи с крючком и тонкая книга из тех, которые Лея обычно называла «походными». Раз в час она меняла место ожидания, то переходя в соседнюю кабинку, то перескакивая через одну. Лея создавала иллюзию движения, хотя это было больше дополнительной мерой, нежели чем-то обязательным.

Она убивала время вязанием, играми на телефоне и чтением, чередуя эти занятия, чтобы не надоедали. Лея ждала лишь ответов Ричарда на сообщения и того, что день, большая часть которого прошла в туалетной кабинке, закончится как можно скорее.


***


Ричард вышел из кабинета в 14:02. В тот же момент в коридоре оказались и Раиса с Георгом. Перерыв на обед проходил как обычно ровно до тех пор, пока троица не приблизилась к Агате.

– Что-то Лея задержалась у тебя, хотя говорила, что ей нужно бежать, – отметила она, беря Георга под руку и намереваясь пойти вместе с остальными.

– В смысле? – спросил Ричард так, будто действительно не понимал, – она ушла от меня еще давно. Забрала сумку и убежала.

– Серьезно? Я ждала, пока она спустится, но она так и не вышла…

– Ты, кажется, заработалась, Агата, – с настороженностью сказал Ричард, – она уже успела мне и фотку отправить с улицы, и вернуться домой, – у него действительно при себе было такое фото. Лея с Ричардом заранее договорились о ненастоящей переписке, где первая докладывает второму о том, как добирается, на случай если Агата решит заупрямиться.

– Как же так я пропустила-то, – не унималась Агата. Ричард слышал нотки сомнения в ее голосе, что не могло его не радовать.

– Видимо, что-то тебя все-таки отвлекло, – Ричард держался свободно и профессионально. Раиса и Георг, наблюдавшие эту сцену, слушали с интересом. Последний все-таки решил вмешаться:

– Ты меня так не ждешь, как Лею! – после многозначительного взгляда Агаты, Георг добавил с любовью в голосе. – Да не паникуй ты, реально заработалась, ничего, сейчас поедим, отдохнем…

– А ты прям перетрудился, я смотрю! – с хохотом заметила Раиса. К этому моменту все уже заняли места за общим столом.

Георг ответил Раисе не самой удачной, но приемлемой шуткой, и Ричард, чтобы и спасти друга, и вконец уйти от разговора о Лее, пошутил сам, открывая простор для новых тем и обсуждений.

Ричард смог написать Лее только после того, как вернулся в кабинет. Он порывался сделать это еще в обед, но знал неприятную привычку Агаты заглядывать другим людям в телефон, а за столом та всегда сидела между ним и Георгом.


14:54 Ричард

Успех. Все уверены в том, что ты ушла


14:54 Ли

Наконец-то!!! Я тут уже успела миллион мыслей передумать


14:55 Ричард

Написал, как только смог. Сам не в восторге. Терпи Лея, осталось несколько часов. Наслаждайся относительным спокойствием, пока можешь


14:55 Ли

Я пытаюсь :(


Ричард замолчал. Лея не хотела его дергать просто так и тоже не стала продолжать переписку. Через час непрерывного вязания ей захотелось перекусить. Тосты с плавленым сыром и докторской колбасой были еще немного теплыми. Как только Лея начала наслаждаться этим импровизированным обедом, к туалету подошел незнакомый голос и заставил ее на время отложить трапезу.

– Я решу вопрос с поставкой препарата. В принципе в клинике еще есть до конца месяца, – незнакомка подошел к раковине, – да, я тоже так думаю… Хорошо, узнаю… До вечера.

Дальше, судя по звуку шагов, кто-то направился в соседнюю кабинку. Лея была практически уверена в том, что говорившей была Клариса, хотя раньше ей слышать голос этой женщины не доводилось.

«Если это она, то голос ей совсем не подходит. Такой высокий», – сделала вывод Лея, в ожидании, когда «скорее всего Клариса» покинет туалет.

Исходя из подслушанного, Лея заключила, что «скорее всего Клариса» консультировалась с отцом о ритуальных услугах. В ее интонации слышалась какая-то теплота, с какой общаются только c близкими людьми, хотя «скорее всего Клариса» избегала каких-либо обращений к собеседнику.

Полученная информация ничего не меняла и никак не помогала Лее, но возможность пораскинуть мозгами и отвлечь себя порадовали ее.

Время тянулось как никогда медленно. Пара тостов была съедена, клубничный йогурт наполовину выпит, в играх пройдена куча уровней, а книга и вязание окончательно заброшены, потому что от них клонило в сон. Лея даже смогла на полчаса завлечь в беседу сестру, что стало для обеих большой удачей. Во время перерыва между клиентами с Леей связывался Ричард и спрашивал, как Лея себя чувствует, но их диалоги длились от пяти до пятнадцати минут, так что возможности оказать должную поддержку ему так и не представилось.

В 18:01 от Ричарда пришло одно из последних сообщений, написанных в стенах «Мортема».


18:01 Ричард

Клиент ушел. Персонал тоже расходится. Минут через 20, когда Георг и Рая спустятся, приходи ко мне. Хватит сидеть в туалете


18:02 Лея

Отличная мысль! Буду ждать сигнала


Ровно через девятнадцать минут от Ричарда поступило долгожданное сообщение:


18:21 Ричард

Можешь зайти


Лея прислушалась к окружающей тишине. Ничто вокруг не намекало на присутствие поблизости кого-либо постороннего, поэтому она быстро сняла с настенного крючка рюкзак, надела его на плечи и покинула осточертевшую кабинку. В коленях болело после долгого нахождения в согнутом виде, в спине тоже ныло и постреливало. Лея немного размялась и поспешила выйти.

Миновав кабинет Кларисы, который, как показывали проблески света в дверных щелях, все еще был занят, Лея ускорила шаг и надеялась достигнуть цели до столкновения со незнакомыми или, что хуже, знакомыми лицами.

Никакой катастрофы не произошло. Лея добралась до условленного места встречи и нашла Ричарда сидящим за столом и выжидающе смотрящим в ее сторону. Когда Ричард увидел Лею, его хмурое лицо смягчилось.

– Без сюрпризов? – спросил он, приглашая Лею присесть.

– Да. Даже как-то жутко, когда никого нет.

– А Кирилл, наш охранник, говорит, что по ночам здесь особенно поэтично!

Лея усмехнулась.

– У вас на работу только романтиков берут?

– На самом деле их нам и не хватает, – Ричард улыбнулся краешком рта, – ты как вообще?

– Я нормально. Правда устала уже сидеть взаперти.

– Представляю… Но день почти закончился, к счастью.

Лея начала кивать и зевнула, закрыв рот рукой.

– Смотри не усни раньше времени! – сказал Ричард, оглядывая ее с ног до головы.

– Я стараюсь, как могу. Ладно, три часа всего потерпеть, и готово. А ты как, собираешься домой?

– Да, сейчас уже пойду. Ты это, лучше зайди в шкаф, мало ли, какие внезапные гости могут сюда пожаловать.

– А могут? – уточнила Лея.

– Вполне. Уборщица, например. Шкаф у меня вместительный вроде как, хотя, конечно, это не номер люкс.

– В моем положении ничего не остается, кроме как довольствоваться тем, что есть.

Ричард с сочувствием взглянул на Лею, встал и подошел к ней, поднимая ее за плечи.

– Обычно у нас энергией заряжаешь ты, но сейчас я вижу, что тебе надо помочь, – Ричард встряхнул Лею и посмотрел ей в глаза, – вспомни о том, зачем пришла, какая у тебя цель. Помнишь?

Лея кивнула.

– Что-то поменялось с того времени?

– Нет, – она подняла глаза вверх и некоторое время размышляла, – не совсем. Больше нет, чем да.

– Так. Немного неуверенно, но тоже неплохо. Ты знаешь, что здесь делаешь, знаешь зачем и знаешь, как действовать. Дальше – дело техники. Я бы пожелал тебе удачи, но ты и без нее справишься.

– Правильно. Удачи желают неудачникам! Не переживай ты, я все еще заряжена, просто устала.

– Ну хорошо, – Ричард выдохнул, – теперь я могу идти. Буду на связи.

Лея чуть слышно поблагодарила Ричарда и тот, не спеша, пошел к выходу.

– Хорошего вечера, – сказа Лея, смотря ему вслед.

– И тебе, если, конечно, это возможно.

Ричард улыбнулся на прощание и закрыл за собой дверь. Лея тут же погрузилась в прежнюю атмосферу безлюдного «Мортема», которая с уходом Ричарда стала еще отчетливее.

Лея не стала медлить и забралась в шкаф, пространство которого не было занято ничем, кроме одиноко висящей вешалки. Пришлось постараться, чтобы закрыть дверцу изнутри. Все вокруг окутала непроницаемая тьма. Лея полезла в телефон, чтобы найти кого-то, с кем можно скоротать время за беседой. Под раздачу попала одна из бывших одногруппниц, которая никогда не отказывала Лее в долгих разговорах.

Тревожность пока что не давала о себе знать. Лея чувствовала себя уверенно и даже воспрянула духом. Она знала, что страх еще впереди, что ее состояние – затишье перед бурей, но Ричард был прав, когда советовал наслаждаться спокойствием. В 19:00 Лея допила йогурт из бутылки, он стал ее ужином. Развлечения и общение ей уже не просто осточертели, заниматься этим стало гораздо сложнее из-за того, что через дверцы плотно закрытого шкафа не проникал никакой свет. Из-за монотонного сидения на одном месте Лея все более ожесточенно боролась со сном, она не могла себе позволить сомкнуть глаз, хотя порой дремота слишком близко подступала к ней.

«Уверена, что план был недоработан. Весь день сидеть взаперти без возможности даже послушать музыку – я и правда себя ненавижу!» – злилась Лея, ощущая, как нарастает усталость.

В половину девятого дверь кабинета открылась. Лею бросило в легкую дрожь.

«Неужели убираться пришла? Это ведь не по расписанию совсем!» – она замерла в страхе что-то задеть или слишком громко выдохнуть.

К счастью, уборщица просто выключила в кабинете свет и, без особого интереса к обстановке, ушла, закрыв дверь на ключ, что для Леи, конечно, не было препятствием.

Это происшествие немного взбодрило Лею. Она высидела еще пятнадцать минут, прежде чем выйти из временного убежища.

После полной темноты кабинет, освещенный луной и вечерней улицей, виделся Лее столь же ясно, как и в дневное время. Ей потребовалось всего пара минут, чтобы отпереть замок и выйти в коридор.

После освобождения в Лее стали просыпаться страх и волнение, которых она так опасалась. С каждой минутой чувства все усиливались, рисуя в голове один неудачный исход за другим. Лея старалась делать глубокие вдохи и выдохи. Ей очень хотелось написать хоть кому-нибудь, но Лея уверила себя, что сможет обойтись без чьей-либо поддержки. Она готовилась к тому, что Ричард скоро исчезнет из ее жизни, а Юрий и Ксюша начнут больше отдаляться из-за собственных проблем и переживаний.

«В этой жизни полагаться нужно только на себя. Только на себя».

Лея сжала кулаки, из которых торчали несколько отмычек, выдохнула и пошла, твердо ступая по кафельному полу.


2

Коридор куда лучше освещался лунным светом, исходившим из большого окна, чем туалет или кабинеты.

Лея не стала включать фонарик на телефоне, понимая по накопленному опыту, что естественного освещения вполне достаточно для взлома замка, плюс ко всему ей нужны были обе руки для работы с отмычками.

Лея подошла к кабинету 204 и наклонилась к дверной ручке. Угол обзора заметно снизился, Лея больше не могла контролировать взглядом коридор, и это повлияло на ее эмоциональное состояние: дыхание было прерывистым, тревога нарастала, но руки не тряслись, наоборот, еще крепче сжимая в руках инструменты. Лея положила рюкзак под ноги, чуть выпрямилась и вставила вороток в еле заметную замочную скважину. Действовать приходилось практически в нулевой видимости, но как пианист-виртуоз не глядя перебирает пальцами по клавишам, так и Лея спокойно могла работать вслепую. Ей не нужно было видеть, чтобы чувствовать еле заметные для неопытного человека вибрации, говорившие о том, что Лея все делает правильно.

В последний момент, когда оставалось лишь повернуть дверную ручку, отмычка выскочила из рук и полетела на кафельный пол.

У Леи перехватило дыхание. За время падения маленького железного предмета она представила, как инструмент со звоном бьется о пол, разнося звук по всему «Мортему»; как шум голосов смолкает и бдительный охранник без раздумий встает с места и поднимается наверх, проверить, не показалось ли ему это; как Лея рыщет руками в темноте, не может ничего найти и просто убегает в туалет, пока есть время; а охранник, теперь уже не сомневается, что в здании посторонний, решает открыть каждую дверь и застает ее врасплох, не дав возможности спрятаться.

Лея настолько хорошо представила ближайшее будущее, что на несколько секунд опешила, когда отмычка упала бесшумно.

«Повезло, – подумала она, пока нагибалась к рюкзаку и шарила по нему рукой в поиске предательской отмычки, – смягчил падение».

Нащупав, Лея схватила ее и закинула к остальным.

Когда с замком было покончено, Лея приоткрыла дверь и вошла внутрь, медленно и бесшумно закрыв за собой.

Теперь стало по-настоящему темно. Плотно закрытые жалюзи не пропускали даже малейший свет, и Лее все-таки пришлось воспользоваться фонариком. Кабинет Кларисы был маленьким и тесным, что удивило Лею, учитывая количество пространства в кабинете Ричарда.

«Решила проявить благородство и довольствуется малым?» – задалась вопросом Лея, успевшая за пару месяцев узнать многое о характере Кларисы.

Лея не стала вдаваться в детали интерьера и сразу пошла к компьютеру женщины, попутно доставая флешку из маленького бокового кармана рюкзака. Использованные отмычки она, не задумываясь, положила на край стола.

Прежде, чем приступить к работе, Лея проверила наличие пароля и, не удивившись, что он есть, вставила флешку. Затем, кое-что поменяв в настройках BIOS, Лея запустила нужную программу. В повторно появившееся окно для ввода пароля она ввела несколько случайных чисел и, как и рассчитывала, попала в компьютер Кларисы.

«Ричард был прав. Находиться в процессе намного спокойнее», – подумала она, изучая многообразие папок и файлов на рабочем столе женщины.

Лея посчитала, что первым делом ей стоит заняться архивами, потому что они явно доставляли больше дискомфорта, чем поиск имен. В папке «Работа» она нашла еще одну: «Отчеты Мортем». Там не было информации о каждом клиенте, и Лея не стала рассматривать их детально, полагая, что найдет их дубликаты на почте Кларисы.

«Да где ж вы!?» – с раздражением думала Лея, перебирая возможные названия для папок и документов в поисковике.

Звук механической клавиатуры нервировал. Лея останавливалась каждую минуту в страхе пропустить шаги в коридоре и в одну из таких остановок услышала какое-то шарканье. Лея выключила монитор в ту же секунду и замерла с мышкой в правой руке и пальцами левой, расставленными по клавиатуре.

Шарканье становилось все отчетливее. Лея не ошиблась, по коридору шел охранник. Она не знала, чем был вызван такой интерес ко второму этажу. В голове пронеслось множество мыслей: «Может, в коридоре все-таки стоит камера? Может, камера есть и в кабинете Кларисы? А если он как-то заметил свет монитора? Он направляется сюда? Если он откроет дверь, и та окажется незапертой – мне конец. Почему он так долго?»

Лея готовилась к худшему из сценариев, но в то же время говорила себе отставить паранойю и более трезво оценить ситуацию. Тем временем шарканье достигло двери Кларисы и, к облегчению Леи, прошло мимо нее.

«Да он просто поссать пошел! – со злобой подумала Лея. Злилась она, в первую очередь, на себя, за то, что начала паниковать раньше времени. – И чего ему не сиделось на первом этаже? Там, между прочим, тоже есть туалет».

Через несколько минут охранник удалился. Полагая, что в ближайшие пару часов он ее больше не побеспокоит, Лея включила монитор обратно и продолжила просматривать рабочий стол женщины.

После безрезультатных поисков информации о прошлых клиентах ритуальных услуг у Леи появилась новая идея.

«Может, я вообще все ответы найду на почте? Если морг и медицинский центр работают с «Мортемом», они должны как-то связываться друг с другом?» – Лея поспешила проверить свою догадку и открыла историю браузера Кларисы, чтобы узнать, какой почтой женщина пользуется чаще всего.

Среди входящих сообщений она заметила еще непрочитанное письмо от «Салуса». Внимательно изучив ранее присланные документы от того же медицинского центра, Лея наконец, обнаружила то, что помогло бы ей в поисках определенного человека. «Салус» помимо общих ежемесячных отчетов предоставлял Кларисе краткие заключения о каждом из клиентов ритуальных услуг, в которых прописывался диагноз, а также наличие или отсутствие хронических заболеваний, патологий и аллергии.

«Теперь мне нужно найти нечто подобное в сообщениях семилетней давности и исполнить желание Ричарда. Даже если они недавно сотрудничают с «Салусом» другой медицинский центр явно прислал Кларисе то же самое»

Поиски заняли куда меньше времени, чем ожидала Лея. Все письма от «Салуса» разделялись на три категории: отчеты, заключения и другие вопросы, которые не были объединены общим названием. Лее понадобилось десять минут, чтобы добраться до нужного временного отрезка. Зная дату пропажи, Лея просмотрела все сообщения, присланные в искомую и соседние даты – ничего. Она проверила снова, захватив еще несколько дней – ничего, еще неделю – ничего, две недели – тоже ничего.

Лея почувствовала облегчение и расплылась на кресле.

