Тёмные пути орбиты [Джиллиан] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Тёмные пути орбиты

Глава 1

Последний луч прошипел так слабо, что одним лишь затихающим звуком пояснил: зарядник иссяк. Ева, продолжая пятиться, медленно, готовая в любой момент снова вскинуть оружие к плечу, опустила луч-пистолет в зажимы нагрудных ремней. Слепо, не глядя, пошарила на бедре — пальцы вцепились в рукоять ПП, торчащую из набедренной кобуры: огнестрельное она ещё не трогала, так что боезапаса хватит, чтобы добраться до своих.

Дышалось тяжело — сквозь кое-как надвинутую на лицо нижнюю часть мягкого шлема. Шлемный щиток, защищавший в основном глаза, минут пять назад слетел — пластик оплыл и расшатался после недавней пробежки в огне, и теперь глаза слезились и чесались от попадавших в них мелкой, но жёсткой строительной пыли. Маскхалат вообще хотелось содрать: тело обливалось потом из-за постоянного движения. Ева всмотрелась в серые, туманные облака, клубившиеся от взорванных портиков. От шатания обалдевшего ветра эти пыльные клубы, вихрясь, мотались по всему пространству, то сбиваясь в плотные облака, то на мгновения рассеиваясь — обманкой, потому что разглядеть в эти редкие просветные мгновения всё равно ничего не удавалось. Только тяжёлая пыль от последнего взрыва постепенно оседала на пол, на разрушенные части храма, открывая безрадостную картину безжизненных, пустынных развалин…

Ноги подрагивали от усталости и бешеной скорости разворачивавшихся событий, за которыми приходилось следить неотрывно и без продыху. Мелко дрожали и руки. Но девушка, из-за бело-серого маскхалата больше похожая на часть здешней разрухи, собралась в два-три мгновения. Машинально, даже бездумно, перезарядила оружие — не глядя на него, всё ещё впившись взглядом в противоположную сторону разрушенного здания. Стояла она возле колонны, и это единственное из храмовой архитектуры, что здесь пока оставалось не взорванным. Наконец, уверившись, что громадный зал, открытый всем ветрам и небу, пуст, Ева, не спуская глаз с пути, который пришлось пробежать и который постоянно маскировался в дымных облаках, склонила голову набок — к плечу, вынужденно к закреплённому там передатчику, едва пойманному, когда падал с шлемного щитка.

— Крис, вы где?

— Позади тебя. Рууд ранен. Моя аптечка почти иссякла.

— Поняла. Сейчас буду.

Но «сейчас» осталось на уровне несбыточной мечты буквально секунды спустя после её ответа. Не успела отвернуться от пройденного пути, как на том конце зала появилась странная фигура, и Ева, ринувшись спрятаться за колонну, сквозь зубы бросила в микрофон:

— Придётся задержаться!..

— Помочь?

— Сама справлюсь.

Адская тварь, солдат пятого уровня, выходила из пыльных облаков медленно, покачиваясь из стороны в сторону всем своим вытянутым телом, грациозно переставляя среди обломков и руин ломкие, на первый взгляд, лапы — длинные, тонкие, покрытые непробиваемой бронёй — первая пара с присосками, остальные четыре — шипованные по широкому бедру, с убийственными когтями. Торчащие в стороны крылья с недоразвитыми крылышками под ними блестели, как слюдяные, даже в пыли. Но это не отблеск слюды — или из чего там сделаны крылья твари. Это блестел яд, странной структуры — такой, что на него не липнет пыль. Упади на тебя такая капля — бронежилет не спасёт. И попасть в эту тварь трудно — вон какая вся из себя длинная. «Будто перекорёженная арматура, облитая лаком!» — про себя закончила Ева привычное сравнение, наводя дуло ПП на трёхметровую уродину и прикидывая, сумеет ли засадить заряд ей в морду.

— Ева, быстрей. Он не выживет.

— Напротив меня — «файф».

— Справишься?

— Справлюсь. Плохо, что он ползёт еле-еле.

— Уж потерпи.

В голосе Криса еле различимая усмешка. С теми же нотками Ева откликнулась:

— Я-то потерплю, а Рууд?

— Чёрт… — пробурчал Крис.

— Не поминай его здесь… Ох-х… Чёрт, ч-чёрт!..

— Что у тебя?!

Ева говорить не могла. Она во все глаза таращилась, как из левого серого облака, стремительно выклубившего погулять перед тварью, выскочили двое в коротких белых плащах («И тут выхожу я — весь в белом!») и принялись за плотный обстрел адской твари. Нет, их оружие — ручные гранатомёты — очень даже годились, чтобы взорвать тварь в лохмотья, но грохот — чёрт возьми, грохот! — который они подняли!.. Самоуверенные снобы, блин!..

Ева нисколько не удивилась, когда следом за тварью, точней — словно бы на смачное шлёпанье на пол ошмётков, оставшихся от неё, — выскочили два других чудища, более… солидных. Точно обезьяны, болеющие водянкой. Росточком так метров пять. Пока белоплащики вскидывали оружие на них, третья «вздувшаяся» обезьяна вынырнула из того же тумана слева, за спинами этих дурней (зато с немыслимыми понтами). Будто и не заметив препятствий на своём пути, она легко и просто наступила на одного из белоплащиков. Второму «повезло»: его тоже не заметили, и от того же нечаянного пинка волосатой, по-слоновьи толстой ножищи (обезьяна просто шла!), раздавившей его напарника, он улетел куда-то в пылевые облака, снова взвившиеся в зале.

Раздутые обезьяны обернулись к девушке.

Ругаясь таким чёрным матом, что самой стало жутко, Ева прицелилась. Этих боровов можно сбить только одиночными. И только в глаза.

— Ева. Я сразу за тобой, — вполголоса, чтобы не напугать, предупредил Крис. — Сколько их? Вижу троих.

— Пока трое и есть. Беру того, что слева.

— Мой справа.

Два выстрела — почти синхронно. Два луча свистнули сквозь вертлявые серые дымности и врезались в глазища чудищ, заспешивших было к бойцам. Пока везло: солдаты седьмого уровня годились лишь для бойни и давильни. Если избегать ближнего боя с ними — выжить можно. Два чудища грохнулись, громоздко подпрыгнув на полу от собственной тяжести — Ева еле удержалась на ногах, под которыми солидно дрогнул пол. Третье чудище остановилось, с тягостным недоумением глядя то на одного павшего сородича, то на другого. И превратилось в весьма удобную мишень. Чуть оно выпрямилось взглянуть на мелкого, но надоедливого противника, как туповатые глаза взорвались. Каменный пол здания покорно дрогнул под новой, грохнувшей оземь тушей.

— С кем оставил Рууда? — торопливо отстёгивая личную поясную аптечку, спросила Ева, не глядя на Криса: уже рыскала глазами по видимому пространству впереди.

— С Илвой — она вернулась, — отозвался он, держа под прицелом особенно густое, а потому подозрительное облако пыли. — Уходим?

— Посмотрю — может, белоплащика найду.

— Понял, — кивнул Крис, пятясь и пропадая в туманных клубах вместе с её аптечкой.

Уточнять и не надо. Каждый, кто хоть немного был в таких боях, знает, что мёртвый щедро может поделиться тем, что ему не надо, но что ценно для оставшихся в живых. Закон войны — куда деваться. Особенно в таких условиях, когда не только боезапас на вес золота.

Первый белоплащик (так презрительно в своём кругу люди и оборотни называли высокомерных эльфов, не желавших прятаться в камуфляжку) вряд ли нужен Еве. Если солдат седьмого уровня утоптал его всмятку, нет смысла искать его ради оружия или аптечки: ножищи этих солдат, только похожих на обезьян, заканчивались каменно копытной подошвой. На довольно ровном каменном полу от искомой добычи оставались разве что перемолотые в мокрую лепёшку останки. А вот второй, отлетевший от пинка, возможно, и «поделится» своими припасами… Вступив в дымную мглу, Ева нервно подёрнула ремень луч-ПП, осторожно выцеливая врага.

Как и предполагала, от первого белоплащика на каменном полу темнело лишь пятно, быстро усыхающее и заметаемое пылью. Хотя нет. Ева разглядела: среди тряпья с костями валялись раздробленные части оружия… Сориентировавшись, куда мог отлететь второй, Ева обошла три груды плоти, в которые превратились погибшие солдаты седьмого уровня, стараясь не наступать на тёмные лужи крови и шарики пыли, густо плавающие в них, и насторожённо направилась к нужному месту. Кровь на этой планете любили. И там, где свалился белоплащик, уже могли быть пирующие на нём твари.

Чем дальше от места расстрела семиуровневых, тем меньше серого дыма.

Нисколько не удивившись при виде колонны, «выросшей» из подвижного тумана, Ева уже бегом помчалась к ней. Времени мало на слишком осторожную оглядку. Белоплащик нашёлся слева от колонны. Ева быстро обвела дулом ПП окружающее пространство, малым зарядом сожгла высунувшуюся из-за пластом лежавшего тела сороконожку, с чьих жвал капал яд, которым тварь пробивала себе путь в мёртвую плоть. Затем, резко присев перед павшим, быстро обнажила ему грудь (чтоб ни одна тварь, уже пирующая на нём, не впилась в её личную плоть) и ткнула пальцем в шею.

Наверное, чудище пинком послало белоплащика прямиком в колонну, от которой он потом рикошетом и отлетел. Несмотря на шлем всмятку, из всех сколов и дыр которого мелкими, корявыми полосами в момент смерти брызнула кровь, сейчас уже засыхающая, Ева для начала всё-таки убедилась, что белоплащик и впрямь не дышит. И лишь затем срезала с его пояса стандартную аптечку, а поднявшись и побродив вокруг, нашла потерянный убитым гранатомёт. Вернувшись и обыскав карманы белоплащика, забрала все мелкие предметы, покидав их без разбору в подсумок для луч-зарядников, который тоже решила взять, хоть тот и казался легковесным, а значит — потенциально пустым, но ведь надежда на парочку зарядников всегда есть?.. Снова оглядевшись, она кинулась в обратный путь, включив на полную мощность сканер, надвинутый на глаза. Только толку с него, полуразбитого…

— Крис, где вы?

— Идёшь мимо нас справа!

Скорректировав путь, она надбавила скорости. Вскоре Крис предупредил:

— Мы в десяти шагах от тебя.

Вот теперь она пошла шагом и вскоре выбралась на площадку, будто слегка выдающуюся в пропасть, а на деле нависающую над городом со скального козырька.

Рууд сидел, прислонённый к подножию наполовину сбитой колонны. Глаза закрыты. Лицо слишком спокойное. Без сознания? Или спит, усыплённый обезболивающим?.. На коленях перед ним устроилась черноволосая Илва. Она напряжённо считывала его личные показания с пояса-аптечки, чтобы в случае необходимости подкорректировать программируемый аптечкой ввод лекарств.

Навстречу Еве Крис поднялся с пола так легко, словно и не тащил перед этим однополчанина, а потом не дрался с чудищами, вынужденно глотая пыль, нагло лезшую во все дыры маскхалата, который, вообще-то, и так на ладан дышит всеми своими дырами.

— Ну, что там?

— К выходу из храма лучше не ходить. Там целая армия. А с белоплащиков надыбала только пояс и миномёт.

— Есть пояс? — рванулась к ней Илва — Дай! Наших лекарств не хватает. У белоплащиков они посильней и классом выше! Дай! Пожалуйста!

— А то не знаю, — пробормотала Ева, из рук которой Илва выдрала аптечку сразу после её кивка: оборотни часто ощущали себя низшими даже рядом с людьми, отчего и не верили в их милосердие. Но Илва-то должна знать…

— Посидим немного? — предложил Крис, кивая на колонну. — Снизу нас не видно. Может, удастся отдохнуть, пока Илва разбирается с Руудом… А потом уж….

Пять минут. Именно столько получилось посидеть, почти расслабившись, задрёмывая, а то и проваливаясь в сон от усталости и двух бессонных суток, прежде чем из опадающего пыльного тумана вышел ещё один белоплащик и рухнул на полушаге. Илва подпрыгнула из-за внезапного шума и развернулась уже с личным ПП-универсалом в руках, направленным на потенциального врага. Но, скривившись при виде белого плаща, на котором оседала серая пыль, угрюмо отвернулась к Рууду. Тот, кажется, начал приходить в себя. Во всяком случае, задышал чаще.

Переглянувшись, Крис и Ева тоже сморщились, со страдальческим: «Не хочу-у! Ну зачем он именно на наши головы свалился?!» Оба тяжело встали и подошли к воину класса элита. Ева присела на корточки, а Крис с надеждой спросил:

— Может, помер?

— Увы, жив… Оглушило, как по мне.

— Ладно, я сам дотащу его к Илве. Пусть она разбирается. В белоплащиках и в аптечках она шарит лучше нашего.

— Захочет ли она помочь ему? — с усталой насмешкой спросила Ева. — Оборотни терпеть не могут эльфов.

— Захочет. Не забывай: если он не слишком сильно ранен, она может заставить его подлечить Рууда… Так. Крови на нём нет. И, честно говоря, я благодарен ему за появление на нашем участке — от второго гранатомёта сложно отказаться.

С последним пришлось согласиться. Ручные гранатомёты выдавались только элитным войскам — то бишь белоплащикам. Остальные довольствовались лучевым или огнестрельным. Правда, те же гранатомёты, как нечаянные трофеи, доставались всем, но так редко… Вспомнив, что Крис физически работал больше, чем она, Ева вцепилась в ноги белоплащика и помогла отволочь его к Илве. Та, как и предугадал Крис, с брезгливой опасливостью осмотрела его, в первую очередь торопливо отстегнув поясную аптечку, а потом, пренебрежительно подёргав носом над его ртом, благо тот без сознания, бросила:

— Отравлен. Нарвался на «файфа». Сейчас очнётся.

И, отстегнув ремешки личного шлема на эльфе, немилосердно ткнула в его шею «дуло» инъект-пистолета. Аптечку же бережно прибрала. Прежде чем вернуться к Рууду, велела:

— Поднимите ему голову — и набок. Его скоро стошнит.

Делать нечего. Ева, подтянув штаны маскхалата, уселась рядом с белоплащиком и положила его голову к себе на колени. Вздохнула. И спросила о том, о чём не хотелось спрашивать, лишь бы не подтвердились смутные подозрения:

— Где остальные?

— Дарак с Клеманом пошли посмотреть, можно ли спуститься к городу. — Крис помолчал и повёл плечами: — Марика пошла с ними. Давно бы должны вернуться, но…

Ева не стала утонять. Он пока спокоен, будучи опытным бойцом; психовать из-за Марики или оплакивать её будет потом, когда выберутся… Наёмники, каковыми они являлись, — особенно люди и оборотни, гибли чаще других, поскольку в первую очередь именно их посылали в опасные места. Эта планета не исключение. Они прилетели сюда взводом в тридцать шесть существ, костяк которого — десять существ, нюхавших пороху и ранее, остальные — новички. Сейчас точно известно, что живы лишь те, кто собрался здесь в надежде выдраться из данной точки и присоединиться к другим частям. Четверо «старичков», не считая троих, ушедших на разведку. Последние часы взвод, по впечатлению, бесконечно воевал с явившейся в разгромленные храмы разноликой смертью, которая безжалостно выкосила не только малоопытных.

Эльф вздрогнул, и Ева торопливо приподняла его голову со своих коленей, а Крис помог перенаправить белоплащика чуть вбок. Рвота была немилосердной: эльф явно давно не ел — сильными судорогами выхлёстывало из него только желудочным соком. Пока Крис держал его за плечи, Ева привстала и торопливо вынула пачку салфеток. Чёрт… Маловато будет и себе не останется. Ну и фиг, белоплащик обойдётся парочкой. На войне и они, и он, в конце концов.

Когда судороги прекратились, эльфа усадили между людьми. Чтобы не свалился. И Ева быстро обтёрла ему салфетками рот и подбородок. Во время этого гигиенического процесса Крис, приглядевшись, слегка отсел от белоплащика. Ева подняла брови, а потом снова поморщилась: среди эльфов есть такие, что могут закатить скандал, даже если им помогли. Крис предпочитает, чтобы белоплащик поменьше видел рядом с собой тех, кто вызывает у него раздражение. «Ну уж нет! — зло подумала она. — Расшаркиваться перед этим… — она с язвительным удовольствием вспомнила все нелестные эпитеты, которыми обычно награждали этих самых капризных воинов в мире, — … не собираюсь!»

Наконец руки эльфа, которые разбросанно и безвольно лежали вдоль тела, отвердели, и белоплащик настолько пришёл в себя, что попытался встать. Теперь от него отодвинулась и Ева, саркастически решив: «Негоже мне, презренному человеку, так тесно прижиматься к его супервеличеству!»

Опираясь спиной и руками о нижнюю часть колонны, белоплащик встал на дрогнувшие ноги, всё ещё смутными глазами осмотрел всех, кто молча поглядывал на него. Затем пронзительно синие глаза прояснели, и эльф протянул руку к Илве:

— Аптечку!

Женщина-оборотень инстинктивно прижала к себе его аптечку.

— Илва, отдай, — попросил Крис. — Рууду уже хватит и того, что тебе отдала Ева.

— Вторую! — сухо сказал белоплащик, получив свою и заметив предыдущую аптечку.

Илва сжалась, как от удара. Надежды на то, что белоплащик окажет помощь Рууду, мгновенно пропали: кажется, этот эльф из высокопоставленных.

— Это… трофейная!

Белоплащик заколебался.

— Отдай ему — и пусть уходит! — не выдержала и с ненавистью выплюнула Ева. — Ты же ему помогла выжить, а он ещё нос воротит!.. Пусть уходит! Хоть выспимся.

И прищурилась на оглянувшегося на неё белоплащика. «Что, беленький! И куда ты теперь пойдёшь, если твоих здесь нет? А в одиночку…» Она отвернулась, лишь бы не нагрубить больше того, что уже отзвучало.

— Леди, я вас чем-то обидел? — вежливо спросил эльф, пристёгивая к своему боевому поясу личную аптечку и уже не обращая внимания на женщину-оборотня, затихарившуюся с трофейной возле Рууда.

— Не дали выспаться! — огрызнулась Ева и обозлилась на себя: «Какого чёрта я ему выкаю?! Какого я вообще ему отвечаю?!»

Он открыл рот, чтобы сказать что-то в ответ, но вдруг сдвинул брови и снова огляделся. А Ева злорадно спросила его — мысленно, конечно: «Что — дошло, что ты тут один?» На невозмутимом лице белоплащика его смятение не отразилось. Брови вновь разошлись. Он всё так же вежливо спросил:

— А как я здесь оказался?

— Как в считалочке, — легкомысленно сказала Ева. — Вышел ёжик из тумана. И свалился мордой в пыль.

— Ева!.. — напоминая, воззвал Крис к её здравому смыслу.

Но Еву понесло. Она будто покачивалась в полудрёме, накатывающей на неё теми же пыльными клубами, и чувствовала себя такой больной, что было абсолютно всё равно, как и с кем говорить. Вполголоса она принялась ругаться матом, уже не глядя на причину своего раздражения, пока Крис не бросился к ней и не обнял её.

— Спи, Ева, спи! Никто тебе мешать не будет!

Она возмущённо поднимала голову, которая резко отяжелела, едва её прислонили к груди напарника. Она пыталась открыть закрывающиеся глаза…

Чьи-то пальцы щекотно провели по её лбу, и незнакомый голос тихо, но властно сказал:

— Спи!

…Их было тридцать шесть. Ключевое слово — «было».

Сон, которого она так жаждала, навалился недавним прошлым… Их убивали двое суток. Вынужденной бессонницей, когда реакции замедленны и грозят смертью. Действием без продыху. Вылетающими отовсюду чудовищами, класс которых уже с трудом определялся, потому что большей частью они были незнакомы наёмникам… Кто-то могущественный пытался захватить старую храмовую планету и использовал для штурма невиданных монстров — последнее признавали даже всеведущие ангелы-хранители. И всё потому, что эта, не нужная никому планета могла стать плацдармом для последующего победного шествия врага по планетам Единого мира.

…Она бежала к разрушенному зданию, стреляла и, сжав в мысленный кулак сердце, снова — в который раз — в отчаянии смотрела, как падают её друзья, только что бежавшие рядом. Они отстреливались, но тот, позавчерашний бой, растянувшийся на двое суток и загнавший их на равнину — бывший храмовый комплекс, возвышавшийся над покинутым сотни лет назад городом, — открытый всем ветрам и прицелам, превратил их в почти неподвижные мишени. Вражеские солдаты всех уровней легко убивали её друзей, а Еве только и оставалось, что бросаться из стороны в сторону: где трясти упавшего, чтобы удостовериться, что он мёртв; где — тащить на себе беспомощных раненых, а потом вздрагивать — и давить в себе яростное бессилие и злобный крик нового отчаяния, когда раненых добивали прямо на ней. Уши давило от постоянного грохота, глаза слепли от залепляющей их пыли: щитки не выдерживали того жара, в котором приходилось драться. Сознание всё чаще мутилось, и самой нереальной, но страстной мечтой стало только одно — желание выспаться.

…Прорванный мир — так порой называли событие, когда на Землю хлынули представители разных миров. Земные государства не успевали опомниться и обозвать вторжением и агрессией организованное появление на планете оборотней, демонов, ангелов-хранителей, эльфов и других неожиданных существ. И лишь потрясённо смотрели на темнеющее вне зависимости от времени суток небо, в котором плавали сказочно-необычные летательные корабли: отслеживающие угрозу из космоса аппараты землян оказались совершенно беспомощными перед защитой этих кораблей и пропускали их так, не докладывая на Землю, словно никого в космосе и не было. Понадобилось около десяти лет, чтобы заключить мир со многими из существ (в первую очередь с ангелами-хранителями, которые оказались главными дипломатами в явленном землянам слишком огромном и разнообразном мире) и принять положение дел, при котором сосуществование с необычными расами стало обыденным. Как стали обыденными и путешествия в иные миры. И участие землян в военных операциях, подобных этой…

…Она только начала расслаблять плечи, как ни странно, ощущая себя во сне в безопасности, как что-то коснулось её виска, а потом под костями черепа словно поцарапали, и послышался болезненный шёпот: «Ева…» Она чуть не заплакала во сне от необходимости встать. Ведь в сон она провалилась так уютно далеко! Но обозлилась на себя и резко распахнула глаза.

— Клеман!

На шершавую от пыли и мелкого камня поверхность бывшего храма она словно прыгнула из положения лёжа.

— Где Клеман? — встревоженно побежал за нею Крис.

— Где-то рядом!

Дурацкий ориентир, но Крис ей поверил. Поверил из-за её давнего прикосновения к Заветному камню ангелов-хранителей, к которому даже приблизиться мог отнюдь не каждый… Он вместе с Илвой помчался следом. Странно, но Еве показалось — кто-то там третий последовал за ними. Кто бы это? Неужели Рууд очнулся до такой степени, что сумел не только подняться, но и побежать? Плохо верится.

Добежав до края обрыва, Ева немедленно свесилась с него.

Клеман привалился к стене где-то в трёх метрах от этого обрывистого края, еле сидя на высунувшемся из той же стены обломке колонны. Сделает одно неправильное движение — да вообще любое движение! — соскользнёт со своего насеста. Чёрно-серый от пыли и крови, оборотень выглядел так, что краше в гроб кладут. И открыт всем ветрам, а заодно и всем вражеским глазам, и уж тем более военной оптике!

Недолго думая, Ева сняла с пояса моток тонкого, но крепкого троса и накинула петлю на ближайший, торчащий на овражном крае осколок из недавнего храмового интерьера. Крис немедленно присел рядом с осколком, собираясь подстраховать спуск.

— Клеман, не шевелись, я рядом, — вполголоса, чтобы оборотень не вздрогнул, сказала Ева. — И сейчас спущусь за тобой.

Добежала Илва. Глянула — сообразила, что к чему, и помогла закрепить верёвку на поясе, после чего сунула Еве инъект-пистолет со стимулятором для Клемана. Белоплащик посмотрел вниз и поморщился. Ева встретила взгляд пронзительно-синих глаз (о, вот кто третий! Надо же…) и бесстрастно сказала:

— Не знаю, как поступают благородные (с трудом не скривилась, произнося это слово) эльфы, но мы своих не бросаем.

— Он уже мёртв, — возразил белоплащик.

Ева не уследила за языком, бросив:

— Как и ты!..

Эльф стремительно оглянулся, видимо посчитав, что смерть подкрадывается сзади.

Ева усмехнулась: «Хар-рошая мстя!» и, съехав за край обрыва, попятилась в пропасть. Перебирая трос руками, отыскивая удобную опору для ног, она сходила на полметра сбоку от Клемана. Едва очутившись на одном уровне с оборотнем, действуя, словно хирург на опасной операции, она сумела надеть на него петлю, благо тот ничего не соображал от потери крови, а затем хитрыми узлами и петлями примотала Клемана к себе. Когда они оказались в тесной связке, когда камень, к которому он прижимался, был им оставлен, и оборотень всей тяжестью обвис на обнявшей его женщине, она ввела ему стимулятор.

Выждав обязательную минуту, чтобы стимулятор впитался, она позвала:

— Клеман, слышишь меня?

Оборотень сумел приоткрыть глаза и снова закрыть.

— Сейчас нас поднимут. Можешь обнять меня?

Не мог. Пришлось закинуть его руки себе на плечи, а потом, закрепив его положение при себе ремнями, снова обнять. Стимулятор постепенно действовал. И постепенно действовало дыхание в унисон. И Ева не знала, что быстрей повлияло на состояние Клемана, но измождённое лицо оборотня отвердело, а глаза прояснились.

Можно подниматься. Ева запрокинула голову кверху и подёргала трос.

— Поехали!

Говорить он не мог, но сидел-то в обнимку с ней, лицом ей в плечо, поэтому она расслышала: «Ева… Марика внизу…»

Она сумела взглянуть вниз. Теперь, когда их поднимали, колонный камень, за который цеплялся Клеман, ушёл чуть в сторону, открывая скрючившееся далеко внизу под ним человеческое тело. Ева долго думать не стала. Едва Крис схватился за подмышки Клемана, Ева скомандовала:

— Спускайте! Там Марика!

— Нет, — спокойно ответили ей, и, дёрнув головой, как и остальные, она обнаружила на овражном краю босоногое человекообразное существо, в обычных полотняных штанах и в такой же полотняной, короткой тунике. Единственно — подпоясан боевым ремнём. — Забирайся наверх, я сам достану женщину с камня.

Остарджи?! Ангел-хранитель?.. Что он здесь делает?.. Сердце заледенело от понимания. Ангелы распределялись по одному на отдельную войсковую единицу — на полк, минимум — на батальон или на роту. И оставались при самом большом количестве воинов. Если этот их Остарджи (а она узнала его по шраму на скуле — тоже не бессмертны) здесь, если он готов спуститься за раненым человеком, не значит ли, что бойцов осталось… Остались только те, что собираются здесь, на краю оврага, нависающего над пустым древним городом?!

Крис нетерпеливо выдернул Еву на поверхность, пока, опахивая всех пыльным вихрем, поднятым выброшенными вразлёт крыльями, ангел-хранитель Остарджи спускался за Марикой. Над грузным Клеманом, беспомощно вытянувшимся на полу, хлопотала Илва, то и дело обеспокоенно оглядываясь на торчащую из дымных облаков колонну, возле которой оставался Рууд. Белоплащик высился справа, направив ручной гранатомёт дулом вниз — на случай, если ангелу-хранителю понадобится помощь. Ну-ну… Если бы кто-то другой полез за женщиной из человеческого рода, фиг бы белоплащик решился помочь… Едва Ева освободилась от троса, она и Крис немедленно встали с другой стороны от эльфа.

Глава 2

Они успели увидеть, как, на первый взгляд, медленно и даже величаво взмахивая крыльями, поднимается к кромке скального оврага ангел-хранитель со своей внешне бездыханной ношей на руках. А потом уши заложило от воя — будто взвыли тревожные сирены, только усиленные в десятки раз. Илва, с искажённым от боли лицом (оглянулась Ева), прижала руки к ушам, слишком чувствительным, как у всех оборотней. Ладони у неё были без боевых перчаток, и сквозь пальцы по запястьям текла кровь. Где она оставила наушники?!

Что надвигалось и откуда — непонятно, ведь звук раздавался отовсюду.

Движение воздуха снизу стало более ощутимым: обеспокоенный Остарджи чаще замахал крыльями и женщину уже не держал на руках, а прижимал к себе одной рукой, потому как вторая уже вооружена ПП, висевшим до сих пор на его бедре.

Крис сквозь зубы втянул воздух — Ева заметила это лишь после взгляда на его резкую оглядку в сторону. Эльф обернулся вместе с ним.

Сначала слева, а потом со всех сторон на скалистый обрыв, оставшийся от храмового комплекса, помчались небольшие воздушные катера… Ева первой бросилась на плиты храма. За ней — мужчины.

— Илва — ложись! — рявкнула она, забыв об оглушительном рёве псевдо-сирен.

Но глаза женщины-оборотня были в слезах, а ладонями она всё ещё закрывала уши. Пришлось вскакивать и подсечкой валить Илву рядом с собой.

Крис оказался поблизости. Повернув голову к Еве, он выговорил так, что она поняла неслышное даже в наушниках слово — поняла по двигающимся губам:

— Ловушка!

— Зачем мы им?!

— Ангел!

Она охнула от его догадки и первой полезла по разбитому полу к краю обрыву.

Остарджи внезапно проворно (с его-то крыльями!) крутился в воздухе, пытаясь уйти от очередей с машин. А те неумолимо подлетали всё ближе. Ева, мельком отметив, что ангел-хранитель в первую очередь пытается закрыть от выстрелов Марику, принялась обстреливать катера, которые позволяли себе летать слишком близко к обрыву. Белоплащик, про которого она забыла, устроился рядом и бил из гранатомёта.

— Марика! — отчаянно закричал Крис.

От его крика, который удачно сунулся в паузу воющих сирен, белоплащик почему-то быстро взглянул на Еву и только затем снова начал выцеливать атакующие Остарджи катера. Ничего не понявшая, Ева быстро сползла чуть вниз с края, чтобы видеть, что происходит с ангелом-хранителем. На смертельно ноющие и шипящие лучи она не обращала внимания: двум смертям не бывать, а одной не миновать! Ангел-хранитель был ранен — это она заметила, когда он, не выдержав, раз взглянул наверх, но ничего не увидел — глаза были залиты кровью. А ведь до края обрыва — метров шесть оставалось! И он уже не один и не два раза из-за временной слепоты сильно ударил крыльями по каменистой стене…

И тут Ева испугалась: а если он вынужденно избавится от балласта?! Если посчитает, что раненая Марика и его жизнь — это разновеликие по значению величины?!

Она не хотела раскрываться, но ситуация…

Стиснув зубы, Ева вкрутила взгляд в суматошно хлопающие крылья — и сквозь них, туда, где предположительно скрывалась голова ангела-хранителя: «Остарджи! Поднимайся по линии моего взгляда!»

Рядом раздался новый грохот — вдвойне громоподобный: Крис взялся за трофейный гранатомёт и нечаянно выстрелил в унисон с белоплащиком.

Эффект от сбитого катера, который нёсся вниз ракетой с чёрным, дымящимся шлейфом, оказался сильным: остальные вражеские катера теперь боялись близко подходить к опасному обрыву.

Правда, это ещё ничего не значило. Остарджи могли подстрелить и издали. Но после двойного выстрела из гранатомётов ангел-хранитель почуял линию неведомого для остальных взгляда и взвился по ней наверх, чуть не сбросив в суматохе Еву, потому как сразу не определился, куда именно вставать. Женщина успела откатиться в сторону, и Остарджи встретили подскочившие к нему мужчины. Крис бережно забрал у него Марику. Белоплащик было поддержал ангела-хранителя под руку, но тот вытер со лба струйку крови и покачал головой: мол, всё в порядке, продолжайте отстреливаться.

— Крис! — повелительно окликнула Ева растерянного сослуживца, который не знал, что делать дальше, и, не дожидаясь, пока он услышит её, забрала у него Марику, обняв её.

Белоплащик неожиданно распластался на полу и что-то монотонно закричал, зажимая руками голову.

Пока изумлённая Ева смотрела на него, не понимая, что делать: бежать к нему — возможно, раненому, или в первую очередь заняться всё-таки Марикой, поскольку её состояние было гораздо страшней, чем его, — он так же неожиданно кивнул кому-то и, что-то сунув в боевой пояс, снова по-пластунски пополз к обрыву, подталкивая впереди себя гранатомёт. Вновь устроившись рядом с Крисом, который сосредоточенно и зло целил в приближавшиеся боевые катера, белоплащик вторил его действиям.

Успокоившись на его счёт, Ева потащила Марику к лежащей неподалёку Илве. Женщина-оборотень всё ещё плакала от боли и широко разевала рот в попытках убрать давление на уши — вой сирен продолжался. Вынув из маскхалата старые, давно не действующие наушники, которые ей полагались, как связисту, Ева стащила с женщины-оборотня шлем и быстро воткнула вкладыши в её уши. После чего ткнула пальцем в Марику и, выразительно шевеля губами, велела:

— Займись!

Илва кивнула, вздыхая от облегчения и шмыгая носом, и немедленно расстегнула маскхалат Марики на груди. Убедившись, что Илва занята раненой, Ева огляделась.

Единственная маскировка — взлетающая пыль от выстрелов и взрывов.

Мужчины, стреляя из гранатомётов и ПП, пока не подпускают к обрыву катера, чьи пилоты оказались слишком трусливыми.

Значит, можно посмотреть, что с Остарджи.

Она подползла к нему, сидящему, словно йог. Так, крылья сложить сумел — значит, не так страшно и ранен.

— Дай посмотреть, что с головой! — скомандовала Ева, чуть не вопя ему в ухо.

— Как ты… — начал Остарджи, но взрыв разорвавшегося снаряда слева заглушил вторую половину фразы или вопроса.

Ева поняла. Перед его глазами она показала открытую ладонь, которой будто притрагивается к чему-то, а потом, снова склонившись к его уху, прокричала:

— Заветный камень!

Он кивнул и после этого движения вдруг повалился набок. Ева поразилась: вот прямо сейчас не было ни единого луча в их сторону, ни единого огнестрела! Потом сообразила — держался из последних сил. Снова оглянулась на мужчин. Те продолжали обстрел. Илва, ожившая благодаря наушникам, металась между Клеманом и Марикой, время от времени с тревогой посматривая в сторону одиноко торчащей колонны, возле которой также в одиночестве остался беспамятный Рууд…

Ева вынула свою аптечку, в которой сохранились лишь кровоостанавливающие средства, и, продезинфицировав все найденные раны на голове Остарджи, быстро залепила их био-пластырями, благо голова у него бритая, как у всех ангелов-хранителей… Остальное — сделают позже врачи. Сейчас главное — остановить кровотечение.

Мужчины продолжали прицельный обстрел катеров, реющих перед ними, действуя в основном уже только миномётами.

Убедившись, что с мужчинами всё в порядке, Ева короткими перебежками, из одного дымного облака в другое, кинулась к колонне.

Долго бежать не пришлось, и как же она обрадовалась, когда увидела ползущего ей навстречу Рууда!.. Она прыгнула к нему лечь рядом и быстро замотала ему уши рваньём от его же маскхалата, обернув ткань вокруг головы и сумев заглушить непрекращающийся вой сирен. Рууд благодарно глянул на неё, а она кивнула ему, после чего волоком, за плечо маскхалата, потащила его по полу, счастливая уже оттого, что пол здесь почти без трещин. Рууд пока даже не подозревал, почему необходимо присоединить его ко всем ребятам. Но Ева горячо надеялась, что правильно поняла странное поведение белоплащика: он вызвал на помощь своих! Ведь на орбите вокруг планеты крутилась целая эскадрилья военных звездолётов… Если половину не посбивали… Во всяком случае, своего пилота она не дозвалась ещё раньше…

А пыль и мелкий камень продолжали шипеть и взвиваться от обстрела с летающих вокруг катеров. Ева резко приподнялась на локтях: показалось — или Илва закричала в самом деле?! Нет, слава Богу, всё с ней нормально — женщина-оборотень только что пригнулась в сторону от свистнувшего по полу боевого луча.

Подтащив Рууда к ангелу-хранителю, она жестами велела оборотню лежать и не двигаться. Да, здесь опасней, но именно сюда может подлететь космическое судно эльфов. Место довольно просторное, и есть возможность безопасного приземления — под защитой двух гранатомётов. Итак, расклад пока таков: она и Илва охраняли по двое раненых, в то время как мужчины отбивались от вражеских катеров, атакующих обрыв.

Мужчины внезапно оживились и принялись действовать более энергично. Что это с ними? Ева подползла к ним и вгляделась в облачное море взрывов, в просветах которых мелькали катера противника. Ага!.. Вон что!..

Единственные гранатомётчики на краю обрыва вовсю очищали путь для белого (и здесь белоплащик!) орбитального шлюпа-перевозчика эльфов! Ева оглянулась на своих раненых, а потом вползла в пространство между мужчинами-гранатомётчиками. Если дело так поворачивается, можно не пожалеть своих сил.

— Крис! — резко крикнула она, забыв, что сослуживец тоже в наушниках. — Слева!

Крис мгновенно повернул гранатомёт налево. Две секунды — и из облаков вылетел вражеский катер Один-единственный выстрел — и судно рухнуло в пропасть.

Ева толкнула белоплащика под локоть и крикнула:

— Прямо — на двадцать минут!

Тот, ничего не понимая, уставился вперёд, в названную координату.

Крис стрелять сам не стал: эльф должен довериться Еве, которая на всю катушку включила восприятие чужих — и отслеживает их появление из маскирующих облачных завес. Стрелять-то не стал, но на всякий случай приготовился, если белоплащик лажанётся — и с непривычки промажет.

Но эльф — при всём своём высокомерном скептицизме — всё же дёрнулся. Меткий выстрел — граната взорвалась в корпусе выскочившего из облаков катера.

Шлюп-перевозчик опустился на храмовую площадку. Пришлось закрываться от взвившейся строительной пыли. А когда она опустилась, белоплащик кинулся к ангелу-хранителю. Одобрив его порыв помочь, Ева бросилась к Рууду — Илва уже поднимала тяжеленного Клемана, а Крис насторожённо озирался, крепко прижимая к себе Марику.

Наёмники пошли было к шлюпу — и оцепенели, окаменели от неожиданности: из шлюпа выскочили два белоплащика, из рук того задаваки перехватили Остарджи и бегом потащили его к овальной дверце. Остановил же шестерых бойцов неожиданный, даже невероятный момент: «их» белоплащик, последовавший за ними, едва влетев в шлюп, вручную закрыл дверь — за собой! Даже не взглянув на людей и оборотней, которых оставлял на верную смерть!

Пронзительный волчий вой прорвал даже продолжающийся рёв сирен. Илва стояла, пошатываясь под весом Клемана, смотрела на шлюп и плакала, посылая в глухую мглу отчаянный крик и забыв, что не обернулась в волчью ипостась. Крис и Ева переглянулись.

— Сможешь докричаться до Остарджи? — бесстрастно спросил Крис, поправив наушник. — Он не даст им… — и уже безнадёжно прервал он собственную фразу.

— Он без сознания, — сквозь зубы процедила она.

— А ты… — глухо начал он и тут же покачал головой. — Ты помогла им…

Да, именно что. Помогла расчистить путь для шлюпа-перевозчика, после чего белоплащики хладнокровно оставили их… Она поняла, что повторяет про себя одно и то же: «Оставили… Оставили…» В душе — ни единого чувства. Опустошение. Как будто внутри сожгли всё дотла. Один пепел — такой же серый, как пыль повсюду.

Она вспомнила, как осторожно тянула руку прикоснуться к Заветному камню ангелов. Как, дотронувшись до него, не отдёрнула ладонь, как ожидали все, кто заметил почти кощунственный жест в главном храме ангелов-хранителей… Вспомнила — и сила камня вскипела в её жилах, наполняя новой мощью взамен потраченной на время помощи тем, кто в ней нуждался. Ева, бережно опустив в пыль безучастного из-за безнадёги Рууда, сжала кулак и вытянула руку вслед уже пропавшему в бегучих облаках шлюпу.

— Я проклинаю тех, кто бросил беспомощных! Я проклинаю позорной смертью тех, кто совершил предательство! Если только они не вернутся… Если они не вернутся!..

Проклятие ангелов вызовет в белоплащиках чувство стыда. Должно вызвать… Если это чувство перевесит их же чувство самосохранения, они прилетят назад. А если не прилетят — проклятие останется на них в виде клейма, которое увидят на них ангелы-хранители. Эти молчать не будут, хотя сами эльфы совершённое предательство предательством не считают. Для них это всего лишь избавление от лишнего груза — необходимая жестокость в условиях войны.

На посланное к шлюпу проклятие Ева потратила всю мощь, которую ей дало воспоминание о Заветном камне, — то есть последний резерв для последних минут жизни. Крис смотрел в небо — туда, где скрылся в облаках шлюп-перевозчик. Поэтому не видел, как Ева пошатнулась от слабости, но, переступив, вновь утвердилась на ногах.

Вражеские катера ринулись следом за шлюпом, постепенно растаяв в облаках.

Неведомый рёв стих.

— Чёрт… — прошептал обернувшийся на храмовую площадку Крис.

Ева оглянулась. Пылевые облака медленно оседали, и сквозь них было видно, как движется к краю обрыва нечто тёмное, пятнистое в мути. Вражеские солдаты… И не в одиночку, а стеной… Они перешли в храм через последний невзорванный мост и не спеша, с осознанием, что последние защитники храма теперь никуда не денутся, двигались к краю обрыва, который до сих пор был им недоступен.

— Ева, сумеешь? — Крис тоже опустил Марику на каменную поверхность.

Илва обливалась слезами злости и обиды, сидя на коленях перед Клеманом, и, всхлипывая, с надеждой смотрела на Еву. Та отвела взгляд в сторону. Всё, больше ничего объяснять не надо. Но она всё-таки буркнула:

— Я сейчас даже ПП в руках не удержу, разве что лучевик…

— Дай мне, — угрюмо сказала Илва. — Я не собираюсь сидеть и ждать, пока нас всех… — Голос всё же прервался в сип. Но, сглотнув, женщина-оборотень твёрдо сказала: — Мой ПП давно разряжен.

Они подтащили раненых оборотней и женщину, так и не пришедшую в себя, ближе друг к другу и приготовились к последнему бою.

Тёмная туча медленно приближалась к ним, такая громадная, что несколько колонн оказались для солдат низкими. Шли не однородно — всех уровней вперемешку. Им даже стрелять не придётся — скинут в пропасть под краем храмового выступа — и…

Илва вскрикнула. Оглянувшись следом за ней, ошеломлённые Крис и Ева с недоверием проследили, как белый шлюп приземляется прямо за их спинами. Он ещё не остановился, но дверца уже распахнулась, и с порога спрыгнул «их» белоплащик. За ним те же двое, что несли недавно Остарджи в шлюп. Они подбежали к последним солдатам Единого мира и, ни слова не говоря, подхватили раненых, не гнушаясь, к изумлению Евы, помочь даже оборотням. Крис обнял Еву за талию и помог бежать к шлюпу.

Когда дверца глухо шлёпнула, отрезая их от вражеской армии, заполняющей пространство храмовой площадки, когда вторая дверца изолировала их от атмосферы этой планеты, Ева, которую всё ещё держал Крис, повернулась к «их» белоплащику спросить:

— И что это было?

Тот посмотрел на неё бешеными, потемневшими в искусственном освещении синими глазищами и, отчётливо с трудом сдерживаясь, отрезал:

— Если бы я сам понимал, зачем надо было забирать всю вашу свору дохлых псов!

— Не плюй в колодец! — рявкнула в ответ Ева и закашлялась от слишком резкого возгласа: передышала пылью. Крис встряхнул её и, чуть отвернув голову, чтобы никто не видел, что он заговорил, тихонько, на грани безумного смеха посоветовал:

— Помолчи хоть сейчас…

— Что значит — «не плюй в колодец»? — сжимая кулаки, агрессивно осведомился эльф.

— Пословица такая есть на Земле, — охотно объяснила Ева, потирая нос, чесавшийся от грязи — с намёком, что вот-вот чихнёт. — Полностью она звучит так: не плюй в колодец — пригодится водицы напиться. Ну, чеговстали? Показывайте, где разместиться нам тут.

Он промолчал и только простёр руку, указывая на довольно тесное помещение, которое сейчас выглядело полупустым, а оттого слишком и печально просторным: мест-то для пассажиров — около двадцати. А даже самих эльфов, включая «их» белоплащика, оказалось всего пятеро. Двое — тех, кто помог с Остарджи и ранеными. Ещё двое из них сидели за управлением — на всякий случай, если подобьют одного из них. Рядом с правой стеной висела закрытая спецкапсула-подвеска с лежащим в ней Остарджи.

Ева первой шагнула к пассажирским креслам и помогла Илве и Крису: боковые кресла надо было развернуть и несколькими движениями (для опытных в этом деле) превратить их в капсулы, после чего втащить вовнутрь раненых оборотней так, чтобы они и пошевельнуться не могли до того, как их переправят внутри корабля в жилые отсеки или (в лучшем случае, естественно) сразу в медотсеки. «Их» белоплащик промолчал, глядя на действия солдат Единого мира. Илва метнула в него осторожный взгляд и, помявшись немного, включила в капсулах режим подачи белково-стерилизующей атмосферы, которая должна очистить открытые раны оборотней.

Белоплащик проследил за неприятными ему пассажирами и только было повернулся сесть ближе к космолётчикам, как наверху — там, куда шлюп стремился, раздался потрясающий взрыв. Потрясающий — значит, шлюп едва не перевернуло вверх тормашками от отдачи. Белоплащика чуть не размазало, швырнув в стену, — Крис поймал его и удержал: он буквально ударил эльфа вбок, сбивая с полёта к стене, а затем придавил упавшего к сиденью пассажирского кресла.

Когда шлюп выровняло после резкого виража подальше от взрыва, успевшие пристегнуться солдаты Единого мира (из тех, что оставались в сознании) сумели переглянуться, а потом оквадратили глаза, уставившись на космолётчиков. Один из эльфов выразительно и с ощутимым гневом принялся выговаривать что-то явно нехорошее — мягко говоря, причём не обращая внимания на присутствие в салоне важной персоны в виде того самого белоплащика. Ругался, что ли?.. Тот, изумлённый, встал с соседнего с Крисом кресла и пошёл было к ним. И остановился, опустив голову.

Ева нетерпеливо прижала ладонь к толмачу-импланту, введённому в область над ухом. Почему толмач не переводит эльфийский? Сломался? Или не рассчитан на эльфийскую ругань от души?.. «Их» белоплащик стоял чуть впереди от неё, и вся его внезапно согбенная фигура выражала такое отчаяние, что она догадалась и без толмача: взорвался тот самый корабль, к которому они летели!..

В полной тишине, воцарившейся в салоне шлюпа, она вполголоса сказала:

— Кажется, мы стали вашей удачей.

— Это издёвка? — не оборачиваясь к ней, спросил он.

— Констатация факта. Вы остались живы, вернувшись за нами.

Их краткий диалог был заглушён включённым в кабине космолётчиков эфиром, который звучал трансляцией из ада: визг и вопли страшных тварей как-то гармонично смешивались с продолжающимися взрывами, треском и грохотом… Ева сидела, равнодушно прислушиваясь к звучащей какофонии и оценивая ситуацию: мощности шлюпа-перевозчика не хватит, чтобы прорваться через орбитальный слой планеты в космос. А если бы и прорвались… Мощности шлюпа вряд ли хватит на выход в гиперпространство, позволяющее пересечь необходимое расстояние в считаные дни, а не в долгие годы, как было в Едином мире раньше, когда пассажиров приходилось замораживать для перелёта.

В следующий миг ей пришлось напрячься, как и Крису с Илвой: космолётчики быстро отключили свет в салоне, оставив светящимися пульт управления, и принялись — явно вручную — резко и непредсказуемо маневрировать, скользя внутри месива погибших кораблей и их обломков, которые беспорядочно мотались по орбите

Внезапно и пассажиры, и космолётчики подпрыгнули на креслах.

— … Я крейсер «Земля-379»! Я крейсер «Земля-379»! — монотонно выкликали с орбиты планеты.

— В какой он точке?! — бросился белоплащик к космолётчикам.

— Вокруг него защита, которая рассеивает все сигналы! — откликнулся оживившийся пилот, который после первых же слов землянина повключал явно все радары, обыскивающие орбиту. — Кажется, он надеется, что ангел жив и сумеет найти его!

— Мы можем привести Остарджи в себя? — спросил, не оборачиваясь, второй пилот.

— Вряд ли, — сухо ответил «их» белоплащик. — Его сознание сейчас переброшено на ангельскую базу, где он и берёт силы для восстановления.

— Ева? — вполголоса спросил Крис, а Илва, побледневшая от напряжения и страха, обернулась к ней с такой надеждой, что женщина закусила губу. Ну не надо так верить в её возможности, не надо! Тем тяжелей разочарование…

Шлюп-перевозчик тряхануло. Скрежета его при «поцелуе» с проплывающей махиной пассажиры не услышали лишь потому, что стены судна бронированные…

— Что значит — Ева?!

Когда это «их белоплащик» успел переместиться к трём креслам с землянами и оборотнями? Сейчас он всего лишь опасно опирался на спинки пассажирских кресел, нависая над Евой, что её раздражало: свалится ещё на неё при первом же рывке шлюпа!.. А когда шлюп выпрямился, уходя от нового столкновения, да ещё под защиту следующего взорванного корабля, чтобы не быть подстреленным с юрких, внезапно выскакивающих отовсюду катеров, эльф вцепился в плечо женщины и злобно затряс её.

— Почему — Ева, когда мы заговорили об Остарджи?! Я же понял, что ваши коллеги в чём-то надеются на вас!

— Зато я не уверена! — зарычала в ответ Ева. Шлем маскхалата мешал, и она чуть приспустила его назад, даже в этой ситуации морщась от грязи на голове. — Они думают, что я могу послать сигнал крейсеру или сделать что-то иное, если мне помогут встать к капсуле с Остарджи!

Он открыл рот, явно собираюсь допросить, каким образом она сумеет это сделать и зачем для этого нужен ангел-хранитель, но сжал губы до напряжённой ниточки. Несколько секунд ушло на то, чтобы убрать руку с её плеча и обдумать сказанное землянкой, а потом он оглянулся. Сначала пошатнулся — шлюп неожиданно дёрнулся налево с заходом вверх, и эльфа бедром прижало к креслу с Евой, сбоку, — причём явно очень болезненно. Он скривился, в кои-то веки не контролируя эмоции, быстро произнёс:

— Марцель, сумеешь повести шлюп, чтобы у леди была минута?

Ева собиралась фыркнуть, но вынуждена была согласиться: да, в этой ситуации у неё может быть только минута, чтобы дойти до капсулы и сделать хоть что-то. Пока «их» эльф ожидал ответа, пока шлюп летел более или менее спокойно, она расстегнула ремни и осторожно, цепляясь за спинки кресла, поспешила к капсуле Остарджи… Шлюп выпрямился и юркнул в тёмное нутро ближайшего, выпотрошенного взрывами корабля.

«Только бы крейсер за эту минуту выжил!» — молилась про себя Ева, еле удержавшись на ногах во время поворота. «Их» белоплащик следовал за нею, и её, как ни странно, сейчас больше всего раздражало, что она не знает его имени. Ещё два шага — и она злобно решила: «Буду звать тебя Мухомором!» Имечко это или прозвище пришло на ум, едва она вспомнила два тёмных пятна на его виске и скуле и плащ, пробитый в нескольких местах огнестрелом. Новое негативное чувство, остро ощутимое, внезапно развеселило её: нашла, из-за чего психовать! — и тем самым дало силы подойти к капсуле. Мухомор уже стоял рядом, вопрошающе глядя на неё.

— Открывай! — приказала Ева.

Он сначала убавил поступление биоматериала, который окутывал ангела, а потом отодвинул верхнюю часть капсулы. Ева, благо капсула была ей по пояс, не сутулилась — что было немаловажным при будущей «операции». Она подсунула ладонь под затылок Остарджи, другую — положила на его солнечное сплетение. Получится ли повторить не в учебных условиях то, чему учили на планете ангелов? Первым делом — быстрый выход на сознание Остарджи. Да, он «ушёл».

— Встань рядом и держи меня, чтобы я не свалилась! — скомандовала Ева Мухомору. — Учти! Я должна именно стоять!

Могла бы попросить и Криса, но у Криса мало сил. А эльфы умеют сбрасывать усталость и пополнять запас свежих сил, примитивно беря их отовсюду. И этот чужой запас Ева сейчас собирать потратить по полной… И вообще… Своих жалко, а этих снобов… Последнее, что она почувствовала: её обняли за плечо одной рукой и прижали к себе. Шлюп снова дёрнулся, и, «уходя» в чужое суперличное пространство, Ева издалека, как во сне, услышала голос первого пилота:

— Нас преследуют!

Глава 3

Она знала: едва её глаза закрылись — глаза Остарджи задвигались под веками.

На данный момент его сознание пребывало на безумно громадном расстоянии от шлюпа. По невидимой нити оно перекачивало сюда силы, чтобы восстановить физическую оболочку. Ангелы легко могли найти для себя новое тело. Проблема для них вырисовывалась одна: знания оставались при личности, меняющей физическую оболочку, — навыки, увы, стирались вместе со смертью тела. И нужны были долгие годы, чтобы наработать их заново. Поэтому ангелы-хранители старались как можно дольше использовать привычную оболочку, не только предохраняя её от повреждений, если есть такой шанс, но и бережно «заштопывая» её.

Ева же собиралась уже сейчас эту повреждённую оболочку заставить работать, воспользовавшись её возможностями. Насколько она помнила, передача Остарджи сил в физическое тело для её «ремонта» не будет прервана, если тело начнёт действовать, будучи без сознания ангела. Но будучи заполненным вторгшимся в него чужим сознанием.

Она сосредоточилась на коже пальцев, прижимающихся к неподвижному телу.

Внезапная тишина.

Внезапный глухой мрак.

Она будто прыгнула в ночную пропасть: часть сознания переходила в чужое тело.

И выскользнула из пропасти, задыхаясь от долгого прыжка в неизвестность.

Часто дыша — лишь бы не выблевать пустой желудок!.. Слишком уж стремительным был этот прыжок в никуда!..

И увидела…

Тесное помещение, которое не сумели заполнить пассажиры, заселившие его только что.

«Выход — за пределы шлюпа!» — безразлично скомандовала Ева, добавив ощущение, что снова прыгает — уже сквозь стены космического судёнышка.

Орбита планеты — мусорный пояс, постепенно обтягивающий планету мусорной оболочкой. Ева лихорадочно осматривалась вокруг глазами Остарджи: позывной крейсера «Земля-379» звучал так, что явно находился где-то рядом, а не на другой стороне планеты. Но… пустота везде — нигде нет живого огонька, обозначающего живое тело. Мельком Ева вспомнила, что живые могли прятаться в скафандрах с включённой защитой от вражеского сканирования. Но тот, кто звал, вряд ли мог спрятаться, зная, что его ищут глаза ангела.

Оглянуться. Что это там мелькнуло? Тёплое… Живое.

Не отрывая рук от тела — не прерывая контакта, Ева заставила свои отяжелевшие губы пошевельнуться, заставила застывшее горло создать звук:

— Сверху… Позади нас… Это не крейсер. Катер.

В плотный слой пространства вокруг неё глухо, будто в вату, проник вопрос:

— Почему не крейсер?

— На катере поставлен автоматический идентификатор крейсера. Он даёт сигнал.

Она замолчала и заставила Остарджи снова посмотреть на катер. Взгляд ангела, охватывающий пространство вокруг себя на довольно большое расстояние, проник сквозь обломки и корпуса боевых звездолётов, а также мусор, плавающий на орбите, и уставился на искомый катер.

В следующий миг Еву тряхнуло так, что она, поспешно вылетая из поля Остарджи, в полной мере ощутила, что падает с размаху — ладно ещё, на кого-то помягче, чем этот треклятый пол, который не желал фиксироваться на месте, а то и дело уходил в сторону — причём так резко, что устоять на нём не мог бы никто — не то что человек, который сейчас не ощущает собственного тела!..

Уже придя в себя, она обнаружила, что валяется на полу. Но голове — ничего так, приятно — как на не слишком мягкой подушке. Правда, та почему-то стонет сквозь стиснутые зубы. Шлюп, который, кажется, только что заложил мощный вираж, снова поплыл ровно. Судя по всему, можно не торопиться вставать?

Перед глазами потемнело, а потом рассвело. Обрывками. Но те быстро сомкнулись между собой, создав терпимую картинку перед глазами. Хм. Низкий потолок. Стены…

Голодная и уставшая, но внутри будто зарождалось нечто. Кажется, это нечто называется эйфорией. Хотя где-то глубоко в себе Ева понимала, что эйфорией здесь и не пахнет. Всего лишь — откат, после возвращения собственного сознания в собственное тело. Откат, который сродни… Она шаловливо приподняла уголок губ: сродни тому впечатлению, которое нормальные люди получают, здорово так и неплохо выпив! Она немного представляла, как себя будет вести, но что делать? Ей это нравилось — после тех-то последних часов на уродской планете, которую так и не сумела разглядеть!

Ева медленно покачала головой, катая ею по «подушке» и с удовольствием ощущая сравнительно мягкий живот того, кто вынужденно позволил ей безболезненное приземление на себя, и насмешливо хмыкнула.

— Ну вот, а я боялась, что все эльфы твердокаменные!.. А оказалось — ничего так, уютненькие.

Твёрдой рукой её взяли за шиворот — в месте соединения шлем-капюшона и маскхалата — и приподняли ей голову. Первое впечатление от этого движения напугало её: показалось — ей вот прямо сейчас жёстко зафиксируют голову ладонями, а потом резко крутанут в сторону, ломая шею! Ничего подобного не произошло… Второе впечатление: ей подняли голову, как поднимают за шкирку напроказившего щенка…

После чего мягкая подушка самым подлым образом развернулась под Евой, чтобы вывернуться из-под неё!.. Ева скептически ожидала, что будет дальше, но её просто усадили на пол так, чтобы она оказалась в кресле из севшего за ней мужчины.

— Так, — начала она, поёрзав и устроившись удобней в этом живом кресле. — Искомый катер прячется в корпусе крейсера-грузовика. Тот прямо над нами. Нам надо искать третью площадку. Она укроет нас от преследования, потому что на ней всё ещё работает оборудование, маскирующее небольшое судно. Над ней же, на шестой площадке, катер. На нём раненый пилот и искин, управляющий судном. Кроме всего прочего, вокруг нас шастают вражеские вельботы.

Тишина и молчание закончились через томительные минуты после её сообщения, в которые она снова погрузилась в темноту — и там, в темноте, слушала странные звуки. Похоже на столкновение шлюпа с обломками на орбите. Если бы не соображение, что пассажиры шлюпа не должны слышать этих звуков… Врывались, правда, и другие звуки: кто-то поспешно протопал по полу жёсткими подошвами ботинок, а кто-то быстро-быстро заговорил о смене координат и сканирующем обследовании крейсера-грузовика.

В этой тьме, полной различных звуков, она, не открывая глаз, спросила:

— Остарджи закрыли?

— Закрыли, — почти бесплотно ответили её издалека.

И мягкая спинка кресла всё ещё оставалась за спиной, когда Ева в очередной раз вынырнула из небытия. Спинка выждала ещё немного — где-то несколько секунд, а потом спросила безликим (по личным впечатлениям), но узнаваемым голосом Мухомора:

— Почему ты всё ещё сидишь? Ждёшь, что я помогу встать на ноги?

— А почему я должна встать? — поразилась она. — И почему мне нельзя ждать твоей помощи? Ты же мужчина! Хотя здесь, на полу, уютно. Нас и тут неплохо кормят!

Спинка кресла замолкла надолго. Потом за Евой осторожно осведомились:

— Ты уверена, что адекватно говоришь со мной?

Откуда-то сбоку раздался негромкий голос Криса:

— Она отвечает тебе репликой из старого мультфильма. Ну, шутит так. — Крис немного помолчал, а потом добавил, объясняя: — После связи с телом ангела она обычно… ну, опьянена, под кайфом от перемещения.

— Тогда встаём, — сухо сказал белоплащик и зашевелился за спиной Евы, одновременно сунув руки её под мышки. — Приготовься, я сейчас подниму тебя.

— Не надо! — охнула она.

Но этот чёртов Мухомор оказался слишком серьёзным и выполнил свою угрозу — даже несмотря на сумбурные уговоры Криса оставить её в покое, потому что её ноги… А потом Ева вновь оказалась на полу шлюпа, съехав из его расслабленных рук. Это когда он решил, что она уже может стоять и без его поддержки. Ладно хоть сообразил подхватить её, падающую, почти у самого пола, иначе задницу точно бы разнесло вдребезги…

Ева обиженно сказала:

— Мог бы и выслушать меня, прежде чем отпускать. Или Криса. Ноги мои, ножки! Держать меня не хотят. Ну, в смысле, если не понял: пока меня поднимать не надо! Минут пять! Понял? Или ещё раз повторить?

— Ева, успокойся, — мирно сказал обошедший их Крис и присел на корточки, помогая ей снова сесть удобно. Задрав голову к белоплащику, уже внятно объяснил: — После выхода сознания Евы из чужого тела её ноги некоторое время ей не повинуются. Вы можете идти. Теперь я подежурю рядом с ней.

Поскольку белоплащик молчал, сверху вниз критически озирая их обоих, Ева фыркнула и попросила, заглядывая в его лицо и не видя его глаз:

— Если найдётся здесь чем горло промочить, буду вам очень благодарна.

Белоплащиковы ноги ещё немного постояли рядом и утопали куда-то к пилотам.

Ева потёрла колени, ниже которых ноги совершенно ничего не чувствовали, и насупилась. Крис, сдержанно улыбаясь, спросил:

— Что?

— Ничего! — огрызнулась Ева и оглянулась. — Что-то я теперь сама не поняла: а чего так тихо-то стало?

— Мы поднимаемся внутри того самого грузового крейсера, — спокойно сказал Крис. — Пилоты ищут третью площадку.

— А кто нас преследовал?

— У эльфов защита сработала на падающий снаряд, — уже вполголоса сказал Крис, осторожно оглядываясь, не подошёл ли «их» белоплащик. — Тот просто выпал из арсенала сбитого корабля. Потом ещё несколько штук таких видели. Теперь всё это в куче мусора плавает на орбите. Не столкнуться бы, а так всё ничего.

— Как-то быстро вы среагировали… — задумалась она и вскинула голову: — Или я опять не сразу оклемалась?

Иногда она не понимала сразу, что после «пробуждения» пласты времени могли выпадать из памяти. Крис покивал и сказал, что времени прошло достаточно. Она бы и не поверила, но обнаружила, что он переоделся: на всякий случай, белоплащики поделились с попавшими на шлюп бойцами скафандрами облегчённого типа — для активной работы в открытом космосе.

Вскоре перед Евой присела Илва — тоже в скафандре.

— Я помогу тебе переодеться, — сказала женщина-оборотень, озабоченно простукивая её ноги от колена к ступням. — Ну что? Чувствительность вернулась?

— Пальцы пока не очень. И есть хочу, — буркнула Ева.

— Нелогично, — улыбнулся Крис, — но я понимаю.

— Как там ребята? — с тревогой спросила она.

— Клеман очухается быстро, — сказала Илва. — С Руудом проблемы небольшие, но он выживет. Марика уже очнулась. Давай я помогу тебе снять маскхалат. Крис, а ты принеси её скафандр. Ева, сиди! Сама, всё сама сделаю!

Илва будто сняла скорлупу с неё — так ловко оставила без маскхалата, после чего быстро очистила лицо от грязи и с сожалением сказала:

— С твоими волосами сделать пока ничего не могу.

— Илва, хоть немного вычеши с меня пыль! — взмолилась Ева. — Не могу — башка так чешется, как будто по ней отряды блох или вшей маршируют! А руки ещё слабые!

Женщина-оборотень придушенно хихикнула и принялась искать расчёску. Ева тем временем прислушалась к происходящему в салоне. Да, её роль на какое-то время сыграна, и она, Ева, пока не нужна в качестве активного бойца. Но… Жуть как не хочется оставаться в стороне от общей суеты, когда надо держать под контролем события и внутри кораблика эльфов.

Илва бережно расчесала её волосы и, в очередной раз с глубокими вздохами полюбовавшись на них, помогла Еве встать и облачиться в принесённый Крисом скафандр, который ещё надо освоить, потому как у белоплащиков они рассчитаны несколько на иное использование, чем у людей.

— Ну как? Стоишь?

— Стою. Где мои ружья? Пора на охоту.

Обе женщины быстро экипировались, а когда обе засели проверять боезапас, вернулся белоплащик, про которого Ева совсем забыла. Подняв на него глаза, хмыкнула. Она ожидала увидеть беловолосого красавчика, каких скульпторы ваяют для памятников. Эльфов она вообще считала по внешности жутко монументальными. А тут стоял высокий, довольно широкоплечий мужик с короткой стрижкой тёмных, почти чёрных волос. Судя по его ошеломлённому взгляду, он тоже ну никак не ожидал, что из грязного и драного маскхалата выкуклится белокурая дамочка, которая будет некоторое время помалкивать, с живым интересом разглядывая его.

— Ха, — сказала Ева, — а ты ничего так, симпатичный. Если поделишься зарядником, так вообще красавчиком будешь. Или ты жмот? О, это мне? Значит, не жмот. Спасибо!

И взяла из его рук походный, обычно закрытый на время бурь и сотрясений стакан. Ева с наслаждением пила обычную воду и продолжала рассматривать эльфа, ошеломление которого сошло с физиономии и переродилось в насторожённость. И правильно. Нечего тут рты разевать на белые волосы, пока они грязные.

— Зачем вам зарядник? — наконец соизволил спросить он.

— Ну, я так предполагаю, что скоро придётся охотиться на вельботы-истребители, — охотно откликнулась Ева. — Или они будут охотиться на нас.

— Мы всё ещё ищем тот катер, о котором вы упомянули, что он находится где-то здесь, в чреве крейсера, — холодно сказал белоплащик. — Потом будем решать, что делать дальше. Поэтому об охоте лучше забыть на время.

— А чего решать-то? — удивилась Ева. — И так понятно, что до прибытия всей нашей армии нам придётся торчать на орбите. Что придётся прятаться от противника, который здесь шастает на вельботах. А значит, придётся гулять по этой свалке, отстреливая ищеек. Или у вас другой план, как здесь выживать? Ясно же, что вырваться отсюда нельзя. — И без паузы вставила: — Меня Евой зовут, а вас?

— Эррамун, — помедлив, ответил он.

Хм. А она-то думала — растеряется и скажет сразу. Нет, успел сообразить, что за ловушку ему готовят. Но всё-таки сказал. А вот любопытно: с чего бы ей так хочется вывести его из себя?.. Минута на размышление — и поняла, почему. Он пренебрежительно отнёсся к ней, пока она была всего лишь человеком. Теперь он знает, что она близка ангелам-хранителям, поэтому осторожничает с ней и оттого более… вежлив.

Сообразив всё это, Ева, глядя на него, сунула стакан с водой Илве. Та жадно схватила посудинку и впилась в трубочку для питья. Эльф вздрогнул, когда услышал причмокивание, и брезгливая гримаса снова исказила его губы. Ева ехидно улыбнулась и сообщила ему, когда он перевёл на неё взгляд с Илвы:

— А я, когда вкусно, ещё и чавкаю! Звонко и с удовольствием! Илва, пойдём, покажешь, где там Марика! — пока женщина-оборотень не заметила брезгливости эльфа, позвала Ева.

Эйфория, которая не эйфория, всё ещё властвовала над нею. Пока Илва вытягивала последние капли воды из стакана, Ева, таща её от белоплащика, оглянулась и состроила для него специальную призывную улыбочку, после чего едва удержалась от желания показать язык потрясённому эльфу. Успокоившись на маленьком хулиганстве, Ева тут же забыла о Мухоморе.

Она поговорила с Марикой, не слыша её ответов, а лишь следя за её губами. Равнодушно осмотрела Клемана, о котором Илва сообщила ей, что он вот-вот очнётся. А у капсулы с Руудом (Илва не успела среагировать) Ева вновь сползла на пол и уснула уже обычным, нормальным сном.


…Не открывая глаз, она прислушалась к тишине рядом и негромко сказала:

— Привет, искин. Как тебя звать?

— Привет, Ева, — сказал искин. — Меня зовут Ицэйна.

— И что значит твоё имя?

— Пастух.

— Тебя послали ко мне, потому что все остальные заняты.

Ответом стало молчание… Тишина начала напрягать, и Ева недовольно открыла глаза. Искин оказался невысоким типом в скафандре без шлема, который он, сидя, держал на коленях. В спокойном свете, который не угнетал её глаза, Ева рассмотрела его довольно невзрачную внешность, близкую внешности манекена. Военная модель.

— Почему ты не ответил?

— Вопросительных интонаций в последней реплике не было.

— Прошу прощения, — на полном серьёзе извинилась Ева. — Где мы находимся?

— На катере, принадлежащем крейсеру «Земля — 379». Это отдельный отсек, предназначенный для вас.

— Моя команда?

— Оборотни находятся в своём отсеке. Люди — тоже.

Ева с минуту лежала неподвижно, после чего почувствовала, как начинает дрожать от переполняющих эмоций.

Пришлось не просто встать, но вылезти из «постели», а потом и подняться с откидного топчана. Проверила на себе экипировку и обнаружила, что её нет. Зато рядом, на таком же откидном пристенном столике, нашлось нечто весьма интригующее — пластиковая коробка довольно солидных размеров.

— Это что? — голосом, который выморозил бы человека, осведомилась Ева.

— Ваш паёк на сегодня.

Она немедленно взломала коробку, проанализировала содержимое.

— Такой паёк получили все из моей команды?

— Нет, — ожидаемо ответил Ицэйна.

— Прекрасно. Покажи мне, где находится отсек оборотней.

— Прошу за мной.

Ева обхватила коробку и ногой послала стол в стену. Ярость внутри росла с каждым шагом по узкому коридору жилого отделения катера. И единственное, что её утишило… Искин нажал на кнопку, открывающую дверь. Та отворилась, чуть привизгнув в начале движения, так что предупреждать о своём появлении никого не пришлось. Зато Ева расплылась в счастливой улыбке: первым, кого она заметила, был Крис! Причём он сидел рядом с Марикой, лежащей на складном топчане-койке — таком же, на каких расположились и мужчины-оборотни!

— Ева? — удивлённо сказал он, вставая со своего места. — Но как ты здесь?..

— Стреляли! — радостно откликнулась Ева. — Не заставляй меня ругаться матом! Где я ещё должна быть, как не со своей командой?!

— Бело… — начал было Крис, подходя к ней, и запнулся, с тревогой глянув на потолок. Поправился вполголоса: — Эррамун сказал, что мы наёмники, а потому командовать здесь будут они — за неимением другого начальства. Ну и… Тебя отправили в отдельный отсек и приставили к тебе…

— Ицэйну, — закончила Ева. И усмехнулась, ставя на столик, спрятанный чуть в стороне, свою коробку: — Попробуют они только меня отсюда вытолкать. Мы им не подчиняемся, насколько я помню. И у нас, у нашей команды, есть ты, мой капитан.

— Моя команда вполовину лежит в лёжку, — хмыкнул Крис. — Нас просто не принимают во внимание. Особенно… — Он виновато скосился на оборотней.

Его взгляд поймала лишь Илва и сама смущённо отвела взгляд.

— Ицэйна, передай начальству, что мой отсек пуст, а его жилец решительно перевёлся в отсек своей команды, — попросила Ева.

— Слушаюсь, — чуть склонил голову искин и вышел.

— Что-то я не поняла, — шагая вдоль стены и ища свободную, не откинутую ещё кушетку или топчан, сказала Ева, — они что — перепрограммировали его на адъютанта?

— У эльфов численное преимущество, — напомнил Крис. — И пусть они на нашей территории, при этом преимуществе они чувствуют себя хозяевами.

— Я рад, что вы это понимаете, — сухо сказал Эррамун, внезапно появившийся на пороге. — Я встретил искина в коридоре. Он доложил мне об обстановке на катере на данный момент. Ева, вернитесь в свой отсек.

— Не терпится заняться со мной любовью, мой сладенький? — томно и медленно проговорила Ева, обернувшись к нему. — И всё потому, что я так нравлюсь тебе, лапочка?

Белоплащик остолбенел.

— Ничего не получится, — с отчётливым сожалением добавила Ева. — Я слишком грязная для постельных утех высшего начальства, симпатичный ты мой!

— Пока я всё ещё только предлагаю вам вернуться в отсек, — ледяным тоном сказал Эррамун. — Или вы ждёте от меня приказа?

— Ой, ми-иленький! — запела Ева, не обращая внимания на насторожившихся Криса и Илву, на Марику, которая со страхом смотрела на неё. — Что-то у тебя с головой не то, а? Не слышал, что ли, что я тебе сказала? — И уже жёстче сказала, абсолютно трезво понимая, что играет с огнём: — Не сметь меня отдалять от команды, ясно, Эррамун? Ты не знаешь меня — моих возможностей и того во мне, что может стать опасным для всех, кто находится здесь, на катере! Это знают только мои сослуживцы! Поэтому я и доверяю им и только им свою жизнь!

Эльф окинул испытующим взглядом всех, кто стал невольным свидетелем этой сценой. Искоса наблюдавшая за ним и ребятами Ева заметила, как Крис, после того как на него был брошен пытливый взгляд, едва заметно пожал плечами, как бы говоря: «Да, и такое может быть!» Белоплащик, отлично скрывший свои чувства, бесстрастно сказал:

— Хорошо. Вы остаётесь здесь. Я оповещу остальных членов команды.

Он торжественно-скорбно, на взгляд Евы, вышел из отсека. Минуты молчания. Илва опустила глаза, прикусив губу и чуть трясясь от сдерживаемого смеха. Крис взглянул на Еву и губами выразительно изобразил: «Блефуешь?»

Она высокомерно дёрнула плечом. И на планете, и на катере Эррамун видел в действии её способности, почти приблизившие её по статусу к ангелам-хранителям. Поэтому ему легко было поверить, что она может прятать и какие-то ещё пока неизвестные ему и недостижимые (или непостижимые) для других способности. Главное, что он оставил её здесь, среди друзей.

