Потентиллум. Книга первая. Четверка и белый вар [Игнат Скриптор] (fb2) читать онлайн

Игнат Скриптор Потентиллум. Книга первая. Четверка и белый вар

Глава 1 День рождения

В разгар жаркого июльского дня Соборная площадь небольшого городка почти полностью заполнилась народом. На звонницу храма поднимали колокола. Зеваки окружили место работ плотным кольцом. Несколько мальчишек пробрались вперед, к самой бело-красной оградительной ленте. Тяжелый колокол медленно поднимался под ровное натужное гудение лебедки. От неимоверного усилия трос звенел как струна. Все случилось в одну секунду: треск лесов, хлесткий удар лопнувшего троса врезающегося налету в живую плоть, дикий крик. Это резко высвободившийся конец троса рассек до кости надплечье крепкому мужику. Тот упал. Толпа зевак подалась вперед, посмотреть, что произошло. Мальчишку лет пяти буквально вытолкнули к раненному. Мужчина лежал, привалившись к бревну, из раны большим пульсирующим потоком текла алая кровь.

— Прости Машенька, сплоховал я,… прости доченька… Машенька,… — его била мелкая дрожь, еще несколько мгновений и он умрет от потери крови.

Началась суматоха. Кто-то закричал про скорую, но было ясно, пока она доедет, помогать уже будет некому.

— Все будет хорошо дяденька, — мальчишка положил крохотную ладошку на рану. — Надо просто прижать, чтобы не лилось, — рана была очень большая, и он приложил вторую ручку, — Вот так.

Он держал руки, прижав рану, пока какая-то баба истошно не заорала:

— Куда грязными ручищами-то?!

Вздрогнув от крика, мальчишка отпустил рану и со всех ног кинулся прочь, сквозь толпу. Он бежал, пока выбившись из сил, не упал в высокую траву на берегу реки. Мальчик посмотрел на окровавленные руки, голова закружилась, и он потерял сознание…

Густой аромат цветов и трав щекотал нос, где-то совсем рядом застрекотал кузнечик. Мальчишка пришел в себя, но лежал, не открывая глаз. Сколько он пролежал вот так в траве? Минуту-две или час? Постепенно приближались чьи-то шаги; донеслись обрывки разговора:

— Да сам я видел, не жилец был Федор, — где-то недалеко пробасил мужчина, — Только ведь жену при родах схоронил, думал сироткой дочка останется. А после мальчонки этого, своими ногами домой ушел, даже в больницу скорая не повезла.

— Что за малец-то? Говорят, сбежал, найти не могут, — отозвался женский голос.

— Не помню, как зовут, но видел его частенько. Погоди, что там такое, — шаги и тяжелое дыхание слышны совсем рядом. — Да вот-же он,… спит, иль помер?

Мальчик чувствовал, как его трясли за плечи.

— Вставай, просыпайся!.. Да проснись же ты, наконец! — кричал мужской голос.

Страх сковал мальчишку так, что он не мог открыть глаз, но сильный крик вырвался из груди.

— Ты чего кричишь-то, проснись, проснись…

— Вася, Вась! Проснись! — кто-то сильно тряс его за плечи.

Он открыл глаза. На фоне потолка увидел испуганные лица ребят. Резко сев, он заозирался по сторонам. Футболка насквозь промокла от пота, страшно пересохло в горле:

— Пить…

— Вась, опять этот сон? — испуганный подросток налил и протянул стакан с водой.

Вася сделал несколько больших глотков, стало немного лучше.

— Опять кричал? Хорошо, что разбудили, — трясущейся рукой он вернул стакан, — Спасибо Сань.

— Ты постоянно об этом думаешь, — с сочувствием отозвался второй.

— Тоха, я сны не заказываю, — вымученно улыбнулся Вася.

— Ну, да, — Антон посмотрел на часы, — Кстати, с днем рождения нас! Уже начало первого.

— Мужики, я вас тоже поздравляю, — Вася перевернул мокрую подушку прохладной стороной, и опустил голову, — Давайте спать.

— Да, давайте, — Саша забрался в кровать и бухнулся на подушку, — Дашка же все равно утром поспать не даст. Спокойной ночи.

— Спокойной,… — Антон погасил ночник.

Утро не заставило себя ждать. Первые лучи июльского солнца, пробиваясь в щели между занавесками, медленно ползли по комнате, где ночью случилось это происшествие. Комната была не большая и не маленькая, с обычными, выкрашенными в оптимистичный салатовый цвет стенами, обычной типовой мебелью, обычными шторами. В общем, это была самая обычная комната самого обычного детского дома.

Необычны были лишь обитатели этой комнаты. Жили здесь трое парней — Вася, Антон и Саша, и им действительно, всем троим, сегодня исполнилось по девять лет. В списке сегодняшних именинников имелся еще один участник, вернее участница — Даша, сестра-двойняшка Саши. Четверка знала друг друга всю свою сознательную жизнь. Они были друзьями, причем самыми лучшими. Кроме крепкой дружбы ребят еще связывали несколько тайн. Никто из них не знал своих родителей, и обстоятельств, которые привели их в детский дом. Также для друзей являлось загадкой, откуда взялись на их левых запястьях странные красноватые ромбики, с непонятными круглыми знаками внутри.

Когда яркий луч добрался до часов на тумбочке, что показывали семь двадцать, в дверь негромко постучали:

— Вставайте сони, весь праздник проспите! — круглое, в легких веснушках, улыбчивое лицо Даши просунулось в дверь. — Я захожу! — она впорхнула в комнату, села на кровать у окна, обняла и поцеловала в щеку проснувшегося Сашу. — С днем рождения братишечка! — Даша сунула ему небольшой синий сверток. — Это тебе, надеюсь, понравится.

Саша разорвал обертку, там оказался новый ремень с большой хромовой пряжкой:

— Очень нравится! Спасибо! — и обнял сестру. Он достал из-под матраса маленькую коробочку с парфюмерной водой, — Это от меня. Я тебя тоже поздравляю!

— Вась, Тоша, ну просыпайтесь же, — Даша встала между кроватями ребят и потрепала их за уши. Это помогло соням разлепить глаза. Чмокнув обоих в щеки, она сунула им подарки, — Поздравляю, вас мальчики, желаю всего, всего, самого хорошего. — Она зачеркнула в календаре на стене число двадцать три, и пририсовала к кружочку, обводившему двадцать четыре черточки-лучики, — Да, у меня в шкафу снова конфеты нашлись, угощайтесь, — бросив маркер и копнувшись в пакете, она поставила на стол маленькую коробочку с четырьмя конфетами в форме пирамидок. — Вку-у-усные! — закатила от удовольствия глаза Даша, закинув одну в рот, — Это нам на день рождения, наверное, опять от него, — она улыбнулась и вдруг показала Саше язык.

— Опять твой чебурашка приходил? — с иронией пробурчал брат. — Навыдумываешь вечно, и сама потом веришь…

Дело в том, что примерно два года назад с Дашей произошла очень странная история. Однажды, глубокой ночью, она внезапно проснулась. Все девчонки в её комнате крепко спали. Сильно захотелось пить, и Даша поднялась налить воды. Комната была освещена тусклым светом фонаря за окном — включать электричество она не стала, чтобы никого не разбудить. Приложившись к стакану с водой, Даша услышала шорох, но подумала, что ей послышалось. Через мгновение звук повторился — как будто кто-то возился в шкафу. Девочка сначала испугалась — вдруг там мышь, но любопытство взяло верх. Вооружившись занесенным над головой шлепанцем, Даша резко распахнула дверцу, и вскрикнула: на полке сидел кто-то и копошился в её вещах. От неожиданности Даша резко захлопнула дверцу, грохот разбудил девочек, они включили свет. Стало тихо, открыв шкаф снова, Даша обнаружила, что в нем никого нет. Даше не хотелось становиться объектом насмешек со стороны обеспокоенных соседок, и она соврала про шуршащих мышей. Но она могла поклясться чем угодно, что видела кого-то на своей полке, и это точно была не мышь! Даша запомнила человеческое лицо с большими удивленными глазами. Утром вещи в её шкафу оказались аккуратно сложены в стопку, поверх которой лежала коробочка с четырьмя конфетами-пирамидками. Саша, Вася и Антон не поверили в её рассказ, хотя конфеты слопали мигом. После того случая сладости появлялись в её шкафу с завидным постоянством. Это всегда были четыре конфеты-пирамидки в очень красивой коробочке темно-зеленого цвета с изящным узором золотым тиснением. Сверху на крышечке виднелись витиеватые буквы ВШВ и больше ничего, ни ингредиентов, ни производителя. Необычного визитера Даша больше не встречала, хотя временами, когда она оставалась одна в комнате, ей начинало казаться, будто на нее кто-то пристально смотрит…

— Никакой он не чебурашка, говорю я тебе — видела. А может он мне и вправду почудился, — погрустнела Даша. — Да ладно, конфеты-то настоящие, — снова улыбнулась она.

— Конфеты — это хорошо, — Вася развернул оберточную бумагу, достал коробочку с наушниками и улыбнулся, — Классные! Спасибо! Даш, а у нас с Тохой один на двоих тебе подарок, правда, не запаковали, как следует, — он свесился с кровати, достал и подал ей пакет.

— Да, Дашуль, я тебя тоже поздравляю! — Антон при этом извлек из подарочного пакета новую энциклопедию и счастливо заулыбался, — Как ты узнала, что я ее хочу! Спасибо большущее!

— Трафареты, фигурные дыроколы, штампы, бумага, — довольная Дашка рылась в пакете, — А-а-а! Спасибочки! Давно мечтала о таком наборе!

Через несколько минут, когда все поздравления были сказаны, конфеты съедены, а подарки нашли своих адресатов, послышался крик и стук в двери — это воспитатель, проходя по коридору, будила детей. Обычно в каникулы они спали столько, сколько хотели, но сегодня воспитанников детского дома должны были куда-то везти.

— Поднимайтесь! Через полчаса завтрак, потом построение на площадке! — в дверь заглянула воспитатель, Любовь Михайловна — женщина средних лет с мелкими кудряшками на голове. — Крайнова, что ты делаешь у мальчиков с утра пораньше? Неважно брат или не брат! Марш к себе собираться. Скоро автобусы придут, а все еще по кроватям валяются, — она двинулась дальше, продолжая кричать и колотить в двери.

— Ладно, я и вправду побегу, еще прибраться надо, — сказала Даша, на ходу собирая волосы в тугой хвост. — Увидимся на завтраке.

Первым из ребят поднялся Антон Вторыгин — темноволосый, со слегка оттопыренными ушами долговязый подросток. За последние несколько месяцев он сильно прибавил в росте, и обгонял своих друзей, теперь, не меньше чем на голову. Антон нашел на тумбочке салфетку, протер свои очки — маленькие прямоугольники стекол в тонкой металлической оправе, и, снова водрузив их на нос, медленно поплелся умываться.

— Вась, ты как, отошел? — Саша приподнялся на локтях в кровати. Это был крепкий, симпатичный парень, с темно-русыми, слегка вьющимися волосами, и россыпью веснушек на носу и щеках.

— Да не бери в голову, — Вася Першенев — подтянутый, спортивный подросток среднего роста, с почти белыми, выгоревшими от солнца волосами, встал и начал заправлять кровать.

— Может, стоит Татьяне Николаевне сказать? — не унимался Саша.

— Да нет, это пройдет, у неё и так забот полно, — отмахнулся Вася.

Татьяна Николаевна Чернышова — директор детского дома, где жили ребята, стала сейчас для них самым близким и родным человеком. Она всегда старалась поддержать ребят, помогала им, чем могла. Хрупкая на вид женщина, с аккуратной стрижкой, миловидным лицом и внимательными, всегда немного улыбающимися серыми глазами, практически заменила им мать, насколько это вообще возможно.

Этим летом у директора проблем действительно было, хоть отбавляй. Отправленная колонна автобусов, с воспитанниками детского дома, вернулась, даже не доехав до летнего лагеря. Там случилась вспышка какой-то инфекции и лагерь закрыли. В результате восемьдесят три подростка остались на все лето в городе. Под большим вопросом, из-за этого, был и ежегодный косметический ремонт. В довершение всех бед, начались проблемы с подрядчиками по ремонту кровли и поставщиками продуктов питания…

Приведя себя и кровати в порядок, троица отправилась завтракать, получив по дороге несколько поздравлений с днем рождения от других воспитанников, и по паре затрещин от Крохи — не обремененного интеллектом семнадцатилетнего верзилу. Егор Крошников считал главным развлечением в жизни — намылить кому-нибудь шею. Остальные же, считали дни до его совершеннолетия, когда, наконец, он получит «путевку в жизнь» и съедет отсюда. К огромному счастью, Кроха забыл про день рождения ребят — в его голове вообще мало что задерживалось надолго. Поэтому уши друзей в этом году остались на месте и совершенно не пострадали.

Даша уже ждала за накрытым столом и весело помахала ребятам, когда они появились в столовой, где вкусно пахло запеканкой и какао.

— Шла мимо медкабинета и слышала, — Даша наклонилась к центру стола и понизила голос, — Как Светлана Дмитриевна говорила по телефону с кем-то, мол, нас должны вывезти на озеро, на ЦЕЛЫХ ДВЕ НЕДЕЛИ!

— Здорово, — просиял Саша, — Хоть накупаемся вдоволь.

Быстро расправившись с завтраком, они вышли во двор, и сели на лавку в тени большого тополя. Местный дворник — Михаил Прокопьевич — крепкий, широкоплечий дед с густыми усами и окладистой седой бородой методично и размеренно мел дорожку. Вся детдомовская шпана называла его Прокопыч потому, что зимой он чистил дорожки от снега, прокапывая настоящие траншеи. Этот добродушный человек всегда был занят делом, ребятня к нему тянулась, он никого никогда не обижал, и даже не злился на свое прозвище.

— Здорово, аманинники! — Прокопыч остановился у лавки, и ребята поздоровались в ответ. — Совсем большие стали, и чем вас кормят тут, шо вы так прёте. Антошка, вон, скоро меня догонит. Дашулька красавица — знатная невеста будет, — он, опираясь на черенок метлы, медленно опустился на освобожденную ребятами скамейку. — Вы мальцы только держитесь, друг друга, не ссорьтесь, и все у вас в жизни сложится. Я вон, с дружком своим, Тарасом, с молодых ногтей небо копчу, считай, восьмой десяток разменяли, а ни разу серьезно не повздорили. Вместе и свадьбы играли и детей крестили, и жен хоронили,… — его выцветшие стариковские глаза слегка увлажнились.

— Строимся по группам! — крикнул физрук с площадки перед главным входом. — Давайте, давайте, шевелитесь, сейчас Изольда Павловна объявление делать будет! — встретив такого гражданина на улице, вряд ли кто решит, что он физрук — высокий и сутулый, с очень длинными, худыми конечностями и нездоровым цветом лица молодой человек, больше смахивал, на какого-нибудь изможденного офисного работника.

Когда, наконец, последние воспитанники, под неодобрительное шипение физрука, встали в строй, на площадке появилась замдиректора Любашкова.

— Спасибо Анатолий Иванович, — поджав губы, кивнула она ему. — Мы собрали вас, чтобы сообщить о предстоящей поездке. Все воспитанники, на некоторое время, выезжают на оздоровительную базу Механического завода на Талом озере. С собой берете средства личной гигиены, спортивную одежду и обувь. Посадка в автобусы, в десять часов, у главных ворот. А теперь — собирайтесь, — отчеканила она и дети с радостными криками бросились в корпус.

Сообщая такие приятные для всех новости, Изольда Павловна не позволила себе даже намека на улыбку. Возможно даже, что никто из воспитанников и работников этого заведения, никогда не видели её улыбающейся. Это была очень красивая, с тонкими, правильными чертами лица и точеной фигурой женщина, слегка за сорок. Её роскошные платиновые волосы, всегда с идеальной укладкой, сияли на солнце. Эффектный образ дополнял безупречно подобранный, стильный гардероб.

— Вторыгин, Крайнов, Першенев! — услышали ребята за спинами командирский голос Изольды Павловны и замерли у самой двери, — Поможете Анатолию Ивановичу погрузить инвентарь в машину. Крайнова — свободна! — Даша тут же проворно юркнула в дверь. — Потом сходи́те в пищеблок, и отдайте эти бумаги, — поравнявшись с ребятами, она небрежно сунула Антону пухлую папку и скрылась в вестибюле.

— А «пожалуйста» говорить не учили? — возмущенно, но вполголоса пробурчал Антон.

— Такие, — Вася сложил губы бантиком и закатил глаза, передразнивая Любашкову, — «пожалуйста» не просят, такие — приказывают.

— Вот зараза… — Саша от души пнул небольшой камешек, и все трое поплелись к физруку.

Вообще ребята старались как можно реже попадаться Изольде Павловне на глаза, поскольку, почти каждый раз, эти встречи заканчивались для них плачевно. Создавалось впечатление, что у замдиректора на них какая-то неведомая науке аллергия, причем на всех четверых. Во всяком случае, Изольда Павловна никогда не упускала возможность загрузить ребят работой или сделать им какую-то пакость.

Было только девять утра, а солнце уже раскалило заасфальтированный двор как газ сковородку. Перетаскав бесчисленные сетки с мячами, сумки с ракетками, скакалками и прочими атрибутами активного отдыха в микроавтобус, ребята мечтали только об одном — разбежаться и со всего маху сигануть в освежающую озёрную прохладу.

Они шли мимо основного корпуса, в пищеблок, болтая о предстоящей поездке, наперебой представляя друг другу, как будут проводить время на озере. Саша переживал, что они до отъезда уже не успеют купить маску для ныряния, а Белов из шестнадцатой вряд ли поделится своей…

Поравнявшись с открытым окном, ребята машинально туда заглянули. Глаза их увеличились вдвое, когда они осознали увиденное — крупный толстый дядька обнимал Изольду Павловну, а та, повиснув у него на шее, что-то страстно шептала на ухо.

Увидев ребят, парочка резко отстранилась друг от друга.

— Вы говорите, Изольда Павловна, и проводку здесь менять надо,… — громко проговорил мужчина.

— Да-да, и проводку и пожарную сигнализацию, Артур Самуилович, — отозвалась она, злобно сверкнув на ребят глазами.

Все трое, не сговариваясь, кинулись наутек. Молнией донеслись до пищеблока, отдали бумаги и прибежали в свою комнату. Даша уже ждала их сидя на подоконнике, где стоял внушительного размера пакет с её вещами.

— Дашка! — с порога выдохнул запыхавшийся Саша, — Мы сейчас видели, как Изольда обнималась с Зельцем! — и в ответ на непонимающий взгляд сестры добавил, — Ну тот, толстый дядька из администрации, который мне грамоту на кроссе вручал. Помнишь? — каким-то непостижимым для себя образом, в прошлом году, Саша умудрился пробежать майскую эстафету и выиграть не только в своем возрасте, но и среди большинства старшеклассников.

— А она вас видела? — встревожилась Даша.

— Да, з-з-зыркнула так — ужас, — выдавил Антон, наливая в стакан воды, — он всегда начинал заикаться, когда сильно волновался.

— Да ну её, эту Изольду. Скоро автобусы придут, — глянув на часы, Вася стал перекидывать из шкафа на кровать свою одежду. — Собирайте барахлишко, озеро ждет!

Через несколько минут, когда кое-как скомканные вещи ребят втиснулись в пакеты, в дверь постучали. На пороге стоял медработник, и вид у неё был совсем не веселый.

— Ребятушки, простите, но вы никуда не едете. У вас медотвод, у всех четверых, — она опустила глаза в пол.

— Светлана Дмитриевна, как? Почему? — затараторила Даша. — Мы же все лето в городе на такой жаре…

— Дашенька, я ничего не могу поделать. Это не мое решение. Простите, я не могу по-другому,… — Светлана Дмитриевна с мрачным видом вышла из комнаты.

— И Татьяна Николаевна в командировке еще, что делать-то? — растеряно посмотрел на друзей Вася.

В начале одиннадцатого, когда все уже расселись в автобусах, из вестибюля вышла Любашкова. Пройдя полпути до ворот, она развернулась на каблуках и картинно помахала рукой несчастной четверке, наблюдавшей за всем из окна своей душной комнаты глазами полными слез от обиды и несправедливости.

— Это все Изольда, это она медичку заставила, — Саша сжал кулаки до белых костяшек. — Чтоб тебя,… — он с силой треснул по подоконнику. В эту секунду высоченный лакированный каблук Изольды Павловны подломился, и она, потеряв равновесие, грохнулась на асфальт.

— Так тебе! Валяйся! — закричали ребята и повалились с хохоту…

Всех, кто не поехал на озеро — а это, кроме четверых именинников, два первоклашки без прививок, и очень бледная восьмиклассница с аллергией на все на свете, закрепили за одним сменным воспитателем. Днем работница пищеблока вместо привычного обеда выдала ребятам сухой паек. Потом появились угрюмые люди в грязных спецовках, и началось… Перспектива провести две недели, в постоянном шуме от начавшегося ремонта, дыша краской и битумом, окончательно испортила день рождения.

Вечером, когда невыносимый зной, наконец, сменился прохладным ветерком, ребята тайком выбрались на плоскую крышу основного корпуса. Небо постепенно темнело, и лишь узкая полоска зари напоминала о существовании раскаленного солнца.

Они лежали на брезенте, брошенном ремонтной бригадой, и смотрели в бездонное небо, покрытое миллиардами мерцающих звёзд. Ребята рассуждали, о том, как оказались в детском доме, мечтали о своих неизвестных родителях, желая их найти, говорили о будущем, строили планы, завидовали уехавшим на озеро…

— Ладно, мои мужички, главное, что я у вас есть! — засмеялась Даша, понимаясь на ноги. — Пошли по комнатам, отбой скоро.

— Эт да! — улыбаясь, вздохнули ребята.

Вдруг у ворот остановилось такси, и из него появилась маленькая женская фигура.

— Она приехала! Я же говорила! — Даша кинулись к лестнице, ребята поспешили за ней…

Глава 2 Вор

Много раз потом вспоминали ребята тот день рождения. Тайное ночное чаепитие с вкуснейшим тортом, привезенным Татьяной Николаевной, приятные детские подарки и разговоры до самой утренней зари…

Прошло почти шесть лет с той звездной ночи. Стены их комнаты дважды поменяли цвет — сначала став бежевыми, потом фисташковыми. Изменились и жильцы этой комнаты — ребята вытянулись, окрепли, стали серьезнее.

На полке теснились бесчисленные награды Саши — он серьезно занялся борьбой, и тренер советовал ему не бросать. Портфолио Антона с трудом вмещало кипу грамот и дипломов победителя всевозможных конкурсов и олимпиад по всему на свете — у парня была феноменальная память и настоящая страсть к чтению. Васю интересовала медицина, но связать себя с этим делом мешала паническая боязнь вида крови и плоти. Даша же, как и положено барышне в этом возрасте, кардинально меняла планы на жизнь, примерно раз в две недели. Впрочем, парни без лести говорили ей — «таким красоткам ум не нужен» — Даша расцветала с каждым днем.

Четверка заканчивала девятый класс, до экзаменов оставалось две недели. Ребята часто рассуждали идти ли в десятый, или поступать по специальностям.

Однако все их разговоры о будущем заканчивались на том, что учеба по выбранным специальностям — это неминуемое расставание, а ребята просто не представляли себе этого. Их привязанность друг к другу стала настолько сильной, что они с трудом выдерживали двух-трехдневную разлуку, когда Сашка уезжал на соревнования. Ребята замечали, они всегда неосознанно чувствуют тревогу, если кто-то из четверки оказывался в опасности или заболевал. При этом, находясь в одной комнате, они могли часами не проронить ни слова, главное было понимание — у всех четверых все в порядке.

Единственное что осталось прежним это постоянная вражда ребят с ненавистной Любашковой. Хотя и она стала куда жестче. За эти годы ребята пережили несколько серьезных конфликтов с заместителем директора. Но Татьяна Николаевна всегда спасала их от козней Изольды.

Был теплый солнечный воскресный день. Ребята сидели на лавке под большим тополем и резались в карты. Даша с кулечком мармеладных мишек присела напротив. Рядом с ней лежал кем-то оставленный «Вестник Зауралья» — местное информационное издание. Даша, обычно не интересующаяся скучными новостями, взглянула на крупный заголовок: «ПЕРВЫЕ УКАЗЫ НОВОГО МЭРА», ниже красовалась фотография довольного Зельца, важно позирующего в кресле за столом, заваленном бумагами. Увидев знакомое лицо, она начала читать:

«Артур Зельц, новый градоначальник, в понедельник приступил к своим обязанностям. На прошедшем брифинге Артур Самуилович вкратце обрисовал текущую ситуацию в городе, наметил ряд первоочередных поручений, касающихся жизни каждого горожанина. В частности заявлено…»

— Вы слышали, Зельц мэром стал? — крикнула Даша ребятам, показывая газету с фото.

— Да ладно! — Саша повернулся к сестре, — Изольдин что ли?

— Теперь Изольда совсем обнаглеет, — ответил Вася, с силой кидая карту на лавку. — Бито! Я вышел! По-моему, она давно метит в директорское кресло. А если ухажер поможет — думаю, получит.

— Не получить бы и нам теперь по полной, — задумчиво поправил очки Антон.

— Да все будет нормально, — Саша скинул последнюю карту, — Тоха — ты остался!

Последняя учебная неделя подходила к концу. В четверг, после школы ребята смотрели телевизор в игровой комнате, как вдруг туда влетел Толя Смирнов — парень из их блока:

— Мужики! Там Любашкова комнаты обыскивать идет! Говорят, у неё смартфон сперли, искать будут.

Друзья непонимающе переглянулись и побежали к себе. Естественно, новость о краже разнеслась мгновенно, и у комнат уже собралась приличная толпа.

Через минуту появилась Изольда Павловна в сопровождении охранника и физрука.

— Я настаиваю на осмотре комнат старшеклассников, предлагаю начать с этой, — она толкнула дверь в комнату ребят. — Проживают Вторыгин, Крайнов, Першенев. Осмотрите кровати, я загляну в шкаф, — они вошли и начали копаться в вещах.

— Ух ты! — Анатолий Иванович поднял Сашину подушку, под ней лежал смартфон последней модели.

— Ну вот, что я говорила, — воодушевилась Изольда Павловна. — Сейчас мы вызовем полицию, они все оформят. Думаю, Крайнов, в спортшколе очень обрадуются этим новостям! — она торжествующе посмотрела на Сашу.

Через час, в кабине директора было не протолкнуться: двое полицейских, приехавших на вызов, представитель комиссии по делам несовершеннолетних, пострадавшая Любашкова, охранник и физрук в качестве свидетелей, Татьяна Николаевна с валидолом под языком, и подавленный Саша Крайнов. Его в который раз просили рассказать, при каких обстоятельствах он завладел телефоном, а он тщетно пытался объяснить, что этого не делал.

— Ну, это же очевидно, — Изольда Павловна обратилась к сержанту, — Наивно думать, что он сознается. Только это уже не первая кража, у нас периодически пропадают ценные вещи. Крайнов всегда ведет себя вызывающе, притесняет младших ребят, грубит персоналу…

— Простите, Изольда Павловна, — директор встала из-за стола, — Но вынуждена прервать вас, поскольку это не соответствует действительности. Александр не замечен, ни в каких предосудительных поступках, а откуда взялся ваш телефон под его подушкой, думаю, разберутся компетентные лица, — она посмотрела на полицейских…

В это время Даша в голос ревела, уткнувшись в свою подушку, а Вася и Антон не зная как её успокоить, топтались рядом. Вдруг Даша резко вскочила с кровати и с криком «знаю!» выбежала из комнаты, ребята бросились за ней. У кабинета директора стояла Любовь Михайловна, отгоняя желающих подслушать.

— Мне надо войти, — указала на дверь Даша и, видя решительный настрой воспитателя никого не пускать, громко, чтобы слышали в кабинете, крикнула, — Я знаю, кто украл телефон!

Полицейский открыл дверь, Даша вошла.

— А, Крайнова, пришла братца выгородить? Давай, расскажи нам, что ты знаешь, — развела руки Изольда Павловна и с деланным интересом приготовилась слушать.

— Это я,… — запнувшись, Даша растерянно посмотрела на сержанта. — Я расскажу, как все было. Пойдемте в кабинет Изольды Павловны, я вам там покажу.

— Что ты покажешь, Крайнова, телефон пропал у меня НЕ в кабинете, я это точно знаю, — закипала Любашкова.

Сержант попросил замдиректора отпереть замок и все вошли внутрь её кабинета.

— Вы включали телефон? — спросила Даша у полицейского.

— Он работает, но нет ни симки, ни карты памяти, — ответил сержант.

— Конечно, нет, он их наверняка выбросил! — закричала Изольда Павловна.

— И я даже знаю куда, — Даша, не мигая смотрела Любашковой в глаза, — В ваш сейф!

— Да как ты смеешь,… — прошипела Изольда Павловна.

— Простите, — сержант, глядя очень виновато, повернулся к Любашковой, — Но я вынужден попросить вас открыть сейф.

Изольда Павловна достала ключ из сумочки, и открыла дверцу — на папке с бумагами лежали симка и карта памяти.

— Будем считать, вопрос исчерпан! — выплюнула она. Её лицо залилось краской, скрестив руки на груди, она резко отвернулась к окну.

Сержант, помялся, решая, что делать дальше — все-таки почти супруга мэра. Видимо боязнь нажить проблемы с властью, наконец, пересилила совесть, — он объявил, что все могут быть свободны, и вышел из кабинета. Саша и Даша быстро юркнули следом. Остальные, молча, двинулись за ними.

Последней выходила Татьяна Николаевна:

— До чего ты дошла, Изольда! — повернулась она в дверях, — Почему ты их так ненавидишь? Не по-людски это.

— Тебя не спросила!

— Мне жаль тебя…

В комнате ребят, тем временем, четверка бурно обсуждала случившееся. Саша рассказывал, что понятия не имеет, как оказался смартфон у него под подушкой. Ребята пытались понять, откуда Даша узнала про симку в сейфе, но как выяснилось, она и сама не могла объяснить.

— Я думала, останусь одна, если тебя посадят! — Даша крепко обняла брата. — Я очень хотела тебе помочь, но не знала как! Вдруг, как вспышка — я увидела сейф в кабинете Изольды и руку с маникюром, бросающую симку на кипу бумаг. Когда я заходила к вам в кабинет, то не знала что буду делать. Все случилось само собой, — она снова обняла Сашу, — Как я рада, ведь все хорошо закончилось!

— Не думаю, что закончилось, — Вася покачал головой, — Ты выставила Изольду идиоткой при всех, она отомстит, вот увидите. Она этого так не оставит.

Спустя несколько дней все четверо готовились к завтрашнему экзамену по математике. Стояла невыносимая жара, и дверь их комнаты была открыта. Вдруг они услышали крики из коридора. Голоса доносились издалека, где-то от административных кабинетов.

Громче всех звучал голос Любашковой. Заинтересовавшись, ребята вышли из своей комнаты и направились к источнику шума.

— …Тебе давно пора оставить эту работу, ты пенсионерка — сиди дома! — кричала Изольда в кабинете директора.

— Как только областное министерство откажет мне в продлении контракта — я уйду, — парировала Татьяна Николаевна. — Ты не вправе указывать мне, Изольда.

— Ты вцепилась в них, как клещ! А я говорила, их надо сдать куда следует.

— Изольда, прекратим этот разговор, — Татьяна Николаевна заметила ребят в открытую дверь, но та не унималась:

— Ты ухватилась за них, чтоб только мне насолить! Их место было в психушке! Они могли вообще дебилами оказаться! Волчата! Недоношенные идиоты!

— Изольда Павловна! Наш разговор окончен!

— Не затыкай мне рот! — Изольда всё-таки направилась в коридор, но увидев ребят, остановилась, — А, полудурки, явились послушать, что про вас говорят?!

— Изольда, ПРЕКРАТИ! — ребята впервые в жизни услышали, как голос Татьяны Николаевны сорвался на крик. Она вышла следом в коридор, — Только не при детях!

— А то что?! Что ты мне сделаешь?! — не унималась Изольда.

— Ребята, идите к себе, быст-т-ро… — директор оперлась рукой о стену, и, схватившись за грудь начала медленно оседать на пол.

Ребята, поняв, что Татьяне Николаевне стало плохо, кинулись к ней. Даша побежала на вахту, вызвать скорую помощь. Изольда, видимо осознав, что перегнула палку, попятилась назад, но запнулась о ведро — старая уборщица Клавдия Ильинична делала влажную уборку. Ведро опрокинулось, вода потекла по полу.

— Да что, другого времени нет пол помыть?! — закричала Любашкова, пиная ведро, лежащее на боку. Оно прогремело по пустому коридору гулким эхом.

— Так всегда в это время коридоры убираю, после столовой и спальных комнат, — спокойно ответила уборщица.

— Больше не моете! Вы УВОЛЕНЫ! — крикнула ей в лицо Изольда, и поспешила прочь.

— Да много ль согласятся, за такие деньги, грязь-то скрести? — ответила ей в след уборщица, но её слова почти заглушил громкий стук Изольдиных каблуков.

Скорая приехала быстро, Татьяну Николаевну, решили госпитализировать. Когда директора на каталке вывезли к машине, все воспитанники и персонал уже были на улице. Машина не медля ни секунды, рванулась с места, зеваки стали расходиться. Через пару минут у входа осталась только ошарашенная четверка, да уборщица. Она опустилась на ближайшую лавочку:

— Вот ведь как бывает-то, как жажда власти людей-то меняет. Готова Татьяне Николаевне горло перегрызть, лишь-бы директором стать, — Клавдия Ильинична покачала головой. — Правду говорят: не делай добра — не получишь зла!

— Вы о чем? — непонимающе посмотрела Даша.

— Так она ведь даже жила у Татьяны Николаевны по первости, как только в город-то приехала…

— Вы давно её знаете? — спросил Вася.

— Да сколько у нас работает, столько и знаю — мы в одном подъезде живем. Татьяна Николаевна на втором этаже, а я на первом.

Через вахтера ребята узнали, что у Татьяны Николаевны случился инфаркт. Экзамены прошли в каком-то коматозном состоянии, но к счастью все четверо выдержали итоговые испытания…

Через две недели директора выписали домой. Друзья, выяснив адрес у Клавдии Ильиничны, решили навестить выздоравливающую.

Позвонив в дверь, ребята уже хотели уйти, когда, наконец, замок щелкнул, и на пороге появилась Татьяна Николаевна. Было очень не привычно видеть её в домашнем халате и без прически.

— Что, страшная? — спросила она в ответ на их озадаченные взгляды. Выглядела Татьяна Николаевна и правда не очень-то бодро. Всегда живые, немного улыбающиеся серые глаза угасли, под ними виднелись большие темные круги. Щеки на бледном землистом лице ввалились, да и вся она как-то осунулась. Она слабо улыбнулась, пропуская ребят, — Вроде откачали пока, жить буду. Проходите, я чайник поставлю.

Квартира оказалась совсем небольшая, со скромной, но очень уютной обстановкой. Проходя в гостиную, Даша заметила маленькую комнатку, в ней определенно жила девушка. На стенах висели плакаты со смазливыми музыкантами, стоял туалетный столик с косметикой, и большой стол с книгами и разными девчачьими мелочами. Даша не осмелилась туда войти без разрешения хозяйки.

В гостиной было много фотопортретов. Осмотревшись, ребята поняли, что на всех фото одна и та же очень улыбчивая девушка, но не знали кто это.

— Вы-то как? Как экзамены? — Татьяна Николаевна опустилась в кресло и указала ребятам на диван.

— Да вроде сдали, — махнул рукой Антон.

— Татьяна Николаевна, что это было-то? — Даша всё рассматривала девушку на большом портрете.

— Ты про Любашкову?

— Эта Изольда совсем с катушек съехала, — Вася сел.

— Несчастная она. Просто,… пожалеть её некому, — отозвалась Татьяна Николаевна.

— Пожалеть? — Даша округлила глаза на директора, резко забыв о портрете, — Да она Сашку подставила, вас до больницы довела!

— Да, Дашенька, пожалеть! Знаешь, какая она раньше-то была? Приехала после института — глаза горят, куча идей в голове. Красавица! Влюбилась без памяти, выскочила замуж, казалось, счастью нет предела. Да вот только муж наркоманом оказался. Лечили его, как могли,… вроде победили заразу. Она носила первенца, когда он снова взялся за старое. Однажды избил её очень сильно, перед самыми родами. Лицо по частям собирали, даже пластику потом делать пришлось. Ребенка она потеряла, и никогда не сможет иметь детей. Синяки прошли, вместе с ними пропало и доверие к людям. Как будто выключили в ней что-то. Появилась эта злость, жажда власти. А тот отсидел, да вышел, правда умер вскоре от передозировки, вот так-то бывает. Три жизни сгубил…

Ребята помолчали, обдумывая услышанное, потом Вася спросил:

— Когда вы ругались, Изольда сказала, мол, по нам психушка плачет. Почему?

После долгого молчания Татьяна Николаевна тяжело вздохнула и наконец, заговорила:

— На вид вам было лет по шесть, когда после больничной передержки вы появились в детском доме. Похожие на маленьких затравленных зверьков вы совсем не разговаривали, даже имен не называли. Просто молчали, на протяжении нескольких месяцев. Любашкова, имея высшее образование психолога-дефектолога, заявила, что с вами работать не возможно, и рекомендовала отправить вас всех в психоневрологический интернат. Не знаю как, но глядя на вас я сразу поняла — вы нормальные дети, вам надо дать шанс, и сама стала с вами работать. Я убедила комиссию дать еще некоторое время на реабилитацию. Тогда решили, если через месяц улучшений не будет, вас направят в диспансер, — Татьяна Николаевна нервно теребила платок. — Я проводила с вами занятия, мы много гуляли, я постоянно с вами говорила: о погоде, окружающем мире, о любой ерунде. Однажды мы вышли за огороженную территорию и отправились на набережную. Мы сидели на лавочке и смотрели на проходящие по реке суда. Я не заметила как ты, — она посмотрела на Антона, — Копошась в листьях, отошел в сторону, к большому дереву. Внезапно откуда-то выскочила огромная собака, и с лаем кинулась к тебе. Ты вскрикнул «МАМА!» и жутко испугавшись, упал и даже отключился на время. Мы все подскочили с лавки и понеслись к тебе. Ребята стали кричать, тормошить, чтобы ты вставал. Тогда-то я и услышала от вас первые слова, — Татьяна Николаевна обвела мокрыми от слез глазами пораженных ребят. — Потом подбежал хозяин собаки. Оказалось, она заметила кошку в расщелине ствола у тебя над головой. Мужчина долго извинялся за поведение псины, но я его не слушала. Самое главное для меня в этот момент, было пришедшее в голову осознание: вы — МОИ. Я решила сделать все от меня зависящее, чтобы вам было хорошо, чтобы вы были вместе. Опеку над всеми вами мне не дали, сами видите, какие хоромы. А разделить вас, взяв кого-то одного,… да я даже подумать об этом не могла. С тех пор я старалась заботиться о вас, как могла, помогать во всем. Простите, что не всегда получалось,… — она замолчала, слезы катились по щекам.

— Да что вы, Татьяна Николаевна! Вы у нас самая лучшая! — Даша, тоже с мокрыми глазами, приобняла её за плечи, — Мы вас очень любим.

— Спасибо Дашенька, — она грустно улыбнулась, и вновь промокнула глаза.

— А как мы оказались в больнице? — спросил Вася.

— Не знаю! — отрезала Татьяна Николаевна. С тревогой посмотрев на него, она вытерла глаза платком в трясущейся руке и более мягко добавила, — Это очень странная и запутанная история, там больше слухов, чем правды, — она умоляюще посмотрела на ребят и покачала головой, — Я не могу… Вы сможете запросить данные об этом в полиции, если решите, что это нужно. Осталось несколько лет, потерпи́те.

— П-п-почему волчата? — Антон ошарашено посмотрел на Татьяну Николаевну.

— Ребята, только не берите в голову все, что говорит Любашкова. Я верю, все зависит только от нас самих. Вы ведь мне родными совсем стали. Вот и билась за вас…

— Сейчас подлечитесь, и снова в бой, — попытался приободрить Саша.

— Судя по всему, ребятки, отвоевалась я, — кисло улыбнулась Татьяна Николаевна. — Мне теперь с Любашковой не справиться. Зельц — мэр, она наверняка к осени займет мой кабинет. Да и врачи советуют работу поспокойней найти, или совсем на пенсию. Я-то хотела поговорить про вас. Судя по всему, в детдом, я уже не вернусь. Во всяком случае, надолго… Мы разругались перед больницей как раз по поводу вас. Любашкова затеяла перевод Саши и Антона в Сосновский филиал.

— Нет! — запротестовали ребята, — Мы не можем разъехаться, мы же всю жизнь!..

— Да знаю я! Поэтому и хочу предложить вам вот что,… обещайте не отказываться сразу,… подумайте сначала, — Татьяна Николаевна сделала паузу, слова давались ей с трудом. — Я предлагаю вам не ходить в десятый класс, а поступить сейчас, сразу, в какой-нибудь колледж. Только не у нас в городе, чтобы уехать из детского дома, подальше от Любашковой и её бредовых идей.

— Предлагаете просто сбежать? — вспылил Саша.

— Саш, я не смогу больше защитить вас. Любашкова теперь от вас не отступится, слишком уж сильно ущемлено её самолюбие. Если поступите в колледж, сможете быть вместе. Как у сирот у вас не должно быть проблем с поступлением и общежитием. Что скажете? Подумайте…

Попрощавшись с Татьяной Николаевной, они вышли на набережную. Напористый ветер трепал тополя. Ребята долго смотрели на волны, бьющие о берег и молчали, переваривая услышанное. Конечно, они и раньше спрашивали Татьяну Николаевну о том, как попали в детдом, но она всякий раз дипломатично уходила прямого разговора.

— Слушайте, — Антон посмотрел на друзей, — Я только сейчас осознал, ведь я не помню ничего, что было до той больницы. Да и её я помню смутно. Я не помню себя маленьким!

— Я тоже! — отозвался Вася, примостившись на гранитном ограждении.

— Мы с Дашкой тоже как-то об этом говорили…

— Да, вспомнили только, как нас держали медсестры, когда брали кровь из вены. До этого — абсолютная пустота. Надо узнать, как мы попали в больницу! Я теперь просто не смогу спокойно с этим жить.

— Узнаем это — может, будет шанс родителей найти. Оп-па! — Вася едва поймал сдернутую ветром бейсболку, — Нам надо оставаться вместе.

— Ой,… — резко побледневший Антон прижался к граниту. Он с опаской смотрел на проходящего мимо огромного «кавказца», которого на коротком поводке выгуливала дама с весьма выразительными формами. И хотя пес был абсолютно спокоен, Антон долго провожал его тревожным взглядом.

— Выходит, не просто так ты их боишься, — улыбнулась Даша, кивнув на пса, — Не боись, этот в наморднике!

— Ну, так что будем делать? — посмотрел на друзей Саша, — Едем учиться?

Несколько следующих дней прошли в бесконечных разговорах и спорах. В конце концов, ребята решили поступать в колледж при Горном институте в краевом центре, в ста шестидесяти километрах от детского дома. Со специальностью же оказалось значительно сложнее. Все хотели что-то свое, поэтому решили определяться на месте, по результатам экзаменов…

Глава 3 Собеседование

Третьего августа четверка, в сопровождении нового молодого педагога детского дома Симаковой, должна была отправиться в крайцентр на экзамены. Ребята прождали её почти до самой электрички, чуть не опоздав на которую, потом неслись по переходам как полоумные.

Юлия Викторовна Симакова оказалась очень необычным педагогом. Во всяком случае, одежда ее была каким-то сумасшествием. Начиная с белого короткого топика, обнажавшего голый пупок проколотый кольцом с бубенчиком, и такой же короткой, едва прикрывающей нижнее белье юбкой в красную шотландку, заканчивая здоровыми ботинками с торчащими из них бело-синими полосатыми гетрами до колена. Дополняли весь этот бедлам вечная кислотно-розовая жвачка, имутного вида обморок — видимо ухажер, с огромным тоннелем в левом ухе, одетый во все черное. Всю дорогу они провисели друг на друге, стоя в тамбуре.

Основной корпус Горного института, где и работали приемные комиссии, располагался в исторической части города. Это было очень красивое старинное четырехэтажное здание — слева и справа от основной части, полукругом отходили трехэтажные крылья.

Информационный стенд в фойе поведал ребятам, что в общей сложности, в институте учатся более двенадцати тысяч студентов, включая учащихся пяти колледжей при ВУЗе. Основные учебные корпуса и общежития для студентов располагались в соседнем районе города. Все это друзья узнали, пока скучали, ожидая одиннадцати тридцати — времени, когда начинался прием документов.

Юлия Викторовна была чрезвычайно счастлива, узнав, что она может, сделав отметку в командировочном, свалить до восемнадцати тридцати в город. Через десять минут, сунув ребятам деньги на обед, она умчалась со своим мрачным кавалером.

Как оказалось, ребята набрали неплохие баллы по школьным экзаменам, поэтому им объявили, о поступлении по результатам собеседований, которые начинались в полдень. Оставалось решить в какой колледж податься: юридический, автотранспортный и химический отпали сразу — ни один из четверки не хотел учиться по этим направлениям, оставались лесохозяйственный и освоения природных ресурсов. После короткого ознакомления со спецификой будущих профессий, ребята выбрали лесохозяйственный колледж.

Собеседование носило формальный характер — приятного вида старичок с еле видимым пушком на почти лысой голове долго рассказывал о предстоящей учебе. Пожелав удачи, он попросил через час зайти за документами, которые надо было представить в детский дом, и шаркающей походкой засеменил из аудитории.

Пообедав в студенческой столовой, ребята в фойе ждали назначенного времени, как вдруг, к ним подошла молодая сотрудница, уточнила фамилии и пригласила на дополнительную консультацию. Она проводила четверку в небольшой кабинет, где располагались дюжина столов со скамьями, и многочисленные шкафы вдоль стен. Впереди, на небольшом возвышении стоял преподавательский стол с несколькими стульями и кафедра.

Через несколько минут в аудиторию вошел высокий худощавый человек с седыми не длинными волосами и такой же седой аккуратной бородкой. Левую руку он опустил в карман темно синего пиджака, а в правой руке держал большой потертый саквояж из коричневой кожи. На вид казалось мужчине лет семьдесят, но походка была упругая, хотя он немного прихрамывал на левую ногу.

— Здравствуйте, меня зовут Александр Александрович, — взойдя на возвышение, он поставил саквояж около стола. Говорил он приятным бархатным, но вместе с тем уверенным голосом. — Я постараюсь не отнять у вас много времени, — продолжил он, когда ребята поздоровались в ответ, — Ведь молодость так быстротечна, нужно столько всего успеть, и любая минута проведенная зря — большое расточительство. — Он взял стул и, спустившись с ним к столу, где сидела четверка, расположился напротив. Посмотрев на ребят, он едва заметно улыбнулся, — Я хотел-бы поговорить о ваших планах на дальнейшую жизнь. Чем вы хотите заниматься?

— Ну, на ближайшие три года, по-моему, все предельно ясно. — Вася, улыбнувшись, посмотрел на друзей, — Будем изучать лесные науки, а дальше — будет видно.

— Иногда, очевидные на первый взгляд вещи, совсем таковыми не являются, а иногда все в точности наоборот, — он слегка улыбнулся и поправил прямоугольные очки в тонкой оправе. — Вот, например, вы Дарья, искренне переживая за брата, желая ему помочь, увидели решение, которое в итоге и привело вас в эти стены.

— Но откуда вы,… — Даша вспомнила про телефон Любашковой.

— Знания — часть моей работы, но об этом позже. Подозреваю, вы не раз задумывались о своем прошлом, о том, как оказались в казенном доме, и что вас четверых связывает друг с другом. С каждым из вас за эти годы случались разные, порой необъяснимые происшествия. Все потому, что вы действительно необычные дети.

— Замдиректора детдома говорит куда проще: недоношенные полудурки! — Саша скрестил руки на груди.

— Ваша обида на госпожу Любашкову, вполне понятна. Хотя и она достаточно наказана судьбой, да и вами Александр, вспомните, хотя бы испорченный каблук, — услышав это, Саша выпучил глаза. — Я же говорю о настоящей необычности, о вещах которые могут сделать вас успешными, талантливыми и по-настоящему счастливыми.

— Думаю, мы не понимаем, о чем вы, — Антон посмотрел на друзей и те кивнули в знак поддержки. — Вы знакомы с Изольдой Павловной? Кто вы такой?

— Я — директор школы. Правда, не совсем обычной, — он достал из нагрудного кармана и положил на стол перед ребятами визитку тёмно-зелёного цвета с золотым узорным тиснением. В верхней части карточки, красовались витиеватые ВШВ, ниже значилось:

Быков Александр Александрович

профессор, директор Высшей Школы Волшебства

«Потентиллум».

Ребята уставились на карточку, не мигая.

— Это розыгрыш? — первым пришел в себя Вася. — Да, мы из детского дома, но это не значит, что мы на голову больные. Думаю, нам пора, — он решительно встал, другие последовали его примеру.

— Я прошу вас уделить мне всего пару минут, и постараться не перебивать, — мужчина тоже поднялся на ноги, и жестом попросил ребят сесть.

Когда все, кроме Саши, сели обратно на скамью, человек сделал едва заметное движение рукой и красные глазки камер слежения тот час же погасли, щелкнул дверной замок, и в кабинете воцарилась абсолютная тишина.

— Скажите мне, не кажется ли вам странным, что четверо детей с одинаковой датой рождения живут в одном казенном доме, имеют одинаковые знаки на телах, — при этом, Даша инстинктивно потерла левое запястье. Мужчина слегка щелкнул пальцами, и за спиной и на доске появилась надпись «Свет знаний, во тьме неведения». Через секунду рядом появилось: «ВШВ «Потентиллум» Высшая Школа Волшебства».

Саша повернулся назад в поисках проектора, но его не было. Ребята во все глаза смотрели то на надпись, то на мужчину.

— Здесь, — он качнул головой в сторону доски, — Вы сможете познать очень тонкие науки, получить в конечном итоге ответы на главные вопросы своей жизни.

Внезапно из саквояжа послышался шорох.

— Ах, да! — мужчина посмотрел на него и замки, щелкнув, открылись. Послышался хруст, как будто мышь что-то грызет, и из саквояжа медленно появилось что-то светло-русое. — Не бойся, уже можно, — мягким голосом сказал мужчина саквояжу.

Постепенно показалось небольшое лицо с крупными серыми глазками. Осмелев, человечек с сухариком в маленькой ручке выбрался из своего укрытия. Телосложение обычного человека, разве только голова немного крупновата. Хотя может так казалось из-за копны взъерошенных волос, торчащих в разные стороны. Но рост! Сантиметров сорок, сорок пять! Мужичек был одет в красную рубашку с пояском, и простые темные штанишки, на маленьких ножках сидели видавшие виды яловые сапоги.

— Это ОН! — закричала Даша, и малыш с испугу спрятался за саквояж, — Его я видела тогда! — Даша повернулась к ребятам, которые смотрели, на все, открыв рты.

— Че-бу-раш-ка? — спросил Саша сдавленным от волнения голосом.

— Нет, не Чебурашка, — мужчина сел и сделал пригласительный жест. Малыш проворно оказался у него на коленях. — Знакомьтесь, это — Тихон!

— К-к-к-карлик? — Антон разволновался не на шутку.

— Нет, не карлик, самый обычный домовенок, правда, очень юный. Но очень способный, — поспешно добавил Александр Александрович, заметив как у того надуваются губы.

— Подождите! — Саша шмякнулся на скамью, — На конфетах эти же буквы были! — он показал на доску.

— Да, к чему теперь скрывать, Тихон иногда навещал вас в детском доме и очень к вам привязался. Я не мог отказать ему в желании изредка угощать вас сладеньким. Он и сегодня припас для вас гостинец, — Александр Александрович щелкнул пальцами, и из саквояжа выскочила знакомая коробка с конфетами-пирамидками, — Угощайтесь. — Поставив конфеты на стол, он продолжил, — Так вот, вернусь к тому с чего начал. Вы необычные сироты, а дети с незаурядными способностями в области магии. И я действительно являюсь директором школы, где лучшие преподаватели могут обучить вас всем тонкостям, помогут определиться с будущей профессией, и стать первостатейными колдунами. Я думаю, что принять решение мгновенно — очень сложно, — он поднялся со стула, посадил Тихона в саквояж. — Поэтому предлагаю вам посоветоваться между собой, и сообщить мне свое решение, — достал золотые карманные часы, посмотрел время, — Скажем через час, — закрыв часы, он исчез с негромким хлопком.

— А-а-а!!! — подскочила от неожиданности Даша.

— Как это? — Вася ошарашено смотрел на то место, где секунду назад стоял мужчина, — Так не бывает!

— Думаешь, розыгрыш? — повернулся к нему Саша.

— Не затянулся розыгрыш-то? — Даша кивнула на конфеты, — Первая коробка появилась у меня в шкафу, когда нам было… лет семь! Примерно восемь лет назад! Да что все это значит-то?!

— А вдруг это правда? Может действительно есть эта школа, — Саша посмотрел на чистую доску, потом на камеры слежения — они снова мигали красными огоньками, подошел к двери и выглянул в коридор.

— Н-н-надо подумать, — наконец заговорил Антон…

Этот странный человек, оказался полностью осведомлен о жизни ребят. Это одновременно удивляло, пугало и обнадеживало друзей. Возможно, если все, о чем сказал этот «профессор», окажется правдой, они действительно смогут приблизиться к разгадке тайны появления в детдоме. Споры были жаркими, но недолгими. Четверка решилась принять предложение, хоть никто из ребят, если честно, и не верил в серьезность происходящего.

До конца часа оставалось еще минут сорок, когда в кабинет вошла сотрудница, и сообщила что закрывает аудиторию. Ребята, потоптавшись в коридоре, решили посидеть в сквере у главного входа. Разместившись на длинной скамье, друзья обдумывали произошедшее, когда их внимание переключилось на вышедшую из института семью:

— А я говорил тебе прижать хвост, и учить! — басил грузного вида мужчина в мокрой от пота рубахе, — Говорил!?

Позади него семенила зареванная девушка. Тушь, черными подтеками «украсила» юное лицо. Замыкала процессию такая же круглая, как и супруг, дама:

— Залина, я же предлагала тебе квартиру снять…

Вдруг за спинами ребят раздался характерный хлопок, они повернулись — на скамье сидел Александр Александрович. Рядом стоял его саквояж.

— Проблемы с дисциплиной — частое дело, когда дети освобождаются от чрезмерной опеки, — кивнул он в след удаляющейся семье. — Думаю, с вами таких хлопот не возникнет. Я должен сообщить вам некоторые подробности, касающиеся прибытия в нашу школу.

— Но вы же не спросили наше решение! — прищурившись, вставила Даша, — Может, мы не согласны?

— Я уже сказал вам Дарья, знания — часть моей работы, — он едва заметно улыбнулся глядя ей в глаза. — Вечером, вы встретитесь с Юлией Викторовной, сообщите, что все прошло хорошо, и передадите эти документы для заполнения, по месту жительства, — профессор достал из саквояжа тонкую папку и отдал её Антону. — Тридцатого августа вам необходимо прибыть сюда, в колледж, и привезти бумаги обратно. Далее вы, с вещами, направитесь по адресу проспект Герасимова, восемнадцать дробь шесть и найдете там почтовое отделение. Обращаю ваше внимание: войти туда вы должны строго с двенадцати тридцати семи до двенадцати сорока шести, обязательно все четверо, прошу вас быть внимательными, это очень важно. Вы передадите служащему вот это, — он достал из внутреннего кармана пиджака какую-то карточку, размером с почтовую открытку и протянул ребятам. Антон хотел положить её в папку, но профессор его остановил: — Не нужно, чтобы кто-либо видел этот бланк, держите его всегда при себе. Конечно вся информация, полученная вами от меня сегодня, носит абсолютно секретный характер. Абсолютно — значит НИКОМУ, даже Татьяне Николаевне. Наверняка у вас много вопросов, касательно учебы, и я с радостью бы на них ответил, но очень выбился из графика. Скажу лишь, что расходы по вашему обучению «Потентиллум» полностью возьмет на себя. По прибытии вы будете обеспечены формой, и необходимыми для учебы принадлежностями. Был чрезвычайно рад знакомству с вами, — профессор пожал всем четверым руки.

За спиной резко взвыла автомобильная сирена, ребята отвлеклись на звук, а когда повернулись обратно, профессор уже исчез.

— Думаете у них там все такие фокусники? — Вася взял в руки бланк и прочитал вслух: — Почта России. ОТПРАВИТЕЛЬНОЕ УДОСТОВЕРЕНИЕ. ОТПРАВЛЕНИЕ ПЕРВОГО КЛАССА на четыре персоны, с багажом; адрес прибытия: Архангельская область, ВШВ, зона два; дата прибытия: тридцатое ноль восьмое две тысячи двадцать первого года; время прибытия: двенадцать сорок девять. — Он повертел бланк в руках и передал Саше, — Это прикол какой-то! Бред! Мы посылки что ли?!

Профессор Быков оказался прав, у ребят в головах теснились сотни вопросов, но, к сожалению, узнать ответы оказалось не у кого. Остаток дня, до электрички ребята проболтались в городском парке и на набережной. Когда до встречи с Симаковой оставалось минут тридцать, Даша предложила разыскать адрес, указанный в бланке, чтобы потом точно знать куда ехать. Времени до электрички оставалось мало, и ребята решили не рисковать, а тридцатого августа найти почтовое отделение, вызвав такси.

До конца месяца ребята прожили относительно спокойно. Татьяна Николаевна, наконец, вышла с больничного, но как оказалось, совсем ненадолго. Узнав, что четверка успешно поступила в колледж и с сентября отправится в другой город, она сразу подала заявление об уходе. Её упросили дождаться возвращения Любашковой с курорта в конце августа, и официально передать дела.

Ребята часто вспоминали визит к Татьяне Николаевне и размышляли о том, что узнали от нее в тот день. У Даши, кроме этого, не выходила из головы маленькая комната и многочисленные портреты улыбчивой девушки в квартире директора, но она так и не решилась расспросить её об этом.

За несколько дней до отъезда на учебу Даша заглянула в игровую и застала Клавдию Ильиничну за обтиранием раскидистых лопухов, теснившихся в огромной кадке.

— Ну, что Дашенька, скоро поедите? — она сполоснула в ведре, ловко отжала и хорошенько встряхнула тряпку. Даша, улыбнувшись, кивнула, а уборщица тяжело опустилась на стул, — И правильно! Надо учиться. Я вот тоже завтра последний день дорабатываю. Заживу теперь…

— Вас уволили?

— Сама. Остарела совсем, да и не хочу я с новым-то директором. Вот Татьяна Николаевна — совсем другое дело. Справедливая и честная. Такого начальства теперь уж нету больше, — Клавдия Ильинична покачала головой, — Хотя жизнь-то её голубушку тоже побила, будь здоров. Сначала муж,… потом дочь.

— Дочь? У Татьяны Николаевны?

— Сущий ангел. Такая светлая, чистая и молодая совсем. В подвенечном платье — как куколка,… так и похоронили.

— Как?.. — выдохнула Даша резко сев.

— Да, да, — кивнула уборщица, — Вместо свадьбы — поминки.

— Почему?

— Так жених и убил. Приревновал с пьяных глаз-то, пырнул ножом и ушел. А как опомнился — прибежал, да уж поздно было.

— Ужас, — Даша, прикрыв рот ладонью, смотрела в пустоту.

— Да, девонька. Как Татьяна это пережила одному богу известно. Почернела вся, ни есть, ни пить не могла, угасла, хоть следом в гроб клади. Силой вытянули её на работу-то. А через неделю к нам в детдом вас привезли — маленьких, испуганных и забитых совсем…

Даша, придя в комнату, проревела в подушку часа два, пока вернувшиеся соседки не позвали ребят.

Саша молнией влетел в комнату:

— Дашь, ты чего? — он склонился и потолкал сестру в плечо. Следом появились Вася и Антон.

— Все хорошо, — кивнула Даша и начала подниматься, — Пойдемте во двор, подышим.

Даша пересказала Саше, Васе и Антону разговор с уборщицей. Хоть их глаза в отличие от Дашиных и остались сухими, было заметно, что история сильно потрясла ребят.

Двадцать девятого августа ребята проснулись очень рано. Хотелось поскорее собрать вещи, но дело не ладилось. За окном, не переставая второй день, шел мелкий противный дождь, усиливая тяжелые переживания от неизвестности. За прошедшие недели ребята понастроили столько теорий относительно своей будущей учебы, что в головах у них была настоящая каша. В какой-то момент, после очередного разговора, они решили реально учиться в лесохозяйственном колледже, но спустя пару часов, не сговариваясь, все четверо передумали. Ребят очень тяготила необходимость держать в тайне сведения о школе. Дело даже не в запрете вездесущего профессора Быкова, а в том, что ни один нормальный человек не поверит в бредни подростков про какую-то волшебную школу. Но сложнее всего оказалось с Татьяной Николаевной — оставить её в счастливом неведении относительно истинной цели завтрашней поездки… Ребятам очень хотелось поделиться своими переживаниями с этим родным для них человеком. Они решили, как только все хорошенько разузнают, обязательно расскажут Татьяне Николаевне обо всем.

День тянулся как резиновый. В комнату то и дело заходили ребята поболтать перед отъездом. Всех интересовали подробности будущей учебы — где будут жить, какая профессия будет в дипломе… Антон в пятый раз рассказывал «подробности», когда раздался стук в дверь.

— Ну что, собрались? — заглянула Татьяна Николаевна, и докучливые визитеры, наконец, пошли на выход, — Я сегодня решила взять полдня, и если вы хотите, мы можем сходить, куда-нибудь. Правда дождь льет, надо под крышу.

— А давайте в боулинг сходим, — Саша всегда немного завидовал своим одноклассникам, которые часто проводили там время.

— Стыдно признаться, но я ни разу в жизни не была, — Татьяна Николаевна пожала плечами.

— Так и мы тоже, — Вася натянул толстовку, — Когда-то надо начинать!

Через полчаса они поднимались по ступеням самого большого боулинг клуба в городе. Взяв пробную дорожку с инструктором и оплатив час, ребята так разошлись, что перекусив в пиццерии, арендовали дорожку еще на пару часов. Никого особенно не интересовали правила, всем просто нравилось бросать шары. Было очень весело, наконец, порядком устав — давал знать недавний сердечный приступ, Татьяна Николаевна позвала Дашу поесть мороженого.

— Ты присматривай там за ними Дашенька, мальчишки у нас с тобой славные.

— Да, вон какие лбы выросли, а дурачатся как дети, — Даша кивнула в сторону дорожки, по которой с разбегу на пузе проехал Саша. Вася тоже хотел разбежаться, но его остановил работник клуба.

— Вы замечательные, я уверена, все у вас сложится удачно. Будьте честны друг с другом, а главное с самими собой. И знай, — Татьяна Николаевна слегка коснулась Дашиного плеча, — Вы всегда можете на меня положиться, я сделаю абсолютно все, что в моих силах. Очень жаль, не смогу вас проводить завтра — еду с комиссией в Сосновский филиал.

— Татьяна Николаевна, да вы для нас,… — голос Даши дрогнул.

Татьяна Николаевна накрыла Дашину руку своей ладонью, кивнула и тепло посмотрела ей в глаза.

— Чего такие грустные-то? — запыхавшийся Вася, наконец, подсел к столику, сзади подтянулись взмокшие Саша и Антон. — Еще три ванильных, пожалуйста! — обратился он к проходящей официантке.

Лопая мороженое, они долго вспоминали забавные эпизоды из жизни, хохотали над разными, иногда трагическими, на первый взгляд, происшествиями. Саша, например, в восемь лет пришел с тренировки без двух передних и одного нижнего зуба, а назавтра шепелявил стих на концерте в МЦДО. Дашка в семь лет уснула со жвачкой, которая влепилась в волосы и они с соседками повыстригли огромные проплешины, а Светлана Дмитриевна даже кинулась сначала лечить её от лишая. Антон, какое то время, когда только научился читать, доставал всех тем, что читал все вслух, АБСОЛЮТНО все! Вася, играя в прятки, забрался в вентиляцию в сушильной комнате и, зацепившись штанами, застрял там. Он чуть не отправил Клавдию Ильиничну к праотцам, когда она, зайдя развесить какие-то вещи, услышала его утробный вой, усиленный эхом из большой трубы. И таких историй за время жизни ребят в детском доме набралось множество…. Смеялись долго, так, что под конец даже щеки заболели, пока Татьяна Николаевна не посмотрела на часы:

— У-у, ребятки, время-то уже — начало девятого! Пора, вам еще все уложить нужно, да и вставать завтра рано.

Получив вещи в гардеробе, они одевались, когда к Антону подлетел крупный мужчина, резко, так, что очки полетели на пол, развернул его и, не говоря ни слова, двинул кулаком. Антон почти увернулся, и удар вместо переносицы пришелся по касательной по скуле. Саша в один прыжок оказался рядом и спустя мгновение дебошир уже отдыхал, распростершись на полу с завернутыми назад руками. Оказалось, мужчина, изрядно перебрал с алкоголем и перепутал Антона с кем-то другим. Впрочем, развития инцидента не последовало — его увели, после извинений, подбежавшие следом приятели, и когда подошел охранник клуба вопрос был уже исчерпан.

Все вышли. На улице стало темно. Тускло горели фонари, едва освещая дорожки. Дождь, наконец, закончился, и Татьяна Николаевна предложила прогуляться до детдома пешком.

— Я знаю, что вы стали уже совсем взрослыми, что неизбежна эта разлука, но мне так грустно с вами расставаться.

— Мы тоже будем очень скучать, — Даша накинула капюшон толстовки.

— Мне очень, очень будет вас не хватать, знаю, намного больше, чем вам меня. Это правильно, это совершенно нормально, потому что в вашей жизни есть и будет много чего, а в моей — только вы, — глаза Татьяны Николаевны вновь заблестели, наполнившись слезами. — Обещайте звонить или писать мне, и обязательно приезжайте на каникулы. Квартира у меня маленькая, зато на даче места полно,… — голос дрогнул, она прикрыла глаза ладонью, плечи задрожали.

Их Татьяна Николаевна! Всегда готовая прийти на помощь, поддержать и утешить, сама сейчас казалась страшно хрупкой и беззащитной. Антон, который был на две головы выше, крепко обнял её:

— Не плачьте, все будет хорошо, — она лишь кивнула, уткнувшись ему в грудь, — Мы обязательно приедем.

На подходе к главным воротам Татьяна Николаевна вызвала такси. Машина ждала, пока она обнимала всех по очереди:

— Главное ребята держитесь вместе, — она промокнула глаза платком и забралась на заднее сиденье, — Обязательно держитесь вместе, слышите! Храни вас бог! — она захлопнула дверцу, и машина тронулась с места.

— Нам очень повезло с ней, — Даша провела рукой по мокрой щеке.

Ребята смотрели вслед удаляющейся машине, пока та не скрылась за поворотом.

Глава 4 Иннокентии

Наступил день отъезда. Громких проводов не предполагалось — заспанный Толик Смирнов, парень из их блока и Дашины соседки Галя да Лена вышли проводить ребят в вестибюль, где их уже ждала Симакова. Быстро распрощавшись, ребята отправились на маршрутку до вокзала. Лил мелкий, холодный дождь. Юлия Викторовна удивила сегодня лиловым глянцевым плащом-трапецией, и синими круглоносыми ботинками с высоченной шнуровкой. Плащ был застегнут, поэтому ребята так и не узнали, как там поживает бубенчик. Довершал шальной образ невероятных размеров прозрачный зонт. Зато сегодня с ней не оказалось обморока с тоннелем в ухе.

— Документы взяли? — надулся и лопнул очередной кислотно-розовый пузырь, — Пошли…

Циклон, похоже, оказался огромным. Во всяком случае, когда они подъехали к Горному институту дождь и не думал прекращаться. Быстро уладив все бумажные вопросы Юлия Викторовна, сказав, что на каникулы ребята приедут самостоятельно, сухо пожелала удачи, хлопнула пузырем, и мгновенно растворилась на улице.

Вокруг сновали толпы студентов, никому до ребят не было никакого дела. Друзья перекусили в столовой, около одиннадцати они вызвали такси.

— Куда едем? — слегка помятый таксист, с трехдневной щетиной, посмотрел на Васю, который усаживался впереди, остальные закинув сумки в багажник, запрыгнули на заднее сиденье.

— Проспект Герасимова, восемнадцать дробь шесть, — Вася на всякий случай глянул на бланк, и убрал его во внутренний карман куртки.

— Доставим в лучшем виде, — водитель, включив какую-то дурацкую музыку, вывернул с парковки. Спустя минуту он еще и подпевать начал…

Заканчивалась очередная трудно-выносимая «кровь-морковь-любовь» доносящаяся из магнитолы когда, наконец, они остановилась. Забрав вещи, из машины, которая тут же скрылась за поворотом, ребята начали искать почтовое отделение.

— Что-то не похоже это место на проспект-то, — Антон крутил головой в поисках нужного адреса.

Через десять минут стало понятно, никакой почты по указанному адресу точно нет, а есть полуразрушенное здание, обнесенное унылым бетонным забором, уходящим за поворот.

— Повелись на рассказы этого типа, хороши, чего скажешь, — Саша сел на корточки на краю тротуара.

— Надо просто у кого-нибудь спросить, — пыталась бодриться Даша.

— Э-э-эй! Где почта!? — крикнул Саша, раскинув руки, обводя взглядом, совершенно пустую узкую улицу.

Прошло еще двадцать минут в бесплодных поисках, прежде чем ребята заметили одинокого прохожего одетого в комбинезон и куртку сигнально-оранжевого цвета. Подбежав, они уточнили адрес.

— Да, верно. Герасимова, восемнадцать дробь шесть, только это проезд, здесь промзона начинается. А вам наверно проспект нужен. Вам надо туда идти, — мужчина показал в сторону небольшого сквера с уходящей за деревья тропинкой, — Там не очень далеко остановка, маршрут «двенадцать «Э».

Поблагодарив, четверка кинулась со всех ног. Выскочив из сквера на тротуар, ребята заметили прилично впереди козырек и знак остановки. Они бежали, как вдруг недалеко остановилось такси, из которого вышла женщина. Машина уже включила поворотник, но Даша успела постучать по заднему крылу. Переднее боковое стекло опустилось, на Дашу с улыбкой смотрел водитель лет двадцати:

— Куда отвезти, красавица?

— В центр, проспект Герасимова, восемнадцать дробь шесть, — запыхавшись, с трудом выдохнула Даша, — Только я не одна!

— Да я уж вижу, — приунывший водитель из салона открыл багажник, — Кидайте вещи.

— Только, если можно, максимально быстро — мы опаздываем уже. Водитель перепутал адрес и привез нас не туда.

— Всё ясно, не вы первые, и думаю, не вы последние. Вам надо на проспект имени Иннокентия Петровича Герасимова, а вас привезли в проезд Иннокентия Петровича Герасимова.

— Что, фантазии у мэрии не хватает на названия улиц? — пробурчал Саша глядя на проносящиеся мимо дома и деревья, — Зачем называть две улицы именем одного человека?!

— А это разные люди. Проезд назван именем Герасимова — известного географа и почвоведа, а проспект носит имя Герасимова — героя Советского Союза, просто они абсолютные тезки — и тот и тот Иннокентий Петрович, — улыбнулся водитель.

— Повезло нам с Иннокентиями, а вы откуда все это знаете? — спросил Саша.

— Да в школе еще когда-то реферат писал, так в голове и засело.

Часы показывали уже двенадцать пятнадцать, когда такси остановилось у бело-красного заборчика огораживающего край огромной канавы, идущей поперек улицы.

— Дальше никак — ремонт, — пожал плечами улыбчивый водитель, — Вот этот дом вам нужен, — он показал на трехэтажку метрах в семидесяти.

Расплатившись за проезд, ребята с сумками, почти бегом, направились к дому с большой вывеской «Почта России». Подойти к зданию оказалось совсем не просто: все вокруг было изрыто следами от тяжелой техники, повсеместно валялись обрывки утеплителя, какой-то пленки, обрезки разных труб, и другой строительный мусор. Дождь, мелкой пылью застилал глаза.

Даша немного отстала от друзей — поправляла ослабший шнурок на кроссовке. Она почти нагнала ребят, как вдруг вскрикнув, побежала в сторону. Повернув голову, Антон увидел около обрезка трубы некрупного рыжего кота и несущуюся к нему, наперерез Даше, большую свору собак. Парень среагировал мгновенно: в несколько больших прыжков Антон оказался между собаками и Дашей. Собаки с остервенением залаяли. Даша вскрикнула от неожиданности. Свора, бросившись на ребят, отвлеклась от кота, и тот успел прошмыгнуть в трубу. Ребята оказались окружены стаей. Собаки просто захлебывались в бешенстве. Даша в ужасе схватила с земли кусок кирпича.

— Стой! — крикнул Антон.

В эту секунду здоровенный пес кинулся на него, сбив с ног. Вторая псина вцепилась в голень и начала рвать. Антон закричал от боли. Он не глядя, наотмашь, молотил кулаками по собаке. Саша и Вася, подбежав, не могли подступиться, собаки кидались и на них. Саша схватил кусок арматуры и с криком кинулся в гущу. Вася с обломком доски двинулся следом. Вдруг на стройке раздался оглушительный грохот — резко заработал отбойный молот. Собаки бросили борьбу и понеслись по улице. Антон сидел на земле, немного согнув ноги.

— Дай посмотрю, — Вася, стоя на коленях начал рвать пропитавшуюся кровью штанину, — Сильно?

Когда ткань, наконец, поддалась, открылась страшная картина. Икроножная мышца почти полностью отделённая от кости шматами свисала вниз, кровь хлестала ручьем. Наверное, от болевого шока Антон уже не кричал, а с удивлением смотрел на ногу.

— Надо в больницу! — Саша отпрянул, увидев огромную рану.

Вася видел все как в тумане. Его замутило. Захотелось отвернуться, убежать от этого кровавого месива. Но вместо этого, непонятно почему, он подставил снизу руки и прижал болтающуюся плоть. Мгновенно его руки сделались болезненно ледяными, как будто в дикий мороз он обхватил чугунную трубу. Он зажмурил глаза от сильнейшей боли пронзившей голову. Постепенно руки начали теплеть, боль притупляться,… через минуту руки стали горячими, голова прошла. Отняв руки, Вася посмотрел на рану. Удивительно, но кожа была почти ровная — со слегка заметными следами укусов, правда перепачкана кровью.

Даша, наконец, откопала в сумке шейный платок и трясущейся рукой протянула Васе, чтобы он перевязал Антона.

— Да не надо ничего, — Антон осторожно провел рукой по ноге, — Кровь уж не идет.

— Как! — в один голос удивились Саша и Даша, глядя на Васю.

— Не знаю.

— Как это, там же месиво было?! — Саша ошарашено смотрел на друга.

— Не понимаю, — замотал головой Вася.

— Кот! Нужно достать кота! — Даша попробовала выманить усатого из трубы, но он забрался еще глубже. — Ребята, давайте достанем, нельзя его так здесь бросать!

Вася хотел поднять трубу — килограмм сорок — одному не справиться. Саша подскочил, и ребята с трудом подняли обрезок. Наклонив они стали его трясти. Что-то грязное, мокрое рыже-серое вывалилось Даше в руки. Кот дрожал, толи от страха, толи от холода. Даша завернула его в свой платок и прижала к себе.

— Давайте возьмем его с собой, — жалостливо протянула она. — Как тебя звать-то? — обратилась она к свертку.

— Иннокентий! Точно! Их сегодня особенно много встречается, — нервно усмехнулся Вася. Его все еще немного трясло.

— А если туда нельзя с котами? Что с ним потом делать? — Саша перебирал в голове варианты, куда деть найденыша, — Может, оставим его, в каком-нибудь подъезде?

— Возьмем с собой! — твердо сказала Даша, — Решать, что делать — будем потом!

— Время! — Антон, все еще сидя на земле, глянул на часы, — Мы опоздали!

— На моих — двенадцать сорок четыре! — Даша, с котом на руках, припустила к крыльцу с синей вывеской. — Сумку мою возьмите! — не останавливаясь, крикнула она.

— Сильно болит? — Вася помог Антону подняться.

— Вроде нет, — Антон аккуратно приступил на ногу, — Нормально!

Саша подобрал пожитки сестры и вприпрыжку, с сумками наперевес, друзья кинулись за Дашей. Влетев на крыльцо, они увидели синюю дверь с отслаивающейся краской и черной старомодной ручкой, на которой болталась табличка «ремонт».

— Стойте, — Вася с силой выдохнул и посмотрел на друзей, — Давайте пока будем помалкивать про ногу Тохи, ладно? — ребята кивнули, и он решительно дернул дверь…

Глава 5 Отправление первого класса

После улицы, хотя погода была хмурая и дождливая, друзьям показалось, что в помещении совсем темно. Спустя какое-то время глаза привыкли и стали различимы очертания предметов: конторка с потертой столешницей, грузовая тележка с бортиками из гнутых труб, большой сейф в углу, маленькое окошко, через которое почти не проникал уличный свет.

— Припоздни-и-ились, молодые люди, — неожиданно из подсобки раздался размеренный стариковский голос, — Отправление в двенадцать сорок девять, а вы еще не прошли инструктаж. — Наконец, появился небольшого роста, плотный пожилой человек, в синих форменных брюках, голубой рубахе, и синем галстуке. — Почта России рада приветствовать вас, — продолжая монотонно говорить, он медленно натягивал синие нарукавники, — Прошу вас, ваше отправительное удостоверение, — неспешно взял бланк протянутый Васей, — Всё ве-е-ерно, отправление первого класса на четыре персоны,… с багажом. Прошу поместить ваш багаж в центр тележки.

Ребята мгновенно побросали вещи, и застыли в ожидании дальнейших указаний. Большие круглые часы в медном корпусе, висевшие за спиной у служащего показывали двенадцать сорок семь, а тот и не пытался говорить хоть чуточку быстрее:

— Отправление первого класса осуществляется лицами старше четырнадцати лет без сопровождения служащим. Во время осуществления отправления впервые, возможны проявления дискомфорта в виде тошноты, временной потери слуха и зрения, — секундная стрелка, меж тем, неумолимо неслась по циферблату, а старичок, казалось, говорил все медленнее, — …Нарушения сердечного ритма, в редких случаях смерти…

— Как смерти? — опешил Антон.

— А с котами можно? — Даша слегка приподняла мокрый сверток.

— …Большинство из указанных проявлений проходят бесследно в течение четверти часа, — казалось, старичку было вообще все равно, что ему говорят. — Прошу вас встать на обозначенный участок, — он показал на пол, и ребята, заметив круг диаметром примерно метра полтора, очерченный красной краской, быстро в него запрыгнули, — Допускается сопутствующее отправление животных весом не более одной четвертой массы перевозящего…

Ребята, сжав кулаки, смотрели на часы, считая про себя секунды. Семь,… шесть,… пять,…

— В случае если вес животного,… — три… два…

Последнее, что ребята увидели — сноп красных искр, вырвавшийся из-под штемпеля, когда старичок припечатал им бланк. Прозвучал оглушительный хлопок. Свет мгновенно погас. Казалось, их тела сжались, как будто сами они находятся между бланком и этим штемпелем. Внезапно свет появился вновь. Сначала ребятам показалось, что ничего не произошло. Они по-прежнему находились в тускло освещенном помещении с потертой конторкой, большим сейфом в углу и грузовой тележкой, которая, однако, оказалась пуста. Большие круглые часы в медном корпусе, висевшие на стене так же показывали двенадцать сорок девять.

— Почта России и впредь будет рада оказывать вам услуги по отправлениям любого класса, — тот же монотонный неспешный голос зазвучал в полумраке.

Присмотревшись, ребята поняли — это другой человек, похожий на первого как две капли воды, но другой! У этого пожилого служащего была одета форменная фуражка, но отсутствовали нарукавники. Даша вздрогнула от неожиданности, когда вдруг, на тележку откуда-то сверху упали их сумки.

— Почта России желает вам всего доброго. Прошу вас взять свои вещи и немедленно покинуть зону прибытия.

Друзья, поблагодарив, похватали сумки и двинулись к выходу, когда поняли, почему их просили поторопиться — вновь прозвучал оглушительный хлопок, и в центре круга, где только что стояли ребята, появились еще два подростка. Спустя мгновение на тележку свалились пузатый рюкзак, и большая спортивная сумка. Весело поприветствовав служащего — стало ясно, это для них не впервой, — подростки, прихватив вещи, тоже направились к выходу.

Открыв дверь, ребята зажмурились от ослепительного света. На улице не было и намека на заунывный дождь, в голубом небе ярко светило солнце. Спустившись с крыльца, друзья осмотрелись. Большая поляна, окруженная вековыми соснами, была заполнена подростками. Из покосившегося здания почты, то и дело выходили студенты: иногда по одному, иногда небольшими группами. Некоторые громко и весело приветствовали друг друга, а кто-то тихонько стоял в сторонке. Худощавый юноша с красно-зеленой повязкой на рукаве указывал первокурсникам, куда им встать.

— Подойдем, — Вася заметил двух ребят стоявших слева от почты и направился к ним, остальные пошли следом, — Тоже первый курс?

— Ну да. Сегодня первый и второй прибывают, — Невысокий парень в спортивной куртке слегка улыбнулся, и протянул руку, — Кирилл.

— Василий, — он хотел ответить на рукопожатие, но увидев кровь на своих руках, принялся обтирать их об джинсы.

— Артем, — в знак приветствия махнул рукой коренастый, короткостриженый подросток, с подозрением оглядев подошедшую четверку.

Ребятам почему-то казалось, что дождь, грязная стройка, и происшествие с собаками случились когда-то давно, а между тем с их одежды всё еще капало, и все они были перепачканы землей. Антон еще и с разодранной до колена штаниной, в крови, со ссадиной у глаза и треснутыми очками от вчерашнего бойца в боулинге. Когда все четверо познакомились с Кириллом и Артемом они заметили невдалеке колодец и подошли к нему умыться. Судя по тому, сколько времени поднималось ведро, привязанное к цепи, колодец должен быть глубиной метров пятнадцать-двадцать. Ледяную воду поливали из ведра тонкой струйкой, но руки все равно сводило от холода. Наскоро умывшись и почистив немного одежду, ребята вернулись на поляну.

— Вы чего в таком виде-то? — спросил Кирилл.

— Да, Иннокентии сегодня одолели! — улыбнулся Саша глядя на Дашку, которая пыталась обтереть платком нового питомца.

— Будем звать тебя Кешей, — ворковала Даша. Она всегда была жуткой кошатницей, да и собачницей тоже. За время жизни в детском доме раз семь-восемь с истериками отправлялся восвояси очередной, притащенный ею, котеночек-щеночек. Держать животных в детдоме строжайше запрещалось. — Сейчас обсохнешь, потом я тебя вычешу, будешь настоящий красавчик, и никто тебя не прогонит, — она с вредным прищуром глянула на Сашу.

Ребята коротко рассказали Кириллу с Артемом о злоключениях по дороге, но теперь, когда все было позади — это вызвало всеобщий хохот. Их новые знакомые тоже оказались из одного города — подмосковной Дубны.

— У меня здесь старший брат учится, Игорь, — рассказывал Кирилл, — Он перешел на четвертый курс, и выбрал специализацию «ратное дело». Они прибыли с третьим курсом вчера — помогают готовить школу к учебному году. Пятый курс — блатной прибывает вечером перед первым сентября, уже на все готовенькое.

— А моя тетка, по отцу, окончила здесь «общее управление», и теперь работает в Москве большой начальницей в каком-то министерстве, — вставил Артем. — Советовала тоже «общее управление» выбирать, но до этого еще пилить и пилить.

Они болтали о том, о сем, из почты выходили все новые прибывшие, наконец, на крыльце появился профессор Быков в сопровождении какой-то крупной, рослой женщины.

— Минута в минуту завершили, — негромко сказал профессор, пряча круглые золотые часы, — А еще говорят, что Почта России плохо работает, — закончил он с улыбкой.

Второкурсники сразу замолчали и приготовились слушать. Первокурсники же, в большинстве, продолжали гомонить.

— Тихо, эта с шишкой на голове, кажется Астролябова, — шепотом сообщил ребятам Кирилл, кивнув на спутницу профессора Быкова, — Игорь говорит, она самый строгий препод в школе, из-за нее чуть не по десять человек в год отсюда вылетает.

— Добрый день! — прочистил горло профессор Быков. — Здравствуйте! Меня зовут Александр Александрович Быков, и я директор школы «Потентиллум», в которой вам предстоит учиться, — продолжил он когда, наконец, наступила тишина. — Позвольте представить вам Астролябову Лидию Петровну — моего заместителя по вопросам дисциплины и этики, профессора ботаники, — крупная дама слегка подалась вперед и кивнула.

Её мраморно-зеленый дорожный брючный костюм дополняла белая блузка. Темно-русые, с проседью, волосы были собраны в огромную тугую шишку. Большие карие глаза смотрели как-то не по-доброму, а крупный мясистый нос с неприятнейшей бородавкой, и вовсе отталкивал от себя взгляды.

— Спасибо Александр Александрович, — раздражающе громкий, слегка скрипучий голос заставил замолчать последних болтунов, — Я тоже несказанно рада приветствовать всех вас, а особенно первокурсников! Ведь вскоре, вы откроете для себя мир доселе вам не ведомый, и либо он благодушно примет вас, — она раскинула руки, будто собирается обниматься, — Либо отторгнет, как нечто чужеродное, — брезгливо тряхнула руками. — Я всегда говорю студентам, что наивысшим благом для них считаю отличную дисциплину, и превосходные знания. С последним, наш преподавательский состав, на мой взгляд, справляется блестяще, — она посмотрела на директора, который утвердительно кивнул. — Что же касается дисциплины — тут нам понадобится ваша помощь, ведь только от вашей сознательности зависит конечный итог, — она широко растянула крупные губы в улыбке. — Подробный список правил проживания имеется в каждой комнате студентов. Напомню лишь, что за злостное нарушение правил объявляются взыскания. Четыре взыскания приводят к отчислению из «Потентиллума», без возможности восстановления, — профессор снова криво улыбнулась.

Наша четверка, с новыми знакомыми, оказались ближе всех к крыльцу, где стояли преподаватели. Естественно профессор Астролябова заметила ребят и пока произносила свой монолог, буравила их, перепачканных и мокрых, недобрым взглядом. Она спустилась с крыльца и, подойдя к Антону спросила:

— Ваша фамилия, юноша, — она посмотрела на его подбитый глаз.

— Вторыгин.

— Хо-ро-шо, — сделав какие-то пометки в своем блокнотике, она опустила глаза на рваную штанину, — Что, весело отпраздновали отъезд из дома?

— Да вы ничего не поняли, Антон просто,… — вставила Даша, но тут же пожалела об этом.

— Если мне нужно узнать чье либо мнение, я его СПРАШИВАЮ!

— Не кричите на нее, — Антон хотел все объяснить, но вдруг заметил, как профессор Быков за спиной Астролябовой показывает ему скрещенные руки — мол, не надо, и он опустил голову, — Простите,пожалуйста!

— Ваша фамилия, девушка?

— Крайнова, — понуро ответила Даша.

Профессор Астролябова сделала еще одну пометку в блокнотике. Далее она посмотрела на Васю с Сашей — ребята тоже не отличались чистотой и опрятностью.

— Я очень хотела бы надеяться, что все присутствующие сегодня студенты, — она развернулась, и медленно пошла мимо первокурсников, — Смогут подбросить свои конфедератки в воздух, по случаю окончания нашей школы. Я хочу, чтобы с первых дней, вы поняли: ошибки могут допускать все, но важно признавать их, и стремиться исправить. И тогда не возникнет недопонимания, и конфликтов, которые неизбежно появляются в противном случае, — профессор резко развернулась и пошла к крыльцу.

Проходя мимо грязной четверки, она не глядя на них сделала едва заметный пасс рукой. В это же мгновение одежда ребят сама собой стала чистой и сухой. Рубахи заправились в штаны. Ремни затянулись. Шнурки завязались. Все это происходило так быстро, что друзья чуть не попадали на траву. Оглянувшись, профессор посмотрела на кота — грязный и прилизанный он невозмутимо чесал за ухом, рядом с Дашиной ногой. Еще одно движение рукой — и кота, с жалобным «мя-я-я-у», подбросило в воздух на полметра. Шерсть его встала дыбом, спина выгнулась. Лапы торчали в разные стороны, как будто его током ударило. Когда кот приземлился на траву, то показался огромным толстым котярой — чистая шерстка, волосок к волоску, была пушиста, как после шампуня. Кот громко чихнул, и по его пушистому меху пронеслись паутинки электрических разрядов.

— Ну и шарик! — рядом улыбнулась светловолосая девчонка, показывая на кота. Все громко загоготали.

— Думаю, нам надо поблагодарить Лидию Петровну за добрые пожелания, — сказал директор, когда Астролябова встала с ним рядом. — Скажу еще несколько слов. Во-первых, поскольку погода отличная предлагаю добраться до шкалы пешком. Во-вторых — ваш багаж будет доставлен в школу самостоятельно, вам надлежит лишь прикрепить именные бирки. В третьих — это касается первокурсников — узнать, в какой комнате вы будете проживать, можно в холле главного корпуса, при необходимости предусмотрены обоснованные замены, и четвертое — собрание первокурсников состоится сегодня в семнадцать часов тридцать минут. Приятной прогулки.

— У кого не подписаны вещи получите бирки, — худощавый юноша, с красно-зеленой повязкой на рукаве поднял вверх пачку маленьких зеленых квитанций.

Быстро надписав квитки и прилепив их к сумкам, ребята, налегке, отправились вслед за директором. По широкой вымощенной булыжником дороге шагать было легко. Правда, ребята все же старались идти чуть поодаль от профессоров, чтобы ненароком снова не попасться на глаза Астролябовой. Дорога проходила то через сосновый бор на возвышенности, то спускалась к широкому разнотравному полю, справа все чаще стали подниматься высокие пригорки, местами обнажая огромные валуны.

Кот ни на шаг не отставал от новой хозяйки. Подняв свой пушистый, словно метелка для пыли, хвост он бодро бежал то справа то слева от Даши, часто заглядывал ей в лицо и поминутно радостно мяукал.

— Похоже, сюда и правда, пускают с живностью, — Саша кивнул на девчонку несущую переноску, из которой торчал черный пушистый хвост, по всей видимости, тоже кошачий — из темной глубины то и дело раздавалось жалобное мяуканье.

— Потерпи, Манена, почти приехали, — хозяйка пыталась успокоить питомца в переноске, — Привет, тоже первый курс? — улыбнулась она Даше, — Меня Анеса зовут, Анеса Кристерсен.

— Даша Крайнова. Да, первый. Манена — это твоя кошка?

— Теперь моя. Она с бабулей жила в Драгоре, это под Копенгагеном. В общем, бабули не стало, а у мамы аллергия. Пришлось забрать с собой. Жаль кошку, она ведь старше меня на несколько лет. Пока дичится, но думаю, привыкнет. А это твой? — указала Анеса на рыжего усатого, — Породистый?

— Мой! — гордо ответила Даша, — Русский дворовый! Час назад подобрала.

— Как назвала? — спросила симпатичная кудрявая девчонка в толстовке с надписью «Я НЕ ЛЕНА» идущая слева.

— Иннокентий, — улыбнулась Даша глядя на весело бегущего впереди кота.

— Как навиливает, смотри какие у него пушистые штанишки, — засмеялся кто-то справа. Кот бодро вышагивал, ступая по одной линии, от чего и правда казалось, что он виляет задом.

Даша повернулась и увидела ту же кудрявую девчонку, только в толстовке с надписью «Я НЕ ОЛЯ». Даша снова посмотрела налево и тут сообразила, в чем дело:

— Я уж думала у меня от этой пересылки что-то с головой.

— Надеюсь с головой у тебя все в порядке, — улыбнулась та, что справа, — Меня Лена зовут, а это моя сестра-близняшка Оля.

— Даша. А у меня — брат Саша, правда, мы двойня.

Вскоре друзья заметили еще студентов с несколькими котами и парой морских свинок. Один паренек шагал с большущим черным пауком в банке. Несколько студентов несли птичьи клетки, правда, рассмотреть кто в них, не позволяли накидки. Но больше всего ребят удивила переноска, из которой торчал огромный хвост, скорее всего принадлежавший очень крупной ящерице. Большая переноска со странным хвостом, похоже, была тяжелой ношей. Её с большим трудом нес худощавый высокий остроносый подросток с вытянутым бледным лицом, и коротким ежиком черных волос.

— У тебя там, что крокодил что ли? — не удержалась от любопытства Даша.

— Сама ты крокодил! Это древний комодский дракон с острова Гили-Мотанг, — высокомерно посмотрел на нее бледный подросток. — Мне отец привез. Он считает, что у настоящего колдуна должно быть серьезное животное, а НЕ КАКИЕ-НИБУДЬ ТАМ, ХОМЯЧКИ.

— Эх, Румянцев! — крупный, широкоплечий парень с улыбчивым лицом хлопнул его по плечу сзади, — Жаль, твой отец не привез тебе слона. Я б с удовольствием глянул, как он на тебя сядет! Ты и здесь начинаешь свою песню о папеньке? Меня, кстати, Дима зовут, Дмитрий Сивков, — парни пожали руки и представились в ответ. — А это мой двоюродный брат Юрий Румянцев, тот еще зануда, скажу я вам, — засмеялся он.

— Да, я считаю, что положение родителей обязывает к соответствующему поведению и их детей. Мой отец высокий чиновник, постоянно в командировках по всему свету, а мне, оказывается, придется учиться в этом захолустье.

— «Потентиллум» — захолустье? Уже двадцать третий год подряд это лучшая школа мирового рейтинга! Да и наши родители тоже здесь учились, — пожал плечами Дима.

— Мой отец учился сначала в Питере, а потом в универе в Штатах, а не в какой-то школе у черта на рогах! — на щеках Юрия проступили красные пятна.

— Ладно, не кипятись, — сказал Дима примирительно. — А ваши предки, чем занимаются?

— А мы не знаем, мы детдомовские! — глядя на Юрия весело сказал Вася.

И без того худое лицо Румянцева сделалось еще длиннее, кровь отлила от кожи — она стала зеленовато-белой:

— Сюда, что и таких берут?!

— Как видишь! Есть возражения? — Саша хрустнул костяшками пальцев.

— Тихо, тихо, не надо начинать знакомство с мордобоя, — Дмитрий смотрел то на Сашу, то на Юру, который остановился как вкопанный. — Пошли, — позвал он брата, но тот остался стоять и Дима, в итоге, тоже.

Дорога сделала резкий поворот, обогнув подножие большой каменной гряды, сразу за ним была развилка.

— Эта дорога, — директор, остановившись, показал налево, — Ведет в небольшой городок, где вы сможете бывать в свободное время. Завтра мы организуем для вновь прибывших экскурсию в него, и вы сможете купить все необходимое. Однако из школы удобнее добираться по другой дороге, прямо по берегу озера, я покажу.

— У нас и налички-то почти нет, тысячи три, с копейками, — Вася растеряно посмотрел на друзей, — Думаете, там есть банкомат?..

— Брат говорит, — мечтательно улыбнулся Кирилл, — В первом семестре всем плотят стипендию, если конечно, сильно не косячить. Целых три рубля в месяц! Будет на что погулять!

— Чего-то ты больно разошелся, на трешку-то! — засмеялся Антон.

— А здесь деньги другие, смотрите, — Кирилл вытащил из кармана джинсов несколько медных монеток разного размера, и показал на ладони: — Это — копейка; это — полкопейки; это — четвертина, — мне Игорь дал!

— И что, на это можно что-то купить? — дернула плечами Лена.

— На копейку говорят, можно пообедать в трактире, за полкопейки купить перьев и чернила на неделю или полведра медовухи, а на четвертину — два больших калача.

— У них цены как в восемнадцатом веке! — Антон взял четвертину и покрутил в руках, — А бумажные деньги есть?

— Вроде бы нет, точно не знаю, спросим потом.

— Интересно, наши деньги можно обменять, и какой тут курс, — Саша тоже повертел в руках медяшки.

— Игорь говорил, в прошлом году меняли один к тридцати тысячам, а в этом году не знаю, — Кирилл убрал деньги обратно в карман.

— Это получается у нас на четверых десять копеек что ли? — со смехом сказал Вася, достав обычные деньги, — Живем!

Ребята тоже рассмеялись.

Глава 6 Прививка от наглости.

Разглядывая деньги, ребята оказались в самом конце процессии, и уже не слышали рассказов директора. Прибавив шагу, они почти нагнали группу, когда дорога, идущая последнее время все больше в гору, сделала резкий поворот вправо. Огромные косматые ели, отступив, открыли захватывающий вид — впереди раскинулась бирюзовая гладь. Это было озеро. Дорога выходила к нему на высоком скальном берегу. Узкая, иногда не больше десяти метров, полоска зеленой травы заканчивалась почти вертикальным обрывом. Ниже каменная осыпь опять переходила в изумрудный луг, плавно спускающийся к озеру. Почти у кромки воды, всего в нескольких метрах, проходила каменная дорога, которая и вела, судя по всему в городок, видневшийся на берегу, километрах в двух-трех.

С левой стороны дорогу, где шли ребята, в самом повороте ограничивала каменная ограда высотой по пояс, а справа поднималась двадцатиметровая каменная глыба. Друзья, забравшись на ограду, с восторгом смотрели на озеро. Свежий напористый ветер обдувал их счастливые лица. Просто не верилось, что все это действительно наяву и происходит с ними.

— Эй, догоняйте уже, — Артем помахал им с вершины горы, куда поднималась дорога.

Припустив, ребята изрядно запыхались и когда, наконец, крутой подъем сменился ровным участком, догнали Артема и Кирилла. Дорога обогнула очередную каменную глыбу и тут они увидели школу. Впереди, за высокой кованой оградой, с удивительной красоты узорными воротами, высился огромный белокаменный дворец. Проходя в ворота, которые тот час же за ними закрылись, ребята заметили витиеватые буквы «ВШВ «Потентиллум». Догнав всю группу, во главе с директором, они стали слушать его рассказ.

— Перед нами парковая зона, предваряющая парадный подъезд главного корпуса школы, — директор слегка замедлил шаг и обвел рукой парк с ровным, изумрудно-сочным газоном, пышными цветниками, и вековыми деревьями. — В 1805 году, к пятидесятилетнему юбилею высшего статуса школы, был сдан главный корпус в белом камне, и разбит, сей дивный, на мой взгляд, парк. К настоящему же времени школа обзавелась огромными каменными учебными корпусами почти в дворцовом стиле, с обширнейшей библиотекой, Залом торжественных собраний, спальными покоями студентов и преподавателей, пыточной, собственными ремесленными мастерскими, оранжереей, и много еще чем, — профессор Быков, взойдя на мраморное парадное крыльцо, остановился у массивных дубовых дверей с изящной ковкой. — Со всем этим, я уверен, вы с интересом ознакомитесь позже, — он любезно посторонился, пропуская профессора Астролябову вперед, — А теперь прошу вас, входите!

Массивные двери совершенно бесшумно распахнулись, приглашая изумленных первокурсников в огромный холл с фонтаном в центре. Все впервые вошедшие выдохнули с восторгом. Интерьер никак не уступал великолепным дворцам. Чаша фонтана, диаметром метра четыре, была выполнена из зеленого с мелкими золотистыми прожилками цельного куска камня. Изумительного вида рыбы с пышными хвостами неспешно плавали в прозрачной воде. Центральная струя, бьющая вверх, немыслимым образом извиваясь, огибала восьмерку. По периметру чаши ещё тридцать шесть струй били в центр, постоянно меняя направление и напор в такт легкой музыке идущей непонятно откуда. Холл освещали четыре огромные пятиярусные люстры со свечами такой яркости, что казалось, горят мощные электрические лампы. Хрустальные подвески на люстрах создавали удивительную игру радужных зайчиков на потолке и стенах отделанных белым полированным камнем, инкрустированных золотым узором. Стены украшали полотна, с изображением чудны́х животных на фоне великолепных пейзажей. Изображения были очень реалистичны, и ребятам сначала показалось, что это огромные фотографии, и лишь подойдя вплотную, они разглядели, тысячи мельчайших кусочков каменной мозаики виртуозно подобранных по размеру и цвету.

— Убранство парадного корпуса «Потентиллума» практически неизменно с момента основания, — профессор Астролябова обвела холл рукой, — Каждый руководитель имеет право лишь изменить этот фонтан по своему вкусу — поэтому он и называется «директорский». Эта изящная композиция создана профессором Быковым, и украшает холл уже почти двадцать лет, и смею надеяться, еще долго не подвергнется изменениям.