«Вероника не была клиенткой ритуальных услуг. Она была счастлива с Ричардом», – думала Лея, пытаясь утихомирить подступившие чувства.

Сейчас она впервые серьезно задумалась о смерти Вероники. Довольная жизнью девушка не пропала бы по собственной воле. Если Вероника не покончила с собой, значит была убита и, скорее всего, подверглась сексуальному насилию. Она тяжело умирала – в этом Лея не сомневалась.

«Ричард думает, что новость о самостоятельном решении Вероники умереть сделает ему больно, но, мне кажется, эта боль не стала бы сильнее той, которую он уже испытал», – с горечью заключила Лея, представляя, как мучилась Вероника в последние минуты жизни. Она попыталась отогнать одну за другой всплывавшие в голове картинки и сосредоточила взгляд на экране монитора. Понадобилось какое-то время, чтобы мерцающие буквы и цифры снова обрели смысл.

Теперь, разобравшись с задачей для Ричарда, Лея могла получить ответы и на свои вопросы. Она достала из рюкзака еще одну флешку и вставила ее в соседний с первой разъем.

Сначала Лея обратила внимание на часто мелькавшую личную почту с именем Виктор Ценер. Без сомнений – он и был владельцем «Мортема». Лея просмотрела несколько писем, присланных Кларисе от этого адресанта.

«Он ее отец. Неудивительно, что он кидает ей только документы, связанные с работой. Личные вопросы они могут и по телефону обсудить», – рассудила Лея, продолжая крутить колесо мыши вниз.

Она еще некоторое время пыталась зацепиться за что-то интересное, но, осознав, что все чаще натыкается на повторы, решила больше не продолжать поиски. Лея перекинула на новый накопитель несколько отчетов за последние два месяца под названиями «Морг», «Мортем» и «Салус» и удалила историю браузера, закрыв все действующие вкладки.

«Я узнала все, что хотела. Пора отсюда валить»

Вытащив обе флешки, она выключила компьютер, но затем включила снова, чтобы убедиться, что прежний пароль остался на месте. После успешной проверки Лея успокоилась, встала, надела рюкзак на плечи и огляделась. Она задвинула компьютерный стул, оставляя кабинет в его первозданном виде.

Единственное, что привлекло внимание Леи, – шкаф позади рабочего места Кларисы и ящики стола. Но даже беглого взгляда хватило, чтобы понять, что там нет ничего ценного. Покабинету невозможно было охарактеризовать его хозяйку.

«Столько времени на подготовку, а в итоге я провела здесь… десять минут? Пятнадцать? – Лея чувствовала разочарование, хотя для него не было причин. Она добыла ровно столько, сколько и хотела. Возможно, затянувшееся ожидание перебило весь триумф. – Неважно. Сейчас главное выбраться отсюда».

Лея на цыпочках подошла к двери и прислушалась. Тишина окутывала каждый сантиметр окружающего пространства. Кивнув самой себе, Лея вышла, закрыла за собой дверь, и с прежней осторожностью направилась к кабинету Ричарда.

Чем ближе Лея подходила к лестнице, тем громче ей казались свои же шаги. Достигнув цели, она услышала приглушенный голос, а потом еще несколько голосов, перебивающих первый. Видимо, не одной ей тяжело давалась ночная работа взаперти, и охранник решил скоротать время за просмотром видео.

«Мне же лучше. Так он точно не услышит никаких шорохов… Вот черт! – по ее телу пробежала волна мурашек, когда Лея подсветила фонариком замочную скважину, – я оставила отмычки на столе Кларисы. Дура!»

Лея развернулась на пятках и уже быстрым шагом направилась обратно.

Она легким движением руки смахнула в руку несколько еле заметных в темноте инструментов, проверила стол и компьютерный стул на наличие иных забытых вещей и вышла из кабинета уже без стеснения или опасений. Шум, отвлекавший охранника, оказывал на Лею невероятно успокаивающее действие, а вкупе с раздражительностью она стала еще более уверенной и непоколебимой.

Со злосчастными отмычками в руке Лея снова добралась до кабинета Ричарда. Голоса внизу продолжали беседовать между собой.

«Он бы ничего не услышал, даже если бы я здесь орать начала», – подумала Лея, качая головой.

Она позволила себе вдохнуть полной грудью только после того, как почувствовала уже знакомый спертый воздух с примесью сырости. Первым делом она написала Ричарду об успехе проделанной работы, затем закинула рюкзак на кресло, а сама расположилась в соседнем. Теперь Лея была в безопасности. Ее тут никто не мог найти.


3

Лея проснулась в восемь утра, за несколько минут до будильника. Засыпать на одном из кресел было тяжело и неудобно, но Лея не хотела запираться в шкафу или прятаться под столом, а совсем бессонная ночь плохо повлияла бы на и без того измотанное состояние Леи. Ричард пообещал прибыть в «Мортем» пораньше – этой мыслью она и успокоила себя пред тем, как задремать.

За окном слышался приглушенный стук капель по окну и небольших ручейков, стекавших с крыши здания. Синоптики предупреждали, что дождь будет лить минимум полдня, поэтому, помимо прочих вещей, на дне рюкзака Леи лежал небольшой черный зонт.

Она встала с кресла, подошла к окну и занавесила плотные оранжевые шторы, отчего комната приобрела теплый апельсиновый оттенок. Затем Лея подошла к кулеру и набрала стакан воды. В теле чувствовалась тяжесть, в шее и спине чувствовалась тяжесть после сна в неудобной позе. В вазе лежали разломанные кусочки печенья, которые Лея умяла за секунду. И, если голод и жажду она смогла как-то утолить, то с нарастающим желанием зайти в туалет у нее совладать не получилось. Выходить из кабинета сейчас казалось невозможным. «Мортем» открывался только через час, но с минуту на минуту должна была прийти уборщица и занять заветную комнату, которую Лея так хотела посетить.

«Сейчас только 8 утра. А если она решит прийти пораньше? Мне дойти тут пять секунд, – уговаривала себя Лея. – Нет, я не могу. Меня уже чуть не спалили по моей неосторожности. Нельзя так рисковать. Тем более у меня есть один вариант в запасе».

Лея открыла рюкзак и посмотрела на бутылочку из-под питьевого йогурта.

Она не гордилась тем, что собиралась сделать, но не видела другого выхода. Лея встала рядом с креслом и приняла удобную позу для того, чтобы справить малую нужду.

«И-и-и… Именно сейчас должна открыться входная дверь», – с иронией подумала Лея.

К счастью, ее никто не застал врасплох. Бутылку пришлось убрать обратно в рюкзак. Лея не считала себя брезгливой, поэтому сделала это без лишних гримас и неприятных чувств.

Согласно расписанию, по выходным уборщица заходила в кабинеты дневных работников по утрам, и, хотя Ричард пообещал появиться в «Мортеме» пораньше, оставаться на месте было небезопасно. Теперь, не испытывая давящего желания посетить уборную, двигаться стало куда проще и Лея закрылась в шкафу, пусть и опять без вреда для своих суставов.

«Хорошо, что у Ричарда хотя бы есть шкаф в полный рост, иначе надеяться мне пришлось бы только на него», – думала она, чувствуя, как ноги медленно начинают затекать.

Сейчас Лею радовало лишь то, что настолько изнуряющее ожидание станет для нее последним.


***


Ричард провел бессонную, полную размышлений ночь. Несмотря на то, что Лея управилась достаточно быстро и ему было не о чем волноваться, он все равно не мог себя успокоить.

«Она узнала о Веронике. Она все знает. И я, наконец, смогу узнать тоже!» – все крутилось у него в голове.

Ричард никогда еще не ждал нового дня с таким трепетом, как сейчас. Иногда, все-таки, ему удавалось задремать, но он так и не смог увидеть полноценных сновидений.

Первое, что ощутил Ричард, открыв глаза, – это сухость во рту и пульсация в голове. Ощущения были как после похмелья, хотя со дня рождения Ричард не выпил ни капли. Беспокойные ночи никогда не проходили бесследно, он знал, что теперь ему или поможет таблетка, или не поможет вообще ничего.

Голова кружилась, но Ричард больше не мог себе позволить оставаться в кровати. Ему нужно было занять кабинет прежде, чем туда явится уборщица – об этом Ричард не забывал и ответственно относился к ожиданиям, которые были на него возложены.

Сегодня он собрался на работу с небывалой быстротой. Все движения казались ему замедленными, потому он старался ускориться, как только мог. Ричард вышел из дома в 8:10, а в 8:15 ему пришло сообщение от Леи.


8:15 Лея

Доброе утро! Я надеюсь, ты уже в пути


8:15 Ричард

Доброе, да, в пути. Выехал пораньше, хотя обычно в пробках по утрам не стою


8:16 Лея

Отлично! Я тебя уже заждалась


В теории Марго и София должны были прийти вместе с уборщицей к 8:30. К огромному удивлению Ричарда, все трое подошли вовремя – а он, почему-то, полагал, что эти девушки позволяют себе немного опаздывать.

Ричард вышел из машины в 8:33 и открыл двери «Мортема» с легкостью и умиротворением на лице.

– Ты что здесь делаешь? – спросила Марго вместо приветствия, как только заметила Ричарда в дверях.

Он ответил после того, как пожал руку уходящему охраннику:

– Я ненадолго. Оставил вчера здесь кое-какие документы.

– Ой, Ричи! – воскликнула София, выходя из коридора, который вел в обеденную комнату, – что за ранняя пташка к нам пожаловала? Не хочешь с нами позавтракать?

– Нет, спасибо. Совсем аппетита нет, да и пришел я не за этим.

– Выглядишь так себе, – сказала София, оценивая помятый внешний вид Ричарда, – ты вообще спал?

– Очень плохо.

– Не волнуйся, мы тут все вареные ходим, – поддержала его Марго, когда передавала ключ.

– Да уж, – ответил Ричард, – лучше и не скажешь… Ладно, я пойду.

Под сочувствующие взгляды Ричард прошел по коридору, а затем, скрывшись от их посторонних глаз, поднялся по лестнице.

Помня, что дверь кабинета не заперта, он сразу потянул за ручку.

Первое, что ему бросилось в глаза, – занавешенные шторы. Приятный полумрак был сейчас как раз кстати, Ричард оценил это решение Леи. Во вторую очередь Ричард обратил внимание на саму Лею, а точнее, на ее отсутствие.

– Ты тут? – неуверенно спросил он, проходя вглубь кабинета.

– Да, тут, – послышался голос Леи из шкафа. Она в ту же секунду выбралась из своего ночного убежища, начав разминать все тело. В это время Ричард закрыл дверь на ключ.

– Как ты?

– Приемлемо, – сказала Лея, взяв рюкзак в руки и сев на кресло для посетителей. – А ты как?

– Не спрашивай. Самочувствие, будто я вместе с тобой в этом шкафу сидел.

– Хах.

Лея замолчала. Ричард сел напротив, опустив голову вниз. Лея ждала, что он заговорит первым, потому что не знала, как подступить к теме, которая с ночи витала в воздухе.

– Скажи как есть. Только не обманывай меня, – помог Лее Ричард, поддавшись чуть вперед и соединив пальцы в замок.

– Я никогда бы не посмела, – ответила Лея, подсознательно продублировав позу Ричарда. – Вероники не было в «Мортеме», – выпалила она, – она никогда не была клиенткой ритуальных услуг.

Ричард откинулся на спинке кресла. Он закрыл себе рот рукой и затем сидел неподвижно. Так прошло пять, десять минут. Лея уже больше не могла молча смотреть на озадаченность Ричарда, но как только она решила заговорить, дверная ручка начала судорожно трястись.

– Иди в шкаф, – сказал Ричард, кивнув в сторону стены.

Лея молча выполнила поручение. Встав на прежнее место и закрыв за собой дверь, она услышала, как Ричард поворачивает ключ, и теперь ее не волновало ничего, кроме того, что происходило снаружи.

– Здравствуйте, – послышался голос пожилой женщины, – не знала, что вы сегодня работаете.

– Доброе утро. Я зашел буквально на пять минут, займитесь пока другими кабинетами, я скоро ухожу.

– Конечно, сидите столько, сколько вам нужно.

Ричард ответил что-то неразборчивое и закрыл дверь.

– Выходи, – сказал он, обращаясь к шкафу.

Лея послушно вышла. Даже минуты взаперти хватило ей для того, чтобы ее мышцы, вновь охватила неприятная, ноющая боль.

– Давай поговорим снаружи, – голос Ричарда вмиг изменился и зазвучал так, будто он принадлежал не человеку, а машине, – кстати, я обдумал твой побег и решил, что мы можем сделать намного проще.

– И что же мы сделаем? – спросила Лея без тени улыбки и прежнего кокетства.

– Я позову девчонок в обеденную комнату под каким-нибудь предлогом. Подам тебе знак в виде телефонного звонка, ты быстро выбежишь. Вот и все.

– И чем же ты сможешь их обеих отвлечь?

– Сымпровизирую. Идем.

Лея кивнула, и Ричард молча выглянул из кабинета, затем, убедившись, что в коридоре никого нет, вышел, показав жестом, что Лея может идти следом. На самом деле они избегали встречи только с двумя людьми – с Марго и Софией. Остальные сотрудники «Мортема» не доставили бы им никаких неудобств, поэтому столкновение с ними, даже внезапное, не смогло бы омрачить обоим практически идеально исполненный план.

Лея встала в тени под лестницей рядом с той самой дверью, через которую собиралась выйти несколькими минутами раньше. В это время Ричард подошел к приемной и одна из его догадок тут же подтвердилась – на месте никого не было. По правилам «Мортема» в зале всегда должен находиться один из сотрудников, но, видимо, подруги не раз его нарушали и предпочитали завтракать вместе, пользуясь отсутствием Кларисы. Все поставки и посетители начинали приходить только с 9:00, поэтому девушки без зазрения совести могли себе позволить пятнадцать минут отсутствия на рабочем месте.

Ричард в ту же минуту позвонил Лее и сам вышел через главную дверь. Когда Лея села к нему в машину, он смотрел на нее с таким видом, будто ждет не меньше часа.

– Может, мне уйти? – спросила Лея с неуверенностью.

– Наоборот, я бы не хотел сейчас оставаться один. Приглашаю тебя в гости на кофе.

Лея не смогла бы отказать, даже если бы очень хотела. Ричард в ту же секунду тронулся с места.

– Если не секрет, что ты сказал Марго и Софии? – спросила Лея на полпути к дому Ричарда.

– Сказал, что ты всю ночь была заперта в моем кабинете и надеешься, что об этом никто не узнает. Попросил девочек подыграть и уйти на пять минут.

Глаза Леи округлились. Ричард рассмеялся.

– Их не было на месте, – объяснил он, – вот так все просто.

Лею порадовало, что Ричард сейчас способен шутить и испытывать положительные эмоции. Теперь и она могла немного расслабиться. Дождь продолжал отстукивать ритмичную мелодию по окнам. Лея вслушивалась в эту музыку капель, а вот Ричард не слышал ничего. Внезапная улыбка сошла с его уст так же быстро, как и появилась. Вплоть до конечной остановки Ричард не проронил ни слова.

– Что за кофе будем пить? – спросила Лея, поднимаясь по лестнице к квартире Ричарда, – обычный или, может, необычный?

– Из необычного у меня дома только джин. Будешь? – ответил Ричард, идущий на несколько ступеней впереди.

– Спасибо, для такой экзотики еще слишком рано, хотя, если ты хочешь, чтобы кто-то составил компанию…

– Нет, Лея. Обычного будет вполне достаточно.

Лея не знала, что еще добавить, но очень хотела, чтобы их разговор не заканчивался. Она считала, что чем дольше Ричард молчит, тем сильнее погружается в нелегкие переживания. Дело в том, что таким качеством обладал Рамон, и Лея очень боялось, что с Ричардом может сейчас происходить то же самое.

Но, к счастью, Ричард был совсем другим, и молчание ему давалось так же легко, как и разговоры по душам.

Через полчаса на кухонном столе уже стояла турка со свежесваренным кофе, несколько кубиков сахара в банке, две чашки, молоко и, конечно, немного сладкого, без которого Ричард не представлял себе ни один перерыв на чай или кофе.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Лея после того, как Ричард закончил все приготовления и сел напротив.

Он ответил не сразу. Лея его не торопила.

– Я надеялся, что мне станет легче, но теперь я снова вернулся к началу, – наконец, сказал он, смотря куда-то в сторону.

Лея обхватила правую руку Ричарда своими двумя и проговорила:

– Я обещаю тебе, что найду того, кто виноват в ее пропаже, – проговорила Лея практически шепотом, – я…

– Нет, – остановил ее Ричард, аккуратно освободившись от рук Леи. – Хватит с меня, – он отвернулся, поджимая губы сильнее, чем прежде, – я узнал, что хотел, а на большее и не рассчитывал никогда. Я не горю желанием посвятить остаток жизни фантому, от которого пытаюсь избавиться последние семь лет.

– Но…

– Нет, – настоял Ричард, – ты тут вообще ни при чем. И, кстати, спасибо… За помощь.

– И тебе спасибо, – с грустью проговорила Лея.

– И что теперь? – спросил Ричард, затем взглянув Лее в глаза. – Что собираешься делать дальше?

Лея ненадолго задумалась.

– Я еще не знаю всех имен, больше того, я совсем не знаю историю развития «Мортема», хотя, признаться, я сейчас так вымотана, что не хочу ничего.

– Понимаю, – ответил Ричард, кивая, – и все-таки я был прав. Одних имен недостаточно, да? Всегда хочется большего.

– Да, – с усмешкой согласилась Лея, – в этом человеческая суть.