Наконец все задвигались, и Ева, с помощью Криса, нашла-таки свободный топчан-койку. После того как они произвели все манипуляции с выдвижным койко-местом, все уселись так, чтобы очнувшийся Клеман и Марика, которая выглядела довольно бодро, слышали их. Илва быстро обнесла тех, кто в сознании, питательным пайком, а Крис и Илва быстро, дополняя друг друга, ввели Клемана и Еву в курс происходящего.

Пока они говорили, Ева пригляделась к ним.

Илва, курносенькая и большеглазая, уже пришла в себя. Не полностью, конечно, а насколько это возможно в нынешних обстоятельствах. Она вычистилась и собрала свои густые тёмные волосы в короткую, но толстую косичку. Осунувшееся за последние дни, лицо женщины-оборотня стало чуть одутловатым и обрюзгшим, потому что Илва не следила за его выражением, реже улыбалась. Но Ева знала: стоит Илве немного успокоиться и отдохнуть — она превратится в игривую хохотушку, которую обожал Клеман — грузный мужчина-оборотень, один из лучших в команде стрелков-снайперов. Он, темноволосый, чуть с рыжиной, с едва приплюснутым носом на широкоскулом лице, с постоянно прищуренными карими глазами, не просто обожал Илву, но пользовался всякой возможностью, чтобы таскать её на ручищах… Крис часто в беседе горестно забывался, хотя ему, по его командирству, надо бы выглядеть гораздо оптимистичней. Но он то и дело задумывался о своём, пока Илва продолжала в подробностях рассказывать Еве о том, что узнала. И тогда капитан, задумавшись, не замечал, как вокруг рта появляются две глубокие морщины, делающие его лицо суровым и раздражительно-горестным. Также он время от времени поднимал руку, чтобы взъерошить волосы, но рука его постоянно замирала в воздухе, когда Крис вспоминал, что перед прилётом сюда он выбрил голову, сейчас потемневшую от недельной щетины.

А рассказывались интересные вещи. Крейсер «Земля — 379» принадлежал Мексике, и раненого пилота звали Тэкито. Перед тем как крейсеру взорваться от направленного снаряда, Тэкито успел с помощью искина Ицэйны вывести катер из опасной зоны и спрятаться в чреве уже погибшего космического грузовика. Сейчас Тэкито лежит в медицинской капсуле, куда перенесли его Крис с Илвой под командованием белоплащиков. А эльфы, которые не очень обращали внимание на всех, кроме себя, хотят попытаться найти других живых в этом орбитальном крошеве над планетой. Ну и заодно подбить все вражеские вельботы-истребители, если такие попадутся под руку. Для этого они собираются уходить по стенам грузовика подальше от катера, чтобы не навести на него врага, и устраивать ловушки для вельботов. А потом эти вельботы пойдут в ход — то есть белоплащики собираются засесть в эти вельботы, чтобы, маскируясь под противника, нанести им удар с неожиданной стороны — как это пишется в новостях.

— А что? — произнесла Ева, задумчиво глядя на Криса. — Отлично придумано! А мы? Мы будем участвовать в этом? Или нас отстранят вообще от активных действий?

— Пока не спрашивал, — отозвался Крис, которого её взгляд заставил наконец включиться в обсуждение. — Но мне показалось… — Он сморщился в ухмылке. — Мне показалось, что они не прочь послать нас туда в первых рядах.

— Минус меня? — уточнила Ева, «приятно» улыбаясь своим мыслям и не замечая, как улыбка превращается в оскал не хуже, чем у того же Клемана.

— О тебе пока не говорили, — пожал плечами Крис, — но я думаю — ты права. И, Ева… Пожалуйста. Не надо провоцировать этого Эррамуна на злость и раздражать его, ладно? Будь дипломатичней. Чем меньше ты его раздражаешь, тем легче живётся нам.

— Не сказала бы, — рассудительно откликнулась она. — Если бы я не захотела переиначить то положение, что они мне навязали, мы бы сейчас не ели то, что Илва нашла в моей коробке. Илва, так?

— Ага! — радостно сказала женщина-оборотень, кормя своего мужчину с рук.

Глава 4

Крис вдруг обеспокоенно оглянулся и со вздохом облегчения протянул к Марике руки. Та слабо улыбнулась и прислонилась к его плечу… Ева усмехнулась. Марика — лучшая разведчица среди наёмников. Пока не захотела, чтобы её увидели, — не «появилась» в их маленьком «обществе». Подруга Криса умело использовала эмпатию среди людей, её окружающих, чтобы оставаться незаметной, будучи при этом буйно-рыжей и яркой, словно актриса на красной дорожке…

Ева уставилась в пустую стену. И забыла о парочке, задумавшись о планах белоплащиков. Что делать? Самой предложить услуги пилота, чтобы влезть в вельбот? Ведь в судёнышке обычно два-три места. Она умеет править — Крис будет отстреливать вражеские истребители… Сидеть сложа руки она в любом случае не собирается.

…Трое бортовых суток мгновенно пролетели в хлопотах о раненых и в попытках устроиться в своём отсеке так, чтобы в нём было не только уютно…

О раненых поначалу пришлось заботиться самим. Эльфы на катере работали в сугубо деловом режиме и почти не обращали внимания на товарищей по несчастью. Впрочем, называться их товарищами было бы непростительной глупостью. На людей, которые крепко сдружились с оборотнями, белоплащики смотрели так, словно те сами превратились в оборотней. И даже Ева, продемонстрировавшая необычные способности, оказалась причислена к тем, кого они презирали. Хотя нет. Пару раз она заметила: если другие эльфы посматривали на неё насторожённо, то Эррамун взглядывает на неё так, словно пытается понять, что за экзотическое насекомое бегает по катеру. А Ева опять-таки задавалась интригующим её вопросом: почему все эльфы, кроме него, ходят с длинными роскошными «хвостами», а у него одного волосы ну очень коротки? Впечатление, что он взял да выбрил голову где-то с месяц назад…

Нехотя, но те же эльфы, исходя, естественно, из эгоистических соображений, помогли-таки невольным соратникам, вылечив их. Илва была права: что — что, а эльфийское лечение оказалось на высоте. Едва белоплащики поколдовали над Клеманом и Руудом, а затем над Марикой, все трое тяжелораненых немедленно пошли на поправку.

Ева и Крис сразу после выздоровления ребят обыскали весь отсек, отданный в полное распоряжение людей и оборотней. Выяснили, что подслушивающих устройств здесь нет. Затем Ева добралась до отсека с одиноким мексиканцем Тэкито. Пилот бешено обрадовался ей: до недавнего времени рядом с ним торчал лишь Ицэйна, которому эльфы и впрямь успели подправить электронные мозги, переключив его на полное подчинение. Ева пообещала темпераментному пилоту сидеть с ним время от времени, пока он не поправится. Выяснилось, что пилот не ранен — получил страшный ушиб, когда катер врезался в корпус одного из взорванных судов на орбите: страховочные ремни оказались плохи, и он вылетел из кресла. Раны были такими серьёзными, что даже эльфы не сразу с ними справились… Допрашивать Тэкито исподтишка не пришлось. Два-три посещения подряд Ева сидела рядом с ним — и деликатно зевала в кулачок, пресыщенная бурным потоком информации: належавшись в одиночестве, пилот блаженствовал, что может поговорить — да ещё с женщиной, сочувственно его выслушивающей, так что тараторил без умолку.

Эррамун видел её в отсеке пилота, но помалкивал, видимо, считая, что Ева неопасна в данной ситуации. Так что всё, что надо знать о катере, она узнала из непрерывного монолога мексиканца. Кораблик оказался традиционно похожим на айсберг, будучи двухпалубным. Верхняя палуба — жилые отсеки и рубка управления. Нижняя — машинное отделение и трюм, в котором отдельный отсек — арсенал. Ицэйну, который, возможно, хранил информацию о содержимом арсенала, расспрашивать побоялись. А вдруг эльфы запрограммировали искина ещё и на доносчика?

Пока они всё это обговаривали, внезапно обнаружилось — и это совершенно спокойно сказал именно Ицэйна! — что эльфы уже выходили на орбитальную охоту!

А вскоре люди и оборотни и своими глазами увидели это… Заслышав небольшой шум у транспортного входа на катер, привлечённые деловой суетой, Крис и Ева выглянули в коридор, а потом, оставив Илву выглядывающей из отсека, прошли к центру суматохи. Как выяснилось — вовремя. Белоплащики выносили из шлюпа, который использовали на первый раз в качестве разведочного транспорта, двух раненых, вытащенных из орбитального мусора. Пока Крис помогал переносить спасённых в отсек, указанный эльфами, то есть к Тэкито, Еве пришлось сбегать за Илвой. И вот тут-то Илва неожиданно для себя превратилась в заведующую медотсеком, против чего белоплащики уж точно не возражали. Раненые оказались с Жёлтой планеты — песчаниками, близкими к оборотням. Правда, оборачивались они в ящероподобных — и отнюдь не в драконов. Один был в сознании и рассказал, что выжили оба только потому, что после взрыва на своём судне сумели спрятаться за вывороченным корпусом соседнего корабля, куда их отнесло орбитальным потоком мусора. И у них оставался баллон воздуха, рассчитанный на сутки.

Пока Илва, чувствуя себя в своей стихии, бегала от одного песчаника к другому, перевязывая, делая им инъекции антисептика-стимулятора, а заодно болтая с оживившимся Тэкито, Крис и Ева переглянулись и…

— Я слышал ваших соратников — вы захватили и два вельбота, — приступил к делу Крис, едва только Эррамун закончил разговор с одним из своих белоплащиков. — Вы возьмёте в команду и нас? Мы не хотим быть в стороне…

— Вы двойка? — недовольно перебил Эррамун.

Ева поморгала, прежде чем до неё дошло. Он имел в виду боевую двойку.

— Нет, — уже спокойно ответила она. — Но Крис — снайпер и отличный пилот, то есть может вести любое судно. Я же управляюсь со всем, что может летать. Да, как боевая двойка, мы легко сработаемся.

Стоявший полубоком к ним («Навязались тут мне на шею, быстрей бы уйти от них!»), эльф развернулся полностью и неожиданно очень внимательно осмотрел их. После чего кивнул.

— Вы оба невысокие. На вельботах одно место из двух маловато для моих пилотов. Если я разделю вас, вы будете возражать?

Ева чуть не взялась за штаны, чтобы приподнять их слегка и присесть в реверансе: «Ах ты ж, какие туточки у вас великосветские манеры! Ах, мы прямо-таки в апофигее от вашего великодушного предложения!» Но стиснула челюсти, чтобы не выпалить всё это вслух, и только вопросительно глянула на Криса. «Оба невысокие» — значит, эльф не хочет видеть Криса в качестве снайпера. Не обидится капитан?

— Нет, возражать не будем, — чётко сказал Крис. — Я знаю эти вельботы. И могу летать в качестве пилота.

— Скафандры для пилотов возьмите в отсеке — рядом с транспортным выходом. Новая вылазка через час, — распорядился Эррамун и ушёл в свой отсек — персонально-командирский.

— Пилоты — так пилоты, — решительно сказал Крис, глядя ему вслед. — Главное — в дело взял. А то я уже психовать от безделья начинаю… Ева… Ты потерпи немного, не злись и не ругайся с ним, ладно? А сейчас пойдём, присмотрим, что взять из экипировки.

Они забежали в «свой» отсек предупредить ребят, что уходят вместе с эльфами в набег по орбитальному кольцу.

— Крис! — взмолился Клеман. — Будет возможность — принеси хоть какое-нибудь оружие! Ручное! Чувствую себя младенцем, которого — ткни пальцем, помрёт!

— Клеман, — искушающе улыбнулась Ева, чуть не облизываясь, — как насчёт базуки?

Клеман так размурлыкался, в сладких мечтах представляя себя вооружённым модифированной базукой (знала Ева про это его желание), что заскочившая в отсек Илва несколько обалдела от его медовой ухмылочки, адресованной явно не ей. Пока они разбирались между собой, а Рууд валялся на своей койке-топчане, подперев голову кулачищем, и сам мечтательно улыбался, вспоминая всё оружие, с которым приходилось работать, Крис поспешил к Марике и вполголоса объяснил ей, что происходит на катере и куда он и Ева собираются. Марика, которая только-только начала вставать, обняла его и жалобно позавидовала обоим, которые могут себе позволить такое интересное приключение, да ещё в обществе таких очаровательных белоплащиков.

Ева пробормотала: «Ага… Щас — очаровательных…»

Ровно через час оба: и Крис, и Ева — стояли в коридоре, дожидаясь эльфов. Те появились минуты спустя, и Крис сразу получил себе снайпера (или снайпер его получил?), того самого пилота Марцеля, который на шлюпе увозил их с края памятного обрыва. Ева оказалась пилотом в вельботе Эррамуна. Похлопав глазами на спину эльфа, который спокойно шёл впереди неё в транспортный отсек, она спросила себя: «И почему меня это не удивляет? Проверить решил? Или не доверяет моим словам? Ишь… Недоверчивый ты мой…»

Народ загрузился в шлюп-перевозчик, который снова использовался по прямому назначению, перевозя пассажиров с одной платформы на другую. Кораблик принялся подниматься в темноте покорёженного корпуса космогрузовика.

Далее шлюп сел на верхнюю платформу грузовика. Пассажиры шлюпа загерметизировали свои шлемы и скафандры и, громыхая магнитно-металлическими подошвами по железному настилу платформы, вышли на узкую площадку. Ни слова не говоря — видимо надеясь на сообразительность новобранцев, два эльфа (другие двое остались в шлюпе) подошли к панели со страховочными тросами, которые уходили куда-то высоко и концы которых белоплащики прикрепили к своим боевым поясам. Два человека тоже помалкивали, хоть и удивились, не заметив упомянутых трофейных вельботов. Тем не менее, следом за эльфами Крис и Ева быстро пристегнули тросовые карабины к своим поясам и выждали, что же будет дальше. А дальше белоплащики — вне помещения и в безвоздушном пространстве наконец-то без своих белых плащей — принялись подпрыгивать и взлетатькуда-то наверх, к чёрному куполу космогрузовика.

Ева чуть по голове себя не шлёпнула боевой рукавицей. Простота же она! Могла бы и додуматься, что негоже оставлять трофейный транспорт близко к катеру с живыми!

Мало того… Не зря, ой, не зря белоплащиков всё-таки называют самой воинственной расой в Едином мире! Прятать трофеи они точно умеют!.. Десант вылетел за пределы грузовика и перешёл на притянутый к нему корпус ещё одного корабля. И только здесь, спустившись в пропасть корпуса, все и очутились перед вельботами.

Вражеские вельботы Ева видела и раньше. Но до сих пор в само судёнышко не влезала. Так что, добравшись до транспортного средства, немедленно опередила Эррамуна и быстренько осмотрела, что тут да как. Эррамун не соврал: для высоченных белоплащиков место пилота и впрямь было тесновато. Зато Ева здесь себя почувствовала полной хозяйкой. Вельбот-то — судно международного… ой, межзвёздного стандартного класса, весьма маневренное и предназначенное для полёта на короткие дистанции.

Когда вельбот был полностью загерметизирован, Ева кивнула себе: всё правильно. Этот тип судна хорошо ей знаком, так что опасаться нечего… Проверила все параметры судёнышка. Всё в норме. Прежде чем поставить рабочий режим, она подключила общекорабельный обзор на своём шлеме. Эррамун, сидевший за её спиной перед пультом управления оружием вельбота, бесстрастно смотрел ей в спину. Едва она «взглянула» на него в обзоре, он чуть поднял бровь. Всё. Больше ни эмоции.

— Жду команды на взлёт, — сухо сказала она, понимая, что их вельбот должен покинуть площадку первым: эльфийская субординация того требовала, а «её» белоплащик — фигура высокого полёта. О последнем догадаться нетрудно — по той изысканной почтительности, с которой другие эльфы говорили с ним.

Эррамун буркнул что-то в микрофон и лишь затем чётко произнёс:

— Включить затемнение в вельботах. Взлёт разрешаю.

Ева хмыкнула, но подчинилась: эльф прав — их не должны видеть или определять по освещению… Едва вельбот мягко поднялся с платформы, все мысли о том, почему же у «её» эльфа волосы такие короткие, мгновенно вылетели из головы. Следя за экраном, на котором расписан полёт вельбота в пределах данного корпуса, а затем вне его пределов, она сообразила, что вне разбитого корпуса ей придётся вести вельбот, уже ориентируясь на орбитальное столпотворение.

— Кто вы при вашем капитане? — внезапно раздался в наушниках шлема голос Эррамуна.

Сначала Ева возмутилась: спрашивать о личном в такой серьёзный момент! Потом сообразила: возможно, этот вопрос является проверкой на вшивость. Ну, типа — сумеет ли она говорить и одновременно ладить с вельботом.

— Вы сами сказали — он капитан! Я его подчинённая! — успокоившись, отрезала она, не пытаясь соблюдать расстояние между командиром и подчинённым, которыми они сейчас были. Сам о личном начал! Ну и получай неофициальность!

Он молчал секунды, и все эти секунды поглядывавшая на него с любопытством (чего ещё спросит?) Ева наблюдала, как его лицо, жёсткое от внимания к оружейному пульту, обретает ироничное выражение. Они вылетели из корпуса крейсера, где до сих пор прятались вельботы, и теперь Ева вела судно так напряжённо, что чуть не подпрыгнула, услышав:

— Я так понимаю — у капитана есть своя пара? Та женщина?

— Угу! — буркнула Ева, мгновенно похолодевшая, когда вельбот чудом проскользнул между двумя довольно солидными обломками.

Эльф замолчал, будто придумывая ещё один грубоватый вопрос. Пары минут Еве хватило, чтобы полностью освоиться с вождением трофейного вельбота да ещё войти в ритм полёта. Причём настолько войти, что с ощутимым облегчением поняла: теперь внезапные, не в тему вопросы Эррамуна её могут не волновать. Пусть спрашивает, что хочешь.

— Вы замужем?

— Не слишком ли односторонний допрос? — резко ответила Ева. — Может, мне тоже кое-что любопытно? Но я ведь молчу. — И добавила, ухмыльнувшись: — До поры до времени молчу, разумеется.

— У вас тоже вопросы? — слабо удивился белоплащик. — Что ж… Задавайте.

— Почему вы задаёте такие вопросы? — выпалила Ева.

Он слегка опешил, и она поправилась:

— Все вопросы очень личные. Или для эльфов это нормально?

— Я думал, вам понравится, что я интересуюсь вами.

Перевод, что ли, плохой? Ева в недоумении хотела даже стукнуть себя по уху, то есть по «толмачу», но решила считать ответ Эррамуна деловым: он интересуется, не мешает ли ей личное воевать. А ещё… Если он предложил ей задавать вопросы, не может ли и она спросить его о личном? Похмыкала в душе, а потом ласково спросила:

— Эррамун, а вы женаты?

— Нет, — немедленно последовал ответ. — А почему вы не замужем? Вы привлекательная женщина. Почему не нашли себе мужчину?

Отвечать — не отвечать? Слишком много придётся вспомнить, ответив искренне. Ничего. Насмешка над собой выручала её не впервые. Поэтому она, скривив губы, с громадной наивностью и убеждённо в своей правоте сказала:

— Знаете, какие сейчас мужчины? Им подавай модельную внешность! Талию тонюсенькую! А я толстая-претолстая! На меня мало кто смотрит!

— На Земле у мужчин такие параметры, как у вас, считаются… — Эльф запнулся и пожал плечами. — Вот как. Понятно.

Не зная, подключил ли и он общий обзор, ошалевшая от странного диалога Ева похлопала глазами в пространство, а потом снова сосредоточилась на вождении, тем более вошли они в самую гущу обломков.

И, лишь когда вельбот влетел в течение корабельного кладбища и Эррамун приказал дрейфовать среди обломков, до Евы дошло, отчего вдруг такие странные вопросы задаёт эльф.

«Любовь крутить», да ещё с белоплащиками Ева не собиралась. Она знала, что многие земные девушки млеют и говорят с придыханием, когда речь заходит об эльфах. Но белоплащики вызывали в ней неожиданные чувства: чем больше она видела их брезгливость ко всем расам, тем больше брезговала ими сама… Кроме всего прочего, себя она мысленно называла чёрной невестой: едва жених делал ей предложение, он погибал.

Может, это суеверие — ведь все три жениха Евы служили в одном взводе с ней, но после третьего случая она страшно боялась даже думать о серьёзных отношениях. Настолько боялась, что на корню пресекала все попытки сблизиться. Отношения могли быть — только сугубо как с коллегами… Тем более — она солдат. Тем более — война…

Опомнившись, Ева вдруг сообразила: если Эррамун предложит ей свободные отношения (на земных они, кажется, не женились?), она могла бы… И тут же приподняла губу в ухмылке. Нет, не могла бы. Чтобы свободные отношения появились, нужна как минимум обоюдная симпатия, а здесь… И снова опомнилась: да что ж это такое?! Он ещё ни о чём таком не спросил и ничего не предложил, а она уже уехала в мыслях куда-то так далеко, словно… Забывшись, она хихикнула в шлем. И снова чуть не пригнулась: услышал же: шлемы-то соединены связью! Будет ругаться? Осторожно глянула общий обзор вельбота. Глаза у Эррамуна слегка озадаченные, но, в общем и целом, эльф держит лицо — бесстрастен, как обычно.

Взяв себя в руки, Ева полностью сосредоточилась на полёте — точней на плавании в потоке орбитальной свалки. Многие корабельные обломки очень отчётливо видны: высушенная песчаными бурями и жарой планета и её давние пустыни даже на тёмной, вечерней стороне излучали в небо тусклый, но достаточный свет… «Что было бы, если бы нашлись существа, которые бы попытались возродить эту сушь?» — задалась бессмысленным вопросом Ева. Бессмысленным, потому что эта никому не нужная до сих пор планета ещё долго будет страдать от врага, возмечтавшего сделать её своим форпостом на продвижении вперёд — к следующим завоевательным операциям. Бессмысленно или нет, но Ева легко представила, как потемнели бы земли внизу, на ночной стороне, каким мягким тёмно-зелёным светом мерцали бы материки…

«Так будет когда-нибудь… — прозвучал слабый голос. — Мы отобьём эту планету. Обязательно. И поможем ей ожить…»

«Остарджи! — обрадовалась Ева. — Ты вернулся! А вставать можешь?»

«Пока нет. Но моё присутствие здесь и в сознании сочли необходимым. Где ты сейчас, Ева?»

«Эльфы устроили вылазку за живыми на орбите. Я пилотом у них».

«Понял. Отвлекать не буду. До встречи!»

«До встречи, Остарджи!»

— Чему ты улыбаешься? — не выдержал белоплащик.

— Остарджи пришёл в себя. Ходить пока не может, но готов принимать участие во всех наших делах, — доложила Ева.

Эррамун проворчал что-то в ответ, но настолько неразборчиво, что Ева подняла брови: что? Ему не нравится, что дипломат высочайшего ранга будет командовать на катере? Но ангелы-хранители редко вмешиваются во все дела представителей Единого мира. Разве если только появляется ситуация, в которой те не могут уступать друг другу в каких-то излишне принципиальных для них вопросах.

— Слева по курсу, — уже деловито сказала Ева. — Вельбот.

Она присмотрелась к введённым величинам вельботов для поиска и отправила Эррамуну координаты кораблика, который прятался среди космического и рукотворного мусора. Белоплащик машинально кивнул и немедленно приготовился к встрече с вражеским судёнышком. А Ева, продолжая следить за экранной точкой, которая медленно приближалась к ним, как-то стороной подумала: «Любопытно, увижу ли я противника хотя бы в этот раз? А эльфы? Видели ли они врага хоть раз? Или в вельботах противник тоже был из наёмников или того самого зверья?»

Агрессоры расы паткси, о существовании которых до сих пор знали (знали, но не видели воочию) лишь ангелы-хранители, прятались от всех, закрываясь войском мутированного зверья — теми самыми солдатами различных уровней, которыми руководили с помощью введённых в них чипов. Самих паткси ни один солдат Единого мира никогда не видел.

Край неизвестного судна сдвинулся под давлением сверху — и, пойманный было радаром, вельбот снова пропал с экрана. Судя по всему, обломки, за которыми он теперь прятался, были бронированными — с напылением космической радиации, и радар эльфов не мог их пробить. Ева метр за метром принялась проталкиваться к нему, время от времени раздвигая носом своего вельбота части подбитых кораблей. Постоянно чудилось, что она плывёт по болоту в речной плоскодонке, и камыши расступаются перед ней…

Вельбот встал — Ева инстинктивно заставила его замереть, после чего точно так же инстинктивно оглянулась, словно старалась увидеть следующий за ней второй вельбот, управляемый Крисом. Но за спинкой кресла пилота была всё та же пластиковая перегородка, и разглядеть Эррамуна было невозможно из-за поднятого арсенального экрана. Ева, вернувшись к своему пульту управления, прикусила губу. Что-то мешало ей двигаться дальше… На всякий случай она подключила обзор пройденного пути: нет, всё нормально — вельбот Криса тоже остановился, следуя её примеру.

— Пилот? — то ли позвал, то ли напомнил о себе белоплащик.

— Ситуация требует определиться с местоположением зафиксированного объекта, — сухо откликнулась Ева, лихорадочно придумывая любое обстоятельство, которое позволит оставаться на месте ещё некоторое время.

Эррамун помолчал, а потом всё так же настойчиво спросил:

— Что за ситуация?

Помня, что теперь их слышат и на втором вельботе, Ева постаралась быть максимально точной:

— Мне не нравится то, что я вижу.

Ей показалось — от её странного ответа онемел не только «её» белоплащик, но и Крис с Марцелем. И снова впилась взглядом в два экрана: один — с точкой нынешнего пребывания вельбота, второй — с обзором маленькой площади орбиты, где прячется в свалке мусора вельбот противника.

— Конкретней? — настаивал Эррамун.

Она бессовестно промолчала, лихорадочно сравнивая живую схему с координатами прячущегося в обломках вражеского вельбота и обзор части орбиты. Полное, хоть и странное впечатление, что её взгляд останавливается не на корабельных остовах, беспорядочно плывущих, порой медленно переворачиваясь, по орбите, а на городскую улицу. Здесь, на улице, идёт множество людей, которые прячутся от мелкого, но назойливого дождя. Их, людей, не видно — если на улицу смотреть сверху. Сплошные зонты, мерно покачивающиеся и мокро блестящие…

Как только Ева оформила впечатление в образ улицы под зонтами, она выдохнула шёпотом, будто боялась, что её услышат там, где прятался вражеский вельбот:

— Задний ход!

И подала судёнышко назад. Ей почудилось, что она расслышала шёпот Криса: «Ты уверена?» И покачала ему головой, хотя знала, что он не видит: «Уверена!»

Увидела побелевшие пальцы Эррамуна на рычагах вельботовых пушек, и это её успокоило. Предупредив Криса, она спрятала вельбот под прикрытием чёрного края судна, едва заметно поворачивающегося вверх тормашками. Ввела вельбот в тень этого судна так мягко, почти идеально, что оба вельбота встали параллельно друг другу. Ева смутно думала о том, что думает о ней Марцель: небось, ругает начальство, то бишь Эррамуна, что взял наёмников в полёт…

— Слева… — прошептал Крис так, словно был совсем рядом.

Что-то появилось на экране данного участка орбиты.

Вскоре компьютер их вельбота определил: один из космолётов Единого мира.

Он медленно плыл между транспортными обломками, осторожно заныривая между ними, а то и прячась… Ева сжала кулаки. Как?! Как предупредить своих, предупредить космолёт, что он зашёл на опасную территорию?!

Мысль о предупреждении отзвучала отчаянным мысленным криком, когда орбитальная свалка внезапно будто взорвалась, а из всех укромных местечек выстрелили вражеские вельботы! Они кинулись к космолёту, словно оголодавшие пираньи, едва заметными росчерками расстреливая его на ходу, а потом резко порскнули от него. А судно Единого мира взорвалось. То есть… Взрыва, как такового, не было. Космос же. Корабль просто-напросто стремительно развалился на части.

Не замечая собственных слёз, Ева равнодушно смотрела на разлетающиеся в стороны фрагменты космолёта, на мечущиеся между ними вновь подлетевшие вельботы, которые теперь беспощадно расстреливали тёплые точки (по схеме наблюдения) — выживших, уцелевших во время взрыва.

— Возвращаемся вкруговую, — бесстрастно велел Эррамун. — Враг слишком многочисленный, чтобы вступать с ним в бой. Ева, найди путь к катеру так, чтобы за нами не проследили.

Последнего мог бы и не говорить.

Для начала пришлось определить точку корабля-матки, который выпускал вельботы. Отметив её, Ева развернула своё судёнышко и, прячась так, как не пряталась во время выхода, далеко обошла место убийства солдат Единого мира. Атакой она это действо назвать не смогла бы. Солдатам не дали даже возможности вступить в бой.

Второй вельбот ровно держался позади. Ева кивнула невидимому Крису и начала большой круг к кораблю, чей корпус стал причалом для трофейных вельботов.

Посадив вельбот на место, Ева вышла не сразу. Хорошо ли прошёл полёт? Смотря с какой точки зрения. Если учесть, что все четверо остались живы, то полёт прошёл замечательно. Если же посчитать, сколько смертей они видели и скольким солдатам Единого мира не могли оказать помощь…

С внешней стороны вельбота глухо стукнуло.

Она вскинула голову. Эррамун уже выбрался из своей кабины и ждал пилота. Она кивнула ему и, погасив мониторы слежения, вышла. Он уверенно шёл впереди, и как-то так получилось, что Марцель стал замыкающим их маленькой цепочки. Удивлённая Ева сообразила: эльфы охраняют её и Криса. И почувствовала что-то вроде благодарности к белоплащикам за это.

Глава 5

Белоплащики посовещались и донесли до других «постояльцев» катера своё решение: пока они не придумают, как обойти вражеские вельботы, чтобы обезопасить себя, операции по спасению тех, кто болтается на орбите, приостанавливаются.

Когда Эррамун вошёл в отсек к наёмникам, Ева, надвинув на глаза проектор, увлечённо смотрела любимые мультики. При появлении белоплащика не встала — и так и выслушала сообщение. Уже потом, втихаря от остальных побеседовав с Крисом, Ева согласилась, что они правы. Хотя в душе поселилась тянущая боль при воспоминании, что делается на орбите. Судя по всему, Крис испытывал то же самое. И оба не замечали, что стали гораздо молчаливей и сосредоточенней, пока Марика часа через два после их возвращения напрямую не спросила капитана наёмников:

— Крис, о чём ты постоянно думаешь? Причём я вижу, что о чём-то плохом. Что случилось на орбите?

Оборотни тут же вопросительно уставились на Криса. Тот машинально хотел было взглянуть на Еву (не она ли выдала?), начал было оборачиваться к ней и тут же дёрнулся, посмотрел на Марику. Та присматривалась к нему, будто пытаясь определить не только то, что он скрывает, но и почему он это делает. И тогда Крис сказал:

— Не хотел всех расстраивать, но на орбите, как выяснилось, тоже смертельно опасно. И не только из-за корабельных обломков…

И рассказал всё, что видели он и Ева.

Даже оборотни, привычные к каждодневной опасности, задумались. Правда, как и ожидала Ева, их раздумья вылились в привычное сетование по другому поводу.

— Одно плохо, — высказался Клеман, — оружия у нас — шиш да маленько. Но если вы говорите, что там в основном вельботы, что они расстреливают те корабли, что на плаву, может, нас здесь, в катере, и не засекут? Всё-таки кругом нас корпус грузовика, да и мы на такой площадке здесь, что не всякий вельбот сюда доберётся.

— И всё же я не отказался бы даже от холодного оружия, — проронил Рууд. И поморщился от боли, попытавшись повернуться со спины набок. — Ну, на тот случай, если сюда полезут…

— Может, попробовать вылазку? За оружием? — сощурился Клеман. — А что… белоплащики нас неплохо так починили: ещё пара часов — и я встану. Ещё час — и буду в форме. — Он рассеянно дотянулся до небольшого столика рядом с топчаном и, взяв с него металлический стакан, поднёс было его ко рту. И тут же отстранил его. — Где ходит Илва? — раздражённо спросил он, стукнув стаканом по столику. — Пить хочется!

— Кстати, да, — вздохнула Марика. — Умираю от жажды.

Она встала, заглянула в свой стакан и разочарованно хмыкнула.

— Сейчас найду Илву, — пообещал Крис, улыбаясь ей и направляясь к двери. — Она скорей всего у песчаников и Тэкито.

— Заодно проверим, как они, — ненужно добавила Ева, заподозрившая неладное.

Они вышли. В коридоре, тусклом от экономно, еле теплившегося освещения, Крис сразу обернулся к ней. На осунувшемся лице капитана наёмников мрачно поблёскивали впавшие глаза. Он помолчал, а потом сказал:

— Кажется, слова Клемана о вылазке обретают несколько иное значение.

— Ты имеешь в виду, что нам нужно не оружие, а продукты? — уточнила Ева.

— Именно что…

И остановились, когда из-за поворота выбежала Илва. Хорошо, что фигурка женщины-оборотня даже в сумраке коридора была привычным силуэтом, а то Ева заметила, как Крис вздрогнул, схватившись за набедренный луч-пистолет.

— О… Что вы здесь делаете, ребята? — удивилась она. — Крис, а ты чего за оружие хватаешься? Меня, что ль, испугался? Или такой нервный?

Оглянувшись на отсек с ранеными, не вышел ли кто, Крис вполголоса спросил у Илвы, которая тоже насторожилась после его оглядки:

— Илва, что у нас с водой?

Та зыркнула назад, не видит ли кто, а потом со злостью ответила едва слышно:

— Воды мало, но она есть. Эти белоплащики удобно устроились: у них по одному баллону питьевой воды на каждого, а нам дали один баллон на троих раненых. Ну, ещё один у Остарджи. Этого они не забыли, конечно… Меня они слушать не будут, но, может, послушают вас — и выделят нам хотя бы ещё один баллон? — уже с надеждой взглянула женщина-оборотень на людей.

Судя по стиснутым кулакам, Крис медленно, но верно закипал. Сообразив, к чему может привести это его закипание, Ева ткнула его кулаком в плечо.

— Успокойся! Зайдём к нему вместе и спокойно поговорим.

Заходить к не названному вслух Эррамуну не пришлось. Чуткая Илва резко обернулась, а потом, придушенно пискнув, дала стрекача к отсеку оборотней и Марики.

Из-за того же коридорного поворота медленно выросла высокая фигура. Ева скептически ждала, пока эльф подождёт к ним. А тот, едва сообразив, что в коридоре находятся ещё двое, сначала нерешительно застыл на месте — приглядываясь, а потом неторопливо двинулся к ним.

Набычившийся при виде эльфа Крис потребовал внимания Евы, но долго с сослуживцем разбираться она не могла, поэтому пустила в ход испытанное средство: хорошенько ударила его каблуком высоких армейских ботинок по голени, благо тот был не в космической экипировке. Удар был что надо. Крис зашипел от боли, так что Ева сумела довольно бесстрастно начать разговор с белоплащиком.

— У нас раненые, — напомнила она, стараясь не орать — с каждым словом хотелось поднимать звук, чтобы этот белоплащик понял, как это важно. — Им требуется много питья, чтобы быстро восстановиться. Вы сами понимаете, что для исцеления оборотней вода очень важна! А воды у нас мало! Вы не имеете права держать нас без жидкости!

— Воды на катере почти не осталось, — равнодушно ответил Эррамун.

Ни на грош Ева не поверила в это равнодушие. Эльф шёл к отсеку с ранеными оборотнями — значит, ему что-то требовалось от них. Правда, смутно подумалось, что он мог идти затем, чтобы снова помочь с плохо заживающими ранами, а она и Крис взяли и прервали его желание побыстрей поставить раненых на ноги…

— Но у каждого из ваших сородичей целый баллон воды! — уже яростно напомнила она. — Причём вы взяли эту воду на катере! Не думаю, чтобы на вашем шлюпе она была!

— Мы исходили из разумного эгоизма, — объяснил Эррамун. — Здоровые должны быть сильны, чтобы защитить тех, кто на данный момент беспомощен.

— Вы прекрасно знаете, что оборотни быстро поправляются, — вступил в беседу-перепалку Крис. — И ещё быстрей вылечиваются, если у них есть вода.

Эррамун смотрел на них чуть сверху, и Еву это взбесило: самовлюблённый эгоист! Ему говорят о том, что вода необходима раненым, а он только и делает, что пытается выглядеть высшим существом!

— Вся вода в баллонах уже распределена по живым на катере, — монотонно, почти бесцветно сказал белоплащик. — Но я могу достать немного воды для вас.

Двое замерли. В голосе эльфа, несмотря на ощутимую бесцветность, оба расслышали нечто, похожее на упрямое: «Всё бы хорошо, но…» Крис сообразил первым.

— Вы ставите нам какое-то условие? — агрессивно поинтересовался он. — И что бы это такое было, скажите, пожалуйста?

— Да. Мне нужен час уединения с Евой, — всё так же размеренно ответил Эррамун.

До Евы ещё не дошло, что именно он сказал, а Крис уже прыгнул вперёд, занося руку, чтобы ударить эльфа.

Голова Эррамуна дёрнулась, но даже в полутьме коридора ошеломлённая Ева сумела рассмотреть, что удар капитана наёмников попал в цель, пусть даже скользящим. Но мгновением позже этого удара раздался туповатый звук — будто приглушённый шлепок. Лишь секундой позже Ева, обалдевшая от происходящего, увидела, что эльф жёстко держит руки Криса — поймал за запястья.

Крис сказал, будто выплюнул:

— Отпусти! Не буду я больше касаться твоей рожи благородной! Но и Евы ты не получишь! Обрадовался — час уединения за воду! Да я нашим сейчас расскажу — посмотрим, что тогда твои эльфы запоют!

— Капитан, вы не понимаете… — ледяным тоном начал эльф.

Но на этот раз Ева решила, что и она должна вставить свои пять копеек. Схватив сослуживца, которого отпустил белоплащик, за плечи, она негромко, но звучно, чтобы он расслышал и сразу понял сказанное ею даже в своём негодующе воинственном состоянии, строго сказала:

— Крис, ещё раз: успокойся! Я пойду с Эррамуном и попробую уговорить его!

— Ты не пойдёшь с этим… — сквозь зубы начал капитан наёмников.

Ева впилась в его глаза сердитым взглядом и тихо процедила:

— И кто мне запретит? Ты? — А когда Крис чуть расслабился, угрюмо глядя в пол, она напомнила: — Я не девочка, за которой нужен присмотр. Постоять, если что, за себя сумею. Возвращайся к нашим. Я скоро приду.

Она даже попыталась развернуть его к двери отсека с оборотнями, но Крис только вздохнул и кивнул, после чего снова злобно глянул на Эррамуна и пошёл к ребятам.

Эльф, молчаливой статуей дожидавшийся, чем закончится разговор двоих, шевельнулся. Ева мрачно подошла к нему, задрала голову, глядя на него.

— Ты согласна на час уединения?

— Посмотрим, — неопределённо сказала она, раздумывая над личным планом добычи воды: войти в отсек Эррамуна, вырубить эльфа ударом в опасную точку на спине, под лопаткой, и незаметно, пока белоплащик не очнулся, смыться из отсека к своим. И пусть кто-нибудь скажет, что это подлость! Ну уж нет! Не подлость! Это ответка! Белоплащик же тоже предложил немыслимую цену за какой-то баллон воды! Гад…

Он шагал чуть впереди, весь такой уверенный в себе, что Ева уже начала раздумывать: а не стукнуть ли его прямо сейчас? Но успеет ли она тогда забежать в его отсек, а потом сбежать? Ладно, надо смотреть по ситуации. Если что — она всё равно сильней. Потому как может подключить к ситуации Остарджи! А уж когда ангел-хранитель вмешается, эльфу придётся подчиниться и отдать водичку. Странно, что она раньше об этом не подумала! Есть же на катере защитник для людей и оборотней!

Эррамун вежливо и приглашающе шагнул в сторону от двери в свой отсек — и Ева, помешкав, вошла.

Стандартный отсек. Откидная кровать. Откидной столик при ней. Встроенный одёжный шкаф. Встроенные полки для мелочи и корабельный «душ», который представляет собой направленный горячий или тёплый воздух с очищающими кожу частичками моющего средства. В общем, ничего особенного. И вожделенный баллон с водой стоит сбоку от двери… Ишь, приготовился…

Мягко прошелестев, въехала в пазы дверь. Ева, насторожённая до задеревеневших мышц, приготовилась защищаться, если эльф позволит себе лишнего. Но Эррамун прошёл к противоположной от двери стене и кнопкой привёл в действие систему, которая тут же сначала выдвинула кровать — без постельного белья, естественно, а затем столик. Белоплащик показал Еве рукой на кровать, а потом присел на столик — вместо стула, что ли? А потом быстро встал, но не подходя к кровати.

Поморгав ошарашенно, Ева вдруг сообразила значение этого странного действа: он хочет, чтобы она присела на кровать, причём он сам останется сидеть на столике. Но побоялся, что она не так воспримет его приглашение, потому и уселся на столик. Но такое поведение для белоплащика недопустимо — сидеть рядом с дамой, которая всё ещё стоит. Вот он и вскочил снова.

То есть он не хочет сразу на неё накидываться? Хочет сначала поговорить?

Ворча про себя: «Трудно было вслух сказать?», но всё ещё напряжённая, Ева дошла до кровати и уселась напротив Эррамуна. Повозилась, словно устраиваясь удобней, а потом уселась — руки в карманы штанов. Типа — не боюсь я тебя. А на деле пальцы привычно вошли в пазы миниатюрных кастетов. Сжала кулаки. Вот теперь абсолютно успокоилась.

Эльфы знают, что такое поединок-рукопашка. Примерно знают, как может проходить поединок с людьми. Но она, Ева, слабей. Поэтому — случись что-то опасное для неё, позволит себе использовать оружие, хоть и подлое, но в её ситуации необходимое.

Уверившись, что она готова к драке, Ева оценивающе взглянула на возможного противника. Тот сидел высоковато: столешница, выдвинутая из стены, была чуть выше кровати-лежанки, на которой сидела Ева. Внутренне она даже саркастически фыркнула: и здесь белоплащик являет своё превосходство! Но Эррамун молчал, уставившись в пол, и до Евы начала доходить нехитрая мысль, что он и не собирался предлагать ей то, из-за чего взбесился Крис. И тогда она снова присмотрелась к нему.

Ещё одно открытие. Остальные эльфы и здесь, в чужом катере, гордо трясли своими длинными хвостами, выпущенными на свободу из-под шлемов. Эррамун же отличался от них именно этим. Не короткими волосами, непривычными для портрета белоплашика. Он отличался тем, что надменности в нём — ни на грош! Всё его поведение — лишь отстранённость и жёсткий контроль за своими эмоциями…

Проверяя своё впечатление, Ева первой начала разговор:

— Что такое час уединения?

Он поднял на неё глаза, как будто только сейчас понял, что в отсеке не один.

— Это монолог одного, которого выслушивает другой. Слова этого монолога таковы, что их можно доверить тому, кто промолчит о них.

Это прозвучало так выспренно, что Ева чуть не съязвила: «И что? Ты посчитал меня настолько тактичной, что решился на этот свой час? За несколько часов узнал меня так хорошо, что доверяешь мне настолько глубоко?» Но остановила странная мысль: «А если после необычного времяпрепровождения он станет более… благожелательным к нам, наёмникам? Вдруг повезёт — и он перестанет смотреть на нас, как будто мы всего лишь пушечное мясо?» Следующим этапом стало любопытство: а что он расскажет такого, что не может доверить кому-то из своих?

— Остарджи тебя слушает? — неожиданно спросил Эррамун, задумчиво глядя на неё.

— Нет, но я заблокирую его, чтобы твоего монолога он не слышал.

— Спасибо.

Он снова замолчал, будто забывшись. Наверное, прошла минута, прежде чем он снова посмотрел на неё… Ева внезапно напряглась. «У меня слишком богатая фантазия… — тревожно подумала она. — Почему мне кажется, что он сейчас расскажет о чём-то, чего мне лучше не знать?»

— Нам нельзя говорить о своих чувствах…

Он оборвал фразу и ссутулился. Прежде чем Ева среагировала, он легко дотянулся до неё и холодными пальцами провёл по её щеке. Мягко — аж до мурашек по спине… И снова сел — уже прямо, словно решился. Но на женщину больше не смотрел.

— Погиб мой младший брат. Я не сумел защитить его. Он отстал от нас, потому что подвернул ногу, но гордость не позволила ему позвать на помощь. И он попытался догнать нас, не утруждая всех нас своими недугами. Я заметил его отсутствие слишком поздно. Предупредил остальных, что вернусь за братом. Последние воины взвода побежали за мной. Когда мы вернулись за моим братом, он отбивался от солдат пятого уровня. И мы вступили в бой.

Ева вспомнила, как Эррамун вышел из клубов строительного дыма и рухнул без сил, отравленный ядом «файфов», то бишь солдат пятого уровня. Потом вспомнила его фразу: брат не хотел утруждать сослуживцев своими недугами. И рассвирепела. Сволочь высокомерная — брательник его! Из-за его неправомерной гордости и погибли, судя по всему, остальные эльфы. Погиб бы и Эррамун, не будь рядом Илвы, которая отравления определяла на раз, лишь нюхнув место укуса «файфа». Погиб бы Эррамун и в том случае, если бы вообще не встретил наёмников.

Интересно, а спрашивать в таком часе уединения можно? Уточнять детали?

Эррамун молчал, и Ева постаралась быть объективной, но ничего не получалось. Она видела его отстранённый взгляд и видела в нём страшную муку. Наверное, брат был любимым. Младший же. А младших все балуют и любят. Младших часто идеализируют. Может, именно поэтому Эррамун мучается из-за его смерти? Нет, понятно, что близкий родственник, что младший брат, но… Нет, что-то тут не то.

Но эльф молчал, и Ева осторожно спросила:

— Но ведь война. Он сам вызвался лететь сюда. Не так ли?

— Дело не в брате, — равнодушно сказал Эррамун, не поднимая головы. — Дело в отце, который поручил мне защищать его.

Ева озадаченно уставилась на него. Не-ет, что-то тут не так. По инерции она вдруг вспомнила тех четырёх эльфов, которые прилетели за Эррамуном и Остарджи. И вдруг нахмурилась: эти четверо в шлюпе-перевозчике постоянно общались между собой, но к Эррамуну обращались только тогда, когда их вынуждали обстоятельства. Неужели их условности таковы, что белоплащик, проваливший поручение отца и лишившийся младшего брата или хотя бы родственника, становится чуть не изгоем?

Ух, как захотелось немедленно помчаться к искину Ицэйне, чтобы устроить ему форменный допрос и узнать, что происходит с Эррамуном. Ну и заодно узнать, что значит этот странный жест эльфа, когда он погладил её по щеке. Это что — одна из особенностей часа уединения?

— Эррамун, — вкрадчиво произнесла она, — а сколько у тебя братьев, кроме погибшего младшего?

— Ни одного, — не сразу последовал ответ.

— Тогда… это так плохо, что к твоему отцу вернётся его живой старший сын?

— Я не старший.

— Слушай, кончай ты эту бодягу тянуть! — рассердилась Ева. — Ты же понял, что я ничего не понимаю в ваших, а в частности — в твоих родственных связях! Объясни мне, что случилось и почему ты в таком состоянии?! Я сочувствую тебе из-за смерти твоего младшего брата, но ты-то возвращаешься домой! Отец наверняка будет рад тебе — живому! И почему ты не старший? Ты же сказал, что у тебя нет других братьев!

Наконец он поднял голову. Уголок губ чуть приподнялся. Скептицизм.

— Теперь у меня нет дома, — с той же привычной, но тем не менее бесящей Еву бесцветностью ответил он. — Братья были у младшего, но не у меня. Я не принадлежу дому моего отца.

Некоторое время Ева сидела и размышляла, что будет, если она его треснет по башке кулаком с кастетом. Может, всё-таки станет поразговорчивей? Она представила, как врежет ему, — и сообразила-таки.

— Младший был твоим сводным братом? — резко спросила она. — Или ты бастард? Поэтому ты не принадлежишь дому своего отца, но брат тебе младший?

— Да.

Что ж, теперь многое становится ясным. Родственные условности эльфов, видимо, старинные и не подлежат изменению. Но…

— Ты должен вернуться к отцу? — уточнила она. — А потом он тебя выгонит?

— Да.

— И смысл тогда возвращаться? — удивилась она.

Эррамун впервые уставился на неё так, будто она сказала невероятную глупость.

— Так нельзя.

— Почему — нельзя?

Этот наглухо законсервированный белоплащик начал страшно раздражать её.

— Таков закон.

— И куда ты пойдёшь, когда отец тебя выгонит?

— Не знаю. Возможно, придётся закончить свой путь дорогой чести.

— Что это значит?

— Это знать необязательно.

«Вот именно, — спокойно подумала Ева. — Но узнать у Ицэйны можно. Хотя чего узнавать. Примерно представляю».

— А почему бы тебе, после того как ты будет изгнанным, не завербоваться в наёмники? — предложила она.

Теперь он смотрел на неё так, словно она произнесла богохульство.

— И что? — снова агрессивно спросила Ева. — Что я такого уж совсем странного сказала? Обычный путь любого бойца, когда другой дороги нет. Думаешь, среди наёмников эльфов нет? Не скажу, что их десятки, но есть! И вообще… Эррамун, понятия не имею, зачем у вас проводят такие часы уединения, но чего ты ждёшь от этого часа?

Сказала — и снова догадалась, чего. Но замолкла в ожидании, подтвердит ли её догадку. А он снова — нет, не опустил голову, а отвернулся. Помолчал, вздохнул.

— Выговариваясь перед кем-то, лучше видишь будущее.

Когда он встал, всем видом показывая, что час уединения закончился и что Еве пора уходить, она, внутренне ухмыляясь, встала с кровати. Стоя в шаге от него, она спокойно сказала:

— У нас на Земле некоторыми согражданами такие часы уединения тоже практикуются. Но заканчиваются они так, что мне сейчас захотелось это сделать.

И замолчала, злорадствуя в душе: «Вот тебе твоё отражение — умолчание!» И не уходила, пока он уже нетерпеливо не спросил:

— И как же это делается?

Она незаметно сбросила с пальцев кастеты и выпростала руки из карманов. Прикинула, правильно ли сообразила, и подняла руки обнять белоплащика за пояс, прислонившись к его груди ухом. Скрестила пальцы за его спиной и застыла. Эррамун, совершенно ошарашенный — что было легко понять по тому, что он сразу не отстранил её от себя, замер… Прошло не меньше трёх минут, прежде чем он спросил:

— И что… дальше?

— Обними меня, — скомандовала Ева. — И постой молча.

Она думала — он обозлится и силой отведёт её руки от себя, но, помешкав, он всё-таки обнял её… Стояли ещё минуту, прежде чем она не отстранилась. Заглянув ему в глаза, она усмехнулась:

— Ты не знаешь, что делать, если тебя выгонят из дома твоего отца. Вот тебе шанс. Ты делаешь мне предложение, а потом тебя убьют. Всё. Твоя репутация не будет подмоченной в глазах твоего семейства.

Он зажмурился и помотал головой. Простое и привычное человеческое движение заставило Еву фыркнуть от смеха. Получи свой же приём недоговорённости!

— Я не понимаю, — признался он.

— Все мои женихи погибают, — сообщила она ему и сразу вышла из его отсека.

И пусть понимает, как хочет.

Белоплащик вышел следом — с баллоном воды в руках. Кажется, намеревался проводить её до отсека наёмников

Криса она увидела сразу: он маялся в ожидании, когда она появится, у соседнего отсека. Немедленно оттолкнулся от простенка между отсеками и быстро пошёл навстречу. Эррамун без слов отдал ему баллон и вернулся к себе.

— Что там? — обеспокоенно спросил Крис, когда они завернули за поворот.

— Я предложила ему сделать мне предложение, — сообщила Ева.

— И как? — Крис понял её с полуслова: говорить о том, что было сказано эльфом, она не может, но эльф думает о смерти.

— Обещал подумать.

— Не боишься, что ухаживать начнёт?

Она остановилась. Мысли были о другом.

— Крис, мы им подчиняемся? Здесь, на этом корыте?

— Ну… Пока только зависим от них.

— Хотя их всего пятеро, — задумчиво сказала Ева.

— Я понял, о чём ты думаешь.

Когда она посмотрела на Криса, чтобы убедиться, что оба думают об одном и том же, она неожиданно для себя звонко стукнула себя по голове. Так сильно и хлёстко, что испуганно полуприсела, оглядываясь, не выскочит ли кто на странный звук.

— Ты что? — поразился Крис.

— Я… блинский бли-ин… Я такая дура! — покаялась Ева, радостно сияя улыбкой. — Крис, мы не будем голодать! У нас есть Остарджи!

Капитан наёмников «уронил челюсть на пол». Опомнившись, нервно сказал:

— Ты бы предупреждала заранее, что именно хочешь сказать, а то я в первый момент решил, что ты хочешь его съесть.

— У Эррамуна недомолвкам научилась, — вздохнула Ева. — Но как тебе моя идея?

— Ангел в качестве координирующего наши действия центра? В качестве прибора, отслеживающего вельботы противника? Очень даже неплохо! Роскошная идея! Мне нравится. Но ты уверена, что он поможет?

— Куда ему деваться? — пренебрежительно спросила Ева. — Поможет, конечно. Он же ничем не рискует, оставаясь на катере!

У самого отсека Крис неожиданно застыл на месте, а потом отвинтил крышку баллона. Заглянул внутрь. Даже посветил фонариком.

— Странно. Я думал — он полный.

Ева подняла брови, глядя на баллон.

— Интересно… — прошептала она. — Он отдал нам свой?

Глава 6

Им, Крису и Еве, пришлось ненадолго уединиться в том же коридоре, благо он пустовал, и шёпотом или вполголоса обговорить, каким образом использовать Остарджи в важном деле добывания провизии и с чего начать претворять свой план в жизнь. Решили начать с ангела-хранителя: Ева должна была сходить к нему и предложить свою задумку «на рассмотрение». А Крис должен был заговорить зубы своим, чтобы не беспокоились, куда делать Ева. Закончив определяться с обязанностями, Крис вошёл в отсек к наёмникам и занял их разговором о пищевом режиме на трое суток вперёд. Тема была насущной, заинтересовались ею все. Так что из коридора Ева на свободе «стукнула» к Остарджи по неслышной никому связи. Заходить к нему сразу она не хотела: не ровен час — кто-нибудь сидит у него сейчас и будет настаивать на прозрачности беседы с ангелом.

«Остарджи!» — несфокусированно глядя на стену отсека с ангелом-хранителем и стараясь распространить свой телепатический зов на ту его часть, где, возможно, лежит Остарджи, позвала Ева.

«Слушаю тебя, Ева!»

Странно. В голосе ангела неприкрытая радость. Эльфы — что, боятся его слишком часто навещать? Тоже — нашли важную персону. А ему, небось, тошно от одиночества…

«Ты один?»

«Да».

«Можно, я навещу тебя?»

Перед тем как услышать ответ, она услышала такой счастливый вздох, что усмехнулась и сразу же побежала к двери его отсека.

Чуть не на цыпочках вошла и мягко-мягко закрыла за собой дверь. Едва только дверь плотно въехала в пазы, Ева немедленно подошла к Остарджи.

— Ну, привет! — поздоровалась она. — Давно к тебе приходили?

— Часа три назад, — чуть улыбнулся ей ангел с койки-топчана.

Приподняться он даже и не пытался. Но похудевшее лицо теплилось радостью. И Ева вдруг подумала: а не перетащить ли Остарджи в отсек к наёмникам? Там ему будет гораздо веселей, чем прозябать в вип-отсеке. Ведь, как ни странно, оборотни ангелов любят — и без лишнего священного трепета к ним, как это бывает у эльфов.

— Как у тебя дела? — деловито спросила Ева, откидывая от стены сиденье рядом с койкой Остарджи и усаживаясь. Голова ангела, ранее облепленная био-пластырями, теперь выглядела печально-лысой, с порезами. — Раны заживают?

— Всё хорошо. Было бы лучше, если бы подстрелили меня самого, но не крылья повредили, — признался ангел. — С ними-то, естественно, травмирован и позвоночник. Придётся долго лежать. Ты пришла с чем-то интересным?

Ева предпочла не спрашивать, почему он так думает. Вполне возможно, он так решил, потому что раньше она почти не посещала его отсек. А тут вдруг явилась.

— Я использовала особенности твоего тела, когда мы искали убежище, — повинилась она, нисколько не чувствуя себя при этом виноватой.

— Я рад, что пригодился, будучи даже в таком состоянии, — успокоил её ангел, который уже наверняка считал недавнее прошлое по информационному полю вокруг своего тела. — Кажется, ты хочешь предложить мне что-то ещё из подобного?

— На этот раз — только с твоего согласия, — серьёзно сказала Ева. — Итак, наше положение таково: объединённая армия Единого мира прибудет сюда фиг знает когда. Это главное, потому что всё остальное — это последствия данного факта. А всё остальное — это постепенное исчезновение пищи, воды и боезапаса на нашем катере.

— Что ты предлагаешь?

— Я хочу использовать твой обзорный взгляд. Мы выйдем за пределы нашего убежища на открытую орбиту, чтобы поискать пищу и воду, а заодно — тех, кто ещё жив и нуждается в нашей помощи. Но на орбите действуют вражеские вельботы.

— Как ты себе представляешь мою помощь?

— Я связана с тобой невидимой нитью. С остальными — обычной личной связью. Ты будешь транслировать мне картинки происходящего вокруг нашего катера, как минимум, и сообщать о местонахождении, например, пищи и воды. Или живых. А заодно — предупреждать о приближении вражеских вельботов, чтобы мы сумели быстро сбежать — или устроить заварушку и уничтожить противника. А я буду передавать твою информацию, подключив к себе связь со всеми нашими десантниками.

— Выглядит довольно просто и практично, — задумчиво сказал Остарджи.

— Выглядит — да. Но я думаю, мы не будем бросаться в это дело очертя голову, а для начала потренируемся с этим делом на катере, — уже серьёзно сказала Ева.

— То есть я буду передавать тебе информацию прямо здесь, на катере, а ты — дублировать её остальным? Учебная тренировка?

— Именно.

Остарджи оживился. Лежать три часа не только без движения, но и без дела — не шутка для того, кто привык к активным действиям.

— С чего начнём?

— Надо найти на катере что-то наподобие каталки для тебя. Или ты не хочешь переехать к оборотням?

— Хочу! — решительно сказал ангел-хранитель и даже рассмеялся от своей решительности. — С ними хоть поболтать можно.

Первый пункт плана выполнили быстро.

Клеман ещё шатался, но на ногах стоял, а значит, найденную в медотсеке койку-каталку (ну, почти каталку) вести было легко: Клеман просто наваливался на неё, толкая сзади, в то время как впереди Крис и Ева тянули её за собой. Потом потеряли минут пять, когда Остарджи устраивали между койками Рууда и Марики, потому что оборотни ржали над шуточным похищением ангела, в лицах представляя, как будут таращить глаза эльфы на пустой отсек. Потом пришлось зашипеть на всех, потому как Рууд дохохотался до боли в травмированном животе, и его вынужденно отпаивали обезболивающим. Но Остарджи был доволен, и Ева с Крисом приступили к выполнению следующего этапа своего коварного плана: Ева должна войти в логово Эррамуна и раскрыть перед ним детали плана потенциальных вылазок в открытый ближайший космос — то есть в округе, центром которой будет катер.

А тот созвал совещание.

Обалдевшие эльфы обнаружили, что самый большой отсек, в котором можно «собрать» всех членов вынужденной команды, — это отсек оборотней, в котором внезапно для них оказался ещё и ангел-хранитель. И Тэкито. И два песчаника, которые обрадовались оборотням, как родным, и причём обрадовались так, что забыли включить внедрённые в висок универсальные переводчики и на первых порах достали всех громким, зловещим — на слух оборотней-волков — шипением… Искин, естественно, явился следом за Тэкито.

Эльфы справились с волнением из-за неожиданного перемещения Остарджи и выстроились у стены в ряд, в центре которого оказался Эррамун. Теперь для Евы ещё отчётливей стала видна их странная монументальность. Нет, ну точно — она словно пришла на экскурсию в музей и теперь разглядывала мраморных атлантов! Одетых, правда. Впрочем, Эррамун среди сородичей один выглядел живым человеком… Ой, человеком… Хотя можно высказаться о нём иначе: из-за монументальности четверых этот эльф казался очень похожим на человека.

Внутренний голос ехидно шепнул: «На фоне четверых? А точно не из-за того, что ты сейчас к нему присматриваешься внимательней, чем раньше? Ведь теперь ты с нетерпением ждёшь, сделает ли он тебе предложение!»

На что Ева лаконично ответила: «Сунь себе в ж… свои умозаключения!»

Но втихаря от внутреннего голоса признала-таки, что этот высоченный красавец эльф, если он решится на предложение, будет одним из самых солидных её женихов — из тех, что у неё были до сих пор. И он и правда близок к человеку, хотя бы по тому признаку, что на душе у него бушует страшный непокой. И внезапно озадачилась: а если у него есть невеста? И стоит ли ждать тогда от него предложения? Мало ли — он не женат. А она-то собиралась мысленно похихикать над ним, если он всё-таки решится!..

А ещё, пока народ рассаживался на своих койках и поглядывал исподтишка на эльфов, она заметила: здесь и сейчас четвёрка эльфов явно настроена на то, чтобы и охранять своего единственного командира, и не выказывать ему своего сдержанного презрения, как это было недавно. Хм. Сплотились вокруг своих? Или среди остальных стараются держать лицо: типа, каким бы подлецом ни был Эррамун, он наш, а мы и моральных уродов принимаем?

Сидя на койке Рууда, Ева объяснила, каким образом можно выходить в открытое пространство в поисках еды, воды и живых. Четверо эльфов уставились на неё так встревоженно, что она сразу сообразила, о чём они думают: как вести себя с этой девицей, если она человек, но близка к ангелам?.. Блин… Им бы о предложенной идее подумать! Но нет… А вот Крис предложил обсудить идею.

— Так полагаю, вы, Остарджи, согласны с этой авантюрой? — первым делом сухо спросил Эррамун, на которого остальные четверо эльфов уставились вопросительно. Кажется, они побаивались необычной ситуации и не знали, как себя вести при этом.

— Конечно, — не поворачивая головы и глядя в потолок, ответил ангел. — Для меня в этом деле три приманки: во-первых, на катере до прихода основных войск мы останемся живыми без внутренних войн из-за провизии, во-вторых, спасём множество жизней, которые сейчас и не чают, что могут спастись. Ну и в-третьих — мне не так скучно будет валяться на этой удобной, но вскоре наверняка надоедливой кушетке.

— И когда вы собираетесь начать?

— После тренировок на катере, — сказал Крис. — Первоначальное намерение таково: мы делимся на двойки и бегаем по судну. Ева слушает Остарджи, который передаёт ей информацию о том, что происходит вокруг катера, а она передаёт эту информацию всем остальным. Понимаю, что звучит несколько ребячески, но ведь мы и собрались здесь затем, чтобы первоначальную идею выточить до идеального воплощения. Так что — предлагайте ваши уточнения.

Эльфы снова взглянули на Эррамуна. Тот даже не посмотрел на них, словно почувствовал, что они ждут именно его решения. Чуть постояв, глядя в пол, он поднял глаза и всё так же суховато сказал:

— Я думаю, что мы можем опробовать вашу идею в том виде, в котором она предложена. Тренировка покажет, каким образом её можно будет воплотить наиболее эффективно. И детали вылазки проявятся именно в действии. Наёмница Ева, как самый важный элемент тренировок и будущих вылазок, будет со мной в паре.

Эльфы не возражали, поскольку Эррамун всё-таки начальство. И, вероятно, даже одобряли решение командира, поскольку сообразили, что Ева в сложившейся команде — ценный экземпляр, а значит, их командир прав, забирая её к себе. Не возражал и никто из совещавшихся. Но Ева саркастически скривила рот, упёршись взглядом в колёса койки-каталки Остарджи. «Женишок решил поближе познакомиться с вроде как навязанной ему невестой? Надеюсь, в первые же часы беготни по катеру он не будет умолять меня прикончить его из милосердия…»

Договорились, что участвовать в тренировках будут все, кто может стоять на ногах. Клеман быстро шагнул к Илве, и она, снисходительно пофыркивая, обняла его за талию. Один из песчаников присоединился к искину Ицэйне, и Тэкито бешено позавидовал ему вслух. Хихикающая Марика влезла на спину Криса, а он, посмеиваясь, ухватил её под коленки. Ожидаемо четвёрка эльфов разделилась на пары. Ну а Ева, с видом покорной пленницы, шагнула к Эррамуну.

Когда все определились с парами, искин проверил связь и соединил приборы всех участников тренировки, замкнув их на группу из двенадцати будущих десантников. Теперь только они слышали друг друга. И Остарджи — с помощью Евы, потому что всё, что слушала она, слышал и он.

Потом обговорили, кто куда идёт. Решили задействовать самые дальние уголки катера. А если получится всё, как ожидается, то следующий час тренировок будет проходить вне катера, в корпусе космогрузовика, укрывающем его. И именно там, за стенами катера, будет обговорено расстояние, на котором участники десанта будут находиться друг от друга.

Кажется, Эррамун и впрямь мог быть среди своих хорошим командиром. Он оценивающе оглядел команду и велел Крису и Марике, а также Клеману и Илве оставаться на данном уровне катера. В этом же коридоре, но в разных его концах. Эльфов он послал в два противоположных отсека этого же уровня и велел им закрыться там. Песчаник с искином должны засесть внизу лестницы в трюм. Туда же собирался и сам Эррамун, прихватив Еву. Но, если песчаник останется только на спуске, то Эррамун вместе с Евой собирался пройти до конца трюмный отсек.

Все обрадовались: пока ещё не выздоровевшие раненые — тому, что идти недалеко. Эльфы — что их отделили от остальных. А Ева скептически посмотрела на Эррамуна и подумала: «Это что? Он меня на первое уединённое свидание решил пригласить?» Но долго размышлять над решением эльфа не стала, сообразив, что узнает всё на месте.

Да и до личного ли будет им, когда Остарджи начнёт передавать информацию, которую ещё и остальным надо будет передать?

Итак, договорившись о главном и о времени начала тренировок, народ разошёлся по указанным местам.

Обогнав песчаника, который шёл, прихрамывая и тяжело опираясь на плечо искина, Эррамун с Евой быстро спустились в трюмное отделение катера и в первую очередь включили освещение, достаточное для того, чтобы разглядеть дорогу, по которой придётся идти. Шли они осторожно, стараясь не спотыкаться на трубах и проводах, не стукаться о коробки и ящики, беспорядочно наваленные здесь — и даже без крепления; прошагали весь отсек до конца. Оглядевшись на месте, эльф предложил Еве сесть на довольно крепкий ящик, а сам обошёл место вокруг неё, будто пытаясь определить, нет ли поблизости врага.

— Пять минут до начала игры, — задумчиво сказал Эррамун, встав перед Евой. — Ты и правда думаешь, что мы сумеем отыграть эту тренировку в космосе? Там ведь все события меняются с каждой секундой.

В полумраке, в тусклом освещении (люки заранее задраены, естественно), он смотрелся угрюмым и безразличным. Не верит, что получится хоть что-то?

— Это не просто игра, — напомнила Ева. — Мне придётся сосредоточиться на информации от Остарджи и научиться через мгновения передавать её всем. Выглядит это как синхронный перевод. Если у меня получится, значит, и у остальных получится. Ну, реагировать немедленно. А значит, у нас появится реальный шанс — с высокой степенью безопасности нырять в поиск по орбите.

«Ева?»

— Да, Остарджи! — встрепенулась она, и Эррамун быстро присел рядом с ней на корточки, словно пытаясь расслышать ангела.

«Начинаем?»

— Да, начинаем, — с запозданием в секунду (включила общую связь) ответила она.

«Наверху нашего космогрузовика проплывает корпус звездолёта, следом — неизвестный шлюп — без управления…»

Ева озвучила информацию, а ещё добавила от себя — задала вопрос:

— Все слышат?

Эррамун, выслушав ответы, быстро прошептал:

— Откликнулись все!

«Внизу, под грузовиком, только что пролетел взвод вельботов. Сейчас он кружит вокруг истребителя, который находится слева от грузовика…»

Пока Ева договорила, Остарджи грустно закончил:

«Истребитель пуст…»

Снова проверили, все ли слышат, после чего Ева попросила:

— Остарджи, проверь, нет ли рядом продуктов и воды!

Она знала, что ангелы-хранители определяют продукты по ауре вокруг них, так что для Остарджи не составит труда поискать их, особенно воду, у которой отчётливое, как она слышала, биополе.

В ожидании ответа, как ей показалось, притихли не только она и Эррамун, но и все остальные, бывшие на связи.

«В пролетевшем вельботе воды достаточно много».

Автоматически повторив за ним, Ева заинтересовалась.

— То есть в других вельботах её не было?

«Нет. Этот вельбот — разносчик продуктов и воды».

— Подожди-ка, а он пилотируемый? Живым пилотом?

«Этот вельбот на автопилоте».

Забыв озвучить ответ Остарджи, Ева озадаченно взглянула на Эррамуна.

— Что? — нетерпеливо спросил эльф.

Ева объяснила ситуацию.

Из общей связи донеслось ворчливое предложение Клемана:

— Можно было бы устроить ловушку для такого вельбота.

— Но это значит, что он ведом кем-то со стороны, — откликнулся Эррамун, по инерции соображений сразу не среагировав, что откликается на замечание оборотня.

Завязалось бурное обсуждение, что же происходит на планете и в её ближних космических пределах. Ведь паткси, противник Единого мира, до сих пор плохо известен даже ангелам-хранителям, что уж говорить об обычных жителях других миров. Пока твёрдо все знали, что этот странный, неведомый никому народ давно стащил технологии современного вооружения и транспорта у представителей Единого мира. Но как? Где это произошло? Исследователи подозревали, что паткси не один и не два раза успели подбить единомирские звездолёты в далёких перелётах и таким разбойничьим образом изучить попавшее к ним в руки добро. А если у них корабли построены по технологиям Единого мира, есть возможность, что паткси принадлежат юной, но весьма агрессивной цивилизации, недавно вышедшей в космос. Причём сейчас они развиваются семимильными шагами, благодаря космическому пиратству.

— Мы тянем время, — недовольно напомнил Эррамун. — Первый этап тренировок получился весьма насыщенным. Я думаю — пора собраться вместе и обсудить этот этап.

По связи Ева услышала, как народ бормочет, покряхтывает (Клеман и Марика) и явно по пути начинает обсуждение тренировочного этапа.

«Остарджи, я сейчас поднимусь!» — предупредила Ева.

Но Эррамун наверх не торопился. Он продолжал сидеть на корточках рядом с ящиком, словно забылся, и продолжал что-то обдумывать. И Ева, с интересом ждавшая, что он скажет, постаралась не мешать ему, одновременно снова приглядываясь к эльфу.

Несмотря на слегка удлинённые уши (слегка — признак аристократизма, знала Ева), Эррамун мало чем походил на эльфа ещё и потому, что лицо у него было не тонким, аристократически удлинённым, а просто худощавым, да ещё с желваками на скулах. Сейчас, когда он сидел полубоком к ней, эта его худоба была подчёркнута неравномерным светом. И рот его сейчас был не сжат, как это видела Ева при полном свете, будучи на первом уровне катера, а напротив — нижняя губа самолюбиво выпятилась, будто Эррамун спорил с кем-то, кто ему не по нраву.

Не поднимаясь с корточек, не поднимая глаз, Эррамун чуть повернул голову к ней.

— Ева, это правда — насчёт ваших женихов?

— Хотите подтверждения — спросите Криса.

Она чуть не улыбнулась, когда вдруг сообразила, что они, двое, постоянно играют с обращением друг к другу: то выкают, то тыкают…

— А в ваших законах такое есть, что наказание для оступившегося заключается в дальнейшей опасной службе?

Она не сразу поняла, что он имеет в виду. Потом сообразила. Он, кажется, был уверен, что это нормальная для многих народов практика, когда провинившийся перед старшим рода должен впоследствии убить себя. И вдруг она говорит ему идти в наёмники.

— На Земле много разных народов, — медленно сказала она. — Истории их я не все знаю. Но что у многих был в старину обычай смывать позор кровью на поле битвы — это я точно знаю. И думала, что у эльфов так же. Ведь вы народ довольно воинственный. А воину пойти вашей дорогой чести… По крайней мере, мне так кажется, нецелесообразно. И какая честь в том, чтобы умереть просто так? Честь в том, чтобы победить врага!

Он кивнул, то ли соглашаясь, то ли самому себе на собственные мысли… А Ева посматривала на него, недовольная, что приходится говорить пафосные речи, когда с языка рвался вопрос: «Так у тебя есть невеста — или как? Или… — Она внезапно даже для себя чуть не прыснула со смеху: — А если у него всё-таки жена есть?!»

— Ты смеёшься, — сказал он, не поднимая головы. — Я настолько смешон?

— Нет, я подумала, что смешна я, когда предложила тебе стать моим женихом. Ведь ты, наверное, женат, несмотря на твоё отрицание недавно! — заявила Ева.

Он наконец взглянул на неё и спокойно ответил:

— Ни одна женщина эльфов не выйдет замуж за эльфа, не принадлежащего дому своего отца. Женщина может одарить меня своей благосклонностью, но лишь в надежде хотя бы так приблизиться к главам моего рода.

Ева сморщилась от напряжения, чтобы уяснить всё сказанное им, и упрямо спросила:

— Ты имеешь в виду, что с такой женщиной ты можешь появляться при отце?

— Да. Её представят отцу, как мою женщину. Но не жену.

— То есть женщины у тебя были, — всё ещё сомневаясь в его словах, уточнила Ева.

Эррамун пожал плечами.

— Дом моего отца очень известен. И богат.

Благо сидел он совсем рядом с ящиком, на котором она сидела, она испытала сильнейшее желание ударить его ногой — врезать ему боковой стороной ботинка — всё равно, куда: в плечо, в шею… Бабник, блин!.. А он, как назло, договорил:

— Невесты у меня никогда не было и не могло быть. Это был бы интересный опыт.

Он мягко, словно хищник (сузила на него глаза насторожившаяся Ева), встал и обернулся к ней. Сняв с руки перчатку, он стащил с пальца плоское кольцо.

— Ева, я прошу тебя стать моей… — он запнулся и заглянул ей в глаза — внимательно, будто ожидая услышать её смех. — Стать моей… невестой.