— Лидия Петровна очень добра к моим скромным способностям, — директор слегка порозовел, — Но думаю вам пора определиться с комнатами, наконец, перекусить и перевести дух с дороги, — профессор Быков указал рукой на списки, висевшие на стене объявлений, взял под ручку профессора Астролябову и они удалились.

Началась толчея у списков распределения по комнатам. Чтобы навести хоть какой-то порядок, на помощь подоспели несколько старшекурсников во главе с приятной слегка полноватой дамой. Она была одета в свободное светло-коричневое платье с двумя большими карманами, в руках держала тоненькую Палочку с беловатым камушком на кончике.

— Тишина. ТИХО! Меня зовут Ирина Сергеевна — я заместитель директора по хозяйственным вопросам, — продолжила она, когда гомон, наконец, стих. — В моем ведении все бытовые вопросы, вы можете, при необходимости, всегда ко мне обратиться. Комнаты четырех и пятиместные, поэтому мы составили предварительные списки проживающих. Найдите свои фамилии и уточните, если будет необходимость.

— Ну что мужики, нас трое, еще кого-то точно подселят, — Антон склонился к Васе и Саше, — давайте Кирилла и Артема к себе позовем.

— Эй, парни, — Саша позвал ребят, — Если хотите, давайте с нами, — и, получив утвердительный кивок, обратился к Ирине Сергеевне, — К Першеневу, Вторыгину и Крайнову добавьте,… — он вопросительно посмотрел на новых соседей.

— Зворыкин, — вставил Кирилл.

— Семенов, — добавил Артем.

— Комната номер сто двенадцать, левое крыло, первый этаж: Вторыгин Антон, Зворыкин Кирилл, Крайнов Александр, Першенев Василий, Семенов Артем, — провела она Палочкой по списку, и фамилии, сами перепрыгнули в одну ячейку, — Вот ваши ключи, — она Палочкой дважды слегка коснулась левого кармана и из него тотчас же выскочила связка из пяти резных желтых ключиков. — Держите же, — она качнула Палочкой, ключи расцепились, подлетели и застыли около изумленных ребят.

Даша попала в комнату номер сто двадцать три в правом девчачьем крыле. Её соседками оказались Елена и Ольга Дроздовы — светло-русые улыбчивые сестры-близнецы, и Полина Ковтун — высокая, худощавая девица с копной длинных огненно-рыжих волос.

Когда все студенты распределились по комнатам, а на это ушло не меньше трети часа, ребят, наконец, повели в спальный корпус по крытому застекленному переходу. Это была длинная лестница шириной метра два. Некоторые её ступени представляли собой широкие площадки, на которых стояли резные скамьи. Бесчисленные арочные окна перехода открывали вид на ухоженную территорию вокруг.

— Это переход в корпус для преподавателей и гостей «Потентиллума», — указала направо Ирина Сергеевна, — Если пойти прямо, то попадете в Северный учебный корпус, там же находятся директорская библиотека, его апартаменты и астрономическая башня.

Наконец долгий подъем по переходу закончился и, войдя в большие двери, студенты попали в холл с широкой лестницей, из которого выходило несколько коридоров. Пройдя по одному из них, ребята оказались в просторной комнате с камином, несколькими мягкими диванами и креслами, а как же большим столом. Ближе к окну стоял биллиард и несколько шкафов со стеклянными дверками.

— Это гостиная для студентов из комнат сто девять — сто двенадцать, — важно сообщил сопровождавший их хмурый старшекурсник в очках.

В гостиную выходили двери из блоков по две жилых комнаты в каждом. Бесконечные коридоры и мелькание дверей сначала напрягали, но когда ребята оказались в своей комнате, весь негатив сразу прошел.

Ребятам сразу понравилась их комната. Она оказалась большой, и очень светлой благодаря двум высоким арочным окнам, выходящим на озеро. Стены из желтовато-серого кирпича внизу были отделаны деревянными панелями янтарного цвета. Освещали комнату две кованые люстры свечей по пятнадцать каждая, дополняли их несколько настенных светильников и лампы на прикроватных тумбочках. Помимо кроватей, большого шкафа для одежды и стола, за который могли сесть человек восемь-десять, ребята заметили разномастные стулья, и табуреты, несколько кухонных полок с кружками, тарелками и другой мелкой утварью, которая делала обстановку очень домашней.

Вещи ребят большой кучей громоздились в центре комнаты. Распределив кровати, они бегло осмотрели туалет с душевой и кладовку, и отправились изучать остальное пространство.

Встретившись с Дашей, друзья обратили внимание на оживление около большой доски объявлений — списки распределения по группам, вывесили в нижнем холле спального корпуса. Ребята с облегчением узнали, что попали в одну группу — номер два. Однако не успели они обрадоваться, как Даша дочитала:

— Куратор — Астролябова Лидия Петровна. — Обреченный стон отчаяния издали все, кто стоял рядом.

— Ну, не съест же она нас, — поправил очки на носу Антон.

— Может только покусает, — смеясь, ответил Артем — они с Кириллом тоже оказались во второй группе.

Дашка напросилась посмотреть комнату мальчишек, и, придя, тут же стала планировать, как лучше переставить мебель, и что где разместить:

— Я бы поставила кровати вдоль этих стен, тумбочки — вот так, — замахала она руками, — А стол развернула поперек…

— Эй, дизайнёр доморощенный, хватит командовать, без тебя справимся, — Саша со смехом прервал мечтания сестры. — Лучше бы вещи разложить помогла, — он с ребятами принялся разбирать сумки.

— Пошли обедать, — через двадцать минут в дверь заглянул Дмитрий Сивков, он с бледным братцем попал в комнату номер сто десять, — Сегодня обед до пятнадцати часов. Говорят, кормёжка в «Потентиллуме» что надо! Мама рассказывала, когда она тут училась их кормила старушка-повариха — Зинаида Васильевна, кажется. Она готовила лучше, чем в любом ресторане. Но никогда никого не допускала на кухню. Говорили, что у нее там не меньше полусотни домовиков безвылазно чистят, режут, варят, жарят, моют и скребут…

Трапезная размещалась на первом этаже главного корпуса, и очень походила на обычную студенческую столовую. Это было большое помещение с невероятно длинной раздачей сплошь заставленной разными кушаньями. Также здесь располагалось пятьдесят десяти-двенадцатиместных столов, выстроенных рядами. Количество позиций в меню просто ошеломляло — казалось, сложно придумать блюдо которого здесь не подавали. Удивительно, но управлялась за раздачей всего одна довольно пожилая женщина, если не считать подносивших тарелки, чашки и бокалы двух… домовят в белоснежных фартуках и колпаках.

— Держи, милая, на здоровье, — она подала тарелку невысокой студентке с толстой длинной косой, — Как каникулы?

— Спасибо, Зинаида Васильевна, — улыбнулась она в ответ, — Здорово! Ездили с папой на Байкал, он вам привет передает огромный.

— И ему передавай,… Ну, выбрали, что-нибудь мои хорошие? — спросила она ребят, когда их разбежавшиеся глаза, наконец, смогли собраться в одну точку. — Все свеженькое, вкусненькое, берите, чего хочется, — округлое улыбчивое лицо с милыми морщинками, и озорные, какие-то по девчачьи молодые голубые глаза внушали, что это чистая правда.

Когда она подавала Васе солянку, их глаза встретились. В это мгновение по её улыбчивому лицу скользнула тень замешательства, она ахнула и пролила суп. Взмахнув рукой, она очистила раздачу. Вскоре Вася получил новую порцию.

Набрав полные подносы, ребята с жадностью набросились на еду. Перекусывали они около одиннадцати, но казалось, прошла целая вечность. В детском доме их кормили не плохо, и они никогда не ходили голодными. Но еда у них в тарелках оказалась просто восхитительной! Не расправившись и с половиной взятых блюд, ребята поняли, как серьезно они объелись. Даже Дашка, ревностно следившая за фигурой, отдувалась от тяжести съеденного.

— Здравствуйте! Студентам первого курса необходимо пройти медосмотр, — в трапезную вошла худощавая, с убранными под светло-салатовую медицинскую шапочку волосами, молодая женщина. Она была одета в длинное, такого же цвета, приталенное платье и белый передник. — В лазарете сегодня с пятнадцати ноль пяти состоится осмотр первой группы, далее вторая, третья и четвертая группы подходят в пятнадцать сорок, шестнадцать пятнадцать, и шестнадцать пятьдесят соответственно. Явка строго обязательна — будем делать прививки, иначе не допустим до занятий. Лазарет находится в Восточном корпусе на первом этаже, справа от малого фонтана.

Имея почти час свободного времени, ребята решили побродить по парку. Было солнечно, но не жарко — теплый, напористый ветерок дул с озера. В парке царил идеальный порядок. Повсеместно стояли широкие чугунные скамьи с деревянными брусочками по сиденью и спинкам. Присев на одну из них, почти у самого обрыва, друзья любовались открывшейся картиной. Невесть откуда взявшийся Кеша, забравшись к Даше на колени, мгновенно уснул, почти полностью свесив задние лапы — было не понятно, как он вообще не свалится.

— Слушайте, а хорошо тут, — Антон, вытянув длинные ноги, закинул руки за голову.

— Мне казалось, этого не может быть в принципе, — Саша обвел друзей взглядом, — Что все это бред какой-то про эту школу.

— А я все время ждал чего-то, — Вася погладил дремлющего Иннокентия, — Неосознанно ждал какого-то чуда что ли. Сон этот, будь он не ладен, столько лет снился, а сегодня когда собаки напали…

— Но это и есть чудо, — Даша посмотрела на Васю, — Ты спас сегодня Тоху, это точно, я не знаю как, но ты это сделал.

— Я тоже не знаю, и это очень пугает.… Может, не говорить пока никому?

— Не хочешь, не говори, — поддержал Саша.

— Быков говорил, про скрытую в нас какую-то силу. Да где она, я — обычный, — Антон потер красноватый ромбик на левом запястье, — Разве только эта отметина.

— Нас научат всему, для того нас и пригласили, — Даша откинулась на спинку скамьи, — И тогда мы разберемся с нашим прошлым. Может, и семьи найдем. Я просто чувствую, что все будет хорошо!

— Ладно, поживем — увидим, — ответил Антон.

— Как Артем и Кирилл, без закидонов? — спросила Даша.

— Пока нормально, — пожал плечами Саша.

— Мы ведь еще почти не общались, все бегом, — добавил Вася.

Друзья, глядя на озеро, с разговорами, и не заметили, как подошло время медосмотра. Хорошо хоть Кирилл и Артем крикнули их по пути в лазарет.

Вестибюль Восточного корпуса оказался отделан не менее богато, чем главный, хотя конечно, и уступал ему в размерах. Справа от входа друзья увидели группу студентов толпившихся у дверей с большой табличкой «Лазарет». Подойдя, ребята перезнакомились с одногруппниками, с сожалением заметив, что Румянцев тоже будет учиться вместе с ними.

Через несколько минут двери распахнулись, выпуская первую группу, следом появилась пожилая медсестра.

— Вторая группа, входите, пожалуйста. Девушки здесь, — указала она на первую дверь, — Юноши — третья дверь направо. Прошу вас в раздевалках снять обувь и оголить руки до плеч, далее проходим в кабинеты.

Раздевалка — узкое проходное помещение с рядами стульев и ковриками вдоль стен. Над каждым стулом размещался латунный крючок для одежды.

— Интересно, а есть прививка от нищебродства? — глянув на треснутые очки Антона, спросил в пустоту Румянцев.

Некоторые студенты стали переглядываться. Антон покраснел, но ничего не сказал. Победив тугую пуговицу на манжете, он, наконец, снял рубашку.

— Вас, что, в инкубаторе, клеймят что ли? — заржал Румянцев, заметив у ребят на левых запястьях красноватые ромбики.

— Ты достал! — Саша двинул ему прямой короткий — точно в нос, — Это, — Саша тряхнул кулаком, — Прививка от наглости.

Отлетев на стоящий сзади стул, Румянцев ошалело хлопал глазами, пока потекшая из носа кровь не закапала ему на белоснежную толстовку. Все замерли в ожидании продолжения.

— Разделись? — невысокий худощавый доктор выглянул из кабинета. На нем были светло-салатовые халат и медицинская шапочка, на худой шее болтался стетоскоп. — Проходим,… таки-ударились молодой человек? — он смотрел на Румянцева смеющимся взглядом, — Бывает. — Он подошел к нему и указательными пальцами обеих рук провел по основанию носа сверху вниз. Раздался неприятный хруст, и кровь побежала еще сильнее, обильно украшая толстовку. — Вот так. Хорошо. Любаша! Любовь Федоровна, будь добра два кровоостанавливающих для носа! — позвал он.

Из кабинета выпорхнула молодая медсестра с почкообразным эмалированным лотком, в котором были какие-то белые валики. Проворно сунув их в нос Румянцеву, она юркнула обратно в кабинет.

— Проходим, проходим времени мало, — весело пропел доктор, — Рост, вес, прививочки, таблеточка, и ждем остальных в коридорчике. Кстати, я не представился — Яков Семенович Шниперсон — главный врач сего заведения.

Внутри просторного кабинета оказалось так бело, светло и чисто, что ребята невольно поначалу прищурились. Вдоль стен располагались шкафы с разными сверкающими хромом инструментами, коробочками, баночками, и флакончиками. Несколько кушеток и длинная складная ширма тоже белого цвета стояли в дальнем конце кабинета. Большой дубовый стол был заставлен стопками бумаг и папками с ярлычками разных цветов. Позади стола высились два книжных шкафа плотно набитых толстыми томами.

— Ну-с, приступим, — Яков Семенович хлопнул и потер ладони между собой. — Любовь Федоровна называет фамилию, вы подходите, измеряете, рост и вес, идете к Светлане Владимировне, — при этом коренастая дама в униформе слегка улыбнулась и кивнула, — На прививочку в правое плечо, возвращаетесь ко мне, приготовив левое предплечье.

— Абросимов Ефим, — зачитала молодая медсестра и высокий, полноватый подросток вразвалочку забрался на весы, — Встаньте ровно, прижмите голову к линейке сзади. — Быстро сами собой задвигались гири, на голову опустилась полочка для измерения роста, — Сто шестьдесят восемь и пят, девяносто шесть триста. Проходите дальше, — произнесла она, записывая параметры.

Подойдя ко второй медсестре, Ефим получил слегка жгучий укол в плечо, и направился к доктору Шниперсону.

— Так, так, жалобы имеются? — и, получив отрицательный ответ, доктор быстро сделал укол в предплечье, чуть выше запястья, и сунул в рот кисловатую пилюлю. — Сразу не глотаем, медленно рассасываем. Ожидайте остальных в коридорчике.

У Антона все в точности повторилось с весами и первой прививкой.

— Ну-с юноша,… — доктор Шниперсон взяв его за руку, желая протереть место укола ваткой, и… уставился на знак на запястье. Лицо доктора вдруг сделалось совсем бледным, от этого сильно проявились стариковские пигментные пятна.

Через пару секунд опомнившись, он поставил укол, сунул пилюлю и отправил Антона в коридор, сделав какую-то пометку у себя в бумагах. Доктор казался очень озадаченным и встревоженным. С Сашей история повторилась. С Васей тоже, причем профессор даже слегка коснулся ромбика указательным пальцем.

Всего в их группе было семнадцать парней и девять девчонок. Когда Якушев Артур вышел в коридор, группа оказалась в полном составе. Доктор Шниперсон о чем-то шепотом говорил с медсестрами, которые занимались осмотром и прививками у девочек. Видимо выяснив, что хотел, глядя в список, он обратился к присутствующим:

— Попрошу студентов Вторыгина Антона, Крайнова Александра, Крайнову Дарью и Першенева Василия зайти в мой кабинет.

Недоумевающе переглянувшись, все четверо отправились за доктором.

— До следующей группы всего пять минут, — заговорил он очень вкрадчивым, вежливым голосом, когда дверь кабинета закрылась за спинами ребят, — Но я хотел-бы успеть задать вам несколько вопросов, если конечно вы не возражаете. — Ребята положительно кивнули, и он продолжил, — Я хотел-бы уточнить некоторые моменты, — доктор подбирал слова, — Касающиеся, — он нервно сглотнул, — Касающиеся знаков на ваших руках. Откуда они? Как появились?

— Мы не знаем, наверно были всегда, — беззаботно ответил за всех Вася.

— Да, да, всегда… — задумчиво повторил доктор Шниперсон, — Все из одного детского дома… Неприятные воспоминания, навязчивые мысли? Как часто болеете?

— Все в норме. А что случилось-то? — Саша начинал злиться.

— Нет, нет, все хорошо,… — взгляд профессора устремился в пустоту, — Все хорошо…

— Нам можно идти? — Даша, наконец, нарушила тишину, повисшую в кабинете.

— Конечно, конечно! — опомнился доктор…

— Странный он какой-то этот Шниперсон, — сказал Антон — ребята сидели на скамейке у главного корпуса, — Чего ему от нас надо-то?

— Да кто их разберет-то, этих докторов, — Даша взяла на колени непонятно откуда взявшегося Иннокентия. — Нашел нас! Хороший парень, — она погладила замурчавшего от удовольствия питомца.

Глава 7 У директора

Наконец, все первокурсники побывали в лазарете, и их пригласили на собрание. В большой лекционной аудитории двухместные столы, по пять штук в ряд, располагались лесенкой, поднимаясь на двенадцать уровней вверх. Внизу стоял длинный преподавательский стол и кафедра.

Саша сел с Дашей, а Вася с Антоном на предпоследнем от входа ряду — подальше от преподавателей. Румянцев, как, оказалось, сидел на последнем ряду чуть левее и, скрестив руки на груди, чтобы не была видна кровь, наклонившись, что-то яростно шептал двоюродному брату.

Когда все студенты, наконец, заняли свои места, в аудиторию вошла группа преподавателей, во главе с профессором Быковым. Они расселись за столом, и профессор Астролябова настойчиво звякнула невесть откуда взявшимся в руках колокольчиком.

Дождавшись тишины, директор поднялся на ноги:

— Еще раз хочу поприветствовать вас дорогие первокурсники в стенах «Потентиллума». Я рад, что в этом году вас так много — сто восемь, если быть точным. Позвольте представить вам кураторов ваших групп, а также моих заместителей. Все уже знакомы с Астролябовой Лидией Петровной, — она слегка кивнула, — Профессором ботаники, моим заместителем по вопросам дисциплины и этики, куратором второй группы. Заместитель по хозяйственной части — Бабич Ирина Сергеевна уже помогла вам, я полагаю, определиться с комнатами и отыскать их, — директор кивнул ей с легкой улыбкой. — Мой заместитель по безопасности, профессор Защитной магии Ястребов Владимир Владимирович, — высокий широкоплечий темноволосый мужчина с большим шрамом на правой щеке поднял руку и приветственно помахал огромной пятерней. — Профессор Бочкин Степан Алексеевич, — указал Александр Александрович на розовощекого плотного невысокого мужчину с кустистыми бровями, — Мой заместитель по учебной работе, будет преподавать у вас курс колдовских варов, куратор третьей группы. Колдовской транспорт и связь вам будет преподавать куратор первой группы профессор Лютиков Савелий Игоревич, — бледный худой мужчина, с облаком белых невесомых кудряшек на голове, слегка кивнул. — И наконец, курировать четвертую группу будет профессор Зыбь Вероника Станиславовна, преподаватель метеорологии, — невысокая женщина с крючковатым носом, огромными очками и копной взъерошенных волос мышиного цвета как-то удивленно глянула на директора, затем коротко кивнула и сказала «да». — С остальными преподавателями вы познакомитесь в процессе учебы, скажу лишь, что в течение первого семестра у вас будет двенадцать предметов. Первая сессия предусматривает семь зачетов и пять экзаменов, — жалобный стон пронесся среди студентов. — Ну, ну, не вы первые, не вы и последние. Уверяю вас, ничего страшного в этом нет, — директор хитро улыбнулся.

— Игорь говорил, у них на первом курсе четверо не сдали ботанику, и все тю-тю, — повернувшись, прошептал Кирилл, — И это у них называется ничего страшного.

— Тихо, Астролябова смотрит, — толкнула его в спину Лена Дроздова.

— Еще эта латынь…

Тем временем директор продолжал:

— Однако сообщу и приятную новость — завтра перед посещением Круглозерска вам будет выдана стипендия в счет первого месяца обучения, которая составит три с половиной золотых рубля, — какой-то студент громко присвистнул. — Да, — кивнул ему директор, — Надеюсь, у вас хватит выдержки распределить эти немалые средства до следующей выплаты. Стипендия в остальные месяцы семестра составит три золотых рубля ровно. Завтра же вы сможете приобрести палочки в магазинчике при мастерской господина Рюмина, куда вы непременно заглянете. Прошу отнестись к этой процедуре ответственно. Использовать палочки пока можно только в учебные часы и только в присутствии преподавателей вплоть до промежуточного зачета, через три недели, — тут же раздался недовольный гул, — Тихо, тихо, как только профессор Ястребов подтвердит вашу компетентность — запрет будет снят. И еще несколько правил, которые вам необходимо запомнить и неукоснительно соблюдать: студентам первого курса запрещено находиться вне территории «Потентиллума» с девяти вечера до шести часов утра без особого разрешения; все студенты должны ночевать в своих комнатах.

Далее поочередно выступили кураторы групп, пространно призывая студентов к дисциплине и стараниям в учебе. Дольше всех вещал заместитель по учебной работе Бочкин, видимо, его ничуть не смущала поминутно зевающая добрая половина студентов. К счастью, это наискучнейшее мероприятие подходило к концу.

— Да, еще доктор Шниперсон, просил сообщить вам, о строжайшем запрете задевать воду на озере в ближайшие семь дней после прививок. Вопросы? — развел руками директор.

— Скажите, как домой позвонить? Мобильники не работают, интернета нет, — крикнул с предпоследнего ряда Дима Сивков.

— Думаю, что все вы заметили отсутствие спутникового сигнала на территории школы — это объясняется соображениями безопасности. Для связи с внешним миром имеются обычные телефонные аппараты, работающие через наш коммутатор. Достаточно сняв трубку дождаться сигнала и сообщить желаемый для набора номер. Кстати, абсолютно любые звонки с них для вас бесплатны.

— А интернет?

— Уверен, вы очень скоро привыкнете к его отсутствию! Особенно когда начнутся занятия, — ответил директор, и после паузы, гладя на зевнувшего студента, добавил, — Если вопросов больше нет, предлагаю на этом закончить, ведь дремать удобней на кушетке! Всего доброго!

Студенты медленно потянулись к выходу.

Директор закончил весьма оживленный диалог с профессором Ястребовым, когда четверка оказалась у дверей:

— Молодые люди! Секунду, пожалуйста. Если не возражаете, я просил бы вас составить мне компанию по дороге в спальный корпус, — обратился директор к ребятам, — Вы ведь в комнаты идете?

— Да, — Вася пропустил профессора в дверь.

— Александр, думаю, вам надлежит быть сдержаннее при общении с некоторыми студентами, — директор на ходу посмотрел на Сашу, — Хотя, думаю в вашем возрасте я поступил-бы так же, — он едва заметно подмигнул.

— Я постараюсь.

— Дарья, у вас появился питомец?

— Да, кот. Он такой славный! Мы его по дороге подобрали, — оживилась Даша, — Там такое было…

— Скажите, а как отапливается школа, — Вася, поспешно перебил Дашу, ткнув её в бок, — Не видно ни печей, ни радиаторов?

— О-о-о! При возведении школы строители применили столько хитростей, что даже спустя столетия мы продолжаем ими с восхищением пользоваться. В стенах и полах проложены трубы, с горячей водой, поэтому даже в сильные морозы здесь тепло и уютно. Вообще, здания школы таят в себе множество загадок и сюрпризов. Я, например, здесь почти всю жизнь, но все равно еще не во всем до конца разобрался.

— Вы тоже здесь учились? — спросил Антон.

— Конечно. Но как это было давно,… — покачал головой директор.

— Мы не понимаем, почему вы нас сюда пригласили? — Вася провел руками по белому камню стены — он действительно оказался немного теплым.

— Нам с вами необходимо познакомиться поближе, побеседовать, — он слегка замедлил шаг, — Скажем, сегодня в восемь вечера в моей библиотеке, если конечно у вас нет более серьезных дел?

Ребята пообещали прийти, ведь им и самим не терпелось получить ответы на множество вопросов. Антон отнесся к приглашению директора с недоверием:

— Не странно ли, что он нас к себе пригласил. Мы обычные ученики, каких сотни…

— Может, здесь так принято с сиротами, — предположила Даша. — Слушайте, позвоню-ка я Татьяне Николаевне, — они как раз вошли в холл спального корпуса, где было три телефонных кабинки, — Потом зайду к вам перед ужином.

— Давай, привет ей большой, — кивнул Саша сестре, юркнувшей в кабинку.

— Странно другое — он знает обо всем, что с нами происходит!

— Ладно, сходим — узнаем, что к чему, — Антон толкнул дверь в их комнату, откуда раздавался хохот.

— …Наковыряли они, значит этих корней, притащили полную кадушку в лаборантскую Астролябовой, а крышку закрыли не плотно. К утру там такое было! — громко смеясь, рассказывал молодой человек очень похожий на Кирилла, только постарше, — Корни расползлись, их потом собирать замучались, а запах!.. правда, через пару дней эти бедолаги уже паковали чемоданы…

Артем с Кириллом и его братом, заглянувшим посмотреть, как те устроились, сидели за столом с большими кружками в руках и громко разговаривали. Ребята, познакомившись с Игорем, тоже подсели послушать байки про студенческую жизнь. Незаметно наступило время ужина, заглянула Дашка, и все отправились в трапезную.

— Сан Саныч мужик хороший, справедливый, главное не косячить по крупному, — оживился Игорь, когда узнал, что директор пригласил ребят вечером к себе в библиотеку, — Раз зовет — надо идти.

В холле Северного корпуса помимо парадной лестницы и больших дверей ведущих в аудитории, была еще одна неприметная боковая дверь. Она почти сливалась с дубовыми панелями стен, и если бы Игорь не предупредил друзей, они бы её точно пропустили.

Пройдя в эту небольшую дверку, они оказались на крохотной площадке, где с трудом поместились вчетвером. Когда глаза привыкли к тусклому освещению, ребята поняли, что площадка — это расширенная ступень винтовой лестницы идущей откуда-то снизу, наверно из подвала, высоко вверх. Они зашагали по ступеням спиралью поднимающимся вокруг каменного столба. На каждом этаже располагалась площадка подобная первой, освещенная одиноким факелом. Наконец, друзья почти достигли верха этой узкой лестницы, насчитав шесть этажей. Открыв дубовую дверь, они оказались в светлом помещении с парой диванчиков, маленьким столиком, узким арочным окном и резными дверьми с ковкой.

Ребята постарались прийти вовремя, поэтому, когда профессор распахнул перед ними дверь, слышался мерный бой часов.

— Очень рад, что вы не заблудились! Проходите, — директор, посторонившись, пропустил ребят.

В просторном зале, отделанном темным деревом, вдоль стен располагались высоченные, до самого потолка, книжные шкафы, плотно заполненные томами. Огромный, метра четыре шириной дубовый стол с бесконечными кипами бумаг и стопками книг стоял перед округлым эркером с тремя большими окнами. Напротив потрескивали дрова в красивом камине, отделанном зеленым камнем. Три длинных кожаных дивана буквой «П» окружали низкий журнальный столик.

— Присаживайтесь, прошу, — профессор указал на диваны по бокам, а сам сел в центре. — Так уж получилось, что вы единственные первокурсники в этом году, которые узнали о существовании «Потентиллума» непосредственно перед поступлением в него. Я понимаю, у вас возникла масса вопросов, ведь жизнь ваша кардинально изменилась за эти неполные два месяца.

— Нам порой кажется, — нерешительно начал Вася, — Что вы знаете о нас больше, чем мы сами, — ребята кивнули.

— И, да и нет. На собрании я сообщил, что преподаю в нашей школе астрономию и астрологию — это удивительные науки, и в умелых руках они могут дать глубокие знания. Мне восьмой десяток, а единственное, о чем я знаю доподлинно — в жизни ничего не предопределено окончательно. Человек своими поступками меняет свою судьбу. В конечном итоге, все зависит от правильного восприятия полученной информации. Однако здесь и кроется главная проблема — что же считать правильным.

— И как это связано с нами? — спросила Даша, — Что вы знаете про нас?

— Ну, например, вы можете стать хорошими волшебниками, и принести пользу колдовскому сообществу, а, в конечном счете, и всему человечеству.

— А можем и не стать? — Антон посмотрел на друзей.

— Именно! Мне кажется, Антон, вы улавливаете суть. Знания, полученные в неподходящий момент порой губительнее, чем неведение. То, как вы распорядитесь полученными знаниями, и определит вашу судьбу. Конечно, я говорю не столько про учебу, хотя и она для вас очень важна.

— Понятнее не стало, — Саша почесал кучерявый затылок.

— Я могу сообщить, только то, что знаю наверняка. Да, ваши судьбы тесно связаны друг с другом, вам жизненно необходимо быть вместе. Вам надо приложить максимум усилий для того, чтобы остаться вместе, вчетвером.

— Так мы и собираемся, вместе здесь учится, — кивнул Вася.

— Не хочу напрасно пугать вас, но возможно, найдутся обстоятельства или люди, которые будут этому мешать. Возможно, наступит время, когда вам будет грозить серьезная опасность. Но уверен, защититься вы сможете только вчетвером, и только если овладеете колдовством.Поэтому, — директор кивнул и слегка повысил голос, чтобы его не перебила Даша, округлившая глаза, и открывшая было рот, — Предлагаю в максимально короткий срок попытаться освоить хоть какие-то азы колдовских наук, чтобы иметь шанс противостоять возможным угрозам. Профессор Ястребов любезно согласился дать вам внеочередные дополнительные занятия в ближайшие дни. А пока, и я прошу отнестись к моим словам серьезно, не выходите поодиночке даже за территорию школы, а тем более в Круглозерск. Будьте осторожны. Если почувствуете угрозу — незамедлительно сообщайте мне. Лично.

— На нас что, могут напасть? Кто? — разволновалась Даша.

— К сожалению, я знаю ответы не на все вопросы, — он помолчал. — А может и к счастью,… — директор, не мигая смотрел на пляшущий в камине огонь. После паузы он продолжил: — Я хотел бы предложить вам отметить прибытие в «Потентиллум» бокальчиком прекрасной медовухи, — директор подошел к буфету возле камина и начал доставать посуду, — Дарья, будьте добры, помогите мне.

Даша быстро подошла и приняла из рук директора три бокала. Он вновь потянулся к верхней полке и манжеты его мантии сползли, оголив руки. На левом запястье Даша заметила татуировку из нескольких непонятных символов, через которую проходил большой поперечный шрам.

Заметив, что Даша рассматривает его запястье, директор поспешно опустил руку:

— Следы далекой юности,… — он неопределенно пожал плечами и улыбнулся.

Они вернулись к столику с бокалами и красивой трехгранной бутылкой с янтарной жидкостью. Справившись с запечатанной сургучом пробкой, профессор разлил содержимое по бокалам.

— Мы так-то не пьем вообще, — Даша смотрела на бокал в нерешительности.

— Конечно, нет. Это особая медовуха от господина Романова, это совсем другое, но очень улучшает настроение, и бодрит. А может и успокоить — все зависит от ситуации. За начало нового этапа в вашей жизни! — директор поднял бокал, — Желаю вам удачи!

Напиток оказался очень прохладным, с легким медовым вкусом и едва уловимыми пряными нотками. После нескольких глотков ребята почувствовали прилив сил и отличного настроения. Тревоги остались где-то далеко, пришла уверенность, что все действительно будет в порядке.

— Это очень вкусно! — Даша поставила запотевший бокал на столик.

— Господин Романов, чье произведение мы с вами сейчас вкусили, известен далеко за пределами городка — это настоящий творец. А его сладости просто восхитительны. Впрочем, шоколадные пирамидки вам знакомы давно. Завтра, во время экскурсии в Круглозерск у вас будет возможность познакомиться с Алексеем Николаевичем лично. И я попрошу вас передать от меня ему эту бумагу.

Директор достал из внутреннего кармана небольшой сложенный пополам лист бумаги, быстро развернул, пробежал глазами и сложил вновь. Вдруг в его руке появилась узловатая Палочка из темного дерева с крупным прозрачным кристаллом на кончике — ребята даже не заметили, как он ее достал. Профессор дважды коснулся листа и подал Даше:

— Прошу вас, проследите, чтобы она попала лично в руки господину Романову. Это мой старинный друг, очень надежный и порядочный человек. Мне кажется, вы с ним поладите. Хотя не все люди, которые вам улыбаются — желают вам добра, да я думаю, вы и сами это прекрасно изучили, прожив столько лет в казенном доме, — Палочка исчезла из рук директора так же незаметно, как и появилась.

Мерное тиканье часов, и веселое потрескивание дров в камине создавали очень теплую и уютную атмосферу, настраивали на долгий, доверительный разговор. Возможно, свою роль также сыграла и Романовская медовуха, но Вася вдруг ощутил нестерпимое желание рассказать Александру Александровичу про случай с собаками. Ему очень хотелось разобраться, что же произошло на самом деле. Мысль об этом колотилась в голове, буквально не давая покоя. Как будто почувствовав это, директор спросил:

— Простите мне мое любопытство, но что с вами случилось по дороге, почему вы прибыли в школу в таком виде? Профессор Астролябова была просто в ярости, — он обвел всех собравшихся взглядом.

Ребята переглянулись, посмотрели на Васю и он решился:

— На нас напали собаки, вернее на Антона, и сильно разодрали ногу. Я не могу объяснить как, но когда я приложил руки к ране, она сама затянулась!

Директор поперхнулся, делая очередной глоток из бокала:

— Продолжайте, простите…

— Да больше и сказать-то нечего. Собаки испугались грохота на стройке и убежали, а мы понеслись в почтовое отделение.

— А что вы чувствовали, трогая рану?

— Меня тошнило, и жутко болела голова. А еще руки — они были как лед.

— А раньше с вами случались подобные происшествия?

— Нет. Но мне часто снился сон про маленького мальчика, который также руками лечит раненого мужчину.

— В этом сне вы узнаете кого-то, или знаете, где происходит это событие?

— Нет, мне не знакомы ни место, ни люди из сна.

— Очень любопытно,… — кивнув, директор долго смотрел в огонь.

— И все-таки, — после затянувшейся паузы обратился к нему Вася, — мы не понимаем, почему заинтересовали вас, как ученики.

— Я думаю, Василий вы скромничаете, задавая мне этот вопрос. Если бы вас не оказалось рядом, Антону пришлось бы очень туго, не так ли? Судя по тому, что ваш друг даже не хромает, справились вы блестяще. Хотя я бы все-таки советовал вам Антон, показать ногу доктору Шниперсону, так, для пущей уверенности. Ну а вообще, говоря, о вас всех — в каждом из вас есть что-то свое, может быть пока и не проявившееся так явно. Убежден, каждый человек на земле в чем-то талантлив, и если этот талант вовремя разглядели — появляется очередной Страдивари, Дюма, Эйзенштейн, Гагарин, или кто-нибудь еще.

— Профессор, а как определяется, кто будет здесь учиться? — Саша посмотрел на друзей. — Мы поняли, про нас вы распространяться не хотите, расскажите в общих чертах про остальных.

— Все вы, когда-нибудь, слышали выражение «потомственный колдун». Конечно, такое действительно встречается, но теперь все реже. Такие дети, появившись в семьях волшебников, становятся известны нам сразу, как начнутся первые проявления их талантов. Большинство же самородков мы отыскиваем сами, посредством специальных тестов так удачно интегрированных в общеобразовательную школьную программу обучения. Но случается, что ни тесты, ни потомственные родители не определили никаких особенных возможностей ребенка, а дар открывается внезапно, часто при воздействии каких-то очень сильных эмоциональных потрясений. Эти дети при правильном обучении становятся самыми выдающимися представителями колдовского мира.

— А как так получается, что о вашей школе никто не знает, — Антон пригубил напиток, — Это в наше-то время?

— Ну, во-первых, я надеюсь, школа все-таки наша с вами, а не моя. А во вторых, она очень известна в колдовском сообществе. Наши выпускники работают в различных отраслях — от тяжелой промышленности до финансов, от информационных технологий до обороны и государственной безопасности. Конечно, работа под прикрытием в министерствах и ведомствах, бок о бок с обычными людьми, это нелегкий труд. Он связан подчас с громадным риском и необходимостью отказа от многих привычных для колунов вещей. Но при этом диплом «Потентиллума» — одна из лучших рекомендаций при устройстве на работу как у нас в стране, так и за рубежом. И говорю я так не потому, что директор, а потому, что это истина.

— А обычные люди про школу узнать могут, туристы какие-нибудь, например? — спросил Саша.

— «Потентиллум» занимает обширные пространства с лесами, болотами, реками, озерами. Обычные люди воспринимают эти территории как закрытые, земли министерства обороны. А наши выпускники, служа в министерстве обороны, обеспечивают защиту от космического слежения за этой территорией и гарантируют отсутствие здесь случайных гражданских лиц.

— У вас и президент свой есть? — усмехнулась Даша.

— Ни президента, ни правительства в обычном понимании у нас своих нет. Но существует надзорный орган — министерство магии, которое согласует работу всех наших департаментов во всех государственных структурах.

— И в Почте России?

— Совершенно верно, Дарья! Это оказалось на редкость удобно, ведь её отделения есть по всей стране.

— Ну, а если все-таки, как вы говорите, случайный гражданский попадет на территорию, — спросил Вася, — Что с ним сделают?

— Совершенно ничего страшного. Во-первых, это очень маловероятно, поскольку все значимые объекты на территории имеют широкие буферные зоны, защищенные сильнейшими заклятиями. А во-вторых, если это все-таки произойдет, непрошеного гостя отправят обратно, и он об этом визите начисто забудет, — раздался бой часов, — Как мы с вами, совсем забыли про время! Уже десять вечера, надо же, как незаметно пролетели два часа. Прошу простить меня, но сегодня мне надо пронаблюдать одно прелюбопытнейшее небесное тело, очень редкого гостя на звездном небосклоне, поэтому я вынужден попрощаться с вами.

— Простите, — Антон слегка смутился, — Профессор, а нельзя ли с вами посмотреть на звезды?

— Неужели все хотите пойти? — прищурившись, улыбнулся директор, а ребята дружно закивали. — Хорошо. Идемте, это этажом выше.

Поднявшись в астрономическую башню, которая оказалась большим круглым помещением с огромным стеклянным куполом вместо потолка, ребята увидели черное как уголь небо, сплошь усаженное невероятным количеством ярчайших звезд. После каких-то манипуляций с несколькими диковинными приборами, директор запустил механизм, и половина купола начала медленно, почти бесшумно поворачиваться. Свежий ветер с озера мгновенно взбодрил, и через несколько минут ребята, с сожалением вспоминая теплый камин в уютной библиотеке, заметно поёживались.

— Накиньте теплые мантии, вон там, — директор указал на длинный ряд крючков на стене, — Всегда найдутся студенты одетые не по погоде.

Утеплившись, ребята долго и с интересом слушали рассказы профессора о звездах и разглядывали их в огромный телескоп. Было уже без четверти двенадцать, когда они, спустившись по каменной винтовой лестнице, шагали по крытому переходу.

— Легко с ним, интересно, — Сказал Вася, и все кивнули.

— Какой-то он… родной что ли, как будто я его всю жизнь знаю, — Даша остановилась, когда они вошли в холл. — Ну ладно, спокойной ночи! Чего там про женихов с невестами при сне на новом месте? Смотрите сны внимательно! — хохотнув, она отправилась в женское крыло, — Пока!

Артем с Кириллом уже вовсю храпели, когда ребята вернулись в комнату. День выдался невероятно длинным и очень насыщенным, поэтому быстро умывшись, друзья забылись в крепком сне, едва добравшись до подушек.

Глава 8 Письмо

Что-то грохнуло. Даша открыла глаза, и увидела перед собой… сучок. Он был овальный, янтарного цвета. Рядом еще один поменьше, но более темный. Она лежит на боку и смотрит на сучки. Стоп. Какие сучки? А где светло-оранжевая стена с неровностью в форме следа кошачьей лапки? Много лет просыпаясь в детском доме, Даша смотрела на эту вмятинку на стене и мечтала о котенке. Что-то стукнуло снова. Мысли начали проясняться. Стоп. Какой детский дом? Они с ребятами прибыли вчера в школу. Точно. Снова стук и кряхтение. Даша испугалась, лежит не шевелясь. Какая-то возня совсем рядом с ней. Вдруг что-то упало, звонко проскакало и покатилось по полу, что-то маленькое. Глухо стукнули подошвы о каменные плиты пола, торопливые шаги совсем рядом, невнятное тихое бормотание…

«Будь что будет» — подумала Даша и резко развернувшись, села на кровати. Никого. Она почувствовала на себе чей-то взгляд. Начала обводить глазами комнату. Вдруг совсем рядом кто-то чихнул. Даша повернулась на звук и под соседней кроватью увидела… Тихона стоящего на коленях.

— Будьте здоровы, — сказала она шепотом.

— Спасибо, — тоже шепотом ответил тот, держа что-то руке.

— Что вы здесь делаете?

— Вот, отпала, будь она не ладна, — Тихон выбрался, отряхнул брюки и показал на руке большую круглую пуговицу.

— Откуда? У меня таких нет.

— Теперь есть, — Тихон качнул головой в сторону изножья кровати.

Проследив его взгляд, Даша заметила, около кровати большой деревянный сундук, на котором сверху лежало что-то темное и объемное. Она увидела, что такие же сундуки появились и у кроватей соседок. Любопытство мгновенно заставило ее подняться, потревожив спящего с ней кота. Иннокентий сел на кровати, и уставился на Тихона, не сводя глаз.

— Можно заглянуть внутрь?

— Конечно. Это же ваша форма. Совсем новая. — Тихон подошел к сундуку, когда Даша подняла крышку. — Я хотел все еще раз проверить, но пуговица отпала, а тут вы…

Внутри были аккуратно сложены несколько комплектов одежды, в отдельном отсеке находились туфли. Даша достала форменное платье, и расправила его. Темный изумрудно-зеленый цвет дополнялся нежно-салатовыми манжетами, воротничком, и широким поясом. Ткань оказалась невероятно приятной на ощупь, а строчки ровными. На крошечных темно-зеленых пуговках красовались золотые витиеватые буквы «ВШВ». В комнате у девочек помимо прочей мебели была складная ширма для переодевания, и Дашка тут же шмыгнула за нее, чтобы примерить обновку. Быстро справившись с пуговицами, она подошла к огромному зеркалу в тяжелой резной раме и покрутилась глядя на себя. Платье сидело идеально. По едва заметной улыбке Тихон понял — отражением Даша осталась довольна. Он наблюдал за ней, забравшись на подоконник.

— Красивая! — Даша еще раз крутнулась у зеркала и подошла к сундуку.

— Ага, и скромная, — сострил Тихон.

— Я о форме, — Даша повернулась к домовенку.

— А,… я тоже, — он слегка покраснел и смутился.

Они продолжали шептаться, поскольку соседки все еще тихо посапывали во сне. Даша посмотрела на большие настенные часы — было без десяти шесть. Спать бы еще да спать, но сон прошел окончательно. Даша подняла с кровати пальто и заметила на нем торчащую нитку — именно отсюда и сбежала под кровать пуговица.

— Госпожа Лощенова все непременно исправит, когда будет подгонять форму, она появится в школе после завтрака, — Тихон протянул пуговицу.

— Что я, пуговицу не пришью, — Даша сунула пуговицу в карман и тоже забралась на подоконник, через пару секунд туда же запрыгнул кот.

— Странно это все как-то, — Даша посмотрела на Тихона, — Мы здесь, в этой школе. Вокруг все новое, неизвестное. Я так нервничаю порой от этого всего…

— Вы можете всегда обратиться ко мне, если вас будет что-то беспокоить, — Тихон приосанился и выпятил грудь вперед. На вид он казался ровесником ребят, только очень степенный, рассудительный и… совсем невысокий.

— А давно вы знаете профессора Быкова?

— С первого курса, как он в «Потентиллум» поступил.

— Как это? Не может быть! Простите,… а сколько вам лет?

— Скоро сто восемь, а по-нашему — восемнадцать, — гордо ответил домовенок, — Ну, просто мы медленно растем и долго старимся, — добавил он в ответ на недоуменный взгляд Даши.

— Вы один в школе такой,… — неловко запнулась Даша, чуть не сказав «маленький».

— Домовой я, домовой. Мы обычно живем в больших домах с крупными семьями, особенно где дети небольшие есть — с ними веселей. А в школе хорошо — и при работе всегда и весело тут. Много тут нас — все на службе, все при деле.

— При деле?

— По хозяйству, значит, помогаем, присматриваем за всем, — Тихон гордо посмотрел на Дашу, — Без нас «Потентиллуму» никак. Директор так и говорит — «главные помощники»!

— Как слуги что ли?

— Не слуги, а служащие — понимать надо! — Тихон даже подскочил, — Мы добровольно здесь живем, денежку за работу получаем.

— Простите, я не хотела вас обидеть, — примирительно сказала Даша, — А вы, чем здесь занимаетесь?

— Я личный помощник профессора Быкова, уже много лет, — Тихон высоко задрал нос, — Выполняю его важные поручения…. Слежу за порядком…

— И в детском доме вы по его указанию бывали?

— В первый раз да, но потом сам просился. Больно уж необычные вы ребята оказались, интересно с вами, — он снова смутился, — Особенно с вами Даша.

— Можете звать меня на «ты», как оказывается, мы столько лет знакомы, — Даша улыбнулась.

— Вы,… ты тоже можешь звать меня на «ты», мы ведь почти ровесники, — уши Тихона предательски порозовели от смущения, — И обращайся за любой помощью, в любое время…

— Встаю, встаю, встаю,… — Полина резко села на кровати, помотала головой и непонимающе стала осматривать комнату. Тихон с легким хлопком пропал. Покрутив головой, Полина снова откинулась на подушку, а спустя мгновение, кажется, вновь уснула.

Даша еще немного посидела на подоконнике, но Тихон не вернулся. Тогда она, стараясь не шуметь, принялась раскладывать оставшиеся вещи из дорожной сумки в шкаф. Быстро справившись, Даша переоделась из форменного платья в привычные джинсы и толстовку, вышла в гостиную, но никого там не встретив — в такую рань все нормальные люди еще спали — решила прогуляться во дворе.

Несмотря на яркое солнце, воздух на улице оказался очень прохладным. Неширокая, мощеная камнем дорожка, петляя по ухоженному газону между кустами и деревьями, вела Дашу в сторону озера. Иннокентий семенил рядом. Несколько раз она останавливалась, рассматривая очередную каменную композицию или скульптуру украшавшую парк. При этом ей начинало казаться, что за ней кто-то пристально наблюдает. Неприятное ощущение повторилось снова, когда она встала рядом с мраморным оленем, но на этот раз кот, выгнув спину, зашипел глядя в сторону от дорожки.

Резко повернувшись, Даша, заметила за кустами калины метрах в тридцати темную фигуру, которая тут же исчезла из виду. Девочка подумала, это какой-нибудь садовник или дворник и решила подойти, поздороваться. Даша пошла по траве туда, где видела фигуру, кот же остался недовольно бурчать на дорожке. Очень скоро она почувствовала, что кроссовки промокли от обильной росы, но решила не возвращаться, пока не дойдет до калины. Обойдя куст, Даша с удивлением поняла, здесь никого нет. И не было! Не видно ни чьих следов. На сизой от росы траве виднелись отпечатки только от её собственной обуви.

Покрутив головой, Даша заметила что-то светлое на фоне темной коры дерева. Это оказался конверт, из желтоватой бумаги приколотый к стволу канцелярским гвоздиком. Даша осторожно сняла его и осмотрела. Он был без марок и адреса, абсолютно сухой и чистый, если не считать пометки: «Крайновой Дарье»! Сердце бешено заколотилось в груди, но скорее от волнения и любопытства, чем от страха. Сзади конверт запечатывала темно-красная сургучная печать, и Даша попыталась рассмотреть, что на ней изображено, но тщетно — буквы и знаки оказались слишком мелкими. Несколько секунд она колебалась, затем надломила печать и достала небольшой листок бумаги, на котором было аккуратно выведено:

Дарья!

Вам и Вашим друзьям грозит смертельная опасность!

Немедленно покиньте «Потентиллум».

Уезжайте как можно дальше от этого места.

Не доверяйте профессору Быкову.

Доброжелатель.

Даша, перечитала послание несколько раз и вдруг вспомнила о вчерашнем предупреждении директора. В этот момент ей стало не по себе. Постоянно оглядываясь, она спешно вернулась к мраморному оленю. Позвав кота, который куда-то подевался, она быстрым шагом отправилась в сторону спального корпуса. Ощущение тревоги нарастало с каждой минутой, остаток пути она бежала, то и дело, оглядываясь, как будто за ней кто-то гнался. Только схватившись за холодную дверную ручку, Даша осознала, сейчас ей ничего не угрожает. Сделав несколько глубоких вдохов и слегка успокоившись, она вошла в вестибюль. Большие настенные часы показывали четверть восьмого — значит, в парке она провела минут сорок и можно будить ребят. Даша спрятала конверт с письмом в карман и отправилась в мужское крыло — вместе они обязательно во всем разберутся…

Вспомнив, что ребята теперь живут впятером Даша, дабы никого не смущать решила подождать друзей в их гостиной. Она забралась на подоконник большого арочного окна и снова достала конверт. Он был надписан от руки, также как и записка — ровные некрупные буквы, выведенные фиолетовыми чернилами. Даша осмотрела бумагу на просвет на фоне окна — вдруг есть какие-то знаки, и её взгляд непроизвольно сфокусировался на парке за окном.

Сердце подпрыгнуло от неожиданности! Рядом с небольшим деревом она увидела фигуру в черном балахоне. Кто-то смотрел на нее в окно! Она была уверена — точно смотрел. Хотя лица и глаз она, конечно, не видела из-за накинутого остроконечного капюшона, да и расстояние до фигуры было метров пятнадцать. Даша боялась даже моргнуть, пытаясь разглядеть хоть какие-то подробности. Но их просто не оказалось. Ноги человека полностью скрывали полы балахона, а руки — объёмные рукава.

Хлопнула дверь — из блока кто-то вышел в гостиную. Боясь пропустить друзей, Даша повернулась и увидела Румянцева выходящего в коридор. Уже через секунду она снова смотрела в окно, но фигура под деревом пропала. Это какое-то сумасшествие! Вокруг на несколько метров от дерева не было никаких кустов или другого укрытия, но фигура бесследно исчезла.

— Расходился тут, выпендрежник, — Даше было очень обидно, что из-за Румянцева она отвлеклась от человека в черном балахоне. Возможно, это и есть «доброжелатель».

После нескольких минут нервного ожидания в гостиной, наконец, появились ребята. Даша окрикнула их с подоконника, поскольку не хотела показывать послание Артему и Кириллу. Она подробно рассказала об утренней прогулке, фигуре в черном балахоне и показала письмо.

— Это точно не твое воображение? — Саша скептически посмотрел на сестру.

— А это, — Даша ткнула в конверт в руках Васи, — Я сама себе написала?

— Очень все это странно, — Антон последним из ребят повертел бумагу в руках и отдал Даше, — Быков только вчера обмолвился о возможной опасности. Он хочет организовать для нас срочные внеочередные занятия по защитной магии. Мне кажется он притащил нас сюда не для того чтобы укокошить. Чего проще это сделать, пока мы были в детском доме. Даже если допустить, что ему это нужно.

— Мне тоже кажется, директору можно доверять, — Вася пытался рассмотреть остатки сургучной печати на конверте. — Я думаю ему нужно показать эту записку.

— Этот, в черном капюшоне был высокий или нет, худой или толстый? — не унимался Саша.

— Да не знаю я! Я видела его всего несколько секунд! — Даша нахмурила лоб, — Потом вышел Румянцев с опухшим шнобелем, я отвлеклась, и этот, в черном, исчез! Я даже не уверена он это или она, не говоря про рост, вес и возраст! Я что, виновата…

— Дашуль, успокойся. Никто тебя не винит ни в чем, — Антон приобнял Дашу за плечо, — Саня спрашивает, чтобы попытаться вычислить этого «доброжелателя». Правда?

— Конечно. — Саша примирительно улыбнулся, — Успокойся, мы расскажем Быкову при первой возможности, а пока идемте завтракать. Я такой голодный сегодня, — он умоляюще посмотрел на друзей, — Пошли похомячим.

За завтраком никто из четверки не вспомнил про утреннее происшествие, во всяком случае, вслух — в трапезной было полно народу. Старушка за раздачей снова не сводила с Васи глаз, пока друзья выбирали себе завтрак. Яичница с беконом, всевозможные бутерброды, восхитительные сырники, шаньги и калитки быстро отвлекли ребят от недобрых мыслей. Артем и Кирилл, уже сидели за столом и кивком предложили им место. Через пару минут появились Дашины соседки-близняшки и, заметив ее, тоже подошли к их столу.

— Привет! Мы тебя потеряли. Можно к вам? — Ольга поставила поднос с тарелкой злаково-шоколадных колечек в молоке, чашкой чая и маленьким пончиком.

— Там форма в комнате в сундуках, надо примерить, — добавила Елена, принимаясь за омлет.

— Я видела уже, даже одно платье надевала.

— Ну что, девчонки, насмотрелись сегодня на женихов во сне? — засмеялся Саша.

— Конечно! А вы на невест? — улыбнулась Елена, с интересом глянув на Кирилла.

— Взяла каши, буду завтракать, — уставившись в поднос, прямым курсом к их столу плыла еще одна Дашина соседка — Полина Ковтун.

— Странная она какая-то, — шепотом сообщила Ольга, — Вчера весь вечер говорила без умолку, а только легла — уснула на полуслове…

— Здрасьте! С вами посижу, — похоже, её не интересовало, что думают остальные по этому поводу, — Мама всегда говорит: «завтракать нужно обязательно». Я и буду завтракать. Вот каши сейчас поем, чаю попью. Завтрак — это хорошо. Завтрак — это полезно. — Все это Полина сообщила своей тарелке — по крайней мере, смотрела она в нее, не отрываясь.

Все за столом улыбаясь, переглянулись. Полина, проглотив первую ложку продолжила:

— Вот я и завтракаю уже. Сейчас кашу съем, чаю попью. Завтрак — это хорошо. Завтрак — это полезно.

Ольга с тихим стоном закатила глаза. К концу завтрака ребята окончательно утвердились в правильности выражения «Завтрак — это хорошо. Завтрак — это полезно», поскольку Полина повторила эту информацию еще раз десять. Еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос ребята поскорей отправились в комнату. Им тоже предстояло примерить форму.

— Молодые люди, — Ирина Сергеевна окрикнула ребят, когда они вошли в вестибюль спального корпуса, — Посмотрите форму, если что не так, то до половины десятого загляните сюда, — она указала на большую табличку на двери:

САЛОН ГОСПОЖИ ЛОЩЕНОВОЙ

ПОШИВ И РЕМОНТ ОДЕЖДЫ

ЛЮБОЙ СЛОЖНОСТИ

быстро, качественно, не дорого

передвижной пункт

Однако никакой подгонки формы ребятам не потребовалось — она села идеально. Особенно громко восторгался по этому поводу Антон. Он привык, что многие вещи ему коротки.

— Чего ты удивляешься-то? Нас только вчера обмеряли на прививках, — засмеялся Кирилл, натягивая форменный джемпер.

— Вот именно — только вчера, а форма уже готова.

— Ты забыл куда приехал? Здешние мастера и не такое за ночь сотворить могут, а тут всего-навсего форма.

В половину десятого всех первокурсников собирали в вестибюле главного корпуса, и Даша забежала позвать ребят. Она запрыгнула на подоконник и любовалась видом на озеро, пока они складывали форму в сундуки.

— Даш, как твои соседки? — спросил Саша.

— Да вроде ничего. Сестры — веселые и шебутные. Постоянно ворчат друг на друга и делят что-то, но больше в шутку. Думаю у нас с тобой было-бы не лучше, живи мы в одной комнате. А вот Полина — это сущий кошмар. Она говорит не замолкая. Проговаривает каждое свое действие, да еще по несколько раз! Мне кажется, Дроздовы когда-нибудь её укокошат, — засмеялась Даша, — Или наложат какое-нибудь немое заклятие!

— Ясно, — улыбнулся Саша.

— А я плохой сосед, я храплю сильно, — с улыбкой сказал Кирилл, поигрывая кольцом-экспандером.

— А я — хороший. Я метко кидаю тапки в храпящих, — подхватил Артем, все засмеялись и направились в вестибюль.

Недалеко от директорского фонтана появилась маленькая конторка. Небольшого роста старичок — большинству студентов он оказался ниже груди, — с трудом взгромоздившись на высокий стул, выдавал увесистые кожаные мешочки. Спрашивая фамилии у студентов и делая записи в толстенной книге он, не требуя совершенно никаких документов, просто просил расписаться:

— Благодарю вас, сударыня, — пропищал он тоненьким голоском, едва высокая кудрявая студентка оставила в книге свой автограф, — Получите причитающееся. Удобные калиты, из вепревой кожи, с заговором от воров — подарок от нашего банка.

Большая часть студентов видели колдовские деньги впервые, поэтому с интересом кинулись их разглядывать. На мешочках тиснением было выведено «Банк КАПИТАЛЪ. Доверие и надежность. Основан в 1763 году».

— Они совершенно новые! — Паша Ромашин высыпал монеты на ладонь, и те засияли золотом серебром и медью. — Даже документы не спросили, — перешел он на шепот, а глаза его заговорщически блеснули, — Может, завернемся еще раз, он ведь наверняка нас всех не запомнит.

— Запомнит, запомнит, — отозвался Кирилл, — Брат рассказывал, что нечего и думать обмануть этот банк. Ты заключил кровный договор, приняв их деньги, поэтому банку твои документы совершенно ни к чему.

— Кровный договор!? Но я ничего не подписывал! — крикнул Паша, но поникнув, добавил, — Только в книге…

— Приветствую вас! Тратьте с умом! Помните, следующая стипендия только первого октября, — по парадной лестнице спускался улыбающийся директор, следом шли кураторы групп. — Сегодня вы приобретете Палочки, а также необходимый набор канцелярии для учебы. К счастью, прогноз на похолодание и дождь профессора Зыбь не сбывается — погода наипрекраснейшая, — при этом Вероника Станиславовна украдкой, сконфужено, глянула на директора через свои большие очки и издала совиное «угу». — Вы отправитесь в Круглозерск пешком по берегу озера. Каждая группа в сопровождении своего куратора. Думаю, в городке стоит разделиться, чтобы не шокировать местных жителей толпой в сто с лишним человек, — стоящие рядом профессоры согласно кивнули. — Удачного дня! Да, чуть не забыл! Советую заглянуть в кондитерскую господина Романова, там много удивительных вещей! — Директор широко улыбнулся, и зашагал в сторону трапезной.

Галдящая толпа студентов потянулась к парадному выходу, четверка же, желая рассказать директору про письмо, кинулась за ним.

— Профессор! Профессор! Александр Александрович! — из-за шума директор не сразу услышал, как Даша его зовет. — Подождите, пожалуйста! Вот, — она протянула конверт профессору, когда он, наконец, повернулся, — Посмотрите, что я получила. Там внутри записка.

Директор взял конверт, бегло осмотрел его, достал листок и пробежал по нему глазами, при этом брови его заметно поползли вверх: — При каких обстоятельствах она у вас появилась? — лицо его стало серьезным, голос твердым, решительным.

— Нашла в парке, утром, во время прогулки. Там еще был человек в черном балахоне, но я не видела его лица.

— Передайте профессору Астролябовой, что необходимо всем задержаться на улице на пять минут, — директор резко повернулся и отправился к парадной лестнице.

Учитывая вчерашний инцидент у почты, ребята решили, что ни Даше, ни Антону не стоит передавать сообщение от директора профессору Астролябовой. Вася, наконец, осмелился к ней подойти:

— Добрый день! Лидия Петровна, — она прервала разговор с профессором Бочкиным и повернулась к Васе, — Профессор Быков просил передать вам, чтобы все подождали пять минут здесь, у главного корпуса.

— Спасибо, — она слегка кивнула.

Через несколько минут на крыльце появился профессор Ястребов, осмотрелся, и, отыскав взглядом остальных профессоров, устремился к ним. С минуту они переговаривались, потом профессор Ястребов строго объявил:

— Следуйте за нами, и не растягивались по дороге сильно.

Глава 9 Круглозерск

Миновав Главный и Западный учебные корпуса, они прошли по парку мимо огромной стеклянной оранжереи и добрались до большой каменной лестницы устроенной на почти отвесном скалистом обрыве. Спускаясь, ребята насчитали семь просторных поворотных площадок с фонарями и скамьями для отдыха. Наконец добравшись до подножия лестницы, они вышли на мощеную камнем площадку, примыкавшую к дороге, идущей по берегу озера. Корпуса школы остались выше, метрах в тридцати пяти.

— Эта дорога, длиной двенадцать километров, полностью опоясывает озеро, — громко начал свой рассказ профессор Ястребов, — В городке превращаясь в красивую набережную. Здесь, — профессор махнул рукой, все обернулись назад и увидели большие ворота в отвесном камне, — Дорога входит на территорию школы, для доставки различных грузов из городка. Там же имеется внутренняя лестница, которая используется чаще всего в непогоду.

Все двинулись по дороге в сторону Круглозерска. Друзья оказались почти в самом конце процессии. Антон заметил, что профессор Ястребов, повернувшись, чуть заметно кивнул ему. Прибавив шаг, Антон быстро поравнялся с профессором, и тот еле слышно, почти не шевеля губами сказал:

— До возвращения в школу всем четверым быть рядом со мной, лучше впереди на три-четыре шага.

Антон остановился дождаться друзей, профессор Ястребов громко продолжил:

— Озеро это называется Круглое. И это очень точное название. Если посмотреть на него сверху — увидим четкий круг, без единого берегового изгиба. Как будто блюдце с водой поставили. Озеро удивительное и вместе с тем очень коварное. Вода в нем то приятно теплая, то обжигающе холодная — на дне то и дело прорываются ключи. От этих внезапных перепадов температуры часто происходят несчастья с купальщиками, — профессор обвел студентов строгим взглядом, — Поэтому купание в озере СТРОЖАЙШЕ запрещено! За счет этих ключей озеро и питается — в него ничего не впадает и из него ничего не вытекает. В центре озера, на дне, есть провал огромной глубины. Случается, очень резко меняется уровень воды. Иногда за полсуток вода опускается на четыре-пять метров, обнажая широкую полосу дна. Описаны случаи, когда вода уходила так быстро, что в центре озера была заметна воронка водоворота, будто в ванне выдернули пробку.

Как и попросил профессор Ястребов ребята теперь шли чуть впереди его. Они внимательно слушали рассказы сопровождающих по пути до городка. Мощеная камнем дорога проходила в четырех-пяти метрах от кромки воды.

— Обратите внимание на плотоядную водяную лилию, — профессор Астролябова указала на скопление больших округлых листьев на поверхности воды в нескольких метрах от берега. В центре каждого листа беспомощно шевелила хвостиком… маленькая серебристая рыбка.

— Плотоядная? А чем она питается?

— Птицами, в основном.

В этот момент пролетающая мимо чайка заметила добычу и спикировала к поверхности воды. Как только она коснулась рыбки, лист мгновенно сложился пополам, полностью обхватив птицу, и быстро скрылся в глубине. Ребята в ужасе застыли, глядя на несколько перьев качающихся на мелких волнах.

— Удивительные создания! — голосом полным любви и восторга продолжила профессор Астролябова. — К сожалению, исчезающий вид, поскольку широко используются в колдовском мире. Мы познакомимся с ними во втором семестре, а на летней практике будем добывать их корни в питомнике, где их специально для этого разводят.

Многие студенты еще находились под впечатлением от обеда водяной лилии и перспективы ковыряния в ее корнях, когда профессор Бочкин направившись к каменной осыпи, позвал их с собой.

— Посмотрите на эти серые камни. Часто все не то, чем, кажется, — профессор поднял один камешек и слегка потер его край пальцем. Вдруг камешек на ладони завибрировал. Чем сильнее тер его профессор, тем больше он шевелился. Наконец камень задрожал так, что чуть не падал с руки, и вдруг раздался громкий заливистый хохот, — Страсть как бояться щекотки! Это смехокамень обыкновенный. Если его как следует развеселить, поверхность становится мягкой и с него можно снять верхний слой, вот так, — профессор поддел шкурку краем монетки и сдернул ее как чулок, обнажив светлую розовато-серую серединку. — Уже через пару часов поверхность затвердеет и приобретет каменный вид. А это, — он положил кожуру в мешочек и спрятал в карман, — Очень пригодится нам с вами на занятиях. Молодой человек! — обратился профессор к Егору Федорову, который тоже тер камень. — Пожалейте палец, вы же взяли обычный булыжник! — все громко рассмеялись, а покрасневший Егор со всей силы запулил камень в озеро.

Трехкилометровый путь до городка с частыми остановками и рассказами занял почти полтора часа, хотя время пролетело совершенно незаметно. Мир вокруг оказался настолько необычным и интересным, что друзья начисто забыли про утреннее письмо. Настроение у всех было приподнятое.

Здания школы остались далеко позади. Берег становился все менее крутым и скалистым и вскоре превратился в луг, полого поднимающийся к густому лесу. Почти у самого городка к дороге опоясывающей озеро подходила еще одна такая же мощеная камнем дорога, и профессор Ястребов сообщил, что по ней тоже можно добраться до почтового отделения. Наконец они подошли к большой каменной арке, перекинутой через дорогу. Видимо здесь и начинался город — по верху арки кованым узором вилось «Круглозерск. Добро пожаловать». Вход оказался скорее символическим, потому что отсутствовали не только ворота в арке, но и ограда как таковая — просто метра через два-три друг от друга стояли каменные столбики.

— Надеюсь на вашу воспитанность и благонадежность господа студенты, — профессор Астролябова встала перед аркой и повернулась к ребятам. — Помните, вы пришли не в зоопарк. Здесь живут люди, хотя порой и весьма необычные, у них свой уклад, свои порядки. Надеюсь, нам не придется за вас краснеть, — она развернулась и прошла в арку.

Как оказалось, городок был весьма небольшим — чуть больше пяти тысяч жителей. Он состоял из набережной, растянувшейся по берегу озера почти на два километра, и еще трех идущих параллельно ей улицам. На очень красивой и ухоженной набережной находились в основном магазины, лавки, различные мастерские, трактир, кондитерская, чайная, гостиница и прочие необходимые в приличном городе заведения, о чем и извещали многочисленные яркие вывески. Остальные улицы состояли их двух-трехэтажных жилых домов. Кругом было много зелени и цветников.

Создавалось ощущение абсолютной неспешности жизни — никто из местных жителей казалось, никуда не торопился. Хоть какую-то живость городку придавали немногочисленные мальчишки, гоняющие по мостовой на каких-то железяках. Ребятам сначала показалось, это детские самокаты, но когда один из маленьких гонщиков подъехал поближе они поняли, что у самоката отсутствовали колеса. Совсем! Небольшая площадка размером с две детские ступни с низенькими бортиками впереди, и руль, закрепленный на длинном металлическом штыре. И все! Детвора лихо гоняла на этих штуках, не касаясь земли, виртуозно петляя между прохожими. Но всем, кроме первокурсников не было до них никакого дела.

Естественно появление такой оравы студентов не осталось незамеченным в городке. То тут, то там из заведений выглядывали заинтересовавшиеся, почтительно приветствуя профессоров и кивая студентам.

— Ну вот, вторая группа начнет с приобретения Палочек, — профессор Ястребов указал на большое трехэтажное здание с полукруглой вывеской «Мастерские господ Рюминых. Изготовление и обслуживание Палочек с 1728 года», — Общий сбор в четырнадцать тридцать, здесь же.

Остальные группы и их кураторы, разглядывая витрины, отправились дальше.

Профессор Астролябова и студенты, поднявшись на высокое крыльцо, прошли внутрь, замыкал процессию профессор Ястребов. Там пахло свежим деревом и столярным клеем. Ребята оказались в просторном помещении, с длинным прилавком. За стеклом располагались бесчисленные открытые футляры, с лежащими в них Палочками. Палочки были совершенно разные — большие и миниатюрные, прямые и узловатые, гладкие и украшенные диковинной резьбой. Из двери за прилавком выглянул худощавый седой человек среднего роста, и, увидев посетителей, прошел в зал, поспешно сняв фартук:

— Лидия Петровна! — он улыбнулся, учтиво склонил голову и пожал профессору Астролябовой руку, — Владимир Владимирович! Вот уж кого не ожидал сегодня увидеть! — они обменялись с профессором Ястребовым крепким рукопожатием, — Приятная неожиданность!

— Мы к вам Руслан Михайлович с очередным пополнением, — профессор Ястребов кивнул в сторону студентов, — Вторая группа.

— Как же, как же, сейчас все будет в лучшем виде! Сначала разрешите представиться — Рюмин Руслан Михайлович, мастер по изготовлению Палочек, — он коротко кивнул. — Как вы возможно успели понять по вывеске, наша мастерская занимается изготовлением Палочек почти триста лет. В результате длительных изысканий и многочисленных опытов при изготовлении Палочек, наши мастера пришли к выводу, что кроме породы дерева и материала сердцевины чрезвычайно важен еще один элемент — «Корона» — господин Рюмин достал из внутреннего кармана старомодного пиджака свою Палочку и продемонстрировал её студентам. — Короной называют кольцо с зубцами-держателями, в которых зажат, какой либо минерал. Располагается оно на кончике Палочки. Палочка является как бы продолжением руки волшебника, она аккумулирует энергию, при исполнении заклятья позволяет более точно указать на объект воздействия, — он слегка повел Палочкой и из ее кончика появился шлейф блестящих пылинок которые, покружившись, превратились в прекрасный цветок. Студенты ахнули от восторга, а господин Рюмин преподнеся цветок довольному профессору Астролябовой продолжил, — Все представленные в витрине Палочки корон не имеют. Их Палочкам добавляют после прохождения испытаний, по окончании первого курса, тщательно подбирая металл и форму. Корона защищает древесину Палочки при исполнении очень сильных заклятий, особенно это важно при наших крепких русских морозах. Подбор минерала в корону будет проведен по окончании второго курса, когда вы сдадите экзамен по защитной магии.

— Благодарим за ознакомительный рассказ Руслан Михайлович, — профессор Астролябова достала список студентов, — Думаю самое время перейти к выбору Палочек, не так ли?

— Да, да, конечно! Выбор Палочек очень ответственный процесс, иногда в прямом смысле слова судьбоносный. Он учитывает дату рождения колдуна и его индивидуальные особенности. В соответствии со сведениями о вас, полученными из школы, мы подобрали по несколько Палочек наиболее подходящих, на наш взгляд, для каждого студента. Палочки очень чувствительны к внутреннему настрою соискателя. Некоторые дожидаются своего хозяина десятки, а иногда сотни лет. Фактус висибилис! — он сделал едва заметное движение в сторону длинного прилавка и на нем появились жестянки с торчащими из них Палочками. — Все коробки подписаны, в каждой по несколько экземпляров. Подходите, разбирайте свои.

— А как понять, что Палочка подходит? — Савелий Егоров вытащил одну из контейнера со своим именем и резко рассек воздух перед собой. Раздался оглушительный треск, с конца Палочки вырвался длинный сноп пламени. Парни бросились врассыпную, девчонки завизжали.

— Эта точно не ваша! — подскочивший профессор Ястребов забрал у шокированного испытателя Палочку, огонь тут же исчез.

— Когда вы возьмете в руки именно свою Палочку вы это почувствуете, уверяю вас. И никогда в жизни, не спутаете её ни с какой другой, даже с закрытыми глазами. Это ни с чемнесравнимое ощущение: кто-то чувствует тепло, кто-то вибрацию. У всех ощущения разные. Прошу вас, начинайте! Только без резких движений, — господин Рюмин с улыбкой глянул на Савелия.

Студенты кинулись к коробкам со своими именами и начали перебирать Палочки. Спустя всего несколько секунд раздался радостный вскрик «НАШЛА!» — Симушина Татьяна, прямо светясь от счастья, держала в руке Палочку из темного дерева с красивой резной ручкой.

— А-а, очень хорошо! Поздравляю вас! — господин Рюмин широко улыбнулся и поспешно прошел за прилавок. — Вам будет служить весьма сильная Палочка — яблоня и игла шилохвоста. Очень удачное сочетание, — он достал толстую регистрационную книгу сделал в ней запись. И, конечно, этим Палочкам известны абсолютно все заклинания из базового разрешенного списка. С вас один рубль сорок четыре с половиной копейки, можно в рассрочку.

— Это ж полстипендии!

— Ну и цены у вас!

— Поверьте, мои Палочки того стоят, — с достоинством ответил Руслан Михайлович, — Как правило, это приобретение на всю жизнь!

Через минуту Палочка в руках Константина Шарова выпустила облако золотых искорок.

— Липа и волос грифона, один рубль тридцать шесть копеек. Поздравляю вас юноша с удачной покупкой! — господин Рюмин уложил Палочку в футляр и отдал довольному владельцу, получив деньги.

Вскоре снопы разноцветных искорок, хлопки, и довольные возгласы заполнили мастерскую, а к книге регистрации господина Рюмина выстроилась целая очередь.

— Превосходно! Румянцев Юрий — грецкий орех и перо ревуна, один рубль шестьдесят две с половиной копейки, — Руслан Михайлович уложив Палочку в футляр, учтиво кивнул довольному Румянцеву. Казалось, тот гордился, что и Палочка-то у него пока самая дорогая. Подбитый припухший нос и расползшиеся под оба глаза красноватые синяки особенно выделялись на бледной коже, но даже это не делало его лицо менее надменным.

— Даш, ты как? — озадаченный Саша отложил последнюю из приготовленных для него Палочек, — У меня глухо.

— Тоже, вот последняя, — Даша положила Палочку в коробку.

— И у нас ничего,… — к ребятам подошли Вася и Антон.

Мастерская довольно быстро пустела — выбравшие Палочки студенты расплатившись, выходили на улицу. Спустя пятнадцать минут в ней осталась только хозяин, профессоры, и наша четверка.

— Молодые люди, есть затруднения?

— Какие-то мы, не чувствительные что ли? — смущенно ответила Даша.

— Как, все четверо ничего не почувствовали? Этого просто не может быть! Попробуйте все Палочки заново. Конечно, такое иногда бывает при сильном волнении, но чтобы сразу с несколькими… Поразительно!

Ребята заново перебрали все Палочки из своих контейнеров и снова безрезультатно.

— Я ничего не понимаю, что-то не то! Это, верно, путаница в данных! — старый мастер так разволновался, что у него слегка задрожали руки, — Я никогда так не ошибался.… Ни разу в жизни…

— Успокойтесь Руслан Михайлович! — профессор Ястребов похлопал его по плечу. — Лидия Петровна, может быть вы, пока проводите остальных к господину Золотову за канцелярией, а мы как закончим — присоединимся?

— Думаю, вы правы Владимир Владимирович, не стоит оставлять группу без присмотра, — она широко растянула крупные губы в улыбке и слегка поклонилась. — Господин Рюмин, была счастлива встретиться!

— Всего доброго,… — Руслан Михайлович рассеянно кивнул в след профессору Астролябовой. — Ни разу в жизни никто не выходил из этих дверей без Палочки. И вы не уйдете! — он снова достал свою Палочку и направил на прилавок, — Фактус висибилис максимиз! — там появились горы футляров со всевозможными Палочками, — Выбирайте!

Ребята стали открывать футляры один за другим и испытывать Палочки. Чтобы ускорить процесс профессор Ястребов распаковывал, а господин Рюмин убирал не подошедшие Палочки обратно. Наконец случилось:

— Ой, тепло и колет чуть-чуть, — Даша, улыбнувшись, слегка повела Палочкой, и из кончика появилось золотистое облачко искр, — Моя!

— Рябина и зуб аспида — крепкая, надежная, мощная — несколько неожиданно для барышни, но это ваш обоюдный выбор. Поздравляю! Один рубль пятьдесят три копейки. Пардон, будет оплачена школой.

Вскоре Палочка в руках Саши резко хлопнула, и выпустила сноп огня, который тут же исчез.

— Очень любопытно! Рябина и волос индрика — гремучая смесь. Палочка очень мощная, хлесткая. Будьте с ней осторожны на первых порах, пока не привыкнете друг к другу. Один рубль семьдесят восемь копеек, и… также за счет «Потентиллума».

Вася взял в руку очень простую на вид Палочку. Она была из светлого дерева, трехгранная, с гладкой, округлой ручкой. Внезапно голову пронзил сильнейший болевой спазм, до того неожиданно, что Вася не совладав с собой даже вскрикнул и зажмурился. Казалось, рука державшая Палочку покрылась льдом, но он не хотел разжимать пальцы. Из кончика с хлопком вылетели красные искры, боль мгновенно отступила.

— Похоже, и вы юноша нашли свою Палочку, причем с весьма редким сочетанием — береза и волос индрика! Это чрезвычайно сильная палочка. В руках человека готового идти на жертвы ради других она способна на невероятные вещи. Впрочем, я думаю, вы разберетесь сами. Один рубль шестьдесят пять с половиной копеек, — господин Рюмин заглянул в книгу регистрации, — За счет школы.

Было видно, Антон заметно нервничает. Он раскраснелся и начал заикаться:

— Т-т-точно найдем мою? Палочки к-к-кончаются.

— Успокойтесь, где-то здесь вас ждет… — не успел Руслан Михайлович закончить свою мысль, как из очередной Палочки в руках Антона, наконец, посыпались искры. — Сосна и игла шилохвоста! Очень хорошо! Один рубль сорок две копейки и, снова, я полагаю, за счет «Потентиллума», — он широко улыбнулся.

Довольные, что все, наконец закончено, ребята распрощались с мастером и стали спускаться с крыльца. Когда дверь за ними закрылась, улыбающееся лицо господина Рюмина мгновенно помрачнело:

— Присмотритесь к этим студентам повнимательнее, Владимир Владимирович. С ними явно что-то не то. Либо я ничего не смыслю в Палочках, либо у всех четверых подправлена метрика…

— Спасибо, учту. Всего доброго, — выходя, кивнул профессор.

Когда четверка в сопровождении профессора Ястребова подошла к магазину с большими витринами, заполненными всякой канцелярской всячиной, остальные ребята уже толклись на улице. В руках все держали объемные бумажные пакеты с надписью «господин Золотов. КАНЦЕЛЯРИЯ на любой вкус».

— Случилось, наконец? — профессор Астролябова с недовольным видом закатила глаза, — Вас ждут готовые наборы учебных принадлежностей, заберите и не тратте время на разглядывание прилавков. Мы вас ждем!

Друзья быстро вбежали в магазин, и замерли на пороге. Здесь действительно было на что взглянуть! От карт звездного неба с движущимися по ним небесными телами, до удивительной красоты перьев. Всевозможные книги, и атласы притягивали взгляды красивейшими обложками. На полках позади прилавка стояли глобусы земли, луны и еще каких-то планет. Различные инструменты со шкалами и цифрами, видимо, для каких-то измерений, были развешаны по стенам. Диковинные приборы, сияющие серебром и бронзой, гудели, крутились и то и дело издавали непонятные звуки

— Я полагаю господа Крайновы, Першенев и Вторыгин, — небольшого роста седой старичок посмотрел в список, — Получите ваши наборы. — Он указал на четыре пакета стоящих на прилавке, — Здесь есть все необходимое на первое время, уже оплачено. Буду чрезвычайно рад вашему следующему визиту. В мой магазин надо приходить с большим запасом времени…

Поблагодарив продавца и забрав пакеты, ребята тут же вышли на улицу. Антон спускался с крыльца последним. Он споткнулся из-за развязавшегося шнурка и, пролетев последние четыре ступеньки, воткнулся во что-то мягкое… Кто-то засмеялся. Поправив съехавшие на бок очки, Антон заметил прямо перед глазами старомодные туфли с квадратными носами и большими пряжками и догадался, в кого врезался. Когда сверху раздался громкий скрипучий голос сомнений не осталось:

— Если господин Вторыгин отдохнул, предлагаю продолжить — у нас еще много дел!

Весь красный от стыда, Антон поднял голову и пока буксовал на букве «п» желая сказать «простите», профессор Астролябова проворно развернулась и зашагала по тротуару. Большинство студентов двинулись за ней. Кирилл с Артемом и сестры Дроздовы остались ждать одногруппников. Вася и Саша помогли Антону подняться, Даша собрала рассыпанные вещи — бумажный пакет, упав на ступеньки, порвался.

— Фикс! — профессор Ястребов направил Палочку на рваный пакет, и тот стал как новый, — Я смотрю, у вас не задалось с Лидией Петровной? — он говорил почти шепотом, — Очень не советую с ней ссориться…

— Да мы уж поняли, — Вася кивнул на Антона, — но он же не специально.

Несмотря на яркое солнце последнего летнего дня, настроение у четверки было пасмурнее некуда. Мало того, что Палочки вели себя с ними как с недоразвитыми, так еще это падение. Ребята без особого интереса осматривали разные заведения, пропуская почти все, о чем вещала профессор Астролябова мимо ушей.

— Прогуляемся потом одни, и разведаем здесь все хорошенько сами, — еле слышно сказал Вася друзьям, — Без провожатых, — он кивнул в сторону Астролябовой.

В воздухе появился едва уловимый тонкий аромат чего-то очень вкусного и по мере продвижения по набережной он становился все гуще, насыщеннее. Наконец группа остановилась у большого двухэтажного здания с красивой вывеской «РОМАНОВ великолепные сладости и не только». На открытой террасе стояло с дюжину столов и за несколькими сидели весьма довольные угощением посетители.

— …Да что вы, они прекрасно себя чувствуют даже при наших сильных морозах… — Профессор Астролябова стоя напротив кондитерской, живо беседовала с какой-то приземистой плотной женщиной.

Прочитав вывеску, Даша тут же вспомнила про послание директора, которое ей надлежало передать господину Романову и, нащупав бумагу в кармане толстовки, решительно вошла в кондитерскую. Ребята двинулись за ней.

Внутри их встретил настоящий карнавал ярких красок и дивных ароматов. В стеклянных витринах на вращающихся подставках размещались всевозможные пирожные и торты невероятной красоты. Широкие подносы с горами пирожков, кулебяк и ватрушек с разными начинками занимали длинный прилавок. Огромный пузатый самовар ведер на десять блестел начищенными медными боками и слегка попыхивал. Витрина с надписью «конфеты» просто поражала воображение. Там были мармелад, шоколад, засахаренные фрукты, разные орехи, пастила, халва, зефир и помадка и еще десятки сладостей во всевозможных сочетаниях. Одного только шоколада ребята насчитали семнадцать видов. Удивительно, но ароматы от всего этого сладкого благолепия не смешивались, а воспринимались по отдельности. Стоило посмотреть, например, на клюкву в сахаре и нос тот час же улавливал кисловато-сладкий аромат этой ягоды. Это было невероятно. Постепенно в кондитерской оказались почти все студенты из их группы и тоже прильнули к витринам.

За прилавком стоял очень рослый плотный мужчина с темно-русыми волосами, широкой, но не длинной бородой и усами. Выглядел он достаточно молодо, хотя его виски́ и отливали сединой. Дождавшись, когда посетители пробегутся по витринам он откашлялся:

— Разрешите отрекомендоваться — Романов Алексей Николаевич, хозяин сего заведения. А вы как я полагаю первокурсники из «Потентиллума»? — Саша кивнул, — Очень рад представить вам наш ассортимент.

— А-а-а, как выбрать? — Дашка всегда была сладкоежкой, а здесь просто потеряла голову, — Все такое красивое!

— Даш, письмо! — на ухо шепнул ей брат.

— Алексей Николаевич, возьмите, — она протянула бумагу, — Профессор Быков просил передать вам это.

Господин Романов благодарно кивнул, приняв послание, достал короткую и толстую Палочку с красным камнем в короне и дважды коснулся ею бумаги, которая тут же развернулась для чтения. Быстро глянув на лист, он посмотрел на ребят, широко улыбнулся и, достав из кармана жилетки круглые золотые часы на цепочке, посмотрел время. Видимо показания хронометра его порадовали, потому что, снова широко улыбнувшись, он сказал:

— Благодарю вас Дарья! Выбрали, что-нибудь? — и, получив отрицательный ответ от Даши, продолжил, — Смею рекомендовать вам и вашим спутникам эти пирожные, а с собой возьмите набор «Восточная ночь» — уверен, он вам обязательно понравится.

— Откуда вы знаете, как меня зовут?

— От профессора Быкова, он днями лестно отзывался о вас, причем обо всех четверых, — господин Романов поставил на прилавок красный пакет с золотым узором в восточном стиле, — Конфетки не забудьте. Я всегда буду рад принять вас у себя в заведении, заходите, как-нибудь в выходной, если захотите чего сладенького.

Никогда в жизни ребята не пробовали сладостей вкуснее. Сидя на открытой террасе, они пили терпкий ароматный чай с пирожными и смотрели на озеро. Антон, не сказавший ни слова со времени своего «полета» кажется, немного повеселел и даже начал постукивать пальцем по краешку блюдца в такт негромкой приятной мелодии играющей где-то невдалеке.

После кондитерской ребятам показали аптеку, в которой все приобрели наборы для занятий по основам колдовских варов — большую коробку в которой была сотня пузырьков с различным содержимым: тонко и крупно тертые порошки разных оттенков, чьи-то когти, зубы, волосы, слизь непонятного происхождения, и прочие ужасные ингредиенты.

— Слюна ТУ-ЛА-КО-НА пещерного, — прочитала Елена Дроздова на пузырьке с зеленовато-оранжевой жижей. — По ходу еще и не пещерные бывают! Хорошо хоть подписаны. Как такое вообще можно запомнить?

— Сами названия еще ладно, а вот рецепты и пропорции с моей-то памятью — гиблое дело, — отозвалась её сестра, выходя на улицу.

Рядом с аптекой располагался магазин с большими витринами, в которых, блестя хромом на солнце, стояли разные непонятные агрегаты. Присмотревшись, ребята заметили и «самокаты» без колес. Получив разрешение профессора Астролябовой, студенты забежали внутрь. Профессор Ястребов зашел следом.

Как только звякнул дверной колокольчик, в зале появился розовощекий улыбчивый человек лет тридцати. Он был одет в темно-синий комбинезон со свежими пятнами смазки, потертую коричневую кожаную куртку, и такой же шлем. Увидев профессора Ястребова, он заулыбался еще шире, и быстро сняв промасленные перчатки, кинулся жать ему руку.

— Игнат Савельич! Очень рад встрече! Как ваши испытания новых гоночных СОМов?

— Спасибо Владимир Владимирович, все штатно, — он потер большую шишку на лбу, — К открытию сезона новая модель будет готова.

— Позвольте представить вам замечательного мастера-механика, — обратился профессор Ястребов к студентам. — Ипатов Игнат Савельич — лучшие ступы, метлы и другие средства передвижения производятся у него в мастерской.

Игнат Савельич оказался очень разговорчивым и, судя по блеску в глазах, очень увлеченным своим делом человеком. Он с радостью показал студентам разные диковинные, на их взгляд, агрегаты. Оказалось, что СОМ это не рыба, а ступа облегченная модифицированная. СОМов этих оказалось великое множество видов: дамские, мужские, детские, прогулочные, гоночные, для пожилых людей, и перевозки небольших грузов и так далее. Нашлась в магазине Ипатова и деревянная ступа с кованым кольцом по низу — их обычно рисуют в детских сказках о Бабе-Яге. Но такие раритеты использовали только совсем старые волшебницы, не признающие «всякого там, технического прогрессу». В углу стояло несколько свернутых в рулоны ковров, в основном, для гостей с Востока. Метлам разного размера и фасона был выделен большой стенд. Под стеклом на прилавке теснились разные баночки и коробочки — средства для техобслуживания всей этой техники.

Находясь под большим впечатлением от увиденной техники, ребята сожалели, что настала пора возвращаться. Еще была не осмотрена большая часть волшебных магазинов, а как сообщил профессор Ястребов местный рынок — это отдельный, интереснейший мир.

Дорога в «Потентиллум» заняла чуть больше получаса и вскоре все с большим аппетитом уже поглощали вкуснейший обед.

Глава 10 Кресцермолес

За столом собрались тем же составом, как на завтраке, кроме Полины — она перебрала со сладостями у Романова и отказалась обедать. Кирилл заметно торопился, отправляя в рот ложку за ложкой.

— Ты, опаздываешь куда-то? — Артем только размешивал сметану в густом борще, а Кирилл уже прикончил отбивную с печеной картошкой.

— Займу очередь в библиотеку, сейчас книги получать пойдем. Меня Игорь предупредил, что объявят сразу после обеда. Толпа придет, а я тут как туточки — первый! — Кирилл хлопнул ладонями, по груди и широко улыбнулся.

— Учеба завтра, подожди, надоест ещё, — засмеялся Артем.

— Да я,… Палочку испробовать хочу, — понизив голос, сообщил Кирилл, — А Игорь уперся — не надо говорит торопиться, сначала теорию изучи, а сам свои книги в сундуке закрыл.

— Но за это может влететь, если кто-то узнает, — Даша с явным интересом смотрела на Кирилла, — На собрании же говорили.

— То-то и оно, если кто-то узнает. Мы ж не будем орать на всю школу…

Конечно, всем тоже не терпелось распаковать футляры с вожделенными Палочками, и понять что же такое настоящее колдовство. Договорились опробовать Палочки в комнате мальчишек, как только получат учебники.

Прибежав в Восточный учебный корпус, ребята увидели еще с пяток таких же ушлых «первых». Решив, что пять лучше ста они встали в очередь. Вскоре каждый уже тащил по две связки толстенных учебников и разных брошюр. Книги были реально тяжелыми, и, пожалев девчонок, ребята забрали у них по одной связке. Рыцари изрядно запыхались, войдя в нижний вестибюль спального корпуса.

— Спасибо большущее! — Ольга забрала связку у Антона.

— Дальше мы сами, — Елена разгрузила Васю.

— Ой, Сашка, что бы я без тебя делала!? — Даша получила свои учебники.

— Что, что! Пропала бы, что еще! — засмеялся брат.

— Долго не копайтесь, приходите сразу! — крикнул Кирилл им вслед.

Спустя четверть часа, собравшись ввосьмером и закрыв дверь, они разглядывали свои сегодняшние приобретения, расположившись за большим столом. Сестры получили кленовые Палочки — Елена с волосом грифона, Ольга с иглой шилохвоста. Артему досталась каштановая Палочка с сердцевиной из уса болотного дракона. Кирилл с обожанием рассматривал свою — ясень и перо алконоста. Поскольку у него здесь учился старший брат, который многое ему рассказывал, он казался самым осведомленным из всех собравшихся.

— Так! Давайте посмотрим, чего тут понаписали здешние мудрецы, — Кирилл раскрыл толстенную книгу «Основы магии. Нечесанов Н.А.», — Оглавление, введение, предупреждение, — он быстро листал страницы. — Где заклинания-то?! — он проскочил уже треть книги — мелькали главы, иллюстрации, таблицы, — Это, для первокурсников одна теория что ли? — начал переворачивать сразу по десятку страниц, — А, вот и колдовство! — радостно хлопнул в ладоши и взял в руку Палочку.

— Может, стоит хотя-бы предупреждения почитать? — с надеждой спросила Елена.

— Да не бойся, я тихонько! Смотрите, — он ткнул в страницу, — Увеличение предметов: КРЕС-ЦЕР-МО-ЛЕС. Так-так… сконцентрироваться, направить, произнести — все просто!

Кирилл прицелился Палочкой в небольшой Романовский тортик на столе, который принесли девчонки:

— Маленький, на один зуб, сейчас я его увеличу — всем хватит. Кресцермо́лес! — ничего не произошло, — Кресцермолес! Кресцермолес! КРЕСЦЕРМОЛЕС!

Вдруг раздалось долгое шипение и из Палочки с негромким хлопком вырвалось облачко белого дыма. Но снова больше ничего не произошло!

— Она, что бракованная что ли? — Кирилл глянул на кончик, из которого снова вырвалось белое облачко, шипение при этом усилилось, — Ну и прохвост этот Рюмин — за такие деньжищи подсунуть брак! — он потряс и постучал палочкой о стол, — Кресцермолес! Кресцермолес! КРЕСЦЕРМОЛЕС!!

Ребята чувствуя, что добром дело не кончится, подскочили и кинулись от стола. И ВОВРЕМЯ!

Весь красный от усердия Кирилл резко рассек воздух и прямо ткнул в десерт, — КРЕС-ЦЕР-МО-ЛЕС!!!

В этот момент, шипение в палочке прекратилось, и раздалась очередь громких хлестких щелчков. Торт, подскакивая от каждого хлопка, увеличился до неимоверных размеров и… ВЗОРВАЛСЯ. Облако крема и конфитюра вперемешку с шоколадными украшениями, накрыло всю комнату.

— Всем хватит,… — Кирилл, с еще дымящейся Палочкой хлопая глазами, повернулся к ребятам. На нем просто не осталось чистого места.

Впрочем, не смотря на бегство из-за стола, досталось всем.

— Хорошо, хоть без свечек был,… — засмеялся Саша, снимая с плеча большой кусок бисквита и отправляя его в рот.

— Чародей прям! — давясь от смеха, Артем кинул кремом в Кирилла, — Попробовал? Ешь теперь!

Через пару минут даже сестры Дроздовы, пытавшиеся поначалу выпутать из волос десерт и отчистить одежду, поняли — это гиблое дело и присоединились к всеобщему безумию. Сладкий бой был в самом разгаре, когда в дверь настойчиво постучали. Все замерли, пытаясь расслышать, что же происходит за дверью. Если это кто-то из преподавателей, то им точно влетит. Получить взыскание еще до начала учебного года — о чем еще может мечтать первокурсник! В абсолютной тишине — казалось, они даже дышать перестали — стук в дверь повторился. Обреченно вздохнув, Кирилл подошел к двери и повернул защелку. В мгновенно приоткрывшуюся дверь просунулась голова Игоря:

— Спите… Ой-ё-о! Кто-то лопнул с брызгами? — он поспешно проскочил внутрь и закрыл дверь на защелку. — Это что?!!

— Величайшее колдовство твоего братца! — улыбнулся Артем, — Это он торт увеличивал.

— Класс! Я ж говорил не дурить с Палочкой! Если узнает Астролябова — вам крышка. Это точно! Вылетите, как пить дать!

— Чем гундеть, лучше б прибраться помог, — обиженно буркнул Кирилл, — Тебе-то пользоваться Палочкой можно.

Игорь подцепил пальцем и отправил в рот кусочек торта со стола:

— К Романову заходили? Вкуснятина! Ладно, чародеи, вставайте, посмотрим, что можно с вами сделать, а то и правда, кто-нибудь из преподов зайдет.

Когда все встали вокруг Игоря, он достал из-за пазухи Палочку и, поворачиваясь, едва слышно произнес:

— Пэтэт мовере. Пэтэт мовере, — он сделал полный оборот. Подняв Палочку вверх и очертя в воздухе всю комнату продолжил, — Пэтэт мовере максимиз!

К большой радости ребят комната была чиста, как при заселении, на них тоже не осталось ни крошки десерта.

— Спасибо. Ты только не рассказывай своим старшакам, а то смеяться будут. — Кирилл исподлобья посмотрел на брата.

— Ладно, только чтоб больше ни-ни! Блин, забыл совсем, — Игорь вытащил из кармана бумагу и протянул Васе, — Тебе передали.

Вася хотел прочесть записку, но лист не разворачивался, и он вопросительно посмотрел на Игоря.

— Чего ты смотришь? Адресат ты, значит, никто кроме тебя не сможет открыть его и прочитать. Палочкой дважды коснись листа и тихо скажи «апэрта». И все!

Четвертая попытка увенчалась успехом, лист развернулся и Вася пробежал глазами короткий текст:

Занятия, о которых я говорил, начнутся сегодня.

Будьте вчетвером в 16³⁰ холле главного корпуса.

Никому ни слова.

Профессор Быков.

Вася спрятал бумагу в карман и глянул на часы. До назначенного времени оставалось пять минут! Разыгрывать многоходовую комбинацию, чтобы уйти из комнаты без вопросов было некогда, поэтому Вася соврал про вызов в преподавательскую.

Сунув Палочки в карманы, ребята по переходу поспешили в главный корпус. Когда они оказались в парадном холле у фонтана, было уже шестнадцать тридцать две, но их никто не ждал. Друзья, протоптавшись несколько минут уже хотели уходить, как вдруг приоткрылась небольшая потайная дверка в стене, прямо на мозаичном панно. Из небольшой щелки показалась чья-то рука, и сделала несколько призывных жестов. Ребята переглянулись и вошли внутрь. Сначала им показалось, что в темном помещении никого не было. Оказалось — показалось!

Внезапно свет погас, и друзья потеряли опору в виде пола — они куда-то провалились. Но не упали. Они зависли в полной темноте и не могли пошевелиться, не могли издать ни звука, дыхание и то давалось им с трудом — тела совершенно их не слушались. Где-то совсем рядом послышались тяжелые шаги. Паника охватила их, «…ну вот и все…» пронеслось в головах… Страх холодной липкой рукой сдавливал горло, не давая вздохнуть. Один за другим друзья потеряли сознание…

Глава 11 Первый урок

Открыв глаза, Вася мгновенно прищурился — яркий свет заливал все вокруг. Где они? Что случилось? Знак на запястье саднил и пульсировал, как сильный ожог. Вася посмотрел на руку — в глазах все плыло и двоилось — кружок в ромбе стал темнее и объемнее.

Он растер ладонями лицо и, пытаясь сфокусировать зрение, посмотрел по сторонам. Оказалось, все четверо сидели на большом диване, только Саша, Даша и Антон без сознания и с высоко запрокинутыми головами. Вскоре неясное темное пятно впереди превратилось в небольшой столик с объемным графином и стаканами на подносе. Только сейчас Вася понял, что до смерти хочет пить. Безрезультатно потолкав ребят, он залпом осушил стакан и налил еще. Сделав пару глотков, Вася плеснул воды на ладонь, и похлопал ею по щекам Антона, громко крича его имя. Наконец, Антон открыл глаза и непонимающе уставился на Васю.

— Тоха, ты как, живой?

— Пить,… — он провел рукой по мокрой щеке и смочил губы.

Вася подал воды, и тут же налил дополна еще один стакан, который Антон тоже махом опустошил. Вдвоем они привели в чувство и напоили Дашу с Сашей и все вместе стали осматривать помещение, в котором оказались.

Диван и столик с водой стояли в центре, кроме них здесь ничего не было. Совершенно ничего. Не было даже стен и потолка в привычном понимании, вместо этого — только ровное яркое свечение. Казалось, они находятся внутри гигантского приплюснутого снизу яйца. Ни дверей, ни окон, только сплошной белый свет.

— Жжет, — Даша смочила знак водой и подула на него, — Раньше никогда не болел.

— Как думаете, что это? — Саша осторожно потрогал «стену», — Мягкое, гладкое и теплое, — он надавил рукой, и поверхность поддалась как поролон, но тут же распрямилась, как только он ослабил давление.

Пройдя по кругу и не обнаружив даже намека дверь, друзья сели на диван и принялись вспоминать, что же с ними произошло. Только Вася как, оказалось, был в сознании дольше всех и слышал обрывок фразы «…очень сильно, хватило бы пары минут…», а может и это ему привиделось, пока был без памяти.

— Ты не узнал голос? — Даша продолжала периодически дуть на запястье.

— Нет, говорили как-то растянуто, еще эхо. Ну, наверно мне так показалось — я ведь отключился тут же.

Саша поднялся и с силой впечатал кроссовок в «стену». Нога отпружинила, оставив грязный след, который на глазах стал бледнеть и вскоре вовсе пропал.

— Сволочи! — он пнул стену еще раз и плюхнулся на диван.

— Не представляю где мы, — Антон посмотрел на друзей, — Но мне кажется, в школе и правда не все гладко. По крайней мере, с нами.

— Нас убьют! Какие же мы дураки, что влезли в это,… — Даша закрыла лицо руками.

— Тот, кто это устроил, явно имеет другие планы на нас, — Антон погладил Дашу по спине, — Успокойся. Нас на диванчик посадили, водички дали, значит не все так плохо.

— Может, еще и ужином накормят, — нервно засмеялся Саша.