Только сейчас оба впервые притронулись к своим чашкам и теперь молча наслаждались кофе ровно до того момента, пока на дне не осталась одна только гуща.

– Так хочется закурить, – сказала Лея с досадой, отставляя чашку в сторону.

– А в чем проблема?

– Я решила бросить.

– Зачем? – с искренним удивлением спросил Ричард.

– Берегу здоровье, зачем же еще?

– Как хочешь, – со скепсисом ответил он, – дело твое.

Лея вздохнула.

– Я думала, ты будешь ждать увлекательную историю о том, как я провела ночь.

Выражение лица Ричарда стало более осознанным. Он понял, что за все утро ему ни разу не пришла в голову мысль о том, каково приходилось Лее, и что она чувствует.

– Эгоистично с моей стороны, – вырвалось из уст Ричарда. – Расскажи, – поспешно добавил он, – мне правда интересно.

Лея нисколько не обиделась на начальную незаинтересованность Ричарда и в красках рассказала ему обо всем, что произошло. Она даже упомянула про бутылку из-под йогурта, нисколько не стыдясь своего поступка.

– А ты отчаянная, – оценивая, Ричард поджал нижнюю губу, – это похвально.

– Гордишься мной? – в шутку спросила Лея.

– Да, горжусь! – поддержал настроение Ричард.

Лея засмеялась.

– Неплохо у нас вышло все, да?

– Лучше, чем я думал.

– Знаешь, – Лея запнулась, прежде чем продолжила фразу, – я бы не хотела, чтобы на этом наше общение закончилось.

– Останемся друзьями? – спросил Ричард с явным намеком.

– Типа того. Ты же не против?

– Только за, – откликнулся Ричард и, сам того не ожидая, искренне обрадовался такому предложению Леи.

К решению не обрывать с Ричардом связь Лея пришла несколькими часами ранее, когда проснулась на кресле в его кабинете. Свои ночные мысли о скором одиночестве она посчитала чересчур истеричными, спросив себя: «Почему я должна заканчивать отношения, которые устраивают обоих?» Этот вопрос касался не только Ричарда, но и Юрия, дружбу с которым Лея почему-то тоже свела в своей голове на нет, хотя на то не было явных причин. Сейчас же, расставив все по местам, Лея ощутила спокойствие, будто, наконец, нашла некую гармонию, с которой ей до этого пришлось на время расстаться.

– Свою историю я тебе рассказала, твою историю тоже, а история «Мортема»? Она тебя интересует?

– Нет, – Ричард мотнул головой в знак отрицания, – почему-то мне вообще все равно.

– В принципе логично. Почему тебе не должно быть все равно? – этот вопрос был риторическим, и Ричард, понимая это, не стал ничего отвечать.

Еще около двадцати минут они перекидывались короткими и не особо содержательными фразами, пока Ричард не почувствовал, что готов остаться в одиночестве.

– Если ты занята, то можешь уезжать. Я тут справлюсь, – сказал он, будто бы подталкивая Лею уйти.

Она не знала, как именно расценивать такую реплику, но решила, что ей в любом случае стоит прислушаться и покинуть Ричарда.

– Да… Я пойду.

– Тебя подвезти? – спохватился он, вспомнив, что на улице все еще льет дождь.

– Нет, не надо. Я хочу прогуляться.

Лея быстро, но без спешки, собралась, попрощалась с Ричардом и ушла. Ричард в ту же минуту написал Михаилу с просьбой перенести сеанс на более раннюю дату.

Все-таки в истории с Вероникой не было правильной или неправильной концовки, потому что оба возможных варианта приносили боль, только разного рода. Ричард знал, что новость его не осчастливит, знал, что любая правда станет для него также и наказанием. В какой-то момент беседы он чуть не рассказал Лее о том, что хотел отказаться от информации и остаться в неведении навсегда, но вовремя остановился, посчитав, что такая деталь выставит его не с лучшей стороны.

«Теперь будет легче, – решил он уже с более ясной головой, – точно будет».


***


Ливневая канализация тяжело справлялась с непрерывным потоком воды, и Лея то и дело мочила ноги в лужах необъятных размеров. Зонт хоть и спасал от дождя, но полностью защититься от капель, летевших со всех сторон, не получалось. Лея не обращала на это внимания, прогулка сейчас была как нельзя для нее кстати.

Дорога до метро стала для Леи бесконечной полосой препятствий, которые, хоть и не ускорили путь, но зато сделали преодоленное расстояние незаметным и даже увлекательным. Вагон, раскачивавшийся в разные стороны, убаюкал ее, она чуть не пропустила нужную станцию. Лея не находила объективных причин для сонливости, ведь она проспала всю ночь, а поэтому рассудила, что всему виной давящие тучи и серость летнего июньского дня.

Когда Лея заходила во двор, она услышала писк. Осмотревшись, она обнаружила, что писк издает крошечный котенок. Он еле стоял на ногах и жалобно мяукал, громко выражая свое неудовольствие. Котенок зашел к ней под зонт и быстро перебирал лапками, стараясь поспеть за широким шагом невольной спутницы.

– Тебе зонт уже на поможет, – с улыбкой заметила Лея, практически добравшаяся до своего подъезда, – нам дальше не по пути. Прости.

Лея открыла дверь и серый клубочек пробежал вперед нее. Эхо от его мяуканья разносилось на несколько этажей, отчего ей стало не по себе.

Лея выругалась, прошла мимо него и стала подниматься по лестнице, которая оказалась слишком велика для маленького существа, потому тот остался сидеть около ступеней. Лея собиралась нажать кнопку лифта, но остановилась и вернулась к входной двери.

– Я не могу так с тобой поступить, – сказала она, взяла промокшее и дрожащее животное в руку и прижала к телу, не боясь испачкать одежду.

Уход за кем-то кроме себя не входил в планы Леи, и она была практически уверена в том, что не сможет оставить нового соседа в съемной квартире.

«Ладно. Хотя бы переждет здесь дождь, а там посмотрим», – она была слишком доброй для того, чтобы игнорировать такое.

Зайдя в квартиру, Лея скинула влажную одежду и повесила ее на сушилку в ванной. Котенок перестал мяукать и теперь внимательно смотрел за ее действиями. Лея за несколько минут ополоснулась в душе и, надев теплую домашнюю пижаму, начала купать малыша.

– Значит ты у нас пацан, да? – сказала Лея, осмотрев котенка.

У нее не было под рукой никаких средств от блох, даже тех, что относились к категории народных, поэтому она решила съездить в ближайшую ветеринарную клинику, чтобы животное осмотрели и, заодно, подсказали, какие средства ухода и корм стоит для него приобрести.

«Я уже взяла на себя ответственность. Придется идти до конца», – рассудила Лея, закутывая серый комочек в полотенце.

На вид ему было около двух месяцев. Он явно не был породистым или домашним. Обычный уличный кот, которому захотелось составить компанию именно Лее.

Она налила в блюдце немного воды и поставила его прямо на диван, не переживая о том, что такой малыш сможет его перевернуть. Котенок без опаски выбрался из полотенца и отправился на разведку территории. Пока он жадно лакал воду из миски, Лея взяла со стола ноутбук, флешку с загруженной информацией и села обратно, облокотившись спиной о стену.

Проглядев все отчеты, Лея не вынесла для себя ничего нового или необычного. Она так и предполагала, что загруженные документы не принесут никакой пользы, а поэтому несильно расстроилась такой неудаче. Лея считала, что сейчас у нее есть самое важное – имя одного из владельцев, которое, в теории, могло стать ответом и на все остальные, пока еще неизученные вопросы.

Через несколько минут поиска она наткнулась на профиль одного из немногих найденных Викторов Ценеров в одной из социальных сетей. Страничка была заполнена фотографиями пожилого мужчины: то он жал кому-то руку в костюме, то хвастался своими трофеями с охоты, то делился какими-то абстрактными пейзажами, добавляя к ним свою философию. Интерес в данном случае представляло то, что в подписках мужчины Лея обнаружила знакомое лицо – нелюдимую и закрытую ото всех Кларису. При детальном сравнении внешности Лея заметила между ней и предполагаемым Виктором много схожих черт: цвет глаз, форма лица и носа, похожая улыбка. Сомнений не оставалось. Лея почувствовала небывалый азарт, по ее телу прошла приятная дрожь.

Она с особым энтузиазмом стала листать его фотографии в надежде обнаружить какую-нибудь дополнительную информацию, и, просмотрев публикации за несколько лет, обнаружила, что Ценер владел ветеринарной клиникой, которая специализировалась на уходе за фермами и конюшнями.

«Когда ты усыпляешь крупных животных, куда проще расходовать препарат для эвтаназии, понимаю» – хоть Лея и не была уверена в причастности вет.клиники к ритуальным услугам, но данная версия показалась ей весьма логичной.

Теперь в ее цепочке недоставало только одного звена – второго владельца.

Лея знала, что его зовут Григорий, и начала искать человека с таким именем в многочисленных подписках Ценера. Безуспешно. Тогда Лея начала просматривать фото дальше и, дойдя до совсем старых публикаций, увидела Ценера с каким-то мужчиной и скорбную подпись к нему.

«Похоже, это день похорон. Может, где-то будет его комментарий или еще что-то», – Лея сразу же начала проверять эту догадку.

После недолгих поисков Лея обнаружила на одном из фото лайк от некоего Георгия Каратаева. Страница была удалена, а значит, вполне может быть, что человека не было в живых.

«Виктор Ценер и Георгий Каратаев – два лучших друга, которые в свое время занялись совместным бизнесом…» – Лея отставила ноутбук в сторону и взглянула на кота, который тихо мурлыкал рядом с ней.

Теперь, казалось, она знала все, но Лее было этого мало. Во время первого разговора о «Мортеме» Ричард сказал Лее важную информацию, которая до сих пор не выходила у нее из головы.

«Они специально рассказали сами о себе, они хотели развлечься и наблюдали за тем, как люди строят бредовые теории и пытаются раскрыть правду, хотя им это не под силу», – размышляла Лея, сидя неподвижно.

Быть может, она бы и остановилась на достигнутом, если бы не внутренний голос, он подстрекал ее на то, чтобы столкнуться с владельцем напрямую.

– Но стоит ли мне делать это? – спросила Лея вслух, глядя на котенка, который откликнулся на ее слова. – Он же страшный человек, я не смогу играть с ним и у меня нет никакого преимущества, но… Мы же можем просто поговорить, а что такого? Он захочет со мной поговорить! Или… Может, стоит ему написать?

Котенок смотрел на Лею, склонив голову набок.

– Ты не поможешь мне принять решение, да? – Лея закрыла лицо руками, а затем резко убрала их, – а что такого будет, если я ему напишу? Не убьют же меня за то, что я что-то знаю. Или убьют? Черт! Я же собиралась просто проверить свои силы. Все. Проверила. Пора заканчивать.

Лею терзали сомнения. С одной стороны, она нашла то, что искала и теперь могла начать путь в новой сфере с уверенностью в собственных силах, а с другой – ей хотелось поговорить с Виктором и показать ему, кто она такая, даже с учетом всех неприятностей, которые могут последовать после их встречи. Лею влекла к этому какая-то неведомая сила, с которой она не смела тягаться. После некоторых противоречивых раздумий Лея громко выругалась, но, все же, приняла окончательное решение.

«Жизнь без риска – не жизнь вообще», – сказала себе Лея и схватила ноутбук.

Она открыла свою почту и ввела новый адрес в графу адресата.


Часть 5. Решения

1

Лея рассматривала вариант анонимной отправки письма, но рассудила, что такая мера не имеет смысла для человека, который просит о личной встрече. Она даже не стала создавать новую почту, за что многие назвали бы ее поступок легкомысленным и беспечным. Выдохнув, Лея начала набирать текст:


«Здравствуйте, Виктор, я связываюсь с вами не для того, чтобы запугать или шантажировать, у меня лишь спортивный интерес, я ничего против вас не имею.

Перейду к делу. Мне удалось найти документы, которые разоблачают вас и вашу деятельность. Я знаю, что и «Мортем», и «Дай лапу», и медицинский центр «Салус», и морг на улице Седых так или иначе связан с вами и с вашим погибшим другом Каратаевым Георгием. Я знаю, что вы проводите эвтаназию в «Салусе», а договоры заключаете в «ритуальных услугах».

Я знаю, что ваша дочь Клариса на протяжении многих лет тайно встречается с Евгением, сыном Константина, и что об этом осведомлен весь персонал: Агата, Георг, Марго, Ричард и Раиса (если, конечно, под персоналом подразумевать только работников «ритуальных услуг»).

Вы, наверное, не понимаете, зачем я все это пишу, но я просто хочу встретиться с вами, потому что данное дело произвело на меня сильное впечатление.

Я уже около трех месяцев изучаю ритуальные услуги изнутри, и снаружи, и не хочу останавливаться на достигнутом. Все, что мне нужно – полная история «Мортема», но не потому, что я хочу вам помешать, чисто из спортивного интереса, как я уже говорила.

Думаю, вы понимаете не хуже меня, что даже если я получу информацию, мне все равно никто не поверит или попытается заткнуть мой голос. Просто назовите место и время, и я приеду туда»


Лея нажала на кнопку «Отправить» и отложила ноутбук в сторону.

Она нервничала, ее немного потряхивало. Лея взяла на руки котенка, чтобы тот оставался под ее надзором, и пошла с ним на кухню.

– Извини, парень, но я не могу не закурить, – сказала она, доставая сигареты из ящика кухонного гарнитура.

Лея ругала себя за то, что сорвалась, но сейчас ничто не могло унять эмоции так быстро и безболезненно, как пара любимых тонких сигарет. Докурив их, Лея обратила внимание на котенка:

– А тебе нравится запах, как я вижу. Такой умиротворенный сидишь. Обещаю, это последний раз, когда я курю при тебе, – после слов Леи котенок запищал, развеселив ее этим.

– Где-то через час дождь должен закончиться, – продолжила она, – я не выдержу, если буду сидеть здесь в ожидании ответа. Давай начнем собираться к ветеринару?

Лея подошла к котенку и села на корточки, снова разглядывая его мордочку.

– Нужно дать тебе имя, да? Мне же как-то надо представить тебя доктору, – она какое-то время сидела перед котом и перебирала в голове самые разные имена

Внезапно ее осенило:

– А как тебе имя Рамон? Так звали одного из лучших людей, каких я знала. Если бы я верила в перерождение душ, то сейчас бы посчитала, что ему все-таки удалось стать котом. Хах. Как по мне, душа человека жива, пока о нем помнят, и поэтому, в память о моем мечтательном друге, я назову тебя Рамон. Теперь, наверно, отдать я тебя никому не смогу, ты же этого добивался? – она почесала у кота за ушком, затем поднялась и начала планировать весь предстоящий день, стараясь унять бесконечный поток неразборчивых мыслей.

Собрав волю в кулак, Лея не стала проверять почту вплоть до прихода домой. Она вернулась в квартиру к половине четвертого. В одной руке Лея держала большой пакет со всем необходимым для питомца, в другой – переноску, в которой истошно мяукал недовольный и озябший котенок.

Сначала Лея провела все необходимые профилактические водные процедуры с маленьким Рамоном, затем покормила его и распаковала новые игрушки. Разговор с хозяином квартиры Лея оставила напоследок, потому что чувствовала, что он будет долгим и изнурительным.

И действительно, ей пришлось улаживать этот вопрос около получаса, но переговоры о согласии, как считала Лея, были куда лучше отказа, поэтому ей не было неприятно, хотя, конечно, она заметно вымоталась. То ли виновником окончательного решения стало красноречие Леи, то ли ее чистоплотность и безукоризненная платежеспособность, но арендодатель все-таки поддался на уговоры и разрешил оставить кота, выставив, в свою очередь, ряд условий, на которые Лея с охотой согласилась.

Закончив дела с новоиспеченным соседом, Лея начала приводить в порядок и себя: она приготовила легкий салат со свежими овощами и сварила небольшую порцию куриного супа с лапшой. Лея хотела написать Ричарду, но посчитала, что пока не готова его тревожить, полагая, что его психологическое состояние никак не могло наладиться за несколько часов.

«Нужно дать времени время», – вспомнила Лея, убеждаясь, что ход ее мыслей правильный.

Перед ней встал выбор: пойти позаниматься спортом или связать что-нибудь простенькое на продажу. Лея остановилась на втором варианте, но пережитый стресс, погода и хлопоты с котом все-таки дали о себе знать. Лея сама не заметила, как провалилась в сон.

А тем временем, новое входящее письмо на ее почте ожидало ответа.


***


Виктор проснулся в 6:30 утра. По природе он не был жаворонком, но в силу обстоятельств ему пришлось научиться рано вставать, и это впоследствии стало его укоренившейся привычкой.

Мужчина жил за городом в просторном, но не в роскошном доме. В 9:00 приходила домработница и обычно проводила в доме 3-4 часа, а затем удалялась до следующего дня. Помимо прислуги на территории дома постоянно дежурил охранник, но ни с той, ни с другим Виктор либо не общался совсем, так как его подолгу не было дома, либо мог обмолвиться лишь парой стандартных вежливых фраз, которых вполне хватало для поддержания приятной атмосферы.

Один раз, а если повезет, то и два раза в неделю к Виктору заходила дочь Клариса, разговор с которой вечно начинался с обсуждения похоронного бюро и ритуальных услуг, а заканчивался сетованием старика на то, что Клариса продолжает откладывать свою жизнь на потом и ставит приоритеты фирмы выше собственных. Виктор также не стеснялся язвить на тему Евгения, причин ненависти к которому у него было настолько много, что Виктор предпочитал молчать о них, чем объяснять дочери, почему Евгений – самая неудачная пара, которую она только могла для себя найти. В такие моменты Клариса переставала быть строгой начальницей и становилась маленькой девочкой, у которой нет возможности противостоять своему грозному отцу.