— Но, поскольку я невеста с Земли, — предостерегающе напомнила Ева, — я буду вести себя так, как ведут себя девушки моего положения. Я не эльф!

— Понимаю, — бесстрастно сказал Эррамун.

Она съехала с ящика и встала перед ним.

— Я принимаю твоё предложение.

— Это кольцо принадлежало моей матери, — сказал Эррамун и осторожно надел обручальное кольцо на палец Еве.

Оно оказалось слишком большим, но эльф коротким движением уменьшил его. Удивлённой Еве почудилось, что она услышала тихое, вкрадчивое клацанье. «Ни фига ж себе — окольцевал! — ахнула она, чувствуя, как уверенно кольцо обхватило её палец. — Как будто кандалы надел, а ведь всего лишь — кольцо!»

Она деловито расстегнула лёгкий скафандр — спецовку для передвижения на судне, и вынула из-под рабочего свитера цепочку с кольцом. Изумлённый Эррамун помедлил, но протянул руку, чтобы она надела ему на палец тонкий ободок.

— Это кольцо моего отца, — спокойно сказала Ева.

— А… кто он был?

— Капитаном наёмников. Он был вдовцом и удочерил меня. Мои родители погибли, когда мне было шесть лет. Когда я подросла, именно следом за ним я пошла в наёмники.

Эррамун с уважением посмотрел на свою руку.

— Твой отец тоже воин? — не преминула узнать Ева.

Эльф покачал головой, а потом с сомнением посмотрел на Еву.

— Нам необходимо рассказать о помолвке остальным? — осторожно спросил он.

— Остарджи и сам всё узнает, — хмыкнула Ева. — Если честно, мне бы не хотелось, чтобы остальные узнали. Не люблю такие вещи афишировать.

— Но как же мы будем… — Эльф прикусил губу, задумчиво глядя на Еву.

— Ты же выбрал меня в качестве напарника, — фыркнула она. — Вот и будем общаться, отключаясь от общей связи. Да и зачем нам это общение? Мы же только номинально будем женихом и невестой!

— Но, как женщина, ты мне нравишься, — всё так же задумчиво объяснил Эррамун.

— А ты мне нет! — отрезала Ева. — Ты слишком высокомерный, несмотря на своё положение бедненького сына отца, который не допускает тебя в свой дом. Постоянно задираешь свой нос — по делу или без него. Неа. Не хочу даже думать о тебе в качестве… — Она скептически надула губы. — В качестве будущего мужа. Ты мне не нравишься.

— Не понимаю, — сухо сказал эльф.

— А чего понимать? Ты только посмотри на нас обоих! Да нам рядом быть нельзя больше часа. Ты меня раздражаешь, потому что как каменный, а мне хочется, чтобы мой муж был приветливым и умел радоваться жизни.

— Сколько у тебя было женихов? — неожиданно спросил Эррамун.

— Трое, — отрезала Ева. — Все — наёмники.

— Три — число магическое, — туманно сказал эльф.

— Знаю, — усмехнулась Ева. — У нас сказки только этим числом и напичканы. И не надейся, что магическое число эльфов может быть похоже на наше сказочное «три». У нас это число — насмешник, а не героика. Ну, что? По-моему, мы засиделись в трюме. Твои сородичи могут тебя неправильно понять. И учти: если они своё неправильное понимание попытаются объяснить мне, я им морды начищу. Ясно?

— Ты слишком много говоришь, — сказал Эррамун, поворачиваясь к выходу.

— Зато всё по делу. — Ева шла за ним, выбирая, куда ставить ноги среди куч ненужного барахла. И с ухмылкой мысленно добавила: «И про меня никто не скажет: леди слишком много обещает!»

Глава 7

Как ни странно, собрались снова в общем отсеке оборотней и людей. То есть странность в том, что сюда же снова явились эльфы… Ева подняла бровь: нет, не странно. Напротив — логично. Ведь здесь же теперь поселился и Остарджи. Да и вообще… Весь народ в основном кучковался именно здесь…

Рассуждая о ненужном, Ева пыталась успокоить сердце: одно дело — стать невестой человека. Другое — надменного эльфа, который, кажется, не обратил внимания на её предостережение, что и невестой она будет вести себя так же, как прежде. Ишь: «Как женщина, ты мне нравишься». Придётся пару раз дать ему отлуп, если полезет. Пока не поймёт, что она была предельно серьёзна, предупреждая о своём статусе при нём. Дядька он, конечно, добрынистый, но вряд ли изучал приёмы самообороны, которые Ева знала точно не теоретически.

Насчёт самбо сильно она не обольщалась: у этих ушастых и свои стили единоборств имеются. Да и… Весом он возьмёт, если что. Да и… женщина в любом случае не мужчина. Подбадривала себя своим самбо-то. Хотя бы… Остановившись на этой мысли, она начала успокаиваться.

И почувствовала на себе взгляд.

Остальные соскальзывали, а этот будто воткнулся и… давал о себе знать.

Оглядела довольно просторный отсек и вопросительно кивнула Остарджи, который уже довольно уверенно сидел в своей капсуле, не стараясь держаться за её края, зато откинувшись на устроенную ему «спинку»: что, мол, случилось?.. Наверное, надо подойти и осведомиться, всё ли у них прошло на репетиции так, как ожидалось. Только странно, что у ангела взгляд, жёстко направленный на неё и явно напоминающий о себе, в то же время какой-то… весёлый.

«Любопытно, что его развеселило? Оборотни, что ли, подшутили над чем-то, пока нас не было?» — размышляла Ева, пробираясь к нему между откинутыми спальными местами и медицинскими капсулами.

— Что? — негромко спросила она, вставая рядом с его капсулой.

Остарджи улыбнулся и бровями показал вниз, на её руку. Ева чуть не покраснела. Кольцо! Он сразу увидел кольцо Эррамуна! Вскипевшая злость, что ангел-хранитель не от неё самой узнал об обручении, постепенно утихла из-за понимания: нет, он не увидел самого кольца! Он увидел энергополевое сияние вокруг него, а это сияние и привлекло его взгляд к кольцу.

— Зачем? — вместо ответа спросил он.

Подвоха она не почуяла. Не было его в вопросе ангела. Просто существо иного мира и иной жизни поинтересовалось сутью странного обычая между гуманоидами. Обычая, который внезапно «имел место быть» в довольно напряжённой ситуации, да ещё между двумя существами, которые, как он знал, недавно относились друг к другу, как минимум, негативно. Поэтому его вопрос: «Зачем?» — это вопрос о целесообразности.

— Для перемирия, — ответила Ева.

И Остарджи понимающе кивнул. А потом качнул головой на медкапсулу.

Теперь ухмыльнулась Ева, сообразив. Целесообразность целесообразностью, но Эррамун должен будет помнить, что она находится под крылом ангела-хранителя. Во всех смыслах. Поэтому самбо и не понадобится. Если что.

Капсула достаточно крепко насажена на «ясли»-подставку, так что Ева не сомневалась, немедленно пристроившись на её край и тут же начав болтать ногами, как обычная девчонка, усевшаяся на слишком высокую скамью. Не двигая головой, только скосившись, втихаря посмотрела, как воспринял её движение Эррамун. Всё нормально — если говорить опосредованно: стоит возле двери и слушает своих, из команды. Только… Внезапно столкнувшись с ним взглядами, она вскинула бровь, подражая ему, недавнему. Отвернулся. А Ева успокоилась. В таком их положении, когда она напрямую, телепатически связана с сознанием ангела, не до интима, так что, кажется, посягательств эльфа на её честь можно не ждать. И она начала вникать в то, что происходило в отсеке.

Происходило обсуждение репетиции с взаимодействием Остарджи и Евы, результаты которой были очень даже хороши. Пришли к выводу, что в предварительном действе связь выглядит неплохо, а значит, можно использовать её и далее.

Остаётся один вопрос: как выживать, если враг сканирует транспортные средства, медленно плывущие на орбите планеты, а «жратеньки» спасшимся жизненно необходимо?

— Ловушку? — предложил Клеман. — Выслать их же вельбот с признаками жизни, пусть тот, с водой, подлетит к нему, а мы… Тут надо подумать, где мы будем прятаться.

— А если сканирование будет не локальным, как ты предполагаешь? — спросил Крис. — Мы же не знаем, как у них эта система работает. Вне планеты ни разу не сталкивались. Да и где ты найдёшь тех, кто будет… — он ухмыльнулся. — Изображать те источники жизни, которые ты предложил?

— Что ты имеешь в виду? Насчёт сканирования?

— Что они целенаправленно ищут живые организмы повсюду. А значит, легко определят живое присутствие даже там, где, как нам кажется, мы надёжно защищены.

Марика улыбнулась так, что невольно взглянувшая в её сторону Ева затаилась. Голосок наёмницы вкрадчиво прозвенел в тягостной тишине, где каждый обдумывал новые идеи вынужденного пиратства на орбите.

— А почему вы начали с ловушки? А если сделать наоборот? Приманить вельбот с водой туда, где мы прячемся, и взять его?

— И как ты себе это воображаешь? — мягко спросил Крис.

— Надо устроить минное поле: на каждый из имеющихся вельботов подсадить то самое, что подаёт сигналы живых, и послать всю эскадрилью в местечко подальше отсюда. Сами понимаете — зачем: чтобы к себе не привести. А пусть они облетают более или менее широкое пространство. Пока тот вельбот долетит до него…

Марика вдруг заткнулась, сморщившись в безутешной гримаске.

— Что? — спросил Клеман.

— Я не учла, что, кроме вельбота с водой, есть другие. И наша эскадрилья-приманка может притянуть к себе истребителей, а не кормушку. Да и… а если наши засекут приманку, но решат, что там в самом деле бойцы Единого мира?

И тут Рууд задумчиво сказал:

— А ещё можно устроить виртуальную прогулку вельботов и любой другой техники. А когда за ними погонятся, вычислить кормушку и грабануть её. Не думаю, что она полетит в составе вражеской группы. Скорей — отстанет немного, будет держаться в хвосте. И вот тогда-то…

— Я не понимаю, — сердито признался Эррамун с молчаливого одобрения остальных эльфов. — На чём основано это действие? На какой виртуальности? Где мы возьмём достаточно тонкий инструмент, чтобы создать эскадрилью-приманку?

Ответом стало движение группы Криса: ребята, как по команде, обернулись к Остарджи и Еве. Ангел-хранитель, ставший предметом пристального разглядывания всех собравшихся, пожал плечами и улыбнулся:

— Рууд так уверенно говорил… Ева и впрямь уже делала нечто похожее?

И все уставились только на неё. Она передёрнула плечами.

— Смерти моей возжелали? Вы же помните, что со мной было тогда! И такое проделали на поверхности планеты. Здесь, вдалеке от неё, мне сил брать неоткуда. А если помру — и отнюдь не геройской смертью?

— Надо, Ева, надо, — сокрушенно произнесла Марика. — Помнится, ты тогда ещё сказала одну вещь. Прости, но я запомнила. Чтобы провернуть снова тот кульбит, тебе нужен донор, с которого ты будешь качать силу. Я правильно запомнила?

— Правильно, — проворчала Ева. И тут же добавила, жёстко глядя на неё: — Только ты не договорила. Да, мне нужен будет донор, но донор, который ранее хотя бы чуть-чуть занимался эзотерическими приёмчиками. Иначе — копец ему. Не выживет. Потому что в случае экстрима я начну с донора так качать силу, что забуду, что качаю её с живого существа. А это значит… Сдёрну с него вообще всё.

— Я не подхожу? — в безмерном удивлении спросил Остарджи.

— Нет! — резко ответила Ева. — Случись что с тобой, нам придётся совсем туго. Поэтому ты всегда будешь вне игры, если есть хоть намёк на опасность.

Тишина в каюте звенела.

Все понимали, что сунулись носом в тупик.

И тут Илва неуверенно сказала:

— Я не вполне соображаю в возможностях таких людей, как Ева. И таких существ, как наш ангел Остарджи. — И виновато улыбнулась ему, благосклонно кивнувшему ей. — Но я придумала кое-что. Если можно выполнить некую виртуальность, почему бы не соединить две идеи? Пусть Ева и Остарджи изобразят виртуально живых? Ведь наблюдение и сканирование паткси не всегда связано с тепловизором. На орбите множество погибших судов. Надо бы заставить… нет, надо бы устроить на них движение — пусть не сразу, но чтобы было понятно, что на погибших судах кто-то движется. Пусть и не живые — типа, искинов. И они полетят к ним, чтобы взорвать, даже не проверяя, точно ли там кто-то есть. А вельбот с продовольствием останется вне боевых судов… Простите, я не умею объяснять и рассуждать. Вот как-то так…

— Телепатокинез в космосе? — пробормотал Крис. — Ева, ты сумеешь такое сделать?

— С донором-смертником, — сухо напомнила она.

Все замолкли.

И именно этот момент выбрал Остарджи, чтобы задумчиво выговорить:

— Есть ещё один вариант на основе предложения Илвы. Все эти вельботы паткси, как мы знаем, списаны с кораблей единого мира. То есть в каждом есть не только автопилот, но и рубка управления для живых пилотов. Если найдётся донор для Евы, можно будет устроить кое-что поинтересней и проще, чем довольно сложную игру с другими судами.

— А что именно? — нетерпеливо спросил Эррамун.

Ева переглянулась с Остарджи, секунды смотрела на него — и кивнула.

— Парочку вражеских вельботов (с живыми паткси — в том числе, если они всё-таки существуют и если они будут на тех вельботах) можно завести так, чтобы они потеряли управление. Пока противник разбирается, почему они, например, крутятся на месте, как раз и можно увести продовольственный вельбот, перекрыв его автопилот и телекинетически управляя рубкой. Дело за малым, — пожала плечами она. — Мне всё так же нужен донор.

Бойцы негромко заговорили, обсуждая услышанное.

Ева неожиданно заметила, что Крис подаёт ей какие-то знаки. Он стоял у входного люка так, что его впереди чуть прикрывали песчаники, а сбоку — Марика. Но он явно привлекал к себе внимание именно Евы. Чтобы сохранить ту же скрытность, она напрямую уставилась на него, чтобы он понял: она видит его незаметные для других жесты. И тогда он повёл вдруг глазами, указывая на Эррамуна, а потом внезапно поднял руки, сложил ладони и подставил их под щёку. Как будто шутливо показывал, что хочет спать. Ева сначала решила, что он предлагает завершить на сегодня зряшные разговоры о продовольственном вельботе и отдохнуть. Но при чём тут Эррамун?

Догадавшись, что она не поняла, Крис добавил ещё один жест: снова скосившись на эльфа, который пытался слушать всех выдвигающих идеи, он погладил себя по голове, а потом снова показал сценку «Я сплю». Потом, нерешительно постояв так, как будто думая: «Наверное, я показал неправильно?», Крис погладил на этот раз кого-то, кто был меньше его ростом — и снова поднёс ладони к своей голове.

Странно, что никто не видит, как они смотрят друг на друга и как Крис устраивает целый спектакль, что кто-то уснул. Или хочет спать.

Но только после того, как этого неведомого кого-то погладили по…

Сердце Евы зачастило.

Дошло, что показывает Крис.

И суженными глазами она вперилась в «своего» эльфа.

Только смысл — буравить его пронизывающим взглядом, когда он что-то оживлённо обсуждает со своей командой? У-у, женишок, блин… Почему он промолчал, когда она сказала, что ей нужен энергодонор?! Или он владеет какой-то энерготехникой, не относя её к эзотерической? Может, в их сообществе эта техника обыденная? Эх, жаль, нельзя выйти в космонет, чтобы пошарить там насчёт этих эльфийских способностей. Было же что-то там об их силе.

Она с сомнением присмотрелась к эльфу. А если такие способности только у него? Если он не захочет говорить о них при других эльфах? Фиг их, этих эльфов знает, а вдруг и эти способности у них на уровне владения только… презренных в обществе?

Ева спрыгнула с медкапсулы Остарджи и, лавируя между капсулами остальных, добралась до Эррамуна. Не стала напрямую прерывать его беседу, просто застыла сбоку, чтобы сразу увидел.

Он немедленно прервался и вопросительно поднял брови. Как и вся его команда.

— Мне нужно задать тебе один вопрос, — спокойно сказала Ева. — И будет лучше, если этот вопрос прозвучит в коридоре. Один на один.

Вот тут он сначала растерялся и бросил на своих недоумённый взгляд. А его команда с тем же недоумением уставилась на неё.

— У меня нет секретов от своих, — пожимая плечами, сказал Эррамун.

— Поверь — ща появятся, — со зловещей усмешкой пообещала Ева и повернулась к двери из отсека.

Оглянувшись и завидев, что он пошёл-таки за ней, она кивнула остальным эльфам, не забыв опять-таки ощериться в кровожадной ухмылке:

— Не боись. Верну живым.

Выходя в коридор, Ева предполагала: едва дверь закроется она свирепо рявкнет на Эррамуна: «Какого чёрта ты промолчал, когда мы заговорили об энергодоноре?!» Но, переступив порог, успела додуматься кое до чего, и новая мысль заставила решительно зашагать в конец коридора — туда, где не будет слышно её воплей. Эррамун послушно дошёл до неё и вопросительно поднял бровь.

— Ты понимаешь значение слова «энергодонор»? — сухо спросила Ева.

— Нет.

Она не ожидала, что из-за этого ответа взбеленится так, что… пришлось грохнуть кулаком по стене, чтобы успокоиться. Всё недавнее настроение, близкое к эйфории, улетучилось так, что она отвернулась от этого безмозглого эльфа, чтобы не визжать в истерике от злости. «Прости, Господи… что за мужик, а?..» Покусала губу, чтобы побольней было и чтобы привести себя в состояние, близкое к деловому, и лишь потом обернулась к Эррамуну.

— Почему ни ты, ни твои сородичи не спросили, что значит это слово?

— Если в нашем языке нет этого понятия — значит, нет и самой составляющей его. Зачем спрашивать о его значении, если ответ всё равно будет отрицательным?

Она поняла, что кулаком в стену — мало. Врезать бы по стене магнитно-металлической подошвой ботинка. Но нельзя. Прогремит так, что сразу прибегут все — спросить, что случилось.

— А если за этим понятием прячется составляющая, которая у вас есть, но называется иначе? — ледяным тоном спросила Ева.

Он молча смотрел на неё, без слов говоря: «И чего ты от меня ждёшь?»

Ноздри её носа раздулись, но она всё ещё спокойно сказала:

— Энергодонор — это человек… или живое существо, использующее эзотерические приёмы.

— Что значит — эзотерические приёмы? — потребовал объяснений Эррамун.

— Умения, которые не входят в багаж обычного существа, — хмуро сказала Ева. — Например, то, что я делаю: разговариваю мысленно — телепатируя с Остарджи. Или тот же телекинез — умение двигать предметы на расстоянии. Передача энергии с помощью различных методик: пальцами, мыслью. Левитация.

— Я всё равно не понимаю, — равнодушно сказал Эррамун.

— Что ты сделал, когда дотронулся в прошлый раз до меня, чтобы я уснула?

— Передал тебе часть той силы, которой тебе не хватало, чтобы успокоиться.

Ева исподлобья посмотрела на него. Крис оказался прав. Энергодонор. Только… обзывается по-другому. Ладно, попробуем провести осторожную разведку.

— Когда ты передал мне часть силы, тебе самому было плохо? Ты почувствовал что-нибудь отрицательное, отдав мне её?

Прежде чем ответить, он с откровенным недоумением заглянул в её глаза.

— Зачем тебе это знать?

— Ты тот, кого мне не хватает, чтобы пополнить наши запасы еды и воды. Ты энергодонор. И я сейчас пытаюсь узнать, сумеешь ли ты выдержать, когда не ты мне будешь давать силу, а я буду тянуть её с тебя.

Вот теперь он призадумался, видимо вспоминая всё, что услышал только что в общем отсеке. Минута, другая… Глаза сузились.

— Ты сказала, что Остарджи нам не подходит, потому что он всегда остаётся запасным вариантом. Поэтому ты не хочешь использовать его в качестве энергодонора. Объясни мне, что ты будешь делать, из-за чего тебе он нужен.

— Если коротко… — замялась Ева: сбежит ведь, услышав правду. — Я буду расходовать твои силы так, что… в трудный для себя момент я могу стянуть с тебя всю силу! — выпалила она. И тут же спохватилась: — А твои товарищи… Они сумеют поддержать тебя своей силой? Или… Ты сам сумеешь восстановить отобранные у тебя силы, если ты поймёшь, что тебе, как минимум… плохо?

Эррамун так склонил голову, словно пытался услышать что-то за теми словами, которые она выпалила ему в лицо. В лицо, полное недоумения.

— А ты… способна на это? — наконец сказал он. — Чтобы полностью снять с меня силу? Мне кажется…

— Способна, — перебила его Ева. — Причём могу этого даже не заметить, что снимаю всё. Поскольку буду сосредоточена на деле.

— Ты имеешь в виду, что задуманный тобой приём чреват потенциальной гибелью энергодонора?

— Да, — ответила она, испытующе глядя на него.

— А как практически это будет происходить?

— Мы с тобой будем соединены… будем держаться за руки, то есть будет физический контакт. Остарджи и ты — оба за мои руки.

Сначала не поняла, почему он так мягко улыбнулся, глядя вдаль по коридору. И почему его глаза из сосредоточенных стали вдруг чуть ли не мечтательными?.. «Прокрутила» назад последние реплики разговора. Вроде ничего такого — личного, чтобы этот разулыбался, подобно довольному коту, дорвавшемуся до миски с заветной сметаной — причём на законных основаниях.

И — поняла.

Новый приступ ярости был направлен уже на себя саму. «Дура, блин! Нашла кого в энергодоноры! Обрадовалась, как последняя… что среди эльфов нашёлся подходящий! Наобъясняла, блин, ему!»

Обиженная до слёз, Ева, тем не менее, сумела холодно выговорить:

— Нет. Ты мне не подходишь!

Только хотела развернуться, чтобы побыстрей попасть в отсек и там, среди своих, успокоиться, а потом найти другой выход из ситуации, как этот здоровяк чуть не сломал ей руку, останавливая её.

— Почему?! Почему не подхожу?! Ты же сказала, что я именно тот, кто тебе нужен!

Пытаясь отодрать его железные пальцы от своего запястья, она свирепо ответила:

— В напарники мне нужен махровый эгоист, который будет печься о восполнении личных сил, а не сволочной фанатик, готовый ради семейных традиций уничтожить всех выживших на этом корабле!

Она ожидала, что после её обидных слов Эррамун отпустит её руку, но эльф внезапно перехватил её за плечи. Больно-больно! Он что — не соображает, что со своей силищей оставит на коже не только синяки?! Такого откровенного бешенства на его лице она не предполагала увидеть. Склонившись к ней, он, раздувая ноздри точёного носа, прошипел в её лицо так, что она почувствовала выдыхаемое им тепло:

— У тебя слишком богатое воображение! Что дало тебе уверенность, что сейчас ты поняла меня?!

От неожиданного наскока Ева потеряла дар речи. Он ещё и злиться умеет?! Напоказ? Вот так, не скрываясь в своей эльфийской раковине невозмутимости?

Не дождавшись ответа, он, наконец, разжал пальцы, отпуская её, и отвернулся.

Сама набычившись, Ева помолчала, а потом с вызовом сказала:

— Хорошо. Я глупая и слишком много додумываю. Но ответь: ты готов помогать мне, а значит — и всем остальным?

— Да, — бросил он, не оборачиваясь.

«Но почему ты улыбнулся, когда я сказала… — Ева с недоумением смотрела в его непреклонную спину. — Или он и правда улыбался чему-то иному?»

— И твои товарищи будут тебе помогать, если ты ослабеешь?

— Да.

Прозвучало почти сквозь зубы. И Ева в очередной раз обозлилась.

— Я предупредила тебя, что я тебе не эльфийка! И что не собираюсь учиться быть ею! — И пошла от него, бормоча, чтобы он услышал: — Блин, стоило обручаться, если между нами такие непонятки… Может, ещё и войну развяжем?..

— Стой, — тихо скомандовали за спиной.

— Стою, — хмуро отозвалась она. — И что?

Он обошёл её, а потом сделал то, что её весьма заинтриговало: коротко оглянулся на дверь в общий отсек и вдруг взял Еву за руку. Утихомиренная собственным любопытством, она не сумела запротестовать, когда он приподнял её ладонь и приложился к ней губами. Она только открыла рот, чтобы возмутиться: «Эй, ты чего?!», а он развернулся и пошёл к общему отсеку, возле которого вновь остановился, чтобы чуть склонить голову, глядя на Еву. Если сейчас она правильно «прочитала» его, то он ждал, чтобы она подошла, а он открыл бы ей дверь?

Кажется, Ева замешкалась больше, чем Эррамун ожидал. Но он не сдавался и спокойно продолжал ждать «свою невесту», которая вдруг стала такой тяжёлой на подъём и на соображалку.

А Ева… Будто пелена с глаз упала. Эльф не тому радовался, что может в процессе телепатокинеза помереть, а тому, что будет в это время её за руку держать! Она чуть подняла брови. И ведь слышала она о том, что эльфы — мастаки очаровывать своих дам. Но не догадалась, что предполагаемый сеанс телепатокинеза Эррамун может рассматривать как первоначальный этап ухаживаний…

Ну-ну… Ежели так, то эльф обеспечит себе надёжное донорство со стороны своих коллег. То есть Еве не придётся бояться, что в конце разведочного сеанса она будет сжимать руку мертвеца. Хотя… что это она? Полностью сдёрнутой биоэнергооболочки в любом случае не будет. Что — что, а состояние доноров определить она умела даже в самый разгар подсоединения к чужому сознания. Напугать остальных надо было только затем, чтобы не слишком надеялись заранее, что план будет реализован от и до… А высказанное Эррамуну замечание было направлено на то, чтобы и он о своих личных донорах позаботился.

Уяснив для себя ситуацию с улыбкой эльфа и его решимостью, несмотря на неприятное напоминание о личном желании покончить с собой, продолжить ухаживания, Ева расправила плечи и подошла к нему слегка танцующей походкой: охмурять и мы умеем! Через порог отсека, опершись на его любезно («Бе-ездна любе-езности!..») подставленную ладонь, она шаловливо едва ли не перепорхнула.

Эльфы, с суровыми лицами вполголоса что-то обговаривавшие между собой, взглянули на вошедших значительно и в то же время с тревогой. А некоторые — с едва уловимым презрением: кажется, решили, что эти двое, из-за легкомысленной Евы, в коридоре болтали о личном. Остальные же и внимания на них двоих не обратили, бурно обсуждая возможности применения основного дуэта — Остарджи и Евы.

Когда Ева, оставив Эррамуна среди его сородичей, прошла к капсуле Остарджи, все замолчали. Она вновь уселась на край капсулы и высказалась:

— Остарджи остаётся здесь, где подсоединён к датчикам, регулирующим его жизнеобеспечение. Я буду сидеть рядом на любом предмете мебели — так, чтобы моя рука свободно соединялась с рукой ангела. Эррамун должен быть с другой стороны от Остарджи и меня, чтобы моя втораярука касалась его ладони. И лучше, если он тоже будет лежать, а вокруг него будут наготове его товарищи, готовые поделиться с ним силой. Ну что? Начинаем разведку?

— Насколько понимаю, сначала проанализируем состояние кораблей в нашем секторе? — уточнил ангел.

— Именно. Я, честно говоря, очень надеюсь, найти вельбот с продовольствием и с перебитым автопилотом. Кто знает, — легкомысленно улыбнулась Ева, — может, такой как раз болтается неподалёку от нашего грузовика.

Собрание одобрительно восприняло её шутливое предположение. Одобрительно и по-деловому. Все, кто крепко стоял на ногах, немедленно зашевелились, освобождая пространство вокруг капсулы Остарджи. А Эррамун, мельком глянувший на деловитое движение в отсеке, опять повернулся к своим. Судя по скупым жестам, он уже определял, кто из эльфов будет его личным донором. И те не протестовали, а даже как-то оживились… Ева усмехнулась. Ещё бы… На полуголодной диете сидеть никому не хочется.

Глава 8

Оказалось, та, первая пробежка боевыми двойками «связистов» по трюму и палубе здорово помогла участникам нового эксперимента. Эррамун уже доверял происходящему между ними, тремя, и инстинктивно не «закрывался». А заодно и не кривился скептично. Благодаря его стараниям проникнуться новым опытом (что значит — сопротивления странным действиям ангела и землянки не было), быстро выяснили следующее: взорванные на орбите космические корабли всех мастей постепенно сбиваются в кучи металлолома, цепляясь друг за друга, — что, в общем-то, неудивительно и предсказуемо. Но что заинтересовало всех: они тем самым создавали порой настоящие острова, дрейфующие вокруг планеты. «На скорую руку» обследовав один из самых больших «островов» поблизости от их грузовика, удалось обнаружить несколько пустых кораблей Единого мира. Пустых от живых экипажей, конечно, но с почти целёхонькими продуктовыми отсеками в трюме. Так что никаких вражеских вельботов брать на абордаж, потенциально привлекая к себе внимание врага, не надо было.

Выдохнув с облегчением, Остарджи и Ева принялись диктовать Марике примерное местонахождение тех кораблей, благо наёмница неплохо разбиралась в картографии и умела создавать не только компьютерные карты, но и от руки; а последнее сейчас было весьма ценно, если учесть, что пользование компьютерной начинкой катера опасно на фоне шныряющих повсюду кораблей противника. Поскольку ни сам ангел, ни наёмница в реальность из своей «прогулки» не выходили, то лишь по парочке фраз «извне» Ева догадалась, что практичная Марика призвала к совместной работе искина Ицейну… Эррамун постоянно был рядом, ведь пальцы Евы не просто касались его ладони, а слегка упирались в неё. Впрочем, ощущение этого упора из-за вынужденной сосредоточенности на исследуемой орбите Ева чувствовала редко.

Когда примерная карта корабельного «острова» была готова, когда Ева собиралась подать знак Остарджи или просто мысленно сказать в том поневоле интимном пространстве, недостижимом для других, где только они двое, что пора выходить из состояния, близкого к медитации, оба услышали откуда-то сбоку далёкий голос Эррамуна:

— А есть возможность обследовать окрестности этого… острова? Нет ли рядом кораблей паткси?

«Хороший вопрос, — насмешливо телепатировал Остарджи Еве. — Мы с тобой как-то слишком обрадовались найденным продуктам, чтобы обеспокоиться обстановкой вокруг этого металлического кладбища».

«Согласна, — ответила она. — Расширяем поиски?»

«Цвет ищем тёплый, — предупредил ангел. — Любой тёплый».

А потому вслух Ева, еле шевеля неожиданно отяжелевшими губами (слишком отчётливое впечатление, что отделена от тела, а потому плохо владеет им) и не открывая глаза, произнесла:

— Проводим… поиск… на выявление вражеского присутствия вокруг острова.

Уродливые очертания разбитых, взорванных, проломленных кораблей, поневоле зацепившихся друг за друга, зияющих бездонными просветами и тьмой между искорёженными корпусами, сменились отдельными силуэтами. На них тоже смотреть — сплошной депрессняк и безнадёга. Глаз в этих ломаных линиях всё пытался ухватиться хоть за что-то, как минимум, целое. И не удавалось.

«Слева», — бесстрастно прозвучал голос Остарджи.

Ева потянулась к его лучу внимания (она отчётливо видела его) и сразу наткнулась не на вельбот, а на небольшой катер. Существ на двадцать близких к стандартным размерам — не больше. И то — впритык. Катерок плыл далековато от «острова», и Ева начала было чисто машинально считать тёплые пятна за его стенами.

Но луч внимания Остарджи внезапно пропал.

«Почему?» — удивилась Ева.

В контексте происходящего ангел мгновенно понял её вопрос. И спросил сам: «Ты уже использовала силы этого эльфа?»

Даже в своём невесомом состоянии и отстранённости Ева пришла в недоумение, почему всегда лояльный ко всем расам Остарджи отказался называть Эррамуна по имени, хотя прекрасно знал, как его зовут… Дошло не сразу, но Ева сообразила-таки: кажется, ангел предполагает опасное действие, на которые могут уйти силы Эррамуна. Поэтому зовёт его безлико — эльфом. Чтобы не жалеть, в случае если сородичи Эррамуна не успеют подпитать — и эльфу станет, например, плохо.

«Нет. Но готова».

Поймёт ли Остарджи, что её ответ — это и впрямь готовность Евы поучаствовать в любой авантюре, если та будет на пользу всем?

«Смотри! Катер вошёл в арку из разбитых кораблей. Мне кажется, есть возможность его уничтожить».

«Мы слишком далеко, — ответила Ева, думая, чувствует ли Остарджи её улыбку: чего она от ангела точно не ожидала, так это его азартной натуры. А потом добавила, чтобы Остарджи наверняка оставил свою идею: — Сил этого эльфа мне не хватит, даже, если придётся тянуть их с его сородичей».

И они снова продолжили наблюдение, причём Ева, скользя «взглядом» по всем сцеплениям корабельных корпусов, мельком подумала, зная, что ангел слышит только мысленный разговор, но не сами мысли: «А мне это… нормально? Что Остарджи так говорит о моём женихе? Мне ж вроде как обидно должно быть? Или…»

Странная идея заставила насупиться: цель Евы была — помочь Эррамуну в его желании, то есть в скорой смерти, лишь бы ему не попасть под гнев отца. И, если она, Ева, будет заботиться об Эррамуне, как о собственном женихе, его желание будет выполнено. Но… Но в данной ситуации такая постановка вопроса чревата. Ведь, получается, со смертью «этого эльфа», возможно, случится другая ситуация: могут погибнуть и те, кто с ним рядом. Значит, проблема… Проблема в том, что… Ева мрачно сопнула носом: надо относиться к нему, как к знакомому! Не фиг тут думать о смерти, когда вокруг смертей полно! Обрадовался…

Ещё немного поразмыслив, она кивнула себе: да, она будет общаться с ним, как с командиром над Крисом. То есть рангом выше. И хватит ему.

«Я что-то пропустил? — спросил Остарджи. — Мне кажется, ты начала испытывать какое-то негативное чувство».

«Извини, Остарджи, — отозвалась Ева. — Я немного отвлеклась на личное. Больше этого не случится».

Когда они «вышли» из поиска, обнаружили в отсеке довольно активное движение. Оказывается, перед тем как объединиться с ангелом и Евой, Эррамун, предполагал немедленную вылазку на то место, о котором ему сообщат «разведчики». А потому, по его приказу, свободные от дежурства рядом с ним эльфы внимательно слушали искина Ицейну. Тот излагал, какого типа необходимы на их катере источники питания. Свои-то уже начинали заканчиваться, не рассчитанные на столь долгий срок использования.

Пока Эррамун, задремавший во время разведочного сеанса, приходил в себя, его сородичи успели создать довольно длинный список необходимого для более или менее комфортного жизнеобеспечения на судне. Кроме всего прочего, теперь в состав вынужденных орбитальных мародёров входили не только эльфы и Крис с Евой, но и Клеман с Илвой, которым завидовали Рууд и Марика: эти двое пока не могли позволить себе двигаться в полную силу. Как и песчаники, досадливо шипевшие друг на друга.

Через полчаса сборная команда (партизан! — хмыкнула Ева) выживальщиков, во главе с Эррамуном, двинулась по коридору к вельботам. От налёта на остров ожидали многого. Ведь с ними была Ева, которая договорилась с Остарджи, во-первых, держать плотную связь, пока летят к острову; во-вторых, связываться с ним по прилёте каждые пятнадцать минут, чтобы снова и снова проверять обстановку вокруг острова и на нём самом. Следовательно, от экспедиции можно было ожидать благополучного исхода.

В стандартном вельботе на двоих Илва разбиралась. Так что, не сомневаясь уселась в кресло пилота, в то время как Клеман устроился на сиденье бортового стрелка.

— Идёте последними, — напомнил им Эррамун. — Инициативы не проявлять. Слушать мои приказы.

Клеман только вздохнул, сдерживая широченную улыбку. Базуки он не получил, но вельботовая пушка заставила-таки его расслабиться.

Пока эльф говорил с Клеманом, Илва успела значительно переглянуться с Евой. Последняя быстро ткнула в наушники своего шлема двумя пальцами. Илва едва заметно кивнула, сообразив, что есть возможность переключиться на личный канал связи. И для женщины-оборотня, случись что непредвиденное, эта возможность — цифра «два». Ева ещё подумала: «Жаль, Эррамун не дал нам времени более конкретно договориться обо всём до вылазки».

Под началом Эррамуна оказалось семь солдат-единомирцев, включая, естественно, троих эльфов. И он снова организовал группу так, чтобы люди (Крис и Ева) оказались под охраной остальных. Впрочем, нет. До кучи к ним добавили Илву. Видимо, снизошли, что тоже женщина.

Весь путь от оставленных под прикрытием удобного громадного отсека до самого острова передвигались по указаниям Остарджи, которые озвучивала Ева. В основном старались использовать тросы, которые все восемь бойцов закрепили на поясах скафандров и которые объединили всю группу. У тросов были две функции: они обеспечивали быстрое перемещение (посылали вперёд самого тяжёлого и шустрого — Клемана, а он помогал добираться остальным, натягивая за собой трос), а также давали возможность производить меньше звуков, на которые могли среагировать приборы паткси. Нет, скрежета и грохота сталкивающихся обломков везде было достаточно. Но эти звуки, улавливаемые отслеживающими приборами, всё-таки были неритмичными, в отличие от подозрительного скрежета под ногами живых: перемещались-то в ботинках с магнитной подошвой.

Сначала Ева шла рядом с Крисом, насторожённо присматриваясь к окрестностям. Вельботы оставили наверху, так как спуск на остров гарантировал затем довольно лёгкое вознесение по натянутым по всему пути тросам.

Потом она вдруг сообразила, что оказалась идущей на одном уровне с Эррамуном. Поймала себя на мысли, что даже в опасной вылазке, когда не до личного, ждёт от него подвоха. Но потом мысленно пожала плечами: он машинально держит её при себе, как связиста с Остарджи.

Спустились они на уровень двух космических линкоров — ко дну второго, и Эррамун передал по общей связи:

— Начинаем. И напоминаю: вода, продукты блоки питания. Клеман, вперёд.

Оборотень с готовностью перешагнул зубастый порог уродливой дыры в стене линкора. Через встроенные в скафандры датчики уровень шума отслеживала вся команда, хоть и знали, что живых здесь нет. Слух и обоняние Клемана, вообще-то, в этом месте не нужны. Но только у оборотней имелась стремительная, почти инстинктивная реакция на внезапное движение — как, например, сейчас и здесь, внутри разрушенного корабля. Линкор, искорёженный взрывами и плохо просматриваемый из-за мешанины всё ещё работающих корабельных приборов, легко мог преподнести неприятный сюрприз.

Кстати, именно эта мешанина позволяла видеть в космической темноте орбиты. Отдельные панели и кнопки, всё ещё мерцающие, давали небольшой, но такой нужный свет. Проплывали-то сейчас над вечерней частью планеты — в ночь. Так что отсвет планеты ещё был, но вскоре всё должно было погрузиться во тьму. Что значит: в первую такую вылазку надо быстро осмотреться, набрать всё, что под руку попадётся, и сразу сматываться.

Только перешагнув «порог», Ева вдруг поняла, что только что испытала чувство, близкое к агорафобии. Везде — пустота и враждебное окружение. И так хочется немедленно прянуть хоть в какое-то ограниченное пространство. За этой стеной тоже не замкнутое местечко, но хоть стены есть. Пришлось надавить на себя, чтобы сосредоточиться на невольном обыске и поторопиться с возвращением. На ходу Ева покачала головой: да в вельботе гораздо свободней себя чувствовала! Что теперь-то…

Тем временем Клеман и Крис, поспешивший ему на помощь, вытащили из узкого отсека нечто и вроде детских санок — металлический прямоугольник, где-то на два квадратных метра, с небольшими (с полметра в высоту) стенками, грохочущий по полу и по стенам, едва двое мужчин взялись за две цепочки, прикреплённые к углам этого прямоугольника. Сверху валялось нечто бесформенное, и Эррамун, нахмурившись, пожал плечами:

— И зачем это?

— Собираем всё найденное в эту штуку, а потом укрываем сверху и прикрепляем к чьему-нибудь вельботу, — откликнулся довольный Крис. — И доставляем на катер.

Кажется, Эррамун хмыкнул, но в общей связи это хмыканье не прозвучало.

— Далеко не расходиться, — вновь напомнил он.

Мужчины накинули цепочки «санок» на ближайшие металлические поручни и замотали их так, чтобы и «санки» не шевелились и не грохали понапрасну.

— Третья палуба, — заметил Марцель. — Здесь командирская рубка. Ищем автономные блоки питания.

Хорошо, когда знаешь, где искать нужную вещь. Мужчины быстро взломали несколько панелей, затем вооружились инструментами, прихваченными с катера, и сняли шесть найденных аварийных блоков. Помещение постепенно погрузилось в смутную темноту. Ева огляделась.

— Я рядом, — напомнила Илва и потянула её за руку. — Подойдём к обзорному экрану, Ева. Я посмотрю, нет ли здесь аптечек.

Они оглянулись: мужчины споро обыскивали рубку, время от времени снимая со стен какие-то элементы корабельной системы.

— Скоро совсем темно будет, — перешла на личную связь Ева, держа в руках индивидуальные аптечки, пока Илва пропихивала между их ремнями найденный шнур, чтобы связать всю кучу воедино.

— Настроить визоры нетрудно, — беспечно ответила подруга.

Но, кажется, у Евы вновь начиналась агорафобия. Она чуяла пространство вокруг себя, как абсолютную пустоту, в которой прячутся те самые паткси, похожие на уродливые тени. Обозлилась на себя: ты была в таких ситуациях! Не помогло. Темнота наступала, а вместе с ней приближались плохо различимые тени. Чтобы никто не оглядывался, она отключала двустороннюю связь: начали постукивать зубы.

В ухо толкнулся радостный вопль Клемана:

— Вода! Мы нашли воду!

«Ева, уходите! — раздался следом голос встревоженного Остарджи. — К острову с противоположной от вас стороны летят два неопознанных катера!»

— Эррамун! — резко позвала она. — Остарджи говорит, с другой стороны острова к нам приближаются два катера!

Баллоны с водой расхватали на спины. «Санки» подняли в воздух и быстро заковыляли к выходу наверх — к вельботам.

— Есть время? — потребовал ясности эльф.

— Да, они летят к самому низу острова, — помедлив, выслушивая ответ ангела, ответила Ева. — Пока приблизятся, пока поднимутся, мы уже будем у вельботов.

Ботинки команды грохотали так, что она слышала этот грохот, даже будучи в шлемовых наушниках. Пока невесомость была на их стороне: собранный груз тащить было легче, чем по полу, а баллоны с водой не заставляли снижать скорость.

Но не успевали!

Тот самый взлёт, который прошёл бы быстрей, если бы они были с пустыми руками, теперь был замедлен, потому как приходилось маневрировать с грузом. А тот словно специально старался зацепиться за любые торчащие края оболочки линкора.

«Остарджи! Как долго тем катерам до нашего острова?»

«Судя по скорости, у вас есть фора в двадцать минут!»

А им надо было бы где-то, как минимум, с полчаса! Перегружать вельботы нельзя. Задумка Клемана и Криса была хороша — тянуть этот груз в транспортном хвосте, но ведь его закрепление требовало времени!

За шлемом глаз почти не видно, но по раздражённому голосу Эррамуна и так всё стало понятно:

— Оставляем! Потом заберём! Быстро к вельботам!

«Ева! Катера идут на сближение с островом!»

Она повторила для команды предупреждение Остарджи, словно заправский переводчик — почти синхронно.

«Остарджи, у нас есть время, пока они снижают скорость?!»

«Они не снижают! Я не понимаю… Они!..»

Договорить ангел не успел: остров содрогнулся так, что корпус линкора накренился. Если бы не невесомость, все предметы и люди немедленно поехали бы к стенам, а то и к выходу.

Команда, только было рванувшая к вельботам, застыла на местах, хватаясь за любые предметы — и за оружие, чтобы удержаться на ногах, и пытаясь определиться, откуда исходит взрыв, разве что Эррамун потребовал, обращаясь к Еве:

— Что происходит?!

— Катера врезались в остров! — секундой позже отозвалась изумлённая донельзя Ева, вцепившаяся в переборки рядом с выходом, через который они сюда и забрались.

— Единый мир, — уверенно сказал Крис и тут же встревожился: — Ева, Остарджи видит — кто-то в них остался в живых?

— Двое, — уже медленней ответила Ева, с холодком по спине неожиданно понимая, что Эррамун не захочет пойти солдатам-единомирцам на выручку.

Крис опередил её с вопросом. Правда, он сразу по-деловому подошёл к нему.

— Эррамун, может, вы вернётесь, а мы с Клеманом обследуем место?..

— Я с вами, — насторожённо и быстро, чтобы не перебили, добавила Ева. — Без меня вам будет трудно сориентироваться на месте.

— Вы… — начал Эррамун и замолчал на полуслове.

Трое упрямо смотрели на него. Ева поёжилась. Бунт на корабле. Да, они не спетая команда, но… Эльфы тоже смотрели на командира. Илва тишком-молчком двигалась к Клеману. Понятно, что и она собирается идти с ребятами на разведку.

«Остарджи! — вновь позвала она. — Как там ситуация? Мы хотим идти на помощь!»

«Нет, возвращайтесь, — с печалью сказал ангел. — Помогать там уже некому…»

Автоматически она озвучила его слова.

Эррамун постоял, глядя на всех, потом кивнул и велел:

— Все по вельботам. На катере поговорим. Ева, путь свободен?

— Да. Остарджи говорит — на подступах никого.

Клеман и Крис переглянулись. Ситуация для обоих неоднозначная. Эррамун для них не командир. Но стал командиром для единственной вылазки. А в таких случаях решения командира, пусть даже чужого, не обсуждаются. Ева даже посочувствовала Эррамуну. Что он предпримет по прилёте на катер? И спускать на тормозах нельзя: дисциплина нужна даже в их ситуации единственных выживших.

Вскоре все собрались и терпеливо ждали только приказа Эррамуна слететь с верхнего корпуса линкора. Едва пилоты определились с курсом, Эррамун, уже сидя в кресле стрелка, по личной связи задал вопрос Еве:

— Почему ты решила присоединиться к бывшему командиру?

— Для меня он не бывший, — отрезала она. — Это во-первых. Во-вторых, я собиралась идти с ним на помощь живым, что значит, мы просто не обговорили все вопросы вылазки до неё. Мне кажется, сейчас не стоит поднимать вопрос неподчинения, а более жёстко обговаривать условия, при которых мы будем совместно работать.

Эррамун молча смотрел на неё с минуту, а потом качнул головой. То ли кивнул, соглашаясь, то ли подтвердил нечто решённое самому себе.

— Вылетаем, — спокойно сказал он.

Заледеневшая от напряжения Ева заставила вельбот мягко скользнуть из укрытия. Далее пошло по накатанной: она вела за собой всех, руководимая в свою очередь Остарджи, подсказывающим её «дорожные» метки.

Один раз было, когда Остарджи скомандовал им прятаться в ближайшем нагромождении сцепившихся кораблей. И минуты лениво и раздражающе текли, пока мимо спрятавшихся проплыли три катера паткси. Затем Остарджи объявил, что путь свободен, и четыре вельбота благополучно добрались до «дома».

Эррамун следил за разгрузкой и, кажется, намеревался последним уйти из импровизированного ангара для вельботов. Ева потопталась немного и нерешительно подошла к нему. Всё-таки она его пилот. Когда в «ангаре» никого не осталось, Эррамун пошевельнулся и негромко спросил:

— Ева, я выгляжу идиотом?

А когда она покраснела, не понимая, добавил:

— Недосказанность с условиями перед вылазкой понятна и так. Почему ты всегда говоришь мне банальности?.. Боялась — я буду критиковать действия твоего командира?

— Да, — упрямо буркнула она.

— Не надо додумывать меня и за меня, — уже мягче сказал он и пошёл вперёд, к спуску на катер. Не спеша — явно дожидаясь, чтобы она успевала за ним.

Когда они оба появились в общей комнате, выяснилось, что Тэкито и искин Ицейна, узнав о добыче в виде автономных блоков питания, немедленно помчались менять старые блоки на новые, чтобы обеспечить безопасность катера и обновить его маскировку. Сияющая Илва сидела возле Марики и Рууда, распаковывая одну из трофейных аптечек.

Ева огляделась на пороге и, заметив взгляд Криса, подошла к нему.

— Ты расстроена? — тихо спросил он. — Из-за нашей попытки помочь?

— Нет. — Она вздохнула. — Мне всё казалось, я говорю дельные вещи. А тут…

И она пересказала ему краткий диалог с Эррамуном.

Глядя на Марику, подставлявшую руку под уколы пистолета-инъектора, которым энергично орудовала Илва, Крис поджал губы. Подумал немного и покачал головой.

— Не получится. Учесть все ситуации не получится, что бы он ни говорил. А подчиняться ему только потому, что он из элитных войск, а мы наёмники… Не уверен, что прав, но… Живые должны жить, если есть возможность.

— Это тоже банально, — задумчиво заметила Ева. — Но ведь, если подумать, нас там было восемь существ. Мы вчетвером хотели уйти. А если бы в это время эльфы остались бы в неопределённой ситуации? Или… Вдруг бы Остарджи сказал, что со стороны вельботов тоже летят катера паткси? А мы бы не успели назад?

— Поэтому надо было всей команде бежать туда, — спокойно подытожил Крис. — Тогда бы все были в целости и сохранности, а уж судно найти, чтобы добраться до катера, среди этого металлолома легко.

— У тебя своя логика, — вздохнула Ева. — У него своя. А как быть мне, если я согласна и с ним, и с тобой? Чёрт… Вот ведь…

Крис усмехнулся.

— А ты спроси у Остарджи, чья логика логичней.

— А если тебе не понравится его ответ? — поддела его Ева.

Но Крис уже загорелся.

— Нет, правда, Ева! Спросим у ангела? Ты же с ним на короткой ноге!

— Тогда бы уж надо поспорить, — хмыкнула она. — В смысле, раз — ромашка, два — ромашка… А я четвёртую сорвал! — И сама заинтересовалась. — Интересно… А если Остарджи и впрямь даст ответ — нечто среднее между нашими мыслями?

Ангел внимательно выслушал обоих и пожал плечами.

— Я буду примитивен, если скажу: выбрали командира — надо его слушать?

— Но мы не выбирали командира! — справедливо возмутился Крис.

— Протестовали? — улыбаясь, спросил Остарджи. — Против того, что Эррамун сам себя назначил вашим командиром? Нет, не протестовали. Значит, он командир по праву. И надо его слушаться. Он, кстати, не собирается ни с кем обсуждать эту ситуацию.

— Откуда ты знаешь? — поразилась Ева.

— А он ушёл с Тэкито, да ещё и Марцеля прихватил, — отозвался ангел. — То есть они все ушли закреплять маскировку нашего катера от вражеского сканирования.

Они переглянулись: эльфы работают, пока остальные из команды отдыхают? А потом отошли от ангела в самый дальний уголок общего отсека — обменяться мыслями. И Крис вынужденно признал:

— Мы ведём себя порой как дети. Наёмников имею в виду.

— Привычка, — пожала плечами Ева. — Мы привыкли, что среди наших ребят отношения дружеские, вот и… А у них там, у эльфов, субординация, говорят, довольно жёсткая. Я ещё удивляюсь, что этот Эррамун на нас не наорал там.

— Ну, на тебя-то не орал бы.

— Ещё немного — и будет орать постоянно, — призналась Ева. — Я почему-то с ним постоянно вляпываюсь в глупости.

— Влюбилась? — насмешливо спросил Крис.

— Хочешь сказать — это нормально, когда влюблённые доводят предмет своей влюблённости до бешенства? — хихикнула она. И вздохнула, успокоилась. Уже скептически спросила: — Крис, тебе не кажется, что и нам надо бы принять участие в работе с блоками? Ты в них разбираешься?

— Я — нет, а вот Марика…

— Марика пока не может встать с капсулы, — напомнила Ева. — Ладно. Я пойду. Постою там на подхвате. Заодно посмотрю температуру по отсеку. Может, этот Эррамун перестал злиться на меня.

Крис как-то так ухмыльнулся, что Ева сразу догадалась, чему он.

— Думаешь, он снова взбеленится?

— Ты ж молчать не умеешь.

— Я попробую, — пообещала она. — Во всяком случае — это так интересно: научиться чему-то новому для себя. Хотя бы тому же молчанию.

И, кивнув, вышла из отсека.

Глава 9

В течение трёх суток, по корабельным часам, на катере не происходило ничего интересного — с точки зрения Евы. Да, народ бегал за Ицейной, который объяснял, где нужен ремонт мелкий, а где — посерьёзней. Пилот Тэкито даже обиделся немного на искина, ворча, что они, вообще-то, только-только прилетели с базы на новёхоньком катерке, так что нечего тут искать неполадки.

Единственные три часа в эти трое суток становились волнующим приключением. Те три часа, которые отводились Эррамуном на вылазки в дебри Линкорного острова — как успели обозвать сцепившиеся между собой корабли: час на то, чтобы долететь до него со всеми предосторожностями и оглядками, а потом спуститься всё к тому же нижнему линкору, который лишь слегка распотрошили в первый раз и в котором ещё оставались присмотренные для дальнейшего грабежа местечки; затем час — на тот самый вынужденный грабёж; и, соответственно, час на возвращение. За это время определились с обязанностями: женщины — Ева и Илва, искали медикаменты и всё, что, по их мнению, пригодится для быта на «родном» катере; эльфы размонтировали (выламывали и выдирали — по впечатлениям Евы) хотя бы мало-мальски уцелевшую электронную начинку звездолёта; на Криса с Клеманом возложили поиск продовольствия и скафандров для работы в открытом космосе.

Вернувшись, эльфы надевали те самые скафандры и вновь принимались за ремонт, смысл которого Ева и остальные не вполне понимали, а данные бессовестные товарищи не собирались объяснять сами, а вопросов к ним не было, поскольку ни у кого не возникало желания общаться с ними. Остарджи на все вопросы исподтишка только разводил руками. Но на третьи сутки, уже будучи на катере, эльфы переговорили между собой, и в кают-компанию отправился Марцель. Оглядев обернувшихся к нему выздоравливающих и выздоровевших, он привычно сухо спросил:

— Механики есть?

Отозвались Рууд и один из песчаников, Нааг-Ши.

Марцель внимательно осмотрел обоих, кажется, пришёл к выводу, что они достаточно здоровы, и велел им следовать за ним.

Назад явились к ужину — по корабельным часам и расписанию. Пришли вместе с Евой, которую Эррамун всегда держал при себе под благовидным предлогом — опять-таки как связную с ангелом. Типа, на всякий случай… Механики и объяснили, наконец, смысл всей ремонтной сумятицы. Ева-то тоже, как и Крис с Клеманом, смотрела на активную работу эльфов и не понимала, что именно происходит.

Выяснилось, что эльфы решили устроить из катера не просто убежище. Они оснастили и его, и все стены космического грузовика, на одной из платформ которого он стоял, датчиками и маскирующими элементами в основном с двумя назначениями. Первое — для отслеживания кораблей противника, если они появятся поблизости. Причём экраны слежения расставлены везде, даже в кают-компании. Второе предназначение оказалось хитрей. Оно было призвано маскировать катер с живыми существами на нём несколько неожиданным способом. Эти датчики «пропускали» сканирующие лучи с судов противника, создавая у вражеских систем отслеживания иллюзию, что перед ними очередная жертва обстрела — в решето продырявленное судно армии Единого мира.

Рууд признал, что решение замаскироваться таким образом пришло к эльфам легко, если учесть, что противник использует почти те же характеристики систем отслеживания, что и у единомирцев.

Во время ужина народ бурно обсуждал практически воплощаемую идею эльфов и приходил к выводу, что теперь-то, когда безопасность обеспечена, эльфы наверняка займутся поиском уцелевших солдат Единого мира…

Странно, что Крис, остававшийся в стороне от громогласной дискуссии, на последнее заметно скептически скривился.

Улучив момент, Ева подобралась к нему и, пока Марика спорила о чём-то с Тэкито, тихонько спросила:

— Чё злишься? Или на кого?

— На твоего Эррамуна, — буркнул он, исподлобья метнув на неё взгляд.

— Повтори — «на твоего», — угрожающе-ласково попросила Ева, — чтобы у меня была причина врезать кое-кому за его длинный язык!..

— Ладно тебе, — вздохнул Крис. — Я и правда злюсь на Эррамуна. Он меня, как мальчишку, обыграл. Помнишь? Когда на Линкорном острове мы хотели пойти на помощь? Он мне потом, когда наедине были, сказал: если я ещё вякну против его приказов, он меня попросту с собой брать не будет. Не, Ева, прикинь? Как мальчишку уел.

Ева немного подумала и пожала плечами:

— В общем-то, ожидаемо. Если учесть, что у эльфов такие жёсткие правила даже внутри социума, можно было предположить, что в военном деле будет ещё жёстче.

— Ожидаемо… — проворчал Крис и с тоской посмотрел на входную дверь в кают-компанию. — Насколько легче на поле было…

— Сам себе хозяин был, да? — понимающе кивнула Ева.

И тут Марика заметила их уединение и позвала Криса рассудить спор с Тэкито. А Ева снова задумалась. Поначалу о том, что жутко хочется вымыть волосы. Настоящей водой, а не душем с направленным воздухом, который вроде и очищает, но не доставляет удовольствия. Хочется выйти куда-нибудь… в поле. Или в луга — под небо с низкими облаками. Посидеть на речном обрыве, глядя, как течёт вода, отражая небо, вечерние звёзды и склонившиеся над ней ивовые кусты…

И посидеть там в одиночестве.

А то… Она ненароком снова посмотрела на входную дверь.

Эррамун вручил ей сумку с самыми сложными, а потому самыми ценными инструментами и велел носить её следом за эльфами, которые резко стали механиками. Время от времени приходилось натягивать скафандр и выносить наружу эту самую сумку. Глупое занятие. Иногда Ева подозревала, что Эррамун просто придумал ей это занятие, чтобы вкупе с мыслью о телепатически ментальной связи с ангелом приковать её к себе.

Превратилась в ту же сумку. Ходячую…

Забившись в какой-нибудь уголок, сидя тихохонько там, чтобы никому не мешать (если работа происходила внутри катера и не надо было переодеваться в скафандр), она порой смотрела на «своего» эльфа и мысленно пожимала плечами: «Нафига он мне сдался? Нафига я вообще ему предложила обручение? Пожалела бедняжку после его рассказа о его же горькой судьбе старшего сына, который и не сын вовсе?» И признавала, что ей до сих пор трудно смотреть на высоченного и широкоплечего бедняжку некритическим взором. Всё время хочется поддевать его и поддразнивать. Особенно когда он командовать начал.

Чтобы совсем уж не психовать, попробовала представлять, как она появляется с ним где-нибудь, например…

Опаньки… А где ж с этим бедняжкой появиться можно? На гражданке у неё нет даже собственного дома — лишь однокомнатная квартирка для кратковременного отпуска, хотя денег, которые полагаются за наёмничество, хватает на то, чтобы остепениться и свить себе семейное гнёздышко.

В кафе, что ли? Или в барах? Любопытно, а как Эррамун относится к пиву?

Ева мечтательно вздохнула, в воображении видя не трофейную еду, безвкусную, но полезную, а парочку литровых бутылей с пивом, а к ним — солёную рыбку или копчёных сосисок, запечённую картошечку, ну и… какой-нибудь сушёной морской хреновины. И вскоре улыбалась, вспоминая — и надеясь, что скоро, очень скоро…

Не сразу заметила, что в кают-компании вдруг стало тихо. А когда осознала, что вокруг притихли, узрела, что перед ней стоит Эррамун. Вздохнула, прощаясь с воображаемым завлекательным натюрмортом, и кивнула ему:

— Что?

— Ты улыбаешься без меня, — спокойно сказал эльф и повернулся уйти.

— Так ты ничего не предложил такого, чтобы я улыбалась с тобой, — напомнила она.

— А чего бы ты хотела?

Еве показалось, что в кают-компании наступила совершенная тишина. Все с глубочайшим интересом ожидали, что она ответит.

— Здесь, на орбите, вряд ли ты найдёшь то, что я хотела бы, — с сожалением отозвалась она и чуть не рассмеялась, представив Эррамуна, который стоит возле барной стойки, потягивая пиво из банки или бутылки и заедая крепкое питьё, например, истекающей жиром сосиской.

— Вот ты и улыбнулась — со мной, — подытожил эльф и вышел из кают-компании, словно закончил свои дела здесь.

Когда дверь медленно закрылась за ним, Марика не утерпела:

— Ева, а в самом деле? Ты так улыбалась, что мы все обзавидовались. О чём ты думала? Колись!

Воровато оглянувшись, чем привлекла к себе ещё большее внимание, Ева сначала прикусила губу, настраиваясь на хулиганство, а потом насмешливо спросила:

— Вы точно хотите знать? Пожалеете ведь!

— Говори давай! — велел Тэкито.

— Пива хочу! — и вкрадчиво добавила: — Чтоб на языке кисленько и сладенько сначала. Потом… чтоб за язык хватало. Ну и…

Секунды ошарашенного молчания, а потом все дружно взвыли! Ещё минута на переглядывание, а потом… Как будто специально растравляя себя, все, даже песчаники, которым объяснили, что такое «пиво», начали с жаром вспоминать, порой перекрикивая друг друга, что и в каких количествах дули на гражданке или в отпусках, а уж чем закусывали!.. Когда дошли до описания тех закусок, ангел Остарджи, закрыв лицо ладонями, чуть не плакал от смеха, наглядевшись на разомлевших от сладостных воспоминаний наёмников.

А когда в кают-компании все замолкли, устав и с улыбками переглядываясь, Остарджи полюбопытствовал:

— Ева, а почему ты решила, что Эррамун не может выполнить твою мечту? Да, сейчас-то и здесь он не может, но… У эльфов тоже есть праздники, идущие из глубины веков их истории. И один из праздников сопровождается изготовлением пива прямо в местах празднества. Так что когда-нибудь, но он исполнит твоё желание и найдёт тебе то, что ты хочешь.

Расслабившиеся было, жильцы кают-компании после слов ангела мгновенно заинтересовались:

— А бары у них есть?

— А пиво у них только по праздникам можно?

— А почему только когда-нибудь? Небось, эльфийские офицеры могут себе позволить побаловаться столь примитивным питьём — разве что втихаря! Благо у них на кораблях есть отдельные каюты!

— Да не! У них там, скорее, элитное, как они сами, вино!

— Пиво и эльфы — по мне, так весьма странное сочетание! Как-то не представляю!

И снова — хохот, крик!

Пока Остарджи освещал для всех необычные страницы жизни эльфов, Ева, рассеянно оглядывая его благодарных слушателей, задержала взгляд на Крисе. Тот сидел на своей пристенной откидной койке, казалось внимательно и с тем же, что и остальные, любопытством слушая ангела. Только вот глаза у него были вроде как… отстранёнными. Будто он поймал за хвост какую-то неожиданную мысль, которая здорово задела его, и теперь приценивается к ней: стоит ли рискнуть, чтобы реализовать её?

Вот Остарджи, сам смеясь, закончил рассказывать о старинных эльфийских празднествах, а заодно иссякли вопросы его внимательных слушателей. Ева снова скосилась на Криса. Капитан наёмников больше не изображал интереса к тому, что происходило в кают-компании. Он выглядел человеком, полностью погружённым в обдумывание той самой идеи.

Несмотря на замечательные воинские качества Криса, Ева очень хорошо знала, что капитан — мечтатель. Причём мечтатель деятельный. Он легко увлекается идеей, которая внезапно пришла на ум и завладела всеми его помыслами. Особенно, если она казалась ему легко достижимой. И Ева страшно пожалела, что не может мысленно поговорить с ним и спросить: к чему он прислушивается?

А ещё Крис не умеет скрываться. Весь на виду. Вот он поднял голову и взглянул направо. Легко проследив его взгляд, Ева насторожилась: капитан смотрел на Клемана, с которым обычно работал на пару, будучи на Линкорном острове. Взгляд задумчивый и немного оценивающий, но опять-таки легко прочитываемый: согласится ли оборотень на то, что задумал Крис?

На пару минут прервала наблюдения за Крисом Марика. Она съехала со своей капсулы и, прихрамывая, зашагала к капитану. Тот, заметив её приближение, мгновенно вскочил с места, чтобы поднять на руки свою рыженькую красавицу и выговорить ей:

— Почему ты не сказала мне, что хочешь подойти? Тебе нельзя пока ходить!

— Но мне хочется побыть с тобой! — капризно ответила рыженькая и, удобно устроившись на его коленях и обняв его, севшего на место, ткнулась ему в шею, недовольно бормоча: — Я так соскучилась по тебе, а ты ругаешься…

Когда они заворковали вполголоса, Ева, улыбаясь, отвернулась, но продолжала раздумывать над увиденным в Крисе. Первая мысль: «Попробовать раскусить его самой — или на всякий случай рассказать про него Эррамуну? — И поразилась: — Почему — Эррамуну? С чего бы это?!»

Что-то мягко нажало на затылок, в чувствительную точку под черепной костью. Она обернулась. Остарджи смотрел на неё как-то неопределённо. Скучает? Или заметил её эмоциональный раздрай? В любом случае, этот взгляд надо рассматривать, как приглашение подойти.

Выяснилось, что права. Раздрай.

— Что случилось? Ты вся полыхаешь, — тихо сказал ангел.

Она уже привычно уселась на край его капсулы и ссутулилась.

— Крис что-то задумал, — тоже едва слышно откликнулась она. — Но я не понимаю — что. И меня это непонимание тревожит. — Помолчала, не услышав ответной реплики, пожала плечами. — Не знаю, что делать.

Остарджи быстро взглянул на Криса. И Ева затаилась, выжидая, какую оценку состоянию капитана наёмников даст ангел.

— Он… весёлый, — неожиданно сказал Остарджи. — И не думает об опасности. Что бы он ни задумал, Крис не считает, что у него будут какие-либо последствия. Точней, последствия будут, но, с его точки зрения, приятные.

Крис отнёс Марику на её капсулу и вновь отошёл к своей выдвижной койке.

Сначала Ева решила, что дальнейшее произошло логично: Марика опять заговорила — на этот раз с Илвой, причём как-то так увлеклась, что забыла обо всём. А Крис, внимательно всмотревшись в рыженькую, будто убеждаясь, что пока ей дела нет до него, немедленно взглянул на Клемана. Тот разговаривал с Руудом, кажется продолжая беседу о прошлом, в котором было столько завлекательных «ништячков»!.. Оборотни тоже чувствительны к взглядам в упор. Клеман оглянулся на капитана. Выражения лица Криса Ева не видела, но Клеман как-то сбился с разговора.

Капитан наёмников встал и вышел в коридор.

Чуть помедлив, за ним удалился из кают-компании и Клеман.

Коридор — единственное место, где заговорщиков никто не подслушает.

Ева обозлилась. Ангел помог мало. Хотя… Крис веселится. Это страшновато. Ведь он и правда порой ведёт себя по-мальчишески, не думая о том, что выбранное им приключение опасно. И не только для него, но и для окружающих.

Что бы ни случилось, но Ева твёрдо решила проследить за ним.

А когда оба вернулись и она увидела предвкушающее лицо Клемана, в своей мысли утвердилась.

Дальше было привычно. «Ночной» сон по расписанию катера прошёл спокойно. Ева спала вполуха и вполглаза: Крис даже не пошевельнулся. И она вскоре пришла к выводу, что задуманное им произойдёт не на катере. И уснула до положенного по расписанию часа. На завтраке ни Крис, ни Клеман не обменялись какими-нибудь двусмысленными взглядами. Вроде и должно успокоить, но Ева пришла к другому выводу: они уже обо всём договорились, а потому спокойны.

В обновлённом составе (напросились Рууд и Нааг-Ши) команда вынужденных мародёров прошла к вельботам. Перед тем как сесть в корабли, Эррамун сказал только одно:

— Теперь мы можем собирать тех живых, кто ещё остался. — Остановил взгляд на Крисе и напомнил: — Но везде — только командой. Меня поняли?

— Поняли, — совершенно спокойно ответил капитан.

И в его ответе не было сомнений.

И снова вельботы юркнули между огромными звездолётами, чтобы одной из «дорог» (а меняли путь в каждый вылет) добраться до Линкорного острова. Сегодня собирались в последний раз осмотреться на нижнем линкоре и в следующий раз наведаться на верхний, мимо которого с постоянным сожалением пробегали, спускаясь на тросах. До того как сесть в вельбот, Ева вновь пригляделась к Крису. Может, она только придумала нечто подозрительное в его поведении? А капитан и не собирался претворять в жизнь ту идею, которая владела его мыслями вчера? Он даже на Клемана не взглянул. Как и оборотень — на него. Следовательно, между ними нет никакой договорённости?

На месте прибытия тоже всё прошло привычно упорядоченно. Разве что на этот раз Эррамун не потребовал от женщин пребывать поблизости от его персоны, как это ранее было. Так что обе обрадовались некоторой свободе. Правда, до момента, когда эльф кивнул Еве подойти.

— Ты очень сосредоточенна. Что случилось?

— В том-то и дело, что ничего, — буркнула она. — Устала от безделья.

Он только хмыкнул на это и отпустил её бежать к женщине-оборотню.

Когда она и Илва шли по знакомому коридору, мимо уже проверенных отсеков и кают, женщина-оборотень поинтересовалась:

— Ева, ты и правда напряжена. Это из-за его внимания?

— Нет. Другое. — И остановилась, повернувшись к ней. — Илва, скажи честно. Клеман себя со вчерашнего вечера ведёт себя, как обычно?

Женщина-оборотень задумалась, подняла было плечи — наверное, пожать, а потом медлительно сказала:

— Может, после твоих слов я и придумываю что-то, но… Он перед сном и сегодня утром слишком много шутил. И смотрел как-то так, что вот смотрит, а потом вдруг, будто что-то смешное увидел, и засмеётся.

«Капитан веселится», — вспомнились слова Остарджи, и Ева насторожилась ещё больше. Пристально следившая за ней Илва негромко спросила:

— Я должна что-то знать?

— Илва, если бы я сама знала что-то конкретное! — с досадой выпалила Ева.

Женщина-оборотень глубоко вздохнула и насела на неё, требуя объясниться.

Хватило десяти минут, чтобы рассказать всё, что наблюдала Ева вчера.

— Что они оба мальчишки — я согласна, — уже сурово сказала Илва. — Такчто понимаю, что надо бы проследить за ними, а то натворят чего. Идём. Куда они обычно ходят за продовольствием? В сторону камбуза? Бежим!

До камбуза добирались довольно долго — минут двадцать точно потратили. Но в помещении никого не оказалось. Они специально обегали и кухню, и опустевшие продовольственные кладовые.

— Офицерская столовая и кают-компания, — произнесла Ева, встревоженно глядя на уже испуганную Илву. — Проверим?

Они помчались со всех ног к названным помещениям, примерно зная их расположение. Но и там не нашли ни того, ни другого. Илва уже впадала в отчаяние. Она бежала со злыми слезами на глазах, громко сопя в стараниях разглядеть след Клемана, что могла сделать и без перехода в волчью ипостась. Сейчас оборачиваться было опасно: скафандр-то на человека. Случилось непредвиденное обстоятельство — волчице, которая хоть и лучше видит следы, в человеческом скафандре спрятаться от безвоздушного пространства невозможно.

Поднялись на следующую, верхнюю палубу корабля.

— Может, крикнуть?! — на бегу всхлипнула волчица.

— Стой!

— Я обернусь! — поспешно выпалила Илва.

— Нет. Подожди. Я попробую найти их по-своему. Охраняй меня.

— Буду! — истово пообещала Илва, сообразив, что хочет сделать Ева. Выщелкнули две луч-пистолета, вынутые из набёдренных кобур волчицы.

А Ева, поддёрнув штанины скафандра, быстро села на металлический пол в «лотос» и закрыла глаза, отпуская на волю сознание, но держа перед глазами образ Криса. Она ощутила огромное пространство линкора, заставила себя успокоиться до безмятежности. Ощутила, как опустились плечи. Ощутила, как корабль принял её желание прочувствовать его помещения и закоулки, как призрачную модель, — его структуру. И, будучи слабым, «израненным», позволил ей легко сделать это.

Сначала Ева нашла эльфов. Они буквально искрились живой силой. Она насчитала всех четверых в одном месте, мысленно кивнула и «пошла» дальше. Следующими нашла Рууда и Нааг-Ши. Они сортировали кучу того, что эльфы уже выдрали из общей системы корабля. Ева вздохнула и продолжила поиск.

И изумлённо открыла глаза.

Они-то искали по всем помещениям этого уровня-палубы, она сама потом — внизу и наверху! В то время как оба пропавших оказались на этой же палубе, что чуть выше той, где был камбуз. Какого чёрта…

Ева хотела было вскочить. Увы. Сил потрачено слишком много. Сообразив, что ей самостоятельно не подняться, Илва торопливо схватила её за руку и помогла встать на ноги.

— Где?!

— Они в этом коридоре!

Ответ так озадачил женщину-оборотня, что она онемела на секунды, вглядываясь в коридор, который они только что прошли.

— Но там не видно следов… — нерешительно напомнила Илва.

— Кажется, они прошли чистку дезинфектором, — пожала плечами Ева и первой зашагала вперёд. Илва поспешила за ней.

Оборотни — думала она. Клеман сразу сообразил, что Илва может найти его, если что, по следам. Но… Что же они, он и Крис, такое делают, что боятся: их найдут прежде времени, нужного им для выполнения задуманного?.. Потом пришла мысль, что они обе слишком далеко от своих. А если Эррамун позовёт для немедленного срыва с Линкорного острова? Сумеют ли добежать? Да и… Дождутся ли их белоплащики?

— Подожди, — снова остановила она Илву, которая уже разглядела следы Клемана возле одной из люковых дверей в жилой отсек. — Если просто так сунемся — они сначала стрелять будут, а только потом спрашивать, что случилось!

— И что теперь? — разгневанно рявкнула женщина-оборотень. — Стучаться к ним, что ли? Да я лучше дверь прострелю!

— Дура, — проникновенно высказалась Ева, и Илва обескураженно открыла на неё рот. — Шлем-то на тебе. Переведи связь только на Клемана и предупреди его, что мы сейчас к ним войдём.

— А почему не ты — Криса?

— Потому что я сейчас с ним разговаривать не могу. Мне его убить хочется.