— Это вряд ли, — с негромким хлопком показался директор, — Я ужасно готовлю, и прикончу вас своей стряпней раньше, чем кто либо, до вас доберется.

— Да, лучше не рисковать, — так же резко появился профессор Ястребов.

— Это вы! — Даша задохнулась от возмущения.

— И хорошо, что мы, — профессор Ястребов с улыбкой смотрел на ребят.

— Но зачем?

— Только острейшее чувство уязвимости может заставить вас всерьез отнестись к занятиям по защитной магии.

— Рука болит почему-то, — Даша посмотрела на профессоров, показывая припухший знак на запястье.

— Это реакция на воздействие моим заклятием, — профессор Ястребов склонился над рукой. — Очень странно, похоже, эти знаки тоже появились под воздействием магии, только видимо очень темной.

— Я говорил про уроки, которые профессор Ястребов любезно согласился давать вне учебы. В свете сегодняшних событий стало понятно, откладывать эти занятия нельзя.

— «События» — это письмо? — спросил Саша, и директор кивнул, — Вы считаете это серьезной угрозой?

— Да, более, чем. И не только письмо, но об этом позже.

— Хороший урок! Да мы же чуть не померли! — Вася резко встал.

— Прошу прощения, что напугали вас. Конечно, вам ничего не угрожало. Мы с Владимиром Владимировичем лишь хотели показать, насколько вы беззащитны. Но это пока. Несмотря на ряд грубых ошибок, вначале, вы порадовали меня уже здесь, в этой комнате, особенно Антон.

— Я? Я ничего вам еще не сказал.

— Трезвый рассудок, и холодный ум гораздо важнее пустой болтовни.

— Про какие ошибки вы говорите?

— Несмотря на предупреждение об опасности от директора вы являетесь на встречу на основании записки неизвестно от кого. Входите в помещение гурьбой, не осмотревшись, и даже не достав Палочки. Если бы действовал этот «доброжелатель» — уверен, у вас бы не было шансов.

— Но записку передал Игорь Зворыкин, она от вас, — Вася посмотрел на директора, — Что не так-то?

— Вы выдели Игоря всего два раза в жизни, и доверяете ему? Откуда вам знать, что записку написал я? Вы знаете мой почерк? Или у нас с вами есть какие-то кодовые слова для связи? — ребята, открыв рты, лишь хлопали глазами, — То-то же. В нашем мире, как впрочем, и в мире обычных людей все гораздо сложнее, чем, кажется на первый взгляд. Поэтому предлагаю не тратить время, а заняться практическими вопросами защитной магии. Это сейчас самое важное.

— Почему это важно? Почему занятия только с нами? — разволновалась Даша, — Мы приехали к вам в школу, нам угрожает опасность, а вы даже не говорите от кого она исходит!

— Понимаю ваше возмущение, и обещаю, как только все выясню, посвящу и вас. Будем заниматься?

Ребята недовольно переглянулись, но все же кивнули в знак согласия.

— Отлично. Для начала нам необходимо переместиться в более удобное пространство для занятий, например, в мой кабинет, — профессор Ястребов достал из кармана маленький блестящий предмет формой похожий на хоккейную шайбу с несколькими отверстиями и поместил его на открытой ладони. — Я возьму вас двоих, дотроньтесь до мовернона, — он протянул руку Васе и Антону.

— Александр, Дарья — вы со мной, — директор тоже достал мовернон.

Как только ребята прикоснулись к хромовым штуковинам, все перед глазами пропало, тела сдавило, они куда-то понеслись. Все закончилось также внезапно, как началось. Открыв глаза, друзья увидели совершенно другое место. Это был большой кабинет с многочисленными шкафами вдоль стен, преподавательским столом и кафедрой на небольшом возвышении. Столы для студентов, расставленные дугами по периметру, образовывали в центре большую свободную площадку.

— Здесь будут проходить все занятия по защитной магии, кроме лекций, — профессор Ястребов убрал мовернон и указал на ближайшие к преподавательскому столу места, — Достаньте Палочки и садитесь.

— Что это за штука? Нам тоже такие выдадут?

— Мовернон — устройство для перемещения в пространстве. Принцип работы его вы изучите в курсе магического транспорта с профессором Лютиковым. Он разрешен к самостоятельному использованию с шестнадцати лет, при наличии отметки в специальном удостоверении. Все моверноны имеют серийные номера и регистрируются министерством магии.

— Занимайтесь, — директор посмотрел на золотые часы, — Вынужден вас оставить, к сожалению. Если получится, я еще зайду.

— Директор просил никому не говорить про наши уроки, — профессор Ястребов качнул своей Палочкой, в направлении захлопывающейся за директором двери и замок со щелчком закрылся, — Никому, значит СОВСЕМ никому. Надеюсь, у вас хватит выдержки не похвастаться другим студентам об этих занятиях. — Он указал Палочкой на высокий шкаф, и из него выскочили и легли перед ребятами тонкие нелинованные тетради и перьевые ручки, — Это необычные тетради и особые чернила, с их помощью вы будете записывать конспекты на наших внеурочных занятиях. Прочитать их сможет только тот, кто написал, для всех остальных это будет просто пустая тетрадь. Поэтому первое, что нужно запомнить для чтения этих конспектов, — он указал на доску, и там появились латинские буквы, — Фактус висибилис. Записываем. Для того чтобы текст в тетради после открытия проявился необходимо направить свою Палочку на страницу и произнеся «Фактус висибилис» дважды легко её коснуться. Записали? Закрыли конспекты, приготовили Палочки, открыли, произнесли, дважды коснулись. Пробуем.

Через минуту, после нескольких попыток у всей четверки проявились надписи и профессор Ястребов довольно кивнув, пояснил:

— Фактус висибилис имеет несколько значений: стать видимым, проявиться, показаться. Хорошо. Теперь о Палочках. Вы заставили изрядно понервничать господина Рюмина. Он руководит мастерской более сорока лет и никогда до сегодняшнего дня так сильно не ошибался при подборе. Скажите, когда вы родились?

— Двадцать четвертого июля две тысячи шестого года, — ответил Вася.

— Мы все родились в один день, — добавил Антон, когда профессор Ястребов вопросительно обвел взглядом остальных.

— Очень странно… Ошибки быть не может?

— Мы с детства вместе день рождения отмечаем, в паспортах эта дата стоит. А что странного-то? — Саша улыбнулся, — Ну ошибся старичок, с кем не бывает.

— Возможно, вы правы…. Так вот, о Палочках. Как сказал господин Рюмин, им известны все заклинания из базового разрешенного списка. Их мы будем проходить на занятиях вместе со всеми. Однако существует и расширенный список заклятий, к которому допускаются студенты, начиная со второго курса. По распоряжению директора я должен познакомить вас с некоторыми из них уже сегодня.

Одно за другим на доске появлялись заклинания с пояснениями, и через полчаса в тетрадях ребят было записано: моверетус — разоружение; трансипер — пройти сквозь что-то; иммобилис — обездвижить; скутум — щит; мовеинстанти — переместится мгновенно; прохибекруэнтис — остановить кровотечение; фригибас — заморозить; инфирмавим — ослабить силу; эликвамакцио — отменить действие; инфирмаэфвененум — ослабить действие яда; интерфице — рассечь, разрезать; максимиз — добавляется для сильнейшего действия заклятия.

— Вам необходимо запомнить эти заклинания и как можно быстрее приступить к отработке практики по ним.

— Вы нас и ядами накормить собираетесь? — с иронией спросил Антон.

— Я — нет, но возможно желающие найдутся, так что учите господин Вторыгин, — профессор Ястребов указал на доску, — Приступайте, чего вы сидите? У нас мало времени.

— Так я уже.

— Неужели? — профессор, нахмурившись, махнул в сторону доски, и все заклинания мгновенно исчезли, — Закрываем конспекты. Повторите, пожалуйста, все заклинания, которые я вам сегодня дал, — он в упор смотрел на Антона.

К огромному изумлению преподавателя тот без запинки, если не считать небольшого заикания, воспроизвел все заклятия с подробными пояснениями.

— Превосходно! Но как?

— Да у него с детства память отличная, — Даша посмотрела на смущенного Антона.

— Очень хорошо, тогда мы с вами сейчас попробуем отработать разоружение. Выходите, — профессор кивнул Антону, — Остальные учим, и наблюдаем.

Профессор Ястребов велел Антону с Палочкой в руках отойти в дальний угол площадки.

— Когда вы произносите «моверетус» желая забрать, у кого-либо Палочку необходимо максимально сконцентрироваться на предмете воздействия, то есть самой Палочке. Всегда при исполнении заклятия учитывайте дистанцию. В среднем, в зависимости от Палочек и квалификации волшебника, рабочим расстоянием считается тридцать-сорок метров, изредка до пятидесяти. Если расстояние большое вы не добьетесь результата, и лишь обнаружите свои намерения. Приготовьтесь! Моверетус! — профессор хлестнул Палочкой в Антона.

— Скутум! — Антон провел Палочкой перед собой, и заклинание профессора пролетело мимо.

— Превосходно! Да вы полны сюрпризов господин Вторыгин. Попробуйте теперь сами.

— Моверетус! — выкрикнул Антон, и Палочка профессора, выскользнув из руки, перелетела к нему.

— Очень хорошо! Атрахентис! — профессор вернул в руку Палочку. — Кстати, запишите и это, пригодится. Атрахентис — привлечение какого-либо предмета. Ну, кто готов попробовать разоружение?

Еще час с четвертью прошел в практической отработке изученных сегодня заклинаний. Профессор то и дело хвалил ребят, но чаще все же поправлял и давал советы. С переменным успехом к концу занятия были освоены почти все сегодняшние заклинания.

— Используйте каждую свободную минуту, для практической отработки. Естественно этого никто не должен видеть. Не опоздайте на ужин. До завтра.

Попрощавшись и выходя из кабинета, ребята порадовались, что не дошли до ослабления действия ядов, и остановки крови.

— Интересно все это, так затягивает, время бежит не заметно, — рассуждала Даша по пути в трапезную, — И Ястребов вроде все доходчиво объясняет.

— У меня одного ощущение, что нас к какой-то войне готовят? — Саша озадаченно посмотрел на сестру. — Все эти заклятия запрещенные для первого курса…

— Хотят научить нас защищаться. Только пока не ясно от кого или чего, — Вася убрал Палочку во внутренний карман.

— Ну Тоха, если война — будешь командиром.

— Да ну тебя, — Антон отмахнулся от Саши и, взяв поднос, направился к раздаче.

Трапезная уже опустела, если не считать шумной компании, расположившейся за столом в дальнем углу. Судя по обрывкам фраз, это были прибывшие сегодня пятикурсники — они наперебой делились впечатлениями от каникул.

Ребята, нагрузив подносы, двигались к столу, когда один из старшекурсников решил развлечься. Краснолицый здоровяк размером с шифоньер направил свою Палочку на Дашин поднос, и он, вырвавшись из рук, поднялся под потолок и завис под одобрительное улюлюканье развеселой компании. Даша вскрикнула от неожиданности. Быстро сунув поднос на ближайший стол, Саша кинулся к обидчикам, доставая на ходу Палочку:

— Прекрати! — он почти уперся Палочкой в нос краснолицего задиры, и в этот момент осознал, все заклятия начисто вылетели из головы.

— А то что? Что сделаешь? — он хлестнул Палочкой. Сашу сковало по рукам и ногам и, потеряв равновесие, он бревном бухнулся на пол.

Смех и веселье сразу прекратились.

— Толик, ты чего? Не надо, они же дети еще совсем — первый курс! — худощавый парень попытался пресечь ссору.

— То-то и оно, перваки, а наглые. Тоже приключений захотелось? — Толик заметил, что Вася и Антон уже достали Палочки и двинулись в их сторону, — Стоять!

Внезапно Антон резко поднял Палочку и отправил разоружающее заклятие. Палочка ничего не ожидавшего Толика полетела к нему. Антон, не особо веривший в успех, не смог её поймать. Палочка, стукнувшись об каменный пол, с громким хлопком пульнула сноп красных искр.

— Атрахентис! — громила вернул себе Палочку и застыл в боевой стойке, готовый к удару.

— Эликвамакцио! — Антон направил Палочку на лежащего на полу Сашу и тот, освободившись от заклятия начал вставать.

На лицах пятикурсников в этот момент проявился такой ужас, будто они увидели немыслимое чудовище, а не стали свидетелями заурядного заклятия отмены действия. Поднявшись, Саша тоже выпучил глаза. Антон, проследив направление испуганных взглядов, повернул голову и увидел выходящую из-за колонны… профессора Астролябову! Сделав шаг, она заметила студентов и остановилась. Через мгновение в метре от нее с диким звоном упал Дашин поднос. Естественно, содержимое тарелок грохнувшись с пятиметровой высоты, обильно «украсило» вечерний туалет профессора.

— Что здесь происходит?! — закричала она, обводя взглядом собравшихся. Увидев Палочки в руках студентов, она быстро зашагала к столу пятикурсников, — Донцов, опять за старое принялись? Мне кажется, у вас оставалось одно взыскание до отчисления, что ж, поздравляю — вы его получили!

— Лидия Петровна, простите, вы не правильно поняли,… — краснолицый, еще минуту назад Толик, вдруг стал мертвенно бледным.

— Это я виноват! — громко, но спокойно сказал Антон, и профессор Астролябова резко повернулась к нему, — Я баловался Палочкой, старшекурсник сделал мне замечание, мы повздорили. Он не причем.

— Ну, знаете ли! — она встала к Антону вплотную и перешла на громкий шепот. — С первой нашей с вами встречи меня не покидает мысль, что произошла какая-то чудовищная, нелепейшая ошибка, которая и привела вас в нашу школу. И вы юноша, раз за разом убеждаете меня в моей правоте. Продолжите в том же духе, и я думаю, ваш отъезд на родину станет делом ближайших дней. Поверьте, я крайне редко ошибаюсь в таких вопросах, — громко стуча каблуками, она поспешила к двери.

Когда шаги профессора затихли, ребята вернулись к столу, где стояла Даша. Донцов подошел к ним и протянул Антону руку:

— Спасибо! Почему?

— Обидно ж вылететь из-за ерунды с пятого курса.

— Неплохой ты парень, я смотрю. Присяду к вам? Подожди, голодной не останешься, — посмотрел он на Дашу, — Чего у тебя там было-то?

Толик сам принес Даше ужин, а спустя пару минут, в трапезной стало чисто, как до падения подноса с едой.

— Извините мужики, че-то я, правда, перегнул, — он пожал руки остальным парням, все представились. — Короче, если будут какие проблемы со старшими курсами — маякните, я разберусь.

— Спасибо, — Саша посмотрел Донцову в глаза, — Мы привыкли сами.

— Что, самостоятельные очень? Откуда такие?

— Детдомовские мы, — сказал Антон и у Толика взлетели брови.

— Да ладно, все четверо? — улыбнулся он. Когда Антон кивнул, Толик продолжил, — Я ведь тоже. С десяти лет мыкался, пока сюда не попал. Раз такое дело, мой вам совет — держитесь за «Потентиллум» руками и ногами. Закончите — считайте, жизнь удалась. Будет у вас все чего нужно. И правда, если что серьезное — обращайтесь, может смогу помочь. Комната пятьсот восемь, пятый этаж.

— Толик, идешь? — громко позвали из уходящей компании старшекурсников.

— Да! — крикнул он, повернувшись, — Ладно, радпознакомиться, — он поднялся из-за стола. — Спасибо, что прикрыл!

Оставшись одни ребята, наконец, закончили ужин, и вышли через парадное крыльцо в парк, немного подышать. Горели яркие фонари, было сухо, но очень ветряно.

— За последние два дня столько всего произошло, у меня голова кругом идет. А я думала, у нас в детдоме жизнь насыщенная была…

— Не знаю, готовы ли мы к такой учебе? — Вася посмотрел на друзей, — Все какое-то… нереальное, что ли, но походу назад уже не отработаешь. Да я и не хочу, если честно.

— Надо быть осторожней с Астролябовой, особенно тебе, Тоха.

— Сань, ну что делать-то было? Она же сказала «последнее взыскание». Отчислили бы его, жалко — столько проучиться и вылететь с пятого курса.

— Ну, ты Тоха, реально сегодня удивил! — Даша поежилась, стоя на ветру в тонкой водолазке, — Пошли в тепло. Может, спать пораньше ляжем? Завтра ж первое сентября, типа день знаний…

Глава 12 Зал торжественных собраний

Утро первого учебного дня оказалось хмурым и дождливым. Церемонию вручения первокурсникам зачеток, которую обычно проводили на улице перед главным корпусом, решили перенести в Зал торжественных собраний. После завтрака первый этаж спального корпуса, где жили первокурсники, буквально гудел как улей. Студенты сновали туда-сюда с озабоченными лицами, готовясь к важному мероприятию.

В сундуках ребят было по четыре комплекта формы. Все они отличались друг от друга, сея панику в головах владельцев — какой же все-таки следует надеть. Вездесущие девчонки как всегда все выяснили первыми, и Дашка прибежала в комнату ребят помочь со сборами.

— Короче говоря, надевайте комплекты, те которые с жилетками, и легкие мантии. Сбор в девять пятьдесят пять в холле главного корпуса, у директорского фонтана. Мы с девчонками ждем вас в девять сорок в вестибюле, и не опаздывайте, не то уйдем без вас, — все это Дашка выпалила одним залпом и тут же направилась к выходу.

— Хоть бы форму проверила, может, что не так. Сестра называется…

— Чего её проверять-то? Вчера только получена. Собирайся, давай, лодырь.

Темно-зеленые, почти черные, жилет и строгие брюки со стрелками дополнялись светло-салатовой рубахой. Надев начищенные до зеркального блеска классические туфли ребята, заглядывали в большое зеркало, и постоянно толкались, борясь за лучшее место. Когда дело дошло до галстуков, они впали в ступор — оказалось никто из пятерых не умеет их завязывать. После бесчисленных попыток все, даже старательный Антон, побросали свои галстуки обратно в сундуки.

— Ну что, собрались? — к ребятам заглянул Игорь. Сам он уже был одет в новую форму, а темно-зеленый галстук в узкую косую полоску золотого цвета красовался на шее, — Где галстуки-то?

— Да чёт не задалось у нас. Поможешь? — Кирилл с воодушевлением снова достал свой галстук.

— Смотрите, — Игорь за пару секунд закрутил красивый узел на шее брата, но тут же снова распустил его, — Пробуй сам.

— Да ладно! Завяжи снова! Я уже полчаса его кручу, но никакого толку. Пусть ребята посмотрят еще раз.

— Хорошо. Смотрите. Накидываем, скрещиваем, протягиваем, перебрасываем, проводим, заводим и протягиваем вниз. Оп, все готово!

— Оставь! — Кирилл умоляюще посмотрел на брата — он снова развязывал галстук.

— Учись, пригодится, — не сдался Игорь.

Еще четверть часа прошла в муках пока, наконец, у всех не получилось хоть какое-то подобие узла. Осмотрев «шедевры» Игорь скептически покачал головой:

— Ужас! Не идти же в таком виде в Зал. Астролябова вас съест еще до банкета, — он достал палочку и прикоснулся ею к жуткому комку на шее Кирилла, — Визумоптимум!

В ту же секунду галстук на шее Кирилла сам развязался и спустя мгновение завязался в красивый узел.

— Вот жук! — Кирилл повернулся к зеркалу, — Знаешь такое и мучаешь нас! — возмутился он, улыбаясь, — Зверюга!

— А нам можно? — Вася развязал свой «шедевр» и подошел к Игорю, остальные повторили за ним.

— Визумоптимум — очень удобное и безопасное заклинание. Оно позволяет быстро сделать с одеждой и обувью требующиеся манипуляции: застегнуть-расстегнуть, завязать-развязать — в зависимости от ситуации. Попробуйте сами…

Когда через несколько минут ребята появились в вестибюле, их вид был безупречен. Как и положено барышням Даша с соседками опаздывали. Но как оказалось — оно того стоило. Когда девчонки, наконец, вышли в вестибюль ребята решили, что у них двоится в глазах. Они видели до этого сестер Дроздовых только в разной одежде и с разными прическами, но теперь Ольга и Елена одевшись в форму стали совершенно неразличимы. Сестры накрутили немыслимые одинаковые прически — вполне соответствующие торжественности предстоящего мероприятия. Полина и Даша, тоже с идеально уложенными волосами, выглядели превосходно.

Быстро миновав крытый переход, они присоединились к остальным первокурсникам, ожидавшим приглашения в Зал у директорского фонтана. Все в строгой форме теперь казались очень взрослыми и серьезными, совсем не похожими на вчерашних шумных школьников.

Ровно в десять утра огромные створки дверей распахнулись, заиграла торжественная музыка и на пороге возникла невысокая пожилая дама. Легким кивком она пригласила первокурсников внутрь.

Друзья впервые вошли в Зал торжественных собраний под приветственные аплодисменты — вся школа уже собралась внутри. Зал оказался огромным, от роскоши его убранства просто перехватывало дыхание. Ребята вспомнили, как однажды их возили на каникулах в Петербург, но даже дворцы Петергофа, пожалуй, уступали этой красоте. Все здесь было выполнено с большим вкусом. Огромные, многоярусные хрустальные люстры, ярко освещая все вокруг, отражались в начищенном до блеска паркете, выложенном в изысканном узоре. Стены и сводчатый потолок украшали невероятной красоты мозаичные полотна, в основном, на природные темы, но рассмотреть их внимательно, конечно же, никто сейчас даже не пытался.

На подиуме стоял длинный стол, который огибая полукруг, образовывал перед собой площадку. За столом размещался преподавательский состав школы во главе с директором, сидящим в центре. Слева и справа от профессора Быкова были его заместители.

Первокурсников провели по широкому проходу между рядами кресел вперед, к подиуму, где первые четыре ряда оказались пусты и предназначались специально для них. Когда ребята заняли свои места — второй группе, конечно, достался второй ряд, музыка смолкла, и, директор поднялся на ноги.

— Добрый день! Вот и наступил новый учебный год в нашей школе. Этот год я надеюсь, принесет вам радость познания. Я говорю и про науки ведь без них никак нельзя, и про взаимовыручку и конечно, про настоящую дружбу. Познать искреннюю дружбу, как и истинную любовь, к сожалению, дано не всем на этом свете. И я от всего сердцем желаю вам испытать эти прекрасные явления, — он кивнул, когда раздались дружные аплодисменты. — По окончании этого учебного года мир обретет еще сотню высококлассных дипломированных специалистов, — он посмотрел на задние ряды, где сидели пятикурсники. — Но будьте осторожны — у вас начинается самый ответственный, по-настоящему сложный курс. Смотрите, чтобы близость диплома не вскружила вам головы. Особо хочется поприветствовать наших новичков-первокурсников, тех, кто только вчера, впервые в жизни, взял в руки свои собственные Палочки. У вас впереди, я надеюсь, пять увлекательных лет жизни в стенах «Потентиллума». В добрый путь! — когда громкие аплодисменты схлынули, профессор Быков продолжил, — Для получения зачетных книжек и произнесения клятвы приглашается первая группа.

Студенты с первого ряда поднялись на подиум и выстроились сбоку, повернувшись в зал. Директор, в сопровождении куратора первой группы профессора Лютикова вышел из-за стола. Профессор Быков щелкнул пальцами и из воздуха появился небольшой столик на тонких точеных ножках с лежащими на нем небольшими книжечками. Еще один щелчок пальцами директора и рядом со столиком появилась большая толстая книга на очень красивой кованой подставке. Книга была в серебряном окладе, золотом и самоцветами горело название «КНИГА РЕГИСТРАЦИИ СТУДЕНТОВ ВШВ». Директор взмахнул рукой и книга распахнулась. Её невесомые шелковые страницы, тихо шелестя стали перелистываться пока не достигли примерно середины. Профессор Лютиков взял со стола первую книжечку открыл и произнес:

— Для подтверждения почетного звания студента Высшей Школы Волшебства «Потентиллум» и получения зачетной книжки приглашается Боровитина Зоя!

В Зале раздались аплодисменты, и к профессорам быстро выскочила невысокого роста светловолосая девчонка с большими испуганными глазами. Куратор пожал ей руку, вручил зачетку, и указал на книгу, где ей предстояло поставить свою подпись. Оказалось, что расписывались в книге при помощи Палочки, а не обычных чернил. После того как Зоя начертала в воздухе свою подпись, и она отразилась в книге ярким фиолетовым цветом её поздравил директор. Он с чувством пожал ей руку и что-то тихонько сказал на ухо. Ободрившись, она вернулась обратно в строй.

— Приглашается Веретёнкин Степан, — профессор Лютиков пожал руку высокому смуглому парню и вручил ему зачетку.

Степан подошел к книге, достал Палочку, поднял её и замер. Лицо вдруг залилось краской, он посмотрел на директора растерянными глазами:

— Забыл…

В Зале раздался хохот.

— Забыл кто ты? — мягко спросил директор.

— Как расписываюсь…

— Тогда пиши фамилию, книга не принимает крестики и галочки, — улыбнулся директор.

Степан, начав писать букву «В» вдруг облегченно улыбнулся, и из-под Палочки вылетела красивая и размашистая подпись. Директор пожал ему руку и тоже что-то сообщил на ухо.

Долгушин Роман сменил у книги регистрации Горшкова Ивана. Больше ни у кого из первой группы не случилось внезапного приступа амнезии, и когда Юдин Игнат поставил подпись и вернулся в строй, профессор Лютиков произнес:

— Обещаем прилагать максимум усилий в изучении магических наук, не использовать полученные знания во вред, хранить тайну о колдовском мире, защищать школу и колдовское сообщество не жалея себя. Клянемся!

— Клянемся! — громко повторили студенты первой группы, направляя Палочки вверх. При этом из Палочек тонкими паутинками заструились золотые нити. Покружив в воздухе, они сплелись в узорчатый круг, через секунду превратившись в витиеватую печать, которая вспыхнув золотом, отразилась в книге. Грянули аплодисменты, и первая группа покинула подиум.

Профессора Лютикова сменил профессор Астролябова, а с легкой руки директора на столике с точеными ножками появилась новая стопка зачеток. Вторая группа заняла место на подиуме и профессор Астролябова с неизменной шишкой волос на голове громко и скрипуче объявила:

— Для подтверждения почетного звания студента Высшей Школы Волшебства «Потентиллум» и получения зачетной книжки приглашается Абросимов Ефим!

Под приветственные аплодисменты Ефим вразвалочку подошел и получил, кроме зачетки, пламенное рукопожатие куратора. Когда в книге регистрации появилась его подпись, директор также пожал Ефиму руку и что-то шепнул на ухо.

Раскрыв следующую зачетку, профессор Астролябова недовольно повела носом с неприятнейшей бородавкой, но совладав с собой бодро произнесла:

— Приглашается Вторыгин Антон!

Чувствуя, как заливается краской, Антон вышел и протянул руку профессору Астролябовой, которая растянула крупные губы в ехидной улыбке. Получив от нее зачетку, он расписался в книге и повернулся к директору. В тот момент, когда директор пожимал Антону руку и уже хотел что-то шепнуть на ухо, случилось невероятное. Подпись Антона вдруг с треском вспыхнула высоким фиолетовым пламенем! В зале раздался тревожный вздох. Антон, увидев огромный костер в том месте, где секунду назад была его подпись, страшно перепугался и посмотрел в глаза директору. Казалось, директор совершенно спокоен, как будто день через день у него в школе горят книги регистрации студентов. Директор взмахнул рукой, и огонь тот час же исчез. При этом полыхавшая секунду назад страница совершенно не пострадала, на ней отсутствовала только подпись Антона.

— Напиши имя, — тихо, чтобы слышал только Антон, сказал директор.

Антон так и поступил, и, снова подавая руку директору, услышал его шепот:

— Передай своим, пусть пишут имя, — директор очень крепко сжал Антону ладонь. Отпуская руку, добавил, — Помни, главное — что ТЫ настоящий…

Профессор Астролябова пригласила Данилова Виктора для получения зачетки, а Антон, находясь в полном замешательстве, встал обратно в ряд.

— Чего это было? — шепнул ему на ухо Вася.

— Не знаю я, — тихо ответил Антон, — Быков сказал вам расписаться именем, передай, — он кивнул на Сашу и Дашу — ребята смотрели на него во все глаза и тоже не понимали что произошло.

Получение зачеток второй группой продолжалось. После того как Полина Ковтун вернулась в строй профессор Астролябова пригласила Сашу. Парень на ватных ногах (так он не волновался даже на областных соревнованиях) вышел в центр подиума, и куратор строго на него посмотрев, вручила зачетку. Трясущейся рукой он вывел в воздухе как можно более неразборчиво и размашисто «Александр» и подпись отразилась в книге. Ожидая повторения инцидента с огнем, он весь внутренне сжавшись, повернулся к директору для рукопожатия. Но ничего такого не произошло. Только профессор Быков шепнул ему на ухо:

— Главная сила — в сердце.

Саша с облегчением вернулся к ребятам, в то время как Даша направилась к профессору Астролябовой. Даша тоже вместо обычной подписи размашисто вывела в книге свое имя, и благополучно встала в строй, получив зачетку и напутствие директора.

— Что Быков сказал? — шепотом спросил Саша сестру.

— Бред какой-то: «Смотри в душу», — тихо ответила она.

Студенты тем временем продолжали получать зачетки и поздравления профессоров. Наконец, подошла очередь Васи. Профессор Астролябова как-то очень уж учтиво ему улыбнулась и пожала руку, вручая зачетку. Глаза её при этом оставались злыми и холодными. Начертав в книге свое имя, Вася услышал шепот директора:

— Отданное без сожаления — вернется добром вдвойне.

Остальные студенты из их группы почти без происшествий получили свои зачетки. Почти, потому, что Сергей Щетинин запутавшись в полах мантии, завалился на подставку с книгой регистрации, и он бы хорошо приложился об пол, если б директор вовремя не вмешался. Сделав едва заметный пасс рукой, профессор Быков, вернул студента на ноги и, остановил хохот в зале.

Произнеся «Клянемся!» вторая группа, наконец, покинула подиум.

Когда третья и четвертая группы получили документы, а столик и книга регистрации исчезли, директор вновь обратился к аудитории:

— Еще раз поздравляю вас с началом учебного года! Думаю, все преподаватели присоединяться к моим словам, — при этом профессоры энергично закивали и захлопали. — А сейчас все желающие смогут понаблюдать за индивидуальной гонкой на СОМах, посвященной открытию сезона, которая состоится на дальнем поле ровно в полдень, — последние слова заглушили громкие аплодисменты и восторженные крики, но директор, подняв руку, восстановил тишину. — Праздничный пир состоится в четырнадцать часов здесь же, в Зале торжественных собраний! — снова грянули аплодисменты.

Глава 13 Гонка

За Северным учебным корпусом возвышалась скалистая гряда, которую пробивал тоннель со сводчатым потолком, освещенный редкими факелами. Когда ребята вышли с другой стороны, перед ними открылось огромное пространство. Широкие ступени-сиденья, вырубленные из камня, спускались на много ярусов вниз. На ступенях лежали сотни ярких разноцветных подушек, которые зрители для тепла и мягкости подкладывали себе под известное место. Примерно на двадцать метров ниже раскинулось огромное поле, раза в два больше олимпийского стадиона, окруженное невысокой оградой. От больших ворот расположенных прямо в скале (видимо там и находились раздевалки и технические помещения) к полю вела мощённая камнем дорожка.

Погода понемногу налаживалась, дул небольшой ветерок, а плотная с утра облачность, теперь имела частые ярко-голубые прорехи.

Рассевшись на подушках, ребята стали ждать начала гонки. Кирилл с очень важным видом рассказывал, что его брат тоже участвует сегодня в заезде:

— Знаете, как они гоняют?! Игорь даже родителям не рассказывает, чтобы они не волновались почем зря. Это очень круто, и очень опасно!

Тем временем под всеобщее ликование на поле появилась дюжина гонщиков. Они были одеты в комбинезоны из плотной ткани, руки и ноги защищали кожаные щитки и накладки. Все в защитных шлемах и очках. На груди и спинах располагались крупные номера. Гонщики несли в руках блестящие «самокаты». Следом появились профессор Лютиков и механик Ипатов, давая какие-то советы участникам, они энергично размахивали руками.

— Мы рады приветствовать вас на дебютной гонке сезона! — громко крикнул молодой голос.

Ребята, повернув головы, увидели на самом верху, на большом выступе крохотную кабинку, где сидели молодой человек и профессор Ястребов.

— Судить сегодняшнюю гонку будет профессор Ястребов, — продолжил комментатор под громкие аплодисменты, — В гонке сегодня участвуют: первый номер — Силиков Евгений; номер три — Фиш Артур; под номером четыре — Зворыкин Игорь…

— Это мой брат! — радостно закричал Кирилл, и получил несколько заинтересованных взглядов от стайки девчонок-первокурсниц, как будто это он, а не брат понесется сейчас по полю.

Тем временем представление участников закончилось, и Профессор Лютиков с механиком Ипатовым удалились за ограждение.

— Приготовились! — громогласно раздался над полем голос профессора Ястребова.

Гонщики запрыгнули на СОМы, и, балансируя на месте в нескольких сантиметрах от земли, выстроились в ряд на старте.

— Старт!

Но вместо отчаянного рывка, который ожидали увидеть ребята после сигнала, гонщики, медленно набирая скорость, без всякого соперничества, двинулись вперед. Они тащились чуть быстрее прогуливающегося человека. Некоторые из них отпустив руль, в виде разминки, размахивали руками и крутили шеями. Смотреть на это было откровенно скучно.

— Всего тринадцать кругов и финиш, — продолжал рассказывать Кирилл.

— Тринадцать кругов!? Да они и к ужину не притащатся! — возмутилась Даша, — Еще полкруга не проехали, тоже мне гонщики!

— Ну, как-то так…

Спустя несколько минут, когда гонщики заходили на второй круг раздался громкий хлопок и стадион взорвался оглушительными аплодисментами. СОМы молниеносно рванули вперед.

— Это был разогрев, — с улыбкой, не отрывая восторженного взгляда от поля, сказал Кирилл.

Гонщики летели с огромной скоростью примерно в метре от земли, плотной группой, постоянно обгоняя друг друга — никто не отставал, но и явного лидера пока не было.

— Напоминаю, что трасса сегодня настроена на три из десяти, — продолжил молодой комментатор. — Но думаю, даже с этим уровнем сложности нам с вами скучать не придется!

К концу первого круга от группы отделился один гонщик и на немыслимой скорости пронесся мимо трибун. На спине у него была цифра «четыре».

— Игорь! Игорь! — кричали болельщики, и громче всех, конечно, Кирилл.

Внезапно на пути Игоря вырос трехметровый каменный столб, в который он чуть не влепился, справа еще один, затем третий, четвёртый,… двадцатый. Столбы поднимались и опускались хаотично, с большой скоростью, так что гонщикам приходилось постоянно быть начеку и маневрировать. Свист от проносящихся столбов оглушал участников. Постепенно частота появления столбов снизилась, они стали подниматься на большем расстоянии друг от друга, видимо усыпляя бдительность гонщиков. Игорь пока лидировал, но тут впереди появилась сплошная стена высотой в несколько метров, с пятью ритмично открывающимися и закрывающимися шлюзами. Нужно было сообразить в какой из них пробовать проскочить, учитывая расстояние и скорость. Игорь принял верное решение, во всяком случае, сквозь стену он проскочил, а вот летящему следом одиннадцатому номеру повезло меньше. На всем ходу тот врезался в шлюз, с треском ломая доски. Над трибунами раздался тревожный вздох. Остальные гонщики проскочили стену. Парень встал и сильно хромая отправился к кромке поля.

— Похоже, Михаил Крылов сходит с дистанции, — зазвучал голос комментатора, — Видимо, и сегодня без услуг доктора Шниперсона не обойтись. Что ж, это суровый спорт!

Гонка продолжалась, и к препятствиям теперь добавились огненные фонтаны, внезапно вырывающиеся из-под земли в разных направлениях. Спустя минуту у номера восемь загорелся рукав, и он, запаниковав, теряя управление, зацепил еще двоих. Все трое рухнули в полуметре от резко поднявшейся стены.

— Вот это свалка! Савелий и Игнат Печорины, как и виновник столкновения Александр Люфтт закончили заезд! Какая динамика! Похоже, к лидеру кто-то подбирается. Да! Это номер девятнадцать!

Игорь заметил, что от него всего на полкорпуса отстает Егор Свешников, но не успел он моргнуть, как тот пропал из виду. Оказалось, неожиданно появившийся огромный тяж весь в липкой слизи сдернул Егора с СОМа, и он остался на этой гигантской штуковине, беспомощно шевеля конечностями.

Огромные тяжи, выстреливая из-под земли, пытались захватить гонщиков, и через несколько кругов еще четверо подрагивали, пытаясь освободиться, как мухи на липучке.

— Закончился одиннадцатый круг, а на трассе еще ЦЕЛЫХ три гонщика! Интересно, увидим ли мы сегодня половинки!? — комментатор явно был в ударе.

На поле появились две гигантские рамы с острыми шипами торчащими внутрь. Периодически внутри рам проносились огромные лезвия. Нужно было каким-то образом проскочить через этот ужас. Поняв, что не сможет сразу сориентироваться, Игорь заложил крутой вираж перед самой рамой, и стал описывать небольшой круг. Летящий следом гонщик, испугавшись несущегося ему наперерез огромного лезвия, резко свернул, и врезался в раму. Раздался неприятный хруст, и он, свалившись с СОМа, упал на землю. В это время Игорь, постоянно следя за лезвиями, улучил момент и прошмыгнул через раму. До следующей режущей рамы оставалось полкруга, и он решил не спешить, а на небольшой скорости подлететь к ней и рассчитать алгоритм движения лезвий. Но его планы спутал Слава Трошин, из его же группы. Он бесшумно подлетел к нему сзади, поравнялся, и резко прибавив скорость крикнул:

— Нас двое, но я вперед!

Игорю ничего не оставалось, как тоже поднажать. Арка с лезвиями неумолимо приближалась, а они неслись, все набирая скорость. Два огромных лезвия как маятники синхронно раскачивались в раме навстречу друг другу. Вот сейчас! Понимая, что остановиться уже все равно не сможет, Игорь закрыл глаза…

Трибуны взорвались восторгом. Открыв глаза, Игорь увидел Славика, несущегося параллельным курсом. Значит, они оба справились. Еще круг и финиш!

Раздался оглушительный хлопок обозначающий начало последнего, тринадцатого круга. На трибунах творилось что-то невообразимое. Еще никогда в жизни друзья так сильно ни за кого не болели. У них почти не осталось сил, но дикий адреналин заставлял их, вскочив на ноги, кричать все громче.

Перед гонщиками то и дело появлялись огромные перекладины, расположенные на разной высоте от земли. Какие-то из них надо было перепрыгивать, под какими-то пригибаясь пролетать. Вновь появившиеся огненные фонтаны заставляли постоянно маневрировать, мешая верно оценить высоту препятствий. Когда до финиша оставалось метров сорок, перед гонщиками возникла сплошная огненная стена. Они неслись на нее, переглядываясь — никто не хотел уступать. Вдруг огонь пропал, а на пути выросла перекладина. Резко пригнувшись, гонщики проскочили под ней и, начиная выпрямляться, врезались в следующую перекладину. Их резко крутнуло в воздухе и обдало огнем. Игорь упал и на мгновение потерял сознание.

— Итак, друзья, у нас есть победитель! По действующим с тысяча восемьсот девяносто восьмого года правилам пересечение финишной черты даже в бессознательном состоянии, но на транспортном средстве означает победу!

Придя в себя, Игорь услышал восторженные крики. С трибун уже бежали болельщики. Но не к нему. Поднявшись, он увидел улыбающегося Славика, которого тащили на плечах два крепких пятикурсника. Оказалось, Славик тоже хорошенько приложился об землю, но сделал он это за финишной чертой, держа в руках СОМ.

— Победителем дебютной гонки сезона стал Вячеслав Трошин! — пробасил профессор Ястребов.

— Поклонницы, оставьте хоть немного от победителя, чтобы было кому вручить медаль, — прокричал комментатор группе девушек плотно обступивших довольного Славика. — Кстати, церемония награждения пройдет на пиру. Благодарим всех участников и болельщиков этой удивительной гонки!

— Игорь! Это,… это,… — у подбежавшего Кирилла просто не хватало слов. — Круто! Ты такой классный! Это просто улет! Почему ты не рассказывал…

— Ты б не удержался и маме разболтал, — хромающий Игорь закинул руку на плечо брата и они двинулись под трибуны, в раздевалку.

— Вот бы мне так гонять!

Ребята все еще стояли на трибуне, приходя в себя. Сил совершенно не осталось, как будто они только что сдали норматив ГТО, а не посмотрели гонку.

— Это так страшно, — Даша завороженно смотрела на поле, — Но так здорово! Я тоже хочу так гонять.

— Сестренка, ты че, перенервничала? Да они все могли без голов остаться, — Саша кивнул на покидающих поле гонщиков. — И заметь, все они парни, если что!

— Ну и ладно, — негромко, но твердо ответила она…

Когда через полчаса ребята входили в Зал торжественных собраний, оказалось, что он претерпел значительные изменения: многочисленные ряды кресел исчезли, не стало и подиума, где раньше размещался преподавательский стол. Центр зала с огромным узором на паркете был свободен, а столы для праздничного обеда стояли по периметру. Оркестр, расположившись на небольшом возвышении, играл приятную мелодию.

Гости быстро занимали свои места, было заметно, пропустить этот обед никто не хочет. Огромные настенные часы в резном золотом корпусе пробили четырнадцать часов, и на столах сервированных изысканным фарфором и хрусталем вдруг появились бесчисленные закуски и напитки.

Никогда еще друзья не видели такого изобилия, тем более в такой шикарной подаче. Заметив знакомую треугольную бутылку, Вася откупорил ее, понюхал и довольно кивнул — он узнал Романовскую медовуху. Наполнив бокалы, они замерли в ожидании.

Музыка стихла и директор, поднявшись из-за стола, произнес:

— Не стану утомлять вас долгими речами, тем более все изрядно проголодались. Хочу пожелать вам, чтобы этот праздничный день навсегда остался в памяти как очень приятное событие. С началом нового учебного года! Веселитесь от души! — он пригубил из бокала и сел на место.

Подняв бокалы, все поддержали тост директора. Зал тотчас же наполнился уютным негромким гомоном и позвякиванием посуды, которые так удачно дополнились вновь полившейся музыкой.

Примерно через полчаса, когда глаза многих старшекурсников и преподавателей слегка заблестели хмельком, а в желудках первокурсников казалось, нет места и для крошки десерта, начались танцы.

Вася, Саша и Антон всегда скептически относились к этому занятию. В детском доме дискотеки были частым делом, но парни туда принципиально не заходили, мол, нечего серьезным пацанам обезьянничать.

В центр Зала под ручку с провожатым вышла ОЧЕНЬ пожилая невысокая дама в кружевном наряде. Она была настолько пожилой, что ребятам казалось, если она начнет танцевать, то может переломиться, а из её бесчисленных кружев непременно вылетит облако моли. Кавалер оказался даме под стать: такой же древний, сухой, но очень высокий. Заиграла какая-то веселая старомодная мелодия, и пара вдруг начала так лихо отплясывать, что все за столами прекратили разговоры и уставились на танцоров. Через несколько минут в центре зала стало не протолкнуться. Причем к пожилой паре присоединились не только преподаватели, но большинство студентов.

— А кто эти старички? — спросила Даша у старшекурсницы за соседним столом.

— Филипп Панфилыч Бонса профессор географии магического мира и Ядвига Брониславовна Лукина-Ямпольская профессор истории колдовства, кстати, самые возрастные практикующие профессоры в мире. В прошлом году Ядвига Брониславовна отпраздновала сто пятнадцатый, юбилейный день рождения. Насколько я понимаю, профессор Бонса тоже отстал не сильно. И, кстати, еще никто не смог их переплясать, даже объявлен приз тому, кто дольше их продержится.

— Ого! — Дашу явно впечатлила информация, и она, захватив сестер Дроздовых и Полину, тоже отправилась танцевать.

Время летело незаметно. Танцы сменились веселыми конкурсами, в которых, помимо студентов, не боясь оказаться в глупом положении, не отказывались учувствовать и преподаватели. Группа парней-пятикурсников выступала с очень эффектным шоу воды и огня, от которого все были в полном восторге. Румянцев смотрел на укротителей стихий с легкой улыбкой и восхищением в глазах.

— Ну как тебе? — повернувшись к нему, спросил Дима Сивков.

— Чего? — Румянцев резко помрачнел, — Шапито! — крикнул он зло и, отвернувшись, уставился в свою тарелку.

Проявленная активность положительно сказалась на состоянии гостей. Видимо, съеденное изрядно поутряслось, поэтому все очень обрадовались появлению десертов, восхитительного мороженного и прочих сладостей.

Три девушки со старших курсов продемонстрировали удивительный танец с цветами и бабочками. Конечно, это была магия — как еще можно заставить парить в воздухе огромные бутоны, а сотни прекрасных бабочек двигаться в такт их грациозных движений. Все, особенно девчонки, следили за этим действом, не мигая.

Оказалось, в «Потентиллуме» есть своя рок-группа, которая так раскачала аудиторию, что начал подрагивать фарфор на столах.

В довершение всего директор и несколько профессоров исполнили разухабистые частушки, убив всех наповал.

Когда с превосходными десертами было покончено, и Слава Трошин получил на шею заслуженную медаль, всех пригласили в парк смотреть праздничный салют.

Солнце уже давно скрылось за горизонтом, на улице стало совсем темно. Огромные, невероятной красоты, разноцветные бутоны вспыхивали в темном небе и отражались в озере. Зрелище просто завораживало.

Сытые и счастливые ребята отправились по комнатам, готовится к первому по-настоящему учебному дню.

И все-таки маленькие червячки тревог и сомнений подтачивали прекрасное настроение друзей. Никто не сказал об этом вслух, но каждый из четверки переживал, что же случилось при регистрации…

Глава 14 Второе сентября

Наутро ребята проснулись ни свет, ни заря — сказался ранний отбой. Но они еще долго валялись, болтая и не желая подниматься. Дашка, прибежав в начале восьмого, раздала ребятам карточки с расписанием, которые захватила в вестибюле в лотках под большим настенным расписанием.

— У нас, чего сегодня среда? — Вася изучал карточку, — Ботаника первой парой! В восемь утра! За что!

— Ага, и пятой! Ты еще на понедельник посмотри, там такой же ужас, — Даша запрыгнула на подоконник.

— Пять пар!? Это, десять уроков что ли?! — вскрикнул Саша резко сев в кровати, — Они, смерти нашей хотят! — и, увидев, как Даша грустно кивнула, обессиленно откинулся обратно на подушку.

— Ботаники больше всего, весь год Астролябова нам мозги клевать будет. Игорь говорит, если экзамен не сдал с первого раза — все, можно собираться домой, — Кирилл пытался ровно заправить кровать, но получалось так себе. — Говорят, за все время еще не было не одной удачной пересдачи, всех валит!

— До экзамена-то еще надо дожить, — грустно посмотрел на ребят Антон.

— Да не нагоняйте вы тоски, — Артем закинул учебники в форменную сумку, — Прорвемся! Собирайтесь, давайте. Завтракать пойдем.

До начала первой лекции оставалось минут десять. Ребята забрались на два последних ряда и, приготовив тетради и перьевые ручки, ждали звонка.

— Сиротский набор! — Румянцев повернувшись, с презрением осмотрел Дашины учебные принадлежности, — Это — зачарованное перо, — показал он сверкающую гранями ручку Ефиму Абросимову, сидящему рядом, — Оно и пишет без помарок, и ошибок не дела…

— А у меня для этого мозги есть! — громко крикнула Даша и огрела его по спине толстой тетрадью.

Все резко замолчали, наступила тишина. Студенты замерли в ожидании, что будет дальше. Румянцев вскочил, но увидев поднимающихся Сашу, Васю и Антона медленно осел на лавку.

— Мне не обязательно иметь золотую ручку, чтоб без ошибок писать, — Даша тоже встала на ноги, — Кого еще, что волнует!? Спрашивайте! — она обвела взглядом повернувшихся однокурсников, — Да, я выросла в детдоме, — Даша глянула на друзей, — Мы выросли. У нас нет родителей, которые исполняют все наши прихоти, но унижать себя мы никому не позволим!

…Профессор Астролябова уже пятнадцать минут взахлеб вещала о «фундаментальном значении трав, а соответственно и ботаники в колдовском мире». Ее громкий голос скрипел на всю лекционную аудиторию, раздражая уши несчастных студентов. Первокурсники, привыкшие, что в школе учителя медленно диктовали под запись материал, были в полнейшем замешательстве. Одни сидели, не зная, что делать, другие пытались поначалу записывать все, о чем говорила профессор Астролябова, но через несколько минут поняв, что дело — не уха, забросили это занятие. Профессор, ничуть не смущаясь, продолжала сыпать информацией с немыслимой скоростью. В итоге один только Савелий Егоров продолжал, пыхтя и отдуваясь, быстро скрипеть перьевой ручкой в своей тетради, пока судорогой не свело руку.

— ДА КАК ТАК-ТО!? — весь красный, он резко захлопнул тетрадь и с силой швырнул ручку об стол, так что, отскочив, она пролетела три ряда вниз.

Наступила тишина. АБСОЛЮТНАЯ тишина.

Все студенты уже были наслышаны о лютой строгости профессора ботаники, поэтому приготовились к страшным последствиям. Профессор осмотрела аудиторию, и к изумлению студентов, широко растянув крупные губы в улыбке, спокойно сказала:

— А я уж думала, не случится. Пожалуйста, передайте студенту Егорову его прибор, — дождавшись, когда перо по рядам добралось в руки Савелия, она продолжила. — Конспект — краткое изложение большого массива информации с помощью опорных слов и выражений, а также знаков, схем и таблиц. Вам ПРИДЕТСЯ научиться вычленять главное, ведь без этого вы не сможете овладеть знаниями. Проявляя снисхождение к однобокости ваших школьных навыков, на этой и трех последующих лекциях, я буду указывать вам на самые главные факты, и делать паузы немного длиннее.

Теперь в тетрадях студентов стали появляться небольшие схемы и краткие записи. Только тетрадь Антона оставалась не тронутой чернилами. Профессор то и дело бросала на Антона колючий взгляд, но замечания так и не сделала.

Наверное, никогда еще ребята не радовались звонку так, как после первой лекции по ботанике. Десятиминутный перерыв они провели, выскочив на площадку перед Главным учебным корпусом. На улице было солнечно и не по-осеннему тепло.

— Конец нам с такой учебой! — Кирилл потряс правой кистью, — Я руки не чувствую!

— А ты чего не писал? — спросила Ольга у Антона, — Мне кажется, это на тебя она постоянно смотрела.

— А че писать-то. Да она вроде так ничего важного и не сказала, — отмахнулся он.

Лекция профессора Ястребова разительно отличалась от лекции по ботанике. Владимир Владимирович быстро расположил аудиторию необычной подачей материала: сухие факты, касающиеся защитной магии, он щедро сдабривал невероятными историями из жизни. В итоге пара пролетела совершенно незаметно.

Выходя из аудитории, Вася за спиной услышал тихий голос профессора Ястребова:

— В девятнадцать там же.

Вася обернулся и увидел, как профессор едва заметно ему кивнул.

Третьей парой у второй группы была практика по основам колдовских варов. Студенты изрядно поплутали, прежде чем нашли нужный кабинет на третьем этаже Западного корпуса.

В кабинете уже находился профессор Бочкин, который даже не заметил вошедших студентов, копаясь в одном из бесчисленных шкафов. Видимо обнаружив то, что искал, профессор резко повернулся и столкнулся нос к носу с Зоей Леднёвой. Профессор вскрикнул от неожиданности, Зоя — от крика профессора. Оба выглядели ошарашено и нелепо. Оказалось, профессор Бочкин был сильно туговат на ухо.

Даша что-то искала в сумке, когда услышала нерешительный голос за спиной:

— Разрешите, — из боковой двери на неё надвигалась дюжина котлов. Они, стоя один в другом, опасно раскачивались и позвякивали в трясущихся руках молодого человека.

— Дайте, я помогу, — Даша сняла четыре верхних котла и поставила на ближайший стол.

— Но я должен сам, — ответил он, но глаза его выражали огромную благодарность, — Спасибо.

Молодой человек начал расставлять котлы по столам. Он был очень худой, бледный и какой-то нескладный. Постоянно на все натыкаясь непомерно длинными руками и ногами, он сделал еще две ходки в лаборантскую за котлами и принялся наливать в них какую-то жидкость.

К началу второго часа практики в небольших котлах, установленных на металлические столы, побулькивала какая-то бурая гадко пахнущая жижа. По замыслу профессора у студентов должно было получиться тонизирующее зелье, но вряд ли мог найтись сумасшедший, рискнувший этим взбодриться. Что-то явно пошло не так, поскольку после добавления последнего ингредиента — порошка кожуры смехокамня, из всех котлов повалил едкий желтый дым, а содержимое поползло наружу высокими шапками. Не зря вероятно, над каждым столом размещались улавливающие колпаки вытяжек.

Оказалось, виновником всего этого кошмара стал молодой лаборант Чучев. Вместо латунных котлов он подготовил медные, наполнив их болотной, а не ключевой водой. А это, как выяснилось, совершенно не вязалось ни с какой бодростью.

К большой радости студентов их отпустили пораньше и они, с облегчением похватав вещи, побежали из кабинета под громкие возгласы профессора Бочкина промывающего мозги лаборанту:

— Что с вами Олег Евгеньевич сегодня стало? Вы же были лучшим по варам на всем курсе! Потрудитесь убрать сие безобразие со столов, и впредь прошу внимательнее подготавливаться к занятиям…

За счет неожиданного ЧП их получасовой обед перед четвертой парой увеличился почти на двадцать минут, чему конечно, ребята были несказанно рады.

— Голова даже разболелась от этой вони, — Даша ковыряла вилкой салат, — Не повезло лаборанту — первая практика и такой косяк. Слышали, профессор Бочкин кричал, что отстранит его от работы?

— Перенервничал, с кем не бывает, — отозвался Вася.

— Да не будет ему ничего. Все обошлось, никто не пострадал, — Саша взял большой кусок мясного пирога, — Мне показалось, или Бочкин его чучей назвал…

— Чучей!? — засмеялась Елена. — Чуча-марокуча,… у нас так бабуля говорит. Мне кажется он и правда, немного ку-ку…

Лекция по географии колдовского мира, после плотного обеда, оказалась сущим мучением. Профессор Бонса говорил очень размеренно и негромко, поэтому через пятнадцать минут студенты с трудом удерживали наливающиеся тяжестью веки в открытом положении. Филипп Панфилыч практически не делал пауз в повествовании, чем таки и убаюкал крепкого рослого паренька в центре пятого ряда. Тщетно борясь со сном, тот подпер голову левой рукой, поместив щеку в большой ладони и поначалу даже пытался, что-то записывать. Постепенно его перо замедляло движения, пока не остановилось совсем. Через минуту аудиторию сотряс богатырский храп, проснувшись от которого, он резко хрюкнул, вскочил на ноги и непонимающе заозирался по сторонам. Все вокруг громко захохотали.

— Что с вами? — профессор Бонса посмотрел на вскочившего студента поверх очков. — Что за манеры? Как вас зовут молодой человек? Ваша группа?

— Третья, Болотов Иван, — понуро представился покрасневший студент.

— Если вы будете баловАТЬся, нам с вами придется расстАТЬся! — сказал профессор и пальцем подтолкнул на место очки, почти сползшие с тонкого сухого носа.

К концу пары стало понятно — горловое соло Ивана Болотова — самое интересное, что услышали студенты на этой лекции.

— Это какой-то ужас! — зевая в ладонь, сказала Даша, когда они поднялись после лекции на четвертый этаж.

— Думаешь здесь, лучше будет? — Антон кивнул на дверь с табличкой «кабинет ботаники».

Кабинет практических занятий по ботанике больше напоминал дикие джунгли. Во всяком случае, он полностью зарос всевозможной зеленью. Растения здесь были повсюду. Одни росли в огромных кадках и упирались в высоченный потолок, другие в разномастных горшках заполняли все подоконники, и даже некоторые проходы. Везде, где только возможно росли цветы. Горшки теснились и на многочисленных шкафах с учебными пособиями, и висели на стенах и даже потолке, болтаясь на подвесах. Самое жуткое было то, что эта буйная растительность постоянно шевелилась, и временами из нее раздавались разные звуки: то непонятный хруст, то противное чавканье, то жалобное подвывание.

Хозяйка кабинета отсутствовала, поэтому рассевшись по местам, ребята болтали в ожидании начала занятия. На столах для каждого студента были приготовлены небольшие закрытые контейнеры.

— Там что-то есть! — Володя Ушаков потряс грохочущую коробку рядом с ухом.

— Надеюсь, как и в вашей голове, господин Ушаков! — профессор Астролябова совершенно бесшумно появилась из лаборантской. — Прошу запомнить всех раз и навсегда: не стоит совершать никаких действий в моем кабинете без моего разрешения. — Она взмахнула рукой и из шкафа выплыли три стопки толстенных книг. Учебники проворно оказались на столах перед каждым студентом. — Сегодня мы познакомимся с основными видами семян, а также научимся готовить к посеву семена ложно-живородящих бобов. Откройте пособия на третьей странице…

— Похоже, влипли мы с этой ботаникой, по полной, — склонившись над учебником, прошептал Антону Вася.

— Похоже,… — кивнул Антон.

— Господа на четвертом ряду! — профессор ожгла ребят гневным взглядом, — Да будет вам известно, что на моих занятиях не принято болтать! Здесь принято напряженно работать. Мало того, что вы Вторыгин не изволили записать ни строчки на лекции, так теперь взялись еще и практику сорвать.

— Чего писать-то, я помню все,… — не поднимая головы, пробурчал Антон и тут же получил тычок от Васи — мол, не лезь на рожон.

— Вот как?! Тогда может, вы напомните присутствующим, как Теофраст дифференцировал растения?

Антон поднялся на ноги и, заливаясь краской под взглядами десятков глаз, немного заикаясь, начал отвечать:

— Он разделял все растения на четыре отдела: деревья, кустарники, многолетники и всевозможные травы. А их в свою очередь на листопадные и вечнозеленые, цветущие и нецветущие, дикорастущие и возделываемые…

Даша, прикрыв рукой широкую улыбку, исподлобья следила за преподавателем. Антон продолжал отвечать, при этом брови профессора поползли вверх, а с крупных густо-напомаженных губ сползла ехидная улыбка:

— Довольно,… — обескураженно выдавила она. Затем метнула холодный взгляд в Дашу, — Крайнова! Не лопните от счастья!

Студенты уже почти час старательно измеряли, сравнивали и зарисовывали различные семена и орехи. Наконец дошла очередь и до сморщенной фасолины бледно-серого цвета размером с куриное яйцо.

— Итак, ложно-живородящие бобы, — профессор сделала паузу, пока все облачались в защитные фартуки и перчатки. — Они прорастают в естественных условиях в течение семи лет. Чтобы ускорить этот процесс, разработан специальный метод пробуждения семян. Поместите боб на ватном диске в чашках Петри и полейте его Болтоморской смесью. Это раствор янтарной кислоты в смеси с бычьей кровью и еще одиннадцатью тщательно подобранных ингредиентов, о которых-подробно-расскажет-на-следующем-занятии-САМЫЙ-БОЛТЛИВЫЙ! — она гневно зыркнула на Артура Якушева. Оказалось, ему не досталось одной перчатки, и он постоянно вертелся в поисках лишней у одногруппников.

Когда студенты полили боб, поверхность его стала разглаживаться, а он сам несколько увеличился. Спустя минуту в кабинете то тут, то там раздавалось короткое шипение — это из бобов выходил какой-то синеватый газ.

— Он шевелится! — вскрикнула Запольская Люба, и выронила из рук чашку Петри. Фасолина проскакала и остановилась на самом краю столешницы.

Все посмотрели на ее стол. Поверхность боба ритмично сокращалась, как будто под тонкой кожей билось сердце. На поверхности проступила сеточка из тонких голубоватых жилок. Вид у этой штуковины был ужасный. Через несколько минут у остальных бобы тоже ожили и запульсировали.

— Взрезывание бобов очень ответственный процесс, — профессор взяла пульсирующий боб в свои мясистые пальцы и резким движением скальпеля рассекла кожицу по едва заметному шву. — Взрезали, теперь его надо вывернуть, — отложив скальпель, она запустила ногти в разрез и раздвинула кожицу. С противным чавканьем она погружала пальцы все глубже и наконец,… вывернула боб наизнанку. Кроваво-красная слизь потекла с вывернутой кожуры, на которой был нарост размером с вишню. Проведя по нему пальцем, чтобы убрать остатки слизи профессор просияла, — Какой милашка! Посмотрите, — она сунула боб под нос Симушиной Татьяне, и та мгновенно позеленев, брякнулась в обморок. Её соседка Людмила Свешникова с визгом ужаса вскочила со стула. — Какие ранимые студенты пошли, — разочаровано покачала головой профессор Астролябова глядя на Татьяну, которую поднимали подскочившие Константин Шаров и Алексей Мельник.

Вывернув свои бобы, студенты увидели, что шаровидный нарост это крохотная уродливая голова младенца. Вся сморщенная, но с четко различимыми закрытыми глазами, носом и кривящимся, готовым разреветься ртом. Смотреть на это было очень жутко. Даша косилась на свой нетронутый боб с отвращением.

— Крайнова, это индивидуальные занятия, работайте сами, — профессор заметила, как свой боб Даша подпихнула брату.

— Все видит, — прошептал Вася. Его мутило, но он, борясь с тошнотой, всё-таки вывернул боб.

— И СЛЫШИТ! — ехидно улыбнувшись, посмотрела на него профессор Астролябова.

Антон, справившись с операцией, поместил боб в склянку, залил раствором и привел в порядок рабочий стол.

— Ты чего? — спросил повернувшийся Кирилл, — Вдруг не надо заливать.

— В книге все описано: залить, через неделю высадить в песок, через две — первая кормежка и так далее, — Антон говорил чуть слышно, но профессор все равно метнула в него колючий взгляд.

Дернув носом с большой бородавкой, она явно обращалась к остальным:

— Осталось поместить взрезанные бобы в склянки и залить на неделю Болтоморской смесью…

— Я теперь два дня есть не смогу, — сказала Елена Антону, когда они спускались по лестнице, — Клянусь, эта пакость открыла глаза, когда я бросила её в банку!

— Да, чет мне не хорошо, — бледная Ольга обмахивалась ладонью, — Пойдем, подышим…

После занятий ребята пришли в комнату и прямо не раздеваясь, повалились без сил на свои кровати.

— Это просто ужас какой-то! — Кирилл приложил ко лбу ладонь, — У меня сейчас голова лопнет!

— Если все дни такие будут, я долго не протяну, — Артем покрутил шеей, ослабляя галстук, — Ботаничка просто сумасшедшая — так умиляться этому гуманоиду!

Немного придя в себя после занятий, ребята переоделись и попили чаю.

— Пошли шары погоняем до ужина, — предложил Кирилл, — Играете в бильярд? — он посмотрел на Васю, Сашу и Антона, но они отрицательно покачали головами.

— Пойдем, пойдем, сегодня я тебя сделаю! — встал из-за стола Артем, — Хотите посмотреть, как играет виртуоз? — повернулся он к ребятам.

— Эй, виртуоз, ты мне уже пять раз подряд продул!

— Мы сейчас, — ответил Вася. Когда дверь игроками закрылась, прошептал, — Занятия с Ястребовым в семь. Забыл Дашку предупредить, надо зайти.

Когда закончилось дополнительное занятие по защитной магии, часы показывали почти одиннадцать. Ребята, вымотанные донельзя отработкой разных заклинаний, плелись по переходу в спальный корпус, у них не было сил даже на разговоры. Единственное о чем каждый из них мечтал сейчас — это душ и крепкий сон, желательно до обеда…

Глава 15 Предсказание

К несказанной радости ребят в четверг им оказалось ко второй паре, и они решили поспать подольше. Правда Артем перепутав дни недели, переполошил всех, подскочив в начале восьмого, за что и получил в лоб резиновым кольцом-экспандером от Кирилла. Уснув снова, они продрыхли до полдесятого, когда в дверь постучали. Завернувшись в покрывало и разлепив один глаз, Саша открыл дверь.

— Вы что, спите еще? — Дашка была уже в форме и с учебной сумкой, — Я думала, ты умеешь заводить будильник, — съязвила она.

— Сколько время? — почесавшись, Саша снова бухнулся на кровать, — Ты завтракать?

— Какой завтрак! Прорицание через пятнадцать минут! Мы с девчонками пошли уже.

В комнате начался настоящий бедлам. Все забегали как угорелые, собирая учебные принадлежности и одевая форму. Вася, прыгая на одной ноге, пытался попасть в штанину другой, умудряясь при этом чистить зубы. Антон, застегнув рубашку через две пуговицы, боролся с галстуком, пока придя в себя окончательно, не вспомнил про «Визумоптимум». В итоге выглядели они все же прилично, но сильно запыхались, прибежав к двери кабинета прорицания.

— Стойте! — Артем сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая пульс, — Пошли.

Окна в кабинете были закрыты ставнями. Несколько неярких свечных светильников едва рассеивали темноту. Стены занимали плакаты с разными непонятными знаками и пентаграммами. В шкафах загадочно светились хрустальные шары на подставках, лежали колоды карт и какие-то свитки. Звонок прозвенел несколько минут назад, но кроме студентов в аудитории никого не было. Опоздавшие очень этому обрадовались и заняли свои места.

Через минуту из боковой двери появилась женщина. В черном платье с пышными юбками и с ярким цветастым платком на плечах она очень походила на цыганку. Её красивое смуглое лицо с едва заметными морщинками обрамляли черные густые волосы. Большие темные, словно бездонные глаза, быстро скользнули по классу.

— Теперь, когда все собрались мы начнем. Можете обращаться ко мне просто по имени — Вадома, — шелестя подолом, она подошла к первому ряду столов. — Тех из вас, кто имеет ДАР, я научу предсказывать судьбу. Дайте, — она быстро глянула на раскрытую ладонь Симушиной Татьяны, и отпустила руку. — Прорицание — это искусство, — проворно двигаясь по рядам, — Прошу, — Вадома задержалась у стола, где сидели сестры Дроздовы, и заглянула в их раскрытые ладони. Полина Ковтун тоже с радостью подставила для осмотра свою руку. — Позвольте, — Вадома взяла Дашину ладонь, заглянула в нее, но вдруг отпрянула. Резко выдохнув, но тут же совладав с собой, она быстро вернулась к своему столу, — Рука, как книга рассказывает обо всем, что было и что будет. Вот, например, ты милая, — указала она на Татьяну, — пару лет назад съела слона и сильно болела, а вскоре получишь долгожданное известие.

— Съела слона!? — засмеялся кто-то из парней.

Не обращая внимания, Вадома продолжала:

— Вы очень схожи, но ты, — она посмотрела на Ольгу, — Боишься высоты, а тебя, — указала на Елену, — Пугает большая вода. Сегодня вы поссоритесь, не поделив рыбу.

Хохот усилился, но это нисколько не смутило Вадому:

— Ты часто летала, — кивнула она Полине, — А сегодня сядешь на луну.

— Скафандр не забудь! — давясь от смеха, крикнул Павел Ромашин. Все громко засмеялись.

— И так, сегодня мы будем изучать азы хиромантии, — Вадома сделала пасс рукой и рулон, закрепленный на доске, с шумом развернулся в большой плакат, — Это ладонь на которой расположены четыре основных линии: линия жизни, линия судьбы…

— Что-то про тебя ничего не сказала, — прошептал сзади Саша с усмешкой. — Может, тоже куда стартуешь? — сидящие с ним рядом Антон, Вася, Кирилл и Артем давились от тихого смеха.

— Простите, — подняв руку, сказала Даша, — Вы ничего не сказали про меня.

— …Линия сердца, — Вадома продолжила рассказ, не поднимая глаз, словно не слышит Дашу, — Линия…

— Значит, нет там ничего, — Даша посмотрела на свою раскрытую ладонь.

— Многие относятся к прорицанию с пренебрежением, как к псевдонауке! — так же не глядя на Дашу выпалила Вадома. — На самом деле они просто боятся заглянуть в свое будущее…

— Я не боюсь, — спокойно ответила Даша.

Вдруг Вадома широко распахнула глаза и в упор, не мигая уставилась на Дашу:

— Чернота! Страх! Боль! Позади — неизвестность, впереди — смерть! Сгубит чистота! Черный человек начнет страшную жатву!

Смех в кабинете резко прекратился, наступила абсолютная тишина. Студенты молчали, не понимая, всерьез это или нет. Молчала и Вадома глядя в пустоту широко распахнутыми черными глазами.

— Сгубит чистота? Ей что теперь не мыться что ли? — хохотнул Румянцев, но шутку не оценили.

Вадома вдруг резко на мгновение зажмурилась, потом из глаз хлынули слезы. Растеряно оглядевшись, она быстро развернулась и бросилась из кабинета.

— Все! На сегодня все! — выкрикнула она, скрываясь за боковой дверью.

Недоуменно переглядываясь и то и дело, бросая косые взгляды на Дашу, студенты потянулись к выходу. Вскоре в кабинете остались только четверка и их соседи по комнатам. Даша растеряно молчала.

— Эй, ну ты чего? — Саша потряс сестру за плечи и ободрительно улыбнулся, — Ты поверила в эти бредни?

Даша опустила глаза и продолжала молчать.

— Слушай, все это такое шоу, внимание привлечь, — подключился Вася, — Это, наверное, чтоб мы на занятия к ней лучше ходили. Такие предсказательницы по вокзалам толпами ходят. Мелют свое — чужое.

— Да она и не сказала ничего толком. Симушина съела слона — ну бред же. Мы рыбу не поделим, — засмеялась Ольга, — Я вообще рыбу не люблю. Полина вон, на луну отчалит. А про тебя она решила страху понагнать, ты же сказала, что не боишься. Хочешь, мы тебе и не такого наговорим?

— У-у-у, — Елена вытянула вперед руки, растопырив пальцы, словно обхватывает ими хрустальный шар, — А-а-а, Крайнова Дарья, — она закатила глаза, — Не будь лапшо-о-ой, и станешь большо-о-ой!

Все засмеялись. Даша подняла на ребят мокрые глаза и тоже улыбнулась:

— Чет я, и правда, психанула…

Курс биологии магических существ читал профессор Тэрон Андрей Александрович — плотный высокий мужчина со спутанными темно-русыми волосами до плеч, которые спадали на лицо, исполосованное множеством шрамов. Он опирался как на костыль на деревянную рогатину, потому как левая нога его не сгибалась в колене. На правой руке у него недоставало мизинца, а на левой руке — указательного и большого пальцев. Когда профессор закинул мешающую прядь волос назад, ребята заметили, у него нет еще и мочки правого уха. Андрей Александрович рассказал студентам, что все эти увечья получил в ходе своих частых экспедиций по диким лесам и пустошам.

— Не очень-то вам везло в ваших поездках, — сказала Боровитина Зоя, с первого ряда глядя на шрамы.

— Ну что вы! Я очень везучий человек! Учитывая серьёзность переделок, в которых я побывал — я цел! Почти. Конечно, порой я скучаю по своей ноге, которой отобедал красноголовый аспид, — он гулко постучал по колену, — И по некоторым пальцам тоже, — он улыбнулся, — Но, в общем-то, всё могло быть намного хуже.

— Мы что, тоже будем изучать тварей, которые способны на такое? — в ужасе округлила глаза Зоя.

— Да, но, к сожалению, в нашем курсе больше теории, чем практики…

— К сожалению,… — шепотом проворчал Кирилл. Он сидел рядом с Дашей, сёстрами Дроздовыми и Полиной. — Велика радость без рук и ног остаться, — он повернулся на последний ряд, к Васе, Саше и Антону и Артему. Ребята всегда забирались назад, стараясь сесть покучнее, чтобы было удобно перекинуться парой слов.

— Они даже на картинках жуткие, — Елена кивнула на стену, где висели большие красочные плакаты с изображением всевозможных чудовищ, — А к живым я ни в жизнь не подойду.

— Думаю, никто не допустит, чтобы после практики осталось полкурса, — тихо сказал Вася.

— А вот тот, — Полина показала на плакат с небольшим пушистым розоватым комочком с маленькими глазками-бусинками на тоненьких ножках, — Очень даже миленький. Я бы такого себе хотела.

— Это иглозуб, — Антон открыл Атлас-определитель, ткнул пальцем страницу с розовым милашкой и прочитал, — Розовый иглозуб. Второй класс опасности. Может проглатывать добычу до двадцати раз крупнее собственного исходного размера, натягиваясь на нее как чулок. Ротовая полость совмещена с желудком и усажена тысячами зубов в форме игл. Зубы, располагаясь под углом внутрь, не позволяют жертве выскользнуть наружу…

— Миленький,… — побледнела Полина.

— Надо такого Астролябовой подарить, — шепотом рассмеялся Саша, — Пусть поест…

Профессор Тэрон рассказывал про классификацию магических существ, когда прозвенел звонок и все с радостью засобирались в трапезную.

— Рыбу не берите! — крикнул с улыбкой Кирилл, подойдя к раздаче. Сестры Дроздовы, которые уже нагружали подносы, громко хохотнули в ответ.

Несмотря на свой хрупкий и бледный вид, облачко белых кудряшек на голове и слабый негромкий голос профессор магического транспорта Лютиков быстро расположил к себе студентов. Савелий Игоревич начал практическое занятие с того, что предложил паре студентов переместить друг друга с помощью почтового отправления.

На полу в кабинете были начерчены красной краской два полутораметровых круга, как на почте. Когда Савелий Егоров с большим снопом красных искр припечатал бланк отправления, Егор Федоров стоящий в одном из кругов вдруг резко сжался, до толщины листа бумаги и тут же расправился в другом. Это произвело сильный эффект. Сразу нашлось полно желающих постучать штемпелем, ведь мало кто из первокурсников видел отправление со стороны.

— Это учебные бланки, они закольцованы только на эти тренировочные точки, — указал профессор на красные круги, — Чтобы вы при отработке навыка не могли запустить соседа куда подальше, например на Камчатку. Достаньте большой иллюстрированный справочник магического транспорта, страница шесть. Сводная таблица…

В это время за столом сестер Дроздовых началась возня.

— Дай посмотреть, жалко, что ли, — громко прошептала Елена и двинула открытый справочник ближе к себе.

— Не-е-т! — Ольга вернула справочник на место, — Ты же сказала, что такой талмуд носить не будешь, вот и сиди так.

— Да ты ж всю школу в мои учебники пялилась, — снова схватила справочник Елена, — Дай посмотреть!

Они дергали справочник туда-сюда и ругались. Вскоре шепот стал настолько громким, что студенты стали оборачиваться. Профессор Лютиков замер на полуслове когда сестры, вцепившись в книгу, вскочили со своих мест.

— Да ты достала уже! — закричала Ольга, дергая справочник.

— Все себе гребешь! — упиралась Елена.

Они тянули в разные стороны открытую книгу, пока рука Ольги не соскочила с плотной обложки, и обе не шмякнулись на лавку. В руках Елены остался растрепанный справочник, а у Ольги обрывок страницы. Наступила тишина.

— Закончили? — профессор укоризненно посмотрел на сестер.

— Простите, — опустила глаза Елена, густо покраснев, как и её сестра.

— Различают следующие виды почтовых отправлений…

Даша, сидевшая рядом с Еленой, взяла смятый клочок страницы и расправила его ладонью на столе.

— Ой! — Даша с ужасом в глазах смотрела на обрывок.

— Что? — не поняла Елена, — Сейчас починим, — она приложила недостающий фрагмент к странице и достала Палочку, — Фикс! — страница стала как новая.

— Рисунок! — Даша продолжала смотреть на страницу.

— Да чего не так-то?

— Это СОМ! — испуганно выпалила Даша, — Вы не поделили рыбу!

На странице, которую только что починила Елена, были нарисованы несколько видов СОМов.

— Ну, это случайно же, — ободрительно сказала Ольга.

— Вадома предсказала, что вы не поделите рыбу, и это произошло!

Остаток занятия Даша просидела с мрачным видом, ничего не записывая в тетрадь.

— Даш, ты чего? — окрикнул сестру Саша, когда сразу после звонка, никого не дожидаясь, она помчалась из кабинета. — Ты куда побежала? — он нагнал её уже в коридоре.

— Хочу спросить у Вадомы, что она видела про меня.

— Ты веришь в эту чушь?

— Но про рыбу-то сбылось!

— Это просто совпадение. Если б ты не слышала ничего на прорицании, то и не обратила бы на рваную книгу никакого внимания. Успокойся, все будет в порядке. Кстати, у нас сейчас практика по защитной магии, давай спросим Ястребова, что он думает по этому поводу.

— Ладно, — Даша тяжело вздохнула, — Давай.

Четверка, уже трижды приходившая в этот кабинет, собирались пофилонить на практическом занятии по защитной магии, в то время как все остальные студенты боялись пропустить мимо ушей хоть слово. Но с первых минут стало понятно, что и четверке есть чему поучиться. Далеко не все, о чем рассказывал сегодня профессор Ястребов, друзья уже отрабатывали с ним на практике. Поэтому к концу занятия ребята исписали по несколько страниц в своих обычных тетрадях.

— Ну что ж, мы с вами неплохо поработали сегодня, — профессор начал убирать наглядный материал, — Если вопросов нет, можете быть свободны.

— Профессор, — Саша поднял руку, — скажите, а как вы относитесь к прорицанию?

— Не в моих правилах, — профессор строго посмотрел на Сашу, — Обсуждать со студентами такие вещи. А почему вы спрашиваете?

— Просто сегодня на прорицании Даше наговорили всяких глупостей и страшилок, теперь она переживает. Как вы думаете, Вадома реально может провидеть?

— Я уже сказал, что не обсуждаю со студентами другие предметы, а тем более преподавательский состав. Прорицание зародилось на заре человечества, поэтому имеет множество поклонников. Что касается меня лично, то я предпочитаю иметь дело только с фактами, а не с интерпретацией видений и пророчеств, от кого бы она ни исходила. До свидания, — профессор направился в свой личный кабинет.

— Вот видишь, Ястребов тоже не верит в эти бредни, — улыбнулся Саша сестре, — Это же очевидно.

— Как еще пятницу пережить! — качая головой, бурчала Ольга Дроздова, натягивая свободную футболку и бриджи вместо форменного комплекта. Девчонки, наконец, вернулись в комнату. На зачарованном примусе уже побрякивал крышкой закипающий чайник.

— Завтра снова пять пар днем, и ещё ночное занятие по астрономии, — сокрушалась её сестра, доставая кружки.

— Выспимся в субботу! — зевнула Даша, и потрепала по загривку растянувшегося на кровати Иннокентия. — Эй, пушистые штанишки, хорошо тебе?

— В душ схожу, взбодрюсь, — приговаривала Полина, снимая форму. — Душ — это хорошо, душ — это бодрость…

— Полина-а-а! — Елена закатила глаза, — Иди уже,… мойся!

Налив большие кружки ароматного чая, девчонки вышли в гостиную и сели на длинный черный диван, любуясь огромным аквариумом с экзотическими рыбками. Анеса Кристерсен сидела с книгой в кресле неподалеку, а в соседнем черном кресле свернувшись клубком, мирно дремала её кошка.

— Привет. Что читаешь? — Даша указала на объемный том в руках Анесы.

— Это — «Легенды Круглозерья», — показала она обложку, прикрыв книгу, — Про здешние места с древности до наших дней. Тут много интересных вещей: легенда о пропавшем острове, о хрустальной пещере, история создания «Потентиллума» и все такое.

— А я не любитель истории, — Елена зевнула, прикрывшись ладонью, — Скучно все это…

Пожав плечами, Анеса продолжила чтение, а девчонки тихо болтали о мелочах.

Спустя несколько минут в гостиной появилась Полина с полотенцем на голове и кружкой чая в руках:

— Чайку попью, отдохну. Посижу…

Она не глядя приземлилась в черное кресло. Раздался дикий кошачий вопль. Полина, облившись, чаем, подскочила и кинулась в одну сторону, кошка, обезумев от неожиданной атаки, бросилась в другую.

— Манена! Манена! — Анеса пыталась успокоить и выманить из под тумбы с аквариумом недовольно урчащую кошку, — Манена, иди сюда, моя хорошая. Смотреть надо куда садишься, — укоризненно сказала она Полине.

— Она ж черная вся,… на черном кресле. Прости, не заметила.

— Ладно, извини, — более мягко продолжила Анеса, — Просто она только немного к новому месту привыкла, успокоилась. Вот хорошая девочка, — она все-таки вытащила кошку и села с ней в кресло. — Манена, сиди. Все хорошо.

— Необычное имя Манена, — сказала Ольга.

— Она вся черная, только на лбу белое круглое пятнышко. Видите? Бабушке сказали сначала, что это кот, а оказалась кошка. Манен с датского означает луна.

— Луна! — Даша пролила чай, — Полина села на ЛУНУ!

— И скафандра не надо,… — задумчиво покачала головой Ольга.

Только немного поднявшееся настроение Даши снова упало до нуля. Оставшееся до ужина время сестры Дроздовы листали «Большой толкователь», пытаясь найти в нем хоть что-нибудь, чтобы ободрить Дашу. Даже Полина, вечно лопотавшая свое, молча сидела за столом, уткнувшись в какую-то книгу. Проголодавшийся Иннокентий мяукнул у миски, и Даша встала подсыпать ему «Счастье кота». Проходя мимо стола, она заметила, что Полина держит книгу вверх ногами, а взгляд её застыл на месте.

— Полин, ты чего зависла? — Даша раскрыла упаковку корма.

— Даш, ты только не волнуйся, — начала она, медленно поднимая голову от книги, — Но я ведь и правда весь прошлый год летала,… папа подарил мне абонемент в аэротрубу.

«Счастье кота» звонко посыпалось на пол, мимо миски…

Мысли о словах Вадомы занимали голову Даши с самого утра. Она ни на чем не могла сосредоточиться, все валилось из рук. Примерно так же прошел и вчерашний вечер — так много замечаний профессор Ястребов не делал ей еще ни на одном занятии.

Даша в отвратительном настроении размазывала по тарелке кашу, думая о человеке в черном балахоне. Кто бы, что не говорил, а этот «доброжелатель» существует на самом деле. «Позади — неизвестность, впереди — смерть! Сгубит чистота!». Не обращая внимания на очередную несерьёзную стычку сестер Дроздовых, Даша подумала о том, что конечно все люди смертны. Но не в пятнадцать же лет!

Видимо новость о предсказаниях и о том, что некоторые уже сбылись, успела расползтись по школе. Студенты то и дело посматривали на стол, где сидела Даша и о чем-то перешептывались.

Наконец, в трапезной появились ребята, и на душе стало чуточку спокойней.

— Ты как? — спросил Саша, выкладывая с подноса дымящийся омлет с парой сарделек, и несколько пирожков.

— Нормально, — вяло улыбнулась Даша в ответ.

— Симушина Татьяна кто? — прибывший почтальон поднял вверх руку с листом бумаги. — Вам телеграмма, — он протянул бланк подбежавшей Татьяне.

— Спасибо! — она, не сходя с места, пробежала глазами короткий текст, закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Тань, чего?! — подскочила к ней Людмила Свешникова, — Что случилось?

— Папу нашли,… ЖИВОГО! — она отняла руки, ее заплаканное лицо светилось счастьем.

Прозвенел звонок, возвещая об окончании практики по дендрологии. Профессор Камышева — дама средних лет с постоянно блуждающим взглядом и слегка блаженной улыбкой на круглом лице неспешно собрала свои конспекты и, попрощавшись, удалилась в личный кабинет. Студенты, галдя и громко двигая лавки, потянулись к выходу. Даша выходила одной из последних и уже в дверях услышала, как её окрикнули:

— Даша, подожди, пожалуйста, — Симушина Татьяна, стоя у окна, призывно махнула ей рукой. Даша вернулась:

— Что?

— Я хотела тебе сказать,… — Татьяна заправила прядь каштановых волос за ухо, ожидая, пока Виктор Данилов выйдет и они останутся наедине. — В общем, я думаю тебе надо поговорить с кем-то знающим об этом предсказании. Вдруг тебе и правда что-то угрожает. Ты не думай, я тебя не пугаю. Просто все, что сказала Вадома, сбылось!

— Ты ела слонов? — с раздражением в голосе спросила Даша.

— Нет. То есть, да, — и, видя, как Даша скривила губы поспешно начала объяснять. — У меня аллергия на арахис. С детства. Два года назад я съела пирожное и чуть не умерла. Анафилактический шок, и все такое. В больнице две недели провела.

— Мне жаль, но я то причем?

— То пирожное было в виде слоненка! А сегодня пришло долгожданное известие — телеграмма о папе!

— А что с ним?

— Пропал. Он у меня биолог, всю жизнь в тайге, в горах. А тут… Их экспедиция не выходила на связь с марта. Как только не искали,… И вот нашли, — улыбнулась Татьяна.

— Я рада за тебя, и за твоего папу. Правда, — бодро сказала Даша, но почувствовала, как от волнения закружилась голова. — Спасибо, я с кем-нибудь поговорю об этом.

— Ну ладно, я просто хотела тебя предупредить. Пошли на лекцию, — Татьяна перекинула лямку сумки через голову и бодро зашагала из кабинета.

Дашины мысли скакали и путались. Страх, и ощущение обреченности накатывали волнами. Она точно решила — профессору Быкову нужно рассказать о случае на прорицании, ведь он очень серьезно отнесся к тому письму и рассказу о человеке в черном балахоне. Даше не пришлось искать случая, чтобы поговорить с директором. Они столкнулись на перемене у лекционной аудитории. Следующей парой у них как раз была астрономия.

— Дарья, что с вами, — профессор Быков смерил Дашу цепким взглядом, — На вас лица нет.

— Я, да, простите,… что? Я задумалась как-то…

— Вы так встревожены!

— Я…

— Идемте, — он провел Дашу в небольшой кабинет при лекционной аудитории, закрыл за собой дверь и указал на пару кресел, — Присаживайтесь. Расскажите, что вас так заботит.

Даша тяжело вздохнула и вдруг неожиданно для себя разревелась. Закрыв лицо руками, она беззвучно вздрагивала плечами не в силах остановиться. Лишь иногда из-за ладоней слышались громкие всхлипывания.

— Иногда слезы лечат, поплачьте, вам станет легче, — сказал директор бархатным, очень заботливым голосом. Он подошел к Даше вплотную и положил руку ей на плечо.

Даша вдруг почувствовала себя совсем маленькой девочкой, совершенно беззащитной и ужасно напуганной. Ей хотелось спрятаться, закрыться от всех этих страхов. Хотелось, чтобы её просто обняли и пожалели. Неосознанно она уткнулась в грудь директора, но он не отстранился, а по-отечески крепко обнял её:

— Все будет в порядке, мы справимся. Все будет хорошо.

Последние слова повторились многократным эхом в Дашиной голове. Постепенно она перестала всхлипывать, отняла руки от лица и села в кресло. Крупные слезы продолжали градом катиться по веснушчатым щекам:

— Простите…

— Все в порядке. Надо иногда выплеснуть негатив, пусть даже так, — он повернулся и налил из кувшина воды. Затем из внутреннего кармана мантии извлек малюсенький пузырек с золотистой жидкостью, добавил в стакан несколько капель и подал его Даше, — Выпейте, это поможет вам успокоиться.

— Что это? — Даша приняла стакан трясущейся рукой.

— Средство от нервов. Кажется, так говорит доктор Шниперсон. Пейте, это действительно помогает.

Даша сделала несколько глотков и хотела поставить стакан, но почувствовала, как директор подталкивает её руку кверху:

— Выпейте все, сейчас вам это необходимо.

Даша послушно осушила стакан. Вкус у напитка оказался очень приятным, знакомым с детства, но Даша никак не могла понять, на что он похож…. Разбираясь со вкусом лекарства, Даша вдруг осознала себя совершенно спокойной. Поставив стакан на стол, она села ровно и повернулась к директору.

— А сейчас расскажите мне обо всем том, что вас так заботит.

Даша подробно рассказала директору о занятии по прорицанию и обо всех случившихся происшествиях, упомянутых в предсказании. Александр Александрович слушал очень внимательно, ни разу не перебив рассказчицу.

— Я переговорю с преподавателем прорицания, как только она вернется в школу. Вадома Шандоровна вчера вечером отбыла по срочным делам. Её не будет несколько дней.

— А мне пока что делать?

— Жить, учиться, радоваться приятным мелочам, — улыбнулся директор. — Я приму меры, с понедельника охрана школы будет усилена. А пока, конечно соблюдая необходимую осмотрительность, втягивайтесь в учебу. Кстати, как ваши дополнительные занятия с профессором Ястребовым? Как успехи?

— Хвалит. Ну, не знаю. Мне кажется, он нас хвалит, чтобы мы сильно не расстраивались из-за неудач.

— Не думаю. Не так-то легко заслужить лестный отзыв Владимира Владимировича. По всей видимости, вы все-таки заслуживаете похвалу.

Прозвенел звонок. Директор, захватив со стола папку, слегка улыбнулся, подмигнул и указал на дверь:

— Идемте Дарья, погрызем гранит астрономии.

Даша присоединилась к ребятам, и они тут же принялись выяснять, где она пропадала, и о чем говорила с Татьяной Симушиной. Пересказывая разговор с Татьяной, Даша вдруг поняла, что больше не расстраивается из-за этого предсказания, а испытывает только радость, ведь у одногруппницы нашелся отец.

Лекция была не похожа ни на один урок до этого. Поприветствовав курс, профессор Быков одним взмахом руки наглухо запечатал высокие окна. Когда последние ставни закрылись, и в аудитории наступила непроглядная тьма, под потолком вдруг появилась объемная модель земли диаметром около двух метров. Медленно вращаясь, она висела над головами студентов.

— Наш общий дом, наша планета, — начал свой рассказ профессор Быков, — Имеет один спутник — Луну, — едва заметное движение руки и появилась небольшой беловатый шар, тут же побежавший по своей орбите вокруг хозяйки-земли.

Постепенно появлялись все новые и новые планеты со своими спутниками. Потом, под восторженный возглас студентов появилось яркое, раскаленное солнце и в аудитории стало светло как днем. Но уже через несколько минут рассказа профессора солнце превратилось в яркую звезду в непроглядной черноте. Вместе с другими крупными и не очень небесными телами оно закружилось в вихре движения галактики. И вскоре все пространство вокруг оказалось заполнено звездами. Это было просто потрясающе. Студенты находились прямо среди двигающихся звезд и рассматривали созвездия, которые выделял профессор. Пролетевшая через аудиторию комета с длинным ярким хвостом наделала много шума — большинство студентов, вскрикнув, прикрыли головы руками.

К сожалению, время лекции очень быстро и незаметно подошло к концу.

— Это вводный рассказ о вселенной, — профессор Быков взмахом руки отворил ставни, и аудиторию залил яркий дневной свет. — На следующем занятии мы более подробно остановимся на солнечной системе. А сегодня я хотел-бы сказать еще вот о чем. Все вы конечно слышали о предсказании Вадомы Шандоровны, а некоторые из вас даже были ему свидетелями. Я призываю всех спокойнее относится к таким вещам, ведь от того как интерпретируется предсказание иногда зависит судьба, а иногда и жизнь людей и даже целых народов. Истории известно довольно много таких примеров, когда неверная трактовка приводила к бессмысленным жертвам.

— Но все же сбылось! — крикнул Румянцев, — Так что Крайнова теперь не мойся, а то тебе каюк.

Никто не засмеялся на эту дурную шутку, даже двоюродный брат Румянцева Дмитрий Сивков. Он с силой ткнул Румянцева локтем под ребра.

— Именно об этом я и говорил сейчас, Юрий, — голос профессора стал громче и жёстче, — Необходимо БЫТЬ СПОКОЙНЕЙ! И думать ГОЛОВОЙ, прежде чем открывать рот.

Румянцев прикусил язык, а директор более мягко продолжил:

— Куратор второй группы обратилась ко мне с просьбой освободить Татьяну Симушину от сегодняшних занятий, для срочной поездки. Как мы все знаем, в их семье произошло счастливое событие. Думаю, ничего критичного не случится, если вместо следующего занятия вы Татьяна, — он посмотрел на нее с улыбкой, — Переместитесь почтовым отправлением первого класса домой. — Он подал бланк сидящей на первом ряду Татьяне, и она счастливо заулыбалась, — Не мешкайте со сборами, отправление в двенадцать тридцать, удачи. И еще. Ночной практики в астрономической башне сегодня не будет. Всем до свидания!

Остальные пятничные занятия конечно не вызвали столько восторга как лекция по астрономии, но были достаточно интересными.

К большому облегчению друзей настроение Даши после разговора с директором заметно улучшилось. Она вновь шутила и болтала с ребятами, а после лекции по магическому транспорту долго и оживленно говорила о чем-то с профессором Лютиковым стоя у окна.

Занятия по Превращению предметов проходили на четвертом этаже Восточного корпуса, и студенты едва успели добраться туда до звонка и занять свои места. Спустя минуту от начала занятия из боковой двери появился высокий худощавый мужчина. Его короткие, серебристые от седины, волосы были идеально причёсаны, губы поджаты, а темные глаза очень строго смотрели поверх узких лекционных очков. Это был профессор Садов. С первых минут студенты поняли, что на этих занятиях не забалуешь — Борис Анатольевич требовал безукоризненного порядка.

В кабинете стояла абсолютная тишина, которую нарушали только поскрипывания перьевых ручек в тетрадях и жирная муха, которая видимо, не разделяла трепетного отношения профессора к этой самой тишине. Через четверть часа, когда потолочные танцы этой двукрылой бестии привлекли внимание уже всей группы, профессор вскинул палочку вверх, указав на насекомое. Муха беззвучно полетела вниз, но за полметра до пола превратилась… в ошарашенного и растрепанного студента. Профессор посмотрел на него поверх очков:

— Понравилось вам, Огурцов ваше сегодняшнее превращение?

— Борис Анатольевич, простите я сам больше,… то есть без вашего…

— Готовьтесь лучше, — в голосе профессора звучал металл, — Марш на занятия!

— Я да, я мигом, простите, — кричал он, на бегу заправляя полы рубашки в брюки, — Спасибо! До свидания!

— Жаль, если придется отчислить, — профессор снял очки и кивнул вслед выбежавшему студенту, — Умный парень, но не получается у него превращение живых существ, — к большому удивлению студентов Борис Анатольевич тепло улыбнулся. — Сегодня весь обед по потолку пробегал, чародей блин. Кстати, несколько лет назад то же случай был…

Профессор сыпал байками и анекдотами. Все смеялись, тоже шутили. Казалось от строгости преподавателя не осталось и следа, но вдруг, надев свои очки, профессор посмотрел поверх них и сурово сказал:

— Отдохнули? Пишем дальше…

— Странный он какой-то этот Садов, — сказала Елена Дроздова, когда ребята спускались по лестнице на второй этаж в кабинет латыни, — То, как сухарь, то шутит и улыбается.

— Может это у него очки такие, — засмеялась Даша, — Как наденет, так строгим становится.

Отсидев латынь (которая, кстати, оказалась не таки уж кошмаром как все думали) ребята с радостью отправились в спальный корпус. По дороге девчонки заскочили в трапезную и набрали гору разных пирожков и печенья, пригласив Васю, Сашу, Антона, Кирилла и Артема к себе на чай. Они долго сидели за большим столом, болтали о своих увлечениях, рассказывали разные смешные истории.

Пять пар каждый день и дополнительные занятия с профессором Ястребовым оказались почти непосильной нагрузкой для вчерашних школьников. Правда, профессор защитной магии отзывался об успехах ребят очень высоко. На пятничное занятие явился директор, и остался, как он выразился, «удовлетворен, весьма сносными достижениями» после того, как ребята продемонстрировали ему свои умения на практике. Профессор Быков, переговорив с профессором Ястребовым в сторонке, объявил об окончании этого импровизированного курса «молодого бойца», велев друзьям всегда носить с собой палочки, не покидать территорию школы и не ходить поодиночке…

Глава 16 Долгожданный выходной

Потягиваясь в своих кроватях и щурясь от яркого солнца, косыми лучами уже забравшегося в их комнату, ребята все никак не хотели выбираться из-под уютных одеял. Больше всего им хотелось, чтобы прекрасное субботнее утро не заканчивалось. Первая, и такая трудная, учебная неделя наконец-то завершилась, ребятам даже не верилось, что сегодня не будет никаких занятий. Что они не будут снова изнурительно строчить конспекты по ботанике под скрипучий голос профессора Астролябовой, или готовить какое-нибудь гадко пахнущее варево под руководством профессора Бочкина. Сегодня они будут только отдыхать!

— Мы с Олькой решили прогуляться в городок, — сказала Елена, а её сестра, кусая бутерброд, энергично закивала, — Кто с нами пойдет?

Ребята завтракали в полупустой трапезной — видимо большая часть студентов предпочла долгий сон сытому желудку. Явно скучающая повариха не сводила глаз с Васи, пока стайка студенток не потребовала её участия.

— Очень хочется, но Быков запретил, — ответила Даша, с грустью посмотрев в окно на ярко-голубое небо.

— А я пойду, — улыбнулась Полина, с довольным видом перемешивая кашу. Сестры при этом кисло переглянулись.

— У Игоря завтра гонка, а сегодня тренировка будет, в одиннадцать, — сообщил Кирилл, — Я иду, может прокатиться дадут.

— А нам можно посмотреть? — оживилась Даша.

— Конечно.

Похоже, день действительно должен быть замечательным. Легкий ветерок медленно проносил невесомые облака, поднимая на озере небольшую рябь. Осень уже успела изрядно похозяйничать — парк и лес, который виднелся с высокого берега, стали яркими, пестрыми, нарядными. Погода стояла невероятно теплая и сухая, а это было большой редкостью для здешних мест в сентябре.

Проводив сестёр Дроздовых и Полину, ребята любовались видом с верхней площадки большой лестницы. Они молчали. За эти несколько дней они впервые остались вчетвером в спокойной обстановке и вдруг очень остро почувствовали, как нуждаются друг в друге. Они никогда не говорили об этом вслух. Они об этом молчали. И каждый понимал, о чем молчат остальные…

— Кто-нибудь, знает чего там такое? — Даша указала на какие-то конструкции, очень похожие на американские горки.

— Наверно, это трасса для гонки на Русских коньках, — отозвался Саша, — Нам Кирилл днями рассказывал. Без тебя что ли?

— Я не слышала, а это как, Русские коньки?

— Потом у него снова спросим, — отмахнулся Саша, — Я помню только, гоняют зимой, на время.

К западу от корпусов школы на отвесном скалистом берегу высился огромный желоб шириной в несколько метров. С двух сторон от него виднелись трибуны для зрителей. Желоб начинался примерно на высоте девятиэтажного дома. Неимоверно виляя, закладывая крутые петли, проходя над дорогой, он заканчивался над водой, метрах в тридцати от берега озера.

— Ну, что пойдем, посмотрим на тренировку? — Даша собрала в пучок растрепавшиеся на ветру волосы, — Уже начало двенадцатого.

В каждом тренировочном заезде, делая по три круга, участвовало четыре гонщика. Заканчивался третий заезд, когда ребята появились на трибуне. Судя по тому, что Игорь уже снял шлем и защиту, он свое уже откатал. Друзья спустились на самый нижний ряд, прямо к ограждению трассы — здесь можно было услышать, о чем говорят гонщики и наставники. Механик Ипатов и профессор Лютиков проводили последние настройки СОМов, параллельно инструктируя гонщиков.

— Сегодня главное почувствовать СОМ, гонять будете завтра, — Игнат Савельевич подкрутив какой-то винт, подал сверкающий новизной агрегат довольному Вячеславу Трошину.

— Савелий Игоревич, а, правда, весной чемпионат у нас провести могут? — спросил Артур Фиш, протирая хромовый руль.

— Разговоры есть, но решение пока не принято. В любом случае отобраться в сборную, где бы она ни выступала, будет очень сложно.

После тренировки, когда четвёртый заезд закончился, профессор Лютиков разрешил всем, кто хочет попробовать свои силы в управлении СОМами, сделать пару кругов. Желающие получили старенькие, изрядно потрепанные агрегаты, и отправились на учебную трассу, пока со статичными препятствиями.

Кирилл, Артем, Вася, Антон и Саша тоже решили попробовать. Но оказалось, это занятие только со стороны выглядело легким. Еще до начала движения каждый из них «отдохнул» распластавшись на земле. Платформа для ног была очень небольшой и норовила тут же перевернуться и скинуть гонщика, как только центр тяжести немного смещался в сторону. Ускорение СОМ получал поворотом ручки под правой рукой, замедление — ручкой под левой рукой. Поворачивал агрегат за счет наклона влево-вправо самого спортсмена.