Иногда Виктор принимал у себя старых друзей, но чаще предпочитал навещать кого-либо сам. Последними посетителями его дома была семья, живущая по соседству, а в частности, маленькая девочка, к которой старик привязался в силу тоски по своим неродившимся внукам. Глядя на нее, Виктор вспоминал о том, что за всю жизнь он совершил только две серьезных ошибки: не согласился завести второго ребенка и рассказал Кларисе, кем работает на самом деле.

С того момента, как Клариса заинтересовалась делами Виктора, у него становилось все больше свободного времени: сначала она взяла на себя всю ответственность за ритуальные услуги, затем занялась вопросами морга, а в дальнейшем взяла под контроль сотрудничество с медицинским центром. Единственное, что осталось у Виктора – ветеринарная клиника, в которой он был полноправным и единственным владельцем. Клариса и ее пыталась взгромоздить на свои плечи, объясняя свое желание наличием связи между клиникой и ритуальными услугами, но Виктор и так уже жалел о том, что втянул в ритуальные услуги свою дочь, а поэтому категорически отказался. Теперь, когда он давно вышел на пенсию, клиника стала в некоторой степени отдушиной для него. Виктор все чаще вкладывал средства в благотворительность и питомники, даже думал об открытии своего собственного. Он не пытался таким образом загладить вину за дела прошлого, наоборот, все свои жизненные поступки Виктор считал исключительно благородными и желал совершать их вплоть до последнего дня, который способен провести в сознании.

Новый день не предвещал никаких сюрпризов. Каждое утро Виктор начинал с плавания в бассейне. Он любил плавать, пока все спали, потому что никто не мог его отвлечь звонком или неожиданном визитом. Мысли о руководстве отчего-то все чаще вызывали у него тоску. При всей любви к ветеринарной клинике Виктор полагал, что его время проходит, и скоро ему придется отдать бразды правления, а самому уйти на покой.

Он был готов к переменам даже сейчас, если бы только знал, кому оставить нажитое за годы имущество. Клариса всегда стояла последней в его списке на наследство. Все лучшее детям, но даже у этой медали две стороны. В последнее время он ловил себя на мысли, что легче избавиться от ритуальных услуг совсем, чем найти нового человека и передать ему дело. Подходящие люди не берутся из ниоткуда. Их готовят годами, вводят в курс дела, помогают прощупать почву и влиться в атмосферу. Может, не только поэтому бизнес переходит из поколения в поколение? Но дело делу рознь, ритуальные услуги выбивались среди всех известных примеров.

Размышляя о «Мортеме», Виктор успел принять душ после бассейна, переодеться и впустить домработницу, которая пришла вовремя минуту в минуту и сразу начала готовить завтрак.

Виктор собирался посетить врача. Каждый раз он проходил осмотр по разным причинам: то возникали проблемы с сосудами и кровообращением, то мучили боль в суставах и ломота в теле, то приходили плохие анализы крови, которые Виктор сдавал с особой частотой.

На этот раз у него появилось покалывание в сердце. Больше всего Виктор опасался проблем с сердцем и мозгом, поэтому занимался их диагностикой каждый раз, когда какой-либо из этих органов начинал беспокоить.

Виктор ненавидел свой возраст. Иногда он порывался стать клиентом ритуальных услуг втайне от дочери, но его удерживала надежда на счастливое будущее для Кларисы и по-прежнему пустующее место владельца ритуальных услуг, которое нужно было кому-то передать.

Сообщение от неизвестного адресата пришло Виктору в 13:02. В тот момент он только возвращался домой от врача, поэтому не стал проверять почту в дороге.

Когда он вернулся, домработница выполнила все поручения на день и поспешила удалиться, оставив его в одиночестве. Виктор переоделся, воспользовался кофемашиной и решил прочесть последние новости. С чашкой в руке он прошел в кабинет и сел на деревянный стул, выглядевший старше самого Виктора.

Какое-то время он бесцельно блуждал в сети, но затем что-то напомнило ему о непрочитанном письме, и Виктор с полной уверенностью, что это снова какой-то спам, без особого энтузиазма открыл его. Содержание письма и прикрепленные к нему раздобытые файлы в доказательство и без того очевидной правды вызвали у Виктора неподдельный интерес. Его подкупила смелость девушки, которая не стала писать с чужой почты и четкость формулировок в тексте. И все же Виктору показалось, что она была неопытна и, вероятно, молода, но, конечно, он мог и ошибаться.

Его удивило то, как вовремя иногда что-то случается. Он без колебаний собирался принять предложение незнакомки, но все-таки решил дать ей шанс.


2

Лея открыла глаза, не понимая, что происходит и где она. Такое бывает во время вечерней дремы, особенно когда выходит крепко и надолго заснуть. Лею разбудил жалобный писк. Она не учла, что маленький Рамон все еще не был приучен к туалету.

Ругая саму себя, она поднялась и начала убираться. От ее прежней решимости не оставалось ничего, в голове стоял туман, ранее произошедшее казалось сном.

На часах было около восьми вечера. Лея обнаружила, что все как будто одновременно захотели с ней связаться, но, к счастью, ограничились лишь сообщениями и не стали прибегать к звонкам.

Внезапно по телу Леи будто прошел электрический разряд. Безразличие сменилось любопытством, а оно, в свою очередь, страхом.

«Он мне ответил почти сразу. Я полдня его игнорирую», – с ужасом подумала Лея. Только сейчас она стала понимать, как безответственно отнеслась к своему решению. Дальнейшее молчание казалось Лее верхом неприличия, потому она, чтобы не терять больше ни минуты, поборола новый приступ трусости и начала читать ответ на ее послание.


«Дорогая Лея, я с радостью приму вас у себя в доме и отвечу на все ваши вопросы! Надеюсь, вы понимаете всю серьезность и риски этой встречи. Если же нет, то я скажу вам вот что.

Я даю вам возможность отступить от вашего желания встретиться. За вами не будет вестись наблюдение, вашей жизни ничто не станет угрожать. Просто оставьте это мое письмо без ответа, и я все пойму. Я не давлю на вас и ни в коем случае не пытаюсь напугать. Раз вы уже смогли добиться таких результатов, значит должны обладать необходимым мышлением и образованием, чтобы понимать: ваш положительный ответ  – это точка невозврата, откуда есть только одна дорога.

Надеюсь, вы примете правильное решение.

С уважением,

Ценер Виктор Генрихович»


Лею обдало холодным потом. В животе закололо от волнения.

«Он прав! Он чертовски прав! Как я могу предлагать ему встречу и надеяться на то, что спокойно уйду оттуда?! Он мне расскажет все секреты «Мортема», он же меня в собственный дом приглашает… – первое, что подумала Лея. Затем в ее голове пронеслась другая, более спокойная мысль, – а зачем ему соглашаться мне все рассказывать, если он планирует избавиться от меня в конце разговора? Нет, это глупо. Если бы он просто хотел от меня избавиться, то не стал бы тратить время на ответ. А тут совсем другое. Может, я могу быть ему чем-то полезна? Пойти к Ценеру – значит принять его условия, какими бы они ни были, но разве этой цели я добивалась?»

Кто-то принял бы окончательное решение незамедлительно, но Лея колебалась. Она не хотела никак связывать жизнь с «Мортемом», но ритуальные услуги могли оказаться ее первой и последней серьезной тайной, разгадку которой Лея могла так легко не узнать вовсе. Сейчас она задавала себе вопрос: «Чего я хочу на самом деле? Стоит ли одна большая тайна множества крошечных? Зачем я вообще чему-то училась, если моя цель состояла совсем не в этом?» Лея не могла собраться с мыслями. Она решила, что еще не успела отдохнуть от проведенной в «Мортеме» ночи и что ей нужно с кем-нибудь обсудить все это.


***


Хандра Ричарда так и не прошла к концу дня, даже несмотря на время, которое он провел наедине с собой, поэтому он был очень рад предложению Леи увидеться. Его нисколько не смутила такое скорое желание встречи, почему-то он считал, что им сейчас как никогда раньше стоит держаться вместе.

Через полчаса, постояв в небольшой пробке, Ричард приехал на место. Он заскочил в ближайший продуктовый и, по просьбе Леи, взял ей, а заодно и себе, пару бутылок пива и сушеную рыбу с чипсами.

«Думал ли я, что мы станем так близки?» – без тени иронии подумал Ричард, стоя на кассе и глядя на покупки.

Когда он переступил порог квартиры Леи, та любезно взяла у него пакет из руки, пошла на кухню и занялась приготовлениями к предстоявшему вечеру.

– Мне кажется, или я вижу переноску для кота? – спросил Ричард, обратив внимание на небольшой ящик в коридоре.

– Если ты пройдешь на кухню, то увидишь и самого кота, – прокричала в ответ Лея.

– С каких пор у тебя есть кот? – Ричард прошел, куда сказала Лея, и увидел котенка, сидевшего на одном из стульев у стола.

– С сегодняшнего дня, – с улыбкой ответила она, развернувшись к Ричарду, – увязался за мной утром, когда шла домой. Его зовут Рамон.

Ричард с удивлением поднял брови.

– Интересный выбор имени.

– Да-а, – протянула Лея, – понимаешь, я в шутку сказала Рамону, что, если вдруг реинкарнация существует, то я надеюсь, что он станет котом в следующей жизни. До сих пор я не воспринимаю эти слова всерьез, но совесть не позволила бы мне назвать его как-то по-другому.

– Хм-м, – протянул Ричард, подойдя к крану, чтобы вымыть руки.

Он не хотел уверять в существовании реинкарнации скептически настроенную Лею, но про себя удивился этой истории. В ней явно было что-то непростое.

Через несколько минут они уже сидели друг напротив друга каждый со своим напитком в руке.

– И что же ты натворила? – спросил Ричард, наблюдая за неестественным поведением Леи: она то и дело отводила глаза и грызла кожу вокруг ногтей. Лея еще никогда не выглядела перед ним такой нервной.

– Кое-что очень глупое, – ответила Лея, не отрываясь от своих пальцев.

– Насколько глупое? – настороженно уточнил Ричард.

Лея остановилась, выдохнула и сделала несколько больших глотков пива, прежде чем ответить.

– Я написала Виктору со своей почты с просьбой о встрече, – сказала она, закрыв лицо ладонью.

– Я же предупреждал тебя, – с осуждением сказал Ричард, явно недовольный этим поступком.

– Ты меня не предупреждал! Ты лишь спросил о том, что я буду делать дальше…

– И, как я вижу, долго ты над этим не думала, – перебил Ричард, но затем замолчал. Через несколько минут он добавил, – ну и что тебе ответил Виктор?

– Хах… Написал, что не против встретиться, но дал мне шанс отступить, потому что если я соглашусь, то типа не смогу вернуться к прежней жизни.

На лице Ричарда не дрогнул ни один мускул. Он считал ответ Виктора вполне предсказуемым и предусмотрительным.

– Ачего ты еще от него ждала? Что он тебе расскажет о «Мортеме», а потом отпустит, как будто ничего не было? Для умного человека ты совершаешь иногда большие глупости. Я, конечно, знал, что ты будешь что-то такое предпринимать, но чтобы писать Виктору напрямую… Ты, видно, не понимаешь, что делаешь.

– Я не знаю… Я всегда хотела быть посвященной в какую-то тайну и… – Лея осеклась и замолчала.

– А я думал, ты всегда хотела быть следователем, ну или хотя бы частным детективом. Так чего же ты хочешь на самом деле? Думаю, ты и сама понимаешь, что у Виктора к тебе явно есть интерес.

Лея ответила Ричарду молчаливым кивком, затем сделала несколько глотков пива.

– В этом и проблема, – наконец сказала она, – я не знаю, чего хочу. Я думала, что знаю, но я не знаю, поэтому я и рассказываю все тебе.

– Это прекрасно, но я не ты, и я не могу тобой управлять. Единственное, что я хочу сделать, не то, чтобы дать совет… Скорее предостеречь тебя.

Лея повернулась к Ричарду, показывая готовность выслушать его.

– С каждым днем работы в «Мортеме» я все больше осознавал, насколько хорошо подходит название этому месту. Знаешь, что объединяет всех сотрудников ритуальных услуг? Мы все одиноки. Я, Рая, Марго, Клариса, – Ричард разгибал пальцы левой руки, перечисляя имена, – и, я уверен, сам Виктор. Лишь Агата с Георгом более-менее счастливы, да и то, это лишь случайное стечение обстоятельств. Я хотел узнать правду о Веронике, чтобы освободиться и жить дальше, я хотел открыться новым отношениям, но я понятия не имею, с чего начинать. Я не могу никому рассказать о том, чем занимаюсь в «Мортеме», потому что… Ритуальным услугам не нужна лишняя реклама. Они доступны только тем, кто реально нуждается в этой помощи. Люди, как-либо связанные с ритуальными услугами, самостоятельно защищают «Мортем» от утечки информации. Раньше я думал, что Виктору приходится давать взятки кому-то во власти, чтобы держать свою деятельность в тайне, но теперь я в этом не уверен, честное слово. «Мортем» затягивает в себя каждого, кто там появляется. Я полюбил свою работу с первого же дня и, при всех ее изъянах и недостатках, не хочу оттуда уходить. Я будто начал наблюдать за жизнью с другой стороны и, если ценой этому стало одиночество, то значит, я самостоятельно выбрал его, – Ричард рассказывал Лее то, в чем долго не признавался самому себе. Ему понадобились месяцы, чтобы принять всю эту ситуацию. Лея слушала Ричарда не перебивая, и ответила ему, как только убедилась, что тот закончил.

– Почему ты так категоричен? Если остальные несчастны – это не значит, что и ты будешь таким.

– Неважно, каким буду я. Речь сейчас о тебе. Неужели ты готова поставить на своей жизни крест? И ради чего? Ты даже не знаешь, что именно Виктор хочет от тебя.

– Я не могу объяснить почему, но чувствую непреодолимое желание связаться с ним. Чем больше я взвешиваю решение, тем больше склоняюсь к тому, что должна ответить Ценеру.

– Так вот какая у него фамилия? Ладно, это не важно, – по лицу Ричарда было заметно, что он устал. Он понимал, что не сможет донести ей мысль, если будет от нее скрывать главную причину, почему он не хочет больше видеть Лею в стенах «Мортема».

– Есть еще кое-какая причина, почему я не смогу уволиться, даже если захочу. Около полугода назад ко мне приходила мысль поработать на себя. Я думал об офисе, где буду сидеть один и ни от кого не буду зависеть. Поделился этой мыслью с Раей, и та начала меня отговаривать увольняться из «Мортема», причем была такой взволнованной, хотя я не видел повода для этого, я же не решил тогда всерьез уходить. Я никогда ее раньше такой не видел. А ты, думаю, догадываешься, что ее тяжело выбить из равновесия. Наконец, она рассказала мне о том, что в ритуальных услугах происходит какая-то «чертовщина». Поверь, слышать такое от Раи не то чтобы странно, скорее это пугает. Она начала мне показывать прошлых работников ритуальных услуг и, угадай, что было общего между ними? – Ричард ответил сразу же, не дожидаясь предположений Леи, – Лея, они все умерли. Кто-то от болезней, кто-то от несчастного случая, но, так или иначе, все, кто работал в ритуальных услугах, умирали через месяц или два после увольнения.

– Звучит неправдоподобно, – настороженно ответила Лея. – Ты меня пытаешься запугать?

– Запугать? Если бы я хотел тебя запугать, то рассказал бы парочку историй с работы, а я просто ставлю тебя перед фактом.

– Все равно… Почему я должна верить в твою страшилку?

Ричард усмехнулся тому, как Лея обозвала его историю.

– Потому я полагаю, что ты отошла от цели, которую преследовала изначально. Ну и еще ты можешь проверить сама. Я покажу всех бывших работников, которых знаю, а ты проверь, живы ли они сейчас.

Лея глядела на Ричарда еще с большим скептицизмом. Она ответила лишь:

– Покажи.

Ричард взял в руки мобильный телефон. Он начал заходить на различные аккаунты неизвестных Лее людей. У некоторых были выложены фотографии с текстом о скорби, а кто-то просто не посещал страницу несколько лет. Принадлежность этих людей к ритуальным услугам Ричард демонстрировал с помощью старых фотографий Раисы с прежним коллективом или публикациями погибших, где они были запечатлены на совместных корпоративах в «Мортеме». Лея не могла уличить Ричарда во лжи. Тот явно не готовился к такому разговору, да и если бы готовился, результат сейчас был бы тем же.

Лея все еще не могла поверить в происходящее.

– Это можно списать на случайное стечение обстоятельств. Да, вероятность небольшая, но…

– Но я не хочу проверять на себе, – с нетерпением перебил Ричард, – я могу понять один случай или два, но чтобы все… Это выше моего понимания.

– В «Мортеме» кто-нибудь еще в курсе?

