Из Тьмы. Арка 2 [Добродел] (fb2) читать онлайн

Из Тьмы (Арка 2)

Арка 2 Глава 1 Зёрна Зла

Лёжа на натянутом меж деревьев гамаке, я с удовольствием грелся на солнышке. Лучи света ласкали кожу теплом, а лёгкий ветерок трепал листья и носил по воздуху ароматы сада. Красота! Хотя, наверное, нормальный человек принял бы такие солнечные ванны за мазохизм. Не по-осеннему жаркое южное светило вовсю пыталось запечь всё, до чего могло дотянуться. Даже в тени жара стояла под сорок, отчего сидящий под разлапистым деревом друг периодически обмахивался изучаемыми им листами со сметой трат «путешествующих дворянских деток».

Однако одна незадачливая убийца и под прямым палящим светом чувствовала лёгкий озноб.

Непонятно, вызвал ли ослабление жизнестойкости резкий рост синхронизации с тейгу, который не удалось вовремя затормозить, или просто «удачно» совпало, но из-за синергического эффекта усиления связи с Яцуфусой и последствий ломки мне до сих пор приходилось «наслаждаться» последствиями. К счастью, наиболее тяжёлая стадия пришлась на время водного путешествия, что позволило отлежаться в каюте, да и капельницы с прочими лекарствами помогали, пусть не так хорошо, как хотелось бы.

В относительную норму удалось прийти незадолго до того, как мы въехали в город. Частично восстановив боеспособность, я смогла успешно провести разведку, расспросив несколько трупов. Правда, это имело некоторые последствия. Из-за того, что организм ещё не пришёл в норму, после активного применения силы тейгу самочувствие несколько ухудшилось. Чем-то моё нынешнее состояние напоминало падение давления после заметной кровопотери: озноб, апатия, лёгкая тошнота. Не фонтан, конечно — но сравнивая нынешнее недомогание с тем, что было раньше, даже жаловаться стыдно.

Оглядываясь назад, на том мои приключения могли и закончиться. Да и сейчас из-за навязчивых кошмаров приходилось спать день через два, заменяя остальное медитациями. Вредный артефакт так и не угомонился, насылая вместо приятных грёз о пикнике в окружении красоток всякую омерзительную, малоаппетитную гадость.

Признаться, догадаться, в чём заключалась проблема и почему ломка, несмотря на предпринятые меры, оказалась значительно тяжелее планируемого, удалось не сразу. Изначально подозрение пало на некомпетентность врачей, но пока медитировал — спасаясь этим от осточертевших галлюцинаций и прочих «прелестей» бытия завязавшего любителя убойных стимуляторов, — понял, что пошло не так.

Изучая своё тело и ауру духовным взглядом, заметил большое количество гуляющей по организму энергии тейгу. Не самая светлая сила Яцуфусы и в лучшие времена действовала на жизненную силу угнетающе, а уж во время ломки после алхимической дряни… Не ко времени случился этот скачок синхронизации, совсем не ко времени. И если сейчас я относительно неплохо себя чувствовал, то путешествие и вовсе сложно вспомнить без содрогания. Мало того, что с самочувствием всё очень-очень плохо, так ещё приходилось создавать впечатление обратного, находя в себе силы отшучиваться от обеспокоенного Натала.

В принципе, постфактум в проблемах нашлись и плюсы. Из-за того, что я практически всё время проводил в трансе или полутрансе, навык погружения в это состояние заметно подрос. Также появились подвижки со способностью духовного восприятия (последние больше количественные, чем качественные). Но в силу того, что в состоянии транса я не испытывал проблем с ломкой и галлюцинациями, — волей-неволей провел много времени, изучая себя и окружающих с помощью «иного зрения».

Разумеется, попытка по-настоящему глубоко всмотреться в какой-либо процесс, напрямую получив знания о его сути, стала бы чистым самоубийством, но поверхностный «взгляд» оставался достаточно безопасен даже в плачевном состоянии организма. Чем я и пользовался.

Не удивительно, что удалось набрать немало интересных знаний и статистической информации.

Рост синхронизации тоже подкинул не только проблем. Пусть козырной картой меня так и не облагодетельствовали, но управляться с марионетками стало полегче. Изменения не разительные, но даже небольшое улучшение обратной связи трудно переоценить. Когда-нибудь я надеялся повторить достижение из воспоминаний предшественника, заставив немёртвых работать как единое существо во многих телах. Увы, это получится не завтра.

Зато удалось освоить фокус, отсутствовавший в воспоминаниях предка. У меня получилось спрятать Яцуфусу в пространственный карман! И призвать её обратно, да. А то возникли сомнения в первый момент. На самом деле довольно забавно получилось: мне было плохо и не хотелось подниматься за артефактом, но лекарства остались в пространственном кармане, вот и потянулся через связь, рассчитывая на чудо. И оно произошло. Меч исчез.

Несколько секунд глаза тупо смотрели на пустое место, где раньше находилась катана, а потом недомогание смыло потоком адреналина. Да каким там потоком — девятым валом, цунами!

Вспомнив свои суматошные метания, тихо фыркнул: «Да уж, весело!»

К счастью, у меня уже имелись намётки в этой области. Всё же немало часов медитации уделял исследованию осколка сущности древнего генерала, изучению духовной связи с тейгу и контролирующего марионеток контура. Да и трюк с сокрытием и призывом Яцу из пространственного кармана находился в процессе разработки, отчего, вероятно, и произошёл данный казус.

Короче говоря, хоть и пришлось понервничать, но закончилось всё хорошо.

Стоило также отметить несколько возросшую плотность и агрессивность моей внутренней энергии: теперь она ещё чуть сильнее напоминала силу Яцуфусы, доля присутствия которой в ауре тоже увеличилась. Однако этот плюс пока что оставался скорее минусом. В будущем, после восстановления организма, я стану немного сильнее, но сейчас это приносило проблемы: более мощная и не особо добрая духовная сила мешала выздороветь, угнетая силу жизненную.

Также вырос контроль над энергией Яцу. Увы, но плотность и концентрация энергии тейгу в организме росли быстрее, чем контроль над ней, и на время изгнать из энергоканалов мешающие выздороветь примеси не получалось.

Зато я теперь мог плеваться перенасыщенной ядовитой энергией слюной не хуже своего рептилообразного миньона и научился выжигать пальцем всякие любопытные узоры.

М-да… после одного из приступов бреда очутиться внутри замысловатой фигуры из множества символов и со звучащей в голове мыслью о необходимости создания некоего «стабилизатора» и непонятного «маяка душ»... весьма специфичное ощущение.

Весьма.

Особую изюминку происшествию придавал тот факт, что, пусть фигура и не работала, как планировалось в бреду, но тем не менее эти символы что-то делали. На них оказалось сложно и неприятно смотреть, а в духовном восприятии вокруг начерченной мной фигуры чувствовались странные завихрения. И сие уж точно не являлось продолжением глюков; даже вызванный Счетовод не смог перерисовать мои художества из-за того, что они расплывались перед его глазами.

Впрочем, головастый миньон быстро нашёл решение: с помощью толчёного графита и пронумерованных листов бумаги он без проблем сделал оттиски. Правда, что с ними делать, и нужно ли что-то делать вообще... непонятно. Какого-то особого воздействия на зрителей и мировую энергию копии не оказывали, превратившись в обычные закорючки на бумаге, а оригинал мы старательно счистили вместе со слоем дерева.

Странный случай.

Попытки вампирить жизнь у вызвавшихся "добровольцами" бандитов оказались умеренно провальны. Да, чужая прана могла подстегнуть регенерацию и повысить жизнестойкость — но для того, чтобы её «переварить», следовало сначала потратить свою. Причём чем слабее родная жизненная сила, тем больше выходили затраты. Иначе говоря, чтобы быстро встать на ноги, требовалось изначально быть сильным и здоровым, а в ослабленном состоянии КПД процесса уходил в минус. Печально.

Хорошо хоть Алый Эликсир сюрпризов не преподнёс, стабильно помогая идти на поправку. Главное — не задумываться, из чего (кого) он сделан.

В целом, если забыть о причине визита в этот солнечный город, то не так всё и плохо.

...А вот если вспомнить, то расслабленная нега сразу сменялась предчувствием проблем. Даже будь я в полной силе, мутная обстановочка напрягала бы. А уж сейчас, представляя собой не смешную пародию на свою здоровую версию как боец, одна незадачливая убийца чувствовала себя, словно кошка, попавшая в одно помещение с несколькими спящими псами.

Деятель, которого нашей группе особо запретили трогать и даже приказали в случае чего прикрыть, взял и наглым образом скончался. По официальной версии, выехавшего в загородное поместье проимперского политика вместе с прислугой и семьёй усекли на голову распоясавшиеся то ли дезертиры, то ли разбойники. Свидетелей, разумеется, не осталось, что наводило на размышления. Уж больно схоже действовали группы нашего Отряда, работая под разбойников. Что любопытно, глава местного отделения разведки примерно в то же время тихо умер от тропической лихорадки, после чего часть офицеров подала в отставку.

Какое интересное совпадение!

Большего о делах разведки выяснить не удалось. Неудивительно: как и положено тайной службе, коллеги по ведомству не любили распространяться о своих делах. Зато один превращённый в марионетку полицейский поделился некоторыми интересными предписаниями сверху. В том числе и о необходимости докладывать о появлении незнакомых групп наёмников и прочих подозрительных вооружённых субъектах. Приказ поступил под предлогом борьбы с обнаглевшими бандитами, нагло посягнувшими на жизнь уважаемого политика и его семьи. Об убитых разбойниками или «разбойниками» слугах, естественно, никто не вспоминал.

То-то меня удивила старательность, с которой стражники трусили очередь на въезде в город. Прямо сказать, довольно редкая дотошность, никогда не возникающая без повода.

Зато две кареты богатых путешественников в сопровождении охраны нездорового внимания стражи не привлекли, спокойно миновав очередь, воспользовавшись привилегиями благородных и «магией денег». В таких обстоятельствах очень удачно вышло, что я заразил Натала своей паранойей, и мы не стали соваться в здание местной разведки для получения актуальной информации. Если мои подозрения верны и нам противостояли не идиоты, то все потенциальные контакты группы сейчас под колпаком.

Внешне же в городе всё оставалось спокойно. Словно затишье перед бурей. Часть аристократии и состоятельных людей временно покинули свои резиденции, направляясь якобы по делам (угу, с семьями). Многие жилища остались под присмотром минимума слуг и сдавались в аренду. Под предлогами борьбы с распоясавшимися бандитами и отвратительного несения службы имперским гарнизоном усиленно натаскивалось ополчение. По городу ходили интересные разговоры о вытягивающей все соки из региона Столице, и — что ещё интереснее — страже в самого верха спустили приказ не пытаться их пресечь.

Вероятно, нашлись бы и другие признаки надвигающегося веселья, но я пока не трогал никого значительнее патрульных офицеров полиции (сымитировал столкновение с их данниками в лице каких-то малоадекватных бандитов), средних звеньев криминала и им подобных (вялотекущая война коренных и пришлых банд играла мне на руку), хотя и расспрашивал насчёт интересных личностей. Но прежде чем поднимать шум, начав убирать важные фигуры, следовало разобраться, что вообще нашей группе делать в таких вот... попахивающих обстоятельствах.

Даже если получится устранить все цели, что в такой враждебной обстановке становилось очень нетривиальной задачей, и уйти при этом живыми, что ещё сложнее — предотвратит ли это восстание?

Нет, формально с нас взятки гладки: группа выполнит свою задачу, а что произойдёт дальше — не её проблема. Но я недостаточно глуп, чтобы не понимать: подобная ситуация вызовет недовольство большого начальства, которое выльется на командование Базы и в конечном итоге ударит по нам. И что взбредёт в голову озлобленным офицерам, узнавать категорически не хотелось.

Вот и выходило, что нам желательно не только убрать командующего местным гарнизоном, губернатора и недружественных Империи южан, что так удобно устроились в его охрану, но и решить сопутствующие проблемы, предотвратив бунт.

Причём сделать это нужно, не выходя из амплуа группы тупых ликвидаторов. Угу.

Чудесно!

Впрочем, над последним можно особо не переживать: информация не ключевая и будет идти в Столицу медленно, а когда дойдёт, появится хороший шанс отбрехаться. Да и не факт, что положение дел на Базе не изменится к тому моменту, когда к нашему поведению возникнут вопросы. Всё равно ведь придётся убирать командира Отряда и его помощников, так зачем слишком сильно переживать об их реакции?

Натал, судя по звукам, дочитал бумаги и стал укладывать листы в папку.

— Что скажешь? На какую сумму нас хотят обуть? — спросил я, приоткрыв один глаз.

— Разве управляющий Досу похож на мошенника? — поднял бровь друг. — Ты сама согласилась, что без этих трат не обойтись. Управляющий говорил, что от них зависит статус группы в глазах общества, а это важно для правдоподобности нашего образа, — слегка занудливо напомнил парень.

Когда мы наняли управляющего, Натал заинтересовался ведением хозяйственных дел и быстро спелся с этим пожилым, поседевшим, но сохранившим бодрость духа и густую шевелюру мужчиной. Друг больше всех общался с управляющим и даже вместе с ним ездил нанимать остальную прислугу, которой, как на мой вкус, оказалось излишне много. Количество слуг тоже входило в статус, будь он неладен, и теперь во флигелях обитала не только охрана, но и почти два десятка всяких прачек, горничных, кучеров, лакеев и прочих дармоедов.

— Знаю я. Шучу просто, — тихий вздох.

Шатающиеся по дому посторонние меня раздражали. Да, у маскировки под богатых путешественников тоже есть свои минусы. Не так давно нам доставили приглашение принять участие в вечернем приёме сестры одной из местных шишек. Конечно, никто нас туда силой не гнал, но и отказываться... очень нежелательно. Придётся тратить время и нервы на общение с любопытствующим бомондом.

— Ты как? — спросил друг.

— Нормально.

Натал покачал головой:

— Ты и на судне говорила, что всё нормально. Это плохая скрытность, Куроме.

— Ты бы всё равно не смог помочь, — недовольно морщусь.

— Может быть, — в тоне слышалось несогласие. — Но сейчас мы на миссии, я, как командир, должен знать, на что способен каждый из группы, — с нажимом произнёс Натал, скрестив руки на груди. — Неужели ты мне не доверяешь, Куроме?

— Я доверяю тебе, Натал, — выжимаю из себя, борясь с раздражением. Всё же здесь друг был прав, а я — нет. — Просто… не люблю показывать слабость.

— Понимаю, — тихо произнёс друг, тактично сделав паузу.

Убийца, который не способен выполнять миссии, становился мусором в глазах командования, а мусор они без зазрения совести утилизировали. Страх стать слабым и бесполезным в большей или меньшей степени сидел в каждом из нас. Отсюда и крайняя нелюбовь к демонстрации своей слабости и вообще поднятию этой темы, очень интимной для любого члена Отряда Убийц.

— Я сейчас слабее Акиры, — произношу через пару минут молчания, — заметно слабее, — через силу продолжаю речь. — Выносливость почти на нуле, хватит, самое большее, на короткий поединок. В теории могу разогнаться на старый максимум, но только на один-два удара, дальше вылезут последствия. С марионетками лучше, почти как раньше. Контроль даже вырос, а поддержание кукол почти не зависит от тела, — прикрыв глаза, суховато перечисляю произошедшие со мной изменения.

Единственное, о чём умолчал — это усугубление проблем с головой. В конце концов, тут Натал мне действительно не помощник, а вопрос поддаётся контролю и не несёт опасности группе.

— Э-это нехорошо! — обеспокоено проговорил парень. — Я не знал, что всё так плохо, — он приподнялся на месте, словно хотел прямо сейчас начать что-то делать, но через секунду выдохнул и взял себя в руки, опустившись обратно и откинувшись на плетёную спинку стула.

— Нормально, я живучая, — кривовато усмехаюсь, — так просто от меня не избавиться. Раньше было хуже, теперь иду на поправку. Не беспокойся, мы ещё повоюем, — говорю немного приободрившись. — Вот увидишь, твоя подруга ещё посоревнуется с Эсдес за звание сильнейшей в Империи. И вообще, я отказываюсь умирать, пока не попробую все десерты этого мира!

— Ха-ха, конечно, Куроме! Но если тебе понадобится прикрытие в твоих выходах, можешь всегда рассчитывать на меня.

— Я в тебе не сомневалась, но для этих слабаков и меня одной многовато. Тем более тебе никогда не нравилось выуживать информацию из пленных, — «а уж наблюдать эксперименты на людях — тем более», — а мне, как и «братишке Кайлу», всегда было всё равно.

— Кхм, как скажешь, — с некоторым сомнением произнёс парень.

Поболтав ещё некоторое время, мы с Наталом направились в дом. Я сжалился над парнем, который, несмотря на тень и заметно расширенный, как и у всех воинов духа, диапазон комфортных температур уже упарился на полуденной жаре.

Тем более, повара должны были закончить готовить большущий торт с кремом, фруктами и прочими вкусностями. И пусть кто-то мне попробует сказать, что нанимать шеф-повара, кондитера, несколько помощников и кухонных работников было излишне! Это вообще единственные по-настоящему полезные слуги, кроме управляющего!

Да! Именно так!

* * *

Немного пройдя по подстриженной травке, мы вышли на светло-серую мощёную дорожку и, миновав фонтан, оказались перед парадным входом в арендованное жилище. Пожалуй, следовало сказать пару слов о нашем (не)скромном пристанище.

Здание не блистало особыми архитектурными изысками: обычная трёхэтажная прямоугольная коробка из светлого камня с декоративными колоннами по фасаду. Разве что из-за высоких потолков строение возвышалось над стандартной многоквартирной постройкой.

Внутри, конечно, всё смотрелось побогаче — не зря же мы отвалили за аренду приличную сумму золота? Сразу за парадной дверью находилось фойе. В интерьер просторного помещения для ожидания гостей гармонично вписывалась довольно элегантная мебель бежевых цветов. Стены и частично потолок дополнительно украшала позолоченная лепнина. В Империи любили лепнину, как и позолоту: один из государственных цветов всё же.

Пройдя через вторую главную дверь, гость попадал в огромный зал, где могли разместиться десятки танцующих гостей. Посреди холла лежал яркий пушистый ковер. Не прикрытый ковром пол белел светлой мраморной плиткой, рядом со стенами стояли каменные скульптуры, на стенах висели картины и другие элементы декора вроде вездесущей лепнины и позолоты. Второй этаж поддерживали монументальные каменные колонны.

Слева несколько больших окон, прикрытых фигурной решёткой в виде вьющихся кованых лоз, открывали вид на сад. Справа — стены, деревянные резные двери и коридор, который вел в комнаты отдыха, кладовые, туалеты, кухню, комнату дворецкого и прочие служебные помещения.

В двухэтажном холле с высокого, метров в десять, потолка свисала хрустальная люстра. На второй этаж вели две лестницы. Коридор второго этажа имел квадратную форму, а пустая секция в середине находилась там же, где в зале — ковёр. Можно взять бокал с вином или соком и, встав за перилами второго этажа, разглядывать копошащихся внизу людей.

Правда, смотреть у нас не на кого: гости к нам пока не ходили, а слугам велено не лезть на глаза и в нерабочее время сидеть в своём флигеле, а не греть уши за разговорами нанимателей. Мы специально подбирали самых нелюбопытных и не склонных к распространению сплетен. Благо что желающих наняться на временную, но хорошо оплачиваемую работу хватало с избытком: после того, как часть домов богачей оказалась выставлена на продажу, работавшая там прислуга оказалась не у дел.

На втором этаже располагались: гостиная, комната отдыха, столовая, бильярдная и множество спален. Если бы кому-то из гостей захотелось остаться на ночь, предполагалось, что они остановятся в одной из гостевых комнат. Собственно, так сложилось, что в отсутствие гостей этаж всё равно не пустовал, потому как большую часть времени группа проводила именно там. Ребята пристрастились к бильярду и гоняли шары днями напролёт. А что? Вроде и забава, но при этом развивает глазомер, пространственное и отчасти даже тактическое мышление.

Точно так же, как и с первого, со второго этажа на третий вели сразу две лестницы. Именно там располагались хозяйские апартаменты и комнаты для членов семьи, где спали остальные ребята.

Они, кстати, отнеслись к роскошным комнатам с дружным равнодушием. Нужно спать под деревом? Будем спать под деревом. В кишащем тараканами грязном трактире? Что поделать, устроимся в нём. Хотя лучше уж на природе. В богатом особняке? Отчего нет? Сверху не капает, сбоку не дует, клопы по телу не бегают. Что ещё нужно?

Лишь Акира пыталась что-то сказать насчёт трофейных денег, которые по-хорошему следовало сдать на Базе. Но я убедил её, что трофейные средства тратятся на дело, а такой дом нужен для легенды. И вообще, после назначения командиром Маркуса у нас стал падать уровень обеспечения, а значит, нужно озаботиться его поддержанием самостоятельно.

В интересах Империи, конечно же.

Девушка под моим тлетворным влиянием успела несколько пересмотреть свои взгляды на правильность. Если раньше она, несмотря на свою скуповатость и даже жадность, с некоторым сомнением смотрела на практику добычи ценностей у поверженного врага (всё-таки офицеры Базы такое не одобряли), то теперь, разбалованная избытком средств, потихоньку признавала мою правоту. Офицеры? А что офицеры? Они в Столице, а группа в далёкой командировке не может просить разрешения на каждый чих и сама знает, что ей нужно делать. Разве не лучше, чтобы деньги и ценности достались нам, — доблестным борцам с врагами Империи — чем вороватым полицейским, чиновникам или вообще подельникам всяких убитых мерзавцев?

Я неторопливо, но успешно размывал границу допустимого и правильного.

В хозяйской, преувеличенно большой спальне, как и положено по законам жанра, обосновалась главзлодейка нашей группы в моём скромном лице. На огромной кровати хватило бы места не то, что для постельных сражений, но даже для самых настоящих! Серьёзно: иные дуэльные площадки поскромнее размером. Забавно валяться на эдаком монстре, особенно при моих нынешних габаритах.

Правда, из-за кошмаров и частенько приходящих за ними галлюцинаций я редко ночевал в этой комнате, больше времени проводя в кабинете, благо там стоял отличный, в меру мягкий диванчик.

Кабинет мне нравился больше всех остальных помещений. Заметно, что прежний владелец частенько работал с бумагами и устроил всё так, чтобы соблюдать баланс комфорта и деловой атмосферы. Рядом с кабинетом располагалась небольшая библиотека, и что самое приятное — все книги каталогизированы и расставлены по местам.

А говоря в целом, наши апартаменты на третьем этаже предоставляли все условия для жизни, и, в принципе, оттуда можно было вообще не спускаться. Ванные, туалеты, бар, комната отдыха и многое другое располагалось рядом, на том же третьем этаже. Неподалёку от хозяйских комнат имелись и маленькие спальни для камердинера и горничной на ночном дежурстве. Так что, даже проснувшись на ночной дожор, при желании можно не бить ноги, спускаясь на кухню, а озадачить прислугу доставкой вкусняшек прямо в постель.

Удобно быть злобным эксплуататором. Не удивительно, что дворяне так трясутся над своим статусом.

Подземная часть особняка размерами не уступала надземной. С учётом огромной кладовой, винных погребов (да-да: несколько помещений разных размеров и с разными условиями, притом запираемых на ключ!) и давно заброшенных казематов, где мной планировалось проводить некоторые из задуманных экспериментов — она, возможно, её даже превосходила.

Что особенно удобно, участок нашего особняка располагался так, что из него, при желании, можно незаметно отправиться как во внутренний город, так и к стене, отделяющей богатый район от остального города с его грязью и нищетой, наводнённого беженцами и бродягами.

Почему нами был выбран столь роскошный, привлекающий внимание к сорящей деньгами компании, особняк с большим садом? Просто такой ход привлекал не то внимание, которого следовало опасаться. Наоборот: нынешнее амплуа мешало соотнести нашу группу с посланными по души местных бонз убийцами.

Из личного опыта я знал, что вышестоящие офицеры никогда не проявляли излишней щедрости. Даже находящуюся на особом положении Семёрку финансировали не сказать, чтобы сверхбогато, не говоря уж о менее элитных отрядах. Жадность чиновников никогда ни для кого не являлась секретом, поэтому компанию золотой молодёжи могли заподозрить во многих вещах, но ликвидаторов в ней увидят в последнюю очередь.

Какой безумец станет выделять кучу денег на такое роскошное прикрытие?

Потормошив прислугу, мы направились в столовую. Вскоре там появилась симпатичная служанка, которая двигала перед собой тележку с тарелками и большим, на пару килограмм, куском вкусности. Так же на тележке ехал чайник с чашками и другие мелочи для чаепития с тортиком. Когда служанка удалилась, Натал, опередив меня, взял нож и разрезал крупный кусок на меньшие кусочки, которые отправились в наши блюдца. Вскоре мы уже пили чай.

— Вкусно, — одобрительно сказал парень.

— Угу, — согласно киваю. — Вот бы переманить поваров к нам в Столицу. Я даже согласна им платить из своего кармана.

Натал засмеялся.

— Представляю, как бы дома отреагировали на такое предложение.

Вообразив физиономии офицеров, а особенно реакцию невротичного помощника командира Базы, тихо фыркаю:

— Клаус бы, наверно, лопнул от злости. Ты, кстати, что надумал насчёт моего прошлого предложения? — спросил я о высказанной в пути идее инсценировать смерть друга, чтобы он, вылечившись от зависимости, полноценно присоединился к костяку моей формирующейся тайной организации.

— Не знаю, Куроме, об этом рано говорить. Сначала мы должны завершить дела в городе.

— Как скажешь, Натал, — кивнув на слова друга, перешёл на обсуждение малозначительных вещей, вроде приближающегося приёма или погоды.

Мы знакомы достаточно хорошо, чтобы понимать друг друга без лишних слов. Наталу не очень нравилась эта тема, но, тем не менее, парень уже принял решение; ему просто требовалось с ним свыкнуться.

Тяжело покидать место и людей, с которыми вырос.

Вскоре кусок торта подошёл к концу. Остальная часть дожидалась возвращения Акиры, Бэйба и Кей Ли. Ребята отправились знакомиться с достопримечательностями города (и заодно провести рекогносцировку местности), так что мы окончательно изничтожим сладость только через несколько часов. Ну, а сейчас происходила предварительная дегустация, и вообще, мне следовало набраться сил для работы, да. В отличие от этих туристов, скромной маленькой доброй волшебнице приходилось впахивать и днём, и ночью.

Сначала надо собрать информацию от новоиспечённых немёртвых. Потом нужно устроить «внезапное исчезновение», «несчастный случай» или сымитировать работу конкурентов-бандитов-полиции — в зависимости от того, что напел допрашиваемый. Но это не всё. Отдохнув и отойдя от последствий использования тейгу, следовало перенести информацию на бумагу, сверить с другими листами, нарисовать схему взаимодействий и наметить следующие цели, чтобы повторить всё снова. В общем, для поддержания работоспособности и снижения уровня злобности, который сильно рос от работы с бумажками на больную голову, мне требовалось много сладкого.

Словно молоко на вредном производстве прошлого мира, хех.

«Бездна, как же не хочется возиться с чёртовой писаниной! — Мысленно вздыхаю, глядя на опустевшие тарелки. — Эх. Нет покоя проклятым!»

* * *

На приём я, в отличие от Акиры, ехал в сумрачном настроении. Мы с ней являли две противоположности. Рыжая, в достаточно ярком синем вечернем платье, просто пылала энтузиазмом и желанием использовать «в поле» полученные навыки танцев и заодно «обкатать» вытащенные из заначки в рюкзаке Прапора трофейные украшения. Я же, в тёмно-бордовом, сохраняя бесстрастное выражение, только мысленно морщился на её трескотню.

Мне и в нормальном состоянии не слишком нравились дворяне и толпы не очень симпатичных людей в непосредственной близости, а уж после того, как, попытавшись поспать пару часиков, я опять не отдохнул — только устал от бесконечных кошмаров — ужасно хотелось добавить в программу мероприятия алых красок и криков ужаса.

Пред внутренним взором замелькали картины множества изуродованных, причудливо слитых злой силой тел, что образовали целые поля содрогающейся в бесконечной агонии оголённой плоти. Плач, стоны, вопли агонии сотен и тысяч голосов, ставших частью неспособного умереть, постоянно страдающего не живого и не мёртвого творения, сливались в музыку боли… прекрасную музыку…

Поморщившись и тряхнув головой, отгоняю мерзкое наваждение.

«Бездна! Как же меня это достало!» — если к проблемам со сном получилось более-менее притерпеться, то вот такие перестраивающие мышление приходы не переставали бесить, и что уж скрывать — пугали. Хоть совсем спать не ложись, с такими постэффектами! Страх окончательно тронуться умом послужил прекрасным мотиватором в развитии контроля собственного разума, так что ныне моя, хм, окклюменция неплохо помогала отличить собственные эмоции и мысли от наносных, да и подавлять чужеродные побуждения стало легче. Но в гробу я видал такие мотиваторы! Пусть сейчас стало легче, тёмный омут безумия колыхался пугающе близко.

Не пойти на приём? Плохой вариант. Это означало: во-первых — обидеть родственницу не последнего человека в провинции, во-вторых — упустить источник потенциально полезных знакомств и сплетен, и в-третьих — шло вразрез с легендой. Нет, если что-то делаешь, нужно стараться делать хорошо. Плохо — оно само получится. И так на миссиях частенько вылезали просто чудовищно неприятные случайности или ошибки, из-за которых лилась наша кровь. Зачем приманивать их ещё и собственной халатностью?

Придя к такому выводу, запихал странные мысли и желания поглубже в тёмные уголки неосознанного и, забросив в рот леденец, постарался настроиться на позитивный лад. Вдруг среди гостей не окажется надоедливых идиотов и мне не придётся сдерживать желание выпустить им кишки? И, как подсказывала память предка, на таких мероприятиях всегда много разнообразных вкусностей. Да и раскрепощённость имперской аристократии дарила надежду на встречу с симпатичной любительницей девушек помоложе.

* * *

Дом пригласившей нас леди Изабеллы оказался построен в вычурном стиле: множество каких-то арок со скульптурами, нефункциональных башенок, дизайнерских осветительных приборов и прочего подобного. Этим же грешил и сад. В отличие от нашего «кирпича» и сада в стиле облагороженной естественной природы, здесь всё выглядело ярко и кичливо. Быть может, если смотреть непредвзято, местный сад с подстриженным по линеечке кустарником и фигурными кронами деревьев обладал своей особой красотой. Но мне он не особо понравился: слишком искусственный.

Глаза по въевшейся привычке автоматически подмечали расположение охраны, входы-выходы — как предусмотренные архитектором, так и те, которые могли ими стать в потенциале, вроде достаточно широких, не прикрытых мощными решётками окон — и прочие важные для возможного штурма подробности. Мысленно посмеявшись над собой, скосил взгляд на ребят, которые занимались тем же, но более заметно. Исподволь погрозив им кулаком и увидев смущение на лицах, стал посмеиваться уже над ними.

Внутренняя планировка здания походила на ту, что и у нас — ну, с поправкой на несколько более роскошную обстановку и большие размеры. Сам приём вызвал двоякие чувства: любопытство соревновалось с раздражением. Поначалу лидировало любопытство, но оно стремительно теряло позиции, уступая конкуренту. Всем оказалось интересно поболтать с проделавшими такой длинный путь, спросить о дорожных путешествиях или о делах в Столице и на востоке Империи.

Не слишком приятно оказаться в центре назойливого внимания...

Хотя кому как. Кей (или, как его сейчас звали, Кайл) чувствовал себя, словно рыба в воде, Акире тоже по виду всё нравилось. Натал и Бэйб, хоть и не выглядели счастливыми, но и несчастными тоже. Одна только добрая девочка-волшебница страдала среди толпы, в том числе из-за собственной развитой сенсорики.

Как же хотелось поубивать этих назойливых куриц! Нет, понятно, что такие дальние путешествия редкость даже для аристократов, которые могли позволить себе, хех, туризм — но от этого понимания не прибавлялось желания общаться и отвечать на одни и те же вопросы множества не слишком приятных в общении людей. «Какая одежда входит в моду в Столице? А какие украшения? А ты видела лорда Сюру? Правда, он красавчик?!»

У-у, клуши!

И ладно бы только это, так ещё и местные донжуаны активизировались. Вот зачем им миниатюрная девочка, не выглядящая на свои шестнадцать (личность Кори по документам получила пару лет к настоящему возрасту и по имперским меркам достигла совершеннолетия), когда зал полнится вполне симпатичными барышнями с откровенно ищущими взглядами?

Любители свежих ощущений, сожри их Бездна! Так и хотелось призвать Яцуфусу и подарить жаждущим новенького по-настоящему неизведанные ощущения, познакомив их с ней!

Впрочем, эта проблема быстро потеряла свой накал благодаря моим отважно «вызвавшим огонь на себя» и более общительным товарищам. А имперский этикет, при всей своей относительной простоте, имел достаточно невербальных сигналов, которые могли показать потенциальным ухажёрам, что здесь им не рады. Не зря я потратил время, освежая доставшиеся в наследство от прошлого владельца Яцуфусы знания.

Проблема персонажей, не понимающих вежливых намёков, решалась подчёркнуто высокомерной физиономией и, что важнее, духовным давлением. Если на одарённых даже низкого уровня этот навык не слишком действовал, то на простых людей и средненький импульс оказывал влияние сродни удару пыльным мешком по голове.

Полезный навык.

Что частично меня со всем этим примиряло — местные закуски и напитки, которые оказались действительно хороши. Не только в нашем арендованном особняке повара умеют показать класс. Так что, попивая розовое игристое вино, я с любопытством энтомолога, любующегося на порхающих бабочек, наблюдал за танцующими и общающимися дворянами. К сожалению, чисто визуальные наблюдения не могли помочь выбрать потенциальную цель для допроса. Оставалось просто смотреть на мероприятие, постепенно перерастающее в обычную пьянку.

Уже сейчас я слышал прорывающееся через музыку оркестра нетрезвое женское хихиканье и преувеличенно громкие мужские голоса. Пройдёт ещё немного времени — и происходящее станет совсем похоже на корпоратив современного мне прошлого мира. А тот, в свою очередь, не слишком отличался от древнегреческого симпосия*, который произошёл от каких-нибудь племенных плясок после обильного возлияния забродившим соком.

/* — если кто не знал, солидное слово симпозиум пришло к нам из греческого, где обозначало ритуализированную попойку./

Люди… Обёртки меняются, но суть остаётся той же.

Я их не осуждал. Слишком лицемерно свысока смотреть на окружающих, мало чем от них отличаясь в своей сути. Малая часть собравшихся решала на таких мероприятиях различные вопросы с теми, с кем встречаться вне нейтральной территории неудобно. Большая же доля присутствующих явилась, чтобы скрасить досуг и удовлетворить жажду общения, всё-таки люди — социальные существа. Всё как везде.

Но показное дистанцирование высоких страт от низких, при том, что подавляющее число носителей благородной крови отличалось от мещан лишь красивыми тряпками да надменным выражением холёных лиц, немало забавляло. По словам Эрис, многие из дворян даже приличное образование получить не стремились. Зачем? Для того, чтобы вести светскую жизнь, оно не нужно, а с делами пусть разбираются подчинённые.

Как ни крути, а спокойствие и достаток развращают, не выстраданные блага воспринимаются как должное и отбивают мотивацию к развитию.

Не зря и в этом мире бытует мнение, что на детях великих людей природа отдыхает.

Мою отстранённость прервало появление хозяйки вечера. Эффектная, чуть смуглая молодая женщина в тёмно-зеленом платье с открытыми плечами и крупным вырезом, открывающим вид на пышную грудь, молча встала рядом и некоторое время смотрела в ту же сторону, что и я.

— И о чём же задумалась моя прелестная юная гостья? — спросила Изабелла, повернув ко мне красивое лицо в обрамлении длинных иссиня-чёрных вьющихся волос.

— О неизменности человеческой природы, — ответил я. — Пока есть угроза или явный враг, люди будут становиться сильней. Но стоит угрозе исчезнуть, ложное чувство безопасности породит праздность, а праздность лучше любого врага уничтожит всё достигнутое.

— О, неужели я говорю с приверженницей учения стоиков?! — собеседница изогнула бровь, в синих глазах блеснула смешинка.

Напоказ оглядев свою одежду и бокал в руке, негромко смеюсь.

— Неужели я похожа на стоика?

Теперь засмеялась Изабелла.

— Совершено не похожа. Было бы настоящим преступлением прятать столь притягательную юную красоту за уродливым закрытым платьем в пол. Нет-нет, стоицизм придуман угрюмыми мужланами для угрюмых мужланов! Таких, как друг моего братца. Но было удивительно услышать от юной девушки речь, столь похожую на призывы нашего любимого губернатора к умеренности и скромности.

— Ну нет, кротость, умеренность и скромность — это не про нас! Про нас — это честолюбие, амбиции и безжалостность. Мне вообще всегда казалось, что учения, проповедующие подобное, создаются для крестьян, чтобы те не бунтовали и не ленились. Усердно трудись, будь кротким, довольствуйся малым, соблюдай законы и тогда будешь вознаграждён. В следующей жизни. Может быть, — кривлю губы в улыбке под приятный грудной смех собеседницы.

— Ах, как же я с вами согласна! Долг каждого аристократа — приумножить наследие славных предков. Но если судьба подарила нам здоровье, красоту и богатство, разве не преступление навешивать на себя глупые ограничения в угоду выдуманным богам? — лукавый взгляд из-под длинных ресниц. — Ещё вина? — повелительный взмах разносящему напитки слуге.

«Хах, а жизнь-то налаживается!» — мелькнуло в голове после того как взгляд оценил формы хозяйки вечера и встретился с шалой синевой её глаз.

Ситуация, когда красивая девушка брала инициативу и сама пыталась свести близкое знакомство, оказалась для меня внове, но память прошлой жизни позволяла верно трактовать намёки и, получив предложение осмотреть коллекцию картин в комнате хозяйки вечера, сообразить, что оно означало. Не найдя причин для отказа, ответил согласием.

Картины мы тоже посмотрели.

Что тут сказать? Нравы имперской аристократии и впрямь, оказались необычайно лёгкими. Но я — последний человек, который станет критиковать других девушек за тягу к молоденьким девочкам. «Картины» мне понравились, да. А Изабелла оказалась очень даже не прочь продолжить знакомить свою юную подругу с миром чувственных удовольствий.

Светлой и чистой любовью или хотя бы глубокой симпатией, как с Эрис, даже не пахло. С обеих сторон. Ну и что? Я был благодарен девушке за этот просвет на фоне осточертевших кошмаров, шёпота тейгу и подкатывающего безумия.

Надеюсь, не придётся её убивать.

А вообще это забавно — потратить столько сил и времени на поиск и допрос «языков», чтобы, явившись на нежеланный приём, соблазнить сестру помощника губернатора, которая в простой болтовне выложила едва ли не больше информации о местных раскладах, чем удалось собрать до того… Да уж, даже не знаю, что тут сказать.

Примечания:

А.Н. — бечено.

Глава 2 Шёпот в темноте

«Холодно, — я сжал кисть, обтянутую тёмной кожей перчатки. — Значит, вот как чувствуют себя рабы моего тэйгу? Но какая ирония! Чтобы раскрыть предельную способность Мурасаме, нужно убить дорогого тебе человека, а для активации силы Яцуфусы — себя, — рука дотронулась до груди, места, где Юстиция оставила шрам своим проклятым мечом. Потом пальцы скользнули по одежде поверх затянувшейся раны меж рёбер: там, где Яцуфуса пронзила и так разбитое сердце, там, где теперь поселился осколок бесконечно злого холода. — Почему ты заставила себя убить, Юстиция? Почему ты убила принца? Как они могли тебя заставить? — Стоило вспомнить битву во дворце местного владетеля и этот род грязных предателей, напавших на нас вместе с имперскими убийцами, в душе разлилась колкое, ледяное пламя ненависти. — Они должны заплатить! Все они!!!»

— Хе-хе-хе, они заплатят… все они… уничтожу, всех уничтожу… мучительно… — с мстительным, садистским наслаждением разглядываю наваленные на центральной площади холмы из трупов, вдыхаю аромат бойни и эфемерные эманации страданий. «Особые» персоны оставались ещё живы — растянуты на крестах, рассажены на колах, четвертованы или прибиты к стенам зданий, от них доносились жалкие стоны. Для этих червей смерть явится освобождением. Нескорым. — Хе-хе…

— Г-господин командующий, все предатели казнены… — адъютант запнулся, — их семьи тоже.

— Очень хорошо. Я рад. Передай приказ продолжать.

— Простите? Разве наша месть не завершена?

— Хе-хе, я только начал. Убить всех в городе!

* * *

— Тц, опять, — открыв глаза, недовольно морщусь. — Когда же это, блин, прекратится? Когда я смогу нормально поспа-ать, — недовольное бурчание прервал зевок. — И когда отцепится этот демонов озноб? — холод из сна не спешил исчезать после пробуждения. — Ну, хоть без глюков сегодня, — сев на диванчике, поплотнее укутался в одеяло. —Х-холодно…

Увы, решение проблемы путём появления под боком тёплой, живой подушки-обнимашки представлялось плохим вариантом, неся с собой немалую опасность. Не для меня, нет, хотя паранойя и не одобряла сна рядом с непроверенным человеком, — для незадачливой девушки, оказавшейся в одной постели с очнувшейся от кошмаров убийцей. Моя реакция на испуг вполне стандартна для бойца, а сила, несмотря на любое ослабление, позволяла легко оторвать простому человеку голову.

По этой причине мне нельзя оставаться на ночь у гостеприимной Изабеллы, по ней же служанкам нашего особняка строго-настрого запрещено меня будить, а так же заходить в комнаты, не постучав и не получив приглашения войти.

«У-у, пожри Бездна эти сны и этот холод, как же неохота вылезать!» — Хотя мысленный голос и звучал недовольно, но больше по привычке. Сны о жизни предшественника далеко не так выматывали, как «хроники демонической твари». И к тому же приносили какую-то пользу. Например, доставшиеся мне «в наследство» манеры поведения в свете.

Правда, ничего нового об искусстве боя или обращения с тэйгу от древнего генерала так и не перепало. Нет, если принесённые сновидением воспоминания не лгали, то теперь мне известна «козырная карта» Яцуфусы, но… слишком уж она сомнительно выглядела. Превращаться в полубезумное подобие собственных марионеток не слишком хотелось. Или это воздействие Мурасаме повлияло на результат? Непонятно, но проверять стремления нет.

Слишком уж самоубийственно, в буквальном смысле.

Выбравшись из-под одеяла, сделал разогревающую разминку и, изгнав из мышц надоевший холод, двинулся к сейфу, где хранилась шкатулка с фиалами Алого Эликсира.

«И почему постоянно приходиться тянуть в рот всякую алхимическую гадость?» — опустошив очередной флакончик, вернул пустую тару в ячейку. Солёная, покалывающая язык жидкость скользнула в желудок, оставив во рту странный слабовыраженный привкус.

Озадачив прислугу приготовлением завтрака, снова вернулся на диван, чтобы, удобно расположившись в созданном из одеял «гнезде», погрузиться в медитацию. Уже привычно увидев расходящуюся по организму «мягкую», легкоусвояемую прану, так же привычно стараюсь направить её к пострадавшим от стимулятора энергоузлам.

Получалось... не слишком хорошо. Навыки по управлению своей духовной силой не очень-то помогали с управлением чужой праной.

Собственно, Алый Эликсир работал и без моих, откровенно говоря, кривоватых попыток оптимизации. Если так посмотреть, то сам по себе он улучшал самочувствие даже лучше, чем под моими направляющими усилиями. Но, во-первых, энергоузлы так заживали чуть быстрее, пусть и ценой несколько медленней восстанавливающегося общего тонуса организма. А во-вторых, это оставалось полезной тренировкой. Прана эликсира поддавалась воздействию воли не так чтобы лучше, скорее —мягче, чем родная; последнюю я, ввиду подорванных жизненных сил, пока что особо трогать не рисковал.

Да, прямой контроль мне так и не дался, но посредством косвенного воздействия через смесь духовной и жизненной энергии что-то начало получаться. Ничего, когда-то мне и простейшее усиление тела давалось с трудом.

Совершив перекус, уже в гораздо более благодушном настроении двинулся в фехтовальный зал, напевая весёлый мотивчик одной из позитивных песен Эрис. Свежеиспечённые булочки оказались чудо как хороши. Определённо, по возвращении с задания стоило взять у командования разрешение жить вне Базы — благо Маркусу абсолютно плевать, где обретались и чем занимались его подчинённые вне миссий.

Главное — поймать его в хорошем настроении и когда рядом отсутствует Клаус: эта бородатая истеричка точно попытается всё испортить.

* * *

Отступаю на шаг, чтобы, разминувшись с огромной ладонью, резануть мечом по мелькнувшим мимо мощным пальцам. Позволив катане увлечь себя во вращение, уклоняюсь от мелькнувшего рядом кончика сабли и, совершив оборот, наношу свой удар.

«Чёрт, медленно!» — на краю сознания мелькает вспышка раздражения. Сталь клинка встретилась с металлом кулачного щита, а вновь блеснувшая ядовитой змеёй сабля норовит задеть мою кисть.

«Слишком предсказуемо!» — хищно изогнутый металл бессильно проходит мимо. Но вместо того, чтобы наказать раскрывшегося противника, приходится уклоняться от колоннообразной ножищи, что стремилась отфутболить меня в стену. Скользящий шаг — и теперь гиганту, чтобы меня задеть, придётся обходить своего напарника. Сабля вновь мелькает в опасной близости. Медлительное тело еле-еле, со скрипом и минимумом лишних движений, позволяет парировать и уклоняться, но вот толком контратаковать уже не получается: второй противник не дремлет.

«Достало!» — на краткий миг движениям возвращается привычная скорость.

— Х-ха… стоп, — сдерживая тяжёлое дыхание, останавливаю тренировочный бой. Хотя тут слова служили скорее данью привычке. Прапор больше ориентировался на мысленный посыл, а Кента замер и без этого: шею миньона холодило прикрытое защитной накладкой лезвие Яцуфусы.

— Ты быстро идёшь на поправку, госпожа, — начал было Кента, — очень хороший результат для…

— Отвратительно, — мрачно перебиваю разошедшегося мужчину.

«С таким результатом сестра прихлопнет меня как назойливую муху. Или уберут на Базе, сожри её Бездна вместе с говнюками-офицерами и их вонючей наркотой».

Бывший офицер, видя мой скверный настрой, благоразумно не стал лезть со своими нравоучениями или попытками успокоить.

Вероятно, со стороны могло показаться, что я легко, почти издевательски, уклонялся от атак обоих слуг и вообще стоял в шаге от победы. Обманчивое впечатление. Да за счёт разогнанного восприятия я мог видеть и даже обдумывать их атаки, уклоняясь ровно настолько, насколько нужно и точно жаля в ответ. Но скорость… но выносливость… Я еле поспевал за противниками, а скупые движения объяснялись простым недостатком сил. И остановил бой именно по причине того, что последняя атака опасно приблизила меня к истощению.

Откровенно говоря, ещё немного — и из-за глупого нежелания проигрывать собственным слугам одна незадачливая убийца вылетела бы из ускорения мешком отбитого мяса и переломанных костей. Само по себе истощение сил не опасно... но только не в том случае, когда оно происходит посреди высокоскоростного боя.

Однако миньоны показали себя ничуть не хуже, чем раньше, даже лучше: кое-как налаженное взаимодействие делало пару Прапор-Кента опаснее, чем два одиночки.

— Отвратительно, — повторяю с уже задумчивой интонацией. Повернувшись к Прапору, которому Кента отдал снятую с сабли защиту, бросил здоровяку снятые с Яцуфусы накладки и обратился уже к лысому:

— Кента, разузнаешь у местных о ближайших монстрах B+ или A ранга. Ещё спроси про гнездовья небесных скатов или других крупных летающих зверей.

«Раз личная сила упала до столь печальных значений — значит, будем усиливать свиту».

— Хорошо, — лаконично ответил мужчина.

— Так, а теперь Прапор встанет на месте, и ты, Кента, будешь его бить. Сначала обычный удар кулаком, через десять секунд удар под усилением, ещё через десять — удар с выплеском энергии, самый сильный, что сможешь нанести. Я погружусь в транс: хочу повнимательней изучить защитную способность нашего великана, — отвечаю на невысказанный вопрос лысого, одновременно поудобнее усаживаясь поодаль от застывшего изваянием самому себе Прапора. — Приступай секунд через тридцать, — закрыв глаза, начинаю отстраняться от тела.

* * *

Расположившись на гамаке, сквозь прищуренные веки разглядываю плывущие по небу редкие облачка, рука поглаживает свернувшегося на животе некрокролика. Вкусная и обильная трапеза после хорошо рассчитанной нагрузки, как всегда, настраивает на благодушный лад.

В голове крутились неоформленные мысли о превращении Люцифера в настоящего демонического кролика или хотя бы монстра. Увеличенная подпитка энергией хоть и дарила марионеткам прирост в силе и скорости, но чем дальше, тем больше падал КПД и тем сильнее росли затраты с риском выжечь энергетику реципиента, а стоило снизить напор, как всё возвращалось на круги своя. Нужен качественный переход.

Так-то то Люц, конечно, милый и пушистый, но на своё имя тянул слабо. Тем более и Счетовод уже успел надоесть своими намёками на то, что он-де «станет полезнее, если Госпожа дарует ему силу».

Вялотекущие размышления прервал приближающийся звук шагов Акиры.

— Куроме, нам нужно поговорить, — произнесла приблизившаяся девушка.

— Садись, поболтаем, — повернув голову к гостье, взмахом руки показываю на плетёный стул под навесом. — И лучше привыкай звать меня Кори, Кира, легче будет не сбиться.

— Не собьюсь, — отмахнулась рыжая. — И я, я хотела поговорить про… лекарство, — с каждым произнесённым словом голос девушки становился менее звонким и уверенным.

За эти дни Акира перекопала целую кучу литературы. И, что неудивительно, не нашла ни одного похожего на наше «лекарство» стимулятора не то что безвредного, но даже не слишком убийственного. Самая мягкая дрянь, по её словам, в лучшем случае позволяла протянуть лет пятнадцать, остальное — пять-семь. А ещё рыжую убийцу очень расстроило окончательное крушение её мечты о собственных детях. Она не бросала громких слов и вообще не говорила об этом прямо, но в нефритовых глазах горел огонёк подсердечной ненависти, необычный для пусть и вспыльчивого, но отходчивого характера рыжей убийцы.

Нет, разбитую мечту Акира не забудет и не простит.

— И что ты от меня хочешь? — с любопытством спрашиваю замолчавшую девушку. — Это ты у нас медик, а у меня, хм, другая специализация.

— Сколько раз повторять?! — неожиданно вспылила девушка. — Если я могу вправить назад торчащую кость или зашить рану, это не значит, что я разбираюсь во всём! Я хирург! Я знаю некоторые лекарства и яды, но больше ничего! Понимаешь, ничего!

— Успокойся, я всё понимаю, хватит кричать. Смотри, ты Люцифера напугала, — разбушевавшаяся Акира перевела взгляд на запрядавшего ушами кролика, — успокаивай его теперь, — протягиваю пушистика запальчивой, но неустойчивой к «силе милоты» особе.

— Хмпф! — фыркнула она, но кролика взяла. — Правильно, иди к мамочке, Люци-Люци, ты слишком хорош для этой язвы-зазнайки. — На некоторое время воцарилось молчание, я вернулся к разглядыванию облаков, а Акира успокаивалась, тиская кролика. — Куроме, прекращай вести себя так, будто ты на самом деле сестра моего болвана! — через пару минут заговорила девушка, — я пришла посоветоваться, а ты смеёшься! Ты же не удивилась! Ты же знала об этом всём и раньше, да?

— Не в подробностях. Да и вы не поверили бы простым словам, если хочешь спросить, почему не говорила раньше.

— А Натал?

— Натал знает. Но ему я тоже рассказала недавно, незадолго до прибытия в Сингстрим. Что, кстати, опять ляпнул наш шутник, что ты так завелась?

— А что может сказать этот бесполезный балабол? — раздражённо тряхнула головой Акира. — Хохмит. Всё ему нипочём. Идиот! Но ты ведь не такая, ты что-то знаешь, Куроме, скажи мне!

— Ясно. Похоже на него, «пока я жив, я — бессмертен», да? Если хочешь знать моё мнение, то думаю, что пока не всё так плохо… — вкратце изложил предположения о неустойчивости новоназначенного командира Отряда в своём кресле, о том, что если он слетит, на его место может встать более адекватный человек (с моей помощью, ага), который, глядишь, и пересмотрит концепцию имперских убийц-наркоманов.

Монолог завершился тем, что в случае появления у кого-то из Отряда плохих признаков начавший разрушаться организм можно поддержать Алым Эликсиром.

— Из детей?! Поганство! — Акира скривилась в возмущении. — Почему всех этих тварей ещё не вырезали?!

— Потому, что на жизни бедняков всем плевать, а на жизнь их детей плевать даже самим беднякам. Или ты забыла, как мы оказались в гостеприимных стенах нашего прекрасного учебного заведения? — На губы выползла кривая усмешка. — А Эликсир — штука незаконная, довольно гадкая по своей сути, но при этом дорогая и эффективная. Помогает даже столетним старикам скакать козликами — поэтому и не вырезали этих дельцов. Кто же будет лишать себя источника здоровья и долголетия?

— И ты говоришь, что теперь мы должны поступить так же? — сверкнула глазами рыжая. — Раньше ты не была такой злой и циничной, Куроме, — в голосе слышались неодобрительные нотки.

— Просто стараюсь смотреть на мир без лишних иллюзий, — индифферентное пожатие плеч. — Мы не должны и нам тоже никто ничего не должен. Я просто ответила на твои вопросы и озвучила известные мне варианты. Никто не мешает тебе, мне, Наталу или Кей Ли найти или придумать решение лучше.

— Пф, особенно Кею! — фыркнула Акира. — Этот полудурок придумает! Знаешь, что он вчера учудил? — Я поддержал попытку девушки перевести тему, и дальше мы перемывали косточки её парню, а затем и другим знакомым.

Через некоторое время, наговорившись, Акира решительно направилась в дом, заявив, что засядет в библиотеке. У меня так и не получилось накопать по теме чего-нибудь полезного, но это не значило, что не получится у Акиры. Девушка она упорная, а потенциально полезные источники информации не ограничены библиотекой особняка.

* * *

После обеда, не дав начать очередной цикл тренировок, нагрянувшая в гости Изабелла выдернула меня на совмещённый со знакомством с полезными людьми променад. Будучи сестрой некоего Диего, формально — одного из помощников губернатора по административной части, а реально — близкого друга и правой руки, она обладала в городе немалым влиянием и широким кругом знакомств. Последним аристократка и решила воспользоваться, чтобы представить свою новую подружку «людям, к которым можно обращаться для быстрого решения вопросов в нашем городе».

Довольно неожиданный шаг для отношений, которые я внутренне окрестил взаимным развлечением (или это просто желание похвастаться связями?). Но в любом случае упускать такой подарок просто преступно, так что мне приходилось старательно запоминать внешность и должности чиновников, имеющих реальную власть. На данном этапе опасно превращать кого-то из них в нежить, но вот ближе к финалу… Изабелла действительно серьёзно мне помогла, пусть и не совсем так, как считала.

Наблюдая за окрестными видами, я не мог не удивляться, как сильно отличался внутренний город от внешнего. Если внешние районы буквально забивали толпы жителей затронутых войной деревенек и городков, потерявших свои дома и имущество, нищих, голодных и озлобленных, то за внутренней стеной царила пасторальная благодать. Словно ад и рай с чистилищем районов среднего достатка, где бдительные стражники исполняли роль суровых небесных привратников, не позволяющих «грешникам» проникнуть в обитель «праведных». В отличие от демократичной в этом плане Столицы, где редких бродяг можно увидеть даже неподалёку от богатейших улиц, чуть ли не под стенами дворцового района, местная элита не хотела терпеть неприятные виды у себя под носом.

Мы с Изабеллой посетили не только места обитания различных людей, но и некоторые достопримечательности. Моей новой знакомой доставляло удовольствие творить разные непотребства в присутственных местах, будучи скрытой от чужих глаз ненадёжной преградой. Забавная. Также со мной делились местными сплетнями и интересностями. Не только подробностями: кто, с кем, когда, где и в каких позициях, но и более любопытной информацией о взаимоотношениях влиятельных людей и группировок.

Было ли мне совестно за использованное доверие? Скорее нет, чем да. Ведь во взаимном использовании и заключались наши отношения. К тому же полученная информация и так бы стеклась в мои руки, просто чуть позже. Саму Изабеллу или даже её брата — весёлого и энергичного мужчину за тридцать — устранять нашей группе не требовалось. Конечно, обернуться положение могло по-разному, но я предпочитал не заморачиваться и общаться с красивой и интересной девушкой к нашему обоюдному удовольствию.

Пусть одна из нас была плотью от плоти имперской аристократии с её наплевательским отношениям к чувствам и жизням черни, привычкой походя ломать судьбы простолюдинов и пристрастиям к «милым забавам» вроде боёв насмерть, а вторая являлась палачом многих сотен или, возможно, даже тысяч виновных и невинных. Это не мешало нам гулять и общаться как обычные, симпатичные друг другу люди. Даже без малого двукратная разница в возрасте и подколки от Кей Ли и брата Изабеллы нам в этом не мешали.

* * *

— То есть, если вам нужно поднять результативность работы, вы просто фабрикуете дела? — переспрашиваю, побарабанив пальцами по рукояти меча.

Мерцающий огонь дешёвых, воняющих копотью свечей плясал на квадратном лице моего нынешнего собеседника. Ничто не выдавало в нём живой труп, даже заметного следа от убившей его раны не осталось. Я уже навострился оставлять тэйгу лишь царапину, убивая жертву длинной спицей метательной иглы. Пока что такой аккуратизм был излишен, но если решу создать диверсанта, эти тренировки окажутся полезны.

Да… везде необходим навык. Первые несколько раз у меня получалось не очень: люди хоть и довольно хрупкие, но чтобы сразу убить иглой, нужно целиться (и попадать!) в определённые места, причём определённым образом.

Допрос проходил во внешнем городе, там, где у местных жителей при звуках борьбы или призывах о помощи принято плотнее запирать двери и ставни на окнах, чтобы беда не пришла и к ним. На средних кругах местного «ада» властвовали банды, стража здесь если и появлялась, то большими отрядами в составе карательных рейдов. И не скажешь, что примерно в километре отсюда царит совершенно другой мир, казалось бы, абсолютно не пересекающийся с местным «Мордором».

На этот раз я решился расспросить одного из коллег-разведчиков. И то, что говорил широкоплечий мужчина, мне совсем не нравилось. Для начала, он не имел понятия о сути произошедших в начальственных креслах перемен. Нет, смерть старого шефа и занятие его должности новым обладатель тяжёлой квадратной челюсти не пропустил, — но, по его словам, ничего особо не поменялось, каких-то новых и странных приказов не поступало. Явных признаков того, что разведка скорраптилась и продалась заговорщикам, не имелось.

Или дальше разлагаться просто некуда? Не то, чтобы у меня присутствовали иллюзии по поводу родного ведомства, но масштаб и цинизм недобросовестных методов работы неприятно удивил.

— А чего делать? Настоящих заговорщиков ещё пойди поймай, растуды их. А сверху требуют результат, по расписанию! Вывернись, но роди! А мы чё? Мы люди маленькие, рожаем помаленьку, — новосозданная марионетка подробно освещала тёмные делишки своих коллег, которые творились под эгидой интересов Империи. Иногда мужик забывался, ударяясь в воспоминания о своих похождениях и на некрасивом лице нет-нет, да проскакивало выражение тёмного удовольствия.

Настоящие заговорщики, по его словам, хорошо конспирировались и на улицах о своих взглядах не рассказывали, а тех, кто рассказывал — попробуй тронь. Дворяне, которые в своих салонах не слишком стеснялись в выражениях, крайне плохая цель для построения карьеры. У всех связи и родственники: тронешь такого — и не успеешь заметить, как вылетишь со службы или вообще окажешься на скамье подсудимых.

То ли дело простолюдины! Там заговорщиком можно было объявить любого. А уж если у этого любого есть интересное имущество или за него заплатили недоброжелатели…

Доходило до смешного. Жаждущий премии сотрудник просто заходил в кабак, подсаживался к первому попавшемуся выпивохе и начинал разговор за жизнь: «Дурак же Император? Погляди, как его министры вокруг пальца водят! Ну дурной мальчишка же! Да, приятель?» Стоило начать согласно мычать, как появлялась пара дюжих молодцев. «Все слышали, как он Императора хаял?! Бунтовщик!»

Вот так и работали. Кому сломанная судьба, а кому — премия.

Да и не только премия. Мой визави с удовольствием делился своими подвигами. Законопатить под следствие мужа и шантажом склонить к близости его красавицу-жену или дочку? Пф, запросто! Некоторые «ценители» не брезговали и смазливыми сыновьями. А если дура начинала возмущаться невыполненными обещаниями по освобождению супруга, то вскоре отправлялась за ним. Не слишком вопиющий, даже где-то обыденный случай.

Стоило ли после таких фортелей удивляться растущей поддержке революции? А нам потом лей свою и чужую кровь, зачищая взбунтовавшиеся селения. Если до этой ночи у меня возникали сомнения, трогать или нет среднее и высокое звено разведки, то теперь они развеялись. Зёрна сочувствия, остатки гипнозакладок — всё обратилось в ничто.

Эти уроды даже хуже бандитов и продажных полицейских, которых приходилось потрошить прежде.

— Ты веришь в богов? — спросил замолчавшего разведчика.

— Я христианин, госпожа.

— Ясненько. Если что, передашь тёзке моего кролика приветик.

— Я-я не понимаю! Вы обещали меня отпустить! — заволновался почувствовавший неладное мужчина. Самое забавное — он так и не понял, что мёртв. То ли у меня так удачно получилось заморочить ему голову, заставив поверить, что его просто оглушили и убедили говорить правду, то ли он от природы недалёк, то ли просто на что-то надеялся, до последнего закрывая глаза на ставшее очевидным.

— Помолчи, — приказ заставил марионетку захлопнуть рот. — И я не лгала, — поясняю потерявшей способность отвечать и шевелиться, но сохранившей разум и возможность чувствовать кукле. — Что может быть большим проявлением свободы, чем небытие? Тем более ты и так уже мёртв. Но разве справедливо будет отпускать тебя без награды?

Мне уже давно хотелось проверить, может ли Яцу уничтожать души, только повода не представлялось. Прошлые образцы — даже разбойников — мне было жалко...

В отличие от этого.

— Но не беспокойся: ты умрёшь не как простой грязный червь, а как одарённый, словно дитя, вскормленное моей духовной силой, хе-хе-хе, — усмехнувшись собственной шутке и посмотрев на восхищённо выпучившего глаза слушателя, я начал эксперимент.

«Зарезать не зарезали, но вломили чётко!» — всплыл в голове иномировой анекдот про жадную бабку и двух наркоманов, нанятых, чтобы забить свинью. Нечто похожее у меня и вышло. Нет, подопытный оказался благополучно уничтожен, а его заметно пожёванная агрессивной энергией тэйгу духовная оболочка отправилась на свободу, — но я ясно понял, что повторить эффект Мурасаме сестры мне вряд ли удастся.

Даже если тэйгу Акаме уничтожал только наружные структуры, мне для сходного эффекта пришлось насильно удерживать сущность привязанной к телу.

Не то чтобы я надеялся на мгновенный успех, но проверить стоило. Разве можно просто так упускать такой, хм, образец человека? Из меня плохой паладин или вершитель справедливости, но идея примерить этот образ, воздав любителю ломать чужие жизни, показалась правильной. И смешной, да.

Но это если говорить о второй фазе, первая оказалась гораздо успешнее.

Теория о том, что отторжения внедрённой духовной силы, которое происходило у живых подопытных, у мёртвых не случится, благополучно подтвердилась. Процесс хоть и протекал довольно болезненно для реципиента, но завершался успешным пробуждением способностей. Разумеется, получившийся одарённый заметно уступал той же Эрис на момент инициации, но это определённо был успех.

Как минимум до верхней планки ранга Ученика можно выехать только на гипертрофированном запасе энергии, а уж духовной силы у меня море! Главное — не слишком спешить, чтобы не сжечь энергоканалы полезного миньона.

Забросив в рот последнюю печеньку, натянул на лицо маску и встал. Ночь коротка, а мне ещё предстояло избавиться от мусора и заглянуть по одному из предоставленных адресов.

А вообще это забавно: чем дольше я копался в головах представителей силовых структур, тем лучше понимал идущий на сторону мятежников народ. Пожалуй, перед тем, как потрошить кого-нибудь высокопоставленного, стоило запастись большими объёмами печенек для релаксации.

Такими, блин, темпами можно, как Акаме, в пламенную революционерку перековаться!

Холод, усиленный использованием силы тэйгу, бежал по жилам, распаляя негативные эмоции, даже юмор не слишком помогал с ними бороться. Хотелось наведаться в здание СР и устроить там бойню. Ускориться и резать, резать, резать! Да не глотки, а сухожилия на ногах, чтобы не сбежали, пальцы, чтобы не истекли кровью, но не могли сопротивляться... Выйдя на улицу, поднимаю голову, чтобы полюбоваться на крупные южные звёзды, глубоко вдыхаю вечерний воздух...

И морщусь от принесённой ветром гнилостной вони.

«Гниль в воздухе, гниль на улицах, гниль в душах, и я — часть этого вонючего человеческого варева. Кого я обманываю, разве можно превратить дерьмо в шоколад? Разве можно построить солидарное общество из сословного, когда высокие страты презирают нижние и ненавидят высшие, при этом отчаянно стремясь попасть в их ряды? Разве может полубезумное порождение тьмы этого мира привести его к свету?

…Разве они этого заслуживают? Разве не проще пройти по головам жалких людишек к власти, силе и бессмертию?»

«…По$()ви… в{}Усти… {}…ЗоВи Н@/С!» — тряхнув шевелюрой отделываюсь от назойливых навеянных мыслей и странного шелеста в голове.

— Чёртовы глюки и кошмары, чтоб вы в Бездну провалились!

Шёпот в голове заткнулся, минута перерыва, чтобы подышать «свежим» воздухом и немного порефлексировать — истекла. Не стоило крутить в голове такие мысли. Я и без того не слишком жаловал людей, относясь к тому самому народу Империи, который мы должны защищать, скорее с равнодушием, чем каким-то трепетом. Слишком много грязи довелось увидеть. Под действием холода всё усугублялось: разочарование рождало безразличие, безразличие превращалось в презрение, а оно, в свою очередь, перетекало в желание уничтожить всё неугодное.

То есть почти всё.

Впрочем, нет: желание разрушать не вытекало из иных побуждений, оно просто... было. Многие верные поступки начинали казаться странными, а сомнительные — верными. Неприятное чувство.

«А-а, катись оно к тварям, — махнув затянутой в чёрную перчатку рукой, поправляю натянутую на лицо маску какого-то демона и вместо адреса очередной цели направляюсь в сторону арендованного группой особняка. — Пусть живёт, жнец устал, он придёт завтра». — Крайний срок миссии ещё далеко, носители информации могли и покоптить небо, пока я буду восстанавливать психическое здоровье и кушать печеньки.

Спать в таком состоянии не стоило, поэтому не желающая становиться ещё злее начинающая повелительница немёртвых собиралась раздобыть большую кружку кофе с коньяком и в компании пушистого питомца продолжить вязать начатый шарфик для любимой сестры. А разные ублюдки и уродцы из разведки, полиции, криминала и ячеек мятежников пусть подождут.

«Да, — киваю своим мыслям, — подождут. И да пребудет со мной сила милоты и вкусняшек!»

Примечания:

А.Н. — бечено.

Глава 3 Шаг за шагом

— Ииии!!! Яиииии!!! — тело под ногами визжало и извивалось от боли, но подняться и сбежать от мучительницы не могло — мешали фиксирующие конечности верёвки. — Йиии!!! — в отличие от своих товарищей, застывших в углу некрупными светлыми холмами мёртвой плоти рядом со словно умершими от старости донорами, третий живчик продолжал терзать мой слух. Пожалуй, когда стало ясно, что третий реципиент этой партии не собирается отправляться в края вечной охоты, не стоило идти на поводу у радости и выходить из медитации. Пронзительный визг серьёзно мешал сконцентрироваться для обратного погружения.

Наконец, снова вернувшись в состояние духовного восприятия, я смог пронаблюдать, как привитая жизненная сила одного из доноров ассимилировалась организмом акцептора. В отличие от предшественников, у которых она вызывала смертельное отторжение или, в лучшем случае, капсулировалась собственной праной, словно заросший рубцовой тканью осколок в теле, данный образец её именно переваривал. Правда, соотношение затраченной и полученной энергии не выше пяти к одному, но низкий КПД это уже частности.

Успех!

Откровенно говоря, мне не верилось, что положительный результат появится до того, как партия подопытных подойдёт к концу. Вернее сначала надежды-то мерцали, но после того, как более двух десятков подопытных отбросили копыта, они сильно подувяли.

Ирония ситуации заключалась в том, что череду провалов вызывало нежелание причинять образцам лишние страдания. Меж тем оказалось, что для успешного усвоения чужой жизненной силы энергия реципиента должна быть либо плотнее полученной, либо пребывать в возбуждённом состоянии. Боль и страх и сами по себе активизировали жизненную силу, но этого оказалось мало; лишь после облучения разрежённой силой Яцуфусы, которая хоть и вызывала боль, но в таких дозах походила на стимулятор, порог поглощения был преодолён.

Что интересно: страдающий организм вырабатывал заметно больше энергии, чем бессознательный. То есть, в теории, если донора неспешно пытать, силы от него можно получить в разы больше. Надеюсь, изготовители Алого Эликсира не в курсе этой особенности.

Хотя кого я обманываю? Бедные дети.

Ещё раз пройдясь духовным восприятием по «номеру двадцать четыре» и не найдя в ауре фатальных повреждений с патологиями, выхожу из транса. На сегодня с экспериментами покончено. Как по заказу, Двадцать восьмой успел охрипнуть. Помассировав виски, я сладко потянулся и отпраздновал успех печенькой.

Вынужденные практически круглосуточные медитации в каюте пассажирского судна и упорные попытки разобраться в механике усвоения сжиженной праны Эликсира не прошли даром.

«Ха! Теперь я смогу вылечить ребят! — радость словно бы грела грудь изнутри. — В теории, — поправил безжалостный разум, напомнив об Алом Эликсире, который, в отличие от моего самопала, усваивался полностью и практически без затрат, но, тем не менее, панацеей не являлся. — Через пару годиков. Если сильно повезёт. Мда…» — однако, слишком самонадеянно желать получить всё и сразу. Появившаяся способность забирать чужую прану, чтобы передать кому-то другому — и так немалый прорыв. Осталось подыскать ему практическое применение и доработать под задачу.

— Ничего, приятель, всё кончилось, — говорю тяжело дышащему подопытному, погладив его по дрожащей спине, — если выживешь, прикажу тебя вкусно накормить и больше не стану заставлять терпеть боль. Ты это заслужил, — номер Двадцать четыре, разумеется, не ответил. И отнюдь не потому, что сорвал голосовые связки истошными воплями боли.

Пусть этот мир и полнился различными причудливыми существами и невозможными монстрами, но говорящая свинья была бы перебором даже для него.

В дверь постучали.

— Привет, Натал, заходи, — отодвинув засов, пропускаю его внутрь. — Решил посмотреть, что творится в моей подземной живодёрне?

Скользнув взглядом по наскоро прибранному каменному помещению без окон, освещённому несколькими керосиновыми лампами, друг слегка покивал каким-то своим мыслям и, чуть вздохнув, ответил на приветствие:

— Привет. Тебе тут не слишком мрачно?

— Нормально, холодно только и эхо по ушам бьёт. Шумят, сволочи, — я кивнул в сторону подопытного. — Зато уже появились первые результаты, — не преминул похвастаться. — Вон, уже свиньи не дохнут. Почти, — скептический взгляд на мёртвые туши заставил поправиться. — Ну, по крайней мере, эта ещё жива. Скоро смогу лечить людей!

— Лечить?

— Эй, нечего корчить такие рожи! Только попробуй обозвать меня Доктор Боль! Знаешь, сколько подопытных отправляют на тот свет нормальные медики, чтобы создать и протестировать новое лекарство или метод лечения?

— Я тебя не обвиняю, Куроме. Бэйб даже рад тому, что может регулярно раздавать нищим столько мяса. Но ты уверена, что так можно кого-то вылечить? Этот поросёнок не выглядит здоровым. — Натал кивнул на свина, издающего нечто вроде глухого скулежа-ворчания.

— Можно, только не на этом этапе, — с толикой сожаления развожу руками. — Чужая жизненная сила хорошо подстёгивает регенерацию, но она должна усвоиться. Только с этим возникают проблемы из-за отличий между человеком и животным или даже двумя разными людьми. Хотя… в принципе, если бы я передала жизненную силу кого-нибудь неодарённого тебе или другому сильному воину духа, то она бы без труда переварилась. С невеликой пользой, но всё же, — задумчиво поглаживаю подбородок большим пальцем. — А вот с Алым Эликсиром всё иначе. Не знаю, как алхимики этого добились, но он совершенно нейтрален и поэтому легко усваивается.