Даша, несмотря на возражения брата, тоже упросила профессора Лютикова дать ей попробовать прокатиться на СОМе. Когда Даша, несколько раз свалившись на землю, все-таки закончила круг, к ней тут же подбежал недовольный Саша:

— Ну, что, накаталась?

— Не-а, еще хочу.

— Даш, ну хватит! Ты вся в песке, в траве. А на лбу что?

— На втором повороте об каменьприложилась, — потрогав лоб, Даша глянула па пальцы, — Не разодрала? Я еще кружок…

— Стой! — Саша ухватил СОМ за руль, — Слезай, не надо тебе этого. У тебя и шлема нет. Даш, ну прошу! Я понимаю пацаны…

— Я говорила с Савелием Игоревичем про гонки. Он сказал, в правилах не сказано, кто может учувствовать в соревнованиях, лишь бы не моложе шестнадцати лет.

— Вот видишь! — оживился Саша, — А тебе еще пятнадцать.

— Так я пока учиться буду…

После обеда ребята сидели в их гостиной. Пришла Даша, которой конечно скучно было одной в комнате, и предложила сыграть в крокодила.

— Как это? — не понял Кирилл.

— Загадывается слово или выражение и надо его объяснить без слов. Кто угадал, тот объясняет следующее задание. Это прикольно.

Поначалу играть никто особо не хотел, но все же ребята согласились. Даша объясняла «влюбленный утконос» и спустя четверть часа громкий хохот привлек в гостиную всех, кто жил в четырех комнатах. Следом Артем, стоя на четвереньках, задирал нос к верху, явно изображая свинью, хотя Даша задала ему объяснить «из грязи — в князи». Через несколько минут беспрерывного хрюканья он все же сдался, получив по звонкому щелбану от каждого игрока.

Румянцев, который с двоюродным братом вышел сыграть в бильярд, то и дело с интересом и улыбкой посматривал на объясняющего игрока, и явно тоже пытался разгадать задание. Игра с шарами у него как-то не шла. Он с трудом удерживал кий в распухшей и посиневшей руке. Промазав очередной раз, он бросил кий на стол и сел на диван. Из приоткрытой двери их комнаты показался его питомец Герхард. Огромная ящерица подползла к хозяину и уставилась на него грустными влажными глазами.

— Что? Опять извиняться пришел? — Румянцев строго посмотрел на Герхарда, — Третий день за мной ходит везде, — пояснил он ребятам, обратившим на него внимание, — Укусил, а теперь извиняется. Совестливый какой!

— Может тебе в больничку? Рука-то не очень смотрится, — предложил Савелий Егоров.

— Да тут не сильно вроде. У-у подлиза! — Румянцев замахнулся на питомца.

— А он не извиняется. Он ждет, когда ты помрешь, чтобы перекусить, — сказала Даша, — Я читала про такое. У них ядовитая слюна, которая медленно убивает даже быков. Вот твой Герхард и таскается везде за тобой, лишь-бы обед не пропал.

Румянцев ошарашено смотрел то на руку, то на ящерицу. Наконец он поднял испуганные глаза на Дашу:

— Серьезно?

— Да, — кивнула Даша, — Все же, иногда «КАКИЕ-НИ-БУДЬ-ХОМЯЧКИ» лучше такой вот экзотики. И купи своему дракону намордник!

Румянцев за ошейник затянул Герхарда в комнату, и они с братом тут же куда-то удалились.

— В лазарет наверно понесся, — засмеялся Саша, — Выпендрежник. «Мой папа то, мой папа се», — передразнил он Румянцева.

— Да, ладно может правда, что серьезное с рукой, — сказала Даша.

— Думаю, он бы твою руку спасать не стал, — ответил ей Роман Долгушин.

— Ну и что. А я стала…

Ребята увидели Румянцева с забинтованной рукой в трапезной. Он ужинал с Дмитрием Сивковым за соседним столом, недовольно выговаривая громким шепотом:

— А я не просил его покупать это чудовище.… Я не ценю.… Даже с ящерицей не справился,… — но заметив, что ребята слышат, Румянцев тут же замолчал и отвернулся.

Вечером на доске объявлений в холле спального корпуса появились объявления предлагающие записаться в многочисленные кружки и секции, которые начинали свою работу со второй декады сентября.

— Посмотрим, потом чего здесь есть, — Кирилл, проворно вытаскивая памятки из каждого лотка, набрал целый ворох, — Может, что путное предлагают…

Выходные хоть и были наполнены приятными и интересными вещами, пролетели очень быстро. И утро понедельника, вместе с жуткой лекцией по ботанике первой парой, все-таки наступило…

Глава 17 СМП

Новый учебный день познакомил ребят и с новым предметом. Базовый курс заклинаний преподавал профессор Пыж Маргарита Александровна. Лекций по этому предмету не предполагалось, а практические занятия проводились в Западном корпусе в огромном кабинете, разбитом на тематические секторы. Профессор Пыж поразила студентов фиолетовыми кудрями, маленьким ростом, большим оптимизмом и невероятным чувством юмора. Просто не верилось, что этой даме месяц назад исполнилось семьдесят пять. Она оказалась очень проворна и чрезвычайно разговорчива:

— Осмелюсь предположить, большинство из вас когда узнали о своем магическом даре, были в предвкушении беззаботной жизни, в которой лишь по вашему желанию появляется все что душе угодно, — она обвела студентов улыбающимся взглядом и покачала головой. — Вынуждена расстроить таких мечтателей.

— Да ладно! — смеясь, громко огорчился Савелий Егоров, — Я только ради этого сюда и приехал!

— Увы и ах! — с помощью своей Палочки профессор отправила книги, составленные в три шаткие стопки, по рядам, и пособия быстро заняли места перед каждым студентом. — Это СМП — Свод Магических Правил. Это основа из основ. СМП включает два раздела: материальный мир и нематериальный мир. Законы, прописанные в этих разделах, и определяют нашу с вами жизнь. Например, так, — она взмахнула Палочкой, и на небольшом подиуме появилось удобное мягкое кресло.

— Ну, вот же! — воодушевился Савелий.

— Может показаться, я создала это кресло из воздуха. Было бы здорово, правда? — подмигнула она Савелию. Профессор проворно взмахнула Палочкой и куча вещей, громоздящихся на кресле, быстро исчезла, — Однако я лишь перенесла кресло из моего кабинета туда, где оно мне необходимо в данный момент, — профессор удобно устроилась в кресле и сделала еще одно движение Палочкой. Рядом появился крохотный круглый столик с пустым стаканом на нем. Стакан стал быстро наполняться прозрачной жидкостью после очередного взмаха Палочки.

— Вода тоже из вашего кабинета? — съехидничал Егор Федоров.

— Наполнить стакан водой также совсем не сложно, ведь вода входит в список трех исключений Закона преумножения и копирования, — стакан все наполнялся, и наконец, вода полилась на столик. — Убрать ненужное, как и привлечь необходимое можно согласно Закону сохранения материи, — еще движение Палочки и стол стал абсолютно сухим. — К следующему занятию вы должны знать первый раздел СМП, как таблицу умножения, я проведу письменный опрос.

— Началось, — буркнул Савелий.

— А сегодня мы освоим несколько простых, но очень полезных заклинаний, которые значительно облегчают жизнь колдуна…

— Получается, чтобы убрать мусор надо представить баки на заднем дворе? — нахмурилась Ольга Дроздова, пропуская очень пожилого, но шустрого старичка в фиолетовой мантии, — А чтобы у меня оказался, например, шоколад я должна его купить? Фи, как прозаично,… — ребята поднимались на четвертый этаж Главного корпуса, спеша на историю колдовства.

— Ну да, а я-то думала «сяськи-масяськи, ахалах-махалай» раз, и ты в бриллиантах, — засмеялась её сестра.

Историю колдовства, практика по которой началась сразу после курса заклинаний, проводила «кружевная танцовщица» с пира первого сентября. Ядвига Брониславовна была в маленькой, размером с кофейное блюдечко, шляпке с длинным торчащим вверх полосатым пером, прямом атласном черном платье и длинной нитке крупного жемчуга болтавшейся на тонкой шее. Голос у профессора, несмотря на преклонность лет, был достаточно звонкий.

Проведя перекличку, выдав вводную часть и задание на сегодня, профессор уселась в кресло, изучая какую-то книгу. Но за оставшиеся до звонка двадцать минут она раз пять клюнула носом, явно засыпая, поэтому выяснять к чему привело подписание Пермского протокола, в тысяча семьсот первом году, ребятам пришлось самостоятельно, пользуясь огромными пыльными книгами.

Антон особенно переживал за практику по ботанике, ведь они с Ефимом Абросимовым сегодня дежурили. Перед занятием ребята разложили наглядный и лабораторный материалы по индивидуальным боксам, а в конце должны были очистить столы от всякого хлама. Все занятие профессор Астролябова делала Антону замечания: и подготовил все не так, и режет не так, и давит не так. В конце практики Антон был уже близок к кипению.

За несколько минут до конца занятия дежурные начали наводить порядок. Сегодня студенты извлекали семена из фурслюров — плодов, напоминающих некрупный арбуз, покрытый мелкой щетиной, только мякоть была желтая и студенистая. Вспомнив СМП, Антон решил перемещать корки и вязкую жижу из больших мисок, прямиком в мусорный бак и у него неплохо получалось. Ефим же ходил по рядам, собирал боксы и относил их в лаборантскую. Профессор Астролябова с помощью Палочки раздала бланки-опросники с результатами за прошлое занятие и начала заполнять табель посещений:

— Абросимов есть! — она пером поставила точку, — Вторыгин — вроде был где-то, — с явным ехидством в голосе и, глядя как бы сквозь Антона, сказала она, — Данилов…

Но договорить она не успела. Содержимое очередной большой миски вместо бака, с громким противным шлепком, плюхнулось ей на стол. Большая корка накрыла шишку из волос как шапочка, а желтая студенистая жижа медленно сползала по крупному носу профессора, пока она, хлопая глазами, не обрела дар речи.

— ВТО-РЫ-ГИН!!! — заверещала она так, что звякнули стекла, — Это как понимать?! — она убрала корки и жижу, взметнув Палочку.

— П-п-простите… — весь красный Антон не мог больше сказать ни слова и в это время раздался спасительный звонок.

— Вторыгин, будете дежурить до конца семестра! Занятие закончено, — было видно, она еле сдерживается, чтобы не закричать снова, — Все свободны.

— Тоха, ты чего? — шепотом спросил Вася, когда они отошли от кабинета ботаники.

— Достала она уже. Чего цепляется?

— Ты специально, что ли ее уделал? — поразилась Даша.

— Я не хотел ничего такого, просто психанул и как-то само получилось.

Вечером под расписанием появилось объявление о том, что прорицания в четверг не будет, и это стало большой радостью для ребят, ведь завтра им было только к третьей паре.

Даша стала заметно спокойней и веселей. Она теперь совсем не говорила о предсказании Вадомы и о человеке в черном балахоне. Антон, Вася и Саша и раньше-то не воспринимавшие слова прорицательницы всерьёз, теперь о них и вовсе забыли.

Учеба теперь не казалась ребятам такой трудной — видимо, давая первокурсникам немного втянуться, профессоры пока не задавали им больших заданий на дом. Да и свободного времени у четверки стало значительно больше, ведь дополнительные занятия с профессором Ястребовым закончились.

Вторая учебная неделя пролетела очень быстро, снова близились выходные.

Глава 18 Оберег

Несмотря на субботу, ребята проснулись по привычке рано, но долго болтали, не вылезая из кроватей. Кирилл и Артем ходили в Круглозерск в прошлое воскресенье и очень советовали ребятам тоже там побывать. Антон притащил в пятницу восемь толстенных книг из библиотеки и собирался вдоволь начитаться. Саша с Васей хотели сходить в спортзал, разузнать, чем здесь можно заниматься. Каких только планов они не успели понастроить на сегодняшний выходной, пока в комнату не явилась Дашка.

— А пойдемте в город, — лисьими глазками она посмотрела на ребят, которые копошились, заправляя кровати, — Прогуляемся,… Осмотрим все, мы же собирались сами сходить.

— Чего, сладенького захотела? — засмеялся Саша.

— Очень! — быстро согласилась она, — Заглянем на рынок, по магазинам походим…

Быстро шагая по каменной дороге, четверка уже через полчаса добралась до арки с витыми коваными буквами. Несмотря на позднее утро, а часы показывали почти одиннадцать, в этой части города не было видно ни одного прохожего. Время от времени где-то лениво гавкала собака, иногда доносились крики гусей, и поросячьи повизгивания.

Вдруг от небольшого темного здания отделилась фигура в черном и быстро двинулась ребятам наперерез. Голову человека скрывал надвинутый остроконечный капюшон, поэтому было не понятно кто это. Готовясь к нападению, друзья быстро достали палочки. Саша взял Дашу за руку и крепко сжал ее ладонь.

— Стойте! — крикнул Саша быстро приближающейся фигуре, — Стой, или я ударю! — он вскинул Палочку, когда до человека в черном осталось метров пять.

— Иммобилис! — хлестнул Палочкой Вася, но фигура не остановилась.

— Скутум! — Антон послал заградительное заклятие.

Расстояние сократилось до пары шагов, и Саша загородил собой сестру. Даша зажмурилась, ожидая самого страшного. Человек в черном балахоне вдруг поднял руки и… сдернул капюшон.

— Вадома! — хором выдохнули ребята.

— Как? — Даша выглянула из-за брата, — Это вы? Зачем вы написали мне письмо?

— Какое письмо? — Вадома поправила волосы, — Не знаю письмо.

— Это вы следили за мной в парке? — спросила Даша и когда Вадома отрицательно качнула головой, продолжила, — Но вы в черном балахоне!

— Это мой дорожный плащ! Я только из Болгарии, где добыла это, — она протянула Даше на раскрытой ладони небольшой черный шнурок, густо увешанный цветными нитками, кристаллами, бусинами разных размеров и еще не понятно чем. — Всегда носи этот с собой, привяжи на правую руку, это очень сильный оберег!

— Оберег!? — удивилась Даша, приняв шнурок, — Значит это не вы тот черный человек? Значит…

— Нет, — оборвала Вадома, накинула капюшон и зашагала проч.

— Но ваше предсказание! — закричала ей в след Даша, — Вы сказали «сгубит чистота» и про черного человека…

— Да, — повернулась она на секунду, — Носи оберег!

Ребята, оставшись на пустой улице, не знали, как им поступить дальше. Бледная Даша на трясущихся ногах медленно опустилась на скамью:

— Я так перепугалась,… думала нам конец…

— Даш, все хорошо, — Саша подсел на лавку и обнял сестру.

Они долго молча смотрели на озеро. Антон принялся изучать оберег:

— Смотрите, здесь маленькая косточка, коготь, и что-то очень похожее на… засушенное мясо, — Антон приблизил оберег к очкам, — Точно, кусочек мяса. Еще береста и чьи-то волосы.

— А почему на нее наши заклятия не подействовали, как думаете? — посмотрел на друзей Вася.

— Может потому, что она цыганка, — пожала плечами Даша, — И сама хорошо колдует, а может…

— А может, мы плохо! — закончил за сестру Саша, — Надо больше тренироваться! Надо рассказать Ястребову, пусть еще с нами позанимается.

— Дел у него других, что ль нет, — с сомнением посмотрел на него Антон.

— Даш, ну не кисни ты, — Саша взял оберег у Антона, — Давай привяжу тебе это, если тебе так будет спокойней.

— Дурдом какой-то, — покачала головой Даша, но все же протянула брату руку и он затянул шнурок на правом запястье.

Легкий ветерок вдруг сменил направление, и на друзей накатила волна сладких ароматов. Повернув головы, они сообразили, что соблазнительное благоухание исходило из заведения господина Романова. Ребята решили привести мысли в порядок за чашкой чая, и отправились в кондитерскую.

Несколько пар посетителей расположились на открытой террасе. Внутри же было достаточно многолюдно. Войдя, друзья сразу заметили лаборанта Чучева, который сидел в компании еще двух молодых людей и кивнул им. Ребята так же ответили на приветствие и закрутили головами в поисках подходящего столика.

— И эта здесь, — Антон недовольно кивнул в сторону, и ребята увидели профессора Астролябову довольно жующую что-то ярким крупным ртом.

— Подсядем к любимому куратору? — тихо засмеялся Саша.

Ребята поздоровались с ней кивками, когда закидывая в рот очередную ложку десерта, профессор их все-таки их заметила.

Алексей Николаевич встретил ребят очень радушно:

— Эти пирожные с очень интересным сочетанием ягод и марципана, это новинка, — весело рокотал он, доставая десерты из нарядной витрины, — Хотя вы же еще почти ничего не пробовали. Как вам «Восточная ночь»? — улыбнулся он Даше.

— У вас все такое вкусное, а конфеты — просто изумительные! — Даша приняла блюдце с красивым десертом в форме круглой башенки, — «Восточную ночь» можно повторить?

— Пейте пока чай, их скоро вынесут. Наборы будут готовы минут через пятнадцать-двадцать. Мы делаем в день всего по нескольку пакетиков, чтоб всегда были свежими и не приедались.

Ребята вышли на террасу и расположились подальше от входа. Несмотря на восхитительный десерт, Даша выглядела напряженной.

— Даш, ну все в порядке же, — начал терапию Саша, — Это мы чего-то психанули. Приняли Вадому за этого «доброжелателя». И то только потому, что она в черном плаще была!

— Ничего плохого ведь не случилось, — подключился Вася.

— Первая вылазка! Эй, взбодрись! Выше нос, дружище! — Антон слегка щелкнул Дашу по веснушчатому носу, и она, наконец, улыбнулась, — Ты нас сюда притащила, куда пойдем?

— Дроздовы говорили, здесь очень интересно на рынке. Может, сходим?

К полудню на набережной оказалось полно народу. Кто-то степенно прогуливался, кто-то спешил по делам, но все были очень приветливы. К набережной примыкала большая полукруглая рыночная площадь, окруженная красивыми яркими домами. Всю площадь занимали многочисленные торговые ряды, где шла бойкая и шумная торговля. Друзья даже удивились такому наплыву покупателей, но невысокая полненькая улыбчивая старушка, продающая теплые носки и варежки рассказала им, что по праздникам покупателей бывает намного больше:

— Сегодня выходной, вот и прибывают к нам гости отовсюду, — она освободила зацепившуюся нитку, и спицы, парящие в воздухе, позвякивая, продолжили быстро довязывать большущий носок. — У нас здесь товар очень хороший, а многие вещи только здесь и купишь. Правда, цены нынче…

Прохаживаясь по рядам, ребята то и дело останавливались, округляя глаза. Они и представить себе не могли, что можно вот так запросто купить, например полкило драконьего языка, яйцо аспида, или зачарованную швабру. Чего здесь только не было: лютые дверные замки, у которых появлялись зубастые пасти, если их пытались открыть отмычкой; наборы самошитных игл, которые могли из куска ткани в два счета сделать приличные брюки; волшебные зеркала, рассказывающие колдовские новости; и прочая необходимая в хозяйстве зачарованная утварь.

На прилавках с обычными яблоками и грушами соседствовали разные диковинные плоды, о существовании которых ребята до этого даже не подозревали.

— Свежая лопатка болотного дракона! Всего двадцать пять копеек за три фунта! — зазывал дородный розовощекий мясник в кожаном фартуке. Ребята как раз проходили мимо «Мясных рядов» и заметили большие куски зеленого мяса. Кроме этого на прилавке теснились лотки с печенью и прочим ливером, банки с чьими-то глазами, и прочая жуть. Даша с испугом отпрянула, и друзья прибавили шаг.

Немного замешкавшись у лотка со старинными книгами, Антон с трудом увернулся от маленького, летящего на него кукурузника. Тот пролетел, быстро вращая пропеллером, в сантиметре от его уха.

— Миша, смотри за своим самолетом! — строгого вида женщина дернула пухлого мальчугана лет пяти за руку, — Ты покалечишь сегодня, кого-нибудь! Извините, — слегка улыбнулась она Антону и забрала у мальчишки катушку, к которой был привязан самолет.

Быстро догоняя ребят, Антон слышал удаляющиеся детские крики с требованием вернуть утраченную игрушку.

Действительно, рынок поражал разнообразием и необычностью не только товаров, но и продавцов.

Блеск золота и самоцветов, играющих на солнце, привлек внимание Даши, и она потянула ребят с собой. На больших лотках выстеленных красным и черным бархатом лежали изысканные броши, кулоны, подвески и кольца. На черном манекене головы красовалась сверкающая алмазами диадема. Даша не могла вздохнуть от изумления — настолько тонко и искусно были выполнены украшения. Ей очень понравилась небольшая брошь в виде ящерки с зелеными камушками вместо глаз, и она решила рассмотреть ее поближе. При этом ребята не увидели продавца, который бы присматривал за всеми этими сокровищами.

Даша протянула руку к брошке и в этот момент из-за прилавка, как черт из табакерки, выскочил странный человечек. Ростиком он был чуть больше домовенка Тихона, но выглядел куда зловеще: заостренные кверху крупные уши, тонкие кривые губы, крючковатый нос и сальные спутанные волосы.

— Что-то выбрала, милая, — черные непроницаемые глазки алчно сверкнули из-под густых бровей, — Ящерку? Смотри, всего четыре с четвертью!

— Нет, спасибо, — услышав цену, Даша отдернула руку.

— Деньги можно после, если подпишем договор, — он широко улыбнулся, обнажив кривые острые зубы, а в его руке с длинными ногтями появился свиток.

Даша вновь посмотрела в черные бездонные глаза и поняла, что не может отвести взгляд. Желание обладать заветной ящеркой одурманивало, жгло изнутри.

— «Она нужна мне! Я не уйду без нее! Она будет моей!» — пульсировало в голове. Даша послушно приняла перо и занесла его над пергаментом.

— Стойте! — резкий крик вернул Дашу с сознание, — Не вздумайте подписать с ними долговой договор! — походящая мимо худощавая женщина средних лет, схватив Дашу за плечи, отвернула ее от прилавка. — И боже упаси вас, их обмануть!

— А кто это? — ошарашено захлопала глазами Даша, будто резко пробудилась ото сна.

— Горная чудь.

— Кто?

— Горная чудь. Это самые искусные ювелиры. Они владеют несметными подземными сокровищами и тайнами сотворения диковинных сплавов. Но главное сокровище для них — невинные чистые души, которые они получают через такие долговые договоры.

— Спасибо,… — Даша посмотрела назад, но за прилавком снова никого не было.

— Что, первый раз здесь? — улыбнулась женщина.

— Да. Мы из «Потентиллума», первый курс.

— Ах, школа! Лучшие годы. Я тоже здесь училась, — мечтательно сказала она, похлопала Дашу по плечу и поспешила по своим делам.

Только сейчас, глядя на этот торговый калейдоскоп, друзья вдруг осознали, как обширен и разнообразен колдовской мир. Теперь почти не верилось, что в это время где-то существует другая, обычная жизнь. А ведь еще совсем недавно они и сами жили этой самой обычной жизнью, не подозревая, что в мире есть столько всего невероятного.

Подумать только! Большинство встреченных ими сегодня волшебников и волшебниц наденут завтра неприметную одежду и отправятся на работу под прикрытием. Они займут рабочие кабинеты в различных ведомствах, чтобы колдовской мир был обеспечен всем необходимым и оставался тайной для обычных людей…

Друзья провели несколько часов, изучая рыночные развалы и мелкие лавочки по соседству, от чего изрядно проголодались. К большой радости ребят они остановились у большого здания из красного кирпича с многообещающей вывеской «ТРАКТИРЪ».

Щеголеватого вида молодой официант встретил ребят в ярко освещенном и богато убранном холле:

— Желаете отобедать?

— Да, пожалуй,… — нерешительно огляделся Саша, прикидывая, хватит ли у них денег.

— Прошу, — официант указал на стол у окна с четырьмя приборами, — Меню, пожалуйста…

Ребята еще решали чем-бы пообедать, когда звякнул дверной колокольчик и на пороге появился Румянцев. Мгновенно перед ним возник лощеный пожилой официант:

— Добрый день, господин Румянцев! — он учтиво поклонился, — Изволите как всегда, в отдельную кабинку?

— Да,… и поживее, — кинул Румянцев небрежно.

— Слушаюсь, — засуетился официант, — Извольте кланяться папеньке…

Проходя мимо ребят, Румянцев их заметил и, смерив презрительным взглядом, скрылся за дверью.

— Ну и слизняк, — Саша со злостью захлопнул меню, — Даш, выбери мне что-нибудь на свое усмотрение…

Несмотря на встречу с Румянцевым пообедали ребята очень хорошо. Огромные порции вкуснейшей еды и совсем небольшой счет значительно подняли им настроение. Сытые и довольные выходя из трактира, они решали, куда бы еще заглянуть.

— Мне еще в аптеку надо, — Даша застегнула толстовку, выходя из трактира. — Подождите, я сейчас, — она проворно взбежала на высокое крыльцо.

Не успела Даша потянуть за кольцо, как дверь открылась, выпуская молодую женщину под ручку с мужчиной в годах. Даша посторонилась, пропуская пару.

— Госпожа Крайнова, — мужчина кивнул и улыбнулся, приветственно приподняв шляпу.

— Здравствуйте, — ответила Даша, узнав доктора Шниперсона и медсестру из лазарета.

— Надо же, видел один раз, а запомнил, — удивился Антон, когда парочка, поздоровавшись и с ними, неспешно удалилась.

— Наверно, это профессиональное, — пожал плечами Вася.

— Ну, вот и я, — довольная Даша, стоя на крыльце аптеки с интересом рассматривала витрины по соседству. Сверкающие хромом СОМы так и притягивали взгляды. — Зайдем?

— Пошли! — с радостью согласились друзья…

Солнце уже почти спряталось за горной грядой, когда ребята, поднявшись по большой лестнице, заняли скамью на верхней площадке.

— Классно погуляли! — Даша потянулась, — Устала только немножко.

— Ты ж почти всю обратную дорогу на СОМе катила, — проворчал Саша, — Зачем он тебе?

— Научусь, и буду гонять, — шутливо огрызнулась Даша, — А если тебе завидно, надо было взять себе тоже! Аренда же совсем не дорогая…

— Глупая, я просто боюсь, что ты шею свернешь.

Не найдя что ответить брату Даша промолчала.

— Слушайте, — Антон посмотрел на друзей, — Наверно впервые у меня такое чувство возникло — ведь мы с вами часть чего-то большого, значимого. Вот ходил я сегодня по городку и думал, что я к этому всему тоже причастен, что это все теперь и про меня тоже. Про нас с вами, понимаете?

— Кажется да,… — кивнул Вася с довольной улыбкой.

— Теперь главное учеба, чтобы не вылететь из-за какой-нибудь ботаники, — Саша глянул на Антона, — Ты у нас голова, без тебя нам крышка.

— Голова, — отмахнулся Антон, — Скорочтение и хорошая память, вот и вся голова. Тут, думаю, и кроме этого еще много чего понадобится.

— Ладно, пойдемте ужинать, — Вася поднялся со скамьи, — Чайку пьем у вас, — улыбнувшись, он посмотрел на Дашу.

— Конфеты! — вскочила Даша, — Вот кулема,… я же забыла подойти за конфетами.

Хотя «Восточная ночь» и осталась на прилавке у Романова, Даша все-таки позвала ребят к себе на чай. Когда они после ужина вошли в девчачью гостиную Иннокентий, сидевший под дверью, с дикими воплями кинулся к Дашиным ногам.

— Соскучился, хороший парень? — Даша почесала его за ухом, — Кеша! Ну чего кричишь, никто тебя не кормит?

Даша дернула ручку, дверь оказалась заперта. Пока она искала ключ, в гостиную вошли сестры Дроздовы, о чем-то громко хохоча.

— Ну, что, нагулялись? Понакупили-то всего! — Елена кивнула на пакеты в руках ребят, — Вкусняшек-то принесли?

— Представляете, купила снова «Восточную ночь», да забрать забыла, — Даша, наконец, справилась с немного заевшим замком, и толкнула дверь.

Постоянно орущий кот чуть не сбил ее с ног, кинувшись в комнату.

— Оголодал, что ли?

— С чего! Меньше часа, как кормила, — ответила Ольга.

Но кот, бросился не к миске, а в несколько прыжков преодолев комнату, запрыгнул на Дашину тумбочку. Он яростно, с диким урчанием что-то драл и царапал, а через мгновение, громко свалился на пол. Кот продолжил бесноваться и на полу, недовольно фыркая.

Шокированные таким поведением питомца, ребята подбежали к тумбочке. На полу валялись конфеты и изодранный в клочья красный пакет с надписью «Восточная ночь», а кот повернувшись к ним спиной старательно их «закапывал» продолжая недовольно ворчать и фыркать.

— Кеш, ты офонарел? — Даша прямо задохнулась от возмущения.

— Вот паразит! — выругался Саша, — Правильно я тебя брать не хотел.

— Конфетки,… — жалобно протянула Елена.

— Откуда они? — Антон посмотрел на друзей.

— Может у Романова доставка есть, — предположил Вася.

— А ну, пошел! — Даша веником замахнулась на кота, который продолжал урчать на куче конфет, но ударить не решилась.

— Дай, — Елена забрала у Даши веник, — Иди, зараза, — шуганула она кота, и быстро замела сладости на совок.

После того, как подметённые с пола конфеты оказались в мусорном ведре кот быстро успокоился. Он запрыгнул на тёплый подоконник, и, свернувшись калачиком, мирно задремал. Ребята за чаем рассказали сестрам Дроздовым про сегодняшний поход в городок, Даша показала своего СОМа, но девчонки, как и Саша, не оценили Дашкин гоночный порыв:

— Даша, ты же де-е-е-вочка! — с напускной строгостью сказала Елена, — Ты видела, как там гоняют? Без башки останешься, точно!

— Ага! Хорошо, если останешься! — поддакнула Ольга.

— Да отвяжитесь вы! — Даша поставила кружку на стол и сердито сунула руки в карманы толстовки, — Лютиков скоро всех будет учить, просто у меня будет всегда под рукой.

— Не-е-е, её не переспоришь, — Саша обреченно махнул рукой.

Даша посмотрела в сторону своей тумбочки и слегка наклонила голову, что-то высматривая на полу:

— Там, конфета что ли? — она встала от стола и полезла под кровать.

— Даш, завтра полы намоем, угомонись уже! — крикнула Елена, — Вылезай чистюля!

— Да все уж, — бросив конфету в ведро, Даша сделала пару шагов, пошатнулась и вдруг упала навзничь.

Глава 19 Вита минима

Саша подскочил к Даше и рухнул на колени:

— Даш, ты чего!? — тряс он сестру. Её били судороги, глаза закатились, она с хрипом хватала ртом воздух, — ДАША! ЧТО! — Саша держал руками её голову, не зная, что делать. Подбежали ребята, но в этот момент сильнейший спазм выгнул тело Даши вверх, лицо исказилось от чудовищной боли, она сдавленно вскрикнула и обмякла. — Дашь, ДАША-А!

— Нет! — вскрикнула Елена, зажала рот ладонями и разревелась.

Вася, упав на колени, дрожащими пальцами потрогал Дашину шею:

— Нет,… пульса нет,… — слезы душили, не давая сказать.

Кот, спрыгнув с подоконника, закрутился вокруг громко мяукая. Елена взяла его на руки, но он вырвался и снова забегал рядом.

Даша лежала на полу, раскинув руки в стороны. Голова повернулась набок. Её лицо теперь не искажали страдания, оно стало очень спокойным и умиротворенным, но яркие серые глаза погасли и смотрели куда-то в пустоту.

— Вася, сделай чего-нибудь! Ты же можешь! — Сашу сотрясали рыдания, — Я тебя ПРОШУ!

— Я не знаю,… — Вася покачал головой и глянул на Антона, — Тоха, что?

— Саш, надо,… — начал Антон, но передумал, — Оля! Зови, преподов!

— Ага, — кивнула та, но продолжала стоять словно оцепенев.

— ОЛЯ! Зови преподов! Да кого-нибудь! — громко крикнул Антон, и она, вздрогнув, побежала из комнаты.

Саша, склонившись над телом сестры, гладил ей волосы, и тихо шептал её имя сквозь слезы. Антон подсел к нему и, взяв за плечи, попытался отвести в сторону, но Саша, дернувшись, скинул его руки.

— Саш, надо глаза закрыть…

— НЕТ! — Саша прижался лбом к виску сестры и громко разрыдался, — Я не смог! НЕ СМОГ! Ты боялась, а я не смог! — он отчаянно колотил кулаками по полу, — Что мне делать ТЕПЕРЬ! БЕЗ ТЕБЯ!? Что делать!

— Сань ВСЕ! — Антон резко дернул друга за подмышки, пытаясь поднять и остановить истерику. Сашу не держали ноги. Подключился Вася, и они вдвоем все-таки посадили его на кровать.

— Закрыть? — спросил его Вася.

— Не надо. Я все, я…

Дверь резко распахнулась, в комнату ворвался директор. Обведя всех быстрым взглядом, он опустился на колени рядом с телом, потрогал пульс и качнул головой:

— Как это случилось? — голос был твердый, решительный.

— Просто упала и все,… — отозвался Вася.

— Перед этим что делала?

— Чай пили…

— Где её кружка?

— Вот, синяя, — указала на стол Елена.

Директор быстро подошел к столу и понюхал кружку, не трогая её руками. Кивнув, он повернулся к ребятам:

— Ничего не трогайте, — он вернулся к телу и опустился рядом на колени, — Не задевайте ни какие вещи.

В комнату влетел доктор Шниперсон с чемоданчиком в руках. Следом появился профессор Ястребов.

Яков Семенович раскрыв чемоданчик, склонился над телом. Ребятам не было видно, что он делает, но спустя несколько секунд он повернулся:

— Вита минима, Владимир Владимирович. Сначала по вашей части. Но шансов почти нет…

Профессор Ястребов занял место доктора, и только теперь Саша осознал, что сказал Шниперсон.

— Шансов!? — вскочил Саша.

— Уберите! — резко, через плечо крикнул профессор Ястребов, и доктор отстранил Сашу, — Студенты на выход, ВСЕ! Быстро! С собой ничего не брать!

Минуты, проведенные в гостиной, казались чудовищно длинными. Вася и Антон все-таки усадили упирающегося Сашу на диван, и теперь он отсутствующим взглядом уставился в аквариум. В гостиную сбежалось полно народу, все тихо шептались и то и дело посматривали на подавленных ребят. Сестры Дроздовы всё не могли унять слезы, рассказывая появившейся Полине о случившемся.

В комнату быстро прошла медсестра, со свернутыми носилками. И вновь гнетущая, почти густая тишина, нарушаемая редкими перешептываниями набежавших и всхлипываниями Дроздовых.

Еще через четверть часа дверь открылась, и показался профессор Быков. Следом вышла Любовь Федоровна, за ней плавно плыли носилки, на которых лежала Даша. Ребята побежали к носилкам, но появившийся доктор остановил их:

— Не тревожьте её. Сейчас ей нужен абсолютный покой. Она борется. — Он похлопал Сашу по плечу, — Мы делаем все, что в наших силах. Мужайтесь… и ждите…

Саша заметил амулет на Дашиной руке и повернулся к директору:

— Это из-за него? Из-за этого шнурка?

Директор, быстро окинув взглядом гостиную, не ответил. Тогда Саша закричал:

— Это Вадома, это из-за неё всё?! Она дала Даше сегодня этот оберег!

— И спасла ей жизнь! — и почти шепотом добавил, — Если бы не защитный амулет у Дарьи бы не было шансов.

— Она защитила?

— Да, — директор достал мовернон и, бросив взгляд на собравшихся в гостиной студентов, еще понизил голос, — Нам надо поговорить. Наедине. Держитесь.

Носилки, под жалобные кошачьи крики медленно двигались к выходу. Саша хотел сопроводить сестру в лазарет, но директор настойчиво дернул ладонью с моверноном:

— Ну же! Держитесь!

Саша дотронулся до прибора, на котором уже лежали руки Васи и Антона и все исчезло.

Секундой после, они осознали, что находятся в директорской библиотеке — позади весело потрескивали дрова в камине, перед ними были три дивана и маленький столик. Все выглядело также как и в первый раз, но та волшебная атмосфера сменилась тягостной напряженной тишиной. Директор с мрачным и суровым лицом молча указал растерянным ребятам на диван и отправился к рабочему столу. Друзья услышали, как что-то щелкает — видимо директор открывал сейф, набирая шифр поворотом ручки. Он извлек небольшой предмет и, захлопнув металлическую створку сел на диван напротив ребят.

Саша сидел между друзьями и смотрел в пол. Все трое, мыслями были сейчас с Дашей, в лазарете. Затянувшаяся тишина стала невыносимой. Наконец директор положил перед ними небольшой прозрачный футляр с маленьким диском из желтого металла и тихо сказал:

— Жаль, что вы не восприняли мои слова об опасности всерьез. Дарье очень повезло…

— Повезло?! — резко перебил Саша, наконец, подняв голову, — Да она при смерти! Идите вы к черту с вашей школой, — он вскочил на ноги. — Мы уедем, как только Даша поправится!

— Вы вправе поступать по своему усмотрению, — спокойно, но твердо ответил директор, — Но вы должны знать ЧТО произошло, чтобы принять верное решение.

— Мы поверили вам и притащились сюда,… вы сказали ей, что примите меры, защитите,… — Саша обессиленно рухнул на диван.

— Да сказал. И принял. Только спас вашу сестру её кот.

— Кот?!

— Да. Конфеты, которые он испортил, несли в себе мощнейшее проклятие. Это черная магия чудовищной силы. Страшно подумать, что случилось бы, если б эти конфеты были съедены. Амулет, конечно, сдержал действие проклятья, но решающим оказалось то, что конфету эту она не съела. Вы сами купили эти конфеты?

— Мы не знаем эти или нет, — ответил Антон, и, видя недоумение директора, добавил, — Даша сегодня купила такие конфеты, но забыла в кондитерской у Романова. А когда мы вернулись в комнату, пакет оказался на Дашиной тумбочке.

— Кому это надо? Кто хотел наложить проклятье? — вмешался Вася.

— Объясню, — директор снова взял футляр и покрутил его в руках, — Но надо успокоиться, — он положил его на стол и отправился к буфету. — Иначе вы можете понять мои слова не верно. — Звякнули стекла, на столике появилась бутылка. — Вернувшись с четырьмя бокалами, он наполнил их рубиновым напитком и подал ребятам, — Это поможет охладить головы. За здоровье Дарьи! Надеюсь, она выберется…

Все сделали по паре глотков. Через минуту ребята почувствовали, волнение почти прошло, дурные мысли, метавшиеся в головах, отступили, и сознание стало абсолютно трезвым.

— При нашей первой встрече я сообщил вам, что вы необычные подростки и обладаете незаурядными магическими способностями. Это действительно так. Но есть что-то еще, пробудившее к вам интерес очень темных сил. Я понимал, рано или поздно эти силы проявятся, но не ожидал, что это произойдет так скоро, да еще и в стенах «Потентиллума». Эта атака подтверждает мои самые худшие опасения. Он уже знает, что вы в школе…

— Он? — спросил Антон.

— …И здесь у него есть сообщник, но вопрос — кто?

— Сообщник? У кого? — встрепенулся Саша.

— Один колдун. Он не остановится ни перед чем, лишь бы заполучить вас. В конфетах, которые испортил кот, содержалось проклятье порабощающее разум. И снова загадка: зелья в конфетах столько, что оно попросту убило бы вас. Но вы должны пообещать мне — это останется между нами. Пока не выяснится, кто совершил это чудовищное преступление вы вчетвером остаетесь в смертельной опасности.

— Надо его найти! — Саша вскочил, — Он может снова напасть на Дашу, пока мы тут сидим! Вы же наверняка знаете разные…

— Сядьте Александр! — в голосе звякнул металл.

Саша опустился на диван и уставился на директора.

— Простите мою резкость, — продолжил он более мягко, посмотрев на Сашу, — Я знаю, что вы сейчас чувствуете, но не время пороть горячку. В спешке мы можем наделать ошибок и лишь облегчить задачу преступнику.

— Но как вычислить отравителя?

Директор помолчал глядя в огонь, затем покачал головой:

— Пока не знаю. Человек, отравивший конфеты может быть также зачарован порабощающим заклятием, и даже не ведать этого, а может и по своей воле встал на сторону темных сил. Беда в том, что в полной мере я могу доверять только вам, если будете честны со мной, себе и Тихону. — Директор снова глянул на часы, — Да где же он?

— Тогда что делать? — Вася посмотрел на директора.

— Рассмотрите пока это, — Александр Александрович придвинул футляр к ребятам.

Вася достал медальон из футляра, и, вскрикнув, выронил его на пол. Сильнейшая боль пронзила левое запястье. Словно раскалённый штырь воткнули туда, где был знак. Антон и Саша, ощутив резкую боль, тоже схватились за запястья.

— Больно, и всем,… — явно удивившись, директор, взмахом руки вернул медальон в футляр и захлопнул крышку. — Ваша связь сильнее, чем я считал. Не знаю радоваться этому или нет. Не задевайте медальон больше. Пока.

— Чего это было? — Вася зажал ромб ладонью. Его лицо все еще искажала адская боль.

Но директор не успел ответить — с негромким хлопком появился Тихон. Он был в грязи и мокрый до нитки. Большие карие глаза удивленно смотрели из-под слипшихся волос. Его била дрожь, но оглядевшись и увидев директора, он просиял:

— Я принес! — он достал что-то из-за пазухи и протянул директору.

— Молодец! — похвалил тот и быстро подошел к домовенку, — Как прошло?

— Могло быть хуже,… — Тихон, стуча зубами, попытался улыбнуться.

— Чего такой мокрый? — Александр Александрович сделал пасс рукой, и одежда Тихона стала чистой и сухой.

— Тайфун там,… — он придвинулся к камину и выставил руки к огню.

Директор развернул на ладони небольшой коричневатый свёрток, лицо его заметно посветлело:

— Ты большой молодец, Тихон! Отдыхай. — Он повернулся к ребятам, — Нам надо в лазарет. Срочно.

Глава 20 Повязки

Ребята почувствовали, как подошвы стукнулись о каменные плиты пола. Перед глазами возникла палата лазарета — большое помещение, здесь стояла дюжина коек. Некоторые из них отделялись складными ширмами. Большие люстры под потолком не горели, палату освещали лишь несколько настенных светильников и лампа на сестринском столе в углу.

Оглядевшись, ребята увидели, что в палате занята только одна кровать — на ней и лежала Даша. Пальцы правой руки, которыми она подняла злосчастную конфету, были густо смазаны какой-то зеленовато-коричневой мазью. Несколько полосок этой же мази нанесли поперек руки, до локтя, где стояла капельница.

Небольшой хлопок при их появлении заставил медсестру, которая что-то писала, поднять голову:

— Кто разрешил посетителей, — грозно зашептала она, быстро приближаясь. Но узнав директора, заметно смягчилась, — Секунду, я позову доктора.

— Не беспокойте его пока, и оставьте нас одних, пожалуйста, — но видя, как она нахмурилась, директор с улыбкой мягко добавил, — Любовь Федоровна, под мою ответственность, разумеется.

Выходила она очень медленно, и несколько раз подозрительно оглянулась. Когда дверь за медсестрой все-таки закрылась, директор тут же извлек из кармана сверток и развернул на тумбочке:

— Обнажите запястья, подойдите ко мне, — он махнул рукой, и ближайшая кровать бесшумно отскочила, освобождая место для ребят. Потом в его руках появилась палочка и, нацелив ее на развернутую ткань, он тихо прошептал короткую фразу на неизвестном языке, и уже громче добавил, — Хорошо, — направляемая палочкой, с рогожки поднялась сероватая полоска с множеством непонятных символов. В её центре, горя золотом, проявился ромб с узором, — Кто-нибудь, что-то чувствует?

— Да, — отозвался Вася, — Запястье онемело. Как заморозка у стоматолога.

— Хорошо, давайте руку.

Вася пододвинул руку ближе, и директор описал палочкой в воздухе небольшую петлю. При этом полоска сама обвернулась вокруг запястья, а ремешки, закрепленные по концам, крепко затянулись. Золотой знак вспыхнул в том месте, где на коже находился его красноватый близнец. Спустя мгновение все узоры и золотой ромб исчезли, и она превратилась в обычную невзрачную полоску кожи. Александр Александрович достал прозрачный футляр и открыл крышку:

— Берите.

Ожидая ощутить жгучую боль, Вася осторожно дотронулся указательным пальцем до медальона, но знак на запястье отозвался лишь приятнойпрохладной волной. Тогда он взял медальон в ладонь и сжал кулак, так, что побелели костяшки пальцев.

— Очень хорошо! — Директор облегченно выдохнул. Затем он снова что-то произнес, и вот уже такая же полоска, но с другим ромбом появилась на запястье Антона. Саша тоже получил свою, а после придерживал Дашину руку, пока полоска с золотым ромбом не затянулась и на её запястье. — Это наивысшая защита для вас, которая мне пока известна. Я рад, что мы успели. — Он провел ладонью по покрытому испариной лбу Даши и поправил сбившуюся на лицо прядь волос, — Она молодая и сильная, она справится. Борьба может занять не один день — ведь эта дрянь разнеслась по всему телу, но она справится. Больше пока мы не в силах, что-либо сделать. Будем ждать. Она справится. Должна справиться!

Антон внимательно следил за директором. За его чистыми серыми глазами, которые неотрывно и кажется, с большой любовью смотрели на Дашино лицо. Антон поймал себя на мысли: Быков говорит это больше себе, чем им. Это себя он хотел убедить в том, что сделано все возможное и Даша останется жива. Антон подумал в этот момент, что они действительно очень много значат для этого человека.

— Ни при каких обстоятельствах сами не снимайте эти повязки, а кроме вас это не сможет сделать никто. Постарайтесь быть максимально осторожными, в город и даже за ограду школы ни ногой, — добавил директор, помолчав, — Надеюсь, теперь вы убедились, это не пустые слова, очень жаль, что такой ценой. Я буду держать вас в курсе расследования. Никому не рассказывайте о медальоне, даже не упоминайте о нем. С прошлого понедельника «Потентиллум» дополнительно охранялся, но учитывая сегодняшнее происшествие, думаю, уже завтра будет усиление и скорей всего из дивизиона манидефенсоров.

— Манидефенсоров? А это кто? — спросил Вася, возвращая медальон.

— Это лучшие ратники, они борются со всеми проявлениями черной магии. Боюсь, наш случай уже зарегистрирован ими.

— Боитесь? Вы не хотите расследования, не хотите найти этого сообщника и Черного колдуна? — удивился Антон.

— Дело в том, к сожалению, что провести расследование и найти преступника часто совершенно разные вещи. Считаю, чем меньше людей знают об этой истории, тем лучше для поиска отравителя. Помните, никому нельзя доверять.

— Даже профессорам?

— Да, Василий, преподавателей и служащих я подозреваю в первую очередь.

— Как вы думаете, «доброжелатель» из письма и отравитель — один и тот же человек?

— Возможно всё, — директор помолчал и, обведя взглядом ребят, добавил, — Попробуйте вспомнить как можно подробнее эти дни в школе. Кто проявлял к вам особый интерес, расспрашивал о происхождении? Возможно, с кем-то были ссоры. Завтра мы с вами обстоятельно это проговорим.

— А кто этот колдун и на кой мы ему сдались? — спросил Антон.

— Расскажу, как Дарья придет в себя, — директор посмотрел на часы, — Идемте, уже за полночь.

Доктор Шниперсон все еще работал в своем кабинете и, заметив выходящих посетителей в открытую дверь, поспешил к ним. Саша попросил доктора разрешить ему остаться с Дашей, но тот наотрез отказался:

— Сегодня об этом не может быть речи. Вы сами, голубчик, выглядите скверно и остро нуждаетесь в отдыхе. Мы сделали все, что было в наших силах, теперь нам осталось только ждать. Отправляйтесь спать и приходите утром.

Впервые в жизни Саша чувствовал себя настолько беспомощным и виноватым. Мысль о том, что Даша сейчас изо всех сил борется за жизнь, а он ничем не может ей помочь почти физически давила на него. Ребята молча шли по пустым переходам, но никто не решался нарушить гнетущую тишину. Саша раз за разом прокручивал в голове произошедшее, терзаясь тем, что не уберёг сестру. Они подошли к очередной площадке со скамейкой, и Саша сел, завязывая выбившийся шнурок. Ребята остановились в ожидании, но он давно справившись с обувью, облокотился на колени и молча смотрел на каменный пол.

— Почему?… — Саша обхватил голову руками, — Зачем мы приехали? Теперь она лежит…

— Сань, — Вася сел рядом и положил ему руку на плечо, — Дашка поправится. Вот увидишь.

— Если б мы не поехали сюда, ничего бы не было!

— Ну, хватит! — Антон тоже сел на лавку, — Мы очень переживаем за Дашу, но началось все не здесь и не сейчас, — он протянул Саше запястье с защитной полоской, — Выходит так или иначе что-то с нами все равно бы произошло.

— Почему с ней! Почему не со мной…

— Успокойся, — Антон одернул рукав, — Теперь надо выяснить, кто это сделал, и обезвредить этого урода.

— Для начала надо и правда отдохнуть, попробовать поспать, — Вася поднялся и слегка потянул кверху Сашу. — Завтра будем вспомнить все подозрительное, что с нами было, а сейчас пошли спать.

Ребята, вернувшись в комнату, быстро умылись и забрались в кровати. Артем с Кириллом уже спали, ведь было начало второго. Каждый из друзей еще долго ворочался, прокручивая в голове случившееся, не в силах заснуть.

Саша проснулся в начале седьмого. Голова просто раскалывалась от тупой боли в затылке. Такое у него бывало и раньше, после сильных сотрясений мозга на тренировках, но эта боль была значительно сильней. Саша решил сразу проведать Дашу. Тихо, чтобы никого не разбудить он поднялся и быстро одевшись, выскользнул из комнаты. В Восточный корпус, где находился лазарет, Саша решил идти не по переходу, а по улице — надеялся взбодриться и унять головную боль. Прохладный воздух и правда подействовал освежающе, голове стало немного легче, и он прибавил шагу.

Каменная дорожка петляла по газону между цветниками и деревьями. Саша, погруженный в тяжелые мысли почти дошел до входа в Восточный корпус, как вдруг где-то слева пронзительно застрекотала сорока. Он повернулся на резкий звук и увидел фигуру в черном балахоне, которая неподвижно смотрела в окно на первом этаже.

Сердце подпрыгнуло в груди, дикая ярость тут же захлестнула Сашу.

— «Это он. Тот кто, чуть не убил Дашу. Поймать. Обезвредить!» — пульсировало у него в голове.

Не раздумывая ни секунды Саша свернул с дорожки, вытащил Палочку и, стараясь не шуметь, быстро двинулся к фигуре в черном. Саша не спускал глаз с незнакомца, но когда до того оставалось метров тридцать, путь преградил небольшой декоративный прудик с двух сторон окруженный густыми кустами. Шириной водоем был всего метра три, но всплески воды сразу выдадут Сашу, если он попытается его перейти.

Саша не видел фигуру в черном балахоне не больше пары секунд, пока обходил куст, но когда он вынырнул из-за сирени, незнакомец уже исчез. Саша закрутил головой в поисках пропавшего. В этот момент он пропустил мощнейший удар в грудь. Чье-то заклятье сбило Сашу с ног и он, сложившись пополам, рухнул на землю. Хватая ртом воздух, он медленно встал на колени. Подняв голову, Саша увидел быстро удаляющуюся фигуру, мелькающую меж кустов метрах в двадцати. Саша поднял Палочку и, вложив всю свою ярость, закричал первое, что вспомнил:

— Интерфице максимиз! — он почувствовал, как заклятье с сильным толчком вырвалось из Палочки, а спустя мгновенье оно достигло цели. Саша попал ему в правую кисть — кровь брызнула в стороны. Он видел как, выронив палочку тот повернулся, прижимая поврежденную руку к себе, и рухнул навзничь, с треском ломая кусты.

Этот небольшой успех приободрил Сашу, и медленно поднявшись на ноги, он двинулся в сторону противника. Саша все не мог восстановить дыхание — грудь как будто стянули тугими обручами, его шатало, и каждый шаг давался с большим трудом.

Вдруг за спиной послышался звон бьющегося стекла и, вскинув Палочку, Саша резко повернулся. Это, высадив раму, из окна перехода выпрыгнул Антон. Следом на траву приземлился Вася. Ребята летели со всех ног к Саше. Он с выставленной вперед Палочкой приближался к кустам, в которые свалился незнакомец.

— Саня, ты чего? — наконец догнал его Антон.

— Я… нормально,… он там…

— Кто? — подскочил Вася, — Тебя чего шатает?

— Там,… в кустах… — Саша вдруг оступился и припал на одно колено. Картинка перед глазами медленно поплыла в сторону, и он на секунду отключился…

Вася, подхватив его не дав повалиться на землю, а Антон, с Палочкой наготове, двинулся дальше.

— Здесь нет никого! — крикнул он из куста.

— Как нет? — встрепенулся очнувшийся Саша, — Я же видел, как он упал туда.

— Крови много, все примято, но никого нет!

— Я же ранил его в руку! Точно! Я видел! Он выронил Палочку и свалился сюда, — Саша махнул на большой пролом в кустах и, все еще сильно шатаясь, закрутился в поисках Палочки.

Палочки ребята так и не нашли. Саша, наконец, немного пришел в себя и рассказал друзьям все подробности этого происшествия.

— Ты чего один в лазарет поперся? — забурчал Вася, застегивая толстовку.

— Надо было нас разбудить, — добавил Антон.

— А вы-то как тут оказались?

— Проснулись — тебя нет. Сразу решили, ты у Даши, и тоже пошли.

— Где, говоришь он стоял? — спросил Вася, и когда Саша показал, он подошел и встал на то место, — Вот урод! Это же окно палаты, где Дашка лежит…

Медсестра, с красными от бессонной ночи глазами, выходила из процедурного кабинета, когда ребята зашли в лазарет. Быстро глянув на Сашу, она покачала головой:

— Не переживайте так, ваша сестра уже в безопасности, а вот вам надо хорошенько отдохнуть. Вы ужасно выглядите!

— Я нормально, — Саша решил не говорить о сильной боли от пропущенного заклятия, — Можно к ней? Доктор сказал, утром будет можно.

— Доктор сказал! — она поджала губы, — Он сам всю ночь глаз не сомкнул, все изучал свои огромные книги, гремел склянками, что-то смешивал и растирал,… — вид у нее при этом стал такой, как будто это совершенно недопустимое занятие, — Вечно не жалеет себя, все для больных…

— Простите, — Антон прервал стенания медсестры, — Так мы войдем?

Любовь Федоровна нахмурилась, но все же пустила ребят в палату:

— Только на несколько минут. Она очень слаба. Бедняжка, всю ночь металась, — она открыла дверь, пропуская ребят, — Опять ты? — проворно подскочив к кровати, Любовь Федоровна скинула свернувшегося клубком Иннокентия с Дашиной груди, — Откуда взялся опять? Я раз восемь его уже выгоняла! — она выпнула недовольного кота и закрыла за ним дверь.

— Улучшений нет? — с надеждой спросил Саша глядя на Дашу.

— Главное, ухудшений нет, — улыбнулась она устало, ободрительно похлопала Сашу по плечу и ушла в угол к сестринскому столу.

Вася и Антон сели на пустую соседнюю кровать. Саша, склонившись над сестрой, поцеловал ее бледную щеку. Присев на край кровати он взял её руку в свою:

— Мы найдем этого гада, обещаем. Только поправляйся скорее. Ты нам очень нужна…

Вдруг где-то за дверью зазвенело бьющееся стекло. Любовь Федоровна выскочила из палаты, ребята поспешили за ней. Из своего кабинета зажав левой рукой правую ладонь, вышел ошарашенный доктор Шниперсон:

— Разбил-таки дверцу в шкафу, — на светло-серые плиты пола быстро капала яркая кровь. Доктор поднял красные измученные глаза на визитеров и помотал головой, — Ничего не вижу уже, поспать надо. — Он качнул раненной рукой, — Любаша, будь добра, обработай…

Глава 21 Манидефенсоры

В начале восьмого двери трапезной, несмотря на воскресенье, уже открыли. Посетителей почти не было — Филипп Панфилыч Бонса степенно и тщательно жевал овсянку, да пара старшекурсников, в одежде больше подходящей для похода в лес, быстро расправлялась со своим завтраком.

Ребята сели за стол в дальнем углу, чтобы никто не мог услышать их разговора.

— Как вычислить этого «черного», — Саша все еще кривился от боли при каждом вдохе, — В башке полная каша.

— Так, что нам известно точно. Наши знаки на руках — колдовские — это раз, — Антон, понизив голос, загибал пальцы. — Тот, кто-то, кто их оставил, имеет на нас большие планы — это два. У этого «Кого-то» есть сообщник в школе — это три.

— Но кто им может быть? «Доброжелатель»?

— Не знаю, — Саша тяжело выдохнул, приложив руку к раненой груди, — Но у него точно повреждена правая рука — это четыре.

— Быков говорил, чтобы максимально ослабить, нас нужно разделить,… а Астролябова уже пообещала, — продолжил Антон, — Отправить меня домой в ближайшее время. Может быть, она заметила знаки на запястьях еще у почты по прибытии или как-то узнала нас. Да она же с первых минут прицепилась к нам, помните? И сейчас цепляет по любому поводу…

— Точно! — поддержал Вася, — Она и у Романова вчера могла конфеты отравить. Хотя Шниперсон, во время прививок, тоже вел себя очень странно, все расспрашивал нас, а вчера он тоже был в Круглозерске.

— Но Шниперсон же увидел, что Даша жива. Все, даже Быков, считали её,… — Саша запнулся.

— Мы нужны этому колдуну живыми, и если сообщник Шниперсон, то конечно он тут же кинулся лечить Дашу.

— Так и Ястребов тоже выпытывал про дату рождения…

— Но Ястребов же учил нас защищаться, — замотал головой Саша, — Может, благодаря этому я еще живой…

— Он учил потому, что приказал директор, — не согласился Антон.

— Быков сказал, НИКОМУ нельзя доверять. НИКОМУ, — поддержал Вася.

— А еще меня Румянцев бесит. Больно уж он мутный. — Саша, сидя спиной к остальным столам расстегивал верхние пуговицы рубашки, пытаясь осмотреть место попадания заклятия, — К нам цепляться начал сразу, как узнал, что мы детдомовские.

— Ого! Прилетело тебе, — присвистнул Антон, глянув на Сашу.

— Может, тебе все-таки показаться доктору, — Вася осторожно задел грудь Саши, которая превратилась в сплошную покрасневшую гематому, но тот резко отпрянул и скривился.

— О-о-о! Не тронь, — он зажмурился от сильной боли, и начал застегивать рубаху. — А как я объясню, откуда эта «красота» взялась? Быков сказал никому не говорить про «черного».

— Хорошо, не в лазарет, но Быкову надо показаться точно.

— Вообще, надо-бы повидаться с Быковым до того как нас будут опрашивать эти, как их? — Вася, вспоминая, прищурился.

— Манидефенсоры, что ли? — кивнул Антон и, сняв очки, потер переносицу.

— Да, манидефенсоры. Давайте съедим, чего-нибудь все-таки, раз зашли, а потом решим, что дальше делать, — Вася поднялся и пошел к раздаче. Ребята двинулись следом.

Старушка-повариха снова была очень внимательна с Васей, с её лица не сходила едва заметная улыбка.

— Слушайте, мне одному кажется, что эта бабулька постоянно на меня смотрит, улыбается мне? — кивнул Вася в сторону раздачи, когда ребята вернулись за стол с дымящимися подносами.

— Может быть. А может у неё просто всегда настроение хорошее и она свою работу любит, — ответил Антон, нанизывая сардельку.

— Да, наверно, работа — праздник, — кисло улыбнулся Саша, но вдруг снова сморщился от боли, потянувшись за солью.

— Думаете надо говорить, что мы разбили окно в переходе? — посмотрел на ребят Антон. Они проходили мимо директорского фонтана, направляясь в свою комнату через совершенно пустой холл — утром в воскресенье многие еще спали. На парадной лестнице раздался негромкий, резкий хлопок. Ребята, мгновенно выхватили Палочки, направив их в сторону шума.

— Тихон! — выдохнул Вася, опуская Палочку, — Зачем так пугать?

— Ой, я не хотел,… — Тихон еще стоял с поднятыми ручками, — Профессор Быков приглашает вас к себе в кабинет, — видя, как Антон и Саша тоже убирают Палочки, он опустил руки и приосанился, — Я провожу вас. Идемте.

Рабочий кабинет директора располагался на втором этаже Главного корпуса в левом крыле, где кроме того находились ещё канцелярия и преподавательская.

Несмотря на свой очень скромный рост Тихон передвигался довольно проворно. После лестницы ребятам даже пришлось несколько ускорить шаг, чтобы не отстать от провожатого.

— Такое несчастье! — сокрушался он, семеня впереди, — Такое несчастье. Просто кошмар,… она всегда со всеми так добра…

— Даша поправится! — резко прервал стенания Саша.

— Конечно, — осекся Тихон, и, пробежав ещё немного по коридору, остановился у массивной дубовой двери. Он трижды легонько стукнул по косяку, и ручка, в виде головы медведя, повернувшись сама, отворила дверь, — Входите, — пропустил он ребят.

Кабинет по расположению мебели был очень похож на директорскую библиотеку. Такой же огромный дубовый стол с бесконечными кипами бумаг и книгами располагался в полукруглом эркере. Правда, вместо диванов к столу примыкал еще один большой стол с множеством кресел, видимо для совещаний. Книжные шкафы до потолка, украшенные затейливой резьбой, так же занимали значительную часть стен, справа от стола находился портал камина, несколько кресел, и чайный столик.

Ребятам сначала показалось, что директора нет на месте. Спустя несколько секунд кресло с высокой, украшенной резьбой, спинкой повернулось, открыв посетителям профессора Быкова сосредоточенно изучающего какую-то бумагу. Он поднялся, отложил депешу с красной круглой печатью и, сняв очки, потер переносицу. Директор выглядел очень уставшим, похоже, он сегодня совсем не ложился отдыхать.

— Хорошо, что Тихон так быстро разыскал вас, — директор, выйдя из-за стола, пожал всем троим руки и указал на мягкие кресла. — Я бы кофе выпил. Вы будете? Тихон, будь добр сделай, пожалуйста, — тот немедленно исчез. — Это уведомление от департамента безопасности о начале разбирательств по делу Дарьи, — директор кивнул на стол. — Их представители прибудут сегодня утром, и очень хорошо, что мы успеваем переговорить до этого. Как я говорил, вчерашнее преступление подтверждает мои самые нехорошие прогнозы. Сейчас «Потентиллум» находится под усиленной защитой, я активировал двойной периметр, через ограду никто посторонний пробраться не сможет, во всяком случае, незамеченным.

На столике звякнув, появился поднос с кофейником, четырьмя чашками, сахаром и сливками. Директор тут же принялся наливать напиток:

— Сливки? — Друзья отказались, молча покрутив головами и, директор продолжил, — Так вот. Защитные повязки, которые вы вчера получили, дают, как выяснилось очень сильную защиту, — он сделал большой глоток, прикрыл глаза и устало опустился в кресло.

— А вот это, — Саша расстегнул рубаху и показал покрасневшую грудь, — Как тогда появилось?

— Когда? — Директор вскинул брови и, поставив чашку, поднялся осмотреть ушиб.

— Сегодня утром, по пути к Даше в лазарет. Я шел через парк и заметил человека в черном балахоне, который смотрел в окно Дашиной палаты. Я хотел его поймать, но он свалил меня с ног и удрал. Я точно знаю, я поранил ему руку, там вся трава и сломанные кусты в крови. Но он-то удрал.

— Удар был сильный,… надо бы показаться доктору Шниперсону.

— Может не стоит, — Саша застегивал рубаху, — Вы вчера попросили нас вспомнить все странности, что случились с нами здесь.

— Да.

— Мы думаем, доктор как раз может иметь к этому отношение.

— Обоснуйте.

Ребята максимально подробно рассказали директору свои соображения о тех, кого они подозревают. Антон при этом больше склонялся к тому, что профессор Астролябова замешана в этой истории, а Саша больше подозревал доктора.

— Ясно, — директор поставил пустую чашку на столик. — Каждая из ваших версий заслуживает внимания и нуждается в проверке. Возможно также, появятся и другие. Я очень надеюсь на то, что департамент безопасности откажет в возбуждении дела и прекратит все разбирательства, сочтя этот инцидент несчастным случаем. Но это произойдет, только если Дарья быстро поправится, а вы при сегодняшнем опросе манидефенсоров дадите правильные показания.

— Какие правильные? — насторожился Саша.

— Вам может показаться, что я, боясь ответственности за произошедшее во вверенном мне заведении, всеми силами пытаюсь замять это ЧП. Наверняка со стороны так оно и выглядит. На вашем месте я бы так и подумал. Такие выводы совершенно очевидны, хотя и также совершенно неверны.

— Почему мы должны вам верить? — Вася посмотрел директору в глаза.

— А у вас просто нет выбора, — директор тоже смотрел в глаза Васе не мигая, — Если вы хотите ВЫЖИТЬ. Нет, правда. Я мог-бы нагородить сейчас разных небылиц, и вы бы в них, будьте уверены, охотно поверили. Но я не буду этого делать. Я хочу, чтобы вы знали, — он обвел взглядом троицу, — Ни при каких обстоятельствах я не стану говорить вам неправду.

— Значит, скажите правду! — Антон посмотрел на друзей, — Что с нами не так? Почему кто-то желает нам зла? Объясните, наконец.

— Вы нас сюда пригласили, — подключился Саша, — Скажите нам правду.

— Хорошо, — директор сделал долгую паузу, явно собираясь с мыслями. — С незапамятных времен существует легенда о Черном колдуне и Ритуале Восхождения, с помощью которого можно обрести абсолютную власть над Миром живых и Миром мертвых. Несколько веков назад в этих местах жили два могущественнейших волшебника, два брата — Клавдий и Савватий. Каким-то образом братьям открылся доступ к Книге в ритуальной пещере. Разобравшись в древних заклятьях, братья поняли, что Ритуал существует, что это не просто красивая старая сказка, что они прикоснулись к источнику неведомой власти. Клавдий — жесткий и коварный колдун, преуспевший в черной магии, загорелся идеей обретения безграничного могущества. Савватий же, был волшебником честным и открытым, верившим в высший промысел. Он не поддался искушению, а понял, что при совершении Ритуала мир поглотит черная мгла. Всеми силами Савватий пытался увещевать брата, но тот был одержим. Четверть века Клавдий готовился к Ритуалу. Он воздвиг на острове посреди Круглого озера каменные палаты и уединился там от всех, даже от своей семьи. Савватий же искал пути, как остановить брата.

Наступил день Ритуала. Савватий ступил на остров с последней надеждой остановить Клавдия миром. Но ссора между братьями быстро переросла в столкновение. Завязалась битва чудовищной силы, не на жизнь, а на смерть. Во время сражения, длившегося весь день, каменные палаты были разрушены до основания, а сам остров поглотила пучина озерных вод. Братьев с того дня больше никто не видел — считается, что они погибли, — директор замолчал глядя в пустоту.

— Но как это связано с нами? — нарушил долгую тишину Антон.

— Я сообщу вам только то, в чем до конца разобрался, опуская домыслы и слухи. Прошу лишь пообещать мне, не рассказывать никому о том, что вы услышите сейчас, — он обвел друзей цепким проницательным взглядом.

— Мы будем молчать, — с готовностью подтвердил Саша, и ребята кивнули в поддержку.

— Каким-то образом, — начал директор после паузы, — Вы вчетвером оказались вовлечены в историю с этим древним Ритуалом. Пока вы жили в детском доме, вас защищали очень сильные заклятия, которые не давали темным силам вас обнаружить. Эти заклятия должны были действовать до совершеннолетия — в колдовском мире это шестнадцать лет. Также по непонятным причинам защита стала ослабевать значительно раньше, поэтому нахождение сейчас в «Потентиллуме» для вас единственный шанс выжить. Вашу волю хотели подчинить, чтобы вы сами отправились в руки этого колдуна.

— Вы же сказали, что тот Черный колдун погиб?

— Всегда найдутся те, для кого абсолютная власть над миром стоит превыше всего. Соблазн обладания Книгой очень велик, и в каждом поколении находятся желающие отыскать ее и провести, наконец, Ритуал Восхождения. К счастью, есть и те, кто пытаются это предотвратить…

— Но почему нельзя привлечь на защиту этот департамент?

— Власть, тем более совершенно безграничная, способна свести с ума любого, даже сильнейшего из манидефенсоров. Как знать, возможно, мы сделаем только хуже.

— Неужели такое возможно?

— К сожалению, да.

— Хорошо, мы скажем при опросе то, что нужно, — Саша посмотрел на друзей, и они кивнули, — Но вы должны нам все рассказать подробно.

— Обещаю, но как только представится возможность для спокойного и обстоятельного разговора. Надеюсь, к тому времени, и Дарья сможет присоединиться к нам. А пока запомните и сообщите при опросе работникам департамента: Дарья по неизвестным вам причинам потеряла сознание и попала в лазарет; а перед этим, возвращаясь по дороге из Круглозерска, она нашла и подобрала небольшую серебряную брошь.

— Брошь?

— Да, брошь. Нашла и взяла с собой. Не упоминайте ни про предсказание Вадомы Шандоровны, ни про письмо Дарье, ни про происшествия при регистрации или выборе Палочек. Если выяснится, что манидефенсоры об этом знают, скажите, не думали, как это важно, мол, не воспринимали эти ситуации всерьез. Защитные повязки, которые вы вчера получили, обязательно прячьте под одеждой — надевайте вещи с длинным рукавом. Надеюсь, повязки уберегут вас от новых посягательств, хотя бы до совершеннолетия. Ни в коем случае не снимайте их. Помните, пока мы не выясним имя шпиона даже на территории «Потентиллума» вы в огромной опасности. Если заметите что-то подозрительное не лезьте на рожон, сразу сообщите мне. Снова повторю: не ходите поодиночке, старайтесь быть всегда на виду или в своей комнате. На вашу, и комнату Дарьи я наложил дополнительную защиту, которая поможет ослабить заклятия черной магии. Постарайтесь, — директор посмотрел на Антона, — Не привлекать внимание профессора Астролябовой, ведь она совсем не так проста, как может показаться. А вы, Александр, старайтесь быть более сдержанным с господином Румянцевым. Его дражайший папенька занимает пост заместителя руководителя Департамента международной торговли, кроме того он входит в Совет попечителей нашей школы. Это очень властный и крайне неприятный человек, который не выбирает методы достижения своих целей. Он не потерпит, если вдруг его фамилия будет запятнана какой-то непристойной историей.

— Что нам делать дальше, как вычислить отравителя? — Саша поставил на столик чашку с почти нетронутым остывшим кофе.

— Продолжайте учебу, как только у меня появятся дополнительные сведения, я с вами свяжусь. Кстати, в любой записке от меня будет слово «дождь» — это код, по которому вы поймете, она точно от меня. Этот же код используйте и вы, если пишете мне,… — раздался громкий и настойчивый стук в дверь, — Вот наверно и манидефенсоры, вам придется выйти через запасную дверь, никто не должен знать об этом разговоре.

Ребята закрутили головами в поисках второй двери, но её не было. Директор взмахнул рукой, и поднос с кофейным набором тут же исчез. Еще один взмах руки и книжный шкаф рядом с камином медленно откатился от стены, наподобие двери, открыв проход в крохотное пространство за ним. В дверь еще раз постучали, и директор громко крикнул:

— Минуту! — после указав на проем в стене, шепотом добавил глядя на ребят, — Там есть другой выход, когда закроется эта дверь, выждите минуту и сразу к себе. Вы обязательно должны быть в кроватях, когда за вами придут. Удачи!

Ребята с большим трудом уместились в тесном, набитом разным хламом, швабрами и вёдрами чулане. Из-за закрывшейся двери-шкафа послышался бодрый голос директора:

— Простите, что заставил ждать. О! Господин Гребнев! Чем наша скромная школа заслужила внимание самого главы Дивизиона манидефенсоров? Господин Кобелев, господин Панкратов.

— Здравствуйте директор, — послышался металлический голос, — Мы получили донесение…

Друзья, стараясь ненароком не задеть какую-нибудь швабру и не наделать шума, почти не дышали. Выждав время, Саша осторожно открыл дверь и выглянул в коридор. Там было совершенно пусто. Выбравшись из чулана, троица осторожно кралась мимо директорской двери, в этот момент она открылась, и снова послышался тот же голос:

— …Нам необходимо опросить всех свидетелей.

Ребята застыли, чуть не врезавшись в открывающуюся дверь. «Попались» пронеслось в головах.

— Конечно, я все организую, — голос директора был очень спокоен, — Но так уж случилось, что я тоже являюсь свидетелем этого страшного несчастного случая. Составьте первый опросный лист на меня, чтобы я мог уже заняться своими рутинными делами — начало учебного года, знаете ли. А на опросе студентов будет присутствовать их куратор.

— Что ж, наверно вы правы, — дверь при этом начала медленно закрываться, — Вы подготовили список?…

Выдохнув, наконец, друзья припустили по коридору. Они неслись по лестницам и переходам с немыслимой скоростью и вскоре сильно запыхавшись, влетели к себе в комнату. К счастью Артем и Кирилл еще мирно спали. Быстро раздевшись, ребята нырнули в свои холодные кровати. Они еще отдувались, пытаясь успокоить дыхание, когда за дверью послышались голоса.

— Спим, — шепнул Вася, — Постучат — не вставайте. Пусть откроют ребята, — кивнул он в сторону храпящих соседей.

Визитерам пришлось изрядно поколотить в дверь, прежде чем Кирилл поднялся и, зевая, подошел к двери, на ходу натягивая шорты:

— Чего долбить-то? — он распахнул дверь и, не дожидаясь приглашения, в комнату ввалились два здоровяка.

Широкие плечи и рост под два метра не очень-то вязались с розовыми щечками и носами-пуговками на почти детских личиках. На них была черная униформа, поверх которой накинуты темно-серые плащи.

— Желаем здравствовать! — пробасил один, и, развернув бумагу, прочитал, — Студенты Вторыгин, Крайнов, Першенев должны немедленно проследовать с нами для дачи показаний.

— Одевайтесь, мы ждем в гостиной, — прогромыхал второй. — У вас две минуты, — бодро добавил он и оба вышли.

Ребята шли в сопровождении здоровяков той же дорогой, по которой несколько минут назад неслись сломя голову. Поднявшись на второй этаж Главного корпуса, их привели в канцелярию, где уже ожидали напуганные сестры Дроздовы и Полина Ковтун. Изможденный доктор Шниперсон с красными глазами был здесь же, разместившись на небольшом диванчике.

— Ждем вызова, не переговариваемся, — отчеканил один из провожатых.

Вскоре из бокового кабинета вышел профессор Ястребов:

— Яков Семенович, вас ждут, — кивнул он на дверь, из которой вышел, и доктор поспешил в кабинет, — Разыщу профессора Астролябову…

Через десять минут в канцелярию вошла профессор Астролябова с весьма недовольным видом. Она была одета в дорожный костюм — видимо присутствие на опросе студентов не входило в её воскресные планы. Осмотревшись, профессор ожгла ребят уничтожающим взглядом и села в кресло. Её правую кисть скрывал бинт! Из-под повязки торчали только пальцы! Саша сразу заметил это и кивком показал ребятам. Вася и Антон чуть заметно качнули головами в ответ.

Опрос студентов начали с Саши. После доктора он в сопровождении профессора Астролябовой вошел в боковой кабинет. За большим столом сидел абсолютно лысый худощавый пожилой мужчина, тоже в черной форме. Справа от него стоял миниатюрный серебряный поднос, накрытый в центре черной тканью. Мужчина указал профессору Астролябовой на небольшой диванчик и она, кивнув быстро уселась. Саше предложили сесть за приставной стол, с одной стороны которого уже пристроился тощий молодой служащий. Чистый бланк и перо были готовы к началу опроса.

— Гребнев, глава Дивизиона манидефенсоров, — кивнув, представился он, когда все заняли свои места. Именно этот железный голос и слышали друзья из чулана при кабинете директора. — Ваше имя, юноша? Расскажите, что случилось вчера вечером с вашей сестрой? Вы были вместе, когда она потеряла сознание?

Саша представился, и подробно, насколько требовали дополнительные вопросы, рассказал про вчерашнее происшествие с Дашей. Естественно, как они и условились с директором, он опустил все, что касалось загадочного Черного колдуна.

— При вашей сестре была обнаружена эта серебряная брошь, — мужчина направил палочку и, приподняв за уголок черную ткань, показал на небольшое украшение, — Она принадлежит ей?

— Нет, — покрутил головой Саша, — Даша нашла её. Подобрала на дороге и взяла с собой, когда мы возвращались из Круглозерска вчера вечером. А что? Чего не так с этой брошкой?

— Мы разберемся…

Худощавый служащий, сидя напротив строчил пером с неимоверной скоростью. Когда четыре больших опросных листа покрылись его убористым почерком с двух сторон, Сашу попросили с ними внимательно ознакомиться и подписать.

Было почти одиннадцать часов, когда опрос Полины закончился, и всем студентам объявили, они могут быть свободны. Спускаясь по лестнице, Саша спросил у девчонок, какие вопросы задавали им.

— Спросили про брошку, но мы ведь её раньше у Даши никогда не видели. Еще спрашивали про вчерашний вечер, — ответила Ольга. — Мы сказали, что не ходили с вами в город, а пришли за пятнадцать минут до того как Даше стало плохо.

— Как, она? — спросила Елена, — Чего вообще случилось-то?

— Даша нашла про́клятую брошь, — соврал Антон, — Это из-за нее наверно.

— Давайте сейчас к ней сходим, проведаем, — предложила Полина.

— В лазарете сказали пока ее не беспокоить, — Саша быстро глянул на друзей, — Я вам скажу, как будет можно ее навестить.

— Вы не болтайте только про это, — сказал Вася глядя на девчонок, — Вдруг у Даши будут неприятности из-за этой брошки.

— Не-не, мы будем молчать…

— Нет. Молчать не надо. Лучше, если кто-то будет спрашивать, говорите что у нее… аллергия, — добавил Антон.

— Хорошо…

Глава 22 Засада

Слухи о Дашиной болезни и о прибытии департамента манидефенсоров расползлись невероятно быстро. Еще до обеда об этом гудела вся школа. Многие связывали предсказания Вадомы и попадание Даши в лазарет. Студены перешептывались в укромных местах, выдвигая самые разные версии, одна другой невероятнее.

Саша то молча сидел на подоконнике и смотрел на озеро, то лежал, повернувшись к стенке. На обед он не пошел. Ребята принесли ему из трапезной несколько кулебяк и печенья и почти силой заставили попить чаю. Ушиб на груди стал заметно темнее, появился сильный отек, а боль при касании стала просто нестерпимой.

— Сань, надо все-таки к доктору обратиться, пусть осмотрит, — сказал Антон, отложив книгу, когда Кирилл и Артем вышли из комнаты, — Вдруг что серьезное, и потом хуже будет.

— Да, покажись Шниперсону, а если спросит, откуда синячище, скажем, упал на лестнице, — поддержал Вася, — Он же должен лечить, а не расследования проводить, так ведь?

— Хорошо, — вяло согласился Саша, — Полежу еще, потом сходим, перед ужином.

— Полежи, — Вася, и Антон уныло переглянулись.

Спустя полчаса в дверь постучали.

— Открыто, — крикнул Антон, оторвавшись от книги.

— Входите, — добавил Вася, и на всякий случай приготовил Палочку.

В комнату вошел директор с толстой книгой в руках.

— Вот, — он положил на кровать Антона старый потертый том «Легенды Круглозерья», — Советую почитать. Очень информативно.

— Легенды? — удивился Антон.

— Да. И кстати, почти все, что здесь описано — чистая правда, какой бы невероятной она не казалась.

— Чего с манидефенсорами? — спросил Саша, с трудом поднявшись, — Расследуют?

— Только отбыли назад, в связи с «невозможностью опроса пострадавшей». Требуют незамедлительно сообщить, когда Дарья придет в себя. Не забудьте, — директор обвел взглядом троицу, — Если Дарья очнется при вас, сразу расскажите ей про брошь.

— А вы видели сегодня Астролябову? — всполошился Антон.

— Профессора Астролябову, — поправил директор, сдвинув брови.

— Да, профессора Астролябову. Видели? У нее рука забинтована. Правая! А Саша этому «черному», как раз по правой руке попал!

— Да, я поинтересовался её травмой. Она ответила, что получила рану сегодня утром при пересаживании гигантской Дионеи. Она случайно повредила ей корень и та чуть не оттяпала профессору полруки.

— И вы в это верите? — не унимался Антон.

— Я не сказал вам, что верю. Я лишь передал слова профессора Астролябовой. Так вы говорите, ранили человека в черном? — директор посмотрел на Сашу, и тот кивнул. — Нам необходимо осмотреть это место в парке. Возможно, мы сможем обнаружить там следы или еще что-нибудь, что сможет указать на «черного». Вы говорили, было много крови, тогда надо собрать её для анализа. Как вы себя чувствуете? Сможете показать, где это?

— Я нормально, пойдемте.

— Александр Александрович, — Вася остановил Сашу идущего к двери, — Посмотрите сами, что там творится, — глядя на Сашу он подергал его рубаху за верхнюю пуговицу, — Расстегивай. Мы отправляем его к доктору, а он не идет.

Саша нехотя расстегнул рубаху гневно глядя на Васю, и профессор Быков осмотрел огромную гематому:

— Ваши друзья абсолютно правы, отправляя вас в лазарет. Дело, похоже, намного серьезней, чем мне показалось вначале. Идемте, вас необходимо показать доктору Шниперсону.

— Хорошо, но давайте сначала осмотрим то место, а потом в лазарет.

Ребята с директором шли по каменной дорожке. Антон и Вася всё поглядывали на крытый переход, где они утром высадили раму, но все стекла оказались совершенно целыми. Видимо заметив беспокойство ребят, директор слегка улыбнулся:

— Все уже исправлено, — и более серьезно добавил, — Не мог же я допустить, чтобы у манидефенсоров появились дополнительные вопросы.

— Я был вот тут, когда заметил «черного», — Саша остановился и показал рукой влево, — А он стоял там, за прудиком.

— Идемте, скорее, — директор энергично зашагал по траве.

— Он завалился в эти кусты, — продолжил Саша, — Правда, я наверно отключился и не видел, куда он делся дальше.

— Смотрите под ноги, — предупредил директор и двинулся к пролому в кустах, — Старайтесь ничего не затоптать.

Но, как оказалось, затаптывать было нечего. Друзья вместе с директором тщательно осмотрели кусты и обшарили траву, но совершенно ничего не обнаружили. Хоть бы волос, нитку или клочок ткани — совершенно ничего. Кроме того и большие кровяные пятна полностью исчезли! Теперь только обломанные ветки кустов, указывали, что сюда действительно кто-то упал после Сашиной контратаки. Если бы не чудовищный синяк на его груди, могло показаться, что Саше это все приснилось.

— Ничего нет! — возмутился Антон, — Я же сам видел, здесь было полно крови.

— Коллигимас сангуинем! — взмахнул палочкой директор, и спустя мгновение разочаровано покачал головой, — Ничего,… Получается, я прав, подозревая кого-то из школы, иначе незачем преступнику возвращаться и так тщательно собирать все следы. Он боялся, что по следам крови мы его и вычислим.

— Как? — удивился Антон, — Вы бы заставили всю школу сдать кровь на анализ?

— Нет, в этом нет необходимости. В колдовском мире для этого есть куда более простые способы. По-моему, вы будете изучать это на третьем курсе. Ладно, здесь нам больше делать нечего. Идемте Александр, займемся вашим здоровьем…

Зеленоватая масса, которую доктор Шниперсон толстым слоем нанес под повязку, пахла ужасно, но видимо оказалась очень хорошим и действенным средством. Проснувшись утром, Саша понял, что ему стало значительно лучше. Боль почти прошла, и только при очень сильном вдохе немного отдавалась глубоко в груди.

Ребята еще крепко спали — до звонка будильника оставалось минут пятнадцать. Саша, чиркнув друзьям записку, отправился в лазарет проведать Дашу. Но решил на этот раз идти через крытые переходы — хватит с него «уличных боев».

Проходя мимо кабинета доктора Шниперсона, Саша заглянул в открытую дверь. Он хотел справиться о состоянии сестры, но хозяин кабинета отсутствовал. Решив поговорить с доктором позднее, Саша тихо заглянул в дверь палаты, где лежала Даша.

Кровь ударила Саше в голову. Он увидел, как доктор с ножницами в руках склонился над Дашей, и дергает защитную повязку. Застыв в дверях, Саша не знал, как ему поступить дальше. Здравый смысл требовал остановиться, а распиравший гнев — ворваться с Палочкой наперевес. Но Саша поступил иначе. Он вернулся в коридор, тихонько прикрыв дверь, достал Палочку из кармана и сунул ее в рукав, чтобы выхватить при первой необходимости. Сделав несколько глубоких вдохов, он громко постучал и вошел в палату.

— А, Александр! — заулыбался доктор, отрезая кусочек от мотка колдопластыря, — Входите. Кажется, вам стало лучше.

Саша в несколько больших шагов оказался рядом с кроватью сестры. Он бегло все осмотрел: повязка вроде цела, Даша дышит ровно, кажется, даже слегка порозовела. Стараясь не выдать волнения, Саша ответил:

— Да, мне лучше, спасибо. Как она?

— Состояние обнадеживает. Вот, как раз ставлю ей очередную капельницу.

— Почему сами, — Саша обвел беспокойным взглядом палату, — Где медсестра?

— Пришлось отправить Любовь Федоровну в город по срочным делам, поэтому и хлопочу сам.

Саша не знал, что делать дальше, он растерянно стоял у кровати сестры. Закончив манипуляции с капельницей, доктор Шниперсон пожелал Саше хорошего дня и поспешно вышел.

Саша был в ярости на самого себя: почему он не ворвался в палату сразу, не заставил доктора во всем сознаться. Но что теперь говорить! Саша сидел рядом с Дашей, держа её за руку. Вдруг лицо его просветлело, кажется, в голове зрел план.

— Послушай, Саня, мы тоже очень переживаем за Дашку, — ответил Вася, когда тот рассказал об увиденном в лазарете, и о своем плане, — Но думаю, что это безумие.

Саша перехватил друзей у трапезной, и они вышли на улицу, чтобы никто, даже случайно, не услышал их разговор.

— Тем более Быков два дня будет в отъезде, — поддержал Васю Антон.

— В том-то и дело! — не унимался Саша, — Пока нет директора, Шниперсон все и провернет! Надо действовать сейчас!

— Повязку может снять только тот, кому она принадлежит. Быков же говорил? — напомнил Антон.

— Да кто их разберет, этих колдунов! Может Шниперсон как-то выяснил, как обойти защиту. Послушайте же, все сходится: доктор интересовался знаками при медосмотре; он пытался снять повязку; он был в Круглозерске в субботу и мог отравить конфеты; у него ранена правая рука.

— Так вроде он порезался, когда разбил стекло в шкафу, — напомнил Вася.

— Он так сказал! Этого ж никто не видел.

— Ну, возможно ты и прав.

— Но если мы ошиблись насчет доктора, нас точно отчислят, — посмотрел на друзей Антон. — Астролябова по любому не упустит такую возможность. Такого косяка она нам точно не простит.

— А если Шниперсон что-то сделает с Дашкой — мы себе не простим.

— Хорошо. Попадешь в лазарет, а дальше?

— А дальше — по ситуации. Только хорошо бы и вам быть поблизости…

Ребята решили осуществить задуманное ближе к ночи. Каждый из них в разное время в течение дня заглядывал в лазарет узнать как Даша. Конечно же, Дашино состояние всех очень волновало, но истинная цель была другой. Бесконечными визитами, к которым они подключили еще Артема, Кирилла, Полину и сестер Дроздовых, ребята хотели не дать доктору сделать свое темноедело днем. Соседей, естественно, в свои ночные планы друзья посвящать не стали.

В половине десятого, надев теплые толстовки, друзья отправились к лазарету. Свет в вестибюле Восточного корпуса уже приглушили — горела только треть свечей. Проверив Палочки, они смотрели друг на друга в нерешительности.

— Платок, — спохватился Саша, — Я забыл взять платок.

— В-в-возьми мой, — протянул руку Антон.

Саша зажал правый край языка между зубами и что есть сил, двинул рукой по нижней челюсти внизу вверх. От чудовищной боли он зажмурился, навернулись слезы. Во рту сразу почувствовался привкус крови. Саша собрался с духом и так же прикусил язык еще раз, с другой стороны. Кровь, вперемешку со слюной быстро пропитывала платок.

— Удачи, — Вася похлопал Сашу по плечу.

— И вам, — ответил Саша и начал безудержно кашлять.

Антон и Вася подхватили его под локти и потащили в лазарет.

Громкий кашель привлек внимание медсестры — она выскочила им навстречу:

— Что случилось? Что с ним?

— Вот. Совсем плохо ему, — указал на друга Вася — После ужина снова жаловался на боль в груди, а теперь кровью кашлять начал.

— В смотровую его! Быстро! Я позову доктора.

Убрав повязку на груди, доктор основательно выслушивал стетоскопом Сашины легкие, беспрестанно качал головой и просил то вдохнуть поглубже, то не дышать совсем. Наконец с очень озадаченным видом он спросил у Саши:

— Когда пошла кровь?

— Час примерно, — стараясь тяжело дышать, ответил Саша и вновь зашелся в кашле.

— Очень, очень странно. Я усилю состав мази в повязку, Любовь Федоровна уколом снимет спазмы. Надеюсь вскоре кашель прекратиться, и вы сможете поспать. Конечно же, вам придется провести ночь в палате, под нашим наблюдением.

— Ладно, — выдохнул Саша, снова кашляя в платок.

Через несколько минут Любовь Федоровна привела Сашу в палату, где лежала Даша, и указала на соседнюю кровать:

— Ложитесь немедленно, я принесу лекарство…

Прошло уже больше часа после перевязки и укола, а медсестра все сидела за своим столом и что-то писала. Саша прекратил кашлять и притворился спящим, стараясь дышать громко и размеренно. Спустя еще четверть часа Любовь Федоровна подошла к кроватям больных. Она поправила подушки, подоткнула одеяла и кажется, оставшись довольной состоянием пациентов, погасила лампу на своем столе и вышла, наконец, из палаты.

Саша тут же осторожно открыл глаза. Палату освещали лишь два масляных настенных светильника, но это было только на руку. Выждав немного, он резко откинул одеяло, и бросился к окну.

— Экстракт женьшеня? — громко спросила медсестра за дверью, а Саша похолодел в испуге, — И мумиё? Сейчас принесу.

Саша замер в смятении, не зная как поступить, но через мгновение звякнули склянки и доктор громко поблагодарил свою помощницу.

Саша, наконец, разобрался со старинным запором окна и начал распахивать раму. Но через секунду горько пожалел об этом! Петли, которые, по всей видимости, не тревожили многие годы, отозвались жутким скрипом. Спешно закрыв окно обратно, Саша кинулся в кровать и прикрыл глаза. Спустя мгновение в палату кто-то заглянул, и видимо не обнаружив источника шума, снова скрылся за дверью.

Бешеные удары сердца гулко отдавались в Сашиных висках. Время шло, надо было действовать, и он поднялся к окну снова. На этот раз осторожное открывание створки показалось ему просто вечностью, но зато прошло почти бесшумно.

Через несколько секунд в черноте оконного проема мелькнула белая макушка Васи, затем показалась голова Антона:

— Сань, все н-н-нормально?

— Пока да, — чуть слышно ответил Саша, принимая у него свою Палочку, — Запрыгивайте.

Антон подсадил Васю, а затем и сам забрался на подоконник. Саша прикрыл окно, быстро стер следы от кроссовок с подоконника шторой и кивнул в сторону ширмы закрывающей кровать в углу:

— Спрячьтесь там. Ни в коем случае не показывайтесь, если не позову.

Друзья поспешили в укрытие. Саша вернулся в кровать, сунул Палочку под подушку, снял защитную повязку и, оставив руки поверх одеяла, приготовился ждать. Он специально повернул руку так, чтобы виднелся ромб на запястье.

Время шло, а в палату никто не заходил. Иногда за стеной раздавались непонятные звон и стук — там как раз и находился кабинет доктора. Ребята провели в томительном ожидании почти час, когда, наконец, дверь снова отворилась.

Саша через чуть-чуть приоткрытые веки рассмотрел доктора. Тот долго возился с емкостью Дашиной капельницы, потом повернулся к Саше. Несколько секунд стояла полная тишина, а после Саша почувствовал легкое прикосновение к ромбу на запястье. Заставить себя дышать спокойно и ровно, как во сне, было чертовски сложно — сердце буквально выскакивало из груди. Но у Саши получилось притвориться крепко спящим. Доктор быстрым шагом покинул палату. Саша открыл глаза и прошептал ширме в углу:

— Кажется, клюнул. Приготовьтесь.

Чье-то «угу» раздалось в ответ и почти сразу в палату вернулся доктор. В костлявой руке он держал почкообразный лоток, в котором что-то позвякивало. Саша тут же закрыл глаза.

Как же обостряется слух, когда мозг лишен зрения! Саша и с закрытыми глазами догадался, что доктор готовится сделать укол, а когда плеча коснулась влажная ватка сомнений не осталось. Пора!

— Стой! — Саша резко перехватил руку со шприцем, — Попался!

Свободной рукой Саша вытащил из-под подушки Палочку и направил ее на ошарашенного Шниперсона. Тот затряс головой:

— Что происходит? Я не понимаю!

— Зато я понимаю. Вась, Тоха, — позвал Саша и из-за ширмы тут же выскочили ребята.

— Как вы здесь,… Нет! Осторожно,… — жалобно простонал доктор, когда Антон выхватил у него шприц и бросил в лоток.

Три Палочки готовые к молниеносной атаке были направлены на ошарашенного доктора.

— Палочку! — твердо потребовал Саша, и доктор, понимая расклад сил, достал из кармана и отдал свое оружие. — Садитесь. Нам есть о чем поговорить. Тоха, закрой дверь.

— Александр, что происходит? — Шниперсон выглядел очень напуганным. Руки и голова его тряслись мелкой дрожью. — Объясните же…

— А это мы хотели узнать, — резко перебил его закипающий Саша, — Зачем вам все это нужно. Кто приказал вам отравить нас!

— Отравить?!

— Не прикидывайтесь. Мы знаем достаточно. Что в шприце? Яд? Какое-то зелье?

— Лекарство,… Там лекарство!

— Не врите! Вы чуть не убили Дашу!

— Я только лечил,… — доктор обессиленно сел на кровать. — Я, наконец, воспроизвел утраченный старинный рецепт. Это очень ценное лекарство, я готовил его больше суток! Это для Даши…

— Не верю. Зачем вы пытались снять у нее повязку? Не отрицайте! Я видел сегодня утром.

— Как? — удивился Шниперсон, и тут же сник, — Я ничего не смог сделать с ней, — он понуро опустил голову, — Узлы не поддаются…

— Вижу, повязка на месте. Я спрашиваю, зачем хотели снять?

Доктор не ответил. Он молча сидел, закрыв глаза и опустив голову.

— Что за зелье в шприце? — подключился Вася, — Если там лекарство, введите его себе.

— Нет! — встрепенулся Шниперсон, — Нельзя тратить его на меня! Его очень мало.

— Так я и думал, — скривился Вася, — Врете о большой ценности. Но тогда почему хотели вколоть Саше, а не Даше?

Молчание доктора казалось доказательством его вины, Саша потерял терпение:

— Или вы вводите себе это зелье, — он указал на шприц, — Или мы сейчас же сдадим вас манидефенсорам. Решайте.

— Хорошо, — доктор поднялся и взял шприц дрожащей рукой, — Я поставлю себе укол. Но это ошибка!

Все случилось молниеносно. Доктор резко развернулся и кинулся к Дашиной кровати. Саша бросился на него. Они вместе полетели на пол. Шум от их падения дополнил грохот поваленной тумбочки.

— А вот так не надо! — Саша прижал коленом шею лежащего ничком доктора. — Я никогда не делал этого, — он выхватил шприц из завернутой назад костлявой руки, — Ну и плевать!

Саша зубами сдернул колпачок с иглы и воткнул шприц в плечо Шниперсона, прямо через халат.

— Нет! — вскрикнул доктор, но Саша уже с силой давил на поршень.

Дверная ручка дернулась несколько раз, и в дверь постучали:

— Яков Семенович, вы там?! — колотилась медсестра. — Я слышала шум. Вам помочь? Яков Семенович!

— Даже не думай, — прошептал Саша и еще сильней придавил шею доктора, — Скажи, что все в порядке, отправь ее.

— Все хор-р-р… — прохрипел доктор, и Саша ослабил нажим, — Все хорошо! Любаша, отправляйтесь к себе! Я справлюсь сегодня один!

— К-к-кажется ушла, — прошептал через минуту Антон, приложив ухо к двери.

Саша с Васей подняли трясущегося доктора и усадили на свободную кровать. Он зажмурился, на ресницах показались слезы:

— Зачем…

— Что, уже начала действовать эта дрянь? — Саша с Палочкой наготове сел напротив. Вася и Антон присели рядом.

Шниперсон поднял на друзей покрасневшие глаза:

— Оно могло ей помочь…

— Хватит! — резко оборвал Саша. Ярость буквально переполняла его, хотелось просто затряхнуть старого мерзавца, — Я не позволю больше ничего сделать с Дашей. Зачем вам это?!

Доктор не отвечал. Он отер мокрые глаза и закрыл лицо ладонями, наклонившись вперед.

— Расспрашивали про наши знаки, тогда, после прививок, — Вася положил руку на плечо раскрасневшегося Саши, — Почему?

Вдруг доктор не говоря ни слова, расстегнул пуговицу на левом рукаве. Потом резким движением задрал его и выставил трясущуюся руку вперед. На сухой, покрытой морщинами, сероватой коже ребята увидели какие-то цифры набитые в ряд под треугольником.

— Поэтому…

— З-з-значит вы,… — Антон запнулся, заливаясь краской.

— Вы не представляете, что они творили, когда пришли, — доктор опустил руку, — Выжигали целые деревни вместе с жителями, резали, вешали, насиловали. Маму убили сразу,… но это хорошо, — губы доктора тряслись, из глаз катились слезы, — А старшую сестру Лизу,… — он запнулся, — Мне было восемь тогда,… они сгоняли детей с ближайших деревень в телятник в нашей деревне. Потом нас отправили в Польшу,… — слезы душили, он закрыл глаза и замолчал.

Саше казалось, его сунули головой в ледяную прорубь. Он смотрел на доктора, не в силах пошевелиться, сказать хоть что-то. Саша почувствовал, как на ресницах появились капли и поспешно обтер их.

— Значит, это правда лекарство? — подавлено спросил Вася.

Доктор кивнул.

— Простите,… — наконец, выдавил Саша, — Простите меня. Я думал,… — он замолчал и, отвернувшись, посмотрел на Дашу.

— Когда я увидел на вас эти знаки, — снова тихо заговорил доктор, — Ужас захлестнул меня. Будто не было этих восьмидесяти лет… Я помню каждый день в лагере. Каждый. И я никогда не забуду лиц этих нелюдей…

Утром Саша чувствовал себя невыносимо гадко. Он, конечно, попросил прощения у доктора еще вчера, но так и не осмелился посмотреть ему прямо в глаза. Перед занятиями Саша всё-таки заставил себя вновь переступить порог лазарета.

Дверь кабинета была открыта, и доктор позвал его:

— Доброе утро, Александр, — голос бодрый, ни намека на злость или обиду, — Зайдёте?

— Здравствуйте, Яков Семенович, — негнущимися ногами Саша вошел в кабинет. — Как вы? — спросил он у своих ботинок, не в силах посмотреть доктору в лицо.

— В порядке. Посмотрите на меня, — мягко попросил доктор, но Саша все разглядывал свою обувь, — Я не держу на вас зла Александр. Вы же защищали сестру.

Доктор вышел из-за стола и слегка подтолкнул Сашу к креслу:

— Присядем, — доктор опустился на диван, Саша пристроился на краешке соседнего кресла. — Если профессору Астролябовой станет известно о вчерашнем происшествии, думаю, вы и на пару дней здесь не задержитесь. Поэтому держите язык за зубами. Естественно, я тоже не стану сообщать руководству об этом.