– Из обычных сотрудников только я и Рая. Про Кларису и Виктора, думаю, и так понятно. Очевидно, никто не станет рассказывать такие ужасы при найме, чтобы не отпугивать будущих работников. Из-за анонимности ритуальных услуг кандидаты не знают, почему появилась эта вакансия, а еще сбивают с толку разные причины смерти уволившихся: от случайных до вполне логичных. Плюс ко всему, умирают только те, кто знал о ритуальных услугах, то есть проблема не касается обычных работников похоронного бюро. Например, Максу ничего не грозит, потому что он не в курсе, чем мы там по-настоящему занимаемся на втором этаже, только официальную версию, а вот Софии можно только посочувствовать. Сама Рая осознала все это после очередной такой смерти. Она сразу пошла к Кларисе и прямо спросила, не замечала ли та подобных странностей. Клариса и Рая уже тогда дружили, поэтому она подтвердила опасения Раи. Клариса сказала, что все это началось после смерти Константина, но ни она, ни Виктор не придали им значения. Для Виктора ритуальные услуги – это высшее благо и, если ради дела требуются жертвы, то он к ним готов, а Клариса считает мнение отца авторитетным и полностью согласна с его позицией.

– Для постороннего человека ты очень хорошо осведомлен о внутренних делах «Мортема», – отметила Лея, переваривая в то же время рассказ Ричарда.

– Тут я могу только поблагодарить Раю, да и она узнала случайно, просто застала период, когда в ритуальных услугах практически полностью поменялся персонал.

Лея не знала, что сказать в ответ. Она молча встала и открыла полку, где лежали сигареты.

– Ненадолго меня хватило, да, – сказала Лея, заметив удивленное лицо Ричарда.

– Даже в твоем настойчивом желании посетить Виктора есть что-то странное, – продолжил Ричард, наблюдая, как Лея курит, выдыхая дым в приоткрытое окно, – ритуальные услуги затягивают. Хоть я и говорил Рае о возможном увольнении, работа в «Мортеме» меня более чем устраивает…

– А чего тогда оттуда все поувольнялись? – перебила Лея, повернув голову к Ричарду. Она сидела у окна немного сгорбившись и старалась выдувать дым так, чтобы в комнату он попадал как можно меньше.

– У кого-то начало сдавать здоровье, кто-то планировал переезд, а кому-то просто хотелось покоя. Умерло-то на самом деле не так много людей, просто большинство из них пришлось на одно и то же время. Например, тот, кто раньше занимал мой кабинет, проработал в «Мортеме» три года и ушел оттуда, потому что у него тяжело заболела мама. Он сказал, что уходит на время и надеется скоро вернуться, но мать умерла через месяц после его увольнения, а сам он погиб через две недели от той же самой болезни.

– О боже! – Лея закрыла рот рукой, – как после этого ты можешь любить свою работу?

– Я смирился. Сначала смирился с одиночеством, а потом и с тем, что я буду работать в ритуальных услугах до тех пор, пока могу.

– Твое спокойствие меня убивает! – Лея потушила сигарету, рывком поднялась со стула и с упреком продолжила говорить. – Знаешь, что я поняла? Ты сразу предположил, что я захочу большего и не остановил меня! Ты мог, но не остановил!

Ричард никак не отреагировал на эту бурю. Он посмотрел на Лею усталым взглядом и сначала уточнил у нее:

– Так теперь ты мне веришь?

– Не до конца. Сложно все. А может, они умерли не из-за того, что из «Мортема» уволились, а уволились из-за того, что должны были умереть?

– Это звучит еще хуже, хотя и об этом я думал.

– Не знаю… Просто какой-то абсурд, – Лея облокотилась руками о кухонный гарнитур, стоя к нему спиной.

Все это время за развернувшейся сценой наблюдал котенок, сидя на стуле между Леей и Ричардом. Он не издавал не звука, лишь вертел своей мордочкой из стороны в сторону и с интересом слушал обоих.

– Насчет того, что я тебя не остановил. В свою защиту могу сказать, что, во-первых, я тоже преследовал свои цели, а, во-вторых, я до конца надеялся на то, что ты остановишься.

Лея закрыла лицо руками. Письмо от Ценера теперь приобретало совсем другой смысл.

– Что же мне делать? – спросила она, не поднимая головы.

– Если не хочешь остаться в «Мортеме» навсегда, то советую тебе отступить. Ты добьешься прекрасных результатов в качестве частного детектива, у тебя есть все перспективы…

– Разве ты не понимаешь, что я уже стала частью ритуальных услуг? – спросила Лея, убрав руки от лица и взглянув на Ричарда. – Да, Виктор дал мне шанс, но я что-то не припомню, чтобы он хоть как-то влиял на ситуацию.

– Технически да, ты уже как бы часть ритуальных услуг, но тебя никто не нанимал на работу и никто не может уволить. Вообще… Я не знаю, жива ли мать Кларисы или Евгения. Если да, то тебе не о чем волноваться, потому что ты относишься именно к такой категории людей, как их матери. Тогда то, что Виктор дал тебе шанс – не так уж и глупо.

– Вот что странно, – сказала Лея, все это время глядя в стену, – еще полгода назад я бы ни за что не сравнила себя с вами, работниками ритуальных услуг, но сам посуди, я теперь так же одинока, как и вы. У меня из близких только сестра и… Да и все. Больше никого не осталось. Родители не в счет, у меня с ними ужасные отношения, а все друзья от меня постепенно отдалились. Есть лишь несколько знакомых, ты и еще Юра, с которым всегда была какая-то неразбериха, – Лея взглянула Ричарду в глаза, – я никогда в жизни не испытывала ни к кому сильных чувств и может вряд ли когда-нибудь испытаю, моя работа частным детективом так или иначе будет происходить в одиночестве, даже если я устроюсь в агентство и…

– Что же ты хочешь сказать? – уточнил Ричард, хотя прекрасно понимал, к чему клонит Лея.

– Углубляясь в историю ритуальных услуг, я все-таки стала их частью. Теперь я подхожу для «Мортема», Ри. Похоже, выбора у меня все-таки нет.

– Да… Я вижу, – Ричард проглотил слюну, а затем отпил пива, чтобы смочить пересохшее горло.

– Ты же себя не винишь? – спросила Лея с опаской.

– На самом деле нет, – Ричард покачал головой, – не я управляю твоими решениями, и не я на них влияю. Надеюсь только, что это не последний день, когда мы с тобой разговариваем.

– Почему-то я уверена, что мы с тобой еще встретимся, – сказала Лея, прищурив глаза.

Настроение Леи вдохновляло Ричарда, но он, в отличие от нее, не был так оптимистичен. Их встреча в один миг стала прощальной, даже освещение в комнате сейчас казалось совсем иным.

– Мы еще даже не начали пить, а ты уже мне врешь, – сказал Ричард с улыбкой.

Лея коротко посмеялась и села обратно за стол.


***


Ричард ушел в начале первого, прихватив с собой мусор, который накопился в течение вечера.

–– Не пропадай, а если и пропадешь, дай знать, когда вернешься, – сказал он на прощание, будто прочитал какое-то заклинение.

–– Ладно, – только и смогла ответить Лея.

Он помахал ей и закрыл за собой дверь. Лея снова осталась одна. Еще какое-то время она колебалась. Она хотела отложить все до утра, ложилась спать, затем снова вставала и садилась напротив ноутбука. Так Лея сделала минимум трижды, прежде чем наконец подольше задержалась у экрана монитора. Ее обычно сухие руки были неприятно мокрыми. Ответное письмо было для Леи чем-то вроде контракта с дьяволом, и невидимая рука заставляла ее поставить свою подпись. Лея все еще не могла нажать кнопку «Отправить». Она взвешивала все за и против, останавливалась, затем снова поднимала руки, затем утыкалась в телефон, убирала его, смотрела в монитор и так по кругу.

«Хватит, – сказала себе Лея, – жми уже».

Палец сделал короткое движение. Лея замерла.

Ее не волновали ни поздний час, ни алкоголь в крови, ни любые другие причины, на которые можно было бы опереться, если бы Лея все-таки отступила. Сейчас уже остальное не было важно. Договор подписан. Лея чувствовала, что теперь будто не принадлежит самой себе.


3

Виктор ответил только утром. Сообщение было коротким: он написал свой адрес и отметил, что о времени встречи ему было бы удобнее договориться через переписку.

Лея собиралась с силами несколько дней. Она дала себе еще немного свободы, пытаясь надышаться ею на всю жизнь вперед. Сначала она хотела оставить котенка у Ричарда, но передумала по двум причинам: во-первых, ей претила мысль о том, что она больше не переступит порог своей квартиры, во-вторых, она не хотела снова вмешивать Ричарда в свои дела. После недолгих раздумий Лея оставила маленького Рамона в одиночестве. В назначенный день она просто села в такси, все еще пытаясь смириться со своим решением.


***


Дом Виктора представлял собой аккуратное двухэтажное здание, напоминающее облицовкой фасад «Мортема». Умышлено это было сделано или нет – Лея не знала, да и не хотела знать. Она также не обратила никакого внимания на ландшафтный дизайн перед домом, хотя сейчас он выглядел как никогда чудесно: кустарники, как и газон, пестрели зеленью, цветы переливались оттенками, переходящими из красного в желтый, а на дорожке к дому не лежало ни одного листика или веточки, будто ее убирали каждый час.

При виде самого Виктора, ожидающего у входа, Лея поежилась. И хоть она уже видела его на фото, но все равно удивилась внешности мужчины. На его овальном лице красовалась добродушная улыбка, которая обнажала глубокие морщины на его лбу и складках вокруг губ и носа. Его седые волосы хоть и редели на макушке, но все-таки покрывали почти всю голову, отчего Виктор выглядел моложе своих лет. Только серые глаза выбивались из общей мягкости его облика, казались стеклянными, будто неживыми. Подойдя ближе, Лея заметила, что Виктор ниже ее больше чем на пятнадцать сантиметров. Если бы Лея не знала, кто он, то приняла бы его за обычного доброго старичка.

– День добрый, дорогая Лея. Рад вас видеть, – голос Виктора соответствовал тому, как он выглядел, – проходите.

Он открыл дверь и жестом пригласил Лею войти.

– Здравствуйте, я тоже рада встрече, – она кивнула и проследовала внутрь.

Обычно за прием гостей отвечала домработница, но сегодня Виктор освободил ее от обязанностей. Единственное, что сделала служанка – приготовила тапочки для гостьи, и сейчас они лежали перед Леей с явным намеком на то, что их стоит надеть. Далее Лея прошла направо, ее проводил сам Ценер.

– Хочу вымыть руки, где здесь ванная? – спросила Лея, оглядываясь по сторонам.

– Да вот же, прямо перед вами, – Ценер указал на дверь, слева от Леи.

– Спасибо, – отозвалась она.

«Он действительно здесь живет или просто пригласил меня в пустующий дом?» – спросила себя Лея, оценивая обстановку.

Все казалось новым и ни разу не тронутым. И прихожая, и ванная, и холл, куда вышли Лея и Виктор, были оформлены в скандинавском стиле, эти приглушенные тона и минимализм интерьера только усиливали впечатление «бездушности» жилища.

Практически напротив ванной, но чуть слева находилась другая дверь, на которую Виктор показал жестом руки. Лея прошла вперед, смущенная тем, что ей выпадает честь заходить первой, дернула за ручку и оказалась в небольшом кабинете с черными стенами. Тут пахло деревом. Этот запах напоминал Лее о мебельных магазинах с их нетронутыми экспонатами, ожидающими продажи.

– Такое чувство, что вы здесь совсем не бываете, – сказала Лея, оглядываясь по сторонам.

– Недавно сделал ремонт. Надоела старая обстановка, – объяснил Виктор.

Он прошел к белому стулу, обтянутому льняной тканью и затем пододвинулся к бежевому деревянному столу. Слева и справа от стола стояли стеллажи, занимавшие всю стену. Они были набиты книгами, сертификатами и фотографиями. Сзади Виктора располагалось большое панорамное окно, благодаря которому свет почти круглосуточно проникал в специально затемненное пространство.

– Обычно я сижу на вашем месте, – сказал Ценер, заметив, как Лея оценивает свой обычный деревянный стул, который не вписывался в окружающий интерьер, – люблю смотреть в окно.

– Вы собираетесь меня убить? – не дожидаясь удобного момента, спросила Лея. Ее лицо было спокойным, она старалась контролировать эмоции.

– Боже упаси! – засмеялся Ценер. – Давайте пока оставим цель нашей встречи. Напомните, что именно вы хотели бы у меня узнать?

– Все, – холодным тоном сказала Лея, – я хочу знать все.

– Надеюсь, вам не составит труда после моего откровенного рассказа открыть и свою тайну? Например, кто вы и как все узнали, – сказал Ценер, не меняя доброжелательного тона.

– Конечно, – ответила Лея чуть мягче, – будет что-то вроде услуги за услугу.

– Признаюсь, не ожидал, что вы все-таки примете мое предложение, – после некоторой паузы сказал Виктор.

– Рада, что смогла вас удивить, – ответила Лея, с легким поклоном.

Та Лея, которая несколько дней назад металась из стороны в сторону, жалея о своем решении и боясь открыть последнее письмо Виктора, очень бы сейчас удивилась, если бы смогла взглянуть на себя из будущего. Она всегда умела держаться на людях, но еще никогда не проявляла эту способность так виртуозно. За внешним спокойствием Леи скрывалось учащенное сердцебиение и страх. Бесконечный терзающий страх. Как бы Виктор ни старался показать себя гостеприимным и великодушным, что-то в нем отталкивало, заставляло чувствовать себя некомфортно, вызывало желание сжаться в клубок. Лея всегда знала, кого стоит опасаться, и не забывала об этом ощущении.

– Что ж, не желаю больше терять нашего с вами времени. С вашего позволения, я начну свой рассказ, – когда Лея кивнула, Виктор прокашлялся и заговорил более тихим, но четким голосом.

– Я пришел работать в «Мортем» в начале 95-го года в момент основания бюро. Тогда он еще и «Мортемом» не был, а представлял собой обычное похоронное агентство. На тот момент мне уже было 44 года, я занимался бухгалтерским учетом, Клариса еще училась в университете, мы с женой жили относительно спокойной для того времени жизнью, и я не собирался что-либо менять, пока со мной не связался Костя с предложением о сотрудничестве. Костю я знал практически с младенчества. Наши отцы были друзьями, вот и мы подружились. Дружили семьями и выручали друг друга в сложных ситуациях. Впрочем, оставим нашу биографию и вернемся к сути вопроса.

Сначала я не хотел ввязываться ни в какой бизнес. Вокруг царила неразбериха, беззаконие, произвол, но Костя меня долго уговаривал, заверял, что его дядя Алексей Владимирович, доблестный полицейский, сможет нас покрывать за долю, и нам не стоит упускать свой шанс. Если Костя чем-то загорался, то не мог остановиться, пока не достигнет желаемого, так что, с горем пополам, я согласился. Не из личной прихоти, только ради друга.

Мы снимали небольшое помещение на первом этаже бывшей территории консервного завода. Платили за аренду втридорога. Да, я забыл упомянуть, что по профессии Костя был учителем физики. Так вот, отложенные Костей деньги с продажи машины отца и репетиторства в большей степени уходили именно на аренду. На первом этапе агентство занималось лишь организацией похорон. Тогда ни шло и речи о продаже могильной атрибутики, гробы мы делали сами своим руками. На хорошие гробы у людей не было денег, так что они соглашались и на наши. Вообще Костя руководил рабочим процессом, а я занимался тем же бухгалтерским учетом, только уже в стенах агентства. На этом начальном этапе наши семьи приходилось обеспечивать нашим женам, благо, хоть дети выросли, а наесться я мог и хлебом, так что сильно мы не бедствовали. В агентстве мы были и хозяевами, и водителями, и землекопами. Костя где-то смог раздобыть автобус, который переделал под катафалк, его я и водил, а за перевозку пассажиров отвечал настоящий водитель автобуса, который согласился на дополнительный заработок в виде доставки людей на кладбище. Несмотря на все трудности, Костя продолжал верить в скорый успех и просил меня просто ждать и выполнять поставленные задачи, что я, в принципе, и делал.

Алексей Владимирович, дядя Кости, здорово нам помогал. Помимо крыши он обеспечивал нам и клиентуру, сообщая сведения о новых смертях каждый день. Мы своевременно получали эту информацию и потому часто успевали перехватить клиентов раньше всех, худо-бедно держась на плаву. К нам шли, в первую очередь, за экономией, а не за качеством, но эта же экономия помогала нам понемногу накапливать капитал. Со временем в ассортимент вошли венки, затем простенькие кресты, а уже потом появились самые дешевые гробы. Вижу, вам, Лея, не особо интересны подобные детали, поэтому, с вашего позволения, я сразу перескочу на десять лет вперед.

Вспоминая тот период, я иногда удивляюсь нашему бесконечному везению, благодаря которому мы не то что сохранили свое дело, а вообще остались живы. К 2005 году агентство, ставшее уже полноценным бюро, претерпело серьезные изменения и стало похоже на то, что мы видим сегодня: сотрудничество с кладбищами было налажено, жены освобождены от чрезмерной нагрузки на работе, а мы с Костей – от копания могил и вождения транспорта. В связи с пополнением ассортимента в бюро стало не хватать места. С поиском нового помещения мы не спешили, смогли только снять соседний с нашим кабинет и сделали там крошечный склад. В том же 2005 случилось горе – дядя Кости погиб. Мы остались вдвоем, но, к счастью, самое страшное осталось позади.

Делать было нечего – мы продолжали работать: наняли бухгалтера, наконец освободив меня от этих обязанностей, наладили контакт с крематорием. Проблем со спросом никогда не возникало, у людей, к тому же, начали водиться кое-какие деньги на руках, и наши доходы за период с 2003 по 2005 год стремительно возросли. Именно в момент затишья Костя предложил дать бюро имя – что-то емкое и простое, чтобы хорошо ложилось на слух. Я сказал ему: «Если хочешь красивое название, переведи его на латынь». Вот так, открыв словарь, мы нашли красивое слово mortem, которое дословно означает «смерть».