Погрузившись в размышления, начинаю расхаживать из угла в угол, продолжая рассуждать вслух:

— Я попыталась создать что-то вроде фильтра или скорее сепаратора, но результат пока не сопоставим с эталоном. М-да, ну, ты видел. Мне не хватает знаний. Даже вытянуть жизнь и отделить её от духовного мусора уже сложно, а уж что-то с ней сделать… Или тут дело в материальной основе? Хм, хм, хм... жаль, что на фиалах с Алым Эликсиром не пишут состав… А ты что думаешь, Натал?

— Э-э, я думаю, у тебя всё получится, — судя по сосредоточенному выражению на лице, друг ничего не понял и опасался уточнять, чтобы не нарваться на пояснения.

— Если тебе не интересно, то мог бы так и сказать, — чуть обиженно проворчал я.

— Ха-ха, прости, Куроме, просто не хотел сбивать тебя с мысли, — ответил парень, смущённо почесав затылок. — Я не алхимик и у меня нет твоих талантов.

— Не прибедняйся. Твои способности ощущать духовную энергию быстро растут, как и навык разгона разума. И в отличие от меня, ты их развил сам.

— С твоей помощью, Куроме.

— Я только показала тебе направление и помогла с ошибками, больше ничего.

— А теперь ты прибедняешься, — улыбнулся друг. — Или… — улыбка стала хитрой, — ты стесняешься своих талантов наставницы?

— Да какой из меня наставник? — насмешливый взгляд Натала, — Ладно, уел, — скрестив руки под грудью, недовольно смотрю на веселящегося «разоблачителя». — Ты ведь пришёл не для того, чтобы мы друг друга хвалили?

— Пришёл позвать тебя наверх. Скоро обед, слуги уже начали сервировать стол. Ты же не хочешь пропустить обед и позволить всё съесть Кей Ли и Бэйбу?

— Ну уж нет! Чтобы эти бездельники, весь день катавшие шары в бильярдной, объели Меня? Не бывать этому! — начинаю с преувеличенной решительностью собираться. — А что там, кстати, у здоровяка? Берут у него туши? — Интерес был не праздным: после опытов свинки выглядели не так, чтобы очень, а бесплатная раздача такого мяса могла вызвать настороженность. В Империи тоже существовал аналог пословицы про бесплатный сыр.

— Берут. Но он жаловался, что в нём и его помощниках подозревают слугу местного алхимика.

— Это который, по слухам, бежал от западников?

— Да. Одного из кучеров даже пытались поколотить, как слугу поганого чернокнижника, — засмеялся блондин. — Будто он хочет уморить людей ядовитым мясом.

— Ну, — вильнув взглядом, я неуверенно поддержал смех друга, — думаю, никто не умрёт. Наверное.

— То есть ты не уверена? — насторожился Натал.

— Э-э… ну, оно же не отравленное? — я смущённо потёр щёку. — Но, пожалуй, в следующий раз нужно будет посмотреть, что стало с подоп… то есть теми, кто это ел. Если что, у нас есть на кого свалить вину. Да-да, во всём виноваты гадские западники и злые чернокнижники!

— Куроме… — в голосе Натала зазвучали нотки, с которыми он распекал проштрафившихся членов группы.

— Ой, нам же пора на обед! — протараторив эту фразу, миную возмущённого друга и, стремительно выскользнув в коридор, устремляюсь к проходу наверх. Не то чтобы я действительно допускал, что «гуманитарная помощь» вызовет массовые отравления и смерти среди местной бедноты, но… не только же Наталу надо мной подшучивать?

— Куроме! А ну стой!

— Хе-хе…

* * *

После обеда я, прежде чем засесть в кабинете, подозвал Астру — самую умненькую из служанок, которая метила в экономки, и озадачил девушку поручением. Ей предстояло навестить местную гимназию и ознакомиться с изучаемыми предметами и экзаменационными вопросами. Интересно, дотягивает ли полученное на Базе образование до уровня гимназиста-выпускника старших или хотя бы средних классов?

Зачем мне это? Ну, ускоряя мышление при помощи недавно отработанного навыка, можно очень быстро учиться, а если так, — почему бы не получить образование официально?

После завершения подготовки генерал Билл, разумеется, и не подумал выдать своим подопечным какой-нибудь диплом об окончании высшей школы убийц, и перед лицом бюрократической системы гражданка Куроме ничем не отличалась от дремучей крестьянки, не получившей даже начальных навыков письма и счёта.

А меж тем для получения звания даже младшего офицера одной силой не обойтись: нужно иметь бумагу об окончании средней школы и пройти какие-то курсы. Но без аттестата из учебного заведения на курсы младших офицеров не возьмут, не говоря уж о чём-то более серьёзном. Желая вылезти на свет и стать кем-то большим, чем рядовая убийца, не стоило забывать о таких вещах. Поэтому необходимо подготовиться, чтобы без ненужных проблем сдать экзамен в одном из учебных заведений Столицы и загодя устранить эту препону для возможного роста в чинах и званиях.

Разумеется, необходимый документ несложно элементарно купить, но та же алхимия интересна и сама по себе; да и техническое образование, решись я взяться за изобретательство, совсем не помешает. Не то чтобы я надеялся на добрую волю офицеров, которые, помахав платочками, отпустят свою подопечную в один из университетов, но заочное образование вряд ли станет запрещать даже Маркус. Взаперти на Базе нас никто не держал, а к досугу ребят новый командир относился даже более наплевательски, чем прирезанный сестрой Билл.

А вот чёртов Клаус мог создать проблемы. Просто так, чисто от врождённого сволочизма и желания показать свою важность. Пожалуй, по возвращении стоило устроить крикливому идиоту сердечный приступ. Ведь всем известно: излишняя нервная возбудимость вредна для здоровья.

Особенно если изливать её не на тех людей.

* * *

Расположившись за столом кабинета, окидываю взглядом аккуратно разложенные бумаги с систематизированными данными. Здесь было всё, что удалось собрать за минувшие дни. Разумеется, сплетни и взятая у относительно мелкой сошки информация не могли дать подробностей, но за счёт ширины охвата и перепроверки источников предоставляли неплохую общую картину.

Итак, у нас в провинции есть несколько политических блоков: Губернаторский, Вояки, Торгаши и бандитский Картель. Все они друг другу не доверяли и имели взаимные претензии, но, тем не менее, успешно сосуществовали и взаимодействовали.

Если начинать с самой могущественной и однозначно враждебной силы, ей был блок губернатора Фореста. Он опирался в основном на крупных аристократов-латифундистов и часть магнатерии провинции. Сих достойных граждан заботили преимущественно проблемы восстановления провинции после войны, народное благополучие, борьба с расплодившимися монстрами и разбойничьим элементом. Ну, или, если перевести на нормальный язык, хотели меньше налогов, больше вольностей, а ещё субсидий из Центра. Вроде бы откровенно сепаратистской риторики от видных представителей этой силы не звучало, но чувствовалось что-то такое…

«Взять побольше, отдать поменьше, в свои дела не пущать». Типичный набор желаний провинциальных властей.

Пусть этот блок и уступал Воякам по чистому боевому потенциалу, но на порядки превосходил в экономическом. Да и отставание в «мускулах» небезуспешно сокращалось: кроме имеющейся стражи, уже довольно длительное время формировались и муштровались всё новые части ополчения. Якобы гарнизонные солдаты обленились и для борьбы с расплодившимися монстрами и разбойниками местная власть формировала собственные ВС. Воякам это не нравилось, но угрозы в «вооружённых землеройках» они не видели.

Зря, как по мне. Ополченцев трудно сравнивать с бойцами регулярных частей, но, во-первых, их много: обездоленные беженцы с радостью шли на вербовочные пункты за обещание койки в казарме и регулярного питания. А во-вторых, далеко не все из беженцев — профаны в боевых действиях, недавно отгремевшая война сказывается.

Вдобавок к этому мелькали (пока неподтверждённые) данные о том, что ополченцев планируют вооружить многозарядными винтовками армейского образца. Да-да, именно теми, которые ценятся генералами выше жизней солдат и которые получают далеко не все части центральных регионов Империи!

Так-то купить хорошую винтовку или автомат несложно даже в дальних провинциях... но не в том случае, если размер партии исчисляется многими тысячами. Государство крайне неодобрительно смотрело на такие попытки вооружиться, особенно от регионов сомнительной верности. По хорошему, вместо оружия таким оптовикам должны выдать пинка. И если не выдали — значит, группировка Фореста не только обладает немалыми средствами, но и имеет крепкие связи в Столице; возможно, выходы на какую-то шишку в минобороны.

Если слухи насчёт винтовок верны, вместе с ними в руки ополчения может угодить и казнозарядная артиллерия, и пулемёты, и прочие милые вещи для массового, можно даже сказать — индустриализованного убийства.

Нюанс в том, что даже при относительном богатстве партии губернатора на крупные партии высокотехнологичного оружия денег им хватить не должно. Источник дополнительных финансов выявить не удалось, но где дым, там и огонь. На уровне пьяных баек и сплетен ходили слухи о богатом месторождении золота. Но самородки и золотой песок ещё нужно превратить в деньги. То есть должен иметься либо налаженный и хорошо законспирированный канал сбыта, либо крупная мастерская фальшивомонетчиков.

Что ещё?

Сам губернатор Форест имел под рукой прикормленный клан убийц — тех, которые являлись одной из целей нашей группы. Также этот тип мутил что-то непонятное с западниками. Говоря о самом явном, вызывал подозрения входящий в круг его ближников алхимик — иммигрант из Западного государства. И в завершение шла странная дружба местных властей с Революционной Армией. Ну... может,насчет дружбы с повстанцами я загнул — власти их всё же гоняли. Но как-то без огонька, словно для порядка или ради создания видимости бескомпромиссной борьбы. Да и сами мятежники не слишком безобразничали (хотя могли, учитывая переполненность города обездоленными и озлобленными людьми).

Подозрительно.

Что самое неприятное: Форест, несмотря на все свои достоинства, не был единоличным вожаком своего блока. Скорее, он являлся выразителем общей воли. Убери его — и на место главы тотчас встанет другой такой же, ведущий корабль политического блока прежним курсом.

Второе место в пасьянсе власти занимали Вояки.

Сей гарант имперской стабильности перестал им являться после того, как в одну из светлых голов подчинённых новоназначенного министра обороны пришла «гениальная» идея — арестовать и отправить в отставку местного генерала.

Чтобы прояснить ситуацию, стоит добавить, что генерал Стоун пользовался громадной поддержкой у своих солдат и офицеров. Именно этот человек смог остановить и отбросить накатывающую на провинцию волну объединённых южных племён, за что получил прозвище Каменная Стена. В народе популярность этого человека тоже держалась на высоте. Хоть после войны она и снизилась, но всё равно оставалась существенной.

И вот, когда его пришли арестовывать, как и слишком успешно воевавшего в Первой Южной генерала Ривера, — Стоун, в отличие от своего слишком законопослушного коллеги, не стал покорно склонять голову, отправившись в Столицу на «справедливый» суд. Нет, этот обладатель не самого мягкого характера и своеобразного чувства юмора сам приказал арестовать «самозванцев». Ну и, как верноподданный Императора, сам отправил негодяев на суд в Столицу. Ах да! Чуть не забыл о маленькой, но занимательной и колоритной детали: назад люди Кокэя отправились с отрезанными ушами и носами, на место которых пришили свиные. Вроде как военные хирурги исправили ошибку природы, хех.

Генерал Стоун нравился мне уже заочно. Даже жаль будет его убивать.

Почему Кокэй, а вместе с ним Онест тогда утёрлись? Учитывая популярность Стоуна на юге Империи, попытка прислать войска вызвала бы настоящую гражданскую войну, чем безмерно обрадовала бы засевших на Юго-востоке революционеров. Да и в Армии такое могли резко не понять: генералиссимус Будо вряд ли благодушно стоял бы в сторонке, глядя, как в его епархии распоряжаются наглые лизоблюды из окружения премьера. Учитывая сильную нелюбовь Стоуна к южанам, западникам, из которых состояла немалая часть руководства РА, и прямой, неуживчивый характер, что препятствовал вступлению мужчины во всяческие заговоры, на генерала до поры до времени махнули рукой, решив, что овчинка не стоит выделки.

«Политическая программа» генерала Стоуна действительно состояла в том, что он не любил революционеров, презирал министра Кокэя и терпеть не мог «сраного прилизанного шпака» Фореста. Это если без его фирменного мата формулировать. Генерал являлся, наверное, единственной фигурой, смерть которой действительно сильно повлияет на ситуацию. Правда, скорее всего, в худшую сторону — люди губернатора давненько обрабатывали офицеров гарнизона, и кто мог поручиться, что на место Каменной Стены не придёт вторая Надженда?

То ли я чего-то не знал, то ли у людей, выписавших Стоуну смертельный ордер, имелись сугубо личные причины для расправы над этим дельным, но неуживчивым военачальником.

Третий блок, претендующий на политическое влияние в провинции, представлял собой довольно рыхлое образование крупных межрегиональных торговцев, концессионеров и представителей иных всеимперских компаний.

Влияние? Деньги? Прикормленные бойцы? Да, да и да. А вот с единой позицией у них не всё так радужно. Ну, за исключением старой доброй жажды наживы, конечно. С администрацией у этой публики сложились непростые отношения. Сильная власть обеспечивала безопасность для стабильного ведения бизнеса, но в то же время не давала дельцам развернуться и зажимала поборами. Впрочем, сия публика удивительно слаженно отвечала на все попытки администрации её приструнить или, упаси боги, ввести лишний налог.

В общем, нейтралы.

И в конце шёл Картель. Эти представляли собой криминал, а если конкретно — производителей наркотиков. Тоже далеко не единая структура, но, безусловно, самой большой и влиятельной шишкой среди наркоторговцев и шушеры помельче являлся некто Эскобар.

У наркоторговцев тоже хватало и денег, и достаточных количеством (но не качеством) бойцов. Причём ресурс низового мяса, представленного наркоманами, за счет орд бедноты можно считать практически неограниченным. Речь даже не о сотнях тысяч — скорее, о миллионах.

Представители Картеля подобно Торгашам не приветствовали никакую бучу, потому как это мешало бизнесу. Им и вялотекущей войны с самоорганизовавшимися бандами из числа беженцев хватало. К тому же лицо Картеля, Эскобар — по слухам, кровник нынешнего губернатора, который поспособствовал отправке на тот свет его папаши.

Сомнительный, не слишком приятный, но возможный союзник. Собственно, Счетовод под предлогом налаживания нового канала наркотрафика уже занимался этим вопросом.

А как же проимперская партия? Да никак! Блок имперцев и так не имел в провинции особого влияния, но после того, как его недавно обезглавили, выбив единственную известную и достаточно уважаемую фигуру — того самого Моджи, которого вместе с семьёй якобы убили дезертиры — он и вовсе перестал представлять какую-либо значимую силу. То есть имперцев из раскладов можно вычёркивать.

Надо ли говорить, что из оставшихся более мелких клубов по интересам никто особой любви к Столице тоже не испытывал?

— Да-а… — выдыхаю задумчиво.

«Тут впятером много не навоюешь! Сюда ещё хотя бы четыре пятёрки наших и ребяток Борса с их огнемётами, тогда да! Вместе мы бы и всему городу дали жару, хе-хе! А вот как показать злодеям мать Кузьмы без подкреплений — вопрос».

Побарабанив пальцами по столу, я нахмурился, а потом, приняв решение, кривовато усмехнулся и начал собирать бумаги.

Сегодня вечером я планировал расспросить кое-кого из более высокопоставленных чинов, чем слабо осведомлённое средне-нижнее звено разведчиков. И, если новая информация ничего не изменит, обрадовать остальную группу. Хотя если разведка осталась на стороне Империи, выйдет неловко. Тогда будем считать это чисткой рядов. В любом случае, чтобы расшевелить актёров и начать пьесу, нужно убрать кого-то достаточно знающего и заметного. И оставить правильные улики.

Конечно, это оказалось бы затруднительно для не обученной криминалистике убийцы — но я уверен, что мой будущий «друг» с радостью окажет всю необходимую помощь.

* * *

…Ускорение-шаг-удар-отход-замереть.

Ускорение-шаг-удар-отход-замереть...

Клинок и тело методично, словно метроном, повторяли одни и те же движения.

Раз за разом свистел разрубаемый лезвием Яцуфусы воздух, создавая впечатление, что эти удары и есть главная часть тренировки. На деле, несмотря на весьма умеренный уровень задействованной духовной силы, я совершенствовался, именно заставляя её переходить от спокойствия к действию и обратно. Разум, в отличие от работающего далеко от своих пределов тела, был загружен на полную. Каждый раз энергия текла чуть по-иному, и каждый раз разогнанное восприятие анализировало этот процесс, стремясь найти идеал.

Как не существует двух абсолютно одинаковых людей, так не имелось и единого для всех воинов духа оптимального шаблона действий. Более того: чтобы приблизиться к своему личному совершенству, необходимо не только подстроить под себя стиль боя, но и отчасти изменить свою энергетику под желаемый результат. Стоит ли говорить, насколько высока цена ошибки?

Вот поэтому Мастеров так мало. Ведь путь к этому рангу приходится торить своими силами, а чтобы превзойти минимальную планку — и вовсе необходимо нащупывать путь, словно слепцу, шагающему по извилистой тропке над бездонной пропастью...

Если ты очередной слепец.

Что ни говори, а способность духовного восприятия — самая большая из доставшихся мне «плюшек». Впрочем, в сравнении с другими носителями тейгу моя способность не давала решающего преимущества в гонке силы. Любой древний артефакт менял энергетику своего хозяина в зависимости от уровня синхронизации, а мой козырь заключался лишь в том, чтобы осознанно контролировать и направлять часть изменений, искусственно имитируя врождённый талант и изначально высокий уровень сродства с тейгу. Эдакая поддельная гениальность.

…Ускорение-шаг-удар-отход-замереть.

— Уф, хватит, пожалуй, — вернув Яцуфусу в ножны, начал, прохаживаясь, разминать напряжённые мышцы.

Нынешняя слабость бесила, но, к сожалению, значительно ускорить выздоровление организма — не в моих силах. Однако даже эту ситуацию можно повернуть себе на пользу.

Мало жизненной силы? Прекрасно! Теперь каждая не пошедшая в дело крупица ощущается более чем заметно. Сила тейгу угнетает ослабленный организм? Добавим в тренировку упражнения на её контроль! Подвижный боевой стиль слишком обременителен для скатившейся на дно выносливости? Пришла пора выработать более скупой и экономичный!

Чёртова слабость контрастно высвечивала все шероховатости и огрехи в работе с внутренней силой и энергией тейгу. В других обстоятельствах то продвижение, что я получил за неделю, стоило бы минимум месяца. Злости на собственную немощь это не уменьшало... но это была правильная злость, мотивирующая. Главное — внимательно следить за собой, чтобы не перешагнуть ту грань, где полезная тренировка начнёт вредить и калечить тело, слишком слабое для привычных нагрузок.

Почувствовав приближающееся присутствие, повернулся к незапертой двери в фехтовальный зал. В проёме появилась физиономия Кей Ли.

— Привет, Кори-чи, а ты, смотрю, всё одна. Даже в групповых занятиях не участвуешь, нехорошо, нехорошо, — парень с сокрушённым видом покачал головой. — Ты точно не заболела?

— Кей, — я холодно посмотрел на шутника. — Ты зачем пришёл? — Если раньше довольно сомнительная шуточка про болезни (слабых и больных убийц утилизировали, поэтому шутка действительно на грани) пропускалась мной мимо ушей, то став похожей на правду, начала коробить.

Проигнорировав негостеприимную встречу, парень вошёл внутрь и расселся на одной из скамеек у стены.

— Ску-учно, — вытянув ноги и забросив руки на затылок, протянул Кей. — Бэйб опять свалил подкармливать мелких уличных вредителей, а с Наталом играть в бильярд так же скучно, как в шахматы. Всегда выигрывает, гад.

— У тебя девушка вообще-то есть, иди донимать её.

— Акира-чи сказала, что убьёт меня, если буду мешать возиться с бумажками, — не перестал жаловаться товарищ. — А ходить одному по салонам она не даёт, ревнует, — последнее слово парень прошептал, словно делясь страшным секретом.

— Так ты пришёл поведать мне о ваших отношениях? Не интересуюсь. Да и насчёт лекарства я уже успела рассказать Акире всё, что нужно.

— Тц, тц. А как же броситься на шею и радостно расцеловать любимого братика?

— …

— Ладно-ладно, успокойся! — Кей примирительно вскинул руки, — знаю, знаю, меня опять заносит! Ты вообще в курсе, что выдать такое КИ можно лишь тогда, когда от всего сердца желаешь убить? Неужели ты такая злюка, что взаправду хочешь убить своего преданного друга и верного товарища за невинную шутку? А, Кори-чи?

— Нет, просто у меня талант нагонять жути. Но если ты не отцепишься, могу и передумать.

— Опять не в духе, подруга? А я тебе конфет принёс. Смотри! — парень жестом фокусника продемонстрировал ранее скрытую картонную коробочку. — Шоколадные, с орехами и фруктами, продавец сказал — самые лучшие!

— Давай сюда. Хм, и правда неплохо, — потеплевшим тоном заключил я, опробовав содержимое коробки. — Ты полезный, не буду тебя убивать... пока, — улыбнувшись, обозначаю шутку. — И с чего вдруг такая щедрость?

— Взятка! — Широко усмехается Кей. — Хочу купить у тебя информацию.

— Грязный шпион! Думаешь, сумеешь подкупить меня ещё одной коробкой конфет?! — И уже деловитым тоном: — Что ты хочешь узнать?

— Долго нам осталось скучать, подруга? Выпытала чего-нибудь интересненького? Натал ничего не говорит, Огонёк только ругается, а я уже застоялся без работы! Прям как породистый жеребец!

— Хех, жеребец… — сев рядом, отправляю в ненасытную утробу очередную сладость. — Так не терпится вернуться в Столицу?

— Нее, мне тут нравится! — снова закинув руки за голову, усмехнулся Кей. — Начальников нет, девушки симпатичные, условия проживания хорошие, все хотят послушать столичного гостя. Так бы и поселился! Только непонятно, чего завтра будет, — лицо шутника посерьёзнело. — Напрягает.

— Пока тихо. Сегодня вечером расспрошу ещё парочку деятелей и завтра порадую вас новостями. Но говорю сразу: как начнём, будут проблемы.

— А-а, — Кей махнул рукой, — и так понятно. Не сами же пропали наши местные друзья? Кста-ати, а скольких ты уже разговорила, подруга?

«Восемь бандитов, семь стражников, три армейских офицера, четыре разведчика, один помощник начальника охраны добывающей компании, один работорговец, два контрабандиста и пара шпионов революционеров... а, и ещё один мелкотравчатый торговец информацией. Итого: двадцать девять», — мысленно подсчитав собеседников, я озвучил итоговое число.

— Воу-воу, а ты без дела не сидишь! Возьмёшь меня с собой, проветриться?

— Нет. Одной удобнее, я даже Натала не зову.

— Признай, что ты просто жадничаешь, Кори-чи, — искоса глянул на меня брюнет, но не получив никакой реакции полюбопытствовал о другом:

— Стража, я погляжу, тут совсем дубоголовая, — усмехнулся он. — Даже столичные идиотики после такой кучи клиентов забегали бы с муравьями в штанах, а эти не чешутся! Ва-алья-а-ажные, — парень набрал в рот воздуха и смешно изобразил щекастого полицейского, — того и смотри, птицы начнут на них садиться!

— На самом деле они не настолько кретины, — отсмеявшись, ответил я. — Просто большую часть не найдут, а другая раскидана по разным участкам со следами смерти от естественных причин. Ну, там, конкуренты прибили или в переулке по голове стукнули. Рутина, кто будет от такого суетиться?

— Могёшь! — товарищ одобрительно показал большой палец. — Там слуга твоей подружки заходил, принёс приглашения на бал через две недели. Огонёк спрашивала: есть смысл заморачиваться новым платьем — или мы тогда уже закончим?

— Кто знает? — неопределённо пожимаю плечами. — Но думаю, быстро не получится. Слишком многое нужно подготовить. И потом придётся сделать не меньше. Лучше расскажи, что говорят местные бездельники? Видела, ты завёл среди дворянской поросли массу приятелей, что у них интересного творится, кроме погони за юбками, вина и карт?

* * *

После ужина я ознакомился с доставленными Астрой бумагами и, убедившись, что сходу поступить в высшее учебное заведение не смогу, отложил кипу печатных листов. Зато сама служанка живо заинтересовалась темой: по ней было видно, что она очень не прочь учиться.

К слову, хорошее образование хоть и являлось одним из традиционных (и в теории — доступных почти любому) социальных лифтов, на деле обходилось отнюдь не дёшево, успешно отсекая всех слишком бедных от шанса подняться по лестнице рангов на ступень-другую. Впрочем, для имеющих доступ к книгам, трудолюбивых учеников существовала возможность оплатить только сдачу экзаменов, коей и хотела воспользоваться девушка.

Похвалив служанку, поручил ей проверить наличие нужной литературы в библиотеке особняка и разрешил брать оттуда книги для самообразования. Счастья было! Казалось, волна ощущаемого от служанки позитива заставила на миг исчезнуть поселившийся в груди холод. Но чувство исчезло вместе с упорхнувшей девушкой.

Мне тоже следовало собираться: предстояла встреча с миньонами и последующая ночная охота.

* * *

На этот раз, вопреки сложившейся традиции, встреча с миньонами прошла не на природе или в одном из заведений общепита. За Счетоводом притащился хвост нехороших личностей, поэтому пришлось паковать любопытствующих и тащить в одно из пустующих зданий.

Из озорства утягивал этих олухов в лучших традициях фильмов ужасов: с мелькающими на периферии зрения загадочными тенями и пугающими шорохами. Стоило троице отвлечься на странную фигуру в маске, как она исчезла… вместе с бандитом, стоящим последним. Потом во время поисков непонятно куда девшегося товарища исчез второй. Ну, а третий оказался самым неинтересным: начал испуганно метаться и орать, так что пришлось прекратить игру и вырубить привлекающего лишнее внимание крикуна.

Само здание, выбранное местом встречи, не так давно являлось штаб-квартирой одной из мелких банд; но недавний рейд стражи освободил жилплощадь от квартирантов, а новые не успели завестись. Из своих почти еженощных вылазок я узнал не только о городских силах, но и много другой любопытной информации, чем мы сейчас и пользовались.

Для начала обустроив «гостей» в подвальных «апартаментах», я поговорил с Кентой. Лысый не очень любил смотреть на всякие не слишком благовидные вещи, поэтому общение со Счетоводом и его «хвостом» я решил начать после отчёта бывшего революционера.

В целом, данные по монстрам порадовали. В зоне досягаемости располагалось аж три логова демонических зверей B-класса: гнездо болотного змея на, сюрприз-сюрприз, болоте, стая человекообразных обезьян, эйпманов, с вожаком нужного уровня в лесах — и болотная гидра, опять где-то в трясинах. Нетрудно догадаться, что рекрутировать я решил именно обезьянку. Гидра, конечно, была бы предпочтительней, но монстра-регенератора не так-то просто убить и что важнее — лезть в болото мне совершенно не хотелось. Хотя если получится быстро разобраться с обезьяном, можно наведаться и к гидре.

С летающими существами дело обстояло не так хорошо. Даже некрупная разновидность гигантских орлов водилась лишь в полусотне километров к востоку; а если искать кого-то, способного перенести вес более внушительный, чем средний мужчина, то придётся преодолеть уже больше сотни. Хотя как раз таки там водились небесные скаты, за счет плавного полёта и широкой ровной поверхности спины — одни из наиболее подходящих на роль транспорта.

Но сто километров… даже в лучшие времена мне бы пришлось поднапрячься, чтобы пробежать столько по джунглям. Что поделать? Бойцы скоростного типа никогда не славились выносливостью. Да и продираться по грязным, влажным, кишащим насекомыми и прочей дрянью зарослям — то ещё удовольствие. Хотя если задействовать в качестве транспорта марионеток, скажем, Прапора, а лучше обратить в куклу одного из орлов и лететь уже на нём, расстояние переставало казаться такой уж преградой. В любом случае этот вопрос — дело не завтрашнего дня. Пока следовало разобраться с миссией.

Отозвав Кенту, я начал разбираться со Счетоводом и притащенными им гостями. Кстати, Счетовод несколько поменял имидж: искусственный загар, новая причёска перекрашенных в чёрное волос и круглые очки взамен прямоугольных старых сделали его практически другим человеком.

Под прикрытием создания нового канала поставок наркотиков в Сингстрим, а затем и в Столицу мой миньон успешно налаживал связи с представителями Картеля.

Да, успешно! Почему же за ним послали троих «друзей»? Попробовать на зуб. Кто станет вести дела с не могущим защитить себя партнёром? Не имеющего группы прикрытия, но богатенького гостя ждала бы только смерть… после пыток и конфискации имущества. Профессиональный риск, однако, почти как у нас.

Естественно, при таком раскладе играть в ответный гуманизм — контрпродуктивно, по словам миньона, это как громко прокричать о своей слабости. Но и укорачивать на голову кого-то, кроме исполнителей, по странным понятиям имперских бандитов, пока не стоило. Зато показательная, демонстрирующая силу и жестокость расправа над исполнителями — приветствовалась. У бандитов довольно странная, но забавная дипломатия. Я поделился со слугой пришедшей в голову идеей, как можно подшутить над «деловыми партнёрами» и заодно отбить у них желание следить за столичным визитёром. Критики со стороны Счетовода она не вызвала, а значит, можно совместить приятное с полезным.

Всегда бы так!

* * *

— Папа-папа! — мальчик и девочка закружились около вошедшего в дом отца, — что ты сегодня принёс?!

— А вы себя хорошо вели, сорванцы? — рассмеялся плечистый мужчина, подхватив счастливо взвизгнувших детей на руки.

Васко, известный соседям, как преуспевающий торговец специями, любящий семьянин и просто неплохой человек, готовый прийти на помощь знакомому, имел и второе дно. Впрочем, не одобряемая законом работа оставалась на работе, с семьёй и соседями он оставался именно улыбчивым и добродушным малым.

Услышав заверения малышни о том, что они были самыми-самыми послушными, и поцеловав жену, мужчина направился в кабинет, где своего часа ждал подарок для детей.

— А ну-ка, разбойники, посторонись! — скомандовал отец, поднявшийся на второй этаж и доставший ключи от кабинета.

— Папа, скажи!

— Ну, скажи, что там?! — любопытно сверкая глазами, вторили дети.

— Ха-ха, увидите после еды! — рассмеялся погрузневший от возраста, но не растерявший телесной мощи мужчина, потрепав белобрысые макушки.

Улыбка, с которой он открыл кабинет, исчезла в тот же миг, как он заглянул в открывшуюся щель.

— Бегом мыть руки! — постаравшись сохранить добродушный тон, скомандовал хозяин дома. Он уже не выглядел безобидным торговцем, нет, это был собранный и битый жизнью хищник.

Вынув из подмышечной кобуры револьвер, он снова открыл дверь. Увиденная в первый раз картина не изменилась: на столе, в снятых со стены декоративных блюдах, стояли три головы принадлежащих его людям. У первой головы были аккуратно изъяты глаза, у второй так же хирургически чисто срезаны уши, третья выглядела целой, но мужчина знал, что открыв ей рот, он не увидит языка.

На лбу выступила испарина.

Буквально час назад он приказал одному из своих помощников посмотреть на нагловатого столичного гостя, и если тот окажется никем, поступить с ним известным образом. Дон Эскобар не любил, когда пустые люди беспокоили его по пустякам, а значит, не любили и его лейтенанты, одним из которых и являлся наш семьянин. Но в этот раз мужчина, привыкший чувствовать себя одним из высших хищников города, понял, что действовал слишком опрометчиво. Наглый и неприятный гость имел все основания вести себя не очень почтительно.

Как разбирающийся в подобных вещах человек, лейтенант Картеля мог сказать, что головы отрезали не более нескольких минут назад, а оказались на блюдах они и вовсе не раньше, чем он перешагнул порог прилегающего к дому садика. С трудом сглотнув ком в горле, он подошёл к закрытому окну. Несмотря на жару, по коже бегали ледяные мурашки. Нет, он никогда не праздновал труса — но очень любил свою семью, а сквозивший в послании намёк поняла бы и обезьяна.

Рука, потянув за закрытый шпингалет, ожидаемо не встретила сопротивления, открыв вид на срезанный, будто масло ножом, металл замка. Подозрения превратились в уверенность.

— С-сука! Ёбаный Синдикат, вас же вырезали имперцы! — шёпотом, словно опасаясь быть услышанным, выругался мужчина. Хотя имея дело со страшной сказкой криминального мира, ничего нельзя сказать уверенно.

Выглянув в окно и найдя взглядом как ни в чём не бывало патрулирующего территорию охранника, он, едва позорно не дав петуха, выкрикнул:

— Позови Хулио ко мне в кабинет! Быстро!

Необходимо предотвратить любые случайности. Общеизвестно: Синдикат всегда прощает первую ошибку, но вот расплата за вторую становится в два раза страшнее.

* * *

Обустраивая будущее место беседы, я отвлечённо перекатывал в голове мысли.

«Интересно, насколько впечатлила местных бандитов моя шутка? Вроде бы Синдикат до того, как его зачистили, пользовался некоторым уважением. Счетовод подтвердил, что их многие помнят».

Собственно, ещё лет пять-семь назад организация, к которой якобы принадлежал мой миньон, словно гигантский спрут раскинулась от Столицы, где они контролировали немалую долю криминала, до практически окраин страны. Немолодое уже образование представляло собой несколько небольших кланов шпионов и убийц, объединившихся в один кулак и подмявших под себя множество столичных, а затем и провинциальных банд. Редкое исключение из правила о неучастии воинов духа в криминальных организациях.

Так бы они и жили без тревог и печалей, но что-то их руководству ударило в голову и они полезли в политику. Финал вышел закономерный.

Откуда я всё это знал? Из выданных офицерами Базы записей с данными. Отряд принял деятельное участие в усекновении остатков верхушки возомнивших о себе бандитов, решивших влиться в Революционную Армию. Как бойцы они смотрелись так себе, но публика довольно неприятная; хорошо, что их зачистили.

Разве это не забавно — сыграть роль осколка организации, к уничтожению которой приложил руку? Словно мёртвая марионетка Яцуфусы, павший Синдикат восстанет из небытия для того чтобы поработать в моих интересах! Очень иронично, на мой взгляд. Поставив на столик термос и печеньки, я издал тихий смешок. Сегодня весёлый денёк, определённо, весёлый.

— Ну-с, теперь можно и поработать, — рассевшись в разложенном стуле, призвал своего сегодняшнего собеседника.

— Не правда ли, чудная ночь, господин Даф? Чаю?

Примечания:

Пункт тапкоприёма открыт, не стесняйтесь комментировать и высказывать появившиеся идеи по тексту.

Картинки

https://animesolution.com/wp-content/uploads/2018/03/Overlord-II-11_01.42_2018.03.20_16.00.12.jpg Похоже на новый облик Счетовода, только уши нормальные.

А.Н. — бечено.

Глава 4 Нечистые сны

Этой ночью по городским улочкам, освещаемым фонарями и светом двух лун, не прогуливались парочки, не топала по брусчатке подбитыми сапогами стража. Даже, казалось, никогда не прекращающееся движение экипажей — и то полностью остановилось.

Но при этом улицы и центральная площадь совсем не пустовали. Их буквально переполняли люди. Правда, полноценно живых там оставалось немного.

Ещё вчера оживлённые, полнящиеся суетой и звонкими голосами улицы насквозь пропитались кровью, болью, смертью... вернее, нежизнью. На смену разноголосице и жизнерадостному смеху пришли крики и заунывные стоны людей, покрывающих своими телами землю и стены, противоестественно сросшихся, изувеченных. Обескровленные, освежёванные, лишённые конечностей или выпотрошенные — они давным-давно должны были уйти за грань, но всё так же продолжали свою бесконечную агонию спазмирующего ковра плоти.

Вокруг, купаясь в эманациях страданий, кружили нематериальные низшие, своим присутствием истончая завесу. Глава культа демонопоклонников, счастливо смеясь от переполняющей его мощи, мысленным усилием бросил на увитый немёртвой плотью алтарь последнего из приближённых — своего брата. Пронзив грудь завершающей ритуал жертвы, демонопоклонник вырвал сердце из разверстой грудины и положил продолжающий биться комок плоти в выемку на алтаре.

— Тебе, о Великий! Даруй рабу своё благословение! — Продолжающее биться сердце вспыхнуло. Моментально сгорев, оно обратилось тёмным облачком с вспыхивающими в его глубине фиолетовыми искрами, которое втянулось в грудь культиста.

Утративший свою полезность инструмент свято верил, что, приняв метку, получит сравнимую с богами силу. И не ошибался. Буква договора исполнилась… но не его дух. Душа и тело главы культистов были им же самим подготовлены, чтобы впустить в себя иномировую сущность, временно став одним из восьми воплощений для отторгаемого миром могучего демона. Остался последний шаг. Да… червь получил свою силу. Долго такая оболочка не продержится... но для того, чтобы открыть полноценные Врата, задержать взбешённых хозяев мира и собрать жатву — прочности подготовленного тела и смертной душонки-якоря должно хватить вполне.

Людишки и им подобные смертные слепцы всегда легко велись на тайные знания и обещания силы. И практически всегда получали желаемое. Но почти никто до самого последнего момента не осознавал, что их сила так и осталась собственностью демонических господ. Не осознавал и того, что они тоже стали собственностью. Не партнёрами, не слугами, даже не рабами — для этого существуют демоны соответствующих рангов — а просто до поры до времени живой пищей. Не осознающим своего места мясом.

Существо ненавидело людей. Собственно, как и эльфов, звероидов, арахнидов и другие расы смертных червей, что по глупой прихоти судьбы, при всей своей слабости и ничтожности обладали тем, чего нет даже у архидемона. Цельной душой. Любой из них мог стать кем угодно: демоном, ангелом, воплощением стихий... божеством. За ничтожно короткую жизнь вознестись так высоко, как у него не получится и за эоны кражи чужих сил и знаний.

Так и сгнил червём, оставив за спиной ничтожную жизнь? Можно попытаться возвыситься в жизни следующей. Раз за разом карабкаться ввысь... и однажды, скопив мудрости, отточив волю — преуспеть.

Для демона же смерть и развоплощение — окончательны. Никаких вторых шансов.

Непростительно!

Растерзать! Сожрать! Заставить пройти тысячу кругов агонии! Обратить в ничто!

Именно зависть и ненависть, рождённые осознанием своей ущербной паразитической природы, а не давно ставший фоном голод или иллюзорно малый шанс переродиться одним из Владык и толкали его поглощать всё больше и больше душ… Неутолимая жажда стать полноценным и такая же злоба в адрес ничтожеств, обладающих ей от рождения.

Сущность мужчины, задрожав в непереносимой муке, стала быстро преображаться, служа якорем и питательной средой для нового хозяина. Спустя несколько секунд бывший глава культа, утративший свою природу человек — открыл горящие фиолетовым огнём глаза. Повинуясь мысленному импульсу и лёгкому жесту, от фигуры разошёлся едва заметный чёрно-фиолетовый туман, окружающее пространство исказилось и задрожало. И когда порождённая энергетической дымкой рябь разошлась на весь город, ковёр плоти конвульсивно задёргался, а прикованные к нему души издали ужасный вой боли, резонируя с которым, дрожащее пространство стало скручиваться и пошло трещинами. В глубинах этих разломов отверзлись взглядам виды алых небес, чёрной земли и множества живых и не совсем живых демонических тварей.

Архидемон и его легионы вступали в новый мир.

* * *

— Ненавижу демонов, — выдохнул я, очнувшись от очередного кошмара-воспоминания. — И культистов.

Сон со своей чередой искажённых, слишком хорошо засевших в памяти образов не терзал сознание страхом или ощущением беды. Наоборот, альтер эго из мира грёз получало колоссальное удовольствие от происходящего, от воплощаемых без запинки планов... но это только усугубляло гадливость.

«Вот почему вместо воссоединения с сестрёнкой, картин нового расцвета Империи или хотя бы вкусняшек мне снится эта противная хрень?»

Нет, с точки зрения твари то уродство было почти прекрасным: души источали притягательный аромат страданий, а пожираемый агонией разум главы культа, обрётшего «силу сравнимую с божественной», делал демона почти счастливым. Ну, насколько эта с-с-сучность вообще могла быть счастлива. Но, блин, смотреть на мир глазами злобного чужеродного супер-паразита… словно в помоях искупался!

Усевшись на кровати, поморщился и с силой потёр лицо. За окном только-только занимался рассвет, а это значило, что отдых не продлился и нескольких часов. Ещё раз вздохнув, потянулся к стоящему неподалёку мечу. Ухватив катану за ножны и положив на колени, задумчиво провёл пальцами по закрывающему клинок материалу, цубе и рукояти.

— Вот, значит, кто послужил тебе основой, Яцу? М-да… этот товарищ нам совсем не товарищ, — я искривил губы в чём-то, не слишком похожем на улыбку. — Зато теперь понятно, почему мне так нравится сидеть на кучах трупов. Да-а… вот что за штука этот «маяк душ», — вспомнив множество привязанных к искалеченным телам страдающих душ, снова кривлюсь. Может я и не лучший человек, но в сравнении с тварью из сна — чуть ли не ангел.

Да любой безумный маньяк в сравнении с ней тянул бы на святого!

Наверное, Акаме права: из всех тейгу Яцуфуса — действительно самая жуткая. Но мне она всё равно нравилась. Да и заключалась в этом презабавнейшая ирония, своего рода кармическая справедливость: древнее, могущественное и злое существо само стало добычей «жалких людишек» и в конечном итоге — материалом для оружия. Разве не смешно?

Всё же демоническая тварь изрядно сглупила, сунувшись в наш мир во плоти, а не через аватару, как то случилось во сне. Активно действующих богов у нас вроде нет, но и обстановочка для всяких полуматериальных сущностей и любителей поколдовать — не очень.

Если остатки знаний из видения и результаты моих исследований природной энергии верны, то демон оказался в крайне неприятной ситуации. Плотная и неспокойная природная сила должна устранить или значительно ослабить большую часть его умений и врождённых способностей. Это видно и по не впечатляющей мощи чёрных молний Яцуфусы. Но те же остатки воспоминаний говорили, что в данной проблеме нет ничего нерешаемого. Нужно лишь время, чтобы подстроиться под локальные условия. А вот потом, получив достаточно душ и иных ресурсов, тварь-маг могла стать бедствием гораздо худшим, чем какой-нибудь архидемон-пожиратель. Но, видимо, времени ей не дали.

И хорошо. Просто отлично!

В памяти всплыли образы того, как действовала бы тварь, не получив должного сопротивления.

…Для начала нужно создать маяк душ, который притянет духовные оболочки всех, имевших несчастье погибнуть в определённом радиусе от него. Используя эту опору, можно повлиять на токи мировых сил и открыть уже постоянный канал связи с родным планом. Потом… преобразовать или зациклить какие-то потоки? Сшить материальный мир с… чем-то?

Чем дальше, тем более смутной и сложной для понимания казалась почерпнутая информация, но вроде бы на последнем этапе должно произойти создание чего-то вроде домена в проявленной реальности, который, словно раковая опухоль, заразит своими метастазами весь мир и постепенно преобразует его в демонический.

С определённым шансом возвысить-таки удачливого архидемона, покорившего целый мир, до одного из Владык.

После очередного сеанса «прекрасных сновидений» на задворках сознания снова вспыхнул страх потерять себя под действием заточённой сущности. Подтянув к себе одеяло, заматываюсь в него, словно в кокон — не столько в попытке согреться, избавиться от гуляющего по телу холода, сколько в подсознательной попытке защититься от мира.

Тварь оказалась заметно опаснее, чем я предполагал, и списать увиденное на простой сон не получится при всём желании. Кроме картинок, в голове остались и знания. Только вот, несмотря на потенциально полезную информацию, радоваться им не получалось. Посмотрев на мир глазами твари… нет, скорее отчасти став демоном и постигнув часть его мироощущения — стало противно чуть не до тошноты. И страшно. Существо стояло крайне далеко от того, что рисовали в своих произведениях любительницы опасных снаружи, но добрых внутри крылато-рогатых красавчиков. Это вообще мыслило чуждыми категориями. Подумав о том, что могу превратиться в отражение этого или перенять больше его качеств, я с трудом подавил новый приступ омерзения.

«Нет, товарищи, такой хоккей нам не нужен, — мысленным усилием умерив страх, пытаюсь подбодрить себя неуклюжим юмором. — То, во что можно скатиться, мне совсем не понравилось, но это ведь не значит, что скатываться обязательно? Быть злой Тёмной Владычицей — плохо, нужно становиться доброй. Но Тёмной. Куроме — добрейшая из убийц и некромантов! И вивисекторов, да… Попробовать, что ли, как Бэйб, заняться благотворительностью?» — подумал с сомнением. Всё же, как ни крути, моя профессия и мировоззрение слабо сочетались с филантропией.

— Террор с человеческим лицом, хех, — тихо фыркнув собственной шутке, приложил волевое усилие и, отбросив такое уютное, тёплое одеяло, отправился умываться.

Что за позорная трусость?! Что мне какие-то демоны?! Меня даже Бездна проглотить не смогла! Пусть только высунется, сразу по рогам получит!

Приободрившись после водных процедур, озадачил дежурную горничную заданием доставить в кабинет кофе и какой-нибудь сладкой выпечки. Вкусняшки... с ними жизнь всегда веселей, чем без них.

...Но даже так не удавалось выкинуть из головы мысли об увиденном во сне-воспоминании. Не то, чтобы картины вторжения так уж шокировали, да и остатки страха удалось загнать в тёмные задворки подсознания. В конце концов, основой Яцу послужил лишённый воли и разума, а потому во сто крат менее опасный, чем его прототип, огрызок демона, проигрыш которому стал бы позором.

Но всё равно на краю сознания скребло нечто, хм... упущенное?

Может быть, новый мощный приём? Нет. Пусть в кои-то веки из тошнотворно-унылых хроник демонического бытия удалось выудить что-то небезынтересное, но применимых сходу знаний мне так и не перепало. Да и те, что перепали… Узнать, что же это такое — загадочный маяк душ, оказалось любопытно, но создавать такую гадость я бы не стал, даже имея пошаговую инструкцию.

— Хм, маяк душ, — повторяю вслух и, нахмурившись, начинаю тереть подбородок, тщась схватить за хвост нагло мельтешащую на краю сознания мысль.

Покрутив в голове сюжет сна и не найдя зацепок, перешёл к тому приступу абстинентного бреда, после которого вообще узнал о таком понятии, как этот пресловутый маяк. Тогда, очнувшись внутри странной фигуры с множеством сплетающихся, жутковатых, словно размывающихся в пространстве символов я ощущал, как в голове бьются мысли о необходимости создания «маяка душ» и «стабилизатора»...

Нет, не так!

Одна часть хотела создать этот самый стабилизатор, а другая твердила про маяк душ! Похоже эта двойственность желаний и выбила меня из того странного приступа лунатизма.

Что ещё интереснее: маяк душ не предполагал использования фигур и символов, похожих на те, рядом с которыми я очнулся. Поворошив память, удалось припомнить кое-какие знаки, но они сильно отличались от того, что я рисовал на полу в полубреду. Тварь вообще предпочитала совмещать приятное с полезным и работать через привязанные к немёртвым телам страдающие души, которые не только радовали демона своими муками, но и выполняли нужную ему работу, затрачивая свою, а не его энергию.

Так, погрузившись в думы, я и дошагал до кабинета.

— Странно, — пробормотал я, сравнивая несколько нарисованных символов из сна с оттисками тех, которые рисовались в бреду. Если первые были довольно простыми и по виду напоминали клинопись, то вторые — словно копошащиеся на бумаге черви. Такое и в трезвом сознании не вдруг нарисуешь!

Взяв новый лист бумаги, попытался изобразить пару «червячков». Несколько раз получилось только приблизительно похоже, но с каждым разом рука действовала всё увереннее...

«-Путь-, -Зов-, — всплыло в голове, стоило отвести карандаш. И тут же: Н̶҈е̶҈п҉р̶̶а̸̵в̴и̸̴л̴̸ь̵н̴о̴̶! ̸̵ Н҉̷у҉ж҉̴н̶̷а҈ к҉р̴о̵̴в̷̷ь҈ и̵л̴̵и̴ с̶и̷л̸҈а!»

…Я глупо уставился на писчее перо, которым чуть-чуть не успел проколоть руку, чтобы вывести правильный символ.

«Брр, вот же хрень! — я встряхнул головой. — В Бездну все эти художества, не хватало очнуться после приступа вдохновения посереди инсталляции из немёртвых служанок! — воображение услужливо подкинуло реалистичную картину, заставившую в очередной раз поморщиться. — Вот почему всякая мерзкая и жуткая гадость преследует меня во сне и наяву, а что-нибудь хорошее появляется только по праздникам? Хорошо, что хотя бы вкусняшки всегда со мной. И пушистик», — рука сама потянулась погладить кролика, боднувшего ногу загрустившей хозяйки.

— И почему демоны не берут пример с тебя, Люцифер?

* * *

— Ну-с, поздравляю всех вас, а заодно и себя, с днём рождения! — я поднял чашку и отсалютовал ребятам. Посторонних ушей в зоне досягаемости не торчало, поэтому можно говорить не скрываясь. — Пейте чай, ешьте тортик, у нашего шеф-кондитера они просто чудесны. Давайте устроим перед делами небольшой праздник!

— Спасибо, — кивнул Бэйб.

— Спасибо, Куроме, — улыбнулся Натал.

— Спасибо, очень мило! — чуть зарделась Акира.

— Эй! Мой день рождения не сегодня! — не мог не выделиться Кей.

— Заткнись, идиот! — стукнула нонконформиста Акира. — В документах у всех стоит дата начала обучения!

— Если помнишь настоящий день, можешь считать этот просто поводом выпить чаю с тортиком, — хмыкнул я. — В конце концов, мы смогли выжить тогда и живы сейчас. Разве не повод для небольшого праздника? — здесь Кей Ли возражать не стал.

Празднование дней рождения в Отряде не прижилось: среди бедняков, из которых происходила львиная доля детей, эти даты не отмечались. Не отмечались они и на Базе, так что со временем почти все забыли, когда родились на самом деле, а официальная дата так и осталась простой записью на бумаге. Ведь когда у нас появилось время и возможность самостоятельно устраивать праздники, все уже привыкли не обращать на них внимания.

Мне этот день не казался чем-то важным, тем более теперь, когда освежённая память говорила, что такая со всех сторон прекрасная личность, как я, появилась на свет зимой, а значит, до пятнадцатилетия осталось несколько месяцев. Но мне же хотелось стать добрее? Вот и родилась придумка. Особого прилива доброты ощутить не удалось, я вообще стал слабее ощущать светлые эмоции после отказа от наркотиков. Но, судя по искренним улыбкам ребят, затея удалась.

Когда тортик и забавные истории подошли к концу, я решила перейти к делам.

— Что ж, теперь о задании. Я подготовила отчёты, — немного театрально протянув руку назад, принимаю документы у появившегося и тут же исчезнувшего разведчика. Майор Даф знал и умел много полезного, да и связями был не обделён, а потому на время перешёл в основной состав коллекции. — Ознакомьтесь. А потом мы вместеподумаем, что со всем этим делать.

Взяв бумаги, ребята начали просматривать листы с разведданными и их анализом. Перестроившись на деловой лад, никто не пытался завести разговор не по теме, даже фокус с призывом «марионетки-секретаря» остался без комментария.

— Вместе это выглядит хуже, чем я думал, — отложив бумаги, серьёзно произнёс Натал. Друг уже имел общее представление о собранной информации и поэтому оставался внешне спокоен.

— Ха-ха! Перефразируя командира — мы в заднице, ребятки! — ухмыльнулся Кей.

— Хмф, — неопределённо выдохнул Бэйб.

— Может быть, нам нужно вызвать подкрепление? — неуверенно произнесла Акира. — …ну? Что вы смотрите на меня, как на дуру?! Я знаю, что офицеры не любят паникёров, но разве этого, — девушка взмахнула листами, — не достаточно для вызова помощи?

— Хорошо, Акира-чи. А как ты собираешься звать подмогу? — перебил рыжую Кей.

— Что значит — как?! Мы пойдём и… а-а… эм… Гадство!

— Да, — кивнул Натал, — если разведка тоже враг, то и связаться через них мы не можем.

— Точно! А на запасной канал связи извилины между командирских полупопий не хватило! — усмехнулся юморист.

Парень попал в точку. Каналы связи с Центром, кроме как через местных разведчиков, у нас отсутствовали.

Теоретически можно отправить сообщение через линию оптических телеграфов и получить ответ спустя несколько дней, но лишь теоретически. Линии связи контролировались не нами, и напрямую писать что-то вроде «у нас затруднения с местными властями, пришлите ещё убийц»… хм, неумно. Мягко говоря. Да и сообщение, не сопровождённое соответствующим кодом, скорее всего, проигнорируют; а если даже каким-то чудом дойдёт до кого надо, то не быстрее, чем мы сами вернёмся в Столицу. А кодов нам, как уже сказано, не выдали. Ни для отправки шифровок, ни для подтверждения полномочий.

Да… в очередной раз убеждаюсь, что на фоне прочих начальничков психопат Билл был неплохим командиром. По крайней мере этот лысый урод, в отличие от Маркуса, думал о таких вещах, как резервные планы и подстраховка.

— Кей-кусок-полудурка-Ли! Не смей так отзываться о вышестоящих! — рыжая сверкнула глазами, готовая начать перепалку.

— Акира, Кей Ли, успокойтесь. Мы собрались не для этого, — одёрнул парочку Натал.

— Верно, — киваю в поддержку друга. — Кстати, я бы попросила не упоминать на Базе о собранной информации. Это может принести мне неприятности.

— Почему это? Нас же учили: если есть время — собирайте информацию перед действиями… что в этом плохого? — не поняла рыжая убийца.

— Акира-чи, ты сегодня плохо соображаешь, — поддел девушку шутник, — неужели я вчера ночью был так хорош, что…

— Гр-р-р, заткнись, идиот! — перебила его запунцовевшая Акира. — Пр-ридушу, проклятый пошляк!

— Ну-ну, не жгись, — довольно ухмыльнулся брюнет. — Лучше скажи: как ты думаешь, у кого Куроме-чи выпытала сведения о предательстве разведки?

Акира успокоилась и задумалась.

— Э-э… это же были не шпионы мятежников? — через некоторое время со сложным выражением на лице произнесла девушка. — Да, Куроме? Неужели ты похитила и пытала кого-то из службы разведки?

Киваю.

— Да, ты права. Это были предатели и враги Империи, что, по сути, даже хуже мятежников. Но если командиры узнают, они не одобрят таких фокусов. Поэтому я прошу всех вас сохранить эту тайну. Хорошо?

— Угу.

— Конечно.

— Могила, Куроме-чи!

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — вздохнула Акира, вслед за всеми согласившись не распространяться об узнанном. После, уперев взгляд в стол, она практически не проявляла участия в разговоре, погрузившись в размышления.

Зато Кей, наоборот, сделался ещё энергичнее.

— Так-так. Ты же сцапала важную птичку, а не рядового тихушника, верно, Куроме-чи?

— Пешки и не в курсе об изменениях наверху. Поэтому майор Даф так и не вернулся от своего, хм, очень любимого племянника.

— Ага, ага, — парень заухмылялся, — то-то я думаю, чего это здесь вся стража и разведка раскорякой ходит. А у них тут, значит, своя атмосфера крепкой мужской дружбы! Ох уж эти провинциальные озорники! — пренебрежительный смех. — Но ты же понимаешь, что за целого майора даже такие… специалисты теперь носами землю рыть будут?

— Конечно, — я хищно улыбнулся, — и будут, и нароют… те следы, которые нам нужны. В разведке далеко не все довольны переменами. Наш главный «друг» им тоже не слишком доверяет. А ещё многие из фракции Фореста опасаются своих союзничков из Революционной Армии.

Как сообщил новоявленный миньон, после смерти прошлого главы местного отделения службы разведки слежку за агентами повстанцев только усилили. Разумно, ведь «революционные союзники» губернатора тоже преследовали свои интересы, кто знает, когда они войдут в противоречие с планами комбинатора?

А они войдут. И очень даже скоро.

— Несколько провокаций, — добавил я, — и наши враги сами начнут рвать друг другу глотки!

— Как там у западников? Не можешь победить честно, просто победи? Гениально, Куроме-чи! Как и ожидалось от вашего темнейшества! — рассмеялся и зааплодировал Кей Ли. — Я за! Устроим хаотичную драку и добьём победителей! — тёмный огонёк в глазах сокомандника сильно диссонировал с легкомысленной усмешкой и расхлябанным обликом шутника.

— Не совсем, — покачав головой, поправляю раздухарившегося парня. — Главная задача — уничтожить все цели и опорочить мятежников перед местными власть имущими. Пусть они считают, что революционеры только и ждут случая, чтобы отобрать у них всё ценное и поделить меж собой. Пусть они сами откажутся от затеи предать Империю. Ну, а мы под шумок уберём, кого надо, и тихо отбудем домой.

— Ха-ха, всё равно круто! Принудим засранцев добровольно вернуться на сторону хороших парней. Тех, кто выживет, ха-ха-ха! — предвкушающе блеснув глазами, Кей ударил кулаком по ладони. — Будет им веселуха!

— Ты уверена в своей затее, Куроме? Ты ведь хочешь спровоцировать бунт, — неопределённо покачав головой, подал голос Натал. Мы с ним хоть и обсуждали наброски планов, но другу они до сих пор казались сомнительными. Причём скорее в моральном плане. В отличие от Кей Ли, он не хотел множить лишние жертвы даже на очень условно дружественной территории, хотя и соглашался с тем, что пусть лучше умирают реальные и потенциальные бунтовщики, чем члены группы рискуют своими жизнями, атакуя превосходящего врага в лоб.

Необычно. Но несмотря на подготовку и гипнозакладки, а может, и благодаря им (всё же гипноиндукторы усиливали собственные чувства), в группе А подобрались достаточно добрые, как для убийц, личности.

Ну, кроме меня с Кей Ли.

Но я старался исправиться и держать свои, хм, наклонности под контролем и поднимать себе настроение не убийствами, а вкусняшками, тисканьем пушистика и общением с Изабеллой. А небольшая гора трупов, сделанных во время ночных выходов, не считается, да. Работа же! Ведь любить свою работу это не плохо, верно? Верно ведь?

Память прошлого воплощения хранила парочку психотехник для контроля собственных эмоций. Я не особо верил в их действенность, но, пожалуй, стоило проверить, раз уж пошла такая пьянка.

Вздох.

— Не думаю, что мой план более опасен, чем действия в лоб. Да и жертв будет намного меньше, чем при настоящей попытке переворота с последующим вводом в город имперских войск или жёсткой зачистке от нашего Отряда в компании с теми же Выжигателями, если вояки опять начнут кочевряжиться.

— Хах, верно мыслишь, подруга! В прошлый раз ребятки Борса увлеклись и поджарили вообще всех жителей того мятежного городка! Как его там? — парень пощёлкал пальцами. — Вакура… Хакуга… Самый большой гриль в Империи!

— Хакуба, — я недоброжелательно посмотрел на Кея, которого опять понесло. — И Выжигателям приказали жечь всех.

На участь поддерживавших мятежников горожан мне, как и шутнику, в целом было плевать; но вспоминать ошибки, повлёкшие провал и потери среди Семёрки… неприятно. Даже сейчас, спустя время. Хоть по итогам для усиления группы мне и вручили Яцуфусу, что не могло не радовать, но последствия такого неоднозначного решения командования и реакция на него Акаме…

Из-за провала первоначального плана и столкновения с сильными убийцами врага пришлось переходить к более радикальным мерам. Поддерживающий мятежников город пришлось жечь не из врождённой злобности, а потому, что по-иному армию повстанцев из горной крепости вытащить не получалось. Войсковую же операцию начальство сочло неприемлемой — то ли дорого, то ли у них опять появились трения с армеутами.

Да… уничтоженный город стал сильным ударом по Акаме. Сестра так и не растеряла иллюзий и успела обзавестись в Хакубе приятелями. Тот паренёк и его сестра, как и остальные жители города, пали от руки Выжигателей, кого-то из Отряда Убийц или, быть может, даже моей. Грязновато вышло, хоть и, по мнению начальства, весьма наглядно для потенциальных бунтовщиков. Возможно, именно эта история окончательно толкнула старшую сестру в объятья Надженды…

И почему вся эта революционная и иная мразь не может просто взять и сдохнуть сама по себе?!

— Я не хочу, чтобы те события повторились, и поэтому предлагаю уничтожить очаги заразы превентивно, их же руками. И аккуратно выпустить пар недовольства в свисток. Не думаю, что всё получится так радужно, как хочется, но плана получше у меня нет. Либо мутим воду, либо подставляемся под удар вояк и администрации, которые могут и объединиться после попытки устранения их главных.

— Раз меньше жертв, я за, — произнёс Бэйб.

— Акира? — Натал повернулся к отстранённой девушке.

— Такая ужасная провокация… Я не знаю! Делайте, что хотите! — вскинулась рыжая.

— Ай-ай, Акира-чи, хватит переживать! Мы хорошие ребята, а все, кто нам мешает — плохие, — приобняв девушку сказал Кей, — что их жалеть? Пусть рвут друг друга как бойцовое зверьё, а мы будем тыкать их палками. Разве не круто?!

— Угу. Ты это командиру Маркусу расскажи потом, — пробурчала рыжая. — Знаешь, что он с нами сделает за такое «крутое» самоуправство?

— Так нам приказали действовать по обстоятельствам, вот мы и будем! А если не болтать лишнего, то и в карцере сидеть не придётся! — хитро усмехнулся брюнет. — Куроме-чи правильно говорит: что дома не слышат, то их не волнует. Учись, Огонёк! Ученица Мастера шуток — великого Кей Ли-сама — плохому не научит!

Акира фыркнула, не ответив, но лицо девушки немного разгладилось. Рыжая хоть и любила поучать, но не любила брать на себя ответственность за более-менее важные решения. Поняв, что есть человек, готовый взвалить этот груз на себя, она расслабилась.

— Значит, все согласны с планом Куроме, — подвёл итог Натал. — Тогда давайте обсудим подробности.

* * *

Посетив подземелье и проведав своих подопытных свинок, я не стал там надолго задерживаться. Остатки партии были невелики, поэтому быстро кончились в попытках найти способ не фатального отъёма жизненной силы. Провальных. Также я навестил первый удачный эксперимент по переливанию праны. Этот пятачок с аппетитом ел и уверенно шёл на поправку. Что ж, хорошо. Но прежде чем делать окончательные выводы, следовало подселить к нему ещё нескольких подвергнутых «лечению» хрюшек и понаблюдать за ними хотя бы с недельку.

Часть меня подмывало продолжить опыты и испытать на свинках методику превращения немёртвых животных в низкоранговых монстров, но не осталось ни подопытных, ни, в общем-то, вдохновения этим заниматься. Хотелось отдохнуть. Скорее морально, чем физически. Всё же «расчудесный» сон задел меня сильнее, чем это хотелось признавать.

Стоило закончить послеобеденную тренировку, на глаза попался собирающийся в патронируемый им приют здоровяк. Как по заказу. Напросился поехать вместе с ним. В отличие от Бэйба, я не особо любил детей; вернее, не слишком выделял их на общем фоне людей. Но глянуть на имперский детдом было любопытно. Государство на такие «глупости» денег не выделяло, поэтому этим делом по большей части занимались распространители «опиума для народа» и меня заинтересовало, что же у них получалось. К настоятелям-фанатикам и подопечным-болванчикам, жертвам промывки мозгов святым писанием, Бэйб бы не поехал, верно? Да и для «осветления» образа мыслей полезно поиграть в благотворительность.

Наверное.

Вспомнились жалобы слуг и ворчание охраны на организованную с моей подачи бесплатную столовую для бедноты. Толпы озлобленных людей, крики, ругань, вонь, тучи насекомых, постоянно вспыхивающие жестокие драки за место в очереди, попытки ограбить обоз или избить прислужников «поганого колдуна». М-да… Такое чувство, что лучше выкинуть свининку, чем отдать столь благодарным страждущим. По крайней мере, поступить так после того, как подтвердилось отсутствие влияния обработанного мяса на едоков. Ещё и стража вымогала взятку, угрожая прикрыть лавочку. Почему-то правосудоры искренне верили, что раз у богатых дурачков есть деньги на столь глупое занятие, как подкармливание бедноты, то точно найдется несколько лишних монет и для доблестных стражей закона. У-у, вымогатели! Впрочем, какой-никакой толк с жадной стражи вышел: с дебоширами, к удовольствию охраны, стали разбираться уже они.

Но приют, по словам здоровяка, был вроде неплохим. Не богатым, скорее даже бедным, но из тех, где детям действительно хотели помочь, а не использовать в своих целях. Почему бы не прокатиться? Уж за спонсорскую помощь дому сирот стража не прикопается. А если прикопается, то я лучше заплачу штраф за избиение посмевших испортить мне прогулку вымогателей. Пусть только сунутся!

Вечно безденежный здоровяк обрадовался моему желанию поехать вместе с ним и заодно купить детям гостинцев. Под давлением парня несколько килограмм конфет разрослись до полноценной партии гуманитарной помощи. Мне, конечно, не жалко, но лично возиться с покупками постельного белья, мыла и прочей несъедобной продукции —…не интересно. Так что к нам присоединилась хорошо зарекомендовавшая себя служанка Астра, а также четверо охранников, взятых для солидности и в качестве грузовой силы.

В итоге вместо одного пешего Бэйба к небольшой каменной церквушке с крестом на высоком шпиле и стоящему неподалёку от неё зданию приюта подкатил экипаж в сопровождении вооружённой штурмовыми винтовками конной охраны и фургона с покупками. Широкого ажиотажа у окружающих процессия не вызвала, но и без внимания не осталась: прохожие оборачивались и с любопытством провожали нас взглядами. Всё же район хоть и относительно благополучный, но располагающийся за пределами мест обитания состоятельной публики, где такие зрелища привычны.

Зато работники культа, представленные парой болтавших во дворе некрасивых монашек средних лет, поняв, к кому заявились гости, сразу же активизировались, распахнув перед нами ворота и бросившись информировать руководство о визите потенциальных спонсоров. Наш экипаж припарковался рядом с главным входом, а фургон с «гуманитарной помощью» отправился дальше, остановившись у служебных дверей здания приюта. Оттуда появилась ещё одна монашка в сопровождении трёх дюжих помощников. Мужики под руководством пожилой командирши принялись споро утаскивать ящики и свёртки в здание.

«Ну, надеюсь, до мелких дойдёт хоть что-то», — мысленно хмыкнул, глядя на суету «рабов божьих».

При всём доверии к Бэйбу, предвзятое отношение к детдомам и религиозным организациям меня не отпускало. Хотя когда появился отец-настоятель — высокий блондин лет сорока — накал подозрительности немного поутих. Я умел чувствовать в людях гнильцу. Но настоятель с мозолистыми от работы руками, прямым взглядом честного и, несмотря на религиозность, адекватного человека, если и не вызывал расположения, то точно не будил подозрений. Этот воровства и превращения приюта в детский бордель не допустит. Суета монашек тут же приобрела упорядоченный вид, даже расслабленно поплёвывающие в траву охранники — и те приосанились.

Занятный тип.

Пока отец Ганс или просто Ганс («вы, как не воцерковленные, можете называть меня по имени») лично водил нас по своим владениям, он немного рассказал о себе. Бывший военный инженер, успел поучаствовать в боях, волей случая (и южных дикарей) лишился жены и собственных детей, продал всё имущество, нашёл своё призвание в вере и помощи сиротам.

Заметно, что ни церквушка, ни приют в деньгах не купались, но вместе с тем видно, что о территории и объектах заботились, в том числе сами дети. Они, кстати, занимались и трудовой деятельностью: в отдельной пристройке плели корзины, сколачивали ящики, мастерили прочие имеющие спрос, но не требовательные к физическим кондициям производителей вещи. Сами дети обоих полов тоже выглядели неплохо. На лицах хоть и читалась некоторая робость перед гостями и строгими наставниками, мужская часть которых раньше явно носила унтер-офицерские звания, но не явный страх. Девчонки и мальчишки выглядели не зашуганными, скорее дисциплинированными. С ностальгией вспомнились деньки учёбы на Базе.

Удовлетворив первое любопытство и немного заскучав на экскурсии, отвлёк одну из монашек-воспитательниц (или кто она там?) расспросами об их вере и её истории. Если отфильтровать немного раздражающую агитацию, направленную на потенциальную неофитку, которую во мне увидели, послушать оказалось даже интересно. Как оказалось, имперская редакция христианства значительно отличалась от той, что хранила память Виктора. Не то, чтобы я разбирался в этой теме, но на дилетантский взгляд атеиста, общего там было (или осталось?) только имя Христа, крест как символ его страданий за грехи человеческие да заповеди. А вот Второе пришествие, Исход, Война с воинством Диавольским — это всё уже очевидный новодел. Сверхновый завет, хех!

Забавно. Если это не параллельная вселенная, а будущее, то получается, что я-Виктор мариновался в Бездне не одну тысячу лет. Ну, если там вообще актуально такое понятие как время.

* * *

— Итак, Ганс, вы говорите, что в первую очередь нуждаетесь в материалах для смены кровли приюта?

— Да, госпожа Кори. Я вручил вашей прекрасной помощнице, — настоятель куртуазно кивнул зарумянившейся Астре, — смету ремонта каждого здания и список необходимых детям вещей. Наша обитель будет благодарна за любую помощь, — мужчина молитвенно сложил руки, — пусть Господь благословит вас за доброту.

Я мысленно фыркнул. Мой поступок вызван собственным желанием, а не жаждой выслужиться перед кем-то-там. Да и вообще… служанка улыбалась и, глядя на детей, радующихся подаренным вкусняшкам, умилённо сверкала глазами. Бэйб, несмотря на небогатую мимику, тоже выглядел довольным. А я не ощущал почти ничего. В принципе, некоторое чувство удовлетворения от доброго дела присутствовало, но слабое — тлеющие отголоски абстиненции, а также эфемерный холод в груди и его гуляющие по телу отголоски заметно приглушали эмоции светлого спектра.

Собственно, даже если вывести за скобки влияние тейгу, изменилось бы немногое. Благотворительность мне не совсем чужда… но и не близка. Помочь под настроение или дать денег, проконтролировав, чтобы большая часть дошла до цели? Это мы можем. Тратить время на личные визиты и не несущие иных целей разговоры с облагодетельствованными? Пусть этим занимаются извр… — взгляд на Бэйба, — то есть те, кто получает от подобного удовольствие. Такие развлечения не по мне.

Зато проблеск интересной идеи заставил оглядеть питомцев приюта другим, оценивающим взглядом.

Ведь в чём заключается главная проблема после успешного подавления мятежа? В желании заметного числа высших и средних руководителей оставить всё, как есть.

Не нужно обладать особым умом, дабы понять, что для успешных позитивных перемен необходимо множество верных, заинтересованных изменениями людей, которые доведут до мест и грамотно исполнят безмерно мудрые указания сверху. Иначе любые, даже самые прогрессивные реформы закончатся, как бросание камней в трясину. Уж в чём-чём, а в умении саботировать или извращать до неузнаваемости невыгодные лично им предписания имперские чиновники достигли настоящей виртуозности. Доводилось убедиться. И ничего с этим не поделаешь: хоть жги их, хоть вари в масле, хоть четвертуй вместе с семьями. Кого напугает строгость наказания, если оно не подкреплено неотвратимостью?

А вот если формировать будущую опору страны из правильно воспитанных сирот, может получиться интересно. Ведь у этой мелкоты нет ни сословной солидарности, ни родственников, которых нужно протащить по блату или прикрыть от закона, ни сформированного окружающими потребительского отношения к Империи.

За примером далеко ходить не надо, достаточно взять наш Отряд. Несмотря на все огрехи в воспитании и скотское отношение командиров, ребята всё так же готовы убивать и умирать во благо своей страны. Гипнозакладки? У меня их нет, ещё раньше они разрушились у Натала, поведение Кей Ли, возможно, также обусловлено разрушением наведённой верности. И что это изменило? Конечно, без розового тумана наркотического позитива всё выглядит куда грязнее и беспросветнее, но и так я, будучи, по сути, наполовину чужаком, продолжаю в меру своего понимания бороться за благо моей страны.

Чем не доказательство действенности методики?

Разумеется, до конца острой фазы противостояния с мятежниками и зачистки нынешней верхушки об этом думать рано, но вырастить преданных и честных сторонников и заменить ими дворян, ныне занимающих большую часть должностей, было бы очень неплохо. Тем более, что это не обойдётся в какие-то громадные деньги, а прогнивший правящий класс всё равно нужно менять. Сначала на служилое дворянство и ныне загнанную под веник неродовитую буржуазию, а потом и на новое поколение управленцев и исполнителей.