Клеман ответил не сразу. Кажется, он был слишком ошеломлён, когда узнал, что его подруга стоит за дверью в помещение, где и он нежданно-негаданно оказался для остальных членов команды.

Но дверь открыл сам. Когда женщины вошли, их глаза приклеились к вещмешку, очень удобно расположившемуся на полу. Из него выглядывали разнокалиберные бутылки и какие-то коробки легкомысленной расцветки.

— Что это? — ледяным тоном, чувствуя себя учительницей, поймавшей ученика-бездельника на глупой проделке, вопросила Ева у Криса, который явно ощущал себя смущённым, но всё ещё храбрился.

— Ну… спиртное! — пробормотал тот. — Я вчера после твоих слов подумал, что у здешнего офицерского состава могут быть припрятаны личные запасы. И, как видишь, оказался прав. Ева, не злись. Мы не собирались здесь долго оставаться.

У неё дёрнулась рука — влепить ему затрещину. Умный мужик, а что вытворяет!

— Прошло полчаса, с тех пор как мы здесь, — процедила она сквозь зубы. — А вы, вместо поисков продовольствия, занимаетесь… я даже не знаю, как это дело обозвать! Быстро выбирайтесь отсюда и валите в свой камбуз! А я…

Последние слова Евы потонули в крике Эррамуна по общей связи:

— Все на место высадки! Быстро!

Приказ отзвучать не успел, а сквозь шлем послышался странный шум: будто на корабле включили сирену. Машинный вой пронизал все помещения, и в нём рычание обозлённой Евы осталось почти беззвучным. Она первой ринулась из отсека, мимолётно отметив, что Клеман, нисколько не сомневаясь, одной рукой подхватил на бегу тот самый вещмешок, а другой — остолбеневшую от неожиданности Илву. Завершал бег группы Крис, уже вооружённый пулемётом.

Они прогрохотали подкованными ботинками по коридору, затем — по лестницам, поднимающим их к последнему, верхнему уровню. Возле каждой двери из помещения в помещение приходилось замедлять бег, потому что никто не знал, что там их ожидает, а связь с Эррамуном внезапно пропала. Причём Крис пытался докричаться до эльфов или, как минимум, до Рууда, но в ушах всех стояла плотная тишина. Ладно, сквозь стенки шлема говорить можно было. Испуганная, но не желающая в том признаваться, Ева крикнула капитану:

— Крис, как думаешь, что произошло?

— Заглушка! — раздражённо ответил он, продолжая нестись по следующему коридору.

Корить его за глупый проступок Ева не стала. Не до того. Это всё потом. А пока… Сейчас душу грело только одно: она успела прихватить в эту вылазку не только отличное оружие из ранее награбленного, но и достаточно большой боевой запас к нему.

Подбегая к очередному выходу, где люковая дверь своим овалом слегка выдавалась в другое помещение, Крис, который уже бежал впереди всех, не стал замедлять шаг, а просто сунулся головой в проём.

— Пусто!

Ева, следующая за всеми, прикрывая, занесла ногу над порогом, но неудачно — слишком низко. Ботинок с размаху врезался в край порога, и она зашипела от боли.

Как оказалось, повезло. Потому как в коридор из того помещения вновь влетели Крис и Клеман с Илвой. И мужчины вручную принялись тащить овал двери к себе, чтобы закрыть её. Ева, с изумлением глядя на них, только хотела было спросить, не сбрендили ли они, как Илва бросилась к ней и прошипела:

— Паткси!

Глава 10

Паткси — не всегда значит, что речь идёт о той самой воинствующей расе. Нет. Иногда этим словом объединяют всех наёмников этой расы. Всех тех, кто воюет по своей воле или вынужденно на её стороне.

Полумрак, в котором они до сих пор пребывали, мгновенно сменился депрессивной темнотой, в которой не оглядеться, а потому неизвестность становится главным врагом…

Ева оглянулась. Они в конце коридора между жилыми отсеками. Если кто появится — на виду у любого. Если кто выбьет овальную дверь в следующий коридор — на его прицеле… Мужчины обернулись — она чуть склонилась в сторону, чтобы убедиться: да, дверь вошла в пазы.

— Что дальше? — вынужденно громко спросила она: теперь всю дорогу придётся орать, чтобы услышали — без связи-то.

Привлекая её внимание, Крис шлёпнул себя ладонью по груди. А секундой позже он перешёл на жестикуляцию пальцами, которую они обычно использовали в отсутствие радиосвязи. Толстые перчатки скафандра сделали движение пальцев неуклюжим, но смысл разгадать было легко: «Все за мной!» И капитан двинулся к третьему отсеку от конца переходного коридора, на ходу снимая с плеча закреплённый там моток троса. Ева хмуро вспомнила, что именно Эррамун заставил «вписать» трос в их личную амуницию на время вылазок.

Клеман был занят тем, что упорно тащил вещмешок со спиртным и обнимал жавшуюся к нему Илву, зашуганную воем неизвестной сирены: с тех пор как противник устроил звуковую психическую атаку в последние минуты их пребывания на планете, женщина-оборотень плохо переносила громкий звук, а сегодняшняя сирена буквально ввинчивалась в уши… Итак, Клеман слегка не поспевал за Крисом, уверенно шагавшим к той двери. Не поспевал — в отличие от Евы, которая была налегке, поскольку из-за этих двоих женщины не успели приступить к персональному поиску необходимых предметов.

Поэтому, когда Крис потянулся к круглой дверной ручке, Ева цапнула его за плечо скафандра и, заставив тем самым его оглянуться, потребовала объяснений:

— Мы идём к вельботам?

— Вельботы уже… — и он ладонями изобразил хлопающие крылышки.

Уточнять, как Крис узнал, что основная команда покинула Линкорный остров, Ева не стала. Логика и так понятна. Но ткнула пальцем в дверь:

— Ты уверен?

— Да. Размотай часть троса.

И он открыл дверь — в первые мгновения показалось, в открытый космос, а на деле перед ними предстал всё тот же металлоломный пейзаж орбиты. Одним взглядом оценив этот пейзаж, Ева сообразила: сюда, в эту часть нижнего линкора, попал снаряд, поэтому корабль не просто взорвался, но ещё и крупными осколками довольно большая его часть постепенно отошла от главного корпуса.

Понятно, зачем нужен трос. Прежде чем переступить порог и ухнуть в орбитальное пространство, все четверо быстро выдвинули магнитные пластины на ботинках в стороны от подошвы, а механизм скафандровых перчаток запустили на те же магнитные присоски. Насколько поняла Ева, Крис собирался достичь-таки оставленных вельботов. Ведь если команда Эррамуна улетела без них, два пустых вельбота всё равно оставались припрятанными на месте.

Она задрала голову взглянуть наверх. Им предстоит чуть не ползком по отвесной стене линкорного корпуса пройти половину нижнего судна и весь корпус верхнего. А потом их ждёт извилистый путь до вельботов. А там… Она поёжилась. Легко — добраться-то, если не вспоминать, что их могут обнаружить наёмники паткси.

Когда трое оказались за пределами коридора, Крис с трудом закрыл дверь вовнутрь.

Поскольку все висели, плотно соприкасаясь со стеной линкора, неудивительно, что дребезжание корабельного корпуса ощутили все: в покинутый ими коридор ворвались паткси. Крис напоследок сунул между дверью, похожей на баранку, и стеной какую-то железку, возможно подобранную ранее. Попробуют открыть дверь изнутри — решат, что её заклинило после взрывов. «Интересно, — угрюмо подумала Ева, — кто там сейчас идёт? Да ещё явно с роботом, если так грохочут…»

Трое беглецов влезли чуть выше двери. Оглянувшись на Криса, который собирался двинуться за ними, Ева обнаружила, что он едва заметно машет рукой. И дёрнула Илву за штанину скафандра. Та — остановила Клемана. Все посмотрели вниз. Капитан ткнул себе в шлем, показывая на глаза, потом изобразил жест, сунув руку под мышку. Все утвердительно покачали головами: скафандровые датчики, маскирующие температуру тела и движение, включены…

Отвернуться от Криса Ева не успела, а потому чуть не вспыхнула злостью: он быстро вскарабкался до Клемана и взял у него вещмешок. Освободившийся от груза оборотень (Илва тоже отпрянула от него чуть в сторону) резво начал подниматься далее, оставляя за собой свободно висящий конец троса. Негодование Евы было таким, что она с трудом удержалась от мысли, благо стреляла неплохо, выпустить заряд в тот самый мешок. А потом её пробило на нервный смех: «Попробовать в следующий раз (если он будет) поискать что-то из женских вещичек? А потом вынимать их из мешков в присутствии Марики и вместе с ней перед носом Криса обсуждать их достоинства?» Утихомирило только одно — грустная мысль о том, что именно она вчера дала начало стремлению мужчин добраться до спиртного, поддразнив их видением и вкусом пива.

Клеман тем временем добрался до какой-то дыры и кивком велел подниматься. По спущенному им тросу все трое быстро добирались до этой дыры, куда он и втягивал всех. Отдохнули — заодно и успокоились. Здесь грохота тех, кто самоуверенно шагал по коридору, не слышно. Но внутри Евы опять начиналось глухое раздражение: прятаться как тараканам! Р-р… Встретить бы противника огнём. Но главная неизвестность — их число.

Оглядевшись в тесном закутке, она вздохнула: кажется, они попали в технический отсек. Обернулась к Крису, на пальцах спросила:

— Сколько будем отсиживаться?

— Пока не стихнет, — прожестикулировал тот. Посидел, подумал и едва-едва усмехнулся: — Попробовать, что ли, на разведку…

В ответ она показала ему кулак. Клеман посмотрел на кулак и кивнул, соглашаясь, что капитан предложил полное безрассудство. Илва только вздохнула.

Закуток был столь тесен, что приходилось сидеть и смотреть в открытое пространство орбиты. И жалеть, что огромные обломки, плавающие с линкором рядом, слишком далеко от их дыры, чтобы попробовать до них добраться. Ева устало от дурацкого положения прислонилась к краю дыры — и внезапно облилась потом.

«Ева, ты жива?!»

От неожиданности она резко оглянулась на своих.

— Остарджи!

Они все вскинулись на неё — и с такой, пока ещё плохо самими же понимаемой надеждой!..

Как же она забыла, что для разговора с ангелом ей не нужны радиоустройства!

«Я жива, Остарджи! Мы, все четверо, живы!»

«Где вы? Эррамун связался со мной. Он выжидает неподалёку от Линкорного острова, но не может связаться с вами».

«Связаться не получится, — ответила Ева. — Здесь действует сильная заглушка радиосвязи! Скажи ему… — она запнулась, в глубоком недоумении: что можно сказать эльфу?! Уйти без них?! Страшно даже произнести такое. Дождаться, пока они выйдут на связь? Глупо… Когда ещё это произойдёт… И в отчаянии она взмолилась: — Остарджи, мы сидим в дыре, в каком-то техническом отделении, близко к стене! Хотим добраться до оставленных нам вельботов! Спроси у Эррамуна: на том месте, где мы спрятали вельботы, остались ли они ещё для нас? Или…»

«Чуть ранее он сказал, что да, два вельбота остались — в надежде, что вы сумеете добраться до них! — быстро сказал ангел. — А вы? Сумеете?»

«Мы пока на нижнем линкоре, — приободрившись, объяснила Ева. — Если смотреть по палубам, то нам остаётся ещё две палубы наверх, а потом надо будет пройти верхнее судно и только тогда сможем дойти до вельботов…»

Она не стала задавать вопросы о том, кто может им помочь. Нетрудно было представить, как действовали те, кто остался под командой Эррамуна. Жёсткая дисциплина эльфов наверняка позволила им быстро смотать удочки и по привычным переходам добраться до места с вельботами, а они… Она смотрела в дыру и не видела лениво плавающих обломков, порой заслоняющих ей обзор. Если бы даже вопросы были, сумел бы ответить на них Остарджи?

И вздрогнула.

«Ева, покажи, где именно вы находитесь».

Она чуть не выпалила в ответ естественное: «Зачем?», но вовремя спохватилась и взволнованно уточнила: «Покажи? То есть вспомнить весь наш путь?»

«Да. Я хочу увидеть твой визуальный образ этого пути».

Уж точно не от скуки — сообразила она. И обратилась к своим, жадно смотревшим на неё в ожидании информации:

— Пару минут буду молчать. Не прерывайте, ладно?

И закрыла глаза.

Сосредоточившись и абстрагировавшись от отнюдь не далёкого грохота, издаваемого врагом, вспомнила расставание с основной группой Эррамуна. Итак, он послал женщин (она ещё горестно ухмыльнулась: впервые — самостоятельно) в последний раз обойти отсеки определённого коридора, а она и Илва почти сразу ринулись на поиски Криса с Клеманом. Вспомнила все коридоры и палубы, пройденные ими, и финал — отсек, за дверью которого — орбитальная пустота.

Вспомнила и стала ждать отклика Остарджи.

«Я увидел, — сказал он. — Передаю информацию Эррамуну. Ева, время от времени прислушивайся ко мне. Как только будут новости — сообщу».

Замешкавшись, она всё же передала его слова остальным.

Первым отреагировал вслух Клеман.

— Это что — белоплащики нас искать будут? — удивился он.

И вдруг ссутулился, да так напряжённо, что Ева сразу поняла, о чём он подумал. Поняла и Илва, в панике взглянув на Криса. Тот сначала не понял, а потом насупился. Помолчал и сказал спокойно:

— Если что, я останусь с вами. Меня больше волнует, что приходится бездействовать. Если они захотят прилететь сюда — будут на всех мониторах отслеживания. Слишком… опасно.

— А ты оставь здесь мешок, — саркастически предложила Ева. — Может, если с ним возиться не будешь, посадка на вельботы пройдёт безопасней.

Он только огрызнулся матом и тут же затих, упрямо выпятив губы. А Клеман только вздохнул, глядя на вещмешок — так, что Илва сердито отвернулась от него.

Не просидели и десяти минут, как Илва, прислушавшись, заметила:

— На линкоре тихо. Слышите?

Они и так сидели тихо, но тут затихли так, что даже нечаянного шелеста скафандров стало не слышно. Да, в корпусе линкора прекратились все звуки, которые до сих пор уже привычно царили в остове судна: погромыхивание, шорохи… А первым исчез вой сирен, которым и ознаменовалось появление паткси.

Ещё минута, другая… Мёртвая тишина уже начинала раздражать. Хотелось потереть между собой ладони, чтобы услышать шелест хотя бы перчаток, хоть и было понятно, что в шлемах этот звук останется бесшумным.

А в следующий миг они, все четверо, вместе с ударившим по ушам взрывом вылетели из закутка. Причём Илву тем взрывом сначала ударило о стену, а уж потом выбросило в орбитальное пространство, где закрутило и беспощадно начало относить в сторону от остальных троих, которым повезло оказаться неподалёку друг от друга.

В отделённом от судна пространстве радиосвязь восстановилась, и в шлемах всех раздался тоскливый вопль женщины-оборотня, которая мгновениями спустя пропала за искорёженной стеной линкора.

— Илва! — вскрикнула Ева и, разъярённая, с трудом повернулась, чтобы выполнить своё давнее желание, — выпустить разряд из лучевика в вещмешок, который вылетел следом за Клеманом. Беззвучный стеклянный взрыв не успокоил. Она снова обернулась в сторону, где исчезла Илва, в безнадёге посылая проклятия на голову Клемана: — Лучше б ты к себе Илву приторочил!..

А нижний линкор, за стеной которой скрылась Илва, продолжал разваливаться на ещё более мелкие части. А сверху в него ссыпался верхний, и что теперь там происходило с Илвой — Еве не хотелось думать. Сама того не замечая, она плакала, пытаясь выискать-таки жалкую фигурку женщины-оборотня. Потом её за трос притянули к себе мужчины.

«Что случилось, Ева?!»

«Паткси взорвали оба линкора. Илва… потерялась!» — упрямо всхлипнула она.

«Что значит — потерялась?» — ощутимо похолодел голос ангела.

«Нас вытряхнуло из того уголка. Илву завертело и отбросило в сторону».

Всего лишь констатация факта, но Ева напряжённо замерла: а если Остарджи сумеет что-нибудь придумать — что-нибудь, чтобы помочь Илве?.. И тут же в новой безнадёге опустила глаза: их-то троих относило от линкора всё дальше и дальше. А ведь Илва оставалась в разрушающемся линкоре… И что и кто мог бы поделать в этой ситуации?..

«Ты звала её?»

Вопрос Остарджи прозвучал неожиданно. И Ева замерла: а ведь правда! После того как она обругала Клемана, позвать Илву так и не сообразила! Загодя похоронила женщину-оборотня? А если та… жива?!

— Илва-а! — закричала она, не обращая внимания на вздрогнувших мужчин. — Илва-а! Откликнись, если ты жива!

И, только докричав, вспомнила, что в корпусе линкора женщина-оборотень отозваться не может. Ещё секунда — и чуть на себя же не зарычала: отозваться Илва не могла до взрыва! Сейчас, если она жива, — может ответить!

— Ева… — донёсся далёкий слабый голос. — Ева…

— Слева! — выпалил Крис, дёрнувшись так, что другие двое спасённых обернулись вместе с ним.

Ева машинально дотронулась до датчиков, прячущих движение и тепло живого существа. Включены. Если этот катер оснащён тепловизорами, их не должны заметить. Но… Хотелось кричать до хрипоты, лишь бы сбавить то напряжение, которое она впервые в жизни испытывала, беспомощная до ужаса.

— Они сошли с ума… — пронзил её уши шёпот Криса.

Она посмотрела по направлению его взгляда и затаилась, сжалась в комок нервов: прямо на линкор, а точней — на вражеский катер, стремительно мчалась торпеда. И опять-таки точней — вельбот. Его узнать нетрудно: эльфы успели в первые же дни пребывания на катере Тэкито закрасить на трофейных вельботах все обозначения. Так что вельбот без всяких признаков, которые помогли бы определить, друг он или враг, сумасшедшим снарядом летел на катер.

Кажется, на катере не ожидали нападения. И, возможно, потому, что смотрели отнюдь не на орбитальное пространство, а на погибающий до конца линкор. А вельбот тем временем развил такую предельную скорость, что катер с его прогулочными оборотами просто не успевал отклониться от курса.

Ева замерла: на вражеском катере обнаружили, что на них несётся самоубийственный вельбот, и принялись поспешно отклоняться от курса. Но расположение катера было проигрышным: он как раз оказался между двумя-тремя громадными обломками линкора, которые не давали ему маневрировать в пространстве.

— Не надо, не надо… — заговорила Ева, со страхом глядя, как вельбот несётся на сближение с катером противника. — Пожалуйста!

Последний вскрик — вельбот врезался в борт катера с такой скоростью, что сунулся половиной корпуса в пробитый бок.

«Он пустой, Ева! — закричал Остарджи. — Ева, вельбот пустой!»

— Пустой?! — вслух проговорила она, и мужчины оглянулись на неё.

Не успели воспринять сообщение ангела, как в поле их зрения появились ещё пять вельботов — тоже с замазанными номерами. Они принялись облетать катер, расстреливая противника, который пытался сбежать от них. Потом два вельбота остались уничтожать паткси, в то время как три других полётных средства развернулись и помчались к троим, болтавшимся в пространстве, постепенно уходя всё дальше от разгромленных линкоров.

— Ева, забираетесь на место стрелка! — прозвучал в эфире бесстрастный голос Эррамуна.

— Эррамун, а Илва!.. — закричала она.

— Рууд с Нааг-Ши сейчас закончат с катером — и спустятся на поиски волчицы, — всё так же размеренно ответил тот. — Вы садитесь к нам.

Двухместные вельботы были хороши тем, что оба места были герметично отделены друг от друга. Вскоре один за другим вельботы начали снижать скорость приближаясь к троим. Последнее было необходимо, чтобы попавших в беду не отнесло от транспорта завихрениями космического ветра. Ева нисколько не сомневалась. Первый вельбот приблизился таким образом, чтобы было ясно: этот — за ней. Она отцепилась от Криса и схватилась за металлические детали полупрозрачной крышки над местом стрелка. Крышка поддалась тяжело, но поддалась. Подрагивающими руками Ева осторожно перебрала все опоры, которые только нашла, и мягко опустилась в кресло.

Бездумно смотрела, как по одному другие два вельбота подбираются к Крису и Клеману и забирают их, пока вельбот Эррамуна крутился неподалёку.

— Как ты себя чувствуешь? — ровно спросил эльф.

— Когда я пойму, что Илва жива и в безопасности, — тяжело ворочая губами, сказала она, — тогда я буду чувствовать. Я не могу… не могу потерять и её… Сколько их… я больше не могу терять, не могу!..

— Закрой рот, — внезапно жёстко сказал Эррамун, и перед ней ожил небольшой экран, позволяющий пилотам видеть друг друга. — У тебя истерика. Подожди с ней до прилёта на катер.

Последние слова эльфа её словно оглушили. Настолько, что вышибли все мысли. Ева постаралась успокоиться, понимая, что Эррамун прав. Но не получалось. Она даже закрыла глаза, но тут же торопливо распахнула ресницы, ощущая, что её немедленно затошнило.

«Ева, слушай меня, — раздался голос Остарджи. — Слушай меня и успокойся. Я тебе расскажу, что происходит. Рууд и Нааг-Ши закончили с уничтожением катера и начали поиск Илвы. Я дал им примерное представление о том, как был разрушен линкор, как расходятся его обломки. Они найдут Илву…»

«Спасибо, Остарджи…» — мысленно прошептала она, но на этот раз ответа не получила: кажется, ангел всерьёз следовал за двумя вельботами, нырнувшими в чрево нижнего линкора. Потом она вяло испугалась, что эльфы (а во всех трёх вельботах-спасателях их троих были эльфы) захотят с уже спасёнными вернуться на борт катера Тэкито. Но все трое продолжали кружить вдоль стены линкора. Слушая их переклики, Ева постепенно начала успокаиваться.

— Ева, — по личной связи окликнул её Эррамун. — Что случилось на линкоре? Почему вы не успели добежать до нас?

И что отвечать на это? Ева мрачно щёлкнула на переключение связи на личный разговор и, подумав, подключила Криса (блин, она опять его выручает! Но ведь свой же!), нехотя и коротко объяснила:

— Мужчины решили, что палубой выше, в офицерских личных отсеках, они могут найти ещё продовольствие (почти не соврала!), а мы с Илвой не поняли, куда они пропали, и пошли искать их.

— Ясно.

И всё? Больше он ни о чём сказать не хочет? Или у эльфов не принято выказывать эмоции, пока они занимаются другим делом? Пока суд да дело, Ева быстро отключила капитана наёмников. Часть разговора он слышал — хватит с него, чтобы разобраться, что к чему и как себя вести, если что.

Она снова выглянула в обзорное окно вельбота. Двух вельботов, пропавших в глубинах всё ещё разваливающегося линкора, не видно.

— Почему? — медленно произнесла она. — Почему вы вернулись за нами? Мы всего лишь наёмники…

— Если бы среди наёмников не было моей невесты, не вернулись бы.

Она поняла, что её глаза, вытаращенные на него, вполне могут лопнуть.

— Это у вас… обычай такой? Ну, в смысле — закон? Что… из-за невесты?..

Продолжать фразу не стала — не могла сообразить, что именно сказать.

Ей показалось — она слышит его хмыканье.

— Нет. Такого, чтобы наши невесты оказывались в настолько уязвимой ситуации, у нас не бывает. Но ты моя невеста. И ты пообещала, что погибну я, а не ты. Поэтому мне пришлось вернуться за вами, едва Остарджи объяснил, где именно вас искать.

Почему ей снова показалось, что в его голосе она слышит неприкрытую насмешку?

А потом услышала отчётливый щелчок. Не сразу поняла, что Эррамун переключился на общую связь. И бодрый голос Рууда:

— Эррамун, мы нашли её. Взяли на борт. Поднимаемся.

Сначала Ева решила, что сейчас заплачет от счастья. Но пришёл странный ступор.

Флотилия из пяти вельботов снова летела «домой». А Ева смотрела вперёд, изредка скашиваясь на боковые окна. И чувствовала странную пустоту внутри. Ну да, всё правильно — иногда прошибало её мыслью. Пустой вылет вельботов. Поэтому пустота везде. Время от времени она поднимала голову, чтобы наткнуться на внимательные глаза Эррамуна, коротко взглядывавшие на неё, но реагировать эмоционально не могла: ни радоваться тому, что их спасли, ни быть счастливой, оттого что спасли Илву. Перегорела? Порой мелькало такое в мыслях, но точно определиться со своим состоянием не было ни сил, ни желания.

По прилёте она угрюмо взглянула на Криса, который опустил голову и первым ушёл в кают-компанию, кивком отделавшись от Клемана, который нетерпеливо выжидал, когда к нему на подгибающихся ногах подойдёт Илва, чтобы бережно подхватить её на руки и внести в общий отсек.

— Мне кажется, тебе бы тоже не помешало, чтобы я тебя выслушал, — неожиданно сказал Эррамун, возвышавшийся рядом с Евой.

— Прости, — хмуро ответила Ева. — Но мне, честно говоря, хочется сейчас только одного: лечь, закрыть глаза и подремать.

Эррамун поднял голову — взглянуть на дверь в кают-компанию.

— Там… шумно, — с небольшим недоумением сказал он. — Если хочешь, на пару часов можешь лечь в моём отсеке.

Она немедленно взбодрилась от его единственного слова — «моём».

— Что?! — грозно откликнулась она, вскинув голову. И самой смешно стало. Вздохнула и сказала: — Почему — пару?

— Потом мне самому понадобится койка, — признался он. — После всех тех мелких… — он немного поколебался, видимо не зная, как назвать то, что на языке. — После всех тех мелких приключений, которые сегодня выпало пережить, как-то странно, но хочется полежать. Пусть недолго.

— Ну и иди, — проворчала она. — Только не забудь разбудить, если не услышу, как заходишь.

И не разбудил.

…Она открыла глаза, чувствуя себя выспавшейся. Посмотрела на потолок, недоумевая: неужели той парочки часов ещё не прошло? Потом перевернулась набок и застыла, открыв рот: Эррамун бросил на пол, рядом с пристенной койкой, нечто явно из одежды, и спал на этой скудной постели… Ева только открыла было рот позвать его и встать, чтобы предложить нагретое местечко на кровати, когда уйдёт. И рот закрыла. Наёмникам не впервой спать не только на полу космических суден, но и на земле. Где только не дрыхли!.. Эльф, в сущности — тоже из наёмников. Так почему же она должна воспринимать его желание, чтобы она выспалась, как героический подвиг? Нравится ему валяться на полу, оберегая её сон так почему бы и нет? Пусть спит. А она… Ева снова откинулась на спину. Она попробует снова успокоиться и задремать. Или уснуть — как уж получится. И уснула.

Глава 11

Ещё через час Эррамун на полу вздрогнул и сел, оглядываясь вокруг заспанно и явно ошалело — видимо не сразу понимая, где он. Ева тоже удивилась, но промолчала. Положение пристенной койки дало ей возможность встать с другой стороны ложа и молча пойти к двери. Прежде чем открыть её, Ева оглянулась на сонного эльфа, смотревшего ей вслед через койку, и вежливо сказала:

— Спасибо.

И вышла. В коридоре выяснила, что спала с перерывом примерно два часа. На что хмыкнула и отправилась в кают-компанию, чувствуя, что выспаться, может, и выспалась, но состояние тошнотворности всё ещё не прошло.

Шаг за порог в помещение — и сразу почуяла: что-то очень не так в тишине, встретившей её. Что-то за эти два часа, пока её не было, здесь произошло. Причём произошло нечто настолько потрясающее, что даже Остарджи, уже сидевший вне своей капсулы — на доставленной ему и приставленной к стене мягкой кушетке, ошеломлён.

Дверь за спиной въехала в пазы металлического косяка. Услышав негромкий звук хлопка, Ева медленно двинулась к своему месту, одновременно присматриваясь ко всем присутствующим. Так. Оба песчаника, пилот катера Тэкито и оборотень Рууд тоже выглядели довольно-таки ошарашенными. Значит, они не принимали непосредственного участия в некоем происшествии, но были его зрителями. Марика — тоже. Но рыженькая выглядела не только взволнованной, но и встревоженной, в отличие от остальных.

Приблизившись к своей навесной койке и сев на её краешек, Ева присмотрелась к остальным — в первую очередь к тем, кто был с ней вынужденно вне того линкора, и её рот непроизвольно открылся, а хмурый Клеман отвёл от неё взгляд то ли с досадой, то ли… Во всяком случае, она была рада, что можно больше не пялиться на его лицо: три кривые чёрные царапины пробороздили его кожу от левой скулы через нос к подбородку, а правый глаз постепенно уменьшался под наплывающим синяком вспухающих век.

Уже изумлённая, Ева осмотрелась в поисках Илвы. Снова подняла брови. Женщина-оборотень лежала на своей койке — животом вниз, руками, кажется, обнимая голову так, чтобы закрыть уши. Лицом к стене.

Сбитая с толку Ева уже целенаправленно поискала глазам Криса. Не сразу поняла, что мужчина, сидевший спиной ко всем, сутулившийся — положа словно бессильные руки на колени, и есть Крис. Ещё подумалось по инерции: «Почему он не с Марикой?»

Кажется, рыженькую тоже беспокоил этот вопрос. Она насторожённо переводила взгляд с одного на другого из четвёрки спасённых, и в её глазах читалось сомнение и нерешительность, когда она смотрела на капитана наёмников.

«Что с вами там произошло?» — успел спросить Остарджи.

Будто отвечая на этот вопрос, Клеман тяжело встал и медлительно подошёл к койке Илвы. Волчица не шелохнулась, хотя громыхание металлизированной подошвы его ботинок был ей слышен. Он постоял над ней. Снова оглянулся на Еву и неуклюже опустился на колени перед койкой. Низкое навесное ложе оказалось достаточно удобным, для того чтобы оборотень не только сумел склониться над койкой с женщиной, но и осторожно лечь на неё и обнять поверх её рук. Насколько видела со своего места пригорюнившаяся Ева, волчица вновь не шевельнулась. Выждав немного, Клеман не только обнял Илву, но крепко прижал её к себе, всё ещё стоявшему на коленях… Будто куклу обнял, пряча… Минута, другая… Кукла ожила: волчица сама обняла Клемана за шею и уткнулась лицом в его плечо, совсем спрятавшись под телом оборотня.

Наверное, из-за ситуации, созданной теми, кто принимал участие в неведомом пока Еве происшествии, в кают-компании все молчали и даже не решались сделать лишнее движение. Но после того, как Клеман и Илва замерли в странном объятии, Марика быстро посмотрела на Криса. Тот всё ещё сутулился, но уже повернулся лицом ко всем и тяжело смотрел на оборотней. Потом поднял глаза на Еву. Пауза была недолгой. Он неловко поднялся с койки и подошёл к ней.

У Марики глаза расширились. Кажется, она думала — он подойдёт к ней.

А потом кают-компанию внезапно обнесло бесшумным оханьем.

Ева тоже встала, сообразив, что капитан идёт к ней.

А Крис встал на расстоянии шага, руки опустил, голову тоже. Шелестящий шёпот в онемелой тишине расслышали все:

— Прости… Ева, прости меня… прости нас… пожалуйста…

И только сейчас она поняла, что случилось в кают-компании.

Возвращались на катер Тэкито порознь, парами — как их спасли на двухместные вельботы. Илву Ева видела мельком — уже по прибытии. Женщина-оборотень так же мельком показалась ей только притихшей. Ещё проскользнула мысль, что Илва выглядит довольно… нет, не спокойной, но… что-то вроде сдержанной, бесстрастной. Потом, после того как они вышли из вельботов, они друг друга не видели, поскольку Эррамун предложил Еве сон в своём отсеке. А Илва… Скорей всего, у неё был самый настоящий шок, отчего и показалось, что она… А мужчины… не поняли. Наверное, они начали разговаривать между собой, не думая о том, что в полной мере испытала Илва, возможно простившаяся с жизнью и приготовившаяся к смерти от удушья в безвоздушном пространстве, когда в её скафандре закончится кислород. И, когда она услышала лёгкую беседу тех, из-за кого она… Ева горестно придержала вздох.

Легко представить, как волчица поднимается со своей койки и медленно подходит к Клеману. Вещмешок с бутылками последним держал он. Илва драться умела. Нетрудно представить, как она ударила оборотня по лицу ладонью с распяленными пальцами, из которых при частичном оборотничестве выскочили когти. Нетрудно представить, как он отшатнулся от неё и получил ногой в глаз. Возможно, она визжала при этом. Возможно, у неё была истерика… Криса она не тронула. Не потому, что не виноват. Для неё всё зло и ненависть сконцентрировались на Клемане. Он считался даже не её другом, а любимым. Но в тот ужасающий момент он крепко держал вещмешок, а не подругу.

И только сейчас двое поняли, что испытала Илва.

Мгновения понимания сложились в целостную картину.

Ни мужчины, ни Илва не объяснили всем находящимся в кают-компании, почему вдруг взбесилась волчица. И остальные наверняка решили, что у неё просто запоздалая реакция на то, что их, всех четверых, оставили на линкоре в опасности.

А сейчас Крис попросил прощения у Евы.

И её спине резко стало холодно, потому что за спиной безвоздушное пространство, с плывущими в нём глыбами растерзанных кораблей, потому что перед ней стена линкора, из любой части которой могут высунуться солдаты противника и с комфортом расстрелять всех четверых — нет, троих, ведь четвёртая медленно, кружась в потоковых завихрениях, погружалась в пустоту линкора… И снова затошнило — из-за слишком пустого, несмотря на орбитальный мусор и металлолом, пространства.

Поэтому Ева мрачно заглянула в хмурые глаза Криса и сквозь зубы сказала:

— Простить? Мне этого мало. Чтобы вернуть доверие к тебе.

И обошла его, чтобы подойти к Остарджи. Только развернувшись, чтобы присесть на кушетку рядом с ангелом, увидела, что на пороге кают-компании стоит Эррамун и внимательно смотрит на неё. Слышал её слова? Нет, не только на неё. На Криса, вынужденно торчавшего посреди кают-компании в одиночестве. Вот капитан наёмников взглянул на койку с Илвой и Клеманом. Илва завозилась под оборотнем, видимо пытаясь выползти из-под него, но Клеман, всё ещё на коленях, только крепче сжал руки, и на этот раз волчица сдалась — притихла под ним.

Секунды тишины оказались очень неловкими для всех. Никто не осмеливался заговорить первым, не понимая ситуации.

Наконец Крис поднял голову и посмотрел на Эррамуна, за спиной которого виднелся Марцель, который, в отличие от своего начальства, сдержать эмоций не сумел, изумившись. Капитан наёмников посмотрел на эльфа и сказал:

— Эррамун, мне надо поговорить с вами о том, что было на линкоре.

Уже испуганная (Крис хочет поговорить с эльфом?!) Марика метнула вопрошающий взгляд на Еву. Но та только опустила глаза и упрямо уставилась в пол. Это — дело и проблема Криса. Ему и разруливать. А уж какими словами он всё объяснит Марике или Эррамуну — ей, Еве, всё равно. Лишь бы Илва пришла в себя.

— Идём. — Эррамун наконец правильно понял капитана наёмников, что тот хочет поговорить наедине. И кивнул ему на выход. Марцель за его спиной пропал.

Едва овальная дверь в кают-компанию мягко захлопнулась, Марика вскочила со своей койки и бросилась к Еве. Умоляюще взглянула на Остарджи и, встретив его благосклонный кивок, шёпотом обратилась к Еве:

— Что там у вас случилось?! Почему Илва (она оглянулась на волчицу) такая?!

— Если Крис посчитает нужным, он сам объяснит, — нахохлившись, ответила она.

— Но… что ты говорила о доверии?

— Прости, Марика…

Рыженькая совсем встревожилась. Она уже помалкивала, то и дело поглядывая на дверь — в ожидании Криса, надо полагать. Но от Остарджи и Евы не уходила, словно поняла, что только здесь безопасно.

«Так что случилось, Ева? Или мне тоже подождать возвращения Криса?»

«Нет. Скажу. Только самую суть. Из-за Криса и Клемана Илва чуть не погибла».

«Была ситуация?..»

«Да. Илва простила Клемана. Может, потому что выпустила пар, когда с ним подралась. А я… не могу…»

Всё так же сидя на коленях и опираясь всем телом на койку, Клеман словно заснул, хотя по отдельным звукам — тоненьким и жалобным Илвы, низко гудящим и виноватым — Клемана, было понятно, что они умудрялись даже говорить…

Оглядевшись, Ева тихонько вздохнула: народ кают-компании постепенно приходил в себя и начинал осторожное, будто боясь спугнуть что-то или кого-то, общение. Один песчаник допрашивал второго — Нааг-Ши, а тот только огрызался, что не знает подробностей, а только Илву вытащили прямо-таки аж из самого корпуса линкора, в то время как остальные трое болтались в пространстве рядом с кораблём. Сидевший рядом с ними Рууд, явно чувствуя себя не в своей тарелке, поддакивал ему. Пилот катера Тэкито шёпотом же ругался с искином Ицейной, что тот не может ему рассказать факты из бесед эльфов…

Ева и Марика сидели по обе стороны Остарджи, благо он не возражал, и с нетерпением ожидали, когда появится капитан наёмников. Лишь раз Марика сходила за пайком, и Ева неохотно начала жевать то ли обед, то ли ужин. Безвкусный. Она знала — почему: всё ещё не могла по-настоящему прийти в себя.

Дверь открылась внезапно. Крис перешагнул порог и, дождавшись, когда на него уставятся все, сказал:

— Я решил собрать спиртное для команды… — споткнулся, наверное сообразив, что фраза «для команды» звучит так, словно он оправдывается, и исправился: — Собрать спиртное. Получилось так, что мешок со спиртом был закреплён, а об Илве мы не подумали. Из-за этого она упала… в линкор. Поэтому…

И не договорил. Но все догадались и так. И теперь уставились на Илву, которая выглядывала из-под оборотня, как из норы.

Клеман выпрямился и, не вставая с коленей, исподлобья огляделся.

— Я тоже виноват. Я привязал мешок к себе, а Илву просто держал за руку. И её…

Женщина-оборотень мягким движением подползла к нему и снова обняла за шею, будто и сейчас боялась, что он вот-вот бросит её снова.

Марика встала с кушетки Остарджи и шагнула было к Крису. Тот быстро взглянул на неё. Но рыженькая остановилась на месте, а потом развернулась и добежала до своей койки, чтобы сесть вполоборота к Крису, но не смотреть на него.

Капитан постоял-постоял, глядя на неё, а потом повернулся к двери. Но выйти не успел. По катеру прокатился тонкий вой внутрикорабельной сирены, а мгновением позже дверь открылась, и Эррамун быстро проговорил:

— Визоры засекли живых. Идёт всё та же команда, за исключением Илвы.

Пилот катера Тэкито качнулся к нему, открыв было рот, — но сказать ничего не успел: Эррамун, сразу среагировавший на его движение, ответил:

— Нет. Рано ещё.

Остальные уже срывались с места, хватая всё необходимое для полёта на вельботах и в открытом космосе. У входа Ева столкнулась с Крисом, на которого Марика, обычно страстно прощавшаяся с ним, сейчас даже не взглянула. Переглянулись. Как же жутко хотелось сказать ему: «Как хорошо, что ты не со мной в вельботе!» Но понимала, что прозвучало бы слишком мстительно и даже по-детски. Там, на орбите, придётся снова доверять ему, несмотря на происшествие с Илвой… Кстати, об Илве. Перешагнув порог кают-компании, Ева, оглянувшись, нехотя усмехнулась: Клеман торопливо целовал женщину-оборотня, которая так и не встала с койки. Он порывался бежать к выходу, но волчица цеплялась за него…

— Илва! — рявкнула Ева.

Клеман выпрямился, освобождённый от объятий подруги, и поспешил за остальными. Ева закрыла дверь, чтобы он больше не оглядывался и не вздрагивал, спотыкаясь на ходу.

«Остарджи, поможешь ей?»

Сама не поняла: то ли приказала ему, то ли попросила.

Но ангел откликнулся спокойно: «Летите, не думая. Сделаю всё, что надо».

У выхода из коридора в открытое орбитальное пространство эльфы привычно заставили всех проверитьамуницию. Все шли, как обычно же, парами — пилот и стрелок. Поэтому Эррамун оказался впереди Евы, но ненамного, так что едва она очутилась вне коридора, он немедленно взял её за руку.

Переключившись на личную связь пилота со стрелком, Ева спросила:

— Крис тебе всё рассказал?

— Всё.

— И? Ты… осуждаешь его?

— Осуждаю. — И внезапно почти без паузы добавил: — Хотя понимаю.

— Это как? — возмутилась она.

— Наёмники… — одним словом объяснил эльф. И более пространно объяснил: — Когда наши команды распускали отдохнуть, мы заходили в бары планет Единого мира и там встречали таких, как он. В общем-то, я понимаю, что творится в их душах.

— Это ты про себя говоришь, что понимаешь, — жёстко заметила Ева. — А я не понимаю.

— Всё просто. Несмотря на то что мы относимся к наёмникам, особенно к людям и оборотням, отнюдь не как к равноправным партнёрам, я знаю, что именно они чаще погибают в боях. Ведь именно их в первую очередь посылают в самые тяжёлые моменты битв. И они знают, что они мясо на убой. Я ведь правильно говорю об этом?

— Правильно, — хмуро признала Ева.

— Мы смотрим на них презрительно, когда видим, как они пьянствуют и куролесят в барах. Но знаем — почему они так себя ведут. По-другому они расслабляться не умеют. Поэтому я понимаю Криса, который хотел набрать выпивки для всех.

«Рыбак рыбака? — недоумевала Ева, не произнося, впрочем, вслух своих выводов. — Ишь, понимает… А мне что делать с этим пониманием? — И пожала плечами. — Что… Жить и воевать дальше — что…»

Чтобы забыть хотя бы на время и не думать, беспрестанно возвращаясь к мысли о Крисе, она по дороге к вельботам спросила:

— Далеко те живые, которых зафиксировали приборы?

— Тридцать минут полёта.

— При условии, что придётся добираться окольными путями?

— Да.

— Почему ты оставил Илву, но взял меня?

Поймать на слове не удалось. Эррамун хмыкнул, не глядя на неё, а потом не спеша и даже, по впечатлениям, обдуманно сказал:

— Ты хотя бы выспалась. А она… э-э… перепсиховала всё это время. Такой пилот в этом вылете нам не нужен.

— Тем более вельботов теперь не осталось на всех, — вздохнула Ева, вспоминая вельбот, на автопилоте посланный в катер.

— Вельботов у нас много, — недовольно сказал Эррамун. Кажется, она его задела этим выводом. — Мы забрали все, какие только нашли в рабочем состоянии. Ты видишь только те, что стоят на одной платформе. Чуть выше есть ещё целая эскадрилья. Поэтому сегодня мы с тобой, Марцель и ещё один эльфийский вельбот будем охраной для тех вельботов, кто примет на борт спасённых. А такие поведут только пилоты.

Про себя Ева быстро посчитала: Рууд и Нааг-Ши, Клеман и Крис и ещё кто-то один из эльфов — поведёт вельботы в одиночку.

Когда они садились в своё судёнышко, Ева задумчиво сказала:

— Было бы неплохо, если бы и там были свои вельботы.

Эррамун спокойно откликнулся:

— Там всего шестеро живых. Не думаю, что нам понадобятся тамошние вельботы.

Шестеро. Что ж. Пока полёт кажется комфортным.

Ева привычно вывела свой вельбот из импровизированного ангара наружу, в темноту, мерцающую беспорядочными огоньками не конца разрядившихся приборов на плавающих обломках… Разгон, как всегда, начинался не сразу, так что машина проехала некоторое время мимо вельбота, где в кресле пилота сидел Крис. Встретились глазами. За шлемами и перегородками вельботов не видно, но, показалось — Крис кивнул ей.

Ладно, с ним она ещё разберётся… Главное, что, при взгляде на него уже не так сильно и болезненно стискивает сердце…

— Взлёт! — послышался размеренный голос Эррамуна.

И Ева заставила себя забыть обо всём, кроме операции спасения живых солдат Единого мира, иначе переживания могут отразиться на её реакциях. Последняя ненужная мысль: «Хорошо хоть — успели перекус устроить…»

До цели добирались, крадясь к ней чуть ли не на цыпочках — по впечатлениям: постоянно залетали в какие-то корпуса, ныряли в пропасти раскромсанных коридоров и залов кораблей, снова осторожно выходили в пустое пространство. Пару раз прятались при появлении возможного противника: один раз — оправданно, другой — приборы слежения сработали мимо.

Наконец место, в котором засекли живых, оказалось почти перед носом вельботовой эскадрильи. И пришлось оставить суда, чтобы пойти дальше пешим ходом, перебираясь в нагромождениях металла. Сначала Ева даже побаивалась, что они могут сбиться с курса, но потом заметила, что Эррамун, шагавший впереди всех, то и дело поглядывает на манжету скафандра. Благо шагала близко за его спиной, быстро прибавила шаг и заглянула на ту манжету. Хмыкнула: чуть ли не компас, ориентированный, как и визор, на выявление живых. Шесть точек перемещались в одном месте, и теперь Ева сообразила, почему Эррамун скомандовал пешими идти до нужного места, хотя можно было быстро подлететь туда на вельботах и забрать живых: очень уж яркими были точки, обозначающие солдат Единого мира. Значит, существовала возможность, что паткси могли устроить ловушку для остававшихся активных живых, используя выживших шестерых в качестве приманки. Ева насупилась: самое страшное в том, что выжившие могли и не догадываться, что могут стать смертельной наводкой для своих же спасителей.

— Общая связь, — напомнил Эррамун всем.

Быстро перешептались, у всех ли она работает, и, прихватив вещмешки с амуницией для спасаемых, взятой на всякой случай, пошли дальше.

Добрались до места и выяснили, что живые находятся на небольшой субмарине.

Собрались в небольшой кружок, и Эррамун кивнул Еве.

«Остарджи, требуется твоя помощь».

«Просто смотри на эту субмарину, немного забирая площадь вокруг неё, — больше мне ничего не надо».

«Поняла. Смотрю».

Минуты выжидания. Бесстрастный голос Остарджи: «Вокруг субмарины нет ни единого целого судна. Думаю, это не ловушка».

Передав слова ангела, Ева опять двинулась следом за Эррамуном, время от времени оглядываясь на следующего за ними Криса, но помалкивая. С корпуса крейсера, при стыковке влепившегося в командный мостик субмарины, они перебрались в нижнюю, техническую часть субмарины. Перед тем как войти, удостоверились, что на самом дрейфующем корабле есть воздух. Поэтому устроили небольшой переходник от безвоздушного пространства в помещение — то бишь шлюзовой отсек… Тут же надели резиновые «галоши», позволявшие идти, не скрежеща по полу, и зашагали туда, где при приближении шесть точек, обозначающие живых, становились всё ярче. Когда между ними и выжившими осталась закрытая дверь, Эррамун отошёл в сторону и взглянул на Еву. Та кивнула: да, ей, женщине, будет легче наладить контакт с кем бы то ни было.

Едва удерживаясь от нервного смеха, Ева воспитанно постучалась в дверь. Оглянулась. Даже Крис ухмыльнулся.

Приставив сжатый кулак — в перчатке с металлическими пластинами, к двери, за которой наверняка уже кто-то приложил к ней ухо, Ева сказала в него:

— Здесь солдаты Единого мира! Ищем уцелевших.

Дверь заскрипела плохо проворачиваемой ручкой. Вероятно, заклинило при взрыве. Еве показалось — она слышит голос из-за двери, и она тоже прислонила голову к металлическому покрытию, усилив аудиальный эффект наушников.

— Не открыть… нас здесь заперло… — еле расслышала она. Что и передала своим.

Вперёд вышел Рууд и вытащил луч-пистолет, после чего накрутил на него ещё два ствола. Ещё минута — и стволы дулом объединились так, чтобы создавать единый луч.

— Эй, в отсеке! — снова закричала Ева. — Отойдите от двери! Мы открываем!

Пять минут ушло на то, чтобы устроить самую настоящую сварку вокруг дверной ручки. Когда та отвалилась и дверь удалось открыть, Ева первой шагнула в отсек.

Здесь оказалось и впрямь шестеро: одна женщина-оборотень, два эльфа и трое мужчин-человек. Им быстро раздали скафандры. Пришлось повозиться: эльфы были в плохом состоянии и самостоятельно надеть амуницию не сумели. А люди были настолько слабы, что сумели надеть скафандры сами, но помочь кому-то другому — точно не могли.

Каждому из найдёнышей сунули в рот витаминизированные батончики-стимуляторы, чтобы они сумели перенести путь до катера.

Марцель и один из «своих» двух эльфов взвалили на себя самых слабых — своих же сородичей. Рууд, ни слова не говоря, подошёл к женщине-оборотню, еле волочившей от голода ноги, и просто взвалил её на своё плечо, против чего она не возражала, возможно слишком ослабевшая. Клеман и Крис с присоединившимся к ним Нааг-Ши подхватили мужчин-людей — эти ноги переставлять ещё могли.

Свободными от помощи бедолагам остались Эррамун и Ева. Первый как командир. Вторая как связист с ангелом.

Когда уцелевших солдат рассадили по вельботам (корабельные пулемёты заранее были перемонтированы при креслах пилотов), Ева неожиданно замерла, хотя только что собиралась сесть на своё место пилота.

«Ева! За вами наблюдают!» — раздался в её личном пространстве голос Остарджи.

Эррамун сначала не понял, почему она не торопится садиться в вельбот, но Ева яростно замотала головой, прижимая перчатку — указательный палец — к щитку своего шлема, туда, где находился микрофон.

Эррамун сообразил, что она говорит с ангелом, и насторожился.

«Наблюдают — как?»

«Три живых существа на вельботе, идентичном вашим, прячутся возле командной рубки субмарины».

«Мы там были. Наши приборы никого не обнаружили».

«У них тоже хорошие отражающие приборы».

«Ты можешь определить, это солдаты Единого мира или паткси?»

«Не могу. Мне порой трудно даже вообще засечь их признаки живых, не то что разницу между нашими и врагами».

«Где они сейчас?»

«Их вельбот скользит мимо борта субмарины. Кажется, они стараются держаться от вас на определённом расстоянии».

Ева быстро пересказала информацию Эррамуну. Тот постоял немного в неподвижности — под вопросительными взглядами остальных, тоже услышавших о маскирующихся наблюдателях. И поднял руку к наушнику:

— Ицейна, сумеешь определить, кто именно следит за нами?

— Наши приборы примерно такие же, как и на этом вельботе, — отозвался искин, всегда оставляемый в командной рубке в отсутствие Эррамуна. — Я увеличу дальность обзора и попытаюсь узнать, кто эти существа.

— Остальные по вельботам, — велел Эррамун. — Идём назад, но несколько извилистым путём до тех пор, пока искин не определит, кто идёт по нашим следам.

Глава 12

«Словосочетание «прежний путь» — это вообще нонсенс в нашей ситуации, — размышляла Ева, заставляя вельбот осторожно облетать кусок металлического листа с громоздящейся на ней кучей механизмов. — На штурманском навигаторе есть основная точка с местоположением нашего катера, и то — хорошо, что она постоянно фиксируется заново. А вот путь до неё…» Она снова вздохнула, примериваясь втиснуться между двумя корабельными корпусами.

— Ева, слева наверху — видишь? — раздался голос Эррамуна.

— Вижу! — откликнулась она, созерцая здоровенный металлический остров и скептически раздумывая, что было бы, исчезни вакуум, появись давление на орбите и свались этот остров на их маленькую флотилию.

— Поднимись к нему. Кажется, я видел в нём чуть сбоку небольшую нишу.

— Вижу.

— Сумеешь ввести в неё вельбот?

Прежде чем ответить, Ева подняла судно выше, машинально отмечая, что следующие за ней вельботы идеально повторили её манёвр. И скоро сказала:

— Сумею

— Марцель, дальше ведёшь ты, — распорядился Эррамун. — Мы остаёмся и пробуем узнать, кто наши преследователи. Ева, заводи в нишу.

— Слушаю, — одновременно и глухо откликнулся Марцель.

Примерно сообразив нужные действия, Ева кивнула: пока преследующий их вельбот огибает груду мёртвого металла, он потеряет из виду всю вереницу вельботов и не сразу заметит, что сам из преследователя превратится в преследуемого. Хитро. И легко.

И первый в веренице суден вельбот, крадучись, юркнул в расселину между грозно торчащими краями печальной пещеры.

Вельбот Марцеля проплыл мимо них не спеша. Кажется, эльф догадался сбросить и так неторопливую скорость, демонстрируя неизвестному кораблю понятное в этом месте опасение: от металлического островка во все стороны безобразно торчали металлические трубы и медлительными змеями болтались какие-то шланги.

Вельбот Марцеля сверху вскоре пропал. За ним — остальные пять.

Затаив дыхание, Ева ждала появления вельбота-преследователя.

Ага. Ждала одного, а дождалась другого.

Через минуту после исчезновения вельботов из «своих» Эррамун спросил:

— Что будешь делать, когда война закончится?

Таращась в экран визора, Ева несколько секунд пыталась заговорить, но от неожиданного вопроса и собственного негодования просто разевала рот, будто заикаясь. Но всё-таки собралась с силами, чтобы не поддаваться на провокации (ну, провоцирует же, чтобы на него злилась!), и чопорно ответила:

— Пока не знаю. — И тут же злорадно добавила: — А что будешь делать ты?

— Ты знаешь моё положение, — заметил эльф. — Моей судьбой будет распоряжаться отец. Если я к тому времени буду жив.

«У-у, нытик! — раздражённо подумала Ева. — Опять свою волынку затянет? Про то, каково ему сейчас и каково будет потом?»

Но Эррамун вновь перевёл разговор на неё саму. Причём в его голосе звучало искреннее любопытство, когда он спросил:

— Но ведь хоть какие-то мечты у тебя есть? Не верю, чтобы ты вообще не думала о будущем. Не мечтаешь же ты, что, закончив с одной войной, ты будешь искать возможность попасть на другую?

— Почему бы и нет? — задиристо начала Ева и вдруг замолчала: леденящая волна замороженного вакуума вновь пронизала всё тело. И снова та самая безнадёга… Может, поэтому нехотя договорила: — И всё же я пока не знаю, чего хочу. Но хотелось бы… место такое на гражданке… чтобы спина была прикрыта. Хотя бы с неделю так пожить.

Они помолчали, выжидая появление опаздывающего чужого вельбота. И тут Ева додумалась спросить его о том же — с теми же условиями:

— А если бы ты был совершенно свободным от всяческих условностей, как бы ты жил после войны?

Теперь примолк он, наверное пытаясь вообразить себе более конкретное положение. Ева смотрела на него, отмечая, что сейчас на экране он выглядит совсем иным — видимо, пока не видит никого, кто бы наблюдал за ним. Иным он оказался гораздо мягче. Или это реакция на её вопрос?

— Мечта… если это мечта… есть. Но не уверен, что в моём случае это не… что в моём случае она может быть практически воплощена.

— Впервые слышу, что ты в чём-то не уверен, — усмехнулась она. — Ну, так расскажи мне о своей несбыточной мечте. Я же рассказала тебе о своей, пусть даже у меня о ней тоже смутное представление.

Через минуту она пожалела, что он сидит у неё за спиной, отделённый от неё перегородкой — так ей страшно захотелось вцепиться в его плечи и потрясти. Ну, чего молчит? Сказал бы хоть какую-нибудь чушь — и закрыли тему!

И чуть вслух не хмыкнула, когда он прочухался и заговорил-таки:

— У моего отца много владений. И есть очень красивые места. У вас, на Земле, я видел примерно такие… Альпы?.. Да, альпийские луга, которые будто сбегают к оврагам, где течёт небольшая речка, и там есть лесная полоса. Я не мастак описывать пейзажи, но мне бы хотелось жить там. Или в таком месте. После войны.

— Интересно… — пробормотала она, не зная, что и сказать на такую мечту.

Повезло — или как сказать, но в этот момент мимо лаза в металлоломе медленно проплыл неизвестный вельбот. На этот раз плыл он боковой стороной к ним, так что Ева и без приборов прочитала надпись.

— Вельбот наш, — объявила она. — А вот начинка…

— Выжидаем немного — с полминуты, и идём за ним, — скомандовал Эррамун, мгновенно преобразившийся из смягчённо задумчивого в жёсткого и сосредоточенного.

Ева машинально проводила взглядом «хвост» вельбота, проплывающего мимо, и вздрогнула.

«Ева, вы можете снова подойти к этому вельботу так, чтобы посмотреть его корму?» — встревоженно спросил Остарджи.

«Пока не знаю, потому что той «дороги» ещё не видела, — объяснила она. — Ты что-то заметил?»

«Только мельком, — последовал ответ ангела, и даже по интонациям его голоса было слышно, что он не только встревожен, но и озадачен. — Меня как-то смущает, что в этом вельботе три живых существа, причём одно, как ни странно, промелькнуло именно на корме. Хотя обычно в суда с таким объёмом с трудом помещаются только двое!»

— Остарджи? — негромко предположил Эррамун, заметив её сосредоточенность.

Ева, сама изумлённая, быстро пересказала информацию эльфу.

— Если двое спасли третьего в ситуации, когда по-другому и нельзя было… — начал было Эррамун, но не закончил и тут же переспросил: — Остарджи сумеет высмотреть этого третьего, который на корме вельбота?

— Если только попробует. И то… — покачала головой Ева. — Полной гарантии он дать не может.

Не дожидаясь приказа, она вывела вельбот из укрытия, при этом стараясь вести судно так, чтобы оно тоже пряталось в тенях плавающих везде обломков. По визорам легко определила местонахождение подозрительного вельбота: он продолжал красться за вереницей «своих».

— В прошлый раз Остарджи сказал, что эти трое живых временами пропадают, — внезапно сказал Эррамун. — Мы решили, что они исчезают, благодаря приборам. Пока мы следуем за этим вельботом, пусть он проверит, пропадают ли они снова.

Ева, сама заинтригованная происходящим, передала сообщение и просьбу Эррамуна ангелу, а заодно спросила, на каком расстоянии Остарджи лучше «видит» живых внутри вельбота и не надо ли приблизиться к кораблю.

«Нет. Я вижу весь вельбот — со всеми его переборками и техническим отсеком, — решительно сказал ангел. — Дело не в близком расстоянии, а в чём-то другом. И, пока я не разобрался, что это, лучше к нему близко не подходить».

— Остарджи не хочет, чтобы мы сближались с ним, — передала Ева эльфу.

— Понятно, — пробормотал Эррамун, который хищно склонился перед экранами вельботова оружия и что-то там втихаря высчитывал.

Ева нервно вздохнула: хорошо бы рассчитал выстрел — на всякий случай.

Странности этого вельбота уже не просто удивляли, но пугали. Поэтому уже и сама женщина предпочитала видеть его взорванным. И не только потому, что побаивалась его. Скорей, это был страх за всех своих, выздоровевших и до сих пор страдающих от ран, кто не мог бы противостоять, случись им напороться на врага, который бы подкрался неожиданно к самому катеру.

— Ева, у нас все приборы на заглушке?

— Все, — подтвердила она, в сотый раз проверяя систему, которая маскировала их вельбот от просматривания. И тут же предложила: — Может, предупредить Марцеля, чтобы он ещё дольше попетлял до грузовика?

— Нет. Мы выдадим себя врагу (если это враг), если начнём любую передачу.

— Ммм… согласна, — неохотно кивнула Ева.

Стало немного жутковато: всё-таки связь со своими — великое дело. А тут… сразу жёсткое одиночество. Хотя… Ева снова хмыкнула. Остарджи-то с ней, а значит, и с Эррамуном может болтать непрерывно, если что. Так что одиночеством вряд ли запахнет. Но всё равно хотелось ёжиться: стало даже как-то темней, что ли, вокруг… Хотя планета внизу, кажется, готовилась к рассвету. Во всяком случае, её край начал нежно светлеть.

— Не отвлекайся, — тихо напомнил Эррамун.

Ева прильнула к приборам: чисто визуально вроде бы всё в порядке. Так почему эльф сделал ей замечание? Снова откинувшись в кресле пилота, она взглянула на него — и чуть не фыркнула. Показалось, он смотрит ей прямо в глаза.

— Не отвлекаюсь! — раздражённо отчеканила она.

Обозлилась на него, а потом чуть не расхохоталась. После того как слегка сорвалась на эльфе, стало чуток спокойней. И она, уже в рабочем настроении, вновь прильнула к приборам, кропотливо следя за всеми несуразностями, каковые последуют в процессе наблюдения за странным вельботом.

Как только настроение улучшилось, вновь заговорил Эррамун:

— Можешь передать Остарджи то, что лучше не говорить в эфире?

— Могу.

— Попроси его по обычной связи с катера передать Марцелю: пусть наши вельботы рассеются в разные стороны таким образом, чтобы этот неизвестный последовал только за одним из них.

Ева открыла рот — спросить, зачем это понадобилось, но спохватилась и быстро вызвала Остарджи. Объяснив ему просьбу (надо же — он ещё и просить умеет!) Эррамуна, она внезапно услышала довольное хмыканье ангела и его ворчание: «И как это я сам не догадался?» И — его же твёрдое уверение, что Марцель прямо сейчас услышит требование своего командира.

Ух, как хотелось наброситься с вопросами на Эррамуна, что он придумал и почему Остарджи сразу сообразил, в чём дело. Но скрепила своё молчание сердитым вопросом к себе: «Я что — такая дура, что сама не догадаюсь? Нефиг тут! Думай, Ева, думай!»

И додумалась: когда пять вельботов оторвутся от преследования, они доставят живой груз на катер и будут свободными от тех, кто мешает ввязаться в потенциальную драку, а значит — примчатся на подмогу Эррамунову вельботу.

«Ева? Я передал просьбу Эррамуна».

«Спасибо», — немного удивилась она тому, что ангел рассказывает ей об этом.

Но, как оказалось, на этом Остарджи не намеревался закончить диалог.

«Передай эльфу, что все, кто на катере может крепко стоять на ногах, обязательно встретят вельботы и заберут раненых».

Про себя Ева додумала: и быстрей отпустят бойцов на вельботах к Эррамуну. Молодец Остарджи! Она бы не догадалась. Или догадалась бы, будучи вне кораблика?

Передала сообщение Эррамуну. Тот только кивнул.

Между тем вельботы и впрямь разлетелись в разные стороны, заставив того, кто сидел в кресле неизвестного корабля, некоторое время неподвижно висеть в вакууме, видимо размышляя, за которых из судёнышек стоит рвануть.

Без вопросов, едва неизвестный вельбот определился с курсом, Остарджи предупредил: «Троедушник полетел за Крисом!»

У Евы чуть не вырвалось: «Ну ты его и обозвал!» А потом — тревога: почему именно за Крисом? И вновь рассердилась: «А тебе не всё ли равно? Главное — наши сейчас освободятся от раненых! И, если что и произойдёт — на выручку подоспеют!» И четвёртая мысль: «Ха! А ведь неизвестный попал! Как кур во щи! Меж двумя нашими вельботами! Крис-то тоже транспортную пушку к себе в отсек затаранил!»

Передала информацию от Остарджи Эррамуну. И получила ответ:

— Спроси у ангела, сумеет ли он определить, что с этим вельботом, если мы всё же подкрадёмся к нему?

— Остарджи сразу спросит, каким образом мы к нему?

— Неизвестный летит очень медленно и явно собирается отлетать в сторону каждый раз, если заподозрит, что его видят. А сбоку от него — смотри вправо! — мотается кусок стенки. Сумеешь к нему встать так, чтобы потом тащить на носу вельбота?

Ева присмотрелась: впереди и чуть сверху и в самом деле вяло кружился гнутый кусок металла. Если ткнуться в него носом вельбота… Он, этот кусок, настолько дырявый от выстрелов в упор, что даже не будет мешать визуальному обзору. И Ева уверенной рукой направила вельбот к этой железяке, одновременно передавая Остарджи все свои передвижения. Когда удалось мягко ткнуться в эту железяку, почти не потревожив её, а легко разворачивая в нужную сторону, Ева вдруг почувствовала то ли раздражение, то ли нечто близкое ему, а потому нервно спросила:

— Эррамун! А что дальше? Так и будем лететь следом за ним?

— Нет. Логичней будет загнать его куда-то — в такое место, где он будет вынужден остановиться и объясниться. Но в том случае, если мы сумеем его убедить, что эта остановка в его интересах. Думаю, что шесть вельботов, которые его окружат, будут достаточно убедительны.

— Ты так уверен? — скептически спросила она.

— Мы ведём его уже полчаса, но пока не заметили, что у него где-то есть подкрепление, которого мы должны опасаться, — спокойно откликнулся эльф.

Ева скривила губы: о последнем могла бы и сама догадаться.

Продолжая нести на носу вельбота гнутую железяку, она маневрировала между другими обломками. Теперь вести кораблик стало трудней: мало того что надо следить за окрестностями, так ещё и не забывать, что железяка может слететь; мало того, что впереди плывущий вельбот должен оставаться на прицеле Эррамуна, так ещё и необходимо увёртываться от встречных корабельных обломков.

«Ева! — раздался деловитый голос Остарджи. — Вельботы с ранеными встают на платформу грузовика и освобождаются от груза. Двое уже взлетели искать вас».

Передав слова ангела Эррамуну, Ева рассчитывала, что он скажет в ответ как минимум, что делать пилотам дальше, но он неожиданно спросил:

— Остарджи сумеет ментально уловить образ примерной карты, которую я тебе дам?

— Не поняла! — аж помотала головой она.

— Я сейчас быстро накидаю карту примерного нашего расположения и примерного потенциального пути Криса — я уже понял, куда он направляется. Сумеешь эту карту со своих визоров разглядеть в деталях и ментально переслать Остарджи?

«Что предлагает Эррамун?»

Любопытно, как ангел догадался, что Эррамун хочет что-то объяснить? По молчанию? Ведь в любом случае Ева должна что-то передать от эльфа…

«Остарджи, сумеешь увидеть карту, если я её представлю в воображении? На ней будут точки, куда должны явиться освобождённые от груза вельботы».

«Опять интересный опыт? — кажется, улыбнулся ангел. — Попробуем!»

Карту Остарджи получил. Хотя и не слишком чёткую. Но уже по имеющимся координатам, не без устной помощи Эррамуна, они сумели уточнить, куда именно должны будут подлететь вельботы. Предупреждённый Крис, не торопясь, вёл свой вельбот по предложенному ему с катера курсу, благо его раненый, получив дозу снотворного, чтобы не терять силы, уснул и не требовал к себе внимания.

А Эррамун продолжал получать запрошенную информацию от своих пилотов, разосланных по нужным ему точкам, пока не нашёл приемлемого варианта, как поймать неизвестный вельбот таким образом, чтобы тот не удрал в случае чего. Правда, вариант слегка осложнялся тем, что приходилось рисковать жизнью Криса и его подопечного. Но Крис согласился на эту авантюру (а чего ещё от него было ожидать?), и операция по выявлению друга или врага началась.

Итак, Крис резко увеличил скорость своего вельбота, то и дело ныряя во все неожиданные пути между обломками на орбите. Пилот неизвестного вельбота посомневался, но всё же продолжил преследование.

Вскоре вельбот Криса медленно вплыл в дырищу внутри крейсера, которого ранее близко к своему катеру не замечали, но о котором предупредили Эррамуна остальные пилоты. Собрав всю информацию об этом крейсере, Эррамун велел Крису пройти крейсер насквозь и немедленным нырком вниз спрятаться в другой дырище. Одновременно, едва только вельбот Криса нырнёт вниз, три вельбота должны будут заставить неизвестное судно отпрянуть вовнутрь корабельного корпуса, где его будут на выходе, закрыв этот выход вельботами, настороже дожидаться корабли Эррамуна и Марцеля.

Операция была проделана стремительно: неизвестный вельбот не сумел удрать и застрял в пустом корпусе крейсера. Оба выхода были заблокированы вельботами Единого мира. А поскольку четыре оставались в открытом пространстве орбиты, то с них поступили сообщения, что на безопасном расстоянии от места операции нет ни одного вражеского корабля. И — таким образом можно попытаться провести с неизвестным судном переговоры.

— Неизвестный вельбот! — монотонно воззвал к застрявшему кораблю Эррамун, настроив направленный на корабль радиолуч. — С вами говорят солдаты Единого мира. Отзовитесь. Или мы будем вынуждены расстрелять ваше судно.

Солдаты противника не говорили на единомирском, и Ева с трепетом прислушалась к связи: если заговорят свои… А если — нет?

Но на вельботе молчали. Так долго, что Эррамун, как видела это на своих экранах Ева, собрался повторить приказ. Не успел: в эфире вдруг послышалось что-то странное. Это странное состояло из вскриков, рычания и мучительных стонов, захлёбывающихся звуков… Ева в недоумении прислушивалась, тщетно стараясь различить хоть одно нормальное слово на единомирском. Визоры тоже ничего не показывали, хотя были настроены прорваться сквозь затемнённый пластик вельбота.

— Неизвестный вельбот, — терпеливо повторил Эррамун. — Если вы не ответите, мы будем стрелять!

Но какофония в эфире продолжалась. Правда, Еве пришлось отвлечься от неё.

«Ева, уходите из корпуса! — закричал взволнованный Остарджи. — Вы не сумеете спасти тех, кто в этом вельботе! Я не понимаю, что это за существо, но оно!..»

Беспокойный крик Остарджи внезапно пропал. Ева даже охнула — настолько резко, будто его обрубили.

— Ева, что? — переключился на неё Эррамун.

— Остарджи начал говорить, что мы не сумеем спасти тех, кто в вельботе, потому что там какое-то существо! — взвинченно крикнула она. — А потом его заглушили!

Эррамун быстро опустил глаза. Ева уже знала эту его привычку: он так что-то быстро вычисляет. Поднял взгляд, полный решимости.

— Остарджи сейчас между нами и этим вельботом. На наших вельботах нет заглушки такого уровня. Значит, нас глушит то самое существо, о котором он успел предупредить! Меня слышат? Вельботы, отзовитесь!

Откликнулся только Марцель, чей вельбот «стоял» бок о бок с ними. Насколько поняла Ева, остальные промолчали, потому что не слышали зова.

— Марцель, я вылетаю из крейсерского корпуса, — распорядился Эррамун. — Ты пока маневрируй здесь же. И оставайся на связи: мы должны уточнить, на какое расстояние тот вельбот глушит нас.

— Понял, — отозвался Марцель.

Ева направила вельбот к выходу из корпуса, пятилась спокойно, чтобы то существо, которое определил Остарджи не заподозрило их в желании выбраться отсюда…

Неожиданно во вражеском (в чём сомнений не осталось!) вельботе что-то случилось, когда вельбот Евы только-только начинал выходить из дырищи. Что случилось — неясно, но эфир вдруг затих да так, что, показалось, кто-то просто вырубил связь.

Почти одновременно вражеский вельбот провернул такое, что Ева только ахнуть и успела: будто бешеная пиранья, двуместный кораблик развернулся к ним и буквально плюнул в них оружейным огнём. Причём не тем, что выпаливает транспортная пушка. Нет, с его борта вылетела миниатюрная торпеда, которая использовалась для того, чтобы взорваться не при попадании в цель, а внутри её.

— Марцель! — вскрикнул Эррамун.

Первый вельбот, остававшийся внутри корпуса, разлетелся на части.

Ева завизжала было, но вмиг замолкла: Марцель катапультировался, мгновенно скрывшись за первой попавшейся стеной самого крейсера — чуть ли не в пропасти.

— Там только один!.. — невнятно сказал Эррамун.

А секундой позже Ева была им катапультирована следом за Марцелем — в ту же расселину между стенками крейсера. То ли адреналин, то ли что-то ещё, но она, вылетев с вельбота, сообразила, что значат слова Эррамуна: на вражеском вельботе только одно существо, которое можно определить, как противника, а значит — вторую торпеду, со второго борта, оно сумеет выпустить несколькими секундами позже — сначала прицелиться надо. Поэтому в первую очередь Эррамун удалил со своего вельбота пилота. И тут же ответил противнику, выпустив по нему залп из пушки.

— Эррамун! — разъярённо вскрикнула Ева.

Вельбот с эльфом над головой взорвался.

Инерцией движения, а потом и последствиями взрыва Еву подтолкнуло вниз ещё стремительней. И всё бы хорошо, но её завертело так, что она испугалась в первую очередь, как бы её не стошнило — в скафандре-то. Огня наверху, как и ожидалось, не было видно — пространство-то безвоздушное. Разве что расплывалось там облако тёмного дыма, который ещё и разглядеть надо в темноте орбиты. Держась за подлокотники кресла, Ева тщетно всматривалась в эту дымину, быстро пропадающую — космический холод быстро сжирал горячий дым, лишь хлопья от него, как и обломки вельбота, опадали или развеивались в пространстве крейсерной пустоты.

Но вот что-то всё-таки промелькнуло в этих обломках — и сердце Евы замерло: почудилось — нет ли, что это нечто похоже на кресло стрелка?

— Ева… — прозвучал в темноте голос Марцеля, еле слышный в наушниках. — Сейчас будешь пролетать мимо меня. Вытяни руку, чтобы я смог…

Договаривать ему не пришлось. Прикусив до боли губу и трясясь от подавленных позывов к злобному плачу, Ева отвернулась от верхнего края крейсера и принялась вглядываться в темноту, чтобы заметить Марцеля.

— Вижу, — проговорил тот и сам схватился за подлокотник кресла Евы. — Где Эррамун?

— Мне показалось — он успел выпрыгнуть, но…

Марцель стоял на цоколе крейсерной стены. Когда только освободился от своего кресла? Зато за время падения успел вооружиться, вынув всё оружие, которым было оборудовано кресло. Разве что за исключением той самой транспортной пушки: её, к сожалению, не демонтируешь в полёте, а тем более — отсоединяясь от вельбота.

Здесь две стены: одна — та, на которой встал эльф. Другая чуть ли не перед его носом — вытянутой рукой можно достать. Карман. Глубокий и тесный.

Так что сейчас он подтащил к себе кресло Евы, несмотря на то что оно довольно ощутимо трепыхалось, постукивая о стены крейсера: Ева, злющая, что всё время падения таращилась наверх, освобождалась не только от ремней кресла, но и собирала то же оружие… Марцель терпеливо выждал, когда она сумеет уцепиться за цоколь выше того, на котором он стоял.

— Что он сделал? — всё так же хладнокровно спросил эльф.