В небольшой каморке стало еще теснее. Сразу после смены названия мы впервые переехали. Да, дорогая Лея, свое местоположение «Мортем» менял не один раз, более того, разные здания находились чуть ли не в разных частях города.

В полиции продолжали помогать с клиентурой за небольшую мзду, но нам было этого мало. Косте хотелось контролировать какой-нибудь морг, за чем мы и пошли в учреждение на улице Седых. Выбор был обоснован очень просто: прошлое здание «Мортема» находилось совсем неподалеку от него. Как видите, мы не прогадали. Мы предложили директору морга спонсорство, платой за которое стало бы сотрудничество с «Мортемом» и даже реклама. Уговаривать долго никого не пришлось. Пассивный доход никогда не бывает лишним. Да… – Виктор тяжело выдохнул, – итак, мы подошли к самому главному. В 2007 году происходит роковое событие – после смерти дяди у Кости умирает любимая жена. И что важно, смерть наступила после затяжной болезни.

Около четырех месяцев он не выходил на связь. Я его не трогал, но, признаюсь, очень переживал. К тому моменту у нас начали работать Клариса и Женя. Вы, наверно, знаете, что за человек этот Женя? Смерть матери повлияла на него не в лучшую сторону, но это не помешало моей дочери в него… А хотя неважно.

Так вот, через четыре месяца Костя, наконец, объявился. Ворвался в кабинет с заявлением о том, что нам нужно расширяться еще больше и предложил открыть ветеринарную клинику. Я был в ужасе и опешил, когда услышал такую идею. Сами посудите, после такого долгого затишья… Бог знает, что творилось с Костей тогда.

Я боялся предавать сомнениям его психологическое состояние и просто спросил, на кой черт ему сдалась эта ветеринарка, да еще для коров и коней. Он начал свое объяснение с долгого монолога о том, как много людей уходят из жизни в страшных мучениях и скольких можно было бы избежать, если бы только был шанс уйти. Я все более убеждался, что Костя бредит, но взгляд… Его взгляд был ясен, как никогда раньше. Все эти четыре месяца Костя изучал вопрос об эвтаназии и буквально загорелся ей. Я тогда даже не имел понятия о том, что из себя представляет эта процедура и попросил Костю рассказать обо всем подробнее. Его рассказ меня поразил! Он четко расписал, почему стоит открыть именно ветеринарную клинику и именно с возможностью проводить эвтаназию для крупного скота, а также объяснил, для чего нам стоит взять в штат несколько психологов. Эта идея стала для нас визитной карточкой на многие годы. Представьте себе: первое в России похоронное бюро, в котором людям предоставлялась бесплатная психологическая помощь! Да, Лея, долгое время она была бесплатной. Знаете, чем он был похож на вас в тот момент? – обратился к Лее Ценер, заглянув ей в глаза. – Он горел не жаждой наживы, а своим делом. Смерть жены действительно его изменила. Несмотря на наше равноценное сотрудничество, я всегда считал Костю непосредственным лидером, я его очень уважал и увидел во вроде бы безумных словах перспективу: впервые что-то сделать ради других, а не ради себя. Он детально все продумал, и, я могу вас заверить, он опередил время. После недолгого колебания я согласился. Во-первых, потому что посчитал его рассказ призывом к действию, а не просто высказанной мыслью, и, во-вторых, потому что я боялся за него и понимал, что Костя все равно это сделает, со мной или без меня.

Мы взяли в аренду помещение, купили все необходимое для ветеринарной клиники и выездов за пределы города, наняли двух молодых и двух более опытных специалистов. Никто из ближнего окружения нас не понимал, каждый пытался нас остановить. Да, такие кардинальные изменения серьезно ударили по карману, но я еще тогда знал, что ветеринарная клиника оправдает себя даже без привязки к «Мортему».

Одновременно с созданием клиники мы выкупили участок земли, на котором с тех пор и стоит тот «Мортем», который вы знаете.

С наймом психологов пришлось подождать. Косте в первую очередь хотелось наладить саму процедуру, а уже потом заниматься внешними вопросами. Первый клиент конкретно ритуальных услуг появился только к концу 2008 года, когда у клиники уже появилась какая-никакая база и репутация, а переезд «Мортема» в другое место завершился окончательно. Этим клиентом оказался бездомный, который буквально пожертвовал собой ради того, чтобы мы протестировали препарат на человеке. Перед проведением процедуры мы спросили каждого из наших ветеринаров, как они относятся к эвтаназии в целом и что думают о конкретном усыплением человека. Все отреагировали положительно, но в дело мы посвятили наиболее опытного специалиста, который охотно согласился участвовать в процессе. В тот момент подобная кровожадность сыграла нам на руку.

Мы взяли минимальную предположительную дозировку в целях экономии, невзирая на предостережения врача. Это была ошибка. Бедняга впал в кому, но не скончался. Дело до конца мы довели, но с дозой больше не экспериментировали, сделав упор на качество, а не на количество. Нужно было как-то подкрепить результат, и тогда мы столкнулись с самой сложной частью становления ритуальных услуг – их распространением. Кстати говоря, деление на ритуальные услуги и похоронное бюро предложил я. Это произошло после того, как однажды мы запутались в темах разговора. Мне было приятно внести хоть какой-то вклад конкретно в ритуальные услуги, почему-то именно в тот момент я посчитал, что… Извините, я снова отвлекся.

Итак, нам нужны были клиенты, но сначала пришлось решать вопрос с персоналом. Первой в ряды ритуальных услуг вступила Клариса. Мы не могли не рассказать детям об идее Кости. Клариса взялась за дело без лишних вопросов, даже с пугающим рвением, а вот Женя тогда начал возмущаться, да, сказал, что и слышать не хочет о подобном беззаконии. Мы его оставили. Костя тогда отдал ему бразды правлениям «Мортемом», благо, с этим у его сына проблем не было, а мы, теперь уже с моей дочерью, продолжали ставить ритуальные услуги на ноги.

В то же время было принято решение вернуться к вопросу психологов. Клариса сказала, что больше нам подойдут психотерапевты, мол, медицинское образование подкупило бы возможных клиентов, и мы ее послушали. Выбор пал на молодых специалистов. Сама понимаешь, молодых легче захватить идеей, да и опыт работы им нужен, как никому другому, поэтому новыми работниками ритуальных услуг стали именно они, и пока они не знали о другой стороне «Мортема».

В морге на тот момент все еще работал наш старый знакомый директор. За небольшую прибавку к оговоренной сумме, он согласился время от времени принимать у нас тела, а за еще более крупные деньги в будущем он нанял на работу нашего человека, в обязанности которого входили только месячные отчеты, позволявшие нам контролировать обстановку.

О сотрудничестве с медицинским центром мы подумали в последнюю очередь, да и то лишь потому, что посчитали проведение процедуры в ветеринарной клинике неправильным. Хоть клиника и была отчасти замешана в ритуальных услугах, но в случае облавы мы не хотели бы, чтобы там нашли хоть что-то. Мы с Костей сделали клинику своим лицом, уже тогда решив отречься от «Мортема» и передать главенство на бумагах Жене и Кларисе.

С медицинским центром пришлось повозиться. Были мысли даже открыть его самим, но мы решили прибегнуть к той же схеме, которую ранее провернули с моргом – инвестировать в «Салус», взяв, таким образом, его владельца под свой контроль. Мы не просили о многом – нам лишь предоставили процедурный кабинет и кабинет для человека, который занимался, как и в морге, месячными отчетами. Также мы заключили контракт между «Салусом» и «Мортемом», чтобы давать своим клиентам направления на медкомиссию. Кстати, может вы не знали, но иногда мы предлагаем обычным клиентам «Мортема» пройти бесплатное обследование в «Салусе» – это такой подарок для людей, которые пережили горе.

Когда все прочие организационные вопросы остались позади, возникли две самые сложные задачи: первая – завербовать, если можно так выразиться, наших психотерапевтов, вторая – найти клиентов ритуальных услуг.

Да, это был самый сложный период для нас. Нам нельзя было потерять ни одного психотерапевта, чтобы избежать утечки информации. К беседам при найме пришлось подойти со всей серьезностью. С каждым из новых сотрудников мы с Костей разговаривали вместе, все-таки людям всегда нравилось чувство общности, но больше, очевидно, им нравились деньги. Ох, Лея, если бы вы знали, как округлялись глаза вчерашних студентов, когда мы называли им предположительные зарплаты в месяц… Костю расстраивало, что вопрос выгоды перевешивал всю гуманность затеи, но я его успокаивал тем, что и сам в первую очередь подумал о деньгах. Что поделать, такова наша суть, – Виктор развел руками, – вот так одна из трудностей осталась позади, а вот над второй нам пришлось крепко подумать.

Мы запрещали кому-либо из персонала ритуальных услуг болтать о том, чем они занимаются. Люди нас по-хорошему боялись и, поэтому не нарушали молчания, но, если они все молчат, то как же передавать информацию? Сарафанное радио нужно было как-то запустить. Тогда и была выдумана история про «чудака из телевизора»…

– Погодите, – перебила Лея, – но Ричард сказал, что ту историю с телевизором вы запустили, чтобы проверить…

– Людей на сообразительность, – закончил за нее Ценер, – очень циничная и надменная история. Она мне нравится, Лея, она звучит куда лучше, чем неуверенная и тяжелая правда. Да-да, это была обычная реклама. И, надо сказать, она удалась. Интерес к тайному месту с нелегальной эвтаназией был подогрет сильнее, чем мы ожидали. Практически каждый день в «Мортем» приходили люди и задавали нашим бедным сотрудникам иногда странные и завуалированные, а иногда прямые и открытые вопросы в стиле: «А не у вас тут проводится эвтаназия? А то я был бы не против». Как-то раз в «Мортем» даже нагрянула полиция, но взять с нас им было нечего, так что ушли они явно расстроенные. Ясное дело, я бы тоже расстроился на их месте! Все-таки «Мортем» – одно из крупнейших и старых похоронных агентств страны и кто, если не мы, будем заниматься подобными делами? Но так или иначе самое главное мы сделали – пустили людям пыль в глаза, у них появилась иллюзия нашего многолетнего опыта, а загадочное похоронное бюро стало неплохой байкой, разлетевшейся очень далеко.

И все-таки клиентов еще не было, а подходил уже 2010 год! Тогда мы сняли табу с сотрудников ритуальных услуг и сказали им, чтобы те предлагали нашу помощь людям, которые реально в этом нуждаются и которые, по мнению сотрудников, не станут отказываться или действовать против нас.

Сначала клиентами были исключительно онкобольные, причем в большом количестве. Такой наплыв нас даже напугал, первое время мы снимали «право на отказ» со всех больных, обеспечивая им наиболее быструю смерть, но затем пришли к выводу, что будем отказываться от положенного срока в крайних случаях, оставляя людям время на дополнительные раздумья.

Так все и началось. Больные раком сменились сердечниками, алкоголиками, наркоманами, далее к нам начали поступать и душевнобольные, а в самых редких случаях приходили и совершенно здоровые. К нам начали приезжать из разных городов и очень скоро препарата стало не хватать. Тогда я предложил вовсе отстранить клинику от ритуальных услуг и начать добывать препарат контрабандой. Этим ходом удалось убить двух зайцев сразу. Во-первых, поставки шли сначала из Мексики, а затем, вплоть до сегодняшнего дня, из Китая, и это позволило нам существенно снизить затраты. Во-вторых, мы, сменили и сам препарат на более привычный для человеческой эвтаназии барбитурат. С поиском поставщиков нам помог, как бы странно это ни звучало, один из ветеринаров, о котором я упоминал ранее. Уж не знаю, откуда ему была известна такая информация, но это и неважно. Важно то, что у нас появился доступ к неограниченному количеству барбитурата и с тех пор, а именно, с 2011 года, ритуальные услуги начали свое полноценное существование.

Последние два слова Виктор сказал слегка замедленно, тем самым обозначая конец своего монолога. Он скрестил пальцы, положил руки на стол, выпрямился, хотя его осанка и так была хорошая, а затем взглянул на Лею в ожидании какого-либо ответа.

– Вы поставили в истории точку, но неужели вы не упустили ни одной детали? – спросила Лея, стараясь поддеть Виктора.

– К чему вы клоните, дорогая Лея? – спросил он, перебирая в голове возможные варианты ее ответа.

– Например, объясните мне вот что: к вам съезжаются из разных городов, люди передают информацию о ритуальных услугах из уст в уста, зная, что им ничего не будет за огласку, и все эти четырнадцать лет ритуальным услугам удается оставаться в тени? Извините, но я в жизни не поверю, что вы не сотрудничаете с властями, – Лея скрестила руки на груди и с небольшим прищуром взглянула на Виктора. Она все меньше боялась находиться в его компании. Лея не знала, какое будущее ее ждет после разговора, а неизвестность для нее представлялась пустотой, которая раскрепощала и отодвигала все страхи на второй план.

Вопрос Леи не смутил Виктора. Он мог бы рассказать ей все прямо сейчас, но для начала хотел кое в чем разобраться.

– Много ли вы знаете о ритуальных услугах?

– Если вы так предлагаете перейти к моему рассказу, то я готова рассказывать.

– Пожалуй да. Мне интересно послушать вашу историю.


4

Лея поведала Ценеру все, начиная со смерти Рамона и заканчивая принятым решением согласиться на встречу. Лея сказала, как пришла в «Мортем» в роли клиентки, как начала встречаться с Ричардом, узнала всю личную информацию от его друзей и коллег по совместительству, как осталась на всю ночь в здании и вскрыла кабинет Кларисы, добыв, тем самым, наиболее ценную информацию. Рассказала о том, как отыскала социальные сети Виктора и Константина и тем самым пришла к поставленной цели. Лея не стала умалчивать ни о чем, кроме одного – она ни разу не упомянула о сотрудничестве с Ричардом. Она выдала вымышленную любовную историю за реальную, чтобы Ричард не лишился своего места в «Мортеме» и не заработал себе дополнительные проблемы.

Лея говорила так, будто готовила текст заранее. Она не хотела выглядеть слишком экспрессивной, взволнованной, она хотела показать себя и только лучшие свои стороны. Рассказ Леи вышел вдвое короче, чем у Виктора, не стал менее значимым.

Пока Лея говорила, Ценер лишь кивал, облокотив подбородок на руку, согнутую в локте. Иногда он делал удивленные гримасы, но в целом был спокоен и внимательно вслушивался во слова.

– Что же, это поразительно! Вы проделали отличную работу, некоторые моменты даже смогли меня удивить, а это, признаюсь, не так уж и просто, но… Извините, я не совсем понял, почему же вы приняли решение согласиться на встречу со мной, если изначально преследовали другие цели?

Лея поняла, что именно хотел услышать Виктор, и почему он не ответил на ее вопрос прежде, чем она рассказала свою историю.

– Ричард рассказал мне о смертях коллег. Да, он знает об этом, он один из тех немногих, кто знает. Сначала я посчитала, что у него слишком бурное воображение и что ему, возможно, стоит сходить в отпуск, но он привел неопровержимые доказательства. Он сказал что-то вроде: «Не клиенты идут в ритуальные услуги, а ритуальные услуги притягивают клиентов», – и я, наконец, поняла, почему мне не хотелось отпускать это дело, и почему я вообще решила вам написать.

Ценер ответил Лее одобрительным кивком. Он действительно услышал то, что хотел, и теперь их разговор стал еще более свободным и доверительным.

– Так было всегда, – начал он, – первые пять лет после запуска ритуальных услуг мы с Костей ждали беды. Мы были готовы к любым суммам, лишь бы оставаться на свободе и продолжать свою деятельность. Сначала мы хотели ввести в условия договоров с клиентами и сотрудниками пункт о неразглашении, но какую именно информацию нельзя разглашать работникам похоронного бюро и, что важнее, как мы смогли бы проконтролировать всех? Игра в доверие все сильнее затягивалась. К нам приходили люди из органов, но, вы не поверите, в качестве клиентов! Будто ритуальные услуги были невидимыми для посторонних глаз. Больше всех Костя любил ту категорию людей, которая пользовалась правом на отказ. Он был счастлив осознавать, что с нашей помощью кто-то возвращался к обычной жизни, потому что, дорогая Лея, уйти из жизни может любой, а вот найти в себе силы остаться – далеко не каждый… Одно время мы поддерживали связь с теми, кто пользовался правом на отказ – они либо уезжали из страны, либо их жизнь кардинально менялась, и им становилось уже точно не до ритуальных услуг. Клариса рассказывала, что однажды встретила на улице человека, который когда-то воспользовался правом на отказ. Она его запомнила, потому что у него был уродливый шрам на шее – бедняга хотел перерезать себе горло, но жена чудом спасла его, уже после этой попытки он услышал о нас, но психотерапевт сумел вернуть ему смысл жить дальше. Так вот, когда Клариса встретила его, он… Не узнал ее, – Виктор развел руками, – он разговаривал с ней так, будто видит впервые. Клариса уверяла нас, что не могла обознаться, и мы посчитали, что у мужчины просто проблемы с памятью. Потом в нашей и без того переполненной смертями истории случилось еще два горя, самых сильных для меня: в 2021 году Костя ушел из жизни. В тайне от всех он воспользовался своими же услугами. Врач, проводивший процедуру, передал прощальную записку, адресованную лично мне, – Виктор выдержал паузу, мысленно возвращаясь в тот день, а затем снова заговорил. – Оказалось, он так и не смог смириться со смертью жены. Он любил ее больше жизни, и даже родной сын не смог повлиять на его решение. Он написал, что выполнил свой долг и теперь его ничего здесь не держит. Я не знал, как рассказать об этом Жене, но Костя позаботился об этом за меня. Он передал ему другую записку.