Организовать или взять под патронаж сеть приютов для малолетних сирот, создать учебную и пропагандистскую программу, поставить в качестве наставников толковых людей, сформировать надзорный орган. И на этой базе производить первоначальный отсев: тех, у кого есть наклонности к становлению воином духа, перевести в одну школу, кто больше подходит к роли убийцы — в другую, исполнительных и педантичных в третью, умников с задатками учёных — в четвёртую и так далее. Да и просто школы для небогатых слоёв населения не помешает открыть. Больше выборка — больше толковых специалистов. Кадры решают всё, да.

Если подойти к проблеме правильно, лет через пятнадцать-двадцать можно почистить Империю и, опираясь на новое поколение чиновников, учителей, врачей, офицеров и разведчиков начинать радикальные изменения, не боясь, что их похоронит нынешняя гнилая элита страны.

«Хех, пятнадцать лет… Будет ли жива возомнившая о себе убийца хотя бы через пять? И сохранится ли к тому времени сама Империя?» — покачав головой, я прогнал упаднические мысли и отложил идею с приютами и школами на будущее. Лучше обдумаю подготовку к скорому сафари на монстров или визит к Изабелле. Девушка обещала, что её повара приготовят что-то необычное, да и сама эксцентричная красавица заслуживала того, чтобы о ней думали.

Изабелла… судя по всему, аристократка заподозрила за маской Кори другое лицо, но, на своё счастье, начала копать не в ту сторону, приняв мою особу за развлекающуюся инкогнито дочурку кого-то влиятельного. Видимо, я переборщил, копируя манеры и поведение древнего полководца. Для дочери скороспелого дворянчика, вылезшего из торгашей, получилось слишком… просто слишком.

Интересно, отрада моих вечеров копала из женского любопытства или хотела использовать свою юную любовницу и её воображаемых родителей в какой-то интриге? Не то, чтобы это так уж важно, но таилась в сём вопросе некая, хм, перчинка, которая делала наши отношения ярче. Интересно, их следовало назвать нездоровыми или, в пику воспетой множеством поэтов и драматургов светлой бескорыстной любви — нечистыми? Хех, учитывая один из главных источников моего могущества и мнение некоторых экзальтированных личностей об одной скромной убийце и начинающей волшебнице, как о хозяйке местной нечисти, последнее определение обретало дополнительные смыслы… и скрытую в этом иронию.

Примечания:

Картинки

http://img1.joyreactor.cc/pics/post/full/Lordigan-artist-%D0%9C%D1%80%D0%B0%D1%87%D0%BD%D1%8B%D0%B5-%D0%BA%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%BA%D0%B8-art-5007047.jpeg

А.Н.: бечено.

Глава 5 Новые марионетки

— Куроме, ты уверена в своей затее? — с сомнением спросил Натал.

— А чем тебе не нравится мой план? — поудобнее устроившись на широкой ветке, отвечаю вопросом на вопрос. — На зверушках не написано, кто у них самый сильный. А если напасть на всю стаю, вожак может и удрать. Да и маловато у меня сейчас выносливости, чтобы драться со всеми, — добавляю неохотно. — Будешь печеньку?

— Давай, — вздохнул друг и, приняв угощение, посмотрел вниз.

Там среди зелени тропического леса неподвижно ожидал приказа освобождённый от своего огромного рюкзака Прапор. Обряженный в чёрную шкуру, с измазанным тёмной акварелью лицом — огромный звероватый мертвяк сильно напоминал цель сегодняшней охоты. Настоящий Кинг-Конг!

Джунгли, игнорируя незваных гостей, жили своей жизнью: зверьё и мелкие монстры рычали, визжали и ухали, жужжали насекомые, резали воздух яркие птицы, шелестела листва, одуряюще пахло смесью тропической зелени, прели, каких-то цветов и фруктов. Если не присматриваться к деталям, вокруг царила некая романтика дикости. А если присматриваться… те же голод, похоть и смерть, что и везде. Кто-то жрал, кого-то жрали, кого-то сношали или призывали к сношению, а кто-то, как неудачливый самец богомола, становился пищей для бывшей партнёрши. Природа не ведала жалости и была красива в той же мере, что и война… то есть лишь до тех пор, пока смотришь на неё со стороны или хотя бы с вершины пищевой пирамиды.

Да, в бесконечном цикле жизни, порождающей смерть и вновь прорастающей сквозь тлен предыдущих поколений, была своя красота, но… мне не хотелось быть её частью, не хотелось стать питательной средой для кого бы то ни было. Даже для своих гипотетических потомков, обречённых повторять те же ошибки, что тысячекратно совершались до них. Внутри поднялись отрицание и злость.

Не хочу быть бренной крупицей в этом бессмысленном круговороте!

«И не буду!» — вторило что-то внутри. На короткий миг показалось, что гуляющий по телу холод стал чуточку роднее. Внезапно накатившую хандру так же быстро сменила весёлая злость, а на губы наползла кривоватая улыбка. Что мне законы природы? Любой закон можно если не нарушить, то обойти.

— Давай, Прапор, покажи этим пожирателям бананов, кто здесь самый большой и сильный обезьян! Будешь лениться, станешь Грузчиком, так и знай!

— Знаешь, Куроме, иногда мне кажется, что ты намного старше и мудрее меня, а иногда ты словно ребёнок.

— А я не спорю, да и ты не дедушка, — парирую замечание вошедшего в образ старшего брата «очень взрослого» семнадцатилетнего парня. — Если можно совместить дело с весельем, то почему бы и нет? Здесь нет командиров или наставников, как в детстве на Базе, так зачем сдерживаться? А мне нужны положительные эмоции, чтобы быстрее восстановиться. Так-то! — важно помахав перед носом друга указательным пальцем, тянусь за очередной вкусняшкой.

— Вот я и говорю — девчонка, — тихо засмеялся Натал. — Но это хорошо, что тебе становится лучше, — проницательный взгляд. — Ведь становится?

— Конечно! Скоро снова начну тебя побеждать, даже не надейся занять первое место в Рейтинге! — восклицаю с максимально честным видом. Не то, чтобы это было не так, но о проблемах с кошмарами-воспоминаниями и странным влиянием непонятных символов я предпочёл умолчать. Помочь друг не сможет, только будет зря беспокоиться. Он и так проявлял к моим проблемам излишнее и раздражающее внимание. Не развалюсь! И ведь не скажешь, что не нуждаюсь в опеке — не поймёт. Или хуже того: опять сочтёт себя бесполезным и расстроится.

— Натал, смотри, начинается!

Прапор приблизился к расположившейся около какого-то фруктового дерева группе обезьян-монстров. Завидев гостя, стая заволновалась, начали раздаваться обезьяньи угуканья и взвизги. Мертвяк остановился и, повинуясь моему приказу, грозно угукнув, начал колотить себя в грудь, чем вызвал у мохнатой публики живейший отклик.

— И-хи-хи! Смотри, смотри, они приняли Прапора за своего! Я же говорила, что сработает! Он же на лицо один в один как они, такой же могучий, вонючий и волосатый!

Презабавная идея вырядить Прапора в эйпмана пришла мне в голову не просто так, а после прочтения информации об этих существах. Для данного вида монстров схватки за лидерство были нормальными, но в случае неудачной попытки битый претендент изгонялся, как и бывший вожак в случае успеха, убийством такие поединки завершались редко. Что ещё любопытнее, неудачник вполне мог набраться сил и, вернувшись, снова бросить вызов победителю… ну, или поискать счастья в ином месте. Бродячий самец-одиночка вполне мог вызвать на бой альфу совершенно чужой стаи и, победив, занять его место без последующих разборок с нижестоящими в иерархии. И само собой, в бою за лидерство поддерживать вожака, навалившись на пришельца-конкурента гуртом, никто не станет. В чём-то даже логично: раз уж пришлый смог добраться до новой стаи и победить, то и потомки у него получатся сильными. Такой вот способ обновить кровь и улучшить породу.

А вот сунься мы как есть, без маскарада, пришлось бы драться сразу со всеми, что в условиях джунглей не очень удобно. К тому же, зачем убивать не сделавших мне ничего плохого существ? На людей эйпманы практически не нападали, особо ценных ингредиентов в себе не несли, мясо у них, если верить описаниям, жёсткое и невкусное. Пусть живут.

Нет, будь мне нечем заняться, и происходи дело в более располагающей обстановке, чем влажный тропический лес, одна добрая волшебница с удовольствием развлекла бы себя дракой, а затем погонялась за весело разбегающимися жертвами. Но превращаться ради этого сомнительного удовольствия в чучело, перепачканное грязью и растительным соком? Нет уж, увольте! И вообще, немотивированные и не приносящие выгоды убийства — плохо. А я хочу стать лучше и добрее, да.

А ещё оставленные в живых обезьянки превращаются в потенциальных призывников. Мало ли, вдруг мне понадобятся новые бойцы?

Один из самцов, приняв вызов Прапора, выдвинулся вперёд. К моему удивлению это был не самый крупный из тех четверых потенциальных рекрутов, в которых я подозревал альфу. Обезьян с проседью в чёрной шерсти громко заверещал, заугукал, заколотил себя по груди и в завершение демонстрации прыгнул к дереву, чтобы, вырвав из земли ствол в пару моих обхватов, отбросить его в сторону.

Миньон шагнул к дереву потолще и одним ударом буквально взорвал толстенный ствол, а другим оттолкнул его в сторону.

Болельщики в лице остальных обезьян разразились взвизгами и угуканьем в поддержку лидера.

— Давай, Прапор, вмажь ему! Только не поломай! — поддержал я своего бойца.

Соперники начали сходиться. Обезьян двигался прыжками, и время от времени ускоряясь, совершал угрожающие движения. Прапор ждал. Улучив момент, когда противник «отвлёкся», прямоходящий примат ускорился и, бросив в немёртвого толстую ветку, атаковал следом. Спровоцировавший нападение Прапор стойко встретил атаку, как и положено Мастеру стиля укрепления.

Бух-бух-бух!!! — слившиеся в очередь звуки ударов походили не то на грохот взбесившегося механического копра, не то на беглый обстрел миномётной батареи. Обезьян бил, разрывал дистанцию, прыгал вокруг миньона и снова бил. Несколько более медлительный Прапор стоял словно скала, о которую разбиваются приливные волны, частично отводя, частично принимая удары на укреплённые духовной силой руки.

«Да уж, действительно Алмазное Тело, — мысленно повторил я название стиля слуги, когда отпрыгнувший от него обезьян стал трусить рукой, — даже монстр об него кулаки отбил!»

Эйпман, несмотря на отсутствие видимых результатов своих усилий, не сдавался. Немного отдохнув вне ускорения и попутно пытаясь запугать крепкого, но слишком пассивного противника криками и угрожающими ужимками, обезьян снова бросился в драку.

И снова атаки разбились о непоколебимую защиту Прапора. Монстр хоть и незначительно превосходил миньона в скорости, но мастерства и силы ему не хватало. Напади на бывшего разбойника сразу несколько эйпманов — и они бы смогли если не уничтожить, то заметно повредить марионетку, всё же для монстров B-ранга защиту Прапора полностью непробиваемой уже не назвать. Не слабаки-цэшки всё-таки. Но вот в драке один на один мертвяк уверенно вёл, и не будь приказа изматывать и аккуратно глушить будущего слугу — уже покалечил, а то и убил бы монстра-примата.

Отброшенный очередным ударом-толчком эйпман пропахал в земле рытвину и, остановившись, схватил один из поваленных стволов и бросил его в Прапора. Туповатый миньон отмахнулся от снаряда так, что он полетел аккурат в нашу сторону.

«Вот ведь бестолковая груда мускулов!» — раздражённо подумал я, приготовившись покинуть наблюдательный пункт. Но сверкнувшие на солнце острие глефы Натала, мгновенно удлинившейся на несколько десятков метров, отклонило угрозу.

Вращающийся деревянный снаряд с грохотом и треском срубил верхушку другого дерева, глефа же вернулась к первоначальному размеру даже раньше. Благодарно кивнув другу (в ускорении толком не поговоришь), отмечаю про себя, что он стал лучше управляться со своим артефактом. Мои уроки по синхронизации с шингу явно не пропали зря.

Отправив миньону мыслеобраз призывающий быть поаккуратнее, подкреплённый чувством неудовольствия добился строго противоположного: туповатый великан, озлившись на разбрасывающегося всяким мусором обезьяна, несколько раз его сильно ударил и в довершение вывихнул руку в локте.

«Придурок», — без злобы, даже с некоторой безнадёгой пронеслось в голове. Прапор и аккуратность — это противоположные понятия. Мастер-ломастер, блин!

— Гу-а-уауа! — согласилась со мной будущая марионетка. Растерявший боевой пыл обезьян как-то почти по-человечески понурился и, признав поражение, отправился прочь от победителя и толпы возбуждённо верещащих и прыгающих от дерева к дереву зрителей. Даже немного жаль его.

Избитый и изгнанный из стаи вожак встретил свой конец и новое начало сразу после того как скрылся с глаз других обезьян. Уставший эйпман не смог оказать достойного сопротивления и вообще толком среагировать на мою атаку, а потому удар вышел чистым и почти безболезненным. Очередная марионетка пополнила коллекцию Яцуфусы.

* * *

— Ну что, Натал, раз с обезьянками всё решилось так быстро и весело, может, наведаемся к гидре? — спросила я после того, как обезьян с вправленной рукой отправился в пространственный карман.

— Гидра может оказаться опасней всей этой стаи разом, — с некоторым сомнением проговорил парень. — А если придётся сражаться на болоте… — покачивание головой. — И у нас нет средств, чтобы надёжно убить такого крупного и живучего монстра.

— В болото мы не полезем, борьба в грязи это не моё. Выманим монстра на сушу, заманим на фугас, потом ты наколешь оглушённую гидру, как бабочку на иголку, ну, а дальше останется только добить и завербовать в мой отряд смерти. Главное — не промахнись и меть в ложбину между голов: там слабая шкура, нет защитных пластин и костей, зато есть нервный узел, — делюсь я собранной на возможную цель информацией. — Парализованного монстра и детишки разберут. Если он не успеет регенерировать, конечно.

— Но это опасно, ты ведь сейчас слаба…

— Не стоит держать меня за слабачку! — произношу непроизвольно окрысившись. — Если я сейчас сдала, то это не значит, что ты можешь называть меня ни на что не годной! Если ты отказываешься, я расправлюсь с тварью сама! — слова друга не несли какого-то плохого подтекста, но… больная тема «слабые убийцы должны умереть» и всё такое. Одно дело подшучивать над своим состоянием и совсем иное, когда обвиняет в слабости другой человек, пусть близкий и не со зла.

— Прости.

Некоторое время мы двигались молча, лениво отмахиваясь от D и C-ранговой мелочёвки. Натал выглядел немного расстроенным, от его вида в груди неприятно тянуло. Нехорошо вышло. Друг согласился помочь в охоте и проявил беспокойство, а я, потакая своим фобиям и паршивому характеру, реагирую, словно ершистый подросток. И кто из нас, спрашивается, психологически старше? Стыдно.

«Когда убьём эту цель, угощу Натала тортиком. Самым вкусным!»

* * *

Чем ближе мы подступали к охотничьим угодьям гидры, тем сильнее чувствовался прилив сил. Вернее, не совсем прилив, а некое трудноописуемое ощущение, которое можно сравнить с тем, что возникает после смены тяжёлых зимних ботинок на лёгкие туфли и визита из надоевшего города в весенний хвойный лес.

М-да, похоже, Натал прав и с этой целью придётся повозиться. Гидра здесь действительно самая опасная, раз заняла место в центре этого небольшого анклава Диких Земель.

Пришлось немало покружить на границе болота, но в конце концов Наталу удалось заметить в отдалении живой трёхглавый холм, дремлющий среди растущих в воде чахлых деревьев.

Подготовка, в отличие от поисков, много времени не заняла. Мы выбрали место встречи, прикинули, где и как будет вылезать монстр и установили на предполагаемом пути следования фугас. Я размотал катушку провода и притаился, держа наготове взрыватель. Друг и Прапор тоже заняли скрытые позиции, а мой новообретённый слуга принялся издавать вызывающие вопли и бросать в болото ветки, вырванные с корнем деревца и камни.

Хозяйка местных болот не смогла долго терпеть дебошира, кроющего её обезьяньими матами, и двинулась навстречу мохнатому хулигану. Когда гидра достаточно приблизилась к беснующемуся эйпману, не преминула выразить своё отношение к его манерам: три последовательных плевка объёмом никак не меньше пары вёдер каждый с шипением разбились о землю. Но ловкий обезьян увернулся и снова провокационно заверещал, бросив в монстра новое чахлое деревце. Этого гидра не выдержала и в облаке грязных брызг выметнулась на сушу.

«Тонн пятьдесят, — отстранённо прикинул я, глядя на здоровенную тушу, которая, судя по размерам, могла в один присест сожрать слона, а то и двух. — Зря со взрывчаткой пожадничали».

И словно подтверждая эти мысли, монстр, вместо того, чтобы прямо проследовать к заботливо приготовленному для него фугасу, ломанулся сквозь плотную древесную поросль. Хотя — что ему эта поросль? Трава, не более.

Мысленно выругавшись, пришлось направить эйпмана ближе к закладке. Обезьян из-за чрезмерных усилий Прапора стал не так ловок и быстр, как мог бы, и пробыл в кармане Яцуфусы недостаточно долго для полного исцеления, а вот его многотонная преследовательница в этом плане удивила. Сама гидра перемещалась не так, чтобы очень быстро, зато её головы действовали весьма стремительно, щёлкая пастями в опасной близости от марионетки. Она словно специально не давала миниатюрному в сравнении с ней примату добраться до нужной точки.

«Это не B-ранг. A-шка, может молодая, но точно A-шка. Как бы новую куклу сейчас не сожрали».

Но нет. Ловкий эйпман, маневрируя в трёхмерном пространстве среди кустов и деревьев, таки добрался до фугаса. Вот крушащие деревья пасти, крепящиеся длинными шеями к могучей туше, покрытой серой шкурой, зажали надоедливую букашку и устремились к ней с трёх сторон. Вот эйпман сжался, словно в ожидании неминуемой гибели. А вот кукла исчезает, оставляя после себя только пустоту и вспухающую яростным пламенем землю.

БА-БАХ!!! — мощный взрыв поднял в воздух черно-оранжевый фонтан земли и огня, сорвав с окружающих деревьев ветви и листья.

По ушам приложило ударной волной, но благодаря духовной силе скорее ощутимо, чем болезненно, не говоря о большем. А вот гидре, сунувшей морды в самый эпицентр, должно не поздоровиться…

Или не должно. Зверюга осоловело трусила головами, но её даже из ускорения не выбило! Вот ведь живой танк!

Блеснуло лезвие удлинившейся глефы. Шингу Натала пробил шкуру аккурат между шеями монстра, но тот, дёрнувшись, избежал попадания в критическую точку. Удар, пробивший тварь насквозь, не только её не парализовал, но и вообще не нанёс заметного урона. Полуоглушённая, гидра даже смогла плюнуть кислотой куда-то в сторону позиции друга на одном из деревьев.

Выгадав момент, я тоже кинулся в бой, приказав Прапору быть наготове и отвлечь монстра, если что-то пойдёт не так. Конечно, ковырять катаной многотонную тушу монстра-регенератора дело малоперспективное. Но я помнил, как предшественник сражался с гораздо более крупной и могучей S-ранговой гидрой и не собирался полагаться лишь на режущие свойства Яцу. Время испытать новый приём в настоящем деле, а не на бандитах и свинках!

Как оказалось, взрыв ошеломил тварь далеко не так сильно, как хотелось бы. Я бы поставил большой ящик печенек против кислого яблока на то, что демонический зверь меня не видел, но стоило вскочить ему на спину, как последовала незамедлительная реакция. Немыслимо изогнувшись, тварь стегнула по спине хвостом, сгоняя агрессора, из-за чего мой удар вышел смазанным, лишь пропоров шкуру и слой подкожного жира, по которому бесполезно растеклась собранная в клинке мертвящая сила.

Ну, как бесполезно? Судя по реакции монстра, удар вышел очень болезненным. Иначе трудно объяснить причину, по которой трёхглавая тварь выбрала основной целью именно меня.

Наплевав на мелькающую глефу Натала, гидра скоординированными атаками всех трёх пастей постаралась разорвать свою обидчицу в клочья… или, учитывая тот факт, что моё довольно миниатюрное тельце могло полностью поместиться и в одной, проглотить.

Оскаленные клыки сверкали со всех сторон, и только разогнанное восприятие помогало переоценившей степень своего выздоровления убийце остаться живой и в полной комплектации. Изогнуться и уйти от одной башки, упасть на землю и пропустить над собой вторую, перекувырнуться и почти угодить в пасть третьей, чтобы в последний момент найти опору в одном из клыков, выпрыгнув буквально из смыкающейся пасти, попутно резанув мечом по ноздрям монстра.

Куда там земному паркуру, вот где настоящий адреналин! Вот где настоящая игра со смертью, с которой никогда не сравниться никаким картам или рулетке! С лица не сходилазартный оскал.

«Прапор, давай!» — ушёл миньону мыслеобраз — приказ к атаке.

И Прапор дал! Оказавшись сбоку от увлёкшейся моим преследованием головы, гигант резким движением вырвал монстру глаз, а затем мощнейшим ударом вбил башку в землю. Метнувшуюся к нему соседнюю голову встретил могучий удар в нос, от которого разошлась новая взрывная волна. Дальше Прапор, не теряя времени, ухватился за голову и попытался то ли разорвать ей пасть, то ли свернуть шею. Увы, но ни то, ни другое ему не удалось: третья голова отвлеклась от меня и, ухватив героического мертвяка за бок, подняла его в воздух, принявшись ожесточённо трепать. Средняя голова неуверенно устремилась в ту же сторону, очевидно решив помочь своей товарке разорвать слишком прочную добычу.

Спас Прапора Натал. Сменив позицию, позабытый монстром парень вновь задействовал способность своего артефакта. И удлинившаяся глефа пронзила шею треплющей немёртвого головы, задев там что-то важное. По крайней мере, хватка челюстей ослабла, так что марионетка по параболе отправилась куда-то в сторону болота. К тому времени начала приходить в себя и одноглазая башка — та, которой больше всего досталось от немёртвого.

В этот момент я понял, что если сейчас ничего кардинально не изменить, то нам придётся драпать. Гидра оказалась слишком живучей, выносливой и устойчивой к повреждениям. А у меня остались силы только на одну хорошую атаку: слишком тяжело дался организму, измученному наркотической ломкой и избытком тёмной энергии тейгу, акробатический танец с тремя агрессивными поклонницами-пастями. Честно говоря, даже B-ранговая гидра не чета эйпману соответствующего класса, а столкновение с монстром более высокого уровня требовало заметно лучшей подготовки. Но не отступать же теперь? Вдруг монстр уползёт зализывать раны в глубины болота? Да и будет ли у меня время для повторной охоты?

Жестом показав другу отвлечь тварь, начинаю концентрироваться на связи с Яцуфусой. Чтобы достичь успеха, нужно собрать в лезвии максимум как можно более агрессивной силы и выплеснуть её в строго определённый момент, а не растратить на поражение жировой прослойки.

Лезвие Яцуфусы покрывается быстро темнеющей фиолетовой дымкой.

Натал множеством раздражающих, но неопасных атак развернул монстра и стал постепенно уводить его в сторону.

Энергия норовит вырваться, выплеснувшись разрядами чёрных молний, но я на всю катушку использую усилившиеся способности контроля и не даю совершиться пробою, всё сильнее уплотняя тёмную силу и всё сильнее насыщая её собственной ненавистью и жаждой убивать.

Краем сознания отмечаю, что Наталу приходится всё сложнее. Раздражённо чувствую недостаток способности концентрироваться для создания приёма и удерживания внимание на обстановке.

Пора! Если и это не проймёт тварь, придётся отступать.

Выгадав момент, подкрадываюсь со стороны одноглазой башки и, совершив рывок, оказываюсь прямо перед ошалевшей от такой наглости гидрой. Подскочив (вот же здоровая скотина! почувствуй себя блохой… ну да, полсотни тонн живого веса всё-таки, как у взрослого синего кита), вонзаю Яцуфусу прямо в почти затянувшуюся рану между шеями, пробитую глефой Натала ещё в начале боя. Катана беспрепятственно погружается на всю длину лезвия, а затем и рукояти. Энергия, не сдерживаемая более тисками воли, выплёскивается в живую плоть, поражая нервы, органы и находящееся где-то рядом духовное ядро. Меч остался в ране, а я, продолжив движение, отталкиваюсь от шкуры и лечу прочь от бьющегося в судорогах монстра.

Погружённый в чужую плоть, но всё ещё связанный со своей хозяйкой артефакт продолжает выплёскивать из себя силу, но… даже полупарализованная, гидра не собирается умирать! Неужели придётся отозвать тейгу и спасаться бегством?

Обратив на себя внимание Натала, демонстрирую ему несколько сложенных пальцами знаков: «Сердца. Головы. Быстро». — И выпадаю из ускорения. Вокруг начинают падать поднятые взрывом в воздух комья земли. Не тратя более силы и концентрацию на боевое усиление тела, сосредотачиваюсь на связи с тейгу. Через погружённый в плоть гидры меч выплёскивается всё больше злой энергии, подкреплённой желанием причинять боль и убивать.

«Сдохни-сдохни-сдохни! Сдохни в муках и стань моей игрушкой, смертная тварь! Сдохла? Не-ет, ты не сбежишь от боли, пока Я тебя не пущу! Теперь твоя душа принадлежит мне! Очнись! А теперь… Познай Боль!»

— …ме! Ку4()ме, приди в себя! — пробивается в сознание мужской голос.

Ощущаю, как меня начали трясти. Новая вспышка злобы.

«Кто посмел?! Убить!»

Открываю глаза и вижу отшатнувшегося Натала.

— Это я! Успокойся!

Волевым усилием придавливаю желание убивать и мстительно-садистский угар; концентрируясь на «внутренней тишине», как бы выталкиваю эмоции наружу. Несложная и не особо полезная для меня-Виктора, и так довольно уравновешенного, — эта психотехника оказалась для меня-Куроме настоящим подарком. Особенно когда я её немного доработал воздействием на головной энергоцентр.

В ушах зазвенело, накатило чувство нереальности, а эмоции превратились в бурю за окном: видимую, но неощутимую. С отстранённым любопытством гляжу на напряжённо-обеспокоенного Натала.

Полезная штука, хоть и ситуативно. Постоянно гасить эмоции не получится: чувство пустой головы не так чтобы приятное, да и сам приём по ощущениям напоминает нанесённую себе оплеуху. К тому же, дабы применить данный навык, нужно понять, что пора бы его использовать, а в запале это выйдет не всегда. Да и с разгоном разума оно конфликтует. Но всё равно: лишь капля магии, а эффект помогает справляться с влиянием целого архидемона! Всё же техники, обращенные на собственный разум — очень небезынтересное и незаслуженно упущенное направление. А я-Куроме зря наговаривала на своё прошлое воплощение. Не такой уж он и бесполезный соплежуй.

— Ты добил её? — спрашиваю отстранённо. Первые слова даются тяжеловато, словно их приходится выталкивать.

— Да, монстр мёртв, — друг сбился, — то есть нет, он…

Перевожу взгляд на гидру. По массивной туше течёт густая тёмная кровь из свежих, не успевших закрыться ран, пронзённые головы тоже кровоточат, а ещё…

— Она плачет? — произношу со всё таким же отстранённым удивлением. По связи с новой марионеткой доносились эманации страдания, покорности и желания если не прекратить муки, то хотя бы просто умереть.

— Не знаю. Я пробил её сердца и головы, гидра успокоилась, но потом снова началась какая-то х… — друг сдержал просящееся на язык ругательство, — что-то непонятное. Даже я ощутил страдания монстра, и… от тебя снова веяло той странной «жаждой убийства». Очень сильно. Я очень испугался за тебя, Куроме. И твои глаза…

— Что глаза? — я поморгал и огляделся, — Вроде всё хорошо.

— Они светятся.

Удивлённо моргнув, отзываю Яцуфусу в пространственный карман и призываю тейгу в руку. Всмотревшись в отражение на полированном металле клинка, замечаю затухающие в тёмно-серой радужке фиолетовые искры.

— Занятно. Видимо, побочный эффект. Всё хорошо, Натал, просто я не привыкла к новому приёму и немного не рассчитала, — про себя хладнокровно отметил необходимость детально изучить возможные последствия духовным зрением. Потом, не сейчас.

— С тобой правда всё хорошо? — недоверчиво уточнил парень.

— Правда, — не покривив душой, ответил другу. Подтверждая эти слова, легко поднимаюсь и начинаю приводить себя в порядок. Ну, насколько это возможно в перепаханных, как после артобстрела, провонявших болотом, кровью, резким запахом кислоты и внезапно древесной стружки джунглях. Как ни странно, самочувствие действительно оказалось неплохим. Даже удивительно неплохим после таких-то трат силы и пропущенной сквозь себя тёмной энергии. Или это потому, что основной поток шёл через Яцуфусу? Может быть. Но всё равно странно.

— Тогда домой?

— Угу, — отзываю новую марионетку в пространственный карман и двигаюсь к одному из поваленных деревьев. — Только перекусим и дождёмся Прапора. Его вроде не так уж и сильно поломали, должен сам дойти.

— Хорошо, — кивнул парень. — Если с тобой всё в порядке, то мы должны серьёзно поговорить, — голос друга стал строгим, а скрещённые на груди руки подчёркивали недовольство. — Твой риск был неприемлем! Ты понимаешь, что могла погибнуть в этом лесу? Ради чего ты рисковала, Куроме? Ради какого-то монстра?

— Всё было под контролем, — лениво отмахиваюсь от претензий. — Если бы последний трюк не сработал, я бы первая отступила, а в случае чего нас бы прикрыл Прапор или эйпман.

— Нам следовало отступить в самом начале, когда гидру не удалось поразить с первым ударом. Монстр A-класса слишком опасен!

— Да. Но теперь он опасен для наших врагов.

— Ты что, не понимаешь?! — взорвался Натал. Друг высказал мне всё, что накипело: и про непонятные эксперименты, и про чрезмерную скрытность, и про неоправданный риск. Даже распущенное поведение приплёл!

Ну, а виноватая во всех грехах легкомысленная и распущенная девчонка молча кушала печеньки, предоставляя другу и сокоманднику возможность выговориться. Отстранённость постепенно сошла на нет, но спокойствие осталось.

Я понимала его недовольство: атака на монстра, оказавшегося заметно сильнее, чем предполагалось, и её продолжение после первоначальной неудачи — далеко не идеальное решение. Но нам необходимо прикрытие на случай неудачи и засветки группы. Некто, способный встать между нами и Стоуном с его офицерами или убийцами Фореста, если их всех пришлют по нашу душу. Старые марионетки с этим бы не справились, а вот A-ранговая гидра займёт почти кого угодно. Её и живую-то убить крайне сложно, те же сердца и головы регенератора класса А нужно поражать с минимальным интервалом, иначе у живучей твари есть шанс восстановиться. А уж уничтожить немёртвую… Подобной твари будет начхать на любые повреждения. Пока она способна жрать и передвигаться, тварь будет убивать и регенерировать. Эдакая слабая, «пиратская» версия чудовища ранга S.

Вместе с новым пополнением я начал походить на настоящего кукловода, главная сила которого заключается в подчинённых мертвяках.

Само собой, трёхглавая марионетка не сможет встать стеной на пути преследователей, но этого и не нужно: достаточно призвать её рядом со зданием администрации, как у преследователей образуются более важные дела, чем погоня за нашей группой. Так что да, риск оказался выше расчётного, но времени на вторую охоту нам могли и не дать. Лучше рискнуть сейчас, с монстром, когда, начав проигрывать, можно без проблем отступить, чем прорываться сквозь кордоны озлобленных вояк, а потом стряхивать со следа егерей.

Натал и сам всё понимал, но, видимо, моя акробатика меж злобных пастей и новый приём, который пришлось усиливать резонансом с тейгу, заставили его понервничать. Чую, одним тортиком мне не отделаться.

Вскоре показался Прапор. Весь покрытый болотной грязью, в разорванном и поеденном кислотой костюме, немёртвый всё же не выглядел как жертва клыков огромного монстра. Да, в плоти марионетки виднелись кровоточащие следы от зубов, но не столь обширные и не так много, как должно быть. Очевидно, кожа Мастера пути укрепления поддалась зубам гидры далеко не везде. Похоже, миньон оказался куда прочнее, чем я думал. Посмотрев на этого крепкого орешка с нотками восхищения и лёгкой зависти, отозвал героя в пространственный карман. Позорная кличка Грузчик ему теперь не грозит.

— Я тебя поняла, Натал, — изображаю что-то виновато-извинительное. — Пойдём?

Блондин посмотрел на меня с выражением усталого принятия и чуть кивнул.

— Пойдём, Куроме.

* * *

По возвращении на место временного базирования я быстро перекусил более существенной едой, чем печеньки, и решительно направился в ванную. Хорошенько отмокнув в мини-бассейне, наполненном горячей, вкусно пахнущей ароматными добавками водичкой, я принялся разбираться в последствиях пересёкшего условно-безопасную черту эмоционального резонанса с Яцуфусой.

Наверное, стоило начать с вопроса: зачем вообще нужно раскрываться навстречу, без преувеличения, ужасной сущности и подставляться под её влияние? Тут всё просто: пусть энергия Яцуфусы и является негативной по своей сути, но смешивая её со своей силой и добавляя в получившийся коктейль определённый эмоциональный заряд/установку, можно в некоторой степени корректировать её влияние, усиливая или ослабляя его разрушительность.

Так, например, для нормальной стимуляции течения жизненной силы у подопытного нужно вкладывать в воздействие доброжелательное намерение. Тогда болевые ощущения и сопутствующие повреждения энергетики окажутся ниже, а положительный результат выше. Впрочем, сила тёмного артефакта не слишком приспособлена под такое применение и плод целительских усилий не так, чтобы действительно впечатлял. Гораздо легче причинять этой силой страдания и убивать. Хотя насчёт «убивать» я загнул: сопротивляемость сколько-нибудь стоящих воинов духа сильно срежет уровень повреждений. Если вспомнить могущество твари, послужившей Яцуфусе основой, сей навык, вернее моя способность его применять, смотрится откровенно ничтожно.

Однако имея перед лицом пример того, как предшественник с помощью завязанного на эту энергию навыка доставил массу неприятностей монстру ранга S, а потом добил обессиленное чудовище, я продолжил работать в этом направлении. И резонанс стал промежуточным плодом этих трудов.

Логично же! Если с помощью силы тейгу можно усилить «жажду крови», то почему бы не усилить «жаждой крови» разрушительность техник тейгу?

Разумеется, если сравнивать с тем, что творил со своей силой демон, мои потуги выглядели в лучшем случае жалко. Но у демона многое было завязано на недоступный мне уровень контроля. Да и, если не особо придираться, желаемый итог — достигнут. Урон возрос и множитель тем выше, чем в большем унисоне находились желания сущности артефакта и его хозяйки. На самом деле этот путь мне сильно не нравился и вообще казался тупиковым, но в бою с гидрой пришлось пользоваться тем, что есть. Так что сырой, но рабочий навык оказался как нельзя кстати, а такой же сырой приём для борьбы с наведённым влиянием помог избавиться от последствий.

Как-то многовато сырого и недоработанного для одной схватки; может, Натал и правильно отчитывал меня за авантюрность. Но… сработало ведь! Да и организм, как ни странно, ничуть не пострадал, даже немного выиграл. Удивительно, но транс самопознания не показал ничего, кроме несколько улучшившегося контроля над энергией Яцуфусы, который позволил ещё чуть-чуть снизить угнетающее влияние тёмной энергии на жизненную силу. Надеюсь, за нынешнюю удачу не придётся расплачиваться позже.

Кстати, насчёт направленных на разум техник. Пока тело нежилось в ванной, расслабленно блуждающий разум подкинул отличную идею: по аналогии с разгоном мышления придумать что-нибудь для его, хм, усиления. Добавочная концентрация и самоконтроль лишними точно не будут. Правда дальше абстрактных хотелок эти мысли пока не ушли. Если разгон был интуитивно понятен и вероятнее всего достался мне от пробудившейся посмертной памяти, где я-Виктор существовал в виде духа, воспринимая мир не глазами и думая не мозгом, то новую технику придётся именно создавать.

Учитывая, что главная достигнутая мной вершина в этом направлении — кривенький кадавр из почерпнутой в интернетах простенькой психотехники и недавно придуманной ментальной оплеухи — просто не будет. Но, как говорил один нехороший человек, «главное начать!». А ещё главнее не закончить так же, как некогда великая страна под руководством сего неуважаемого не-товарища. Но тут всё зависит только от меня; тем более, для такого рода исследований и тренировок нынешняя телесная слабость совсем не помеха.

Эх, ещё бы свободного времени побольше! Живучесть гидры и её способность, не проваливаясь, легко передвигаться по болоту и мягкой земле манили любопытство, как свежая кровь акулу. Вдруг получится перенять полезное или понять важное? Но чего нет, того нет.

Миньоны вместе с сокомандниками хоть и взяли на себя большую часть реализации планов, созданных совместно с майором Дафом, но мне всё равно приходилось тратить время на пояснение задач и координационную работу. Что поделать? Мой план — моя ответственность. И начальствовать тоже мне. Не мутному мертвяку же отдавать руководство? Конечно, я неплохо навострился чувствовать намерения и эмоциональное состояние марионеток, а подчинённый разведчик, помимо прочего, имел целых две уязвимые точки в лице трепетно любимой пожилой матери, проживающей в поместье близ Столицы, и своего, гхм, возлюбленного, к которому этот тип испытывал некие чувства. Но доверять сохранившему разум и волю профессиональному шпиону, да ещё и предателю? Нет уж! Хватку на горле этой хитрой сволочи лучше не ослаблять…

Хочу на остров в тёплых морях! Поближе к вкусным фруктам, годным для драки и исследований монстрам, ласковым красавицам-аборигенкам и теплой водичке… и подальше от прогнившей власти, неадекватного командования, клятых мятежников и сомнительных миссий с ещё более сомнительными планами их исполнения!

* * *

На границе между средним и нижним городом в самый оживлённый час внезапно прогремел взрыв, а затем откуда-то из канализации повалили даже на вид страшные клубы жёлто-зелёного дыма.

Облако и само по себе вызывало некоторую опаску. А уж если знать о расположенной где-то под землёй лаборатории клятого западного чернокнижника, да ещё — о стоящей неподалёку от расползающегося тумана приёмной алхимика, совмещённой со штаб-квартирой наёмников…

Паника вспыхнула стремительно. Ещё мгновение назад нервничающие, но пытающиеся осмыслить произошедшее люди смотрели на подозрительное явление, но стоило раздаться воплям боли и страха, а нескольким провокаторам заполошно побежать, как разумные, словно только того и ждали, мгновенно превратились в нерассуждающую бегущую толпу.

— А-а! Западная тварь решила всех отравить!!!

— Кха-кха! Тяжело дышать, это яд!!!

— Я ослеп, я ничего не вижу! — на ходу орал ловко огибающий ямы «незрячий». — Спасите!!!

— Бежим!!! Скорей бежим отсюда!!!

Если бы кто-то смог отследить происходящее в расположенных рядом с облаком кварталах, то немало удивился бы синхронности и похожести криков. А также тому, что сами «паникёры» не выглядели слишком-то испуганными: игра мелкой полукриминальной шушеры оставляла желать лучшего.

Зато рядом с провокаторами творилось настоящее безумие. Крик, рёв, визг! Бестолково мечущиеся люди, ломящиеся сквозь двери и прыгающие из оконных проёмов жильцы и рабочие, заторы на узких улочках, давка, визг детей и женщин, вопящие неудачники, упавшие и втаптываемые в землю множеством ног...

Пришедшее через время осознание того факта, что накрывшее квартал облако не вызвало никаких недугов страшнее кашля и слезящихся глаз, совсем не заставило народ успокоиться (чему способствовали повышающие возбудимость и снижающие критичность мышления добавки в дыму). Да, паника ушла, но озлобленные люди, увидев, что натворили, поддавшись страху, жаждали назначить виноватого и выместить на нём свои боль и злобу.

Нетрудно догадаться, кого именно определили козлом отпущения.

В Империи недолюбливали алхимиков, а уж западных представителей этого ремесла рисовали настоящими чудовищами. Поэтому иммигрант данной профессии воспринимался бы с большим подозрением, даже не числись за ним некоторые грешки. Но западник, работавший на губернатора, не тянул на невинную овечку, периодически пропадающие люди говорили об этом вполне недвусмысленно. Разумеется, на совести алхимика и его наёмников была лишь малая часть пропавших, но наглость, с которой они действовали, накладывалась на ненависть к исконному врагу, и результат с лёгкостью затмевал деяния бандитов и работорговцев, чьи руки кровь и слёзы пятнали несоизмеримо гуще. Казалось бы, имея связи в администрации, совсем несложно получать в качестве подопытных смертников... но, видимо, смертники гостя с запада чем-то не устраивали, а предусмотрительности, чтобы действовать через местный криминал, ему не хватало.

Кое-кто видел (или рассказывал, что видел) сбежавших монструозных химер, многие насмотрелись на химер более ординарных — перекачанных бабищ-охранниц, в лицах которых некоторые узнавали знакомые черты. Кто-то обвинял алхимика во вспышках заболеваний (тут молва оказалась уж совсем несправедлива, потому как именно с помощью талантов беглеца из Западного государства власти купировали уже две эпидемии). Но когда распространителей слухов заботило их соответствие реальности? Некоторые выдумывали вовсе уж небылицы о кровавых оргиях, вселяемых в людей демонах и прочих вещах, о которых могли знать ближайшие помощники чернокнижника, но никак не кабацкие забулдыги.

Впрочем, «западное порождение демонов» хоть и будило подсердечную злобу, но злобу бессильную; люди хорошо знали, чем оборачивались выступления против находившегося под патронажем властей чернокнижника. Да и сам он предпочитал отвечать на агрессию и оскорбления со стороны «забывших своё место грязеедов» с большой жестокостью. Это тоже стало ошибкой: народ привык сносить подобное от собственной аристократии или властей, но никак не от чужака. Однако, как уже говорилось, в противоборстве страха и злости побеждал страх.

До сего дня.

Десятки разгневанных людей сливались в сотни, сотни объединялись в тысячи, кто-то шёл, потирая кулаки, кто-то с оторванной от забора штакетиной, кто-то нёс в руке топор, некоторые сжимали копья или рукояти различных клинков, в толпе нет-нет, да мелькали винтовки — эхо минувшей войны. Страх и затаённая ненависть обернулись яростью.

Ни тонкий заслон стражи, ни истерично вопящие о своей невиновности наймиты западника, ни даже две огромные, перевитые мускулами, словно земные бодибилдеры-синтольщики, изменённые алхимией охранницы — не смогли остановить впавших в раж горожан. Не ведающие боли, страха и жалости живые машины смерти имели шанс утопить ярость толпы в её же крови и ужасе, но… не вышло. Одна странным образом лишилась ноги и оказалась завалена телами, а вторая в пылу битвы не заметила пробивший ребра под левой лопаткой стилет. Девушка-химера продолжила сражаться как ни в чём не бывало, но это оказалась лишь видимость неуязвимости, меньше чем через минуту боя она упала бездыханным телом.

Для обладающих автоматическим оружием наёмников дела также сложились на удивление неудачно. Сначала прямо в напоминающее бойницу окно под ноги засевшему там пулемётчику прилетела граната, неведомо как оказавшаяся у одного из горожан. Затем в здание, один за одним, невероятно метко влетели горшки с жарко вспыхнувшей на воздухе огнесмесью. После того, как толпа выбила двери в занявшееся огнём здание, и, вытащив надышавшихся дымом наёмников, начала рвать мужиков на части, виновник фатальных неудач охраны отсутствующего в здании алхимика, пряча своеобычную ехидную усмешку под закрывающим лицо платком, поспешил удалиться.

Спустя некоторое время по улочкам внутреннего города, не подозревающим о творящемся неподалёку безумии, насвистывая весёлую мелодию, шёл молодой темноволосый парень с довольной и чуть ироничной полуулыбкой на губах. Небезызвестный среди дворянской молодёжи Кукуты острослов, задира и заводила совсем не напоминал сочувствующего городской бедноте головореза-южанина. Тем не менее, молодой парень был и благородным Кайлом и безымянным повстанцем и играющим их роли гениальным, по своему нескромному мнению, актёром, которому по прихоти судьбы выпало стать убийцей спецотряда имперской разведки.

Кто бы мог подумать, что за маской милой, но простоватой маленькой Куроме-чи крылась такая прекрасная и изощрённая натура? Или истинная природа их младшенькой проявилась под влиянием великолепного и остроумного сокомандника? Как бы то ни было, Кей Ли был готов простить этой маленькой злой колючке… да почти что угодно! Ведь именно сейчас он понял, что раньше он и его предыдущая команда занимались унылым делом.

Смертельно опасным, будоражащим кровь, но унылым.

Чем, по большому счёту, отличалась зачистка деревни или какой-нибудь банды от рубки смертников? Да ничем! Скукота! Но сейчас… сейчас его переполняли эмоции! Это будоражащее чувство совместно срежиссированного и воплощённого в реальность события — просто непередаваемо!

Не принадлежи его сердце рыжеволосому Огоньку, парень бы попытался предложить свою руку и сердце темноглазой убийце. Правда, после этого ему бы пришлось постараться, чтобы сохранить означенные части в одном комплекте с телом: некоторых шуток Куроме-чи совсем не понимала. Или понимала, но в ответ шутила слишком уж своеобразно (не всем же от рождения обладать идеальным чувством юмора, как у него?). Но разве не это придавало хорошей остроте жгучего перца? На лицо Кей Ли вползла предвкушающая проказу усмешка. Парень направился к запримеченному цветочному магазину.

— Букет самых колючих кроваво-алых роз!

* * *

В это же время в один из крупнейших банков города ворвалась банда грабителей. Небывалая наглость преступников соседствовала с такой же удачей. Прикинувшись бригадой рабочих, прибывших провести косметический ремонт холла, бандиты схватили спустившегося на первый этаж управляющего и принудили его открыть хранилище. Чуть более чем через четверть часа группа «рабочих» отбыла на своём фургоне, не забыв прихватить пленника. Им не помешали ни служащие, которых бандиты нашли, схватили и заперли с такой лёгкостью, словно знали о рабочем месте и привычках каждого, ни охрана, что в это время спала или пребывала в состоянии благостной расслабленности благодаря не предусмотренным рецептом добавкам в питье, ни полиция, больше занятая разгорающейся в другом месте суматохой. Преступление столь же идеальное, сколь и невозможное… для простых бандитов.

Расследование показало, что главным виновником и организатором сего действа стал сам «похищенный» управляющий. Именно он ни с того ни с сего затеял ремонт, запретил служащим сопротивляться грабителям, имел доступ к напиткам и провианту охраны. Также в эту версию укладывалось поразительное миролюбие и обходительность бандитов, которые даже схватившегося за револьвер помощника управляющего всего лишь обезоружили и связали.

Казалось бы, всё встало на свои места — виновник найден! Но... слишком много возникало вопросов. Ведь управляющий был не наёмным работником, а совладельцем банка, членом богатого, уважаемого и влиятельного рода финансистов. Да и к персоналу он относился, как должно уважаемому человеку — то есть плевал на проблемы и потребности низового звена и интересовался делами высшего только в разрезе способностей работников качественно исполнять обязанности. Подставляться ради сохранения жизней всякого быдла? Что за глупость?! Да и кто будет менять стабильный и очень немаленький доход на разовый куш в десяток-другой тысяч золотых? Абсурд! Однако у противников рода банкиров и иных заинтересованных сторон нашлось своё объяснение: из хранилища исчезла не только легальная наличность, но и не совсем легальная, или, говоря откровенно, — продукция мастерской фальшивомонетчиков.

На самом деле и дополнительная пара тонн золота в монетах оставалась слабым мотивом. «Очевиднейшая провокация! Что такого может получить разыскиваемый преступник с сотней тысяч золотых, чего не может уважаемый член общества с тысячей?!» — восклицал глава рода банкиров. Логичный довод. Логичный, даже если забыть о неприятном ударе по благосостоянию рода и сопутствующем ему гораздо более жестоком уроне репутации. А ведь у «беглеца» остались жена и дети, не говоря о других родственниках.

Только далеко не все спешили соглашаться с такой логикой. Фракция под предводительством губернатора Фореста, как и любая сколько-либо крупная группа по интересам, имела свои внутренние течения и противоречия. Неудивительно, что у банкиров нашлись недруги и конкуренты, пожелавшие толкнуть оступившихся, поддержав самую неприятную для тех версию. Те не стали молча сносить нападки и в свою очередь обвинили недругов в организации этой «подставы». Конфликт стремительно перерос фазу относительно цивилизованного спора с попытками аргументировать свою точку зрения, сменившись сначала взаимными оскорблениями, а потом и вовсе безобразной дракой уважаемых и почтенных, давно уже не молодых людей. Лишь вмешательство губернатора заставило конфликтующие стороны сбавить обороты.

Но уровень озлобления оно не снизило. Тлеющий конфликт грозил перерасти в вооружённое противостояние посредством прикормленных бандитов и убийц.

А что же виновники торжества? Удачливые грабители подверглись нападению других бандитов, которые подозрительно удачно получили точную наводку на внезапно разбогатевших коллег. Тщательно скрытые, но кое-где оставленные следы выводили на агентуру службы разведки.

Управляющий? Он тоже оказался мёртв. Более того: он перешёл в не живое или, вернее, неживое состояние загодя. Да и настоящее ограбление состоялось несколько раньше, чем думали заинтересованные стороны. Некой имперской убийце оказалось совсем не сложно незаметно проникнуть на территорию банка, которым управляла её марионетка, а затем вместе с ней посетить хранилище. Ну, а дальше золото и некоторые иные ценности переместились в пространственный карман, благо плотный металл не превышал объёмом крупного эйпмана, временно заменившего раненого Прапора на посту личного интенданта Куроме. Прибывшие позже грабители, ошеломлённые огромным кушем, на деле получили лишь крошки.

Идеальное преступление.

* * *

Но этим действо не ограничилось. Далеко не все поспешили разойтись по домам после расправы над прислужниками ненавистного западника. Немало осталось и тех, кто, опьянев от крови и общей силы толпы, остался частью этого многоногого и многоглавого, могучего, но притом совершенно безмозглого монстра. Благое (по крайней мере, в головах погромщиков) начинание по усекновению клятого чернокнижника (которого так и не нашли) выродилось в обыкновенный погром и грабёж. Заметная часть толпы и присоединившихся к ним криминальных и околокриминальных субъектов расползлась по винным лавкам, различным магазинам или просто богатым домам. Однако хватило и тех, кто, польстившись на речи заводил о свободе, справедливой каре для богатеев и перераспределении их средств в пользу народа, двинулся за вожаками к арсеналам — за оружием.

Простые грабители, впрочем, тоже не чурались лозунгов о революционной справедливости. Умные люди объяснили, что их вынудили стать бандитами зажравшиеся богачи — и они не просто жгут и грабят, а возвращают своё. Ведь и самому пропащему человеку приятно чувствовать себя сопричастным к чему-то светлому и благому... даже если эта сопричастность выражалась в потрошении жирных купчиков и задирании платьев их жёнам и дочкам.

— Довольно вы из нас кловушку сосали, тепель пососите чего длугого, — картаво смеялся беззубый, в жизни никогда не работавший честно бродяга, схватив за волосы молоденькую дочку лавочника. — Тепель наша власть будет! Слава леволюции, гха-каха-ха!

Забиваемый ногами других бродяг отец посылал в адрес революционной мрази бессильные проклятия. Никоим боком не сосавший народные деньги, своим трудом заработавший на небольшое дело мужчина мысленно поклялся, что если выживет — всеми силами поспособствует тому, чтобы вся эта революционная грязь оказалась утоплена в отхожей яме, из которой и вылезла.

Далеко не все выкрикивающие революционные лозунги были бандитами, любителями пошуметь или движимыми стадным инстинктом обывателями, которые «делали как все». Встречалось немало идеалистов или даже политически подкованных личностей, которые выкрикивали дельные требования и несли на скорую руку сделанные плакаты, веря, что власть прислушается к народному гласу. Но власть не хотела их слушать, а бесчинства бандитов и поддавшихся алчности погромщиков заглушали и так не слишком громкие призывы.

Неудивительно: «стихийно вспыхнувший бунт» планировался именно таким, чтобы при словах «повстанец и революционер» каждый затронутый слышал — «бандит и мерзавец».

Были ли у лозунгов шансы на воплощение, не изврати злая воля «революционный порыв»? Вряд ли. Протестующие и сами в основе своей не понимали, за что и против чего протестуют, а главное — не имели понятия, что им делать в случае успеха и в чём должен выражаться этот самый успех.

Гуляющие по толпе речовки наподобие «пока мы едины — мы непобедимы!» были хороши только для борьбы с немногочисленными патрулями и избиения одиноких полицейских-будочников. Настоящий отпор толпа бы не выдержала, но доберись она до оружия, крови могло пролиться ещё больше. Поэтому, пока вдохновлённые красивыми словами «воины справедливости» несли эту самую справедливость посредством погромов, поджогов и избиений зачастую таких же, как они, простых граждан, пытающихся защитить свои дома, армейцы получили информацию о планируемом захвате арсеналов.

Строго говоря, некоторые особо ретивые «сознательные граждане» с хитрыми глазами на не самых честных физиономиях поделились зловещими планами мятежа ещё до того, как они были озвучены перед погромщиками. Так что армия могла среагировать с опережением.

И среагировала.

В итоге распалённую и пьяную не только от куража (ни одна винная лавка не осталась не «освобождённой» от лишнего алкоголя) толпу встретили ощетинившиеся оружием солдаты под предводительством хмурых офицеров. Быть может, горе-революционеры и отделались бы лёгким испугом от пары залпов над головами и пулей-другой в грудь самых горластых, но случилось так, что погромы коснулись и района, где проживали многие из расквартированных в городе офицеров. Воины добра не слишком-то церемонились с хозяевами жилплощади, особенно если те имели наглость отстаивать своё имущество, мешая восстановлению социальной справедливости, поэтому озлобленные военные были не прочь вернуть должок.

Конечно, приказ генерала Стоуна они бы не нарушили, и скомандуй тот только защищать склады — так бы и поступили. В конце концов, армия не имела права на боевые операции внутри города, не получив на то указания сверху. Но Каменная Стена никогда не славился кротким нравом и приказ «не жалеть патронов и вбить революцию обратно в глотки этой швали» последовал сразу, как только военачальник выслушал донесение вестового. Зазвучали выстрелы, зашелестела режущая воздух и с хрустом пробивающая плоть и кости сталь, заорали резко растерявшие весь кураж погромщики.

Как ни странно, но столь жёсткая реакция даже снизила итоговый список жертв в сравнении с местами, где действовала стража. Получив жестокий отпор, большая часть народа поспешила рассеяться, а меньшая отправилась искать добычу полегче.

Естественно, столь крутые меры не могли не вызвать вопросов у полиции, которая, как уже говорилось, справилась с задачей заметно хуже — с большим количеством жертв как среди погромщиков, так и среди стражников и мирных жителей, которые пострадали из-за медлительности и нерешительности командиров. Результатом стал скандал между главой стражи Модо и генералом Стоуном, после которого военные выгнали с прилегающих к подведомственным объектам территорий ещё и правоохранителей. Подтянутые к перекрёсткам пулемёты и недобро поглядывающие воины духа, как бы не более опасные, чем хищные дула огнестрела, не способствовали эскалации конфликта и тупому исполнению закона.

Взять генерала и его офицеров под арест глава полиции так и не осмелился, пришлось Модо умерить свой норов и, сыпля ругательствами, удалиться, чтобы потом сорвать гнев на подчинённых и остатках бунтовщиков. Что же до Стоуна, то он сам отправился в администрацию — выяснять отношения с «главнюком обосравшейся шайки свиноголовых пустобрёхов». И так чахленький росток пиетета военачальника перед действующей городской властью совсем увял, провалившись куда-то на уровень канализации.

* * *

Для губернатора Фореста начинались тяжёлые времена. Красивая и выверенная шахматная партия превращалась демон знает во что. Череда «случайных» событий (и дураку ясно, что неслучайных) враз смешала расклады и лишь неимоверными усилиями удалось сохранить подобие стабильности. Неведомый враг точно рассчитал, куда и когда бить, а значит… да. Значит, ему помогал кто-то из своих, кто-то из ближнего круга.

Кто?

О, Форест это выяснит. И тогда все, вздумавшие мешать игре гроссмейстера, пожалеют!

* * *

— Шах, — откинувшись на спинку стула и отпив сок из стакана, сказал Натал, озвучив незавидное положение чёрного короля.

— Вижу, — тихо вздохнув, тоже тянусь к пироженкам и чаю, чтобы за перекусом обдумать положение своих фигур. А положение чёрных на доске выглядело более чем печальным: Натал знатно проредил мои войска, загнав выжившие фигуры в неудобные позиции.

Блуждающий взгляд некоторое время скользил за пределами беседки. Увы, но зелень деревьев, мощёные дорожки и ненавязчиво отирающиеся в пределах видимости слуги не натолкнули разум на элегантную победную комбинацию. Что удивительного? В обеих жизнях из меня получился посредственный шахматист. Ну, зато я неплохо командовал марионетками, управлялся с духовной силой и убивал людей. Тоже своего рода талант, хе-хе.

В принципе, можно сдаваться прямо сейчас. Но сдаваться я не любил, предпочитая перед «смертью» ещё «помучиться». Любопытно, на сколько ходов чёрные смогут продлить свою агонию? Собственно, мне нужна сама игра, а не победа, ведь напрягая разум за шахматной доской, разгрузить его от лишней мороки получалось куда эффективнее, чем просто бездельничая.

Тренировки — тоже неплохой вариант, но сегодня и так вышел напряжённый день: одно ограбление банка чего стоит! Хотелось немного отдохнуть. Нет, сама акция — так, ни о чём, но подготовка… подготовка — да. А ведь банк — это малая часть общей картины! Но важная, даже ключевая. У нас теперь есть много денег, что не могло не радовать. А то в процессе приготовлений пришлось немало потратиться на финансовую стимуляцию стукачей и агентов Дафа, плату посредникам, а через них бандитам и организациям радикально-революционного толка (по большей части — те же бандиты, но с лозунгами; специально таких выбирали).

Откуда в городе столько мятежников? А вот не следовало администрации заигрывать с революционным движением и закрывать глаза на повстанческие ячейки, тогда бы и не собралось каждой твари по паре!

Самый шик заключался в том, чтобы все эти разнородные группки поняли, что и когда им делать, только непосредственно перед началом. Кто-то получил пакет с инструкциями, кто-то стоял и ждал с указанием раздуть панику, а кто-то потянулся на шум разгорающихся беспорядков.

Пусть местная стража и не слишком профессиональна, а разведка к тому же вела тихую, но жёсткую внутреннюю грызню, однако информация о подготовке к некоему событию к ним не утечь не могла. М-да… как бы не кривил губы Кей Ли, а если бы не майор Даф, нашу «прививку от революции» вычислили и пресекли ещё на этапе подготовки. И хорошо, если бы не вышли на кукловода. Много где я, как типичный ликвидатор, поступил бы излишне прямолинейно, а о некоторых необходимых ходах даже не догадался. Зато благодаря марионетке-разведчику данные хоть и утекали, но так, чтобы из них не удалось собрать цельной картины... вовремя. Хозяйке же немёртвого разведчика оставалось запоминать методы и мотать науку на несуществующий ус.

Со временем стража или разведка вычислит, кто именно стоял за случившимся. Но и что? Поймать и допросить злокозненного майора разведки у них всё равно не выйдет, а сам факт предательства только обострит внутренние противоречия. Куда и как бы ни вывернуло расследование, но результаты его сыграют на нас.

А вот с недавно прибывшей партией денег и управляющим банка, имевшим замечательную привычку совершать одиночные утренние прогулки, мне откровенно повезло. Благодаря удачно разыгранному шансу золотой запас нашей маленькой, но амбициозной тайной организации многократно приумножился, а это означало, что по возвращении в Столицу у меня появится больше возможностей. Хотелось бы сразу добавить в коллекцию местного алхимика, но он и так никуда не денется. Зато пока он жив, его охрана оттянет часть сил Фореста. Да и поиск недоброжелателей чернокнижника внутри рядов или среди недругов заставит главную цель тратить силы и нервы, заодно портя отношения с повстанцами и сообщниками.

Игрушки, мнящие себя свободными, начали свой кукольный танец, хе-хе-хе.

Ныне же зло устало от трудов неправедных и хотело полениться. Благо ближайшие день-два, а то и неделю новые серьёзные вмешательства (вероятнее всего) не потребуются, только контроль. Раскачивать лодку станут исключительно местные кадры: некоторые получив от «сочувствующих делу революции товарищей» деньги, некоторые узнав о кое-каких интересных фактах, а некоторые — просто исходя из своего видения ситуации и личной выгоды.

Интересно, мне уже пора начинать репетировать злодейский смех? Или лучше приняться за создание стильного трона из черепов? Благодаря кошмарам-воспоминаниям у меня даже имелось представление, как заставить их забавно щёлкать зубами и пугающе завывать.

Хотя нет, завывания — лишние. Мне и кривляний нашего «непревзойдённого юмориста» хватает!

Да… красиво получилось. И нельзя не признать, что это очень удобно — работать, когда под рукой есть своя шпионская сеть, кровно замотивированная в результате (а марионетка-разведчик имела множество личных агентов и собственный архив с разным-интересным, что равняло одного Дафа с этой самой сетью). Конечно, ещё красивее вышло бы, обрати я в марионетку начальника полиции или чиновника уровня брата Изабеллы и оставь в качестве агента влияния... увы, такой прекрасный (в теории) ход разбивался о сложности реального воплощения.

Это от лишённой разума и собственной воли куклы можно не ждать подвохов страшнее слишком топорного исполнения приказа, а вот с разумными миньонами всё сложнее. Да, первичный импульс подчинения заставляет согласившихся (в основном недобровольно) исполнять приказы, но чемдольше немёртвый находится в свободном плавании, тем шире он может трактовать распоряжения. Того же Дафа я старался не отпускать больше чем на несколько часов, а после возвращения допрашивать, проверяя искренность с помощью духовной связи.

И, между прочим, не зря! Хитрая сволочь сумела, строго следуя букве приказа, устроить несколько пренеприятных подлянок, просто-напросто обратившись не к тем людям или намеренно выразив формально верное указание так, чтобы исполнители его неправильно поняли. Если бы не моя паранойя, этот саботаж мог провалить всё дело. Несколько сеансов прочищающей мозги боли и отправившийся в больницу после нападения «неизвестных грабителей» любовничек этого заднеприводного Штирлица, сделали его покладистее, но руку на горл… то есть на пульсе, держать всё равно приходилось. Страшно подумать, что такой «верный» кадр мог наворотить, оставь я его на должности!

Иными словами, пусть идея кукол на высоких постах и была привлекательной, но на данном этапе нереализуемой из-за чрезмерного риска. А жаль!

Кстати, по итогам всей эпопеи с подготовкой у ранее не замеченной в таких вещах скромной некроманси появилась репутация прирождённой шпионки и диверсанта. Я хоть и поделился кое-какими бумагами из архивов миньона-разведчика, ссылаясь в своих действиях на них, но всё же, всё же. С другой стороны пусть ребята лучше считают меня внебрачной дочерью Сайкю, чем узнают о разумных марионетках. Так безопаснее.

— Шах.

— Угу, — поредевшая армия чёрных начала очередные перестроения.

— Шах и мат, — через некоторое, не такое уж и большое количество ходов, улыбнулся друг, ознаменовав моё очередное поражение.

Не быть мне гроссмейстером. Но, как говорит военная мудрость, нельзя быть сильным сразу во всех местах и всех аспектах возможных ситуаций. Это если перевести на высокий штиль незамысловатое «зато я в глаз дать могу!».

— Четыре — один, — недовольно дунув на чёлку, я толкнул чёрного короля пальцем, заставив ониксовую фигурку упасть.

Так-то и одна ничья стала серьёзным достижением. Натал играл значительно чаще, к тому же ещё во времена ученичества прочитал несколько книг с шахматной теорией и разборами знаменитых партий. Ну, а я в обеих жизнях брался за фигуры редко, под настроение — или, как сейчас, желая отвлечься.

Устроенный с моей подачи «игрушечный бунт» вызывал двоякие чувства: с одной стороны, театральное представление с живыми марионетками было штукой весьма потешной. А вот с другой… устраивать подобие того, с чем привык бороться… как-то это не очень.

Мы хоть и подстраховались от того, чтобы погром не перерос в по-настоящему масштабную и кровавую бойню, но моей иномировой части затея не нравилась. Да и уверенность в том, что избранный путь окажется именно меньшим злом из всех, отсутствовала. Зудело на краю сознания надоедливо: «А правильно ли я поступаю? А не сделаю ли хуже? А стоят ли эти жертвы того? А вдруг из-за моего решения погибнет кто-то из группы?»

«Эх, как же было хорошо раньше, — иронично хмыкнул внутренний голос, — сказали рубить — руби, сказали не рубить — отдыхай и кушай печеньки. Лишние умствования от лукавого, пусть лошадь думает, у неё, хех, голова большая».

Да… командовать — это не только строить планы и с важным видом раздавать мудрые указания, это ещё и нести ответственность за последствия этих самых указаний.

Пока что всё вроде бы и неплохо, но… Напряжно!

— Ладно, загадывай уже желание, — поторапливаю так же, как и я, ушедшего в свои мысли друга. Видимо, не одного меня обуяло беспокойство за успех затеи и миссии. — Только не снова помяукать или погавкать. Чувствую себя клоунессой перед слугами.

Натал как всегда тонко ощущал моё неоднозначное настроение и, судя по всему, решил отвлечь. Правда, методы друг избрал подозрительно похожие на шуточки нашего юмориста. Видимо, Кей плохо влиял не только на меня. Хорошо ещё, что самого балагура загнали домой после его выходки с букетом, «поддержки» ещё и от него я бы не вынес. А убивать сокомандников — плохо. Даже таких, как Кей.

Это же надо додуматься — дарить цветы и признаваться «в любви и страсти» другой девушке в присутствии своей ревнивой половинки! Не то, чтобы меня задела шутка; не более, чем задевали Виктора студенческие приколы с поздравлениями на восьмое марта. Но вот перепалка, в которую моментально скандализировавшаяся Акира втянула не только своего мазохиста, только тому и обрадовавшегося, но и меня — вызвала немалое раздражение.

Потасовки рыжей и её парня, конечно, забавны — но, блин, только до тех пор, пока их бури в стакане бушуют поодаль, а не затягивают внутрь себя!

— Ха-ха-ха, — рассмеялся Натал, приняв мелькнувшую гримасу на счёт загаданных желаний, что, в общем-то, тоже не было неправдой. — В прошлый раз ты так смешно квакала! Как настоящая лягушка!

— Кхм!

— Хах, всё, молчу, не хмурься, — продолжая улыбаться, весело произнёс Натал. — Не буду заставлять тебя квакать, раз ты стесняешься. Тогда… — парень задумался. Спустя несколько секунд размышлений смешинки покинули его глаза. — Тогда загадаю ответ на один вопрос. Ответишь?

— Если он не из тех, что боятся чужих ушей, — киваю на слуг, которые отирались поодаль, чтобы, возникни в них необходимость, тотчас исполнить указанное. Так-то это удобно, когда опустевшую чашку тут же наполняют свежезаваренным чаем, но отирающиеся в зоне видимости посторонние всё равно действовали на нервы.

Платили мы более чем щедро, работой не нагружали и относились к прислуге по-человечески, поэтому за рабочие места у нас держались, что иногда принимало такие вот чрезмерные формы. Вроде и сказали, что после отъезда с собой никого не возьмём, но прислуга всё равно пыталась выставить себя в лучшем свете. А кроме того, Наталу и Бэйбу не давали покоя вьющиеся вокруг потенциальных «состоятельных любовников» служанки. Если бы не Изабелла, я бы позавидовал, а так только тихо посмеивался. Любительниц же девочек помоложе, к счастью или худу, среди «горняшек» (от слова няшка) не нашлось — я не искал, а сами они не напрашивались.

— Я хотел спросить, — друг ненадолго запнулся и продолжил, словно угадав мои мысли, — какие отношения у вас с Изабеллой?

— И что тебя интересует? Надеюсь не интимные подробности? — усмешка. — Я всё же не Кайл, чтобы таким хвастать. Но если хочешь, могу пересказать пару историй Беллы о развлечениях в закрытых школах для девочек, у них там было весело.

— Нет, что ты! Это не моё дело! — смутился друг. — Просто мне показалось, что вы стали близки. Разве это не вызовет… — парень замолчал стараясь подобрать слова, верно опасаясь задеть мои гипотетические чувства. Но я уже сообразил, что он хотел сказать.

— Я не влюбилась в Изабеллу, если ты об этом. Да, нам нравится проводить время вместе, и мы друг другу симпатичны, но не более того. Можно сказать, что мы друг друга используем: Белла удовлетворяет свою жажду новизны, заодно эпатируя публику похожей на ребёнка подружкой, ну и я тоже не остаюсь внакладе. А когда нам это наскучит, мы без всякой трагедии разойдёмся, сохранив в памяти пару приятных моментов, — кривовато усмехаюсь. — Или я одна сохраню.

Глава клана Оарбургов — ныне покойная Мэра Оарбург — отлично показала на своём и Акаме примере, чем могла закончиться попытка смешать работу и чувства, поэтому я изначально не питал розовых иллюзий и был готов к трагическому для девушки исходу.

— Но при прочих равных я бы предпочла расстаться на светлой для нас обеих ноте, — закончила я. Готовность при необходимости устранить любовницу совсем не означала желание это сделать.

— Я тебя понял, — Натал опустил глаза к столу. — Спасибо, что ответила. И прости, если расстроил.

Помолчали.

— Ещё партию?

— Конечно, я расставлю фигуры.

Начав новую игру, такую же неспешную, как и предыдущие, я стал параллельно прикидывать, чем займусь дальше. Отдых отдыхом, лень ленью, а надолго затягивать безделье — поступок контрпродуктивный.

Пожалуй, пора бы осчастливить Счетовода и пробудить у него способности воина духа. Не солидно «представителю Синдиката» оставаться немногим сильнее обычного бандита. Опыты на свинках и парочке нехороших личностей подтвердили безопасность процедуры, несмотря на некоторую болезненность, которую тоже удалось уменьшить. Да, так и сделаю, проведу финальную проверку на миньоне, а потом возьмусь за кролика. Пора милому пушистику стать настоящим демоническим зверем!

Проверка новых марионеток так же не лишняя. Особенно гидры, а то мало ли что у неё повредилось от бодрящей порции тёмной энергии? А ещё не помешает попросить Натала вновь проткнуть нервный узел этой марионетки. Не потому, что мне понравилось мучать зверушку, а чтобы испытать, насколько такое повреждение скажется на немёртвом существе. Будет обидно, если удачливый артиллерист попадёт в уязвимую точку кумулятивным снарядом, и такую всю из себя неуязвимую марионетку парализует.

Броненакладку ей прикрутить туда, что ли? И кузов на спину. М-да… теперь при желании я не то, что мешок печенек — целый фургон сладостей с собой носить смогу! Акаме точно лопнет от зависти, когда узнает об истинной мощи Яцуфусы!

Да и пару диванчиков к сбруе можно приделать. Гидра, конечно, не летает, но бегает довольно быстро, чтобы использовать её как транспорт. Сильно разогнаться, конечно, не выйдет: сбруя слетит, да и тряска опять же; но километров сорок-пятьдесят — вполне, вполне. Учитывая практически полную неутомимость немёртвых (в качестве ограничителя выступала моя духовная сила, которая для одной марионетки могла считаться практически неисчерпаемой), группа А в случае чего вполне могла удрать от неприятеля на собственном вездеходном танке-амфибии. Чёрта с два нас догонят! А если и догонят, то это будут немногочисленные воины духа, измотанные преследованием. Против полных сил ребят, транспортной гидры и меня.

Неплохо!

В голове замелькали концепты уютного домика-склада на спине трёхглавой куклы. Да уж, это будет не Прапор и даже не Грузчик, а целый Камаз-печеньковоз! Или всё же грузовой танк? Артиллерийские башни ведь тоже есть, не очень дальнобойные (несколько сотен метров, но это ещё нужно уточнить), однако вполне мощные — едкая и липкая дрянь оставляла внушительные каверны в земле, а разлетающиеся брызги могли послужить неплохой заменой осколкам. Можно, хех, в прямом смысле этого слова плюнуть на разборки с многочисленным, но слабым рядовым мясом.

Правда, смерть от пары капель насыщенной духовной силой кислоты, попавшей на неудачника, выйдет ничуть не приятнее, чем от какого-нибудь горящего внутри плоти белого фосфора. В прошлом мире такое оружие обязательно подвели бы под запретительную конвенцию, как антигуманное. Но у того, чтобы играть за тёмную сторону, есть свои преимущества: никто не станет попрекать «проклятых палачей на службе прогнившей Империи» в слишком жестоких методах.