— Вы, правда, не злитесь на меня? — Саша, наконец, поднял глаза на доктора.

— Конечно, нет, — Яков Семенович слегка улыбнулся. — Очень жаль потраченное лекарство, хотя теперь мы точно знаем, что оно безопасно. Я уже готовлю и ночью получу новую порцию.

Саша объяснился с доктором, и громадная тяжесть вины, давившая на него со вчерашнего вечера, тут же исчезла. Они проговорили почти полчаса. Яков Семенович сказал о Даше, что «динамика положительная» и пообещал немедленно сообщить, как только она придет в себя. Теперь Саша буквально летел по бесконечным переходам и лестницам — он уже опаздывал на лекцию по колдовским варам.

— Слушайте, я так рад, что доктор не при чем, — Саша сорвал пожухлую травинку. Была перемена и друзья вышли на улицу, — Он столько всего вынес, врагу не пожелаешь.

— Что он рассказал?

— Не многое. Ему очень тяжело вспоминать то время. Он рассказал, что у него открылся Дар там, в концлагере. Не понимая как это происходит, он исцелял раненых и облегчал страдания обреченных на смерть сверстников. Через его детские руки прошла не одна тысяча ребят. В лагере нацисты проводили какие-то жуткие опыты над детьми.

— Да, досталось им.

— Раз доктор Шниперсон не этот «черный», — Вася посмотрел на друзей, — Тогда кто?

— Похоже, надо начинать сначала, — пожал плечами Саша, — Будем разбираться.

— Вернется Быков и если узнает, он нам устроит, — поправил очки Антон, — Разбирательства.

В среду на лекции профессор Ястребов рассказывал о блокировочных заклятиях из базового разрешенного списка, когда в дверь постучали. В аудитории появилась Любовь Федоровна:

— Владимир Владимирович, извините, я на секунду, — профессор Ястребов кивнул, и она обратилась к студентам, — Александру Крайнову необходимо немедленно явиться в лазарет.

— Можно? — взволнованный Саша вскочил, и, не дожидаясь ответа профессора, огромными шагами бросился вниз, к двери.

Так быстро Саша еще, наверное, не бегал. Не пошло и двух минут как он уже оказался в лазарете. Дверь кабинета доктора была открыта и Яков Семенович, заметив Сашу, улыбаясь, вышел в коридор:

— Александр, хорошая новость. Я ввел лекарство Дарье в два часа ночи и, выходит, оно сделало свое дело. У нее прослеживаются все рефлексы. Похоже, сейчас она просто спит.

— Можно мне к ней?

— Конечно! Насколько я понял вы единственный родственник Дарьи. Можете попытаться осторожно разбудить её. Но если что-то пойдет не так — зовите меня немедленно. Удачи.

Саша вошел в залитую солнцем палату и прикрыл за собой дверь. Он сразу заметил Иннокентия, свернувшегося на Дашиной груди. Саша сел на край кровати и всмотрелся в лицо сестры. Милых веснушчатых щек и носа уже коснулся едва заметный румянец. Дыхание было глубокое и ровное. Саша осторожно убрал кота, который, проснувшись, недовольно сощурился и тут же принялся намываться. Саша слегка потолкал Дашу в плечо и прошептал:

— Дашуль, Даша просыпайся, — но она не реагировала, и Саша позвал громче и потормошил сильнее, — Даша проснись, встава-а-ай!

Вдруг веки ее дрогнули, и спустя мгновение Даша открыла глаза. Она глянула на Сашу и улыбнулась:

— Сашка,… ты чего,… рано же еще?

— Пора, — он крепко сжал ее плечи и поцеловал в щеку, — Соскучился сильно, — на ресницах дрогнули капли.

Даша окинула удивленным взглядом палату:

— Почему я здесь? — Даша заметила защитную повязку, — А это что?

— Это так нужно, не снимай. Я объясню потом. Спрячь руку с повязкой под одеяло и не показывай никому. Ты ничего не помнишь?

— Помню что?.. Кеша! — кот снова забрался хозяйке на грудь, — Хороший парень!

— Дашуль, что ты помнишь последнее? — Саша помог Даше устроиться поудобней, приподняв подушку, — Ну, что было, перед тем как ты уснула?

Даша пожала плечами, продолжая гладить кота. Саша сообразил, что Даша ничего не помнит, и решил не говорить сейчас про проклятые конфеты.

— Даш, ты приболела тут немного, — начал он небрежным тоном, — Проспала несколько… дней.

— Дней?!

— Ну, да. Сегодня среда, а ты в субботу уснула.

— ???

— Мы с тобой, Тохой и Васей ходили в город, на обратном пути ты нашла маленькую серебряную брошь. На броши оказалось проклятие, и ты… приболела. Проводится небольшая проверка по этому делу, и тебя скоро будут опрашивать. Ничего не бойся. Ты не сделала ничего плохого. Не забудь сказать про брошь следователю. При первой возможности мы тебя навестим и все расскажем, а пока, — Саша снова поправил подушку и сунул под нее Дашину Палочку, которую постоянно носил с собой. Он поцеловал сестру в щеку, — Твоя Палочка. Так, на всякий случай. Скажи следователю про брошь. Это очень важно, верь мне. Все, я побежал.

— Давай, — растеряно улыбнулась Даша.

Саша сообщил доктору Шниперсону, что Даша пришла в себя, и он со счастливой улыбкой опустился в кресло за своим столом:

— Я верил, что она справится, — но тут же снова вскочил и заторопился в палату, — Осмотрю и отправлю сообщение в Дивизион манидефенсоров. Они взяли с меня подписку, что я никого не допущу в палату до опроса. Прошу вас, молчите о вашем разговоре с сестрой, не то у меня будут большие неприятности.

— Вы Дашу тоже об этом предупредите, и,… — Саша повернулся в дверях, выходя из лазарета, — Спасибо вам ОГРОМНОЕ Яков Семенович!

Глава 23 Ночной кошмар

Саша догнал друзей, когда они поднимались на практику по основам колдовских варов. Видимо у парня было настолько счастливое лицо, что они и сами обо всем догадались. Ребята пропустили всех одногруппников вперед, чтобы без лишних ушей перекинуться парой слов.

— Как Дашка? — Вася протянул Саше, оставленную им на лекции сумку.

— Нормально вроде, — Саша улыбнулся. — Не помнит, что случилось. Я ей сказал все, как Быков просил.

— Можно к ней?

— Только после опроса манидефенсорами. Потом сходим вместе.

— Ладно. Хорошо. Пошли на занятия, — раздался звонок, и Антон заспешил по лестнице.

Профессор Бочкин хлопотал у большого шкафа со стеклянными дверками:

— Сегодня придется приготовиться к занятию самостоятельно. Прошу вас, — обратился он к Поникушиной Ирине за ближним столом, — Раздайте эти флаконы. А вы, молодые люди, — профессор указал на входящих Сашу, Антона и Васю перебинтованной правой рукой, — Принесите из лаборантской медные котлы, третий номер. Они должны быть на стеллаже справа.

Друзья быстро побросали на столы свои вещи и отправились выполнять распоряжение преподавателя. Ребята сразу почувствовали резкий, неприятный запах, как только открыли окованную дубовую дверь. Лаборантская оказалась большим помещением с длинным железным столом в центре, и бесконечными стеллажами и закрытыми шкафами. Полки набитые всякой всячиной заканчивались высоко, где-то под потолком. На дверках некоторых шкафов висели замки, видимо там хранилось что-то очень ценное, а может и жутко опасное. На каменном полу, почти в центре лаборантской виднелось большое темное пятно, по всей видимости, оно и портило здесь воздух.

Войдя, ребята уставились на стеллаж справа. Там были расставлены не меньше десятка разновидностей котлов. Взяв первый попавшийся, медного цвета, Антон перевернул и прочитал:

— Медь, номер два, — он поставил его на место и взял из другой кучи, — О, вот третий номер. Понесли.

Котлы оказались крохотными, объемом не больше полулитра. Когда ребята раздали их всем студентам, профессор одобрительно кивнул:

— Благодарю вас за помощь, молодые люди. К сожалению, я остался сейчас один. Мой помощник — лаборант Чучев получил серьезную травму.

— А что с ним? — поинтересовалась Елена Дроздова, — Что случилось?

— Сильнейший ожог обеих рук. Но доктор Шниперсон обещал вернуть его в строй к пятнице. Я, как видите, тоже немного пострадал, оказывая ему помощь. Итак, начнем. Сегодня мы с вами приготовим один очень занятный вар…

Друзья многозначительно переглянулись, и начали списывать формулу с доски.

— Слушайте, может, мне время от времени уделывать Астролябову какой-нибудь гадостью? — тихо засмеялся Антон, — Она после прошлого моего дежурства такая смирная стала. Сегодня ни одного замечания мне не сделала, — снова хохотнул он.

— Наверно боится нового сеанса грязелечения, — кивнул с улыбкой Вася.

Они спускались по лестнице после практики по ботанике, которая была последней парой. Ребята отправились проведать Дашу сразу после занятий, не заходя в спальный корпус. Кирилл с Артемом и Дашины соседки тоже решили присоединиться.

— Такую ораву не пущу, — грозно сообщила Любовь Федоровна, встав на защиту хрупкого Дашиного здоровья, — Ишь расходились. Только одни ушли. Говорили, десять минут пробудут, а просидели полчаса почти, — она важно вздернула нос кверху.

— Любовь Федоровна, — начал Антон очень учтивым тоном, — Мы знаем, сколько вы приложили сил, чтобы Даша пришла в себя.

— Да, — ответила она, смягчившись, — Это правда.

— И кому как не вам, знать, — продолжил Антон, улыбнувшись, — Что в-в-выздоравливающей нужны положительные эмоции не меньше ваших прекрасных лекарств и заботливых рук.

— Ну, хорошо, — купилась на лесть медсестра, — Но только на пять минут! — она отступила от двери палаты и скрылось в смотровой.

— Ну, ты, оказывается, Тоха и лис, — улыбаясь, шепотом сказал другу Саша, открывая дверь палаты.

Дашка очень обрадовалась приходу ребят. Она полусидела в многочисленных подушках и гладила рыжего питомца:

— Как вас пустили-то? — улыбнулась она, — Медсестра даже следователей отчитала.

Саша с радостью отметил, что Даша еще больше порозовела, а в голосе вновь зазвучали веселые нотки. Ребята обступили Дашину кровать. Елена заметила на полу, рядом с тумбочкой, миски с водой и кошачьим кормом:

— Мы думали, пропал кот. Эй, пушистые штанишки, — потрепала она Кешу за ухом, — Ты тут теперь столуешься?

— Тут! Доктор разрешил ему остаться. Яков Семенович рассказал, что кот и так все время был здесь, просто Любовь Федоровна его гоняла.

— Ладно, про кота. Сама-то как? — улыбнулся Вася.

— Так хорошо все. Доктор сказал, сели так пойдет, через день-другой будет отпускать на учебу.

— Хорошенькое дельце! — засмеялся Кирилл, — Отпускать на учебу. Домой значит нельзя, а учиться можно?

— Поправляйся скорей, мы соскучились, — подмигнул Антон, — Без тебя тоскливо.

Ребята пробыли у Даши четверть часа, пока Любовь Федоровна не вспомнила про режим. Саша дождался, когда все выйдут и тихо спросил:

— Ну что манидефенсоры спрашивали? Ты сказала про брошку?

— Сказала. Еще сказала, что не помню ничего. И это правда.

— Они поверили?

— Да кто их разберет? Один лысый, наверно, главный у них, все выспрашивал о нашем происхождении, как попали в школу, про брошку эту. Быковым почему-то интересовался. Спрашивал, заходил ли он ко мне. Кстати, где он?

— В отъезде. Ладно, мне идти надо, а то пускать к тебе перестанут. У нас много новостей, как-нибудь все тебе расскажу.

— Хорошо. Пока. Завтра утром заглянешь?

— Постараюсь. Отдыхай…

Саша резко проснулся. С минуту он пытался понять, что его разбудило. Никаких резких звуков — только негромкое постукивание капель дождя в стекла, и мерное сопение соседей. Он лежал глядя в темный потолок и небольшое чувство тревоги, зародившееся где-то в глубинах мозга, стало расти и усиливаться с каждой секундой. Вскоре страх и ужас, как снежная лавина, снесли все здравые мысли оставив только ощущение безысходной обреченности. «Даша в беде!» — билось у него в голове. Саша не мог больше лежать в постели. Он вскочил, зажег палочку и посмотрел время. Часы показывали начало третьего. Саша сел на кровать, раздумывая, о дальнейших действиях. Он был уверен — что-то произошло. Решив, что стоит разбудить друзей, Саша поднялся и натянул спортивки, но тут же замер, услышав за дверью шаги. Секунду спустя в дверь негромко постучали.

— Кто? — спросил Саша, подойдя к самой двери.

— Профессор Быков.

— Докажите.

— Александр, сегодня дождь. Откройте скорей.

Саша повернул защелку и отступил назад, на пару шагов, крепко сжимая в руке готовую к атаке Палочку. Дверь открылась, в комнату вошел директор:

— Александр, нам надо в лазарет. Будите Антона и Василия.

— Даша? Что случилось? — внутри у Саши все оборвалось. — Что-то с ней?

— Ей нужна ваша помощь. Поторопитесь.

Саша растолкал друзей. Быстро одевшись и достав Палочки, они недоуменно смотрели на директора.

— По всей видимости, у Дарьи было видение, — пояснил, наконец, профессор. — Она очень напугана. Зовет вас. Прошу, не усугубляйте её состояние рассказами о последних происшествиях, — он вытянул руку с моверноном на ладони, — Готовы? Держитесь.

Они оказались перед дверью Дашиной палаты. Оглядевшись, директор прошептал:

— Подождите, — он задержал Сашу, когда тот хотел открыть дверь, — У Дарьи случилась сильнейшая паническая атака, и Якову Семеновичу пришлось дать ей крепкое успокоительное средство. Она не хотела никого видеть кроме вас. В палате тихо — похоже, кризис миновал. Постарайтесь её успокоить. Может, удастся выяснить, что именно её так напугало. Удачи, — директор отворил дверь, пропуская ребят.

— Саша! — Даша резко села на кровати, вытянув навстречу трясущиеся руки.

— Дашка! — кинулся к ней брат. Он крепко обнял её, — Все хорошо, все в порядке…

— Мне было жутко страшно, — Даша отстранилась от брата и посмотрела на Антона и Васю, — Ребята, как хорошо, что вы здесь!

— Дашуль, что случилось-то? — сел на соседнюю кровать Антон.

— Я все вспомнила, — засунув за спину подушку, Даша откинулась на спинку кровати, — Что было до лазарета. Когда ты меня разбудил, — она погладила руку Саши присевшего на тумбочку у изголовья, — В голове была сплошная вата, я с трудом соображала, где нахожусь. Днем вроде было получше. Я уснула после капельницы, наверно, в начале двенадцатого. А потом был сон: я увидела человека в черном балахоне. Это просто ужас!

— Сейчас ты в безопасности, — мягко сказал Вася, — Мы рядом. Ты сможешь рассказать, что ты видела во сне? И что вспомнила?

— Письмо, предсказание Вадомы, оберег. Помню, как Иннокентий разодрал кулек с конфетами, а дальше — чернота. Страх. Боль. Человек в черном балахоне. Он дико злился. Приказывал мне подчиниться, что-то сделать. Я чувствовала его присутствие, будто он стоит со мной рядом! — Даша очень разволновалась, руки её сильно затряслись, — Я не могу это объяснить, но от него веяло безысходностью и смертью. Было ощущение животного страха, страха которого я прежде никогда не испытывала!

— Тихо, тихо, — Саша заботливо обнял сестру за плечи, и она уронила голову ему на грудь, — Успокойся, мы не дадим тебя никому обидеть.

— Но что это было? — тихо заплакала Даша, — Кто этот человек?

— Это лишь сон, — обнимая сестру, Саша повернулся и вопросительно вскинул брови глядя на друзей. Вася и Антон в ответ пожали плечами. — Знаешь, думаю, будет лучше, если мы тебе расскажем все, что знаем сами.

— Знаете что? — Даша выпрямилась и, отерев глаза, посмотрела на брата.

Ребята рассказали Даше о том, как и от чего она попала в лазарет — про отравленные зельем конфеты. Про медальон и защитные повязки, про Черного колдуна и Ритуал, про столкновение с «черным» в парке, и про засаду на доктора. Даша поминутно вскрикивала, охала и качала головой, а когда Саша рассказал о докторе, вновь разревелась.

— Какие вы у меня смелые, — Даша обвела ребят красными глазами, — Хорошо, что доктор не причем. Он такой заботливый и добрый. Я это чувствую.

— Доктор не причем, — кивнул Вася, — Только нужно как можно скорее выяснить, кто причем.

— Дашь, главное помни: Черному колдуну до нас не добраться, эти повязки закрыли ему к нам доступ. Ничего не бойся. Мы вычислим и поймаем этого «доброжелателя».

— Кто им может быть? Как думаете?

Ребята познакомили Дашу со своими версиями. Удивительно, но чем больше она узнавала подробностей этой истории, тем спокойнее становилась. Возможно, прийти в себя помогло лекарство, а может быть и то, что четверка, наконец, снова была вместе. Ребята долго сидели с разговорами пока в палату, позвякивая лотком, не вошла Любовь Федоровна:

— Успокоилась? — улыбнулась она, — Пора прощаться — пятый час уже. Скоро на учебу, а вы не спали совсем, — посмотрела она на ребят, — Да и укол пора ставить.

Попрощавшись с Дашей и медсестрой, ребята уже закрывали дверь, когда услышали за спиной:

— Доктор распорядился пускать вас троих в любое время, — поджала губы Любовь Федоровна, — Хоть среди ночи.

— Спасибо, — задержавшись в дверях, повернулся Саша, — Спокойной ночи.

Окно вместо первой пары, перед прорицанием, позволило ребятам хоть немного вздремнуть, но чувствовали они себя все равно чертовски разбитыми. Вадома шелестя юбками, бродила по кабинету, поправляя и давая советы студентам как правильно прочесть ту или иную линию на руке соседа. Друзья силились понять хоть что-то в линиях на ладонях друг друга когда, наконец, прозвенел долгожданный звонок. Преподаватель, попрощавшись, тут же удалилась в личный кабинет.

Саша решил поблагодарить Вадому за оберег. Сказав ребятам, что догонит, он постучал в дверь кабинета.

— Входите, Александр, — раздался голос из-за двери.

— Можно? — Саша вошел в небольшой кабинет, — Как вы узнали?

— Ну, я все-таки преподаю прорицание, — Вадома стояла и смотрела в окно. Резко развернувшись, она слегка улыбнулась и внимательно посмотрела на Сашу, — Я рада, что Даше лучше.

— Я хотел сказать вам большое спасибо за оберег.

— Хотел — говори.

— Спасибо, — смутился Саша, — Директор сказал, оберег спас Даше жизнь.

— Пожалуйста. Я лишь сделала то, что могла сделать. К сожалению, на вашу долю выпали страшные испытания. Но чтобы ни случилось, вы всегда должны помнить о самом главном: свет сильнее тьмы, особенно если он идет от сердца.

— Вы знаете, что нас ждет? Скажите, мы должны быть готовы.

— Нет, я не в праве, — она отвела глаза и опустилась в кресло, — Это вам может сильно навредить…

— Ну ладно, я пойду, — нарушил неловкую паузу Саша.

— Да. Передай Даше пожелание скорейшего выздоровления.

Глава 24 Вермис

— О-о-о! Свежий воздух! — Даша запрокинула голову, запустив пальцы в густые вьющиеся волосы, — Как я устала лежать. Красота-то какая, правда?! — она хлопнула по плечу сидящего рядом брата.

— Да, красота, — улыбнувшись, согласился Саша.

Ребята вчетвером сидели на скамейке рядом с Восточным корпусом. Еще днем доктор Шниперсон отметив улучшения в Дашином состоянии, разрешил ей кратковременные прогулки. Поэтому отсидев пары и быстро переодевшись, друзья пришли выгуливать Дашу, прихватив и для нее теплую уличную одежду.

— Так сладенького хочется, — мечтательно протянула Даша, поглаживая Иннокентия разлегшегося на её коленях.

— А я думал, тебя после этого проклятия надолго от конфет отвернет, — засмеялся Вася.

— Не, я бы сейчас куснула какое-нибудь пирожное или тортик от Романова. Ну, или конфету на худой конец.

— Нам теперь нельзя к нему в город, — Антон подобрал пожелтевший лист и принялся крутить его в руках, — Пока не разберемся с этим «черным». А с Романовым-то не мешало бы переговорить. Конфеты всё-таки его были.

— Так он же заходил ко мне сегодня перед нашей прогулкой, справлялся о самочувствии. Сказал, что к Быкову еще пойдет. Да он, наверное, в школе еще, — Даша поднялась с лавочки, взяв на руки кота, — Пойдемте, посидим у Главного корпуса, перехватим его, когда он выйдет.

Но, так и не дождавшись Алексея Николаевича, ребята проводили Дашу в лазарет. Входя в вестибюль Главного корпуса, они столкнулись с Романовым в дверях.

— Приветствую вас, — пророкотал он улыбнувшись. Ребята поздоровались в ответ.

— Алексей Николаевич, мы можем поговорить? — начал Саша.

— Прово́дите меня до парадной лестницы?

Они сошли по мраморным ступеням и двинулись по дорожке, в сторону спуска к озеру.

— Вы верно хотите расспросить меня про прошлую субботу, когда пострадала Дарья, — он посмотрел на ребят и покачал головой, — Будь они не ладны эти конфеты.

— Мы их забыли у вас,… можете рассказать, что с ними было дальше? — спросил Антон.

— Минут через двадцать как вы вышли на улицу с чаем, Филя вынес четыре пакета «Восточной ночи». Я сразу поставил один у кассы, чтобы вы его забрали, как чайку-то попьете. Я несколько раз выходил на кухню, оставляя прилавок. У нас так принято. Если кому-то что-то нужно срочно, то звякают колокольчиком. Я заметил что конфет нет, — Алексей Николаевич приложил палец к губам и сморщил лоб, вспоминая, — После того как отсадил эклеры. Точно. Еще пришла одна дама, мы её промеж себя называем «Четвертушка» — она берет всегда чего-нибудь на четверть копейки. Извела-таки нас взвешиванием и своими подсчетами…

— Так сколько прошло времени с нашего ухода? — перебив, уточнил Саша.

— Ну, час, может чуть больше.

— А еще три пакета с конфетами, — спросил Вася, — Они остались?

— Нет, их почти сразу разобрали, — с гордостью в голосе отмахнулся кондитер и принялся загибать пальцы, — Один взял господин Самсонов из Департамента международной связи, один — Олег Евгеньевич, для профессора Бочкина прихватил. Так. А, и профессор Астролябова решила угоститься. И один вам. Всё. Все четыре.

Ребята переглянулись.

— Как вы думаете, — как можно тактичнее спросил Антон, — Кто-то на кухне мог добавить зелье в конфеты?

— Нет, — покачал головой Алексей Николаевич, — Уверен, это было не на кухне. В тот день с утра помогал только Филя, Панкрат вышел около трех пополудни. Как узнал, что Дарья пострадала, я с Фили спросил, будьте спокойны! Он точно не причем.

— Вы его что, пытали? — опешил Вася.

— Ну, незачем вам знать такое, — отрезал кондитер, отведя глаза. — Только я уверен — Филя этого точно не делал.

Они добрались до верхней площадки лестницы, и Алексей Николаевич поднял воротник, защищая горло от напористого ветра с озера.

— Получается, зелье добавили в конфеты уже после, — покачал головой Саша. Поежившись, он застегнул толстовку и накинул капюшон.

— Поверьте, я перебрал все возможные варианты и ума не приложу, кто сотворил это злодейство. Обещаю, если что-то выясню — сразу дам знать. Всего хорошего, берегите себя.

— Получается, конфеты забрал кто-то, кто был у Романова до двенадцати часов, — нахмурился Саша, глядя в след спускающемуся по лестнице кондитеру, — Астролябова и Чучев точно могли. Шниперсона-то мы встретили у аптеки уже позже.

— Так-то никто не мешал ему зайти к Романову до аптеки и прихватить «Восточную ночь», — возразил Антон, — Но мне кажется он уже вне подозрений?

— Ну, да, — кивнул Саша, — Так и Румянцев тоже мог стырить конфеты.

— Да кто угодно мог их забрать! Мы же не обязательно видели в тот день всех, кто из «Потентиллума» ходил в Круглозерск. Пошли уже, холодно, — Вася развернулся и пошел к корпусам. Ребята последовали за ним, — Мы же не знаем, кто прошел мимо нас, пока мы заходили в магазины.

После ужина ребята вышли в вестибюль Главного корпуса. Любуясь рыбами в чаше фонтана, они строили планы, чем занять вечер.

— Можно в кислые шашки порубиться, — предложил Кирилл, — или шары погонять в бильярд.

— А вы уже доклады написали по превращениям предметов? — выпучив глаза и поджав губы, замерла Елена Дроздова, — Дайте, кто глянуть!

— Умеешь ты настроение поднять, Лена, — скривился Кирилл, — Завтра что, пятница? Блин, точно. Доклад же надо.

— Мы так-то на вас рассчитывали, — кисло улыбнулся девчонкам Артем и покосился на Антона.

— Ладно, барышни, приходите к нам, — Антон посмотрел на часы, — Вместе что-нибудь понапишем.

Вообще учеба давалась ребятам не очень сложно. Конечно, основная заслуга в этом принадлежала Антону. Быстрочтение и феноменальная память позволяли ему перелопачивать огромные горы книг, выделяя самую ценную информацию. Ребятам оставалось лишь внимательно выслушать краткий пересказ Антона и написать очередной доклад или работу. Артем, Кирилл, Полина и сестры Дроздовы мигом присоседились к этому процессу, экономя кучу свободного времени. Конечно, Антон быстро стал в их компании непререкаемым авторитетом в учебных вопросах.

Суховатый, немного сгорбившийся библиотекарь Генрих Артурович Вермис, похожий на большого книжного червя, уже начал тихо ненавидеть Антона. Его каждодневные, а то и не по одному разу, визиты в библиотеку доводили хранителя до исступления. Переписывая в карточку очередную высоченную стопу книг, он пыхтел и недобро щурился на любознательного студента. Никто и никогда раньше не доставлял этому старому ворчуну столько хлопот.

Когда в пятницу, предвкушая выходной, Антон поставил на стол регистрации стопку из семи толстенных книг и отправился еще за несколькими, Генрих Артурович взорвался:

— Что вы все ходите, и ходите! Берёте, и берёте! — он тряс лысой головой, и очки чуть не сваливались с худого носа, — Вы взялись извести меня?! Вы их хоть открываете, или так назад приносите?! В вашей карточке закончился третий вкладыш, — он кинул на стол бумаги с зачеркнутыми номерами взятых экземпляров, — Это больше семидесяти книг! За две недели! Я подам жалобу на вас руководству школы. Надо ж придумать — так издеваться!

Все это Антон слушал молча, ожидая, когда у Вермиса кончится запал. После Антон пододвинул стопку книг поближе к библиотекарю, улыбнулся, и вежливо, стараясь скрыть волнение и не заикнуться, спросил:

— Оформим?

— Ждите вызова к директору, молодой человек! — Генрих Артурович резким движением достал из ящика новый вкладыш и начал переписывать номера книг, гневно зыркая на Антона.

На следующий день Антон получил Требование. Это был плотный лист с гербом школы, печатью и подписью директора. Текст, набранный некрупным машинописным шрифтом, гласил:

«Студенту первого курса Вторыгину Антону надлежит явиться девятнадцатого сентября сего года к четырнадцати часам в кабинет директора, для дачи пояснений в разбирательстве по докладной записке от заведующего библиотечным фондом Вермиса Г. А.»

В левом верхнем углу бланка была карандашная приписка от руки: «Жду троих»

Сразу после обеда Антон, Вася и Саша отправились в кабинет директора. Постучав, Антон открыл дверь.

— Это просто возмутительно! — услышали ребята дребезжащий голос библиотекаря, — Я требую принять меры!

— Здравствуйте, — Антон нерешительно замер на пороге. — Можно?

— Здравствуйте. Входите Вторыгин, — ответил директор, — Крайнов, Першенев, прошу подождать в коридоре.

Антон прикрыл за собой дверь, оставив небольшую щелку, чтобы друзьям было слышно происходящее в кабинете. Директор сидел за столом для совещаний напротив разгневанного Вермиса.

— Садитесь, — Быков указал на кресло рядом с собой, — Думаю, вам ясно, по какому поводу я вас пригласил?

— Да. Но что плохого в том, что я читаю?

— Вот видите! — взвизгнул Вермис, — Он продолжает издеваться даже при вас, директор! — вдруг брови на его морщинистом лице взметнулись вверх, — А-а-а, я понял! Это негласная инвентаризация! Если так — я буду жаловаться в Департамент труда!

— Успокойтесь, Генрих Артурович, это не инвентаризация, мы во всем разберемся. Ваш библиотечный формуляр, — спокойно обратился директор к Антону, — На данный момент заполнен на восемьдесят три книги. Вы хотите сказать, что изучили все?

— Нет,… две остались не тронутыми.

— Хорошо, — директор сделал пасс рукой и из шкафа возле камина выскочил увесистый том, — Прочтите со сто тридцать четвертой по сто тридцать седьмую страницы и расскажите нам, о чем там говориться. Начинайте, прошу.

Антон придвинул к себе огромную книгу. Он нашел нужную страницу и задержался не ней не больше пяти секунд. Перелистнув, пробежал глазами по развороту и снова перелистнул. Он смотрел на новую страницу одно мгновение, после чего подвинул книгу директору:

— Здесь рассказывается о восстании гоблинов в Британии в тысяча пятьсот пятом году. Лидером протестного движения выступил некто Локус. Восстание жестко подавили, хотя спустя почти восемь десятков лет гоблины были признаны имеющими определенные права в мире магов, что и закрепили в Хартии на всемирном конгрессе в тысяча пятьсот восемьдесят третьем го…

— Довольно! Он издевается! — заверещал Вермис, и резко развернул книгу к себе. Он достал еще одни очки и, водрузив их на тонкий нос, принялся читать. Шевеля губами, Генрих Артурович становился все мрачнее с каждой прочитанной строчкой. Наконец он просиял, — Я понял, вы заранее сговорились!

— Вы забываетесь, Генрих Артурович, — строго, но спокойно сказал директор, — Впрочем, вы можете и сами выбрать любую книгу из имеющихся, — Александр Александрович указал на многочисленные фолианты, занимающие три больших шкафа.

— Простите, — Вермис потупил взгляд, вероятно осознав, что перегнул палку, — В этом нет необходимости.

Через пять минут библиотекарь вышел из кабинета с мрачным видом. Он уносил с собой письменное распоряжение директора: «Выдавать студенту Вторыгину разрешенные книги из фонда библиотеки независимо от испрашиваемых объемов».

— Ну что, как Дарья? — спросил директор, пожав, руки ребятам. Он указал на кресла и Саша с Васей тоже присели за стол.

— Значительно лучше, — ответил Саша, — Пришлось, правда, ей вкратце все рассказать.

— Как она отреагировала? — брови директора взлетели.

— На удивление спокойно.

— Александр Александрович, — спросил Антон, — есть ли какая-нибудь возможность обнаружить заклятие подвластия?

— Я перепробовал все известные мне способы, но безрезультатно. Эффективных и безопасных средств я пока не нашел.

— Как тогда обнаружить «черного»?

Директор покачал головой:

— Пока не знаю. Возможно, он предпримет еще что-то и как-то обнаружит себя.

— Мы не можем ждать, когда он решится нас убить! — встрепенулся Саша, — Надо действовать.

— На данный момент у нас под подозрением Румянцев, — Вася загибал пальцы, — Профессор Астролябова и профессор Бочкин со своим лаборантом — у них тоже ранены правые руки. Доктор Шниперсон, как мы выяснили, не при делах.

— Господин Романов утверждает, что конфеты покинули прилавок без зелья внутри, — добавил директор, — И я склонен ему верить. Вы сейчас защищены как никогда, возможно не стоит пороть горячку.

Холодный мрак густого ельника сменился белым обволакивающим туманом. Этот туман, поглощающий все вокруг, плотно стелился по гнилому болоту, скрывая от посторонних глаз скалистый остров посреди бескрайних топей.

Даша услышала, как тихий шепот зовет её по имени. Она пытается сопротивляться, но несется навстречу пугающему голосу помимо своей воли. Она миновала небольшой провал вскале, и огромный камень с грохотом отрезал ей путь назад. Даша понеслась по бесконечно петляющему, освещенному редкими факелами узкому тоннелю. Вначале она пыталась запомнить бесчисленные развилки, но быстро поняла, что запуталась. Страх подкатывал к горлу комком. Она оказалась в большой пещере. Посреди неё, спиной к Даше, стоял человек в черном балахоне с остроконечным капюшоном на голове. Он резко развернулся и схватил Дашу за левое запястье. В его правой руке блеснул серп. Даша зажмурилась, почти теряя сознание от ужаса охватившего её. В этот момент он с размаху резанул по запястью, там, где был ромб. Раздался оглушительный хлопок, но вместо крови в стороны брызнули яркие искры. Человек в черном выронил серп и попятился назад, издав громогласный вопль: «НЕ-Е-Е-Т!». Даша схватилась за руку — она оказалась цела, и заглянула под капюшон, пытаясь разглядеть лицо. В этот момент страшный голос прокричал: «Я НАЙДУ СПОСОБ!..» и балахон пустой черной тряпкой упал на пыльный пол к Дашиным ногам. «ВЫ БУДЕТЕ МОИМИ!!!» многократно пронеслось по пещере, отражаясь от каменных сводов. «ВЫ ПОДЧИНИТЕСЬ МНЕ!!!»

Даша резко открыла глаза. Сердце выпрыгивало из груди от охватившего её ужаса. Иннокентий, сидевший рядом, жалобно мяукнул.

— «Только сон. Это снова сон…» — успокаивала она себя.

Приглушенные светильники тускло освещали палату. Даша села и трясущейся рукой налила стакан воды. Она сделала несколько глотков, ощущая небольшое жжение на левом запястье. Даша надавила большим пальцем на повязку в том месте, где был знак на руке. На серой полоске кожи под пальцем вдруг вспыхнул ярко-золотой ромб, на секунду проявились непонятные знаки в орнаменте. Жжение тот час же пропало, Даша сделала несколько глубоких вдохов пытаясь успокоиться. Взяв в охапку обеспокоенного кота и свернувшись калачиком, она снова закрыла глаза, в надежде уснуть.

Через несколько дней Саша зашедший проведать сестру буквально задыхался от возмущения:

— Какая учеба, какие гонки, Даша? Ты еще слаба. Каждую ночь эти кошмары…

— Ну не лежать же мне здесь теперь весь семестр!

— Конечно, нет! Только надо все-таки вылечиться. Яков Семенович говорит, что осталось пять дней уколы делать. — Саша кивнул на настенные часы, — Ладно, пойду я. Тебе как раз сейчас с уколом придут.

— На укол я могу и специально сюда сходить, — с вызовом ответила Даша. — Кстати, можешь посидеть пока. Любовь Федоровна еще долго не явится.

— Почему?

— Сейчас она поставит бутыль на полку, та не выдержит и обрушится, сметая нижние полки. Уборки минут на десять, не меньше.

— Что ты мелешь вечно? Какая бут,… — Саша не закончил, потому что за дверью послышался грохот и звон стекла.

— Ну вот! — торжествующе улыбнулась Даша, указав рукой на дверь.

— Как ты узнала!? — выпучил глаза Саша.

— Да как-то само в голову пришло…

Друзья считали, что им повезло с одногруппниками. Ребята оказались очень весёлыми и общительными. На переменах часто звучал смех от шуток Савелия Егорова и Егора Федорова, которые сидели за одним столом. Еще до поступления в «Потентиллум» парни учились в одном классе и, будучи лучшими друзьями, часто разыгрывали друг друга.

Вот и сегодня перед занятием по базовому курсу заклинаний Савелий и Егор устроили настоящий рыцарский турнир. Огромный кабинет профессора Пыж, который занимал почти целый этаж, позволял хорошо разогнаться.

Под всеобщий хохот и подбадривающие крики одногруппников, пришпоривая резво скачущие зачарованные стулья они, грозно неслись навстречу друг другу. Нацепив на головы сетчатые корзины для бумаг и вооружившись швабрами, рыцари неумолимо приближались к столкновению.

— Вы будете повержены, мистер Ничтожествус! — кричал Савелий, с трудом удерживаясь на скачущем стуле.

— Прощайтесь с жизнью, господин Труссарди! Я отомщу вам! — Егор вонзил копье сопернику прямо в сердце, которое как раз находилось подмышкой, и тот, свалившись в верного «коня» упал замертво.

— Браво! — неожиданно появившаяся профессор Пыж склонилась над «мертвым телом». В это время прозвенел звонок, — Похоже, вы овладели заклинанием «анимайтем». Осталось лишь проверить, как вы усвоили первый раздел СМП, — Маргарита Александровна широко улыбнулась.

— Извините, — запыхавшийся Савелий вскочил на ноги и поспешил занять место за своим столом.

— Все в порядке, но прошу вас не садиться, а поведать о первом законе из материального раздела СМП, который называется?..

— Э-э-э, — Савелий поднял глаза в потолок и почесал затылок.

— «Э-э-э» — не совсем верное название, — чуть заметно улыбнулась профессор.

— Закон сохранения вещества, — Савелий услышал за спиной спасительный шепот Антона.

Ободрившись, он начал громко отвечать, повторяя за Антоном:

— Закон сохранения материи или вещества гласит: чтобы что-то создать, надо обладать достаточными и доступными запасами исходного вещества.

— Хорошо, — кивнула Маргарита Александровна, — А второй закон? — обратилась она ко второму «рыцарю».

— Закон преумножения и копирования. Основан на замещении части преумножаемого вещества веществом из списка исключений (вода, кремний, кислород), — бойко повторил за Антоном Егор.

— Прекрасно! — просияла профессор, открывая журнал, — Вторыгин — превосходно, Егоров и Федоров — сносно. И то благодаря «анимайтему»! — она посмотрела на «рыцарей» поверх очков, чуть заметно подмигнула и улыбнулась. — Готовьтесь лучше господа ведь это база, а без неё никак. — И обведя взглядом остальных, добавила, — Не забудьте — большой промежуточный зачет по СМП состоится в субботу, двадцать четвертого октября. Ну а сегодня нас ждет второй раздел СМП — нематериальный мир…

Конечно же, все первокурсники уже давно использовали Палочки без надзора профессоров, но иметь официальный допуск хотелось всем. Ребята очень ждали двадцать второе сентября. На этот день назначили промежуточный зачет по защитной магии — сдав его можно было использовать Палочки, не опасаясь взысканий.

Даша очень переживала, что из-за лазарета пропустит зачет, поэтому, как только закончились занятия, ребята тут же явились к ней в палату.

— Ну что сдали? — Даша села в кровати и засунула подушку за спину.

— Легко! — улыбнулся Саша и, рассекая Палочкой воздух, сдвинул брови, — Сяськи-масяськи!..

— Ну, Сань! Я серьезно!

— Ястребов проверяет, узнаешь ли палочку из нескольких не глядя, и просит исполнить пару-тройку простейших заклинаний.

— Вась, это вы на занятия ходите, а у меня пропуски одни…

— Дашуль, да там и правда, ничего страшного, — Антон сел на соседнюю кровать, — Надо быть полным тупицей, чтобы зачет завалить. Тебе это не грозит.

Глава 25 Особый отдел

В среду утром Даша упросила-таки доктора Шниперсона отпустить её из стационара. Поклявшись являться два раза в день на уколы, она счастливая, неслась в свою комнату. Саша, следом тащил пакеты с вещами и недовольно бурчал:

— Стрекоза, говорю надо пролечиться…

— Я тоже тебя очень сильно люблю, — Даша остановилась, и крепко обняла брата.

Довольный кот, распушив хвост радостно мяукал. Всю дорогу от лазарета он не отстал от Даши ни на шаг.

— Дашка! — широко улыбнулась Елена, — Выписали?

— Её не выпиши,… — ворчливо отозвался Саша, бросая пакеты у Дашиной кровати.

— С возвращением! — просияла Ольга.

— Что за шум? — в комнату влетела Полина с полотенцем на голове. Увидев Дашу, обняла её, — Наконец-то.

— Слушай, у нас столько новостей! — затараторила Елена, — Кстати, есть хочешь? Правда, до ботаники уже не успеешь сходить. Может чаю?

— Не, меня в лазарете накормили, — ответила Даша, скидывая канцелярию в сумку.

Даша, изрядно наскучавшись в лазарете, была рада вновь оказаться на занятиях. Даже лекция по ботанике не уменьшила её рабочий настрой.

Профессор Ястребов после лекции по основам защитной магии подошел к Даше:

— Рад снова видеть вас на ногах, — он улыбнулся. — Похоже Яков Семенович на этот раз превзошел сам себя. Будьте впредь осмотрительней. Не подбирайте чужие вещи.

— Спасибо. А вы не знаете, не установили, кому принадлежала эта брошь? И где она теперь?

— Нет. Но эта вещь с очень черной историей, и естественно её конфисковали манидефенсоры.

Ребята притащились на практику по основам колдовских варов одновременно со звонком. В аудитории был только профессор Бочкин, суетившийся у большого агрегата с многочисленными колбами, трубками и большим котлом под которым горело ярко-фиолетовое пламя. Заметив входящих студентов, профессор снисходительно улыбнулся:

— Наконец-то. Рассаживайтесь скорей, иначе мы не успеем провести работу. Сегодня мы будем готовить чрезвычайно полезный вар, спасающий от большинства ядов растительного происхождения.

Через десять минут, когда агрегат уже гудел и булькал, а профессор с подробными пояснениями добавлял один за другим все новые ингредиенты, в дверь постучали. Профессора Бочкина срочно вызвали по каким-то неотложным делам в Главный корпус.

— Процесс запущен, и его необходимо довести до конца, — обратился профессор к студентам, — Меня заменит Олег Евгеньевич, а помогут ему,… — он прищурился, обводя аудиторию, — Крайнова и Румянцев.

Лаборант Чучев, как оказалось, еще не совсем оправился от травмы. Его правая кисть была полностью забинтована до запястья, левая — поперек ладони. На пальцах левой руки виднелись участки с тонкой молодой кожей — следы недавнего ожога. Олег Евгеньевич заметно волновался — видимо, самостоятельное проведение практической у студентов не было для него приятной неожиданностью.

Даша и Румянцев, надев очки, плотные защитные фартуки и перчатки, выполняли сбивчивые и не всегда внятные указания лаборанта. Даша то и дело на всякий случай поглядывала в раскрытую на столе методичку с описанием приготовления вара. Несколько раз она шепотом, чтобы никто не слышал, подсказывала Олегу Евгеньевичу правильный вес или объем добавляемых веществ.

Румянцев с кислой физиономией продолжал перемешивать булькающее варево большущей деревянной ложкой, надменно посматривая то на лаборанта, то на ассистентку. Даша, наконец, успокоив стрелку весов, отмерила семь грамм толченых клыков черной гадюки и всыпала их в вар. С громким хлопком из котла вырвалось зеленоватое, пахнущее тухлыми яйцами облако. Румянцев взвизгнул и с ужасом на лице отскочил. Коричневато-зеленая густая масса вдруг стала жидкой и абсолютно прозрачной.

— Очень хорошо, — Олег Евгеньевич склонился над котлом. — У нас с вами получился превосходный продукт! — казалось, он и сам не верил в благополучный исход практической работы, но видя результат, теперь просто светился, — Приготовьте пузырьки номер четыре и подходите за противоядием…

После звонка Румянцев швырнув фартук и перчатки на стол, тут же испарился. Даша задержалась немного помочь лаборанту.

— Спасибо. Вы меня сегодня очень выручили, — явно смущаясь, произнес Олег Евгеньевич.

— Мне было не сложно, — улыбнулась в ответ Даша, складывая склянки с порошками на поднос, — Но, пожалуйста.

— Слышал, вы болели. Я рад, что все позади.

— Дашь, ты идешь? — вернулся Саша, — Помочь вам может?

— Нет, нет, — отозвался лаборант, — Мы почти закончили. Я дальше сам. Поторопитесь, не то пропустите обед.

Послеобеденная лекция по географии колдовского мира у профессора Бонса обещала два часа дремотного покоя. Но подходя к аудитории, друзья увидели толпу однокурсников стоящую у двери. Им не давал войти Иван Болотов. Оказалось Иван, которого на прошлой лекции пристыдил профессор, пришел сегодня раньше всех и застал Филиппа Панфилыча… дремавшим. Пожилой профессор видимо любовался садом, когда теплое солнце и удобное кресло сделали свое дело — он так и остался сидеть в кресле развернутом к окну. Запрокинув голову, профессор мерно похрапывал.

— Давайте тихо зайдем и сядем, — мстительно ухмыльнувшись, Иван открыл дверь, и студенты на цыпочках стали занимать свои места, — Только не шумите сильно.

Даже звонок не привел профессора Бонса в чувство, поскольку прикрыв дверь, Иван наложил на неё заглушающее заклятие.

Вначале студенты действительно старались не шуметь, но вскоре шепот сменился негромким бормотанием, а оно в свою очередь разговорами в полный голос. Временами аудиторию взрывал чей-нибудь громкий смех, а то и откровенный гогот.

За несколько минут до конца пары Иван снял заглушающее заклятие с двери и бросил смятой в комочек бумажкой в профессора Бонса. Второй «снаряд» достиг цели, попав профессору по лысой макушке. Тот встрепенулся, хрюкнул и открыл глаза.

Развернувшись от окна, Филипп Панфилыч недоуменно уставился на ухмыляющихся студентов:

— Что?.. Прекратите баловАТЬся, иначе нам с вами придется расстАТЬся! — прикрикнул профессор и пальцем подтолкнул на место очки, почти сползшие с тонкого сухого носа.

— Спасибо за интересный и содержательный рассказ, профессор, — едва сдерживая смех, сказал Иван. В этот момент прозвенел звонок…

Профессор Астролябова, словно чувствуя, что студенты профилонили предыдущую пару, загрузила их по полной программе.

Сегодня они извлекали семена из тугих красных шишкообразных плодов и изодрали все руки, пока каждый не набрал по объемному холщевому мешочку. А сразу после этого сортировали извивающиеся червеподобные гадко пахнущие корни по длине и диаметру и распихивали их по большим склянкам с плотными крышками.

Когда занятие почти закончилось, тишину в кабинете нарушил резкий вопль. Это один из зеленых любимцев профессора ухватил за лодыжку Павла Ромашина. Несчастный студент от неожиданности подпрыгнул и отдавил мясистое щупальце, которое сталось извиваться на каменном полу.

Случись это на занятии у кого-то другого, студенты бы вволю посмеялись, но сейчас всем было не до смеха. Сказать, что Лидия Петровна оказалась расстроенной — значит не сказать совершенно ничего. Её скрипучий голос казалось, заполнил всю школу. Она сокрушалась так, что звенели стекла:

— Это же кровохлебка лазящая! Я десять лет её растила! Из семечка! Она еще совсем несмышленая! Вы должны смотреть, куда ступаете! — кричала она, будто это студент Ромашин вероломно напал на беззащитный цветок. — Вечно все топчете и рвете…

Павел теперь не знал, что было бы лучше: быть покусанным этой тварью или выслушать громкие стенания профессора.

В довершении гневного монолога профессор Астролябова задала всем на дом по пятистраничному докладу о злосчастной кровохлебке:

— Сдача работ в понедельник! И только попробуйте явиться без докладов!

Решив не откладывать в долгий ящик написание работы о кровожадной любимице профессора Астролябовой, Антон, после ужина, отправился в библиотеку. Встретил его скучающий Вермис, который при виде Антона поджал губы и принял максимально серьезный вид. Конечно же, Генрих Артурович уже прекрасно знал Антона в лицо, но все равно пристрастно изучил его студенческий билет, несколько раз сверяя фотографию со смотревшим на него вживую лицом. Наконец, Антон получил пропуск в книгохранилище.

— Не забудьте, молодой человек — библиотека закрывается в двадцать один час. Настоятельно рекомендую покинуть залы до этого времени, — библиотекарь ехидно ухмыльнулся.

Антон уже подобрал несколько книг касаемо темы будущего доклада и отнес на стол регистрации, но подумал, вдруг этого окажется мало. Он вернулся в книгохранилище и его внимание привлекли стеллажи, отделенные от основного помещения металлическими прутьями, упирающимися в потолок. «Особый отдел» — догадался Антон и принялся рассматривать корешки фолиантов: «Как пережить столкновение с черным магом»; «Изгнание — есть ли жизнь после»; «Полный список контрзаклятий. Издание девятое, дополненное»; «Специальные вары» и так далее. Антону непреодолимо захотелось попасть внутрь, в запретный отдел. Он двигался вдоль ограждения, пока описав почти полный круг, не оказался у металлической калитки.

— «Ну, да!» — с досадой он пнул по препятствию и калитка, завибрировав немного приоткрылась. По всей видимости, последний посетитель забыл закрыть отдел на ключ!

Несколько секунд Антон колебался, но потом решительно распахнул калитку. Тихо прикрыв за собой створку, он отправился изучать запретный книгофонд. Антон ощутил такой прилив адреналина, словно совершил прыжок с парашютом. Его душа просто пела — столько вокруг было удивительных книг. Одни на вид совершенно обычные, другие в дорогих переплетах из благородной кожи, третьи в окладах из серебра и золота с инкрустацией драгоценными камнями.

«Специальный допуск» — гласили таблички на двух больших стеллажах стоящих отдельно. На полках стояли книги, часть из которых оказалась привязана. А некоторые экземпляры так плотно сковывали цепи и замки, что без ключа невозможно было даже заглянуть внутрь. Конечно Антону тут же захотелось рассмотреть все эти книги.

До закрытия библиотеки оставалась четверть часа. Вермис громко дребезжал у стола регистрации, отчитывая какого-то несчастного за плохое обращение с книгой. А это означало лишь одно — у Антона есть несколько минут, чтобы пробежаться по полкам: «Нити судьбы»; «Мировая черная магия. Низвергнутые»; «Контрзаклятия черной магии»; «Опасности превосходства». Стоп. Контрзаклятия черной магии. Возможно, это поможет вычислить отравителя!

Антон осторожно взял с полки книгу «Контрзаклятия черной магии. Полетаев А.В.» Он слышал, что некоторые книги могут быть защищены сигнализацией, которая срабатывает, если кто-то без допуска вздумает сунуть в книгу свой нос. Антон с большим опасением немного приоткрыл книгу, но ничего страшного не произошло, и он принялся изучать оглавление. Вот оно, то, что нужно! Страница четыреста восемнадцать. Он быстро прошелестел до нужного места и принялся читать:

— «Выявление человека, находящегося под заклятием подвластия черной магии. Самый действенный способ определения такого подвластия — применение Белого…»

Вдруг следующее строчка перескочила через три строки, а не её место перепрыгнула строка с самого низа страницы. Что за дела! Антон снял очки, зажмурился и потер переносицу. Никогда раньше он не утомлялся так, чтобы скакали строчки.

Антон услышал приближающиеся шаги, захлопнул книгу и сунул её на полку. В этот момент за спиной раздался визг:

— А-а-а! Взыскание обеспечено! — торжествовал библиотекарь, тряся головой, — Немедленно покиньте особый отдел! Я подам на вас докладную!

— Тут открыто было,… — хотел оправдаться Антон, но видя мстительный настрой Вермиса поспешно вышел из особого отдела.

Антон слышал дребезжание библиотекаря и его шаги за спиной, пока проходил через все залы книгохранилища. Миновав читальный зал, он бросил пропуск на стол регистрации, схватил книги для доклада и выскочил в холл.

— Ну, доклад спасен? — улыбнулась Даша, кивая на два увесистых тома в руках друга. Но когда Антон бросил книги на тумбу и хмуро плюхнулся на стул, спросила серьезнее, — Что случилось-то?

— Где Кирилл с Артемом? — посмотрел на друзей Антон.

— Ушли после ужина куда-то, — спрыгнул с подоконника Вася, — Ты чего?

— У меня первое взыскание.

— Как? За что?

— Меня Вермис в особом отделе застукал. Сказал, подаст докладную.

— Ты чего туда полез-то? — Саша подсел к столу, — Ты же для Астролябовой за книгами пошел?

— Главное что я там нашел! Старую книгу «Контрзаклятия черной магии». Там сказано, как определить человека под заклятием подвластия!

— И как? — оживилась Даша.

— Не знаю, — понуро покрутил головой Антон, — Не успел прочитать.

Антон рассказал друзьям про особый отдел, про книги на цепях и про специальный допуск, которого у них, конечно, не было, и быть не могло.

— Слушайте, надо у Быкова спросить про эту книгу. Уж него-то точно есть допуск, — предложила Даша.

— Я пока из библиотеки шел вот о чем подумал. Мы спрашивали Быкова о том, как вычислить «черного», так? — ребята кивнули в ответ. — Он сказал, что не знает. Думаете директор не в курсе про такую книгу и способы, описанные в ней?

— Что ты хочешь сказать?

— Ну,… Похоже, Быков что-то нас скрывает.

— И хорошо, если для нашей защиты, — добавил Вася, — Ведь так-то нет гарантии, что он на нашей стороне…

На следующее утро, ребята сидели на лавочке в крытом переходе в ожидании директора. Еще с вечера они решили, что стоит перехватить его перед занятиями и осторожно выяснить про эту книгу. Тем более о том, что Антон побывал в особом отделе, директор узнает сразу, как явится к себе в кабинет. Ведь не было никаких сомнений — Вермис уже настрочил свою кляузу.

— Доброе утро Александр Александрович! — Вася окрикнул погруженного в мысли директора.

— Доброе, — улыбнулся он в ответ, когда заметил ребят, которые тоже его поприветствовали.

— Мы хотим с вами поговорить, — продолжил Вася, озираясь на снующих туда-сюда студентов и преподавателей, — Наедине, желательно.

— Если разговор не долгий — давайте выйдем на улицу, — и директор, видя готовность ребят, поспешил к выходу. — Ох, разошелся-то как, — профессор Быков достал Палочку и очертил в воздухе большой круг. Крупные капли дождя стали разбиваться о невидимую преграду над их головами, потоки воды стекали по сторонам как с огромного невидимого зонта. — Вот так-то лучше будет. Говорите, — он достал круглые золотые часы, — До занятий совсем немного.

— У нас окно первой парой сегодня, — напомнила Даша.

— Хорошо, — кивнул директор, — Так о чем вы хотели поговорить?

— Библиотекарь Вермис сегодня снова подаст на меня докладную, — опустив глаза, сказал Антон.

— По какой причине?

— Я был в особом отделе.

— Продолжайте, — лицо директора стало непроницаемым.

— Там было открыто. Я там заметил книгу,… — Антон вдруг резко передумал, и поспешно добавил, — Много книг. Я только вошел и тут же явился Генрих Артурович.

Директор сурово посмотрел на Антона:

— Если Генрих Артурович подаст докладную, мне придется на нее реагировать. Вы, несомненно, получите взыскание, если окажется, что проникли в особый отдел, взломав замок, — и более мягко, прищурив один глаз, спросил, — Ведь вы этого не делали?

— Нет! Решётка была не закрыта.

— Ну что ж, хоть это…

Ребята, решив позавтракать, уселись за самый дальний стол в углу трапезной, чтобы никто не мог их подслушать. Студентов за столами почти не было, ведь первая пара уже давно началась.

Антон задумчиво опустил вилку с наткнутой на нее сосиской:

— Он следил за нашей жизнью в детском доме; от него мы узнали про грозящую нам опасность; потом письмо-предостережение, которое тоже может быть от него; Дашкино отравление; эта брошь, чтобы сбить с толку манидефенсоров; теперь мы знаем про книгу. Не многовато ли в одном ряду?

— Но у него не ранена рука, — вставил Саша.

— Слушайте, я не знаю, что и думать, — прошептала Даша, качая головой, — Мне казалось, Быков хочет нас защитить. А сейчас…

— А может он хотел, чтобы мы так думали, — также шепотом ответил Вася, — Мы ему нужны для чего-то — это же очевидно. И как легче сделать так, чтобы мы все вместе были рядом? Конечно, запугать нас.

— Ну да,… но если Быков и причастен к этому, — Антон покачал головой, — Не думаю, что он действует сам.

— Если? Почему тогда он не воспользуется этой книгой? — Даша перевела взгляд на брата, — А ты что скажешь?

— Не знаю. Похоже, здесь мы и правда, можем верить только друг другу.

— Я думаю нам надо раздобыть эту книгу, — обведя взглядом друзей, заговорщически прошептал Вася. — Найдем подвластного — вычислим и «черного».

— А если мы ошибаемся, что тогда? — с сомнением прошептала Даша, — Вдруг мы сделаем только хуже. Если Быков не причем, он будет в ярости.

— Быкову о наших планах знать не стоит. Прочитаем книгу — узнаем кто здесь кто, и кто при чем.

— Тогда нужно как можно меньше попадаться ему на глаза. Может, забьем на астрономию? — улыбнулся Саша и впился зубами в кулебяку с палтусом.

В пятницу, на практике по дендрологии профессор Камышева назначила Дашу и Зою Ледневу дежурными. Занятие уже подходило к концу, и девчонки принялись собирать боксы с наглядным материалом. Оксана Александровна как раз объясняла задание на дом, когда Даша, проходя мимо со стопкой боксов, вдруг швырнула их на пол и, ухватив преподавателя за локоть, с силой потащила в сторону.

— Крайнова!.. — возмущенно вскрикнула профессор, но не закончила мысль. В этот момент сверху громко бабахнуло. Взрыв был настолько сильным, что казалось, содрогнулся весь корпус. Огромный кусок штукатурки с тяжелой витиеватой лепниной ухнул вниз, туда, где только что находился преподаватель. Огромное облако поднявшейся в воздух пыли мгновенно скрыло стоявших у доски.

— Даша! — Саша подскочил с места и кинулся в облако.

— Я нормально, — кашлянув, отозвалась сестра.

— Все живы? — из рассеивающейся пыли появился профессор Камышева, — Никого не задело? Спасибо Дарья, но как?

Отряхиваясь, Даша пожала плечами в ответ.

— Целы все? — в дверь просунулась голова профессора Ястребова, — Это у вас?

— По-моему это снова у профессора Субитова, — Оксана Александровна сняла пыльные очки и, прищурившись, посмотрела на потолок. Профессор Ястребов коротко кивнул и скрылся.

Позже выяснилось, в кабинете экспериментальной магии, этажом выше, случилось ЧП. Взрывом вынесло перегородку и окна. К счастью, профессор Субитов успел накрыть студентов заградительным заклятием. Никто не пострадал, если не считать нескольких синяков и шишек, пары оторванных пуговиц и незачета у виновника инцидента четверокурсника Артура Фиш.

— Ну, Дашка ты даешь! — Елена с восхищением смотрела на соседку, — Ты теперь на дендрологию вообще забить можешь.

— Точно, — смеясь, добавила её сестра, — Ведь не сможет же Камышева своей спасительнице поставить незачет.

— Да ну вас, — с улыбкой отмахнулась Даша и принялась за солянку.

— Дашь, ну как ты узнала-то? — не унимался Саша.

— Да отступитесь вы, дайте поесть, — Даша с деланной строгостью посмотрела на собравшихся за столом, — Говорю же — НЕ ЗНАЮ!

В тот же день Антона вызвали к директору для разбирательства по докладной Вермиса. Друзья как на иголках прождали его почти полчаса в коридоре. Наконец ручка в виде головы медведя повернулась, и в коридор выскочил раскрасневшийся Антон:

— Погнали, — кинул он друзьям и быстро направился к лестнице.

— Ну что? — Вася перескакивал через ступеньку, спеша за ним.

Антон остановился только за директорским фонтаном. Вдохнув полной грудью, он просиял:

— Прокатило. Только предупреждение вынесли.

— Что было-то?

— Меня Астролябова спасла! Случайно, конечно. Выяснилось, что она была в особом отделе за несколько минут до меня и не закрыла решетку.

— Вот она сейчас наверно психует, что сболтнула про это,… — засмеялся Вася.

— Да уж, — поддержал Саша, — а Вермис, наверно позеленел от злости…

— А если это он? — Антон прервал веселье друзей, — Если Вермис это и есть «черный»?

— Ты серьезно?

— А вдруг и правда, он, — Саша серьезно посмотрел на Антона. — Библиотека же совсем рядом с лазаретом…

Глава 26 В библиотеке

Проснувшись субботним утром и посмотрев в окно, ребята с радостью заметили, что на дворе распогодилось. Местами между многоэтажными облаками проглядывало голубое небо. Дождь, который лил последние четыре дня, то усиливаясь до тропического ливня, то превращаясь в мелкую пыль, наконец, закончился. Вспучившееся озеро, еще вчера угрожавшее залить дорогу, выглядело сегодня безмятежно. Бирюзовая водная рябь искрилась тысячами бликов под выглянувшим, наконец, солнцем.

Было уже почти половина одиннадцатого, а Дашка еще ни разу не сунула к ним свой веснушчатый нос. Обычно она не выдерживала и будила их даже по выходным, вызывая шуточное бурчание брата. Так повелось давно, еще с детдома, поэтому Саша начал немного тревожиться:

— Чего-то сегодня Дашка не идет…

— Они же на «дискотэ-э-эку» вчера ходили, — Кирилл поднял руки, закатил глаза и завибрировал всем телом, — Спят еще наверно.

— Наверно, — улыбнулся Саша.

Попив чаю в комнате — завтрак они безнадежно проспали, ребята занялись накопившимися за неделю делами. Кирилл и Артем взялись разобраться на кухонных полках, Вася отвечал за чистоту пола, Антон приводил в порядок учебные полки и ящики, а Саше достались пыльные прикроватные коврики.

Нехорошее предчувствие тихо зудело где-то глубоко в мозгу когда, взяв под мышку коврики, Саша отправился во двор, к специальным вешалам. Покончив с пылью, Саша не удержался, и заглянул в женское крыло.

— Так нет её, — ответила Полина просунувшейся в дверь Сашиной голове, — Еще девяти не было, как ушла. — Полина распахнула шкаф, — И железяки её тоже нет…

Саша кинулся в свою комнату, бросил коврики, схватил ветровку и, выбегая, крикнул друзьям:

— Я Дашку искать. Она где-то с СОМом шатается!

Резонно предположив, что в погожий субботний день могут быть тренировки у профессора Лютикова, Саша сначала отправился на стадион. Миновав тоннель и выйдя на каменные ступени-трибуны, Саша еще сверху разглядел Дашку, занимающуюся на малом круге учебной трассы. Он узнал ее по бирюзовой толстовке — рассмотреть лицо с такого расстояния, конечно, было невозможно. Возмущение тут же забурлило в голове, но понимая, что до конца заезда все равно ничего не сможет сделать он сел и стал наблюдать.

Даша летела достаточно быстро, уверенно огибая статичные препятствия. Сашу распирали противоречия: с одной стороны он страшно переживал за сестру — вдруг с ней что-то случиться, а с другой — был рад ее успехам. Преодолев пять кругов, Даша, единственная девушка на тренировке, пришла к финишу третьей.

Сразу после этого пятерым, пришедшим первыми, профессор Лютиков разрешил пробный заезд на большом круге.

Саша, сообразив, что Даша едет тоже, кинулся вниз, крича ей, чтоб та остановилась. Она мельком глянула на брата, но сделала вид, что не видит и не слышит его. Саша опоздал, подбежав к ограждению — профессор уже дал сигнал на старт.

— Здравствуйте, — запыхавшийся Саша обратился к профессору, — Можно остановить заезд или снять Крайнову?

— Добрый день! Вы Александр, брат Дарьи? Она говорила, что вы будете в ярости, когда узнаете о её заездах. Не волнуйтесь, трасса сейчас на первом уровне сложности. К тому же Дарья — лучшая из претенденток девушек за последние несколько лет.

— Претенденток куда?

— В команду, разумеется.

— Она не будет участвовать! — не раздумывая выпалил Саша, — Она только из лазарета. Она девушка. Она моя сестр,… — Саша неотрывно следил за трассой. В этот момент огромный каменный столб вырос перед Дарьей и она, увернувшись, чудом избежала столкновения. Саша облегченно выдохнул и сел, но спустя несколько секунд снова был на ногах, переживая за сестру.

Даша закончила заезд на четвертом месте. Она, не подходя к тренеру, быстро юркнула в дверь, под трибуны. Даша успела снять защитные накладки и шлем, когда в помещение заскочил закипающий Саша. Даша села на лавку, опустила голову и обреченно произнесла:

— Начинай…

— Дашь,… — Саша вдруг опешил от такой кротости сестры. Он думал, она будет громко кричать и спорить — он настроился на войну, — Ты,… — он сел рядом и замолчал.

— Сашь, — прервала, наконец, молчание Даша, — Я тебя очень люблю, и не представляю, что со мной будет, если с тобой что-то случиться. И знаю, как ты меня любишь. Знаю, как ты переживаешь за меня постоянно. Но послушай. Я недавно заглянула туда, откуда почти не возвращаются. И я поняла одну очень простую вещь: жизнь очень короткая и очень хрупкая штука. Я хочу прожить то время, что мне отмерено по полной программе, а не бояться как бы чего не вышло. Я хочу жить, понимаешь? Не готовиться и собираться всю жизнь, а ЖИТЬ! Прошу тебя, помоги мне быть счастливой, — она прижала голову к его плечу, — Я знаю, ты меня понимаешь.

Саша приобнял сестру одной рукой:

— Я,… когда я смотрел на тебя, лежащую на полу,… ведь все решили, что ты умерла,… а я не смог тебя защитить,… я был в таком ужасе…

— Сашь, всё позади. Будем жить. Главное мы все четверо вместе. Мы все преодолеем.

— Но ты должна быть очень осторожной, — Саша поднялся с лавки, — И,… — он погрозил указательным пальцем, — Я куплю тебе лучший комплект защиты.

— Спасибо! — Даша вскочила и крепко обняла брата.

— Пошли, стрекоза. Запишем тебя в команду.

Когда массивная дверь за ребятами захлопнулась и наступила тишина, решётчатая дверка хозяйственной коморки медленно приоткрылась. Спустя несколько секунд оттуда высунул голову Румянцев. Осмотревшись, он убедился, что в помещении больше никого нет, и быстро выскочил на улицу. Румянцев придержал дверь, чтобы не хлопнула и, сделав непринужденный вид, никем не замеченный смешался с толпой.

Дождь и сильный ветер последних дней изрядно проредили листву на деревьях, отчего склоны вокруг озера стали менее нарядными. Темно-зеленые ели вперемешку с почти голыми березами и осинами были фоном для величественных лиственниц исполинского размера. Они как свечки на торте торчали то тут, то там горя на солнце золотой хвоей.

Ребята после обеда заняли скамью на верхней площадке лестницы и любовались оттуда открывающимся видом. Хотя сомнения и одолевали четверку, они все же решили оставить директора в неведении относительно своих планов на книгу.

— Как бы нам незаметно пробраться в особый отдел, — посмотрел на друзей Вася, — И стырить эту книженцию.

— Ага, еще и Вермису не попасться, — добавил Антон, — Он теперь очень бдительный со мной. Я вчера заходил в библиотеку, так он за мной крался неотступно, все высматривал. Целую очередь на регистрацию накопил.

— Значит надо идти туда кому-то другому.

— А может ночью, — предложила Даша, — Когда Вермис спит.

— Точно, нет! — вскочил Саша, — Парни с четвертого курса рассказывали, что когда там нет Вермиса, вместо него по залам ползают какие-то злобные твари, от которых не спастись…

Большая и шумная компания пятикурсников, видимо отправившись в городок, подошла к лестнице и начала спускаться по ступеням.

— Здорово, двоечники, — с улыбкой махнул друзьям проходящий мимо Толик Донцов, — Отдыхаем?

Ребята кивнули в ответ.

— Как Астролябова? Не съела еще?

— Пока нет, — улыбнулся Антон.

— Допуск же есть у пятикурсников! — горячо зашептал Вася, когда компания спустилась на пару пролетов, — Надо попросить Донцова сходить в особый отдел!

— Мужики, я могу провести в особый, но тырить книги не стану, — покачал головой Толик. — Я ж и так на волоске,… а у Вермиса новая сигналка установлена.

— Сигнализация, что ли? — уточнил Вася. Они с Антоном вечером позвали Толика Донцова из комнаты в коридор на пятом этаже, чтобы переговорить с глазу на глаз.

— Да. Такая сфера из кристаллов, на столе регистрации стоит. Мимо нее ни одну книгу без учета пронести нельзя. А книги со стеллажей «специального допуска» даже пятикурсникам только с письменного запроса профессоров выдают.

— Хорошо, мы что-нибудь придумаем сами, ты только нам доступ в особый отдел обеспечь. Когда ты сможешь?

— У меня в среду окно первой парой…

— Не, в среду у нас ботаника, а туда, сам знаешь, хоть мертвый, но приди, — ответил Антон. — Может вечером, когда?

— Лучше во время учебы — народу меньше будет, — покачал головой Вася.

— Ладно, давайте во вторник с утра, — махнул рукой Толик, — Загну лекцию по колдовскому праву.

За оставшиеся пару дней до «операции» ребята несколько раз наведывались в библиотеку. Ходили по одному, по двое, чтобы не вызвать подозрений у библиотекаря. Друзья еще раз убедились, что особую бдительность Вермис проявляет только в отношении Антона, неотступно следуя за ним и прячась за стеллажами. Также ребята обратили внимание на фиолетовую сферу неярко светящуюся на столе регистрации. Антон подробно рассказал ребятам все, что узнал об горесферах из шестого дополненного издания «Охранная Сигнализация».

— Доброе утро, Генрих Артурович! — Толик широко улыбнулся копающемуся в картотеке Вермису, и положил допуск со студенческим на стол, — Все хлопочете?!

— Доброе, — сморщенное лицо библиотекаря немного посветлело, — А кто кроме меня порядок-то держать будет?

— Да, хозяйство у вас большое, — заботливо добавил Толик, кивая на ряд картотечных шкафов выстроенных полукругом за столом регистрации, — Мне бы от особого отдела ключик. Скоро преддипломная практика начнется, готовиться нужно, — улыбнулся Толик.

Получив ключ, пятикурсник тут же отправился в особый отдел, рядом с которым его уже поджидал Вася.

Следом в книгохранилище явились Саша и Даша и стали разглядывать книги на стеллажах рядом с особым отделом. Они были готовы в любую минуту принять через прутья вожделенную книгу.

Толик отпер решетку, они с Васей быстро проскочили внутрь. Время шло, а Вася никак не мог отыскать книгу среди сотен фолиантов — на полке, где сказал Антон, её не оказалось. Видимо книгу кто-то недавно смотрел, и поставил в совсем другое место. Спустя пять минут напряженных поисков, Саша и Даша услышали взволнованный шепот Васи:

— Есть! Держите!

Даша проворно сунула книгу за пояс джинсов и застегнула толстовку.

Толик быстро выпустил Васю и закрыл створку на замок. Отдав ключ библиотекарю, он выскочил в холл и прикрыл дверь.

В это время в библиотеку вошел Антон и с деланной учтивостью, расплывшись в широкой улыбке, поздоровался с Вермисом. Антон, положив студенческий на стол, отправился бродить в самый дальний от входа зал, и, конечно же, Генрих Артурович тут же поспешил за ним.

Вермис желая уличить Антона, в каком-нибудь нарушении правил, неотступно крался за ним. Антон разглядывал книги и старался вести себя как можно более непринужденно. Поэтому, когда от входа послышался грохот, треск, и пронзительно взвыла сирена, он якобы вздрогнув от неожиданности, кинулся к источнику шума. Следом засеменил Вермис:

— Что там происходит!?

За мгновение до этого Саша опрокинул большой стол регистрации. Фиолетовая сфера, полетев на пол, стала ярко-красной и оглушительно взвыла. Опрокинутый стол навалился на картотечный шкаф, а тот, падая задел следующий. Как домино все восемь шкафов повалились набок. Вылетевшие из них ячейки рассыпали ворохи регистрационных карточек. Саша надеялся, что сфера разобьется, упав на пол, но запасные башмаки библиотекаря смягчили удар. Пунцовая сфера все верещала, закатившись под опрокинутый стол. Саша, стоя на коленях изо всех сил пытался дотянуться до нее рукой.

— Всем оставаться на своих местах! — проверещал на ходу Вермис из соседнего зала.

Наконец Саша захватил сферу, вскочил и со всей силы швырнул её об каменную плиту пола. Звук, режущий уши прекратился в то мгновение, когда сфера с громким хлопком распалась на тысячи мельчайших кусочков, осыпав все вокруг.

Даша лежала на полу, привалившись к опрокинутому столу. Саша склонился над сестрой и бережно взял её за плечи. Но тут он заметил книгу, торчащую у неё за поясом, и резко одернул задравшуюся толстовку. Саша начал трясти сестру за плечи:

— Что с тобой, Даша!

— Надо в лазарет! — громко, чтобы было слышно Вермису, закричал Вася.

— Никому не двигаться! — взвизгнул Генрих Артурович, влетая в зал регистрации следом за Антоном. Увидев разруху, он позеленел от злости, — Вы заплатите за это! Я добьюсь вашего отчисления!

— Даша, Даша! — кричал Саша, тряся сестру.

— В лазарет! — снова закричал Вася.

Саша подхватил сестру на руки и повернулся к выходу. Антон кинулся к двери и хотел открыть её. Вермис преградил ребятам путь:

— Без обыска никто отсюда не выйдет! — он принялся костлявыми руками шарить по толстовке Антона.

— Да не брал я ничего, — Антон резко дернул молнию, — Смотрите!

В этот момент Даша издала хрип, глаза её закатились так, что виднелись только белки, из перекошенного рта пошла пена. Её били судороги.

— Даша! — Сашу самого затрясло от этого зрелища, он мгновенно побелел и заорал на библиотекаря, — С ДОРОГИ!!

— Она больна! Какой обыск! — встревоженным голосом поддержал Антон друга.

Вермис отступил на шаг назад.

Тут Толик распахнул дверь, и влетел в библиотеку с перепуганным видом:

— Генрих Артурович, что случилось? Я слышал сирену и взрыв! — увидев Дашу, бьющуюся на руках у брата, Толик вытолкнул их в холл, — К доктору, скорее! — а сам быстро закрыл дверь.

Вход в лазарет находился в противоположной части холла. Саша со всех ног несся с сестрой на руках. Миновав малый фонтан, он чуть не свалился, поскользнувшись на скользком полу. Успеть! Только успеть!

— Ты меня, правда, к Шниперсону потащил? — услышал Саша спокойный голос снизу, — Стой, говорю!

— Дашка! Все нормально? — Саша опустил Дашу на ноги.

— Вполне, — она резко потянула его к выходу и, сунув книгу, вытолкнула на улицу.

Саша так же заткнул книгу за пояс, одернул джемпер и припустил по дорожке парка.

В это время Вермис неистовствовал:

— Что это! — он потрясал руками над свалкой из мебели и учетных карточек. — Кто ответит!?

— Дарье стало плохо, вы же видели, — запинаясь, пояснил Вася, — Она упала в обморок и опрокинула стол. Дальше вы видите сами…

— Новая горесфера! Я только получил её! Кто её повредил? — вопил Вермис.

— Когда эта штука упала на пол, то стала красной и заверещала, а после взорвалась, — Вася кинулся собирать карточки, — Я все соберу…

— Генрих Артурович, не переживайте так, — Толик похлопал трясущегося библиотекаря по плечу, — Вы же только что спасли жизнь человека! — и в ответ на непонимающий взгляд Вермиса мягко продолжил, — Это та девушка, которая лежала в лазарете. Помните? Вероятно, у нее случился новый удар, и она потеряла сознание. То, что вы так быстро сориентировались и отправили её к доктору дорогого стоит!

— Да, точно, — приободрился Вермис, — Сориентировался,… — он гордо поднял голову, но вновь глянув на пол, быстро помрачнел, — Но этот беспорядок!

— Мы поможем все вернуть на место, — Толик кивнул Антону, и они подняли опрокинутый стол, — Отдыхайте…

Вскоре Вася и Антон как зачарованные наблюдали за тем, как повинуясь взмахам Донцовской палочки, сами встают на место картотечные шкафы, а регистрационные карточки, покружившись в вихре, стройными рядами запрыгивают в ящики. Взглянув на библиотекаря, Вася понял, что тот в таком жевосторге, как и он сам. Через десять минут в регистрационном зале было чище, чем до этого происшествия. Единственная вещь, которую не смог восстановить Толик Донцов — разбитая горесфера.

— Тут я бессилен, — покачав головой, Толик указал на кучку мерцающего фиолетового песка, которая сама собралась на каменном полу благодаря его палочке, — Я думаю, её спишут. Если понадобится свидетель, я готов подтвердить, что утрата произошла по вине несчастного случая.

— Да, да несчастного случая,… — Вермис с довольной физиономией продолжал сидеть на лавочке.

— Всего вам хорошего, Генрих Артурович, — Толик схватил Васю и Антона и поспешно вытянул в холл.

— До свидания,… — кивнул Вася, закрывая дверь.

Взявшись за ручку входной двери, Вася услышал, как хлопнула дверь лазарета — Даша быстрым шагом неслась к выходу на улицу:

— Идемте, идемте! На случай если Вермис сунется в лазарет, я сказала Любовь Федоровне, что в библиотеке у меня закружилась голова. Она дала мне какие-то пилюли, сказала меньше напрягаться…

— Ну, блин, вам в драмкружок надо! — с улыбкой покачал головой Толик глядя на ребят. Все, наконец, собрались вместе за большими шарами из туи. — А ты,… — Толик слегка ткнул Дашу в плечо, — Я ж реально подумал, что у тебя припадок! Глазищи — жуть какая-то! Но пена! Как?

— Это я у Ленки Дроздовой научилась. Она так Ольгу разыграла.

— Как это?

— Да они как-то чего-то не поделили опять, Ольга вышла в гостиную, типа «да подавись ты», а когда вернулась в комнату Ленка лежит: язык на выкате, пена хлещет — типа подавилась! Оказалось если мятное и апельсиновое драже «Ультра» от Романова раскусить одновременно, то пена белая пойдет. Правда после этого Ольга Ленку реально чуть не придушила!

— Я, правда, испугался, что тебе плохо стало, — смущенно сказал Саша, когда все просмеялись, — Предупредила бы хоть…

— Прости. Но тогда бы ты так натурально на Вермиса не заорал.

— Да, гаркнул ты знатно! — захохотал Вася.

— Я за дверью аж подскочил, — подхватил с улыбкой Толик и все снова засмеялись.

Ребята были в приподнятом настроении — у них получилось раздобыть книгу! Они почти у цели!

— Спасибо тебе большущее, — сияющий Антон пожал Толику руку, — Выручил!

— Пожалуйста, — ответил на рукопожатие Толик, — Что за книгу-то хоть стырили? Покажите.

Конечно, ребята понимали — Толик имеет право знать, зачем рисковал, но заранее договорились не посвящать его в свои истинные планы. Саша глянул на ребят, вытащил из-за пояса книгу и, подавая Толику, сказал небрежным тоном:

— Вот, «Контрзаклятия…»

Толик распахнул книгу и бегло просмотрел пару страниц. Захлопнув том, он глянул на ребят:

— Зачем? Она же заморочена, — недоумевая, улыбнулся он.

Глава 27 Зашифрованная книга

Антон забрал книгу и тут же раскрыл её. Там творилось что-то невообразимое: слова метались из стороны в сторону, снизу вверх слева направо; вскоре слова начали распадаться на отдельные буквы, которые бегали по странице как растревоженные муравьи. Не прочитать! Вот почему она не была привязана цепью…

Антон быстро пролистал несколько страниц вперед — там тоже хаотично носились буквы и цифры. Антон с досадой захлопнул книгу:

— Как это остановить?

— По-моему, с этим ничего нельзя сделать, — покачал головой Толик, — Я слышал про такое — это безнадега.

— Что? — возмутилась Даша, — Зачем вообще нужны такие книги? — но Толик лишь пожал плечами.

— Мы попробуем, — сказал погрустневший Антон.

— Ну,… удачи! Ладно, я опаздываю уже, — глянул на часы Толик. Он пожал руки ребятам и, выскочив на дорожку, поспешил к Главному корпусу.

Ребята остались стоять, недоуменно глядя друг на друга. Несколько минут назад они были счастливы, ведь в библиотеке все так удачно разрешилось. А сейчас… радость стремительно покидала их, будто из проколотого мяча выходил воздух, превращая его в бесформенный и бесполезный кусок резины.

— Ты права, Дашь! Зачем книги, которые нельзя прочитать, — пытался бодриться Антон, — Способ наверняка есть. Будем искать…

Учеба отошла для ребят на второй план — все свободное время они проводили в библиотеке в поисках упоминания о «бегающих буквах». Но сотни и сотни книг, которые они пересмотрели за последние пять дней не дали даже намека на разрешение этой проблемы.

Библиотекаря уже трясло при появлении четверки, но он скрепя сердце пропускал их в книгохранилище. Правда, теперь он стал проявлять значительно меньше рвения в слежке за Антоном — видимо последние дни изрядно вымотали старого ворчуна.

Зашифрованная книга лежала под замком с сильнейшей защитой от воров на самом дне сундука Антона и извлекалась только для испытания нового способа усмирения. Ребята перепробовали десятки разных заклятий, но ничего не помогало — слова в книге мгновенно начинали свой хоровод, как только кто-то её раскрывал.

— Слушайте, мы сегодня перерыли весь отдел «магическое шифрование», уже дважды, — прошептала Даша, с силой захлопнула очередной толстенный фолиант, подняв облако пыли, — И ничего!

— Пчхи!!! — Саша потер нос, — Точно говоришь, сестренка. — Он прислонился спиной к колонне и, в этот момент что-то с грохотом полетело на пол. Саша поднял с пола табличку с золотыми буквами в рамке из темного дерева.

— Этот зал носит имя Вальтера Вермиса выдающегося хранителя библиотеки, — начала читать Даша из-за Сашиного плеча. — В страшном пожаре девятнадцатого октября тысяча девятьсот пятьдесят первого года ценой собственной жизни спасшего большую часть книгофонда «Потентиллума».

Даша взяла у Саши табличку, обтерла рукавом и вернула на прежнее место:

— А может то, что мы ищем, сгорело в том пожаре? Мы перевернули уже два зала…

— Надо заканчивать на сегодня, — Вася посмотрел на большие настенные часы, — Завтра проверочная по ботанике, надо хоть что-то посмотреть успеть.

— Ребят, вы идите, готовьтесь, — кивнул Антон, переходя в новый отдел, — Я завтра утром ботанику почитаю.

На улице давно стемнело, в стекла высоких арочных окон барабанил разгоняемый напористым ветром дождь.

— «Ладно, потом чаю попью», — подумал Антон, вновь взглянув на часы — они показывали четверть девятого, и трапезная уже закрылась.

Антон, после того как ушли ребята, проштудировал книги еще в двух отделах. Помассировав переносицу и вернув очки обратно, он глубоко вздохнул и принялся за следующий стеллаж.

Если не считать звуков непогоды за окнами, то в библиотеке была абсолютная тишина — уже несколько часов туда не заходил ни один посетитель. Антон все перебирал книги, переходя от стеллажа к стеллажу, когда снова глянул на часы. Они показывали десять пятьдесят. Как! Вермис всегда всех выгоняет до девяти часов!

Смутная тревога промелькнула в голове Антона, но он решил просмотреть еще книги на стеллаже «Эксперименты».

— «Как же утихомирить эти буквы. Они как муравьи разбегаются при открывании» — думал Антон, просматривая книгу за книгой.

Вдруг взгляд зацепился за фамилию Полетаев. Полетаев! «Контрзаклятия черной магии» написал Полетаев! Антон принялся читать:

«Полетаев Андрей Константинович (15.03.1835 — 09.09.1903). Полный кавалер Ордена Белой Ленты. Манидефенсор. Известный ученый. Изобретатель восемнадцати способов кодированного письма и шифрования. Продолжительное время работал вместе со своим братом — Сергеем Константиновичем Полетаевым, естествоиспытателем, биологом. Многообещающие работы, по кодированию основанные на инстинктах большого венценосного муравья и трехжалой пчелы после смерти ученого никто продолжить не смог. Всего два экспериментальных издания были выпущены с использованием его «живых» шифров… ключи утрачены…»

Антон бросил книгу на стол, кинулся в отдел «фантастические насекомые» и быстро отыскал книги о венценосном муравье и трехжалой пчеле. Вернувшись за стол, он принялся читать, делая какие-то пометки на листке. Через десять минут Антон со всех ног летел к стеллажу «Инсектициды. Вары и заклятья». На столе прибавилось еще четыре больших тома, Антон уже исчиркал пометками, стрелками и сносками третий лист.

Снова и снова он читал, записывал, читал, чиркал, снова записывал и снова читал. И снова чиркал. Наконец перед ним оказался чистый лист с одной короткой строчкой. Прочитав её, Антон удовлетворенно кивнул и посмотрел на часы. Они показывали одиннадцать сорок. Антон довольный собой расставил книги по своим местам и отправился к выходу.

Когда до зала регистрации оставалось миновать только читальный зал, Антон услышал громкое рычание. Он остановился и прислушался — звук периодически повторялся. Это храп! Антон тихонько выглянул в зал регистрации.

Вермис, сидевший за столом запрокинув наклоненную вправо голову, громко храпел. Из приоткрытого рта тонкой струйкой текла слюна, уже образовав внушительного размера мокрое пятно на серой мантии.

На столе лежал только один студенческий билет и, прихватив его, Антон чуть слышно двинулся к выходу. Он уже почти миновал площадку перед дверью, когда Вермис на очередном громком вдохе вдруг кашлянул и затих. Антон быстро повернулся, но увидел — библиотекарь по-прежнему спит.

Теперь храп раздался откуда-то сбоку. Антон перевел взгляд на стулья, стоящие вдоль стены. Похолодев от ужаса, он быстро выхватил Палочку.

Ему наперерез, из-под стула, щетинясь в злобном оскале, ползла какая-то тварь. Чудовищные иглоподобные зубы торчали сантиметров на пять из слюнявой пасти зверюги. Это было что-то среднее между бульдогом с огромной выступающей вперед нижней челюстью и здоровенной лысой крысой, с длинным толстым голым хвостом, волочившимся по полу. Грозно рыча, эта тварь раскачивалась из стороны в сторону, медленно переступая короткими лапами, но что-то подсказывало Антону, что она легко остановит его бросок к двери.

Когда до чудовища осталась пара шагов, Антон заглянул в полностью красные, лишенные белков глаза и его охватила паника. Он понял — по-тихому уйти не получится:

— Г-г-генрих Артурович… Г-г-генрих Артурович! — позвал Антон. Существо вдруг остановилось, но библиотекарь продолжил самозабвенно храпеть.

Антон медленно попятился назад к столу, продолжая звать библиотекаря. Вдруг зверь кинулся к Антону, тот закричал и вскочил на широкую лавку. Издавая булькающие хрипы похожие на лай, существо, заскочившее передними лапами на лавку, пыталось ухватить и стянуть Антона стоящего на носочках у самой стены. Зубы чудовища клацали в сантиметре от кроссовок, и Антон завопил со всей мочи:

— ВЕРМИС!!!

Библиотекарь подскочил как ужаленный. Похлопав глазами за толстыми стеклами очков он, наконец, сообразил, в чем дело:

— Снежок! Тихо мой хороший, — мягким голоском, какого Антон от него еще никогда не слышал, Вермис позвал злобную тварь, — Иди сюда хороший мальчик!

Снежок тут же оставил Антона и, быстро проскочив под столом, был подхвачен костлявыми руками. Оказавшись на коленях, он принялся тыкаться своей отвратительной мордой в лицо и плечи хозяина. Через мгновение тот оказался весь перемазан гадкими слизистыми слюнями. Зрелище это было настолько омерзительно, что Антон скривился в отвращении, и уже почти забыл, как его только чуть не съели.

Антон сделал шаг, желая спрыгнуть с лавки, на что Снежок тут же отреагировал злобным оскалом и громким рыком. Вермис торжествовал:

— Ну что господин Вторыгин прикажете с вами делать? — с кривой усмешкой он кивнул на часы, — Почти полночь, а вы разгуливаете по библиотеке. Не порядок! За один месяц вы стали мне поперек горла Вторыгин. Я не желаю видеть вас здесь еще пять лет. Может мне отпустить Снежка или может вызвать руководство школы?

Что делать! Что делать! Антон судорожно перебирал в голове варианты. А-а, будь что будет! Резко вздохнув и набрав в грудь побольше воздуха он быстро заговорил:

— Лучше руководство, Генрих Артурович! Заодно расскажете им, как уснувшего за книгами студента чуть не сожрал ваш питомец! Также придется объяснить, почему обнаружили вы меня только в полночь, а не в девять вечера, когда должны были делать обход! Уж не проспали ли?!

— Как ты смеешь! — Вермис выхватил Палочку. Она оказалась без кристалла и даже без короны.

— Только попробуйте, — медленно, но твердо сказал Антон и тоже поднял свою Палочку.

Несколько секунд в полной тишине Вермис смотрел на Антона. После крепко вцепившись в Снежка он заверещал:

— ВОН! Убирайся вон!

Антон, спрыгнув с лавки, мигом проскочил через зал и выскочил в холл. Прислонившись спиной к массивной двери, он глубоко дышал. Удары сердца гулко отдавались в висках. Этот звук казалось, заполнил весь холл. Только сейчас Антон сообразил, что ни разу не заикнулся! Переведя дух, он отправился к крытому переходу, ведущему в Главный корпус. Но тут сердце снова подскочило как сумасшедшее — он услышал приближающиеся шаги. Совсем близко! Понимая, что спрятаться уже не успеет, Антон вжался в стену и… почему-то зажмурился.

— Ты где ходишь?! — спросил голос Саши.

Антон тут же открыл глаза и увидел Сашу с Васей. Сложно описать радость, которая накрыла его при виде друзей:

— Да я,… я там,… там такое…

— Что ты лопочешь, — Вася хлопнул Антона по плечу, — Ты толком скажи…

Всю дорогу, до самой комнаты Антон в красках рассказывал о происшествии в библиотеке:

— Самое главное, — у самой двери Антон вытащил бумажку с заклятием и потряс ею, — Похоже, я нашел решение!

На следующий день после обеда Антон и Вася не пошли на лекцию по истории магии, а вернулись в комнату.

— Дверь закрой, — Антон, подбежал к своему сундуку и достал книгу, — Ну что? Пробуем?

— Давай, — Вася поспешно повернул защелку, и подошел к другу.

Антон достал листок с заклятием, приготовил Палочку и раскрыл книгу на столе. Слова тут же начали свою кутерьму. Направив Палочку на страницу, Антон громко произнес:

— Формика коронатус инсектум сабсисто!

Буквы мгновенно остановились, но понять хоть слово в мешанине из букв и цифр было невозможно. Антон перелистнул страницу и буквы вдруг засуетились вновь. Он обессиленно опустился на стул:

— Столько сил впустую,… — он уронил голову на руки, лежащие на столе.

— Тоха, не расстр…

— Не верно! — Антон вскочил и схватил с полки учебник по латыни. Быстро пролистав страницы, он ткнул пальцем в книгу и засиял, — Не верно!

— Ну да не получилось, — не понимая причины восторга, ответил Вася.

— Надо не сабсисто, а локумсам! Понял?!

— Не-а.

Антон снова направил Палочку на страницу и произнес:

— Формика коронатус инсектум локумсам!

Сначала показалось, что стало только хуже — возня в книге значительно усилилась. Но вскоре буквы, цепляясь друг за друга, начали образовывать слова, а те выстраиваться стройными рядами в предложения. Спустя минуту, перед ошарашенными ребятами был вполне читаемый текст.

— Класс! — восторженно прошептал Вася, — Ищи скорей нужную страницу. Эй, ты чего? — вскрикнул он, когда Антон резко захлопнул книгу.

— Надо проверить.

— Понятно.

Антон снова распахнул том и направил Палочку:

— Формика коронатус инсектум локумсам!

— Ну как?

— Хорошо, тот же текст, что и в прошлый раз, — кивнул Антон, когда строчки, наконец, успокоились, — Можно пользоваться…

Вар, рецепт которого был на четыреста восемнадцатой странице, состоял из двадцати трех компонентов и имел срок годности всего три часа. Перед рецептом размещалось предупреждение написанное очень крупно:

«ДОПУСК К ПРИГОТОВЛЕНИЮ НЕ НИЖЕ

ЧЕТВЕРТОГО РАЗРЯДА. ПРИ НАРУШЕНИИ

РЕЦЕПТУРЫ НЕ УПОТРЕБЛЯТЬ –

СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНО!»

Если большинство из ингредиентов можно было найти в наборах по колдовским варам первокурсников и на любой кухне, то названия некоторых повергли Антона в настоящее уныние.

— Два вещества из списка запрещенных к свободному обороту, семена экзота — Верумии восхитительной, и усики Щитовки медной! — шепотом сокрушался Антон над тетрадным листком, на который подробно переписал рецепт из книги. Ребята пришли пораньше к кабинету ботаники и ждали звонка с прогулянной пары по истории магии.

— Попробуем сварить? — спросил Вася.

— Надо пробовать, — вздохнул Антон, — Но где все это взять!

Кроме всего прочего, для приготовления вара требовался трехгорловинный котел из меди, но их не выпускали с двадцатых годов позапрошлого столетия. Способ приготовления тоже не внушал оптимизма — где в школе найти место, чтобы булькающий почти два месяца котел не вызвал ни у кого подозрения!

Прозвенел звонок, и коридор вскоре наполнился студентами. Из соседнего кабинета вышли пятикурсницы, следом показался Толик Донцов:

— Здорово! Прочитали заморочку? — улыбнулся Толик, — Передать привет Вермису, я как раз скоро в библиотеку иду?

— Не-а, — Антон покачал головой и, открывая сумку, прошептал, — Можешь вернуть обратно?

— А горесфера?

— Вчера еще не было.

— Ладно, давай, — Толик поспешно сунул книгу в сумку и перекинул ремень через плечо, — Попадусь — убью вас, — засмеялся он и пошел к лестнице.

Заброшенные в последние дни уроки даже для Антона не прошли даром. Утром он быстро глянул ботанику, но мысли о заклятии постоянно сбивали его с учебного настроя. Поэтому когда перед ним оказался опросник из шести листов, которые отправила по рядам профессор Астролябова, Антон сначала немного растерялся. Но вскоре собравшись с мыслями, быстро ответил на все пятьдесят шесть вопросов.

— У Водянки игольчатой — коробочка, — шепотом он подсказал Даше. Антон то и дело подсказывал ребятам ответы, продолжая рассматривать лист с рецептом вара. Он положил его на опросник и, сделав умный вид, время от времени шевелил пером, якобы делая какие-то пометки.

— Уже закончили, — раздался скрипучий голос профессора Астролябовой прямо над самым ухом Антона. Испугавшись, что она увидит рецепт, он быстро захлопнул двойной разворот опросника, — Если закончили — сдаем.

Как она оказалась у него за спиной! Видимо сильно задумавшись, Антон не заметил подкравшегося сзади профессора бродившего по рядам.

— Почти, — Антон распахнул опросник на последней странице.

— Вижу ответы есть у всех вопросов, — профессор вперилась в опросный бланк не мигая, — Ну же, давайте! — она ухватилась за бумаги мясистыми пальцами и с силой потянула на себя.

Понимая, что с опросником он отдаст и рецепт, Антон тоже вцепился в бланк:

— Может, еще проверить?

— Полно вам, — прошептала профессор и с силой дернула бумаги. Повернувшись ко всем громко заскрипела, — Время вышло! Всё, сдаем бланки!

Вскоре высокая стопа опросников лежала на столе профессора, которая вещала о задании на следующее занятие. Её слова эхом метались в голове Антона. Он ничего не воспринимал. Единственное, о чем он думал в этот момент — им крышка…

Глава 28 Пожар

— Рецепт у Астролябовой! — Антон сразу после звонка выбежал в коридор и увлек за собой друзей.

— Как, — в ужасе прошептала Даша.

— Забрала вместе с опросником, — сокрушенно ответил Антон, — Надо вернуть как-то…

В этот момент профессор с кипой бланков степенно прошествовала мимо четверки, направляясь к лестнице.

— Надо проследить куда она, — прошептал Саша.

Профессор Астролябова спустившись на второй этаж, вошла в преподавательскую и закрыла за собой дверь. Ребята остановились у окна невдалеке.

Что же делать! Нельзя, чтобы Астролябова увидела рецепт, да еще у Антона в опроснике! В это время профессор Ястребов прошел по коридору и скрылся в преподавательской.

— У него стол рядом с Астролябовским! — кивнула Даша на только что закрывшуюся дверь, — Ладно, стойте. За мной не ходить! — Даша постучала в дверь и, не дожидаясь приглашения, распахнула её.

— Здравствуйте, — Даша бегло осмотрела просторное помещение и увидела на краю стола профессора Астролябовой стопку опросников. — Владимир Владимирович, можно?

— Да, Крайнова, пожалуйста.

В это время в преподавательскую вошел директор и принялся что-то негромко обсуждать с профессором Бочкиным и его лаборантом у стола в дальнем углу.

— Я хотела спросить вас профессор. Я не поняла последнюю тему, — затараторила Даша. Она быстро подошла и встала между столами профессоров, спиной к Астролябовой. — Видимо из-за пропуска, из-за лазарета я упустила самую суть,… Могли бы вы,… — Даша качнулась назад и, стряхнув опросники со стола, начала падать.

Профессор Ястребов подхватил Дашу:

— Мне, кажется, доктор Шниперсон поторопился с вашей выпиской.

Ворох бланков взметнулся вверх. Падая на пол, рецепт выскочил из опросника Антона. Покружившись, листок лег на каменные плиты, к самым ногам профессора Астролябовой.

— Простите, — Даша кинулась собирать бланки в надежде первой добраться до рецепта.

— Ну что вы, милочка! — остановила ее профессор Астролябова, — Оставьте, — Она сделала едва заметный пасс рукой и, бланки, вновь взметнувшись вверх, медленно опустились на стол профессора ровной стопкой. Сверху лег злосчастный листок с рецептом.

Даша стояла, боясь даже вдохнуть. Профессор взяла рецепт и принялась читать:

— В трехгорловинном медном котле в течение суток уваривать пятьсот миллилитров смеси слюны тулакона пещерного и родниковой воды в пропорции,… половину зуба красноголового аспида в порошке,… — она быстро водила глазами по строчкам, — Четверть хвоста лысухи горной,… мышьяк,… волос грифона,… семя Верумии восхитительной,… Что это? Это у вас выпало? — профессор выглядела очень ошарашенной.

— Нет, — покачала головой Даша.

— Дарья, да на вас лица нет! — всполошился профессор Ястребов, заметив, как побледнела Даша, — Я провожу вас в лазарет. Вам все же стоит показаться доктору.

— Спасибо, — выдавила улыбку Даша, — За дверью брат, он мне поможет.

— Хорошо. Поправляйтесь и не волнуйтесь за учебу — вы быстро все нагоните.

На ватных ногах Даша покинула преподавательскую.

— Дашь, успокойся, — Саша гладил по плечу плачущую сестру, — Главное рецепт не в бланке Антона.

Они вчетвером вышли в парк и сели на скамейке. Скрытая от глаз густым можжевельником, стоящая у самого обрыва эта скамья стала частым местом их тайных разговоров.

— Астролябова читала его вслух! — сокрушалась Даша, — Там были и Быков, и Ястребов, и Бочкин с Чучевым и еще несколько преподов, кого я не знаю. Если «черный» кто-то из них, он наверняка догадается что это за рецепт.

— Вот лошара! — с досадой обозвал себя Антон.

— Ладно, что делать-то будем? — посмотрел на друзей Вася, — Если что — я к Донцову, книгу забрать.

— Точно, давай Вась, — кивнул Саша в след уносящемуся другу.

Но Васин спринт не принес пользы. Он встретил Толика уже идущего из библиотеки. Книга снова спокойно стояла на стеллаже «Специальный допуск» в особом отделе…

Проторчав в парке, ребята разминулись с соседями в трапезной. Они ужинали вчетвером, постоянно перебирая варианты, как поступить дальше.

— Может снова рецепт раздобыть? — глотнув морса, Саша посмотрел на друзей.

— Ага. Вермис очень обрадуется нашему визиту! — скривился Вася.

— Я схожу туда один, я помню декодировочное заклятие, — твердо заявил Антон, — Присмотрюсь, что к чему…

Ребята, немного поспорив, все же согласились отпустить Антона одного в библиотеку, но решили дежурить поблизости, в холле у малого фонтана.