– Как жестоко… – вырвалось из уст Леи.

– Вы так думаете? Уж не знаю, что он там написал, но мальчишка воспринял информацию очень стойко, чем сильно меня удивил, и все же после этого Женя навсегда отрекся от ритуальных услуг, да и похоронное бюро, насколько я знаю, приносит ему мало удовольствия. Через два месяца после смерти Кости скончалась и Юля, моя жена. Эти события стали для меня настолько сильным ударом, что на какое-то время мне пришлось полностью уйти в тень, оставив и ритуальные услуги, и клинику. Тогда Клариса взяла оба дела в свои руки и только через полгода я смог восстановиться окончательно, – Виктор усмехнулся, – ходил к нашему психотерапевту, точнее, она приходила ко мне домой, – Лея сразу подумала о Раисе, но не стала озвучивать догадку вслух и продолжила слушать. – В течение следующих полутора лет в ритуальных услугах практически полностью сменился персонал, будто после смерти Кости и сами ритуальные услуги переродились. Череда изменений повлекли за собой и череду смертей, наверно, именно тогда я понял, что не могу оставить ритуальные услуги Кларисе. У моей дочери совсем другие цели на этот бизнес. Если Костя хотел помогать людям, то она видит во всем лишь свою выгоду, и я даже не могу ее винить, потому что сам же ее и воспитал! – последнее предложение Ценер сказал с горечью и обидой, скорее всего, на самого себя.

– Вы говорите о ритуальных услугах, как о живом организме, который питается от тех, кто им управляет, – заключила Лея, находя свои же слова жуткими, впрочем,как и весь рассказ Виктора, – обычно к такому есть определенные предпосылки, предыстория, но вы же просто утверждаете, что «магия» ритуальных услуг появилась сама собой, ничего к этому не вело.

– Я понимаю, о чем вы. Я сам неоднократно размышлял над феноменом ритуальных услуг и пришел к выводу, что не мы создатели, мы лишь исполнители, которые воплотили нечто невидимое в реальную жизнь. Если мы закроем ритуальные услуги – их откроет кто-то в будущем, а мы поплатимся за то, что вмешались в естественный ход вещей. Мне кажется, что в свое время Костя просто ухватился за что-то извне и как-то смог это реализовать.

Лея не знала, что ответить, она просто не была способна сейчас вдаваться в дальнейшие размышления о природе ритуальных услуг. За последние полчаса на нее обрушилось много информации, которую еще предстояло принять и осмыслить. Вместо того, чтобы продолжить тему, Лея спросила:

– Так что же вы собираетесь делать со мной?

Ценер посмотрел на нее с удивлением.

– А вы еще не поняли?

– Нет, не поняла, – честно ответила Лея.

– Ритуальным услугам нужен новый владелец. Я, если вы помните, дал вам шанс и, зайдя сюда, вы заведомо согласились на любое мое предложение.

Лея сглотнула образовавшийся ком в горле.

– Что же вас так удивило? – продолжил Виктор, – неужели вы не предполагали, что́ я вам предложу?

– Совсем не предполагала, – замотала головой Лея, – я думала, что вы либо убьете меня, либо возьмете работать куда-то на приемную стойку с контрактом на двадцать лет, чтобы я большую часть жизни провела в «Мортеме»…

– И вы на это согласились, – отметил Ценер, чуть подавшись вперед.

– Да, согласилась, ведь я и так уже стала частью ритуальных услуг, но ваше предложение… Ваша дочь…

– Понимаете, Лея, у меня есть одно предположение, которое я хочу проверить. Раз выбор вы уже сделали, то мне нужно лишь ввести вас в курс дела и выполнить задуманное.

– Мне нужно немного успокоиться. Вы можете дать мне хотя бы несколько минут?

– Сколько угодно, при условии, что я буду вас видеть или слышать.

– Я никуда не уйду. За это можете не переживать.

– Тогда дайте мне знак, когда будете готовы продолжить.

Лея кивнула. Следующие пятнадцать минут они просидели в тишине. Казалось, что Виктор готов ждать часами, но Лея не хотела настолько сильно задерживать старика. И пускай ее внутреннее волнение ничуть не утихло, а может даже увеличилось, Лея попыталась собраться и с усилием сказала:

– Я готова вас выслушать.


5

Перед встречей с Виктором Лея пообещала Ричарду связаться с ним, как только представится возможность, но вот уже день подходил к концу, а от Леи так и не было вестей. Ричард беспокоился о Лее и даже не старался этого скрыть. Он боялся ей позвонить, но часто писал. Сообщения доставлялись, но оставались непрочитанными. Надежда вскоре сменилась смирением. Ричарда начали посещать мысли, что больше он не увидит Лею никогда.

Близился одиннадцатый час ночи. Ричард лежал на диване и смотрел в поток. Сжатый в руках мобильный телефон неожиданно завибрировал. Ричард сразу оживился, когда увидел, от кого пришло сообщение.


22:48 Лея

Привет, Ри. Со мной все в порядке. Я забрала Рамона и все необходимые вещи из квартиры. Свяжусь с тобой позже.


Ричард подскочил и, не став переодеваться, спустился в домашних штанах и футболке на улицу, в надежде доехать до дома Леи и застать ее в квартире или где-то поблизости. Она вполне могла что-то забыть или написать сообщение заранее. Ричард боялся не успеть и мчался настолько быстро, насколько мог.

«Что я творю? Зачем пытаюсь поймать человека, как какой-то маньяк?» – спрашивал сам себя Ричард, но все-таки не мог сбросить скорость. Он хотел увидеть Лею хотя бы на пару секунд, чтобы просто знать, что ей действительно ничего не угрожает.

Как и ожидалось, когда Ричард взбежал по лестнице и постучал в квартиру, никто не откликнулся. Ричард дернул за ручку и несколько раз позвонил в звонок, но чудо так и не происходило. Предполагала ли она, что Ричард приедет? Может, она все еще была внутри и ждала, когда он уедет? Ричард не знал ответа, но был уверен, что поступил импульсивно и глупо, так, как раньше никогда бы себе не позволил.

Ричард слабо верил в слова о возможной связи в будущем, но нисколько не злился на Лею. Он вообще ни на кого не злился.

«Я изначально был готов к этому. Был ли? Нет, если бы был, я бы не стал к ней привязываться» – думал Ричард с тоской.

Он еще некоторое время стоял у двери, а затем медленно побрел к машине. Он не хотел понимать причину своего поведения.


***


Проходили дни. Ожидания Ричарда подтвердились: Лея больше не выходила на связь. Она, как и после смерти Рамона, лишь создавала видимость жизни: активно вела соцсети, рассказывала аудитории о своих делах, пускала всем пыль в глаза, как умела, но, тем временем, отдалялась ото всех все больше.

Коллеги по ритуальным услугам интересовались у Ричарда, все ли у них с Леей в порядке, потому что та давно не появлялась в стенах здания. Ричард врал им, говорил, что его девушка перешла на домашние тренировки и теперь ей нет причин появляться в «Мортеме». Агата и София больше других напоминали Ричарду о том, как скучают по Лее, Агата даже предложила Ричарду собраться как-нибудь на выходных, устроить этакое двойное свидание. Он кормил Агату обещаниями, говорил о занятости Леи и, сам того не подозревая, был абсолютно прав.


***


Прошел месяц после того, как Ричард получил последнее сообщение от Леи. Никто из сотрудников ритуальных услуг больше не заговаривал о ней. Все чувствовали, что Ричард хочет что-то скрыть, но каждый подозревал разные причины: Агата считала, что Ричард просто не может открыто признаться о расставании, Марго с Софией думали, что Лея серьезно заболела и попросила Ричарда никому не говорить, Раиса с Георгом полагали, что так он просто хотел оградить личную жизнь от чужих глаз, что было вполне в духе Ричарда, но, так или иначе, его оставили в покое.

Что-то должно было произойти – Ричард понимал это. Наступившее затишье лишь больше укрепляло мысль, что скоро разразится буря. Несмотря на солнечный и жаркий июль, способный отогреть самое ледяное сердце, Ричард ощущал лишь тревогу. Такую же тревогу он чувствовал, когда только узнал о ритуальных услугах и понял, что Вероника вполне могла обратиться в «Мортем» – это была тревога неизвестности, которая, рано или поздно, должна была смениться на что-то иное, пока еще не видимое глазу.

Первые перемены произошли именно в тот день, когда Ричард меньше всего это ждал – перед его отпуском. Ожидание двухнедельной передышки притупило чувства бдительного Ричарда. Настроение его было более чем хорошим, когда перед обеденным перерывом в кабинет ворвалась София. Вид у нее был крайне воодушевленный.

– Рикки! – София потрясла руками в воздухе, не в силах скрыть эмоций. – Угадай, что произошло!

– Боюсь представить, – с улыбкой ответил Ричард. – Что-то очень хорошее?

– Для меня да, а вот насчет тебя не знаю, – София протянула последнее слово, заигрывая.

– О-о-о, опять твои загадки! Говори давай, что случилось, – Ричард поуютнее расположился за столом, облокотившись на ручки компьютерного кресла.

Перед ответом София буквально подбежала к Ричарду, нагнулась вперед и оперлась о стол, поддерживая голову руками и пододвигая свое лицо максимально близко к лицу Ричарда.

– Я уволилась, – прошептала она.

«Что они задумали?» – в ту же секунду подумал Ричард.

– Как? – спросил он, сдерживая нарастающий ужас внутри себя.

– Какое-то трепло разболтало, что я подумываю уйти. Меня позвала к себе Клариса и сказала прямо, что на мое место уже найден человек, и я могу либо написать заявление, либо перестать кричать о том, как хочу уволиться. Это, если что, дословная цитата.

– И что ты ответила?

– Рикки, да мне эта работа на фиг не сдалась! – София отодвинулась от Ричарда и встала напротив него, – я вообще сюда на пару месяцев устраивалась, а в итоге… Сколько я здесь работаю? Два года? Три? Зарплата неплохая, да и коллектив ничего, но мне нужен был пинок, который я, наконец, получила! – София одарила Ричарда обворожительной улыбкой. – Я написала заявление и ушла, так что после отпуска ты меня уже здесь не увидишь. Только прошу тебя, не плачь!

София засмеялась. Сейчас она выглядела по-настоящему счастливой, чего нельзя было сказать о Ричарде. Если не знать причин его состояния в этот момент, можно было списать эти эмоции на обычную растерянность.

– Ну… В таком случае я могу тебя поздравить, да? И что ты теперь собираешься делать? – этот вопрос Ричард задал как грубую издевку и даже оскорбление, но София ничего не заподозрила и никак не насторожилась, по ее мнению это была обычная дружеская заинтересованность.

– Да какая разница? Потом решу! – София оттолкнулась от стола и закружилась в своеобразном танце, а потом остановилась. – Ты же будешь по мне скучать, да?

– Ты даже не представляешь, как, – без тени иронии ответил Ричард. Он поднялся с места, приблизился к девушке и взял ее за плечи. – Главное не заигрывайся сильно.

– Ну что ты! Я постараюсь держать себя в руках, – с нежностью ответила София. Ее голос звучал тише и ниже обычного. Она была честна с Ричардом и правда по-человечески ценила его. – Мы с тобой еще успеем попрощаться, так что не горюй раньше времени, – добавила она, вернув себе прежнюю веселость.

– Да, действительно…

Ричард не запомнил, как она ушла. В ее глазах он видел столько радости и жизни, что посчитал случившееся настоящим варварством. Он не верил в подобные совпадения: разговор Леи с Виктором, затем ее пропажа, а после и увольнение Софии – здесь явно есть связь.

«Зачем увольнять человека, когда знаешь, что его ждет потом? Они выбрали самое слабое звено и решили провести на нем опыты? Но с чего они взяли, что именно сейчас что-то должно измениться?» – размышлял Ричард, когда София ушла.

Этот неостановимый поток мыслей лишил его всякого аппетита. Ричард заставил себя съесть немного овсяного печенья, которое лежало в вазочке на журнальном столике, но сразу пожалел об этом, потому что вместо насыщения почувствовал лишь неприятную тошноту. Ричард был не в силах ничего предпринять. Он надеялся после работы поговорить с Раисой об увольнении Софии, полагая, что та будет поражена не меньше его и с большой вероятностью пойдет к своей подруге Кларисе за объяснением.

Так и вышло. В конце рабочего дня Ричард зашел к Раисе в кабинет и сразу же целиком изложил ей разговор с Софией. Раиса крепко выругалась и некоторое время сидела молча, пытаясь вспомнить, слышала ли она об увольнении раньше.

– Нет! – заключила она. – И, я думаю, Клариса тоже ничего не знала. Я завтра обсужу это с ней. Мне совсем не нравится то, что тут творится.

– Как думаешь, в чем смысл? – спросил Ричард, искренне интересуясь мнением подруги.

– Не имею ни малейшего понятия! Похоже у старика начался маразм, иначе эту хрень никак не объяснить. И вот хоть бы раз Клариса ослушалась своего папашку! – Раиса с возмущением хлопнула по столу. – Ладно, не переживай, я все выясню.

Они еще какое-то время обсуждали эту новость, а затем Ричард ушел. Что-то ему подсказывало, что Клариса лишь посредник, но никак не соучастник. Он не ждал многого от ее слов, но все-таки считал более полезной хоть какую-то информацию, чем полную неизвестность.

Отпуск уже ничем не привлекал Ричарда, потому что внезапно стал обузой, мешавшей ему понять, что происходит. Хуже того, сейчас была пятница, и Ричард был уверен, что разговор Раисы и Кларисы произойдет не раньше понедельника.

Первую половину субботы Ричард провел в нетерпении и тревоге. Наконец, он собрался и ушел на незапланированную тренировку в тренажерный зал. Бессмысленная музыка по радио и упражнения с тяжелым железом ненадолго сняли нервное напряжение, но, как только Ричард вышел на улицу, новая волна тяжелых мыслей нахлынула еще сильнее.

Не теряя надежды хоть немного расслабиться, Ричард, приехав домой, сразу начал медитировать. Это был хороший способ отвлечься ровно до того момента, пока телефон не издал оглушительные сигналы вызова.

Ричард покрылся холодным потом, когда увидел номер Раисы на экране телефона.

Он в ту же секунду ответил, потому что знал, что Раиса никогда не звонила без веских причин.

– Привет, что случилось? – спросил Ричард, резко поднявшись на ноги.

– Ох, Ричи! – протянула она. – Поговорила я с Кларисой. Эта сучка совсем не умеет врать, но я правду из нее так и не выбила.

– Что конкретно она тебе сказала? – уточнил Ричард.

– Уверяла в том, что ничего не знает, а потом раскололась и начала распинаться про конфиденциальность информации. Я давно знакома с Кларисой, и вот что я тебе скажу: она бы в жизни ни о чем не стала молчать, если бы ее об этом не попросили.

– Выходит, Виктор знает, что вы подруги?

На секунду Раиса запнулась.

– Виктор… Конечно! А как же! И Виктор, и Женя в курсе.

– Что же теперь делать? – спросил растерянный Ричард.

– Ждать. Больше тут ничего не сделаешь.

Ричард попрощался с Раисой и некоторое время простоял в ступоре. Он отговаривал себя от идеи позвонить Лее, потому что знал наверняка: трубку никто не возьмет. Ричард послушался совета Раисы и просто начал ждать.

Он ждал неделю. Две. Три. Месяц.

Каждый день он проверял соцсети Софии и раз в неделю с ней списывался. Больше всего он боялся однажды не получить от нее ответа, но чем больше проходило времени, тем больше Ричард начинал сомневаться.

София чувствовала себя прекрасно, жила будто всем назло, говорила Ричарду о том, какую легкость ощущает и как хорошо, что Клариса оказалась еще противнее, чем она думала.

«Они тоже наблюдают, – пронеслось в голове Ричарда однажды через полтора месяца после увольнения Софии, – как же они поняли, что настал подходящий момент?»

Ричард ненавидел чувствовать себя глупо. Все вокруг как будто что-то знали и перешептывались друг с другом, в то время как он оставался в дураках и был беспомощен, как слепой новорожденный котенок. Но едва ли его можно было назвать глупцом, ему просто не доставало внимательности, чтобы разглядеть все нюансы и понять истинный замысел Леи и Виктора.

Второй неожиданностью для всех сотрудников «Мортема» стало объявление Кларисы о том, что она уходит. Был конец августа, солнце все еще ярко окрашивало улицы теплом, но на ветвях и кустах уже начинали появляться первые желтые листочки, которые вызывали такое же удивление, как и слова Кларисы.

В конце рабочего дня женщина собрала всех в холле и то ли с приятной ностальгией, то ли с печалью, то ли с легкостью на душе, начала вспоминать свои первые дни в «Мортеме», подкрепляя рассказ короткими смешками и мечтательными взглядами к потолку. Такой Кларису не видел никто и никогда. Все сотрудники нервно переглядывались друг с другом и до последнего не понимали, к чему клонит их начальница, явно сошедшая с ума.

– … и, как бы тяжело мне сейчас ни было, я приняла решение уйти, – Клариса развела руки в стороны и затем скрестила их в замок, ожидая реакции «публики».

Наступила долгая тишина. Обычно так молчат после пронзительного выступления вокалиста или хорошего спектакля. Казалось, сейчас Кларисе зааплодируют, но ничего подобного не происходило. Сотрудники «Мортема» лишь бросали короткие взгляды друг на друга, порывались ответить, но никто так и не решился стать первым.

– Ты знаешь что-нибудь об этом? – спросил Ричард у Раисы, наклоняясь к ее уху.