Хм... тогда и обезьяна можно улучшить. Скажем, выдать ему какой-нибудь лом-кладенец. Хотя нет, учитывая его любовь к броскам камней и палок, лучше подыскать кастеты. И привязать их к рукам, чтобы не свалились и не послужили очередным метательным снарядом. Да, неплохая идея. Прапору такое только помешает, а вот эйпман с тяжёлыми железными колотушками станет бить заметно больнее.

Ещё не мешает приналечь на техники разума. Кошмары хоть и начали потихоньку сходить на нет, вернее, сами сны остались, уменьшился эффект присутствия, — но кто сказал, что он не может вернуться? От рецидивов меня никто не застрахует. Да и вообще, плюсик к памяти, интеллекту и концентрации мне совсем не помешает. Вряд ли получится внезапно воссиять гениальностью, но и небольшая прибавка приятна, особенно если получится сделать её перманентной.

Или зайти с другого бока и попробовать поковырять технику сокрытия намерения? А что? Если удастся по желанию гасить одни эмоции и делать ярче другие, останется сделать лишь один-два шага до создания полноценных психомасок. Не просто притворяться бесчувственной, беспрекословно верной командирам убийцей/высокомерной стервозой/добросердечной восторженной девчонкой, но и быть такой!

…если затея выгорит, а какая-нибудь ошибка не превратит возомнившую о себе некроманси в пускающий слюни овощ. Что поделать? Чем больше возможностей, тем проще себя угробить.

Тем временем Натал «съел» моего ферзя, и через несколько ходов прозвучало закономерное:

— Шах и мат, Кори.

— Ладно, хватит на сегодня, в шахматах мне тебя всё равно не побить, да и вечереет уже. Как насчет разминки перед едой?

— Хочешь отыграться в спарринге?

— Ага! Ставлю большую порцию десерта на свою победу!

— Хах, не думай, что я буду поддаваться!

Примечания:

Картинки

https://sun9-9.userapi.com/c855436/v855436811/b559c/1sYjGOlmTJs.jpg глаза Куроме

https://mintmanga.live/akame_ga_kill/vol7/30#page=30 эйпман посередие. Кстати Воль похож на Кенту, только тот без очков.

https://c7.uihere.com/files/616/221/123/gorilla-wikia-primate-work-of-art-gorilla.jpg мультяшный вид

https://i.pinimg.com/736x/96/7f/6c/967f6ce4442fbdc3c1d880e2d13e9239.jpg ближе к реалистичному

https://sun1-96.userapi.com/jiZTwAjKurrztb61k6NqP8FCEE5lvzv-OtDNYw/hnizpWOVISk.jpg немного похоже на гидру, только трёхголовая с длинным хвостом и значительно крупнее.

А.Н. бечено.

Глава 6 Враги врагов

Губернатор Форест был зол. Нет, в бешенстве! Впрочем, мужчина с юности прекрасно себя контролировал, считая ниже своего достоинства демонстрировать свои истинные чувства и показывать выдуманному или реальному неприятелю уязвимость. Так и сейчас: несмотря на усталость и раздражение от ещё одного тяжёлого и неприятного дня, обещающего продолжиться вереницей таких же, он сохранял видимое спокойствие. Лишь периодически подрагивающие кончики пальцев левой руки, скрытой под покрытым зелёным сукном столом, выдавали его подлинные эмоции.

Для начала ему пришлось терпеть несколько сеансов ругани Стоуна — и более того, по их итогу идти генералу на уступки. Так-то территории вокруг опорных пунктов и район жительства имперских военных офицеров и без того патрулировали исключительно солдаты, вышвырнув оттуда людей Модо; но теперь это правило, к вящему неудовольствию давнего сподвижника, вступило в силу, как официальный закон.

У губернатора имелись мысли, как позже можно обернуть ситуацию себе на пользу. Но пока в городе так и не утихла сумятица, войсковой порядок на землях этого армейского сапога бросал тень на стражу и Фореста как главу администрации, что… досадно. Соперники и заклятые друзья уже начали присматриваться к оступившемуся вожаку: «А не потерял ли тот хватку? Не пора ли попробовать его на зуб?». Для того, чтобы мысли оставались только мыслями, необходимо демонстрировать решительные действия. А Форест терпеть не мог решительных действий без тщательной подготовки!

Пальцы вновь дрогнули, будто желая сжаться на чьём-то горле.

Не радовал его и алхимик, который закрылся в лаборатории и сорвал поставки новой партии спец-добавки в еду ополченцев. Той, что ускоряла вбивание рефлексов в их тупые головы и подавляла волю у разнородных любителей обдумывать приказы. Это тоже... неприятно. Средство имело накопительный эффект — и если прервать курс, его придётся начинать сначала, что могло сказаться на рекрутах. Туповатые, но притом сильные, выносливые, исполнительные и бесстрашные солдаты — это, безусловно, хорошо. Но только до тех пор, пока они не превращаются в слюнявых идиотов. Не зря же во время давних войн с Империей эта методика использовалась западными алхимиками только в случае острой нужды в дисциплинированном и хоть как-то подготовленном мясе?

Даже если забыть о долгоиграющих последствиях, процент отсева и так опасно высок; не набейся в город столько никому не знакомых и не нужных беженцев, уже возникли бы вопросы... а если процент отбраковки повысится ещё сильнее, то они возникнут и у беженцев. Увы, без хоть каких-то солдат все их планы разлетятся, как карточный домик под ветром.

Ко всему прочему, их карманный банк обнесли на крупную партию золотых монет, что ставило под угрозу некоторые договорённости с людьми, которых опасно огорчать проволочками. Существующий как раз для таких случаев резерв средств позволил скомпенсировать потери, но вот последовавшая за этим волна внутренних распрей вышла многократно... неприятнее. А если вспомнить о неопределённой ситуации с попыткой восстания и причастности к ней сил из штаба Революционной Армии…

И в это сложное время его подчинённые вместо следования указаниям и исполнения непосредственных обязанностей начинают собачиться и сваливать вину друг на друга! В момент, когда за цепью событий явно прослеживается чужая воля!

Или… кто-то из них сменил сторону? Форест окинул взглядом покрасневшего от ярости главу полиции, оравшего на хранящего желчное спокойствие «молодого выскочку» — темноволосого мужчину лет сорока, нынешнего начальника службы разведки. Разведчик тоже не молчал, отбивая все нападки и холодно жаля обвинениями в некомпетентности.

— …не стоит перекладывать на плечи разведки свои промахи, Модо. Держать чернь в узде — ваша задача, не моя. Разве я виноват в неспособности ваших людей справиться с толпой взбесившихся голодранцев?

— Я виноват?! Да ты охренел, паучий выкормыш! Кто, мать твою давалку, просрал у себя под носом подготовку бунта?! — взревел глава полиции. — Мои люди поймали семерых подстрекателей! Слышишь, козёл мутноглазый, семерых! А твои безрукие выползки даже жопу не почесали!

— Я неоднократно докладывал о зреющем недовольстве. Наёмники Пауля давно зарвались, хватая всех подряд. Окорачивать прихвостней чернокнижника и разгонять сборища недовольных не входит в список непосредственных задач моей службы. К вам, как и на стол господина Фореста, — вежливый полупоклон в сторону губернаторского кресла, — ложились доклады о странных шевелениях среди революционеров и сочувствующих их движению граждан. После, — короткая заминка, — реформирования наше отделение Службы Разведки не имеет боевого крыла, поэтому я считаю, что мы выполнили свои обязанности в полном объёме.

— Тогда где, слизняк пупырчатый, разжигатели всего этого дерьма?! Где тот сын сыча и гиены, который платил заводилам и закладывал дымовые шашки? Где организатор ограбления? Кто проговорился о золоте?! Ответь нам, выскочка плоскомордая!

— Я бы тоже хотел это узнать, Рамон, — прозвучавший голос хозяина кабинета моментально заставил спорщиков замолчать, погрузив помещение в тишину.

Глаза Модо, предчувствующего выволочку неприятного человека, торжествующе блеснули.

— К сожалению, майор Даф, напрямую курировавший потенциальных бунтовщиков и агентов Революционной Армии, оказался похищен или убит, — ровно ответил разведчик. — Пока основная версия такова: обстановку подогревают действия одной из радикальных группировок внутри Революционной Армии. Как вам известно, далеко не все части этого… образования следуют указаниям совета их вожаков. И сами вожаки не всегда адекватны. Достаточно вспомнить Оман, разорённый и практически уничтоженный революционерами и кланом Оарбургов.

— Эти больные шлюхи давно кормят червей! Их усекли на головы имперцы! — вмешался Модо. В голосе пожилого грузного мужчины читались нотки страха. Тёмная слава древнего клана убийц не потускнела даже с их гибелью, в которой некоторые до сих пор сомневались.

— Мало ли на землях Империи кланов беспринципных убийц? — вздёрнул бровь сухопарый брюнет. — Но я не думаю, что это проделки кого-то из них. Не тот почерк. У нас работали в том числе и через мелких преступных главарей, а старые кланы убийц презирают бандитов. Это или революционеры-радикалы, или кто-то кто работал под них.

— Кто?

— Вторая версия — работа Эскобара.

— Что?! Этот крысиный выкормыш? Да мы разотрём его шайку в кровавый песок уже к зиме! — снова влез глава стражи, чем вызвал недовольный взгляд от хозяина кабинета.

— Если к нему утекла информация о первой цели для совместного рейда вашей стражи и городского ополчения, то он мог рискнуть. Но на этот раз, как ни удивительно, вы правы — в одиночку бандиты на подобную операцию не способны. Некоторые следы ведут к отдельным аристократам, имена указаны в моём отчёте; возможно, произошедшее — попытка дискредитировать и сместить уважаемого господина губернатора. Так это или нет, станет ясно в зависимости от последующих ходов известных вам персон, они уже взяты под наблюдение.

Модо, уловив оскорбительный намёк в подчёркнутом удивлении его правотой, побагровел, запыхтел и, не выдержав вставил новую ремарку:

— А третья — делишки кого-то из вашего змеиного кубла! — рявкнул он. — Трое из семи признались, что барабанят разведке! Что ты на это скажешь, сопляк-недоносок?!

— Этот контингент готов поставлять сведения и нашим агентам, и вашим полицейским, и эмиссарам повстанцев, и вообще всем, кто готов платить. Неужели у вас обострилось старческое слабоумие, и вы забыли такие простые вещи, как работа с информаторами, Модо?

— Ах ты низкородное отродье вонючей змеи и плешивого паука! — пожилой, но крепкий телом начальник стражи сжал пальцы в кулаки и надвинулся на субтильного противника.

— Хватит! Здесь мой кабинет, а не базарная площадь. Я не собираюсь терпеть такое поведение даже от тебя, Модо. Я ценю твои прежние заслуги, но если тебе тяжело справляться с обязанностями главы полиции, не пора ли тебе подыскать толковых помощников?

— Я справляюсь! — набычился страж.

Форест холодно улыбнулся.

— Тогда через декаду жду полного прекращения беспорядков и результатов расследования их причин. Настоящих результатов, а не догадок со спекуляциями.

— Будет исполнено! — рявкнул грузный полицейский, с силой ударив кулаком в грудь. — Разрешите идти?

— Иди, Модо, иди. Не разочаруй меня, — в вежливых словах сквозила лёгкая угроза.

— Теперь к вам, Рамон, — градус угрозы повысился на несколько пунктов. — Мне не нравятся намёки на участие в произошедшем людей из вашей службы. Разберитесь с этим. Помните, благодаря кому вы заняли своё кресло и не забывайте, что у вас нет старых заслуг, которые могли бы перекрыть ошибки.

Встретившись с ледяным взглядом этого страшного человека, Рамон незаметно сглотнул, с трудом сохранив маску спокойствия. Глава разведки был совсем не уверен, что в случае серьёзного недовольства Фореста его деятельностью патрон мужчины сможет (и захочет) прикрыть свою креатуру.

— Постараюсь сделать всё, что в моих силах!

— Не нужно стараться. Просто сделайте.

Вскоре Рамон последовал за Модо, а хозяин кабинета, оставшись в одиночестве, начал перелистывать отчёт. Кто же мог начать свою игру? Финансисты? Точно нет — слишком их благополучие зависит от успеха общего замысла и слишком они зависимы лично от Фореста. Рамон или Модо? Тоже нет, первый не имеет реального веса и занял своё место как потомок мезальянса брата деда Диего и удачливой актрисульки, а второй никогда не проявлял желания вылезти на первые роли. Кто-то из владетельной аристократии?

А вот среди этих всегда хватало желающих ухватить кусок больше пасти. Род Диего выглядел в этом списке приятным исключением, быть может, от того, что кроме него и сестры в главной ветви никого не осталось…

Или всё же?..

— Опять киснешь над бумагами, дружище? — отвлёк губернатора чуть усталый, но, как и всегда, жизнерадостный голос вошедшего помощника. — А у меня хорошие новости! Удалось уговорить нашего каменного друга на обмен информацией об участниках погромов, — довольный своим успехом Диего белозубо улыбнулся. Однако мазнувший по фигуре помощника холодный, оценивающий взгляд заставил улыбку померкнуть.

— Что-то случилось? — смуглокожий брюнет подобрался.

— Нет, друг мой, ничего нового, — ответил губернатор, светло-серые глаза которого вновь потеплели. — Всего лишь задумался. Твоя сестра ведь ещё держит свой салон опереточной оппозиции?

— Ты же знаешь Изабеллу, там сплошь скучающие аристократы и всякая упивающаяся своей смелостью богема. Накипь, пустобрёхи. Ничего стоящего от них не узнаешь. Рамон даже слежку свернул, всё равно бесполезно.

— Я так и подумал, — как-то неопределённо сказал Форест. — Я так и подумал…

* * *

— И чтоб к концу недели ни одного паскудника на улицах! — глава полиции хрипло орал перед выстроившимися в линеечку офицерами. — Ни одного, поняли, тунеядцы хиложопые?! Чтобы все зачинщики, мать их козлорогую, по камерам сидели! Хоть весь город переверните, но найдите мне этих помойных говноедов!

— Кха-кха-кха, — закашлялся после получасового крика немолодой мужчина, на блестящей от пота лысине контрастно выделялась пара надувшихся сосудов. Подойдя к креслу, он буквально рухнул в роскошный предмет мебели и отхлебнул вина из красивого, расписанного золотом стакана. — Всем всё понятно? — красные от полопавшихся капилляров глаза злобно обвели подчинённых, переминающихся на дорогом длинноворсовом ковре, выискивая малейшие намёки на несогласие.

— Так точно!!! — в унисон рявкнули офицеры, не смевшие дать повод скорому на расправу начальнику.

— Вот вы у меня где все, — глава полиции потряс сжатым кулаком. — М-макаки узкобёдрые... Свободны! — Довольный видимыми проявлениями власти и контроля над ситуацией, Модо барски махнул подчинённым, позволяя покинуть его богато обставленный кабинет. Он ещё даст фору всем этим молодым выскочкам! А пока его указания выполняются, можно позволить себе отдых — рука потянулась к графину с великолепным вином.

* * *

Вскоре матерные крики стали раздаваться в кабинетах старших офицеров, которые, бессознательно подражая манере большого начальства, стремились донести его пожелания до подчинённых. Естественно, сроки умиротворения улиц оказались снова ужаты. Закрутился молох государственной машины, затопали кованые сапоги, затрещали ломаемые двери, замелькали дубинки и обнажённые клинки, а сначала тонкие, но с каждым часом набирающие мощь ручейки задержанных потекли в камеры. Больше всех досталось шатающимся по центральным улицам недовольным и представителям организованной преступности под крылом дона Эскобара — но, как это всегда бывает при поспешных действиях, немало перепало и непричастным.

И, разумеется, не обошлось без перегибов со злоупотреблениями. Стража не стеснялась присваивать имущество задержанных и вымогать взятки у «подозрительных личностей». Некоторые из слуг закона не отказывались получить плату натурой, если у бунтовщиков или «бунтовщиков» имелись симпатичные жёны, сёстры, дочери или ещё какие родственницы.

Недовольство их действиями росло, иногда выливаясь в стычки, что оканчивались кровью, которая закономерно вела ко всё большему ожесточению с обеих сторон.

Лозунги против власти и аристократов, доселе среди широких масс почти не звучавшие или направленные в сторону столичных министров, повернулись против родной администрации. Страх потерять работу, свободу, а то и жизнь служил хорошим тормозящим фактором, да и жизнь коренных горожан протекала относительно благополучно. Но ещё в Кукуте накопилось слишком много нищих беженцев. Они копили недовольство на дискриминацию в сравнении с местными жителями, им-то как раз терять было нечего — и вдобавок ко всему они внезапно получили средства на начало борьбы за, как они думали, свои права.

Из допросов революционеров, чьи ячейки (или банды, зовущие себя революционными) только народились или расправили крылья под живительным дождём золотых монет, следователи полиции и разведки легко вычленили шаги неведомого врага. Но назвать его имя или хотя бы с уверенностью сказать, одна это сила или несколько — они не могли. Слишком ловко неведомый противник обрубал хвосты и слишком легко уходил из расставленных капканов, словно осведомлённый о методиках и инструментах работы разведки и полиции Кукуты не хуже их самих. Мерзкий запашок предательства заставлял шпиков и стражников подозрительно смотреть на коллег из иного ведомства... и даже на сотрудников своего собственного.

Агенты и ячейки повстанцев, подчиняющихся указаниям из штаба Революционной Армии, также пребывали в недоумении. До них дошла информация о неких силах, желающих их стравить и рассорить с союзником в лице администрации губернатора Фореста. Но также несколько независимых источников доносили о том, что этот «союзник» с потрохами продался имперцам и в ближайшее время готовится ударить по ним, а происходящее — не более чем провокация. И подготовка к удару с целью выслужиться перед центральной администрацией Империи и лично Онестом. В этой ситуации волей-неволей приходилось беречься, поэтому большая часть агентов революции покинула город или ушла на дно.

Или оказалась убита. Что косвенно подтверждало версию о предательстве.

Маятник раскачивался всё сильнее. Беспорядки заставляли стражу и разведку действовать, их действия порождали противодействие, снова принуждая ужесточать меры — и так по кругу.

Близилась буря.

* * *

— Люцифер, уничтожить! — белый росчерк вымётывается из угла фехтовального зала и, взмыв в стремительном прыжке, наносит удар задними лапами.

Хлоп! — в стороны летят красноватые ошмётки, а немёртвый кролик-монстр, влекомый инерцией, уносится дальше.

Когда кусочки лопнутого мячика упали на пол, а новоявленный демонический зверь прискакал под руку, чтобы получить порцию ласки, я повернул голову к Счетоводу и укоризненно на него посмотрел.

— Видел? Что тут сложного? Ускоряйся и бей. Даже у пушистика уже получается.

— Простите, госпожа, я буду стараться, — склонил голову миньон в тёмно-синем спортивном костюме. Последний сидел на мужчине настолько неловко, что сразу становилось понятно: со спортом криминальный финансист не дружил от слова «совсем».

— Да что там стараться? У тебя бесконечный запас сил, регенерация, личный учитель, а ты копаешься уже второй день! Ты сделал уже столько попыток, сколько любой другой начинающий воин духа не осилит и за месяц: энергии не хватит. Не понимаю, с чем тут возиться… — недоумённо качаю головой, хрустнув очередной печенькой.

Отложенные ранее бумаги из архива марионетки-разведчика вновь вернулись мне на колени. Впрочем, основные моменты уже проработаны, а вдаваться в частности необходимости нет, так что перелистывание страниц просто сопровождало мысли.

Счетовод отвернулся, в очередной раз сосредоточился, напрягся и спустя несколько секунд концентрации нанёс удар по подвешенной на верёвках груше: небольшой, мягкой и лёгкой, но прочной. По помещению разнёсся очередной хлопок, порождённый ударом под троекратным ускорением. Груша закачалась на верёвках, рядом с ней недовольно переминался снова выбитый из разгона миньон.

Никакого прогресса! Как было пятьдесят попыток назад, так и осталось. Нет, про полное отсутствие развития я, конечно, загнул, раньше дела шли ещё хуже! Но всё равно, настолько бездарного ученика мне раньше видеть не доводилось. Антиталант какой-то! Даже самые отстающие воспитанники нашей Базы, дети (!) — и те развивались на порядок быстрее. Да что там, даже Эрис — домашняя девочка, в жизни никого не убивавшая и не дравшаяся — и та разобралась с нескольких попыток! Вот где это видано, чтобы перед простейшим ускорением концентрировались почти пять секунд?!

И ладно бы у сего «дарования» наблюдались проблемы с энергетикой, но нет, я старательно раздул духовную составляющую немёртвого до уровня хорошего такого Ученика! То есть в теории Счетовод с первого дня должен заметно опережать Эрис, и это без учёта бездонного запаса энергии!

С другой стороны, Эрис — потомок рода охотников на монстров, военных и убийц, а любого, даже самого отстающего воспитанника Подземной Базы специально отобрали из необычных детей и ко всему прочему они прошли жестокий экзамен. Иными словами, я имел дело только с талантами. Но неужели разрыв таланта и посредственности настолько велик?

Хотя да. Если вспомнить статистику соотношения одарённых ранга Адепта и шагнувших на ступень Воина… да даже Неофитов (которыми тоже становились не все желающие) и Учеников, «успехи» Счетовода перестают удивлять.

Но удручать продолжают.

— Не пытайся напрягать тело, — сказал я в очередной раз чуть ли не выпучившему глаза от натуги слуге. — Это лишнее, тебе нужна только воля и чувство собственной энергии, — Счетовод якобы понятливо кивнул. Уже который раз.

«Бесполезно».

Видимо, быстро натренировать слугу не получится. Придётся миньону делать местному бандитскому дону предложение, от которого тот не сможет отказаться, не форся новыми возможностями (или чего там он хотел устроить?). С другой стороны, зачем ему сила Ученика Боя, если с ним пойду я?

К слову, в той ситуации, в которой оказался дон Эскобар, особых дипломатических талантов и не требовалось. Стража при поддержке местного ополчения с немалым энтузиазмом взялась за Картель. Даже бунтовщиков, ещё не прекративших хорошо оплаченную из моего кармана бузу, и тех давили не так сильно.

Пусть главный бандит Кукуты и пытался вилять афедроном, но до верхушки банды постепенно доходило, что целью операции является не усмирение и подчинение главной городской ОПГ, а замена основной части криминалитета с выплатой ему всех накопившихся долгов сразу. С занесением в почки, печень и прочий ливер. Короче говоря, это не мы будем убеждать главу производителей наркотиков вступить в союз против нынешней администрации, а он станет упрашивать «представителей могущественного Синдиката» защитить налаженные связи и своего лепшего друга и делового партнёра от злых стражников и губернатора, предлагая потенциальным заступникам всяческие плюшки.

Ну, это в идеале.

Если получится стравить местную власть ещё и с представителями Революционной Армии, вообще прекрасно выйдет! Излишне рьяно взявшаяся за наведение порядка стража давала такую надежду. Скоро лояльным власти повстанцам не останется ничего иного, кроме как отвечать силой на силу, иначе их сильно не поймёт революционная общественность. Да и полиция, озлобленная от потерь в стычках с проплаченными радикалами, не настроена на разбирательство в сортах бунтовщиков, что стимулировало либо убираться из города, либо начинать активные действия.

Внезапно полыхнувший и до сих пор продолжающий тлеть бунт не оставлял широкого пространства для манёвра, неизбежно превращая нейтрально-дружелюбное отношения с революционерами в неприязненные. Ну, а если власти и бунтовщики не справятся сами, добрая волшебница, так и быть, им поможет, хе-хе-хе. Пара-тройка терактов с устранением виднейших лиц города превратит подозрительную неприязнь во враждебность и чёткое желание вышибить революционную сволочь со своей территории.

Разве это не прекрасно, когда перед тем, как отправиться в посмертие, жертвы прибирают за собой мусор?

А пока враги врагов делали нашу работу, можно и отвлечься на побочные задачи вроде помощи приспешникам. Бывший бухгалтер мафии давно грезил о силе, давно доказал верность и своей работой заслужил поощрение. Потому я не только потрудился активировать его способности и немного поработал над энергетикой, но и собирался по-быстрому натаскать в применении ускорения-укрепления-усиления.

К сожалению, бывший бандит, ранее не имевший даже зачаточных духовных способностей, управлялся с дарованной силой крайне плохо.

На этом фоне удивляли успехи пушистика, который, словно стремясь соответствовать имени, освоился с подаренными силами удивительно быстро. Да уж, nomen est omen. Или всё дело в том, что Люцифер — зверь и ему не мешает разум? Пресловутое «не думай, как сделать — просто делай»? Или может, причина в том, что этот мир в целом более благосклонен к одарённым духовной силой животным, чем к людям?

А что? Предположение не хуже прочих.

У той же Печеньки (да-да, теперь гидру зовут именно так, здоровенная A-ранговая тварь и так достаточно пафосна, чтобы напрягать мозг и выдумывать ей какое-то броское имя, так что она стала Печеньковозом или сокращённо Печенькой) дурной мощи хватило бы на десяток человеческих Мастеров, не говоря уж о запасе жизненных сил. Или, если говорить применительно к Люциферу, у отряда Выжигателей был забавный и полезный маскот — гигантский (со слона размером) летающий огненный кролик. Не знаю, был ли он потомком своего вида или так удачно мутировал на источнике природной энергии, но факт состоял в том, что огненных летающих людей в природе не существовало... ну, если не брать за пример тейгуюзеров в лице старика Будо. Да, хватало изменённых, но в сравнении с сильнейшими демоническими зверями они совсем не котировались.

Нечто мне не понятное не давало разумным лысым обезьянам, идущим по пути воина духа, совершить качественный скачок и окончательно перешагнуть рамки человечности. А он, этот самый скачок, присутствовал, что подтвердили мои исследования, ради которых пришлось снова навестить лес. Если энергетическая структура эйпмана, за исключением полу-рудиментарного духовного ядра, в общем-то, не слишком отличалась от той, что наблюдалась у Прапора, то вот духовная оболочка гидры разительно расходилась с прошлыми образцами.

Разумеется, пока рано твёрдо судить, для уверенности стоит выловить ещё несколько монстров A и (желательно) S-класса. Но вероятнее всего, я всё же прав, и именно A-ранг становился для монстра точкой качественного перехода. Если эйпманы и другие демонические звери сходных или младших классов оставались, за редким исключением, просто наделёнными необычными способностями зверями, то перешагнувшие предел за таким же редким исключением становились монстрами. Мутантами, только что порождёнными влиянием не радиации, а мистической энергии.

Оно и к лучшему: если бы представители высших классов опасности не превращались в жутких одиночек и территориалов, сидящих на своих аномалиях и не заинтересованных даже в представителях противоположного пола, то человечеству стало бы грустно. Я передёрнулся, представив барражирующие в небе эскадрильи S-ранговых драконов и резвящихся на лесных просторах старших братьев и сестричек Печеньки. Б-р-р!

В чём состояло отличие Печеньки от менее развитых тварей?

Во-первых, у гидры было сложно выделить по отдельности жизненную или духовную силу — одна несла признаки второй и наоборот. Возможно, в этом и крылся секрет долголетия монстров верхней планки силы.

(Конечно, странно говорить о жизненной силе применительно к нежити, но у меня скопилось достаточно статистики, чтобы соотнести текущую по жилам немёртвых смесь с праной живых и разобраться в её свойствах. Те же эйпманы, у которых подобные признаки еле прослеживались, жили, в зависимости от уровня силы, от двадцати пяти до ста лет, а вот точной информации о естественном сроке существования созданий ранга Печеньки и выше не существовало. Как минимум А-ранг жил несколько веков, как максимум — пока не убьют. И да, духовное ядро у гидры не было рудиментарным, однако и жизненно важным органом оно тоже не являлось, скорее, служа материальным отображением некоего переразвитого энергоцентра. У некоторых видов высокоуровневых чудовищ именно духовное ядро являлось смертельной точкой, в отдельных случаях даже единственной, но конкретно у Печеньки более уязвимым оставался нервный узел, повреждения которого сказывались на ней даже в немёртвом виде, портя координацию движений. Да, нужно будет заказать фигурную бронеплиту в Столице. Духовное ядро, сердца и прочие органы, к счастью, можно не защищать, эти точки не критичны для боеспособности моей трёхголовой слуги).

Во-вторых, за счёт слияния жизненной и духовной силы полученная смесь не только уплотнялась, что значительно облегчало работу с энергией вне тела, но и заметно сильнее переплеталась с плотью. То есть наиболее мощные монстры постепенно переходили в разряд полудуховных сущностей.

Хм… если вспомнить канон и марионетку моей версии из не случившегося будущего, то костяной дракон S-класса вполне мог быть таковым и до включения в коллекцию. Вроде бы, если мне не изменяет память, та Куроме хвасталась, что подловила монстра во время спячки. Быть может, он проходил трансформацию? Перерождался, одновременно усиливаясь? Интересно бы глянуть на такой любопытный образец.

Ну и в-третьих, изучение и сравнение показало, что не только Первый Император с его тейгу был таким умным. Другие правители тоже пытались создать своё вундерваффе, только методы использовали иные. Подозрительное сходство энергетики Прапора с наблюдаемым у монстров наводило на определённые мысли.

Тем более, что косноязычный великан, стоило снова его расспросить, подтвердил мои мысли, сказав, что он не от рождения такой здоровый.

То есть, кто-то ещё до зарождения Империи (а «дикарские» стили укрепления зародились заметно раньше) изучил энергетику монстров, смог переложить полученное на человеческую модель тела-духа-разума и создать методику тренировок, которая способствовала последовательной трансформации. Впрочем, в других стилях это тоже прослеживалось, хоть и не так явно. Кто-то очень умный смог дать одарённым людям, которые сами по себе слабы даже в сравнении с верхушкой C-ранга, возможность сравняться с A-ранговыми тварями.

Вот тебе и варвары, вот тебе и дикари!

Что из этого следовало? А то, что, хорошенько поковырявшись, можно часть интересных способностей монстров переработать под свою платформу и с комфортом их применять! Я бы не отказалась от регенерации гидры или, тем более, метаморфизма. Хотя бы ограниченного.

Безусловно, тут стоило руководствоваться принципом «семь раз отмерь, один раз отрежь», а то превратиться в подобие трёхметрового «красавчика» Прапора мне бы, наоборот, совершенно не хотелось. Мне бы просто немного, сантиметров на десять, подрасти и догнать сестру. А вот заделаться шкафообразной кривоногой чупакаброй с руками до колен... фу-фу такой стать!

Ещё можно попробовать научить или иным образом передать марионетке-монстру фундаментальные навыки воина духа. Если уж та же Печенька, пользуясь инстинктивными способностями, представляет опасность для небольшой армии, особенно если её не выйдет ослабить огнём артиллерии издали, то если эти способности оптимизировать… Не получится ли из неё полноценный S-класс?

Но саму возможность передачи навыков нужно проверить. И для начала — на образце, более близком по физиологии иэнергетике.

— Ладно, заканчивай, — поднявшись с лавки у стены, бросил Счетоводу деревянный меч. Тот его не слишком ловко поймал, ухватив с тем же изяществом, что крестьянин хватает оглоблю. — Так из тебя бойца не получится. Попробуем другой путь. Я сейчас начну повторять простейшие ката, твоя задача копировать мои движения и, расслабившись, войти в состояние безмыслия. Понятно?

— Да, госпожа, но я не обучен дисциплинам контроля своего разума…

— Просто повторяй за мной, ни на чём не зацикливайся и оно само получится. Начинаем, — не дав миньону снова начать бесконечные уточнения, приступаю к задуманному.

Замысел мой несложен по форме: вогнать горе-ученика в подобие транса, а потом, пользуясь расширенными возможностями духовной связи, провернуть фокус наподобие частичного объединения сознаний. А что? Передавать и ловить мыслеобразы у меня выходило неплохо, да и навык прямого контроля, спасибо постоянным тренировкам с Люцифером, вырос. Раз уж ещё на заре исследований связи марионетка-хозяин получилось прочувствовать и перенять часть боевого стиля лысого Кенты, то и передача понимания простейших навыков должна удаться.

Начав замедленные движения, постепенно вгоняю себя в полу-медитативное состояние, концентрируясь на связи с миньоном. Отстранившись от эмоций Счетовода, в которых мешались опаска, досада и злость на себя с надеждой и верой в меня (вот же странный тип!), продолжаю двигаться, всё плотнее настраиваясь на партнёра в этом своеобразном всё ускоряющемся танце.

Со стороны можно было бы увидеть, как отточенные движения молодой убийцы и неуклюжие взмахи криминального финансиста, поначалу диссонирующие, обретают всё большую синхронность.

Монотонно повторяя заученный набор движений, я отчасти стал Счетоводом, а он мной. Синхронность стала неестественной.

Неожиданно цикличная монотонность сломалась, сменившись множеством новых ударов, блоков и парирований. Двое двигались так, словно стали отражениями друг друга, темп давно перерос достижимый для обычного человека.

Вдруг пара замерла, потом также внезапно взорвалась новым движением. Такие переходы повторялись ещё несколько раз, и каждый переход давался мужчине всё легче.

Наконец, ката незаметно перетекли в такой же, похожий на сотни раз отрепетированный танец, поединок. Если присмотреться, можно было понять, что «бой» представлял собой повторение всех пройденных движений в различных последовательностях. Наконец ученик и его наставница остановились и опустили тренировочное оружие, их словно пребывающие не здесь взгляды вновь стали живыми.

— Ну как? Теперь понятно, что нужно делать?

— Я… — протянул всё ещё пребывающий в прострации Счетовод. Что не помешало ему чуть неуклюже, но отвести в сторону мой укол и машинально встать в одну из пройденных оборонительных позиций. Причём проделано это было с быстротой, недостижимой для его прошлых самостоятельных попыток ускориться.

Успех!

Конечно, в настоящего мечника мой миньон не превратился, базовые движения не дали ему понимания боя и любой более-менее опытный Ученик разделает такого «специалиста» на куски в несколько ходов, но это несомненная удача. В сравнении с обычным (и даже не совсем обычным) бандитским и не только мясом, Сай стал действительно опасен, причём рывком. Сейчас он смог бы даже без оружия разделаться со средних размеров бандой трущобных отморозков или десятком стражников, хотя бы за счёт умения нормально ускоряться и традиционной для немёртвых живучести и выносливости.

Ну, а если Счетовод таки захочет сделать шаг дальше и на относительно пристойном уровне освоить искусство боя на белом — то есть холодном — оружии, придётся ему уже по-честному тратить сотни и тысячи часов, чтобы выйти за рамки начальных приёмов и связок моего подарка. Знать несколько финтов и уметь правильно вести бой — сильно разные вещи.

Стоит потом попробовать реверсировать такой трюк с Прапором, уступив роль ведущего в паре великану. Вдруг наткнусь на тропку к пониманию его пути развития? Вышло бы неплохо.

Счетовод, до которого дошло, что именно он сделал, наконец, очнулся, низко поклонился и проговорил:

— Этот слуга благодарит Госпожу за новый дар и просит прощения за свою бесталанность.

— Сай, когда я просила тебя не общаться со мной на бандитском наречье, это не означало, что я требовала знаков почтительности. Мне они не нужны. Не хочешь, как Кента, называть по имени и на «ты»? Обращайся на вы, но давай без этого всего, — неопределённый взмах кистью. — Раздражает.

А ещё напоминает издевательскую манеру общения Кей Ли, тот тоже любил прикинуться «ничтожным слугой». Счетовод в отличие от шутника говорил почти искренне, но всё равно…

— Простите, госпожа Куроме.

Вздох.

— Ладно, на этом закончим. Давай переодевайся, у нас обоих сегодня ещё есть дела.

* * *

Мускулистый копейщик нарочито красивым вращательным движением своего оружия вырвал у противостоящего ему голодранца полуторный меч и, свалив его жестоким ударом древка, медленно занёс над последним из неприятелей оружие. Профессиональный гладиатор ждал реакции зрителей.

— Смерть! Смерть! Смерть! — предсказуемо кричало большинство.

— Насади его, Наратан! Выпотроши! — вторили другие.

— Я хочу тебя, Наратан! — экспрессивно воскликнула неизвестная особа. Да так, что аж шум толпы на миг перекрыла.

Поигрывая мышцами под лоснящейся от пота бронзовой кожей, светловолосый и фиалковоглазый, похожий на голливудского актёра Наратан резко опустил копьё в театральном ударе. На песок брызнула кровь.

— Даа!!! Наратан! Наратан! Наратан! — вниз посыпались многочисленные монеты.

Задумчиво верчу в пальцах гладкую косточку, оставшуюся от крупного персикообразного фрукта, подумывая: а не запулить ли её позёру в лоб? Тоже мне, кинозвезда! Перебил кучку кое-как вооружённых смертников, а красуется, словно только что вышел из воистину эпичной схватки! Не боец, а какой-то слащавый клоун! Хотя подать себя и нагнать пафоса он умел, не поспоришь. Покосившись на спутницу, скрепя сердце решил оставить «героя» без «награды».

Изабелле представление явно нравилось. Девушка не постеснялась выразить одобрение криком и сверкнувшими в полёте из нашей ложи золотыми монетами.

В груди шевельнулась ревность.

«У-у, пафосный стриптизёр! — мысленно проворчал я, проводив глазами вращающиеся в воздухе жёлтые кругляши. — На Базе за месяц столько платят, а этого слабака чуть не по горло засыпали! Небось и по вызову подрабатывает», — неприязненный взгляд мазнул по облачённой в одни лишь трусы (или это такие шорты?) и наплечник фигуре. Позёр буквально упивался происходящим, белозубо улыбаясь, размахивая копьём и что-то воинственно рыча. Бесполезный дикарь-метросексуал.

Я бы с большим удовольствием посмотрел сценку вроде адаптации восстания Спартака применительно к добровольно-принудительно согнанному сюда «мясу» из свеженаловленных бунтовщиков. Интересно, сей «герой» проявил бы себя таким же воинственным, стоя против врагов, которые имели шансы завалить этого средненького Ученика телами, а потом запихать его копьё так глубоко, чтобы оно вылезло изо рта? Представленная картина вызвала улыбку.

— Как тебе Наратан, Кори? — блестя тёмными сапфирами глаз, повернулась ко мне Изабелла. — Обожаю его! — девушка учащённо дышала, её явно возбуждали подобные зрелища.

Она была в этом не одинока: бои гладиаторов со смертниками, монстрами и друг другом довольно популярны в Империи. Ну да, театр или игра оркестра — это на любителя, а кровь, смерть и секс всегда будут пользоваться спросом. Что у богачей, наблюдающих за смертоубийством из высоких лож, что у бедноты, вопящей от восторга с узких лавок.

Хорошо хоть извращения вроде совокупления симпатичной смертницы и молодого бычка или, там, льва не получили распространения. У нас всё же не земной Рим, где, если не врала память Виктора, такое было в чести. Цивилизация, да-с!

— Казнь как казнь, — безразлично дёрнув плечом, отправляю в рот сладкую виноградинку. — На бестиариев* смотреть интереснее. Хотя у этого Наратана довольно эффектно выходит расправляться над не способными сопротивляться. Целое шоу устроил, насаживатель, хех.

/*Бестиарий — гладиатор, специализирующийся на схватках с животными, в данном случае демоническими зверями./

— Это была банда опасных разбойников, — заступилась за своего любимца Изабелла, — и у них было оружие!

— Но не шансы, Бела, — отщипнув ещё пару виноградин, одну съел сам, а вторую, мазнув по полным губкам, отправил в приоткрывшийся ротик девушки. — Этот нудист — воин духа, хоть и слабый Ученик, а бандиты — обычная смазка для клинка.

— Ты ведь тоже училась в храме боя? — с хитринкой спросила лизнувшая мои пальцы дворянка. — Смогла бы справиться лучше Наратана, сладкая?

— С этим отребьем? — презрительно фыркаю, глядя на тела, которые подцепив баграми, утаскивали работники арены. — Легко! — Гордо: — Я вскоре планирую аттестоваться на новый ранг, так что можно и вместе с палачом! Но опуститься до того чтобы почти голышом биться на потеху толпе? — кривлю губы. — Разве только для тебя, Белла, и исключительно наедине, — уже более игриво говорю ответно улыбающейся девушке.

— А я слышала, что храмы и школы боя пускают зрителей на аттестационные поединки.

— Некоторые пускают зрителей за плату, но экзаменуемые сражаются за ранг, а не за деньги. Но так делают далеко не все. Среди настоящих… по-настоящему уважающих себя храмов это не принято.

Взяв со столика бокал со сладким ликёром, с удовольствием тяну вкусную, согревающую, но практически не пьянящую (почему-то алкоголь стал действовать на меня ещё слабее) жидкость, краем взгляда отметив, как Изабелла чуть смежила ресницы, словно подтвердив какие-то свои мысли. Девушка пыталась раскрыть под моей маской некий существующий в её воображении образ, а я временами подыгрывал, ничего не подтверждая, но, тем не менее, допуская кое-какие «нечаянные» промашки и оговорки из тех, которые от меня хотели получить.

Забавная игра.

Не то, чтобы во мне проснулись невероятные актёрские таланты — обрывки памяти древнего генерала помогали, но при всей неторопливости изменений имперского уклада за четыре столетия произошло немало перемен. Однако Изабелла — не сопоставляющий противоречия в показаниях допрашиваемого особист, а скучающая дворянка, что пыталась вписать поведение любовницы в некий шаблон. И пока я не начну намеренно его рвать, шаблон продолжит своё существование.

Изабелла, как и большинство других людей, к которым отчасти относилась одна начинающая повелительница мёртвых и уж точно относилась её сестра, предпочитали видеть не то, на что смотрели, а то, что желали или ожидали увидеть.

— И я бы, кстати, не стала злить народ, устраивая гладиаторские игры сразу после бунта, — произношу вслух, мысленно фыркнув на внутреннего философа. — Вдруг снова полыхнёт?

Изабелла фыркнула.

— Неужели моя могучая воительница боится выступлений черни? — попробовали меня поддеть. — Не беспокойся, Кори, стража и ополчение уже загнали наглое быдло по норам и сейчас вылавливают остатки банд с зачинщиками. Ну-ка, сделай ам, милая, — мне в рот отправилась сладкая ягода, девушке явно понравилась затея кормить друг друга с рук.

От агентов Дафа и Счетовода поступала несколько иная информация, но портить момент и спорить насчёт местных бунтовщиков я не стал. Однако через некоторое время, когда мы вернулись к беседе, перевёл внимание на старших братьев местных бузотёров.

— А мне кажется, что ты слишком принижаешь их способности, среди мятежников должны встречаться умные и сильные люди, — говорю я, лёжа на коленях любовницы и забавляясь с длинными чёрными локонами, — Как же Революционная Армия? Там-то «наглое быдло» пришло к успеху. Мм?

— Пришло к успеху? Быдло? — тихо засмеялась Изабелла и, откинув волосы за спину, предательски отобрала у меня игрушку. — Ты ведь у меня уже взрослая девочка, Кори, а в сказки веришь.

— Хм? — состроив недовольное выражение, покидаю пригретое место и перетекаю на диване в сидячее положение. На арене, изображая сценку столкновения варварских племён, снова резались какие-то неуклюжие то ли смертники, то ли соблазнённые блеском серебра дураки.

— Ты действительно думаешь, что вот эта неграмотная чернь, — небрежный взмах кисти в сторону новой партии бойцов, — способна на большее, чем неорганизованный грабёж? Штаб революции в своих интересах создали влиятельные лорды тех мест при поддержке лордов из Столицы. И всё это сборище глупцов, верящих, что сражаются за народное, — ироничный фырк, — благо… оно существует лишь до тех пор, пока остаётся полезным. Иначе их давно бы уже раздавили. Как и все предыдущие мятежи.

— Вместе с влиятельными лордами? — насмешливо уточнил я.

— Если они проиграют в интриге, — зеркально отразила мою улыбку девушка. — Но скорее, игроки сложат фигуры и, пожав руки, начнут новую партию.

— Любишь шахматы?

— Терпеть не могу, — улыбка Изабеллы стала приторной, — это Форест мнит себя гроссмейстером и постоянно всё сводит к любимой игрушке. Братец нахватался у него шахматных поговорок и заразил меня. Если хочешь, я познакомлю вас на балу.

— Будет интересно с ним встретиться, — тихо хмыкнул я. — А генерал Надженда? Она игрок или фигура?

— Хи-хи-хи! — словно маленькая девочка захихикала аристократка, — Игрок, хи-хи! Худородная глупышка думала, что со своей армией дезертиров попадёт на честную войну! Представляю, как она удивилась, узнав, что настоящие хозяева революции не собираются сходиться с Империей грудь в грудь… и тем более не думают пускать выскочку наверх! Имперский генерал, командующий шайкой кровавых психопатов, хи-хи-хи… которых потом вместе с этой дурочкой и передавят, — девушка смеялась, словно рассказав самую смешную в своей жизни шутку.

Тоже улыбаюсь. Если слова услады моих вечеров соответствовали истине, то неудача хитрой, но — для плетущих паутину интриг властных пауков — слишком прямолинейной военачальницы смотрелась не только закономерно, но и действительно забавно. Я даже немного посочувствовала Надженде. Распалили и поманили девушку огнём войны и реками крови во имя Общего Блага, а оказалось, что революционный дракон — надувной. И вообще у постановки есть свои режиссёры, не горящие желанием пускать новичков в свой (не)дружный коллектив.

Обидно, наверное.

Но главную изюминку шутке придавало знание возможного будущего, где «худородная дурочка» если и не поимела всех игроков, то точно избежала уготованной судьбы. Если так посудить, даже если Изабелла неправа с «истинными хозяевами революции», для армейского генерала стать главой кучки убийц, пусть и с тейгу — повод если и не оскорбиться, то затаить недовольство. Конечно, Эсдес тоже вскоре станет главой кучки убийц с тейгу, а она вообще высший генерал. Вот только она останется при полномочиях, при армии, хоть и временно недоступной из-за расстояния до Северного королевства, и получит от Онеста немало плюшек. В отличие от Надженды.

Если вспомнить канон, то глава Рейда именно поменяла захваченные тейгу на своего Сусаноо и подкрепление в лице полиморфа Челси. Четыре предмета на два. Да и денежное вознаграждение, которое новые дружки Акаме требовали за устранение «попирателей справедливости», в этом ракурсе обретало несколько иной свет.

Возможно, Надженду действительно не слишком привечают в верхах Революции. Если это так, то при всей моей нелюбви к одноглазой похитительнице чужих сестрёнок не отдать дань уважения женщине, обернувшей поражение победой, я не мог. В случае чего убью её быстро. Хм, или… буде окажется, что глава Рейда действительно таит обиду на кого-то из боссов мятежа, это откроет интересные перспективы.

* * *

— Не лучший у вас выдался денёк, дон Эскобар! — доброжелательно сказал Счетовод хозяину дома, вернувшемуся домой в ночи.

Вошедший в кабинет мужчина в простой клетчатой рубашке и светлых брюках замер, как статуя. Должность главы городского криминала подразумевала определенный уровень уважения в обществе, так что обнаружение за своим столом незваного гостя могло удивить тебя куда больше чем, скажем, покушение на убийство. Но если гость всё-таки появился, то хорошего от него ждать не следует, особенно в нынешней сложной ситуации.

— Домик у вас отличный. Жена красавица, детишки прелесть — даже девочка очень на вас похожа. И у мамы лучшее забрала.

Эскобар оглянулся назад. За спиной обнаружился поглаживающий бочонкообразный кулак Прапор, уложивший у стеночки пару вошедших в дом телохранителей. Поймав взгляд, покрытый ужасными шрамами великан мило улыбнулся хозяину дома, от чего этот носатый и смуглокожий мужчина, напомнивший мне немолодого итальянского лавочника, заметно побледнел. К чести бандита стоило признать, что в руки он себя взял почти мгновенно. Вот стоит испуганный и растерянный «лавочник», а вот собранный и холодно-спокойный глава могущественнейшей и опаснейшей криминальной группировки, подмявшей центральный город провинции и все окрестности.

— Приношу извинения за столь наглое вторжение в ваш дом, — сказал Счетовод. — Но мне нужно было переговорить с вами конфиденциально, без лишних ушей и незваных гостей.

— Вы согласились на встречу в забронированном ресторане, — неплохо пряча страх за маской сдерживаемой злости, произнес Эскобар, подчёркнуто спокойно пройдя вперед и присаживаясь за красивый резной стол напротив миньона. Я в маске для ночных выходов встал сбоку от договаривающихся сторон. — Где моя семья? Что с охраной?

— Всё хорошо. И с вашими людьми, и с семьёй, — тонко улыбнулся Счетовод. — Женщины и дети отдыхают в спальне, а охрану пришлось вывести из строя и угостить вашей продукцией. Сейчас наши люди разбираются с наружными патрулями, но не переживайте, все останутся живы. Организация бережно относится к семьям и людям честных деловых партнёров, — нарочито подчёркнутое слово «честных» и невысказанное, но чётко ощутимое по тону слово «пока» перед «живы», заставило лицо криминального авторитета еле заметно дрогнуть.

«Похоже, бандитская морда действительно хотела стравить нас со стражей. Может ему мизинец отрезать, как у якудза? Или уши? Или заимствовать придумку генерала Стоуна: пришить на место старых ушей свиные, а вместо носа милый пятачок? Точно! Если будет плохо себя вести, так и сделаю! Интересно, если приживить уши и пятачок марионетке, а потом отправить её лечиться в пространственный карман, они прирастут? Хи-хикс, а если сделать операции жене и дочке, получится целая семейка пятачков: Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф! Ну, а мальчишка станет волком, с собачьими ушками… хотя нет: пусть папа будет волком, который разрушил домашний очаг семьи свинок, хи-хих! Интересно, Эскобар любит свининку?»

Не то, чтобы я действительно собиралась поиграть с потенциально полезным человеком и его семьёй в весёлого некрохимеролога, но… ведь правда смешно бы получилось!

Поморщившись, волевым усилием разгоняю расшалившихся мозговых тараканов. Многие забавные, в моём понимании, штуки и раньше были неприемлемы с точки зрения закона и морали (спасибо Яцуфусе и наркотикам), а уж после снов-воспоминаний демонической твари, которая плела из тел и душ своих жертв прекрасные (по её мнению) и полезные конструкции… Вовремя я начал развивать свою эрзац-окклюменцию. Очень вовремя! Быть может, семейство, поколениями строившее своё благополучие на чужих слезах и крови, и не вызывало жалости, но идти на поводу нездоровых желаний — нехорошо и неправильно. Даже не из этических соображений меня-Виктора, а потому, что скатиться в тёмный омут и уподобиться твари из сна легче лёгкого, а вот подняться обратно — очень сложно.

Так что никаких убийств под влиянием момента, только оправданные с рациональной точки зрения!

…хотя идея с некрохимерологией занятная, да.

Эскобар подсознательно отодвинулся от странного карлика в маске демона и скрадывающем фигуру плаще. На мгновение проявившаяся у того аура смерти и безумия выбила мужчину из колеи, словно ушат ледяной воды, — Они знают! — заставив отвлечься от речи главного в тройке. Глава Картеля не был боязливым мальчиком, но такая демонстрация заставила внутренности испуганно сжаться. За себя мужчина почти не боялся, но его дети и до сих пор искренне любимая Мирабель… Взгляд мазнул по самодовольной физиономии главы незваных гостей. Что за чудовища ему служат?! И… не спустит ли он их с цепи?

Но эмиссар Синдиката не показал ни единого признака гнева, продолжая говорить со всё тем же раздражающе-самоуверенным выражением на лице:

— … что касается встречи в ресторане, то до нас дошла информация о готовящейся облаве стражи, — покачал он головой. — Представляете, какие-то наглецы слили им информацию о нашей причастности к беспорядкам.

— А вы непричастны? — неосторожно вылетевшие слова ещё сильнее напугали Эскобара. Оказываемое давление не могло не сказаться, и не привыкший к такому положению мужчина повёл себя с этими людьми излишне прямо.

По спине пробежали мурашки. Показалось, что синеволосый сейчас даст отмашку и безумный карлик смахнёт голову незадачливому бандитскому дону, а потом пойдёт наверх, к его семье.

— У организации нет политических интересов в ваших краях, — как ни в чём не бывало, продолжал улыбаться главный, словно они обсуждали погоду. — Исключительно деловые. Но даже будь иначе, у вас и ваших людей всё равно нет выбора. И не было задолго до нашего прибытия. Вот, ознакомьтесь, — в руки Эскобара перекочевала казённого вида бумажная папка на завязках.

Чем дальше дон читал, тем сильнее сжимались зубы. Разрозненные осколки информации и неясные подозрения объединялись в целостную и очень неприятную картину: их потихоньку зажимали, якобы желая скорректировать негласные договорённости в свою сторону, а на деле готовились к решительному натиску с целью обезглавить. И ведь вся прикормленная деньгами или посаженная на крючок сомнительных пристрастий и поступков сволочь дружно молчала!

Видимо, те, кто был в курсе, уже списали Эскобара. И заодно — свои долги перед ним.

Положив папку на стол, глава Картеля сквозь сковавшую сердце холодную ненависть внутренне порадовался, что успел отправить наследника на учёбу в Столицу. Посланец Синдиката прав: выбора и впрямь нет. Даже удайся затея с ненавязчивым стравливанием опасных гостей и стражи, его организацию это бы не спасло. Дьяволовы выкормыши! Картель — дело десяти поколений их семьи, а эта подлая тварь собиралась подгрести его под своё жадное брюхо!

В некотором смысле всем им очень повезло с этим проклятым бунтом и поймавшим вожжу под хвост старым идиотом Модо. Если бумаги не лгут (а они, провались всё в Ад, точно не лгут!), то он жив и относительно благополучен лишь благодаря происходящим сейчас беспорядкам и поспешности, сорвавшей план губернатора и его псов. Иначе его дом уже брали бы штурмом. Или послали убийц, чтобы он с семьёй не успел скрыться через один из тайных ходов. Похоже, Эскобар здорово переоценил своих подчинённых, считая, что те несколько одарённых бойцов, которых ему удалось заполучить, смогут дать бой и задержать людей Фореста, не говоря уж о подручных представителя почти уничтоженного имперцами Синдиката, которых он ставил на ступень ниже. Подручных, которые без какого-либо шума проникли в его дом, обезвредили внутреннюю охрану и пленили его семью, не потревожив охраны внешней!

Нет! Не могут убийцы Фореста быть так же сильны и компетентны, иначе он вёл бы себя совсем иначе! Похоже, байки об опасности Синдиката не только не преувеличивали, но и изрядно преуменьшали реальность, а «уничтоженная» имперцами верхушка просто отбросила хвост и сейчас начала восстановление былого. Эскобар не был дураком и отлично понял намёк в виде документов, никак не способных оказаться у его незваных гостей случайно.

Исключительно деловые интересы? Ха! Эмиссар и его люди должны прекрасно понимать, что Эскобар — битая карта и как деловой партнёр ничего не стоит. Как только власть наведёт порядок, за его жизнь никто не даст и медяка… если эта самая власть останется прежней.

Да, у него действительно нет выбора.

— Я вижу, мы поняли друг друга, господин Эскобар, — поймав его взгляд, проговорил гость. Губы посланника Синдиката растянулись в хищной улыбке, а отблески света в стёклах очков, казалось, обратились инфернальным огнём. — Теперь обсудим конкретику нашего взаимовыгодного сотрудничества.

Примечания:

https://i.pinimg.com/736x/fb/49/8b/fb498bfa7ca15102d6efd43f4dceed6e--character-concept-character-ideas.jpg Модо глава стражи (отсутствуют бакенбарды и волос на голове побольше).

А.Н.: бечено.

Глава 7 Помянуть благие дела

Под ногами тянулась бесконечная дорога: земля, трава, каменные плиты, снова грунтовка — словно повторяющиеся узоры в бесконечном и бессмысленном калейдоскопе.

«Холодно… холодно… почему так холодно? …Тепло, нужно тепло…» — Вчера… позавчера? Или неделю назад? Я разбил ещё одно подразделение врага… бригаду? Дивизию? Я не помнил. Их было много. Главное — я отомстил (за что?) и забрал у них тепло. Много сладкого тепла. Но теперь болезненный холод снова вцепился в тело и душу, вымораживая все мысли, кроме жажды тепла и ненависти к его обладателям.

«Где оно? Где? Где?! …там!» — На смену дороге приходит какое-то поселение.

Лениво оглядывающие округу стражники в надвратных башенках, горожане, показывающие в мою сторону пальцами, носящиеся поодаль любопытные босоногие дети…

Разрубленные и разорванные тела, вывалившиеся на брусчатку внутренности, растекающиеся лужи крови, распахнутые в последнем удивлении бирюзовые глаза на маленьком личике…

Остывающие источники тепла.

«Да! Больше! Ещё больше тепла жизни! Хочется впитывать его всем телом… телами».

Я иду к центру, пока призванные из спячки я-другие контролируют периметр, собирают тепло или стаскивают остывающие источники в кучу. Когда закончатся живые, можно забраться в середину, чтобы греться хотя бы там. Избавиться от пронизывающего кости холода. Да…

Слышу какой-то шум. Необычный шум. На фоне криков боли и ужаса звучит знакомый голос:

— Ос......3сь, ген.7л! Шт…. вы д3/…те. Ген.ал Шоса! — Забирать тепло у голоса почему-то не хочется. Что-то внутри противится этому.

«Генерал? Кто? Я? — удивлённо смотрю на потрёпанную и обрюзгшую, но смутно знакомую физиономию. — Да… я генерал Шоса. А это… мой подчинённый? Офицер? Когда-то был им? Да… он не враг… не предатель. Что он просит? Остановиться, прекратить. Зачем? Мне ведь холодно? Что я делаю не так? Убиваю. Это… плохо? Но нужно согреться… и отомстить предателям!»

— Хол-лод…- вырывается каркающий ответ. — Теп-ло, нужн-хо тепло. И месть, — отвыкший от речи язык неловко ворочается во рту, но навык быстро возвращается напитавшемуся теплом телу. — Принц… Юстиция… любовь моя… они забрали их… Предатели должны поплатиться! — заканчиваю, как непререкаемую истину.

Тем не менее, я-другие останавливаются. Когтистая лапа Роджера — носителя тейгу Лионель, ныне ставшего марионеткой, замерла над мужчиной, прикрывающим своим телом девочку. Чешуйчатый монстр, похожий на гигантского уродливого кентавра, отходит от обломков дома, развороченных ударом его лапы, откуда доносятся манящие крики. Тварь, напоминающая огромное переплетение щупалец, меняющих длину и толщину, перестаёт стягивать трупы. Другие тела тоже замирают, лишь слишком крупные для того, чтобы войти в жилые кварталы, чудовища всё так же стерегут границы поселения.

— Тепло?! Так идите на юг и забирайте туда своих тварей! — «Голос, у которого нельзя забирать тепло» витиевато выругался. — Проснитесь, больше некому мстить! Мы проиграли! Вы чудовище, проклятый Мертвитель! Вы не мстите! Вы убиваете свою страну, генерал!!!

В голове ненадолго проясняется. Глаза видят всё те же трупы и жмущихся в испуге людей, ещё не ставших источником тепла, но разум стал воспринимать это совсем по-иному.

«Чудовище? Мертвитель? Что и зачем я делаю? Что бы сказала Юстиция и Принц? Мы… да. Мы хотели сделать страну лучше. Ведь я клялся защищать Империю, а не разрушать её! Его Высочество убили, всех, кто мне дорог убили… и я убил. Г̷н̵и̸л̵ы̵е̵ г҉р̴я̴з̸е҈р̵о҈ж̸д҉ё҈н҉н̸ы̵е̵ у҉б̵л҉ю̶д҈к̷и̷, ҈ н̵е̸н҈а҉в̵и̸ж̷у̷! ̴! ̵! ̵

…но осталась Империя. Моя Империя!

Я должен уйти. Скрыть наше знамя, регалии Его Высочества и всё остальное, что не должно достаться предателям. На юг. Я пойду на юг! В҉ы̵ж̸м̴у҉ с̷л҉а̴д̵к̴о̶е̷ т҉е҈п҈л҈о̷ и̸з̶ в҉а̸р̶в̵а҈р̶о̷в҈! ҉! ̶! ҈ И упокоюсь за границей. Там, где Лионель и Яцуфуса не достанутся врагам и предателям».

Момент просветления стремительно уходил, но главная идея в искажённом разуме жертвы собственного тейгу — осталась.

Идти на юг. Туда, где тепло.

И где закончится путь.

* * *

Открыв глаза, я недовольно поморщился.

Клятые сны! Не то, чтобы на меня произвела впечатление зачистка населения какого-то мелкого городка, нам и в реальности приходилось заниматься подобной, мало вдохновляющей работёнкой. А уж на фоне гиперреалистичных снов-воспоминаний об экстатическом наслаждении от вкуса плоти и сущности бьющегося в зубах младенца, вынутого из разорванного живота ещё живой матери, такие виды даже на категорию «неприятно» не тянули. Вот печальный конец предшественника и пробирающий до костей, такой знакомый холод — да, напрягал. По пробуждению меня снова бил озноб. В почти безветренную погоду, под прямыми лучами жаркого южного солнца.

«Клятый холод, чтоб тебе с такими снами в Бездну провалиться!» — мысленно ворча, раздражённо шевельнулся в гамаке.

Неприятное видение. Очень. Не хотелось бы превратиться в такого же безумного недолича. Да и славного полководца и могучего воина, ставшего почти безмозглой приставкой к собственному артефакту, жаждущему нести смерть… генерала Шосу… жаль.

Но ещё больше напрягало то, с какой настойчивостью мне посредством кошмаров пытались донести: «Не пытайся разинуть рот на силу Яцуфусы! Не лезь! Не лезь! Не лезь!» Словно это не случайность и не последствия наложившегося на ломку влияния тёмной силы, а кто-то целенаправленно пытался отвратить меня от пути, по которому я и так шагаю достаточно осторожно. Словно кому-то моя синхронизация с тейгу мешала, и этот кто-то, способный исподволь на меня влиять, специально насылал кошмары. Конечно, в видениях мог быть виноват осколок сущности предка, пытающийся уберечь наследницу от своих ошибок. Логично, но… всё равно возникали сомнения: а не подцепил ли я-Виктор какую-нибудь бяку, пока шатался по злачным местам курортов Бездны?

Вновь всколыхнулись вроде бы позабытые мысли о духовных паразитах. Зашевелились безглазые и бесплотные черви сомнений.

Да, смахивает на паранойю, но слишком уж подозрительно несимпатичные и вместе с тем унылые кусочки образов прошлого подсовывает мир грёз. Максимум отвратительного, страшного, тоскливого, просто неприятного или хотя бы печального. И минимум полезного. Что-то не очень похоже на стремящегося передать наследие и предупредить об опасностях предка.

Сны-воспоминания, странные приступы лунатизма и ещё более странные символы, которые так и тянуло начертать, напоив собственной кровью и силой, память прошлой жизни и доставшиеся из посмертия плюшки… Как говаривал один мультипликационный медведь: «Это ж-ж-ж неспроста!».

Прямого влияния на меня ни сила Яцуфусы, ни непонятная (и возможно не существующая) штука оказать не могли: неестественные желания, вроде того порыва сделать из домашних главы Картеля семейство миленьких некросвинок и папу-злого волка — блокировались на стадии возникновения… но вот к странным снам стоило отнестись внимательнее. И почему я-Виктор не уделил достаточно внимания технике осознанных сновидений? Умел бы держать нормальную осознанность и управлять течением сна, может, и удалось бы разобраться, что к чему, заодно раскопав больше полезного.

Эх! Знал бы, где упасть…

Первоисточник пугающих символов так же остался непонятен. Вот откуда всплыл этот «подарочек»? Непонятно. Многократное изучение собственной духовной оболочки не показало чужеродных включений, кроме связи с тейгу и почти растворившегося осколка сущности предка. Но моя способность познания несовершенна, многое могло ускользнуть от взора. Конечно, я и так уже озаботился проблемой стабилизации и укрепления разума, однако дополнительно поразмыслить над этой темой, хорошенько простимулировав мозг горячим сладким кофе и вкусняшками, не помешает. Вдруг всплывёт дельная идея? Да и увиденная во сне альтернатива усердной работе над собой мне не понравилась.

Совсем.

Покинув гамак и махнув рукой притаившейся в теньке поодаль служанке (сталкерши, блин!), направляю свои стопы на кухню.

* * *

По дороге в царство кастрюль и поварёшек ужасную массовую убийцу, некромантку и начинающую тёмную владычицу, следующую туда с инспекционным визитом, наглейшим образом попытались зашибить два миниатюрных живых тарана.

— Так, мелкота, и кто это вам сказал, что здесь отличное место, чтобы поиграть в носорогов? Или вы решили стать революционерами и начать карьеру с моего убийства? — насмешливо говорю, удерживая за шкирки брата и сестру погодок, пяти и шести лет соответственно. — И что вы тут, кстати, вообще забыли? — Подозрительно: — Воруете мои вкусняшки?

— Здрасти. Мы не воруем, мы помогаем! — в один голос ответила подозрительно пахнущая выпечкой мелкота. — Нам тётя Астра разрешила! — взял на себя инициативу в переговорах малец.

«Тоже мне, помощнички, только шумят и под ногами путаются, — мысленный голос отдавал нотками ворчливости. — На Базе таких таранящих старших растяп мигом бы палками отходили, а потом в карцер ночевать отправили. Без еды! Чтобы в следующий раз смотрели, куда летят».

— И дядя Бэйб, — девочка то ли дополнила брата, то ли сообразила, как он подставляет старшую родственницу и поспешила перевести стрелки на одного из хозяев. — Разрешил.

— Ну-ну, вот отдерут вас за такие забеги и правильно сделают. Тебя это тоже касается, пухлый! — говорю я, смерив грозным прищуром «незаметно» выглядывающего из-за поворота щекастого мальчугана. — Не носитесь по дому и не тараньте его хозяев. Сейчас вас не накажут, но для непослушных и непонятливых гостей у нас есть отличные казематы — тёмные, сырые и холодные. Всем ясно?

— Да! — пискнула девочка.

— А я вас не боюсь, — расправил плечи мальчишка, что в положении «на весу за шкирку» выглядело довольно потешно, — вы добрая!

— Хех, добрая… Многие бы с тобой не согласились, мальчик, — хмыкнув, поставил детей на пол.

— Они дураки! Злые дворяне не помогают другим и не пускают к себе! Так тётя Астра сказала!

— Ну-ну. Просто тётя Астра меня не злила и не видела с плохой стороны. Я вас предупредила. Не умеете следить за обстановкой — ходите пешком. Или на кухне больше не появитесь и «помогать» есть мои вкусняшки не сможете. Тебя это особенно касается, пухлый!

— Я не бегал! — раздался наполненный возмущением возглас.

— Зато «помогал», небось, больше всех. Вон, какие щёки! Смотри у меня! Пропадёт десерт — и ты будешь первым кандидатом в карцер, то есть в казематы, — шутливо грожу надувшемуся толстячку.

Припугнув мелкоту, весело насвистывая, направился дальше, а дети опасливо двинулись к показавшейся из прохода кухарке — это успела наябедничать безмолвно сопровождавшая меня служанка. Полноватая тётка, на лице которой легко прослеживались общие черты с пухлым мальцом, учтиво поздоровалась и, повернувшись к детям, окинула бегунов не сулящим добра взглядом.

…Откуда у нас этот детсад? Моя вина. У части слуг, в том числе и у рьяно взявшейся за самообучение Астры, с которой мы частенько пересекались в библиотеке, нашлись родственники за пределами верхнего города и творящиеся там беспорядки заставляли беспокоиться о близких.

Вероятно, переживания слуг прошли бы мимо меня, но заметив тихо плачущую в библиотечном закутке знакомую служанку, я расспросил её о причинах расстройства. И узнал об арестованной сестре и её оставшихся без средств к существованию детях. Несчастная девушка собиралась, чтобы позаботиться о них, увольняться с невероятно хорошо оплачиваемой и престижной работы (как оказалось, и среди слуг есть собственные касты и градации престижа; в дом наподобие нашего при нормальных обстоятельствах девушке из обычной семьи не попасть: она ведь не из потомственной прислуги…). По итогам библиотечной беседы я устроил опрос остальных слуг, после чего в нашей усадьбе появились несколько взрослых подсобных работников и кучка мелких вредителей.

Кстати, сестру Астры мне удалось вытащить из тюрьмы. Сейчас она после недолгого, но активного отдыха в казённом доме проходила лечение в больнице. Пихать достаточно симпатичную женщину в забитую мужиками камеру… м-да. А ведь она там не одна такая оказалась. Нет, я понимаю: аврал, переполненные камеры, неудачно пошутившие мальчики из хороших семей, сидящие рядом с бунтовщиками, матёрыми уголовниками и бродягами. Но разве сложно разделить народ хотя бы по половому признаку, отселив проституток, воровок, гадалок и прочих в отдельные апартаменты?

Бардак!

Пусть остальным узникам я помочь не мог, да и далеко не все там заслуживали помощи — но вдовушку, загремевшую в камеру из-за слишком строгого нрава и обиды не контролирующего свою похоть сержанта стражи, тюремное начальство с радостью отпустило. Даже платы не потребовало, хватило и толики дипломатии.

Нет, сперва-то среднего ранга чин пытался нагло вымогать несуразную по размерам взятку, но после того, как он несколько раз близко познакомился с собственным столом и выслушал коротенькое повествование о том, как я сейчас уйду и направлюсь к Модо со взяткой раз в десять больше, махом проникся желанием помочь. Ну да, судя по предоставленной миньонами информации и личному впечатлению, глава полиции любил золото, а вот начальника данной тюрьмы — не очень, лишь терпел и ждал повода. В общем, денег с меня не взяли, пообещали исправить безобразие и даже провели бесплатную экскурсию. А всё почему? Потому что вежливость и дипломатия! Ну, и моё личное обаяние.

Похотливый сержант стражи и пара его подпевал сами отправились в камеру. Тут даже не пришлось показывать своего таланта договариваться с людьми: прибывший в их отделение с инспекционной проверкой подполковник полиции меня узнал, мы с Изабеллой как-то заглядывали к его начальству на чай, а данный персонаж вломился домой к Модо посреди беседы. Было очень смешно видеть, как ворчливый толстяк в присутствии гостей и своего немаленького семейства сдерживает лезущие на язык ругательства в адрес новых проблем и принёсшего дурные вести подчинённого. В общем, ранее буксовавшее правосудие разогналось с места в карьер и недобросовестных патрульных упаковали прямо на месте. Учитывая, что пребывающий на взводе офицер на полном серьёзе обещал законопатить уродов в общую камеру, вполне могло оказаться, что казнь на месте оказалась бы милосерднее.

Для убийцы Куроме всё прошло бы ещё проще… и кровавей. Но и у путешествующей дворянки Кори, как можно видеть, проблем с насаждением собственного понимания правильности, в общем-то, не возникло. Деньги, сословное неравенство и личное знакомство с заметной частью местных власть имущих (спасибо Изабелле) многое упростило.

А вот для подавляющего числа населения это работает в обратную сторону. Среднему гражданину в столкновении интересов даже с мелким представителем власти ничего не светит. Потому-то и вспыхивают восстания, что законными методами в большинстве случаев ничего, кроме плетей, не добиться, а чувствующие безнаказанность чинуши теряют берега.

По итогам ознакомления с бумагами, предоставленными бандитским доном, общения с майором Дафом, Счетоводом, Кентой и отчасти Изабеллой сложившаяся система представлялась откровенно прогнившей, напрашивающейся на прополку уже десятилетия, если не века. Но… для благородных «полубогов» или просто достаточно богатых людей со связями это уродство как раз-таки было крайне привлекательно, ибо даровало им вседозволенность. А потому никто ничего менять не собирался. Ну да, ведь сие сулило превращение из неподсудных властителей судеб в почти таких же граждан.

Хочется господину или госпоже чего-нибудь запретного? Криминал с радостью предоставит всё требуемое, только плати! Ну, а коррумпированная полиция закроет глаза на делишки поставщиков живого товара, наркотиков, тёмной алхимии и прочего необходимого господам, подняв статистику на разной мелочи вроде воров булочек и торгующих дурманом на улицах пушеров. А тех правоохранителей, которые начнут копать, куда не надо — ну как копать? Кому надо и так знают кто и чем занимается и с кем связан — того прижмут за собственные грешки.

Слишком же честным расти в чинах банально не давали: либо марайся, либо выше лейтенанта не прыгнешь. Тех, кто намёков не понимал, просто выдавливали со службы или вообще подставляли. Причём обычно так нагло и грубо, что даже удивительно, как в такое может поверить хоть кто-нибудь.

Иными словами, элита намеренно разводила грязь, чтобы, словно цветы на щедро унавоженной земле, процветать на этом… субстрате.

Этакая цветочная клумбочка наверху большой кучи из крови, трупов и дерьма. Разве не мило?

* * *

Тогда, после изучения бумаг, любезно предоставленных нашим новым союзником — Эскобаром — которые стали ещё одним кусочком потихоньку складывающейся общей картины, захотелось в лучших традициях начавшего сходить с ума предка устроить в городе небольшой праздник казни с кучами трупов, прибитыми к стенам и рассаженными на колах живыми и прочей веселухой. А потом вернуться в Столицу и повторить представление там. На бис, только со столичным размахом.