Антон вошел в зал регистрации, где вчера ночью он пережил несколько жутких минут. Вспомнив гадкого Снежка, Антон скривился в отвращении. Стол регистрации пустовал, не было видно и библиотекаря. Большие настенные часы показывали начало девятого. Бросив студенческий на стол, Антон отправился вглубь книгохранилища.

Проходя через третий зал, он почувствовал запах дыма и заметил отсветы в соседнем отделе. Антон кинулся туда и увидел Вермиса. С огнетушителем в руках тот заливал пожар. Огонь неестественного ядовито-зеленого цвета объял стеллажи «Специального допуска» в особом отделе.

Антон подскочил к колонне и сдернул с крючка пузатый огнетушитель. Разобравшись с затвором трясущимися пальцами, он нажал, наконец, ручку и направил мощную струю пены в огонь. Воздуха не хватало, глаза застилал едкий дым, но Антон не выпускал огнетушитель из рук. Медленно пламя стало уменьшаться и вскоре пропало в пене совсем.

— Проверю, — Вермис распахнул решетку и вошел внутрь, дыша через край мантии.

В этот момент раздался мощный хлопок. Пена, вперемешку с зеленым пламенем взметнулась шаром. Взрывом старика припечатало к решетке, он упал и потерял сознание. В секунду пламя вновь полностью объяло стеллажи, облизывая снизу пятиметровый потолок.

Антон, хватая ртом отравленный воздух, почувствовал, что тоже теряет сознание. Вдруг он заметил графин с водой на небольшом столике. Кинувшись к нему, он смочил край форменной мантии водой и, дыша через мокрую ткань, бросился за решетку.

Помещение быстро наполнялось едким темным дымом, через который ничего не было видно. Где ползком, где на коленях Антон двинулся туда, где лежал библиотекарь. Дым стал настолько плотным, что Антон продвигался только наощупь. Наконец его рука вместо каменных плит наткнулась на что-то мягкое. Антон схватился за ткань и что было сил, потянул к себе.

Почти теряя сознание, Антон выполз из особого отдела и вытянул за собой библиотекаря. Вдруг чьи-то руки подхватили его подмышки и потянули вверх. Антон понял, что его волокут к выходу, когда увидел медленно удаляющее зеленое пламя пожирающее стеллажи. В этот момент грянул очередной взрыв, который напрочь снес решетку…

Хватанув чистого воздуха, Антон зашелся в диком кашле. Он упал на колени и его стошнило. Его выворачивало несколько минут, пока все возникающим спазмам стало нечего выталкивать наружу. Поднявшись, он на кого-то оперся, чтобы не свалиться с ног — голова кружилась неимоверно.

— Вторыгин, вам надо в лазарет, — услышал Антон скрипучий голос.

Конечно, он узнал его. Этот голос. Но Антон почти не видел лица профессора Астролябовой. Очки. Он потерял очки…

— Мы отведем его, как только разрешат, — услышал Антон голос Даши.

— Пошли, тебе лучше сесть, — Вася и Саша под локти повели Антона к скамье.

Антону подали воды, он сделал несколько глотков и отключился…

— …Что, еще спит? — услышал Антон Дашин шепот, — С ним точно все нормально?

— Ему просто нужен отдых, — так же шепотом ответила Любовь Федоровна.

Антон с трудом разлепил глаза. Все как в тумане, но ясно, что наступил день — вокруг очень светло. Антон с трудом приподнял руку. Сил почти не было.

— Ладно, я на следующей перемене снова зай…

— Проснулся!? — оживилась Любовь Федоровна.

Даша, опередив медсестру, кинулась к кровати Антона и крепко обняла его:

— Напугал,… — она поцеловала его в висок, — Держи…

Антон заметил, как в расплывчатом пространстве что-то блеснуло. Через мгновение на его носу оказались очки, и мир вновь обрел фокус.

— Профессор Ястребов починил. Вася раздавил их, когда вытаскивал тебя.

Антон, вспомнив про библиотекаря, быстро оглядел палату. Все остальные кровати были заправлены. Сердце оборвалось. Он поднял глаза на Дашу:

— А Вермис?

— Жив, — подошедшая медсестра сняла Антону очки, и посветила Палочкой в глаз, — Но если бы не вы, молодой человек,… — она расширила пальцами веки второго глаза и тоже посветила Палочкой, — Боюсь, нас ждало-бы скорбное мероприятие. А так сильное отравление, ушибы и перелом ключицы, — Любовь Федоровна вернула очки на место, — Он еще повоюет.

— Он в соседней палате, — пояснила Даша, — Ты-то как себя чувствуешь?

— Прекрасно! — соврал Антон — голова просто разрывалась на части, — Спать хочу только…

— Все, все! Идите Дарья, — Любовь Федоровна подтолкнула Дашу к выходу, — И сделайте милость, не приходите хотя бы до ужина. И остальным скажите…

Вечером Антона навестил директор.

— Это большое счастье, что вы оказались в библиотеке в это время, — после приветствия и вопросов о самочувствии профессор Быков присел на соседнюю кровать, — Генрих Артурович жив только благодаря вашему подвигу.

— Подвигу? — смутился Антон, — Зачем так…

— Как вам угодно. Но не каждый кинется в огонь спасать чужого человека.

— Много выгорело?

— В основном пострадал особый отдел, полный ущерб выяснится, когда Генрих Артурович вернется к своим обязанностям. Но уже сейчас ясно — к сожалению, полностью утрачены книги на стеллажах «Специальный допуск». Ни один из томов оттуда не подлежит восстановлению и это огромная потеря. Некоторые книги были в единственном экземпляре…

— А почему огонь был зеленым?

— Это не обычный огонь. Кто-то создал его очень сильным заклятием черной магии. Мы с профессором Ястребовым долго не могли подобрать контрзаклятие, а водой или пеной этот огонь и вовсе не остановить.

— Ясно,… — удрученно выдохнул Антон.

— Недавно вы, пусть случайно, побывали в особом отделе, — спокойным тоном сказал профессор. — В этой связи, — он сверлил Антона чистыми серыми глазами, не мигая, — Есть ли что-то, о чем вы хотели-бы меня спросить, а может что-то рассказать?

— Нет, профессор, — после короткой паузы Антон покачал головой, — Ничего…

— Хорошо, — улыбнулся директор. Он встал и похлопал Антона по плечу, — Набирайтесь сил…

Антон не получил при пожаре серьезных травм, но сильно отравился едким дымом. Доктор Шниперсон отпустил его из лазарета только утром следующего дня, разрешив не посещать все пятничные занятия. Яков Семенович сказал, что слабость и головные боли могут сохраниться еще на несколько дней, и вручил Антону банку с золотистыми овальными пилюлями — для общего укрепления организма.

Весь день, пока ребята были на занятиях, Антон обдумывал сложившуюся ситуацию и пытался вспомнить рецепт вара. Книга утрачена,… записывал в новую тетрадь,… вырвал лист…

Антон вдруг резко вскочил с кровати, но тут же пожалел об этом. Стены комнаты поплыли перед глазами, сильная боль пронзила голову, и он свалился обратно. Когда боль стала менее острой, Антон снова решил подняться. На этот раз без резких движений он добрался до ящика со своими тетрадями.

Вот она, большая тетрадь, куда он переписывал рецепт. Антон с надеждой раскрыл её и, наклонив страницу к окну, глянул сбоку. Есть! Он быстро достал набор препаратов для занятий по основам колдовских варов. Перебрав несколько склянок, Антон открыл одну с этикеткой «Берёзовый уголь. Помол № 3», насыпал немного на ладонь и хорошенько растер. Сдунув лишнее, он осторожно прижал черную руку к чистому листу и медленно провел слева направо. Вот! На потемневшем фоне проявились светлые буквы! Антон склонился над тетрадью — текст вполне можно было прочесть. Испачкав углем всю страницу, он снова получил большую часть рецепта. Остальное, к большому сожалению, прочесть не удалось — на тонкой обложке тетради, лежащей на твердом столе, оттиска не осталось. На другую сторону листа Антон переписал из «Контрзаклятий черной магии» всего четыре предложения. Он помнил их почти дословно, но только одно вызывало сомнения: когда и сколько добавить семян Верумии. Семена добавлялись в два этапа — за три часа и за час до готовности вара. Но когда, сколько Антон сомневался: то ли сначала тридцать восемь грамм, а потом восемьдесят три то ли наоборот. Вполне возможно, что ошибка может быть фатальной — Антон вспомнил предупреждение из книги набранное крупными красными буквами…

И все же! Настроение Антона заметно улучшилось, даже головная боль почти прекратилась. Заглянув в карточку с расписанием, он сообразил, что ребята на латыни, которая скоро закончится. Антон не в силах усидеть на месте отправился в Западный учебный корпус, навстречу друзьям.

— Как? — выдохнула Даша, с восторгом глядя на лист. Ребята снова засели на скамье за можжевельником.

— Сяськи-масяськи, ахалах-махалай, — засмеялся Антон. Он быстро рассказал ребятам, как восстановил рецепт.

— Дашь, держи крепче, — нахмурился Саша, — А то ветром унесет!

— Я сделал еще две копии, но все равно держи крепко. Не стоит листкам с такими рецептами летать, где не попадя.

— Ну что, надо начинать готовить вар? — Вася взял листок у Даши, — Что там надо в первую очередь?

— Хоть в первую, хоть во вторую, хоть в третью, — Антон серьезно посмотрел на друзей. — Если хоть что-то одно не найдем — все без толку.

Глава 29 Верумия восхитительная

В воскресенье после обеда ребята снова заняли скамью за можжевельниками. Они уже собрали почти все ингредиенты для вара, которые ждали своего часа на дне сундука Антона. Вдруг ребята притихли — до них донеслись обрывки чьего-то разговора:

— … Знаете, ведь я уже несколько лет мечтала о чем-то стоящем. И тут такая удача! — скрипел до боли знакомый голос за кустами, — Подруга этим летом была в Индии и раздобыла фунт семян Верумии восхитительной! И представьте, половину прислала мне!

— Быть не может! — восторженно вскричал второй женский голос, — Они же на вес золота!

— Вероника Станиславовна, я все проверила — это точно они! Весной подготовим их к посеву, конечно в оранжерею…

Антон осторожно выглянул из-за кустов и увидел профессора Астролябову идущую под ручку с профессором Зыбь. Оживленно болтая, они неспешно прошли мимо можжевельников и удалились вглубь парка.

Даша округлила глаза и затараторила, понизив голос:

— Поникушина Ира у нас в гостиной как-то рассказывала, что ей однажды сестра рассказывала историю, как одна её однокурсница,… ой, ладно, короче. У Астролябовой в кабинете есть специальный шкаф, где она хранит особо ценные семена, коренья,… ну и прочую дрянь. Она очень гордится своей коллекцией.

— Думаю, семена Верумии уже заняли в нем почетное, если не главное место,… — задумчиво проговорил Вася.

— Остается только взять их, — скептически ухмыльнулся Антон, — Делов-то!

Вася снова посмотрел в рецепт:

— Сто двадцать один грамм,… Тоха, а фунт — это сколько?

Остаток воскресенья ребята обдумывали, как же пробраться в кабинет профессора Астролябовой и не быть пойманным, считай отчисленным. То, что семена из её кабинета придется стянуть, сомнений не вызывало ни у кого из четверки. Но как?

— Профессору Бонса, к большому сожалению, нездоровиться, — сообщила студентам Ядвига Брониславовна, войдя в кабинет, — Поэтому вместо практики по географии колдовского мира сегодня займемся историей колдовства.

Профессор, расположившись за столом, принялась проверять по списку присутствующих:

— Абросимов — есть, — кивнула она, увидев взлетевшую руку Ефима, — Вторыгин — есть, — профессор поставила галочку, видя глубокий кивок Антона, — Вторыгин,… Вторыгин. А не вы ли юноша отличились в минувшую среду в библиотеке?

— Да, это он, — подтвердила Даша. Уши Антона при этом стали малиново-красными.

— Не стоит смущаться, — улыбнулась Ядвига Брониславовна, — Это делает вам честь. Так, хорошо. Данилов Виктор…Дроздова Елена… Ольга… — она быстро продвигалась по списку. — Да, что вы хотели? — окончив перекличку, профессор заметила поднятую руку Даши.

— Я хотела попросить вас, не расскажите ли про пожар в тысяча девятьсот пятьдесят первом году, в библиотеке. Мы видели мемориальную табличку. Вермис — это родственник Генриха Артуровича?

— Сказать по правде, я думала, чем же занять сегодняшнюю внеплановую пару. Что ж можно и этим, — профессор поднялась из-за стола и, сложив пальцы домиком, посмотрела в потолок. — Вначале несколько слов надо сказать о выдающемся хранителе книг Школы Вальтере Рейн Вермисе. Это был незаурядный человек. Обладая поистине энциклопедическими знаниями, он мог ответить на любой вопрос и в считанные секунды предложить нужную книгу. Вальтер Вермис пользовался заслуженной любовью и уважением, как преподавателей, так и студентов. Кроме всего на его плечи легла обязанность по воспитанию внука — Генриха, чей отец видный биолог погиб, когда мальчику, лишившемуся за год до этого матери, не было и четырех лет. Воспитываясь в любви к книгам, маленький Генрих овладел быстрочтением, развил феноменальную память и к моменту поступления в «Потентиллум» имел фундаментальные знания по всем базовым дисциплинам. Ему прочили блестящее научное будущее. Но пожар, случившийся в октябре тысяча девятьсот пятьдесят первого года, поставил крест на его планах на жизнь.

— Почему?

— Шок, который испытал мальчик, видя как в адском зеленом пламени погиб единственный родной человек, лишил его колдовского дара. Видимо травма была настолько глубока, что он не смог продолжить обучение. И лишь спустя три десятка лет Генрих Артурович вернулся в «Потентиллум» — уже в качестве библиотекаря.

— Зеленое пламя? Как в этот раз?

— Да, то был тоже не просто пожар. Огонь пожирал книги с невероятной скоростью. Исчерпав все известные способы, Вальтер Рейн Вермис использовал древний ритуал и принес себя в жертву, шагнув в зеленое пламя…

— Вот почему у Вермиса Палочка без короны, — шепнул друзьям Антон, когда они выходили из кабинета. — Конечно же, «черный» это не он…

На практике по ботанике в понедельник ребята не сводили глаз с профессора Астролябовой. Она как всегда педантично разложила на столе свои принадлежности: папку с планом занятий, в которую, кстати, ни разу не заглядывала; журнал посещений; точеное перо малахитового цвета; и большой желтоватый ключ с резным узором на ручке и витиеватой буквой «А». Друзья не могли думать ни о чем кроме ключа, поэтому даже не заглянули в бланки-опросники за прошлое занятие, которые профессор отправила по рядам.

Проследив за преподавателем после занятия, ребята убедились, что это и есть ключ от кабинета, где хранилась знаменитая коллекция профессора Астролябовой.

— Есть! — довольный Вася подбежал к друзьям, — Такой же ключ висит на доске в каптерке! — он только что помог пожилой уборщице перетащить какие-то объемные мешки на полки в её «апартаментах».

— Хорошо. Завтра вторник, — Даша заговорщически посмотрела на парней. — Астролябова по вторникам занимается в оранжерее. Она там обычно до обеда. Убедимся, что она ушла, и стянем семена.

Спустя полчаса после занятий в комнату ребят явилась Дашка с очень озадаченным видом:

— Смотрите, — она положила бланк-опросник по ботанике весь исписанный замечаниями Астролябовой, а сверху расправила письмо от «доброжелателя», — Мне кажется почерк один в один! Я сейчас только опросник посмотрела, а там все в исправлениях,… посмотрите на букву «Т»

— Похоже, и правда одной рукой написано, — Антон склонился над бумагами, протерев очки, — Точно, у «Т» верхнее подчеркивание с двойной волной, и тут так же. Да и чернила фиолетовые.

Саша и Вася, стянув запасной ключ от кабинета профессора Астролябовой, вместо лекции по дендрологии, отправились добывать семена. До этого они убедились, что профессор в дождевике и резиновых сапогах прошествовала в сторону оранжереи.

Конечно, это безумие ввалиться в кабинет к заместителю директора по дисциплине и этике и совершить кражу, но иного выхода друзья просто не видели.

Подойдя к кабинету, Вася хотел вставить ключ, но заметил, что дверь закрыта не плотно. Ребята недоуменно переглянулись. Они пятнадцать минут назад видели своими глазами как профессор ушла. Забыла закрыть? Вася постучал в дверь, но ответа не последовало и, тогда он тихонько толкнул дубовую створку.

Заглянув и убедившись, что в кабинете нет хозяйки, ребята молнией заскочили и закрыли за собой дверь на замок.

Саша и Вася быстро осмотрели утопавший в зелени кабинет: широкий рабочий стол; множество книжных шкафов забитых томами под завязку; пара кресел и кофейный столик у камина; большой украшенный изящной резьбой шкаф со стеклянными дверками — видимо, хранилище коллекции профессора. И зелень, зелень, зелень…

Саша вернулся к двери, прислушиваясь, не идет ли кто, а Вася, распахнув стеклянные дверки, принялся осматривать содержимое полок. От множества коробочек и баночек разного размера разбегались глаза, спасало одно — все они оказались подписаны. Бирки с ровными некрупными буквами, выведенными фиолетовыми чернилами были приклеены ко всему, что хранилось в шкафу.

— Знать бы еще как они выглядят, эти семена, — Вася быстро перебирал склянки и коробки.

— Кто-то идет! — шепотом вскрикнул Саша от двери, — Сюда! — он быстро проскочил за тяжелые многослойные гардины, увлекая за собой Васю, едва успевшего захлопнуть дверцы шкафа.

Только ребята скрылись за тканью, щелкнул замок, дверь кабинета отворилась и снова захлопнулась. Послышались мокрые шаги и шуршание дождевика. Вернулась! Вася тихонько раздвинул бархат и увидел профессора Астролябову — она надевала туфли. Убедившись в зеркале, что большая тугая шишка волос на месте, она подкрасила крупные губы и отправилась к столу.

Вдруг ее взгляд упал на шкаф с коллекцией. Несколько секунд она смотрела куда-то на полки, потом быстро распахнула дверцу и достала банку с чем-то сыпучим. Изучив банку снаружи, профессор открыла её и понюхала. Быстро подойдя к камину, она высыпала содержимое в золу и перемешала всё кочергой. Затем сдвинула картину на стене и приложила к камню пятерню. Раздался тихий щелчок и из открывшейся ниши она извлекла холщевый мешочек. Вскоре банка, наполненная из мешочка, заняла свое место в шкафу. Вернув мешочек в тайник, профессор взяла со стола какие-то бумаги и вышла.

— А-а-а, — возбужденно выдохнул Вася, — Ушла.

— Чего она приперлась-то,… — Саша обтер ладонью взмокший от волнения лоб, — Ты видел, что она делала?

— Сейчас, — Вася быстро открыл шкаф и взял банку, которой заинтересовался профессор, — «Верумия восхитительная. Семена», — прочитал он на бирке.

— Хорошо!

— Ничего хорошего! — Вася потянул Сашу к двери, — Уходим, пока не вернулась!

— Получается, это точно Астролябова! — вскрикнула Даша, когда Вася рассказал обо всем, что видел в щель между гардинами. Они шли на лекцию по превращениям предметов.

— Получается, да, — поддержал её Антон. — У неё листок с рецептом и чтобы вар не сработал, она подменила семена в шкафу. Она понимает, что кто-то попытается их раздобыть.

— Что будем делать? — Вася остановился и посмотрел на друзей, — Расскажем Быкову?

— Нет, — запротестовал Саша, — Вдруг они заодно…

На следующий день ребят тоже ждали невеселые новости. Придя в Западный корпус, на практику по основам колдовских варов, они обнаружили в кабинете расстроенного профессора Бочкина. Онстоял в дверном проеме лаборантской и сокрушался глядя на стеллажи:

— Нет, это просто немыслимо! Таких котлов теперь днем с огнем не сыщешь!

— Что случилось, профессор, — громко, почти на ухо спросил Антон.

— У нас ЧП, настоящее ЧП! — потрясал он руками. — Кто-то взломал замок в кабинете, а дверь в лаборантскую и вовсе вырвана вместе с коробкой! Похищены трехгорловинные котлы. Последние! Все четыре исчезли без следа!

Антон поверх головы профессора Бочкина заглянул в лаборантскую и заметил мечущегося среди стеллажей Олега Евгеньевича. Он бледный и напуганный осматривал полки и ставил отметки в длинном списке:

— Профессор, еще пропала бутыль с настоем буяна! Нет коробочки с усиками щитовки медной и корней горечавки в брикетах!

Отсидев занятия, ребята стояли под навесом крыльца спального корпуса. Мелкий холодный дождь — частое явление в середине октября — не прекращался уже второй день.

— Значит, Астролябова решила подстраховаться, чтобы уж наверняка! — пыхтел со злости Антон.

— Считаешь, она могла вырвать дубовую дверь? Думаю, тут не каждый мужик бы справился.

— Даш, похоже, наш куратор полна сюрпризов, — не уступал Антон, — Где, что теперь искать — ума не приложу.

— И в город нам нельзя, — кивнул Вася, — Да и семена эти просто так в магазине не купишь…

— Котел этот тоже редкость большая, — Даша поежилась на ветру, — Ладно, чего теперь. Может еще, какой способ найдем?

— Времени жалко, — Саша накинул Даше капюшон, — Столько впустую!

— Пошли, чего мерзнуть-то…

Глава 30 Вася-Василек

Утро четверга порадовало, наконец, ясным небом и ярким, но совсем не согревающим солнцем. Вместо того чтобы валятся в кроватях — ребятам было ко второй паре — Даша уговорила брата сходить с ней на стадион. Она очень хотела покататься на СОМе, поэтому чуть не силком вытянула Сашу из теплой пастели.

Вася и Антон, которых разбудила громкая возня родственников, вскоре отправились в трапезную. В который раз повариха Зинаида Васильевна не сводила с Васи своих ясных улыбчивых глаз, пока они с Антоном выбирали, чем бы позавтракать.

В трапезной было занято всего несколько столов, ведь первая пара уже началась, и ребята сели недалеко от раздачи. Зинаида Васильевна то и дело посматривала на Васю, пока он расправлялся с творожной запеканкой. Наконец Вася не выдержал и подошел к раздаче снова.

— Еще чего-то захотел? — улыбнулась она.

— Да. Скажите, почему вы постоянно на меня смотрите?

— Смотрю?.. Любуюсь я.

— Чем? — спросил Вася, а про себя подумал, — «Перегрелась старушка у плиты…»

— Тобой Василек. Тебя ведь Вася зовут?

— Да, — кивнул Вася и заметил, что улыбающиеся глаза Зинаиды Васильевны наполнились слезами, — А плачете чего? — «Ну, точно того» — пронеслось в голове.

— Рада очень! Снова видеть тебя рада Васенька!

— Так вы ж меня по три раза на дню видите!

— Вот и радуюсь! Гляжу и радуюсь, — она вытащила из кармана передника небольшой старомодный кошелечек и, раскрыв его натруженными руками, достала пожелтевшую фотокарточку. Глянув на карточку, она снова улыбнулась, лицо её как будто помолодело. — И ты посмотри! — Продолжая улыбаться, она положила фото на раздачу и пододвинула к Васе. — Смотри, Василек.

Вася глянул на карточку и не поверил глазам — с фото на него смотрел… он сам, только в форме юнги. Внизу фотографии была полурамка и подпись «Ладога 1940 г.»

— Как это? — Вася уже совсем ничего не понимал.

Потрясенный вид друга заставил Антона быстро подойти:

— Ты чего такой?

Вася чтобы лучше разглядеть карточку поднес её поближе к глазам. Поразительно! Если бы не пожелтевшая бумага, и написанный год… Он передал фото Антону.

— Ого. Одно лицо! — округлил глаза Антон глядя то в карточку то на Васю, — Кто это, Зинаида Васильевна?

— Мой Вася-Василек, — она протянула сморщенную ладонь и получила назад фото. Старая карточка быстро скрылась в кошельке, — Всю жизнь его жду, и тут ты, — она посмотрела на ошарашенного Васю.

В этот момент в трапезную вошла пара старшекурсниц и какой-то длиннобородый старичок строго вида. Зинаида Васильевна сразу отправилась их кормить. Через минуту раздался звонок и народу у раздачи заметно прибавилось. Поговорить с поварихой до занятий больше не получилось.

— Да говорю вам — одно лицо! — возбужденно шептал Антон, рассказывая Саше и Даше о фотографии. Ребята шли на прорицание. Они специально отстали на лестнице, чтобы обменяться новостями без посторонних ушей.

— Вась, а если это родственник твой, прадед например?! — оживилась Даша, — Вот было бы здорово! Может и родители отыщутся…

— Да, — кивнул Вася, — Надо бы как-то разговорить старушку…

Весь день старая карточка не выходила у ребят из головы. Больше всего конечно был озадачен и заинтригован Вася. В обед, Зинаида Васильевна улыбнувшись, подмигнула ему и предложила прийти с ребятами на ужин без четверти восемь — к самому закрытию трапезной.

Ребята, расправившись с ужином, с нетерпением ждали Зинаиду Васильевну за столом. Трапезная совсем опустела. Ровно в восемь вечера Зинаида Васильевна сняв шапочку и фартук, вышла из-за раздачи. Она сделала легкий пасс рукой, дверь захлопнулась и щелкнула задвижка.

Враскачку, немного по-утиному, она подошла к ребятам и присела за стол:

— Наелись, мои хорошие?

— Спасибо большое, все вкусно очень, — ответила Даша, и ребята закивали в поддержку.

— Хорошо, — она улыбнулась и удовлетворенно кивнула, — Вы я смотрю, все больше вчетвером ходите. Верно с одного места все. Не Ленинградские?

— Из-за Урала мы, — ответил Вася, — Скажите, а кто на том фото?

— Мой Вася-Василек, — она вновь достала карточку, — Тот, кого я всю жизнь прождала,… Лопатин Василий.

— Вы расстались? — поинтересовалась Даша, глядя на фото.

— Так война проклятущая,… — глаза Зинаиды Васильевны увлажнились. Немного помолчав, она вновь посмотрела на Васю, — Ты не Лопатин, или может, в роду Лопатины были?

Вася покачал головой:

— Нет, Першенев я. А кто в роду совсем не знаю — мы детдомовские все.

— Ну, до чего-ж ты Вася, на моего-то похож! — покачала она головой, положив руку ему на плечо. — Высокий, поджарый и тоже соломенно-белый, а глазища — чисты васильки.

— Может, расскажите? — с надеждой посмотрела Даша.

— …Мы с Васей дружили с детства, — её улыбчивые голубые глаза устремились в пустоту, — Жили через дом в Офицерском переулке, в Ленинграде. Любовь была — спасу нет. А он все флотом грезил,… Нам было по шестнадцать. Тут на Валааме школу юнг устроить решили и набирали первых слушателей. Я не знаю как, но он туда проскочил. Мне ведь сказал только когда пришел стриженный по форме, перед самой отправкой. Я ревела, просила остаться,… Конечно, знала, что без толку. Уехал. Через два месяца он прислал мне эту карточку,… больше мы и не встретились,… Спустя годы, уж после войны, я узнала, что все юнги Валаамской школы были направлены на Невский пятачок. По документам в живых осталось чуть больше десятка ребят. Василий Лопатин в этом списке не значился,… но и среди погибших его тоже не обнаружили. Пропал мой Вася-Василек…

— Неужели об этом Лопатине ничего выяснить нельзя, — Антон поправил очки, — Архивы же есть, надо попробовать, — он посмотрел на погрустневшего Васю. Друзья, выйдя из трапезной, наблюдали за рыбами в директорском фонтане.

— Вась, да не расстраивайся ты, — Даша погладила его по плечу, — Может, и правда узнаем еще чего.

— Он без вести пропавший, — Саша присел на край чаши, — Это ж лучше, чем убитый. Она вон, — Саша кивнул в сторону трапезной, — Всю жизнь надеется…

Зинаиду Васильевну в школе очень уважали и любили за её необыкновенное отношение к людям. Всегда улыбчивая и добродушная она находила подход ко всем — и к студенту-первокурснику и к суровому проверяющему чиновнику из министерства. Все уходили от нее сытыми и довольными. И дело конечно было не только во вкусной еде.

В субботу после ужина Зинаида Васильевна подозвала ребят к раздаче:

— Завтра утром, в одиннадцать, как трапезную закрою, приходите-ка на кухню — чайку попьем. Придете?

Ребята пообещали прийти, поэтому вставать на завтрак не стали и провалялись в кроватях почти до одиннадцати. Румяная Дашка, только вернувшаяся с тренировки, быстро навела шороху и вначале двенадцатого они уже были у двери в кухню.

— Заходите, заходите, — улыбнулась Зинаида Васильевна, когда ребята нерешительно постучали в дверь. — Проходите, садитесь. Сейчас чайку попьем, — она проворно сняла шапочку и фартук, оставшись в скромном, но очень симпатичном цветастом платье. Глянув в зеркало, хозяйка прибрала седые волосы гребешком.

— А где войско домовых? — огляделась Даша.

— Что, и вам уж наплели небылиц про крепостных? Да нет здесь никого, и при мне никогда не бывало…

Кухня оказалась очень большим помещением с несколькими огромными плитами, множеством столов для разделки и бесконечными стеллажами для всевозможной утвари. Ребята сели за круглый стол у окна, на котором стоял пыхтящий самовар и пять чайных пар.

— Ну, кто чем угостится? — Зинаида Васильевна поставила на стол два блюда с пирогами, — Треугольные — с грибочками, эти — с яблоком, это — капустники, — следом на столе появился круглый пирог с морошкой и рыбники с палтусом. — Саша, ты ближе к самовару — наливай чаек.

— То, что вы нас позвали, есть какой-то повод? — спросила Даша, принимая чашку от брата.

— Так день рождения у меня, думаю, посидим, чайку побулькаем.

— Ой. Мы не знали. Мы вас поздравляем…

Общение с Зинаидой Васильевной доставляло истинное удовольствие. Она рассказывала невероятно интересные истории, много шутила. Ребята не замечали, как летело время и опомнились лишь, когда ходики на стене пробили полдень. Оказалось, что и хозяйка немного выбилась из графика:

— Ох, что ж это я сижу-то, — спохватилась Зинаида Васильевна, — Через час обед! — она быстро повязала фартук и убрала волосы под белую шапочку.

— Давайте мы вам поможем, чем-нибудь, — Даша с готовностью вскочила из-за стола. Поднялись и ребята.

— Сидите, — отмахнулась хозяйка, — Я сама, — она поставила на плиту большую кастрюлю и та сама стала наполняться водой, — Тут дело-то не хитрое.

— А вы тоже здесь учились?

— Нет, что ты, милая! Похлебку-то сварить — да много ли ума-то надо, — повинуясь её руке, из-под уступа печи, появилась кадка с тестом и быстро оказалась перед плитой.

Хозяйка, продолжая непринужденный разговор, указывала то на одно, то на другое, а ребята смотрели за ней во все глаза. На плите уже грелись четыре огромные сковороды. Зинаида Васильевна взяла ложку и энергично помешала пузырчатое тесто. Зачерпнув немного из кадки, она отсадила одну оладью. Та быстро начала зарумяниваться и вдруг от нее отскочил кусочек и превратился в такую же оладью, следом еще и еще. Тоже самое происходило и на других сковородках. Тесто в кадке при этом быстро исчезало. Спустя всего пару минут пустая кадка отправилась в мойку, где за нее принялись проворные щетки, а на большом блюде высилась огромная гора оладьей.

Вскоре вся кухня наполнилась движением и звуками. Огромный кочан капусты сам скользил по шинковке, ножи резали лук и другие овощи, молотки отбивали мясо. Картошка, быстро расставшись с кожурой и накупавшись в большой миске, стройными рядами отправлялась под нож, превращаться в соломку…

Готовые блюда все прибывали и прибывали, а Зинаида Васильевна все продолжала готовить. Временами ребята забывали дышать — такие финты выделывали некоторые продукты. Без пяти час, когда четыре длинных стола оказались полностью заставлены кушаньями, она присела за стол к ребятам и удовлетворенно выдохнула:

— Ну вот, успела…

— Это просто невозможно,… как? Где такому учат?

— Жизнь учит. Да бабка моя,… — отмахнулась, скромно улыбнувшись, она, — Тут ведь что главное? Чтобы порядок на кухне был и продукты все на своих местах. А я тут уж семьдесят семь лет готовлю, привыкла…

— У вас всегда все очень вкусное, — сказала Даша, — Вы что-то секретное добавляете?

— Запомни, милая, — подмигнула с улыбкой хозяйка, — Главная приправа — любовь к тому, что ты делаешь и хорошее настроение. Без этого — толку мало будет, ты хоть что добавь…

После того дня ребята стали частыми гостями на кухне у Зинаиды Васильевны. Правда она попросила их не рассказывать никому про свои визиты. Было заметно, что Зинаида Васильевна очень привязалась к четверке, всегда радовалась их приходу. Ребятам тоже очень нравилось общаться с этим неунывающим и очень мудрым человеком, тем более о родных бабушках и дедушках, как и о родителях, им приходилось лишь мечтать. Вскоре Зинаиду Васильевну промеж себя ребята стали уважительно называть бабой Зиной…

Октябрь давно перевалил за середину. Утренники покрывали лужи прочной коркой льда, которая пропадала только к обеду. Деревья, потерявшие последнюю листву, стояли голыми, серыми. В небе среди небольших разрывов в тяжелых свинцовых тучах проносились бесчисленные стаи гусей, подгоняемых сильным ветром и скорыми морозами. Все живое готовилось к долгой и суровой, в этих местах, зиме.

С того времени, как Саша и Вася потерпели неудачу в кабинете профессора Астролябовой четверка ни на шаг не приблизилась к желаемому результату — получению семян Верумии восхитительной. Правда, небольшая промежуточная победа в приготовлении Белого вара у ребят все же была — они раздобыли усики Щитовки медной. Профессор Бочкин приобрел новую коробочку усиков этого редкого насекомого и утром в день практической работы принес её в кабинет. Ещё до начала занятий Даша отвлекла глуховатого профессора, а Саша быстро отсыпал полкоробка.

Для вара требовался древесный гриб церрена многоцветная. И у ребят была небольшая надежда, что его можно самим найти в здешних местах.

— Пока все снегом не завалило надо попробовать поискать эту церрену, — вполголоса предложил Антон. Ребята завтракали вчетвером. Их соседи еще спали — в четверг вместо первой пары было окно.

— Но нам нельзя в лес, — встревожилась Даша, — А в этом парке у школы такой порядок — вряд ли здесь есть больные деревья.

— Но я читал, что церрена многоцветная — именно гриб паразит…

— Простите, что встреваю в ваш разговор, — ребята вздрогнули, услышав сзади несмелый голос. Повернувшись, они увидели лаборанта Чучева сидящего за соседним столом.

— Ой,… здравствуйте, — нервно улыбнувшись, кивнула Даша. Ребята поздоровались тоже.

— Доброе утро, — Олег Евгеньевич приветливо улыбнулся, — Я случайно услышал, что вы интересуетесь церреной многоцветной, зачем вам она, если не секрет?

— Хотим изготовить… самодельный фейерверк, — быстро нашелся с ответом Антон, но уши его предательски порозовели, — Её порошок ведь входит в состав.

— Думаю, что смогу вам помочь, — кивнул лаборант, — В свое время я писал большую работу по церрене многоцветной. За Северной грядой, справа от стадиона есть огромная сосна в три обхвата, её трудно не заметить. Насколько я знаю это ближайшее место, где растет этот гриб. Но будьте осторожны — при высушивании она становится чрезвычайно ядовитой.

— Мы обязательно поищем, — ответил Антон.

— Спасибо, — кивнула Даша.

Быстро закончив завтрак, ребята вышли на улицу. Было очень свежо. Осмотревшись, они убедились в отсутствии посторонних ушей.

— Как он услышал-то, — покачал головой Антон, — Я даже не видел, когда он за столом появился.

— Так не было его когда мы садились, — вставил Вася, — Я ж с того стола сахарницу брал. Но про салют ты лихо задвинул.

— Да не задвинул. Её и правда, в волшебные фейерверки добавляют, я читал. И Чучев это наверняка знает.

— Этот Чуча всегда как обморок ходит, — нахмурился Саша, — А если «доброжелатель» — это он?

— Вряд ли, — Даша запахнула мантию, сложила руки на груди, и поежилась, — Зачем тогда нам про гриб говорить.

— А может там сто лет не церрена на той сосне, — не унимался Саша, — Мы нарвем не того и вар не сработает…

— Значит, потребуется атлас-определитель, — прервал спор Антон, — Чтобы не ошибиться и не сорвать какую-нибудь другую гадость.

Целых две недели после пожара в библиотеке Антон не решался туда зайти. Книги для него приносили Артем с Кириллом или сестры Дроздовы. Все они говорили об изменениях, которые произошли с Вермисом. Он стал как будто моложе, лицо его посветлело, временами он улыбался и даже иногда шутил с посетителями.

За атласом грибов Антон все же решил сходить сам. Антон поздоровался и положил студенческий на стол перед библиотекарем. Тот не глядя на посетителя быстро раскрыл документ. Чуть не выронив студенческий из рук, он поднял глаза на Антона:

— Здравствуйте. Пропуск? — Вермис подал маленький зеленоватый прямоугольник.

— Спасибо, — кивнул Антон и отправился в зал.

После десятиминутного поиска Антон, наконец, положил на стол регистрации атлас-определитель гробов. Вермис посмотрел на обложку, открыл книгу для записи номера в формуляр, но вдруг резко закрыл ее и, не говоря ни слова, скрылся за картотечными шкафами. Антон стоял в недоумении, наверное, с минуту не зная, что ему предпринять. Он уже потянулся за студенческим решив уйти, когда Вермис вернулся:

— Вот, — он положил перед Антоном большой толстый том, — Это новейший и самый полный атлас-определитель волшебных грибов с объемными иллюстрациями. Возьмите его.

— Хорошо, — опешил Антон, — Спасибо.

Генрих Артурович быстро записал номер книги в карточку и придвинул атлас к Антону:

— Пользуйтесь. И,… спасибо вам…

— Когда за этими грибами идти, — прошептала Даша, кивнув на темные окна крытого перехода. Ребята возвращались с занятий, — Пять вечера, а темно как ночью.

— Да, — поддержал её брат, — До учебы — еще темно, а после — уже темно.

— В субботу сходим, — Вася, заметив догонявших их соседей, тоже перешел на шепот, — Надо по свету как-то.

— А у Пыж зачет не в эту субботу? — повернулся к Кириллу Антон.

— Точно! — осунулся Кирилл, — А мы с тобой в Круглозерск намылились, — глянул он на Артема.

Большой промежуточный зачет у профессора Пыж свалился на первокурсников как снег на голову. Конечно, профессор предупредила о нем чуть не за месяц, и конечно, как водится у нормальных студентов, они об этом благополучно забыли. Поэтому два вечера, оставшиеся до зачета, прошли в поспешной и судорожной отработке заклинаний из «Базового курса».

За это время Вася переколотил кучу посуды и сжег занавески, Саша дважды залил комнату водой, Артем отправил в небытие табурет, несколько стульев и платяной шкаф. К счастью, с помощью Игоря Зворыкина, шкаф с одеждой удалось вернуть. Но даже Игорь был бессилен над кучкой пепла, в которую превратилась тумбочка Васи после очередного чародейства Кирилла.

Девчонки тоже не отличались особыми успехами. Мусор, который Елена училась перемещать прямиком в бак, упрямо оказывался в самых неподходящих местах: то на столе в гостиной, то под кроватью, то на подоконнике обильно присыпая спящего Иннокентия. Ольге вместо привлекаемых заклинаниями книг и тетрадей часто доставались печеньки и сладости, о которых, как призналась, постоянно думала. Полина, вечно лопотавшая свое, получала совершенно противоположные желаемым результаты, поскольку не могла сосредоточиться на чем-то одном. Отрабатывая заклятие преумножения на своей чашке, Даша забыла остановить этот процесс. Вернувшихся в комнату после ужина девчонок встретила лавина синих кружек, хлынувшая в блок, лишь они открыли двери.

Только Антон, как, оказалось, вполне усвоил этот предмет. Поэтому среди друзей и соседей был просто нарасхват. Он терпеливо подсказывал ребятам заклинания и помогал быстро устранить неудачи, которые так часто случались поначалу. И все же благодаря Антону ребята неплохо подготовились и успешно сдали субботний зачет.

Глава 31 Начало варки

В воскресенье с утра, вооружившись атласом-определителем, взятым Антоном у Вермиса в день примирения, друзья отправились искать церрену многоцветную. Огромную сосну, о которой говорил лаборант Чучев, ребята заметили издалека — она как великан возвышалась над сосновой куртиной. Действительно, нижняя часть её ствола была густо усажена волнистыми плоскими грибами с разноцветными полосками.

— По ходу точно она, — Антон, держа открытую книгу, внимательно рассматривал плодовое тело и сравнивал с иллюстрацией, — Да, гименофор трубчатый, ярко-желтый, — кивнул он, заглянув под шляпку.

— Много надо? — Вася начал срывать и складывать шляпки в бумажный пакет.

— Пятьдесят грамм сухого порошка, — Антон захлопнул атлас, — Давайте полный пакет наберем, а там посмотрим.

— Ну что, и Чучев тоже отпадает? — Даша начала срывать шляпки, — Иначе он бы нам ничего не сказал.

— Ну да,… — кивнул Саша, закидывая шляпки в пакет.

После тихой охоты ребята еще немного побродили вокруг стадиона. Обнаружив небольшую пещеру с другой стороны каменной гряды, они с радостью её исследовали. Но спустя час холод и пустые желудки заставили их выбраться на поверхность и отправиться в школу.

— Так, — Антон, в который раз смотрел в рецепт вара, — Нам осталось раздобыть: семена Верумии; тонко-тертый порошок позвонков золотой саламандры и кожу китайской трехрогой жабы — это из списка запрещенных к свободному обороту.

— И посудину для варки этой бурды, — добавил Саша, разглядывая древесные грибы, то и дело меняющие цвет на солнце.

— У нас и места нет,… — Даша носком ботинка сломала льдинку на небольшой луже.

— Послушайте! — крикнул немного отставший Вася, и друзья остановились, дожидаясь его, — Даже если мы все раздобудем,… Я все думаю, где мы будем это готовить? Давайте попросимся на кухню к бабе Зине,… думаю, она разрешит…

— Но придется все ей рассказать! — в один голос крикнули Саша и Даша.

— Не знаю почему, но я уверен — она поймет.

— Сказать честно, — кивнул Антон, — Я тоже об этом думал.

— Ну,… давайте попробуем, — кивнула Даша.

В тот же вечер после закрытия трапезной ребята зашли на кухню. Зинаида Васильевна очень обрадовалась гостям и тут же кинулась к самовару. Вскоре на столе не осталось места от бесконечных пирогов, пирожков, кулебяк и блинчиков со всевозможными начинками. Когда над чашками, наконец, поднялись клубы ароматного чайно-травяного пара, хозяйка, улыбнувшись голубыми глазами, сказала:

— Ну, что мои хорошие, что тяготит-то, рассказывайте.

— Да мы,… — Вася просто опешил от такой проницательности.

— Говори, Васенька, а я послушаю…

— Мы хотели спросить вас,…

Ребята заранее договорились сообщить Зинаиде Васильевне минимум того, что знают сами. Только самое необходимое,… но её удивительная способность слушать, кивать и охать, незаметно подсказывать и подталкивать к продолжению рассказа вдруг заставила Васю поведать ей все, с мельчайшими подробностями. Когда Вася закончил свой долгий рассказ, она, посмотрев на ребят взглядом полным тревоги и заботы, покачала головой:

— Ох и судьбинушка вам досталась. Ничего, — похлопала она по плечу сидящего рядом Антона, — Двое, трое — не один, а четверка — сила! Справитесь, коли вместе будете! Помогу вам, чем смогу, — она поднялась и вразвалочку отправилась в кладовку.

Ребята остались за столом. Вася виновато глянул на друзей и прошептал:

— Знаю,… договаривались. Но не смог я по-другому. Я не могу врать ей в глаза…

— Не переживай, все правильно сделал, — сказала Даша, и Саша кивнул, поддерживая сестру.

— Точно, — добавил Антон шепотом, — Мне даже на душе полегчало…

— Вот, мои хорошие, вам котелочек, — Зинаида Васильевна вышла, держа в руках покрытый пылью и оплетенный паутиной трехгорловинный котел, — Полста лет лежал, выкинуть жалко было! Надо ж, сгодился! — она обтерла и водрузила на стол медную посудину.

— Здорово! — оживился Антон.

— Только нам с ним идти некуда,… — добавил Вася.

— Да куда ж вы пойдете? — хозяйка кивнула на плиту, — Здесь и сва́рите,… — она щелкнула пальцем, и перо с небольшим блокнотиком, лежащие на соседнем столе, быстро оказались перед Антоном, — Напиши-ка милый, что вам там недостает-то. Пиши печатными буквами, да покрупней, не мельчи…

Возвращались в комнаты ребята очень довольные. Они понимали — в школе у них появился человек, который искренне переживает за их судьбу. Человек готовый прийти на помощь. Человек способный слушать и… слышать.

Учебные дни проносились один за другим с нереальной скоростью. Бесконечные доклады, работы, подготовки к коллоквиумам и прочим проверочным работам отнимали у ребят почти все внеурочное время. Профессор Астролябова задавала неимоверные объемы домашних заданий, впрочем, остальные профессоры тоже не сильно от нее отставали.

При этой невероятной нагрузке Даша находила силы и время для тренировок. Профессор Лютиков очень поддерживал её — так получилось, что Даша оказалась сейчас единственной девушкой посещающей тренировки.

В один из вечеров, когда ребята пришли поужинать, Зинаида Васильевна шепнула Васе, что пора ее навестить. Ребята еле дождались закрытия трапезной, и сразу пошли на кухню.

— Так, все по порядку, — Зинаида Васильевна смотрела на листок блокнота, пока ребята рассаживались за столом, — Ага, вот, — она вытянула из шкафчика небольшую деревянную шкатулку и раскрыла ее на столе, — Кожу и позвонки достала.

— Не может быть! — изумился Антон, — Здорово! А как раздобыли-то?

— У подруги моей Августы Игнатьевны и не такое сыскать можно.

— Может у нее и семена найдутся?

— С семенами этими пока закавыка. Один торговец поклялся привезти, но в декабре только.

— Вар готовится почти два месяца! — расстроилась Даша, — Мы его получим,… к февралю или марту…

— Он точно раздобудет семена? — Антон с надеждой посмотрел на Зинаиду Васильевну.

— Он поклялся! Значит, семена будут.

— Тогда надо начинать варить, — Антон поправил очки, — Верумия добавляется за несколько часов до готовности.

— Зинаида Васильевна, сколько надо за это, — Вася кивнул на шкатулку, — И за семена? Мы отдадим деньги.

— Пустяки. Не переживай, милый — потом разберемся, — с улыбкой отмахнулась она.

Зинаида Васильевна выделила ребятам небольшую кладовку при кухне, снабдила зачарованным примусом и даже выдала ключ для беспрепятственного доступа в нужное время.

Из рецепта было понятно, что первые двое суток приготовления вара самые напряженные и сложные. Поэтому начинать приготовление решили с вечера пятницы.

Антон взялся за работу с большим энтузиазмом. Все согласились, что главный у котла должен быть один. Ведь если пересоленный суп у двух поваров это просто досадная неприятность, то ошибка в Белом варе может стать трагедией для всего «Потентиллума».

Антон почти безвылазно находился в кладовке у котла, постоянно доливая, подсыпая и подкидывая в варево разные ингредиенты. Было заметно, что к концу воскресения у него почти не осталось сил. Около десяти вечера ребята зашли его вновь навестить.

— Ну, как дела? — спросила Дашка, когда после секретного стука Антон открыл дверь, — Спать-то сегодня собираешься?

— Сейчас добавлю зуб аспида, и можно будет проверить.

— А как проверить-то?

— В рецепте сказано, что через несколько минут после добавления зуба вар становится прозрачным и красным. Если немного вара на этом этапе капнуть на медь, она превратится в золото.

— Класс! — Саша сунул нос в котел, — Что-то не очень это похоже на прозрачную красную жидкость!

Антон, стряхивая крупные капли пота со лба, все перемешивал серую густую массу:

— Десять минут уже прошло,… десять — это ж больше чем несколько…

— Дай я тебя подменю, — Вася взял у Антона деревянную лопатку и со свежими силами принялся болтать в котле.

— Тихо, тихо, сейчас все расплюхаешь!

— Вроде жиже становится, — Вася перемешивал, прикладывая все меньше усилий, — Точно и краснеет!

— Дай-ка мне, — не удержавшись, Антон снова забрал лопатку у Васи, — Кажется, получилось! — через минуту просиял Антон. Медь есть?

— Четвертина! — вспомнила Даша, — Она же медная?

— Точно, — Саша быстро достал из кармана горсть монеток и одну медяшку положил на стол, — Давай, капай!

Антон вытащил лопатку и капнул на монетку пару капель. Поверхность под жидкостью вскипела и начала покрываться густой пеной. Вскоре вся четвертина скрылась в желтоватом облаке. Пузырьки пены стали очень быстро лопаться, открывая золотую монетку.

— Красотища! — Саша склонился над драгоценным металлом, — Что нам эта школа, — засмеялся он, — Давайте обменяем у всех медяки, окунем, да и будем жить безбедно до старости!

— Точно, давайте, — с улыбкой поддержал Антон, — Только стареть быстро придется!

— Почему?

Вдруг золотая монетка со звонким хлопком подскочила и, ударившись об стол, снова стала тусклой медяшкой.

— Эффект сохраняется не дольше минуты.

— Вот облом-то!

— Зато мы точно знаем, — в глазах довольного Антона поблескивал пляшущий под котлом огонь, — Что с варом все хорошо…

Утром в понедельник ребят разбудила Дашка. Она румяная с холоднющими руками и большим снежным комком прискакала в начале восьмого:

— Эй, дрыхли! Там зима наступила!

Ребята прильнули к окнам — на улице все покрылось сплошным белым ковром. Снег огромными хлопьями летел так часто, что было не видно даже озера.

— Офигеть! — удивился Кирилл, — Зима зимой!

— Какое сегодня? — Саша открыл окно и с отливной планки сгреб снег в ладонь.

— Второе ноября. — Антон тоже нагреб пригоршню, сделал небольшой снаряд и подбрасывая его на ладони подмигнул друзьям, — Липкий!

До завтрака ребята выскочили на площадку перед парадным крыльцом. У Главного корпуса уже собралась большая толпа студентов: парни и некоторые девчонки устроили настоящий бой. Скоротечный, но очень беспощадный. Старшекурсников, конечно, было намного меньше, но они брали умением. Похоже, базовый курс заклинаний от профессора Пыж те освоили весьма успешно. Зачарованные снежки градом сыпались на первокурсников не оставляя шанса на спасение. Буквально через несколько минут в ботинках хлюпало, а вся форма оказалась полностью мокрой.

Хорошо, что ребята догадались оставить тетради и учебники сестрам Дроздовым. Оруженосцы, завешанные школьными сумками, имели иммунитет от обстрела снежками, но все равно каждая из них получила по паре-тройке случайных снежных приветов.

Идти в таком виде в трапезную, а тем более на занятия было конечно нельзя. К счастью несколько старшекурсников, сжалившись над поверженными, быстро привели форму ребят в порядок.

Друзья нехотя поднимались по лестнице Главного корпуса — последней парой сегодня была практика по ботанике. Вася уже протянул руку, чтобы открыть дверь, но она распахнулась, и из кабинета вышел Румянцев:

— О, явился, — уставился он на Антона, — Сегодня Я с тобой дежурю. Лидия Петровна велела приготовить препараты для лабораторной, но я уже все сделал. Тебе осталось собрать и размять в пюре плоды какой-то Шаронии, что ли — это такие мелкие красные шарики с полосками. Растет в лотке на подоконнике левого окна.

Антон нашел в зеленых зарослях лоток с развесистыми лопухами, между которыми во все стороны торчали тонкие ветки унизанные красными шариками. Он быстро обдергал все — набралась большая миска. Антон взял толкушку и с силой надавил на плоды. Раздались мокрые хлопки — лопалась толстая кожура — и из-под толкушки во все стороны брызнул смердящий сок.

Запах был настолько резким, что у всех сразу заслезились глаза, и настолько тошнотворным, что студенты тут же бросились вон из кабинета. В этот момент прозвенел звонок на занятие. Кинувшаяся к двери толпа студентов чуть не сбила с ног профессора Астролябову, которая спешила в кабинет.

— Что происходит?! Почему не на местах?! — сурово вскрикнула она.

— Спросите у своего любимчика! — ухмыльнулся Румянцев, пропуская профессора в кабинет.

— ВТОРЫГИН!!! Что это? — закричала профессор, расталкивая выбегающих студентов. Резкий запах шибанул ей в нос, и она прикрыла его платком.

— Вы сказали раздавить,… — Антон с толкушкой в руках, обливаясь слезами, смотрел на профессора.

— ВОН! Вон из кабинета! — взмахнув рукой, она распахнула все четыре окна. Проворно достав Палочку, профессор тут же опустошила миску с раздавленными плодами и очистила кабинет от подтеков едкого тошнотворного сока.

После пятнадцатиминутного проветривания профессор разрешила всем вернуться в кабинет. Когда студенты, боясь издать хоть звук, расселись по местам, она встала из-за стола и, сверля Антона темными глазами заговорила, почти шепотом:

— Вы решили, господин Вторыгин, объявить мне войну? Уверена, вы её проиграете. Зачем вы взяли эти плоды? Хотели сорвать занятие?

— Вы же сами п-п-по-просили, — недоумевал Антон, — Мне Румянцев сказал…

— Вторыгин, ты че, перегрелся? — закричал Румянцев, — Лидия Петровна, не верьте — я ни при чем!

— Как! — вскрикнул Антон.

— Молчать! — Взвизгнула профессор Астролябова, и вдруг снова перешла на громкий шепот, — Учитесь отвечать за свои поступки! Вы получите взыскание. О дополнительном наказании я сообщу позднее, — она обвела взглядом всех студентов, — Сегодняшняя лабораторная работа сорвана. В качестве компенсации ВСЕ приготовят к среде пятистраничный доклад по сегодняшней теме — скажите спасибо господину Вторыгину, — она снова сверкнула глазами на Антона и, поджав крупные губы, поспешила в лаборантскую.

Румянцев при этом повернулся и, расплывшись в ехидной улыбке, подмигнул Антону:

— Как сам-то?!

— Ах ты, урод! — Саша вскочил, схватил Румянцева за галстук и ворот рубашки и выволок в проход между столами. Не отпуская его, Саша дважды со всей силы впечатал кулак в надменную физиономию, пока подскочившие ребята не схватили его за руку.

Изо рта и носа Румянцева тут же хлынула кровь. Приложив сложенную ладонь ко рту, он выплюнул на нее зуб:

— Конец тебе Крайнов, — он обвел окровавленной рукой всех четверых, — Вам всем конец, инкубаторские…

— Захлопни пасть, — Саша вырвался, и снова кинувшись на Румянцева, повалил его на пол, запрыгнув сверху. Мощнейший прямой удар пришелся тому точно в нос. Противный хруст и кровь брызнула на каменный пол…

Профессор Астролябова услышав шум потасовки, выскочила из лаборантской как раз в тот момент, когда Саша, сидя на Румянцеве, сломал ему нос:

— ПРЕКРАТИТЬ! — заорала она, но Саша уже не смог задержать руку летящую тому в глаз со всей яростью, на какую он только был способен, — Крайнов! Прекратить!

Сашу тут же подхватили Антон и Вася и стащили его с Румянцева, который, кажется, на мгновение отключился.

Виктор Данилов присев на корточки похлопал Румянцева по щекам. Когда тот открыл глаза и заморгал, ничего не понимая, Виктор с Сергеем Щетининым подняли его и посадили на место.

— Вы что, озверели?! — вновь вскрикнула профессор Астролябова, глядя то на Сашу, то на Румянцева. Его физиономия сейчас мало напоминала человеческое лицо — сплошное кровавое пятно со свернутым вбок носом. — Крайнов, вас ждут весьма серьезные последствия! Думаю, что вы можете собирать вещи. Я сейчас-же подам докладную директору. Данилов, Щетинин отведите Румянцева в лазарет. Все свободны!

Еще вчера ребята окрыленные успехом в приготовлении вара рассуждали о том, что жизнь в школе потихоньку налаживается. Еще сегодня утром они счастливо и беззаботно кидались во дворе снежками… А сейчас все неслось под откос с немыслимой скоростью.

— Может, обойдется еще, — пытался подбодрить Сашу Кирилл. После занятий они вернулись в комнату, и Саша прямо в форме бухнулся на кровать и отвернулся к стенке, — Но приложил ты его конечно крепко…

— Этот урод Тоху перед ботаничкой подставил, — пояснил Вася, — Она и так на него взъелась…

— Так это Румянцев сказал эту гадость сорвать? — удивился Артем.

— А что я, сам, что ли придумал? — возмутился Антон.

— Саша, — тронула брата за плечо Даша, — Мы подтвердим, что это Румянцев спровоцировал, Быков обязан во всем разобраться.

В дверь постучали. Кирилл открыл, на пороге стоял Тихон. Вид у него был очень взволнованный и даже какой-то виноватый:

— Вот, Александру Требование, — он протянул бланк, переминаясь с ноги на ногу, — Я пойду, пожалуй,… — и с негромким хлопком исчез.

— Саня, в восемнадцать к директору, — глянув в бланк, сказал Кирилл.

— Угу,… — Саша продолжал лежать, — А сейчас?

— Половина, — ответила Даша. — Мы с тобой пойдем, и расскажем, как все было…

— Да, да, — съязвил Саша, — Астролябова вас послушает…

Глава 32 Молнии

В шесть часов вечера Саша постучал в директорский кабинет. Голова медведя повернулась сама, и дверь бесшумно распахнулась, открывая провинившемуся студенту строгую комиссию. За столом для совещаний собрались все заместители директора. Профессор Быков сидел посредине, за своим столом.

— Присядьте, — профессор Ястребов строго указал Саше на стул с торца стола для совещаний.

Саша сел и пять пар глаз, почти не мигая, молча уставились на него. Тишина.

— «Лучше бы кричали» — подумал он.

Наконец директор откашлялся:

— Крайнов Александр, от профессора Астролябовой получена докладная записка об инциденте, имевшем место сегодня на практическом занятии по ботанике. В докладной говорится, что в результате ваших хулиганских действий студент Румянцев получил увечья и вред здоровью легкой степени тяжести. Вы подтверждаете эти данные?

— Да, — не поднимая головы, тихо кивнул Саша.

— Осознаете ли вы тяжесть совершенного проступка?

— Да.

— Раскаиваетесь ли вы в содеянном проступке? — с надеждой в голосе, спросил директор.

— Нет.

— Немыслимо! — вскрикнула профессор Астролябова, всплеснув руками, — Крайнов, да вас же отчислят!

— Александр, — спокойно спросил профессор Ястребов, — Вы сломали студенту Румянцеву нос и выбили, как выяснилось, два зуба. Была ли веская причина вашим действиям?

— Да.

— Так откройте нам её, мы должны разобраться, — мягко добавил профессор Быков.

Саша не успел ответить. В этот момент стукнули в дверь, которая тут же открылась — визитер явно не собирался дожидаться приглашения войти.

На пороге появился высокий худощавый мужчина с узким лицом. Его короткие черные волосы отливали на висках легкой сединой. Темные глаза холодно смотрели из-под низких нахмуренных бровей.

— Не скажу, что вечер добрый,… — он расстегнул черное пальто, открывая очень дорогой темно-серый костюм, белоснежную сорочку и изысканный галстук. — Мое почтение, — кивнул он директору и остальным профессорам.

— Здравствуйте Мстислав Александрович, — кивнул директор, — Присаживайтесь, прошу вас.

— Благодарю, — он сел в кресло рядом с профессором Астролябовой и вперил темные глаза в Сашу, — Это и есть он? — визитер, пренебрежительно скривившись, кивнул в сторону Саши, — Я требую наказать его по всей строгости, — продолжил он так, будто Саши и не было рядом. — Естественно я инициирую дисциплинарное слушание при Совете попечителей школы с привлечением Департамента образования, — Мстислав Александрович повернулся и посмотрел на профессора Быкова, — Я никому не позволю спустить это дело на тормозах! Ни-ко-му…

Снег, так обрадовавший друзей с утра, к вечеру растаял, как и призрачная надежда ребят на спокойную жизнь. Весь вечер ребята провели в гнетущей тишине. Все всё понимали, но сил на разговоры ни у кого просто не было.

Во вторник утром Саша получил уведомление о дисциплинарном слушании.

— …Уведомляет о начале разбирательства по вашему делу. Заседание дисциплинарной комиссии состоится в пятницу, тринадцатого ноября сего года в одиннадцать часов в Зале торжественных собраний Главного корпуса, — дочитала Даша и положила бланк с двумя печатями на тумбочку.

— Ничего себе, торжественное собрание, — кисло улыбнулся Кирилл.

— Сашка, что же теперь будет? — глазами полными отчаяния Даша посмотрела на брата.

— Всех подвел, — облокотившись на колени, глядя в пол, покачал головой Саша.

— Этот Румянцев — гнида. Бывают же такие ублюдки, — Вася, психуя, засовывал тетради в сумку, — Ладно, что теперь убиваться. Пошли, перекусим и на учебу. И ты вставай, — ткнул он Сашу в плечо, — Сань, тебя пока никто не отчислил. Пошли, Пошли.

Следующее утро оказалось очень холодным. Пожухлая трава и опавшие листья хрустели и ломались под ногами ребят. Они решили добраться до трапезной по улице, а не по крытому переходу. Декоративные скульптуры в парке, как и отключенные фонтаны «оделись» в деревянные ящики. Стволы многих деревьев снизу кто-то заботливо укутал связками соломы, а некогда буйно цветущие клумбы белели инеем на голой земле. Морозный воздух был чистым, свежим и совершенно неподвижным. Все вокруг словно замерло, приготовившись к приходу настоящих морозов.

В четверг, спустя три морозных безветренных дня, замерзло озеро. Это было очень красивое зрелище: огромное ледяное зеркало, под которым на много метров в глубину просматривается дно. Вместо обеда студенты высыпали на дорогу, идущую вокруг озера, чтобы посмотреть на абсолютно прозрачный лед вблизи. Четверка, не удержавшись от соблазна, тоже пересекла ограду шкалы. Гулкие громкие щелчки и бегущие в стороны от ног белые трещины не пугали самых отчаянных. Они отходили от берега на двадцать-тридцать метров, громко пересказывая свои ощущения стоящим у кромки льда.

— Вон электрический вьюн промелькнул! — вскрикнул Игнат Печорин. Он, стоял на четвереньках, прижав лоб ко льду, и всматривался в глубину.

— Вот еще два! — громко ответил стоящий в такой же позе его брат, Савелий.

— Немедленно со льда! — раздался громогласный, усиленный Палочкой, крик профессора Ястребова. Он с верхней площадки парадной лестницы погрозил кулаком, — Бегом, я сказал! У вьюнов брачный период, провалитесь — будет не спасти!

Братья, тихо ворча на профессора, поспешили к берегу…

После занятий ребята пили чай в комнате, все, кроме Антона. Он, несмотря на все последние злоключения, решил не прерывать приготовление вара. Антон каждый день — утром и вечером заглядывал на кухню, проверяя котел. Иногда он отпрашивался с занятий под видом похода в туалет, если добавление очередного ингредиента попадало не на перемену. Возможно, успехи в этомзанятии хоть как-то отвлекали четверку от дурных мыслей о предстоящем дисциплинарном слушании.

Даша тоже не оставляла тренировки. Профессор Лютиков, отмечая её успехи, даже выделил Даше школьный СОМ — одну из последних разработок механика Ипатова.

В пятницу вернувшись после тренировки, Даша заскочила проведать ребят. Она нашла Сашу в гостиной на диване перед камином. Он смотрел в огонь, не мигая, и даже не сразу обратил внимание на её слова:

— …Э-э-эй, Сань, слышишь?

— А?

— Как дела говорю? — розовощекая Дашка стянула вязаную полосатую шапку и выставила руки к огню.

— Нормально,… Ты все гоняешь, стрекоза!

— Слушай, это так здорово! Вот столько всего навалилось на нас, а я на трассе обо всем забываю. Там счастье настоящее! Понимаешь, Сань? Я гоню и знаю, что свободна. Что все хорошо будет, что мы справимся со всеми проблемами. Не убивайся. Ты правильно врезал этому хмырю! Я знаю теперь точно — мы сами определяем свое будущее. Ни о чем не жалей, что бы ни случилось! Мы не расстанемся. Если что — уйдем вчетвером.

— Пойдемте ужинать, — Антон вышел из комнаты. Следом появились Вася, Кирилл и Артем.

— Пошли, — кивнул и поднялся с дивана Саша, — Все ты, верно, говоришь, стрекоза! — он закинул руку на плечо сестры.

Спустя несколько секунд, когда в гостиной стало тихо, из-за высокой спинки кресла повернутого к окну поднялся Румянцев и быстро проскользнул в свою комнату.

Морозная бесснежная погода как, оказалось, очень подходила для подготовки трассы для гонок Русских коньков. Последние несколько дней старшекурсники под руководством профессора Пыж и профессора Лютикова заливали огромный желоб водой, намораживая лед, слой за слоем. Почти готовая трасса оканчивалась обрывом в несколько метров над прозрачным льдом озера. Когда лед окрепнет окончательно, будет установлен последний пролет желоба, плавно спускающийся к озеру.

Профессор Астролябова назначила на субботу отбывание Антоном дополнительного наказания. Как выяснилось, ему предстояло собрать восемь огромных корзин какой-то травы с поверхности больших луж, незамерзающих даже в сильные морозы. Оказывается, особую ценность эта зелень представляла при наступлении первых холодов.

— Соберёте вручную! И не вздумайте применять магию, господин Вторыгин! — ехидно прищурившись, она растянула крупные губы в издевательской улыбке. Профессор выловила Антона, когда он с ребятами заходил в трапезную на ужин.

— Разве это не запрещено, профессор? — услышав Астролябову Игорь, тоже собиравшийся поужинать, замедлил шаг, — Ну, после того происшествия…

— В таком случае, господин Вторыгин, будьте осторожны втройне! — громко прошептала она, не сводя глаз с Антона, — Восемь корзин! Вручную!

— Расскажи, что за случай-то? — Кирилл поставил поднос на стол к брату. Остальные ребята тоже подсели к нему.

— Траву эту всегда студенты собирали, — Игорь беззаботно разделывал ножом огромный стейк, — Ну, из провинившихся перед Астролябовой. Только в позапрошлом году на одного первокурсника там кто-то напал и утянул под воду. Профессор Лютиков оказался рядом на трассе и спас его. Внешне вроде ничего с парнем не было, да только умишком-то он повредился крепко. Стал как амеба, таким и увезли его куда-то,… — Игорь закинул кусок мяса в рот.

Ребята озадаченно переглянулись.

Горячие источники находились за стадионом, тоже по другую сторону каменной гряды, и ребята конечно, не собирались отпускать туда Антона одного:

— Мы с тобой пойдем. Кто знает, что там за фигня водится.

— А что если это ловушка от Астролябовой, — рассуждал Вася глядя на друга. — Отправит тебя на выселки, а там может засада какая,… А-а-а, — на глазах его навернулись слезы, лицо исказила страшная гримаса, — Вот зараза!

Они сидели в гостиной после ужина и играли в кислые шашки. Игра эта конечно напоминала обычные шашки, но была значительно сложней и… неожиданней. Шашки двух цветов также размещались на шестидесяти четырех контрастных клетках, но некоторые их них имели неприятный сюрприз в виде чудовищно кислого вкуса, от которого буквально сводило скулы. За каждого игрока выступало от двух до пяти «кислых сюрпризов», остальные шашки проявлялись во рту приятными фруктовыми вкусами. Соперники пытались вычислить положение кислых шашек, и «съесть» их дамкой, ведь только она нейтрализовала эту жуткую кислятину…

Дашка тоже очень хотела пойти с ребятами, но они с облегчением узнали, что время наказания Антона совпало с общей тренировкой на СОМах. Лучше уж пусть она гоняет на виду десятков глаз, чем шляется с ними неизвестно где.

Утро субботы было морозным и солнечным. Пройдя по указателям, друзья издалека увидели эти огромные окутанные паром лужи. Они конечно были далеко от корпусов, но на территории обнесенной школьной оградой. Вооруженные специальными граблями с длинными, метров по шесть, черенками ребята подошли к горячим лужам. В ледяном безветрии пар поднимался над водой густыми клубами, почти полностью скрывая все вокруг. Стояла абсолютная, какая-то зловещая, тишина. Ожидая неприятностей, друзья постоянно прислушивались и держали Палочки наготове в накладных карманах курток. Запах сероводорода, едва уловимый издалека, у самой лужи был чудовищно сильным.

— Фу-у-у, вот зараза, — Саша провел по поверхности воды граблями. Собирая мясистые листья, он потревожил тысячи мелких пузырьков и они, всплывая и громко лопаясь многократно усилили тошнотворную вонь. — Ладно, сейчас принюхаемся,… — с надеждой сказал он, — Да, не фиалки конечно…

— Они такие гадкие на ощупь,… — Антон, со слезящимися глазами, принялся нагружать огромную корзину тем, что выуживал Саша.

— Да уж, попали… — Вася тоже быстро подгребал вонючую зелень к берегу.

Вдруг раздался громкий всплеск, но из-за густого пара не было видно его источника. Друзья, быстро выхватив Палочки, замерли в готовности отразить атаку. Через несколько секунд до берега, где стояли ребята, добрались волны, потревоженной кем-то воды. Водная рябь постепенно успокоилась. Всплесков больше слышно не было. Переглянувшись, ребята снова осторожно принялись за работу.

Собрав все листья, что были видны с берега, Саша запустил грабли в густой туман. Он провел ими по поверхности, перебирая руками по черенку, и новая порция листьев досталась Антону. Вася тоже запустил грабли в туман, но в этот момент что-то сильно дернуло инструмент. Вася, потеряв равновесие, начал падать в воду. Антон в последнюю секунду ухватил друга за куртку, и они вместе стали тянуть грабли к себе. Подскочивший Саша тоже схватился за черенок. Заиндевевшая трава скользила под ногами, но ребята, упираясь изо всех сил, уже сделали несколько шагов назад, от кромки воды. Кто-то резко отпустил грабли, и троица с черенком наперевес грохнулась на белую от инея траву. Раздался громкий препротивный скрипучий смех, который быстро перешел в булькающие звуки.

Через пару секунд в метре от берега всплыла здоровенная голова. Огромный рот с мелкими зубками широко растянулся в заливистом смехе. Сбоку от толстого носа-картофелины изгибались по две пары противных гладких усов-щупалец. Большие, размером с блюдце, круглые оранжевые глаза периодически подергивались полупрозрачными вертикальными веками. Миниатюрные ушки с шипами на острых кончиках беспрестанно шевелились.

В шоке от увиденного, друзья выхватили Палочки и направили на чудовище. Держа его под прицелом, ребята осторожно поднялись на ноги. Существо хохотнуло вновь и, нырнув под воду, показало длинное зеленовато-синее тело и широкий хвост, который оказавшись на поверхности, обдал друзей вонючими брызгами.

— Вот сволочь! — Саше стоящему ближе всех к воде и досталось больше всего. Из клубов пара вновь раздался заливистый противный смех.

— По любому это Астролябовский родственник, — Антон отряхивал Сашину куртку от лишней воды, — Очень уж смахивает на любимого куратора.

— Ага, и голос похож, — засмеялся Вася.

Постояв, ребята снова принялись вытаскивать из пара мясистые листья. Через несколько минут грабли Саши были схвачены под скрипучий хохот этим же типом. Но на этот раз друзья поступили иначе. Саша с силой толкнул грабли от себя и резко отпустил руки. Хохот тут же сменился бульканьем — видимо существо неожиданно для себя ушло под воду. Спустя секунду грабли вылетели из облака пара и грохнулись на берегу, чуть не припечатав Васю. Следом на берег с громким чавканьем приземлилась большая куча вонючих мясистых листьев. Саша, схватив грабли, снова запустил в туман и побулькал ими, дразня существо. Ответом снова стала большая куча листьев громко чвакнувшаяся о берег. Антон и Вася быстро закидывали «улов» в корзины…

Вскоре восемь огромных корзин, наполненных листьями, стояли вдоль берега, ожидая транспортировки. Как и куда отправится эта дрянь ребят совершенно не интересовало. Выполнив задание профессора Астролябовой, они решили немного пройтись, в надежде, что вонь от луж хоть немного выветрится с их одежды.

Ясный солнечный день и защитные повязки на запястьях вселяли уверенность в безопасности. Ребята решили спуститься к озеру и прогуляться по круговой дороге.

Побродив около часа, друзья уже возвращались обратно. Они как раз проходили под желобом трассы Русских коньков, когда услышали треск над головой.

Быстро выхватив Палочки, ребята бросились по дороге. Выбежав из-под желоба, они осматривали его в поисках источника шума. Трасса на коротком отрезке делала несколько крутых поворотов и одну полную петлю. Все случилось в считанные секунды.

— Вон, смотрите! — махнул Вася. Что-то промелькнуло в желобе и тут же скрылось за поворотом.

Вновь раздался треск ломающегося дерева и мимо них на огромной скорости пронесся… Румянцев! Скрывшись на секунду за последним поворотом, он выскочил на прямой участок. Проломив последнее заграждение, он сорвался с обрыва трассы. Пролетев несколько метров, Румянцев пробил лед метрах в тридцати от берега.

Скорей всего он отключился еще на трассе, когда проломил последнюю преграду, потому что, падая на лед, не издал ни звука. Сломанный лед тут же всплыл. Румянцева было не видно.

Саша, бросив грабли, скинув ботинки и, стаскивая на бегу куртку, уже кинулся к темнеющему пролому. Подскочив к кромке льда, он увидел, как тело медленно опускается в темноту и, набрав побольше воздуха, прыгнул следом.

Тысячи иголок одновременно вонзились в тело — вода была обжигающе холодной. От резко накатившего спазма Саша непроизвольно выпустил почти весь воздух. Но всплывать, чтобы вдохнуть было некогда. Сильными гребками он догонял быстро опускающееся на дно тело. Схватив Румянцева за волосы, Саша из последних сил стал выталкивать себя вверх. Поверхность над головой постепенно светлела, но воздуха в легких совсем не осталось. Почти теряя сознание Саша, наконец, высунул из воды голову и жадно хватанул морозный воздух. Румянцев без признаков жизни сильно тянул вниз.

— Давай,… — Вася и Антон, схватив Румянцева за куртку стали вытягивать его на лед.

Саша пытался тем временем выбраться на лед самостоятельно. В этот момент что-то задело его в воде по ногам. Потом еще раз. Вдруг в воде сверкнула молния, Саша уже нависший грудью надо льдом, потерял сознание. Руки соскользнули, и он плюхнулся обратно, быстро погружаясь на дно.

Свет вверху все слабей. Его уносит в сторону от пролома во льду,… Снова молния. Очнувшись, Саша со всех сил заработал руками и ногами, быстро всплывая и,… стукнулся головой об лед. Не понимая где спасительный пролом, он запаниковал и, выпустив остатки воздуха, вновь стал уходить на дно. Свет, идущий сверху, стал почти не различим,… перед глазами мелькают длинные узкие тени и молнии. Молнии. Молнии. Уткнувшись в дно спиной, он поднял облако ила.

— «Все» — промелькнуло в голове,… он рефлекторно «вдохнул» воду и медленно провалился в холодную темноту…

Глава 33 Вознаграждение

Тренировка на СОМах подходила к концу — заканчивался последний на сегодня заезд. Даша неслась с немыслимой скоростью, ловко огибая препятствия. Вдруг она вскрикнула и, отпустив руль, закрыла ладонями лицо. В этот момент СОМ налетел на очередную перекладину, Дашу резко крутнуло в воздухе и выбросило с трассы…

Саша проснулся и уставился на тускло освещенный потолок. Приснится же такое! Он потянулся левой рукой потереть глаза, но тут же вскрикнул от резкого укола в локте. Капельница! Саша приподнял голову и понял — он находится в лазарете. Тело местами жгло, как при сильных ссадинах. Значит все правда… Он лежал на той же кровати, где притворялся больным для спасения Даши от доктора Шниперсона. Саша повернул голову и увидел Румянцева. Он был без сознания и представлял собой жалкое зрелище: к еще не полностью зажившему носу и ссадинам у глаза, добавились несколько глубоких рваных ран на щеках и шее — там наложили швы; голова почти полностью забинтована, кое-где на повязке проступили пятна мази; обе ноги, перевязанные до колена, лежали на вытяжке; левая рука, загипсованная в полусогнутом состоянии, торчала вверх.

«Как я выбрался?» — думал Саша, — «На улице темно — получается, был без сознания весь день»

— Надеюсь, он в отдельной палате? — за дверью послышался властный холодный голос. Саше он почему-то показался знакомым, — Ему обеспечен наилучший уход?

Саша не разобрал, что сказали в ответ. Спустя мгновение дверь распахнулась, и он прикрыл глаза от яркого света, бьющего из коридора. В палату быстрым шагом вошел Мстислав Александрович — человек в дорогом костюме, следом семенила Любовь Федоровна:

— Он спит после обезболивания, — быстро тараторила она, — Мы провели все процедуры…

Так это отец Румянцева! Поняв, кто этот визитер Саша решил пока не открывать глаз, а наблюдать через почти прикрытые веки.

— …Используем новейший метод сращивания костей, — продолжала быстро говорить Любовь Федоровна, — К сожалению, у мальчика сломаны обе голени, один перелом открытый…

— Оставьте меня! — резко перебил её посетитель.

Поджав губы, Любовь Федоровна тут же развернулась и быстро вышла, закрыв дверь. В палате стало тихо. Почти закрытыми глазами Саша смутно видел, как Румянцев подошел к кровати сына:

— Ничтожество! — после короткого молчания он с досадой дернул головой, — Сколько можно!

Саша настолько не ожидал услышать подобное что, опешив, открыл глаза и немного повернул голову. Румянцев все же заметил незначительное движение Сашиной головы и тут же вперил в него холодные темные глаза:

— Это ты? — он быстро обошел кровать сына и встал рядом с Сашей, — Мне сказали, ты спас его, — Румянцев пренебрежительно кивнул на соседнюю кровать. Тон его оставался презрительно-надменным, глаза превратились в узкие черные щелочки, — Я должен расплатиться с тобой, — сунув руку в карман пальто, он вытащил несколько монет. Он потряс монетами на раскрытой ладони и с силой припечатал их к Сашиной тумбочке, — За спасение наследника!

Саша растеряно посмотрел на монеты — несколько медяшек тускло блестели в свете приглушенных настенных светильников.

— Убер… — Саша прочистил горло, — Уберите свои деньги, — сказал он возмущенно.

— Что, мало? — Румянцев снова залез в карман и, выудив еще одну медяшку, бросил ее на тумбочку. Монетка завертелась волчком. — Держи, я слышал ты детдомовский, — скривился он, — Наверняка, любой копейке рад…

— Я сказал, УБЕРИТЕ СВОИ ДЕНЬГИ! — Саша резко смел монеты рукой и те звонко заскакали по каменному полу. За время жизни в детском доме он и его друзья чего только не наслушались. В основном, конечно, обидчиками были дети, но услышать подобное от министерского работника,… Сашу просто затрясло.

— Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне? — узкое бледное лицо визитера покрылось красными пятнами. Он говорил негромко, четко выговаривая каждое слово, при этом его бледные узкие губы почти не шевелились, — Ты, щенок! Одно мое слово и ты пробкой вылетишь из школы.

— Лучше так, чем видеть таких как вы! — выпалил Саша, — Даже сына своего ненавидите! Что, готовили себе достойную замену? Еще одного надменного хозяина жизни? Радуйтесь! У вас получилось!

— Молчать! — вскрикнул Румянцев, сделавшись совершенно белым. Он вытащил Палочку и направил её на Сашу, — Молчать!

— Я не боюсь вас, — внешне спокойно ответил Саша, хотя сердце его бешено колотилось. Он очень жалел, что не знал где сейчас его Палочка, — Я вас презираю…

— Ах ты, щенок! — Румянцев замахнулся Палочкой, но не успел произнести проклятие. В этот момент дверь палаты распахнулась…

— Господин Румянцев! — громко окрикнул его директор, — Я полагаю, вы уже успели выказать свою благодарность студенту, спасшему вашего сына?

— Да, — Румянцев сверля Сашу черными глазами, медленно опустил Палочку.

— В таком случае прошу в мой кабинет, — профессор Быков взял Румянцева за локоть и увлек к двери, — Жаль, что повод для вашего визита столь печален. Но думаю, это не помешает пропустить по бокальчику и обсудить накопившиеся вопросы. Вы конечно останетесь до утра, чтобы переговорить с сыном? — директор остановился, пропуская Румянцева в дверь перед собой. Повернувшись на пороге, директор незаметно для Румянцева озадачено посмотрел на Сашу и, вскинув брови, покачал головой.

— Считаю это лишним. К тому же утром я отбываю в весьма утомительную командировку…

— Свинья! — возмущенно выдохнул Саша, когда дверь палаты, наконец, закрылась. Руки еще тряслись от захлестнувшего его возмущения и гнева.

Через минуту в палату вошла Любовь Федоровна и принялась возиться с капельницей Румянцева. Она проверила и подрегулировала натяжение на вытяжках, поправила повязку на голове и повернулась к Саше. Заметив, что он не спит, Любовь Федоровна улыбнулась:

— Проснулся! Твои друзья и Даша извели уже меня своими визитами, раза по три каждый заглянул. Ну, как чувствуешь себя? Сильные боли? Сделать обезболивающее?

— А что случилось-то?

— Тебя доставили без сознания. Мы с доктором Шниперсоном насчитали одиннадцать!.. — Любовь Федоровна потрясла поднятым вверх указательным пальцем, — …Поражений от электрического вьюна! Обычно два-три удара летальны…

— Жжет, местами, но терпимо, — ответил Саша, и кивнул на Румянцева, — С этим-то что?

— Там все куда серьезней. Перелом предплечья, ключицы, обеих голеней, сильная черепно-мозговая травма, множество рваных ран. Ему очень повезло, что вы оказались рядом. Но все равно, неделя восстановления, не меньше.

— Так быстро? — удивился Саша.

— Обычное дело, — спокойно ответила Любовь Федоровна, поправляя Саше постель, — Переломы мы срастим к завтрашнему ужину. Дольше всего придется повозиться с черепно-мозговой. Очень уж этот орган непредсказуем…

— Он что, может стать того? — Саша покрутил пальцем у виска.

— Уверена, — улыбнулась медсестра, — С ним все будет в порядке. Ладно, отдыхай, скоро принесу, чего-нибудь перекусить.

Через пятнадцать минут в дверь палаты ввалились Вася, Антон и Дашка. Она бросилась Саше на грудь, не замечая, как он кривится от боли, крепко обняла и расцеловала брата:

— И это он мне говорит быть осторожней! — приземлилась она на тумбочку.

— Как ты, — Вася, улыбаясь, пожал Саше руку, — С возвращением!

— Мы Саня, конечно, трухнули, — Антон тоже пожал Саше руку, отдал ему Палочку и сел в изножье кровати, — Когда ты весь бледный, в ожогах, вылетел из воды и хряснулся об лед без дыхания.

— Вылетел?

— Да он же не знает ничего, — улыбнулась Дашка, выкладывая фрукты из бумажного пакета.

— Рассказывайте!

— Когда мы приняли у тебя этого, — Вася кивнул на кровать Румянцева, — Ты начал вылезать на лед. Тебя шарахнул вьюн. Ты отключился и быстро пошел на дно. Я отпустил Румянцева и хотел прыгнуть за тобой, но Тоха не смог один его вытащить.

— Ага. Он в куртке мокрой, сам как лось, да еще на коньках! — пояснил Антон.

— Короче вытащили мы его полностью на лед. Я скинул куртку и ботинки и нырнул, но не нашел тебя. Потом Тоха прыгнул. Не знаю, сколько раз мы ныряли, но тебя нигде не было. В последний раз я еле всплыл — свело обе ноги. Тоха тоже нахлебался, будь здоров! Вылез я — давай этого откачивать.

— Я смотрю, в стороне из глубины засверкало, — продолжил Антон, — Я туда. Вспышка за вспышкой, а вокруг темнота — не видно ничего — очень глубоко. Я выстрелил «интерфице максимиз», разбил лед и хотел уже снова нырнуть. Вдруг кто-то как заорет: «Вторыгин в сторону!», поворачиваюсь — Астролябова стоит наверху, у самого обрыва, и машет мне. Я в бок.

— Астролябова? — изумленно переспросил Саша.

— Да! Она как зарядила! Огненный шар мимо меня пронесся, чуть с ног не сбил, — Антон с азартом махнул руками, изображая пронесшийся шар, — Шар, значит, этот мимо меня и в воду. А через несколько секунд тебя из воды-то и выбросило.

— Она сказала, — пояснил Вася, — Что отправилась проверить, как Тоха наказание её отбывает, а тут такое…

— Ну, честно сказать, если б не Астролябова — быть беде. Она через несколько секунд уже рядом была. Снова шарахнула Палочкой тебе и Румянцеву в грудь — вода из вас фонтаном выскочила, вы и задышали. Потом всех обсушила и к Шниперсону.

— Кстати, — добавила Даша, — Шниперсон в полном недоумении как ты жив остался. Он обнаружил очень много поражений электрическим вьюном! Мы думаем, — Даша перешла на чуть слышный шепот, — Это повязка спасла.

— А что это у тебя тут деньги валяются? — Вася встал и, подняв четвертину, протянул Саше, — Твоя?

— Румянцева, — со злостью ответил Саша, — Оставь, где лежало, и не поднимайте больше.

— Так он вроде того, в отключке, — не понял Вася.

Саша подробно рассказал друзьям о визите Румянцева старшего.

— Вот урод! — вскрикнул Вася, — Есть в кого и этому таким же быть.

— Пусть подавится своими деньгами, — одобрительно добавила Даша, — Молодец, все правильно ему сказал.

— Жаль этого, — кивнул на Румянцева Антон, — Сильно покалечился. И чего полез…

— Да всяко обойдется, — добродушно отозвалась Даша, но вдруг стала совершенно серьезной и перешла на шепот, — А если все-таки это он этот «доброжелатель»?

— Так, всё, посетители на выход, — Любовь Федоровна зашла в палату с подносом в руках, — Дайте парню поесть. Всё, всё, — она, поставив поднос на Сашину тумбочку, подталкивала друзей к двери, — Проведаете утром. ИДИТЕ уже!

В нос тут же ударил аромат жареного мяса. Саша только сейчас понял, как голоден — ведь они отправились собирать листья, лишь попив утром чаю.

После съеденного с большим аппетитом ужина Сашу снова потянуло в сон. Но доктор Шниперсон на пару с Любовью Федоровной еще какое-то время мучали его, обновляя повязки со щипучей мазью от ожогов.

Ожоги от электрического вьюна, как выяснилось, штука весьма неприятная. Любовь Федоровна снимала старую повязку, доктор водил над круглым и почти черным ожогом палочкой, шепча заклинание, затем медсестра вновь наносила мазь и фиксировала салфетку колдопластырем. Семь ожогов на ногах, по одному на груди, под левой лопаткой и правом плече обработали быстро. Остался один, но где!

— Ну вот, молодец, — Любовь Федоровна откинула одеяло и ловко поправила простынь на Сашиной кровати, — Теперь ложись на спину и спусти трусы.

Саша почувствовал, что быстро краснеет:

— Может не надо? — сгорая от стыда, с надеждой спросил он, — Само пройдет…

— Ложись! — медсестра мягко подтолкнула Сашу к кровати, и он лег, — Думаешь у тебя там что-то диковинное? Нет. Только сильный ожог в правом паху, — она проворно спустила Саше трусы справа и отклеила старую салфетку, — И совершенно нечего стесняться, мы уже дважды делали обработку, пока ты без сознания был.

Когда, наконец, экзекуция завершилась, Саше еще поставили укол. Следом Любовь Федоровна проверила состояние Румянцева и вполовину притушила свет. После введенного лекарства тепло приятными волнами стало разноситься по всему телу. Едва за медсестрой закрылась дверь, Саша быстро провалился в сон на мягкой и удобной подушке.

Всепоглощающий холод. Это холод пронизывает его насквозь. Саша из последних сил плывет вниз, в черную пустоту. Он старательно работает немеющими руками пытаясь догнать тело, которое быстро опускается на дно. Наконец Саша дотягивается и хватает его за плечо. Рука сминает мокрую одежду без сопротивления. Человека нет! Черная ткань, струясь в воде, обволакивает Сашу. Молния. Еще. Еще. Бесценный воздух крупными пузырями устремился вверх из открытого рта. Молния. Молния. Чернота вокруг. Темнота в голове. Спазм. Вдох воды. Молния.

Саша резко проснулся и понял, что не может выдохнуть. Легкие вот-вот не выдержат, а он все продолжает вдыхать и вдыхать воздух. Спасительный спазм — и Саша зашелся в сильном кашле. Попив воды, через четверть часа он, наконец, забылся в беспокойном сне.

Саша снова резко открыл глаза. Он лежит, не шевелясь и, шарит по палате глазами. За окнами темно — значит еще ночь. Сестринский стол пустует. Горит только пара настенных светильников. Вдруг слева что-то хлюпнуло. Румянцев! Очнулся, значит! Саша продолжал лежать неподвижно. Снова Румянцев хлюпнул носом и здоровой правой рукой провел по лицу. Он что, ревет! Наверно боли сильные.

— Эй, — Саша приподнялся на локте и повернулся к Румянцеву, — Ты чего?

Вместо ответа Румянцев быстро обтер веки рукой и отвернул голову от Саши.

— Сильно болит? Давай я медсестру позову…

— Отстань! — вскрикнул он и будто не в силах больше терпеть зашелся в сильных, но почти беззвучных рыданиях. Грудь его сотрясалась, рука в гипсе, торчащая кверху, ходила ходуном.

— Плохо тебе? — Саша поднялся на ноги и встал рядом с его кроватью.

— А тебе чего! — сквозь слезы огрызнулся Румянцев. Он хотел с вызовом, но получилось как-то жалко, — Отстань! Отстаньте все от меня! — он снова закрыл глаза, утирая слезы, — Ненавижу! Ненавижу вас всех! Тебя, друзей твоих! Его ненавижу! Себя! Жизнь эту никчемную!

— Прекрати! — Саша склонился над ним и чтобы остановить истерику, влепил хорошую пощечину, выбрав менее израненную правую сторону, — Прекрати, я сказал!

— Я не могу больше,… — выдохнул Румянцев и поднял красные глаза на Сашу, — Зачем ты меня вытащил? — он снова повернул голову в сторону. Если б было можно Румянцев, конечно, сбежал бы сейчас. Но конструкция на ключице и обе ноги на вытяжке не позволяли даже повернуться набок.

— Ты чего, спецом что ли? — опешил Саша. Но ярость тут же накатила на него, — Ты чего, придурок! Из-за тебя трое чуть не потонули!

— Я вас не просил! — огрызнулся Румянцев, но в голосе слышалось отчаяние.

— Ты больной совсем! — Саша сел на свою кровать, — О родителях подумал? Каково им будет?

— О родителях,… — тихо повторил Румянцев и, снова отвернув голову замолчал.

Саша лег в кровать и молча уставился в потолок. «Идиот. Ненавидит он всех!» — крутилось у него в голове. Оба долго молчали. Румянцев лишь иногда шмыгал носом.

— Есть хочешь? — спустя какое-то время спросил Саша, продолжая рассматривать потолок, но Румянцев не ответил, — Тоже ведь с утра не ел. У меня тут груша осталась, ребята принесли. Надо?

— Я всегда завидовал таким как ты…

— Детдомовским?

— Настоящим!

— Как это?

— Вы делаете и говорите, что думаете. Вы совершаете… поступки.

— Ты не знаешь, как мы живем…

— А ты не знаешь, как живу я!

— Но у тебя есть все, что ты хочешь, — Саша снова сел в кровати, — У тебя есть семья!

— Только отец,… но я часто завидую сиротам…

— Знал бы, каково это, так не говорил! — покачал головой Саша, — Дашка мой единственный родной человек,… да мы бы что угодно отдали, лишь бы у нас был отец…

— Отец, которому на тебя плевать?! Ему все равно, что со мной происходит,… только бы громкая фамилия Румянцев не была запятнана,… Так всегда было, сколько себя помню…

Саша не зная, что сказать промолчал. Румянцев после паузы продолжил:

— Я слышал ваш разговор, когда он приходил сегодня…

— Слышал?

— Каждое слово. Это я и называю поступком. Ты снова сделал то, что должен был,… Не испугался, а сказал, как думаешь…

Повисла долгая пауза. У Саши не укладывалось в голове услышанное. Румянцев же только и говорил об отце: «Мой папа — то, мой папа — сё». И тут такое! Папаша его, конечно, редкий гад, но…

— А вдруг ты ошибаешься?

— Ошибаюсь? Да он даже не вспомнил о моем дне рождения? В понедельник,… ну, когда ты мне навалял, я утром получил поздравительную телеграмму от,… — Румянцев запнулся, — От его секретаря. Вечером он примчался в школу на комиссию, только потому, что пострадал РУМЯНЦЕВ. А ко мне он даже не зашел…

— У тебя че днюха в понедельник была? — изумился Саша. — Прости за «подарок», — он приоткрыл рот и потыкал пальцем зуб.

— Сам виноват,… — Румянцев вдруг посмотрел Саше в глаза.

Позвякивая лотком, в палату вошла Любовь Федоровна:

— Эй, чего не спишь? — шикнула она на Сашу, который быстро откинулся на подушку и прикрылся одеялом, — Два часа ночи! И ты проснулся? — она заметила открытые глаза Румянцева, — Я к тебе как раз, с лекарством…

После укола Румянцев тут же уснул, и спал уже по-настоящему. Саша — наоборот еще долго крутился, обдумывая минувший разговор: «Да, часто всё совсем не то чем, кажется!»

Открыв глаза, Саша увидел за окнами белую кутерьму. Он сел в кровати и посмотрел на Румянцева — тот лежал с закрытыми глазами — то ли спит, то ли нет.

— Эй, — тихо позвал Саша, но ответа не последовало. Тогда он поднялся, надел пижамные штаны и подошел к окну. Снег большими хлопьями валил с неба так часто, что солнце не угадывалось даже бледным пятном.

Снегопад наверно шел всю ночь, поскольку везде, где только мог задержаться снег, выросли внушительные, сантиметров по тридцать, шапки и сугробы.

Настенные часы показывали девять сорок, когда прорвавшись через кордон Любови Федоровны — «спят еще» — ребята вошли в палату. Дашка тут же громко затараторила:

— Видел, что на улице делается? — она чмокнула Сашу в висок, — Привет, как спал? Болит?

— Тихо, — Саша приложил палец к губам и кивнул на спящего Румянцева, после пожал руки Васе и Антону, — Здорово,… — Саша потянулся, широко зевнул, — …Нормально я. Пошли, в холле поболтаем…

— Ну чего, как ожоги, проходят? — Антон запрыгнул на подоконник.

— Уже лучше, — кивнул Саша. — Мазь хоть и щипучая, но помогает хорошо, — смущенно улыбнувшись, добавил, — Перевязки только очень стрёмные…

— С варом все по плану пока, если не считать этого, — Антон показал тыльную сторону левой ладони с большим красным пятном. — Добавил в котел жабью кожу, а он как плюхнет и на руку.

— Румянцев-то всё в отключке? — спросил Вася.

— Нет. Мы ж с ним даже поговорили ночью.

— Да ладно!

— Да. Прикиньте, у него днюха была второго ноября, ну когда я ему нос-то свернул, а папик его даже не поздравил.

— Вот уж, семейка,… — покачала головой Даша.

Румянцев проспал почти все воскресенье. Любовь Федоровна будила его трижды ставить уколы и один раз почти силой заставила хоть немного поесть. Все время, которое он не спал, Румянцев пролежал, отвернув голову от Саши.

Перенеся еще две «постыдных» перевязки Саша, после ужина, наконец, был отпущен из лазарета. Кроме «угу» в ответ на Сашино прощальное «бывай» Румянцев не проронил за воскресенье ни слова.

Хотя ожоги почти прошли, общее состояние Саши доктор нашел «весьма посредственным» и продлил уколы еще на три дня. Саша должен был приходить в процедурный утром, перед учебой и вечером, после ужина.

Глава 34 Снежновницы

Профессор Астролябова буравила ребят на заднем ряду недобрым взглядом:

— Некоторые студенты, видимо, имеют непреодолимое желание расстаться с жизнью еще до первой сессии! Во всяком случае, прикладывают к этому максимум усилий.

Друзья даже ждали, что лекция по ботанике начнется, с чего-нибудь подобного.

— Чего на нас-то смотришь? — прошептал Саша себе под нос, исподлобья глядя на профессора, — Мы что ли, в этот желоб-то полезли…

— Злится, — отозвался Вася почти беззвучно, — Мы ж могли утонуть и тогда всем её планам каюк…

День прошел без особых происшествий. Приятной неожиданностью для Антона стало освобождение от вечного дежурства на практике по ботанике:

— Интересно, — рассуждал он, спускаясь с друзьями по лестнице, — Ботаничка только на сегодня от меня отступилась, или навсегда?

— Да кто эту грымзу разберет-то, — негромко отозвался Вася, пропуская стайку весело болтающих студенток вперед.

— Ну что, отдудонили денек, можно и отдохнуть? — улыбнулся Кирилл, догоняя ребят. Его, Артема и еще нескольких одногруппников Астролябова задержала на выходе и что-то долго им выговаривала.

— Чего Астролябовой надо-то было? — спросил Саша, остановившись поправить шнурок на ботинке.

— Говорит, что у нее есть подозрения, мол, мы не сами пишем домашние работы, — ответил Кирилл, с улыбкой посматривая на Антона.

— Хоть в чем-то она права, — усмехнулся тот.

— Да, сказала, будет за нами следить и на следующем коллоквиуме, возможно, пересадит, — продолжил Артем.

— Значит, придется и вам хоть чего-то поучить…

После ужина Саша отправился в лазарет на укол. Он шел по переходу, размышляя над словами Румянцева о его отце. Вообще вся эта история не выходила у Саши из головы. Как такое вообще может быть! Для него, выросшего в детском доме, обретение семьи оставалось главной мечтой в жизни. Татьяна Николаевна, конечно, была всегда очень добра к ним, беспокоилась, учила самостоятельности, ответственности, но это все же другое. Она замечательная, ребята к ней очень привязались и полюбили, но…

— Очень хорошо, — Любовь Федоровна приклеила новую полоску колдопластыря, фиксируя салфетку на груди Саши, — К завтрашнему утру и этот затянется, — она обработала единственный еще не полностью заживший ожог.

— Спасибо. А Румянцев как? — Саша лег на кушетку и приготовился к уколу.

— В общем-то, неплохо, — Любовь Федоровна набирала лекарство в шприц. — Вчера вечером сняли гипс с руки, а сегодня после обеда Яков Семенович разрешил снять и с ног, — Она проворно обработала кожу спиртом и ввела жгучее лекарство. — Подержи ватку,… почти все ссадины и раны у него уже затянулись, кроме старых. В прошлый понедельник-то он не дал обработать лицо,… мы исправили только нос.

— А можно к нему? — кривясь от жжения, Саша медленно поднялся.

— Попробуй. К нему почему-то совсем никто не приходит. Он даже в библиотеку сегодня сам ходил.

Саша не стал стучать в дверь, а просто вошел в тускло освещенную палату:

— Здорово, — Саша сел на соседнюю кровать.

— Здорово, — не отрываясь от чтения, процедил Румянцев. Он высоко сидел в кровати, опершись спиной на подушку, на коленях лежала какая-то книга. — Нормально. Колдовское право, — буркнул Румянцев, опережая возможные Сашины вопросы.

Саша медленно кивнул глядя на Румянцева, но не сказал ни слова. После молча взял верхнюю из стопки книг и глянул название: «Практика дисциплинарных слушаний 2000–2005 гг.». Он вернул книгу на место и тут заметил, что вся стопка состоит из одинаковых томов — отличались только годы.

В палате слышались лишь мерное тиканье настенных часов и быстрые шаги снующей туда-сюда по своим делам медсестры за дверью. Саша вдруг сообразил, что Румянцев совсем не перелистывает страницы. Ну не может же он столько времени изучать один разворот книги!