Поняв его с полуслова, Ева сердито объяснила, что Эррамун сначала устроил для неё катапультирование, а затем выстрелил в вельбот с врагом. Марцель кивнул неизвестно чему. Потом задрал голову кверху и снова кивнул:

— Подождём.

— Он попал в вельбот? — встревоженно спросила Ева.

— Нет. Но теперь остальные к тому вельботу не подойдут, зная, что… — Эльф замолчал, а потом вполголоса выругался — судя по тому, что переводчик не перевёл ни слова. — Теперь… — начал он и снова осёкся. Помолчал и договорил: — Мы все попали в ловушку. Катер для нас сейчас недоступен. Попробуй кто-то к нему направиться, это существо последует за ним.

— А если наши попытаются его расстрелять?

— У него ещё четыре торпеды. Все знают о том. Ты можешь связать с Остарджи?

— Сейчас.

Держась одной рукой за верхний цоколь, примостившись на нижнем рядом с Марцелем, Ева позвала: «Остарджи!»

Слабый, далёкий голос ангела так её обрадовал, что она чуть не свалилась, подпрыгнув на месте. Марцель успел схватить её за плечо скафандра. Промелькнуло его лицо в шлеме — надежда…

«Ева… Эррамун вывалился за пределы крейсера, и его несёт в открытый космос. Криса я предупредил, но он ждёт, пока к нему подлетит кто-то на свободных вельботах. Но… Связь плохая. Не уверен, что Криса слы…»

Привычно, словно синхронный переводчик, Ева дорассказала Марцелю всё, что услышала от Остарджи. И, чувствуя новый леденящий холод, снова запрокинула голову: в какую сторону отнесло Эррамуна? Знать бы…

Глава 13

Что слишком напряжена — поняла, когда заболели намертво стиснутые челюсти. Пришлось устроить имитацию зевания, чтобы хоть чуть их расслабить.

«Что, мой красавчик, дождался своего звёздного часа? Получил, блин, что хотел, дурень эльфийский? — Ева снова резко сжала зубы, останавливая слёзы, и глухо порадовалась, что никто сейчас не видит её лица, искривлённого в попытках удержать плач. — Сама дура — не о том думаешь. Оставь его… в прошлом. Будешь в безопасном месте — оплачешь. Не впервые, небось…»

Но воображение снова и снова подсовывало картинку: её эльф, в скафандре, не рассчитанном на глубокий космос, сидит в кресле бортового стрелка, вцепившись в подлокотники, и его уносит всё дальше от планеты — в космический ад. В тот самый леденящий холод, который давно мучил её. В медленную, мучительную смерть.

«Хватит! — с брызнувшими-таки слезами рявкнула она на себя. — Думай о настоящем, дура! А не о том, что было!»

И оглядела доступное её взгляду, сосредоточенно застывая глазами на любой мелочи, думая только о ней, а не о живом, который вскоре…

«Подведём итоги, — зябко поёжившись в очередной раз, подумала Ева, чувствуя, как постепенно сохнут слёзы на коже, будто стягивая её. — Два вельбота — всмятку. Эррамуна несёт в открытый космос. Рядом со мной Марцель, который тоже мало что может без связи с остальными. Наверху — доведённое до ярости некое существо, которое оставило в живых солдат Единого мира лишь в качестве приманки — а потому до поры до времени. А если… Их время истекло? Зачем живой противник существу, обнаружившему себя нам? Наши на вельботах попали в ловушку, когда отойти от существа на вельботе нельзя, потому как, выйдя из этого корпуса, оно немедленно начнёт стрелять по ним, так что… и рядом находиться опасно. И… что собирается делать Крис?! Если собирается!»

Как ни странно (хотя чего тут странного — эльф же), Марцель не намеревался сидеть сложа руки даже без связи, даже без малейшего представления о том, что творится наверху, над головами.

Он деловито осмотрелся и сказал:

— Леди, слева наверху стена не отбликивает. Кажется, там есть проём — или дыра. Можно выйти на ту сторону и связаться с Остарджи и остальными. Поднимаемся.

Он не спросил, не предложил, а сказал так, как будто она заранее согласилась поступить в полное его распоряжение.

Она грозно насупилась на него (всё равно оба в шлемах и не видно) и сухо ответила:

— Ко мне на «ты» и по имени. — Забыл, как недавно звал её со стены?

— Понял, — утвердительно качнулся эльфийский шлем. Но про себя, про обращение к себе промолчал.

«Ну и фиг, — подумала Ева, осторожно поворачиваясь встать лицом к стене. — Спецом буду орать «уважаемый Марцель», пока сам не поймёт, что это глупо!»

Найдя первый выступ, за который можно зацепиться, и перенеся ногу чуть выше, Ева с внезапным недоумением сообразила: «А чего это я так… задиристо думаю? В том смысле, что не про Марцеля, а про… Вообще — задиристо? Ведь только что я думала об оплакивании Эррамуна… — И вдруг вспыхнула: — Я мало знаю о тех особенностях, которые получила с прикосновением к Заветному камню ангелов! А если… Надежда, не убегай!! Если я подспудно, подсознательно знаю, что он жив?! А значит, он ждёт, когда мы сумеем прийти к нему на помощь?!»

Вот тут адреналин-то и запылал…

Ева энергично поползла по стене, время от времени поглядывая, лезет ли следом Марцель. Эльф оказался прав. Чем больше приближались к верхним краям разгромленного крейсера, в ловушке которого оказались не только вражеский вельбот, но и «свои», тем отчётливей становилось: нечто тёмное в стене и в самом деле являлось чёрным сквозным «окном» (скорее — дырой от взрыва) в открытое пространство орбиты. И, как только Ева это усвоила, она принялась подниматься ещё быстрей. Ведь впереди самая лакомая приманка — связь с Остарджи и со всеми, у кого есть личные передатчики. Марцель не отставал.

Иногда она поднимала голову, опасаясь, что выйдет на уровень, когда с вражеского вельбота их могут засечь. Но постепенно убеждалась в том, что они двое катапультированы слишком глубоко, да и «карман» оказался с изгибом. Так что вскоре она влезла на зубастый краешек дыры в стене — явно от торпеды потяжелее, чем с вельбота. Устроившись на нём и склонившись, протянула руку Марцелю. Тот немедленно отцепился от шершавин, за которые они хватались, и в вакууме она легко втащила его на тот же край, где он быстро взялся за боковую сторону дыры. Отдышавшись, огляделся. Кажется, он не знал, с чего начать. Впрочем, задача была им ранее озвучена, так что Ева сразу приступила к её выполнению.

Одно прозвучавшее вслух слово — и Марцель насторожённо взглянул на неё.

— Остарджи!

И оба замерли: будет ли на это уровне связь?

Тишина.

Заглушка связи распространяется на внутренности взорванного крейсера? Или дальше? Какие бы вопросы ни задавали, без пробы вновь связаться, не ответишь на них.

Ева, тоже держась за боковой край дыры, свесилась спиной назад — чтобы оказаться хоть чуточку, но вне крейсера. Марцель, кажется, догадался, что она хочет сделать, и на всякий случай, схватил её за рукав скафандра, чтобы не вывалилась. Мало ли тут какие потоки — ближе к открытому космосу.

И вскинулся сам — одновременно с Евой! Ибо связь с Остарджи включилась в их шлемах тоже одновременно! Значит, он говорил по открытой для всех?

— Ева, Марцель, Крис, отзовитесь!

Никто не отзывался, а потому Ева, кивнув эльфу, ткнула кулаком в его грудь: «Говоришь ты!» Эльф тоже слегка наклонился в сторону от крейсера:

— Остарджи! Я — Марцель, и Ева катапультировались и не знаем, что происходит наверху. Кто-то может сообщить тебе об обстановке?

Ева чуть не покрутила пальцем у виска, то бишь у шлема. Кто? Если никто не отозвался? Потом дошло — кто-то мог откликнуться до этой передачи.

По голосу Остарджи было слышно, как он обрадовался.

— Вы живы! Остальные молчат, поэтому, к сожалению, сказать ничего не могу, но… Секунду…

Ева даже испугалась, что ангел хочет временно закончить передачу, а потом заново начать её: страшно стало, потому что боялась, а вдруг во второй раз не получится? И страшно было снова остаться в неопределённой и жуткой тишине. Но, кажется, Остарджи кому-то в сторону сказал об их положении, и… На этот раз его голос был более деловитым:

— Илва хочет и может забрать вас обоих. Она уже пришла в себя. Знает, где находится вельбот. Я могу проложить ей маршрут к вашему крейсеру.

Сквозь щиток шлема глаза Марцеля были сосредоточенными и сощуренными, словно он, получив новые данные, тоже рассчитывал нечто. Еву бросило в жар: Илва! Послать её за Эррамуном! Но наверху попавшие в ловушку несколько вельботов со своими… Она сжала кулаки: что решит Марцель?!

— Остарджи, Илва сумеет не подходить к нам, но притаиться где-то поблизости?

— Ненадолго, — предупредил ангел. — Обстановка вокруг крейсера постоянно и достаточно быстро изменяется, и она может потерять вас среди всех этих обломков.

— Учтём, — помолчав, ответил Марцель.

— А что вы собираетесь делать? — осторожно спросил ангел. — У вас есть какой-то план или примерное представление о том, с чего можно начать разрегулировать нынешнюю ситуацию?

— Я хочу добраться до вельботов, — объяснил эльф. — Но не до вельбота Криса. Он с раненым. А я хочу использовать вельбот с одним пилотом, чтобы найти Эррамуна.

Ева чуть не расплакалась от смятения: пусть эльф ищет эльфа, но в данном случае — это то, что надо! Эррамун, как ни странно, гораздо умней и изобретательней остальных своих сородичей! И Марцель только что косвенно это признал!

Но поневолеприслушалась к тому, что выговорил эльф сразу после новости о том, что он хочет, пока не поздно заняться поисками командира.

— …Поэтому мне нужен вельбот с кем-то из своих — Крогэром или Пиарасом. Как только я сяду к одному из них, Илва должна будет забрать Еву. И… — Марцель поднял голову взглянуть на женщину, которая немедленно насторожилась. — Я надеюсь, к этому времени вы с ней сумеете придумать, как освободить всех из ловушки при помощи телепатокинеза. А когда мы вернёмся, опробуем эту идею. Если она появится. Если же ничего не получится придумать, будем отбивать наших обычным оружием.

— Согласен, — спокойно ответил Остарджи. — Ева, начинай разглядывать пространство вокруг крейсера, чтобы я сумел задать маршрут для Илвы.

И началось выполнение намеченных этапов спасения и выручки.

Самым меньшим по времени оказалось наблюдение и перечисление объектов для будущего маршрута волчицы. Затем Остарджи сообщил, что Илва вылетела и будет некоторое время прятаться за парочкой подходящих обломков, ожидая случая, когда можно взять на борт Еву.

Как только закончили с этим делом, Марцель и Ева снова полезли наверх, поближе к той дыре, из которой вылетел катапультировавшийся Эррамун. Там, наверху, можно было оценить обстановку для перехода Марцеля к одному из своих. А поскольку они оба находились на внешней стороне крейсерского корпуса, то оставались на связи со своим катером. Впрочем, связь эту остерегались пробовать так близко с вражеским вельботом: а вдруг это существо — потенциально настоящий паткси, как они подозревали! — расслышит их? И, мало того — уничтожит двоих живых, липнувших к стене корабля, словно беззащитные мухи, так ещё и рванёт к катеру — за остальными? Проблема-то в том, что вражеский вельбот всё ещё находится между двумя живыми и катером.

Оставалась проблема иного вида: как привлечь к себе внимание одного из тех двух эльфов, в вельбот которых собирался попасть Марцель?

Ева чувствовала себя взведённым курком — палец на спусковом крючке. Пока добирались до намеченного места, она попыталась напрямую связаться с Остарджи. Услышит ли он её, находящуюся вне крейсерского корпуса, если она будет лицом к открытому космосу?

«Остарджи! Ты меня слышишь?»

«Слышу», — слегка удивлённо ответил ангел.

Поразмыслив, она сообразила, в чём дело: он не ожидал, что кроме обычной связи, сработает ментально-телепатическая. Хмыкнула, дрожа то ли от азарта, то ли от адреналина. Удача!..

«Остарджи, вельботы застряли в той дыре, потому что боятся двигаться из тех дыр, в которых поневоле торчат на виду у паткси. Мы с тобой сумеем проникнуть в корабль Крогэра или Пиараса, чтобы сообщить, что мы с Марцелем рядом и что Марцель хочет сесть к одному из них? Дело в том, что наши вельботы, Нааг-Ши и Клемана — с нашей стороны, в то время как эльфийские — со стороны Криса. И мне думается, можно будет осторожно подменить ими эльфов, пока те освобождаются от этих дыр».

«И каким образом ты хочешь это проделать?»

«Ты имеешь в виду — сообщение?»

«Именно!»

«Помнишь, мы пробовали взаимодействие при помощи Эррамуна? Рядом со мной тоже эльф. Как я выяснила, они все время от времени работают с силой, правда — довольно примитивно…»

«Слышали бы тебя эти эльфы», — пробормотал Остарджи.

«Да хоть бы и слышали! — взвилась, рассердившись, Ева. — Я ведь о деле говорю! Вот я и хочу использовать Марцеля, чтобы провернуть трюк телепатокинеза: мы с тобой создадим энергетический луч, который напишет у них на экранах это сообщение».

«Необычно, — признал Остарджи, — но любопытно будет сделать. Правда, трудоёмко… Но как будут меняться местами вельботы, если они находятся под наблюдением паткси?»

«Это уже дело Марцеля. Если он решил сесть на один из своих вельботов, эльфийских, то пусть думает сам!»

«Может, ты уговоришь его сесть на вельботы оборотней? В конце концов, времени он терять точно не будет, как в первом случае».

Вот тут Ева сильно засомневалась. Нет, эльфы — народ очень рациональный, но ведь оборотни… И если Марцель заранее предупредил, что хочет именно к сородичам… Хотя за спрос денег не возьмут. Она отодвинулась на стене в сторону и застыла на месте, поглядывая на ползущего снизу Марцеля. Тот не сразу понял, почему она замерла на месте, но всё же догадался, что надо бы остановиться и выслушать.

— Остарджи считает, что мы тянем время, стараясь пересадить тебя на эльфийские вельботы! — выпалила Ева, когда он оказался рядом с ней. — Велел уговорить тебя не брезговать вельботами оборотней.

— Благодарю, — внезапно откликнулся эльф. — Я думал о том. Вы развеяли мои последние сомнения.

«У, блин! — рыкнула про себя Ева. — А то бы сам о времени не догадался!»

— Но как вызвать свободный вельбот, чтобы не услышал те, кто внутри крейсера?

— Мы объединимся с Остарджи, — с облегчением сказала Ева. — Для передачи телепатического сообщения нам не потребуется помощь со стороны. Надо бы только где-то укрепиться, чтобы я не свалилась во время вызова. А здесь…

Она оглядела стену корабля, шершавую и занозистую. Есть — за что держаться, но всё так зыбко. Произойди нечто такое, отчего крейсер всего лишь дрогнет, и оба: она и Марцель — свалятся с неё, словно плохо приклеенные.

— Слева — пробоина, — тоже осмотревшись, заметил Марцель. — Перебираемся к ней.

И они сменили курс. Причём Ева обратила внимание: теперь, когда и задача, и её выполнение стали совершенно определёнными, эльф стал гораздо жёстче и собраннее, чем до того… Она же продолжала чувствовать внутри себя огонь. И не потому, что наконец-то начались практические шаги по выведению ребят из патовой ситуации. А потому, что в первую очередь горела надежда спасти Эррамуна. Глупая надежда… Не влюблена же Ева в этого надменного эльфа, чтобы так волноваться за него? Не впервые погибают её однополчане. Не впервые терять ей близких по духу людей… И она, не вполне понимая себя, твёрдо решила: она надеется, что Марцель сумеет спасти Эррамуна, а тот, в свою очередь, сумеет сообразить, как спасти ребят! И никак иначе! Он нужен ей только для этого!

В кривую пробоину, в виде сжатой буквы «S», влезть не смогли, хотя она и была высотой достаточной для человека. Но выгибаться так, как «предложила» эта пробоина — ну её! Марцель и Ева уговорились просто крепко держаться за края этой дыры, а эльф пообещал ещё и саму Еву поддерживать, пока она настраивается на диалог сначала с Остарджи, а затем и с Клеманом — снизу они сумели узнать его вельбот, ближайший к ним. Цифры и буквы обозначения были закрашены определённым манером.

«Остарджи! Марцель согласился на Клемана! Мы хотим, чтобы Клеман чуть снизил свой вельбот, а Марцель бы забрался к нему!»

«Начинаем переговоры? Смотри на кресло пилота!»

Ева прикинула, где находится кресло Клемана, и сосредоточила на нём проникающий взгляд, одновременно представляя, что держит за руку Остарджи.

«Поймал!» — сообщил ангел.

«Начинаем!»

По линии её взгляда Остарджи телепатически визуально прошёл сквозь стены вельбота. Ангел провёл следом Еву. Полностью обнаружив напряжённую фигуру оборотня в кресле пилота, она представила, как прикасается ладонью к его наушнику.

«Клеман! Мы, Ева и Марцель, на внешней стене крейсера, под тобой. Эррамуна катапультой выбросило в открытый космос. Марцель сейчас подлезет к тебе и сядет в вельбот. Помоги ему! Оставь вельбот на автопилоте и открой нижний люк!»

И «взглянула» на шлем Клемана. Тот, слегка обалдев, поморгал ошарашенными глазами, а потом активно и утвердительно закачал головой. Она даже сумела расслышать его негромкий, из-за шлема, голос:

— Да, Ева! Я сейчас!

И тут же принялся расстёгивать ремни безопасности, мешающие ему нагибаться, чтобы открыть нижний люк для Марцеля.

— Клеман! Автоматически!!

Оборотень спохватился и, раздосадованно смеясь над собой, принялся работать с внутренней системой вельбота.

Почуяв, что на присутствие уходят силы, да и вообще пора бы «возвращаться» к тревожно ждущему Марцелю, Ева предупредила Остарджи: «Я выхожу из эфира! Наше сообщение Клеман получил!»

«Понял, Ева. Не забудь потом сказать, сумел ли Марцель сесть к Клеману!»

— Марцель, лезь дальше! — скомандовала она эльфу. — Клеман ждёт тебя!

Ах, с каким наслаждением она тыкнула ему! Мстя, с её, человеческой точки зрения, небольшая, но приличная по размерам самодовольных эльфов!

А Марцель взял, да и не обратил на этот выпад внимания. Получив разрешение на вход в вельбот, он немедленно принялся карабкаться дальше. Едва только открылся нижний люк, едва только эльф влез в корабль, Ева тут же связалась с Остарджи.

«Илва где?»

«Скоро будет за твоей спиной! Не разговаривай с ней по передатчику. Для тебя это слишком опасно. Я сам передам ей сообщение!»

Вельбот Клемана медленно-медленно отлепился от стены крейсера, возле которой ожидал развязки ситуации с вельботом врага, и с нарастающей скоростью ринулся в открытый космос. Ева все губы искусала, пока смотрела им вслед и пока ждала приближения вельбота Илвы. Всё-таки их судёнышки не предназначены для полётов в открытый космос. Долго там продержаться не смогут. Да и Эррамун… Насколько для него там хватало запасов воздуха? Скафандр-то это время выдержит, но ведь…

Через десять минут она усаживалась в кресло стрелка и искала ремни, а Илва закрывала люк. Закончив с организационными делами, обе взглянули в корабельные экраны и даже всплакнули от радости. Затем Ева велела снова прятаться в ожидании, пока не вернутся Марцель с Клеманом, которые должны привезти Эррамуна.

— Ты надеешься — он жив? — спросила Илва, удручённо глядя на неё.

— Очень надеюсь, — буркнула Ева. — Почему-то мне кажется, он придумает, как выручить наших.

— Только из-за этого? — с ощутимым разочарованием в голосе сказала волчица. — Мой Клеман полетел в открытый космос, — уже задумчиво сказала она.

— Вместе с эльфом, — с трудом удерживаясь от нервного смешка, напомнила Ева.

— Думаешь — подерутся? — с сомнением спросила Илва.

— Не знаю, — успокоенно ответила Ева. Дальнейший разговор лучше не поддерживать: Илва психует из-за Клемана и все поддразнивания насчёт связки «эльф и оборотень» воспринимает слишком уж всерьёз.

И Ева начала думать о том, что может нафантазировать Эррамун, если он, конечно, будет жив и здоров — и Клеман с Марцелем привезут его на место конфликта. Но все деловые мысли сворачивались лишь к одному: пусть, пусть он будет живым!

— Клеман! — обрадовалась Илва, тыча в прозрачную пластиковую крышку своего вельбота.

— Где?!

— Он ведёт вельбот справа от вон той штуковины, которая похожа на слона!

И ведёт очень медленно — с беспокойством отметила Ева, найдя нужную точку в указанном месте. А потом с облегчением выдохнула: ещё бы оборотню не вести свой перегруженный вельбот медленно и осторожно! В кресле стрелков — сразу двое! И затряслась, сама того от себя не ожидая, от нового плача: живой! Живой!

— Не связывайся, а сразу покажись Клеману и опускайся! — скомандовала Ева и сама опустила глаза, когда Илва с удивлением взглянула на экран увидеть подругу. Да, голос насморочный, но ведь…

Они опустились к той самой дыре, которая была достаточной, чтобы возле неё Эррамун и остальные сумели поменяться местами. Илва села к Клеману, с которым оставался и Марцель, а Эррамун вновь перебрался на вельбот с Евой.

Она подключила тепло в салон стрелка, едва только заметила побелевшее от холода лицо своего эльфа. Губы посинели, и, судя по всему, замёрзший Эррамун с трудом удерживался, чтобы не клацать зубами. Вот когда она пожалела, что выстрелом уничтожила вещмешок Криса со спиртным! Впрочем, в краткосрочные полёты спиртное всё равно не брали. А жаль…

— Что у вас? — с трудом выговорил эльф, ёжась и глядя наверх, на крейсер.

— Всё то же самое, — ответила Ева, сама еле удерживаясь при взгляде на него, чтобы не передёрнуть плечами. — Нааг-Ши и Крис торчат в дырах крейсера. Паткси внутри. С другой стороны, там, где Крис, два вельбота с эльфами.

— Связь есть?

— Для Криса и Нааг-Ши — нет. Связи нет внутри крейсера, — уточнила она. — Но, если нужно, мы с Остарджи сумеем наладить собственную.

— Без меня?

— Да. Мы работаем в обход вражеского вельбота, — объяснила она. — Правда, пока только для тех, кто вне его. Что делать с этими двумя — мы не знаем.

— Поднимись так, чтобы я сумел осмотреть дыру с Нааг-Ши, — велел Эррамун.

Она подчинилась приказу и подняла вельбот.

— А что делать нам? — спросил Марцель из вельбота Клемана.

— Марцель… Пусть Клеман облетит крейсер и поднимется точно так же к вельботу Криса. Мы должны посмотреть, видят ли наши солдаты друг друга внутри крейсера.

Ева пару раз открыла рот спросить: «А зачем это?» Но так и не спросила. Но, когда вельбот Клемана скрылся за крейсером, догадка пришла сразу: если Крис и Нааг-Ши видят друг друга, они могут передать друг другу сигнал отпрянуть одновременно! Правда, странно, что Эррамун думает: эта уловка поможет. Может, Ева придумала что-то своё, а у эльфа в запасе есть вариант полегче и поудобней для связи между заблокированными?

Но нет. Оказалась права: Эррамун рассчитывал на сигналы руками, благо все солдаты знали главные из них.

Увы. Друг друга Крис и Нааг-Ши не видели.

— Второй вариант, — сухо сказал Эррамун, уже отогревшийся. — Все меня слышат?

Слушали его только тогда, когда он сам видел соседний корабль. Сообразив это, он велел Еве облететь все корабли эльфов и Клемана и передал следующее: свободным вельботам осторожно ткнуть носом в корму тех, кто застрял внутри крейсера один на один с врагом, и на полученном стыке той же армейской морзянкой передать неожиданное для всех сообщение:

— Нааг-Ши катапультируется первым! С секундой запоздания Крис со своим раненым катапультируется за ним! До этого задания даю время — десять минут для Криса, чтобы он успел приготовить своего раненого к катапультированию.

Ева похлопала глазами, а потом внутренне ахнула: всё правильно! Пока Нааг-Ши катапультируется — он отвлекает врага на себя своим внезапным поступком. Секундой позже падающие Крис и раненый пройдут мимо основного внимания паткси!

Всё так и произошло. С небольшой пометкой: перед тем как совсем удрать от крейсера, Ева связалась с Остарджи. Объединившись с ним, она выяснила трагическую весть: засевший на вельботе паткси убил двух солдат Единого мира, которых возил с собой как приманку для уцелевших на орбите.

И эта пометка стала яркой точкой в случае с крейсером: среди единомирских вельботов был единственный торпедоносец — Клемана. Поэтому, прежде чем спускаться искать катапультировавшихся в стороны, по стенам крейсера, своих, Клеман подлетел ближе к одной из дыр, чего противник не ожидал. И выпустил две торпеды в вельбот паткси… Тот должен был свалиться, врезавшись в стену, свободную от упавших живых. Туда, где взрыв не помешает собирать пилотам вельбота в очередной раз выживших.

Ева лишь пожалела, что два вельбота, Криса и Нааг-Ши, пропали. Нет, она помнила, что на замаскированной стоянке есть другие судёнышки, из запасных. Но в их положении жаль и этих двух.

Перегруженные вельботы вернулись на катер. Здесь их всех встретили так, словно и не чаяли видеть живыми. Впрочем, так и было.

Эррамун отказался от ужина, забрал только термос с горячим чаем и ушёл к себе.

Пока все громко от пережитого общались, Ева, склонив голову набок и грея ладони о свой закрытый стакан-термос, прислушивалась к себе, к своим мыслям, которые, собственно, метались вразброд. Однако вскоре она пришла к согласию с собой и осторожно выскользнула из кают-компании.

Прошла по коридору. Встала у двери в отсек Эррамуна. Прислушалась. Вроде помнила, что эльфы обычно не надоедают своему командиру, но мало ли после таких-то событий — вдруг кто-то из них там… Постояла, размышляя… Стукнула в дверь и толкнула её открыться.

Эррамун сидел на своей пристенной койке, съёжившись и прислонившись к стене. Мельком глянул на вошедшую и, помедлив, бесстрастно кивнул.

— Что?

— Ничего.

Она подошла к нему, оставила стакан с чаем на прикроватном столике. И расстегнула верхние пуговицы своего комбинезона. Он замер… Ева спокойно взяла тонкое одеяло, которое лежало сбоку, и села рядом с эльфом. Он не пошевельнулся, всё так же непонимающе глядя на неё. Тогда она накинула одеяло на их плечи и под ним прижалась к эльфу. Он неподвижно смотрел на неё. Она рассеянно улыбнулась и, развернувшись лицом к нему, сунула горячие руки под его комбинезон — обнять за холодные плечи. Выпростала одну руку и ладонью за подбородок заставила Эррамуна склонить голову, чтобы суметь дотронуться до его напряжённых губ.

Свет в отсеке погас как-то так, как будто кто-то приказал ему оставить двоих наедине.

Глава 14

И без долгих размышлений было ясно, что всеми её поступками в те часы управляла жалость. И очень сильное понимание. Стоя в кают-компании, машинально обнимая ладонями термос-стакан с горячим чаем (машинально — потому как стакан, естественно, был комнатной температуры), Ева наблюдала за нервно-весёлой суматохой. Солдаты Единого мира в сотый раз рассказывали друг другу и всем, кто пожелал бы слушать, о событиях, которые удалось пережить — и выжить-таки! Разгорячённые последней мыслью: «Мы всё-таки выжили!», они излишне громко разговаривали, порой даже громогласно. Время от времени выбегали в коридор, в соседний отсек, — проверить спасённых с того судёнышка, которое ранее засекли… Снова возвращались (почему-то чуть ли не на цыпочках, будто побаивались даже из коридора потревожить их) и снова взбудораженно и радостно разговаривали… А где-то, в отдалённом отсеке, сидел эльф, пару часов назад распрощавшийся с жизнью. Один.

Но главным всё равно было не одиночество. Ева слишком отчётливо понимала, что пережил Эррамун, пока его уносило в открытый космос. Помнила состояние Илвы, пережившей одиночество в вакууме. Да и сама… Нет, выглядел-то он как всегда — невозмутимым. Но не успел расправить плечи, когда она со стуком вошла к нему… И уж она-то точно знала неотвязность переживаемых моментов, которые прокручиваются перед глазами раз за разом.

Сначала — пожалела. Пришла посидеть рядом, поговорить.

Потом — при виде его позы — появилось желание согреть.

А дальше повело бездумное чувство: «Нас двое…»

От неожиданности, когда она прильнула к нему, он, почудилось, оторопел настолько, что почти не реагировал… Прикосновение к его губам тоже ничего не дало, и вообще… ситуация начала здорово разочаровывать!.. А потом под ладонью на его плече она ощутила движение мышц и поняла: «Он думает — я потом пожалею о том, что сделала…» А эти дрогнувшие мышцы под её пальцами… она аж ахнула тихонько, и почему-то так захотелось послушать, как бьётся его сердце. И скользнула ухом к его груди — послушать отчаянный стукоток… И этим движением будто разбудила-таки его.

…Он согрелся (или она его согрела?) к корабельному «утру». Спать ни он, ни она не могли. И близость стала единственным средством загнать или сжечь его назойливо подступающую внутреннюю стужу… «Утром» она лежала боком, головой на его плече, закинув ногу на его живот, а он и не возражал. Ни единого слова за «ночь», а до подъёма оставалось всего ничего…

А за пять минут до всеобщей побудки Эррамун внезапно приподнялся на лопатках, крепче прижав к себе Еву. Проследив его насторожённый взгляд, она тоже некоторое время с изумлением, как и он, созерцала странный голубоватый свет по краям входной двери. Затем она ощутила странный же толчок в лоб, будто кто-то уставился на неё со смутным вопросом.

Кто ходит в гости по утрам, тот поступает…

Дошло. Кто у нас на борту такой мудрый?

«Остарджи?» — не совсем уверенно спросила она.

«Вы проснулись! — с облегчением вздохнул он. — Я за дверью! Можно войти — или вам нужно время?»

Немного смущённая, Ева попросила: «Дай нам две минуты — одеться».

«Жду».

С огромным сожалением Ева, лихорадочно одеваясь, объяснила Эррамуну, что свечение вокруг двери — это деликатный вопрос ангела, спят ли обитатели отсека, нет ли. Он устроил его, чтобы не разбудить Еву неожиданным для неё обращением и не врываться к ним бесцеремонно.

Через минуты Эррамун на правах хозяина комнатушки сам открыл дверь отсека. Пока дверь закрывалась, Ева в проёме заметила, как к отсеку с шестью спасёнными подошла Илва с пакетами — возможно, с лекарствами, и задалась не самым насущным вопросом (любопытно же!): «Неужели эльфы из команды Эррамуна поместили туда всех шестерых?! И своих тоже — к оборотням-то?!»

Ангела усадили на койку, постель с которой Эррамун поспешно запихал на полкивстроенного в стену шкафа. Эльф сел напротив, на выдвинутое из стены же сиденье, а Ева простецки устроилась рядом с Остарджи.

За стеной отсека глухо зашумели: народ на катере просыпался.

— Я достаточно излечился, чтобы приступить к активному участию в делах нашего маленького сообщества, — заговорил ангел. — И боюсь, активное — это значит, что кое в чём поначалу, возможно, я буду вам даже в тягость. Но, если вы внимательно меня выслушаете, вы наверняка поймёте, что мои деяния будут вкладом не только в дела нашего выживания здесь, но и в будущие результаты этой двухлетней войны.

— Это интересно, — спокойно сказал Эррамун. — Что требуется от нас?

— Чтобы что-то требовать, я должен знать ваши собственные планы.

— Мы будем продолжать поиски продуктов, воды — и наших солдат. — Помолчав, Эррамун предложил: — Остарджи, ангелы, как правило, решают глобальные проблемы. Почему бы вам не сказать конкретно, чего вы хотите? Ведь я понимаю, что у вас к нам дело именно более… важное. Забудьте о наших планах. Объясните свои.

Ангел опустил глаза. Лицо бесстрастное, притом он, кажется, «ушёл» в глубокие раздумья. Ева и Эррамун успели взглянуть друг на друга и обменяться лёгкими улыбками, и только затем Остарджи снова взглянул на эльфа.

— У нас появилась вероятность, что «вчера» вы подбили нашего врага — настоящего паткси. Того самого, которого в лицо не видели даже мы, ангелы. Я хочу простого, но в то же время сложного. Ева должна спуститься на дно того крейсера, если вы его в состоянии «сегодня» найти. Мне нужно увидеть потенциального паткси её глазами. Тогда мне будет удобней разобраться, с кем же мы воюем и как его победить. Сам я, к сожалению, выйти в космос не могу: позвоночник травмирован так, что хватит одного неловкого движения — и при нынешних наших обстоятельствах я могу быть парализованным. Потенциально, конечно. — Он криво улыбнулся: — И даже старательная Илва не сумеет помочь мне. Даже эльфы, славящиеся своим искусством исцеления. А это чревато в будущем — хотя тем, что я не смогу поддерживать связь с Евой. А как вы знаете, эта связь необходима, что доказывает «вчерашнее» происшествие. Вот пока всё, что я хочу.

Эльф и Ева снова взглянули друг на друга. На этот раз с вопросом и испытующе.

— Насколько я понимаю, Ева не возражает, — медленно произнёс Эррамун.

— Нет, — подтвердила она. — Но я не совсем представляю, как…

— «Вчера» ты телепатически передала мне основные составляющие для будущего пути Илвы, — спокойно сказал Остарджи. — Как и ранее «рассказала» о своём пути по искалеченному линкору. Сегодня мне надо, чтобы ты нашла останки потенциального паткси и просто-напросто взглянула на них. А я взглянул бы на него твоими глазами. Больше мне ничего не нужно.

После новой паузы Эррамун, который, нахмурившись, размышлял о чём-то, поднял голову и насторожённо объяснил:

— Да, задание выглядит предельно простым. Но есть одна закавыка: за последние семь часов по корабельному времени крейсер унесло от нас (или наоборот — он приблизился к нам) на достаточно… непредсказуемое расстояние и, тем более, местоположение. «Вчерашние» пометки для Илвы «сегодня» превратились в пшик. Мы потеряем много времени, только чтобы разыскать его. И это единственное, что меня останавливает от того, чтобы немедленно приступить к выполнению задания.

Глядя на совершенно безмятежного ангела, Ева про себя хмыкнула: «Может, тебя это и останавливает, но никак не Остарджи. Интересно, что у него есть в заначке из тех приёмчиков, о которых он пока помалкивает?» И оказалась права. Ангел взглянул на неё и снова заговорил с Эррамуном так, словно говорил о погоде, будучи вежливым человеком, который встретился в лифте с соседом по подъезду.

— Мы с Евой легко найдём этот крейсер. Вспомни, Эррамун: объединившись с ней, мы уже проводили обзор участка орбиты в поисках нужных нам космолётов с продовольствием, например. Именно это мы должны будем сделать в первую очередь. На катере. А уж потом — дело за вами, за солдатами Единого мира.

— Всего лишь посмотреть, — задумчиво сказал Эррамун и недоверчиво перевёл взгляд с Евы на Остарджи. — А если тела там не останется?

— Тогда мы ищем его ментальные следы, — вместо ангела ответила Ева и кивнула Остарджи: — Я права?

— Всё так, — подтвердил Остарджи и добавил: — Жду вашего решения.

— Запас продовольствия у нас довольно неплохой, — с сомнением принялся рассуждать Эррамун. — Хватит на пару недель здесь, на орбите. Думаю, что можно приниматься за ваше дело, Остарджи. Ведь, насколько я понимаю, оно уникально: мы впервые (пока пусть только возможно!) наткнулись на нашего врага!.. — И уже негромко: — Было бы и впрямь любопытно взглянуть…

Договорились провести обзорный поиск крейсера в отсеке эльфов, чтобы не будоражить население кают-компании. Ева настояла на присутствии Криса:

— Он мой командир. Всё, что со мной происходит или в чём я участвую — хоть и без него, он должен знать.

Эррамун согласился, пусть и неохотно.

После завтрака Ева включила личную связь и объяснила Крису, куда он должен зайти ненадолго. Тот переговорил с Марикой (они помирились, правда с большим трудом), не рассказывая ей сути своего отсутствия, и обещал Эррамуну прийти, как только в кают-компании установится привычное расписание, и тогда только его выхода из общего помещения никто не заметит.

Ева с час попереживала, что не удалось побыть с Эррамуном наедине (даже «утром» не удалось вместе понежиться!), но делать нечего. Пришлось ломать себя и настраиваться на боевые действия. А то, что они будут — она почему-то не сомневалась.

Помощь эльфа в обзорном поиске опять-таки не понадобилась. Остарджи сел на откидной стул — она рядом, с другой стороны — Эррамун. Но, едва ладони ангела и Евы соприкоснулись, её мгновенно бросило в пространство орбиты. Представив себе призрачную сферу вокруг катера, Остарджи и Ева принялись мысленно расширять её, одновременно держа перед внутренним взглядом часть крейсера — ту самую, на стене которой был нанесён бортовой номер. В основном поиск вёлся выше их катера, поскольку оба помнили, что после торпедного взрыва подбитого Эррамуна выбросило дальше от орбиты — к открытому космосу.

«Вижу!» — сказали одновременно, и ангел торопливо принялся вычислять для путешественников дорогу к крейсеру.

Ева передёрнула плечами, а потом, опомнившись, посмотрела на Эррамуна. Тот сидел на откидном стуле, закрыв глаза, и чему-то еле заметно улыбался. И Ева не решилась сразу говорить ему, что крейсер найден близко к космосу. В конце концов, им всего лишь надо будет спуститься на нижнюю часть этого корабля и быстро оглядеться. Успеет попереживать, когда Остарджи огласит, куда именно им направляться. Да и не слишком ли она за него переживает, что близость космоса может напугать этого мужчину? Воина! Эльфа — в конце-то концов!

Пока Остарджи составлял план их похода, Эррамун взялся за подбор десанта, как строго обозвал тех, кто должен был пойти с ними.

— Меня… не возьмёте? — потрясённо спросил Крис, стоя чуть в стороне и слушая примерный перечень путешественников.

Эррамун переглянулся с Евой. Эльф не успел сказать ни слова, как капитан наёмников кивнул и сухо сказал:

— Всё понял. Больше мешать не буду.

И вышел из отсека.

Марцель вопросительно посмотрел на Эррамуна.

— Но вельбот он ведёт отлично. Я бы не хотел лишаться такого пилота.

— Хорошо, — бесстрастно сказал Эррамун. — Будут две команды: одна, куда входим мы, четверо эльфов (один остаётся на катере для связи), и Ева, будет исследовать то место, куда свалился потенциальный паткси. Команда капитана будет охранять нас. Марцель, объяви капитану его обязанности. И пусть он соберёт собственную группу. Волчицу, Илву, не брать. Думаю, объяснять не надо — почему.

Марцель быстро взглянул на Еву. Удивился, почему не она сообщает Крису? Но эльф промолчал и вышел из отсека.

Остарджи тем временем закончил не только с картой, где обозначил главные точки будущего пути к крейсеру, но и объяснение, как, примерно, может измениться маршрут в течение определённого времени.

Тихо вошёл Марцель. Уловив взгляд Эррамуна, кивнул. И Ева с облегчением вздохнула: Крис тоже будет в боевой экспедиции!

Спустя время увидела команду, набранную капитаном, и усмехнулась: здесь Клеман и Рууд, плюс к ним песчаник Нааг-Ши. Тэкито пока вне игры: внутренние органы пилота заживали плохо, несмотря на старания как Илвы, так и эльфов.

Ещё полчаса сборов — и две команды вышли из катера, чтобы поднять на верхний уровень грузовика, а затем, попетляв, добраться до площадки с вельботами. И скоро пять вельботов нырнули между обломками на орбите, постепенно поднимаясь к её верхней части… Ева строго отслеживала путь по карте Остарджи, но временами не выдерживала, посматривала на Эррамуна. Эльф всё ещё выглядел осунувшимся и даже измождённым, но держался уверенно, и она решила думать, что он справится с личными переживаниями сам. И ей, Еве, нечего лезть туда, куда не просят. Всё ж таки эльфы — народ упрямый, да и живучий. Так что Эррамун и без неё справится.

Она вспомнила «ночь», и безудержная улыбка невольно возникла на её губах. Даже сама не заметила, что улыбается.

Маякнул сигнал личной связи. Быстро опустила глаза — посмотреть на экран. Кто? Эррамун. Переключила связь только на него.

— Почему ты улыбаешься?

Дорога пока спокойная. Почему бы не ответить честно?

— Я вспоминаю ночь.

Выражение лица Эррамуна так заинтересовало, что Ева, стараясь сделать так, чтобы он не заметил её движения, увеличила изображение на экране. Теперь, даже несмотря на отсвечивающий щиток, стало видно, что эльф в явном смятении, хотя и пытается держать лицо. Примерно предположив, о чём он думает, Ева спокойно сказала:

— Мне понравилось. Но учти. Эта ночь ни к чему не обязывает.

— Из-за твоего обещания?

— Нет. Есть другие причины.

— И ты мне ничего не скажешь о них, — без вопросительных интонаций заключил Эррамун. — Хотя могу предположить…

— Тебе не кажется, что мы как-то… о другом должны говорить? — насмешливо напомнила она. — Например, сумеем ли найти то, что интересует Остарджи.

— Ты пожалела меня, — сумрачно сказал эльф.

— И тебе это не понравилось?

Помедлив, Эррамун признался:

— Понравилось. Но, если ты и дальше собираешься проводить ночь со мной только из-за… Лучше не надо.

— Боишься привыкнуть? — сообразила Ева. — Нет. Сеансы психотерапии я больше проводить не буду. — И вновь насмешливо добавила: — Если уж ты не хочешь.

Лицо Эррамуна за щитком, отбликивающим темноватым светом, видела плохо. Но то, что он, кажется, поиграл желваками после её последней фразы, уловила.

— Почему ты так?.. — Он поискал слово, но не нашёл.

— Играю? Поддразниваю? Потому что это неправильно, — ответила она. — Ты сам это признал. Поэтому пусть на время сосуществования на катере мы останемся только… коллегами.

Небольшой рывок в сторону от надвигающейся на них кормы субмарины, выровнять ход вельбота — и опять осторожный полёт среди обломков.

— Согласен, — сказал Эррамун.

Некоторое время, сбитая с толку, Ева размышляла над его ответом, а потом кивнула и предупредила:

— Вижу крейсер.

— Заходим и спускаемся, — скомандовал эльф.

Она в последний раз взглянула на экран и отключила личную связь. Теперь не до болтовни. Всё внимание — проходящей здесь и сейчас операции. Она ввела вельбот в хорошо знакомый пробой, в котором «вчера» торчал вельбот Криса и его раненого. Мельком подумалось: а как чувствует себя Эррамун, попав на место личной катастрофы? И вдруг нахмурилась. А если он думает, что «ночь» получилась лишь потому, что он первым делом подумал о её спасении, катапультировав её с вельбота? И что Ева не просто пришла к нему, а из благодарности?

Скривив губы, Ева спросила себя: «А я должна переживать по этому поводу? Ну и что — подумал он? Хочет — так пусть развивает своё воображение, как ему заблагорассудится!»

«Вчерашний» взрыв вельбота противника двумя торпедами одновременно пробил «колодец» на первые уровни крейсера, так что Ева хоть и вела вельбот осторожно, но вынуждена была признать: место для спуска расширено настолько, что даже неопытный пилот легко бы справился с управлением вельбота в этих условиях.

«Остарджи! — позвала она. — Я внимательно смотрю. Что-нибудь видишь?»

«Я не нашёл обломков вельбота!», — отозвался ангел.

В первые секунды Ева аж испугалась: Остарджи намекает, что вельбот противника ускользнул-таки?! Но потом догадалась, что самого низа крейсера она не видит, а потому, чтобы ангел разглядел хоть что-то, надо бы элементарно выйти из вельбота.

— Ева, — раздался голос Эррамуна, — посади вельбот в коридоре справа.

— Есть, — пробормотала она. И направила судно в пролом в корпусе крейсера. Там и правда оказался коридор. Воображение сыграло с Евой глупую шутку: она представила, как бежит по этому коридору изнутри корабля и, не успев замедлиться, сваливается в длинную, почти бездонную пропасть — как минимум, в технические отделы.

Вельбот пришлось ставить так, чтобы на выступе поместились остальные судна, благо коридор в месте своего внезапного конца расширялся в целый ангар. Прихватив тросы, эльфы первыми спустились донизу, и Ева опять услышала голос Остарджи:

«Вот теперь я вижу обломки вельбота!»

Эррамун помог ей спуститься. Мужчины из команды Криса быстро заняли точки вокруг предполагаемого местонахождения предполагаемого паткси.

Здесь, среди выбитых взрывами техсредств вельбота, быстро обнаружили тела двух солдат Единого мира. Когда их обследовали, выяснилась горькая правда, которую им ещё вчера сообщил Остарджи: паткси беспощадно убил обоих, когда понял, что его обман вскрылся и что притвориться одним из единомирцев не получится.

— От меня ни на шаг, — недовольно предупредил Эррамун.

Ева, и так шагавшая следом за ним чуть ли не впритык, удивлённо вскинула на него глаза. Трос у них тоже общий. Чего он вдруг перестраховывается?

Кажется, эльф понял, что должен объясниться.

— Мы не знаем, что собой они представляют. Если это паткси, конечно. Так что лучше держаться ближе друг к другу… Ты видишь что-нибудь похожее на тело паткси — или какого-то другого солдата от противника?

— Нет. Но я и не знаю, на кого или что он должен быть похож, — пожала плечами Ева, тут же жалея о жесте: пожимать плечами в скафандре — та ещё тяжесть…

— Спросишь у Остарджи? Или он и так смотрит твоими глазами?

Понятно: Эррамуна тоже гнетёт неизвестность с противником. Ева облизала пересохшие губы. А если этот возможный паткси вообще не имеет физического строения? Не-ет, надо точно обратиться к Остарджи, чем гадать, ищет ли он вместе с ней некое тело.

«Остарджи, на что я должна смотреть в первую очередь?» — устав смотреть только на привычные глазу детали металлолома, спросила она. Ведь чисто визуально ничего другого не видела.

«Если бы я знал… — вздохнул ангел и оживился: — Ты прикоснулась к Заветному камню. Умеешь видеть суть живого или его остаточной силы?»

«Умею, — ответила Ева. — Вот только… Здесь довольно огромное помещение. Пока я всё его обследую… Но ты-то моими глазами видишь обломки вельбота, Остарджи. Как думаешь, куда мне смотреть в первую очередь, если мы знаем, что паткси, вероятно, сидел в корме вельбота?»

«Этот вопрос, скорей, надо бы задать Эррамуну», — отозвался ангел.

Она и спросила: куда могла отлететь корма вельбота после взрыва?

Эльфы, заслышав от Эррамуна по общей связи этот вопрос, сгрудились в кучу и быстро обсудили поставленную задачу. Вскоре вся команда спешила к дальнему углу крейсера — впереди Эррамун, ведущий Еву за руку. Команда Криса сопровождала их, будучи настороже и внимательно оглядываясь по сторонам. Их тоже предупредили: есть возможность, что настоящие паткси подбирают своих мёртвых, чтобы другая, противоборствующая сторона не узнала о них.

— Вижу! — обрадовалась Ева, напряжённо смотревшая по сторонам от того угла.

Сначала свечение было едва заметным. Но, чем ближе к нему подходили единомирцы, тем ярче становилось — для глаз Евы, конечно.

Ангел заволновался: «Ева, иди с левой стороны!»

«Почему? — удивилась она и даже замедлила шаг. — Ты заметил опасность?»

«Нет, это свечение расплывается так, словно здесь разлили нечто. Но с левой стороны оно сильней, как будто существо… — ангел запнулся, совершенно очевидно взволнованный. — А значит, есть риск, что паткси (или кто там есть) ещё жив, но сильно ранен. Ты же должна понимать, что раненое существо может оказаться смертельно опасным для живых!»

Ева немедленно передала слова Остарджи по общей связи обеим командам.

Если честно, она начинала побаиваться: «Я не трус, но я боюсь!» Мало того — её напугал своими предположениями ангел, так ещё ей вспомнились вчерашние вопли солдат с вельбота противника — в тот момент, когда потенциальный паткси убивал их. Свободная рука, не занятая Эррамуном, невольно опустилась взяться за рукоять луч-пистолета в набедренной кобуре. Когда пальцы в рукавице удобно сжались, облегая оружие, Ева немного успокоилась.

Да, свечение слева и впрямь переливалось яркими красками.

Неужели паткси (или кто-то там ещё) жив?

Его завалило бортовыми обломками, потому что свечение словно выглядывало из-под них. Сама того не замечая, Ева постепенно всё-таки замедляла шаг.

«Остарджи! — позвала она. — Отсюда, с этого расстояния, ты разглядишь?»

«Мне бы увидеть то, что за этой частью вельбота, — виновато сказал ангел. — Прости, что подвергаю тебя опасности, но по-другому не получится».

«Хорошо, я это сделаю».

И тут же использовала свою особенность — единоличную связь с Остарджи, внаглую объяснив Эррамуну, который держал её за руку:

— Остарджи велел мне подойти к этим обломкам в одиночку.

«Ева!!» — возмутился и испугался ангел.

«Я не хочу, чтобы они рисковали!» — резко откликнулась она.

«Но ты!.. Ева, не надо!»

— Поздняк метаться… — пробормотала она, слегка потряхивая рукой, когда Эррамун разжал пальцы. Слишком сильно сжимал.

— Ева, а это не опасно?

— Не знаю, — на этот раз честно сказала она и шагнула вперёд.

Итак, надо приподнять эту штуковину, похожую на неровный металлический лист и внимательно осмотреть существо, которое испускает свечение…

Полное впечатление, что ангел, затаив дыхание и присматриваясь, следует за ней.

Оглянулась: Эррамун держал в руках трос, конец которого прикреплён к поясу Евы, и потихоньку стравливал его, чтобы не дёргать её на ходу. Ещё три шага — и Ева очутилась перед краем листа. Оглянулась на своих и кивнула всем подбадривающе. После чего присела на корточки перед листом и, направив дуло луч-пистолета на то, что пряталось внизу, осторожно приподняла его.

В следующий миг её жёстко оттолкнуло в сторону. Свалилась так, как будто вообще не держалась на ногах. Но сообразила сразу ухватиться за какой-то выступ в этом углу, лишь бы не взлететь вверх. Ещё удивилась, почему в руках Эррамуна трос ослабел на такую длину, о которой не договаривались…

«Ева! Берегись!» — запоздало вскрикнул Остарджи.

Но кричать надо было отнюдь не Еве, которая сумела сгруппироваться и сесть хотя бы на колени возле той же стены. Оглянувшись на своих, женщина, оторопев в первые секунды, неподвижно только и могла, что наблюдать, как сначала эльфы, а за ними и команда Криса по одному падают на месте. Причём некоторые так сильно, что их отталкивает от пола, и лишь трос не пускает всех взлететь либо наверх, либо в стороны от места, где они только что находились.

А потом Ева увидела то, чему не поверила: Клеман, лежавший на уровневой поверхности крейсера — ближе всех к тому металлическому листу с паткси, вдруг выгнулся и… И в общем эфире раздался болезненный вопль оборотня, будто вернувший Еву во вчерашний «день».

Луч-пистолет — этого мало! Она дёрнула с плеча ремень гранатомёта и направила его дуло под упавший металлический лист, откуда всё ярче светилось некое пятно. «Да что он там?! — в ярости подумала она, переводя гранатомёт на очередь. — Он что — жрёт чужую силу?! Энерговампир?!»

И шесть небольших гранат врезались под металлический лист.

Враг, посчитавший Еву из всех остальных самой безобидной жертвой, невольно дал ей фору — хотя бы ответить на враждебное движение… Лист подпрыгнул, взвиваясь в пространстве. Ева отвернулась, всем телом прижимаясь к стене. За своих она не боялась. Осколки и могут упасть на них, но это не так страшно: во-первых, вакуум, во-вторых, скафандры рассчитаны на такую защиту, а вот вытягивание сил из живых…

Глава 15

Гулко и глухо стукнуло в наушники шесть раз.

Ева обернулась к металлическому листу в полном ошеломлении: почему всё ещё — правда, всё слабее — кричит от боли Клеман?! А потом глаза сосредоточились на точке, где только что валялся тот самый металлический лист, после аж шести взрывов улетевший куда-то в сторону. Глаза упёрлись в чёрное, выжженное пятно, в перекорёженное теми же взрывами решетчатое покрытие пола. Но… как же так?

Машинально взглянула на Клемана. Ужаснулась. Туманно-голубоватая фигура, безо всяких определяющих характеристик — просто безголовый столб, среднего человеческого роста, с двумя будто нарисованными ребёнком палками-руками, стояла над оборотнем. Клеман уже не кричал, а судорожно хрипел.

Ева поднялась, подрагивая на неуверенных ногах, ничего не понимая: она послала гранаты под уже пустой металлический лист?..

Клеман общую связь не отключил. Это и понятно — в такой ситуации. И сейчас его хрипы царапали по сердцу. И — безнадёга. Что можно сделать?.. Гранатомёт уже не поможет. Даже хуже: такого врага мало того что оружие не уничтожит — под осколки от локального взрыва может попасть Клеман.

Почему это страшное существо начало тащить силу с Клемана? Ведь рядом валяются обездвиженные им же эльфы! А онипосильней будут!

Ответом на этот вопрос — вскрик Рууда, перерезавший хрипы Клемана. Приглядевшись, Ева увидела, что вторая рука-палка существа направлена на Рууда! Понять легко, что неизвестное существо тоже пострадало — от выпущенных «вчера» по нему торпед. И сейчас ему нужны силы, чтобы восстановиться. Да, эльфы — здоровые и сильные. Так что, пока их пробьёшь… А оборотни недавно были ранены. И пусть выглядят уже вполне излечившимися, до полноценного здоровья им далеко…

Третья рука-палка выдвинулась из светящегося голубоватого столба — и упала на Нааг-Ши, лежащего в противоположном от оборотней углу! Тот сначала слабо взвизгнул, чуть только «рука» уткнулась в него, потом только шипел, но так бессильно, что его продолжали заглушать даже стоны Рууда…

Ева сделала шаг и нерешительно остановилась, не понимая, что надо сделать. Потом ахнула: следующим стал Марцель! Голубоватая палка упёрлась в его грудь! Марцель лежал ближе всех к ней, а потому она заметила, что ткань скафандра при этом тыке чуть смялся, будто существо по-настоящему ударило его в грудь — копьём.

И вспомнилось состояние двух трупов, бывших на том вельботе — плохо очищенные скелеты под теми же скафандрами, настолько жадно их «выпили»…

«Почему он не обращает внимания на меня?! — яростно закричала Ева, когда пятая палка вонзилась в грудь одного из эльфов, имя которого она плохо запомнила. — Я стою в трёх шагах от него, а он!.. Почему он убивает только их?!»

«Потому что ты под моей защитой! — холодно отозвался Остарджи. — Забудь обо всех! Иди к Эррамуну, пока они ещё живы!»

«Почему к нему?! — в новой панике закричала Ева, отчётливо понимая, что следующей жертвой возможного паткси как раз и будет Эррамун. — Что он может сделать?! Что я должна сказать ему, чтобы он!..»

«Ты должна взять его за руку, Ева!»

Бросаясь к «своему» эльфу, лежавшему чуть дальше, чтобы схватить его за руку, Ева даже в панике не удержалась от логичного вопроса: «Но что он сумеет сделать, если я не могу использовать его, даже как энергодонора?! То есть что сумею я?!»

«Забудь, Ева! Теперь ты проводник для него! Держи его за руку — и он тоже будет слышать меня! Быстрей, Ева!»

Переспрашивать она не стала, как и уточнять, с чего это Остарджи так решил. Легче было выполнять приказы уверенного в себе ангела, чем думать и сомневаться.

Поднять Эррамуна на ноги даже в невесомости было трудно: падая, он запутался в общем тросе. Так мгновенно оценила его положение Ева. Но, едва она крепко вцепилась в его руку, он, только что вяло двигавшийся в попытках приподняться, вдруг замер, а потом стремительно оттолкнулся от пола и парой движений, чуть ли не играючи, вызволил себя из нечаянной ловушки. Ева снова чуть не ахнула, когда почуяла, как Остарджи перекачивает громаднейшие силы через неё — по рукам — в Эррамуна. Почуять было несложно: она будто погрузилась в некий водоём так, что на поверхности воды торчала лишь её голова.

За это же время существо достаточно впечатляюще видоизменилось.

Держа Эррамуна за руку, Ева постоянно оглядывалась на него. Боялась потерять его из поля зрения, потому как наверняка противник может и ей самой устроить нечто, что потом откликнется болью, а то и смертью. Хотя и сомневалась в том, что сумеет противостоять ему. Но, тем не менее, вскоре её наблюдение превратилось в созерцание процесса — чего-то подобного, что делают скульпторы со своим материалом, например, с глыбой мрамора: из голубоватого столба начало постепенно вырисовываться что-то вроде живой и даже вроде как человеческой фигуры. Даже появились признаки одежды!.. Сначала было тяжело определиться, кто именно возникает из безголового столба, но Ева то и дело пыталась рассмотреть врага, жмурясь или быстро хлопая глазами, потому что фигура была, но от визуального наблюдения ускользала.

Эррамун встал рядом.

«Преградите ему путь к донорам! — рявкнул Остарджи. — Иначе он убьёт всех!»

«Но как? — спросил эльф, быстро обойдя Еву, чтобы взяться за гранатомёт правой рукой. — Как это сделать?»

«Надо ударить его чем-то металлическим».

В очередной раз оторопев, Ева открыла было рот напомнить, что она уже стреляла в существо гранатами — и ничего не получилось. Но вовремя вспомнила, что стреляла она под опустевший лист: существо успело сбежать из-под обстрела.

То, что Эррамун, прямо говоря — психовал, было ясно уже по тому, что хоть и тащил он Еву за собой, но постоянно старался закрывать её собственным телом от существа, едва то шевелилось на месте. А тем временем…

Молчаливый Клеман безвольно валялся на уровневом полу крейсера, и его лишь потому не относило в сторону потоками космического ветра в невесомости крейсера, что он, как и остальные, всё ещё висел на общем тросе.

Рууд, как видела это Ева, даже не пытался больше хрипеть, потому что явно берёг последние силы — или сил на издавание звуков уже не оставалось. Но по его едва уловимым движениям можно было догадаться, что оборотень ещё жив.

Песчаник Нааг-Ши всё пытался уползти подальше от мучителя, но тот легко вдёргивал его ослабевшее тело на расстояние, удобное ему для выкачивания сил…

Крис вообще поначалу свернулся калачиком, а потом словно заснул, свободно раскидав руки-ноги, и не подавал признаков жизни.

Марцель, поначалу застонавший (существо — видела Ева — не брало силу, а грубо выдирало её из живых), скрючился на полу…

Третий эльф лежал на спине, полностью раскрывшись: кажется, он оказался самым слабым среди своих товарищей, и существо легко (Ева это видела!) тащило из него последние силы.

Четвёртый… Ева вскинулась: Остарджи прав! Четвёртый эльф лежал так, что между ним и существом-вампиром вздымалась выломанная силой взрыва овальная дверь одного из отсеков! Существо время от времени поворачивало к нему постепенно формировавшуюся голову, но не пыталось запустить в него свою палку-щуп (или жало?). Оно просто знало, что ещё одна жертва находится за этой преградой для него, и проверяло, на месте ли она. И явно рассчитывало, что, покончив с «выпиваемыми», легко доберётся и до четвёртого эльфа.

Пока Эррамун и Ева продвигались к существу, ощутили, что идти приходится как будто против ветра: существо, уже с шеей и головой, то и дело поглядывало на них двоих и, вероятно, невидимо делало такую преграду, что упруго сопротивлялась двоим идущим к нему: идти приходилось, проталкиваясь… Ева же уже догадалась, что в первую очередь надо перестать разглядывать своих и отчаянно жалеть о них. Иначе на жалость уйдут все силы, а они, судя по всему, в будущей драке с этим противником очень даже понадобятся.

А сосредоточившись только на нём, обнаружила, что надо было присматриваться раньше! Голубоватый столб не только лепил самого себя, пожирая огромные силы с живых, но ещё и создавал защиту вокруг себя! Впервые заметив внезапную аномалию, Ева просто не поверила глазам. Но вокруг фигуры существа и впрямь появился и постепенно укреплялся прозрачный шар со всполохами по собственной поверхности — в виде бегучей волны искр.

Дошли до шара, и Ева осторожно подняла свободную руку, чтобы коснуться его. И шарахнулась в сторону, когда шар взорвался множеством тонких и белых рук-палок, превратившись в свирепого морозного ежа. Впрочем, не только шарахнулась. Толчка не почувствовала, потому что «шипы» не коснулись её, но они же будто выстрелили силой, по впечатлениям — тугими водяными или воздушными струйками, — и именно так отшвырнули бы её далеко назад, не держись она и Эррамун за руки.

«Эррамун, быстрее! — закричал Остарджи. — Мне очень неудобно передавать тебе силу через проводника! Ещё немного — и я буду не в состоянии…»

И замолчал.

— Он слабее, чем этот?! — поразился Эррамун, неловко одной рукой манипулируя гранатомётом. — Наш ангел слабей?!

— У Остарджи всё ещё травмирован позвоночник, — напряжённо напомнила Ева. — А главный путь силы именно по позвоночнику! Эррамун, он отступает — стреляй! Сбежит!

И той же свободной рукой помогла эльфу быстро вскинуть гранатомёт на плечо.

Единственный выстрел, потому как Эррамун целился в шар, намереваясь пробить его — в качестве силовой защиты, а затем угрохать само существо. Видимо, существу, на их счастье, не хватило времени, чтобы создать более жёсткую защиту. Благо Эррамун целился всё-таки не просто в шар, а в центр, то шар, подобно воздушному, просто-напросто лопнул ещё в момент прохождения снаряда, а сама граната взорвалась, наткнувшись на существо…

Двое поспешили к месту взрыва, а потом опомнились и осторожно вошли в туман из взлетевших пыли и множества частичек того, что недавно было целым.

— Я не чувствую, — неожиданно сказал Эррамун, делая осторожный шаг за шагом. — Я не чувствую, что на меня давят, чтобы взять силы.

— Всё равно держись за меня, — велела Ева ломким голосом: говорила, а сама всё пялилась в туман: а если оттуда как выскочит то вампирящее существо? — Остарджи всё ещё передаёт…

А когда дошли и туман понемногу рассеялся, Ева коротко вздохнула и присела на корточки перед мёртвым мужчиной, который будто застыл во сне на полудвижении, пытаясь повернуться с боку на бок. На нём был богато расшитый мелкими, наверное, драгоценными камнями… халат? Нет, это длинный, вроде как даже старинный плащ! Или нечто близкое этой одежде? Из-под этого «плаща» виднелся обыкновеннейший скафандр! Кажется даже той же модели, что и у них с Эррамуном.

Эррамун присел рядом, положил возле своих ног гранатомёт (правда, не полностью, а всё ещё держась за ствол оружия, и кивнул:

— Странно. Может, это не паткси, а кто-то из его наёмников?

Не сумела ответить ни да, ни нет. Единственное, что промелькнуло в мыслях, — это полное подчинение разнокалиберных наёмников, виденных ими на войне, паткси. И если это существо всё-таки паткси, то сейчас, после продемонстрированного умения выпивать силу из подчинённых ему жертв, покорность наёмников больше не удивляла.

Ева, прикусив губу, опасливо протянула руку потрогать мертвеца за плечо. Под её пальцами, даже спрятанными в рукавице скафандра, отчётливое ощущение слегка прогибающейся жёсткости. Обычная кость, одетая в мышцы и кожу… Как это существо совмещает впечатление светящейся зыбкой прозрачности и привычной всем, неизменяющейся плоти?

«Эррамун! — резко и безапелляционно позвал Остарджи. — Тело этого существа в обязательном порядке надо привезти сюда, на катер! А пока — немедленно окажите помощь солдатам! Иначе будет поздно — для некоторых!»

Оставив существо, возможно лишь имитирующее человека, на месте, только укрепив его лежание личным тросом, Эррамун, прихватив с собой Еву, быстро направился к беззвучно умирающим эльфам и оборотням. По дороге Остарджи коротко объяснил, как им нужно действовать в паре, благо что он подаёт силу, а они, двое, становятся её проводниками для остальных.

Удалось поставить на ноги (во всех смыслах) обе команды. Но выглядели те настолько плачевно, что Эррамун скомандовал немедленное возвращение, тем более Остарджи с нетерпением ожидал их с необычной добычей. В полёте поменялись местами стрелки и пилоты. Даже эльфы не побрезговали сесть в вельботы с оборотнями, прекрасно понимая, что своими жизнями и здоровьем обязаны именно им, первыми попавшим под смертельный силовой удар неизвестного существа.

Пока летели «домой», Ева спросила Остарджи: «Мы везём тело противника, ничем не защищённое. А если по его следу пойдут другие?»

«Преследования не будет, — последовал ответ ангела. — Я встречу вас не на самом катере, а на стоянке вельботов. Мне помогут дойти Тэкито и искин Ицейна».

«Я думала — ты научишь Эррамуна приёму силовой маскировки, — улыбаясь, сказала она. — А ты решил сам…»

«Это слишком сложно, — тоже улыбнулся Остарджи, — маскировать энерговампира, чтобы его потом по ментальным следам не разыскали сородичи. Боюсь, обучение может занять слишком много времени».

«Вопрос из необязательных, но всё же… Почему именно Эррамун? Потому что он уже участвовал в том эксперименте, когда ты пропустил свои силы сквозь него?»

Вот тут, как ни странно для Евы, ангел ощутимо для слуха смутился.

«Вы с Эррамуном… — чуть неуверенно ответил он и вздохнул, после чего решительно выпалил: — Ты была с эльфом эту ночь. Если бы этой ночи не было, я не осмелился бы предложить такую связку».

Поразмыслив, Ева пожала плечами. Чисто энергетически такая связка и в самом деле возможна, если она правильно помнит кое-какие прочитанные страницы из статей по эзотерике. Да и в храме говорили о том…

«Остарджи, — задумчиво сказала Ева, переключившись на другое, не менее интересующее её, — я слышала множество трактовок, зачем нам, Единому миру, нужна эта планета, но до сих пор не понимаю… Мало того… Теперь я ещё больше не понимаю, почему паткси (если этот тип — именно паткси) так желают её заполучить. Ладно бы, на ней жили бы живые существа, которых можно было бы поработить, но ведь она пуста. Так зачем же, если смотреть на ситуацию в новом свете, им нужна эта планета?»

«Эта планета — отличный плацдарм, нет, даже — трамплин для прыжка на остальные планеты Единого мира, — вздохнул ангел. — Она находится близко от основных космических путей взаимодействующих между собой планет, а потому энерговампирам будет легко добраться и до остальных планет. А, как ты знаешь, есть множество планет, у которых и армии-то своей нет. Поэтому, чтобы оградить миролюбивые планеты от чуждой агрессии, и приходится воевать здесь… Так-то вот…»

«Эррамун слышит меня?» — мысленным шёпотом осведомилась Ева, скашиваясь на экран, на котором видела задумавшегося эльфа за корабельным оружием, и немного злясь: чего раньше не подумала, что Эррамун может их невольно подслушать?

«Ваши руки разжаты. Нет, не слышит, пока не заговорю по общей связи…»

«Остарджи, ты всё видишь. Может, моё признание будет глупым, поскольку ты и так всё знаешь… Остарджи… Я устала… Не физически. Подбодри меня, скажи, что моя усталость — это последствия неудачно закончившейся обороны на планете…»

«Пока мы здесь, на орбите, оборона планеты не закончена, — насмешливо сказал ангел. — А что до твоей усталости, то её объяснение примитивно. Ты слишком часто берёшь на себя невзгоды других живых существ. Ты слушаешь их, проникаешься их горестями, а своё держишь под замком. Тебе надо просто разговаривать. О том, что ты чувствуешь. О том, что случилось и как ты случившееся переживаешь. И тогда усталости будет меньше. Да, она будет, но не критично, и ты почти перестанешь её замечать».

Фыркнув, Ева замолчала. Правила она вельботом на почти автомате, так что появилось время обдумать сказанное Остарджи, хоть и отнеслась к его словам пренебрежительно. Но быстро взглянула на экран с Эррамуном и вдруг подумала: «Остарджи-то говорит всё то, что я давно знаю, но в себе не видела. А если вспомнить хотя бы эльфийский «час уединения», или как там его, то это, получается, чёткий и доказательный пример к его словам. Хм… А ведь точно. После того часа Эррамун перестал кукситься. И, хоть и нацелился на меня («как женщина, ты мне нравишься»), но тогдашняя его раскованность была результатом того, что он выговорился… Ладно, — с шутливой угрозой решила она, всё ещё глядя на экран, — придётся тебе, белоплащик, выслушивать меня каждый раз, когда я у тебя буду оставаться! — И поразилась: — Это я о чём?! Я снова — сама! — к нему пойду?! Обалдеть… — А потом беспечно «махнула рукой»: — Фи! Ему самому быстро надоест моя бабская болтовня! Выгонит!»

А когда закончила думать о том, почувствовала, как стало… обидно. Из-за её разговоров выгонит?! И тут же чуть не расхохоталась в микрофон общей связи: она ещё толком не разобралась в том, что у неё с Эррамуном, а уже обижается на его будущие «бессовестные» действия! Сама придумала — сама обиделась… Ну-ну…

А в следующий миг она всхлипнула от неожиданности: вельбот, вместо того чтобы ровно скользнуть между двумя махинами-деталями, внезапно вздрогнул — и скрежет металла о металл, когда корабль задел одну из махин, пилот и стрелок не услышали, а ощутили мельчайшей дрожью вельбота.

— Что происходит? — спокойно спросил Эррамун, когда вельбот дрогнул в очередной раз.

— Пока не знаю, — сухо ответила Ева, всё ещё заранее обиженная на него, но уже одновременно приступившая к поиску возможных повреждений на вельботе. — Подключила систему проверки. Всё в порядке и…

Вельбот резко клюнул носом в ближайшую глыбу из сплавленных механизмов, до сих пор равнодушно плывшую неподалёку.

Жёстко сосредоточившись на проверке отдельных систем вельбота, Ева недовольно и с нарастающим удивлением понимала: структура вельбота в порядке, но вскоре они с Эррамуном окажутся в аварийной ситуации. Да что происходит-то?!

— Командир! — раздался встревоженный голос Марцеля. — Что у вас?

Короткое шипение сквозь зубы услышала не только Ева.

— Корма! — проговорил Эррамун, и его лицо будто осунулось. — Мы думали — он убит. И не проверили.

«Что у вас, Ева?» — вмешался обеспокоенный Остарджи.

«Эррамун считает, что тот тип, которого мы везём к тебе, оказывает деструктивное действие на вельбот. Пока нас только потряхивает. Но я уже не совсем уверена, что вскоре наш вельбот не закрутит среди остальных взорванных кораблей. Что делать, Остарджи?»

«Как далеко вы от нас по времени — при той скорости, с которой летели?»

«Ещё двадцать минут — и мы бы… Ох!»

«Ева, передай Эррамуну, чтобы вы немедленно сели на любую платформу, годную для посадки вельбота!» — закричал ангел.

Стараясь удержать движение вельбота по прямой, Ева быстро пересказала эльфу распоряжение Остарджи. Тот не стал медлить:

— Внимание! Всем вельботам! Возвращаетесь на катер без!..

Внезапный рывок — вельбот клюнул носом, не дав закончить распоряжение Эррамуна. Быстро приглядевшись к окружающей «местности», Ева определилась с местом высадки и передала о том «своему» эльфу.

И неожиданность новая — тишина в эфире оглушила. Ева даже дёрнулась оглянуться, чтобы уточнить: летят ли вельботы следом за их ведущим?

Оказалось, тишина не только в эфире общей связи…

Затаив от напряжения дыхание, Ева облизала пересохшие губы, когда поняла, что отключились все системы вельбота. И судно медленно начало опускаться, благо оказались на нижнем уровне орбиты, где ещё чувствовалось слабое, но притяжение с планеты… Задрав голову, ничего не понимая, она следила, как над их вельботом пролетают остальные… Вздрогнула на какое-то движение совсем рядом — и снова прикусила губу… Да что ж такое… Потемнел экран, передававший вид на «своего» эльфа! А ведь промелькнула мысль, что они, лишённые, связи, сумеют общаться на визуальном контакте. Что дальше?..

Дальше приближалась та самая платформа, выбранная из ближайших — ещё один крейсер единомирцев, чей корпус был буквально раздавлен так, что внутри образовалось почти ровное место. Переведя управление вельботом на ручник, Ева с силой принялась обеспечивать нормальное приземление на платформу.

Работала чисто машинально, потому что в уши словно бился вопрос: поняли ли остальные на вельботах, что Эррамун и его связистка с Остарджи остаются на месте не просто так, потому что им, видите ли, вздумалось?

И тут же — Остарджи!

«Остарджи!!»

В ожидании ответа уши напряжены так, будто их изнутри распирает что-то жёсткое, что постепенно растёт и расширяется. От ангела — тишина.

Подпрыгнула в кресле от стука.

Эррамун, обернувшись к прозрачной переборке между местами пилота и стрелка, простучал что-то, чего она не поняла, потому что и не думала вслушиваться. Поэтому она кивнула ему, стукнув разок: «Что?»

Он снова отстучал то же самое.

Одновременно вельбот коснулся поверхности крейсера.

И Ева расплакалась от злости, от отчаяния, глядя на эльфа: неужели он не понял, что им теперь не понять друг друга без переводчиков, встроенных в шлемы скафандров? Встроенных как деталь общей связи! Эльфийской азбуки Морзе она не знает! Этот гад, чьё тело, как им казалось — дохлое, они везли внутри кормы, очнулся и глушит связь!

Эльф, невозмутимо глядя на неё, вновь стукнул по переборке, но уже не очередью стуков. А когда она подняла голову, шмыгая, чтобы снова не разреветься, он ткнул пальцем в дверь из кабины и изобразил уже двумя пальцами смешного человечка, который шагает. Ева начала успокаиваться: это она поняла. Он предлагает выйти.