Ведь вся борьба нашего Отряда, все смерти и убийства в этом ракурсе — ничто иное, как бессмысленная попытка выгрести отходы из-под вышних задниц, которые даже не задумываются о том, чтобы прекратить гадить по месту жительства и не пилить сук, на котором они же сами и сидят. Хотелось смыть свою ненависть чужой кровью, болью и страхом …или, наоборот, в пику жажде убийства и влиянию вредной Яцу сделатьчто-нибудь хорошее, чтобы хоть так избавиться от гадостного привкуса беспомощной злобы. Пусть порыв спасти несколько мальков после самолично устроенного шторма смотрелся довольно странно. Но почему нет? Это лучше, чем бесцельные убийства.

Вот, собственно и…

К тому же нанятые слуги отчасти были моими людьми, что налагало обязательства, эфемерные, но — для меня — всё же существующие.

Да и, как отвечал Бэйб на подколки нашего шутника о бесполезности помощи бедноте и ничтожной доле спасённых в масштабах голодающих Столицы: «Для Столицы не важно. Тем, кому помог — важно». Мне, конечно далеко до добродушного здоровяка, вынужденного работать убийцей, но если можно совместить попытку развеяться со спасением парочки судеб, которое мне, в общем-то, ничего не стоит, то почему бы и не потешить внутреннего альтруиста? Всё же моё чувство справедливости хоть и исказилось под влиянием обстоятельств, но продолжало существовать. А для сохранения стабильности психики лучше подкармливать светлую сторону личности, чем давать волю тараканам тёмной.

Поняв, что пытаюсь оправдаться перед собой за добрый поступок, негромко фыркнул и, весело улыбнувшись, отпил из чашки. Всегда бы так! А с первоисточником, этим единым во многих лицах Зерном Зла, мы тоже разберёмся! На миг улыбка обернулась острой, предвкушающей усмешкой, но вскоре вновь стала мягкой. Я откинулся на спину плетёного стула. За пределами беседки дул тёплый, приятно пахнущий листвой и цветами ветерок, по небу плыли барашки облаков, пели птицы, деловито жужжали насекомые — шершень размером почти с мою ладонь сунулся было к вкусняшкам на столе, но получил лёгкий щелчок пальцем и удалился, недовольно загудев. Идиллия!

Всё же осознание того, что можешь не только лить кровь и сеять смерть, неплохо поднимает настроение, даже навеянный сном эфемерный холод с тоской испарился, а параноидальные мысли о духовных паразитах и непонятном влиянии потускнели. Да… всё не так уж плохо на сегодняшний день.

Кстати, из «вояжа справедливости» удалось вынести не только пару узников и легкое удовлетворение чувства правильности, но и сувениры, купленные у местных, удивительно адекватных на фоне остальных тюремных работников, катов*.

/* кат (уст.) — палач/

В тюрьме с историей, насчитывающей больше двух веков, имелась такая же «историческая» пыточная, а в той пыточной — старые, напитавшиеся огромным количеством боли и крови инструменты. И пусть этот мир не слишком дружелюбен ко всякой мистике, стремительно размывая эфирные воздействия, не заякоренные на что-то материальное и (желательно) живое — но, видимо, долгие десятилетия активной эксплуатации смогли по капле изменить некоторые из инструментов настолько, что они смогли меня заинтересовать. Да и само подвальное помещение несло особую атмосферу, и это я говорю не о въевшемся в камни запахе крови и экскрементов, а об эфемерном флёре боли, страха и безнадёги. О чувстве, благодаря снам-воспоминаниям казавшимся таким знакомым и… таким приятным. Словно вокруг не смрадная духота, а напоённый морской свежестью песочек пляжа.

«М-да, тейгу явно превращает меня не в девочку-феечку. Ну, если всяких фэйри и сидхе Неблагого Двора не вспоминать, среди этих «феечек» моя персона как раз бы и не выделялась. Даже чувство юмора пришлось бы, хех, ко двору», — тихо фыркнув, наполнил из кофейника опустевшую чашку. Вернувшись в кресло, неосознанно потянулся рукой к бедру, но верного демонического некропушистика там не обнаружилось: злая Акира утащила Люцифера на их совместный с Кеем променад по центральному городскому парку.

Ну да в сторону нечисть выдуманную и нечисть настоящую, ту, которая в лице всё плотнее сплетающейся со мной сущности Яцу всё сильнее давит на психику. Пусть влияние и напрягало, но навыки контроля и укрепления разума неуклонно росли, что, в свою очередь, успокаивало. Если не всплывут новые «подарочки», то в перспективе я вновь стану нормальной… ну, как для убийцы и хозяйки такого тейгу.

Что ещё? Нежданно-негаданно подтвердившаяся возможность рукотворного локального изменения некоторых параметров энергетической среды неслабо подняла настроение и воодушевила. Само собой, мне и так известно, что это возможно: один из снов-воспоминаний о прошлом сущности-основы моего тейгу, помимо прочего, нёс обрывки знаний о методике изменения целого мира в демонический. Та странная фигура, что я чуть не активировал в приступе абстинентного бреда, тоже была направлена на стабилизацию чего-то-там в тонких материях. Да и алхимики вроде бы должны уметь изолировать свои рабочие места от агрессивной среды. Но насчёт алхимиков пока можно только предполагать, для работы по методикам демонической твари у меня не хватает знаний и навыков, а для того, чтобы связываться с работающей непонятно по каким принципам начертательной магией — дурости.

Начертать будящее внутренний трепет сплетение символов одновременно тянуло и… вместе с тем крайне не хотелось трогать это даже через марионеток. Даже мысли слить «тайное знание» каким-нибудь сектантам — и те будили ощущение ползущих по коже холодных коготков.

А вот если банальные эманации смерти и боли могли случайно создать энергетическое мини-болотце, то и повторить его тоже можно. Разумеется, пыточная не являлась филиалом плана, родного для демонической твари — и в общем-то никто, не обладающий моей чувствительностью, не заметит там ничего необычного. Даже проводись там ежедневные кровавые оргии со времён основания Империи, и то не факт, что ощутил бы. Но то лишь случайно сформировавшаяся аномалия тёмного энергетического спектра. И если её смогли ненамеренно создать трудолюбивые палачи и их жертвы, то разобравшись, что к чему, и пользуясь на порядки более плотной силой Яцуфусы, можно добиться большего. Причём куда быстрее.

А это открывало неплохие перспективы. Артефакторика, некрохимерология, исследования отложившейся в памяти демонической магии и создание на её основе работающих в нашем мире навыков… И это только навскидку!

Например, у культистов из сна был алтарь, на котором они резали жертв и получали силу, счастливо не ведая ни о каком отторжении. Многофункциональная штука, выполнявшая и роль связи с рогатым боссом, и роль торгового терминала, и роль фильтра/преобразователя для вытянутой из жертв силы, и другие задачи. Большинство функций интереса не представляли, но вот фильтр силы — вещь в хозяйстве слабой здоровьем некроманси архиполезная. Что, если создать урезанную пиратскую копию алтаря и закопать в центре бойни?

Низкий КПД? Пф! Столица ежедневно потребляет десятки тонн мяса. Даже пара процентов очищенной праны позволит поправить здоровье всему Отряду!

Правда, щедрые на мерзкие подробности сны не спешили одаривать невезучую некроманси секретами демонической магии и артефакторики, а те, что мелькали, — или бесполезны, или неприменимы в чистом виде. Но секреты существовали, это ясно; а значит, даже если железкам из заплечных дел мастерской не найдётся практического применения, возня с ними сможет натолкнуть на какую-нибудь идею. Или не сможет, тут уж не угадать.

Но помечтать-то можно?

Представив сборщики животной и растительной праны, раскиданные по городам и весям, которые вытеснили с рынка никому более не нужный Алый Эликсир из младенцев, с улыбкой отхлёбываю сладкий ароматный напиток. Разве не забавно это — пустить силы и знания ненавидящей смертных твари на их же, смертных, благо? Разошедшееся воображение выдало пачку новых картин: величественные энергостанции, где пробитые в имматериум каналы выступают источниками неисчерпаемой и бесплатной энергии; маяки душ и поля плоти с вызревающими оболочками на любой вкус — дар истинного бессмертия всем желающим; порталы в иные миры и планы для исследователей, торговцев и просто путешественников; общедоступная ментальная информационная сеть…

Увы, но долго наслаждаться кофе, выпечкой и собственными фантазиями об обществе всеобщего счастья и социальной справедливости, выстроенном на фундаменте демонической магии, мне не удалось. Нить духовной связи с одним из активно действующих миньонов забила тревогу. Прислушавшись, понимаю, что в неприятности попал Даф, под прикрытием Кенты отправившийся на встречу с очередным агентом.

«Бездна! Ни минуты покоя!»

* * *

«И чем там занимается этот лысый увалень?» — раздражённо подумал я, собираясь посильнее «дёрнуть» за канал связи с Кентой. Однако он и сам заметил неладное, не поленившись просигнализировать мне. Нормальной связи на таком расстоянии пока что установить не получалось, но и достигнутого хватило, чтобы лысый смог передать простой условный сигнал. Не зря же мы с ним и Счетоводом тренировались в подобного рода общении?

— Жёлтый уровень угрозы, значит, — чуть расслабившись, еле слышно произношу себе под нос. Ускорившееся было сердце вернулось к привычному ритму. Ну, почти.

Жёлтый — это почти не страшно, но и рассиживаться не стоило. Как же не вовремя появились эти неприятности! Стоило расслабиться и поймать момент хорошего настроения, и — здравствуйте, вот они мы! Приказав служанке сходить на кухню и принести ещё вкусняшек и горячего чаю под предлогом, что кофе уже надоел, двигаюсь в сторону туалета. Естественно, лишь для маскировки: пока никто не видел, миниатюрная тень метнулась к ведущему в казематы проходу, а оттуда через тайный ход за стену верхнего города. Отправиться пришлось, как есть — в коротких шортах и легкомысленной маечке. Не беда, у Прапора в рюкзаке хранятся старые плащ и маска, наброшу на себя за пределами усадьбы. А вот если копаться, можно остаться без марионеток и информации о противнике. Как уже говорилось, жёлтый это, конечно, не красный или, тьфу-тьфу, чёрный, но стража сейчас частенько ходит с усилением, а потому велик шанс повышения уровня угрозы.

Что означали все эти цветные обозначения? Всё просто: желтый — угроза уровня обычного патруля стражи, который и в теории не мог повредить сопровождающему нашего шпиона Кенте; оранжевый — среди неприятеля есть воины духа; красный — существует вероятность раскрытия какой-то информации о марионетках, агентурной сети или группе; чёрный — всё пропало, пора сбрасывать маски, призывать Печеньку и готовиться к боевому столкновению или драпу.

М-да, а все ребята как назло вне зоны досягаемости: сладкая парочка гуляет, а Бэйб с Наталом отправились решать какие-то вопросы по патронируемому здоровяком приюту. Рас-с-слабились! Да и я не лучше. Хотя не бегать же за каждым миньоном, как мамочка? В любом случае, если Кента не ошибся, им светило лишь столкновение с малоопасным противником, без угрозы моего раскрытия. Наиболее вероятный сценарий — кто-то глазастый таки опознал «без вести пропавшего» майора разведки и теперь его попытаются захватить бойцы Модо или коллеги.

Более неприятный, но и менее вероятный вариант заключался в том, что информацию о деятельности Дафа слил кто-то из его агентуры. Но тогда и я бы получил сигнал оранжевого или даже красного уровня: вряд ли на заранее подготовленный захват послали только неодарённых. По всему выходило, что столкновение произошло со спешно отправленным патрулём. Вопрос в том, обычный это патруль или усиленный, с прикреплёнными одарёнными бойцами?

Будто стремясь подтвердить нехорошие подозрения, от Кенты пришёл сигнал повышения уровня угрозы на ступень, после чего, судя по отклику, он ввязался в бой.

«Проклятье!» — зло стиснув зубы, увеличиваю скорость.

Впрочем, поводов для особой паники пока нет, среди полицейского спецназа выдающихся бойцов не найти, да и среди убийц Фореста составить конкуренцию Кенте, обладающему стойкостью и выносливостью немёртвого, способны пять-семь сильнейших. Вряд ли в задрипаный кабак отправятся личные телохранители губернатора, а других неприятностей вроде быть не должно…

Словно вторя моим мыслям, контрольная нить с заднеприводным Штирлицем завибрировала, показывая, что сволочь пытается сбросить контроль.

«Ха, наглое насекомое, не сбежишь!» — по связи уходит мощный подчиняющий импульс. Будто в противоречие моему мысленному восклицанию, уровень затрат на поддержание существования Дафа рывком вырос: марионетку серьёзно повредили.

«Тьма и Бездна, что у них там творится?! — пока ноги несли тело, в голове активно бились мысли. — С кем схлестнулся Кента? Как и когда они вышли на миньонов? Какая скотина дала наводку? Опять проделки Дафа? Ну, он у меня получит, если так! Наизнанку выверну и жить оставлю! Его самого и его любовничка!»

Рывком возросшие траты поставили перед выбором: или сохранить проблемному слуге нежизнь, но привлечь нездоровое внимание к не желающему умирать зомби (а судя по потоку энергии, ему как минимум выпустили кишки), либо отпустить душу шпиона в посмертие. Долго размышлять мне не дали, уровень необходимой подпитки снова скакнул — гадский Даф явно не собирался, притворившись мёртвым, дожидаться недовольное начальство. Нехорошо помянув паршиво работающую на больших расстояниях мыслесвязь, не позволившую отдать нормальный приказ, тупого (или, наоборот, слишком хитрого) разведчика, уж точно тупого и заторможенного Кенту, тварей Бездны, демонов и извращённые отношения вышеперечисленных, разрываю связь со строптивым, но ещё далеко не полностью выработавшим ресурс полезности слугой.

По сторонам и под ногами стремительно проносились дома, деревья и редкие пустыри. В Бездну его! Это «без вести пропавший майор Даф» был полезен, засветившись, он махом утратил львиную долю своей ценности. А все архивы давно перешли ко мне, как и крючки с контактами большинства агентов. Разве что в качестве консультанта он бы пригодился, архивы это хорошо, но живой… ну, уже не живой, зато подкованный в теме человек — лучше.

Но как же неудачно он полез на эту встречу! И ведь не мог он планировать подлянку! Специально его допрашивали, перед выходом. Да и Кента не только охранял, но и контролировал хитрого и не в ту сторону инициативного сотрудника. У-у, насколько же удобнее работать с простыми и понятными безмозглыми мясными куклами!

Наконец, сократив расстояние так, чтобы видеть пострадавший от битвы воинов духа кабак, но не попадать под любопытные взгляды, останавливаюсь, прикидывая, что делать дальше, благо обстановка позволяла потратить пару минут разогнанного в сотню раз субъективного времени на размышления. Моего лысого миньона не очень убедительно пытались теснить несколько темнокожих воинов духа и один одарённый боец в форме стражи. Явно тянули время. Других реальных и потенциальных угроз не наблюдалось.

Причины отсутствия боевого азарта сложно не заметить: ещё один боец спецподразделения сидел у стены, бережно удерживая перепачканными в чёрной крови ладонями свой внутренний мир от того, чтобы он покинул распоротый живот; неподалёку в целой луже алого цвета лежал труп южанина с почти отсечённой головой, удерживаемой рядом с телом небольшой полоской мяса и кожи. На трупы рядовых стражников, как и на ещё живых, словно застывших во времени полицейских внимания я не обратил — их слишком мало и вооружены они не так хорошо, чтобы на что-то повлиять. Наученные горьким опытом стражник и южане — вероятно, представители служащего Форесту клана Змеи — кружили вокруг лысого, в стиле волчьей стаи поочерёдно ускоряясь и атакуя, чаще даже просто имитируя атаки, заставляя тратить силы, защищаясь от угроз с разных сторон. Вероятно, враги надеялись измотать более сильного и быстрого противника.

Измотать немёртвого? Ну-ну, удачи им! Хотя, если их план заключался в том, чтобы сдержать врага до прибытия помощи, они преуспели. Помощь прибыла!

…Только не к ним. Хе-хе.

Посетителей питейного заведения, ставших свидетелями произошедших событий, видно не было. Наверное, попрятались в пострадавшем здании и медленно (в ускоренном восприятии почти со скоростью текущего стекла*) ползли в противоположную сторону. Свидетели… а ведь непонятно, успел ли гадский Даф что-нибудь выкрикнуть перед смертью или предпринять иную попытку осложнить жизнь своей убийце и поработительнице. Не зря же он стремился сбросить контроль? Явно пытался нарушить один из запретов. Вопрос — какой из них и успел ли? Времени мало, на звуки боя в любой момент могут подтянуться бойцы стражи или другие кланнеры. Придётся решать вопрос радикально.

/* Куроме преувеличивает. Естественная текучесть стеклянного полотна при комнатной температуре где-то 0,001% в год./

Запрыгнув на третий этаж ранее разведанной горелой развалюхи, призываю Прапора и марионетку-пулемётчика. Прапор остаётся в качестве прикрытия, а Адепт-ганфайтер, оставив великану свой шестиствольный агрегат и прихватив две трубы реактивных огнемётов*, немного взрывчатки и ёмкость с составом для отбивания запахов, двигается в сторону оконного проёма.

/* Несмотря на название, термобарический снаряд действует как боеприпас объёмного взрыва. Реальный прототип — реактивный огнемёт «Шмель»./

Тоже перебираюсь на позицию, более удобную для наблюдения и отражения внезапной атаки возможных новых гостей.

Ганфайтер приготовился и, прицелившись, послал соответствующий мыслеобраз — у безмозглого болвана подобные сигналы выходили слишком примитивными, но большего и не надо.

Отлично, начали! Теперь уже я посылаю Кенте мыслеобраз с указаниями, как действовать дальше.

Лысый начал смещаться в сторону от разгромленного заведения. Гранатомётчик нажимает на спуск. Вырвавшаяся на свободу ракета устремляется к пострадавшему в битве воинов духа заведению. Ранее продемонстрировавший намерение напасть, Кента вложился в ускорение и, наоборот, начал разрывать дистанцию, оставив недоумевающих врагов. Ракета врезается в брусчатку рядом с зданием. Сообразивший, что к чему, стражник медленно пытается отскочить в сторону, один из южан удивлённо поворачивает голову. Вспухает облако взрывоопасного газа, которое тут же оборачивается жёлто-оранжевой вспышкой.

Взрыв!

Ударная волна, последовавшая за вспышкой, красиво поднимает в воздух и разносит в стороны тела, куски коновязи, часть стены. Следующая ракета влетает внутрь помещения. Новый взрыв подбрасывает в воздух крышу и окончательно обрушивает стены двухэтажного здания. Полюбовавшись на «большой бум» и поднимающийся густой дым, покидаю помещение, оставив гранатомётчика заметать следы.

А взрывать врагов — круто! И эффективно. Не факт, что их всех убило или даже покалечило, но преследовать лысого никто не пытался. Хлипкие какие-то. Наверное, растяжку на пути к огневой точке можно было и не ставить. Впрочем, не страшно, если гости так и не навестят позицию стрельбы сразу. Тогда бомба дождётся следователей, благо, местные бродяги туда не суются: обваленный лестничный пролёт и слабая пригодность неплохо выгоревшего здания для жилья и игр хорошо страховали от визита случайных гостей вроде бродяг или детей.

Вскоре до меня добрался Кента с бессознательным стражником на руках. Миньон выглядел недовольным, видимо, радикальная зачистка возможных свидетелей ему не понравилась.

«А нечего было ворон считать! — полыхнуло внутри раздражённо. — Профукал, блин, нападение, ещё и недовольные гримасы строит! Мне, может, тоже не нравится, что вместо кофе и вкусной выпечки пришлось сломя голову бежать на выручку! …Хотя взрывать врагов весело. Надо бы тоже научиться стрелять из этой классной штуки».

В целом, несмотря на отношение к «крутому бабаху», недовольство миньона я понимал. И будь у меня больше времени, может, удалось бы измыслить план получше. Но сходу получилось сгенерировать лишь такой. В любом случае контакт Дафа точно следовало убрать, как и возможных шпиков. Попортить тело марионетки, осложнив работу гипотетическим любопытным алхимикам-трупорезам и сократить боевую мощь Фореста тоже нелишне. А вот светить на разборках собственной физиономией, пусть и скрытой под маской — наоборот. Кента был в гриме, как и Даф (как его, блин, узнали?), а вот «карлик в маске» и трёхметровый Прапор — фигуры легкоузнаваемые, как их ни маскируй. Так что, несмотря на желание своими руками расправиться со злодеями, оторвавшими меня от кофе и вкусняшек, пришлось стоять поодаль в качестве прикрытия. С моей просаженной выносливостью глупо сходу бросаться в бой после забега под ускорением.

По идее, взрывы бросят тень и на повстанцев, и на генерала Стоуна, у которого эти самые повстанцы могли утащить редкое и дорогое оружие. Хотя, конечно, лупить внутри города из эрзац-артиллерии даже для самых отбитых — новое веяние.

Эх, опять Натал будет отчитывать! Ещё один любитель конвенционных методов на мою голову.

В общем, может, на взгляд всяких белоручек решить проблему вышло грязновато и не эстетично. Но зато — дёшево, надёжно и практично! Объёмный взрыв уничтожил всех в заведении, Кента дорезал недобитков из клана Змеи и стражи, а занимающийся на руинах огонь обещал ещё надёжнее уничтожить улики, если его в ближайшее время не потушат. Если какие-то свидетели вообще остались, то только те, кто видел происходящее снаружи. Максимум, что они могли запомнить — это Дафа и сопровождавшего его Кенту, который был загримирован под одного из воинов духа ныне расформированного боевого крыла разведки. В чём-то такой исход даже выгоднее: возникнет больше претензий к разведчикам — и, соответственно, больше внутренней грызни.

Короче говоря, потеря Дафа неприятна, но могло быть хуже. Хотя, конечно, ещё стоило разобраться, что и по какой причине там вообще произошло, в случае чего подчистив хвосты. Впрочем, некоторые концы придётся обрывать в любом случае. Да и операцию дальше затягивать не стоит: посетить скорый бал, который никто даже не подумал отменять из-за народных волнений, получше оценить Диего, как вероятного И.О. губернатора, и, наконец, приниматься за финальную фазу операции.

Покивав своим мыслям, отозвал буравящего меня взглядом Кенту, ганфайтера и Прапора, который взял у стрелка использованные трубы и вернул ему пулемёт, ну и обращённого в марионетку полицейского не забыл.

Пора возвращаться, пока не остыл чай, да и вкусняшки без присмотра оставлять опасно. Вдруг тот здоровенный шершень вернётся с друзьями? Или сладости атакует банда мелких вредителей, зовущих себя помощниками? Тот щекастик выглядел способным на любую подлость. Нет-нет, медлить никак нельзя!

* * *

К моему возвращению чай не остыл, а ни одна вкусняшка не пострадала. В общем-то, доставившая фарфоровый чайник и выпечку служанка опередила меня всего на пару минут. На всё про всё ушло не более пяти, и то на саму акцию было потрачено около минуты, и это учитывая время на скрытый подход, разведку, присоединение пленника к коллекции и минирование позиции стрельбы. Хорошо быть шустрым воином духа и некромантом! Да и время на изучение города и его интересных точек ранее потратил совсем не зря. Как сказал бы Кей: «Моё величие столь огромно, что я могу нести смерть и разрушения, не отрываясь от чаепития!». Правда, выносливости для «величия» пока маловато — пробежка всего-то на пару километров туда и обратно заставила взять небольшой перерыв на то, чтобы отдышаться, да и шагая по коридорам особняка, пришлось сдерживать тяжёлое дыхание.

Слабость… раздражает! Но она проходит. И это радует.

Откинувшись на плетёную спинку, с удовольствием тяну удивительно вкусный сладкий чай и заедаю таким же ставшим необычайно вкусным рогаликом круассана. После пополнения счётчика смертей вкус жизни ощущался особенно остро. Принадлежащая Виктору часть пыталась что-то вякнуть про бедных, ни в чём не виноватых забулдыг, но, не встретив ни грана понимания, замолкла. Что бы там себе ни думали спиногрызы и Астра, но «добрая госпожа» из любящей (ну, если вычеркнуть «обожаемое командование» и совсем уж грязные миссии) свою работу убийцы… не очень. Даже несмотря на умиротворяющее действие вкусняшек, пушистика и потихоньку растущего колючего шарфика для сестры. Есть куда расти, однако.

Как и куда скатываться.

* * *

Попив чайку со сладостями и немного погуляв по облагороженной «дикой природе» сада, я, как истинная тварь тьмы, спускаюсь под землю — дитя Подземной Базы вернулось в родную стихию, хех. Правда, на этот раз не для того, чтобы мучить свинок: старые хрюшки уже закончились, а новых я пока не заказывал. В этот раз холодной и сыроватой комнате предстояло послужить допросной или, скорее, недоступной для любопытных ушей слуг переговорной. Пара керосиновых ламп разгоняет тени, над горелкой закипает небольшой чайник, на маленьком прямоугольном столике стоит вазочка с печеньем и две пока пустые чашки.

Призвав Кенту и безымянного стражника, который так и остался стоять истуканом, указываю лысому на свободный стул:

— Садись, Кента, поговорим, а наш новый, пока безмозглый друг заварит чаю.

Лысый буравит меня хмурым взглядом… ладно, сейчас он не совсем лысый. Ныне Кента загримирован под немного кудрявого любителя длинных и пушистых бакенбардов. На самом деле мой миньон не слишком походил на одного из убийц боевого крыла местного отделения службы разведки, но для беглого взгляда сойдёт.

— Там было много посетителей. Они ни в чём не виноваты. Зачем ты всех взорвала, — рублеными, злыми фразами говорит слуга.

— Все мы в чём-то виноваты, — усмешка, — некоторые религии говорят, что человек грешен по самому факту рождения. — Увидев, как набычился слуга, я не стал развивать тему и сдержал парочку черноватых шуточек вроде «Жгите всех, Бог узнает своих!». — Но знаешь, Кента, мне тоже интересно. Почему мне пришлось срываться и тратить силы, нервы и боеприпасы? Почему ты не заметил противника? Почему начал действовать позже, чем атаковали Дафа? Почему ты не вытащил его сразу, как началась заварушка? Почему его повредили так, что пришлось разрывать контроль?

— Я… я был на улице, контролировал подходы и видел Дафа через окно. А стража… они вломились через чёрный ход и сразу начали укладывать всех лицом в пол. Меня отвлекли, я не успел… двое дебилов-охранников того разряженного хмыря сразу стали стрелять. Даф тоже вскочил и ломанулся в сторону, — миньон зло выругался в адрес своей заторможенности, разведчика-паникёра и тупоумных бандитских отбросов. Отхлебнув горячего чаю, он продолжил свой рассказ. Немёртвый стражник дополнил повествование взглядом со своей стороны.

И надо сказать, история о безграничной силе человеческой глупости и халатности, а также крайне злой удаче обладателей этой самой силы вышла презанятной.

Стражники вломились в кабак Дырявая Бочка и начали жёстко укладывать всех посетителей лицом в землю, потому что… перепутали заведение с Пивной Бочкой, в которой должна состояться сходка главарей мелких банд, многие из которых участвовали в недавних погромах. Сами-то стражники прекрасно знали, где какое заведение расположено, но вот их новоназначенный офицер — нет. И получив бумаги с перепутанным адресом, горе-командир ломанулся совершенно не туда, куда следует. На осторожные попытки подчинённых образумить его жаждущий заслуг амбициозный офицер реагировал неадекватно. Почему-то он был свято уверен, что размер таланта и успешность командования выражается в громкости, с которой можешь орать на нижестоящих. Взывать к голосу разума оказалось бесполезно, а более жёстко одёргивать сынка одного из заместителей Модо никто так и не рискнул. Решили позволить самоуверенному индюку набить пару шишек на своих ошибках.

М-да…

А что же южане? Боец был не уверен, но предполагал, что они выступали в качестве охраны «сынка», а заодно и усиления на случай внезапных проблем. Подстраховался заботливый папочка, не поскупился и нанял прикрытие. Лучше бы он на ремень для отпрыска не скупился! Не то, чтобы во мне внезапно проснулась совесть, но десятки смертей, потерянная марионетка, просевшие отношения с одним из по-настоящему верных миньонов — и всё из-за чего? Идиотизм!

— Да, глупо вышло, — почесав щёку говорю я. — Столько бессмысленных смертей из-за одного идиота.

Кента хмуро кивает.

— Ты слишком свободно льёшь невинную кровь, госпожа. У них есть супруги, чада, старики. Ты подумала, что будет с ними? Неужто ничего не шевелиться в сердце твоём, когда судеб нити обрываешь?

Не отвечая, издаю тихий и немного грустный смешок. Шевелится. Но совсем не в ту сторону, в которую хотелось бы моему слуге и отчасти мне — «большой бум» выглядел круто.

А Кента всё смотрит. Упрекающе так. Ну ладно, отвечу:

— Ты же был революционером. Неужели ни разу не приходилось резать случайных свидетелей, которые могли запороть всю операцию? Не приходилось вскрывать горло слишком любопытному мальчишке или не вовремя выглянувшей служанке?

Мужчина промолчал, но чтобы уловить верный ответ, не обязательно использовать нить связи. Всё стало понятно и по выражению лица.

— Они ничего не знали, а ты убила всех. Хозяина за стойкой, посетителей, подавальщиц, пришедшего с отцом ребёнка, всех… Это путь в никуда, Куроме. Ты сама говорила, что желаешь защищать Родину, но так легко убиваешь её жителей, — мужчина опечаленно покачал головой, — Так ты станешь чудовищем, а не защитницей. Ты ведь не зла в душе. Помяни свои добрые дела, ты ещё можешь стать обычной девушкой!

«И когда это моя совесть успела мутировать в лысого мужика? Тяжела и неказиста доля девочки-волшебницы, каждый считающий себя взрослее норовит поучить жизни!», — подумалось с долей насмешки.

Но что-то в словах «зомби-папаши» всё же было. Ловлю себя на ассоциации с недавним сном о печальном конце прошлого владельца моей Яцу. Тот тоже начинал как борец за лучшее будущее, а закончил как очередной высокоранговый монстр, бессмысленно бродящий по своей стране и разоряющей её города и сёла.

— Хватит. Я не собираюсь терпеть очередную проповедь, — начавший распаляться миньон замолчал, ощутив транслируемое по связи недовольство. — Но я тебя услышала.

Отпиваю немного чая. У немёртвого стражника он вышел заметно хуже, чем у заваривающих тот же сорт слуг или даже у меня. А может на вкусовые качества повлияла не поддающаяся к искоренению привычка бывшего офицера к проповедям.

— Даф один раз уже почти подложил мне свинью. Почему в этот раз, когда он попытался скинуть контроль, я должна была подумать иначе? Мне не следовало его отпускать на эту малозначительную встречу, а тебе не стоило слишком отдаляться и отвлекаться от своей задачи, тогда жертв удалось бы избежать. — Кента опустил взгляд. Вздыхаю. — И чего этого идиота дёрнуло вырываться? А теперь, моя персонифицированная лысая совесть, хватит о грустном. Выпей чаю, съешь печеньку, помяни погибших, а мне надо подумать над следующими шагами. Если есть предложения — говори.

* * *

Работающий с бумагами глава разведки города услышал возню за дверью своего кабинета, приоткрытой для лучшей циркуляции свежего воздуха. Подняв голову и прислушавшись, он различил приближающийся топот сапогов, недовольные голоса служащих, протестующий писк секретарши и громогласный рык Модо.

«Что этому старому борову здесь надо?» — с заметным оттенком неприязни подумал хозяин кабинета. Пусть основным источником распрей выступал именно мстительный и вздорный глава стражи, который перенёс свою неприязнь с давно усопшего отца на удивительно с ним схожего сына, но и ответных чувств столь пылкое выражение «любви» не встретить не могло.

Дверь открылась от пинка ногой. Показался незваный гость с мешком в руке. Толстые губы растянуты в сардонической ухмылке, маленькие глазки блестят от злой радости.

— Что, змеиный выкормыш? Не ждал? А я с подарочком, падла ты подземная! — толстяк швырнул мешок прямо на рабочий стол главы разведки. Ударившийся о стол груз опрокинул печать и свалил с покрытой сукном поверхности несколько папок.

— Я понимаю, что постоянно общаясь с бродягами и преступниками, вы невольно переняли их… манеры, — иронично изогнул бровь сухопарый брюнет, с трудом подавив вспышку злобы и желание выкинуть наглого толстяка, попирающего его авторитет перед подчинёнными. — Но здесь извольте общаться так, как пристало благородному человеку, а не невоспитанной черни, — с ядом в голосе закончил он.

Увы, он хоть и получил вожделенный высший пост в ведомстве, но доставшаяся ему организация представляла собой жалкое подобие того, чем была в не таком уж и далёком прошлом. Тогда он имел больше уважения, даже занимая положение на две ступени ниже. Но ничего, все ещё может измениться.

— Ха-ха, скоро общаться с преступниками и бродягами предстоит тебе, тощезадый! — совершенно не оскорбившись, довольно произнёс Модо. — В камере. — Он тоже помнил прошлое и в отличие от Рамона перемены ему нравились. — Ты разверни подарочек-то хилыми лапками, полюбуйся, что мои нашли.

Рамон, взглядом и коротким жестом приказав любопытным подчинённым закрыть дверь с той стороны, полез в мешок. Вскоре передним предстала изуродованная, воняющая палёным волосом, но всё же узнаваемая голова майора Дафа, чья внезапная пропажа вызвала неслабый переполох в ведомстве. Осмотрев «подарочек», подцепив ногтем держащийся на коже кусочек накладной бородки, разведчик поднял взгляд на вольготно развалившегося в кресле у стены визитёра.

— Узнаёшь, блевотная подстилка? Твой без вести пропавший прихвостень! — естественно сам Модо не смог бы узнать в изрядно попорченной голове майора Дафа, но криминалисты и голый череп способны опознать по слепку зубов. — Из-за этого жопного выползка погибло двое моих штурмовиков, полурота рядовых и ещё кучка дикарей Фореста полегла! Да, мать твою потаскуху, это я про ту мясорубку и взрыв! Какого кривого хуя вы там устроили, мудни головозадые?!

Главный стражник уже не сидел, а вскочил и орал во всю мощь своего хорошо поставленного командирского голоса. Из широкого рта летела слюна, на лбу выступила вена, а лицо налилось кровью, словно в полушаге от неконтролируемого бешенства.

Но Рамон видел, что ярость, как минимум, преувеличена. Если бы Модо действительно хотел его утопить, сначала отправился бы к губернатору. Но он сперва пришёл к нему. Почему? Несмотря на свой норов, глава полиции был хитёр и довольно умён, а потому такой замечательный повод поставить Разведку в зависимость от Полиции упустить не мог. В голове даже мелькнуло: «А не сам ли Модо устроил эту схватку с последующим взрывом?» Но тут же утихло. Нет, глава полиции никогда не был склонен к настолько громким авантюрам, да и ресурсы с верными людьми, позволяющие провернуть такую акцию, у него отсутствовали.

Рамон допускал, что произошедшее было намеренной провокацией их противников и, возможно, если бы получилось бросить всех людей на расследование и поиски, удалось бы найти зацепку или хотя бы вычислить направление нового удара… но приходилось тратить значимые усилия на подковёрную возню. Теперь, чтобы вывернуться из этой ситуации, их придётся приложить вдвое больше. Может, неведомый враг того и добивался? Возможно.

Но даже будь Рамон твёрдо в том уверен, это ничего не изменило бы. Когда идёт схватка за власть и влияние, остальное может подождать. Разведчик посмотрел на прооравшегося и снова присевшего гостя.

— Я прекрасно осведомлён о вашей неприязни, Модо, и сам не испытываю к вам тёплых чувств. Но, быть может, уже приступим к конструктивной беседе?

— Сопляк, — ворчливо отозвался огрузневший, но ещё сохраняющий телесную мощь страж. Усевшись в кожаное кресло у стены, полицейский выдвинул непомерные требования за «сохранение должности и свободы не умеющего контролировать своих подчинённых выскочки».

Рамон посмеялся и продемонстрировал своё видение неоднозначной ситуации, в которой из подтверждённых фактов фигурировали только столкновение с враждебными воинами духа, мощный взрыв, гибель стражников и представителей клана Змеи да обнаружение на месте начинающегося пожара останков исчезнувшего разведчика. Которые, кстати, и подкинуть могли. Вот запросто.

Начался торг.

Примечания:

Пункт тапкоприёма открыт. Принимаем от читателей тапки, ботинки, валенки, сапоги и туфельки)

Выстрел из Шмель А

По открытому пространству https://www.youtube.com/watch?v=lTIghmTkxO8

По кирпичному зданию https://www.youtube.com/watch?v=Qj36FBBf8NA

По доту https://www.youtube.com/watch?v=ynZS3ipcjmE

https://www.youtube.com/watch?v=80HKcReKbEg музыкальный бонус. Второй опенинг Убийцы Акаме на русском. Как по мне, удивительно подходит Куроме, какой она является в данном фанфике.

А.Н.: бечено.

Глава 8 Танцы с огнём

И вот наступил долгожданный (нет) вечер бала. Дорогие кареты и экипажи, влекомые статными породистыми лошадьми, мужчины в костюмах, женщины во всевозможных платьях и с различными драгоценными украшениями на холёной коже. Стреляющие глазками девушки на выданье, пушащие хвосты молодые дворяне, присматривающие за дочерьми замужние женщины, их наполненные осознанием собственной (зачастую вымышленной) важности мужья. Присутствовали и возрастные матроны, а также патриархи семейств, на фоне которых даже давно уже не юнец Модо выглядел молодо.

Вежливые поклоны, приветливые расшаркивания и улыбки, улыбки, улыбки — все, как одна, лживые. Ярмарка тщеславия и лицемерия, призванная показать, что в городе всё по-старому, все спокойно. Впрочем, большинство местных бездельников, скорее всего, действительно не догадывалось о сгущающихся тучах. А ведь даже если группа А внезапно исчезнет, поднятые волны не успокоятся. И кто знает, во что тогда может вылиться ситуация с потерявшими дружелюбность мятежниками и людьми Эскобара, всерьёз вознамерившимися воевать с властью нынешнего губернатора?

Некоторых я узнавал, но подавляющая часть присутствующих оставалась мне неизвестна. И не потому, что на них не удалось собрать информации, просто эти прожигатели жизни и получаемых от земельных владений денег были как неуловимый Джо, которого никто не ловил ввиду полной никчёмности.

Накипь. Грязная пена бытия.

На самом деле всё не так плохо, и реальность, не искажённая призмой недовольства, не настолько уж несимпатична. Но дурное расположение духа упорно окрашивало мир в чёрно-серые тона: если смех, то фальшивый, если красивая девушка, то злоупотребляющая Алым Эликсиром «кровососка» (хотя не мне обвинять в таком других) и так далее. Блеск и приторная, ненатуральная куртуазность местного бомонда слишком резко контрастировала с происходящим в районах нижнего города и вызывала подспудное ощущение чуждости, которое, в свою очередь, будило желание подарить этим лицам-маскам толику настоящих эмоций — боль и страх смерти, например.

М-да, надеюсь, вкусняшки из местного буфета и пара-тройка бокалов шампанского смогут пригасить уровень моей злобности. Хотя, учитывая практически переставший действовать на меня алкоголь, чтобы опьянеть, придётся разбавлять напиток коньяком. С сомнением покатав игристое вино по стенкам бокала, всё же отказываюсь от столь смелых экспериментов. И недовольно кошусь на буквально сияющую Акиру. Девушка в бирюзовом платье, с бриллиантово-сапфировым ожерельем и серьгами кружилась в танце с каким-то франтоватым блондином, не забывая незаметно поглядывать на Кея, который также танцевал — с полненькой улыбчивой шатенкой.

«У-у, испортила настроение и танцует, радостная! В моих трофейных украшениях! Даже уши проколоть не поленилась!» — мысленно ворчу я с неуставной, э-э, то есть нарушающей бальной этикет кислой миной.

Вспыльчивая, но отходчивая рыжая, очевидно, уже и думать забыла о том мини-скандале, который устроила, узнав о довольно плотном взаимодействии с местным криминалитетом. Ну да, нас воспитывали в ненависти к разлагающим Империю вредителям, Отряд довольно часто зачищал разных бандитов. Лично мне производители и торговцы наркотическим дурманом тоже не слишком нравились. Картель не самый приятный союзник. Но союзник полезный. Да и в стабилизации обстановки в городе после будущей трагической гибели губернатора и главы гарнизона они кровно заинтересованы.

А раз так, чего скандалить-то?

Самое обидное — вредная Акира выплеснула эмоции и, довольная собой, удалилась с гордо вздёрнутым носиком, а её оппонентке (то есть мне) пришлось терпеть второй раунд пререкательств уже с Наталом. И это если забыть о Кенте, который опять завёл свою шарманку о желании упокоения. А я так надеялся, что этот одновременно мудрый и наивный мужчина, всё более воспринимаемый мной как старший родственник из глухой деревни, всё-таки решит остаться рядом и после этого задания. Но нет… жаль. Самоубийца, блин, чтоб эту его секту Бездна пожрала!

Да и Натал… друг называется! Нет бы восхититься тактико-стратегическим гением подруги, а он критикует и не хочет возглавлять мой Синдикат. И чего ему не так? Круто же! Сиди себе, кушай вкусняшки, собирай с подчинённых деньги и информацию, казни нерадивых и иногда возглавляй боевые операции против конкурентов… синекура. Подумаешь, воину духа таким заниматься не престижно! Разве нельзя воспринимать это как длительную миссию?

Ещё и обещавшая встретить нас Изабелла почему-то опаздывала. Только и оставалось, что размышлять и наблюдать за общающимися гостями да кружащими в танцах парочками. Благо, после трёх обязательных танцев в остальных можно не участвовать. Но и в буфет сразу бежать нельзя. Понапридумывали, блин, тупых правил, верно Принц говорил! Хорошо хоть моя публичная личность-маска заявлена как воин духа, пусть и не особо сильный; это давало немало послаблений в сравнении с обычными молодыми дворянками… как и некоторая «неотёсанность» выходцев из северо-восточных провинций.

Ловлю взгляд командующего местным ополчением — невысокого, худого и тонкогубого брюнета с желчной физиономией, разряженного в мундир а-ля диктатор банановой республики. Киваю ему, получаю ответный, не слишком вежливый кивок и высокомерный фырк от его спутницы. Какие неприветливые. Ну да ничего, мы люди не обидчивые. Чего обижаться на будущих трупов? Высший командный состав ополченцев верен губернатору Форесту и подлежит устранению. Старшие и средние офицеры вряд ли станут выступать, ну, а офицеры младшие или тем более унтера немногим инициативнее своих подчинённых, пребывающих под какой-то подавляющей волю химией. Кстати, интересно: у кого городская верхушка утянула идею с солдатами под наркотиками, не у Картеля ли? Хотя не факт, задумка старая и довольно популярная.

И коль уж речь зашла о нашихсоюзничках: стоит признать, что глава Картеля показал себя с самой выгодной стороны. Он безвозмездно поделился массой интересной информации, да и множество бандитов, готовых выполнять указания «эмиссара союзной организации», оказалось к месту. Что бы там себе ни думали Акира и Натал, а дружественная, частично зависимая преступная группировка — вещь, в хозяйстве убийцы и шпиона очень полезная. Глава производителей наркотиков прекрасно понимал, что ему придётся запачкаться в перевороте и предоставить «Синдикату» рычаги влияния на себя и свою группировку, поэтому проблем с втягиванием его подопечных в различные мелкие акции и провокации не возникло.

Эскобар, настроенный на месть возжелавшему убрать его Форесту, вообще развел активную деятельность, собираясь отплатить ещё и за своего отца, убитого по указке нынешнего главы администрации. Нападения «бунтовщиков» на родовые гнёзда дворян мелкого и среднего пошиба, удары по бизнесу представителей крупных столичных корпораций, вербовка новых коррумпированных чиновников и усиление контроля над старыми, обнародованные грязные факты о самых последовательных и могущественных недругах центральной имперской власти, подготовка бойцов. Как уже говорилось, Картель без дураков собирался начать боевые действия. Охраняющие наркотические плантации боевики организовали подобие военных лагерей, где подтягивали желающих во владении огнестрельным оружием, благо Картель богат, а предусмотрительный Эскобар запас столько оружия и патронов, что мог бы снарядить чуть ли не каждого наркомана. Бойцы из них, конечно… вооружённое стадо. Но в случае чего толпы обдолбанного, а потому бесстрашного и не чувствующего боли мяса с огнестрелом могли пригодиться.

Слишком большого усиления бандитов я не опасался. Во-первых, уже сейчас в моих руках достаточно информации, способной утопить Картель, а во-вторых, глава производителей наркотиков прекрасно понимал, что просто не сможет защититься от убийц того уровня, что продемонстрировал наш визит вежливости в его жилище. Да и Счетовод выдвинул какие-то взаимовыгодные предложения, планируя интегрировать Картель в Синдикат.

И в очередной раз подтверждая свою полезность, именно люди Эскобара донесли до нас весть о консолидации усилий Полиции и Разведки после устроенного мной бабаха. Да уж, вот сюрприз так сюрприз! Правда, как позже выяснилось, объединение получилось только на словах. Не пылающие взаимной приязнью организации больше мешали друг другу, чем помогали. Вероятно, тут таилась немалая заслуга Модо, который всегда славился своим дурным характером и любовью к унижению несимпатичных ему персон. По некоторым данным Рамон, исполнявший обязанности начальника местного отделения службы разведки, был бы очень не прочь решить проблему склочного толстяка… радикально. Понятно, что в действительности он не станет подставляться, посылая убийц, а специалистов, способных устроить качественный несчастный случай, у него не осталось.

Но разве это не долг коллеги — помочь сотруднику любимой и родной службы разведки? Вскоре ворчливому толстяку предстояло принять славную (или не очень) гибель в бою. Посмотрим, как главный подозреваемый будет объяснять, что случайности — случайны.

А вот, кстати, и он. Киваю важно шествующему главе стражи. Модо, пребывающий в хорошем расположении духа, кивает в ответ, сопровождающая его жена — выглядящая значительно моложе своих лет, милая в общении женщина — также с улыбкой приветствует знакомое лицо. Даже удивительно, как они при такой разнице характеров успешно уживаются. Через некоторое время мелькнуло лицо Рамона, он, как и я, наглым образом нарушал бальный этикет, диссонируя своей хмурой физиономией с окружающими. Прошагал в окружении свиты из офицеров генерал Стоун: мощного телосложения мужик с русыми волосами и короткой, но густой бородкой. Чем-то он походил на дожившего до первых седин богатыря из былин моего прошлого мира.

Кстати, в свите генерала присутствовал мой агент. Ну как — мой? У Дафа в документах нашлись преинтересные подробности увлечений молодого тогда ещё курсанта военной академии в Столице, а Эскобар предоставил кое-что о делишках уже заматеревшего офицера на новом месте службы. Так что деловое предложение от неизвестных ожидаемо оказалось принято, как и призванная подсластить пилюлю денежная сумма. Правда, скрипя зубами при подписании компрометирующих бумажек, живая марионетка не догадывалась, во что выльется наше сотрудничество и надеялась просто получить приработок, тихонько кропая доносы на сослуживцев. Хе-хе, святая простота!

Через некоторое время, пересчитав всех интересных или просто известных по сплетням и бумагам личностей, самозваная будущая Тёмная Владычица впала в уныние.

«Без Изабеллы ску-учно! Что за манера — позвать на бал, а самой не прийти? Обманщица должна быть наказана! — немного пофантазировав о «наказании» любовницы, а потом и непослушной сестрёнки, плавно перехожу к более близкой и животрепещущей теме еды. — Интересно, уже можно идти в буфет или ещё немного постоять, чтобы не выглядеть невоспитанной прожорой? Или плюнуть на мнение пока-ещё-не-трупов и пойти пораньше?»

Танцевать не хотелось, не слишком мне импонировало это занятие. Да и с кем? Пусть в Империи и довольно свободные нравы, но пригласить на танец другую девушку… можно. А вот получить согласие — сложно. Провинция-с. Да ещё и бал, даваемый главой администрации, считался практически официальным мероприятием, где подобное не приветствовалось вдвойне. Это не имеющая никакой старшей родни, кроме брата, и сверх того очень богатая Изабелла могла позволить себе попирать устои, важно поплёвывая на общественное мнение, оставаясь уважаемой, пусть и немного эксцентричной особой, а остальным — ни-ни, скандал и урон репутации. Принимая же предложения от кавалеров, одна юная убийца ощущала себя… странно, словно неудачливый шпион, попавший в «голубой» ночной клуб и вынужденный мимикрировать под основную массу.

Впрочем, даже будь здешние нравы либеральнее, это не многое изменило бы. Плебеи мы, этих ваших вальсов не разумеем. Только способности воина духа и помогали избежать конфуза…

Единственным доступным развлечением оставалось быстро приевшееся наблюдение за танцующими и разговоры со знакомыми личностями. К сожалению, те, кто интересовал меня, не слишком стремились поболтать с юной подружкой леди Изабеллы; ну, а те, кто, наоборот, набивались пообщаться, уже сами не представляли интереса. Почему-то патронируемая моей дворянкой творческая интеллигенция пребывала в святой уверенности, что молоденькую подружку покровительницы легко охмурить своими сверхидеями и через неё выклянчить денег.

Бесполезные прилипалы!

Нет, имелись и приятные исключения, вроде того подполковника полиции, который таки законопатил в общую камеру компашку любителей пользоваться полномочиями стражи для удовлетворения своих низменных желаний. Интересно побеседовали о роли полиции в современном обществе, о её проблемах и путях к их решению. Неглупый дядька. И с юмором. Даже жаль, что его куда-то утянули коллеги.

Вот есть же у нас в Империи умные люди! И дельные идеи есть! Но всё продолжает катиться туда, куда катится. А почему? Потому что не обделённые разумом и не растерявшие человечности чиновники, если не хотят прозябать на низовых должностях, вынуждены мимикрировать под общий фон, постепенно сливаясь с ним морально и интеллектуально; а если что и прорывается, то только в таких разговорах. Да и сколько их, не то что сохранивших в душе крупицу доброты, а просто разумных и понимающих, куда совместными усилиями толкают, в том числе и себя? Может, моё мнение пристрастно, однако, судя по собранным данным — сапиенсов среди хомо-чиновникусов до прискорбия мало: наверх прорываются не компетентные личности, а наиболее амбициозные приспособленцы, готовые беззастенчиво лебезить перед высшими, грызться с равными и давить низших. Всё, как завещала матушка-природа. Недалёкие, но зато хитрые, решительные и лишённые тормозов лезут вверх и оттуда бьют всех несогласных, как потенциальных конкурентов.

Вот и получается, что многие и многие руководящие посты, словно злобные бабуины верхушку плодового дерева, оккупировали обладатели таких же обезьяньих мозгов.

А ради чего? Чтобы изменить мир? Пф! Чтобы, как типичный бабуин, угнетать и унижать нижестоящих, удовлетворяя инстинкт доминирования. «Смотрите все, какой я большой, важный и неподсудный!», угу. И воруют потому же: «Моя богаче, чем твоя!» — хотя что у одного, что у второго денег на многие поколения вперёд. И ничего, блин, с этим не поделаешь! Скинут императорскую династию или нет, но человеческую природу не поменять: что чистить старую элиту, что ставить на её место новую, всё одно прогниёт за пару поколений.

Разве что, во избежание вырождения верхушки правящего класса, рассадить на ключевые места бессмертных немёртвых с прошитыми в нужном ключе мозгами, чтобы те поддерживали движение социальных лифтов в обе стороны, поднимая или опуская служащих на уровень их компетенции. Или придумать какие-нибудь полезные квази-тейгу и сделать регалиями для министров и Императора, только подкорректировать ментальное давление так, чтобы оно было направленно на улучшение благосостояния страны и народа. Ну, или создать ИИ-управленца на основе некромантии и магии душ, чтобы тот вёл учет и контроль деятельности людишек.

Да-а… наверное, с похожих мыслей и начинало большинство тёмных властелинов, тех, которые в начале карьеры выглядели светлыми героями. Но мне-то бояться потемнеть уже не стоит, верно? Так что идеи для будущих изысканий стоит запомнить. Ту же независимую от подпитки нежить вполне можно реализовать, прикрутив ей способность поглощать чужую духовную и жизненную силу. Кстати, это решит и проблему с недостатком силы на поддержание большого количества активных немёртвых слуг. Правда, идея посадить на высшие государственные посты натуральных бессмертных вампиров внушает некоторые… опасения. Да и светлое будущее под руководством некро-Скайнета тоже.

Немного похмыкав над новыми идеями воплощения в жизнь своего господства, да ещё и таким образом, чтобы это господство не тяготило и вообще было не заметно со стороны — как править миром, не вызывая подозрений у соседей по палате и санитаров, ага — всё же отправляюсь в буфет. Слишком уж странные думы порождает голодный желудок. Так и до некрокоммунизма додуматься можно или какого-нибудь принудительного осчастливливания человечества путём слияния его в единую мыслящую НЁХ.

Вернулся я из буфета значительно подобревшим: местный высший свет перестал восприниматься как яркокрылые насекомые, кружащие над заживо пожираемым ими телом тяжело больной страны. Эх, опять ассоциации с едой. И почему те пироженки кончились так быстро? Такое многолюдное мероприятие и всего лишь один поддон с этой вкусняшкой. Бардак!

Тем не менее, очередная версия вальса предстала в более выгодном свете — красиво ведь танцуют, словно актёры в историческом фильме. Играет приятная, ненавязчивая музыка, множество пар с лёгкими улыбками на лицах кружится по мраморному полу огромного зала с высоким сводчатым потолком. Стилизованные под свечи лампы в хрустальных люстрах и отражающийся от вездесущей позолоты мягкий желто-оранжевый свет окрашивают светлые стены в тёплые тона, придавая вечеру романтический флёр. И кажется, что всё в Империи прекрасно.

Есть в светской жизни дворян притягательный для многих блеск. Неудивительно, что некоторые несознательные личности прошлого мира грезили «Россией, которую мы потеряли». Вот только жизнь в совершенно иной и вместе с тем очень похожей на родину прапрадедов Виктора Империи прекрасно давала понять, на чём строился весь этот искусственный лоск для немногих.

«Вот ведь, опять мысли не в ту сторону пошли! Я вообще-то играю за «охранителей», а не за «революционеров»! Допросы чинуш и агентов Революционной Армии плохо на меня влияют, да», — подумалось под тихий хмык.

Не сказать, что среди мятежников сплошь идеалисты, к которым я проникся сочувствием. Да и идеалисты те… ну вот что они могут дать людям? Если горение и идеи отодвинуть, что останется? Помимо террора и фраз о том, чтоб всем резко стало хорошо? Среди тех же, которые боролись не за идею, а за свой интерес, встречалась такая грязь, что даже меня пронимало. Однако информации хватало для неприязни к обеим сторонам конфликта, как и к человечеству в целом.

«Жаль, что на улице дождь, воздухом подышать не выйдешь. Найти, что ли, Кея и повеселить себя, устроив с «братиком» пикировку? Или приткнуться к местным картёжникам и попробовать взять у фортуны реванш? Хотя у них там воняет, накурено…» — задумчиво смотрю на пузырьки в бокале с алкогольной шипучкой. Истина в вине не находилась.

Размышления оборвал какой-то хлыщ в белоснежном костюме, заявившийся в мой уединённый уголок и в ультимативной форме вызвавший никого не трогавшую некроманси на танец. И ладно бы вежливо пригласил, но манеры донжуана оставляли желать много лучшего. Чуть ли не за руки начал хватать. Признаться, я от такого напора даже опешил. У нас не какая-то там демократия, а полуфеодальное общество, где за такие выкрутасы можно легко заплатить здоровьем или жизнью. Причём, учитывая редкие, но среди аристократии не уникальные способности воинов духа, плату может взять и сама девушка, прямо на месте оторвав невоспитанному ухажёру что-нибудь лишнее. Неумно это — хамить и распускать руки, когда тебя могут убить пальцем.

К сожалению, даже на прямое предупреждение о моих способностях и намерении их применить на нём, если он не уйдёт, этот типус отреагировал только наглой ухмылкой и взглядом в сторону охранника — не особо сильного Адепта, явно выходца одного из Храмов Боя. Безмозглое туловище находилось под влиянием наркотиков и считало себя сыном правителя в сельском клубе. Он-де посланец кого-то-там из Столицы и личный гость губернатора, бла-бла, вострепещи, бла-бла, покорись…

«И почему каждый отброс принимает нежелание повышать голос и раздувать пустой конфликт как слабость?» — подумалось с оттенком грусти, когда неприятный визитёр даже не помыслил внять высказанным спокойным тоном предупреждениям. На самом деле, несмотря на не слишком хорошее настроение и вредную привычку улучшать его убийствами неприятных личностей, я не собирался делать с хамом что-то нехорошее…

До того, как нарко-мачо перешёл на оскорбления.

И дело тут даже не в обидчивости, а в том, что благородная уроженка северо-восточной части Империи, да ещё идущая по тропе воина духа, просто не могла проглотить обиду. Правила поведения в аристократическом обществе, особенно их редакция для одарённых, по сути своей, мало чем отличались от классической блатной триады «не верь, не бойся, не проси». Ну, разве что речевыми оборотами. У позиционирования моей маски как воина духа хватает и недостатков, за «просто благородную девушку» уже вступились бы те же офицеры Стоуна, что неодобрительно поглядывали в нашу сторону.

А вообще, устраивать скандал или разборки внутри бального зала — оскорбление хозяина мероприятия, по регламенту все конфликты должны выноситься на улицу. Странно, что к нам ещё не подошла охрана. Пусть времени прошло всего ничего, секунд сорок, но обычно они выпроваживали бузотёров почти сразу.

«И кто это, интересно, так меня невзлюбил? Я не я, если в случае вызова на дуэль этот отброс не выставит вместо себя замену».

Чувствовалось несколько потоков внимания от персон, которые могли быть виновниками провокации и стать причиной задержки охраны. Но сомнительно, что нашу группу заподозрили и губернатор решил устроить проверку. Он же не дурак устраивать бой с убийцами неизвестной силы у себя под боком? Не дурак, иначе бы не ходил всюду со своими южанами. А ведь одна милая и добрая девочка-волшебница так надеялась незаметно сделать из него марионетку.

Более реальной причиной виделась моя связь с Изабеллой. То ли кому-то не понравилось наше общение, то ли этот некто хотел спровоцировать девушку, то ли ещё что. В любом случае, вызывать этот мусор на дуэль или пытаться избить на месте, что чревато дракой с «более быстрым и сильным» Адептом-охранником, я не собирался. Тем более, что сюда спешила, наконец-то прибывшая на бал, одетая в серебристо-белое платье в блёстках услада моих вечеров, что ещё более укрепляло подозрения о некой интриге её недоброжелателей. Ладно, сделаем так, чтобы во всём была виновата отмороженная Кори. Во мне ведь и так подозревали дочь рода военной аристократии, а не скороспелых дворян-нуворишей? И как говорила память предка, у любого уважающего себя рода воинов духа есть семейные умения. Да и местным, хм, понятиям сей фокус не противоречит, так что…

— Ты выбрал.

Перехватив полупустой бокал так чтобы пальцы и ладонь закрыли вино, делаю пару вращательных движений и, не используя ускорение, как самая обычная оскорблённая девушка, выплёскиваю шампанское прямо в лицо хама. Телохранитель ожидаемо не прореагировал на «не опасное» движение.

— А-а-а-а!!! — издав вопль оленя, зацепившегося самым ценным за острый сучок, неучтивый приставала схватился за глаза и начал забавно извиваться на полу. — Й-а-а-а!!!

Охранник сначала застыл в нерешительности — броситься на агрессоршу или помочь господину? — но придвинувшиеся офицеры помогли сделать правильный выбор. Простому телохранителю, будь он хоть трижды приравненный в правах к не наследному дворянству выходец из боевого храма, нападения на урождённую благородную не позволят. Вот напади я с кулаками и защищай он хозяина, писаные и неписаные законы оказались бы на его стороне.

Как говорится, незнание закона не освобождает от ответственности… а вот знание — вполне.

«Прямо, хих, настоящий червячок! — мысленно посмеиваюсь, наблюдая за мучениями неприятного человека. — Осознал свою истинную суть, и теперь ползает у моих ног. Правда, червячки не кричат, но отрезать язык или подрезать связки не получится, не поймут, дикари-с… хи-хи-хи!».

— Ай-а-а-а! Не трога-ай, мен-Йа!!! — червячок из Столицы продолжал орать и смешно елозить на полу, успешно отбиваясь от попыток растерянного телохранителя оторвать его ладони от лица и увидеть повреждения.

Ну да, опьянение остроту боли не уменьшит, повреждения энергетики продолжают оставаться болезненными даже после анестезии, а насыщенное агрессивной силой вино именно по ней и било. Не Кислотный Плевок, который проест в черепе дырку, далеко не он. Но для сырого умения, вообще не использующего силу тейгу и вполне повторяемого другими одарёнными — неплохо. Предположение о том, что привязка к материальному носителю на порядок снизит скорость размывания воздействия — подтверждено и опробовано в поле. Секрет оказался в том, чтобы правильно это самое воздействие внедрить, синхронизировав с (в данном случае) вином.

Это, конечно, не собственная кровь, которая показывала лучшие результаты по уровню накачки и времени удержания энергии, но практически настоящая магия, да ещё и не завязанная на артефакт! Круто же! Не зря я возилась с контролем духовной силы и теми железками из пыточной, не зря! Радостная улыбка сама выползла на лицо.

— Что здесь происходит? — среди удивлённых, опасливых и возмущённых возгласов раздался басовитый голос генерала Стоуна.

— О, ничего важного, — с так и не сошедшей с лица полуулыбкой отвечаю я. — Просто неуважаемый как-его-там, видимо, забыл умыться и перепутал бал с борделем, а приглашённых девушек с куртизанками. Я помогла несчастному промыть глаза и рассеять туман заблуждений. Теперь ему стыдно, посмотрите, как страдает, бедняжка.

— Ха, а ты мне нравишься, мелкая! Так этой столичной псине и надо! — хлопнул в ладоши Каменная Стена и продолжил, не обращая внимания на испуганно-возмущённо-заинтересованный гомон. — Когда подрастёшь, поступай в военную академию. Армия ценит решительных и сильных бойцов.

— Благодарю, я подумаю. — Приятный дядька. Жаль, что вскоре тоже станет трупом.

Увы, не все присутствующие были настроены столь благожелательно. Усиленный слух и акустика самого зала дарили прекрасную возможность услышать самые разные мнения о себе, и дружелюбные или даже нейтральные оказались там в меньшинстве.

— …психопатка! Ты видел? Видел? Когда она плеснула этой дрянью, она улыбалась…

— …горцы, они все такие. Представляете, у них до сих пор в ходу кровная месть…

— …а разве она не вином плеснула?

— …чернокнижница, они и не такое могут, к нашему западнику приехала…

— …с этой отравительницей потому сошлись.

На последнюю фразу, сказанную женским полушёпотом, я даже заинтересованно скосил взгляд.

Интересненько! Белла, оказывается, у нас ядовитая штучка. Хотя верить слухам… Вон меня как поносят, а я ведь личность совсем не конфликтная и вообще милашка, хе-хе. К сожалению, интересующая меня сплетница голоса больше не подавала, ведь цель сплетни неуклонно проталкивалась к центру событий. Но раньше неё успел кое-кто другой.

— Так и знал, что найду тут тебя, сестрёнка, — Кей Ли радостно мне оскалился, поприветствовал Изабеллу и, скорчив заговорщицкую физиономию, театральным шёпотом сообщил: — Если Кори-чи нет рядом со сладостями, а поблизости кричат от боли и страха, то наша милая маленькая Доктор Боль точно там!

— Он меня оскорбил, — бросаю недобрый взгляд на юмориста, устроившего неуместный концерт посреди толпящихся зевак и самозваных санитаров. Сам он — Доктор Боль!

На зубоскала это не произвело особого впечатления, и он только покивал, всем видом изображая: «Конечно-конечно, так всем и скажу… но мы-то знаем, как было на самом деле!».

— Ты зря искалечила этого человека, Кори, — с нотками непонятно куда адресованного беспокойства проговорила брюнетка, когда постанывающее тело унесли, а зеваки разошлись обсуждать увиденное. — Он уже не первый раз ведёт себя неподобающим образом, но это посланник могущественных людей и обожаемый, — интонации приобрели ядовитые нотки, — друг моего братца лично его пригласил.

— Если попытаются подойти с претензиями, вини во всём меня. Я разберусь, — произношу в ответ, внутренне умиляясь возмущённо-оскорблённой гримаске девушки, которую заподозрили в том, что она бросит свою «любимую воительницу» на произвол судьбы.

Стоило признать, что Натал в разговоре о наших с Изабеллой отношениях был отчасти прав: ныне они зашли дальше, чем обоюдоприятное общение и постель. Даже к Диего я стал присматриваться из-за его сестры. То есть присматриваться как к человеку и возможному сменщику усопшего Фореста, а не как к потенциальной марионетке. Ликвидация девушки всё ещё оставалась допустимым путём, но очень уж неприятным.

Плохая из меня шпионка. Так что больше никаких подружек в стане потенциального противника! Ну, кроме Акаме. Сестрёнка не считается, да.

— Ай-ай, Кори-чи, ты как всегда! — Снова вылез юморист. — Только и ждёшь повода убить новую жертву! — странно, но в отличие от меня, у моей спутницы беспардонные шуточки «братика» вызвали едва заметную улыбку. Почему-то этот наглец и похабник нравился многим девушкам.

— Кайл, исчезни. Или я тебе помогу.

— Безжалостна, — насмешливо улыбнулся брюнет, но словам внял. Подхватив Акиру под ручку, он двинулся в сторону, не забывая говорить и активно жестикулировать.

Натал и Бэйб, к счастью, не спешили подойти и прокомментировать мой поступок, ограничившись молчаливыми взглядами. Снова заиграли притихшие было музыканты, кавалеры начали приглашать дам, а не заинтересованные в танцах потянулись за карточные столы — публика постарше — или к любителям игры в фанты — молодёжь. Неудивительно: хотя сейчас среди дворян стало меньше одарённых в сравнении с тем, что хранила память предка, но их всё же хватало, а потому различные разборки всегда готовых к конфликту воинов духа не стали чем-то уникальным. Конечно, возраст и пол одной из сторон, а также скандальная личность второй усилили интерес, но не так, чтобы слишком. Посудачат и забудут.

А вот Изабелла, в отличие от посторонних, не успокоилась, пока не выудила всю подоплёку и даже мои предположения, что конфликт подстроили некие интересанты.

— Ты очень миленькая, когда за меня тревожишься, но не думаю, что это мои завистники. Они бы не поступили так… неизящно и по мужлански. Хорн давний любитель «пыльцы фей», но никогда не злоупотреблял ей на светских мероприятиях. Кто-то его опоил и навёл на тебя. Похоже, что некто посчитал себя великим интриганом и собирается рассорить братца с нашим «гениальным шахматистом», — интонации полные едкой иронии и раздражения в адрес губернатора очень чётко обозначили нынешнее отношение девушки к Форесту. — Союз трещит по швам, а они туда же… — брюнетка прищурилась, постояла немного и через пару секунд улыбнулась. — А знаешь, сладкая, может это и хорошо… Пойдём-ка, найдём моего глупого братца, — меня потянули в сторону карточных столов.

Но обсудить с Диего свою задумку, какой бы она ни была, у Изабеллы не вышло.

БА-БАХ!!! — Не успели мы преодолеть и половины бального зала, как за окнами вспыхнуло, пол содрогнулся от мощного взрыва, а осколки занимающих большую часть стены витражных стёкол стегнули по танцующим.

* * *

«Что ещё за наглые подражатели?! Решили взорвать меня?! Ха-ха-ха, да я сама найду и взорву вас всех!» — с весёлой злостью звучит в голове, пока руки сбивают летящие в нас с Беллой осколки, а холодный разум отмечает довольно приличную мощность взрыва и слишком большое расстояние от эпицентра, сделавшее его неопасным.

Судя по всему, рвануло за территорией окружающего здание участка, вероятно, перед воротами. Похоже, революционеры оказались переимчивы, как обезьяны — и решили очистить пламенем взрыва всех местных империалистов-угнетателей скопом. Хорошо, что их остановили на КПП: выкапываться из завалов было бы… неприятно, да и Изабеллу тогда спасти не удалось.

Выхватив из воздуха перед лицом спутницы последний, особо крупный обломок стеклянного полотна, гашу телесное ускорение и утаскиваю шокированную девушку из центра толпы. Несмотря на желание, бросать Изабеллу и лезть разбираться с хулиганами я всё же не стал. Пусть дармоеды из клана Змеи работают! Да и светиться мне не с руки.

В схожем ключе мыслили и остальные ребята: рассредоточившись так, чтобы прикрыть друг друга и от нападения снаружи, и от внезапной атаки людей Фореста и Стоуна, они напряжённо замерли, не спеша действовать и сканируя обстановку взглядами.

Белла вцепилась в меня, как утопающий в спасательный круг. А я с любопытством посматривал на происходящее. Убитых или смертельно раненых образовалось не так много, но витражные стёкла летели довольно быстро и оказались достаточно тяжёлыми, чтобы посекло практически всех. Светлые платья и холёную кожу придворных красавиц испятнало кровью. Алые струйки, мешаясь с более тёмным цветом венозной крови, сочились из-под закрывающих лица пальцев, толчками вырывались из перебитых артерий. Алые лужи растекались по мраморному полу, заставляя осознавших произошедшее и начавших паниковать дворян оскальзываться, падать и ещё сильнее красить свои одежды в цвета крови. Какому-то неудачнику отсекло кисть, и он, словно флагом, с криками размахивал раненой конечностью, орошая окружающих рудой жизни.

Весело. Вечеринка в алых тонах, хех. Жаль, что нельзя вместо криков включить какую-нибудь бодренькую мелодию.

Охрана никаких поползновений в нашу сторону не предприняла, а дёргаться по поводу атаки снаружи, как уже говорилось, смысла нет. Если подрывники не идиоты, то они давно скрылись, оставив заряд взрывчатки и часовой механизм. Ну, а если всё же идиоты, то их поймает охрана. Если они сами не подорвались, конечно. Последнее, кстати, больше всего похоже на реальность — слишком уж далеко рвануло для удачного теракта… если целью было убить, а не напугать и разозлить, разумеется. Боевая группа РА? Точно нет. Не похоже на подготовку к штурму. Я бы поставил на провокацию от Эскобара — заметка: прояснить этот вопрос с Картелем — или самодеятельность местных отморозков. Интересно, они действительно сплагиатили идею у меня или всё же сами придумали устроить дворянам незапланированный фейерверк?

Пусть теперь Натал или Кента попробуют сказать, что это я отмороженная любительница взрывов! Революционеры — вот истинные отморозки!

Главное — не вспоминать, кто оказал финансовую помощь нескольким группам радикалов и подарил подопечным брошюрку с заповедями революционера*, переведённую на имперский и немного переработанную в нужном ключе. Так-то террористы-отморозки без политической программы мне, безусловно, выгодны: и как материал, из костей которого можно вымостить дорогу наверх, и как дискредитирующий фактор для всего движения (никто не любит террористов), но Натал такого подхода не оценит. Да и, как оказалось, вскармливать подобную публику у себя под боком бывает чревато… неудобствами. Хех. Ну да ничего, сменщик Фореста получит все явки и пароли. Пусть нарабатывает авторитет бескомпромиссного и успешного борца с революционной заразой, мне не жалко.

/*В качестве основы Куроме использовала «Катехизис революционера» Сергея Нечаева

Первые три пункта героиня воспроизвела почти дословно (далее цитата из оригинала):

1. Революционер — человек обречённый. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Всё в нем поглощено единственным исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью — революцией.

2. Он в глубине своего существа не на словах только, а на деле разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром и со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями, нравственностью этого мира. Он для него — враг беспощадный, и если он продолжает жить в нем, то только для того, чтобы его вернее разрушить.

3. Революционер презирает всякое доктринёрство и отказывается от мирной науки, предоставляя её будущим поколениям. Он знает только одну науку: науку разрушения./

«Хм, а кто это так внимательно на меня смотрит? — Поворачиваю голову и встречаюсь с подозрительным взглядом друга. — Не я это! Не я! Во всём виноваты придурки-мятежники! Только они, да!» — Полюбовавшись на мои невербальные попытки отбояриться от грязных инсинуаций, парень немного расслабился и отвернулся.

Всё больше народа отмирало от шока и оглушения, начиная истерить и паниковать.

Крик! Визг! Рёв! Люди звали на помощь, неслись неизвестно куда, сталкивались, толкались, падали, сбивали с ног всё ещё пребывающих в шоке, топтались по лежачим.

Впрочем, среди океана паники оставались островки спокойствия в лице охраны, офицеров Стоуна и некоторых других наделённых духовной силой дворян. Не прошло и пары минут, как они начали гасить бестолковое броуновское движение. Со стороны входа в зал картёжников слышались щедро сдобренные ругательствами басовитые команды Каменной Стены. Ему вторил почти такой же громкий голос Модо, но этот уже больше ругался, чем командовал.