— Я звонил ему в пятницу, — наконец не выдержал долгой тишины Румянцев, — Просил отозвать заявление, но он и слушать не стал. Он совсем ничего не ответил, просто положил трубку…

— После субботнего теперь уж точно не отзовет. Не парься, что будет — то будет, — отмахнулся Саша. Он был теперь полностью уверен «черный» — не Румянцев. Впервые он об этом подумал еще ночью в субботу, когда заглянул в его затравленные, умоляющие о помощи глаза.

— Тебя ж отчислят, — Румянцев резко поднял голову от книги и уставился на Сашу, — Я знаю, вам нельзя расставаться.

— Откуда? — насторожился Саша.

— Подслушал, — Румянцев слегка покраснел, и тут же поспешно добавил, — Случайно!

— Где и что ты слышал? — голос Саши стал твердым и требовательным.

— Один раз, когда учился держать равновесие на СОМе в подтрибунном, на стадионе. Услышал, что заезд кончился и хотел убраться оттуда. Дверь приоткрыл — Дарья идет прямо на меня. Я обратно и в кладовку. Следом за Дарьей и ты пришел.

— А еще?

— Еще в гостиной в прошлую пятницу, после Дашиной тренировки.

— А чего на стадионе-то не тренировался?

— Чтобы отец не узнал.

— В смысле?

— Да он с раннего детства не разрешает мне ничем заниматься. Спорт, гулянки, друзья — все под запретом.

— Он за тебя так переживает,… ты болеешь чем-то?

— Нет. Просто он не хочет краснеть за мои неудачи…

— Как это?.. Нельзя же научиться ездить на велике, например, ни разу с него не грохнувшись.

— Он говорит, что людям нашего круга нельзя попадать в неловкие и глупые ситуации. Я постоянно слышу от него: «Не общайся с этим-то — его родители неблагонадежны, это повредит моей карьере. Не дружи с теми-то — это дурная компания, они не нашего круга». Наш круг! Одно враньё, зависть и лесть — вот наш круг…

— Слушай, но тебе уже шестнадцать! Ты совершеннолетний! Ты чего, всю жизнь будешь отца слушаться и жить, как хочет он?

— Я раньше думал, если буду делать, что он хочет — у нас наладятся отношения, но все становится только хуже.

— Своей головой надо жить.

— Уже попробовал…

Саша оказался прав насчет Румянцева старшего. Во вторник утром, перед занятиями, он получил еще одно уведомление о дисциплинарном слушании. Даша пробежала глазами министерский бланк, озвучив только самый конец:

— …Ввиду рассмотрения вашего дела в особом порядке, заседание состоится в Большом зале Судебной коллегии министерства магии, тринадцатого ноября сего года в четырнадцать часов,… — она медленно опустила руки с бумагой, — Что это, особый порядок? Почему в министерстве?

— Это полным составом коллегии, вроде, — отозвался Кирилл.

— Да, это в самом министерстве, в Питере, — кивнул Артем.

— Тринадцатое — это когда? — оседая на стул, растеряно спросил Саша.

— Пятница этой недели, — подсказал Антон, складывая книги, — Слушай Сань, тебе надо поговорить с Быковым.

— Да, — согласился Вася, натягивая форменный джемпер, — Ты студент — он директор школы. Быков наверняка будет на слушании.

Учебный день сегодня казался друзьям просто резиновым. Ребята не могли думать ни о чем кроме предстоящего слушания.

На практике по основам защитной магии профессор Ястребов впервые за все время был не доволен их работой. Он сделал несколько серьезных замечаний каждому из четверки.

Практическая работа по биологии магических существ сегодня проходила в парке и хоть немного отвлекла друзей от дурных мыслей. Профессор Тэрон дал студентам задание, разбившись на пары найти трех-четырех снежновниц и собрать яд — минимум по два миллилитра. Эти милые на вид пушистые комочки похожие на снег имели весьма угрожающее жало.

— Брать только сверху, в перчатках из драконьей кожи, вот так, — Андрей Александрович ловко выхватил из сугроба комок, который тут же залился истошным визгом. — Главное не бросайте, испугавшись крика, не то она вас отравит, — он приложил угрожающе торчащее жало к краю склянки и умело сцедил яд, — Теперь она не опасна, — профессор с силой запулил снежновицу в далекий сугроб, — Приступайте!

Вскоре весь парк наполнился визгами снежновниц и… студенток. Первые были недовольны, что их потревожили, вторые кричали от ужаса быть ужаленными.

— А! Укусила! — Егор Федоров резко отдернул руку от сугроба, схватился за неё и повалится на дорожку. Работающая с ним в паре Поникушина Ира мгновенно побледнела и завопила.

— Плохая шутка. Вставай, симулянт, — профессор снисходительно улыбнулся глядя на корчащегося от «боли» Егора.

— Ой,… ма-ма! — негромко и медленно раздалось сзади.

Профессор быстро повернулся и увидел Павла Ромашина со стремительно раздувающимся носом. Он, скосив глаза в кучу, смотрел на свой, больше похожий на сардельку, шнобель, который продолжал быстро раздуваться.

— А вот это уже нехорошо! — Андрей Александрович проворно достал из-за пазухи небольшой флакон и пару раз пшикнул на продолжавший раздуваться нос. — Как в нос-то. Жало осталось?

— Нет, не ужалила. Я только яд в пробирке понюхать хотел и задел…

Парня, конечно, было жаль, но никто не смог сдержать смех. Даже профессор Тэрон не выдержал и расхохотался:

— Ну, пальцы — бывает! — заливался он, — Но чтобы нос!

Заметив, что нос начал понемногу уменьшаться, к всеобщему веселью присоединился и Паша.

Отсмеявшись, друзья кое-как «надоили» по паре миллилитров.

— А зачем этот яд нужен-то, — поинтересовался Антон, подавая профессору закупоренную пробирку.

— Используется в медицине, а еще им, правда несколько разбавленным, пропитывают мячи для жгучей лапты. — Профессор, видя недоумение ребят, пояснил, — Это такая командная игра. Что, не слышали?

— Мой папа со своей командой получил кубок школы в двухтысячном, — отозвался Володя Ушаков, подавая склянку профессору, — Он мне рассказывал.

— А отца не Сергеем зовут?

— Да…

— А я-то смотрю лицо мне ваше знакомо! — просиял профессор, — Сергей Ушаков — замечательно талантливый был студент! Передавайте ему от меня большой привет, — Володя смущенно кивнул, когда профессор похлопал его по плечу, — А на лапту приходите! Тренировки в зале с февраля по апрель, игры команд май — июль. Всем советую попробовать, это очень весело!

Ребята едва успели переодеться после занятий и выпить чаю, как в комнату явился Тихон и сообщил, что директор ожидает всех четверых в своей библиотеке через четверть часа.

Друзья сократили до минимума свои контакты с профессором Быковым после истории с книгой. Они встречались только на занятиях в аудитории и на ночных практиках в астрономической башне. К счастью, рассуждали ребята, и там и там было всегда полно народу и, директор не станет заговаривать с ними на личные темы. Но теперь они вновь приглашены во внеурочное время…

— Входите, — директор открыл дверь и, пожав ребятам руки, указал на диваны в центре библиотеки, — Присаживайтесь, — он устало вздохнул.

Антон и Вася сели напротив Саши и Даши. Профессор Быков снова занял диван в центре:

— Да, насыщенная у вас жизнь, — качнул головой директорглядя в огонь камина, — Я бы даже сказал слишком насыщенная. Профессор Астролябова в ярости, про Румянцева старшего и говорить не приходится! Он накоротке с министром и добился переквалификации вашего дела, — директор посмотрел на Сашу, — Вы получили повторное уведомление?

Саша молча кивнул. После паузы, снова глядя в огонь, директор продолжил:

— Я всегда говорю — человек сам изменяет свою судьбу. Своими поступками мы в настоящем влияем на происходящее с нами в будущем. К сожалению Александр, я не в силах повлиять на решение коллегии при рассмотрении вашего дела в министерстве. Но я буду сопровождать вас и естественно помогу, чем смогу. Мы отправимся в министерство в пятницу в полдень. Постарайтесь не влезть куда-нибудь ещё, до этого времени.

Часы над камином пробили шесть вечера.

— Как ваше самочувствие, Дарья? Эти сны, они продолжаются?

— Редко, почти нет.

— Это хорошо, — директор медленно и глубоко кивнул, — Я хотел бы еще раз сказать вам, что честен с вами и ожидаю взаимности в этом вопросе. И поэтому я вновь спрашиваю вас, — он медленно обвел четверку взглядом, встретившись с каждым своими пронзительными серыми глазами, — Нет ли чего-то, о чем вы бы хотели мне рассказать?

— Нет, профессор, — быстро ответил Антон, ребята тоже отрицательно покачали головами.

— Хорошо, тогда ступайте, — директор устало поднялся на ноги, — Скоро ужин.

Вечером, после укола, Саша вновь заглянул к Румянцеву. На этот раз тот оказался приветливее:

— Здорово! — он протянул Саше руку.

— Здорово, — ответил на рукопожатие Саша. — Ну что, как новенький? — Саша обвел указательным пальцем в воздухе лицо Румянцева. Выглядел он теперь и правда намного лучше — почти все следы от драки и спуска с трассы сошли.

— Да, как новенький, — нарочито широко улыбнулся он, показав чернеющую пустоту в верхнем ряду идеально ровных белоснежных зубов.

— А Шниперсон зубы не растит? — с надеждой спросил Саша.

— Нет. Ладно, вставлю потом, а пока поффыпилявлю немноффко, — засмеялся Румянцев.

— Да чего, так тоже нормально, — махнул рукой улыбающийся Саша. Он свернул губы трубочкой, громко втягивая воздух, — Шпагетти есть удобно!

— А может, и не буду вставлять, а то свалюсь с СОМа, да потеряю.

— Ты чего? А отец?

— Ну,… надо же когда-то что-то в жизни менять…

Саша брел из лазарета опустевшими переходами, размышляя об истории с Румянцевым и его отцом, о предстоящем слушании, о неунывающей Дашке, об его настоящих друзьях — Васе и Антоне.

Саша совершенно поменял свое мнение о Румянцеве — тот оказался совсем не таким, как хотел казаться. Саша даже не ожидал, что с ним вполне можно ладить. Совсем недавно он его даже видеть не хотел, а теперь запросто мог просидеть у него в палате почти час после укола. И им как, выяснилось, нашлось, о чем поговорить. Они часто смеялись и шутили. Саша делился историями из детдомовской жизни, а за девять лет было что вспомнить. Румянцев много рассказывал о своих дальних путешествиях по необычным местам, но теперь, без его напускного чванства, это вызывало интерес, а не отвращение. Но каждый раз, даже вскользь упомянув семью, он грустнел и менял тему разговора.

Саша решил заглянуть к сестре и, войдя в девчачью гостиную, нашел её на диване с книжкой и мурчащим от удовольствия Иннокентием. Больше в гостиной никого не было.

— Что читаешь-то?

— Так, опять «Легенды Круглозерья» смотрю, — Даша перешла на шепот, — Я все думаю, на кой именно мы этому «черному» сдались-то.

— Ой, не знаю, — Саша примостился на подлокотник дивана и, ойкнув, тут же вскочил, потирая мягкое место, — Болючие уколы,… Хорошо, что завтра последние два.

— О! Вот и родственники, — в гостиную заглянул Вася, следом появился Антон.

— Мы уже до лазарета сходили, а тебя нет нигде, — Антон плюхнулся в кресло сбоку и вытянул длиннющие ноги.

— Разминулись, значит. Я после укола у Румянцева опять просидел, потом сюда.

— Может, зря ты к нему ходишь, — Вася постукал пальцем по стеклу аквариума, глядя на рыб.

— Он совсем один там лежит. Сивков и то к нему не заходит — сказал, что Румянцев старший приказал в лазарет даже носа не показывать.

— Может все не так, как он говорит.

— Нет, сейчас он не врет, я чувствую. Но я все равно ему ничего такого не рассказывал.

— Хорошо, как знаешь, — повернулся Вася, — Что делать-то будем?

— После Питера решим, — ответила Даша, — Сейчас-то всё без толку…

Глава 35 Дисциплинарное слушание

Среда и четверг протянулись в напряженном ожидании пятницы. Ребята конечно ходили на учебу и выполняли задания, но из головы никак не шло это слушание. Даже шумное и веселое празднование дня рождения неугомонного Савелия Егорова, живущего в соседней комнате, мало отвлекло друзей. Что говорить о Саше, который чтобы не портить праздник своим кислым видом сказался не очень здоровым и рано отправился спать.

Проснувшись утром до будильника, Саша заметил, что красная рамочка в настенном календаре уже перескочила на число тринадцать и начал медленно заправлять кровать. Все ребята еще спали. Настроение было самое, что ни наесть паршивое. Не было желания даже шевелиться. Совсем. Хотелось забраться под одеяло с головой и спрятаться от всех навалившихся проблем. Но от жизни под одеялом не спрячешься,… Саша корил себя за вспыльчивость и несдержанность, за то, что нагрубил Румянцеву старшему и теперь, скорее всего, вылетит из школы. Он жутко переживал за ребят — что будет, когда его отчислят… Но в глубине души он четко сознавал, что не мог поступить иначе. Он не мог проглотить это унижение…

Чтобы не изводиться в ожидании отправки в министерство Саша решил сходить на пару занятий. Так незаметнее пройдет время, которое, как ему казалось, остановилось почти совсем.

— Сань, ну возьми хоть чего-нибудь, — уговаривала его сестра. Он уже продви́гал пустой поднос почти до конца раздачи. — Зинаида Васильевна, доброе утро! Ничего не хочет ведь, — Даша укоризненно кивнула на Сашу.

— Доброе утро, мои хорошие, — улыбнулась Зинаида Васильевна, — Сегодня едешь?

— Угу.

— На-ко, — она достала из кармана передника два небольших пузырька и резной металлический шарик на тонком шнурке, — Возьми. Хочешь, надень на шею, хочешь в кармане держи, но с собой возьми обязательно. А это, — Зинаида Васильевна указала на пузырек с прозрачной жидкостью, — Выпей сейчас перед завтраком, ну а зеленое потом — прямо в министерстве. Это тебе от подруги моей Августы Игнатьевны подсоба такая.

— Спасибо, — Саша спрятал все в карман.

— И перекуси чего-нибудь, — улыбнулась она, — Там-то не накормят…

— Дай посмотреть, — Антон потянулся через стол и взял шарик в руки. — Там что-то есть, — он потряс его, и послышалось негромкое бренчание.

Саша смотрел на свет через пузырек. Прозрачная жидкость искрилась взвесью мерцающих всеми цветами радуги пылинок как будто мельчайшими бриллиантами. Движение частиц завораживало, притягивало все внимание…

— …Са-а-ань, пей уже! — услышал он голос сестры, — На занятия опоздаем.

— Да, — вернулся в реальность Саша. Откупорив пузырек, он вытряхнул искрящееся содержимое в рот и сразу проглотил.

— Может, запивать надо? — подсказал Вася.

— Не знаю. На в кус приятное, но непонятно на что похоже.

— Ну, как ощущения? — Антон не сводил глаз с Саши.

— Никак,… — пожал плечами Саша. Он, конечно, немного расстроился, ведь ожидал ощутить прилив бодрости, хорошего настроения или на худой конец улучшение аппетита. Но ничего такого не произошло.

Спустя десять минут Саша через силу впихнул в себя омлет и охотничью колбаску, все-таки притащенные неугомонной сестрой.

— Так, ну что, пошли? — Даша бодро поднялась и перекинула ремень сумки через голову. Остальные тоже начали подниматься.

— Что хоть сейчас будет-то? — грустно посмотрел на сестру Саша. На самом деле ему было наплевать, какая пара сейчас начнется.

— Дендрология практика, — Даша ободрительно тронула его за плечо и подмигнула, — Не кисни, Сань! Прорвемся!

В одиннадцать пятьдесят Саша ждал директора на парадном крыльце Главного корпуса. Небольшой морозец слегка пощипывал уши — Саша забыл прихватить шапку.

Небо было чистым и светлым. Свежий пушистый снег ослеплял, искрясь на солнце. Озеро превратилось в огромную снежную гладь. Видневшийся невдалеке городок будоражил противоречивые воспоминания. Четверка самостоятельно побывала там лишь однажды, но как это было классно! А конец того веселого дня оказался просто ужасен — отравление Даши от которого она едва оправилась…

Сколько всего произошло с ними здесь за эти два с половиной месяца: веселого и грустного, таинственного и пугающего, мистического и волшебного. Неужели он все это потеряет. Саша поежился, отгоняя дурную мысль и, накинул капюшон.

— Александр, — появился директор со своим потертым саквояжем, — Простите, что заставил ждать. Идемте, отправление в двенадцать ноль четыре, — он глянул на золотые круглые часы и, захлопнув, отправил их в карман черного пальто. Директор проворно спустился по мраморным ступеням и быстрым упругим шагом двинулся к главным воротам.

Саша глянул на свои часы — они показывали ровно полдень. Четыре минуты до отправления, а у директора никакой суеты. «Впрочем, — подумал Саша, — Это же директор Высшей Школы Волшебства»

Пройдя через парк, они вышли за ограду через небольшую калитку слева от главных ворот. Её в день прибытия Саша даже не заметил. Директор подал Саше раскрытую ладонь с моверноном и, лишь тот его коснулся, мгновенно наступила темнота. Чернота тут же сменилась полумраком знакомого почтового отделения.

— Почта России рада приветствовать вас, — тот же старичок в синей униформе неспешно протянул руку и принял от директора бланк, — Господин Быков, господин Крайнов, — кивнул он учтиво, — Почтовое отправление экстра-класса на две персоны. Ножку подвиньте, — старичок указал Саше на пол, замахиваясь штемпелем над бланком.

Саша сообразил, что одной ногой стоит не в круге и в последнюю секунду поддернул её к себе. Раздался приглушенный хлопок, но характерного сплющивания не было. Темнота. Саша почувствовал лишь, как ненадолго оторвался от пола, и тут же вернулся на него обратно. Но оказалось, это был уже другой пол.

— Почта России и впредь будет рада оказывать вам услуги по отправлениям любого класса, — тот же монотонный неспешный голос зазвучал в полумраке.

— «Они что везде одинаковые, эти служащие?» — подумал Саша, присмотревшись к человеку за конторкой.

— Благодарю вас, — директор учтиво кивнул и отправился к выходу.

— Спасибо, — Саша поспешил следом.

Звук большого города, почти оглушая, резко бросился в уши. Грохот снегоуборщика, гудки клаксонов, визг тормозов. Все это лавиной накрыло уже привыкшего к тишине Сашу. Машины, проносящиеся мимо, брызгали из-под колес грязной снежной кашей. Суетливо спешащие прохожие щурились, прикрывая глаза от мокрого снега залепляющего все вокруг. И шум, шум, шум. Только сейчас Саша осознал, как тихо и спокойно было в «Потентиллуме».

Саша обернулся и посмотрел, откуда они вышли. Небольшая дверь, рядом с еще одной стеклянной дверью на которой размещалось расписание работы кафе. За голыми ветвями деревьев напротив виднелся золотой шпиль с маленьким парусником.

— Идемте, Александр, — директор повернул налево и влился в спешащую толпу. Саша пристроился рядом.

— «Гороховая улица» — прочитал про себя указатель Саша.

Они быстро шли по мокрым тротуарам. Малая морская. Поворот. Кирпичный переулок.

— Почти пришли, — профессор Быков остановился у большого зеленоватого здания с арками и буквой «М».

— В метро? — удивился Саша.

— Этот новый вход нравится мне больше всего. Не отставайте.

Пройдя через турникеты, которые раскрылись, повинуясь взмаху руки директора, они стали спускаться по огромному эскалатору.

— На заседании ведите себя спокойно, — наставлял директор, убедившись, что никто рядом их не слышит, — Говорите сдержанно и кратко и только когда спросят. К судье обращайтесь только ваша честь.

— Понял, — кивнул Саша, сходя с эскалатора, а про себя подумал, — «Сам бы попробовал», — Саше вообще показалось, будто директор сегодня ведет себя совершенно отстраненно. Похоже, профессору наплевать, что с ним будет.

Миновав длиннющий коридор, они вновь проехали по эскалатору, и вышли на платформу. Почти в самом ее конце красовалось широкое мозаичное панно. Директор, встав справа от картины, потер золотой завиток на колонне. После чуть слышного щелчка он прижался к мрамору стены и кивнул Саше:

— Приготовьтесь!

Саша тоже встал к стене рядом с директором. В этот момент щелчок повторился, и часть стены повернулась вокруг своей оси, увлекая их в темноту.

Саша, ничего не видя, инстинктивно схватился за плечо профессора Быкова.

— Ох уж эти лампочки, — в руках директора ярко вспыхнула Палочка, — Надеюсь, вы взяли свою Палочку?

— Кажется,… — у Саши все оборвалось. Но хлопнув по карману, он нащупал свою, — Да!

Пройдя несколько метров по темному коридору, директор остановил Сашу у едва заметной двери:

— Это один из множества входов в министерство. Помните, у вас там нет друзей, поэтому всегда будьте начеку и взвешивайте каждое слово. На входе нас досмотрит милая старушка с кроссвордом или вязанием, никогда даже не пытайтесь ей солгать.

— Ясно, — кивнул Саша.

Директор повернул ручку, и они вошли в небольшой ярко освещенный холл. В уголке на покосившемся стульчике действительно сидел этакий одуванчик с облачком светло-фиолетовых волос. Старушка читала газету через толстенные стекла огромных очков занимающих пол-лица. От этого её глаза казались раза в три больше обычного. То еще зрелище!

— Добрый день! — директор широко улыбнулся контролеру, и подал свою Палочку, — Прибыл на дисциплинарное слушание семьсот двадцать восемь дробь пятнадцать в четырнадцать часов.

— Здравствуйте, — Саша быстро протянул свою Палочку, — Я тоже на слушание.

— Господин Быков, господин Крайнов, — пропищала старушка, осмотрев Палочки, — Дисциплинарное слушание семьсот двадцать восемь дробь пятнадцать в четырнадцать ноль-ноль. — Она прожгла посетителей с ног до головы немигающим взглядом и, вернув Палочки, пискнула вновь, — Проходите!

— Благодарю, — кивнул директор и толкнул темную дверь.

Они оказались в невероятно просторном и светлом помещении. Мраморные полы и стены были отполированы до зеркального блеска и казались абсолютно чистыми. Потолок светился приятным теплым светом, отчего совершенно пропадало ощущение подземелья, а ведь они почти на сотне метров под землей. Множество мужчин и женщин в деловой и колдовской одежде спешили в разных направлениях по своим министерским делам. Кто-то ожидал у дверей десятков лифтов, кто-то спешил по коридорам, которые многочисленными лучами отходили от этого огромного холла.

— Нам туда, — профессор Быков, мягко подтолкнул за локоть Сашу, который был потрясен увиденным, и крутил головой, — Сектор три, двенадцатый этаж.

Несколько кабин забирали и выпускали пассажиров под большим указателем «Сектор № 3». Встав к одной из них, директор поприветствовал какого-то важного мужчину в очках с темной роговой оправой.

— Александр Александрович! — кинулся тот жать директору руку, — Как вы? Какими судьбами?

— Спасибо Илларион Венедиктович, не плохо. Вот, прибыл по делам «Потентиллума», — понизив голос, кивнул он на Сашу, — Дисциплинарное, в четырнадцать.

— Я тоже буду. Так удивился, что в особом порядке. Школьная драка, если не ошибаюсь?

— Да, почти недоразумение. Но факт есть факт…

Двери просторного лифта открылись, выпустив стайку молодых девушек с бумагами в руках, которые улыбнувшись, тоже поздоровались с директором. Вообще Саше показалось, что с профессором Быковым здороваются чаще, чем с кем бы то ни было. Пока они спускались в лифте и шли по бесконечным коридорам, профессора приветствовали не меньше четырех десятков раз.

— Кстати, Александр, — заметил директор небрежным тоном, пока они шли по длинному коридору, — На каждом входе в министерство есть старушка подобная той, что осматривала нас. Так вот, как я уже сказал, их невозможно обмануть. Им нужно говорить только правду. Но если вам когда-либо понадобиться явиться сюда без приглашения, — Саше показалось, что директор ему подмигнул, — То есть один верный способ. Вы можете сообщить контролеру на входе, что пришли за своим имуществом.

— Своим имуществом? — не понял Саша, — Но у меня нет в министерстве своего имущества…

— А у меня теперь есть! — директор вдруг оглянулся и, убедившись, что никто рядом на него не смотрит, проворно сунул монетку в щелку между массивным кованым светильником и мрамором стены…

— А если монетка исчезнет, — Саша убедился, что засунутая им за следующий светильник медяшка не торчит, — Тогда что?

— Совершенно ничего страшного, ведь вы-то об этом знать не будете…

— И сказав правду, я пройду мимо контролера?

— Точно, — кивнул директор. — Только это страшная тайна, — сдвинув брови, он посмотрел на Сашу.

— А-а,… — Саша озадаченно глянул на директора, не понимая до конца, шутит он или нет.

— Пришли, — остановившись перед высокими двустворчатыми дверьми, директор посмотрел время и спрятал часы, — Начало через десять минут, — Мы не разделись. Не забудьте в куртке вашу Палочку, Александр.

Директор снял пальто и, взяв его за петельку вытянутой вперед рукой тихо произнес «намерус». Пальто исчезло, оставив в руке металлический кружок с многозначным номером.

— А у меня петельки нет…

— Ничего, держите за капюшон, — слегка улыбнулся директор.

Спустя мгновение Саша расстался с курткой и, сунув в карман жетончик, ждал дальнейших указаний. Директор выглядел совершенно спокойным и даже отстраненным.

Поправив прическу, он отворил дверь и тихо сказал:

— Главное — спокойствие. Ничего не бойтесь.

Следующее помещение было сплошь отделано лаковыми панелями темного дерева с резными объемными элементами в центре. В кресле с высокой спинкой восседал Румянцев старший. Рядом с ним приплясывал, что-то живо рассказывая, какой-то худощавый молодой человек. При появлении Саши и директора он тут же замолчал. Повернувшись, Румянцев высокомерно посмотрел на Сашу и кивнул директору:

— Профессор.

— Господин Румянцев, — кивнул тот в ответ.

Увидев вновь этого неприятного человека, Саша опять сильно разволновался. Дорога несколько отвлекла его от дурных мыслей, но теперь паника накатывала волнами. Саша почувствовал, как капли пота поползли по лбу заливая глаза. Он сунул руку в карман за платком и наткнулся на маленький пузырек. Забыл! Надо же выпить! Обтерев пот, Саша отвернулся и быстро проглотил зеленую жидкость. Ноги подкосились, и он чуть не упал, но успел схватиться за толстый ствол огромного фикуса в кадке.

— Присядьте, — директор потянул его за локоть на большой диван.

Саша сел. В висках гулко стучало. Глубоко вдохнув, Саша прикрыл глаза. «Все должно быть хорошо, надо успокоиться» промелькнуло в голове. Точно. Должно…

Высокие двойные двери отворились, открывая большой зал. Сморщенный старичок в темно-фиолетовой бархатной форме громко отчеканил:

— Дисциплинарное слушание семьсот двадцать восемь дробь пятнадцать в четырнадцать ноль-ноль! Стороны займите свои места!

Румянцев поднялся, и гордо задрав голову, степенно прошествовал в большой овальный зал, его помощник засеменил сзади. Саша с директором вошли следом.

На высоком подиуме размещался внушительный стол с тринадцатью креслами. На них сидели важного вида мужчины и женщины в темно-фиолетовых мантиях и седых париках. Спинка единственного пустующего кресла в центре была значительно выше остальных и богаче украшена витиеватой резьбой.

Саша быстро пробежал глазами по президиуму в поисках приветливого человека в роговых очках, знакомого профессора Быкова, но его не оказалось. От этого на душе у Саши стало еще гаже.

Профессор Быков указал Саше на кресло за столом слева от подиума и сам сел рядом. Румянцев с помощником разместились напротив. Через минуту боковая дверь открылась и все, в том числе двенадцать судей, встали на ноги.

— Глава судебной коллегии господин Соболев, — отчеканил старичок бархатной форме.

На подиум взошел тот самый мужчина в роговых очках, только выглядел он теперь невозможно важно и как-то устрашающе. Воротник-стойка и манжеты его черной мантии были отделаны широкими золотыми узорами. Седой парик с некрупными кудряшками скрывал настоящие волосы. Взгляд его сделался очень цепким, и совсем не добрым.

После процедуры представления сторон и оглашения причины дисциплинарного слушания слово предоставили пострадавшей стороне.

Худощавый молодой человек, расшаркиваясь в любезностях к высокой коллегии и лично к её главе начал свой долгий рассказ. Прохвост врал через слово, и выдумывал такие подробности «жестокого избиения», будто во время драки сам стоял рядом.

По его словам получалось, будто Саша разнес полкабинета, швыряя бездыханное тело Румянцева от стены к стене. О том, что основные травмы тот получил при спуске по желобу, не было сказано ни слова!

С каждой новой подробностью «страшного преступления» лица судей становились все мрачней. Председательствующий, казалось Саше, вот-вот просверлит в нем дыру, вперив непроницаемый взгляд.

— Зверство остановила случайно оказавшаяся рядом пожилой профессор Астролябова! Её письменные пояснения имеются, — потыкав в пухлую папку тощим пальцем, прогнусавил помощник Румянцева. — В результате этого чудовищного, не укладывающегося в рамки человеческой морали, преступления Юрию Румянцеву были нанесены увечья и тяжкий вред здоровью. А мой доверитель понес моральный и материальный ущерб на сумму сто восемьдесят шесть золотых рублей! Калькуляция с обоснованием прилагаются, — он подложил на стол коллегии увесистую папку. — Надеюсь, ваша честь, коллегия единогласно сможет принять единственно верное решение — осудить этого молодого преступника, изолировать его от общества до полного исправления и выплаты компенсации причиненного вреда! У меня все, ваша честь, — он учтиво поклонился и сел.

— Благодарю, — кивнул председательствующий и повернулся к Саше, — Крайнов Александр, вы подтверждаете факты, заявленные пострадавшей стороной?

— Н-н, — у Саши так пересохло в горле, что он не сразу смог говорить, — Н-н, нет, — почувствовав тычок коленом под столом, быстро поправился, — Нет, ваша честь.

— Сообщите коллегии, имело ли место избиение вами вашего однокурсника Юрия Румянцева?

— Да, ваша честь.

— В результате инцидента нанесли ли вы Юрию Румянцеву увечья и тяжкий вред здоровью?

— Не знаю, ваша честь.

— Сильнейшее сотрясение мозга, переломы конечностей и носа, а также утрата двух зубов — это увечья и тяжкий вред здоровью. Вы признаете, что нанесли их Юрию Румянцеву?

— Нет, ваша честь. То есть не совсем…

— Это возмутительно! — подскочил помощник Румянцева, в деле имеются все справки и свидетельские показания…

— Не надо нервничать, господин Хлыщев, мы во всем разберемся.

— Простите, ваша честь, — он быстро сел.

— Александр Крайнов, поясните суду свою позицию.

Саша молча стоял, опустив голову. На него вдруг навалилась страшная апатия. Ему больше не хотелось ничего никому объяснять и доказывать. Будь, что будет…

— Вы отказываетесь от дачи пояснений?

— Да, ваша честь, — чуть слышно, не поднимая головы, ответил Саша.

— Садитесь.

Саша медленно опустился в кресло. Председательствующий посмотрел в бумаги и глянул на профессора Быкова:

— Но если вы желаете господин Крайнов, пояснения за вас вправе дать представитель школы.

— Нет, ваша честь, — привстал и тут же сел Саша.

— Что ж, это ваше право. Если у сторон больше нет заявлений или свидетелей подлежащих опросу, — председатель сделал паузу глядя то на Сашу, то на Хлыщева, — Объявляется перерыв для выне,… — он не закончил потому, что громко щелкнула ручка и дверь распахнулась.

— Простите, ваша честь! — на пороге появился запыхавшийся Румянцев, — Есть еще свидетель!

— Кто вы?

— Юрий Румянцев, ваша честь, — задыхаясь, ответил Румянцев.

— Тот, что при смерти лежит в лазарете «Потентиллума»? — председательствующий гневно посмотрел на Хлыщева, — Пострадавший?

— Нет, ваша честь, свидетель защиты.

Лицо Румянцева старшего при этом стало мертвенно-белым.

— Поясните, — потребовал судья. — Имело ли все-таки место нанесение вам увечий и тяжкого вреда здоровью со стороны Александра Крайнова?

— Ваша честь, я не имею никаких претензий к Александру Крайнову и прошу прекратить в связи с этим дисциплинарное слушание.

— Заявитель, как пострадавшая сторона, против, ваша честь! — вскочив на ноги, взвизгнул Хлыщев.

— Дело в том, ваша честь, — не унимался Румянцев, — Что мой отец Румянцев Мстислав Александрович не может быть признан пострадавшей стороной. Поскольку я на момент описанных событий уже являлся совершеннолетним. Насколько мне известно, только совершеннолетний или законный представитель недееспособного или несовершеннолетнего может подать заявление.

— Коллегии так же известны эти правила, — недовольно нахмурившись, сказал председательствующий. — Передайте вашу Палочку приставу, и назовите дату вашего рождения.

— Второе ноября две тысячи пятого года, ваша честь, — он подал Палочку старичку в бархатной форме, тот осмотрел её и утвердительно кивнул председательствующему.

— Перерыв, — после напряженной паузы объявил судья и, покинув президиум, скрылся за боковой дверью.

В большом зале воцарилась гнетущая тишина. Сердце Саши заходилось от бешеного стука. Ноги налились свинцом. Что будет! Саша во все глаза смотрел на Румянцева, который сидел, опустив голову.

Румянцев так и просидел до конца скоротечного перерыва, ни разу не встретившись взглядом с Сашей и не посмотрев на отца.

— Глава судебной коллегии господин Соболев! — вновь отчеканил старичок в бархатной форме, когда боковая дверь открылась.

— Данное дисциплинарное слушание коллегия признает не имевшим места быть. Господин Крайнов, — председательствующий посмотрел Саше прямо в глаза, — Коллегия приносит вам свои извинения за причиненные неудобства. Вы вправе обратиться за компенсацией морального вреда и проезда. В вашем личном деле будет удалено упоминание об этом инциденте. Вам понятен смысл изложенного?

Казалось, от волнения язык Саши присох к нёбу. Он с большим трудом поднялся и выдавил из себя:

— Да, ваша честь, — и тут же опустился в кресло.

— Коллегии стало известно, что имели место процессуальные нарушения и подлог при подаче заявления. Коллегия отдельно даст правовую оценку данным фактам и привлечет виновных в установленном законом порядке, — судья укоризненно посмотрел на Хлыщева, который сжался в кресле, стараясь, видимо, сделаться менее заметным. — Заседание окончено, все свободны, — председательствующий ударил молотком, проворно спустился с подиума и скрылся за дверью.

Последние слова судьи несколько раз эхом отразились в Сашиной голове. Он сидел, почти не сознавая, что все позади. Все закончилось! Все закончилось хорошо!

Остальные члены коллегии, недобро поглядывая на Румянцева и Хлыщева, медленно выходили в другую боковую дверь:

— Подумать только, — покачав головой, негромко сказала пожилая женщина с папкой в руках, — Какой позор…

Румянцев так и не взглянув ни на Сашу, ни на отца быстро двинулся к выходу. Румянцев старший вскочил, и схватил пробегавшего мимо сына за руку:

— Что это значит!

— Я же просил тебя отозвать заявление,… — сын освободился, с силой дернув рукой, и поспешил дальше.

— Вернись, я не закончил! — Румянцев старший выскочил из овального зала следом и схватил сына за ворот, — Стоять, я сказал!

Он прижал его к стене между большим фикусом и диванчиком:

— Ты опозорил меня на все министерство! Ты пожалеешь, что родился на свет!

— Уже пожалел, но что в твоей семье!

— Молчать! — Румянцев старший отпустил сыну тяжелую громкую оплеуху, от которой тот сильно ударился затылком о резную панель. Потом схватив за шиворот начал трясти, — Тогда забудь про деньги. Забудь дорогу в мой дом, паршивец…

— Господин Румянцев, — окрикнул выскочивший следом за Сашей директор, — Я настоятельно призываю вас прекратить рукоприкладство.

— Это мой сын!

— Это студент МОЕЙ школы, — директор направил на Румянцева старшего свою Палочку.

— Что? — повернулся тот, но увидев директора с Палочкой наготове, тут же отпустил сына, — Можешь гнить теперь с этими детдомовскими нищебродами. Мне все равно. Я ни пошевелю больше и пальцем ради тебя,… — он высоко поднял белое в красных пятнах лицо, одернул дорогой пиджак и скрылся в коридоре.

Румянцева трясло. Он сделал небольшой шаг и присел на диван. Опустив голову и облокотившись на колени, он застыл глядя в пол. Крупные капли сыпались на изысканный, начищенный до блеска паркет.

Саша был просто потрясен поступком Румянцева. Он не находил слов чтобы выразить свои мысли. Вернее слов в голове оказалось так много, а мысли так метались, что он не мог выхватить что-то одно и продолжал молча стоять. Наконец он сел рядом:

— Спасибо, Юра.

Тот не поднимая головы глубоко кивнул.

— Я не ошибся в вас Юрий, — Директор подошел и положил руку ему на плечо, — Вы совершили сегодня свой первый по-настоящему взрослый мужской поступок. Очень важный поступок, и в первую очередь лично для вас. Именно его я и ждал сегодня от вас.

— Ждали? — Юра повернул голову и поднял на директора красные глаза, — Но откуда вы…

— Весьма необычные закладки можно встретить в библиотечных книгах, не правда ли? — чуть улыбнувшись, подмигнул директор.

— Это вы? Это ваше отправительное удостоверение? — Юра вскочил на ноги, грудь его ходила ходуном.

— Вы о чем? — не понял Саша, — Вы знали, что так будет? — повернулся он к директору.

— Изо всех сил надеялся…

Глава 36 Страх

Директор оставил студентов ждать его в вестибюле на большой скамье, а сам отправился по бумажным делам школы, пообещав управиться за четверть часа.

— А я уж думал, мне конец, — Саша ткнул Юру в плечо, когда профессор Быков скрылся за створками лифта. — Спасибо тебе большущее!

— Он мне этого не простит…

— Ты об отце?

Юра молча кивнул. После долгого молчания он посмотрел на Сашу:

— Проживу, как-нибудь. Вы же живете…

— Он остынет и все наладится.

— Нет, не наладится. Я его знаю. Ладно, проехали…

Было ровно пять вечера, когда Саша, Юра и профессор Быков вошли в вестибюль Главного корпуса. Миновав директорский фонтан, ребята поспешили в спальный корпус. Вдруг с лестницы раздался громкий крик:

— Саша!

Саша обернувшись, остановился и радостно заулыбался. К нему перепрыгивая через две ступеньки, неслась Дашка, следом бежали Антон и Вася. Секунду спустя Саша уже задыхался в крепких объятиях сестры. Он не мог понять, кто жмет ему руку, кто хлопает по плечу — суетливая счастливая возня накрыла друзей с головой. Никем не замеченный Румянцев быстро скрылся в переходе. Подскочившие Кирилл и Артем тоже присоединились к поздравлениям. Ольга, Елена и даже Полина смеялись и поздравляли Сашу с возвращением.

— Ну как?! — Даша, наконец, отпустила брата.

— Все хорошо! Даже без записи в личное дело. Быков сказал, только школьное взыскание получу за сорванное дракой занятие.

— Это надо отметить! — Антон посмотрел в открытые двери трапезной.

Зинаида Васильевна широко улыбнулась, когда увидела у раздачи Сашу в окружении галдящих и смеющихся ребят:

— Справился! Молодец-то какой, — её ясные голубые глаза светились искренней радостью. — Выпил, значит, пузырьки-то?

— Выпил, спасибо, — улыбнулся Саша, не очень-то понимая, чем это помогло, — Поблагодарите подругу от меня.

— Сам отблагодаришь, как-нибудь,… — отмахнулась Зинаида Васильевна.

Набрав в трапезной всевозможных вкусностей, ребята поспешили к себе, отмечать счастливое избавление. Через несколько минут в комнату влетел Кирилл, держа в руках деревянный ящик с восемью бутылками Романовской медовухи:

— У соседа Игоря выпросил, завтра откупим.

— Где у вас еще вилки? — Елена по-хозяйски хлопала ящиками. Её сестра, Полина и Даша уже суетились, накрывая на стол.

Кирилл разливал медовуху по бокалам:

— Что хоть там было-то в этом министерстве? Как выкрутился?

— Ребят, я сейчас, — Саша поставил на стол наполненный бокал, и выскочил из комнаты.

— Э-э, ты куда?! — выглянул в след Вася, но Саши в блоке уже не было.

— …Пошли, говорю. Неудобно ему, — через полминуты раздался из-за двери голос Саши.

Даша открыла дверь и увидела… Румянцева, которого за запястье тянет в комнату Саша. Веселый гвалт ребят тут же стих. Поняв, что отвертеться уже не получится, Румянцев несмело переступил порог комнаты. Саша вошел следом:

— Вот за кого мы сейчас выпьем. Вот кто меня вытащил!

Антон с явным недоумением на лице достал еще один бокал, Кирилл тут же наполнил его до краев.

— За тебя, Юра, — Саша поднял бокал.

— За то, что все хорошо закончилось, — отозвался Румянцев.

— Ура!!! — с облегчением подхватили остальные и все начали звонко колотиться бокалами.

— Ну, рассказывай уже про слушание, — Даша с нетерпением ткнула брата в плечо, — Мы тут себе такого понапредставляли — ужас один.

— Да и был бы ужас, если б не Юрка, вон, — ответил Саша, — Там один верткий меня реально посадить требовал…

Саша подробно рассказал про заседание и про появление на слушании Юрия Румянцева. Правда, чтобы не смущать парня, Саша не упомянул о его ссоре с отцом.

— Да, дела, — покачал головой Антон, — А сто восемьдесят шесть рублей, откуда взялись?

— Мой отец за три года заплатил восемьдесят шесть рублей лучшему дантисту. За такие деньжищи он выправил мне зубы и создал этот идеально ровный забор, — Юра открыл рот и показал красивые зубы, — А ты, — он посмотрел на Сашу и ткнул пальцем в зияющую пустоту между зубами, — Одним ударом пробил в нем такие ворота! — улыбнулся Румянцев. Ребята тоже засмеялись.

— А еще сотня?

— Моральный вред за его страдания, — махнул рукой Румянцев, — Да он меньше никогда не пишет.

— А что, много случаев? — спросила Ольга.

— Я тебя умоляю,… — скривился Румянцев.

— Так, так, давайте бокалы, — Кирилл откупорил еще две бутылки и принялся разливать напиток, — Интересно, как Романов делает, что когда открываешь бутылку, медовуха тут же становится холодной?

— Можно я теперь,… — Румянцев, явно смущаясь, с бокалом в руках и посмотрел на Сашу, Васю и Антона. — Вы спасли меня на озере после всего, что я натворил,… — он нервно сглотнул, — Спасибо. И… простите меня…

Особая безалкогольная медовуха Романова была поистине прекрасным напитком. Ощущение счастья, радости и уверенности, что все будет хорошо, не покидало ребят до конца вечера. Они так и просидели вдесятером до ночи, травя байки и анекдоты. Румянцев, правда, все больше молчал, слушая других, а это было для него очень необычно. Разошлись гости уже за полночь, благо дальше начинались выходные.

Кирилл и Артем, быстро уснув, сразу захрапели. Саша глядя на звездное небо за окном все прокручивал в памяти сегодняшний день.

— Сань, — позвал из темноты Антон, — Ты уверен, что Румянцев ничего не замышляет?

— Да.

— Откуда ты знаешь? — подключился Вася.

— Знаю и всё. Вы не слышали, как его папаша там орал в министерстве. Он же Юрку из дома выгнал, и колотить начал, да Быков вступился.

— Чего?

— Да!

— Быков тому навалял что ли?

— Не пришлось. Он направил на Румянцева Палочку и тот сразу свалил.

— А Быков-то как? Ну, там, в министерстве?

— Сначала я думал, что ему вообще фиолетово на это слушание, а оказалось, это он помог Юрке в министерство добраться. Но мы с Юркой так и не допенькали, как и когда он всё это провернул.

— Да, дела…

— А еще, пока мы Быкова ждали в министерстве, со мной один тип заговорил. С виду улыбчивый такой, а глаза злющие и так и шныряют. Спросил про Дашку, мол, как чувствует себя и все такое.

— А ты чего?

— Ничего. Пока глазами хлопал — я ж не знаю, кто это, — появился Быков и перебил мое мычание. Он отвел того в сторону и вернулся через минуту уже один. А нам сказал, что это замглавы манидефенсоров Берг, и что с ним лучше рта не открывать.

— Как думаешь, что ему надо-то было?

— Да кто его разберет,… может тоже охотник до Ритуала…

Напряженное ожидание дисциплинарного слушания очень вымотало ребят эмоционально и теперь, когда все так удачно разрешилось, они испытывали искреннюю радость и огромное облегчение.

Субботнее утро порадовало ярким солнцем и легким морозцем. После завтрака ребята в приподнятом настроении отправились в парк на прогулку.

— Классная погода, — Кирилл прищурился от слепящего солнца глядя на Круглозерск с высокого берега. Городок, припорошенный снегом, выглядел просто волшебно. — Может, сгоняем?

— Не дразни, — покачала головой Даша, — Нам четверым Быков запретил…

— Да чего вы, крепостные что ли? — нахмурилась Елена.

— Ну, типа мы сироты и до совершеннолетия можем выходить за территорию школы только с провожатыми, — быстро соврал Вася.

— Жаль, конечно,… — погрустнела Ольга.

— Да ладно, вы-то идите! — улыбнулась Даша, — Только без большого торта обратно ни ногой.

— Ага, и медовуху откупи — отдать-то надо, — Саша сунул Кириллу несколько монет. Потом достал еще денег и снова с надеждой глянул на Кирилла, — А два ящика допрёте?

— Допрём, допрём, — засмеялся Артем. — Пока ты в министерстве прохлаждался нам профессор Лютиков буксировочные легкочары давал. А с ними хоть слона из Круглозерска притянуть можно.

— Смотри, ща покажу, — Кирилл направил Палочку на большую кованую скамью, — Сэкьюфэцилис! — но она, лишь слегка качнувшись, осталась на месте, — Ну как-то так, короче,… — он смущенно засмеялся.

Проводив ребят до парадной лестницы, четверка в сопровождении Иннокентия отправилась посмотреть, как Даша тренируется. Друзья расположились на теплых подушках в ожидании, пока Даша переодевалась и настраивала СОМ. Но уже спустя пару минут от начала заезда ребята были на ногах, переживая за гонщицу. Саша давно не видел Дашу в деле, а Вася и Антон небыли на её настоящих тренировках ещё никогда, поэтому находились в полнейшем недоумении от увиденного.

Дашка после круга разогрева понеслась с немыслимой скоростью, оставив почти всех соперников далеко позади. Хоть трасса и была настроена на второй уровень сложности, у ребят временами перехватывало дыхание. Когда на пути Даши взвились вверх огненные фонтаны, Саша даже зажмурился, не в силах на это смотреть. Ловко уворачиваясь от липких тяжей и выскакивающих из земли каменных столбов, Даша казалось, проходит трассу играючи, получая от этого настоящее удовольствие. Начиная с одиннадцатого круга, на трассе осталось только трое спортсменов, но никто не хотел уступать. Огромные шипастые рамы с проносящимися в них лезвиями чуть не довели Сашу до нервного срыва — так сильно он переживал за сестру.

В итоге Даша закончила тренировочный заезд второй, и профессор Лютиков вне себя от счастья долго тряс её руку, осыпая смущенную девушку комплиментами:

— Это,… молодец! Ты лучшая,… моя ученица за многие годы! Как ты лихо обошла Якова на третьем! Молодчина! А арка на седьмом! Как в стоячую ведь прошла! Умница! Вот Александр, а вы были против! — профессор повернулся к Саше.

— Да я уж смирился, — ответил он с улыбкой, глянув на сестру, — Надо только защиту ей хорошую справить. Можно через вас у Игната Савельича что-то заказать? Мы бы и сами, но нам в город нельзя.

— Будет вам Дарья комплект защиты, — подмигнул профессор, — Посмотрим, может, и очки с подогревом справим!

После того, как Даша переоделась, друзья решили еще немного прогуляться. Яркое солнце, отражаясь в миллиардах свежих снежинок, слепило глаза. Морозный воздух бодрил, придавая сил. Летящий высоко самолет, оставляя четкий белый след, разрезал чистое небо на две части, напоминая ребятам о существовании «остального» мира.

— А думаете оттуда школу видно? — кивнула Даша на быстро удаляющийся лайнер.

— Может и видно,… Слушай, Дашуль, — Саша приобнял сестру за плечи, — Ты сегодня гоняла — просто супер! Но мне показалось или нет, что ты начинаешь отклоняться от препятствия еще до того как оно появляется?

— Да ерунда, — отмахнулась Даша.

— Не-е-т! — поддержал Сашу Вася, — Я тоже заметил пару раз.

— И я, — кивнул Антон.

— Ладно, — с деланной обидой в голосе сдалась Даша, — Налетели-то коршуны! — и уже озадаченно, — Че, правда, сильно заметно?

— Ну, так,… было несколько раз. А как ты узнаешь-то?

— Я, правда, не могу объяснить. Просто знаю и все. После той конфеты меня теперь часто накрывает. Я поначалу очень боялась этого, но теперь почти привыкла. То тетрадку кому отыщу, то профессора от обрушения спасу, то еще чего-нибудь, но в основном конечно по мелочи. А на трассе, наверное, в сильном стрессе, я чувствую наперед все, на несколько секунд.

— Да, дела…

Ребята неспешно подходили к огромной стеклянной оранжерее. Иннокентий, выспавшийся на теплой подушке на стадионе, бодро бежал впереди, распушив свой хвост и виляя «пушистыми штанишками». Вдруг кот резко замер, повернулся боком и, зашипев, выгнул спину. Друзья быстро достали Палочки и почти остановились, когда из-за пышного молодого кедра показалась профессор Астролябова. Дойдя до развилки дорожек, она встала, явно дожидаясь четверку. Ребятам естественно не хотелось встречаться, а тем более разговаривать с этим неприятным человеком. Но деваться было некуда. Не развернёшься же демонстративно в четырех метрах от любимого куратора.

— Гуляем, молодые люди? — кивнув, проскрипела она, когда друзья поравнялись и поздоровались с нею, — Погода прекрасная. Ничто не может омрачить такой день. Разве только угрызения совести, — она вперила темные глаза в Сашу и перешла на шепот, — Я не понимаю, каким образом, вам юноша, удалось избежать заключения в «Ледяной Острог». В любом случае рано или поздно вы обязательно познакомитесь с его гостеприимством, если конечно не произойдет истинное чудо — вы прекратите молотить кулакаминаправо и налево! — резко развернувшись, она поспешила по дорожке и быстро скрылась за дверью оранжереи, выпустив на улицу облако белого пара.

— Старая жаба, — прошептал Саша и с ненавистью посмотрел ей в след, сжимая кулаки.

— Да-а-а, редкостная грымза, — кивнула сестра, — Но она права, — Даша улыбнулась и закинула руку на плечо брата, — Заводишься ты с пол-оборота. Учись сдерживаться. Пошли, боец!

После обеда друзья поддались увещеваниям Антона и почти до ужина подтягивали «хвосты» накопившиеся в последнее время. За четыре часа благодаря начитанному другу Саша, Вася и Даша написали по докладу по превращениям и защитной магии, подготовились к коллоквиуму по ботанике, назначенному на понедельник и, заполнили, наконец, контурные карты по географии колдовского мира, за которые не могли сесть уже целый месяц. Остался еще доклад по истории колдовства, но дружное нытье друзей смягчило твердый настрой Антона:

— Ладно, лодыри, — улыбнулся он, захлопнув толстенную книгу. Антон отправил её на полку силой заклятия, и она чуть двинув остальные книги, заняла свое место. Друзья тут же широко заулыбались. — После ужина напишем, — добавил он серьезным тоном. С лиц ребят мигом сползли улыбки.

— Мне кажется, кто-то довыпендривался, — Саша схватил подушку с ближайшей кровати и запустил в Антона. — Долой произвол!

— Ах так?! Получи! — Антон, припечатанный подушкой, отправил её обратно, но угодил в Васю спешно собирающего канцелярские пожитки со стола. — Ой!

— Ой, значит? — Вася подскочил к кровати и, схватив еще одну подушку, бросил её Саше, — Саня! Валим длинного!

— Двое на одного?! — Дашка, вскочив со стула и тоже вооружившись мягким снарядом, встала на сторону Антона. — Тоха, наступаем!..

Спустя полчаса самозабвенного безудержного веселого боя друзья без сил повалились на кроватях. Ребята, тяжело дыша, смотрели в потолок и улыбались. В воздухе кружился пух от двух сдавшихся подушек, медленно оседая, словно белый невесомый снег. В этот момент друзья ощущали себя совершенно счастливыми и беззаботными. Словно не было всех тех трудностей и невзгод, с которыми столкнулась четверка. Словно их окружало только абсолютное счастье.

— Я иногда думаю, — медленно проговорила Даша, — Что было бы, если б мы никогда не встретились, а? Вот точно ведь все это неспроста.

— Думаю да, — отозвался Антон, — Кто-то собрал нас вместе.

— Но ведь удачно ж получилось!? — засмеялся Саша.

— Очень! Тьфу-у! — Вася выплюнул попавший в рот пух.

— Почти семь! Скоро парни явятся! — вскочил Антон, поправляя очки. — Давайте наводить порядок.

Основные заклинания из «Базового курса» от профессора Пыж ребята усвоили довольно неплохо, поэтому уходя на ужин, оставили комнату в достаточно пристойном состоянии. Подушки Артема и Саши были вновь туго набиты пухом, обрушенная полка с кухонной утварью заняла свое место, а огромное пятно на полу от разбитой банки с чернилами, к счастью, бесследно исчезло.

— Весь торт спороли? — Елена подняла крышку с коробки, в которой виднелись несколько жалких крошек, — У-у-у, проглоты!

— Я же говорила надо два брать, — потягиваясь, отозвалась с постели сестра.

— Да хоть три бери! — Даша залезла головой в теплый свитер, собираясь на воскресную тренировку. — Если в гости приходили шесть таких обжор,… да и мы сладости лопаем… не как дюймовочки.

— Я сладкое почти не ем, — проговорила большая куча огненно-рыжих волос на подушке. Это проснулась Полина, — Фигура — это святое.

— Да, да, а кто вчера у Романова умял три пирожных в одно жало? — с улыбкой насупилась Ольга.

— Но они такие красивые…

— Вот и не свисти. Не ест она,… — Елена достала джинсы из шкафа и стала натягивать, — Ой. Чего такое-то? Сели что ли? — с надеждой в голосе она подскочила к зеркалу. Но джинсы никак не хотели смыкаться на талии. Наконец сильно выдохнув, она застегнула пуговицу, — Как так-то?

— Я ж говорю — жрать надо меньше, — ехидно хохотнула Полина.

— Чет я и правда, окабанела, — погрустнела Елена. Но хлопнув себя по бокам, бодро добавила, — Срочно в спортзал! Еще неделя — все сброшу.

— Неделя до чего? — Даша, немного подпрыгнув, выудила свою полосатую шапку с полки.

— У Киры день рождения будет, — слегка смутилась Елена.

— О-о-о! — Ольга приподнялась на локте, — Вот отсюда поподробней, пожалуйста! Чего втюрилась что ли?

— Ничего не втюрилась, — прыснула Елена, слегка порозовев, — Просто нравится…

Новая учебная неделя оказалась, пожалуй, самой спокойной с начала семестра. Все шло своим чередом и учеба и приготовление вара.

Саша теперь часто звал Юру в гости, в то время как его двоюродный братец Дмитрий Сивков, видимо испугавшись угроз Румянцева старшего, совершенно перестал с ним общаться. После происшествия на озере и дисциплинарного слушания Юра очень изменился. Конечно, это заметили все. Даже Вася с Антоном, воспринимавшие поначалу визиты Юры с настороженностью и подозрением, наконец, приняли его в свою компанию. Они все вместе теперь делали уроки, учились играть в биллиард, гуляли и дурачились.

Единственное, что, как и прежде осталось тайной лишь четверки — история с «черным» и приготовление вара. Друзья твердо решили не посвящать никого в эти дела.

В четверг Антон перед ужином позвал друзей на кухню:

— Сейчас добавим волос грифона и мышьяк да посмотрим, что получится, — шептал он, отпирая дверь чулана резным ключом.

Все вошли. В чулане было темно. Фиолетовое пламя чуть теплилось под котлом, из которого шло неяркое голубоватое свечение. Антон заглянул в котел, потянул носом и издал удовлетворенное «угу». Даша тоже сунула нос и увидела абсолютно прозрачную светящуюся жидкость:

— Сколько еще варить-то?

— После добавления волоса грифона не меньше тридцати трех дней. А дальше хоть сколько, пока корни горечавки не добавишь. Ну а потом все быстро: двое суток — и готово. Только б семян дождаться.

— Ну, кидай уже эти волосы-то, — не вытерпел Саша, — Да пошли хомячить!

— Сейчас. Торопиться не надо, — Антон направил на люстру под потолком Палочку, — Игнис! — дюжина свечей вспыхнула ровным пламенем, ярко осветив все вокруг.

Он положил рядом с котлом песочные часы и сероватый камешек размером с мелкую вишню, достал из-за пазухи небольшую склянку и осторожно открыл пробку.

— Приготовьтесь. В книге говорилось, что из котла может появиться страх. Я не знаю, что это означает,… но я уже ничему не удивлюсь. Может случиться все что угодно. На всякий случай приготовьте Палочки и отойдите на шаг назад, — Антон перевернул склянку и сильно тряхнул ею у самой поверхности жидкости.

Едва волос коснулся голубоватого вара, Антон перевернул песочные часы. Поверхность вара вскипела и стала быстро мутнеть. Через мгновенье от серой бурлящей массы отделился крупный пузырь и взмыл в воздух.

Пузырь, раздувшись до огромных размеров, вдруг превратился в громадного пса. Еще один пузырь трансформировался в пустую детскую люльку. Из третьего пузыря появилось мертвое тело Даши с раскрытыми глазами и раскинутыми в стороны руками. Четвертый пузырь, лопнул, не образовав ничего внятного — только беловато-серебристый туман постепенно обволакивающий все вокруг.

Фигуры кружили над котлом все быстрее и вскоре слились в одну большую серую массу. Вертящийся сгусток вдруг начал быстро темнеть и вскоре превратился в фигуру в черном балахоне. Под капюшоном зияла пустота. Черный человек протянул свои руки к ребятам.

Даша вскрикнула. Друзья вскинули Палочки. Тонкая струйка песка в часах иссякла, и Антон тут же бросил в котел приготовленный камешек. В этот момент балахон превратился в бесформенную тряпку и, словно увлекаемый невидимым вихрем, быстро уменьшаясь, скрылся в котле. Содержимое его стало густым и кроваво-красным, а через секунду вновь было похоже на чистую воду, с едва заметным зеленоватым свечением.

— Офигеть! Пять-D кинотеатр,… — выдохнул Саша.

— Что за камень-то? — Вася осторожно заглянул в котел, но на дне не было даже маленькой песчинки.

— Арсенопирит — он мышьяк содержит.

— Ребят, пойдемте уже, если всё, — Даша выглядела очень подавленной и уставшей, — Чего-то мне не хорошо совсем…

— Пошли, пошли, с варом, похоже, все в порядке, — Антон тоже заглянул в котел и удовлетворенно кивнул, — Завтра утром зайду, проверю.

Глава 37 Русские коньки

Светящийся от счастья профессор Лютиков начал свою пятничную лекцию с объявления:

— В этом году погода преподнесла нам с вами наипрекраснейший сюрприз — настоящие морозы в самом начале зимы. В связи с этим рад сообщить вам, — он вновь расплылся в широкой улыбке, — Что завтра в одиннадцать часов утра состоится открытие трассы для Русских коньков! — раздались радостные крики студентов, — Приглашаются все желающие! В первом старте этого сезона примут участие знаменитые… «Соколы» — действующие чемпионы мира! — Савелий Игоревич обвел счастливым взглядом восторженно бурлящую аудиторию.

— Класс! — Кирилл повернулся к Саше, Васе и Антону, — Мы с дядькой на финале чемпионата в Норвегии были, так они там всех в клочья разнесли!

— Чемпионата в Норвегии? — переспросил Вася.

— Да! Пять тысяч очков привезли! Ай, — Кирилл махнул рукой на непонимающих ребят, — Ну, вы и темные! Ладно, потом расскажу…

— А попробовать прокатиться можно будет? — пробасил Болотов Иван.

— Все, кто умеет стоять на коньках, смогут попробовать свои силы в воскресенье, — кивнул профессор.

— А кто не умеет? — неожиданно для всех спросила крупная и неповоротливая Вероника Исаева из четвертой группы.

— Научим! — несмотря на смешки, посыпавшиеся в аудитории, серьезно ответил профессор. — Приходите на каток. Он с завтрашнего утра будет работать на озере. Вон, — он кивнул в сторону окон, — Пятикурсники с профессором Пыж как раз его чистят.

Ребята, посмотрев в окно, заметили маленькую фигурку профессора на белом полотне замерзшего озера. Маргарита Александровна вскинула руку с Палочкой и, из нее выскочил огромный вихрь. Преодолев несколько метров, он ставил совершенно чистый лед и аккуратный бортик из снега. Профессор опустила Палочку и жестом пригласила какого-то студента занять свое место. Вихрь, выскочивший из его Палочки, вместо снега подхватил стоящего рядом однокурсника. Тот беспомощно дрыгая конечностями и быстро кружась, уже поднялся на несколько метров над озером, пока профессор не прекратила этот «аттракцион».

— Елезов, Елезов,… — покачал головой Савелий Игоревич, под дружный хохот студентов, — И как доучился до пятого курса?…

Вечером, после ужина Кирилл и Артем наперебой объясняли ребятам правила Русских коньков — опасного, но судя по всему очень зрелищного спорта.

— Трасса заезда девятьсот девяносто девять метров, — вещал Кирилл, размахивая руками, — Разделена на три участка. На каждом отрезке по три шара с разной стоимостью…

— Да, чем выше участок, тем дороже шары, — перебив, добавил Артем.

— Да. Нужно схватить шар и пересечь с ним финиш. Только шары с таймером — через три секунды после сигнала баллы на них обнуляются. Таймер — от десяти до двадцати секунд.

— Так не успеть же с такой горищи за двадцать секунд спуститься, — Даша недоуменно посмотрела на Кирилла.

— В этом-то и прикол! Чтобы сбросить таймер, шары нужно постоянно передавать между игроками или подбрасывать не меньше чем на три секунды. Это на такой-то скорости!

— А соперники могут перехватить шар! И прибежать с ним на финиш первыми, — вставил Артем.

— Да, первыми — очень важно! Баллы команды первой пришедшей к финишу в полном составе удваиваются!

— Мне кажется, я не то, что на коньках с шаром, я на заднице с такой высоты не съеду, — покачала головой Елена, — Во всяком случае, живая…

— Ну, так до финиша не все и доживают, — вставил Юра, — Сколько уже шей-то свернуто?

— Не нагоняй, — не унимался Кирилл, — Шею можно и на лестнице свернуть.

— Ладно, завтра глянем, что это за Русские коньки такие, — Вася, явно заинтересовавшись рассказом, подмигнул Саше. Несколько лет они занимались хоккеем с мячом, и стоять-то на коньках уж точно умели.

Морозное утро субботы было наполнено счастливым предвкушением большого праздничного гуляния. Оказалось, что открытие гоночной трассы для Русских коньков это событие, на которое съезжается множество именитых гостей, и почти весь Круглозерск, не говоря про учащихся и преподавателей «Потентиллума». Открытие трассы всегда совмещали с началом работы огромного катка и прочими зимними развлечениями.

К всеобщей радости кроме студента Елезова в расчистке и подготовке катка принимали участие и другие пятикурсники. Поэтому утром чистый лед блестел в лучах яркого солнца. Вокруг катка вырос целый городок из всевозможных торговых лавочек. Казалось, добрая половина городского рынка переместилось сюда из Круглозерска.

Около десяти утра на озере уже было не протолкнуться. Ребята, спустившись по парадной лестнице, решили пробежаться по торговым рядам. Отовсюду звучали возбужденно-радостные голоса и смех. Морозный воздух был полон ароматов свежайшей выпечки и сладостей.

— С праздником ребятушки! — громко пророкотал голос сзади. Друзья обернулись и увидели Алексея Николаевича. В его густой бороде пряталась широкая улыбка, — Давно не виделись, как дела?

— Спасибо, все хорошо, — улыбнулась в ответ Даша, остальные тоже поприветствовали кондитера, — А тут я смотрю, широкое гуляние намечается.

— Да, конечно, — довольно кивнул господин Романов, — Открытие сезона Русских коньков — всегда большой праздник. Тем более так с погодой повезло. Говорят, сам министр сегодня явится, он ведь тоже когда-то гонял. Советую вам занять места ближе к зеленой зоне, там интереснее всего, — он кивнул на огромные многоярусные трибуны, расположенные с двух сторон ледового гоночного желоба.

Ребята присмотрелись и сообразили, что с местами и правда, нужно поторопиться — нескончаемая людская река быстро перетекала на высоченные трибуны. Накупив всевозможных вкусняшек друзья поспешили занимать места.

— Все, давайте здесь остановимся, — Кирилл, облокотившись на ограждение, посмотрел вниз, — Центр зеленой зоны, и к трассе близко.

— Может выше лучше будет? — поинтересовалась Елена.

— Нет, здесь самое то, — Кирилл кивнул на трибуну напротив, — Они-то знают, где сесть!

В пятидесяти метрах от ребят, прямо напротив, размещалась представительская ложа с большим защитным козырьком из плотной материи. В ней стояли сотни удобных мягких кресел, на которых с важным видом восседали обличенные властью и деньгами колдуны со своими семьями. Официанты сновали среди чиновников и знаменитостей, предлагая напитки и специальные бинокуляры.

На самом верхнем ряду роскошной ложи, в окружении двух амбалов в черной униформе, появился очень грузный человек. Казалось, один неловкий шаг и он покатится как огромный шар, сметая все на своем пути — настолько объемен был этот господин. Возможно, «солидности» добавляла невероятно пушистая шуба и такая же шапка из темного меха. Его короткие ручки торчали в разные стороны. Раскрасневшееся лицо с маленькими заплывшими глазками лоснилось на солнце.

— О! вот и министр, — кивнул Артем, — значит, скоро начнется.

— Этот толстяк? — удивилась Ольга, — Да он же еле шевелится, Романов сказал, министр раньше тоже гонщиком был.

— Мы-то какими лет через пятьдесят будем? — усмехнулась Даша.

— Вон Соболев, глава судейской коллегии, — оживился Саша при появлении мужчины в очках с роговой оправой, — Здоровается сейчас с Быковым.

— Банк «Капитал»! — разнеслось над трассой, а на огромном экране появился сейф, доверху наполненный золотыми слитками. Рядом улыбался важный мужчина с пышными усами, бакенбардами и поднятым вверх большим пальцем. — Надежность с многовековой историей!

Ровно в одиннадцать часов над широкой стартовой площадкой желоба с громким хлопком в ярко-голубое небо взмыли сотни столбов разноцветного дыма. Причудливо извиваясь, цветной дым, образовал гигантские буквы «CRS». Переполненные трибуны взорвались аплодисментами.

— Что за буквы-то, — Вася кричал Кириллу прямо в ухо, пытаясь преодолеть гвалт.

— CRS — Crazy Russian Skates — сумасшедшие Русские коньки, — прокричал в ответ Кирилл, — Международный Магический Комитет Спорта утвердил такое название потому, что придумали эти гонки у нас, в России. Сейчас есть Международная Федерация, и даже чемпионат мира…

— Добрый день дамы и господа! — громкий молодой голос диктора разнесся над трибунами, — Мы рады приветствовать вас на открытии нового сезона гонок Русских коньков! Нас ждет незабываемое зрелище, ведь в сегодняшнем старте принимают участие шестнадцать лучших команд России, включая действующих трехкратных чемпионов мира знаменитых «Соколов»!

Трибуны сотряслись от ликования болельщиков, диктор продолжил:

— Обновленная трасса признана Международной Федерацией лучшей в мире. Также этой трассе принадлежит рекорд перепада высот — сто одиннадцать метров! А спонсор сегодняшней гонки…

— Ну что Юрка, — улыбающийся Саша хлопнул его по плечу, — Прокатимся после основных соревнований?

— Конечно! Кости-то уже срослись, — засмеялся Юра, но глянув на трибуну напротив, вдруг сник.

Саша, проследив его взгляд, заметил Мстислава Александровича, который горячо поприветствовав министра, устраивался в соседнем с ним кресле.

— Что, так и не разговариваете?

Юра, опустив глаза, отрицательно покачал головой.

— Дамы и господа! Министр магии России — Ляхов Тимофей Порфирьевич!

— Разрешите приветствовать вас, — с присвистом от одышки начал свою речь министр, с трудом выбравшись из кресла, — На открытии сезона гонок Русских коньков! Пожелаем участникам честной борьбы и блестящих результатов! Удачи! — он махнул короткой ручкой и над трассой раздался протяжный гудок.

После пяти посекундных сигналов стартовые створки распахнулись и шестеро спортсменов начали разгон. Гонка стартовала. Прямой скоростной участок закончился резким поворотом, после которого гонщиков ждал первый трамплин.

— Есть! Первый шар в руках «Восхода» — закричал комментатор, когда спортсмен в ярко-оранжевой жилетке, подпрыгнув на трамплине, схватил подвешенный в высокой арке красный шар. — Потеря шара у «Севера» — какая досада, — гонщик в белой жилетке, схватив шар, тут же упустил его, споткнувшись и упав при приземлении. Летящие следом гонщики едва увернулись от столкновения, но один в белой жилетке, в прыжке, все же дотянулся и сорвал третий шар в арке.

Неимоверно петляя и перекидывая друг другу шары, гонщики быстро приближались к трем барьерам — высоким крутым волнам поперек трассы. Подлетев на последней волне гонщик «Севера» прямо в воздухе перехватил шар, которым «Восходовец» сделал пасс товарищу.

— Вот это поворот! Но впереди скоростник желтого участка! — комментатор едва перекрикивал ревущих болельщиков, — Трампли-и-и-н — есть! «Восход» завладел желтым шаром! Еще один желтый у «Восхода»! — вскрикнул он, когда еще один гонщик в оранжевой жилетке в прыжке дотянулся до заветного шара.

Спортсмены тем временем неслись по желобу на огромной скорости. Крутой вираж и желоб став значительно шире разделился на множество петляющих ледовых дорожек с почти вертикальными стенками. Петляя по лабиринту и надеясь только на слух и удачу, гонщики перекидывались шарами. Вдруг желтый шар в руках замешкавшегося с передачей «Восходовца» хлопнул и сделался белым.

— Обнуление! — заметив побелевший шар, крикнул комментатор. Потерявший очки гонщик со всей силы запустил ставший бесполезным шар вперед по желобу. — Впереди зеленый скоростник и последний трамплин с шарами!

Скорость спортсменов все возрастала. На прямом участке зеленого льда упавший ранее гонщик в белой жилетке обогнал группу и, подскочив на трамплине, схватил сразу два зеленых шара.

— Вот это аппетит!

Замкнутый ледовый тоннель протяженностью сто одиннадцать метров делал передачу шаров практически невозможной. Поэтому спортсмены, желая иметь запас по времени стали делать передачи. Гонщик, отличившийся до этого с двумя зелеными шарами, окрикнув товарища влетающего в тоннель, кинул ему красный шар. Тот, едва схватив снаряд, заскользил в изогнутой трубе из абсолютно прозрачного зеленоватого льда.

Через пару секунд уже все гонщики неслись по ледовому тоннелю.

— Ждем появления! Впереди зеленый скоростник, тройной вираж и финишная прямая!

Выскочив из тоннеля гонщик «Севера» тут же поспешил с передачей. Красный шар вновь был перехвачен высоко выпрыгнувшим «Восходовцем», который преодолев три крутых поворота, прямиком несся к финишной черте. За двадцать метров до финиша красный шар в его руках подал сигнал, что через две секунды обнулится. Резко развернувшись, он запустил красный шар навстречу мчащемуся со всех ног товарищу и закончил заезд. Но тот, оступившись, повалился на лед, собрав собой почти всех гонщиков. Только один спортсмен в белой жилетке, перепрыгнув затор с зеленым шаром, пересек финишную черту вторым. Остальные вновь быстро набирая скорость, устремились вниз.

— Похоже, судьбу заезда решит оптика! — раздался голос комментатора, когда четверо гонщиков финишировали почти одновременно.

В это время к мягкому борту, в который впечатались спортсмены, со всех ног спешили два судьи. Проверив шары в руках гонщиков, они подняли над головой большие таблички. На одной было написано «Восход — 1500», на другой — «Север — 1050».

— Да, фотофиниш показал, что гонщик «Восхода» финишировал последним! А это значит, что очки «Севера» удваиваются! — под оглушительный рев трибун на табличке «Севера» загорелись цифры 2100. — Ждем «Север» в четвертьфинальном заезде, и благодарим команду «Восход» за прекрасное зрелище!

— Офигеть просто! — Саша находился в полном восторге.

— Это ты еще «Соколов» не видел! — заглянув в яркую листовку, ответил Артем, — Они по жеребьевке в седьмом заезде будут!

Тем временем над трассой раздался один длинный и пять коротких сигналов, которые возвестили о начале второго заезда…

Азарт, с которым ребята наблюдали за скоростным спуском, быстро заразил девчонок. Раскрасневшиеся сестры Дроздовы и даже не интересующаяся спортом Полина громко кричали, подбадривая гонщиков. Даша же к концу пятого заезда почти лишилась голоса, бурно переживая неудачу гонщика «Звезды». Он, держа два красных и один желтый шар, не вписался в последний поворот и, перескочив ограждение, вылетел с желоба на сетку-уловитель. Трибуны ахнули. Цветные шары в его руках тут же побелели.

— …Слепой случай свел в следующем заезде невероятно целеустремленную команду «Молодость» — открытие прошлого сезона и опытную «Зарю». Удачи спортсменам! — поддержал комментатор под одобрительные крики трибун. Тут же раздался сигнал к началу гонки.

— Слушай, — Вася вновь кричал Кириллу в ухо, — Я не смогу. Это просто нереально.

— Ладно, посмотрим, — кивнул тот в ответ.

Менее чем через две минуты судьи подняли таблички с одинаковыми баллами.

— Поскольку «Заря» пересекла финишную черту последней в четвертьфинал выходит «Молодость»!

— Есть! — напряженное лицо Артема просветлело, — Два рубля у меня в кармане!

— В смысле? — прищурился Юра, — У меня в кармане. Ставку-то сделал я.

— Э-э-э…

— Ладно, выдохни, — засмеялся Юра, — Вот если б «Молодость» в полуфинал вышла…

Действующие чемпионы мира «Соколы» отправили домой «Восток» со счетом три тысячи двести на шестьсот пятьдесят и уже готовились к четвертьфиналу.

— Да, сегодня чистые сливки! — громкий бас господина Романова заставил вздрогнуть и обернуться ребят, — Ну и гонки! Пришел, как только Филя явился, — Алексей Николаевич приложил к глазам бинокуляры и посмотрел на самый верх, — Готовятся. Сейчас начнут.

Четвертьфинальные заезды пролетели за пятнадцать минут. Каким-то неведомым образом «Молодость» выбила из соревнований «Пальмиру» — одного из лидеров международного рейтинга, — и карман Артема потяжелел еще на шесть рублей.

— Надо было два рубля на «Молодость» в четвертьфинале ставить! — сокрушался он, подсчитывая упущенную выгоду.

— Остались четыре команды! — гремел голос комментатора, — Два полуфинальных заезда: «Молодость» — «Соколы» и «Комета» — «Север»!

Началась рекламно-музыкальная пауза. Невесть откуда на трибунах тут же появились лоточники — торговцы сувенирами, напитками и сладостями.

— Ставки на полуфинальные заезды! — кричал мужчина, прохаживаясь с большим блокнотом в руках. На спине у него висела большая грифельная доска, где отражались ставки и коэффициенты, — Последняя возможность ухватить удачу за хвост! Ставки на заезд за бронзовые медали, ставки на чемпионов!

— Юр, поставь еще за меня семь рублей на «Молодость» в полуфинале, — Артем, глянув на грифельную доску, снова в азарте потянул Юру. Тот был единственным совершеннолетним из их компании — лишь от него принимали ставки, — Один к восемнадцати — это не шутки!

— «Соколы» — чемпионы, потому и коэффициент высокий, — упирался Юра. — Они «Молодость» выбьют, как пить дать.

— Ну, пошли…

— Как скажешь…

— Дамы и господа! — комментатор гремел над трассой, — «Молодость» уступив «Соколам» две тысячи четыреста на три тысячи двести очков встретится с «Кометой» в борьбе за бронзу!

— Может снова на «Молодость» поставить — парни-то фортовые? Один к четырем — тоже хорошо.

— Угомонись уже, — улыбнулся Юра, — Итак спустил все, что выиграл. Хоть при своих уйдешь…

— Тёмыч, ты завязывай, давай со ставками-то, — поддержал Юру Кирилл, — До стипухи еще ого-го.

Вновь отгремел рекламный блок и начался заезд за третье место. Поначалу «Комета» лидировала, но к зеленому участку расклад сил поменялся. «Молодость» финишировав первой, принесла две тысячи восемьсот очков против двух тысяч четырехсот от «Кометы».

— Изверги! Разорили! — сокрушался Артем, — Один к четырем! Это ж, сколько бы у меня было…

Один длинный и пять коротких сигналов возвестили о начале финального заезда. Трибуны буквально сотрясались от топота и криков болельщиков, неистово гнавших свои команды к финишу. На трассе тем временем разворачивалось что-то невообразимое.

— Девятисотый у «Сокола»! — кричал комментатор, — Еще и шар на шестьсот! А «Север» завладел красным шаром на четыреста очков!

Гонщики неслись на чудовищной скорости, практически не притормаживая на крутых виражах. Быстро перекидывая шары, друг другу они летели к желтому скоростнику. Вдруг один из «Соколов» резко прибавив ход, обогнал всех. Но пролетев мимо трамплина, он продолжал быстро катиться вниз. Оказавшиеся первыми перед трамплином гонщики «Севера» предвкушали получение всех желтых шаров, когда «Соколы» одним за другим метнув свои шары, сбили ими трофеи в желтой арке. Первый из «Соколов» резко развернулся и, продолжая катиться спиной назад, ловко поймал все шесть шаров один за другим.

— «Обманка Шмыгова»! — грохнул комментатор, — И тройной таран! Такое редко увидишь даже на чемпионате мира!

Гонщик «Севера» смог перехватить один шестисотый красный при передаче «Соколов». К зеленому трамплину «Север» подлетел полным составом с небольшим отрывом — гонщики завладели шарами на четыреста и двести пятьдесят очков. Но на скоростнике перед тоннелем «Соколы» вновь вышли вперед. Постоянно делая обманные движения и высокие переброски шаров, они за секунду до трубы, смогли провести обмен шарами. Удивительно, но «Соколы» сохранили все шары до финиша и даже вернули назад красный шестисотый, обокрав при передаче «Север».

— Это невероятно! — вопил охрипший комментатор, едва перекрикивая болельщиков, — Две тысячи семьсот пятьдесят очков! С учетом удвоения — пять пятьсот на шестьсот пятьдесят очков! Чистая победа «Соколов». И рекорд трассы — пятьдесят восемь и шесть десятых секунды!

— Просто фантастика! — раскрасневшийся Вася с восторгом смотрел на гонщиков, победно приветствующих зрителей, — Вот бы так научиться…

— Да, нам до них как до Китая,… — с зачарованной улыбкой кивнул Кирилл.

Чемпионы кроме прекрасного зрелища порадовали болельщиков еще и благородным поступком. «Соколы» передали все призовые деньги в благотворительный фонд помощи престарелым спортсменам.

После окончания гонки толпы болельщиков хлынули на каток и импровизированный ледовый рынок. Всем хотелось напиться ароматного чаю со всевозможными сладостями и пирогами. Ребята тоже поспешили к одному из десятков огромных самоваров, важно попыхивающих трубами на морозе.

— Вшушнятина! — Саша едва ворочал языком, отхватив огромный кусок кулебяки с палтусом, — Ждорово тут.

— Да, классно, — кивнула Даша, согревая руки обхватив ладонями большую кружку. Ребята, набрав вкусняшек, разместились за большим деревянным столом, — Мы так давно не выходили никуда…

— Значит нужно оторваться по полной. — Вася с улыбкой кивнул в сторону большого плаката «КАТАНИЕ НА ПЕГАСАХ», — Прокатимся?

В этот момент огромный крылатый конь, впряженный в большие сани полные хохочущих и визжащих от восторга ребятишек, резко взмыл в небо. Молодой возница легко управлялся с благородным серым пегасом и вскоре сани, заложив крутую петлю, скрылись за скалистой грядой.

Желающих прокатиться оказалось очень много, поэтому пришлось выстоять приличную очередь. Но оно того стоило! Быстро набрав высоту, гнедой пегас с громадными крыльями понес ребят вокруг озера. Двигаясь по спирали, они поднимались все выше и вскоре люди на катке превратились в небольшие черные горошинки. Морозный ветер стягивал лицо и выбивал слезы из глаз, но оторваться от этого прекрасного зрелища было просто невозможно. Запорошенный лес, вздымаясь на холмах, казался бескрайним. Местами белели большие пространства болот с редкими сосенками. Большая река, извиваясь ледяной змеей, тянулась далеко за горизонт…

Ребята провели на празднике весь день. Вася и Саша уговорили всех покататься на коньках, а после того как ледовый желоб открыли для тренировочных спусков любителей они с Кириллом отправились пробовать свои силы.

Уставшие, но невероятно счастливые ребята, с трудом поднявшись по парадной лестнице, вернулись, наконец, в теплую комнату. Артем и Кирилл, едва переодевшись, отправились в гостиную играть в бильярд.

Даша запрыгнула на теплый подоконник с ногами и прислонилась спиной к откосу. С чуть заметной мечтательной улыбкой она смотрела в темнеющее небо, быстро покрывающееся россыпью ярких звезд:

— Здорово,… мне так тут хорошо…

— Да, — Саша погладил сестру по плечу, — Здорово. Еще бы «черного» выловить.

— Сейчас семена придут, и выловим, — Антон, взяв книгу, с довольным видом забрался на кровать. Все уже готово почти…

— Скорей бы уж, — отозвалась Даша, — Надоело сидеть взаперти.

— Ждите! В деле Антон Вторыгин — лучший в мире специалист по Белому вару! — сдвинув брови, пафосно прокричал Вася и тут же получил от Антона в лоб резиновым экспандером Кирилла.

— А проверить бы его надо,… — глянув на часы, Антон захлопнул книгу.

Глава 38 Ловушка

— Поешь уже чего-нибудь нормального, — заворчала Ольга, заметив на подносе сестры только стакан кефира и большое зеленое яблоко, — Смотри какие сырники,… а-а-ах, прелесть просто! — она нарочито бурно изобразила восторг. Девчонки завтракали втроем, Полина еще вовсю сопела, прикрывшись подушкой.

— Ну и гадина же ты,… — с кислой улыбкой ответила Елена.

— Вкуснятина! — не унималась Ольга. — Всю неделю в спортзал выходила. Сколько скинула-то?

— Три триста, а хотела четыре.

— А по-моему у тебя и так все в порядке, — подбодрила Даша, намазывая гренок вишневым джемом, — Хуже же когда ребра торчат.

— О-о-о, вот и прынц! — Ольга кивнула в сторону дверей.

В трапезную вошли ребята. Кирилл, нагружая поднос, что-то громко объяснял Васе и Саше. Он так увлекся, что спиной наскочил на сонного Олега Евгеньевича, который замешкался, выбирая чем-бы позавтракать.

— Ой, простите, — обернувшись, кивнул Кирилл.

— Ничего, бывает, — неловко улыбнулся бледный лаборант, — Собираетесь участвовать в заездах?

— Да, хотели попробовать,… — отозвался Вася.

— Страшно же! Меня всегда оторопь берет, когда смотрю, а тут самим катиться…

— Да мы же в шлемах будем! — бодро ответил Кирилл.

— Ну, удачи тогда,… ой, — Олег Евгеньевич потянулся за запеканкой и опрокинул соусник со сметаной.

— Малахольный, — отойдя от раздачи, закатив глаза, прошептал Кирилл. Ребята кивнули и улыбнулись в ответ.

— С днем рождения! — просияла Елена, когда ребята с подносами подсели к ним за стол, — Поздравляю! — Она выжидающе смотрела на Кирилла.

— Ага, — кивнул он и возбужденно продолжил, — Я вам буду кричать, что делать нужно! — Кирилл энергично перемешивал овсянку с маслом и сахаром, не замечая того как Елена надула губы.

За соседним от ребят столом уже сидела профессор Зыбь с парой преподавателей, чьих имен первокурсники пока не знали. Олег Евгеньевич кивнув, подсел к ним, через пару минут за этим же столом разместились профессоры Астролябова и Ястребов.

— Там все орать будут, будь здоров, но слушайте только меня! — продолжал инструктаж Кирилл.

— Мне кажется, я и до шара-то не дотянусь, — озадаченно покачал головой Саша, накалывая на вилку бекон, — Сколько высота?

— Для любителей два с половиной метра, — быстро сообщил Артем.

— У-у-у…

— Нормально! На трамплине подпрыгнешь — можно головой задеть, — не сдавался Кирилл, — Самые ценные шары в красной зоне, но боюсь, не дотащим.

— Мы же вчера вечером только десяток раз скатились. И без шаров-то это очень сложно, — с сомнением посмотрел на Кирилла Вася, — А тут таймеры и все такое.

— Эй! Разыгрывают профессиональную экипировку на троих! Надо пробовать!

— Эй, гонщики! — Елена сдвинула брови, явно обидевшись, — Вы о чем-то еще говорить можете?

— Саш, — резко побледневшая Даша вдруг отстранилась от стола. Прикрыв глаза, она потрясла головой, будто освобождая её от дурных навязчивых мыслей, — Может ну их, эти заезды…

— Почему?

— Так, на душе нехорошо как-то.

— Да все ладом будет, — улыбнулся Кирилл, впиваясь в мясной пирог…

— Слушай, может Дашке успокоительного выпить какого, — Кирилл вошел в шатер для участников гонок, где Вася и Саша уже облачались в защиту. — Записался я, значит у Лютикова, иду к вам — тут она. И давай мне страхи напускать: мол, и я-то переломаюсь, и пропадете-то вы! Не участвуйте, говорит и все тут!

— Да, она нам тоже уже вещала, — кивнул Саша, — У нее, конечно, бывают «прозрения», но я думаю, что все будет в порядке.

— Конечно! — отмахнулся Кирилл, — Это же новая сертифицированная трасса, да и Шниперсон в полной боевой,… — он не закончил, поскольку снаружи раздалась очередь громких коротких хлопков.

Выскочив на улицу, ребята увидели прыгающего на месте Пашу Ромашина, у которого под ногами беспрестанно взрывались петарды из связки, брошенной угоравшим с этого зрелища Савелием Егоровым. Судя по гримасе ужаса застывшей на лице Паши, он совсем не обрадовался шутке одногруппника:

— Придурок! В рот их себе засунь!

— …Егоров, говорят, вчера на ярмарке ящик разных петард выиграл, — Вася натянул зеленую жилетку, — Теперь прикалывается над всеми, — надев защитный шлем, он заглянул в зеркало и отрегулировал ремешок под подбородком. Ребята спешили с переодеванием. Они хотели успеть сделать хотя бы по паре спусков перед началом заездов.

На сегодняшних гонках народу собралось значительно меньше вчерашнего — только студенты и преподаватели школы. Профессоры заняли места в пустовавшей сегодня представительской ложе. Профессор Астролябова спрятав пол-лица в пышный песцовый воротник, сурово поглядывала на стартовую зону. Профессор Ястребов живо беседовал с профессором Зыбь, которая приобрела у лоточника большой пакет орешков и проворно с ними расправлялась. Раскрасневшийся профессор Бочкин раз за разом прикладывался к большой кружке, часто доливая в неё что-то из термоса. Он несколько раз предложил напиток лаборанту Чучеву, но тот болезненно бледный и сильно замерзший лишь отрицательно крутил головой. Тихон, забравшись на спинку кресла, чтобы сидеть повыше, о чем-то тихо переговаривался с директором. Спустя пять минут почти все преподаватели школы появились в ложе и приготовились к началу гонки. Студенты же растянулись на трибунах вдоль всей трассы, особенно облюбовав зеленый сектор, откуда прекрасно просматривался и старт и финиш.

Даша с напряженным и мрачным видом следила за стартовой площадкой. Где-то там через несколько минут появятся Кирилл, Вася, Саша — по жеребьевке зеленые с оранжевыми были во втором заезде.

— Приветствуем вас дорогие любители гонок на Русских коньках! — зазвучал усиленный Палочкой голос комментатора. — Спонсор сегодняшней гонки — производитель профессиональной гоночной экипировки фирма «Окулорум»! В заездах первокурсников сегодня участвуют восемь команд. Нас ждет семь, надеюсь увлекательных, заездов на вылет. Никаких вторых и третьих мест! Победители получат совершенно уникальную форму и возможность посещать тренировки на трассе в любое удобное время! Э-э-э, конечно не в ущерб учебе, — быстро поправился комментатор глядя на сдвинувшиеся брови профессора Астролябовой, которая сурово на него зыркнула.

Внизу, рядом с зоной финиша устроили небольшой помост, украшенный лентами и шарами. Под приветственные крики болельщиков из шатра организаторов появился внушительного вида деревянный ящик с логотипом фирмы «Окулорум». Приз, ведомый чьей-то Палочкой, подплыл к помосту и мягко опустился на него.

Через минуту над трассой раздались сигналы, возвещающие о начале гонки.

— Первый заезд! — вновь раздался голос комментатора, — Посмотрим, на что способны наши первокурсники. Красный скоростник преодолен и первая арка с шарами! Есть! У белых один шар! К сожалению, спортсмен в синей жилетке не дотянулся до трофея…

Гонщики двигались с приличной скоростью, быстро приближаясь к желтому отрезку трассы. В следующей арке синие смогли добыть два шара, но в зеленом тоннеле один из них обнулился.

— Тысяча двести на девятьсот! Синие финишируют первыми и выбивают белых их дальнейшей борьбы!

— Даш, ты чего? — Ольга заметила, как совершенно бледная подруга закрыла лицо руками, — Вон наши, уже на старте. Смотри, — она приветственно помахала большим зеленым плакатом «ВПЕРЁД!». В это время гонщики в зеленых и оранжевых жилетках уже ожидали открытия створок в стартовой зоне.

— Им нельзя участвовать, — покачала головой Даша, не отнимая рук от лица.

— Да что случилось-то? — насупилась Елена, но вдруг подскочила на ноги, — У тебя, что, видение было? Они в опасности? Кирилл…

— Второй заезд начался! — зазвучал голос комментатора, — И сразу свалка!

Услышав это, Даша тут же посмотрела на трассу.

Гонщик в оранжевой жилетке споткнулся и, падая, собрал всю свою команду. Лишь счастливый случай помог Васе перескочить через частокол рук и ног соперников. Набирая скорость, он устремился вниз, к первой арке. Саша подпрыгнул на трамплине и схватил первый, висящий ниже всех, красный шар на четыреста очков и покатил дальше. Кирилл раздобыл красный на шестьсот очков. Вася сорвал красный на девятьсот очков. Ребята неслись по желобу, все набирая скорость. Соперники остались позади, но быстро сокращали дистанцию.

На подходе к желтой зоне Вася и Саша должны были обменяться шарами — подходило время обнуления.

— Саня давай одновременно! — крикнул Вася и, получив утвердительный кивок, бросил шар другу, приготовившись поймать и от него. Но резко выскочивший Игнат Юдин в оранжевой жилетке молниеносно перехватил девятисотый и устремился вниз.

— Саня лови, — Кирилл перекинул ему свой шар.

— Скоростник желтого участка пролетел мгновенно. Вот и арка с шарами! — кричал комментатор, — Острота нарастает! Оранжевые раздобыли шар на двести пятьдесят очков и лидируют!

Зеленые не смогли добраться до желтых шаров — все они были сорваны соперниками. Правда, засуетившись Долгушин Роман упустил шестисотый на лед и он из желтого мгновенно стал белым.

На зеленом скоростнике Вася, Саша и Кирилл нагнали соперников и к арке подошли даже с небольшим опережением. К этому моменту свободные руки были только у Васи, и он лихо подскочив в арке, сорвал самый дорогой из зеленых шаров, раздобыв еще четыреста очков. Быстро обменявшись шарами, зеленые первыми влетели в ледяной тоннель. Следом туда-же проскочили и оранжевые.

Последний скоростник перед финишем и вот уже Вася, Саша и Кирилл во всего маху врезались в мягкий борт за финишной чертой. Спустя несколько секунд из тоннеля показались оранжевые. Оказалось, что Игнат, идущий по тоннелю первым из оранжевых, упал и застопорил всю команду. Задержка оказалась роковой — в суматохе они обнулили красный девятисотый, уронив его на лед при передаче.

Довольные гонщики в зеленых жилетках, победно вскинув руки, вприпрыжку покидали зону финиша.

— Две восемьсот на шестьсот пятьдесят! Зеленые продолжат гонки!

— Дашка! — крикнул Саша, забираясь в подъемник, — Эй, все нормально же!

Даша помахала улыбающимся гонщикам в ответ. На душе немного полегчало.

— Ну, вот, молодцы какие, — Елена закинула руку Даше на плечо, — Может, ошиблась ты насчет гонки-то?

Следующие два заезда были весьма зрелищными, и доставили зрителям немало радости. Команда красных, на последних метрах обойдя соперников в голубых жилетках, победила при одинаковом количестве очков. Даже удвоенных очков фиолетовых, пришедших первыми, не хватило для победы над желтыми, которые умудрились принести к финишу целых пять шаров.

Вновь над желобом раздался один длинный и пять коротких сигналов, створки распахнулись, и спортсмены в зеленых и синих жилетках начали разгон.

— Саша! Вася! Кира! — кричали Полина и сестры Дроздовы. Даша вновь не смогла заставить себя начать следить за опасным спуском.

Гонщики в синих жилетках начали быстро отставать на первом же скоростнике. Было ощущение, что у ребят проблемы с экипировкой — коньки как будто плохо скользили по идеальному льду желоба.

Вася с красным шаром на шестьсот очков, Кирилл с красным на девятьсот и Саша с желтым на четыреста выскочили из тоннеля на последний зеленый скоростник, когда команда в синих жилеткахтолько въезжала в ледяную трубу.

— Три тысячи восемьсот на тысячу шестьсот пятьдесят! Команда в зеленых жилетках будет бороться за приз в финале с победителем следующего заезда!

Желтые показали отличное время спуска — всего минута и пять с половиной секунд. Они привезли две тысячи сто очков, победив красных всухую — те умудрились обнулить и растерять все шары еще до финиша.

Рекламно-музыкальная пауза перед финальным заездом немного сняла напряжение болельщиков. Некоторые уже лишились голоса, горячо поддерживая свои команды на морозе, поэтому шумели, громко топоча по деревянным помостам трибун.

— Финал, дамы и господа! — раздался голос комментатора, когда стихли последние аккорды довольно прилипчивой рекламы зубной пасты «для всей семьи».

— Дашь, — тормошила её Елена, — Смотри, а то все пропустишь. Ну, молодцы же наши!

Даша заставила себя развернуться к трассе и посмотреть на стартовые створки, когда начался пятисекундный отсчет. Спустя мгновение створки распахнулись, и гонщики устремились вниз.

Максим Уваров, в желтой жилетке подскочив на трамплине, промахнулся мимо шара и грохнулся на лед с пустыми руками. Трибуны ахнули. Кирилл смог дотянуться до красного шара в шестьсот очков и уже ловил равновесие после не совсем удачного приземления. Зеленые пока лидировали.

Скорость все возрастала, гонщики быстро приближались к желтой зоне. Веретёнкин Степан, неудачно заложив крутой вираж на повороте, вдруг споткнулся и чуть не собрал летящих следом товарищей.

В этот момент над трассой раздался истошный крик. Крылатый соловый конь, запряженный в сани, на бешеной скорости несся к представительской трибуне. Возница тщетно пытался остепенить обезумевшего пегаса, у которого на оглоблях повисла связка безостановочно хлопающих петард. За секунду до столкновения ему удалось заставить животное резко взмыть в небо. Сани зацепили и оборвали веревки, удерживающие огромный полог над трибуной. Плотная ткань, полетев вниз, мгновенно накрыла преподавателей.

Тем временем гонка продолжалась. На трассе быстро и кардинально изменился расклад сил. Вячеслав Ли, опередив на зеленом скоростнике Васю, сорвал сразу два шара. Кирилл, с желтым шаром на четыреста очков не вошел в поворот и со всего маху хряснулся о борт. Вскрикнув от боли, он выронил шар, который тут же обнулился. Желтые финишировали первыми, принеся после удвоения тысячу восемьсот очков. Кирилл был не в силах передвигаться самостоятельно — жуткая боль в голени не давала даже приступить на ногу. Вася и Саша остановились и, подхватив раненного товарища подмышки, медленно подкатились к финишу, когда высунувшийся из-под полога комментатор заявил о завершении гонки. Через несколько секунд плотную ткань, наконец, скрутили, и все профессоры выбрались на свет.

Заиграла торжественная музыка. Гонщики в желтых жилетках, радостно вскинув руки, приветствовали болельщиков. Елена со всех ног неслась к раненному Кириллу. Следом спешили, спускаясь с трибуны её сестра, Даша, Полина, Артем, Антон и Юра.

— Что с ним? — спросила Елена у хлопотавшего над Кириллом доктора Шниперсона.

— Вероятно перелом, — спокойно ответил доктор, — Ничего страшного, но надо в лазарет.

— Я с вами!

— Ну, если кавалер не против…

Кавалер, как, оказалось, был не против. Окруженный заботой Елены, он быстро отбыл на лечение.

— Приветствуем победителей! Гонщиков желтой команды: Уварова Максима, Веретёнкина Степана и Вячеслава Ли! — гремел комментатор едва перекрикивая болельщиков, — Заслуженный приз от нашего спонсора фирмы «Окулорум» ждет вас!

Вверх выстелили тысячи разноцветных блестящих на солнце конфетти, ленты, окружавшие ящик с заветной экипировкой опустились, приглашая победителей. Гонщики быстро, насколько позволяли коньки, взобрались на подиум, приветствуя болельщиков.

Максим и Степан уже наклонялись к ручкам тяжелого ящика желая поднять его, когда с резким хлопком рядом появился домовенок Тихон:

— Стойте! — вскрикнул он, и ребята замерли. Тихон бросился на ящик, широко раскинув руки. В этот момент раздался громкий хлопок и домовенок вместе с призом мгновенно исчез. Все ахнули. Ничего не понимающие победители захлопали глазами стоя на пустом подиуме.

— Эй, что за фокусы! — первым пришел в себя Максим.

— Где наш приз?! — поддержал его Вячеслав. Зрители громко засвистели и затопали.

— Вероятно, произошло недоразумение! — комментатор поспешил успокоить недовольно зашумевших болельщиков, — Конечно победители получат приз, только несколько позже!

Директор с Палочкой наготове молниеносно оказался рядом с ребятами:

— Достаньте Палочки! — скомандовал он четверке, — С Алексеем Николаевичем, быстро, — директор кивнул в сторону выросшей, как из-под земли, крупной фигуры кондитера, — Не отходите от него ни на шаг! Выполняйте в точности все, что скажет.

— Держитесь! — на крупной ладони господина Романова появился мовернон, — Скорей, же!

Едва друзья прикоснулись к прибору, как они оказались на верхней площадке парадной лестницы. Алексей Николаевич буквально сгреб четверку в охапку и втолкнул в ворота на территорию за оградой.

— Идемте. Быстро. Держитесь впереди меня, чтобы я вас видел, — Романов огромными шагами приближался к Западному корпусу, ничего не понимающим ребятам пришлось почти бежать перед ним.

— Да что случилось-то, — не выдержав, Даша повернула голову.

— Потом, все разговоры потом. И не со мной.

Миновав пустые крытые переходы, — почти все были на озере и гоночной трассе, — они быстро добрались до комнаты ребят.