Оба почти синхронно открыли корпусные крышки над головами и выскочили на поверхность той рухляди, на которой приземлились.

Едва Эррамун обошёл вельбот, как сразу схватил Еву за руку и отвёл её в сторону от судна с опасным пленником. Потом обернулся к вельботу, что-то явно прикинул и потащил женщину дальше.

— Хватит реветь! — очутившись за металлическим краем, кажется, стены крейсера, скомандовал он. — Ева, слышишь меня?

— Ка-ак? Почему-у? — изумилась она, быстро-быстро хлопая ресницами, чтобы очистить глаза от лишней влаги.

Она не договорила: почему она его слышит? Но Эррамун понял.

— Остарджи предупредил же, что влияние этого паткси отсекает металл, — объяснил он. — А ещё я подумал, что и некоторое расстояние от него нам не повредит.

— Я испугалась, — откровенно призналась Ева. — И что дальше? Что мы можем сделать? Попробуем на него повлиять сами? Но как? Обложим металлическими листами, чтобы не чувствовать его воздействия?

— Можно и так, — согласился Эррамун, приглядываясь к одинокому вельботу, оставленному ими и впрямь на хорошем таком расстоянии. — Правда, можно сделать это только с одной стороны. В любом случае, с кормы ему не сбежать. Мы его заперли.

Вздыхая после плача, Ева спросила:

— Я поняла, что ты имеешь в виду. Но что нам это даст? Или ты придумал что-то ещё для этой ситуации?

— Я думал, что логично будет вызвать наших, — спокойно сказал эльф. — Это во-первых. А во-вторых, надо бы предложить Остарджи, чтобы он не ждал, пока ему привезут этот упрямый подарочек. Пусть сам поработает с ним здесь же. Кстати, ты слышишь его? Ангела?

«Остарджи!» — мысленно закричала Ева.

Тишина. Но теперь не такая страшная. Потому как Ева сообразила выполнить то, что ей недавно показали: она шагнула к Эррамуну и взяла его за руку. Он кивнул и тоже сжал ей ладонь, явно прислушиваясь к личному эфиру.

«Ева! Ева!» — тщетно взывал к ним ангел.

Она так обрадовалась, что чуть не завизжала: «Остарджи! Мы слушаем тебя!»

«Где вы?» — с облегчением спросил ангел.

«Наши сейчас прилетят и покажут тебе маршрут! Нас в дороге подсёк паткси! — затараторила Ева, боясь, что связь вновь прервётся. — Он начал действовать на приборы и заставил нас сесть! Тебе придётся прилететь к нам!»

Ангел пообещал выполнить необходимое побыстрей и отключился. Видимо, начал подготовку к вылету. А пока…

— Мы молодцы, — решительно сказала Ева, не отпуская ладони эльфа. — Сейчас, точней — через некоторое время, прилетят наши и всё устаканится.

— Согласен, — твёрдо сказал Эррамун и потянул её вглубь крейсера. Не успела спросить его зачем, как он сам всё так же спокойно объяснил: — Нам придётся здесь прятаться всё это время. Мы не знаем, только ли затем он остановил вельбот, чтобы досадить нам. Что-то мне кажется, он успел послать сигнал к своим. Поэтому ищем место, где можно выждать прилёта наших. Об этом предположении мы скажем своим чуть позже.

Глава 16

Один просторный отсек крейсера они прошли спокойно. Второй — пришлось преодолевать: настолько он был разрушен, что временами нужно было не шагать, а перелезать груды обломков, некоторые из которых наверняка было бы трудно идентифицировать даже специалисту. Последним помещением, куда они вступили, был широкий коридор. В конце их ожидала дверь. Будучи неисправимым рыцарем, ближе к двери Эррамун поспешил к этой двери, чтобы открыть её перед Евой. И пришёл в замешательство, когда она остановилась в трёх шагах от перехода в другое помещение и покачала головой:

— Туда мы не пойдём.

Эльф не поверил. Не отпуская руки женщины, он плечом толкнул дверь — и замер на пороге. Если бы он торопился, полушага оказалось бы достаточно, чтобы окунуться в пропасть: эта часть крейсера была перерезана так, словно идеальная хозяйка создавала нарезку, идеально орудуя ножом… Ева ещё, вцепившись в дверной косяк, сумела слегка свеситься в пустое пространство и глянуть сначала вниз: точно — корабль был взорван вкосую и очень ровно. И теперь мог бы похвалиться тем самым идеальным срезом. «Колбаса с приправами, — спокойно решила Ева. — Где вместо беспорядочно разбросанных жиринок-приправ — темнеют отдельные помещения…»

Эррамун долго на глубокую пропасть орбитального пространства не любовался. Он оттянул Еву назад и закрыл дверь. После чего взглянул наверх, благо срез после взрыва давал возможность рассматривать ближайшие отсеки сквозь частично пропавшие стены.

— Что мы ищем? — спросила Ева.

— Место, где можно посидеть до прилёта Остарджи. А заодно — подкорректировать их прилёт, поскольку есть опасность встретиться с сородичами нашего запертого на вельботе «друга». Лишь не столкнулись.

— Место… — задумчиво сказала Ева. — По сути — нам нужна засада.

— Можно и так сказать, — согласился Эррамун.

— А почему не там, где виден наш вельбот?

— «Наш» паткси продолжает глушить связь. А если в важный для нас всех момент мы не сумеем поговорить с прилетевшими? Нет, чем дальше от вельбота — тем лучше.

Всё ещё стоя у двери в пропасть и созерцая уходящее вверх пространство крейсера, Ева кивнула:

— Да, местечко для наблюдения успеем найти. Пока наши долетят, пока со стоянки дойдут до катера… Эррамун, прости мне моё любопытство: а где слоняется пополнение армии Единого мира? Помнится, сюда нас прислали — и было-то всего три отряда при Остарджи. А кормили обещаниями, что пришлют чуть ли не три полка.

— Когда мы летели сюда, я слышал, что пополнение ещё только формируется, — ответил эльф, тоже, прищурившись, разглядывавший верхние этажи крейсера. — Меня больше тревожит другое. Остарджи пытался связаться с другими ангелами, но так и не сумел это сделать. Сначала меня эта его неудача даже поразила. Но недавно ты напомнила, что у него травмирован позвоночник. И я понял, что Остарджи ещё слаб. Но есть и другое. Зная немного твой характер, я могу тебе открыться, хотя с другими предпочёл бы промолчать. Итак… Марцель и искин Ицейна собрали из трофейных (Ева хотела было насмешливо поправить: «Мародёрских!» Но не стала перебивать, чтобы эльф поскорей объяснил, в чём дело.) деталей передатчик, чуть меньше того, что имеется на этом крейсере. И попробовали добраться до космонета. — Эррамун отвёл от Евы отяжелевший взгляд. — Мы пытались передать сообщение о нашем плачевном положении на ближайший форпост Единого мира. Но… глухо. Кажется, паткси не просто глушат любые передачи с планеты и её орбиты, но и постепенно создают вокруг неё нечто вроде той сферы, которую мы видели у нашего «друга».

И неожиданно спросил, взглянув на Еву:

— Пока ищем нужное место… Мне тоже хочется утолить своё любопытство. Ева, как получилось, что ты прикоснулась к Заветному камню?

Она удивилась.

— Разве эльфы не знают? Он притягивает к себе тех, в ком чувствует силу.

— Наши силы разнятся, — пожал плечами он. — Ведь мы и так владеем определёнными навыками того, что ты назвала эзотерическим… состоянием.

Он постоял, видимо дожидаясь, объяснит ли она, расскажет ли, как произошло взаимодействие с Заветным камнем. Не дождался и закрыл дверь в пропасть. Но и сам не ушёл, и Еву не позвал продолжить путь.

Они стояли, глядя — она в закрытую дверь, он — наверх, а потом Эррамун проверил, как там с тросом, который соединял их. Он не стал нагибаться, а присел перед Евой на корточки, поддёргивая её пояс. Несмотря на положение обоих, Еве вдруг захотелось (наверное, чисто по-детски) схватиться ладонями за его шлем, чуть склонившийся перед нею. «Будто рыцарь у ног дамы», — мелькнула глупая мысль. Невольная улыбка — и Ева почувствовала странное. Будто оттаивает.

Мимолётная оценка собственного состояния — и она затаила дыхание. Он был ласков с ней в эту «ночь». И постоянно сдерживался. А она… постоянно гадала, влечёт ли его её женское тело, или же… Полное впечатление, что он часто стремился прильнуть к ней — или плотно притиснуть её к себе… как грелку!.. Она ощущала его желание согреться и сама стремилась чаще обнимать его.

Ведь пришла Ева к нему, полыхающая жаром: одолевали сомнения, правильно она поступает, не пожалеет ли она потом? Знала же, что до сих пор он относится к ней, скажем так, неоднозначно. А если после этой «ночи» он станет смотреть на неё непоколебимо сверху вниз? И никакие её насмешки и подколы не сумеют повернуть ситуацию? Если он решит, что теперь она станет его постельной шлюхой на постоянной основе? На всё оставшееся время проведения военных действий? Сумеет ли она потом доказать ему, что это не так? «А это точно не так?» — завозилось где-то глубоко внутри сомнение.

А ещё есть остатки его команды. Они же сразу увидят и поймут. И, если сразу сообразят о новом её положении при своём командире… Ева воочию увидела, как она выходит из отсека Эррамуна после одной из «ночей», делает несколько шагов по коридору. И тут открывается соседняя дверь, и Марцель властно берёт её за руку и, не слушая никаких увещеваний и протестов, втаскивает её к себе…

…Резко вспоминала об Остарджи, и облегчение опускало её плечи…

Но, полыхая от противоречивых чувств и мыслей, всё ещё застыв перед дверью в отсек Эррамуна и просчитывая своё потенциальное будущее после предстоящей «ночи», она вспоминала, как по возвращении на стоянку вельботов он чётко отдавал приказы, как твёрдо шагал по всем коридорам и закоулкам корабельного металлолома от стоянки до катера. И не замечал, что всем (или только ей?) видно, несмотря на его скафандр, как время от времени он ёжится, пытаясь расслабить плечи, напряжённо поднятые, чтобы добавить мышечного тепла…

И вошла. И увидела его, в одиночестве переживающего тот космический холод, который не успел убить его, но жёстким напоминанием о смерти надолго засел в его костях и мышцах. И в мозгах.

Взгляд на эту его позу смыл неуверенность и заставил забыть обо всём, что её беспокоило в собственном поступке.

А «утром» (по корабельному времени) все чёрные мысли будто разом погрузили её тёмное облако. Ева лежала, боясь шелохнуться и перебирала потенциальные ужасы до тех пор, пока не поняла: все всё знают — и всем глубоко наплевать, как она распоряжается собственной судьбой и жизнью. А главное — не потерялось спокойное отношение к ней Эррамуна.

Иногда, вспоминая в полёте к крейсеру то, что произошло между ней и Эррамуном, она мысленно пожимала плечами: это из-за тревожной побудки «утром»?

— …Готово, — поднялся он на ноги и вздохнул. — Жаль, что мы не на самой планете.

Она мгновенно вынырнула из воспоминаний и быстро посмотрела на него: вздох? И высказался туманно, но… О чём именно он жалеет? И о ком это он — о солдатах или о них двоих? Как… интересно!

Тем временем Эррамун нашёл фотоэлемент, освобождающий подошву ботинок от магнита, и отключил его. Ева поспешно проделала то же самое.

— Я первый, — не глядя на неё, уже деловым тоном сказал эльф, глядя наверх, на дыру прямо над их головами.

Он приспустил длину троса, отошёл на пару шагов и, кажется прикинув расстояние, подпрыгнул. Взлетел к дыре легко, «проскочил» её и вернулся на её край, чтобы снова сесть — правда, на этот раз на корточки.

— Прыгай! — скомандовал он, высовываясь из дыры.

Её прыжок оказался не настолько точен. Не будь на верхнем уровне Эррамуна, она бы взлетела выше. Впрочем, там бы не выскочила, а стукнулась бы головой: потолок следующего уровня чернел дырами чуть дальше. Но Эррамун схватил её за руку и остановил полёт, после чего аккуратно поставил её на ноги, тут же напомнив, чтобы она опять подключила магнитные подошвы.

Было бы легче — понимали они оба, если бы можно было передвигаться без магнитных подошв. Тише. А так… Они шли, и каждый шаг дребезжанием отдавался в стопы. Для определённых приборов эта вибрация могла стать сигналом, что в разрушенном крейсере передвигается кто-то живой.

Добравшись до следующей огромной дыры между уровнями, Эррамун напомнил:

— Сначала я.

Здесь они проверили, как работает связь.

Если общая связь откликнулась шелестом и невнятными звуками, сквозь которые изредка прорывались отчётливые слова Эррамуновых эльфов и наёмников — увы, непонятные, потому что слышались отдельно, бесфразно, то связь Остарджи — Ева дала неплохой результат. Ангел предупредил, что эльфы будут сопровождать его, а Марцель станет его пилотом. То есть вельботов будет три. На те одиночные, где есть только пилоты, собирались подобрать Эррамуна и Еву по возвращении на катер.

«Ева, маршрут к вам мы знаем, — сказал Остарджи. — Но мы не знаем, где вы будете нас ждать. Сумеешь мысленно воспроизвести ваш путь на то место, где вы сейчас находитесь?»

«Это будет сложно, — отозвалась озадаченная Ева, — потому что мне удобней это сделать от того места, где мы оставили энерговампира. Но ведь вы не собираетесь сначала рвануть именно туда».

«Сделаем так, — задумчиво решил ангел. — Рядом со мной Марцель. Ты рассказываешь ваш путь от места со схваткой, но медленно. Я рассказываю ему, поскольку общая связь — увы, как говорят у вас, дышит на ладан. Сумеешь это сделать?»

«Сумею, — с облегчением сказала она. — Хоть и не совсем поняла ваш план».

«Всё просто, — улыбнулся Остарджи. — Марцель знает тип того крейсера, где всё произошло с вами, так что он посадит вельбот — где-то рядом с вами, а потом ты будешь внимательно оглядывать то место, где вы сейчас прячетесь».

«Дошло!» — засмеялась и Ева.

Она начала быстро пересказывать Эррамуну разговор с ангелом, но он прервал её:

— Я всё слышал, — и поднял её руку, которой не отпускал.

Она только хмыкнула.

— Может, тогда поможешь там, где я не сумею правильно рассказать о нашем пути сюда? В общем, следи за тем, что я говорю.

Теперь хмыкнул он. Но слушал и впрямь внимательно, порой короткими репликами добавляя упущенное ею.

«Всё, Марцель понял, где вы, — сообщил Остарджи. — Ждите. Нам остаётся пути на десять минут — не более».

Когда связь прервалась, двое переглянулись. Эррамун пожал плечами.

— Прекрасно. Теперь надо найти не просто укромное местечко, но такое, чтобы можно было оттуда наблюдать.

Они прошли коридор от начала до конца, нашли три таких места, но признали, что лучше двери из прозрачного материла, нет, потому как этот материал был почти из полицейских детективов: в коридор из помещения можно было смотреть сколько угодно, но за этой дверью противник никого не видел.

Правда, Ева промолчала о другом: нынешний противник может и не смотреть, может не искать их визуально. Если он умеет играть с силами живых, скорей всего он будет искать живых на крейсере, раскинув по кораблю ментальную сеть. Во всяком случае, она бы так сделала. Но сейчас она лишь взглянула, как Эррамун соорудил вокруг них неплохую ментальную защиту (слабоватую — признавала она — против неизвестного противника), и снова промолчала. И они уселись на какую-то согнутую плиту — возможно, часть сломанной переборки в этом помещении — и начали смотреть в коридор, ведя наблюдение и слушая личный эфир: а вдруг Остарджи «позвонит»?

Молчали минуты три, а потом Ева, словно они продолжали беседу, заговорила:

— Когда мне было четырнадцать лет, мой отчим решил показать мне новый мир. Он возил меня на ваши планеты… — Она засмеялась, взглянув на него, удивлённого. — Мне у вас не понравилось. Планета — это живые существа, населяющие её. А эльфы показались мне весьма надменными. Мы были и на планетах оборотней. А когда отпуск отчима подходил к концу, он повёз меня на планету ангелов. Вот здесь меня будто околдовали. Великолепные храмы, рощи, будто бы старинные города — чуть не музеи, а на деле — действующие. Впрочем, наверное, об этом рассказывать не стоит — ты и сам видел их планету…

— Нет, не видел, — признался Эррамун. — Мечтал попасть туда, но не удалось.

— Отчим был удивлён, — усмехнулась она, слепо глядя в дверь. — Он не ожидал, что я, обычно хулиганистая девчонка, довольно строптивая и обидчивая, буду так заворожена строгими храмами. Правда, ангелы, которые там, в этих храмах были, поражали своим не то что миролюбием, но даже совершенно беспредельной доброжелательностью ко всем. Для меня это было так внове, что я рвалась во все храмы подряд, чтобы проверить, так ли это на самом деле — или они притворяются. Представляешь, как я их провоцировала? Я им дерзила, задирала их, а они мне в ответ улыбались так, как будто ждали всю свою жизнь только меня одну! Ух, как я злилась!

Она снова засмеялась, а Эррамун улыбнулся, глядя на неё.

— Один храм мы чуть не пропустили. Если все остальные храмы были величественными и прекрасными, он казался каким-то неказистым. Но, несмотря на уговоры отчима, я как-то заметила это здание и потребовала, чтобы он меня туда повёл. Время поджимало, и отчим буквально умолял меня настроиться на возвращение. Отпуск у него заканчивался, и он уже боялся, что не успеет вернуться к своим, в отряд. А я сопротивлялась возвращению на Землю без посещения того незаметного храма так яростно, что в день отлёта сумела удрать из отеля. Стоит, наверное, объяснить, что отель был на одном краю города, а храм — на другом. Когда отчим на машине догнал меня (а он сразу догадался, куда я рванула), ему пришлось бежать по ступеням довольно длинной лестницы. Двери в храм, как и везде, были распахнуты настежь. Я успела перепрыгнуть порог, а отчима остановили ангелы. Потом он мне сказал, что они ему сказали следующее: «Не бойтесь опоздать на вылет пассажирского лайнера. Мы поможем вам с отлётом на другом». Он тогда так изумился, что возражать уже не мог. И один из них объяснил ему, что, если живое существо рвётся в храм, лучше его не останавливать.

— И… что дальше? — медленно спросил эльф.

— А дальше я осталась на планете ангелов на три года, — отстранённо сказала Ева. — И не потому, что была хулиганкой и потому без разрешения дотронулась до Заветного камня. Нет. Потом мне объяснили, что до камня случайно дотронуться нельзя. Он сам зовёт к себе тех, кого посчитает… Нет, не достойным. Близко к тому, но это слово ангелов, которое они употребили, определяя нужного человека, мне трудно перевести. Сердцем понимаю, что они мне сказали, но перевести не смогу. Отчим улетел в свой отряд, а я осталась. Три года меня учили элементарным навыкам работы с силами и ещё кое-чему. Но было условие. Я не должна применять эти навыки налево и направо. Только в экстремальных случаях.

— И они были — эти экстремальные случаи, — осторожно спросил Эррамун, — судя по тому, что на тебя надеются твои коллеги?

— Были и много. Но обычно я беру со своих слово, чтобы на гражданке не распространялись о том. С вас, эльфов, брать не стала, потому как знаю, что и вы сами не больно-то болтливы. А так… да, всякое было.

Они помолчали, глядя на дверь. Потом Эррамун, стараясь не клацать ботинками, встал и подошёл открыть дверь и высунуться за пределы помещения.

— Тихо, — сказал он. — Хотя, думаю, что не стоит слишком прислушиваться. Если противник, возможно вызванный нашим энерговампиром, сядет на платформы крейсера, мы услышим его даже сидя.

Ева только вздохнула: дрожь и сотрясение этой кучи металлолома — и впрямь хороший источник для наблюдателей.

— Ева, — вновь усевшись рядом, кивнул Эррамун, — ты дотронулась до Заветного камня. Каково это… — он запнулся. — Каково это прикосновение?

— Для каждого — своё, — категорически сказала она. — У меня было впечатление, что я… — она прикусила губу, вспоминая, — я попала в объятия своих настоящих и живых родителей. Я никогда больше не чувствовала себя такой счастливой. Я с трудом вспоминаю, что там было, у камня. Счастье была таким всеобъемлющим, что я забыла обо всём на свете… Ангелы потом сказали, что среди людей им встретились только трое таких, как я. И что, вообще, камень тянет к себе раз в три года всех встреченных им существ — не только человека, если посчитает, что именно они нужны ему.

— Я слышал об эльфах, — сказал Эррамун, — но другие? Ну ладно, ты — человек. Но кто ещё? Мне казалось…

— Со мной, поступившей в первый класс их школы, заканчивал их школу оборотень, чья ипостась — волк, — насмешливо сказала Ева. — У него было четыре года обучения.

— Ты просто смеёшься надо мной, — спокойно сказал эльф.

— Спроси у Остарджи! — бросила Ева. — Он подтвердит.

Они заглянули друг другу в глаза, одновременно морщась, что приходится смотреть в тёмные щитки шлемов.

И резко перевели взгляды на дверь.

Спустя минуту внимательного вслушивания они снова переглянулись.

— Это не корабль, — решительно, но вполголоса сказал Эррамун.

— И не вельботы, — ещё тише уточнила Ева. — Тогда — что?

— Что — не знаю, но…

— Это «что» поднимается к нам, — безучастно от сосредоточенности на прослушке сказала Ева. — Стоит предупреждать Остарджи?

Эррамун не ответил: он проверял невесть когда взятый в руки гранатомёт, а также собственные боезапасы. Ева, следуя его примеру, тоже вооружилась, жалея, что отдала заранее гранатомёт эльфу. Теперь не допросишься назад. И вздохнула: не пророчески ли сейчас она вспоминала и рассказывала о планете ангелов, о Заветном камне? И сконцентрировалась на небольшом боевом приёме из школы ангелов.

Прохлопала затем себя по всем ремням амуниции. Луч-пистолеты, в количестве две штуки, при себе. Парочка махоньких, но действенных ручных гранат — тоже.

— Думаешь — это наш вампир? — прошептала она, забыв, что общую связь со стороны не слышно.

— Возможно. Но хотелось бы подготовиться к встрече с любым противником.

Они затаились: дребезжание под ботинками неизвестного становилось всё отчётливей. Ева облизала пересохшие губы. Неужели это «их» энерговампир гуляет по всем переулкам-закоулкам крейсера в поисках их двоих? Неужели он сообразил, что один или два живых солдата Единой армии остались с ним на одном корабле? И главное… Он идёт по их следам — или просто разгуливает по крейсеру, надеясь на авось? Следы, и свои, и эльфовы, Ева зачистила тщательно. Но мало ли какой уровень чувствительности у этих энерговампиров… А если они разглядят даже эхо-частички ментала? Нет, вряд ли. Что — что, а зачищать Ева умела на «отлично».

Сидевший, сутулясь, Эррамун склонил голову, будто увидел что-то внизу.

Прислушавшись, Ева кивнула. Всё правильно: неизвестный бродит на уровне под ними. Выждав и поняв, что неизвестный удаляется, кажетсясобираясь пройти коридор по всей длине, она спросила:

— Стоит вызвать Остарджи?

— Стоит, — твёрдо сказал Эррамун. — И не просто вызвать. Да, мы предупредили его о возможном прилёте других энерговампиров. Но и об одиночном надо предупредить. Хотя бы для того, чтобы не было неожиданностей. Вызывай, — велел он и тут же взялся за её руку — слушать разговор.

Ева посмотрела на эту руку неуверенно.

Сейчас ей не хотелось, чтобы кто-то, даже Эррамун, подслушивал новую беседу с ангелом. Но делать нечего.

«Остарджи! — позвала Ева. — Наш пленник сумел освободиться и теперь бродит по уровням крейсера».

«Ты можешь описать мне его?»

Ева покосилась на вновь удивлённого Эррамуна.

«Этот, который наш, не совсем пришёл в норму, — сказал она, оглянувшись в ту сторону, куда топал их недавний пленник. — Он прихрамывает. Порой его качает из стороны в сторону. Но есть одна особенность: он зол. И его вампирская сущность сейчас завязана на желании восстановиться. Злость помогает ему не только двигаться. Если он наткнётся на нас, будет трудно противостоять ему».

Машинально обернувшись к Эррамуну, она увидела под щитком шлема его рассерженное лицо. Что? Так задело её недоверие? И сама сердито фыркнула: «Я не обязана ему всё сразу вываливать о себе!»

Остарджи, помолчав, спросил: «Если столкнётесь с ним — сумеешь отбиться?»

«Сумею, — откликнулась Ева. — Правда, мне как-то не по себе, когда я вспоминаю, что он вскоре получит помощь в виде сородичей. Вы ещё долго?»

«Мы облетаем ваш крейсер, — сообщил ангел. — Этот беглец — он ведь внутри?»

«Да, он ищет нас во внутренних помещениях крейсера», — отозвалась Ева, следя за тем, как неизвестный и в самом деле заглядывает во все отсеки и кают-компании.

«Тогда мы облетаем крейсер и приземляемся на месте ЧП, — решительно сказал Остарджи. — Теперь первоочередной задачей становится поиск именно энерговампира. А это уже моё дело. Пока не высовывайтесь, сидите в своём укрытии».

— Это как? — ошеломлённо спросил Эррамун, когда беседа закончилась. — Мы будем сидеть здесь, пока они не найдут нашего пленника?

— Почему бы и нет? — легкомысленно ответила она. — Посидим, отдохнём. Если Остарджи считает, что он в состоянии выполнить задуманное, то лучше не вмешиваться.

— И что потом? — добивался Эррамун.

— Потом — по ситуации, — спокойно сказала она.

Эльф внезапно чуть развернулся и сел так, чтобы прислониться к небольшому выступу рядом. Заглянул в её глаза под щитком шлема.

— Почему ты такая спокойная?

— Потому что я готовлюсь к драке, — объяснила ему, как маленькому.

Больше вопросов он не задавал. Только некоторое время смотрел на неё, вроде как сидевшую неподвижно и уж точно бездельничавшую, а потом отвернулся и вновь принялся за наблюдение сквозь дверь. Далёких шелестов и перестукивания он не слышал. Как не видел, как где-то далеко от них падают мелкие предметы, из которых забрали всю остававшуюся в них от погибших хозяев силу. Падают, а потом плавают в вакууме, беспризорные, одинокие не меньше, чем бывают живые существа.

А Ева держала перед внутренним взглядом неуклюжую, но опасную фигуру и тщательно изучала её сильные и слабые стороны, чтобы знать, куда ударить, чтобы спастись самой и спасти эльфа.

А фигура вдруг остановилась на нижнем уровне и осела так, словно собралась помедитировать, пока вокруг никого. Ева, сама того не замечая, задышала чаще: энерговампир, кажется, собрался просмотреть все уровни крейсера. Но… как? Уж точно не так, как обычно это делают ангелы, люди и эльфы. У этих вампиров собственный опыт. Наверняка. Так сумеет ли он «увидеть» двоих живых, прячущихся на крейсере? Жаль, нельзя заранее узнать, сумеет ли он это сделать… Можно было бы использовать Эррамуна, чтобы влезть в чужую голову и хоть что-то оттуда узнать для себя. Но, чтобы выполнить этот трюк, одной руки Эррамуна мало. Надо ещё снять шлемы. А как это сделать в безвоздушном пространстве? Так что придётся сидеть в укрытии и ждать будущего, гадая, обнаружит ли их присутствие этот вампир.

Глава 17

Поглощённая наблюдением за неизвестным паткси (сомнения никуда не делись: а если он всего лишь наёмник врага?), Ева не сразу обнаружила, что Эррамун не убрал свою руку, а всё ещё, правда, очень осторожно, чтобы не мешать, сжимает её ладонь. А обнаружив и приглядевшись, чуть не фыркнула, сообразив, чем он занимается. Видимо воодушевлённый тем, что в связке с женщиной он слышит Остарджи, эльф пытался подсоединиться к её лучу наблюдения!

Умения ему не хватило: его ментальный «взгляд», не слишком упорядоченный, то и дело срывался с луча, и Эррамун снова и снова возвращался к его началу. Спустя пару секунд Ева поняла: она не просто обнаружила, что эльф хочет присоединиться к её наблюдению. Её отвлекло его плохо скрываемое раздражение: не получается же!..

Она снова «взглянула», где сейчас находится паткси. Тот стоял в начале коридора, перед лестницей к ним, на следующий этаж. Пока он додумается до решения — куда именно пойти, пока поднимется… Если поднимется… Время на посторонние дела есть.

— Эррамун, — вполголоса сказала она, чтобы он, сосредоточенный на своём повторяющемся, но не поддающемся ему действе, не вздрогнул от неожиданности.

— Да? — поднял он голову.

— Ты неправильно делаешь один элемент внедрения в чужой луч. Ты пытаешься его вписать. А нужно идти параллельно ему. Начинай.

Шлем эльфа замер. В космических сумерках и при условии, что они сейчас проплывали над частью ночной планеты, да ещё в таком в таком ракурсе Ева с трудом разглядела черты лица Эррамуна за щитком. Но шлем замер, а потом эльф чуть выше поднял голову, и она сумела увидеть его лицо. Внимательное, будто он прислушивался.

— Параллельно, — повторил он и качнул головой. — Хорошо. Сделаю.

Больше она не обращала на него внимания, вновь углубившись в наблюдение. Тем более объект наблюдения сначала пришлось поискать. Пока обменивались парой реплик, паткси куда-то ушёл. Ева проверила тот коридор, где он стоял минуту назад, в обе стороны. Пусто. Потом от конца коридора, где помнила его стоявшим в задумчивости, определила два выхода: из этого коридора — в коридор напротив, а потом «подняла» наблюдение — к лестнице, перед которым тот решал, куда идти.

И — пригнулась от неожиданности. И глупо прошептала:

— Он идёт по нашему коридору…

— Вижу… — немного тягуче ответил Эррамун.

Удивлённая, она взглянула на него. Вон что. Он сумел-таки устроить параллельное следование её лучу наблюдения, а потому и «видел», что происходит.

Оба застыли, не дыша, когда прихрамывающая фигура паткси медленно тащилась мимо их помещения. Неизвестно, как Эррамун, но Ева чуть не умерла от страха, когда паткси, шагнув мимо их двери — тенью, темней и плотней тех, что сохранялись вокруг, вдруг замер, будто кто-то позвал его. Учуял?.. Ева окаменела, высчитывая про себя секунды, которые бежали слишком стремительно и слишком быстро складывались в минуты.

Промелькнуло впечатление, что паткси специально выжидает: спрятавшиеся от его глаз единомирцы не выдержат и выйдут, а он — ка-ак накинется на них!..

По-детски. Так решила Ева, когда поняла, что глупым впечатлениям лучше не доверять. И — вообще. Неплохо бы взяться за работу, умения к которой она скрывала, пусть и сейчас с нею эльф, который не поймёт, что и зачем она делает.

Забыв о времени, Ева первым делом попробовала вызвать Остарджи. В конце концов, возможный паткси всё ещё стоит чуть ли не в пяти-шести шагах от них, отделённый всего лишь стеной-переборкой, которую так легко прожечь лучом средней степени. Пусть ангел проверит на расстоянии основные характеристики этого существа. Но Остарджи не откликнулся, и Ева догадалась осторожно проверить пространство, близкое к паткси. После чего обозлилась.

Осторожный щуп, выпущенный ею автономно от луча наблюдения, показал: паткси блокирует любую связь, даже ментальную, по всему коридору, в котором стоит. Если учесть, что блокирующее пространство обычно бывает в форме круга от блокировщика, кажется, не должно быть и радиосвязи.

Экспериментировать, будучи в чужом, да ещё блокирующем поле, чревато. Однако Ева решилась. Одними губами почти прошелестела в микрофон:

— Эррамун… дверь…

Эльф оставался неподвижным, застыв взглядом на дверной ручке.

Но ведь переговариваться можно и не шевелясь!..

Не откликнулся, подтвердив догадку Евы, что вблизи с паткси не работает любая связь… Ничего. Сейчас этот уйдёт — связь восстановится.

Она снова сосредоточилась на луче наблюдения — и чуть не выдохнула «ф-фу!»: фигура паткси неуверенно задвигалась и медленно возобновила свой путь к противоположному концу коридора.

Правда, ощущалась какая-то неправильность то ли в самой фигуре врага, то ли в её движении… Но Ева не стала зацикливаться на выяснении той мелочи. Сейчас главное, чтобы паткси покинул коридор. Тогда Эррамун и она добегут в обратном направлении от него и сумеют вызвать Остарджи и остальных.

Когда паткси приблизился к коридорному повороту, прорвался Остарджи: «Ева, вижу твой луч наблюдения. Сумеете добраться до нас? Мы сели двумя уровнями ниже того коридора, где вы сейчас находитесь. В моторном отделении».

«Сумеем!» — торопливо, боясь, что связь вновь пропадёт, ответила она и тут же пересказала Эррамуну обмен репликами: радиосвязь тоже работала.

Эльф встал первым и помог подняться Еве. Она даже позавидовала ему: она-то настолько закоченела в напряжении, что застыли руки-ноги. Пришлось немного потоптаться на месте, прежде чем выйти.

— Подожди, — остановила она Эррамуна, который потянулся к дверной ручке. — Сначала ещё раз проверим, где он, а уж потом…

На луче наблюдения фигура паткси пропала, свернув в боковой коридор. И вновь в коридоре промелькнуло что-то… не то. Но сейчас не до нюансов — Остарджи ждёт. Оба проверили, включена ли магнитная защита на ботинках. Переглянулись, и Эррамун с трудом отжал дверь от косяка, открывая её. Затем он плавно перешагнул высокий порог…

И рухнул чуть в сторону, внезапно сбитый с ног.

Ева отпрянула было в отсек, но мимолётная оценка: в коридоре есть больше места для маневров! — и страх: а если шлем Эррамуна расколот?! В безвоздушном-то пространстве! — заставили резко покинуть помещение. И так невысокая, в прыжке через порог одновременно сгорбилась и вжала, насколько могла, голову в плечи — и кулак в скафандровой перчатке только свистнул над её шлемом. Кувырком проскочила тело упавшего эльфа и встала за ним — твёрдо держа ноги на уровне плеч.

Несмотря на удар головой о пол, шлем эльфа был цел. Эррамун дышал.

И теперь Ева могла не ужасаться, теряя рассудочность. Внутри всё кипело от злости, так что Ева быстро раскидала силы с этой злости по резервным точкам на собственном теле. Собирание сил успокоило. Хотя взгляд на Эррамуна — и она снова начала злиться: куда спешила? Надо было тщательней проверить ту неправильность, которая ей, как думала, причудилось.

Теперь-то знала, в чём дело: паткси не ушёл к боковому коридору. Он напитал силой иллюзию и отправил её вперёд. Сам остался возле подозрительной для него двери.

Ева смерила застывшего напротив неё паткси испытующим взглядом. Пока он не мог даже коснуться её. Если недавно она ещё надеялась на мирный исход, то сейчас, пользуясь секундной (в чём была уверена) передышкой, она преображалась, пустив в ход все свои знания и навыки, полученные в храме Заветного камня.

И, кажется, этим преображением удивила паткси. И насторожила.

Ранее она не могла себе позволить полностью перейти в состояние, когда её окутывает боевая аура. Мешал Эррамун. По своему составу боевая аура была почти идентична той сфере паткси, которая резко отталкивала от своего носителя любое живое существо. И позволяла находиться рядом лишь тому, кто может взаимодействовать с такой же аурой.

Паткси, кажется, решил, что лучше сначала покончить с шустрым, небольшого росточка человеком, а уж только потом приниматься за пиршество в виде бессознательного тела эльфа, полного сил. Боевой ауры Евы паткси не видел: настолько совершенной она была. Разве что чувствовал что-то… Поэтому паткси и двинулся к человеку, для противника — внешне растерянному и даже перепуганному. Не зря же человек спрятался за высоким и сильным эльфом.

А Ева, не спеша, устремилась ему навстречу, первым делом перешагнув Эррамуна, чтобы оставить его вне… предстоящей локальной войны.

Когда между ними оставалось три шага, паткси остановился. Кажется, он понял, что происходит нечто непредусмотренное: противник не собирается трусить. А уж когда Ева сжала кулаки в перчатках, демонстративно показывая, что собирается драться, он и вовсе застыл. Она чуть не хмыкнула, учуяв, как осторожно притронулся к её боевой ауре ментальный щуп врага. И тут же был отдёрнут. Мало того — вдёрнут в резко раздутую защитную сферу паткси: достаточно было прикосновения, чтобы Ева чуть не выстрелила в него аннигилирующей силой — как будто легко бросила горящую спичку в смятую бумагу. Аннигилирующий луч паткси уничтожил с трудом, пожертвовав при этом частью защитной сферы. И с трудом же устоял на ногах, правда, и отступил шажок. Ева — не шевельнулась, по-прежнему держа полусогнутые руки по бокам. Её личная сфера из боевой ауры тоже не дрогнула.

Пока паткси торопливо латал собственную сферу, собирая на «выжженное» место слой потолще, Ева спокойно дожидалась, когда он закончит с «ремонтом». Противник всё поглядывал на неё — по шлему не видно, но женщина сейчас, благодаря боевой ауре, обладала изощрённой чувствительностью: опасливые взгляды чувствовала, как липнущие к коже и тут же тающие ледяные снежинки. Тот самый шажок, что паткси сделал, после пробного укола Евы невольно испугавшись за свою сферу, он не восстановил, не подошёл ближе. И сейчас противник, кажется, недоумевал, почему маленький человек не старается добить его, а почему-то стоит на месте.

Ева на месте не стояла. Точней — стоять-то стояла, но при этом видимом безделье дотошно изучала ту самую сферу, увеличивая проникающее зрение.

На всякий случай, не оглядываясь, она сбросила часть силы на лежавшего Эррамуна. Правда, так, чтобы он не очнулся до поры до времени. Насколько она узнала эльфа, он немедленно полезет её защищать. И тогда придётся защищать его самого. Что сейчас совершенно не входило в её планы.

Через минуту, когда паткси завершил восстановление своей сферы, она ощущала недоумение: судя по структуре сферы, она (с некоторыми уточнениями) походила на сферу ангелов. Странно. Зато удобно — решила Ева. Теперь можно прекрасно обходиться без излишнего изучения, где тут у вражины уязвимые места.

«Ева, мы вас ждём. Вы где?»

Она чуть не рассвирепела от вопроса Остарджи, а потом чуть не расхохоталась в голос. Ну надо же! Обыденный вопрос на любимой Земле!..

«Я стою напротив паткси. Он смотрит на меня. И, кажется, у нас вот-вот будет драчка», — правдиво ответила она, продолжая следить за движениями противника.

После недолгого молчания ангел осторожно спросил: «А где Эррамун?.. И что вы… ты с паткси делаешь?»

«Эррамун лежит на полу. Паткси его треснул по шлему. Пока думаю, что с этим вражиной сделать. Но щуп в его личное энергопространство уже запускала. И, Остарджи, знаешь ли, что интересно… Его защитная сфера очень похожа на ту, которой меня выучили в храме Заветного камня. Это тебе о чём-то говорит?»

Новое молчание. То ли ангел раздумывал над её вопросом, то ли соображал, что делать, если двое из команды попали в такую неожиданную ситуацию. Жаль, нельзя было проанализировать, как дышит ангел: приходилось держаться настороже из-за паткси. Но что-то подсознательно казалось, что ангел ошеломлён. Причём настолько, что с трудом удерживался от множества вопросов-уточнений.

«Как-то… не вовремя», — наконец растерянно пробормотал он.

«Не совсем понимаю, — отозвалась она, держа под контролем насторожённого паткси. — Но что делать-то?»

«А… что можно сделать?» — снова очень осторожно спросил Остарджи.

«Ну, пока я вижу только одно развитие ситуации. Могу заехать ему по башке — и он свалится, благо его сфера достаточно сильно дырявая, а энергии на восстановление у него маловато. Ты можешь предложить ещё вариант?»

«Эррамун далеко?»

«Лежит чуть подальше от нас с паткси».

«То есть жив. Сумеешь оградить эльфа от паткси? Но оставить последнего в живых? До времени, пока мы добежим к вам?»

«Не гарантирую, что сумею удержаться и не убить, — усмехнулась она. — Но очень-очень постараюсь!»

Остарджи отключился от личной связи. Не оглядываясь, Ева вновь проверила состояние Эррамуна. По впечатлениям, он начинает приходить в себя. Что не очень хорошо, если учесть, что эльф наверняка полезет в драку. Ева пожала плечами: значит, драку придётся начинать самой.

Паткси всё ещё смотрел на неё, поспешно восстанавливая и укрепляя сферу: наверное, думал, что сумеет воспользоваться такой оказией, как странное оцепенение противника, и вскоре предстанет пред ним вооружённый с ног до головы.

Последняя посторонняя мысль: неужели ангелы воспитали кого-то не того?

Жёсткая сосредоточенность на паткси дала возможность уловить нужный момент: паткси буквально на мгновение скосился проверить боковую часть сферы.

Ева прыгнула вперёд и врезала ногой в плечо врага. Тот замешкался, хотя его сфера должна была подсказать и даже предсказать, что против него вот-вот начнётся движение, отреагировав не на движение, а на намерение противника. И до Евы начала доходить нехитрая истина: если паткси и привык работать со сферой, то чисто боевого искусства с её использованием он не знает! Или профукал эту возможность, решив, что раз и навсегда стал всемогущим, так что необязательно развивать свои боевые навыки.

Удар был целенаправленным — паткси плечом врезался боком в стену и не сразу очухался. Да и Ева не стала ждать, пока он придёт в себя от неожиданного нападения: сейчас она твёрдо знала, что сопротивления один на один он раньше не встречал!

Пока он не оттолкнулся, чтобы уверенней встать на ноги, она бросилась к нему, чтобы продолжить избиение младенцев. Уж теперь-то она точно не собиралась оставлять на усмотрение судьбы появление, мягко говоря, неприятных событий. И, если этот паткси нужен Остарджи, ангелу она преподнесёт вражину на блюдечке, то бишь живым. Но ведь не было договорённости — в каком виде. Её кулачишко, даже в скафандровой перчатке выглядевший для паткси, который высился над ней на две головы, чуть ли не кукольным, вмазал по солнечному сплетению врага. Силе удара помогло и то, что паткси как раз начинал движение оттолкнуться от стены, в которую влепился было. То есть навстречу тому же кулаку!

О чём единственном пожалела Ева — о том, что нельзя один раз врезать по башке и послать врага в пешее путешествие в дебрях обморока. Приходилось держать его на кулаках, поскольку боялась, что не сумеет совладать со собой: ведь есть возможность снять с него ментальную сферу и таким образом не только ослабить, но и убить. Если она переборщит со снятием. Вспоминая трёх его пленников, которых он так легко «выпил», она стискивала зубы и пыталась забыть о том, что может с ним сделать…

Снова кулак — под дых ему, ребром ладони — по шлему, чтобы башкой о стену стукался, как Эррамун, и не мог опомниться.

Наверное, отчаяние придало-таки паткси сил, и он, в очередной раз ударившись о стену, зарычал. Услышав его рычание из-под шлема, Ева так удивилась, что остановилась на пару секунд: что это он? Или… что он собирается делать, такой грозный?

И зарычала сама, когда из-за спины паткси скользнул по полу почти незаметный луч — за спину Евы. Туда, где лежал Эррамун!

— Ах, ты, вампирище…

При её подготовке хватило даже не маха рукой, а одного уничтожающего взгляда, чтобы вражеский луч-вампир, поджав хвост, усвистал назад, к хозяину. А тот уже завопил и бросился на Еву, подняв руки и стараясь обрушить на неё наспех собранный ментальный «щит».

— Ух ты… — восхитилась Ева, сообразив после стремительного взгляда на «щит», что паткси сумел собрать-таки силу, необходимую ему для драки с необычным для него противником. Силу деструктивную! Которая должна не только пробить боевую ауру Евы, но и всосать её в себя, чтобы и хозяин пришёл в боевую форму.

Вот только сфера жалкой на вид женщины оказалась более совершенной, чем импровизированный «щит» паткси. Так что боевой снаряд паткси только гулко загудел, столкнувшись со сферой Евы.

«Ева! — не вовремя завопил ей в уши Остарджи. Она аж подпрыгнула — не от вопля, а оттого, что вопил именно обычно всегда невозмутимый ангел. — Бросай паткси и уходи с Эррамуном! К тебе с нижнего уровня крейсера поднимается взвод паткси! Они ближе к тебе, чем мы!»

Опа… Сконцентрированная на поединке со «своим» паткси, дожидаясь появления ангела с эльфийским сопровождением, она как-то не обращала внимания на происходящее вокруг… Так. Как распланировать свои действия, чтобы не потерять Эррамуна и оторваться от «своего» паткси?

И в следующий момент чуть не разбила себе шлем, грохнувшись «носом» в стену. Успела метнуть перед щитком руку и защититься от удара, чуть не распластавшего её по стене. Это паткси воспользовался её мимолётным уходом от сиюминутной реальности и ударил в передышку — в мгновенный зазор между ними, когда Ева вынужденно раскрылась, прислушиваясь к пространству вокруг.

Почувствовав под носом что-то влажное, жалея, что под шлемом не может вытереть выступившую от удара кровь, она ответила собственным, быстро воздвигнутым щитом. И чуть не споткнулась, когда, мелко переступая ногами, едва не наступила на лежавшего эльфа. Секунды смотрела на паткси, который, словно боксёр, подпрыгивал перед ней, грозя кулачищами, и вдруг возмутилась: какого чёрта она бережёт Эррамуна?! Он мужчина — и должен выполнять свою долю работы на войне! Так почему же не потребовать от него…

— Эррамун! — крикнула она. — Эррамун! Вставай! Мне нужна твоя помощь, Эррамун!

Паткси перестал подпрыгивать и встал перед ней, слегка склонив голову, будто пытался понять, что кричит невысокий человечишка. И кому кричит.

Выпустив чувствительные щупы во все стороны, Ева прислушивалась одновременно и к нему, замершему в ожидании, и к Эррамуну, и к Остарджи, который мчался к ним с нижнего уровня крейсера, и к тем, кто не спеша (знает ли паткси о том?) поднимается по лестницам то ли на помощь сородичу, то ли проверяя опустевшие корабли. Целый взвод…

— Ты… что кричишь… — еле выговорил Эррамун.

— Мне нужен грузчик! — рявкнула Ева, не оборачиваясь к нему.

— Зачем…

— У нас ценный груз, который надо переправить к Остарджи! — рыча и хрипя от усилий, отозвалась Ева и мягким прыжком взлетела наверх, чтобы выполнить недавнюю мечту — обрушить сокрушительный удар по башке паткси.

Несмотря на мягкую прокладку между шлемом и макушкой живого существа, которое использует этот шлем, хорошего удара обычно хватает, чтобы погрузить любое существо в беспамятство — и надолго.

Ударив, Ева свалилась перед противником, который всё ещё стоял, и заглянула в его глаза, едва видневшиеся за щитком шлема. Заодно взглянула так, чтобы увидеть его лицо. И сморщила рот. Фи! Бородатый… Надо же — бородатый! Варвар, что ли? Если учесть всеобщую историю Единого мира и предположения, что паткси — молодая раса?.. Но, если так, как они оказались на планете ангелов? И почему ангелы не сумели определить, что перед ними — настолько агрессивная раса, что вскоре эти варвары начнут страшнейшую войну?

Паткси дрогнул — точней, дрогнули его колени, обессмысленные глаза закатились, прежде чем закрыться, и он съехал по стене, после чего снова стукнулся башкой о пол. Правда, не так жёстко, как ударила Ева.

Вот теперь, наскоро проверив его состояние и сообразив, что он полностью в отключке, Ева обернулась к Эррамуну. Он-то уже стоял на ногах и ошарашенно смотрел на лежавшего паткси.

— Что… произошло?

— Ничего особенного, — сердито сказала Ева, «прислушиваясь» к приближению взвода паткси, обещанного Остарджи. — Мне нужна грубая мужская сила! Сумеешь взять это тело на своё плечо и быстро протащить его до того конца коридора? Там нас ждут Остарджи и твоя команда!

— Могла бы и не уточнять — «своё» плечо, — пробормотал Эррамун, подходя к паткси и с каждым шагом двигаясь всё уверенней (Ева, когда он проходил мимо, мягко приложила ладонь к его спине и тут же убрала чтобы эльф не задавал лишних вопросов).

— Он ещё и ворчит… — вполголоса попеняла Ева, держа наготове два луч-пистолета и покусывая губу: успеют они — не успеют?

Он нагнулся к лежавшему, поднял его на ноги, которые не держали, и уже сильным движением взвалил его на плечо. Развернулся к Еве.

— Почему — быстро?

— С другого конца коридора идут другие паткси.

— Ясно.

Сначала шли — Эррамун приноравливался к живой тяжести на плече. Потом — помчались. И обрадовались, когда в конце коридора навстречу им появились эльфы во главе с ангелом. Не успели встретиться, как один из эльфов тут же поспешил на помощь Эррамуну, перехватив его груз на своё плечо. И вся компания с грохотом бросилась назад: ангел, следивший за пространством разрушенного корабля, сообщил, что паткси гораздо больше, чем их, единомирцев.

Оказалось, Остарджи и эльфы прилетели к крейсеру на военной яхте, которая обычно использовалась командным составом, и сопровождающими её вельботами. Ангел, естественно, на яхте.

Обратная дорога к яхте была стремительной — и, наверное, только потому без происшествий. Только глянув на боевую ауру Евы, ангел кивнул ей. Оба потребовали освободить им крохотную кают-компанию, где они тут же уселись на пол — спинами друг к другу. И принялись за плетение мощного щита, годного, чтобы спрятать маленькое, но вместительное судёнышко от посторонних глаз.

— Одна надежда, что паткси будут думать: они встретились с обычными наёмниками, — вздохнул Остарджи, прежде чем погрузиться в необходимый транс. — Или ты оставила следы ментального воздействия?

— Нет, всё подчистила, — ответила Ева — и запрокинула голову, а затем опустила её, приступая к работе.

После вылета из недр разгромленного крейсера яхта пропала бы со всех радаров, следи кто-нибудь за ней обычными техническими средствами.

…Сначала поднял голову Остарджи. Немного посидев без движения, очнулась от транса и Ева. Скосившись, увидела стоявшего возле открытого коридора в кают-компанию Эррамуна. Спокойного, но выжидающего. Но обратилась для начала не к нему.

— Остарджи, ты вроде говорил — летим к катеру? — обратилась она к ангелу.

— Нет. С паткси мы точно к катеру не полетим, — тоже не оборачиваясь, отозвался Остарджи. — Если бы вы не прихватили паткси, тогда бы да — полетели к себе. Но, имея сейчас на борту пленного, я не решусь подвергать риску остальных.

— И куда тогда? — недоумевала Ева.

— Неподалёку от катера есть субмарина, — вмешался в их диалог Эррамун, не делая, впрочем, к ним шага. — Мы рассмотрели варианты. Есть возможность устроить там небольшое помещение, наполнив его воздухом. И содержать там пленного паткси. Остарджи, вы уверены, что это точно сам паткси, а не наёмник?

— Ментальными техниками может владеть только паткси, — холодно ответил ангел.

И Ева не преминула спросить его в приватном разговоре: «Остарджи, ты так и не ответил, кто эти паткси. Что-то мне кажется… ангелы о них знают. Так что? Скажешь хотя бы мне — или промолчишь в очередной раз?»

«Многого рассказать не могу, поскольку и сам мало знаю о них, — хмуро ответил Остарджи. — Однажды на нашу планету прилетел корабль из соседней системы. Они наши довольно доброжелательные соседи, которые с готовностью занимались сотрудничеством по всем вопросам. На этот раз они привезли представителей совершенно неизвестного Единому миру народа. А ещё что было поразительно: этот народ предпочитал умалчивать о собственной планете. Мы их официально не обучали — предупреждаю заранее. Но после отлёта с нашей планеты спустя долгое время мы выяснили, что они не только выучили наш язык. Они сумели похитить одного ангела (сначала мы думали, что он пропал странным образом), а в придачу к нему — храмовые книги, о чём тоже узнали довольно поздно и после чего и поняли, что было похищение. Что было с ними дальше — неизвестно опять-таки. Мы можем только предполагать…»

«А ангелы знали об их ментальных способностях?»

«Да. Но мы обычно обучаем только представителей Единого мира. Пожелай паткси вступить в наш мир добровольно, они получили бы и обучение. Подозреваем, что похищенный ангел стал их учителем. Поневоле».

«И что дальше?» — уже угрюмо спросила Ева.

«Ничего особенного, — сухо ответил Остарджи. — Мне надо быстро поправиться. И оповестить Единый мир, чтобы сюда, на эту планету, не ступала бы ничья нога, кроме ангелов. Иначе… Иначе война так и останется бесконечной».

Глава 18

Яхта мягко сманеврировала в грузовой отсек субмарины с отбитой, словно перерезанной ножом носовой частью: пленного паткси решили допросить, пока что не вытаскивая его с яхты. Скафандры снимать не стали — воздух на судне есть, но шлемы убрали с большим удовольствием, устав от них за это время…

Допрос повёл Остарджи и весьма своеобразно. Ожидавшая допроса Ева предполагала сценку, где один спрашивает — другой огрызается; первый нажимает, например, на мозги допрашиваемого — и тот всё-таки отвечает по делу.

Но паткси, так и не пришедшего в себя, уложили на быстро сооружённое эльфами из подручных материалов ложе, напоминавшее узкую больничную кушетку. Впереди, в изголовье паткси, уселся Остарджи, словно в седло: ноги по обеим сторонам кушетки. Он оглядел эльфов и единственную землянку среди них и высказался:

— Ева остаётся в обязательном порядке. Мне потребуется её помощь. Действия остальных — на ваше усмотрение, но при одном условии: не мешать допросу.

И повернулся к пленнику, которого эльфы ещё и связали, чтобы для ангела допрос проходил комфортно.

Эррамун переглянулся со своими. И, ни слова не говоря, эльфы устроились за самым дальним столом от центра яхтенной кают-компании, предварительно выложив на стол оружие. Вроде как стража на время допроса.

Ева же, помешкав из странного возмущения: «Этот Эррамун даже не попросился помогать нам!», подошла к «кушетке» и после вопросительного взгляда на ангела села в ногах паткси, скопировав позу ангела — оседлав сиденье.

Остарджи вздохнул. Смотрел он в пустоту: поверх паткси, мимо Евы. Она попробовала уловить, о чём он спрашивает у пленного, но силёнок оказалось маловато — проникнуть в мысленную речь. Да и, откровенно призналась себе Ева, знаний для такого приёма у неё явно не хватает. Особенно если учесть, что перед ней, вообще-то, ангел. Попробовала сосредоточиться на паткси — и тоже ничего не услышала: ангел как-то умудрился сделать так, что связь между ним и паткси стала замкнутой. И только появившиеся вокруг рта Остарджи горестные складки позволяли угадывать, что ответы паткси даже ангела вгоняют в депрессию. Во всяком случае — ответ на первый вопрос.

Любопытно, о чём в первую очередь спросил Остарджи пленника?

Женская любознательность неистребима. Ева только вспомнила это старую истину, как в памяти промелькнула уточняющая шутка: любопытство не порок, а жажда знаний! А если это так…

Она осторожно, чтобы не давить на Остарджи взглядом, подняла глаза. Ага… Замолчал, судя по линиям… Задумался, да? Переваривает полученную информацию? И края его энергополя спокойны. Основная информация кипит вокруг кистей ангела. Именно здесь, на запястьях, легче собрать нужные факты, полученные Остарджи от паткси.

Информационный щуп некоторое время помедлил у входа в чужое пространство. Отсюда, с края, Ева считала примерную структуру границ чужой ауры и, слегка перенастроив характеристики собственного щупа, мягко вошла в поле ангела, не проколов, а почти слившись с ним.

«Ответы на вопросы!» — уже требовательно вложила она запрос в информационное поле вокруг запястья ангела.

В первую очередь Остарджи узнал о судьбе похищенного из храма ангела. Оказалось, что паткси с самого начала были сильнейшими… (экстрасенсами? Нет, пусть пока энерговампирами будут называться!) и манипуляторами с энергией. Может, с постепенным развитием их собственной цивилизации они бы и создали собственную энергосистему и пользовались бы ею во благо. Но, в целом, их раса с момента возникновения отличалась нетерпеливой агрессией.

Неудивительно, что все живущие на той же планете племена и народы они подчинили себе легко и быстро: где — просто воздействуя на головы и превращая в рабов, а где и ментально убивая самых непокорных — тех, на которого плохо действовал ментал.

О Едином мире паткси узнали случайно (Единый-то мир о них знал, как об очень отдалённой периферийной планете, где еле-еле развивается цивилизация, а потому не вмешивался в развитие), от капитана контрабандистов, промышляющих запрещённым товаром и случайно же обнаруживших их планету. Путём множества вложенных в его голову иллюзий и пока что временного воздействия паткси узнали не только о Едином мире, но и выяснили, что существует целая планета с расой ангелов — то есть существ, близким им по врождённым свойствам, но продвинувшим свои ментальные умения настолько далеко, что приблизили их к высокому искусству.

Паткси собрали несколько самых искусных мастеров в ментальных техниках и интригах и послали с этим кораблём к ангелам. С подробностями, что делать и как, не заморачивались, поэтому только в перелёте посланцы выяснили, что капитан корабля не в состоянии довезти их до пункта назначения. И не потому, что может сопротивляться: нет, вся его команда легко превратилась в рабов. Топливо не позволяло. Точней — его объём. Но паткси это не смутило. Корабль долетел до самой дальней от их планеты точки, куда сумел. А потом посланцы зомбировали следующую команду — более вместительного звездолёта, рассчитанного на более дальний путь.

Так, с пересадками, и добрались паткси до планеты ангелов. Здесь посланцы притворились подобными тем, кого видели без ментального дара. Типа — наивные космические провинциалы. Лишь одному оставили явные признаки менталиста, не знающего о своём даре. Ходили «на экскурсии» мимо многих храмов, выбирая сильнейший. Заветный камень их проигнорировал, к себе не призвал. И, как сейчас стало понятно, это счастье, что паткси не узнали о нём. И однажды якобы случайно оказались не просто возле одного из храмов, а и вошли в него. Один из ангелов заинтересовался «стеснительным» бородатым варваром, чьи ментальные способности были чуть выше, чем у обычных посетителей планеты. И предложил «робеющему» бородачу развить его способности. Хватило семи дней, чтобы паткси поняли: с умениями, которыми обладает ангел, они станут не просто повелителями одной планеты. Но как сделать, чтобы о них, о паткси, до поры до времени никто ничего не знал? Как сделать, чтобы они успели стать непобедимыми, пока о них узнают?

Мысль была на поверхности.

Похитили ангела просто: пока подсунутый ему в ученики бородач «благоговейно» смотрел ему в рот, остальные незаметно, блокировав и тем самым спрятав свои намерения, окружили обоих. Ангел получил страшный ментальный удар в голову. Храм получил жёсткую ментальную чистку: «Здесь никогда не было…», — и дальше шли образы похищенного и похитителей.

На заранее облюбованном корабле паткси отправились домой. Там они, не приводя учителя в сознание, по его же методикам вытрясли из него всю информацию, которую он когда-то усвоил, прочитав, выслушав. Когда поняли, что ничего больше он дать не может, отправили к рабам, предварительно сделав из него послушного идиота. Долго ангел не жил. Собирая урожай самых редких и ценных ягод, которые растут только на вершинах крутейших скал, он оступился, после чего, падая, инстинктивно выпустил крылья. Всё бы ничего — может, и остался бы жив. Но надсмотрщики решили, что ангел хочет сбежать. И подстрелили его на лету.

Эта горестная мысль была от Остарджи: а в храме ангела и не хватились бы. И не потому, что паткси убрали о нём все упоминания в энергопространстве храма, а потому что существовало строгое правило: не искать тех, не кто приходит на храмовые службы. Посещение и работа в храме были свободными. И ангелы не обязаны были докладывать, будут они завтра на службе или нет. Придут ли в следующем месяце, или в году. Если бы не одновременно с ним похищенные книги, никто пропавшего и не хватился бы…

Одновременно с обучением тончайшим ментальным техникам паткси, уверившись, что обладают всеми ментальными инструментами для угона звездолётов, начали обшаривать ближайшие заселённые планеты в поисках космических кораблей, близких по своим характеристикам к боевым. Несмотря на роскошную жизнь, им хотелось постоянно реализовывать всё ту же агрессию. Первый корабль у них уже был — тот, последний, на котором они привезли ангела и экипаж которого вместе с пассажирами отправили к рабам… Вскоре был построен первый на планете космодром из захваченных судов… Затем начали строиться заводы по производству оружия.

Сначала им понравилась идея пиратства, утолявшая жажду агрессии. А уж потом…

…Если сначала Ева удивилась, почему Остарджи в первую очередь спросил пленника о похищенном ангеле, то теперь поняла. История погибшего ангела раскрыла историю паткси, обрушивших на Единый мир армаду наёмников. И объяснила, как началась война… А когда поняла это, стало страшно за всех тех существ, которые населяли иные планеты и которых зомбировали для своих убийственных целей паткси. Последние-то отсиживались в безопасности, бросив бывших мирных жителей всех мастей и национальностей в смертельное пекло. Она представила, что все их наёмники даже не знают о том, что они воюют. Что они убийцы не по своей воле. И стало страшно.

Почувствовав на себе взгляд, Ева подняла глаза.

Остарджи кивнул ей и сказал:

— Сейчас мы узнаем расположение самих паткси. Пожалуйста, упорядочи те точки, которые появятся, в собственной памяти. Тебя этому обучали?

— Да. Но…

— Что?

— Почему ты думаешь, что эти сведения не спрятаны?

— Они переняли учение ангелов, но больше, кажется, надеются на силу, — бесстрастно ответил Остарджи. — Поэтому все приёмы, которыми воспользовался конкретный паткси, осуществлены очень грубо. Если он даже что-то и прячет, спрятанное легко раскрыть. Что я и собираюсь сделать. Начинаем?

— Да. Я готова запоминать, — ответила Ева после небольшой заминки, пока открывала в собственной сфере личного пространства ту часть, которая отвечала за умение запоминать, и пересоздавала подобие будущей звёздной карты, о которой потом можно будет рассказать искину Ицейне. А уж тот сумеет воссоздать выясненное, чтобы выложить в качестве настоящей карты для всех.

Остарджи терпеливо дождался её взгляда на себя, после чего потрогал пальцем левый висок. На этот раз кивнула Ева и сосредоточилась на предложенной точке.

В кают-компании яхты едва тлел почти сумеречный свет. Но после концентрации на левом виске ангела Еве почудилось, что в помещении вообще стемнело. А потом отчётливые линии реального пространства поплыли, и перед её глазами вспыхнуло и впрямь звёздное небо. Правда, загрязнённое уродливыми обломками разномастных кораблей. Тёмно-синее небо стемнело больше, после чего в нём вдруг начали вспыхивать алые, без отчётливых очертаний точки. Ева поджала губы, когда количество алых точек перевалило за тридцать штук. А потом пожала плечами. А что такого? Всё правильно: этим придуркам надо же следить за своим воинством, разбросанным по всей планете… Нет, не по всей планете, а по единственному, достаточно хорошо сохранившемуся храмовому городу. Отсюда концентрация точек в контурах того же города.

Внутренний взгляд Остарджи следовал от одной точки к другой, Ева «шла» вдогонку за этим взглядом, зная, что, чуть только она взглядывает на эти точки, они тут же застывают на её мысленной карте.

Наконец точек-кукловодов не осталось. Остарджи снова присмотрелся ко всем точкам с самого начала и удостоверился, что ничего не пропустил.

А Ева с облегчением убедилась, что вокруг занятого ими катера точек маловато — и что все ближайшие находятся на приличном расстоянии от судна.

Оба «вынырнули» из памяти паткси, и Ева, отдышавшись, сипловато спросила:

— И что делаем дальше с пленником? Он ведь нам больше не нужен.

— Извини, Ева… Я залез в твою недавнюю память, — виновато улыбнулся Остарджи. — Ты ведь сказала Эррамуну о грубой мужской силе? Мы сделаем с этим паткси то же, что они делали со своим наёмными воинами: зомбируем его для помощи остальным, кто ещё плохо ходит на ногах. Пусть поработает пока в качестве костыля. После окончания войны пусть решает военный суд, какой меры наказания он достоин.

Будто надев шлем, Ева наглухо закрылась от ангела — хотя бы подумать о том, что, дай ей волю, она бы пристрелила этого мерзавца. Одно воспоминание о том, скольких ребят потеряла она на этой планете… Но слово ангела — слово Единого мира. Придётся подчиниться. И она позволила себе только вздохнуть…

Зная о всех кораблях паткси — на последние три часа (выяснили, что они постепенно сдвигаются с места за это время), нетрудно добраться до своего катера без происшествий. И все, бывшие при допросе единственного пленного, принялись торопливо собираться в путь-дорогу.

— И какие задачи теперь у нас? — поинтересовалась Ева у Остарджи — при Эррамуне, который тоже заинтересованно взглянул на ангела.

— Мы выжидаем, когда наш катер окажется на той стороне планеты, которая ближе всех к нашему центру, — спокойно объяснил ангел, — после чего устраиваем передачу для ближайшего воинского соединения и тому ангелу, который его сопровождает. А он уже передаст по цепочке, что военным ход сюда запрещён, но ангелов ждут. Пока же мы выжидаем ответа на свой запрос, уже более тщательно собираем оставшихся в живых единомирцев, которые ещё живы и рассеяны по орбите. Главное — не допустить сюда никого, кроме ангелов.

— С поставленной задачей согласен, — откликнулся Эррамун, надевая шлем и готовясь сесть на капитанском мостике яхты. — Остарджи, вы ведь будете некоторое время с нашим пленным? Ева останется со мной для связи. Ева!

Услышав командирский голос эльфа, кривиться не стала, а послушно вышла за ним из кают-компании.

На капитанском мостике, открытом всем помещениям и коридорам, они сели в два кресла. Эррамун рассчитал курс, учитывая замечания Евы, которая подсказала на первый раз местечковое расположение кораблей паткси.Когда яхта, словно на цыпочках, вылезла из субмарины, Эррамун, не глядя на Еву, сказал:

— Я бы предпочёл избавиться от… пленного прямо сейчас.

Ева снова вздохнула и кивнула:

— Я бы тоже. Но приказ ангела… Сам понимаешь.

— Я думал — ты будешь защищать его. Ну, паткси.

— С чего бы это? — удивилась она. — Вот по макушке ещё бы раз настучала — это да.

— Ты успела с ним подраться?

— Было дело. Правда, недолго.

— Расскажешь, что узнал Остарджи? Или это военная тайна ангелов?

— Остарджи знал, что я всё-таки вклинилась в его луч внимания, — пожала плечами Ева. — Но ничего не сказал. Значит — можно. С чего начать бы…

— Ева, прости. Мне бы хотелось, чтобы и мои сослуживцы услышали твой рассказ. Есть такая возможность?

— Приглашай, — твёрдо ответила она. — Мне всё равно придётся пересказывать о паткси ещё и на борту катера. Потренируюсь в повествовании.

А потом ещё и обрадовалась, что пришлось рассказывать об узнанном эльфам. Мало того что внимание было самым напряжённым, так ещё и быстро добрались до «дома». А здесь их встретили таким ураганом радости, что не сразу заметили неожиданного пленника. Впрочем, не заметить его было трудно: эльфы, впечатлившиеся рассказом Евы, перед выходом с яхты привязали его к доске от той же «кушетки».

Так что, когда паткси предстал глазами обитателей катера, у всех рты пооткрывались — особенно когда поняли, что и сам Остарджи не возражает против необычного появления на борту такого… «квартиранта». Спустя час, когда народонаселение катера узнало, в чём дело с пленником, Марика первой заявила:

— Я солдат. Но не кровожадная. Меру знаю. Но… Остарджи, я не хочу, чтобы этот урод шастал по катеру, даже зомбированным. Пожалуйста, уберите его подальше. Иначе за себя я не ручаюсь. — И сжала пальцы на стволе пулемёта.

Оборотни, с момента как объяснилась личность новоприбывшего, говорить не стали, а последовали примеру Марики, как и Крис. На столь кровожадную демонстрацию отношения к паткси ангелу только и пришлось согласиться убрать пленника в какой-нибудь тесный и никому не нужный отсек.

Пришедшие в кают-компанию эльфы (они побывали у своих соплеменников, недавно, сутки назад, спасённых) не сразу поняли, почему народ так возбуждённо переговаривается, а узнав, что пленный не будет опасно болтаться под ногами (мало ли? А вдруг блокировка на зомбирование прорвётся? А вдруг мы не так поймём подозрительное движение пленника — и рука не дрогнет ликвидировать?), несмотря на всю свою выдержку, тоже выдохнули с облегчением.

Остарджи развёл руками на такое предположение и сообщил, что решение припрятать пленника от греха подальше уже принято. Поэтому абсолютно послушного паткси мужчины-оборотни увели, а все остальные принялись обсуждать вылазки в орбитальное пространство… И только раз прозвучал актуальный вопрос:

— Остарджи, а мы не будем устраивать диверсии против самих паткси?

Ангел покачал головой.

— Нет. Из соображений безопасности. Они пока не знают, что мы здесь есть. Если начнём диверсии, они сразу сообразят, что надо искать диверсантов. И не поручусь, что их грубая сила пробьёт нашу защиту.

— То есть мы против них совсем никак? — пожелал убедиться Клеман.

— Увы. Было бы на борту катера ещё трое ангелов, мы бы и сами устроили охоту на этих… паткси.

Ева усмехнулась: интересно, как хотел определить врагов Остарджи? Не мерзавцами ли?

Она скосилась на свою койку и вздохнула: до корабельного сна слишком рано. А в таком гвалте даже она, слишком усталая, заснуть не сумеет. А творить ментальный сон не хочется. Хочется нормального, здорового.

Услышав шаги, подняла голову. Эррамун.

— Нам надо поговорить, — решительно сказал он. — И лучше — где-нибудь в закрытом помещении.

— Но тут начинается обсуждение вылазок, — напомнила она.

— Остарджи знает всё.

Намёк, что она может узнать итоги обсуждения, подключившись к Остарджи. Быстро же эльф привык к лёгкому способу добывания информации.

— Ладно. Но мне нужно пять минут, чтобы поговорить с Ицейной насчёт карты с точками сосредоточения кораблей паткси.

— Пойду с тобой, — решил эльф.

Пять минут растянулись в пятнадцать, и всё это время Эррамун назойливо торчал за спиной Евы, раздражая одним своим присутствием, но в то же время (сама себе не поверила!) почему-то ей нравилось именно это — что он за её спиной. Пару раз ловила себя на мысли: заставить его сесть, сесть перед ним и прислониться так, как откидываются обычно на спинку кресла. Мягкую такую, тёплую. И надёжную. Настолько, что можно уснуть и дрыхнуть, ни о чём не думая.

Дурацкие мысли и дурацкое воображение — признавала она. Но пару раз настолько в них застревала, что искин Ицейна переспрашивал, не поняв предложенного расположения точек паткси.

Когда карта трёхчасового присутствия кораблей паткси на одном месте была закончена, искин принялся воспроизводить её в трёхмерной модели.

— Ты ещё должна быть здесь? — спросил Эррамун.

— Вообще-то, уже нет, — ответила Ева и наконец повернулась к нему. — А что?

— Поговорить, — напомнил эльф и кивнул в сторону двери. — Идём?

— Идём, — неохотно согласилась она и поплелась следом.

Как и ожидала, он привёл её в свой отсек. Однако настолько было всё равно, что она обошла его и уселась на край койки: хоть бы не стоять!

— Ну и… о чём ты хотел поговорить со мной?

Он молча посмотрел на неё и спросил:

— Ты очень сильная? Как энергогностик?

— Близко к этому. Но ещё сильней, потому что практики много.

Он постоял немного перед ней, сидящей, которая машинально гладила поверхность койки, раздумывая о том, как бы свалиться так, чтобы он не успел задать следующего вопроса, а она успела бы уснуть.

Кажется, только моргнула, а эльфа рядом нет! Куда это он намылился?

Но Эррамун спокойно стоял у встроенного шкафчика и вынимал… постельное бельё. Ева немедленно вскочила.

— Эй, эй! А ты не поспешил ли, милый? Если я с тобой побыла ночку, это ещё не значит…

Эльф что-то проворчал, быстро застилая койку бельём, а закончив, скомандовал:

— Ложись и спи!

После чего обогнул спальное ложе и твёрдым шагом удалился в коридор.

В отличие от него, Ева нерешительно приблизилась к уже готовой кровати и посмотрела на входную дверь. Снова принялась рассчитывать: с полчаса на то, чтобы определиться, кто на вылазки и в каком составе на вельботах, а ещё ранее — неопределённое время на поиск тех, кто нуждается в их помощи. Если быть очень самоуверенной, наверное, все эти сборы и подготовка как раз и займут где-то с час. Может, Эррамун прав? И она должна хотя бы немного проспаться?

Она вновь присела на краешек койки. Одеяло манило. Вредная подушка так вообще завораживала, тянула к себе магнитом. Или башка так вдруг отяжелела?.. Нижнее одеяло, которое Эррамун постелил вместо матраса, сделало поверхность койки таким мягким, что на ней хотелось слегка, как в детстве, попрыгать задом.

— Я только на секундочку, — прошептала Ева, закрыв глаза и сваливаясь щекой на подушку. — Самую капелюшечку… ну совсем капелюху… Надо будет… разбудят ведь…

Последнее, что кольнуло и заставило чувствовать себя виноватой: могла бы посидеть в «лотосе» и взбодриться. Но почему тянет решать такие вопросы прадедовским способом? Уютным спаньём? Времени же… жаль…

И Ева уснула.