Было ли мне жалко пострадавших дворян? Ничуть. Пусть сами попробуют того адского варева, которым изволят кормить низшие сословия. Конечно, неожиданный теракт вызвал раздражение: только появилась Изабелла, а хулиганы всё испортили, да и ужин вскоре должен был начаться… у-у, вредители! Но сострадания не возникало. Хотя… что это за тянущее чувство внутри? Монстр в животе недовольно рыкнул на глупую хозяйку. А, точно, это же голод. Запах крови напомнил о вкусняшках в кафе рядом с площадкой для казней и подстегнул аппетит.

Всё-таки Куроме версии 2.0 точно такая же ненормальная, как и та, о которой читал я-Виктор. С другой стороны, не страшно быть фанатом, скажем, жанра «гуро» — страшно стать одержимым своими желаниями маньяком, стремящимся воплотить все свои фантазии в реальность. Главное сохранять контроль, и всё будет в порядке.

Отвлёкшись от забавно мельтешащих людей и своих мыслей, повернулся к спутнице, бормочущей что-то об ужасном злодеянии и чудовищной трагедии.

«Странно. Ей вроде нравились массовые бои смертников на арене. А тут то же самое, только с эффектом присутствия: крови, эманаций боли и страха предостаточно, чтобы порадовать сердце ценителя. Вон как Яцу довольна, — мысленно хмыкнул я, ощущая расходящуюся по телу бодрящую прохладу, которая так и подбивала пуститься в пляс или начать мурлыкать какую-нибудь мелодию. — Боится? Жаль. Я бы не прочь пригласить прекрасную девушку на восхитительный танец», — перед глазами замелькали картины, где я в ало-золотом, а Белла в бело-серебряном платье кружимся на полу, покрытом телами и кровавыми разводами.

— Тц, — раздражённо прищурившись, отгоняю ставшие слишком яркими и навязчивыми наведённые чувства.

«Что за глупые идеи? Надо перекусить».

— Белла, пошли в буфет.

Ноль реакции. Меня то ли не услышали, то ли, что вероятнее, слова просто не дошли до разума спутницы. Всё же рвануло достаточно далеко, чтобы отбить слух или тем более контузить.

— Белла, очнись.

— …

— Приди в себя и успокойся, — снова повторяю, но уже использовав немного духовной силы.

— А? Что? — Изабелла дёрнулась, и от удивления даже ослабила хватку, которая на ком-то другом могла оставить кровавые синяки.

— Говорю, пошли, я угощу тебя вкусняшкой. Сладкое неплохо помогает от нервов.

…И от странных мыслей.

Аристократка посмотрела на покрытый кровью пол, на множество плачущих и стонущих пострадавших (девушкам с открытыми плечами и декольте пришлось хуже облачённых в костюмы кавалеров), которым сейчас пытались оказать помощь или хотя бы успокоить. Сглотнула и, резко мотнув гривой иссиня-чёрных вьющихся волос, отвела взгляд, зашмыгав носом.

— Н-нет, я не смогу. Мне страшно. Я хочу домой.

— Не выйдет. Сейчас лошади напуганы, а позже проезд займут экипажи врачей. Да и полиция со своими опросами может прицепиться. Ждать придётся в любом случае, так что идём. Ты выпьешь чего-нибудь, а я перекушу.

— Т-ты что, совсем не переживаешь и не боишься?

— Не боюсь. И ты не бойся, я тебя защищу, — сдвинув брови, изображаю сурово-неприступный вид. — Пошли-пошли, не будем мешать оказывать помощь, — девушка позволила себя утянуть, крепко держась за мою руку и шагая сомнамбулической походкой.

Выпив, немного всплакнув на плече предварительно обруганного и обвинённого во всех грехах брата, а после таки съев несколько конфет, Изабелла отчасти успокоилась и привела себя в порядок, перестав выглядеть как пустоглазая марионетка. Кстати, ругалась на Диего не только его сестра. Большинство приглашённых также посылали «лучи добра» в сторону администрации. Впрочем, именно Диего пожеланий жить плохо и недолго досталось не слишком много: безопасность — не его зона компетенции. Намного сильнее костерили глав разведки и полиции, ну и самого губернатора.

Неожиданно, но среди напуганных и шокированных произошедшим людей словоблудия Кея пришлись ко двору. Они помогли расслабиться не только Белле, но и остальным собравшимся в буфете мало пострадавшим счастливчикам. Когда наш краснобай действительно того хотел, его истории могли быть в самом деле забавными и при том не задевающими слушателей. Бэйб с Наталом и Акирой, в целях создания положительного образа, присоединились к оказывающим медпомощь волонтёрам. Правда, рыжая убийца-медик, страшась за платье, больше руководила, чем действовала сама. Кей от записи в медбратья отказался, а меня, видимо, памятуя об «успехах» в лечении свинок (между прочим, в последней партии умерла только треть пациентов, да и те скончались от попыток улучшить методику, а не от самого лечения!) почли за лучшее к пострадавшим не подпускать.

Подумаешь, не больно-то и хотелось!

Спустя примерно час, будучи мельком осмотренными прибывшими врачами и ответив на вопросы замотанного и немного зашуганного полицейского — а как иначе, если приходится допрашивать начальство и сопричастных к высшим сферам? — мы, наконец, смогли отправиться домой. Правда, мой путь лежал домой к Изабелле. Напуганной девушке за каждым кустиком мерещился злобно усмехающийся революционер с бомбой. Фореста с его предложением придать сопровождение из клана Змеи, моя дворянка послала, вежливо по форме, но достаточно оскорбительно по содержанию, пройдясь и по наёмникам, и по талантам самого губернатора в решении проблем, многие из которых образовались именно по его вине. Заигрывание с повстанцами в нынешней ситуации больно било по губернатору и его блоку.

В том, что повинны мятежники, никто не сомневался: полиция не смогла удержать основных подозреваемых в тайне. И не потому, что сложно не ответить жёнам больших шишек и им самим, а потому, что умники, устроившие теракт, не нашли ничего лучшего, как оставить целую россыпь с листовками Революционно-освободительного движения. Придурки. Если бы не привлекли внимания охраны, возясь с листовками, то, наверное, их заряженная карета могла и проскочить. Нет, всё же удобно, когда ход расследования становится достоянием общественности едва ли не быстрее, чем вносится в протокол!

Но странно это, мне РОДовцы показались вменяемыми личностями. По крайней мере, на фоне различных бандитов, дезертиров и сумасшедших пророков ячейка из отучившихся в Столице студентов выглядела неопасно. Мне даже поначалу не хотелось давать им денег — ну на что способна кучка тонкошеих студиозов? Да уж… зато теперь понятно, откуда взрывчатка: химики среди них тоже нашлись.

Недооценили мы «вьюношей бледных со взором горящим», недооценили.

* * *

Уже поздней ночью, выкрутившись из цепких объятий любовницы, которая не желала расставаться со своей защитницей даже во сне, оная «защитница» некоторое время с печально-задумчивой улыбкой любовалась на безмятежное выражение лица спящей. Взрыв, прошедшая мимо смерть и подружки-приятели, которых безносая всё же догнала, неслабо ударили по психике надменной аристократки, превратив её в обычную, напуганную и растерянную девчонку. Да… знакомое чувство. Нехорошо получилось с этими придурошными подрывниками. Изабелла мне нравилась, а значит, страх и слёзы на красивом личике вызывали желание расправиться с их виновником.

Но не с собой же расправляться? Сомнительно, что студентики смогли бы провернуть такую акцию без моих денег и того влияния, которое мои же действия оказали на обстановку в городе. Вот и оставалось выступить в роли игрушки-обнимашки, молчаливых ушей и плеча, в которое можно выплакаться. Всегда раздражали чужие слёзы, но за всё нужно платить: и за поступки, и за привязанности. Потому, когда разомлевшая от эмоций и алкоголя девушка начала клевать носом посереди разговора, я раздел и отнёс её в постель, а потом некоторое время лежал рядом, дожидаясь, пока она окончательно расслабится и заснёт.

— Прости, Белла, — тихо произношу я и, поправив тонкое шёлковое одеяло, покидаю спальню.

Вскоре позёвывающий кучер вёз гостью хозяйки в арендуемый ею особняк.

Там я тоже не стал долго задерживаться. Пусть сырая погода не располагала к подвигам, но глупо не воспользоваться любезно подстроенной революционными товарищами ситуацией и не поймать обычно не покидающую своего пристанища цель на пороге. Так что, переодевшись и предупредив разбуженного Натала, я воспользовался тайным ходом и вновь выскользнул в предрассветную тьму.

Пусть мы с ним и повздорили, но даже более склонная к различным закидонам Акира не стала бы откалывать фокус вроде ухода на охоту без предупреждения командира группы. Мне таким заниматься было и вовсе стыдно, хотя и хотелось повредничать, особенно за его подозрения в авторстве фейерверка на балу — будто я стану шуметь без особой цели, да ещё и не предупредив остальных! В общем, обозначив другу точку будущей операции, несколько минут послушав извинения, подкреплённые согласием работать на бандитов — пфе, тоже мне, мученик! Не нравятся бандиты, создадим в Столице какое-нибудь охранное агентство, пусть рулит его боевым крылом — попрощался, оставив парню сигнальную систему модели «Пушистый Люци».

Разумеется, открытого боя, да и боя как такового, не планировалось — но мало ли? Чем лучше страхуешься, тем меньше шанс возникновения проблем.

* * *

— Тупые варвары, — грузно вышагнув из кареты, проворчал Пауль. Или, как он требовал себя называть, — мастер Пауль.

Услышь такое именование бывший господин или кто-то из его учеников, и они бы даже не оскорбились, лишь посмеявшись над размечтавшейся бездарностью. Как же! Не имеющая ни задатков, ни хранящей семейное наследие родни, а вследствие того и знаний серая посредственность, рабочая лошадка, давно перевалившая вторую половину отмеренного срока, вообразила себя равной господину и его старшим ученикам! Но где господин и где его высокомерные ученики? Пали в новом витке внутренней грызни, очередной Охоты на ведьм*. Убиты, стали основой для химер, сожжены инквизицией на потеху черни. А он выжил! Причём не только выжил, но и сумел прихватить часть библиотеки и лабораторных журналов, остальное предав огню вместе с виварием, камерами для особо ценных заготовок и всем остальным замком. И теперь он, Пауль, заслуженно мог считаться главой их Школы, как единственный выживший и сохранивший традицию. Среди имперских недоучек так точно! Он ещё докажет, что ничем не хуже зазнаек из Семей!

Расправив хилые плечи и выпятив грудь, беглец с запада важно зашагал вперёд, не обращая внимания на лужи. Спереди и по бокам выстроилась троица его красавиц — взгляд алхимика огладил налитые ягодицы и перекатывающиеся на мощных спинах мышцы. Его сладкие коровки! Каждая новая красавица получалась всё сильней и краше! Определённо, положение, занимаемое среди имперских варваров, окупает все прочие недостатки. Даже необходимость срываться посереди ночи, чтобы лично выполнять работу неодарённых коновалов. Богатство, уважение и собственная лаборатория стоили и не такого! Благодаря им он создаст шедевр и, овеянный славой, вернётся в родной Эссен, чтобы основать собственную Школу!

…Но тупые варвары всё равно останутся тупыми варварами. Нажав на кнопку звонка, Пауль дождался появления небритой рожи дежурного охранника. Запах перегара из пасти наёмника вернул мужчину, воспарившего в блистательные выси грёз, к сермяжной реальности.

«Грязный скот», — Пауль неприязненно поморщился. Кнесчастью, его коровки при всей своей силе, верности и красоте не отличались интеллектом. Обладающего специфичными вкусами мужчину это только заводило, но также и не позволяло исключить из круга общения грязных наёмников.

— Гык, с возвращеньицем, Мастер! А я тут эта, пожрать, значит, решили… ну и для сугреву… по маленькой. Не извольте гневаться, Штольц меру знает!

Проигнорировав испуганно пучащего глаза здоровяка, алхимик распорядился:

— Дуо, возвращайся в свою комнату на минус втором этаже. Уна, Тресс, подготовьте ванну и ждите меня.

Проводив своих красавиц замаслившимся взглядом, Пауль уже было собрался спуститься в лабораторию, чтобы извлечь из чемодана и расставить по местам инструменты и препараты — это занятие, как и собственно сам чемодан, он не доверял никому, — как его снова отвлёк наёмник.

— Тут, эта, гостья к вам, мастер. Вон она, в уголочке сидит, — только после взмаха руки в нужную сторону самозваный мастер алхимии смог разглядеть в тени закутанную в длинный чёрный плащ неподвижную фигурку.

Девчонка не походила на дочь богатых или влиятельных родителей. Для роли куколки, из которой вылупится новая коровка, худосочная и невысокая посетительница тоже не подходила. Безусловно, недостатки конституции могла окупить склонность к управлению внутренней силой. Пауль умел быть рациональным. Но внутренняя сила у околачивающейся под ночным дождём нищенки?

— Ты пустил грязную бродяжку на объект? — не сулящим ничего хорошего тоном прошипел Пауль. — Хочешь отправиться к экспериментальным образцам?

— Не стоит его ругать. Этот человек честно пытался меня прогнать, но… я умею быть убедительной.

— Убедительной? — Пауль недружелюбно приподнял уголок рта. — Тогда у тебя десять секунд на то, чтобы убедить меня не выкидывать тебя в ту грязь, из которой ты приползла, наглая сопля.

Девчонка улыбнулась

— Мне хватит и одной. — Спустя миг его грудь пронзила нестерпимая боль, за которой последовал хлынувший внутрь тела и самой его сути ужасный холод.

* * *

— Он с детства был слаб, он познал униженье.*

Изгой в этом мире искал силы суть.

И, в книгах волшебных найдя утешенье,

Ступил на извилистый магии путь, — негромко напевал я, по-хозяйски осматривая лабораторию своего нового слуги.

Помещение по внутреннему убранству напоминало Подземную Базу — те её площади, которые не обжили ребята, офицеры или персонал: запах цемента, оштукатуренные стены, электрические лампы под прозрачными панелями, чёрные кабели, какие-то трубы и шланги, тянущиеся по стенам или углам коридоров. Мрачновато, но по-своему уютно. Вполне неплохое гнёздышко для некроманси и начинающей заговорщицы, даже жаль, что всё это придётся бросить. Но то, что я не стал соваться в это «гнёздышко», оказалось очень правильным решением. Толстенные стальные гермодвери, щедро заминированные взрывчаткой и всякой ядовитой дрянью коридоры грозили массой неприятностей при крайне невысоких шансах на захват. Параноик, блин!

Сам новый миньон также вызывал двоякие чувства. Он оказался одновременно и разочарованием, и превзошёл многие из ожиданий. Воля нового слуги ощущалась, как тёплый пластилин: после фиаско с Дафом я постарался приложить максимум усилий, и… несколько переусердствовал. М-да, знание о том, что марионетка тоже может обгадиться — это явно не то, к чему я стремился. Мало того, он был недоучкой: перекачанные тупые страшилища оказались вершиной его мастерства, причём срок жизни данных, хм, изделий исчислялся месяцами. Ко всему ещё и извращенец. Даже не возьмусь судить, что отвратительнее: гей-кордебалет Стайлиша или синтольщицы в мини-бикини.

Алхимики — странные.

Впрочем, неважно. Гораздо интереснее сразу несколько открытий, приятных и не слишком.

Во-первых, энергетический фон внутри лаборатории оказался гораздо спокойнее, чем снаружи. Для львиной доли воинов духа сей факт остался бы необнаружим, ведь на внутренние манипуляции вроде ускорения-усиления внешняя среда практически не влияет, но вот мне данное обстоятельство сразу бросилось в глаза. Подняв кисть, посылаю к пальцам немного негативной энергии — и через мгновение любуюсь прыгающими между их кончиками чёрно-фиолетовыми разрядами. То, что снаружи давалось путём приложения всей концентрации и огромного количества улетающей в пустоту силы, здесь получилось едва ли не по щелчку. Хорошо, не по щелчку, силы в сравнении с результатом всё равно ушло преизрядно, да и микро-молнии, стоило им удалиться дальше, чем на ладонь, начинали вести себя весьма своевольно. Но всё же, всё же.

Хочу себе такой полигон для отработки новых приёмов!

— …Он не хотел, не хотел! Но ночь

В его душе оставит след!

Удачно получилось, что новая марионетка последние годы занималась именно обслуживанием и ремонтом защитных контуров.

И этот контур можно отнести к «во-вторых»: ведь за воздействие на реальность отвечали соединённые контуром золотой проволоки глифы. Не те пугающие, вызывающие приступы головокружения и будящие подспудный страх символы, похожие на гипнотически извивающихся на бумаге червей, да и на клинопись из снов-воспоминаний твари это не походило. Но вот сама концепция обычных фигур и значков, влияющих на окружающий мир, была знакома и… интересна.

Как удалось понять из объяснений, со значками всё обстояло не так просто: необходимо знать и держать в голове назначение как всей конструкции, так и каждого элемента по отдельности, буквально вбивая смысл в каждую, хм, руну. Без этого можно разрисовывать стены хоть до посинения и в четыре слоя, никакого результата не добьёшься. Да, даже если рисовать кровью и наполнять их духовной силой, ничего не заработает — разительное отличие от моих «червячков»!

К сожалению, теоретических знаний марионетки не хватило, чтобы удовлетворить моё любопытство и пояснить, как и на каких принципах это всё вообще работает. Почему простые художества остаются художествами? Почему нельзя вкладывать смысл в произвольные рисунки? Почему нельзя вкладывать иной смысл в существующие? Почему они сочетаются так, как сочетаются? Его сведения о сложных начертаниях тоже не блистали и ограничивались теми, которые он обслуживал, работая на прошлого мастера. Узким специалистом его не назвать, всё же миньон успел поработать на подхвате и у химерологов, и у изготовителей зелий, и много где ещё, — но слуга сам признавал, что его знания, будучи достаточно широкими, не блистают глубиной.

Однако даже услышанного краем уха хватило, чтобы сделать предположение о сути непонятно откуда появившейся в моей голове начертательной системы. Она принадлежит демонам! Именно запрещённая начертательная магия чернокнижников крайне неприхотлива к своим адептам и вместе с тем дарит возможности, сходные с тем, что могли показать состоявшиеся, умелые алхимики — только жертвы приносить не забывай. Мой новый немёртвый пару раз видел одержимых, которые не уступали большинству традиционных химер, а так же слышал о по-настоящему сильных демонологах, способных призвать в реальность неуязвимых и смертоносных тварей из-за грани.

Немного странно, что полуматериальные демоны могут существовать в неблагоприятных условиях нашего мира вне тела одержимого. Но в общем-то, если тварь достаточно сильна, а в качестве якоря выступит призыватель, фокус может и сработать.

Что ж, информация из манги подтвердилась. Та выглядящая как девочка старушка-алхимик действительно баловалась демонологией. Из этого следует два вывода:

А) Вероятно, манга, где фигурировала беглянка из Западного государства, ближе к реальному положению вещей, а значит, шансы на уберсильную Эсдес растут.

Б) Существует потенциальная возможность перемещения по мирам. Если получается открывать тропки для обитателей ближайшего демонического плана, то и в соседний мир наведаться можно. Ну, в теории.

О, и третий вывод, как бы не самый актуальный:

В) Не связываться с навеянными ломкой символами и снова прошерстить свой разум и духовное тело! И найти компетентного чернокнижника. Подозрения о чужеродном влиянии перестали быть просто подозрениями и с этим нужно что-то решать.

Хотелось думать, что тот приступ во время ломки был разовым срабатыванием подарочка от прошлого воплощения — Виктора-ахтимага. Но необходимости тщательной самопроверки и улучшения навыков контроля своего разума это не отменяет. Здоровая паранойя — залог здоровья не только для имперских убийц, ага.

— …Черный балахон

Не спасет тебя от страшных снов.

Погребальный звон

По твоей душе колоколов.

В своей способности напинать демонским мордам я не сомневался, но лучше знать, с чем бороться и куда развиваться, а потому все найденные книги и лабораторные журналы отправлялись в рюкзак Прапора. В трофеях числилось ещё и оборудование… но место для призыва Печеньки в подземелье отсутствовало, как и необходимость срочно это оборудование уносить.

Подойдя к стеклянному цилиндру, заполненному зеленоватой жидкостью с плавающим в ней обнажённым женским телом, некоторое время смотрю на статную высокую блондинку с крупной грудью, чётко очерченной талией, переходящей в подтянутую попку и длинные ножки, и со вздохом слабо пинаю стекло.

Красивая. Жалко.

Процесс преобразования уже запущен; изъяв девушку из ёмкости, я её просто мучительно убью. Ну, а по окончанию процесса от личности-основы почти ничего не останется. Получится очередная безмозглая гора мускулов с показателями от среднего Ученика до слабенького Адепта, которая вдобавок ко всему не протянет и четырёх месяцев.

Принадлежащей землянину части претило убивать симпатичных девушек, но усыпить плавающую передо мной милашку и её товарок по несчастью — лучший из плохих выборов. Для узников более объёмистых сосудов, вынесенных в сторону от опутанных трубками обитательниц ростовых колб, смерть, наверное, и вовсе стала бы желанным исходом. Ну, это если, придя в сознание, они сохранили бы способность здраво мыслить и вербально высказывать свои желания. При взгляде на перекрученные куски плоти, в которых и человеческую основу не вдруг определишь, в этом возникали серьёзные сомнения. Как химеролог, мой новый слуга не слишком хорош, но зато он имел множество спасённой (уворованной) из прошлого места работы литературы и желание «создать шедевр» и что-то там кому-то доказать.

Пока у него получались только страшилища, даже на вид малофункциональные. Неудивительно, что западных алхимиков-химерологов и их имперских коллег не любят.

Эх, ещё и с прошедшими изменение «бодибилдершами» разбираться! Безмозглые бабищи шевелений жалости уже не вызывали, но взять и просто так усыпить или скормить их ручной гидре не позволяла рачительность. А что? Их хозяин теперь мой слуга, значит, и они моя собственность, которую нужно если не пристроить, так хоть потратить с пользой. Но и приводить их домой, заявив, что это игрушки моей новой игрушки, как-то не комильфо.

Хотя… зачем забирать их прямо сейчас? О том, что гость с Запада несколько поменял основу своего существования и заодно сторону, пока никому не известно — вот пусть и продолжает заниматься, чем занимался. До поры.

— Надо собрать Волю в кулак,

К свету лицом встав, сделать шаг,

Ну, а пока ты Черный Маг!

Ты Черный Маг.

Черный Маг!

— У вас несомненный дар, мейстресс! — решил сподхалимничать хозяин лаборатории. Картавый акцент и лесть раздражали не меньше самого льстеца.

— Какой стремительный взлёт от грязной бродяжки! — замечаю с ехидцей. — Но я не нуждаюсь в твоих оценках и тем более подхалимаже. Впредь говори, когда спросят или по делу. И без лести. Раздражает.

— Как прикажете, госпожа.

— Кстати о приказах: насколько ты сможешь усилить своих химер и какая часть из болтающихся в колбах готова к использованию?

— Семерых, госпожа, вместе их будет пятнадцать. Усиление зависит от времени и затрат реактивов, — мужчина потёр бледно-розовую бровь. — Прямо сейчас я могу поставить моим коровкам, — внутренне кривлюсь от такого ласкательного прозвища, — укольчик, от которого они станут вполовину резвее и сильнее.

— Какой ранг?

— Э-э, не выше состоявшегося Адепта, вероятно. Но мои девочки не так хорошо дерутся, вы же понимаете, они просто сильны и быстры. Прошедшая боевую подготовку химера требует специального…

— А максимум? — перебиваю пустившегося в объяснения алхимика. — Если превратить химер в одноразовый инструмент, потратить пару-тройку дней на подготовку и использовать все доступные ресурсы? Смогут они уничтожить наёмников Фореста?

— Клан Змеи? Охранников губернатора? Конечно же нет! Вы переоцениваете мои скромные способности, госпожа! Если напасть на одного или может быть двух… но всех семерых они смогут только ненадолго задержать. Искусство химерологии очень требовательно к ресурсам и изначальному материалу, даже один из Плетущих Плоть не смог бы сделать из грязеедок с задатками ровню воинам духа, достигшим высот на своём пути. Иначе это мы бы правили миром, а не проклятые им… — наткнувшись на меня взглядом, алхимик закашлялся и замолчал.

— С элитными бойцами разберёмся. Но на зачистку их квартала твоих, хм, девочек хватит? Там вроде никого сильнее средненького Адепта.

— Безусловно, — мужчина пришёл в возбуждение и совершенно по крысиному заулыбался, начав потирать ладони. — Девочек и женщин я возьму себе… это будут идеальные коровки! А если удастся захватить живого Адепта… О-о, какой материал, какой материал! Я, наконец, смогу довести до конца свой проект! Это будет подлинный шедевр, госпожа!

— Нет. Они умрут. Быстро и без лишних страданий.

Приказ на полную зачистку чем-то не угодившего командованию клана звучал вполне однозначно. Мне тоже хватало в жизни приключений, чтобы оставлять в живых будущих мстюнов и врагов Империи. Однако это не значило, что нужно их мучить. К тому же в городе мы не задержимся, а в Столице миньону хватит материала даже без южных убийц и их подрастающей смены.

— Нет-нет-нет, выбрасывать перспективный материал на корм червям — настоящее варварство!

Как-то он слишком быстро перешёл от страха к наглости.

— Проблемы со слухом? Никакого нового материала, пробуждай готовых химер и усыпляй незавершённых.

— Но почему?! — словно ребенок, которому отказались давать конфетку, возопил немёртвый. Правда, дитя из него было на редкость злобное и несимпатичное. Даже розовая шевелюра и маленький «женственный» подбородок не придавали круглому лицу милоты, скорее наоборот.

— Потому что я так сказала, — для придания веса словам, придавливаю разошедшуюся марионетку духовной силой. — Надеюсь, ты не забыл, в чьих руках твоя душонка? — чувствуя растущий страх, волнообразно повышаю воздействие, вбивая в голову обездвиженного мысленным приказом мертвяка каждую новую фразу.

Что-то на грани сознания шептало, что я забиваю гвозди микроскопом. Но жадная Яцу не спешила делиться секретами перепрошивки разума марионеток, поэтому приходилось действовать по знакомой схеме.

— Ты будешь выполнять то, что тебе приказано и так, как тебе приказано. А если посмеешь ослушаться… — вместо того, чтобы договорить, просто транслирую по каналу связи часть ненависти и голода сущности, заточённой в тейгу. Знакомый со множеством баек о демонологах слуга и без меня выдумает подходящую кару — вон, как резко побледнел.

Может, так давить с самого начала это и перебор, но после конфуза с Дафом я предпочитал перестраховываться и дуть на воду. «Пиар» хитрости и подлости западных алхимиков в имперских СМИ плюс ходящие в различных кругах россказни немало способствовали подозрительности. Да и сам этот Пауль — мутный и немного сумасшедший тип. Такого лучше сразу застращать, чем разбирать последствия неумеренного энтузиазма.

Нарезав задач по подготовке зондеркоманды «бодибилдерш», консервации лаборатории и подготовки самого ценного и нужного оборудования к навьючиванию на Печеньку, я поманил немёртвого пряником в виде новых горизонтов исследований и оставил его заниматься делами.

Хотелось надеяться, что я не совершаю тем самым ошибку. Но если запреты сможет обойти и этот слабовольный работяга от алхимии, то разведывательно-диверсионный потенциал разумных марионеток придётся серьёзно пересматривать. Ну да это дело будущего, а пока поужинать — и спа-ать.

/*Напоминаю: Охота на ведьм и инквизиция в Западном государстве — это канон манги./

Примечания:

*Чёрный маг https://ruv.hotmo.org/song/59746834 или https://zaycev.net/pages/7938/793818.shtml?spa=true&trackId=793818

https://www.youtube.com/watch?v=y13sm8OJTf4 клип - вариация на тему снов Куроме, когда это просто сны, а не ещё более криповые воспоминания демона. Странная группа, но истеричный голос солистки здесь в масть.

Картинки

http://img1.safereactor.cc/pics/post/full/mike-franchina-artist-%D0%9C%D1%80%D0%B0%D1%87%D0%BD%D1%8B%D0%B5-%D0%BA%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%BA%D0%B8-art-4985035.jpeg - одно из неудавшихся творений алхимика.

Пункт тапкоприёма открыт. Принимаем от читателей тапки, ботинки, валенки, сапоги и туфельки.

Пожертвования на Алтарь Печенек тоже принимаем)

А. Н.: бечено.

Глава 9 Крылья

В предгорье, посреди густо поросшей тропической зеленью каменистой равнины сражались две массивные фигуры. Одна предпочитала манёвренную тактику, скачками двигаясь вокруг своего противника, а вторая играла от обороны, блокируя удары и изредка контратакуя.

Бух-бух-бух! Бух! Бух-бух! — звуки могучих ударов, каждый из которых не уступал в мощи выпущенной из пушки металлической болванке, от частоты сливались в грозный рокот. Это вооружённый тяжёлыми металлическими колотушками эйпман в очередной раз пытался взять у Прапора реванш.

Безуспешно.

Бах!!! — Мастер стиля Алмазного Тела, наконец, нанёс удар в полную силу. Кувыркающееся в воздухе тело обезьяна, получившего кулаком в грудь, отнесло на десяток метров и ещё немного протащило по камням, прежде чем ловкий монстр смог перекувырнуться и вскочить на ноги.

— Уг-кх… гу-аугх, — отряхиваясь от грязи и зелени, по-обезьяньи выругался Эйпман. По крайней мере, эмоциональный посыл был похож на: «Крепкая и сильная вражина! Но я ещё отыграюсь!»

Прапор только оскалился.

— Молодцы! — с улыбкой похвалил я марионеток. — Эйпман, наконец ты понял, что кастетами нужно бить, а не бросаться. Старайся лучше — и, может, отомстишь Прапору. Когда-нибудь. А ты, Прапор, тоже умница, научился соизмерять силу и не калечить товарищей. Можете взять по банану, — немёртвые дисциплинированно подошли к купленной в городе грозди крупных бананов и, отщипнув себе по одному, стали их чистить.

«А кто тут главный молодец? Я главный молодец! Кому положена самая большая и сладкая вкусняшка? Мне!» — с этой мыслью отрываю от грозди самый привлекательный фрукт и, почистив, впиваюсь зубами в сладкую мякоть.

Да-да, себя не похвалишь — никто не похвалит. Но, как по мне, причины для самовосхвалений выходили вполне существенными.

Учитель от бог… — неуверенный взгляд на марионеток и ножны с тейгу, — архидемона! Даже «два брата из ларца» — Прапор и Эйпман — и те оказались обучаемы, хоть со скрипом. Да и с Прапором, откровенно говоря, я немного сжульничал, применив ту же схему с временным слиянием разумов, что и с обучением Счетовода.

Превосходная интриганка, гхм... ладно, может, и не превосходная, но неплохая — точно. Не всё шло и идёт строго по планам, периодически их приходится корректировать, но так или иначе все ожидаемые или не очень действия пока что не противоречат замыслам, а потенциально опасные ситуации удаётся нивелировать. Это ли не признак высокого уровня?

Подающий надежды химеролог. Пока что с приставками «новичок» и «некро», но всё же, всё же. Бросаю взгляд на ухватившего новый банан Эйпмана. Грудь, спину и предплечья обезьяноподобного монстра теперь прикрывали вставки из шкуры гидры. Пришлось немного попотеть, срезая старый кожный покров и производя начальное сращивание духовной составляющей с новым, но пятикратное увеличение коэффициента укрепления имплантированных участков относительно родной шкуры того стоило. Притом, что приятно, показатель продолжал расти, грозя догнать прочность самой Печеньки... монстра A-класса, между прочим! Как тут себя не похвалить?

Что? Иммунная реакция? Пф, не у нежити!

Правда, немного смущало, что после операции гидра стала меня побаиваться. В смысле — ещё сильнее, чем раньше. Печенька с самого начала была немного пуганой, дёргаясь при моём приближении, что в лице монстра размером с пятиэтажку выглядело весьма забавно. Но всё же странно: во время изъятия подходящих кусочков шкуры её разум был отключён, как и у обезьяна, а после операции регенерация не оставила там и следа. Или трёхглавая слуга поняла, из чего сделаны обновки эйпмана? Это потому она его так долго обнюхивала? Хм.

А ещё я теперь адепт стиля Алмазного Тела, ну, несколько модифицированной его версии. Да-да, прогресс понимания боевого искусства, основанного на укреплении и усилении тела, сдвинулся с мёртвой точки, и мне удалось понять, как освоить его без мазохизма вроде едкой дряни на коже, постоянно носимых вериг и милого сердцу всяких извращенцев самобичевания. Пускай пока сделаны только первые шаги и до пуленепробиваемого пассивного укрепления Прапора мне далеко, но и эти шажочки принесли пользу. Удивительно, но сеанс начального постижения чужого стиля, кое-какие модификации энергетики и парочка закрепляющих тренировок дали прирост, не сопоставимый с традиционными упражнениями.

Почему? После слияния разумов и становления единым-в-двух-телах удалось не только ухватить часть сути боевого стиля звероватого слуги, но и заодно почувствовать его энергетику как свою. После анализа и сопоставления оказалось, что, пусть строение моей энергетики и той, что у Мастера стиля укрепления, значительно отличалось, но хватало и общих черт. Причём наблюдалось немало энергоканалов, которые оставались слабо развиты у меня, но лучились мощью у Прапора — и наоборот. А иметь полу-атрофированные энергоканалы — это плохо, это снижало общий потенциал как воина духа.

То есть выходило, что проблема с ростом силы связана не только с наркотиками, хотя во многом виноваты именно они, но и с тем, что используемая система тренировок преступно игнорировала часть групп «духовных мускулов», которые нагружало Алмазное Тело. Что интересно, даже моя довольно-таки читерная способность видеть и отчасти понимать процессы, протекающие в собственных тонких оболочках, не помогла обнаружить свою, хм, неполноценность. Всё-таки безопасный уровень восприятия не позволял познать свою энергетику сразу и как единое целое, а также понять, что в ней нормально, а что — не очень. Пришлось заняться исправлением этого упущения, благо, конфискованная у алхимика литература если и не давала прямое руководство, то поясняла некоторые принципы и наталкивала на интересные идеи.

Прапор, кстати, тоже стал немного быстрее, благодаря результатам моего мини-исследования его стиля, внесённым модификациям и новым слияниям разумов в трансе-тренировке. Ведь именно здоровяк стал отважным добровольцем, успешно испытавшим на себе новую методику. Интересно, насколько он сможет продвинуться? Ведь если он и в скорости выйдет на планку Мастера, то со своей невероятной прочностью, силой и живучестью немёртвого, наверное, не уступит Булату — нынешнему владельцу тейгу-брони Инкурсио!

Насчёт себя я не загадывал, но будущее выглядело весьма обнадеживающе. Благодаря Алому Эликсиру, тренировкам и нескольким прорывам в исследованиях мне почти удалось вернуть былую силу; может, к следующей встрече получится догнать сестру. Но всё же очень иронично — вот так, походя, фактически создать основу для новой школы боя. Хех, было бы забавно взглянуть в лица умудрённых мастеров, когда несовершеннолетняя девчушка предъявит общественности собственноручно разработанный боевой стиль. Хотя, конечно, обнародовать свои достижения перед широкой публикой я не планировал, максимум — сгладить углы и переработав до вида, не требующего для освоения моих талантов, презентовать ребятам из Отряда.

Но не офицерам, нет.

А вообще, раз так хорошо пошло, стоит начать составлять карту совместимости различных путей, объединённую с привносимыми ими изменениями духовного тела и влияниями на тело физическое. Правда, в идеале тут нужны Мастера специализированных стилей или на худой конец Воины. Но я и так вечно нахожусь в активном поиске сильных марионеток, так что ничего не поменялось.

Литературу от западных коллег тоже не помешает изучить повнимательнее. Там, конечно, в основном продвинутая химерология и такое же продвинутое создание зелий и эликсиров, которое я тупо пролистывал ввиду недостатка образования и полного непонимания темы даже со словарём терминов, но вдруг удастся выудить что-то ещё? Нужно потом поискать учебники для начинающих и заставить моего алхимика провести курс лекций по непонятным темам.

Череда успехов пробудила исследовательский зуд, хотя, признаться честно, поначалу, как только началась работа с энергетикой, закрадывались в голову мысли наподобие: «Ну не может всё быть так хорошо и просто!». Однако нет: проверки показали, что никаких принципиальных преград в развитии ранее неиспользуемых энергоканалов не существует, а объяснение состояло в однобокости путей развития и моих способностях, позволивших сходу (если считать объективное время, а не субъективные десятки часов под разгоном разума) разобраться, что к чему. Более того, как уже говорилось, первые положительные результаты появились чуть ли не сразу, и это изрядно поднимало настроение.

Не меньше улучшал настроение и мой будущий летучий транспорт, в ожидании которого мы с миньонами и коротали время в тренировках.

Ну, а самой важной из причин прекрасного расположения духа было то, что мне впервые за чёрт-те сколько дней удалось нормально выспаться. Да! Нормально, а не как всегда! Снилась, правда, не сестрёнка на пляже, а всё те же трупы и всякая фантасмагория, но это неважно. Важно то, что мне, наконец, удалось нормально вздремнуть и отдохнуть без влезания в шкуру демонической твари или видений о мучениях предшественника и промораживающем саму его душу холоде! Проснуться с довольной улыбкой набравшегося сил человека, а не с кислой миной вырвавшегося из очередного изматывающего боя солдата-смертника. Контроль над силой Яцуфусы таки достиг показателя, при котором стало возможно загнать в артефакт излишки силы, мешающие спокойному сну, а остальное пустить в циркуляцию так, чтобы на сознание давило минимально.

Разве не чудесно?

Хотелось пританцовывать, дарить знакомым и незнакомцам улыбки и вообще веселиться, но кроме радостных спиногрызов, с которыми я поделился тортиком, никто меня не поддержал. Всё ещё переживающая «страшную трагедию» Изабелла не поняла бы такого настроя. К тому же она отправилась на похороны какого-то там художника (видали мы его работы — художества от слова «худо»), так что даже поиграть в обнимашки и зарыться лицом в пышную грудь любовницы не получится.

А ребята отвечали на мои улыбки лишь кислыми взглядами. Разве что только Кей не делал вид, будто съел лимон, но этот ехидный любитель троллинга всё портил своими подколками.

Кислый вид товарищи имели не из-за теракта, вернее, не совсем из-за него. На «ужасный взрыв» всем членам группы А, кроме Акиры, злой на лишивших её праздника хулиганов, которым рыжая искренне желала воскреснуть и вновь подвергнуться четвертованию, было плевать. Но они переживали о возможном провале миссии. Сокомандникам не понравилась опубликованная в местных газетах новость о присоединении генерала Стоуна к «борьбе с преступно-террористическим разгулом». Зря, всё шло в соответствии с планом. Ну, более или менее, по крайней мере, серьёзной корректировки не требовалось.

Пусть со стороны могло показаться, что внешнее давление заставило губернаторский блок сплотиться (даже непримиримые разведка и полиция стали работать вместе!), а теперь, после присоединения фракции вояк, позиции Фореста стали как никогда прочны и наведение порядка всего лишь дело времени. Но на деле причины для беспокойства отсутствовали, все эти трескучие газетные строки об «объединении и сплочении» — не более чем попытки строить хорошую мину при плохой игре и конвульсивные подёргивания тела, отказывающегося поверить в свою смерть.

Кстати, насчёт смертей: мой западный друг приготовил все нужные препараты и своих химер к последней битве и теперь ждал отмашки. Агент в свите генерала Стоуна тоже плодотворно трудился над будущим убийством своего патрона, хоть и не подозревал, что его действия работали именно на эту задачу. Наивный офицер считал, что его просто хотят пропихнуть повыше, чтобы получить больше влияния на представителей имперской армии в провинции. Отчасти оно верно, но только отчасти.

А вообще нельзя сказать, что «сидящие высоко и глядящие далеко» не видели сгущающихся туч, отнюдь нет. Те, кто поглупее — продолжали воевать с ветром в лице революционеров и бандитов, а кто поумнее — уже стали присматриваться, как и куда соскочить с тонущего корабля. И верно: в политике нет и не может быть постоянных союзников, только постоянные интересы.

Глава разведки вообще удивил: на основании данных от стукачей и внедрённой агентуры просчитал появление за главой Картеля некой могущественной фигуры, которая руками Эскобара начала собирать новую партию власти и… начал готовить почву по присоединению к коалиции победителей. Приятная новость. Это многое упрощало, ведь если аналитика майора Дафа верна, то Рамон потянет за собой и родственников в лице Диего и Изабеллы. Если не из родственной любви к потомкам брата отца, то из-за богатства и политического влияния главы их небольшого рода.

Пока что обе стороны осторожничали, но общая выгода очевидна. Вскоре союз между нами, Картелем и главшпионом состоится, а его залогом со стороны Эскобара станет убийство главы полиции. Естественно, главный наркопроизводитель провинции не в том положении, чтобы отдавать приказы подручным «представителя Синдиката» и поэтому в торгах участвовали три стороны, пусть и заочно. Пришлось немного отложить смерть Модо — зачем работать бесплатно, когда можно получить двойную выгоду? Даже тройную. Вряд ли мы с Изабеллой ещё встретимся, но мне будет комфортнее знать, что я не стал причиной серьёзных проблем у симпатичной мне особы.

Увы, но мои остальные товарищи считали, что их подруга заигралась. Натал, который знал больше и в целом меня поддерживал, — и тот считал так же. В некотором смысле ребята даже правы, вот только где мне ещё получить опыт, как не здесь и сейчас? В общем, дабы не смущать окружающих своей неуместно сияющей физиономией, пришлось их оставить и направиться проверять наводку, полученную от одной из групп охотников на монстров, благо, ездовая гидра позволяла не заморачиваться обходом обширных болот и направиться в зону гнездовья своего будущего летучего транспорта напрямик.

Вездеходный танк модели «Печеньковоз» показал прекрасную проходимость и боеспособность, преодолев за пару часов отрезок пути, который даже у группы опытных охотников на монстров занимал не менее суток ускоренного марша. И что особенно приятно — «танк» практически не требовал сил на своё поддержание, самостоятельно заправляясь путём пожирания всех встреченных монстров. Даже неудачно высунувшегося B-рангового болотного змея не миновала сия участь.

Такая же проглотка, как и я: правильно говорят, что питомцы становятся похожими на своих хозяев, хе-хе.

* * *

— А вот и наша птичка, — произнёс я, наблюдая за кружащим высоко в небе крылатым силуэтом. — Как думаете, парни, она попадётся на приманку или нам придётся поиграть в скалолазов?

— Ук? — непонимающе повернул голову обезьян.

— Разорвать? — это пророкотала уже та гора мускулов, которая умела разговаривать (насчёт превосходства в разуме я был не уверен).

— Нет, Прапор, когда ты молчишь, то выглядишь умнее, — вздох. — Зачем разрывать мой будущий транспорт? А? Хотя кого я спрашиваю… Смотри у меня, только попробуй что-нибудь оторвать от моей птички! — грожу мастеру-ломастеру кулаком. — Если она окажется B, а не C-ранга, тебе будет нужно её только подержать. Аккуратно подержать, а не как всегда!

С сомнением поглядев на активно кивающего лохматой головой великана, внутренне решил не прибегать к его помощи без крайней необходимости. В памяти была ещё свежа рассказанная Счетоводом история о том, как он поручил здоровяку подержать пару недружественных бандитов, чтобы те не сбежали, а этот «гений» раздавил им ноги. Ну да, с кашей из мяса и костей на месте нижних конечностей они точно не убегут, а что такие калеки долго не протянут, даже если не загнутся от травм — это так, мелочь. Между прочим один из них был сыном главаря банды, что разрушило возможность договора с боссом.

В общем, на операции, не предусматривающие тотальной резни, Счетовод теперь предпочитает брать Кенту. Всё же нормально контролировать такого «умника», как Прапор, сложно, несмотря на его лояльность. Чем-то этот слуга напоминал подавляющую часть демонов средне-низких рангов из воспоминаний узника Яцуфусы: тем, в силу тупости и хаотично-злого мировоззрения, тоже нельзя поручить даже простейшую задачу сверх «убить всех в некой области». А ведь здоровяк и сам когда-то был главарём! И как он только с такими мозгами рулил своими разбойничками?

Тем временем цель заметила приманку и устремилась в пикирование.

— О, клюнула! — обрадованно хлопнув в ладоши, срываюсь с места и исчезаю в джунглях, следом в зарослях скрываются две крупные, но на удивление бесшумные тени.

От местоположения приманки послышался грохот удара и болезненный клёкот. Физика — та ещё беспощадная сука. И если аппетитный кабанчик, которого ты планируешь сцапать когтями с разгона и благополучно унести, оказывается прочно прикован к земле, встреча клюва и оной земли становится печальной неизбежностью.

— Блин, разве монстры должны быть такими хрупкими? — почесал я щёку, глядя на переломанное крыло гигантского орла.

Большая птица, запутавшись в навязанных вокруг шёлковых шнурах, безуспешно пыталась подняться и почти по-человечески стонала. Так и не пригодившиеся помощники отправились в пространственный карман: всё же поддержание парочки громил, вдобавок к сидящему в своём подземелье алхимику и плетущему интриги под прикрытием Кенты Счетоводу, достаточно обременительно.

— Бедненький, не плачь. Я сейчас помогу, и боль пройдёт, — из ножен показалась сталь клинка.

Болезненный свист и недолгая агония.

— …Ну вот, хорошая птичка, теперь поправим твоё крылышко и станешь летать, как новенькая, — погладив перья нового слуги, начинаю выпутывать его из верёвок.

Птичка была, к сожалению, одноместная, а потому, если захочется добыть воздушный транспорт для всей группы, придётся наведаться за пару сотен километров отсюда, к ареалу обитания небесных скатов. Но птицы летают быстро, а крылатые монстры ещё быстрее, даже если они всего лишь низ C-класса. Осталось дождаться, пока пространственный карман сделает своё дело и пернатый встанет на крыло. Благо, судя по результатам пальпации, перелом хоть и получился со смещением, но не дроблёный. Возиться, собирая кость по кусочкам, не придётся: вправить — и за пару дней само заживёт.

— Та-дам! — радостно восклицаю я, после того как распутанная птичка с вправленным крылом отправилась в пространственный карман. — Теперь у нашего Отряда Смерти появилась собственная авиация! Мы стали крылатыми! — встав на один носок, раскинув руки и запрокинув голову, крутнулся на месте, чтобы увидеть вращающееся перед глазами небо.

На язык сам собой напросился отрывок когда-то слышанной мной-Виктором песни, которая в свободную минутку одной из бессонных ночей была переведена на имперский и записана в блокнотик.

— Верни им небо, тоску по дому утоли,

Посеребри путь звездной пылью.

Верни им небо, хозяин света и любви

И в знак прощения дай вновь крылья, дай вновь крылья им…

Мы, конечно, не падшие ангелы, про которых там пелось, но забавная схожесть прослеживалась. Правда, хочется верить, что в нашем случае история окажется более благосклонной к низринутым во тьму.

Так, негромко напевая и размышляя о всяком-разном, я пошагал к границе джунглей и болот, где собирался призвать Печеньку. Завтра, скорее всего, предстояло поработать над трагической смертью главы полиции и поэтому стоило хорошенько набраться сил перед тем, как укрыть саваном смерти ворчливого толстяка и многих других людей. Как мешающих командованию, так и не устраивающих уже меня лично.

Или лучше натравить на Модо Кей Ли? Он сам просил «не жадничать и дать поучаствовать в веселье друзьям», тем более, парень неплох в гриме, актёрстве и неожиданных атаках в городских условиях.

* * *

— Фу! — звонко разнеслось по складу, расположенному рядом с центральным рынком и пустующему в связи с арестом владельца. — Как вы этот пакостный ужас едите?! — с гримасой едва сдерживаемого омерзения вытолкнула из себя Акира, словно борясь с тошнотой.

— Ничегошеньки ты, Огонёк, в жареных таракашках не понимаешь! — белозубо усмехнулся Кей, с подчёркнутым наслаждением захрустев жареным хитином купленного на означенном рынке лакомства.

— И понимать не хочу! Гадость!

— Акира-чи, Акира-чи, — покачал головой шутник, — а как же вхождение в образ дикой южанки?

— Сам в него входи, идиот! Мы не в театре!

— Вся жизнь театр, а я актёр! — парень снова широко улыбнулся, что на смуглом, загримированном лице смотрелось особенно контрастно. — А таракашку попробуй, он вправду вкусный. — Кей протянул своей подруге жаренного во фритюре скорпиона. Сидящая на пустой бочке девушка, увидев перед лицом тёмные клешни, против воли пискнула и подалась назад, после чего, озлившись, ударила по руке, отправив «мерзость» в полёт.

— Клоун и полудурок! Я тебе сейчас эту дрянь в задницу запихаю!

— Ай-ай, откуда столько агрессии?

— Смотри, как Куроме-чи уплетает новую вкусность! — тычок пальцем в мою сторону. — Никогда не догадаешься, что она у нас самая злая. Это потому, что жареные таракашки вкусные и полезные. Или… ты их боишься?

— Сам ты боишься, идиот! И ничего они не полезные, я медик, я знаю! А Куроме ест эту гнусную гадость, потому что ты со своими замашками её испортил!

— Ай-ай, какие двусмысленности говоришь! Чтобы братик Кей испортил милую и неопытную младшую сестрёнку…

«Что-то его опять понесло», — подумал я, устав слушать этот цирк одного актёра или, как правильно сказала Акира, — клоуна.

Оторвавшись от жареных скорпионов (кстати, на вкус и впрямь ничего, немного похоже на хрустящие чипсы), ловлю лучащийся искорками насмешки взгляд карих глаз, ожидающего ответа на свою поддёвку парня. Усмехнувшись в ответ, посылаю узконаправленный импульс «жажды крови» через сформированный зрительным контактом канал.

— «Братик» — бессмертный? — на мгновение широкая усмешка померкла, а тело юмориста непроизвольно напряглось, что было заметно даже под свободной накидкой по моде местных аборигенов. Но лишь на мгновение.

Ничего удивительного. Как и вся моя внешняя менталистика, этот приём оставался практически бесполезным баловством, разве что зубоскала окорачивать, не вступая в бесполезную перепалку и не затрагивая остальных. Однако конкретно этот фокус в силу своей незаметности имел перспективы развития. Всё же я так и не оставил надежды превратить КИ и родственные ему навыки в полезный инструмент.

— Вай-вай, откуда такая жажда убийства?! — вернув на место свою привычную лыбу, запричитал парень, уворачиваясь от тумаков Акиры. — Ты что, безобидного юмора не понимаешь, подруга? Разве этому тебя учил Мастер шуток, великолепный Кей Ли-сама?

— Скоро бой. Мешаешь.

Акира тоже меня поддержала и посоветовала своему парню, наконец, заткнуться.

— Вы чего? Какой бой? Да я один вырежу эту кучку тупых сапогов!

— Если это не ловушка, — произнёс Натал. — Мы с Куроме считаем, что устроенный господином Модо внезапный обход территорий слишком подозрителен.

«А Рамон со своим предложением сотрудничества мог и обмануть», — дополнил я мысленно. Допущение представлялось маловероятным, не похож этот разведчик, уже однажды предавший своего начальника, на того, кто выйдет биться за заведомо проигранное дело. Но люди не всегда руководствуются логикой, да и логика у каждого своя.

— Да-да, я это уже слышал, — помахал рукой Кей, — предположили засаду и решили сами поохотиться на охотников. Но фигня это всё. В стражу идут те тупицы, которых даже в армию не взяли. В армию, Натал! — последнее Кей произнёс с таким видом, будто ниже падать уже некуда.

— Ты неправ, — покачал головой командир группы, — и Куроме верно сказала: заканчивай с шутками, вам с Акирой уже пора выдвигаться. Не ввязывайтесь в бой на месте, мы с Бэйбом будем в точке Б-1, откуда будем контролировать подходы и в случае необходимости…

— Помню я, помню: прибить толстяка, а потом отступать по одному из трёх маршрутов, чтобы вы нас видели. Если врагов слишком много, вести их сюда, в гости к Куроме-чи и её куклам. Мы вместе это придумывали, командир. Здесь тупых сапогов нет. Вот увидишь, нас с Акирой хватит на всех!

— Иди уже, острая туфелька, — улыбнулся Натал.

— Будешь умничать, и в следующий раз справимся без тебя, — произношу я в поддержку друга погрозив юмористу тушкой жареного скорпиона.

— Слушаюсь, ваша злобность! Обещаю исправиться, ваша злобность! — щёлкнув пятками и ударив кулаком в грудь, Кей Ли развернулся и направился к одному из выходов, показательно чеканя шаг... до тех пор, пока Акира не угомонила его подзатыльником.

И всё же зря он так пренебрежительно настроен к страже и её бойцам. Понятно, что у него есть поводы недолюбливать стражников; и даже так львиная доля его поведения не более, чем буффонада, но обычно в боевой обстановке он вёл себя нормально. Видимо это такое своеобразное фрондёрство* за неверие в силы «великого Кей-сама», которому яизначально отдал на откуп эту цель, но после замечаний осторожного Натала расширил число участников до всей группы.

/*Недовольство кем-то или чем-то, выражающееся в стремлении противоречить./

* * *

Глава полиции важно вышагивал в окружении нескольких свитских и охраны из бойцов спецподразделения стражи, одарённых духовной силой. Вокруг шумел центральный рынок города и всей провинции: экспрессивно размахивая руками и порой чуть ли не хватая друг друга за грудки торговались продавцы и покупатели; ржали, мычали и визжали животные; надрывали глотки зазывалы. В нос шибала смесь из ароматов пряностей, фруктов, готовящейся на открытом огне еды, мешающаяся с вонью тухлятины, гнилых овощей и экскрементов.

Модо потянул носом и, поморщившись, сдвинул кустистые брови. После последней вспышки заразы рыночную стражу обязали следить за площадкой в целом и прилавками в частности, штрафуя или вообще отбирая место у грязнуль, разводящих под боком помойку, и недобросовестных торговцев товарами третьей свежести. Тем не менее, рынок пованивал ничуть не меньше, чем во время прошлого визита.

«Хуан, краснозадая макака, кого ты решил надуть?! — очевидно, кое-кто с подачи торгашей, не желающих тратить силы, деньги и время на вопросы санитарии, решил ограничиться только введением новых поборов… а вот делиться посчитал излишним, ведь доля поступлений наверх ничуть не выросла. Непростительно! — Удавлю крысюков!»

На самом деле прохиндейская натура начальника рыночной стражи, попавшего на свой пост благодаря взяткам и родственным связям — обычное дело в нынешней Империи, где многие должности продавались и покупались чуть ли не напрямую — не была для Модо секретом. Хуан всегда пытался надуть окружающих, но в случае раскрытия своих махинаций перед начальством никогда не скупился на компенсацию и подарки. И, что не менее важно, он понимал: на какие вещи допустимо смотреть сквозь пальцы, а какие запретны. Несмотря ни на какие деньги.

Только вот сейчас, пребывая в дурном расположении духа, главный полицейский города не хотел проявлять снисходительность к этому любителю поплутовать даже себе в ущерб. Вид суеты, выставленной на прилавках яркой посуды, тканей и украшений, обычно радовавший глаз немолодого мужчины, сейчас сливался в раздражающую цветовую какофонию. И дело тут не в лёгком похмелье и даже не в том, что нынешний обход являлся не его, Модо, личной прихотью, а выполнением приказа губернатора, который хотел продемонстрировать присутствие и активную работу власти вообще и полиции в частности, — нет. Злиться заставляло холодящее затылок чувство неясной угрозы.

Не всегда он был высшим офицером с толстым животом и целым выводком шебутных внуков. В иные времена доводилось ходить в бой, убивать и получать ранения, чувствуя, как смерть дышит в спину. Из тех далёких времён он вынес кое-какие знакомства, хорошую сумму полученного не слишком честным путём золота и развитое чувство опасности. Всё это вкупе и позволило отпрыску старого, но не особо знатного и ко всему прочему обедневшего рода стать тем, кто он есть сейчас. К сожалению, его талант был слишком мал, чтобы на пути воина духа перешагнуть ступень Ученика без обучения в одном из Храмов боя, а потом он стал слишком стар для этого, да и иные дела появились. Но именно чувство опасности, вынесенное из передряг молодости, и заставляло стискивать зубы, удерживая себя от того, чтобы ускорить шаг или сократить привычную программу обхода торговцев.

Чем сложнее ситуация, тем большую уверенность должен излучать лидер. Иначе, какой он, дракону в жопу, лидер?!

Поэтому, тихо зверея, глава стражи продолжал свой путь, благосклонно принимая приветствия от хозяев лавок и павильонов. Но вопреки шипению интуиции, ничего подозрительного так и не происходило. Торговцы пряностями, винами, украшениями, оружием и дорогими тканями преувеличенно радостно свидетельствовали своё почтение «уважаемому главе нашей доблестной стражи» и, рассыпаясь в цветистых выражениях, угощали, дарили подарки и обращались с просьбами. Модо коротко отвечал, принимал дары и следовал дальше. Поэтому (а также благодаря паре подсунутых льстивыми торгашами стаканчиков) к тому времени, когда он, наконец, приблизился к зданию администрации рынка, туго натянутая пружина в груди начала разжиматься.

Расслабившийся и подобревший мужчина после разговора с хозяином сети магазинов по продаже элитных вин (и отправившейся в его винный подвал партии напитка любимого сорта) даже решил не слишком песочить хитрого Хуана. Скорее так, для порядка, чтобы не забывал своего места и помнил об обязанностях.

Мысли плечистого толстяка, раскланивающегося с винным негоциантом (а заодно и теневым торговцем иными, контрабандными ценностями) прервали треск, грохот, звон и громкое ржание: это у гружёной металлической утварью телеги отломилось колесо прямо перед входом в здание администрации рынка и множество кастрюль и сковородок зазвенели по земле. Модо напрягся — но, увидев причину шума, выругался и расслабился.

Вокруг места происшествия тут же начала собираться толпа из любопытных или желающих под шумок присвоить утварь, довольно дорогую по меркам небогатого горожанина. Хозяин телеги визгливо отгонял вороватых голодранцев, одновременно призывая добрых граждан помочь поставить колесо на место. Так как ни о какой награде за доброту не упоминалось, «добрые граждане» не спешили выходить на сцену.

— А-а! Что делается, что делается! — разорялся лопоухий южанин. — Посередь бела дня обворовывают! Стража! Хватайте воришку, хватайте поганца! Да что ж вы стоите, олухи?! А ну не подходить, плетью секану! — перед чумазым, оборванным мальчишкой щёлкнул кончик кнута.

— Чего встали, как у гимназиста перед шлюхой?! — со вспышкой злости на свой мимолётный испуг и неприятно отдающееся в голове пронзительное верещание возчика, рыкнул Модо. Мужчина уже распрощался с торговцем винами и предвкушал окончание обхода и заслуженный отдых. — Какого вялого хрена я должен стоять посереди дороги?! Заткните этого визгливого мерина да выкиньте с прохода его развалюху! Быстро, мать вашу, кривоногую лишайную ослицу!

Подчинённые ринулись выполнять приказ: двинули в зубы сунувшемуся под руку крикуну, подхватили воз и отнесли его в сторону. Пока внимание главы полиции и его охраны было привлечено аварией и устранением её последствий, сзади появилась фигура южанина в светло-сером капюшоне и коричневой маске на лице. Затылок продрало холодом, ранее тихо шептавшая интуиция перешла на отчаянный визг и тут же умолкла.

— Привет, детишки! Поиграем? — начав оборачиваться, глава городской полиции увидел, как двое его телохранителей заваливаются с перерезанными до самых позвонков шеями.

Страж пытался предпринять хоть что-нибудь, но силы были слишком неравны. Даже видеть свою смерть он смог лишь потому, что эта драная макака ему позволила.

Через секунду убийца, картинно звякнувший своими недлинными, но широкими кинжалами, оказался рядом. С лёгкостью пробив скрытую под одеждой кольчугу, вонзил своё оружие жертве в торс и там провернул. Из широких ран обильно хлынула кровь. Модо начал падать. Кто-то подхватил его под голову, не дав удариться, кто-то ринулся по следам исчезнувшего в толпе убийцы, но мужчине стало уже всё равно.

Он знал, что ранения смертельны. Хитрая мерзота специально нанесла летальные, но не убившие жертву сразу раны, чтобы части охраны пришлось остаться.

«Сучий потрох… а я уж считал, что сдохну от старости!» — Модо хотел рассмеяться, но смог только закашляться. Острая боль отдалялась, на смену ей приходили слабость и холод.

А ещё воспоминания.

* * *

— …Запомни, сопляк: такие, как мы, в своих постелях не умирают! — говорил старый Ронни, отхлёбывая виски прямо из горлышка.

Мужчина, заменивший ему пропащего игромана-отца, от дурного нрава которого подросток удрал к искателям приключений, сидел на ящике из-под взрывчатки и, с наслаждением вытянув ноги, наблюдал за копошащимися вокруг раскопанного древнего кургана работниками из соседнего племени. Суеверные дикари ни в какую не хотели осквернять могилу давно забытого царька, но юный Модо уже усвоил, что там, где не могут помочь деньги, отлично справляется сила. Реальные будни в команде Ронни отличались от того, что воображали себе мальчишки и некоторые девчонки, но Модо нравилось с этими весёлыми головорезами.

— Мы авантюристы, живём красиво, но нихера не долго. Странные болезни, монстры, дикари, стража, жадные «друзья»… дохнем, как блядские мухи! Даже такие старые пердуны, как я, тоже в конце становятся жратвой для монстров или дикарей. Ты либо вовремя соскакиваешь, либо подыхаешь. Понял, малец Мо? — Дождавшись утвердительного ответа, мужчина снова приложился к бутылке и, расхохотавшись, сделал неожиданный вывод:

— Ха-ха-ха, но это лучше, чем сдохнуть дряхлым, гадящим под себя импотентом! — размахнувшись, он подбросил недопитую бутылку высоко вверх и метким выстрелом мгновенно выхваченного пистолета разнёс её вдребезги.

— Сгореть, а не сгнить, парни! — проревела лужёная глотка.

— Сгореть, а не сгнить!!! — вторил ей рёв остальных искателей приключений. Некоторые от избытка чувств последовали примеру лидера и начали стрелять в воздух.

Лишь напуганные дикари молча пригнули головы и стали суетиться быстрее.

— …Прощай, старик, я за тебя отомстил, — хрипловато сказал молодой мужчина мощного телосложения, глядя на изуродованное тело с развороченной картечным выстрелом грудной клеткой. Через некоторое время, завалив тело камнями, единственный выживший из команды авантюристов, поддавшейся алчности и перебившей друг друга, отправился в путь.

Ронни за свои почти шестьдесят лет не завёл ни жены, ни детей, если не считать возможных байстрюков от множества проституток, ни даже постоянного дома. Единственным относительно близким человеком для старого искателя приключений был чем-то ему глянувшийся Модо. Но он, в отличие от наставника, не собирался оканчивать свою жизнь так. Нет, он станет кем-то более значительным, чем никому не известный и не нужный авантюрист!

…Красавица-жена, дети, внуки, богатый особняк, недвижимость в Столице, счета в нескольких банках, доли в предприятиях, уважение окружающих… Тупоголовые подчинённые, приевшаяся власть, растущее пузо, топящая в себе, как в болоте, серая повседневность. Попытки доказать себе и окружающим, что не растерял былой хватки… напрасные. Ухудшающийся с каждым годом характер, пристрастие к выпивке…

«Ронни, старый хрен, всё-таки ты был прав. Лучше уж так», — мелькнула последняя мысль главы стражи и бывшего искателя удачи.

* * *

Тем временем, оставив прикрывать раненого начальника пару бойцов из восьмёрки оставшихся в живых, остальные охранники устремились в погоню за темнокожим убийцей.

Дах-та-та-та-та! — очередь тяжёлых двенадцатимиллиметровых пуль хлестнула рядом с вёртким преступником. Владелец оружия, ганфайтер в ранге слабого Адепта, мысленно выругался, когда понял, что удалось зацепить только неудачливого прохожего (пуля буквально взорвала ему череп) и мелкую шмакодявку в лохмотьях (этой оторвало руку), а беглец покинул простреливаемую зону.

Ловкая фигура в светлой накидке попыталась уйти одним из проулков, но этот путь загодя перекрыла двойка бойцов спецподразделения стражи. Ганфайтер зло усмехнулся и выпустил новую очередь, с удовольствием отмечая, как дёрнулся противник.

«Достал ублюдка!» — злорадно вспыхнуло в груди.

Убийца подпрыгивающим мячиком под прикрытием прилавков укатился за стену одного из павильонов.

«Ха, падаль, не уйдёшь!» — с азартом подумал стрелок и ринулся за напарниками, трое из которых побежали по следу, а двое оставшихся решили срезать, пройдя прямо сквозь стену павильона.

Бабах! — будто от могучего взрыва тонкая кирпичная стена разлетелась осколками, хлестнув по жертве и открывая проход загонщикам.

По крайней мере, так должно было произойти по задумке. На деле же преступник, подозрительно быстрый (как для раненого, так и вообще), успел убежать вперед, и поднятая пыль только заслонила обзор другим бегущим по следу бойцам. Прицелившийся было ганфайтер снова мысленно выматерился. До чего ловкая и везучая тварь!

Охота продолжалась.

— Ха-а, вот ты и попался, — проговорил рыжеволосый лидер их отряда, когда ловкого южанина удалось зажать.

Преступник, которого, как выяснилось, всё-таки не удалось ранить, твёрдо стоял посереди заваленного досками и прочим мусором пятачка перед складами и совсем не выглядел ни затравленным, ни испуганным, как пристало дичи. Стрелок подозрительно огляделся, но, не заметив ничего потенциально опасного, вернулся к разговору. Их лидер был приверженцем замшелых, по мнению молодого ганфайтера, традиций и потому, раз погоня окончилась, а бой ещё не начался, решил начать свою обычную говорильню.

— Я старший Адепт боя, заместитель командира особого отряда, майор Сузаку. Сдавайся, убийца, и тебе сохранят жизнь до суда.

— А я третий номер Темнейшего Подземелья, непревзойдённый Мастер шуток и просто отличный парень! Можете звать меня Артистом! — прозвучал издевательский ответ. — И это вы попались, детишки. Сдавайтесь, я вас, э-э… не больно зарежу.

— Ты-ы! — оскорблённо покраснел Сузаку. Какой-то жалкий убийца не счёл его достойным того, чтобы назвать своё имя, да ещё посмел насмешничать! — Отброс!!! Я отрежу твои ноги и отволоку в камеру, как дохлую собаку!

Стражники бросились в атаку. Убийца в маске тоже атаковал — но теперь он не играл и не сдерживался.

Может быть, в иных обстоятельствах у особого отряда стражи и появились шансы. Их враг обладал более коротким и не очень привычным для себя оружием, кратный разрыв в скорости между Воином и Адептами мог быть скомпенсирован численностью и слаженной работой… будь их десяток полным и знай они истинный уровень противника заранее. Однако вшестером такого врага им никак не одолеть. Даже одного врага. А он оказался не один.

Кей Ли, который скрывался под маской и гримом, уклонился от просвистевшей мимо пули и танцующим движением всадил один свой кинжал в подмышечную впадину первого стражника, одновременно с этим поразив печень второго. Тут же блеснули, прилетая откуда-то с фланга, несколько метательных звёздочек. Снаряды с не уступающей пулям силой вонзились в тела, пробивая укреплённую плоть и разнося по кровотоку яд.

Лишь боец с автоматом, каким-то чудом сумевший прикрыться своим оружием от отравленной звёздочки и в силу удалённого местоположения не ставший целью для устроившего бойню беглеца, что из дичи обернулся настоящим монстром, смог прорваться внутрь склада, откуда планировал бежать дальше.

Он должен донести до начальства информацию о чудовищно сильных убийцах. Нет, он не сбежал, бросив товарищей, он выполняет важную миссию! Он не трус!

…только вот склад не пустовал. Отсутствие погони получило своё объяснение, когда перед мужчиной выросла огромная фигура, а чудовищная лапища, ухватив его за голову, подняла беглеца в воздух. Удары кулаками и даже выхваченным из ножен кинжалом произвели на руку этого не больше эффекта, чем если бы простой человек пытался повредить плотную древесину. Стальные пальцы начали медленно сжиматься, преодолевая брошенную на укрепление силу и вызывая нестерпимую боль.

Беглец закричал, он хотел начать умолять о пощаде, он был готов предложить что угодно, лишь бы выжить. Но не успел.

— Прапор, хватит его мучить. Эти вопли портят мне аппетит.

Пальцы мгновенно сжались. Череп влажно хрупнул, превращая своё содержимое в брызнувшую меж огромных пальцев кашу, а несостоявшегося выжившего труса и предателя — в мёртвого героя. Здоровяк с явно видимым удовольствием слизнул с пальцев остатки мозгов.

«Прапор… — вздох. — А ведь остальные думают, что это я действую руками марионеток», — конечно, можно и вернуть туповатого здоровяка в состояние безмозглой куклы, но кукла всегда будет куклой, как её ни дрессируй, в отличие от разумного миньона… хотя насчёт Прапора у меня уже не в первый раз возникали сомнения. Каменная башка, блин!

— Развлекаешься, Куроме-чи? — насмешливо глядя на великана, спросил заглянувший в помещение Кей. — «Ну вот, что и требовалось доказать!»

Избавившись от кинжалов и накидки с маской, парень стал цеплять на пояс привычную катану с вакидзаси.

— И где обещанная резня? Эти увальни обделались сразу, как я убил парочку, а Огонёк угостила остальных звёздочками! Ха-ха-ха, да я специально сдерживался — и они всё равно припустили в стороны, как мыши от кошки!

— Мы только начали, — индифферентно дёрнув плечом, отправляю в рот последнего скорпиона.

— Полицейские верно оценили риски. Они правильно не стали ввязываться в бессмысленный бой с неизвестным числом превосходящих противников, — покачал головой вошедший следом Натал. — А ты зря их дразнил и насмехался, — в голосе друга звучали нотки неодобрения. — Нам нужно сократить силы верных губернатору людей в полиции, но они просто честные служаки и не заслужили издевательств.

— Ай, ладно тебе, дружище, я не в ущерб делу! — парень хлопнул Натала по плечу. — Я даже не развлекался с жертвами, как наша маленькая Доктор Боль. Что плохого в безобидных шутках? Всё равно таящаяся засада оказалась плодом вашей с Куроме-чи паранойи.

Кей скорчил тупую гримасу и проговорил, передразнивая:

— Я майор Сузаку, старший Адепт.

Перестав кривляться, продолжил пренебрежительно:

— С каких это пор у слабаков появились ранги? Старший слабак, младший слабак… всё равно слабак. Зато гонору на трёх Куроме-чи хватит!

— Радуйся, значит — удача на нашей стороне, — говорю я, проигнорировав подколку. — И вообще, как говорят в нежно любимой тобой среде вояк: «Лучше перебздеть, чем обосраться».

— Фи, Куроме, что за выражения, — сморщила носик стянувшая маску Акира.

— Что, так понравилось играть в дворянку, Акира-чи? — мгновенно перевёл фокус внимания Кей.

— Может, и понравилось. Или ты считаешь, что такая, как я, не подходит для этой роли? — окрысилась рыжая.

— Воу-воу, не бушуй, мне для тебя и трона Императрицы не жалко, о моя Суровая Госпожа! — открестился шутник, однако он бы не был собою, не вставь в конце речи шпильку. — Но кто спросит мнения безымянной тени?

Акира скривилась. Ей, в отличие от юмориста, которому было плевать, не очень нравилось осознавать себя «безымянной», которой даже нормальной могилы не положено. Как это соотносилось с подчёркнутой приверженностью к установленным на Базе правилам (впрочем, ныне изрядно расшатанной моими скромными силами), наверное, не слишком понятно и самой девушке. По крайней мере, обиделась она на своего парня, а не на командование.

— Хватит чесать языком, идиот! Займись делом! Заметаем следы и уходим!

Натал на это согласно кивнул и уже сам поторопил копуш.

— Эй, подруга, так откуда ты набралась таких грубых поговорок? — спросил шутник, устанавливающий зажигательный сюрприз для любопытных. Нет, мы не собирались жечь склад и создавать угрозу масштабного пожара, так что огнесмеси использовали немного — ровно столько, чтобы здание смогли потушить… затоптав и залив водой все возможные следы.

— Капитан штурмовиков, с которым как-то пришлось вместе работать, любил такие прибаутки. Ну, я рассказывала о нём, такой же шутник, как ты, — отвечаю не отвлекаясь от обрабатывания пространства склада отбивающим запах составом (мало ли, вдруг сюрприз найдут и обезвредят?). — Тот, который «Мы сражаемся ради любви!» и «Один хрен, если в задницу!». С него потом южане за такие шуточки кожу содрали. Живьём.

— А-а, из усиления вашей с Наталом позапрошлой группы? Помню, помню, — покивал сокомандник. — Но я не такой, я клёвый и крутой! Мне так легко под кожу не забраться.

— Потому что ты толстокожая скотина, — буркнула переодевшаяся Акира, стукнув освободившегося от своего дела парня по плечу. — Сволочь и эгоист! — Припечатала рыжая.

И уже ко мне:

— Куроме, заканчиваем. Натал сказал, сюда идёт полиция, пора уходить.