– Да, кое-что знаю, – шепотом ответила Раиса, не отводя взгляды от Кларисы и почти не двигая губами.

– Как же так? – наконец, нарушив затяжное молчание, подала голос Агата. – Вы что, продали кому-то «Мортем»?

Клариса поправила свой белоснежный пиджак, завела выбившуюся прядь за ухо и, не теряя лица, сказала:

– Не совсем, да и вообще это не должно вас беспокоить, потому что иных изменений, кроме смены руководства, «Мортем» не потерпит.

– И кто же теперь будет вместо вас? – спросил один из администраторов.

– Вы все хорошо знакомы с этим человеком, – Клариса подала знак рукой, и вперед вышла Раиса, встав около подруги. – Раиса долгое время была частью «Мортема», поэтому она, как никто другой, знает, что нужно нашему бюро. Так что можете поприветствовать нового директора.

Так как Раиса была одной из самых авторитетных фигур «Мортема» с безупречной репутацией, новость получила всеобщее одобрение. Услышав имя Раисы, все присутствующие воодушевились и словно выдохнули, ожидая явно худшей кандидатуры. В холле не раздалось никаких оваций, криков или поздравлений. Раису слишком уважали в «Мортеме», чтобы кто-то мог так вольно отреагировать на ее повышение.

Один только Ричард сейчас выглядел более сломленным и подавленным, чем сильно выбивался из коллектива

«Так значит, она о чем-то знала?» – крутилось у него в голове.

Теперь он чувствовал себя еще глупее, чем раньше. Он пытался рассуждать логически, говорил себе, что не является значимой фигурой в «Мортеме» и никто не обязан ему отчитываться о происходящем, но все равно ощущал какую-то ребяческую обиду, направленную и в сторону Раисы тоже. Как ему не быть частью ритуальных услуг, если он так сильно помог Лее? Как не иметь права быть посвященным, если Раиса всегда с ним делилась любой информацией?

Новость об уходе Кларисы вернула Ричарда в реальный мир из мира грез, в котором он так долго находился. Он больше не хотел знать ни о делах Леи, ни о замыслах Виктора, вообще ни о чем, что так связывало его с ритуальными услугами. Он решил для себя, что теперь будет обычным психотерапевтом, каким и был еще полгода назад. Он хотел вернуть в свою жизнь стабильность, которую не ценил до тех пор, пока не лишился.

Ричард поздравил Раису. Выслушал ее рассказ о том, как Клариса поделилась с ней новостью за несколько дней до увольнения, кивнул головой, вымученно улыбнулся и вернулся в кабинет.

Ему казалось, что все события остались в прошлом. Он распрощался с Леей окончательно и вычеркнул для себя последние восемь месяцев жизни. Одно Ричард знал точно – ритуальные услуги только набирали обороты. Все лучшее было впереди.


Эпилог

Ричард добрался до незнакомого адреса, написанного в сообщении. Квартира располагалась в одном из элитных домов практически в центре города. Успешно миновав пост охраны, Ричард то и дело озирался по сторонам, рассматривая фасады зданий и оценивая обстановку. Все вокруг кричало о роскоши. Неожиданно для себя Ричард отметил, что ему комфортно находиться в таком месте.

Найдя нужный корпус, Ричард зашел внутрь, вежливо сообщил консьержу, в какую квартиру направляется, пересек просторное лобби, вымощенное бежевым мрамором, и поднялся на лифте на десятый этаж.

Специально по случаю Ричард надел свой старый серый костюм и зачесал отросшие до плеч волосы назад. Он предполагал, что придется посетить как раз такое место. Ричард нервничал в предвкушении долгожданной встречи. Когда он постучал в дверь, ему открыла молодая женщина с короткой стрижкой и приподнятым подбородком. Несмотря на то, что они не виделись полтора года, она уже не была похожа на ту девушку, какой ее повстречал Ричард. Ее глаза, подкрашенные насыщенно-черными широкими стрелками, стали еще холоднее, а ярко-алые губы, казалось, угрожают любому, кто на них посмотрит. Женщина была одета в черный брючный костюм, состоявший из жилетки с глубоким декольте, одетой на голое тело, и классических расклешенных брюк со стрелками. Множество колец на пальцах сменилось на несколько перстней из серебра и белого золота.

При виде Ричарда на лице женщины появилась лучезарная улыбка, в которой, наконец, он смог распознать Лею.

– Ри, – только и сказала она, глядя на него сияющими глазами.

Ричард не стал ничего говорить, он рванулся и нежно поцеловал ее в губы, затем заключив в крепкие объятья. До этого момента он и не предполагал, насколько скучал по Лее.

Пара несколько минут стояла неподвижно, будто пытаясь восполнить месяцы молчания. Наконец, они практически одновременно отошли друг от друга.

– Это мы обсудим позже, – сказала Лея, намекая на поцелуй, – выглядишь, как рок-звезда, – добавила она с улыбкой, обратив внимание на прическу Ричарда.

– А ты… Совсем не изменилась, – Лея захохотала и пропустила Ричарда в квартиру.

Внутри все выглядело так, как Ричард и предполагал: высокие потолки, лепнина, дорогой паркет, гладкие стены нежных оттенков, будто он вдруг попал внутрь рекламной фотографии в каталоге одного из престижных журналов.

– Недавно переехала, – объяснила Лея, наблюдая за тем, как Ричард рассматривает окружающее пространство, – тут срочно нужен ремонт. Один вид этой лепнины наводит на меня ужас.

Ричард улыбнулся. Лея будто читала его мысли. Слева от входа стояла гардеробная. Он направился к ней, чтобы повесить верхнюю одежду, и, к своему удивлению, обнаружил там тот самый расписанный шкаф из старой квартиры Леи. Его яркие цвета совершенно не вписывались в интерьер, но для хозяйки ему тут было самое место.

Покинув гардеробную и вымыв руки в ванной, Ричард прошел за Леей в просторную кухню-гостиную. Посередине с потолка свисала объемная люстра, состоявшая из множества золотистых и серебряных капель, а за деревянным столом из черного дерева сидел еще один человек в гостях у Леи, смотря на Ричарда исподлобья с косой, заигрывающей улыбкой.

– Ричи, твоя пунктуальность всегда меня поражала, – сказала Раиса вместо приветствия. – Ну что ты стоишь ни жив, ни мертв, садись!

Раиса сидела около края стола, закинув ногу на ногу и облокотившись на спинку стула. Ричард сел напротив нее. Лея неожиданно появилась из-за его спины и присоединилась к гостям, заняв место посередине.

– Хотите выпить? – спросила она, – или сначала все обсудим?

– Предлагаю обсудить, – ответил Ричард, смотря то на нее, то на Раису.

– Согласна, – подхватила Раиса, – давайте сначала поговорим.

– Что здесь вообще происходит? – не выдержал Ричард. Он и не думал, что когда-нибудь задаст этот вопрос вслух.

– Ри, я периодически вижусь Раисой. Она же теперь директор «Мортема», вот и рассказывает, как у вас дела, делится новостями, так что чему ты удивляешься?

– Я не про это, – сказал Ричард чуть тише, чем обычно.

Все трое прекрасно понимали, что разговор не сможет продолжиться, если Лея не объяснится.

– Окей, – сказала она, – прости, что заставила тебя долго ждать. Я связалась с тобой, как только это стало возможно, – Лея виновато взглянула на Ричарда, а затем продолжила. – Подскажи, с чего мне начать?

– Пожалуй, с того момента, как ты ушла на встречу с Виктором.

Лея кивнула.

– Да, ты прав. Когда я пришла к Виктору, он рассказал мне историю «Мортема», а я, в свою очередь, поведала ему свою. Помнишь, мы гадали с тобой, что же он планировал со мной сделать? Так вот…

– Не объясняй. Я все понял, еще когда приехал сюда, – перебил Ричард, избавляя Лею от лишних слов.

– Да… После этого я по частям перевезла вещи в его дом. Ха, все боялась, что столкнусь с тобой, поэтому часто приезжала в квартиру к четырем утра, – она подняла глаза вверх, предаваясь воспоминаниям, – я поселилась в комнате для гостей, и Виктор начал меня посвящать в курс дела, проще говоря, занялся моим обучением. Еще в день встречи он рассказал мне, что хочет проверить одну догадку. На следующий же день он сообщил Кларисе о том, что нашел человека, которого хочет взять себе в преемники…

– Боюсь представить ее реакцию, – с усмешкой сказал Ричард. – Вы виделись с ней после этого?

– Шутишь? Представь, что работаешь на отца полжизни с уверенностью, что после его смерти бизнес перейдет к тебе, а потом узнаешь, что тебе нашли замену, и не просто замену, а какую-то молодую пустоголовую девку, которая явно вскружила бедному папе голову, – съязвила Лея. – Нет, мы не виделись. Она не знала обо мне ничего, даже какого я пола, но, что меня удивило, так это скорость, с которой Клариса приняла ситуацию. Оно и понятно, Виктор не скрывал, как сильно жалеет о том, что втянул дочь в свой бизнес, плюс ко всему, он предложил Кларисе полный контроль над клиникой. Согласись, хорошая альтернатива – законная и прибыльная.

– Но не упускай самого главного, – подсказала ей Раиса, – он затронул ее больную тему – нашего героя-любовника Женечку.

– Ах да, – подхватила Лея, – Рая рассказала мне об этом, когда мы с ней впервые встретились. Виктор применил хитрый ход и надавил на свою дочь: мол, ты надеешься, что Женя бросит жену и уйдет к тебе? У него уже взрослые дети – сама проверь того, кого защищала много лет. Женя терпеть не мог, что Клариса работает в ритуальных услугах и, на самом деле, я его прекрасно понимаю. Он хотел, чтобы Клариса ушла с этой должности, а та все не могла решиться. Тогда Виктор рассказал ей об идее, которую предложил мне, а именно отдать бразды правления новому человеку и, как только этот новый человек освоится, кого-нибудь уволить, не самое значительное лицо, одного из менеджеров. Виктор заверил Кларису, что в случае успеха она сможет уйти из ритуальных услуг без вреда для здоровья и, наконец-то стать счастливой. Клариса, окрыленная возможностью, сразу забыла и обо мне, и о жестоком решении отца, а финал истории, я думаю, ты и сам знаешь.

Лея, до этого активно жестикулировавшая, сложила руки на столе и взглянула на Ричарда.

– Да, мне даже жаль ее.

– А я всегда говорила, что работа в ритуальных услугах – просто отмазка для Жени. Он был уверен, что Клариса не уволится, и я даже рада, что у них все так закончилось, – вмешалась Раиса. – Жаль только, что у Кларисы на это ушла вся жизнь.

– Ну не вся, она же все-таки еще жива, – поправила ее Лея.

– Но когда вы поняли, что Кларису можно отпустить?

– В день нашей первой встречи, – начала Лея. – Виктор высказал давнее предположение о том, что ритуальные услуги, так сказать, следуют за побуждениями своего владельца. Побуждения Константина были чистыми и искренними, Клариса же воспринимала ритуальные услуги только как хороший способ заработка, понимаешь?

– Связь мне понятна, но когда же все-таки вы решились?

– Виктор начал мою подготовку на следующий же день после беседы. И, признаюсь, эта подготовка далась мне нелегко. Каждый день я изучала экономику и рынок, узнала о поставщиках и людях, связанных с ритуальными услугами, знакомилась, так сказать, с внутренним распорядком. Я не выходила из комнаты, когда в доме была прислуга или, еще хуже того, Клариса. Я соврала всем, что приостанавливаю прием заказов на изделия, и так к ним и не вернулась. Я переодевалась в мужчину, когда хотела увидеться с семьей и когда возвращалась обратно, чтобы охрана или соседи не распустили слух, что к Виктору ходит какая-то девушка. Я пыталась вести обычный образ жизни, насколько это было возможно.

Через две недели к теории добавилась и практика. Может, ты не заметил, но Клариса перестала руководить ритуальными услугами еще раньше, чем объявила об уходе. После новости о преемнике Виктор дал понять дочери, что она теперь не будет заниматься вопросами ритуальных услуг, хоть и на время останется на прежней должности. Постепенно всеми отчетами и переговорами начала заниматься я, разумеется, конечно же, под наблюдением Виктора. Никто, кроме Виктора и, теперь уже и вас с Раисой, не знал о том, кто я такая, да и до сих пор не знает. Все телефонные разговоры я веду технически искаженным голосом, а редкие личные встречи поручаю Раисе. Каждый может придумать разные причины для таких предосторожностей, и все они будут верными. Так вот, прошел месяц. Очень маленький срок для того, чтобы принимать какие-либо решения, но уже достаточный для нас с Виктором. Я показала ему, что не собираюсь никуда уходить и не пугаюсь груза информации, внезапно навалившегося мне на плечи, а он, в свою очередь, понял это. Именно тогда он и составил первый вариант завещания, который касался только доли в «Мортеме», но никак не затрагивал его финансы. В тот день, когда документ был заверен, Клариса покинула «Мортем» окончательно…

– Почему сейчас? – вмешался Ричард, обескуражив Лею такой резкой сменой темы, – Почему ты позвала меня только сейчас? А ты? – Ричард перевел взгляд на Раису. – Ты давно все знаешь?

– Давненько, – кивнула женщина. – Но ты сам должен понимать, всему свое время.

– Ри, три недели назад Виктор умер, – с горечью произнесла Лея, устремив взгляд в пол. – Как и подобает владельцу ритуальных услуг, он умер во сне от остановки сердца. Все это время я жила вместе с ним. Не потому, что он этого требовал, а потому, что я видела, как пусто бывает в его доме, из которого он вечно хотел сбежать. Мне повезло обнаружить тело раньше домработницы. У меня не было времени скорбеть. Я наспех собрала вещи, и поспешила уехать в свою старую квартиру, за которую все это время исправно платила. Я ненавидела себя за то, что оставила его мертвого на кровати, но я не могла поступить иначе. За несколько месяцев до смерти он составил новое завещание. Практически все свое имущество, кроме доли в «Мортеме» и некоторой суммы денег, он оставил Кларисе, а мне, соответственно, досталось все остальное. Он договорился с нотариусом о том, что наследники не должны видеть друг друга, и что Кларисе ни в коем случае нельзя показывать документ. Так мы с ней и не встретились лицом к лицу. Только благодаря Раисе я узнала о том, где похоронен Виктор. Я приходила на кладбище неделю назад. Ненавижу похороны, – резко сказала Лея, не обращая внимание на абсурдность своей фразы. – Я не собираюсь рассказывать Ксюше, чем занимаюсь. Я долго думала, может и тебя не стоит снова впутывать в это, но… Мы с Раисой долго разговаривали, и я пришла к выводу, что человек, благодаря которому все получилось вот так, имеет право знать. Тем более, я пообещала тебе, что мы свяжемся позже.

Лея не поднимала головы и по старой привычке потянулась к указательному пальцу. Все полтора года она чувствовала вину перед Ричардом. При каждом разговоре с Раисой она спрашивала, как он поживает. Лее было приятно от мысли, что он в безопасности и неплохо себя чувствует. Она скучала по другу, которого обрела так же быстро, как и потеряла. Ричард разделял ее эмоции, потому в его поначалу грозном взгляде проступило сострадание.

– Ты все сделала правильно, – сказал он, потрепав Лею за плечо. – Я не в том положении, чтобы в чем-то тебя упрекать, – а ты, – добавил Ричард, обратившись к Раисе, – хорошо умеешь хранить секреты.

–– Поверь, эта должность мне тяжело дается, – ответила Раиса с легкой усмешкой.

– Смотри, кто еще тут у нас, – сказала Лея, чтобы разрядить обстановку. С соседнего стула она подняла взрослого короткошерстного кота, который был недоволен тем, что его сон посмел кто-то потревожить.

– Вся компания в сборе, – смеясь, сказала Лея, погладив Рамона.

–– Кстати, а что ты делала с ним, пока жила у Виктора? Прятала? – уточнил Ричард, глядя на кота.

–– Нет. Виктор говорил, что это его кот.

Ричард кивнул, через пару секунд спросив:

– И как тебе?

– Ты о чем? – с непониманием отозвалась Лея.

– О твоей работе.

– Я дома, – с улыбкой ответила Лея.

– Мы обсудим, почему именно ты, а не кто-то другой, или…

– А ты до сих пор не понял? – спросила Раиса.

– Вроде понял, но не уверен.

– Не мы выбираем ритуальные услуги, а они выбирают нас, – озвучила вывод Лея, – все просто.

– Нормально ли, что мы все довольны происходящим? – спросил Ричард, глядя то на Раису, то на Лею.

– Мне как-то все равно, – пожала плечами Лея.

– Да и мне в общем-то, – подхватила Раиса.

– Ну, теперь я не против выпить, – сказал, Ричард, тяжело выдохнув.

– А вот это хорошая идея! – поддержала Раиса, потирая руки.

Все трое практически одновременно встали, чтобы сообща накрыть на стол.

Недавняя скорбь и тяжесть разлуки сменились радостью встречи. Никому из них не хотелось думать о будущем, они пытались насладиться моментом, который слишком скоротечен, чтобы растрачивать его на страхи и тревоги.


***


На улице Радости стоит двухэтажное здание из красного кирпича с красивой надписью «Мортем» посередине. Когда-то давно по городу ходил слух, что там люди могут безболезненно уйти из жизни, но никто так и не смог подтвердить эту информацию. О ритуальных услугах знают только те, кто действительно нуждается в них. Если вдруг кто-то решит уйти из ритуальных услуг, значит это часть его терапии, но никак не нелепая ошибка.


Быть может, и вам довелось когда-то там побывать?