Сон был беспокойный. Совесть мучила и ругалась: «Вставай давай! Все остальные, наверное, уже собрались и ушли на вельботы! А ты тут разлеглась ни с того ни с чего!» Во сне бегали люди, существа, с которыми пришлось воевать. Ева бежала, прыгала, падала, ахала от этих падений, бросалась на помощь к своим, удирала от чужих солдат всех уровней, которые неожиданно вознамерились убить именно её… И звала своих, которых разметала война. А они не откликались, и она снова мчалась куда-то, не зная — куда. И была бессильной до слёз, из-за которых хныкала, боясь разрыдаться в полный голос. Но на рыдания нужна сила. А значит — не поможешь своим, если на них всё же наткнёшься…

Потом вдруг стало тепло и удобно. Даже во сне она удивилась, хоть и слабо, что открытая (спала головой к стене), несмотря на одеяло, спина внезапно оказалась притиснутой к утеплённой стене. Сменились и сны: теперь она то и дело узнавала себя в деревне — в избе матери своего отчима. И постоянно — вечер. Тёплый, ласковый летний вечер, когда можно посидеть на ступеньках дворового крыльца, глядя, как за забором в саду шелестит блестящими на солнце листьями тополь, как хулиганисто орут на том же заборе воробьи, а в небе ласточки чиркают стремительные пируэты, а на лице последние лучи солнца, тёплые-тёплые…

Она открыла глаза и с недоумением обнаружила, что лежит в объятиях Эррамуна. Не совсем объятия… Как бы это назвать… В общем, лежит он за её спиной, тоже на боку, а одной рукой придерживает её так, чтобы она была прижата к нему. Э… А что там, в кают-компании? До сих пор готовят план вылазок? Поэтому он пришёл к ней? С другой стороны, это его отсек, а значит… Он пришёл в отсек?.. Сонные мысли ворочались очень неуклюже и дремотно. Зато через секунду Ева полностью проснулась.

— Не спишь? — тепло дохнув в затылок, спросил Эррамун.

— Ну… Да. Проснулась. А почему мы здесь?

— Потому что ещё пять минут — и мы выходим.

— Точно? Быстро как…

— А ты бы хотела ещё…

Не договорил. И как эту фразу воспринимать? Нет, она рядом с ним потихоньку какой-то подозрительной становится.

— Наши там спланировали?

— Да.

— Мы в деле?

— Да.

— Тогда почему…

— Так пять минут же.

От этого ответа Ева затаилась и начала думать, а не перевоспитала ли она, или, что хуже, не совратила ли она высокомерного когда-то эльфа, если он вдруг начхал на будущую спецоперацию, будучи командиром, и валяется тут, рядом с ней…

А он с сожалением сказал:

— Всё. Пора. Надеюсь, ты отдохнула? От тебя веет спокойствием.

— Хочешь сказать, — медленно сказала Ева, усевшись на койке и машинально приглаживая взъерошенные волосы, — если бы не вылазка, мы бы сейчас ещё… отдыхали?

— Хочу, — уверенно сказал он. И улыбнулся. — Мне понравилось. А тебе?

— Ну, если честно… — Она посмотрела в его внезапно нахальные глаза и сама высокомерно дёрнула плечом: — Да, мне понравилось.

Он подал ей шлем и напомнил, что скафандр надо взять в коридоре. Больше они не разговаривали. Вышли в коридор, забрали свои скафандры и возглавили бойцов, шагавших на выход с катера к вельботам.

Глава 19

Из головы выкинула, а на душе или на сердце (фиг разберёшь!) осталось. Да так, что… Чтобы сосредоточиться на вылазке, пришлось отключить экран, направленный на лицо Эррамуна. Потому как всё время тянуло взглянуть на лицо эльфа.

Впрочем, смысла нет в выключении. Эррамун представал и так, в воображении. «Почему? — спрашивала себя. — Ну, эльф. И что? Эка невидаль! Покруче него на свете диковинки бывают… Как будто эльфов не видела — блин, чудо заграничное, то бишь запланетное. Чем от человека отличается? Одно ведь к одному! Разве что ушами — да и те не больно-то выдающиеся, как про них говорили…»

— Слева по курсу — линкор, — с чего-то напомнил Эррамун, словно она и не смотрела, куда надо.

— Наш, что ли… — пробормотала она, имея в виду тот, который попал под их вынужденное, но при том тщательное мародёрство, и который связан с мрачными событиями из-за хулиганства Криса с Клеманом. Точно. Проплутал, небось, по орбите какое-то время, расталкивая другие, более мелкие обломки и часто обрастая ими же, и вот снова встретился.

— Не только наш линкор, — отозвался эльф, — но и наш крейсер. Обрати внимание: они сцепились друг с другом. Наверное, было столкновение. Линкор немного подмял его, потому как больше.

Вот теперь ей захотелось взглянуть на Эррамуна: поёжился ли он, глядя на линкор с тем крейсером? Чувствовала в эти секунды и злорадство, и что-то вроде смущения из-за этого злорадства. Главное — объяснить-то его не могла даже для себя.

Не выдержала — включила экран. Эльф смотрел вперёд — и улыбался! Ева даже рот открыла: он улыбается месту, где чуть не погиб?!

Но работа пилота и бойца всё же вынудила сойти с рельсов личного. Она, осторожно направляя вельбот по курсу, указанному в голографическом корпусе линкора, высвеченном сейчас над пультом управления, наконец спросила о деле:

— А почему — линкор? До недавнего времени мы вроде считали его пустым. — И напомнила, объясняя своё неведение: — Я не была на совещании.

— Остарджи сказал, что несколько часов назад к этому линкору прибился космошлюп с двумя живыми, — не отрываясь от наблюдения, ответил Эррамун. — Поскольку точка наблюдения была задана довольно точно, Ицейна проверил её сканерами по параметрам этих живых и определил, что внутри линкора и правда прячутся живые.

— Почему — прячутся, если их так легко засекли?

— У них на космошлюпе маскировочный экран работает с перебоями. Возможно, заканчивается питание.

— Остарджи уверен, что там не паткси? — насторожилась Ева.

— Уверен.

Космошлюпы обычно использовались в космопортах для перевозки пассажиров с поверхности планеты на ожидающие в орбитальных просторах звездолёты… У Евы забилось сердце. Все отряды были спущены с кораблей, и никто не взлетал к кораблям, слишком плотно задействованный в боях. Значит, все космошлюпы на поверхности планеты. Исключение — тот, на котором эльфы привезли остатки отряда на катер. Значит, кто-то из оставшихся в живых тоже сумел подняться на орбиту, поняв, что внизу не выжить!

Дикая надежда захлестнула сердце. А если это кто-то из её отряда?

И тут же все эмоции отложила на потом.

Линкор, сцепившийся с крейсером, несмотря на чудовищно огромные дыры в обоих корпусах, — это напряжённое путешествие двухместного вельбота между нагромождениями металлолома, так что пилот должен быть особенно внимательным к составленному искином пути. Мало ли, что сейчас оба корабля неподвижны. Случись ещё одно столкновение с любым судном — будет настоящий ад для маленького вельбота.

Путь этот отличался ещё и тем, что порой их судёнышко где-то бесшумно проплывало в пещерах корабельного пространства, а где-то — со скрежетом. Ева знала, что скрежет этот слышат только она и Эррамун. Но, если кто-то сидит на корпусе самих кораблей, то чувствует дребезжание и он. Ладно хоть бортовая обшивка вельбота на уровне — царапин не ожидалось… Ева вела мастерски. Не её вина, что вельботу приходилось влезать в тесные, чуть не крысиные норы-ходы, где корабль поневоле задевал стены. Как не вина и уже привычно тёмного, сумеречного освещения со стороны космоса или самой планеты. Сегодня ещё повезло: вышли на поиски ранним утром — на этом участке над планетой, так что здешнее Солнце мощным сияющим краем начинало вздыматься над горизонтом, казалось бы, громадной планеты. Потому некоторые переходы внутри корабельных обломков переливались ослепительным светом, тут же контрастируя с почти чёрными тенями.

Вскоре вельботовый взвод оказался недалеко от назначенного пункта. Ева первой отвела судно в сторону, прежде чем посадить его в просторном зале, по которому плавали мелкие обломки — кажется, от разгромленных механизмов линкора. Следом поставил свой вельбот Крис, после чего вместе с Марцелем подошёл — выждать, пока остальные вельботы приземлятся.

«Ева?»

«Слушаю тебя, Остарджи!»

«На всякий случай напоминаю: по лестнице из машинного зала вы поднимаетесь к моторному отсеку. Космошлюп прячется именно там. И не забудьте прихватить с собой запасные скафандры. Возможно, у тех двоих нет свободы действия из-за их отсутствия».

«Хорошо, Остарджи. Эти двое ещё живы?»

«Живы. Нападения со стороны не ждите. В этом секторе орбиты паткси не наблюдается».

Она ещё успела подумать: «А если у них сильная блокирующая система маскировки? Поэтому не наблюдается?»

Ангел будто услышал её и добавил: «Начинаю всецело приходить в себя. Блок-защита паткси теперь для меня очень чувствительна. Изучил её параметры по пленному. Нашёл два их корабля. Искин Ицейна подтвердил. Но они настолько далеко, что вы успеете провести спасательные работы и вернуться без преследования с их стороны».

«Спасибо, Остарджи».

Пока Эррамун повторял этапы поиска выживших, Ева мимоходом подумала: «Если Остарджи окреп до такой степени, может, он сумеет послать сообщение с требованием прислать сюда, к нам отряд из одних только ангелов? Уже сегодня!.. Было бы здорово. Но заранее надеяться на это… Не разочароваться бы потом…»

Этапы поиска были просты: все расходились группами-четвёрками вокруг найденного убежища космошлюпа и постепенно шли к нему, чтобы всей командой встретиться у входа в судно-перевозчик. Когда повторение инструкций закончилось, Ева решила, что к ней и Эррамуну присоединятся Марцель и Крис, но те оказались во главе своей группы, а с ними пошли Клеман и пришедшая в себя Илва.

И потопали. Идти сначала пришлось по вздыбленному полу машинного отделения, так что Эррамун вынужденно, как и Клеман, помогали своим «дамам» перепрыгивать дыры, высвечивавшие тем самым обрывом, в котором часто виднелись пропасти, казалось бы, аж до самой планеты. Шли, помалкивая, но вскоре Еве надоело: мало того что приходилось давать большой круг, так ещё и Эррамун выглядел (насколько это видно за пластиком шлема и в чисто внешних движениях) каким-то грузным, будто он думал о чём-то не самом хорошем. Причём — мягко говоря.

— Так, — решительно провозгласила она по личной связи «один — один», и эльф вздрогнул, оглянувшись. Впрочем, далеко смотреть не надо было. Как Клеман — Илву, так и Эррамун Еву держал за руку, невзирая на трос, связывавший всех в группе. — Если я сейчас не сумею поболтать, я буду ныть. С чего начнём?

Эльф с недоумением помолчал, а потом спросил:

— А почему ты… хочешь ныть?

— У меня депрессия, — объяснила она. — Я тут налеталась, намёрзлась. Меня, конечно, утешили, но мне этого мало. И этот однообразный пейзаж, жутко депресснячий, потому что везде обломки, меня бесит. Если не буду ныть, начну орать и брыкаться.

— Да? — Кажется, Эррамун вконец растерялся, не зная, как воспринимать женские капризы. Небось, его бабы депрессией точно не страдали. Потому привык угождать только самому себе, не заботясь о них.

— Расскажи мне что-нибудь, чем бы я заинтересовалась! И забыла бы о своей депрессии!

Походка эльфа стала чуть легче. Ишь, сам заинтригован состоянием напарницы. Или испугался, что она и в самом деле начнёт орать? Ева злорадно поджала губы: думай-думай, эльф мой, тебе полезно — иногда.

— Ну… — замялся он. — Из интересного могу тебе рассказать пока только… Хотя… Мы сейчас находимся над тем городом — с храмами.

— Ух ты!

А ведь информация и впрямь любопытная. Ева даже глянула под ноги, словно пытаясь рассмотреть тот скальный выступ, нависающий над старинным городом, с которого они все, с трудом уместившись в космошлюпе эльфов, взлетели на орбиту. Судя по вытянутым лучам местного светила, скоро в этом пустом городе будет светлое утро. Хотя какой он пустой: многоуровневые солдаты заполонили его с тех пор, как изгнали армию Единого мира. И тут сердце вздрогнуло: а есть ли у них пропитание? А вдруг паткси их уже бросили на произвол судьбы, добившись своего? Она представила прекрасный храмовый город, сплошь из белого камня, на улицах которого лежат умирающие солдаты паткси. А потом содрогнулась, передёрнув плечами: а если им есть нечего, не начали ли они пожирать друг друга?!

Внезапное движение Эррамун ощутил.

— Почему ты вздрогнула?

Она объяснила своё видение и добавила:

— Если они так самонадеянны, они могут оставлять своих солдат умирать на каждой захваченной планете.

— Ты имеешь в виду, что им легко даётся набор своих наёмников? — задумчиво уточнил эльф и покачал головой. — Это жестоко даже с точки зрения настоящей войны. Но, думаю, ты не права.

— Почему?

— Им же надо удержать завоёванные позиции. Поэтому часть армии — или всю нынешнюю — они оставят здесь. А остальные планеты будут и правда для них покорять новобранцы. Здесь я согласен: с такой ментальной силой им это достаётся легко.

Пока Ева «переваривала» логичный ответ Эррамуна, они дошли до космошлюпа, возле которого уже стояли Марцель со своей группой и один из троих эльфов — кажется, Ирек. А может, Крогэр. В скафандрах и шлемах не разберёшь, кто из них кто… Итак, на всякий случай, пространство вокруг космошлюпа проверено. Теперь оставалось добиться, чтобы люковую дверь шлюпа им открыли добровольно.

— Мы не знаем, кто именно там сидит, — напомнил Эррамун по общей связи. — Начнём с оборотней. Клеман, можешь отстучать морзянку для своих?

На риторический вопрос оборотень немедленно выдвинулся вперёд и, установив твёрдую пластиковую насадку на один из пальце в перчатке, простучал по двери шлюпа целую фразу. Едва он закончил, Эррамун быстро приложил ладонь к двери, как и Клеман: оба ждали ответа. Марцель помедлил и тоже приблизился прижать ладонь к двери. Поскольку Эррамун опять-таки не отпускал руку Евы, она настроилась на него самого — в надежде услышать, будет ли стук с той стороны. Надежды оправдались: она буквально учуяла мельчайшее содрогание Эррамунова скафандра. Будто в нём тикали часы. И — обрадовалась: выжившие пошли на контакт!

Эльфы между тем переглянулись. И Ева была твёрдо уверена, что рожи у них у всех за щитками шлемов кислые: наверняка думали, что снова встретили своих. А тут облом — оборотни! Ничего, обойдутся — до следующего поиска.

Тем временем Клеман, внимательно прислушивавшийся к ответной морзянке, закивал так, будто тот, за дверью, видел его, и снова отбарабанил нечто, после чего обернулся к Эррамуну:

— Они с поверхности планеты. Скафандров нет. Придётся провезти их к судну, где есть шлюзовая камера. Иначе им не выйти из шлюпа.

Вообще-то, можно было предполагать: все шлюпы так или иначе созданы именно для того, чтобы сразу переводить своих пилотов и пассажиров в камеры с воздухом. Но вот что делать сейчас, когда они на орбите? Перебирать корабли — один за другим, в поисках уцелевших шлюзовых камер? Тащить космошлюп сразу к себе, где есть камера, не хотелось бы даже Еве и Крису, даже своим оборотням — легко выдать своё местоположение врагу.

— Может, он там… — начал было Марцель и тут же заткнулся.

Но эльфа поняли все. Если оборотни, сидевшие до сих пор в космошлюпе, выживали столько времени и сами, то почему бы…

Додумать, наверное, никто не успел. Клеман снова бросился к двери. Ева, стоявшая рядом, немедленно приложила ладонь к металлической поверхности: да, там снова выстукивали. Если они боятся, что их так и оставят в положении сидящих до поры до времени, возможно, они нашли какие-то аргументы, чтобы спасатели всё же…

Клеман оглянулся на Эррамуна, совершенно обалделый — видно даже под шлемом.

— Там один оборотень! — объявил он. — А второй-то — эльф. И, если мы их не вытащим, эльф может загнуть… ох, ты — помереть! Он ранен, а в шлюпе не осталось ни аптечек, ни воды, ни жратвы!

Ух, как подскочили эльфы, услышав последнюю информацию!

Ева, кстати, ещё скептически подумала: не соврал ли оборотень об эльфе, когда понял, что предыдущая информация вызвала у спасателей сомнения?

Тем временем среди эльфов, не считая деловых реплик-вставок со стороны людей и оборотней, началась дискуссия, каким образом отбуксировать космошлюп к катеру.

«Ева, вы стоите там уже несколько минут, ничего не делая, — ворвался в личное пространство голос ангела. — Что у вас?»

Она объяснила ему обстановку, и Остарджи немедленно привлёк к обсуждению проблемы искина. Но и Ицейна не успел сказать своё веское слово, как вмешался Тэкито: пока ангел объяснял положение с космошлюпом искину (вслух, разумеется), его слышали все в кают-компании. Критически восприняв якобы неразрешимую ситуацию, пилот катера заявил:

— Пусть кто-нибудь из вас вернётся на катер! В грузовом отсеке хранится баллон воздуха и пластиковая палатка — то есть всё, что нужно для создания отдельной герметичной камеры. Прикрепите пластик на дверь, а перед тем сунете туда скафандры. И закачивайте воздух. Всё. Дело сделано!

За пластиком и баллоном послали Марцеля и Криса.

Как видела Ева, эльфы очень бы хотели послать назад, к катеру, парочку оборотней — Клемана и Илву. Но было ясно, что, кроме Клемана, никто не сумеет поговорить с оборотнем в космошлюпе. Морзянки что Рууд, что Нааг-Ши не знали, например. А быть в курсе происходящего в космошлюпе Эррамун хотел.

И Клеман снова начал переговоры с оборотнем в космошлюпе. Выяснилось, что эльф не ранен, а отравлен солдатами пятого уровня. Кроме всего прочего, у него было что-то с ногой. Что-то оборотень, сумевший вытащить его из битвы, умудрился подправить — например вывести из него яд «файфов», но последствия этого яда всё ещё действовали, а аптечки пустели с невероятной скоростью, пока там не осталось ничего, что помогло бы эльфу. «У нас лежачий больной», — сделала вывод Ева.

Инстинктивно оглянувшись на Илву, она усмехнулась: та лихорадочно хлопала по трём захваченным аптечкам, не открывая их. Всё понятно: так женщина-оборотень вспоминает, взяла ли она с собой все необходимые антидоты. Смысл? Осмотреть больного эльфа здесь вряд ли удастся. Всё равно придётся дожидаться возвращения.

«Ева, Марцель прилетел и собрал всё необходимое, — сообщил Остарджи. — Ждите, скоро он появится».

«Почему ты сам не сообщишь об этом Эррамуну? — поинтересовалась она у ангела, передав информацию своему эльфу. — Боишься — паткси засекут связь?»

«Скорее — по привычке, — улыбнулся тот. — А связь… Запомни, Ева: если паткси будут поблизости, связи не будет. Им неинтересно вслушиваться в наши сообщения. Легче заглушить, чем пытаться что-то узнать».

«А почему — им неинтересно?» — удивилась Ева.

«Самоуверенные!» — бросил ангел и отключился.

Хм. Вот и понимай его ответ, как умеешь.

— Ты говорила с Остарджи и после того, как он сказал о Марцеле? — насторожённо спросил Эррамун. — Что он ещё сказал?

— Ничего важного и нужного, — сердито откликнулась Ева. Но, помешкав, задала эльфу ту же загадку о связи и самоуверенности паткси.

— Понял, — кивнул Эррамун. — Остарджи имеет в виду, что они настолько самоуверенные, что им не нужна информация о нас. Считают: что бы ни произошло, они всё повернут по-своему. И, кстати, эта их самоуверенность нам на пользу. Теперь мы будем знать: если связи нет или она плохая, паткси рядом.

Пока суд да дело, Рууд и Нааг-Ши отпросились у Эррамуна «прогуляться» по моторному отсеку и посмотреть, что здесь можно отодрать полезного и отвезти затем на катер. Ответственные за переговоры и медицинскую помощь, Клеман и Илва отказались идти мародёрствовать, но Ева вопросительно взглянула на Эррамуна и спросила:

— Можно я с ними? Мы ж недалеко.

— О тросе не забудьте, — суховато предупредил эльф.

Хотелось сказануть ему что-нибудь саркастичное, но Ева только кивнула и, перебирая трос и стравливая его, поспешила за оборотнями.

— Рууд, Нааг-Ши! Подождите меня! — позвала она по общей связи.

Оборотни, уже собиравшиеся зайти за угол машинного зала, оглянулись и встали на месте. Когда Ева добралась до них, клацая ботинками так, что дрожь по всему телу, Рууд насмешливо спросил:

— А почему ты не хотела остаться там, с ними?

— Там ничего интересного! — радостно заявила Ева. — Там скучно! И всё ясно с первого до последнего слова, с первого до последнего действия! А с вами — интересно! Вдруг вы найдёте какую-нибудь штуковину невиданную-неслыханную? А вдруг и я наткнусь на чудо-юдо? Идём!

Они посмеялись (Нааг-Ши расшипелся) над её настроем на приключения и, не торопясь, проследовали за тот угол, возле которого она их остановила. Шли, болтая о белоплащиках, о том, что жаль — тот оборотень, что сидел в космошлюпе, оказался не из их отряда. В общем, обо всём том, о чём можно потрепаться, пока эльфы отключены от общей связи. А потом Нааг-Ши углядел и впрямь какую-то уникальную, а главное — весьма нужную вещь, и Рууд велел Еве стоять на страже, пока они её отдирают от основного механизма.

По сути, она на это и рассчитывала — что оборотни будут возиться с найденным трофеем, а она будет стоять на карауле. И будет время подумать.

А подумать было о чём.

Отравленный эльф. Нет, Ева знала, что у неё воображение довольно развитое. Но сейчас она недоумевала, куда её может завести привычка придумывать. Но всё сходилось: у эльфа покалечена нога, и он сам отравлен.

Но почему же в таком случае ничего не понял Эррамун?

С другой стороны, множество солдат-единомирцев пострадали от «файфов». Множество получили травмы не от пуль или луч-оружия, а после драк с противником или после взрывов. Или «её» эльф настолько крепко закрыл дверь в те страницы своей жизни, что не видит в отравленном эльфе того, что видит Ева?

Ну и фиг. Его проблемы. Она-то, Ева, тут при чём?

Оборотни наконец выломали деталь и с торжеством показали её Еве. Она успела одобрить их трофей, как того они, счастливые, справедливо ожидали, и тут Эррамун вызвал их всех к космошлюпу.

Собирая петли троса, они быстро вернулись. Здесь уже вовсю шла работа с креплением пластиковой палатки к люковой двери шлюпа, на традиционно круглой ручке которой висели два скафандра в пакетах, слегка надорванных, чтобы они могли усидеть на той самой дверной ручке.

Вскоре палатка для камеры была укреплена. Клеман подтащил баллон с воздухом к переходнику, который заранее открутили, и всунул вентиль баллона вовнутрь.

Пока все глазели на его работу (а оборотень уже принялся вкачивать воздух в палатку), Ева обратила внимание на Эррамуна. И даже непроизвольно покачала головой. Пока её не было, он изменился. Абсолютно. Не было того мужчины, которого она оставила. Мужчины, который крепко стоял на ногах, привычно выпрямив спину. Почти памятником. Этот Эррамун стоял, нахохлившись, и часто поводил плечами, словно пытаясь сбросить с них напряжение. По одним только этим его движениям Ева сообразила, что и он начал кое-что предполагать. Но куда делась его уверенность? Почему он ведёт себя, как девчонка, впервые пришедшая на свидание? Полное впечатление: скажи ему, что он свободен в своих действиях, — сбежит отсюда.

Отвлёкшись на пошевелившегося рядом Марцеля, Ева заметила, что тот подправил провод связи, обернувшись к Эррамуну. Будто ничего не подозревая, она подошла к «своему» эльфу и взяла его за руку — привычно для глаз всех. Настолько привычно, что даже Марцель ничего не понял и потому открыто сказал, видимо настроившись на связь «один — один»:

— Эррамун, ты ведёшь себя странно. Что случилось? Тебе что-то сообщил Остарджи? Что мы должны знать?

Затаив дыхание Ева ждала ответа Эррамуна. Ей даже было жалко его, но… То, что рассказал он ей в приватной беседе, знают ли остальные? А вдруг они оба ошибаются? И Ева — со своими надуманными подозрениями, и сам Эррамун? Ситуация-то из обычных для той войны, на которой они остаются…

— Остарджи ничего мне не сообщал, — безразлично ответил эльф. — Просто, мне кажется, мы слишком долго возимся с этой дверью.

— По мне, так оборотень неплохо справляется с установкой автономной камеры.

Судя по голосу, Марцель пожал плечами. Постоял, ещё немного поглазел на командира и отвернулся, наверное почувствовав его нежелание что-то объяснять.

А тот опять ссутулился и явно не горел желанием взглянуть на то, что происходило в рукотворной камере, хотя как раз там и началось всё самое интересное: приглушённо радостными воплями свои оборотни встретили робко приоткрытую дверь, затем — руку, которая сцапала с дверной ручки два пакета со скафандрами. После чего Дверь шлюпа вновь закрылась, а оборотни и Крис принялись обсуждать происходящее:

— Может, надо было кому-то остаться в палатке?

— Зачем?

— Как — зачем? Вошли бы вместе, помогли бы натянуть скафандр на эльфа — всё бы быстрее было бы, чем ему одному там возиться!

— Тут ты прав. Времени бы меньше ушло.

— Да и я бы там на месте была, — с досадой добавила Илва.

— Согласен, — вздохнул Крис, всматриваясь в полупрозрачную палатку.

Эррамун стоял рядом, но как «неродной». Ева тряхнула его руку, чтобы обратить на себя внимание, а когда он привычно взглянул на неё сверху вниз, она настроила связь на них двоих и вполголоса пропела:

— Если вдруг… грянет гром… в середине лета — неприятность эту… мы переживем, Неприятность эту мы переживем!

— Ты о чём? — нехотя спросил он.

— Есть такой мультик — про кота, которому постоянно досаждали два зловредных мыша, — объяснила Ева. — Вот он и пел, что любую неприятность можно пережить.

— Любую?

— Не веришь?

— Реальность… — начал он и, кажется, не закончил вздох. — В реальности всё гораздо сложней, чем мы думаем.

— Накручивать тоже не надо бы, — проворчала Ева.

— Ты не понимаешь, потому что… — начал он и осёкся. — Так ты тоже думаешь, что там, в шлюпе…

— Да, я тоже так думаю, — вздохнула Ева. — Как такое могло произойти? Ты же сказал — он погиб?

— Я и сейчас могу в том поклясться, — угрюмо ответил Эррамун и снова взглянул на палатку, в которой всё ещё было пусто. — Может, надо было всё же отправить шлюп к катеру? Мне кажется, так быстрее бы вышло…

— Дело сделано, — напомнила Ева. — Чего сейчас переигрывать? Это уже только слова. О, посмотри. Выходят!

Илву оттеснили подальше от палатки: сейчас она всё равно не могла бы оказать помощь отравленному эльфу. Эррамун быстро раздал приказы: Марцель и Ирек должны были перехватить неизвестного эльфа у оборотня и своими силами довести бедолагу до вельбота Эррамуна, который более вместителен, чем остальные. Оборотни, Клеман и Рууд должны помочь, если понадобится, оборотню с космошлюпа. Остальные — охрана.

Только Ева сообразила, что неплохо бы ей пойти впереди всех, как внезапно услышала по общей связи чей-то о-очень выразительный возмущённый стон. Интонациями что-то вроде: «Не-ет! Только не это!»

Слегка изумлённая, обернулась к эльфам и увидела насупленного Марцеля, который как раз и издал этот стон, поразивший всех: эльф — и такое себе позволяет?! Хоть бы общую связь отключил!

Даже Ирек, как и он, крепко державший болезного эльфа под руки, не выдержал и спросил — по общей связи, видимо от неожиданности:

— Что случилось, Марцель?

Но Марцель только укоризненно (что тоже заметили все) взглянул на Эррамуна и пошёл дальше, таща молчаливого пока, отравленного эльфа. Эррамун же виновато опустил голову и не сказал ни слова.

Зато Ева мысленно развела руками: ну, всё! Её предположения, как и его страх, оправдались! Так, что будет дальше? Вероятно, что-то ну очень интересное!

Глава 20

Волосы дыбом от происходящего и мысли вразброд… Ранее Ева и представить себе не могла, что увидит эльфа, который, не сдержав эмоций, будет выглядеть как сварливая баба. Марцель, конечно. Кто ещё…

Привезённых на катер выживших разделили сразу. Оборотня для начала отправили в многолюдную кают-компанию. Вроде как здоровый. Эльфа — в камеру-одиночку. Так про себя Ева называла одноместные отсеки.

Мда. Когда их ещё только доставили, почудилось в общей команде спасателей-лазутчиков — сплошные актёры. Но больше всего Еву поразил именно Марцель — и новоприбывший оборотень.

Пока шли по коридору катера, оборотень ещё никак не проявил себя. Кажется, у него был шок — после нескольких-то дней, проведённых в узком космошлюпе. Шёл послушно — куда скажут. Но, когда в коридоре ему указали на настенный шкафчик для его личного скафандра, когда он вошёл в кают-компанию и огляделся… Нет, скорее — это произошло, когда ему показали свободную выдвижную койку и когда Илва велела ему… Опять не то. Это произошло, когда ему в руки дали военный спецрацион, рассчитанный именно на метаболизм оборотней, и когда он сожрал его в два глотка, а уже потом к нему подошла Илва и строго велела пойти с нею в отдельный отсек, чтобы провести медосмотр. Вот тогда этот ужасающе тощий — до обтянутого ссохшейся кожей скелета, оборотень словно проснулся. Ожившими, ошалелыми глазами он обвёл кают-компанию, встречая ответные сочувственные глаза, не увидел Остарджи (тот «спрятался» на первое время, чтобы не смущать бедолагу) и, резким движением отключив «переводчик», прижав ладони — одна к другой, и задрав морду… ээ… лицо к потолку, взвыл настолько что-то отчаянное, что, вслушавшись в его жалобный вой с небольшими взрыкиваниями, присутствующие при этом оборотни… расхохотались! И не только они. Знавший наречие оборотней, Остарджи, скрытый от глаз всех, кроме Евы, смеялся, на своей койке раскачиваясь от смеха всем телом. Удивлённо таращили глаза на новоприбывшего люди и песчаники — и тоже смеялись…

Засмеявшись не от понимания происходящего, а оттого что оборотни так заразительно ржали, Ева, уловив момент, когда новоприбывший оборотень, тяжко вздыхая от выплеснутых эмоций, но уже слабо всем улыбаясь, поплёлся за Илвой, уже утирающей слёзы после смеха, подтолкнула Рууда:

— Чего он?

— Он вознёс благодарность нашим, волчьим богам за избавление от сосуществования с тем эльфом! — ответил оборотень — и снова расхохотался.

Вошедший в кают-компанию Марцель услышал его ответ. Но, к новому изумлению Евы, не стал надменно выговаривать Рууду за непочтительность к белоплащикам, а только сам довольно глубоко вздохнул. А оглянувшись на входную дверь, ещё и скривился. Снова. И прочиталось Еве в этой страдальческой кривизне его губ: «Свалился, блин, на наши головы!» Марцель тем временем доплёлся до койки, которая была выбрана за её близость к месту ангела и которая давно стала общей скамьёй для эльфов во время совещаний в кают-компании, и сел на неё, хмурый и, мягко говоря, недовольный.

Поглазев на него, но ничего не поняв, Ева стала ждать появления Эррамуна. Потом спохватилась: его же брата нашли! Наверное, посидит рядом с ним какое-то время. Пока оборотни громко обсуждали бедолагу сородича, время от времени снова взрываясь хохотом, Ева помедлила, а потом осторожно подошла к Марцелю и присела рядом.

— Что не так с тем эльфом? — опять-таки осторожно спросила она, стремясь не показать, что знает, кто это.

— Это брат Эррамуна, — хмуро ответствовал тот. — Мы думали — он погиб, а он, оказывается…

Теперь его кривое выражение походило на гримасу человека, сидящего в кресле стоматолога. Причём — хирурга.

Так. Значит, все сородичи Эррамуна знают, что это его брат. Но… Ева припомнила первые минуты общения с эльфами на космошлюпе, возносящем их всех к катеру. Там те же эльфы относились к Эррамуну так, будто сторонятся его.

Но потом-то они признали в нём своего командира!

В чём дело-то?

Или всё-таки незаконный сын знатного эльфа всё равно будет вторым после сына родного — даже во время войны? Поэтому они с ним мало общались?

Обнаглев, Ева спокойно сказала:

— Марцель, простите за откровенность, но впечатление, как будто вам не нравится, что брат Эррамуна уцелел. Я знаю, что вам не хочется говорить о том, но сами знаете — мы в таком положении, что некоторые вопросы взаимоотношений в такой ситуации, как у нас, знать необходимо.

Марцель, сидевший, насупленно глядя на входную дверь, со вздохом ответил:

— Ева, если бы не ваша телепатическая связь с Остарджи, я бы промолчал. — После этого необычного признания он помолчал, словно спохватившись и раздумывая, не слишком ли высказанное им обидно для такой женщины. Но, кажется, основная проблема затмила для него вопрос этики. — Однако вы с ним почти на равных. И только поэтому… Олифф — младший брат Эррамуна, он поставлен своим отцом во главе нашего взвода. Боюсь, ему слишком рано доверили командование солдатами. Он… — Марцель вновь сморщился. — Он слишком юн и слишком… восторженно принимает все свои решения. Из-за этого… — Эльф замолк и пожал плечами, глядя, как открывается дверь и в кают-компанию входят остальные трое эльфов. — Он (никогда бы не подумал, что скажу это)… он причина гибели большинства солдат в нашем взводе.

«Младший сын, — вспомнила Ева слова Эррамуна. — Любимчик отцовский, небось. Небось, за славой послали!»

А Марцель ворчливо (Ева еле удержалась от смеха) закончил:

— Лучше бы поставили Эррамуна. Он опытнее и компетентнее. И его решения гораздо взвешеннее.

Когда вошедшим эльфам осталось пройти до койки с Марцелем всего ничего, Ева встала и, кивнув им, ушла к Остарджи. Тот как раз сбросил маскировку, а значит — с ним можно поболтать. Хотя болтать не хотелось, пусть и по делу. А хотелось обдумать две вещи. Ангелу явно тоже было не до бесед. Несмотря на его внезапные короткие улыбки (наверное, вспоминал благодарственный вой оборотня), весь его вид говорил о глубокой задумчивости. Так что, бросив пару взглядов на притихшую рядом с ним Еву и видя её нерасположение к диалогу, он успокоился, даже не попытавшись завязать разговор.

Из двух вещей, которые волновали её, первой был Эррамун. Во всех значениях — особенно после краткого освещения Марцелем его положения: Эррамун — командир только после своего брата. То есть вместо него. Заменит ли Эррамуна младший брат на посту командира довольно интернационального отряда выживших солдат? Если сменит, будут ли слушаться его люди и оборотни?.. Впрочем, этот второй вопрос — побочный. И как-то Еве чудилось, что если эльфы покорно согласятся на смену командира — из-за положения этого Олиффа и собственного (кажется, эльфийский взвод набран из эльфов, служащих его отцу или его наёмников), то остальные — навряд ли…

Придётся переживать бунт на корабле?

И чисто личный вопрос по Эррамуну её уже не только тревожил, но и… Вернёт ли он ей кольцо отчима? Потребует ли назад своё?

Вторая вещь, интересовавшая Еву: каким образом уцелел этот Олифф? И подвопрос не менее любопытный: почему Эррамун решил, что брат погиб?

И тут её озарило. Она взглянула на Остарджи, который рассеянно наблюдал за перемещениями и разговорами в кают-компании, и тихонько спросила:

— Я тебе на ближайшее время нужна? Хочу ненадолго сбегать к Илве.

— Беги, — улыбнулся ангел.

Выйдя из кают-компании, мельком глянула на часы в многофункциональном браслете — на манжете комбинезона. Ого. С момента ухода Илвы прошло почти полчаса. С небольшим. Значит, можно надеяться кое о чём у неё разузнать. И у него. У Коилина — спасённого оборотня.

Чуть не столкнулись, когда Илва выходила из отсека и при этом оглядывалась, говоря:

— Подожди, сейчас вернусь.

— Что с ним? — спросила Ева, когда волчица закрыла дверь.

— Ничего особенного. Оголодал страшно. Поесть-то поел, но ему сейчас не хватает витаминов. Хочу сделать ему пару-тройку комби-витаминизированныхинъекций. Быстро пойдёт на поправку. А ты что?

— Илва, он в состоянии нормально воспринимать реальность? — слегка насмешливо спросила Ева.

— Конечно, — уверила её женщина-оборотень, не обидевшись на «нормально», потому как хорошо знала свою боевую подругу.

— То есть, если я задам ему несколько вопросов, он ответит?

— Если ответы знает, думаю — да.

— Тогда я подожду тебя здесь, — решила Ева. — Как только ты пойдёшь к нему с инъекциями, скажешь, когда можно будет к нему войти.

Через пять минут она сидела на кушетке, следила, ёжась, как Илва колет инъекции в плечо оборотня («Да там одни кости! Откуда она знает, куда колоть?!»), и спрашивала, начиная с самого главного:

— Коилин, как ты нашёл Олиффа?

В глазах оборотня проявилась куча эмоций.

— Лучше б!.. — Но сдержался и вздохнул. — На храмовой площадке я удирал от солдат седьмого уровня. Встречались с такими?

Женщины синхронно кивнули, мгновенно воспроизведя в воображении пятиметровых обезьян, раздутых водянкой.

— Один врезал ногой по колонне, мимо которой я бежал. Хотел меня затоптать, наверное, но мимо. И остановился. Я сначала не понял, что вдруг с ним. Оказалось — навстречу бежали «файфы», и он встал, а «файфы» вдруг закрутились на месте, а потом, прихватив «седьмого», куда-то с ним убежали. Я высунулся из-за колонны. Думал — ушли. И тут выскочил ещё один и снова ножищей своей… Я пригнулся — по плечу задело. Но так, что я улетел. А он, видимо, думал — конец мне. И тоже ушёл. А меня отнесло ударом куда-то в дым. Когда очухался, встал, огляделся, пошёл искать своих. — Губы оборотня снова скривились, но уже горестно. — Взвод был полностью… Не было взвода, в общем. А среди наших валялся этот. Дышал и стонал. Я не сразу понял, что белоплащик. На нём пыли-то!.. Весь изгваздался, прямо весь. Это я так думал поначалу, потому что его «файфы» оплевали как следует ядом, а потом уж его пылью занесло. Ну, я взял его на плечо и пошёл искать хоть кого-то из своих. Потом пришлось прятаться, когда в храм повалили солдаты всех уровней. Пыль стояла — сам себя потерял. Потом пореже стали мимо бегать, и я побежал вниз, к подножию храма, где наши космошлюпы стояли. Один взлетел прямо перед носом.

Женщины переглянулись: Марцель со своими?

— Ну, я и перебежками к тому шлюпу, что с краю. На него такая пыль от взрывов летела, что никакой маскировки не надо было. Втащил и этого, потому что уже тогда понял — эльф. По плащу. Еле удрали с поверхности. Начали прятаться на орбите, так он мне всю душу вымотал, пока вас не встретили. Я привык, что белоплащики — нос кверху и в бой. А этот… и без него тошно, а он всё ноет, ноет!.. А на космошлюпе — сами знаете! — спрятаться друг от друга негде! Эх, Илва, сколько ж ты меня наукалывала! — возопил он жалобно.

Волчица только рассмеялась, а Ева кивнула обоим и ушла под те же жалобные вопли Коилина… Итак, с этой стороны всё абсолютно ясно. Теперь осталось найти Эррамуна и задать ему тот самый вопрос, который мучил её неразрешимой загадкой: почему он решил, что брат погиб?.. Впрочем, искать Эррамуна не приходится. Отсек, куда поместили его брата, она знала. И предполагала, что вскоре туда же пойдёт Илва. Стоит дожидаться её? Или ввалиться к братьям без приглашения? Подумав и прикинув обстоятельства, Ева вздохнула: если младший бодрствует, то лучше выждать появления Илвы. И зайти с нею. Пусть женщина-оборотень уже была в том отсеке, она должна снова посмотреть, как действуют инъекции на отравленного Олиффа. И добавить ему лекарств — или отменить те, что были ею же назначены.

Пока размышляла, что делать в первую очередь, Илва вышла из медотсека и вывела успокоенного и даже довольного Коилина. Ева удивилась этому довольству, но волчица, насмешливо скалясь, объяснила:

— Сейчас он получит вторую порцию спецрациона!

И оборотень, радостно сглатывая в предвкушении, разулыбался так, что обе женщины снова рассмеялись, глядя на него.

Проводив Коилина до кают-компании, где передала его с рук на руки Клеману, Илва снова очутилась в коридоре и спросила Еву:

— А зачем, если не секрет, тебе туда? Подожди, я сейчас Эррамуна попрошу выйти, пока я там с его братом разбираюсь.

— Илва, меня интересует, почему Эррамун решил, что брат погиб, — вполголоса объяснила Ева. — Он ведь, по эльфийским законам, должен был беречь командира как зеницу ока. И вдруг — потерял.

Волчица скептически хмыкнула да пожала плечами.

— А вот это я тебе могу и сама сказать. Теперь-то, когда картинка с обеих сторон для меня прояснилась. Помнишь, каким Эррамун к нам вышел? Тоже отравленный. Да ещё не как его братец — оплёванный ядом. А укушенный. Что ещё хуже, поскольку яд сразу в кровь пошёл. Первый этап действия яда «файфов» — это галлюцинации. Там, откуда Эррамун пришёл, он мог видеть, как погибали его соратники. Но в бреду, который вызвал яд, он мог легко решить, что погибает раз за разом его брат. И учти, сам он тебе не сумеет чётко ответить именно на твой вопрос: почему он так решил. Ну что? Ты всё ещё хочешь пойти к братьям и задать Эррамуну свой вопрос?

— Пожалуй, нет, — помедлив, ответила Ева.

Она выждала, пока Илва войдёт в отсек к братьям, и повернулась к кают-компании. Версия волчицы выглядела достаточно реальной и достоверной. Так что Ева успокоилась и прямиком проследовала к койке Остарджи. Тот следил за её появлением в кают-компании с момента появления, явно ожидая её то ли с вопросом, то ли с каким-то предложением. Поэтому на этот раз Ева уселась ближе к нему и кивнула:

— Есть что-то интересное?

— Помнишь свой луч, с помощью которого ты помогла мне подняться на обрыве?

— Помню.

— Сумеешь добавить его в мой?

— Хочешь выполнить приём слияния?

— Да, его.

Ева задумалась.

Сначала представила ту мощь, которая даёт мастеру приём энергослияния. И поняла, что собирается затеять Остарджи. Поняла и то, что ангел, грубо говоря, пришёл в норму. Но пожелала убедиться в обоих выводах, зная, что ответит он ей откровенно на оба вопроса, которые никто другой, кроме Евы, ему бы не осмелился задавать. Но она, знающая, задать просто обязана.

— Ты достаточно окреп для энергослияния?

Если Остарджи даже самую капельку засомневается в своём здоровье, он дрогнет во время проведения энергоприёма. Его нерешительность будет чревата для всех, кому придётся принять участие в нём. А ведь ангел в будущем действе станет ведущим.

Но Остарджи не сомневался.

— Да. Я здоров, — ответил он, внимательно глядя на неё. И, показалось, в его глазах промелькнуло одобрение её уточняющему вопросу.

Что ж. Теперь конкретика.

— Ты хочешь пробить орбитальную заглушку паткси вокруг планеты? Дозваться своих?

— Да.

— Я согласна.

Приём энергослияния изучался все три курса в храме Заветного камня. Сначала объясняли, что он собой представляет. В теории. Затем, углубляясь в его тонкости, в основном преподавали меры предосторожности в его использовании. И только последнее полугодие, когда Ева практически на уровне рядовых ангелов знала все тонкости энергогностики, её начали обучать реальному применению, объяснив, что данный приём — венец всех умений и знаний адепта храма.

И опять-таки главное, что она знала: приём перевернёт всё её сознание, заставит пережить то, что протрясёт душу, вывернет наизнанку.

Она сидела рядом с ангелом, рассеянно слушая гомон и глядя на общение в кают-компании. Если с Остарджи и с нею что-то случится во время проведения приёма, выжившие на этом катере получат двух идиотов. Или… В худшем случае — два трупа. Хотя, что труп, что идиот — в любом случае результат будет… дохлым. И тогда выжившие сами окажутся на грани гибели. Без энергогностиков возможность сопротивляться паткси у них на нуле. Даже если эльфы объединятся и попробуют собственные приёмчики — силовые, как они говорят, по сути — имея в виду первоначальный уровень владения энергогностикой.

И тут Ева дёрнулась, а потом затаилась, дико желая взглянуть на всё такого же безучастного ангела, который всё так же отстранённо доброжелательно смотрел на единомирцов… Минута, другая…

— Вспомнила? — ровно спросил Остарджи.

— Вспомнила, — бесстрастно ответила она.

По учениям ангелов, наибольшую силу адепт Заветного камня обретает, если он на физическом уровне соединяется с иным носителем ментальной силы, пусть даже в сто крат меньшей, чем у адепта.

— Вы… — медленно уточнила Ева, — хотите использовать в энергоприёме Эррамуна?

— Именно.

— Ты безжалостен, Остарджи, — тихо сказала она.

Он еле пожал плечами.

— Или мы трое — или все те, кого мы собрали на катере и обнадёжили, что они выживут.

— Ты шантажист.

— Не более, чем… — начал ангел и вдруг переместил взгляд так отчётливо, что Ева поневоле оглянулась — на входную дверь.

Там стояла встревоженная Илва и, уловив, что Ева заметила её, кивала как-то боком. Кажется, показывала, что Ева должна выйти с ней в коридор.

— Странное впечатление, что там нужен буду и я, — спокойно сказал Остарджи и встал. — Идём, Ева. Не надо заставлять её ждать.

К её удивлению, Илва и в самом деле чуть не обрадовалась, завидя, что ангел идёт к двери вместе с ней. И, наверное, Остарджи опять-таки что-то сделал в кают-компании, потому что на выходящих и на тревожные знаки Илвы никто не обратил внимания.

— Что случилось, Илва? — доброжелательно спросил Остарджи, едва дверь в кают-компанию закрылась за ними.

— Брат Эррамуна требует к себе всех выживших, чтобы объявить, что теперь он на катере будет командиром! — выпалила волчица и с надеждой уставилась на Остарджи.

— Вот как? — проговорила Ева, почувствовав, что ею овладевает злость.

Ишь… Пришёл в себя, выяснил, что опасности больше нет…

А потом вдруг стало смешно — она вспомнила, как Марцель определил устремления младшего брата Эррамуна: «Он слишком юн и слишком… восторженно принимает все свои решения». Она взглянула на ангела, который в свою очередь смотрел на неё.

— Остарджи, по-моему, пора дать пацану по носу, чтобы не задавался.

— Сделаем это, Ева, — насмешливо откликнулся ангел. — Иди впереди.

— А мне можно с вами? — с придыханием спросила Илва.

— Можно, маленькая волчица, — разрешил ангел.

У отсека, где всё ещё сидели два брата, Ева остановилась и хорошенько врезала кулаком по двери, вместо того чтобы постучаться. После чего, не дожидаясь, что ей ответят, открыла дверь и переступила порог. Быстро приценилась к остановке. Братец лежал на койке; Эррамун, понурившийся, сидел на выдвижном сиденье. Обернулись посмотреть, кто пришёл, оба, после чего Эррамун быстро встал, с недоумением глядя на Еву и пока ещё замешкавшихся в коридоре, за порогом отсека, ангела и Илву.

— Вы… кто? — ошарашенно спросил мальчик, лежавший на койке.

Именно — мальчик! И как только отец его мог послать на такую страшную войну?! В отличие от оборотня Коилина, Олифф даже сохранил округлые щёчки, хоть и выглядел тоже достаточно отощалым. Но у него поразительно детское лицо, нежное, глазастое. И сейчас юный эльф выглядел таким, что захотелось… завернуть его в детское одеялко и сунуть в коляску для младенцев! Ева чуть не зарычала и чуть не маршевым шагом подошла к койке. Следом — Остарджи и волчица. Видеть их не видела, но чувствовала чуть ли не торжественным конвоем.

— Я командир выживших бойцов на этом катере! — рявкнула она так, что, приподнявшийся было на локтях, Олифф рухнул на койку, а Эррамун вздрогнул и напряжённо уставился на женщину. — А ты кто?

— Но… — залепетал побледневший мальчик.

— Быстро! — вновь рявкнула Ева, приблизившись к койке и слегка наклонившись над ней. — Звание! Количество солдат во взводе! Причина, почему остался без подчинённых! Причина, по которой не сумел сберечь своих солдат! Быстро!

— Но мне сказали, что командир здесь… — уже жалобно заговорил Олифф и внезапно, завозившись, чтобы сесть с опорой на стену, собрался с силами, чтобы тоненько выкрикнуть: — Это я здесь командир! У меня здесь мои солдаты! Они будут слушаться только меня!

— На задания брать не буду, — тоже неожиданно безразличным голосом ответила Ева — и сама чуть не вздрогнула, когда за её спиной что-то сильно прошуршало-прошелестело. Мгновение — и поняла, что Остарджи выпустил крылья.

Рот Олиффа жалобно открылся, пока он созерцал явление ангела.

— Подтверждаю слова Евы. Она здесь главная, — торжественно сказал Остарджи. — Вам же, молодой воин, ещё предстоит исцелиться от яда солдат пятого уровня. Будете здоровым, годным к активным действиям — подумаем, как проявить ваши воинские навыки в нашей ситуации. Эррамун, чуть позже мы ждём тебя в кают-компании для обсуждения предстоящего дела. Илва, будь добра, дай возможность спасённому Олиффу отдохнуть и успокоиться. Ева… — почтительно склонил он перед ней голову и первым, вобрав крылья, последовал к входной двери.

Ева же, насколько сумела, надменно оглядела покрасневшего юнца с ног до головы и вышла за ангелом. Не закрыла двери, а потому видела, как растерянная Илва стоит посреди отсека, оглядываясь то на коридор, то на Эррамуна. Наконец Эррамун что-то вполголоса сказал ей и кивнул на младшего брата. Тот было запротестовал, но…

— Надо было с самого начала сделать так, чтобы Илва его от койки не отпускала, — раздражённо сказала Ева.

— Ты так уверена, что этот мальчик не командовал бы лёжа?

Ева остановилась, примериваясь к предложенной ситуации, и рассмеялась.

— Наверное, ты прав! Ну что… Возвращаемся в кают-компанию?

— Нет, — покачал головой ангел. — Идём в отсек Эррамуна. Прежде чем пойти искать нас в кают-компании, он наверняка заглянет к себе.

В отсеке эльфа они бесцеремонно уселись на койку и стали ждать. Естественно, просто так сидеть Ева не могла. А потому со вздохом спросила:

— Остарджи ты уверен, что он согласится?

— Нет, не уверен.

Странно, но ответ ангела успокоил её. Потому что честный? Возможно.

— Ты проводил этот приём?

— В своём храме.

— Луч будет отсюда до наших — сколько времени займёт его создание и проникновение за заглушку паткси?

— Думаю, всё сумеем сделать за час.

— Паткси нас за это время не обнаружат?

Прежде чем ответить на этот вопрос, Остарджи долго молчал, и Ева подобралась, как для прыжка. Если он начнёт мямлить, она собиралась отказаться от «предстоящего дела». Пусть он даже начнёт уговаривать… Ибо… это момент истины и уверенности ангела. Момент, который потом сыграет на все сто.

— Всё может быть, — задумчиво сказал ангел, глядя на входную дверь. — Будет порвана заглушка, которая представляет собой, как я уже её проанализировал, довольно тонкий слой. Прокол будет виден любому, мало-мальски сведущему в энергогностике менталисту. Если ты опасаешься паткси, я могу сделать это и сам.

В последнем предложении Остарджи не было поддразнивания. Ева это слышала. И поняла, на что он намекает: пока он устраивает ментальный прокол заглушки паткси, она может приготовиться к обороне катера — как минимум, на пару с Эррамуном отгоняет его подальше от места слияния.

Входная дверь резко распахнулась — и Эррамун от неожиданности чуть подался назад. Ева ещё усмехнулась: как будто хотел посмотреть номер отсека, в ту ли квартиру он так самоуверенно ввалился.

Пока он потерянно глазел на неё с ангелом, Ева гостеприимно похлопала по его же койке, приглашая:

— Садись с нами, Эррамун. Нам надо бы и в самом деле обговорить одну штуковину, которую придумал Остарджи для нашего дальнейшего выживания.

Он помедлил немного.

«Сбежит — не сбежит?»

И вошёл.

Глава 21

А дверь за собой потянул прикрыть так плотно, что щелчок отчётливо прозвучал в пустоватом, почти без мебели, отсеке. Ева сначала даже решила: он прямо сейчас начнёт ругаться. И на всякий случай подсела ближе к ангелу.

Но это же эльф! Мало того — это же Эррамун, а не тот мальчишка с обиженно надутыми губами, оставленный на бедную Илву, которой снова предстоит общаться с юным, но закоренелым снобом.

Дождавшись, когда Эррамун сядет на выдвижное сиденье, Остарджи объяснил ему, что нужно сделать, чтобы долгое время не болтаться в орбитальном пространстве планеты, да ещё с опасностью для жизни.

Эррамун выслушал внимательно, помолчал немного и в первую очередь возразил:

— Вы хотите пустить свой луч отсюда, с катера. По меньшей мере, это… глупо — подвергать опасности жизни всех тех, кто здесь находится. Я бы предпочёл, чтобы мы, трое, оказались на другом судне — например, на той же яхте. И покинули бы сектор, где находится катер. И оттуда попытались бы выполнить задуманное.

— То есть ты не возражаешь против участия в этом деле? — быстро спросила Ева.

— Нет. Хотя вопросы, естественно, к нему есть. Но их можно решить в рабочем порядке. Пока же меня интересуют несколько иные проблемы. Ева, это правда, что командовать на катере теперь будешь ты?

— Я — что, с дуба рухнула? — хмуро ответила она. — Это представление для твоего братца пришлось выдумать на ходу. Да и вышло грубовато, насколько понимаю. Но главное — твой Олифф поверил. Кажется. Надеюсь, ты реально смотришь на вещи и понимаешь, что твоего брата ставить в качестве командующего катером не стоит?

— Командуй и дальше, Эррамун, — мягко сказал Остарджи. — Не скажу, что ты прирождённый командир. Но при нынешнем составе настолько разнородной команды ты справляешься со своей нежданной-негаданной должностью неплохо. С чего начнём операцию «слияние»?

Эррамун начал с того, что вызвал в свой отсек Марцеля, Тэкито, Криса и Клемана. Коротко сообщив о будущей операции с вызовом на помощь, он распределил между ними обязанности на катере на то время, пока их, троих во главе с Остарджи, здесь не будет. Или они… не вернутся. И под конец краткого совещания предложил решить прямо сейчас одну маленькую проблему, которой не учли ни Остарджи, ни Ева: надо найти пилота, который поведёт яхту. Марцель и Крис чуть не в один голос высказались:

— Искин?

— Ицейна!

Только все рассмеялись столь дружному согласию, как раздался недовольный голос Тэкито:

— Зачем так примитивно использовать Ицейну? Есть более удобный вариант. Можно задать искину параметры расстояния от нашего катера и условия этого полёта — искин легко организует вам автопилот на всё время действия.

Первым перестал улыбаться Крис, глядя на Еву, которая отвела глаза. Эррамун-то ещё раздумывал над сказанным, но Остарджи — мельком увидела Ева, — хоть и улыбался, но его улыбка стала настолько отстранённой, что замолчали все. Тэкито, учуяв неладное, с вызовом спросил:

— И что? За потерю искина командование с меня голову снимет! — Но, уловив неодобрительное молчание, добавил: — Или я что-то неправильно понял?

Ему коротко объяснили, чем может быть чревато такое путешествие; что из троих путешественников кто-то может быть, как минимум, ранен, а потому искин — лучшая кандидатура универсального помощника на яхте.

— Ну и говорили бы прямо! — вспыхнул Тэкито и кулаком ткнул себя в грудь. — Вот пилот! Искина не дам!

Когда все убедились, что пилот серьёзен, предлагая себя в этот абсолютно непредсказуемый поход, Эррамун ещё раз напомнил, кто чем будет заниматься на катере во время их отсутствия, краткого или… бесконечного, и разрешил всем уйти, заранее предупредив Марцеля, что командиром остаётся, как ни странно, Крис, но с невидимой для остальных и неслышной помощью Марцеля. И объяснил:

— Эльфов, несмотря на троих в медотсеке, всё равно меньше, чем остальных. Думаю, никто из нас (он бросил взгляд на Марцеля — тот кивнул с облегчением) не будет возражать против такого командования, если учесть, что наш собственный командир пока… не в силах встать во главе выживших. Илва, кстати, сказала, что даже при условии самого пристального внимания к здоровью Олиффа встать он сумеет лишь через шесть-семь дней. Учитывайте это.

Марцель выдохнул. Присутствующие взглянули на него с недоумением.

— Пока это всё, — заключил Эррамун. — Будут уточняющие вопросы — подходите. Пока мы здесь.

Марцель первым устремился к выходу. Ничего удивительного: ему сейчас объяснять остальным эльфам ситуацию, в которой и при бывшем командире взвода, при Олиффе они будут якобы послушно подчиняться человеку. Насколько поняла Ева, умирать при заносчивом мальчишке, который слишком романтизировал войну, никому не хотелось. Даже героическим эльфам.

Удивил Еву Остарджи. Специально выждав, когда все покинут отсек, он последним пошёл на выход, да ещё и Криса потянул за собой. Тот-то вышел, да потом заглянул снова, как будто спросить что-то хотел. И ангел же закрыл дверь, предварительно сказав именно Еве только одно:

— Вам надо поговорить.

О чём? О том, как пройдёт приём слияния? Но именно Остарджи должен быть руководить процессом!

Или он хочет, чтобы она предупредила неподготовленного к сложному энергетическому приёму эльфа, что, возможно, он… потенциальная жертва? Что во время проведения приёма он может… погибнуть?

Но дверь закрылась, и двое остались наедине.

Стоявший неподалёку Эррамун с недоумением взглянул на сидевшую Еву. Ей стало не то что неудобно, а как-то неловко: он стоит — она сидит. Встала. И взгляд неумолимо потянуло посмотреть на его пальцы. Кольцо отчима на месте. Решил пока не снимать? Или… просто забыл, что надо бы избавиться от предмета, имеющее определённое значение.

И тут же перехватила его мимолётный взгляд на её пальцы. Жаром полыхнуло так, что она едва не задохнулась от этого порыва. С трудом промолчала.

— О чём мы будем говорить? — задал он вопрос. Именно не спросил — задал вопрос, потому что интонации у Эррамуна были снова абсолютно бесцветные.

— Я должна подготовить тебя к энергоприёму, который предполагает использовать Остарджи, — с трудом выговорила она и еле отвела от него взгляд, потому что поняла: ещё немного — и никакого разговора не будет. — Объяснить, как всё начнётся… ну и другое…

Она не услышала его шагов, хотя он был в тех же ботинках, приклацывающих металлической подошвой при ходьбе. Только пахнуло движением воздуха, и она поняла, что он стоит у неё спиной. И закаменела, не в силах повернуться.

— Всё смешалось, — прошептал он — и она почувствовала его тёплое дыхание в макушку, и поняла, что он склонился над ней. — Всё так смешалось, хотя было всё просто. Всё было логично.

— Зато он жив, — негромко напомнила она ему, не оглядываясь. — И тебе не надо думать о…

— Он всё усложнил, — уже угрюмо сказал Эррамун. — Впереди — сплошная тьма, что будет со мной… И с нами…

И замолчал так, что она испугалась, что он отойдёт. А её спина согрелась, потому что он плотно стоял рядом, и, испугавшись, что он уйдёт, она расправила плечи, сделав всего полшага назад, и чуть подалась назад, чтобы прижаться к нему.

Откровенно — побаивалась, что остановит и заставит покинуть отсек. Но его ладони взялись за её плечи, и он неловко прижал её к себе.

— Пусть всё идёт, как есть, — прошептала она, подняв подбородок и ласкаясь о его щёку. — Пусть за нас решит судьба.

— Ты так говоришь, потому что скоро будет опасность погибнуть? Успокаиваешь меня? Чтобы тот ваш с Остарджи приём прошёл идеально?

— Обрадовался… Я суеверна. Остарджи сказал одну вещь о нас — и я ему верю. И хочу, чтобы ты поверил тоже…

Он вдруг отступил от неё. Опомниться и испугаться не успела — он твёрдым шагом подошёл к двери и закрыл так, чтобы из коридора никто не сумел бы её открыть.

От порога обернулся (всё-таки пряча тревогу: а если возразит?) и жёстко сказал, на ходу стаскивая с себя расстёгнутый комбинезон:

— Я знаю, что Остарджи потом увидит. Но мне, как ты однажды сказала, плевать.

Когда этот чёртов эльф успел запасть ей в душу? Когда он успел взять её сердце в свои бережные ладони — и присвоить?..

Последняя мысль вне его ласк, которая заставила её содрогнуться всем телом, но счастье, что он понял её не так: «Лишь бы ты не погиб… Лишь бы мы тебя не убили…»

…Из отсека Эррамуна вышли: он — абсолютно успокоившийся, она — в растрёпанных чувствах и тоже плевать хотела на то, что по этому поводу скажет Остарджи.

…Пилот Тэкито встретил их в кают-компании яхты со вспыльчивым воплем:

— Что тут делают все эти существа?! Я сказал — сам подготовлю судно к предстоящему походу! Они что — не доверяют мне?!

Остарджи с задумчивой ленцой катался из стороны в сторону в кресле пилота и ни на кого не обращал внимания. При виде вошедшей пары он рассеянно взглянул на обоих и тут же катнулся вправо, будто никого и не видел.

Сначала Эррамун и Ева растерялись. Народу на яхте бегало и в самом деле слишком много. Вникнув, поняли: судно оснащали приборами, отражающими любые радиосигналы поисковой техники противника. В тесной каюте оборотни под командованием Криса и Марики устанавливали кушетки для троих, которым придётся лежать здесь целый час.

Все так суетились, что Ева, поймав за рукав Марику и переключившись на связь «один — один» (предполагалось, что народ здесь ненадолго, а потому все бегали в скафандрах и шлемах), поинтересовалась:

— А правда? Что происходит? Мы тоже думали, что Тэкито сам всё приготовит!

— Вы трое — наш единственный шанс выжить, — непривычно серьёзно напомнила Марика. — Вот и стараемся, чтобы вы не только выполнили задуманное, но и вернулись домой невредимыми. — И усмехнулась. — Я думала — ты сообразила, почему мы все здесь. Элементарно же!

Обычно подруга так многословно не объясняла ситуацию. Неудивительно, что Ева сразу поняла, насколько рыженькая взволнована. Марика же, закончив свою короткую, но горячую речь, крепко обняла её.

— Попробуй только не вернись!

— И что будет тогда? — улыбаясь и чуть не плача, спросила Ева.

— Крису нажалуюсь!

Они обе чуть не сквозь слёзы посмеялись и разбежались: Марика — проверять, установлены ли кушетки жёстко, чтобы с них не слетели те, для кого они предназначены, а Ева — искать Эррамуна, который вроде ушёл в рубку, к Остарджи.

Но у ангела его не оказалось.

— Ты ведь не успела рассказать Эррамуну, что от него требуется? — не оборачиваясь к ней, спросил ангел.

— Нет. Я думала — буду руководить им во время исполнения приёма.

— Но о крови сказала?

— Нет. Как ты и предполагал, — со слабой усмешкой сказала она, — не успела.

— Тогда найди его и пришли ко мне. Тэкито сказал — у нас минут двадцать от вылета. Я дам ему инструкции. Там у нас времени будет мало на объяснения, что к чему.

Ева молча кивнула, хоть он и не увидел бы её движения, и вышла.

Пока Эррамун был у Остарджи, сама она, постепенно всё больше мрачнея, таскалась за Тэкито. И, кажется, уже не могла скрыть своего настроения, поскольку пилот, улучив момент, когда они оказались в пустом коридорчике яхты, круто развернулся к ней и, внимательно заглянув в её глаза, спросил:

— Это очень опасно — то, что вы собираетесь делать?

— Почему ты так решил?

Тэкито огляделся, а потом вполголоса ответил:

— Ты выглядишь… эээ… хмурой. А ещё… В багажном отделении яхты — космошлюп для меня. Так сказал Остарджи.

Ева попыталась вникнуть в сказанное — и помотала головой.

— Тэкито, говори напрямую, потому что я сейчас намёков понять не в состоянии.

Тот вздохнул, снова огляделся.

— Остарджи сказал: как только прибудем на место, я должен буду покинуть яхту. Он объяснил это так: если вы останетесь в живых, яхту назад приведёт Эррамун. Если же нет, то я не должен быть там, где будут смерти.

«Это прогноз от ангела? — задумалась Ева, глядя в спину уходящего Тэкито, который, кажется, клял себя за слишком длинный язык. — Он уверен, что мы не вернёмся? Нет. Если бы он был уверен в этом, он не сказал бы Тэкито о предположительном исходе нашего дела… Или он таким образом убеждал пилота улететь?»

И глубоко вздохнула, хмыкнув: ей-то что в этой ситуации? Она уже, что называется, подписалась на смертный приговор. Только Эррамуна жалко. Он всё-таки сбоку припёка для неё и ангела…

Через несколько минут на яхте остались только четверо, которые с облегчением сняли шлемы, оставшись в скафандрах — на всякий случай.

Остарджи неохотно освободил кресло пилота для Тэкито и повёл двоих в каюту с кушетками, на которые надо было не только лечь, но и пристегнуться к ним.

— Ева? — напомнил ангел, когда все трое оказались на кушетках — в нужном расстоянии между собой.

И протянул к ней руку — без рукавицы скафандра.

Ева обхватила его запястье. Она ведомая для ангела.

Эррамун неуверенно протянул свою руку, чуть вывернув ладонь, чтобы касаться ладони Евы. И Остарджи тоже взял его за запястье. Эльф — подпитка.

До обозначенного на голографической карте места — двадцать пять минут. Яхта должна будет скользнуть в разрушенное чрево одного из взорванных крейсеров. Это поможет ей спрятаться не только при помощи отражающих радиосигналов приборов, но и стен погибшего корабля. За эти двадцать минут трое должны настроиться друг на друга. Затем, когда Тэкито спрячет яхту в корпусе корабля, он же должен будет развернуться внутри так, чтобы луч, созданный тремя энергогностиками, ушёл в нужную сторону — к планете ангелов. Или к тому ангелу, который находится на ближайшем к ним расстоянии.

Потом Тэкито улетит, оставив их в одиночестве на троих.

«Не бойся, — сказал ангел. — У нас всё получится».

«Утешаешь?» — слабо улыбнулась Ева.

«В такие моменты я не умею говорить полутонами, — спокойно отозвался Остарджи. — Поэтому, если я сказал, что всё получится, значит — я верю в это».

«Почему ты отослал Тэкито?»

«Он слишком много болтает».

Ева чуть не рассмеялась. Двусмысленная фраза Остарджи рассмешила. Что он имел в виду: то ли Тэкито слишком много болтает, проговорившись ей, то ли — потому что известный болтун по жизни?

А внутренне отсмеявшись, мысленно пожала плечами: она и сама довольно легкомысленная, если умеет находить смешное даже в таком положении.

В закрытом отсеке не видно, что яхта входит в пространство корабельного корпуса, разве что лёгкий скрежет предупредил о том. Но то, что судно застыло на месте, стало понятно сразу. Потом послышалось ещё одно скрежетание: яхта опустилась на поверхность одной из палуб крейсера. Затихли все моторы. Перестукивание и потрескивание обозначили переход пилота в багажное отделение яхты. Затем новый гул моторов — и космошлюп с Тэкито вылетел с яхты. И снова тишина.

— Эррамун, — раздался голос Остарджи в отсеке. — Ты готов? Не забыл, что сейчас произойдёт?

— Нет, не забыл. Мы начинаем?

— Да, начинаем. Ева, сосредоточение!

Все трое закрыли глаза.

Ева ещё подумала, что любопытно было бы увидеть происходящее со стороны.

Но она только знала, что над сцепленными руками внезапно взорвались маленькие салюты из мельчайших капель крови. А почувствовала лишь, что руке, которой держалась за запястье ангела, стало холодновато: раскрывшаяся венка на собственном запястье некоторое время фонтанировала кровью, как у Эррамуна, как у Остарджи. И тихо вознесла молитву неизвестно кому, что руководить этим приёмом приходится только ангелу: такой силой она хоть и обладала, но не решилась бы рассечь кожу и вскрыть вены.

— Запускаю луч, — проговорил Остарджи.

Явление энергетического луча ознаменовалось тем, что все трое с закрытыми глазами увидели друг друга лежащими (действовала кровь), а потом и сам луч, который «пробил» стену яхты, уходя от неё.

— Ева!

Женщина немедленно добавила свой луч к лучу Остарджи. Сдвоенный, он ослепительно засиял.

— Эррамун!

Изменение луча прошло почти незамеченным — его луч был, естественно, слабей. Но, будучи более опытной в энергогностике, Ева сразу увидела, что утроенный луч стал крепче — настолько, что теперь все трое могли отследить его движение.

Теперь главным стало не открывать глаза и не размыкать рук.

И они смотрели, как луч лишь однажды потерял свой стремительный ход, столкнувшись с небольшой преградой — той самой паутинной сетью, что окружала всю планету с её орбиты. Но замедление хода луча было прервано лишь на секунды, после чего луч порвал эту сеть, грубую — даже по прикидкам Евы, и помчался в космос!

— Остарджи! — не выдержала она, счастливая.

— Не открывай глаза! — напомнил ангел.

А потом… Ева даже не сразу поняла, что произошло, но в месте прокола лучом сеть паткси начала разъезжаться, будто горящая паутина. Сначала это заставило недоумевать. А потом Ева догадалась: сила луча такова, что он одновременно не только проникает глубоко в космос, но и уничтожает сеть паткси!

— Эррамун, не открывай глаза! Как ты себя чувствуешь?

— Нор… нормально.

— Если почувствуешь что-то неладное, обязательно скажи!

— Остарджи, я контролирую его.

— Знаю. Вижу. Работаем дальше!

— Остарджи, ты сказал — час. Те двадцать минут на настрой — входят в него?

— Да. Сейчас нам надо с полчаса удерживать наш луч. Эррамун, ты видишь пространство вокруг луча?

— Да…

— Попробуй «отойти» от него и оглядеть пространство слева. Ева контролирует пространство справа от яхты.

— Что мы ищем?

— Мы не ищем. Мы отслеживаем появление паткси, пока я держу луч.

На мгновение Ева отвлеклась, потому что ощутила странное раздражение на коже. Отстранённая от материального мира, не сразу сообразила, что такое раздражение может быть, потому что на ладони засыхает кровь. А когда поняла, снова окунулась в наблюдение, время от времени «скашиваясь» в ментальном пространстве на Эррамуна. Пока говорили вслух, ей не понравилось, что его дыхание какое-то заметно прерывистое. А ведь они только-только начали…

А пока она присматривалась к орбитальному пространству. Вскоре ей показалось — с её стороны началось движение. Ментально притянув к себе видение этого движения, она кивнула сама себе: столкнулись очередные корабельные остовы. Ничего особенного. И продолжила наблюдение.

— Остарджи, спросить можно?

— Пока — да.

— А как ты набирал здоровье, пока был в капсуле? Ты же не пользовался лучом? Как ты сумел пробить сеть паткси?

— Её тогда не было. Я думал — успею прийти в себя, и сумеем выбраться из этого положения. А пока набирался сил, паткси успели всю планету окружить…

— Вот как… А…

— С моей стороны движение небольшого судна… — прошептал Эррамун.

В первую очередь Ева проверила его самого: нет, ещё держится на «приличном уровне» — для человека (простите — эльфа!), который впервые участвует в энергоприёме. А потом перевела ментально-мысленный взгляд на субмарину, которая всем своим движением словно кричала: «Смотрите, как ловко я подкрадываюсь!»

Если необученный Эррамун увидел только движение, то Ева осторожно запустила часть луча в субмарину и после минуты изучения его содержимого, обратилась к ангелу:

— Остарджи, в пяти минутах лёта от нас — паткси.

— Понял. Держи меня в курсе, куда именно они следуют.

Удивлённая Ева хотела было переспросить: а разве не ясно, что паткси прилетели по их душу? Но, понаблюдав за движением субмарины, заметила, что направление судна таково, что паткси сейчас спускаются с орбиты вниз.

Выдохнула. Вслух сказала:

— Они хотят сесть на поверхность планеты.

— Хорошо, — пробормотал ангел. И чуть громче попросил: — Эррамун, откликнись!

Ева тоже затаила дыхание, ожидая ответа эльфа.

Но услышала в ментальном пространстве — и то очень тихое и высказанное с перерывами на вдох: «Мне трудно говорить. Губы почему-то не слушаются. И ещё… Прости, Остарджи, но мне трудно держаться за твою руку…»

Остарджи странно зашевелился, и Ева скосилась на него в ментальном пространстве, чтобы обнаружить, что его фигура слегка поворачивается набок.

«Зачем?» — удивилась она и снова на всякий случай взглянула на Эррамуна: втихаря она последние несколько минут передавала ему силы. Затем — ушами в реальном пространстве услышала шорохи и снова «взглянула» на Остарджи: «Вот это да-а… Жаль, что я не ангел и мне такого не сделать…»

Остарджи выпустил одно крыло и подставил его под ладонь Эррамуна. Теперь эльфу не надо было напрягать всю руку — только пальцы.

— С двух сторон два корабля, — объявила Ева. — Остарджи, как там наш луч?

— Ещё немного — и он достигнет необходимого места.

— Эррамун, ты как?

«Мне легче говорить ментально… — он слабо усмехнулся. — Заниматься телепатией. Почему я так слаб?»

— Нетренированный, — ответила она, стараясь не обращать на него слишком сильного внимания: эмоции могут сбить с толку, а значит — ослабить луч.

— Ева, ты определила, чьи это корабли?

— Один точно паткси. Второй, что заходит справа, — непонятен. Но у паткси корабль довольно большой. И он идёт к нам напрямую. А вот второй… Чёрт, Крис с ума сошёл!

— Что там?

— Он сам на яхте — вместе с остатками эльфийского взвода. В рубке — Тэкито. И за яхтой следуют три вельбота! Остарджи, долго ли ещё?! Мы сейчас попадём в центр военных действий!

— Ещё три минуты.

— Эррамун! Я тебя не чувствую!

— Ева, успокойся. Я передаю ему силы.