* * *

— Господин, к вам посетитель: уважаемый Рамон, — проговорил одетый в бело-золотую ливрею лакей.

— А-а… Рамон, пусть заходит, — чуть заплетающимся языком сказал хозяин особняка. — Тащи второй бокал. И разгони любопытных. Кто будет греть уши — пристрелю, — вполне серьёзно посулил аристократ. Слуга, отлично знавший не злой, но вспыльчивый нрав хозяина, коротко кивнул и поспешил исполнить указания.

— Добрый вечер, Диего, — вежливо склонил голову вошедший в просторную светлую комнату визитёр.

— Издеваешься, дядюшка? — криво усмехнулся мужчина. — А-а… плевать. Хоть ты не носишься как безголовая курица или не срываешься на других как укушенный бабуин, — вспомнив поведение губернатора, Диего нахмурился и опрокинул в себя бокал элитного вина так, словно это была продающаяся за медяки червивка.

Старого друга можно понять: после череды пьянящих успехов раз за разом терпеть неудачи… тяжело. Немногие смогут сохранить хладнокровие. Но те слова и обвинения, которые он услышал от Фореста, и бойцы из клана Змеи, что формально его охраняли, а фактически держали под надзором… Выражение о том, что дружба создаётся годами и разрушается в один миг, всегда казалось Диего художественным преувеличением. Видимо зря.

— Падай в кресло, бери бокал, выпьем за упокой старого жука Модо, — махнули гостю рукой.

Рамон последовал предложению и уселся в указанный предмет мебели, но, в отличие от младшего по возрасту и старшего по положению хозяина дома, лишь пригубил бордовый напиток.

— Странно, что тебя пропустили, Форесту всюду мерещатся предатели, — продолжил Диего, задумчиво почесав свою короткую бородку, — к тебе ведь тоже приставили надёжную, — слово было переполнено сарказмом, — охрану.

— Я глава разведки, — улыбнулся гладковыбритый Рамон. — Пусть я занял должность с вашей помощью, но, смею надеяться, обладаю некоторой квалификацией, — вслух произнёс сухопарый мужчина, мысленно добавив, что он специально позаботился о том, чтобы люди Фореста, Модо и прочих не могли соперничать с разведкой на её поле.

— Да, Рамон, ты всегда был хитрым лисом, — нетрезво рассмеялся Диего и потянулся к бутылке. — Чего пожаловал?

— Я бы попросил вас воздержаться от новых возлияний, — разведчик придержал тянущуюся к алкоголю руку, — нам нужно обсудить важные проблемы.

— Кончай свои политесы, дядюшка. Я не в настроении для упражнений в изящной словесности.

— Понимаю. Тогда слушай: судя по собранным данным и заключениям аналитиков, наш заговор обречён, как и весь союз обречён на развал и междоусобицу. — Диего вскинулся было, но, так ничего и не сказав, махнул рукой говорить дальше и с выдохом обмяк в кресле. — В самом благоприятном случае после смещения губернатора вам, как и мне, придётся отказаться от занимаемых должностей, распределение многих привилегий и активов так же будет пересмотрено. В худшем... не выйдет даже откупиться.

— И что? Предлагаешь сбежать? Отдать земли рода чужакам? Вручить судьбы крестьян, принятых под крыло Агилар, — тем, кто выжмет из них все соки, тем, кто разрушит всё, за что лили пот и кровь поколения моих пращуров?! Превратиться в безымянных и безземельных полунищих бродяг?! Предать сотни лет истории?! Разве для этого мы с Форестом всё начинали?! Никогда!!! — бухнул по подлокотнику Диего.

На самом деле глава рода Агилар не был так уж озабочен проблемами черни. Конечно, на фоне большинства других владетелей он выглядел едва ли не образцом добродетели, но это по большей части обуславливалось трезвым расчётом. Получивший хорошее образование, дворянин прекрасно понимал: чтобы получать от земли настоящий доход, в неё нужно вкладывать, и прибыль выйдет пропорциональной вложениям. Вино, консервация и качественный сахар всегда будут стоить дороже простого сырья. Сытые и заинтересованные в результатах труда рабочие и крестьяне не только эффективнее ленивых и слабых доходяг, но и создают роду положительную репутацию, что в условиях сложной политической обстановки внутри региона — едва ли не важнее. Не зря же предприятия Агилар продолжали работать даже в самый накал волнений? Есть, чем гордиться!

И вот теперь он должен всё бросить? Вписать своё имя в хроники не как человека, приведшего род к небывалому расцвету, а как главу даже худшего, чем презираемый им безумный отец? Нет!

— Не стоит впадать в крайности. То, что господин губернатор проиграл — означает, что проиграл только он.

Хозяин дома остро и уже совсем не пьяно посмотрел на собеседника.

— Предательство?

— Диего, ты ведь прекрасно понимаешь, что на нашем уровне нельзя остаться незамаранными ангелами? Нужно правильно расставлять приоритеты, и в нынешней ситуации это необходимо делать быстро. Оттягивание означает лишь усугубление бед. Или ты забыл, кто отправил на тот свет твоего отца?

— Заткнись! — зло рявкнул Диего. — Он обезумел, из-за него умерла мама, а сестра до сих пор боится этого дома! Изабелла не виновата, она была вынуждена… Я, я как старший брат и мужчина должен был сам… разобраться с этим… человеком, после того как начали пропадать не только служанки, — тихо проговорил он и запустив в стену бокал снова начал экспрессивно ругаться. Он ненавидел отца и не любил о нём вспоминать. Его манеру вести дела, его ограниченность, его тупую садистскую жестокость. Ненавидел и презирал убийцу своей матери! Именно нежелание быть похожим на родителя сыграло одну из важнейших ролей в формировании характера отпрыска.

Рамон, на которого эта вспышка не произвела совершенно никакого впечатления, спокойно сидя в кресле, ожидал её завершения. Он и сам по себе был достаточно холодным человеком, а профессия только усилила эту черту. Даже смерть старого недруга, которого он так удачно косвенно, руками губернатора, вытащил на смертельный променад, не вызвала особо ярких эмоций — лишь чувство мстительного удовлетворения и лёгкой опаски в сторону новых партнёров.

— Именно, племянник. Я всего лишь непризнанный плод мезальянса и не имею права лезть в дела рода, но, как некоторым образом причастное лицо, могу сказать, что именно наше промедление стоило юной Изабелле душевного покоя, а леди Агате — жизни. Так и у господина Фореста были шансы на победу, но теперь, когда они исчезли, он сможет только утянуть нас с собой на дно. Боюсь, наш губернатор не проживёт и недели, а продолжить борьбу после его кончины — означает ввергнуть город и провинцию в смуту и неизбежно проиграть. То же произойдёт, если мы промедлим.

На самом деле, в иных обстоятельствах Рамон ни за что не стал бы подходить к Диего с таким предложением и тем более не стал бы давить на владетельного родственника грязными семейными тайнами — слишком высока вероятность получить не ту реакцию и надолго испортить отношения, а то и поймать пулю от взбешённого родича. Но сейчас, после скандала и подозрений со стороны губернатора (к которым глава разведки, признаться, отчасти приложил руку, усилив накал), приведённые аргументы не заставили вспыльчивого мужчину впасть в ярость, а повлияли именно тем образом, на который и было рассчитано. Чего Рамон не учёл, это того, что Диего и сам успел хорошо изучить своего родственника, а также за время совместной работы с Форестом успел получить несколько уроков в ведении интриг. Он, несмотря на алкоголь и эмоциональное состояние, понял, что его «ведут».

Понял и запомнил.

— И? Кому мы должны продаться ради общего, хах, блага? — разочарованно рассмеялся мужчина.

— Не продаться. Сотрудничать. Я полагаю, что это представители Службы Разведки. Они рядятся под криминальный клан и поэтому действовали через известного вам Эскобара, но косвенно, исходя из методов работы, нетрудно догадаться, кто стоит за этим бандитом на самом деле. Ныне же мы получили подтверждение: это разведка.

— Замечательно, — Диего активно жестикулировал, а его голос полнился сарказмом, — я должен предать друга, чтобы стать собачонкой на побегушках у бандитов, которые на побегушках у Сайкю! Так?

— Не так. Абсолютно. — Главный шпион провинции, в противоположность темпераментному родственнику, оставался спокоен и практически не двигался, лишь изредка отпивая маленький глоток вина. — Имперцам мешают господин Форест, генерал Стоун и некоторые другие лица, но также они не заинтересованы в усугублении нестабильной обстановки и не собираются глубоко лезть во внутренние дела провинции. Иными словами, имперцы желают порядка и стабильности. А с нашей помощью они их добьются, или с помощью иных сил — им не принципиально. Сейчас Эскобар на коне, но позже его можно будет прижать — шайка наркоторговцев у власти не нужна никому.

— Хочешь сказать, что кто-то во Дворце в самом деле озаботился проблемами Империи?

Рамон улыбнулся, словно услышал остроумную шутку.

— Сомневаюсь. Неизвестно, какие цели они преследуют, но эти люди собираются представить всё так, будто мы сами решили пойти навстречу Империи и Сайкю. Подозреваю, тут замешана борьба Ведомства против иных сил и соперничество различных отделов внутри него. Лучше в это не лезть — прожуют и выплюнут, но воспользоваться ситуацией сами небеса велели!

— И что от нас хотят? — уже приняв неприятное для себя решение, спросил хозяин дома.

За свою шкуру он не боялся, в конце концов, азартность и склонность к эксцентричности — это те черты, которые проявлялись во многих членах их семьи. В годы бесшабашной юности, чтобы пощекотать нервы, Диего с приятелями не раз играл в рулетку смерти* с заряженным одним патроном револьвером. Но одно дело идти на риск своей жизнью и другое — ставить на зеро процветание и безопасность семьи, младших ветвей и всех зависимых от рода людей, а также благополучие провинции. Лишь глупец или верящий в своё всемогущество и бессмертие юнец может быть свободен в своих решениях, как птица. Понимание того, что деньги и власть это не только статус и возможности, но и цепи — приходит вместе с опытом. При столкновении с реальностью, рушащей воздушные замки грёз и ломающей крылья юношеских устремлений. Благополучие семьи и рода выше желаний и привязанностей одного его члена, пусть и главы!

— По большей части — ничего, — на сухопаром лице разведчика проступил намёк на удовлетворенную улыбку. — Как до меня довели, от нас нужно тихо посидеть в стороне, а потом принять власть и сделать несколько заявлений. В свою очередь они обещают предоставить информацию по заговорщикам и повстанцам, посодействовать в наведении порядка и устранении несогласных, а так же поддержку со стороны других своих фигур.

Рамон промочил горло и, вернув бокал на столик продолжил:

— Безусловно, всё не так просто — некоторые средства и усилия для удержания власти нам применить придётся, не говоря о крючке, на который нас сажает командир неизвестного отряда и его начальство. Касаемо перераспределения финансовых потоков, с представителями нашего нового покровителя, людьми уважаемого премьер-министра, а так же посланцами главнокомандующего также предстоит договариваться отдельно. Но это всё равно невероятная удача! Ничего не потерять и в перспективе приумножить.

— Ничего, кроме друга, чести и самоуважения, — опустив голову, еле слышно пробормотал Диего.

Примечания:

https://www.youtube.com/watch?v=FdKZofilnCI песня, отрывок которой пела Куроме — Катарсис «Крылья».

https://www.youtube.com/watch?v=-f0wh7PNH_A версия потяжелее от Аматори.

https://www.youtube.com/watch?v=4owHHfZBsyI другая песня по крылатой теме от Наутилус Помпилиус.

А.Н.: бечено.

Глава 10 Ночь, смерть и капля философии

На закате дня, когда вечер окончательно перешёл в ночную тьму, на обособленной территории небольшого племени-клана разыгралась кровавая трагедия. Многочисленные плечистые громадины, атаковав квартал переселенцев с юга, буквально разорвали на части охраняющих ворота юнцов и их старика-командира. После чего, прорвавшись во внутренние дворы, химеры устроили их жителям кровавую баню.

Чудовищные женщины, словно дикие звери, с воем и рыком бросались на редких прохожих, выбивая двери и руша стены, врывались в дома, чтобы своими перевитыми уродливыми венами мускулистыми руками сминать и разрывать тела шокированных домочадцев, не оглядываясь на пол и возраст жертв.

Кровь… крики ужаса и боли… разбросанные части тел в окружении внутренностей… напитавшаяся алым плюшевая игрушка в мёртвой ручке своего хозяина.

По-настоящему страшная и отталкивающая картина, без всякого преувеличения. Мир тени не ведает жалости к тем, кто стал его частью.

Только клан Змеи не был бы кланом убийц, воинов, охотников на монстров и (иногда) разбойников, если бы его могли так легко уничтожить. Нападение оказалось жестоким и неожиданным — но разве смогли бы члены клана выжить в окружении монстров и враждебных племён, не говоря уж о недавно отгремевшей войне, если для их истребления достанет всего лишь неожиданности?

Крак-бум! — из окна, прихватив с собой раму и кусок стены, вылетела перевитая мускулами фигура одной из нападавших. Девушка с распаханной наискось грудной клеткой попыталась подняться, но даже текущие в её жилах алхимические препараты не смогли сохранить достаточную боеспособность телу с разрубленными органами, виднеющимися из-под кровоточащей плоти и осколков рёбер. Химера, не обращая внимания на потоком льющуюся изо рта и груди пузырящуюся кровь, шагнула вперёд в попытке ускориться, но выскочивший вслед за ней однорукий старик с топором без труда снёс голову еле стоящей на ногах противнице.

Клан Змеи оправился от первого удара и перешёл в контратаку: к однорукому старику, как и к другим могущественным старейшинам, подтянулись подкрепления. С помощью младших родичей сильнейшие воины могли не отвлекаться на добивание слишком уж живучих химер или, наоборот, используя массовку как отвлекающий фактор, наносить выверенные и неожиданные смертельные удары. Однако бойцов, способных составить конкуренцию, а если учитывать опыт и превосходные боевые навыки, то и дать фору изменённым алхимией обывательницам было всего несколько. Нанести врагу потери и отвлечь от беззащитных членов клана, дав выжившим женщинам и детям время воспользоваться путями отхода, они смогли, а вот опрокинуть и сходу уничтожить дезорганизованных агрессоров не получилось.

Не слишком умные химеры имели массу недостатков, но численность, достойная сильных Адептов физическая мощь и немногим уступающая ей скорость, а также полное отсутствие страха перед смертью — их перевешивали. Защитники, так неудачно разославшие часть своих сил на охрану и конвой фигур, подозреваемых их нанимателем и покровителем в предательстве, неумолимо сдавали позиции. Лишь отличный уровень тактического взаимодействия бойцов, привычных к схваткам с монстрами и людьми, а также полное отсутствие такового у изуродованных алхимией женщин не позволяли дать себя смять.

До поры.

Вот насаженная на короткое копьё химера делает рывок вперёд и, несмотря на ограничивающую перекладину, глубоко вмявшуюся в её живот, дотягивается до лица немолодого копейщика.

Вот юная темнокожая девушка, что танцевала средь неуклюжих громил, словно маленькая ядовитая змейка, изгибаясь и жаля противниц двумя короткими изогнутыми клинками, сбилась, нарушив ритм своего танца. Дёрнувшись на помощь любимому дедушке, молодое дарование и новая надежда клана разрушила гармонию боя, за что и поплатилась: могучий удар в спину выбил из груди воздух и сбил девчушку с ног, а другая химера, с силой опустив ступню на голову оглушённой жертве, расплескала по земле содержимое её черепа.

Вот две химеры буквально погребли под своими телами замешкавшегося однорукого Иона — отца матери погибшей.

Разом лишившийся всех родичей дед девушки по отцу, чудом спасший глаза от удара пальцев умирающей химеры, стиснул зубы. Он, не обращая внимания на наворачивающиеся слёзы, повреждённый нос и оторванную нижнюю губу, продолжил сражаться. У него ещё осталось что защищать.

Снять ограничения! — старческое, истерзанное давними ранами тело уже не годилось для того, чтобы применять тайный навык клана по своему усмотрению, но ему хватит и одного раза. Последнего.

Они должны продержаться! Ещё немного — и гонцы доберутся до цели, ещё немного, и прибудет помощь от элиты клана. Ещё чуть-чуть… и они заставят западную тварь поплатиться за своё вероломство!

Время тянулось, а подмога всё не приходила. Но она непременно появится.

…ведь это значилось в планах той, кто, скрываясь в тени, дёргала за ниточки.

* * *

— Куроме, ты уверена, что южане побегут к своим? — среди темноты раздался голос Натала.

Группа А с относительным комфортом устроилась среди насаждений парка, прилегающего к жилищу губернатора. Не сказать, что деревья стояли под самыми стенами, но если забраться на высокую ветку, то ни более чем трёхметровый забор, ни расстояние в несколько сотен метров не станет преградой для острых глаз воинов духа.

— Угу, — отвечаю, не отрываясь от разглядывания трёхэтажного П-образного особняка губернатора. Чем-то он напоминал домик упокоенного моей рукой бывшего босса Счетовода, даже, вон, фонтан с уродливыми херувимчиками похожий. — Сам видел шмыгнувшего мимо вестника, сомневаюсь, что Змеи смогут усидеть на месте, пока их родичей убивают.

— Чего тогда не появились? Обошли? Перемудрила ты, Куроме-чи, — усмехнулся Кей, — перемудрила.

— Могли и обойти, — признаю нехотя. — Далеко не факт, что из дома губернатора ведёт только известный нам тайный ход. Могла и перемудрить. Не всегда планы идут, как задумано. Но ты-то чего радуешься? — с подчёркнутым любопытством, чуть наклонив голову вправо, спрашиваю я. — Громче всех твердил, что тупые дикари ломанутся напрямик, — вздох. — Эх, нужно было, как я говорила, устроить засаду рядом с их базой.

— Ага-ага, а если этот белобрысый недоцарёк поймёт, чем пахнет, и даст дёру? Знаешь, чего и куда нам вставят без смазки, если он скроется? Не знаю, как вы, а я, может, и широких взглядов человек, но предпочту обойтись без новых ощущений. Ты сама кричала, что дикари побегут выяснять отношения с подлым западником, тогда-то мы их за задницу и ухватим! Сразу после того, как прикончим их хозяина. Если они сами друг дружку не передавят! — широко оскалился товарищ. — Ха-ха, не знаю, как ты это провернула, подруга, но натравить на южан бабищ красноголового извращенца — отличная шутка. Ха-ха, представляю рожу Фореста! Вот будет хохма, если охраннички сами его прирежут, — тихо засмеялся парень. — Сразу видно мою школу!

— Клан Змеи — тоже наша цель, — прервал разошедшегося юмориста Натал, — не относись к ним с таким пренебрежением.

— Побочная, — отмахнулся брюнет. — Где губернатор, а где кучка дикарских убийц? — риторически спросил переставший скалиться и ставший более серьёзным парень. — Зря ты отказался от моего плана, гидра Куроме-чи перемелет и перетравит всё здание, а нам останется добить выживших.

Сокомандника, участвовавшего в закреплении творчески переработанного кузова от крупной кареты на спину моей трёхглавой слуги и наблюдавшего последующую обкатку, совмещённую с демонстрациями возможностей монстра A-класса, трёхбашенный вездеходный танк марки «Печеньковоз» впечатлил.

— И встретить офицеров генерала Стоуна, — продолжаю я его мысль. — С салютом у соседей ты хорошо придумал, но такой шум они не пропустят несмотря ни на какой салют. Печенька хороша, но против клановых убийц, Стоуна и его лучших бойцов — скорее всего не потянет, а потом и солдаты набегут. Лучше бить врагов по частям. Да и зачем ворошить муравейник? Лишний риск, лишние жертвы.

— Ага-ага, а зачистка южан, дома губернатора и подземелья западника не разворошит, — иронично изогнул бровь шутник. — Ты просто не хочешь, чтобы твоя подружка узнала, кто устроил в её городе кровавый кутёж со взрывами. Признайся, подруга, ты ведь для этого выдумала маскировку под южан? Хотя из Акиры-чи получилась отличная дикарка — горячая и необузданная.

— Утихни, ты, тупой пустозвон! — отозвалась «необузданная дикарка». — Тебе же Натал объяснял, что если будут думать на южан, то и злиться будут не на Империю, а на мятежников, к которым присоединилась куча этих южных крыс.

Со стороны раздался одобрительный хмык Бэйба. Наш немногословный здоровяк, потеряв в схватке с южными жрецами всю свою группу, их закономерно недолюбливал, да и идея минимизации потерь среди непричастных пришлась ему по душе.

— Ай-ай, Огонёк, какая наивность! Думаешь, наша мисс вы-все-часть-моего-плана будет скучно преследовать одну единственную цель? Ученица великого Кей Ли-сама не такая! — то ли похвалил, то ли наоборот решил понасмешничать парень.

Я на это только молча пожал плечами.

— Хватит спорить, — произнёс Натал, отщёлкнув серебристую крышку часов, он посмотрел на циферблат, — ждём пять минут, принимаем «лекарство» и выдвигаемся. Скоро начнётся. Куроме, ты сможешь точно определить — сколько элитных охранников осталось в особняке?

— Если подойти вплотную к забору, то смогу прикинуть количество одарённых и их примерную силу. Но без точной привязки к местности, только примерная область нахождения. И мне нужно прикрытие, в трансе и некоторое время после я небоеспособна.

Друг кивнул.

— Пойдёшь с Бэйбом. С оставшимися змеями разберёмся после того как закончим с первой целью.

— Кто будет следить за тылом? — почти бесшумно спрыгнув с дерева, спросил Кей. — Вернутся южане, пока мы в доме шуруем, да как пристроятся сзади!

— Я, — ответил друг. — Моё оружие неудобно для боя в помещении — ликвидирую наружную охрану и буду контролировать территорию, чтобы никто не сбежал и не переполошил соседей.

Все приняли стимулятор. Я тоже забросил в рот таблетку-пустышку из мела. Дальше, до самого начала активных действий, мы общались исключительно жестами.

* * *

Как выяснилось, большая часть телохранителей Фореста действительно его покинула, но, вопреки домыслам Кей Ли, губернатора никто не прирезал: два обладателя сравнительно мощной (уровня не слишком впечатляющих Воинов) ауры остались в особняке. Да и особогопереполоха не возникло — так, обычная суета и усиление патрулей из стражников. Среди последних тоже хватало одарённых бойцов, но ничего серьёзного они при своём количестве и качестве не представляли. Обычных охранников, несмотря на штурмовые винтовки в их руках, никто не считал: в скоростном бою, когда можно не слишком экономить на ускорении, они даже разглядеть нас не смогут, так и умрут в неведении. Подтанцовка из автоматчиков имела шансы стать чем-то большим, чем смазка для клинков, только в случае затяжного боя, когда волей-неволей приходится сбрасывать темп или вообще делать перерывы на отдых.

Использовать марионеток я счёл не рациональным: Кента, Прапор и Счетовод и так активно занимались возложенными на них делами, задействовав в качестве усиления бандитское мясо, а если добавить сюда алхимика, который должен устроить весёлые фейерверки явившимся в его лабораторию южанам, то даже одна новая кукла станет заметной нагрузкой и может ослабить меня как бойца.

Быть может, распылять силы в преддверии атаки на одну из ключевых целей миссии — спорное решение, однако кроме Фореста существовал ещё целый чёрный список из вредных или опасных личностей, которых нужно обязательно устранить пред тем, как они начнут свою вредоносную деятельность. Но так как хитростью и чувством опасности эти персоны не обделены, то и устранять их требовалось разом, чтобы остальные не успели затаиться или выкинуть пакость. Так что два высокоуровневых воина духа в лице Прапора с Кентой и головастый Счетовод как координатор находились среди бойцов Картеля на своём месте.

Последовавший штурм доказал мою правоту: помощь марионеток не понадобилась. Как только один из многочисленных приятелей шутника, наслушавшийся от него о красоте столичных салютов и возжелавший отметить своё двадцатилетие «так же, как в метрополии», скомандовал первый залп фейерверков, каждый из группы рванул к заранее намеченному сектору. Стражники не были неумехами, отнюдь нет — крепкие профессионалы зорко контролировали зоны своей ответственности и располагались так, чтобы каждая группа попадала в зону видимости двух соседних, но…

Легко перескочив забор, парой быстрых взмахов перерубаю шеи двойке застывших во времени бойцов. Для стороннего наблюдателя это выглядело бы так, словно у охранников неожиданно, без всякой причины, отпали головы, а кровь, желая уподобиться ракетам фейерверков, длинными фонтанчиками устремилась ввысь. Впрочем, в ускоренном восприятии мертвецы оставались почти живы — лишь тонкие полосы на коже, практически незаметные в неярком свете фонарей и алых разрывов, говорили об их скорой и неминуемой участи.

Не останавливаясь, двигаюсь дальше, к одной из опорных точек, представляющей из себя пародию на дот — будку из толстой листовой стали с поперечными прорезями-бойницами, обшитую декоративными деревянными панелями. Где-то там засел слабенький, но одарённый, следовало убрать его до того, как он начнёт стрельбу. Вскрывать эту консервную банку не пришлось, бойница оказалась достаточно широка, чтобы засунуть туда руку и хорошенько пошуровать внутри не слишком просторного помещения. Несколько энергичных движений — и живые охранники превращаются в крупно нарезанный мясной салат, а довольная Яцу посылает хозяйке волну приятной прохлады. Уничтожив находящиеся по пути посты, на их соседей отвлекаться не стал, ими, как и возможными гостями, займётся Натал.

Срезав решётку одного из окон, проникаю в помещение и начинаю убивать уже в особняке. Слуги, наёмная охрана, полицейские — все они встречают свой конец с одинаковой лёгкостью. Лишь слабые одарённые пытаются оказать сопротивление, но и они не в состоянии задержать меня больше чем на пару ходов.

Разгон разума требовал заметно меньше ресурсов, чем телесное ускорение, оттого мысли двигались быстрее тела и помимо контроля обстановки я мог позволить себе отвлечённые раздумья.

Да… неудивительно, что большая часть мятежей загибается ещё в зародыше — толпы вооружённой солдатни здесь не сыграют. Против подготовленного воина духа они значат ещё меньше, чем во времена земного средневековья значила толпа крестьян против закованного в стальные латы конного рыцаря. Рота каких-нибудь бывших крестьян с винтовками и революционными лозунгами, появись она на улицах Столицы, проживёт до встречи с первым старшим офицером-Воином. А потом этот офицер отдохнёт и возьмётся за следующую группу мятежников. В условиях города, наверное, хватит даже одного-двух Адептов, которых, в отличие от более высокоранговых бойцов, малочисленных даже в сердце Империи, в гвардейских частях Будо многие сотни.

С другой стороны, если верить историческим хроникам, памяти предшественника и отчасти собственному опыту, количество мощных воинов духа среди аристократии неуклонно уменьшается, как и привилегии выходцев из простонародья, пробившихся к вершинам воинского пути. Так что гипотетический одарённый, уставший от произвола зажравшихся чинуш, может присоединиться к таким же гипотетическим бунтовщикам. Что в том не случившемся будущем, в общем-то, и произошло. Да что там обычный Воин?! Мог ли вообразить полководец Мятежного Принца, как его тейгу перейдёт в руки девочки-наркоманки (уже бывшей, но не суть) и фактической рабыни на имперской службе? А Мурасаме в руках её сестры — наёмной убийце? Ведь что бы там Акаме себе ни думала, а Ночной Рейд больше смахивает на наёмников, чем на борцов за идею. Имперский Рыцарь — раб, Имперский Рыцарь — наёмный убийца… те, кто служил опорой трона и приравнивались к высшей аристократии независимо от происхождения — унижены и втоптаны в грязь… Воистину, Империю постигли тёмные времена!

Мысленно хмыкнув над зашевелившейся памятью древнего генерала, я рассёк застывшую в одном из проёмов бородатую физиономию очередного охранника — и зачем Форест набрал себе столько бесполезных слабаков? — и столкнулся уже с настоящими бойцами в лице представителей клана Змеи. Двое южан сразу заставили выкинуть из головы посторонние мысли. Заблокировав удар первого, мне тут же пришлось изворачиваться и отступать, чтобы не попасть под клинок второго. Удивительно, но парочка темнокожих убийц с кривыми серповидными мечами, покрытыми какой-то коричневой дрянью, почти не уступала мне в скорости. А ведь если судить по энергетическому потенциалу, они должны быть в разы слабее. Похоже, не врали слухи о загадочном усиливающем снадобье или технике сходного действия, практикуемой среди элиты клана.

Хорошо, что мы решили не связываться со всеми ними разом в относительно честном бою.

Обычно даруемый навыком или стимуляторами скачок в возможностях, в силу непривычности, сбивает с толку, тем самым не позволяя полноценно использовать всю полученную силу. Но пара южных Воинов вполне умело противостояла почти Мастеру в моём лице — явно не вчера приноровились к усилению. Более того, один из противников умудрился вскользь достать меня ногой по набедренному щитку. И даже не поплатиться за свой успех конечностью! Изогнувшись так, словно у него в скелете не кости, а гибкие хрящи, южанин убрал ногу с траектории движения моего оружия.

Шустрый. И умелый.

Отскочив, темнокожий и желтоглазый убийца белозубо оскалился, демонстрируя пренебрежение. По двигающимся губам можно было прочитать несколько слов на неизвестном языке, вероятно, оскорбления.

Провоцирует? Ну-ну…

На кривлянья пока-ещё-не-трупа вестись не стал: южане, очевидно, находились в предельном режиме, выжигая себя изнутри, я же не видел резона выходить за границы «крейсерской» скорости. Зачем выкладываться и лезть на рожон (мало ли какие фокусы припасены у врага) или использовать обременительный для не до конца восстановившегося тела навык рывка, если можно не напрягаться? Я ведь убийца, а не помешанный на чести и поиске «достойного противника» воин. Благо, ребята скоро подоспеют, и враг падёт под общим натиском. Так что в ожидании подмоги я просто не давал себя достать, заодно оценивая боевой стиль неприятелей — стоит ли вербовать марионетку-учителя? Если их выход за пределы обусловлен навыком, то изучить его точно не будет лишним. Так или иначе, но лишь немного превосходя «змей» в скорости и немного уступая в силе, я прочертил кровавую полосу по бедру одного, отсёк ухо второго и ввёл обоих в состояние, близкое к бешенству.

Однако не отдать дань уважения противникам нельзя. Даже когда в бой вступили остальные члены команды, наймиты Фореста пусть и растеряли свой задор (что, кстати, им в плюс: не все способны так эффективно подавлять эмоции), но и не подумали сдаваться. Лишь отступили к узкому проходу, где эта сработавшаяся парочка могла встречать нас по одному. Знакомиться с покрывающей клинки врагов гадостью никто из группы не хотел: может, это и не Мурасаме, обрекающий на смерть с любой царапиной, но отрава, изготовленная в клане, названном в честь ядовитой гадины, всё равно не вызывала желания испытывать свою устойчивость.

Схватка затягивалась. Нехорошо. И непонятно — нет ли у клановцев в рукаве скрытых козырей и какие идеи напакостить перед смертью им могут прийти в голову. Вдруг они, пожертвовав жизнью, сумеют ещё усилиться? Эту затянувшуюся игру следовало прекращать. Бросив взгляд на Кей Ли, подаю ему пару условных знаков. Заметив невербальный сигнал, парень слабо кивнул и, не требуя дальнейших пояснений, вместе с Акирой скрылся в коридоре. Что ж, посмотрим, не зря ли мы платили за план здания.

Оказалось — зря. Пусть полученные чертежи и отображали основные проходы и примерную планировку, благодаря чему наша команда безошибочно шла к цели, но они оказались устаревшими и не полностью соответствовали нынешней действительности: стены усилили и армировали, часть второстепенных проходов и коридоров заложили, иные перегородили решётками и прочными дверями. Другими словами, внутренние помещения особняка больше соответствовали облагороженной крепости, чем дворцу.

Ничего, если забывшие предупредить о данном обстоятельстве жулики не покинули город, то они полностью расплатятся за свои ошибки. Да и Рамону следовало напомнить, что играть в такие игры и пытаться прощупать возможности союзников может быть чревато их, союзников, деятельным неудовольствием. «У разведки нет нужных бумаг», как же! Ну, ничего, теперь слишком хитрый шпион лишится любимого скакуна.

Впрочем, несмотря на то, что незаметно обрушиться южанам в тыл не удалось, пары ударов, прокатившихся по стенам и полу из эпицентра позади защищаемого прохода, хватило, чтобы на миг отвлечь одного из обороняющихся. Прошмыгнув мимо широкой фигуры сражающегося с южанами Бэйба, я ткнул острием катаны в пах одноухого. Тот успел заблокировать атаку, но вот последовавшего за ним плевка не ожидал. Его напарник метнулся в мою сторону, желая отомстить за оплёванного товарища, но Бэйб прикрыл меня от удара его фалькаты.*

/*Фальката — тип серповидного меча с внутренней, в основном односторонней заточкой./

Глаза жертвы Кислотного Плевка рефлекторно расширились, а рот открылся в крике. Ну да, за счёт насыщенности повреждающей духовное тело негативной энергией моя вариация этого навыка заметно болезненней, чем у оригинала, а кислотные ожоги и сами по себе одни из самых болючих.

К чести воина южного клана, стоило признать, что он не стал кататься, визжа от боли и даже не вылетел из ускорения. Но достаточно оказалось и того, что он инстинктивно отшатнулся и взметнул руки к лицу. Бэйб оттеснил своего противника в сторону, а я, пользуясь частичной недееспособностью невезучего «одноуха», проскользнул вперёд, чтобы, вырвавшись из узкой кишки коридора на оперативный простор, проявить к нему милосердие, оборвав мучения страдальца. И плевать, что сам «страдалец» активно и деятельно возражал. Сказано: милосердие — значит, милосердие!

Второй южанин сопротивляться атакам с двух сторон не смог и вскоре был пронзён двуручником Бэйба.

Победа!

* * *

Вскоре вернулась Акира, а за ней и Кей. Ему быстро надоело курочить армированную стену, да и смысл сего занятия благополучно отпал с первым ударом. Переговорив с рыжей и полюбовавшись на жертву моего недавно освоенного навыка, лицо и шея которого зияли дурно пахнущими язвами с чёрной пузырящейся жижей, парень восхищённо поцокал и произнёс:

— Даёшь, подруга… Помнишь я шутил про поцелуй сестрёнки? Так вот, я — шутил!

— Какие ещё поцелуи? — сразу же вскинулась Акира.

— Никакие, Огонёк, ни-ка-кие! — сразу же открестился парень. — Просто дурацкая шутка, ты же меня знаешь! — и уже тише:

— Я лучше к гадюке целоваться полезу, чем к нашей младшенькой, безопасней выйдет.

Не став реагировать на подколку, направляюсь к Бэйбу, который, наконец, закончил выламывать почти сейфовую дверь в апартаменты губернатора. Того, что их хозяин сбежит через гипотетический тайный ход, никто из нас не боялся. От начала акции и до нынешнего момента прошло не более минуты, даже самый быстро соображающий бегун-спринтер за это время далеко не уйдет, не то, что ни разу не спортивный чиновник.

Губернатор, как оказалось, бежать не стал. Форест сидел в кресле за рабочим столом, его светловолосая голова свисала на грудь. С виска стекала струйка тёмной крови, а в ослабевшей руке, зацепившись скобой за палец, висел пистолет. От сейфа воняло горелым и мощно тянуло жаром, видимо он предпочёл, чтобы важные бумаги достались не врагам, а огню. На столе, рядом с полупустым стаканом с янтарной жидкостью, прижатая ручкой, лежала короткая предсмертная записка.

«Я проиграл, но не сдаюсь. Попробуйте удержать, что захватили, предатели!» — гласило послание.

Похоже, Форест был уверен, что его решили убрать с подачи своих. И это его «попробуйте удержать» сулило неприятности. Оставалось надеяться, что мы со Счетоводом, ныне мёртвым Дафом, Эскобаром и присоединившимся к коалиции Рамоном достаточно точно просчитали и загодя предотвратили возможные подлянки. Или хотя бы самые существенные из них.

— Тц, вот ведь! Всё же удрал, — негромко вздыхаю. Почему-то вместо удовлетворения от выполненной работы и воодушевления от боя и убийств внутри воцарилась… маета, что ли?

Интуиция шепчет о неприятностях? Я с сомнением потёр щёку под маской. По идее, особых подлянок на данном этапе вылезти не должно — все возможные пакости мы предусмотрели и постарались предотвратить. Может, это чувство возникло из-за того, что Яцуфуса стала меньше давить на разум и чужие смерти перестали радовать? Или от того, что навеваемое наркотиками злое веселье оставило меня вместе с ними? Хотя нет, злое веселье и любовь к убийствам «плохих парней» уже стали частью характера. Однако скопом окрестить всех слуг, полицейских и охрану «плохишами» — чистое лицемерие, а убийства как таковые действительно радовали только тейгу. Я же старался придерживаться принципа меньшего зла.

Правда, меньшее зло всё равно оставалось злом, а профессиональная убийца — профессиональной убийцей. Да, я одновременно немного жалела слуг с полицейскими, которые, в общем-то, ни в чём не виноваты — и, вместе с тем, хотела ещё больше смертей, больше крови, боли и страха. Впрочем, зная первоисточник этих желаний, превратить их в фоновый шум не так уж и сложно. Не слишком приятное ощущение, но неудовлетворённость и сомнения вызывало всё же не оно.

Скорее, настроение оказалось подпорчено из-за расхождения планов с реальностью и, хм, потери потенциально полезного ресурса. Судя по собранной информации, губернатор оказался действительно неплохим политиком, да и в моральном плане особого неприятия не вызывал. Мы могли сработаться. Человек, почти переигравший несоизмеримо более могущественные силы, стал бы ценным приобретением.

И как управленец он был хорош, опять же. На фоне отчаянно бедствующих и всё глубже погружающихся в беззаконие соседей медленно, но верно развивающаяся вотчина Фореста смотрелась чуть ли не раем на земле. И это не списать на золото и иные ресурсы: в других провинциях наличествовали месторождения даже получше местных, но обстановочка там… вещи вроде каннибализма уже давно никого не удивляют: рутина. Хотя казалось бы — плодороднейшие, богатые минеральными ресурсами земли. В иных обстоятельствах Форест мог принести Империи неоспоримую пользу. Хотя — почему мог? Принёс! Именно его провинция стала одной из точек кристаллизации послевоенного восстановления региона. Правда, потом он, со своими неуёмными амбициями, сам начал раскачивать лодку, но это уже частности.

В сравнении с подавляющим числом имперских чиновников — жадных, недалёких и неоправданно высокомерных — Форест выгодно выделялся, так и напрашиваясь в коллекцию. Неудивительно, что мне хотелось завести себе такого миньона. Я даже заранее освободил один из слотов, занятый утратившим свою полезность Ящером. А теперь мой карманный политик взял и наглейшим образом сбежал в посмертие! У-у, ну не гад ли? Ещё и важные бумаги сжёг, вредитель! Теперь откусить аппетитный кусочек от контролируемого лично главой администрации потока ценностей и перехватить его связи не получится. Да и на освободившееся место придётся пихать темнокожего «красавчика» с одним ухом и мерзкого вида язвами — Кислотный Плевок не самый эстетичный из моих навыков.

Невезуха.

И всё-таки, чего Форесту спокойно не сиделось? Неужели победы так вскружили голову? Губернатор провинции, как ни крути — немалая величина, а в условиях слабеющего контроля Центра — очень и очень немалая. Укреплялся бы потихоньку, давил криминал, повышал благосостояние подконтрольных территорий и приносил Империи пользу. Зачем дёргать дракона за хвост? Даже двух драконов: министра обороны и разведки. Это если даже не считать главнокомандующего, премьер-министра и вожаков Революционной Армии. Авантюрист, блин.

Проигравший авантюрист. Путеводная звезда оказалась коварным болотным огоньком, а почти-победа обернулась поражением и смертью.

Стоит запомнить, что случается с теми, кто слишком заигрался и уверовал в свою удачу.

Не обращая внимания на негромкую перебранку Кея с Акирой, я прошёл мимо Бэйба — молчаливый здоровяк с интересом разглядывал затейливо вырезанные из полудрагоценного камня шахматные фигурки — и приблизился к одной из украшающих стену картин. На полотне был запечатлён одинокий парусник и надвигающаяся буря. Символично. В голове всплыло четверостишье из когда-то выученного школьником Витей стихотворения Лермонтова «Парус»:

Под ним струя светлей лазури,

Над ним луч солнца золотой…

А он, мятежный, просит бури,

Как будто в бурях есть покой!

«Да… в бурях действительно есть покой. Вечный. Сколько парусников и ходивших по морским волнам смельчаков обрело его в тёмных и холодных глубинах? А всё почему? А потому, что не стоит мнить о себе слишком много и считать умнее других! Зазнаюсь, и чужие убийцы вот так придут уже ко мне».

— Чего здесь только нет! — отвлёк меня от мрачноватых мыслей как всегда энергичный голос Кей Ли. — Денег — нет. Драгоценных камней — нет. Даже золотых финтифлюшек нет! Это точно губернатор, а не монах? У наших командиров кабинеты раз в десять богаче! Вот где тут разгуляться честному мародёру?

Я слабо улыбнулся и хотел поправить шутника, напомнив, что он, как и остальные, вообще-то помогали мне искать уцелевшие документы, а не мародёрничали в этом довольно аскетичном кабинете, где и вправду нечего взять, разве что шахматы и картину — которые, впрочем, если верить информации о личности Фореста, могли оказаться дороже целого мешка золотых безделушек. Но Акира оказалась быстрее на язык, как всегда клюнув на подначку.

— Ты кого это мародёром назвал? — прищурилась рыжая, чья тёмная маска, покрытая неброским, но симпатичным узором ночных мотыльков, сейчас висела на поясе.

— Никого! Никого я не называл мародёром, и мародёркой тоже никого не называл!

— Мар-родёркой? — пальцы девушки согнулись на манер когтистой лапы.

— Ай-ай, ты прямо вся в образе дикарки, Огонёк! Мы не презренные мародёры, но благородные собиратели трофеев! — выпятил грудь парень и тут же увернулся от свистнувшей в воздухе перьевой ручки. — Ладно-ладно, молчу, не надо жечь во мне дырку. Сохраняй спокойствие, у нас миссия вообще-то! — парень важно ткнул пальцем вверх. — Пойду-ка я выживших поищу, — под прищуренным взглядом девушки остряк счёл за лучшее ретироваться.

Вот уж кого всякие глупые мысли о будущем и правильности своих действий точно не посещают!

— Иди-иди, остряк-самоучка, — произношу я, собираясь продолжить поиски не сожжённых губернатором интересных документов. — Хотя стой, — брюнет послушно остановился и повернул голову. — Те, кто успел спрятаться — пусть живут, «не замечай» их. На этом этапе тщательным заметанием следов можно не заморачиваться. Тех, кто вылезет наружу и побежит к соседям — зачистит Натал, а тихушники пусть сидят, свидетели нападения непонятных южан нам пригодятся. И ещё: если решишь собрать, хм, трофеи — неси их мне. Уберу их в пространственный карман.

— Так точно, ваша злобность! Будет исполнено, ваша злобность! Разрешите приступить к грабежу и убийствам?! — молодцевато воскликнул Кей, но увидев подругу, примеривающуюся к тяжеловесному каменному пресс-папье, быстро испарился.

— Когда-нибудь я его точно прибью, — выдохнула наша медик.

— Бэйб, может, и ты спустишься к Наталу? А то неспокойно мне, вдруг впрямь змеи вернутся?

— Иду, — басовито буркнул Бэйб, и аккуратно поставив шахматную фигурку на место, направился следом за Кеем.

Когда здоровяк ушёл, я сам подошёл к доске с неоконченной партией и из хулиганских побуждений поставил мат белому королю. Красивый набор, пожалуй, стоит его затрофеить. Украсит вместе с той картиной мою комнату.

Мы с Акирой вернулись к потрошению стола и простукиванию пола и стен. Что забавно: несмотря на оскорблённую гримаску, состроенную на подозрения в мародёрстве, сейчас, когда девушка отковыривала подозрительную дощечку паркета, на её лице легко читался охотничий азарт. А это полное искренней, детской обиды выражение, когда захоронка оказывалась пустышкой? Словно пиратка, обыскивающая захваченное судно — только треугольной шляпы и попугая на плече не хватает!

— Уф, вот гад, всё сжёг, только всякий мусор остался! — через десяток минут выдохнула сокомандница, отряхнув руки. — Куроме, может нам ему голову отрезать?

— Зачем?

Заметив в моём голосе удивление, рыжая немного смутилась и пояснила ход своих мыслей:

— Мы же замаскировались под южан, вдруг на Базе решат, что это не мы, а чужаки выполнили миссию? Господин Маркус говорил, что голову этого белобрысого хотели видеть во Дворце, а ты всё равно можешь спрятать её в своём тейгу.

Я хотел ответить в стиле: «Какая разница, каким путём достигнута задача?» — но потом вспомнил, что пусть Маркус и относительно адекватен, зато у главы Отряда Убийц есть помощники вроде Клауса, и вот в адекватности этих деятелей уверенности нет. Не хотелось бы вместо заслуженного триумфа (скорее ленивого взмаха «свободны») получить в качестве награды карцер.

— Можно. Не ожидала от тебя такого предложения, — улыбаюсь я. — Да и притащить на Базу голову будет очень в стиле дикарского клана убийц.

— Ну, ты хоть не повторяй за моим дурнем, Куроме!

— Я не смеюсь, просто дома могут и не оценить такую шутку. Представь рожу жирного Клауса, если ему ткнуть под нос вонючую голову.

— Что ты, — замахала руками девушка, — я же не мой идиот, я не собираюсь шутить над командирами! Просто вдруг они и правда начнут сомневаться? А у нас доказательства! — глаза нефритового оттенка блеснули от пришедшей в голову идеи. — И когда этого с отрезанной головой увидят — точно тогда на мятежников подумают!

«М-да, похоже, не только Кей «испортил» меня своими шуточками, но и рыжая любительница правил оказалась испорчена мной», — мысленно усмехаюсь сквозь лёгкую хандру.

Покидали дом Фореста мы без особых трофеев, но и без приключений. Тайной сокровищницы у губернатора не оказалось, а свои секреты он, вероятно, предпочитал хранить в голове, так что Акира ограничилась парой милых безделушек, я прихватизировал картину с парусником и шахматный набор, а Кей зачем-то притащил чучело павлина, которое совместно со всем остальным неправедно нажитым отправилось в пространственный карман. Натал и Бэйб интереса к чужому имуществу не проявили. В общем, несмотря на смутные предчувствия, этот этап миссии завершился без проблем, пусть и без прибытка, что, на мой взгляд, являлось вполне приемлемым результатом.

Увы, как оказалось, предчувствие не обманывало. Просто неприятности ждали нас впереди.

* * *

Чем больше проходило времени, тем больше паники кричало в контрольных сигналах, поступающих от алхимика. Пауль, вероятно, в силу специфичных умений, очень быстро и на очень приличном уровне освоил навык мыслесвязи. Проблему падения качества контакта с расстоянием решить пока не удалось, но даже так я легко ощущал его чувство самодовольного превосходства в тот момент, когда взбешённые южане ворвались в наземную часть его лаборатории и разбили лбы в попытках сходу выковырять западника из укреплённого бункера. Самодовольство постепенно сменялось любопытством, любопытство — удивлением, а последнее переходило в страх. В итоге к тому времени, когда группа покинула жилище уже бывшего губернатора и в не напрягающем темпе двинулась к точке завершения второй части миссии, сигналы красной тревоги начали приходить в два раза чаще, чем мы оговорили в качестве максимума. Западник очень дорожил своей нежизнью.

«Госпожа, госпожа, спасите меня, госпожа! Эти варвары, эти дикие звери не дорожат ни своими, ни чужими жизнями! Они растерзали охрану и сломали все защитные системы с ловушками, они идут за мной! Спасите своего верного прислужника, мейстресс! Я буду полезен! Я исполню любую прихоть!» — начали биться в моё сознание панические вопли, когда расстояние позволило перейти на мыслеречь.

Да, Пауль — единственный из миньонов, кто смог освоить этот навык до уровня свободного владения... и сейчас это отнюдь не радовало. До чего назойливый и доставучий тип! Нудит, будто я страдающая склерозом и слабоумием старушка, которая забудет, что нужно делать, если ей постоянно не напоминать.

«Утихни. Мешаешь», — телепатирую паникёру, подкрепив посыл ощущением сомнений: «А нужен ли мне такой слуга — шумный, трусливый, не верящий в твёрдый разум и память начальства?».

Блаженная тишина!

Жестом прошу остальных остановиться и меня прикрыть: бойцы клана Змеи заставили себя уважать, поэтому стоило сохранять осторожность. Сев, опираюсь спиной на участок забора, огораживающего территорию лаборатории Пауля, и, войдя в транс, нащупываю отметку слуги, чтобы, убедившись в том, что все живые южане находятся неподалёку от него, выдернуть трусоватого западника из реальности.

После исчезновения немёртвого из центра его владений произошёл взрыв. Неожиданный... и бесполезный. По задумке, активация зарядов должна произойти после проникновения противников в сердце подземной лаборатории, которое и стало бы братской могилой для воинов клана, что смогли выжить в столкновении с ловушками и экспериментальными химерами. Простое и элегантное решение, что позволяло избавиться от сильных противников без лишних хлопот, да ещё и запутать всех заинтересованных лиц. Увы, но тут план похоронить врагов в самых глубоких недрах подземной лаборатории, откуда они точно не выкопаются, дал трещину: южане почти добрались до последнего заслона, но именно этот заслон и защитил их от взрыва, дав время уйти от обрушения — ведь детонация произошла раньше, чем они проникли в намеченную зону.

Как я потом узнал, чёртов алхимик переключил систему с отсроченной активации с момента пересечения периметра на работу по принципу «мёртвой руки». Идиот! Тогда я чуть не прибил этого тупого саботажника, который и сам не мог внятно ответить на вопрос: «Зачем?!».

Но это случится потом, а пока наша группа встретилась с выбравшимися наружу врагами.

Как и ожидалось, уцелеть в штурме убежища алхимика, хорошо подготовившегося к тёплому приёму дорогих гостей, смогли только лучшие из лучших, то есть — охрана Фореста. Сильны! Пока я приходил в себя после транса, из полуразрушенной надстройки успел выскочить один из южан, вернее, одна — это была потрёпанная и перепачканная девушка лет двадцати. Оглядевшись, она что-то почуяла и скрылась в проходе. Через некоторое время из тёмного зева раздался усталый хрипловатый голос:

— Покажитесь. Мы знаем, что вы есть здесь. — Говоривший немного странно формулировал фразы, но речь звучала почти без акцента.

«Хм, может, туда последний заряд реактивного огнемёта выпустить? Или они выскочат быстрее?» — размышлял я. У данного решения были как плюсы, так и минусы. Сразу пустить ракету не получится, а дадут нам время на подготовку или нет — зависит от того, насколько хорошо представители клана Змеи разбираются в подобном оружии и насколько они настроены поболтать.

Пока хриплый говорил, мой взгляд блуждал по возможным огневым позициям, куда можно отправить марионетку-ганфайтера. Однако длинный язык Кей Ли сработал быстрее, чем удалось определиться и активировать призыв.

— Ай-ай, какие глазастые, нашли нас! Мы есть здесь, — передразнил он. Поднявшись и помахивая какой-то безделицей, парень вышел вперёд, — а вот вас скоро не будет, детишки.

Следом за шутником перестали скрываться и остальные ребята. По правую руку от него встала Акира, в центре стоял Натал, а левый фланг прикрывал Бэйб. Недовольно выдохнув, тоже поднимаюсь из-за полуразрушенного забора и, показавшись под светом луны, встаю за плечом друга.

Даже не видя лица шутника, легко было догадаться, что сейчас под маской на нём сияла издевательская усмешка. Нехорошо, лучше бы он начал их забалтывать, чем провоцировать. Я хотел одёрнуть парня, но меня опять опередили.

— Ты! Откуда у тебя этот талисман?! — раздался из темноты женский голос.

— А ты как думаешь, крошка?

— Они! Это всё они! — невнятно загалдели южане, а потом, замолкнув, враз выметнулись из проёма. Глаза на перекошенных от ярости лицах горели единственным желанием: «Убить!».

В общем-то, провокация Кей Ли удачно вытащила противников из удобного для обороняющихся и неудобного для атакующих, то есть нас, тоннеля. Но у меня имелся более надёжный способ расправиться с ними, а бесить врагов, которые как выяснилось, поголовно владели техникой снятия внутренних ограничений… не очень умно. Демоновы «змеи» вместо того, чтобы еле шевелиться, как и положено неудачникам, измотанным борьбой и принятыми на грудь взрывами, двигались, словно наглотавшиеся стимуляторов члены Отряда Убийц. То есть не уступали нашей группе и даже чуть-чуть превосходили своих покойных товарищей из особняка губернатора! Судя по заострившимся лицам и запавшим глазам с белками, ставшими натурально красными от лопнувших сосудов, скорее всего, нашим врагам придется крайне дорого заплатить за этот скачок силы. И продлится он от силы секунд десять реального времени. Но подохнут от запредельных нагрузок южане потом, сейчас же они превратились из лёгкой цели в реальную угрозу, а несколько секунд объективного времени обернулись минутами субъективного.

Чёртов Кей своими словами и снятым с одного из трупов талисманом умудрился буквально взбесить противников. Они, переполненные ненавистью и отчаянием, устремились прямиком на него, даже не помышляя о бегстве и почти не замечая остальных ребят.

«Вот что значит развитый навык провокации!» — мелькнуло в голове восхищённо.

Впрочем, это мимолётное восхищение с лихвой перебивалось раздражением на неуместную инициативу и до сих пор паршивое командное взаимодействие.

Нет, Акира отлично чувствовала своего парня и командира их прошлой группы, заранее сдвинувшись назад и угостив приближающихся клановцев градом звёздочек, которые те, впрочем, легко отразили; а Кей, в свою очередь, неплохо прикрывал свою половинку. Но нас пятеро, а не двое! Натал мог бы снести своей мгновенно удлиняющейся глефой, по крайней мере, одного из нападавших, Бэйб мог бы стать для нашего мастера провокаций неплохим «танком», а я вообще в состоянии призвать на пути врага монстра A-класса. Увы, но ключевое слово здесь — «бы». Кей то ли забылся и начал действовать так, словно сзади стоит его старая, привычная к экспромтам шутника группа, то ли недооценил измотанных, покрытых копотью и кровью противников, то ли не к месту включил своё тщеславие: «Смотрите, как я их сделаю!». Как бы то ни было, но в итоге вместо схватки формата «команда на команду» первый этап столкновения прошёл в виде «двое против команды». Акира выступала поддержкой и потому первый натиск Кей Ли вообще принял практически в одиночку.

На счастье провокатора, усиливающий навык и череда нервных потрясений неслабо ударили по мозгам остатков южного клана, поэтому их атака вышла далёкой от идеала слаженности. Также к чести «мастера шуток» стоило заметить, что он вполне заслуженно занимал место третьего номера Отряда. Однако самоуверенность и эгоцентризм, помноженные на действие дополнительной дозы «лекарства» — наркоман, блин, — подвели его точно так же, как и излишняя эмоциональность подвела «змей».

Кей смог увести в сторону клинок первого врага, контратакой зацепил его глаз и скулу, извернулся, уходя от атаки второго, отпугнул ложным выпадом третьего, затем под прикрытием метательных снарядов Акиры разорвал дистанцию — и… чуть не подставился под укол удлинившегося шингу Натала, который хотел достать южанина в рогатой маске.

В итоге другу пришлось уводить оружие, Кею уходить в сторону, а масочник остался цел. Более того: воспользовавшись этой оплошностью, южанин вместе с напарницей наскочил на незадачливого шутника и в короткой сшибке смог его ранить, резанув чуть ниже колена. Кей успел увести ногу и спастись от серьёзных повреждений сосудов и связок, но клинок-то отравленный!

Натал и подоспевший Бэйб смогли отогнать врагов и не дать добить раненого. Только вот представители клана змеи не собирались отступать и нацелились убить олицетворение всех своих потерь, несмотря ни на что. Группа южан разделилась: часть оттянула внимание ребят на себя — мне тоже достался противник — а один неожиданно атаковал, и в охромевшего парня устремилось брошенное с нескольких метров копьё. Пусть в лицо и шею метателя вонзились сразу несколько звёздочек, а вслед за ними на голову копейщика обрушилась Акира, его оружие это не остановило. Тяжёлое, напитанное духовной силой копьё летело точно в цель. И единственное, что успел предпринять охромевший парень — немного повернуть корпус и подставить под наконечник прикрытую щитком руку. Тяжелый снаряд мощно ударил в предплечье, вероятно, его сломав, и сбил Кей Ли с ног. Попутно отклонившийся с траектории листовидный наконечник рассёк своей жертве ключицу.

Разогнанное восприятие отстранённо фиксировало, как враг в маске в длинном выпаде проскользнул под оружием Бэйба, собираясь прорваться к оглушённому товарищу. Ни Натал, ни занятая добиванием копейщика Акира не успевали его прикрыть. Я, в общем-то, тоже был занят своим противником. Но несмотря на это только у меня оставались шансы предотвратить смерть вредного и местами надоедливого, но товарища.

«Чтоб тебя, тупой придурок!»

Предельное ускорение!

По сути, этот навык так же снимал внутренние ограничения, как умение, использованное южанами. В чем-то мой навык лучше: не требует времени на переход от крейсерской скорости к предельной. Но в чём-то он и хуже: «рывок» и созданное на его базе «предельное ускорение» — не дающий такого разгона, но несколько более щадящий и от того длительный — в отличие от полноценного форсажа, разгоняли только духовную силу, практически не трогая жизненную. Из-за этого тело не могло выдержать даже «мягкий» режим сколь-нибудь долго. Иными словами, пусть в теории подстёгнутая скорость и позволяла добраться до болтливого дурня и его потенциального убийцы, но на практике — не до конца восстановившееся тело скорее покалечится от такой нагрузки. А значит…

Противостоящий мне южанин каким-то чудом смог уклониться от Кислотного Плевка (на самом деле, это я не очень метко плююсь) и даже успел податься назад так, что последующий удар катаны не снёс ему голову, а всего лишь перерубил гортань, но дальше возиться с ним времени не было — продолжив движение, с силой бросаю Яцуфусу в сторону. Надеюсь, моих навыков метания окажется достаточно.

Отправленный в полёт артефакт, игнорируя сопротивление воздуха, стремительно пролетел не слишком большое расстояние и срезал южанину в рогатой маске кисть с зажатым в ней кривым мечом. Ещё через несколько миллисекунд в «рогатого» врезалась тяжёлая туша Бэйба, снося фигуру в красно-коричневой накидке и опрокидывая наземь.

Всё, дальше справятся сами.

У меня и так было чем заняться: стоило лишь вернуться к нормальному уровню разгона, как раненный, но не растерявший ни капли боевого духа южанин без промедления атаковал отвлёкшуюся и к тому же лишившуюся оружия противницу. Член клана змеи, не обращая внимания на рану, работал своими недлинными, с локоть, кривыми кукри, словно вертолёт лопастями. Живучая чернозадая сволочь твёрдо вознамерилась утащить с собой в могилу хоть кого-то.

«Мечтай, червь!» — зло мелькнуло в голове.

Увы, но разделаться с ним в сверхускорении нельзя, я и так почти подошёл к безопасному пределу. Пришлось уворачиваться от атак врага на обычной скорости. Только разгон сознания помог не получить ранение, когда ещё один противник, отогнанный Наталом от Акиры, устремившейся помогать своему парню, решил присоединиться к товарищу, атакующему безоружную убийцу. Теперь к надоедливому, не желающему принять свою участь «рублёному горлу» присоединился целый и полный сил боец с копьевидным оружием вроде нагинаты.

И они вместе ещё прибавили в скорости. Хотя чуть раньше казалось, что они и так на пределе...

Демоновы южане, ненавижу южан! И уж точно не собираюсь умирать от руки этого поганого племени!

Бой против двоих противников, да ещё без оружия — не самый приятный расклад, а уж если они члены сработанной команды… кривые клинки, покрытые коричневой коростой, так и мелькали в непосредственной близости от моего тела, раздражая и норовя хотя бы поцарапать. Но ещё больше неприятностей доставлял уродец с нагинатой: этот, в отличие от своего товарища, бьющегося с отчаянием обречённого, холодно выжидал подходящего мгновения и расчётливо жалил своим ковыряльником в самые неудобные моменты. От трёх выпадов удалось увернуться, ещё один мягко отвести щитком на предплечье, а вот последний пришлось жёстко блокировать, максимально укрепляя щиток и левую руку. Тяжёлый удар отдался вспышкой боли и откинул меня назад. А поганый недобиток с кукри только того и ждал, собираясь покрошить дезориентированную противницу в мясной салат!

Ненавижу южан!

Чёрт, будь у меня меч, и они вдвоём уже отправились бы кормить своих дикарских демонов! Пусть я и умел призывать сроднившийся со мной артефакт, но для этого необходимо хотя бы на короткое мгновение ослабить напор врага. И ускоряться бесполезно! Чтобы разорвать дистанцию — не хватит выносливости, а для эффективного сражения без клинка — уровня владения рукопашным боем. А всё благодаря длинному языку одного идиота, не способного подкрепить свои слова силой! Если эти отбросы меня ранят — клянусь всеми порождениями Бездны, простыми побоями он не отделается!

Впрочем, ситуация не так плоха, как могло показаться, бывало и хуже. Остальные ребята уже почти додавили своих врагов, так что мне недолго осталось находиться в меньшинстве, да и мои противники всё явственнее начинали сдавать. Правда, они и сами всё понимали, а потому специально уводили наше сражение подальше от основной схватки. Судя по всему, южане планировали выложиться в последнем рывке и утянуть вёрткую противницу с собой в могилу.

Ну-ну. Таких шоколадных зайчиков, как вы, я на завтрак ем!

Когда Натал пришпилил шустрого, живучего как таракан масочника и они втроём с Бэйбом и Акирой взялись за оставшуюся в одиночестве девушку, «рублёное горло» решил пожертвовать собой, дав напарнику шанс достать связанную его убийством противницу. Только вот он просчитался. Да, для своего ранга из меня довольно посредственный рукопашный боец, но кто сказал, что я собираюсь драться с пустыми руками? Подгадав момент, когда оба противника начали смещаться для скоординированной атаки, швыряю в них метательные иглы. Конечно, обычные стальные спицы, не способные удерживать и проводить духовную силу, несли не больше угрозы, чем деревянные прутики. Но на них не написано, что они не опасные — и свою функцию отвлечения внимания иглы выполнили более чем успешно.

Разорвав дистанцию, тянусь волей к своему артефакту… и появившийся в руках меч, ломает весь рисунок боя! Напряжённо-сосредоточенное выражение сменяется кровожадным оскалом, духовная сила поёт в унисон с текущей по ауре негативной энергией, а желания хозяйки находят радостный отклик в её клинке.

Мы с Яцуфусой жаждали крови!

Направленная вспышка КИ сбила воинов южного племени с настроя и на короткое мгновение заставила оцепенеть. Да, они высокоранговые одарённые и многое повидали на своём веку, — но столь мощного ментального удара, переполненного промораживающей душу ненавистью, голодом и желанием уничтожать, им ощущать не приходилось.

В҈р̵е̶м̵я҉ у҉м̴и̶р̶а̷т̷ь̷, ̶ п̷и҈щ҈а̸! ̴

Голова «рублёного горла» так и отделилась от тела — с удивлённо выпученными глазами и приоткрытым ртом. Обладателю нагинаты пришлось хуже: сначала он получил потемневшим от негативной энергии клинком по руке, а потом Яцуфуса перечеркнула ему грудь — неглубоко, враг успел отшатнуться, но хватило и этого. Негативная энергия, впрыснутая в физическое и духовное тело новоявленного однорукого калеки, заставила его испытать сильнейшую боль и, что важнее, нарушила работу усиливающих навыков. Конечно, с равным или превосходящим по плотности энергии противником такое не провернёшь, по крайней мере, без подготовки в виде довольно продолжительного нагнетания и концентрации энергии, да и на Воине сработала именно комбинация боли и дестабилизации ауры. В итоге надоедливый обладатель нагинаты самымпозорным образом превратил себя в живой мешок плоти и переломанных костей, выброшенный из ускорения из-за сбоя концентрации.

Не став пока добивать последнего оставшегося в живых южанина — своих ребята уже прикончили — окончательно лишаю свою жертву подвижности и неспешным шагом направляюсь к «виновнику торжества», попутно проверяя степень повреждения левой руки. Несмотря на боль и заметную зарубку на щитке, кости не сломались — спасибо Прапору и почерпнутому у него стилю Алмазного Тела; это чуточку пригасило бушующий пожар внутренней злобы.

— Ну? Всё ещё считаешь себя клёвым и крутым, умник? — хмуро смотрю на раненого Кей Ли, над которым суетилась сокомандница.

Парень выглядел так себе: губы посинели, кожа болезненно побледнела и покрылась испариной. Штанину и рубашку с него уже срезала Акира и теперь, нервничая, занималась ранами.

— Х-хах, — брюнет натянул улыбку и попытался изобразить смех, — признаю, Куроме-чи, ты, к-ха, самая клёвая и крутая в Отряде. И глазки у тебя классно светятся. Я горжусь тобой, ученица!

Н̵и̸ч̶҉т̶҉о̵҉ж҉н̶ы̴̷й̸ ч̶̷е҈р҈в̸ь̴! ҉̶ З̴҈а҉б̶ы҈̶в҈̸ш̴̷и̷й̶̶ с҈̶в҈̴о̵ё̴ м̴̴е҉с̷҉т̶о̴ с̷̸м̸̵е̴҉р̸т̷н̶ы̸й̴ с̷к̶̸о̶̸т̵̶! ҉ В҈̷ы̵̶р̷е̷̶з҉̸а̴т̸̴ь҈ я҉з̸̴ы҉҈к҈ и̸ з̵а҈̶с҈̷т̷а҈̴в̴и҉т̴ь̵ с̷҈о̵҉ж̸р̷̴а҈т̴ь̴, ̴ а̷̴ п̴о̷҈т҈о̶̶м̴̶ з̵̸а̶ш̴и̷т̶̵ь̶҉ р̷о҉̵т҉̸ п̴р҉о̷п̵̵и҉т̴а҈̷н̸̶н̶̸о̶̵й̴ я̶д̵̷о̷҉м̵ н̷и҉̶т̸̸ь҉̸ю̵! ̵ Д̵л̴̶я̵̶ н҉̴а̵҉ч̴̷а̸л̵̵а̶…̸

Сущность демона бессильно ярилась, подбрасывая всё новые знания о пытках тела и души. Кстати, что интересно: слово «пытка» в восприятии твари роднилось с такими понятиями, как «развлечение» и «приготовление пищи». Таким образом, готовка — самое популярное хобби среди разумных представителей родного плана этой тёмной сущности.

Целый мир весёлых рогатых поваров и поварят, хих. Занятные всё же существа.

Подавить чужеродное влияние оказалось не так уж и сложно: контроль достиг достаточного уровня для быстрого изгнания лишней, давящей на эмоции энергии, а разум достаточно окреп, чтобы противостоять этому давлению, да и мои самопальные навыки окклюменции помогали. В общем, подобного рода взаимодействия из попытки оседлать тигра превратились в езду на очень норовистом жеребце: допустишь ошибку — и демонический скакун сразу же попытается сбросить-растоптать, но до тех пор, пока крепко держишь узду, он будет подчиняться… ожидая нового момента слабости.

— Всё хохмишь, — хмыкнув, произношу я, погасив давление артефакта. После короткого мига размышлений, с помощью комбинации навыков, названных мной «тишина внутри», гашу уже собственные, бурлящие адреналиновым возбуждением и кровожадностью чувства: не стоит в таком состоянии общаться с товарищем по группе, тем более таким, как Кей. Меня так и подмывает превратить его в молчаливую (!) и послушную (!) марионетку.

Остальные эмоции, вроде беспокойства и сопереживания, тоже оказались затронуты. Далеко не так сильно, как после боя с гидрой, тогда ещё не ставшей Печенькой, но всё равно я, наверное, сейчас превратился в самого спокойного члена команды.

Акира сквозь зубы ругалась на тупоголового полудурка, нелогично угрожая того прибить, если он посмеет сдохнуть. Натал хмуро глядел на товарища и, если бы не отравленные раны, нашёл бы, что сказать. И это явно не похвала. Бэйб просто молча смотрел; по лицу не понятно, о чём здоровяк думает, но по его сжатым кулакам я видела, что он тоже переживает.

— А что ещё, х-ха, делать, — с одышкой ответил Кей. — Я провалился. Чуть не втянул всю группу в задницу и если бы не ты, бездарно сдох. Спасибо, что вытянула. Я не забуду… если не помру, ха-хах.

— Что с ним? — обращаюсь уже к Акире. — Противоядия действуют?

— Н-нет… не знаю, я почистила раны, сделала блокаду, но ему становится хуже, — девушка тихо всхлипнула. — Это не обычный яд, а какая-то проклятая алхимия!

Ухудшение было заметно и без слов: Кей дышал всё быстрее и тяжелее, а его усмешка становилась всё более страдальческой.

— Алхимия? Понятно. Попробую помочь, — на этих словах я почувствовал одновременно недоверчивый и полный надежды взгляд Акиры. Натал тоже с некоторым удивлением посмотрел на меня, но говорить ничего не стал, только дал знак Бэйбу — забраться на возвышенность и контролировать округу.

— Ай-ай… ха, наша милая Доктор Боль хочет поиграть с братиком? Может, в честь старой дружбы дашь умереть без мучений? — Парень, как и все в Отряде, боялся показывать слабость и хорохорился, но состояние его оставалось очевидным, несмотря на все шуточки.

— Заткнись, идиот! Не смей говорить о таком! — Акира привычно подняла руку для затрещины, но тут же, всхлипнув, её опустила.

Не став тратить время на разговоры, призываю марионетку-алхимика и через канал духовной связи (мыслеречь заметно быстрее обычной) информирую о проблеме. Призванный миньон с трудом воспринимал входящие данные и всё порывался куда-то бежать, оглашая округу паническими криками (хорошо, что лишь мысленными). Его можно понять: Пауль, как оказалось, изрядно трусоват, а по внутренним ощущениям — его прямо сейчас должны убивать южане. Однако я пожалела времени на успокоение нервного слуги, да и не заслужил проштрафившийся мертвяк мягкого обхождения. Поэтому, заметив неадекватную реакцию, я сразу парализовал марионетку и повторил вводную уже после бодрящего импульса «жажды убийства», подкреплённой болью.

Помогло. Боль и страх мгновенно привели подчинённого в чувство. Западник тут же телепатировал о том, что готов приступить к работе и легко справится со знакомым ему составным ядом.

— Дай ему противоядие и подлатай, — произношу вслух и указываю рукой на больного. И уже мысленно дополняю приказ пожеланием не показывать своей полноценной разумности остальным.

Раскрыв свой чемодан с препаратами и инструментами, розоволосый слуга осмотрел повреждения на ключице и под коленом, убедился в том, что сухожилие на ноге цело, а перерубленная ключица зафиксирована правильно и вылил на раны немного густой, как патока, тёмной жидкости. Затем он сделал несколько уколов: куда-то в область шеи, в бедро и в вену, провёл какие-то манипуляции с ранами, стянутыми темной корочкой загустевшего состава, и в завершение дал пациенту проглотить крупную пилюлю.

«Всё, госпожа. Ваш подчинённый получил противоядие и несколько составов для выведения токсинов, ускорения регенерации и повышения тонуса. Это очень ценные и действенные препараты, — через связь чувствовались эмоции жадности и сожаления об упущенном материале, из которого могла получиться прекрасная химера. «Быстро же очухался мой ручной Менгеле!». — Он будет активен в течение получаса, а после почти на сутки погрузится в восстановительный сон. От использования духовной силы лучше воздержаться на ближайшую неделю — композиция состава основана на яде хрустального аспида, который дестабилизирует внутреннюю силу монстров и одарённых. Если желаете, я проведу более подробное обследование и дальнейшее лечение, но для этого понадобится место и расконсервация некоторого оборудования».

«Пока не стоит, — отвечаю после краткого раздумья. — Ты хорошо справился. Я довольна и не стану тебя наказывать за допущенный промах, — миньон вспыхнул радостью и облегчением, — слишком сильно». — На этой ноте алхимик отправился в пространственный карман. Пусть оплошности подчинённых отчасти лежат и на руководителе, отчего я не собирался жестить, тем более, последствия трусости западника оказались не фатальными. Но и спускать дело на тормозах тоже не рационально. Нужен баланс, причём для каждого свой. Холодный разум отстранённо просчитывал необходимую интенсивность и направленность вразумляющего воздействия: боль, страх, стыд, угрызения совести, самолюбие — всё могло стать инструментом.

В то же время Кей, прислушавшись к себе, удивлённо вскинул брови, после аккуратно пошевелил головой, ногой, потрогал место вокруг разреза на ключице.