— Инсиди депрехенде максимиз! — не дав ребятам переступить порог, Алексей Николаевич направил Палочку в открытую дверь. Ничего не произошло и они вошли. Кондитер тщательно осмотрел комнату, заглянув под кровати и в шкаф, удовлетворенно кивнул и направился к двери, — Порядок. Отсюда — ни ногой, только если в туалет. Держите Палочки наготове. Ждите профессора Быкова.

— Что это было-то? — Саша посмотрел на друзей, когда дверь за кондитером захлопнулась, щелкнув замком.

— Не знаю, но по ходу праздник закончен, — Антон качнул головой, глядя в окно, — Все возвращаются в школу.

Ребята только успели заварить чай, когда в комнату явился Артем:

— Гонки остальных курсов спешно отменили. Толком никто ничего не объяснил, — он стянул свитер и закинул его в сундук, — Просто всем студентам велели срочно отправляться в школу. Еще сказали сидеть по своим комнатам, но Ольга и Полина все равно потащились в лазарет за Леной.

Спустя почти три часа в комнату явился мрачный профессор Быков. Ничего не объясняя, он с помощью мовернона перенес четверку в свою библиотеку.

— Садитесь, — очень озадаченный директор указал ребятам на диваны. — Повязки целы у всех?

— Да, — ответил за всех Антон, — А что случилось-то?

— Я заподозрил неладное еще на первом вашем заезде, — директор посмотрел на Васю и Сашу, — Когда вы обскакали оранжевых. Я знаком с семьей Игната Юдина. Он гоняет лет с восьми и уж точно превосходит в индивидуальном мастерстве вас вместе взятых. Ну а когда команда синих повела себя на трассе как коровы на льду, сомнений не осталось — кто-то усиленно желает вам победы и правдами и неправдами ведет к выигрышу.

— Как?

— Да, — кивнул профессор Быков, — Приз оказался ловушкой.

— Черный…

— Да. Это был хороший шанс заполучить вас. Ведь с территории школы нельзя телепортировать ни одним из известных способов, а сегодняшние гонки ваш первый за многое время выход за ограду. Я не считаю вчерашнего дня — из-за министра и именитых гостей тут было полно манидефенсоров. Тихон спас ребят…

— Что с ним? — Даша испуганно посмотрела на директора, — Куда он пропал?

— Вероятно он там, куда должны были попасть Василий с Александром — у Черного колдуна. Надеюсь, он сможет выбраться. Магия домовиков, в некоторых моментах, отличается от нашей, а иногда и кратно её превосходит…

— Послушайте, — Антон помолчал, прикусив губу. Он явно подбирал слова, — У нас практически нет доказательств, но нам кажется,… нет, мы уверены, что ко всему этому причастна профессор Астролябова. И в этот раз она знала заранее, что мы будем учувствовать в гонке — она сидела за завтраком за соседним столом, когда мы обсуждали гонку.

— Возможность у профессора Астролябовой действительно была, — кивнул директор, — Она выходила из шатра организаторов последней, и это она при помощи заклинания «моверетус» установила ящик-приз на подиуме.

— Все сходится! — вскочил Саша на ноги, — Она допекает Антона, чтобы исключить из школы, она могла отравить конфеты, у неё была ранена правая рука, потом эти се,…. — он осекся и быстро сел, — Я говорю сегодня это всё…

— Мне кажется, вы знаете больше, чем говорите мне, — директор пристально посмотрел на друзей, — А может, это ошибка подозревать профессора Астролябову. Возможно, если я буду видеть полную картину я смогу предотвратить беду. Подумайте, нет ли чего-то, что стоит мне рассказать?

— Нет, профессор, — после короткой паузы ответил за всех Антон.

— Хорошо, — несколько разочарованно кивнул директор, — Единственное, о чем я прошу — осторожность во всем. Вам, естественно, нельзя покидать территорию «Потентиллума» без моего ведома. Кто-бы вам что ни сказал про выход за ограду — прошу, сначала свяжитесь со мной. Всегда держите наготове Палочки. Не ходите по одному. Новый шифр для связи — лед.

— Нам что, просто учиться дальше? — сдвинул брови Вася, — Вы ничего не предпримете.

— Почему ничего? Просто не все мои действия столь очевидны. А вам — да, вам необходимо учиться дальше, готовиться к предстоящей сессии. Правда сегодня, насколько я знаю, у вас есть еще одно очень важное дело.

— Какое? — напрягся Антон.

— Поздравить пострадавшего именинника, конечно. Желаю вам повеселиться от души…

— Мне надо глянуть вар, — заявил Антон, когда ребята спускались по винтовой лестнице, — Я на кухню, а вы зовите остальных обедать.

После трапезной ребята всей гурьбой заявились в лазарет. Любовь Федоровна сначала сопротивлялась, но когда узнала, что у пациента сегодня день рождения, то сразу сдалась:

— Только не шуметь! — она мило улыбнулась, но тут же сдвинула брови, — Порядок должен быть!

— Ну что, калека? — Артем гулко постучал по загипсованной ноге друга, — Как будем праздновать?

— Доктор сказал, что в пять отпустят, а завтра уж и гипс снимут.

— Отлично! — просияла Елена глядя на именинника, — К пяти у нас будет все готово…

— Как это вас угораздило, Олег Евгеньевич? Только ожоги от кислоты прошли и на тебе, — сокрушался доктор Шниперсон, обрабатывая левую руку лаборанта мазью. Тот бледный и изможденный пожал плечами сидя на кушетке в перевязочной, когда ребята, распрощавшись с Кириллом, отправились назад.

— Вечно этот Чучев куда-нибудь вляпается, — проворчала Ольга, лишь дверь лазарета закрылась.

— А мне его жалко, — сочувственно покачала головой Даша, — Нет, правда. Ну не задался у него первый учебный год.

— Обуркается ещё, Чуча-марокуча, — отмахнулась Елена и, хлопнув в ладоши, строго добавила, — Так, всё! К подготовке праздника приступить!

Ребята встретили именинника во всеоружии, когда он на костылях прискакал из лазарета. Девчонки заранее заказали у Романова огромный именинный торт, украсили комнату и приготовили шикарный стол (естественно с помощью Зинаиды Васильевны), а парни раздобыли медовухи. Игорь припас большой фейерверк. Конечно, не обошлось и без подарков. Разноцветные залпы распускались в звездном небе яркими шарами, когда Кирилл приобняв Елену за талию сказал ребятам, что это был его лучший день рождения. Гуляли до поздней ночи, поэтому утром разлепить глаза заставила только мысль о ненавистной ботанике стоящей первой парой.

Друзья очень переживали за Тихона, гадая, что с ним случилось. После ужина в понедельник ребята навестили Зинаиду Васильевну. Она, как всегда шустро хлопоча, заполняла стол разными яствами:

— Садитесь милые, сейчас чайку попьем, — она указала Саше на самовар, пристраивая на переполненном столе блюдо с калитками, — Наливай дружочек, только закипел, вот.

— Зинаида Васильевна, что там с семенами-то? — спросил Антон, подавая чашку Саше.

— Знаю, очень торопитесь с варом. Слышала про вчерашнее. Хвала небесам хоть Тишка вернулся…

— Вернулся? — обрадованно встрепенулась Даша.

— Явился, чуть жив, — с серьезным видом кивнула Зинаида Васильевна, — Но он же домовик. Только ведь пропади кто из вас — назад дороги не сыщешь. А с семенами-то беда ребятки. Сгинул торговец от неведомой хвори. Очень жаль его, порядочный был человек, такие теперь редкость,… Семена заказала снова, через Августу Игнатьевну, но управятся ли до новогодних праздников…

Друзья теперь осознали, что пособник Черного колдуна может пойти на все, лишь бы угодить хозяину и доставить четверку в его логово. Они понимали, что на месте Тихона должны были оказаться Вася с Сашей. Оставалось снова ждать семена и уповать на удачу, что «черный» не отважится на новое преступление в стенах школы…

Глава 39 Министерский надзор

Всю следующую неделю сильнейшие снегопады и метели почти беспрерывно засыпали «Потентиллум» и окрестности. Ребята, перемещаясь между учебными и спальным корпусами по крытым теплым переходам, очень радовались такой задумке строителей. Ветер завывал на улице, обрушивая все новые снеговые заряды в стекла окон, а в школе было тепло и уютно.

Во вторник первого декабря весьма озадаченный профессор Бочкин начал свою лекцию с объявления:

— Довожу до вашего сведения, что в этом году зачетная и экзаменационная недели пройдут под выборочным министерским Контролем, — в аудитории раздались жалобные стоны, — Да, да! — он многозначительно поднял пухлый указательный палец вверх, — Это большая честь, но и колоссальная ответственность! Слепой случай отберет тех из вас, кто получит министерский опросный бланк. Скажу сразу этим счастливчикам — даже не пытайтесь жульничать. Бланк защищен от всевозможных манипуляций и списывания — он принимает только знания студента. Ни больше и не меньше. Проваленный при этом зачет или экзамен пересдаче не подлежит, и студент неминуемо будет отчислен. Прошу вас, готовьтесь к сессии основательно!

— Вот задница! — прошептал Кирилл, подпирая голову рукой, — Знать бы хоть заранее, стоит ли корячиться…

— Сто пудов мне министерский опросник по ботанике достанется, — кисло ухмыльнулся Антон, — Старая жаба расстарается, как пить дать.

Полмесяца, которые оставались до зачетной недели, ребята были полностью заняты учебой. Профессоры, словно устроили соревнования, кто из них больше загрузит студентов. Нескончаемые доклады, коллоквиумы и проекты градом сыпались на головы несчастных. Некоторые особо впечатлительные натуры так переживали за предстоящую сессию, что даже попадали в лазарет с нервным истощением, но получив по паре пилюль от доктора Шниперсона, вновь быстро вливались в учебный процесс.

Антон постоянно думал об экзамене по ботанике — он был уверен — Астролябова приложит все силы, чтобы его завалить. Профессор постоянно цеплялась к Антону по поводу и без такового. Ни один его ответ на занятиях не оставался без едких придирок ботанички. Опросники его были сплошь исполосованы замечаниями — ровные некрупные буквы, выведенные фиолетовыми чернилами, зачастую покрывали весь лист. Хотя, пожалуй, не было на курсе еще одного студента так развернуто и подробно отвечавшего на вопросы профессора Астролябовой.

Первая сессия, казавшаяся в начале учебного года такой далекой, быстро и неумолимо приближалась. Зачетная неделя пронеслась как в тумане — ребята почти не выпускали учебники из рук, и едва сдав один зачет, тут же принимались за подготовку к следующему.

К счастью студентов, и большому удивлению заместителя директора по учебной работе профессора Бочкина, все первокурсники сдали зачеты и были допущены до сессии.

— График экзаменов вывесили, — Кирилл, войдя в комнату, шмякнулся на стул, — Ботанику последним поставили, на пятницу…

— Да лучше уж первым — не сдал Астролябовой и сразу домой. Чего тогда пыжиться с остальными, — Артем, сидя за столом, захлопнул «Плотоядную фауну России». После того как ботаничка на письменных опросах начала отсаживать Антона, всем пришлось засесть за учебники.

— Географию колдовского мира, историю колдовства и прорицание сдаем устно, превращение предметов — письменно плюс практика, а ботанику — письменно, — закатил глаза Кирилл, снимая форму, — Тоха, как сдать-то?

— Ты меня спрашиваешь?

— Ладно, не нагоняйте тоску, — Вася на подоконнике оторвался от «Истории колдовства», — Как-нибудь выгребем.

Профессор Бонса, будучи несколько глуховатым, энергично кивал глядя на Васю, который вместо ответа на выпавший билет громко и утвердительно периодически повторял вопрос в нем. Оставшиеся четыре минуты ответа он красочно, но совсем негромко пересказывал содержание сказки о рыбаке и рыбке. Иногда звучно выделяя некоторые общие слова, Вася неопределенно водил указкой возле карты.

— Очень хорошо! — кивнул Филипп Панфилыч и нарисовал в Васиной зачетке В1.

Не веря собственному счастью, Вася выскочил из аудитории к ожидавшим его друзьям:

— Знал, кажется все кроме этого, — сияющий Вася дунул в зачетку, чтобы поскорее высохли чернила, — «Места силы Европы» — кто такое вообще придумал…

Даша и Саша уже сдали географию на В1, правда реально отвечая на вопросы в билетах. Антон, естественно, отличился на А1 — утомленный профессор прервал нескончаемый поток знаний на десятой минуте ответа.

Экзамен по истории колдовства оказался просто праздником. Ядвига Брониславовна решила провести его в форме непринужденного диалога вопрос — ответ. Причем если поначалу студенты пытались отвечать на вопросы, то через пять минут им было достаточно заинтересовано кивать головами и периодически повторять некоторые слова за профессором.

Вскоре студенты сообразили, что не стоит перебивать монолог Ядвиги Брониславовны. Экзаменатор так вошла в раж, что проговорила сама с собой почти три часа.

Счастливые студенты принесли в зачетках не ниже В2 и за второй экзамен.

В среду Вадома, шелестя юбками и медленно прохаживаясь между рядами, брала каждого студента за руку, смотрела в его раскрытую ладонь и ставила пометки в списке. Закончив, она вернулась к столу:

— Прорицание — очень сложная и тонкая наука. Большинство людей на земле не имеют Дара вовсе. Уверена, все кто посещал мои занятия знают теорию на В1 и я охотно выставлю эту оценку вам в зачетки. Но практика,… — она скептически покачала головой, обводя собравшихся внимательным взглядом почти черных глаз, — А в прочем те, кто определяет свои способности как более высокие — можете попытаться убедить меня в этом. Скажу сразу — в вашей группе кроме Крайновой Дарьи и Абросимова Ефима больше никому не стоит тратить свое время…

Ефим не стал заморачиваться. С проворностью, которой никто не ожидал от его грузного тела, он быстрее всех подоспел со своей зачеткой к Вадоме. И теперь медленно и вразвалочку отправился в трапезную отмечать успешную сдачу экзамена. Естественно остальные студенты тут же повскакивали с мест и с довольным видом выстроились в очередь за халявными оценками.

Даша подошла в Вадоме самой последней:

— Вы, правда, считаете, что у меня есть способности?

— При желании ты можешь заглянуть гораздо глубже меня, — кивнув, мягко улыбнулась Вадома. — Мне очень давно не встречался человек такой силы как ты. На вашем курсе всего семеро заинтересовали меня, но ты больше всех. Если хочешь, я могу заниматься с тобой дополнительно, только с тобой, — она заключила руку Даши в свои ладони, — Конечно принимая решение, ты должна четко понимать: быть провидицей — настоящий дар, но иногда это настоящее проклятие…

— Ну, наконец-то, — Саша махнул сестре, призывая присоединиться. Через час Даша нашла ребят в трапезной. — Как успехи-то?

— А1, — смущенно улыбнулась Даша разгружая поднос.

— Молодчуля! — Саша заглянул в зачетку сестры, — Так глядишь на повышенную стипуху выйдешь!

Все очень боялись экзамена по превращениям предметов, зная какие перепады настроения бывают у профессора Садова. Борис Анатольевич, быстро отправив опросные бланки по рядам, уселся за стол, и… принялся читать газету! При этом он полностью закрылся ею от студентов, что-то бормотал и насвистывал себе под нос. Не веря такому счастью, все у кого были шпаргалки — а были они почти у всех, — со скоростью швейной машинки, застрочили в бланках правильные ответы. Когда все шпоры тщательно и подробно переписались в опросники, профессор оторвался от чтения:

— Ну, что? Вижу, списываете вы хорошо, — он поднялся и мелом нарисовал на доске круг около метра диаметром, — Теперь мы узнаем, кто из вас лучше понимает превращение предметов. — Он нарисовал в первом круге еще один, поменьше. — Тот, кто со своего места первым попадет зачеткой в центральный круг — получит А1, кто попадет во второй — отвечает полбилета, а кто промахнется — устно сдает два билета. Ну, кто рискнет?

В аудитории начались возбужденные перешептывания. Естественно, желая разместиться подальше от профессорских глаз, все студенты забрались как можно выше и дальше от доски.

— Да че ж я сюда-то сел! — Савелий Егоров вскочил и со всей силы запулил зачетку с восьмого ряда. Но она, пролетев несколько метров, раскрылась и шмякнулась в проход.

— Первый за билетами! — кивнул профессор Егорову и с ехидным прищуром потер ладони, — Еще желающие есть?

Долгое время была тишина, пока с первого ряда не полетела зачетка. Но её постигла та же участь — раскрывшись, она упала, не долетев до доски.

— Семилукин — за билетами, — просиял профессор Садов, — Еще кто-то?

Вдруг Даша, сидевшая на предпоследнем ряду, встала и хорошенько прицелившись, метнула что-то небольшое прямо в центр малого круга.

— Крайнова, извольте объясниться! — Борис Анатольевич сдвинув брови поддернул на носу очки.

— Разрешите? — Даша вышла из-за стола и проворно спустилась к доске. Подняв маленький камушек, она положила его на край стола, направила Палочку, и едва шевеля губами что-то прошептала. — Держите профессор, — Даша подала озадаченному профессору свою зачетку, — Или вы пошутили?

— Но я-то просил попасть зачеткой…

— Но сдаем-то мы превращение предметов…

— Превосходно! — просиял Борис Анатольевич. Взяв зачетку, он быстро и размашисто вывел оценку и подпись, — Отличное превращение при замечательной сообразительности! Вы молодец!

Через минуту счастливая Даша под восторженно-завистливые взгляды однокурсников выпорхнула из аудитории.

Обедая после экзамена вдесятером, ребята бурно обсуждали прошедший экзамен. Как оказалось, никто не ушел от профессора Садова с халявной оценкой. Так или иначе, профессор проверил знания и умения всех первокурсников.

Саше, например, досталось превратить зубную щетку в ножницы. И он бы наверняка получил А1, но мелкая щетина тут и там предательски торчащая из блестящего металла позволила рассчитывать только на В2.

Вася, с легкостью ответив на теоретическую часть, поплыл на практической. Перепутав заклятья, он вместо лыжи сотворил из пуфика… жижу. Желеобразная масса быстро расползалась по полу под дружный хохот однокурсников и самого профессора, пока Вася судорожно вспоминал правильное заклятие. В итоге претерпев новую трансформацию, жуткая бесформенная масса на полу стала-таки лыжей, причем довольно деревянной. Вася получил за сие чародейство лишь В1, но и этому был несказанно рад.

Сияющие хромом щипцы для сахара, полученные Антоном из карандаша, поразили профессора детальной проработкой. Он несколько раз подносил их к глазам за узкими стеклами очков и восторженно вскрикивал: «Превосходно! Ни одного изъяна! Потрясающе!» Антон покинул аудиторию с заслуженной А1.

К счастью, отметки в зачетках Артема, Кирилла, Юры, Полины и сестер Дроздовых пока давали им надежду на стипендию в следующем семестре. Но радоваться-то было рано. Впереди их ждала ботаника…

— Добавил горечавку, — шепнул Антон Васе, вернувшись в гостиную. Ребята отошли в дальний угол от шумного дивана у камина, где все по очереди пытались отвечать на вопросы по ботанике, готовясь к завтрашнему экзамену, — Послезавтра к обеду будет готово.

— Класс! Вот бы на пару дней пораньше…

За полчаса до этого Паша Ромашин вернувшись с ужина, передал Антону записку от Зинаиды Васильевны, где было всего одно слово: «ЕСТЬ!». Счастливый Антон, конечно, понял, что его зовут не ужинать, и тотчас же отправился к трехгорловинному котлу.

Остаток вечера, до самого сна, ребята пытались впихнуть в свои и без того перегруженные головы еще хоть что-то. Вконец изможденные все отправились спать, надеясь завтра больше на удачу, чем на твердые знания…

Антон проснулся раньше всех. Ну, вот и пятница… Сегодня Астролябова повеселится на славу. Антон ни минуты не сомневался, что ботаничка его завалит. От одной только мысли об экзамене у него скрутило живот. Жаль, что не успели с варом,… неужели она его выживет из школы…

Поток тяжелых мыслей прервал громкий будильник, поставленный на семь тридцать.

А уже в девять сорок пять возле аудитории собрался весь первый курс. Сегодня не было слышно обычной оживленной болтовни и смеха. Все, даже неугомонные Егоров, Федоров и Долгушин, стояли с предельно серьезным и собранным видом. Сильное напряжение ощущалось почти физически.

Через пару минут дверь распахнулась. На пороге стоял сморщенный старичок в потертом сером костюме. На лацкане пиджака виднелся небольшой круглый значок с эмблемой министерства магии. Жалкие остатки седых волос, обрамляющих огромную сияющую лысину, торчали в разные стороны, делая вид проверяющего очень лихим. Он сдвинул на лоб странные очки с огромными стеклами и слегка кивнул:

— Добрый день, господа студены. Меня зовут Вениамин Карлович Сох. Я контролер, и проверил аудиторию на предмет заготовленных и припрятанных шпаргалок, — его голос был строг, но глаза улыбались, — Должен сообщить, они весьма хороши, а некоторые даже достойны моей коллекции, — он держал в руке наполовину заполненную корзину для бумаг. Среди студентов раздалось несколько отчаянных возгласов. — Всех, у кого с собой есть подобные шедевры, — он качнул корзиной, — Настоятельно призываю избавиться от них. Ведь при уличении в списывании отчисление неизбежно.

К тому времени как пристрастно осмотренные через огромные очки студенты расселись по своим местам, урна оказалась доверху заполненной их творениями. Ребята как всегда сели на самый верх, подальше от «любимого» преподавателя. Первый ряд вообще оказался свободным — никто не хотел сидеть под носом у Астролябовой. Уж она-то точно не предложит попасть зачеткой в круг на грифельной доске…

Из боковой двери показалась профессор Астролябова. Её темно-зеленый брючный костюм дополняла белоснежная блузка с кружевным бантом на шее. На тугую шишку из волос, которая казалась сегодня особенно огромной, она также пристроила большой кружевной бант. Растянув крупные, густо напомаженные губы в ехидной улыбке, она громко заскрипела:

— Вениамин Карлович, — она коротко кивнула старичку и повернулась к студентам, — Что ж, вот и пролетел первый семестр. Пришло время показать, что же задержалось в ваших головах. — Быстро осмотрев аудиторию и заметив Антона на самом верху, вскинула брови и вновь ехидно улыбнулась, — До того, как вы получите опросные бланки, я попрошу студентов Егорова, Федорова, Долгушина и… Вторыгина спуститься на первый ряд и сесть по одному…

— Кто бы сомневался,… — прошептал Антон, прихватил с парты перо и стал спускаться по ступеням. Остальные обреченно смотрели ему в след — теперь-то им точно никто не подскажет.

— Вот жаба,… — Саша с отвращением смотрел на профессора, которая палочкой отравляла на столы студентов один опросник за другим.

— Все задания индивидуальны, — улыбнулась профессор, — Даже не пытайтесь жульничать и СПИСЫВАТЬ! — она повысила голос, едва заметив, как некоторые стали заглядывать друг другу в бланки.

Антон, опустив взгляд в пол, нервно крутил в руках перо, когда перед ним на стол мягко приземлился бланк с широкой красной полосой по краю. Он поднял глаза и встретился взглядом с профессором Астролябовой. Та подошла почти вплотную и, вперив в Антона свои темные непроницаемые глаза, очень тихо прошептала:

— Покажите, чего вы стоите на самом деле…

Антом выдержал этот уничтожающий взгляд и не отвел глаз. При этом в нем вскипела чудовищная ярость. Чтобы не сорваться, Антон крепко сжал кулаки. Хруст, и брызнули чернила — он случайно сломал перо.

— Успокойтесь Вторыгин, — она криво усмехнулась и, взмахнув Палочкой, починила перо Антона. Прозвенел звонок. Окинув притихшую аудиторию, она громко продолжила, — Напоминаю, что на время экзамена в аудитории блокируется любая колдовская активность. У вас три часа, приступайте! — взмах Палочки распечатал все опросники, и студенты склонились над бланками.

Большие настенные часы в медном корпусе показывали без четверти одиннадцать, когда Антон закончил описание строения корнеклубней живучки средней. Это было последнее задание десятистраничного бланка. Быстро просмотрев все свои ответы и сделав пару приписок, он поднялся, положил бланк на стол Астролябовой и молча покинул аудиторию. Друзьям он все равно помочь не сможет, а так хоть нервотрепки меньше.

Чтобы скоротать время Антон отправился проверить вар. Он смотрел на чуть тлеющий фиолетовый огонь и думал о том, что же теперь будет. Ну почему семена появились только вчера?… Они совсем немного не успели закончить Белый вар! Не успели вывести Астролябову на чистую воду. Что будет теперь с ребятами, с ним,… Они не успели,… очень жаль…

Антон поджидал ребят, примостившись на край чаши директорского фонтана, когда они измотанные трехчасовым экзаменом появились на лестнице.

— По-моему я все перепутала, — покачала головой Елена.

— Они что, свихнулись — сто десять вопросов? — возмутилась Даша.

— А я на несколько вообще не ответила, — отозвалась Ольга, — Там такая лабуда была — мне кажется, мы такого и не проходили.

— Ладно, что написали, то написали, — Кирилл махнул рукой Антону, — Не кисни, давай! Прорвемся!

— Прорвемся,… — с унылой улыбкой кивнул Антон.

— Ну что, дружище? — Вася присел рядом и закинул Антону руку на плечо, — Через несколько часов узнаем пора ли нам паковать вещи!

— Если не сдал, — вздохнул Антон, — Уж я ей выскажу все, что думаю…

В семнадцать часов все вновь собрались на своих местах в большой лекционной аудитории. Профессор Астролябова появилась из боковой двери, прижимая к груди объемную пачку опросников, и встала за столом. Ребята сразу заметили, что министерский бланк с красной полосой лежит последним. Заговорила профессор как всегда скрипуче громко и протяжно:

— Признаюсь, я приятно удивлена уровнем знаний, который большинство из вас сегодня показали. Почти все, — она задержала недобрый взгляд на Антоне и его уши стали быстро розоветь, — Более или менее справились с экзаменом. Оценки А1 получили студенты Боровитина, Феклистов, Исаева, — она откладывала названную работу и та перелетала к хозяину, — Оценки А2 получили Абросимов, Кристерсен, Ковбар…

Профессор все отправляла по рядам бланки, при этом высокая стопка опросников быстро уменьшалась. Работы, как, оказалось, были разложены по оценкам — от лучшей к худшей.

— В1: Крайнова, Ковтун, Першенев, Уваров, Дроздовы; В2: Зворыкин, Крайнов, Румянцев, Канарейкина…

Антон почти ничего не слышал от пришедшего вдруг осознания, что он не справился. Его работа в самом низу,… все пропало…

— В3: Свешникова, Симушина,… — профессор все называла фамилии счастливчиков — тех кто, отпраздновав Новый год, снова вернется за парты.

Кто-то получил С1, С3….

Даже такие шалопаи как Егоров, Федоров и Долгушин получили D3 — едва сносно, и светились как лампочки, счастливо улыбаясь.

Остался один бланк с красной полосой — такой же красной, как и Антон на первом ряду. В аудитории воцарилась абсолютная тишина. Все замерли: ни шороха, ни скрипа. Астролябова вышла из-за стола с опросником в руке:

— Помнится, в начале учебного года я рассказала вам, что наивысшим благом для студентов считаю отличную дисциплину и превосходные знания. Но, к большому сожалению, студенты не всегда прислушиваются к добрым советам старших, — она пристально посмотрела на ставшего пунцовым Антона, — Что же касается вас юноша, то я крайне убеждена в ошибочности мнения профессора Ястребова, который видя ваши успехи в защитной магии, прочит вам в ней блестящее будущее. Также я не могу согласиться и с профессором Быковым на ваш счет, — она сделала долгую паузу, буравя Антона темными глазами, — Поскольку уверена, ваша судьба — БОТАНИКА! — она бросила бланк на стол и скрылась за дверью.

Глава 40 Сбитень

Несколько секунд в аудитории стояла гробовая тишина. Вдруг она взорвалась топотом, аплодисментами, восторженными возгласами, криками «Ура-а-а! Сдали!!!»

Антон уставился на первую страницу не мигая: ни одного исправления, только буква А с плюсом обведенная ровным кружком.

Студенты прыгали, топали, бросали вверх свои бланки. Все поздравляли друг друга, особенно Антона ведь А-плюс — это исключительно превосходно! Такую оценку по ботанике за последние сто пятьдесят лет кроме него получили всего четыре студента.

Антон продолжал сидеть на лавке со стеклянными глазами, а к нему все подскакивали однокурсники и жали ему руку, хлопали по плечу, поздравляли. Наконец сверху, пробравшись сквозь ликующую толпу, до него добрались Вася, Саша и Даша. Вася резко выдернул Антона из-за стола и крепко обнял:

— Ну, длинный!

— Тошка! — Даша с мокрыми глазами поцеловала его в щеку.

— Поздравляю, братан, — Саша крепко пожал Антону руку.

— Я вас тоже,… — Антон сгреб друзей в охапку…

Бурлящая ликующая толпа вынесла друзей на лестницу, а дальше к директорскому фонтану.

— Й-ё-х-х-о! Я остаюсь! — прыгая, кричал Савелий Егоров. Он поджег фитиль большущей петарды, и потряс ею в воздухе, — Думал, шарахнуть в Астролябову, если не сдам! — пояснил он однокурсникам, которые выпучив глаза в ужасе попятились.

Костя Шаров, подскочил и выдернул фитиль:

— Эй, ты чего? Разнесешь холл — точно домой поедешь!

Ребята так расшумелись, что из трапезной выглянула Зинаида Васильевна:

— Ну что мои хорошие? — её голубые глаза светились счастьем, — Вижу, сдали! Молодцы! Поздравляю!

— Спасибо!!! — гурьбой крикнули ребята.

Ликованию не было предела. Хоть школьный пир по случаю окончания первого семестра и назначили на субботу, но кто ж откажется лишний раз повеселиться. Весь студенческий спальный корпус гудел почти до утра. Во многих гостиных стояли накрытые столы, и были танцы до упада.

Ощущение абсолютного счастья, накрывшее ребят вчера после сдачи ботаники, несколько притупилось, но солнечное субботнее утро они все равно встречали в прекрасном настроении.

Антон, едва проснувшись, кинулся к вару — завершающая стадия его приготовления была не менее напряженная, чем начальная. Вернулся он с двумя пакетами разной выпечки — завтрак они конечно проспали, но Зинаида Васильевна все равно не отпустила его с пустыми руками.

Чайник на зачарованном примусе уже громко шумел, когда принеслась розовощекая Дашка:

— Ну и морозяка сегодня, — она запрыгнула на теплый подоконник, и расплылась в блаженной улыбке, — Тепло-о-о…

— Опять гоняла стрекоза? Замерзла? — Саша, расправил покрывало на кровати и глянул на термометр за стеклом, — Ого, двадцать один! Сейчас чайку горячего попьем.

— Лютиков сказал, что если ниже двадцати мороза, то тренировки проводить не станут. Так что, похоже, пока откаталась я.

— Объявление видели? — в дверь просунулась Юрина голова, — Собрания у кураторов в десять тридцать!

— А я-то думал, мы хоть до следующего семестра от нее отвязались, — пробурчал Вася.

— Чай будешь? — Кирилл снял закипевший чайник.

— Не, — отмахнулся Юра, — Пыж отловила в переходе — теперь украшаю Зал для пира…

Судя по оживлению в коридоре многие собрания уже закончились, но профессор Астролябова и не думала закругляться. Уже сорок минут она громко скрипела в своем кабинете, изводя студентов второй группы. Прочитав длинную нотацию о правилах приличия и крайней нежелательности использования магии вне «Потентиллума» для первокурсников, профессор, наконец, села за стол.

— Теперь мы уточним, кто останется в школе на новогодние каникулы, — она раскрыла папку и, достав лист со списком группы, сдвинула её на край стола.

Сидевшего через стол, по диагонали от профессора, Антона словно прошибло током. Листок с рецептом! Его листок! Антон узнал его по большой чернильной кляксе в форме буквы «С» — он плюхнул ее, когда второпях переписывал рецепт на вторую сторону листа. Рецепт, так нужный именно сегодня, лежал в открытой папке, в двух метрах от него! Как заглянуть,… как прочитать…

Резкий тычок под ребра от Васи вернул Антона к действительности.

— …Вторыгин! — Астролябова смотрела на него, не мигая, — Уснули что ли? Уезжаете или остаетесь?

— А? А-а-а, — выдохнул Антон, — Остаюсь…

Профессор поставила галку напротив его фамилии и двинулась дальше, опрашивая остальных. Понимая, что после составления списка собрание может закончиться, Антон перебирал в голове варианты.

Когда профессор добралась до «Симушиной Татьяны», Антон вдруг резко поднялся с места:

— Извините, можно выйти? — он, запрокинув голову, пытался остановить кровь, хлеставшую из носа.

— Идите, — сердито буркнула профессор Астролябова, но увидев кровь, которая уже закапала с подбородка на ворот рубашки смягчившись, добавила, — Нужна помощь?

— Нет, — Антон, проходя мимо её стола, максимально замедлил шаг, не сводя глаз с вожделенного листка. — «Есть! Восемьдесят три и тридцать восемь!» Профессор, подняв голову и сообразив, куда смотрит Антон, молниеносно захлопнула папку. «Есть!» — ликовал он про себя, выскальзывая из кабинета.

Довольный собой Антон уже четверть часа умывался в туалете пытаясь унять кровь. Видимо он слишком сильно разодрал ноздрю, ткнув в нос острым пером…

Наконец в дверь уборной заглянули Вася и Саша.

— Тоха, ты чего? — Вася быстро достал Палочку, осматриваясь по сторонам.

— Ты один? — Саша кивнул на ряд закрытых кабинок.

— Один, — кивнул Антон, капая кровью в раковину, — Чет не останавливается…

— Эй, отличник! — засмеялся Вася и направил Палочку на нос друга, — Прохибекруэнтис!

— Точно! — улыбнувшись, кивнул Антон, снова ополоснул лицо и посмотрел в зеркало над мойкой. Кровь почти остановилась. — Спасибо, — он оперся на подоконник и, запрокинув голову, широко улыбнулся потолку, — Я знаю пропорцию семян!

Спустя десять минут Антон уже отдувался, прибежав на кухню. Зинаида Васильевна вовсю хлопотала над приготовлением угощений для предстоящего пира:

— Чего как ошпаренный-то? — Она взмахнула рукой и сотня кур, запрыгнув на противни, отправилась жариться.

— Я знаю ВЕСЬ рецепт! — светился Антон, присаживаясь к круглому столу у окна.

— Хвала небесам! — улыбнулась Зинаида Васильевна, — Теперь-то уж точно его можно использовать? Ты говорил он ядовитый, если не правильно сварить…

— Точно, точно, — кивнул он, — Но я испробую на себе. Только вот как им напоить профессора Астролябову?

— А если это не она? Если ошиблись вы?

— Да точно она!

— Послушай, мой хороший. Давай-ко вот как сделаем…

За несколько минут до пяти часов вечера Зал торжественных собраний, пропитанный ароматами хвои и мандаринов был полон гостей. Зал вновь поражал красотой и величием. Огромная новогодняя ель, украшенная сотнями золотых и красных шаров и тысячами мерцающих свечей холодного огня, была главным объектом восторженных взглядов. Бесконечные гирлянды из еловых веток и новогодних шаров, опутывали стены и причудливо извиваясь, сходились в центре потолка. Оттуда сыпался самый настоящий, но зачарованный снег. Он не таял, превращаясь в мокрую кашу, а бесследно исчезал, мягко покружившись в воздухе. Это было просто восхитительно. Пятьдесят больших круглых столов ломившихся от всевозможных кушаний стояли по периметру Зала, и за ними уже не осталось свободных мест. Вся школа собралась, чтобы отпраздновать окончание первого семестра.

Ребята сидели как на иголках. Они не замечали ни изысканность сервировки, ни пышность новогоднего убранства Зала. Друзья не сводили глаз с соседнего стола. Там, в окружении других преподавателей и директора сидела Астролябова.

Вдруг Даша почувствовала мягкое и пушистое прикосновение к ноге. Она приподняла скатерть и строго посмотрела на кота, который переминал лапами в ожидании вкусняшки:

— Кеша! — Пробрался, значит, хитрюга!

— Дашь, не корми его со стола,… — нахмурился Саша.

Едва часы пробили семнадцать, в центре зала появилась огромная серебряная чаша на резных ножках. Под бурные аплодисменты профессор Быков поднялся в места и, держа хрустальный кубок в руке, отправился к чаше. Его темно-зеленая мантия сегодня отливала серебряными снежинками, да и сам он очень походил на деда мороза, не хватало только шапки и мешка с подарками. Директор взял ковшичек с длинной узорчатой ручкой и помешал им в чаше. Все застыли с пустыми кубками в руках.

— По славной традиции, которой уже не одна сотня лет, мы начнем наш пир с праздничного сбитня! — директор зачерпнул полный ковшичек, и высоко подняв его над кубком, точно отправил тонкую струю напитка в сосуд. При этом кубки у всех присутствующих в зале тоже наполнились янтарной жидкостью, а чаша мгновенно опустела. — Поздравляю вас с окончанием первого семестра! Ура!

— Ура-а-а!!! — дружно грянули сотни голосов в ответ.

Держа Палочки наготове в рукавах парадных мантий и не сводя глаз с Астролябовой, ребята тоже сделали по паре глотков.

Профессор долго держала кубок в руке, едва заметно принюхивалась, но наконец, пригубила сбитень. Сделав глоток, она поперхнулась. Профессор вернула кубок на стол так поспешно, что сосуд со звоном опрокинулся, и зашлась в сильнейшем удушающемкашле.

За час до этого Антон проглотил для пробы каплю вара и, убедившись в безопасности, добавил его в сбитень, приготовленный для пира.

Астролябова сделавшись красной и продолжая давиться в безудержном кашле, вскочила на ноги. Это подтолкнуло ребят к решительным действиям.

Достав Палочки, они кинулись к ней и обступили со всех сторон.

— Это она! — крикнул Вася директору, — Мы добавили Белый вар!

Директор, выхватив Палочку, выскочил из-за стола. Профессор Ястребов, вскакивая с места, прижал своим креслом лаборанта Чучева, сидящего за соседним столом. Олег Евгеньевич, припечатанный спинкой кресла к столешнице, издал жалобный стон.

Все напряженно замерли. Профессор Астролябова окруженная направленными на нее шестью Палочками, готовыми к молниеносной атаке, наконец, перестала кашлять и ошарашенно заозиралась по сторонам.

Вдруг Даша, стоящая на шаг позади, резко вскрикнула. Повернувшись, друзья увидели её испуганные глаза и Палочку, упирающуюся ей в подбородок.

Глава 41 Схватка

— Бросьте Палочки! — схватив Дашу сзади и приставив к её горлу Палочку, взревел Чучев. Громкий голос сотряс Зал. Это был совсем не тот нерешительный голосок лаборанта, а страшный, леденящий кровь крик.

Студенты с визгами повскакивали со своих мест, началась суматоха.

— ТИХО!!! Стоять на месте! НИКТО не выйдет отсюда без моего разрешения! — двери Зала с грохотом захлопнулись. Все замерли там, где их настиг этот жуткий голос. Белки выпученных глаз лаборанта быстро подергивались красными жилками. Из-под манжет рукавов тонкими змеями вились по коже черные вены. Такие же черные змеи вен выползали из воротника, обвивая шею, — Я сказал бросить Палочки!!!

— Стой! — вскрикнул директор, — Олег, остановись пока не поздно! — он опустил руку, и Палочка звонко ударилась об пол. Все, кто держал Палочки, тоже побросали их на паркет, — Оставь девочку, и мы позволим тебе уйти…

— Назад! — Чучев заметил движение сбоку — это профессор Бочкин выхватил Палочку. Лаборант так сильно вдавил Палочку в подбородок Даши, что у нее брызнули слезы. — Манискрутум максима! — вокруг него и Даши мгновенно возникла тончайшая, едва заметная сфера, — Назад! Это защита. Даже если вы атакуете её все разом, у меня будет время убить девчонку.

— Хорошо, — директор поднял руку, приказывая всем остановиться.

— Назад все! Кроме вас троих! — Чучев кивнул на Васю, Антона и Сашу, — Иначе я прикончу её!

— Дай мне занять её место! — Саша сделал решительный шаг к сфере, — Прошу, отпусти её!

— Стой! — раздался крик директора больше похожий на стон, но Саша уже был в сфере. Антон и Вася тоже кинулись внутрь большого мерцающего пузыря, — Нет! Нельзя!!!

— Стойте смирно, — крикнул страшный голос ребятам, — Не думал, что это будет так не сложно. Вот и все. А теперь мы выйдем за территорию школы. Если вы отважитесь на атаку, ничто не спасет четверку!

— Хорошо, — директор, показывая пустые руки, махнул всем отойти и сам сделал еще несколько шагов назад, — Никто не будет нападать на тебя! Отпусти ребят!

— Не-е-е-т, с этим щитом ты не решишься атаковать!

— Остановись, прошу тебя! — голос директора вновь стал сильным и властным, — На твоих руках итак слишком много крови. Но есть путь назад,… покаяние и смирение — вот истинное спасение для тебя!

— Нет, замолчи! Тебе не остановить меня! Никому не остановить меня теперь! Ты знаешь их предназначение, они достанутся мне! Дай мне уйти с ними, и никто больше не пострадает,… — удерживая Дашу, Чучев сделал шаг в сторону двери.

В этот момент Иннокентий молнией вскочил на стол рядом с лаборантом, оттолкнулся и с диким фырком впился когтями ему в лицо. Взвыв от боли, он отпустил Дашу и, схватив кота за загривок, с силой швырнул его о каменную балюстраду. Саша тут же вышиб Палочку из рук Чучева и хлестким ударом повалил его на паркет. Вася выпнул Палочку из сферы. Антон загородил собой Дашу.

Десятки заклятий поразили сферу почти одновременно. Это директор и профессоры, проворно подхватив свои Палочки, атаковали защиту. Полыхнув красно-оранжевым огнем, сфера начала растворяться. Ребята быстро отскочили от Чучева и, схватив свои Палочки, приготовились к бою.

Чучев встрепенулся и начал подниматься на ноги. Директор хлестнул Палочкой и из ее выскочили длинные светящиеся веревки опутав того по рукам и ногам. Но окончательно придя в себя и устремив на директора налитые кровью глаза, лаборант одним мощным движением разодрал путы в клочья:

— Мне не нужна никчемная деревяшка этого слизняка, чтобы драться с тобой!

Профессор Ястребов послал мощнейший сногсшибатель. Заклинание ударило прямо в грудь Чучеву. Но тот не упал, а разметав руки в стороны и запрокинув вверх голову, безмолвно раскрыл рот.

— Назад! — профессор Ястребов дернул Дашу за плечо, а профессоры Бочкин и Астролябова закрыли собой ребят, — Не встревать! Уходите при первой возможности!

Все отскочили на несколько метров от продолжавшего стоять лаборанта. Из его приоткрытого рта тонко заструился темный дым. Поток его становился все сильнее и в какой-то момент Чучев оторвался от пола и начал подниматься вверх, словно увлекаемый этим дымом.

— Протокол номер девять! — прокричал профессор Ястребов, повернувшись к остальным студентам и преподавателям. — Эликвамакцио! — двери Зала распахнулись. В этот момент несколько рослых старшекурсников начали выводить студентов. Среди руководящих эвакуацией были Игорь Зворыкин и Толик Донцов.

Через мгновение поток дыма иссяк, лаборант последний раз дернулся, и его обмякшее тело, без чувств обрушилось с высоты нескольких метров. Гулко стукнувшись о паркет, оно застыло в неестественной позе.

Дым, поднявшись к потолку, стал сгущаться и спустя несколько секунд, из его темных клубов образовалась фигура в черном балахоне. Человек в черном был вполне материален, только вместо лица под капюшоном зияла пустота. Опустившись на пол, он быстро двинулся в сторону четверки. Взмах его руки — и столы и кресла на его пути полетели прочь. Брызги стекла и фарфора от разбитой посуды острыми жалами впивались в спины студентов, спасающихся бегством.

Директор сгреб четверку и начал проталкиваться с ними к выходу, а профессоры Ястребов, Астролябова, Бочкин, Лютиков, Тэрон, Садов и другие принялись безостановочно палить заклятиями в Черного. Но он отбивал все их атаки одну за другой. Еще взмах руки и двери Зала вновь с грохотом закрылись, отрезая путь к свободе.

— Никто больше не спасется, если я не получу их! Давай, останови меня. Или ты позволишь им всем умереть, — Черный обвел рукой Зал, — Как умерли те, другие?!

— Ты не получишь их, — директор молниеносно выступил вперед, встречая Черного, — Ни живыми, ни мертвыми! — он хлестнул Палочкой отделив себя и человека в черном балахоне от остальных мерцающей полупрозрачной стеной.

Между директором и Черным завязался ожесточенный бой. Зеленые и красные всполохи мелькали за непроницаемой преградой, круша мебель и стены.

Профессор Ястребов, вновь разбив заклятье, открыл двери и выпустил всех из Зала. В конце он силой вытолкнул четверку, напряженно следившую за боем, в вестибюль и закрыл огромные створки.

— …Тихо! Никакой паники! Протокол номер девять, — профессор Астролябова оставалась сосредоточенной и спокойной. На её лице алели многочисленные царапины и порезы, но профессор, не замечая боли, невозмутимо раздавала распоряжения, — Всем успокоиться. Действуйте по предписанию! — громко повторила она, и старшекурсники стали выводить остальных студентов через крытый переход, — В подвале вас ждет Ирина Сергеевна…

Почти все студенты покинули вестибюль, лишь четверка, их соседи по комнатам да несколько пятикурсников еще толклись возле фонтана.

Из Зала один за другим раздались несколько мощных хлопков. От каждого из них огромные люстры в вестибюле звякали подвесками и качались, а с потолка тонкими струйками текла каменная пыль.

Снова сильный хлопок — и одна из створок дверей слегка приоткрылась. Даша, нервно крутя Палочку в руках, заметила это и проскользнула в Зал:

— Всё из-за нас!

— Вернись! — Саша кинулся за сестрой, Антон и Вася влетели в Зал следом.

Профессор Ястребов бросился за ребятами, но очередной мощный взрыв вновь плотно захлопнул перед ним дверь, которая не желала больше открываться. Он палил в нее заклятиями, но это совершенно не помогало.

Внутри Зала было тяжело дышать из-за пыли и дыма. Оглядевшись, ребята увидели, что завеса исчезла, и теперь весь Зал превратился в поле ожесточенного боя.

Директор и Черный сражались, выпуская друг в друга огромные огненные шары. Красно-оранжевый шар, выпущенный профессором Быковым, был отбит Черным и попал в большие настенные часы. Они взорвались сотнями шестеренок и винтиков и посекли ими все вокруг как шрапнелью.

Профессор отбил зеленый огненный шар и тот, угодив в огромную люстру, обрушил её в полуметре от бездыханного тела Чучева. В этот момент красный и зеленый огненные шары выпущенные противниками на огромной скорости встретились в центре зала. Мощный взрыв, чудовищный грохот и раскаленные брызги осы́пали все вокруг.

Вдруг Черный вскинул руку и из его рукава выскочил тонкий огненный хлыст ядовито-зеленого цвета. Извиваясь как змея, он сделал несколько оборотов вокруг директора и спиралью начал подниматься все выше, блокируя его заклинания. Добравшись до высоты шеи, кольца мгновенно сжались, плотно обхватив горло. Директор, задыхаясь, оторвался от пола.

Друзья, подскочив к Черному, вскинули Палочки и, вложив всю ярость, на которую были способны закричали:

— ЭЛИКВАМАКЦИО!!!

Из Палочек с сильным толчком выскочили заклятья. Отдачей так тряхнуло руки, что ребята чуть не выпустили Палочки. Удерживая их двумя руками и окружив Черного со всех сторон, они вновь пальнули:

— ЭЛИКВАМАКЦИО МАКСИМИЗ!!!

Вдруг ромбы на их повязках вспыхнули золотом. Тончайшие золотые нити, словно паутина, заструились с повязок на руки, а дальше на Палочки ребят. Они все держали руки, борясь с чудовищным сопротивлением. Быстро двигаясь по спирали, нити достигли кончиков Палочек и в этот момент вспыхнули яркие мощные потоки золотого света, которые ударили по фигуре в черном. Зеленые путы на шее директора мгновенно исчезли, и он обессиленно повалился на пол.

— ИНФИРМАВИМ МАКСИМИЗ!!! — не сговариваясь, пальнули ребята, и яркие лучи от их Палочек в какой-то момент полностью объяли Черного.

Черная фигура стала быстро уменьшаться, и уже почти исчезла совсем, как вдруг взметнулась зеленым огненным шаром.

Взрыв чудовищной силы сотряс все здание. В Зале вылетели все окна, двери сорвало с петель и вынесло в вестибюль к фонтану вместе с клубами огня, пыли, обломками мебели…

Глава 42 Новогодний пир

Вася осторожно приоткрыл глаза. Сознание медленно возвращалось в гудящую голову. За окном было серо — солнце еще не показалось из-за горизонта. Часы на стене знакомой палаты лазарета показывали четверть девятого. Он повернул голову и увидел друзей на соседних кроватях. Их лица «украшали» многочисленные швы и полоски колдопластыря. Прикрытые одеялами до плеч ребята тихо сопели во сне.

— Эй, — позвал Вася и начал вставать, но понял, что не может пошевелиться, — Эй! Вставайте!

Даша проснулась первой и, недоуменно хлопая глазами, подскочила к Васиной кровати:

— Что? Что такое?

— Я че привязан?

— Не знаю, — Даша тряхнула перебинтованной головой, словно освобождая её от остатков сна, — Так гипс у тебя и… железяка какая-то, — она откинула одеяло, обнажив сложную металлическую конструкцию на плечах и груди Васи. — А Быков где, как думаете?

— Не знаю, — Вася озабоченно посмотрел на Дашу, — Последнее, что я помню — стена зеленого огня.

— О-о-о, — Антон, обхватив голову, спустил ноги с кровати. Растерев бледное лицо ладонями, он надел очки, лежащие на тумбе, и осмотрелся, — Саня! Сань, вставай!

— Саша, — Даша повернулась к брату и потрясла за плечо. Он открыл глаза и ошарашено заморгал, — Как ты? — она слегка улыбнулась и провела рукой по его кучерявым волосам.

— Живой, вроде, — вяло улыбнулся он в ответ, — Только,… — Саша скинул одеяло. Левая нога белела гипсом от кончиков пальцев до колена.

Появилась Любовь Федоровна, но вместо приятной улыбки, которой обычно всех приветствовала, она скользнула быстрым грустным взглядом зарёванных глаз. Медсестра подошла к Васе и, не говоря ни слова, начала подкручивать какой-то винт на железной конструкции.

Спустя мгновенье дверь распахнулась, и в палату сильно хромая вошел профессор Ястребов. Его посеченное свежими шрамами скорбное лицо казалось каменным.

— Не слишком ли часто, молодые люди, вы бываете в этой палате? — его строгий голос и поджатые губы не сулили ребятам ничего хорошего. Он сел на кровать и, не мигая прожигал друзей взглядом.

— Где директор? — тревога лавиной нарастала в Дашиной голове.

Любовь Федоровна друг вскинула руки, прикрыла ладонями лицо и громко всхлипнув, разрыдалась. Но быстро взяв себя в руки, она отерла щеки и удалилась к своему столу.

— Последним заклятием, что выпустила Палочка директора был щит, который и принял почти всю мощь того страшного взрыва и сохранил вам жизнь…

Казалось, в палате произошел новый взрыв. Взрыв оглушивший, убивший еле тлеющую надежду в сердцах ребят.

— Он умер? — ноги подкосились и Даша села на кровать. Крупные слезы брызнули из глаз.

— Его больше нет,… ни среди живых, ни среди мертвых…

— Это мы виноваты,… — Даша бросилась на подушку и, уткнувшись в неё громко разрыдалась.

— Нет, — профессор Ястребов подошел и успокоительно мягко похлопал Дашу по спине огромной пятернёй, — В том нет вашей вины. Вы просто необычные подростки, попавшие в весьма необычные обстоятельства. Самое главное, что вы уцелели. Я знаю, для Александра Александровича была чрезвычайно важна любая жизнь, но вы вчетвером, вероятно, занимали особое место в его сердце.

— Прошу вас, не говорите о нем в прошедшем времени, — вновь разрыдалась Любовь Федоровна, — Надо верить в лучшее. — Она достала платок и негромко высморкалась, — Правда Яков Семенович пока не смог ничего сделать…

— Что значит, ни жив, ни мертв? — побледневший Антон посмотрел на профессора.

— Я не силен в медицине, но это похоже на то, что было с Дарьей, только значительно тяжелее.

— А с Чучевым что? — встревожился Саша, — Он умер?

— Нет, Олег Евгеньевич жив, хотя и очень слаб. Когда вас отправили в лазарет, я занялся им вплотную. Специальный отвар смог на время вернуть ему способность внятно излагать мысли. Нам было необходимо срочно установить есть ли еще в школе пособники. Оказалось, он действовал в одиночку.

— Значит все это он?

— Не совсем. Несчастный, оказался полностью подчинен чужой воле, он не контролировал свой разум…

— Ему, что ничего за это не будет? — вспылил Саша.

— Душевные терзания часто куда тяжелее ограничения свободы или физического наказания, Александр. Олег Евгеньевич хоть и не помнит теперь, что конкретно произошло, но чувствует сильную вину и очень страдает. Он совершенно потерял связь с действительностью и неизвестно вернется ли его рассудок в полной мере. Думаю, придется принять его прошение об отставке.

— Можно сходить к профессору Быкову? — Даша с надеждой глянула на медсестру.

— Сейчас в этом нет никакого смысла,… — покачала головой она, — Да и доктор почти от него не отходит — не нужно ему мешать.

— Ладно, набирайтесь сил, — профессор Ястребов обвел ребят потеплевшим взглядом и слегка улыбнулся, — Будем надеяться, и верить в лучшее, — кивнув, он вышел из палаты.

— Он как из воска, — всхлипывая, вернулась Даша. Она все-таки не послушала Любовь Федоровну и сходила в соседнюю палату, где лежал директор. — Мне показалось, он не дышит совсем, и холодный почти…

— Дашь, — Антон обнял разрыдавшуюся девушку, — Тих, тихо. Шниперсон что-нибудь придумает.

Несколько часов в палате была гнетущая тишина. Говорить совершенно не хотелось. Ребята молча прокручивали в голове последние месяцы жизни, пытаясь понять, почему все случилось, так как случилось. И каждый винил во всем себя…

— Ну, все, все,… не горлопань! Вот твоя хозяйка, — Любовь Федоровна внесла на руках истошно орущего Иннокентия, перебинтованного поперек туловища. — Держи, только не прижимай сильно, — она аккуратно передала питомца хозяйке.

— Хороший мой, — Даша осторожно положила кота на колени, по щекам её катились крупные слезы, но она улыбалась. — Все пройдет,… хороший парень, — едва она заговорила с рыжим и легонько его погладила, как он перестал громко мяукать и, поджав лапы довольно заурчал.

— Раз за разом, друзья мои, вы демонстрируете редкое везение, — с едва заметной улыбкой вошел доктор Шниперсон, — После такой заварухи, и почти целы — поразительно! Вы помните, как попали сюда?

Друзья отрицательно покачали головами.

— Не удивительно, не удивительно,… — доктор принялся осматривать ребят.

Потом все четверо получили по ужасно жгучему уколу и были отправлены по кроватям, для лучшего лечебного эффекта.

Едва доктор Шниперсон, удовлетворенный состоянием быстро идущих на поправку пациентов покинул палату, в дверь просунулась голова Кирилла:

— Ну, что вояки, — он широко улыбнулся, впуская остальных ребят, — Дали вам ордена за разгром школы?

— Мы вам тут шмотье притащили, — Артем поставил рядом с кроватью большой пакет, — Ваше-то в лохмотья было.

— Что это было-то? — Елена и Ольга присели на кровать к Даше, но та лишь вяло улыбнулась, пожав плечами в ответ.

— Зал — в хлам, елка — в пепел, — хорошо погуляли, что скажешь? — Засмеялся Юра, — А я два часа там гирлянды вешал, понимаешь!

— Да ладно, — отмахнулась Полина, — Можешь снова идти украшать. Там уже новую елку притащили.

— Новую? — удивился Вася. Ему-то казалось, что новогодняя елка — последнее, о чем стоит думать сейчас.

— Конечно! Там целая бригада колдунов-ремонтников восстанавливает Зал, уже почти все готово.

— В семь вечера пир. Дубль два! — хохотнул Артем, — Палочки берем? Вдруг опять война…

— Отвоевались, хватит, — вздохнул Антон и грустно посмотрел на гостей, — про Быкова уже знаете?

— Что?

— Он при смерти, в соседней палате.

— Как?! — улыбки мигом исчезли.

Через час доктор Шниперсон вновь пристрастно осматривал друзей.

— Я, конечно, оставил бы вас до завтрашнего утра, но профессор Ястребов настаивает на вашем участии в сегодняшнем вечере. Он просил передать вам, что ваше присутствие в Зале очень важно для всех нас.

Саше сняли с ноги гипс. Васю тоже освободили от жуткой железяки фиксирующей верхнюю часть туловища, но оставили до утра жесткую повязку, поддерживающую левую руку.

Взяв с ребят клятву никуда не влезать хотя бы несколько дней, доктор, наконец, отпустил их по комнатам.

— Мне совсем туда идти не хочется, — Даша посмотрела на двери в Зал торжественных собраний. Они шли из лазарета через вестибюль Главного корпуса, где уже почти ничего не напоминало о вчерашнем разгроме. Лишь несколько колдунов в оранжево-серых костюмах возвращали на место отскочившую местами мозаику. — Не до праздника сейчас. Может ну его?

— Ты чего, — Саша закинул руку на плечи сестры, — Боишься? Все будет хорошо.

В переходах и холлах сегодня было непривычно тихо, видимо новость о состоянии директора уже разнеслась по школе.

— Все разъедутся скоро на каникулы, — Саша кивнул на кучу вещей на кроватях Кирилла и Артема, — Парни вон, собрались почти.

— Да, скучно будет,… — Вася, сидя на подоконнике, подбрасывал здоровой рукой мандарин. Он с тоской смотрел на голый парк и засыпанное снегом озеро. — Почти две недели впереди, мы же тут завоем. Чем займемся на каникулах-то?

— Чтением,… — Антон, взяв толстенную книгу, завалился на кровать.

— Ну, да,… кто о чем,… — ухмыльнулся Вася.

— Почему завоем, — вынырнула из шкафа Даша, взявшаяся за наведение порядка на полках брата. — Черному каюк, думаю, мы можем теперь делать что хотим, — она вновь скрылась за створкой. — У нас на картах денег за четыре месяца накопилось, да и здесь стипуху мы почти не тратили, так что можем съездить к Татьяне Николаевне. Я соскучилась очень, да и врать надоело — каждую неделю сочиняю ей небылицы по телефону.

— Да, — Саша подал сестре большой клубок скомканной одежды, — Давайте съездим к Татьяне Николаевне на пару-тройку дней, ну и еще куда-нибудь, если денег хватит…

Зал торжественных собраний вновь предстал во всем великолепии, сверкая новогодними огнями. Пятиметровая пышная ель, переливаясь восхитительными украшениями, заняла место своей менее удачливой предшественницы. Но не в пример вчерашнего вечера сегодня все сидели с мрачными лицами и молчали.

Часы пробили девятнадцать, и профессор Ястребов, откашлявшись, поднялся на ноги:

— Вчера вечером в нашей школе произошла трагедия,… — посмотрев на пустующее место директора, он запнулся, — Но мы должны быть…

В этот момент огромные створки дверей распахнулись. На пороге стоял директор:

— Что-то не слышу веселья на новогоднем пиру! — он широко улыбнулся.

Зал взорвался радостным ликованием и аплодисментами. Студенты улыбались, прыгали и топали ногами. На лицах преподавателей смешались изумление и искренняя радость. Профессор Ястребов, расплывшись в широкой улыбке, плюхнулся в кресло.

Директор, немного прихрамывая, но достаточно бодро пересек бурлящий зал и, заняв место за столом, поднял руку, чтобы восстановить тишину:

— Добрый вечер друзья!

Но радостные крики и аплодисменты все не смолкали. Вася, Саша, Даша и Антон вне себя от радости тоже широко улыбались и громко хлопали. Поняв, что тишины пока не дождаться директор наклонился к Антону — ребята сидели за соседним столом — и шепнул на ухо:

— Повязки целы?

— Да, — кивнул Антон, — Простите нас…

— Нет,… вы все правильно сделали…

Наконец директор выпрямился, улыбнулся, и глубоко кивнув, вновь поднял руку:

— Спасибо! Спасибо за столь теплую встречу, друзья мои! Как видите, ваш покорный слуга, ценой неимоверных усилий Якова Семеновича, вновь на ногах. Но как вы могли заметить, одно место за соседним столом сегодня пустует. Вчера вы стали свидетелями весьма драматичных событий и вправе узнать, что же произошло на самом деле. Чтобы не плодились лживые слухи и домыслы, я сообщу вам правду. Служащий «Потентиллума», лаборант Чучев, подвергся воздействию сильнейшего заклятия черной магии порабощающей волю и разум, иначе оно называется «манидо́мар». У Олега Евгеньевича не было шансов противостоять ему. Как у нас не было бы шансов на победу, если бы не наши совместные слаженные действия. От лица школы и от себя лично я выражаю огромную благодарность вам всем — и студентам, не поддавшимся панике, и отряду самообороны, помогавшему при эвакуации, и служащим и преподавательскому составу с честью выполнившим свой долг! — директор улыбнулся и захлопал в ладоши. Весь Зал вновь наполнился громкими аплодисментами. Профессор Быков поднял бокал, — За всех вас! Да начнется пир!

Напитки и угощения на столах были как всегда восхитительны, но друзьям не хотелось долго оставаться на пиру. В своей речи директор не упомянул их лично, но все равно ребята постоянно ловили на себе пристальные любопытные взгляды. Создавалось ощущение, что все только и заняты обсуждением вчерашнего происшествия и разглядыванием четверки. Поэтому, как только представилась возможность — грянула музыка и началась танцевальная пауза — ребята тут же отправились к себе.

В камине весело потрескивали дрова, озаряя лица ребят в полумраке гостиной. Сбежав с пира, они прихватили бутылочку Романовской медовухи и, расположившись на широком диване, любовались огнем под прохладный напиток.

— Ну, что? За первый семестр, будь он не ладен! — Саша салютовал друзьям бокалом.

— Да, — кивнул Вася, — Просто не верится, что сессия позади.

— Ага, и мы живые,… — засмеялся Антон.

— Все будет в порядке, — улыбнулась Даша, — Главное мы вместе! Ребята, вы у меня такие молодцы!

— Все-таки здорово, что мы сюда попали, — Вася достал с полки кислые шашки, и кивнул Антону, — Сыграем?

— Давай, — он вытянул длинные ноги к огню и потянулся, — Расставляй, ща я тебя накормлю кислятиной…

— А у меня все крутится в голове, что Черный сказал Быкову. Помните? Про каких-то погибших в прошлом.

— Да. Быков был с ним явно хорошо знаком. И, похоже, давно.

— Эти повязки, — Саша задрал рукав джемпера, обнажив запястье, — Думаете теперь нам можно их снять?

— Спросим у Быкова сначала,… — отозвался Антон, передвинув шашку.

— Спрашивайте, — в дверях совершенно бесшумно появился директор. Видя изумленное смятение на лицах ребят, улыбнувшись, добавил, — О, простите, но я невольно услышал последнюю фразу. Так о чем вы хотели меня спросить?

— О повязках, профессор.

— Вчера в Зале ведь это они прикончили Черного, а не мы, — Вася подвинул кочергой полено в камине.

— И, да и нет. Повязки, без сомнения, сыграли свою роль, но решающим было ваше искреннее желание помочь мне и победить Черного колдуна. В вас есть то, что пробуждает силы очень древней и могущественной магии, заключенной в повязках, помогать вам.

— Что именно?

— Чистые сердца, еще не тронутые страшными пороками,… да, да, как бы пафосно это не звучало. И это очень удивительно, учитывая, сколько лет вы прожили в казенном доме. Ведь оттуда, к большому сожалению, выходят чаще жесткими и озлобленными. Человек, что был с вами рядом все эти годы, вложил всю свою душу, чтобы этого не произошло. Никогда не забывайте этого.

Ребята кивнули. Директор устало опустился в кресло. Пару секунд он сидел, прикрыв глаза, потом вновь пристально посмотрел на друзей:

— Итак, я вновь хочу спросить вас, нет ли чего такого, что бы вы хотели мне сказать?

— Спасибо что спасли нас, — Даша вновь не смогла сдержать слез.

— Это вы спасли меня…

— Теперь все будет хорошо, — Даша посмотрела на ребят, — Все будет по-другому…

— Простите нас,… — Антон потупил взгляд.

— Простить?! — вскрикнул брови директор. Ребята, молча и виновато опустили глаза в пол, — За что? За то, что нарушив мой приказ, самовольно встряли в бой! Или за то, что в одиночку смогли приготовить Белый вар чудовищной силы и сложности, который в случае неудачи мог убить нас всех? За что именно вы просите прощения?

— За то, что не доверяли вам…

— О-о! — вдруг мягко вздохнул директор, его лицо озарила улыбка, — Вы имели на это полное право! — чистые серые глаза вновь смотрели на ребят с теплотой. — Главное, что вы доверяете друг другу. Вы спасли жизнь мне и сотням студентов и преподавателей!

— Полшколы вдребезги, — Саша покачал головой.

— Ну, разбитая посуда и пара окон небольшая плата за вчерашнюю победу над Черным колдуном. Я, конечно, очень переживаю за восхитительный холодец, который не успел попробовать, но Зинаида Васильевна к сегодняшнему пиру приготовила не хуже.

— Но мы были уверены, что Черный это профессор Астролябова!

— Она так закашлялась!..

— У профессора весьма редкая аллергия на горечавку. Она, конечно, очень своеобразный и временами тяжелый человек, — кивнул профессор став вновь серьёзным, — Да и Черный колдун сделал все, чтобы подозрение пало на неё. Но Лидия Петровна очень предана школе. Некоторые её методы обучения вызывают порой обоснованную критику, однако иногда оно того стоит, — директор подмигнул Антону, и вновь улыбнулся, — Исключительно превосходно по ботанике — это ж высший пилотаж, юноша!

— Но профессор Астролябова же подменила семена Верумии на какие-то другие! — не унимался Саша.

— Нет! Пару месяцев назад она заметила подмену семян и вновь наполнила склянку настоящими семенами Верумии.

— Жаль, мы не знали, мы-то видели,… — Вася запнулся и виновато опустил глаза.

— Продолжайте, — директор вновь сурово посмотрел на ребят.

— Мы видели, как профессор высыпала семена в камин, и насыпала вместо них новые из мешочка в тайнике. Мы решили, что она подменила семена, чтобы Белый вар не удался и не раскрыл её,… пожалуйста, не выдавайте нас! — Вася умоляюще смотрел на профессора Быкова, — Если она узнает, что мы влезли к ней в кабинет…

— Значит, вы тоже там побывали,… Хорошо, Лидия Петровна никогда не узнает об этом. Во всяком случае, от меня, обещаю.

Саша поднялся и достал еще один бокал:

— Присоединитесь?

— Вижу, этот напиток пришелся вам по вкусу, — улыбнулся директор, — Но для сегодняшнего вечера у меня есть нечто более подходящее, — он прищурил правый глаз и чуть слышно щелкнул пальцами. Над столом в это мгновение появилась нарядная бутылка с рубиновой жидкостью и, директор проворно ее подхватил, — Признаюсь, берег ее несколько лет — все не представлялось счастливого повода. Но сегодня нам есть что отпраздновать. — Справившись с проволокой, директор осторожно откупорил бутылку и наполнил бокалы, — За победу! Вы большие молодцы, правда. За Вас!

Едва заметный, сладковатый аромат и легкая пряная горчинка послевкусия делали напиток очень приятным. Игривое движение сотен пузырьков, устремляющихся к поверхности отрываясь от стенок бокалов, завораживало,… хотелось следить за ними, не отводя глаз,… следить, не отводя глаз…

Часы, на каминной полке чуть слышно щелкнув, исполнили незамысловатую мелодию, и Даша с изумлением заметила, что уже девять вечера:

— «Неужели Быков с нами уже почти час сидит», — мелькнуло в голове, — «А-а, какая разница».

— Дарья, ваш кот просто герой, — негромкий голос директора вернул ребят в реальность. — Как он? У меня для него есть скромный подарок, — профессор Быков извлек из кармана мантии и подал небольшой ошейник с серебряной пряжкой. По темно-коричневой коже золотым тиснением вилось «ИННОКЕНТИЙ ВШВ «ПОТЕНТИЛЛУМ»». На ошейнике, на небольшом колечке, болтался крохотный деревянный полый куб с шариком внутри.

— Спасибо, — улыбнулась Даша, — Ему уже значительно лучше. Я обязательно прицеплю.

— Профессор Ястребов сказал, что лаборант умом повредился, — Антон посмотрел на директора, — Думаете, он поправится?

— Олег Евгеньевич стал случайной жертвой Черного колдуна, — директор задумчиво смотрел на пляшущее пламя, — Хотя я убежден — случайности не случайны.

— Значит ловушка с призом во время гонки тоже его рук дело? — спросил Саша.

— Да. Это был один из немногих шансов отправить кого-то из вас в руки Черного. Но как не парадоксально это звучит — произошла счастливая случайность — несчастный случай с понесшим пегасом. Он испугался хлопков связки петард, сброшенной неугомонным Савелием Егоровым вниз с трибуны. Обрушившийся полог перекрыл Черному колдуну визуальный контакт, удача тут же отвернулась от вас и победу одержали другие. Но портшлюз-то уже был создан и активирован, и Черный не мог ничего сделать, не выдав себя. К счастью, Тихон заподозрил неладное и успел до ребят. Черный был в бешенстве. Он жестоко наказал Олега Евгеньевича приказав держать руку над огнем, пока кожа на его ладони не полопалась от сильнейшего ожога, а он сам не потерял сознание от чудовищной боли. Ну а дальше вы знаете…

— Но конфеты? — вскрикнул Вася, — Зачем он добавил столько зелья?

— В тот вечер в кабинет неожиданно вернулся профессор Бочкин, и спугнул Олега Евгеньевича в лаборантской. Он должен был добавить несколько капель зелья в пакет с конфетами, но засуетился и опрокинул весь пузырек. Черный колдун был в ярости. Он требовал действий. Когда вы, Александр, застали его в парке и ранили в руку, Черный колдун, чтобы скрыть следы, заставил его разбить банку с кислотой и опустить в неё обе руки…

— Кошмар! — Даша в ужасе прикрыла рот ладонью.

— Чучев был в преподавательской, когда профессор Астролябова подобрала листок с рецептом Белого вара! — кивнул Антон. — И в тот же вечер в библиотеке случился пожар!

— Да. Он понял, что вы попытаетесь приготовить Белый вар и уничтожил все трехгорловинные котлы и редкие ингредиенты. Прознав, что у профессора Астролябовой есть семена Верумии, он подменил их другими.

— Но он же помог нам с грибами для вара! — Даша посмотрела на ребят.

— И этим ловко снял с себя подозрения! — кивнул директор, — Он резонно предположил, что церрену вы раздобудете в любом случае, и решил вам подыграть.

— Ясно.

— Да, скажите, к вам уже заходил господин Гребнев?

— Начальник манидефенсоров? — уточнил Антон и после утвердительного кивка директора продолжил, — Нет, не было,… а должен?

— Профессор Ястребов сообщил, что они прибыли еще вчера, сразу после происшествия. Надеюсь, им хватило пояснений преподавательского состава. Но если допрос все же состоится, прошу вас также не упоминать что вы в курсе про Черного колдуна. Скажите, что вы, как и остальные студенты, не знаете, о чем тот говорил.

— Хорошо, — кивнули ребята.

— Вы прекрасно закончили семестр, друзья мои, — директор улыбнулся и поднял бокал. Ребята ответили тем же.

— Мы все-таки решили поехать на каникулы, — пригубив напиток, Даша поставила бокал на столик, — Думаем отправиться завтра.

— Я понимаю, что эти несколько месяцев вынужденного затворничества в школе и ряд весьма трагических и опасных событий очень вас вымотали. Но я прошу вас еще остаться здесь, всего на несколько дней. Встретив новый год под крышей школы, вы уже первого января сможете отправиться куда захотите. Поверьте, это очень важно для вашей безопасности.

— Снова сидеть в школе? — нахмурился Саша.

— Нет, конечно, — улыбнулся профессор Быков, — Вы вполне заслужили поход в Круглозерск. Сейчас там новогодняя ярмарка и очень много интересного. Уверен, что вам понравится! Да и каток с гоночной трассой в вашем полном распоряжении.

— А почему Черный колдун охотился именно за нами? — спросил Саша и, видя, как нахмурились брови директора, добавил с нажимом, — Вы обещали рассказать нам!

— Да, обещал, — после паузы ответил профессор Быков.

— Вы много раз говорили нам, что не станете нас обманывать, — Даша в упор уставилась директору в глаза, — Докажите, что мы можем вам верить!

Профессор встал, подошел к окну и долго молчал. За стеклом, увитым по краям морозными узорами, отсвечивала холодная, погруженная в облака луна. Подняв глаза к темному небу, директор тяжело вздохнул и наконец, произнес:

— Совсем скоро, лишь только исчезнут тучи, небо украсят россыпи прекрасных мерцающих звезд. Но они там есть всегда, — директор резко повернулся к ребятам, — Хотим мы этого или нет. Они влияют на нашу с вами жизнь, предопределяют судьбы,… предопределяют, но не решают окончательно! Разумный и сильный человек в состоянии изменить свою судьбу, что бы ни пророчили звезды!

— А что они напророчили нам? — Даша посмотрела на друзей и уставилась на директора.

— Я не буду утомлять вас сложными выкладками по астрономии и астрологии. Но оказалось, что вы вчетвером наилучшим образом подходите для проведения Ритуала Восхождения. По замыслу Черного колдуна вы должны принять участие в Ритуале, а после его завершения стать Наместниками Черного Владыки.

— Но мы бы не стали! — вскочила Даша, и ребята закивали в поддержку, — Мы бы боролись с ним…

— Если бы он вас заполучил и начал Ритуал, — покачал головой профессор Быков, — Боюсь, у вас не было бы шансов отказаться…

Два следующих дня студенты разъезжались на каникулы по домам. Усилившийся почти до тридцати градусов мороз не располагал к неспешной прогулке до почтового отделения, поэтому между ним и воротами школы курсировали большие кибитки на самоходном санном ходу.

— Ладно, не скучайте тут, — Ольга забралась на устланное пушистым мехом сиденье, — С наступающим!

— Счастливого Нового года! — Елена подсела к сестре, — Я буду скучать! — но снова высунулась и поцеловала Кирилла. Он, закинув сумки сестер в багажный отсек сзади, подошел к провожающим.

— Мы в семь вечера будем в Дубне, — Кирилл слегка щелкнул подругу по носу и подмигнул, — Звони!

Через несколько часов проводив уже Артема и Кирилла, ребята брели по заснеженному парку. Вечернюю тишину нарушали лишь частые громкие щелчки и потрескивания то тут, то там эхом разносившиеся в морозном воздухе. Звезды, обильно осыпав бездонный небосвод, поражали яркостью.

— Что вы нам такого приготовили, — Даша покачала головой, подняв глаза к небу, — Почему мы…

— Пошли греться, стрекоза, — Саша прихватил сестру за плечи, — Хочется уже чего-нибудь горяченького.

Глава 43 Баба Зина

Вечером в школе стало совершенно пусто. Из студентов остались лишь Юра Румянцев, наша четверка да пятеро старшекурсников, которые отбывали домой следующим утром. После ужина в необычно тихой и безлюдной трапезной они засели в гостиной. Вася разжег камин, и веселый огонь прогнал, напавшую было на ребят, тоску.

Они играли на биллиарде — за несколько месяцев парни неплохо научились этому, но все равно уступали Юре в мастерстве.

— Так вот! — он ударил по шару и тот, отскочив от борта, отправил последние два шара в лузы и сам медленно подкатившись, свалился в сетку, — Партия! — улыбнувшись и, видя, как скривились ребята, засмеялся, — Я ж спец! Начал играть, как с табуретки стал до стола дотягиваться. Раньше мы с отцом,… — он вдруг осекся и замолчал, опустив глаза.

— Еще? — Вася взял треугольник и стал собирать в него шары.

Юра опустился в кресло и, глядя на пляшущий огонь молча покачал головой. Саша махнул друзьям, чтобы они ушли и сел в соседнее кресло напротив камина. Рядом с опустевшей вазой на маленьком столике высилась гора мандариновых корок. Несколько минут в гостиной была полная тишина.

— Так и не виделись? — Саша посмотрел на Юру, который лишь отрицательно покачал головой, — Может, все-таки съездишь?

— Камин, елка, запах мандаринов,… — Юра, не мигая смотрел в огонь, — …И простых колобков. Они всегда получались у нее корявенькие и неровные, но очень вкусные. Когда в доме пахло колобками, я знал, что мама рядом, что все будет хорошо. Я обидел её сильно,… и не извинился. Не успел, — на его ресницах задрожали капли. — Мы повздорили из-за какой-то ерунды, но я так обиделся на нее, что наговорил страшных гадостей и ушел к себе в комнату. Уже через пять минут я сожалел о своих словах, но не смог пойти извиниться. Я просидел на подоконнике до ночи, да там и заснул. А утром её не стало,… — Юра поспешно стер слезы со щек.

Саша не решался нарушить молчание. В тишине гостиной только потрескивали дрова в камине. Юра вновь резко заморгал и отер щеки:

— Я так злюсь на себя, что не пошел к ней в тот вечер и не извинился…

— Сколько тебе было?

— Почти двенадцать.

— Конечно, она тебя простила, — Саша подбросил в камин полено, потревожив угли, и вверх взметнулись сотни искр, — Кроме отца больше нет никого? Бабушки, дедушки?

— Мамины родители погибли за год до её смерти, — покачал головой Юра, — Есть еще родители отца в какой-то деревне, но он с ними не общается, и мне никогда не разрешал.

— То есть, у тебя есть бабушка и дедушка? — Саша, облокотившись на валик, резко повернулся, — Так чего ты в школе-то остался?

— Да я даже не знаю, где они живут,… да и живы ли…

— Юрка, это же твои родные старики! Если сможешь найти адрес — езжай не задумываясь. Ну не примут — другой вопрос. Развернешься и обратно приедешь.

— Не знаю,… Савельич, наш садовник, из их деревни вроде…

Утром, без четверти девять в комнату ребят заглянул Юра. Он был в куртке и ботинках, а в руке держал шапку:

— Ладно, мужики поеду я, все-таки,… с наступающим вас! Дашке привет и поздравления…

— Молодец! — Саша с улыбкой пожал ему руку, — Удачи! И с наступающим!

— Денег-то хватит? — Антон хлопнул Юру по спине. Тот неопределенно пожал плечами.

— Подожди, — Вася достал золотой рубль, — Держи, вдруг пригодятся.

— Да не надо, вам тоже нужны…

— Бери, бери, отдашь, как сможешь, — Вася взял Юрину руку и припечатал монету к ладони, — С новым годом!

— Спасибо мужики! Все, побежал, а то опоздаю на почту. С новым годом!

Ребята напились чаю, — Дашка еще с вечера притащила большой пакет всевозможной выпечки от Зинаиды Васильевны, — и решили сходить в Круглозерск. Мороз заметно смягчился, теперь термометр за узорчатым стеклом показывал всего минус восемнадцать.

Деревья, в морозном безветрии одевшись в пушистый иней, искрились на солнце тысячами бликов. Воздух был прозрачен, и лишь над городком висела тонкая пелена от дыма десятков печных труб, столбами поднимающегося над заснеженными крышами.

Друзья попали в настоящий водоворот веселья, бойкой торговли, музыки, и невероятно аппетитных ароматов. Новогодняя ярмарка поражала размахом. В суете и гомоне Вася вновь заметил странного торговца украшениями. Незаметно для Даши он купил ящерку с зелеными глазками, так понравившуюся ей в прошлый раз. Когда Вася возвращался к друзьям, он столкнулся с пожилой женщиной. Вернее та налетела на него спиной, отходя от прилавка:

— С наступающим! Хорошей торговли в Новом году! — кивнула она крупному мужику с густыми усами, стоящему за прилавком. Рядом с весами громоздились коробки с крыльями летучих мышей, длинными волосатыми гусеницами и прочей подобной жутью, — Ой, — она повернулась, держа в руках раскрытый пакет с чем-то шевелящимся, и посмотрела на Васю, — Прости милый, бабку-то старую.

— Ничего, — Вася присел на корточки и поднял оброненную от удара ящерку. В этот момент бумажный пакет в руках бабки оказался на уровне его лица, и он с ужасом увидел, что в нем. Из пакета торчала кисть чьей-то руки и шевелила длинными пальцами и с уродливыми ногтями, а посреди ладони крутил огромным зрачком выпученный глаз. — Ничего с-с-страшного, — сглотнув, отпрянул он.

Странная старуха долго смотрела Васе в след, пока он не скрылся за соседними рядами прилавков.

Ребята зашли в магазин к Ипатову, и Саша купил сестре новейший гоночный СОМ последней модификации и комплект профессиональной защиты, правда пришлось оформить в рассрочку — все-таки пять пятьдесят золотом.

Набродившись вдоволь по ярмарке, друзья завалились к Романову. Сладко-пряное тепло после морозной улицы разжигало щеки, когда ребята, раздевшись, подошли к прилавку. Вася звякнул колокольчиком. С кухни выглянул Алексей Николаевич и, увидев ребят, прикрикнул, глядя назад:

— Филя, отсаживай! Я к гостям! — повернувшись к ребятам, онприветственно раскинул руки. — Ну, наконец-то! — в его окладистой бороде показалась широкая улыбка, — С наступающим Новым годом, господа студенты!

— И вас, Алексей Николаевич, с наступающим! — улыбнулась Даша и тут же уставилась на витрину с пирожными, — Чем сегодня угостите?

— А возьмите-ка вот эти, — пожав ребятам руки, кондитер указал на аккуратные сугробы, на которых стояли улыбающиеся снеговики и приветственно размахивали сахарными варежками, — Делаем их только на новый год, вам понравится. Если не возражаете, я бы вам компанию составил за чаем. Утоптался сегодня совсем.

Ребята были не против, и спустя десять минут на столе уже появились чашки и огромный чайник с ароматным и терпким чаем.

— Слышал про историю на пиру, — Алексей Николаевич отхлебнул из большой чашки и улыбнулся, качая головой, — Ну и шустры, вы ребята оказались, как я погляжу. Втихую Белый вар изготовить — это вам не чайку попить! Молодцы, что скажешь!

— Об этом, что уже весь город знает? — удивился Антон.

— Ну, я — не весь город. Мне Сан Саныч сказал. Так уж вышло, что я немного в курсе этих дел с Черным колдуном. Я должен был приглядывать за вами при походах в город.

— Не много мы находились по городам-то, — ответил Саша, подливая чай.

— Да, хватанули вы ребятки. Кто хоть вам в школе-то помогал?

Друзья напряженно переглянулись. К счастью им не пришлось отвечать, потому что на кухне что-то громко хлопнуло и звонко пробрякало по каменному полу. Кондитер вскочил как ошпаренный и бросился на шум:

— Филя! Опять муможье молочко без бани греешь! Я тебе оболтус задам…

— Нет, — прошептал Вася и посмотрел на друзей, — Нам про бабу Зину никому говорить нельзя. У нее как минимум проблемы могут быть за допуск нас на кухню. Может он не просто так вынюхивает. Кто знает, кому можно верить, а кому нельзя.

— Ты прав, — кивнула Даша.

— Ну а если Быков и правда напрямую спросит, где что брали и где варили, — озадачился Антон, — Что отвечать будем?

— Тогда скажем, что это чужая Тайна, — пожал плечами Саша, — И мы не можем её раскрыть. Это же в принципе, правда. Баба Зина ведь просила нас никому не говорить про кладовку и варево.

— Ну да…

— А мне кажется, что Быков все знает, просто не говорит — добавил Антон.

Входная дверь хлопнула, и Вася поперхнулся, увидев кто вошел:

— Я про эту бабку говорил, — откашлявшись, он чуть заметно кивнул в сторону двери, — С отрубленной рукой в пакете. Думаете, совпадение, — прошептал Вася, склонившись к центру стола. — Чего она сюда-то притащилась?

Ребята молча пожали плечами, не сводя глаз со старухи. Высокая и очень худая она была одета в длинную шубу, которая придавала ее фигуре хоть какой-то объем.

Подойдя к прилавку, она звякнула в колокольчик и долго мучила выскочившего молодого человека в белом колпаке. Тот несколько раз доставал из витрины коробочки с конфетами и прочими сладостями и взвесив одну, реже пару штук убирал все обратно. Так продолжалось минут десять, пока старуха не заметила ребят в углу зала. Вперив в Васю выпученные глаза, она оставила измученного Филю и кинулась к столу ребят. Друзья, уже заподозрившие неладное, предупредительно вскинули Палочки, готовясь к худшему…

Она не сводила с Васи шальных водянистых глаз, не обращая внимания на нацеленные на неё Палочки:

— И правда! Вылитый ведь, ты скажи!

— Что вам нужно? — Вася уклонил голову от протянутой худой руки старухи.

— Из Школы? Ты Вася?

— А что?

— Да точно! Одно лицо! Я тебя давеча в шапке-то не признала, а теперь вижу, похож,… — она подтянула стул от пустующего стола и села напротив, скрестив на коленях скрюченные старостью руки. — Васильевна все уши мне про тебя прогудела, да и про остальных тоже, — старуха окинула ошарашенных ребят цепким взглядом. Потом оглянулась и перешла на шепот, — Ну, пригодились позвонки да кожа жабья?

— Вы Августа Игнатьевна? — с облегчением догадался Антон, и когда она кивнула, смущенно улыбнувшись, убрал Палочку, — Да, спасибо вам большое. Вы нам очень помогли.

— Да, — добавил Саша, — И за пузырьки спасибо.

— Это Васильевна за вас просила. Так бы я ни в жизнь чужим ничего такого доставать не стала.

— Да, Зинаида Васильевна очень хороший человек, — кивнула Даша, — она нас очень поддержала.

— Так и вы верно не худы, раз Васильевна ради вас так с этими семенами-то убивалась, — улыбнулась старуха, обнажив редкие зубы. Покачав головой, продолжила, — Таки деньжищи выложить! И не жалко вам? Два раза по сто шестьдесят рублей золотом отвалить!

— Сколько?! — хором выдохнули ребята, а Саша подавился, отхлебывая чай.

— Ой! — улыбка сползла, и её худое лицо сделалось еще длиннее, — Да вы не знали что ль?

— За семена триста двадцать рублей отдано? — Антон ошарашенно посмотрел на друзей, затем снова на Августу Игнатьевну.

— Это,… как его. Ну, вот что соколики, тихо! — затараторила она, — Я вам не говорила ничего, ясно вам? Меня Васильевна прибьет, если узнает что сболтнула. Вот ведь! Надо же! Раз не сказала вам, видать, не хотела, чтоб знали,… а я, поди, ж ты,… — она хлопнула себя в лоб костлявой пятерней. — Ладно, побегу. Дел еще тьма-тьмущая, — она проворно подскочила и бросилась к двери, так и не забрав пакетик, приготовленный для нее на прилавке.

Находясь в полном шоке от услышанного, ребята молча смотрели друг на друга.

— О-фи-геть! — хлопала глазами Даша, — Как так-то…

— Че делать-то будем? — спросил Саша.

— Пока «спасибо» это самое большее, что у нас есть, — отозвался Антон.

— Значит, — Вася поднялся и снял с вешалки куртку, — Пошли благодарить…

Быстро одевшись, ребята собрались уходить, когда за прилавком вновь появился Алесей Николаевич. Он жестом подозвал к себе друзей и шепотом спросил:

— От вас-то, Четвертушке, что надо было? Нас извела, так за посетителей принялась!

— Ничего, обозналась старушка сослепу, — отмахнулся Вася, — С кем не бывает?

— Скажите, — Даша посмотрела на витрину с конфетами, — А вы случайно не знаете, что любит Зинаида Васильевна, повар из «Потентиллума»?..

Вернувшись в школу, друзья тут же отправились на кухню.

— Зинаида Васильевна, мы же спрашивали вас про деньги, — покачала головой Даша, стаскивая шапку, — Почему вы не сказали?

— Ну, Гуська! Я тебе задам, болтунья старая! — проворчала хозяйка, продолжая невозмутимо украшать большой торт.

— Это ж не рубль-два, — подключился Антон.

— Да, не рубль,… — Зинаида Васильевна оставила десерт и резко села, — Чего шумите-то? Садитесь вон, чай пить будем.

— Да мы же не стали бы,… — начал Вася.

— И где б сейчас оказались? — перебила его Зинаида Васильевна. — Этот вар был вам нужен. Это главное! А деньги что? — отмахнулась она, — Куда с ними? Мне их и тратить-то некуда,… с собой в могилу же не заберёшь…

— Спасибо вам большущее Зинаида Васильевна! — Даша тепло обняла хозяйку, — Давайте и правда, чайку попьем, — она копнулась в пакете и на столе появились конфеты.

— Подготовились, значит! — сдвинув брови, кивнула на конфеты Зинаида Васильевна, но глаза её вновь улыбались, — Эти и правда мои любимые.

— А эта Августа Игнатьевна, она что? — Вася запнулся, — Мне показалось у нее в пакете,… — его передернуло от жуткого воспоминания, — Ну, в общем,… рука с глазом.

— Раздобыла, значит! — засмеялась хозяйка, — Ну будет сегодня разговоров об этой диковине. Я ж с Августой Новый год встречать собралась. Сейчас вот подготовлю, кто, что заказал да и побегу. Посидим, по-старушечьи чайку пофыркаем.

— Вы к ней пойдете? — удивилась Даша, — Но она такая странная…

— Наверно, так ведь все не без этого. Мы столько лет знакомы, она хороший человек. Тоже одна век коротает…

Глава 44 Новый год

Секундная стрелка каминных часов в гостиной, спеша завершить год, неслась, казалось, все быстрее. Антон, Вася, Саша и Даша, с бокалами в руках, неотрывно следили за ней:

— Пять,… четыре,… три,… две,… одна! УРА-А-А!! С Новым годом! — звон бокалов и их радостные голоса дополнил бой часов. Но вскоре и он был заглушен громкими залпами салюта расцветившего небо за окном.

Ребята вбежали в свою комнату и, прильнув к стеклу, любовались сотнями огромных огненных шаров в небе над озером. Вспыхивая и переливаясь всеми цветами радуги, праздничные искры складывались в причудливые узоры. Казалось, что краше ничего не может быть, но последующие заряды снова и снова удивляли зрителей. Наконец несколько финальных залпов образовали огромного тигра застывшего в величественной позе. Хищник издал грозный рык и рассыпался настолько ярким каскадом огня, что на улице стало светло как днем.

— Класс, — Даша с восторгом в глазах повернулась к ребятам, — Ну что, мои мужички, с новым годом вас!

— И тебя сестренка, — Саша крепко обнял Дашу, — Счастья в новом году!

— Чтобы задуманное сбылось, — салютовал бокалом Антон.

— За вас, ребята! — поддержал Вася, — С новым годом!

— Ура! За наши лучшие каникулы!

Через полчаса друзья спускались по парадной лестнице. Они спешили к катку на озере, которое уже превратилось в бескрайнее, бурлящее радостью, людское море. Огромная пушистая ель, переливающаяся тысячами огней, стояла в центре. А вокруг нее развернулось настоящее широкое гулянье. Счастливые лица, возбужденно-радостные голоса, хлопки шутих, разномастная музыка, безумно-аппетитные ароматы, все это слилось в один праздничный вихрь.

Вдоволь накатавшись на коньках и санках, ребята наелись всевозможных вкусностей так, что было трудно дышать. К счастью на огромной открытой сцене в это время началось великолепное представление. Десятки невероятных номеров сменяли друг друга, не давая отвести взгляд даже видавшим виды старым колдунам. Что говорить про четверку, которая впервые видела столь захватывающее действо! Чего здесь только не было. Ловкие акробаты сменяли прекрасных танцовщиц со змеями, фокусники — дрессировщиков огромных чудовищ, певцы и музыканты — силачей и укротителей огня.

Наконец счастливые и немного продрогшие ребята вновь вернулись в свою гостиную. Яркий огонь в камине облизывал потрескивающие поленья.

На большом диване Даша привалилась спиной на грудь брата, слева сел Вася, а справа, вытянув длинные ноги, разместился Антон. Ребята молча смотрели в огонь, на их лицах застыли чуть заметные счастливые улыбки. Каждый из них думал о своем, но так получалось что об одном и том же — они во всем разберутся и обязательно отыщут своих родных. Они обязательно справятся. Иначе просто не может быть.

Было начало второго, когда Даша впорхнула в комнату ребят:

— Ну что выспались? — она повернулась к зеркалу и поправила на груди маленькую ящерку с зелеными глазками, — Красотища!

— Доброе утро, — Вася потянулся и глянул на часы, — Ого,… день.

— Давайте чай пить, — Даша направила Палочку на чайник, он быстро наполнился водой и отправился на зачарованный примус, — Да собираться.

— Ну, стрекоза, даже в новый год от тебя спасу нет, — шутливо заворчал Саша, заправляя кровать.

— Я тоже тебя очень люблю, — Даша легко щелкнула брата по носу.

Что может быть вкуснее прошлогодних объедков, обнаруженных первого января! Ребята перекусили и только допили чай, как в комнату явился директор.

— С новым годом! — пожав всем руки, он потрепал за ухом Иннокентия.

— Чаю? — Даша указала на стол.

— Нет спасибо, поберегу место для обеда. У меня для вас есть небольшие подарки, — улыбнувшись, он достал из-за пазухи и протянул четыре черных шнурка, на которых что-то блеснуло голубым.

Ребята рассматривали трех-четырех сантиметровые необработанные кристаллы столбчатой формы.

— Их доставили сегодня с утра, — пояснил директор, — Это очень редкий минерал кордикустос. Он придает жизненных сил. А еще кристалл начинает ярко светиться, если рядом с его хозяином возникает смертельная опасность. Чтобы кристалл служил именно вам, ему нужна капелька вашей крови.

Поблагодарив, ребята согласились принять кристаллы и с интересом наблюдали как одна за другой капельки их крови чудесным образом «просачивались» вглубь. Едва кровь исчезала с глянцевой поверхности, минерал вспыхивал ярким голубым светом, а капелька, превратившись в крохотное сердце, чуть заметно вздрагивала в такт биения сердца хозяина. Спустя минуту свечение кристаллов прекратилось, и они заняли свои места на шеях друзей.

— Вы спрашивали о ваших повязках. Так вот, думаю, пока не время с ними расставаться.

— Почему? Черному колдуну ведь хана!

— Это не совсем так, — с горестью в глазах сказал директор.

— О чем вы?

— Вы уничтожили лишь его Тень — маниумбру, а не физическое тело.

— Тень?… — выдохнула Даша.

— Да,… и он вернется. Но вы изрядно его потрепали и теперь у нас есть время подготовиться. Думаю, сейчас он слишком слаб для новой атаки.

— Новой атаки? — Саша с ужасом глянул на сестру.

— Уверен, он вновь попытается заполучить вас, как только наберет достаточно сил. Он будет атаковать, пока не добьется своего или пока не выйдет время Ритуала.

— Не выйдет время? — нахмурился Антон.

— Да, — кивнул директор, — Ритуал можно провести только в определенный период.

— И когда следующий? — не унимался Антон.

— У нас есть пока время подготовиться к нему,… — уклонившись от прямого ответа, профессор вновь запустил руку за пазуху мантии и извлек бланк, — Мне кажется, вы хотели кого-то навестить. Ваше отправительное удостоверение. Прибудете в шестнадцать десять, по адресу улица Мира, семнадцать. Запомните место, откуда выйдете. Это в квартале от детского дома. Чтобы отправиться куда-то еще обратитесь к служащему, он вам все разъяснит. Не забудьте, новый семестр начнется одиннадцатого января! Желаю веселых каникул! — директор проворно скрылся за дверью, а друзья так и остались стоять с открытыми ртами, не успев ничего уточнить.

Ребята наскоро собрали вещи для поездки и отправились на кухню, навестить Зинаиду Васильевну. Хозяйка очень обрадовалась гостям. И хотя ребята отбивались от очередного чаепития, множество восхитительных угощений в считанные минуты заполнили круглый стол. Самовар, блестя начищенными медными боками, попыхивал и урчал, когда Саша, как всегда забравшись к окну, наливал всем крепкий ароматный чай.

— Зинаида Васильевна, — Даша с надеждой посмотрела на хозяйку, держа в руках Иннокентия, — Приютите рыжего? В детдом-то с котами нельзя.

— Конечно, Дашенька.

— Что бы мы без вас делали, — улыбнувшись, Вася с теплотой поглядел на округлое, в милых морщинках лицо хозяйки, — Спасибо вам большущее Зинаида Васильевна еще раз! Без вас мы б точно пропали.

— Двое, трое, — не один, а четверка — сила! — улыбаясь, подмигнула она ребятам, — Помните об этом всю жизнь ребятушки. Всегда держите данное слово, и тогда вокруг вас обязательно найдутся люди, на которых можно положиться. Да относитесь к людям так, как вы хотели бы, чтобы поступали с вами. Как говориться — сзади пойдете — все подберете.

— Так мы стараемся, — Саша, подперев голову рукой, смотрел в пустоту, — Только чет не все этого правила придерживаются…

— Хороших-то людей больше чем плохих, вы уж мне поверьте. Мне девяносто восемь и я знаю, о чем говорю.

— Наверно, вы правы, — кивнул Антон и, улыбнувшись, посмотрел на друзей, — Ведь у нас-то все получилось. И с варом этим и с экзаменами.

Улыбчивые голубые глаза Зинаиды Васильевны, казалось, вдруг подернулись едва заметной пеленой печали:

— Вы,… — её голос дрогнул, — Не забывайте старуху теперь, как кладовочка-то не нужна стала…

— Зинаида Васильевна, — Даша крепко обняла её, слезы брызнули из глаз, — Что вы такое говорите! Да вы для нас,… у меня никогда не было родной бабушки, но вы бы точно были лучшей на свете бабулей…

По морщинистым щекам катились крупные капли, но голубые глаза светились теплотой и любовью. Стоя у окна, Зинаида Васильевна помахала рукой и долго смотрела в след ребятам, спешащим по заснеженному и опустевшему парку.

— «…И не ждала уж,… вот радость-то, на старости лет,… — думала она, качая головой, — Ладно, рано еще помирать-то. Живи бабуля…» — отерев щеки натруженными ладонями, она повязала передник и принялась за дела.

Когда друзья добрались до детского дома, их ждал неприятный сюрприз — комната парней была занята другими жильцами. К Дашиным соседкам тоже подселили новую девочку. Долго разглядывая документы ребят, незнакомая воспитательница взялась за телефон и минут десять с кем-то громко ругалась, предварительно выставив воспитанников в темный коридор.

— Пошли, — наконец дверь распахнулась и крупная и весьма упитанная дама выплыла из кабинета, — В восьмой пока поживете, правда, там шкафа нет, но ничего, каникулы короткие. А ты, — глянула она на Дашу, — В четырнадцатую, там Сохина одна осталась.

Оказалось, что в восьмой комнате не было не только шкафа. Одна раздолбанная в дрова тумбочка и три кровати, с продавленными почти до пола сетками, заканчивали список предметов мебели.

Толика, прежнего соседа ребят по блоку, на каникулы забрала двоюродная бабка, а большинство ребят, с кем друзья общались, когда учились здесь в школе, уехали на каникулы в лагерь. Побросав вещи, получив матрасы и белье, ребята сразу вызвали такси.

Машина остановилось у знакомого подъезда многоэтажки на набережной. Окно на втором этаже приглушенно светилось. Значит дома!

Спустя полминуты после звонка дверь распахнулась. На пороге, в светлом дверном проеме, возникла маленькая женская фигура.

— С Новым годом! — весело крикнули друзья.

— Ребята!!! — Татьяна Николаевна бросилась обнимать их.

В прихожую на запинающихся ногах ввалился клубок переплетенных рук, хлюпающих носов и счастливых улыбок.

Правда, ребята пока не придумали, как рассказать Татьяне Николаевне о своей новой школе…