«А луч?! — хотелось вскрикнуть Еве. — Ты оставил луч без личного наблюдения?!»

Но знала, что, во-первых, не стоит нагонять панику — и без неё, как говорится, тошно; во-вторых, ангел и сам соображает, что можно делать в таких ситуациях. Поэтому она просто начала следить и за лучом, который двигался между неизвестными звёздами, и за движением эскадрильи единомирцев, и за неспешным ходом субмарины паткси. Кажется, последние решили, что наткнулись на корабль с выжившими, и потому, ничего не боясь, приближались к разбитому крейсеру, намереваясь либо взять единомирцев в плен, либо сразу уничтожить, чтобы долго не возиться с ними. Странно, что они не замечают яхты и вельботов. Или Тэкито с искином придумали такую защиту, что даже паткси её не распознают?

В очередной раз «вернувшись» к Эррамуну, она «услышала» его благодарное: «Да, теперь гораздо легче. Спасибо, Остарджи».

«Ничего больше не делай, — проворчал тот. — Только следи за лучом. Ева ведёт наблюдение за вас двоих!»

— Веду, — отозвалась она вслух, чтобы слышали оба. — Яхта Криса обогнула наш крейсер и вот-вот столкнётся с субмариной. Или субмарина столкнётся с нашими. А потом…

— Готово! — перебил её Остарджи.

Она ещё хотела спросить, что — готово. Но — поняла. Луч добрался до адресата! Теперь надо бы выбираться из крейсерного чрева и… Вот дальше-то непонятки: то ли вступать в бой, то ли сразу «домой»? Какого чёрта Крис решился на такое?

Она развела в стороны занемевшие пальцы, когда почувствовала движение ангела освободиться от её ладони. Открыла глаза — и только помощь Остарджи поставила её на ноги. Впрочем, она ожила сразу, бросившись к Эррамуну. Тот лежал абсолютно беспомощный, и Ева затормошила его, немедленно вложив в его ладонь уже привычно ощутимые пальцы и вкачивая в него силы.

— Эх, ты! — сказала она ему, нервно улыбаясь. — А ведь ты должен был нас отсюда увезти! Вставай давай, лентяй! Мне кажется, ты только притворяешься!

«Ты веришь в меня больше, чем я в себя…»

— Приходится, — вздохнула она, мельком отмечая, что Остарджи вышел из каюты. При том, что дверь осталась открытой, увидела, что ангел торопливо идёт к рубке.

Глава 22

Первым делом Ева принялась за ремни, крепившие Эррамуна к кушетке. Он тоже пытался их расстегнуть, но его пальцы падали на карабины ремней, а потом съезжали с них. Нечаянно дотронувшись до его пальцев, Ева незаметно покачала головой: холодные от потери сил и потому-то слабые даже после вливания её личной энергии. Здорово они с Остарджи из эльфа вытянули, хоть и старались не брать лишнего.

Когда ремни упали по обеим сторонам кушетки, он попытался повернуться набок — и рухнул с кушетки. Ева успела отпрянуть, иначе бы сбил её с ног — тяжёлый же. А когда охнул, поспешила на помощь: села за ним на колени и принялась толкать в спину, сажая. Сумела приткнуть его к подставке для кушетки и пару секунд отдыхала, глядя ему в недовольное лицо. Первая реакция: «Если он думал, что я буду ловить его, пока он валится, то он слишком хорошо о себе думает! — Потом дошло: — Хи… Да он на себя злится, что я ему помогаю встать!» И велела:

— Сиди, не двигайся!

После чего села рядом с ним, вложив пальцы в его ладонь и снова принялась гнать в него силы. Времени маловато — понимала это очень хорошо. А потому использовала все техники, которым обучалась у ангелов. Он-то и пошевелиться поначалу не мог, так что она поглядывала на его лицо, следя за изменениями в его организме чисто визуально. Наконец, хмыкнула про себя: серого цвета, кожа на щеках потеплела и стала близкой к тому, что называется только бледной.

Она перевернулась набок и с трудом встала: давно не занималась перекачкой сил. Постояла, привыкая к состоянию, при котором стоишь — качаешься (и хихикаешь, во всё горло про себя распевая: «Что стоишь, качая-ась, тонкая рябина-а-а!!»).

Укрепившись на ногах (покачивание закончилось), она подошла к Эррамуну и протянула ему руку:

— Вставай! Там скоро драка предполагается!

Он с сомнением посмотрел на её ладонь, а потом рывком поднялся, на полпути чуть не повалившись в сторону. В её. Она едва подавила в себе желание немедленно отпрыгнуть. Но эльф на ногах удержался. И признался:

— Я думал — ты шутишь.

— В смысле? Что подняться сумеешь?

— Да. Что ты говорила о драке?

— Остарджи побежал в рубку. Кажется, он нашёл в ближайшем пространстве нечто, с чем нам придётся столкнуться. Боюсь, при всём его умении быть универсальным, совладать одновременно с штурвалом яхты и с орудием на ней у него не получится. Кстати, о птичках. Я думала — у нас на вооружении только одна яхта.

Незаданный вопрос Эррамун понял.

— Нет, мы нашли четыре — на тот случай, если пришлось бы поспешно удаляться с катера. Ты останешься здесь?

— Да, на какое-то время, — легко ответила она и кивнула в ответ, когда он улыбнулся ей и закрыл за собой дверь.

До двери пять шагов — на её взгляд. И эти шаги Эррамун проделал хоть и медленно, но уверенно. Без покачивания, без вздрагиваний на ходу. Значит — она молодец. На яхте появился боец, готовый выполнять порученное ему дело.

Но вот что с ней самой…

Когда дверь негромко клацнула, закрываясь…

Эхо звука — вдруг морозом по сердцу. И странная уверенность: Эррамун к ней, к Еве, больше не придёт.

«Чокнулась? — с сарказмом спросила Ева себя. — Мы в закрытом мирке. Следовательно, с корабля ни ему, ни мне никуда не деться. Если только… — Она задумалась. — Если только это не спонтанное пророчество, что нам… трындец…»

Здесь ведь не только они… А если Крис скомандует вступить в бой? А у него бойцов в маленькой эскадре довольно много.

Но почему — именно Эррамун?

Она постоялавозле кушетки Эррамуна пару мгновений, прежде чем сама не поверила в тот «трындец», а потому со всех ног рванула из отсека. В рубку мчаться не стала: если эльф там и был, то уже покинул Остарджи и направился в орудийный отсек, который располагается на яхтах в нижнем отделении. Быстро съехала по узкому трапу, держась за поручни — ногами по планке сбоку, как по зимней ледянке на городском асфальте. Угадала — Эррамун уже сидел в кресле стрелка, примериваясь к здешней пушке.

Не оглядываясь, спросил:

— Что-то случилось?

— Неа. Проверяю, как ты тут осваиваешься.

— Всё в порядке.

— Поняла. Мешать не буду. — И с успокоенным сердцем: «И чего блажила?» ушмыгнула снова наверх.

«Остарджи, к тебе можно?»

«Можно». Судя по ровным интонациям и медлительному, с паузами ответу, ангел был жёстко сосредоточен — кажется, на выведении яхты из крейсерского чрева, а потому ответил рассеянно.

В рубку вошла осторожно, чтобы не мешать своим присутствием, хотя мешать очень хотелось. Но от ангела веяло спокойствием, пусть он сам и выглядел напряжённым. Но Ева подошла к его креслу и некоторое время смотрела на экран — пока ещё с всё теми же искорёженными пещерами внутренних помещений крейсера.

Сообразив, что Остарджи не возражает против её присутствия, она притронулась к его плечу.

«Что?»

«Нет. Я только посмотреть…»

«Посмотри», — правильно понял её Остарджи.

Для начала она «взглянула», что происходит с блокирующей планету сетью паткси. Хмыкнула: сеть продолжала расползаться, свиваясь в клочья, которые таяли постепенно. Зачем надо было ангелу не только послать луч-сообщение, но и «сжечь» деяние паткси?

Снова вопросительно взглянув на ангела и получив безмолвное разрешение Остарджи присоединиться ко всему видимому им, Ева вздохнула и уже всецело погрузилась в его информационное поле, стараясь сразу определиться с тем, что важно самому ангелу.

Ого… Да

Она поняла правильно — о жёсткой сосредоточенности ангела.

Итак, Остарджи отслеживал ситуацию сразу на трёх направлениях!

Он продолжал наблюдать за приближением корабля паткси — одновременно наблюдая за яхтой Криса, которая возглавляла группу вельботов. Остарджи проверял ушедшее в космос луч-сообщение. И ещё ангел — по впечатлениям Евы (только по впечатлениям, потому что последнее проходило слишком стремительно) — время от времени рыскал «взглядом» по всей орбите вокруг планеты, высматривая блок-сеть паткси. Третье отслеживание поставило в тупик: зачем ему надо контролировать околопланетное пространство? Промелькнуло в этом контроле несколько кораблей паткси, на которых ментальный взгляд ангела даже не стал задерживаться. Опасается, что вся армада паткси может рвануть к ним, к яхте, с которой ментальный луч слияния прорвал их блокаду планеты? Нет, слишком рассеянно останавливается внимание Остарджи на вражеских кораблях. Не значит ли это, что ангел одновременно проводит личную операцию, но побаивается за её исход, а потому предпочитает пока помалкивать?

Будучи внутри информационного поля ангела, Ева, естественно, сразу уловила мгновение, когда он отвлёкся от наблюдения. Он будто поднял глаза именно на неё, и она, словно в очередной раз получив его согласие на вопросы, не преминула спросить:

— Ты не почувствовал, что нам грозит опасность?

— Вы, люди, порой задаёте смешные вопросы — слишком обобщённые, — проговорил Остарджи. — Может, конкретизируешь?

Насмешливых интонаций она не уловила, а потому осмелела:

— Был момент, когда мне показалось, что кто-то из нас… ну, ладно! Это был Эррамун! И мне показалось, что он… Точней, мне показалось, что нам конец.

— В следующий событийный час с нами может произойти всё, что угодно, — заметил ангел, — но уж наверняка без смертей. Мы можем попасть в плен. Можем попасть в ситуацию, в которой нам придётся прятаться. Но смерть? Нет. Я — не вижу.

— Спасибо! — выдохнула Ева. — Остарджи, что мне взять на себя?

Она знала, что, несмотря на намёк ангела говорить отчётливей, она снова пропустила половину информации, необходимой для полного вопроса. Но знала и то, что ангел поймёт. И он кивнул:

— Следи за сетью паткси вокруг планеты. Она ещё не везде пропала.

Хм. Ангел лучше, чем она, умеет недоговаривать!

Если понятно, почему она, Ева, напросилась с помощью: надо разгрузить Остарджи — то объяснений слежению за сетью она от него так и не получила. Но пожала плечами. Наблюдая — всё равно узнает. Не так ли?

Она села рядом с его креслом пилота, закрыв глаза для более полной концентрации и прислонившись к его ноге, чтобы контактировать с его информационным полем, и снова погрузилась в то направление, которое Остарджи сторожил наравне с остальными. Направление, контролирующее блок-сеть паткси. И, когда вникла, мурашки по спине: по всему орбитальному пространству засияли огоньки выживших! То есть посылались радиосигналы от кораблей, на которых ещё оставались единомирцы! А в следующий миг её захлестнул страх: а если и паткси выследят эти радиосигналы?! Да они всех выживших перестреляют как беззащитных детёнышей!

Она собиралась задать тот же вопрос ангелу, но вовремя сообразила, что ситуацию понимает и он. Но почему… Почему он молчит и ничего не предпринимает?

Мельком отвлеклась на яхту Криса и на тех паткси, которые медленно, но неуклонно плыли им навстречу. И распахнула глаза: субмарина паткси, по впечатлениям, поспешно удирала из точки, в которой её недавно засекли! Что происходит?!

Так. Где Крис?

Встревоженная Ева отвлеклась на быстротечные секунды.

Яхта с катера притаилась за левой стороной «их» крейсера. Вельботы зависли чуть ниже. Наверное, Крис не поверил глазам, увидев, как торопится куда-то в сторону с его пути субмарина паткси, и на всякий случай велел своим бойцам спрятаться и не подавать признаков жизни, опасаясь, что паткси всё-таки могут разглядеть их.

Вернулась к наблюдению за орбитой. Подняла брови: что это с паткси? Они как будто всполошились и начали суматошно собираться в единую армаду. У-у… Сколько у них кораблей!.. Вообще-то, понятно, почему они всполошились. Кто бы ожидал, что их блок-сеть вдруг, ни с того ни с сего, начнёт исчезать? Они-то наверняка себя позиционируют как непобедимых, благодаря умению не просто телепатировать, но и подчинять ментально.

«Что, субчики-голубчики? — по-волчьи ощерилась Ева. — Не ожидали столкнуться с ангелами? Ну, так получите!» Себя в число противника, сильнее паткси, не включала. Слишком хорошо знала собственные силы. Сколько бы ни обучалась у самих ангелов, но быть сильнее своих учителей? Нет, она в этом реалистка. Тем более Остарджи — ангел, посланный сопровождать единомирцев. Эти ангелы были из сильнейших. И помешать им таковыми могло только незнание, с каким противником они столкнулись. Но сейчас…

Да ей здорово повезло, несмотря на то что внезапно оказалась спасительницей для Остарджи!.. Опомнившись, она снова проникла в орбитальное пространство, окинула взглядом происходящее в нём и даже кивнула себе: да, паткси всё ещё сбиваются в армаду. Она ещё на всякий случай проверила, точно ли на тех кораблях только паткси? А если там ещё и те, кто попал под их ментальный контроль? «Бедные ментальные зомби…»

Неясное движение от ангела — и Ева доложила:

— Корабли паткси собираются в одном месте!

— Передай Эррамуну, что я веду яхту к яхте Криса.

— Поняла. Крису я тоже передам, чтобы нас ждал.

— Да.

Она едва-едва улыбнулась тому краткому «да», догадавшись, что ангел не просто проверяет её информацию о сбивающихся в армаду паткси, а проникает гораздо глубже, чем это только что делала она. Ну а получив разрешение на сообщение вслух, встала с пола и быстро отошла к двери в рубку.

— Эррамун, Остарджи ведёт яхту к яхте Криса. Паткси скучились на краю орбиты, над нами, и, кажется, собираются бежать. Конец сообщения.

— Подожди! Крис знает?

— Сейчас узнает, — пообещала она и вызвала Криса.

Больше всего поначалу командир наёмников поразился тому, что его отряд обнаружили. Он успел даже досадливо поворчать на менталистов, которые слишком много чего лишнего «видят», после чего выслушал последние новости с орбиты и тут же задал ну очень актуальный вопрос:

— Может, нам тоже устроить сбор вокруг катера? Или чуть дальше от него — на всякий случай?

Чувствуя себя тупицей, Ева только было открыть рот спросить, что Крис имеет в виду, как в общем эфире раздался безапелляционный приказ ангела:

— Здесь! Крис, выходи в эфир и собирай всех здесь!

Ева простецки открыла рот!

Всё правильно! Выжившие на орбите только перекликаются, не зная, как собраться и, чего греха таить, справедливо побаиваясь попасть на уловку врага.

Но ведь здесь есть ангел! То самое существо, вокруг которого обычно и сплачиваются единомирцы!

И через минуту услышала взволнованный голос Криса:

— Внимание выжившим солдатам Единого мира! Ангел Остарджи призывает всех под своё крыло! Ангел Остарджи призывает всех выживших под своё крыло! Следуйте по координатам орбиты к крейсеру, от которого ведётся передача! Повторяю! Внимание выжившим солдатам Единого мира!

Так, с открытым ртом, Ева, словно слепая, едва пару раз не свалившись по дороге к креслу пилот, прошагала к ангелу и быстро шмыгнула усесться возле его ног и спешно погрузиться в происходящее на орбите. А там… Огни засияли ярче, потому что выжившие немедленно бросились на радиопередачу Криса.

Она ещё не успела конкретно определиться с тем, что происходит, как услышала над головой:

— Ева, руку!

Не глядя, подняла руку, зная примерно, что Остарджи собирается сотворить. И мгновенно примкнула к его полному видению.

— Видишь паткси?

— Вижу.

— Теперь, когда блок-сети нет, мы должны замотать их в собственную паутину.

Она поджала губы, удерживая мстительную ухмылку: в собственную? Прекрасно!

Далее ангел делал, а Ева затыкала все дыры, которые находила в той западне, что придумал Остарджи. А он и впрямь собирал по всей орбите ошметки паутины и буквально лепил вокруг армады паткси нечто, в его пространстве похожее на осиное гнездо.

Он прикладывал «листок» к «листку», склеивая их в плотнейшую сферу, не оставляя паткси ни малейшего шанса сбежать.

Одновременно продолжал держать под жёстким наблюдением околопланетную орбиту. Ева слегка удивлялась: зачем? Зачем, если самое главное происходило в двух местах орбиты: к ним, к крейсеру, стекались небольшие корабли, а корабли паткси дёргались, но выбраться из ментальной ловушки, сработанной из их личных сил, не могли.

Вскоре в рубку поднялся Эррамун.

На месте стрелка он видел только часть происходящего, а потому, ни слова не говоря, прильнул к соседнему экрану, рядом с экраном Остарджи. И принялся жадно изучать все новости, которые он слышал в сумасшедшем общем эфире только отдельными репликами и перекликами.

— Зачем к крейсеру? — быстро спросил он, разобравшись с основной информацией?

— Мы не знаем, как поведут себя паткси, которых не выпускают против их воли с орбиты, — ответила Ева, которая знала о подоплёке, считав её из мыслей ангела. — Поэтому решили, что сначала соберём всех здесь.

— Ева личный вопрос: эльфы на орбите есть?

— Есть!

Она услышала, как Эррамун громко выдохнул, а потом чуть слышно рассмеялся — над собой, что так обрадовался доброй вести. И улыбнулась сама — его радости.

— Остарджи, выходим из крейсера?

— Выходим, Эррамун, — согласился ангел и покинул кресло пилота, оставив его эльфу. Сам уселся рядом — перед тем экраном, который было занял Эррамун. Ева последовала за ним, чтобы быть во всеведении происходящего.

— Остарджи, мы поднимаемся на третью площадку, — проинформировал Крис по общей связи. — Она достаточно просторна, и на ней можно будет выйти из кораблей, чтобы нас видели. Кто у вас за пилота? Повторите наш маневр?

— Эррамун, — напомнил Остарджи. — Поднимаемся на третью площадку крейсера. Думаю, для всех выживших необходимо увидеть меня.

— Есть. Поднимаемся, — отозвался эльф. — Крис, наша яхта поднимается. Встречайте!

— Угу, встретишь вас тут, — неожиданно пробурчал капитан наёмников — Ева удивилась было, но сообразила, что он с трудом скрывает радость. — Мы тут, на третьей площадке, всех встречаем так, словно здесь космодром!

— Сколько их уже? — не выдержала Ева.

— Седьмой садится! — гордо ответил Крис, словно именно благодаря ему все эти корабли и подлетали к крейсеру.

А в общем эфире уже раздавались слёзные вопли о продуктах, об оружии и медикаментах. Кроме всего прочего, вклинивались в эти деловые вопли крики и с вопросами об отрядах и тех воинских отличиях, которые помогали определить выживших. Нетрудно догадаться, что выжившие ищут своих.

А в общем эфире вдруг раздался пронзительный вопль:

— Кри-ис!! Это ты?! Живой?!

— Да-арак!! — не медля ни секунды, забывшись, завизжала в ответ счастливая Ева, опередив с узнаванием по голосу ошеломлённого Криса.

— Ева!!

— Дарак, ты жив?! — завопил Крис.

Дарак уходил с Клеманом и Марикой, чтобы найти спуск от скального выступа, на котором стоял тот храм и с которого их потом сняли белоплащики. Всех, кроме Дарака. Все решили, что он погиб. Клемана-то с Марикой с трудом спасли. И вдруг… он жив!

— Ева! — улыбаясь, предупредил Остарджи. — Мы ещё не закончили!

Она сильно покачала головой, изумлённая, хоть и знала, что ангел не видит. И снова погрузилась в его информационное пространство, чтобы помогать ментально капсулировать пытавшихся удрать с орбиты паткси.

Стороной она слушала разговор Криса и Дарака в общем эфире и мельком видела, что в продолжение этого разговора огоньки загораются в большем количестве. Сначала не понимала, почему так происходит. Но догадалась: услышав этот диалог, остальные поверили, что ангел действительно собирает выживших под свои крылья. Ведь этот диалог двух наёмников был искренен, от души.

Вскоре паткси были полностью окружены собственной ментальной силой, только склеенной чужим по структуре менталом. Крепко-накрепко.

Только Ева хотела вернуться к происходящему на орбите, да и вообще спросить Остарджи, не стоит ли им выйти на той самой третьей площадке, как услышала:

— Кто это — Дарак?

Хм. Странно, что Эррамун интересуется такими фактами.

— Один из наших.

— Человек?

— Да. Помнишь, наши спасали Клемана, а Остарджи поднял Марику? Дарак был с ними, — объяснила взбудораженная Ева. — Только мы решили, что он погиб. А он жив!

— Ты… рада?

— А ты не был бы рад, узнав, что бойца из вашего взвода остались в живых? — удивилась она, не сразу в эйфории понимая, почему он вдруг устроил такой допрос.

— Понял, — сухо ответил он.

Она не стала разбираться в оттенках его настроения, потому что её внимание привлекло странное движение во всех недавних дырах от блок-сети паткси.

Проанализировав же, что случилось, она ахнула так, что в общем эфире тут же посыпались вопросы:

— Ева? Что происходит?

— Наша армада на подходе! — ликующе закричала она. — Ребята! Они, оказывается, не могли прорвать блок паткси, но теперь!..

— Что за паткси? — удивлялись голоса в общем эфире, но она уже отключилась от этих голосов, как от беспокойного морского шума, не в силах объяснять всем и каждому, а только со слезами на глазах любуясь тем, как врываются на орбиту те, кто до сих пор не мог проникнуть в её пространство. Теперь стало ясно, почему паткси немедленно пытались бежать, едва сообразили, что на орбите есть менталист посильнее.

— Остарджи, что теперь будет?

— Как что? Ты же не думаешь, что эта армада — вновь присланные войска, — спокойно ответил ангел. — Нет. Они всё это время выжидали, когда можно будет проникнуть к нам, не понимая, что их сдерживает.

— Всё время? — растерянно произнёс Эррамун.

— Конечно. Единый мир давно прислал их. Другое дело, что паткси их не пускали, как только заняли материк планеты.

— Опоздали они здорово, — включился в разговор Крис.

— Нисколько! — заявил Остарджи. — Вы не забыли, что на поверхности планеты бродят наёмники от паткси? И мы не знаем, сколько выживших воинов-единомирцев скрывается там от них. Так что — ждём, когда на орбите появятся вызванные нами ангелы. Работы у нас много. Мы спускаемся на поверхность планеты, снимаем с наёмников от паткси ментальную удавку, а воины армады — ищут выживших.

— Да-а… — уже тише произнёс Крис. — Об этом я не подумал.

— А что будет с паткси? — спросила Ева, не отрывая взгляда от закапсулированных кораблей противника.

— А где они, кстати? — снова вмешался Крис.

Остарджи выговаривать ему не стал. В общем эфире было так тихо, словно все до сих пор слушавшие внезапно вымерли. Но Ева знала, что их слушатели внимательно слушают этот необычный для них разговор. А потому с надеждой взглянула на ангела. Скажет? Утешит ненависть выживших?

— Они взяты в плен, — всё так же спокойно до бесстрастия откликнулся Остарджи. — Что с ними и с их планетой будет — решать совету ангелов.

Шорохи и шелест в эфире — народ переговаривается шёпотом, то и дело замолкая: а вдруг ангел ещё что-то скажет?

И лишь один голос с отчаянием спросил:

— Да кто они вообще — эти паткси? Почему вы говорите о них?

— Паткси — это раса, которая заставила существ, найденных ими, сражаться с нами, — отозвался ангел. — До сих пор мы не знали, с кем именно воюем. Но теперь — знаем. И будем разбираться с ними так, чтобы им далее было неповадно даже думать о войне.

— Не понял, — сказал другой голос. — Не понял, с кем мы внизу-то дрались?

— С наёмниками паткси, — объяснил Остарджи. — Причём в реальности они даже не подозревают, что с кем-то воевали.

— Это как? — поразился ещё один.

— Ну, если просто — из них сделали марионеток без собственного сознания. Паткси же оставались на орбите и оттуда командовали ими.

Эфир взорвался негодующими и, если честно, чаще недоверчивыми голосами.

— Эррамун посадил яхту, — обратился Остарджи к Еве. — Пора выходить. Эррамун — с нами. Возможно, ты тоже встретишь среди спасшихся своих коллег.

— Очень надеюсь на это, — пробормотал тот.

Только как-то так получилось, что эльф вышел из яхты первым. Следом — Остарджи и Ева. И, прежде чем выйти, Ева неожиданно снова почувствовала странное впечатление: что-то не то с Эррамуном. Как будто он не выходит, а уходит. Но почему так?.. Затем стало не до эльфа.

На третьей площадке разбитого крейсера волновалась и бродила целая толпа единомирцев, в которой быстро исчез Эррамун: когда он на выходе выкликнул кого-то из эльфов — ему ответили. Вроде бы и не надо тревожиться за него, но… Но садился на краю площадки ещё один вельбот, из которого вскоре выскочили ещё двое и в общем эфире постепенно начинался такой сумасшедший дом, что Ева поневоле вцепилась в руку Остарджи, которого окружали все завидевшие его, узнавая по особой полоске с ангельской символикой. В последний раз Ева увидела Эррамуна, который, по-офицерски вытянувшись, встал перед двумя эльфами, которые тоже старательно тянулись перед ним во фрунт и в то же время сияли от радости. Потом его скрыла накатывающая толпа, и Ева потеряла эльфа из виду…

Остарджи спокойно отвечал на все вопросы, а потом из одного из вельботов выскочила Илва с Марикой и принялись выкликать тех, кому нужна первая медицинская помощь. И к Марике бросился один из космолётчиков:

— Марика! Живая!

— Беги! — с улыбкой сказал Остарджи Еве, которая подпрыгивала рядом, чтобы увидеть Дарака, живого и невредимого.

И она, виновато оглянувшись на ангела (а вдруг она всё-таки ему ещё нужна?), бросилась к своим — обниматься. И чуть не потеряла из виду и их. А по краю третьей площадки уже не приземлялись, а висли возле неё остальные корабли, потому как места на ней, может, и хватило бы, если бы не выскакивавшие из кораблей единомирцы.

Глава 23

Казалось, в этой бурной толпе и сумятице встреч, вопросов, объяснений только Остарджи чувствовал себя как рыба в воде. Когда Ева снова нагнала его, выяснилось, что он успел подсчитать тех, кто спустился на площадку погибшего крейсера. Да, лёгкие космические суда: вельботы, шлюпы-перевозчики с орбиты на орбиту (этих было больше) — всё ещё прибывали, но Ева, пока пробивалась к ангелу через плотную, постоянно в движении толпу, уже знала, что выживших не так уж и много, как чудилось при первом взгляде на толпу.

— Выживших пока около двухсот, — подтвердил ангел, глядя на очередной шлюп, пришвартовавшийся с того края площадки, где уродливо взорванные стены крейсера позволяли судёнышкам пробраться к месту воссоединения солдат Единого мира.

Мимоходом Ева скользнула взглядом по двум фигурам, которым добровольные помощники протягивали руку, давая возможность прямо с порога космошлюпа ступить на неровный край площадки.

Её больше заинтересовало другое: к Илве и Марике подошла какая-то женщина, и внезапно Илва всплеснула руками и порывисто обняла её. Кто-то из своих? Точно не из их отряда: у них больше женщин не было. Присоединившись к эфиру, Ева уловила голоса Марики и Илвы. По обрывочным репликам поняла, что к ним подошла женщина-врач — счастье для Илвы, которая знала только примитивные способы оказания медицинской помощи. Плюс ещё одно неимоверное, личное счастье для женщины-оборотня — врач оказалась из людей. Судя по репликам Илвы, на личную связь с которой Ева, не выдержав любопытства, переключилась, волчица чуть не со слезами рассказывала пока незнакомой женщине, что лекарства и сопутствующие медицинские средства у них есть в достатке, но не хватает специалистов. После краткого диалога женщину-врача чуть не утащили к месту, где помощи ожидали раненые.

— Крис! — позвал ангел, тоже внимательно слушавший общую связь.

— Да, Остарджи!

— Связь «один — один».

После этого обмена репликами многие оглянулись на ангела. Но выглядел он спокойно, так что никто не встревожился. Пока Крис пробивался к Остарджи, Ева, державшаяся за рукав ангелова скафандра, успела узнать причину, из-за которой Остарджи вызвал Криса. Пока капитан наёмников шагал навстречу, ангел скомандовал по связи «один — один»:

— В отличие от собравшихся здесь выживших, Крис, ты прилетел сюда готовым к бою. И с таким же отрядом. Пока наша армада ориентируется в обстановке, пока паткси заблокированы на границе орбиты с открытым космосом, снизу, с поверхности планеты, сюда — к крейсеру, поднимаются несколько кораблей зомбированных солдат паткси. Война продолжается, Крис.

— Я понял тебя, Остарджи, — кивнул Крис, очутившийся перед ним, и тут же развернулся к своей яхте, на ходу оповещая всех, кто с ним прилетел сюда следом за ангелом, о том, что предстоит стычка.

Следя за капитаном, Ева заметила: он оставил Илву и Марику здесь (в общем эфире прозвучал короткий приказ), хлопочущими над ранеными — уже по указаниям неизвестной пока женщины-врача. Но вот о чём-то спросил капитана Дарак, догнавший Криса в дороге к кораблю, — и тут же решительно зашагал рядом с ним. Пробежали мимо них Клеман и Рууд, что-то крикнули — и кое-кто из прибывших тоже заторопился бежать к своему лётному транспорту — чему Ева ничуть не удивилась.

Наконец заметила Эррамуна. Он тоже слышал приказ Криса и, кажется, сейчас пытался прощаться со своими сородичами, а те возбуждённо показывали в сторону и чуть не тащили эльфа туда же, кажется, предлагая собственный корабль, чтобы присоединиться к наёмникам в боевой операции.

…Вот он, кажется, согласился с доводами сородичей, потому что утвердительно качнул головой, но при этом явно сказал что-то ещё, и все трое начали оглядывать толпу, судя по всему ища кого-то.

Время от времени толпа скрывала трёх белоплащиков, но Ева настолько хорошо считывала происходящее с Эррамуном, видя его даже урывками, что, понаблюдав за ним в компании двух других эльфов, сообразила: сейчас он бросит искать Остарджи визуально и просто свяжется с ним. И точно: Эррамун замер на месте… Ева, всё ещё державшаяся за рукав ангела, быстро спустила ладонь ниже — к запястью. Остарджи удивлённо взглянул на неё, но понимающе кивнул, прислушавшись к связи.

— …не нужен сейчас, Остарджи?

— Нет. Не забудь предупредить Криса и Марцеля.

— Марцель уже знает. Крис не против.

«Миленький ты мой, возьми меня с собой…»

Ева подалась чуть вперёд от Остарджи, когда ей показалось, что Эррамун замешкался не просто так, а потому что осматривался в поисках… Резко развернулся и заторопился к небольшому катеру. С обеих сторон от него шли эльфы и что-то говорили ему, заглядывая в лицо.

«Не взял».

Разочарованно посмотрела ему вслед.

Вообще-то, Эррамун прав. Даже если бы он взял Еву на борт чужого судна и представил бы её, как человека, близкого по силам ангелу, ещё неизвестно, как бы эти белоплащики отнеслись к ней. Может, и с уважением. Но иногда бы прорывалось унизительное: да что в этой дамочке такого, что её уравновешивает аж с ангелами?

Любопытно. А знают ли эти двое Эррамуна? То есть знакомы ли они до такой степени, чтобы знать о его положении в семье?

Но в чём Ева прозрела после собственных размышлений, знают ли новоприбывшие белоплащики об Эррамуне, так это в недавних словах Эррамуна о брате: «Он всё усложнил. Впереди — сплошная тьма, что будет со мной…», значения которых она до недавнего времени не понимала. Она-то думала — он обрадуется, что брат жив, а он как-то странно воспринял «воскрешение» младшего.

Увы… Если после мнимой смерти Олиффа эльф видел свою судьбу чётко очерченной: изгнание из дома отца, да ещё с требованием того самого, которому Эррамун был покорен, — с требованием дороги чести, то теперь его могут оставить при «дворе», сделав бесславным изгоем… Ева пожала плечами: или что-то другое? Что бы ни было — впереди для эльфа неизвестность.

Между тем Крис дошёл до своей яхты и затребовал у Остарджи примерные координаты взлетающих к орбите кораблей противника.

Капитан как-то быстро воспринял необходимость стать военным руководителем. Пока Тэкито на его яхте корректировал данные Остарджи в более точные параметры подлетающей космической эскадры, Крис успел устроить перекличку в общем эфире, чтобы выяснить, сколько единомирцев полетит с ним встретить на нижнем крае орбиты наёмников паткси, а сколько останется охранять эту часть разбитого крейсера с теми выжившими, кто не сможет принять участия в бое. Его слушали беспрекословно, словно он изначально был главнокомандующим.

Вскоре космические суда, одно за другим, принялись «отчаливать» от третьей площадки крейсера, уходя вниз — встречать корабли паткси.

За бой в околокосмическом пространстве ни Остарджи, ни Ева не опасались. Если на поверхности планеты приходилось страшиться невероятных по внешнему виду и боевым возможностям наёмников паткси, то в пространстве над планетой это был привычный бой «корабль против корабля», в котором паткси использовали человекообразных. Так что, в чём — в чём, а в таких небесных и наднебесных драках полетевшие перехватить врага на подступах к месту сбора единомирцев Крис и его люди поднаторели.

Странная, неожиданно для Евы наступившая пауза не сразу подсказала ей, что Остарджи переговаривается с кем-то неизвестным так, что она, обучавшаяся всего ничего в храмовой школе ангелов, почувствовала себя обычной и приземлённой. Как ни напрягалась, как ни пыталась найти тонкую нить его диалога — так ни словечка и не услышала. А потом усмехнулась над собой: если Остарджи не хочет, то её попытки подслушать его разговор этически бессовестны. И продолжила наблюдение за происходящим на третьей площадке крейсера. Однажды задрала голову: над крейсером постепенно расходились обломки других кораблей — и проглянуло… нет, не небо, а кусочек космоса — чёрного, до тошноты бездонного…

Она вдруг подумала, что же сейчас творится там, куда ринулась группа под командованием Криса. Нисколько не пожалела, что её оставили рядом с Остарджи. Как Крис, так и остальные, кто был эти несколько дней на катере, — все знали, что по ситуации выгодней оставить её с ангелом, которому может понадобится её помощь. И мысленно спросила себя: «Хотела бы быть рядом с Крисом? — Ответила после пары секунд на размышление: — Нет. Хотела бы быть рядом с Эррамуном. Но он даже не оглянулся, чтобы посмотреть мне в глаза… Он больше занят своей судьбой. И я это понимаю. Жаль только, меня нет на дорогах его судьбы…»

И, только договорив про себя поэтически глупую и даже напыщенную фразу, поняла определённо, что всё так и складывается: у эльфа своя дорога, у неё — своя. И глупо было думать, что всё может быть иначе.

С трудом сдвинула мысли, чтобы не думать о несбывшемся. Так сдвинула, что Остарджи будто очнулся и сразу оглянулся на неё:

— О какой жалости ты думаешь?!

— Почему ты так удивляешься? — хмыкнула она. — Да, я пожалела тех существ, которых сейчас Крис разгромит. И? Что тебя удивляет в моей жалости?

— Не понимаю истоков этой жалости, — признался Остарджи.

Ева пожала плечами и объяснила:

— Если бы те, кто сейчас поднимается с поверхности планеты, не были бы зомбированы… Если бы их налёт случился чуть позже, когда здесь будут ангелы… Они умирают — не зная, что умирают. Ведь их сознание — это сознание, грубо говоря, не их собственное. Ведь если бы ангелы прибыли сюда раньше, они бы сумели снять с них зомбирование… И я представила, как все эти существа, открыв глаза, не зашоренные паткси, с изумлением осматриваются. Были ли они в момент зомбирования на этой планете? Вряд ли. Может, они в тот момент были на собственных планетах? Для них снятие, по сути, гипноза — это… они закрыли глаза на родной планете, а открыли в неизвестность. И не понимают, что происходит.

Горькие складки вокруг рта Остарджи подсказали, что он хорошо представляет себе эту картину. Неудивительно, что он тихо добавил:

— Расходный материал во всей своей красе. Им даже платить не надо. Не надо уговаривать и рекрутировать. Подошёл к нему — заглянул в глаза. Всё. Бессловесный и безответный раб идёт умирать. Да, согласен, что этих, полетевших навстречу Крису и его отряду, жаль. Но это… война. Со всеми её издержками и жертвами.

Они замолчали, наблюдая за небольшой толпой, которая скучилась там, где торчал вельбот, главными хозяевами которого были женщины.

— Остарджи, я тебе ещё нужна? — спросила Ева. — Меня немного… колотит из-за этой дурной ситуации. Надо двигаться. А там, около Илвы, хоть и на подхвате только буду, но хоть что-то.

Ангел взглянул на неё и явно хотел что-то сказать вне её вопроса. Руки от его запястья она ещё не убрала, так что в потоке его мыслей она отчётливо уловила имя Эррамуна. Но Остарджи ничего лишнего говорить не стал

— Иди, — разрешил он. — Теперь я и сам справлюсь.

Уточнять с чем именно он собирается справляться, Ева не стала, а сразу поспешила к женщинам. Небольшое смущение: тут такие вопросы решаются, а она всё об Эррамуне думает, — немедленно испарилось, едва она начала вникать в то, что происходит в перевалочном медпункте. А тут ещё женщины упросили её взять один из оставшихся вельботов и отправиться с двумя ранеными, которым уже оказали помощь, к катеру, где Илва давно приготовила медотсеки на всякий случай. Единомирцам-то, до сих пор вынужденно небрежно относившимся к своим ранам, теперь требовался покой.

Услышав последнее, Остарджи, замерший было на месте, тоже заторопился на помощь. Вместе с Евой они перенесли двух указанных им раненых в вельбот, а прощаясь, Илва попросила:

— Ева, ты уж прилети сюда ещё пару раз. Как раз к твоим прилётам успеем подлатать ещё парочку солдат.

— Можешь и больше, — усмехнулась она. — Вельбот всё-таки для перевозки плохо подходит. Вернусь на яхте. Эррамун говорил — они набрали четыре штуки, есть из чего выбрать.

Первым делом Ева опустила вельбот на привычной ей посадочной площадке и только затем связалась с Нааг-Ши, чтобы он помог перетащить раненых на катер. Песчаник прибежал со своим товарищем, который уже мог передвигаться так, чтобы не зависеть от других. Пока размещали раненых в отсеке, немного переговорили и условились на следующем: товарищ Нааг-Ши остаётся на катере и ожидает следующей партии раненых, а Нааг-Ши летит с Евой на яхте к месту сбора единомирцев и помогает там с перемещением раненых на яхту. Это случилось, после того как Ева рассказала обо всём, что случилось на крейсере, и о том, что там нет здоровых мужчин, которые помогли бы с погрузкой немощных.

Как только раненых расположили в медотсеке, товарищ Нааг-Ши побежал на камбуз — готовить лёгкую пищу для них. А Ева с Нааг-Ши пошла было на выход, но неожиданно она застыла возле двери в отсек Олиффа и попросила:

— Нааг-Ши, ты пока иди к яхте, а я загляну сюда.

Песчаник кивнул и побежал далее по коридору.

Ева же, стукнув, открыла дверь и вошла к младшему брату Эррамуна.

— Как вы себя чувствуете, Олифф?

Эльф сначала так воззрился на неё, словно не узнал, а потом… Лежал-то он полусидя, так что от своей койки сумел смерить женщину высокомерным взглядом и лениво высказался:

— Я обязан отвечать тебе?

— Нет — так нет, — пожала плечами она и повернулась уйти: бойтесь первых порывов — они благородны, а значит, может прилететь ответка. Как сейчас. Она решила узнать о здоровье этого заносчивого мальчишки, а он…

И услышала в спину торжествующее:

— Мне сказали, что ты не командир на катере, а шлюха Эррамуна!

На тяжёлые и жуткие мгновения она замерла, снова чувствуя космический холод на коже, от которого по телу будто разлетелась липкая ледяная паутина. Медленно развернулась, чтобы взглянуть на Олиффа. Замёрзшие губы словно сами выговорили:

— Ты ведь только отравлен, Олифф?

— Не смей мне говорить «ты»! — завопил молоденький эльф. Он даже сумел сесть на койке. — Ты ничтожная шлюха! Шлюха!

— Ты ведь только отравлен, но не ранен… — договорила она — и, не собираясь сделать ни шагу, прямо от двери ударила в воздух кулаком.

Мальчишку, взвизгнувшего от неожиданности, выбросило с койки, а рухнув на пол на волне посланной силы, он даже перекувыркнулся пару раз всем телом. На полу он застыл, совершенно очевидно ошеломлённый.

— Никогда не спорь с ангелом, — монотонно сказала Ева, обходя койку и жёстко прихватывая пацана за ворот комбинезона, — если даже этот ангел имеет низший ранг. И никогда не смей обзывать женщину шлюхой если ты не знаешь, что это такое.

— Ты шлюха! — завизжал Олифф. — Я скажу отцу — он накажет Эррамуна, если ты мне что-то сделаешь! Шлюха!

— Достал, — с леденящим спокойствием ответила Ева. И крепко подняла скулящего эльфа на высоту, достаточную, чтобы волоком вернуть его на койку. — Пусть я в твоих глазах шлюха, но запомни, высшенький, что в моих глазах ты бессовестный мальчишка, из-за которого погибли эльфы, данные тебе в подчинение. Хотя что это я тебе говорю? — пренебрежительно добавила она. — Тебе — которому высокочтимый папочка купил должность командира взвода? Пока, мелочь!

Закрывая дверь, она услышала злобные рыдания и обиженные причитания:

— Мне не купили! Мне не купили!

Шагала по коридору к выходу на посадочную площадку и угрюмо думала: нашла на ком срывать злость — да ещё таким образом!.. Но, когда вышла в безвоздушное пространство, ещё больше начал занимать вопрос: а кто сказал этому пацану про шлюху Эррамуна? Марцель? Сам Эррамун? Нет. Пацан сказал, что нажалуется отцу — и тот накажет Эррамуна. Эррамун себя под такую ситуацию вряд ли подставил бы. Значит, Марцель. Возможно, этот сказал мягче, но вредный пацан перевернул, чтобы отомстить за то унижение, которое он пережил, заявив, что будет здесь, на катере, командиром, а его тут же обломали. Впрочем, выяснение, кто это сказал — необязательно. Это просто навязчивая идея. Надо забыть и вернуться к повседневным делам.

Нааг-Ши, завидя Еву закивал ей, будто принюхиваясь, а потом сказал, усаживаясь в кресло стрелка, пока она устраивалась в кресле пилота:

— Ты выглядишь обеспокоенной.

Констатация факта — не более. Но Ева сочла нужным ответить на невысказанный вопрос:

— Думаю о том, что сейчас происходит в нижних слоях орбиты.

Песчаник снова кивнул и уставился в экраны.

Прилетели вовремя: медикаменты, взятые Илвой только на всякий случай, заканчивались, а их склад оставался на катере. Так что обратно летели уже небольшой эскадрой: впереди — яхта Нааг-Ши и Евы, за ними — все те суда, куда были усажены и раненые, и те, кто оставался при них для помощи.

Когда добрались до пункта назначения, началась новая суматоха с размещением раненых и переносом медикаментов поближе к медотсекам, Ева сначала поучаствовала в этой беготне, а потом тихонько слилась подальше. В кают-компанию, в которой было пусто и, для разнообразия, тихо. Посидев на своей койке, она прикинула некоторые условия, включая те новые, что появились сегодня, и вздохнула. Затем перевела связь на «один — один» и осторожно «звякнула», предупреждая о своём желании подсоединиться.

— Да, я могу говорить, — отозвался Крис, судя по интонациям, довольный донельзя.

— Чем это ты так доволен? — не удержалась она.

— Остарджи подсказал пустить в ход аннигиляционные приборы. Наёмников паткси мы даже и не встретили: у них отказали все механизмы — и их суда рухнули на поверхность планеты. Как же не радоваться? Хотя… — улыбнулся капитан наёмников, — подраться хотелось.

— Засиделись, да? — подначила Ева и снова вздохнула: — А я-то думала, не присоединиться ли к вам?

— Не, мы уже возвращаемся. Смысла нет к нам присоединяться. А что? Там работы маловато?

— Фи, и без меня справятся.

Пауза. Затем пара едва слышных щелчков — и Крис предложил:

— Ева, говори напрямую, что случилось. Нас не слышат в общем эфире.

— Ничего не случилось, — пробормотала она. — Всё ништяк и всё в порядке. С чего ты решил, что я что-то…

— Ты никогда не связываешься просто так.

— Да не… Я и правда хотела… Думаешь, тебе одному надоело сидеть на катере и только заниматься мародёрством?

— Ева, не ври мне. Я тебя слишком хорошо знаю. Хотела бы присоединиться — связалась бы с Эррамуном.

— Нет, с ним нельзя.

— Почему? — удивился Крис.

— Он не на своей яхте. А с другими спасшимися эльфами.

— Ева, не понимаю. На что нужна связь «один-один»?.. Стоп. Вы поссорились?

— Крис, прости — пустой разговор. Давай поговорим, когда ты будешь на катере.

— Ну… Давай.

И отключился.

А Ева посмотрела на входную дверь в кают-компанию и прикусила губу: когда Крис долетит до катера, ему будет не до разговоров. Да и она не собиралась ему ничего рассказывать. Если по-честному… хотелось и правда поучаствовать в небольшой драчке, чтобы развеять скопившийся адреналин.

Она встала с пристенной койки и некоторое время бродила по кают-компании, не зная, чем себя занять. Выручил ангел, вызвавший её на посадочную площадку. Здесь им пришлось держать непрерываемую связь с кораблём ангелов, которые летели на зов Остарджи. И стало не до личного.


На поверхности планеты пришлось заниматься различными и чаще невоенными делами. Для начала отвоевали кусочек заброшенного города, чтобы было где разместиться. Впрочем, слово «отвоевали» — слишком воинственное слово для того, что творилось на планете с наёмниками паткси.

Если сначала, то всю армаду самих паткси-завоевателей, закапсулированных в ментальную сферу подчинения, отправили назад, на родную планету, — под контролем десяти верховных ангелов, то есть тех, кто умел работать с массовым сознанием. Что уж там было дальше — Ева не знала. Не интересовало. Знала, что всё равно однажды прочитает о них в новостях.

Наёмники паткси, остававшиеся на планете, бесцельно бродили по городам и весям, потому что паткси не оставили для них распоряжений, что делать, в случае если они останутся на планете совершенно одни. Некоторые из них уже начинали умирать от голода. Некоторые, наиболее агрессивные, решили, что из недавних соратников может выйти неплохая закуска — и между солдатами всех уровней началась борьба за выживание.

Итак, отвоёванный город стал средоточием мирной крепости.

Солдаты паткси попробовали его на зуб пару раз — и поняли, что к нему лучше не подходить, потому как на подступах их встретили ангелы.

Затем армия Единого мира стала разделённой на несколько… полков? Наверное, так лучше назвать те воинские соединения, которые шли следом за ангелами, снимающими зомбирование с наёмников паткси.

Пришлось вызвать ещё несколько эскадр, чтобы доставлять очнувшихся и ужаснувшихся наёмников паткси на свои родные планеты.

За всё это время Ева ни разу не поговорила с Эррамуном. Хотя сталкивались несколько раз буквально лицом к лицу.

«Если я его правильно поняла, — холодно подумала она как-то над всей этой ситуацией, — он согласен с младшим братцем, что я всего лишь его шлюха… Обида пришла с его стороны, так пусть сам первым подходит и… — она подумала и пожала плечами. — Объясняется? А мне это надо — выслушивать его объяснения? Не хочу. В моей жизни он всего лишь эпизод. В его — наверняка тоже…»

Выживших на орбите единомирцев первыми отправили по домам. В первую очередь прилетели за эльфами. Крис и его поредевшая команда провожали эльфов от души, и где-то в последних рядах плелась Ева. Но взошедший на трап эльфийского крейсера Эррамун даже не оглянулся в её поисках. И она, отвернувшись, едва он скрылся в чреве крейсера, ушла в кают-компанию катера — дожидаться своей очереди. И именно здесь она спохватилась: у него осталось её кольцо! А у неё… Сидя на койке, она стащила с пальца его кольцо и тихонько фыркнула, разглядывая полоску металла. Что значит это кольцо? Ничего. Ноль. Пустота за ним — за этой серой полоской… Ева сунула кольцо в карман комбинезона. И подняла глаза на ввалившихся в кают-компанию Криса с Марикой, а следом — и Клеманом с Илвой. Они уселись напротив неё и принялись мечтать о будущем отдыхе дома… Потом Клеман вспомнил, что у него появилась бутылочка (виновато скосился на Илву, а та сморщилась), и побежал искать её. Марика и Илва отсели и принялись болтать вполголоса о своих родичах.

Крис задумчиво посмотрел на Еву.

— Лучше помолчи, — предложила она. — Я знаю, что ты хочешь сказать.

— Нет, я о другом, — поспешил успокоить её капитан. — Хочешь, когда увидим его в следующий раз, — морду набьём?

Она затряслась от смеха. Как у Криса всё легко. И правда! Чего она переживала столько времени? Могла бы по тому же трапу догнать «своего» эльфа и врезать ему. При всех. Вот это была бы мстя! А она думает, мучается сомнениями…

— Оставь, — легко ответила Ева. — Эррамун — не более, чем военный эпизод. Он не ждал ничего от меня. Я неждала — от него. Знаем же мы этих эльфов. Знаем, какими они нас видят. Так что надежды они не оставляют… Разве нет?

— Знаем, — сказал Крис, но почему-то задумался так, что даже забыл о сидящей рядом Еве. Задумался так, что лицо почему-то приобрело странное выражение горечи, и Ева, решив, что она тому причиной, весело сказала:

— Зато смотрю — у вас с Марикой дело на лад идёт? Надеюсь, она-то не против быть с тобой? На свадьбу позовёшь?

— Куда я денусь, — пробормотал он со вздохом, а потом осмотрелся так, словно забыл, где оставил Марику. И улыбнулся, едва его взгляд замер на подруге.

Глава 24

«Но нельзя рябине к дубу перебраться!..» — слаженно выводили надрывно звенящие женские голоса, доносившиеся из избы, благо оба окна во двор были распахнуты.

Ева сидела на верхней ступеньке старенького крылечка и с улыбкой прислушивалась к хору, за сильным женским многоголосьем которого мощными низами гудела единственная пара мужских.

День рождения тёть Зои, младшей сестры отчима, в разгаре. Ева обожала это действо, на которое приезжала каждый год, в конце весны. Если могла и если время было. А в этот раз она вообще решилась использовать отпуск на отдых в деревне, поскольку изба большая — так что и хозяйка была рада желанной гостье, и в доме спальное место всегда находилось.

Май. На улице жарища. Солнце бушует так, что женщины всё больше в платьях и в сарафанах, а мужчины, народ более суровый, поголовно в футболках и в джинсах… Ева, сидя в тени крыши, слушала самозабвенное пение, изредка затихавшее, чтобы взорваться общим хохотом (дядя Ваня, небось, опять случай из жизни рассказывает) или новым тостом, а потом кто-то из женщин вновь начинать выводить песню, а остальные легко вступали… Здесь, на крыльце, уютно. Напротив, в углу, образованном стыком дворового и уличного заборов, нежно зеленел тополь. Сколько Ева помнила, этот тополь постоянно рос в углу сада. Впрочем, листочки сейчас ещё клейкие, а потому зелень играет отражённым золотом солнца. На улице же, параллельно уличному забору, высятся берёзы. Ева в детстве обожала ходить среди них. Особенно нравилось в вечерних сумерках, когда от бело-чёрных стволов рябило в глазах и постоянно мерещилось нечто…

Песни сегодня все, как сговорившись, пели какие-то… как будто о ней самой. Понимала, что совпадение, что эти песни слышала и ранее, но… Раздражённо морщилась и старалась думать о другом, не слишком грустном, а потом пригревшись на солнце, только бездумно жмурилась.

…Куры, мирно гулявшие по двору, вдруг всполошились и с кудахтаньем и хлопаньем крыльев удрали в разные стороны. Распахнулись ворота во двор. Ева усмехнулась: городские-то гости в конце праздника уехали, забрав своих детишек, а здешние — дети и внуки тётиных гостей-соседей, всё ещё играют рядом с избой, время от времени забегая в дом и стаскивая со стола то кусок пирога, то конфеты.

Небось, опять побегут в избу. Но нет.

— Тётя Ева! Пошли на великах кататься! — закричала русоголовая девчонка, ворвавшаяся во двор впереди целой ватаги детей. Её косички, слишком плотно заплетённые, воинственно торчали, а сама она то и дело утирала пот с лица, втащив через доску, уложенную под воротами, велосипед. Остальные велики во двор предусмотрительно втаскивать не стали.

— У моего шина дырявая! — отозвалась Ева.

— А ты к Борьке садись! У него «десна» — она крепкая, довезёт до речки!

— Вы ещё и на речку собрались? — поразилась она, вставая и спускаясь к ним.

— А чё нет? — в свою очередь удивилась девчонка. — Там все тропки высохли — гоняй хоть сколько!

Не успела ответить, как с улицы завопили:

— Тёть Ева! Там дядь Миша идёт! На верхней улице!

— Ну и пусть себе идёт! Чё орёте-то? — недовольно спросила она, с неохотой приближаясь к воротам.

— Да он уже поддатый! — захихикали на улице. — Ме-едленно идёт, оглядывается! Потерялся, наверное!

— Это какой там вам дядь Миша ещё?! — возмутился вышеназванный, высовываясь из окна во двор. За его спиной петь прекратили и засмеялись. — Вы, неслухи! Долго ль ещё долдонить будете?! Перепутали, с кем незнамо! Евка! Встреть там кого ни есть!

— А мы думали!.. — разочарованно сказали в ребячьей ватаге.

Выйдя на улицу, Ева улыбнулась — в избе кто-то из баб затянул:

— Вышла-то девица да с крыльца кленового, выплыла утицей в ворота сосновые! А навстречу селезнем молодец идёт! Ой, навстречу ей идёт, сладки речи-то ведёт!

Орава малолетних велосипедистов высыпала следом за Евой. За спиной она услышала совершенно здравые рассуждения:

— Да ну-у… Пока она его встретит да к тёть Зое проводит!.. Пошли гулять!

Позади зашелестело, застучало, загомонило, постепенно затихая: развернув велосипеды, детвора помчалась к речке, что журчала за околицей… Ева не спеша направилась к высокому широкоплечему мужчине, который и в самом деле шёл очень медленно, выдавая тем самым человека, незнакомого с местностью. «Городской гость?» — недоумевала она, перебирая в памяти городских родичей тёть Зои и отчима и присматриваясь к неизвестному.

Не городской. Инопланетный, блин… Какого… чёрта он сюда притащился?!

Она ещё издалека увидела, что Эррамун взглянул на неё, но не узнал её в странно для него одетой женщине. Ещё бы. Девочки-припевочки, в легкомысленном сарафанчике с подолом до колена да ещё с белокурым хвостиком на затылке, он вряд ли ждал найти… И снова принялся смотреть на избы и заборы, явно приглядываясь к номерам домов.

Не выдержав, она решительно зашагала ему навстречу.

Он бы так и не узнал её, прошёл бы мимо, не заступи она ему дорогу.

— Привет. Ты что здесь делаешь? — спросила его в лоб на общем языке Единого мира.

Он чуть склонил голову, изумлённо разглядывая её. А она — его: он немного изменился. Чисто внешне — отрастил волосы, которые скрыли его уши. Но было что-то ещё — в глазах ли, в общем ли выражении лица.

— Это… ты?

— Ну да, я. — Еле удержалась от смеха, но взяла себя в руки. — На время отпуска я переехала сюда, в деревню, к родным.

— Это я знаю. Был в городе — в доме, где твоя квартира. Мне сказали, что искать тебя надо вне города.

— Но зачем меня искать? — удивилась Ева и тут же спохватилась. — Ты, наверное, голоден. Пойдём к моей тёте, накормлю тебя. Там и поговорим.

Он послушно пошёл рядом.

— А как ты меня нашёл именно здесь?

— Связался с твоим капитаном. Он рассказал, как доехать.

Хм. Сообразил-таки поговорить с Крисом. Но правда… Зачем он приехал? При себе только тощая сумка, похожая на вещмешок…

Провела его во двор. Втихомолку следя, заметила, что он с трудом сдерживает новое изумление при виде двора со скудными постройками. Изумлён, что она предпочла городу простое и даже неказистое деревенское жилище? Ничего. Цивилизация коснулась и тёть Зоиного дома, хотя поначалу та отнекивалась от городского баловства и роскоши.

Так что Ева решительно завела Эррамуна в сени, благоухавшие вениками шалфея (любимый чай тёти Зои), а затем — в небольшую пристройку, где предложила ему умыться с дороги в отлично оборудованной ванной комнате. Предупредила, что подождёт его на крыльце же. И снова села на ступеньках крыльца. В доме явно заметили необычного гостя, а потому уже не пели, а тихонько беседовали, выжидая знакомство с неизвестным.

Сидела на крашеной, до горячего разогревшейся на солнце половице и злилась.

«Как мне с ним разговаривать?! И о чём?! Зачем он вообще приехал?! Кой чёрт ему здесь нужно?.. И не выкинешь ведь, блин… Вечер скоро… Гость, блин! Тогда даже не соизволил попрощаться, а сейчас — припёрся как ни в чём не бывало, ухаживай за ним — за гостем, блин!..»

А у самой сердце замирало…

А мысленно отфыркавшись, тут же замирала ещё и от внутреннего страха. Знала за собой: может ляпнуть что-нибудь от души — и обидеть, а потом будет отчаянно злиться и жалеть о сказанном. И снова злиться, что не вернуть того, непоправимого.

И себе же поразилась: «А я боюсь его обидеть?! Боюсь, что он уйдёт навсегда?! Да нафиг он мне сдался?! Зачем?! Зачем он меня искал?.. Я только-только начала от него отвыкать — и бац! Явился — не запылился! И как мне с ним теперь разговаривать? И… о чём? Да и нужно ли?!»

Посидела ещё немного, бездумно подставляя лицо вечернему солнцу, которое лениво двигалось к закату.

«Накормлю, спать уложу, — хмуро решила Ева, — а завтра, с солнышком, такси вызову — и пусть уматывает, куда хочет!.. Блин… Взбрело же ему в башку сюда явиться. Теперь объясняй тёте Зое и соседям, кто мне этот мужик!»

Впрочем, Ева немного лукавила: объяснить, кто Эррамун, нетрудно. Опыт есть, когда в прошлом году к ней сюда же без предупреждения нагрянули Крис с Марикой и оборотни. Вся деревня обалдела, еле привыкла к ним. Но эльф…

А потом она ввела эльфа в переднюю и объяснила хозяйке дома и её гостям, что Эррамун — её товарищ по событиям на планете X.

Оба говорили на общем языке Единого мира, и Ева слегка опасалась, что Эррамун может подслушивать собравшихся в доме, включив автопереводчик. А потом махнула рукой. И почему они все ради него должны деликатничать?

Гостя усадили на место, уже заранее обустроенное. То есть на то место за столом, где уже был поставлен новый прибор и наложены закуски, по-деревенски разнообразные и сытные, поскольку и без предупреждения Евы поняли: гость издалека и провёл в дороге много времени. Ну и как же к закуси не подать горячительного?

Вновь прибывший гость был голоден и смирен, что остальные гости восприняли с одобрением. Не дожидаясь расспросов эльфа, Ева объяснила ему, что небольшой праздник устроен в честь дня рождения хозяйки дома, и осторожно предложила выпить за её здоровье. Нет, она помнила вскользь упомянутое Эррамуном, что он с своей командой заходил в бары, но ведь неизвестно, что пьют в таких барах и… эээ… в каком процентном соотношении. Но эльф принял местные традиции. Правда, поставленную ему рюмку с вишнёвой настойкой он предварительно нюхнул с лёгким подозрением — видимо, густо-красный цвет удивил, но, распробовав, одобрительно поднял брови («О!») и, обратившись к имениннице, поздравил её и пожелал здоровья — Ева перевела. Присутствующие последовали его примеру, «опрокидывая» и свои рюмки. А поскольку скромный гость затем с видимым удовольствием уминал и горячее, только что вынутое из печи, и холодные закуски, то скоро о нём забыли, толкуя о деревенских событиях.

А Ева… Она еле выждала, когда Эррамун насытится. Едва он согласился исполнить махонький ритуал поздравления для тёти Зои, она вдруг поверила: он приехал именно к ней, к Еве! Это и так было ясно, но… Едва эта мысль лихорадочно застучала, сердце забилось в такт ей… Затем она увидела доказательство: на его пальце — её кольцо! И вот тут-то её начало ощутимо потряхивать от нетерпения.

Когда Эррамун добрался до десерта, она вскочила с места, наложила сладкие ватрушки и плюшки, капустные и яблочные пироги на поднос, прихватила трёхлитровую банку с компотом и пару чашек к нему и безапелляционно заявила:

— Мы с Эррамуном в сад!

Удивлённый, эльф тем не менее со счастливым вздохом окинул врученный ему тяжеленный поднос с возвышавшейся на нём кучей ароматных пирогов, переложенных бумагой, чтобы не слиплись, и поднялся из-за стола следом за Евой. Открытую заранее банку с компотом Ева несла сама.

Только они спустились с лестнички крыльца, как во двор из открытых окон вырвалась новая звонкая песня, и Ева не поручилась бы, что певцы и певуньи одновременно не посмеивались, не насмешничали своей песней — над ними, уходящими в сад (улыбка поющих во всяком случае ощущалась весьма отчётливо):

— Вот кто-то с горочки спустился! Наверно, милый мой идёт! На нём защитна гимнастёрка — она с ума меня сведёт!

«Бессовестные!» — сердито улыбаясь, подумала Ева.

Садовая скамейка располагалась под мелкой грушей — под дулей.

— Подожди, — скомандовала Ева, поставив банку на скамью.

Оглядевшись, она вытащила из зарослей малины туристский складной столик, издавна служивший в саду для всяких мелких дел. Едва вся захваченная из дома добыча была поставлена на этот столик, Эррамун сам разлил по чашкам компот и потянулся за ближайшей ватрушкой.

— Ты пьян! — резко сказала Ева, насмешливо глядя на него.

— Трёх рюмок маловато для меня, чтобы осуждать за опьянение, — хмыкнул тот. — С чего ты решила, что я пьян?

— Ты прекрасно знаешь, что мне не терпится узнать о причине твоего приезда сюда!

— Всё просто. Я приехал за обещанным мне.

— За чем именно? — скептически восприняла его ответ Ева — и внезапно, до мурашек по спине поняла.

— Я предложил тебе стать моей невестой — ты согласилась.

— Но ты… — растерялась она, а потом замолчала, чтобы внимательно взглянуть на эльфа, безмятежно уминавшего угощение и с наслаждением запивавшего его компотом. — Эррамун, мы никуда не торопимся, — наконец решилась она. — Почему бы тебе не рассказать мне всё, что с тобой случилось… дома?

Он улыбнулся.

— Ещё один час уединения? Согласен. — Он допил компот, и Ева отобрала у него чашку, чтобы долить. А заодно — чтобы он начал рассказывать. — Я боялся прощаться с тобой перед отлётом, не зная, что готовит мне будущее. А ведь перед прощанием надо хоть немного поговорить о будущем. Но что я мог тебе предложить?.. Тем более Олифф был очень зол на меня. И одно это не давало мне покоя: что он расскажет отцу? Но, как ни странно, меня выручил… нет, скорее — оправдал Марцель.

— А при чём тут Марцель?

— Когда мы прилетели домой, отец первым делом выслушал Олиффа. Несмотря на всю свою любовь к моему младшему брату, мой отец — реалист, как вы говорите, до мозга костей. Ему не очень понравилось, что Олифф рассказывал о войне с паткси слишком… эмоционально. И даже не эмоционально, а… верным словом будет — «патетически». Причём выделяя собственную персону так, как не выделял бы её эльф, опытный в военных операциях. Поэтому отец не стал сразу придираться ко мне из-за рассказанного Олиффом, а велел мне самому рассказать о том, что произошло… Велел так, словно не слышал рассказа моего брата. Моя история ему показалась слишком скупой на подробности. И он обратился к Марцелю, которому доверял больше всех.

— С чего бы он Марцелю-то доверяет? — удивилась Ева.

— Марцель — сын его давнего друга, с которым он на пару в молодости воевал на нескольких планетах. И он знает Марцеля, как очень справедливого молодого эльфа.

Ева спрятала ухмылку, вспомнив, как Марцель при всех разочарованно застонал, обнаружив, что Олифф жив.

— Боюсь, Марцель тоже был эмоционален, когда рассказывал ему — в основном о том, как погиб наш взвод. Мы встретились с Марцелем нечаянно — после его визита к отцу, так что именно от него я знаю, о чём он говорил наедине с моим отцом. Более коротко Марцель описал (со слов капитана Криса), как, пытаясь спасти Олиффа, остатки взвода бросились воевать с «файфами» — и выжил только я и только благодаря вашему вмешательству.

— И сейчас ты свободен? — жадно спросила Ева.

— Ты торопишься, — снова улыбнулся Эррамун. — Кроме всего прочего, Марцель рассказал, что я покорил сердце женщины-ангела. И эта весть потрясла отца. Ангелов он боготворит ещё с прошлой войны.

— Покорил? — насмешливо удивилась она. — Моё сердце? А почему я не знаю о том?

Он посмотрел на неё так, что она заалелась — и прочувствовала это, потому что не солнце было виной тому, как запеклись жаром её щёки.

— Ангел из меня… — проворчала, в общем-то, довольная Ева. — Скорее — чёртик из табакерки. И что? Твой отец разрешил тебе жениться на мне? И отчего, вообще, речь у вас там зашла о женитьбе?

— Отец увидел твоё кольцо на моей руке. Так что — да… Разрешил, — быстро ответил Эррамун и ещё быстрей сунул в рот солидный кусок пирога.

Ева засмеялась, но торопить не стала: подавится ещё.

Благо всего лишь через дощатый забор — в сад долетела следующая песня, как обычно, на несколько голосов. Закончив с пирогом, Эррамун медленно, наслаждаясь, пил компот и явно прислушивался к пению, а потом сказал:

— Очень красиво поют.

— Ты ещё не слышал, какой здесь был хор, когда им подпевали Клеман и Рууд! — хмыкнула Ева и захихикала над его изумлёнными глазищами. — Они прилетали ко мне в прошлом году, как я летала на их планеты пару лет назад. И какой у Криса оказался обалденный баритон! Чудо просто! Наши его за это так полюбили, что уговаривали меня выйти за него. Но я уже знала, что у него на сердце Марика.

Эльф только покачал головой, удивляясь. А потом, допив, спокойно сказал:

— Отец дал мне благословление на этот брак. И теперь я его старший сын.

— И это значит… — медленно проговорила Ева, с изумлением глядя на него.

— Это значит, что в следующий раз я безоговорочно буду командиром взвода.

— И ты… согласился? — Она постаралась, чтобы он не заметил её разочарования: эльф командиром — постоянная зависимость от команды, насколько она это уже не только поняла, но и усвоила.

— С моим отцом согласия от меня не требуется, — задумчиво сказал Эррамун. — Правда, есть одна особенность. Как старший сын, я свободен в своих устремлениях на будущее. И… Именно поэтому я объявил ему: пусть в следующий раз Марцель будет командиром эльфийского взвода. Я же хочу стать свободным наёмником.

— Ага, как же, — недоверчиво глядя на него, сказала Ева. — Представь, что ты в команде Криса. Сумеешь ему подчиняться?

— Почему бы и нет?

— И что отец? Разрешил тебе?

— Мне? Будущему мужу женщины-ангела? — усмехнулся уже Эррамун, осторожно поднимая её руку с его кольцом. — Попробовал бы запретить!

И тут Ева поняла, что ошарашена. Чисто бытовым вопросом.

— А где мы будем жить? — растерянно спросила она. — У меня есть в городе квартирка, но объёмом она… как вельбот!

— Помнишь — я помечтал о доме в альпийских лугах? Пока я шёл сюда, к дому твоей тёти, я заметил, что в этом поселении есть не только улицы домов. Некоторые здания стоят отдельно. Так можно?

— Наверное. У нас это называется — хутор.

— Я подумал, что нам можно будет купить здесь землю и поставить дом, чтобы владеть таким вот хутором.

— Почему ты сказал — «владеть»?

— Ну не думаю, что мы будем постоянно жить в этом доме, — пожал плечами Эррамун. — Я ведь не решу за тебя, если скажу, что время от времени…

— Ева-а! — раздался тётин вопль со двора. — Тебе звонят!

Ответить они не успели — хлопнула калитка в сад, и на дорожке появилась тётя Зоя, потрясающая виртфоном. Они встали и переглянулись. Почему-то одновременно вырвалось:

— Крис? Или Остарджи?


…Остарджи собирал под свою руку всех тех, кто пережил последствия событий на планете X. И наёмников-новичков. Пока шла зачистка той планеты, где ангелы снимали зомбирование с наёмников паткси, а потом пытались вычислить, с каких они планет, неожиданно выяснилась ещё одна, вообще-то, логичная вещь: паткси не только жили на своей планете, не только воевали, осуществляя функции кукловодов на планете X. Нет, были ещё паткси — рекрутёры. Впрочем, это название было опошлено самой их деятельностью на иных планетах. Узнали ангелы об этом только потому, что одна из не самых развитых планет Единого мира вдруг перестала отвечать на сообщения, да и сама словно выключилась из круга общения.

В связи с тревожными событиями на планете X ангелы, прихватив с собой опытных солдат, немедленно пустились в путь, где и встретились с небольшой группой кукловодов. Здесь им пришлось не только поработать с ликвидацией зомбирования, которое успели паткси провести среди местного населения, но и сразиться с самими агрессорами.

От Эррамуна и Евы требовалось сказать, готовы ли они к космическому военному путешествию в поисках следующих планет, где агрессоры-паткси, ещё не зная о поражении на планете X, продолжают проводить незаконную мобилизацию. А если готовы, то капитан Крис ждёт их на той же планете X.


…- Не поняла, почему — поиски? — с недоумением спросила Ева. — Пусть не Остарджи, но ведь несколько ангелов легко могут надавить на пленных паткси и узнать, где находятся подвластные им планеты!

— Попробуем узнать обо всём уже на месте? — предложил Эррамун, с сожалением глядя на почти полный поднос.

Уловив этот взгляд, тётя Зоя понимающе кивнула и деловито сказала:

— В дорожку вам наберу пирогов — их много: и сама пекла, и соседки принесли.

И ушла. А Ева снова скептически поджала рот и, подумав, спросила:

— И что дальше?

— По мне, так программа действий такова, — серьёзно ответил эльф. — Мы объединяемся с капитаном. Заканчиваем эту войну. Возвращаемся сюда. Торопиться с новым домом не будем. Насколько я понял, твоя тётя будет так добра, чтобы приютить нас здесь ненадолго?

— Будет, особенно когда узнает, что мы…

— Итак, следующим нашим действием будет сочетание законным браком, чтобы я мог предъявить отцу документ, что я действительно женат.

— А это имеет какое-то значение у эльфов?

— Семья отца соблюдает старинные законы, — отрезал Эррамун и чуть мягче добавил: — После того как я покажу ему этот документ и он уверится в моей женитьбе, я больше не буду, наконец-то, зависимым от него и его решений. И мы будем думать, какой дом нам хочется построить.

— Ну ты и разложил — всё по полочкам, — покачала Ева, немного удивлённая его целеустремлённостью. — Ладно. Теперь я изложу тебе более мелкие действия, которые мы сейчас проделаем — и увы, не те, которые бы хотелось, — с сожалением сказала она. Потом взглянула на виртфон. — Хотя… Время есть… Пока в доме гости, мы спрячемся от них в предбаннике — видишь вон то строение? Потом я выведу из гаража машину, и мы рванём в город. Космодрома, как ты уже знаешь, здесь нет. Но есть аэропорт, самолёт с которого доставит нас в следующий город — с космодромом. Откуда ты и явился.

И они выполнили все перечисленные действия, хотя поначалу эльф пытался сопротивляться, не понимая, зачем надо прятаться от гостей в каком-то предбаннике — и вообще, что это такое — предбанник?!


…Из личного оружия у Эррамуна было мало чего: огнестрельное да один лучевик. Всё остальное — он надеялся — ему выдадут в пункте назначения. Ева же имела разрешение на довольно разнообразное оружие — как всегда с условием-припиской: оно должно быть припрятано так, что никому не навредит. Всё это богатство пряталось именно в её личной машине, из предосторожности укрытое ментальной ширмой.

С космодрома их и впрямь быстро переправили на планету X, а когда они спустились на космошлюпе-перевозчике с орбиты, уже более или менее освобождённой от летающего металлолома, их встретила приветственными воплями обновлённая команда Криса. Правда, крики были более искренними, когда первой из космошлюпа вышла Ева. Но, когда следом за ней из судёнышка выглянул Эррамун, некоторые из новичков начали аж заикаться: «С нами полетит эльф?! В качестве члена команды?!»

Впрочем, заикание всех прошло, когда рядом опустился ещё один космошлюп, из которого сначала появился Марцель, при виде которого ветераны Крисовой команды тоже возликовали приветственными воплями, а следом — остальные эльфы.

Эррамун оглянулся на Марцеля, и тот коротко кивнул ему.

Ева напряжённо всматривалась в членов команды Марцеля и, лишь пересмотрев лица каждого из них, выдохнула с облегчением: Олиффа среди них не было! И засмеялась.

— Ты что? — склонился к ней Эррамун.

— Мне кажется, у нас складывается хорошее начало для нашей космической экспедиции, — откликнулась она, не собираясь выдавать свои мысленные соображения насчёт его младшего брата. — Обрати внимание: в нашей группе из двух команд есть те, кто уже воевал вместе. Для меня это и есть удача. А вот и Остарджи.

И они вместе, впереди обеих групп, эльфийской и наёмников, зашагали навстречу спокойно идущему к ним ангелу.



Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24