— Ха, а забористая пилюлька, вроде отпускает, — недоверчиво произнёс он ожившим голосом. — Ну и ну, мертвецы вытаскивают живых с того света! Кха-кха, хах, — немного продышавшись, уже не умирающий парень продолжил свой спич. — Трепещите, люди, последние времена близко! — Кей, морщась, попытался подняться, но был остановлен злым окриком своей девушки, которая велела «полудурочному идиотскому клоуну» заткнуться и сама его аккуратно усадила.

А ещё сокомандница бросила на меня такой взгляд, что сразу стало ясно: пока наш медик не получит доступа к знаниям по алхимии — с меня она не слезет. И это хорошо. Будем изучать добытую у западника литературу вместе. Разве что стоит предупредить рыжую о нераспространении перед командованием, а то ещё отберут трудом и кровью (чужой) добытые книги.

— Я не стану ничего говорить о твоих ошибках, ты и так их осознаёшь. А если нет, то говорить тем более бессмысленно — с самоубийцей и идиотом мне не по пути, — произношу немного отстранённо, из-за действия гасящего эмоции навыка. Раз уж всё получилось так, как получилось, остаётся извлечь из этого хоть какую-то выгоду, продавив независимую и не всегда к месту инициативную натуру шутника.

— Ай-ай, не надо смотреть на меня такими пустыми глазами, подруга, — в нужном ключе истолковал мой бездушный тон Кей. — Я всё осознаю: не предупредил вас с Наталом, недооценил врагов, слишком высунулся… слишком слаб. Х-ха… Я тебе должен, дважды должен, Куроме-чи. Больше от меня не будет проблем. Обещаю.

— Хорошо, — лёгкий кивок, — я верю тебе. И раз мы вместе, то ты мне ничего не должен.

— Мы — команда, — проговорил Натал, подхватив мою мысль. — Поддерживать товарищей — долг каждого из нас.

— Точно! На кого нам полагаться, если не друг на друга? — произношу, постаравшись придать голосу больше эмоций. — Не на офицеров же? — судя по реакции окружающих, затея удалась — как с эмоциями в голосе, так и с наставлениями для слишком эгоцентричного сокомандника. Дураком шутник не был, и не прозвучавшую вслух угрозу — выпнуть из группы, если он не захочет в неё по-настоящему влиться и подстроиться под остальных — уловил.

— Акира, помоги подняться этому бесполезному симулянту. Пора уходить, не хватало дождаться ещё и солдат. Хотя, если он тебе уже надоел, можешь оставить. — Негромко хмыкнув своей не особо остроумной шутке, проводил взглядом удаляющуюся инвалидную команду — к девушке, аккуратно подхватившей своего кавалера под руку, в качестве охраны присоединился наш здоровяк — и отправился к дожидающемуся моего визита «мешку с праной». Со мной остался только Натал.

* * *

Конечно, миньоны не должны нарваться на проблемы с местными дворянами и чиновниками, а с целями калибром поменьше, вроде уцелевшего мирняка из клана Змеи, справятся и бандиты, но после почти фиаско группы уверенность в этом пошатнулась. Так что, позвав друга и попросив подержать невезучего врага, я довольно быстро (сказывался опыт) накачал тело южного убийцы смесью энергии, своей и тейгу, а вторым шагом вытянул её вместе с тем, что принадлежало южанину.

КПД подобного способа до печального низок. Но зато он быстрый, не требует погружения в транс и, в теории, пригоден для преобразования в навык, который можно передать другим. Ну, по крайней мере — разумным немёртвым; нежити, в отличие от меня, даже не нужно фильтровать энергию: что от человека сила, что, скажем, от коровы — им без разницы, с рогатой скотины праны даже больше.

Я же, являясь живым человеком, не обладал такой всеядностью, но набил руку на свинках и людскую прану фильтровать стал намного лучше. И что занятно: даже у умирающего и еле цепляющегося за жизнь Воина этой субстанции оказалось достаточно много. Видимо, в запредельном режиме тело и его энергетика не выдерживают и ломаются раньше, чем кончается «топливо» в виде духовной и жизненной силы. Так что после очистки от трудноусвояемого мусора собранного хватило, чтобы немного восстановить силы... и не только их: изгнанные навыком эмоции окончательно вернулись, да и рука, отбитая свежевыпитым уродцем, стала болеть меньше.

— Неплохо, — сжимаю и разжимаю кулак. — Можно продолжать веселье.

— … — неодобрительно смотрит Натал.

— Мне нужно восстановиться на случай новых неожиданностей, — отвечаю на укоряющий взгляд поднявшегося на ноги друга. — А он, — пинаю голову изломанного, изуродованного от применения способности тела, — сам виноват, нечего лезть в драку на хрупкую, безоружную девочку, она ведь и зашибить может, хе-хе. И не смотри так, будто тебе жалко это мясо: я его вырубила, чтобы не мучился. Кто самая добрая в Империи повелительница мёртвых? Я самая добрая в Империи повелительница мёртвых!

Натал вздохнул. Ну да, мой фирменный чёрно-могильный юмор у него особого отклика не вызывал.

— Пошли, Куроме, только мы здесь остались.

— Сейчас, — бросаю последний взгляд на освещаемые крупной луной руины «предбанника» лаборатории. Вокруг живописно разбросаны тела наёмников её хозяина, останки уродливых экспериментальных химер и убитых южан, зев туннеля на нижние ярусы курится дымком. В лучах ночного светила не видно уродливого натурализма: ночная темнота, словно умелый художник, заретушировала реальность, наделив своеобразной красотой.

Эстетика смерти, да-а...

На самом деле внутри я не столь бодр и весел, как хотел показать. После резкого глушения эмоций, наполненных кровожадным весельем, и дезактивации этого навыка «самая добрая повелительница мёртвых» поймала своеобразный меланхоличный отходняк. И теперь, скользя взглядом по трупам и руинам, я пребывал далеко от радостных мыслей. От горестных, впрочем, тоже: на душе царила серость.

Скольких мы сегодня убили? Скольких отправили на тот свет опосредованно, столкнув лбами или натравив бандитов? Многих. А ведь они о чём-то мечтали, в чём-то отчаивались, кого-то любили. У всех, наверное, были друзья, возлюбленные, старенькие или не очень родители, дети… часть из которых благодаря мне тоже отправилась на перерождение. И что в душе отзывается на эту мысль? Ничего. Любуюсь по-своему романтичным видом, радуюсь тому, что удалось спасти товарища, и лениво размышляю над тем, что операция могла пройти и лучше.

Поверил бы я-Виктор в то, что в следующей жизни он станет таким? Представив, как происходящее выглядит со стороны «нормального человека» из прошлого мира и вообразив, как это самое прошлое, «нормальное» воплощение могло отреагировать на встречу с воплощением нынешним, растягиваю губы в кривоватой улыбке. Чудовище, да. Пускай мой разум и хранил память Виктора, а также оперировал его знанием и пониманием многих вещей, но всё же я не была им. Слишком поздно проснулись воспоминания прошлого воплощения, слишком диссонировала его личность с текущей реальностью и моим местом в ней, слишком неприспособленной она оказалась. Грустно на самом деле, но ничего не попишешь. Остаётся с пользой применить полученные знания и постараться принести своей стране и близким больше пользы, а также стать лучшим человеком, чем моя версия из того, не случившегося будущего.

Хотя с последним получалось как-то не очень.

Да, мне нравится думать, что я убиваю плохих и не слишком людей ради светлой цели. Но что забавно — большинство наших противников тоже верят в свои идеалы: они сражаются за семью, за благополучие родного региона или страны, ради великой идеи… редко кто открыто признаёт, что ищет лишь выгоды, по крайней мере, на словах. Чтобы на полшажочка приблизиться к сияющей впереди цели, мы, жители тени, без затруднений грабим, убиваем, предаём, топчемся по чужим жизням и судьбам… втаптывая мир ещё глубже в смрадное болото мрака. Словно вся планета под нашими стопами — лысая гора*, на которой мы и отплясываем свой бессмысленный, местами пошлый танец.

А я? И я — такая же частичка этого хоровода нечисти, монстров и чудовищ, что, как и все, стремится к вершине, танцуя на головах и сломанных спинах слабаков и неудачников, отчаянно надеясь не упасть и не стать ступенькой для тех, кто с голодным ожиданием в глазах идёт следом. Да, мне хотелось заставить всех этих местечковых танцоров прекратить свой междоусобный шабаш и хотя бы отчасти направить их усилия в общее, позитивное русло. Но получится ли? Кто у нас настолько страшен и силён, чтобы заставить безоговорочно подчиняться всяких ведьм, колдунов, чертей и прочую нечисть? В кого я пытаюсь себя перековать?

…Вот то-то и оно.

В голове всплыл отрывок из какой-то смутно знакомой песни:

Под радостные крики, *

На благо всей земли

Чуму и смерть ты сеешь —

Идешь к победе ты!

Нет совести и чести —

Ты выполнишь приказ!

Хозяин твой доволен

Тобою в этот раз.

«А что? Подходит. До дрожи, блин!»

/*Лысая гора — элемент восточнославянского фольклора, связанный с колдовством и сверхъестественными силами. Согласно легендам, ведьмы и другие сказочные существа регулярно собирались на «лысых горах», где устраивали шабаши./

— Тебя что-то беспокоит? — спросил стоящий рядом друг.

— Ничего, — тихий вздох, — опять на голодный желудок в голову всякие глупости лезут, — покопавшись в подсумке выуживаю из него орехово-фруктовый батончик НЗ. — Идём, Натал. Нам, в отличие от остальных, хех, тунеядцев, ещё есть, чем заняться.

Дожевав батончик и положив упаковку обратно в подсумок, я немного приободрилась. Нет, всё же раньше, когда мир легко делился на «черное» и «белое», жить было проще и веселей. Пусть частица личности прошлого воплощения и позволяет глядеть на мир гораздо шире, но как же бесят все эти сомнения и размышления на тему «чей «серый» темнее»!

Впрочем, имея наглядный пример в лице демонической твари, которая никогда не задумывалась о таких глупых вещах, — моральные терзания, привносимые мной-Виктором, уже не казались столь вредной вещью.

«Сомнения… они полезны, да… удерживают от падения.

…Но удовольствие от работы они всё равно портят!»

— Что мы будем делать дальше, Куроме? — спросил друг, после пары минут дороги по улицам и крышам.

— То же, что и вчера, Натал — попытаемся захватить мир! — усмехаюсь под маской, не желая грузить парня своими тараканами. Друг поймёт и поддержит, но у него и своих поводов для грусти хватает. Так что — больше энтузиазма в голос и вперёд!

Примечания:

https://i.pinimg.com/originals/e1/00/5b/e1005b8e83f58ce0472e4b9806011da5.png - фальката

https://avatars.mds.yandex.net/get-zen_doc/1708669/pub_5de491966f5f6f00b1b1862d_5de65fb005fd9800b1dbc1c0/scale_1200 Нагината.

https://www.icover.ru/upload/iblock/4ee/4eef48d95a9d45aedabffc36456dfca1.jpg Кукри. Только у противника Куроме лезвие не чернёное, а матово коричневатое.

* https://www.youtube.com/watch?v=GyjdbV6aKkU - DeCord - Без жалости

https://www.youtube.com/watch?v=x4vUsiZPi3w ещё немного музыки

А.Н. -- бечено.

Глава 11 Прощание

— Кори, мне страшно, — тихо произнесла Изабелла. И поёжилась, словно от ледяного ветра.

Естественно, никакого ветра не существовало: мы со спутницей сидели в одном из лучших ресторанов города, там, куда бушующая за окном непогода не могла попасть по определению. Заведение не выглядело помпезно, оно не предназначалось для демонстрации себе и окружающим собственного богатства или для шумных пирушек. Нет, это место — для созерцательных натур, не чуждых классического искусства (или считающих себя таковыми). Так расписывала этот ресторан Изабелла, когда мы первый раз его навестили.

Обстановка и в самом деле приятная: скульптуры, выглядывающие из декорированных живой лозой стен, красиво расписанный какими-то птичками и облачками потолок, музыканты, играющие приятную, ненавязчивую мелодию. Пожалуй, из всех заведений подобного толка, которые мы с Беллой посетили, это мне нравилось больше всего: тихо, уютно — и, что важнее, замечательная кухня с порциями, рассчитанными на людей, а не на худеньких лилипутов.

Однако, несмотря на все достоинства ресторана, мы с девушкой оказались единственными посетителями. Необычно. Хотя если вспомнить, как недавно выступила группа А, немёртвые и бандиты Эскобара, всё становилось на свои места. Хозяева жизни остро ощутили свою смертность и теперь сидели по норкам, словно почуявшие кота мыши.

— Да? — удивлённо наклоняю голову. — Я думала, ты специально не стала сидеть дома, а пригласила меня в ресторан, чтобы продемонстрировать своё презрение остальным паникёрам. Да и чего нам бояться? Славься Диего Агилар — новый губернатор! — улыбаюсь я, отсалютовав бокалом и пригубив неплохое, тёмно-алое, словно венозная кровь, вино.

Девушка тоже отпила из своего.

— Ты не понимаешь. Диего… это не он! — бросив вокруг настороженный взгляд, синеглазая аристократка продолжила:

— Брат сам напуган. Он делает вид, что всё под контролем, насмехается над моим страхом… Но меня не проведёшь — я его сестра, я чувствую! Странное и страшное творится… — новый глоток. Похоже, кое-кто решил бороться с эмоциями алкоголем. — Представляешь, — продолжила Изабелла, поставив бокал, — сегодня утром к братцу в дом явилась целая армия солдат! Они хотели взять его под арест.

— Утверждённого в должности и.о. губернатора? Ну-ну… — на губы наползла ироничная усмешка.

Этот довольно курьёзный случай уже до меня довели. «Армия солдат» на поверку оказалась двумя десятками ополченцев под предводительством деятельного и исполнительного, но, хм, туповатого полицейского офицера. Нет, серьёзно! Какой нормальный человек будет исполнять тайный приказ уже не первый день как мёртвого начальства?

Форест действительно устроил своим потенциальным убийцам несколько довольно неприятных подлянок, в том числе разослав верным людям несколько секретных пакетов, которые следовало вскрыть только в случае его смерти или ареста. Однако я и без подсказок перешедшего на нашу сторону начальника разведки предполагал что-то такое. Ну, а с подсказками превентивно уничтожить потенциально опасные элементы, вроде высшего офицерского состава, сформированного губернатором, и лично верного ему ополчения стало и вовсе несложно. Самые воинственные, неудобные и недоговороспособные офицеры отправились на тот свет, а остальные успешно склонялись на сторону действующей законной власти. Главшпион, несмотря на свою хитрозадость, а может, и благодаря ей, здесь сработал на совесть. Да и предоставленные Эскобаром исполнители тоже не сплоховали. Удивительно, но вопреки всем опасениям зачистка третьестепенных целей прошла достаточно гладко.

Разумеется, случались эксцессы. Так, несколько самоорганизовавшихся ячеек «бандитов-хиппи» решили выбрать «любовь», а не «войну». Расправившись с охраной, эти умники презрели приказ и начали увлечённо грабить и насиловать, толерантно не делая различий на слуг и господ. Вроде бы некоторые затейники и на пол с возрастом не смотрели. Отбросы, что сказать? В нескольких случаях «героев с большой дороги» обращали в бегство излишне зубастые охранники или вообще — вооружённые слуги. Тем не менее, практически всегда с проблемой разбиралась «гвардия» Эскобара, что выступала одновременно и в качестве усиления, и как военная полиция, и в роли заградотряда. Прапор и Кента отправились в бой всего несколько раз, а нам с Наталом и вовсе осталась роль наблюдателей.

Также в качестве посмертного подарка от почившего Фореста выступали различные компрометирующие документы и прочее подобное. Но это уже проблема Рамона. Откровенно говоря, всплывшие грязненькие или просто секретные материалы отчасти даже играли мне на руку. Ну, получил генерал Стоун данные о стукачах разведки среди своих офицеров — и что? Мой агент и его прикормленные «друзья» не сотрудничали с местной разведкой и потому остались чистенькими. Фактически губернатор, слив сеть Рамона, любезно расчистил место для живых марионеток своей убийцы.

Не всегда и не везде дела обстояли столь же приятно, но тех персонажей, которые, получив компромат, могли доставить серьёзные неприятности, как уже говорилось, загодя устранили или запугали до полного согласия к сотрудничеству. Таким образом, в отличие от взмыленного главы разведки, одна добрая волшебница могла позволить себе отдых и общение с красивой девушкой.

Интересно: Рамону понравилась подарочная инсталляция с головой его жеребца?

— Братец, конечно, послал наглеца ко всем чертям и пригрозил пристрелить, — продолжила Изабелла, оборвав мои мысли и заставив немного притормозить разум, разогнавшийся и свернувший в сторону от беседы, — он у меня никогда не был трусом, — гордо улыбнулась девушка. Впрочем, улыбка надолго на её устах не задержалась, вскоре губки оказались поджаты, а глаза гневно прищурились. — Но это же возмутительно! Какая-то солдатня под командованием худородного выскочки смеет вваливаться к лорду и предъявлять свои скудоумные требования! — Изабелла удивительным образом умудрялась говорить не очень громко, но с большой экспрессией в голосе.

Сапфировые глаза сверкали, а лицо раскраснелось от вина и эмоций, делая девушку ещё привлекательней. Такой она мне нравилась заметно больше своей напуганной версии.

— Вот это — правильный настрой! Пусть враги боятся! Выпьем за это! — не в пример спутнице, моё настроение пребывало на высоте.

Хотя меня вино практически не пьянило, но подходящее к удачному завершению непростое задание справлялось с этим не хуже спиртного. Конечно, генерал Стоун всё ещё жив и в нормальной ситуации, учитывая временно небоеспособного Кей Ли, мог стать проблемой похуже предыдущих. На работу или домой к нему не наведаться, активную светскую жизнь генерал не ведёт, а вместо любовницы предпочитает содержать парочку симпатичных служанок. Если Стоун куда и выезжал, то в окружении свиты из офицеров. Причём одарённых.

Неудобная цель.

Но, как сообщил мой агент, Каменная Стена любезно решил упростить нам задачу. А как ещё назвать прекрасную задумку — собраться вечерком в любимой (и слабо охраняемой) пивной, чтобы расслабиться за кружечкой пива и в неформальной обстановке обсудить с приближёнными складывающуюся ситуацию? Подарок, не иначе. Ведь эта схема устранения была не только одной из самых удобных, но и, сверх того, не требовала усилий для подготовки — Счетовод всё сделал заранее. Конечно, сама по себе необходимость устранять честного и полезного для страны служаку, которого, не кривя душой, можно назвать героем войны с южанами, не так, чтобы радовала... но я подумаю над этим после выполнения миссии.

Заведение «У ветерана» держал какой-то старый товарищ Стоуна. И генерал, то ли благодаря старому знакомству, то ли из личных предпочтений, несмотря на высокий чин, которому такие заведения не совсем по статусу, предпочитал именно пивную. Хотя я бы назвал её пивным рестораном (там не только поили, но и неплохо кормили) или своеобразным клубом для офицеров. Не то, чтобы других посетителей туда не пускали, но, в основном, там проводили время именно армейские, подражающие большому начальнику. Впрочем, это не важно; главное, что Стоун не изменил своим привычкам. А приверженность к однажды заведённым порядкам — вещь очень и очень хорошая, особенно для недружественных убийц, хе-хе.

Изабелла допила бокал, но, вместо того чтобы развеселиться, вновь погрустнела.

— Ты не понимаешь, — снова сказала она, покачав головой. — Этим чудовищам наплевать на законы чести, они не брезгуют ничем и льют благородную кровь так, будто это вода! Столько смертей, столько смертей, — потупив взгляд, девушка начала перечислять фамилии знакомых семейств, видимо из её милой головки ещё не выветрились воспоминания о похоронах очередной семейки дворянчиков, оказавшейся на неправильной стороне. — Кого этот безумец с имперскими амбициями накликал на наши головы?!

Белле подход Отряда Убийц к решению потенциальных проблем казался диким. Благородные, конечно, убивали друг друга, но куда чаще всё ограничивалось финансовыми и репутационными потерями. Гибли же — в основном — пешки, не обладающие богатством и вереницей предков за спиной. Никто в городе, даже древние старики, не мог припомнить такого падежа среди аристократии, некоторые осторожно вспоминали восстание Чёрного Принца. М-да, как бы нам на Базе не влетело за такой размах. Пожалуй, стоит сговориться с ребятами: что писать в отчётах и на какие силы валить все неоднозначные, с точки зрения командования, действия.

— Ну-ну, Белла, успокойся. Разве стоит демонстрировать посторонним свой страх? И вообще, пока я рядом, можешь ничего не бояться. Я тебя защищу! — с глуповато воинственной физиономией выставляю грудь вперёд. В лёгком платье этот манёвр выглядел довольно потешно. Девушка улыбнулась. — Ты не смотри, что я маленькая и худенькая, на самом деле я — ужаснейшее и могущественнейшее из чудовищ, которое не отдаст свою добычу другим! Так и знай! — передвинув стул, «ужасное чудовище» приобняло свою добычу и, выпустив духовное давление, подкреплённое эмоциями уверенности и благожелательности, положило голову ей на плечо.

— Ты всё равно меня оставишь, — уже более расслабленным тоном проговорила девушка, прижав мою ладонь к своему животу. — А я… я боюсь остаться одна. Боюсь, эти ужасные убийцы придут к брату. Мы с ним часто ругаемся, он дурак и постоянно строит из себя самоуверенного всезнайку, но после смерти мамы он — самый дорогой мне человек. Понимаешь?

— Понимаю, — произношу, с удовольствием вдыхая аромат духов и прекрасного тела любовницы. — У меня тоже есть сестра, мы в последнее время не ладим, но я её всё равно люблю. Обещаю, что никуда не уеду, пока всё не наладится, а если что, защищу и твоего брата, — вполне серьёзно посулил я. В конце концов, благополучие Диего и спокойная обстановка в городе мне выгодна и безотносительно личных мотивов.

— Но ты всё равно уйдёшь.

— Уйду. Я и так задержалась сильнее, чем рассчитывала, — Изабелла улыбнулась, приняв замечание на свой счёт. И, в принципе, правильно приняла. Мне не особо верилось, что придётся активно пользоваться связями с местной верхушкой. Возня с потенциальными источниками нестабильности в значительной степени объяснялась нежеланием оставлять после себя руины и заботой о любовнице и её семье. Ну и нытьём Счетовода о «возможностях, которые нельзя упускать».

Да, я оставил крючки на дальнейшую перспективу и через третьи руки поделился информацией о том, что вскоре Столице станет не до южного региона. Также упомянул о возможном расширении зоны влияния Революционной Армии и нежелательности окончательного разрыва отношений с мятежниками. В конце концов, не имея возможности победить, иногда стоит возглавить.

«Законная власть, разумеется, вернёт свои земли, но её тайные друзья при этом не пострадают и даже наоборот…» — что-то в таком духе говорил миньон. Само собой, за этими утверждениями ничего не стояло. Но если я смогу перевернуть ситуацию и раздавить мятеж, то и власти буду иметь достаточно для выполнения обещаний, данных через чужие уста. А если сгину, то мятежники победят и перешедшие на их сторону «тайные друзья Империи» так и останутся тайными.

Это если Изабелла с братом не решит перебраться в более спокойные края. Кстати, стоит прояснить этот вопрос.

— А почему сама не уедешь?

— Не могу: Диего никогда не бросит наши земли.

— А зачем ему твоё присутствие? Ты же сама говорила, что не слишком интересуешься делами рода?

— Политика, — кисло улыбнулась дворянка. — Мой отъезд воспримут как побег, а это ударит по престижу нашего рода и репутации брата, как правителя. Как говорит Диего: никто не верит вождю, который сам боится всё поставить на кон.

— Понятно, — кивнул я. — Хочешь, расскажу тебе заклинание от страха? Были времена, когда оно помогало мне успокоиться, — о том, что те времена были в прошлой жизни, уточнять не стал.

— Конечно, хочу! — заинтересовалась и даже как-то повеселела девушка, — сколько времени мы вместе, а ты для меня — до сих пор загадка.

— И поэтому до сих пор тебе интересна.

— Больше всего мне интересно, как ты, с таким аппетитом и любовью к сладкому, умудряешься не потолстеть, — с шутливыми нотками зависти проворчала Изабелла.

— Всё благодаря духовной силе и ускоренному метаболизму.

— И почему меня не отправили учиться в какой-нибудь Храм боя, — вздохнула аристократка, впрочем, не без некоторой доли притворства. К физическим упражнениям и тем более — необходимости самой с кем-то драться девушка относилась с заметным предубеждением. Вот посмотреть на сражение гладиаторов — это да. — Ну же, не томи меня, сладкая, дай прикоснуться к тайной мудрости своего Храма!

— А что мне за это будет?

Собеседница хитро стрельнула глазами из-под длинных ресниц и улыбнулась.

— Тебе понравится.

— Ну, раз ты обещаешь… — напускаю на себя серьёзно-сосредоточенный вид, и с выражением зачитываю — придуманное писателем из прошлого мира «заклинание»:

— Я не должна бояться.*

Страх — убийца разума.

Страх — это малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение.

Я встречусь лицом к лицу со своим страхом.

Я позволю ему пройти через меня и сквозь меня.

И когда он уйдет, я обращу внутренний взор на его путь.

Там, где был страх, не останется ничего, кроме меня.

/*Литания против страха. Фрэнк Херберт «Дюна»/

— Это, что — настоящее заклинание? — удивлённо воззрилась Белла.

— Кто знает? — загадочно улыбаюсь её реакции.

На имперском языке слова слышались действительно весомо... куда весомее, чем помнилось Виктору. Или тут виновата толика духовной энергии, которую я, войдя в образ, транслировал вместе с голосом? Пусть заклинания в нашем мире не работали, но у меня и правда получилось что-то такое… магическое, почти как в песнях Эрис.

Интересно, как там моя блондинка? Надеюсь — хорошо.

Мысленно пожелав добра одной своей знакомой, возвращаюсь к беседе со второй. Изабелла, будто поддавшись чарам (и очередному бокальчику вина), наконец, позабыла о своём беспокойстве и, окончательно повеселев, начала выспрашивать «таинственные секреты» Храмов боя. Я с удовольствием рассказывал любовнице байки разной степени завиральности, часть — пересказывая, часть — реконструируя из памяти древнего генерала, а часть — и вовсе выдумывая. До главного болтуна всея Отряда мне, конечно, далеко, но рядом с красивой девушкой истории разной степени забавности вспоминались и генерировались будто бы даже без участия разума.

Мы ели различные деликатесы, выпивали, шутили, смеялись. На время мы с Беллой забыли о тревоге, что неизвестностью грызла сердце одной, и беспокойстве, что терзало другую, но уже благодаря слишком хорошей информированности о грядущем.

Потом мы направились к Изабелле, начав целоваться прямо в карете.

Потом любили друг друга. Потом говорили — и снова предавались постельным утехам, стремясь подарить партнёрше частицу тепла и получить его в ответ. Нет, между нами так и не протянулась нить настоящих чувств — слишком много лжи и недоговорённости заложено в фундаменте отношений, слишком мала вероятность их продолжить, если этот фундамент разрушится. Но именно Белла помогла мне сохранить разум под натиском сущности тейгу, гложущей душу дыханием хлада, тлена и безумия, а я... что ж, я — защитил её от той тьмы Империи, правомочной частью которой была наша группа. И моей благодарности с увлечённостью аристократической красотки оказалось достаточно для вспышки прощальной нежной страсти, предвещающей скорое расставание.

А после… я оставил разметавшуюся на шёлковых простынях девушку.

И пошёл убивать.

* * *

Переступив порог пивной, могучий телом русоволосый мужчина повёл носом.

— Чем это у вас так пахнет? Как бы курится что-то?

— Да, генерал, — ответил ему такой же плечистый, но более коренастый собеседник с солидным животом под светло-коричневым фартуком. Хозяин, стуча по дереву пола резиновым протектором деревянной ноги, лично вышел, чтобы поприветствовать и обслужить уважаемого посетителя, по совместительству своего давнего старшего товарища. — Дочка на рынке благовонные палочки купила. Ничего так, успокаивает. Иль не нравится? Убрать?

— Пусть. Балуешь ты её, Коста, — сказал генерал Стоун, усевшись на своё любимое место. На столе будто по волшебству появились кружки с фирменным пивом и излюбленными заедками главы войскового гарнизона провинции. — Помнишь, как мы в семнадцать с варварами резались? А ей — рынок, тряпки и столичная мода. Честное слово, гляну, так жену бывшую вспоминаю.

— Одна она, егоза, у меня осталась. Был бы сын, я б его в юнкерское училище отдал. А с девки — какой спрос? Только внуков нарожать. Я уж и с роднёй мужа всё сговорил, через месяц свадьба. Будем душевно рады вас там увидеть, генерал.

— Если бурления говен улягутся, приду, — огладил усы мужчина и, улыбнувшись под бородой, довольно приложился к кружке.

Пускай он — высший офицер и дворянин, а Коста — всего лишь сын конюха, с которым они мальчишками вместе играли и учились азам искусства боя, а позже вместе служили, Стоуну было приятно получить это приглашение. Намного приятнее, чем очередную писульку от этого, закономерно сдохшего, свиноголового осла Фореста, или любого другого представителя элит провинции. Каменная Стена не любил всю эту накипь, погрязшую в бесконечных интригах и развлечениях. Не любил и презирал. Сын, внук и правнук армейских офицеров — о собственных детях, оставшихся с матерью, он старался не думать — искренне считал, что бандиты и шлюхи в самом грязном из вертепов обладают большей внутренней чистотой, чем завсегдатаи светских раутов. Да и для страны от действий маргинального простонародья вреда уж точно много меньше, чем от «блистательных» бездельников.

Дворянин должен служить, а иначе — какой из него, на хрен, дворянин?

Мнение своё он никогда не выпячивал, но и не скрывал, потому с юности слыл в свете грубияном со странными взглядами. Впрочем, даже после становления старшим, а затем и высшим офицером генерал своих взглядов не изменил и предпочитал игнорировать салоны родовитых потаскух, а из светских мероприятий появляться только на обязательных. Таким образом, будучи Мастером боя и не последним полководцем, который одержал немало побед во имя своей страны, к своим годам он едва перешагнул звание генерал-майора.* И откровенно говоря, если бы не протекция главнокомандующего и недавно отгремевшая Южная кампания, — вероятно, не видать Стоуну и того.

/* Звания офицеров имперской армии.

1 Второй/младший лейтенант; 2 Первый/старший лейтенант; 3 Капитан; 4 Майор; 5 Подполковник; 6 Полковник; 7 Бригадный генерал; 8 Генерал-майор; 9 Генерал-лейтенант; 10 Генерал; 11 Генерал армии; 12 Высший генерал; 13 Генералиссимус. Стоун находится в звании генерал-лейтенанта./

Чего уж там, точно не видать! И так шавки Кокэя, этого прыща на толстой заднице Онеста, приходили, чтобы попытаться его — ЕГО! — отстранить.

Выхлебав кружку любимого напитка, генерал со стуком поставил её на стол и, захрустев сушёной рыбёшкой, потянулся к следующей. Стянувшаяся внутри пружина медленно разжималась. Хорошее пиво, старый боевой товарищ, которому точно от него ничего не надо, и обстановка точь-в-точь такая, как в той любимой пивной из юности — что ещё нужно для старого, замотанного вояки? Дымок от пары ароматических палочек тоже на удивление не раздражал; напротив, ненавязчивый запах помогал расслабиться. Мужчина сделал себе мысленную пометку: приказать слугам купить такие же.

Коста молча сидел рядом, медленно потягивая пиво, он достаточно знал своего патрона и старшего друга, чтобы ему не мешать. В городе творилось демоны-разбери-что, и хозяин пивной прекрасно понимал настроение генерала, поэтому они вместе со Стоуном молча потягивали пиво до тех пор, пока не появились его приближённые. Тогда, разогнав всех слуг, кроме глухого Пайка, который прислуживал его патрону в требующих конфиденциальности переговорах, владелец питейного заведения прихватил бочонок любимого напитка и отправился в свой кабинет. Раз работы не предвидится, почему бы не расслабиться? С этой мыслью Коста, напевая под нос бравурный марш, поставил бочонок на стойку и, подставив кружку, повернул краник. Хорошо! Пару последних дней он тревожился насчёт происходящего, опасаясь новой волны погромов, но сейчас вздохнул с облегчением — дочкины ароматические палочки действительно хорошо успокаивали.

Слишком хорошо.

Увы, он слишком доверял любимой дочери, чтобы обратить на это внимание, Стоун слишком доверял ему, начавшие собираться приближённые — слишком доверяли своему генералу.

А тем временем молодая и красивая семнадцатилетняя девушка категорически не разделяла взглядов отца на своё будущее. Она искренне верила, что достойна большего, чем стирать грязные пелёнки за выводком детей от какого-то там провинциального лавочника. Она грезила о блеске Столицы, красивой жизни, богатстве — и муже, который будет её достоин.

Ради этой мечты девушка была готова на всё.

Нет, ароматный дым не являлся ядом, он не нес ничего страшнее умиротворения и лёгкого притупления реакции. Единственная особенность состояла в том, что это воздействие распространялась на воинов духа почти в той же степени, что и на обычных людей. Ничего опасного. Однако ароматические палочки — не единственный подарок с двойным дном, был и другой, о котором не знал никто, кроме девушки и её новых состоятельных и щедрых «друзей». И вот этот другой «дар» действительно являлся смертельной угрозой. А какова цена приглушённой реакции и задремавшего чувства опасности, когда рядом таится смерть?

* * *

БАБАХ!!! — одновременно детонировали несколько закладок. Взрывные волны сошлись и устроили в центре заведения настоящий ад. Крышу заведения подкинуло вверх, а двери, окна и рамы буквально выдуло наружу вместе с крепежами и кусочками толстых каменных стен.

Могущественные воины духа, способные двигаться на околозвуковых скоростях, а так же наносить и принимать чудовищные по силе удары, имели хорошие шансы пережить огненное безумие. Но не все собравшиеся в пивной офицеры оказались настолько сильны — и не все успели среагировать. Слишком их расслабила привычная обстановка и малозаметный дурман «благовоний». Тем не менее не успели разлететься осколки стёкол и рам, как из заведения наружу выметнулись две стремительные фигуры.

Ожидаемо. Планируя, мы предвидели, что полностью решить вопрос однойвзрывчаткой не получится. Всё же незаметно пронести и разместить в «офицерской» пивной достаточно много «адской смеси» не представлялось возможным, несмотря на содействие дочки хозяина. А как показали южные убийцы, чтобы подорвать кого-то по-настоящему сильного, нескольких зарядов по несколько килограмм — маловато. Поэтому, добивая выживших, а значит, и самых сильных врагов, мы решили не сдерживаться; наоборот — добавить немного шума и неразберихи.

Напротив самого удобного пути для бегства, заняв практически всю дорогу, склонив головы к земле и приветливо показав зубки, расположилась призванная из подпространства Печенька. В одну из открытых для ядовитого выдоха пастей — а моя гидра, как оказалось, могла не только далеко и метко плеваться, но и выдыхать подобие ядовитого тумана — и влетел один из спасшихся офицеров. Щёлкнули зубы. Печенька, ошалев от дурной добычи, которая сама запрыгивает в рот, аж забыла выдохнуть.

Собственно, необходимость ядовитой завесы и так отпала: второй офицер, увидев громадного монстра, попытался его обогнуть и, нарвавшись прямо на меня, погиб столь же быстро, как первый. Может, этот офицер и был сильным воином духа (а никто иной большой бабах в непосредственной близости не переживёт), но оглушённый, ослабленный и дезориентированный, он банально потерял голову.

Во всех смыслах, хе-хе.

Больше с нашей стороны никто не показался. И, что неприятно, на генерала Стоуна ни один из убитых совершенно не походил.

«Бездна!» — запрыгнув питомице на голову, приказываю ей вытянуть шею, чтобы оглядеть окрестности с доминирующей высоты. В гибель Каменной Стены от взрыва совсем не верилось. Очевидно, битый жизнью Мастер выбрал другой путь. Конечно, мы оцепили всю территорию и перекрыли все мало-мальски возможные пути, вот только не все из нас одинаково сильны. Оставалось надеяться, что беглец выскочит со стороны Натала или, скажем, Прапора, а не ломанётся через неудобную, зажатую меж стенами дорожку для повозок-мусоровозов, которую охраняла одна Акира. Мысленно поморщившись от тревожного предчувствия, посылаю марионеткам приказ несколько поменять своё расположение.

И почему всё всегда идёт не по плану?

* * *

Генерал Стоун зло скрежетнул зубами. Взрыв не смог серьёзно ему повредить и даже не дезориентировал, поэтому, руководствуясь развитым чувством опасности старого боевого офицера, он не стал следовать первому порыву. В отличие от своих подчинённых, он устремился в противоположную от парадного входа сторону.

У него не оставалось времени, чтобы осмыслить ситуацию и проклясть подлых крыс без чести и совести, что не побрезговали устроить теракт чуть ли не посреди города. Не оставалось времени вспомнить о погибших соратниках и старом товарище, который пережил вместе с ним множество битв и в итоге ни за что, без тени смысла принял смерть в своём заведении. Всё, что он мог — яростно сжать зубы и, собрав все силы, уйти от убийц, чтобы затем отомстить врагам... кем бы они ни были.

Вышибив покорёженную служебную дверь, генерал оказался среди мусорных баков. И там его ждали. Одетая на южный манер убийца метнула в него сразу десяток (вероятно, отравленных) звёздочек. Подлое оружие! Генерал сместился влево, уходя от атаки, сбив своим полуторником ту часть снарядов, от которых не смог уклониться. Тем временем метательница звёздочек решила под их прикрытием сократить дистанцию и рубануть своей катаной. Большая ошибка! Стоун мягко увёл её клинок в сторону и мощным ударом колена с выплеском энергии вбил противницу в кирпичную стену здания напротив. К сожалению, позволить себе удовольствие добить подлую убийцу он не мог — нельзя сбавлять темп, её напарники близко.

И верно: стоило пробежать чуть дальше, как на его пути, слева и справа, появились двое настоящих уродов. Точнее — изменённых Уродов. И если первый представлял собой просто трёхметрового громилу с рожей тупого садиста и несообразно длинными руками почти до колен, то второй изменённый больше походил на монстра или творение химеролога. Примат с тяжёлыми кастетами на руках и покрытым несуразными заплатками из грубой кожи телом являлся самым уродливым мутантом из всех, что генерал видел. А повидал он этой братии немало. И если бы не широкие цветастые шорты и бандана на голове, Стоун счёл бы, что перед ним монстр вида эйпманов. Именно с его стороны генерал и решил пробиваться, чутьё и взгляд опытного бойца подсказывали, что громила намного опаснее своего менее рослого и более звероподобного напарника.

Застыв на месте будто бы от испуга, мужчина напоказ, словно в попытке защититься, выставил меч и начал пятиться, беспорядочно шаря глазами по сторонам. Как он и ожидал, «эйпман», не в силах противостоять своей полуживотной сущности, увидев признаки страха, бросился на отступающую жертву. Немолодой воин среагировал на рывок почти так, как ожидал полузверь — чуть присел и, прижав к себе оружие, сдвинулся, будто готовясь развернуться и броситься наутёк. Однако стоило примату пересечь воображаемую черту, офицер присел ещё ниже и, резко сместившись вправо, проскользнул под неуклюжим взмахом тяжёлой металлической чушки. Клинок полуторника с силой, сверху вниз и с разворота, рубанул под коленом у пролетевшего мимо изменённого. Покалеченный мутант закувыркался вперёд, а Стоун тем временем оттолкнулся от земли и, уклонившись от хватки длиннорукого громилы, запрыгнул на черепичную крышу.

Вряд ли трёхметровая многосоткилограммовая туша сможет здесь эффективно сражаться — сильные воины духа способны управлять своей массой, а высокая скорость в любом случае позволит не провалиться. Но преимущество всё равно будет на стороне Стоуна — а значит, и преследовать по верхним путям его не станут. Но не успел генерал порадоваться удачно воплощённой задумке, как пришлось уворачиваться от пронёсшихся рядом плевков гидры.

«Твою мать! Откуда тут ГИДРА?!» — ошеломление от вида незаметно прокравшегося в город громадного монстра A-класса и тяжеловесной грации, с который огромная тварь раздавила каменное здание пивной, что ещё недавно с честью пережило взрыв, было столь велико, что офицер едва не пропустил новую атаку. Лишь в последний момент он успел спастись — повёрнутый плашмя клинок принял на себя удар острия вытянувшейся на десятки метров глефы. Тем не менее, глефа не остановилась и вбила свою жертву внутрь закрытого на ночь бакалейного магазинчика.

«Ещё и тейгу?» — мужчина тяжело поднялся, у него уже не было сил на удивление. Кажется, выжить не получится. Но и сдаваться он не собирался. Эти крысы… кому бы они ни служили, они дорого заплатят за его жизнь!

Выждав, пока гигант, словно тяжёлая конница в ряды бегущей пехоты, вломится сквозь узкий для такой туши дверной проём, Стоун рывком, сквозь каменные осколки и летящую щепу, устремился ему навстречу. Враг, временно потерявший обзор, стал отличной мишенью для удара. Однако вместо того, чтобы пропахать мягкое нутро, клинок скользнул по боку жертвы, едва пробив кожу и верхний слой мышц. За порогом генерала поджидал ещё один, более неприятный сюрприз — его просчитали. Сзади, словно дракон в посудной лавке, с шумом и летящими вокруг осколками разворачивался громила, на крыше стоял убийца с тейгу-глефой, ещё один с двуручным мечом стоял подле любительницы метательных звёздочек, которая хоть и берегла бок, но выглядела боеспособной. Это не считая маячивших сверху голов гидры и приползшего к месту действия мутанта-примата, рядом с которым стоял ещё один убийца, вооружённый саблей и баклером. По центру, ближе всех к Стоуну, в обманчиво расслабленной позе стояла низкорослая и узкоплечая фигура в маске и с катаной на плече.

Что за недокормленный карлик?

— Поглумиться решили, свиные выкормыши? — сплюнул Каменная Стена. Раз уж его не стали сходу атаковать и таким образом пригласили к диалогу, генерал не стал отказываться. Время играло на него, как минимум мужчина сможет немного восстановиться.

— Не совсем, — неожиданно тонким и почему-то смутно знакомым девичьим голосом, ответил «карлик», — я бы даже сказала совсем не.

— Чего вам тогда надо, убийцы? Хотите поплакаться о тяжёлой жизни вашего гнилого семени?

— Хих, вы мне нравитесь, генерал. И я уважаю ваши заслуги перед нашей Империей, поэтому хочу сделать предложение.

Наглость, сила и беспринципность убийц, а также используемые ими имперские артефакты, наконец, сложились в единую картину.

— Разведка? — лицо Стоуна скривилось в злой, брезгливо-презрительной гримасе, и он в несколько коротких, ёмких и совершенно нецензурных словесных оборотов объяснил, что паршивые крысы не имеют право называть Империю «нашей», где и в каких позициях он видел поклонников и поклонниц из этого презренного племени, и куда они могут засунуть свои предложения. Столичных политиков (трупные черви) и Службу Разведки (подлые крысы и безмозглые шавки) военный, мягко говоря, не любил.

— Что же вы сразу о непристойностях, генерал? — совершенно не обиделась убийца. — Никто не собирался склонять вас к пошлому предательству. При всей моей симпатии к вам и вашим заслугам, приказ о ликвидации однозначен. Просто, в силу этой симпатии, я хотела предложить вам честный поединок. Согласитесь, это ведь лучше, чем быть забитым толпой, словно мелкий хищник, засунутый в мешок добрыми крестьянскими детишками?

— Честный бой? — Стоун рассмеялся. — Может, ты ещё скажешь, что меня отпустят после победы?

— Согласна, бой не совсем честный и после победы вас никто не отпустит, — весело, словно обычная девчонка в ответ на шутку, хихикнула убийца. — Но если вы меня убьёте, то отправляться на тот свет будет не так одиноко, не так ли? — Убийца с глефой на этих словах пошевелился и хмыкнул с отчётливым недовольством. Генерал это отметил и учёл, что в случае чего этот человек может ударить в спину. В благородство шавок Сайкю военный не верил ни на медяк, поэтому возомнившую о себе наглую девку нужно убить до того, как вмешаются её прихвостни.

— Ты умрёшь, — мрачно проговорил генерал, готовясь к бою. Он уже достаточно восстановился для последнего в своей жизни поединка.

— Все умрут, — с непонятно куда адресованной иронией ответила убийца и отсалютовала клинком.

Через краткую долю мгновения противники сорвались в бой.

Красивого сражения не вышло, слишком уж каждый из поединщиков стремился прикончить противника поскорее. Вот две тени сошлись на предельном ускорении, несколько неуловимых движений, пара плазменных вспышек от столкнувшихся на громадной скорости клинков, грохот слившихся в одну взрывных волн — и два силуэта вновь стоят друг напротив друга. Прошла секунда, более высокорослая и массивная фигура попыталась что-то произнести, но изо рта вырвался только поток крови. Единственный пропущенный выпад стал последним — острие клинка пронзило подбородок и снизу вверх вошло в мозг. Генерал Стоун — ветеран многих больших и малых конфликтов, герой Империи, получивший за свои заслуги прозвище Каменная Стена, зашатался и упал лицом в грязную, мокрую от прошедшего дождя брусчатку.

* * *

Учащённо дыша, возвращаю Яцуфусу в ножны. Бой, несмотря на свою скоротечность, забрал почти все силы. Мой противник по праву носил ранг Мастера и сумел не только отразить первый, нанесённый из сверхускорения удар, но и контратаковать, заставив обороняться уже меня. Впрочем, это стало его ошибкой — продлись поединок ещё столько же, и стремительно тающие силы могли поставить меня в неудобное положение.

Ничего. Скоро я окончательно восстановлюсь от постэффектов ломки, разберусь в принципах работы усиливающего навыка клана Змеи — и проблема выносливости станет не такой острой.

Но Стоун хорош! Если бы не ослабившие его взрывы и череда предыдущих схваток, то, пожалуй, у него имелся шанс на победу. Хотя со свежим Мастером его уровня я бы связываться поостерёгся.

Глядя на лежащий лицом в грязи труп этого, как ни погляди, заслуживающего уважения офицера, бойца и человека, мне хотелось сказать что-то глубокое и прощальное. Но так и не сумев найти нужных слов, осталось только уважительно кивнуть и запихнуть в ротовую прорезь маски поминальную печеньку. Не выходит у меня красиво играть в благородство; всё так или иначе оборачивается привычной грязью и кровью. И печеньками, да.

Не то чтобы это угнетало. Однако Стоун, если отбросить личное отношение, был полезен и, останься он в живых, мог приносить пользу дальше. А вот те, кто отдал приказ на его ликвидацию, вызывали сомнения не то что в своей полезности — в отсутствии вреда от существования данных… экземпляров человека. Ломать опоры своей страны ради удобства кучки сомнительных личностей, это… неприятно. Всё равно, что ломать хребет собаке для удобства блох, которым надоело, что нехороший пёс пытается их выкусывать.

А ведь «пёс» не бессмертный. И если он сдохнет, перепрыгнуть на соседнего не получится.

В том, не случившемся будущем, если меня не обманывает память прошлой жизни, большая часть южных земель Империи легла под мятежников. Уж не знаю, выполнила ли моя версия из параллельного мира миссию на устранение Фореста и Стоуна или, провалившись, сбежала вместе с ребятами, но что-то подсказывает: такой выпад со стороны столичной власти в любом случае сыграл немалую роль в присоединении провинции и её соседей к набирающим мощь революционерам. Сегодня все жители города, за исключением крайне узкой прослойки лиц, владеющих более-менее полной информацией о событиях, винят кого угодно, но не Столицу. Завтра в бурлящий котёл слухов вольются обвинения в сторону западников с их химерологами и революционеров с их позволяющим контролировать монстров тейгу. Хочется верить, что предпринятые действия и проплаченные слухи хотя бы отчасти смогут компенсировать влияние паразитов у власти, иначе придётся признать правоту погибшего от моей руки генерала.

Почтив павшего противника недолгим молчанием, мысленно приказал Прапору взять тело — ведь, как и было сказано, никто не собирался отпускать генерала после победы. После моей победы. Стоило здоровяку подхватить военного, выглядящего в его руках словно ребёнок, как он, вместе с грузом, отправился в пространственный карман — такой вот незамысловатый способ обойти ограничение на восемь пространственных слотов для марионеток. За Прапором последовала Печенька и не поучаствовавший в этом бою Кента, а также покалеченный Эйпман. Этого, перед тем как отозвать, пришлось заставить вернуться за отрубленной ногой. Тоже мне, шалтай-болтай!

Возвращались молча. Натал своим молчанием выражал недовольство: «Да, он согласился на мою авантюру с поединком, но всё равно считает её слишком рискованной». Акира берегла рёбра. А Бэйб... ну, этот здоровяк всегда немногословен.

Тут следует прояснить, зачем я вместо того, чтобы без затей убить загнанную в угол цель, устроил всё это представление. Естественно, виной тому не внезапно воссиявшее в тёмной душе убийцы благородство. Память древнего полководца подсказывала, что я, убив достойного врага в честном поединке, оказал ему уважение и вообще поступил правильно, но это шло довеском.

Основных причин тут две: во-первых, мне хотелось прощупать потенциального рекрута на предмет, хм, договороспособности; и во-вторых, оценить собственный уровень. Стиль сражения сокомандников мне слишком хорошо известен, а бой с марионеткой — это всё же не то. Даже если немёртвый получит разум и приказ сражаться насмерть, такой поединок всё равно станет игрой в поддавки: связь с миньоном позволяла подсознательно «читать» спарринг-партнёра. Это хорошо влияло на скорость обучения ухваткам немёртвых, особенно после того, как удалось вывести «чтение» на сознательный уровень, но, тем не менее, этот нюанс мешал трезво оценить свои силы.

Недавний бой с южанами пусть и помог сделать некоторые выводы, но на Мастера (к счастью) никто из них не тянул, несмотря ни на какое усиление. А меж тем мне даже думать не хотелось, что устроит Маркус, если я уговорю его разрешить мне экзаменоваться на ранг Мастера, а потом опозорю себя и главу Базы, продув аттестационный поединок. Нет уж, такие приключения нам не нужны! К тому же, я хоть и обсмеивал поиск «достойного противника», которым грезят многие одарённые, идущие по пути воина, а не убийцы, но по опыту знал, что смертельная схватка с равным действительно может дать больше, чем многие дни напряжённых тренировок и безопасных спаррингов. Дыхание смерти в затылок крайне благотворно сказывается на закреплении недавно освоенных умений и вдохновляет на создание новых, не зря же для продвижения в ранге рекомендуют больше драться с сильными и разнопрофильными врагами?

И, как уже упоминалось, генерал Стоун действительно нравился мне как человек, а подарить врагу последний поединок — традиционная форма уважения среди воинов духа.

К сожалению, приязнь являлась односторонней, кажется, разумного миньона из Каменной Стены не выйдет. Чтение мимики и слабенькая, кое-как развитая эмпатия подсказывали, что слова генерала ничуть не расходились с его чувствами, а попытки незаметно повлиять такой же, не отличающейся мощью деэмпатией, как это было в разговоре с Булатом, отлетали от враждебно настроенного разума, словно горох от настоящей стены. Способность генерала сбросить с себя поводок контроля сомнений не вызывала, а никаких болевых точек, на которые можно надавить, дабы военный пересилил свою гордость, я не знала. Возможно, у него их и вовсе не было. Дядька по характеру действительно напоминал камень, с которым чёрта-с-два что сделаешь: ни смять его, ни согнуть. Только оставить в покое или, как максимум, сломать, полностью уничтожив.

Так вместо разумного слуги с нетривиальными навыками мне досталась обычная боевая кукла, которую, как и южанина, нет смысла держать в коллекции больше времени, чем понадобится на вытягивание секретов боевого стиля и подбор замены. Бездна, да один Кента полезнее двух боевых болванов! И вдвойне обидней от того, что лысый революционер решил, что с последней целью миссии кончается и его служба.

После возвращения группы в арендуемый особняк мы с ним поговорили. Кента попросил отпустить его на рассвете, дав полюбоваться на край восходящего солнца — что-то религиозное. Теперь, взобравшись на крышу нашего особняка, я любовалась на ночное небо и предавалась невесёлым размышлениям.

Иронично, но будучи искренне уверенной во вреде лишних привязанностей, я умудрилась привязаться к своему миньону. Этот несуразный немёртвый с его неуместной, но искренней заботой об убийце и поработительнице и такими же глупыми наставлениями-поучениями будил в подсознании образ отца, которого не было ни у Виктора, ни у Куроме.

А теперь он уходит.

Да, мы почти с самого начала заключили договор, но в душе вязла поганая муть, словно меня бросают. Снова. Так же, как и сестра.

Бесит-бесит-бесит! Хочется растерзать, вырезать глаза, отрубить конечности, выпустить кишки и вырвать глотку, а затем разрубить оставшийся кусок на маленькие кусочки! Но… кого? У чужих мозговых тараканов нет кишок, глотки и вообще отсутствует материальное воплощение, которое можно жестоко расчленить. Да, я могу заставить моего первого разумного слугу и, наверное, друга остаться. Но именно те чувства, которые заставляют желать этого — не дают пойти на подобный шаг. И это бессилие приводит в едва сдерживаемое бешенство.

Но лучше уж так. У меня нет провидческого дара, только он вовсе не нужен, чтобы предсказать, ступенью куда станет такой поступок.

— Как же я всё это ненавижу… — тихо, с бессильной злобой, произношу в небо. Глаза защипало.

— Пойти, что ли, найти местное отделение этой проклятой небесной секты и устроить уродам бойню? — добавляю в пустоту. Фантазии на тему того, каким именно образом можно пополнить сонм жрецов-мучеников, немного приподняли настроение и даже заставили улыбнуться. Недобро и предвкушающе.

— Хм, хм, хм… может, и правда пополнить счётчик убийств, а, Яцу? — пальцы пробежались по рукояти пристроившегося рядом артефакта. Тейгу отреагировал на мысль об убийствах волной одобрительной прохлады. В голове даже стали всплывать кое-какие презанятные задумки, вроде идеи опробовать на практике доставшиеся от демона знания в плетении душ и плоти. А что? Создам Маяк Душ и хрен этим гнусным обманщикам, а не путь на благие небеса! Или как там называется их вариация рая? На губах продолжала играть улыбка, принявшая светло-мечтательный оттенок.

От дальнейших размышлений на тему «какие из фантазий можно воплотить в реальность и кого избрать их целью» меня отвлекло появление нежданного визитёра.

— О, пушистик, а ты откуда тут появился? — рассеянно почесав Люцифера за ушком, произношу я. — Запрыгнул? — вроде бы я слышала звук мягких ударов, но не обратила внимания. — И как я тебя раньше не почувствовала? — Прислушавшись к эмоциональному фону кролика, понимаю, что он пришёл, ощутив, как я грущу.

И почему кроликов считают глупыми? Разве мог глупый зверь самостоятельно найти хозяйку, чтобы её поддержать? Хотя Люцифера, наверное, сложно назвать обычным зверьком, он у меня волшебный. Перестав почёсывать пушистика за ушком, подхватываю его на руки и начинаю безжалостно тискать.

— Хотя бы ты не собираешься меня бросить, мой, хих, ушастый повелитель демонов… — люциферотерапия оказалась действенной и я, успокоившись, передумал куда-то идти и кого-то мучительно убивать. В конце концов, местные сектанты не имеют никакого отношения к моему строптивому миньону. Пусть живут. И Кента пусть уматывает, если ему невтерпёж!

Чёртов суицидник.

А мне пора спать.

* * *

Рывок, хлопок распахнутых крыльев, порыв ветра в лицо — и вот гигантский орёл несёт меня всё выше в небо. Выше деревьев, выше виднеющихся на горизонте скал, выше резвящихся в воздухе мелких пичуг, выше холодных и мокрых кучевых облаков. Теперь я легко могу разглядеть блестящую среди зелени трав и лесов ленту реки, её устье, впадающее в пресное море огромного озера, и портовый город, что расположился рядом. Где-то там Натал и ребята готовились к отплытию в Сингстрим, где мы снова встретимся.

Немного подумав, мы с Наталом решили, ввиду изменившихся обстоятельств, устроить его "гибель" после возвращения группы в Столицу. Теперь у нас есть куча денег и свой алхимик с лабораторией, которую нужно лишь расконсервировать в подходящем месте. Пусть мой слуга и считался среди западных алхимиков посредственностью, но имперские коллеги, за редким исключением вроде Стайлиша, заметно уступали красноголовым. Так что среди отечественных алхимиков-химерологов Пауль смотрелся вполне на уровне, а если добавить к его возможностям моё духовное восприятие, то тем более. В общем, лечить и корректировать другу внешность будет миньон, а не мутные сингстримские живорезы.

Там же внизу суетился и Счетовод, который в сопровождении Прапора и марионетки-ганфайтера решал логистические вопросы поставок наркотиков и контрабанды, а также иные, сопутствующие им.

Некие лица решили в одностороннем порядке пересмотреть ранее заключённые с другими людьми договоры и содрать с унаследовавших торговый путь наглых новичков в несколько раз больше. Следовало объяснить глупцам их смертельную неправоту. И заодно финансово простимулировать избирательную слепоту местных властей.

Зачистив и переподчинив часть противостоящих Картелю ОПГ, миньон не только организовал нам собственные глаза и уши среди криминала, а также дополнительный, независимый от Эскобара источник ресурсов, но и получил в нагрузку целый ворох проблем, которые нужно решить как можно быстрее. К примеру, те же договорённости с «коллегами» из иных городов приходится перезаключать, а должникам почивших бандитов и дворян (да, некоторые аристократы отнюдь не брезговали вести дела с преступностью!) необходимо напомнить, что соскочить не удастся — об их долгах помнят и продолжают держать за горло.

Звучит проблемно, но бывший криминальный финансист в этом — как рыба в воде, и вообще практически счастлив. Пусть работает, раз нравится.

Тем более, теперь миньоны стали не так зависимы от подпитки через связь с тейгу — мне таки удалось передать немёртвым навык поглощения чужих жизненных сил. Вернее, удалось научить одного Пауля: алхимик, пусть криво и косо, но смог накачать несчастную хрюшку негативной энергией, что заменяла нежити прану, и вытянуть её вместе с присвоенной силой донора.

С огромными потерями. Почти провал.

Однако слуга с моей посильной помощью разобрался, что к чему. Далее, оттолкнувшись от этого понимания, мы на пару (я участвовал как консультант, ассистент и духовный рентген) смогли создать и имплантировать другим разумным миньонам некое подобие артефактов: в одну руку отдающий, а в другую забирающий. Получилось нечто на стыке навыка, химерологии (коррекция вторичных энергоканалов) и артефакторики — бинарный артефакт в виде небольших, тиснёных глифами шайб из специально обработанного золота с усиками тонких золотых нитей при активации помогал ощутить внутреннюю энергию, а также направлял и корректировал её течение в нужном ключе.

Уровень творения моего ручного Менгеле не блистал. Даже по его собственному признанию в получившихся «костылях» есть, что дорабатывать. Тем не менее, выслушав инструкции и немного потренировавшись с обновками, новоявленные вампиры смогли научиться насыщать своей энергией выбранные живые объекты, а потом втягивать получившуюся смесь обратно. КПД такого поглощения ужасен, но свинка или барашек (или подвернувшийся под руку неудачливый бандит) в день — невысокая цена за способность активно действовать, не оглядываясь на расстояние и растущие с ним потери на подпитку. А миньоны, надеюсь, со временем научатся пользоваться поглощением более эффективно. Кто знает, может, они и от имплантированных в ладони «костылей» смогут отказаться?

Кстати: кроме наркотиков, Эскобар теперь поставлял в центральные регионы страны и сырьё для некоторых лекарств. Мне не слишком нравилось сидеть на наркотрафике, поэтому в одной из бесед мы с миньоном обсудили возможность перепрофилирования части производственных мощностей Картеля на изготовление чего-то полезного, вроде жаропонижающего или кровоостанавливающего порошка-антисептика. Через некоторое время Счетовод передал мне восхищение Эскобара новой, такой простой и гениальной «моей» идеей прикрытия для нового канала поставок. М-да…

Земля удалялась всё сильнее, а виды внизу становились всё миниатюрнее, но синее, обманчиво близкое небо не приблизилось ни на йоту. Ввиду бесполезности затеи, когда «за бортом» стало совсем уж некомфортно, я приказал птичке перейти в парение. Не в космос же нам выходить? Тем более не особо могучий крылатый монстр C-ранга такой подвиг точно не осилит, как и его наездница. Вот за какого-нибудь S-рангового дракона, буде у него возникнет странное желание покинуть границы атмосферы, я не поручусь. Подобным существам воздух нужен не более, чем еда, да и летают они не благодаря взмахам крыльев, которые, к слову, есть далеко не у всех летунов. Да… наверное, дракон сможет. Но дракона у меня нет, как и желания становиться первым в Империи космонавтом. В воздух я поднялся отнюдь не с исследовательскими целями... и даже не развлекательными.

Когда полёт крылатого миньона выровнялся, я оторвал одну руку от самодельной упряжи и, потянувшись к поясу, отстегнул от него небольшую урну длинной с локоть и толщиной с моё бедро.

— Прощай, Кента. Прощай, моя «лысая совесть». Я буду помнить тебя и твои нравоучения… но твоей жене и дочке скажу что ты — гад. Так и знай! — Сорванная крышка отправляется в затяжной полёт к земле, а за ней наружу выплёскивается шлейф праха.

Кента просил, чтобы его тело кремировали, а прах его отправился в странствие среди облаков. Я с изрядным пренебрежением, если не сказать больше, относился к сектантским закидонам, благодаря которым от меня и ушёл этот самоубийца с религией головного мозга. Но слово есть слово.

Когда урна опустела, орёл сделал своеобразный круг почёта и, завершив его, устремился вниз, к более тёплым и спокойным воздушным слоям.

Мы двигались на юг, к гнездовищам небесных скатов.

* * *

Крылья пернатого монстра резали воздух, неся вперёд его наездницу. Снизу неторопливо проплывало зелёное море тропического леса, изредка прерываемое полосками дорог, водоёмами, скалами или игрушечными хибарками деревень. Красиво. Правда, за время движения эта красота успела приесться и потому проходила мимо разума, который также неторопливо перебирал случившееся за три месяца, миновавших с моего пробуждения после сна длиною в жизнь.

Казалось бы, всего лишь жалкие девять декад, а сколько всего произошло! Кем я была до того? Почти уничтоженной предательством сестры убийцей, пребывающей в чёрной депрессии, которая наркотическими стимуляторами и чужой кровью пыталась заглушить бессильное понимание того, что дальше будет только хуже. Сейчас… сейчас у меня есть надежда и цель. Есть сила и средства, которыми я собираюсь этой цели достигнуть.

Разорваны цепи дурманящих сознание гипнозакладок. Исчезла зависимость от проклятого «лекарства». Изгнана из тела едва не прикончившая меня ломка и её постэффекты. Теперь я сильнее, чем прежде. И не собираюсь останавливаться в своём росте. Почерпнутый у Прапора путь развития тела, снятие ограничений от марионетки-южанина, множество приёмов, как позаимствованных у марионеток, так и доставшихся в наследство от прошлого владельца Яцуфусы… остаётся лишь совместить всё это с личными способностями и создать собственную, идеально мне подходящую школу боя.

С тейгу тоже всё обстояло неплохо. Да, неоднозначно, но и не плохо. Влияние артефакта стало более ярким, превратившись из неразличимого шелеста в оформленный шёпот. Но эта же яркость, контрастно высвечивая не принадлежащие мне мысли/порывы, помогала локализовать влияние, чтобы, приложив некоторые усилия, уже ставшие привычными, — изгнать его.

О новых возможностях и говорить нечего. Конечно, какой-то впечатляющей боевой мощи они не давали, но вот как инструмент шпиона и опора для дальнейшего роста, несмотря на все недостатки, стоили очень и очень многого.

Яцуфуса могла дать и прямую мощь, впечатляющая сила древнего генерала и его марионеток недвусмысленно на это указывала, а осколок его сущности и памяти, словно маяк в ночи, указывал путь.

Пожалуй, стоит заглянуть и в укрытую среди высоких гор пещеру, где среди снега и вечного льда сокрыл своё наследие немёртвый генерал, почти сломавшийся под гнётом безумия. Там, если не врала память, не осталось могучего оружия — Яцуфусу и Лионель предок забрал с собой, а ключ-скипетр к императорскому тейгу сработает только у носителя императорской линии крови. Не лежало там и несметных богатств — к чему они нежити? Тайник хранил лишь знамёна проигравших и давно вымаранных из истории армий, некоторые регалии — как когда-то принадлежавшие Принцу, так и те, что полагались полководцу и главе угасшего вместе с ним рода властителей восточной части Империи. Не уверен, что найду там нечто полезное, однако что-то внутри ощущало потребность туда наведаться и отдать дань памяти предшественнику.

Ну, а если решу прихватить заинтересовавшую вещицу, то так даже лучше — генерал Шоса в моменты просветлений надеялся на то, что найдётся наследник или наследница, которые подхватят упавшее знамя.

Наследница… да. Конечно, в сравнении с теми силами, которые собирается повергнуть, убийца, пусть и не совсем простая, смотрится, словно наглая кусачая букашка, которая никак не сравнится с Принцем, его Имперскими Рыцарями, многочисленными войсками и союзными лордами. Но идти по стопам Принца и вступать в прямой конфликт с высшей аристократией она (я) не собирается. Пусть сами рвут друг друга... а мы им поможем. К своей выгоде, хе-хе.

Забавно: по отдельности ни я-Куроме, ни я-Виктор не стали бы действовать подобным образом, а решившись, не имели шанса преуспеть. Имперской убийце мешали шоры гипнозакладок и привычек, а землянину на такое банально не хватит готовности идти по головам, пусть для хоть сто раз благой цели. Да, быть может, займи моё место кто-то другой, он отыскал бы иной путь, который я сейчас не вижу — точно так же, как я-Куроме раньше не видела выхода для себя и Отряда. Но я на своём месте. И, как говорят западники, «не можешь победить честно — просто победи!», что у меня пока неплохо получается.

Не без огрехов, но задумки удаются, ныне кроме планов и идей появились люди, информация и кое-какие ресурсы. Пусть не все из инструментов, хм, эстетичны, но если подвернувшийся под руку молоток ржавый и грязный — это не повод от него отказываться и забивать гвозди кулаками, верно? В совсем уж чернухе, вроде работорговли, поставок людей на органы, в чёрные бордели и просто на мясо (да, среди богачей можно найти не только извращенцев, но и "гурманов") я мараться не захотел и даже немного почистил город от этой грязи. Но наркоторговля, рэкет, проституция (без принуждения к оному занятию) и прочее — так и осталось в ведении марионеточного Синдиката, который обрёл некий флёр «правильной» мафии. Такой подход не только давал повод терпимее относиться к своему детищу, но и хорошо влиял на его репутацию, что в перспективе окупало издержки и недополученную прибыль.

Восставший из мёртвых Синдикат, к слову, чувствовал себя крайне неплохо и усиленно рос. Я не особо вникал в детали, но Счетовод хвастался тем, что ему, пользуясь смутой в городе и провинции, а также хорошими связями с теневой и официальной верхушкой, удалось влезть в делёжку имущества уничтоженных или подвинутых с вершины государственных функционеров и дворян. Конечно, напрямую брать земельные владения, недвижимость, предприятия и акции имперских компаний — не очень умная идея, ибо это след. Но криминальный финансист с жаром доказывал, что, воспользовавшись его схемой обменов и перепродаж через подставные лица и компании-однодневки, ненужные и опасные приобретения можно превратить в нужное и полезное золото, благорасположение влиятельных лиц и доли в потребном бизнесе. Например, в транспортно-торговой компании или банковской сети. Миньон искренне верил в свой успех, да и его выкладки с высоты моих скромных познаний в финансовом деле выглядели рабочими и логичными. Ну, та часть, в которой удалось разобраться.

И если речь зашла о познаниях, то стоит упомянуть о своём прогрессе в самообразовании. Пусть я не так чтобы усердствовал в этой области, но имея способность к разгону восприятия и мыслительных процессов, даже уделяя этому вопросу не более часа в день, оказалось несложно ознакомиться со всей учебной программой местной гимназии, которую мне любезно предоставила Астра. Ознакомиться — не значит выучить и понять. Но обладая, в общем-то, неплохим, хоть и несколько специфичным образованием, полученным на Базе, а также памятью прошлого воплощения, оказалось несложно закрыть часть лакун и наметить требующие предметной работы дыры.

Думаю, после получения ранга Мастера можно будет нанять репетитора и через пару недель заглянуть в одно из учебных заведений Столицы, чтобы сдать экзамен уже там. Поскольку из Пауля, несмотря на телепатию, вышел отвратительный учитель, а чтобы освоить алхимию по изъятым у него книгам, нужно иметь определённую базу, хотя бы уровня бакалавра соответствующего направления. Может, и правда поступлю на заочное в одном из университетов. Акира, кстати, эту идею поддержала и теперь тоже грызёт гранит науки, тщетно пытаясь подключить к процессу загипсованного Кей Ли.

Что ещё? На место и. о. убитого Стоуна удалось пропихнуть своего агента. Конечно, в силу низкого звания полковник Курт не сможет занять должность на постоянной основе. Но так как самые толковые офицеры погибли вместе со своим генералом, а за Куртом стояли наши деньги и связи (а также кое-какой компромат на других офицеров), его карьерный взлёт и место в ближнем круге нового главы гарнизона провинции — практически гарантированы. А предательства я не опасался. Это в начале, когда компромат на офицера представлял собой лишь доказательства его давнего участия в одной из мелкотравчатых ячеек «борцов за свободы», он мог соскочить — в конце концов, за ошибки юности ему не грозило ничего страшнее проблем с карьерой. Но после соучастия в убийстве Стоуна… нет, теперь этой марионетке не сорваться с ниточек, как бы она ни хотела свободы. Никто не поверит, что он просто делился, в общем-то, не такой уж секретной информацией.

А даже если поверят — всё равно не простят.

Хотя хватит о злодейских планах, лучше вспомню о чём-нибудь хорошем. Например, о том, как, собираясь к отъезду, я исполнил мечту одной из служанок, если конкретно — Астры, той самой девушки, что достала для меня учебную программу со списком литературы и которая, получив на то разрешение, чуть ли не всё свободное время проводила в библиотеке особняка. Заслуживающая уважения целеустремлённость. Теперь Астра имеет средства и возможности поступить, куда хотела. Остальные слуги получили солидную премию. Им предстояло решить: искать другую работу или переезжать. Пусть обстановка в городе уже успокоилась и, в принципе, вошла в колею, однако усилиями нашей группы количество жаждущей найма прислуги заметно превысило число потенциальных работодателей.

Также удалось навести Изабеллу на мысль о том, что с политической точки зрения сестре губернатора неплохо бы заняться благотворительностью и парой оговорок подсветить одну из точек возможного приложения сил, в лице патронируемого Бэйбом приюта. Изабелла не святая, но и далеко не худшая из аристократок, и ничего нехорошего мелким от её внимания не грозит — максимум, наигравшись в благодетельницу, девушка забросит наскучившее занятие. Но тут я питал надежды уже на Диего, которому подкинули идею о том, что квалифицированные и воспитанные в нужном ключе кадры можно растить самому, да и для образа добродетельного правителя это нелишне.

В общем, уходя, мне захотелось оставить после себя что-то хорошее. Безусловно, брошенные семена могут как взойти, так и сгнить, и в глобальном плане данные действия мало на что повлияют. Но сия попытка выставить себя в лучшем свете в своих же собственных глазах мне практически ничего не стоила. И отчасти она действительно сработала, принеся в душу некоторое умиротворение.

Да, что ни говори, придумка периодически совершать добрые поступки, подправляя воображаемый баланс очков кармы, чтобы не скатиться к демоническому мировоззрению, оказалась удачной. Время от времени делать что-нибудь хорошее — приятно и правильно. К тому же это забавно и очень иронично: занимаясь террором, убийствами и прочими весёлыми вещами в качестве работы, а также, будучи в достаточной степени двинутой, чтобы воспринимать их именно весёлыми — завести хобби, связанное с филантропией. Как говорит Кей: «Отличная шутка!».

На горизонте виднелись каменные пики. Сверившись с компасом, немного меняю курс полёта: где-то неподалёку должен располагаться небольшой городок, было бы неплохо уточнить у местных, где водится нужная дичь.

Впрочем, это может и не понадобиться. Заметив суету мелких букашек-людей на тонкой полоске дороги, любопытно прищурившись, заставляю свой транспорт немного снизиться. Так и есть — кто-то кого-то грабит. Развлечение и разминка! Это мы удачно завернули! Заодно и про скатов можно уточнить.

Гигантский орёл перешёл в пикирование.

Примечания:

https://www.youtube.com/watch?v=OakEjHmuyNI Музыкальная тема завершения главы.

Оглавление

Арка 2 Глава 1 Зёрна Зла

Глава 2 Шёпот в темноте

Глава 3 Шаг за шагом

Глава 4 Нечистые сны

Глава 5 Новые марионетки

Глава 6 Враги врагов

Глава 7 Помянуть благие дела

Глава 8 Танцы с огнём

Глава 9 Крылья

Глава 10 Ночь, смерть и капля философии

Глава 11 Прощание